КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Путешествие в неоцен [Павел Иванович Волков] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Путешествие в неоцен

Мир 25 миллионов лет спустя


(По каким принципам идёт эволюция? Можно ли попытаться предугадать будущее Земли?)

История написания этой книги началась очень давно - я ещё тогда учился в школе. В одном из номеров журнала «Вокруг света» (№ 10/1988) я впервые увидел заметку об исследованиях английского учёного и палеонтолога Дугала Диксона, касающихся эволюции живых существ в будущем, после эры человека. Эта короткая статья, дополненная несколькими иллюстрациями, видимо, отложилась в моём подсознании, словно археоптерикс в болотном иле, который в будущем стал знаменитыми золенгофенскими сланцами. И этот «археоптерикс в сознании» ждал своего звёздного часа долгие годы.

Позже, уже поступив в институт, я с интересом прочитал фантастическую трилогию Гарри Гаррисона «Запад Эдема», где повествование идёт о Земле, на которую не попал астероид в конце мелового периода. Это произведение помимо всего прочего заставило меня несколько задуматься над проблемами эволюции жизни на Земле и о возможных направлениях этого процесса. И совсем полностью идея создать эту книгу оформилась у меня после того, как по экранам мира в 2002 году прошёл научно-фантастический фильм «The future is wild» («Дикое будущее»). И тогда я «пропал» окончательно, загоревшись идеей заглянуть в будущее Земли.

Этот фильм вызвал у меня кучу всевозможных вопросов: именно поэтому я считаю его не научно-популярным, а фантастическим по меньшей мере на 5/6 - 10 серий из 12-ти вызвали у меня те самые вопросы. По крайней мере, десяток маститых докторов наук и академиков из самых престижных университетов не убедят меня в том, что некоторые из представленных в фильме животных (точнее назвать это количество словом «многие») могут появиться на планете.

Кроме того, хронология самого фильма изобилует громадными провалами во времени: по 4 серии фильма посвящены жизни на Земле 5, 100 и 200 миллионов лет в будущем. А что же между ними? Каковы пути невольных изысканий живых существ, направленные на выживание? Какие существа будут населять мир в тех местах и в то время, о которых не было рассказано в фильме?

И тогда родился замысел этой книги. Я решил не «скакать» во времени, удивляя тех, кто будет читать мои строки, своей гениальной прозорливостью (отчасти и по причине отсутствия таковой) - обязательно найдётся дотошный читатель, который засядет за книги и совершенно аргументированно опровергнет мои тезисы. Особенно это касается как раз взгляда в далёкое будущее. Каюсь, просмотрев фильм «Дикое будущее» и прочитав книгу, по которой он был создан, я сделал то же самое. А потому заранее хочу сказать, что держу свой разум открытым не только для похвалы (если таковая будет), но и для сокрушительной, беспощадной и уничтожающей критики (а вот в её реальности не приходится сомневаться). И тем не менее, я решился сесть за компьютер (совершенно неожиданно для себя увидев на клавиатуре знакомые буквы), и начать воплощать свои мысли в букве печатного слова. Признаться, я сам вначале не знал точно, сколько глав будет в окончательном варианте книги. Ведь так бывает всегда: постепенно входишь в рабочий азарт и видишь, что можно сделать ещё один шаг за горизонт. А потом ещё один, и ещё, ещё... Так и получилось в книге столько глав, сколько есть сейчас.

В работе над книгой я отчасти использовал некоторые идеи и данные о возможных изменениях планеты, представленные в фильме и книге «The future is wild», по крайней мере те, которые не противоречили здравому смыслу. Поэтому я считаю свой труд дополнением к этому проекту, только не знаю, будет ли оно логичным и уместным, или нет. Но об этом пусть судят учёные и, самое главное, читатели.

Я решил ограничиться всего лишь одним «скачком во времени», и показать своё видение мира, каким он может стать через 25 миллионов лет в будущем. Но я решил расположить главы книги таким образом, чтобы они составляли как бы маршрут единого путешествия - вокруг всей планеты, от полюса до полюса, по всем материкам и океанам, по всем природным зонам, во все времена года. Но перед этим невероятным путешествием я хочу сделать небольшую остановку в настоящем времени, поскольку без неё всё, о чём я расскажу далее, будет пустыми словами.

Приоткрывая завесу времени

Как предсказать будущее?

Вообще, предсказательство - самая неблагодарная вещь на свете, поскольку реальность упрямо опровергает самые смелые предсказания, сводя на нет труд многочисленных вещунов, гадателей и просто больших оптимистов (или пессимистов). Конечно, хорошо, когда не оправдываются худшие прогнозы. Но чаще бывает совсем наоборот... Судите сами. Один древнегреческий механик, изобретатель баллисты, заявил, что создал «супероружие» и в связи с этим предсказывал, что войны на земле должны полностью прекратиться. Позже (после многочисленных войн древности, Средневековья и Нового Времени), когда был изобретён самолёт, военные специалисты опять предсказывали прекращение войн, поскольку позиции враждующих сторон прекрасно видны с самолёта. Позже, после изобретения бомбардировщиков и разрушения во время двух мировых войн множества городов практически до основания, была изобретена атомная бомба (замечу, что она сбрасывается именно с самолёта, изобретение которого должно было якобы полностью прекратить войны). Тогда люди опять стали надеяться, что войны наконец-то прекратятся. Пока никто, кроме американцев (в 1945 году в Японии, если кто-то забыл) не применил ядерное оружие в войне. Но «горячие головы», готовые это сделать, очень многочисленны и, к сожалению, «горячи».

Этот пример из человеческой истории показывает, насколько расходятся порой прогнозы и реальность. Стоит обратить внимание, что все перечисленные выше прогнозы делались на сравнительно небольшой отрезок времени - несколько тысяч лет в общей сложности. Что же говорить о более крупных отрезках времени? Тысячи лет для истории Земли - как жизнь инфузории рядом с жизнью черепахи или крокодила. Если уж точность «краткосрочных прогнозов», касающихся судьбы лишь одного биологического вида из миллионов, столь невелика, как вообще можно предсказывать будущее целой биосферы?

Оказывается, до определённой степени можно. Точность этого предсказания, конечно, оставляет желать лучшего, но попытаться сделать это можно. Дело в том, что ключ к будущему нам может дать прошлое и настоящее. Люди, изучая разнообразные остатки ископаемых организмов, вывели ряд закономерностей, устойчиво проявляющихся в истории различных групп живых существ. Если применить их к современным живым существам, можно приблизительно выяснить, у кого из современных видов большое будущее, а кто - первый кандидат на вымирание.

Про эти закономерности я и хочу сейчас поговорить.

Тернистый путь эволюции

Может ли эволюция быть случайным процессом?

Эволюция проходит вовсе не каким-то случайным образом, как хотят представить несведущему читателю очень невежественные (либо наоборот, прекрасно осведомлённые, лживые и хитрые) сторонники креационизма - теории, утверждающей, что весь мир был сотворён волей и могуществом некоего божества. В качестве «аргумента» они чаще всего приводят цифры, показывающие огромное количество вариаций, которые могут возникнуть при случайном процессе «самосборки» из исходных молекул ДНК... не бактерии, не амёбы, а сразу человека! При этом они старательно записывают на иллюстрациях в своих брошюрках несколько строчек нулей мелким шрифтом, дабы испугать не верящего им читателя, «наглядно показать» ему невозможность «случайного появления» живых существ и плавно подвести несведущего человека к старательно продвигаемой в его мозги идее о вмешательстве в процесс развития жизни некоей неосязаемой, но очень-очень всеобщей силы, обычно представляемой в виде доброго дедушки в белом с окладистой бородой и светящимся колечком над головой. Но человек-то не образовывался «от нуля» - он есть результат долгого процесса эволюции! Он есть результат развития уже появившихся структур! Точно так же при постройке любого здания кирпич не изобретают заново, а используют уже имеющийся.

Подход, основанный на понимании эволюции как перебора «случайных» сочетаний генов, является неверным в корне. Некоторые из сочетаний генов просто не могут появиться изначально - даже «первый шаг» в некоторых направлениях эволюции будет отсечён естественным отбором в любом случае и при любых условиях. В противном случае можно было бы ожидать появления в процессе гипотетической «случайной эволюции» таких «монстров», как ворона, покрытая шерстью, улитка со стрекозиными крыльями, или крот с орлиным взглядом. Однако их нет в природе, хотя они как раз соответствуют тому искажённому учению, которое креационисты выдают за «теорию эволюции» - они есть продукт искомого «случайного сочетания генов». Выдумав очередную «страшилку», сторонники теории божественного творения, фигурально выражаясь, торжественно прыгают в яму, которую вырыли для сторонников теории эволюции. Ибо «опровергают» они не саму теорию, а своё собственное искажённое представление о ней, весьма далёкое от истины.

Законы эволюции


Изучая развитие во времени различных групп живых существ, учёные вывели ряд закономерностей, о которых и пойдёт сейчас речь. Думаю, нет никаких оснований утверждать, что эти закономерности справедливы только для доисторической жизни и не будут действительны в будущем. Конечно, в наше время активная созидательно-разрушительная деятельность человека вносит свои коррективы в процессы эволюции, но в будущем, если человеку придётся исчезнуть (что рано или поздно произойдёт по естественным или искусственным, самим человеком созданным причинам), законы эволюции будут выполняться в живой природе во всём своём великолепии.

Итак, что же это за законы? Их достаточно много, и они касаются разных особенностей живых существ в земных условиях. Одни из них определяют общие принципы эволюции, другие касаются судьбы отдельной эволюционной линии живых существ, третьи - эволюции отдельных органов и их систем. Все они прекрасно проявляются у различных групп живых существ, и я просто постараюсь иллюстрировать каждый закон наиболее яркими и наглядными примерами.

Формулировки законов я изложил по книге Николая Фёдоровича Реймерса «Экология (теории, законы, правила, принципы и гипотезы)» . Но те законы, непосредственно касающиеся эволюционного процесса, о которых я хочу рассказать - это лишь то немногое, что следует учитывать при «реконструкции будущего».


- Закон необратимости эволюции Л. Долло: организм (популяция, вид) не может вернуться к прежнему состоянию, уже осуществлённому в ряду его предков.


Пример проявления этого закона в природе прост: китообразные (Cetacea), сирены (Sirena) и ластоногие (Pinnipedia) - морские отряды млекопитающих. Они в большей или меньшей степени освоили водную среду, но в своей жизни непрерывно связаны с воздушной средой. Они уже никогда не смогут приобрести жабры, утраченные дальними предками наземных четвероногих, поэтому их приспособление к водной среде не будет таким полным, как у рыб.

Ещё один пример - смена зубов у млекопитающих. У рептилий и рыб (тех же акул) зубы меняются многократно в течение жизни, у млекопитающих (в том числе у нас, людей) - всего два раза: молочные и постоянные. Некоторые палеонтологи связывают это с тем, что первые млекопитающие жили недолго и до третьей смены зубов просто не доживали. Если бы было предопределено (некими, если угодно, «Высшими Силами»), что млекопитающие станут доминирующей группой крупных животных Земли, а некоторые из них смогут жить до 80 - 100 лет, вряд ли наши мелкие мохнатые предки расстались бы с возможностью многократной смены зубов. Но это всё же произошло. Поэтому современные млекопитающие выработали вместо простой смены изношенных зубов новыми своеобразные механизмы замены и обновления зубов, отсутствующие у других зубастых позвоночных. У слонов и кенгуру, например, постоянные зубы нарастают «конвейером» из глубины рта вперёд, а у лошади коренные зубы нарастают снизу всю жизнь. В то же время у динозавра или акулы изношенный зуб за считанные дни заменяется новым. А у млекопитающих смена зубов больше двух раз - это скорее редко встречающийся феномен, нежели всеобщее правило.


- Закон усложнения системной организации К. Ф. Рулье: историческое развитие живых организмов (а также иных природных и социальных систем) приводит к усложнению их организации путём нарастающей дифференциации функций и органов (подсистем), выполняющих эти функции.


Любая часть тела животных или растений в процессе эволюции имеет тенденцию к усложнению. Можно видеть, например, как плавник примитивной лопастепёрой рыбы, превращаясь в конечность четвероногого животного, теряет своё характерное строение в виде «ёлочки» из повторяющихся элементов. Такой плавник сохранил, например, австралийский рогозуб Neoceratodus. Черты этой «ёлочки» ещё можно увидеть в плавнике наиболее развитых кистепёрых рыб. А в конечности земноводных и других четвероногих уже с большим трудом угадываются остаточные элементы плавника-«ёлочки». Зато кости и их соединения теряют былую однородность, приобретая специализацию и способность к более разнообразным движениям. Посмотрите хотя бы на большой палец руки человека: сколько разнообразных движений он может выполнить!

Членистое тело кольчатых червей состоит из множества сравнительно однообразных сегментов, в каждом из которых есть часть пищеварительной, нервной, выделительной и отчасти половой систем органов. На каждом сегменте есть органы движения - параподии, похожие на зачатки ног. Тело насекомых и паукообразных унаследовало членистое строение от предков - кольчатых червей. Но сегменты их тела качественно иные: ноги есть не на всех сегментах, в одном сегменте более развит, скажем, элемент выделительной или половой системы, а нервная система в этом сегменте представлена парой крошечных нервных узлов. Зато в соседнем сегменте элементов выделительной или половой системы может не быть вообще, зато есть пара ног и крыльев (у насекомых), а нервная система представлена крупным сложным нервным узлом.

И в экосистемах этот закон проявляет себя в полной мере, хотя, безусловно, ископаемые остатки неполны и не могут давать право утверждать что-либо на 100%. И тем не менее установлено, что на рифах кембрия на площади в несколько квадратных километров одновременно обитало около 50 видов животных, в середине палеозоя - до 400, в мезозое - свыше 1 тысячи видов, а в кайнозое - более 5 тысяч видов! Конечно, стоит сделать некоторые поправки на сохранность ископаемых организмов, но тенденция всё равно заметна.


- Закон неограниченности прогресса: развитие от простого к сложному эволюционно неограниченно.


Эволюция на Земле не закончилась в наше время с появлением человека (как утверждают «прогрессивные» сторонники теории божественного творения, признающие изменение живых организмов во времени); она продолжает идти. Сейчас известно много «не сформировавшихся окончательно» видов живых существ. Такие виды на краях областей распространения ведут себя как «нормальные», хорошо сформированные виды, но в местах перекрывания ареала образуют плодовитые гибриды или некую переходную форму. Или же наоборот, в местах совместного обитания такие виды не дают гибридов, либо потомство их бесплодно, но особи из не перекрывающихся мест обитания свободно скрещиваются и их потомство неограниченно плодовито. Бывает и так, что один вид постепенно «переходит» в другой, а границы между ареалами провести практически нельзя. Или же вид чётко разделяется на ряд полувидов, морфологически мало отличающихся друг от друга, но генетически чётко различимых. Со временем возможно и появление видов-двойников, неразличимых внешне, но отличающихся генетически и по особенностям поведения. Такие виды известны в настоящее время у комаров, некоторых рыб и лягушек.

Для множества видов живых существ существование человека стало просто ещё одним фактором, к которому они приспосабливаются (или наоборот, не могут приспособиться и вымирают). При этом некоторые виды, обитающие совместно с человеком, меняются фантастически быстро. Таковы крысы, дающие за сотни лет многочисленные местные формы на островах, куда они попали благодаря человеку. А в Северной Америке местная плодовая мушка яблонная пестрокрылка (Rhagoletis pomponella) приспособилась к обитанию на яблоне, завезённой в Америку. Первые случаи заражения яблони этим насекомым отмечены в 1866 году. Яблонная пестрокрылка - американский по происхождению вид. До завоза яблони в Америку она жила на боярышнике местных видов. В настоящее время расы этого вида, обитающие на яблоне и боярышнике, не скрещиваются между собой, даже если яблоня и боярышник, на которых есть представители этого вида, растут рядом.

Проследить формирование нового вида за одно (и даже за сто одно) поколение человеческой жизни в естественных условиях трудно, но появление устойчивых отклонений от исходной формы у популяции, попавшей в новые условия, можно выявить уже через несколько десятилетий с помощью методов математической статистики. А в лабораторных условиях действие любых форм естественного отбора отлично моделируется и прекрасно проявляется наглядно, что показывает, что действию отбора (и эволюции) виды подвержены и в наши дни.

Внутри генотипа организмов нет каких-либо специальных «ограничителей развития», прекращающих развитие вида живых организмов в какое-то произвольное время или в определённых условиях. Количество генов и их сочетаний у организмов практически бесконечно (это признают даже сторонники теории божественного творения), хотя в силу различий в направлениях эволюции отдельных групп живых существ некоторые сочетания признаков невозможны.

Единственные два ограничения для эволюции живых существ земного типа организации проистекают не из внутренних, а из внешних факторов: это условия, пригодные для существования на Земле белковой жизни и время существования самой Земли как планеты.


- Правило ускорения эволюции: с ростом сложности организации биосистем продолжительность существования вида в среднем сокращается, а темпы эволюции возрастают.


Если мы расположим в хронологическом порядке основные этапы развития жизни на Земле, то получится интересная картина:



Зарождение жизни 3,8 млрд. лет назад (возможно, раньше)
Возникновение фотосинтеза у прокариот (организмов без ядра в клетках) 3,7 - 3,5 млрд. лет назад
Появление эукариот (организмов, в клетках которых есть ядро) 1,9 - 1,6 млрд. лет назад
Развитие колониальных организмов 1,6 - 1,3 млрд. лет назад
Разделение организмов на царства (животных и растений) 1,0 - 0,9 млрд. лет назад
Массовое развитие многоклеточных (т. н. «Кембрийский взрыв») 600 - 550 млн. лет назад
Выход жизни на сушу около 430 млн. лет назад
Выход позвоночных на сушу около 370 млн. лет назад
Появление амниот (организмов, имеющих зародышевые оболочки) около 340 млн. лет назад
Появление млекопитающих около 250 млн. лет назад
Появление приматов около 70 млн. лет назад
Появление обезьян около 35 млн. лет назад
Появление человекообразных обезьян около 20 - 22 млн. лет назад
Появление человека (род Homo) около 1,5 - 2 млн. лет назад

Стоит обратить внимание на то, насколько ускоряется эволюция с течением времени. Так, на формирование ядра в клетке одноклеточного существа ушла половина времени существования жизни, а большинство других важных событий (в том числе появление многоклеточных организмов и формирование разума) прошли за оставшуюся половину времени.

В связи с этим явлением стоит вспомнить виды, которые Чарльз Дарвин назвал «живые ископаемые». Это виды живых существ, сохранившиеся до наших дней практически неизменными. Таковы, например, деревья Ginkgo и Degeneria, ракообразное щитень Triops, моллюск кораблик Nautilus, сумчатое млекопитающее опоссум Didelphis. Кажется, над этими видами эволюция не властна... Но так только кажется. Среди «живых ископаемых» нет высокоорганизованных форм, все они довольно примитивны. А темп эволюции примитивных форм гораздо меньше, чем у высокоорганизованных. При наличии подходящей среды обитания и медленных темпах её изменения (не превышающих темпа эволюции «живых ископаемых») такие виды могут существовать неограниченно долго.

Советский эволюционист Иван Иванович Шмальгаузен выявил закономерность между положением организма в цепочке питания и скоростью его эволюции. Так, он разделил цепь питания на 4 уровня:

1. организмы, чья защита от хищников состоит только в быстроте размножения. Такая стратегия характерна для бактерий, одноклеточных и некоторых многоклеточных форм, составляющих планктон.

2. организмы, имеющие пассивную защиту от хищников (раковины, панцири, колючки) - это моллюски, ракообразные, высшие растения.

3. организмы, способные защищаться от хищников благодаря скорости перемещения.

4. хищники, занимающие вершину пищевой цепи.

Шмальгаузен заметил, что виды, стоящие на первых звеньях пищевой цепи, сравнительно мало изменчивы, зато у видов последних звеньев цепей питания скорость эволюции очень высока.

Зная эти факты, можно предсказать наличие в будущем сильно изменившихся потомков современных высокоразвитых видов, и мало изменившихся потомков примитивных видов. Так, от бактерий, низших грибов и низших червей вряд ли можно ожидать каких-то особо примечательных изменений. А вот среди насекомых и позвоночных изменения могут быть весьма значительными. Среди растений можно ожидать появления новых видов цветковых и хвойных на фоне достаточно консервативных водорослей, мхов и папоротников.


Принцип преадаптации: организмы занимают все новые экологические ниши (при их возникновении) благодаря наличию у них свойства генетической преадаптации. Оно состоит в том, что способность к приспособлению у организмов заложена «изначально» и не связана непосредственно с их взаимодействием со средой обитания. Обусловлена такая способность практической неисчерпаемостью генетического кода, а потому информации в генотипе любого из организмов.



В организме каждый ген представлен, как правило, множеством форм - аллелей. А облик организма (в том числе его физиологические проявления) определяют совместно генотип и среда. В определённых условиях среды происходит активизация работы (экспрессия) не всех, а только некоторых генов. Прочие гены могут находиться в организме, передаваться потомству, но их работа будет заторможена условиями среды. Зато при изменении условий среды они могут включиться в работу (разумеется, если это изменение среды будет адекватным, то есть будет способствовать работе генов). И организм сможет, не изменяясь, выживать в условиях среды, отличающихся от первоначальных. Некоторые из современных организмов этого не смогут сделать. Таков гепард (Acinonyx jubatus), отличающийся редкостным генетическим однообразием. В одном опыте четырём не родственным друг другу особям гепарда пересадили кусочки кожи друг от друга, и все кусочки прижились. На основе этого опыта было доказано генетическое однообразие этого вида. Очевидно, несколько тысяч лет назад численность гепардов сократилась по каким-то причинам до нескольких семей, а потом от них и восстановилась до первоначального количества. Но носители многих генов вымерли, и популяция лишилась их генов. Бедность генотипа вряд ли позволит гепардам выжить, если условия жизни на Земле сильно изменятся.

Можно подумать, что наличие в генотипах организмов «запасных» генов есть результат сотворения или мудрого предвидения божества. Но это не так: просто мутации бывают не только полезными и вредными. Есть и большое количество нейтральных мутаций, которые могут не проявляться в нормальных условиях. Такие мутации носим и мы, люди. Так, совершенно случайно было установлено, что среди людей и обезьян есть особи, которые чувствуют вкус вещества «фенилтиокарбамат» (ощущая его как горький), а есть и те, кто его не чувствует. Этот признак в настоящее время не несёт ни преимуществ, ни ущерба для выживания человека и приматов. А теперь представим себе ситуацию, когда растение стало синтезировать для защиты от травоядных зверей новый яд на основе фенилтиокарбамата. Тогда способность распознать это вещество перейдёт в разряд жизненно важных. Иными словами, организмы имеют «в запасе» большее или меньшее количество признаков, позволяющих выживать при изменении среды обитания или активно заселять какую-то новую среду.

Признаки преадаптации, двигавшей эволюцию вперёд, можно увидеть у животных прошлого, осваивавших сушу в палеозойскую эру. Членистоногие животные имели прочный панцирь, который спасал их не только от врагов, но и от потерь влаги из организма. Прочность панциря (он же - наружный скелет) позволяла животному не только спасаться от врагов, но и сохранять постоянную форму тела на суше. Также панцирь служил превосходной опорой для мускулов, роль которых на суше сильно возросла: выталкивающая сила воды уже не поддерживала животное, и ему приходилось при движении рассчитывать только на силу мышц. Да и с реактивным способом движения, характерным для таких обитателей воды, как медузы, головоногие моллюски и личинки стрекоз, пришлось расстаться: воздух гораздо менее плотный, чем вода. Кистепёрая рыба уже до выхода на сушу имела лёгкие, мощные ластообразные плавники и крепкий внутренний скелет. Её чешуя развилась как приспособление для защиты от хищников, но прекрасно защищала организм от иссушения. Её почки не выделяли из организма заданное количество солей, а работали на поддержание постоянного состава крови, они могли не только выбрасывать, но и сохранять в теле соли и воду. Именно такие черты, уже имевшиеся у животных до выхода на сушу, и позволили им сделать шаг через урез воды. Рыбы не выбрасывались сотнями на берег и не высыхали там в нахлынувшем на них непреодолимом желании освоить сушу, как пытаются представить этот процесс креационисты. На сушу выходили не все рыбы подряд, а только те, которые были, если угодно, анатомически готовы к этому. У двоякодышащих рыб были (и есть) лёгкие, но их плавники оказались хуже, чем у кистепёрых, приспособленными к перемещению по суше. У панцирных рыбообразных плавники больше напоминали крабьи ноги, покрытые панцирем, но, видимо, у этих существ не было лёгких. И только кистепёрые рыбы (и то не все, а лишь представители одного семейства) обладали всем комплексом черт, позволяющих освоить сушу.

Не всегда такой шаг совершают самые прогрессивные формы: головоногие моллюски в палеозое были более активны и умственно развиты, нежели рыбы или членистоногие. Но у головоногих в процессе эволюции шло сокращение внешнего и внутреннего скелета (до его полного исчезновения у современных осьминогов). Их однослойные покровы тела не спасали от иссушения (а зачем? Головоногие жили в морях, а море высыхает очень редко). Их почки не могли поддерживать постоянный состав крови (а зачем? Морская вода очень стабильна: её состав заметно меняется лишь за огромные промежутки времени - сотни миллионов лет). Поэтому можно сделать вывод о том, что рыба и членистоногое оказались более преадаптированы к жизни на суше, чем осьминог. Они приспосабливались к жизни в более изменчивых условиях, и стойкость к изменениям среды позволила им освоить сушу, чего не смогли, да и вряд ли смогут сделать головоногие при всём их интеллекте.


- Закон генетического разнообразия: всё живое генетически различно и имеет тенденцию к увеличению биологической разнородности.


Виды (роды, семейства и т. д.) живых существ на протяжении своей истории никогда не сливались и не объединялись. Напротив, каждая устойчивая группа живых организмов (начиная с популяции) в силу частичной или полной изоляции от других аналогичных групп организмов накапливает отличия от них. Малейшие различия в условиях обитания двух родственных популяций приводят с течением времени к накоплению различий в генофонде в силу того, что в разных популяциях получают преимущества в выживании носители разных генов. В философии сформулирован закон перехода количественных изменений в качественные, который в полной мере иллюстрируется процессом видообразования.

Некоторые учёные считают, что 98% видов современных позвоночных произошли от приблизительно 8 видов, живших на Земле в раннем мезозое. Думаю, сравнив число современных позвоночных (одних только рыб свыше 21000 видов и птиц около 8600 видов) с ничтожным числом предковых видов, можно понять, насколько широко реализовалась в этом примере тенденция к увеличению биологической разнородности потомков.

Сразу хочу оговориться, что нет правил без исключений: некоторые виды в природе всё же образуются путём гибридизации, то есть объединения генотипов. Особенно часто это происходит у растений, хотя известны гибридные рыбы, саламандры и ящерицы. Причём у растений возможна даже гибридизация на межродовом уровне. И всё равно закон генетического разнообразия не нарушается - просто появляется вид существ с генотипом, отличающимся от любой из исходных форм. Виды-родоначальники при этом не исчезают, «растворяясь» друг в друге, а продолжают существовать рядом с новым гибридогенным видом. Поэтому всё равно даже в случае гибридогенеза количество новых форм будет возрастать.

Конечно, не все группы современных растений, грибов и животных выживут в будущем. Не исключено, что высокая специализация сыграет с высокоорганизованными видами злую шутку, не дав им шансов на выживание в изменившихся условиях. Потомки оставшихся малоспециализированных видов займут освободившиеся места обитания. Но каждый выживший вид в таком случае даст не один, а множество видов-потомков. Разнообразие останется прежним, но его основы будут качественно иными.


- Закон А. Н. Северцова: в процессе эволюции идёт чередование ароморфозов (арогенезов), принципиально меняющих возможности вида к адаптации и расширению сферы обитания, и периодов аллогенезов (идиоадаптаций) - изменений частного порядка.

- Правило прерывистого равновесия Н. Элреджа и С. Гоулда: эволюция, как правило, представляет собой не непрерывный, а прерывистый, скачкообразный процесс.


Эти два закона в полной мере иллюстрируются эволюцией любой крупной группы живых организмов: крупные эволюционные изменения случаются редко и проходят быстро (об этом можно судить по редкости ископаемых остатков переходных форм на таких отрезках эволюционного развития) и чередуются со сравнительно долгими периодами мелких изменений, «фантазий на тему» крупных скачков.

Так, среди растений такими крупными изменениями были: появление фотосинтеза (разделило экологические ниши растений и животных); многоклеточное строение (позволило увеличить продуктивность экосистем и освоить на качественно новом уровне бентосные сообщества) и размножение с помощью спор (повысило эффективность размножения); приобретение органов и тканей (позволило выйти на сушу); появление вторичного роста (растения стали древовидными); появление семян (ускорило размножение, ликвидировало зависимость процесса оплодотворения от наличия жидкой воды); дифференциация вегетативных и генеративных побегов (повышение эффективности размножения); появление цветков и плодов (увеличило скорость и эффективность размножения). И каждый «скачок» сопровождался расцветом определённых групп растений (соответственно): одноклеточных водорослей, многоклеточных слоевищных водорослей, риниофитов и мхов, папоротников и плаунов, семенных папоротников, голосеменных и покрытосеменных растений. Но эти «скачки» разделяли огромные промежутки времени, когда шло активное видообразование форм с этими новоприобретёнными признаками.

Стоит отметить, что под «скачкообразностью» не следует понимать «мгновенное» в обывательском понимании (за доли секунды) появление какого-либо признака у произвольно выбранной группы существ (и уж конечно, не стоит примешивать в этот процесс некое вымышленное существо, называемое божеством). «Мгновенно» с точки зрения геологии - это несколько сотен тысяч, и даже миллионов лет. Могут ли живые существа изменяться с такой скоростью? Вне всяких сомнений, могут. Известный палеонтолог Р. Кэрролл в книге «Палеонтология и эволюция позвоночных» упоминает о зафиксированной (у какого вида - не уточняется) скорости изменения вида в лабораторных условиях, которая настолько велика, что при таком темпе изменений мышь превратилась бы в слона за 10 000 лет! Конечно, это лабораторные, а не природные условия, но пример Р. Кэрролла показывает, насколько велики резервы эволюционного процесса. Именно этим и можно объяснить кажущееся «мгновенным» появление достаточно сильно изменившихся по сравнению с предками видов-потомков.


- Закон эколого-системной направленности эволюции: любые эволюционные изменения в конечном итоге направлены экологическими факторами и системными особенностями развития эволюционизирующей совокупности, т. е. прогресс направляется как внешними, так и внутренними факторами.


Не может быть «конечной цели» у эволюции: изменения организмов происходят в соответствии с изменениями среды их жизни. Именно среда формирует организмы и определяет направление их изменений. Но конкретные проявления этих изменений направляются внутренними особенностями организмов. Пример таких изменений - хорошо известные аквариумистам экзотические рыбы из семейств:


Anabantidae: лялиус (Colisa lalia), гурами (Trichogaster spp., Trichopsis spp., Osphronemus goramy), петушок (Betta spp.) и анабас-ползун (Anabas testudineus);

Channidae: змееголовы (Channa spp.)

Heteropneustidae: мешкожаберный сом (Heteropneustes fossilis);

Callichthyidae: панцирные сомики коридорасы (Corydoras spp.);

Cobitidae: вьюн (Misgurnus fossilis);

Electrophoridae: электрический угорь (Electrophorus electricus).


Эти внешне очень непохожие рыбы живут на разных материках и не всегда родственны друг другу, но все они имеют одну общую черту: они обитают в природе в водоёмах с плохим кислородным режимом. Соответственно, главный внешний фактор, определявший их эволюцию, был один: недостаток кислорода в воде. Но приспособились к нему эти виды по-разному. Наши далёкие предки, кистепёрые рыбы девонского периода, решили эту проблему, преобразовав открывающийся в кишечник плавательный пузырь для воздушного дыхания. Впрочем, более вероятна гипотеза о том, что вырост кишечника у пресноводных рыб изначально появился именно как орган дыхания, позже став органом поддержания плавучести в воде. У перечисленных мною рыб плавательный пузырь или исчез, или стал закрытым и утратил связь с кишечником. Поэтому органы воздушного дыхания у всех этих рыб развивался особым уникальным способом (в этом и проявляется действие внутренних факторов, в данном случае - анатомических особенностей, на эволюцию организмов). У электрического угря кислород усваивает слизистая оболочка рта, у лабиринтовых рыб и змееголовов - видоизменённая пара жаберных дуг, у мешкожаберного сома - пара воздушных мешков, открывающихся в жаберную полость, а у вьюна и панцирного сомика коридораса - слизистая оболочка кишечника. Вот оно, решение одной эволюционной проблемы (освоение воздушного дыхания в застойной болотной воде) разными способами!

Рассматривая этот закон, хочу ещё раз вернуться к пропагандируемому сторонниками теории «божественного творения» взгляду на эволюцию как на якобы простой перебор всевозможных сочетаний генов, этакую «игру в кости» во всепланетном масштабе. Нет простого и случайного перебора! Эволюция групп живых существ идёт в ту сторону, в какую меняется среда, но такими средствами, которые есть в запасе у «игроков». А если таких средств нет, «игра окончена» - вид вымирает.


- Принцип экологического соответствия: форма существования организма всегда соответствует условиям его жизни.


Иначе и быть не может, ведь именно природные условия формировали облик и физиологические характеристики вида! Облик вида есть компромисс между окружающими условиями и внутренними особенностями организма (включая характер его взаимодействия со средой обитания).

В одной из «лженаучно-популярных» книг, изданной в России, автор этих строк прочитал утверждение, что якобы яркая окраска и причудливая форма экзотических птиц и коралловых рыб есть следствие целенаправленной селекции этих видов представителями неких древних цивилизаций, населявших Землю раньше (в мезозое? в палеозое? до Всемирного Потопа?). Убогость этого утверждения состоит в том, что любая, даже самая яркая и причудливая с нашей точки зрения окраска является приспособительной, играя важную роль в маскировке и элементах поведения (брачного, территориального) данных видов. Лучше всего роль яркой «плакатной» окраски тропических рыб описал Конрад Лоренц в своей книге «Агрессия. Так называемое зло» (DAS SOGNANNTE BOSE. Zur Naturgeschichte der Agression). А потому, чтобы не впасть в плагиат, я очень рекомендую любознательному читателю найти эту книгу и прочитать о наблюдениях К. Лоренца за коралловыми рыбами.


Правило соответствия условий среды жизни генетической предопределённости организма: вид организмов может существовать до тех пор и постольку, поскольку окружающая его среда соответствует генетическим возможностям приспособления этого вида к её колебаниям и изменениям.


Поскольку организм есть продукт совместного действия внешних (особенности окружающей среды) и внутренних (особенности генотипа и проистекающего из него характера «ответа» на изменения среды) факторов, он существует лишь тогда, когда между ними устанавливается определённое равновесие, когда генетические резервы организма позволяют измениться в соответствии и изменениями внешней среды и тем самым сохранить равновесие. И один из этих факторов, внешний, практически неисчерпаем: ледниковые периоды, засухи, падение астероидов, изменение содержания кислорода в атмосфере, влажность и дожди... Другой фактор, внутренний, имеет пределы: норму реакции организма, то есть пределы проявления внешних факторов, внутри которых вид может существовать. Эти пределы могут колебаться в силу такого явления, как изменчивость организмов. Новая мутация может расширить пределы приспособляемости организма к какому-либо фактору. Но изменчивость - не сказочная «палочка-выручалочка»: она имеет значение лишь тогда, когда скорость изменения среды меньше возможной скорости изменения признаков вида. Если же среда меняется быстрее, чем вид, внешние условия выходят за пределы нормы реакции вида, и он вымирает.

Например, для головоногих моллюсков крайне важное значение имеет солёность воды, которая должна быть не ниже океанической. В Чёрном и Балтийском морях нет ни одного осьминога, хотя в соседних с ними и сходных по температуре Средиземном и Северном морях они чувствуют себя прекрасно. А форель особенно чувствительна к содержанию в воде кислорода: эта жительница ледяных горных рек прекрасно живёт в аквариуме при +25°С но с обязательным насыщением воды кислородом с помощью насоса.

Иными словами, нет и не будет видов, совершенно не приспособленных к среде своего обитания, ведь именно окружающая среда формировала данный вид. Но это формирование идёт за счёт генетических ресурсов организма, которые ограничивают скорость и характер изменений.


- Закон равнозначности всех условий жизни: все условия среды, необходимые для жизни, играют равнозначную роль.

Организм живёт в «многомерном» мире, имеет определённые требования к множеству различных условий среды обитания. Если хоть один из этих показателей будет выходить за пределы приспособляемости вида, это будет роковым для вида.

Массовые вымирания видов не всегда происходят непосредственно от воздействия какого-либо фактора. Скажем, не всех динозавров непосредственно смела с лица Земли ударная волна от падения астероида в конце Мелового периода (ведь выжила же после Мелового периода более мелкая и нежная птица Presbyornis!). Несомненно, многочисленные виды этих животных продолжали долго, многие века после катастрофы, жить на Земле. Но в результате экологического кризиса условия их жизни нарушились и смертность преобладала над рождаемостью. Трудно сказать, какой «предел прочности» оказался превышен, но ясно, что превышение было роковым.

Из этого следует, что при оценке возможных итогов какой-либо природной катастрофы нужно принимать во внимание не только прямой, но и косвенный вред для всех видов и всех стадий развития организмов, прямо или косвенно связанных с изменившимся фактором среды. Так, например, камбала может спокойно жить долгие годы в пресной воде, но икра её развивается в море при солёности не менее 15 ‰. Опреснение мест обитания, таким образом, губительно для икры, хотя безопасно для взрослой камбалы.


- Правило Э. Д. Копа: новые крупные группы организмов берут начало не от специализированных представителей предков, а от их сравнительно малоспециализированных групп.


Если рассмотреть естественную историю любой крупной группы живых существ, то можно увидеть, что предок этой группы (либо семейство, к которому он принадлежал, если именно данный предок не найден) представляет собой существо, лишённое каких-то особых, ярко выраженных черт специализации. Так, предковые формы копытных различных современных отрядов были очень похожи друг на друга и напоминали скорее какой-то упрощённый детский рисунок некоего абстрактного четвероногого существа: большая голова, зубы всеядного животного, короткие лапы с пятью пальцами, массивное туловище и длинный хвост. Это не бегемот, отличный пловец; это не жираф, чей мир простирается над нашими головами; это не хищный мезоникс (вымерший) с могучими клыками и острыми когтями-копытцами; это не быстроногая лошадь или антилопа; это не массивный слон с длинным хоботом. Это никто из них, и одновременно - все они вместе. Точно так же предок насекомых - не бабочка с цветными крыльями и ртом-хоботком; не жук с прочными надкрыльями; не кузнечик с сильными задними ногами; не блоха, прекрасный прыгун, лишённый крыльев; не богомол с его передниминогами-капканами. Примитивные летающие насекомые имели две пары крыльев с густой сетью жилок, простые, почти одинаковые ходильные ноги и грызущие челюсти. Предки крупных групп живых существ неплохо приспособлены к большому спектру условий обитания, что делает для них возможным сносное (хотя и не отличное) обитание в различных средах. И многообразие занимаемых видом-предком сред обитания делает возможным многообразие видов-потомков и отличное освоение этими потомками своих сред жизни.

Единственным исключением здесь, казалось бы, выглядят кистепёрые рыбы. По сравнению с прочими рыбами они являлись весьма специализированными к обитанию в очень особых условиях: полувысыхающих мелких водоёмах с плохим кислородным режимом и густыми зарослями растений. Но именно они стали родоначальниками огромной группы наземных четвероногих животных, являющихся доминирующими видами на современной Земле. Исключение? Не думаю. Ведь если посмотреть с иной точки зрения, кистепёрые рыбы окажутся самыми неспециализированными наземными позвоночными! Так что правило Э. Д. Копа не нарушается совершенно.


- Принцип дивергенции Ч. Дарвина, или правило адаптивной радиации Г. Ф. Осборна: филогенез любой группы сопровождается разделением её на ряд отдельных филогенетических стволов, которые расходятся в разных адаптивных направлениях от среднего исходного состояния.


Как было сказано выше, предок крупной группы животных - это не «профессионал по выживанию» в определённой среде обитания. Это вид, который использует множество ресурсов местности, но каждый ресурс используется не в полной мере. Таков, например, опоссум среди современных зверей. Он может ловить мелких зверей и птиц, рыбу, ест ягоды и зелень растений. Но кошка - лучший охотник, чем опоссум, выдра превосходит его как рыболов, а кролик способен съесть больше видов трав, чем опоссум. Зато опоссум не останется голодным, если в лесу нет мышей, или в реке нет рыб и раков. Он проживёт за счёт тех ресурсов, которые кошка, выдра или кролик не могут использовать из-за своей специализации. Так, опоссум лучший рыболов, чем кролик, лучший птицелов, чем выдра, и лучший травоядный, чем кошка. И в этом - его преимущество. Зато преимущество выдры над опоссумом в том, что она может поймать почти любую рыбу, а опоссум - только самую медлительную или вообще больную. Кошка легко ловит даже самую вёрткую мышь или птицу, когда опоссум поймает лишь ту, которой некуда от него бежать. А кролик проживёт, питаясь такой травой, которую не в состоянии переварить желудок опоссума. Но зато из кролика такой же плохой рыболов, как из выдры - птицелов или из кошки - травоядное. Иными словами, специализированные виды «отказываются» от возможности освоения какого-то ресурса в пользу более полного освоения другого. Это даёт им преимущество: они не конкурируют друг с другом за пищу. Таковы среди современных животных птицы галапагосские вьюрки и гавайские цветочницы. Эти примеры кочуют из книги в книгу и достаточно «избиты». Но есть и другие примеры, иллюстрирующие это явление: рыбы семейства цихлид (Cichlidae) в Великих Африканских озёрах. От немногих родственных видов-предков в этих озёрах произошли виды, использующие разные источники корма и ведущие совершенно разный образ жизни. Вот обитатели озера Танганьика. В зоне каменистых прибрежных осыпей обитают виды родов Lamprologus, Tropheus, Julidochromis и другие. Эти рыбы держатся среди камней, находя в них убежище. В скалах, кроме этих рыб, держатся Chalinochromis, Ophthalmochromis, Petrochromis, Perissodus (для этого вида указывают питание чешуёй и глазами других рыб). Над песчаными пляжами обитают виды родов Xenotilapia, Cyathopharynx, Callochromis и некоторые другие. В зарослях тростника близ устьев рек живут Oreochromis, Astatoreochromis и Limnotilapia. Глубины озера (около 140 метров) освоили Trematocara, Limnochromis. А в открытой воде, вдали от берегов, плавают стаями Bathybates, Cyprichromis, Perissodus, Boulengerochromis. Кто-то из этих видов питается беспозвоночными, есть активные хищники, травоядные, планктонофаги и падальщики. Таким образом, эти виды избегают конкуренции друг с другом, занимая разные места обитания и поедая разную пищу. А в целом эволюционирующая группа животных максимально полно освоила все предоставленные природой места обитания и пищевые ресурсы.


- Правило прогрессивной специализации Ш. Депере: группа, вступающая на путь специализации, как правило в дальнейшем развитии будет идти по пути всё более глубокой специализации.

Объяснить это явление просто: специализирующийся вид теряет многие черты анатомии и физиологии своих предков, которые позволяли выживать в иных условиях. Исчезнувшие органы и системы органов, по правилу Л. Долло, не появляются вновь, поэтому вид может эволюционировать лишь по пути совершенствования оставшихся признаков.

С этим правилом тесно связано


- Правило О. Ч. Марша: быстрее вымирают более специализированные формы, генетические резервы которых для дальнейшей адаптации снижены.

Дело в том, что генотип специализированного вида также обедняется, у него оказывается меньше генов, которые могут изменяться и образовывать новые сочетания. А гены и их сочетания - это и есть основной материал для действия эволюции. При изменении окружающей среды у глубоко специализированного вида может не оказаться генов, позволяющих ему выжить.


- Закон увеличения размеров и веса в филогенетической ветви Э. Д. Копа и Ш. Депере: по мере хода исторического развития группы живых существ её выживающие представители увеличивают свои размеры и затем вымирают.


Взгляните на родословную многих групп крупных животных: в начале их эволюционной ветви стоят карлики. Ископаемое хоботное Moeritherium размером с крупную свинью, китообразное Ambulacetus - длиной около 3 м вместе с хвостом, «лошадь» Eohippus - с небольшую собаку, динозавры Coelophysis и Pisanosaurus весили не более 50 кг, носорог Hyrachius и бронтотерий Eotitanops были размером со свинью, хищник Miacis - не больше куницы. Но как огромны их потомки! Динозавры, слоны, носороги и киты - признанные гиганты планеты. Менее известные обывателю бронтотерии размерами превосходили носорогов. А белый медведь, тигр и саблезубый тигр, живые и мёртвые справедливо наводили и наводят ужас на людей своими размерами и силой. Ископаемая черепаха Proganochelys длиной около 1 метра кажется крупной, но по сравнению с ископаемыми 5-метровым Colossochelys и 4-метровым Archelon, а также современной 3-метровой кожистой черепахой Dermochelys она выглядит настоящим карликом.

Но быть гигантом нелегко. Гиганты капризны: они требуют большого количества корма и таким образом способны существовать только в стабильных условиях обитания. Поэтому во время катастрофических изменений в природной среде гиганты вымирают одними из первых. Само же появление в эволюционирующей группе живых существ видов-великанов говорит о том, что группа нашла свою экологическую нишу, богатую кормом и стабильную, где нет сильной конкуренции, то есть добилась определённого эволюционного успеха.


- Правило константности числа видов в ходе стационарной эволюции биосферы: число нарождающихся видов в среднем равно числу вымерших, и общее видовое разнообразие в биосфере есть константа.


Количество видов не может быть неизменным: во время глобальных природных катастроф не редкость массовые вымирания: на границе мезозоя и кайнозоя вымерло около 60% видов. Возможно, именно вымирание больших, интересных и загадочных динозавров дало «общественный резонанс» этому вымиранию. Но оно оставило в тени более страшное вымирание на границе палеозоя и мезозоя, уничтожившее около 90% видов на Земле, бывшее гораздо более разрушительным! Большие и малые вымирания на какое-то время сокращают численность видов на Земле, но при восстановлении нормальных условий оставшиеся в живых виды начинают захватывать освободившиеся места обитания. Ареалы расширяются; их различные участки разнородны, что приводит к различным направлениям эволюции единого прежде вида и к появлению группы разных, хотя и родственных видов, приблизительно замещающих вымершие ранее виды. Границы распространения данных видов могут и не совпадать с ареалами прежних, вымерших видов, поскольку нет двух совершенно одинаковых по требованиям к окружающим условиям видов. Но многообразие видов определяется прежде всего многообразием «предлагаемых» окружающей средой экологических ниш.

Конечно, в эпоху зарождения жизни трудно ожидать одновременного появления миллионов видов живых существ. Но это был далеко не стационарный этап эволюции биосферы! Жизнь только начинала развиваться и захватывать планету, расширяя границы биосферы в глубины почвы и океана и к вершинам гор.

Стоит сказать несколько слов о «стационарном состоянии» биосферы. Вообще, относительно «стационарным», я думаю, можно считать лишь очень малый отрезок эволюции биосферы. В целом же биосфера проходит путь развития, связанный с эволюцией самой Земли как планеты и Солнца как звезды. У Солнца был период «молодости», когда оно только разогревалось. Сейчас Солнце - «зрелая» жёлтая звезда. Но через несколько миллиардов лет наступит неизбежная «старость» светила - превращение Солнца в красный гигант, что будет сопровождаться катастрофическими изменениями, исключающими саму возможность существования жизни белкового типа на Земле. Именно поэтому в формулировку закона его автор ввёл слово «в среднем», что отражает, на мой взгляд, условность самого понятия «стационарное состояние биосферы», которая всё же медленно меняется. На небольшом отрезке её эволюции можно пренебречь некоторыми очень медленно меняющимися факторами (например, эволюцией Солнца). Но рассматривая очень большие отрезки эволюции биосферы, следует помнить, что не только лампочки могут сгорать.


- Правило усиления интеграции биологических систем И. И. Шмальгаузена: биологические системы в процессе эволюции становятся всё более интегрированными, со всё более развитыми регуляторными механизмами, обеспечивающими такую интеграцию.


Если сравнить организмы высокоразвитые и низкоорганизованные, можно заметить, что высокоразвитые организмы отлично действуют как единое целое, но плохо переносят своё разрушение. Например, курица с отрубленной головой дёргается всего несколько минут, а черепаха с размозжённой головой живёт несколько недель. А дождевому червю такое неприятное событие не доставляет трудностей: он просто вырастит новую голову. Отрубленная голова угря или варана спустя несколько часов может укусить. Плоские черви, разрезанные на несколько кусков, восстанавливают из каждого куска целое животное. У морской звезды Linckia из каждого отрезанного луча восстанавливается целая звезда. Раки легко восстанавливают утраченные ноги и усы, а осьминоги - щупальца. Среди млекопитающих ленивцы и муравьеды переносят тяжелейшие ранения: был найден череп древнего ленивца Megatherium, который был при жизни животного раздроблен (возможно, камнепадом или упавшим деревом), но потом сросся и долго служил своему хозяину верой и правдой. А сможет ли человек хотя бы восстановить ампутированную руку или ногу, не говоря уже о том, чтобы выжить с раздробленной в кровавую кашу головой? Конечно, нет. Вообще, животные низкоорганизованные легче переносят всевозможные повреждения, в то время как среди высокоорганизованных животных способность к регенерации усиливается лишь у сидячих и малоподвижных форм. Быстрая гибель повреждённого организма высокоорганизованного животного говорит о тесной взаимосвязи его органов и их систем.

Но в системах надорганизменного уровня проследить эти связи труднее. Трудно судить, насколько сильны были взаимосвязи в природных экосистемах прошлого, поскольку ископаемые остатки заведомо неполны. В современном мире можно увидеть множество связей между видами, основанных на паразитизме, комменсализме, симбиозе и антагонизме... Трудно сказать, насколько они были сильны и многочисленны в древних экосистемах. Но несомненно, что заросли риниофитов у болота раннего девона были гораздо беднее связями между видами, чем болота каменноугольного периода и тем более современные болота. Ведь разнообразие видов со временем растёт, а связи каждого вида с другими индивидуальны и неповторимы. И чем больше видов в экосистеме, тем больше этих связей. Можно предположить, что в будущем эти связи будут не менее разнообразными, чем в современном мире.

Таким образом, можно сказать, что эволюция не есть случайный перебор всех возможных и невозможных сочетаний генов, воплощённых в живых существах. Она идёт по своим принципам и законам, которые могут полностью исключать значительное количество направлений изменения. Утрата признака сужает спектр изменений, а приобретение значительно расширяет адаптивные возможности и приводит к образованию большего или меньшего количества новых видов. Эволюция - не простой перебор признаков, диктуемый некой высшей силой (назовём её «Богом»), а развитие, ограниченное множеством факторов, как внешних, так и внутренних. Изменение вида - не самоцель а скорее вынужденная необходимость, диктуемая изменениями окружающего мира. Каждый вид живых существ - продукт сочетания случайности (мутаций, набора генов, направления изменений окружающей среды) и закономерностей (направления приспособления к этой среде).


Изменчивый лик Земли


Но не только эти законы и закономерности определяют судьбу видов на планете. Только на их основе нельзя точно предсказать судьбу потомков современных видов. Важно также знать, как будет меняться сама Земля. Думаю, многие уже знают из книг и научно-популярных фильмов, что наша Земля не является неизменной и застывшей в развитии (такой хотят «преподнести» её нам сторонники теории божественного творения). Она постоянно меняется: материки движутся, меняется наклон земной оси (это зафиксировано уже на памяти человечества: полюс мира, точки равноденствий и солнцестояний постоянно меняют своё положение на звёздном небе). Это оказывает существенное влияние на климат, поскольку:


-- меняются океанские течения, что приводит к изменению температуры на отдельных участках земной поверхности. Так, мягкий климат Европы определяет тёплое течение Гольфстрим, а холодные туманы в африканскую пустыню Намиб приносит холодное Бенгельское течение. Течение Западных Ветров кольцом омывает Антарктиду, не пуская к ней тёплые экваториальные течения. А в прошлом, когда Антарктида соединялась с Южной Америкой, пролива Дрейка не было, и кругового течения Западных Ветров тоже не существовало. Тёплые течения с экватора доходили до берегов Антарктиды, смягчая её климат: на территории Антарктиды найдены остатки гигантских земноводных и динозавров, а в отложениях кайнозойской эры - мелких млекопитающих (сумчатое животное Antarctodolops). Также на территории Антарктиды найдены залежи каменного угля и многочисленные остатки растений, что свидетельствует о более тёплом климате на этом материке в некоторые геологические эпохи прошлого;

-- меняется само расположение материков. Известно, что материки постоянно движутся с очень небольшой скоростью в различных направлениях. Ископаемые остатки и особенности современной флоры и фауны разных частей света показывают, что раньше расположение континентов было иным. В Индии находят остатки ископаемых растений, сходные с доисторическими растениями южных материков. Современная фауна Индии имеет некоторые черты сходства с фауной Мадагаскара - в Индии (и вообще, в Восточной зоогеографической области) обитают полуобезьяны лори, веслоногие лягушки (Racophorus) и рыбы семейства цихлид (Cichlidae). Это доказательство того, что Индостан раньше был частью южного материка Гондваны, позже откололся от него и дрейфовал к Азии вместе с пластами древних пород и населением. Высокие горы Гималаи - след медленного столкновения Индостана с Азией. Общие виды ископаемых животных, некоторое родство современных форм (особенно рыб и земноводных Африки и Южной Америки) и форма атлантических побережий Старого и Нового Света свидетельствуют о том, что ранее эти материки составляли единое целое.

-- увеличиваются или уменьшаются размеры морей. Материки со временем «ныряют» или поднимаются; соответственно, площади мелких, хорошо прогреваемых морей могут расти или сокращаться. А моря делают климат более тёплым и влажным. Даже более мелкие водоёмы оказывают влияние на климат. Например, в районе незамерзающего верхнего течения реки Енисей в Сибири хорошо растут такие южные растения, как абрикосы и персики. Гигантское озеро Байкал также смягчает климат областей, лежащих вокруг него. А что говорить о морях, которые во много раз больше Байкала? Отсутствие морей также влияет на климат не меньше, чем их наличие. Пример этого - современная Азия и древний суперконтинент Пангея. Огромные массивы суши, удалённые от влажного «дыхания» морей, имеют экстремальный климат. Полюс холода в Северном полушарии находится именно в Сибири, вблизи городов Верхоянск и Оймякон. А равнины Центральной Азии, где иссушающая жара летом сменяется трескучими морозами зимой - прекрасная иллюстрация того, что называется «континентальный климат». И в то же время Британские острова, окружённые морями, не испытывают таких суровых морозов, как местности Центральной Азии, лежащие на одной с ними широте. Зато и лето в Великобритании гораздо прохладнее и дождливее сибирского - так сказывается влияние океана, греющего зимой и охлаждающего летом;

-- из-за изменения наклона земной оси увеличиваются или уменьшаются размеры полярных областей Земли: сдвигаются широты полярных кругов, большие или меньшие участки земной поверхности попадают в область полярного дня и полярной ночи. Полнее всего это явление иллюстрирует... планета Уран. Она вращается, «лёжа на боку». Фактически ось её вращения практически лежит в плоскости орбиты (отличаясь на несколько градусов). Из-за этого на целом полушарии половину года солнце светит непрерывно значительную часть времени, зато другие полгода царит полярная ночь (и, соответственно, полярная зима). Полярные круги Урана почти совпадают с его экватором;

-- меняется расстояние от Земли до Солнца и конфигурация орбиты. Земля движется вокруг Солнца не по кругу, а по эллиптической орбите. Расстояние между Землёй и Солнцем меняется, причём Земля ближе к Солнцу тогда, когда в Южном полушарии зима. Поэтому и зимы в Патагонии, Австралии и Новой Зеландии мягче, чем в Северном полушарии.


Ясно, что с течением времени лик Земли может существенно измениться. Отталкиваясь от современных данных о положении, направлении и скорости движения материков в настоящее время, можно с некоторой долей вероятности предположить облик Земли через миллионы лет. А зная принципы формирования климата, можно с такой же долей уверенности предположить климат будущей Земли. Зная это, можно предположить, какие природные зоны будут представлены на разных материках и как они будут размещаться. Соответственно, зная законы эволюции, можно предположить (опять это слово!), какие живые существа выдержат испытания на прочность и заселят планету, давая множество новых видов.

И всё бы ничего, но в современном мире есть то, что я бы назвал «фактором неслучайной случайности». Я имею в виду нас самих как биологический вид, и нашу деятельность как проявление разума (а порой со стороны кажется, что это проявление отсутствия такового).


Антропогенная эволюция


При чём же тут «неслучайная случайность»? Попробую объяснить.

Человек, один из видов, населяющих планету Земля, превратился в мощный фактор эволюции. Деятельность человека включает множество аспектов, прямо или косвенно влияющих на течение эволюции живых организмов.

Геохимическая деятельность человека, перемещающего тонны химических веществ из одной части планеты в другую и меняющего своей деятельностью круговорот химических элементов, способствует процветанию одних видов и угнетению других. Все знают, что на развалинах человеческих построек, где почва богата азотом, обильно разрастается крапива, в то время как буквально в нескольких метрах от этого места не найти ни одного стебля этого растения. А в местах, где из-под земли извлекается, перевозится или плавится медная руда, грибы различных видов сильно угнетены: медь губительна для них. Насекомые некоторых видов ввели искусственные яды-пестициды в свой обмен веществ, став гораздо более защищёнными от насекомоядных птиц (то есть они получили преимущество в выживании по сравнению с прочими видами).

Разрушая места обитания, человек даёт многим видам выбор: или уйти в новые места жительства (где эволюция в силу иных внешних условий будет протекать иначе), либо вымереть (и гарантированно не дать видов-потомков). В плане темпов разрушения природных экосистем человек может сравниться разве что с каким-то глобальным изменением климата: люди меняют границы природных зон, создают новые экологические ниши, отсутствующие в природе. Новые места обитания приводят к складыванию особой экосистемы из так называемых синантропных видов (к ископаемому «китайскому человеку» («Sinanthropus») они не имеют никакого отношения): это комплекс видов, сосуществующих с людьми. Все знают их - крыс, мышей, ворон, голубей, воробьёв... В искусственных «скалах» человеческих домов гнездятся бывшие обитатели скал природных - голуби, ласточки и стрижи разных видов, летучие мыши, а также постельные клопы, которыми нас «одарили» ласточки и рукокрылые. Наши тёплые квартиры, где температура круглый год значительно выше нуля - кусочек тропиков для тараканов и мелкого фараонова муравья. Ясно, что благодаря нам достаточно многие животные расширили ареал сами. Можно считать, что это «побочный эффект» нашей деятельности. Не исключено, что при изменении условий какие-то из новых переселенцев-«захребетников» освоятся и в природе.

Стремление человека быстро перемещаться между континентами взяли на вооружение многочисленные виды мелких животных. Крысы, постельные клопы, тараканы, колорадские жуки и гессенская муха - вот примеры животных, которые благодаря человеку расширили свой ареал сами. Однако человек сознательно перевозил сотни видов животных и растений в разные уголки Земли, где они успешно размножились и погубили местные виды. Например, на острове Святой Елены можно быстрее найти пришлые виды растений, чем местные, сохранившиеся только в самых недоступных горных долинах. В птичьем царстве Новой Зеландии сейчас преобладают специально завезённые английскими колонистами певчие птицы Европы. Кроме того, фауна Новой Зеландии была «обогащена» наземными животными - от хорька и поссума до оленя. Ясно, что это не даёт местным видам животных преимуществ в выживании. Австралия безуспешно ведёт «позиционные бои» с кроликами, лисами и одичавшими домашними кошками, а также с жабой-агой (Bufo marinus), ежевикой и кактусом-опунцией. Ясно, что многие из таких видов-мигрантов не могли сами собой появиться в столь удалённых от их исконной родины местах обитания. Морские проливы и гигантские расстояния надёжно берегли закрытые миры островов и изолированных континентов, но оказались бессильными перед кораблями человека, везущими новых мигрантов. Любой новый вид, привнесённый в экосистему, оказывает влияние на остальные её компоненты, меняя «соотношение сил». Например, кролики в Австралии существенно улучшили кормовую базу местного клинохвостого орла (Aquila audax). А одичавшие буйволы и козы стали излюбленной добычей комодосского варана (Varanus comodensis).

Но чаще новоявленные пришельцы способствуют лишь исчезновению местных видов. Трудно сказать, сколько уникальных видов птиц и мелких грызунов уничтожили по всему миру крысы и мангусты. Завезённые на Гавайские острова птицы принесли с собой вирусы, от которых вымерло несколько видов местных птиц гавайских цветочниц (Drepanididae), а вместе с ними, скорее всего, ушли в небытие и некоторые местные деревья, которые опыляли эти птицы, то есть изменился состав растительности, образующей гавайские леса. А всё это влияет и на другие виды: насекомых, растения-симбионты и эпифиты, паразитические грибы и прочие виды. Возможно, вместе с вымершим без птицы-опылителя деревом погибли паразиты какого-то другого вида растений (например, грибы некоторых видов в течение жизненного цикла попеременно развиваются на разных видах деревьев). Либо насекомое-опылитель совершенно иного растения лишилось возможности откладывать яйца на листьях этого дерева, где питаются его личинки. И неизвестно, какими будут косвенные последствия казалось бы незначительного события: всего лишь выпуска на волю нескольких птиц из другой части света.

А ещё человек - это «великий» охотник. Какой ещё вид хищных животных способен одновременно питаться рыбой, черепахами, утками и слонами? Кто ещё из охотников сможет за одну охоту уничтожить целое стадо оленей или лошадей? Только он - голый, медлительный, быстро устающий, без клыков, без когтей, но с хорошо работающим мозгом и острым каменным ножом (железным копьём, луком, пращой, бумерангом, винтовкой, автоматическим нарезным оружием...) - человек. С доисторических времён люди уничтожили множество видов животных, сократили ареалы большого количества видов. Также их деятельность косвенно сказалась на выживаемости ряда видов.

Если взглянуть на первые жертвы человеческих охотничьих талантов, то можно заметить одну общую черту: все они крупные. Мамонт, волосатый носорог, быки и бизоны, птицы моа, грызуны Антильских островов, австралийские сумчатые, ленивцы Америки - все они либо абсолютные, либо (грызуны) относительные великаны в своём роде. Из рыб пострадали от человека осетровые и крупные акулы (большая белая акула, киношный голливудский ужас, занесена в Международную Красную Книгу как исчезающий вид). Почему именно великаны? Причин этому три.

Первая – гастрономическая. Большое животное - мало забот, много мяса. Добыть тонну мяса мамонтов проще, чем тонну зайцев или сусликов. Поэтому можно утверждать, что человек избирательно истреблял крупные виды животных. Среди видов «чёрного списка» (видов, вымерших после 1600 года), пострадавших от прямого преследования, мелких видов очень мало, зато крупные представлены богато: гигантские черепахи, крупные птицы моа, антилопы и лошади, морская корова Стеллера, атлантический серый кит, карибский тюлень-монах.

Вторая – длина жизненного цикла. Заяц или суслик уже в тот же год становится половозрелым. А слон взрослеет и даёт потомство только на 9 - 20-й год жизни, носороги разных видов - на 3 - 9-й год, осётр - на 10 - 15-й год, белуга (Huso huso) - на 16 - 18 год. За это время уже успеют смениться десятки поколений грызунов или зайцев. Пока один слонёнок станет взрослым, численность зайцев может упасть в десяток раз и снова восстановиться. За это время, как видим, может случиться многое. А гигантам нужна стабильность и высокая продуктивность среды обитания. Кроме того, гиганты размножаются медленно - у слонов - один детёныш раз в 4 года, у белой акулы - двойня раз в 2 года, носороги, бегемоты, быки рождают по одному малышу. В то же время у мышей рождается по 8 - 10 детёнышей несколько раз в год.

Человек, истребляя медленно растущих великанов, даёт преимущества в выживании карликами и быстро живущим видам. Истребление крупных китов в Антарктике привело к резкому возрастанию численности мелких усатых китов, питающихся крилем тюленей-крабоедов и пингвинов. Популяции крупных китов стали очень разреженными, восстанавливаются вдвойне медленно: из-за природной неспешности самих великанов и из-за редкости их встреч. Зато мелкие виды теперь процветают.

Третья причина - снижение продуктивности мест обитания. Человек присваивает ресурсы, которыми раньше пользовались животные-великаны. В Африке слоны живут в заповедниках-резервациях, за пределами которых их ждёт смерть от браконьеров и фермеров. Но раньше слоны свободно передвигались по обширным землям, нигде не задерживаясь надолго и не истощая среду обитания. Киты свободно питались миллионными косяками сельди и других рыб, которых не вычерпывали подчистую японские рыбаки-браконьеры (так было, например, во время Второй Мировой войны в Охотском море, которое японцы хищнически опустошили). Прерии Америки распаханы фермерами и захвачены ковбойствующими скотопромышленниками, лишившими миллионы бизонов, оленей вапити и вилорогов их среды обитания. Нынешние стада бизонов в заповедниках - жалкие остатки былого изобилия. Степи Южной России, где раньше паслись стада зубров, диких лошадей, куланов и сайгаков (которыми кормились тигры, гепарды и львы) тоже давно распаханы и превращены в пастбища, дикие лошади истреблены, а зубры сохранились преимущественно в зоопарках. Куланы и сайгаки ушли в глухие, необжитые участки степей и полупустынь. Львы, гепарды и тигры в южной России исчезли, хотя раньше тигров добывали близ города Ростов-на-Дону, а позже - на Кавказе. Гепард («пардус») считался у русских царей весьма почётным подарком, но сейчас на территории России он встречается только в зоопарках.

Понятно, что эволюция видов, изгнанных в несвойственные им места обитания и разобщённых на изолированные популяции, будет протекать иначе, чем в богатых пищей местах единого ареала.

Человек в отличие от хищников охотится не только ради еды, но и ради удовлетворения иных своих потребностей. Значительную часть Красной Книги и её «чёрного списка» занимают виды, преследуемые ради меха или как некие «конкуренты» человека: крупные хищники. Они вдвойне уязвимы, поскольку зависят зачастую от крупных жертв. Снижение продуктивности экосистем, где они обитают, самым прямым образом отражается на них, ведь крупный хищник стоит на вершине пищевой пирамиды. И оскудение привычных мест обитания приводит к тому, что эти виды уже на наших глазах начинают эволюционировать в ином направлении. Известный натуралист нашего времени Гарет Паттерсон (Gareth Patterson, «Where the Lion Walked») упоминает о случае, когда львы пустыни Намиб перешли от охоты на крупных копытных к сбору пищи на берегу океана: они поедали мёртвых рыб и китов, охотились на пингвинов и тюленей. Но человек в лице особо мнительных фермеров прекратил этот удивительный эксперимент природы на самой ранней стадии: все береговые львы были отстреляны ради сохранения прозаических коров.

Неразборчивость человека приводит к тому, что уничтожаются виды, которые могли бы жить ещё долгие миллионы лет. Вымирание - естественный процесс: некоторые из современных видов находятся на пути исчезновения по естественным причинам. Такова была ныне вымершая морская корова Hydrodamalis (Rhytina) stelleri, водившаяся на Командорских островах близ Камчатки (Тихий океан). Ископаемые остатки свидетельствуют, что ареал древних морских коров северной Пацифики сокращался на протяжении миллионов лет: в плиоцене он простирался от Японии до севера Мексики. Человек лишь поторопился «поставить точку», истребив реликтовую популяцию уникального вида.

Но чаще человек сводит к нулю результаты эволюционного прогресса видов, переживавших до начала его деятельности расцвет. Например, тур (Bos primigenius) имел широкий ареал: вся центральная и южная Европа, север Африки и Передняя Азия. Усилиями человека в 1627 году была убита последняя корова этого вида. Лев в раннеисторическое время обитал во всей Африке (кроме лесов), Южной Азии и на Балканах (предполагают, что там мог сохраняться и пещерный лев Panthera spealea). Но в античное время лев вымер на Балканах, в Средневековье - в Передней Азии и Причерноморье (одного льва лично убил князь Владимир Мономах), а к ХХ веку - практически во всей Азии (кроме заповедника Гирский лес в Индии) и Северной Африке (нечистокровные берберские львы остались только в зоопарках и цирках). Лев - пример вида, переживавшего состояние биологического прогресса: широкий ареал, множество подвидов, разнообразные места обитания, высокая экологическая пластичность. Но человек своей деятельностью уничтожил часть популяций льва, сократил его генофонд и разнообразие мест обитания. В основном достаточно разнообразными остались лишь африканские саванновые львы, уцелевшие в заповедниках. Львы Атласских гор, предгорий Средней и Южной Азии, лесов Европы и холодных степей Южной России вымерли. Это вымирание не связано с какими-то естественными биологическими особенностями льва, его искусственно инициировал человек.

Подводя итог, можно сказать, что в своей деятельности по отношению к эволюции жизни человек сравним с геологическими силами Земли. Только его действия целенаправленные (вот и «неслучайность» деятельности человека как фактора эволюции), менее предсказуемые (а это уже элемент «случайности»), более быстрые и разрушительные. Человек навязывает видам свой темп эволюции, который способны выдержать далеко не все виды живых существ.


Неоцен: время расцвета жизни


Каким же будет мир через 25 миллионов лет? Сказать однозначно нельзя, но кое-какие предположения сделать можно. Но всё, о чём я сейчас скажу - это лишь один из вариантов развития. И предположения мои основаны на современном положении вещей. Если ситуация изменится, мой сценарий может оказаться либо жутким кошмаром, либо детской сказкой по сравнению с тем, что может случиться. В каждое мгновение происходит выбор в миллионах и миллиардах ситуаций, и из результатов этого выбора складывается ситуация в будущем. Нельзя сказать, чем может завершиться выбор в какой-либо ситуации в ту или иную сторону. Может быть, его последствия затухнут через несколько минут, а может случиться и так, что выбор окажется роковым для человечества. Поэтому здесь я вступаю на зыбкую почву фантазии...

Голоценовая эпоха, время владычества человека, закончилась волной массового вымирания живых существ. Экосистема Земли, подорванная деятельностью человека, резко снизила свою продуктивность. Всплеск вулканической активности в конце голоцена изменил экологию планеты, вызвал массовый голод и эпидемии у огромной популяции человека и подорвал основы существования этого вида на планете. А упавший на Землю астероид, захваченный гравитационным полем планеты, вызвал новую волну вымирания, окончательно уничтожив на Земле род человеческий и ещё многие виды живых существ. Цивилизация планеты Земля, шедшая по порочному пути крыс и тараканов («плодитесь и размножайтесь!»), не укреплявшая себя внутренне, раздираемая многочисленными войнами, оказалась неспособной встретить смертоносного гостя из космоса: ни одна цивилизация не выработала технологии, позволяющей предотвратить столкновение с «каменным гостем», смертоносным космическим странником. Экологическая катастрофа поставила людей на грань вымирания, истребив голодом и болезнями миллионы и миллиарды. Новые болезни, развивавшиеся в скученных поселениях людей, косили человечество с невероятной скоростью, а способность людей перемещаться с материка на материк ускорила распространение болезней. Длительный инкубационный период сделал новые болезни более коварными: заболевший заражал сотни людей, прежде чем узнавал, что болен. А когда узнавал, лечение было безуспешным. Поэтому прилёт астероида был встречен людьми, опустившимися до уровня развития времён Средневековья. Разумеется, катастрофы никто не ждал, и ни у кого не было возможности её предотвратить. Время голливудских героев, «одной левой» спасающих мир от глобальной катастрофы, ушло, не успев начаться. Ужас, который пророчили писатели-фантасты и производители фильмов-катастроф, стал реальностью.

После этой катастрофы экосистема планеты, освободившаяся от своего главного и самого агрессивного детища - человека, начала возрождаться. Уцелели в основном лишь те виды живых существ, которые могли быстро восстанавливать численность, не были связаны с исчезнувшими в результате катастрофы природными сообществами или были способны выживать в экстремальных условиях. Они и стали родоначальниками новых видов флоры и фауны Земли. Раскол материков привёл к появлению обширных морей, рассекавших крупные массивы суши. Из-за этого климат стал намного теплее и влажнее. Большие пространства суши заняли леса. Площади пустынь сократились, сухие сезоны стали короче. Зимы стали гораздо мягче, площади ледников сократились, хотя юг Антарктиды всё же остался покрыт вечными льдами. Ледяная шапка есть и на Северном Полюсе, но льды уже не такие толстые и прочные.

Движение материков продолжилось. Австралия вошла северной частью в экваториальную зону. Её вытесняет на север Антарктида, заметно вклинившаяся в Индийский океан. Северное побережье Антарктиды (Земля Эндерби и Земля Уилкса) уже находится в зоне умеренного климата, похожего на климат юга Новой Зеландии. По краям Антарктической плиты образуются и растут вулканические острова, напоминающие современную Исландию. Они покрыты низкорослым листопадным лесом и мелкими вечнозелёными кустарниками.

Связь между Северной и Южной Америкой по Панамскому перешейку разорвалась: Северная Америка дрейфует на запад. Североамериканская плита слегка развернулась против часовой стрелки, при этом Гренландия оказалась ближе к Северному Полюсу. В Южной Америке, которую не пускает на запад движение плиты Наска, горы Анды подросли, и наклон материка в сторону Атлантики усилился. Амазонка и её притоки текут теперь по достаточно сухой лесистой равнине, не разливаясь на многие километры. Кроме того, Южная Америка немного сдвинулась к югу в сторону полюса и уходящей в Индийский океан Антарктиды. Но временная связь между Северной и Южной Америкой какое-то время сохранялась через Антильские острова.

Евроазиатская плита под давлением Аравийской, Филиппинской и Австралийской плит ещё больше наклонилась на север, хотя продолжила движение на юг, слегка сдвинувшись из полярных зон. В Восточной и Юго-Восточной Азии это привело к образованию обширных озёр, а реки Сибири ускорили движение к океану, заметно осушив болота Севера. Климат Восточной Азии стал более мягким и влажным, присутствие озёр оказывает влияние и на климат Центральной Азии. Озеро Байкал заметно расширилось. По линии Камчатка - Курильские острова - Япония протянулся массив вулканических островов размером не меньше современного острова Хоккайдо. Он отделил Охотское море от Тихого океана, превратив его в мелководное море вроде современной Балтики. Персидский залив исчез: Аравийская литосферная плита надвинулась на Евроазиатскую, образовав небольшие молодые горные хребты.

Африка плотнее «прижалась» к Европе и Аравии: Красное море исчезло. Произошёл раскол по линии Великих Африканских Озёр, образовался пролив, похожий на Красное море, но с более пресной водой из-за многочисленных рек, впадающих в него.

Такова в общих чертах география неоценовой Земли. Жизнь в полной мере воспользовалась наступившими благоприятными условиями, дав множество разнообразных форм, приспособленных к самым различным условиям существования.

И мы попробуем представить себе этот мир - Землю будущего, 25 миллионов лет спустя. Без людей...


Неоцен:портрет Земли

(Общий обзор географии, флоры и фауны разных материков.)

Европа

География


Территория Европы в неоцене по-прежнему испытывает влияние со стороны Африки, которая на протяжении всего кайнозоя двигалась на север. В неоцене движение Африки полностью закрыло Гибралтарский пролив, служивший физической границей между двумя материками, и последствия этого были поистине катастрофическими. Самое главное из них – полное высыхание Средиземного моря. На севере Европы постепенное поднятие северного края литосферной плиты вызвало обмеление и отступление Северного моря. Британские острова соединились с материком, а Балтийское море превратилось в Венедское озеро – пресноводное и постепенно заполняющееся отложениями, которые приносят реки.

В неоцене к югу от Альп, между Африкой и Европой, раскинулась пустынная котловина, которая в эпоху человека была дном Средиземного моря. Здесь отложились пласты солей, когда-то растворённых в воде, и на значительном протяжении Средиземноморская котловина совершенно непригодна для жизни. Здесь высокие дневные температуры сменяются ночным холодом, а недостаток пресной воды делает невозможной жизнь растений и животных. В центре котловины разбросаны отдельные гипергалинные озёра, а ближе к Альпам – обширные солёные болота, время от времени подпитываемые дождями и реками, стекающими с Альп. Края Средиземноморской котловины представляют собой полупустыню с отдельными оазисами, которые получают воду из рек. Практически все реки, стекающие с южных склонов Альп, образуют дельты и превращаются в сеть мелководных болот и озёр, чаще всего пересыхающих летом и осенью. В Средиземноморской котловине существуют также «оазисы», образованные вершинами гор, некогда бывших островами Средиземного моря. Они существуют за счёт конденсации атмосферной влаги на камнях из-за значительных суточных перепадов температуры.

К северу от горных массивов Альп климатические условия совершенно иные. Климат Северной Европы в значительной степени определяют Северная Атлантика и Северный Ледовитый океан. Северное побережье Европы представляет собой обширные равнины, сложенные мягкими речными отложениями. Практически все реки текут на север, образуя обширные дельты и болота, испытывающие влияние океанских приливов и отливов.

Движение Африки на север и её медленное столкновение с Европой стало причиной повышения тектонической активности в Альпах и соседних горных массивах. В Южной Европе существует несколько действующих вулканов, регулярно извергающихся. Вершины Альп покрыты ледниками, площадь которых меньше, чем в эпоху человека, из-за общего потепления климата.

Практически все горные озёра Альп, существовавшие в эпоху человека, были заполнены речными отложениями в течение нескольких тысяч лет и превратились в болота, ставшие затем лугами и лесами. Ледниковый период на рубеже голоцена и неоцена оставил свои озёра, которые также исчезли в раннем неоцене. В альпийских долинах есть небольшое количество крупных озёр, постепенно заполняющихся речными отложениями.

Горные системы Балкан и Кавказа отличаются большим количеством пещер, образующих в некоторых случаях протяжённые пещерные системы.

Скандинавия – ещё одно место в Европе, где можно встретить ледники. Они находятся в горах на севере Скандинавии, и оттуда стекают короткие порожистые реки, питающие Венедское озеро. Также в это озеро впадает часть равнинных рек северо-востока Европы. Из Венедского озера вода течёт в Атлантикушироким заболоченным потоком, немного похожим на Эверглейдс (Флорида) из эпохи человека.

Центральная и северо-восточная Европа – это место, где господствует континентальный климат и выражена смена времён года. Здесь тёплое лето, но снежные и морозные зимы.

Карта Четвероморья. На севере видно Трёхречье, на юго-западе находится Средиземноморская котловина с «оазисами» и гипергалинными озёрами. Рисунок Carlos Pizcueta (Electreel)


В Евразии есть один крупный внутриконтинентальный водоём – Четвероморье. Оно образовалось после заполнения водой котловин Чёрного, Азовского, Каспийского и Аральского морей. В ледниковую эпоху, через 5 миллионов лет после исчезновения человечества, эти моря высохли, но позже вновь появились. Из-за горообразовательных процессов проливы Босфор и Дарданеллы закрылись, и Четвероморье не имеет связи с океаном. Его уровень повысился, и в неоцене Крым представляет собой остров. Восточная часть Четвероморья более мелководная; вблизи берегов имеется множество отмелей и недолго существующих островов. Реки Средней Азии, впадающие в Четвероморье, образуют дельты. Западная часть Четвероморья более глубокая, медленнее прогревается летом, но также медленнее остывает зимой. Кавказ в неоцене представляет собой крупный гористый полуостров, вдающийся в Четвероморье с юга.

На северо-востоке берега Четвероморья могут замерзать, западный и южный берега никогда не замерзают. Четвероморье оказывает большое влияние на климат юго-востока Европы, смягчая и увлажняя его. Местность вдоль северного берега Четвероморья носит название Трёхречья: реки с равнинной части Восточной Европы текут по древним руслам низовий Волги, Дона и Днепра.

Древние и сильно выветренные Уральские горы служат естественной границей Европы на востоке. В ледниковую эпоху Полярный Урал был в значительной степени сточен ледниками и разрушен.

Климат на побережье Европы определяется влиянием холодного течения Антигольфстрим, идущего из Северного Ледовитого океана на юг. Из-за него Гольфстрим сильно отклонился на запад и климат на побережье Европы стал более влажным и прохладным. По ночам на побережье обычны холодные туманы и обильная роса.


Растительный мир


Климат неоцена в целом более влажный и тёплый, чем в эпоху человека, а на юго-востоке Европы в котловинах четырёх морей образовалось Четвероморье – гигантское озеро с солоноватой водой. Вокруг этого водоёма условия стали более благоприятными для роста растений – климат значительно более ровным и влажным. Растения из лесов, окружающих Четвероморье с юга и запада, несут явные особенности обитателей влажных тропических лесов. У них широкие листья с вытянутыми кончиками, образующими «капельницы». Но истинно тропические виды не проникали на север – им мешают саванны Сахары, Альпы и горы Малой Азии, а также Средиземноморская котловина, болота и солончаки которой резко неблагоприятны для роста деревьев. Поэтому флора северных субтропиков сформировалась за счёт местных видов, которые самостоятельно приобрели признаки адаптации к жизни в тёплом климате. Большое количество эндемиков растительного мира встречается на Кавказском полуострове, который вклинивается в Четвероморье: здесь сказывается явление высотной поясности, а также наличие большого количества изолированных местообитаний. Меньше их на острове Крым, который расположен сравнительно близко к материковой Европе.

Леса, особенно на Кавказском полуострове и на Балканах, относительно молодые, многоярусные (некоторые виды европейской флоры ещё только «становятся» деревьями), потому лесной полог «рыхлый», составлен из деревьев разной высоты. Это позволяет проникать достаточному количеству света в подлесок, где развивается флора из тенелюбивых и влаголюбивых растений – мхов и папоротников. В среднем ярусе леса процветают лианы – многолетние потомки плюща и винограда, достигающие гигантских размеров. Потомки плюща стали холодостойкими вечнозелёными лианами с прочными кожистыми листьями и расселились дальше на север – практически по всей Западной Европе. На севере они становятся более мелколистными, некоторые виды с рассечёнными листьями. Южные потомки плюща – вечнозелёные деревянистые лианы с толстым стволом, грубой корой и корнями-прицепками. Их стволы часто ползут по земле, переплетаясь с корнями деревьев и делая участки леса, где они растут, труднопроходимыми. Потомки винограда стали листопадными растениями с крупными нежными листьями, зимой впадающими в состояние частичного покоя. Они предпочитают влажные местности вблизи водоёмов. Для субтропических лесов Европы (особенно на юго-востоке, по побережью Четвероморья) характерны эпифитные растения, представленые разными папоротниками и мелкими цветковыми растениями. Рядом с ними на ветвях развиваются «эпифитные корзины» мхов и лишайников, формирующих метровые «бороды», как лишайник уснея в эпоху человека.

На земле растут орхидеи – более крупные потомки видов эпохи человека, клубневые и корневищные многолетники с крупными одиночными цветками (одиночный цветок орхидеи – это редуцированная кисть). Также на стволах и досковидных корнях крупных деревьев, на высоте до двух метров над землёй, растут причудливые лишайники и папоротники.

Особенной роскоши растительный мир достигает вблизи берегов Четвероморья. Дальше вглубь Европы черты субтропической растительности постепенно стираются, и флора Центральной Европы (севернее Альп) более похожа на ту, что существовала в эпоху человека. Основу европейских лесов составляют дуб, бук и каштан; южнее к ним добавляется платан. Севернее распространяются мелколистные леса из берёзы и тополей. Влажные местообитания у водоёмов занимает ива разных видов. В субтропических лесах также распространены потомки клёна. Севернее клён встречается лишь как второстепенная порода в широколиственных лесах.

Своеобразный комплекс растительности сложился на северном побережье Западной Европы. Здесь вдоль берега тянется обширная литоральная полоса, сменяемая сетью солоноватых болот. Значительные пространства переувлажнённых земель заняты солеустойчивыми травами. Кроме того, из Венедского озера через бывшие проливы Скагеррак и Каттегат течёт некое подобие флоридского Эверглейдса – широко разливающаяся и сильно заболоченная река, через которую озеро избавляется от избытка воды. На литорали Северного моря береговая линия очень изменчива, а в прибрежной полосе постоянно возникают небольшие острова, намытые приливами. Древесная растительность присутствует в таких районах в виде отдельных зарослей влаголюбивых деревьев типа ивы. Другие деревья произрастают только на возвышенностях, где почва менее влажная и не ощущается влияние солёной морской воды. Из-за холодного Антигольфстрима лето на побережье прохладное и сырое, с моря постоянно идут туманы.

Растительность Альп демонстрирует явление высотной поясности. По мере подъёма в горы лиственные леса сменяются смешанными, а выше в горах распространены хвойные леса. На вершинах гор господствуют альпийские луга, а у края ледника растительность похожа на тундровую.

Южнее Альп климат совершенно иной – ощущается жаркое и сухое дыхание Северной Африки и Средиземноморской котловины. Здесь растения вынуждены бороться за жизнь на узкой полосе полупустынь между Альпами и солончаками Средиземноморья, получая с южным ветром порции солёной пыли и совсем немного дождя с тучами, что шли с Северного моря и смогли перевалить через Альпы.

Западная Европа (Гибралтарский перешеек) и области близ Средиземноморской котловины (южнее Альп) покрыты сухими лесами и зарослями кустарников (маквис). Здесь господствуют лавровые, древовидные и кустарниковые миртовые, засухоустойчивые виды дубов, оливковое дерево. Ближе к котловине Средиземноморья редколесья и маквис сменяются полупустыней с отдельными участками солончаков, оставленных отступавшим морем. Здесь произрастает лишь чахлая древесная растительность, но появляются и местами господствуют солеустойчивые травы, не образующие сплошного травяного покрова. Также для окраин Средиземноморской котловины характерны суккулентные растения, в том числе потомки завезённых кактусов. Весной в области южнее Альп наступает период кратковременного, но обильного увлажнения почвы, когда на вершинах гор тают снеговые шапки и в полупустынные районы стекают ручьи, образующие временные водоёмы. В это время начинается быстрый рост клубневых и луковичных растений, которые большую часть года пребывают под землёй в покоящемся состоянии. За несколько недель они успевают отцвести, завязать семена и накопить запас питательных веществ, после чего их надземная часть отмирает.

На атлантическом побережье Европы на широте Гибралтарского перешейка и Иберийского полуострова засушливый климат сочетается с обильными утренними туманами, и травянистые растения обзавелись приспособлениями для улавливания атмосферной влаги.

Острова Средиземноморья превратились в разобщённые солёной пустыней «оазисы», питаемые водой, которая конденсируется на вершинах гор. Здесь существует древесная растительность, под покровом которой процветает мир мхов и папоротников. Растения удерживают воду, как губка, и таким образом сами поддерживают собственное существование по аналогии с тропическим лесом.

Север Европы (от Скандинавии до Полярного Урала) находится в области чётко выраженного сезонного климата с холодной зимой, полярным днём и полярной ночью. Зимы снежные и часто морозные, поэтому преобладающий тип растительности – хвойный лес с отдельными вкраплениями холодостойких мелколиственных лесов. На крайнем севере многолетняя мерзлота постепенно растаяла, дав возможность роста травам. Кратковременный период существования заболоченной тундры сменился эпохой северных лугов с преобладанием злаков и осок. Общее потепление в неоцене на севере Европы «сбивается» существованием холодного Антигольфстрима, который появился после закрытия Берингова пролива, когда Северный Ледовитый океан стал непроточным «ледяным мешком». Тем не менее, летнего тепла оказывается достаточно для обильного роста травянистых растений. Характерная тундровая растительность, включающая низкорослые стелющиеся деревья и вечнозелёные кустарнички, отступила в болота и к горным вершинам.

Южнее Северного полярного круга раскинулись хвойные и смешанные леса, плавно сменяемые дубравами на юге. Для лесной зоны восточной Европы типичны сфагновые болота, особенно на севере. При движении с севера на юг болота становятся более редкими, древесная растительность постепенно начинает тяготеть к речным долинам, а на водоразделах появляются участки кустарников и степной растительности.

На северных берегах Четвероморья распространена растительность степного типа – злаки и другие травянистые растения, с небольшими вкраплениями деревьев и кустарников в долинах рек. Ледники оставили нетронутыми долины, образовавшиеся в низовьях трёх рек – Волги, Днепра и Дона, и участки степей вдоль северного берега Четвероморья получили общее название Трёхречье. Полоса степей простирается вдоль берегов Четвероморья на восток, в Среднюю Азию. В долинах рек и возле стариц образуются отдельные островки древесной растительности, а в дельтах рек образуются заросли деревьев и кустарников, способных выдерживать затопление во время половодья. Климат в этих местах сохраняет сезонность: прохладная влажная зима и сухое тёплое лето.

Солёность воды в Четвероморье невелика, и это позволяет болотным и водным растениям обильно разрастаться. Берега Четвероморья во многих местах поросли густыми тростниками, а на глубине обильно разрастаются многолетние водные травы.


Животный мир

Животный мир Европы принадлежит к Голарктической фаунистической области. Для этой части света характерен в целом низкий процент эндемичных групп животных. На западе Европа соединяется с Африкой через Гибралтарский перешеек, и это способствовало появлению в Западной Европе некоторых африканских групп животных: крупных потомков даманов, массивных представителей виверровых, а также мартышек и страусов.

Эндемиками Европы являются сравнительно немногие группы млекопитающих. Одна из них – кроличьи норцы, семейство роющих зайцеобразных, появившееся уже после исчезновения человечества. Очень своеобразным эндемиком Европы является карликовый выдротюлень – последний на Земле вид ластоногих, обитатель Венедского озера. Ещё одна группа европейских эндемиков – крупные хищники, являющиеся потомками ежей. Крупные плотоядные ежи – это скорее «креодонты» на фоне более продвинутых настоящих хищников, не слишком разнообразная ветвь реликтов ранненеоценовой радиации мелких млекопитающих. Активный хищник среднего размера, добившийся некоторого успеха в борьбе за существование – европейский ежеволк, зверь размером с крупную собаку. В южноевропейском маквисе водится его уменьшенный аналог, ежешакал – падальщик и охотник на мелких животных. Ещё один вид крупных ежей – южноевропейский чагрин, крупный всеядный с уклоном в хищничество вид из лесов Южной Европы (Балканы, берега Четвероморья). Это приблизительный аналог барсука, но не имеющий постоянных жилищ и не впадающий в спячку.

Группой, характерной для Голарктики, являются зайцелопы, мелкие и средних размеров травоядные млекопитающие, являющиеся экологическими аналогами оленей и мелких антилоп, но произошедшие от зайцев эпохи голоцена. В областях, где господствует континентальный климат, зайцелопы соседствуют с титанолагидами, ещё одной группой потомков зайцев, объединяющей крупные формы травоядных. Наряду с такими специализированными формами травоядных в Европе обитают настоящие зайцы и кролики, а также многочисленные грызуны (белки, мыши и пр.). Среди грызунов появилась группа плотоядных потомков сонь, конкурирующая с мелкими хищными млекопитающими.

Южнее Альп, в маквисе по окраинам Средиземноморской котловины обитают свистороги – представители азиатской по происхождению группы копытных, потомки полорогих.

В «оазисах» Средиземноморской котловины млекопитающие представляют собой большую редкость. Здесь нет крупных форм, и встречаются только представители грызунов и насекомоядных. Грызуны в процессе эволюции независимо друг от друга вырабатывали приспособления, позволяющие получать метаболическую воду, мелкие виды насекомоядных просто слизывают росу или довольствуются влагой, получаемой из добычи. Кроме того, вершины гор этих «оазисов», покрытые лесом или кустарником, являются своеобразными «конденсаторами» влаги, и там изредка образуются небольшие водоёмы, чаще всего в защищённых от солнца карстовых пещерах. Грызуны и насекомоядные «оазисов» - сравнительно немногочисленные мелкие животные, уступающие по разнообразию птицам и рептилиям.

В Европе встречаются крупные представители другой характерной группы неоценовых травоядных – хоботковые свиньи. Напоминающие слонов и тапиров, они питаются преимущественно мягкой растительной пищей – листьями и травами, а также кореньями, клубнями и плодами. В отличие от зайцелоп и титанолагид, они предпочитают более влажные местообитания, хотя некоторые их виды встречаются в маквисе.

Семейство порциппул – это итог попытки свиней приспособиться к жизни на открытых равнинах и питанию жёсткой травой – злаками и осоками. Порциппулы родственны хоботковым свиньям и населяют степи Трёхречья и открытые местности к востоку от Четвероморья. Некоторые их виды заходят в тайгу и предгорья горных массивов Центральной Азии. В целом порциппулы являются эндемиками умеренных и теплоумеренных районов Голарктики, точнее, Палеарктики.

В Европе обитают также настоящие свиньи, но они встречаются реже, чем в голоцене.

Эндемичных семейств хищников в Европе нет. По сравнению с эпохой человека состав семейств почти не изменился, за исключением повсеместного вымирания медвежьих. Мелкие и средние хищники представлены куньими и мелкими кошками (потомками одичавшей домашней кошки). Это большей частью древесные хищники. Крупные хищники Европы – это массивные представители куньих (север Европы, умеренные и полярные районы), кошачьи и псовые (большая часть территории Европы), а также крупные виверровые (запад и юг Европы). Наличие виверровых в европейской фауне является итогом соединения Африки с Европой – европейские виверровые близки с североафриканским видам. Представитель виверр азиатского происхождения, цибетоникс, населяет степи на юго-востоке Европы, в Трёхречье. Потомки завезённого в эпоху человека североамериканского енота отчасти заменили медвежьих в неоценовой европейской фауне – это всеядные животные с уклоном в растительноядность. Самый крупный вид среди них – ложная панда. Кроме того, несколько мелких древесных видов обитают в лесах Центральной Европы и в европейских субтропиках по берегам Четвероморья. Эти виды меньше отклонились от облика и образа жизни своего предка, но реже спускаются на землю.

Птицы Европы демонстрируют меньшую степень эндемизма по сравнению с млекопитающими, что связано с их большими возможностями расселения и отсутствием естественных преград для этого. Семейство бегающих пастушковых, представленное страусовым пастушком в степях Трёхречья, общее для Европы и Азии.

Влияние Антигольфстрима привело к расселению некоторых северных форм на юг. Для атлантического побережья Европы характерны крупные нелетающие гагары – птицы арктического происхождения.

Сухопутный мост между Евразией и Африкой способствовал появлению в Западной Европе страусов. Также страусы заселили окраины Средиземноморской котловины, а особые карликовые формы страусов населяют некоторые «оазисы» Средиземноморской котловины. Некоторые виды птиц приспособились к жизни среди соляных равнин и болот. На солёных болотах обитают наземные нелетающие фламинго.

В остальном эндемизм европейских птиц проявляется на родовом уровне. Фауна лесных птиц на уровне семейств остаётся примерно такой же, как в эпоху человека. Ряд характерных для голоцена групп птиц вымер ещё в эпоху человека – это благородные соколы, орлы, грифы, а также журавли. Крупные плотоядные птицы представлены разными видами орлиных воронов – представителей хищноврановых. Это семейство птиц эндемично для Голарктики и распространено в холодных и умеренных областях Евразии и Северной Америки. Среди хищноврановых есть виды, обитающие на побережье Северного Ледовитого океана, в лесах умеренной зоны Евразии, а также в степях Трёхречья. Род пернатых хищников и падальщиков Tanatopterus распространён по всему горному поясу вдоль Евразии – от востока до запада, образуя непрерывную цепочку нечётко отграниченных друг от друга видов – соседние виды связаны промежуточными формами. Виды из более тёплых и сухих районов имеют голую кожу на передней части головы и шеи в отличие от обитателей Альп и Гималаев.

Куриные птицы представлены в Европе разнообразными потомками серой куропатки, фазанов и перепелов. Европейские перепела выселились на некоторые острова Атлантики, образовав там ряд эндемичных форм. Тетеревиные как более холодолюбивые птицы встречаются в северных и горных районах Европы. Это преимущественно потомки белой куропатки и рябчика.

Среди козодоев характерен крупный вид из степей юго-востока Европы – мерлетта, короткоклювый козодой размером с орла, питающийся птицами и летучими мышами.

Рептилии Европы по разнообразию на уровне семейств остались примерно на том же уровне, что в эпоху человека. Большинство видов рептилий имеет широкий ареал, на севере их разнообразие резко снижается, и до полярных областей доходят лишь единичные виды. Разнообразие рептилий резко возрастает в южных районах Европы: на Балканах и Апеннинах, по окраинам Средиземноморской котловины. На юге и западе герпетофауна Европы испытывает явное переднеазиатское и африканское влияние.

Черепахи Европы не слишком разнообразны. Южные берега Четвероморья населяет несколько видов водных черепах, и единичные виды встречаются в Центральной и Западной Европе. Северная граница распространения водных черепах – Венедское озеро. Разнообразие сухопутных черепах очень велико по окраинам Средиземноморской котловины. В «оазисах» встречается один крупный вид черепах и несколько мелких. Также сухопутные черепахи обитают в субтропических лесах Балкан.

На значительной территории Западной, Центральной, Восточной и Северной Европы распространены представители семейства настоящих ящериц (Lacertidae); в долинах Альп они образуют несколько узкоареальных эндемичных видов. На юге Европы распространены также представители семейства веретениц, крупный вид которых водится в субтропических лесах Балкан. В маквисе на южных склонах Альп встречаются представители других семейств – гекконы, сцинки и агамы. Эти рептилии образуют несколько эндемичных видов в «оазисах» Средиземноморской котловины, а один вид сцинков приспособился к жизни в гипергалинных водоёмах. Верховные хищники в «оазисах» – ящерицы и змеи: существа, способные расти большими, жить долго и иметь умеренный аппетит, что позволяет им образовать большую популяцию на скудных пищевых ресурсах «оазисов». Агамы и гекконы обитают в субтропических лесах по южному и западному берегам Четвероморья, и несколько видов агам обитает в степях Трёхречья. Вараны обитают только на западе Европы и являются несомненными переселенцами из Африки.

Среди змей имеется эндемичное семейство водноужовых, к которому принадлежит атаргатис – постоянноводная неядовитая змея из Четвероморья. Прочие змеи представлены семействами гадюковых и ужеобразных. На Гибралтарском перешейке встречаются представители аспидовых африканского происхождения.

Земноводные Европы представлены только хвостатыми и бесхвостыми. Некоторые представители хвостатых земноводных, обитающие в умеренных областях Восточной Европы, достигают очень крупных размеров, и их ближайшими родственниками являются гигантские виды из болот Западной Сибири. Большинство хвостатых земноводных Европы представлено мелкими формами – это тритоны и саламандры, в неоцене более разнообразные, чем в эпоху человека. Бесхвостые земноводные представлены настоящими лягушками, жабами и жерлянками. Среди жерлянок встречается несколько видов, обладающих очень сильным ядом. Реликтовые узкоареальные виды жаб обитают в некоторых «оазисах» Средиземноморской котловины, превратившись в мелких жителей карстовых расселин и роющие виды лесной подстилки. В пещерах Альп существует несколько узкоареальных эндемичных видов. На крайнем севере Европы обитают только немногочисленные тритоны, жабы и настоящие лягушки.

Разнообразие рыб внутриконтинентальных водоёмов Европы на уровне семейств также не отличается от такового в эпоху человека. Значительно сократилась численность и разнообразие осетровых – они остались только в Четвероморье, но зато к ним относится один из крупнейших видов рыб Европы. В пресных водах встречаются представители карповых и вьюновых рыб, а также бычки, окунёвые и щуки. В ряду крупнейших рыб Европы также стоят сомы, среди которых есть один вид хищников, способный утащить под воду наземное животное весом до 30 – 40 кг. Следом эпохи человека является наличие в пресных водах Европы элеотрисовых рыб, потомков ротана, завезённого людьми. В неоцене в пресные воды Европы переселились бельдюговые рыбы, которые смогли сделать это благодаря способности к живорождению.

Среди проходных рыб Европы типичны горбылёвые, населяющие реки Западной Европы. В литоральных болотах на побережье Северного моря обитают морские собачки и бельдюги, приспособившиеся к переменной солёности и временному пребыванию на суше. В постоянных водоёмах, сообщающихся с морем, водятся камбалы, нагуливающиеся в пресной воде и нерестящиеся в море.

Богатая ихтиофауна Средиземного моря исчезла вместе с морем, но по северным окраинам Средиземноморской котловины есть несколько реликтовых солёных озёр, существование которых поддерживается реками, стекающими с Альп. Здесь обитают настоящие морские рыбы – последние представители средиземноморской фауны (карликовые горбыли, бычки и морские собачки).

Несколько узкоареальных видов рыб обитает в пещерах Балкан и «оазисов» Средиземноморской котловины.

Среди беспозвоночных Европы примечательно развитие бокоплавов в Четвероморье, где эти ракообразные представляют собой пример адаптивной радиации, дав целый ряд форм – от мелких планктонных фильтраторов до активных хищников. Также в Четвероморье появилось несколько видов водных насекомых, постоянно живущих вдали от берегов.


1. Страна высоких трав

(Саванны Северной Африки, крупные травоядные и хищники)


«Ex Africa semper aliquid novi» («Африка всегда преподносит что-то новое») - так гласит древнеримская пословица. И Африка времён неоцена полностью оправдывает её. Этот материк - очень богатый живыми существами мир. На равнинах Африки, похожих на саванны времён освоения человеком этого материка, пасутся тысячи травоядных самого разного размера: от крошечных существ до великанов. Но мы не увидим на этих равнинах самых главных травоядных, известных любому натуралисту и охотнику - копытных. Нет многочисленных антилоп, слонов, жирафов, зебр, носорогов. Нет львов и леопардов, которые на них охотились. Все эти животные пали жертвами человека или вымерли при катастрофах, завершивших голоцен.

Новые травоядные Африки не очень похожи на виды, составлявшие голоценовую фауну Африки. Если лететь над равнинами, может показаться, что ничего не изменилось. Но вблизи разительные изменения фауны видны прекрасно.

В зарослях кустарников пасутся крупные животные. Они обрывают ветви кустарника, пользуясь огромными резцами. Может показаться, что это какие-то грызуны, но эти животные всё же являются потомками группы копытных, переживших массовое вымирание благодаря способности жить в экстремальных условиях. Это потомки даманов - плоскороги. На головах взрослых великанов - плоские роговые нашлёпки. Такими «рогами» нельзя проткнуть, но можно нанести сокрушительный удар, сбивающий с ног. Крупный самец плоскорога с огромной толстой роговой шишкой на голове отрывает ветку и медленно пережёвывает её. Он спокоен: у взрослого плоскорога нет врагов. Рядом резвятся его детёныши - это пара близнецов, которую принесла одна из самок его семейной группы около месяца назад. Подростки возрастом год и два года - это самец и самка предыдущих помётов. Они давно установили иерархию и сейчас просто наслаждаются пищей и безопасностью. Несколько взрослых самок щиплют сочную траву: сейчас влажный сезон, и трава особенно нежна. Крупные резцы позволяют им выдирать из почвы большие пучки травы. В поисках пищи плоскороги прореживают кустарники и не дают им смыкаться. В прошлом такую работу выполняли слоны и носороги.

Благодаря работе плоскорогов кусты не захватывают открытые пространства. На открытых участках саванны земля зарастает ковром трав, дающих питание другим травоядным. Вот из густой травы показывается морда с длинными ушами, а за ней из зарослей неуклюже появляется тело с короткими передними и очень длинными задними лапами. Животное передвигается подобно кенгуру: опираясь на передние лапы, выносит вперёд сразу пару задних лап. Но это получается более неуклюже, чем у кенгуру, поскольку хвост в этот момент не служит точкой опоры. Это степной кенгуровый прыгун. Он живёт стаями: вслед за первым из травы показываются второй, третий звери... Среди них попадаются и детёныши, держащиеся рядом с матерями. Прыгуны пасутся, объедая преимущественно двудольные растения: жёсткие злаки они едят только в случае голода. Неуклюжесть этих зверьков обманчива: в случае опасности они прыгают на задних лапах, развивая большую скорость. И неудивительно: их предком был африканский грызун долгоног. Кенгуровые прыгуны обладают острым слухом и очень осторожны: при любом подозрительном шуме услышавшее его животное прыгает вверх на три метра, оглядывая окрестности. Увидев хищника, сторож оповещает стадо резким свистом, и прыгуны мгновенно спасаются бегством. Вот и сейчас, заслышав фырканье, одна из молодых самок взмывает вверх. Но её опасения напрасны: возле кустов пасутся другие травоядные новой Африки - зайцелопы. Напоминая телосложением антилоп (только без рогов), эти звери являются потомками зайцев. Сильные челюсти позволяют им поедать пищу, которую не едят прыгуны: злаки. От зрелища неожиданно выскочившего прыгуна зайцелопы отпрыгивают в сторону, но быстро успокаиваются и продолжают ощипывать кусты. Их не пугают колючки: узкая морда позволяет аккуратно выщипать листья, не уколовшись.

Невдалеке пасётся другая семья плоскорогов. Они не обращают внимание на зайцелоп, постоянно отпрыгивающих в стороны при виде взлетающей птицы или саранчи. Острый слух плоскорогов предупредит их о любой опасности. Но всё же сторож не помешает, и он у них есть. Это ткачи-клещееды, мелкие пёстрые птички, обследующие огромных травоядных. Тяжёлый запах крупных животных привлекает тучи кровососов: комаров и слепней. А с травы и кустов на животных падают поджидающие их клещи очень большого размера. Однако мелкие птички справляются с полчищами этих паразитов. Они давно поделили саванну на множество участков, охраняя их от сородичей. Но, когда животные пасутся на их территории, пара ткачей-клещеедов обрабатывает великанов, освобождая их от паразитов. Если же великан проходит мимо, птички могут и привлечь его сами: они исполняют особый полёт «свечой» на открытом месте, резко вспархивая вертикально и медленно опускаясь, часто трепеща крыльями. Яркая окраска делает их очень заметными. Кроме того, они исполняют призывную трель из мягких частых посвистов. У ткачей-клещеедов прекрасное зрение: они видят малейшее постороннее движение трав и ветвей, мгновенно сообщая об этом громким тревожным криком. Поэтому они стали как бы «летающими глазами» больших травоядных.

Но один из обитателей саванны может обойтись и без их услуг сторожа: это самая большая птица из когда-либо живших на планете. Страус-жираф, исполин африканской саванны неоцена, достигает роста 6 метров. Ему с высоты его роста превосходно видны все окрестности на большом расстоянии. И всё же он не отказывается от услуг клещеедов: в перьях этой птицы гнездится много паразитов, а голую шею постоянно атакуют кровососущие насекомые. И ткачики охотно садятся на спину и шею великанов для поиска обеда. Страусы-великаны держатся семьями по несколько птиц: самец, две-три самки и несколько птенцов. Пользуясь случаем, обработать такую семью слетаются ткачи-клещееды с нескольких участков.

Иметь таких хороших сторожей - большая удача для травоядных. Пригревшись на солнце, самка плоскорога задремала. Изо рта выпала недоеденная ветка и вниз потянулась ниточка слюны. Животное потеряло внимание, что в иное время может стоить ему жизни. Но плоскороги живут группами, поэтому самке ничего не грозит: сородичи настороже. Внезапно ткач-клещеед оглашает окрестности криком тревоги. Мгновенно затихают ворчащие детёныши, а сон слетает с самки - их матери. Тревога не напрасна: в траве мелькает пятнистая чёрно-белая спина самого грозного хищника саванны - генетты-убийцы. Плоскороги тут же встают в оборонительный строй, пряча детёнышей за мощными задами. Они ревут и покачивают головами. Одновременно звери посылают химический сигнал сородичам: пучок шерсти на спине плоскорога встаёт дыбом и открывает протоки пахучей железы, распространяющей горькую мускусную вонь. Соседние семьи плоскорогов, почуяв этот сигнал, начинают нюхать воздух и реветь, демонстрируя огромные резцы.

Пятнистая хищница выходит из кустарников. Это самка, а за её спиной, в ямке между кустами сидит пара детёнышей. Детёныши голодны, а охота генетты срывалась несколько раз за последние три дня. Плоскороги своей работой могут уничтожить убежище генетты, поэтому ей некуда отступать. Самка не собирается нападать: ей не одолеть плоскорога. Но она демонстрирует огромным травоядным свою силу, громко ревёт, делает выпады (правда, не приближаясь к плоскорогам), рвёт пучки травы зубами, и треплет их, тряся головой.

Наконец нервы плоскорогов сдают, и они медленно отходят. Последним уходит доминирующий самец. Он отходит боком, готовый пойти в атаку. Но в то же время он косится глазом в сторону равнины - там безопаснее. Генетта тоже уходит - ей нет нужды задерживаться на бесполезную демонстрацию силы, а детёныши хотят есть.

Не только генетта охотится: в саванне есть и другие хищники.

Возле дерева пасётся стадо огромных, похожих на медведя крыс-траворезов. Эти потомки тростниковой крысы ловко подгрызают травы почти под корень. Молодые кустарники и самые жёсткие злаки - вот их основная пища. Жёсткая трава необходима этим грызунам: их зубы отрастают быстро, и их нужно постоянно стачивать. Зато у них нет конкурентов. Никто, кроме, разве что, плоскорога, не ест то, что едят крысы-траворезы. Но крыса-траворез имеет врагов - её мясо вкусное и нежное. Однако добыть крыс можно, лишь застигнув врасплох. И сейчас на них охотятся на пару кошки-герцоги. Самец и самка подкрадываются к грызунам-великанам под прикрытием высокой травы.

Одна из крыс отрывает ветку кустарника и начинает её поедать, усевшись на задних лапах. Её глаза расположены по бокам головы, давая ей почти круговой обзор. И буквально краем глаза крыса-траворез видит кошек-герцогов. Если крыса замечает хищника издали, она переходит в активную оборону - встаёт на задние лапы и пытается навязать хищнику ближний бой. Группа крыс, лязгающих мощными резцами, и делающих агрессивные выпады на врага - грозные противники. Кошки-герцоги выскакивают из травы, но их уже встречает вся семейная группа крыс. Контрастная окраска животов предупреждает: не подходи, опасно для жизни! Резцы оранжевого цвета и их могучие укусы надолго запомнятся незадачливому хищнику. Но кошки-герцоги применяют на охоте и другую тактику: хищники пытаются напугать гигантских грызунов. Самец распушает гриву и демонстрирует свою мощь. Он ревёт в полный голос, надеясь обратить крыс в бегство. Одну-двух крыс он смог бы испугать, но их много, и количество придаёт им уверенность. Крысы отходят к большому дереву, стараясь обезопасить себя с тыла. Они успешно отбиваются от наседающей пары кошек. Кажется, их оборона несокрушима.

Яйцо выдерживает вес курицы, но трескается, когда цыплёнок проклёвывает его изнутри. И крысы-траворезы испытали это на себе в полной мере. С ветвей дерева на их головы обрушивается огромная чёрно-белая туша - генетта-убийца воспользовалась неудачей кошек-герцогов и обратила её в свой успех. Хищница упала всей массой на огромную взрослую крысу. Сильным рывком сабельных клыков она раздирает горло грызуна. Остальные крысы-траворезы в панике разбегаются, чем не замедлили воспользоваться кошки-герцоги. Они находят силы для преследования и убегают вслед за молодым самцом крысы. Через секунды из травы слышен его сдавленный хрип, перекрывающийся рычанием кошек-герцогов.

Жизнь в саванне - это жизнь солдат на войне. Долгое затишье и краткие минуты страха составляют жизнь обитателей саванны. Хищники получили свою долю, тревога улеглась, и травоядные вновь возвращаются к привычному ритму жизни. Снова ткачи-клещееды опускаются на спины травоядных и ищут паразитов.

Стадо зайцелоп, встряхивая ушами, отгоняет надоедливых насекомых. Но это не всегда срабатывает успешно: под кожей некоторых зверей видны выпуклости. Это личинки подкожных оводов развиваются, паразитируя на зайцелопах. Прежде чем быть съеденными птицами, оводы успели заразить зверей и обеспечить воспроизводство вида. Но и здесь их приспособление на абсолютно: у зайцелоп есть друг... Или всё же не совсем друг?

Небольшая птица вьётся вокруг стада. Она похожа на ткача-клещееда, но внимательный глаз заметит различия. Однако похоже, что зайцелопы не замечают подделки. Птичка садится на шею зайцелопы и обследует кожу зверя. Найдя твёрдую припухлость, она приступает к операции. Тонкий прочный клюв находит отверстие, через которое высовываются дыхальца личинки, и проникает в глубину свища. Ловким движением головы птичка извлекает личинку и проглатывает её. А дальше... она расковыривает рану и начинает слизывать кровь, пользуясь длинным трубчатым языком, который глубоко входит в рану. Слюна птицы обладает анестезирующим свойством, и рана не вызывает беспокойства у зайцелопы. Это птица-кровосос - удачливый имитатор и близкий родственник ткача-клещееда. Насытившись, она улетает, тяжело взмахивая крыльями. Кровососу надо быть осторожным: ткачи-клещееды преследуют их из-за похожей окраски. Сытая птица старается укрыться на дереве от своего агрессивного родича.

Конечно, работа птицы-кровососа причиняет неудобства травоядным, зато это единственная птица, которая умеет извлекать личинок подкожных оводов: её слюна парализует личинку и её можно легко извлечь. В отличие от ткача-клещееда, птица-кровосос старается держаться вблизи стад травоядных животных, перемещаясь с ними в период миграций. Она слишком зависит от своей специфической пищи. А потомство этого вида воспитывает всё тот же ткач-клещеед. От приёмных родителей юная птица-кровосос и учится имитировать сигнал призыва травоядных.

Мир пронизывают связи отношений взаимопомощи и антагонизма между живыми существами. Даже великан, который, казалось бы, вне конкуренции, вынужден сталкиваться с ними. Огромный страус-жираф ощипывает листья с деревьев, переходя от одного растения к другому. Ни одно животное не может питаться на высоте, доступной этому великану. Особенно нравятся ему сладковатые листья сахарного дерева, растущего в саванне небольшими группами. Но листва этого дерева оказывается на удивление густой и зелёной, несмотря на привлекательность его для травоядного великана. Просто у дерева тоже есть друзья.

Но это уже совсем другая история...

Бестиарий

Страус-жираф (Deinostruthio altissimus)

Отряд: Страусообразные (Struthioniformes)

Семейство: Страусовые (Struthionidae)

Место обитания: саванны и редколесья Северной Африки, Гибралтарский перешеек, юг Западной Европы, равнинные районы Аравии.

Массовое вымирание на рубеже голоцена и неоцена в первую очередь затронуло крупные виды млекопитающих – слонов, носорогов, а также жирафов и большинство других африканских парнокопытных. Одни из них стали жертвами преследования со стороны человека, другие исчезли в результате разрушения мест обитания. После вымирания крупных травоядных животных отчасти повторилась ситуация раннего кайнозоя: большинство выживших видов млекопитающих имеют мелкие размеры, в формирующихся экосистемах много свободных экологических ниш, и сравнительно низкая конкуренция. Точно так же, как в раннем кайнозое, птицы включились в борьбу за место под солнцем. И в неоцене их попытка увенчалась успехом, колоссальным в буквальном смысле этого слова.

В раннем неоцене, после вымирания многих антилоп и жирафов, самыми высокими существами саванны оказались страусы. Опыты по выращиванию этих птиц в холодных районах, проведённые людьми в ХХ веке, а также находки ископаемых остатков этих птиц в Центральной Азии показали высокую экологическую пластичность этих птиц. Обладая таким жизненным потенциалом, эти птицы возглавили гонку к богатому источнику корма на вершинах деревьев, и в неоцене сохранили лидерство, став самыми высокими существами на Земле.

Неоценовый страус-жираф – высочайшее позвоночное животное неоценовой Земли, не уступающее по размерам жирафу: взрослый самец высотой до 6 метров (иногда встречаются рекордные 7-метровые великаны), самка - до 5 метров, и даже только что вылупившийся птенец имеет рост около 0,7 м. У птиц этого вида сохранился типичный страусиный облик: голая длинная шея, двупалые ноги, недоразвитые крылья. Но сложение этого страуса значительно массивнее, чем у его предка эпохи человека.

Половой диморфизм у этих птиц сохранился. Самец крупнее самки; он имеет чёрное оперение с длинными белыми перьями в крыльях. Оперение самки серо-коричневого цвета. В брачный сезон шея самца приобретает красноватый цвет из-за расширения кожных капилляров.

Яйцо страуса-жирафа объёмом до 7 литров – эта величина близка к максимальной для птиц (у вымершего в эпоху человека эпиорниса – около 8 литров). Срок высиживания таких яиц составляет около 75 суток; в течение этого времени самки одна за другой насиживают кладку посменно, а самец и свободные от насиживания птицы охраняют территорию вокруг гнезда. В кладке этой птицы бывает до 15 - 16 яиц, отложенных двумя или тремя самками (этот вид полигамный). Насиживают только самки, самец из-за большого веса (более 900 кг) не может этого делать, но он охраняет территорию вокруг гнезда и принимает участие в уходе за выводком. Этот страус медлителен и массивен по сравнению со своим предком: при беге птица развивает скорость лишь до 40 км/ч.

Эта птица практически не имеет пищевых конкурентов: лишь крупные саванновые ндипинотерии могут дотягиваться до веток деревьев на такой же высоте, если встанут на задние лапы. Страус-жираф питается листьями различных видов деревьев, которые перетираются камнями в мускульном желудке и далее ферментируются в железистом отделе желудка. Благодаря прочному длинному клюву эта птица может без вреда для себя срывать листья с акаций, вооружённых длинными деревянистыми шипами. Также эта птица часто поедает мелких позвоночных и падаль; особенно часто так кормятся молодые птицы, требующие для роста пищу, богатую белком. Благодаря огромному размеру и сильным ногам страус-жираф способен отгонять хищников от убитой добычи, добывая себе мясо. Также взрослая птица успешно обороняется ударами ног от любого хищника. Враги есть только у птенцов страуса-жирафа, и наибольшая смертность у этих птиц приходится на первые два года жизни.

Голос птенца - чириканье и писк. Взрослые птицы обычно молчаливы, лишь изредка издают глухое ворчание. В брачный сезон самец раздувает шею и издаёт мощное хриплое гудение, слышимое на расстоянии нескольких километров. Исполняя брачный танец, он ходит перед самками, топает ногами и демонстрирует пышные белые перья на развёрнутых веером крыльях.

Половая зрелость у этих птиц наступает в возрасте четырёх лет, а продолжительностьжизни может достигать 60 лет и более.

Ткач-клещеед (Ricinivorus medicus)

Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)

Семейство: Ткачиковые (Ploceidae)

Место обитания: саванны и редколесья Северной Африки, на юг до границы лесов.

В неоцене Африка столкнулась с Южной Европой, закрыв навсегда Гибралтарский пролив. Это привело к формированию обширных территорий, занятых травянистой растительностью, и способствовало развитию мегафауны нового поколения. Стада крупных животных – плоскорогов, ндипинотериев, гираколоп, зайцелоп и гигантских птиц – на просторах африканских саванн привлекают огромное количество кровососущих беспозвоночных. На крупных животных кормятся слепни и клещи, а возле болот к ним присоединяются мошки и комары. Этих насекомых поедают различные птицы.

Среди птиц, которые оказывают травоядным млекопитающим услуги чистильщика, встречается очень заметный вид мелких ткачиков – ткач-клещеед. Он поедает преимущественно мелких насекомых и клещей, паразитирующих на крупных травоядных. Эта птица является одним из потомков буйволовых ткачиков (Bubalornis). По сравнению со своим предком эта птица очень уменьшилась в размере: её длина вместе с коротким хвостом – всего лишь около 10 см. Зато благодаря острому зрению эта птица находит в шерсти животных даже самых мелких клещей, очищая травоядных животных гораздо тщательнее, чем её более крупные «коллеги». Ткач-клещеед привлекает к себе внимание возможных «клиентов» яркой окраской, заметной издалека, чем отличается от своего предка, окрашенного почти целиком в тусклый чёрный цвет. У ткача-клещееда жёлтое брюшко, которое резко контрастирует со строгой чёрно-белой окраской верхней части тела. Крылья птицы поперечно-полосатые, чёрно-белые. Хвостовые перья чёрные с белыми кончиками. Ещё одним ярким пятном в окраске птицы являются красные голова и клюв с белым кончиком. Птице просто необходимо быть заметной: таким способом ткач-клещеед привлекает к себе крупных животных, которых очищает от паразитов. Эта птица селится на определённой территории, которую ревностно оберегает от сородичей, поэтому каждой птице важно переманить животное, нуждающееся в очистке, на свою территорию. Кроме яркой окраски, ткач-клещеед привлекает внимание животных громкими трелями. При отсутствии поблизости крупных травоядных ткач-клещеед способен добывать насекомых подобно другим птицам, схватывая их с травы.

Эта птица гнездится на деревьях парами, строго охраняя свой гнездовой участок. Закрытое шаровидное гнездо эти птицы подвешивают на кончиках гибких ветвей. Строительным материалом для него служат растительные волокна: сухие остатки листьев злаков и волокна с пальмовых стволов. Строительством гнезда занимается исключительно самец, а самка лишь помогает уложить подстилку в лоток. В кладке 3 – 4 яйца, насиживание длится около 12 дней. Насиживает только самка, а самец кормит её на гнезде. Птенцы вылетают из гнезда в возрасте 15 – 16 суток, и после этого родители совместно докармливают их 4 – 5 дней. За сезон у этих птиц бывает от 2 до 4 кладок (в зависимости от того, сколько травы вырастает в сезон дождей и насколько долго остаются на ней травоядные звери).

Половая зрелость у молодых птиц наступает в возрасте 7 месяцев. В это время они приобретают полноценный наряд взрослых птиц, и голова, ранее бывшая чёрной, краснеет. Клюв полностью приобретает взрослую красную окраску позже – к годовалому возрасту.

Птица-кровосос (Sanguiornis parasiticus)

Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)

Семейство: Ткачиковые (Ploceidae)

Место обитания: саванны и редколесья Северной Африки; ареал совпадает с ареалом ткача-клещееда.

Конкуренция между различными видами, занимающими сходные и отчасти перекрывающиеся экологические ниши, может быть очень жёсткой. Поэтому в природе не может быть двух видов с совершенно одинаковыми требованиями к среде обитания. Вынужденные сосуществовать, такие виды уживаются за счёт отличий в требованиях к среде обитания, существующих у них.

В саваннах Северной Африки обитает ткач-клещеед (Ricinivorus medicus), птица, которая собирает паразитических беспозвоночных с крупных наземных животных. Но у него имеется трудно отличимый от этого вида «дублёр», который также происходит от буйволова ткачика (Bubalornis) – птица-кровосос. Этот вид сходен с ткачом-клещеедом лишь внешне, но радикально отличается от своего родственника образом жизни, рационом и особенностями размножения.

По окраске птица-кровосос очень точно имитирует ткача-клещееда. Она отличается от него лишь более мелкими размерами (8 – 9 см вместе с хвостом), белым клювом (у ткача-клещееда клюв красный) и целиком чёрным хвостом без полос. Голос этого вида немного выше по тону, чем у ткача-клещееда, но похож на его крик по звучанию, поэтому разница трудно уловима.

Птица-кровосос является гнездовым паразитом ткача-клещееда. Оплодотворённая самка может задерживать откладку очередного яйца на несколько дней, пока не найдёт подходящее гнездо ткача-клещееда с неполной кладкой. Выбрав момент, она залетает в гнездо ткачей-клещеедов, и быстро подменяет одно из яиц своим. За год самка может отложить до 20 яиц, приурочивая размножение к периоду гнездования ткача-клещееда. Птенец этого вида развивается совместно с приёмной семьёй, не показывая агрессии к приёмным братьям и сёстрам. В это время он учится имитировать призывный крик ткачей-клещеедов. Молодая птица отличается от взрослой бурой головой, белым брюшком и отсутствием поперечных полос на крыльях. К наступлению половозрелости молодая птица приобретает окраску, характерную для взрослых особей.

Этот вид птиц питается личинками подкожных оводов, которые развиваются в подкожной клетчатке травоядных животных. После извлечения личинки эта птица также пьёт кровь животного из образовавшейся раны. Для этого птица-кровосос углубляет рану длинным языком с острым роговым кончиком. Слюна этой птицы обладает анестезирующими свойствами, поэтому акт кровососания не вызывает беспокойства у травоядного животного. Птица-кровосос способна выпить крови в количестве до 60% от своего веса. Из-за этого сытая птица летает очень медленно и после питания старается укрыться в дупле или ином убежище. Она также вынуждена скрываться от настоящего ткача-клещееда, так как эти птицы нападают на имитаторов, путая их с птицами своего вида. Одно кровососание позволяет птице-кровососу прожить без иной пищи примерно сутки, поэтому птица оказывается гораздо более зависимой от наличия поблизости крупных травоядных животных, чем ткач-клещеед. Но зато в отличие от истинного ткача-клещееда, птица-кровосос сопровождает стада во время их миграций, поскольку не обременяет себя родительскими обязанностями и не привязывается к определённой гнездовой территории.

Половозрелость у этих птиц наступает в возрасте около 7 месяцев, а средняя продолжительность жизни не превышает 2 лет.

Плоскорог (Platyceratherium foetidus)

Отряд: Даманы (Hyracoidea)

Семейство: Плоскороги (Platyceratheriidae)

Место обитания: Северная Африка, Гибралтарский перешеек, запад Аравии; саванны с высоким травостоем.


Массовое вымирание мегафауны, инициированное человеком и достигшее своего логического конца к окончанию эры человека, открыло дорогу для эволюции других животных, которые ранее жили в тени гигантов. Одни из таких животных был даман (Hyrax), представитель примитивной ветви копытных млекопитающих. После массового вымирания крупных травоядных животных у дамана появилась возможность эволюционировать в крупное животное, которая была успешно реализована.

В неоцене существует несколько ветвей потомков даманов. На Земле Зиндж водятся лазающие формы: похожий на лори ашкоко (Ashkoko sylvaticus) и более специализированный вентрохиракс (Ventrohyrax bradipus). Континентальную Африку населяют похожие на вымерших халикотериев ндипинотерии (Ndipinotherium), полуводные ипопо (Behemohyrax) и бегающие гираколопы (Hyracolopa). Наименее специализированными из потомков дамана являются плоскороги – характерные обитатели саванн Северной Африки. Этих животных отличает наличие на черепе крупного плоского костного нароста, который используется во время внутривидовых поединков. У самок рог значительно меньше, чем у самца.

Этот потомок дамана отличается крупными размерами и коренастым телосложением. Вес самок плоскорога достигает 800 кг, новорождённые детёныши весят более 50 кг, а зрелые самцы – до 1 тонны. Копытца на ногах этого животного разрослись, и нога стала похожа на слоновью. На передних ногах плоскорога четыре пальца, на задних – только три. Тело животного покрыто короткой бурой шерстью, а на крестце есть участок длинной белой шерсти.

Беременность длится 10 месяцев; обычно у самки рождается двое детёнышей, реже 1 или 3 (как правило, один из тройни не выживает). Детёныши остаются с самкой в течение первых 16 – 18 месяцев жизни; в это время самка уже вынашивает следующего детёныша. Плоскорог живёт семейными группами и небольшими стадами (до 40 голов), включающими несколько семей под предводительством доминирующих самцов. Внутри стада семейные связи животных сохраняются, и самец следит за тем, чтобы самка не покинула его гарем. В брачный сезон самцы становятся значительно агрессивнее друг к другу. Они демонстрируют друг другу силу, раскапывая землю ногами. Кроме того, самцы валяются в пропитанной собственной мочой земле, заявляя претензии на гарем самок с помощью запаха. В это время моча самцов приобретает специфический запах, очень привлекающий самок. Самцы используют костный нарост на голове в брачных турнирах для силовой борьбы. Но зачастую самки решают всё за них: они отталкивают особенно привлекательного (с точки зрения запаха) самца от земли, пропитанной собственной мочой, и валяются в ней, тем самым давая самцу знак о готовности к спариванию именно с ним.

Хотя плоскороги являются травоядными животными, они могут активно обороняться от хищника. Взрослые особи, наступая на хищника, оттесняют его от детёнышей. Для оповещения сородичей об опасности плоскороги используют систему химической сигнализации, унаследованную от даманов. На крестце самцов очень развита специфическая кожная железа, характерная для даманов. Окружающие её волосы длинные и белые. При обнаружении хищника животное поднимает дыбом волосы, окружающие железу. Белый цвет и резкий запах выделений служат для сородичей сигналом к обороне, а для хищников – предупреждением о готовности животных к самозащите. Обороняющиеся звери наносят хищнику укусы огромными резцами, и удары лбом. Тем не менее, большинство плоскорогов гибнет именно будучи детёнышами. Зато у взрослого зверя практически нет врагов. Голос плоскорога – глухое ворчание; крик агрессии или обороны – громкий вой.

Молодой плоскорог достигает половозрелости в возрасте 7 – 8 лет. Продолжительность жизни этого животного составляет около 50 лет.

Степная зайцелопа (Lepolopa gracile)

Отряд: Копытные зайцеобразные (Ungulagomorpha)

Семейство: Зайцелоповые (Lagolopidae)

Место обитания: саванны Северной Африки, открытые участки с травянистой растительностью и редкими кустарниками.


Деятельность человека сократила численность большинства копытных млекопитающих – преимущественно оленей, антилоп и крупных форм вроде быков. Это особенно сильно сказалось на территории Евразии – наиболее густонаселённого материка в эпоху человека. После вымирания человека на этом материке появилась особая группа травоядных млекопитающих – копытные зайцеобразные, происходящие от зайцев (Lepus). Среди них есть массивные животные – обда и умингмак, обитающие на севере Евразии, а также зуброид, житель лесов Европы. Но представители грацильной ветви этих животных, зайцелопы, которые являются экологическими аналогами антилоп и оленей, широко распространились в Евразии, заселив леса, горы, и даже сибирскую тайгу. Некоторые виды зайцелоп проникли в Африку, став частью местной фауны.

Африканская степная зайцелопа – это изящное и стройное быстро бегающее млекопитающее. Она живёт на открытой местности стадами по несколько десятков голов. На богатых пастбищах этот вид собирается в стада по 150 – 200 животных. Взрослое животное весит до 50 кг при высоте в холке до 1,5 м. Телосложение степной зайцелопы хрупкое. Ноги длинные, приспособлены для бега прыжками (в случае опасности это животное может развивать скорость до 80 км/ч на короткой дистанции и совершать отдельные прыжки до 5 метров). Пальцы ног сильно сближены и скреплены сухожилиями. На каждой ноге по три пальца, из которых на передней ноге хорошо развиты лишь второй и третий (четвёртый не достаёт до земли); на задней ноге особенно развит третий палец. Когти короткие, притупленные и толстые, кожа на нижней части ног превратилась в единый роговой чехол для пальцев.

Шерсть короткая, окрашена в песочный цвет с беспорядочно разбросанными пятнами каштанового цвета. В случае опасности степная зайцелопа может припадать к земле и становится совершенно неразличимой на фоне окружающего ландшафта. Хищнику трудно застать её врасплох: у животного очень хорошо развиты слух и зрение, а также острое обоняние. Крупные ушные раковины служат для охлаждения организма – они пронизаны кровеносными сосудами, которые в жару расширяются и отдают избыток тепла.

Зайцелопы размножаются очень быстро. Самки рождают два раза в год по паре зрячих, самостоятельных детёнышей. Они отличаются от взрослых особей ювенильной полосатой окраской. Детёнышей выкармливают все кормящие самки стада, и благодаря этой особенности поведения (унаследованной от зайцев) даже у осиротевших малышей есть возможность выжить. Самцы живут вместе со стадом, но в брачный сезон преимущественное право спариваться с самками имеет сильнейший из них. У зайцелоп лидерство выявляется во время поединков: противники отталкивают друг друга боками, и дерутся передними ногами. Обычный голос степной зайцелопы – тихое фырканье, но в брачный сезон самцы издают совсем другой звук. Преследуя самку, самец чирикает, словно мелкая птица. В случае опасности зайцелопа, заметившая хищника, издаёт резкий свист. Этот звук понимают не только сородичи, но и представители других видов, обитающих по соседству.

Несмотря на хорошо развитые органы чувств, умение быстро бегать и защитную окраску, зайцелопы часто становятся жертвами хищников. Продолжительность жизни этих зверей не превышает 10 лет, но зато самка в возрасте восьми месяцев уже способна приносить потомство.

Степной кенгуровый прыгун (Macropedetes timidus)

Отряд: Грызуны (Rodentia)

Семейство: Долгоноговые (Pedetidae)

Место обитания: Северная Африка, саванны и плоскогорья; полоса полупустынь по окраинам Средиземноморских болот.


Вымирание большого числа копытных, инициированное человеком, изменило ход эволюции других видов животных, которые ранее занимали иное место в экосистемах и не могли выйти в крупноразмерный класс. Но после окончания ледникового периода в саваннах Северной Африки появилось большое количество крупных грызунов, занимающих экологические ниши копытных. Среди них есть похожий на кенгуру потомок прыгающего южноафриканского грызуна долгонога (Pedetes), который называется степной кенгуровый прыгун.

Этот грызун внешне напоминает хрупко сложенного кенгуру с длинными ушами и тонким хвостом, но очень похож на него манерой передвижения. Степной кенгуровый прыгун во время кормления передвигается на четырёх ногах «замедленным галопом», переставляя попарно передние и задние ноги. Испуганное животное скачет на двух ногах, развивая скорость до 40 км/ч на длинной дистанции, и до 60 км/ч на короткой.

Длина туловища этого животного до 80 см, хвоста – до 1 метра; высота в плечах в сидячем положении до 60 см. Этот грызун весит около 15 – 20 килограммов. Окраска животного неяркая, маскировочная – основной фон желтовато-серый с коричневыми продольными полосами на спине, на боках переходящими в пятна; живот и передние лапы белые. Благодаря этому животное мало заметно для пернатых хищников. Детёныш степного кенгурового прыгуна окрашен иначе, чем взрослые особи: его шерсть серая с неправильными коричневыми пятнами, живот тёмный. Детёныши рождаются 2 раза в год. Самка рождает всего лишь одного хорошо развитого детёныша, который через час после рождения способен следовать за стадом. Молодые животные становятся половозрелыми в возрасте около 9 месяцев. В это время их окраска полностью меняется на взрослую, а живот светлеет. Продолжительность жизни достигает 12 – 14 лет.

Этот грызун живёт стадами по 15 – 20 животных; главенствующих особей и вообще устоявшейся иерархии в стаде не бывает. Степной кенгуровый прыгун питается верхушками трав, листьями кустарников и небольших деревьев. При необходимости он умеет выкапывать из земли корни и клубни растений передними лапами. Также степной кенгуровый прыгун способен долго обходиться без воды, что позволяет ему существовать вдали от постоянных водоёмов. Хрупкое телосложение и длинные уши, пронизанные кровеносными сосудами, помогают животному эффективно отдавать тепло, но в самое жаркое время дня степные кенгуровые прыгуны предпочитают отдыхать в тени деревьев или камней. Если есть возможность, животные могут скрываться днём в естественных укрытиях, и пастись утром и вечером.

Крыса-траворез (Megarhizomys ferox)

Отряд: Грызуны (Rodentia)

Семейство: Бамбуковые крысы (Rhizomyidae)

Место обитания: Северная Африка, саванны и редколесья.


Кроме степных кенгуровых прыгунов, в саваннах Африки встречаются другие грызуны-гиганты, принадлежащие к иным систематическим группам и ведущие иной образ жизни. Один потомок бамбуковых крыс Африки (род Tachyoryctes) также превратился в очень крупное животное тяжёлого сложения и достиг размеров бурого медведя. Это животное, крыса-траворез, имеет совершенно иную жизненную стратегию, чем хрупко сложенный кенгуровый прыгун. Она живёт семейными группами, которые возглавляет доминирующая самка. Следующим по иерархии стоит самец, а остальные члены группы – это детёныши двух последних выводков. Подросшие животные изгоняются из группы собственными родителями, и образуют одновозрастные стада, внутри которых формируются новые пары, дающие начала семейным группам. В выводке этих грызунов обычно бывает 3 – 4 хорошо развитых детёныша, и общая численность группы достигает десяти особей, хотя обычно она меньше – большинство детёнышей гибнет в молодом возрасте, в первые несколько месяцев жизни.

Крыса-траворез питается побегами и корнями растений. Она поедает мясистые основания стеблей злаков, а также умеет выкапывать резцами (длиной до 25 см) клубни и корневища. Места кормёжки этих животных легко узнать по почве, разрытой характерным образом. В случае необходимости этот грызун может лазать по деревьям, словно медведь, в поисках свежей листвы и молодых ветвей.

Окраска спины этого животного серо-коричневая с размытыми мелкими пятнами. Окраска живота гораздо более броская и заметная: он чёрный с контрастными белыми пятнами неправильной формы. Обороняясь от хищников, группа животных поднимается на задние лапы и встаёт в круг, заслоняя своими телами детёнышей последнего выводка. Животные демонстрируют хищнику чёрно-белые животы (фактически, это предостерегающая окраска) и крупные оскаленные резцы с эмалью лимонно-жёлтого цвета. Время от времени одно из животных делает выпад на хищника, стараясь укусить. Глубокие рваные раны, наносимые этими грызунами, очень опасны, поэтому у взрослых животных практически нет врагов.

Голос этого грызуна – хрюканье и громкое фырканье; защищаясь от врага, животное хрипло рычит. Брачные турниры также сопровождаются рычанием. В это время самцы преследуют друг друга, нанося сопернику удары головой в бока и грудную клетку. Крыша черепа у этого вида утолщённая, и животные используют голову как таран. Ухаживая за самкой, самец осторожно покусывает ей кожу на плечах, и трётся об её бока. При этом он выделяет приятно пахнущую мускусную жидкость из желез, расположенных на щеках, и оставляет её на стволах деревьев, термитниках и шерсти самки. Половая зрелость у этих грызунов наступает в возрасте четырёх лет, а продолжительность жизни достигает 30 – 35 лет.

Кошка-герцог (Pseudoleo barbatus)

Отряд: Хищные (Carnivora)

Семейство: Кошачьи (Felidae)

Место обитания: Северная Африка, Юго-Западная Европа, горы Атлас; саванны и редколесья на равнинах и в предгорьях.


После массового вымирания крупных травоядных вымерли или стали крайне редкими крупные хищники семейства кошачьих, которые зависели от благополучия этих животных: львы, леопарды, гепарды, тигры, пумы и ягуары. Кроме того, эти животные стали жертвами прямого преследования со стороны человека и разрушения местообитаний. Легче пережили экологическую катастрофу хищники, зависящие от мелкой дичи, численность которой быстро восстанавливается. Немногие уцелевшие кошки, дикие и одичавшие домашние, стали предками немногочисленных кошек неоцена. Среди них встречаются островные виды, потомки одичавших домашних кошек, завезённых человеком.

Степная кошка (Felis lybica) была одним из видов, переживших вымирание. Потомок этого вида, роскошная кошка-герцог, увеличился в размерах (это хищник размером с леопарда) и приобрела особые черты полового диморфизма.

Общая окраска животных обоих полов – серо-коричневая с чёрными пятнами, сливающимися на хребте в продольные мазки, а на хвосте и лапах – в поперечные кольца. Самец имеет белоснежные удлинённые волосы на подбородке, напоминающие бороду. На его плечах и груди красно-коричневые длинные волосы образуют подобие мантии, на голове шерсть слегка удлинена наподобие шапки. У самки волосы на подбородке жёлтого цвета.

Обычно хищники семейства кошачьих живут и охотятся в одиночку, за исключением львов и некоторых других крупных видов (социальный образ жизни предполагается для саблезубого кошачьего Smilodon). Кошки-герцоги также живут не в одиночку: это моногамный вид; животные живут и охотятся парами. Пары образуются на разное время: у молодых животных – на один сезон, у достигших полной силы – на всю жизнь. После смерти одного из партнёров оставшаяся особь может пристать к семье одного из своих потомков, принимая участие в охоте и семейной жизни.

Охота кошек-герцогов зависит от слаженных действий обоих партнёров. Обычно самец загоняет добычу на затаившуюся в засаде самку. Эти хищники питаются травоядными млекопитающими средних и мелких размеров, детёнышами крупных травоядных, птицами и рептилиями.

Самка приносит 4 – 5 котят один раз в год. Для выведения потомства она устраивает логово в хорошо защищённом месте – среди кустарника или в достаточно просторной норе. После рождения детёнышей роли животных в семье меняются: охотится только самка, а самец охраняет логово и окружающую территорию от хищников и крупных травоядных. Шерсть детёнышей поперечно-полосатая: чёрные полосы по серому фону, как у домашней кошки. С возрастом полосы на теле разбиваются на отдельные пятна, а общий фон приобретает явный коричневый оттенок, особенно сильно выраженный у популяции из гор Атлас, выделяемой в подвид Pseudoleo barbatus atlassicus. Детёныши остаются вместе с родителями около семи месяцев. В это время они обучаются навыкам слаженной парной охоты. Когда они достаточно подрастают, они покидают родительскую территорию.

Голос этой кошки – мяуканье и урчание (в отличие от настоящих крупных кошек, кошки-герцоги не умеют рычать). Вечером пара животных заявляет о своих правах на территорию, громко «запевая» дуэтом. При опасности эти кошки издают громкий визг.

Генетта-убийца (Necrogenetta deima)

Отряд: Хищные (Carnivora)

Семейство: Виверровые (Viverridae)

Место обитания: Северная Африка, саванна и редколесья, на юг до полосы тропических лесов.



В неоцене хищники семейства виверровых получили возможность реализовать свой эволюционный потенциал, который долгое время сдерживался из-за конкуренции с крупными хищниками – кошачьими и медведями. После вымирания крупных хищников, которое было прямо или косвенно инициировано деятельностью человека, среди виверровых появилось несколько крупных форм. Они отчасти заместили крупных хищников прежней эпохи. Один из потомков генетты (Genetta genetta) стал очень специализированным хищником, приспособленным для охоты на представителей африканской мегафауны, населяющей саванны. Это животное – генетта-убийца, один из наиболее успешных африканских хищников неоцена. Она способна умерщвлять крупную добычу: у животного развиты сабельные клыки. Челюсти этого животного сравнительно короткие, но высокие и приспособленные к сильным вертикальным нагрузкам, возникающим при нанесении удара клыками. Челюсти могут широко раскрываться (на угол до 130°).

Вес генетты-убийцы достигает 120 кг, длина тела до полутора метров, хвоста – около 1 метра. Самцы этого вида крупнее самок. Своим телосложением это животное напоминает некоторых кошачьих. Животное плотно сложено, способно лазить по деревьям и плавать. Таким образом, генетта-убийца может легко добыть практически любое крупное млекопитающее Северной Африки.

Окраска шерсти генетты-убийцы серо-белая с чёрными ушами, «маской» на морде, лапами и кончиком хвоста. Окраска тела более изменчива: по шерсти разбросаны чёрные пятна неправильной формы, их узор и количество индивидуальны для каждого зверя. Изредка встречаются почти целиком чёрные звери с отдельными белыми отметинами на боках и голове. Голос этого животного – низкое ворчание; агрессивно настроенное животное рычит.

Генетта-убийца не любит преследовать добычу на длинной дистанции. Кроме того, она охотится преимущественно на крупных и медлительных животных. Поэтому основной метод охоты этого хищника – нападение из засады. Атакуя добычу, животное развивает скорость до 60 – 70 км/ч. Нападая, генетта-убийца наносит добыче глубокую колотую рану в часть тела, где нет крупных костей: обычно в основание шеи или мягкие ткани бедра. Нападение длится недолго: вонзив клыки, хищник сразу же отступает, опасаясь ранений, а затем преследует истекающую кровью добычу.

Это животное охотится на крупную добычу, поэтому у каждой особи этого вида огромная охотничья территория – свыше 40 – 50 квадратных километров. Генетта-убийца живёт и охотится в одиночку. Если два или более животных охотятся или отдыхают вместе, то это либо пара в брачный сезон, либо самка с подросшим молодняком. Генетты-убийцы очень территориальные, и каждое животное помечает границы своей территории пахучими выделениями. Животные оставляют метки на предметах, заметных издалека – обычно на камнях или термитниках, а также на стволах отдельно стоящих деревьев. Самка с молодняком особенно агрессивна к сородичам, и может, не колеблясь, напасть даже на взрослого самца. Беременность этих животных длится до 6 месяцев. Незадолго до родов самка устраивает логовище среди колючего кустарника. В помёте 2 – 3 слепых и глухих детёныша, покрытых короткой шерстью. Они развиваются достаточно медленно: остаются в укрытии до 2 месяцев, и только на третий месяц жизни начинают исследовать окружающий мир. В это время шерсть детёнышей тёмная: вначале они целиком чёрные, затем некоторые участки их шерсти светлеют. Примерно в возрасте 7 месяцев самка начинает обучать их охоте, и некоторое время они охотятся единой семьёй. В возрасте больше года молодые животные становятся более агрессивными и самостоятельными. В это время самка прогоняет их со своей территории, и они начинают вести самостоятельную жизнь. В этом возрасте многие молодые звери получают серьёзные ранения и гибнут в схватках со взрослыми представителями своего вида. В возрасте трёх лет самки становятся способными к спариванию. Самцы созревают примерно на год позже. Продолжительность жизни этих зверей достигает 30 – 35 лет.

2. Мохнатые садовники

(Саванны Северной Африки, мелкие животные)

В мире, густо заселённом самыми разнообразными формами жизни, большое значение для живых существ приобретают самые разные формы сотрудничества: от откровенного паразитизма до взаимовыгодного симбиоза. И все они направлены на одну цель: помочь выжить в сложном и изменчивом мире. Такие связи развивают не только животные, но и растения. Причём для одного вида неоценовых деревьев африканской саванны это сотрудничество оказалось очень выгодным.

Сахарное дерево растёт небольшими группами или в одиночку на равнинах Африки в условиях очень мягкого климата. Сухой сезон длится недолго и дерево переживает его легко за счёт больших запасов воды в толстом стволе и длинных корней, проникающих в глубинные водоносные горизонты. Но не только из-за этого его крона гораздо гуще, чем кроны других деревьев.

У многих деревьев неоценовой саванны есть свой враг: огромная птица, страус-жираф. Семейные группы этих великанов бродят по саванне, ощипывая даже самые колючие ветви при помощи прочного, нечувствительного к уколам шипов клюва. Птицы ищут в земле и заглатывают булыжники весом до 500 граммов: это позволяет им перетирать жёсткие и волокнистые листья некоторых пальм саванны. А сахарное дерево выгодно отличается от прочей растительности тем, что его крупные листья имеют приятный сладковатый вкус.

Вот один из пернатых гигантов подходит к густой кроне дерева в надежде насытиться сочными сладкими листочками. Огромная птица отрывает крупные листья и глотает их целиком. Его деятельность заставляет раскачиваться даже крупные ветви. Страус-великан с силой дёргает листья, не догадываясь, что подаёт сигнал к защите дерева.

Среди ветвей дерева мелькают рыжие и чёрно-белые комочки меха, слышится пронзительное стрекотание. И вскоре на объедаемой страусом ветке появляется авангард защитников дерева - две рыжие белки с полосатыми хвостами. Это жильцы и охранники сахарного дерева - белки-садовники. Постепенно прибывают всё новые и новые зверьки, и вскоре ближайшие к страусиной голове ветви оказываются сплошь покрыты громко стрекочущими зверьками. Опытный страус давно отошёл бы в сторону, но на свою беду возмутитель беличьего спокойствия неопытен и ещё ни разу не сталкивался с этими зверьками. Он продолжает свою трапезу, оторвав крупный лист. И это становится настоящим casus beli.

Одна из белок-садовников прыгает на голову исполинской птицы, следом за ней прыгает ещё пара. Белки начинают кусать почти голую кожу головы страуса. Огромная птица, способная ударом ноги забросить на дерево генетту-убийцу, оказывается беззащитной перед такими маленькими противниками. Пернатый великан трясёт головой, встряхивается всем телом, но тщетно: почти десяток белок бегает по его голове и спине, беспощадно кусаясь под аккомпанемент громкого стрекотания беличьей стаи. Испуганный страус-жираф отбегает в сторону от дерева, и атака моментально прекращается. Заметив, что птица отходит от родного дерева, белки спрыгивают с великана на кусты и на землю, спеша в свой дом. Страус-жираф получил хороший урок: его шея и голова покрыты кровоподтёками. Не скоро он забудет вкус листьев сахарного дерева, но ещё дольше будет помнить, что даром такое угощение не даётся.

Белки-садовники спешат на своё дерево. Там, на вершине, в большой развилке ветвей находится громадное коллективное гнездо, вмещающее несколько десятков индивидуальных гнёзд-«квартир», занятых семейной парой, и несколько холостяцких «комнат» по краям колонии. Гнездо сооружается из прутьев и стеблей трав. На крыше гнезда высажены настоящие «сады» из эпифитных растений. Это и определило название зверьков.

Эпифиты в сухой саванне - редкость. Поэтому белки-садовники пускаются на поиски новых растений достаточно часто. «Охотники за растениями» очень осторожны: они прячутся в траве и стараются как можно реже показываться на глаза. Вдали от колонии их смелость, порой переходящая в дерзость, теряется моментально. «Охотник за растениями» стремительно взбирается на дерево, в ветвях которого замечено желанное растение. Подбежав к нужному растению, белка старается оторвать от него подходящую по размеру часть: кусок заросли или часть стебля. Когда это удаётся, зверёк аккуратно спускается и быстро бежит к родному дереву, держа желанную ношу в зубах. В кроне дерева-дома белка с растением быстро поднимается в гнездо и пристраивает на свободном месте новое украшение крыши. Другие белки выщипывают гибнущие части растений, удаляют сухие листья и поддерживают сад на крыше дома в чистоте. Это даёт большие преимущества белкам-садовникам. Растения отлично маскируют гнездо от воздушных хищников, прикрывают рыхлые гнёзда от дождя, а после дождя корни всасывают из стенок гнёзд воду вместе с выделениями зверьков, помогая таким образом поддерживать чистоту в жилищах.

Предметом заботы белок является и само сахарное дерево. Ради удобства перемещения белки отгрызают часть веток, которые делают крону очень густой. Оставшиеся ветви от этого растут намного лучше. Белки борются с насекомыми-вредителями. Правда, это не самоцель, а скорее побочный эффект жизни белок: так они удовлетворяют потребности в пище животного происхождения. Особенно любят белки крупных жуков-дровосеков и их жирных личинок. Поедают они и грибы, обильно растущие в дуплах сахарного дерева. Основной же пищей белок служат листья и плоды сахарного дерева: вот уж поистине «сладкая жизнь»!

Но источником сладкой пищи могут быть и насекомые. Колонии тлей поселяются на нежных молодых побегах сахарного дерева. Эти мягкотелые насекомые размножаются стремительно, но у них есть много врагов, в том числе и сами белки-садовники. Обследуя ветви дерева, белка натыкается на колонию тлей. Вцепившись задними лапками в ветку, она подтаскивает к себе передними лапками кончик ветви, облепленный тлями, и с наслаждением слизывает этих насекомых.

Благодаря заботам колонии белок сахарное дерево обильно цветёт и пышно разрастается. Его крона - это и стол, и дом для мелких общительных грызунов.

Но группами живут не только белки. Выживание в группе выгодно, хотя при этом надо как-то делить интересы на свои и групповые. И некоторые другие животные выжили во время массового вымирания голоцена благодаря сложному и разнообразному групповому поведению.

Высокие травы и заросли кустарников саванны дают приют одному из самых опасных животных саванны. Даже генетта-убийца со своими сабельными клыками не всегда отваживается встать на пути этих животных. Громкие крики, визг и уханье предупреждают животных саванны о приближении стаи плотоядных приматов - павианов-фурий. Эти жилистые сильные существа обладают редкой отвагой и изобретательностью. Они всеядны, но любят использовать в пищу мясо и умеют добывать его разными способами. В засуху они наведываются к мелким прудам и ловят в грязи рыб и лягушек, камнями разбивают панцири черепах. А такую быструю добычу, как мелкие птицы и ящерицы, павианы-фурии добывают, бросая в неё горсти камней. Один камень обязательно находит свою жертву. Тушу павшего травоядного или отбитую у хищника добычу эти хищные обезьяны раздирают длинными клыками.

Иерархия в стае павианов очень жёсткая, ослабевшее животное может запросто скатиться вниз по лестнице главенства. Но взрослый самец-тиран следит за тем, чтобы свою долю получали даже самые низшие члены стаи - так он старается заручиться поддержкой членов группы. Особая любовь тирана - детёныши. При делёжке туши зайцелопы или молодого плоскорога он следит, чтобы малыши получали свою долю. Порой он может отнять мясо у особенно жадного сородича, чтобы тут же отдать его голодному малышу. Правда, становясь подростком, молодой павиан вместо еды начинает получать от вожака тычки и пинки: детство кончилось, пора жить взрослой жизнью. А у вожака новые любимцы, которых он учит и оберегает.

Павианы-фурии изобретательны и мастерски используют предметы. Обезьяна, научившаяся использовать новый предмет, или открывшая новый способ добычи пищи, высоко поднимается в иерархии. Разные кланы владеют разными «ноу-хау», передавая их от поколения к поколению. И у одного из кланов есть в коллективной копилке опыта способ добыть вкусное нежное мясо белки-садовника, причём довольно легко.

Самец «№ 2» в иерархии клана пробует на вкус листья деревьев и осматривает землю в поисках следов пребывания белок. Наконец он находит то, что искал - сладковатые листья и мелкий помёт в больших кучках. Тихим уханьем он сообщает о находке. Павианы, стараясь не шуметь, высматривают гнездо белок на одной из вершин. Его легко заметить с земли, если знать, где искать. Запомнив место, обезьяны уходят.

На отдалённой речной отмели они ищут камни небольшого размера. Набрав по горсти камней, неуклюжей походкой на задних лапах они приближаются к кустам, растущим вблизи замеченного дерева. Там они сваливают камни в кучку. А самец «№ 2» отыскивает длинную ветку и обдирает с неё почти все листья, оставив пучок на верхушке. Он знает, как выманить белок.

Наступает вечер, солнце клонится к закату. Павианы-охотники занимают позицию за кустами. Самец «№ 2» тихо приближается к дереву, прячется под толстой веткой, зацепляет её заготовленным прутом и начинает дёргать листву. Результат не заставляет себя ждать - около двадцати маленьких защитников дерева выскакивают со свирепым стрекотанием на ветви. Однако они не видят врага... и прежде, чем успевают что-либо сообразить, в них летит град камней и палок. Несколько белок тут же падают замертво, а по тем, кто пытается убежать, летит новая порция камней. Самец павиана под деревом продолжает дёргать ветку, вызывая новые отряды защитников. Одна из спасающихся белок издаёт резкий свист - сигнал тревоги, но её тут же сбивает метко брошенный камень. Результат нападения - полтора десятка убитых белок. Павианы подбирают мёртвых белок, но когда один из молодых самцов пытается съесть одну тушку, самец-вожак отвешивает ему крепкую затрещину, сопровождая её негодующим уханьем.

Ночь в колонии белок проходит очень неспокойно. Зверьки обнюхивают воздух и прислушиваются, ожидая пропавших соседей, но некоторые из их сородичей уже никогда не вернутся в гнёзда.

Утром павианы снова предпринимают атаку на беличью колонию. В кустах ещё остались камни, а с утра очень хочется есть - не всем достались беличьи тушки. Да и может ли крошечный зверёк насытить крупную прожорливую обезьяну? Атаку на белок предпринимают подростки, которым досталась всего пара тушек на всех. Тихо подкрадываются они к дереву белок. Некоторые из них вооружились палками, хотя пользоваться ими толком ещё не умеют. Один из старших подростков тыкает в ветку дерева длинной палкой, надеясь выманить белок. Но в ветвях мелькает лишь одна белка-часовой. Она прекрасно видит нападающего, издаёт громкий свист, уворачивается от неумело брошенной палки и скрывается в листве. Опытные павианы вернулись бы лишь через несколько дней, когда белки позабудут о них. Но молодым ещё учиться и учиться.

Молодые павианы не знают, что есть те, кто может напасть на них. Выросшие в стаде, они привыкли быть осторожными лишь тогда, когда предупреждают старшие. И одному павиану-подростку грозит опасность. В поисках хорошего камня он отошёл далеко от товарищей, и это не осталось незамеченным. Кошка-герцог, великолепный гривастый самец, следит за молодой обезьяной из высокой травы. Он прекрасно видит беспечного детёныша, и когда подросток нагибается, чтобы отковырять из земли камень, совершает бесшумный и точный прыжок. Ни звука не издал подросток-павиан, когда острые клыки прокусили его затылок и шею.

Похоже, павианы-подростки очень заняты охотой на белок и их не обеспокоило исчезновение одного из них. Однако ветер доносит до них незнакомый запах. Возглас удивления одного из подростков заставляет остальных бросить бесполезное занятие и выпрямиться. К сахарным деревьям приближается большая группа огромных обезьян гориллад. Впереди движется крупный гривастый самец, поодаль от него подростки и самки с детёнышами. Молодые павианы никогда не видели гориллад: эти обезьяны живут в предгорьях и спускаются на равнины только в период созревания плодов, в том числе плодов сахарного дерева. Один из самых смелых подростков пытается сделать то, что успешно удавалось его папе, вожаку стада. Он громко визжит и кидает камень в подростка гориллады. Камень попал в цель, и молодая самка гориллады жалобно застонала, схватившись за ушибленное плечо. Самец-вожак семьи гориллад встаёт на задние лапы, закатывает верхнюю губу на плоский нос, обнажая блестящие розовые дёсны с крупными белыми зубами, и ревёт леденящим душу голосом. Молодые павианы быстро понимают, кто главнее, и спешно оставляют поле боя.

Гориллада, несмотря на дальнее родство с павианами-фуриями - растительноядная обезьяна. Обычно она питается зеленью горных деревьев, кустарников и трав, но охотно лакомится плодами и прекрасно знает сроки их созревания.

Группа гориллад несколько дней проводит в роще сахарных деревьев. Они наслаждаются изобилием плодов, но в этом сезоне урожай настолько велик, что много плодов остаётся не съеденными. И тогда начинается один из праздников саванны.

Сахарное дерево привлекает обезьян одним свойством, которое сгубило тысячи других приматов, людей, за 25 миллионов лет до этого времени. Плоды сахарного дерева настолько богаты сахарами, что порой начинают бродить прямо на дереве. А вниз шлёпаются уже «созревшие», богатые алкоголем плоды. Съев их достаточно много, травоядное может сильно опьянеть. И горилладам это состояние нравится не меньше, чем в прошлом людям. Они отыскивают забродившие плоды и поглощают из в большом количестве. Животы этих обезьян превращаются в бродильные чаны, бедных приматов мучает отрыжка. Но чего не стерпишь ради блаженства, пусть и столь сомнительного!

Скушав изрядное количество плодов, гориллады отдыхают, привалившись к стволу дерева. Подростки неуклюже резвятся и кувыркаются в траве, а крупный вожак храпит под лучами солнца прямо в траве. Невдалеке неверным шагом плетётся огромная генетта-убийца. Но сейчас она не оправдывает своего громкого имени: праздник неоценового Бахуса не обошёл и её. Мутный взгляд и шаткая походка выдают в огромном хищнике большого любителя плодов сахарного дерева. Из-под ног генетты взлетает птица, и замысловатыми зигзагами скрывается в траве.Праздник коснулся всей саванны. Хорошо, что такие урожаи случаются не каждый год, и «пьяные фрукты» быстро сгнивают, уберегая животных саванны от беспробудного пьянства.

Присутствие гориллад не тревожит белок-садовников. Их колония залечивает раны, нанесённые столкновением с павианами-фуриями. Пока гориллады отдыхают в роще сахарных деревьев, павианы носа туда не покажут. За несколько дней к колонии пристала пара молодых белок из соседней рощи. Подростки этого вида, самцы и самки, уходят из колонии, где живут их родители. Они могут основать новую колонию, либо пристать к уже существующей. Новичков принимают, поскольку они показывают аборигенам колонии жесты подчинения: поджимают яркие полосатые хвосты. Белки из колонии обнюхивают новичков; при этом их хвосты подняты вверх трубой и держатся сообразно рангу - чем главнее белка, тем выше поднят хвост.

Новичкам позволено жить в колонии, поскольку от встречи с павианами погибло несколько взрослых и молодых животных. В другое время их выгнали бы прочь.

Гориллады - залог того, что на колонию белок никто не нападёт с земли. Но есть и другая опасность, которая приходит сверху - хищные птицы. На вершине гнезда в зарослях растений постоянно дежурят несколько часовых - крепких старых белок. Они недостаточно проворны и сильны, чтобы охранять дерево от травоядных, но их зрение позволяет распознать пернатых хищников. Об опасности они сообщают всё тем же пронзительным свистом.

Полдень, солнце беспощадно светит с африканских небес. От жары белки прячутся в гнездо или под широкие листья сахарного дерева. А часовые изнывают на самом солнцепёке. Одного за другим их морит крепкий сон. И последний часовой засыпает в тени листа орхидеи. Но напрасно они предались отдыху: пернатые хищники близко. И это не орёл или коршун, который охотится в одиночку. Это более умные, коллективные хищники - попугаи.

Африканский попугай-падальщик сравнительно недавно освоил хищнический образ жизни. Стаи этих проворных зелёных птиц с голыми серыми лицами промышляют падалью, обгладывая остатки добычи крупных хищников. Могучим клювом попугаи дробят даже толстые кости, добираясь до костного мозга. А ещё такие клювы подходят для разорения гнёзд белки-садовника. Пролетая над саванной, стая птиц издаёт громкие неприятные крики, похожие на карканье вороны. И этот крик будит задремавшую белку-часового. Пронзительный свист запоздал: птицы увидели пёстрого зверька, как только он пошевелился. И вот стая крупных зелёных попугаев начинает кружиться над гнездом белок. Многие белки прячутся в листве, надеясь, что их не заметят. Но попугаев-падальщиков интересует содержимое гнезда - детёныши белок.

Словно по команде стая птиц опускается на гнездо и начинает крушить его клювами. Птицы отрывают растения, ломают и грызут ветки, из которых сплетено гнездо. И вот хищники добрались до гнездовых камер. Писк детёнышей, которых вытаскивают птицы, заставляет нескольких белок броситься в атаку на пернатых грабителей: материнский инстинкт пересиливает инстинкт самосохранения. Вцепляясь в оперение крылатых мародёров, белки рвут перья и стараются укусить попугаев. Но у попугаев есть преимущество: они могут нападать с воздуха. Взлетая, птицы бьют белок клювом по голове. Один из попугаев охотится на пару со своей подругой: пока самец с воздуха нападает на белку, самка бросается на грызуна сбоку и перекусывает позвоночник белки. Пара попугаев улетает, самец держит в клюве тушку белки - им достаточно и этого. Постепенно одна за другой птицы улетают: белки сопротивляются сильно, а с каждым улетевшим попугаем смелость белок растёт. И вот уже последний попугай пытается удрать, но из хищника он превратился в жертву: белки схватили его и искусали насмерть.

Под сахарным деревом спит самец гориллады. Зелёное пушистое перо опускается сверху на его нос, заставляя могучую обезьяну громко чихнуть.

На дереве в полукилометре от колонии белок попугаи-падальщики устраиваются на отдых. Супружеские пары чистят оперение друг другу, а одна из пар поедает тушку убитой белки. Самка прижимает тушку лапой к ветке, и они с самцом по очереди отщипывают кусочки мяса. При этом то одна, то другая птица, поднимая хохолок, огрызается на соседей, пытающихся урвать свою долю мяса.

В отличие от белок-садовников, попугаи-падальщики вне сезона гнездования питают охоту к перемене мест. Стаи этих птиц в поисках добычи кочуют по саванне. Изредка они наведываются и к огромной реке, протекающей по саванне там, где в историческое время была пустыня Сахара. Эта река - бывший Нил, вернувшийся в своё древнее русло. И вокруг этой реки - свой мир живых существ.

Бестиарий

Белка-садовник (Sciurus decorator)

Отряд: Грызуны (Rodentia)

Семейство: Беличьи (Sciuridae)

Место обитания: Северная и Центральная Африка, редколесья и леса, кроме дождевого леса.




Белку можно назвать настоящим «живым ископаемым»: род Sciurus существует в практически современном виде с олигоцена. Единственное обстоятельство мешает это сделать: широкое распространение и большое разнообразие белок в эпоху человека. Представители семейства Sciuridae легко смогли выжить во время массового вымирания и дать начало новым видам эпохи неоцена: исчезли лишь наиболее узко специализированные виды и обитатели дождевых лесов, площадь которых сократилась в эпоху человека и последовавший за ней ледниковый период.

Один из многочисленных африканских видов белок – белка-садовник, древесный грызун типичного «беличьего» облика. Размерами белка-садовник не превышает обыкновенную белку (Sciurus vulgaris). Она окрашена очень ярко и броско: у неё ярко-рыжие голова и тело, чёрные уши и продольная полоска на спине, белое брюшко, длинный поперечно-полосатый чёрно-белый хвост (похож на хвост лемура Lemur catta). С помощью положения хвоста белки подают друг другу сигналы и общаются. Голос этого грызуна – стрекотание, при опасности – резкий свист (как у сусликов).

Белка-садовник является социальным видом грызунов. Она обитает большими колониями на деревьях со съедобной листвой и плодами, явно предпочитая сахарное дерево за сладковатый вкус его листвы и обильное, хотя и сезонное плодоношение. Белки обитают колониями на вершине обжитого ими дерева, где строят огромное коллективное гнездо. Верхняя часть такого гнезда маскируется большим количеством эпифитных растений и просто стеблей трав, которые белки притаскивают с соседних деревьев и втыкают в крышу гнезда. Некоторые растения успешно приживаются, поскольку их корни проникают через рыхлые стенки гнезда в гнёзда белок и получают дополнительное минеральное питание в виде выделений этих грызунов. Колония состоит из главной размножающейся пары, множества подчинённых пар (без жёсткой иерархии между ними) и многочисленных молодых холостяков, прибывших из других колоний. Собственные детёныши (плодовитость этих белок составляет 3 выводка за год по 7 – 9 детёнышей) быстро растут и в скором времени молодые самцы изгоняются из колонии. Некоторое время они ведут уединённую жизнь, разыскивая подходящее место для жизни. В это время значительная часть их гибнет. Становясь достаточно взрослыми, молодые животные присоединяются к уже существующим колониям и образуют пары внутри них.

Белки ухаживают за обжитым деревом: они собирают насекомых-вредителей (которые одновременно служат «мясной» белковой подкормкой), обгрызают и выбрасывают сухие ветви и слишком длинные побеги, собирают с ветвей поселяющиеся эпифитные растения и лианы. Молодое дерево вначале лишь посещается особями из соседней крупной колонии, а затем, когда дерево подрастает, на нём образуется собственная постоянная колония белок.

Своеобразна активная защита белкам дерева от крупных травоядных: как только животные почувствуют присутствие травоядных (обычно по запаху и шевелению ветвей), часть колонии бросается на защиту дерева. Они перебегают на ближайшие к «возмутителю спокойствия» ветви и начинают громко кричать. Если это не помогает, некоторые из белок кусают травоядное животное в морду и губы, а наиболее смелые прыгают на голову зверя и кусают его кожу. Когда чужак отходит от дерева, белки быстро перепрыгивают на ветви и возвращаются в колонию.

Несмотря на столь эффективную защиту, у белки-садовника очень много врагов. Этих грызунов поедают птицы и хищные звери, а также змеи, охотящиеся на белок по ночам. Продолжительность жизни этого грызуна редко превышает 2 года.

Павиан-фурия (Feropapio furiosus)

Отряд: Приматы (Primates)

Семейство: Мартышковые (Cercopithecidae)

Место обитания: саванны и редколесья Северной Африки.


В эпоху антропогенного биологического кризиса, и при наступлении ледникового периода на рубеже голоцена и неоцена большинство приматов было обречено на исчезновение. Тропические леса, места обитания многих из них, были одним из наиболее уязвимых биотопов на суше. Поэтому разнообразие приматов к раннему неоцену сильно сократилось. Но приматы обитают не только в лесах. Небольшое количество видов приматов освоило открытые места обитания – саванны и горы. Таковы некоторые макаки, мартышки, павианы и гелады. При наступлении глобальной экологической катастрофы у них был шанс на выживание, и они использовали его в полной мере. Расширение открытых мест обитания за счёт исчезновения лесов при иссушении климата позволило им распространиться и даже занять новые экологические ниши.

Павиан-фурия – один из приматов неоцена, потомок бабуина (Papio cynocephalus). Приспособленный к жизни на открытых пространствах, этот вид успешно существует в саванне. Это примат средних размеров: самцы весят до 50 кг, самки около 30 кг. Этот вид живёт семейными группами по 10 – 20 животных под предводительством крупного самца. Внутри групп царит жёсткая иерархия, поддерживаемая путём устрашения соперников позами и жестами.

Внешне павиан-фурия похож на павианов, известных в эпоху голоцена. Он отличается от них укороченным хвостом и седалищными мозолями ярко-синего цвета с белой каймой. Животное ведёт преимущественно наземный образ жизни, быстро бегает на четырёх лапах на короткие дистанции и неохотно лазает по деревьям.

Общий окрас тела этой обезьяны песочно-жёлтый; у самцов имеется большая серая грива, особенно сильно развитая у доминирующего самца. Челюсти павиана-фурии короче, чем у современных павианов – это самая короткомордая из «собакоголовых» обезьян. Такая особенность позволяет развивать большее усилие при сжатии челюстей и помогает питаться жёсткой и твёрдой пищей. Кости челюстей очень прочные, а зубы с заостренными режущими кромками больше похожи на зубы хищника, нежели примата. Клыки у этого примата длинные; у самцов клыки верхней челюсти выступают из закрытого рта. Рацион животного претерпел значительные изменения по сравнению с павианами эпохи голоцена: павиан-фурия всеяден с ярко выраженным уклоном в хищничество. Большую часть его рациона составляют мелкие и средних размеров животные – грызуны, рептилии, птицы и их птенцы. Эта обезьяна может поедать падаль, обгрызать мясо и хрящи с костей убитых хищниками животных. Павианы-фурии следят за птицами-падальщиками, обитающими в саванне, и вслед за ними разыскивают падаль или остатки добычи хищников. У туши крупного животного эти обезьяны собираются десятками. Если возле добычи собираются два клана, между ними вспыхивает шумная потасовка, сопровождаемая громкими воплями.

Часто группа павианов-фурий организованно охотится на животных. Наиболее примечательной особенностью их поведения является использование орудий труда: обезьяны применяют на охоте палки и камни, бросая их в добычу. Палками и камнями павианы-фурии отбиваются от хищников, или отгоняют их от свежеубитой добычи. Бывают случаи, когда павианы-фурии забивают своих врагов насмерть. По способности применять орудия труда павианы-фурии несколько уступают шимпанзе эпохи голоцена. Возможно, это связано с тем, что они обычно передвигаются на четырёх конечностях.

Разные группы этих животных используют разные методы охоты, передаваемые обучением от старших к младшим. Молодняк павианов-фурий долгое время учится приёмам охоты, наблюдая за взрослыми особями с почтительного расстояния.

Приблизительно раз в два года самка рождает всего лишь одного детёныша. Он очень долго зависит от матери, которая кормит и защищает его. Кроме неё, за детёнышем ухаживают «тётушки» - другие взрослые самки клана. Вожак клана также принимает участие в воспитании детёнышей, укрепляя своё место в иерархии группы. Впрочем, это его долг: как правило, все детёныши клана являются детьми самца-вожака.

Подростки являются наиболее агрессивными и бесправными членами группы: они вынуждены рассчитывать только на свои силы в борьбе за пищу, и не имеют материнской поддержки. Их попытки подняться в иерархии стада свирепо пресекаются доминирующим самцом, пока он достаточно силён, чтобы поддерживать свой авторитет.

Молодое животное может реально бросить вызов доминирующему самцу лишь в возрасте около пяти лет, будучи в расцвете физических сил. Но до этого возраста, как правило, доживает только один самец из шести – семи детёнышей. Выживаемость молодых самок выше: если их изгоняют взрослые самки группы, они легко вливаются в другой клан. Продолжительность жизни этих обезьян составляет около 20 лет.

Гориллада (Neotheropithecus giganteus)

Отряд: Приматы (Primates)

Семейство: Мартышковые (Cercopithecidae)

Место обитания: редколесья, предгорья и горные районы Северной Африки.


Ещё один вид обезьян, чьи предки выжили при массовом вымирании. Будучи потомком современной обезьяны гелады (Theropithecus gelada), обитателя сухих горных лугов Африки, гориллада сильно выиграла от распространения саванны по огромным территориям севера Африки и региона бывшего Средиземноморья. Этот примат является исключительным вегетарианцем, но прекрасно защищён от нападений хищников благодаря огромному размеру и физической силе. Эта обезьяна сравнима по размерам с гориллами человеческой эпохи. Взрослый самец гориллады весит до 250 кг и достигает роста 2 метров, когда стоит на задних лапах. Самка значительно мельче: её вес не превышает 150 кг. Телосложением этот примат также напоминает гориллу: у гориллады руки длиннее ног, поэтому, когда обезьяна стоит на четырёх конечностях, её спина наклонная. В отличие от гориллы, гориллада при движении на четырёх конечностях опирается не на костяшки пальцев, а на ладонь. Несмотря на внушительные размеры, эти приматы умеют лазать по деревьям. Особенно часто это делают детёныши и подростки, хотя изредка на дереве можно увидеть крупного взрослого самца. Хвост гориллады очень короткий, снаружи заметна лишь пышная кисточка волос.

Цвет шерсти взрослого животного смоляно-чёрный; половозрелые самцы имеют пепельно-серую гриву, похожую на львиную, которая с возрастом седеет. Детёныши отличаются по окраске от взрослых особей: они серые, и темнеют по мере взросления. На груди этих обезьян есть ярко-красное пятно голой кожи, окружённое широкой полосой белой шерсти. Демонстрация этого пятна имеет место при установлении отношений доминирования в группе, или при угрозе хищнику. При этом гориллада встаёт на задние лапы, и яркая метка хорошо видна агрессору. Лицо этой обезьяны голое, розово-красного цвета. У агрессивно настроенной особи кожа на лице становится значительно ярче. От гелады эта обезьяна унаследовала ещё один приём угрожающей демонстрации: она вздёргивает и выворачивает верхнюю губу, демонстрируя дёсны и крупные зубы.

Вегетарианский рацион и питание жёсткой растительностью привели к тому, что челюсти гориллады стали короткими и широкими, а жевательные мускулы – сильными. Коренные зубы этой обезьяны массивные, с широкой коронкой и тупыми округлыми буграми. Клыки лишь немного длиннее резцов, и меньше мешают пережёвывать растительную пищу. Гориллады питаются клубнями и луковицами, листьями и семенами злаков. Они не владеют навыками орудийной деятельности, и добывают подземные части растений, пользуясь прочными ногтями.

Гориллада обитает в тёплых редколесьях и на хорошо прогреваемых склонах гор, где держится стадами по 30 – 40 особей. Изредка, к моменту обильного плодоношения деревьев, некоторые стада переходят в саванну. Но после окончания сбора плодов они уходят обратно в горные леса. Стадо состоит из нескольких семейных групп под предводительством крупного доминирующего самца. Фактически, он является отцом большинства детёнышей в стаде, поскольку обладает преимущественным правом на спаривание. Но отношения между самцами в стаде гориллад значительно менее напряжённые и агрессивные, чем у павианов эпохи голоцена. Самка рождает детёныша один раз в три года, и заботится о нём практически до появления следующего детёныша. Из-за сравнительно спокойного отношения доминирующих особей к подросткам молодняк достаточно долго остаётся в родительской группе: самка может остаться в ней на всю жизнь. Взрослеющие самцы часто покидают родительские группы и образуют свои холостяцкие стаи. Иногда при потере самца-доминанта группа может пристать к одной из соседних групп обезьян.

Молодое животное достигает типичных размеров взрослой особи на седьмом году жизни, но самка к этому времени уже может родить первого детёныша. Продолжительность жизни гориллады составляет около 50 лет.

Попугай-падальщик (Carnopsittacus ferox)

Отряд: Попугаеобразные (Psittaciformes)

Семейство: Попугаевые (Psittacidae), подсемейство Настоящие попугаи (Psittacinae)

Место обитания: Северная Африка южнее Средиземноморских болот; саванны и редколесья, леса в предгорьях.


Большинство попугаев является лесными птицами и вегетарианцами, но это не строгое правило. Среди попугаев эпохи голоцена были известны обитатели открытых местностей, гор и саванн, а также частично животноядные виды. Так, наблюдениями в неволе было установлено, что многие виды попугаев охотно поедают животную пищу – мясо и сало, личинок насекомых. Противоречивы сведения, утверждающие, что попугай нестор, или кеа (Nestor meridionalis) умел убивать овец, однако эти попугаи охотно поедали трупы павших овец. Попугаи большей частью гнездятся в дуплах деревьев, но есть виды, гнездящиеся на земле, в норах, или строящие себе плетёные или коллективные крытые гнёзда из веток и хвороста.

При наличии исключений такого рода неудивителен тот факт, что в неоцене на Земле сохранились попугаи. Многие из них ведут образ жизни, нетипичный для большинства известных в эпоху человека видов. Так, крупный потомок новозеландских кеа в неоцене перешёл к хищничеству. Животноядным является снежный попугай, обитающий в Андах. В африканских саваннах у них есть «коллега» - попугай-падальщик. Эти птицы кажутся исключением из слишком большого числа «правил» для отряда, но при изменении природных условий и вымирании самих «правил» (т. е. большинства лесных попугаев) именно такое изменение образа жизни позволило им выжить.

Попугай-падальщик – это относительно крупная стайная птица. Он весит до 1,5 кг при размахе крыльев до 1,7 м. Длина тела этой птицы вместе с хвостом около 60 см. Он обитает в саваннах и редколесьях, и вне гнездового сезона собирается стаями до 100 птиц и более. Оперение самца и самки цветом не различается. Птицы обоих полов окрашены в зелёный цвет с белыми перьями под крыльями (эти пятна видны в полёте и служат знаком опасности для стаи, когда одна из птиц внезапно взлетает); перья хвоста красные.

Специфический рацион вызвал некоторые изменения в облике птицы: на боках головы (от клюва до ушного отверстия), горле и верхней части груди нет перьев. В этих местах кожа серая, а вокруг глаз она образует синеватое кольцо. На темени и затылке перья более длинные, чем на шее. Они образуют особого рода «хохолок», положением которого птицы выражают своё эмоциональное состояние. Клюв этого попугая имеет характерную для попугаев форму. Он чёрный с узкой вертикальной белой полосой. Голос этой птицы напоминает скрежет и скрип.

Попугаи-падальщики питаются почти исключительно пищей животного происхождения. Они добывают её разнообразными способами: выкапывают из земли личинок насекомых, ловят и поедают мелких позвоночных. Эти попугаи нападают на мелких зверей и птиц, ищут разоряют птичьи гнёзда. Мощный клюв позволяет птицам разламывать покровы крупных жуков, и даже панцири мелких черепах. Эти попугаи часто кружатся высоко в небе, и, подобно грифам эпохи человека, высматривают падаль или добычу крупных хищников. Они охотно поедают даже полуразложившееся мясо. Если мяса не хватает, птицы обгрызают хрящи и дробят кости в поисках костного мозга.

Эти птицы гнездятся группами в речных обрывах или горных районах, клювом и лапами выкапывают в глинистой почве длинные норы (до 2 метров длины, шириной до 30 см). В кладке попугая-падальщика 2 – 3 крупных яйца. Птенцы вылупляются голыми и слепыми. Родители совместно ухаживают за ними, кормят полупереваренной пищей и приносят воду в зобу. Развитие птенцов длится около 3 месяцев, и в это время они подвергаются опасности нападения со стороны змей, крупных ящериц и мелких хищников из числа млекопитающих. При нападении хищника попугаи-падальщики обороняются целой стаей. Они по очереди налетают на агрессора, наносят ему мощные удары крыльями, и сильно кусаются. Слаженная групповая защита повышает выживаемость потомства: практически 90% вылупившихся птенцов доживает до вылета из гнезда. Они становятся половозрелыми в возрасте около 3 лет, а продолжительность жизни составляет 50 – 60 лет, и даже больше.

Гербарий

Сахарное дерево (Adansonia saccarisissima)

Порядок: Мальвовые (Malvales)

Семейство: Бомбаксовые (Bombacaceae)

Место обитания: Северная Африка (включая горы Атлас), Гибралтар, Аравия; саванны и редколесья.

Крупные травоядные животные и равнины, поросшие травами, составляют неразрывное единство и эволюционируют совместно. Крупные травоядные поедают и вытаптывают большую часть кустарников и деревьев, позволяя расти злакам и некоторым другим видам растений, устойчивым к вытаптыванию. Тем не менее, в саванне встречаются участки кустарников и отдельные островки древесной растительности. Среди деревьев североафриканской саванны примечательно очень крупное дерево, достигающее высоты 20 и более метров. Толстый стволом явственно указывает на родство этого дерева с баобабами эпохи человека. Это действительно один из видов рода Adansonia, который называется сахарное дерево. Крона этого вида раскидистая, зонтиковидная, шириной до 25 – 30 м. Вершина сахарного дерева обычно усечённая; иногда её подгрызают для строительства гнезда белки-садовники – небольшие грызуны, обычно селящиеся в кроне этого вида. Кора у основания ствола толстая и морщинистая, на ветвях гладкая, желтовато-серого цвета. Листья сахарного дерева простые, пальчато-рассечённые. Они достигают очень большого размера: черешок листа длиной до 30 см, пластинка диаметром до 40 см. Корни сахарного дерева очень мощные; они доходят до водоносных слоёв почвы, что позволяет дереву сохранять большую часть листвы даже в сухой сезон.

Сахарное дерево умеет добывать воду там, где многие другие деревья погибли бы от сухости почвы. Но это очень светолюбивое растение. В облеснённых районах сахарное дерево избегает зарослей других растений, и встречается на сухих возвышенностях, где конкуренция с ними слабее. В горах Атлас это растение предпочитает жаркие южные склоны, где успешно конкурирует с прочими деревьями.

Растение получило название за одну необычную особенность, которая, несомненно, была бы замечена и оценена в эпоху человека. Но в неоцене людей нет, и удивительные свойства сахарного дерева доступны только животным. Это дерево очень богато сахарами. Они синтезируются в его листве в таких количествах, что листья имеют явный сладковатый вкус. Это приспособление развилось в результате длительного симбиоза предков сахарного дерева и древесных грызунов, распространявших их плоды и обитавших на их кронах. Оно же является причиной тесных симбиотических отношений сахарного дерева и белок-садовников.

Цветки сахарного дерева крупные, одиночные, белого цвета с кремовым оттенком. Диаметр цветка достигает 20 см, в его центре растёт множество тонких тычинок, обильно вырабатывающих пыльцу. Цветки на длинных висячих цветоносах раскрываются в сухой сезон, ночью, и всего на несколько часов. Они опыляются бабочками и летучими мышами, но белки-садовники также любят лакомиться нектаром и охотно принимают участие в опылении. Ночь, когда цветёт сахарное дерево – это единственная ночь в году, которую эти грызуны проводят без сна по своей воле.

Плоды сахарного дерева также богаты сахарами. Они крупные (до 2 кг) с сочной рыхлой мякотью и плотной кожурой. Семена этого растения распространяются птицами и травоядными животными. Это дерево плодоносит сезонно, обычно незадолго до сезона дождей. Это позволяет привлечь сочными плодами возможных распространителей семян (птиц и зверей), а также приурочивает прорастание семян в начале сезона дождей. При обильном урожае часть плодов начинает бродить прямо на дереве и накапливает изрядное количество алкоголя в мякоти, остающейся внутри кожуры. Животные, съев слишком много таких плодов сахарного дерева, пьянеют. Молодое дерево не имеет сладкого вкуса листьев и сбрасывает их на сухой сезон. Лишь к 10 – 15 годам, окрепнув, дерево начинает вырабатывать сахар. Оно впервые зацветает в возрасте 20 лет, и живёт до 400 - 500 лет.

3. Царство папируса

(Нил-Нигер - крупнейшая речная система Северной Африки)

Великие Африканские озёра: Танганьика, Малави (Ньяса), Виктория, Рудольф - это цепочка озёр, протянувшаяся в середине африканского континента с севера на юг. Эти озёра обозначают собой крупный разлом континентальной коры. В будущем силы, движущие подземными процессами, разорвут Африканский материк с юга на север вдоль этой линии, превратив его в узкий залив Индийского океана. При этом края разлома приподнимутся из-за давления магмы под материком, меняя наклон материка и течение его рек.

Крупная река Африки, Нил, изменит своё течение и войдёт в древнейшее русло. Некогда Нил протекал по местности, которая в ХХ веке известна как пустыня Сахара. Но ещё на памяти древнего человека в этой местности текла река и бродили огромные стада травоядных. А сходство фауны рыб Нила и Нигера говорит о том, что Нигер был притоком в нижнем течении древнего Нила. Позже сахарское русло Нила обмелело, а река пробила прямую дорогу на север - в Средиземное море. В неоцене всё «вернулось на круги своя». Нил повернул на запад, а влажный климат, создаваемый ветрами с Танганьикского залива, позволил этой реке преодолевать территорию Сахары, сделав её богатой жизнью саванной со вкраплениями озёр, проток и болот. В сухой сезон некоторые пруды, протоки и болотца пересыхают, но в основном русле Нила всегда есть вода.

Речная долина - настоящее царство исполинского тростника, рогоза и папируса. В зарослях этих трав, для которых 3 метра в высоту - очень средний размер, обитает множество животных. Один из видов, для которого тростники - родной дом, - оленёк-клыкач. Это реликт очень древних времён, сравнительно мало изменившийся по сравнению с водяными оленьками Африки ХХ века. И образ жизни, который ведёт это существо, мало изменился.

Семейная группа оленьков выходит из зарослей тростника на берег. Её возглавляет самец с длинной головой. Из его рта торчат два хорошо развитых клыка. За ним выходят три самки и пара маленьких пятнистых детёнышей. Когда они подрастут, пятна превратятся в вертикальные полосы - окраску взрослых оленьков. Животные очень осторожны - самки постоянно озираются и потряхивают ушами. На несколько секунд они замирают и прислушиваются, а потом аккуратно подходят к воде. На берегу очень топкая грязь, но оленьки легко ходят по ней при помощи длинных раздвигающихся копыт. Животные входят в воду и плывут к небольшому островку, намытому рекой недалеко от берега. Там можно полакомиться сочными листьями кувшинок. Оленьки с наслаждением отрывают листья и жуют их вместе с улитками, облепившими нижнюю часть листа. Погружая под воду голову, самец зацепляет и вырывает клыками пучок водяных растений и поедает их.

Растения очень обильно развиваются в реке, потому что их удобряют. Поверхность воды со стороны реки покрывается пузырьками, а затем словно взрывается, заставляя оленьков сбиться в кучу на островке. Но бояться им нечего: из воды высунулась огромная голова травоядного свино-бегемота. Этот великан коротает в реке жаркие дни, спасаясь от зноя. Ночью он выходит кормиться на берег. Навоз свино-бегемота обильно удобряет воду, способствуя росту водяных растений в протоках.

Вода в мелких заливах и протоках сильно освещается солнцем. Обильное «удобрение» свино-бегемотов способствует массовому развитию фитопланктона, придающего воде зелёный оттенок. На фитопланктоне откармливаются стаи мелкой рыбы, а также утки. Утка-фламинго - один из таких видов. Она специализирована на питании микроскопическими планктонными и донными нитчатыми водорослями. Клюв этой миниатюрной птицы превратился в совершенный цедильный аппарат с густой бахромой роговых щетинок на нёбе и языке.

Выводки уток-фламинго можно встретить практически во всех мелких водоёмах бассейна неоценового Нила. За самцом и самкой плывут в ряд 5 - 6 крошечных утят. Но при питании птицы плавают иначе - родители и их потомство плывут, растянувшись в шеренгу. Родители находятся по краям, а утята - в середине. Так птицы не мешают друг другу питаться, собирая фитопланктон и плёнку очень мелкой ряски вольфии (Wolffia) с поверхности воды. Но им стоит быть осторожнее - под листьями кувшинок таится смерть.

С поверхности воды этого охотника увидеть нельзя - он прячется под листом растения, как под зонтиком. Но при взгляде снизу солнце предательски освещает силуэт короткой рыбы с очень длинными усами, раскинутыми в виде паутины. Это и определило имя рыбы: сом-паук. Благодаря усам эта рыба читает дрожащую поверхность воды, словно книгу. Рыба чувствует прерывистые прыжки клопов-водомерок, мелкую дрожь упавшей в воду бабочки, одиночный всплеск от плода, упавшего в воду. Но сома интересует частое биение маленьких лапок, говорящее о присутствии маленькой, но вкусной добычи - утят или грызунов.

Выводок уток плывёт, растянувшись в шеренгу. Неосторожные птицы близко подплывают к зарослям кувшинок. Внезапный водоворот - и один утёнок исчезает в пасти рыбы, а выжившие птенцы вместе с родителями спешат к берегу. В зарослях растений вода спокойнее, но есть и хищники. Выживание уток-фламинго балансирует на тонкой грани между обильным, но опасным берегом и сравнительно безопасной, но бедной пищей открытой водой.

Если уткам можно чувствовать себя в относительной безопасности в русле реки, то рыбам не позавидуешь. В реке водятся свои хищники, быстрые и беспощадные. Стаи этих существ метровой длины буквально терроризируют реку, пожирая любых существ длиной меньше полуметра. Но эти существа какие-то странные, и в то же время очень знакомые. У них большая голова, короткое толстое тело, плавник окаймляет спину и весь хвост, а чешуи и жаберных крышек нет. К тому же у самых крупных особей появляются... ноги с пальцами! Эти существа - не рыбы, а огромные неотенические головастики. Они могут размножаться, не превращаясь в лягушек. Пальцы позволяют им пробираться в зарослях растений, а при икрометании самец удерживает лапами самку.

Но и сами головастики - ещё не самые страшные хищники русла реки. Вот стая гигантских головастиков, растянувшись вогнутым полумесяцем, патрулирует реку недалеко от берега. Вряд ли они догадываются, что за ними наблюдают. А жёлтый глаз хищника внимательно следит из коряг за приближением этих существ. Когда стая головастиков проплывает над корягами, вверх взлетает плоская голова на длинной шее, и безжалостные челюсти в долю секунды раздирают головастика-великана надвое. Стая головастиков рассыпается и скрывается в растительности, а из коряг поднимается широкое существо, держа в огромной пасти остатки головастика. Попеременно работая перепончатыми лапами, животное поднимается к поверхности воды. Вдохнув с характерным шумом воздух, хищник-великан не спеша проглатывает истерзанного головастика целиком. Это самый главный хищник неоценового Нила - черепаха-крокодил. Лениво оглядев окрестности, животное быстро скользит к берегу. Для пищеварения нужна повышенная температура, и черепаха спешит погреться. Её панцирь редуцирован, а тело покрыто слабо ороговевшей кожей. Только кольцевая складка кожи над лапами и по бокам тела намекает на то, что когда-то у предков этого вида был панцирь.

Чудовище держит курс на небольшой островок, где отдыхают оленьки. Они спят, что можно редко позволить себе в зарослях, где враг может бродить рядом. Но их сон чуток: заслышав подозрительный плеск, самец издаёт крик тревоги, и звери отбегают на другой берег островка. Это тактический ход: черепаха медлительна на суше, но в воде плывёт быстрее оленька. Плывущие звери представляли бы собой лёгкую добычу. Трёхметровый гигант вылезает на берег и растопыривает лапы в стороны, не обращая внимания на оленьков. На суше черепаха-крокодил добычу не хватает, да и просто не догонит быстроногих оленьков. Сейчас ей важнее хорошо погреться, иначе пища сгниёт в желудке. Когда великан затих под жарким солнцем, оленьки спешно покидают островок и переправляются на берег реки.

На песчаной косе, вдали от рептилии-великана оленьки делают то, за что черепаха убила бы их всех, будь она умнее. Оленьки разгребают песок копытами в поисках яиц черепах. Эти копытные всеядны, им необходима белковая пища. Оленьки охотно едят насекомых, улиток, головастиков и падаль. А сейчас они нашли гнездо громадной черепахи и пожирают её яйца. Клыки помогают оленькам выкопать и раздавить яйцо. Немного гнёзд уцелеет после таких набегов. Но тех, что останутся, хватит, чтобы новые поколения черепах-крокодилов наводили ужас на речных обитателей.

На даровое лакомство находится много любителей, и вот к гнезду подходит оленёк-одиночка в надежде перекусить редким лакомством. Будь это самка, она просто присоединилась бы к семье. Но это самец, а главе маленького стада есть, что терять. И он во всеоружии наступает на чужака: рот широко открыт, голова задрана вверх так, что видны мощные клыки. Чужак не остаётся в долгу: он демонстрирует свои клыки и храпит, как лошадь. Семейный самец встаёт на дыбы и бьёт чужака копытами, метя ему в плечи. Претендент отступает: он понимает своё численное меньшинство и отходит. У самок детёныши, и они уже фыркают, растопырив уши. Если надо, они тоже будут драться. Одиночка опускает уши и убегает, опустив голову.

А в болотистом заливе недалеко от оленьков тоже назревает драка. Самец толстой лягушки-капкана охраняет икру. Утром он отнерестился здесь с парой самок, и теперь на его попечении два комка полупрозрачной икры. И на эту икру уже поглядывает с вожделением пара сомов-пауков. Они плавают недалеко от лягушачьей кладки, но она охраняется крупной лягушкой очень бдительно. Любое приближение рыб самец пресекает, бросаясь на них и нанося удары головой. Всплывая, он раздувает горловой пузырь, издавая угрожающие звуки, хорошо слышные даже под водой.

Вечером, под покровом темноты сомы-пауки вновь подходят к кладке лягушек-капканов. Самец ночью видит хуже, и у сомов есть шанс сделать то, чего они не могли сделать днём. Пара рыб с разгона врезается в икру лягушек, глотает изрядную порцию, а взамен её тут же откладывает порцию своей, осеменяя её. И всё это - за считанные секунды. Полусонный самец отгоняет рыб, но за ночь они повторяют атаку ещё дважды.

Утром примерно треть икры, охраняемой лягушкой-капканом, оказывается подменённой на сомовью. И теперь самец бдительно охраняет чужих детей. Спустя ещё пять дней выводятся мальки сома, которые начинают поедать икру лягушки-капкана. После их питания уцелеет немного икры земноводного. А мальки уходят в речное русло, где многие из них станут добычей гигантских головастиков.

А лягушка-капкан, покинув кладку, примется охотиться на мелких позвоночных животных. Закопавшись во влажный песок на берегу, она подстерегает добычу. Когда мимо проходит выводок утки-фламинго, песок словно взрывается: лягушка хватает селезня и мгновенно сокрушает его кости прочными челюстями. Когда судороги птицы прекратились, удачливый охотник начал глотать добычу, помогая себе передними лапами. Спустя несколько минут птица проглочена целиком, и лягушка уходит в тёплый речной залив, понежиться в прогретой воде.

Дни блаженства для обитателей реки продолжаются не вечно. Наступает сезон засухи. Он короткий, но в это время солнце испаряет значительное количество влаги и некоторые водоёмы пересыхают. Водные жители должны спасаться. Утки-фламинго просто улетают на полноводные пруды и озерки. Лягушка-капкан совершает длительные ночные переходы, отсиживаясь днём в лужах с водой. Она ищет речки и пруды, которые не высохнут - тело лягушки теряет влагу, запасы которой надо пополнять. Но если она не найдёт подходящего водоёма, организм активизирует «вторую линию обороны» - кожа покрывается восковым налётом, удерживающим влагу. Этот налёт позволяет лягушке проводить на суше до недели за счёт внутренних запасов воды. Но у этого приспособления есть обратная сторона: налёт мешает кожному дыханию, тормозя тем самым обменные процессы в организме. Этот способ выживания - крайность, он используется животным лишь в самой критической ситуации.

Для головастиков, оставшихся в прудах, критическая ситуация наступает раньше: когда начинает высыхать водоём. Головастики длиной от 20 см до метра вынуждены копошиться в мутной коричневой жиже среди гнилых растений и дохлых рыб. Они могут какое-то время выживать, дыша кислородом воздуха, но это не лучший выход. Крупные особи, пользуясь ситуацией, поедают мелких сородичей, ослабляя конкуренцию: выживают лишь самые здоровые и выносливые. Их гормональная система под действием высоких температур и недостатка кислорода начинает перестраиваться и животные навёрстывают за неделю-две то, от чего практически отказались. Они превращаются... в лягушек-капканов. У них вырастают лапы, рассасываются хвосты, и молодые лягушки уходят из обмелевшего пруда в поисках большой воды. Но не все могут спастись - старые головастики, много лет жившие и размножавшиеся, будучи личинкой, не могут перестроить обмен веществ и гибнут в зловонной грязи.

Оленьки не так сильно зависят от воды, поэтому им даже приносит некоторую пользу беда головастиков. Пара оленьков обследует берег высыхающего озерка, надеясь спуститься к воде. Вскоре им это удаётся, и они входят по колено в грязную жижу, бывшую когда-то прозрачной водой. Оленёк несколько секунд всматривается в воду, застыв неподвижно. Затем резким броском он выхватывает из воды крупного головастика и выбрасывает его на берег. Несколько метких ударов копытом - и головастик мёртв. Оленёк прижимает его ногой и начинает есть, отрывая куски мяса с помощью клыков.

Черепаха-крокодил не покидает основного русла реки, поэтому засуха ей не угрожает. В сухой сезон река притягивает большое количество животных, давая великану обильную пищу. К реке подходят разные животные, но не все они могут стать пищей для черепахи-крокодила. Плоскороги слишком крупные, а зайцелопы стараются держаться ближе к этим гигантам. А вот кенгуровые прыгуны - осторожная, но желанная добыча. Черепаха вдыхает воздух, сопя удлинённым носом, и ныряет. Течение уносит следы ползущей по дну рептилии - полосу взмученного ила. Наконец она выбирает место среди растений. Крупные листья кувшинок скрывают её голову. Осторожно приподняв глаза над водой, черепаха оглядывает окрестности. Заметив прыгунов, подходящих к воде, рептилия тихо погружается в воду и подкрадывается к берегу. Первые прыгуны, пришедшие на водопой, погружают морды в воду и начинают жадно пить. Они пришли издалека, поэтому хотят напиться вволю. Задние животные толкают и теснят передних, и вскоре один зверь делает роковой шаг в воду.

Словно динамитная шашка взорвалась под водой: огромная голова черепахи на длинной шее выбрасывается из воды, наносит удар по телу прыгуна, хватает его и утаскивает под воду. Остальные звери длинными прыжками уносятся прочь. Они не понимают, что сейчас вода гораздо безопаснее, чем до атаки - черепаха получила обед, и она уже не будет охотится в ближайшие несколько часов.

Вечером на берегу оленёк находит остатки прыгуна - голову и часть позвоночника. Он с удовольствием обгладывает остатки мяса с падали. Но при этом животное держится настороже, иначе кто-то сможет точно так же поступить с его собственными останками.

Свино-бегемотам в засуху приходится нелегко. Эти звери предпочитают проводить дни в воде, ночью питаясь на берегу. Когда спускается вечер, десятки этих зверей выходят на берег. Оленёк, глодающий останки прыгуна, отскакивает в сторону и скрывается в тростниках. А массивные гиганты выбираются на берег, издавая глухое утробное хрюканье. Их пища - травы. Даже сухая трава идёт в дело. Сложный желудок этих существ поможет им усвоить даже самую волокнистую и сухую растительность. Великаны объедают ветви кустарников, рвут сухую траву. Время от времени ночную тишину нарушает хлопанье крыльев потревоженной гигантами птицы, которая торопится укрыться от возмутителей спокойствия.

Кожа свино-бегемотов в засуху чешется, поэтому звери охотно трутся об деревья (к большому неудовольствию птиц, ночующих на них). Иногда звери валяются в грязи и песке.

Раннее утро застаёт свино-бегемотов на пути к воде. Животные принюхиваются, опасаясь хищников. Возле воды на песке отчётливо отпечатываются следы ночных путешественников. Вот следы птиц, ящериц и мелких грызунов. Поверх них отпечатались следы генетты-убийцы, а с травы в воду ведёт странный след, будто кто-то протащил по песку мешок, набитый чем-то тяжёлым. Этот след пахнет мускусом. Старая самка обнюхивает след и фыркает, прижимая уши. Этот запах - запах черепахи-крокодила. Свино-бегемоты не переносят присутствия этих хищников, поэтому стадо начинает наступление. Детёныши и подростки остаются на берегу, их теснит от воды молодая самка. Прочие животные входят в воду и начинают нырять. На поверхности там и тут появляются пузыри воздуха от плывущих животных. И вот из водыпоявляется огромная черепаха-крокодил - старый самец. Даже его черепашьи мозги понимают, что с несколькими рассерженными свино-бегемотами ему не справиться. Он торопливо покидает воду и ползёт по берегу дальше от любимой купальни великанов. Его сопровождает несколько животных, которые грозно мотают головами, фыркают и топают ногами. Когда наступает дневная жара, все свино-бегемоты благополучно скрываются в воде.

Сезон засухи на неоценовом Ниле длится всего пару месяцев. Над Индийским океаном формируются грозовые тучи, которые несут на материк дожди и обеспечивают продолжение круговорота жизни.

Сам океан богат жизнью не меньше, чем суша. Многочисленные острова на мелководьях океана - настоящее горнило новой жизни. Экосистемы этих островов сложены выходцами моря и воздуха, и они заслуживают того, чтобы познакомиться с ними.

Бестиарий

Сом-паук (Arachnosynodontis inconspicuus)

Отряд: Сомообразные (Siluriformes)

Семейство: Бахромчатоусые сомы (Mochokidae)

Место обитания: Сахарский Нил, Нигер, прилегающие озёра.


Своеобразная хищная рыба, потомок сомов-перевёртышей Synodontis nigriventris. Это один из крупнейших представителей семейства: длина рыбы до 60 – 70 см, из которых 15 – 20 см приходится на голову. В спинном и грудных плавниках сома-паука растут ядовитые колючки – это общая черта представителей семейства.

Сом-паук является медлительным хищником-засадчиком, охотящимся на относительно крупную добычу. Он нападает на плавающих по поверхности или в верхних слоях воды животных снизу, из-под плавающих листьев водяных растений. Большую часть времени эта рыба проводит в позе, характерной для многих представителей семейства: сом-паук медленно плавает вверх брюшком под листьями кувшинок или под ковром мелколистных плавающих растений. В связи с такими особенностями поведения у рыбы развилась особая окраска, соответствующая обычному положению тела: брюшко сома-паука окрашено в тёмно-коричневый цвет (под цвет илистого дна), спина – в тёмно-зелёную или красновато-коричневую «сеточку» на светло-зелёном фоне (имитация цвета нижней поверхности листа кувшинки).

Несмотря на то, что большую часть времени сом-паук прячется под плавающими листьями растений и мало что может увидеть, он контролирует поверхность воды на значительном расстоянии вокруг себя. Для обнаружения добычи эта рыба использует очень длинные усы. У сома-паука три пары усов: пара усов на верхней челюсти достигает длины 120 см, а две пары перистых нижнечелюстных усов длиной около метра, на них растут боковые отростки длиной около 20 см. затаившаяся рыба осторожно расставляет усы по кругу, кончиками на поверхности воды. На усах расположено множество вибро-, электро- и хеморецепторов, позволяющих определять присутствие и особенности живых существ даже в темноте или в мутной воде. Если добыча имеет подходящие размеры (рыба оценивает их по силе вибраций воды), сом ожидает, пока она приблизится на нужное расстояние. Он настигает добычу одним точным броском, и сразу утаскивает под воду. Добыча сома-паука – утята, мелкие звери, птицы и насекомые, попавшие в воду. Если нет крупной добычи, сом-паук может объедать беспозвоночных с нижней стороны листьев кувшинок или ловить рыбу и лягушек подобно остальным рыбам.

Эта рыба размножается очень необычно. Несмотря на свои размеры, сом-паук является гнездовым паразитом: ночью пара рыб подбрасывает собственную икру в скопления икры лягушки-капкана – крупного вида местных бесхвостых земноводных. Такая особенность была характерна для некоторых сомов рода Synodontis, обитавших в эпоху голоцена в озере Танганьика: они подбрасывали икру своим соседям – рыбам семейства цихлид, инкубировавшим икру во рту. У сома-паука «нянькой» стала не рыба, а земноводное – крупная лягушка-капкан. Самец этого вида активно охраняет икру от хищников, обеспечивая хорошую выживаемость своих подопечных, среди которых зачастую оказываются мальки сомов. Нерест этих рыб происходит ночью, когда лягушка менее активна. Для кладки икры собирается несколько пар этих сомов. Одна или две пары рыб отвлекают охраняющего недавно отложенную икру самца лягушки-капкана, а другая пара проникает в гнездо лягушки, поедает часть икры и заменяет её своей. После этого через некоторое время пары меняются ролями. Мальки сома-паука выводятся раньше головастиков (через 5 суток после откладки икры) и сразу начинают питаться икрой приёмных «родителей». Они поедают до половины отложенной лягушками икры ещё до вывода головастиков. Молодые сомы-капканы растут медленно, и у земноводных есть шанс восстановить равновесие: значительная часть молоди сома погибает от неотенических головастиков лягушки-капкана. Кроме того, молодь этих сомов становится жертвами взрослых рыб своего вида. Только на шестом году жизни молодые сомы-пауки достигают размера, характерного для этого вида.

Лягушка-капкан (Stomatophrys neothenica)

Отряд: Бесхвостые (Anura)

Семейство: Настоящие лягушки (Ranidae)

Место обитания: Сахарский Нил, Нигер, озёра и болота.

Североамериканские хвостатые земноводные амбистомы (Ambistoma) были известны в эпоху человека тем, что могли существовать в двух обличьях: как наземное животное, похожее на саламандру, и как «взрослая личинка», способная размножаться, постоянно обитающая в воде и носившая название аксолотль. В неоценовой Африке у амбистом появился такой же двуликий аналог из числа бесхвостых земноводных. В прибрежной полосе водоёмов обитает крупная лягушка, потомок африканской лягушки-быка (Pyxicephalus adspersus), которая называется лягушка-капкан. У взрослых особей этого вида выражен половой диморфизм: самка достигает длины 40 – 45 см при весе около 8 – 9 кг, а самец длиной около 30 см и весит до 4 – 5 кг. У этой лягушки коренастое и плотное сложение, около 40% длины приходится на голову с крепкими сильными челюстями. Ноги этого животного короткие, но сильные: лягушка быстро плавает, по земле передвигается шагом (подобно жабам), но при своём весе не может прыгать. Окраска спины и боков изменчива: от травяной зелёной до тёмно-коричневой под цвет грязи и ила. Когда лягушка переселяется в местность с иными преобладающими цветами, она за несколько часов меняет окраску, подстраиваясь под оттенки нового окружения. Брюшко всегда светлое: у самцов жёлтое, у самок белое.

Этот вид является хищником и охотится из засады. Лягушка-капкан может закапываться в песок и грязь, залезает под отмершие растения, либо просто прячется под листья болотных трав. Добыча этого вида – любые мелкие животные весом до 2 кг, не имеющие панцирей: птицы, мелкие млекопитающие, змеи и ящерицы. Эта лягушка бросается на добычу со скоростью до 1,5 – 2 м/с, но никогда не преследует добычу. Сила челюстей позволяет этому земноводному одним укусом раздробить череп или грудную клетку животного размером с кролика.

Лягушка-капкан обитает в более-менее постоянных озёрах и реках, в случае засухи способна мигрировать по суше на расстояния до 10 – 15 км. За ночь она проходит до 5 км, но днём предпочитает прятаться в защищённых от солнца и хищников местах. На время пребывания на суше кожа лягушки покрывается восковым налётом – продуктом секреции кожных желёз. Это позволяет лягушке расходовать влагу столь же экономно, как и истинно наземным животным.

Лягушка-капкан становится половозрелой на третьем году жизни и размножается традиционным для земноводных способом. Она откладывает икру (до 8 – 9 тысяч штук) на мелких, хорошо прогреваемых участках речных берегов среди водной растительности. Самец приглашает самку к выбранному для кладки месту, издавая громкие звуки, похожие на уханье совы. Он отгоняет от своей территории других самцов, а также рыб, которые могут поедать икру. После нереста он охраняет кладку, патрулируя окружающую территорию и атакуя любых животных сравнимого с ним размера. Инкубация длится 10 – 11 суток. После выклева головастиков самец прекращает охранять их и бросает молодняк на произвол судьбы.

Первые сутки после выклева головастики висят на растениях и корягах, прицепившись к ним ртом. С первых дней жизни они становятся активными хищниками. Молодые головастики нападают на мальков рыб, поедают личинок насекомых и питаются падалью. Взрослые головастики – активные хищники. Они собираются в большие одновозрастные стаи и охотятся в русле реки на рыб, головастиков других лягушек, личинок насекомых. За 3 года они способны вырасти до метровой длины (2/3 длины составляет хвост) и весить при этом до 5 кг. Головастик лягушки-капкана, живущий в постоянных водоёмах, способен размножаться, не проходя полного метаморфоза. У полностью сформировавшегося головастика имеются развитые задние ноги со сформированными пальцами, помогающие при движении в зарослях растений, а также в дополнение к жабрам формируются лёгкие. Его кожа имеет чёрную окраску с едва заметным сероватым оттенком.

Пока условия в местах обитания взрослых неотенических головастиков остаются оптимальными, они могут неограниченно долго оставаться на этой стадии развития, и ежегодно откладывать икру. Метаморфоз головастиков проходит до конца при ухудшении качества и повышении температуры воды. Это случается, например, в засуху, когда головастики оказываются отрезанными от основного русла реки в небольших водоёмах. При этом головастики первого года жизни превращаются в молодых лягушек за неделю, а 2-х – 3-летние за 12 – 15 дней и больше (фактически они почти сразу становятся взрослыми лягушками нормального размера). После 6-го года жизни головастик уже не способен к метаморфозу из-за глубоких изменений в гормональной системе, и гибнет при пересыхании водоёма.

В неоцене в Южной Америке появились полностью неотенические формы лягушек, утратившие взрослую стадию развития.

Черепаха-крокодил (Archotrionyx vorax)

Отряд: Черепахи (Testudines)

Семейство: Трёхкоготные черепахи (Trionychidae)

Место обитания: реки Северной и Центральной Африки – Сахарский Нил, Нигер, северные притоки бассейна Конго.


Теплолюбивые крокодилы с большим ущербом для отряда перенесли массовое вымирание видов, которое произошло в ледниковый период на рубеже голоцена и неоцена. Большинство видов этих рептилий вымерло, и ареал отряда резко сократился. В Африке крокодилы исчезли почти полностью. Это принесло двойную выгоду их соседям – черепахам: у них исчез основной враг и конкурент, и освободилась выгодная экологическая ниша крупного водного хищника. Впрочем, даже в таких условиях черепахам не удалось избежать конкуренции: в неоцене появились крупные крокодиловые вараны. Однако им приходится считаться с присутствием в пресных водах Африки чудовищной черепахи, не уступающей им в силе и свирепости.

Неоценовая черепаха-крокодил – экологический аналог крокодила, произошедший от крупных африканских трёхкоготных черепах Trionyx triunguis. В течение нескольких миллионов лет потомки этих рептилий увеличились в размерах от примерно 1 метра до 3,5 метров, из которых 1,5 метра приходится на длинную шею и голову. Изначально редуцированный панцирь мягкотелых черепах у черепахи-крокодила исчез практически бесследно: от него осталась лишь кожная складка по краю тела, которое стало более высоким. Хвост длиной до 0,4 м служит исключительно для отложения жира на период голодовки во время засухи – у хорошо упитанной особи он может едва выдаваться из толстого слоя жира, отложившегося в задней части тела.

Окраска тела этой черепахи серо-голубая; спина более тёмная, вокруг глаза есть кольцо ярко окрашенной кожи: у самцов красное, у самок и неполовозрелых особей жёлтое. Основной орган движения черепахи-крокодила – сильные лапы, гребущие попеременно или одновременно (как у морских черепах). Лапами же черепаха раздирает добычу: всевозможных живых животных весом до 200 – 300 кг, которых добывает сама, а также падаль. На передних лапах животного растут три сильных когтя длиной до 20 см.

Черепаха-крокодил – исключительный хищник. Благодаря своей огромной физической силе это животное способно утащить в воду наземных животных весом до 400 килограммов. Укусом мощных челюстей (длина головы – до 50 см, ширина до 40 см) черепаха-крокодил может перекусить пополам кость ноги животного размером с корову. Рептилия ловит наземную добычу, затаившись около берега в местах водопоя или брода. Кроме того, эта рептилия охотно поедает рыбу. Она догоняет рыб, развивая под водой скорость до 50 км/ч в броске. Другой способ охоты – засада. Черепаха-крокодил может задерживать дыхание более, чем на час. Вдохнув воздух, она ныряет на мелководье, и закапывается в песок. Когда течение уносит муть и остатки растений, черепаха затаивается и ожидает приближения добычи. Она хватает жертву, выбрасывая вперёд голову на длинной шее.

Эта рептилия – одиночное животное с маленьким мозгом и примитивным поведением. У крупной добычи может собираться по несколько особей этого вида, но они практически не обращают внимания на сородичей, не выделяя их из прочих объектов окружающего мира. Интерес к сородичам у этих черепах просыпается только во время брачного сезона. У этих хищников он проходит очень бурно. Самцы кусают друг друга, стремясь доказать своё превосходство над соперником и отогнать его от самки. Иногда это заканчивается травмами – вырванными кусками кожи и сломанными костями лап. Для спаривания самец загоняет самку в центральную часть русла реки, где удобнее спариваться прямо в толще воды. Если самка не готова к спариванию, она остаётся на мелководье, где массивному самцу труднее спариться с ней.

Черепаха-крокодил размножается, откладывая на островках в русле реки большие кладки яиц, насчитывающие свыше 150 штук размером с гусиное яйцо. Подобно всем прочим черепахам, этот вид не охраняет кладку, и при первой же возможности может съесть собственное потомство. Инкубация длится 40 – 45 суток, длина панциря новорождённой черепахи до 10 см. большинство молодых черепах-крокодилов гибнет в молодом возрасте, становясь жертвами рыб, крокодиловых варанов, и собственных сородичей. Половая зрелость у этого вида наступает в 12 – 15 лет, у самцов раньше, чем у самок. Продолжительность жизни очень велика: практически любая черепаха, пережившая первые четыре – пять лет жизни, легко доживёт до 150 лет, а отдельные особи иногда доживают до 200 лет и более.

Утка-фламинго (Nasoanas planctophaga)

Отряд: Гусеобразные (Anseriformes)

Семейство: Утиные (Anatidae)

Место обитания: Северная Африка и Западная Европа, хорошо прогреваемые мелководные водоёмы. На севере ареала является перелётным видом.

Утки – широко распространённая и долго существующая группа водных птиц. Они существовали на Земле большую часть кайнозойской эры. Это преимущественно растительноядные, реже животноядные водные птицы, обитающие на пресных водоёмах и в морях. Поскольку эти птицы зависят от наземной и пресноводной растительности, а также от бентоса прибрежных морских вод, они легко пережили массовое вымирание на рубеже голоцена и неоцена: исчезли только некоторые наиболее специализированные формы. Некоторые виды уток успешно сосуществовали с человеком, что также позволило им выжить и эволюционировать в неоцене. Гусеобразные птицы уже продемонстрировали свои способности к выживанию: одна из предковых форм гусеобразных, Presbyornis, выжила при массовом вымирании видов в конце мезозоя и стала одним из преуспевающих видов птиц раннего кайнозоя. В неоцене на Земле обитает много видов семейства утиных. Некоторые из них отличаются причудливым обликом, гигантскими размерами или узкой специализацией.

Утка-фламинго – представитель специализированных утиных. Эта мелкая утка (взрослая птица весит 300 – 350 граммов) питается, фильтруя из воды фито- и зоопланктон. С наличием такого корма связано её распространение: она встречается только на водоёмах, где есть условия для развития кормовых организмов. Поэтому на протяжении своего ареала эта птица встречается далеко не везде. Она отличается бахромчатыми нёбом и языком, на которых развиваются роговые ворсинки. Это приспособление для процеживания корма и сбора нитчатых и сине-зелёных водорослей, произрастающих на мелководье. Фактически птица является экологическим двойником фламинго на пресных водоёмах. Клюв утки-фламинго широкий, кажется несколько более массивным по сравнению с клювами большинства остальных уток. Питаясь, птица набирает воду в рот, полностью погрузив клюв в воду. Затем она сжимает челюсти, выпуская лишнюю воду и отфильтровывая кормовые объекты, соскребает отцеженную пищу языком и проглатывает её. Поскольку источник пищи достаточно обилен и быстро возобновляется, у утки-фламинго нет явно выраженной внутривидовой агрессивности. Вне сезона размножения эти птицы собираются на водоёмах большими стаями, и лишь птицы, ухаживающие за выводком, не подпускают к себе сородичей.

Эта птица окрашена очень ярко, и у неё выражен половой диморфизм. Селезень этого вида почти полностью серый с сизым оттенком, его голова коричневая с красным хохолком, клюв белый, ноги ярко-красные, а на крыльях есть зелёное «зеркало» из перьев с сильным металлическим блеском. Самка пёстрая, коричнево-серая с таким же зелёным «зеркалом» на крыльях; её клюв и ноги жёлтые.

Эта птица гнездится в разнообразных местах. Чаще всего утки-фламинго устраивают гнездо среди водной растительности, или занимают брошенные гнёзда других птиц. В некоторых случаях птица может гнездиться в дуплах невысоко над землёй. В выводке бывает от 8 до 10 птенцов, хотя многие из них становятся жертвой различных хищников уже в первые дни жизни. Утята этого вида полосатые, жёлтые с продольными коричневыми полосами по голове, спине, щекам и крыльям; клюв и ноги тёмно-серые. За выводком следят обе птицы из пары. Самец зачастую берёт на себя опасную роль – он отвлекает хищников от птенцов. Утята питаются тем же кормом, что и взрослые птицы, хотя в первые дни жизни добавляют к рациону мелких личинок насекомых. В возрасте 6 месяцев они достигают размеров взрослой птицы, приобретают типичную для вида окраску и становятся способными к размножению.

Оленёк-клыкач (Potamomoschus macrodens)

Отряд: Парнокопытные (Artiodactyla)

Семейство: Оленьковые (Tragulidae)

Место обитания: Северная и Центральная Африка – бассейн Сахарского Нила и южнее до области дождевых лесов.

Обитатель африканских рек и болот, водяной оленёк (Hyemoschus aquaticus) – настоящее «живое ископаемое», сохранившееся в практически неизменном виде с раннего кайнозоя. Это небольшое всеядное копытное практически не имело конкурентов в своей области обитания, а труднодоступность мест его обитания позволило этому виду избежать преследования со стороны человека. Поэтому во время массового вымирания видов на рубеже голоцена и неоцена этот оленёк в небольшом количестве смог сохраниться в остатках влажных лесов западного побережья Африки. Вследствие иссушения климата в ледниковый период тропические леса и болота сохранялись какое-то время в виде отдельных участков по течению крупных африканских рек, но малые размеры, широкий набор видов пищи и слабая специализация животного позволили выжить в этих местах обитания достаточной для воспроизводства и выживания вида популяции.

Оленёк-клыкач – прямой потомок водяных оленьков (Hyemoschus), известных в эпоху человека. После вымирания копытных открытых местностей у его предков появилась возможность заселения освободившихся мест обитания, и некоторые виды неоценовых африканских копытных являются потомками водяных оленьков. Но оленёк-клыкач сохранил привязанность к местам обитания предков, хотя покинул тропический лес. Это копытное обитает вблизи воды, кормится водными растениями и беспозвоночными, а в случае опасности прячется в воде от наземных хищников. Он значительно увеличился в размерах по сравнению с предками: длина тела этого животного до 150 см, рост в плечах – до 1 метра. Окраска шерсти поперечно-полосатая: по коричневому фону тянутся узкие жёлтые полосы. Детёныши имеют другую окраску: они пятнистые.

Голова оленька-клыкача крупная, челюсти длинные и относительно слабые. Это результат приспособления к питанию мягкими водными растениями. В пасти самцов растут длинные клыки (длина до 7 - 9 см) с широким основанием, у самок клыки значительно короче. Они используются для выкапывания из почвы растений и беспозвоночных. Также самцы пользуются ими при установлении отношений доминирования: самцы раскрывают пасть (угол раскрытия челюстей - до 120°) и демонстрируют друг другу клыки, издавая угрожающие звуки. В драке клыки не используются: удары наносятся передними ногами, как у некоторых оленей. Однако, от напавшего хищника животное защищается укусами, нанося глубокие рваные раны. Рогов у этих зверей нет.

Оленёк-клыкач живёт в прибрежных местностях, в высоком травостое, среди тростников и папируса, на заболоченных участках. Копыта у него длинные и широкие, а при движении по болоту пальцы могут раздвигаться, увеличивая площадь опоры. Животное держится семейными группами, состоящими из доминирующего самца, 1 – 2 подчинённых самцов, 5 – 6 самок с детёнышами разного возраста. Сезонность в размножении не выражена. Самка обычно приносит двойню, реже одного или трёх детёнышей. Семейная группа занимает определённую территорию, которая охраняется и помечается выделениями сильно развитых мускусных желёз. Территорию помечают не только самцы, но и самки, поэтому сородич может по запаху метки понять, сколько животных обитает на данной территории.

Это животное питается преимущественно болотными и водяными растениями, составляющими до 80% рациона. Оленёк-клыкач разнообразит рацион небольшими беспозвоночными: он умеет разыскивать под водой улиток (из-за чего практически все животные в популяции поражены глистами) и также поедает наземных улиток слизней. Кроме них, оленёк-клыкач охотно поедает пресноводных крабов, раздавливая их панцирь копытом.

Обычно оленёк-клыкач молчалив; голос спокойного животного – блеяние. Сигнал тревоги этого животного – отрывистый звонкий лай – служит предупреждением о присутствии опасности остальным обитателям прибрежных зарослей. В случае опасности эти звери могут скрываться от врагов в воде: они хорошо плавают и ныряют, причём это могут делать даже недавно родившиеся детёныши.

Свино-бегемот (Hippochoerus natans)

Отряд: Парнокопытные (Artiodactyla)

Семейство: Свиные (Suidae)

Место обитания: реки и болота Северной и Центральной Африки.



После вымирания крупных копытных (в том числе бегемотов) множество экологических ниш оказалось свободными. Свиньи сравнительно легко пережили преследование со стороны человека, и успешно справились с трудностями, сопровождающими климатические изменения благодаря своей пластичности, высокому темпу смены поколений и видообразования. В неоцене этих животных ожидал «приз» в виде успеха в борьбе за существование. Среди этих животных появились бегающие формы, рогатые гиганты, похожие на слонов северные виды, и даже один массивный вид прибрежных морских животных. Своеобразная «вторая попытка» нежвачных парнокопытных закрепиться в водных местах обитания привела к появлению свино-бегемота, характерного жителя африканских рек.

Свино-бегемот является потомком современных кистеухих свиней (Potamochoerus porcus). Этот вид копытных отличается огромными размерами: длина тела до 3 – 3,5 метров, высота в плечах до 1,5 – 1,7 м, вес до 2 – 2,5 тонн. Телосложение свино-бегемота тяжёлое, голова огромная (до 80 см длиной). Во рту животного растут длинные клыки, загнутые кверху. Клыки верхней челюсти выдаются наружу, загнуты в стороны и вверх. Это отличное средство обороны: атакованное животное стремится зацепить противника клыками и отбросить в сторону (так обороняются и современные кабаны). С помощью клыков самцы выясняют отношения в стаде, и животные обоих полов добывают подводные растения.

Кожа свино-бегемота почти голая, серая, покрытая лишь редкими жёсткими волосами. На голове и шее волосы гуще и длиннее, образуют своеобразный «гребень» (у самцов он выражен больше, чем у самок). Голова уплощённая сверху; глазницы и ноздри лежащего в воде зверя лишь немного поднимаются над поверхностью воды. Хвост длиной до 1 метра, с кисточкой на конце; положением хвоста животные выражают своё настроение. Ноги этого животного толстые, с широкими ступнями, образованными подушкой жировой ткани, которая разрослась под пальцами. Копытца короткие и закруглённые; копытца на III и IV пальцах хорошо развиты, копытца II и V пальцев могут быть внешне не заметны. Подошва ноги покрыта слоем ороговевшей кожи (как у слонов).

Свино-бегемот – это сравнительно малоподвижное водное животное. Днём животное отдыхает и спит в воде, а по ночам выходит пастись на сушу. Обычно свино-бегемот встречается в реках, но иногда стада этих зверей селятся в крупных не пересыхающих озёрах. При засухе это животное может переходить в новые водоёмы, мигрируя на расстояние до 100 – 150 км. Этот вид держится стадами, состоящими из нескольких семей под предводительством доминирующих самцов. Агрессию друг к другу самцы проявляют только в сезон размножения; тогда стадо делится на несколько небольших семей, ревниво охраняемых самцами.

Плодовитость у свино-бегемота ниже, чем у его предков из числа свиней. Один раз в год, к началу сезона дождей, самка рождает одного или двух детёнышей. Они отличаются от взрослых зверей более развитым волосяным покровом, на котором даже заметны продольные полосы – свидетельство происхождения этих зверей от свиней. Половая зрелость у молодых животных наступает в 5 лет, а продолжительность жизни достигает 60 лет и более.

4. Остров в океане

(Индийский океан - острова и их обитатели)

Индийский океан времён неоцена находится в самой начальной стадии изменений, которые коренным образом повлияют на его климатический режим. Восточная Африка начала откалываться от остального материка, а Антарктида и Австралия движутся на север. Австралия и Новая Гвинея уже начали наступление на острова Индонезии, а Антарктида отклоняет дальше к северу ветвь холодного Течения Западных ветров, делая климат на побережье Австралии прохладнее. Но это холодное течение успевает прогреться, проходя на север вдоль западного побережья Австралии, и выходит в центр Индийского океана уже очень тёплым, смешиваясь с водами Южного Пассатного течения, которое ещё проникает из Тихого океана.

Поверхность обширных мелководий западной части Индийского океана, недалеко от африканского побережья покрыта многочисленными островами. Часть островов имеет вулканическое происхождение, а часть построена живыми организмами. В историческое время этим занимались коралловые полипы, но в неоценовых водах их деятельности не видно - рифообразующие кораллы не пережили катаклизмов конца голоцена. Сейчас в мелких водах остались лишь жалкие остатки былого кораллового великолепия - актинии и несколько видов мягких кораллов. Рифообрзующими организмами неоцена являются губки, моллюски и известковые водоросли.

Поверхность этих островков занимает густой лес. Поскольку острова никогда не соединялись с материком, сухопутных животных на них нет. Обитатели этих изолированных миров заселяли новые места обитания с двух направлений: из моря и с воздуха.

Одними из первых на этих островах оказались насекомые. Им ничего не стоит с попутным ветром добраться до нового места обитания, а их приспособляемость и гибкость позволяет легко осваивать новые источники пищи. Вот и на этом острове обитает множество разных насекомых.

Сейчас рассвет. Солнце появляется из-за океана, бросая косые лучи на растения тропического островного леса. И многоголосый хор приветствует источник жизни оглушительным цвирканьем. Можно подумать, что это сотни сверчков устроили концерт. Но эти шестиногие музыканты - не сверчки. Трели выводит жук, крупный островной жук-скрипач. Он потирает головой об первый грудной сегмент, при этом раздаётся звук, похожий на пение сверчка. Такие звуки издают самцы для привлечения самок. Самки этого вида тоже могут издавать звуки, но более тихие. Самцы для брачных призывов занимают возвышенности, торчащие вверх стебли и сучки, где и устраивают утренний концерт. Самка летит на призыв самого голосистого самца и садится рядом с ним. После спаривания самец остаётся призывать новых самок, а оплодотворённая самка ищет подходящую древесину для кладки яиц. Она бурит яйцекладом небольшой канал в мёртвой древесине и откладывает в отверстие порцию яиц. После этого она специальным клеем замазывает отверстие и бурит новое, для новой порции, уже в другом месте. Из яиц выходят личинки, которые до трёх лет живут в древесине, питаясь грибками, гниющей древесиной и собственными более мелкими родственниками. Для превращения во взрослого жука личинка закапывается в почву. Но прежде, чем произойдёт её превращение, личинка должна избегнуть многих опасностей.

Вот чьи-то усы, высунувшиеся из-под широкого листа, ощупывают старый древесный ствол. В одном месте они замирают, и в трухлявую древесину вонзаются короткие сильные клешни. Они отбрасывают мох в стороны, выламывают крупные щепки и кусочки дерева. Это наземное ракообразное, рак-охотник, добывает себе обед. Вот его клешни проваливаются в ход, сделанный личинкой жука-скрипача. Немного пошарив в отверстии, рак извлекает наружу жирную извивающуюся личинку и начинает не спеша поглощать её, отрывая клешнями и ногочелюстями маленькие кусочки мяса.

Этот рак - самец, его клешни широкие и окрашены снизу в яркий розовый цвет. Благодаря маскировочной окраске тела он мало заметен с воздуха. Этот рак проводит много времени на деревьях, поедая насекомых и их личинок. И сейчас этот самец, покончив с личинкой жука, ищет новую добычу. Аккуратно переступая и цепляясь ногами, он лезет по большой ветке. На его пути встаёт заросль орхидей.

Орхидеи - частые гости на островах, их микроскопические семена легко преодолевают большие расстояния, позволяя растениям поселяться даже на удалённых от материков островках. Но здесь можно столкнуться с нехваткой воды: источники пресной воды на островах могут отсутствовать. Зато дождь - неисчерпаемый источник влаги. И некоторые эпифитные орхидеи приспособились собирать влагу в плотные розетки листьев, подобно южноамериканским бромелиям голоцена. Островная орхидея этого вида тоже выработала подобное приспособление. В розетках орхидей часто селятся личинки комаров - отличное, хотя и мелкое лакомство для наземных плотоядных животных. Рак умеет обследовать розетки растений и рассчитывает на новую порцию еды. Но в розетке поселилось нечто большее, чем комариная личинка.

Ракам, даже обитающим на суше, вода всё же нужна: в воде развивается икра и выводятся молодые рачки. Розетку орхидеи заняла самка рака-охотника. Учитывая то, что она крупнее и не склонна к мирному исходу встречи, самец отступает и скрывается в зарослях эпифитных папоротников. Самка находится в «интересном положении»: она вынашивает на брюшке икру. Всё последнее время она питалась только теми существами, которые случайно сваливались в розетку листьев орхидеи. Скоро у неё выведутся молодые рачата - крошечные полупрозрачные создания. Первую неделю они проведут в розетке растения, а потом расползутся по дереву. Немногие выживут, но зато у выживших будет мало врагов. А пока малыши не вылупились из яиц, самка готова напасть на любого, кто станет ей чем-то угрожать.

Ветка раскачивается - кто-то идёт по ней. Это летучая мышь крупных размеров. Хотя это ещё детёныш, он уже размером с небольшого кролика, а размах его крыльев - около метра. Летает он ещё плохо, но может перепархивать с дерева на дерево. Малыш хочет пить, и он ищет розетки орхидей - самый доступный источник воды на острове. Сунув морду в одну розетку, он быстро выпивает из неё воду и подходит к следующей розетке, в которой сидит рачиха с икрой. Как только морда молодой летучей мыши коснулась поверхности воды, в его губу вцепилась пара беспощадных клешней. Малыш отчаянно пищит и мотает головой, но рачиха держится ногами за листья орхидеи и не собирается покидать свой дом. Наконец железная хватка ослабевает, и молодая летучая мышь удирает во всю прыть от столь опасного и смелого существа. Неуклюже перепархивая с ветки на ветку, она приближается к дереву, где располагается колония взрослых летучих мышей.

Эти крупные летающие животные - летучие мыши-чайки. Они питаются рыбой, которую ловят в открытом море, а поедают дома. Под деревом, облюбованным колонией из нескольких десятков крупных животных, валяется масса остатков рыбы и помёта летучих мышей. Это обильное угощение привлекает множество насекомых, среди которых выделяется золотой жук - крупная, эффектно выглядящая бронзовка. Эти жуки охотно питаются остатками пищи летучих мышей и здесь же откладывают яйца. Личинка золотого жука роется в почве, глотая богатый органикой грунт и усваивая из него всё съедобное. Отчасти она заменяет отсутствующих здесь дождевых червей, которым трудно добраться до островов - солёная вода представляет собой непреодолимую преграду для этих нежных животных. Личинки золотых жуков роют узкие ходы под колонией летучих мышей-чаек, подкапываясь снизу под упавшие остатки их еды. Иногда можно увидеть, как под свежим кусочком рыбы, упавшим сверху, почва шевелится, а затем кто-то, невидимый снаружи, утаскивает его под землю. Это работа личинок жуков.

Но сами эти личинки могут провалиться в гораздо более широкие ходы. Это ловушка, а поставил её ещё один вид ракообразных, вышедший из моря - рак-крот. Он роет длинные горизонтальные ходы и обследует их, разыскивая упавших в них из верхних слоёв почвы личинок насекомых.

Упавшие на дно рачьего хода личинки золотого жука стараются закопаться, но не все могут это сделать быстро. И некоторых из них всё же настигает подземный охотник. Из темноты хода показываются длинные усы, за ними - похожие на лопаты клешни и бронированная голова. Клешни хватают одну личинку и мгновенно умерщвляют её. Но усы нащупали вторую, и рак проползает дальше. Вторая личинка уже приготовилась к обороне: она изгибает брюшко и выстреливает в голову рака струю светящейся жидкости. Глаза рака невелики, но различают свет и темноту. Инстинкт самозащиты берёт верх над голодом, и рак пятится, утаскивая одну добытую личинку. А выжившая личинка, не теряя времени, закапывается в землю и покидает опасные ходы.

Рак-крот пятится, извиваясь червеобразным телом, покрытым тонким полупрозрачным панцирем. Он волочёт добычу в свой дом - вертикальную подземную шахту, достигающую уровня моря. На дне шахта образует гнездовую камеру с бассейном солоноватой воды, просачивающейся из грунта. Здесь рак и проводит время, поедая пищу. Этот рак - самка, и в воде на дне бассейна живёт ещё и потомство - несколько довольно крупных детёнышей. Они сползаются на запах принесённой их матерью личинки жука и поедают её остатки.

Личинки жуков, обитающие в почве, подвергаются опасности не только снизу, но и сверху. Слизистый след на опавшей листве выдаёт местонахождение ещё одного существа, ведущего свою родословную из океана. Это крупная улитка-брызгун. Она сменила море на сушу именно ради обильной добычи. Кроме того, здесь безопаснее, чем в море. Своим хоботком улитка ощупывает землю, словно принюхиваясь. Наконец она находит то, что ищет: крупную личинку золотого жука. Улитка-брызгун роет хоботком землю, нащупывает личинку и впрыскивает ей свой яд. Это наследство, доставшееся ей от предков - ядовитых морских улиток конусов. Через хоботок улитка высасывает добычу. Но со стороны это не выглядит как-то особенно примечательным: улитка просто надолго останавливается на месте. А под землёй в это время происходит драма.

Улитка выглядит совсем беззащитной перед раками-охотниками. Бронированный быстроногий хищник кажется экипированным лучше, чем лениво передвигающееся мягкотелое существо, прячущееся в раковину. Но это обманчивое впечатление.

Раки-охотники рыщут не только в ветвях дерева, но и на земле. Обследуя почву и растения, они поедают насекомых и любую падаль. И вот один рак выходит на след улитки. Это легко сделать - улитка не прячется. Рак быстро находит медлительного моллюска и вцепляется клешнями в его ногу, не обращая внимания на яркую красно-чёрно-белую полосатую раковину. Реакция улитки вполне предсказуема: она мгновенно втягивается в раковину, а рак стукается головой об край раковины. Но дальше улитка «угощает» рака струёй жгучей пенистой жидкости прямо в голову. Рак-охотник отбегает в сторону и начинает лихорадочно чиститься, а улитка не спеша уползает. Несколько часов рак будет плохо видеть, но зато образ яркой полосатой раковины он запомнит надолго, даже не обладая выдающимся умом.

На большой высоте над миром насекомых, раков и улиток ведёт свою обычную жизнь колония летучих мышей-чаек. Эти крупные рукокрылые проводят ночь на деревьях, а днём вылетают на рыбную ловлю. Но они значительно усовершенствовали способ ловли рыбы по сравнению с известными людям рыбоядными летучими мышами. Не полагаясь на случай, они ловят добычу на приманку. Этому искусству приходится долго учиться, и молодые животные постигают это умение, наблюдая за взрослыми. Вот и сейчас несколько летучих мышей спустилось в лес, чтобы найти подходящую приманку. Для этой роли подойдут крупные и яркие насекомые, или аппетитные пахучие раки. Взрослую летучую мышь-чайку сопровождают молодые, наблюдая за всеми действиями опытного животного. Взрослое животное обнюхивает кусты и вскоре точным броском ловит большого жука-скрипача. Укусом в голову зверь убивает насекомое, и потом, прижав суставом крыла к земле, начинает отрывать у жука жёсткие надкрылья и ноги. Тело жука вместе с крыльями взрослая летучая мышь-чайка берёт в зубы и отправляется на ловлю рыбы. Молодые животные летят вслед за ним. Летучие мыши взлетают над деревьями, пролетают над лесом и минуют песчаный пляж. Навстречу им попадаются члены их колонии, несущие в зубах добычу. Вдали, над океаном, видны охотящиеся на рыбу летучие мыши. Некоторые из них парят кругами над мелководьем, вглядываясь в воду, а другие стремительно пикируют на поверхность воды и выхватывают лапами добычу.

Мелководье разделено рифами (но уже не коралловыми!) на многочисленные мелкие лагуны. На морских мелководьях жизнь развивается особенно бурно: рифы дают пищу и убежище многим морским жителям. И эта жизнь привлекает больших рыб, которые надолго остаются на рифах для откорма. Они-то и служат пищей летучим мышам.

Взрослая летучая мышь-чайка, сопровождаемая молодняком, роняет приманку в середине одной из свободных лагун. Когда молодая летучая мышь устремляется за ней, взрослое животное издаёт призывный звук, и молодая летучая мышь взлетает. Приманка шлёпается в воду, и вся группа летучих мышей поднимается над ней, описывая круги в воздухе. При этом взрослое животное внимательно наблюдает за приманкой: у летучей мыши-чайки прекрасное зрение, не хуже, чем у хищных птиц. А вот способность к эхолокации у летучей мыши-чайки меньше, чем у её лесных родственников.

К упавшей приманке, привлекаемые её запахом, собираются мелкие рыбки и полупрозрачные креветки, обитающие на мелководьях. Они начинают отщипывать кусочки от этой «манны небесной», тем самым привлекая ещё большее количество всякой живой мелочи. И это не остаётся незамеченным как сверху, так и снизу. Блестя боками, крупная рыба подкрадывается к добыче, увлечённо раздирающей приманку. Она слишком поглощена выслеживанием добычи, и совершенно не обращает внимание на небо. А там одна из летучих мышей ушла в сторону и теперь на большой скорости приближается сбоку. Хищной рыбе крылатый охотник не виден - летучую мышь ей закрывают рифы. Но летучая мышь держит курс на приманку, предугадывая действия рыбы. И в момент, когда хищная рыба совершает бросок, летучая мышь-чайка проносится над приманкой, погружает когтистые задние лапы в воду и выхватывает крупную рыбину из воды. Мелюзга рассыпается в стороны и прячется, но вскоре вновь собирается на приманке.

Удачливый крылатый охотник тяжело взмахивает крыльями: его добыча весит около килограмма. Рыба бьётся в когтях, и летучая мышь наносит ей укус в голову. Урок окончен, добыча поймана. Взрослый зверь улетает на берег, а молодые летучие мыши пытаются поймать свою первую добычу. Они проносятся над приманкой, пытаясь выхватить рыб из воды. У одной из них это получилось: подросток поймал маленькую рыбку. За ним тут же устремляются двое голодных товарищей, и в воздухе завязывается свалка.

Летучие мыши обитают большими колониями на океанских островах. Они успешно освоили рыбную ловлю и не страдают от голода. Но у них есть конкуренты: морские птицы. После массового вымирания, затронувшего различные группы животных, их состав несколько изменился, но птицы, питающиеся морскими животными, остались.

Однако морские птицы не рискуют селиться на островах, занятых летучими мышами-чайками, и этому есть причина. Когда над морем появляются птицы, летучие мыши собираются большой стаей и дружно атакуют пернатых пришельцев. После такого нападения мало кто из морских птиц отважится повторить попытку поселиться на острове, занятом крылатыми зверями-рыболовами.

Избавившись от крупных конкурентов, летучие мыши практически не обращают внимания на мелких. Бросив приманку в воду, летучая мышь ожидает появления крупных рыб и не бросается на них раньше времени. Но одно существо активно пользуется приманками летучих мышей. Это крупная морская стрекоза. Задняя пара ног у насекомого удлинена и покрыта крючкообразными шипами. Летя над поверхностью воды, морская стрекоза держит их погружёнными в воду. Когда на шипы наколется мелкая рыбка или креветка, насекомое ловко выхватывает её из воды и перехватывает остальными четырьмя ногами. Торопливо съев добычу прямо на лету, насекомое продолжает безнаказанно «тралить» добычу в непосредственной близости от приманок летучих мышей-чаек.

Личинка морской стрекозы обитает на мелководьях рифов. Она обследует своей нижней губой, превратившейся в хватательный орган-«маску», все трещины рифа в поисках съедобной мелочи. Часто личинка морской стрекозы промышляет на мелководьях, выкапывая «маской» из песка червей - многочисленных обитателей рифа. Черви стоят в начале одной из пищевых цепочек, связывающих воедино обитателей рифа. И этосообщество заслуживает отдельного рассказа.

Бестиарий

Рак-охотник (Venatocancer terrestris)

Отряд: Десятиногие раки (Decapoda)

Семейство: Наземные раки (Pezocancridae)

Место обитания: острова Индийского океана.


Среди десятиногих ракообразных крабы особенно преуспели в освоении наземных местообитаний. Однако, в эпоху голоцена с ними успешно конкурировали наземные раки-отшельники рода Coenobita, их дальние родственники «пальмовые воры» (Birgus latro), а на острове Тасмания обитал полуназемный речной рак.

Попытки десятиногих раков освоить наземные местообитания не завершились в неоцене. В ледниковый период часть наземных крабов вымерла: их личинки развивались в составе планктона, а планктонные организмы сильно пострадали из-за глобальных изменений в биосфере. Поэтому у прочих десятиногих появилась реальная возможность освоить сушу ещё раз.

На небольших островах Индийского океана, поросших лесом, могут обитать только те существа, которые смогли добраться до них по морю или по воздуху. Экосистемы таких островов отличаются обилием свободных экологических ниш, и это предоставляет ракообразным свободу в колонизации суши.

Среди мелких и среднеразмерных обитателей островов выделяется рак-охотник, наземный вид раков, прекрасно приспособленный к жизни на суше. Длина его тела – до 20 – 25 см. Тело этого рака в поперечнике почти четырёхугольное: вдоль панциря проходят два ребра жёсткости. Головогрудь рака-охотника слегка уплощённая, а брюшко короткое и подогнутое под неё. Ноги животного сильные, приспособленные для лазанья и быстрого бега на короткие дистанции. На двух передних парах ходильных ног есть небольшие клешни. Собственно клешни рака-охотника сильные и широкие, но сравнительно короткие; они больше похожи на клешни крабов. Нижняя поверхность клешней гладкая и блестящая, окрашена в бело-розовый цвет (у самцов окраска ярче, чем у самок), основная окраска тела – тёмно-коричневая с мелкими светлыми крапинками. Благодаря такой окраске рак-охотник меньше заметен среди лесной подстилки. Камуфляж дополняется мелкими бугорками на поверхности панциря.

Усы рака-охотника длинные – они немного больше длины туловища. Они снабжены большим количеством сенсоров и позволяют распознавать запахи. Кроме того, у рака-охотника хорошее зрение: у него крупные глаза на коротких стебельках, составленные множеством мелких фасеток.

Рак-охотник обитает в лесной подстилке, где роет небольшие норы для пережидания дневной жары. Он особенно активен вечером и ночью, когда воздух влажнее и прохладнее. Этот рак может довольно быстро бегать, и умеет лазать по деревьям. Он питается разнообразной пищей растительного и животного происхождения: мелкими беспозвоночными, падалью, плодами растений, содержащими много жиров (орехами пальм). Он способен разламывать клешнями гнилую древесину в поисках личинок жуков-усачей. Часто этот рак ползает под деревьями, где отдыхают крупные летучие мыши-чайки, и подбирает остатки их добычи.

Рак-охотник является раздельнополым животным со слабо выраженным половым диморфизмом: самцы мельче самок. Этот вид полностью независим от моря даже в сезон размножения – у рака-охотника выработалась уникальная жизненная стратегия. Самка выращивает потомство в пазухах листьев растений, запасающих воду. Обычно для этой цели она выбирает крупные растения бромелиелистного башмачка (Coronopedium bromeliaephyllum) – местной орхидеи, у которой плотные воронкообразные розетки листьев накапливают воду во время дождя. В кладке рака-охотника около 80 крупных яиц, которые самка вынашивает на брюшных ножках. В течение 12 – 13 дней, пока идёт инкубация, самка рака-охотника сидит в розетке растения, чтобы кладка постоянно находилась в воде. У этого вида прямое развитие, из яиц появляются миниатюрные копии взрослых животных. Когда потомство выводится, самка держится вблизи растения, служащего им первым жилищем. Она подкармливает молодняк насекомыми, которых ловит вблизи гнезда, и при необходимости активно защищает гнездо от любого врага, в том числе от летучих мышей. После первой линьки, в возрасте около недели, молодняк покидает гнездо, спускается по стволу и расползается по лесной подстилке. В возрасте двух лет, при длине тела до 15 см, молодые животные способны размножаться. Изредка эти раки попадают в воду – чаще всего их смывает с береговой полосы во время шторма. Они могут находиться в солёной воде несколько суток, а на плавающих стволах деревьев при благоприятном направлении течения могут достигать даже отдалённых островов.

Рак-крот (Cancerotalpa cryptobia)

Отряд: Десятиногие (Decapoda)

Семейство: Наземные раки (Pezocancridae)

Место обитания: острова в центральной части Индийского океана.


Осваивая наземные местообитания, раки эпохи неоцена избегали конкуренции друг с другом за счёт освоения различных сред обитания, которые предоставляли острова. Одна родословная линия наземных раков превратилась в специализированных роющих животных. Возможность такого образа жизни для ракообразных показывал известный в эпоху человека морской рак-крот (Callianassa), но он был морским животным.

Рак-крот эпохи неоцена – сравнительно крупное животное: длина его тела до 30 см. Тело вытянутое, цилиндрической формы. Подземный образ жизни привёл к тому, что рак-крот выглядит словно химически обесцвеченным: тело животного бело-розового цвета. Панцирь головогруди особенно прочный: он служит для уплотнения песка и земли, и формирует свод норы. Клешни рака-крота широкие, они выполняют роль лопат при рытье норы. Брюшные ноги отгребают почву назад, а широкий тельсон выталкивает накопанную землю из норы, когда рак движется задом наперёд. Усы рака-крота длинные и подвижные. С помощью сенсоров, расположенных на них, это ракообразное получает большую часть жизненно важной информации. Когда животное ползёт по готовым тоннелям, они вытянуты вперёд и ощупывают путь. При рытье нор усы складываются назад. Зрение у рака-крота развито очень плохо: своими крохотными глазами рак лишь отличает свет от темноты и на близком расстоянии видит контуры крупных предметов. Яркий свет пугает животное, чем пользуются для защиты личинки некоторых видов жуков. По ночам этот рак может выползать на поверхность земли.

Нора рака-крота представляет собой вертикальную шахту, уходящую на глубину до 3 – 4 метров (она доходит до уровня грунтовых вод). Верхний конец норы открывается наружу и служит для вентиляции (обычно он прикрыт комом растительного мусора). В нижней части нора расширяется в камеру, служащую для жилья и выведения потомства. От вертикальной шахты на глубине 15 – 20 см ниже уровня почвы отходят в стороны горизонтальные кормовые ходы, служащие для ловли добычи. Они соединяются в систему кольцевыми ходами. Рак-крот является хищником. Он питается личинками насекомых, которые обитают в почве и проваливаются в его кормовые ходы.

Это раздельнополый вид, размножающийся в любое время года. Три раза в год самка откладывает мелкую икру (до 250 – 300 штук) и вынашивает её на брюшных ножках. Из икры выводятся молодые животные, внешне похожие на взрослых. Некоторое время они сидят на дне материнской норы в луже солоноватой воды, просачивающейся сквозь песок. Самка заботится о потомстве: первое время она кормит молодняк остатками добычи. Позже молодые раки-кроты расползаются из материнской норы и роют свои норы. Часто они становятся жертвами взрослых сородичей или живут в их норах как нахлебники, поедая попавшую добычу раньше «законного хозяина». Этот вид раков встречается на островах реже, чем наземный рак-охотник, поскольку возможности расселения у этого вида значительно меньше. Изредка молодые раки-кроты могут быть смыты в море внутри стволов деревьев, упавших на землю

Улитка-брызгун (Terriconus jaculator)

Отряд: Стеноглоссы (Stenoglossa)

Семейство: Конусы (Conidae)

Место обитания: острова тропической зоны Индийского океана, лес.


Наземным моллюскам сложно расселиться по океанским островам из-за их чувствительности к высыханию и наличию соли в окружающей среде. Тем не менее, на островах Тихого океана в эпоху человека обитало множество видов наземных улиток. Они возникли в результате адаптивной радиации немногих видов-родоначальников. Но в неоцене к улиткам-переселенцам с суши прибавились колонисты из океана. Появление большого количества островов (атоллов) в Индийском океане повело эволюцию некоторых морских моллюсков по пути приспособления к наземному образу жизни. К ним относится крупная наземная улитка-брызгун, потомок одного из видов морских улиток конусов (Conus). Длина раковины этого животного достигает 20 см. Адаптация к наземному образу жизни вызвала большое количество изменений в организме животного.

Жабра, унаследованная от предка, превратилась в лёгкое – орган воздушного дыхания. Такой путь эволюции в эпоху человека демонстрировала южноамериканская болотная улитка ампуллярия (Ampullaria): одна из её жабр превратилась в полноценное лёгкое. Интереснее всего то, что эта улитка выходила на сушу, чтобы... отложить яйца!

Покровы тела улитки-брызгуна стали более плотными и менее проницаемыми для воды. Это позволило животному успешно сохранять воду в организме. Слизь на поверхности тела стала более густой и богатой белком, что также препятствует потерям влаги. Улитка перестроила выделительную систему таким образом, что теперь пресная вода дождей и луж ей не вредит. Запасы влаги в организме улитка-брызгун пополняет, забираясь в лужи или пазухи листьев растений, где скапливается дождевая вода.

Улитка имеет прочную раковину округлой формы и яркой расцветки: по белому фону вдоль завитков проходят красные и чёрные полосы. Их рисунок индивидуален и варьирует у разных особей. Изредка в окраске улитки может отсутствовать красный или чёрный цвет. Эта окраска – предупреждающая: улитка ядовита и способна стрелять во врага или добычу ядом из видоизменённых слюнных желёз на расстояние до 1 метра. Голова моллюска вытянута в хоботок и вооружена радулой с крепкими зубами, с помощью которых она разрывает добычу.

Улитка-брызгун является хищником и падальщиком, и ищет добычу с помощью острого обоняния. Она поедает любую пищу животного происхождения, в том числе объедки от добычи летучих мышей. Интересно приспособление улитки-брызгуна для ловли роющих раков и личинок некоторых жуков: почуяв присутствие личинки, она погружает длинный хоботок в почву, прокапывает им тоннель до тела жертвы, и укусом вводит в неё яд. Когда добыча гибнет, улитка просто высасывает её, не выкапывая её из земли.

Этот вид – гермафродит. Стадия яйца является наиболее уязвимой частью жизненного цикла улитки-брызгуна, поэтому взрослая особь носит кладку в специальной выводковой сумке в раковине. Потомство развивается в приливных лужах на морском берегу, и позже переходит к жизни в лесной подстилке. В это время молодые улитки могут расселяться – морские волны уносят их в море вместе с растительным мусором. Этот моллюск живёт до 5 – 6 лет.

Морская стрекоза (Thalassagrion maritimus)

Отряд: Стрекозы (Odonata)

Семейство: Равнокрылые стрекозы (Agrionidae)

Место обитания: острова Индийского океана, север Мадагаскара, восточный берег Земли Зиндж; прибрежные мелководья и заросли болотных растений в устьях рек.


Стрекозы являются обитателями пресных водоёмов. Взрослое насекомое у них – прекрасно летающий воздушный хищник, а личинка развивается в воде. Превосходные способности к полёту позволили стрекозам достичь самых отдалённых уголков Земли. В неоцене стрекозы достигли большого разнообразия в изолированном от других материков мире Антарктиды, дав большое количество разнообразных видов. Они заселили этот материк одними из первых.

Морская стрекоза – единственный представитель отряда Odonata, освоивший морскую среду обитания. Стимулом для этого послужило сочетание двух обстоятельств: способность стрекоз преодолевать огромные расстояния и добираться до отдалённых островов, и отсутствие на этих островах постоянных пресных водоёмов.

Взрослое насекомое очень крупное: длина брюшка до 10 см, размах крыльев до 18 см. Тело морской стрекозы голубого цвета с металлическим блеском, на каждом крыле имеется по 2 тёмно-синих пятна (на кончике и у корня крыла). Отличительная особенность взрослого насекомого – удлинённые задние ноги (их длина достигает 7 см) с хорошо развитыми коготками. С их помощью насекомое «тралит» поверхность воды (подобно птицам-водорезам Rynchops) в поисках креветок и мелких рыбок, пролетая над самой поверхностью. Часто эта стрекоза охотится, используя приманку, брошенную в воду летучими мышами-чайками, крупными околоводными рукокрылыми. Эта стрекоза может поедать добычу в воздухе: она подносит её ко рту задними ногами.

Во время отлива самка морской стрекозы откладывает яйца на поверхность рифа – обычно на корковидные губки. Плодовитость этого насекомого составляет около 400 – 500 яиц, которые самка откладывает несколькими порциями в течение взрослой жизни. Развитие личинки занимает около 2 лет. Личинка морской стрекозы длиной до 8 см. У неё более крепкое телосложение, а три перистых выроста на конце брюшка работают как хвостовой плавник. Она обитает на морских мелководьях, питается мелкими креветками и придонной рыбой, выкапывает со дна морских червей с помощью «маски» - сильной удлинённой нижней губы. В случае опасности она мгновенно закапывается в песок. Для метаморфоза личинки выползают из моря и движутся к прибрежным кустарникам, или выползают на корни и стволы мангровых деревьев. В это время часть личинок гибнет от крабов и наземных раков. Если личинка сумеет избежать этих опасностей, она выползает на ствол дерева на высоту около двух метров, и линяет, превращаясь в крылатое насекомое. Продолжительность жизни взрослой морской стрекозы не превышает 4 месяца.

Золотой жук (Chrysocetonia lucens)

Отряд: Жесткокрылые (Coleoptera)

Семейство: Пластинчатоусые (Scarabeidae), подсемейство бронзовки (Cetoniinae)

Место обитания: острова Индийского океана, в том числе Маврикий.

Летающие насекомые легко расселяются по островам. Поэтому при относительной бедности фауны наземных позвоночных их островная фауна может быть сравнительно богата. Разнообразие островных насекомых ограничивается выбором источника пищи и удалённостью островов от материка или другого острова.

На некоторых островах тропической области Индийского океана встречается крупный, хорошо летающий жук длиной до 5 см. его окраска определила имя насекомого – золотой жук. Окраска надкрыльев, переднегруди и головы этого жука зеленовато-золотая, тело с нижней стороны медно-красное. Самец отличается от самки только небольшим раздвоенным «рогом» на голове. Эти жуки обитают в лесу и питаются нектаром цветов и гниющими плодами растений. По образу жизни они мало отличаются от большинства видов бронзовок эпохи голоцена.

Самка золотого жука откладывает яйца в лесную подстилку небольшими порциями. Личинка золотого жука длиной до 10 см обитает в почвенном слое и питается перегнивающей органикой. Она отчасти заменяет на островах дождевых червей и играет важную роль в почвообразовании. Тело личинки покрыто растяжимой кутикулой. Голова крупная и твёрдая, используется для рытья. Кроме этих личинок, в почве на островах обитают хищники – крупные роющие раки. Для защиты от них у личинки золотого жука выработалось особое приспособление. На спине личинки, на первом грудном сегменте, есть пузырёк со светящейся жидкостью. В случае опасности она выбрызгивает в агрессора порцию этой жидкости, смешивая её с резко пахнущими выделениями особых желёз.

Развитие личинки длится около года.

Жук-скрипач (Megacerambyx musicalis)

Отряд: Жесткокрылые (Coleoptera)

Семейство: Усачи (Cerambycidae)

Место обитания: острова Индийского океана, тропики.

В условиях изоляции на островах некоторые виды насекомых становятся очень крупными. Как правило, это связано с более слабой конкуренцией с другими видами по сравнению с условиями жизни на материке. Не все виды насекомых могут достичь отдалённых островов, не все могут приспособиться к новой среде обитания. Но те виды, которые это сделают, могут рассчитывать на успешное существование, по крайней мере, пока условия среды обитания остаются стабильными.

На многих островах Индийского океана, поросших лесом, встречается жук-скрипач – крупный представитель жуков-усачей. Это насекомое достигает длины 15 см (без усов). Половой диморфизм у этого насекомого чётко выражен в длине усов: усы самца длиной 20 см, самки – 10 см. Кроме того, на усах самцов есть густые «щётки» красных волосков. В остальном самец и самка окрашены одинаково: надкрылья пепельно-серые с рисунком в виде продольных рядов металлически блестящих голубоватых пятен, ноги и усы чёрные, голова и переднегрудь белые. Несмотря на огромный размер, жук-скрипач имеет хорошо развитые крылья и умеет летать. Благодаря этой особенности он встречается на многих островах Индийского океана, где есть обильная древесная растительность.

Характерной особенностью представителей семейства является способность издавать звуки. У этого вида жуков «музыкальные» способности развиты очень сильно, и эта особенность определила его название. Самец жука-скрипача может издавать громкие звуки, похожие на пение сверчка, потирая задним краем головы по переднему краю переднегруди. Эти звуки служат для привлечения самок. Для этой цели самец выбирает место на возвышении: заползает на прочный стебель травы или на ветку кустарника. Наибольшая «музыкальная» активность самцов наблюдается в предрассветные часы и сразу после восхода солнца. Днём, когда просыпаются лесные птицы, жуки прячутся под упавшие стволы деревьев и в лесную подстилку.

Роль жука-скрипача в островных экосистемах очень велика: это один из главных разрушителей отмирающей древесины. Самка этого вида откладывает яйца в гнилую древесину ослабленного живого или погибшего и упавшего дерева порциями по 5 – 7 штук, заклеивая место кладки специальными выделениями. Личинка жука-скрипача развивается в древесине в течение двух лет. Она бурит ходы в древесине и питается грибками, нарастающими на стенках ходов – так питаются практически все представители семейства. Полностью развитая личинка длиной около 20 см покидает источенный ствол дерева и окукливается в почве. Метаморфоз длится примерно три недели. Продолжительность жизни взрослого насекомого около четырёх месяцев.

Летучая мышь-чайка (Pseudonoctilio laroides)

Отряд: Рукокрылые (Chiroptera)

Семейство: Кожановые (Vespertilionidae)

Место обитания: острова Индийского океана, северное и восточное побережья Мадагаскара, Маскаренские острова.

На рубеже голоцена и неоцена «планктонная катастрофа» вызвала массовое вымирание пелагических рыб. Вместе с ними исчезло множество видов морских птиц. В неоцене опустевшие места обитания морских птиц голоцена вновь были заселены. Но наряду с потомками выживших околоводных птиц их освоили вовсе необычные для этой роли существа. На Маврикии обитает рыбоядный попугай, а поверхность Тихого океана бороздят клювами гусеобразные птицы. Но среди неоценовых крылатых рыбаков есть и млекопитающие. В тропических широтах Индийского океана обитает гигантская летучая мышь, питающаяся рыбой – летучая мышь-чайка. Размах крыльев этого гиганта достигает двух метров, а вес взрослой особи до 4 кг. Это самый крупный вид неоценовых рукокрылых: хищное рукокрылое из Меганезии, летучий волк (Pterolupus silentosus), значительно уступает ей в весе и размахе крыльев.

Летучая мышь-чайка обитает на поросших густым лесом островах, и селится на деревьях большими колониями. В отличие от большинства сородичей, мелких ночных существ, этот вид охотится днём, преимущественно с помощью зрения. Тело летучей мыши-чайки покрыто короткой бархатистой шерстью белого цвета; такой цвет отражает солнечные лучи, не допуская перегрева животного. Крылья животного серо-розовые (многочисленные кровеносные сосуды придают им розоватый оттенок), узкие, приспособленные для быстрого стремительного полёта, чередующегося с парением. Хвост умеренной длины полностью окружён летательной перепонкой, а задние лапы выдаются из неё ниже коленей. Пальцы задних лап снабжены крючковатыми когтями. Эта летучая мышь не ныряет за добычей в воду, а выхватывает когтями рыб, всплывших к поверхности воды. Несмотря на сходство, она не приходится родственником рыбоядным летучим мышам семейства Noctilionidae, обитавшим в эпоху человека в тропиках Нового Света. Их сходство – результат конвергенции.

Уши этого рукокрылого небольшие, а выросты на морде редуцированы до небольшого бугорка на носу, переходящего в узкий вертикальный гребень вдоль переносицы, и пары коротких подбородочных выростов, торчащих в стороны. Эхолокационные способности у летучей мыши-чайки развиты слабо, зато зрение отличное: по особенностям строения сетчатки (количеству воспринимающих свет клеток на единицу поверхности) животное приближается к хищным птицам эпохи голоцена. Голос этого рукокрылого – серии ультразвуковых щелчков различной частоты – чаще всего слышится в сумерках, когда животные возвращаются с рыбной ловли.

Летучая мышь-чайка питается рыбой, выхватывая её с поверхности воды когтями задних лап. Этот вид выработал в процессе эволюции особый способ ловли: зверь ловит на берегу насекомое или рака, обрывает голову и ноги, затем бросает эту приманку в воду вблизи рифа и ждёт, паря кругами над приманкой и наблюдая за ней. Вначале к приманке сплываются мелкие рыбы и креветки, затем начинают собираться крупные рыбы, привлечённые этой съедобной мелочью. В этот момент летучая мышь пикирует на добычу и выхватывает её из воды. Молодняк владеет только основами такого поведения, и обучается искусству ловли рыбы, наблюдая за взрослыми особями, причём это не обязательно могут быть их собственные родители.

Эти летучие мыши живут колониями по несколько десятков животных. Для охоты они могут удаляться на отмели в 3 – 4 километрах от берега. Отдельные особи отваживаются на дальние перелёты между соседними островами, и благодаря таким «бродягам» вид распространился по многим островам Индийского океана. Взрослые летучие мыши-чайки, не занятые выращиванием детёнышей, свободно перемещаются между разными колониями, расположенными неподалёку одна от другой. Эти млекопитающие обладают ещё одной особенностью поведения: в местах поселения колонии звери изгоняют всех более-менее крупных морских птиц, видя в них конкурентов. Если же одинокая летучая мышь-чайка попадается птицам, они могут атаковать её, как мелкие певчие птицы атаковали сову в эпоху человека.

Эти рукокрылые ночуют на деревьях (часто собираясь под листьями пальм, как под крышей). Каждая особь занимает изо дня в день свою ветку. На время штормов эти рукокрылые укрываются в гуще леса на острове, перебираясь ближе к основанию ствола и держась за кору лапами и когтями на крыльях.

Раз в год самка рождает одного крупного детёныша, которого вначале носит с собой, затем оставляет на дереве. Первые 2 недели детёныш кормится молоком, далее постепенно переходит на рыбу: вначале он поедает полупереваренную добычу, отрыгнутую матерью, затем пережёванную, далее поедает рыбу целиком. В возрасте 2,5 – 3 месяцев подросшие детёныши учатся летать; с 14-й недели жизни, в полной мере овладев искусством полёта, они начинают обучаться ловить рыбу, подражая старшим. Важным этапом освоения охоты на рифах является игра. Молодые и взрослые летучие мыши-чайки любят играть, подхватывая с песка или с поверхности воды нарочно палочки и листья.

5. Великие строители рифов

(Индийский океан - морские мелководья)

Рифы времён неоцена, растущие в Индийском океане, нельзя, к сожалению, назвать коралловыми. Массовое вымирание видов, завершившее голоцен, затронуло и многочисленные виды кораллов, строящих рифы. На неоценовых рифах сидячие кишечнополостные животные находятся на подчинённых ролях. Они формируют небольшие сообщества в спокойных лагунах рифов. От былого кораллового великолепия не осталось ни следа, хотя рифы богаты жизнью. Просто риф построен другими живыми существами.

Кораллы занимали особое место среди животных - благодаря симбиотическим водорослям в тканях они были животными-продуцентами. Стоит напомнить, что подавляющее большинство животных - консументы, то есть потребители уже готового органического вещества. Так что место кораллов в природе было исключительным. Но после вымирания кораллов его поделили между собой различные организмы, откладывающие известь. В мелких, хорошо освещаемых местах рифа, которые всегда покрыты водой, колышутся заросли странных зелёных водорослей, похожих на какие-то инопланетные растения из фантастического фильма. Но это вполне живые водоросли, которые и сейчас можно увидеть на рифе - каулерпа (Caulerpa) и галимеда (Halimeda). Они покрыты корочкой извести, представляя собой лакомое блюдо для ракообразных. Корки микроскопических водорослей розового и зеленовато-коричневого цвета перемежаются с массивными колониями главных строителей рифов - моллюсков. На прибойных участках рифа разрастаются колонии приросших друг к другу каменных устриц, а в местах, которые даже в отлив остаются под водой, располагаются колонии «цветущей» тридакны. Края мантии этого моллюска выступают наружу между створок кособокой раковины. Они сине-зелёного цвета из-за множества водорослей, населяющих ткани моллюска. Тридакна живёт почти исключительно за счёт фотосинтеза этих микроорганизмов, поэтому она конкурирует с другими живыми существами только за освещённое место. Каменные устрицы с их исключительно прочной раковиной обитают там, где мало кто из рифовых существ сможет выжить - в зоне сильных волн по внешнему краю рифа. Там они построили настоящий барьер, скреплённый, как цементом, отлагающими известь микроводорослями. Это место могут занимать лишь самые сильные существа, способные противостоять яростным штормам. Зато здесь они получают всю органику, которую приносит море, оставляя для всех остальных обитателей внутренней зоны рифа около половины всего прибитого к берегу планктона. Мощные стены каменных устриц служат естественным волноломом, оберегающим внутренние зоны рифа от свирепых ударов штормовых волн.

Между стеной каменных устриц и берегом протягивается более или менее широкая область, занятая рифами. Её наполняют губки, трубки сидячих червей и раковины «цветущей» тридакны. Они делят риф на множество лагун, разделённых барьерами из раковин и трубок. Свободные пространства занимают на мелководьях корки известковых водорослей, а в более глубоких участках и прибойной зоне - белый известковый песок.

Песок в зоне прибоя кажется безжизненным, но на самом деле он обитаем. Множество роющих организмов населяет его. И самые многочисленные из них - маленькие песчаные черви. Их пища - органические вещества, выбрасываемые волнами на берег. Черви пропускают через кишечник илистый песок и едят более доступные теперь остатки растений. Раньше рифы строили прочные кораллы. Они легко удерживали органическое вещество благодаря прочным скелетам. Но сейчас одни из главных производителей органики на рифе - сравнительно хрупкие водоросли. Даже слабые волны легко разрывают талломы водорослей, а после шторма целые валы зелёных, красноватых и бурых растений гниют на песке, распространяя зловоние. Но они быстро исчезают - песчаные черви подкапываются под них и поедают массу растений, размножаясь при этом в больших количествах. Они размножаются не только яйцами, но и простым делением на несколько частей, каждая из которых регенерирует до полноценного червя. Это позволяет им размножаться и восстанавливать численность очень быстро. И этому есть повод.

Песчаными червями кормится множество живых существ. Одно из них - личинка морской стрекозы. Она дышит с помощью жабр на кончике брюшка, и не всплывает за воздухом на поверхность. Нижняя губа личинки, или «маска», покрыта волосками и заканчивается двумя острыми щупиками. Это позволяет насекомому выкапывать мелких червей из песка. Выдернув червя из его убежища, личинка стрекозы удерживает его щупиками и подносит ко рту, пользуясь «маской» как рукой. За день личинка может съесть около десятка червей. Но и самой личинке стрекозы надо быть настороже - она тоже может стать добычей для разных обитателей рифа. В случае опасности, заметив рыбу, личинка способна плыть с большой скоростью к ближайшему укрытию в рифе. При этом она сама похожа на какую-то мелкую рыбёшку. А если она оказывается на открытом участке, то поступает так же, как и её добыча - прячется в песок, закапываясь в него за доли секунды. Рывок - и личинки нет, только облачко ила клубится там, где она закопалась.

Но не всегда песок является надёжным укрытием. Песчаные отмели в прилив обследует странная медлительная рыба, похожая на ожившего китайского дракона. Её рот находится на конце трубковидного рыла, а тело покрыто панцирными пластинками. Гибкий хвост, украшенный фестончатыми кожными выростами, развевается сзади, словно вымпел. Это морской конёк-землерой, названный так за манеру добывать пищу. Если известные людям морские коньки питаются планктоном, то этот вид перешёл на бентосный корм. Смена диеты спасла этот вид от вымирания, когда запасы планктонных организмов в океане были подорваны природными катаклизмами. Морской конёк-землерой роет песок своим рылом, добывая песчаных червей. Он всасывает червя трубчатым рылом, а песок при этом выбрасывается сквозь жаберные отверстия. Если попадается личинка морской стрекозы или мелкая креветка, конёк выдёргивает её из песка, «прожёвывает» челюстями, чтобы добыча не уплыла, и затем перехватывает и всасывает добычу.

В поисках добычи морской конёк-землерой обследует песчаные мелководья рифа своим длинным рылом. Но это может быть небезопасно.

На одном песчаном участке рыба замечает, что песок зашевелился. Это верный признак того, что под песком могут находиться песчаные черви. Но, к сожалению, это могут быть и не только они. Конёк неторопливо проплывает над песчаным дном; рыба поворачивает голову по сторонам, пытаясь обнаружить добычу. Однако это не обеденный стол, а ловушка. Песок словно взрывается: из него выскакивает два десятка крабов-рыболовов. Ловко загребая задней парой ног, они способны быстро плавать и менять направление движения. Все крабы голодны, и словно по команде, они кидаются на морского конька. Клешни легко справляются с панцирем рыбы, и вот уже вся стая ракообразных пирует на останках рыбы. Самые крупные жадно рвут мясо ногочелюстями, время от времени демонстрируя сородичам свои клешни, когда те подходят слишком близко. Молодняк, предпочитающий не вступать в драку со взрослыми, бродит поодаль, подбирая клочья мяса со стола более сильных сородичей. Насытившись, взрослые крабы расползаются и закапываются в песок. Молодняк ещё какое-то время задерживается на почти дочиста объеденном позвоночнике рыбы, а затем тоже уползает и прячется. Зарываясь в песок, каждый краб оставляет на поверхности только глаза на стебельках и трубку из антенн, по которой вода поступает в его жаберную полость. В случае опасности он зарывается глубже в песок, а выкопанный - старается спастись бегством и спрятаться в щелях рифа.

Морской конёк - добыча лёгкая, но малосъедобная: в нём много костей и панцирных пластин, а мяса мало. Не все крабы насытились, а молодняк вообще остался голодным. И животные вновь готовят засаду. Закопавшись, краб начинает шевелить одной из ходильных ног, имитируя движения червя в песке. Мелкие рыбы, приплывшие на поиск лёгкой добычи, сами становятся жертвами панцирных хищников.

Огромная округлая тень, похожая на тень дирижабля, плавно и медленно скользит над рифом. Это вышел на поиск пищи один из самых крупных обитателей рифа - кузовок-крушитель. Его могучие челюсти в состоянии справиться с самой твёрдой раковиной, и он голоден. Кузовки живут поодиночке и обследуют свою обширную территорию за несколько дней. Они едят практически всё, что могут добыть и разгрызть.

Плеск на поверхности воды привлекает внимание огромной рыбы. По опыту кузовок знает, что иногда в воду падает еда. Крылатая тень уносится прочь от упавшего в воду жука - это летучая мышь-чайка охотится на рыб. Кузовку она не страшна - он слишком тяжёл. Поэтому рыба безнаказанно утаскивает разодранного жука в воду и поедает его, заставляя летучую мышь искать новую приманку. Кузовок уже сталкивался вплотную с этими созданиями: в заднем крае панциря он носит жуткий «подарок» - лапу давно сгнившей летучей мыши. Видимо, голодная или неопытная летучая мышь-чайка переоценила свои силы и напала на него. Когти зверя завязли в костяном панцире кузовка, и он утопил незадачливого крылатого рыболова.

Один жук - это только раздразнило аппетит гиганта, и рыба плывёт дальше. Запах свежих остатков рыбы приводит кузовка на песчаную поляну, где погиб морской конёк-свинья. Кузовок обнюхивает останки конька и начинает жевать хребет рыбы. В это время десятки глаз наблюдают за ним, и потом следует атака. Крабы-рыболовы вцепляются в панцирь кузовка, но это ему нипочём - краб и за полгода не прогрызёт панциря этой рыбы. Но один молодой краб кусает нежную кожу возле глаза, и после этого кузовок имеет право защититься. Из клоаки рыбы вырывается желтоватая струя, быстро растворяющаяся в воде, а сам кузовок совершает резкий разворот на месте. Крабы, словно по сигналу, начинают отступать. Но они не зарываются в песок, а стаей уходят в риф. Кузовок применил химическое оружие - ядовитую жидкость. И около полудюжины крабов, оглушённых этим «секретным оружием», опускаются на песок. Кузовок из добычи превратился в охотника: он с хрустом пожирает своих бывших врагов.

А крабы перемещаются на соседнюю песчаную отмель, не подозревая, что ещё один враг заметил их. Ракообразные не успевают зарыться в песок, когда над отмелью появляются каракатицы-бабочки. Трепеща пятнистыми плавниками, эти существа стаей летят над дном. Будь каракатица одна, крабы напали бы на неё и съели. Но этих моллюсков несколько, а их укусы крайне опасны для крабов.

Пытаясь оказаться недоступными, крабы выдают себя: зарываясь глубже, они выбрасывают вверх фонтанчик песка. И это становится для них роковым: каракатицы замечают крабов, и охота начинается. Длинные ловчие руки выхватывают бывших удачливых охотников из песка, а сильный укус клюва делает их просто мясом для голодного моллюска. И ещё несколько крабов расстаются с жизнью ради жизни каракатиц. У некоторых каракатиц на руках видны связки яиц: это самки вынашивают потомство, оставаясь при этом активными. Такая стратегия оправдывает себя вдвойне: потомство лучше защищено, а самок не убивает секрет заглазничных желёз, и они остаются в живых после вывода потомства. Одна из самок уже носит молодь - два десятка маленьких каракатиц сидят, ухватившись за её щупальца. Она добыла краба и теперь делит его со своим потомством. Постепенно, почувствовав силу, молодь расплывётся. А пока они под надёжной защитой целой стаи взрослых животных.

Каракатицы медленно проплывают над кузовком-крушителем, который обследует риф в поисках пищи. Эта рыба нигде не задерживается надолго, чтобы не истощить ресурсы рифа, но вынуждена есть малыми порциями почти постоянно. И сейчас он подплыл к колонии червей-трубочистов, больше похожих на скопление фабричных труб, торчащих из тела рифа. При приближении огромной рыбы черви складывают цветные султаны щупальцев и прячутся в трубках. Их слабое место в том, что из трубок они никуда не убегут: это сидячие черви. И кузовок начинает грызть одну из труб. Его сильные челюсти откусывают огромные куски от жилища червя. И реакция на это незамедлительна: из одной, другой, а затем почти одновременным залпом изо всех остальных трубок выбрасываются струи фиолетовой жидкости. Она ядовита, поэтому кузовок сразу отплывает в сторону и начинает почёсываться об раковину «цветущей» тридакны, которая мгновенно прячет края мантии под защиту створок.

На рифе выгодно быть не только хищником. На неоценовых рифах большую роль играют водоросли, чем воспользовались некоторые рыбы. Они просто выращивают их и едят. Это просто сделать: достаточно не пускать на облюбованную территорию других травоядных животных.

Рыба-присоска именно так и поступает: она гоняет со своей плантации водорослей не только других травоядных, но и своих же сородичей. Границы владений этих рыб охраняются лучше, чем государственные границы у людей. Хозяин (или всё же хозяйка? Эти рыбы - гермафродиты) территории зорко следит за границами участка с возвышения. Вокруг колышутся заросли причудливых водорослей, которые время от времени «подстригаются» челюстями рыбы до состояния настоящего английского газона. Стоит креветке или неосторожному сородичу проникнуть на территорию, как рыба-хозяин срывается с места и наносит нарушителю сильный удар крепким лбом. Если нарушитель - сородич, который не собирается уступать, может завязаться драка. Иногда сам чешуйчатый плантатор вынужден покинуть свои владения и искать новое место для жизни. Эти рыбы занимают возвышения, подвергающиеся осушке во время отлива. Сама рыба может выживать какое-то время и без воды. Чаще их колонии располагаются на раковинах каменных устриц или тридакн во внутренней зоне рифа.

Кажется, что эти рыбы - неисправимые эгоисты. Но общая беда сплачивает. Единственный случай, когда рыба может безнаказанно нарушить чужие границы - борьба с общим врагом. Этот враг - морские ежи. Молчаливые колючие обжоры способны до известняка обскоблить плантацию рыбы-присоски. Они слишком велики, поэтому одна рыба не сможет справиться с ними. Если морской ёж проникает на плантацию, рыба издаёт сигнал тревоги: серии коротких щелчков. На этот звук собираются все соседи, и общими усилиями, почти синхронными ударами лбов колючий нарушитель границ изгоняется.

Щелчки рыб-присосок привлекают не только их сородичей. Медлительная и яркая акула с широкими плавниками и сильными челюстями тоже охотно приплывает на этот звук. Рыбы её не интересуют, а вот морскому ежу не позавидуешь: челюсти акулы легко крушат его панцирь, несмотря на иглы. Это акула-ежеед, и её пища - иглокожие и моллюски с твёрдыми панцирями. Подобно кузовку, она патрулирует риф в поисках пищи. Одиночные акулы этого вида встречаются только на короткое время спаривания, а всё остальное время проводят на своей территории, ревниво охраняя её от собратьев. Молодняк этого вида имеет песочную окраску. Маленькие акулы питаются червями, которых ищут в песке, поэтому крупные акулы-ежееды не обращают на них внимания. Но когда молодняк приобретает взрослую окраску, им придётся остерегаться сородичей и отвоёвывать себе индивидуальную территорию.

Эти акулы - пожалуй, одни из самых безобидных обитателей моря, опасные лишь для малоподвижных животных. Но из моря на риф приходят кормиться гораздо более свирепые создания - рыбы открытого океана. Стаи пелагических рыб, подобно стаям волков, приносят опустошение на рифы. Все, кто не успел спрятаться или не может защититься, превращаются в жертв. Однако и для этих пиратов риф может стать ловушкой: в отлив риф превращается в сеть мелких водоёмов с сильно прогретой водой. Содержание кислорода в ней падает, и требовательные океанские красавцы начинают задыхаться. Они плавают близ поверхности воды, бессильно шевеля плавниками. Стаи существ, ещё несколько часов назад наводивших ужас на жителей рифа, превращаются в лёгкую добычу. Крабы-рыболовы едва ли не на глазах жиреют, каракатицы-бабочки, не обращая внимания на крабов, пожирают беспомощных рыб, а летучие мыши-чайки даже не утруждают себя поиском приманки - они выхватывают из плотных косяков пленников рифа по две рыбы сразу - каждой лапой по рыбе. Но этот пир будет продолжаться лишь до прилива. Волна с океана несёт кислород и освобождение для быстрых хищников открытого моря.

Время властно над всеми мирами Земли, поскольку меняется и сам лик планеты. Нет на Земле абсолютно изолированных мест, везде происходят изменения.

Они коснулись и материка-острова, который дольше других континентов был изолирован от окружающего мира.

Бестиарий

Песчаный червь (Psammotubifex simplex)

Отряд: Гаплотаксиды (Haplotaxida)

Семейство: Трубочники (Tubificidae)

Место обитания: мелководья тропических и субтропических районов Индийского океана.

В приливно-отливной полосе и на мелководьях после штормов накапливается большое количество органического материала – водоросли и мёртвые морские животные. Они служат пищей различным беспозвоночным – в основном, утилизацией органики занимаются ракообразные и моллюски. Но не менее нужную работу выполняют представители малощетинковых червей, селящиеся в грунте. В неоцене обычным обитателем береговой полосы стал песчаный червь – роющий представитель олигохет. Это сравнительно мелкий кольчатый червь; длина взрослой особи до 5 – 6 см при толщине около 2 – 3 мм. Покровы тела полупрозрачные, сквозь них видны крупные кровеносные сосуды и кишечник, наполненный пищей.

Песчаные черви образуют в песке на литорали крупные колонии. Этот вид питается очень доступным видом корма – органикой, содержащейся в песке рифа. Во время прилива головной конец червя находится в толще песка, а задний высовывается наружу. На нём расположены небольшие кустистые жабры красного цвета – через них просвечивает кровь, содержащая гемоглобин. Червь непрерывно заглатывает песок и пропускает его через пищеварительный тракт. Жабры непрерывно совершают дыхательные движения. Они находятся в расправленном состоянии благодаря крови, нагнетаемой в них под некоторым давлением.

На заднем конце тела расположены сенсорные клетки, благодаря которым песчаный червь ощущает приближение хищника. В случае опасности он резко втягивается в песок и быстро закапывается глубже. При этом нежные жабры сжимаются «автоматически»: расслабляются кольцевые мышцы, сжимающие просвет кровеносных сосудов, и давление крови в жабрах падает.

Этот вид – гермафродит. По окончании самого высокого прилива колонии червей по всему рифу одновременно«выстреливают» в уходящую волну половые продукты. Оплодотворение происходит в толще воды. Яйца развиваются в течение 3 – 4 суток, и из них выходит покрытая ресничками личинка микроскопического размера. Она живёт в планктоне и на этой стадии развития разносится течениями. Планктонная личинка питается одноклеточными организмами. В возрасте двух месяцев она оседает на дно и превращается в молодого червя. В промежутках между приливами червь может размножаться, произвольно делясь надвое, что позволяет быстро увеличивать и восстанавливать численность популяции. Каждая половинка червя достраивает утраченные органы благодаря высокой способности к регенерации.

Червь-трубочист (Tubiserpula trachytuba)

Отряд: Сабеллиды (Sabellida)

Семейство: Серпулиды (Serpulidae)

Место обитания: рифы Индийского океана, глубины до 10 метров.

Среди обитателей рифов в эпоху голоцена были очень характерны сидячие кольчатые черви. Они строили на дне моря трубки различной формы, и некоторые виды могли образовывать крупные поселения. В неоцене сидячие черви остались на рифах как второстепенные рифостроящие организмы.

Червь-трубочист относится к крупным видам серпулид. Он строит на рифе прочную известковую трубку длиной до 60 – 80 см. По мере роста животное постепенно наращивает верхний край трубки и укрепляет стенки изнутри. Снаружи трубка обрастает слоем мелких морских животных, откладывающих известь (обычно это мелкие актинии и двустворчатые моллюски). Червь-трубочист образует на рифах плотные поселения. Личинки этого вида оседают на дно вблизи взрослых червей, формируя порой тесные группы из десятков животных. Моллюски, поселяясь между трубками червей, прочно цементируют их, создавая ячеистые структуры, которые заселяются другими животными.

В покое из трубки выглядывают длинные щупальца передней части червя, окрашенные в чёрный цвет. Они похожи на ёршик для чистки печных труб – отсюда название вида. Этот червь питается частицами органического вещества, прилипающими к щупальцам. Щупальца покрыты слизью, которую в изобилии выделяют мелкие железы, сидящие в их эпителии. Часть органики растворяется в слизи и усваивается непосредственно через эпителий, а нерастворимые вещества червь слизывает со щупальцев. При опасности червь втягивает щупальца в трубку, плотно закрывая её известково-роговой крышечкой, растущей на голове. Если враг пытается разломать трубку, червь выпускает в воду ядовитую фиолетовую жидкость. Для сородичей это служит химическим сигналом опасности, и они стремительно прячутся, выпуская такую же жидкость. Выделения червя-трубочиста обладают токсическим воздействием на рыбу. Всасываясь через жабры и слизистую оболочку рта рыбы, они на некоторое время вводят рыбу в состояние, похожее на опьянение, и лишают ориентировки.

Этот червь – гермафродит. Во время прилива животные одно за другим выпускают сперму и только через некоторое время после этого становятся готовыми к оплодотворению. Сперматозоиды этого животного долго сохраняют жизнеспособность. Они оседают на щупальцах животного и по слизи, покрывающей тело червя, самостоятельно проникают в половые пути, производя внутреннее оплодотворение. Немногочисленные мелкие яйца созревают в яйцевых сумках на нескольких сегментах в передней части тела червя. К моменту созревания яиц яйцевые сумки становятся округлыми – они охватывают эти сегменты червя полукольцами с обеих сторон.

У этого червя есть интересная особенность – он живородящий. В яйцевых сумках мелкие личинки выходят из яиц и некоторое время растут в организме матери, питаясь выделениями стенок половых путей. Позже крупные личинки «выстреливаются» в воду и уносятся волнами. Они ведут плавающий образ жизни, и в течение месяца живут в составе планктона. Оседая на дно, они предпочитают закрепляться вблизи взрослых особей своего вида.

В трубках червя-трубочиста часто поселяется специализированный комменсал – креветка-игла (Acuticaris incola). Это ракообразное с длинным тонким телом широко распространено в тропических водах Индийского и Тихого океанов. Креветка-игла очищает тело червя-трубочиста от паразитов.

Каменная устрица (Petrostrea robusta)

Отряд: Митилиды (Mytilida)

Семейство: Устрицы (Ostreidae)

Место обитания: прибрежные районы Индийского океана, пролив Танганьика.


На рубеже голоцена и неоцена состав рифов стал меняться. Кораллы, главные рифостроящие организмы кайнозоя, сильно пострадали из-за загрязнения океана. Разрушение почвенного покрова на суше, вызванное интенсивным земледелием и скотоводством, привело к смыву больших масс земли в моря и заиливанию прибрежных участков. Климатические изменения усугубили бедственное положение кораллов, и многие их виды вымерли к началу неоцена. На рифах неоцена роль накопителей известняка постепенно перешла от кораллов (представленных мягкими формами с роговым скелетом) к моллюскам – существам с прочной раковиной. В тропической зоне Тихого океана острова окружены настоящими подводными крепостями, которые образует бокаловидный лжерудист – гигантский двустворчатый моллюск. А на рифах Индийского океана самые прибойные внешние участки рифов занимает его уменьшенное подобие – каменная устрица.

Этот двустворчатый моллюск прикрепляется к камням и образует на рифах большие скопления. Животное прочно прирастает к камню или известковому основанию рифа левой створкой. Она очень крупная, бокаловидная, с многочисленными рёбрами, усиливающими её прочность. Правая створка плоская и небольшая: она служит «крышкой» для левой створки. Края створок волнистые, но, несмотря на это, створки смыкаются очень плотно. Длина раковины каменной устрицы достигает полуметра при высоте до 35 – 40 см. Этот моллюск питается подобно большинству двустворчатых моллюсков – фильтрует воду через жабры и кормится взвесью. Края мантии, выступающие из раковины, служат убежищем для сине-зелёных водорослей, которые делают эти участки тела моллюска несъедобными, защищая от различных хищников – в основном, от ракообразных. В отличие от тридакны, которая поедает часть своих одноклеточных симбионтов, каменная устрица лишь ограничивает их расселение по собственным тканям. Каменная устрица образует на твёрдых прибойных участках рифа огромные колонии – до 100 и более особей в группе. Она часто поселяется на верхней части рифа, и легко переносит осушку при отливе. Продолжительность жизни этого моллюска очень велика – экземпляр, достигший предельного размера, имеет возраст около 100 лет и более.

Эти моллюски являются раздельнополыми. Самец, отличающийся меньшими размерами, оплодотворяет самок, выбрасывая в воду большое количество спермы. Это происходит в тихую погоду, когда больше вероятность попадания сперматозоидов «по адресу». Самка оплодотворяется, когда сперматозоиды попадают в её раковину с током воды. Самка вымётывает прямо в воду свыше миллиарда мельчайших яиц – очевидно, это самое плодовитое животное неоценовой Земли. Но большая часть потомства гибнет по различным причинам. Личинка каменной устрицы первые 4 – 5 дней жизни парит в воде, и за это время течения могут перенести её на большое расстояние. Затем она оседает на субстрат и ищет подходящую поверхность для прикрепления. Подвижность личинки ограничена – она может проползти всего лишь около метра. На мягком песчаном грунте молодь каменной устрицы гибнет – волны перекатывают не прикрепившихся личинок, что приводит к их гибели. Зато на твёрдом субстрате даже самая маленькая личинка прикрепляется очень прочно, и вскоре претерпевает метаморфоз. Первый раз каменная устрица размножается в возрасте около десяти лет, затем делает это ежегодно на протяжении всей оставшейся жизни.

«Цветущая» тридакна (Obliquitridacna florida)

Отряд: Венериды (Venerida)

Семейство: Тридакны (Tridacnidae)

Место обитания: литоральные ванны и мелководные участки рифа.

На рифах неоцена моллюски являются важным компонентом. Роль двустворчатых моллюсков в формировании рифа особенно велика. На неоценовых рифах Тихого океана обитают крупные моллюски лжерудисты, у которых одна сильно выгнутая и глубокая створка прирастает к телу рифа. В Индийском океане их «коллегой» в области рифостроения является другой гигантский моллюск – «цветущая» тридакна. Этот вид селится в спокойных, не подвергающихся осущке частях рифа, явно предпочитая мелководья. Это напрямую связано с особенностями питания данного моллюска.

Раковина «цветущей» тридакны имеет огромные размеры и сильно вытянута в длину. Максимальные размеры раковины взрослого моллюска: длина до 180 см при высоте около 1 метра. Наружный край раковины имеет почти ровный срез, расположенный перпендикулярно направлению лучей полуденного солнца. Раковина практически целиком погружена в массив рифа, и створки сохраняют лишь ограниченную подвижность. Но этого вполне хватает для питания малоактивного сидячего моллюска. Края раковины «цветущей» тридакны очень волнистые. Из них выступает край мантии моллюска, имеющий очень своеобразное строение. По краям мантии располагаются языковидные выросты с очень складчатыми краями. Они имеют зелёный цвет из-за множества микроскопических обитателей, которым края мантии служат домом. В тканях моллюска поселяются колонии симбиотических зелёных водорослей и цианобактерий. Эта особенность унаследована «цветущей» тридакной от родственных видов эпохи голоцена.

Своеобразная ориентация края раковины по отношению к солнечному свету возникает именно из-за необходимости обеспечивать лучшую освещённость для водорослей-симбионтов. Моллюск питается почти исключительно за их счёт, фильтрует органику с помощью сложных жабр и использует её лишь для подкормки водорослей-симбионтов. Для контроля за освещённостью по краям выростов мантии «цветущей» тридакны развивается много светочувствительных органов, похожих на «глазки» моллюска гребешка (Pecten). Моллюск разрастается, ориентируясь на сигналы, поступающие от фоторецепторов.

«Цветущая» тридакна является гермафродитом. Она имеет наружное оплодотворение, но является самостерильной. Поэтому во время ночного прилива этот моллюск одновременно продуцирует яйца (до 60 – 80 миллионов за один раз) и сперму, не опасаясь самооплодотворения, которое привело бы популяцию к вырождению. Планктонная личинка через 4 – 6 суток опускается на риф и прирастает к его поверхности, превращаясь в сидячее животное. Этот моллюск растёт очень медленно: особь длиной около 5 см имеет возраст около 3 лет, а предельных размеров «цветущая» тридакна достигает в возрасте 250 лет и более.

Каракатица-бабочка (Papiliosepiola colorata)

Отряд: Каракатицы (Sepiida)

Семейство: Каракатицы (Sepiidae)

Место обитания: тропики Индийского океана: от Мадагаскара и пролива Танганьика на западе до Берега Джакарта на востоке; прибрежные мелководья.

Головоногие моллюски являются характерными представителями морской фауны. Представители семейства каракатиц очень характерны для тропических морских мелководий. Фауна этих моллюсков понесла ущерб на рубеже голоцена и неоцена, когда изменения в биосфере вызвали исчезновение коралловых рифов на огромных площадях. Но в эпоху неоценового потепления появились новые виды этих моллюсков.

На рифах Индийского океана обитает каракатица-бабочка – мелкий вид головоногих. Длина её тела – около 15 см, щупальца длиной около 10 см. Это животное, потомок каракатиц рода Sepia, обитает на рифах большими группами, насчитывающими десятки особей. В местах, особенно богатых кормом, этот вид собирается очень большими стаями.

Тело этой каракатицы ярко окрашено, что определило название вида. По белому фону кожи располагается симметричный рисунок из крупных чёрно-синих глазчатых пятен, которые могут переливаться разными оттенками синего в зависимости от эмоционального состояния животного. У самцов на концах ловчих рук имеются большие красные пятна – это чёткий признак полового диморфизма.

Глаза у каракатицы-бабочки очень большие; моллюск обладает острым цветным зрением. Окраска животного, очень броская в покое, легко меняется на маскировочную в случае опасности. Также эта каракатица способна выстреливать во врага чернильной «бомбой».

Этот моллюск – активный хищник. Стаи каракатиц-бабочек плавают над рифами в поисках добычи. Время от времени отдельные особи из стаи бросаются на добычу, которую замечают на дне, а затем вновь присоединяются к стае. Этот моллюск питается крабами, а также стайными креветками и мальками рыб, которых умерщвляет ядовитым укусом.

Ухаживание самцов каракатицы-бабочки представляет собой замечательный спектакль: они плавают вблизи поверхности воды, расправив ловчие руки и демонстрируя красную окраску на их концах. Пятна на их теле становятся крупнее и почти сливаются в продольные полосы. По чёрному фону этих полос проходят волны искристых голубых пятен.

Самка каракатицы-бабочки отличается своеобразной заботой о потомстве: она ухаживает не только за кладкой, но и за молодью. Она откладывает всего лишь около 20 – 30 крупных яиц, и вынашивает их на двух нижних парах щупальцев, держа их сложенными «корзинкой» до вывода молодняка. Из яиц выводятся малоподвижные личинки с короткими плавниками и хорошо развитыми щупальцами. Они не стремятся сразу покидать свою мать, а сидят на её щупальцах первое время после выклева. Вынашивая потомство, самка не перестаёт охотиться, хотя её аппетит в это время заметно снижен. Когда из яиц появляется потомство, самка первые дни жизни кормит их, раскусывая панцири пойманных животных, и придерживая добычу щупальцами. В этот момент молодь каракатицы-бабочки сползается на корм, предлагаемый самкой. Если к самке, занятой кормлением потомства, подплывают рыбы, привлечённые запахом добычи, самка каракатицы демонстрирует им отпугивающую окраску: яркие глазчатые пятна на растопыренных плавниках. Если это не помогает, она «стреляет» в рыбу длинными руками, нанося ей удары по голове и глазам. Вынашивая потомство, самка не стремится кусать противника, чтобы не подвергать опасности потомство, тогда как в другое время это самый эффективный способ самозащиты у этих моллюсков.

Молодняк покидает мать спустя две недели после выклева. К этому времени у молодых животных рассасывается желточный мешок, отрастают плавники, и они немного подрастают. Главным отличием этого головоногого моллюска от большинства сородичей являются физиологические особенности размножения. Эта каракатица сумела порвать вековую связь между размножением и последующей смертью, характерную для огромного большинства головоногих моллюсков. При вынашивании потомства самка каракатицы-бабочки не перестаёт питаться, и физиологические изменения в её организме, связанные с размножением, остаются в числе обратимых. После того, как потомство покинуло самку, она быстро возвращается к прежнему образу жизни и восстанавливает физическую форму. Таким образом она может давать до 3 выводков в течение жизни. А благодаря заботе о потомстве малая плодовитость не представляет собой проблемы для выживания вида.

Молодые животные обитают на рифах и собираются в одноразмерные стаи для защиты от хищников. Молодь каракатицы-бабочки питается мальками рыб, молодью креветок и плавающими личинками различных ракообразных. Они растут очень быстро, и в возрасте пяти месяцев уже достигают размеров взрослой особи. Каракатица-бабочка начинает размножаться в возрасте около 11 месяцев.


Краб-рыболов (Velonectes piscatorius)

Отряд: Десятиногие (Decapoda)

Семейство: Крабы-плавунцы (Portunidae)

Место обитания: тропические мелководья Индийского океана.

В неоцене крабы сделали важный эволюционный шаг – они начали осваивать пелагический образ жизни. Это сделали крабы-плавунцы (их типичный представитель – род Callinectes эпохи человека), которые породили своеобразное педогенетическое семейство инфантопортунид (Infantoportunidae). Среди типичных крабов-плавунцов также появились виды, являющиеся активными пловцами. Одни плавающие крабы стали паразитами рыб, другие превратились в безобидных чистильщиков, нужных другим обитателям рифа. Но основным вариантом, от которого произошли эти животные, был активно плавающий хищник. Хищные крабы-плавунцы распространены в тропической зоне Индийского и Тихого океанов. Среди них особым образом жизни выделяется краб-рыболов.

Это небольшой краб – ширина его панциря около 10 см. Самец мельче самки, и его тело более плоское сверху. Тело краба-рыболова уплощённое; вместе с прижатыми клешнями и ходильными ногами оно приобретает обтекаемую форму – получается своеобразное «ныряющее блюдце». Задняя пара ног имеет уплощённые и расширенные членики; эти ноги используются для быстрого и манёвренного плавания. Краб-рыболов не может быстро плавать на длинные дистанции, но на короткой дистанции развивает большую скорость – на мелководье такие крабы, разогнавшись во время броска и промахнувшись, выпрыгивают из воды.

Окраска панциря животного сверху песочно-белая с серыми крапинками, низ тела сине-голубой. Глаза крупные, располагаются на коротких подвижных стебельках. Фасетки, составляющие их, очень мелкие: краб-рыболов обладает очень хорошим зрением и может различить даже прозрачную креветку на многоцветной поверхности рифа.

Поведение краба-рыболова выделяет его из числа прочих родственных видов: это стайный охотник. Он держится на песчаных участках рифа большими разновозрастными стаями (до 50 – 70 особей), закапываясь в песок. Этот вид питается рыбами, в том числе довольно крупными – длиной до 50 – 60 см. Кроме них, он поедает креветок и других беспозвоночных животных. Крабы-рыболовы нападают на крупную добычу целой стаей. Для привлечения рыб эти крабы способны имитировать ногами движения червя под песком. Когда привлечённая ими рыба подплывает, крабы одновременно набрасываются на неё, и начинают рвать её клешнями и челюстями.

Самка этого вида вынашивает большое количество мелких яиц – до 5 – 6 тысяч штук. Из них выводятся плавающие личинки, которые проводят в море недалеко от берега около трёх недель. В это время краб-рыболов может расселяться. Для превращения в молодого краба личинка должна осесть на твёрдый субстрат. Иногда личинки, плавающие в море, могут претерпевать превращение, оседая на ветвях деревьев, вынесенных реками в океан. Тогда молодые крабы-рыболовы могут некоторое время нормально жить на таком «корабле» в течение нескольких недель после метаморфоза. Но затем они обязательно должны переселиться на дно. Продолжительность жизни этого краба составляет около 6 лет.

Акула-ежеед (Neorectolobus durophagos)

Отряд: Воббегонгообразные (Orectolobiformes)

Семейство: Ковровые, или усатые акулы (Orectolobidae)

Место обитания: мелководья тропических областей Индийского океана, северная часть пролива Танганьика; избегает опреснённых участков мелководья.


На рубеже голоцена и неоцена, во время «планктонной катастрофы», пищевые цепи в океане оказались нарушенными, что повлекло массовое вымирание видов пелагических рыб. Вслед за ними вымерли многие пелагические акулы, включая «харизматических» ламнообразных акул. Мелким и придонным видам повезло гораздо больше – этот роковой рубеж преодолело много видов малоспециализированных обитателей прибрежных вод. Некоторые акулы начали осваивать открытый океан, а другие заняли место в формирующихся рифовых биотопах неоцена. Эти виды превратились в бентофагов или охотников за мелкой рыбой.

Акула-ежеед – это мелкий вид акул, обитающий на тропических рифах. Он является потомком рогатых акул (Heterodontus spp.) и сохраняет многие черты их внешности: колючку в начале спинного плавника, короткую голову и похожие на брови выступы над глазами. Тело этой акулы высокое и сравнительно короткое (длина рыбы – около 1 метра, но обычно мельче), с широкими плавниками. Акула-ежеед является медлительной рыбой. Значительную часть времени она лежит на дне, или медленно плавает над поверхностью рифа в поисках добычи – сидячих или медленно передвигающихся беспозвоночных с твёрдым панцирем. В отличие от пелагических акул, она способна дышать, лёжа на дне.

У этого вида очень яркая и контрастная окраска: тело кофейно-чёрного цвета, спинные плавники и хвост окаймлены широкой оранжевой полосой, вокруг глаз широкие белые кольца, живот белый с мелкими чёрными крапинками. Такая броская окраска свидетельствует о территориальном поведении рыб: каждая акула имеет индивидуальный участок, на который вне сезона размножения не допускаются сородичи.

Челюсти акулы-ежееда короткие и очень сильные; передние зубы режущие, задние уплощенные и дробящие. Она питается в основном иглокожими: морскими звёздами и ежами, реже поедает ракообразных и другую добычу с твёрдыми покровами.

Самец акулы-ежееда отличается от самки более стройным телом. Он длиннее самки, но самка отличается от него более массивным сложением и весит почти вдвое больше. Самка откладывает до 10 – 15 яиц за сезон, и охраняет место кладки от врагов, отлучаясь только для еды. Инкубация длится около 100 дней. Молодые рыбы длиной до 10 см сильно отличаются внешностью от взрослых: они песчано-белые с более короткими и округлыми плавниками. Кроме того, у них совсем иной рацион: молодые акулы-ежееды питаются мягкотелыми беспозвоночными. Первое время молодые акулы держатся на участке матери. Она не проявляет к ним агрессии, поскольку эти рыбы не имеют взрослой окраски и не воспринимаются ею как конкуренты. Позже молодые рыбы расплываются с родительского участка и их окраска начинает постепенно меняться – вначале она становится серой с белой каймой на плавниках. Затем кайма желтеет, а тело становится коричневым. К моменту наступления половой зрелости, к 4-му году жизни, рыба приобретает типичную взрослую окраску. Продолжительность жизни этой акулы достигает 50 лет.

Морской конёк-землерой (Dracocampus porcinus)

Отряд: Иглообразные (Syngnathiformes)

Семейство: Игловые (Syngnathidae)

Место обитания: прибрежные воды в тропической зоне Индийского океана.


Во время «планктонной катастрофы» пелагические виды рыб вымерли, поскольку планктонные сообщества открытого океана были нарушены из-за изменений в биосфере. Прибрежные биотопы пострадали меньше, и в них сохранилось больше видов животных, питающихся планктоном. Характерными представителями прибрежных планктофагов являются рыбы-иглы и морские коньки – медлительные и очень специализированные рыбы. Эти представители отряда иглообразных смогли сохранить достаточное разнообразие видов во время экологического кризиса. В неоцене они расселились по прежним местам обитания и являются типичными обитателями мелководных участков морей.

Отдельные представители этих рыб освоили новые экологические ниши. В Атлантике обитает гигантский вид морских коньков – морской виверн, который является пелагическим планктофагом. А другие виды морских коньков стали бентофагами. Такой образ жизни ведёт морской конёк-землерой, обитающий на песчаных участках неоценовых рифов. Это крупный вид морских коньков, питающийся червями и другими мелкими беспозвоночными, которые закапываются в грунт. Эта рыба длиной до 80 см имеет вполне узнаваемый облик, характерный для морских коньков: её голова расположена под углом к туловищу, а на гибкий подвижный хвост приходится около половины общей длины рыбы. Тело этого животного покрыто панцирем из отдельных подвижно сочленённых костных пластинок. На голове и туловище имеется несколько рядов кожистых выростов, имитирующих пучки водорослей; на голове они особенно длинные. Окраска разных особей сильно варьирует; она представляет собой сочетание красно-коричневых и белых участков неправильной формы. Соотношение цветов может меняться в зависимости от места обитания рыбы. Маскировка является главной защитой этой безобидной рыбы, а панцирь большей частью защищает тело от случайных повреждений.

Рыло этой рыбы длинное, на конце уплощённое и расширенное. Его строение приспособлено к выкапыванию из песка червей. Морской конёк-землерой плавает медленно, но маневренно; он может плавать даже задом наперёд. Для передвижения рыба пользуется грудными плавниками, совершая ими очень быстрые колебания, а при необходимости плыть быстрее «включает» спинной плавник.

Забота о потомстве у морского конька-землероя не отличается от таковой у видов морских коньков, известных в эпоху человека: самец вынашивает отложенную самкой икру в сумке на животе, которая образована складками эластичной кожи, пронизанной кровеносными сосудами. Плодовитость самки составляет до 200 крупных икринок (размером с горошину). Самец вынашивает икру в течение двух недель. Каждая икринка обрастает ворсинками, через которые зародыш получает дополнительное питание от организма отца. Из сумки самца выходят сравнительно крупные мальки – длиной около 4 см, но очень тонкие и хрупкие. Молодь очень нежна и уязвима для хищников – мальки по своей природе плохие пловцы, и большую часть времени проводят, прицепившись хвостом к водорослям. В первые недели жизни на мальков часто нападают планктонные личинки ракообразных, которых поедают взрослые особи. Поэтому молодые морские коньки-землерои обитают среди водорослей, где находят укрытие от врагов. Связь мальков и водорослей настолько тесна, что во время шторма, когда пряди водорослей отрываются от дна, вместе с водорослями волны уносят в море молодь. Большая часть молодых рыб погибает в таких «морских путешествиях» через несколько дней, но отдельные мальки выживают и заселяют новые места обитания, куда их заносят течения. Они достигают размеров взрослой особи и становятся половозрелыми в возрасте полутора лет. Продолжительность жизни этого морского конька составляет не больше пяти лет.

Рыба-присоска (Algotris rubro-album)

Отряд: Окунеобразные (Perciformes), подотряд Бычковидные (Gobioidei)

Семейство: Элеотрисовые (Eleotridae)

Место обитания: рифы и скалистые мелководья тропической области Индийского океана.


В эпоху человека в пресных водах часто встречались рыбы, питающиеся водорослевыми обрастаниями. Они остались столь же многочисленными в эпоху неоцена, хотя их видовой состав изменился. В море подобные виды рыб, у которых рот видоизменён в скребущую присоску, отсутствовали. Но в неоцене среди морских рыб появился вид, столь же специализированный для питания водорослями. Рифовая рыба-присоска внешне напоминает бычка (Gobio) с лобастой головой и небольшими глазами. Длина тела этой рыбы около 20 см. Эта рыба – плохой пловец: она не совершает длинных миграций, и может всю жизнь провести на участке морского дна не более десяти метров в поперечнике. Тело рыбы-присоски массивное и округлое, непарные плавники сравнительно короткие, грудные плавники вееровидные. Брюшные плавники сильно видоизменились: их лучи короткие, а мясистые основания плавников образовали две присоски. Это приспособление позволяет рыбе держаться в зоне сильного течения. Окраска рыбы-присоски очень яркая и броская: передняя часть тела ярко-красная с чёрным лбом, задняя белая с резкой границей между ними. Лоб этой рыбы украшен массивной жировой подушкой с толстой кожей, которая в некоторых случаях служит тараном или боксёрской перчаткой.

Очевидно, эволюция предков рыбы-присоски изначально шла по пути приспособления к питанию мелкими сидячими животными. Рот предков этой рыбы сильно видоизменился: из хватательного верхнего он постепенно превратился в скребущий нижний. Родословная линия, ведущая непосредственно к данному виду, сменила рацион на вегетарианский. В связи с этим тело рыбы-присоски стало массивным – оно вмещает длинный кишечник, работающий как конвейер по переработке трудно усваиваемых водорослей. Рыба-присоска обитает на определённой территории, которую охраняет от представителей своего вида и от растительноядных беспозвоночных (моллюсков и морских ежей), которых отбрасывает ударами лба. Если пришелец слишком велик, рыба собирает соседей, издавая особые щелчки, и несколько особей сообща нападают на врага водорослевых плантаций. Это, однако, не признак зарождающегося коллективизма: каждая рыба заботится исключительно о сохранении собственного кормового участка.

Эта рыба питается зелёными и бурыми водорослями, для роста которых делает своеобразные «плантации» на более-менее горизонтальных участках рифа, в том числе на створках каменных устриц, которые лучше освещаются солнцем, поскольку растут на вершинах рифа. В отсутствии травоядных животных облюбованный рыбой-присоской участок быстро зарастает водорослями, которые она поедает. В отлив рыба-присоска прячется в щелях между раковинами моллюсков или в других защищённых и влажных укрытиях.

Этот вид – гермафродит, что было весьма характерно для некоторых групп рыб эпохи голоцена. Рыба-присоска способна менять пол в течение сезона размножения. Пара рыб формируется и нерестится на границе кормовых участков. Исполняя роль самца или самки, рыба почти не меняет внешний вид. У временного самца лишь отрастает более высокая «косица» на переднем крае спинного плавника. Кладка этих рыб находится в укрытии – в норе или глубокой щели, где в отлив сохраняется вода. Ухаживает за икрой рыба, отложившая её. Инкубация длится 3 – 4 дня. Мальки первые 7 – 9 дней живут в планктоне на рифе, позже переходят на дно и живут на границах участков взрослых рыб.

Кузовок-крушитель (Titanostracion destructor)

Отряд: Иглобрюхообразные (Tetraodontiformes)

Семейство: Кузовковые (Ostraciidae)

Место обитания: рифы Индийского океана от Земли Зиндж до Берега Джакарта; побережья континентов и островов.


Очень крупный вид рыб-кузовков, обитающий на рифах. Длина тела взрослой рыбы достигает 90 – 100 см при весе свыше 90 кг, самец мельче, чем самка. Рыба почти полностью покрыта прочным тяжёлым панцирем. Он придаёт её телу угловатую форму и сильно ограничивает подвижность – в панцире есть отверстия для глаз, рта, жабр и грудных плавников. Над глазами рыбы панцирь образует прямые рожки длиной до 10 см; у самцов они длиннее, чем у самок. От панциря также свободен короткий хвостовой стебель. Кузовок-крушитель плавает очень медленно.

Окраска очень заметная, с резко выраженным половым диморфизмом; она сильно меняется в зависимости от возраста рыбы. Взрослые самцы кирпично-красные с беспорядочно разбросанными по телу белыми кольцевидными пятнами; самки целиком чёрные (включая плавники) с белой каймой на всех плавниках. Молодые рыбы обоих полов белого цвета с зелёными пятнами неправильной формы. Их окраска постепенно меняется на взрослую лишь после пятого года жизни, при длине около 40 см.

Кузовок-крушитель является плотоядным видом. Он питается беспозвоночными с твёрдыми покровами, преимущественно моллюсками, которых размалывает крепкими челюстями, которые образуют подобие клюва. Значительная часть песка на рифах – результат работы кузовка-крушителя, который разжёвывает мелких моллюсков вместе с раковиной, остатки которой проходят через желудочно-кишечный тракт рыбы. Эти рыбы не придерживаются определённой территории, но вне брачного сезона избегают встреч друг с другом. Каждая рыба обитает на обширной территории, поскольку её кормовые ресурсы возобновляются относительно медленно. Взрослые рыбы выясняют отношения, «тараня» друг друга панцирем. Роговидные выросты над глазами используются только для демонстрации в брачный сезон.

Панцирь относительно надёжно защищает рыб от врагов, но для защиты от крупных хищников, изредка появляющихся на рифе, кузовок-крушитель использует яд. Мясо ядовито, в случае опасности атакованная рыба выбрасывает в воду сильный яд (подобно современным представителям семейства).

Эти рыбы не охраняют икру. Самка вымётывает около 300 тысяч плавающих икринок; большая часть икры и мальков гибнет от разных обитателей рифа. Эта рыба достигает типичного для вида размера на 8-м году жизни. Продолжительность жизни достигает 60 лет.

6. «Чердак» мира и его обитатели

(Меганезия, фауна саванны)

Австралия, островной континент, разделяющий Индийский и Тихий океаны, в неоцене значительно сдвинулась к северу, войдя в зону экваториального климата. В связи с потеплением и расширением тропического пояса Земли юг Австралии и Тасмания, где зимой в горах выпадал снег, находятся теперь в климатической зоне, подобной современному Средиземноморью.

Север Австралии занимают теперь влажные тропические леса, а в центральной части континента господствуют сухие редколесья и саванны. Пустыня осталась только на юго-западе континента, занимая небольшие площади. Район солёных австралийских озёр на юго-востоке материка (озёра Эйр, Фром, Торренс и другие) превратился в океанский залив, берега которого богаты жизнью.

Животный мир Австралии претерпел значительные изменения и в неоцене больше напоминает мир доисторической Южной Америки: роль травоядных здесь играют плацентарные, а сумчатые представлены преимущественно хищными и всеядными формами, хотя есть и травоядные. Человек в значительной степени повлиял на фауну Австралии, когда завёз на этот материк хищников (лисиц, собак и кошек), грызунов, кроликов и верблюдов. Но судьба у этих видов была различной: хищные плацентарные вымерли от эпизоотии бешенства и чумы плотоядных, грызуны после исчезновения человека (их главного покровителя) стали не самой значительной частью фауны материка, кролики также стали излюбленной дичью для мелких и средних хищников материка. А вот верблюды заняли место травоядных вроде кенгуру, хотя наряду с ними есть и местные сумчатые травоядные. Лазящие животные (и хищники, и травоядные) - это исключительно сумчатые, как и все крупные плотоядные млекопитающие.

На границе саванны и сухих лесов на юге Австралии можно встретить как виды лесных местообитаний, так и обитателей саванны. Высокая трава покрывает возвышенности, а в речных долинах растут рощи деревьев. Ближе к заливу Эйр отдельные лесные массивы соединяются в единый протяжённый сухой лес, включающий листопадные и вечнозелёные виды растений, преимущественно эвкалипты и акации.

В траве под крупными куртинами злаков видны норы, а кое-где можно заметить и хозяев этих нор - кроликов. Они вполне узнаваемые, словно и не прошло 25 миллионов лет со времени, когда тысячи этих зверьков стали национальным бедствием для людей, населявших эти земли. Но сейчас такого изобилия этих зверьков не встретишь. Отряд зайцеобразные - довольно консервативная группа животных, и хотя в Старом Свете они добились большого эволюционного успеха, в Австралии другие животные отняли у них шанс, оставив им жалкий удел прятаться в норах и жить в страхе. И один из виновников этого вышел на охоту.

В траве мелькает коротконогий длиннотелый хищник - сумчатый горностай. Окраска позволяет зверю превосходно маскироваться в траве. А его нервные суетливые движения больше напоминают движения ящерицы, чем зверя. Принюхавшись, сумчатый горностай забегает в одну из нор, откуда через какие-то секунды доносится жалобный крик кролика. Из соседних нор выскакивают и убегают обитатели нор, которым сегодня удалось выжить.

Сумчатый горностай появляется из норы, держа в зубах молодого кролика. Этот зверь отлично приспособился к охоте на некогда завезённых давно вымершими людьми плацентарных млекопитающих. Его дальний предок - сумчатая мышь, она успешно промышляла обыкновенных мышей, завезённых людьми в Австралию, а позже её потомки стали успешно конкурировать с плацентарными хищниками. После вымирания от эпизоотий плацентарных хищных зверей сумчатые получили простор для эволюции.

Зубы сумчатого горностая легко разрывают живот кролика, и хищник наслаждается свежей пищей. Но ему придётся прервать своё пиршество: вдали слышны голоса других животных. Хищник подбирает остатки добычи и утаскивает их в траву.

Голоса приближаются, и через некоторое время недалеко от этого места из травы показываются один за другим другие обитатели Австралии - кускусы-лемуры. Пёстрые животные шагают на четырёх лапах, задрав вверх длинные хвосты. На спинах некоторых самок сидят подросшие детёныши, ухватившись хвостом за хвост матери.

Кускусы-лемуры живут на деревьях, и этот переход по траве для них вынужденный. Группа ищет новые места обитания, поскольку в их старом лесу ощущается нехватка пищи. Травы - не самое лучшее место для древесных животных, поэтому все звери настороже. Дойдя до места, на котором осталась кровь кролика, убитого сумчатым горностаем, вожак стаи, крупный коричнево-белый самец, останавливается, подаёт тревожный сигнал и обнюхивает траву и землю. Услышав отрывистый звук, остальные кускусы мгновенно опускают хвосты. Затем вожак поднимается на задние лапы и оглядывает окрестности. Заметив сумчатого горностая, жующего остатки кролика, он успокаивается: хищник мелковат для взрослого кускуса-лемура и к тому же занят пищей. Группа продолжает движение, и вскоре достигает участка леса, растущего в пойме небольшой реки. Здесь есть кустарники, деревья со съедобными листьями, множество насекомых и птичьих гнёзд - всё, что нужно для жизни кускусов.

Конкуренция с плацентарными видами, появившимися в Австралии благодаря людям, изменила сумчатых. Те, кому удалось выжить, за миллионы лет превратились из неуклюжих плюшевых увальней или глуповатых машин убийства в очень сообразительных, ловких и подвижных существ. Кускус-лемур - один из таких видов. Он стал больше похож на какую-то небольшую обезьянку: живёт тесными группами, ловко скачет по деревьям, осваивает новые виды корма, легко запоминает местность и источники пищи, обладает превосходной координацией движений.

Группа кускусов-лемуров ищет среди ветвей съедобную живность, внимательно оглядывая листья и цветки. Жирный жук, гусеница или таракан - прекрасное лакомство. Найдя крупное насекомое, кускус поедает его, держа в лапе, словно печенье. Детёныш, сидящий на спине матери, интересуется тем, что она кушает, и время от времени утаскивает у неё из лап вкусный кусочек. Некоторые малыши слезают со спины матери и сами пытаются ловить насекомых, подражая движениям взрослых. Большие глаза и стереоскопическое зрение помогают отыскать юркого таракана среди листвы и точным движением лапы изловить его.

Ещё одно лесное лакомство - нектар цветов. Найдя цветок, возле которого вьётся особенно много насекомых, кускус аккуратно наклоняет цветок к себе и вылизывает его серединку.

Вспорхнувшая птица может выдать, где находится её гнездо с яйцами или птенцами - тоже приятное лакомство.

Но есть животные, для которых лакомство - другие животные. И сейчас за кускусами-лемурами наблюдает пара глаз. Серое тело с чёрными полосками неслышно движется в листве, когтистые лапы мягко ступают на ветви, а по оскаленным клыкам стекает ниточка слюны. Самый свирепый хищник неоценовой Австралии вышел на охотничью тропу. Это сумчатая пантера, свирепостью и силой не уступающая льву, но ловкостью превосходящая леопарда.

Ничего не подозревающие кускусы-лемуры занимаются поиском пищи, как вдруг в лесу раздаётся пронзительный птичий крик: какая-то мелкая пичужка выдала присутствие хищника. Кускусы-лемуры настороженно замирают, и в тот же миг, ломая ветви, на них бросается огромный полосатый хищник. С пронзительными криками группа кускусов мчится по ветвям, а сзади их преследует голодная сумчатая пантера. Ей нужно поймать хоть одного кускуса: она голодна, а в её сумке сидит пара детёнышей, которым нужно молоко. Один детёныш кускуса-лемура при очередном прыжке матери вылетает из сумки и повисает в развилке сучьев. На секунду сумчатая пантера останавливается: она моментально съедает маленького кускуса, но это не может утолить её голод, и преследование продолжается, хотя хищница уже не бежит, а перескакивает с ветки на ветку быстрыми шагами.

Самец кускус пытается отвести хищницу: он отстаёт от стаи, переключая внимание сумчатой пантеры на себя. При этом самец издаёт громкие вопли и скачет по ветвям зигзагами, краем глаза наблюдая за реакцией сумчатой пантеры. Стая уходит в густые ветви, а самец отступает на тонкие ветки. Это его хитрость: кончиком хватательного хвоста он незаметно держится за соседнюю ветку. Полосатая охотница подступает всё ближе и ближе. Самец громко лает на неё, отступая всё дальше и дальше. Ветка под лапами сумчатой пантеры начинает угрожающе колебаться, и хищница не решается шагать дальше. И тогда кускус провоцирует её: он подступает к ней на шаг. Сумчатая пантера совершает роковую ошибку: она пытается ударить кускуса лапой. Пятнистый зверь уворачивается от сокрушительного удара когтей буквально в последний момент, зато сумчатая пантера, ломая ветви, сваливается на нижний сук. Кускус-лемур повисает на хвосте: страховка сработала. Раскачавшись, он перескакивает на другую ветвь и скрывается в листве.

Сумчатая пантера не разбилась: она упала передними лапами на толстую ветку, которая замедлила её падение. Охота на кускусов была явной ошибкой: эти звери слишком быстрые для неё, а съеденный детёныш кускуса лишь раздразнил аппетит, хотя и унял резь в желудке. И полосатая хищница выбирает место для новой засады: на ветвях дерева над тропой к водопою.

Фауна травоядных Австралии претерпела существенные изменения, когда человек завёз на этот материк плацентарных млекопитающих. За миллионы лет не все виды успешно прижились, некоторые виды вымерли вместе с людьми, но кое-кто остался. Среди видов, переживших катаклизмы конца голоцена, были одногорбые верблюды. Одичавшие и вольные, они легко пережили экологический кризис позднего голоцена и в неоцене дали много видов, приспособленных к самым разным условиям обитания. Появились верблюды горные, лесные и даже болотные. Но всё же в степях Австралии эти животные наиболее многочисленны. Там обитают как стада мелких изящных верблюжьих антилоп лептокамелюсов, так и небольшие семейные группы огромных верблюдов-жирафов долихокамелюсов. Остались и сумчатые травоядные - громадные длиннозубые вомбаты размером больше коровы. Эти одиночные сумчатые покрыты толстой шкурой, прокусить которую одним ударом не в состоянии даже самая голодная сумчатая пантера. Все эти травоядные поедают разную пищу:верблюжьи антилопы едят верхушки трав, вомбаты поедают коренья и клубни, добавляя к ним сочную прибрежную растительность, которой не питаются верблюжьи антилопы. А верблюды-жирафы смотрят на их пищевые пристрастия свысока: они кормятся на высоте 4 - 4,5 метра ветвями деревьев. Длинный сине-фиолетовый язык вытягивается ещё почти на полметра и действует в кроне дерева как рука, срывая нежные листочки и отправляя их в рот. Клиновидная голова позволяет протискиваться в самую гущу ветвей, а широко посаженные глаза дают почти круговой обзор с высоты верблюжьего роста.

Стадо верблюдов-жирафов не спеша объедает деревца, проходя по австралийской саванне. Этим великанам почти некого бояться, поэтому они позволяют себе праздность: молодой верблюжонок заигрывает со взрослыми, и одна почти половозрелая самка принимает его предложение играть. Звери наперегонки скачут по саванне размашистым галопом, задрав хвосты. Из-под их ног выскакивает сумчатый горностай: его охота безнадёжно сорвана.

В это время глава семейства, крупный самец высотой более 4 метров, поедает листья дерева недалеко от реки. Потянувшись за особенно сочными листьями, растущими прямо над его головой, зверь задирает голову и неожиданно краем глаза замечает, что с соседней ветки почти в упор на него глядит самка сумчатой пантеры, готовая прыгнуть на его голову. Громко заревев, огромный верблюд-жираф отскакивает от дерева и отбегает иноходью на открытое место. Вслед за ним бегут его жёны и дети. Разыгравшаяся парочка верблюжат изо всех сил спешит к родным. Самец раздувает ноздри и бьёт передними ногами по земле. На открытом пространстве он непобедим: наземный враг отступит под ударами его ног. А вот среди деревьев, где нет пространства для манёвра, он не любит оставаться в присутствии крупного хищника.

Засада сумчатой пантеры обнаружена, и среди зверей возникла совершенно не нужная ей тревога. Хищница спрыгивает на землю и покидает эту рощу. Но на тропе, ведущей к водопою, она неожиданно сталкивается едва ли не нос к носу с самцом длиннозубого вомбата. Этой встречи менее всего желают оба этих зверя: сумчатой пантере не одолеть плотно сложенного великана, а тому совсем не интересно сцепляться с могучим хищником. Оба животного демонстрируют друг другу свои лучшие качества, надеясь, что противник отступит. Вомбат разевает рот, показывая бивни, роет ими землю и топает передними ногами. Сумчатая пантера, понимая, что не сможет противостоять грубой силе, оглушительно визжит и разевает пасть, в которой видны мощные длинные клыки. При этом пантера отступает, а затем резко разворачивается и бросается наутёк. В другое время она могла бы броситься на бронированного великана и просто перескочить через него, но сейчас в её сумке - детёныши, и мать не может рисковать их жизнями.

Ночь в саванне проходит под треск сверчков и цикад. Кускусы-лемуры спят на вершине дерева в скоплении густых ветвей - так их не схватит сова или иной ночной убийца. Верблюды-жирафы дремлют неглубоким сном, стоя на открытом месте подальше от деревьев. Время от времени то один, то другой опускает голову на спину и несколько минут проводит в очень глубоком сне. И лишь сумчатая пантера в своём логове среди кустарников беспокойно ворочается во сне. Крошечный кускус, птенцы из пары птичьих гнёзд и несколько жуков, один из которых оказался страшно горьким - не лучший обед для большого хищника.

Утро застаёт сумчатую пантеру на том же дереве над тропой к водопою. Она подстерегает других обитателей саванны - мелких верблюжьих антилоп лептокамелюсов. Большое стадо этих изящных животных со странными белыми хохолками на головах неспешно шагает к водопою. По дороге то одна, то другая верблюжья антилопа срывает стебель травы. По тропе движется колонна этих зверей: у сумчатой пантеры есть богатый выбор добычи. И он пал на крупного пожилого самца. Он степенно шагает в стороне от общего потока лептокамелюсов, выискивая особенно вкусные травы. И один стебелёк, увиденный им под деревом, стал последним, что видел в жизни этот лептокамелюс.

Словно серая молния, огромная сумчатая пантера сорвалась с дерева и обрушилась всей мощью на медлительного лептокамелюса. Огромные клыки раскусили его шейные позвонки, а когтистые лапы разорвали живот. Опытный зверь, не раз обгонявший и оставлявший позади себя хищников на равнине, умер почти мгновенно.

Стадо верблюжьих антилоп разбегается в стороны: страх пересилил жажду. А сумчатая пантера поволокла добычу на дерево - решимость оставить добычу за собой придала ей силы. И уже среди ветвей хищница принялась жадно поедать тушу. Её длинные клыки не позволяют дочиста обгладывать кости, и на долю мелких хищников всё же остаётся немного мяса. Это прекрасно знает сумчатый горностай. Несколько изящных коротконогих зверей уже залезло на дерево и ожидает окончания пира сумчатой пантеры.

Набив желудок мясом и потрохами до отказа, пантера почувствовала нахлынувшую на неё усталость. Несколько голодных дней, неудачи, встречи с сильными противниками измотали её до предела, и хищница провалилась в глубокую пропасть сна. Последнее, что она увидела слипающимися от усталости глазами, были несколько жёлтых зверьков с полоской на спине, которые бросились теребить остатки висящей среди ветвей туши. Усталый хищник - плохой охотник, и сумчатая пантера оставила клочки мяса на растерзание маленьким нахлебникам во имя будущих удачных охот.

Прошло три месяца. Сухой сезон за это время сменился влажным, а у сумчатой пантеры детёныши покинули сумку и уже всё больше становятся самостоятельными. Это два самца: их головы более тёмные, чем у самок. Они уже не сосут молоко, а питаются свежей добычей и пытаются охотиться сами. Иногда их добычей становятся мелкие птицы и ящерицы, иногда - кролики. Это, конечно, освобождает их мать от необходимости часто охотиться, но всё равно это нужно - малыши должны быстро расти, а сами себя они пока не прокормят. Сумчатые пантеры живут в логове среди поваленных стволов деревьев на краю леса и саванны. Кусты дают тень и укрытие, а саванна - место, где пасётся дичь и можно удачно поохотиться.

Мать ушла охотиться, а её малыши играют, таская в зубах и отнимая друг у друга старое высохшее крыло птицы. Они выскочили из кустарников и теперь валяются и борются в траве, восторженно рыча. И они не замечают опасности, которая сама нашла их.

Грозное урчанье откуда-то сверху останавливает игру малышей сумчатой пантеры и заставляет их оглядеться. Первое, что они видят - это ноги, огромные длинные ноги, каждая с парой мощных копытообразных когтей и ступнёй-лепёшкой. На головокружительной высоте над малышами оказалось огромное туловище, и оттуда, с высоты ветвей спустилась странная широколобая голова с длинной мордой и расставленными глазами. И раскатистое урчанье доносилось именно изо рта этой головы.

Самец верблюда-жирафа вдохнул запах притихших детёнышей сумчатой пантеры, и в его голове созрела примитивная мысль: «Маленький, но пахнет, как враг. Это враг, но маленький и слабый. Его можно победить!»

И огромный самец верблюда-жирафа, заревев во всё горло, стал наступать на детёнышей сумчатой пантеры. Его родня присоединилась к главе семьи, словно упиваясь безнаказанностью и лёгкой победой. Громадные звери угрожающе мотали головами и топали передними ногами. И когда самец верблюда-жирафа встал на дыбы и его ноги ударили по земле совсем рядом с детёнышами, полосатые малыши заверещали криком, полным ужаса.

Трудно сказать, предполагал ли громадный верблюд-жираф, что такие маленькие существа могут так громко кричать. И это остановило его, но лишь на несколько секунд. Его замешательство, возможно, спасло малышам жизнь. Они успели скрыться в траве, но это ненадолго остановило великана. Ему были прекрасно видны два полосатых существа, удиравших во весь опор в высокой траве. Верблюд-жираф был поглощён жаждой преследования, и весь остальной мир перестал для него существовать.

Но мир напомнил ему о себе самым страшным образом: громадное полосатое тело врезалось в его правый бок, съехало вниз, прочертив множество глубоких шрамов по его плечу и боку, и отскочило в сторону. Между злобным верблюдом и насмерть перепуганными полосатыми малышами оказалась их мать - разъярённая сумчатая пантера. Видя её решимость драться, семейство верблюдов-жирафов начало отступать, оставляя самца-предводителя в одиночестве. Да и его агрессия моментально угасла, когда появились боль и страх. Он начал отступать, фыркая и топая левой передней ногой. Правая нога плохо слушалась его, по ней текла струя крови, пропитывая шерсть и вызывая своим запахом страх у его семьи. Пантера не пыталась преследовать его: она стояла, вздыбив шерсть на спине и шлёпая хвостом по траве, а возле её задних ног жались два полосатых детёныша.

Прошло ещё полгода. Влажный сезон подошёл к концу, его сменил сухой и прохладный. Стада, прежде пасшиеся далеко в саванне, стали больше времени проводить вблизи рек. В небольшом озерке самка длиннозубого вомбата и её подросший детёныш выкапывают в грязи корневища кувшинок и поедают их с хрустом и чавканьем. Стадо лептокамелюсов спускается к озеру на водопой и звери один за другим жадно пьют, кося глазами на клыкастых здоровяков. Деревья ещё свежи и зелены, но стоит засушливому сезону продлиться немного дольше, как больше половины листьев опадёт. И верблюды-жирафы стараются не упустить возможность и наедаются впрок. Их широкие плоские горбы на плечах похожи на подушки, набитые жиром. Стадо, которое и в прошлые годы паслось возле этого озерка, теперь возглавляет молодой сильный самец, пришедший сюда пару месяцев назад. Но недалеко от стада, в тени деревьев всегда бродит другой самец - более старый. На его правом боку - следы заросших страшных шрамов, а передняя правая нога не сгибается и больше похожа на костыль: мускулы на ней иссохли и атрофировались. А двое прямых виновников этого состояния огромного травоядного зверя прячутся в траве неподалёку - это два молодых роскошных самца сумчатой пантеры. Им по одиннадцать месяцев, они ещё не созрели для создания собственных семей, поэтому пока они держатся вместе. Они уже стараются не показываться на глаза своей матери и живут на краю её территории, изредка забредая на водопой для утоления жажды и поохотиться. И сейчас они именно охотятся.

Неизвестно, помнят ли они того хромого самца верблюда-жирафа, но сейчас, похоже, их роли в спектакле жизни поменялись: из гонимых они стали преследователями. Самцы выслеживают хромого изгоя и пытаются отрезать его от стада. Это легко: новый вожак не подпускает отверженного к его бывшим жёнам, ревёт и пытается укусить, если хромой старик перейдёт невидимую границу вокруг стада.

Полосатые охотники замерли, когда в очередной раз молодой вожак выгнал старого зверя из стада, сопровождая нападение рёвом. И когда хромой верблюд зашагал к деревьям, две серых молнии бесшумно прыгнули на него из травы. Один из самцов вцепился в хребет великана и прокусил его, лишив подвижности задние ноги верблюда-гиганта, а второй в это время разорвал клыками основание шеи жертвы. Затем оба самца сумчатой пантеры быстро отступили и стали ждать. Несколько секунд верблюд стоял неподвижно и тихо стонал от боли, а затем грудью рухнул в траву. Стадо его сородичей отбежало в сторону и остановилось вдали, принюхиваясь и опасливо глядя на пирующих хищников. А в траве уже собирались сумчатые горностаи, ожидая своей доли на пиру жизни и смерти.

Восточные границы Австралии омывает Тихий океан. Он постепенно становится всё уже и уже: Атлантика расширяется и Северная Америка уже вплотную приблизилась к Азии. Но до исчезновения этого океана ещё десятки миллионов лет, и он ещё поражает богатством жизни.

Бестиарий

Кускус-лемур (Phalangeropsis lemuroides)

Отряд: Двурезцовые сумчатые (Diprotodontia)

Семейство: Сумчатые лемуры (Phalangeropsidae)

Место обитания: редколесья на юге Меганезии, окраины области саванн.


Разнообразные сумчатые животные Австралии и Новой Гвинеи в эпоху человека оказались перед лицом новой опасности – в местах их обитания поселились новые животные, различные представители плацентарных млекопитающих, завезённых человеком. Часть видов сумчатых не выдержала конкуренции с ними и вымерла, а выжившие виды вышли на качественно новый уровень развития – они стали значительно умнее и подвижнее по сравнению с предками, известными в эпоху человека. Среди них появились новые группы, неизвестные в эпоху человека. К таким животным принадлежат сумчатые лемуры – ловкие и подвижные животные, похожие на обезьян.

Типичный представитель этого семейства – кускус-лемур, потомок одного из видов кускусов (Phalanger). Он обитает в редколесьях южной части Меганезии и является экологическим аналогом мартышек эпохи голоцена. Это некрупное всеядное сумчатое размером немного больше домашней кошки. Кускус-лемур живёт группами по 5 – 10 взрослых особей под предводительством доминирующего животного (в разных группах лидером может быть самка или самец). По сравнению с предками он лазает по деревьям гораздо лучше: лапы кускуса-лемура длиннее и подвижнее. Пальцы животного цепкие, а кисть и стопа специализированы к хватанию. Основания пальцев соединены эластичными связками; пальцы образуют две противопоставляющиеся группы: I + II и III + IV + V (похожее строение имеют кисть и стопа хамелеона). Хвост кускуса-лемура длинный, хватательный, сверху покрытый шерстью, снизу голый. Животное умеет бегать по очень тонким веткам, цепляясь всеми четырьмя лапами, повисает на хвосте, может совершать прыжки с дерева на дерево на расстояние около 10 метров.

Голова кускуса-лемура округлая, с укороченной мордой; уши короткие, почти полностью скрытые в шерсти. Глаза большие, радужная оболочка красно-оранжевая; зрение цветное и бинокулярное.

Окраска тела очень изменчивая, пятнистая. Цвет шкуры у разных особей варьирует от серо-белого с коричневыми пятнами до коричневого с редкими белыми пятнами на животе. Хвост белый с чёрным кончиком, его положением животное может сигнализировать о своём настроении. Также для общения в группе животных служит голос, богатый разнообразными сигналами. Звуковой язык кускуса-лемура включает свист, лай, шипение и чириканье.

Эти звери питаются разнообразной пищей: листьями, плодами, насекомыми и прочими беспозвоночными, рептилиями и лягушками, яйцами и птенцами птиц. Обычно кускусы-лемуры живут на деревьях, но при недостатке пищи (обычно в сухой сезон) могут совершать переходы по земле в новые места обитания и искать корм на земле.

Сумка у этого животного развита слабо, и представляет собой кольцевую складку кожи вокруг сосков. Детёныши (в выводке их бывает 6 – 8) держатся лапами за эту складку и за шерсть матери. В возрасте 2 месяцев выжившие детёныши (к этому времени их остаётся не более 3 – 4) перебираются на спину матери и держатся хвостами за основание её хвоста. В возрасте 5 месяцев детёныши становятся самостоятельными, и в это время молодые самцы изгоняются из группы. Они образуют разновозрастные группы холостяков, в которые постепенно переходят самки из различных семейных групп. Молодые самки остаются в родительской группе на несколько месяцев дольше, чем самцы; их изгоняют зрелые самки группы во время сезона спаривания.

Половая зрелость у кускуса-лемура наступает в возрасте 1 года, а продолжительность жизни бывает не более 15 лет.

Длиннозубый вомбат, ямути (Odontovombatus trachydermus)

Отряд: Двурезцовые сумчатые (Diprotodontia)

Семейство: Вомбаты (Vombatidae)

Место обитания: Меганезия, равнинные биотопы – от редколесий до болот.



В плейстоцене и раннем голоцене среди австралийских сумчатых было несколько очень крупных форм – Diprotodon, Zygomaturus, Palorchestes, и некоторые другие. Появление этих животных показывает, что у сумчатых нет принципиальных ограничений для эволюции крупных форм. Очевидно, причиной исчезновения этих животных послужили одновременно ухудшение климата, который стал более сухим, и преследование со стороны первобытного человека. После исчезновения человека у сумчатых появилась возможность вновь прорваться в крупноразмерный класс, конкурируя с потомками завезённых в Австралию плацентарных.

Крупнейшим сумчатым животным Меганезии является ямути, или длиннозубый вомбат. Это гигантское наземное сумчатое животное является потомком австралийских вомбатов (Vombatus). Благодаря подземному образу жизни вомбаты имели защиту от многих плацентарных хищников, завезённых человеком, и после исчезновения людей смогли выжить и эволюционировать. Потомок этих животных увеличился в размерах, сменил частично роющий образ жизни на полностью наземный и стал более агрессивным.

Телосложением ямути напоминает ископаемых дипротодонов (Diprotodon) и носорогов. Длина тела ямути достигает 3 метров, и взрослый зверь может весить до тонны (в мифах австралийских аборигенов ямути – гигантское животное, очевидно, дипротодон). У животного крупная голова, короткие челюсти и сильные, постоянно растущие зубы, приспособленные для пережёвывания жёсткой травы. В нижней челюсти животного имеются бивни – вторая пара мощных резцов, направленных вперёд. При закрытом рте их концы торчат наружу. Корни бивней проходят вдоль всей челюсти, благодаря чему бивни способны выдерживать большие нагрузки. Они используются для раскапывания земли в поисках корней и вырывания пучков травы. При возможности животное охотно кормится близ озёр, выкапывая на мелководьях корневища тростника и кувшинок. В случае нападения ямути использует бивни как страшное оружие, способное проломить череп хищнику. Также для защиты от крупных хищников Меганезии зверю служит плотная шкура-панцирь, покрывающая плечи и спину; толщина шкуры в этих местах может достигать 6 – 8 см, и её невозможно прокусить. Шерсть короткая, на боках и голове каштановая, на хребте проходит продольная чёрная полоса, вдоль внешней стороны каждой лапы – вертикальная чёрная полоса, доходящая до хребта. На морде над глазами есть пара больших белых пятен. Хвост короткий.

Сумка хорошо развита, открывается назад. В ней расположена пара сосков.

Ямути – одиночное животное, но во время миграций, связанных с периодическими засухами, собирается в большие стада (до сотни особей). В брачный сезон самец и самка держатся несколько недель семейной парой и кормятся вместе. Беременность длится всего лишь 12 дней; рождается всего 1 – 2 детёныша один раз в 2 года. Они проводят очень долгое время (до 8 месяцев) в сумке. Если у самки родилась двойня, то один детёныш, как правило, не выживает. По достижении этого возраста детёныш начинает пастись рядом с матерью, но примерно до годовалого возраста сосёт молоко, засовывая голову в сумку. Самка охраняет детёныша до того, как ему исполнится полтора года. В это время молодое животное интенсивно растёт и набирает вес до 200 кг. Половая зрелость наступает в возрасте 4 лет.

Сумчатый горностай (Mustelogale dolichocranus)

Отряд: Хищные сумчатые (Dasyuromorphia)

Семейство: Хищные сумчатые (Dasyuridae)

Место обитания: Меганезия, лесистые участки саванн, редколесья, кустарниковые заросли.

Среди мелких хищников Австралии эпохи голоцена были широко распространены сумчатые мыши. Эти животные успешно конкурировали с мелкими плацентарными, завезёнными человеком. Эволюция подхватила это направление развития, и в эпоху неоцена в Меганезии появилось много потомков этих животных – хищников мелкого и среднего размера. Одни из них – сумчатый горностай, потомок плоскоголовой сумчатой мыши (Planigale subtilissima). Мелкие размеры и хищнический образ жизни позволили этому животному достичь успеха в эволюции: сумчатый горностай питается преимущественно потомками завезённых в Австралию плацентарных грызунов – мышей и крыс.

Это длиннотелое хищное животное небольшого размера – длина туловища до 20 см, хвоста – 15 см, высота в плечах около 6 см. Лапы животного короткие, пальцы с хорошо развитыми когтями; животное способно без труда залезать на высокие деревья, хотя чаще охотится на земле и в норах грызунов. Голова плоская и вытянутая вперёд, лицевой отдел короткий, мозговой отдел длинный и низкий. Зубы остроконечные, с режущими кромками.

Окраска шерсти соломенно-жёлтая с размытой продольной коричневой полосой по хребту, кончик хвоста тёмный, брюшко светлое.

Сумчатый горностай охотится на рептилий, небольших грызунов и сумчатых. Также он способен поедать крольчат, и при случае нападает на птиц значительно большего размера, чем он сам. Бывает, что этот хищник загрызает атакованную птицу уже в воздухе, и падает на землю вместе с добычей. Изредка сумчатый горностай подбирает остатки добычи крупных хищников. Из-за мелких размеров зверь имеет очень быстрый обмен веществ, и вынужден искать корм большую часть дня. Он съедает за сутки пищи в количестве, равном примерно половине собственного веса.

Сумчатые горностаи ведут одиночный образ жизни. Самец и самка встречаются только на время спаривания, и самка самостоятельно выращивает потомство. В отличие от предковых форм, сумка у этого животного хорошо развита и открывается назад. У самки рождается до 8 – 9 мелких недоразвитых детёнышей, но из них выживает и дорастает до самостоятельности не более 2 – 3: при недостатке пищи детёныши, которых самка оставляет в укрытии, могут поедать более слабых собратьев. Детёныши находятся в сумке только две недели, и далее самка оставляет их в гнезде на время охоты. Детёныши развиваются быстро: в возрасте 3 месяцев они становятся полностью самостоятельными и покидают мать, а в 5 месяцев достигают размера взрослой особи и становятся половозрелыми. За год у самки бывает не более 3 выводков, но в годы с обильной добычей она успевает вырастить четыре помёта. Эти звери живут недолго: только 3 – 4 года.

Сумчатая пантера (Phascothera lethalis)

Отряд: Хищные сумчатые (Dasyuromorphia)

Семейство: Хищные сумчатые (Dasyuridae)

Место обитания: редколесья и саванны юга и востока Меганезии, мангровые заросли по берегам залива Эйр.


Предком этого свирепого сумчатого хищника была тафа, или сумчатая крыса (Phascogale tapoatafa), жившая в Австралии в эпоху человека. Исследователи ещё со времён Брема отмечали значительную кровожадность и хищнические наклонности этого зверька. Конкуренция с плацентарными хищниками в эпоху человека способствовала отбору наиболее сообразительных животных. В итоге данная линия эволюции привела к формированию в неоцене самого свирепого и успешного сумчатого хищника – сумчатой пантеры.

Сумчатая пантера – крупнейший хищник Меганезии в эпоху неоцена. Это млекопитающее достигает размеров льва: длина тела (без хвоста) до 2 метров, длина хвоста около 1 метра, вес – до 220 – 230 кг. Пропорциями животное напоминает длинноногую кошку. Голова сумчатой пантеры короткая и широкая, с укороченной мордой. Глаза обеспечивают острое стереоскопическое зрение. Клыки в верхней челюсти мощные и длинные, они несколько выдаются наружу из закрытого рта. Лапы длинные, с мощными невтяжными когтями.

Окраска тела серая с поперечными чёрными полосами на крупе (как у сумчатого волка Thylacinus) и лапах, живот белый. Хвост покрыт короткими серыми волосами, на его конце густая кисточка чёрных волос. Верх головы и переносица тёмные.

Сумчатая пантера – активный и опасный хищник. Она питается крупными наземными животными, но при неудачной охоте может съесть практически любую добычу – вплоть до мелких рептилий и лягушек. Она подстерегает добычу разными способами: нападает прыжком с дерева, растущего над звериной тропой, ожидает в засаде у водопоя, охотится из наземной засады, открыто преследует стадо и убивает ослабевших и отставших животных. Этот хищник живёт в одиночку, контролируя строго охраняемую территорию. Её границы маркируются помётом и небольшим количеством мускусных выделений. По утрам в местах обитания сумчатых пантер часто слышатся их голоса – долгое низкое ворчание. Так каждое животное заявляет соседям о правах на территорию. Только в брачный сезон самцы заходят на соседние территории самок. На некоторое время взрослые животные образуют пару и охотятся вместе на территориях обоих животных. После спаривания, почувствовав наступление беременности, самка прогоняет самца. Вне сезона размножения вместе охотятся только самка и подросшие детёныши, либо молодые животные, только что покинувшие мать. За год бывает один выводок; как правило, самка рождает не более 5 детёнышей, обычно меньше. Сумка развита хорошо и открывается назад. Детёныши остаются в сумке до достижения ими веса 250 – 300 граммов. Покинувшие сумку детёныши находятся в логове, которое самка устраивает на земле, среди скал или в поваленных деревьях. В возрасте 3 месяцев они учатся охотиться на подраненную добычу, позже участвуют в охоте вместе с матерью.

6 – 7-месячные детёныши покидают мать и первое время держатся группой. Позже они начинают относиться друг к другу агрессивнее, и группа распадается. Это время является критичным для их выживания: многие молодые сумчатые пантеры гибнут от взрослых, защищающих свои охотничьи угодья, а также от истощения. Выжившие животные в возрасте 3 лет становятся половозрелыми и могут прожить до 30 лет.

Верблюжья антилопа (Leptocamelus gracilis)

Отряд: Парнокопытные (Artiodactyla)

Семейство: Верблюдовые (Camelidae)

Место обитания: равнины и редколесья Меганезии.


В результате деятельности человека видовой состав австралийской фауны сильно изменился. Так, на материк оказались намеренно или случайно завезены представители различных групп плацентарных млекопитающих. После исчезновения человека часть видов, бывших его спутниками (синантропные виды) вымерла, но некоторым удалось приспособиться к жизни в природе. Среди них были и одногорбые верблюды (Camelus dromedarius). Неизвестные науке в диком состоянии, они быстро дичали и отлично приспосабливались к жизни в экстремальных условиях. Эта выносливость и позволила им пережить массовое вымирание, и впоследствии стать одной из успешно выживающих групп животных неоцена Меганезии. Среди их потомков – массивные бегающие верблюды кабаллокамелюсы и различные верблюжьи антилопы – грацильные аналоги антилоп.

Верблюжья антилопа – мелкий вид верблюдов, приспособившийся к жизни на открытой местности и способный к быстрому бегу. Эти животные обитают стадами до 50 – 80 голов (обычно меньше) на открытой местности и в редколесье. Верблюжья антилопа питается травой и листьями кустарников, и может долгое время не пить, довольствуясь влагой, содержащейся в пище.

Рост взрослого животного в плечах около 1 метра, вес – до 50 кг. Ноги длинные и мускулистые; животное может развивать скорость до 70 км/ч на короткой дистанции. Концевые фаланги пальцев маленькие; копытца больше, чем у верблюдов эпохи человека. Во время бега основная нагрузка ложится на них. Характерного для верблюдов горба на спине у верблюжьих антилоп нет. Шея относительно длинная и подвижная; голова небольшая, клиновидная, лицевой отдел черепа удлинённый. Из органов чувств у этих животных особенно хорошо развиты зрение и обоняние.

Шерсть верблюжьей антилопы короткая, одноцветная, коричневато-жёлтая. На темени растёт пучок длинных белых волос, у самцов он более развитый, чем у самок. Хвост короткий.

В стаде этих животных присутствуют как самцы, так и самки. Вне сезона размножения эти животные терпимо относятся друг к другу, и в стаде нет определённого лидера. Но в брачный сезон самцы начинают выяснять отношения и устанавливать иерархию. Самец-победитель собирает гарем из 12 – 15 самок, и в течение нескольких дней охраняет их от прочих самцов. По окончании брачного сезона стадо вновь объединяется, и иерархия распадается.

Темп размножения у верблюжьих антилоп ниже, чем у их «настоящих» парнокопытных прототипов. У самки рождается пара детёнышей один раз в 2 года. Детёныши по окраске не отличаются от взрослых особей. Они очень развитые и через 3 часа после рождения способны следовать за стадом. До 6 месяцев они питаются в основном материнским молоком, постепенно переходя на растительную пищу. Половая зрелость у этих животных наступает в возрасте 4 лет.

В горах Меганезии обитает близкий вид этого рода – горная верблюжья антилопа, которая отличается более густой шерстью, особенностями окраски и поведения.

Верблюд-жираф (Dolichocamelus altus)

Отряд: Парнокопытные (Artiodactyla)

Семейство: Верблюдовые (Camelidae)

Место обитания: равнины и редколесья Меганезии.



В плейстоценовой мегафауне Австралии самыми высокими травоядными животными были крупные кенгуру (Procoptodon, Protemnodon) и гигантские нелетающие птицы – дроморнисы (Dromornithidae). После появления в Австралии человека и последовавшего за этим вымирания представителей мегафауны экологическая ниша рослых листоядных животных осталась свободной. После исчезновения человека в фауне Меганезии вновь появились крупные виды животных. Кроме местных видов в борьбу за экологическую нишу рослого листоядного вида включились потомки завезённого человеком одногорбого верблюда. И они победили: кенгуру не могут стать слишком крупными из-за специализации к движению прыжками, а размер птиц ограничивается размером их яиц – в крупном яйце дыхание эмбриона затрудняется. Верблюды свободны от этих ограничений, и именно среди них в неоцене появился гигантский листоядный вид.

Неоценовый верблюд-жираф представляет собой гигантское животное, идеально приспособленное для объедания листьев и веток с высоких деревьев. Это зверь высотой до 4 метров превосходит доисторического североамериканского Alticamelus. Самец меганезийского верблюда-жирафа массивнее и выше самки. На верхней части плеч и в начале спины у этих верблюдов имеется широкий плоский жировой горб – запас питательных веществ и метаболической воды на случай засухи, которая изредка случается в саваннах Меганезии. Шерсть животного густая и короткая, тёмно-коричневого цвета с продольными желтоватыми полосами на шее, крупе и ногах. Длинный хвост верблюда-жирафа используется как мухобойка. Ноги этого зверя длинные, но животное бегает сравнительно медленно (максимальная скорость около 40 км/ч). Концевые фаланги пальцев образуют широкую «подушку», которая помогает передвигаться по мягкому грунту. Верблюд-жираф может активно защищаться от крупных местных хищников ударами ног и укусами. В стаде животное становится особенно смелым: объединившись, семейная группа верблюдов-жирафов может прогнать даже сумчатую пантеру, крупного местного хищника. Одинокое животное, напротив, очень осторожно и пугливо.

Это копытное хорошо приспособлено для питания листьями. Шея верблюда-жирафа длинная и подвижная, а лобастая голова имеет клиновидную форму и позволяет легко проникать в гущу кроны дерева. Губы и язык покрыты плотной кожей, которая защищает от уколов шипами акаций, а язык очень длинный и гибкий (вытягивается на 40 см изо рта) – с его помощью верблюд-жираф срывает листья и даже подтягивает к губам ветки дерева. Этот вид травоядных, однако, не умеет использовать в пищу эвкалиптовые листья, в которых накапливается много эфирных масел и даже синильная кислота. Поэтому верблюд-жираф не конкурирует с местными травоядными птицами – ложными моа различных видов, потомками страусов эму.

В саваннах Меганезии верблюды-жирафы бродят семейными группами по 5 – 9 животных, включающими самца, половозрелых самок из его гарема, а также нескольких подростков или детёнышей. Самка приносит потомство 1 раз в 2 года. В помёте всего лишь один детёныш, покрытый тёмной шерстью без полос. Новорождённый детёныш этого вида ростом около полутора метров. Он хорошо развит, и уже через полчаса после рождения может следовать за группой. Детёныш долго зависит от матери. Он питается молоком до 10 месяцев, хотя при этом уже с первых недель жизни пробует листья с кустарников. В возрасте двух лет он уже самостоятелен. Половая зрелость у самок наступает к 5 годам, у самцов – с 4 лет. Верблюд-жираф может прожить до 50 лет.

7. Странники океана

(Пелагические животные Тихого океана)

Времена величия Тихого океана постепенно проходят: он сжимается с запада и востока кольцом материков. Америка и Азия соприкасаются на севере, образовав гористый перешеек, Австралия постепенно перемещается на север и уже стоит своим северным побережьем на экваторе. Лишь Антарктида не теснит Тихий океан, сдвигаясь в Индийский.

Климатические зоны Тихого океана также претерпели некоторые изменения: Австралия и Новая Гвинея отклоняют, словно огромный волнолом, Южное Пассатное течение в южные широты, сделав юг Пацифики более тёплым. Отклоняемая ими ветвь Северного Пассатного течения значительно согрела берег Азии. Зато американские берега находятся во власти холодных вод, особенно берега Южной Америки. Северная Пацифика благодаря Берингийскому перешейку изолирована от холодных вод Северного Ледовитого океана и там вода теплее, зато воды Южной Пацифики уходят гораздо дальше к полюсу, не увлекаемые Течением Западных Ветров. Благодаря этому Перуанское течение стало гораздо сильнее и холоднее, повлияв на климат юга Южной Америки. Но центр Тихого океана остался тёплым: из Атлантики через открывшийся Панамский пролив заходит тёплое течение.

В живом мире Тихого океана произошли существенные изменения. Массовое вымирание унесло в небытие богатейшую фауну китообразных, что дало возможность планктону размножаться в огромных количествах. И обилие этого корма подтолкнуло на новый путь эволюции выживших обитателей океанских просторов, а также новичков, претендующих на щедрый кусок планктонного «пирога». Поскольку киты, массами фильтровавшие планктон, вымерли, а других четвероногих, столь же хорошо это делающих, в море не появилось, место живых планктонных тралов заняли рыбы. И самая распространённая из них - рыба-галеон. Это типичный обитатель толщи воды с высоким телом сине-голубого цвета, незаметным издали в океанской синеве. Рыба-галеон хорошо плавает, но иногда предпочитает путешествовать по воле волн, точнее - морских течений. Каждую весну массы этих рыб направляются на откорм к берегам Антарктики. Рыба-галеон путешествует громадными косяками, насчитывающими сотни особей. Тёплое течение с экватора, проходящее близ берегов Австралии - прекрасный транспорт для них. Попав в нужную струю, рыбы из активных пловцов превращаются практически в планктонных существ: они просто раскрывают огромные грудные плавники, как паруса, и дрейфуют по течению, изредка лениво пошевеливая хвостами. Таким способом они добираются до южных широт совершенно без потерь запасов жира, и без того истощившихся в экваториальных водах. В пути рыбы не питаются - течение бедно крупным зоопланктоном, зато богато микроскопическими водорослями. Глубинные воды, обогащённые азотом и фосфором, поднимаясь на поверхность у подводных хребтов Антарктики, стимулируют развитие фитопланктона и обеспечивают пищей множество живых существ.

С приближением южных широт вода становится более мутной - в ней начинает развиваться зоопланктон: тысячи рачков, медуз, личинок и яиц морских животных. Это не останавливает рыб-галеонов в их путешествии, но даёт возможность начать нагуливать вес.

Если кит черпает рачков порциями, всплывая на поверхность воды, то рыба-галеон делает это более совершенным способом, не прерываясь. Входя в скопление планктона, рыба раскрывает свой рот. При первом взгляде на рыбу может показаться, что этот рот не представляет ничего особого. Но раскрытый, он становится одним из чудес инженерной мысли природы: многократно растягиваясь, он превращается в огромный трал для съедобной мелочи. Жаберные лепестки покрыты миллионами волосков эпителия, служащими для отцеживания пищи. Кажется, будто рыба получила рот, предназначенный для существа в несколько раз большего по размеру - так странно она выглядит.

Стая рыб догоняет скопление планктона, построившись слегка вогнутым полумесяцем. Словно по команде, они синхронно раскрывают рты и начинают работать хвостами. Чтобы отправить отфильтрованный планктон в желудок, рыбы просто прикрывают жаберные крышки и резко встряхивают ими. Грудные плавники при питании сложены: они только мешают активно плыть. Эффективность выедания планктона очень велика: около половины скопления планктонных животных может осесть в рыбьих желудках после удачного «траленья» стаи. Рыбам-галеонам нужно нагуливать вес: в прохладных южных водах они устраивают брачные игры. Но пока до Антарктиды ещё далеко...

Наевшись, стая синхронно складывает рты, расправляет плавники и продолжает неспешное странствие к холодному югу.

Движение громадных стай крупных рыб не остаётся незамеченным, и из глубин появляются хищники. Вот поднимается с отмелей континентального шельфа акула-бульдог. Широкое тело выдаёт в этой рыбе придонного хищника, но окраска его ближе к окраске пелагических рыб. Морда акулы-бульдога короткая и широкая. Хищник легко удерживается на плаву благодаря крупной жирной печени. Эта рыба не любит долго плавать - она по опыту знает, что добыча сама придёт к ней. В мутноватой воде на некотором расстоянии появляется ещё одна такая же акула, за ней ещё и ещё. Акулы словно образуют ловчую сеть над шельфом. И они ждут.

Наконец из голубой мглы появляется силуэт огромной рыбы, рядом другой, и вот перед акулами встаёт буквально живая стена из рыб-галеонов. Рыбы плывут, практически не сворачивая, прямо на акул. И наступает момент, когда самая голодная из хищниц решается на нападение. Она бросается на небольшую рыбу-галеона, легко догоняет её и укусом снизу выхватывает ей все внутренности. Почуяв кровь, другие хищницы как по команде атакуют косяк рыб-галеонов. Челюсти кромсают тела, отрывают хвосты и дробят позвонки. Вот в воде медленно тонет огромная голова, начисто откушенная от тела. Кажется, что флегматичные великаны обречены. Рыбы-галеоны проигрывают в вооружении акулам: их зубы мелкие и приспособлены лишь для более плотного закрывания рта. Единственное их спасение - маневренность и скорость. Из ленивых пассивных пловцов при опасности они моментально превращаются в стремительных созданий, способных увернуться от любого хищника. К тому же у них есть удивительный способ защиты.

Стайный образ жизни превращает рыб в чемпионов мира по синхронному плаванию. И эта особенность спасает рыб-галеонов. Стая разгоняется, устремляется к поверхности, и...

Спокойна поверхность океана южных широт. Но внезапно на протяжении сотен метров из воды одновременно взлетают на двухметровую высоту тысячи огромных рыб, одновременно разворачиваются боком, и одновременно падают на поверхность воды. При этом раздаётся грохот, похожий на взрыв нескольких бомб сразу. И море снова успокаивается: второй раз этот спектакль не повторится, по крайней мере, сегодня.

Звуковая волна невероятной силы буквально глушит акул, заставляя их прекратить охоту и уйти в глубины. Причём одна из них явно чувствует себя плохо: она судорожно подёргивается всем телом, а её окраска стала заметно бледнее обычного. А рыбы-галеоны с минимальными потерями продолжают своё плавание к берегам Антарктиды.

Антарктический шельф - место, где глубинное течение выходит на поверхность и смешивается с относительно тёплой водой экваториального течения. И это стимулирует развитие жизни в этих местах. Вода приобретает зеленоватый оттенок от массы фитопланктона, а его в гигантских количествах пожирает активно размножающийся зоопланктон - микроскопические рачки, медузы, крохотные кальмарчики и крылоногие моллюски. Они тучами роятся в воде, окрашивая её в красноватый и коричневатый цвет на многие сотни метров. И на обильный зоопланктон находится множество едоков.

Рыбы-галеоны - не единственные, кто откармливается на океанских пастбищах юга. У них масса конкурентов, самый многочисленный из которых - «красный разбойник».

«Красный разбойник» - это небольшой черноглазый рачок ярко-красного цвета, заменивший сельдь в морях неоцена. Громадные стаи этого рачка выстраиваются плотными завесами и с помощью покрытых волосками ног вылавливают весь более-менее крупный планктон. Как и рыба-галеон, этот рачок может питаться непрерывно, опустошая просторы океана. Однако полностью он этого никогда не сделает: есть рыбы, которые охотно поедают его самого.

Странная носатая тень появляется из глубин океана. Она целенаправленно движется к стае «красных разбойников», которые кружатся у самой поверхности воды. Рачки нашли дохлую птицу, плывущую по течению, и теперь стараются урвать кусок пожирнее. Вода на поверхности буквально кипит вокруг тушки. Самые нетерпеливые рачки выскакивают из воды и падают сверху на добычу. А тень между тем подкрадывается всё ближе. И вот следует резкий бросок в самое скопление рачков. Длинный плоский рострум делает движение снизу вверх, образовавшийся под ним водоворот кружит рачков, сбивая их ориентировку. Огромный рот раскрывается и засасывает беспомощно кружащихся рачков.

Этот охотник - морской веслонос, потомок пилы-рыбы. Зубы на знаменитой пиле давно редуцировались до крошечных колючек, а она сама превратилась в прекрасное орудие для сбивания в кучу мелких стайных существ. Нижний рот рыбы-пилы превратился вначале в выдвижной, а затем в растяжимый сачок, способный быстро и без проблем проглотить сразу сотни мелких жертв. Маленькие глазки по бокам плоского рыла смотрят не столько в стороны, сколько вперёд, помогая оценить плотность стаи рачков.

Обычно морские веслоносы охотятся, быстро «прорезая» растянувшуюся стаю рачков вдоль. При этом плоское рыло позволяет сбивать часть рачков, не давая им отплыть. Эти рыбы - одиночки, встречающиеся только в брачный сезон. Иногда возле крупной стаи рачков встречается несколько рыб. Тогда можно наблюдать стайную охоту морских веслоносов: рыбы кружатся вокруг стаи рачков, повернувшись к ним брюхом. Белый цвет брюха рыбы пугает «красных разбойников», заставляя их сбиться в плотный шар. Тут-то морские веслоносы и раскрывают рты-ловушки, подхватывая множество рачков.

Но если морской веслонос - большей частью одиночка, то другой морской охотник - стайная рыба. Изумительно красивые кефали-тунцы нападают на«красного разбойника» организованными стаями. Они прижимают рачков к поверхности воды и одновременно кидаются на них, заставляя рачков выпрыгивать высоко в воздух. Этим пользуются морские птицы - желтоголовые нырцы. Во время перелётов над субантарктическими островами они охотно питаются совместно с кефалью-тунцом. Птички высматривают красные пятна на поверхности моря, и устремляются к ним, подхватывая рачков прямо в воздухе. Но даже при всём старании кефали-тунцы не смогут съесть всех рачков, ведь и они - не последнее звено пищевой цепочки.

Акулы-бульдоги пользуются дарами антарктического лета, стараясь накопить как можно больше жира для зимовки на дне. Зима - не столько холодное, сколько голодное время года: во время полярной ночи фитопланктон в море почти исчезает, количество зоопланктона падает и косяки рыб уходят в более тёплые широты. А пока пища в избытке, зубастые хищники не зевают.

Косяк кефали-тунца подходит к поверхности воды. Эти рыбы способны развивать огромную скорость, но сейчас они не спешат. Рыбы собираются метать икру, а это занятие не терпит торопливости. Стая рыб медленно кружится на небольшой глубине. Внезапно от неё отделяется готовая к икрометанию самка, и бросается на большой скорости в сторону. Тут же за ней устремляется пара самцов. Они быстро догоняют её и сдавливают с боков. Самка вымётывает в толщу воды порцию икры, а самцы поливают икру молоками, отчего в воде расплывается белёсое облако. Затем рыбы возвращаются в стаю и снова включаются в общий круговорот. Дальше из стаи вырывается сразу пара самок, но каждую из них догоняет пара кавалеров, и в воде появляется два новых облака икры. И снова стая продолжает кружиться. Это обязательный ритуал, помогающий синхронизировать готовность рыб к нересту. А затем словно лопается пружина: стая буквально рассыпается на тройки рыб, делая воду непрозрачной от облаков икры. Лишь несколько рыб не отметали икру - они пока молоды.

Стая обессиленных после икрометания рыб собирается. Они выполнили свой долг перед будущими поколениями, и судьба икры их больше не интересует. Кефали-тунцы медленно проплывают над отмелью, а следом за ними со дна поднимается серебристая тень с широкой головой. Она некоторое время следует за стаей, словно выжидая, а затем стремительно атакует. И вот уже одна синеватая рыбина бьётся в пасти хищницы, бессильно разевая челюсти. Проглотив её, акула бросается на кефалей-тунцов ещё раз. Обессиленные рыбы слишком медлительны, хотя в иное время они бы даже не подпустили акулу на верный бросок. И акула берёт свою дань с других обитателей океана, пользуясь правом сильного.

Рыбы-галеоны тоже проводят брачные игры в антарктических водах. Но они держатся в открытом море, не приближаясь к отмелям. Это предохраняет рыб от нападения акул-бульдогов. Самцы окрашиваются в брачный наряд, а самки становятся бледнее. Каждый самец занимает небольшой участок на поверхности воды, где старается привлечь самку, блестя в лучах солнца. Для того, чтобы заявить право на индивидуальность, самец время от времени выпрыгивает из воды и шлёпается боком, поднимая фонтаны брызг. Когда самки подходят к скоплениям самцов, краснобокие кавалеры начинают хором исполнять брачные песни, похожие на треск мотора. При этом они раскрывают грудные и брюшные плавники, превращая их в подобие веера или пышного воротника. Когда самка подходит близко к выбранному самцу, он начинает встряхиваться всем телом, а затем складывает грудные плавники и прижимается к самке боком и животом. Пара принимает положение «книги». В это время клоаки обеих рыб набухают и соединяются отверстиями, а самец передаёт самке семенную жидкость. В отличие от множества других рыб, у рыбы-галеона внутреннее оплодотворение. Мальки долго созревают в яичниках самки, зато рождаются уже развитыми и самостоятельными, и процент гибели у них невелик.

Когда лето подходит к концу, а солнце над антарктическими водами начинает заходить, рыбы уходят от берегов материка. Стаи рыб-галеонов ищут ветвь течения, которая унесёт их от Антарктиды мимо берегов Южной Америки в центральные области Тихого океана, где рыбы переждут зиму. Там меньше планктона, но есть особое место, где мальки этих рыб появятся на свет и будут первый год расти и развиваться, готовясь к странствию под парусами по южным морям.

Бестиарий

«Красный разбойник» (Gregariomyzis planctophagus)

Отряд: Мизиды (Myzida)

Семейство: Мизиды (Mysidae)

Место обитания: умеренные и холодные воды океанов южного полушария.


«Планктонная катастрофа» на рубеже голоцена и неоцена вызвала значительные изменения в фауне пелагических животных. Многие группы животных, распространённые в морях эпохи голоцена, в неоцене исчезли, или представлены немногочисленными видами. Но при стабилизации ситуации численность и разнообразие планктона вновь начали восстанавливаться. А его потребителями стали уже представители других групп животных.

Одним из типичных представителей макропланктона умеренных и холодных широт Южного полушария является пелагический плавающий рачок «красный разбойник».

Длина тела этого ракообразного – около 40 мм. Он проводит всю жизнь в верхнем слое воды. Это ракообразное совершает вертикальные миграции, но их характер противоположен ритму миграции большинства видов. Этот вид по ночам спускается до глубины 80 – 100 метров вместе с зоопланктоном, которым питается, а днём поднимается к поверхности воды для питания микроводорослями. «Красный разбойник» встречается большими скоплениями, которые растягиваются у поверхности океана на несколько сотен метров. На богатых кормом участках океана в таких стаях насчитывается до 120 – 200 рачков на 1 м3 воды. «Красный разбойник» является пищевым конкурентом рыбы-галеона и занимает в южном полушарии экологическую нишу вымершей к неоцену сельди. Кроме того, он может поедать более крупных животных: мёртвых рыб и других животных, которых находит в толще воды.

В верхнем слое воды это ракообразное очень заметно благодаря яркой красной окраске, на фоне которой выделяются крупные чёрные глаза. В темноте морских глубин, где морская вода полностью поглощает красную часть солнечного света, этот рачок оказывается незаметным для хищников.

Ноги «красного разбойника» относительно длинные, покрытые с внутренней стороны щетинками, позволяющими фильтровать планктон. Брюшные ноги у этого животного слаборазвитые, в отличие от плавающих креветок. Главным органом движения у «красного разбойника» является широкий плавник, образованный сильно развитыми уроподами и тельсоном. Питаясь, это ракообразное движется в скоплении мелкого зоопланктона короткими рывками брюшком вперёд; при этом ноги сложены «корзиной», и сплетение щетинок задерживает съедобные планктонные организмы. Длинные ногочелюсти рачка периодически обследуют «корзину», вытаскивая и отправляя в рот пищевые частицы и пойманных планктонных животных.

Жабр у этого животного нет, а газообмен осуществляется через тонкие стенки карапакса – это типичная черта ракообразных подотряда Mysina. «Красный разбойник» может жить лишь в относительно прохладной воде – в среде, где сбалансированы, с одной стороны, количество растворённого кислорода и с другой стороны, потребность в нём самого ракообразного.

Самка немного крупнее самца. Она вынашивает в выводковой сумке около 30 яиц, и повторяет кладку до 4 раз в год. Из яиц выводятся миниатюрные подобия взрослых рачков. Молодое ракообразное несколько дней проводит в выводковой сумке, после чего начинает самостоятельную жизнь. Молодые рачки начинают размножаться, не достигнув даже трети длины взрослого животного. В их выводке бывает немного потомства – не более десятка особей. Но родительская забота гарантирует большую выживаемость потомства, чем у пелагических ракообразных, не заботящихся о потомстве. Продолжительность жизни «красного разбойника» около 2 лет.

Акула-бульдог (Brachyselache ginglymostoma)

Отряд: Воббегонгообразные (Orectolobiformes)

Семейство: Ковровые, или Усатые акулы (Orectolobidae)

Место обитания: умеренные и холодные воды южного полушария вдали от берегов.


Для морей эпохи голоцена были очень характерны ламнообразные акулы (отряд Lamniformes). К этой группе принадлежала большая часть пелагических акул. Но во время глобального экологического кризиса они вымерли, и их место заняли другие виды – потомки акул, обитавших у дна и на мелководьях.

Один из характерных видов акул южного полушария – акула-бульдог. Это пелагическая акула, потомок придонной акулы-няньки (Ginglymostoma cirratum). Она отличается короткой верхней челюстью (отсюда название), из-за чего её рот стал почти конечным (у акулы-няньки рот нижний). Акула-бульдог обитает в верхних слоях воды до глубины 50 метров; иногда она спускается до глубины 400 метров для охоты на шельфе.

Внешность акулы-бульдога – это компромисс между приспособлением к жизни в толще воды и наследием, доставшимся от придонного предка. Тело этой акулы длиной до 5 метров. Оно вытянутое, почти цилиндрическое в сечении и слегка уплощённое; хвостовой стебель в сечении выглядит четырёхугольным из-за пары боковых килей, под которыми располагаются мощные мускулы, движущие хвост. Окраска тела серебристо-серая с сизым оттенком, конец спинного плавника чёрный; самец и самка не различаются по окраске.

Рот акулы-бульдога широкий, разрез рта заходит за вертикаль глаза. Глаза маленькие, расположены по бокам головы. У этой акулы слабое зрение, которое компенсируется острым обонянием и хорошо развитой сетью электрорецепторов на голове и передней части тела. Возле углов рта есть пара коротких усов, на которых располагается много хеморецепторов. Непарные плавники акулы-бульдога серповидные, а хвостовой плавник высокий и почти равнолопастный (как у тунца). Это приспособление для быстрых бросков за добычей. Грудные плавники этой акулы широкие и короткие.

Очень большая печень акулы-бульдога богата жиром и составляет не менее трети от общего веса рыбы. Это приспособление позволяет рыбе поддерживать плавучесть, не затрачивая дополнительных усилий. В отличие от неё, пелагические акулы голоцена вынуждены были почти постоянно двигаться, создавая подъёмную силу. Акула-бульдог значительную часть времени плавает медленно, но активно преследует добычу, совершая броски со скоростью до 60 км/ч.

Эта акула питается рыбами (в том числе крупными) и головоногими моллюсками, которых добывает в толще воды. На континентальном шельфе эти рыбы поедают крупных ракообразных и донных осьминогов.

Самец акулы-бульдога мельче самки, и чёрное пятно на его плавнике немного крупнее. Ухаживая за самкой, он долгое время плавает бок о бок с самкой. Если она не проявляет агрессии, самец прижимается к ней всем телом, и изредка покусывает кончик её спинного плавника. После спаривания самец покидает самку. Беременность длится около восьми месяцев. Самка рождает 1 раз в год до 10 крупных самостоятельных детёнышей (длиной до 60 см). Они сразу же способны питаться рыбой и макропланктонными животными. Основными врагами молодых акул этого вида являются собственные сородичи. Продолжительность жизни этих акул составляет более 50 лет.

Кефаль-тунец (Thunnomugil cyanogaster)

Отряд: Кефалеобразные (Mugiliformes)

Семейство: Пелагокефали (Pelagomugilidae)

Место обитания: умеренные области Индийского и Тихого океанов.


В неоцене экологические ниши пелагических рыб оказались занятыми потомками прибрежных рыб. Эти рыбы приобрели значительное внешнее сходство с вымершими к неоцену тунцами, сельдями и другими океанскими рыбами эпохи голоцена. Среди них весьма успешными оказались потомки кефалей (Mugil и родственные роды рыб). Они образовали самостоятельное семейство пелагокефалей, полностью потеряли связь с мелководьями и проходят полный жизненный цикл вдали от берегов.

Кефаль-тунец – один из крупных видов семейства. Это океаническая стайная рыба длиной до 1,5 метров и весом свыше 50 кг. Она прекрасно приспособлена к быстрому плаванию. Тело этой рыбы сильное и мускулистое, хвостовой стебель короткий и жёсткий, а хвостовой плавник высокий и серповидный. Рыба способна развивать скорость свыше 60 км/ч и поддерживать её много часов подряд. Эти рыбы живут одновозрастными и примерно одноразмерными стаями, насчитывающими сотни особей.

Чешуя кефали-тунца очень мелкая, погружённая в кожу – это общая черта всех пелагокефалей. Спинных плавников два: колючий и мягкий. Колючий плавник остроконечный, высокий, с прочными колючками. На нём есть большое серебристое пятно, служащее для распознавания особей своего вида. Грудные плавники рыбы сильно сдвинуты кверху; при движении они выполняют роль рулей высоты и стабилизаторов. Брюшные плавники сдвинуты далеко вперёд, почти на грудь. Они узкие, редуцированные до нескольких лучей, связанных плотной толстой перепонкой. При быстром плавании они складываются в продольную бороздку на брюхе.

Глаза кефали-тунца крупные; радужная оболочка красная. Разрез рта доходит до уровня переднего края глаза. Зубов у этой рыбы нет, но этот недостаток компенсируют твёрдые челюсти, способные раздавить панцирь ракообразного. Окраска кефали-тунца лишена каких-либо узоров, характерных для прибрежных рыб, но рыба имеет привлекательную окраску. Её спина чёрная, брюхо голубое с металлическим блеском, а вдоль каждого бока проходит широкая серебристая полоса. Самцы и самки не отличаются по окраске.

Кефаль-тунец – животноядная рыба. Она питается ракообразными, головоногими моллюсками и мелкой рыбой. Эти рыбы откармливаются в скоплениях мелких ракообразных вроде «красного разбойника», которые особенно многочисленны летом в верхних слоях воды. В скоплениях рачков эти рыбы питаются, хватая добычу на ходу и не меняя направления движения. Охотясь на мелких рыб, кефаль-тунец пользуется более сложной тактикой групповой охоты. Стая этих рыб преследует косяк мелких рыб и окружает его, собирая добычу в плотную массу. Хищники плавают вокруг косяка добычи, удерживая его плотным скоплением, и поедают отбивающихся от него рыб.

Икра кефали-тунца пелагическая, взрослые особи не заботятся о потомстве. Самка вымётывает до 8 – 9 миллионов икринок. Во время брачных игр самку преследует сразу несколько самцов. В кульминационный момент брачных игр вся группа размножения одновременно вымётывает половые продукты. В брачный сезон стая разбивается на множество групп размножения.

Икра развивается в толще воды на протяжении 3 – 5 дней, в зависимости от температуры. Молодь кефали-тунца питается фитопланктоном. За лето молодая рыба вырастает до длины 3 – 4 см. она достигает размера взрослой рыбы к 6 годам, и в это время становится способной к размножению. Продолжительность жизни кефали-тунца достигает 40 лет.

Морской веслонос (Nectopristis polyodonopsis)

Отряд: Пилообразные (Pristiformes)

Семейство: Плавающие пилорылы (Nectopristidae)

Место обитания: субантарктические воды.


Вымирание пелагических рыб на рубеже голоцена и неоцена предоставило возможность освоения пелагического образа жизни различным группам животных, прежде обитавшим в других биотопах. Среди пелагических рыб неоцена встречаются представители групп, совершенно неожиданных в роли обитателей толщи воды. К таким видам относится морской веслонос – медлительная хрящевая рыба, потомок донной рыбы-пилы (Pristis sp.).

Это очень крупная рыба – длина её тела до 5 метров, из которых около 40% приходится на длинное уплощённое рыло, похожее на рыло веслоноса (Polyodon) – американской осетровой рыбы эпохи голоцена. Характерные для пилорылых скатов зубы по краям рыла редуцированы у морского веслоноса, а само рыло стало более широким. Рот сдвинулся в переднюю часть головы и увеличился. Благодаря гибким связкам в челюстях морской веслонос может очень широко раскрывать рот во время питания.

Пелагический образ жизни изменил облик рыбы: тело стало более высоким, чем у предка, который вёл донный образ жизни. Хвостовой плавник стал почти равнолопастным: верхняя лопасть лишь немного длиннее нижней. Эта рыба превратилась в неплохого пловца: морской веслонос плавает сравнительно быстро, и на короткой дистанции развивает скорость до 40 км/ч. Окраска верхней стороны тела этой рыбы серая с тёмным сетчатым рисунком, нижняя сторона белая с многочисленными серыми пятнами.

Морской веслонос – одиночная рыба; очень редко этот вид встречается группами по 2 – 5 рыб. Это связано с особенностями питания рыбы: корм морского веслоноса включает различных пелагических ракообразных. Рыба отфильтровывает их с помощью жабр. Рыба локализует стаю рачков, плавая вокруг них. Затем ударами плоского рыла морской веслонос «сбивает» рачков в плотную стаю, и одним броском захватывает их широко открытым ртом. В плотном скоплении мелкого планктона рыба просто медленно плывёт через стаю, широко раскрыв пасть, и периодически сглатывая улов. На краях жаберных щелей есть короткие роговые ворсинки, позволяющие удерживать отфильтрованную добычу.

Большинство пелагических рыб отличается плодовитостью, но это лишь следствие высокой смертности молоди на ранних стадиях развития. В отличие от них, морской веслонос не слишком плодовит: это живородящая рыба, которая рождает до 10 – 12 детёнышей один раз в год. Каждый новорождённый детёныш длиной около 30 см имеет неплохие шансы на выживание. Для родов самки морского веслоноса подходят к берегам: словно отдавая дань эволюционному прошлому, детёныши этого вида кормятся донными организмами, с возрастом переходят на питание плавающими рачками. Самцы морского веслоноса, которые крупнее самок, будучи взрослыми, держатся вдали от берега. Продолжительность жизни этой рыбы легко достигает 120 лет, но самка первый раз рождает потомство только в десятилетнем возрасте, и даже позже.

Рыба-галеон (Pelagopomus navigator)

Отряд: Окунеобразные (Perciformes), подотряд Окуневидные (Percoidei)

Семейство: Робаловые (Centropomidae)

Место обитания: южная часть Тихого океана, ежегодно мигрирует в полярные воды из экваториальных областей.


В конце голоцена усатые киты (Mysticeti) оказались в бедственном положении. Неумеренная охота в прошлом подорвала их численность, а загрязнение океана и хозяйственная деятельность человека подорвали запасы планктона в Мировом океане. В итоге на рубеже голоцена и неоцена в океане остались лишь разобщённые угасающие популяции этих животных. А «планктонная катастрофа» вызвала их полное исчезновение.

После вымирания китов их место заняли другие животные, питающиеся планктоном. В Тихом океане эту экологическую нишу заняла очень крупная пелагическая рыба – рыба-галеон. Это костистая рыба длиной до 2 метров, весящая около 200 кг. Она питается мелким зоопланктоном, и совершает колоссальные ежегодные миграции между северной и южной частями Тихого океана. Рыба-галеон откармливается планктоном в высоких широтах обоих полушарий, а при перемещении через экваториальные воды почти не питается.

Робаловые – хищные рыбы тёплых прибрежных вод, и некоторые из них были способны долгое время жить в пресной воде. Некоторые их виды пережили кризис, связанный с исчезновением планктона в открытом океане, выживая в реках и мангровых зарослях, и начали делить богатые планктоном «пастбища». Специализированные планктофаги постепенно адаптировались к жизни в прохладной воде, а затем вовсе освоили холодные воды Субантарктики. Рыба-галеон – один из таких видов.

Тело рыбы-галеона высокое и уплощённое с боков. Спина рыбы тёмно-синего цвета с металлическим блеском, бока голубые, нижняя половина тела белая. Спинных плавников два: колючий и мягкий. Непарные плавники прозрачные, грудные плавники беловатые, наружный край голубой. Строение грудных плавников рыбы-галеона примечательно: они очень широкие и длинные: длина до 1 метра; в раскрытом виде такой плавник образует почти полукруг. Когда рыба плывёт, пользуясь течением, её плавники работают как паруса – отсюда название рыбы. Лучи грудных плавников очень прочные, их основания сильные и мускулистые. При активном плавании с помощью хвоста грудные плавники сложены и располагаются вдоль тела, а их функции выполняют расположенные почти на горле широкие брюшные плавники.

Голова этой рыбы очень большая: она составляет до 1/3 всей длины рыбы. Глаза крупные, сдвинуты в верхнюю часть головы. Жаберные дуги преобразованы в специализированный фильтрующий аппарат: жаберные тычинки покрывают лишь верхнюю половину дуг, где защищены многочисленными роговыми щетинками. На нижней половине жаберной дуги есть только длинные эпителиальные щетинки, перекрывающие весь просвет между жаберными дугами. Зазор между щетинками небольшой, позволяет улавливать пищевые объекты (рачков, мальков рыб, медуз и т. д.) размером более 3 мм. Во время питания рот рыбы раскрывается очень широко благодаря растяжимым связкам. Косяк рыб-галеонов при питании выстраивается «стеной» и перехватывает почти всё скопление мелкого зоопланктона. Время от времени питающиеся рыбы закрывают рот: в этот момент они проглатывают накопившийся на фильтрующем аппарате планктон. Рыбы-галеоны питаются большей частью мягкотелыми животными, избегают скоплений крупных рачков с твёрдыми покровами.

Рыба-галеон плавает медленно, а во время миграций практически переходит в планктон: раскрыв широкие грудные плавники, эта рыба движется по течению, как под парусами. Она мигрирует большими скоплениями, насчитывающими до 300 – 500 рыб.

В холодных южных водах происходят брачные игры рыб-галеонов. В это время самец ярко окрашивается: на его боках появляются тёмные поперечные полосы, рот и жаберные крышки окрашиваются в ярко-красный цвет. Самка в сезон размножения бледнеет и полнеет. У рыб-галеонов внутреннее оплодотворение; в момент кульминации брачных игр самец и самка прижимаются друг к другу клоаками в положении полураскрытой книги, и самец оплодотворяет самку. Дальнейшая часть жизненного цикла рыбы связана с её миграцией. Пока потомство развивается в яичниках самки, она мигрирует на север, к экватору. Самка рождает в экваториальных водах до 250 относительно хорошо развитых мальков длиной 20 мм, и больше не заботится об их судьбе. Мальки первое время живут в колониях сальпы-садовника, поедая водоросли и мелкие планктонные организмы. Подрастая до длины 10 см и более (примерно через год), выжившие молодые рыбы уходят на север вместе с взрослыми рыбами. Половая зрелость наступает при длине 50 см (на 4-м году жизни); рыбы активно растут до 20 лет.

8. «Висячие сады» океана

(Планктонные обитатели Тихого океана)

В историческое время было известно, что в центре Тихого океана есть огромная пустыня - бедная планктоном область, простирающаяся от берегов Северной Америки (Калифорния) до Гавайских островов. Размерами эта морская пустыня не уступает пустыне Сахара. Пустынна она из-за исключительно малого количества планктона в этой области. Но спустя 25 миллионов лет, в тёплом неоцене течения изменили своё направление, а новые группы живых организмов сделали пустыню садом - своеобразными «висячими садами» океана.

Величественные рыбы-галеоны стаями покидают воды Антарктики и с течением уходят на север, к экватору. Здесь самки этого вида ищут воды, потоком идущие на северо-запад из Атлантики, и с этим течением уходят в центр северной Пацифики. Течение само приводит их куда нужно - в «висячие сады» Тихого океана. Это настоящий остров жизни - в гигантском кольце течений, образованном подводным рельефом, раскинулось уникальное сообщество живых организмов.

Основу этого сообщества составляют особые животные, освоившие новый образ жизни. Это беспозвоночные представители типа хордовых - сальпы. Известные людям сальпы - колониальные или одиночные существа, обитающие в толще океана и фильтрующие тонны океанской воды в поисках планктона, которым питаются. «Планктонная катастрофа» рубежа голоцена и неоцена, поколебавшая пищевые цепочки океана, заставила единичные выжившие виды эволюционировать, изыскивая новые формы существования. Сальпы освоили особый образ жизни, который помог им стать независимыми от количества планктона в воде. Они вступили в симбиоз с водорослями, и стали их выращивать в своей обширной глотке, превратив своё тело в теплицу. Причём эта живая теплица может всплывать или погружаться, спасая себя и «урожай» от штормов и дождей губительной для морских жителей пресной воды. Колонии сальп-садовников освоили водную пустыню в центре Тихого океана, превратив её в пышный сад. Единственное, что им нужно - это солнце и спокойная вода. А этого в океане предостаточно.

Сальпы образуют длинные двойные цепочки на поверхности океана, размножаясь почкованием. По каналам, связывающим особей, в тело молодых животных поступают клетки водорослей-симбионтов. Энергия роста сальп поразительна: за сутки животное, съеденное на 2/3, полностью восстанавливается. А одна сальпа за неделю может образовать до двадцати новых особей.

Такая скорость нарастания биомассы не осталась незамеченной морскими обитателями, и они массами селятся в колонии, находя себе кров и пищу. По студенистой поверхности колонии сальп ползает рачок «вошь сальпы». Он обладает длинным тонким хоботком, с помощью которого высасывает ткани жаберных карманов сальпы, в которых разводятся водоросли. Казалось бы, он может размножаться в колониях сальп в гигантских количествах, уничтожая всех студенистых морских садоводов, но образ жизни сальпы отчасти накладывает ограничения на его численность. Поэтому вред от него не очень велик, и сальпы быстро восстанавливаются, ведь они более, чем на 95% состоят из морской воды.

Плавая близ поверхности, колонии сальпы делают море как бы «вязким», гася мелкие волны. В центре колоний сальпы вода двигается медленно, а это хорошие условия для произрастания водорослей, в том числе нежелательных. Такие сорняки растут на внешней поверхности колонии, перекрывая солнечный свет «грядкам» в жаберной полости сальпы. Но здесь у сальпы есть союзник. Плоский полупрозрачный червь скользит по поверхности колоний, скобля острыми челюстями водорослевые плёнки с поверхности сальпы. Кроме них он заглатывает мусор и остатки отмирающих членов колонии, выполняя роль санитара. Сальпа для него - не только стол, но и дом: он живёт в жаберной полости сальп, выходя для питания днём.

Время от времени в колонии сальп прибывают новые поселенцы. Они живут здесь не постоянно, со временем покидая морские «висячие сады». Громадная рыба-галеон в стае сородичей приближается к колониям сальп. Но она не съест здесь ни одного животного.

Эта рыба - самка, и вообще вся стая состоит из самок. Их цель - не поесть, а оставить потомство. Тело рыб бледнеет, хвост судорожно подёргивается из стороны в сторону - у рыбы начинаются настоящие «родовые схватки». Наконец одна за одной рыбы-галеоны начинают рождать потомство, извергая в воду сотни мелких мальков длиной до 2 см. Мальки почти сразу начинают двигаться и ловко устремляются в укрытия среди лентовидных колоний сальп. Они ещё стекловидно-прозрачные, лишь чёрные глазки и радужные блики выдают присутствие рыбок в воде. Стаи рыб-галеонов рождают мальков почти одновременно, и сразу уходят в открытый океан, в богатые планктоном места. А их мальки начинают самостоятельную жизнь в колониях сальпы-садовника. Но эта жизнь очень непростая. Корма точно не хватит на всех - черви-санитары умеют прятаться, а панцирь «вши сальпы» не всякий малёк разгрызёт. Остаётся ловить остатки сальп, когда более крупное животное всё-таки съест этот живой студень, или ловко охотиться на червей и личинок мелких организмов. Глоточная полость сальпы - прекрасное укрытие для малька, поэтому вскоре почти все свободные зооиды сальп оказываются занятыми. Малькам рыбы-галеона повезло - они достаточно крупные, что спасает их от множества беспозвоночных хищников. Однако они сами - прекрасная пища для других океанских существ. Немногие малыши выживут и превратятся в огромных океанских красавцев.

Сальпа не может защитить себя от полчищ нахлебников и паразитов, она может лишь фильтровать воду и защищать своим телом колонии водорослей. А ещё сальпа умеет плавать. И вечером колонии сальп начинают погружаться в морские глубины. Там, на 100-метровой глубине, сальпы пополняют из окружающей воды запасы минеральных веществ, фосфатов и нитратов, необходимых для роста водорослей, связывая их специальными протеиновыми комплексами. На поверхности под лучами солнца соединения будут распадаться, давая водорослям-симбионтам необходимые для роста вещества.

И на этой глубине, в ночной прохладе и тишине на колониях сальп начинают появляться обитатели глубин. Словно привидение, из глубин поднимается странное нежное светящееся существо, взмахивающее парой плавников. Это длиннорукий слизистый кальмар вышел на ночной сбор урожая. Вслед за первым живым привидением появляется второе, третье, и вскоре на многих колониях сальп уже сидит по одному-двум кальмарам. Держась парой щупальцев за колонию, животное обследует глоточные полости сальп остальными. Изредка то одно, то другое щупальце отправляет в рот кальмара мелкое животное. Чаще всего это бывает малёк рыбы-галеона. Обычно за первый месяц гибнет до половины всех мальков. Зато оставшиеся получат больше пищи и будут быстрее расти. Иногда кальмар резко отдёргивает щупальце: в некоторых домиках прячется «вошь сальпы», а этот рачок может постоять за себя с помощью уколов острого хоботка. Кальмар с его мягкими слизистыми щупальцами не может справиться с бронированным противником. А вот другой гость с глубин делает это с лёгкостью. Глазастый сарган с коротким туловищем и длинным беззубым рылом, похожим на пинцет, охотится на любую добычу, но предпочитает рачков. Исследуя зооидов сальпы, он длинным рылом прокалывает и разрывает их нежные тела, выдёргивая из них рачков и червей. Некоторые черви предпочитают «откупиться» от хищника половинкой тела - за несколько недель они легко восстановят утраченное. Главное - не терять голову, а другие потери можно пережить.

Сарган быстро проплывает среди колоний сальпы, а его чувствительные крупные глаза улавливают малейшее движение. Он не упускает случая полакомиться и кальмаром. Заметив его, слизистые кальмары гасят огоньки и становятся практически невидимыми. Толстый слой слизи абсорбирует их запах, делая острое обоняние саргана бесполезным. Но рыба реагирует на движение воды, производимое спасающимися кальмарами, и нападает. Однако у кальмара есть два надёжных средства защиты. Когда сарган хватает одного кальмара, тот просто выскальзывает из челюстей рыбы. Слой слизи, окружающий тело кальмара, в случае необходимости легко сбрасывается: на нижней стороне тела есть «шов» из тонкой перемычки слизи. Рывком кальмар освобождается от покрова из слизи, оставляя свою «одежду» в пасти хищника. Затем он применяет второе средство обороны - выстреливает в воду из особых желёз две струи бесцветных жидкостей. Смешиваясь в воде, они дают резкую вспышку света, ослепляющую хищника. Под прикрытием пелены светящихся облаков кальмар ускользает в глубину. Там, вися в толще воды, он легко восстановит слизистый покров на теле за несколько часов.

Утром пиршество обитателей глубин заканчивается, и они уходят в свой сумрачный мир. А сальпы поднимаются на поверхность воды. Ритмично и синхронно выталкивая воду, колонии постепенно поднимаются к поверхности воды короткими рывками. А уже на поверхности зооиды максимально расходятся, увеличивая поверхность колонии и замедляя тем самым её погружение. Время от времени сальпы выталкивают порции воды, поддерживая колонию на поверхности. Ночью им изрядно досталось: часть зооидов порвана, часть погибла от челюстей подводных жителей, некоторые особи оторваны от колонии и плавают по поверхности воды, судорожно выбрасывая воду. Но они вовсе не обречены: через несколько часов у такой одиночки начнёт образовываться столон, на котором появятся зачатки новых сальп. Они будут расти, и через несколько недель от одной особи, если повезёт, образуется новая колония.

Среди колонии ползают черви-водорослееды - им также нанесён урон ночными гостями. Одни черви усиленно кормятся, подращивая восстанавливающиеся сегменты, другие поедают водоросли, третьи переплывают между колониями сальпы. Они должны быть особенно осторожны - мальки рыбы-галеона очень голодны. Первое время они могут поедать и крупных (по сравнению со своими размерами) животных, но дальше постепенно переходят на более мелкую пищу и из хищников становятся фильтраторами. Таким образом, молодняк и взрослые рыбы не конкурируют друг с другом за пищу.

Временами в колониях на обед появляется нечто более существенное, чем водянистые тела сальп. Больные и мёртвые глубоководные рыбы всплывают на поверхность воды, внося разнообразие в едва ли не вегетарианскую диету обитателей колоний сальпы. Вокруг трупа рыбы собираются десятки червей и рачков. Они рвут мясо погибшего животного, стараясь наесться впрок. При этом крошки мяса перепадают и сальпам - они могут переваривать пищу, поступающую извне, хотя большей частью питаются за счёт симбиотических водорослей. На такой пище сальпы быстрее растут и развиваются.

Когда тушка рыбы равномерно распределится по сотням маленьких желудков, она не пропадёт полностью - помёт хищников будет переварен сальпой и станет удобрением для водорослей. Предоставление приюта для множества мелких существ даёт сальпе выгоду - почти весь их помёт уходит на удобрение водорослей, а дополнительные порции углекислого газа достаются сальпе в виде сахаров и белков. Колонии водорослей в жаберных карманах сальпы выделяют много кислорода, который и обеспечивает огромную энергию роста животного.

Спустя несколько недель молодняк рыб-галеонов уже проводит много времени вне колоний. Рыбки очень подросли - теперь они около 10 см длиной. Многие мелкие соседи из возможных хищников превратились для них в пищу. Но рыбки постепенно переходят на новый рацион - они всё чаще плавают с открытым ртом в скоплениях личинок и мелких планктонных организмов. Иногда они могут «по старой памяти» съесть рачка или червя-водорослееда, но с каждым днём эти наклонности проявляются слабее и слабее. Наконец молодые рыбы-галеоны покидают небольшими стайками колонии сальп и уходят в глубины океана. Там проходит течение, которое унесёт их дальше на запад - к берегам Азии и Австралии, где вынесет их вместе со множеством глубоководных существ на поверхность. Это будет самым первым странствием этих удивительных рыб. Там, возле берегов, на органике, фосфатах и нитратах, которыми богаты глубинные воды, растёт громадное количество планктона - им будут питаться молодые рыбы-галеоны. А потом они уйдут на южные морские пастбища к берегам Антарктиды вместе со взрослыми сородичами. А некоторые из них вернутся в «висячие сады», если выживут в полном опасностей океане.

Без молоди рыб-галеонов сообщество начинает постепенно приходить в нормальное состояние - разорванные зооиды регенерируют, образуют новые колонии, растут. Их квартиранты начинают усиленно размножаться: черви откладывают комки яиц в глотке сальпы, рачки «вошь сальпы» носят на спине десятки молодых рачат. Океан наполняется личинками, образующими настоящие облака среди колоний. Часть их будет съедена сальпами, часть погибнет, но некоторые осядут в колониях на участках, богатых пищей, и дадут следующее поколение обитателей подводных садов.

Но обилие живых существ не остаётся незамеченным, и однажды ночью слизистые кальмары и глазастый сарган не придут охотиться в погрузившиеся колонии сальпы. Они кормились здесь долго, но появился ещё один претендент на пищу, с которым они не справятся. Поэтому, спасая собственные жизни, эти обитатели сумрачных глубин этой ночью будут охотиться в другом месте.

В глубинах ночного океана появляются пары огоньков. Они поднимаются ближе к поверхности, и вскоре обладатели этих огоньков становятся видны. Это странные существа - кажется, что медузу проткнули рыбой насквозь. Но это вполне самостоятельное живое существо - собачка-медуза. Рыбы длиной 35 - 40 см поднимаются из глубин океана головой вверх. Большую часть времени они плавают именно так - вертикально. Странный «воротник» за их головой - грудные плавники. Иногда рыба останавливается и раскрывает эти плавники, тормозя погружение.

Этим рыбам хочется есть, и они готовы это сделать. Их-то и боятся кальмары и сарганы - собачки обладают острыми режущими зубами и способны разорвать любую добычу. Но сейчас они плывут в колонию сальп. Острые зубы многочисленных рыб вонзаются в колонии, и собачки начинают пожирать сальп вместе с их симбионтами и паразитами. В общем-то сами сальпы имеют сомнительную пищевую ценность, поскольку слишком водянисты и богаты целлюлозой. Но в них живёт масса вкусных мясистых обитателей. Всю ночь длится это пиршество. И только утро прекращает его, когда восходящее солнце пугает своим светом хищников, привыкших к темноте глубин. Собачки отплывают вниз и раскрывают свои «зонтики». Медленно шевеля их краями, они погружаются на глубину. Гаснут их огоньки, и мир вновь приходит в подводный сад.

После пиршества собачек-медуз колония выглядит очень жалко: многие особи разорваны, а значительная часть взрослого населения симбионтов погибла. Но это повторяется редко - за ночь течение снесёт стаю собачек в другое место, и следующий разбойничий набег пройдёт далеко отсюда. А колония успеет восстановиться благодаря неустанной работе замечательного организма - сальпы-садовника.

Продуктивность океана огромна, и он кормит не только подводных жителей. Стаи морских птиц питаются исключительно дарами моря, и среди них одна из самых крупных летающих птиц в мире, «морской владыка» - альбатрос-кочевник. Эти великаны в одиночку и парами путешествуют над океанами, возвращаясь всякий раз на родные острова у берегов Антарктиды.


Бестиарий

Червь-водорослеед (Nectonereis reptans)

Отряд: Филлодоцида (Phyllodocida)

Семейство: Нереисовые (Nereididae)

Место обитания: Тихий океан, колонии сальпы-садовника.

Обычно многощетинковые черви из числа нереид являются бентосными организмами. Но некоторые виды нереид смогли освоить плавающий образ жизни – у них появились длинные пучки щетинок на параподиях, благодаря которым эти черви получили возможность легко держаться в воде. Очевидно, такое направление в эволюции червей появилось как результат удлинения планктонной личиночной стадии. Это стало возможным после «планктонной катастрофы» на рубеже голоцена и неоцена, когда планктонные сообщества на какое-то время обеднели, и конкуренция среди их обитателей снизилась. В процессе эволюции в океане появились пелагические черви – потомки нереид, представители особого семейства нектонереид.

Когда в океане появились колониальные сальпы-садовники, один из видов нектонереид освоил жизнь в их скоплениях. Он словно свернул на полпути от перехода к полностью планктонному образу жизни, и перешёл к жизни на поверхности колоний сальп, не потеряв способности плавать. Этот вид – червь-водорослеед, один из многочисленных симбионтов сальпы-садовника. У него укороченное и уплощенное тело длиной около 4 см при ширине до 5 мм.

Тело червя-водорослееда полупрозрачное – через покровы видны его внутренние органы. На каждом сегменте есть пара плавательных приспособлений – веслообразно расширенные параподии с пучками щетинок, торчащими в стороны, и крючками на нижней стороне. Этот червь хорошо плавает, но большую часть времени проводит на поверхности колоний сальпы, выполняя роль мусорщика. Ползая по ним, он поедает отмирающие ткани, оседающие на тунику сальп частицы, а также водоросли, развивающиеся на поверхности тела сальпы. Этим он оказывает сальпам большую услугу – водорослевый налёт на поверхности туники преграждает свет водорослям-симбионтам сальп. Края глотки этого червя, которая может выворачиваться наружу, снабжены множеством мелких роговых зубчиков, с помощью которых он соскребает водорослевый налёт и мелкие пищевые частицы. Каждая особь имеет определённую кормовую территорию, которую помечает пахучими выделениями. Если на территории появляется чужак, червь-хозяин атакует его и пытается прогнать, кусая за заднюю часть тела.

У червя-водорослееда крупные глаза, а на голове растёт пара длинных щупальцев, снабжённых хеморецепторами. Животное может относительно хорошо различать контуры ближайших предметов. Врагами червя-водорослееда являются рыбы, кальмары и креветки. При опасности этот червь прячется в жаберной полости сальпы. Если червь оказывается схвачен хищником, он может вырваться с помощью автотомии: тело животного разрывается на несколько кусков, и некоторые из них не будут съедены хищником. Они сравнительно легко регенерируют недостающие части тела и превращаются в нормальных червей.

Червь-водорослеед размножается, откладывая яйца в выводной сифон сальпы, где кладка находится в относительной безопасности. Этот вид – гермафродит, и две любых особи могут взаимно оплодотворить друг друга. Кладка в слизистой капсуле приклеивается на поверхность сифона; инкубация длится около недели. в это время слизевая капсула, защищающая кладку, постепенно размывается, и ток воды выносит личинок в воду. Личинки-трохофоры около 1 месяца живут в планктоне. По окончании этого периода они оседают на колонию сальп и превращаются в молодых червей характерной внешности. Они становятся половозрелыми в возрасте одного месяца.

Слизистый кальмар (Crystallophlegma phantom)

Отряд: Кальмары (Teuthida)

Семейство: Хрустальные кальмары (Crystallotheutidae)

Место обитания: Тихий океан, глубины от 80 до 300 метров.



Кальмары являются главными конкурентами рыб в борьбе за пелагические местообитания. Отличаясь высокой способностью к адаптации, они легко образуют новые жизненные формы и меняют образ жизни. Гигантские колонии сальпы-садовника являются местом обитания множества мелких животных в открытом океане. Один из видов кальмаров освоил эти местообитания, и сменил активный образ жизни вольного морского разбойника на неприметную жизнь малоподвижного хищника. Его тело покрыто очень толстым слоемслизи, похожей на жидковатое желе. Эта особенность дала животному название – слизистый кальмар. Покров слизи начинается от края мантии и заключает всё туловище. От него свободны голова и щупальца моллюска, а также большая часть плавников.

Это медленно плавающий моллюск длиной до 80 см, из которых 50 см приходится на щупальца. Его тело очень нежное и полупрозрачное; сквозь покровы тела видны внутренние органы. Такая почти призрачная прозрачность характерна для всех представителей этого семейства, и является основной защитой этих нежных моллюсков от большинства крупных врагов – рыб и кальмаров других видов. Глаза этого моллюска – то немногое, что нарушает его почти полную прозрачность. Глазные яблоки моллюска относительно большие, а сами глаза серебристые с синим отблеском.

Слизь является своеобразной защитной оболочкой, которая дезориентирует хищника – когда он атакует кальмара, моллюск имеет шанс на спасение. Он просто оставляет слизистый кокон в пасти хищника и ускользает от врага, делая резкий бросок в сторону и поспешно уплывая.

Плавники слизистого кальмара округлые и сердцевидные, а тело широкое: это плохой пловец, который большую часть времени пассивно парит в толще воды, либо медленно плавает, взмахивая плавниками. Лишь потревоженное животное может плавать быстро, но недолго.

Слизистый кальмар не всегда является невидимкой. Иногда он заявляет о своём присутствии, вспыхивая голубоватым светом. На теле моллюска имеются мелкие светящиеся органы в виде многочисленных точек. Вокруг глаз располагаются более крупные органы свечения, а вдоль щупальцев проходит ряд мелких, отражающих свет линз с кристаллами гуанина. Эти образования не светятся сами, но, когда кальмар шевелит щупальцами, свет отражается от кристаллов гуанина, и со стороны это выглядит как беспорядочные вспышки мелких существ. Это привлекает рыб и мелких головоногих моллюсков, которыми питается кальмар. Этот моллюск обитает на глубинах до 300 метров, а ночью поднимается на глубину 80 – 100 метров для питания.

Подобно всем кальмарам, это животное размножается один раз в жизни. После спаривания самка откладывает в воду или на колонии сальпы-садовника большие комья мелких яиц, покрытых слоем водянистой слизи. В кладке насчитывается свыше миллиона яиц. После кладки тело самки в течение двух – трёх дней стремительно стареет, и она гибнет. Самцы успевают спариться с самками до четырёх раз, прежде чем погибнут. Молодь этого кальмара имеет тонкое стреловидное тело и плавает намного лучше, чем взрослые особи. Она развивается в планктоне в течение 3 – 4 месяцев, после чего претерпевает метаморфоз и превращается во взрослую особь. Продолжительность жизни этого вида составляет менее года.

«Вошь сальпы» (Salpophthirus parasiticus)

Отряд: Равноногие (Isopoda)

Семейство: Цироланиды (Cirolanidae)

Место обитания: Тихий океан, колонии сальпы-садовника.


Среди равноногих ракообразных в эпоху человека было известно большое количество паразитических видов, обитавших на рыбах, иных позвоночных и беспозвоночных животных. В неоцене равноногие раки также представлены некоторым количеством паразитических форм. Некоторые формы, например, китовые вши (Cyamidae) вымерли вместе с их хозяевами, но появление других морских животных стимулировало переход к паразитизму новых групп равноногих. Например, на крупных морских птицах паразитирует особый вид равноногих. В новых высокопродуктивных сообществах, которые образовала сальпа-садовник, также имеются паразитические равноногие раки – так называемая «вошь сальпы», относительно крупный (длиной до 2 – 3 см) рачок, который питается телами сальп-садовников.

Тело «вши сальпы» плоское, овальной формы, полупрозрачное с зеленоватым оттенком. Усы длинные, на концах покрытые волосками. При опасности животное подгибает их под панцирь. «Вошь сальпы» - малоподвижное ракообразное, его ноги короткие и цепкие. В покое это животное медленно ползает по телу сальпы-садовника, выедая её тело из туники и поедая содержимое «карманов» - густую массу слизи и симбиотических водорослей. Животное регулярно переселяется на новое место обитания, поскольку умеет хорошо плавать. Задняя двуветвистая пара грудных ног удлинённая – они составляют примерно треть длины тела животного. Эти ноги, уплощённые и покрытые по краям волосками, служат для плавания. «Вошь сальпы» не плавает далеко и передвигается быстрыми бросками, чтобы не быть съеденной рыбами. Продолжительность жизни сальпы-садовника невелика, и «вошь сальпы» регулярно покидает умирающих оболочников, переселяясь на новых.

Пища этого животного слишком водянистая – свыше 95% массы сальпы составляет вода. Поэтому «вошь сальпы» также питается мелкими планктонными организмами, обитающими вблизи колоний. Для этого ей служат опушённые кончики усов. Взмахивая усами, рачок подхватывает мелких плавающих животных, в том числе потомство самой сальпы. Подогнув усы, животное пропускает их кончики между ногочелюстями, счищая с них застрявших планктонных животных.

Это ракообразное может легко стать жертвой других обитателей колонии сальпы-садовника – рыб. При опасности этот рачок прижимается к покровам сальпы или прячется внутри её тела: проникает в жаберную полость или выводной сифон.

«Вошь сальпы» является гермафродитом. Оплодотворённая особь откладывает около сотни яиц, и вынашивает их в выводковой сумке на протяжении 9 – 10 дней. Из яиц выводятся длиннотелые плавающие личинки, лишь отдалённо похожие на взрослую особь. Они умеют быстро плавать и являются мелкими планктонными хищниками. Планктонная стадия продолжается около 3 недель. Далее молодая особь оседает на колонию животного-хозяина и в течение двух линек превращается в миниатюрное подобие взрослой особи.

Сальпа-садовник (Viridisalpa hortensis)

Отряд: Сальпы (Salpida)

Семейство: Зелёные сальпы (Viridisalpidae)

Место обитания: тропические и теплоумеренные широты Тихого океана, образует обширные колонии.


Кроме позвоночных животных, к типу хордовых относится небольшое количество видов беспозвоночных – это группа оболочников (Tunicata). Некоторые оболочники стали сидячими животными (асцидии), а другие превратились в хрупкие планктонные организмы (сальпы, бочёночники, аппендикулярии). Среди сальп Субантарктики существует гигантский планктонный вид – китовая сальпа. А в Тихом океане вблизи поверхности воды плавают огромные скопления ещё одного вида оболочников – сальпы-садовника.

Этот вид сальп вступил в симбиоз с зелёными одноклеточными водорослями, благодаря которым жизнь этого животного значительно улучшилась. Водоросли селятся в специальных карманах жаберной полости тела, снабжая сальпу кислородом, целлюлозой и сахарами. В воде, окружающей колонию, обычно бывает много свободноживущих клеток водорослей, и молодая сальпа легко получает их из окружающей среды. Кроме того, зооиды в колонии связаны друг с другом специальными каналами, по которым клетки водорослей легко мигрируют в развивающиеся молодые особи вегетативного поколения.

Этот вид оболочников обитает на поверхности океана крупными колониями, образуя протяжённые скопления. Колония развивается в виде длинной двойной цепочки особей и включает до 200 – 250 зооидов длиной до 30 см каждый. Часто под ударами волн или из-за повреждения крупными морскими обитателями такая цепочка особей рвётся, но это не вредит им: они легко компенсируют этот ущерб, нарастая с большой скоростью.

Этот вид совершает суточные вертикальные миграции: ночью масса животных спускается на глубину до 100 метров для пополнения запасов фосфатов и нитратов, необходимых для питания симбиотических водорослей. Также на глубине колония пережидает сильные штормы. Фактически сальпа живёт большей частью за счёт колонии водорослей в теле, и служит для них живой «теплицей», снабжая водоросли органическими и минеральными веществами, а также защищая их от внешних воздействий. Тело отдельной особи этой сальпы цилиндрическое, очень нежное и полупрозрачное. Карманы с водорослями выделяются среди внутренностей в виде поперечных зелёных полуколец. Тело одето туникой с большим содержанием целлюлозы, что делает животное менее съедобным. У каждой особи колонии в месте прикрепления канальца есть особая почка. В случае повреждения связи с соседним зооидом почка начинает расти и превращается в новую цепочку особей, образуя за неделю до 20 новых особей нормального размера. В воду клетки водорослей попадают при разрыве тела какого-либо зооида (например, при нападении паразита или хищника). Время от времени отдельные особи колонии начинают откладывать яйца, вынашивая их в полости тела.

Из яиц выходят личинки; они захватывают клетки водорослей-симбионтов, через разрыв стенки материнского тела выходят наружу и уплывают. Через некоторое время одиночная особь образует самостоятельную колонию.

При нападении хищников колония быстро регенерирует. Отчасти нападения идут даже на пользу колонии, так как повышают вероятность встречи молодого животного с клетками водорослей.

Колонии сальпы-садовника заселили некогда пустынные районы океана, образовав высокопродуктивные сообщества с большой биомассой. В колониях сальпы-садовника многочисленные океанские рыбы откладывают икру, используя колонии животных как субстрат. Мальки этих рыб часто прячутся в обширной жаберной полости сальпы.

Глазастый сарган (Bathybelone brachysoma)

Отряд: Сарганообразные (Beloniformes)

Семейство: Лжемечерылые (Xenoxiphiidae)

Место обитания: Тихий океан, умеренные и тропические области, глубины до 200 метров.


На рубеже голоцена и неоцена сарганы в небольшом количестве сохранились в прибрежных водах тёплых морей. После исчезновения многих пелагических рыб они получили возможность эволюции в направлении освоения открытого океана. В результате этого процесса в эпоху неоцена много пелагических рыб принадлежит к этой группе. Один из видов, глазастый сарган, освоил полуглубоководный образ жизни. От своих предков (очевидно, сарганов рода Belone) глазастый сарган отличается коротким и высоким телом – его длина лишь в 3 раза больше высоты. Тело сильно сжато с боков. Длина тела этой рыбы около 60 см.

Голова глазастого саргана очень крупная; вместе с тонким острым рылом она составляет до 40% длины рыбы. Челюсти заостренные, длинные, рот без зубов. Глаза этого саргана очень большие и чувствительные – даже на глубине рыба различает смену дня и ночи, и строит свою активность соответствующим образом.

Глазастый сарган – это своеобразный миниатюрный аналог меч-рыбы, способный быстро плавать. Плавники рыбы серповидные, хвостовой стебель короткий, хвостовой плавник полулунной формы: глазастый сарган может быстро плавать на длинные дистанции. Окраска тела серебристая, спина синеватая. Сетчатка глаза выстлана изнутри слоем клеток, содержащих гуанин, поэтому глаза этого саргана «светятся», отражая даже незначительное количество попавшего в них света.

Будучи полуглубоководной рыбой, ночью этот сарган часто встречается у поверхности воды. Он питается в колониях сальпы-садовника, разыскивая мелкую рыбу и ракообразных, которые селятся на теле этих оболочников. Во время сбора мелких животных в колонии сальпы-садовника эта рыба медленно движется с помощью грудных плавников. При этом сарган умеет плавать в самых разных позах: вверх или вниз головой, или на боку. Заметив добычу, рыба «склёвывает» её коротким резким броском.

На колониях сальп-садовников этот сарган откладывает клейкую икру (до 500 штук в одной кладке). После наступления половозрелости рыбы нерестятся с периодичностью около двух недель до конца жизни. На оболочке икры у этой рыбы есть длинный клейкий волосок, который помогает ей приклеиваться к субстрату. Кладка этого саргана развивается на поверхности колоний сальпы в течение 30 часов. Мальки живут в планктоне и являются пассивными хищниками – они поедают мелких червей и ракообразных, а также личинок сальпы. Форма тела малька показывает приблизительный путь эволюции этих рыб – вначале мальки игловидные с относительно короткими челюстями, затем их тело начинает «отставать» в росте в длину и становится более высоким. В это время нижняя челюсть этих рыб становится длиннее верхней. Но к наступлению половозрелости (в возрасте около 8 месяцев) тело рыбы приобретает характерную для вида форму. Продолжительность жизни этой рыбы редко превышает два года.

Cобачка-медуза (Medusoblennius holopelagicus)

Отряд: Окунеобразные (Perciformes)

Семейство: Собачковые (Blenniidae)

Место обитания: Тихий океан, глубины от 250 до 300 метров.


Ихтиофауна открытого океана формируется из представителей прибрежных вод, проникающих разными способами в толщу воды. Одни виды делают это, став жителями толщи воды, а другие словно «съезжают» по материковому склону в глубины, и далее становятся пелагическими животными. Второй способ был, очевидно, очень распространён в раннем неоцене: среди глубоководных рыб часто встречаются явные потомки придонных мелководных рыб, например, огнероты и венцероты из числа скалозубообразных. Ещё одна странно выглядящая пелагическая рыба принадлежит к потомкам морских собачек – собачка-медуза.

Эта рыба названа так за особое приспособление для парения в толще воды: её грудные плавники очень длинные (их лучи составляют более 2/3 длины тела) и широкие, с тонкой легко растяжимой мембраной между ними. На горле они срастаются в виде «воротника». Нормальное положение собачки-медузы в толще воды – вертикальное, головой вверх. При этом грудные плавники раскрыты полностью; за спиной рыбы они перекрываются, создавая таким образом своеобразный «парашют», обеспечивающий парение в воде. Рыба, парящая в толще воды, напоминает медузу. Испуганная рыба может плавать обычным для рыб способом – головой вперёд. Также она способна совершать вертикальные броски за добычей.

Печень собачки-медузы очень крупная, с большим количеством жира. Она служит подобием поплавка, заменяя редуцированный плавательный пузырь. Тело рыбы высокое, с хорошо развитыми непарными плавниками. Голова широкая и короткая, челюсти с острыми режущими зубами. Собачка-медуза является активным хищником. Её глаза направлены в стороны и вперёд, давая хороший обзор и позволяя оценивать расстояние до добычи. У самцов над глазами имеются выросты кожи в виде кустиков, у самок – простые «рожки». За глазом рыбы расположен светящийся орган; у самца его свет яркий, белый, у самки тусклый, зеленовато-белый.

Тело рыб серебристое; самка более полная, самец стройнее и крупнее её (длиной до 40 см). эти рыбы отличаются от многих глубоководных рыб развитым родительским инстинктом и своеобразной заботой о потомстве. Собачки-медузы мечут в толще воды крупную икру – диаметром около 6 мм. В кладке этих рыб всего лишь 50 икринок. Выживаемость потомства обеспечивается тем, что самец заботливо инкубирует икру во рту в течение двух недель, не принимая при этом никакой пищи.

Собачка-медуза является хищником. Она питается любыми беспозвоночными и мелкой рыбой, которых в состоянии поймать. Желудок этой рыбы может растягиваться, вмещая добычу длиной до 2/3 длины самого хищника. Ночью собачки-медузы совершают вертикальные миграции – они поднимаются на глубину до 100 м для кормления в скоплениях зоопланктона, спускающегося из верхних слоёв воды. Эта рыба часто кормится в колониях сальпы-садовника, поедая этих оболочников вместе с их симбионтами.

9. Властелин неба

(Субантарктические острова)

В неоцене активно началось возвращение Антарктиды в тёплые широты, ближе к экватору. Материк начал сдвигаться в Индийский океан. Этим он стал разрывать кольцо Течения Западных Ветров, не пускавшее к его берегам тёплые экваториальные воды. Север Антарктиды уже находится в зоне умеренного климата, похожего на климат юга Новой Зеландии времён голоцена. Там развилась пышная растительность - злаки и осоки огромных размеров, а также низкорослые кустарники. Но центральная часть материка всё ещё остаётся под километровой шапкой льда. Своим движением материк вызывает активную вулканическую деятельность по краям платформ. Внешне это проявляется в появлении вдоль побережья материка цепочки вулканических островов, напоминающих современную Исландию. Эти острова стали пристанищем множества морских птиц, питающихся дарами океана.

Сами острова покрыты злаками и осокой. В этом они похожи на Фолклендские острова близ побережья Южной Америки, покрытые в голоцене подобной же растительностью, носящей название «туссок». Среди выходов скальных пород растут кустарники высотой до 2 метров, а болотистые низинные участки обильно покрыты сфагновыми мхами, образующими сплошные зелёные и коричневатые ковры. Изредка попадаются небольшие деревца - редкие переселенцы с материков - Африки и Южной Америки. Но в суровом климате субантарктических островов они жмутся к земле и искривляются из-за суровых штормовых ветров.

На этих островах мало видов животных, обитающих здесь постоянно. Это мелкие виды жуков и мух, несколько видов наземных крабов, и самые большие постоянные обитатели этого островного мирка - чайки-пингвины, колониальные нелетающие птицы.

Чайки-пингвины гнездятся на островах колониями по несколько сотен птиц, кормясь разнообразными морскими животными. Когда приходит весна и солнце дольше задерживается на небосклоне, в воде массами размножается планктон, пища морских рачков «красного разбойника». Эти ракообразные пожирают его, плавая огромными стаями, окрашивающими воду в красноватый цвет на протяжении сотен метров. Эти рачки размножаются очень быстро, успевая дать за лето до трёх поколений. И приход этого изобилия стимулирует брачные игры чаек-пингвинов. Самцы выкапывают в дернине ямки и призывают самок, подняв голову к небу и хлопая ластовидными крыльями. Когда пара сформируется, вместе достроит гнездо и выяснит отношения с соседями, птицы откладывают в гнездо пару крупных крапчатых яиц.

Некоторые пары гнездятся на отлогих равнинах у морского берега, некоторые - в кустарниках. Большинство же предпочитает равнину, усеянную крупными валунами, хотя к морю здесь приходится пробираться в опасной близости от клювов насиживающих птиц.

Через несколько недель из яиц выводятся малыши, покрытые пухом коричневого цвета. Родители по очереди ходят к морю за рыбой и рачками для вечно голодных отпрысков. Неуклюже переваливающиеся на берегу, они преображаются в воде. Крылья, бесполезные для полёта, словно вспоминают о своём былом предназначении: их взмахи разгоняют чайку-пингвина до огромной скорости. Лапы помогают этим птицам рулить и выделывать фигуры высшего подводного пилотажа при охоте за рачками и рыбой. Порой можно увидеть чайку, которая вырывается из воды «свечой» почти на два метра, преследуя рыбу.

Птицы набивают кормом зоб, и выходят с волной на берег. Кое-как поднявшись, они ковыляют вразвалку к своему гнезду, чтобы покормить кричащих птенцов. На клюве чайки есть вертикальная красная полоска - это сигнал птенцу: здесь пища! Птенец клюёт родителя в эту полоску, заставляя отрыгнуть кусочек добычи, который жадно вырывает из родительского рта и поедает. Набив желудок, птенец на какое-то время успокаивается и засыпает. А родители сменяются: один отдыхает, а другой уходит в море за едой.

На острове начинают появляться временные поселенцы - небольшие перелётные морские птицы желтоголовые нырцы. Это певчие птицы, которые освоили морскую жизнь и стали питаться дарами океана. Их головы жёлтые с чёрными «очками» вокруг глаз - это опознавательный знак для сородичей. На узких длинных крыльях нырцы парят над океаном, выхватывая из поверхностных слоёв воды рачков. Иногда они охотятся в паре с морскими рыбами, зажимая стаю рачков в поверхностном слое воды. Мощный клюв этих птиц помогает раздавить панцирь животного, а также служит инструментом для рытья норы, в которой располагается гнездо птицы.

На острове нырцы гнездятся там, куда не пролезет чайка: в густом кустарнике, среди камней и на обрывах, сложенных мягкими породами. Чайки-пингвины порой нападают на нырцов и легко могут заклевать неосторожную птицу, поэтому сейчас лишь немногие нырцы озабочены рытьём норы. Они ждут другого события, теснясь ближе к ровному плато на острове. Это плато открыто ветру, а по его краям растут кустарники. Но на плато гнездятся чайки-пингвины: несколько молодых птиц выкармливают своих птенцов. Поверхность плато покрыта утрамбованными кучами из смеси камешков, земли, дёрна и помёта. Размеры куч внушительны: около метра в высоту и два метра в поперечнике. На вершине такой кучи видна неглубокая ложбинка. Нырцы собираются ближе к этим кучам: в мягкой почве плато между ними есть их прошлогодние норы. Чайки не дают нырцам подойти к норам, щёлкая острыми жёлто-красными клювами. Один из самцов неуклюже гоняет нырцов от кучи к куче, переваливаясь с боку на бок и хлопая ластовидными крыльями.

Но это лишь прелюдия к величественному спектаклю жизни, который вскоре будет разыгран на этом плато. Чайки молоды, и они просто не помнят тех, кто слепил кучки с ямкой на вершине. Между тем хозяева и строители куч уже близко: на горизонте появляются точки, постепенно превращающиеся в силуэты длиннокрылых птиц. Может сперва показаться, что они невелики, но со временем становится ясно, что их величина просто невероятна.

И вот над кричащей на все лады колонией чаек-пингвинов появляется первый из воздушных великанов. Мерно взмахивают крылья с пятиметровым размахом, а громадная голова с острым крючковидно загнутым клювом поворачивается из стороны в сторону. Странное зрелище - полёт этой птицы. Кажется, что это картинка из далёкого прошлого - «птеродактиль в перьях».

Следом за первым великаном летит второй, дальше ещё пара, и вскоре над островом летают уже десятки пар и одиночных птиц. Это талассократор, «морской владыка», гигантский альбатрос-кочевник. Каждый год десятки альбатросов-кочевников прилетают на этот остров выводить птенцов. А кучи мусора на плато - их гнёзда. Гигантские птицы начинают опускаться на плато. У них прекрасная память, и они безошибочно определяют своё гнездо. Живут они долго, и многие гнёзда уже десяток лет заняты одной парой птиц. Плато постоянно обдувается ветром, что помогает птицам взлетать. А вот среди скал и кустов они не сумели бы даже расправить крылья, поэтому они не рискуют селиться в таких местах. Зато чайки только так и защищаются от нападений гигантских птиц. Чайки-пингвины, поселившиеся на плато, слишком молоды, они ещё не понимают, чем грозит им приход таких соседей. Когда альбатрос-кочевник, переступая на коротких ногах, приближается к одной паре чаек, нелетающие птицы принимают боевую стойку - они кричат, слегка нагнув голову, размахивают куцыми крыльями, надеясь отогнать альбатроса. Их птенец прижался к земле и старается выглядеть незаметным. Коричневатый пух помогает ему, но не надолго. Когда самка нелетающей чайки клюёт альбатроса в клюв, в ответ следует страшная атака: одним ударом клюва альбатрос убивает птицу наповал, вторым - приканчивает птенца. Самец, потерявший во мгновение и дом, и семью, спасает собственную жизнь. Он удирает, отчаянно крича. Другие альбатросы расправляются с прочими чайками-пингвинами. Через полчаса все дерзкие бескрылые птицы изгнаны или убиты, их яйца расклёваны, а птенцы съедены. Альбатросы начинают обустраивать гнёзда, ремонтировать и надстраивать их, а желтоголовые нырцы занимают норы. Альбатросы не трогают этих птиц: они слишком малы, чтобы причинить птицам-великанам вред. Кроме того, нырцы роют норы, выбрасывая на поверхность земли камешки и песок, которые тут же сгребаются альбатросом на верх гнезда с помощью гребневидного образования на клюве.

Неделю спустя в гнёздах альбатросов-кочевников появляется по крупному яйцу. А желтоголовые нырцы, отремонтировав норы, обзаводятся семьями. Самцы поют, сидя возле норы. Иногда вместо сцены для пения они используют спину флегматично насиживающего альбатроса. Когда самка отвечает взаимностью, обе птицы достраивают нору и строят гнездо. Альбатросы для них - неисчерпаемый источник мягкого пуха: у огромных птиц начинается линька и сотни пушинок летают вокруг их гнёзд. Вскоре нырцы приступают к насиживанию кладки, сменяясь и улетая в море на кормёжку.

Утро в колонии птиц начинается с продолжительного «концерта»: альбатросы приветствуют своего партнёра громким криком, напоминающим ослиный, а затем меняются на гнезде. Проснувшиеся нырцы выводят утренние трели, предупреждая соседей о том, что место (и огромный альбатрос на гнезде) занято, и хозяин территории готов драться за свою собственность. Но крики стихают, когда над океаном поднимается ветер: альбатросы, отсидевшие ночную вахту, улетают на кормёжку в море. Следом за ними отправляются и нырцы. Птицы пролетают над просыпающейся колонией чаек-пингвинов, из которой тоже тянутся в море цепочки голодных рыболовов.

В море каждая птица охотится по-своему. Альбатрос-кочевник бороздит воду клювом, хватая находящихся в поверхностном слое рыб и рачков. Он ловко использует ветер, практически не затрачивая усилий на полёт. А такой способ питания позволяет ему кушать, не останавливаясь. Эта птица не садится на воду, в противном случае она может просто не взлететь.

Чайки-пингвины ловят добычу, плавая под водой. Иногда альбатрос следит за чайкой, дожидаясь, пока она не выгонит косяк рыб или рачков к поверхности воды.

Нырцы питаются как с поверхности воды, так и под водой. Их перья покрыты слоем похожей на воск жировой смазки, которая делает их практически не смачиваемыми. Нырнувшая под воду птица кажется серебристой от слоя воздуха, окружающего её. Взмахивая крыльями, нырец плавает под водой и ловит рыб и «красных разбойников». Но под водой его поджидает и опасность: чайки-пингвины охотно ловят и нырцов. Крупная птица преследует нырца под водой, хватает его и топит, или убивает ударом клюва.

Набив зоб, птицы возвращаются в колонии. Первыми прилетают нырцы, дальше из моря выходят чайки-пингвины, и ближе к полудню прилетают на гнездовье альбатросы-кочевники. Птенцы получают долгожданный корм и на какое-то время успокаиваются.

Обилие пищи в море привлекает к острову не только птиц. На мелководьях, вдали от скалистых берегов расстилаются песчаные отмели. И на них поселяются морские обитатели, далеко не столь безобидные, как рачки и мелкая рыбёшка. Внимательно приглядевшись, можно заметить, что песок кое-где шевелится, а в разных местах из него торчат пары выпученных лягушачьих глаз. Временами с песка срывается ромбовидная тень, которая скользит над дном и снова ныряет в грунт. Это скопление огромных волчьих камбал. Крупные серые рыбы с повадками пираньи охотятся не только на рыбу, но и на морских птиц. Чайка-пингвин - лакомая добыча.

Вот одиночная чайка-пингвин спускается к воде и плывёт, взмахивая крыльями. Она поворачивает голову, высматривая рыбу. Но одна из рыб сама следит за ней, не упуская чайку-пингвина из виду. Блестящие серые глаза поворачиваются, наблюдая за птицей. И когда чайка, поймав какую-то рыбку, всплывает к поверхности, атака начинается. Дно взрывается десятком рыб, которые налетают на птицу и длинными челюстями начинают рвать её тело. Короткий крик - единственное, что успела сделать чайка. Через несколько секунд она уже была истерзанным куском мяса. Камбалы окружают её тушку и обдирают мясо с костей, как пираньи. Одна из рыб не может протиснуться «к столу», и решает проблему простым способом: перепрыгивает через пирующих товарок и шлёпается на добычу сверху.

Желтоголовые нырцы тоже попадают на стол хищницам, хотя добыть их трудно - они ныряют неглубоко и плавают быстро, успевая улизнуть от тяжеловесной камбалы. Их можно добыть только из засады, напав внезапно, когда птица подплывёт слишком близко.

На суше отношения складываются столь же остро. У нырцов вывелись птенцы, и взрослые птицы постоянно таскают им корм. Молодняк оперился и ожидает родителей у входа в нору. Этим часто пользуются чайки-пингвины. Они вспугивают плохо летающего птенца и гоняют его до изнеможения, а потом нападают и добивают клювом обессилевшую птицу. Но у нырцов хорошие защитники - альбатросы-кочевники. Их огромные птенцы, покрытые белым пухом, возвышаются в гнезде, словно снежная шапка на горе. Взрослые птицы кормят их очень обильно, и малыш весит больше любого из родителей. Над колонией постоянно летают взрослые птицы, и если чайка-пингвин проберётся к краю колонии, её ждут полновесные удары клювом. А птенцы могут стрелять во врага струёй жирной вонючей жидкости. Нырцы под такой защитой чувствуют себя в безопасности, хотя держатся от птенцов подальше - иногда юный альбатрос может съесть неосторожного птенца нырца. Взрослые нырцы очень желательны для альбатросов - они очищают птиц от паразитов, обыскивая их так аккуратно, как нельзя сделать мощным клювом альбатроса.

Проходит пара месяцев. Птенцы альбатроса-кочевника уже оперились и учатся летать. Стоя на краю гнезда, будущие владыки небес неуклюже взмахивают крыльями, пытаясь оторваться от земли. Время от времени они подпрыгивают, но эти попытки овладеть полётом пока тщетны.

В это время в море волчья камбала начинает брачные игры. Самцы становятся полосатыми, а их слепая сторона приобретает кораллово-розовый цвет. Самки, полные икры, становятся почти чёрными. Рыбы перемещаются на участки моря, где сильное течение. Там самцы преследуют стаи самок, время от времени нагоняя одну из них. Самец аккуратно зажимает челюстями основание грудного плавника самки, и некоторое время обе рыбы плывут вместе. Самец обхватывает тело самки спинным и анальным плавниками, обе рыбы сотрясаются в экстазе и в воде появляется туча икринок. Самец отпускает самку - их долг перед природой выполнен. Икра уносится в море и долгое время развивается в планктоне. Личинки дрейфуют по течению, а затем оседают на дно в более северных тёплых районах океана. Но повзрослев, на откорм они придут к берегам субантарктических островов.

Птенцы альбатросов наконец научились летать. Жир - вот причина их неудач. Родители уже больше заботятся о себе, кормя птенцов всего один - два раза в день. При таком спартанском воспитании молодняк худеет, и крылья уже могут поднять их в воздух. Но первые полёты неудачны: молодые альбатросы слишком медленно и низко летают. Порой полёт заканчивается возле колонии чаек-пингвинов, и юному альбатросу приходится спасаться бегством от агрессивной толпы. А у одного птенца дела совсем плохи: он совершил посадку на воду. Он плохо плавает, а взлететь совсем не может. Судорожно шевеля лапами, птенец пытается доплыть до берега.

Однако плеск привлекает внимание совсем нежелательного визитёра: крупной волчьей камбалы. Она начинает преследование птицы. Птенец шлёпает по воде ногами и крыльями, но огромная рыба не отстаёт, и вскоре вцепляется в крыло альбатроса как раз в тот момент, когда он выходил на берег. Схваченный птенец тянет рыбу за собой, но она не желает отпускать добычу, хотя уже наполовину вылезла на сушу. Наконец она выпускает крыло птенца и ползком кое-как уходит в воду. А птенец волочит крыло по земле. Окольными путями он добирается до колонии, он жив, но путь в небо ему заказан.

Осень в Субантарктике наступает быстро. Дует холодный ветер с юга, небо заволакивают тучи, а температура воды падает. В таких условиях снижается количество рыбы в океане, а планктон почти не размножается. И это заставляет многих птиц покидать эти острова. Первыми в дорогу отправляются желтоголовые нырцы. Их стаи с попутными ветрами достигают южных островов Индийского океана, и берегов Восточно-Африканского субконтинента. Там эти птицы проведут снежную холодную зиму. Они отправляются в полёт дружно - все птицы покидают остров за одну ночь. Без них на острове становится непривычно тихо. Лишь резкие крики чаек-пингвинов нарушают тишину.

За нырцами потихоньку оставляют родной дом альбатросы. Вместе с родителями покидают остров и птенцы. Они прекрасно научились летать, и для них первое в жизни странствие - вполне посильная вещь. Супружеские пары покидают остров, не разлучаясь. Вместе они будут летать над морями и океанам, ориентируясь по магнитному полю Земли и по звёздам, вместе вернутся на остров в следующем году.

Но одному птенцу не суждено покинуть остров: это птенец, подвергшийся в своё время нападению камбалы. Он бродит по берегу, волоча повреждённое крыло. Иногда он пытается взмахнуть им, но оно висит, как тряпка. Когда последние взрослые птицы покидают остров, он остаётся наедине с толпой чаек-пингвинов. Вначале ему удаётся прятаться на плато гнёзд, но чайки быстро понимают, что альбатросы улетели, и они остались единственными хозяевами на острове. И вот на ранее запретное плато заходит пара чаек, а за ними другие. Они оттесняют молодого альбатроса-калеку к краю плато, и развязка драмы наступает быстро и неотвратимо.

Зима покрывает тонким слоем снега остров. Под кустами можно укрыться от ветра, а океан смягчает климат, не допуская сильных морозов. Но в самые большие холода он бросает на остров тысячи брызг, застывающих на морозе в хлёсткую ледяную крупу. И чайки предпочитают голодать, укрываясь в зарослях кустарника, чем выходить в море на кормёжку. Но холода длятся недолго - всего несколько недель в середине зимы. Море замерзает тоже ненадолго, и в ясные дни чайки-пингвины уходят кормиться. Они подбирают морских рыб, которых глубинные течения выбросили на поверхность, и гоняют стаи рыб, запертые в ледяных ловушках. Так однообразно проходит зима.

Но рано или поздно солнце начинает задерживаться на небе дольше и дольше. И вот зацветает белыми мелкими цветками приземистый кустарник, знаменуя приход весны. Чайки дольше остаются на берегу, обустраивая свой незатейливый дом. Жизнь продолжается даже в этих негостеприимных местах.

К северу от Антарктиды располагаются, растянувшись с юга на север, два материка - Южная и Северная Америка. Они много раз соединялись и разъединялись. Но сейчас их пути разошлись окончательно. Жизнь на них начала развиваться особо, принимая поразительные и причудливые формы.

Бестиарий

Волчья камбала (Serrassalmoglossa lupina)

Отряд: Камбалообразные (Pleuronectiformes)

Семейство: Хищные морские языки (Deinosoleidae)

Место обитания: умеренные и холодные воды южного полушария: побережье Антарктиды, субантарктические острова, Новая Зеландия, южное побережье Меганезии и Тасмании.


В неоцене видовой состав рыб в значительной степени сменился – это было связано с «планктонной катастрофой», имевшей место на рубеже голоцена и неоцена. Многие виды рыб, которые проходили в планктоне раннюю стадию развития, исчезли или стали редкими. Но немногие выжившие представители получили потрясающую возможность эволюционировать и занимать порой самые неожиданные места в экосистемах. На мелководьях прохладных морей Южного полушария водится один из таких видов – волчья камбала. Это крупный представитель камбал: длина тела до 150 см, вес до 20 кг. Он является приблизительным экологическим аналогом палтусов (Hippoglossus) эпохи голоцена, но отличается необычным для камбал поведением. Волчья камбала – это плотоядная стайная рыба. Летом стаи этих рыб держатся на песчаных и галечных участках дна, закопавшись в верхний слой грунта. Зимой волчья камбала спускается в глубокие воды и переживает это время в состоянии пониженной активности, почти не питаясь.

Тело этой рыбы языковидное, с характерной для этих рыб асимметричностью. Хищные морские языки являются родственниками обыкновенных морских языков (Soleidae), но заметно отличаются от них. Голова волчьей камбалы крупная, заострённая; глаза на правой стороне тела. Непарные плавники срослись, почти целиком окаймляя тело. Верхняя (фактически правая) сторона тела окрашена под цвет грунта: в спокойном состоянии кожа серая с мелкими коричневыми и белыми крапинками, но цвет может меняться от почти белого до чёрного и кирпично-красного. Нижняя (левая) сторона белая с редкими чёрными пятнами неправильной формы. Глаза рыбы большие, выпуклые и подвижные, радужная оболочка серая.

Рот волчьей камбалы широкий; зубы острые и лезвиеподобные – отсюда название, означающее «морской язык-пиранья». Эта рыба питается любой животной пищей, которую в состоянии атаковать. Она нападает на стайных рыб и морских птиц, ныряющих в воду. При нападении на крупную добычу (например, на птицу) рыбы действуют стаей. Они почти одновременно вцепляются зубами в тело жертвы и стараются утопить её, или разорвать на куски. Косяк рыб окружают несколько камбал; затем они разом нападают на окружённых рыб и схватывают их. Мелкую добычу вроде ракообразных или одиночных рыб эти хищники атакуют поодиночке.

Волчьи камбалы – раздельнополые рыбы. В брачный сезон у них проявляется чёткий половой диморфизм: у самца передние лучи спинного и анального плавников отрастают в белые «султаны». Нерест этих рыб происходит на мелководье, и мелкая икра всплывает на поверхность воды. Личинка этой рыбы планктонная, через 20 дней жизни в планктоне она превращается в несимметричного малька. Оседая на дно, мальки образуют стаи из рыбок одного размера, охотятся на креветок и молодь других рыб. Они растут относительно медленно – достигают длины 40 см только к 3-му году жизни. В это же время они становятся способными размножаться. Рыбы из антарктической популяции становятся половозрелыми на пятом году жизни. Предельного для этого вида размера рыбы достигают лишь к десяти годам, и даже позже. Продолжительность жизни волчьей камбалы достигает 40 лет.

Альбатрос-кочевник (Thalassocrator magnificus)

Отряд: Буревестникообразные (Procellariiformes)

Семейство: Лжеальбатросы (Neodiomedeidae)

Место обитания: взрослые птицы встречаются практически всесветно над океанами, изредка залетают в устья крупных рек. Места гнездования – субантарктические острова.


«Планктонная катастрофа» на рубеже голоцена и неоцена сильно подорвала численность и многообразие морских птиц. Особенно сильно пострадали от неё виды, питающиеся исключительно или преимущественно пелагическим кормом – макропланктоном и пелагическими нектонными животными – рыбой и кальмарами. В ранее многочисленном отряде Буревестникообразных выжило только несколько самых многочисленных и распространённых видов. Конкурируя с морскими птицами других групп, потомки выживших видов развивались в направлении специализации, которая привела, в частности, к появлению гигантского вида птиц-парителей – альбатроса-кочевника.

Этот вид – гигантская летающая птица, одна из крупнейших летающих птиц неоцена. Вес взрослой птицы до 16 кг при размахе крыльев до 5 метров. Крупнее этого вида лишь обитающая в Южной Америке акату – огромный вид птиц-падальщиков.

Большую часть времени альбатрос-кочевник проводит в полётах над океаном, и только раз в 2 года прилетает на субантарктические острова в зоне умеренного морского климата, где пара выводит единственного птенца. В полётах эта птица держится по возможности семейной парой, что позволяет синхронизировать прибытие на остров и гнездование.

Специализация к длительному полёту проявляется в наружности птицы. Тело сравнительно короткое, с крупным килем. Грудные мускулы очень хорошо развиты. Суставы крыльев устроены так, что могут автоматически фиксироваться в раскрытом положении; птица практически не затрачивает усилий на поддержание крыльев раскрытыми. Ноги сильные, но короткие, плавательная перепонка между пальцами частично редуцирована. Альбатрос-кочевник не садится на воду, поскольку взлетать может только с твёрдой земли – чтобы набрать достаточную подъёмную силу, птица должна разбегаться против ветра.

Альбатрос-кочевник питается рыбой и другими морскими животными, живыми и погибшими, которых выхватывает из верхних слоёв воды клювом и глотает на лету. Клюв этой птицы относительно длинный, нижняя челюсть имеет роговой «гребешок», торчащий вниз; кончик верхней челюсти крючковидный. В основании верхней челюсти помещается крупная солевая железа, позволяющая птице пить морскую воду и эффективно избавляться от избытка соли.

Окраска оперения на туловище чисто-белая, концы крыльев чёрные, верх крыльев серый, клюв ярко-розовый с чёрным кончиком, кожа на лапах мясо-красная.

Альбатросы-кочевники являются строгими моногамами. Пара у этих птиц образуется на всю жизнь; часто гнездовые партнёры находят друг друга во время перелётов над океаном. В этом случае на острова прилетает уже сформированная пара. Если партнёры появились на свет на разных островах, пара гнездится на острове, откуда родом самец. В ином случае пара образуется на острове непосредственно перед гнездованием. Пара приступает к гнездованию, как только партнёры найдут своё гнездо, где выводили потомство ранее, либо займут пустующее или построят новое. Гнездо этих птиц представляет собой конус из плотно утрамбованной земли и камней; каждый год оно ремонтируется и достраивается. Начало гнездования приходится на раннюю весну. Темп размножения у альбатроса-кочевника очень медленный. Самка откладывает одно яйцо весом 400 г и насиживает его до 50 суток. Птенец зрячий и относительно хорошо развитый, покрыт чёрным густым пухом. Родители выкармливают его рыбой, по очереди летая в океан за пищей. Птенец развивается медленно: только к середине осени он становится способным летать. Молодая птица, только что поднявшаяся на крыло, весит до 10 кг. Первые 5 лет молодой альбатрос проводит в полётах над океаном, где ищет пару и нагуливает вес перед первым гнездованием. Продолжительность жизни у этого вида может составлять до 50 лет.

Чайка-пингвин (Sphenicilarus apterus)

Отряд: Ржанкообразные (Charadriiformes)

Семейство: Чайки-пингвины (Sphenicilariidae)

Место обитания: субантарктические острова, южное побережье Меганезии и Новой Зеландии.


Вымирание большинства видов пингвинов (в неоцене остался вид в горных реках Новой Зеландии и другой вид на озере Тотора в Андах) оставило незанятую экологическую нишу во вновь сформировавшихся экосистемах неоцена. В Северном полушарии свои позиции прочно удерживали чистики, среди которых в неоцене появились крупные нелетающие виды, а в Южном полушарии доминирующими морскими птицами стали чайки-пингвины. Их типичныйпредставитель – обыкновенная чайка-пингвин.

Это крупная нелетающая морская птица: рост взрослой особи до 60 см, вес до 8 кг. Строение тела птицы претерпело значительные изменения в связи с приспособлением к плаванию. Тело чайки-пингвина поставлено почти вертикально, хвост короткий и широкий. Крылья этой птицы ластообразные (как у пингвинов), киль хорошо развит и к нему прикрепляются сильные грудные мышцы. Во время подводного плавания крылья чайки-пингвина совершают примерно такие же движения, как при полёте. Окраска этой птицы двухцветная, что характерно для морских обитателей: живот белый, а спина и голова серые. Массивный клюв выделяется ярким пятном на фоне строгой окраски оперения: он жёлтый с вертикальной красной полосой. Эта полоса – очень важный компонент в родительском поведении птиц: она служит стимулом для птенца, выпрашивающего пищу.

Эта птица занимает экологическую нишу пингвинов: она питается ракообразными и мелкой рыбой, которых преследует под водой. В поисках корма чайка-пингвин может удаляться от берега на несколько сотен метров и нырять на глубину около 20 метров. Она сохранила хищнические наклонности, характерные для предков: под водой эта птица может нападать на желтоголовых нырцов, мелких морских птиц, а на суше при возможности разоряет их гнёзда.

Обыкновенная чайка-пингвин размножается ранней весной и образует пары на один сезон. Самка откладывает относительно крупные яйца (в кладке 2 штуки весом до 100 г, скорлупа пёстрая, под цвет песка) в ямку в земле, выбирая для гнездования ровные места. Насиживание длится до 20 суток. В нём принимают участие обе птицы из пары, при этом один из партнёров всегда находится на гнезде, а второй уходит на кормление или добывает пищу для птенца.

Птенцы вылупляются достаточно хорошо развитыми. Они зрячие, покрыты пухом коричневого цвета. В течение первых 6 – 7 дней жизни птенцы не покидают гнезда, далее перемещаются в защищённый от врагов центр колонии. Родители разыскивают своих потомков в скоплении птенцов по голосу. С 4-го месяца жизни птенцы достигают примерно 75% веса взрослой птицы и покрываются ювенильным оперением бурого цвета. С этого времени они становятся самостоятельными и начинают учиться кормиться самостоятельно. С 15-го месяца жизни они покрываются перьями взрослого окраса и в возрасте 3 лет достигают половой зрелости. Продолжительность жизни обыкновенно чайки-пингвина достигает 30 лет.

Желтоголовый нырец (Oceanopasser flavicephalus)

Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)

Семейство: Оляпковые (Cinclidae)

Место обитания: Субантарктика, побережье Антарктиды.


Отряд Воробьинообразные – самая молодая и успешная группа птиц. В эпоху человека они находились на раннем этапе дивергенции, и их семейства различались меньше, чем семейства «старых» отрядов птиц. Среди воробьинообразных птиц эпохи неоцена появились многочисленные новые виды, в том числе хищники и падальщики. А первые робкие шаги в освоении водной среды обитания привели к появлению настоящей морской певчей птицы – желтоголового нырца. Ближайший родственник этой птицы, известный в эпоху человека – оляпка (Cinclus). В ледниковый период оляпки расселились дальше на юг, проникли в горные районы Африки и Анды, и распространились в Южном полушарии.

Желтоголовый нырец – птица средних размеров: длина тела около 20 см вместе с коротким хвостом, размах крыльев – 50 см, масса около 100 г. Птица имеет довольно красивую окраску: спина сизая, живот серый, крылья сизые с чёрными маховыми перьями, хвост чёрный. Голова жёлтая с чёрными участками кожи вокруг глаз. Самцы отличаются от самок более толстым клювом и не отличаются цветом оперения.

Птица хорошо летает, но не умеет плавать по поверхности воды, как утка, потому что у неё не развиты плавательные перепонки на ногах. У желтоголового нырца сильно развита копчиковая железа; жировая смазка очень обильная, поэтому оперение не намокает. Птица хорошо ныряет; в момент погружения под воду ноздри плотно прикрываются кожистыми крышечками. Под водой эта птица передвигается подобно нырцовым буревестникам (Pelecanoides) и пингвинам эпохи голоцена: «летает», взмахивая крыльями. Желтоголовый нырец ловко взлетает с воды: птица разгоняется под водой и выпрыгивает в воздух почти вертикально. Иногда эта птица опускается на поверхность воды и хватает с неё мелких беспозвоночных, не ныряя (подобно морским птицам рода Pachyptila). Желтоголовый нырец питается рачками, наземными насекомыми, мелкой рыбой. Изредка эти птицы расклёвывают крупную рыбу, выброшенную на берег, если поблизости нет агрессивных чаек-пингвинов. Также эта птица пользуется своеобразным «покровительством» со стороны альбатросов-кочевников: во время их гнездования желтоголовый нырец оказывает им услуги чистильщика, выбирая из оперения пернатых гигантов паразитов.

Брачный сезон у этих птиц начинается поздней весной (в Южном полушарии это конец октября). Желтоголовый нырец гнездится в норах, которые самцы выкапывают каждый год заново, или подновляют прошлогодние. Иногда в одной старой норе устраивается несколько боковых тоннелей, где гнездится несколько пар птиц. Подготовив нору к гнездованию, самцы садятся перед входом, и начинают токовать, распуская крылья и хвост. При этом они издают призывную песню: короткие мелодичные трели. Подстилка в гнезде – мох, перья и сухие водоросли, которые служат для дезинфекции гнезда. В кладке 2 – 3 яйца; насиживание длится 14 суток. Насиживают попеременно самец и самка. Птенцы вылупляются слепыми, с небольшим количеством чёрного пуха на теле. Выкармливание птенцов (вначале кусочками рыбы, потом целыми рыбками и рачками) длится 3 недели. Молодые птицы быстро учатся летать и вскоре покидают колонию вместе с взрослыми, переходя к самостоятельной жизни.

Желтоголовые нырцы относятся к числу перелётных птиц. Они проводят зиму, откочёвывая к северу – в умеренные широты, на вулканические острова южной части неоценового Индийского океана. Отдельные птицы добираются с попутными ветрами до крайнего юга Восточно-Африканского субконтинента (Земли Зиндж).

10. Странник южных гор

(Огненная Земля, равнины и горы)

В неоцене Южная Америка постепенно сдвинулась к югу. Кроме того, течение, окружавшее ранее Антарктиду, теперь заходит дальше на юг, к полюсу - Антарктида сдвинулась в Индийский океан. И к побережью Южной Америки подходят гораздо более холодные воды, чем воды Перуанского течения в голоцене. Соответственно, климат Южной Америки несколько изменился. Север материка по-прежнему тёплый и влажный - течение из Атлантики согревает его и над ним образуются массы дождевых туч. А вот юг стал более суровым и снежным. В горах юга материка свирепствует настоящая зима, с метелями и буранами. Там растут хвойные и листопадные леса, а животный мир приспособился к суровому сезонному климату.

Один из стандартных способов выживания в условиях холодного климата - стать крупнее. Так поступали в разное время мамонты, волосатые носороги и бизоны. А в неоценовой Южной Америке таким гигантом стало своеобразное существо - огромный грызун-ленивец. Этот великан телосложением похож одновременно на гориллу, медведя и ископаемого ленивца Megatherium. Группы этих животных, состоящие из доминирующего самца, двух-трёх самок, подростков и детёнышей разного возраста, совершают кочёвки по горам и предгорьям Огненной Земли и южной Патагонии. Они объедают ветви деревьев, летом встречаясь на равнинах среди приречных лесов. Зимой группы великанов откочёвывают в горные долины, защищённые от ветров с океана, несущих снег.

Сейчас лето. У одной из самок группы появились малыши - пара детёнышей, уже зрячих и через два часа после рождения способных стоять на ногах. Самка кормит их молоком, сидя на задних лапах. Она придерживает сразу обоих отпрысков одной передней лапой, а другой лапой тянется в это время к веткам дерева. Крючковатые когти зацепляют ветвь дерева и нагибают её, и громадный грызун начинает обкусывать нежные концы побегов. Самке нужно хорошо питаться - детёныши потребляют много молока. Зато вскоре они уже начнут постепенно переходить на взрослую пищу.

Рядом с молодой мамой резвятся годовалые подростки - они родились в прошлом году. Их двое, ещё два подростка в группе погибли за прошедший год: одного убили хищники, второй погиб от голода зимой. Зато выжившие уже весят больше 500 кг, им не страшно большинство хищных животных. А обитание в группе сделает их жизнь и вовсе безопасной. Однако продолжится она не в родительской группе - молодая самка уйдёт через два года в какую-то новую группу, а молодого самца его собственный папаша выгонит ещё раньше. Пока же они наслаждаются пищей и безопасностью.

В речной долине растут леса, привлекающие семейные группы грызунов-ленивцев. Между группами бродят одиночные самцы, которые надеются силой захватить власть в клане, свергнув предыдущего главу семейства. И один такой «странствующий рыцарь» бредёт по равнине недалеко от семьи великанов. Глава семейства чувствует приближение незнакомца, и прекращает меланхолично пережёвывать ветку дерева. Он обходит свой клан и выходит на позицию между кланом и чужаком. Глава семьи в самом расцвете сил, и он показывает это: встав на задние лапы, огромное животное топает ими, размахивая длинными передними лапами. При этом он громко фыркает и сопит. Демонстрация подействовала - чужак уходит, переваливаясь, словно медведь.

Время от времени два клана встречаются на водопое. Тогда оба самца демонстрируют друг другу странный «танец владыки», пока один не уступит первенство у водопоя. А другой великан ждёт, пока напьётся весь клан его соперника.

Громадные существа связаны в своей жизни со множеством более мелких видов животных. От некоторых связей они и рады были бы отказаться, но не им решать, с кем дружить, а с кем воевать. Любое огромное животное привлекает множество паразитов, и грызун-ленивец не исключение. В его шерсти поселяются разнообразные вши, достигающие длины 1 - 2 см, власоеды и клещи. Кроме того, в его шерсть наведываются разные жуки, моль и прочие насекомые. Одни из них питаются кровью великана, другие поедают волосы и частицы отмершего верхнего слоя кожи. Но все они изрядно досаждают громадному грызуну. Животное сильно беспокоится, постоянно почёсывается, плохо ест и может сильно похудеть. А в условиях холодной и довольно голодной зимы это опасно. Но помощь от этой напасти есть.

Одна из самок клана постоянно почёсывается: она прошла через кустарник, где на неё напали голодные клещи. Она принюхивается, и наконец улавливает в воздухе струю резкого, но приятного мускусного запаха. Животное идёт на запах, и подходит к одиноко стоящему небольшому деревцу. Запах исходит с одной из ветвей: на неё нанесены пахучие выделения особой железы. Самка шумно обнюхивает ветку, и на её звуки появляется зверёк, сделавший эту пахучую метку - крошечное рыже-белое животное размером с землеройку. Это ценолест-доктор, насекомоядное сумчатое. Он прыгает на голову грызуна-ленивца и исчезает в шерсти гиганта. Самка возвращается к своему клану: она сделала всё, что сочла нужным. Дальнейшая забота о её чистоте лежит на крошечном зверьке, который бегает в её шерсти.

Ценолест-доктор ловко пробирается среди волос грызуна-гиганта. Его нос ведёт его по следам многочисленных паразитов. За сутки это крошечное существо съедает их больше, чем весит само. И охота начинается. Маленький хищник быстро разыскивает вшей и клещей, обильно размножающихся в шерсти грызуна, и пожирает их. Постепенно он обследует спину и бока своего гигантского клиента, тщательно очищая его. Шерсть гиганта - удобное место для жизни: здесь всегда тепло и много пищи. Некоторые ценолесты-доктора почти всю жизнь проводят на спинах грызунов-ленивцев, переходя с одного зверя на другого, пока те спят. Часто крошечные сумчатые образуют пары и дают потомство на спине гигантов. Однако они могут жить и самостоятельно, добывая корм в лесной подстилке. Ценолест-доктор - это вид, который недавно вступил на путь приспособления к симбиозу с другими зверями. Вероятно, в будущем какой-то из его потомков сможет существовать только на теле крупных зверей.

Чаще в путешествие на спинах гигантских грызунов пускаются молодые ценолесты, уходящие из перенаселённых мест. Так им удаётся заселить даже отдалённые горные долины, куда самостоятельно им не попасть - мешают холодные горные перевалы.

Лето на исходе. С далёкого океана всё чаще дует холодный ветер. Листья на деревьях постепенно сморщиваются и желтеют, ночи становятся холоднее, а однажды утром лужа, из которой грызуны-ленивцы пили накануне воду, покрылась тонким льдом. Это сигнал - пора уходить в горы. Через несколько недель снег толстым слоем покроет равнину, а влажные ветры с океана превратят верхний слой снега в режущую лапы ледяную корку. Мало кто сможет выжить на зимних ледяных равнинах. А вот в горах условия лучше - снежные тучи с востока сбрасывают свой груз на равнины, и в горных долинах снега намного меньше. Долины защищены от пронизывающих ветров, и там на северных склонах трава гуще, её можно легко добыть из-под тонкого слоя снега.

Кланы грызунов-ленивцев совершают долгие переходы на запад. Они пересекают равнины Патагонии и вскоре подходят к предгорьям Анд. Здесь для молодых животных начинается самый трудный участок пути. Они должны не отстать от взрослых, а также запомнить перевалы и путь в долины. Иногда перевал оказывается засыпан обвалом или оползнем. Это большая проблема для животных - им обязательно надо совершить переход через горы. Некоторые кланы молодых животных, не знающих всех троп, остаются зимовать в предгорьях, но это сопряжено с одной трудностью: все прибывающие кланы кормятся там на пути через горы, и корма может не хватить на зимовку.

Клан грызунов-ленивцев под предводительством опытного самца продвигается дальше в горы. Вожак клана уже десять лет совершает такие переходы. Клан держится русла реки - так легче держать направление. Единственное препятствие - водопад, который надо обходить по другому берегу. Клан переходит вброд речку с ледяной водой. Одному из детёнышей это не нравится - он мотает головой и фыркает, но его мать зовёт его, хрюкая, и малыш преодолевает страх перед водой, бегом бросаясь через речку.

Вскоре клан покидает долину реки и преодолевает небольшой горный хребет. Длинные передние лапы оказывают грызунам большую услугу: с их помощью легко цепляться за камни и лазить. Последнее усилие усталых зверей - и они спускаются в долину. Единственный, кто не устал во время этого перехода - ценолест-доктор, который уже перебрался на другую самку и усердно очищает её от паразитов. Ему теперь труднее добывать пищу - шерсть великанов к зиме становится гуще. Зато в ней можно легко перенести зимние холода: тело грызуна служит ценолесту огромной печкой.

Долина, защищённая от ветров горными склонами - прекрасное место для зимовки. Здесь прохладно, но в ясные дни склон, обращённый к полуденному солнцу, хорошо прогревается. На нём и слой снега тоньше, и трава гуще.

Некоторые деревья в горах не теряют мелкую листву и зимой, но их грызуны-ленивцы обходят стороной: листья эти очень горькие и их можно есть только в случае крайнего голода. Грызуны-ленивцы зимой кормятся преимущественно травой, разгребая снег над ней передними лапами. Трава - не лучший вид корма: она жёсткая и трудно переваривается. Но огромные животы зверей - настоящая химическая лаборатория, в которых жёсткие волокна и грубая клетчатка превосходно усваиваются.

В пищу идут также молодые побеги некоторых кустарников. На них ещё остались жёлтые листья, но грызун-ленивец поедает ещё и вершины побегов, покрытые нежной корой. Молодые животные учатся переживать голодное зимнее время, наблюдая за взрослыми и пробуя их пищу. Когда молодой самец подходит к главе клана, объедающему кустарник, тот недовольно урчит, давая понять детёнышу, что ему стоит держаться подальше. Другие взрослые самки также не расположены делиться кормом с уже подросшими детёнышами. Только родная мать подпускает их ближе и даёт им возможность попробовать то, что ест сама.

Взрослые заняты иными проблемами, нежели молодняк: у них сейчас брачный сезон. Самец обходит самок, обнюхивая их шерсть под горлом и в области поясницы. Здесь расположены пахучие железы, и в момент готовности к спариванию они начинают источать специфический аромат. Почувствовав такой запах от одной из самок, глава клана начинает демонстрировать ей свои намерения: он обходит самку кругом, при этом трясёт головой и ревёт. Затем он поднимается на задние лапы и начинает покачивать перед самкой передними лапами из стороны в сторону. Готовая к спариванию самка поворачивается к нему задом и ложится грудью на снег в знак подчинения. После этого и происходит спаривание.

Одно событие вносит разнообразие в жизнь клана: со склона спускается сородич. Это одинокая самка, причём она находится в состоянии готовности к спариванию. И самец-вожак немедленно включает её в свой клан. А через несколько дней эта самка уже носит его детёныша. Самки устанавливают иерархию внутри клана, вставая на задние лапы и меряясь ростом. И по итогам этих ритуалов место новой самки - не самое высокое. Но она ещё молода и ещё может буквально подрасти и набрать вес в обществе.

Клан грызунов-ленивцев привлекает не только ценолестов-докторов, но и других животных. Издали кажется, что на раскопах гигантов просто выпал снег. Но пятно «снега» шевелится, а затем взлетает, сверкая ярко-красными пятнами и разражаясь громкими хриплыми криками. «Снег» оказывается стаей белых снежных попугаев. Они рассаживаются на ветвях дерева и начинают громко перекрикиваться, общаясь с сородичами. На раскопанной ленивцами земле они ищут корешки, застывших от холода насекомых и мелкие камешки, нужные для перетирания пищи в желудке. А красные пятна под крыльями служат птицам для контакта, заодно предупреждая о разного рода опасностях. Внезапный взлёт одной птицы может стать сигналом тревоги для всей стаи.

Снежные попугаи прекрасно приспособились к обитанию в суровых горных условиях. Вечером они слетаются к коллективному гнезду, в котором проводят ночь в тепле, а по утрам снова разлетаются на поиск пищи. Гнездо построено из хвороста и утеплено травой, оно каждый год надстраивается и ремонтируется.

Однако то, что попугаев можно встретить в большом количестве и в одном месте, не ускользает от внимания хищников. И вот в предрассветные часы полосатое тело одного из них скользит между ветвей, всё ближе подбираясь к огромному гнездовью. Это опоссум-куница вышел на промысел. И он не без основания надеется поживиться сонным попугаем. Зверь ловко перепрыгивает с ветки на ветку, постоянно нюхая воздух. В свете восходящего солнца ему прекрасно видны входы в гнёзда, и зверь не может решить, с какого из них начать. Тихо подобравшись к одному из входов, он осторожно заглядывает в него - пусто... Но как только он сунул нос в соседнее отверстие, раздался оглушительный крик тревоги. Опоссум отскакивает от гнезда, а над его головой уже кружится первый из проснувшихся попугаев. И к нему присоединяются всё новые и новые птицы. Вскоре вся колония уже в воздухе. Птицы разбужены криком одной из них, но лучше уж проснуться так, чем в зубах хищника. Численный перевес и сильные клювы позволяют попугаям самим перейти в атаку, и вот они уже гонят полосатого длинномордого хищника по веткам, крича и время от времени нападая на него. Одна из птиц вцепляется в шею хищника, и начинает клевать его в морду. И только узкое дупло спасает сумчатого хищника от пернатого всадника.

Попугаи прекрасно защищаются от хищника, но есть то, против чего они бессильны. И не только они, но и свирепые хищники, и исполинские грызуны-ленивцы. Это силы природы, которые порой вмешиваются в жизнь живых существ. Даже наступление долгожданной весны может проходить очень драматично.

Над горами собираются густые снеговые тучи. Они заползают в долины, делая невидимыми даже ближайшие горные пики. Видимость быстро падает: начинается снегопад. Грызуны-ленивцы пережидают его, сбившись в кучу среди деревьев. Снежные попугаи прячутся в гнезде. Им не страшен хищник: опоссум-куница сам сидит сейчас в дупле дерева, пережидая непогоду. А природа обрушивает на долины тонны снега.

Снегопад прекращается только на следующий день. Он принёс немало хлопот жителям долины: высота снежного покрова достигла метра. Теперь еда превратилась в роскошь. Грызуны-ленивцы раскапывают снег, пытаясь найти хоть клочки травы. Попугаи рассаживаются над ними, сбивая снег с ветвей деревьев. Они ждут, пока громадные звери уйдут, чтобы самим найти хоть что-то съедобное. Грызуны-ленивцы очень худые: весь запас жира истрачен на зимовке, а до появления свежей растительности ещё долго. Они ищут кусты со съедобными ветками по опасным горным склонам, дотягиваясь до жалких остатков растений, торчащих между камнями. У молодняка есть преимущество: им легче добраться до кустов, растущих на склонах. Но поиск растений в таких местах опасен для жизни: один из молодых зверей срывается со склона и падает вниз. Он умирает мгновенно, получив перелом шеи. Клан собирается вокруг мёртвого тела, распростёртого на снегу. Животные толкают мёртвого сородича носами, ревут и обнюхивают его. Но молодое животное уже не встанет, и сородичи покидают его, уходя на новое место кормления. А над телом грызуна уже кружатся... снежные попугаи. Они не упускают случая поесть мяса, тем более что семена и ветки деревьев давно поедены. Крепкие клювы разрывают кожу трупа, и вот уже белоснежное оперение птиц пачкается кровью. Попугаи знают по опыту, что они далеко не последние, кому приглянулся этот труп, поэтому очень спешат. Яркие пятна под их крыльями уже привлекли внимание опоссума-куницы, и он торопится получить свою долю. Коротколапый зверь со свежими шрамами на морде скачет по снегу высокими прыжками. Вспугнув птиц, он вгрызается в мясо и начинает набивать желудок. Буквально краем глаза он замечает быстрое движение среди сугробов, и осторожность берёт верх над голодом. Опоссум бросается наутёк как раз в тот момент, когда из-за сугробов выскочила огромная куница-ягуар. Пятнистый зверь пользуется правом сильного на этом пиршестве, и прочие обитатели гор понимают это и волей-неволей уважают его право. Опоссум-куница прячется в кустах, наблюдая за пиршеством огромного зверя. По крайней мере, ему могут перепасть остатки.

Тело грызуна-ленивца было очень тощим, поэтому мяса осталось мало. Куница-ягуар тщательно обгрызла всё, что могла, с костей. Даже суставы пошли в дело: с них был полностью сгрызен хрящ. Когда куница-ягуар ушла, на долю сумчатого хищника остались лишь жалкие клочки мяса на осколках костей и обрывки шкуры.

Куница не просто ушла куда-то от съеденного трупа. Крупному хищнику нужен постоянный источник пищи, и она пошла искать его - клан грызунов-ленивцев. Если повезёт, ещё одно-два молодых и неосторожных животных могут стать жертвами пятнистой хищницы.

Следы клана грызунов очень заметны - глубокие раскопы в снегу и множество отпечатков ног дают хищнику представление о физическом состоянии и численности жертв. И вскоре куница-ягуар чувствует то, что давно искала - запах грызунов-ленивцев. Они пасутся на склоне горы, раскапывая снег в поисках травы. И куница начала подкрадываться к ним, прячась за кустарниками. Она рассчитывает напасть сбоку, двигаясь вдоль склона: так легче распознать и загнать слабое животное. Слабый зверь скорее всего побежит вниз по склону, по пути спотыкаясь и нанося самому себе повреждения. Такого зверя и добивать не придётся.

Сделав изрядный «крюк», куница-ягуар заходит со стороны больших камней, торчащих из снега на склоне горы. Она готовится к решающему прыжку. Всё тело предельно собрано и напряжено, мускулы готовы к прыжку...

И всё срывается. Резкий крик снежного попугая заставляет грызунов-ленивцев нервничать. Они нюхают воздух, и одна из самок учуяла запах куницы-ягуара. Тревожное мычание заставляет великанов принять круговую оборону: они встают в кольцо. Единственный уцелевший детёныш надёжно защищён со всех сторон. И куница решает сделать ставку на естественный страх: она выскакивает на камень, демонстрируя себя: зверь громко рычит, скалит зубы и делает агрессивные выпады на грызунов-ленивцев. В ответ гиганты машут передними лапами с огромными когтями. Куница подступает ближе и ближе: с камня она перепрыгивает на снег и медленно наступает на зверей-великанов. Но их всё же больше, и они сильны, несмотря на голод. Взмахи лап с длинными когтями заставляют куницу соблюдать дистанцию. Подходя к клану с любой стороны, она встречает злобно рычащих и машущих лапами грызунов. И коллективная защита оправдывает себя: куница разворачивается и уходит.

Весна меняет гнев на милость, и вскоре тёплый ветер с экватора начинает растапливать снег. Солнце греет всё жарче и жарче. В глубоких ущельях ещё лежит снег, но на прогреваемых склонах уже изрядно припекает. Почва согревается, и из земли лезет молодая трава. Кустарники, изрядно обглоданные за зиму, выпускают новые побеги. Жизнь продолжается.

Грызуны-ленивцы готовятся к обратному странствию на восток, в предгорья. Они поправились на молодой траве после голодовки, и теперь находятся в хорошей форме. Клан не пускается в путешествие слишком рано: перевалы освобождаются от снега не скоро, и переходить через них опасно. А вот спустя пару недель после таяния снегов можно отправляться в путь.

Путешествие на равнины проходит успешно: клан идёт хорошо знакомой дорогой, по пути подкармливаясь растениями. Они пересекают речку, вздувшуюся от талых вод и превратившуюся в быстрый поток. Это сложно сделать в том же месте, что и осенью, поэтому клан выбирает участок ниже по течению.

Под одним из перевалов клан обнаруживает труп молодого самца-сородича. Он пустился в путь раньше, и погиб в снежной лавине. Сейчас его тело уже разложилось и представляет собой комок шерсти и костей. Но недалеко от места трагедии устроился на дереве единственный выживший в ней - ценолест-доктор. Его приятный аромат привлекает внимание молодого самца из клана. Крошечный зверёк переживает не лучшие времена: он голодает, и приближение крупного животного сулит ему обильный стол из нежных насекомых-паразитов. Поэтому ценолест-доктор без лишних раздумий покидает дерево и устраивается в шерсти грызуна-ленивца.

Клан выходит в предгорья. Местность становится гораздо ровнее, на ней появляются рощи деревьев со съедобной листвой. Молодые листья разворачиваются, а трава уже успела хорошо отрасти. И на ней пасутся стада травоядных. Грызуны-ленивцы проходят мимо стад пугливых, похожих на оленя зверей. Это пришельцы с северных пампасов, уходящие к зиме обратно в тёплые местности. А в морях высоких трав, идёт борьба за жизнь. И там животным миром правит не зверь, а беспощадная хищная птица, охотящаяся стаей.

Бестиарий

Снежный попугай (Leucopsitta nivalis)

Отряд: Попугаеобразные (Psittaciformes)

Семейство: Попугаевые (Psittacidae), подсемейство Настоящие попугаи (Psittacinae)

Место обитания: Анды, умеренные области Южной Америки.


Может ли попугай жить в снегах? Несомненно, большинство попугаев, известных в эпоху человека, было тропическими лесными птицами. Но даже среди голоценовых попугаев были холодоустойчивые виды. Попугай кеа гнездился в горах Новой Зеландии, где зимой выпадало довольно много снега. Истреблённый людьми каролинский попугай (Conuropsis carolinensis) был самым северным видом отряда: его ареал доходил до Великих Озёр Северной Америки. Попугай-монах (Myiopsitta monachus) и волнистый попугайчик (Melopsittacus undulatus), как установлено экспериментами, могли переносить климат Центральной Европы человеческой эпохи, свободно живя и размножаясь в уличных вольерах.

Снежный попугай неоценовой Южной Америки происходит от южноамериканского попугая-монаха (Myiopsitta monachus). Он хорошо приспособился к обитанию в прохладных условиях гор и наличию снежного покрова. Эта птица размером немного больше скворца, но из-за длинного хвоста кажется крупнее. Густое и плотное оперение снежного попугая имеет белый цвет, но под крыльями есть яркие красные отметины. Оперение хорошо защищает птицу во время зимних холодов – для дополнительной теплоизоляции даже ноги оперены до пальцев. Кроме того, для защиты от холода эта птица, подобно своему голоценовому предку, попугаю-монаху, ночует в коллективных гнездах.

Снежный попугай ведёт общественный образ жизни как и многие попугаи, держится стаями до сотни птиц и больше, и обороняется от хищника совместно. Этот вид птиц отличается неприхотливостью в питании. Его корм составляют преимущественно почки, листья, молодые побеги растений. Зимой эта птица часто кормится на земле на раскопах грызуна-ленивца. Если есть возможность, снежные попугаи охотно кормятся трупами животных, замёрзших в снегу.

Снежный попугай гнездится стаей в огромном крытом коллективном гнезде из веток, травы и хвороста, расположенном на высоком дереве. Гнездо постоянно достраивается и ремонтируется в течение многих лет подряд. Готовое гнездо включает до 40 – 50 «квартир» - по количеству сформированных пар в стае. Каждая стая держится на определённой территории, куда не допускаются посторонние птицы своего вида. Только в начале весны, ближе к сезону размножения отдельные птицы перелетают из одной стаи в другую в поисках пары. Гнездование начинается после устойчивого потепления (в Южном полушарии в начале сентября). За год снежные попугаи успевают вырастить до двух выводков. В кладке этих птиц 3 – 4 яйца, насиживают и выкармливают птенцов попеременно обе птицы. Птенцы вылупляются через 20 дней, в возрасте 50 дней они полностью оперяются и покидают гнездо. Родители докармливают молодых птиц ещё приблизительно 2 недели, и в это же время молодые попугаи учатся самостоятельно разыскивать корм.

Половая зрелость у молодых птиц наступает в возрасте 1 года, а продолжительность жизни составляет 20 – 22 года.

Опоссум-куница (Dryodelphis agilis)

Отряд: Опоссумы (Didelphimorphia)

Семейство: Опоссумы (Didelphidae)

Место обитания: Южная Америка – Анды, Огненная Земля, юг Чилийской области и Патагонии.


Сумчатые млекопитающие были характерным элементом южноамериканской фауны на протяжении третичного периода. В четвертичном периоде их положение в фауне Южной Америке пошатнулось: в результате появления Панамского перешейка и «великого обмена» фаун у них появилось множество плацентарных конкурентов. Большинство крупных сумчатых Южной Америки вымерло, но мелкие виды доказали свою конкурентоспособность, колонизировав Северную Америку. В неоцене они проникли даже в Гренландию, где процветает геопоссум (Geodidelphis nivalis) – крупное наземное сумчатое. В Южной Америке сумчатые успешно конкурируют с плацентарными млекопитающими в лесных местообитаниях. Один из их представителей – опоссум-куница, потомок южного опоссума (Didelphis albiventris), хищное лазающее млекопитающее, экологический аналог куньих Старого Света.

Это животное размером с кошку: длина тела опоссума-куницы – до 30 см, длина цепкого хвоста - 25 - 30 см. Животное ведёт лазающий образ жизни, может совершать длинные прыжки с дерева на дерево и свободно бегать по стволам вверх и вниз. Лапы опоссума-куницы короткие, цепкие и очень подвижные в суставах: ступня легко может разворачиваться назад, как у белки. Большой палец на всех конечностях противопоставляется остальным. На всех пальцах растут длинные загнутые когти, с помощью которых животное ловко лазает по деревьям. Коготь на большом пальце ступни имеет гребенчатый нижний край, и предназначен для ухода за мехом.

Череп опоссума-куницы низкий, лицевая часть вытянута в длину. Уши короткие, лишь немного выступают над шерстью: зверь обитает в условиях сезонного климата. В связи с этим же обстоятельством шерсть этого зверя густая и тёплая. Она покрывает верхнюю часть кистей и стоп, а также почти весь хвост, кроме узкой полосы голой кожи на нижней стороне, которая позволяет прочнее цепляться за ветви во время лазания. Окраска тела коричневая с поперечными светло-серыми полосами на плечах и боках, над глазами округлые светлые пятна, горло и грудь белые.

Опоссум-куница – одиночный хищник, питается мелкими зверьками и птицами. Летом он также ловит рептилий и лягушек, и включает в рацион растительную пищу: поедает плоды и ягоды, маслянистые семена.

Спаривание этих животных обычно происходит в середине зимы, хотя в холодные годы может сдвигаться ближе к весне. Беременность может затягиваться из-за задержки развития зародыша. Обычно недоразвитые детёныши (8 – 10) рождаются в начале весны. Для родов самка уединяется в укрытии и закрывает вход сухой травой или кусками коры. До 9 недель детёныши проводят в материнской сумке, позже перебираются к ней на спину. Обычно к этому времени остаётся в живых не более 3 – 5 детёнышей от первоначального количества. Когда они становятся слишком тяжёлыми, самка оставляет их в укрытии, отправляясь на охоту. С 11-недельного возраста самка приучает молодняк к мясной пище, принося им добычу. Подростки держатся с матерью до конца лета, постепенно обучаясь охотиться. Позже она сама изгоняет их со своей территории. Молодые животные становятся половозрелыми в начале второго года жизни.

В лесах Южной Америки появилось особое семейство, близкое к данному – американские куньи опоссумы (Martenodelphidae). Оно представлено крупным хищником ипочереу (Martenodelphis ipochereu) из тропических лесов Амазонии. Этот хищник также успешно конкурирует с плацентарными млекопитающими, в том числе с настоящими куньими, и занимает нишу доминантного хищника в пологе дождевого леса.

Ценолест-доктор (Microcaenolestes parasitivorus)

Отряд: Ценолесты (Paucituberculata)

Семейство: Ценолестовые (Caenolestidae)

Место обитания: умеренные и субтропические области Южной Америки, симбионт крупных животных.


Большое количество видов сумчатых Южной Америки в эпоху человека составляли ценолесты – мелкие и плохо изученные млекопитающие размером с мышь и меньше. Они успешно пережили эпоху человека и сохранили достаточные численность и разнообразие в неоцене. Один их вид, ценолест-доктор, освоил своеобразную экологическую нишу симбионта и санитара крупных млекопитающих.

Этот вид – очень мелкое сумчатое животное (длина тела – до 4 см, хвоста – 6 см). Пропорциями тела он напоминает мышь с большими ушами и глазами. Лапы этого зверя цепкие, приспособленные для лазания. Пальцы на кистях и ступнях срослись в группы (I + II; III + IV + V), подобно пальцам на ногах хамелеона. Хвост этого животного цепкий, голый. Шерсть на туловище окрашена в охристо-рыжий цвет, на голове есть продольная чёрная полоса, вокруг глаз белые «очки», живот белый.

Это млекопитающее ведёт очень примечательный образ жизни: ценолест-доктор чаще всего встречается в шерсти крупных наземных млекопитающих, питаясь их паразитами и насекомыми, случайно попавшими в шерсть. Специализация этого животного к симбиозу не зашла слишком далеко: ценолест-доктор может жить вполне самостоятельно. Тогда он прячется в дуплах деревьев и питается обычными насекомыми. В этом случае животное всё же оказывает услуги чистильщика крупным зверям. Он привлекает возможных «клиентов» очень своеобразно: у этого животного хорошо развиты пахучие железы вблизи основания хвоста. Произвольно испускаемый зверьком секрет этих желёз имеет приятный мускусный запах, привлекающий животное-«клиента» к жилищу чистильщика. Обычно у крупных и оседлых животных (например, у хищников, обитающих в определённом логове, или у норных животных, живущих в постоянном поселении) есть постоянные чистильщики, специально устраивающие жильё возле их укрытия. Некоторые зверьки способны достаточно долгое время жить, и даже размножаться на спинах крупных грызунов-ленивцев, расселяясь на их спинах на новые территории. Оседлые животные на зиму впадают в спячку, но обитающие на теле грызунов-ленивцев особи бодрствуют круглый год.

Ценолест-доктор размножается в начале весны. Самка рождает 4 – 7 детёнышей, которые до 6 недель проводят в её сумке. Далее детёныши держатся на спине самки до 10-недельного возраста, питаясь молоком и постепенно переходя на взрослую пищу. В возрасте 13 недель они переходят к самостоятельной жизни. Второй выводок рождается в середине лета, и до осени молодые звери успевают стать самостоятельными. Продолжительность жизни этого млекопитающего редко превышает два года.

В неоцене некоторые виды плацентарных млекопитающих также перешли к симбиозу с крупными животными. Такой образ жизни ведёт встречающаяся в Евразии летучая мышь обды (Synobda medica), которая значительную часть года живёт в шерсти крупного зверя обды (Obda pachyfrons).

Грызун-ленивец (Tardimegamys longimanus)

Отряд: Грызуны (Rodentia)

Семейство: Грызуны-ленивцы (Tardimegamyidae)

Место обитания: Южная Америка, области умеренного климата, равнины и предгорья. Совершает миграции в горные районы.


В эпоху человека мегафауна разных материков в значительной степени пострадала из-за охоты и разрушения местообитаний. После исчезновения человечества и потепления климата условия на Земле стали благоприятными для развития мегафауны, и на разных материках начали возникать крупные виды животных. Их объединяет одна черта: они не являются потомками гигантов плейстоцена, и происходят от сравнительно некрупных видов эпохи человека.

В областях умеренного климата Южной Америки появился гигантский грызун, напоминающий своими пропорциями вымерших в плейстоцене американских наземных ленивцев Megatherium и Megalonyx, а также неоценовых африканских зверей ндипинотериев (Ndipinotherium). Он происходит от одного из видов голоценовых грызунов агути (Dasyprocta) и называется грызун-ленивец.

Это животное крупных размеров: высота взрослого самца, стоящего на двух лапах, достигает 4 метров, рост самки до 3,5 метров. Задние ноги животного сильнее, но короче передних – на них приходится значительная часть массы тела во время передвижения и кормления. Когти на пальцах задних лап толстые, но короткие и тупые. Передние лапы, в противоположность задним, длинные и относительно тонкие (отсюда видовое название “longimanus”, означающее «длиннорукий»). На втором и третьем пальцах растут длинные крючковидные когти (их длина достигает 25 см по средней линии). Они используются для пригибания веток, раскапывания снега и земли, а также при обороне от хищников. Большой палец передней конечности отчасти противопоставляется остальным, что позволяет животному поднимать с земли даже тонкие ветки и стебли. Обычно это животное кормится, сидя на земле в вертикальном положении, а передвигается в «полудвуногой» позе подобно горилле – опирается на длинные передние конечности. При таком движении пальцы с длинными когтями подогнуты и нагрузка приходится на внешнюю сторону кисти, где кожа толстая и ороговевшая. Хвоста у грызуна-ленивца нет.

Шерсть животного длинная и грубая, но к зиме отрастает густой тёплый подшёрсток. В окраске шерсти у этих животных существует чёткий половой диморфизм. Взрослый самец имеет шерсть тёмно-серого цвета; на груди есть белое пятно, форма которого различна у разных особей: от большого одиночного пятна до узкой полосы или нескольких небольших пятен. Самка и детёныши имеют шерсть серо-коричневого цвета с более тёмной головой. Конец морды белый у взрослых животных обоих полов, детёныши отличаются от взрослых особей тёмными мордами.

Грызун-ленивец держится семейными группами, состоящими из одного самца, нескольких (от двух до четырёх) самок и детёнышей в возрасте до одного года. Один раз в год в середине весны самка рождает двух (реже одного или трёх) хорошо развитых, зрячих, подвижных и покрытых шерстью детёнышей. До двухмесячного возраста они питаются преимущественно молоком. Самка кормит детёнышей, сидя на задних лапах. Но потомство с первых недель жизни начинает пробовать пищу взрослых зверей. В возрасте полугода молодые животные полностью переходят на «взрослую» пищу. Молодняк становится половозрелым в возрасте около 3 лет, а продолжительность жизни этих животных составляет до 40 лет.

Грызуны-ленивцы поедают листья деревьев и кустарников, а также сочные плоды; часто они кормятся вблизи водоёмов, поедая корневища болотных и мелководных растений. К зиме животные накапливают большой слой жира. В зимнее время им приходится значительно сложнее: они вынуждены откапывать из-под снега траву и вечнозелёные растения, обгладывают молодые ветви деревьев. Зимой грызуны-ленивцы уходят с равнин – они не выносят сырой и холодной погоды. Они мигрируют в горные долины дальше от океана, и возвращаются только весной, когда погода станет достаточно тёплой, снег растает и талые воды уйдут.

Куница-ягуар (Eironca horrida)

Отряд: Хищные (Carnivora)

Семейство: Куньи (Mustelidae)

Место обитания: Южная Америка, горы и предгорья, на юге – леса, области умеренного и субтропического климата.


После «великого обмена» фаун в четвертичный период доминирующими хищниками Южной Америки стали плацентарные млекопитающие, хотя некоторое время с ними конкурировали птицы отряда Phorusraciformes. В человеческую эпоху в Южной Америке существовали хищники из семейств кошачьих, куньих, енотовых, псовых и один вид семейства медвежьих. Деятельность человека привела к тому, что крупные хищники стали крайне редкими (за исключением пумы), а сокращение территории тропических лесов привело к вымиранию ряда специализированных лесных видов.

В неоцене на равнинах Южной Америки вновь появились крупные травоядные, и параллельно им эволюционировали крупные хищники. Среди них выделилось две ветви – массивная и грацильная. Грацильная ветвь хищных млекопитающих представлена крупными кошками-рапторами, которые умерщвляют добычу гипертрофированными когтями на пальцах задних лап. Массивная ветвь хищных млекопитающих представлена огромным видом куньих, куницей-ягуаром. Это один из крупнейших хищников Южной Америки: длина его тела достигает 2 метров, не считая хвоста, а вес взрослой особи бывает свыше 160 кг. Этот хищник происходит от куницы тайры (Eira barbara), распространённой на материке в эпоху голоцена.

Телосложение куницы-ягуара тяжёлое и плотное. Пропорциями она похожа на коротконогую кошку, но голова, в отличие от кошачьей,вытянутая, на подвижной шее. Это животное встречается в сравнительно прохладных районах материка: в южной части и в горных районах, предпочитая лесные места обитания. Она избегает районов с жарким и слишком влажным климатом, и её ареал сравнительно мало пересекается с ареалом кошек-рапторов – основных пищевых конкурентов этого вида.

Челюсти этой куницы длиннее кошачьих, поэтому животное не умеет прокусывать позвоночник добычи, как это делали крупные кошки эпохи голоцена. Куница-ягуар убивает свою добычу сильным укусом в мягкие ткани шеи, стараясь длинными клыками повредить крупные кровеносные сосуды. Если жертва сравнительно невелика, животное может ударом лапы сломать ей шею. Конечности этого животного стопоходящие – куница-ягуар является плохим бегуном, и нападает на добычу из засады – из-за камней или прыжком с дерева.

Хвост этой огромной куницы длинный и сравнительно гибкий. Когти не втяжные и длинные, как у медведя. Они позволяют животному лазать по деревьям, а хвост служит балансиром, когда животное перепрыгивает с дерева на дерево. Поскольку куница-ягуар обитает в условиях прохладного и сезонного климата, её шерсть длинная, и к зиме становится заметно гуще. Основная окраска охристо-рыжая, на боках и плечах есть небольшие округлые чёрные пятна. На спине пятна сливаются в короткие продольные полосы. Горло, живот и пальцы белые.

Куница-ягуар является специализированным хищником. Она питается крупными наземными позвоночными, а также может ловить рыбу. Она часто поедает падаль и изредка разнообразит рацион грибами и ягодами.

Один раз в год весной (в южном полушарии это случается в конце сентября) самка рождает 4 – 6 слепых детёнышей, покрытых одноцветной коричневой шерстью. До 3 месяцев детёныши совершенно беспомощны и постоянно находятся в логове – среди кустарников, в пещере или в полом стволе дерева. В это время они питаются молоком, но со 2-го месяца жизни самка начинает подкармливать их полупереваренным мясом. С 5 месяцев детёныши начинают самостоятельно кормиться свежим мясом, а с 7 месяцев молодые звери учатся охотиться. Выводок остаётся с матерью до 18 – 20-месячного возраста. Чувствуя приближение новых родов, самка изгоняет подросших детёнышей со своей территории. Половая зрелость у куницы-ягуара наступает в возрасте 5 – 6 лет, а продолжительность жизни достигает 30 лет.

11. Хищник цвета травы

(Пампасы Патагонии)

Когда в неоцене Южная Америка сдвинулась на юг, в более прохладные широты, область субтропических сухих пампасов значительно расширилась, потеснив на север тропические и субтропические леса. Только благодаря крупным рекам, стекающим с Анд, пампасы не продвинулись дальше на север.

Условия жизни в южноамериканских пампасах очень благоприятны для многочисленных травоядных зверей. Обильные заросли злаков легко восстанавливаются после потравы, давая прирост большую часть года, кроме разве что сухого сезона. Кое-где по долинам рек и в предгорьях встречаются леса и кустарники. Но большая часть субтропиков Южной Америки занята морями трав метровой высоты.

Один из многочисленных обитателей трав - мара-олень, крупный грызун лёгкого и изящного сложения. Стада этих животных, насчитывающие до полусотни особей, бродят по равнине, заходя в заросли кустарников, чтобы поесть сочных листьев. Основная пища этих зверей - злаки. Самцы мары-оленя отличаются от самок кольцом белой шерсти вокруг глаз. Они мирно пасутся рядом с самками, пока не наступит сезон размножения. Тогда каждый из них превратится в агрессивного владыку гарема из нескольких самок. Пока же всё стадо мирно ест траву на берегу реки. Самец отходит от стада пощипать листья крупных трав, выросших на влажной прибрежной почве. Его трапеза прерывается, когда из кустарников с шумом выходит ещё одно травоядное животное - гигантская пака. Этот зверь телосложением похож больше на водосвинку капибару, но он размером с крупную свинью: вес этой самки достигает 200 кг. Следом за ней выходит самец, весящий, пожалуй, около 300 кг. Хрупкая мара-олень отходит немного в сторону, но когда пятнистый великан с роговыми щитками на щеках зевает, демонстрируя огромные оранжевые резцы, самец опрометью бросается к стаду. Несколько мар-оленей, заслышав его шаги, отбегают в стороны, а одно животное высоко подпрыгивает в воздух и оглядывается. Гигантские паки совершенно не обращают внимание на этих пугливых существ. Они неторопливой трусцой пробегают по берегу и скрываются в кустах.

Ничто в эти мгновения не осталось незамеченным для круглых жёлтых глаз, наблюдающих за зверями из высокой травы. Несколько пар глаз отслеживали каждый шаг мар-оленей, и они увидели то, что хотели увидеть.

Одна из мар-оленей болеет: на её ноге крупный нарыв. Несколько дней назад животное поранило ногу, и в рану попала инфекция. Когда стадо движется, это животное отстаёт, заметно хромая. Когда мары-олени движутся через высокую траву, за ними, замирая при малейшей тревоге длинноногих грызунов, бегут рысцой полосатые серо-коричнево-золотистые тени. Когда они замирают на месте, кажется, что здесь нет ничего, кроме травы. Но стоит зверям успокоиться и начать щипать траву, как пёстрые тени скользят среди травы всё ближе и ближе к стаду. Кольцо начинает сжиматься...

Тишину разорвал отчаянный громкий свист пёстрой птицы, выпорхнувшей их травы. А её красно-зелёная окраска брюшка в глазах мар-оленей была столь же неожиданной, как вспышка молнии на ясном небе. Стадо бросилось бежать, но в этот момент из травы прямо на пути испуганных грызунов буквально восстала огромная фигура длинноклювой птицы. И в тот же миг такие же птицы выпрямились во весь двухметровый рост вокруг всего стада. Началась бойня.

Клювы птиц-великанов разили намеченных ранее мар-оленей с беспощадностью копья и скоростью молнии. Большей части легконогих грызунов всё же удалось спастись, просто перепрыгнув через головы и спины чудовищных птиц, но некоторым не суждено было уйти. Когда стадо разбежалось, на земле остались мёртвая мара-олень с нарывом на ноге, полумёртвый подросток, у которого была пробита грудная клетка, и взрослый самец с перебитым позвоночником. Добыча была более чем богатая. Восемь огромных птиц стали собираться вокруг своих жертв. Увидев их, самец попытался сбежать, но его задние ноги беспомощно волочились по земле. Одна из птиц наступила на его тело ногой и нанесла удар милосердия в голову животного. А подросток мары-оленя умер от потери крови через минуту после гибели самца.

Чудовищные птицы - самые успешные охотники пампасов. Они чем-то похожи на ископаемую птицу Phorusracus, но это не её родственники. Эти птицы - цапли, огромные нелетающие цапли-охотники. Их маскировочная пёстрая окраска позволяет близко подбираться к жертве, а точность смертоносного удара клювом - залог успеха при охоте. Цапли большинства видов живут крупными колониями. А эти птицы ещё больше развили коллективизм в отношениях - они охотятся стаей. Но весь коллективизм куда-то теряется при делёжке добычи - каждая птица превращается в жадного эгоиста и всеми силами старается урвать самый жирный кусок добычи.

Обычно птицы отряда Ciconiiformes не умеют расчленять добычу, и глотают её целиком. Исключение составляют лишь аист марабу и... цапля-охотник. Клюв цапли-охотника приспособлен для расчленения добычи: в передней части по его краю развились зубцы, позволяющие рвать мясо и кожу жертвы. Благодаря такому клюву птица буквально «спиливает» с костей мягкие ткани, оставляя падальщикам жалкие крохи мяса. Наевшись и набив мясом зобы, удачливые охотники покидают поле боя и бегом отправляются на гнездовье.

В нескольких километрах от охотничьих угодий цапель, на островке посреди реки находится гнездовье этих птиц. Легко преодолев почти метровой глубины протоку, удачливые охотники вступают на землю гнездовья. И каждый охотник тут же оказывается буквально атакован собственными голодными птенцами. Молодняк почти метрового роста, взмахивая куцыми крылышками, подпрыгивает, силясь достать до клюва родителей. Следом за птенцами из-за деревьев появляются взрослые птицы, дежурившие на гнездовье. Пары объединяются, птицы показывают своё расположение друг к другу. Клюв, который полчаса назад проламывал череп мары-оленя и рвал мясо зверя, нежно перебирает перья на голове партнёра. Птицы касаются клювами, а затем разом вскидывают головы и щёлкают клювом, хлопая при этом короткими крыльями. А птенцам не терпится поесть, и они сопровождают эти сцены нежности голодными криками. Но сейчас кормить их не стоит: в общей толчее особенно наглый птенец легко прихватит не только свою, но и чужую долю. И пары птиц, сопровождаемые верещащими птенцами, расходятся по гнёздам.

Гнездо цапли-охотника располагается на земле и представляет собой округлое сооружение, слегка вдавленное сверху. Его строят из веток, собранных на земле и украденных у соседей, а выстилают травой и сухими листьями. Переступив край гнезда, родители наконец обращают внимание на неистово орущего потомка, и он получает долгожданную еду. Удачливый охотник отрыгивает на край гнезда кусок мяса, предоставляя птенцу право самому рвать и глотать его. А родители в это время занимаются друг другом: чистят перья, поправляют гнездо, кормят друг друга. Иногда словно в обмен на мясо партнёр, не участвовавший в охоте, подаёт спутнику жизни ветку, которую тот старательно укладывает в гнездо. Жизнь в группе эффективна тогда, когда сопровождается укреплением связей между партнёрами. Поэтому так много времени уходит на установление иерархии и укрепление связи между брачными партнёрами.

На следующий день партнёры меняются ролями - нянька превращается в охотника, а вчерашний охотник остаётся приглядывать за птенцами. Это не такая уж простая задача: они уже подросли и вовсю бегают по гнездовью, постоянно ввязываясь в драки. Поэтому часто родителям приходится оберегать своего отпрыска от острых клювов более старших птенцов.

Когда наступает полуденная жара, птенцы уходят в тень и дремлют, лёжа на земле под кустами. А родитель получает передышку, во время которой может заняться собой. Кто-то чистится, кто-то спит, а один из самцов отправился на рыбалку. Он выходит на мелководье и начинает высматривать, не блеснёт ли у дна рыбий бок. Резкий удар головы и рывок - и вот в воздухе блестит подброшенная рыба. Самец удачлив в рыбалке - ему удаётся поймать и съесть нескольких рыб. Последняя - для птенца. Зажав её в клюве, великан шагает в гнездовье. Его потомок уже проголодался, и рыба ему весьма кстати. Но не успел птенец оторвать и куска от рыбины, как её тут же отнимает чужак всего на неделю старше. Завязывается потасовка: птенцы хватают друг друга челюстями за клюв и пытаются повалить. У них на клюве ещё нет «зубов», поэтому такая драка довольно безопасна. Когда родители подбегают, чтобы разнять птенцов (точнее - отогнать чужого), птенцы дерутся уже не на шутку. А рыбу спокойно кушает в кустах третий птенец, стараясь не выдать себя лишним звуком. Пощёлкав друг на друга клювами, взрослые птицы расходятся и уводят птенцов.

Время идёт, и птенцы начинают исследовать мир. Гнездовье становится тесным для них, и они всё чаще поглядывают туда, куда уходят взрослые птицы - на берег реки. Но вода пока глубока для них, и они остаются дома. А на охоту теперь уходят оба родителя - молодняк прожорлив и растёт быстро.

Несколько птенцов исследуют берег островка. На песчаной косе они видят стайку мелких птичек, опустившихся на водопой. Это степные свистуны - обычный вид местных птиц. Обычно они встречаются в степи, но раз в день летают на водопой. Вот и сейчас птицы заходят в воду и жадно пьют, поднимая головы.

Птенцы цапель наблюдают за свистунами издали. Свистуны прекрасно видят их, но совершенно не тревожатся: пока молодая цапля-охотник добежит до них, они успеют взлететь. Но не только молодые цапли наблюдают за пьющими воду свистунами.

Песок на дне в опасной близости от птичек начинает шевелиться, и вскоре из него выбирается странное усатое существо, закованное в панцирь. Оно напоминает нечто среднее между раком и рыбой. Некоторое время существо наблюдает за ногами птиц, а затем совершает стремительный бросок. Одна из птиц, коротко пискнув, мгновенно исчезает под водой, а остальные стремительно взлетают в воздух.

Сом-рак схватил одну из птиц. Лучи его плавников, действуя подобно клешням, поймали её за ноги, словно в живой капкан. Некоторое время хищник удерживает птицу под водой, пока она не утонет, а потом перехватывает её и заглатывает, широко разевая пасть с очень мелкими зубами.

Один из птенцов заходит в воду недалеко от места, где сом утопил свистуна. Он бродит по мелководью, и вдруг стремительно выскакивает на берег. На его ноге болтается живой капкан - ещё один сом-рак. Пытаясь стряхнуть нежданный и очень болезненный «гостинец», молодая цапля привлекает внимание сородичей. Птенцы очень любопытны - это ценное качество охотника, позволяющее учиться. Они пытаются рассмотреть и клюнуть странное существо, но оно внезапно отпускает ногу птицы и неуклюже уползает в воду, дёргая хвостом.

Ещё через несколько дней молодые птицы отваживаются преодолеть несколько обмелевшую протоку между островом и берегом. Гнездовье опустело, и в этом году птицы уже больше не вернутся в него. На берегах реки масса интересного, там встречаются животные, которых не было на острове. Вот через высокую траву спешит, переваливаясь на двух ногах, странное длиннохвостое существо с узкой мордой. Это мирмедилло - броненосец, питающийся насекомыми. Несколько молодых цапель увязываются за ним, и вскоре одна из них клюёт зверя в панцирь. Реакция животного мгновенна: мирмедилло разворачивается и начинает наскакивать на опешивших птенцов. При этом он делает резкие выпады и взмахи когтями передних лап и громко хрюкает. Одна из молодых птиц оказывается слишком близко, и кончик когтя мирмедилло наносит ей глубокую царапину на бедре: игра окончена. Птицы отступают, и бронированный зверёк продолжает свой путь.

А вот другое животное, покрытое белыми пятнами коротконогое существо, похоже, не столь агрессивно. Даже напротив, оно пытается спрятаться при виде молодых цапель-охотников. И этот страх пятнистого зверя придаёт молодым птицам уверенность: это не опасно, это не враг, это добыча. И они начинают преследование. Рассыпавшись полумесяцем, они отрезают пятнистое существо от спасительных кустов. Края полумесяца сближаются, и вот зверёк взят в кольцо. Одна за другой молодые цапли-охотники пытаются клюнуть жертву, но она уворачивается от их неуклюжих ударов. И вот одна из них попадает в ногу зверька, и он пронзительно визжит. Забыв об осторожности, молодые птицы стараются забить зверька ударами клювов. Но эта неосторожность может стоить дорого: из кустов вырываются несколько крупных тяжёлых зверей с пятнистыми задами и крупными головами. Это гигантские паки, и пятнистый зверёк - это их детёныш. Самец паки с большими роговыми щитками на щеках громко рычит и разевает рот, показывая крупные резцы. Но цапли слишком глупы, чтобы благоразумно отступить. И это дорого им обходится: массивный зверь бросается в атаку. Три центнера разъярённой плоти врезаются в одну из птиц и сокрушают её хрупкое тело. Самец не успокаивается даже тогда, когда под его ногами молодая цапля превращается в лепёшку перьев, костей и крови. Он трясёт головой и рычит, а гребень длинной шерсти на его спине торчит дыбом. Уцелевшие птицы бегом покидают это страшное место, ища спасения у родителей. На сегодня им довольно жизненных уроков.

Способность учиться важна для охотников - она позволяет искать новые источники пищи и способы её добычи. Нужно лишь быть внимательным. Высокий рост позволяет цапле-охотнику видеть довольно далеко. От острого взгляда птицы не ускользает ничто. А сила позволяет птице такую роскошь, как любопытство без опасения стать добычей. Заметив неспешно бредущую гигантскую паку, одна из взрослых цапель-охотников отделяется от группы и начинает следить за ней. Она знает, что неуклюжий зверь может выдать ей спрятавшихся в траве мелких животных - вкусную и безопасную добычу. И ожидание птицы не обмануто - крупный грызун вспугивает целую стайку птиц. Но они не улетают, а кружатся над участком густой травы, словно привязанные. И цапля-охотник решает проверить, что там интересного. Пройдя вслед за зверем, она находит в траве несколько конических построек из глины, похожих на гнёзда термитов. Но термиты не строят свои жилища так близко друг к другу - значит, это не их гнёзда. К тому же изнутри раздаётся приглушённый писк: это гнёзда степных свистунов. Они очень прочны, так как построены из глины и обожжены жарким солнцем пампасов. Но одно гнездо треснуло - гигантская пака наступила на него. И цапля пробует расковырять повреждённое гнездо. Оглядевшись, она опускает голову и начинает отламывать кусочки глины от стенки гнезда. Неожиданно цапля-охотник чувствует, что цепкие маленькие когти схватили кожу на её голове. В ту же секунду над головой пернатого хищника раздаётся свист, и воздух наполняет треск десятков крыльев. Множество свистунов кружится над головой огромной птицы. Кажется, весь мир наполнился этими вёрткими пичугами. И каждая старается клюнуть гиганта равнин именно в голову, ближе к глазам. Несколько птиц щиплют кожу цапли на голове, старательно расклёвывая раны. Это уже выше сил хищника, и цапля-охотник быстрым шагом направляется к ушедшим далеко вперёд сородичам. Словно по команде степные свистуны покидают хищника и прячутся в траве - им не хочется рисковать ни одного лишнего мгновения.

Цапля-охотник - отменный специалист среди хищников. Она охотится настолько успешно, что вытеснила на равнинах Южной Америки хищных зверей, как когда-то сделали это ископаемые птицы Phorusracidae. Она выживает не только благодаря силе, но и благодаря сложному поведению. Она учится и извлекает уроки из собственных побед и поражений. Уроки, которые даёт птице жизнь, приятные, неожиданные или опасные, очень важны. А тот, кто будет их знать и прилежно учиться, станет настоящим властелином пампасов - одна птица из десяти птенцов.

Севернее пампасов, в бассейне великой реки Амазонки, раскинулось царство лесов. Полностью восстановившись после катастрофы конца голоцена, они растут везде, где могут. Лес и река - одни из самых продуктивных и богатых жизнью экосистем. И там жизнь буквально бьёт ключом.

Бестиарий

Сом-рак (Astacidoras chelopterus)

Отряд: Сомообразные (Siluriformes)

Семейство: Броняковые сомы (Doradidae)

Место обитания: области теплоумеренного и субтропического климата Южной Америки, реки Атлантического бассейна.


Пресноводная фауна сравнительно немного пострадала в результате климатических изменений на рубеже голоцена и неоцена: изменились ареалы отдельных групп рыб, вымерли одни роды, но их сменили другие. Но в общем разнообразие рыб осталось примерно прежним.

Для Южной Америки характерно семейство броняковых сомов. В неоцене они столь же разнообразны, как в эпоху человека, и большинство их представителей сохранило узнаваемый облик (хотя среди них появились отдельные специализированные виды причудливой внешности вроде сома-червяка (Caecodoras vermiformis) из Амазонии).

Сом-рак обитает в медленно текущих, широко разливающихся и хорошо прогреваемых реках. Подобно современным представителям семейства, передняя часть туловища этой рыбы покрыта прочным костяным панцирем, а вдоль боков проходит ряд отдельных костяных пластинок. Длина тела рыбы достигает 50 – 60 см; самка крупнее, но самец стройнее и окрашен более контрастно.

Этот сом получил название за особенности строения грудных плавников. Передний луч грудного плавника у этой рыбы очень прочный и толстый. Он отделён от остального плавника и снабжён особым суставом, обеспечивающим ему исключительную подвижность. Этот луч снабжён множеством острых колючек на внутренней стороне. Поворачиваясь вперёд и прижимаясь к острому шиповатому краю боковой части головы, он формирует особого рода «клешню» с очень прочным захватом. В брачный сезон самцы используют эти «клешни» для драки: сцепляясь ими, они плавают в таком положении несколько минут, стараясь перевернуть соперника. Вне сезона размножения «клешни» используются для обороны, а также для захвата и умерщвления добычи – рыб и крупных беспозвоночных. Рыба подстерегает добычу, закопавшись в донный ил, песок или листья. С помощью «клешней» сом умеет ловить наземных птиц на водопое. Резким броском рыба выскакивает из укрытия на птицу, пьющую воду, захватывает её ноги и старается её утопить, уплывая в глубину. В случае неудачного броска сом может выскочить на берег. Но он не оказывается беспомощным в чуждой для себя стихии: пользуясь этим же лучом плавника как ногой, он может развернуться и уползти в воду.

Передняя часть тела рыбы уплощенная; голова крупная с широким ртом. Глаза у сома-рака относительно крупные; они сдвинуты на верхнюю часть головы и защищены сверху широкими колючками. Окраска тела маскировочная: серый фон с неравномерно разбросанными чёрными и желтоватыми пятнами. Закопавшись в гнилые растительные остатки или в песок, этот сом практически невидим для добычи и большинства хищников. Его врагом изредка бывают молодые особи тираннохаракса (Tyrannocharax deinodontus) – гигантской местной харациновой рыбы. Мальков этого сома поедают личинки водных насекомых.

Нерест сома-рака начинается после сезона дождей. Самец привлекает самку, издавая с помощью «универсального» луча плавника громкие звуки, похожие на утиное кряканье. Они далеко разносятся под водой, и самцу остаётся лишь выбирать себе одну из нескольких самок приплывших на его приглашения. Эта рыба откладывает икру в ямку на дне тихой реки. Устройством гнезда занимается самец, он же охраняет икру и мальков. В кладке этих рыб около 100 тысяч икринок; инкубация длится около 2 дней. Ещё через 3 дня личинки превращаются в мальков и начинают самостоятельную жизнь. Большинство молоди гибнет в возрасте от недели до 2 месяцев. Зато продолжительность жизни этого вида легко достигает 40 лет. Половая зрелость у сома-рака наступает в возрасте 3 лет.

Цапля-охотник (Graviardea venatrissa)

Отряд: Аистообразные (Ciconiiformes)

Семейство: Наземные цапли (Graviardeidae)

Место обитания: пампасы Южной Америки.


После массового вымирания на рубеже голоцена и неоцена прежние экосистемы оказались сильно разрушенными. Так, вслед за травоядными вымерли крупные хищники. Но в процессе формирования новых экосистем потомки выживших видов получили возможность занять новые экологические ниши. Таким образом на месте уничтоженных человеком и природой сообществ формировались новые, столь же продуктивные. Одновременно с появлением многочисленных травоядных неоцена развивались и эволюционировали новые разновидности хищников. Место хищника в экосистеме непрочно – при изменении условий среды численность жертв может сильно снизиться и вызвать необратимое нарушение численности популяции хищника. Поэтому место хищника часто бывает вакантным, и его могут занять самые неожиданные претенденты. Одним из таких «неожиданных» хищников в Южной Америке стала цапля-охотник.

Это достаточно крупный вид птиц: высота взрослой птицы достигает 2 метров при весе около 60 – 80 кг. Самка у этих птиц крупнее самца. При таких размерах цапля-охотник утратила способность к полёту: её крылья недоразвиты и размером не больше куриных. Увеличение размеров связано с приспособлением этой цапли к охоте на достаточно крупных наземных животных. Покинув места обитания предков, болота и реки, предки этой птица приспособились к жизни в зарослях высоких степных трав, где успешно охотились на наземных позвоночных – грызунов, рептилий и крупных насекомых. Подобный образ жизни ведёт степная цапля (Ardea stepposa) из степей Трёхречья (юго-восток Европы). Когда южноамериканские грызуны стали увеличиваться в размерах, наземные цапли раннего неоцена также начали расти. Их поведение значительно изменилось: из охотника-одиночки они стали стайными бегающими охотниками. Это позволило птицам добывать гораздо более крупную добычу, чем в одиночку. Пищевым конкурентом цапли-охотника является акату (Scyopterornis acatou) – гигантская летающая птица Южной Америки.

Строение цапли-охотника приспособлено к преследованию и умерщвлению крупной добычи. Ноги этой птицы длинные и сильные; пальцы относительно короткие. Птица является исключением в отряде, поскольку умеет долго и быстро бегать.

Клюв этого вида птиц особенно примечателен: он длинный и прямой, а по краям в его передней части развились крупные зубовидные выросты, позволяющие разрывать мясо или наносить серьёзные раны добыче. Обычно аистообразные птицы глотают добычу целиком – её размер позволяет это сделать. В эпоху человека только марабу (Leptoptilos) были способны расчленять добычу. В неоцене цапли-охотники обладают такой же способностью – прочным клювом они расклёвывают суставы добычи, а зубовидные выросты по краям клюва помогают удерживать куски мяса, когда птица отрывает их от добычи.

Окраска оперения цапли-охотника маскировочная, похожа на окраску оперения выпи (Botaurus) – на желтовато-коричневом фоне тянутся продольные чёрные и серые штрихи. Когда птица затаивается в траве, её очень сложно заметить, несмотря на её внушительный размер. Глаза у цапли-охотника относительно крупные, у птицы хорошие зрение и слух.

При охоте эти цапли применяют две основных тактики: засада и преследование. Маскировочная окраска позволяет птицам прятаться в траве в непосредственной близости от намеченной жертвы, чтобы потом внезапно напасть, когда добыча сама подойдёт слишком близко. Преследуя добычу, цапли вначале подкрадываются к ней, используя маскировочную окраску, а затем активно отсекают намеченную жертву от стада и гонят её, нанося раны (подобно хищникам из семейства псовых Canidae). Также птицы хорошо ловят рыбу на реках и озёрах. При появлении стай прямокрылых или других крупных насекомых цапли-охотники кормятся ими: растянувшись в цепочку, птицы шагают по траве и сбивают ударами клюва вспугнутых насекомых.

Эти птицы сохранили социальный образ жизни, характерный для типичных цапель, и гнездятся колониями. Поскольку цапли-охотники не умеют летать, они устраивают гнездо на земле в местах, защищённых от хищников – например, на речном островке, отделённом от берега мелководной протокой, или в зарослях колючих кустарников. Когда птицы уходят на охоту, в гнездовье всегда остаётся несколько взрослых особей (как правило, один партнёр из пары) для охраны потомства.

В кладке этих птиц 3 – 4 крупных яйца (объёмом около 600 мл каждое), насиживание длится 35 дней. Птенцы вылупляются слепыми, но в пуху. Через 3 дня они прозревают, через 10 дней начинают обрастать перьями. У птенцов на клювах нет зубовидных выростов. 20-дневные птенцы уже достаточно хорошо развиты и свободно перемещаются по колонии. Родители выкармливают птенцов мясом, мелкими позвоночными и рыбой, которых приносят в зобу. В 6-месячном возрасте у молодых птиц начинают расти «зубы» на клюве, и они начинают охотиться совместно с взрослыми птицами. Молодые птицы становятся самостоятельными в возрасте 1 года, а половая зрелость у них наступает в 3 года. Жизнь цапли-охотника полна опасностей, и эти птицы редко живут свыше 20 лет.

Степной свистун (Geofurnaria pseudotermita)

Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)

Семейство: Печники (Furnariidae)

Место обитания: Южная Америка, пампасы.

Воробьинообразные – самый молодой отряд птиц, демонстрирующий явный успех в борьбе за существование. Большинство птиц в неоценовой орнитофауне, как и в эпоху человека, принадлежит к этой группе. Для Южной Америки очень характерны представители непевчих воробьиных; здесь они занимают большинство экологических ниш, которые во всём остальном мире заняты певчими птицами. Непевчие воробьиные демонстрируют широчайший спектр изменчивости признаков и поведения, сравнимый с таковым у певчих птиц.

В пампасах Южной Америки водится степной свистун – птица размером со скворца. Её сложно не заметить благодаря яркой окраске самой птицы. Основной фон окраски оперения коричневый; на крыльях, затылке и спине есть короткие жёлтые штрихи – это типичная маскировочная расцветка. Однако живот и перья под крыльями яркие, металлически-зелёные, и, кроме того, горло у самцов ярко-красное. Во время токования самец зависает в воздухе над незаконченным гнездом и издаёт брачную песню – продолжительную и однообразную, но мелодичную трель. При этом он демонстрирует яркое блестящее брюшко, летая так, чтобы перья на животе и боках сверкали на солнце. Токующий самец распушает красные перья на горле, усиливая впечатление от яркости собственного оперения. Если самка принимает его ухаживания, она присаживается на гнездо и начинает имитировать действия по постройке, проводя боковой стороной клюва по незавершённому участку гнезда. Эти действия чередуются с действиями, показывающими готовность к спариванию: демонстрацией позы подчинения.

Это всеядная птица – большую часть её рациона составляют насекомые, но в период созревания семян трав степной свистун питается преимущественно мягкими зёрнами.

Латинское видовое название этой небольшой птицы отражает особенность размножения этого вида: степные свистуны строят гнёзда из глины подобно своим предкам – птицам-печникам Furnarius. Но располагаются они не на деревьях, как у птиц-печников эпохи голоцена, а на земле, напоминая тем самым термитники (видовой эпитет “pseudotermita” означает буквально «ложный термит»).

В течение сезона размножения степной свистун держится парами, и гнездится крупными скоплениями, насчитывающими до 40 – 50 гнёзд. Строительная деятельность занимает значительную часть времени у самца. Гнездо строится из грязи и глины, и представляет собой настоящую крепость. Это коническое полое сооружение высотой около 50 см и примерно такой же ширины у основания. В нижней части гнезда есть широкий ложный вход, который продолжается по нижней части гнезда и заканчивается тупиком. Сбоку и снизу от него располагается настоящий вход, настолько узкий, что птица с трудом протискивается в него. Солнце высушивает купол гнезда и придаёт ему твёрдость. Благодаря этому кладки и птенцы этого вида хорошо защищены от врагов, и лишь самые сильные хищники типа цапли-охотника могут разломать купол гнезда. Но во время сильных дождей постройка намокает и разрушается, поэтому самец ежегодно подновляет гнездо, пока оно влажное.

Эти птицы гнездятся дважды в течение года; в кладке насчитывается до 5 яиц с белой скорлупой. Насиживают попеременно самец и самка в течение 16 дней. Птенцы развиваются быстро: они оперяются в возрасте 10 дней и покидают гнездо на четвёртой неделе жизни. Подросшие птенцы сидят на вершине гнезда, но при признаках тревоги спрыгивают вниз и прячутся в траве или в гнезде. Они становятся способными к размножению на следующий год; продолжительность жизни степного свистуна не превышает четырёх лет.

Эта птица способна к коллективной защите гнездовья. Если в непосредственной близости от колонии появляется крупный хищник, взрослые птицы подают сигнал «общей тревоги» - резкий свист. Услышав его, птицы из разных гнёзд совместно нападают на агрессора размером от совы или змеи до цапли-охотника.

Броненосец-муравьед (Myrmedillo destructor)

Отряд: Неполнозубые (Edentata)

Семейство: Броненосцевые (Dasypodidae)

Место обитания: пампасы и редколесья Южной Америки.


Одним из немногих видов отряда неполнозубых, переживших массовое вымирание, был девятипоясный броненосец (Dasypus novemcinctus). Этот вид броненосцев доказал свою высокую приспособляемость успешным расселением в ХХ веке по территории США и общим расширением ареала в четвертичный период. Его всеядность сделала возможным выживание этого вида в период снижения продуктивности экосистем, вызванный деятельностью человека. Этот вид стал родоначальником многих видов броненосцев неоцена. Неоценовая радиация броненосцев вызвала появление причудливых и специализированных форм – таков, например, ослиный броненосец, или тату-бурро (Dromarmadillo asellinus) – крупный вид, специализированный к питанию падалью и насекомыми-некрофагами.

Длина тела этого животного около 40 см, длина хвоста 50 см, а вес около 10 кг, что связано с наличием прочного окостеневшего панциря. Строение тела этого неполнозубого очень своеобразно – броненосец-муравьед передвигается преимущественно на двух лапах, как африканские панголины (Manis) в эпоху человека. Передние лапы этого животного вооружены сильными и относительно длинными когтями (длиной до 8 см), предназначенными для взлома и раскапывания гнёзд насекомых. Животное передвигается как на двух, так и на всех четырёх лапах, опираясь на концы когтей передних лап. Хвост при этом служит своеобразным противовесом. При нападении мелкого хищника броненосец-муравьед обороняется активно, делая быстрые агрессивные выпады передними лапами. От крупных хищников он предпочитает спасаться бегством (хотя бегает не очень быстро – со скоростью не более 15 км/ч), или быстро зарывается в землю. Но при отсутствии возможности спастись иным способом этот зверь обороняется активно, нанося противнику глубокие резаные раны.

У броненосца-муравьеда очень удлинённая голова с маленьким ртом и крохотными глазами. Челюсти этого животного слабые, кости нижней челюсти очень тонкие; зубы многочисленные, но очень мелкие. Броненосец-муравьед является видом, специализированным к питанию общественными насекомыми. При недостатке основного корма он поедает мягкие растения, падаль и крупных беспозвоночных с мягкими покровами, и выкапывает в почве червей и личинок жуков. От укусов насекомых его отчасти защищает мощный панцирь, а на брюхе – эластичная ороговевшая кожа.

Это одиночное животное, активное в сумерки и на рассвете. Днём броненосец-муравьед предпочитает скрываться в зарослях травы, ночь проводит во временных норах. В начале сезона дождей самка рождает 2 или 4 детёнышей, всегда однояйцовых близнецов. Они рождаются хорошо развитыми и способны следовать за матерью спустя 4 часа после рождения. У новорождённых детёнышей мягкий панцирь, который затвердевает к концу 1-го дня жизни. Они пользуются защитой самки на протяжении приблизительно 4-х месяцев, после чего переходят к самостоятельной жизни. Половая зрелость у них наступает в возрасте 3 лет, а продолжительность жизни может достигать 25 лет.

Гигантская пака (Megapaca deinodonta)

Отряд: Грызуны (Rodentia)

Семейство: Агутиевые (Dasyproctidae)

Место обитания: Южная Америка, от сырых лугов и негустых лесов до пампасов.


Охота и разрушение мест обитания вызвали сокращение численности копытных животных Южной Америки, и большинство их видов вымерло к концу эпохи человека. Но в фауне этого материка в человеческую эпоху имелся своеобразный резерв травоядных – местные кавиоморфные грызуны. Когда настоящие копытные исчезли, грызуны начали бурно эволюционировать, давая множество форм, являющихся экологическими аналогами копытных. Среди них появились настоящие великаны – полуводный грызун барокавия (Barocavia potamophila) является подобием гиппопотама как по экологии, так и по размеру. Менее крупные грызуны многочисленны и разнообразны.

Гигантская пака – это крупный грызун неоцена, обитающий в самых разнообразных биотопах. Она избегает только холодных местностей, гор и густых лесов. Взрослая особь этого вида размером с крупную свинью, и напоминает свинью телосложением.

Голова этого грызуна массивная. На щеках есть участки ороговевшей кожи, под которыми находится сильно разросшаяся скуловая дуга, унаследованная от предка – голоценового грызуна паки (Cuninculus paca). Звери пользуются этим приспособлением во время внутривидовых поединков, ударяя друг друга боком головы. Во рту имеются длинные (до 15 см длиной) резцы оранжевого цвета, одинаково успешно используемые зверем как для добывания пищи, так и для обороны от хищника. Гигантская пака обладает переменчивым характером – её может обратить в бегство случайный хруст ветки, но в ином случае эти же самые животные могут спокойно пастись, когда рядом с ними ходит хищник. Атакованное животное предпочитает спасаться бегством, но, защищая детёныша или не имея пути к отступлению, активно нападает на агрессора и наносит страшные раны резцами.

Ноги гигантской паки короткие, но сильные; животное способно развивать скорость до 50 км/ч и делать резкие повороты на полной скорости. Когти на пальцах толстые, больше похожи на копыта. На передних и задних лапах по три когтя, среди них средний несколько больше боковых. Сами пальцы одеты общим кожным покровом до самых когтей, и стянуты поперечными связками.

Хвост животного очень короткий и практически незаметный снаружи. Тело гигантской паки покрыто короткой шерстью коричневого цвета с редкими белыми пятнами на крупе и спине – окраска немного похожа на пятнистую окраску предка этого вида. На спине самцов шерсть длиннее; при раздражении и агрессии она поднимается дыбом, и животное кажется крупнее. Кожа на щеках взрослых самцов светлая – от жёлтой до почти белой, у самок – тёмная, а сам роговой участок гораздо меньше. Детёныши сохраняют окраску, характерную для предка: большое количество белых пятен и продольная полоса по всему телу; их щёки покрыты шерстью.

Несмотря на воинственность, гигантская пака является травоядным животным. Её пищу составляют надземные части растений, плоды, клубни и корни.

Гигантская пака держится стадами по 20 – 30 особей; внутри стада среди самцов и самок соблюдается иерархия. В течение года у самки бывает до 2 выводков. Самка рождает до 4 развитых детёнышей весом около 5 кг каждый. Детёнышей выкармливают все кормящие самки стада, что обеспечивает высокую выживаемость потомства. С недельного возраста молодняк начинает пробовать растительную пищу, а в возрасте 1 месяца полностью переходит на рацион взрослых животных. Самостоятельным молодняк становится в возрасте 4 месяцев, а половая зрелость наступает в возрасте 2 лет. Гигантская пака живёт до 15 лет.

Пампасная мара-олень (Cervimara saltata)

Отряд: Грызуны (Rodentia)

Семейство: Бегающие мары (Cervimaridae)

Место обитания: Южная Америка, пампасы, редколесья субтропического и теплоумеренного пояса.



Эпоха неоцена стала «звёздным часом» для южноамериканских кавиоморфных грызунов. Человеческая деятельность, вызвавшая вымирание множества крупных животных, дала простор для эволюции этих животных. Среди них появились разнообразные наземные и полуводные жизненные формы, а одна группа, происходящая от нутрии, вообще превратилась в настоящих водных млекопитающих альгоцетусов (Algocetiformes). А среди наземных грызунов выделилась ветвь бегающих аналогов копытных, потомков голоценового южноамериканского грызуна мары (Dolichotis patagonica) – мары-олени.

Южноамериканская пампасная мара-олень – многочисленный вид травоядных млекопитающих в пампасах Южной Америки. Это изящное, легко сложенное бегающее животное, напоминающее телосложением оленя или антилопу, но без рогов. По сравнению с предком этот зверь сильно увеличился в размерах: высота животного в плечах до 1 метра, длина тела - до 1, 3 м, вес до 35 кг. Этот вид давно не роет нор, и постоянно живёт на открытых местах. Изредка пампасная мара-олень заходит в редколесья. Она держится стадами по 30 – 50 голов, но при бескормице (например, во время засухи) стада распадаются на небольшие группы по 5 – 6 животных.

Мара-олень питается относительно мягкой травой и листьями кустарников, у злаков поедает только молодые верхушки. При бескормице она может поедать концы веток и объедать кору кустарников и молодых деревьев. Мара-олень пьёт редко, и в сезон дождей обычно довольствуется влагой, получаемой из растений. Благодаря неприхотливости и выносливости предок этого вида травоядных широко распространился в Южной Америке и перешёл по Антильским островам в южную часть Северной Америки. На территории полупустынь и травянистых равнин Северной Америки появился особый близкий вид, отличающийся более изящным и хрупким сложением. На острове Большая Антигуа обитает ещё один вид этой группы, свидетельство миграции по Антильскому мосту – карликовая мазамара (Mazamara sylvatica), специализированный лесной вид, аналог мелких оленей и антилоп.

Строение тела пампасной мары-оленя характерно для быстрого бегуна. Ноги этого животного длинные, пальцеходящие; на ступне особенно развит средний палец, на кисти – пальцы III и IV. На этих пальцах когти превратились в маленькие крепкие копытца. Боковые пальцы касаются земли лишь кончиком. Задние ноги немного длиннее передних; круп животного приподнят над плечами. Мара-олень пуглива и осторожна. Она быстро бегает, развивая скорость до 60 км/ч на короткой дистанции. Во время бега отдельные животные в стаде совершают одиночные прыжки на высоту до 2 метров, оглядывая местность. Шея мары-оленя относительно длинная; животное напоминает пропорциями мелких оленей, например кабаргу (Moschus). Голова похожа на кроличью, но с удлинёнными челюстями. Мара-олень имеет хорошее зрение и острый слух: у животного крупные глаза и длинные уши. Происхождение мары-оленя выдают не только особенности зубной системы, но и некоторые детали внешности: около рта растут длинные усы.

Хвоста нет. Окраска тела рыже-бурая; спина тёмная, живот белый. У самцов вокруг глаза есть широкое белое кольцо, а голова окрашена темнее, чем у самок. Детёныши по окраске сходны с самкой, у молодых самцов кольцо вокруг глаза появляется только при наступлении половой зрелости, на втором году жизни.

Самка приносит потомство один раз в год, обычно рождается пара детёнышей. Они хорошо развиты и через несколько часов после рождения способны следовать за матерью. В возрасте 5 месяцев молодые животные становятся полностью самостоятельными, но держатся в стаде вместе с родителями. Продолжительность жизни этого животного редко превышает 10 лет.

12. Жители великой реки

(Обитатели рек Амазонка и Гипполита (бассейн Амазонии))

На протяжении плейстоцена и голоцена тропические леса бассейна Амазонки неоднократно переживали как время расцвета, так и время угнетения. В тёплые межледниковья дождевой лес занимал едва ли не половину материка, а в ледниковыепериоды его площадь сокращалась до нескольких небольших «островков» среди сухих и листопадных лесов. Космическая катастрофа позднего голоцена смела с лица Земли практически все дождевые леса. Но после того, как утихли последствия глобального экологического кризиса, жизнь вновь начала занимать оставленные позиции. Великие реки Южной Америки потеряли значительную часть притоков, но остались достаточно полноводными, чтобы вокруг них снова зазеленели леса. За миллионы лет Амазония вновь стала «зелёным адом», столь же густым и непроходимым, как и прежде. И жизнь этому миру даёт река. Она орошает корни деревьев, распространяет семена и выносит в океан тысячи тонн осадков, наращивая площадь материка. Амазонка обмелела и её русло разделилось на два: собственно Амазонку и Гипполиту - реку, текущую почти параллельно Амазонке.

Лес, растущий в Амазонии, несколько суше, чем был прежде: под давлением плиты Наска Южно-американская плита наклонилась в сторону Атлантики, и реки быстрее протекают к морю, не петляя по равнине. Но в междуречье Амазонки и Гипполиты леса столь же влажные, что и прежде. Деревья стоят корнями в редко пересыхающем болоте, поэтому большинство четвероногих животных населяет лесной полог на высоте 20 - 30 метров над землёй. Лианы протягиваются между деревьями. Их стебли толстые и крепкие, они сильно одревесневают, поэтому в пологе леса может свободно перемещаться даже крупное животное.

Лианой может стать растение практически из любого ботанического семейства. Вот на одной из толстенных лиан с широкими треугольными листьями растут громадные розовые воронковидные цветки - это бывший скромный вьюнок. А на другой лиане прямо на стволе растут плоды, похожие на огромные груши фиолетово-коричневого цвета - это представитель рода фикусов. Его плоды съедобны, и они уже привлекли одного из жителей полога леса.

Крючковатые когти странного создания, висящего вниз спиной, методично перехватывают ствол лианы-фикуса. Временами за соседние ветви цепляется хвост, похожий на обезьяний. Однако всякая мысль о принадлежности этого животного к обезьянам моментально рассеивается при виде его шкуры. Из редкого коричневатого меха торчат полосатые острые иглы. Особенно их много на боках животного. Это один из многочисленных грызунов неоцена - иглобокий дикобраз. Животное передвигается на манер ленивца, цепляясь за ветку когтями. Но скорость и ловкость этого животного выгодно отличают его от неполнозубого двойника.

Иглобокий дикобраз почуял запах перезрелых плодов лианы-фикуса, и теперь торопится на завтрак. Достигнув желанных плодов, зверь отрывает их один за другим, и лапой подносит ко рту. Резцы аккуратно раскусывают плод, и зверь неторопливо кушает его. Временами иглобок облизывается длинным розовым языком, не давая пропасть ни одной капле сладкого сока. И всё же потери случаются и у него: неуклюже потянувшись за очередным плодом, он случайно сбивает лакомство с ветки.

Фиолетовая «груша» летит вниз, и с сочным плеском падает в воды небольшой реки, через которую и тянулась лиана. Через секунду она неторопливо всплывает и покачивается на волнах, блестя на солнце спелым боком. Спустя ещё несколько секунд рядом всплывает голова, покрытая изумрудно-зелёной чешуйчатой кожей, раскрывает зубастый рот и откусывает половину плода. Судорожно сглотнув сочную мякоть, она хватает остаток и глотает его, почти не жуя. Затем голова неторопливо оглядывается и снова ныряет в воду.

Чешуйчатый обладатель зелёной головы - огромная водяная ящерица аквагуана. Достигая длины 3 метров и более, она мирно пасётся небольшими группами на зарослях подводной растительности. Неторопливо цепляясь пальцами за коряги и растения, эти великаны обкусывают нежную зелень водяных растений. В толстом брюхе голубого цвета прячутся мускулистый желудок, похожий на куриный, и длиннейший 6-метровый кишечник. В желудке мелкие камешки растирают зелень в кашицу, из которой в кишечнике извлекается максимум питательных веществ. Такая диета позволяет медлительным животным тратить минимум времени на поиск пищи. Опустошив один берег, группа ящериц переплывает на другой, позволяя растительности восстановиться. Они не поедают корневищ, поэтому растительность не истощается. Такое прореживание растений благоприятно сказывается на кислородном режиме: река не заиливается и масса воды в ней проходит свободнее. Кроме того, аквагуаны поедают плавающую водную растительность, которая затеняет дно реки.

Питаясь, аквагуаны словно «ходят» по дну, переставляя лапы по одной. Если надо отплыть, они плывут, извиваясь всем телом и прижав лапы к бокам. А в случае опасности животное удирает «брассом» и гребёт сильными задними лапами, словно чудовищная лягушка с длиннейшим хвостом. У крупной аквагуаны практически нет врагов, но молодняк всегда настороже: в реке водятся опасные для них существа.

Из сплетения корней за аквагуанами наблюдает огромная двухметровая рыба с длинным стреловидным телом. Дыша, она ритмично открывает и закрывает рот, в котором видны острые, загнутые назад зубы. Это харакощука - пиранья, акула и крокодил в одном лице, царь-хищник вод Амазонии. Харакощуки - одиночки, активно охраняющие свою территорию. Но по силе и свирепости одна такая рыба равна стае пираний. Эта рыба - самец, его отличают яркие красные брюшные плавники.

Аквагуаны не нужны харакощуке - они слишком многочисленны и в группе могут быть опасны. Поэтому молодая ящерица, обрывающая листья подводного растения в середине группы - желанная, но недоступная добыча. Но есть и более доступная и заманчивая добыча.

Аквагуаны - истинные вегетарианцы. Но их пиршество явно не по вкусу многочисленным обитателям зарослей - рыбам и креветкам. Десятки этих мелких существ скрываются в зарослях от многочисленных хищников, ищут пропитание и выводят потомство. Блестя зелёными и красными продольными полосами, в зарослях подводных трав плавает стайка крошечных рыбок. Это наноцихлы - мелкие всеядные рыбки. Отдельные рыбы отличаются раздутыми ртами - это самцы, и они несут в горловых мешках икру или личинок. Рядом с некоторыми парами плавает целая туча полупрозрачных мелких мальков. Взрослые рыбы показывают им источники пищи, разбрасывая прелые листья и донный мусор, в котором прячутся рачки, черви и инфузории - корм для мальков. Если какая-нибудь креветка подплывает слишком близко к молодняку, взрослые рыбки отгоняют её, раздувая жаберные крышки и распуская все плавники. Если такая демонстрация не сработает, толчок с разгону головой заставит отступить даже самую назойливую креветку.

Но не всякую опасность могут победить эти рыбки даже ради собственного потомства. Когда огромная по сравнению с рыбами морда аквагуаны отрывает листья совсем рядом, наноцихлы предпочитают спасаться бегством. Самец издаёт короткий щелчок и раскрывает рот: это сигнал прятаться. Тут же к нему в рот сплывается весь многочисленный выводок мальков, и рыба спасается сама и спасает свою драгоценную ношу вместе с многочисленными сородичами. Потревоженные крупными ящерицами, они стараются укрыться в более спокойном месте.

Рыбки спасаются от громадных аквагуан среди корней деревьев, но попадают в ещё большую беду: резким броском харакощука хватает одну из рыбок. Стая резко меняет направление, сбиваясь в плотный искрящийся красками шар, а затем разом поворачивает в тень и исчезает для взгляда хищника.

Крошечная наноцихла для этого великана - не более, чем лёгкая закуска. Проглотив рыбку, харакощука проплывает мимо аквагуан в поисках более существенной добычи. Её путь лежит в сторону глубокого залива на противоположном берегу. Однако это место уже занято - там живёт другая харакощука, гигантский самец почти трёхметровой длины, великан своего племени. И сейчас он особенно нетерпим к сородичам: на дне залива выкопана глубокая яма, в которой колышется куча икры. Заботливый родитель обмахивает икру плавниками и аккуратно удаляет с неё гнилые листья и прочий мусор. А те рыбы, которые рискуют заплыть в залив, чтобы полакомиться икрой, сами составляют рацион неусыпного стража.

Когда в поле зрения появляется сородич, заботливый папаша превращается в настоящего дракона. Он активно демонстрирует себя: всплыв к поверхности воды, он раскрывает брюшные плавники и трепещет ими, словно крыльями бабочки. При этом он издаёт стрекочущие звуки, предупреждая соперника. Самец-чужак старается не уступать: он также исполняет «арию бабочки» и трепещет плавниками. При этом он поворачивается боком и встряхивается. Но папаша-великан не расположен к долгим «переговорам»: он срывается с места и хватает зубами бок чужака. Зубы смыкаются вполсилы, но всё равно с бока атакованной рыбы сорван приличный лоскут кожи. Раненая рыбина бросается прочь на свою территорию и замирает среди корней деревьев.

Предосторожность не лишняя - запах крови привлекает всяких хищников, и с некоторыми харакощука может и не справиться. Но сейчас на запах крови спешит небольшая рыба, закованная в панцирные пластинки - сом-пиявка. Плавники этой рыбы работают скорее как крючья, чем как вёсла и рули. Осторожно подобравшись к боку харакощуки, странная рыба прицепляется к хищнице и припадает похожим на присоску ртом к ране. Быстро работая челюстями, она скоблит верхний слой лохмотьев мышц и края разодранной кожи. Но рыба работает аккуратно, не рвёт здоровую кожу и мускулатуру. Очистив ранку, сом-пиявка отцепляется и уплывает. Теперь рана быстрее заживёт и не воспалится.

А громадная харакощука в заливе патрулирует кладку, не замечая, что воровство драгоценной икры происходит прямо у неё под носом. Песок и гнилые листья на дне шевелятся: под ними явно проползает кто-то небольшой и длиннотелый. Время от времени среди прелых листьев мелькает розоватое тело червеобразного существа. Возле края ямки песок начинает шевелиться, и вскоре шевелится уже куча икры. Видно, как плоская голова, покрытая щитком, хватает и проглатывает икринку за икринкой. Когда тело харакощуки проплывает слишком близко над кладкой, голова быстро прячется в песок, но потом снова продолжает безнаказанный грабёж.

Эта рыба - ещё один вид сомов, сом-червяк. Он приспособился к роющему образу жизни на дне реки и в заболоченной влажной почве леса. Норы этой рыбы проходят под корнями деревьев и в толще лесной подстилки, опускаясь до уровня грунтовых вод. Сом-червяк питается мелкими животными, которые попадают в его ходы. Благодаря острому обонянию эта рыба легко находит неподвижную пищу - падаль или икру рыб. Она быстро подкапывает под интересующий объект ход снизу, и при этом остаётся незамеченной, а часто и безнаказанной. На боках сома расположено по одному ряду небольших костяных пластинок. Они подвижны и помогают рыбе ползать по норам. В качестве лопаты и бура используются пластинка на голове и крепкие передние лучи редуцированных грудных плавников.

Сомы-червяки роются в лесной подстилке на берегу реки. Иногда из слоя опавших листьев высовывается плоская голова рыбы, и хватает улитку или жука. Их панцирь с едва слышным хрустом раскалывают сильные челюсти рыбы. Но сомы постоянно настороже. Их пугает любое сильное сотрясение почвы. И они заметно нервничают, поводя головами из стороны в сторону: рыбы почти слепы, но ясно чувствуют чьи-то шаги. И они поспешно возвращаются в свой тёмный подземный мир.

По лесной подстилке в направлении реки неуклюжими шагами движется иглобок. Зверь постоянно встряхивается и озирается своими небольшими глазками. Его замучили паразиты, и животное хочет от них избавиться. Все колючие звери сталкиваются с этой проблемой: прекрасная защита от сильного хищника совершенно не спасает от мелких кровопийц. Ежи времён голоцена накалывали на колючки кислые яблоки и вытравливали паразитов их соком, а иглобок неоцена спасается от паразитов более простым способом: он купается.

Иглобок - прекрасный пловец. Он не боится воды и охотно принимает ванны. Животное входит в воду по самую шею и начинает встряхиваться. Из меха выходят пузырьки воздуха и вода пропитывает шерсть зверя. Немного постояв в воде, иглобок ложится, высунув из воды лишь кончик морды и глаза. Его иголки покрываются множеством паразитов, ищущих спасения. Здесь блохи, клещи и даже личинки мелких жуков. Все они доставляли зверю неудобства своей кипучей деятельностью, но теперь пришла расплата за беззаботную жизнь.

Полупрозрачные креветки осторожно подплывают к замершему у берега иглобоку и начинают собирать даровое угощение. Время от времени животное встряхивается, чтобы лучше промочить шерсть, и новые порции паразитов достаются речным обитателям.

Креветки могут чувствовать себя в безопасности: крупные рыбы не тронут их рядом с иглобоком, но сам иглобок не подозревает, что он в большой опасности. Его движения привлекли внимание харакощуки. Двухметровый великан с содранной на боку кожей начинает медленно подкрадываться к колючему зверю. Он ещё не видел такое животное, и принимает его за лёгкую добычу. Тщательно прицелившись, рыба-убийца нападает стремительным броском... и тут же отскакивает в сторону. Во рту харакощуки торчит несколько полосатых иголок, а иглобок, отброшенный на порядочное расстояние от берега, торопится на сушу. Плеск воды под его лапами вновь провоцирует харакощуку на атаку, но на сей раз животное готово к обороне. Иглобок ныряет под самой мордой харакощуки и бьёт её когтями. Затем быстрым движением зверь всплывает и добирается до берега. Выйдя на берег, иглобок встряхивается и долго нюхает воздух, после чего подходит к одному из деревьев и неторопливо возвращается в свой мир - на высоту десятков метров от земли и воды.

Харакощука, получив ещё одно ранение, уходит под корни деревьев. Голодной она не останется: лес даёт массу снеди. Лягушка, рыба, упавший в воду жук - всё это вполне съедобно. Иногда с дерева падает добыча иного рода: хлопая наполовину отросшими крыльями, с дерева падает птенец какой-то птицы. Он ещё не может удержаться в воздухе, и крылья только немного замедляют его падение. Плеск воды сигнализирует харакощуке о том, что стол накрыт. Стремительный бросок - и птица исчезает в пасти рыбины.

Пролетая над водой, взрослые птицы также могут стать добычей харакощуки. Стая ярких птичек, часто взмахивая крыльями, летит над спокойной водой. Но внезапно из воды вылетает серебристая живая стрела - и одна из птиц не долетает до спасительного берега, схваченная беспощадными челюстями.

Аквагуаны, в отличие от харакощуки, безобидны, несмотря на устрашающий облик. Они держатся скоплениями в том числе и для того, чтобы обезопасить себя от рыбы-убийцы. Но они проводят в воде не всё время - насытившись, ящерицы уползают на песчаные косы и берега, где отдыхают и греются на солнце. Тепло необходимо им для пищеварения, поскольку от этого активизируются ферменты, выделяемые их кишечником.

Полосатые великаны ведут себя на берегу, словно заправские курортники: они нежатся на животе или на боку, растопырив лапы. Время от времени одна из ящериц переползает на другое место, когда тень от лианы или ветки закрывает ей солнце. Ящерицы настолько расслабляются и уходят в себя, что бабочки без страха садятся на их головы и хоботками высасывают жидкость, стекающую из уголков глаз и ноздрей рептилий. Это важно для них, поскольку даёт насекомым необходимые минеральные вещества. Когда настырная бабочка садится на голову аквагуаны и запускает хоботок в уголок глаза рептилии, ящерица в ответ только мигает глазом. Когда бабочка надоедает ящерице окончательно, та встряхивает головой и прогоняет насекомое.

Но одному из обитателей реки нельзя позволить себе столь праздную жизнь - тёплая кровь требует много пищи. Из норы в речном обрыве появляется короткая широкая морда, покрытая мехом. Она зевает, показывая две пары лимонно-жёлтых резцов, нижняя пара которых особенно длинна. Вслед за головой из норы показывается длинное тело на коротких перепончатых лапах. И завершается это существо плоским широким голым хвостом розовато-коричневого цвета. Это животное, похожее на выдру, - грызун ложновыдра, приспособившийся к водному образу жизни и питанию рыбой. Зверь обнюхивает берег, а затем заходит в воду и ныряет. Под водой он движется превосходно: изгибая тело в вертикальной плоскости и помогая себе перепончатыми задними лапами, ложновыдра развивает большую скорость. Третье веко зверя прозрачное, под водой оно работает, как подводные очки, позволяя хорошо видеть.

Ложновыдра выбирается на островок, где нежатся аквагуаны. Её появление вызывает у ящериц тревогу: некоторые из них носят на теле раны и шрамы - следы нападений ложновыдры. Аквагуаны принимают боевую стойку: повернувшись к хищнику задом и глядя через плечо, они начинают размахивать длинными хвостами и угрожающе шипеть, раздувая красный горловой мешок. Ложновыдра хорошо знает, как опасен удар такого хвоста: у неё самой под мехом на плече скрыт длинный шрам, полученный в юности. Поэтому молодая жирная аквагуана, сидящая среди взрослых великанов, для неё совершенно недоступная добыча.

Ложновыдра держится подальше от шипящих аквагуан: она обходит их, шлёпая лапами по воде. Совершенно благоразумно она удерживается от нападения на рептилий и снова ныряет.

В воде ложновыдра начинает обследовать заросли водных растений. По опыту зверь знает, что там прячется много добычи. И старания мохнатого рыболова вознаграждены: из зарослей выскакивает молодая полуметровая харакощука. Ложновыдра знает: эта рыба не любит далеко плавать, поэтому зверь начинает гонять харакощуку, непрерывно преследуя её. Несколько минут - и точным ударом ложновыдра убивает рыбу. Длинные резцы нижней челюсти вонзаются в позвоночник харакощуки сбоку, а верхние резцы почти откусывают голову рыбы.

Зажав убитую рыбу в зубах, ложновыдра выходит на берег. Здесь она садится на задние лапы и начинает откусывать куски харакощуки, держа её обеими передними лапами. Вскоре от добычи остаются лишь плавники и зубастая костлявая голова. Бросив объедки на мелководье, ложновыдра уходит. А голова существа, которое ещё час назад было грозой мелких обитателей этого берега, теперь привлекает массу полупрозрачных креветок и мальков рыб.

Ложновыдра не обращает внимания на мелюзгу, окружившую остатки её добычи - она насытилась. Животное доплывает до огромной коряги и вылезает на неё. Встряхнувшись, зверь ложится и отдыхает, свесив лапы к воде. Ложновыдре некого бояться, кроме взрослой харакощуки. Но и харакощука не всегда рискует схватываться с ложновыдрой: выигрывая в размерах, она проигрывает в маневренности и выносливости. Поэтому оба хищника стараются как можно реже попадаться друг другу на глаза, и мохнатый рыболов может спокойно заснуть под жаркими лучами тропического солнца.

Здесь каждый день идут дожди. Но за много километров от этих мест, севернее, дождь из повседневной рутины становится радостным событием, а его отсутствие - обычное дело. В пустынях Северной Америки борьба за воду и борьба за жизнь - это почти одно и то же.

Бестиарий

Сом-пиявка (Hirudistomus cataphractus)

Отряд: Сомообразные (Siluriformes)

Семейство: Кольчужные сомы (Loricariidae)

Место обитания: тропики Южной Америки, бассейн Амазонки и Гипполиты.


В эпоху человека первое место по видовому разнообразию среди сомов удерживало семейство кольчужных сомов. Эти рыбы, имеющие костяной панцирь из мелких пластинок и характерный скребущий рот-присоску, разделялись на множество видов и местных разновидностей неясного таксономического статуса. В неоцене эти сомы сохранили удивительное разнообразие, хотя в ледниковый период на рубеже голоцена и неоцена много видов этих рыб вымерло из-за сокращения площади тропических лесов и обмеления рек. Среди неоценовых кольчужных сомов есть виды, освоившие новый по сравнению со своими предками образ жизни. Один из них – сом-пиявка.

Подобно большинству представителей этого крайне многообразного семейства, эта рыба имеет рот, видоизменённый в присоску. Большинство её родственников питается микроскопическими водорослями, соскребая их с камней и коряг, но сом-пиявка имеет иные гастрономические пристрастия. Эта рыба питается падалью, а также выедает мясо из ран рыб. Такой же диеты иногда придерживаются африканские сомы Synodontis из семейства Mochocidae. Но питание падалью небезопасно – бактерии и трупный яд могут быть непреодолимым препятствием для начинающего приспособленца к питанию падалью. Однако у предка сома-пиявки развился прекрасный механизм для защиты от трупных ядов и бактерий: во рту рыбы развились железы, выделяющие ферменты и антибиотики. Это приспособление дало ему ещё одну выгоду: нападая на рыб с открытыми ранами на теле, такой сом приносил им больше пользы, чем ущерба, очищая раны на теле этих рыб. Естественный отбор превратил эту рыбу из хищника в своеобразного доктора – сома-пиявку.

Сом-пиявка – рыба средних размеров: длиной около 20 см. Тело этой рыбы очень тонкое и длинное, значительная часть длины приходится на хвост. Грудные и брюшные плавники вытянуты, а их утолщённые передние лучи превратились в густые «щётки» из мелких шипиков. С помощью такого приспособления сом-пиявка удерживается на боках своих «клиентов», крупных речных рыб. Сом-пиявка разыскивает их по запаху, исходящему от повреждённой кожи и ссадин.

Окраска этого сома невзрачная: серая с чёрной полосой по спине, брюшко белое. У самцов на спинном плавнике есть красное пятно – это единственное яркое пятно в окраске рыб. Самка массивнее самца.

Эта рыба отличается своеобразной заботой о потомстве: самец вынашивает приклеенную икру на брюшке. Сезонности в размножении у сома-пиявки нет. Брачный ритуал у этих рыб проходит своеобразно: когда самец находит самку, готовую к размножению, он прицепляется к ней с помощью крючка на конце утолщенного переднего луча грудного плавника. Если самка не принимает его ухаживания, она старается сбросить самца, протискиваясь сквозь коряжник и заросли водных растений. Но, если самец устраивает самку, она демонстрирует ему готовность к нересту, мелко вздрагивая всем телом.

Во время кладки икры самец и самка располагаются животами друг к другу, и сцепляются брюшными плавниками. Так они плавают в течение нескольких часов – в это время происходит синхронизация созревания их половых продуктов. В кульминационный момент нереста рыбы прячутся в зарослях мелколистных растений. Самка поворачивает самца спиной вниз и откладывает на его живот икру, которую самец оплодотворяет, извергая в воду молоки. Икра приклеивается к животу самца, и он инкубирует её в течение трёх дней. Самец не заботится о потомстве. Молодые сомы-пиявки живут среди растений и поедают мелких прикрепляющихся животных. Они становятся половозрелыми при длине около 15 см.

Сом-червяк (Caecodoras vermiformis)

Отряд: Сомообразные (Siluriformes)

Семейство: Броняковые сомы (Doradidae)

Место обитания: тропики Южной Америки, лесные реки и болота.


В неоцене многообразие рыб осталось приблизительно на том же уровне, как в эпоху человека. Но среди них появились отдельные специализированные виды, освоившие новый образ жизни.

Бассейн великих южноамериканских рек Амазонки и Гипполиты представляет собой нерушимое единство лесных и пресноводных местообитаний. Разливаясь, реки заливают леса на большое расстояние, и среди сплошного болота, тянущегося на десятки километров, выступают лишь отдельные островки незатопленной суши. В таких условиях среди рыб появились виды, ведущие амфибиотический образ жизни, и одна из них – сом-червяк.

Это очень специализированный вид рыб, ведущий нетипичный для рыб образ жизни. Предки сома-червяка произошли от донных сомов и постепенно приспособились к жизни в толще ила. Уже будучи специализированными роющими рыбами, они сделали решающий шаг – преодолели урез воды. Сом-червяк встречается в тонком почвенном слое дождевого леса. Он сохранил способность плавать, но проводит большую часть жизни, прокапывая тоннели в иле, грязи и влажной почве.

Внешность рыбы вполне соответствует названию. Тело сома-червяка голое, розоватого цвета, длиной до 30 см и шириной до 3 см. Кожа на брюшке тонкая, через неё прекрасно видны некоторые внутренности рыбы. На голове растёт панцирная пластинка, помогающая рыть почву – это остаток панциря, покрывавшего у голоценовых представителей этого семейства всю переднюю часть тела. Боковые пластины панциря у сома-червяка остались, но сильно видоизменились – они помогают рыбе ползать в норе. Благодаря сильным мускулам в основании они могут подниматься и опускаться, позволяя рыбе отталкиваться от стенок норы или закрепляться в них, воткнув пластинки в стенки норы. Усы у этой рыбы очень короткие.

Почти все непарные плавники у сома-червяка редуцированы. Более-менее развитым остался лишь хвостовой плавник, лучи которого расщепились вдоль и образовали своеобразный «ёршик», позволяющий рыбе отталкиваться от стенок норы. Грудные плавники почти исчезли – от них остались лишь очень мощные передние лучи, которые рыба использует как орудие разрыхления почвы и приспособление для захвата пищи – червей и роющих личинок насекомых. Глаза рыбы редуцированы – они сохранились по бокам головной панцирной пластинки, но размером не больше булавочной головки. Они лишь отличают свет от темноты. Жабры этого сома очень маленькие. Они скрыты под клапанами кожи, препятствующими их засорению. Жаберное дыхание у сома-червяка развито слабо, но его компенсирует лёгочное и кожное дыхание.

Сом-червяк прокапывает длинные тоннели в земле леса на уровне воды, поэтому в его норах всегда влажно и его кожа не пересыхает.

Особенности образа жизни сильно отразились на способе воспроизводства этого вида. Сом-червяк живородящ; три раза в год самка приносит от 5 до 12 мальков. Первое время молодые рыбы живут в слое ила мелких лесных ручьёв с тёмной водой, позже начинают самостоятельно рыть тоннели.

Неоновая наноцихла (Nanocichla pusilla)

Отряд: Окунеобразные (Perciformes), подотряд Губановидные (Labroidei)

Семейство: Цихлиды (Cichlidae)

Место обитания: тропики Южной Америки, прибрежные заросли водных растений.


В эпоху человека цихлиды были одним из самых разнообразных и богато представленных в регионе Амазонии семейств рыб. Его представителями были известные любителям аквариума роды рыб: Aequidens, Cichlasoma, Astronotus, Pterophyllum, Geophagus и многие другие. Цихлиды Южной Америки в эпоху человека были преимущественно крупными и средними рыбами. Но в неоцене из-за экологического кризиса на рубеже эпох роль речных великанов перешла к харациновым (Characiformes) – другой крупной группе американских рыб. Они с меньшим ущербом, нежели цихлиды, перенесли такое вымирание, потому что многие их виды в эпоху голоцена были мелкими рыбами. Когда площадь тропических лесов начала увеличиваться, цихлиды и харациниды стали конкурировать за новые места обитания. Более многочисленные и разнообразные харациниды сумели занять экологические ниши цихлид и других рыб, оставив им роль «второго плана» в экосистемах. Зато главная черта поведения цихлид – их забота о потомстве – помогла некоторым из видов свободно конкурировать с харацинидами, которые просто разбрасывают икру в подходящих местах и сами могут съесть её. Большинство цихлид в неоценовой Южной Америке – мелкие рыбы. Только немногие виды достигают длины 20 см и более.

Неоновая наноцихла – один из мелких видов цихлид неоценовой Южной Америки. Длина этой рыбы около 5 см; самец крупнее самки почти в 1,5 раза. Её окраска очень яркая и броская: у рыбы на боках есть яркие продольные «неоновые» полосы с сильным металлическим блеском. Сверху вдоль боковой линии тянется зелёная полоса, от середины тела до хвостового плавника параллельно ей проходит красная полоса. Эти элементы окраски помогают рыбкам распознавать сородичей и отвлекать хищника. У самцов спина чёрная и через глаз проходит вертикальная чёрная полоса, у самок спина серая, а зелёная линия шире, чем у самца. Спинной плавник у самца более высокий, чем у самки. Кроме того, у него на лбу растёт небольшая жировая шишка, от размера которой прямо зависит предпочтение самца самкой.

Наноцихла – стайная мелкая рыба, образующая скопления до 100 рыбок. Стая рыб обитает на определённой территории, предпочитая держаться вблизи зарослей мелколистных растений или в корягах. Определённого лидера в стае этих рыб нет: стая состоит из множества сформировавшихся пар, холостых половозрелых рыб и подростков. Молодь образует отдельные одновозрастные стаи.

Эти рыбы не строят гнёзд. Самец инкубирует икру во рту в течение 40 часов. Первые дни жизни мальки младшего возраста прячутся там же. Всё это время самец ничего не ест, и живёт за счёт внутренних резервов жира. Пара рыб может размножаться до четырёх раз в год. В выводке до 30 – 50 мальков, но до самостоятельности доживает около половины выводка. До 2 недель молодняк охраняется родителями, позже начинает вести самостоятельную жизнь. После того, как мальки покинут самца, он начинает усиленно питаться, восстанавливая физическую форму и готовясь к новому нересту.

Неоновая наноцихла питается мелкими беспозвоночными, которых разыскивает среди растений.

Молодые рыбы достигают половозрелости в возрасте 3 месяцев, но продолжительность их жизни не превышает двух лет.

Харакощука (Deinocharax esocignathus)

Отряд: Харацинообразные (Characiformes)

Семейство: Лебиасиновые (Lebiasinidae)

Место обитания: тропики Южной Америки, лесные реки.


Харациновые рыбы являются одной из самых успешных в эволюционном отношении групп амазонских рыб. В эпоху человека среди них были как хищники (Serrassalmus, Hydrolycus, Chalceus; в Африке их список дополняет Hydrocinus), так и исключительно растительноядные виды (Colossoma, Methynnis, Leporinus). Большинство видов хараковидных рыб было всеядными с уклонов в вегетарианство или хищничество. Большинство хараковидных эпохи голоцена отличалось мелкими размерами, что повышало вероятность их выживания в условиях снижения продуктивности биотопов. А экологическая пластичность ряда видов харацинид явилась залогом большого будущего, которое ждало эту группу рыб после глобального экологического кризиса. В неоцене среди них появились настоящие чудовища вроде тираннохаракса (Tyrannocharax deinodontus), но большинство харацид неоцена значительно мельче. В относительно мелководных лесных реках Амазонии тираннохаракса сменяет более мелкая рыба – харакощука.

Харакощука – это ещё одна очень крупная (длиной 2 – 2,5 м) плотоядная харацинида. Она заменила на вершине пищевой пирамиды вымерших на рубеже голоцена и неоцена речных хищников Амазонии – пиранью и крокодилов. Такой вид не может встречаться большими стаями – эта рыба очень территориальная. Каждая особь ожесточенно охраняет свой кормовой участок от сородичей.

Харакощука приспособлена для быстрых бросков за добычей. Тело этой рыбы низкое и стреловидное; спинной и анальный плавники отодвинуты далеко назад. Спина харакощуки ровная, образует с головой практически прямую линию. Голова харакощуки относительно большая, приплюснутая. Ротовая щель длинная: рот продолжается до вертикали заднего края глаза. Зубы этого хищника многочисленные, острые, шиловидные, слегка загнутые назад. Они помогают удерживать пойманную скользкую добычу – рыб и лягушек.

Тело харакощуки серебристого цвета с голубым оттенком, спина более тёмная, кончик морды чёрный. Брюшные плавники выделяются на фоне сравнительно скромной окраски: у них чёрные передние лучи, а по поверхности разбросаны красные пятна. Брюшные плавники широкие; у самцов они гораздо длиннее, чем у самок – это чёткий признак полового диморфизма у этого вида. Рыба держится в верхних слоях воды, и яркие плавники, хорошо видимые снизу, используются при подаче сигналов и демонстрации угрозы особям своего вида. Рыба раскрывает их и подёргивает короткими резкими движениями, сопровождая эту демонстрацию щёлкающими звуками. Глаза харакощуки крупные, жёлтого цвета; у рыбы острое зрение.

Этот вид – потомок форелевой копеины (Copeina guttata), мелкого вида амазонских рыб. От неё харакощука унаследовала способ заботы о потомстве: икра откладывается в ямку на дне реки, и самец охраняет кладку – до 20 тысяч крупных, набухающих в воде икринок. Сразу после нереста он прогоняет от кладки самку, и патрулирует территорию, нападая на любых животных, появляющихся в окрестностях гнезда. Примерно через неделю из икры выводятся крупные мальки, и самец покидает кладку, не заботясь об их дальнейшей судьбе. При возможности взрослые рыбы этого вида поедают собственное потомство.

Мальки быстро растут, поедая любую добычу, с которой могут справиться. В 3 года рыба уже становится половозрелой, достигнув длины около 75 см. Продолжительность жизни достигает 30 лет.

Аквагуана (Aquaguana herbivora)

Отряд: Чешуйчатые (Squamata), подотряд Ящерицы (Lacertilia)

Семейство: Игуановые (Iguanidae)

Место обитания: тропики Южной Америки, бассейн Амазонки и Гипполиты.


В неоцене Амазония лишилась многих травоядных обитателей: исчезли крупные пираньи Colossoma и Myleus, поедающие растения, а также водные звери ламантины, которые уже в историческое время были под угрозой исчезновения. Этих обитателей погубило похолодание климата в эпоху позднего голоцена. А глобальный экологический кризис рубежа голоцена и неоцена поставил точку в истории их существования. Но травоядные водные животные в южноамериканском регионе всё же остались: это ящерицы игуаны (Iguana). Они выжили в остатках прибрежных лесов Амазонии ледникового периода, и позже приспособились поедать водные растения вместо лесных. Игуана хорошо плавает, и это умение ей очень помогло при освоении новой экологической ниши. Одним из потомков голоценовых игуан является аквагуана – неоценовая водная рептилия. Это не единственная водная ящерица неоцена: в Африке водится гигантский крокодиловый варан (Pseudosuchus varanoides), а в Юго-Восточной Азии – его родственник щуковидный варан (Varanesox velonatans). Но эти ящерицы являются хищниками, а аквагуана – исключительный вегетарианец.

Аквагуана – крупный представитель семейства игуан, поедающий водные растения в мелководных реках Амазонии вместо ламантинов. Она держится группами по 10 – 20 животных, но в стадах этих рептилий нет иерархии. Каждое стадо аквагуан занимает определённую территорию в русле реки, и по мере поедания и отрастания растений передвигается вверх и вниз по течению реки.

Длина взрослой особи аквагуаны составляет 3 – 4 метра; половина длины приходится на хвост. Цвет кожи этой рептилии ярко-зелёный с частыми неправильными вертикальными полосами. Такая окраска делает рептилию малозаметной в кущах водной растительности. Брюхо ящерицы голубое, а на горле растёт складной горловой мешок красного цвета с хрящом, отходящим от челюстных костей. Когда аквагуана угрожает хищнику или сопернику, она поднимает голову, хрящ раскладывается и горловой мешок расправляется, становясь заметным издалека. Самцы крупнее, но стройнее самок; на голове самца растёт игольчатый «хохолок», особенно заметный у старых животных. Также окраска у самца несколько ярче, чем у самки, а горловой мешок более крупный.

Челюсти этой рептилии сильные, зубы листовидные с острым режущим краем, смыкающиеся ножницеобразно. Для удержания пищи во рту у аквагуаны развились небольшие мясистые щёки. Эта рептилия питается преимущественно побегами и листьями быстрорастущих водных растений. Она режет их на куски и заглатывает, почти не разжёвывая. Также аквагуаны питаются плодами тропических деревьев, которые падают в воду.

Водный образ жизни изменил облик рептилии – у неё появились перепонки между пальцами, а задние ноги стали заметно более сильными и длинными, чем передние. На хвосте появилась высокая кожная оторочка – плавник. Обычный способ плавания этой рептилии – медленное угревидное, изгибаясь всем телом. Скоростное плавание несколько иного типа: это «брасс», похожий на плавание лягушки. При нападении хищника в воде рептилия старается уплыть и вылезти на сушу, где имеет преимущество в вооружении: аквагуана защищается в ближнем бою ударами хвоста. Схваченная ящерица кусается и царапается сильными когтями.

Во время брачного ритуала самец плавает вокруг самки, дотрагиваясь до неё лапами и демонстрируя раскрытый горловой мешок. Спаривание этих рептилий происходит в воде: самец удерживает самку передними лапами, и плавает вместе с ней. Этот процесс отдалённо напоминает лягушачьи «свадьбы».

Аквагуана откладывает яйца (до 40 штук размером с гусиное) в лесную подстилку. Самка выползает на берег для кладки яиц ночью. Она выкапывает передними лапами гнездо глубиной около полуметра, откладывает яйца, слегка маскирует место кладки, разбрасывая по нему землю и растительный мусор, и в дальнейшем не охраняет место гнездования. Детёныши вылупляются через 2 месяца; длина новорождённой аквагуаны около 20 см. Большое количество кладок гибнет во время разлива рек, молодых аквагуан часто поедают хищные рыбы и черепахи, а также другие околоводные хищники. Молодая ящерица растёт быстро, и через 5 лет, при длине около 2 метров, становится взрослой.

Эволюция игуан в Новом Свете шла по разным направлениям. Один из видов наземных игуан рода Cyclura на Карибских островах превратился в доминирующего хищника экосистемы.

Ложновыдра (Pseudolutra praedonis)

Отряд: Грызуны (Rodentia)

Семейство: Неоихтиомисы (Neoichthyomyidae)

Место обитания: реки тропической и субтропической области Южной Америки.


В историческое время в Бразилии обитало крупное рыбоядное млекопитающее – гигантская выдра (Pteronura brasiliensis) длиной до 2 м и более вместе с хвостом. Этот вид не дожил до неоцена: преследование со стороны человека и разрушение мест обитания стало причиной его вымирания. А остаточные популяции деградировали и исчезли в ледниковый период, когда площадь тропических лесов сократилась. Опустевшая после вымирания выдр экологическая ниша была занята вездесущими грызунами, тем более, что вид со всеми задатками для этого был современником выдр.

Ложновыдра – типичный грызун, потомок небольших южноамериканских рыбоядных хомяков Ichthyomys, живших в эпоху голоцена. Их потомок значительно увеличился в размерах по сравнению с предками: ложновыдра – это животное длиной до 1,5 м вместе с хвостом. Отличия этого животного в строении и образе жизни от видов большого и разнородного семейства хомяков позволяют выделить ложновыдру в отдельное семейство. Самец крупнее и массивнее самки. Голый хвост, длина которого составляет около 1/3 длины всего животного, уплощенный и служит для плавания – животное передвигается, изгибая позвоночник в вертикальной плоскости. Задние лапы ложновыдры веслообразные, с длинными пальцами и развитыми плавательными перепонками между ними. Передние лапы зверя имеют хорошо развитые подвижные пальцы, с помощью которых животное держит крупную добычу.

Мех ложновыдры чёрно-коричневый, водонепроницаемый. Животное регулярно смазывает его жирными выделениями из особых желез в подмышечной области и расчёсывает пальцами, выбирая из него паразитов и мусор. У взрослого животного грудь и горло белые.

Голова ложновыдры плоская; лицевой отдел черепа и челюсти короткие, челюстная мускулатура очень сильная. Резцы имеют лимонно-жёлтую эмаль; нижние резцы очень длинные. Благодаря устройству челюстного сустава челюсти способны раскрываться очень широко. Это связано со способом умерщвления крупной добычи: ложновыдра втыкает в позвоночник жертвы нижние резцы, а затем наносит укус верхними резцами, перекусывая позвоночник добычи.

Ложновыдра кормится под водой. Она питается рыбой и водными животными, которых добывает в толще воды, активно преследуя. Моллюсков и ракообразных животное добывает из песка, выкапывая когтистыми передними лапами.

Этот вид грызунов – одиночное животное; небольшой группой держатся только самка и её детёныши. Взрослые животные держатся вместе лишь в течение времени, необходимого для спаривания – несколько часов. При этом самец может ухаживать за самкой: он кормит её рыбой и расчёсывает её мех. Самка готова к спариванию только около двух часов каждые три месяца. Она оповещает о своём состоянии самцов, оставляя на коре деревьев пахучие метки. Возле такой самки собирается несколько самцов, которые могут жестоко драться за право спаривания. Беременность длится около 4 месяцев, в выводке 3 – 5 детёнышей. Сезонность в размножении не выражена, и самок с детёнышами можно встретить в любое время года. Но наиболее успешно у них получается вырастить потомство в конце сезона дождей, когда реки особенно богаты рыбой. На своей территории каждое животное роет широкие норы в речных берегах. У самки с детёнышами нора глубже, чем у самца, но вход в неё гораздо меньше, что оберегает выводок от самцов, склонных к каннибализму.

Молодые животные становятся половозрелыми в возрасте 16 – 18 месяцев. Продолжительность жизни не превышает 13 – 14 лет.

Иглобокий дикобраз, иглобок (Bradycoendou laterispinus)

Отряд: Грызуны (Rodentia)

Семейство: Древесные дикобразы (Erethizontidae)

Место обитания: дождевые леса Южной Америки.


На рубеже голоцена и неоцена, когда практически исчезли дождевые леса Амазонии, вымерло огромное количество живых существ, их населявших. В течение нескольких миллионов лет Земля оправилась после смены эпох, и влажный послеледниковый климат вызвал к жизни новые дождевые леса. А первичная фауна, населившая их, представляла собой смесь немногочисленного реликтового населения дождевых лесов голоцена и потомков животных листопадных и вечнозелёных сухих лесов, граничащих с саванной. Некоторые виды достигли больших успехов в освоении новых мест обитания. Таков и иглобокий дикобраз – крупный лазающий грызун, потомок цепкохвостых дикобразов (Coendou) эпохи голоцена.

Специализация к лазанию у этого вида зашла далеко: животное подвешивается на деревьях с помощью крючковидных загнутых когтей подобно некоторым мадагаскарским лемурам плейстоцена, древесным ленивцам голоцена, а также потомку дамана вентрохираксу (Ventrohyrax bradypus), который населяет в неоцене леса Земли Зиндж. Внешностью иглобокий дикобраз похож на ленивца, но в отличие от него имеет цепкий хвост, помогающий при лазании. Кроме того,иглобокий дикобраз движется по деревьям гораздо быстрее, чем ленивец. Это животное среднего размера – взрослая особь весит около 8 кг. Лапы зверя очень длинные и мускулистые; шея также удлинённая, что позволяет зверю объедать листья, вися на ветке снизу. Подвижность шейных позвонков очень велика: голова иглобокого дикобраза может сделать почти полный оборот вокруг своей оси. Челюсти животного короткие, крупные резцы имеют оранжевую эмаль. Этот дикобраз не имеет строгой пищевой специализации: он питается листьями и плодами растений, иногда грабит птичьи гнёзда и поедает лягушек. В отличие от ленивцев, иглобокий дикобраз может ходить по земле на подвёрнутых ступнях. При этом когти зверя направлены концами под тело, а опора приходится на внешний край стопы и кисти. Зверь неплохо плавает и часто спускается к воде, чтобы избавиться от паразитов, которых ему трудно вычесать из меха.

Мех этого животного коричневый, короткий и сравнительно редкий. В нём растут поперечно-полосатые коричнево-белые иглы. Больше всего игл на боках животного (отсюда название); в середине спины вдоль позвоночника есть полоса шерсти, почти лишённая игл. Живот зверя лишён игл совершенно.

Иглобокий дикобраз обитает в пологе леса на высоте 20 – 30 метров над землёй, предпочитая участки леса вблизи воды. Он держится группами по 3 – 4 животных, хотя взрослые самцы часто живут в одиночку. Брачный сезон начинается в середине относительно сухого времени года, единственный детёныш рождается к влажному сезону, когда наступает изобилие пищи. Детёныш рождается очень развитым, зрячим и подвижным. Самка ухаживает за ним, нося детёныша на животе. Она вылизывает шерсть детёныша и вычёсывает из его шерсти насекомых. Детёныш развивается достаточно быстро: через неделю после рождения он уже пробует пищу взрослых, а в 2 месяца обходится без материнского молока. В 5 месяцев молодой иглобокий дикобраз уже полностью самостоятелен, хотя держится рядом с матерью до годовалого возраста. Половая зрелость у этого животного наступает в возрасте около двух лет.

От древесных дикобразов Южной Америки на Карибских островах произошло несколько эндемичных видов – это видимое последствие появления в Центральной Америке Антильского сухопутного моста, по которому происходил обмен фаун Северной и Южной Америки.

13. Год великой пустыни

(Пустыня Мексиканского нагорья, хищники и травоядные)

Леса и луга в неоцене расширились, а площадь пустынь и полупустынь сократилась. Но всё же остались на Земле места, где жизнь должна бороться за воду. Одно из таких мест - юг Северной Америки, Мексиканское нагорье. Дожди здесь обильны лишь весной и осенью, лето сухое, а зима прохладная, хотя и без мороза. Карибские острова собирают на себя все дожди из Атлантики, поэтому лишь небольшая часть осадков попадает на материк. Жаркое лето нагревает массы воздуха над нагорьем, и тучи с моря словно натыкаются на невидимую стену тепла, не продвигаясь внутрь материка. Так и образуется пустыня.

Жизнь в пустыне Мексики начинается с приходом дождей. Когда первые капли падают на сухую землю, взбивая фонтанчики пыли, обитатели пустыни начинают просыпаться после зимнего оцепенения. Это надо сделать быстро - необходимо накапливать воду впрок, чтобы пережить суровое сухое лето, когда каждый глоток воды может спасти жизнь. А некоторые мелкие растения ухитряются прожить всю жизнь в течение короткого периода дождей - они погибнут в начале лета, но их семена переживут суровое жаркое время и на следующий год прорастут. За считанные дни буквально «взрываются» пучками листьев и цветоносов луковицы и клубни, ждавшие своего часа в течение всей зимы. Все эти растения, эфемеры и эфемероиды, показываются из земли буквально на несколько недель, чтобы потом снова спрятаться в землю. И травоядные торопятся получить свою долю на этом празднике жизни.

В пустыне бродят большие стада мар-оленей. Это вид, родственный южноамериканскому, но более хрупкого сложения и иной окраски. Можно сказать, что южноамериканцы «взяли реванш» за неудачу во время «великого обмена фаун» плиоцена и плейстоцена, когда виды североамериканского происхождения вытеснили и поставили на грань вымирания многочисленные и разнообразные виды южан. Теперь ситуация изменилась: хотя Панамский перешеек оказался под водой, через Антильские острова мары-олени Южной Америки проникли на север, и здесь в массе размножились, образовав новые виды. Они добились успеха в борьбе за существование - их стада многочисленны, а видовое разнообразие этих бегающих грызунов достаточно велико. Однако местные виды всё же остались, и они явно не собираются сдавать свои позиции.

Мары-олени поедают растения, нервно потряхивая ушами и пугливо оглядываясь по сторонам при каждом подозрительном шорохе. Но когда раздаётся треск ломающихся ветвей кустарников, стадо срывается с места и убегает. А из кустов выходит странное животное, похожее на огромного колючего медведя с длинными когтями. Это один из крупных обитателей пустыни - медвежий дикобраз, потомок североамериканского дикобраза. Ему нет дела до мар-оленей: он вегетарианец. Обнюхав почву, дикобраз втыкает когти в почву и быстро откапывает луковицу одного из растений. Зажав её между ладонями передних лап, зверь с хрустом разгрызает растение и долго жуёт, наслаждаясь его вкусом. Затем он продолжает обход своей территории, собирая пищу и нигде не задерживаясь надолго. Окраска этого зверя, самца, примечательна: он почти чёрный с белым пятном на груди.

Когда на несколько дней дожди прекращаются, почва подсыхает и Белогрудый следует на край своей территории. Там, на границе владений нескольких дикобразов, есть особое место - пыльная ванна. Это место встречи животных, и место, где можно узнать новости о своих соседях. Пыльная ванна - большое углубление в почве, наполненное толстым слоем пыли. Возле неё есть большая куча слежавшегося и высохшего помёта дикобразов - настоящая «доска объявлений». Белогрудый обнюхивает её, узнавая многое о жизни соседей. Так, к запаху Полосатой Иглы, зрелой самки с соседней территории, примешивается ещё два слабых запаха - это значит, что у неё родилась двойня. А запаха Чёрного, крупного старого самца, не чувствуется - возможно, эта зима оказалась для него последней. Но есть и совершенно незнакомый запах какого-то самца. Ясно, что он был здесь, но давно: запах слабый и очень давно не обновлялся.

Прочитав «новости», Белогрудый направляется к ванне. Ему порядком надоели паразиты, которые всю зиму плодились в его шерсти. Обнюхав пыль, зверь с наслаждением ложится в неё и начинает лапами насыпать её на себя. Полежав немного в пыли, он резко встряхивается, подняв вокруг себя серое облако. Внезапно зверь настораживается: он слышит среди травы знакомый птичий крик. Всматриваясь маленькими глазками, Белогрудый замечает в траве два белых хохолка. Они приближаются, и вот к пыльной ванне выбегают две хрупких длинноногих птицы - пара травяных цапель. Их гнездо недалеко, но яйца ещё не отложены, поэтому обе птицы могут кормиться вместе. Цапли начинают собирать паразитов, выпавших из шерсти дикобраза. Белогрудый тихо похрюкивает и вновь ложится в пыль. Он чувствует, как по его спине бегает пара ног, а острый клюв иногда пощипывает его кожу. Но вместе с этим уходит зуд от многочисленных насекомых, и это успокаивает зверя. Дыхание становится более ровным, и Белогрудый погружается в дремоту. Но ему недолго спать: крик одной из цапель будит его. Поднявшись на задние лапы, Белогрудый видит, как к пыльной ванне приближается самка дикобраза странной пёстрой расцветки. Это Полосатая Игла, а следом за ней спешат два детёныша. И один детёныш отличается тёмно-коричневой окраской и характерным белым пятном на груди.

Белогрудому не очень хочется сталкиваться с самкой при детёнышах, и он покидает пыльную ванну. А цапли приступают к очистке новых клиентов.

Белогрудый обходит свои владения, и недалеко от зарослей кустарников встречает других соседей - крупных нелетающих птиц. Индюки-страусы заняты сейчас брачными играми. Огромный самец кажется ещё больше из-за того, что раскрыл крылья и поднял дыбом перья на теле. Он расхаживает вокруг нескольких самок, топая ногами. «Серьга» над его клювом стала длинной от прилива крови, и теперь болтается при каждом движении великана. Время от времени он останавливается и мелко трясёт крыльями и хвостом, повернувшись к самкам. Те в ответ церемонно кланяются, задирая хвост к спине, и хлопают крошечными крыльями. Головы у всех птиц красны от прилившей крови, а голубые круги кожи вокруг глаз стали выпуклыми, словно птицы одели очки. Такой ритуал может повторяться очень долго, и Белогрудый, поглазев на птиц, бредёт дальше.

С каждым днём солнце греет всё жарче, и вскоре просыпаются одни из самых опасных обитателей пустыни. В обрыве старого речного русла видна огромная нора, заткнутая целым сухим кустом. Пробка начинает шевелиться, и наконец её выталкивает изнутри хозяин норы - трёхметровое драконоподобное существо. Оно медленно выбирается из норы и неуверенным шагом следует на огромный плоский камень, освещённый солнцем. Это ядозуб-дракон, одно из самых опасных животных пустыни. Сейчас, правда, он ещё не вошёл в полную силу после зимовки: основание его хвоста тощее, а кожа на животе и лапах собралась в складки. Но это лишь последствия зимовки, и они пройдут при хорошем питании. Пока же ящерица греется на камне, закрыв глаза. Ей некого бояться - никто в этих местах не справится с ней.

Прошло несколько дней. Белогрудый купается в пыльной ванне, а маленькие цапли трудятся над его шкурой, вычищая её. Они работают посменно - в гнезде птиц появились яйца, и одна из птиц насиживает кладку, пока другая питается и отдыхает. Белогрудому удаётся немного подремать на солнцепёке, но тревожный голос травяной цапли будит его. Цапля кричит громко и пронзительно - опасность явно очень велика, и дикобраз принимает боевую стойку: встав на задние лапы, он держит передние готовыми к удару. И это как раз кстати: из высокой травы выскакивает ядозуб-дракон. Громадная ящерица, видимо, не рассчитывала на какой-то ответ со стороны жертвы, поэтому она всеми силами показывает готовность к нападению. Ядозуб шипит, мотает головой и разевает пасть. Но дикобраз - это не тот противник, на которого можно безнаказанно напасть: когтями он может нанести серьёзные раны. Зато ядозуб вооружён сильным ядом: одного его укуса достаточно, чтобы взрослый дикобраз болел много дней, а детёныш умер почти сразу. Оба противника достойны друг друга, и оба совершенно не рады встрече. Поэтому оба начинают отступать, стараясь не показывать своего страха. Дикобраз обнюхивает землю, ища воображаемые корешки, но краем глаза наблюдает за хищником. А ядозуб поворачивается боком и начинает трясти хвостом из стороны в сторону, поглядывая на дикобраза. Но оба великана постепенно расходятся, сверля друг друга взглядами. Наконец, они удаляются друг от друга на безопасное расстояние и покидают поле боя. Белогрудый слышит чьи-то шаги, и не спешит успокаиваться: его когти всё ещё наготове. По следам ядозуба-дракона бежит полосатое головастое существо с сильными челюстями - сумчатая гиена. Этот хищник часто питается остатками добычи крупных хищников, практически не затрачивая усилий, чтобы обильно и вкусно поесть. Эта сумчатая гиена - самка. С начала зимы она носит в сумке трёх детёнышей, и сейчас им нужно больше питания. Но в этот раз полосатая хищница осталась ни с чем: охотник ушёл голодный, добыча осталась живая и готовая защищаться. Понюхав воздух, сумчатая гиена исчезает в траве вслед за своим чешуйчатым покровителем. Ей стоит быть осторожнее: ядозуб легко справится и с ней, если она не будет держаться на почтительном расстоянии.

Ядозуб-дракон уходит искать более лёгкую добычу. Ящерица исследует воздух своим тонким длинным языком, пытаясь определить, какие животные держатся поблизости. Учуяв лакомый многообещающий запах, огромная рептилия направляется по пахучему следу.

Индюки-страусы гнездятся на земле. Так делали их предки - североамериканские индейки, так делает большинство куриных птиц. Даже если бы они умели летать, это мало что изменило бы в их привычках. Гнездо индюка-страуса - это огромное сооружение из веток и травы посреди зарослей растений. В этом гнезде находится около двух десятков яиц - плод работы трёх самок из гарема одного самца. Гнездо бдительно охраняется несколькими крупными птицами, пока одна из них насиживает кладку. Индюк-самец иногда сменяет самок на гнезде, но большей частью он занят охраной гнездового участка. И именно он первым обнаруживает чешуйчатого хищника, неуклонно приближающегося к гнезду. Яйца уже почти готовы к выводу: птенцы уже попискивают из-под скорлупы. И это придаёт решимости охраняющим гнездо птицам. На взволнованный голос индюка прибегают две свободных от насиживания самки. Втроём птицы пытаются отогнать незваного гостя. Птицы раскрывают крылья, пытаются окружить ящерицу и клюнуть её. Однако ядозуб нисколько не напуган их агрессией. Напротив, он оценивает свои шансы: не он пришёл к добыче, а еда сама нашла его. Нужно лишь суметь взять её без потерь. Птицы колеблются, нападая на ядозуба: родительский инстинкт и инстинкт самосохранения диктуют им разные вещи. Будь они более смелыми и проворными, втроём они легко прогнали бы рептилию от гнезда.

Нерешительность крупных птиц придаёт храбрость ядозубу, и он переходит в атаку. Сильным ударом хвоста огромная рептилия сбивает с ног одну из самок, моментально разворачивается, наносит укус, несколько секунд держит зубы сомкнутыми на боку жертвы, затем отпускает индейку и отбегает в сторону. Ящерица не побеждена и не отступает - она просто ждёт. Укушенная индейка вскакивает на ноги и бежит вслед за удаляющимися сородичами. Но она заметно отстаёт от них, спотыкается, а через несколько минут ложится на землю. Ещё через минуту она мертва.

По следу ядозуб-дракон находит свою жертву. Он хватает тушу птицы и волочёт её в ближайшие кусты - подальше от любопытных взглядов падальщиков и хищников. Но чуткий нос уже привёл к его добыче сумчатую гиену. Самка с раздутой от детёнышей сумкой ожидает невдалеке, с вожделением вдыхая запах добычи ядозуба.

Рептилии едят не очень много - когда ядозуб закончил трапезу, на долю сумчатой гиены остались почти не тронутые потроха птицы и одна мясистая нога. Теперь будут сыты и сама гиена, и её детёныши, копошащиеся в сумке.

К началу лета природа готовится к ежегодному испытанию на прочность и выносливость. Трава становится всё реже и суше, многие весенние растения уже либо погибли, либо спрятались под землю и переживают сухой сезон в виде клубней и луковиц. Только колючие шары и столбы кактусов гордо возвышаются над усыхающей травой. Словно знаменуя торжество жизни над смертью, они цветут яркими цветками, привлекая днём жуков, а ночью - и мелких летучих мышей.

Белогрудый пока не страдает от голода - он умеет искать корни и клубни растений, а возле немногих прудов и речушек трава ещё сочна. У него появились нежданные спутники: индюки-страусы с выводком. Три взрослых птицы и их пёстрые пятнистые птенцы сопровождают огромного грызуна, держась на почтительном расстоянии от него. Они не конкурируют за пищу с Белогрудым, просто им легче добывать свой корм рядом с ним. Белогрудый знает, что сухие стебли с остатками крупного яркого цветка выдают местонахождение клубня пустынного огнецвета. Дикобраз откапывает сочный клубень с глубины более полуметра, при этом выбрасывая на поверхность десятки килограммов земли вместе с почвенными животными - личинками насекомых и пауками. Их-то и склёвывают индюки. Когда дикобраз уходит, съев очередной клубень, индюки-страусы долго роются в оставленной им яме, разыскивая корм.

Но с каждым днём добывать пищу становится труднее. А когда пересыхают пруды, не голод, а жажда становится главной проблемой обитателей пустыни. Растений-водоносов в пустыне много. Высокое ромашковое дерево скрывает под тонкой корой сочную влажную сердцевину. Но добыть воду из этого растения не удастся даже особо жаждущему животному. Мара-олень, стоя на задних ногах возле этого дерева, пытается сломать сочную ветку. Это нетрудно - рыхлая сердцевина поддаётся удару её ног легко. Гораздо труднее получить влагу - на изломе сразу выступает млечный сок, который на воздухе густеет в клейкую резиноподобную массу. Перепачкав себе нос, мара-олень отходит и бредёт искать другой источник воды. Родственник ромашкового дерева, странное медленно растущее растение «ежовая постель» прячет воду ещё надёжнее - в толстом клубневидном стебле. Этот стебель защищён от любителей полакомиться сочной сердцевиной колючими ветвями, которые сохраняются на растении по много лет. Живые только ветви текущего года. Позже они отомрут и станут защищать растение прочными сухими колючками. Даже толстый, похожий на бочку кактус защищён от травоядных животных хуже. Этим и пользуется дикобраз, предпочитая добывать воду из кактусов. Резким боковым ударом когтя он срубает верхушку растения и осторожно начинает выедать сердцевину. Влага в растении горькая и вязкая, но это не останавливает дикобраза. Кактус не погибнет - он просто даст от «пенька» несколько боковых побегов. Многие кактусы пустыни носят на себе следы деятельности гигантских дикобразов - они окружены «детками».

Белогрудый за несколько дней пил воду лишь из пары кактусов, но этого ему недостаточно. Он отыскивает прячущийся в траве крупный шаровидный кактус, и аккуратно втыкает в него когти. Мякоть растения поддаётся неожиданно легко, а изнутри кактуса раздаётся громкое шипение, вначале одиночное, а затем уже на несколько голосов. Змеи встречаются в пустыне и Белогрудый предпочитает не встречаться с ними близко. Он быстро отбегает от странного кактуса в сторону. Трудно сказать, понял ли он, что в этом кактусе змей не было. Шипение производили гусеницы бабочки - бражника-шипуна. Гусеницы этой бабочки умеют надувать вырост, отходящий от кишечника, и с силой выжимать воздух через рот, шипя как змея. При этом глазчатые пятна на их груди создают полное впечатление змеиной головы. Так насекомым удаётся отвадить многих мелких хищников.

В поисках воды Белогрудый выходит к руслу мелкой реки. Сейчас она совсем пересохла, но над некоторыми местами толкутся рои мошек. Это важный знак, и дикобраз направляется к одному такому месту. Обнюхав землю и корку ила, он начинает копать. Возле его боков растут две кучи песка, а яма постепенно углубляется. Наконец Белогрудый находит то, что искал: на дне ямы скапливается немного мутной жижи. Это вода, и если нет ничего иного, её можно пить.

Утолив жажду, Белогрудый отходит от реки и ложится отдыхать среди кустов. А к сделанному им колодцу начинают сходиться мары-олени. Острое обоняние помогает им определить наличие в воздухе паров воды, и они быстро прибегают на её запах. Животные лезут в яму дикобраза по несколько сразу, толкаются и громко выражают своё негодование криком, похожим на овечье блеяние.

Отдохнув, Белогрудый продолжает бродить по своей территории в поисках пищи. Он неторопливо обходит привычным маршрутом свои владения, время от времени помечая их мочой и помётом. Он хорошо читает запахи, и с сородичами предпочитает общаться с помощью запахов. Для него воздушный океан - открытая книга. И некоторые страницы этой книги могут оказаться просто ужасными: из сухих зарослей травы веет запахом смерти. Запах очень давний, поэтому дикобраз не опасается присутствия хищника. Он приближается к источнику запаха, и видит на земле тело мары-оленя. Она убита уже давно, причём на туше объедены в основном мягкие ткани вместе с кожей и шерстью. Остались только рёбра, позвоночник и голова животного. Белогрудый уходит, не обратив внимание на пёстрое перо, прилипшее к останкам животного.

Некоторым животным жара пустыни - не проблема. Днём, когда солнце нещадно печёт, над фиолетовыми соцветиями «ежовой постели» появляются, треща крыльями, крупные бабочки - взрослые бражники-шипуны. Бабочки сосут нектар на лету, попутно перенося с растения на растение пыльцу.

Ночью «ежовая постель» становится местом для удивительного спектакля природы, наступающего раз в семь лет. Из земли вокруг кустов почти одновременно появляются сотни шестиногих существ с передними ногами, похожими на серпы. Они выползают на кусты и тут же линяют, превращаясь в плотно сложенных существ, похожих на гигантскую блоху. Это ещё одно насекомое пустыни - цикада-камень. Она ловко имитирует камни, обитая на каменистых осыпях возле растений «ежовой постели». Их личинки развиваются, присосавшись к длинным корням этого растения. Взрослые насекомые несколько дней набираются сил, а затем в самое жаркое время дня, когда на небе ни облачка, а птицы отсиживаются в тени, над пустыней звучат их громкие пронзительные трели.

Во время обхода своей территории Белогрудый находит жертв засухи: молодых и взрослых мар-оленей, птенцов индюка-страуса. Одна находка оказалась особенно неприятной: мёртвый детёныш дикобраза, один из выводка Полосатой Иглы. Обнюхав иссохшее тельце детёныша, Белогрудый встряхивает головой и уходит прочь от этого места. Этого момента ждёт сумчатая гиена. Детёныши её уже покинули сумку, и теперь семья отыскивает пищу вместе. Труп маленького дикобраза для них не больше, чем просто еда, одна из многих мёртвых туш обитателей пустыни, которые засуха каждый год даёт хищникам.

В поисках тени Белогрудый спускается к руслу реки. Здесь растут деревья и можно немного отдохнуть в тени. Однако Белогрудый не единственный, кто хочет прохлады. Под деревом он замечает пару странных двуногих существ. У них круглые большие головы, когтистые ноги и шаровидное тело. Когда грызун-великан подошёл поближе, оба существа повернулись к нему и преобразились: они раскрыли крылья, взъерошили перья и защёлкали острыми короткими клювами. Эти чужаки - пара нелетающих равнинных сов. Они давно освоились на этой территории, но предпочитали не встречаться с дикобразом. Теперь их существование перестало быть секретом для Белогрудого. Совы выходят из тени деревьев, щёлкая клювами, а дикобраз принимает боевую стойку и держит наготове свои когти. Вдвоём совы смогли бы одолеть дикобраза, но это могло бы закончиться печально для одной из них - дикобраз наносит врагам страшные раны ударами передних лап. Противники не желают схватки, и стараются разойтись, демонстрируя друг другу силу и мощь. Когда Белогрудый уходит, совы возвращаются в тень деревьев.

Лето продолжается не вечно, и однажды с севера приходит прохладный воздух, несущий дожди. Быстро отрастают ощипанные травоядными животными растения. Кактусы, погрызенные дикобразами во время засухи, восстанавливают запасы влаги и залечивают раны.

Долгожданная прохлада воспринимается животными как сигнал - пора готовиться к зиме. Ядозуб-дракон охотится на различных животных, накапливая жир в основании хвоста. Это нужно ему для успешной зимней спячки.

Дикобразы также наедаются впрок свежей зеленью, откладывая жир на пояснице и в хвосте. Осенью у них проходит брачный сезон. Для этого важного события в годовом цикле животные собираются на пограничных территориях, где между самцами происходят турниры, а самки, готовые к спариванию, бродят поодаль. Здесь, на одной такой площадке Белогрудый встречает давних соперников и соседей. Старик Серомордый уже вряд ли сможет быть серьёзным соперником кому-либо из более молодых конкурентов. Чёрный слишком молод, он и не старается победить. Это его дебют в брачных турнирах, и в первый год зрелости ему, скорее всего, не победить. А вот Рыжий, зверь цвета сухой травы, и Белые Очки, светло-коричневый великан - весьма серьёзные соперники.

Когда начинается брачный поединок, самцы сходятся мордами. Вначале они вздыбливают иглы и выгибают спину, надеясь произвести впечатление на противника. При этом звери громко пыхтят и шумно дышат друг на друга. Если это не действует, самцы топают передними лапами. И здесь Рыжий сдаётся - он покидает брачный ринг. Белые Очки и Белогрудый сверлят друг друга взглядом, словно мартовские коты. Оба зверя бьют по земле хвостами, мотают головами и вздыбливают гребень из шерсти и игл на голове. Соперники равны по силе и не спешат сдаваться. Наконец хрупкое равновесие нарушается: Белые Очки бросается на Белогрудого и толкает его плечом в грудь. Оба противника валятся в пыль, Белогрудый отталкивает Белые Очки и вскакивает на ноги, а затем сам бросается на противника. Белые Очки удерживается на ногах, но получает сильный ушиб плеча. Оба зверя расходятся, демонстрируя друг другу огромные резцы. Однако кусаться они не могут: это было бы опасно даже для крупных животных. Мощный природный инстинкт препятствует использованию этого оружия. Усталые и измотанные, соперники расходятся. Вокруг брачного ринга собралось несколько самок, поэтому изматывающий бой бессмыслен - у каждого соперника есть шанс оставить потомство.

Белогрудый подходит к одной из самок - зрелой каштаново-рыжей «даме», и обнюхивает её морду. У готовой к спариванию самки около глаза открывается пахучая железа, и Белогрудый чувствует запах этих выделений. У него неплохой шанс оставить потомство.

У других животных осенью жизнь течёт вяло, а к зиме и вовсе замирает. Одно из таких существ - ядозуб-дракон. Громадная ящерица подползает к обрыву, в котором находится нора, где она год за годом зимовала. Но ядозуба настораживает запах: пахнет старым мясом. Осторожно пробуя воздух языком, рептилия подползает ко входу в нору, и заглядывает внутрь. Её встречает громкий протяжный крик: в норе сидит самка равнинной совы. Она в безвыходном положении - путь к бегству перекрыла огромная ящерица, чей укус опасен. Ближний бой в норе с огромной рептилией - бессмысленный и проигрышный. А в это время гигант подступает всё ближе, надеясь отвоевать своё законное владение.

Внезапно острая боль пронизывает спину ядозуба и заставляет его покинуть нору. Самец равнинной совы вернулся, и он готов помочь самке. Равнинные совы - моногамы, и связь между партнёрами сильна. Поэтому там, где есть одна сова, обязательно оказывается и другая.

Ядозуб разворачивается головой к новому противнику. Но сегодня сила не на его стороне: в осенней прохладе тело рептилии не такое подвижное, а совы - теплокровные животные, и их проворство не зависит от температуры воздуха. Пока ядозуб отвлёкся на самца равнинной совы, самка выскочила из норы, и у ящерицы появились уже два противника. Пока рептилия делает выпад на одного, другой наносит удар клювом или лапами. Тело ядозуба покрывают шрамы и раны, а земля под его лапами краснеет от крови. Через несколько минут борьбы ящерица падает бездыханной к ногам сов. Победа остаётся за ними, нора тоже.

Зима на просторах пустыни довольно мягкая. Очень редко, не более одного-двух дней в год, по утрам на почве оседает иней, а лужи покрываются льдом. Обычно же ночью прохладно, а днём может быть даже тепло. Стада мар-оленей пасутся на равнине, питаясь травой, которая медленно растёт даже зимой. Вместе с ними держатся табунки подросших индюков-страусов. Весной эти птицы разобьются на гаремы и смогут дать потомство. Но теперь их существование не столь безмятежно: у них появился враг, охотящийся и зимой. Равнинные совы преследуют этих животных, нападая из засады.

Стадо мар-оленей, пасущееся среди кустарников, находится в большой опасности. За ними наблюдают равнинные совы, укрывшиеся в зарослях. Когда одно животное отделяется от стада и слишком близко подходит к кустам, птицы нападают почти одновременно. Острые когти этих хищников наносят маре страшные раны и она мгновенно умирает. А испуганные сородичи убитой мары убегают подальше от пары пернатых убийц. Но эта встреча с равнинными совами - далеко не последняя для них. Ещё много мар-оленей будет убито совами за зиму.

Совы начинают жадно отрывать от тёплой туши и заглатывать куски мяса вместе с шерстью и связками. Это связано с особенностями их пищеварения: подобно совам в историческое время, неоценовые совы время от времени должны отрыгивать погадки - комочки шерсти и костей от добычи.

Остатки добычи равнинных сов поедает сумчатая гиена. Прошлогодние детёныши покинули эту самку в начале зимы, а в её сумке уже копошится четверо похожих на червячков детёнышей, родившихся несколько дней назад. Поедать остатки добычи сов не столь уж выгодно - эти птицы оставляют после себя разве что жалкие клочья мяса на костях добычи. Но челюсти сумчатой гиены легко разгрызают их, добираясь до костного мозга. Есть и одно преимущество у гиены, поедающей остатки добычи сов - если ядозуб выходил на охоту раз в неделю, то совы охотятся почти ежедневно, постоянно снабжая сумчатую гиену остатками добычи. Поэтому она не бедствует и при новых пернатых «хозяевах равнин».

Белогрудый не впадает в спячку: ему не страшна зима. У него отрос густой подшерсток, спасающий от мороза. Он бродит по своей территории, собирая корм. Сочные основания листьев растений, луковицы и коренья - вот его зимний корм. В зарослях кактусов Белогрудый находит красные сладковатые плоды этих растений. Вместе с его помётом семена кактусов попадут в почву и дадут ростки далеко от материнского растения. А сами кактусы выручат дикобраза, когда наступит засуха.

Мары-олени не всегда живут на пустынном нагорье. Летом некоторые стада этих животных откочёвывают на север - в царство равнин и высоких трав. Но там эти грызуны вынуждены конкурировать с многочисленными копытными - своеобразными реликтами эпохи голоцена.

Бестиарий

Медвежий дикобраз (Aepythizon ursinus)

Отряд: Грызуны (Rodentia)

Семейство: Древесные дикобразы (Erethizontidae)

Место обитания: запад Северной Америки, пустыни в области «ветровой тени» Скалистых гор.


На рубеже голоцена и неоцена область произрастания лесов в Северном полушарии сдвинулась на юг, теснимая ледниками. Часть лесных животных исчезла, но некоторым видам удалось выжить и приспособиться к новым условиям обитания. Когда леса стали отступать на север, часть бывших лесных обитателей осталась на той же территории и приспособилась к жизни в изменившемся мире. Среди этих животных были североамериканские древесные дикобразы (Erethizon dorsatum). Потомки этих животных увеличились в размерах, и стали своеобразными аналогами вымерших в плейстоцене наземных ленивцев. Один из видов этих зверей населяет леса умеренного пояса Северной Америки, а другой приспособился к жизни в суровом климате Гренландии.

Обширные области на западе Северной Америки являются пустынями – горы не пускают дождевые облака вглубь материка. В пустынях водится ещё один гигантский представитель семейства – медвежий дикобраз. Это наземное животное, похожее телосложением на медведя. Он весит до 500 кг при длине тела до 2 метров. Хвост медвежьего дикобраза очень толстый и короткий. Осенью в нём откладывается значительный запас жира на зиму. Передние лапы этого животного вооружены длинными (до 20 см) когтями, служащими для рытья земли и разрезания колючих кактусов. Из-за размера этих когтей животное при ходьбе опирается на внешнюю сторону кисти (как горилла). Медвежий дикобраз может передвигаться как на четырёх, так и на двух лапах – задние конечности животного стопоходящие, и легко выдерживают его вес.

Голова этого животного очень крупная и массивная. Резцы длиной до 15 см очень прочны – с их помощью животное может разгрызать кактусы и поедать волокнистые стебли пустынных растений. Тело медвежьего дикобраза покрыто редкой шерстью; к зиме развивается густой подшёрсток. На спине, пояснице и хвосте имеются унаследованные от предка длинные иглы (длиной до 15 – 20 см), служащие для защиты от хищников. На темени иглы очень длинные – до 30 см; они образуют «гребень», служащий для демонстрации противникам. Окраска шерсти животного сильно варьирует: основной фон от чёрного до песчано-коричневого, иглы от чёрных до полосатых, бело-серых и светло-коричневых; на морде и груди бывают белые или жёлтые пятна («очки», полоса на переносице, пятно на груди).

Медвежий дикобраз питается разнообразной пищей, которую может дать пустыня: растениями, клубнями, личинками насекомых; изредка это животное поедает падаль. В засуху он способен добывать влагу, разрубая кактусы когтями передних лап, словно арбузы, и выгрызая водянистую сердцевину. Зимой медвежий дикобраз сохраняет активность и в спячку не впадает.

Брачный сезон у медвежьих дикобразов начинается осенью, когда животные находятся в хорошей физической форме. Брачные ритуалы сопровождаются демонстрацией силы, и изредка заканчиваются драками между самцами. Весной самка рождает двух хорошо развитых детёнышей, покрытых шерстью. Они рождаются с открытыми глазами и уже через несколько часов после рождения способны следовать за самкой. Детёныши рождаются покрытыми шерстью, и только после 2-й недели жизни у них начинают отрастать иглы. Половая зрелость у этих животных наступает в 4 года, а продолжительность жизни составляет до 40 лет.

Пустынная мара-олень (Paracervimara aridophyla)

Отряд: Грызуны (Rodentia)

Семейство: Бегающие мары (Cervimaridae)

Место обитания: пустыни и саванны Северной Америки.


Появление в позднем третичном периоде Панамского перешейка стало причиной «Великого обмена» фаун Северной и Южной Америки. Следствием этого было массовое вымирание южных видов под натиском северных пришельцев. В раннем неоцене Панамский перешеек разорвался в результате движения материков, но взамен его какое-то время существовал прерывистый Антильский сухопутный мост, по которому в Северную Америку перешёл ряд южноамериканских форм, среди которых были древние мары-олени. В Южной Америке их потомком является пампасная мара-олень, а в Северной появилась её близкая родственница, пустынная мара-олень.

Этот вид бегающих грызунов отличается от южноамериканского сородича маскировочной «пустынной» окраской – однотонной жёлто-коричневой, без тёмной полоски на спине. У самцов пустынной мары-оленя, в отличие от самцов южноамериканского вида, белые не только «очки», но и вся нижняя часть головы до горла. Телосложение животного более грацильное, что улучшает теплообмен и позволяет без проблем существовать в условиях жаркого пустынного лета. На ногах вокруг копытообразных когтей имеются «щётки» густой шерсти, позволяющие свободно ходить по песку. К зиме пустынная мара-олень линяет, приобретая густую шерсть.

В физиологии пустынной мары-оленя также произошли изменения. Животное отличается выносливостью, может долго не пить, довольствуясь влагой из растений. При недостатке влаги животное может добывать воду из кактусов – осторожно, несколькими ударами копытообразных когтей пустынная мара-олень разламывает кактусы с толстым стеблем и выедает сочную мякоть.

В остальном биология этого животного сходна с биологией южноамериканского вида, но в связи с обитанием в менее благоприятных условиях самка рождает не двух, а только одного детёныша.

Индюк-страус (Dromeogallus meleagroides)

Отряд: Курообразные (Galliformes)

Семейство: Фазановые (Phasianidae)

Место обитания: пустыни запада Северной Америки.

В неоцене птицы отчасти укрепили свои позиции в фауне крупных позвоночных. В саваннах Северной Африки бродит гигантский страус-жираф (Deinostruthio altissimus), в Меганезии водятся разнообразные потомки эму – ложные моа (Pseudodinornis spp). В Северной Америке появился свой вид бегающих птиц – индюк-страус. Это гигантская нелетающая птица, потомок распространённого в Северной Америке индюка (Meleagris gallopavo), который адаптировался к обитанию на открытой местности в условиях жаркого лета и прохладной бесснежной зимы.

Фактически индюк-страус – это просто очень крупный нелетающий индюк; в его облике сохранилось очень многое от его предка. Это довольно крупная птица. Взрослый самец высотой до 150 см весит около 60 кг. Рост самки немного меньше: до 120 см при весе около 50 кг. Масса яйца этой птицы до 600 г, а рост только что вылупившегося птенца 20 см. Телосложение птицы плотное; шея и ноги длинные и лишены перьев. Ярким пятном в окраске этих птиц является цвет оголённой кожи на голове: она ярко-красного цвета, но вокруг глаз есть область голубого цвета. Клюв индюка-страуса очень широкий и высокий, дробящего типа – это приспособление для питания жёсткой пустынной растительностью. Над клювом растёт длинная кожистая «серьга», увеличивающаяся от притока крови – во время брачного ритуала или при раздражении. На горле растёт большой «кошелёк» - широкая складка кожи, выполняющая функцию теплообмена в жаркую погоду. Тонкая кожа «кошелька» обильно пронизана кровеносными сосудами, выводящими избыточное тепло.

Ноги индюка-страуса трёхпалые, приспособленные для бега. Внутренний палец заметно короче остальных, а четвёртый палец редуцирован до небольшого коготка. Когти короткие, прочные, копытообразные. Кроме того, у самцов есть длинные шпоры, используемые во время драки за самок.

Оперение на теле самцов медно-красное с зеленоватым отливом, крылья и хвост чёрные с белыми краями, на груди пучок тонких свисающих белых перьев. Самка имеет покровительственную песочно-жёлтую окраску с отдельными беспорядочно разбросанными коричневыми и серыми пятнами.

Крылья у этого вида птиц сохранились, но они укорочены и слишком слабы, чтобы поднять в воздух огромную птицу. У самок на крыльях растут только короткие коричневые перья (крылья кажутся «оборванными»), у самцов маховые перья превратились в большие мягкие «плюмажи» наподобие перьев в крыльях африканского страуса, используемые в брачных демонстрациях.

Этот вид живёт группами из одного самца и нескольких самок. Насиживают кладку птицы обоих полов, но самец делает это значительно реже самки. За птенцами ухаживают все члены группы. Гарем этих птиц гнездится вместе, но каждая самка строит индивидуальное гнездо недалеко от остальных. В кладке до 10 яиц, насиживание длится до 40 суток. Птенцы вылупляются хорошо развитыми и зрячими; они покрыты пёстрым серо-коричневым пухом, который обеспечивает им хорошую маскировку. В возрасте 5 месяцев молодые птицы становятся самостоятельными и собираются в небольшие стада, позже распадающиеся на отдельные семьи. Половая зрелость наступает в возрасте 3 лет.

Индюки-страусы питаются в основном растениями. Они поедают сочную зелень, которая может служить источником влаги, но в сухой сезон способны выкапывать клювом корни и клубни трав. Также птицы поедают насекомых, мелких позвоночных, и по возможности падаль.

Взрослые птицы способны развивать скорость до 60 км/ч. Если нет возможности убежать от врага, птицы активно обороняются, стараясь ударить противника лапами и клювом.

Ядозуб-дракон (Helodermopsis monstrosus)

Отряд: Чешуйчатые (Squamata), подотряд Ящерицы (Lacertilia)

Семейство: Ядозубовые (Helodermatidae)

Место обитания: пустыни и полупустыни тропического и субтропического поясов Северной Америки.


Пустыня является не самым лучшим местообитанием для млекопитающих, которые зачастую страдают от перегрева и недостатка воды. Но рептилии, которые требуют для жизни меньше воды, и зависят от температуры окружающей среды, получают преимущество перед млекопитающими в засушливых местообитаниях. В неоцене в пустынях водится большое количество видов крупных рептилий. Пустыни на юго-западе Меганезии населяет огромный драковаран – хищник из числа варанов, а в горах Ближнего Востока водится панголиния – крупный травоядный сцинк. В североамериканских пустынях также водится крупный вид рептилий – ядозуб-дракон, гигантская хищная ящерица, потомок ядозубов (Heloderma) эпохи голоцена.

Взрослый ядозуб-дракон достигает длины 3 – 3,5 метров и весит до 200 кг. Самец длиннее самки, но стройнее и легче её, с удлинённым хвостом. Самка короче, но массивнее, с относительно коротким хвостом. Эта рептилия сохранила пропорции тела своего предка, но конечности стали значительно сильнее. Тело ядозуба-дракона короткое и широкое, голова массивная; толстый хвост служит для отложения запаса жира на период зимней спячки.

Окраска разных особей сильно варьирует. В наиболее общем случае она представляет собой сочетание пятен неправильной формы, складывающихся в поперечные полосы; основные цвета – песочно-жёлтый и тёмно-бурый. Отдельные особи отличаются отклонениями в окраске вплоть до почти однотонной. На севере ареала и в горных районах преобладают тёмные особи, а в равнинных районах преобладают светлоокрашенные особи. Чешуя образует несколько продольных рядов крупных щитков вдоль спины и низкий гребень вдоль хребта.

Лапы животного когтистые, пятипалые, частично сдвинуты под туловище. Ядозуб-дракон не способен долго бегать, но может передвигаться шагом на вытянутых ногах.

Эта рептилия является хищником. Ядозуб-дракон питается крупными позвоночными, но может поедать мелкую добычу – змей, ящериц и наземных птиц. Изредка он поедает падаль. Зубы этой ящерицы конические; на трёх парах передних зубов верхней челюсти развиты глубокие продольные бороздки, связанные с ядовитыми железами. При укусе через них в тело жертвы попадает сильный нейротоксический яд, убивающий за полчаса животное весом до 200 кг. Ящерица охотится из засады, и способна быстро бегать только на небольшие дистанции. Обычно ядозуб-дркон устраивается в засаде среди кустарников или кактусов, и ожидает, пока жертва сама приблизится к нему. Атакуя добычу, ящерица наносит добыче укус, несколько секунд удерживает добычу челюстями, чтобы ввести в рану яд, после чего отпускает жертву и отходит в сторону. Если укушенное животное не погибает сразу, ящерица преследует укушенное животное шагом и дожидается, пока оно не погибнет. Свою добычу ядозуб-дракон разрывает на куски когтями и зубами.

Спаривание у этих рептилий происходит весной. Самец находит самку по запаху, и заходит на её территорию, соблюдая определённую осторожность. В брачный сезон его хвост приобретает контрастную поперечно-полосатую окраску, которая служит для демонстрации конкурентам и самке. Первые дни самка может проявлять агрессию к самцу, но он оставляет на земле и камнях пахучие метки, которые позволяют самке «познакомиться» с ним и привыкнуть к его присутствию. В течение брачного сезона самец ничего не ест, и самка не воспринимает его как пищевого конкурента. Спаривание начинается днём и продолжается в течение нескольких часов, почти до заката. Через месяц после спаривания самка откладывает вямку около 10 яиц весом до 200 граммов. Инкубация длится почти всё лето, и в течение этого срока самка охраняет гнездовой участок, изредка отлучаясь, чтобы поесть. Молодые ящерицы длиной до 30 см проводят первую зиму в норах грызунов, далее роют собственную, постоянную нору. Эти ящерицы легко доживают до 90 – 100 лет, но большинство молодых ядозубов-драконов гибнет в первый год жизни. Но даже только что вылупившаяся из яйца ящерица обладает ядовитыми железами и способна нанести болезненный укус. У молодых ядозубов-драконов слизистая оболочка рта имеет пятнистую окраску. Защищаясь от врага, ящерица разевает пасть и демонстрирует эту окраску. Если хищник не отступает, ящерица атакует его.

Ядозуб-дракон – это одна из самых крупных рептилий, обитающих в условиях сезонного климата с прохладной зимой. В местах обитания этой рептилии зима редко бывает морозной – только несколько дней в году бывают слабые ночные заморозки, и даже выпадает снег, который тает в течение дня. На зиму ядозуб-дракон впадает в спячку в специально приготовленном укрытии. Ящерица выкапывает большую нору, которая из года в год расширяется, обновляется и используется по много лет. Зимой эта рептилия затыкает вход в нору большим шаром из стеблей травы или кустарника.

Равнинная сова (Deinostrix sphinga)

Отряд: Совообразные (Strigiformes)

Семейство: Совиные (Strigidae)

Место обитания: пустыни и полупустыни на юго-западе Северной Америки.


Хищные птицы отряда соколообразных сильно пострадали от деятельности человека, и многие их виды в эпоху человека оказались очень малочисленными. Разрозненные популяции с обеднённым генофондом постепенно деградировали и исчезали. Но на смену этим птицам пришли другие – крупные хищные сорокопуты и совы. В неоцене эти птицы являются процветающими пернатыми хищниками.

В четвертичный период на островах Карибского моря обитала очень крупная, и, очевидно, нелетающая сова Ornimegalonyx. Однако, она вымерла ещё до появления человека в Новом Свете. В неоцене среди сов вновь появились очень крупные виды, такие, как сова-валькирия с Дальнего Востока Евразии и утбурд из Исландии. В Северной Америке появился другой крупный вид сов – равнинная сова. Это нелетающая птица, потомок кроличьей совы (Speotyto cunicularia). Высота взрослой птицы этого вида до 120 см, а вес – более 40 кг. У равнинных сов выражен половой диморфизм в размерах: самец мельче самки. Крылья у этих птиц большие, но равнинная сова не может летать. Зато она стала прекрасным бегуном и превратилась в беспощадного наземного хищника, не стеснённая необходимостью летать. У неё длинные ноги, которые позволяют развивать скорость до 50 км/ч на короткой дистанции. Строение пальцев этой совы весьма своеобразно: когти на трёх пальцах ноги сравнительно короткие, но на внутреннем переднем пальце ноги растёт очень длинный кинжаловидный коготь длиной до 9 см. Этот коготь позволяет птице быстро умерщвлять добычу – пустынную мару-оленя, крупного бегающего грызуна. Иногда равнинная сова нападает на детёнышей медвежьего дикобраза. При погоне палец с «боевым» когтем держится приподнятым (здесь прослеживается явление конвергенции с динозаврами-«рапторами» типа Velociraptor). При этом след совы кажется странным: один палец направлен вперёд, а два – назад. Только изредка кончик когтя касается земли, оставляя ямку.

Оперение равнинной совы позволяет ей легко маскироваться в пустыне. Основная окраска оперения – коричнево-бурых тонов с пятнами чёрного и песочного цвета. Благодаря такой окраске птица может оставаться незаметной, просто стоя неподвижно около камней или стволов деревьев. Сохраняя верность сумеречному образу жизни, равнинная сова охотится чаще на рассвете или в сумерках, но при выкармливании птенцов охота может продолжаться днём. Глаза птицы крупные и чувствительные, радужная оболочка оранжево-красного цвета. Зрение и слух у этой птицы острые.

Голос этих птиц – громкое уханье; птицы кричат дуэтом, и чаще всего по вечерам. Испуганная сова издаёт продолжительную трескучую трель.

Равнинная сова не умеет летать, и потому вынуждена гнездиться на земле. Для выведения потомства птицы используют различные укрытия; в каменистых пустынях птицы гнездятся среди скал, в тенистых расщелинах достаточного размера. На равнине птица может занимать и расширять норы различных животных, в том числе старые норы ядозуба-дракона. Сезон размножения у равнинных сов приходится на позднюю весну. В кладке 2 – 3 крупных яйца с белой скорлупой. Их насиживают оба родителя, сразу после кладки первого яйца. В результате птенцы выводятся в разное время, и разница в возрасте у них достигает 3 – 4 дней. Кормят птенцов оба родителя, но в первые дни это чаще делает самка. К осени молодые птицы становятся самостоятельными, но до этого времени доживает едва ли половина появившихся весной птенцов. Часть из них гибнет от обезвоживания, если получает недостаточно воды с кормом, и много птенцов становится жертвами собственных старших братьев и сестёр.

Половая зрелость у этих птиц наступает в возрасте 4 лет, а продолжительность жизни достигает 40 лет.


Сумчатая гиена (Phascohyaena tigrina)

Отряд: Опоссумы (Didelphimorphia)

Семейство: Опоссумы (Didelphidae)

Место обитания: засушливые районы на юго-западе Северной Америки.


История сумчатых млекопитающих в Новом Свете переменчива и драматична. После разрыва Панамского перешейка в раннем третичном периоде сумчатые Южной Америки стали процветать, а североамериканские постепенно исчезли. После восстановления связи между Северной и южной Америкой виды северного происхождения постепенно вытеснили южан, и только несколько южных разновидностей животных сумело колонизировать север. Среди них были опоссумы (Didelphis), которые с лёгкостью приспособились даже к жизни в антропогенном ландшафте. Это позволило им практически без ущерба перенести период экологического кризиса, и после исчезновения людей они эволюционировали в равных условиях с плацентарными млекопитающими. Среди них появился даже наземный морозоустойчивый вид – геопоссум, поселившийся в Гренландии.

В пустынях Северной Америки также водится сумчатое млекопитающее, потомок опоссумов эпохи человека – сумчатая гиена. Специализация к хищничеству привела к значительному изменению облика этого животного по сравнению с его предками. Сумчатая гиена напоминает тяжело сложенную крупную собаку с длиной тела около 1 метра. Её хвост длиной до 50 см утратил гибкость, характерную для предков этого животного, которые лазали по деревьям. Животное стало пальцеходящим, и его рост в плечах составляет около 60 см. Вес сумчатой гиены до 70 кг (самка примерно на 10% тяжелее самца) – это самое крупное сумчатое млекопитающее Нового Света.

Голова сумчатой гиены массивная; челюсти короткие и сильные, способны разгрызать кости. Окраска шерсти песочно-жёлтая, на голове, шее и плечах – короткие поперечные чёрные полосы, на спине и крупе полосы длиннее, заходят на бока и бёдра (окраской несколько напоминает сумчатого волка). Когти умеренно острые, не втяжные. Подушечки лап покрыты толстой ороговевшей кожей, что позволяет животному бегать по нагретым камням и песку. Сумчатая гиена бегает медленно (её предельная скорость до 40 км/ч на короткой дистанции), но благодаря выносливости она способна загонять крупную добычу, преследуя её шагом или трусцой до 6 – 8 часов подряд. Летом добычей сумчатой гиены чаще всего бывают мелкие позвоночные и крупные насекомые, но зимой она охотится на крупную дичь и поедает падаль. Часто сумчатая гиена держится вблизи равнинных сов или ядозубов-драконов и поедает остатки их добычи.

Это одиночный хищник, а несколько животных могут собираться лишь у трупа крупного животного. Некоторое время держится вместе пара в брачный сезон или самка с подростками, покинувшими её сумку. Брачный сезон у сумчатой гиены растянут с зимы до поздней весны. В отличие от многих сумчатых, рождающих большое количество недоразвитых детёнышей, самка этого вида рождает всего 2 – 3 детёнышей. Сумка у этого вида хорошо развита и открывается назад. Беременность короткая – 13 суток; детёныши рождаются недоразвитыми, как у всех сумчатых, и развиваются в сумке около 40 суток. Когда они подрастают настолько, что мешают самке передвигаться, они переселяются на спину матери и цепляются лапами за её шерсть. В этом возрасте кости кисти и ступни у них относительно короткие, и детёныши обладают цепкой хваткой – это наследие древесного образа жизни их предка. Двухмесячные детёныши уже довольно тяжёлые, и самка оставляет их в логове (нора под корнями деревьев, прогнивший ствол крупного дерева, расщелина в скалах), отправляясь на охоту. С 5 месяцев детёныши учатся охотиться вместе с матерью, а восьмимесячные подростки уже, как правило, ведут самостоятельную жизнь. Детёныши последних выводков остаются с матерью на зиму, и покидают её только к началу брачного сезона, когда она начинает проявлять к ним агрессивность. Голос сумчатой гиены похож на лай небольшой собаки, агрессивно настроенное животное издаёт протяжный хриплый рык.

Половая зрелость у молодых зверей наступает на втором году жизни, продолжительность жизни в природе обычно не более 13 – 15 лет.

Травяная цапля (Nanoardea pratensis)

Отряд: Аистообразные (Ciconiiformes)

Семейство: Цаплевые (Ardeidae)

Место обитания: пустыни и полупустыни Северной Америки.


Ледниковый период на рубеже голоцена и неоцена вызвал сильное иссушение климата. Огромные массы воды были связаны в гигантском ледниковом щите, который закрывал собой едва ли не половину Евразии и Северной Америки. Области влажного климата сильно сократились, зато пояс сухих местообитаний расширился. Влаголюбивые животные отступали в привычные места обитания, либо вымирали. Но некоторые виды смогли приспособиться к жизни в сухих местообитаниях. Среди них, в частности, были цапли. В неоцене сохранилось несколько видов этих птиц, приспособленных к жизни в степях и пустынях. В Южной Америке водится гигантская нелетающая цапля-охотник, а в евразийских степях живёт степная цапля. В североамериканских пустынях есть вид цапель, обитающий в пустынях – карликовая травяная цапля.

Это сравнительно небольшая птица с длинной шеей и длинными ногами, ростом около 40 см и весом до 300 граммов. Окраска оперения этого вида маскировочная: по песочному фону тянутся продольные коричневые, чёрные и серые штрихи. На голове растёт белый хохолок; при волнении птицы (например, в случае тревоги) он поднимается, сигнализируя о состоянии птицы. Травяная цапля питается наземными беспозвоночными и мелкими позвоночными. Она часто держится возле мест, где гигантские медвежьи дикобразы принимают пыльные ванны, и оказывает им услуги чистильщика, аккуратно выбирая паразитов среди шерсти и игл зверя. Есть ещё одна немаловажная роль этой птицы в жизни дикобраза – острое зрение и хороший слух позволяют птице распознавать появление возможного хищника задолго до дикобраза, и она предупреждает этих зверей о приближении врага. Сама птица летает неохотно, и в случае опасности просто затаивается в сухой траве, вытянувшись вертикально, как выпь. Голос этой птицы – карканье, в случае тревоги очень частое и долгое.

Травяная цапля не утратила способности летать. Она относится к перелётным видам, и на зиму улетает в пампасы Южной Америки. Её миграционные пути проходят по западной окраине тропических лесов в бассейне Амазонки и Гипполиты, где эти цапли останавливаются на короткое время. Этот вид мигрирует небольшими стаями, часто вместе с другими видами птиц.

Травяная цапля гнездится парами на земле, среди густого колючего кустарника или кактусов. В кладке этого вида 3 – 4 яйца с коричневой пятнистой скорлупой. Птенцы вылупляются слепыми, но покрытыми редким серым пухом. Через неделю они прозревают и постепенно обрастают коричневыми перьями. Месячные птенцы уже покидают гнездо и кормятся вместе с родителями. Перед отлётом на зимовку семья распадается. Молодые птицы гнездятся на следующий год.

Бражник-шипун (Cactosphinx cactivora)

Отряд: Чешуекрылые, или Бабочки (Lepidoptera)

Семейство: Бражники (Sphingidae)

Место обитания: пустыни Северной Америки.


Насекомые – самая процветающая группа животных в своём размерном классе. В неоцене их разнообразие осталось на том же уровне, как в эпоху человека. Благодаря высоким способностям к адаптации, насекомые быстро освоили новые экологические ниши в экосистемах раннего неоцена, и быстрее прочих животных оправились от последствий экологического кризиса на рубеже голоцена и неоцена.

В пустынях Северной Америки обитают разнообразные насекомые. Но они сталкиваются с существенной проблемой – избытком солнца при недостатке воды. Поэтому большинство насекомых, особенно на личиночной стадии, ведут скрытный или ночной образ жизни. Но днём над цветками пустынных растений летает крупная бабочка, похожая на колибри. Это бражник-шипун, один из самых заметных видов пустынных насекомых. Взрослая бабочка ведёт дневной образ жизни и имеет сравнительно крупный размер: длина тела около 6 см, размах крыльев до 15 см, длина гибкого хоботка до 10 см. Этот вид живёт почти исключительно за счёт кактусов; только имаго может питаться на других растениях. Окраска передних крыльев имаго имитирует расцветку стебля кактуса: она тёмно-зелёная с отдельными белыми продольными штрихами. Задние крылья окрашены в ярко-красный цвет с металлическим блеском. На них есть чешуйки, сильно отражающие ультрафиолетовые лучи. Они служат для распознания насекомыми друг друга – благодаря блеску солнечного света на задних крыльях летящую бабочку видно издалека. Ещё одна яркая метка – голубые волоски на кончике брюшка, резко контрастирующие с чёрной окраской тела.

Взрослая особь живёт на кактусах, и ночью прячется на стеблях между рёбрами, под защиту колючек. Бабочки этого вида летают в самое жаркое время дня, когда активность большинства позвоночных животных снижена. Бражник-шипун питается нектаром кактусов, предпочитая трубчатые цветы ярких окрасок: красно-оранжевых и фиолетовых. Для кормления насекомое «зависает» над цветком, делая крыльями до 30 взмахов в секунду – при этом раздаётся глухое жужжание.

Пустынные местообитания не очень благоприятны для гусениц этого вида, которые нуждаются в высокой влажности воздуха. Поэтому взрослая бабочка откладывает яйца небольшими порциями (не более 8 – 12 штук) только на стебли шаровидных или цилиндрических кактусов в местах, где на стволе имеются повреждения. Гусеницы, выведшиеся из яиц ночью, сразу же вгрызаются в мякоть стебля и выедают в ней тоннель, успевая спрятаться от дневной жары. Они живут на протяжении всего срока развития внутри стволов кактусов, питаются рыхлой водянистой тканью, и не трогают внешней коры растения. Поэтому повреждённый кактус внешне не отличается от здорового, и лишь растёт значительно медленнее. Если корма оказалось недостаточно, гусеницы способны покидать съеденное растение и искать новое. Такие миграции совершаются по ночам. Окраска гусениц старшего возраста несколько напоминает змеиную: на ржаво-буром фоне есть «сетка» линий неправильной формы чёрного цвета. Передний конец тела немного утолщён, по его бокам имеется пара пятен, имитирующих глаза. От кишечника гусеницы в сторону спины отходит вырост, способный заполняться воздухом. Потревоженные гусеницы надуваются, а затем понемногу выпускают воздух через рот, имитируя змеиное шипение. При этом они раскачиваются в стороны, имитируя движения рассерженной змеи. Также у защищающихся гусениц выпячиваются двойные выросты на первом грудном сегменте, изображающие раздвоенный змеиный язык.

Готовая к метаморфозу гусеница достигает длины 10 – 11 см; она находит убежище на стволах деревьев под корой, либо среди колючек кактусов, где и окукливается. За год сменяется два поколения этих бабочек. Первое поколение бабочек выводится после самого жаркого времени лета. Они питаются на различных пустынных растениях. Второе поколение зимует на стадии куколки, выводясь к моменту цветения кактусов.

Цикада-камень (Cryptotibicen apterus)

Отряд: Равнокрылые хоботные (Homoptera)

Семейство: Цикады (Cicadidae)

Место обитания: пустыни Северной Америки.


Большинство цикад населяет тропические леса, где они достигают особенного разнообразия. Но среди этой группы насекомых есть виды, освоившие жизнь в пустыне. Причём они наиболее активны именно в самое жаркое и сухое время дня, когда, кажется, сам воздух раскалён.

Цикада-камень – это крупное насекомое, длиной до 6 см. Её внешность очень своеобразна: животное искусно имитирует камень. Форма тела имаго округлая, все отделы тела плотно пригнаны друг к другу, и швы между ними практически незаметны. Поверхность тела шероховатая, покрыта мелкими волосками. Цвет насекомого изменчив: от тёмно-коричневого до серого; он зависит от цвета окружающей среды, и определяется в течение первого дня жизни взрослого насекомого. Взрослая цикада-камень бескрылая, но может прыгать подобно кузнечику: задние ноги очень сильные.

Цикада-камень активна в сильную жару, когда многие насекомоядные животные прячутся в укрытиях. Самцы для привлечения самок издают громкие звуки, напоминающие звук циркулярной пилы. Взрослые насекомые обладают сосущим хоботком и питаются соком «ежовой постели» - многолетнего растения семейства астровых.

Развитие этого вида долгое. Оно подчинено определённому ритму: массовый вывод происходит один раз в 7 лет. Личинки по мере развития меняют образ жизни. Первые два года жизни они – активные хищники-землерои, поедающие мелких беспозвоночных (в том числе собственных сородичей, даже старшего возраста). Личинки высасывают добычу живьём с помощью хоботка. Богатая белком пища способствует их развитию. По окончании второго года жизни личинки ищут по запаху корни «ежовой постели» и живут на них 5 лет как паразиты растения. На взрослом растении может паразитировать до десятка личинок. Массовый метаморфоз начинается ближе к времени засухи. Взрослые насекомые держатся на каменистой почве вблизи кормовых растений. Продолжительность жизни взрослого насекомого – до трёх недель. В это время цикада-камень регулярно питается на толстом реповидном стебле «ежовой постели». В последнюю неделю жизни самцы становятся очень активными. Они перестают питаться, и их поведение направлено исключительно на поиск самок и спаривание с ними. Это закономерный финал их жизни: самцы погибают от истощения. Самки успевают спариться два или три раза в жизни. Через день после спаривания самки откладывают яйца в почву. Для этой цели они ищут нору какого-либо роющего животного. По ней самка спускается в слои влажной почвы, и откладывает яйца в землю. Многие особи погибают в это время. Но во время второй или третьей кладки самка иногда не может отложить все яйца и гибнет в глубине норы. В некоторых норах насчитывается до десятка мёртвых самок цикады-камня.

Гербарий

Ромашковое дерево (Pyrethroyucca spinosissma)

Порядок: Астровые (Asterales)

Семейство: Астровые (Asteraceae)

Место обитания: пустыни и полупустыни субтропиков Северной Америки.

После изменения климата, произошедшего на рубеже голоцена и неоцена, условия жизни в пустынях, а также само расположение пустынь сильно изменились, что вызвало сокращение численности и даже вымирание многих характерных пустынных растений. В эпоху человека юкка (Yucca), характерное растение пустыни, стала большой редкостью. Но в суровых условиях пустынь ледникового периода появлялись новые виды растений. Когда ледник отступил, и условия жизни стали более стабильными, новые виды растений стали расширять область обитания и вытеснять прежних доминантов.

Ромашковое дерево – один из новых переселенцев в пустыню, аналог юкки. Подобно юкке, это растение формирует в полупустыне «леса без тени» из редко стоящих деревьев высотой 4 – 5 метров, с негустой кроной и толстыми ветвями.

На систематическую принадлежность ромашкового дерева указывает форма его соцветий. Это корзинка с мясистым основанием диаметром до 10 см, которая напоминает крупный цветок ромашки (отсюда название растения). Длинные язычковые цветки («лепестки») белые, расположены по краю в два ряда; середину корзинки занимают мелкие жёлтые обоеполые цветки.

Растение произрастает в виде маловетвистого дерева. Ствол одревесневает только на поверхности, а рыхлая сочная сердцевина служит для хранения запаса воды. Её пронизывают многочисленные сосуды с млечным соком. Если ветвь растения сломана, млечный сок, содержащий много каучука, вытекает из раны, сразу же густеет от соприкосновения с воздухом и закрывает рану. Это приспособление для сохранения воды от различных травоядных животных.

Корневая система имеет длинный главный корень, достигающий водоносных слоёв почвы на глубине до 20 – 25 метров. Также от главного корня отходят горизонтальные корни, несущие под корой многочисленные почки возобновления, из которых прорастают новые деревья. Фактически лес площадью до 10 – 15 тысяч квадратных метров может представлять собой корневые отпрыски всего 2 – 3 деревьев-родоначальников. Оборванный корень дерева не гибнет: на нём просыпается одна или несколько почек, из которых появляются надземные побеги.

Сломанная ветка также не гибнет: она быстро укореняется за счёт внутренних запасов влаги, но из-за отсутствия стержневого корня может выживать долгое время, и даже давать семена, лишь на достаточно влажных почвах, например, вблизи водоёмов или в иных местах, где грунтовые воды подходят близко к поверхности.

Листья ромашкового дерева простые, перистые, остроконечные, колючие на кончиках лопастей. Колючки есть и на верхней стороне листа. Ствол одет остатками сухих листьев – это приспособление для защиты от перегрева. Средняя жилка листа очень прочная и заостренная. Она долго сохраняется после разрушения высохшей листовой пластинки. Такие колючки надёжно защищают дерево от травоядных животных.

У ромашкового дерева бывает две волны роста на протяжении года: весенняя и осенняя. Это растение цветёт во 2-й половине лета (в осеннюю волну роста), после спада засухи. Семена мелкие, снабжены волокнами-«парашютом», благодаря которым разлетаются на большие расстояния. Они прорастают весной, сразу после повышения дневной температуры до +5°С; проростки легко переносят зимние и весенние заморозки. До засухи проросток успевает накопить достаточно влаги для выживания и образует небольшой клубневидный ствол. Позже молодое растение образует длинный стержневой корень. На 10-м году жизни ромашковое дерево впервые цветёт и начинает давать отпрыски. Оно сравнительно долговечно, и живёт до 300 лет.

Пустынный огнецвет (Psammodahlia aquifera)

Порядок: Астровые (Asterales)

Семейство: Астровые (Asteraceae)

Место обитания: субтропические пустыни Северной Америки.

Не все пустынные растения круглый год находятся над поверхностью почвы, стойко перенося летнюю жару и зимний холод. Некоторые виды появляются на поверхности только на краткий промежуток времени – в период дождей. Они переживают летнюю жару в виде покоящихся клубней или луковиц. Поэтому пустыня фактически намного богаче растительностью, чем это кажется в летнюю жару. Одним из растений, «играющих в прятки», является пустынный огнецвет – многолетнее растение, потомок растения, хорошо известного как садовое: Dahlia × cultorum, садовый георгин, распространённое в эпоху человека растение. Но возможно, предком этого вида был один из диких видов этого рода, происходящего из Нового Света.

Надземная часть пустынного огнецвета травянистая. От массивных клубней весной отрастают многочисленные трубчатые полые стебли высотой до 2 метров. Листья этого растения широкие, перистонадрезанные, покрытые тонким слоем воскового налёта, из-за чего зелень растения имеет отчётливый голубоватый оттенок.

Соцветия-корзинки этого растения похожи на ромашки диаметром до 5 см. Язычковые цветки («лепестки») красно-оранжевые с жёлтыми кончиками (отсюда название «огнецвет»). Они появляются на длинных цветоносах из пазух листьев. Вегетация пустынного огнецвета длится от окончания весенних заморозков до пика засухи (с середины февраля по середину июля), в остальное время надземная часть растения отмирает.

Под землёй на глубине 1 метра и более, защищённые слоем почвы от зимних холодов и травоядных животных, находятся крупные корневые клубни этого вида, весящие до 10 кг. Клубни наполнены рыхлой тканью, которая содержит запас воды, необходимый для развития. В летнюю жару клубни сморщиваются, но в период осенних дождей восстанавливают утраченные запасы влаги.

Основания стеблей, находящиеся под землёй, не погибают – на них образуются почки, из которых весной отрастают новые побеги. Интенсивное нарастание клубней идёт в период весенних дождей (март – апрель), когда почва достаточно влажная. В это время рост стебля замедлен. В мае и начале июня когда побеги растения достигают высоты метра, пустынный огнецвет цветёт. Семена вызревают в начале сезона засухи, пока стебли растения не засохли. Они не имеют хохолков или иных приспособлений для пассивного переноса ветром, но зато их оболочка очень прочная. Как правило, их переносят грызуны или птицы. Когда они запасают семена разных растений, у семян пустынного огнецвета есть вероятность не быть съеденными. Они прорастают в сезон осенних дождей. За 2 месяца (до зимних заморозков) молодое растение успевает образовать маленький клубень и обеспечить себе возможность роста на будущий год. Сокращение корней после первых заморозков втягивает клубень в почву на глубину до полуметра, что защищает растение от большинства травоядных и позволяет пережить зиму. Это растение развивается быстро: оно зацветает на 2-й год жизни, но живёт лишь до 12 – 15 лет.

«Ежовая постель» (Pseudosenecio echinatum)

Порядок: Астровые (Asterales)

Семейство: Астровые (Asteraceae)

Место обитания: пустыни и полупустыни Северной Америки.

В эпоху человека растения рода крестовник (Senecio) широко распространились по Земле, образуя разнообразные жизненные формы – от однолетних трав до деревьев. Высокая экологическая пластичность позволила им легко пережить эпоху глобального экологического кризиса, ставшего границей голоцена и неоцена. Впоследствии среди потомков этих растений появились виды, приспособленные к разнообразным условиям жизни, в том числе к экстремальным. Одно из таких растений произрастает в североамериканских пустынях. Странная внешность этого растения, образующего колючую подушковидную форму, породила его название: «ежовая постель».

Это многолетнее растение, которое произрастает на каменистых участках пустыни. «Ежовая постель» образует длинные тонкие водоносные корни, которые тянутся к водоносным слоям почвы на глубину до 30 метров.

Растение имеет подушковидную форму роста. Многочисленные колючие ветвистые стебли длиной до 1 м отходят от многолетнего каудекса весом до 50 кг, покрытого опробковевшей корой. В рыхлой ткани, заполняющей каудекс, запасается вода, но добыть её для наземного животного крайне затруднительно: отмершие стебли высыхают и сохраняются на растении до двух лет, образуя густую «подушку» из игл. Только роющие животные могут паразитировать на этом растении, но подкопать его трудно из-за каменистой почвы, где произрастает «ежовая постель».

Листья «ежовой постели» серебристые от опушения. Их края зубчатые, и каждый зубец оканчивается колючкой. Стебли растения пятигранные, жёсткие, с пучками волокон, проходящих в сердцевине. Грани стеблей вытянуты в виде твёрдых остроконечных зубцов, благодаря которым растение надёжно защищено от крупных животных.

Соцветия-корзинки «ежовой постели» очень мелкие и невзрачные. Они состоят из нескольких десятков серо-голубых язычковых цветков. Эти цветки покрыты многочисленными тонкими волосками, которые хорошо отражают ультрафиолетовый свет, и привлекают насекомых-опылителей. Несколько десятков мелких корзинок собрано в кисть на конце длинного центрального цветоноса (высотой до 3 метров). Сильный экземпляр может образовать одновременно до 6 – 8 цветоносов.

«Ежовая постель» цветёт в засушливый сезон, когда летают крупные мухи и осы. Семена, снабжённые тонкими крючковатыми колючками (это видоизменённые волоски-парашютики предковых форм), созревают в конце лета. Ко времени их созревания цветонос наклоняется к земле, а плотные листочки обёртки соцветий раскрываются. Зрелые семена держатся на цветоложе непрочно, и легко цепляются за шерсть млекопитающих, оперение птиц и волоски на теле крупных насекомых. Они обладают плотной оболочкой и сохраняют всхожесть до 12 лет.

Растение развивается медленно: «ежовая постель» впервые зацветает на 20-м году жизни. Но зато этот вид растений отличается редкостным долголетием: средний экземпляр легко доживает до 150 лет, а в особенно благоприятных условиях встречаются 200-летние «патриархи», цветущие столь же обильно, как молодые растения.

14. Будни широких равнин

(Равнины центральной части Северной Америки)

Севернее Мексиканского нагорья, в центре Североамериканского материка расстилаются на сотни километров великие равнины. Они не очень похожи на равнины времён голоцена: климат стал более влажным, и во многих местах образовались небольшие озёра и реки. Берега их густо поросли деревьями, а по опушкам этих лесов растут густые кустарники. Но всё равно большую часть территории равнин занимают травы - сообщества разных видов злаков. Возле водоёмов злаки сменяются жёсткой осокой, камышом и рогозом. Все эти растения объединяет одна общая черта - они легко выдерживают постоянную «стрижку» зубами тысяч травоядных зверей. Лишь среди деревьев и кустарников выживают более нежные травянистые растения. Зато равнины - царство злаков. Каждое лето множество колосков, метёлок и пушистых кистей трав разных видов тянется к солнцу и рассеивает семена. Пожалуй, лишь такая фантастическая выносливость и тяга к жизни, какая есть у злаков, и поддерживает жизнеспособность и продуктивность степного сообщества.

Травоядные нескольких видов доминируют в этом ландшафте. На равнинах кормятся стада странных, похожих на лошадь и зебру животных. Это одни из последних непарнокопытных - азиногиппусы. Странные звери, похожие на короткомордых мулов с полосатыми, словно у зебры, ногами, живут стадами под властью крупного жеребца. Короткая морда азиногиппуса - приспособление для питания жёсткими злаками равнин. Сам облик этого животного сформирован жизнью на равнине: животные очень высокие, с крепкими копытами и длинными ногами. У них прекрасный слух и острое зрение. Азиногиппусы пасутся в зарослях злаков, временами поднимая голову и оглядываясь. Зверей одолевают кровососущие насекомые и мухи, поэтому они постоянно фыркают, всхрапывают, как лошади, и трясут длинными ушами с кисточками на концах. Эти животные не подходят близко к кустарникам, поскольку чувствуют, что среди них могут прятаться хищники. Зато на открытой равнине азиногиппусы чувствуют себя в безопасности: они могут вовремя заметить крупного хищника издали и ускакать от него.

Кажется, заросли кустарников во влажном климате в конце концов вытеснят светолюбивые травы. Но этого не случится, поскольку на ветви и листья кустарников есть свои четвероногие любители зелени: массивные пекари-бизоны и стройные изящные мары-олени. Пекари-бизон - гигантское травоядное с крупной головой и массивным телом, похожее отчасти на американского бизона. Но в отличие от своего жвачного рогатого двойника, пекари-бизон предпочитает равнинам влажные луга и кустарники, где кормится растениями, которые не ест быстроногий азиногиппус: осоками и рогозом, а также влаголюбивыми злаками и кустарниками. Поедая корневые отпрыски кустарников, пекари-бизон не даёт им распространяться на большие территории.

Рядом с массивными пекари-бизонами кормятся и другие травоядные - мары-олени. Эти животные - не копытные, а бегающие грызуны. Они занимают экологическую нишу вилорогов, когда-то многочисленных и разнообразных в Северной Америке, но не переживших массовое вымирание на границе голоцена и неоцена. Мары-олени питаются листьями кустарников и молодых деревьев. При этом звери могут вставать на задние ноги, опираясь передними о ствол дерева, чтобы дотянуться до верхних веток. Кроме того, небольшие размеры позволяют марам-оленям кормиться там, где не смогут пройти крупные звери: между кустами. Там растут нежные сочные травы, не относящиеся к злакам, которые эти грызуны особенно любят.

На равнинах Америки пасутся несколько видов травоядных, но они не конкурируют друг с другом, потому что поедают разные виды растений. Единственное место, где интересы разных видов животных как-то совпадают - это водопой. К озёрам, разбросанным по равнине, ведут многочисленные звериные тропы. И здесь лучшее место для хищника, чтобы устроить засаду. Чувствуя это, мелкие обитатели равнин стараются держаться рядом с крупными и сильными.

Стадо пекари-бизонов под предводительством зрелого самца с густой «бородой» на нижней челюсти и шее неспешно бредёт на водопой. Среди массивных зверей в клубах поднимаемой ими пыли мелькает несколько мар-оленей. Эти длинноногие грызуны стараются не отстать от гигантов, но вынуждены увёртываться от их прочных копыт. Если мара-олень случайно споткнётся, то будет просто раздавлена в лепёшку массой крупных пекари. Некоторые из бурых гигантов жуют сорванные на ходу травы, другие отталкивают сородичей, пробираясь в начало стада. Мары-олени постоянно делают высокие прыжки, увёртываясь от безразличных к ним великанов. Когда стадо подходит к воде, первыми выстраиваются вдоль берега пекари-бизоны. Огромные морды припадают к воде, ноги расставлены, а соседние животные упираются друг в друга боками так плотно, что пролезть между ними не может даже ловкая мара-олень. Когда один из грызунов заходит сбоку, его практически сразу прогоняют двое молодых пекари-бизонов, пришедших следом. Постепенно напившиеся звери отходят от воды и на их место тут же заступают новые. Мары-олени торопливо перебегают между массивными пекари-бизонами, делая по возможности несколько глотков воды на свободном месте.

Но быть рядом с массивными зверями всё же выгодно: в траве прячется хищник. Коричневое тело скользит среди трав и кустарников, стараясь не выдать своего присутствия массивным пекари-бизонам. Неясные пятна и полосы на его шкуре помогают лучше маскироваться от плохо видящих травоядных. Это представитель семейства кошек - балам, потомок одного из мелких кошачьих Америки. Его тело вытянуто, словно у хорька, а сильные задние ноги длиннее передних. Балам - специалист по охоте на мелкую дичь, поэтому крупный пекари-бизон для него не представляет интереса, хотя отбившийся от стада детёныш легко может быть пойман им и съеден. Но сейчас детёнышей охраняют массивные взрослые звери, а мары-олени не отходят далеко от пекари-бизонов.

Когда стадо отходит от воды, мары-олени задерживаются у водопоя. Это не осталось без внимания балама, и крупный хищник крадётся к нескольким отставшим зверям. Но когда до добычи остаётся буквально два прыжка, его замечают: предательский порыв ветра донёс его запах до пекари-бизонов. Стадо сразу поднимает тревогу: взрослые самки ревут, подзывая детёнышей. А глава стада, массивный «бородатый» самец, выходит к хищнику и демонстрирует свою силу. Он громко ревёт, бросает ногами комья земли в разные стороны, мотает головой. Шерсть на его голове встаёт дыбом. Балам достаточно равнодушно смотрит на это представление и отходит: он не станет нападать на взрослого самца пекари-бизона, но сумеет защитить себя или укрыться на дереве, если потребуется. Крупная кошка оглядывается через плечо на ревущего великана и уходит в кустарники.

А стадо пекари-бизонов ещё долго не может упокоиться: самки не видят хищника, и воспринимают как угрозу любое крупное существо, приближающееся к детёнышам. Когда к сбившимся в кучу малышам неосторожно подходит мара-олень, одна из самок пекари-бизона нападает на неё, громко сопя. Атакованная мара-олень делает высокий прыжок, что служит сигналом опасности для сородичей. И через секунду уже все мары-олени удирают высокими прыжками от стада пекари-бизонов.

Охота вблизи водоёма может быть очень добычливой, но также бывает и опасна. На одном из соседних озёр, которое было когда-то частью русла крупной реки, самка балама и пара её детёнышей ищут еду. Эти кошки очень умны и используют множество разнообразных источников пищи. Самка обучает своих малышей искать очень питательную и вкусную еду - яйца черепах. Она внимательно осматривает и обнюхивает берег, надеясь отыскать следы недавнего присутствия черепахи, отложившей яйца. И в одном месте песчаного берега, под обрывом, который защищает это место от стад травоядных, спускающихся к водопою, она находит то, что искала. Урчанием самка подзывает котят, даёт им обнюхать песок, и начинает рыть его передними лапами. Вскоре под песком обнаруживается несколько яиц величиной с крупное куриное. Самка балама берёт одно яйцо в пасть, надкусывает его и, придерживая лапой, вылизывает из скорлупы содержимое. Котята пробуют повторить это, но яйцо слишком крупное для их ртов. Тогда самка надрывает клыком скорлупу и урчанием приглашает котят к еде. Постепенно гнездо пустеет.

Насытившиеся котята предаются играм. Один из них играет с хвостом матери, отдыхающей на берегу, а другой пробует поймать присевшую на веточку около воды голубую стрекозу. Он приседает, сжимается в комочек, и неуклюжим прыжком пытается настигнуть стремительное насекомое. Но стрекоза благополучно улетает, а котёнок плюхается прямо в воду. Он барахтается в воде и отчаянно мяукает. Мать моментально вскакивает и аккуратно извлекает из воды своё мокрое дрожащее чадо. Но маленькое происшествие привлекло внимание другого хищника. Громадная голова, покрытая роговым панцирем, выныривает из озера и шумно выдыхает воздух. Будь это существо столь же чадолюбивым, как балам, вся семья этих кошек была бы давно мертва. Именно это чудовище, огромная черепаха-ловчий, отложило яйца в гнездо на берегу озера несколько дней назад.

Самка балама урчит, прижав уши к голове, и оба детёныша отходят от воды и прячутся за мать. Они наблюдают, как черепаха-гигант набирает в лёгкие воздух и ныряет на дно. Детёныши запомнят этот урок на будущее, и будут очень осторожны около воды. Но другие животные могут быть не столь внимательными. Топот копыт и странное, больше похожее на ослиный рёв, ржание возвещают о приближении к водопою табуна азиногиппусов. Великаны с полосатыми ногами заходят в воду по колено и начинают жадно пить. Они могут долго обходиться без воды, но при возможности охотно и много пьют. Быстроногие звери слишком поглощены питьём, и на какое-то время даже теряют обычную осторожность. Некоторые звери заходят в воду по самое брюхо. Они уже напились, и теперь просто освежаются. Один азиногиппус мордой разбрызгивает воду на себя и соседей. Он просто играет. В игру вступает ещё несколько животных, тогда как другие выходят на берег, вдоволь напившись. Вода возле играющих азиногиппусов мутнеет от ила и листьев, поднятых со дна.

Природа не прощает неосторожности, и расплата наступает почти мгновенно. Один из молодых азиногиппусов, играющих в воде, оказывается схваченным за морду гигантской черепахой-ловчим. Рептилия тянет упирающегося зверя в воду, а затем резким рывком головы ломает ему шею. Тело жертвы мгновенно обмякает, и черепаха волочёт его на мелководье.

В отличие от крокодилов, черепаха умеет разрывать жертву под водой, не совершая лишних телодвижений. Придерживая тушу лапами, черепаха рвёт беззубыми челюстями мясо добычи и тут же глотает его. Соблазнительный запах свежего мяса и растекающейся в воде крови жертвы привлекает сородичей панцирного охотника, и вскоре вокруг мёртвого азиногиппуса завязывается свалка. Каждая черепаха старается урвать кусок пожирнее и посочнее. И дело здесь не только в жадности - просто черепахи способны разодрать лишь сравнительно мягкие мышечные и соединительные ткани. Кости крупных зверей им не перекусить, хотя мелкую добычу - уток, рыб, мелких черепах (в том числе и сородичей) черепаха-ловчий глотает вместе с костями.

Практически в каждом небольшом озерке недалеко от реки живёт одно-два таких чудовища. Они могут сделать жизнь травоядных невыносимой, но зверей спасает то, что черепаха питается всего примерно один-два раза в неделю. Сытая черепаха может равнодушно проплывать рядом со своей возможной добычей, не стараясь укусить. Но голодная черепаха готова схватить практически любую добычу, или то, что может показаться добычей.

Кошки баламы научились обманывать голодных черепах для того, чтобы пить воду в безопасности. Порой они просто ждут, пока на их глазах черепаха не поймает какое-нибудь животное. После этого с некоторым риском можно подойти к воде и попить. А если этого не происходит, кошка может просто обмануть черепаху-ловчего. Для этого она находит достаточно длинную ветку и опускает её в воду, держа в зубах. Пошевелив веткой в воде, балам провоцирует черепаху на нападение. Когда рептилия схватит ветку дерева, кошка просто отпускает её и быстро утоляет жажду. Пока черепаха поймёт, что ветка несъедобна, кошка уже удаляется, вволю напившись.

Самка балама и её двое детёнышей стараются избегать мест, где затаиваются взрослые черепахи-ловчие, поэтому они держатся на более мелком берегу реки. Если гигант захочет на них поохотиться, он непременно выдаст себя, подбираясь к кошкам по мелководью. Однако там, где не пролезет взрослый хищник, легко пролезет его детёныш. Пока самка занята игрой с одним малышом, второй детёныш решает самостоятельно обследовать берег. И первое существо, которое он находит - годовалый детёныш черепахи-ловчего. Это существо длиной в половину котёнка балама, но отвага и свирепость у него под стать взрослым рептилиям этого вида. Котёнок пробует лапой вытащить из воды это существо. Однако крошечная черепаха вовсе не желает этого и вцепляется в лапу котёнка сильными челюстями.

С жалобным писком мохнатый детёныш скачет на трёх лапах по берегу, а на четвёртой лапе висит мёртвой хваткой маленькая черепаха. На писк котёнкауже спешит его мать. Обнюхав черепаху, которая вовсе не торопится разжимать челюсти, самка балама осторожно прокусывает голову маленького хищника. Только так можно разжать этот живой капкан.

Детёныш, испытавший на себе мощь челюстей черепахи, хромает - на его лапке сильный кровоточащий порез. Но он зарастёт - ранка не очень опасная, нервы и кости не задеты. Мать аккуратно вылизывает рану детёныша, в то время как другой малыш играет с мёртвой черепахой, наскакивая на неё из-за пучков травы. Затем самка балам разрывает тушку черепахи и малыши поедают мясо маленькой рептилии. Однако спустя тридцать-сорок лет такая встреча закончилась бы явно не в пользу кошки.

Сытая взрослая черепаха-ловчий греется на берегу - после сытного обеда животному необходимы тепло и покой. Она спокойна - в зрелом возрасте у неё просто нет врагов. Поэтому хищник может позволить себе заснуть на виду у всех. Стадо пекари-бизонов, шагающее на водопой, заставляет черепаху открыть глаза и посмотреть в их сторону. Животные явно нервничают - они фыркают и топчутся на месте, не решаясь двинуться дальше. Огромный «бородатый» самец, чьи бока покрыты шрамами от встреч с многочисленными хищниками, не рискует вступать в драку с бронированной рептилией. Он трясёт головой и громко хрюкает, гулко топчет копытами по земле. Но он не решается подходить близко - черепаха-ловчий разевает пасть и вытягивает шею в его сторону. Некоторое время оба животных стоят друг против друга, но затем черепаха разряжает ситуацию: она лениво сползает в воду и отплывает, загребая воду мощными лапами.

Старый вожак стада пекари обнюхивает берег: черепаха пометила его мускусными выделениями. Это грозное предупреждение животным: здесь живёт чудовище. И стадо уходит на водопой к другому озерку, подальше от опасности.

Черепаха не уходит далеко от воды, но на равнинах и в кустарниках царствует другой хищник - балам. Если черепаха хватает только тех существ, которые подойдут сами почти в упор, то балам ловит заранее намеченную добычу, преследуя её или скрадывая из засады. И стадо мар-оленей, пасущихся среди кустарников, совершенно не подозревает, что одна из них уже стала объектом пристального наблюдения хищника. Самец балам затаился среди кустов, высматривая наиболее доступную жертву. Восприятие всех хищников устроено так, что они особо заостряют внимание на отличиях от нормы. И балам видит, что один самец мары-оленя растянул сухожилие и ступает как-то неуверенно, старый самец хромает, а зрелую самку беспокоит рана на плече - она постоянно облизывает её длинным языком. Выбрав жертву, балам ждёт удобного момента: он не может состязаться в выносливости с быстроногими грызунами, но в скорости броска ему нет равных. И когда самка начинает облизывать плечо в опасной близости от кустов, кошка прыгает. Ударом лап балам поверг самку мары-оленя на землю и его челюсти сомкнулись на горле жертвы. Звери, которым балам подарил жизнь, огромными прыжками унеслись прочь.

Когда тело жертвы обмякло, балам потащил её в надёжное место, где ему никто не помешает. Отличная добыча досталась ему только после нескольких неудачных попыток, и хищник не собирается её покидать... даже если сталкивается на тропе с целым стадом пекари-бизонов. Старый «бородатый» самец, тот самый, который отогнал от стада черепаху-ловчего, тоже не ожидал такой встречи. Балам может утащить детёныша пекари-бизона, но со взрослым зверем ему не совладать. Тем более опасно целое стадо. И всё же балам не торопится покидать с трудом добытую мару-оленя. Поставив передние лапы на тушу, он громко ревёт, надеясь отпугнуть глуповатых, но сильных пекари-бизонов. Запах свежей крови удерживает массивных травоядных на расстоянии, и они стараются разминуться с грозно рычащим хищником. Постепенно члены стада один за другим сходят с проторенной тропы и обходят балама стороной. Самки оттесняют детёнышей подальше от оскалившейся кошки, и, проходя мимо балама, грозно фыркают и мотают головами. Наконец мимо хищника пробегают последние пекари-бизоны, и стадо продолжает двигаться к равнинам. Балам тоже не желает долго оставаться на тропе травоядных. Он хватает зубами добычу и лезет на крупное дерево. Там зверь засовывает тушу в развилку ветвей и отрывает от неё кусок мяса. Балам-самец голоден, но есть и другие животные, имеющие право на эту добычу. По ветвям к нему пробираются самка и её двое детёнышей. Собравшись вместе, семья кошек приступает к трапезе. Котята долго будут учиться охотиться, и не скоро они поймают свою первую мару-оленя. Но голодными они не останутся - великие равнины могут накормить всех, кто умеет добывать пищу.

Северная Америка с каждым тысячелетием отодвигается от берегов Европы. Зато западная часть материка врезалась в азиатский берег, образовав гористый перешеек. И теперь из Северной Америки в Азию можно легко попасть по суше. Азия и Америка на протяжении кайнозоя много раз обменивались представителями флоры и фауны. Поэтому в будущем такая возможность тоже не исключается. Но пока это трудно сделать - перешеек перекрыт высокими горными хребтами, и фауны материков пока развиваются изолированно. И эта изоляция способствует образованию множества интересных видов, прекрасно адаптированных к среде обитания.

Бестиарий

Черепаха-ловчий (Crococlemys horrida)

Отряд: Черепахи (Testudines)

Семейство: Каймановые черепахи (Chelydridae)

Место обитания: Северная Америка, бассейны крупных рек – русла и озёра.



После существенного сокращения ареала и видового многообразия крокодилов их экологическую нишу в разных местах планеты стали занимать различные виды водных животных. В Африке и отчасти в Азии их заменили крупные вараны, а также гигантские мягкотелые черепахи. В Северной Америке экологическую нишу крокодилов заняла огромная черепаха-ловчий, потомок крупной грифовой черепахи (Macroclemys temmincki). Грифовая черепаха эпохи человека – это водное животное весом до 100 кг (обычно меньше) с длиной панциря до полутора метров. Она питалась рыбой, приманивая её червеобразным отростком во рту, а затем быстрым движением хватала добычу и «разрубала» её острыми краями челюстей. Это существо было способно напасть на любое сухопутное животное, которое оказалось в воде и показалось рептилии подходящей добычей.

Хищнические наклонности своего предка унаследовала и развила черепаха-ловчий – гигант среди неоценовых черепах. Длина её панциря более 2 метров, головы – около 40 см, шеи – 0,7 м, хвоста – 1,5 м. Вес взрослого животного достигает 800 кг; рептилии из северных популяций обычно меньше, чем из южных. Роговой панцирь животного в значительной степени редуцирован, щитки не соприкасаются друг с другом. Окраска верхней части тела маскировочная, серо-коричневая. У старых животных панцирь обрастает микроскопическими водорослями и покрывается зелёными и бурыми пятнами. Иногда на теле животного растут нитчатые водоросли, образуя зелёные «волосы», что улучшает маскировку животного. Лапы с мощными когтями хорошо развиты, между пальцами имеются плавательные перепонки, позволяющие животному развивать в воде большую скорость. Но черепаха-ловчий слишком массивна, чтобы плавать на длинные дистанции, и предпочитает передвигаться по дну ползком, отталкиваясь лапами. Голова рептилии треугольной формы, её ширина больше, чем длина. Под панцирь голова не втягивается, поэтому её дополнительно защищает несколько толстых роговых щитков, растущих на темени. Челюсти черепахи лишены зубов, но вместо этого зазубрены по краям, позволяя ей удерживать и раздирать добычу. Глаза животного маленькие, расположены по бокам верхней части головы. Ноздри также сдвинуты вверх, и черепаха может высматривать добычу, выставив из воды лишь верхнюю часть головы.

Обычно черепаха-ловчий затаивается под водой в глубоком месте возле берега. В наиболее удобных для засады местах черепаха может постепенно выкапывать довольно глубокую яму на дне. Она может задерживать дыхание на полчаса и более, в зависимости от температуры воды – в холодной воде обмен веществ сильно замедляется. Когда на водопой приходят крупные млекопитающие, черепаха хватает выбранное животное за морду и топит его, долго удерживая голову жертвы под водой. При этом она инстинктивно прочно сжимает челюсти, не скоро их раскрывая. Мелкую добычу (водоплавающих птиц, мелких зверей, плывущих в воде) черепаха ловит прямо из-под воды, пользуясь длинной гибкой шеей. Особенности пищеварительной системы рептилии таковы, что пищу она может проглотить только в воде. Благодаря медленному обмену веществ после поимки крупной добычи животное может не есть в течение недели и более. Для ускорения процесса пищеварения черепаха может вылезать на берег и греться на солнце, вытянув лапы и шею. Незадолго до зимовки черепаха полностью перестаёт питаться, очищая кишечник.

Это животное ведёт одиночный образ жизни, но возле крупной добычи или падали может собираться группами. Эти рептилии очень агрессивно относятся к сородичам, отталкивают их от добычи и часто наносят глубокие укусы. Старые особи часто носят на теле следы укусов, а иногда на их лапах бывают откушены пальцы. Спаривание недолгое, его предваряет короткий ритуал ухаживания со стороны самца – он преследует самку и касается головой её ног и хвоста. Если возле одной самки встречаются два самца, между ними возможна драка, часто со смертельным исходом. Они кусают друг друга и наносят сопернику удары головой и передними лапами. Часто самец вцепляется в соперника мёртвой хваткой и долго не разжимает челюсти, несмотря на попытки укушенного соперника освободиться. Самец отличается от самки меньшими размерами, более крупной головой и вогнутым брюшным панцирем. Брюшной щит самца имеет более яркую и контрастную окраску, чем у самки: он ярко-жёлтый с чёрными пятнами. Бока головы самца вытянуты в небольшие «рожки».

В середине лета самка откладывает в ямку на песчаном берегу до 90 яиц размером с гусиное, покрытых известковой скорлупой. Инкубация длится до осени; молодые черепахи зимуют в гнезде и выходят на поверхность только весной. Гнездо не охраняется, и значительное количество кладок гибнет в первые недели после устройства гнезда. Однако детская смертность у этого вида компенсируется значительным долголетием выживших особей. Молодняк достигает половой зрелости на 20-м году жизни, а продолжительность жизни достигает 200 лет и более.

Грифовая черепаха была более холодостойкой, чем крокодилы, поэтому в эпоху человека она расселилась дальше на север. Черепаха-ловчий унаследовала от своего предка это качество. Она встречается практически по всему материку от тропиков до мест, где водоёмы на некоторое время замерзают. На зиму этот вид впадает в неглубокое оцепенение на дне речных омутов. В это время животное не всплывает на поверхность воды и дышит тем кислородом, который получает через поверхность слизистой оболочки рта и выстилку клоакальных пузырей.

Пекари-бизон (Choerobos robustus)

Отряд: Парнокопытные (Artiodactyla)

Семейство: Пекариевые (Tayassuidae)

Место обитания: Северная Америка, прерии и окраины лесных областей.


Начало эпохи человека в Северной Америке ознаменовалось резким обеднением разнообразия фауны травоядных млекопитающих. В первобытную эпоху на равнинах Северной Америки обитали многочисленные лошади, верблюды, вилороги, хоботные и несколько видов жвачных. С появлением человека в Новом Свете многие из этих животных очень быстро исчезли. Лишь вилороги и бизоны какое-то время напоминали своей численностью о былой продуктивности равнинных экосистем, но разрушение мест обитания и охота сократили их численность в тысячи раз.

На равнинах Северной Америки эпохи неоцена бродят стада крупных травоядных животных. Но они безрогие и не принадлежат к числу жвачных. Это очень успешные потомки стадных свиноподобных животных пекари (Tayassu). В эпоху человека один из их видов (ошейниковый пекари Tayassu tajacu) встречался в засушливых районах Северной Америки, и благодаря этому смог избежать слишком тесного контакта с цивилизацией и сохранил численность, достаточную для выживания в эпоху климатических перемен. Этот вид был предком существа совершенно нового типа – крупного пекари-бизона.

Пекари-бизон - крупное стадное травоядное млекопитающее, занимающее экологическую нишу стадных жвачных эпохи человека. Пекари вместе со свиньями и бегемотами относятся к нежвачным парнокопытным и отличаются от жвачных особенностями рациона и пищеварения. В типичном случае нежвачные парнокопытные потребляют больше нежных и легкоусвояемых кормов, тогда как жвачные достигли эволюционного успеха именно благодаря усовершенствованному механизму переваривания грубых и легко доступных кормов – злаков и других травянистых растений. В этом им помогает сложный четырёхкамерный желудок, в одном из отделов которого зелёная масса сбраживается и обрабатывается симбиотическими простейшими. Однако возможность питания грубыми кормами среди нежвачных животных демонстрировал бегемот эпохи человека. У него был сложный 11-камерный желудок, позволяющий переваривать даже грубую солому. В раннем неоцене некоторые представители семейства пекариевых стали приспосабливаться к потреблению грубого растительного корма. Трёхкамерный желудок пекари постепенно приспособился к перевариванию грубого корма. Освоение такого источника корма немало способствовало эволюционному успеху пекариевых в Новом Свете, где они заняли экологическую нишу бизонов.

Пекари-бизон достигает размеров коровы, но отличается от неё сравнительно коротким и высоким телом. Голова животного массивная; лицевая часть черепа укорочена, и череп в целом высокий и расширенный. Лоб животного широкий, лобные кости толстые. В случае необходимости пекари-бизон наносит хищникам таранные удары головой, а в брачный сезон самцы выясняют отношения, стукаясь лбами, словно бараны, или устраивают силовую борьбу, упираясь лбом в лоб противника. На темени животного растёт «гребень» из жёстких, торчащих вверх волос; у самок и молодняка он хорошо развитый и густой, а у самцов волосы часто вылезают из-за драк. Носовые кости черепа служат местом прикрепления мускулов морды, образующих подобие хоботка, впрочем, менее развитого, нежели у хоботковых свиней Старого Света. «Пятачок» на конце морды крупный, хрящеватый, покрыт плотной кожей. Мускулы, подходящие к нему, обеспечивают его подвижность: с помощью рыла животное выкапывает корни из сравнительно мягкой почвы. Характерные для представителей семейства пекариевых клыки, растущие в верхней челюсти, у пекари-бизона очень короткие. Они не длиннее резцов и очень похожи на резцы по форме – лишь их кончики сохранили коническую форму. Укороченные клыки позволяют челюстям совершать боковые движения при питании травянистыми растениями. Это очень важно для животного, в рационе которого злаки составляют более половины всей массы корма.

Тело пекари-бизона покрыто короткой шерстью серо-коричневого цвета, а к зиме она становится заметно гуще и длиннее. На шее самцов имеется «борода» из длинной светлой шерсти.

Животное встречается стадами по 10 – 30 животных, во время миграций мелкие стада объединяются в скопления по 300 – 500 животных. В небольшом стаде существует явно выраженная иерархия; доминирующая особь – опытный «бородатый» самец, который поддерживает своё положение доминанта с помощью толчков лбом и громкого рёва. В крупном стаде во время миграции иерархические отношения ослабевают и отдельные особи могут переходить из одной группы в другую. В семейной группе встречаются самцы-субдоминанты, но они не могут спариваться, пока главный самец находится рядом. Доминирующий самец имеет преимущественное право при спаривании, хотя самцы рангом ниже также имеют возможность оставить потомство. В стаде во время миграции самцы низкого ранга получают реальную возможность спаривания, если у какой-то самки начинается течка.

Миграции происходят поздней осенью и в начале зимы. В это время стада пекари-бизонов движутся на юг, в места с более тонким снежным покровом. Некоторые стада зимуют в лесах, где находят много корма в виде листьев вечнозелёных растений, зимующих под снегом, а также мха и опавшей листвы деревьев. Весной, по мере таяния снега и отрастания травы, стада движутся в прерии.

Поздней весной у самки рождается всего один детёныш. Он развивается быстро, но остаётся с матерью до года – в основном ради защиты. Молоде животное кормится молоком до осени, постепенно переходя на корм взрослых животных. В возрасте трёх лет молодые особи достигают половозрелости, а продолжительность жизни достигает 35 – 40 лет.

Азиногиппус (Asinohippus pseudoequinum)

Отряд: Непарнокопытные (Perissodactyla)

Семейство: Лошадиные (Equidae)

Место обитания: Северная Америка, прерии.


Среди крупных травоядных млекопитающих далеко не все виды смогли выжить в эпоху массового вымирания. Специализированные виды, предъявляющие жёсткие требования к среде обитания, быстро вымерли при её изменении. На памяти последних людей слоны и сирены были представлены малочисленными разрозненными популяциями, которые одна за другой вымирали, преимущественно из-за обеднения генофонда. А вот среди видов, которые довольствовались минимумом оптимальных факторов среды обитания, легко адаптировались и были хорошо приспособлены к обитанию в экстремальных условиях, существовало много вероятных кандидатов на выживание в условиях геологических и экологических катаклизмов. Такими животными, в частности, оказались ослы (Equus asinus). Настоящие дикие ослы в ХХ веке были на грани исчезновения, но домашние ослы благодаря человеку широко расселились по свету. В некоторых местах они одичали и успешно существовали в природе, не нуждаясь в человеке. Их потомки оказались способны выживать в условиях скудности корма и недостатка воды. Пустыни ледникового периода, раскинувшиеся в области «ветровой тени» Скалистых гор, позволили существовать достаточно многочисленной популяции этих животных. Это был реальный шанс на выживание ослов, и они реализовали его в полной мере.

В плейстоцене лошади полностью исчезли в Новом Свете, очевидно, в результате охоты на них первобытного человека. Лишь благодаря человеку они попали туда вновь. Одичавшие ослы выиграли у мустангов в борьбе за существование, и в неоцене семейство лошадиных представлено только реликтовым североамериканским потомком осла. Это животное – азиногиппус (буквально: «ослиная лошадь»), быстро бегающее травоядное млекопитающее. Внешне это животное похоже на крупного мула, но его окраска более похожа на окраску дикого осла. Это животное довольно крупного размера, но лёгкого сложения: у него длинные ноги, и рост животного в холке достигает 1,8 м. Тело азиногиппуса покрыто короткой серой шерстью; хвост и короткая грива, а также «ремень» на спине – чёрные. Ноги, брюхо, «очки» вокруг глаз и кончик морды белые. На плечах и бёдрах тянутся многочисленные поперечные чёрные полосы, как у примитивных лошадей и диких ослов эпохи человека. Копыта животного чёрные, очень прочные. Окраска азиногиппуса меняется с возрастом: детёныш (почти всегда один, двойни крайне редки) рождается без полос на ногах и с тёмной, почти чёрной окраской корпуса. С возрастом окраска шерсти на теле светлеет («седеет»).

Уши азиногиппуса длиннее, чем у лошади, чёрные, с кисточками длинной шерсти на кончиках. Эта шерсть позволяет лучше направлять в ухо звуковые волны (как у рыси): слух животного очень острый. Глаза защищены от пыли и ветров-суховеев густыми ресницами. Морда укороченная, зубы высокие, сильные, постоянно растущие: это приспособление к питанию жёсткой растительной пищей, содержащей значительное количество песка. Азиногиппус питается преимущественно жёсткими злаками. Он неприхотлив и способен до нескольких дней не пить воды, обходясь влагой из растений. В случае сильной жажды азиногиппус может выкапывать из земли корни и клубни растений копытом.

Азиногиппус приспособлен к обитанию на равнинах и в полупустынных районах, конкурируя с местными оленями рапидоцервусами. Это животное может долго и быстро скакать, не уступая в скорости лошади. Этот вид живёт небольшими стадами, состоящими из одного доминирующего самца, нескольких самок и жеребят разного возраста. Молодые самцы могут образовывать небольшие «холостяцкие» табуны: когда они достаточно подрастают и становятся самостоятельными, агрессия к ним со стороны самца-вожака усиливается. Молодые самцы вынуждены держаться на краю стада, подальше от доминирующего самца, и постепенно покидают стадо. Молодые самки испытывают агрессию со стороны взрослых самок, и также покидают родительские стада. Если они пристают к табуну холостых самцов, их появление вызывает виток соперничества между ними, и самки достаются одному из самцов, который уводит их из общего стада. В период гона между самцами разных стад могут завязываться серьёзные схватки за гарем самок, иногда приводящие к смертельному исходу. Самцы выясняют отношения, кусая и лягая друг друга, что приводит к серьёзным травмам, учитывая размеры взрослых особей.

У взрослых животных практически нет врагов – среди хищников Северной Америки нет быстроногих и достаточно сильных видов, способных добыть такого крупного зверя. Но молодняк азиногиппуса часто становится жертвой люпарда – специализированного хищника из числа псовых.

Балам (Dolichofelis gracilis)

Отряд: Хищные (Carnivora)

Семейство: Кошачьи (Felidae)

Место обитания: Северная Америка, заросли деревьев и кустарников в областях теплоумеренного и субтропического климата, окраины прерий.


Кошачьи – одни из самых специализированных хищников среди млекопитающих. Крупные виды этих животных почти повсеместно вымерли в эпоху экологического кризиса на рубеже голоцена и неоцена. Такая же участь постигла малочисленные и узкоспециализированные виды. Но мелким видам кошек в большинстве своём удалось сохранить достаточную численность, и в неоцене эти животные довольно разнообразны. Балам – один из крупных видов неоценовых кошек, потомок ягуарунди (Felis (Herpaliurus) yagouarundi), обитавшей в эпоху человека в Центральной Америке. Слово «балам» из языка индейцев майя означает «ягуар»; это название точно отражает место данного животного в дикой природе неоцена – крупного хищника на арене жизни.

Подобно предку, балам имеет длинное тело и сравнительно короткие ноги: животное не может преследовать добычу на большие расстояния и предпочитает охотиться из засады. Но размерами балам с леопарда: длина тела 150 см, длина хвоста около 1 метра. Телосложение этого животного несколько необычно: его высота в плечах около 50 см, но задние ноги длиннее передних, поэтому крестец животного немного выше плеч. Передние лапы отличаются большой силой – животное способно хватать ими добычу и удерживать её, нанося укусы. Благодаря задним лапам балам совершает длинные прыжки, атакуя добычу.

Окраска шерсти взрослой особи – тёмно-коричневая, но каждый волос у основания темнее, а на кончике светлее. Иногда на теле взрослого животного заметен узор из отдельных пятен более тёмного оттенка, складывающихся в продольные полосы. У самцов такой узор более заметен, чем у самок. Кроме того, самец гораздо крупнее самки. Кончики лап и губы у животных обоих полов белые, а над глазами есть по одному вертикальному белому штриху. Горло и живот окрашены светлее, чем спина.

На равнинах балам встречается лишь в местах, где среди трав встречаются заросли деревьев и кустарников – вблизи рек и озёр. Это животное предпочитает обитать в пересечённой местности, с зарослями кустарников, водоёмами (балам плавает очень хорошо), деревьями (ловко лазает, часто устраивает засады на деревьях) и зарослями высокой травы. Чаще всего балам охотится на позвоночных мелких и средних размеров, ловит птиц, рыбу и черепах. Благодаря своей ловкости балам может сбивать взлетающих птиц передними лапами в прыжке. Часто балам устраивает засады вблизи водопоев, поджидая стада травоядных. Он не нападает на взрослого пекари-бизона, но часто охотится на детёнышей этих гигантов. Также его излюбленной добычей является мара-олень любого возраста.

В отличие от большинства видов кошачьих, балам живёт семейными группами: самец, самка и их детёныши из последнего выводка до наступления самостоятельности. В выводке у этого вида 3 – 4 детёныша. Они отличаются окраской от взрослых особей: не имеют выраженных пятен на меху, а их лапы и губы тёмные. Первый месяц жизни котята проводят в укрытии: дупле, расщелине в скалах или в зарослях кустарников. Позже они начинают сопровождать родителей в охоте, оставаясь с ними почти до рождения следующих детёнышей. Если их мать не забеременела, детёныши могут оставаться в семье до полутора лет.

15. Грозовой лес

(Дождевой лес Юго-Восточной Азии)

В неоцене массивная плита, на которой располагается Евразия, медленно сдвигалась к югу. При этом с юга она встретила сопротивление со стороны Китайской, Индокитайской и Филиппинской плит. В результате наклон Китайской плиты, зажатой со всех сторон, начал меняться. Её поверхность стала более горизонтальной, и реки Юго-Восточной Азии в неоцене залили обширные районы Южной и Юго-Восточной Азии, сделав их аналогом болот Амазонии. Дожди с Тихого океана сделали этот район сплошным болотом на большую часть года. Лишь в течение нескольких сравнительно сухих месяцев вода спадает и по лесу можно пройти сухопутному животному.

Неудивительно, что в таких условиях значительная часть живых существ обитает в кронах огромных деревьев - на высоте десятков метров над водой и грязью. Травянистые растения также перешли к жизни на деревьях, образуя в развилках ветвей настоящие «висячие сады» эпифитов. Живые существа приспосабливаются к этим условиям, как могут. Конкуренция в мире древесных крон очень жёсткая, и это лишний раз подстёгивает эволюционные преобразования.

В развилке ветвей могучего сорокаметрового дерева приютились заросли странного растения. Его листья с виду похожи на папоротниковые - они такие же перистые и разрезные. Однако из середины каждой крупной розетки растения торчит длинный стебель, похожий на цветонос. А на конце этого стебля раскрывается... нет, не цветок. Красные листочки, которые издали можно принять за цветок, на самом деле являются фертильными листьями папоротника. А ажурная зелень - это его бесплодные, стерильные листья. На них не вызревают споры. Зато на «лепестках» удивительного папоротникового «цветка» споры склеиваются сладковатой слизью в плотные комочки. Насекомые, привлечённые этой слизью, роятся над спороносными листьями растения и поедают слизь со спорами. Оболочка спор плотная, и они легко переносят прохождение через желудок насекомого.

Растения-эпифиты дают обильную пищу разнообразным насекомым, но иногда могут быть опасным местом для них. Рои насекомых, вьющихся над папоротником, не остаются без внимания насекомоядных животных. На ветке возле зарослей растений торчит странный нарост коры. Когда близко пролетает насекомое, он, кажется, шевелится... Или всё же не шевелится? Когда недалеко от цветка зависает в воздухе крупный жук, все сомнения рассеиваются: то, что раньше казалось наростом коры, поворачивает голову, приоткрывает глаза и рот, и быстрым движением длинного липкого языка «слизывает» жука. Судорожно проглотив добычу, «нарост» оживает окончательно. Теперь ясно видно, что это небольшая птица с крупными глазами и коротким широким клювом - рогоклюв-хамелеон. В отличие от своего пресмыкающегося тёзки, он не умеет менять окраску, хотя искусством маскировки владеет столь же совершенно. Сходство с хамелеоном-рептилией ему также придаёт клейкий язык, способный выбрасываться изо рта для ловли добычи.

Насытившись, птичка начинает приводить в порядок оперение, совершенно не заботясь о маскировке. А пока она чистится, мимо куста папоротника пролетает ещё один обитатель полога леса. Это существо, похожее на управляемый двумя рулями воздушный змей, проносится по воздуху, сверкнув яркой нижней частью тела, хватает зазевавшуюся муху и приземляется на толстую лиану. Этот летун - земноводное, квакша-планерист. Тонкая просвечивающая летательная перепонка натянута между её лапами и позволяет земноводному совершать длинные прыжки в погоне за добычей. Если смотреть с нижних ветвей, можно заметить, как с лианы на лиану перелетают яркие лоскутки - это квакши-планеристы охотятся на насекомых. При помощи веслообразных ступней задних ног земноводное может менять направление полёта и даже совершать виражи, гоняясь за быстрыми насекомыми.

Однако полёт может закончиться и плачевно. Толстая ветка покрыта кольцом слизи. Насекомые не в силах преодолеть его, они лишь беспомощно дёргают ногами и крыльями, попав в ловушку. Их движения привлекают квакшу, которая делает резкий поворот в воздухе... и с разгону шлёпается прямо в слизь. Эта прозрачная субстанция очень липкая, и у земноводного нет сил выбраться из неё. Квакша из охотника превратилась в жертву.

А охотник неспешно обходит свои ловушки. Таким хитрым способом добывает себе пропитание один из самых грозных обитателей крон азиатского дождевого леса - гигантский червь полутораметровой длины. Это существо - пиявка-липучка, потомок наземных пиявок из голоцена Азии. Если раньше сухопутные пиявки были кровососами, то теперь, переселившись на дерево, гигантская пиявка стала хищником. Острое обоняние помогает плохо видящему животному находить «окольцованные» собственным клеем ветки. Найдя такую ловушку, червь неторопливо поедает попавшихся насекомых, собирая их эластичными губами. Но, наткнувшись на лягушку, пиявка широко раскрывает рот, выпускает три острых челюсти и наносит квакше-планеристу стремительный смертельный укус. Земноводное тут же обмякает, а блестящая зелёная с пятнами окраска спины бледнеет. Проведя губами по телу квакши, пиявка не спеша заглатывает маленькое земноводное.

Не все хищники расставляют ловушки в лесу, некоторые предпочитают другие приёмы охоты. Одного кустика орхидей не было в развилке дерева всего лишь несколько часов назад. Но вот он красуется на видном месте и манит насекомых яркими цветками. Мелкие осы и мухи летают вокруг растения и лакомятся нектаром. Но вот к яркому цветку подлетает бабочка в надежде на обед. Эта надежда тщетна: молниеносное движение клешни - и насекомое схвачено тем существом, которое принесло в развилку ветвей кустик орхидеи... на собственной спине. Орхидея оказалась лишь частью искусной маскировки древесного краба-маскировщика. Ракообразное для маскировки декорировало свою спину остатками растений и древесным мусором, подобно тому, как «украшали» себя с той же целью некоторые морские крабы голоцена. Такая особенность поведения позволяет крабу скрываться как от хищников, так и от возможной добычи.

Расправившись с бабочкой, краб снова прижимается к коре и замирает в надежде на то, что очередной обед сам придёт к нему. Быстрое хлопанье крыльев возвещает о том, что рядом опустилась птица. И вот из-за ствола показывается рогоклюв-хамелеон. Птичка ловко перебирает лапами, цепляясь за неровности коры. Краб замер.

Птица явно совершает ошибку, пытаясь устроить засаду рядом со спиной краба. Здесь уже есть один охотник, и второму тут делать нечего. Однако птица, похоже, не замечает краба. Но стоило рогоклюву зацепиться лапкой за ногу краба, как следует атака. Мощная клешня краба сокрушает хрупкие рёбра птицы, и огромное ракообразное начинает пожирать свой очередной обед, роняя вниз серые перья с полосками.

Жизнь и смерть тесно переплелись в этом лесу. Ведь если бы не рождались живые существа, некому было бы умирать, поддерживая жизнь других обитателей леса. И лесной полог служит также родильным домом и школой для обитателей леса.

Благодаря высокой влажности воздуха некоторые ветви густо обросли мхами и лишайниками. В них, словно в губке, скапливается вода. И это весьма выгодно некоторым обитателям леса. Самец квакши-планериста заботливо охраняет одну такую ветку: в зарослях мха сидят его головастики. Эта квакша приспособилась размножаться прямо на ветвях деревьев, а её головастики вместо водорослей скоблят ртами лишайник и мох.

Когда к ветке приближается мелкое животное, либо один из сородичей по ошибке опускается на ветку, самец демонстрирует себя: раскрыв лапки, он старается казаться крупнее. Сородич обычно сразу же ретируется, но не все прочие животные поступают так же. Одно из таких существ неспешно лезет по веткам, составляющим полог леса. Это жаба-стрелок, ещё одно древесное земноводное. Она ищет мелких животных, составляющих её обычную пищу. Головастики квакши-планериста - отличное блюдо, но его добыть не так-то просто. Жаба значительно массивнее самца квакши, поэтому она довольно легко может столкнуть его с ветки. Но против таких хищников у квакши есть особый приём обороны. Когда жаба-стрелок, аккуратно переставляя лапы, добирается до ветки, где самец квакши-планериста охраняет потомство, он встаёт между потомством и жабой. Самец крепко держится за ветку пальцами задних лап, не сводя глаз с жабы. И когда бородавчатое создание переступает невидимую границу, отпор следует незамедлительно. Самец квакши начинает наносить жабе стремительные удары головой, «пружиня» на задних лапках и прижав передние лапки к бокам. Эти удары настолько обескураживают жабу, что она пятится и отходит, вместо того, чтобы просто схватить самца и съесть его. Жаба-стрелок отступила, и выводок спасён.

Спустя несколько дней головастики начинают расползаться по ветке. Они попеременно присасываются к коре то ртом, то брюшной присоской, тихонько «переступая» по коре. При этом они кормятся мхом и водорослями, покрывающими кору. Малыши растут, и скоро им будет тесно на одной ветке. У них постепенно начинают прорезываться задние ноги, а хвосты толстеют от запаса жира, нужного для окончательного метаморфоза.

Пока самцу удаётся защищать своё потомство. А жаба-стрелок переползла на соседние ветви и ищет еду там. Но она серьёзно рискует: это территория гигантской пиявки-липучки. И вскоре оба хищника встречаются на очень узкой дорожке: на лиане, протянувшейся на тридцатиметровой высоте над обширными болотами, откуда нет возврата в мир древесных крон. С одной стороны на лиану заползла пиявка, а с другой - жаба-стрелок. И где-то на середине оба хищника встретились... Ни одно животное не хочет уступать дороги, чтобы не иметь сильного противника за спиной. Однако у пиявки всё же больше шансов победить в ближнем бою: её укус ядовит. Зато жаба - мастер атаки на расстоянии. Она поворачивается головой к исполинскому червю, слегка приседает, и быстрым движением выбрызгивает две струи яда прямо в голову пиявки. Жаба стреляет метко: её выстрел направлен туда же, куда и взгляд. А её яд не столь силён, но весьма жгуч и неприятен.

Пиявка в полной мере испытала всю силу атаки жабы: яд начал сильно жечь её нежную кожу. Червь-исполин в судорогах изгибает огромное тело, показывая ярко окрашенную нижнюю сторону: на ней чередуются красные и белые полосы. Однако это скорее непроизвольное действие, чем грозное предупреждение врагу: пиявка пытается счистить яд с кожи, выделяя сгустки слизи и отирая тело об листья и кору. Жаба, почувствовав, что её оружие попало в цель, быстро отступает и покидает опасное место. Пиявка тоже отступает, возвращаясь на дерево, которое только что покинула. Она направляется к дуплу, где после дождей скапливается вода - там пиявка пополняет запасы воды, истраченные на образование слизи после жабьей атаки. Как ни парадоксально, жаба выступила невольным спасителем головастиков квакши-планериста: если бы не было этой атаки, пиявка начала бы обследовать соседнее дерево, и рано или поздно наткнулась бы на выводок квакши. И тогда самцу пришлось бы спасать свою собственную жизнь, пересилив родительский инстинкт.

Дожди проносятся над лесом ежедневно на протяжении девяти месяцев в году. Когда идёт дождь, все обитатели леса прячутся в укрытиях. И только самец квакши-планериста вынужден подставлять своё тело струям воды, оберегая сбившихся в кучу головастиков. Тугие струи дождя смывают с деревьев все липкие ловушки пиявок, делая тропы в кроне дерева безопасными... на какое-то время.

Зато после дождя живые существа вновь оглашают лес криками и борются за пищу и жизнь с удвоенной силой. Головастики квакши-планериста снова расползлись по ветке. Теперь они движутся быстрее - у них развились задние ноги. И самец-нянька уже не может уследить за ними. Когда он пытается согнать потомство в кучу, некоторые головастики упорно покидают заросли мха. Видно, что мох и лишайник изрядно поедены: молодь квакши просто ищет пищу. Но это делают не только они.

По веткам стремительно движется гибкое мохнатое существо с уплощённой головой и носом, вытянутым в короткий хоботок. Время от времени животное извлекает из мха жука или улитку, и разгрызает их панцири острыми зубами. Это потомок мелких насекомоядных зверей - кошачья землеройка. Она переселилась в кроны деревьев и изрядно увеличилась в размерах, найдя в новых местах обитания обильную пищу - насекомых, птиц и лягушек. Эти звери живут в одиночку, обходя территорию, ревностно охраняемую от сородичей.

Во время такого обхода кошачья землеройка, крупная взрослая самка, наткнулась на рогоклюва-хамелеона. Птица до последней секунды оставалась неподвижной, выпорхнув буквально из-под лап хищницы. Рогоклюв взлетел и огласил лес длинной раскатистой трелью. И тотчас соседние ветви, казалось, ожили. Множество рогоклювов обнаружило себя, выпорхнув из укрытий. Птицы сбились в стаю над головой кошачьей землеройки и стали преследовать её с пронзительными криками. Время от времени отдельные птицы клюют зверя в голову и спину, вынуждая его выбирать дорогу в густых зарослях эпифитных растений.

Сопровождаемая такими незваными спутниками землеройка кинулась в укрытие: охота безнадёжно сорвана. Огрызаясь на слишком наглых рогоклювов, землеройка стрелой бросилась к ближайшему дуплу: она прекрасно знала свою территорию и выбрала кратчайший путь для бегства. Когда зверь скрылся из виду, рогоклювы некоторое время покружились в воздухе, а затем, словно по команде, разлетелись по своим кормовым участкам и снова превратились в сучки деревьев.

Когда шум среди ветвей утих, из дупла показалась плоская голова землеройки. Самка понюхала воздух и осторожно выбралась из укрытия. Ей нужно достаточно часто и плотно есть, и голод даёт о себе знать. Конечно, увеличившись в размерах, этот зверь утратил в какой-то мере безудержный аппетит, которым славятся мелкие насекомоядные. Но всё же улитками и жуками сыт не будешь. Однако лес настолько богат жизнью, что добыча сама порой идёт чуть ли не в рот. И такой добычей могла бы оказаться крупная жаба-стрелок, меланхолично ползущая по ветке.

Когда кошачья землеройка подкралась к земноводному, жаба не стала прижиматься к ветвям. Почуяв хищника, она приподнялась на лапах и раздулась, насколько возможно, демонстрируя ярко окрашенные горло и живот. Землеройка почувствовала, что это существо её не боится. Обычно хищник бросается, не раздумывая, на животное, которое убегает. Но сейчас ситуация была иной: в землеройке боролись голод и осторожность. И в последний момент осторожность взяла верх: жаба выстрелила, когда землеройка повернулась немного в сторону, поэтому порция яда попала в плечо и бок зверя, а не в глаза. Землеройка отступила и, обойдя надувшуюся жабу, побежала по лиане - той самой, на которой одна из жаб сразилась с гигантской пиявкой. И эта лиана привела кошачью землеройку к выводку квакши-планериста.

Спрыгнув на ветку, хищница принюхалась. Она прекрасно видела головастиков, которые расползлись по ветке, и уже наметила себе добычу - самого крупного, отползшего в сторону. Головастик деловито скоблил грибы, когда сверху в него вцепились челюсти и острые клыки прокололи его насквозь.

Оторвав добычу от ветки, землеройка перескочила на соседнюю ветвь и устроилась там, поедая добычу. Но во время прыжка она лапой скинула с ветки ещё одного головастика, который полетел с многометровой высоты в болото у корней дерева.

Сегодня землеройка больше не вернётся к выводку квакши-планериста. Она обходит территорию привычным маршрутом, нигде надолго не задерживаясь. При таком образе жизни кошачья землеройка не истощает ресурсов своей территории. Это животное стоит на одной из вершин пищевой пирамиды полога леса. Однако это не последнее звено пищевой цепочки.

Последнее звено пищевой цепочки находится совсем рядом: землеройка носит его на себе. В подкожной клетчатке зверя живут личинки подкожной мухи и взрослые самки сидячего поколения. Эти насекомые питаются кровью и жиром землеройки, а взрослые самки мух время от времени производят на свет потомство. Из их яичников появляются на свет уже практически сформированные насекомые, покрытые тонкой плёнкой. Они развиваются в организмах сидячих самок мух за счёт питательных веществ из тела организма-хозяина. Разорвав плёнку, новорождённое насекомое обсыхает, расправляет крылья и летит. Самец ищет неоплодотворённых самок, а крылатая самка - животное-хозяина, в теле которого будут развиваться её партеногенетические яйца. Из яиц выведутся сидячие самки, рождающие пока только самцов. А после оплодотворения они будут рождать исключительно самок. Летающие насекомые прежде всего летят на цветы - подкормиться. И здесь многие мухи могут стать жертвами птиц и лягушек.

У личинок и сидячих самок мухи есть свой враг: это ярко окрашенная оса-доктор. Заражённая землеройка испытывает неудобства от личинок мух, сидящих под кожей: она почёсывается об лианы и черешки листьев растений. Поэтому она охотно замирает на месте, когда некрупная яркая оса с характерным гудением начинает кружиться над её головой. Получив молчаливое позволение действовать, оса садится на тело землеройки и начинает усиками исследовать кожу зверька. Найдя нужный участок, оса делает укол жалом, откладывая под кожу землеройки яйцо. И это - начало борьбы, невидимой простым глазом, борьбы изощрённой и жестокой. Из осиного яйца выходит полупрозрачная личинка, которая сразу начинает искать конкурентов - других насекомых-паразитов. Личинка осы маленькая, поэтому она легко перемещается покровеносным сосудам к местам, где прикрепились подкожные мухи. Первую найденную муху личинка обычно пожирает, а дальше она закрепляется под кожей неподвижно и начинает выделять сильный антибиотик. В результате этого личинки мухи и взрослые насекомые быстро погибают. Мало того - из кишечника землеройки начинают выходить паразитические черви, которых там обычно много: кошачья землеройка получает их личинок через пищу.

Когда личинки мух покидают организм землеройки, зверёк немного беспокоится. Время от времени землеройка садится на ветке и начинает чесаться. Рубцы от вышедших личинок быстро зарастают - это последствия деятельности личинки осы-доктора. Пройдя развитие в оздоровлённом организме землеройки, личинка осы покидает его и окукливается где-нибудь в трещинах коры. Через некоторое время из куколки выйдет новая оса, которая полетит искать вначале самца, а потом живой дом для своего потомства.

Но кроме помощи от насекомых можно ждать и вреда. Самец кошачьей землеройки, обитавший на соседней с самкой территории, испытал это сполна. Несколько недель назад он был намного сильнее и агрессивнее самки, и никто из сородичей не мог проникнуть безнаказанно на его территорию. Однако сейчас самка обнюхивает пограничные метки этого самца и понимает, что они давно не обновлялись. Она помечает границу своими мускусными выделениями, и вторгается на чужую, ранее запретную для неё территорию.

Самец видит, что у него появились непрошенные гости, и выходит навстречу нарушительнице. Но он очень плох: шерсть взъерошена, а глаза слезятся. Мускулы зверя не такие сильные, как раньше, поэтому его походка очень неуверенная. Самец стал жертвой осы-убийцы: пользуясь внешним сходством с осой-доктором, этот представитель семейства наездников беспрепятственно заразил землеройку, и его личинки несколько недель медленно и аккуратно пожирали плоть зверя изнутри. Но сейчас они уже готовы вывестись. Если самец достаточно силён, он может оправиться после атаки. Но пока его дела плохи: самка, вторгшаяся в его владения, нападает на своего бывшего обидчика и гонит его по веткам на край теперь уже своей территории. Самец едва успевает уворачиваться от острых зубов самки, бесславно удирая. И вот он делает последний прыжок, преследуемый щёлкающей зубами самкой.

Но его прыжок очень неудачен: самец попадает ногами в клейкую массу, обильно намазанную на ветку. Будь он в полной силе, он бы быстро выбрался из ловушки, расставленной пиявкой-липучкой. Но сейчас он лишь беспомощно дёргается, всё больше покрываясь отвратительным густым клеем. Быстро выбившись из сил, самец затихает. И в этот момент начинается вывод молодых ос-убийц. Из-под его кожи одно за другим показываются мокрые крупные сине-зелёные насекомые. Некоторые из них попадают ногами в нити слизи, покрывшей тело зверя, но часть насекомых всё же обсыхает и улетает.

В это время по нижней стороне ветви к попавшемуся самцу землеройки уже спешит хозяйка ловушки - гигантская пиявка. Землеройка - крупная и опасная добыча, поэтому пиявка не спешит нападать. Некоторое время она принюхивается, примеривается, а затем наносит стремительный и точный укус. Когда стихают судороги землеройки, пиявка начинает заглатывать её, словно удав - целиком. Она не обращает внимания на многочисленных насекомых, прилипших к её слизи - есть добыча и получше.

Блестящие сине-зелёные осы-убийцы небольшой стайкой летают над огромными цветками орхидей, время от времени присаживаясь на них и лакомясь нектаром. Но их беспечный полёт прерывает стремительная зелёная с коричневым молния, промелькнувшая возле цветка. Квакша-планерист успела ухватить одно из насекомых и теперь, ловко приземлившись на ветку, поедает того, кто может уничтожить гораздо более сильное животное. Круг замкнулся: существо, замыкающее пищевую цепочку, съедено тем, кто является лишь пищей для её, осы-убийцы, добычи. В этом лесу многочисленные обитатели столь тесно взаимосвязаны друг с другом, что вымирание одного вида приводит к гибели ещё множество видов живых существ. И здесь невозможна эволюция одного вида в отдельности - изменяется всё сообщество видов.

В экосистеме есть не только постоянные обитатели, но и временные гости. Над пологом леса в небе мечутся серебристые летающие существа, истребляющие тонны мелких летающих насекомых - воздушного планктона. Это усатые блестянки - мелкие прекрасно летающие птицы. Их дом - расположенные на северо-западе от этих мест Гималаи. Здесь они лишь временные гости, и когда в северном полушарии начинается лето, их стаи улетают домой, в горы.

Бестиарий

Пиявка-липучка (Titanobdella glutinosa)

Отряд: Хоботные пиявки (Rhynchobdellida)

Семейство: Глоссифониды (Glossiphoniidae)

Место обитания: влажные тропические леса Юго-Восточной Азии; полог леса, кустарниковые заросли.

В процессе эволюции некоторые группы пиявок успешно освоили жизнь на суше, во влажных местообитаниях. Они являются специализированными хищниками и паразитами-гематофагами, и успешно конкурируют с беспозвоночными других групп. Некоторые из этих существ достигли поистине гигантских размеров.

Пиявка-липучка – это один из видов гигантских наземных пиявок, крупнейшая пиявка эпохи неоцена. Она достигает длины 1,5 м при ширине тела до 10 см, но способна сильно растягиваться, достигая длины 2,5 м при ширине до 3 см. Несмотря на гигантские размеры, этот червь довольно скрытен и его редко можно увидеть. Окраска спинной стороны тела пиявки-липучки маскировочная: узор из зеленоватых и коричневых пятен по серому фону, имитирующий рисунок древесной коры с трещинами и пятнами мха. Брюшная сторона тела, напротив, очень заметная: поперечно-полосатая красно-белая. Это предупреждающая окраска – защищающаяся пиявка вцепляется во врага и наносит глубокие укусы своими тремя остроконечными челюстями. Ротовая присоска пиявки-липучки крупная (диаметром больше половины наибольшей ширины тела) и способна сильно растягиваться. Во рту этого червя имеются три остроконечных треугольных челюсти; в основании каждой из них есть небольшая ядовитая железа – это пример конвергенции с ядовитыми змеями. Своим укусом пиявка-липучка убивает птицу размером с курицу за 15 – 20 секунд.

Из чувств у этого животного наиболее развито обоняние. Покровы пиявки постоянно влажные от слизи, и благодаря этому животное может улавливать запахи из воздуха. Зрение у этого хищника довольно слабое: у червя есть восемь глаз размером с вишнёвую косточку, располагающихся в один ряд по краю переднего конца тела, но они способны различать лишь контуры и общую окраску объектов на расстоянии до 2 метров.

На заднем конце тела имеется сильная присоска, а вдоль боков тянется два ряда мелких дополнительных присосок. Тело постоянно покрыто слизью – это нужно для кожного дыхания. Покровы на боках и заднем конце тела образуют многочисленные ворсинки, увеличивающие поверхность газообмена.

Пиявка-липучка – хищник, обитающий на деревьях. Она не может совершать планирующие прыжки или быстро карабкаться по ветвям, но обладает способностью ловить даже птиц и быстрых лазающих животных. Этот червь ловит добычу с помощью клеевой ловушки: пиявка просто обмазывает ветви и ствол дерева кольцами клейких выделений слюнных желёз. Клей не застывает в течение нескольких часов, становясь ловушкой для беспозвоночных и мелких позвоночных. Обследуя территорию вторично, червь собирает попавшуюся в ловушки добычу и поедает её, заглатывая целиком. Клей пиявки-липучки может легко удерживать птиц размером с голубя в течение нескольких часов. Более крупные животные быстрее освобождаются из ловушки, но часто хищник успевает добраться до них прежде, чем они успеют спастись.

Этот вид пиявок – гермафродит. Один раз в год пиявка-липучка откладывает до 100 яиц, склеенных слизью в кокон размером больше гусиного яйца, и оставляет его в глубоком дупле дерева среди трухи. Инкубация длится до 4 месяцев, размер молодых червей около 3 см. Половая зрелость у этого вида наступает в 4 года (при длине свыше полуметра), а общая продолжительность жизни достигает 35 – 40 лет.

Краб-маскировщик (Corticarcinus herbophilus)

Отряд: Десятиногие (Decapoda)

Семейство: Потамониды (Potamonidae)

Место обитания: Юго-Восточная Азия, Индонезия, Берег Джакарта; влажный тропический лес.

В раннем неоцене тропические леса постепенно восстановились на всём протяжении их доисторической области распространения. Вместе с восстановлением лесов протекало заселение животными вновь образующихся местообитаний. В процессе эволюции живые существа выработали множество стратегий, позволяющих выживать, охотиться и избегать нападения хищников.

Характерными жителями влажных местообитаний в тропиках являются наземные крабы. Будучи выходцами из рек, они по-прежнему нуждаются в наличии воды на некоторых этапах жизненного цикла, но в остальное время успешно конкурируют с насекомыми и другими наземными членистоногими. Один из видов наземных крабов, обитающий в тропических лесах Юго-Восточной Азии, ведёт оригинальный образ жизни, позволяющий животному занять свою экологическую нишу в лесных местообитаниях. Это краб-маскировщик, умеющий оставаться незаметным практически на ровном месте.

Этот краб – довольно крупное животное: ширина его панциря достигает 20 см. Он обитает на стволах деревьев тропического леса и обладает цепкими сильными ногами, позволяющими ему лазать даже по гладкой коре. Головогрудь животного имеет треугольные очертания со скруглёнными углами, передняя часть тела сильно расширена. Взрослое животное прекрасно маскируется на коре деревьев: верхняя сторона панциря окрашена под цвет коры деревьев и имеет бугорки и вмятины, имитирующие фактуру коры. Нижняя часть тела, напротив, окрашена ярко: изнанка клешней ярко-голубая, брюшко и низ головогруди белого цвета. Тело животного сильно уплощённое, поэтому прижавшийся к стволу дерева краб практически незаметен. Ноги и клешни животного снабжены многочисленными фестончатыми выростами, которые скрывают тень, отбрсываемую крабом на поверхность коры, из-за чего само животное выглядит как нарост на стволе дерева. Но этот вид крабов, кроме того, обеспечивает себе дополнительную маскировку таким же способом, как это делали некоторые морские виды крабов эпохи человека. Это возможно благодаря имеющимся на поверхности панциря этого вида колючкам и крючкам: на них краб прицепляет живые и мёртвые растения, собранные на ветках. Некоторые эпифитные растения вроде миниатюрных орхидей приживаются на спине животного и даже цветут, обеспечивая краба прекрасной маскировкой и приманкой для насекомых.

Единственной сложностью для краба-маскировщика является период линьки. Во время линьки краб спускается с деревьев в воду, либо находит дупла с дождевой водой. Новый панцирь затвердевает очень быстро: уже на второй день после линьки животное может передвигаться, а на четвёртый день покидает воду и начинает приготовления к новому периоду наземной жизни. Краб не покидает свой старый панцирь после линьки. Достаточно отвердев, краб аккуратно переносит с него растения на новый панцирь, укрепляя их почти на тех же местах, где они росли до этого. Благодаря аккуратности манипуляций краба растения быстро приживаются на новом панцире, а старый панцирь краб просто съедает. На первом году жизни у краба-маскировщика бывает до пяти линек, на втором – три, а взрослые крабы линяют один раз в год.

Этот вид – хищник, питающийся насекомыми и мелкими позвоночными. Краб-маскировщик ожидает добычу, сидя на стволе или крупных ветвях. Обычно его жертвами становятся жуки, лягушки и мелкие ящерицы. Если на спине краба зацветает орхидея, он может ловить крупных бабочек, но взрослый краб слишком массивен и неповоротлив для такой быстрой добычи.

Подобно всем родственным видам, краб-маскировщик является раздельнополым животным. Самка этого вида откладывает до 100 крупных яиц и носит их на брюшке до выведения потомства. У этого вида прямое развитие: личиночные стадии протекают внутри яйца, и выводится миниатюрное подобие взрослого животного. Когда молодняк готов вывестись, самка спускается по стволу дерева и спешит к водоёму. Она погружает в воду брюшко, оболочки яиц набухают и молодые животные легко их разрывают. Первые несколько недель (до второй линьки) молодые крабы живут в лужах и прудах, маскируясь растительными остатками, которые накладывают себе на спину. Достаточно развившиеся молодые крабы в одну из ночей выходят на берег и забираются на деревья, где живут под корой и в других естественных укрытиях. У этого вида обычен каннибализм.

Молодые крабы достигают типичных размеров взрослого животного на третьем году жизни. Продолжительность жизни этого вида составляет до пятнадцати лет.

Подкожная муха (Sarcoglossa lipophyla)

Отряд: Двукрылые (Diptera)

Семейство: Падальные мухи (Sarcophagidae)

Место обитания: тропические леса Южной и Юго-Восточной Азии.


Среди двукрылых существует большое количество паразитических видов. Одни из них являются гематофагами, и на стадии имаго питаются кровью позвоночных и даже крупных беспозвоночных. Другие виды являются паразитами на личиночной стадии, и питаются мягкими тканями и кровью позвоночных животных. Такие виды заселяют естественные полости тела своего хозяина или прокладывают ходы в его подкожной клетчатке. Один из видов паразитических мух эпохи неоцена, подкожная муха, обитает под кожей и в жировом слое у мелких позвоночных. Для этого вида характерно сложное чередование поколений, включающее смену летающего и сидячего поколений самок – необычный случай для отряда двукрылых, но частое явление в других отрядах насекомых. Самцы данного вида всегда крылатые.

Для летающих особей этого вида характерна типичная внешность мухи. Тело этого насекомого чёрное с широкой поперечной жёлтой полосой на брюшке, длина взрослой самки – до 12 – 13 мм, самца – до 9 мм. Глаза этих насекомых крупные, зелёные – они ярко выделяются на фоне тела. Обоняние у подкожной мухи острое – это главное приспособление для обнаружения возможного животного-хоззяина. Свободноживущие особи обоих полов питаются нектаром цветов, хотя часто прилетают на гниющие плоды и падаль.

Заражение позвоночного животного-хозяина (млекопитающего) производят летающие партеногенетические самки с диплоидным набором хромосом. Они отыскивают в лесу животное-хозяина и осторожно откладывают яйца с клейкой оболочкой на его шерсть. Для этого самка пролетает прямо над шерстью животного и «выстреливает» яйцо в его сторону. Через несколько часов из яйца выходит полупрозрачная червеобразная личинка, которая внедряется под кожу животного-хозяина. Закрепившись под кожей, личинка растёт, питаясь в подкожной клетчатке млекопитающего. У неё полностью отсутствуют голова и ноги, а сегментация выражена очень слабо. На заднем конце тела имеются две коротких трубки – дыхальца. Для успешного питания рот личинки подкожной мухи причудливо видоизменился: внутренняя часть рта образует многочисленные корневидные выросты, которые проникают на большое расстояние под кожей хозяина и всасывают питательные вещества всей поверхностью. Пищеварительный тракт на личиночной стадии сильно редуцирован и представляет собой простую трубку с недоразвитыми пищеварительными железами. Покровы личинки очень слабо хитинизированы и могут растягиваться по мере роста насекомого. Не линяя, личинка превращается в сидячую самку, сохраняющую многие черты личинки, но обладающую развитым половым аппаратом (этим насекомое похоже на представителей отряда Strepsiptera). Конец брюшка самки с дыхальцами и половыми протоками высовывается из-под кожи хозяина. С помощью особых пахучих желёз такая самка привлекает самцов, которые производят оплодотворение. Паразитическая самка этого вида живородящая: из яйца в её половых протоках выходит личинка (только одна в каждый момент времени), которая питается выделениями стенок яйцевода и вскоре превращается в сформированное крылатое насекомое. Самка сидячего поколения рождает таких крылатых особей заключёнными в ложнококон, характерный для двукрылых. В момент исторжения паразитирующей самкой ложнококона из него сразу выходит сформированная особь, которой нужно лишь расправить крылья, обсохнуть и затвердеть. У этого вида существует своеобразное приспособление, позволяющее оптимизировать соотношение особей разных полов в популяции. До оплодотворения паразиттическая самка рождает только гаплоидных самцов, а после оплодотворения – только летающих партеногенетических самок. В среднем, она рождает новую особь каждые десять дней.

Продолжительность жизни паразитической самки полностью зависит от продолжительности жизни её хозяина. Обычно особи, заразившие грызунов, живут столько же, сколько хозяин, и погибают вместе с ним от хищников. Особи, поселившиеся под кожей крупных млекопитающих, могут жить до пяти лет. Крылатые особи живут не более недели.

Оса-доктор (Hygeiosphex antibioticus)

Отряд: Перепончатокрылые (Hymenoptera)

Семейство: Сфециды (Sphecidae)

Место обитания: тропические леса Южной и Юго-Восточной Азии.


В эпоху человека среди перепончатокрылых было известно большое количество паразитических видов. У ряда видов самка снабжала личинку достаточным количеством живой, но парализованной добычи, и личинка питалась ею до метаморфоза. Добычей ос в эпоху человека были исключительно беспозвоночные – чаще всего насекомые и паукообразные. Но в раннем неоцене какой-то из тропических видов одиночных ос совершил настоящий эволюционный прорыв, освоив мелких позвоночных в качестве источника пищи для личинки. Результатом этого стало появление видов одиночных ос различной степени вредоносности для своего хозяина. У некоторых видов личинка развивалась, не причиняя вреда хозяину, а у других в процессе развития медленно убивала своего хозяина и заканчивала развитие уже в его трупе.

Оса-доктор из азиатских тропиков – один из видов паразитических ос, развивающихся в теле мелких млекопитающих. Этот вид выделяется из ряда родственных видов ос очень своеобразным способом паразитизма: личинка развивается в подкожной клетчатке хозяина, не причиняя ему вреда и избавляя его от других паразитов. Личинка выделяет целый «букет» биологически активных веществ, убивающих паразитических червей, а также личинок других видов насекомых, обитающих в данной особи животного-хозяина, как потенциальных конкурентов. Но это несомненно полезное для организма хозяина действие может иметь и обратную сторону: у беременных самок вида-хозяина из-за заражения происходит гибель эмбрионов, которые воспринимаются личинкой как чужеродный генетический материал. После окукливания из тела хозяина через небольшое отверстие в коже выходит взрослая особь. Благодаря остаточному действию выделений личинки заражения раны не происходит, а мягкая, слабо хитинизированная оболочки куколки быстро рассасываются и рана затягивается.

Взрослое насекомое этого вида отличается характерной внешностью. Оса-доктор имеет небольшие размеры: общая длина тела около 3 см при толщине не более 2 мм: на первый взгляд эта оса напоминает крупных комаров. Тело очень ярко окрашено: зелёное с металлическим блеском и поперечной красной полосой на брюшке; концы крыльев жёлтые. Привлекая животное-хозяина, оплодотворённая самка этого вида исполняет своеобразный «танец», надолго зависая в воздухе над мордой зверя с громким гудением. Если животное не уходит, оса садится на его шкуру и откладывает под кожу яйцо. Из яйца почти сразу же вылупляется микроскопическая личинка, которая в процессе развития мигрирует под кожей животного и в итоге закрепляется под кожей на его шее. Питаясь кровью и соединительными тканями, она быстро растёт, достигая к концу развития длины около 4 см. Первое время личинка анализирует состав тканей «своего» хозяина, и в возрасте 1 недели уже начинает выделять биологически активные вещества, устраняя конкурентов. Всё время личиночного развития насекомого составляет около 40 суток, время жизни взрослой особи – до 3 недель.

Взрослая оса-доктор является хищником и охотится на мелких мух и бабочек, подстерегая их на цветках или преследуя в полёте.

Оса-убийца (Pseudohygeia placebo)

Отряд: Перепончатокрылые (Hymenoptera)

Семейство: Наездники (Ichneumonidae)

Место обитания: тропические леса Южной и Юго-Восточной Азии, ареал совпадает с ареалом осы-доктора.

Эволюция некоторых видов наездников в раннем неоцене являла собой удивительный пример параллелизма с эволюцией одиночных ос. Подобно осам, наездники освоили паразитизм на мелких позвоночных животных. Но, в отличие от ос, эти насекомые не были вовлечены в симбиотические отношения, и для них животное-хозяин – это исключительным образом корм для личинок.

Крупный вид наездников обитает в тех же местах, что и оса-доктор. Это насекомое мастерски имитирует осу-доктора, и его личинки также паразитируют на млекопитающих. Но, в отличие от личинок осы-доктора, личинки этого насекомого не приносят пользы хозяину. Напротив, их деятельность ослабляет организм животного-хозяина и может вызвать его гибель. За это данный вид получил название оса-убийца, хотя с настоящими осами его связывает весьма отдалённое родство.

Внешне оса-убийца похожа на осу-доктора, отличаясь от неё, помимо характерных признаков семейства наездников, более крупными размерами и общим цветом тела. Длина имаго этого вида достигает 4 см, а зелёный металлический блеск имеет заметный синеватый оттенок. Самка имитирует призывный полёт осы-доктора, демонстрируя себя потенциальному хозяину. Пользуясь сходством с осой-доктором, она откладывает под кожу хозяина яйцо, из которого быстро выводится микроскопическая прозрачная личинка. Она растёт в соединительной или мышечной ткани тела хозяина, достигая 5 см в длину при толщине до 2 – 3 мм. Личинка партеногенетически размножается примерно с 5-го по 10-й дни жизни, производя за это время до 20 потомков. Личинки нового поколения заселяют различные органы и ткани животного-хозяина, вызывая у него болезненное состояние. Заражённое животное ощущает боли при движении, общую слабость и одышку. В процессе развития личинок их хозяин сильно слабеет и вынужден тратить больше времени на питание. Развитие от первоначального заражения до завершения метаморфоза занимает около 30 суток. Превращение в имаго и выход всех личинок происходит одновременно, что часто приводит к гибели ослабленного животного-хозяина. Более крупные виды млекопитающих (размером с кролика и больше), зараженные личинками осы-убийцы, с большой степенью вероятности выживают после выхода личинок, хотя раны с оставшимися в них куколочными шкурками часто воспаляются.

Жаба-стрелок (Dendrobufo jaculata)

Отряд: Бесхвостые земноводные (Anura)

Семейство: Жабы (Bufonidae)

Место обитания: Восточная и Юго-Восточная Азия, тропические леса.



Бесхвостые земноводные, обитающие на деревьях, были хорошо известны в человеческую эпоху, и в неоцене их многообразие вполне сравнимо с тем, что было зарегистрировано людьми за 25 миллионов до этого времени. Поэтому неоценовая жаба-стрелок, ещё один вид бесхвостых земноводных, обитающий на деревьях, не представляет собой чего-то исключительного в плане образа жизни. Длина тела этого земноводного – до 15 см. У неё сохраняется характерная для жаб внешность, но конечности относительно длинные, с цепкими подвижными пальцами. Кожа жабы-стрелка бородавчатая, железистая, покрыта тонким слоем слизи.

Окраска верхней части тела животного имитирует цвет коры: серо-коричневая с беспорядочными извилистыми линиями, имитирующими трещины коры. Оттенок может меняться в зависимости от цвета коры, на которой сидит это земноводное – от серого до зелёного и тёмно-коричневого. На это уходит несколько часов, и процесс смены окраски контролируется зрением. Низ тела, напротив, имеет яркую и заметную окраску: ярко-жёлтый с черными линиями, образующими изменчивый волнистый рисунок. Жаба-стрелок выработала особый способ защиты от врагов, и окраска живота является предупреждающей.

За глазами у этой амфибии имеются две крупные железы с мощной кольцевой мускулатурой. Трубчатые протоки от них выходят к глазницам и поворачиваются вместе с глазными яблоками. Железы вырабатывают яд, предназначенный для защиты. В случае опасности животное брызгает в противника ядом: струя яда летит в том направлении, куда смотрит глаз животного. Яд внутри железы жидкий, но на воздухе густеет; он обладает сильным раздражающим действием, но опасен лишь для очень мелких животных. Перед «выстрелом» яда жаба приподнимается на ногах и сильно раздувается, делая видимым ярко окрашенное брюшко. Если хищник не отступает, она «выстреливает» порцию яда.

Эта амфибия питается беспозвоночными и мелкими позвоночными, может съесть мелкую лягушку или птенцов мелких птиц.

Для размножения жаба-стрелок спускается с деревьев в воду. В брачный сезон ночью в лесных озёрах и болотах раздаются голоса этих жаб, напоминающие трель сверчка. Самец у этого вида меньше самки. В брачный сезон на пальцах передних лап у него вырастают характерные брачные мозоли, служащие для удержания самки. Самцы активно соперничают, отталкивая друг друга от самки и издавая характерные лающие звуки. В кладке до 300 крупных икринок, сильно набухающих в воде. Икру эти амфибии не охраняют, и сразу после кладки выбираются на берег и залезают на деревья. При этом каждое животное точно помнит расположение своей территории.

Головастики питаются водорослями и превращаются в молодых жаб при длине 5 см, в возрасте 7 – 8 недель. Половая зрелость у этого вида наступает в возрасте трёх лет, а продолжительность жизни может составлять до десяти лет.

Квакша-планерист (Pterohyla volans)

Отряд: Бесхвостые (Anura)

Семейство: Квакши (Hylidae)

Место обитания: Юго-Восточная Азия, Индонезия, Берег Джакарта.


Влажные тропические леса Юго-Восточной Азии и Индонезии являются домом для многочисленных бесхвостых земноводных, среди которых явно преобладают древесные виды. Все ярусы тропического леса населены лягушками и жабами, демонстрирующими разнообразные приспособления к жизни в своей среде обитания. Слабые втры, постоянно дующие в этих местах, стали фактором, благоприятствующим появлению животных, освоивших планирующий полёт. У земноводных слишком медленный обмен веществ, чтобы освоить активный полёт, но планирующие виды среди них многочисленны и разнообразны. Одна из вершин приспособления к планирующим прыжкам – квакша-планерист.

Этот вид – средних размеров земноводное: длина тела самки – 15 см, самца – 12 см. Внешность этого земноводного примечательна развитием летательной перепонки, которая натягивается между боками, передними лапами (до локтевого сустава) и задними лапами (до колен). Дополнительные перепонки натягиваются на задних лапах между задними краями бедра и голени. Такой тип летательной перепонки имелся у триасового текодонта Sharovipteryx, обитавшего на территории Средней Азии (ископаемые остатки найдены в ущелье Мадыген, Ферганская долина). Но у текодонта летательная перепонка захватывала и основание длинного хвоста. У квакши же хвоста нет, но это скорее преимущество: задние лапы животного более свободны и подвижны. Длинные пальцы задних лап также снабжены перепонками. В прыжке они раскрываются и помогают земноводному управлять полётом. Передние лапы с длинными цепкими пальцами, лишёнными перепонки. Нижняя поверхность лап покрыта мелкими роговыми шипами, что помогает квакше зацепиться после прыжка даже за мокрые от дождя ветки. Обычная окраска квакши-планериста зелёная с коричневыми пятнами, при испуге может меняться на серо-коричневую (под цвет коры дерева).

В брачный сезон брюшко самца окрашивается в бело-розовый цвет с оранжевыми пятнами. Самцы выбирают самые высокие одиночные ветви в пологе леса и начинают петь брачные песни, напоминающие совиное уханье. Когда самка отзывается, самцы начинают совершать брачные прыжки-полёты между ветками и лианами, демонстрируя себя. Если на одну ветку опускаются сразу два самца, между ними начинается демонстрация силы, иногда переходящая в драку. При этом самцы толкают друг друга головами и стараются поддеть соперника головой и отбросить от себя. Самка допускает самца-победителя к себе и позволяет ему забраться к себе на спину.

Спаривание продолжается несколько часов и ночью происходит откладывание икры. Этот вид совершенно порвал с водоёмами даже на этапе размножения. 20 – 30 крупных икринок, богатых желтком, откладываются во влажный мох в развилке ветвей, и получают необходимую для развития влагу из росы и дождевой воды. Самец охраняет и увлажняет икру до вывода потомства, а также первое время заботится о молодняке. Он способен отгонять небольших врагов от гнезда. Вначале самец демонстрирует возможному врагу позу угрозы: вцепившись задними лапами в ветку, он встаёт «на ноги» и раскрывает летательную перепонку, чтобы казаться крупнее. Если это не помогает, он активно нападает на врага, резко ударяя его головой и «пружиня» на задних лапах, которыми продолжает держаться за ветку.

Головастики выводятся через 13 – 14 дней. Они достаточно крупные: до 1,5 см вместе с хвостом. Они никогда не плавают, и вообще не живут в воде: всё их детство проходит во мху на ветвях полога дождевого леса на высоте около 30 метров над землёй. Им не грозит опасность засохнуть: дождь идёт каждый день, а мох хорошо сохраняет влагу и всегда влажен. У головастика для передвижения есть две присоски: рот и мощная брюшная присоска. Попеременно присасываясь к коре то одной, то другой присоской, головастик может двигаться, словно пиявка. Путешествует он во время дождя, предпочитая укрываться в растениях в самое жаркое время дня. Хвост у него толстый и малоподвижный: негодный для плавания, он служит для отложения запаса жира, нужного для метаморфоза. Головастики поедают мхи, грибы и лишайники, скобля их ротовой присоской. Их жабры скоро исчезают, зато быстро развиваются лёгкие. Когда разовьются задние лапы (это происходит на 2-й неделе жизни), головастик начинает терять брюшную присоску. Весь процесс превращения занимает у него около 3 недель. Первое время у молодого лягушонка нет летательных перепонок и он ведёт обычную для молодых лягушек жизнь. Перепонки вырастают лишь на 2-м месяце жизни. В возрасте полутора лет молодая квакша-планерист способна размножаться.

Рогоклюв-хамелеон (Brachyrhynchornis chameleontiglossus)

Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)

Семейство: Ширококлювы (Eurylaimidae)

Место обитания: влажные тропические леса Юго-Восточной Азии.


Научное название этой птицы явно длиннее, чем она сама: рогоклюв-хамелеон – одна из самых мелких птиц неоценовой Юго-Восточной Азии. Длина этой птицы – всего лишь около 8 см вместе с хвостом. Это потомок распространённых в Азии рогоклювов (Calyptomene), принадлежащих к примитивным кричащим воробьиным. Рогоклюв-хамелеон является потомком птиц, выживших в островках тропических лесов, сохранившихся среди нарушенных человеком местообитаний и культурных ландшафтов. Такие виды довольно малочисленны в тропических лесах эпохи неоцена, особенно в Азии, где воздействие человека на природу было особенно сильным.

Это малоподвижная насекомоядная птица с короткими крыльями и хвостом; у неё крупная голова и широкий разрез рта. Подобно своим предкам-рогоклювам, рогоклюв-хамелеон охотится на насекомых, но не преследует их, как стриж или ласточка, а подстерегает, сидя на ветке и ожидая, пока добыча не приблизится к нему сама. Но при появлении добычи птица даже не двигается с места: она просто «выстреливает» в насекомое длинным растяжимым языком с клейкой слюной, а затем глотает прилипшую к нему добычу. Длина выброшенного языка превышает длину тела птицы, и это сопровождается значительными изменениями во внутреннем строении птицы. Основание языка уходит далеко к заднему краю киля и почти по всей длине окружено кольцевыми мышцами; внутри языка проходит очень растяжимая продольная мышца. Ткани языка способны сильно растягиваться и резко сокращаться. Когда птица готова «выстрелить», она резко сокращает кольцевые мышцы. Давление жидкостей внутри языка растёт, что заставляет его удлиняться. После «выстрела» кольцевые мышцы расслабляются, зато сокращается продольная, и язык резко укорачивается. Во рту у основания языка имеется железа, выделяющая «клей», быстро густеющий при соприкосновении с кислородом воздуха. Когда язык втянут, ферменты слюны сразу растворяют застывший «клей».

Окраска рогоклюва-хамелеона отличается от предковой: зелёная окраска уступила место неопределённому серо-коричнево-чёрно-зеленоватому узору, имитирующему лишайники и кору. Маскировка рогоклюва-хамелеона почти идеальна: его присутствие выдают лишь крупные чёрные глаза (на время охоты птица их прикрывает). Самец отличается от самки более ярким оперением: поясница и бока под крыльями (невидимые у сидящей птицы) окрашены у него в ярко-оранжевый цвет. Рот внутри также окрашен по-разному: у самок слизистая оболочка рта малиновая, у самцов ярко-красная.

Брачный период не приурочен к определённому сезону и растянут практически на весь год. Эти птицы являются моногамами. Во время токования самец ходит вокруг самки, издавая свист и широко разевая рот. В этот момент его крылья раскинуты в стороны, а перья на пояснице подняты вверх. После спаривания самка строит простое открытое гнездо и откладывает 4 – 5 яиц. Насиживание длится до 9 дней, птенцы остаются в гнезде ещё 2 недели. Насиживает кладку и выкармливает молодняк только самка; самец лишь охраняет территорию вокруг гнезда. После того, как птенцы покидают гнездо, взрослые птицы бросают друг друга. В течение года самка делает до трёх кладок. Половая зрелость у этих птиц наступает в возрасте 7 – 8 месяцев, а продолжительность жизни не превышает 4 года.

Рогоклюв-хамелеон – один из главных указателей наличия хищников в лесном пологе: заметив хищника, птицы издают громкую трель, похожую на треск старой печатной машинки. Во время появления небольшого хищника птицы ведут себя смело и агрессивно: они преследуют хищника группой, громко кричат и иногда даже атакуют.

Кошачья землеройка (Cattosorex felinus)

Отряд: Землеройкообразные (Soricomorpha)

Семейство: Хищные землеройки (Carnosoricidae)

Место обитания: тропические леса Юго-Восточной и Восточной Азии, полог леса.


В раннем неоцене, на первых этапах восстановления фауны после эпохи активной разрушительной деятельности человека и экологического кризиса на рубеже голоцена и неоцена, разные группы животных имели примерно одинаковые шансы на захват различных экологических ниш во вновь формирующихся экосистемах. Но чаще всего подобные эволюционные «эксперименты» заканчивались очень быстро, давая, в лучшем случае, представителей очень специализированных родов, которые вымирали, не оставив потомков. Изредка таким образом появлялись представители новых семейств (ежеволк и другие хищные потомки ежей) и отрядов (зайцелопы и другие копытные зайцеобразные).

В отряде насекомоядных некоторые представители землероек довольно успешно конкурировали с мелкими хищниками, но постепенно были вытеснены ими. Кошачья землеройка из тропических лесов Азии – это один из реликтов группы хищных землероек. Это плотоядное млекопитающее является достаточно крупным представителем отряда: длина тела взрослой особи – до 30 см, хвоста – около 20 см.

Голова кошачьей землеройки укорочена, а морда вытянута в очень короткий подвижный хоботок, внутри которого обонятельный эпителий образует многочисленные складки. Челюсти животного сильные, верхние клыки удлинённые, видны при закрытом рте. Мозг небольшой, мозговой отдел черепа низкий – поведение кошачьей землеройки не отличается сложностью, и основная её добыча включает рептилий и лягушек. Зрение зверька почти стереоскопическое, а глаза сравнительно крупные по сравнению с родственными видами. Шерсть короткая, рыжего цвета с тёмными поперечными полосами на лапах и пятнами на голове и спине; хвост покрыт короткой шерстью, его кончик светло-рыжий. Пропорциями кошачья землеройка напоминает куницу: у неё короткие, но цепкие лапы. Это животное может лазать по ветвям и делать прыжки до 3 метров длиной. Кошачья землеройка питается любыми животными, которых может поймать и убить: птицами, земноводными, рептилиями, насекомыми.

Примитивное поведение наложило отпечаток на образ жизни этого животного: кошачья землеройка – строго одиночное животное, обитающее на охраняемой от сородичей территории. По обеим сторонам анального отверстия у этих животных есть пара крупных желёз, выделяющих резко пахнущую жидкость. Она используется для защиты от врагов и мечения территории. Если два зверя встречаются на границе владений, между ними может завязаться драка, но обычно этому предшествует демонстрация оскаленных зубов и пронзительный визг. Самец, пытаясь ухаживать за самкой, долгое время оставляет на границе её территории пахучие метки, чтобы сообщить о своём присутствии. Но даже в этом случае после быстротечного спаривания он покидает территорию самки и не заботится о потомстве.

Сезонность в размножении не выражена; 2 – 3 раза в год самка рождает 5 – 6 детёнышей. Новорождённые детёныши голые и слепые, до трёхнедельного возраста остаются в укрытии (обычно в дупле дерева), далее охотятся вместе с матерью и быстро становятся самостоятельными. Кошачьи землеройки растут очень быстро: половая зрелость у них наступает в 3 месяца, но продолжительность жизни невелика: до 3 лет.

Гербарий

Цветущий папоротник (Floridopteris pseudoflorens)

Порядок: Многоножковые (Polypodiales)

Семейство: Цветущие папоротники (Floridopteridaceae)

Место обитания: тропические леса Юго-Восточной Азии, Индонезии и северной части Меганезии.

Естественно, что папоротник не может цвести по-настоящему. Времени, прошедшего после исчезновения человечества на Земле, не хватило бы для того, чтобы повторить такое прекрасное конструктивное решение эволюции, как цветок. Кроме того, цветковые растения, занимающие множество экологических ниш, являются серьёзными конкурентами других групп растений, пытающихся выработать хотя бы какие-то аналоги цветов. Тем не менее, у некоторых видов эпифитных папоротников, произрастающих на ветвях деревьев в пологе влажного тропического леса, можно увидеть органы, которые с первого взгляда можно принять за цветок. Они растут на прочных длинных стеблях, изогнутых изящной дугой, и покачиваются в воздухе от малейшего ветерка, распространяя неприятный или сильный пряный запах, в зависимости от вида. Но на самом деле эти органы являются розетками спороносных фертильных листьев. У некоторых папоротников, известных в эпоху человека (например, страусника Matteuccia struthioperis), листья (вайи) уже были разделены на стерильные и фертильные, отличающиеся друг от друга внешне. У папоротников, составляющих небольшое, но чётко отграниченное от прочих семейство цветущих папоротников, это разделение пошло дальше, коснувшись разделения побегов.

У цветущего папоротника имеются три типа побегов.

Непосредственно к субстрату прикрепляется короткое ползучее корневище, покрытое редуцированными чешуеобразными вайями и несущее множество корней, прочно крепящихся к субстрату (как правило, к коре дерева). У старых растений корневище может разделяться на несколько частей.

От корневища отрастают короткие стерильные фотосинтезирующие побеги, несущие вайи характерного «папоротникового» облика. Стерильные вайи разрезные, перистые, длиной до полутора метров. В основании черешков вай имеются расширения, в которых накапливается органический материал, дающий растению минеральное питание. В пазухи вай проникают придаточные корни, развивающиеся на этих побегах.

Третий тип побегов – фертильные, несущие исключительно спороносные вайи. Стебель фертильного побега вытянут в длинный «ус», снабжённый хорошо развитыми механическими тканями. Он поднимается из розетки стерильных вай вертикально и повисает, упруго прогнувшись. Фертильные вайи сильно отличаются от терильных. Они почти лишены хлорофилла, который замаскирован другими пигментами, придающими фертильным вайям красный цвет. Эти вайи укорочены, имеют цельный край и притупленную вершину, внешне похожи на лепестки и собраны в небольшие розетки. «Усы» выносят эти побеги на расстояние до 70 см от материнской розетки. В основании фертильных вай расположены пахучие желёзки, выделяющие неприятный запах, привлекающий потенциальных переносчиков спор: больше всего на этих вайях собирается жуков и мух. Спорангии собраны на нижней стороне фертильный вай в два коротких ряда вдоль средней жилки. Споры цветущего папоротника склеены в кашеобразную массу и легко прилипают к спинам и ногам насекомых. Благодаря услугам насекомых споры переносятся на большие расстояния и сразу попадают в места, благоприятные для развития заростков.

16. Звери в облаках

(Обитатели Гималаев)

Гималаи не даром называют «крышей мира» - это самые высокие горы неоценовой Земли. Возможно, в будущем на планете появятся и более высокие горы, но пока ни один горный хребет не бросил вызов Гималаям. Здесь семь месяцев длится суровая морозная зима, но всего два месяца - настоящее тёплое лето. Гималаи - величественная горная страна. Здесь на больших высотах немного долин, где могут прокормиться травоядные звери. Растительность гор - низкорослые подушковидные травы и мелкие кустарники. Эта редкая растительность укрывается от травоядных среди трещин камней и на крутых склонах, где мало кто может пройти. И всё же здесь есть жизнь. И живые существа гор приспособлены выживать в горах в любое время года.

Суровая гималайская зима - настоящее испытание на прочность для местных животных. Ледяные ветра, снега и туманы делают горы очень неуютным местом для жизни. Некоторые животные приспособились просто избегать этих трудностей. Под толстым слоем снега не так уж и холодно. Он пушистым одеялом укрывает землю, не давая вымерзнуть скудным кустарникам. Каждыйкустик - настоящий ковчег спасения для множества насекомых и пауков. Они прячутся под корой, в слое опавших листьев и почве, удерживаемой корнями растений. Но их зимовка далеко не так спокойна, как кажется. Снег изрыт множеством тоннелей. В сильные морозы они пустуют, но в оттепель по ним бегают их хозяева - мохнатые странные существа. Это не грызуны, а очень своеобразные летучие мыши - скальные нетопыри. Эти летучие мыши не любят летать, зато хорошо бегают и лазают по скалам. Полёт - слишком дорогое удовольствие при скудности ресурсов: он требует больших энергозатрат. Поэтому, не расставшись со способностью летать, эти рукокрылые неохотно поднимаются в воздух. Они предпочитают собирать добычу на земле, охотясь на жуков и пауков. Кроме того, скальные нетопыри включили в свой рацион ягоды и семена. Зимой зверьки прокапывают большими пальцами крыльев и мордой ходы под снегом, по которым добираются до куртин растений. Здесь они и ищут себе пропитание. Острыми зубами зверьки легко отрывают слои отмирающей коры и ворошат гнилые листья, вытаскивая зимующих насекомых из их зимних убежищ. А когтем на большом пальце можно легко выудить насекомое из узкой щели в камнях.

Но такая бурная жизнь кипит в норах в оттепель. Когда в горах усиливается ветер и от мороза едва не трескаются камни, скальные нетопыри прячутся в глубоких трещинах скал и засыпают. Самое суровое время зимы они вообще проводят в спячке - так легче прожить, используя лишь накопленные запасы жира.

Но другие животные бодрствуют даже в самый суровый мороз. Когда тучи скрывают горные хребты, а ледяной ветер сбивает с ног, они не имеют возможности спрятаться под снегом. Это снежные скакуны - одни из самых крупных зверей в неоценовых Гималаях. Снежные скакуны встречаются в горах небольшими стадами. Они стараются выбирать для жизни самые обдуваемые ветром склоны. Здесь можно разгрести снег, чтобы поесть прошлогоднюю траву или побеги вечнозелёных кустарников.

Когда стихает метель, звери принимаются за поиск пищи. В течение последних трёх дней непогода не позволяла это сделать, заставляя снежных скакунов прятаться в скалах. Скакуны ловко разгребают снег мохнатыми ногами до тех пор, пока не показываются верхушки кустов. Изголодавшиеся за последние дни звери жадно набрасываются на корм. Острые резцы скусывают веточки очень аккуратно, а узкая морда позволяет одному из животных пролезть между камней и достать оттуда пучок пожухлой травы. Конечно, эта еда далеко не первоклассная, но позволяет утолить голод.

Пока одни звери насыщаются, другие осматриваются и прислушиваются. Ведь не только они голодны. У снежных скакунов есть опасный враг - это животное, похожее на волка, которое крадётся к стаду, прячась за камнями. Хищник подбирается сверху, чтобы испугать стадо и заставить хотя бы одно из животных впасть в панику и сделать неверный шаг. Этот хищник - не волк, а похожий на него хищник из другого семейства, волчий мангуст. Этот потомок теплолюбивых зверей пришёл в горы за любимой добычей - грызунами и зайцами. А когда условия стали более стабильными и благоприятными, добыча увеличилась в размерах. Хищник тоже подрос, и превратился из маленького коротколапого зверька в длинноногого бегающего охотника. Но привычки мангуста не изменились - в отличие от волка, он охотится в одиночку. Это обстоятельство позволяет хищнику легче прокормиться - вся добыча достаётся ему одному; но с другой стороны это затрудняет охоту, поскольку зверь может рассчитывать только на себя.

Волчий мангуст подкрадывается к стаду. Он осматривает занятых добыванием пищи животных, припадая к земле, когда какой-нибудь снежный скакун поднимает голову и прислушивается. Хищник выбрал добычу - молодого самца, который хоть и пасётся далеко от охотника, но зато неосторожно подошёл к краю обрыва. Теперь самое главное - хороший бросок.

Словно отпущенная пружина, волчий мангуст выскакивает из засады. Он не старается поймать добычу, его задача - напугать. Хищник приземляется в центре стада и бросается к выбранному самцу, отрезая его от остальных. И реакция подводит травоядное: в панике самец прыгает не в ту сторону, оступается и срывается с обрыва. Мангуст превосходно видел это. Теперь ему нет дела до убегающего по склону стада, хищник ищет безопасный спуск к добыче.

Самец снежного скакуна тяжело ранен: у него сломан крестец и вывернута передняя нога. Когда волчий мангуст приблизился, он смог только чуть-чуть отползти, пользуясь одной здоровой ногой. Стадо, собравшееся на склоне, услышало в наступившей тишине лишь жалобный крик попавшего в беду зверя, резко оборвавшийся.

Зима в горах длится более полугода, но всё же рано или поздно времена года меняются. Весна и осень проходят очень быстро - всего за несколько недель. Но это время быстрых перемен.

Весной склоны гор освобождаются от снега. Южные склоны делают это очень быстро, зато в глубоких северных ущельях снег может оставаться едва ли не до начала лета. На тающем снегу заметны тёмные пятна - это ледничники (Boreus), холодостойкие насекомые, собираются перед кладкой яиц. Снежные скакуны могут внести приятное разнообразие в своё меню: они охотно слизывают со снега этих насекомых. Скальные нетопыри вылезают из нор и также присоединяются к пиршеству.

С каждым днём солнце припекает всё сильнее. И вскоре на освободившейся от снега почве начинает расти трава. Многолетние травы за короткое время восстанавливают подмёрзшие розетки и побеги, а затем покрываются шапками ярких цветов - розовых, жёлтых, белых и красных. Маки, гвоздика, камнеломка, лапчатка и другие травы очень похожи друг на друга - это результат жизни в суровых горных условиях. На цветках кормятся массы проснувшихся после зимы насекомых. Сонные жуки и мухи выползают на нагретые камни и впитывают солнечное тепло.

А некоторые камни выглядят очень странно, словно на них кто-то выложил мохнатую шкуру и забыл её. Это скальные нетопыри большой колонией вылезли погреться. Зверьки стараются занять самое тёплое место на камне, постоянно толкаются и пищат. Однако им стоит быть осмотрительными - волчий мангуст не дремлет. Он выжидает удобный момент для нападения, затаившись в кустарнике неподалёку. Когда этот хищник бросается на греющихся животных, они спасаются от него бегством. Одни успевают юркнуть в щель между камнями, другие скатываются в кустарник, а несколько животных взлетают в воздух и летят, словно цыплята: они часто машут крыльями, но вскоре падают в кусты и прячутся. Хищник остался ни с чем.

А в небе заметны блестящие крылья маленьких птиц - это возвращаются с зимовки стаи усатых блестянок, непревзойдённых летунов. Они ловят мелких насекомых, летая высоко над горными хребтами. А суровую горную зиму они пережидали над тропическими лесами Юго-Восточной Азии. Сейчас птицы отдыхают после перелёта и отъедаются.

Но вскоре блестянки начинают строить гнёзда. Они делают это, выбирая самые неприступные и отвесные склоны. С помощью клейкой слюны птицы строят из летающего мусора и остатков насекомых небольшие гнёзда, в которых сразу появляется пара яиц - лето короткое и нельзя терять время. Обе птицы насиживают кладку посменно, в промежутках между вахтами откармливаясь насекомыми.

Другие птицы ищут добычу посущественнее - их не устраивают мошки и комары. Над горными вершинами парят огромные птицы размером с крупного грифа. Это танатосы - хищники и падальщики гор. Острое зрение позволяет им высматривать детёнышей снежных скакунов и остатки добычи волчьих мангустов. Танатосы - сильные птицы, но они предпочитают поедать падаль или ловить добычу, слабо сопротивляющуюся. Когда у снежных скакунов появляются детёныши, танатосы по очереди облетают все стада скакунов на своей обширной территории, отыскивая слабых, больных и мёртвых детёнышей.

Пара птиц-великанов парит в небе над стадом снежных скакунов. Они видят, что рядом с самками есть несколько малышей, и теперь пытаются добыть хотя бы одного. Танатосы разделяются: самка улетает за перевал, а самец вспугивает стадо. Он разгоняется и пролетает над головами снежных скакунов, обращая их в бегство. Звери рассыпаются в разные стороны, а гигантская птица начинает сгонять стадо, словно огромная овчарка. Самец танатос собирает стадо в плотную кучу, а затем гонит по узкой тропе на горном склоне, обрывающейся с одной стороны в глубокую пропасть. Волей-неволей стадо растягивается в цепочку. И в этот момент наступает трагическая развязка. Из-за горного хребта появляется самка танатоса. Она быстро набирает предельную скорость, пикирует на цепочку испуганных снежных скакунов и ударом крыла пытается сбить одного из них. Но в последний миг зверь увернулся, и самка заходит на второй круг. Эффект неожиданности потерян, и звери уже настороже. Десятки глаз следят за небом и огромным самцом танатоса, летающим около стада. Когда птицы приближаются, снежные скакуны оскаливают мощные резцы и пытаются укусить их за крыло или ногу. Теперь у них один способ получить желаемое - изнурительная осада и многочисленные изматывающие атаки. Птицы раз за разом бросаются по очереди на добычу, не давая скакунам выбежать на скальное плато, где среди торчащих острых камней они будут неуязвимы для огромных ширококрылых птиц.

И вот наступает развязка - старая самка оступается и срывается в ущелье. Через секунду слышится глухой удар упавшего на дно ущелья тела. Две гигантских птицы начинают медленно спускаться вниз, не обращая внимания на перепуганное стадо снежных скакунов. Они слишком устали, чтобы попробовать добыть ещё одно животное.

На дне ущелья пара огромных птиц садится на камни и осматривается: туша скакуна лежит среди камней, и, если появится хищник, танатосы не смогут сразу взлететь и сами из охотников могут стать добычей. Но в ущелье никого нет, и птицы неуклюжими прыжками с камня на камень спускаются к добыче и начинают рвать её острыми клювами. Часть добычи они съедят, но часть мяса и нежных потрохов попадёт в их зобы.

Когда на костях скакуна остаётся совсем немного мяса, птицы поднимаются на камни и с некоторыми усилиями взлетают. Перевалив через хребет, они попадают в полосу тёплого воздуха и легко поднимаются выше. Их путь лежит через горный кряж, на другой стороне которого, в скальной нише под каменным карнизом устроено гнездо из веток и сучьев, выстланное мхом и лишайниками. В нём их дожидается единственный крупный птенец. Он уже покрыт серым пухом, но глаза его ещё не открылись. Почти всё лето родители будут таскать ему пищу, пока он не оперится и не покинет гнездо.

Лето - короткая пора изобилия. Все обитатели гор стараются за лето накопить побольше жира, вырасти, оставить потомство - словом, сделать то, чего нельзя сделать в суровые зимние месяцы.

Детёныши снежных скакунов растут и учатся жить по-взрослому. Они постоянно играют друг с другом и со взрослыми, состязаясь в ловкости: прыгают через камни, лазают по склонам, бегают наперегонки. Это очень пригодится им, когда хищники будут угрожать их жизни с неба или с земли. И один такой хищник уже подрастает в громадном гнезде в скальной нише. У молодого танатоса давно открылись глаза, а сейчас он выглядит колючим, словно дикобраз: сквозь пух пробились, но ещё не развернулись перья. Он уже не сидит на одном месте, а расхаживает по гнезду и учится махать ещё недоразвитыми крыльями. Если бы блестянки, изредка пролетающие мимо гнезда танатосов, обладали чувством юмора, они бы от души посмеялись над этими неуклюжими попытками летать. Ведь они сами - виртуозы полёта.

Усатые блестянки ловят насекомых, ловко используя восходящие воздушные потоки. Найти восходящие потоки воздуха в тёплых местностях несложно: практически вся поверхность земли раскаляется под лучами солнца и нагревает воздух над собой, как сковородка. Но в холодных горах этого не происходит. Зато восходящие потоки здесь формирует рельеф местности: потоки южных ветров, ударяющихся в горные хребты, волей-неволей меняют направление и поднимаются вверх. Ветер приносит из тропиков массу насекомых - мух, крылатых тлей, комаров и мошек. Это и есть главная пища блестянок. Птицы стараются искать воздушные потоки, поднимающиеся круто вверх перед горными склонами - здесь им легче ловить добычу. Кроме того, проходя над горами, воздушный поток резко остывает, и тропические теплолюбивые насекомые цепенеют от холода, становясь лишь игрушкой ветра... и пищей блестянок.

Блестянка охотится на насекомых с помощью своеобразной «корзины» из подвижных перьев, окружающих рот. Но это приспособление мешает ей летать, оказывая лобовое сопротивление. Однако птица охотится так, что силы природы помогают ей преодолеть это противоречие. Блестянки взлетают стаей к вершине горного хребта, где выстраиваются в длинную шеренгу, перекрывающую весь поток воздуха. Словно по команде, они одновременно бросаются в этот поток воздуха и пикируют в нём параллельно склону, слегка помогая себе крыльями и руля хвостом. А если ветер сильный, птицы могут обойтись и без пикирования: они просто «висят» над гребнем горы, удерживаясь на месте.

Охотящаяся птица раскрывает широкий рот. Насекомые, ударяясь об перья «корзины», неизбежно попадают в него. Время от времени птица закрывает рот и проглатывает накопившихся в нём насекомых. Острое зрение и прекрасная реакция помогают блестянке загодя замечать аппетитных насекомых, увлекаемых ветром, и вовремя подставлять под них свой рот.

Хитин насекомых - не очень хорошая добавка к пище. Блестянка не умеет усваивать хитин, а кроме того в рот птицы постоянно попадает масса летучих семян с плотной кожурой и волосистыми «парашютиками». Поэтому блестянка время от времени отрыгивает спрессованные растительные остатки и панцири насекомых в виде плотных шариков - погадок. Из них-то и строятся гнёзда этих крылатых детей гор и ветра.

В гнёздах усатых блестянок уже сидят птенцы. Родители кормят их «пакетами» насекомых, склеенными слюной. На калорийной диете птенцы быстро растут, и сами достраивают гнездо, отрыгивая погадки и приклеивая их по краями гнезда. Они в полной безопасности от крупных хищников, но всё же есть любители маленьких жирных птенчиков, которым удаётся добыть это лакомство. По скале к колонии блестянок карабкается маленькое чёрное мохнатое существо - это скальный нетопырь вышел на охоту. Он использует когти больших пальцев, словно заправский альпинист, быстро поднимаясь по почти отвесному склону. Пока усатые блестянки заняты добычей еды высоко в небесах, он может безнаказанно ограбить их гнездо. И вот маленький скалолаз достигает нижнего гнезда в колонии. В нём сидит всего один птенец.

Когда нетопырь перебирается через край гнезда, встревоженный птенец начинает звать родителей ультразвуковым писком. В перерывах между криками он клюёт и кусает хищника. Его укусы не столь безобидны: птенец выделяет много вязкой слюны, которая густеет на мордочке летучей мыши. И вместо обеда скальный нетопырь получает неприятности: ему трудно дышать, его нос практически заклеен. Зверёк отчаянно чистится, и в этот момент на него налетают блестянки. Удары клювом сыплются на его голову, а затем одна птица садится на его спину, вцепившись острыми когтями, и начинает долбить голову нетопыря. И летучая мышь вынуждена спасаться бегством. С трудом скинув со своей спины пернатого всадника, скальный нетопырь летит, отчаянно взмахивая крыльями. В этот момент он похож на исполинскую ночную бабочку.

Во время полёта нетопыря преследуют блестянки, но они прекращают преследование, когда летучая мышь падает в кустарник и уползает. Дневная охота скального нетопыря неудачна, зато ночью эти существа бесстрашно атакуют колонии усатых блестянок, загрызая даже взрослых птиц. Но проходит ещё около месяца, и молодые усатые блестянки покидают гнёзда и включаются в бесконечный полёт над горными хребтами вместе со взрослыми птицами.

Осень быстро сменяет тёплое лето. Вначале по утрам становится холодно, хотя днём солнце ещё припекает. Но первые же утренние туманы, ползущие по ущельям, прогоняют стаи блестянок на далёкий юг - к тропическим лесам. Туман препятствует полёту воздушного планктона - мелких насекомых, основной пищи блестянок. Поэтому быстрокрылые серебристые птички устремляются туда, где и образуются стаи этого лакомства. Зиму они проводят над тропическими дождевыми лесами, практически не садясь на землю. Лишь изредка птицы присаживаются на вершины самых высоких деревьев, чтобы отдохнуть.

А другие животные готовятся к суровой горной зиме. Снежные скакуны перемещаются по горным склонам, поедая желтеющую траву. Молодняк уже не сосёт молоко, а питается кормом взрослых животных. А добывание такой пищи невозможно без ловкости и подвижности. Более лёгкие и подвижные молодые животные могут подниматься по склону выше, чем старые. Они поедают совершенно не тронутые остальным стадом заросли стелющейся камнеломки и горной подушковидной гвоздики. Но такое поведение, хоть и даёт выгоды, чревато опасностью. Одно молодое животное поднялось слишком высоко по склону и попало в ловушку: из-за камня выскочил волчий мангуст. Молодой снежный скакун сделал то, что обычно ждёт хищник: он отделился от остальных. Сверху ему не даёт уйти от волчьего мангуста крутой склон, а внизу его ждут зубы хищника. Когда скакун пытается передвигаться по склону, волчий мангуст с лёгкостью перебегает с места на место, не давая скакуну опуститься ниже. Он ждёт, пока снежный скакун обессилеет. И через несколько часов ожидания это происходит: из-под ног травоядного летит камень, зверь не удерживается и катится вниз по склону. Прежде, чем он вскакивает на ноги, волчий мангуст вцепляется ему в горло и душит молодого скакуна. Когда хищник начинает поедать добычу, в небе появляются силуэты трёх громадных танатосов: двух взрослых и их потомка, навсегда покинувшего родительское гнездо.

Осенью тучи ходят низко - прямо сквозь ущелья. Поэтому иногда можно увидеть удивительную картину: прямо из туч выходят звери: или стадо белоснежных изящных снежных скакунов, или волчий мангуст, сменивший пёстрый летний мех на роскошную зимнюю шубу.

Жизнь в горах сурова: холод, голод и горные кручи собирают свою дань среди обитателей гор. Но всегда были животные, для которых горы - это единственный привычный дом.


Бестиарий

Снежный скакун (Lepotragus nivalis)

Отряд: Копытные зайцевидные (Ungulagomorpha)

Семейство: Зайцелопы (Lagolopidae)

Место обитания: горы Центральной Азии, высокогорье, область альпийских лугов.


Для неоценовой фауны Евразии и Африки характерна особая группа травоядных – копытные зайцевидные. В условиях обеднения фауны крупных травоядных в эпоху господства человека их предки, зайцы, превратились в экологические аналоги мелких копытных, успешно конкурируя с немногими выжившими видами «истинных» копытных. В дальнейшем потомки этой группы разделились на две ветви – грацильную и массивную. К массивной ветви (титанолагидам) относится обда – крупнейшее травоядное Евразии. Грацильную ветвь представляют зайцелопы, обитающие в саваннах и лесах, и скакуны – горные животные.

Снежный скакун – это довольно крупный представитель копытных зайцевидных, приспособленный к обитанию в высокогорье. Это животное весом до 30 – 40 кг (самцы крупнее) и ростом в плечах до 1 метра. Этот вид приспособлен к быстрому передвижению по горным склонам. У него сильные ноги, позволяющие делать большие прыжки через ущелья и быстро бегать. Передние ноги заметно короче задних – спина животного наклонена вперёд. Это приспособление для пастьбы на склонах – при таком телосложении животному легче объедать траву. Ноги снежного скакуна пальцеходящие, но вместо копыт у животного растут короткие толстые когти. Также на кончиках пальцев снизу есть особая толстая роговая подушка, предохраняющая их от ранений. Когти зверя вытянуты вниз наподобие шипов на обуви альпиниста – это приспособление помогает карабкаться по крутым голым склонам гор и обеспечивает хорошее сцепление во время бега и прыжков. Снежный скакун способен развивать скорость до 50 – 60 км/ч на коротких дистанциях и прыгать с места на расстояние до 6 метров. Зимой на ногах отрастают «муфты» длинных волос, помогающие разгребать снег в поисках пищи. Голова зверя узкая, длинная и высокая, приспособленная, чтобы поедать растения, укоренившиеся среди камней и в трещинах скал. Хвост короткий, с густыми волосами, напоминает хвост кролика. Он нужен исключительно для подачи сигналов – в горах очень мало кровососущих насекомых. Уши короткие, снаружи покрыты густой шерстью.

Шерсть зверя густая, летом серая с бежевыми пятнами на плечах, к зиме цвет меняется на белую. Эту особенность снежный скакун унаследовал от зайцев, своих далёких предков. У самцов в брачный сезон на щеках отрастают «бакенбарды» из длинных белых волос.

У скакунов прекрасный слух, хорошее обоняние и острое зрение. Поле зрения обоих глаз перекрывается почти наполовину, что позволяет животному воспринимать мир объёмным и точно оценивать расстояние перед прыжком.

Снежный скакун предпочитает прохладные высокогорья и редко спускается вниз, к границе леса. Этот вид живёт на каменистых склонах и горных плато, предпочитаят места, меньше покрытые снегом, где зимой легче добыть пищу – травы и ветки кустарников. Снежные скакуны живут небольшими стадами (до 20 животных), в которых устанавливается определённая иерархия. Звери общаются друг с другом с помощью звуков, похожих на хрюканье и блеяние. Брачный сезон наступает во второй половине зимы. При этом самцы борются за самок, затевая турнирные бои передними ногами. Но вначале они встают на задние ноги и демонстрируют себя друг другу, проходя в такой позе несколько шагов. Обычно этого хватает, чтобы более слабый соперник уступил, но при острой конкуренции за самок звери могут драться друг с другом и даже наносить сопернику укусы. Самец-победитель собирает себе гарем из нескольких самок. Он спаривается с ними и держится около них до 1 недели, отгоняя конкурентов, пока самки готовы принимать его ухаживания.

В суровых условиях высокогорья у снежного скакуна есть несколько приспособлений, позволяющих повысить выживаемость потомства. 1 – 2 развитых зрячих детёныша рождаются в начале лета, когда кормов в достатке, и уже с первых дней жизни пробуют корм взрослых зверей. Кормят их все кормящие самки стада, что значительно повышает вероятность выживания молодняка даже в случае потери матери, а также не исключает из размножения самок, потерявших детёныша по какой-то причине. К зиме детёныши становятся полностью самостоятельными, хотя держатся рядом с родителями. В родительском стаде они переживают свою первую зиму, но к весне следующего года молодые животные покидают стадо и уходят, собираясь в холостяцкие группы или присоединяясь к другим стадам.

В горах Ближнего Востока обитает близкий вид – каменный скакун. Он отличается от снежного скакуна образом жизни и характером местообитаний: это животное обитает на меньшей высоте и приспособлено к жизни в жарком климате.

Волчий мангуст (Oromungo lupicephalus)

Отряд: Хищные (Carnivora)

Семейство: Мангустовые (Herpestidae)

Место обитания: горы Центральной Азии.


Для раннего неоцена была характерна бурная адаптивная радиация групп животных, выживших в эпоху человека и сохранивших достаточный эволюционный потенциал. Это было время эволюционных «экспериментов», когда появлялись и недолго существовали виды, ведущие нетипичный для своих предков образ жизни: разные группы живых организмов словно «нащупывали» возможные пути дальнейшей эволюции. Многие из них вымирали, не оставив потомков, но другие выживали и давали начало новым семействам, или же оставались в занятых местообитаниях как реликты, окружённые потомками более «предсказуемых» в эволюционном плане групп. Таков волчий мангуст, представитель бегающих виверровых. Его близкий родственник цибетоникс обитает в степях Евразии.

Волчий мангуст – это крупный одиночный хищник, потомок мангуста. Этот тропический по своему происхождению вид проник в горы из тёплых южных предгорий. Волчий мангуст похож телосложением на собаку – у него крупная голова с удлинёнными сильными челюстями, высокие по сравнению с предками ноги и более короткий хвост. Длина тела животного – около 1 метра, хвоста – 30 см; высота в плечах – до 60 см. Голова зверя похожа на лисью, но уши маленькие, расположенные по бокам головы, а челюсти более широкие и сильные. Зверь обычно убивает добычу сильным укусом в шею. Хвост покрыт густым мехом.

В условиях сезонного климата волчий мангуст приобрёл способность менять цвет шерсти в зависимости от времени года. Зимний мех животного белый, а летний серый с бурым чепраком и белыми пятнами на лапах; на голове есть продольная тёмная полоса, уши чёрные. Зимой на лапах мех особенно густой – это позволяет хищнику бегать по снегу и преследовать добычу, не проваливаясь.

Волчий мангуст – один из верховных хищников в экосистеме. Чаще всего он охотится на крупных зверей, используя различные тактики нападения. Обычно он преследует добычу на короткой дистанции или нападает из засады. Волчьи мангусты – территориальные животные, и каждая особь хорошо знает свою территорию. Хищник использует знание местности, загоняя добычу в естественные ловушки, откуда нет выхода, или где есть вероятность падения с обрыва или узкого карниза. Во второй половине лета и осенью волчий мангуст часто поедает сочные ягоды растений, но они составляют небольшую часть его рациона. В зимнее время этот хищник охотится на мелких зверьков, добывая их из-под снега, а также ищет падаль. Весной значительную часть рациона этого зверя составляют трупы животных, попавших зимой в снежную лавину и замёрзших в ней.

Волчьи мангусты метят свою территорию мускусными выделениями. Обычно между территориями взрослых зверей есть участки нейтральной территории, на которых оставляют метки различные особи этого вида. Для меток используется какой-либо приметный предмет – чаще всего камень или дерево. Запахи позволяют зверям многое узнать о состоянии своих соседей, не вступая в прямой контакт. Часто даже спаривание происходит на нейтральной территории.

Этот вид является моногамом; пары образуются на один сезон. Детёныши (от 2 до 4) голые и слепые. Они рождаются весной и первое время самка постоянно находится в гнезде, кормя и согревая их, а самец обеспечивает семью пищей. Обычно выращивание детёнышей происходит на территории самки, и самец большую часть времени проводит на её территории, лишь изредка подновляя метки на своём участке. В возрасте 2 недель малыши прозревают и начинают слышать, а месячные детёныши уже могут покидать укрытие и играют рядом с ним. К концу лета детёныши начинают учиться охотиться, а зимой становятся полностью самостоятельными. Когда они покидают родителей, семья распадается и самец возвращается на свою территорию. Зачастую ему приходится прогонять конкурента, успевшего поселиться там, пока самец помогал растить выводок.

Продолжительность жизни этого вида редко превышает 20 лет.

Скальный нетопырь (Montanosideros involans)

Отряд: Рукокрылые (Chiroptera)

Семейство: Подковоносые (Rhinolophidae)

Место обитания: горы Центральной Азии.

Рукокрылые – второй по видовому разнообразию отряд млекопитающих, уступающий в этом только грызунам. Из-за приспособления к полёту облик рукокрылых довольно однообразен по сравнению с теми же грызунами, но эти животные смогли самостоятельно расселиться практически всесветно и освоили разнообразные источники пищи. Главное препятствие для их благополучия – холодный климат. Крылья – это колоссальная поверхность теплоотдачи, и зимой рукокрылые не могут вести привычный для себя образ жизни. Они либо впадают в спячку, либо мигрируют в более тёплые местности. Один из видов, освоивший жизнь в высокогорных районах Центральной Азии, приспособился вести активную жизнь даже зимой. Но за это он отдал достаточно большую цену – в значительной степени утратил способность к полёту.

Скальный нетопырь – это единственный практически наземный вид рукокрылых. Длина дела этого животного – около 15 см, вес до 100 граммов. Самец несколько крупнее самки. Скальный нетопырь обитает в трещинах скал и зарослях кустарников на недоступных для хищников склонах. Крылья этого животного короткие по сравнению с хорошо летающими видами аналогичного размера, а летательные перепонки покрыты с обеих сторон коротким густым мехом. Спина чёрная, мех на крыльях чёрный с рыжеватым оттенком, брюшко ярко-жёлтое у самцов и серое у самок. Животное не полностью утратило способность к полёту: скальный нетопырь умеет взлетать и пролетать небольшие расстояния, но делает это неохотно, лишь в случае крайней опасности. Полёт животного похож на полёт перепела и других куриных птиц – стремительный взлёт и почти прямолинейный полёт с частыми взмахами крыльев. При наличии выбора зверёк, однако, предпочитает прятаться в расщелинах. Скальный нетопырь умеет очень хорошо передвигаться по земле и лазать по кустарникам. На сгибе крыла у него есть плоская мозолистая подушка – редуцированная присоска, служащая для опоры. Большой палец очень сильный, огромный коготь на нём служит для лазанья по скалам и рытья снега зимой. При передвижении по ровному месту палец подгибается назад и кнаружи, поэтому кончик когтя не ранит летательную перепонку. Задние ноги почти свободны от летательной перепонки (она не доходит даже до колен), а межбедренной перепонки почти нет. Хвост короткий и толстый, служит для накопления запаса жира.

Скальный нетопырь обитает в зарослях подушковидных растений и питается насекомыми, которых собирает с земли и растений. Зимой он роет ходы под снегом и собирает зимующих насекомых в растительной подстилке, а также поедает ягоды кустарников и трав. В оттепель скальный нетопырь поедает ледничников и других насекомых, скапливающихся на поверхности снега.

Наросты на голове животного лопатовидные, хрящеватые. Зимой они используются для рытья ходов в снегу. Уши короткие, покрыты снаружи густой шерстью. Ушные раковины подвижны, и животное способно складывать их пополам для защиты от холодов. Слух у этого животного хороший, но способность к эхолокации очень слабая. Зрение также плохое: скальный нетопырь близорук. Но обоняние у него прекрасно развито и используется для поиска корма и общения с сородичами. У самцов есть специфическая железа на пояснице у корня хвоста. Её секрет используется для привлечения самок в брачный сезон и для мечения территории. Кроме того, этим секретом помечается также самка, с которой самец спаривается в текущем сезоне.

Роды происходят весной, после таяния снега; детёныш один, рождается голым и слепым. Спаривание происходит в начале лета, пока самки ещё носят на себе потомство, появившееся весной. Для этого вида характерна диапауза, значительно удлиняющая беременность – до 8 месяцев. Самка носит детёныша в сложенном крыле, как в сумке. В это время она предпочитает не летать, иначе детёныш упадёт или переохладится. Детёныш быстро развивается: в недельном возрасте он покрывается мехом, а ещё через две недели переползает на живот самки, где держится за её шерсть. В начале осени молодое животное покидает самку.

Половая зрелость у этого вида наступает в 2 года, а продолжительность жизни – не более 20 лет.

Усатая блестянка (Calathostomornis callovolans)

Отряд: Стрижеобразные (Apodiformes)

Семейство: Усатки (Calathostomornitidae)

Место обитания: высокогорья Центральной Азии.


В неоцене на территории тропиков Азии появилась особая группа птиц – усатки, отдалённые потомки стрижей (Apus) эпохи голоцена. Эти птицы питаются насекомыми и отличаются очень экстравагантным приспособлением для их ловли. Вокруг рта этих птиц растёт кольцо упругих перьев с редкими бородками, которые расширяют ловчую поверхность рта и помогают сбивать летающих насекомых.

Большинство птиц этой группы обитает в тропических лесах и над болотами, где водится большое количество насекомых. Но один из видов, усатая блестянка, расселился на север, в холодные высокогорные районы Центральной Азии. Это сравнительно небольшая птица: длина её тела (без хвоста) – до 10 см, из которых 4 см приходится на голову. Усатая блестянка обладает двумя особенностями, позволяющими жить в горах: цветом оперения и прекрасными лётными качествами.

Опахала перьев этой птицы серо-белые с сильным металлическим блеском (отсюда название) – это позволяет отражать избыточное ультрафиолетовое излучение солнца. Но птица одновременно умеет греться, несмотря на эту особенность: пуховая часть пера у неё чёрная и густая. Приподняв перья на теле, птица греется, поглощая тепло пуховой частью перьев.

Крылья блестянки длинные и узкие, а хвост вильчатый, как у ласточек и стрижей – это приспособление к скоростному и маневренному полёту в сильных воздушных потоках. Такое строение тела связано с особенностями питания блестянки: она поедает исключительно воздушный планктон – мелких летающих насекомых, увлекаемых в горы потоками ветра.

По характеру питания блестянка напоминает стрижей и ласточек голоцена, но по сравнению с ними её ловчие приспособления значительно усложнились. Клюв птицы короткий, его кончик выступает из-под перьев головы всего на несколько миллиметров. Зато рот блестянки очень широкий: его угол находится далеко позади заднего края глаза птицы (как у козодоя). По краям рта имеются многочисленные перья особого устройства: у них подвижные перьевые мешочки, к которым подходят подкожные мускулы, и опахало из очень редких и прочных бородок. Когда птица сидит, перья по краям рта прижаты к голове и образуют нечто вроде накидки на её теле. Лишь перья над ноздрями птица использует, как попугай какаду свой хохолок: она выражает своё эмоциональное состояние положением этих перьев. Зато когда птица ловит добычу, перья вокруг рта отгибаются мускулами вперёд, против движения птицы, и образуют ловчую «корзину», дном которой служит широко открытый рот птицы. Стенки «корзины» достаточно редкие, чтобы помешать птице видеть, но достаточно густые, чтобы сбить и направить в рот муху или комара, оказавшихся на пути летящей блестянки. Во рту липкая слюна уже не даст вырваться никакой добыче. Во время охоты птица «тралит» воздушный поток, двигаясь против ветра. Насекомые перевариваются быстро, их остатки птица время от времени отрыгивает в виде комочков-погадок, как это делают совы.

Глаза птицы крупные, радужная оболочка оранжевая, а зрачок щелевидный, как у кошек. Их поле зрения даёт почти полный круговой обзор. Третье веко прозрачное и работает как солнечные очки, предохраняя сетчатку глаза от солнечных ожогов в условиях высокогорья.

Блестянка проводит большую часть жизни в полёте; даже спать эта птица умеет на лету. При этом попеременно спят разные участки коры головного мозга птицы, и она не теряет контроль за полётом. Ходить по земле и взлетать с ровного места блестянка практически не умеет. Она живёт на почти отвесных скальных обрывах, где передвигается, цепляясь за неровности камня короткими лапами. Пальцы лап расположены почти крестообразно, между ними подушечка лапы образовала присоску. Птица смазывает присоску секретом копчиковой железы, что улучшает её скалолазные способности, обеспечивая более крепкое сцепление с опорой.

Гнездятся блестянки подобно предкам, стрижам – они приклеивают небольшие гнёзда на отвесной скале. Время гнездования приходится на позднюю весну. Гнездо лепится из погадок и подхваченных в воздухе перьев и семян растений, склеенных слюной; в кладке 2 яйца. Усатые блестянки – моногамы; у этого вида насиживают яйца и кормят птенцов оба родителя. При двойной заботе развитие птенцов идёт очень быстро: к концу короткого горного лета они покидают гнездо и улетают вместе со взрослыми птицами зимовать в тропические леса. Оперение молодых птиц не отличается по цвету от оперения взрослых особей. Половая зрелость у них наступает на следующую весну, а продолжительность жизни не превышает 5 – 6 лет. Смертность от хищников у взрослых птиц невелика, поскольку они становятся только случайной добычей благодаря скорости и ловкости полёта. Но при этом их организм работает буквально на износ и они быстро стареют.

Танатос (Thanatopterus ferox)

Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)

Семейство: Хищноврановые (Carnocorvidae)

Место обитания: высокогорные районы Центральной Азии.


Вымирание или сокращение численности крупных видов животных в эпоху человека привело к исчезновению тех, кто питался их мясом – крупных хищников и падальщиков. В раннем неоцене узкоспециализированные птицы-падальщики Старого Света деградировали и численность многих видов постепенно сокращалась. Но в это же время параллельно появлению представителей новой фауны травоядных шла эволюция новых хищников. Среди пернатых хищников Евразии примечательно семейство хищноврановых – крупных и умных плотоядных птиц, легко приспосабливающихся к новым условиям и вырабатывающим новые формы поведения.

Танатос – это горная птица-падальщик, экологический аналог кондоров, грифов и сипов. Это один из нескольких широко распространённых видов плотоядных врановых Северного полушария. Взрослая птица этого вида весит до 10 кг при размахе крыльев до 3,5 метров – это один из крупнейших видов воробьиных птиц. Благодаря широким сильным крыльям танатос способен парить на больших высотах в течение многих часов, выискивая трупы или ослабленных животных.

Танатос – исключительно плотоядный вид птиц. Его клюв длинный, высокий, сжатый с боков и крючковатый на конце. С помощью такого клюва можно рвать шкуру и мясо, проникая внутрь туши животного и не рискуя испачкать оперение.

Живя на высокогорье, танатос комфортно чувствует себя в холодном климате благодаря особенностям оперения. Голова танатоса, в отличие от голов других птиц-падальщиков, покрыта плотным оперением для защиты от холода. Ноги также покрыты перьями до пальцев. Когти птицы притупленные: они не служат для убоя, хватания и разрывания добычи, как у хищных птиц отряда Falconiformes. В лучшем случае птица лишь придерживает лапой тушу, когда кормится. Оперение на спине серое, на голове и крыльях чёрное; концы крыльев у самца белые. Клюв чёрного цвета с красной поперечной полосой у основания – это единственное яркое пятно в окраске птицы. Глаза большие, серые, зрачок чёрный, круглый. У танатоса хорошее зрение: он способен заметить добычу (чаще всего снежного скакуна) на расстоянии до пяти километров.

Этот вид питается преимущественно падалью, но может также атаковать ослабевших животных. На живых зверей танатос охотится тогда, когда представляется удобный случай. Эти птицы могут пугать детёнышей травоядных животных и сбивать их со скал ударами крыльев: подобное поведение наблюдалось у бородача-ягнятника Gypaetus barbatus в эпоху человека.

Танатос – строгий моногам; пара сохраняется на всю жизнь. Брачный ритуал у этих птиц очень долгий – фактически, он растягитвается на несколько месяцев. Самец «приглядывается» к самке, наблюдая за ней и держась поблизости, но первое время не приближается – его неосторожность может спровоцировать агрессию. Постепенно самка привыкает к его присутствию и тогда самец начинает приносить ей символические подарки – веточки, куски шкур или кости животных. Принимая подарки, самка даёт ему понять, что согласна с его присутствием и готова к продолжению отношений.

Этот вид гнездится на уступах скал и в других местах, недоступных для наземных хищников. Гнездо этих птиц представляет собой кучу растительного материала, на вершине которой птицы делают лоток для яиц. В кладке одно крупное яйцо с тёмно-коричневой скорлупой, которое попеременно насиживают оба родителя. Птенец вылупляется в пуху, но слепой. Он развивается медленно и первую зиму переживает с родителями. На следующий год молодая не покидает родителей даже после начала нового гнездования: у танатоса годовалая птица участвует в заботе о потомстве и подкармливает нового птенца. Когда птенец покидает гнездо, молодая птица начинает самостоятельную одиночную жизнь до образования пары. Половая зрелость у танатоса наступает в 4 года, а продолжительность жизни бывает свыше 50 лет.

17. Дикий сад

(Монголия, кустарниковые заросли)

Изменения, происходящие в неоценовом мире, затронули практически все уголки Земли. Повышение влажности воздуха привело к тому, что области, ранее бывшие пустынями, теперь превращаются в богатые растительностью места. Такими стали в неоцене равнины Центральной Азии - бывшие пустыни Гоби, Такла-Макан, Каракумы, Кызылкум. Многочисленные озёра и мелкие реки покрывают теперь эти бывшие пустыни, превращая их в кустарниковые саванны. Зимой вместо сильнейших морозов и обильного снегопада здесь бывают дожди и лишь небольшое похолодание. Только в самые холодные зимние месяцы возможны заморозки, держащиеся несколько дней. Зато весна, лето и осень отличаются теплом и умеренной влажностью. Такой климат способствует процветанию жизни в этих местах.

Растительность равнин Гоби представляет собой обширные кустарниковые заросли. Кусты облепихи (Hippophae), лоха (Elaeagnus), малины и ежевики (Rubus), степных видов вишни (Cerasus), размножаясь корневыми отпрысками, покрывают значительные пространства вблизи рек и озёр. Вдали от воды кусты сменяются высокими злаками, а на заболоченных местах густо разрастаются ива, камыши, рогоз и осока. И этот мир полон животных.

Сейчас конец лета - время созревания урожая ягод и семян. Среди травы можно заметить пятнистые рыжие спины зверьков, держащихся группой. Это грызуны - кустарниковые пеструшки, потомки сусликов. Когда пустыни и травянистые равнины стали отступать под натиском кустарников, часть равнинных видов приспособилась к обитанию в новой природной среде. Суслики стали одними из таких приспособленцев. Теперь они не роют длинных нор, а строят в зарослях кустарников гнёзда из травы и колючих веток. Кустарниковые пеструшки - животные общественные, селятся большими колониями - «городками». Места таких поселений легко заметить - трава возле них короче и гуще из-за того, что зверьки постоянно подъедают её. От кормового участка колонии ведут дорожки к другим источникам пищи - ягодным кустам. Пеструшки охотно лазают по кустам, поедая сочные ягоды. Когда в конце лета созревают ягоды, пеструшки полностью переключаются на этот вкусныйсезонный корм. Но при этом зверьки навещают заросли злаков и выбирают спелые семена. Их зверьки перенесут в защёчных мешках к себе в жилища и спрячут в специальной камере-хранилище. Этим зерном пара пеструшек, занимающая гнездо, будет подкармливаться в течение зимы, когда прочие корма будут не столь доступными. По зёрнышку набивая защёчные мешки, кустарниковые пеструшки кормятся молодой травой. Однако им надо быть настороже: в этих местах появился хищник, которому небольшие грызуны весьма по вкусу.

Из зарослей кустарника показывается громадная песочно-жёлтая ящерица - варан-бегун. Он кажется огромным, больше напоминая тощего крокодила, чем ящерицу. На голове за глазами у ящерицы торчит полукругом несколько крупных чешуй, образующих как бы «корону» - такое украшение носят на головах зрелые самцы. Песочная расцветка говорит о том, что ящер приполз с каменистых нагорий, причём совсем недавно. Пока ящер слишком заметен на фоне зелени, но через несколько дней эта окраска сменится на маскировочную полосатую, и тогда рептилии можно рассчитывать на более успешную охоту.

Варан-бегун поднимает голову над травой и несколько раз по-змеиному пробует воздух языком. Чувства не подвели рептилию - недалеко поедают траву кустарниковые пеструшки. Ящер голоден, поэтому он начинает охоту немедленно. Прячась в траве, варан начинает подкрадываться к ничего не подозревающим грызунам, поедающим сочную траву. Время от времени он пробует воздух языком, словно не доверяя своим чувствам. Но когда до желанной добычи остаётся лишь чуть больше, чем один удачный бросок, охота срывается: из кустарника с громким писком выскакивает одна из пеструшек. Она кормилась ягодами, и с высоты заметила светло-жёлтого великана на фоне зелёной травы. Тотчас же все пеструшки приходят в движение: они удирают высокими прыжками, задрав и распушив хвосты. Белые пятна изнанки хвоста - сигнал тревоги.

Пытаясь добыть пеструшку, варан-бегун пускается в погоню: он вскакивает на задние лапы, и мчится за скачущими грызунами, словно динозавр. Узкая голова рептилии щёлкает острыми зубами буквально возле лапы одной пеструшки, но грызун всё же ускользает от хищника в последний момент. Шанс упущен.

Варан не может долго преследовать добычу - его обмен веществ не способствует этому. Поэтому рептилия пробегает совсем небольшое расстояние, преследуя пеструшек, а затем останавливается. Варан тяжело дышит: он весь выложился в броске. Даже если сейчас пеструшка подойдёт ближе, чем нужно для удачного броска, он не сможет её поймать - для этого нужен отдых. И варан уходит в кусты, голодный и уставший.

Не только кустарниковым пеструшкам природа даёт обильное угощение: среди кустарников кормятся и более крупные животные, огромные сайгохении, копытные травоядные. Благодаря трёхметровому росту и длинному хоботку эти звери стали единственными в этих местах животными, поедающими листву деревьев и крупных кустарников. В конце лета они охотно объедают ягоды степной вишни и облепихи. Семена этих растений распространяются с навозом сайгохении, поэтому оба вида кустарников получают пользу от такого сотрудничества.

Но и другим видам бывает польза от кормления сайгохении: пеструшки охотно поедают перезрелые ягоды, падающие на землю, когда великан хоботком подгибает к себе ветви растения. Но пеструшкам стоит быть осторожными и вовремя отскакивать, когда сайгохения переступает с ноги на ногу. Зато наградой осторожным зверькам становятся спелые ягоды и полная безопасность от хищников. Варан не посмеет охотиться, когда пеструшки прячутся в траве у ног исполинской сайгохении, в противном случае его могут ожидать полновесные удары копыт великана. Сайгохении не обращают внимания на пеструшек, снующих у них под ногами, зато варан может быть опасным для детёныша, поэтому мать-сайгохения всегда следит за оказавшимся поблизости вараном и старается его отогнать.

На спины сайгохений опускаются крошечные птички с полосатой спиной и красным брюшком - ягодные вьюрки. Обычно они питаются растительной пищей, но спина сайгохении для них - накрытый стол. Вьюрки извлекают сидящих в шерсти сайгохении паразитов, внося разнообразие в своё меню. Сайгохениям такая процедура почти не приносит беспокойства. Однако когда вьюрок садится на голову самки сайгохении и начинает орудовать толстым клювом в опасной близости от глаза зверя, сайгохения трясёт головой и прогоняет назойливого доктора.

Вьюрки лазают по ногам и шее сайгохении, но особенно часто они задерживаются в длинной гриве самцов, которая покрывает основание шеи, плечи и грудь животного. Один из таких гривастых самцов пасётся близ берега озера, пощипывая листья с молодых ив. Он не обращает внимания на птичек, снующих по его телу. Сейчас у сайгохении начинается гон, и самец озабочен главным образом поиском самок. Обычно самцы - одиночки, а самки держатся небольшими группами - так легче охранять детёнышей. И только в период спаривания самцы присоединяются к группам самок, в течение нескольких дней часто спариваясь с ними и отгоняя конкурентов. Брачный сезон проходит очень бурно: организм самца переполнен гормонами. Они стимулируют отрастание густой гривы и агрессивное поведение по отношению к другим самцам. И чтобы повысить свой гормональный фон, самцы прибегают к помощи природной аптеки. Возле водоёмов на достаточно влажных питательных почвах растёт одно растение, желанное для самцов сайгохении - кустарниковая лилия. В начале лета она цветёт кистями чисто-белых цветков, а во второй половине лета надземная часть растения начинает усыхать. В почве остаётся хрупкая рыхлая луковица, до которой особенно охочи самцы сайгохении в брачный сезон. Сочные чешуи луковиц этого растения богаты стимулирующими веществами, поэтому самцы стараются отыскать их, обследуя землю своим длинным хоботком. Учуяв желанный запах, самец начинает копать почву копытом. Вскоре из земли показывется луковица, которая от неосторожного удара копытом разваливается на части. Одновременно из повреждённых тканей растения начинает выделяться остро пахнущее вещество. Самец сайгохении с жадностью пожирает несколько чешуй луковицы лилии, а затем ложится и начинает валяться на раскопанной земле, дёргая в воздухе длинными ногами. Пахучее вещество из раздавленной лилии впитывается в его шерсть, придавая ей характерный едкий запах. Также возбуждённый самец сайгохении любит валяться на других пахучих растениях вроде мяты или полыни. Тщательно «надушившись», великан идёт на поиски самок. При этом он издаёт звуки, привлекающие готовых к спариванию самок: самец раздувает хобот и гнусаво трубит.

Четыре самки группой спускаются к водопою на берег неглубокой речушки. Пока три из них пьют, четвёртая настороже: она оглядывается и прислушивается, стараясь загодя учуять возможную опасность. Затем одна из напившихся самок сменяет её на посту. Животные пьют не спеша, поднимая головы после нескольких глотков. Лёгкий ветерок доносит до них запах, вызывающий у животных большой интерес: это запах самца, усиленный запахом трав, в которых тот извалялся. Одна из самок готова к спариванию, и она издаёт тонкий писк через хобот. И он услышан: на противоположном берегу речки из кустов появляется самец. Он не чувствует запаха самок: ветер дует от него. Поэтому великан переходит речку вброд и тщательно обнюхивает всех самок, задерживаясь на готовой к спариванию. Самец обнюхивает поочерёдно головы, плечи и хвосты самок, а затем трубит в хобот и начинает сопровождать эту группу.

Проходит несколько дней. Сайгохении отдыхают в зарослях облепихи, поедая ягоды. Все четыре самки уже беременны, но самец по-прежнему не отходит от них. Он охраняет свой гарем и территорию от соперников, которые регулярно появляются на границах его владений. Видно, что самец заметно истощён: сказывается плохое питание. Во время гона самцы могут не есть и не спать по несколько дней подряд, при этом сильно изматывая себя.

На границе его владений показывается другой самец сайгохении: молодой, не вошедший ещё в полную силу. Его грива короткая и редкая, а сам он держится ещё очень неуверенно, постоянно принюхиваясь. Хозяин территории и гарема выходит ему навстречу. Видно, что ему пришлось несладко в брачный сезон: он отощал, а его тело покрыто ушибами и следами укусов. Соперники оценивающе смотрят друг на друга, а затем одновременно встают на дыбы и бьют друг друга передними ногами. Грива смягчает удары, но видно, что более зрелый самец проигрывает молодому. Молодой самец наступает, бьёт ногами и в конце концов валит соперника на землю и кусает его. Теперь он - законный хозяин гарема. Но... когда гордый неожиданно лёгкой победой юнец подходит к самкам, те практически не обращают на него внимания. Юнец трубит в хобот, встаёт на дыбы перед самками, но это не производит на них впечатления. Самки уже начали вынашивать детёнышей и их не интересуют самцы. Когда новоявленный победитель подходит к одной из самок, она вскакивает, раздув хобот, и согнутой передней ногой бьет самца в бок. Удар не болезненный, но сильный - самец понимает, что здесь ему нечего ждать, и уходит.

Гон у кустарниковых пеструшек начнётся позже - ранней весной. А к лету у них уже будут малыши. Если им повезёт остаться в живых, к осени они станут самостоятельными.

Когда сайгохении выясняют отношения, с шумом бегая друг за другом, или сталкиваясь грудью, из-под их ног выскакивают испуганные пеструшки. Зверьки разбегаются и прячутся в кустах, где расположены их поселения. Жилище пеструшки спрятано в самой гуще веток и вход в него дополнительно укреплён веточками с колючих кустов, отгрызенными и перенесёнными сюда специально для защиты от непрошенных гостей. Короткий плетёный коридор, часто общий для нескольких жилищ, заканчивается гнездовой камерой и обширной «кладовой», куда ссыпаются семена трав на зиму. В каждой норе живёт пара зверьков и их потомство до наступления зрелости. Звери постоянно подновляют жилище, меняют подстилку и пополняют запасы корма. Пока взрослые животные заняты домашними хлопотами, молодые пеструшки отъедаются к предстоящей зиме. Они подвижнее взрослых, и могут с ловкостью забираться на кусты за ягодами. Уютно устроившись на крепкой ветви, одна молодая пеструшка, ещё без пятен на спине, пирует в жарких лучах солнца. Извлекая из защёчных мешков собранные ягоды, зверёк поедает их. Но он не теряет бдительности: опасность может появиться откуда угодно. И вскоре пеструшка замечает в кустах на дальнем краю поляны подозрительное шевеление. На секунду из травы появляется длинная узкая голова, «выстреливает» языком и вновь прячется. Это варан-бегун снова вышел на охоту. Предостерегающий свист - и все пеструшки прячутся в кустах. Однако варан тоже не столь глуп и однообразен в методах охоты. Его узкая голова на длинной шее позволяет рептилии обследовать гнёзда пеструшек, особенно те, которые расположены на краю «городка». Рептилия не спеша подходит к кустам, где в ужасе замерли в своих жилищах пеструшки. Варан уже сменил окраску: теперь его тело украшают поперечные полоски, а тело окрашено в серые и зелёные тона.

Узкая голова на гибкой длинной шее начинает обследовать одно жилище пеструшек за другим. Несколько гнёзд оказалось пустыми, ещё одно - слишком глубоким. Но вот тело варана залезло в куст немного глубже, замерло на секунду, а затем рывком вышло назад. В зубах варана болтается бездыханное тело молодой пеструшки. Подбросив его в воздух, варан перехватил добычу поудобнее и проглотил. Затем рептилия неспешно покинула колонию зверьков, отправившись погреться на солнце.

Вьюрки наблюдали за этой сценой с вершин кустарников. Им практически нечего бояться варанов: они быстро летают. Но выпавшие из гнёзд птенцы или неосторожные плохо летающие слётки часто становились жертвами огромных рептилий. Сейчас выжившие птицы могут быть спокойными: варан их точно не тронет, пока они здоровы. Вьюрки снуют в зарослях кустарников, поедая ягоды - свой основной корм в конце лета и начале осени. Молодые птицы, которых можно отличить от взрослых по менее яркому оперению, уже кормятся самостоятельно. Но им стоит быть осторожными: охотник подстерегает и их. Когда молодой ягодный вьюрок клюёт ягоды, его внимание привлекают четыре крупных блестящих ягодки, торчащих на прямых ножках среди зелени. Неопытная птица попала в ловушку: она всё ближе подходит к своей смерти. И в тот момент, когда вьюрок попытался склевать одну из этих ягод, в его тело вонзились беспощадные шипастые лапы. Вьюрок стал жертвой громадного насекомого - вишнёвого богомола. Четыре «вишни» оказываются лишь наполненными воздухом пузырьками на сгибах его ходильных ног. Мощные передние ноги богомола удерживают трепыхающегося вьюрка, а челюсти насекомого наносят укусы, быстро умерщвляющие добычу. После того, как добыча перестала сопротивляться, огромное насекомое переползает на удобную ветку, где начинает расправляться с добычей. В основном у птицы богомол выедает грудные и ножные мускулы, бросая всё остальное на радость многочисленным мухам и жукам на земле. Это животное - самка. Самцы этого вида мельче, к тому же они умеют летать и не отличаются таким аппетитом.

Подкрепившись, самка начинает привлекать самца для спаривания. Она держится всеми ногами за ветку дерева, подняв брюшко кверху. На конце брюшка выворачивается особая пахучая железа и в воздухе разносится тонкий специфических аромат. Это приглашение к спариванию действует на самцов неотразимо - вскоре на ветку, где сидит самка, с сухим бумажным шелестом опускается сразу трое самцов. Когда первый из них находит самку, она прячет пахучую железу и самец забирается на неё сверху. И пока самец выполняет свой долг перед природой, самка поворачивается к нему и спокойно обезглавливает своего кавалера, который даже не сопротивлялся этому. Затем она начинает пожирать его тело, всё ещё продолжающее спаривание. За миллионы лет, пока богомолы существуют на Земле, их брачные ритуалы остались такими же жуткими.

Спустя несколько дней после спаривания самки богомола откладывает на листья с нижней стороны несколько яйцевых капсул. После этого она перестаёт питаться - она выполнила свои родительские обязанности, и теперь её ждёт скорая смерть. Зато из яиц вскоре вылупляются личинки. Они падают на землю и первое время кормятся очень своеобразно: отыскивая гниющие ягоды, крошечный богомол устраивается рядом и ловит мелких насекомых, прилетающих подкормиться. Он быстро растёт, и до осеннего похолодания успевает перелинять пару раз и подрасти с 5 миллиметров до 2 сантиметров. Молодые насекомые зарываются в листву и пережидают зиму в спячке. Но немногим это удастся: пеструшки включают в свой рацион насекомых, и особенно любят они мелких нежных богомолов.

Ещё и ещё раз круг жизни замыкается. В природе всегда бывает так - только один из множества хищников достигнет зрелости, и практически ни одно травоядное животное не умрёт своей смертью... кроме самца сайгохении. Измученные гоном, самцы этого вида копытных в огромном количестве гибнут осенью. Особенно высока доля погибших среди старых самцов: гормональные изменения и истощение убивают практически всех самцов старше пяти лет, в то время как самки живут значительно дольше. Такова плата за возможность оставить потомство.

Но ничто в природе не пропадает бесследно: мёртвый самец сайгохении привлекает внимание варанов-бегунов. Возле туши крупного зверя их собирается порой до десятка. Огромные ящерицы раздирают брюхо животного, обдирают шкуру и пожирают его внутренности и плоть. Они накапливают жир перед зимовкой, поэтому стараются не тратить время на драку или соперничество. Через несколько дней они доедят остатки подгнившего мяса и отправятся восвояси.

Зима в Центральной Азии времён неоцена достаточно мягкая - это позволяет заселить кустарниковые лесостепи даже теплолюбивым тропическим видам. Но севернее, на границе Европы и Азии, на западных отрогах северного Урала климат лишь немного мягче того, что был в далёком голоцене. И там борьба за жизнь проходит не менее остро, чем на тёплом юге.

Бестиарий

Вишнёвый богомол (Cerasomantis giganteus)

Отряд: Богомолы (Mantodea)

Семейство: Настоящие богомолы (Mantidae)

Место обитания: Центральная Азия, Дальний Восток, заросли кустарников.


Из-за особенностей физиологии насекомым сложно стать гигантами, потому что трахейная дыхательная система не может обеспечить возрастающие потребности насекомых в кислороде. В итоге гигантским насекомым приходится принимать самые причудливые формы, чтобы достигнуть нужных размеров при сохранении оптимального объёма тела. Обычно крупные насекомые встречаются в тропических районах Земли, но некоторые из них сделали более или менее удачные попытки освоить районы с менее благоприятным климатом.

В умеренно тёплых районах Азии встречается гигантское хищное насекомое – вишнёвый богомол. Этот обитатель кустарников достигает длины 30 см при толщине плоского тела всего лишь 1,5 см; таким образом, объём тела этого насекомого всё же невелик, несмотря на размеры, и его трахейная дыхательная система справляется с обеспечением тела кислородом.

При своих размерах это насекомое умеет оставаться незаметным даже при своих размерах благодаря искусной маскировке. Внешний вид этого насекомого меняется в соответствии с фазами развития окружающей растительности и в связи с изменением рациона. Молодое неполовозрелое насекомое в начале жизни напоминает веточку: все его конечности и тело тонкие, окрашены под цвет коры. Такое насекомое легко может скрыться в зарослях от хищников. Позже, с увеличением размера приблизительно до 13 – 15 см у него развиваются листовидные расширения на передней паре ног. Они окрашены в зелёный цвет и имитируют повреждённые листья. Тело и ходильные ноги на протяжении всей жизни имеют окраску коры, на них лишь увеличивается рельефный узор, позволяющий точнее имитировать кору. У взрослого насекомого хватательные ноги имитируют крупные, слегка объеденные насекомыми листья. Его тело широкое, с фестончатыми выростами по краям и с узором, имитирующим кору. На суставах ходильных ног во время предпоследней линьки развиваются плоские округлые наросты ярко-красного цвета, изображающие спелые ягоды. Благодаря этому богомол может приманивать возможную жертву – мелких птиц, питающихся ягодами.

На ранних стадиях развития вишнёвый богомол поедает насекомых, позже начинает охотиться на мелких позвоночных, а ко времени созревания плодов достигает полной зрелости и откармливается птицами, подстерегая их в ветвях кустарников. Он часто ловит молодых ягодных вьюрков, которые ещё неопытны и плохо летают. Эта добыча богата белком, необходимым для формирования яиц, поэтому птиц чаще всего ловят самки. Самка богомола крупная и бескрылая, самец мельче её (длиной до 20 см), более стройный и крылатый. В поисках самок самцы этого вида могут летать, но делают это преимущественно ночью, когда птицы менее активны.

Брачный сезон у вишнёвых богомолов начинается в конце лета и проходит так же, как у всех богомолов. Самка приманивает самца пахучими выделениями желёз брюшка, и на этот запах может собираться несколько самцов. Часто они прилетают к самке, преодолевая по воздуху сотни метров. Одного спаривания, которое традиционно стоит самцу жизни, самке хватает на откладывание 5 – 6 капсул (оотек) с яйцами, в каждой из которых содержится по сотне или больше яиц. Она приклеивает отеки на ветвях и стволе кустарников и маскирует их кусочками коры и растительным мусором. К началу осени самка откладывает последнюю капсулу и погибает. Из яиц выходят личинки, которые переживают зиму, спрятавшись в опавших листьях или трещинах почвы. До ухода на зимовку они начинают питаться и успевают перелинять один раз. С потеплением молодые богомолы выходят из укрытий и начинают питание насекомыми на ветвях кустарников.

Варан-бегун (Suchovaranus velox)

Отряд: Чешуйчатые (Squamata), подотряд Ящерицы (Lacertilia)

Семейство: Варановые (Varanidae)

Место обитания: Центральная Азия, редколесья, заросли кустарников и полупустыни.


Потепление климата в неоцене вызвало расширение ареалов различных групп рептилий и появление среди них множества новых видов, отличающихся особенностями образа жизни. Некоторые из них даже сделали попытку потеснить птиц и млекопитающих в роли верховных хищников в своих местообитаниях. Один из таких видов – крупный варан-бегун, вид из Центральной Азии, чем-то напоминающий мелких тероподных динозавров, обитавших в этих местах в меловой период.

Этот вид – крупная хищная ящерица длиной до 2,5 – 3 метров. Телосложение варана очень стройное: половина длины тела приходится на тонкий упругий хвост, а голова и шея вместе составляют в длину около половины длины тела без хвоста. Голова этой рептилии очень узкая, череп сжат с боков; шея подвижная и гибкая, как у птиц. Зубы рептилии острые, скошенные назад, похожи на лезвия – варан-бегун является активным хищником. На голове имеются ряды крупных выпуклых чешуй, образующие у старого животного что-то вроде «короны».

Ноги длинные и тонкие; в отличие от большинства рептилий, постановка ног у этого вида почти вертикальная и тело высоко поднято над землёй. Задние ноги на 1/3 длиннее передних, более сильные и мускулистые. В случае необходимости животное может пробегать небольшие расстояния на двух ногах и способно принимать двуногое положение, если необходимо достать пищу с высоты или продемонстрировать себя сопернику. Когти на пальцах передних лап приспособлены для хватания и удержания мелкой добычи. Окраска тела изменчива: от поперечно-полосатой серо-зелёной в кустарниковых зарослях до почти однотонной песочно-жёлтой в полупустынных районах. Но общий характер окраски не постоянен: переселяясь в новые места обитания, животное за два-три дня меняет расцветку.

Варан-бегун обитает в зарослях кустарников, перемежающихся с небольшими участками открытых пространств. Это хищник, который охотится на мелких зверей и птиц, а также поедает падаль. В поисках пищи варан-бегун руководствуется очень острым обонянием. Обычно он догоняет добычу бегом, но может устраивать засады и схватывать мелких животных коротким броском из укрытия. Также эта рептилия часто разоряет гнёзда птиц и поедает детёнышей млекопитающих.

Обитая в условиях сезонного климата, варан-бегун зимой впадает в спячку. Он зимует в норах, которые роет сам, или занимает готовые, переоборудовав их по своим потребностям. Ко времени зимовки основание хвоста рептилии сильно толстеет от жира. В течение весны, когда наступает устойчивая тёплая погода, рептилии покидают укрытия и постепенно начинают вести привычный образ жизни, возвращаясь в нору лишь для ночёвки или при кратковременном похолодании. В конце весны у варанов начинается брачный сезон. В это время рептилии становятся агрессивнее по отношению к сородичам. Самцы устраивают брачные турниты, вставая на задние лапы и толкаясь «короной». При этом самец старается повалить соперника и лечь на него сверху, удерживая его некоторое время на земле. В редких случаях между самцами вспыхивают драки, во время которых в ход идут зубы и хлёсткие хвосты.

После спаривания самец покидает самку, и она вполне может успеть спариться ещё с несколькими самцами. Самки варана-бегуна откладывают до 15 яиц в ямку, закапывают её и больше не заботятся о потомстве. Потомство выводится через 2 месяца. Молодые вараны должны самостоятельно прорыть себе выход на поверхность и с первых дней жизни ведут одиночную независимую жизнь. Часто они становятся жертвами взрослых сородичей. Для защиты от врагов молодняк варана-бегуна умеет ловко забираться на деревья. Половая зрелость у молодых животных наступает в 6 лет а общая продолжительность жизни может составлять до 40 лет.

Ягодный вьюрок (Cerasipyrrha pyrrhuloides)

Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)

Семейство: Вьюрковые (Fringillidae)

Место обитания: Центральная Азия, заросли кустарников.

В неоцене многообразие мелких воробьиных птиц столь же велико, как в эпоху человека. Эти птицы пережили эпоху антропогенного прессинга с большими потерями – вымерло много видов узкоареальных и эндемичных видов. Но после стабилизации условий обитания новая волна видообразования компенсировала все потери.

Ягодный вьюрок из кустарниковых зарослей Центральной Азии – небольшая птица: размером меньше воробья. Он происходит от снегиря (Pyrrhula pyrrhula), весьма обычной птицы эпохи человека. Благодаря человеку этот вид птиц получил преимущества в выживании: искусственные посадки растений расширили его кормовую базу.

Ягодный вьюрок уменьшился в размерах: это приспособление для существования в условиях жаркого лета Центральной Азии – увеличивается относительная поверхность тела, что облегчает теплоотдачу. К зиме, однако, птица покрывается густым оперением с развитой пуховой частью перьев, что позволяет ей не замерзать: ягодные вьюрки совершают лишь небольшие кочёвки, но не улетают на зимовку в тропики. Возможно, миграции этих птиц затрудняет массив гор Центральной Азии, поэтому ягодные вьюрки откочёвывают на юг ровно настолько, насколько позволяют горы. Этот вид встречается зимой крупными стаями, насчитывающими до 50 – 100 птиц; летом стаи разбиваются на пары.

Внешность ягодного вьюрка типична для семейства и легко узнаваема. Его крылья короткие, а хвост длинный; полёт птицы быстрый и манёвренный, но они не могут преодолевать большие расстояния. Окраска тела яркая и характерная: верх тела коричневый с белыми поперечными полосами на крыльях, голова чёрная с зелёным металлическим блеском у самцов (голова самки матовая). Брюшко самца ярко-красное с фиолетовым отблеском, у самки и молодых самцов коричневое со светлыми штрихами вдоль перьев. Клюв у птиц обоих полов толстый, чёрный, очень прочный. Птицы питаются плодами кустарников, поедая мякоть вместе с семенами. Крупные косточки плодов они могут раскалывать, добираясь до съедобного ядра. Зимой, весной и в начале лета птицы могут поедать насекомых, отыскивая их в трещинах коры и на земле.

В середине весны птицы начинают гнездование. Внутри стай формируются пары, которые занимают постоянную территорию и строят гнездо из травы и веточек в виде глубокой чаши в самых густых зарослях. В гнездовой период птицы держатся скрытно, но ближе к осени, когда плодоносят кустарники, собираются большими стаями. В кладке до 5 яиц, их насиживают обе птицы посменно: самка днём, а более заметный самец ночью. Молодняк выкармливают оба партнёра. Ягодные вьюрки выкармливают птенцов насекомыми, но позже начинают добавлять к корму растительную пищу – полупереваренные семена и почки растений. За лето птицы успевают выкормить два выводка, но в засушливые годы они гнездятся только один раз, и тогда численность вида снижается. Молодые птицы становятся половозрелыми уже к следующей весне.

Голос птицы – мягкий свист, а крик тревоги – пронзительный долгий писк. Ягодные вьюрки становятся добычей хищных птиц и рептилий – змей и крупных ящериц.

Кустарниковая пеструшка (Dromocitellus canicula)

Отряд: Грызуны (Rodentia)

Семейство: Беличьи (Sciuridae)

Место обитания: Центральная Азия, заросли кустарников.

В неоцене грызуны по-прежнему представляют собой крупнейший отряд млекопитающих. Их представители обитают в различных местах Земли: от полярных тундр до влажных тропических лесов, и от высокогорий до пустынь. Большинство грызунов сохранило мелкие размеры, что позволяет им поддерживать высокую численность вида и быстро эволюционировать при изменении условий обитания.

В Центральной Азии при снижении численности крупных копытных в эпоху человека начали формироваться новые типы местообитаний – протяжённые кустарниковые заросли. Морозоустойчивые кустарники, размножаясь корневыми отпрысками и переживая зиму под снегом, достигли значительного успеха, захватив все более влажные местообитания и начав наступление на пустыни. Эти местообитания заселены множеством животных, среди которых есть потомки степных животных.

Один из типичных обитателей кустарников – небольших размеров грызун, потомок сусликов (Citellus) эпохи человека, который называется кустарниковая пеструшка. Это животное увеличилось в размерах по сравнению с предком и перешло от норного образа жизни к наземному бегающему. Кустарниковая пеструшка – это животное длиной 25 – 30 см (длина хвоста 5 – 6 см) и весом до 1,5 кг. Пропорциями она напоминает небольшую коротконогую собаку: задние ноги длиннее передних, спина выгнута, а крестец приподнят несколько выше плеч. Лапы тонкие и пальцеходящие; пальцы не сросшиеся. В случае необходимости животное может подносить лапами корм ко рту, лазать по кустарникам и быстро бегать. Благодаря сильным задним ногам напуганное животное высоко подпрыгивает, издавая пронзительный писк – звук тревоги.

Голова кустарниковой пеструшки крупная, короткая, с сильными челюстями, способными разжёвывать жёсткую растительную пищу. В ротовую полость открываются большие защёчные мешки. Уши короткие, округлые, слегка выступают из шерсти. Глаза большие, по бокам головы; у животного хорошее зрение и почти полный круговой обзор. Окраска тела охристо-рыжая с крупными белыми пятнами на спине; живот и горло белые. Хвост покрыт густыми волосами, его нижняя сторона белая. В случае опасности во время сигнального прыжка животное прижимает хвост к спине и распушает его белую изнанку, делая её хорошо видимой. Детёныши не имеют белых пятен и участков на теле до наступления половой зрелости.

Образ жизни кустарниковой пеструшки сильно отличается от того, который вели её предки. Это животное отказалось от рытья нор и вместо этого строит плетёные гнёзда из травы и веточек в кустарниках, выбирая самые густые заросли. Кустарниковая пеструшка живёт большими колониями («городками»), насчитывающими до 40 – 50 гнёзд. Численность колонии достигает 60 – 120 особей, и в колонии есть доминирующая пара. Иногда крупная колония почти полностью захватывает группу кустарников и на протяжении нескольких поколений живёт только там, лишь меняя место расположения колонии. В самом безопасном месте в середине колонии размещается гнездо доминирующей пары.

В колонии поддерживается строгая иерархия. На самой нижней ступени иерархии стоят молодые животные, не образовавшие пар. С возрастом они поднимаются выше – за счёт собственной агрессивности и естественной убыли взрослых животных. Пары сравнительно постоянные, часто сохраняются до конца жизни. Размножающаяся пара держится дружно: животные проводят вместе много времени, кормят и чистят друг друга, вместе строят и чинят гнездо. Самец может приносить в защёчных мешках корм самке, когда она ухаживает за детёнышами. Темп размножения у этого вида медленнее, чем у родственных видов, но выживаемость потомства выше. В год пара производит лишь один выводок, состоящий из 7 – 8 детёнышей. В засушливые годы часть зародышей рассасывается, и рождается всего 2 – 4 детёныша. Новорожденные детёныши голые и слепые, покрываются шерстью на 10-й день, прозревают на 15-й день жизни. С месячного возраста они начинают поедать пищу взрослых животных и могут покидать гнездо, исследуя окружающий мир. Половая зрелость у них наступает в 4 месяца, а продолжительность жизни не превышает 4 – 5 лет.


Сайгохения (Saigochenia dolichops)

Отряд: Парнокопытные (Artiodactyla)

Семейство: Полорогие (Bovidae)

Место обитания: Центральная Азия, кустарниковые заросли и горные долины.



Одним из видов копытных, переживших климатические изменения и экологическую катастрофу конца голоцена и эпох, предшествующих неоцену, был сайгак (Saiga tatarica). Этот вид показал свою жизнеспособность ещё в позднем плейстоцене и голоцене: сайгак пережил вымирание мамонтовой фауны (он был одним из её компонентов), а в ХХ веке из вымирающего вида стал многочисленным и промысловым, резко увеличив свою численность в результате охраны. Сайгак был неприхотливым животным, способным долго обходиться без воды и питаться жёсткими травами. Он легко выдерживал сильные морозы и жару в условиях континентального климата Центральной Азии. У него было много возможностей для выживания, и этот вид воспользовался ими в полной мере.

Эволюция потомков сайгака проходила на открытой местности, и они не конкурировали с ранними представителями копытных зайцевидных, которые обживали леса в областях умеренного климата. Часть видов вымерла в раннем неоцене, вытесненная бегающими потомками свиней и зайцелопами, но некоторым специализированным формам удалось выжить.

Сайгохения – это потомок сайгака, приспособившийся к обитанию в редколесьях и зарослях кустарников, которые появились на равнинах Центральной Азии в неоцене. Облик этого животного значительно изменился по сравнению с предком: сайгохения стала крупнее, но более стройной; ноги и шея животного вытянутые. Окраска шерсти из одноцветной желтоватой («пустынной») стала пятнистой: по желтоватому фону разбросаны мелкие чёрные пятна на плечах, бёдрах и крупе. На темени растёт пучок длинных белых волос, помогающий особям этого вида распознавать друг друга издалека. К зиме шерсть становится намного гуще и длиннее, и животные не замерзают даже в сильный мороз. Это связано с тем, что волоски зимней шерсти полые внутри, что улучшает теплоизоляцию.

В связи с изменением рациона животного его голова вытянулась и стала узкой, клиновидной; зачаточный хоботок разросся и стал полноценным хватательным органом. Сайгохения напоминает своим обликом ископаемое южноамериканское млекопитающее Macrauchenia, каким его реконструировали учёные. Благодаря хоботу сайгохения получила возможность объедать ветви кустарников и небольших деревьев на высоте до 3 метров. Рога редуцировались и стали похожи на рожки жирафа, поскольку для такого хрупкого длинношеего животного выяснять отношения, бодаясь, стало небезопасно для жизни. Сайгохении устанавливают первенство, толкаясь шеями и плечами. Плечи самцов обросли длинными волосами наподобие львиной гривы. Иногда такая грива растёт на груди и доходит до живота. Размеры гривы соответствуют уровню содержания половых гормонов в организме самца, поэтому самки предпочитают спариваться с более зрелыми «гривастыми» самцами. Также самцы-соперники оценивают друг у друга размер гривы перед возможным брачным поединком. Доминирующий «гривастый» самец собирает гарем из нескольких самок и охраняет его от соперников. Он заявляет право на гарем, издавая громкое мычание через раздутый хобот. Обычный голос сайгохении – тихое фырканье, похожее на лошадиное.

Гон происходит в конце лета, когда созревают ягоды и можно найти много разнообразных кормов. В это время самцы ищут луковицы кустарниковой лилии, содержащие стимулирующее вещество. Наевшись этого растения, они ведут себя агрессивнее по отношению к соперникам, а зачастую могут броситься даже на животных других видов. Ближе к зиме агрессивность животных спадает, и они собираются стадами, насчитывающими до десятка особей. Стадо способно защищаться от хищников ударами ног. При коллективной защите несколько самок остаются возле молодняка, а остальные звери совместно отражают нападение хищника. Однако, главный враг этих животных зимой – голод. Зимой сайгохении объедают кончики побегов кустарников и раскапывают снег в поисках прошлогодней травы. Когда выпадает большое количество снега, они с трудом находят пищу и проваливаются в снег, что затрудняет их передвижение.

Весной самка рождает пару детёнышей, которые находятся с ней до нового сезона спаривания. Детёныши рождаются развитыми и подвижными; через несколько часов после рождения они уже способны следовать за матерью. Половая зрелость наступает на 3-м году жизни, а продолжительность жизни может достигать 30 лет.

Гербарий

Кустарниковая лилия (Leucolilium stimulatum)

Порядок: Лилиецветные (Liliales)

Семейство: Лилейные (Liliaceae)

Место обитания: Центральная Азия, равнины и предгорья.

В природе растения и животные тесно связаны друг с другом различными видами отношений. Чаще всего растения служат пищей животным, хотя в некоторых случаях бывает и наоборот. А некоторые растения являются поставщиками биологически активных веществ, лекарствами и даже стимуляторами для животных. К таким природным стимуляторам относится кустарниковая лилия – вид многолетних луковичных растений, который произрастает среди зарослей кустарников в лесостепных районах Центральной Азии. Это растение предпочитает влажные места обитания и чаще встречается близ водоёмов. На открытой местности цветы этого вида – явный знак близкого стояния грунтовых вод. Стебель этого вида высокий, прямостоящий; широкие листья с заостренными кончиками располагаются в его узлах мутовками по 7 – 8 штук. Высота растения во влажных местах достигает 1 метра, на сухих участках – до полуметра.

Цветки кустарниковой лилии небольшие, с сильно отогнутыми назад лепестками. Они чисто-белые и собраны в кисть по 4 – 6 штук. Соцветия появляются на вершине стебля, а в пазухах верхних листьев часто развиваются одиночные цветки. Цветение этого растения продолжается около недели. Ночью цветки распространяют сильный пряный запах с гнилостным оттенком, привлекающий насекомых-опылителей; обычно это растение опыляется жуками и мухами. Кустарниковая лилия цветёт в начале весны, семена созревают к середине лета, а к концу лета надземная часть усыхает и растение переживает неблагоприятный сезон в виде крупной рыхлой луковицы.

Луковица содержит вещества, по своему строению близкие к половым гормонам сайгохении, которые оказывают на этих животных сходный эффект. Поэтому в брачный сезон эти травоядные ищут по запаху и выкапывают её луковицы копытами. В эпоху человека олени-маралы в Сибири точно так же искали растение левзею сафлоровидную (Leuzea (Rhaponticum) carthamoides), или «маралий корень», богатое стимулирующими веществами. Растения, обитающие на открытой местности, подвергаются большей опасности уничтожения сайгохениями, чем их сородичи, произрастающие среди кустарников, но зато быстрее растут. Ударами копыт сайгохения выкапывает растение из земли и поедает. Но хрупкие чешуи луковицы – это залог того, что животное не уничтожит всё растение целиком. При ударе копытом животного луковица легко разваливается на куски, и часть её остаётся в почве. Каждая из чешуй через два – три года образует новую луковицу и зацветает.


18. Леса и снега

(Северный Урал)

Евразия - огромный материк, разделяемый Уральскими горами на две части света. Восточнее Урала лежит Азия, западнее - Европа. Однако те, кто придумал деление этого материка на две части света, давно уже разделили судьбу мамонта и динозавров. А мир уже почти 25 миллионов лет развивается без них. И лик Земли здорово изменился за это время. Ледниковые периоды, прошедшие на границе голоцена и неоцена, немного «стёрли» границу между Азией и Европой, сточив северную часть древнего Урала. Но хотя климат новой эпохи гораздо теплее, чем в далёком голоцене, на огромной территории Евразии остаются места, где господствует континентальный климат с жарким летом, но суровой зимой. Таков климат севера Уральских гор. Он похож на голоценовый климат Сибири, но отличается гораздо более мягкой зимой: морозы редко достигают -20°С.

Массовое вымирание видов живых существ на границе голоцена и неоцена оказало сильное влияние на животный мир новой эпохи. И здесь, в сезонном климате, как и везде на планете, появились новые виды, странные на первый взгляд, но отлично приспособленные к суровым условиям обитания.

Территория Северного Урала представляет собой сплошную тайгу - хвойный лес, образованный соснами и елями, лиственницей и пихтой. Кое-где островками встречаются мелколиственные деревья - осины и берёзы. Южнее их сменяют широколиственные леса, граница которых в неоцене сдвинулась дальше на север. Летом здесь жарко, как на юге, но широколиственные деревья с юга - дубы, тополя, каштаны и платаны - сюда не заходят: суровая зима не пускает их дальше на север.

Хвойные деревья растут медленнее лиственных, и их плотный полог перекрывает почти весь свет. Так что в ясный солнечный день у поверхности земли царит полумрак. Под хвойными деревьями сформировался совершенно особый мир: земля покрыта густым ковром опавших иголок, и лишь кое-где торчат скудные кустики трав и папоротника. Ранним летним утром хвоя шуршит под множеством мягко ступающих ног: через лес шагает цепочка странных зверей. Есть в их внешности что-то неуловимо знакомое с детства, и именно это делает их странными. Это самка, за которой следуют гуськом четыре детёныша. Звери коренастые, с широким туловищем и мускулистыми лапами спринтера. Они шагают странной походкой вперевалку. Хвостов у них нет, уши очень короткие, глаза небольшие, носы вытянутые и очень подвижные. У детёнышей только начали прорезаться зубки, но зато их мамаша может похвастаться внушительными клыками, торчащими даже из закрытого рта. Когда она зевает, видно, что зубы в её сильных челюстях острые, приспособленные не для перетирания растений, а для разрывания мяса. Эти животные - хищники северных лесов Европы. Но кто они? Если приглядеться, можно догадаться об их родословной: в шерсти на плечах, затылке и шее этих животных торчат иголки. Это ежеволки - потомки ежей голоцена.

Самка несколько недель воспитывала свой выводок в укрытии, прежде чем вывести малышей на первую прогулку. Вначале детёнышей было пятеро, но один из них погиб от голода, когда несколько дней подряд самка приходила в логово без добычи. Зато оставшиеся успешно перенесли голод - они просто съели своего мёртвого братца и смогли благодаря этому дотянуть до лучших времён. Сейчас малыши очень любопытны, и самке приходится негромким ворчанием собирать их вместе - лес полон опасностей, и они могут принять самое неожиданное обличье.

Один из малышей учуял странный резкий запах, идущий из-под куста папоротника, и решил проведать, что является его источником. Лапами он отодвинул кусок трухлявого дерева, и из-под него вдруг выскочило с пронзительным писком крошечное пятнистое мохнатое существо с длинным носом. Услышав этот писк, самка ежеволка рявкнула и лапой отвесила детёнышу шлепок, заодно откатив его подальше от найденного зверька. Пятнистый зверёк и неподумал отступать в присутствии целой семьи крупных хищников. Наоборот, он начал скакать на бревне мохнатым мячиком, сопровождая каждый прыжок тонким писком. Самка ежеволка заворчала и медленно отошла от крошечного создания, а детёныши, ничего не понимая, отбежали и спрятались за мать.

Крошечное, бесстрашное и воинственно настроенное существо - одна из опасностей, подстерегающих неопытного детёныша в лесу. Это землеройка-ядозубка, самое ядовитое млекопитающее неоцена. Её укуса не выдержал бы ни один из детёнышей, а взрослый ежеволк болел бы несколько дней. Мать-ежеволк знала это - в молодости она не уступила дорогу крошечному созданию, после чего несколько дней лежала в логове, балансируя между жизнью и смертью. Она надёжно запомнила этот урок, и сейчас её поведение - сигнал для потомства: «этот зверёк опасен, бойся маленького пёстрого, который не убегает!»

Семья ежеволков уходит, а землеройка-ядозубка долго не может успокоиться: она пронзительно пищит и подпрыгивает. И только когда ежеволки скрылись, землеройка успокоилась, и побежала на охоту - она и так потеряла слишком много времени на глупых колючих существ.

Найдя несколько крупных «яблок» навоза, самка ежеволка обнюхивает их. Детёныши подражают матери, делая это абсолютно бессознательно. Зато их мать получила ценную информацию: здесь только что прошло стадо зуброидов, в котором есть детёныш. Это опасно, поскольку мать, защищающая потомство, может затоптать ежеволка. Поэтому ежеволки сворачивают с тропы и обходят стадо так, чтобы ветерок дул от стада к ним. На какие-то секунды детёныши видят косматые спины и большие головы с торчащими в стороны ушами и кожистыми «нашлёпками» на носах. Они с любопытством останавливаются, но самка тихим ворчанием подзывает их и выводок ежеволков скрывается в кустах. Самка провела малышей коротким маршрутом по лесу, и снова привела в логово - большую нору, вырытую под плоским камнем и устланную сухими листьями. Она не смогла бы охотиться - оставленные без присмотра малыши могли бы сорвать охоту или попасть в беду.

Но детёныши устали, и вскоре они уже вовсю сопят длинными носами, зарывшись в подстилку. А самке не до сна - она должна обеспечить себя и потомство пищей. Поэтому она превозмогает усталость и отправляется на охоту. Выйдя на знакомую тропу, где лежат кучи навоза зуброидов, самка ежеволка находит ещё одно «дополнение»: небольшие шарики помёта другого лесного травоядного - лесной зайцелопы. Рядом видны и следы роговых «подошв» с едва заметными ямками толстых коротких когтей на переднем крае следа. Самка ежеволка по запаху определяет, что здесь прошла семейная группа: самец, несколько самок и пара детёнышей. А след гноя на одном листе рядом с тропой говорит о том, что одно животное ранено и переживает не лучшие времена. Это обстоятельство оказывается решающим, и самка берёт след.

Аккуратно двигаясь по тропе, оставленной травоядными, самка ежеволка принюхивается: ветер дует от зайцелоп к ней, и она чувствует запахи нескольких животных, и самое главное - запах с примесью отвратительного гноя наиболее отчётлив. Это животное отстаёт от группы, и у хищницы есть шанс на удачу. Колючая охотница сходит с тропы и бежит параллельным курсом. Вскоре она нагоняет группу зайцелоп, следующую недалеко от стада могучих зуброидов. И чутьё не обмануло самку: хромающее животное двигалось на некотором отдалении от прочих, не поспевая за стадом.

Всё решил удачный бросок: самка ежеволка бросилась на хромающую зайцелопу, разорвала клыками плечо жертвы и отскочила. Напуганные внезапной атакой, прочие зайцелопы бросились наутёк, а следом за ними заволновались и ускорили шаг зуброиды. Однако раненое животное не успевало за остальными. Кровь хлестала из разодранного плеча зайцелопы, и вскоре с бега она перешла на шаг, а затем и вовсе легла, чтобы больше не подняться. Самка ежеволка подошла к уже погибшей добыче. Нога зайцелопы за несколько дней до этого была поранена острым сучком, и эта рана стала смертельным приговором для неё.

Ежеволк силён не по росту - самка легко перетащила к логову убитое животное. Когда она издаёт тихое призывное ворчание, из норы под камнем появляются четыре острых мордочки, а затем выбегают четыре голодных детёныша. Они начинают жадно рвать мясо, наедаясь досыта. Охотничий успех и обильная трапеза ежеволков не остались незамеченными. Высоко над пирующим семейством летает пара крупных птиц. Это орлиные вороны - лесные хищники и падальщики. Они ожидают, пока насытится семья хищников, рассчитывая на остатки пиршества. Пара орлиных воронов усаживается недалеко от пирующего семейства ежеволков и посматривает в их сторону крупными чёрными глазами. Ежеволки осилили за один присест меньше половины туши - птицам есть, чем поживиться. Когда детёныши под присмотром матери отходят, громадные птицы садятся на тушу и начинают рвать мясо. К одной паре присоединяется другая, третья, и вскоре в опасной близости от логова ежеволков вовсю пирует полтора десятка хищников. Они могут быть опасными для детёнышей - когда один из малышей вылезает из логова и с любопытством наблюдает за птицами, ближайший к нему орлиный ворон оборачивается и щёлкает крючковатым клювом. Любопытство малыша может стоить ему жизни, но его мать зорко наблюдает за птицами и в любую минуту готова атаковать пернатых разбойников.

Остатки добычи ежеволка быстро исчезли в зобах и желудках пернатых хищников. Это большая удача для них - в гнёздах подрастают птенцы, которым нужно обильное питание. Насытившись, огромные птицы тяжело взмахивают крыльями и поднимаются в воздух. Они парят над лесом, возвращаясь к своим гнёздам.

Гнездо орлиного ворона располагается на сломанной вершине хвойного дерева. Окружающие ветви, стремясь заместить утраченную вершину, начинают расти, образуя мощный фундамент большого гнезда. Там, на подстилке из травы и перьев сидит трое птенцов. Они уже открыли глаза и начали покрываться перьями. Неразвернувшиеся перья на крыльях и хвосте придают им странный вид, но для своих родителей это самые дорогие существа на свете.

Однако им может угрожать серьёзная опасность: пока родители добывают корм, птенцы остаются совсем одни. Если что-то случится в это время, они могут рассчитывать только на себя. Большая высота и недоступность гнезда защитит их от такого хищника, как ежеволк. Но есть хищник, для которого высота - не проблема. Для него вершины деревьев - это дом и охотничьи угодья, и большую часть дня он обследует свои владения.

Среди ветвей сосен мелькает длинное коричневое тело с полосами. Это охотится кошачий горностай - беспощадный хищник. Он с лёгкостью белки взбирается на высокие деревья, несмотря на крупные размеры. Сила и ловкость зверя позволяют ему есть почти всё, что он захочет: бывает, что кошачий горностай загрызает зимой взрослую зайцелопу. А гнездо орлиного ворона с беспомощными птенцами - прекрасная цель для атаки. Осторожно, прячась в густых сосновых ветках, хищник поднимается к гнезду. Он начинает карабкаться по одной из ветвей, поддерживающих основание гнезда. Ещё пара точных прыжков - и он уже на краю гнезда. Три птенца заволновались: животное, сидящее на краю их дома - не мать и не отец. Это даже не птица. Единственное, чего не ожидал горностай - это то, что птенцы уже изрядно подросли. И каждый из них может быть опасным противником, а птенцов трое.

Горностай начинает кружить по краю гнезда, а птенцы, сбившись в кучу, держатся клювами к нему, готовые обороняться. Но увлёкшись охотой, хищник не учёл одного - родители вернулись. Шум крыльев застал хищника изготовившимся к прыжку. За его спиной во мгновение ока выросла огромная птица, которая нанесла ему сокрушительный удар клювом. Получив рану, кошачий горностай пулей покинул гнездо орлиных воронов. Длинными прыжками он ушёл в густые ветви, где начал зализывать кровоточащую рану на бедре. Крючковатый клюв орлиного ворона вырвал лоскут кожи, но рана в целом оказалась неопасной. Несколько дней она будет, однако, напоминать горностаю о неудачной охоте.

Кошачий горностай, орлиный ворон и ежеволк - удачливые хищники. Но они совершенно не страшны зуброидам - самым крупным зверям уральских лесов. Стадо этих могучих травоядных пасётся на влажном лугу в долине реки. Огромные звери поедают тростники, выдёргивая их с корнями из мягкой почвы. Они с лёгкостью ходят по болоту - их ноги образовали широкие роговые «ступни», благодаря которым великан не тонет в грязи. Сейчас лето уже перевалило за середину, и детёныши зуброидов подросли. Они ещё часто играют, но постепенно переходят ко взрослой жизни и познают законы стада. Когда пара юнцов, сопя и фыркая, пробегает по берегу мимо старой самки, главы стада, замешкавшийся подросток получает ощутимый тычок головой. Несколько взрослых зверей купается в реке - их донимают комары, и в воде они находят спасение от назойливых насекомых. Заодно один из зуброидов выдёргивает из ила корневища кувшинок и с чавканьем поедает их.

Но идиллия не продолжается вечно: одного из самцов настораживает шум в кустах. Он издаёт предостерегающий рёв, и звери быстро собираются вместе. Подростки прячутся между телами взрослых, и всё стадо настороженно фыркает. Некоторые животные с шумом втягивают воздух и мотают головами. Вскоре из кустов показывается причина тревоги стада зуброидов: крупный коренастый зверь тяжёлого сложения ковыляет к воде, не обращая внимания на великанов. Когда один зуброид особенно громко рявкает, зверь вскидывает голову, некоторое время рассматривает стадо, а затем подходит к воде. Это неуклюжее существо - ложная панда, или медвежий енот - потомок енотов голоцена. Он всеяден, и при возможности не упустит случая задрать молодого зуброида. Однако сейчас он не охотится, иначе зуброиды не услышали бы его шагов. Медвежий енот пьёт воду, затем оглядывается на обеспокоенных его присутствием зуброидов, и уходит, потряхивая из стороны в сторону коротким хвостом. Но великаны долго не могут успокоиться: они мотают головами и топают передними ногами, глядя вслед хищнику.

Если медвежий енот с лёгкостью использует разные виды кормов, то кошачий горностай надеется только на свою охотничью сноровку. Его рана, полученная от орлиного ворона, зажила, и охотничьи способности восстановились полностью. Зверь снова выходит на охоту.

В ветвях сосен собираются стаи крупных птиц - смоляных голубей. Они используют в пищу наиболее доступный вид корма - хвою сосен и елей. Так же питались глухари (Tetrao urogallus) в далёком прохладном голоцене. Зоб смоляного голубя - настоящая химическая фабрика: здесь хвоя подготавливается к усвоению. Из-за специфической диеты мясо птицы сильно отдаёт смолой, поэтому не всякий хищник решит охотиться на эту дичь. Смоляные голуби - один из многочисленных видов неоценовой тайги - они держатся стаями в десятки и сотни птиц, кочуя над необъятными просторами тайги.

Однако сейчас за смоляными голубями наблюдает из-под сосновой ветви кошачий горностай. Выбрав самого беззаботного и жирного голубя, хищник делает стремительный бросок, и сбивает птицу в полёте лапой. Стая голубей вспархивает над кронами сосен, в то время, как горностай тащит бездыханное тело их сородича в укромное место.

Смоляной голубь - не самая вкусная добыча из-за горьковатого привкуса его мяса. Но горностай голоден, поэтому вскоре от голубя остаются только голова, костлявые ноги и крылья, да немного пуха и перьев.

Лето подходит к концу, и пора позаботиться о предстоящей зимовке. Зимы в неоценовой Евразии сравнительно мягкие, но снежные. Порой снег почти двухметровым слоем покрывает землю. Зима - трудное время для лесных жителей, особенно для травоядных. Пожалуй, только стаи смоляных голубей имеют возможность беспрепятственно лакомиться привычной пищей. Прочим травоядным приходится приложить немалые усилия, чтобы добыть остатки летней роскоши - пожухлую неаппетитную траву. Зато смоляные голуби нарушают покой зимнего леса, стаями перелетая с места на место. Но им не стоит терять бдительность - хищники не дремлют. Кошачий горностай, один из врагов всякой мелкой и средней живности, давно готовится к суровой зиме. Он занял обширное дупло в лесу и с наступлением морозов превратил его в настоящую «кладовую»: хищник регулярно таскает в это дупло убитую дичь. Чаще всего это оказываются смоляные голуби. Зимой такая дичь наиболее желательна для горностая: пропитанное смолами мясо голубя долго не портится даже в оттепель, давая хозяину «кладовой» возможность не голодать даже при самой неудачной охоте. Если не вся дичь будет съедена за зиму, горностай может просто забыть о своих запасах на радость падальщикам и мелким хищникам.

Но такое случается редко: обычно «кладовые» кошачьего горностая используют в своих интересах другие животные. Медвежий енот выследил «кладовую» горностая, и неуклюже лезет на дерево, надеясь разжиться дармовой едой. С видом хозяина он запускает лапу в дупло и извлекает из него тушки голубей, припасённых хищником. Медвежий енот поедает мёрзлые тушки прямо с костями, иногда выплёвывая перья. Единственное, чего он явно не учёл - это то, что законный хозяин «кладовой» уже возвращается. Кошачий горностай бесстрашен: он бросает очередную тушку птицы в развилке ветвей, и нападает на грабителя, превосходящего его размерами в десятки раз. Горностай прыгает на спину медвежьему еноту, и начинает кусать его загривок, шею и уши. Крупный хищник отчаянно отмахивается лапой от свирепого горностая, но не выдерживает схватки и сползает с дерева. Он удирает с поля боя, а кошачий горностай провожает его громким визгливым рычанием.

Самка ежеволка, которую давно покинули детёныши, далека от этих баталий: самое холодное время зимы она проводит в неглубокой спячке, и лишь оттепели в конце зимы будят её окончательно. Пока же она заткнула входное отверстие в логово землёй и травой, поэтому её не беспокоят холода. Она жирна - всю осень она отъедалась падалью, дичью, рыбой и грибами. Но к весне голод всё же даст о себе знать, и колючей хищнице придётся охотиться по последнему снегу.

Стада зуброидов и зайцелоп держатся в чаще леса - здесь меньше снега и проще добыть скудную траву. Огромные звери мордами раскидывают снег в стороны - в этом им очень помогает кожистая поверхность переносья. После получаса активной работы под снегом показывается жёлтая прошлогодняя трава, на которую с жадностью набрасываются звери. Некоторые из зуброидов раскапывают снег у стволов деревьев, и поедают мёрзлые грибы трутовики, либо обгладывают лишайники с нижних ветвей елей и сосенок.

Стадо зуброидов проявляет заметное беспокойство: недалеко от них за деревьями прячется медвежий енот. Он ждёт, пока зуброиды уйдут - в промёрзшей почве медвежий енот откапывает корешки и луковицы растений, пользуясь длинными когтями. Есть и другая причина, по которой он не отстаёт от зуброидов - не все звери могут выдержать бескормицу и долгие переходы по лесу. По опыту медвежий енот знает, что терпение щедро вознаграждается, поэтому он не спешит и ждёт удачный момент.

Ночью мороз крепчает, и начинается метель. Видимость падает настолько, что зуброид не видит идущего следом сородича. Большие звери готовятся ко сну - они собираются вместе и жмутся друг к другу, стараясь сохранить тепло. Свирепый ветер швыряет в них снег, и вскоре стадо превращается в один причудливый снежный сугроб. Зуброиды переживут эту ночь - их зимняя шерсть плотная, и она не пропускает холод к их коже. Но всё равно это будет ночь больших испытаний.

Вьюга свирепствует всю ночь, и только к утру стихает. Толстый слой снега лёг на землю, а стадо зуброидов превратилось в сплошной сугроб, из которого вырываются лишь облачка пара от дыхания зверей. Вскоре сугроб начинает шевелиться и распадаться на отдельные кучки снега, оставшиеся с ночи на спинах зуброидов. Животные отряхиваются и оглядываются по сторонам. Постепенно они собираются вместе и уходят с места ночёвки. А на снегу остаётся туша старого самца, который не выдержал испытания морозом и снегом. Это и есть шанс для хищников, следующих за стадом.

Орлиные вороны, парящие в высоте, начинают собираться над тушей павшего зверя. Но один хищник всё же считает мёртвого зуброида своей добычей по праву: через сугробы к туше спешит массивный медвежий енот. Орлиные вороны понимают, что всякий из них, кто будет претендовать на добычу медвежьего енота, сам украсит его обед. Поэтому пернатые охотники собираются группой вокруг пирующего здоровяка.

Однако есть претендент на добычу, которому лучше уступить. Из снега на тушу зуброида вылезает крошечный пятнистый зверёк - землеройка-ядозубка не впадает в спячку и бодрствует даже в лютый мороз. Не церемонясь, малютка вцепляется в мясо, а когда медвежий енот недовольно заурчал, в ответ раздался пронзительный тонкий писк бесстрашного зверька. Поэтому во избежание происшествий медвежий енот отодвигается подальше от злобной крохи.

Оба зверя жадно набивают желудки холодным, но ещё не замёрзшим мясом. Но всё равно зуброид слишком велик, чтобы съесть его за один присест. И когда медвежий енот, изрядно наевшись, отходит от туши, стая орлиных воронов набрасывается на остатки, стараясь урвать свою долю. При первом же хлопке птичьих крыльев землеройка-ядозубка стремительно нырнула в снег: реакция орлиных воронов гораздо быстрее и смертоноснее, поэтому ей лучше лишний раз не испытывать судьбу.

На границе зимы и весны оттепель разбудила самку ежеволка. Изрядно отощавшая за период спячки, она отправляется искать добычу. Несколько дней ей не везло: не удавалось даже подобрать остатков чьей-нибудь трапезы. А когда морозы вернулись, шансы на удачную охоту всё же возросли. Снег покрылся слоем наста, по которому ежеволк легко бежит на широких лапах. Зато зайцелопы и зуброиды вынуждены проламывать ледяную корку своим телом, что замедляет их бег.

Самка ежеволка следит за птицами: орлиные вороны лучше видят с высоты, где есть добыча. И когда птицы полетели в одну сторону стаей, самка ежеволка кинулась следом за ними.

Орлиные вороны - не только падальщики, но и хищники. Они способны устроить организованную охоту даже на крупных зверей, и сейчас стая птиц преследует группу зайцелоп. Птицы вспугнули стадо и гонят его по насту, подобно волкам. Низко проносясь над зверями, птицы клюют их в головы и заставляют мчаться во весь опор. Зайцелопы режут ноги об наст, и на снегу уже краснеют капли крови. Зато орлиные вороны действуют организованно, «передавая» погоню свежим птицам. Уставшие загонщики знают - им достанется доля добычи.

Стадо зайцелоп мечется между деревьями, и нескольким зверям удаётся скрыться под густыми ветвями от нападения с воздуха. Зато оставшихся зверей гонят беспощадно, и вот пара зайцелоп уже с трудом выдерживает темп. Их кровь тянется по насту длинной красной дорожкой, и на неё выходит самка ежеволка, включаясь в погоню. Она легко догоняет и валит в снег молодого самца зайцелопы с изрезанными в кровь ногами, а орлиные вороны окружают другую жертву - старую самку. Самка зайцелопы тяжело дышит и явно не собирается сдаваться: она бьёт приближающихся птиц передними ногами. Но крупный орлиный ворон вцепляется ей лапами в голову и начинает наносить удары клювом под крики голодных сородичей.

Через несколько часов кошачий горностай, пришедший на место кровавой драмы, вынужден был лишь обгрызать хрящи на костях и лизать пропитанный кровью снег. Прочее было съедено удачливыми охотниками.

Постепенно солнце растапливает наст, и весна вступает в свои права. Орлиные вороны кружат над лесом, высматривая чисто весеннюю добычу: вытаивающие из снега остатки погибших за зиму животных. Но их стаи почтительно расступаются, когда через них пролетает их родственник - крупная серовато-белая птица. Это морской орлиный ворон, чья родина пока лежит в снегах. Он зимовал на озёрах юга, а теперь возвращается к холодному морскому побережью севера, где с приходом тепла жизнь забьёт ключом.

Бестиарий

Смоляной голубь (Pinicolumba foetida)

Отряд: Голубеобразные (Columbiformes)

Семейство: Голубиные (Columbidae)

Место обитания: Северная Европа, Урал, лесные районы Западной Сибири.


Голуби умеренных широт относительно легко перенесли эпоху господства человека. Ареалы ряда видов сильно сократились, но видовое разнообразие осталось примерно прежним (среди тропических голубей вымерло много узкоареальных видов). В период восстановления экосистем в раннем неоцене один из видов освоил новый источник питания: хвою и почки хвойных деревьев. Такой рацион позволил ему избежать конкуренции и расширить ареал. Его потомком является смоляной голубь, многочисленный вид лесных птиц Евразии.

Этот вид птиц населяет хвойные и смешанные леса в районах с умеренным климатом. Представители вида окрашены контрастно и броско: у птицы тёмно-серая голова, сизые крылья, ярко-рыжее пятно на спине (у сидящей птицы не видно), а нижняя часть тела белая. У молодой птицы низ тела окрашен в серый цвет, а пятно на спине коричневое. Смоляной голубь размером с обычного сизого голубя, но обладает более массивным сложением, а его крылья короткие и широкие. Полёт этой птицы медленный и тяжёлый, прямолинейный. Это связано с особенностями питания смоляного голубя: зимой птица питается хвоей, почками и семенами хвойных деревьев – ели и сосны. Из-за такой специфической диеты её мясо обладает неприятным смолистым запахом, а тушка мёртвой птицы долго не разлагается из-за того, что смола обладает свойствами консерванта. Впрочем, это не только не мешает, но и помогает некоторым хищникам делать запасы мяса этих птиц на зиму. Питание хвоей имеет одно несомненное преимущество: корм всегда в избытке, а конкуренты у смоляного голубя практически отсутствуют – массовое вымирание затронуло и популяции тетеревиных (Tetraonidae), питавшихся хвоей и почками. Численность и видовое разнообразие этих птиц к концу голоцена упали, что позволило голубям занять их экологическую нишу. Питание таким грубым кормом привело к тому, что зоб птицы усложнился в строении, разделился на три камеры и сместил назад грудную кость, что сказалось на лётных способностях птицы. В зобу обитают простейшие особых видов, способные расщеплять воск, смолу и целлюлозу. Птенец получает этих симбионтов вместе с полупереваренным кормом ближе к вылету из гнезда. До этого момента он питается особым, характерным для голубей «зобным молочком», отделяющимся в первом отделе зоба взрослой птицы. Кроме хвои, летом голуби кормятся насекомыми, слизнями, ягодами и семенами трав, иногда расклёвывают старые грибы, поедая их вместе с личинками насекомых.

Смоляной голубь держится крупными стаями, насчитывающими до 300 птиц и более. Он гнездится колониями на соснах; на одном дереве может насчитываться до 50 гнёзд. Брачный ритуал у этих птиц включает танец самца перед самкой. При этом он раздувает зоб и громко воркует. Пара у этого вида формируется на несколько сезонов размножения. Гнездо строится на дереве из веток и прутьев, которые пара беспорядочно набрасывает в развилку ветвей. В кладке обычно 2 – 4 яйца. Птенцы около 5 недель сидят в гнезде, оперяясь и сильно жирея. Для защиты от врага птенец выстреливает в него струёй неприятно пахнущей жидкости из зоба, где происходит обработка корма. Молодые птицы становятся способными к гнездованию в возрасте 1 года. Продолжительность жизни обычно не превышает 10 лет.

Орлиный ворон (Aquillorax nigriceps)

Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)

Семейство: Хищноврановые (Carnocorvidae)

Место обитания: умеренные области Европы, хвойные и смешанные леса.


По состоянию на эпоху человека врановые (Corvidae) были одним из самых развитых семейств птиц. Они отличались высокими способностями к адаптации, сложным поведением и способностью быстро восстанавливать численность (за исключением немногих островных форм). Поэтому в эпоху человека некоторые виды этих птиц добились значительного успеха в борьбе за существование, и это послужило залогом успеха врановых в неоцене. По окончании эпохи человека эти птицы вступили в фазу эволюционного и биологического прогресса, дав множество новых видов, освоивших новые, ранее недоступные им экологические ниши.

Орлиный ворон – один из потомков врановых, представитель новой группы плотоядных птиц, характерных для умеренно тёплых и холодных районов Голарктики. Семейство, к которому он относится, происходит от ворона (Corvus corax) эпохи человека. Орлиный ворон ведёт активный хищнический образ жизни, отчасти заменив крупных представителей хищных птиц, многие из которых не пережили массовое вымирание.

Это птица довольно крупного размера: размах крыльев взрослой особи до 2 метров, длина тела – 1 метр, вес – до 8 кг. Орлиный ворон внешне напоминает обычного ворона, но отличается более массивными пропорциями и крупным клювом. Окраска оперения коричневая с чёрными продольными полосками на перьях, на спине более тёмнаяж крылья и хвост чёрные. Голова и клюв также чёрного цвета, радужная оболочка глаз чёрная. Клюв орлиного ворона указывает на приспособленность к питанию мясом: он сильный, высокий, загнутый на конце. Лапы птицы не оперённые, с большими когтями, используются для умерщвления добычи. В отличие от орлов, эта птица не переносит добычу в лапах; мелкую дичь орлиный ворон носит в клюве, крупную разрывает на куски и переносит их в клюве или в зобу. Этот вид питается животными мелких и средних размеров, детёнышами крупных животных, мёртвой рыбой и падалью.

Сложность поведения позволяет орлиному ворону выживать в условиях сезонного климата и находить достаточно корма даже зимой. В зимнее время орлиные вороны часто следят за наземными и пернатыми хищниками. Объединяясь в пары или в небольшие группы, эти птицы согласованно нападают на хищника и отнимают добычу, пользуясь численным преимуществом и превсходящими силами. Кроме того, орлиный ворон умеет охотиться сам. В зимнее время группы этих птиц нападают даже на крупных травоядных (чаще всего на зайцелопу) и устраивают загонную охоту, направляя добычу к обрыву или просто загоняя до изнеможения.

Орлиный ворон гнездится парами, а вне гнездового сезона собирается в группы по 3 – 6 птиц (обычно это взрослая пара и их потомство). Брачный ритуал орлиного ворона прост: самцы преследуют самку, держа в клюве символический «подарок» – ветку или кусок коры. При этом самцы издают воркующие звуки, сильно раздувая горло, и кланяются самке. Когда самка опускается на землю, самцы преследуют её целой группой, церемонно шагая и время от времени опуская голову к земле. Пара сохраняется долгое время, но весной самец всё равно проделывает перед самкой некоторые элементы брачного танца в сокращённом и символическом виде, даже без «подарка».

Гнездо этого вида огромное (диаметром до 3 метров, высотой до 2 – 3 метров), построено из веток с выстилкой из сухой травы, используется одной и той же парой много лет, чинится и надстраивается ежегодно. Под гнездом орлиного ворона часто гнездятся мелкие птицы, которые таким способом получают защиту от многих врагов. В кладке 3 – 4 яйца, в бедные добычей годы – всего 1 – 2. Насиживание начинается, когда снег только начинает таять; птенцы вылупляются в середине весны голыми и слепыми. Они прозревают и начинают покрываться пухом на 2-й неделе жизни. В возрасте 2 месяцев пуховый наряд заменяется перьями, а 4-месячные птенцы уже достигают размеров взрослой особи и пробуют летать. В 5 месяцев они вылетают из гнезда и родители ещё несколько дней докармливают их. Но первую зиму молодые птицы держатся с родителями, которые относятся к ним сравнительно спокойно. В это время молодые особи интенсивно учатся и отрабатывают навыки коллективной охоты. К началу весны молодые неполовозрелые птицы собираются в одновозрастные «банды» и начинают самостоятельную жизнь. Половая зрелость наступает в возрасте около 3 лет, а продолжительность жизни достигает 60 лет и более.

Землеройка-ядозубка (Neosorex toxicaria)

Отряд: Землеройкообразные (Soricomorpha)

Семейство: Землеройковые (Soricidae)

Место обитания: Центральная и Восточная Европа, леса различных типов.


Землеройки являются консервативной группой млекопитающих – они заняли достаточно стабильную экологическую нишу и мало изменились с момента своего появления на Земле, за исключением появления отдельных специализированных форм. Землеройка-ядозубка является их типичным представителем: это мелкий насекомоядный зверёк длиной 5 – 6 см, с хвостом длиной 3 – 4 см. Морда этого животного удлинённая, уши очень маленькие, скрытые в меху. Подобно всем сородичам, землеройка-ядозубка плотоядна; её зубы многочисленные и остроконечные. У этого вида выработалось особое приспособление, позволяющее быстро умерщвлять добычу: укус этого зверька ядовит. В верхней челюсти имеются видоизменённые слюнные железы, вырабатывающие ядовитый секрет, служащий для умерщвления добычи – крупных насекомых и мелких позвоночных. На первых коренных зубах с наружной стороны есть вертикальные бороздки, по которым яд вводится в добычу при укусе. За день зверёк съедает пищи примерно вдвое больше собственного веса. Землеройка-ядозубка не впадает в зимнюю спячку и охотится под снегом на грызунов и ночующих в снегу птиц. Также она охотно поедает падаль, даже замороженную. Яд этого вида очень эффективен: укус может умертвить птицу размером с голубя за 5 секунд, а зверя размером с собаку – за несколько часов.

Яд служит не только охотничьим оружием, но и средством защиты – атакованная землеройка активно защищается и наносит укусы. В качестве предупреждения возможному агрессору у неё выступает контрастная чёрно-белая окраска меха. Белые пятна беспорядочно разбросаны по чёрному фону, их узор и количество значительно варьирует индивидуально. Предупреждающая демонстрация зверька примечательна и хорошо заметна: потревоженное животное высоко подпрыгивает на месте «свечой» на высоту до 30 см, сопровождая прыжки пронзительным писком.

Этот вид размножается в тёплое время года, весной, летом и ранней осенью, пока земля не покрыта снегом, а беспозвоночные сохраняют активность. Самка даёт за год до 4 выводков по 7 – 9 детёнышей. Новорождённые детёныши голые и слепые, в возрасте 5 дней покрываются шерстью и прозревают. 20-дневные детёныши покидают гнездо и следуют за матерью; это время они учатся самостоятельно добывать пищу. В месячном возрасте они покидают мать и ведут самостоятельную жизнь. Ядовитые железы у молодых особей начинают функционировать только при достижении ими самостоятельности: в молоке самки содержатся вещества, тормозящие развитие ядовитых желёз, и их рост начинается вскоре после прекращения питания молоком. Молодые звери, однако, обладают одноцветной чёрной шерстью. Половая зрелость наступает в возрасте 2 месяцев, в это же время окраска меняется на пятнистую. Продолжительность жизни землеройки-ядозубки невелика: до 18 месяцев, редко до 2 лет.

Ежеволк (Erinalupus spinosus)

Отряд: Насекомоядные (Insectivora)

Семейство: Ежеволки (Erinalupidae)

Место обитания: Восточная и Северная Европа, Уральский хребет.



Окончание эпохи человека отмечено резким оскудением природы и снижением биологического разнообразия. После вымирания человечества биосфера представляла собой мир мелких и широко распространённых видов, но в процессе стабилизации и восстановления биосферы мелкие животные стали активно конкурировать за выход в крупноразмерный класс. Большинство крупных млекопитающих раннего неоцена было представителями специализированных и относительно недолго существовавших групп. Многие из них быстро вымерли, но некоторые особенно удачные формы продолжали существовать в небольшом количество бок о бок с потомками более успешных групп. Одна из таких родословных линий – крупные плотоядные ежи северной части Европы. Их типичным представителем является европейский ежеволк.

Это средних размеров хищник: рост ежеволка в плечах достигает 50 см, а длина тела до 80 см; вес взрослой особи – свыше 30 кг. Пропорциями ежеволк напоминает коренастую собаку без хвоста. Голова животного крупная, заострённая, на сильной шее. Лицевой отдел черепа вытянут, челюсти сильные. Верхние клыки слегка выступают из закрытого рта. Коренные зубы с острыми вершинами, «плотоядного» типа. Ежеволк предпочитает мягкое мясо и внутренности, почти не обгрызая мясо с костей.

Происхождение этого вида выдаёт характер меха, в котором имеются острые колючки, защищающие животное от врагов: ежеволк происходит от ежа (Erinaceus europaeus) эпохи человека. Особенно многочисленны колючки на голове, шее и плечах. На спине колючек мало, на крестце практически нет. Морда, бока и ноги не имеют колючек. Несмотря на образ жизни хищника, ежеволк может подвергаться нападениям со стороны «истинных» хищников отряда Carnivora. Изредка его атакует лесной орлиный ворон, обычно с целью завладения добычей ежеволка. От врагов ежеволк предпочитает обороняться активно, кусаясь и нанося удары колючей головой.

Этот зверь имеет хороший иммунитет к ядам, унаследованный от предка. Ежеволк – малоспециализированный хищник, который поедает практически любую пищу животного происхождения: беспозвоночных (в том числе ядовитых), мелких позвоночных, молодняк крупных травоядных. Как правило, этот зверь охотится в одиночку, группой держатся только самка и её выводок.

Поведение ежеволка достаточно примитивно: головной мозг животного имеет очень мало извилин и в целом отличается небольшим размером. Брачный сезон у этого вида проходит осенью. Ухаживания сводятся к драке самцов за самку, во время которой соперники бьют друг друга колючей головой и кусаются. Самец уделяет самке минимум внимания: он просто спаривается с ней и в течение нескольких часов держится рядом, отгоняя возможных конкурентов.

Этот вид не впадает в зимнюю спячку; лишь в сильные морозы активность ежеволка снижается. Это время животное проводит в постоянном укрытии: в берлоге или в норе. Голые и слепые детёныши (3 – 7) рождаются в конце зимы. Через несколько часов после рождения они начинают покрываться колючками и шерстью; в возрасте 3 дней колючки уже твёрдые. В недельном возрасте у них открываются глаза. Месячные детёныши активно ползают по укрытию, в 3 месяца покидают его для игр на весь день. 5-месячные детёныши становятся почти самостоятельными: они охотятся вместе с матерью, оставаясь при ней до осени. Вначале они пользуются остатками её добычи, но позже пробуют охотиться сами. Половая зрелость у ежеволка наступает в возрасте 18 месяцев, продолжительность жизни составляет до 13 – 15 лет.


Лесная зайцелопа (Lepolopa sylvatica)

Отряд: Копытные зайцеобразные (Ungulagomorpha)

Семейство: Зайцелопы (Lagolopidae)

Место обитания: Европа, лиственные и смешанные леса умеренного пояса.


В раннем неоцене Евразии в истории млекопитающих произошло знаменательное событие – появление крупных бегающих форм зайцев, напоминающих пропорциями мелких оленей. В процессе восстановления природных сообществ эти животные закрепились в своём размерном классе и стали составлять конкуренцию настоящим копытным. Среди копытных зайцевидных появилось две ветви – грацильные зайцелопы, быстроногие животные средних размеров и лёгкого сложения, и мощные титанолагиды, быстро увеличившиеся до гигантских размеров массивные формы. Титанолагиды распространены главным образом в умеренном климате Евразии и лишь один вид заходит в Северную Америку. Зайцелопы широко распространены в лесах и степях Евразии, а также в Северной Африке.

Лесная зайцелопа – типичный представитель своей группы. Это легко сложенное травоядное животное, экологический аналог оленя. Она является близким родственником африканской степной зайцелопы, но отличается от неё крупными размерами, более длинной и густой шерстью, а также более короткими ушами.

Взрослая особь этого вида весит до 60 кг и больше и достигает размеров крупного оленя: высота в плечах до 140 см. Окраска шерсти летом тёмно-коричневая с белыми животом и «очками» вокруг глаз, к зиме меняется на белую. «Копыта» зайцелоп образованы чехлом ороговевшей кожи, охватывающим сближенные и соединённые связками пальцы. Они шире, чем у африканского вида, но к зиме дополнительно расширяются за счёт бахромы густой шерсти, что позволяет животному свободно бегать по снегу, почти не проваливаясь.

Брачный период у лесной зайцелопы протекает в начале зимы, с появлением первого снега. Турниры самцов представляют собой просто состязание, на котором трудно получить сколько-нибудь серьёзную травму: самцы обычно толкаются плечами, стараясь повалить друг друга на землю. В особенно ожесточённой схватке бывает, что самцы кусают друг друга и бьют передними ногами. Победитель собирает «гарем» из 3 – 5 самок и активно спаривается с ними, охраняя их от посягательств соперников в течение примерно недели. В это время он издаёт звуки, напоминающие кашель, предупреждая соперников о намерении отстаивать свой статус. В конце весны у самки рождается 2 развитых детёныша, которых сообща выкармливают все кормящие самки стада. Благодаря этой особенности детёныш, потерявший мать в раннем возрасте, может достичь взрослого состояния благодаря коллективной заботе стада. По окраске молодняк ничем не отличается от взрослых животных. Половая зрелость наступает в возрасте 2 лет, а продолжительность жизни не превышает 15 лет.

Обычный голос животного – горловое блеяние, при опасности – резкий громкий свист.

Зуброид (Lepotaurus robustus)

Отряд: Копытные зайцеобразные (Ungulagomorpha)

Семейство: Титанолагиды (Titanolagidae)

Место обитания: лиственные и смешанные леса умеренного пояса Европы.



Трудно, конечно, предположить, глядя на современного зайца, что из него может эволюционировать гигантское животное. Однако общий предок таких крупных животных, как быки, жирафы и бегемоты – мелкое длинноногое животное Diacodexis размером с кролика. Он жил на Земле в раннем эоцене, а уже из раннего миоцена известны несомненные полорогие. Таким образом, увеличение размеров произошло за промежуток времени, равный 25 – 30 миллионам лет. А наличие в позднем палеоцене и эоцене очень крупных (с носорога или слона) древних травоядных животных (происходящих, конечно, от иных предков, чем современные копытные) говорит о том, что увеличение размеров тела при благоприятных условиях, в частности, при наличии свободных экологических ниш, может проходить ещё быстрее. В конце мелового периода крупные травоядные динозавры вымерли, оставив множество свободных экологических ниш, которые и занимали впоследствии крупные древние травоядные звери (отряды Dinocerata, Pantodonta и другие).

Эти обстоятельства дают возможность предположить, что небольшое зайцеобразное может превратиться в крупное животное за период времени от голоцена до неоцена (25 миллионов лет). Первые представители копытных зайцевидных были животными средних размеров, похожими телосложением на оленя или антилопу, но позже среди них выделилась ветвь массивных травоядных, населяющих леса умеренного и холодного пояса Евразии. Её представителями являются обда и умнгмак, а в лесах Европы обитает их родич зуброид.

Зуброид – крупное животное, размером с домашнюю корову и весом до 500 кг. Это экологический аналог зубра (Bison bonasus) и вымершего лесного быка тура (Bos primigenius), кормящийся в нижнем ярусе леса и по краям леса. Это животное массивного телосложения с крупной головой на короткой шее. Уши удлинённые, подвижные, расположены по бокам головы и могут поворачиваться в разные стороны. Зимой наружная сторона ушей покрывается густой шерстью. На носу зуброида есть участок очень плотной толстой кожи, помогающий раскапывать лесную подстилку, а зимой ещё и снег.

Шкура покрыта косматой шерстью; к зиме шерсть становится гуще за счёт отрастания подшёрстка, а по бокам и на нижней части тела шерсть в это время сильно удлиняется. Окраска тела летом коричнево-бурая, зимой значительно светлеет. В это время становится явно заметно, что ноги окрашены темнее туловища. На спине от плеч до корня хвоста тянется чёрная продольная полоса.

Пальцы ног превратились в подобия верблюжьих ступней: они связаны между собою кожей, а под пальцами развивается мягкая подушка эластичной ткани. Такие ноги выдерживают вес массивного тела на болотистой почве, а также помогают раскапывать снег зимой. Хвост зуброида короткий, но покрыт очень длинными волосами и напоминает лошадиный.

Зуброид кормится в кустарниках и на опушках, может объедать нижние ветви невысоких деревьев, а летом выходит для кормления на болота и озёра, где обильно растут травы. Корм зуброида включает траву, листья и кору молодых побегов, летом и осенью его дополняют грибы. Зимой зуброид может поедать даже трутовики, вставая на задние ноги и дотягиваясь до них губами. Зимой животное также может раскапывать снег в поисках прошлогодней травы, пользуясь ногами и мордой. Готовясь к зимовке, зуброид активно отъедается и к зиме жиреет; в это время на плечах животного появляется небольшой горб.

Зуброид живёт в лесах и держится стадами по 25 – 30 животных под предводительством опытной самки. Брачный период проходит в начале осени. В это время самцы борются друг с другом, вставая на задние ноги и толкаясь грудью. В начале лета самка рождает 1 – 2 детёнышей. Детёныши развитые, зрячие, встают на ноги через 1 час после рождения, способны следовать за матерью через 3 – 4. Материнский инстинкт у самок сильно развит, но при этом связь самки с детёнышами не слишком крепкая. Детёнышей защищает от хищников всё стадо, и в случае гибели матери детёныш легко может кормиться молоком других самок. Бывает, что осиротевшего детёныша принимает другая самка, у которой при этом начинает выделяться молоко.

Молодые звери достигают половой зрелости в возрасте 3 – 4 лет, но рост ещё продолжается, и замедляется примерно к 7-му году жизни. Продолжительность жизни может достигать 30 – 40 лет.

Голос взрослых животных – фырканье, при агрессии – хриплый низкий рёв. Детёныши при испуге издают звук, напоминающий овечье блеяние.

Кошачий горностай (Musticattus erminoides)

Отряд: Хищные(Carnivora)

Семейство: Куньи (Mustelidae)

Место обитания: Центральная, Восточная и Северная Европа, леса различных типов, лесостепь и лесотундра.



Куньи – одно из успешных семейств хищников неоцена. В эпоху человека на территории Евразии выжило несколько широко распространённых видов мелких куньих, которые охотились на грызунов, получая преимущества от хозяйственной деятельности человека, способствовавшей их размножению. Потомки этих видов многочисленны в лесах неоценовой Евразии. Они успешно конкурируют с псовыми и кошачьими, и среди куньих появился берл – гигантский хищник, похожий на медведя. Но большинство куньих всё же осталось мелкими формами, сохраняющими определённую «универсальность».

Кошачий горностай – это, пожалуй, один из самых успешных и кровожадных хищников неоценовой Европы. Он распространён очень широко: от южной лесостепи до густых хвойных лесов и северной лесотундры – везде, где встречаются хотя бы небольшие заросли деревьев. Длина тела этого зверя – до 30 см, хвоста – до 20 – 25 см. Передние лапы зверя короткие, задние более длинные и мускулистые: животное может перепрыгивать с ветки на ветку на расстояние до 5 метров. Когти невтяжные, острые, помогают цепляться за кору и ветки.

Голова этого хищника укорочена, а челюсти могут широко раскрываться. Верхние клыки с широким основанием, похожи на слегка загнутые клинки и слегка выступают из закрытого рта. Летний мех кошачьего горностая коричневый с неясными поперечными полосами, кончик хвоста тёмный, живот белый. Зимний мех более густой, белый, кончик хвоста чёрный, как у предка данного вида – голоценового горностая (Mustela erminea).

Животное обитает на деревьях, но часто спускается на землю, особенно под прикрытием густых кустарников. Добыча кошачьего горностая очень разнообразна: это птицы, мелкие звери и детёныши крупных травоядных – любая дичь, с которой хищник может справиться. На добычу он нападает, подкрадываясь к ней под прикрытием ветвей. Наземных животных кошачий горностай может добывать, прыгая на них сверху, птиц ловит точным прыжком на лету, сбивая лапами по 2 – 3 птицы из стаи за один прыжок. Несмотря на небольшой размер, кошачий горностай отличается большой физической силой: он легко может утащить на дерево добычу весом с самого себя. Своеобразно поведение животного в начале зимы: когда устанавливаются первые устойчивые морозы, зверь собирает запасы смоляных голубей и другой дичи в «кладовых» – обычно в дуплах старых деревьев. Зверь охраняет свою «кладовую», потому что в голодное время при неудачной охоте питается мёрзлой добычей, заготовленной ранее. Если необходимо, кошачий горностай способен наброситься на агрессора, превышающего его размерами во много раз. Благодаря стремительности нападения и силе укусов кошачий горностай может заставить отступить крупного хищника.

Этот зверь почти постоянно кочует по своей территории, на которой разбросаны временные укрытия. В них животное останавливается на 1 – 2 дня, после чего меняет место жительства. Во время обхода территории кошачий горностай оставляет на ветвях деревьев остро пахнущие пограничные отметки – капли выделений из мускусных желёз. Постоянное убежище делает только самка перед рождением потомства. В конце весны в глубокой норе или дупле старого дерева она рождает 5 – 6 детёнышей. Молодняк развивается быстро: через 2 суток детёныши прозревают, в 2 недели уже активно перемещаются по гнезду, а в 1,5-месячном возрасте покидают гнездо и некоторое время охотятся вместе с матерью. В возрасте 2,5 – 3 месяцев молодые животные уходят с территории матери и ищут себе постоянное место для жизни. Половая зрелость у самок наступает в 1 год, у самцов – в 1,5 года. Продолжительность жизни составляет до 12 лет.

Ложная панда, медвежий енот (Ursicyon pseudoailuropoda)

Отряд: Хищные (Carnivora)

Семейство: Енотовые (Procyonidae)

Место обитания: хвойные, смешанные и лиственные леса Центральной, Восточной и Южной Европы.



Наличие некоторых видов животных и растений в природе тех или иных мест неоценовой Земли является результатом деятельности давно исчезнувшего человека. Благодаря человеку даже сравнительно малоподвижные виды и обитатели изолированных местообитаний получали возможность расселяться по Земле, нарушая природное равновесие в местах, ставших их новым домом. Одним из успешных мигрантов был енот-полоскун (Procyon lotor), завезённый в Европу из Северной Америки в начале ХХ века. Он успешно прижился на новых местах обитания и расселился по южной Европе. Всеядность, высокая приспособляемость и выносливость помогли енотам из Евразии пережить массовое вымирание и впоследствии эволюционировать в новый вид – медвежьего енота. На Дальнем Востоке их двойниками являются крупный представитель куньих арктомелес и потомок псовых – гигантская танука.

Медвежий енот (или ложная панда) похож по образу жизни на обычного медведя: это такое же всеядное лесное животное. Правда, в отличие от медведя, ложная панда в спячку не впадает, но к зиме сильно отъедается и жиреет. Телосложение животного массивное, тело укорочено, лапы умеренно длинные, стопоходящие; хвост короткий и заметный снаружи. Длина тела взрослой особи – до 180 см, хвоста – до 30 см, вес – до 160 кг (к зиме – до 200 кг).

Голова животного округлая, лицевая часть черепа широкая, морда короткая, уши небольшие, треугольные. Окраска тела достаточно контрастная: спина серо-коричневая, живот тёмный, почти чёрный. Голова светлая, с двумя чёрными полосами (от глаза до щеки), похожими на полосы на морде енота. Хвост белый с чёрными кончиком и корнем, иногда проявляется несколько поперечных полос, как у предка-енота. Голос ложной панды – глухое рычание.

Этот вид – всеядное животное, предпочитающее пищу животного происхождения. Из растительных кормов медвежий енот поедает клубни и сочные корни растений, ягоды и грибы. Пища животного происхождения включает практически любых животных, которых может найти медвежий енот: беспозвоночные, рыба, птичьи яйца и птенцы, детёныши крупных животных. Из-за массивного телосложения медвежий енот – плохой бегун, и быстроногая добыча вроде зайцелопы легко спасается от него. Иногда, впрочем, этот зверь преследует крупных травоядных, особенно зимой, когда животные ослаблены и вязнут в снегу. Несмотря на большой вес, медвежий енот легко передвигается по снегу на широких ступнях.

Этот вид – одиночное животное, которое большую часть жизни держится на индивидуальной территории. Обычно на территории имеется несколько укрытий, в которых животное остаётся на 1 – 2 ночи, обходя свой участок и кормясь. При обилии корма зверь может оставаться на одном месте намного дольше – до недели. В брачный сезон, который происходит осенью, самец заходит для спаривания на участок самки. Ухаживание у этих зверей проходит довольно просто: самец преследует самку, которая постепенно привыкает к его присутствию, и отгоняет от неё конкурентов, пользуясь грубой силой. Весной самка рождает 2 – 3 маленьких (весом всего 200 граммов) слепых детёнышей, которых прячет в укрытии. В возрасте 3 недель у них открываются глаза, 6-недельные детёныши выходят из убежища, а в возрасте 3 месяцев они уже способны следовать за матерью, не отставая от неё. В это время детёныши покидают укрытие и переходят к кочевому образу жизни. Они кормятся молоком до 5-месячного возраста, постепенно переходя на пищу взрослых животных. Половая зрелость наступает в 2 года, а взрослые звери живут до 30 – 40 лет.

19. Холодное море севера

(Земля Франца-Иосифа, Северный Ледовитый океан)

В неоцене в циркуляции течений Северного Ледовитого океана произошли существенные изменения. Пролив между Северной Америкой и Азией закрылся гористым перешейком, а разрыв перешейка между Северной и Южной Америкой вызвал ослабление Гольфстрима, поскольку часть тёплого Южного Пассатного течения стала уходить в Тихий океан. Разворот Северной Америки сократил площадь Северного Ледовитого океана, а сдвиг Азии к югу привёл к тому, что азиатские берега этого океана переместились в более тёплую климатическую зону. Гольфстрим отдалился от европейских берегов, уступив место холодным течениям, идущим на юг. Поэтому в неоцене океан замерзает на большем пространстве, зато в силу потепления климата быстрее освобождается ото льда. Лето в северных широтах стало теплее, хотя зима почти так же сурова, как и раньше.

Весной, когда льды возле Земли Франца-Иосифа, архипелага на северном побережье Азии, тают, на литорали бурлит жизнь. Под лучами весеннего солнца на мелководьях начинается активный рост бурых и зелёных водорослей, составляющих основу продуктивности береговых экосистем. Ленты, плюмажи и гроздья водорослей поддерживаются на плаву крупными газовыми пузырями. Водоросли отрастают с фантастической скоростью - десятки сантиметров в день. После опустошительных штормов за считанные дни растительность литорали восстанавливается полностью. Зато на берегах стоит удушливая вонь от гнилых водорослей, привлекающая сотни мух, откладывающих яйца в эти остатки.

Ниже уреза воды, среди зарослей бурых водорослей торчат сростки раковин разных двустворчатых моллюсков, среди которых ползают массивные панцирные моллюски - перечные хитоны. Их нога покрыта тонким слоем слизи, который позволяет моллюску намертво присосаться к камню, соскабливая тёркой-радулой микроскопические водоросли. Заросли водорослей привлекают сотни мелких растительноядных животных - червей, рачков и улиток. Эти существа превращают плети водорослей в подобие кружев, беспощадно выедая в них дырочки и обгрызая края. На обильной пище они растут и плодятся, давая возможность кормиться другим животным. Вот сквозь заросли продирается странное существо - оно похоже на насекомое тем, что передвигается по дну на шести членистых «ногах». Но тело этого животного состоит из огромной плоской головы и покрытого панцирем тела, похожего на тело крошечного крокодила. Но на затылке существа торчит сложенный плавник, и на конце хвоста заметен небольшой плавничок. Ритмично движущиеся жабры и круглые глаза выдают в существе рыбу. Это тригла-таракан, ползающая рыба литорали. Она практически не умеет плавать, зато легко перемещается по дну и может даже выползать на берег для охоты на насекомых и рачков. Рыбка неспешно обходит кустики водорослей, время от времени коротким броском настигая червя или рачка.

Своим передвижением тригла-таракан пугает другую рыбу: из куста водорослей, разворачиваясь, заскользило длинное полосатое тело. Мелькнула пара пятен, похожих на огромные глаза, и тело исчезло в зарослях. Тригла-таракан вспугнула зубатого маслюка - ещё одного обитателя литорали. Отплыв подальше от беспокойного соседа, малоподвижная рыба принялась искать пищу. Могучие челюсти и широкие дробящие зубы маслюка приспособлены для питания моллюсками. Иногда он может поймать и маленького краба, но всё же основная пища рыбы - улитки и двустворчатые моллюски. Зубатый маслюк может оставаться по несколько часов в зоне отлива, хотя предпочитает пережидать это время в мелких литоральных ваннах.

Зато береговые животные порой стараются укрыться на суше от океанских волн, хотя их предки не очень давно жили в океане. По берегу среди валов гниющих водорослей бегают многоногие существа - береговые раки-тараканы. Напоминая громадных мокриц, они снуют по берегу, поедая личинок мух, развивающихся в гнилых водорослях. Иногда им удаётся найти и более существенную добычу: дохлую рыбу или осьминога, выброшенных волнами. Такая находка собирает десятки раков, образующих на ней «кучу малу» - каждый старается ухватить кусочек и защитить его от остальных едоков. Но им стоит быть более осторожными: в лужах морской воды порой таится опасность. Рябь на поверхности лужи выдаёт ползущую по дну триглу-таракана. Она слегка высовывается из воды и крупными глазами наблюдает за раками, объедающими труп рыбины. Когда один из раков-тараканов оказывается слишком близко к краю лужи, следует быстрый бросок, и... тригла-таракан съедает рака-таракана. Кажется, что эта странная рыба - хозяин холодного побережья. Но это не так.

В открытом море слышатся трубные крики, а среди льдин скользят к берегам островов веретеновидные тени трёхметровых существ с длинными клювами. Иногда они выпрыгивают из воды, как дельфины и тюлени голоцена. Но это не дельфины и не тюлени - это вообще не млекопитающие, а птицы. В морях неоцена исчезнувших вследствие экологического кризиса рубежа голоцена и неоцена морских млекопитающих заменили морские птицы. Когда упала продуктивность морских экосистем, сравнительно крупные морские звери просто не смогли найти достаточно корма, и постепенно вымерли. Зато птицы, более мелкие и быстро размножающиеся, заняли их место, когда положение с пищей стабилизировалось.

Крупная морская птица - обыкновенная китовая олуша. Она стала одним из многих видов своего рода, освоивших почти все климатические зоны Северного полушария и отчасти перешедших в Южное. На юге её родственники гораздо мельче, а этот вид - один из самых больших. Зиму китовые олуши проводят в море, изредка выбираясь на льдины для отдыха. Зато весной, когда льды тают почти по всему океану, птицы приплывают на острова, где из года в год многие поколения их предков выводили потомство.

Птицы приближаются к берегам. Всё чаще слышны их трубные крики, перекрывающие рокот волн. Птицы приближаются к земле с каждым мощным взмахом крыльев, превратившихся в плавники. И вот первые птицы врезаются грудью в берега острова и тут же превращаются из ловких пловцов в неуклюжих увальней. Толкаясь ногами и помогая себе крыльями, огромные существа вылезают на берег и стараются отползти от воды: сзади напирают сородичи, и оставшаяся на берегу птица рискует быть задавленной.

В течение нескольких дней и ночей птицы-великаны отдыхают на берегу. Но северное лето диктует свои условия - оно очень короткое, и птицы должны спешить, чтобы успеть за несколько тёплых месяцев дать жизнь новому поколению китовых олуш. И вскоре в воде разыгрываются впечатляющие брачные игры исполинов. Самцы стараются привлечь внимание самок: они встают в воде вертикально, хлопая крыльями-ластами. При этом они громко кричат, и их голоса разносятся на многие километры над водой. Некоторые птицы исполняют и другие «па» брачного ритуала: разогнавшись под водой, они выпрыгивают из воды «свечой» на четыре метра и более, а затем шлёпаются в океан боком, поднимая тучи брызг. Самки оценивающе плавают среди токующих самцов. Изредка одна или две останавливаются возле особо приглянувшегося ухажёра, и тогда он начинает плавать вокруг особенно симпатичной из них. Добиваясь благосклонности избранницы, самец поднимает клюв к небу и щёлкает им, словно аист.

И вот на берег выходят уже готовые пары птиц. На суше они продолжают ухаживания, чистя друг другу головы и шеи - эти места сама птица почистить не может, поэтому их очистка - знак доверия и благосклонности у морских великанов.

Через несколько дней появляются первые насиживающие птицы. Зима ещё не окончательно ушла с островов: иногда выпадает редкий снег, быстро тающий, а по утрам бывают заморозки. Но это не страшно китовым олушам. Они высиживают яйцо в чаше из перевёрнутых лап, прикрыв его хвостом и бедренными складками кожи, набухающими в период насиживания. Большую часть времени яйцо насиживает самка, но на несколько часов её может подменять самец. Передача яйца из лап на лапы происходит очень осторожно: птицы лежат на берегу почти параллельно друг другу. Самец осторожно обхватывает яйцо обеими лапами, а затем самка так же осторожно высвобождает по одной свои лапы. При этом то одна, то обе птицы обязательно удерживают драгоценное яйцо.

Освободившись от яйца, самка уходит в море подкормиться. А в это время появляются те, кто проявляет недвусмысленный гастрономический интерес к яйцу. Крупная серая птица с крючковатым клювом опускается недалеко от колонии китовых олуш. Это морской орлиный ворон - ещё один летний гость, прилетающий сюда с материка. Он хищник, к тому же очень умный.

Орлиный ворон пытается подобраться к насиживающему самцу сзади, где ему не угрожает огромный клюв птицы. Но соседняя самка, насиживающая своё яйцо, щёлкает клювом буквально в нескольких сантиметрах от хвоста хищника, и орлиный ворон взмывает в небо. Одиночная охота явно не удаётся, и он ищет более доступную дичь.

Океан богат пищей, и несколько его сородичей бродят по литорали, выискивая зазевавшихся рыб и рачков. Но эта пища не очень хороша: она слишком мелкая и явно не окупает затрат на поиск. Поэтому надёжнее поискать чего-нибудь в океане. Один из орлиных воронов взлетает над водой и пролетает дальше от берега. И удача на его стороне: «чиркнув» по волнам, он выхватывает из воды крупную рыбину. Стараясь не афишировать свой успех, удачливый рыболов летит низко над волнами, прижав рыбу к самому брюху. Окольными путями он достигает зарослей полярных кустарников, где на земле сооружено массивное гнездо. Его самка уже насиживает пару яиц, и свежая пища ей как раз кстати.

Не все орлиные вороны удачливые рыболовы, зато они очень изобретательны в способах добычи пищи. Так, они умеют делить с другими, более удачливыми рыбаками, их успехи. Когда под водой скользит силуэт китовой олуши, над ним собирается несколько орлиных воронов. Птицы ждут, пока китовая олуша всплывёт. Иногда им везёт: китовая олуша не успевает вовремя сглотнуть крупную рыбу, и тогда вороны всем скопом нападают на олушу. Они долбят птицу по голове, заставляя на доли секунды открыть клюв и ослабить хватку. Секундного промедления достаточно, чтобы улов китовой олуши достался разбойникам. На берегу птицы устраивают шумный делёж добычи, громко крича и хлопая крыльями.

Другая птица, также прилетающая с материка, не конкурирует с орлиными воронами. Её пища - твёрдые моллюски и ракообразные. Эта пёстрая птица - морской дятел. Несмотря на название, это дальний родственник орлиных воронов. Но она добывает пищу иным способом: морской дятел расклёвывает панцири беспозвоночных животных своим прочным клювом. В отлив морские дятлы бродят по литорали, раскапывая клювами песок в поисках закопавшихся улиток, крабов и креветок. Найдя добычу, птица тащит её в клюве на берег. Там морской дятел садится на любимый камень - «наковальню», и сильными ударами клюва расклёвывает прижатую лапой к камню добычу. После обеда птицы возле основания камня появляется новая расколотая ракушка или панцирь. Со временем возле особенно удобных камней их накапливаются большие кучи - это результат работы многих поколений морских дятлов.

Но не всякая добыча беззащитна перед клювом морского дятла. Перечный хитон может спокойно ползать по камню, даже если вокруг скачет по камням десяток морских дятлов. Когда молодая неопытная птица пытается расклевать или оторвать от камня этого моллюска, тот просто выпускает в сторону агрессора струю слизи. Слизь буквально склеивает челюсти птицы, но что самое неприятное - слизь плохо смывается водой и сильно обжигает язык и нёбо морского дятла. И вместо охоты птица вынуждена полоскать клюв в воде, пытаясь хоть как-то смыть отвратительный «подарок» хитона. А моллюск не спеша продолжает путь по камню.

Морские дятлы неплохо плавают, поэтому в прилив они не остаются голодными. Охота в прилив даже более удачна, поскольку все животные, пережидающие отлив в укрытиях, теперь свободно бродят по дну. Птицы ловко ныряют в воду и плывут, сложив крылья и загребая ногами. Они обследуют щели между камнями, ловят крабов и креветок, бродящих по песку. Если надо оторвать от камня улитку, птица вцепляется в камень ногами и роговыми шпорами крыльев, упирается жёстким хвостом, словно настоящий дятел, и мощными ударами клюва отрывает улитку от камня. Потом, схватив её в клюв, птица просто перестаёт грести, и всплывает легко, словно пробка. Её оперение содержит много воздуха, служащего поплавком.

Китовым олушам плавать в воде помогает толстый слой подкожного жира. Он же служит «шубой» при плавании в ледяных глубинах океана. Птицы охотятся на рыб и осьминогов, но и сами они могут легко стать добычей. В морских глубинах водится существо, нападающее на китовых олуш во время их рыбалок. Плоская лопатообразная голова и острые серповидные плавники - особые приметы беспощадного хищника глубин - глазастой акулы. Её чувствительные глаза сверкают в темноте океана, безошибочно распознавая силуэты ныряющих китовых олуш. А щелевидные ноздри, широко расставленные, позволяют точно определять положение добычи, когда зрение не помогает. Когда китовые олуши преследуют в толще воды косяки рыб, акула выходит на позиции. Она прячется среди скал, и когда одна из птиц проплывает слишком близко, следует стремительный бросок. Обычно лишь пузыри воздуха, вырвавшиеся из лёгких пойманной птицы, указывают на драму, случившуюся на стометровой глубине. Но некоторым птицам всё же удаётся уйти от хищника благодаря скорости и выносливости - акула не может долго преследовать добычу, она создана для броска, но не для погони.

Некоторые птицы в колонии носят следы неудачных акульих атак: шрамы и укусы. А у одной самки китовой олуши нет правой лапы, откушенной акулой. И тем не менее она греет яйцо, пользуясь всего одной уцелевшей лапой. Правда, держать его трудно, и это замечают орлиные вороны, держащиеся вблизи колонии китовых олуш. Несколько птиц начинают атаку по классическому вороньему сценарию: пара птиц дразнит китовую олушу, провоцируя её на нападение, а три других птицы подкрадываются сзади и пытаются откатить яйцо с лапы олуши. Но в колонии сделать это трудно - соседи олуши, защищая свои яйца, могут запросто разделаться с пернатыми разбойниками. Поэтому птицы потихоньку выманивают однолапую китовую олушу из колонии. Шаг за шагом, ползком птица отходит от сородичей, пытаясь дотянуться до наглых орлиных воронов. Она не замечает, что ушла из-под защиты сородичей. И тогда «добытчики» приступают к своей части плана: они больно клюют и щиплют олушу за здоровую лапу, и быстро добиваются своего. Яйцо скатывается с лапы китовой олуши, и его быстро откатывают в сторону. Китовая олуша уже не обращает внимание на двух «шутих», она пытается вновь водрузить яйцо на лапу, но её клюют и мешают ей это сделать уже четыре птицы. Пятая сидит на яйце и усердно долбит его клювом. Наконец скорлупа лопнула, и из яйца вывалился полуразвитый эмбрион. Он отстаёт в развитии - самка не могла нормально согреть яйцо на одной лапе. У прочих птиц уже через несколько дней появится потомство, а этот птенец, если бы насиживание продолжилось, вылупился бы слишком поздно. Но природа распорядилась иначе. Видя судьбу своего яйца, самка китовой олуши возвращается в колонию, а орлиные вороны пируют на редком лакомстве. После них внутри яйца остаётся немного плёнок, которые ночью старательно уничтожат береговые раки-тараканы, санитары побережья.

Спустя неделю пляж превращается в настоящий «детский сад»: у олуш вывелись птенцы. Крупные, величиной с гуся, покрытые густым чёрным пухом, они невероятно прожорливы и очень быстро растут: в сутки набирают по килограмму веса, а дальше темп роста ещё больше ускоряется. Это жизненно необходимо: лето короткое, а к зиме надо накопить жир для первого в жизни плавания в ледяном океане. Оба родителя кормят птенца по несколько раз в сутки вначале полупереваренной, а затем и целой рыбой, осьминогами и кальмарами. Среди пищи попадаются и молодые глазастые акулы: у этих рыб летом наступает время рождения молоди. К концу лета на такой пище молодая птица должна достигнуть веса в 350 - 400 кг. Стоит полярный день, и солнце светит круглые сутки. Нагревая землю, оно способствует росту кустарников и трав. А птенцы китовых олуш готовы в это время есть практически круглосуточно. Ритмы птиц несколько сбиваются: одни дремлют на берегу, другие только проснулись, а третьи уже возвращаются с рыбалки. Море обретает зеленоватый оттенок: бурно растёт фитопланктон, дающий пищу зоопланктону и рыбе - пище китовых олуш и орлиных воронов.

В гнезде морского орлиного ворона подрастает птенец: из двоих - троих выживает обычно один. Родители кормят его рыбой, время от времени пытаясь охотиться на более существенную добычу: морских дятлов и птенцов китовых олуш. Но морские дятлы обычно прячутся от орлиного ворона в своих гнёздах-норах или среди камней. Застигнутые над морем, они просто ныряют в воду и добираются до берега вплавь. А птенцы китовых олуш, пока малы, могут рассчитывать только на защиту родителей. И их не оставляют без присмотра. Как правило, одна птица из пары всегда остаётся на берегу и дежурит возле птенца. Также помогают защищать молодняк неполовозрелые и старые птицы.

Когда два орлиных ворона пытаются заклевать выбравшегося из колонии птенца, их встречает его бдительный папаша. Вороны пролетают низко над птенцом, пытаясь клюнуть его, но самец китовой олуши не даёт им этого сделать: он едва не сбивает одного из хищников метко выплюнутой струёй отвратительно пахнущей ворвани. Перья орлиного ворона испачканы в вонючей вязкой жидкости, и хищник сразу теряет своё величие. Бочком обходя колонию, он спешит к морю - хорошенько почиститься. Ему уже явно не до охоты. Оставшись в одиночестве, второй орлиный ворон пытается напасть на птенца, но второй залп, хотя и не столь меткий, заставляет его передумать. Хищник улетает, оставив птенца в покое.

Проходит три месяца. Первый утренний морозец напоминает: наступает осень, и зима не за горами. Солнце уже садится за горизонт и ночь берёт своё. А вместе с ночью возвращается и холод.

Молодняк китовых олуш уже подрос, молодой орлиный ворон покинул гнездо и учится добывать пищу. Семья морских орлиных воронов бродит на краю колонии китовых олуш. Их привлекает тело дохлой китовой олуши: молодая птица погибла от истощения. Акула съела её отца, а самка не смогла выкормить в одиночку прожорливого птенца. Поэтому ради сохранения собственной жизни она бросила птенца, и он погиб. Когда китовые олуши оказываются немного дальше обычного, орлиные вороны втроём оттаскивают тело птенца китовой олуши подальше от колонии. Тело лёгкое: из-под кожи трупа буквально выпирают кости. Мяса на теле дохлого птенца хватит, чтобы накормить трёх голодных орлиных воронов, но четвёртому тут делать нечего: когда к трапезе пытается присоединиться четвёртая птица, её прогоняют.

Те молодые китовые олуши, кому посчастливилось выжить и вырасти, оперились и учатся плавать. Одни из них ещё плещутся вблизи берега, подбадриваемые криками родителей, а другие уже ныряют и сами добывают себе корм, хотя их ещё подкармливают родители. Неуклюже барахтающиеся в воде молодые птицы привлекают внимание совершенно нежелательного гостя: глазастой акулы. Огромная рыба патрулирует побережье, выбирая себе жертву. Она старается прятаться в зарослях гигантских бурых и зелёных водорослей, образующих подводный лес и длинными плетями расстилающихся по поверхности воды. Птицы не заметили её, и молодняк продолжает упражняться в нырянии и плавании. Постепенно одна семья птиц приближается на критическое расстояние к зарослям водорослей, и акула атакует. Набрав предельную скорость, рыба наносит молодой китовой олуше страшную рану на боку, и отплывает. Акула знает по опыту - добыча рано или поздно достанется ей. Молодая птица кричит и бьётся в воде, а волны вокруг неё окрашиваются кровью. Её тревожные крики пугают остальных птиц, и огромная масса серо-белых тел буквально выбрасывается на берег. Если есть возможность скрыться от акулы на суше, птицы поступают именно так - это самый надёжный способ спастись. Родители умирающей олуши медлят: в них борются родительский инстинкт и инстинкт самосохранения. И когда их потомок гибнет, они устремляются к берегу вслед за остальными птицами. На волнах покачивается лишь безжизненное тело молодой китовой олуши. Глазастая акула всплывает из глубины и начинает острыми зубами отсекать кусок за куском от туши. Когда она насытилась, от олуши остались только голова и полуобъеденный позвоночник с одной лапой. Останки медленно тонут в воде - на дне их съедят крабы и морские черви. Природа не терпит расточительности, и на всё мало-мальски съедобное всегда найдётся едок.

Спустя несколько недель остров пустеет. Снег идёт всё чаще, и вскоре он уже ложится на землю пушистым белым одеялом - до будущей весны. Орлиные вороны и морские дятлы отлетают на материк, а китовые олуши все вместе, за один день уходят в океан. Всю зиму они проведут в поясе плавучих льдов, охотясь за рыбой и моллюсками. Молодёжь подрастёт, и на следующий год многим птицам посчастливится вновь вернуться на остров, где они появились на свет. А спустя пять лет те, кто доживёт до этого времени, сами отложат яйца на берегу холодного океана.

Из Северного Ледовитого океана берёт начало холодное течение, омывающее берега Европы. Оно несёт планктон и органику из полярных районов Земли на юг. И у западных берегов Европы, где холодные воды этого течения встречаются с тёплыми водами экваториальных течений, царит настоящий праздник жизни. Океан щедр, и он делится своими дарами даже с обитателями суши.

Бестиарий

Перечный хитон (Glutinochiton piperinus)

Отряд: Хитоны (Chitonida)

Семейство: Клейкие хитоны (Glutinochitonidae)

Место обитания: моря северной части Евразии и Северной Америки, литораль.


Панцирные моллюски (Polyplacophora) – характерный элемент литоральной фауны северных морей. Благодаря плавающей личинке они способны расселяться на большие расстояния, поэтому после таяния ледника, образовавшегося в конце голоцена, они оказались в числе первых поселенцев на береговых линиях новых островов. В процессе эволюции появилось много новых видов этих животных, и некоторые из них приобрели особые стратегии выживания. Перечный хитон – один из новых видов эпохи неоцена, отличающийся своеобразием защитных приспособлений.

Внешне животное мало отличается от своих родственников эпохи человека: этот моллюск достигает длины 10 см. Тело при взгляде сверху кажется округлым. Нога толстая, мясистая, образует сильную присоску. Края мантии покрыты большим количеством тонких роговых бугорков, делающих покровы животного немного похожими на жабью кожу. На спине растёт восемь толстых известково-роговых пластин, частично налегающих друг на друга. Окраска пластин панциря – ярко-розовая, нога коричневая с чёрными пятнами. Но из-за микроскопических водорослей, покрывающих тело животного, оно практически не отличается по окраске от камней, на которых сидит.

Перечный хитон питается микроскопическими водорослями, которые соскребает с камней.

Этот вид является гермафродитом. Задняя половина мантийной складки покрыта внутри ворсоподобными выростами эпителия и представляет собой выводковую сумку, в которую взрослая особь откладывает около 3 – 4 тысяч мелких икринок. Оплодотворение производит один из сородичей, выбрасывая семенную жидкость в непосредственной близости от особи, занятой кладкой яиц. Икра остаётся в выводковой сумке около двух недель, и в воду выходят плавающие личинки. Выклев личинок происходит во время прилива. Взрослая особь выпускает их, приподнявшись на ноге и встряхиваясь резкими движениями задней части тела.

Несмотря на малоподвижность, перечный хитон очень хорошо защищён от врагов. Потревоженное животное прочно присасывается к камню, на котором сидит. У него имеется своеобразный способ защиты от врагов: животное выпускает во врага клейкую жидкость, которая на некоторое время просто склеивает его челюсти. В воде эта жидкость сильно набужает и становится очень вязкой. Кроме того, защитная жидкость обладает сильным раздражающим (жгучим) действием, хотя в общем её действие безопасно для животных.

Береговой рак-таракан (Blattidothea littorale)

Отряд: Равноногие (Isopoda)

Семейство: Морские тараканы (Idotheidae)

Место обитания: материковое побережье и прибрежные районы островов Северного Ледовитого океана.

После прохождения ледника по островам Северного Ледовитого океана вся фауна полярных наземных насекомых оказалась уничтоженной, и только на материке полярным насекомым удалось выжить, отступая на юг по мере увеличения ледникового покрова. После таяния ледника освободившиеся острова и образовавшиеся на них новые местообитания отчасти заполнили морские животные. Среди них были некоторые виды морских червей и улиток, поселившиеся в грунте прибрежной полосы, но гораздо более успешными переселенцами на сушу были ракообразные. Среди последних особенно выделяются крабы, бокоплавы и равноногие ракообразные. Равноногие раки успешно живут в холодном климате островов Северного Ледовитого океана. Их типичным представителем является береговой рак-таракан, потомок морского таракана Mesidothea, который освоил жизнь в приливно-отливной полосе северных островов. Этот вид ракообразных размножается в большом количестве, образуя многочисленные популяции. Он питается выброшенными на берег морскими животными и водорослями, изредка подгрызает молодые побеги прибрежных трав. Береговой рак-таракан – животное длиной 2 - 3 см, обладающее серо-коричневой маскировочной окраской и сильно уплощенным телом овальных очертаний. Он имеет 8 пар ходильных ног и способен быстро бегать на короткие дистанции, развивая скорость до 10 см в секунду. Благодаря уплощенным кончикам ног он отлично умеет плавать и может спастись от преследующей его рыбы или морской птицы. На суше это ракообразное может оставаться долгое время – до нескольких суток во влажном воздухе. Обычно береговые раки-тараканы проявляют активность в сумерках, но в условиях полярного дня суточный ритм неизбежно сбивается и активные особи встречаются в любое время суток. Для защиты от врагов животное строит укрытие – выкапывает нору под широким камнем или вычищает от мусора щель среди камней. Нора уходит вниз, достигая уровня грунтовых вод, которые просачиваются через стенку. Пополняя запасы воды в организме, береговой рак-таракан погружает в воду заднюю часть тела и впитывает воду через жабры.

Это раздельнополый яйцекладущий вид. Самец мельче самки, но обладает более длинными антеннами с утолщёнными основаниями. Во время брачных турниров самцы толкают друг друга основаниями антенн, а самец-победитель захватывает основаниями антенн край панциря самки, принуждая её остановиться для спаривания. Самка вынашивает икру (около 100 яиц) на коротких брюшных ножках, к моменту вывода молоди уходит в воду и укрывается в водорослях.

Глазастая акула (Squalophthalmichthys velox)

Отряд: Катранообразные (Squaliformes)

Семейство: Мегасквалиды (Megasqualidae)

Место обитания: Северный Ледовитый океан, глубины около 200 м на материковом склоне и у вершин подводных гор.


На рубеже голоцена и неоцена морские экосистемы подверглись значительному опустошению во время “планктонной катастрофы», которая уничтожила значительное количество видов, главным образом пелагических. В это время исчезло значительное количество видов, являющихся верховными хищниками экосистем, и в их числе крупные акулы открытого океана. Восстановление морской фауны шло за счёт менее пострадавших прибрежных и донных экосистем, поэтому пелагические акулы неоцена являются потомками мелководных и прибрежных видов эпохи голоцена.

В полярных водах северного полушария одним из главных хищников является крупная глазастая акула, потомок колючей акулы (Squalus acanthius). Это хищная рыба длиной до 6 метров и весом свыше 700 кг, иногда до 900 кг. Внешне она похожа на своего предка, но отличается анатомическими особенностями, появившимися как результат приспособления к пелагическому образу жизни. У этой акулы остроконечные непарные плавники с очень маленькими колючками у переднего края. Хвостовой плавник серповидный, верхняя лопасть немного крупнее нижней.

Глаза этой рыбы очень большие, диаметром до 15 см: рыба обитает на глубине до 200 метров, хотя для кормления поднимается и в верхние слои воды, почти к поверхности. В сетчатке глаз имеетсясеребристая выстилка, возвращающая свет к светочувствительным клеткам, из-за чего глаза этой акулы светятся в полумраке, как глаза кошек.

Печень глазастой акулы очень большая, весит, в зависимости от размера рыбы, до 200 - 300 кг. Она содержит много жира, придающего телу хорошую плавучесть. Голова глазастой акулы широкая, уплощённая, её ширина примерно равна длине до грудных плавников. Ноздри широкие, щелевидные, расположены на «углах» головы и при движении рыбы омываются непрерывным потоком воды. Пасть крупная, способна широко раскрываться; благодаря эластичным связкам челюсти могут слкегка выдвигаться вперёд. Зубы миндалевидной формы с острыми зазубренными краями, хорошо приспособленные для разрезания мяса. Тело окрашено в бледно-серый (почти белый) цвет, на спине и плавниках имеется несколько тёмно-серых пятен неправильной формы.

Глазастая акула питается рыбой, объедает тела погибших морских животных, охотится на китовых олуш, ныряющих за кормом. Обычно эта рыба медленно плавает в толще воды, но при появлении потенциальной добычи способна преследовать её в течение долгого времени. Охотясь на китовых олуш, глазастая акула старается оттеснить их от поверхности воды, не давая птице сделать вдох. Часто из-за атак этой акулы птицы лишаются одной лапы или куска крыла, что затрудняет им выход на сушу и выращивание потомства.

Этот вид раздельнополый, самец мельче и стройнее самки. Глазастая акула – живородящий вид: один раз в год самка рождает до 8 молодых акул длиной до 50 см. Молодые рыбы отличаются от взрослых однотонной окраской без пятен. Они часто держатся под плавающими на поверхности воды предметами или кусками льда, охотясь на морских птиц, ныряющих за добычей в воду. Половая зрелость у молодых рыб наступает в возрасте около 10 лет, при длине тела 4 метра. Продолжительность жизни составляет свыше 100 лет.

Зубатый маслюк (Anaricholis conchivorus)

Отряд: Окунеобразные (Perciformes), подотряд Бельдюговидные (Zoarcoidei)

Семейство: Маслюковые (Pholidae)

Место обитания: Северный Ледовитый океан, прибрежные мелководья до глубины 20 метров.

Климатические изменения в раннем неоцене привели к потеплению климата на Земле, и теперь берега Северного Ледовитого океана покрываются льдом лишь в районах, близких к полярным, а побережье Евразии и Северной Америки остаётся свободным от льда почти круглый год, за исключением нескольких недель в самые суровые зимы. Это обстоятельство привело к расцвету литоральных экосистем, в которых появилось много новых видов.

Один из видов рыб на литорали северных морей – зубатый маслюк, массивная змеевидная рыба длиной до 1 метра и больше, являющаяся экологическим аналогом зубаток (Anarhichadidae) эпохи человека. Тело этой рыбы угревидное, спиной плавник невысокий (около 2/3 высоты тела), тянется вдоль всего тела. Голова массивная, тупорылая; челюсти сильные, снабжены широкими дробящими зубами с несколькими вершинами, приспособленными для питания беспозвоночными с твёрдым панцирем. Окраска этой рыбы представляет собой сочетание вертикальных белых, кирпично-красных, коричневых и чёрных полос и штрихов различной длины и ширины, чередующихся с образованием несколько неправильного узора. На округлом хвостовом плавнике имеется крупное белое пятно с чёрной серединой – ложный «глаз»; настоящий глаз замаскирован полосами, радужная оболочка с пятнами и штрихами.

Этот вид обитает в прибрежной полосе, может оставаться на суше на протяжении нескольких часов во время отлива. У зубатого маслюка хорошо развито кожное дыхание, а одна пара жаберных дуг видоизменена в орган воздушного дыхания, похожий на «лабиринт» тропических анабасовых рыб. По суше эта рыба передвигается, змеевидно изгибаясь и отчасти помогая себе сдвинутыми вниз грудными плавниками; лучи грудных плавников очень жёсткие и служат хорошей опорой для тела. В случае опасности рыба предпочитает прятаться в водорослях или быстро закапывается в песок. Ложный «глаз» дезориентирует хищника, позволяя схваченной рыбе ускользнуть. В случае опасности тело рыбы покрывается обильной слизью, которая помогает выскользнуть из когтей или зубов хищника. В случае нападения рыба может сильно кусаться.

Эти рыбы питаются ракообразными и различными моллюсками. Каждая особь занимает определённую территорию и защищает её от сородичей, выталкивая их за её границы ударами головы и боков.

Зимой зубатые маслюки покидают прибрежную зону и спускаются на глубины до 20 метров, где собираются группами по 5 – 10 рыб в расщелинах и в норах под камнями. В это время они не питаются и ведут себя терпимо по отношению к сородичам.

Этот вид нерестится в начале лета на побережье, выбирая участки, не высыхающие в отлив, и проявляет значительную заботу о потомстве. Самец носит крупные (диаметром 3 – 5 мм) икринки на горле и груди до выклева мальков. В кладке насчитывается до 3-4 тысяч икринок. Ко времени нереста у самца отрастает «борода» из нитевидных отростков, помогающих удерживать икру на теле. Молодняк первые несколько дней жизни прикрепляется к покровам самца и питается его слизью. Сходный способ заботы о потомстве проявляла рыба Symphysodon discus, известная в эпоху человека, а также некоторые виды цихлид эпохи неоцена. Молодые рыбы достигают зрелости в возрасте 3 лет.

Тригла-таракан (Triglapterus reptans)

Отряд: Скорпенообразные (Scorpaeniformes)

Семейство: Тригловые (Triglidae)

Место обитания: литораль Северного Ледовитого океана.


Представители семейства тригловых достаточно хорошо пережили период океанского экологического кризиса («планктонную катастрофу»). Хотя ряд видов этих рыб вымер из-за промысла и разрушения мест обитания, потомки выживших видов заселили места обитания своих предков и образовали много новых видов, занимающих свои экологические ниши в экосистемах.

Тригла-таракан отличается от большинства своих сородичей особым способом передвижения: парные плавники почти редуцированы, хорошо развиты лишь хвостовой и колючая часть спинного. Грудные плавники у этого вида не отличаются по размерам от плавников других рыб. Тригла-таракан передвигается по дну с помощью 3 пар развитых лучей грудных плавников, действующих подобно ногам рака или насекомого. Онинастолько сильны, что с их помощью рыба может сравнительно неплохо перемещаться по берегу на небольшое расстояние, хотя предпочитает ползать по мелководью. Рыба почти не плавает, только в случае опасности может достаточно быстро передвигаться с помощью хвостового плавника на небольшие расстояния. Спасаясь от врагов, тригла-таракан может очень быстро закапываться в песок.

Размер взрослой рыбы – до 30 см, самки крупнее самцов. Голова у этого вида очень крупная, размером до 40% длины рыбы. Тело покрыто панцирем из 5 рядов выпуклых костяных пластинок. Окраска тела представляет собой сочетание серых, жёлтых и коричневых пятен под цвет окружающего ландшафта. При перемещении на другие участки дна рыба может быстро менять цвет от почти белого до чёрного и красно-бурого. Глаза крупные, выпуклые, желтоватые; у закопавшейся в песок рыбы они торчат наружу и могут немного поворачиваться вперёд-назад. Рот крупный, нижний, способный вытягиваться в трубку; зубы очень мелкие. Спинной плавник служит для подачи сигналов сородичам: в покое он складывается в щель между панцирными пластинами боков (верхний ряд пластин начинается после спинного плавника) и расправляется при встрече рыб. У самцов он красный с синей каймой, у самок розовый без каймы. Каждая рыба обитает на определённом участке побережья, который охраняет от соседей и предупреждает о претензиях на территорию демонстрацией плавника. При необходимости рыбы подают звуковые сигналы с помощью плавательного пузыря – скрежет и кудахтанье.

Этот вид питается мягкотелыми беспозвоночными – червями и мелкими креветками. Тригла-таракан может охотиться на берегу в отлив, переползая из одной лужи в другую и поедая мелкую рыбу, оставшуюся в них на время отлива.

Для размножения тригла-таракан уходит дальше от берега, в места, не осушающиеся во время отлива. Нерест представляет собой «тараканьи бега» по дну, во время которых самцы демонстрируют самкам свои спинные плавники. Рыбы мечут плавучую икру на глубинах и не охраняет её. После нереста взрослые особи возвращаются на побережье. Личинка с развитыми грудными плавниками проводит в планктоне до полугода, далее оседает на дно и превращается в «ползающего» малька, который переселяется на литораль. В возрасте 1 года молодые рыбы могут принимать участие в размножении.

К зиме рыбы откочёвывают на глубину и ведут себя менее активно. Сигналом к миграции служит изменение длины светового дня.


Обыкновенная китовая олуша (Delphisula grisea)

Отряд: Веслоногие (Pelecaniformes)

Семейство: Китовые олуши (Cetornitidae)

Место обитания: Северный Ледовитый океан, Северная Атлантика.


«Планктонная катастрофа» на рубеже голоцена и неоцена привела к вымиранию значительного количества видов морских животных, и среди её жертв оказались практически все китообразные. Дополнительным фактором, снизившим численность китообразных, послужила деятельность человека – охота и загрязнение океана. После их исчезновения опустевшую экологическую нишу охотников за рыбой стали занимать другие животные, и среди них – морские птицы олуши. От вида олуш Sula bassana, продвинувшегося дальше всех родственных видов на север (в 1996 году птицы этого вида начали гнездиться в Белом море), произошла целая группа специализированных нелетающих птиц – китовых олуш. Они были разнообразны в раннем неоцене Атлантики и Северного Ледовитого океана, но позже их ареал сократился до умеренных и холодных областей северного полушария.

Переход к водному образу жизни и отказ от полёта позволили этим птицам стать одними из крупнейших представителей пернатых эпохи неоцена. Обыкновенная китовая олуша – это гигантская морская птица длиной до 3 метров и весом до 500 кг, экологический аналог тюленей и мелких китообразных. Она выходит на берег только для выращивания потомства весной и летом, и встречается на островах, где нет наземных хищников, колониями по 20 – 40 птиц (среди которых есть 6 – 15 размножающихся пар). Осень и зиму эта птица проводит на откорме в открытом океане, для отдыха изредка выбирается на льдины. Весной обыкновенная китовая олуша приплывает на острова для размножения.

Окраска тела этого вида неяркая: фоновая окраска верхней стороны тела и боков тёмно-серая с мелкими белыми пятнами, а живот белый с отдельными чёрными пятнами. Лапы и клюв ярко-красного цвета. Через глаз от клюва проходит чёрная клиновидная горизонтальная полоска, доходящая до ушного отверстия.

Клюв этой птицы длинный, на конце слегка утолщён; края покрыты зубчиками для удержания рыбы. Крылья похожи на пингвиньи: они ластообразные и снабжены сильными мышцами, прикреплёнными к килю. В воде птица гребёт крыльями как плавниками, на суше использует их как ласты. Перья птицы очень мелкие, чешуеобразные, с расширенным стержнем. Оперение утратило функцию обогрева тела и эту роль взял на себя толстый слой подкожного жира, особенно развитый в начале зимы.

Лапы в воде используются как руль, а на суше служат для передвижения – помогают толкать тело вперёд. Но самая важная функция лап у китовых олуш другая: в сезон размножения самка греет на лапах единственное яйцо. Для защиты от холода и повышения эффективности насиживания между хвостом и бёдрами самки образовались покрытые мелкими перьями складки кожи. При насиживании они нагреваются кровью из многочисленных сосудов, пронизывающих кожу складок, образуя вокруг яйца тёплую «палатку». Единственное яйцо очень крупное, объёмом до 10 литров, грушевидной формы.

Затраты энергии, связанные с гнездованием, очень велики, поэтому китовая олуша гнездится 1 раз в 2 года. Эти птицы моногамы, но пара образуется только на один сезон. Выращивание потомства – достаточно длительный процесс, поэтому брачный сезон начинается с наступлением полярной весны. Спаривание происходит в воде. Самец и самка в период выращивания потомства держатся вместе, самец кормит насиживающую самку и при необходимости отгоняет возможных хищников (чаще всего наземных птиц). Позже оба родителя совместно выкармливают птенца. Выклюнувшийся из яйца птенец (покрытый редким пухом) весит около 8 кг. Он сразу же начинает интенсивно питаться и расти: в первые недели жизни он прибавляет в весе почти по килограмму в сутки (съедает 5 – 6 кг рыбы в день), с 3 месяцев – по 2 кг в день и больше. Молодая птица полностью оперяется к 2-му месяцу жизни, но ещё долгое время зависит от родителей в отношении питания. К моменту ухода в океан (в начале осени) молодая птица весит до 400 кг. Первые несколько лет жизни молодые китовые олуши не выходят на сушу, интенсивно откармливаясь в океане. Половая зрелость наступает в возрасте 5 лет, а продолжительность жизни составляет около 50 лет.

«Морской дятел» (Picicorvus albiventris)

Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)

Семейство: Врановые (Corvidae)

Место обитания: побережье Северного Ледовитого океана.


Певчие птицы занимают скромное место среди обитателей морей и океанов. Как правило, это просто наземные птицы, обитающие в прибрежных экосистемах и более-менее регулярно появляющиеся на побережье. И лишь единичные виды этих птиц всецело связаны с морскими местообитаниями и добывают пищу в море. Одна из таких птиц – своеобразный представитель врановых птиц, называемый «морской дятел». Несмотря на название, этот вид не является родственником видам дятлов с Большой Антигуа, а один из потомков сороки (Pica pica) эпохи человека. Гибкое поведение позволило этим птицам освоить даже такую среду обитания, которая сильно отличается от мест, где жили предки этого вида.

«Морской дятел» водится на морских побережьях, изредка встречается в устьях рек, но никогда не улетает далеко от берега (за исключением времени миграции) или вглубь суши. Эта птица размером примерно с галку окрашена очень ярко для морской птицы: голова чёрная, прямой и сильный клюв тёмно-красный с белым основанием, живот белый, крылья и хвост сизо-голубые. Перья хвоста очень плотные и жёсткие. Ноги короткие, красно-розового цвета, на пальцах имеется кожистая оборка (как у птиц отряда Podicipediformes), позволяющая грести под водой. Копчиковая железа очень сильно развита, благодаря её секрету оперение птицы не смачивается водой. На сгибе крыла есть роговая крючковидная шпора.

Голос «морского дятла» похож на крик сороки, брачный крик – одиночные громкие выкрики.

Птица питается морскими беспозвоночными с твёрдой раковиной (улитки, двустворчатые моллюски, морские жёлуди, раки и крабы), за которыми ныряет в воду. Под водой птица быстро гребёт лапами, помогая себе движениями крыльев. Из-за обильной смазки на оперении всегда остаётся тонкий слой воздуха, благодаря которому птица под водой выглядит серебристой. «Морской дятел» не умеет плавать на поверхности воды.

Под водой птица хватается ногами и шпорами крыльев за камни и сильными ударами отделяет от камней найденную раковину, либо расклёвывает её прямо под водой. Цепляясь за камни, «морской дятел» извлекает из нор крабов и креветок. Тело птицы легче воды, поэтому она легко всплывает на поверхность, просто переставая грести. На берегу у «морских дятлов» есть любимые места («наковальни»), где они расклёвывают беспозвоночных. Обычно это плоский камень или группа камней, между которыми есть удобные щели по размеру добываемой пищи. Возле таких камней можно увидеть кучки осколков раковин и панцирей. Иногда птицы ищут сверлящих моллюсков, ракообразных и червей в кусках плавающего дерева.

Летом «морской дятел» встречается на арктических островах, к зиме мигрирует на побережье материка и заходит в устья рек, где в зимнее время питается выброшенными на берег рыбами и морскими животными. Если в суровые зимы побережье замерзает, эта птица предпринимает длинные перелёты до границы льдов. В такое время «морские дятлы» держатся небольшими стаями, хотя в обычное время они не терпят близкого присутствия сородичей, за исключением брачного партнёра.

Этот вид гнездится на островах, где отсутствуют наземные четвероногие хищники. Самец призывает самку, сидя на «наковальне», и начинает токование, когда самка появляется в непосредственной близости от «наковальни». Брачные демонстрации самца включают прыжки среди травы и по «наковальне», сопровождаемые криками. Пара образуется на один сезон гнездования. Сформировавшаяся пара роет нору под кустами или среди камней, где выращивает 2 – 3 птенцов на подстилке из перьев и сухой травы. Птенцы выклёвываются голые и слепые, оперяются и прозревают ко 2-й неделе жизни, вылетают из гнезда в возрасте 2 месяцев. Половой зрелости они достигают к следующему году, а продолжительность жизни до 10 – 15 лет.

Морской орлиный ворон (Aquillorax maritimus)

Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)

Семейство: Хищноврановые (Carnocorvidae)

Место обитания: Евразия, побережья северных морей.


Массовое вымирание, вызванное деятельностью человека, в значительной степени затронуло хищных птиц. И это же явление позволило появиться новой группе плотоядных птиц неоцена – орлиным воронам. Эти птицы населяют разнообразные экосистемы северного полушария, но предпочитают главным образом леса, реже степи. Исключением среди них выглядит морской орлиный ворон – очень крупный родственник лесных орлиных воронов, приспособившийся к питанию дарами моря.

Этот вид отличается от прочих более крупными размерами: длина тела до 120 см, размах крыльев до 2,5 м, вес около 9 кг. Окраска оперения этой птицы более светлая, чем у лесного сородича: голова свинцово-серая, тело серовато-белое, на крыльях есть короткие чёрные штрихи. Ноги морского орлиного ворона длиннее, чем у его лесных сородичей, а когти зазубрены с внутренней стороны – это приспособление для ловли рыбы, составляющей значительную часть его рациона.

Клюв чёрный с белым кончиком, под клювом участок голой кожи голубовато-серого цвета. Глаза чёрные с кольцом голой кожи голубого цвета. Голос морского орлиного ворона похож на сильный кашель, но брачный призыв сильно отличается: это протяжные трубные звуки, похожие на мычание и перекрывающие шум морских волн.

Подобно своим наземным сородичам, морской орлиный ворон является плотоядной птицей. Он поедает различных морских животных, которых находит в литоральной зоне, может ловить рыбу и кальмаров, всплывающих к поверхности воды. Подобно скопе и орлану-рыболову эпохи человека, морской орлиный ворон пролетает над поверхностью воды и выхватывает добычу когтями. Эта птица часто питается падалью, высматривая её с высоты, особенно после штормов. Кроме того, морской орлиный ворон при возможности нападает на птенцов китовых олуш и подбирает в колониях погибших птенцов этих птиц.

Этот вид живёт парами или группами по 5 – 9 птиц; возле крупной добычи собираются стаи, насчитывающие до 20 птиц. Гнездование происходит на скалистых участках острова и начинается в середине весны. Птицы строят гнездо из веток и выброшенных морем сучьев, выстилая лоток травой и сухими водорослями. Иногда для прочности птицы кладут по краям гнезда камни.

Морской орлиный ворон – моногам, пары сохраняются достаточно долго: на протяжении нескольких сезонов гнездования, иногда до конца жизни. Самец ухаживает за самкой, расхаживая вокруг неё с высоко поднятой головой, «кланяется», издаёт брачный крик. Самец становится особенно крикливым, если на границах гнездового участка появляется соперник из числа сородичей.

Сформировавшаяся пара птиц взаимно чистит и кормит друг друга, вместе ищет добычу. В кладке 2 яйца с серой скорлупой, покрытой чёрными крапинками. Самка насиживает кладку около 40 дней. Птенцы слепые и беспомощные, но покрыты густым чёрным пухом. Они прозревают на 10-й день, первые перья начинают расти в возрасте 2 недель, и молодые птицы полностью покрываются перьями к 6-й неделе жизни, но ещё долгое время находятся в гнезде. Они покидают гнездо в возрасте 3 месяцев и до конца лета держатся с родителями, обуаясь приёмам добывания пищи. Ювенильное оперение тёмно-серое, без чёрных штрихов. Половая зрелость наступает в 3 года, а продолжительность жизни может достигать 50 лет.

В отличие от многих видов орлиных воронов, этот вид является перелётной птицей. Весну, лето и раннюю осень морской орлиный ворон проводит на северных островах, но к зиме мигрирует на юг к крупным озёрам и рекам. На перелётах он образует скопления до 40 – 50 птиц. Обычно маршруты миграций морского орлиного ворона пролегают вдоль крупных рек; птица избегает протяжённых массивов суши. Часть птиц улетает на зиму на запад и летит вдоль побережья Европы, а некоторые популяции зимуют на Четвероморье. Азиатские популяции мигрируют на восток, преодолевают Берингийский перешеек и зимуют на тихоокеанском побережье.

20. Щедрый океан

(Атлантическое побережье Южной Европы)

В неоцене климат Западной Европы определяют два фактора: солнце и море. Собственно, так было всегда, но в неоцене ситуация стала прямым следствием перемен в окружающем мире. Когда замкнулся Берингов пролив, в Северном Ледовитом океане изменился характер циркуляции воды: теперь вода проходит по гигантской петле, огибая полюс. Отчасти это способствует потеплению полюса, поскольку активизируется водообмен между океанами. Гольфстрим - тёплое течение с экватора - несколько иссяк, когда открылся Панамский пролив между Северной и Южной Америкой. Кроме того, он сместился к западу и его благотворное влияние теперь ощущают лишь берега Нового Света. Атлантика стала «форточкой», через которую в полярные воды поступает тепло... и уходит холодная вода. Холодное течение, потеснившее Гольфстрим с востока, проходит с севера на юг вдоль европейских берегов. Если бы эта ситуация была в голоцене, Европа бы покрылась льдом не хуже Гренландии. Но в неоцене климат гораздо теплее, что порождает резкую разницу температур между сушей и морем.

Средиземное море, высохшее в прошлый ледниковый период, превратилось в неоцене в огромное царство солёных болот и озёр, откуда идёт слабое испарение воды. Оно пересохло, когда закрылся Гибралтарский пролив, ставший ныне скалистым перешейком. С Танганьикского пролива и болот Северной Африки изредка приходят грозовые тучи, орошающие Европу дождями. Территория Западной Европы представляет собой сухие саванны, перемежающиеся с лесами наподобие современного маквиса: эти леса образованы дубами, земляничным деревом, низкорослыми пальмами и ореховыми деревьями. У подножия деревьев произрастают кустарники, часто колючие. Но значительные пространства, особенно на холмах, заняты зарослями злаков.

Солнце раскаляет почву, заставляя воздух над сушей подниматься вверх. Зато с моря по утрам приходят холодные туманы, дающие влагу многим местным травам. А часто с севера приходят и дожди, особенно зимой, когда температура падает до +10°...+15°С. Многие растения наращивают массу зелени зимой и в начале весны, когда влага в почве ещё есть. Летом же травы могут буквально усыхать на корню, пережидая летнюю жару в состоянии относительного покоя.

Животный мир Европы представляет собой причудливую смесь потомков среднеевропейских, африканских и даже полярных видов. Несомненно африканским влиянием можно объяснить наличие в неоценовой фауне Европы приматов. В начале лета в зарослях травы можно увидеть большие группы чернолапых мартышек. Эти приматы бродят по травянистой саванне, покинув сухие леса, в которых провели прохладную влажную зиму. У них есть определённая цель - группы приматов спешат на морское побережье. Переход вместе с отдыхом и кормёжкой может затянуться на неделю и больше. Во время перехода мартышки движутся по земле колонной, во главе которой следует доминирующая семейная группа. Далее идут семьи рангом ниже, и замыкают шествие холостяки, старые животные без пары и подростки. Время от времени то одна, то другая мартышка поднимается на задние лапы и шагает стоя, держась за спину соседней обезьяны. В это время она оглядывает окрестности, высматривая хищников или дерево, где можно отдохнуть и покормиться. Обезьяны движутся не строго по прямой - они переходят от одной группы деревьев к другой. Они всё-таки обезьяны, и предпочитают держаться поближе к деревьям. Хищники, обитающие здесь, не умеют лазить, поэтому дерево - это путь к спасению для обезьян. Жаркое время дня тоже приятнее проводить не на раскалённой почве, а в тени дерева. Поэтому, когда становится жарко, стадо мартышек спешит к высокому дубу, раскинувшему узловатые ветви над травой и кустами.

Обезьяны устраиваются в тени, некоторые забираются на дерево в поисках молодых желудей, другие растягиваются на нижних сучьях и дремлют, свесив лапы. А молодняк находит силы и время для игр: молодые обезьяны начинают резвиться в траве и носиться друг за другом, задрав хвосты с белой кисточкой.

И за этими кисточками из кустов, растущих в сотне метров от дуба, наблюдает хищник. Карие глаза травяной лисицы неотрывно следят за хвостами мартышек. Привстав на изящных ногах, лисица сквозь кусты наблюдает за молодыми обезьянами. Кончик её хвоста дрожит от нетерпения, а широкие уши ловят каждый звук возможной добычи. Она умеет ждать, ведь охота наудачу - не лучший способ кормиться. И когда молодые мартышки начинают играть слишком далеко от дуба, лисица решается на нападение. Короткими перебежками от куста к кусту она приближается к резвящимся мартышкам, а затем совершает решающий бросок. Молнией полосатая серо-жёлтая хищница выскочила из кустов и стрелой помчалась наперерез мартышкам, стараясь отрезать их от спасительного дерева. Но в тот же миг, когда она начала погоню, громкий визг одной из обезьян известил о том, что лису заметили. Молодняк тут же бросился к дубу, куда успели запрыгнуть все отдыхавшие под ним обезьяны. Но одна молодая самка замешкалась, и лисица обратила своё внимание на неё. Не сбавляя скорости, лисица свернула наперерез этой самке, но та сумела в последний момент перескочить через лисицу и оказалась у неё за спиной.

Лисица - превосходный бегун, но её длинные ноги не позволяют её совершать манёвры. Зато коротколапая обезьяна, проигрывая в скорости, способна вымотать лисицу прыжками и петлями по траве. Второго прыжка не потребовалось - лисица потеряла равновесие и шлёпнулась в траву под крики сидящих на дереве мартышек. Зато едва не пойманная обезьяна моментально взобралась на дерево и присоединилась к сородичам. Но секундное промедление - и она могла бы их никогда больше не увидеть.

Тяжело дыша, травяная лисица подошла к корням дуба и взглянула вверх. Добыча недосягаема, но зато с этого дуба обезьянам некуда деться - ближайшее дерево растёт в полусотне метров от этого. И лисица решает взять обезьян измором - она просто ложится в тени дуба и наблюдает за обезьянами.

Пристальный взгляд хищника выводит обезьян из себя - они начинают прыгать по ветвям и громко кричать. Но от настойчивого хищника мартышки умеют защититься: они бросают в травяную лисицу сломанные ветки дерева, не давая ей прилечь рядом со стволом. А затем обезьяны применяют «сильнодействующее средство»: рядом с лисицей шлёпается несколько кучек обезьяньего помёта. Резкий запах даёт лисице понять, что ей бесполезно ждать, и длинноногая хищница уходит, бросив прощальный взгляд на дерево с сидящими на нём обезьянами. Но сегодня осторожные обезьяны не решаются слезть с дерева и продолжить путь - они ночуют на дубе.

Обезьяны спешат к морю - лето они проводят на своеобразном «курорте», что благотворно сказывается на их здоровье. Для других же животных море - это единственный дом.

В устье широкой мелкой реки, поросшей камышами и тростником, множество песчаных островков. Они густо заросли болотными травами и представляют собой идеальное убежище от хищников средних размеров. Поэтому в камышах на островке весной сделали гнездо огромные нелетающие птицы - гагары-хохотуньи. Это потомки полярных птиц, наследие ледниковой эпохи. Они совершенно не умеют летать, а их крылья превратились в ласты. По земле они передвигаются ползком, поэтому к воде из гнезда ведёт дорожка, похожая на след мешка, который тащили по песку.

На мелководье показывается остроголовая тень - это вернулся с рыбной ловли самец. Он всплывает, причём из воды торчит лишь его голова с острым клювом, и быстро скользит к берегу. С разгону вылетев на пологий берег островка, он разом теряет скорость и грацию, превращаясь в неуклюжее существо. Отталкиваясь лапами, отнесёнными далеко назад, птица на брюхе выползает из воды. Самец гагары помогает себе ластовидными крыльями, становясь в этот момент похожим на пингвина, скользящего по льду. Птица находит знакомую дорожку и исчезает в тростниках.

Шурша высохшими стеблями, самец гагары ползёт к гнезду. Сегодня знаменательный день: его встречает не только самка, но и пополнение в семье - трое пушистых птенцов. Четвёртое яйцо оказалось болтуном, но это даже к лучшему: чем меньше птенцов в гнезде, тем больше у каждого возможностей выжить. Самец удачно поохотился: в устье реки много рыбы, а на подходе к гнезду ему удалось поймать жирную лягушку. Самка за последние сутки ещё не ела, а птенцы вообще ни разу ещё не видели ни реки, ни рыбы. Малыши уже обсохли и готовы покинуть гнездо - и как раз вовремя.

Река - это не только дом, но и обильный стол для животных. На островок, где гнездятся гагары-хохотуньи, вышло странное существо с длинным телом, огромной вытянутой головой и мясистым подвижным хоботком. Изо рта у него торчат, круто загибаясь вверх, два желтоватых клыка, а нижняя челюсть больше похожа на лопату. Странный пришелец издаёт громкое хрюканье - это потомок кабана, плоскозуб. Гагарам есть, чего опасаться: этот зверь всеяден, и если бы в гнезде были яйца, он обязательно добрался бы до них, будь самка одна. Но птенцы уже вылупились и обсохли, и ничто не удерживает гагар-хохотуний на этом островке. Самка сползает в воду, за ней следом ползут трое птенцов, а замыкает шествие самец. Он иногда подталкивает клювом отстающих птенцов. Птицы быстро достигают пляжа и скрываются в воде. Птенцы уже с первых минут знакомства с водой показывают себя заправскими пловцами и ныряльщиками. Они голодны, и тут же пробуют охотиться на мальков рыб и прозрачных креветок, снующих возле берега.

А на островке плоскозуб с шумом кормится: резцами нижней челюсти он подкапывает сочные корневища камыша и рогоза, а боковыми частями широкого хобота захватывает их и отправляет в пасть. Уничтожая растительность, зверь натыкается на гнездо гагар. Единственное, чем тут можно поживиться - скорлупки яиц. Они тут же исчезают в пасти массивного плоскозуба. Зверь с наслаждением жуёт их, а затем продолжает раскапывать камыши.

Устье реки не столь богато живностью, как океанское побережье - здесь могут жить немногие виды рыб, а крабов и креветок намного меньше, чем в морской воде. Поэтому семья гагар покидает это место и направляется на север - туда, где проходит прохладное течение из Северного Ледовитого океана. Но гагары-хохотуньи - не единственные птицы, питающиеся дарами океана. По песчаному берегу расхаживает птица, похожая на крепко сложенную цаплю с сильными ногами и мощным клювом. Это крабоед-клювач, кормящийся прибрежной живностью. Пока птенцы гагар ещё не столь глубоко ныряют и семья держится у берега, они отчасти конкурируют с крабоедом-клювачом. Но зато взрослые гагары - непревзойдённые ныряльщики и рыболовы. Там, где побережье скалистое и пустынное, они найдут немало рыбы. Но на отмелях, заросших водорослями и морской травой, нет охотника лучше, чем крабоед-клювач. Он обходит заросли морских трав и выброшенные на берег валы водорослей, отыскивая крабов и дохлую рыбу.

Важный и степенный, крабоед-клювач ворошит клювом и ногами кучу водорослей. Но когда из-под неё выскакивает краб, птица преображается. Стрелой мчится она за бегущим крабом, пытаясь нанести удар клювом. Когда это удаётся и краб сбит, крабоед-клювач прижимает его ногой к песку и несколькими движениями клюва расклёвывает.

По морскому мелководью бродит крупная самка плоскозуба, а возле её ног суетятся и бегают друг за другом, задрав хвосты, её детёныши - пара существ размером уже со свинью. У них уже прорезались зубы, и они пробуют корм, который с удовольствием поглощает их мамаша - пучки морской травы зостеры (Zostera), которой обильно поросло мелководье. Вместе с травой в пасть к плоскозубам попадают многочисленные улитки, которых с треском разжёвывают звери. Однако покой этих гигантов оказывается нарушен всерьёз и надолго: уханье и визг возвещают о прибытии к берегу группы чернолапых мартышек задолго до того, как они сами появятся из высокой травы.

И вот стадо пёстрых обезьян выскакивает из высокой травы на обширный песчаный пляж. Плоскозубы поворачиваются на шум, несколько секунд оценивающе наблюдают за обезьянами, а затем продолжают свою трапезу. Крабоед-клювач тоже поднял голову, когда мартышки выбежали на берег, а затем продолжил не спеша рыться в куче водорослей. И вот ему несказанно повезло: из водорослей боком выскочил крупный краб и понёсся по берегу со скоростью лошади. Хлопая крыльями, полубегом-полулётом крабоед-клювач кинулся за ним. Ударом клюва ему удалось опрокинуть краба, а в следующее мгновение острый клюв с треском проломил его панцирь.

Успех крабоеда-клювача не остался незамеченным, и вскоре стадо мартышек рассыпалось по берегу в поисках морской снеди. Одни из них заходят по колено в воду и вытаскивают съедобные бурые ленты водорослей, другие ковыряются в кучах гнилых водорослей в поисках мелких животных. На спине одной из самок сидит детёныш, и когда она вытягивает из воды пучок водорослей, маленькая ручонка успевает урвать кусочек. Но малышам многое прощается, поэтому они беспрепятственно пробуют на вкус дары моря, заодно запоминая, как их добывать.

Молодой самец мартышки обнаружил на мелководье морского ежа. Но когда он попробовал достать его, получил чувствительный укол в ладонь и взвизгнул от боли. Однако природная изобретательность обезьян помогла ему преодолеть и эту трудность: найденной на берегу веткой самец мартышки выкатывает морского ежа на берег. Но этого всё же недостаточно, чтобы съесть его - колючий шарик остаётся неприступным. Самец катает его палкой по песку, но стоит ему протянуть к добыче руку, как он получает очередной укол. И вскоре он бросает морского ежа. Однако за всеми страданиями самца мартышки наблюдал со стороны крабоед-клювач. И стоило самцу мартышки оставить морского ежа, как птица тут же завладела его добычей. Крабоеда не надо учить, как действовать в подобном случае - метким ударом клюва птица разбивает панцирь морского ежа возле не защищённого иглами рта и спокойно поедает мякоть. А когда самец возвращается к брошенной добыче, крабоед-клювач даёт ему понять, что добыча уже не принадлежит обезьяне: раскрыв крылья, птица выбивает дробь клювом, а затем прыгает в сторону обезьяны, которую как ветром сдувает. Добыча досталась тому, кто сумел ею распорядиться.

Другая весьма проблематичная для мартышек добыча - краб. Это существо не всегда спасается бегством: порой крупный краб сам переходит в наступление. И когда молодые мартышки раскопали одного такого великана, тот сразу же поднял вверх раскрытые клешни и тем самым дал понять, что без боя не сдастся. И когда одна из мартышек протянула к нему руку, краб вцепился ей в ладонь. С визгом помчалась по пляжу на трёх лапах мартышка, держа на весу лапу со вцепившимся крабом. Но ей помог случай - споткнувшись, она упала в воду и краб тотчас же отцепился и удрал подальше от беспокойной компании. Более осторожная мартышка охотится на крабов с помощью палки - сломанной веткой она расковыривает кучу водорослей, и когда в ветку вцепляется краб, обезьяна резким ударом об песок оглушает его и ещё несколькими ударами приканчивает. Но это лишь полбеды - за удачливой охотницей в погоню устремляется с полдюжины охочих до чужого сородичей. И охотница вынуждена, держа краба в зубах, забираться на кривое деревце, растущее в десятке метров от берега. Там, в относительной безопасности, она может перекусить, время от времени огрызаясь на менее удачливых, но очень настойчивых сородичей, пытающихся отнять её трофей.

Чернолапые мартышки могут не только собирать пищу по берегу моря - они неплохие пловцы и ныряльщики. Одна из самок осторожно снимает со спины детёныша и передаёт его «тётушкам», которые тут же начинают чистить и обыскивать шерсть детёныша. Самка, временно сбросив с себя груз материнских обязанностей, уходит в море на поиск пищи. Она смело входит в воду, а когда вода доходит ей до груди, отталкивается ногами от дна и плывёт. Отдышавшись, самка ныряет под воду. Её ноздри автоматически замыкаются и вода не попадает в носоглотку. Под водой уже кормится несколько обезьян - они ловят улиток и собирают съедобные водоросли. Обезьяна может задержать дыхание на 20 - 25 секунд - этого хватает, чтобы в не очень глубокой воде оторвать от камня улитку или изловить жирную креветку. Обезьяна ловко шарит руками под камнем, и оттуда стрелой выскакивает испуганный морской рак. Упав на дно, он растопыривает клешни и пытается защититься. Но обезьяна хватает его тело за клешнями, и рак становится совершенно беспомощным - он не может ущипнуть пальцы обезьяны, держащие его. Оттолкнувшись ногами от дна и загребая свободной рукой, мартышка поднимается на поверхность. Всплыв, она укусом убивает рака и возвращается на берег. Но кроме детёныша её встречает толпа «тётушек», которым тоже хочется заполучить свою долю. Поэтому обезьяна откусывает мясистое брюшко рака и прячет его во рту. А жёсткие ноги и клешни достаются многочисленным сородичам, среди которых тут же завязывается драка.

Подростки - одни из самых неудачливых членов стада. Они уже не могут рассчитывать на материнскую опеку, но ещё недостаточно сильны, чтобы отбирать пищу у сородичей или отстаивать свой кусок в драке. Поэтому они держатся группой и стараются как можно меньше быть на виду у взрослых. Молодые обезьяны учатся добывать пищу - они тыкают ветками в груды выброшенных водорослей, шарят руками в растениях и пытаются сражаться с крабами. Подростки учатся плавать и нырять - это поможет им в дальнейшей жизни. Но им ещё не хватает опыта - они ищут под водой еду наудачу, полагаясь на случай. Кому-то везёт, а кто-то выныривает без добычи.

Один из подростков решил искать пищу в более глубокой воде - он доплывает до камня, торчащего далеко от берега, и с него ныряет в заросли водорослей. Там, куда не доплывает большинство обезьян, его ждёт сытный обед: многочисленные зелёные водоросли, облепившие камень, и несколько крупных креветок, оказавшихся недостаточно проворными. Однако этого оказывается мало, и молодая обезьяна ныряет ещё раз. Но на этот раз обед ждёт иного обитателя побережья. Один из подводных камней зашевелился и немного побледнел. То, что секунду назад казалось водорослями на его поверхности, из зелёного стало бурым. Бледно-жёлтый глаз открылся и начал следить за плавающей в воде обезьяной. Всякий раз, когда мартышка-подросток всплывала к поверхности или вылезала из воды, «камень» переползал всё ближе и ближе. Наконец подросток, не заметив ничего подозрительного, нырнул в очередной раз. И когда он проплывал мимо живого «камня», длинное щупальце схватило его за ногу. Затем другое обвило его грудную клетку и руки, и существо, притворявшееся камнем, потянуло добычу вниз. Оставшиеся на берегу мартышки-подростки услышали только крик, внезапно оборвавшийся. Те, кто в этот момент находился в воде, начали спешно вылезать на берег. Основная группа обезьян тоже слышала отчаянный вопль ужаса, и побережье быстро опустело.

Под водой тело молодой мартышки оплело щупальцами страшное создание - огромная каракатица-камень. Это существо, умело имитируя заросший водорослями камень, ловит под водой рыб, осьминогов и наземных животных, добывающих пищу в воде. Жертвой этого моллюска часто становятся молодые морские птицы, а иногда и детёныши плоскозуба. Крупную добычу моллюск тщательно обгрызает прочным клювом. Одной удачной охоты ему хватает на одну-две недели.

Когда под водой можно встретить такого монстра, отдыхать лучше на суше. Семья гагар-хохотуний нежится в тени прибрежных кустов недалеко от воды. Птицы отдыхают, раскинув крылья и приоткрыв рты. Они часто дышат - уроженцам севера жарко. На суше относительно безопасно, но и здесь хищники не дремлют.

В траве показалась ушастая мордочка на гибкой изящной шее - травяная лисица тоже вышла на побережье, где рассчитывает поживиться дичью. Она замечает гагар, отдыхающих на берегу, и решает добыть хотя бы одного птенца. Главное в охоте на такую добычу - не дать ей уйти в море. Поэтому лисица обходит семью гагар и атакует их со стороны мелководья. Она неожиданно появляется из-за кустов, стараясь отрезать гагар от моря. Лисица не боится, что птицы уйдут - на суше гагары движутся медленно. Но сразиться с такими птицами - задача не из лёгких. Гагары вооружены острыми клювами-гарпунами и бьют ими с убийственной меткостью. Со взрослой гагарой лисица не совладает, а вот птенец вполне по зубам хищнице. Однако обе гагары усердно защищают птенцов и не покидают их даже в присутствии более крупных хищников. Когда лисица подходит слишком близко, её встречает выпадом одна из взрослых птиц. Обороняясь, обе взрослых птицы громко и протяжно кричат. Птенцы вторят им оглушительным писком, хотя при приближении лисицы стараются укрыться за боками родителей. Развязка этого конфликта вполне предсказуема: лисица получает удар клювом. В последнюю секунду она успела отскочить, и это спасло ей жизнь: она получила неглубокую рану в бок. Будь удар прямым, возможно, гагара достала бы лисице до сердца и убила бы хищницу на месте.

Лисица уходит, а вслед ей слышится крик пары гагар, похожий на дикий сумасшедший смех.

Далеко от побережья, в открытом океане, где смешиваются тёплые воды с экватора и холодное северное течение, начинается событие, которое и привлекает летом многочисленных животных на побережье. На мелководьях, где глубина не достигает и 15 метров, собираются тысячные стаи мелких сельдевых кальмаров. Стаи всё прибывают и прибывают, собираясь в скопления по миллиону кальмаров и более. Огромные косяки, переливаясь на солнце, то собираются в густые шаровидные скопления, то выстраиваются полумесяцем, а то и рассыпаются и исчезают, чтобы потом собраться в новые стаи. Животные прибыли сюда, чтобы выполнить свой последний долг во имя жизни - оставить потомство.

Постепенно блеклая окраска животных уступает место ярко-красной и розовой - скопления кальмаров становятся видными с большой высоты. Животные окрашиваются в брачный наряд и образуют пары. Иногда одна самка становится объектом ухаживания сразу двоих самцов, и между ними завязывается потасовка. В конце концов большинство животных находит себе пару и приступает к размножению. Самка откладывает на дно крупный яйцевой мешочек, который быстро набухает в воде и увеличивается в объёме, а самец выпускает на него семенную жидкость, оплодотворяя яйца. Вскоре дно оказывается усеянным кладками кальмаров, которые колышутся под волнами, словно травы на лугу.

Выполнив свой долг, животные становятся апатичными и вялыми - их жизнь закончена. Красная и розовая окраска блекнет, на теле проступают белые пятна. Животные, ещё утром полные жизни, стремительно стареют и погибают. Их трупы легче воды - в них накапливается большое количество жира, нужного для поддержания плавучести, а из-за выметанных половых продуктов вес животного уменьшается. Поэтому ковёр из мёртвых и умирающих животных покрывает воду над местами нерестилищ. Через неделю молодь выведется и будет унесена течением, а спустя ещё несколько дней новое стадо кальмаров отнерестится на этом же месте. В течение первой половины лета на одном и том же нерестилище сменит друг друга до восьми стад крошечных кальмаров.

Утренний бриз несёт скопление мёртвых кальмаров к берегу. Этого момента и ждут многочисленные животные. Однажды после ночного шторма берег оказывается усеян тушками погибших кальмаров. И тогда для обитателей побережья начинается праздник желудка. Мартышки и крабоеды-клювачи объедаются кальмарами, не обращая внимания друг на друга. Крабы и креветки таскают мёртвых кальмаров, торопливо запихивая ногочелюстями себе в рот кусочки пожирнее. Травяная лисица подбирает маленькие трупики, а в воде неподалёку насышается семейство гагар-хохотуний. Громадные плоскозубы, словно памятуя о своей свиной природе, черпают мёртвых кальмаров огромными пастями, словно ковшами. Мартышки снова держатся вместе - обилие пищи погасило многочисленные мелкие конфликты в стаде.

А над поверхностью воды, раскинув длинные крылья, парит существо, похожее на птеродактиля - этакий призрак прошлого. Огромный альбатрос-кочевник залетел сюда из далёкой Антарктики. На его родине сейчас начинается зима, а здесь он может насладиться теплом и пищей вместе с многочисленными сородичами. Когда огромная птица пролетает над головами чернолапых мартышек, те разбегаются в стороны с пронзительным визгом. Но альбатрос-кочевник не обращает на них внимания: он опускает клюв в воду, и ловкими движениями подхватывает тушки кальмаров, устилающие поверхность океана.

Спустя несколько дней, когда эти кальмары сгниют и утонут, давая пищу червям и бактериям, на дальнем мелководье снова забурлят брачные игры. И снова береговых обитателей ждёт изобилие пищи. Но буквально в одном-двух днях перелёта альбатроса-кочевника к западу отсюда, за молодыми горами и неширокой равниной расстилается гигантская низменность. За миллионы лет до неоцена, в далёком голоцене это было Средиземное море, столь же богатое пищей, как и Атлантика. Теперь же это почти мёртвая, крепко просоленная равнина. Дожди в неоцене немного разбавили этот горько-солёный мир, образовав обширные солёные болота и сделав их домом для некоторых живых существ. Но всё равно это скудный и суровый мир, где живые существа цепляются за любую возможность выжить.

Бестиарий

Сельдевый кальмар (Clupeotheuthis gregarius)

Отряд: Кальмары (Teuthida)

Семейство: Лолиговые (Loliginidae)

Место обитания: умеренные и холодные области Атлантики в обоих полушариях, отдельные популяции в тропических районах.



После «планктонной катастрофы» на границе голоцена и неоцена произошло массовое вымирание большинства видов планктонных животных и видов, полностью зависящих от них. Так вымерли многочисленные стада различных видов сельдевых рыб и других океанических рыб. Их место быстро заняли короткоцикловые, быстро размножающиеся головоногие моллюски – кальмары, уже давно конкурировавшие с рыбами в пелагических местообитаниях. Сельдевый кальмар – один из таких видов; схожие виды живут в Тихом океане и в морях Субантарктики.

Сельдевый кальмар – это мелкий стайный пелагический вид головоногих моллюсков, экологический аналог сельди. Длина тела – до 8 – 9 см, самец немного мельче самки. Взрослые особи этого вида весят до 7 граммов. Длина щупальцев составляет примерно 2/3 общей длины. Тело животного в покое полупрозрачное, при испуге бледнеет; при раздражении кальмар становится почти чёрным. У животного очень крупные серебристые глаза.

Тело несколько легче воды из-за большого количества жира в пищеварительной железе («печени»). Этот кальмар очень быстро растёт и недолго живёт. Он питается крупными представителями зоопланктона, часто поедает собственную молодь. Сам сельдевый кальмар служит пищей различным видам хищных рыб и кальмаров. Он практически беззащитен перед хищниками, и его спасением являются лишь высокая численность и плодовитость. Этот моллюск держится колоссальными скоплениями, насчитывающими сотни тысяч и миллионы особей, и совершает миграции вслед за зоопланктоном. Он явно предпочитает держаться в прохладных водах, поэтому в тропических широтах уходит на глубины. В тропических широтах имеются лишь отдельные популяции этого вида, приуроченные к выходу холодных глубинных вод на поверхность воды. Но зато в таких местах формируются огромные стаи сельдевого кальмара.

Половая зрелость у этого вида наступает в возрасте 8-9 месяцев, в тропических широтах – в 6 месяцев. Обычно стаи формируются из примерно одновозрастных особей, и в размножении участвует вся стая целиком. Во время брачных игр самцы становятся красными с белыми поперечными полосами, а самки розовеют. Размножение происходит на шельфе среди скалистыхучастков. Животные откладывают икру в небольших слизистых мешочках, сильно разбухающих в воде. После нереста все животные гибнут и всплывают на поверхность, привлекая множество морских птиц и рыб. Если нерест протекал близко к берегу, то после сезона размножения волны выбрасывают на берег целые валы трупов этого вида.

Значительное количество яйцевых мешков этого вида гибнет – их поедают рыбы и ракообразные. Но оставшихся яиц вполне достаточно для воспроизводства вида. Личинка выклёвывается через 3 недели. Она прозрачная, и только глаза слегка поблёскивают в лучах света. Молодь сельдевого кальмара питается планктонными ракообразными.

Каракатица-камень (Terrosepia petrops)

Отряд: Каракатицы (Sepiida)

Семейство: Каракатицы (Sepiidae)

Место обитания: атлантическое побережье Европы и Африки, отдельная популяция в водах Южной Африки, отчасти заходит в Индийский океан.



После массового вымирания морской фауны эпохи голоцена у головоногих моллюсков появилась возможность продемонстрировать способности к адаптации. Они составили значительную конкуренцию рыбам, занимая разнообразные экологические ниши в пелагических и бентосных сообществах. Воспользовавшись в полной мере преимуществами массового вымирания, устранившего значительную часть конкурентов, головоногие моллюски смогли потеснить рыб в прибрежной зоне, заняв экологические ниши крупных хищников.

Один из обитателей прибрежных районов Атлантики – каракатица-камень, крупный представитель головоногих моллюсков. Длина тела этого животного до 1 метра. Щупальца длиной до 70 см, ловчие руки способны вытягиваться на 2 метра. Этот вид – одиночный хищник прибрежной полосы, очень точно имитирующий камень с помощью фактуры кожи и изменчивой окраски. Кожа покрыта множеством бугорков и наростов; она хорошо имитирует поверхность камня, обросшего водорослями. Окраска каракатицы-камня изменчива, животное способно за доли секунды приобретать цвет окружающих камней, устраивая засаду. Обычная окраска красновато-бурая с многочисленными поперечными полосками белого цвета, но по желанию животного она может меняться от почти чёрной через пятнистую до бледно-серой под цвет песка. На ловчих руках кроме присосок имеются роговые крючья, позволяющие удерживать крупную добычу. Этот вид головоногих – не очень хороший пловец, предпочитающий дожидаться добычу в засаде. Каракатица-камень передвигается только на небольшие расстояния с помощью взмахов мощных крыловидных плавников; воронка почти не участвует в плавании – она превратилась в орган прикрепления, позволяющий присасываться к камням, чтобы удержать под водой крупную вырывающуюся добычу.

Каракатица-камень обычно питается рыбой, но может также ловить некрупных наземных позвоночных (например, ныряющих птиц) и головоногих моллюсков. Добыча подтягивается ко рту и умерщвляется укусом: в ранку вводится сильный яд из слюнных желёз, вызывающий паралич.

Подобно большинству головоногих, эта каракатица размножается только один раз в жизни. Брачные игры сопровождаются ухаживаниями самца, который приобретает в этот момент яркую окраску – кирпично-красную с чёрными щупальцами и белыми пятнами по всему телу. Самка откладывает гроздь крупных яиц в расщелине скалы и охраняет их около двух месяцев, до выклева молоди. В это время она ничего не ест, а ядовитые железы у неё сильно увеличиваются. Когда к кладке приближаются некрупные животные, каракатица отпугивает их яркой окраской тела и взмахами щупальцев. Если она чувствует приближение крупных животных, то старается, напротив, прикрыть кладку телом и стать максимально незаметной, сливаясь с окружающим фоном. Потревоженная самка может броситься на любого врага, нанося укусы и демонстрируя яркую окраску. После выклева молоди она быстро гибнет.

Молодые особи каракатицы-камня почти полностью прозрачны. Они ведут планктонный образ жизни и в это время могут пересекать экватор с морскими течениями. В возрасте 3 месяцев они переходят к донному образу жизни и становятся похожими на взрослых особей. Они быстро растут и в возрасте 2 лет уже достигают половой зрелости.

Крабоед-клювач (Charadrogrus magnirostris)

Отряд: Ржанкообразные (Charadriiformes)

Семейство: Ложные журавли (Pseudogruidae)

Место обитания: атлантическое побережье Европы и Африки, острова Макаронезии.


Наличие множества свободных экологических ниш и снижение биологического разнообразия на рубеже голоцена и неоцена способствовало значительной адаптивной радиации у немногих выживших видов живых организмов. В раннем неоцене появлялись различные специализированные группы животных, зачастую немногочисленные и недолго существовавшие. Многие из них бесследно вымирали в дальнейшем, а потомки некоторых групп приобретали ещё большую специализацию. Представителем такой группы является крабоед-клювач, береговая птица ростом около 1 метра, которая является потомком одного из мелких видов зуйков (Charadrius). Это птица, внешне напоминающая журавля, но плотного телосложения, с толстыми сильными ногами и массивным клювом.

Верх тела у этого вида окрашен в песочно-жёлтый цвет, брюшко белое. От угла рта до затылка тянется через глаз широкая чёрная полоса. Радужная оболочка глаза красная, зрачок круглый. Клюв окрашен в графитово-серый цвет, кончик чёрный. Лапы свинцово-серые с белыми когтями. Крылья хорошо развиты, птица летает быстро, но неохотно. Когда крабоед-клювач раскрывает крылья, становятся заметными белоснежные второстепенные маховые перья с чёрными кончиками. В покое они скрыты за длинными первостепенными маховыми перьями, окрашенными так же, как оперение верхней части туловища.

Этот вид отличается специализацией в питании: крабоед-клювач поедает обитающих в береговой полосе прибоя крабов, моллюсков и выброшенных морем животных. Птица обычно обследует мусор, выброшенный морем, переворачивает камни и раскалывает ударом клюва раковины. Также птица кормится на мелководьях и ищет мелких животных в лужах воды на литорали. Ракообразные составляют значительную часть рациона этого вида. Крабоед-клювач может выкапывать крабов из нор, работая ногами, как курица. Убегающих крабов птица легко догоняет и убивает ударом клюва, после чего заглатывает целиком. Птица регулярно глотает маленькие камешки, чтобы перетирать в мускульном желудке панцири и раковины съеденных животных, а её пищеварительный сок легко размягчает хитин, хотя и не переваривает его полностью.

Крабоед-клювач встречается поодиночке и небольшими группами, в сезон размножения держится парами. Птенцов высиживают и водят оба родителя. Гнездо – простая ямка в песке, в кладке 2 – 3 крапчатых (под цвет песка) яйца размером с куриные. Насиживание длится до 3 недель; в течение года кладка повторяется дважды, но на севере ареала птицы гнездятся только один раз за сезон. Птенцы выводятся зрячие и покрытые пухом, окрашены в маскировочный «песочный» цвет. Они оперяются полностью в возрасте 3 недель, но маховые перья отрастают раньше: летать могут уже 10-дневные птенцы. Пара очень активно защищает своё потомство от наземных и воздушных хищников, нанося меткие и сильные удары клювом. Из-за этой особенности мелкие прибрежные птицы часто селятся вблизи гнезда крабоеда-клювача, чтобы хотя бы частично быть защищёнными от хищников.

Голос птицы в покое – одиночный протяжный свист, сигнал тревоги – резкий крик, похожий на карканье.

Молодые птицы отличаются от взрослых отсутствием чёрной полосы по бокам головы; эта особенность появляется у них только после линьки. Они достигают половой зрелости в возрасте 1 года; продолжительность жизни – около 15 лет.

Гагара-хохотунья (Gaviophoca dementia)

Отряд: Гагарообразные (Gaviiformes)

Семейство: Гигантские гагары (Gravigaviidae)

Место обитания: атлантическое побережье Европы.


Полярное течение Антигольфстрим, омывающее берега неоценовой Европы, внесло определённый вклад в формирование облика европейской фауны. Вместе с ним в умеренные и субтропические широты переселились представители полярной фауны – главным образом, рыбы и ракообразные. Также благодаря Антигольфстриму на юге появились более крупные переселенцы с севера – гагары. В раннем неоцене гагары какое-то время конкурировали с китовыми олушами, осваивая морские местообитания, но их специализация зашла менее глубоко – они являются скорее экологическими аналогами тюленей, чем дельфинов. Их разнообразине не очень велико по сравнению с китовыми олушами – северную Атлантику населяет крупная длинношеяя плезиогагара (Plesiogavia elasmosauroides), а побережье Европы и ближайшие острова заселила крупная гагара-хохотунья. Это нелетающая гагара более типичного облика, обитающая в низовьях рек и по берегам морей на атлантическом побережье.

Гагара-хохотунья отличается от предковых форм эпохи голоцена очень крупными размерами: длина тела взрослой особи – до 1,5 м. Из-за большого веса и особенностей телосложения эта птица с большим трудом передвигается по земле, зато прекрасно плавает. Телосложением она напоминает вымершую в меловой период птицу Hesperornis: ноги отодвинуты далеко назад. Из-за этого по земле птица передвигается, лёжа на животе, одновременно отталкиваясь задними лапами и помогая себе короткими крыльями. Зато в воде птица очень быстро плавает, работая лапами. Крылья служат ей лишь для поддержания равновесия и резких поворотов в погоне за добычей – мелкой рыбой и кальмарами. В погоне за добычей птица нередко выпрыгивает из воды, словно дельфин. Хвост гагары-хохотуньи короткий, широкий и вееровидный; перья жёсткие и широкие. Птица использует хвост для поворотов под водой. Тело довольно тяжёлое: сидящая в воде птица погружается глубоко, на поверхности остаются лишь голова и часть спины. Клюв этого вида прямой, прочный и длинный, с загнутыми назад роговыми зубчиками по краю, которые помогают удерживать скользкую добычу. Верх тела у гагары-хохотуньи окрашен в чёрный цвет, живот белый, горло и грудь охристо-рыжие. Половой диморфизм в окраске не выражен.

Гагара-хохотунья проводит на берегу больше времени, чем китовые олуши. Она выходит на берег для отдыха и охотно греется на солнце, хотя спасается от врагов в воде, где быстрее движется и чувствует себя свободнее..

Эта птица гнездится парами на поросших тростником островках в устьях рек; обе птицы охраняют территорию от сородичей и заявляют права на территорию, издавая громкий крик, похожий на раскатистый хохот. Сигнал тревоги у этого вида – протяжный хриплый крик. Пары создаются на всю жизнь, партнёры очень привязаны друг к другу и постоянно выражают своё отношение взаимной чисткой оперения, подарками (иногда символическими – веточкой или дохлой рыбёшкой) и совместной охотой. Насиживает кладку (4 – 5 яиц размером с гусиное) только самка, но самец охраняет территорию и кормит самку на гнезде. О вылупившихся птенцах заботятся оба родителя. Птенцы сразу покидают гнездо и остаются с родителями около полугода, интенсивно набирая вес. Родители помногу и часто кормят их, пока молодые птицы не научастя добывать пищу сами. Молодые птицы переходят к самостоятельной жизни, просто покидая родителей. Отдельные молодые птицы в поисках свободной территории поднимаются высоко по рекам и доходят до горных озёр и ручьёв в Пиренеях и горах Атлас, но постоянных популяций в таких местах не образует.

Плоскозуб (Belonoporcus dolichocephalus)

Отряд: Парнокопытные (Artiodactyla)

Семейство: Хоботковые свиньи (Proboscichoeridae)

Место обитания: атлантическое побережье Европы, Гибралтарский перешеек, побережье Северной Африки; океанское побережье и устья рек.


В кайнозойскую эру водную среду обитания осваивали различные группы млекопитающих: хищные (водные семейства хищников ранее выделялись в особый отряд ластоногие Pinnipedia), сирены (Sirenia), китообразные (Cetacea), а также вымерший ещё до появления человека отряд Desmostylia, представители которого телосложением напоминали бегемотов. Но глобальный экологический кризис конца голоцена на фоне последствий человеческой деятельности погубил водных млекопитающих голоцена – китов, сирен и ластоногих. В неоцене их место заняли птицы, но с ними конкурируют за место обитания и некоторые млекопитающие. Плоскозуб – один из таких видов.

Плоскозуб – потомок кабанов, вид из широко распространённого в Евразии семейства хоботковых свиней. Разные виды этого семейства населяют кустарники, леса и сибирскую тайгу, но плоскозуб приспособился добывать пищу на морском побережье. Но этот вид питается совершенно иной пищей, нежели гигантские морские птицы неоцена: по его телосложению видно, что рыболов из него никудышный. Плоскозуб питается в основном растительной пищей, хотя не брезгует и малоподвижными морскими животными – всеядность унаследована им от предка, широко распространённого в голоценовой Евразии.

Плоскозуб обладает очень крупной массивной крупной головой длиной до 1,2 м. Резцы нижней челюсти торчат у него вперёд наподобие скребка, позволяя сдирать с камней водоросли, моллюсков и сидячих ракообразных. Хрящевый пятачок, характерная черта внешности свиней, превратился у этого животного в мясистый и подвижный орган захвата пищи, похожий на хобот некоторых мастодонтов (вроде Platybelodon, с которым плоскозуб конвергентно сходен). Боковые части хобота плоскозуба подвижны и действуют как большие пальцы на рукавице, позволяя ловко захватывать пучки травы и отправлять их в пасть.

Тело невысокое (1 метр в плечах), но длинное – до 1,7 м, не считая головы. Ноги короткие и сильные, кисть и стопа животного несут черты специализации: под пальцами развилась особая жировая подушка, как у слонов, принимающая на себя нагрузку тела. Она образует особого рода «ступню», широкую и круглую, позволяющую ходить по вязкому грунту, не проваливаясь. Копыта редуцированы и больше похожи на ногти. Хвост короткий, с кисточкой на конце.

Из-за крупных размеров и полуводного образа жизни волосяной покров животного редкий, серого цвета. Волосы грубые и жёсткие. У зрелых животных на плечах развивается крупный жировой горб, а у самцов клыки верхней челюсти загибаются полукольцами вверх и назад. У самок верхние клыки короткие и прямые, немного выдаются изо рта.

Плоскозубы живут поодиночке, но на обширных отмелях и островах с изрезанной береговой линией держатся группами по 3 – 5 особей: количество животных на территории лимитировано пищевыми ресурсами. Также молодняк какое-то время живёт вместе с самкой. Звери могут плавать и нырять, добывая водоросли с глубины до 5 метров. В брачный сезон самец свободно перемещается между кормовыми участками нескольких самок и охраняет их от посягательств других самцов. Самка приносит потомство один раз в 2 года. Детёныши в северной части ареала рождаются летом, когда вода хорошо прогревается; слишком рано родившиеся детёныши рискуют простудиться и погибнуть. Зато на юге сезонности в размножении вида нет, хотя пик рождаемости также приходится на лето. В выводке до 3 – 4 детёнышей, обычно двойня. Они быстро растут, питаясь первое время исключительно жирным молоком, позже переходят на корм взрослых животных. В возрасте 8 месяцев они становятся самостоятельными, хотя держатся на участке матери. Половая зрелость наступает в возрасте 3 (самки) или 4 (самцы) лет.

Голос взрослого животного – рёв, усиливающийся раздувающимися носовыми ходами, детёныши хрюкают. Испуганное животное громко визжит.

Травяная лисица (Dromovulpes herbincola)

Отряд: Хищные (Carnivora)

Семейство: Псовые (Canidae)

Место обитания: Западная Европа, Северная Африка, от атлантического побережья до предгорий гор Атлас; травянистые равнины.


В ледниковый период, сопровождавший смену голоцена неоценом, большие участки лесов исчезли, уступив место травянистым равнинам. Это способствовало процветанию равнинных видов и переходу некоторых лесных хищников к жизни на равнине. Такой была, в частности, судьба некоторых популяций европейской лисицы (Vulpes vulpes). Этот сообразительный одиночный хищник освоил новые места обитания, богатые животными мелких и средних размеров. В отличие от охотившихся на голоценовых равнинах львов, гиен, гиеновых собак и волков, травяная лисица – одиночка: охота на сравнительно мелких животных не требует организованных действий в стае.

Травяная лисица – длинноногий бегающий хищник, похожий телосложением на гепарда и гривистого волка – одиночных бегающих хищников голоценовых равнин. Независимо от этого вида сходные особенности строения приобрёл люпард (Lupardus tenuis) – потомок койота, обитающий в Северной Америке. У травяной лисицы длинные ноги – рост зверя в плечах до 1 метра, длина туловища примерно такая же. Когти тупые, невтяжные, их задача – не хватать добычу, а улучшать сцепление с землёй при беге. Зверь может развивать скорость до 80 – 90 км/ч на дистанции до 50 метров или преследовать добычу со скоростью 15 – 20 км/ч в течение многих часов. Голова зверя небольшая, на сравнительно длинной и гибкой шее, челюсти удлинённые, клыки слегка выдаются из закрытого рта. Уши травяной лисицы крупные – у зверя острый слух, что немаловажно при охоте в высокой траве, в условиях плохой видимости. Кроме того, крупные ушные раковины пронизаны кровеносными сосудами, что улучшает теплоотдачу при интенсивной работе мышц во время бега. Хвост травяной лисицы тонкий – он не мешает преследовать добычу. Тело покрыто короткой шерстью, к осенне-зимнему похолоданию шерсть становится гуще и покрывает даже наружную поверхность ушных раковин. Цвет шерсти – желтовато-серый с неясными вертикальными полосами на теле и ногах. Подбородок, горло, грудь и кончик хвоста – белые. Ушные раковины изнутри тёмные, снаружи светлые - это позволяет животному распознавать сородичей и в то же время не выдаёт хищника возможной добыче.

Травяная лисица питается в основном любыми позвоночными животными весом не более 10 кг, которых может одолеть – грызунами, другими травоядными, птицами и рептилиями. Она может охотиться и на крупных бегающих травоядных – например, на зайцелоп и на птенцов пиренейского страуса. Этот хищник либо преследует добычу на короткой дистанции, либо загоняет её до изнеможения длительным преследованием. Иногда зверь ловит рыбу на мелководьях и подбирает морских животных, выброшенных штормами на берег.

Этот вид размножается в весенне-летний период, давая в благоприятные, богатые пищей годы до 2 выводков по 5 – 6 щенков. Самка устраивает гнездо в густых зарослях кустарников и не охотится вблизи него, скрывая местонахождение выводка. Новорождённые детёныши слепые, но покрыты короткой шерстью с отчётливым пятнистым узором. С возрастом пятна сливаются в вертикальные полосы и бледнеют по отношению к фоновой окраске. В возрасте 1 месяца детёныши начинают покидать логово для игр, а в 3 месяца начинают сопровождать мать на охоте. Молодняк первые полгода держится вблизи матери, обучаясь охотничьим приёмам. Животные становятся взрослыми в 2 года (самцы несколько позже). Продолжительность жизни обычно не более 10 лет.

Чернолапая (морская) мартышка (Calypsopithecus melanopus)

Отряд: Приматы (Primates)

Семейство: Мартышковые (Cercopithecidae)

Место обитания: атлантическое побережье Западной Европы и Северной Африки, сухие леса, саванны и океанское побережье.


Среди многочисленного и разнообразного отряда приматов нет исключительно водных животных, но в разное время в разных районах Земли не связанные друг с другом кровным родством виды приматов приспосабливались к водному образу жизни. В голоцене такими видами были носач (Nasalis), макак-крабоед (Macaca fascicularis), резус (Macaca mulatta), японский макак (Macaca fuscata) и мартышка талапойн (Miopithecus talapoin). Эти приматы значительную часть времени проводят в воде, где ищут пищу. Они свободно чувствуют себя в столь чуждой большинству приматов среде обитания: известен случай, когда носач был пойман посреди Южно-Китайского моря. Некоторые потомки из выживших во время голоцено-неоценового вымирания приматов смогли частично освоить водную среду обитания и пользуются кормовыми ресурсами, которые предоставляют пресноводные водоёмы и море. На Японском архипелаге обитает каппа (Potamopithecia kappa) – узкоспециализированный и узкоареальный вид обезьян, приспособленный к полуводному образу жизни и населяющий реки и озёра. На другом конце Земли, на атлантическом побережье Европы и Африки, живёт другой вид приматов, частично освоивший жизнь в море.

Чернолапая мартышка – примат, приспособившийся к полуводному образу жизни. Тем не менее, этот вид не перешёл к жизни в водной среде полностью, подобно тюленям или китам. Облик этого вида практически не отличается от облика родственных видов, обитающих в лесах и на равнинах, и приспособления к жизни в воде скорее поведенческие, чем анатомические. Прохладную зиму эти животные проводят в сухих лесах вдали от побережья. Но летом, когда вода прогревается и у берега появляется много съедобных морских животных и водорослей, эта обезьяна спускается из сухих лесов к океану и питается дарами моря. Она может отлично плавать, но это умение не врождённое – детёныши учатся плавать и искать пищу в море в первые два года жизни.

Этот вид приматов имеет крупные размеры – масса взрослого самца до 12 кг и более, самки – до 10 кг. Животное обладает контрастной окраской тела: шерсть у взрослых особей белая с коричневатым оттенком, на конечностях постепенно темнеет – кисти и ступни покрыты тёмно-коричневой шерстью, словно опалённые огнём. Хвост, который длиннее, чем тело и голова, на конце также темнеет, но завершается белоснежной кисточкой из длинных волос, позволяющей животным распознавать сородичей в кустарниках и высокой траве. Детёныши отличаются по окраске от взрослых особей – они целиком покрыты тёмной шерстью, но с возрастом тело светлеет. У взрослых самцов кожа на лице ярко-голубая, у самок и детёнышей лица тёмные. У самок крупные розовые седалищные мозоли. Самцы обладают длинными клыками, у самок клыки не длиннее прочих зубов. Ноздри обезьян приспособлены к водному образу жизни – они щелевидные и могут замыкаться при нырянии.

Обезьяны этого вида питаются разнообразными видами корма: наземными растениями и кореньями, плодами деревьев, насекомыми. Летом они переселяются на морское побережье и практически полностью переходят на морских животных и съедобные водоросли. Эти звери умеют применять палки и камни, чтобы раскалывать панцири крабов и ракушки.

Чернолапые мартышки держатся группами по 20 – 40 особей, включающими несколько семей (самец, самка и подросток, а также новорождённыйдетёныш). Молодые животные до второго года жизни держатся около родителей, с образованием собственной пары связь с родителями сильно ослабевает, хотя самки чаще всего остаются в родительской группе. Детёныши (один, редко двойня) рождаются почти в любое время года, кроме осенне-зимнего сезона, но чаще в начале весны. В полугодовалом возрасте молодое животное может добывать пищу самостоятельно, но ещё долгое время учится у взрослых членов группы.

21. Средиземное... болото

(Солёные болота Средиземноморской низменности)

К востоку от всё расширяющейся Атлантики, через полосу земель Западной Европы располагается совсем иной мир, в котором идёт непрерывная борьба за скудные ресурсы. В этом мире не только пища, но даже вода представляет собой великую ценность. И в этом мире научились жить и благоденствовать лишь немногие виды.

Когда-то, в далёком голоцене воды Атлантики проникали через Гибралтарский пролив вглубь этого массива земель, образуя Средиземное, Мраморное и Чёрное моря. Но во время ледникового периода, прошедшего на границе голоцена и неоцена, эти моря высохли, образовав гигантские засолённые котловины. Гибралтарский пролив закрылся навсегда, когда Африка врезалась в Пиренейский полуостров, образовав гористый перешеек. Поэтому с наступлением благоприятного неоцена моря не вернулись в свои берега. Более влажный климат отчасти смягчил условия обитания в этих местах - над Средиземноморской котловиной проливаются дожди, поэтому кое-где в горах образовались даже пресные водоёмы. Но эти места доступны немногим - на дне котловины появились обширные болота и озёра с очень солёной водой. Они стали непреодолимой преградой для множества наземных животных. Жаркое солнце раскаляет равнину, осушая часть болот, но всё равно многим крупным животным материков путь в царство болот закрыт - их убьёт жажда. Здесь могут жить только избранные - чемпионы выносливости. На равнине можно видеть ослепительно-белые пятна - но это не снег, а рыхлые солончаки. А множество озёр, видимых посреди унылого пейзажа, вполне может оказаться маревом. И всё же водоёмы здесь есть, но вода в них горько-солёная. Но, несмотря на это, в ней есть жизнь.

Поверхность солёных водоёмов окрашивается под лучами ослепительного солнца во все оттенки зелёного и красно-бурого. Это происходит от того, что в воде размножаются в громадном количестве микроскопические одноклеточные водоросли. Они живут недолго, но размножаются очень быстро. Споры этих водорослей могут переносить пребывание в пластах соли годами, но стоит пройти дождям, как водоросли спешат наверстать упущенное за годы вынужденного покоя. Такое изобилие обычно привлекает множество едоков, но в условиях повышенной солёности (100 граммов соли в литре воды!) не всякое существо согласится обитать. И тем не менее есть один вид существ, «пасущихся» на этих водорослях. В пластах соли на берегу можно видеть не только прослойки отмерших водорослей, но и массу мелких, в доли миллиметра, яиц. Их отложили, прежде чем умереть, небольшие рачки - болотные жаброноги. Когда в прудах и болотах, образовавшихся после зимних дождей, появляются водоросли, происходит массовый выход личинок из яиц. Они быстро растут и успевают дать одно - два поколения, прежде чем водоём высохнет. А в постоянных солёных водоёмах рачки размножаются круглый год.

Если рассматривать это существо вблизи, болотный жаброног похож на какого-то игрушечного дракончика. Он плавает в толще воды, отфильтровывая ножками клетки водорослей. Густая масса водорослей скатывается в шарики и исчезает во рту рачка. Его тело полупрозрачное, поэтому можно видеть, как пища комочками движется по кишечнику, постепенно перевариваясь. Рачки быстро плавают, совершая головокружительные повороты. Некоторые рачки таскают по одному крупному яйцевому мешку на задней паре грудных ножек. Когда яйца созреют, рачок просто бросит их. Яйцам не страшны взрослые рачки - оболочка настолько плотная, что яйцо не повреждается, проходя сквозь кишечник взрослого рачка.

Обильно размножающиеся рачки стали прекрасной пищей для самых эффектных обитателей этих мест. На длинных красных ногах они расхаживают по болотам целыми стадами. Это птицы, но птицы, не умеющие летать. Болота стали домом для миллионов нелетающих гребненосных фламинго - аборигенов этих мест. Обычно фламинго ведут жизнь кочевников, перемещаясь на обширной территории между солёными озёрами по мере их высыхания и наполнения водой. Но в Средиземноморской низменности болота не пересыхают, поэтому предки этих птиц задержались здесь навсегда. Солёные топи, жара и жажда надёжно оберегают птиц от всяческих четвероногих врагов. Болота таят множество костей хищников, которые пытались проникнуть в этот заповедный мир, но были остановлены самой природой. Здесь могут жить лишь избранные - и гребненосные фламинго входят в их число.

Эти птицы прекрасно чувствуют себя в столь экстремальных условиях: они находят массу пищи и не имеют врагов. Единственные две проблемы для здешних жителей - соль и вода. Соли слишком много, а воды... её, конечно, тоже много, но из-за соли она не пригодна для питья. Однако фламинго пьют именно её - горько-солёную, мутную от водорослей. У них необычные головы - в этом их секрет. В гребневидном наросте располагается сложная солевая железа, фильтрующая из крови избыток солей. Рассол выводится через ноздри. Время от времени можно увидеть, как птица поднимает голову и чихает. При этом из её ноздрей вырываются две белых струйки жидкости - так удаляется вредный рассол. Опустив голову в воду, птица прополаскивает клюв и удаляет остатки рассола.

Гребненосные фламинго поедают болотных жаброногов с помощью видоизменённого клюва. Он похож на клюв обыкновенного фламинго эпохи голоцена. Это неудивительно - облик этих птиц сравнительно мало изменился с эоцена: фламинго всегда обитали в таких местах, где практически не мог жить никто другой. Гребненосные фламинго погружают в воду клюв и набирают порцию воды с рачками в горловой мешок. Затем сокращением кольцевых мускулов вода выбрасывается, а рачки задерживаются в «щётках» по краям клюва и вычищаются языком. Всё это птица делает, не вынимая клюва из воды. Если рачков мало, фламинго облавливает толщу воды, совершая боковые движения шеей. При этом клюв птицы полуоткрыт - рачки зацепляются за «щётки» клюва, челюсти слегка раздавливают их и по желобку на поверхности языка они попадают в пищевод.

Но не только фламинго потребляет рачков на этих озёрах. Время от времени на поверхность воды всплывает существо, похожее на маленькую водяную черепаху. Повисев около минуты у самой поверхности воды, оно стрелой уходит в толщу воды, стремительно работая похожими на вёсла ногами. Но это не черепаха, а насекомое - крупный жук-плавунец, плавунец-черепашка.

Плывущий под водой плавунец-черепашка представляет собой удивительное зрелище. Он мастерски выписывает крутые виражи в толще воды, сверкая блестящей, словно ртуть, нижней стороной тела. Благодаря особой смазке она не смачивается водой, защищая насекомое от содержащейся в ней соли. Плавунец охотится на болотных жаброногов. Он применяет разные охотничьи приёмы - погоню и охоту из засады. Вот ничего не подозревающие жаброноги плавают спиной вниз в толще воды, фильтруя водоросли. Время от времени жвалы рачков шевелятся - проглочена очередная порция водорослей. Ножки рачков ритмично взмахивают - по ним словно пробегает волна. Но неожиданно в их размеренную жизнь словно врывается ураган - на арену жизни выходит плавунец-черепашка. Быстро взмахивая ногами, жук, словно торпеда, проносится сквозь стаю рачков. Жаброноги бросаются врассыпную и с размаху ныряют в мягкий ил, взмучивая его. Они одновременно и прячутся, и мешают плавунцу охотиться - он полагается в охоте не только на обоняние, но и на отличное зрение. Однако их усилия несколько запоздали - плавунец с первого же захода изловил одного рачка. Благодаря своей ловкости и скорости он не остаётся голодным.

Но в воде есть опасно - соль может попасть в организм во время еды. Поэтому плавунец должен покинуть воду, ... чтобы не умереть от обезвоживания! Он выбирается на берег, держа передней парой ног ещё вырывающегося рачка. Теперь можно и поесть. Укусом сильных челюстей жук отрывает голову жабронога и начинает поедать его мясо. Питание на суше имеет и ещё одно преимущество - сородичи не почувствуют запах добычи и не отнимут её. Поэтому трофей почти всегда достаётся тому, кто его добыл.

Личинка плавунца-черепашки охотится неподалёку. Она висит в толще воды, стараясь не отпугивать возможную добычу. Лишь лёгким движением кончиков ног она направляет себя к добыче на возможно близкое расстояние, а затем вкладывает все силы в один точный бросок. Схватив добычу, она может сразу же перекусить - личинка высасывает добычу через полые жвалы, подобно личинкам плавунцов эпохи голоцена. Вода не попадает в её организм - и это даёт ей возможность жить в этом крепко просоленном мире.

Жизнь стай гребненосных фламинго далеко не столь безоблачна в этом затерянном мире. Хоть хищников здесь нет, птиц постоянно одолевают стаи паразитов - мух-кровососок. Эти насекомые огромными стаями кружатся над колонией фламинго, изводя птиц своей назойливостью. Они садятся на перья фламинго и пробираются ближе к коже, после чего делают укол хоботком и беспрепятственно наполняют желудок птичьей кровью. Фламинго почти не чувствует самого укола - в слюне кровососки содержится анестезирующее вещество. Но после кровососания укушенный участок кожи чешется и зудит. Птицы из-за многочисленных кровососущих насекомых сильно беспокоятся: они постоянно чешут голову об спину, или скребут ногой бок, чтобы хоть как-то унять зуд от укусов.

Насосавшись крови, муха-кровососка покидает колонию и летит на каменистые мелководья, где откладывает яйца, из которых скоро выводятся личинки. Личинка мухи-кровососки обитает в воде и питается водорослевым налётом на камнях. Она скребёт одноклеточные водоросли ртом, в котором развилась своеобразная хитиновая «тёрка», похожая на радулу улитки. Фактически личинка мухи-кровососки заняла место брюхоногих моллюсков, которые не могут жить в столь солёной воде. Множество червеобразных личинок ползает по освещённым солнцем мелководьям, поедая водоросли. Но их жизнь далеко не безоблачна: они служат лакомым блюдом для плавунца-черепашки. На каменистом дне нельзя устроить облако илистой мути, поэтому личинки практически беззащитны перед бронированным хищником. Когда жук на большой скорости заплывает на мелководье, у личинок есть единственный шанс на спасение: они сокращают мускулы тела и комочками проваливаются в щели между камнями. Но некоторые не успевают это сделать, и хищный жук отрывает от камня жирную личинку. Держа её в челюстях, жук покидает болото и поедает добычу на торчащем из воды камне, покрытом тонким соляным налётом.

А на суше взрослым мухам-кровососкам не даёт покоя другой хищник, столь же проворный, как и они сами. На боках и спинах гребненосных фламинго сидят поодиночке крупные серебристо-серые мухи с зелёными глазами. Это ктыри-ястребы, неутомимые и беспощадные охотники. Они подстерегают мух-кровососок буквально за обеденным столом. Когда голодная муха приближается к фламинго в надежде насытиться, крылатый хищник срывается с места. Резкое жужжание, глухой удар, и всё стихает менее чем за секунду. Серебристо-серая молния сбивает паразита в воздухе и моментально возвращается на свой пост. В передних лапках хищной мухи беспомощно жужжит крепко схваченная жертва. Но её усилия тщетны - острый хоботок хищника впрыскивает яд и спустя несколько минут пустая шкурка мухи-кровососки падает в воду. Охота продолжается...

Все мухи-кровососки, вьющиеся вокруг стай фламинго - самки. Самцы обитают совсем в другом месте и выглядят иначе. Местами однообразие соляной равнины нарушают островки зелени, растущей на возвышениях, где почва не столь солёная. Заросли составлены очень немногими видами растений, среди которых господствует один вид - странный кустарник или деревце, словно составленное из зелёных палочек. Кое-где на сочных толстых ветках торчат невзрачные цветки, собранные в короткую кисть, и буро-красные ягоды. Это деревце - солянка ягодоносная. Она способна расти на засоленных почвах и наращивает зелень очень быстро. Над ней-то и вьются самцы мух-кровососок. Над одиноко стоящим растением можно увидеть крупных зелёных мух, летающих по кругу. Это брачный танец самцов, приглашающих самок к спариванию. Когда молодая розовая самка приближается к местам воздушных танцев, от кольца стремительно отделяется сразу несколько самцов. Они преследуют самку, пока один из них не догонит её. Когда это происходит, другие самцы возвращаются в хоровод, а образовавшаяся пара некоторое время летает вместе, а затем разлетается. Самец может оплодотворить ещё нескольких самок, после чего погибает. А самка после спаривания направляется в колонию гребненосных фламинго, чтобы запастись пищей ради будущего поколения. Самцы же питаются соками растений - время от времени они присаживаются на стебли солянки и пьют сок с помощью острого хоботка.

Но не только их жизнь зависит от редкой зелени солёных пустынь. В чаще зарослей древовидных солянок протоптаны широкие тропы, на которых отпечатались следы ног, похожие чем-то на слоновьи. Их оставило удивительное существо - одно из немногих позвоночных этой пустыни. Глухие редкие удары ног по земле возвещают о приближении этого животного. А когда оно появляется из зарослей, можно забыть о том, что сейчас неоцен - настолько животное похоже на динозавра. Толстые ноги, похожие на ноги крупных зверей, но покрытые массивной роговой чешуёй, длинная шея с сухой морщинистой кожей, сравнительно небольшая голова с безразлично взирающими на мир глазами, и могучее тело, покрытое роговой бронёй - это черепаха, гигантская черепаха-антей. Неподвижно постояв, гигант с шумом выдыхает воздух, и мерными шагами продолжает свой путь. Рептилия обходит заросли солянки, время от времени откусывая ветку от ближайшего куста. На стволах растений видны последствия такого кормления - веточки короткие и сильно разветвлённые: их много раз «прищипывали» челюсти черепахи-антея. Однако самое большое лакомство для черепахи - ягоды солянки. Очевидно, это единственное, что делает взгляд животного более целеустремлённым и сосредоточенным. Завидев ягоды, черепаха вытягивает шею и старается дотянуться до них. Обычно это удаётся быстро: солянка не растёт очень высокой, а у черепахи длинная шея. Кроме того, растение не даром предлагает черепахам это лакомство: семена лучше всходят и успешнее растут, пройдя сквозь кишечник черепахи-антея.

Огромная черепаха старается не покидать заросли древовидных солянок - здесь она получает не только пищу, но и защиту от палящего солнца. Крупное тело быстро нагревается и медленнее остывает, поэтому черепахе может грозить гибель от перегрева. Но у рептилии есть приспособление для усиления теплоотдачи - своеобразная «уздечка», складка тонкой кожи на верхней стороне шеи, между панцирем и затылком. Когда черепаха хочет охладиться, она ложится в тень и изгибает шею так, чтобы складка кожи максимально растянулась. Кожа быстро краснеет от расширяющихся кровеносных сосудов, и таким образом несколько охлаждает тело рептилии. Также под панцирем черепахи есть слой жира, препятствующий нагреву тела, а окраска животного очень светлая, частично отражающая солнечные лучи. Поэтому гигант нормально чувствует себя в этом жарком и солёном мире. Воду черепаха-антей получает из растений, хотя во время дождей охотно пьёт свежую дождевую воду.

Дожди изредка бывают и здесь, пополняя скудные запасы воды в озёрах и болотах. Но до сезона дождей обычно бывает сезон бурь. В это время всё живое, предчувствуя бурю, старается укрыться от неё. Насекомые забираются в гущу растений и намертво вцепляются ногами в ветви. Плавунцы-черепашки выползают на берег и прячутся среди камней, а болотные жаброноги ныряют и закапываются в ил. Гребненосные фламинго беспокойными толпами покидают воду и сбиваются стаями на берегу. Они садятся на землю и прячут головы в перья на спине. В это время стая птиц похожа на красно-розовый сугроб снега. Обычно шумные, птицы ведут себя очень тихо. И лишь черепахи-антеи с безразличным видом бродят в зарослях. Но и они стараются выбрать заросли погуще. А спустя пару часов небо, с которого до этого беспощадно пекло солнце, заволакивается тучами. Дует прохладный ветер с запада, с Атлантики. Постепенно он крепчает и превращается в настоящий шквал: его скорость свыше 100 километров в час. Ветер поднимает с равнины песок и соль, и несёт их через болота и озёра дальше на восток, в Азию. Но он стихает быстро: через пару часов воздух над солёными равнинами вновь спокоен, хотя заметно свежеет.

После таких шквалов на берегах озёр у кромки воды остаётся полоса выброшенных на берег яиц болотных жаброногов. Это очень благоприятная пора для гребненосных фламинго: птицы бродят по берегу и собирают это даровое угощение, очень богатое белком. Кажется, что таким способом они подрывают свою кормовую базу, но на самом деле огромная плодовитость рачков рассчитана и на такие потери. Если бы из всех яиц выводились личинки жаброногов, то они просто съели бы все водоросли и вымерли от голода.

Спад жары знаменует перемены в жизни обитателей болот: скоро наступит время выведения потомства. Но это наступит не сразу, а только после дождей. Однако птицы чувствуют приближение этого времени, и уже начинают готовиться к гнездованию. Гнездо фламинго представляет собой кучу глины и ила, на вершине которой в углублении откладываются два яйца. К строительству гнезда птицы приступают ещё до начала короткого периода зимних дождей, хотя потомство выводят лишь после него. Птицы гнездятся большими скоплениями на островках, выбирая место вдали от зарослей солянок. Боковыми движениями клювов каждая пара птиц нагребает большую кучу грязи и глины, которая быстро подсыхает на воздухе. По мере этого птицы добавляют новые и новые нашлёпки и наконец доводят постройку до почти метровой высоты. Но это ещё полдела - самое главное должен сделать дождь.

И вот наконец тучи с океана несут сначала прохладу, а затем и долгожданный дождь. Тугие струи ливня обрушиваются на землю, наполняя высохшие озёра и болота, размачивая крепкую соляно-грязевую корку. И гнёзда гребненосных фламинго начинают оседать и оплывать. Пара птиц не мешает этому, изредка лишь поправляя стекающую грязь клювом. Струи воды стекают по их спинам, и птицы встряхиваются, хотя суше от этого не становятся.

Дожди идут несколько дней, превращая солончаки в непролазные трясины. Островки, где выбрали место для гнездования фламинго, превратились практически в отмели, из которых торчат лишь оплывшие основания гнёзд птиц. Когда начинает пригревать солнце, птицы принимаются за ремонт. Дождь сделал очень важную работу - вымыл соль из верхнего слоя глины. Теперь отложенным яйцам птиц не грозит обезвоживание. И вот уже в некоторых гнёздах появляются первые яйца. Гребненосные фламинго - стайные птицы, и гнездование у них происходит почти синхронно. Вскоре яйца появляются во всех построенных гнёздах. Эта синхронность обеспечивается тем, что птицы постоянно видят своих сородичей. Зрительный контакт - связующее звено колонии.

Несколько молодых птиц выбрали место для гнездования вдали от основной колонии - на берегу острова, покрытого зарослями солянки. Здесь нет той суеты, которая обычно царит в колонии, и никто не показывает им своего превосходства. Но, хотя взрослым птицам здесь ничего не грозит, их гнёзда находятся в опасности.Когда в гнёздах фламинго появляются яйца, у птиц появляется непрошенный гость: из зарослей выходит огромная черепаха-антей. Она знает, что ищет. Уверенным шагом рептилия направляется к гнёздам в надежде поживиться яйцами. Пустыня не очень щедра на корм, поэтому у черепах в ход идёт любая пища, вплоть до трупов сородичей. А яйца фламинго - поистине королевская закуска. Черепаха опустошает одно гнездо, не встречая сопротивления, и направляется к соседнему. Но здесь её встречает пара родителей, полных решимости защищать своё гнездо. Птицы клюют черепаху в голову и щиплют клювами за шею. В ответ рептилия глухо шипит и с фанатическим упорством подбирается к гнезду. Родителям так и не удаётся защитить своё будущее потомство - беззубые челюсти черепахи с хрустом раздавливают одно за другим оба яйца и рептилия не спеша глотает их содержимое, оставляя на дне гнезда лишь лужицу яичного белка. Постепенно бронированное животное опустошает все гнёзда. Осмотрев последнее, черепаха-антей неспешно удаляется в заросли, оставляя птиц наедине со своими проблемами. На следующее утро все гнёзда оказываются покинутыми - птицы выбрали неудачное место для гнездования, и они уже не загнездятся в этом сезоне.

В то же самое время в основной колонии родительские заботы кипят: птицы церемонно сменяют друг друга на гнезде, а освободившиеся птицы уходят кормиться. Когда становится жарко, птице на гнезде уже приходится не греть яйцо, а скорее охлаждать его, стоя рядом с гнездом так, чтобы драгоценные яйца оставались в тени родителя.

Прошедшие дожди изменили жизнь не только фламинго: в залитых водой впадинах мелких болот и прудов проклюнулись яйца болотного жабронога, и вскоре толща воды мутнеет от тучи их личинок, неутомимо фильтрующих микроскопические водоросли и бактерии. На островках, которые стали ещё меньше, обильно растёт древовидная солянка. Она выпускает вверх свои налитые соком полупрозрачные ветви. На ярком солнце сквозь кожицу молодых побегов просвечивают сосуды, но вскоре кожица уплотнится, огрубеет, а старый прирост начнёт покрываться грубой корой. Растения выпускают гроздья крошечных цветков, которые рассеивают по ветру пыльцу. Часть пыльцы милостью ветра попадёт не на цветки соседних деревьев, а в воду. Там она станет пищей для подрастающих жаброногов. Ресурсы пустыни слишком скудны, чтобы дать им пропадать понапрасну.

Черепахи-антеи отъедаются на сочной зелени. Их плоские головы дотягиваются до ветвей и с хрустом откусывают их. Громадные тела наваливаются на стволы, и некоторые молодые солянки падают на землю, где их сразу же начинают методично обгладывать всесокрушающие челюсти. Но прирост солянок так велик, что они легко компенсируют эти потери. Да и аппетит черепах не столь велик, как может показаться: они живут долго, а ежегодный прирост у них невелик. Энергетические затраты черепахи гораздо меньше, чем у теплокровного животного, поэтому там, где с трудом прокормилась бы семья крупных травоядных зверей, благоденствуют десятки черепах, которые весят во много раз больше.

Черепахи питаются не только зеленью - им нужна и белковая пища. Поэтому некоторые черепахи весьма рассчитывают поживиться в колониях гребненосных фламинго вкусными яйцами. И один исполинский самец решается на довольно опасный ход - он покидает остров и по мелководью бредёт к колонии фламинго. Вначале великан уверенно продвигается вперёд - черепахи неплохо плавают. Но потом ему приходится значительно хуже, так как колония птиц окружена отмелью из вязкой грязи. Пока самец находится в воде, ему не страшно вязкое дно - выталкивающая сила солёной воды делает его почти невесомым. Но когда он покидает воду, его ноги начинают с хлюпаньем месить грязь. Пузыри вонючего сероводорода вырываются из-под ног панцирного гиганта, и ему всё труднее сделать очередной шаг. Он весь покрыт грязью, и его ноги уже с трудом ворочаются в вонючем месиве. Колония фламинго уже близко - несколько птиц хлопочут над гнёздами в двадцати метрах от рептилии. Но эти двадцать метров солёной грязи пройти труднее, чем двадцать километров равнины. Черепаха попала в ловушку - при каждом шаге трясина медленно поглощает её. Когда брюшной щит самца черепахи-антея прилип к грязи, продвижение вперёд стало совершенно невозможным. И черепаха начала медленно погружаться в вязкую ловушку. То, что защищает этот мир от пришельцев с континента, обернулось против аборигена. Силы покидают великана - всё реже черепаха поднимает голову, всё медленнее шевелит ногами, всё реже хриплые вдохи. Зато мухи-кровососки спешат воспользоваться богатым угощением даже несмотря на то, что на панцире черепахи их уже поджидает пара ктырей-ястребов. Насекомые-паразиты атакуют черепаху полчищами и сосут кровь, садясь в самых нежных местах, покрытых тонкой кожей - на «уздечке», около глаз и в основании ног и шеи. Так заканчивается этот день, так продолжается следующий и последующий... Живучесть черепахи стала её бедой - искусанный насекомыми великан мучался в трясине почти неделю - поистине танталовы муки. И лишь утром шестого дня восходящее солнце осветило бездыханного великана, лежащего в подсыхающей грязи.

А в паре десятков метров от него шумит колония гребненосных фламинго - птицы живут обычной размеренной жизнью. Проходит ещё десять дней. Труп гигантского самца черепахи-антея уже почти разложился, став пищей многочисленных личинок мух. Зато в колонии фламинго жизнь продолжается и процветает - в некоторых гнёздах появились птенцы. Спустя ещё три дня почти все гнездящиеся пары птиц становятся счастливыми родителями одного, а то и двух птенцов. Малыши покрыты белоснежным пухом, а их клювы ещё прямые и на голове нет нароста солевой железы. Первые дни они будут полностью зависеть от родителей. Мать и отец кормят их жидкостью, которая образуется у них в желудке - так же поступали фламинго эпохи голоцена. В этой жидкости есть белки и жиры, много воды и даже есть кровь кормящей птицы.

Молодняк быстро растёт. Спустя несколько дней после появления на свет молодняк собирается на мелководьях в обширные «стада». Издали кажется, что на воде лежит снег: молодые птицы ещё не имеют замечательного рубиново-красного оперения взрослых птиц - они пока не питаются взрослой пищей. Но с возрастом их клювы постепенно начинают загибаться, над клювом появляется гребневидный нарост, и молодь всё чаще водит клювом по поверхности воды, пытаясь кормиться самостоятельно. Поэтому когда сквозь птенцовый наряд начинают пробиваться неразвернувшиеся перья, их кончики уже имеют розовый цвет - в перьях фламинго накапливается каротин от съеденных рачков. А после второй линьки птицы станут рубиново-красными. Лишь кончики их маленьких крыльев станут чёрными на третий-четвёртый год жизни, когда птицы будут способными давать потомство.

Жизнь на солёных водоёмах Средиземноморской низменности трудна. Лишь немногие виды приспособились к существованию в этом негостеприимном месте. Зато они чувствуют себя в полной безопасности от пришельцев с континента - соль и солнце убьют нежелательных гостей.

Но есть на неоценовой Земле миры, обитатели которых лишены возможности видеть солнце. Восточнее болот Средиземноморья, там, где в голоцене располагался Балканский полуостров, раскинулась горная страна. В эпоху раннего неоцена, когда мир постепенно начал оправляться после космических и климатических катаклизмов, реки, сбегавшие с тающих европейских ледников, проточили глубокие пещеры в горах Балкан. И этим воспользовались живые существа, заселив даже такой сумрачный мир.

Бестиарий

Гребненосный фламинго (Apterophoenix pectenocephalus)

Отряд: Фламингообразные (Phoenicopteriformes)

Семейство: Фламинговые (Phoenicopteridae)

Место обитания: гипергалинные озёра и болота Средиземноморской котловины.


Фламинго – птицы древнего происхождения, которые сохраняли свой характерный облик на протяжении практически всей своей истории. Доисторические фламинго сравнительно мало отличались от форм, известных в эпоху человека. В неоценовую эпоху ареал фламинго сильно сократился из-за конкуренции с другими группами птиц и сокращением пригодных для обитания мест. Но неоцен – это также время появления гребненосного фламинго – высокоспециализированного вида этой группы, который является потомком розового фламинго (Phoenicopterus roseus) эпохи голоцена.

Этот вид обитает на недоступных для наземных хищников солёных болотах Средиземноморской котловины, и никогда не переселяется в другие районы. В связи с этим птица потеряла способность летать, а её крылья стали размером с голубиные, хотя рост взрослой особи этого вида – до 2 метров. Гребненосный фламинго питается исключительно жаброногими рачками, которые постоянно выводятся в огромных количествах на сверхсолёных болотах, обычных в этой местности. Такая диета сделала перья птицы рубиново-красными – в них откладываются каротиноиды, которыми богаты ракообразные. Лишь на краях крыльев маховые перья сохранили чёрную окраску. Для добычи рачков клюв птицы несколько видоизменился, а фильтрационный аппарат усовершенствовался. Клюв стал ещё выше, а изнутри по краям появились «щётки» – выросты, позволяющие эффективно отцеживать добычу. На краях языка также появилась густая бахрома из роговых щетинок, торчащих вверх и в стороны. Они позволяют птице вычищать оставшихся в «щётках» рачков. По средней части языка проходит глубокий желобок, лишённый щетинок. Клюв белый с чёрным кончиком, у молодых птиц серый. На шее в основании головы есть развитый горловой мешок объёмом около 1 литра – в него птица набирает воду для процеживания.

Ноги голые, покрыты гладкой красной кожей. Плавательная перепонка между пальцами редуцирована, зато краевые чешуи на пальцах сильно расширены в кайму, позволяющую птице ходить по острым кристаллам соли и гипса, когда птицы покидают пересыхающие и истощившиеся водоёмы.

Одной из главных проблем при жизни в сверхсолёной среде является добыча питьевой воды. Гребненосный фламинго решил эту проблему просто – у него есть собственная «опреснительная установка». В верхней части клюва птицы расположена огромная солевая железа, выводящая соль из крови. Из-за этого голова стала похожа на топор, верхняя часть которого – высокий вырост на черепе, в котором тонкую кость пронизывает сеть кровеносных сосудов. У этого выроста двойное назначение – помимо выведения соли из организма птицы он действует как радиатор, отводя от мозга избыток тепла. Вырост не покрыт перьями, что также облегчает теплоотдачу. Время от времени птица чихает – таким образом происходит освобождение кармана солевой железы от рассола, который тонкой струйкой выбрасывается из ноздрей птицы.

Подобно своим предкам эпохи голоцена, гребненосный фламинго гнездится на мелководьях, где в начале сезона дождей строит гнёзда в виде конических башен из солёной грязи. На вершине такого гнезда имеется небольшое углубление, в котором размещаются яйца. В кладке у этого вида пара крупных яиц, но выживает, как правило, только один птенец. При появлении на свет птенец покрыт белоснежным пухом для защиты от перегрева, после обсыхания сразу же покидает гнездо. Первое время родители кормят его, подобно голоценовым фламинго, выделениями из желудка, позже молодая птица переходит на корм из полупереваренных рачков. Отрастающее оперение молодой особи имеет такой же цвет, как у взрослых особей. Птенец очень зависим от родителей в плане питания, поскольку солевые железы у него плохо развиты, и при попытке кормиться самостоятельно он может просто отравиться солью. В возрасте 1 месяца молодые птицы уже пробуют взрослую пищу, схватывая рачков с посерхности воды, но полноценно кормиться самостоятельно они могут лишь с 2-месячного возраста. Продолжительность жизни этих птиц – не больше 15 лет.

Черепаха-антей (Antheotestudo alta)

Отряд: Черепахи (Testudines)

Семейство: Сухопутные черепахи (Testudinidae)

Место обитания: возвышенности среди гипергалинных болот Средиземноморской котловины.


Немногие животные могут выживать в экстремальных условиях высоких температур и недостатка влаги. Однако есть и такие, для кого подобные условия являются приемлемыми. К числу подобных чемпионов выживания относятся сухопутные черепахи, поэтому вполне предсказуем тот факт, что на островах посреди болот Средиземноморья они нашли себе прекрасный дом и процветают.

Один из видов черепах Средиземноморских болот – гигантская черепаха-антей, потомок средиземноморской, или греческой черепахи (Testudo graeca). Это рептилия очень больших размеров: длина панциря взрослой особи до 1,5 метров, вес до 700 кг (самец крупнее самки на 50-100 кг). У черепахи толстый панцирь седловидной формы, с расширением над головой в виде «воротника»; такая форма панциря позволяет рептилии поднимать голову, дотягиваясь до веток растений, служащих черепахе пищей. Щитки панциря окрашены в бледно-жёлтый, почти белый цвет. Такая окраска помогает отражать значительную часть солнечных лучей и избежать перегрева на солнце. Шея длинная, а вдоль средней линии по верхней части шеи до края панциря тянется тонкая кожная перемычка – «уздечка». Она богата кровеносными сосудами и служит для улучшения теплоотдачи, выполняя ту же роль, что и широкие уши африканского слона эпохи голоцена. Кроме того, эта «уздечка» контрастно окрашена в чёрный и серовато-белый цвета – это средство для подачи визуальных сигналов сородичам. Голова черепахи-антея плоская, лопатовидная, глаза защищены от солнца и веток растений небольшими костяными «козырьками». Кожа на голове и ногах очень светлая, серовато-белая, покрыта крупными роговыми чешуями. Ноги рептилии толстые, колонновидные, покрытые многочисленными щитками; когти сильно утолщённые, копытовидные. Поверхность ступней черепахи очень широкая, благодаря чему животное может свободно ходить по топкой почве. Брюшной щит редуцированный, крестовидный. Благодаря этому ноги располагаются почти вертикально, что увеличивает рост рептилии, распределяет огромный вес животного вдоль костей и позволяет объедать высокие растения. Но ноги и голова черепахи-антея уже не могут втягиваться под панцирь – это следствие отсутствия хищников на островах Средиземноморских болот.

Черепаха-антей может долгое время не пить – в её крупном организме хранятся большие внутренние запасы влаги, а неизбежные потери воды снижены до минимума. Но в случае надобности черепаха может без вреда пить солёную воду – у неё есть собственная «опреснительная установка», как и у обитающего по соседству вида фламинго. В глазницах рептилии располагаются крупные солевые железы, удаляющие значительную часть поступающей в организм соли в виде густого рассола; при этом кажется, что из глаз рептилии текут «слёзы». Также в клоакальных пузырях хранится значительный запас воды, фильтрующейся из крови – до 7-8 литров. Кроме того, под панцирем черепахи накапливается толстый слой жира, который служит для теплоизоляции, а при окислении даёт воду. Но, если представляется возможность, черепаха охотно пьёт дождевую воду.

Подобно своим мелким родственникам, черепаха-антей питается преимущественно растениями. Она поедает плоды и ветви древовидных солянок, а молодняк ест эфемерные растения на островах среди солоноватых озёр. Однако черепаха разнообразит свой стол пищей животного происхождения, если есть такая возможность: она может поедать яйца фламинго, если их гнёзда располагаются на краю колонии, а также ест трупы птиц и собственных сородичей.

Сезон размножения у этого вида приходится на конец лета, когда жара немного спадает и могут выпадать осенние дожди. Брачный ритуал у этого вида примитивный – самцы борются за самку, нанося друг другу удары боковыми сторонами панциря. В случае особо ожесточённого поединка они наносят друг другу укусы, стараясь вцепиться в «уздечку» противника. Таким же образом самец останавливает самку перед спариванием. Через месяц самка откладывает до 50 яиц величиной с куриное в ямку в земле среди растений. Меньшие размеры позволяют самке черепахи-антея проникнуть в гущу кустарников, где не ходят тяжеловесные самцы и нет опасности подтопления гнезда солёными грунтовыми водами. Инкубация яиц продолжается до поздней осени, а молодняк покидает гнездо зимой, когда немного прохладнее и есть свежая растительность. Половая зрелость у молодых особей наступает на 10-м году жизни у самок и на 7-м у самцов, и примерно до этого возраста продолжается интенсивный рост животного. Общая продолжительность жизни составляет около 150 лет.

Болотный жаброног (Artemiopsis mediterraneus)

Отряд: Жаброноги (Anostraca)

Семейство: Артемиевые (Artemiidae)

Место обитания: солёные болота Средиземноморской котловины.

В доисторические времена некоторые примитивные ракообразные заняли экологическую нишу, в которой никто не мог составить им реальную конкуренцию – временные и постоянные гипергалинные водоёмы. Благодаря отсутствию конкуренции и распространённости такого типа местообитаний они достаточно успешно пережили период глобального экологического кризиса на рубеже голоцена и неоцена. А высыхание Средиземного моря, сопровождавшееся вымиранием морской фауны, обеспечило их прекрасным местом обитания – обширными и крайне редко высыхающими полностью болотами с повышенной солёностью воды.

Болотный жаброног – это очень многочисленный вид листоногих ракообразных (Phyllopoda), один из основных обитателей гипергалинных водоёмов. Скопления этих ракообразных в воде при взгляде с высоты выглядят как облака. Благодаря высокой численности и быстрой смене поколений этот вид является ключевым звеном пищевых цепочек солёных болот.

Этот вид ракообразных сохраняет примитивный облик, характерный для его предков. Длина тела взрослого рачка – до 3 сантиметров, но обычно меньше. Тело насчитывает 50 сегментов, на первых 12-ти растут перистые плавательные ножки, служащие также для фильтрования пищевых частиц из воды. На 13-м сегменте у самок имеются длинные ножки, предназначенные для вынашивания очередной порции икры, а у самца эта пара ножек короткая и слегка загнутая на концах – они служат для удержания самки при спаривании. Голова хорошо заметная, крупная, с маленькими сложными глазами из 180-200 фасеток каждый. Между ними расположен простой непарный глазок. На голове также имеется пара лопастевидных антенн, служащих рулями при плавании, и три пары простых ротовых ножек. Брюшко не отграничено от груди, отличается лишь редуцированными ножками. На конце брюшка есть пара длинных нитевидных выростов.

Этот вид ракообразных размножается главным образом партеногенетически, самцы появляются исключительно редко (примерно 1 особь на 1 миллион самок) и лишь при резких изменениях среды обитания. Чаще всего самцы встречаются в мелководных болотах северной части Средиземноморской котловины, где зимой возможно кратковременное падение температуры. Самки вымётывают в воду до 500 мелких яичек небольшими порциями в течение последней недели жизни, после чего гибнут. Из яичек, если они не высохли в течение первой недели после кладки, выводятся личинки-науплиусы. Они быстро растут, питаясь микроскопическими водорослями и хемосинтезирующими бактериями, которых особенно много в сверхсолёных водоёмах. Спустя две недели после выклева рачок достигает половой зрелости и начинает откладывать яйца. Если водоём, в котором отложены яйца, пересыхает, яйцо останавливается в развитии на стадии, предшествующей выклеву. Зародыш впадает в диапаузу, которая может длиться до 10 лет, и продолжает развитие только тогда, когда яйцо попадёт в воду. Сухие яйца болотных жаброногов могут разноситься ветром на большие расстояния. Иногда небольшие популяции этих животных можно встретить во временных водоёмах в саваннах Африки, в Малой Азии и в Леванте. Но в водоёмах с пониженной солёностью болотный жаброног сталкивается с конкуренцией со стороны других беспозвоночных и быстро выедается рыбами, поэтому их расселение за пределы Средиземноморской котловины носит случайный характер и популяции не существуют больше 1 – 2 поколений.

Плавунец-черепашка (Dytiscemys argyroventris)

Отряд: Жесткокрылые (Coleoptera)

Семейство: Плавунцы (Dytiscidae)

Место обитания: солёные болота Средиземноморской котловины.

Насекомые, как правило, избегают солоноватых и морских вод, не говоря уже о гипергалинных водоёмах. Лишь в солоноватой воде Четвероморья поселилось несколько видов постоянноводных насекомых, никогда не выбирающихся на сушу. Но отдельные виды насекомых смогли освоить даже негостеприимные солёные воды болот и озёр Средиземноморской котловины. Один из видов этих мест – крупный жук-плавунец, который освоил столь непривычную среду обитания, найдя в этих местах богатый, практически постоянный источник пищи – жаброногих ракообразных – при полном отсутствии конкурентов.

Плавунец-черепашка достигает длины 7-9 см, самка крупнее самца. Тело насекомого овальной формы, уплощённое, с «мраморным» рисунком, несколько похожим на узор черепашьего панциря. В окраске насекомого сочетаются жёлтый и коричнево-чёрный цвета, но характерная жёлтая полоска, окаймляющая надкрылья, очень узкая и часто прерывистая. Вторая и третья пары ног уплощенные, окаймлённые по краю бахромой из жёстких волосков. Передние ноги приспособлены для схватывания и удержания добычи; у представителей обоих полов на них развиты присоски (у голоценовых плавунцов этот признак был выражен лишь у самцов). Это приспособление служит для удержания рачков с гладкими покровами.

Половой диморфизм у этого вида выражен очень сильно: у самцов хорошо развиты крылья и они способны летать, а самки, напротив, бескрылые. Кроме того, тело у самцов с верхней стороны менее выпуклое, чем у самок.

Для защиты от солёной воды у этого жука имеется особое приспособление: железы на боковых сторонах тела выделяют особую восковую смазку, по консистенции похожую на крем. Жук изредка вылезает из воды и размазывает по нижней стороне тела эти выделения, тщательно намазывая голову и брюшко. Смазка не смачивается водой, поэтому у плывущего жука вся нижняя поверхность тела кажется серебристой от слоя воздуха, удерживаемого смазкой. Это защищает жука от действия солёной воды; к тому же слой воздуха служит дополнительным запасом кислорода, позволяющим дольше оставаться под водой.

Свою добычу плавунец-черепашка поедает вне воды, или высунув из воды голову – эта особенность поведения помогает предотвратить попадание соли в организм. Личинка таких проблем не имеет, поскольку она просто высасывает добычу подобно личинкам голоценовых плавунцов.

Самка не откладывает яйца в стебли растений, как голоценовые виды этих насекомых – в солёных водоёмах не растут высшие растения. Она просто носит кладку из 50 – 60 яиц на спине под надкрыльями, что защищает яйца от обезвоживания. Специально для этого надкрылья у самки более выпуклые, чем у самца – это увеличивает объём выводковой камеры. Выводящиеся личинки покидают мать, получив от неё немного водоотталкивающей смазки. Развитие молоди длится до 3 недель Личинка длиной до 15 см, хищник, похожа на личинок голоценовых плавунцов, отличаясь от них лишь крупными размерами. Она прекрасно плавает, загребая воду ногами или изгибаясь по-рыбьи всем телом. Личинка питается рачками и личинками водных насекомых, высасывая их через канальцы в жвалах. Полностью развившаяся личинка ночью покидает водоём, выползает далеко на сушу и зарывается в почву на глубину около 10 см, где превращается в куколку. Метаморфоз длится 2 недели, взрослое насекомое живёт до 1 года, делая за жизнь 3 – 4 кладки.

Солончаковая кровососка (Halotabanida sanguisuga)

Отряд: Двукрылые (Diptera)

Семейство: Слепни (Tabanidae)

Место обитания: «оазисы» среди солончаков и гипергалинных болот.


Пищевыми ресурсами солёных болот являются немногочисленные растения, способные произрастать в столь экстремальных условиях, и животные, которые ими питаются. Но если на виды, стоящие у основания пищевой цепочки, находится много охотников, то иногда ради выживания выгоднее переместиться вверх по пищевой цепочке. Это сделали некоторые насекомые отряда двукрылых (Diptera), став кровососущими паразитами. Вообще, в этом отряде кровососущие формы представлены очень богато: комары, мошки, слепни и некоторые мухи – это распространённые по всему миру любители крови крупных животных. На средиземноморских болотах также появился такой вид – это солончаковая кровососка.

Данное насекомое – крупная муха, которая питается кровью фламинго и других крупных позвоночных, населяющих болота и «оазисы» среди соляной пустыни. Длина тела имаго – до 2,5 сантиметров. Облик этого насекомого типичен для слепней: тело компактное, брюшко сильно растяжимое, приспособленное для вмещения большого объёма высосанной крови. Но кровью питаются только самки этого вида – самец с помощью длинного хоботка сосёт сок из стеблей древовидной солянки. Также у этого вида резко выражен половой диморфизм в облике имаго. Тело самки окрашено в ярко-розовый цвет, что делает насекомое трудно различимым для фламинго – основного объекта нападения эти насекомых, и позволяет солончаковой кровососке эффективнее питаться. А самец окрашен в тускло-зелёный цвет и незаметен на фоне стволов солянок для мелких птиц, которые встречаются в «оазисах». Крылья самки прозрачные, а у самца на крыльях есть тёмные пятна. Глаза этого насекомого крупные, серые с радужным блеском; усики короткие. Ротовой аппарат представляет собой острый колющий хоботок, который в покое складывается вдоль тела на нижней стороне, а при питании распрямляется. За один приём самка может выпить кровь в количестве, равном приблизительно 60 % от своего веса.

Кровососанию предшествует брачный ритуал: только что выведшиеся из куколок самки летят на любые мелкие зелёные беспорядочно движущиеся предметы, отвечающие наследственно закреплённому в поведении образу самца. Самцы данного вида привлекают самок, совершая круговой полёт над крупным кустом солянки. Причём охотнее всего они совершают этот танец в группе, становясь более заметными издалека. Когда самка приближается к «хороводу», несколько самцов устраивают погоню за ней. Самый сильный среди них быстро спаривается с самкой прямо в воздухе, а затем возвращается в «хоровод». Оплодотворённые яйцеклетки в организме самки некоторое время развиваются, а затем впадают в паузу до того момента, как самка напьётся крови. После кровососания в организме самки происходит бурное развитие яиц. Готовая к кладке яиц самка находит спокойный водоём и откладывает в воду вблизи берега до 60 крупных яичек. Завершив кладку, она повторно спаривается с самцом и откладывает новую порцию яиц. В течение своей жизни самка откладывает яйца до 5 раз, но последняя порция яиц чаще всего остаётся отложенной не до конца – насекомое умирает прямо во время кладки.

Червеобразная личинка белого цвета обитает в воде и питается микроводорослями, которые соскребает с камней и дна ротовой «тёркой» – видоизменёнными челюстями. Она держит заднюю часть тела вытянутой к поверхности воды и время от времени высовывает её из воды, открывая дыхальца. Для защиты от соли тело личинки покрыто восковым налётом, выделяемым специальными железами. Благодаря быстро возобновляющемуся источнику пищи она быстро растёт – личиночное развитие этого насекомого длится около 3 недель. Готовая к метаморфозу личинка достигает длины около 5 см. Она покидает водоём и выползает на сушу ночью, прячась для метаморфоза под камнями и в полостях среди отложений солей. Личинок в это время особенно привлекает запах шкурок сородичей, который заставляет их преодолевать по несколько метров по берегу в поисках укрытия. Вышедшие из куколок имаго сразу же участвуют в брачном ритуале.

Ктырь-ястреб (Praedoniasilus asturinus)

Отряд: Двукрылые (Diptera)

Семейство: Ктыри (Asiliidae)

Место обитания: «оазисы» гипергалинных болот Средиземноморской котловины.


Виды семейства ктырей (Asilidae) встречаются в сухих и жарких местностях, поэтому вполне предсказуем тот факт, что юолота Средиземноморской котловины стали домом для некоторых видов этих мух. Ктырь-ястреб – крупная хищная муха (длина тела имаго до 5-6 см), питающаяся летающими насекомыми. Облик этого вида типичен для семейства: подвижная голова, мощная грудь с сильными летательными мышцами, длинное и тонкое брюшко, утолщённое на конце. Глаза крупные, шаровидной формы, сложены из множества очень мелких фасеток и находятся по краям сильно расширенной головы на особых возвышениях. Они дают мухе практически полный круговой обзор. У самцов глаза крупнее, чем у самок, и окрашены в зелёный цвет. У самок глаза имеют отчётливо заметный голубой отблеск.

Это хищное насекомое, и его ротовые органы образуют острый колющий хоботок. Передние ноги покрыты с внутренней стороны многочисленными острыми шипами, помогающими эффективнее удерживать пойманных насекомых. Жизнь в специфических условиях соляной пустыни наложила отпечаток на облик этого вида. Тело имаго покрыто серыми блестящими волосками, отражающими значительную часть солнечного излучения и тем самым предохраняющими насекомое от перегрева. Крылья прозрачные, лишь самые толстые жилки у корня крыла окрашены в чёрный цвет.

Это насекомое не гоняется за насекомыми в воздухе, подобно стрекозам, а ловит добычу резким броском из засады. Схваченных насекомых эта муха поедает прямо в воздухе, если они мелкие, или возвращается с ними в засаду. Ктырь-ястреб может охотиться, подстерегая добычу на теле крупных черепах или гребненосных фламинго.

Этот вид – живородящий. Начальные стадии развития личинок протекают в теле самки; они питаются выделениями стенок яйцевода. Примерно на 5-й день развития самка откладывает сформированных маленьких личинок во влажный ил по берегам болот. Одновременно в организме самки созревает до 10 личинок, которых она откладывает по одной в разных местах, чтобы ослабить конкуренцию между ними. В поисках пригодных для кладки мест самки могут пролетать сотни метров и часто дерутся в воздухе друг с другом, отгоняя конкурентов от удобных для развития личинок мест по берегам. Личинка этого вида роющая, тонкотелая, обитает в иле по берегам водоёмов и питается личинками других мух. Для личинок ктыря-ястреба характерен каннибализм. На заднем конце тела у личинки развита вытягивающаяся на длину тела дыхательная трубка, позволяющая ей охотиться на водных животных в более глубоких местах. Развитие личинки занимает около года, окукливание происходит на расстоянии от берегов водоёмов, в пустотах среди камней.

Гербарий

Солянка ягодоносная (Halosuccodendron baccatum)

Порядок: Гвоздичные (Caryophyllales)

Семейство: Маревые (Chenopodiaceae)

Место обитания: солончаки и берега солёных болот в «оазисах» Средиземноморской котловины.

У видов животных и растений, обитающих в экстремальных условиях, есть одно несомненное преимущество: практически полное отсутствие конкуренции. Поэтому экосистемы, возникающие в «оазисах» и на солончаках вокруг гипергалинных болот и озёр Средиземноморской котловины, обладают бедным видовым составом, но биомасса представителей каждого из видов, встречающихся там, очень велика. Солянка ягодоносная, обитающая в этих местах, в полной мере демонстрирует это явление. Это высокое кустовидное растение, иногда вырастающее в небольшое деревце до 3 метров высотой с хрупким, слабо одревесневающим и обильно ветвящимся стеблем. Это растение произрастает на солончаках, образуя густые заросли, тянущиеся на сотни метров.

Приспособившись к жизни в экстремальных условиях, этот вид растений отличается высокой жизнеспособностью, быстрым ростом и активным вегетативным размножением. Солянка ягодоносная активно образует подземные побеги и даёт большое количество корневых отпрысков на расстоянии до 3 местов от основного стебля. Сломанная ветка растения, упавшая на землю, долго сохраняет жизнеспособность и легко укореняется, особенно после редких весенних дождей. Корни этого растения достигают глубины 20-30 метров, но обычно доходят лишь до уровня грунтовых вод. Особые свойства клеточных стенок позволяют растению фильтровать солёную воду и расти, таким образом, в условиях засолённости почвы.

Листья солянки ягодоносной редуцированы до небольших чешуек в узлах стебля, которые быстро засыхают. Фотосинтез осуществляют толстые цилиндрические суккулентные молодые побеги. Они покрыты нежной кожицей с восковым налётом, а самые молодые побеги полупрозрачны и имеют очень водянистые ткани. Цветки ягодоносной солянки мелкие, невзрачные, с неприятным запахом. Они образуются в узлах побегов и опыляются мухами и мелкими жуками. Плоды – солоновато-сладкие ложные ягоды, фактически представляющие собой сочные нераскрывающиеся коробочки; семена с плотной кожурой, долго сохраняющие всхожесть. Цветение и плодоношение у растения происходят круглый год, но особенно обильно после сезона дождей. Семена распространяются единственным крупным травоядным в экосистеме «оазисов» Средиземноморской котловины – черепахой-антеем. При прохождении через пищеварительный тракт черепахи оболочка семян истончается, что облегчает их прорастание. Попадая в почву вместе с помётом животного, семена прорастают гораздо быстрее, чем самостоятельно, но их жизнестойкость снижается (у семян, сохранивших целостность оболочки, всхожесть сохраняется до 10 лет). Помёт черепахи служит питательной средой для проростков, и они развиваются намного лучше, особенно после весенних дождей.

Растение живёт до 50 лет, меняя свой облик в зависимости от условий роста от древовидного растения на равнине до стелющегося и укореняющегося полукустарника на горных склонах.

22. Царство горных духов

(Пещеры Балкан)

Тёплый и влажный климат неоцена значительно сдвинул границы растительных сообществ: зона экваториальных дождевых лесов расширилась, а все прочие природные зоны сдвинулись к полюсам. Поэтому южная Европа оказалась в климате, больше похожем на климат севера Индии эпохи голоцена. Поскольку теперь Красное море и Персидский залив закрылись из-за движения Аравийской плиты, а Средиземное море высохло и превратилось в болотистую солёную равнину, климат Балкан стал более сухим и жарким - с востока эта местность граничит со сплошным массивом суши. Лишь зимой с севера приходят дожди: Чёрное, Азовское и Каспийское моря вместе со вновь наполнившимся водой Аральским морем образовали единый солоноватоводный бассейн - Четвероморье. С него и приходят тучи, проливающиеся зимой живительными дождями над Балканами. Растительность Балкан представлена видами, устойчивыми к летней засухе и похожими на растительность голоценового Средиземноморья. Горные леса составляют дубы и сосны, ниже по склону растут пальмы и лавры. Деревья у подножий гор обильно увиты виноградом и плющом.

Изредка в горах встречаются пещеры. Это наследие прошедшего за 20 миллионов лет до этого времени ледникового периода. Когда горные ледники таяли, они промывали в горных породах обширные пещеры. Возле пещер складывается особый микроклимат: почва у входа покрыта моховым ковром, обильно разрастаются папоротники и мелкие влаголюбивые растения с нежными пёстрыми листьями. Часто из пещер вытекают небольшие речки, а иногда крупная река может «проваливаться» в пещеру и несколько километров блуждать под землёй.

Пещеры - это особый мир, условия здесь резко отличаются от тех, что на поверхности. Колебания температур здесь сглажены, влажность выше, но в воздухе несколько меньше кислорода и больше углекислого газа. И всё же нашлись существа, для которых пещера - родной дом. Но жизнь в пещере сложнее, чем на поверхности земли: здесь мало пищи. На поверхности много растительности, дающей пропитание даже самым специализированным и привередливым едокам. В пещере же ситуация гораздо проще: здесь или еда есть, или её нет. Выбирать тут практически не из чего. А пищевая цепочка пещеры всё же берёт начало на поверхности земли. Насекомые могут поедать лишайники, мхи и микроскопические водоросли у входа в пещеру, но крупному животному всё же приходится покидать каменные своды и искать пищу в лесу.

Ночью над горными лесами Балкан можно услышать хлопанье крыльев: над лесом кружится стая не очень больших птиц с короткими головами, похожими на совиные. Они отыскивают плодоносящие деревья и собирают свою долю урожая. Сочные плоды веерных пальм, приторно-сладкие плоды лавров, ягоды дикого винограда - всё это идёт в корм птицам. Если прислушаться к их голосам, можно безошибочно узнать, кто они. Птицы тихо воркуют - это голуби, пещерные голуби, которые вышли на кормёжку. Птицы расклёвывают сочные плоды, глотают вместе с семенами ягоды винограда и мирта, поедают молодые нежные листья деревьев. Они спешат - у них есть время лишь до рассвета. За ночь голуби облетают лес, выбирая деревья со спелыми плодами. В этом им помогает обоняние - у других птиц оно слабо развито, но голубям оно порой нужнее, чем зрение. С помощью обоняния голубь уверенно отличает поспевший плод от незрелого даже в темноте. Деревья разных видов плодоносят в разное время, поэтому у голубей всегда есть пища, хотя порой за ней приходится делать дальние вылазки, пролетая за ночь до 20 километров. Поедая плоды, пещерные голуби разносят семена деревьев и тем самым способствуют расселению лесов.

Но восток постепенно светлеет, и вот за восточными горами восходит солнце. Голуби уже изрядно насытились и набили зобы ягодами. Они собираются в стаи, делают прощальный круг над лесом, собирая припозднившихся птиц, и отправляются домой. Стаи разделяются: каждая стая пещерных голубей безошибочно находит свою пещеру, повинуясь чувству дома. Во время кормления в ночном лесу голуби разных пещер находят себе пару - так предотвращается губительное родственное спаривание, приводящее к вырождению потомства.

Хлопая крыльями, голуби возвращаются в пещеру. Они пролетают по широкому входу и взмывают под потолок. Там, под сводом пещеры, на каменных карнизах их ждут голодные птенцы. Прилетевших с кормления родителей буквально атакует пара голодных отпрысков. Выбрав себе по птенцу, родители приступают к кормлению: птенец широко разевает рот, а родитель отрыгивает в него запасённые во время кормления ягоды и кусочки плодов. Хлопая крыльями, покрытыми трубочками неразвернувшихся перьев, птенец жадно заглатывает принесённую пищу. Пока его единственная задача - есть, есть и есть. Он быстро набирает вес, но явно не спешит покрываться перьями: это происходит, когда птенец достигнет примерно 9/10 веса родителей. Получив свой завтрак (или обед, или ужин - неважно, под сводами пещеры всегда темно), птенцы успокаиваются и начинают переваривать пищу. И тогда на кормёжку выходят соседи голубей - крупные клещи-вампиры. Восьминогие кровососы обитают в трещинах сводов пещеры - поближе к источнику питания. Когда колония голубей успокаивается, клещи выходят из убежищ. По запаху они находят птенцов голубей и заползают на их тело. С помощью терморецепторов на передней паре ног клещ определяет место, где близко к коже подходит кровеносный сосуд, и прокалывает кожу пилообразными хелицерами. Затем животное погружает в ранку хоботок и начинает сосать кровь, раздуваясь в десятки раз. Птенцам это не доставляет беспокойства: в слюне клещей есть анестезирующее вещество. Но после атаки клеща ранка долго кровоточит: клещ выпускает в ранку антикоагулянты (вещества, препятствующие свёртыванию крови). Сосут кровь только самки, причём делают это единственный раз в жизни. После этого клещи спускаются по стенам пещеры, чтобы отложить яйца. И здесь они вступают в опасный для себя мир, населённый множеством существ. Не всем самкам удаётся отложить яйца - значительная часть их гибнет во время путешествия по пещере.

Поверхность стен и пола пещеры под гнёздами пещерных голубей покрыта подтёками помёта, а на полу лежит также множество перьев - это источники пищи для множества других обитателей пещеры. Голуби для них - единственные поставщики средств к существованию. В ход также идут непереваренные семена растений: они прорастают, но от недостатка света превращаются в странные «скелеты», напоминающие проростки клубня картофеля. Иногда крупный, но не умеющий летать птенец голубя срывается с карниза и разбивается об пол пещеры - для обитателей пещеры это настоящий пир.

Перья голубей, лежащие на полу пещеры, слегка шевелятся. Это не только от ветра, порывы которого иногда доходят и до этой части пещеры. Если приглядеться, можно увидеть, что по перьям ползают гусеницы - одни совсем крохотные, а другие весьма солидные, длиной до 3 сантиметров и больше. Они покрыты тонкой бледной кожицей, сквозь которую просвечивают внутренности. Гусеницы непрерывно едят: их челюсти постоянно движутся, отрывая и проглатывая кусочки... перьев. Это гусеницы крупной перьевой моли - бледной бабочки, которая встречается под сводами пещеры. Здесь нет летучих мышей, поэтому бабочка чувствует себя в полной безопасности. Она - настоящий великан в своём роде: размах крыльев взрослой самки - до 4 сантиметров, самцы немного мельче. Взрослые самки не питаются, поэтому они предпочитают далеко не улетать от родной пещеры. Самцы же наоборот - большие охотники до перемены мест. Перелетая от пещеры к пещере, они способствуют передаче удачных сочетаний генов. Поэтому в пещерах по всем Балканам обитает всего лишь один вид перьевых молей, хотя прочие виды насекомых могут заметно отличаться в разных пещерах. Перьевая моль питается тем, что не ест ни один вид пещерных насекомых - труднопереваримыми перьями птиц. Благодаря этому она вне конкуренции в этом замкнутом мире пещеры.

Торчащие из слоя земли на дне пещеры проростки растений - лакомая пища для другого насекомого. Совершенно не умея летать, это существо проворно ползает по дну пещеры, разыскивая бледные ростки. Это жук розовато-коричневого цвета. Его передние ноги плоские, а по их внешнему краю проходит ряд зубчиков. Вееровидные усы позволяют насекомому улавливать запахи и ориентироваться в темноте. Но даже будь в пещере светлее, он бы всё равно ничего не увидел - этот жук слеп. Плоские передние ноги и широкая лопатовидная голова выдают в нём навозника. Это навозник-троглодит,постоянно живущий в пещерах. Он кормит личинок помётом голубей, хотя сам предпочитает растительную пищу. Сильными челюстями жук подгрызает у основания высокий бело-розовый проросток, а затем начинает пожирать его, придерживая передними ногами. Когда второй жук примерно такого же размера подбегает к пирующему насекомому, обладатель еды принимает угрожающую стойку: вытянувшись на четырёх ногах, он шевелит усами, пытаясь определить размеры соперника. Он потирает передние ноги друг об друга, при этом зубцы трутся друг об друга, издавая треск. Соперник тоже издаёт треск, пытаясь запугать сородича. Слушая звуки друг друга, жуки оценивают силу соперника и расходятся. Прерванная трапеза возобновляется.

Навозники-троглодиты проводят в пещере всю жизнь. Их крылья редуцированы, и летать они не умеют. Жуки постоянно заняты заботами о продолжении рода: одни из них спариваются, другие уже ищут пищу для потомства - помёт пещерных голубей. Определив по запаху кучку птичьего помёта, жук подлезает под неё плоской головой и передними ногами нагребает помёт себе на вогнутую спереди переднегрудь. Переходя от одной кучки к другой, жук почти полностью скрывается под собранным помётом. Затем по собственному пахучему следу он возвращается к заранее вырытой в скудной пещерной почве норке. На пороге норки жук принюхивается, определяя, не захватил ли его владения сородич. Когда оказывается, что всё в порядке, насекомое ныряет в норку и в её глубине сбрасывает с себя принесённый помёт. Пользуясь головой, жук трамбует помёт к задней стенке норы, а затем вылезает наружу. Аккуратно заровняв вход, жук спешит за новой порцией помёта. Когда норка будет забита помётом почти полностью, наступает важный момент: с помощью длинного яйцеклада в толщу помёта откладываются яйца, а затем норка маскируется почвой и жук ищет место для следующей норы.

По сравнению с хлопотливой самкой навозника-троглодита перьевая моль может показаться беспечной и ветреной мамашей. Она лишь находит сброшенные голубями перья и откладывает на них яйца, после чего её материнские обязанности заканчиваются. Впрочем, не стоит винить её в беспечности: у взрослого насекомого нет времени на уход за потомством. Сделав три-четыре кладки, она погибнет, исчерпав внутренние запасы организма.

Личинки перьевой моли свободно копошатся в слое погрызенных голубиных перьев на дне пещеры. Единственное, что они могут сделать при нападении хищника - это ещё глубже зарыться в труху от перьев. Но это вряд ли остановит хищников.

Пара огоньков суетливо движется по полу пещеры, время от времени останавливаясь. Когда она подбегает поближе, оказывается, что эти огоньки - светящиеся пятна на груди жука-маяка, довольно опасного хищника пещер. Словно собака-ищейка, этот жук носится на длинных ногах по камням, выискивая по запаху добычу. И сейчас он учуял личинок перьевой моли. Погасив огоньки и тихо подкравшись, жук-маяк бросается на гусениц, занятых едой, и утаскивает одну из них. Вцепившись длинными челюстями в извивающуюся добычу, жук торопливо убегает вглубь пещеры. Перевалив через несколько камней, он оказывается в совсем ином мире: пол и стены пещеры усеивают десятки жёлтых огоньков, которые мигают и иногда гаснут. Это многочисленные личинки жуков-маяков приманивают и ловят добычу. Жук-маяк аккуратно обходит их стороной: личинка очень прожорлива, и ей ничего не стоит расправиться даже со взрослым жуком. В воздухе толкутся комары, прилетевшие из леса на дневной отдых. Но некоторым из них суждено остаться здесь навсегда, исчезнув в бездонном желудке личинки.

Однако даже эти беспощадные хищники могут сами пасть жертвой других обитателей пещеры. Из яиц, отложенных клещами-вампирами, вывелись шестиногие нимфы. Они бродят группами, стараясь держаться в зоне запаха сородичей. Группой легче добывать пищу - личинок жуков-маяков. Выбрав жертву где-нибудь на окраине колонии, нимфы клещей одновременно нападают на неё, ядовитыми укусами парализуя нервную цепочку личинки. Затем, стараясь не приближаться к сильным челюстям жертвы, они пожирают личинку жука-маяка. И ещё один фонарик во мраке пещеры гаснет навсегда.

Личинки навозника-троглодита съедают запасённый матерью помёт очень быстро. И им ничего не остаётся, кроме как искать новый помёт самостоятельно. Они выбираются из норы и расползаются. Время от времени личинки поднимают головы и крутят ими, определяя запах помёта в воздухе. Почуяв желанный аромат, личинка направляется к его источнику. Надо спешить - на одну лепёшку помёта находится немало охотников. Отъевшись до нужного размера, личинка зароется в почву и окуклится. Но до этого ей предстоит преодолеть немало опасностей этого тёмного мира. И одна такая опасность, переставляя тонкие ноги, уже надвигается.

Тощий, словно прутик, богомол-призрак обходит свои владения. Он почуял запах личинок навозника-троглодита, и теперь обоняние ведёт его по следу медлительной личинки. Догнав ползущую по камням жирную червеобразную личинку, богомол-призрак хватает её шипастыми передними ногами и стремительным укусом отрывает ей голову. Разодрав покровы добычи по брюшной стороне, богомол держит её в передних лапах, но не спешит есть. Загадка его поведения разрешается просто: по его телу на добычу сползаются миниатюрные копии взрослого существа. Это самка богомола. Она не бросает яйца на произвол судьбы, а трогательно заботится о своём потомстве. В этом полном опасностей мире такая стратегия оправдывает себя. Несколько дней назад у неё вывелись личинки, и теперь вся оставшаяся жизнь самки посвящена только им. Она ловит добычу, но не ест её, а скармливает малышам. В условиях небольшого выбора пищи это оптимальное решение. Самке осталось жить недолго - всего около недели, зато её потомство благополучно переживёт свою первую линьку и дальше легко сможет позаботиться о себе. Пока молодняк поедает личинку навозника, самка богомола стоит неподвижно, словно истукан. Только лёгкие движения головы выдают в ней напряжённое состояние - она готова сразиться с любым хищником её размера, чтобы защитить молодь.

Проходит несколько дней, совершенно неощутимых во мраке глубин пещеры. Самка богомола погибла, а её потомство расползлось по пещере навстречу своей судьбе. И один молодой богомол забрёл на территорию, где торчат на камнях личинки жука-маяка. По сравнению с ним эти существа - настоящие великаны. Свет, который они испускают, словно околдовал молодого богомола. Вокруг личинки вьётся мошкара, но личинка чует запах более существенной добычи - богомола, поэтому не обращает внимания на мошек. Зато богомол видит маленькие тени в ярком свете личинки, и это влечёт его ближе и ближе к ловушке. Ещё один роковой шаг - и всё кончено. Личинка жука-маяка гасит «фонарик» и резким броском хватает богомола. Сильный укус буквально разрубил его пополам. И теперь хищник сам стал добычей - придерживая его ногами, личинка жука откусывает куски его тела.

Временами на мир многоногих обитателей пещеры сваливается «манна небесная» - не умея летать, птенец пещерного голубя срывается с края карниза и разбивается. Не успевают закончиться последние судороги погибшего птенца, как вокруг него собираются многочисленные обитатели пещеры. Пары голубоватых огоньков мигают вокруг тушки, освещая её призрачным светом - это жуки-маяки, почуяв запах крови, сбегаются на пиршество. Они толкаются вокруг тушки, отдирают кусочки мяса и кожи, наскакивают друг на друга, мигая огоньками. Однако им стоит обращать внимание не только на соседей - скопление жуков-маяков привлекло богомола-призрака. Эту крупную самку не интересует тушка голубя, она пришла сюда охотиться. И её смертоносные передние ноги находят жертву - жука-маяка. Но она убегает, испугавшись ещё двух огоньков, приближающихся издалека. Вначале кажется, что это ещё один жук-маяк, но проходит некоторое время, и оказывается, что обладатель огоньков куда больше жука-маяка. Это удивительное животное - светящаяся пещерная лягушка. Большие глаза, тонкие ноги и полупрозрачная кожа делают животное каким-то неземным, словно пришельцем из другого мира. Но это земное животное, и её цель вполне земная - лягушка начинает одного за другим слизывать жуков-маяков. И прежде, чем они разбежались, четыре штуки оказались съеденными земноводным.

Лягушка-привидение широко расселилась по окрестным пещерам благодаря особенностям образа жизни. В глубине зала есть проход, резко сворачивающий в сторону и вниз. Он выводит к подземной реке, точнее сказать, к реке, которая с поверхности уходит в систему пещер через карстовый провал. Река несёт остатки растений и трупы наземных животных, давая пищу множеству странных обитателей пещерных озёр, соединённых рекой в единую систему.

Плывущие по реке ветки и листья оседают на дно. И их тут же находят полупрозрачные существа, словно отлитые из стекла - стеклянные креветки. Они совершенно слепые, у них исчезли даже глазные стебельки. Но длинные усы заменяют им глаза - в вечном мраке пещер обоняние и осязание оказываются эффективнее зрения. Найдя части растений или мёртвое животное, креветки отрывают себе столько, сколько могут, и спешат укрыться в щелях между камнями. В этих пещерных водоёмах есть и хищники - крупные, похожие на рыб, головастики лягушки-привидения. С помощью своих растяжимых ртов они легко могут расправиться даже с крупной креветкой, поэтому рачки стараются обедать в надёжном укрытии.

Время от времени тишину пещерной реки разрывают звуки - самцы лягушки-привидения, готовые к размножению, призывают к себе самок. Самец обычно усаживается на камне, торчащем недалеко от берега на мелководье, и начинает распевать брачные песни, напоминающие трель сверчка. При этом он не скупится на иллюминацию: его «фонарики» вспыхивают ослепительно-белым светом, а по бокам появляется ряд маленьких светящихся точек. Готовая к размножению самка отвечает самцу негромкими писклявыми звуками, и пара лягушек вместе ныряет в воду. Под водой они также продолжают светиться, подавая знак соседям, что территория занята. Самец захватывает самку передними лапами, и она в знак подчинения гасит «фонарики». Такое совместное плавание синхронизирует жизненные процессы партнёров, и стимулирует быстрое дозревание икры у самки. В нужный момент она сотрясается всем телом, выпуская порцию икры, которую тут же осеменяет самец. Так продолжается до пяти раз, пока все икринки не оказываются выметанными. Тогда самец отпускает самку и сам покидает водоём - ему надо откормиться, чтобы быть готовым к новому размножению.

Икра лягушек кажется беззащитной и лёгкой добычей для плотоядных головастиков. Однако они не обращают на неё никакого внимания. Всё объясняется просто: икра обладает неприятным для головастиков вкусом, что защищает её от их посягательств. Также защищены и ранние личинки лягушки, приклеивающиеся к камням и живущие за счёт остатков желтка икринки. Но перешедшие к свободному плаванию головастики могут рассчитывать только на самих себя.

Однако икра лягушек всё же находится в опасности: креветки, излюбленная добыча головастиков, очень часто находят кладки и поедают ещё не развившееся потомство лягушки-привидения, уравновешивая тем самым шансы на выживание.

Тушка мелкого зверька, которую река принесла в эту пещеру, оказывается очень привлекательной для креветок. Рачки шевелят длинными усами и подплывают к заманчиво пахнущей добыче. Вскоре вокруг тушки собирается больше десятка прозрачных креветок. К ним присоединяется маленький головастик лягушки-привидения. Он ещё не представляет угрозы для креветок, поэтому рачки продолжают свою трапезу, лишь иногда отплывая, когда головастик неосторожно отталкивает их, пощипывая ртом мясо с тушки.

Неожиданно словно стрела проносится мимо стайки креветок. Прозрачные рачки бросились врассыпную и стремительно зарылись в песок. И лишь головастику не повезло: его и схватил хищник. Перехватывая свою жертву с головы, он на какое-то время остановился в толще прозрачной воды. У него широкая голова, огромный растяжимый рот, полупрозрачное поджарое тело и сильный хвост, окаймлённый плавниковой складкой. Это тоже головастик той же самой лягушки-привидения, только более старшего возраста. Его «детство» подходит к концу, и вскоре он превратится в молодую лягушку-привидение.

Расправившись с добычей, крупный головастик лениво отплывает в укромную расщелину среди камней, а к плавающей на поверхности воды тушке зверька снова собираются слепые прозрачные креветки. Жизнь этих существ продолжается, несмотря на рыскающих во мраке хищников.

Высоко над этим миром, в главном зале пещеры, заметно оживились пещерные голуби. Они всё чаще перелетают с места на место, громко воркуют. Их голоса сливаются в единый гул, разносящийся по пещере. Солнце заходит, тени становятся всё длиннее, и наступает время кормиться. Постепенно птицы, летающие под сводами пещеры, объединяются в одну стаю и покидают пещеру. Они взлетают над вечерним лесом, и отблеск заходящего солнца окрашивает их перья в розоватый цвет. Голуби улетают на поиск плодов и вскоре их силуэты сливаются с тенями вечернего леса. А вслед за ними пещеру покидает несколько крупных белых бабочек с перистыми усами - это самцы перьевых молей полетели на поиск подруг в соседние пещеры. Они живут в мире тончайших запахов, среди которых рано или поздно найдут дорожку пахучих веществ, исходящую из соседней пещеры.

Живые существа обладают чудесным свойством приспосабливаться практически к любым условиям среды. И это свойство делает возможным существование жизни на планете от знойных тропиков до ледяных полюсов, от сухих пустынь до мрачных глубин океана, от высочайших горных вершин до глубочайших пещер. Жизнь отличает Землю от иных планет Солнечной системы, и её история неразрывно связана с историей Земли.

Бестиарий

Пещерный голубь (Cavernicolumba strigops)

Отряд: Голубеобразные (Columbiformes)

Семейство: Голубиные (Columbidae)

Место обитания: пещеры Балкан в области субтропических лесов.


Экосистемы, складывающиеся в пещерах, всецело зависят от поступления органических веществ снаружи. Поэтому важным компонентом экосистемы пещер являются живые организмы, приносящие органическое вещество стороннего происхождения в пещеру. В пещерах, которые образовались в горах Балкан, таким видом является местный вид птиц – пещерный голубь. Это небольшая птица, которая является потомком скалистого голубя (Columba livia), широко распространённого на Земле в эпоху человека.

Облик пещерного голубя указывает на высокую степень приспособленности этого вида к жизни в пещере. Длина тела взрослой птицы – до 25 см вместе с хвостом, размах крыльев до 40 см, вес около 250 граммов. Окраска тела неяркая, серо-коричневая с поперечными полосками на перьях, образующими неясный волнисто-полосатый рисунок на теле. На крыльях и хвосте полосы шире и выражены более отчётливо. Лапы покрыты красной голой кожей.

Голова пещерного голубя похожа на совиную из-за своеобразной формы роста перьев, образующих подобие лицевого диска, характерного для сов. Перья лицевого диска грязно-серые, их тёмные кончики образуют кайму по краю лицевого диска. Глаза пещерного голубя крупные, направленные вперёд: у птицы стереоскопическое зрение. В сетчатке глаза мелкие палочки значительно преобладают над колбочками, а глазное дно покрыто слоем клеток, содержащих гуанин, поэтому в темноте глаза птицы «светятся», как у кошки. Это связано с тем, что пещерный голубь – ночное животное, полагающееся на зрение при ориентации в пространстве. Глаза птицы отличаются крайне высокой чувствительностью: дневной свет просто ослепляет этого голубя, и птица не может летать днём. Зато в пещере птица довольствуется малой толикой света, проникающего снаружи, чтобы свободно ориентироваться в пространстве. Слух у этой птицы также хороший, и при полёте в глубине пещеры голубь слышит звуки, отражающиеся от стен пещеры, а вне пещеры легко распознаёт на слух полёт совы.

Подобно голоценовому южноамериканскому гуахаро (Steatornis caripensis), пещерный голубь является вегетарианцем. На ночь голуби вылетают в лес для кормления, а утром возвращаются в родные пещеры. Как правило, крупная популяция голубей вылетает на кормление несколькими стаями в разных направлениях, и состав этих стай не постоянен – в разные ночи одна и та же птица может вылетать на кормление в составе разных стай. Птица питается плодами растений – главным образом пальм и лавровых, заглатывая их целиком. Семена этих растений не перевариваются в желудке голубя и выбрасываются наружу с помётом, а крупные семена пальм птица просто отрыгивает. Роль пещерного голубя в жизни балканских пещер очень велика: птичий помёт, перья и отрыгнутые семена служат основой трофических цепочек пещерной экосистемы. Колония голубей – основной источник пищи для многочисленных обитателей пещер.

В колонии может насчитываться несколько тысяч птиц. Пещерный голубь гнездится колониями на недоступных для наземных хищников каменных карнизах крупных пещер, где из прутьев и перьев, набросанных в кучу, пара птиц сооружает примитивное гнездо, в котором выращивает двух-трёх птенцов. Насиживание длится 15 дней, птенцы сидят в гнезде около месяца, после чего вылетают и около недели докармливаются родителями. Гнездование повторяется дважды за сезон.

Молодая птица в возрасте 3 месяцев уже может участвовать в размножении. Продолжительность жизни – не более 10 лет.

Лягушка-привидение (Pellucirana spectrum)

Отряд: Бесхвостые (Anura)

Семейство: Настоящие лягушки (Ranidae)

Место обитания: пещеры в горах Балкан


Этот вид животных удивителен не только среди лягушек, но и вообще среди всех четвероногих позвоночных из-за одной особенности - эта лягушка умеет светиться. Явление биолюминесценции очень обычно для морских животных, но встречается очень редко у животных из других мест обитания. Среди наземных животных способностью к свечению обладают главным образом насекомые, а среди наземных позвоночных эта удивительная особенность – скорее исключение, чем правило. В голоцене была известна ящерица Proctoporus chrevei с острова Тринидад, которой приписывалась способность светиться. А вот неоценовая лягушка-привидение несомненно умеет светиться, причём очень ярко. За глазами у этого земноводного есть крупные железы, которые сильно разрослись и превратились в органы свечения – в них нашли приют светящиеся бактерии. Такие микроорганизмы очень обычны в природе – они часто встречаются на разлагающейся органике. Очевидно, на какой-то стадии эволюции они перешли к паразитизму на лягушках, одновременно позволив им занять новые места обитания – сумрачные пещеры, где способность к свечению оказалась выгодным для выживания признаком. Итогом этого направления эволюции стало появление нового вида – лягушки-привидения.

Внешностью лягушка-привидение похожа на обычных лягушек, но отличается от них более хрупким сложением и длинными ногами, на которых плавательная перепонка доходит лишь до середины пальцев. Тело взрослой лягушки длиной до 10 см, покровы полупрозрачные, через кожу брюшка хорошо видны внутренние органы. Железы за глазами превратились в места размножения светящихся бактерий, наполненные губчатой паренхимой и покрытые тонкой прозрачной кожицей. Изнутри полость светяхщихся органов выстлана плёнкой, содержащей клетки, богатые гуанином – это приспособление позволяет эффективно отражать свет наружу и при этом не освещать ткани тела. У самцов в коже по бокам тела также находятся небольшие светящиеся железы – это элемент брачного наряда животного. Кроме того, самец примерно на 40% легче самки и значительно стройнее её.

Лягушка-привидение кормится, отыскивая пещерных насекомых по запаху или приманивая их на свет. Иногда она может покидать пещеру на ночь, питаясь лесными насекомыми, однако из-за нежной кожи она не выносит яркого солнечного света и вынуждена скрываться в пещере после восхода солнца. Иногда такие лягушки, не успевая вернуться в пещеру, закапываются в мох или скрываются в норах грызунов.

Размножаются лягушки-привидения подобно всем лягушкам – они откладывают икру в воду пещерных водоёмов. Плодовитость этого вида невелика – всего лишь до 50 крупных икринок, покрытых желеобразной слизистой капсулой. Головастики развиваются в подземных водоёмах и отличаются возрастными изменениями в пищевых пристрастиях. Молодые особи питаются бактериями и простейшими, а также скребут трупы животных, попадающие в водоём: их рот видоизменён в скребущую присоску, снабжённую роговыми лезвиями, а они сами отличаются малоподвижностью. Более старшие и крупные головастики становятся хищниками: они поедают червей, личинок насекомых и собственных сородичей. Они крепко сложены, быстро плавают, имеют крупную растяжимую глотку и небольшие роговые зубы на челюстях. Продолжительность существования головастика очень велика: от 2 до 5 месяцев. Это связано со скудностью пищевых ресурсов водоёмов. При недостатке пищи развитие головастика резко затягивается, но он всё равно сохраняет способность к превращению в нормальную лягушку. В отдельных пещерах развитие головастика занимает до года.

Половая зрелость у этого вида наступает в возрасте около 1 года, при затягивании личиночной стадии отодвигается на более позднее время.

Стеклянная креветка (Crystallaephyra leptochela)

Отряд: Десятиногие (Decapoda)

Семейство: Атииды (Atyidae)

Место обитания: пещерные водоёмы Южной Европы.

В эпоху человека в пресных водах Южной Европы и Северной Африки обитали креветки рода Atyaephyra. Эти ракообразные очень легко приспосабливались к различным условиям, а небольшие уголки относительно ненарушенной природы стали своеобразными «заповедниками» для мелких представителей фауны и позволили части популяций этих ракообразных выжить в эпоху человека. В ходе горообразовательных процессов и выветривания в горах Южной Европы появилось значительное количество пещер, ставших домом для своеобразных эндемичных видов беспозвоночных. В пещерах Балкан обитает один из эндемичных потомков креветок рода Atyaephyra – миниатюрная стеклянная креветка.

Это ракообразное демонстрирует глубокую степень приспособленности к жизни в пещерах, отразившуюся на облике животного. Глаза у стеклянной креветки полностью исчезли, нет даже глазных стебельков. Зато антенны и придатки тела сильно удлинились; у рачка очень длинный тонкий рострум. Ходильные ноги также сильно удлинились: передняя пара ходильных ног по длине равна головогруди (без рострума) и брюшку животного. Как и у многих пещерных видов, тело стеклянной креветки утратило пигментацию и стало почти прозрачным, панцирь сильно истончён. Длина тела рачка – до 4 см вместе с рострумом, антенны – до 6 см. Пара плавательных ножек (уропод) на кончике брюшка, образующих «плавник», укорочена и покрыта утолщённым хитиновым покровом. Животное плавает главным образом при помощи движений ходильных ног, а тельсон и уроподы работают как лопата, за считанные секунды закапывая рачка в песок в случае опасности.

Стеклянная креветка всеядна, питается остатками растений и животных, приносимыми подземной рекой с поверхности или попадающих в пещерные водоёмы из колоний летучих мышей и пещерных птиц. Это ракообразное отыскивает пищу благодаря острому обонянию.

Стеклянная креветка раздельнополая. В связи с особенностями мест обитания у неё изменились некоторые особенности размножения. Плодовитость стеклянной креветки меньше, чем у предковой формы, но зато икра и молодь значительно крупнее. Кроме того, молодые креветки проходят планктонные стадии развития в яйце, питаясь желтком, и из яиц выклёвываются уже сформировавшиеся миниатюрные креветки. Самка вынашивает икру (до 100 штук) на брюшных ножках, вентилируя её движениями ножек; инкубация длится до 6 недель. В это время самка не питается, чтобы не подвергаться нападениям хищников, и прячется в узких щелях между камнями. Кладка повторяется до 4 раз в год. Из икры выводятся миниатюрные плавающие креветки длиной 3 миллиметра, питающиеся планктонными одноклеточными животными и частицами органики. Они предпочитают держаться в толще воды, поскольку взрослые креветки могут ловить и поедать собственный молодняк. Через 10 – 12 линек (в зависимости от обилия пищи) креветка становится взрослой. Продолжительность жизни этого вида достигает 4-5 лет в холодных водоёмах, но лишь около 2 лет в местах, где в пещеры попадает тёплая вода с поверхности.

Перьевая моль (Ornitinea mallophaga)

Отряд: Чешуекрылые (Lepidoptera)

Семейство: Моли (Tineidae)

Место обитания: Балканы, пещеры, занятые колониями птиц.

Обычно моли – мелкие бабочки, но иногда среди них появляются исключения. Одно из них – перьевая моль, очень крупный вид молей, населяющий пещеры Южной Европы. Размах крыльев у этого вида – до 4 см у самок и до 3 см у самцов. Окраска крыльев у особей обоих полов серо-белая с неясным продольным волнистым рисунком. В покое крылья складываются на спине крышеобразно. Тело покрыто обильным опушением, позволяющим «глушить» эхолокационные сигналы летучих мышей. Кроме размеров, самец и самка отличаются по строению усиков: у самок усики короткие, простые, нитевидные, а у самцов крупные и перистые. Взрослые бабочки-самцы перелетают из пещеры в пещеру через лес, ориентируясь в полёте на запах выделяемых самками феромонов с помощью органов обоняния, расположенных на усиках.

Колонии птиц, гнездящихся в пещерах, представляют собой источник корма, который не потребляет больше никто из обитателей пещер – личинки этого вида питаются перьями птиц и их высохшими трупами. Личинки живут на полу пещеры и имеют тонкое тело и сильные грызущие челюсти. Покрвы их тела сильно хитинизированы для защиты от пещерных хищников из числа насекомых и клещей. Также в случае опасности личинки закапываются глубоко в мусор и забиваются в трещины в камнях. Благодаря особому рациону они не имеют пищевых конкурентов, что позволяет им дорастать до крупного размера. Откормившись до длины 4-5 см, личинка покидает пол пещеры и делает кокон в щели между камнями на некоторой высоте над полом. Метаморфоз длится около 7 дней.

Молодые самки стараются летать как можно меньше: они садятся на стены пещеры и начинают выделять половые феромоны, привлекая самцов. Самцы же наоборот, летают активно и способны совершать перелёты через лес, проводя день в укрытиях. Проводя в полёте несколько ночей, они добираются до других пещер, где спариваются с местными самками, после чего быстро погибают. Оплодотворённые самки отыскивают опавшие перья птиц, на которые откладывают яйца, после чего также гибнут.

Богомол-призрак (Spealeomantis cavernispectrum)

Отряд: Богомолы (Mantodea)

Семейство: Настоящие богомолы (Mantidae)

Место обитания: пещеры Южной Европы.


Богомолы достаточно редко становятся обитателями пещер – наибольшее видовое разнообразие этих насекомых наблюдается в лесах. Но изредка среди неоценовых видов богомолов всё же встречаются виды, которые предпочитают подземный образ жизни в условиях стабильного, хотя и прохладного климата пещер. Богомол-призрак из пещер Южной Европы относится к таким исключениям в мире богомолов. Это пещерный хищник, охотящийся на различных насекомых. Несмотря на скудность пищевых ресурсов в пещерах, он достигает крупных размеров: длина тела имаго – до 10-12 см (самка крупнее). Но при этом тело и ноги насекомого очень тонкие, и этот богомол весит значительно меньше лесного сородича таких же размеров. Он примечателен необычной формой тела: брюшко плоское, но очень широкое, листовидной формы; края сегментов вытянуты в короткие острые зубцы. Голова подвижно сочленяется с грудью, треугольная, с очень крупными выпуклыми глазами, способными улавливать очень незначительные изменения освещённости. Мелкие фасетки глаз обеспечивают очень острое зрение. Хватательные передние конечности сильные, с многочисленными шипами; ходильные ноги очень тонкие, с листовидными расширениями на голенях. Крылья редуцированы, от них остаются только небольшие треугольные выросты на задней части сегментов груди.

Если богомолы из традиционных мест обитания демонстрируют яркость красок или, напротив, совершенство маскировки, то их пещерный родственник выглядит на их фоне бледно в буквальном смысле. Окраска тела этого насекомого на всех стадиях развития розовато- или желтовато-серая, и лишь нижняя часть брюшка более светлая.

Богомол-призрак является хищником и нападает практически на всех беспозвоночных, обитающих по соседству, кроме крупных жуков с твёрдыми покровами. Также он может поедать молодь пещерных саламандр и лягушек.

Этот вид размножается один раз в жизни. Особенности брачного поведения у него общие для всех видов отряда: самка поедает самца во время спаривания. После спаривания она откладывает около 30 яиц в слизистом коконе, подсыхающем сверху в прочную корочку, и носит кладку на себе, приклеенную в месте соединения груди с брюшком. Инкубация длится около 2 недель. Для этого вида характерна забота о потомстве: вылупившиеся из яц личинки остаются на её теле и пересаживаются на голову и грудь. Они очень тонкие и нежные, но покровы тела быстро затвердевают. Первое время самка кормит личинок собственной добычей – до их первой линьки. Во время вынашивания яиц и молоди самка ничего не ест, отдавая пойманную добычу личинкам, а после того, как личинки покинут её, погибает. Полинявшие личинки покидают мать и начинают самостоятельную жизнь. Они часто носят на теле несъедобные предметы – кусочки перьев, фрагменты панцирей насекомых или другой мусор. Личинки поднимаются на потолок и карнизы пещеры, пересаживаются на тела птиц и летучих мышей, живущих там, и с ними расселяются по другим пещерам.

Продолжительность жизни богомола-призрака – до 16-17 месяцев, из которых три четверти приходится на личиночные стадии.

Навозник-троглодит (Troglocopris columbinus)

Отряд: Жесткокрылые, или Жуки (Coleoptera)

Семейство: Пластинчатоусые (Scarabeidae)

Место обитания: пещеры Балкан.


Пещеры – место обитания многочисленных колоний птиц и летучих мышей. Эти животные каждую ночь вылетают на поиск корма и приносят с собой огромное количество органического материала, который является начальным звеном коротких пищевых цепочек пещерных экосистем. Важный пищевой ресурс для пещерных беспозвоночных – помёт летучих мышей и птиц. Привлечённые количеством и доступностью этого источника пищи, в пещерах поселились жуки-навозники, демонстрирующие эндемизм и узкую пищевую специализацию.

Европейский навозник-троглодит поедает исключительно помёт птиц. Это слепое насекомое крепкого телосложения с явственно выраженным половым диморфизмом: длина тела самки – до 3 см, самца – до 1,5 см. Тело насекомого розовато-коричневого, «рогового» цвета. У имаго этого вида редуцированы крылья, а надкрылья прочно сцеплены друг с другом при помощи растущих по внутреннему краю крючковатых щетинок и бугорков. Они образуют сплошной панцирь, защищающий жука от врагов – пауков и хищных насекомых. Голова навозника-троглодита широкая и лопатовидная – её передний край разросся в стороны и покрыт небольшими зубцами.

Ноги сильные, средняя и задняя пары используются для ходьбы, передняя пара широкая, служит для соскребания помёта птиц с камней. Помёт, соскребаемый передними ногами и головой, собирается в углублении на переднегруди. Так насекомое переносит его в гнездо, нагружая иногда на себя столько же, сколько весит само. Самка после спаривания роет норки для личинок в почве пещер и набивает их помётом птиц. В кладке около полутора десятков яиц, за всю жизнь самка делает до 5-7 кладок.

Биология личинок навозника-троглодита очень своеобразна: выводящиеся личинки съедают запасённый матерью помёт и выходят на самостоятельный поиск пищи. К моменту выхода из гнезда они успевают по два раза перелинять и вырасти в пять раз по сравнению с первоначальным весом. Ноги «бродячих» личинок развиты хорошо, позволяя личинке уверенно ползать, помогая себе движениями брюшка. Во время поиска пищи они ориентируются по запаху: у личинок и взрослых насекомых развито обоняние. Однако, личинка навозника-троглодита способна нападать на собственных более слабых сородичей и съедать их, если у них не будет возможности уползти. У личинок-самцов на одну линьку меньше, чем у самок. Срок развития личинок составляет примерно полтора года, продолжительность жизни имаго – около двух месяцев у самки и до 5 недель у самца.

Жук-маяк (Cicindellodromus luciferus)

Отряд: Жесткокрылые, или Жуки (Coleoptera)

Семейство: Жуки-скакуны (Cicindellidae)

Место обитания: пещеры Южной Европы по южным склонам Альп, Апеннины, Балканы.


В пещерах, где складывается экосистема, включающая разнообразных беспозвоночных, всегда присутствуют хищники. Во многих случаях это многоножки, наземные крабы, пауки или хищные насекомые. В пещерах Балкан одним из самых заметных и своеобразных видов хищных насекомых является жук-маяк, обладающий способностью к биолюминесценции.

У этого вида хищничает как личинка, так и взрослое насекомое. Взрослый жук-маяк лишь немного отличается от жуков-скакунов, обитающих на поверхности земли. Челюсти взрослого насекомого очень длинные – в длину они как голова и грудь, вместе взятые. Усы также длинные: их размер равен общей длине тела жука; в отличие от многих пещерных насекомых, глаза у этого вида хорошо развитые, очень чувствительные, состоящие из множества фасеток. Ноги очень длинные, на концах лапок сильные когти. По бокам груди взрослого жука расположены два крупных светящихся органа, испускающих голубоватый свет. Брюшко очень короткое, почти шаровидное. Крылья недоразвиты, надкрылья короткие, не прикрывают последнего сегмента брюшка. Тело окрашено в чёрный цвет, и лишь ноги покрыты серыми волосками.

Имаго жука-маяка – это существо, вполне способное покидать пещеру и переселяться в другие места обитания. Поэтому ареал этого вида очень широкий, и на всём его протяжении нет явно выраженных эндемичных форм.

Личинка ведёт сидячий образ жизни, но, подобно имаго, является активным хищником. Она просто приманивает добычу, сидя на твёрдом субстрате. Передний конец её тела свободный; благодаря эластичности покровов тело может сгибаться, поворачиваться и вытягиваться, когда личинка ловит добычу. Задним концом тела личинка прикрепляется к камням с помощью особой клеевой железы; если есть необходимость, она может отклеиваться и переселяться на новое место. В покое тело личинки вытянуто вертикально, а хорошо развитые конечности расставлены в стороны. На грудном отделе тела личинки имеется выворачивающийся наружу орган свечения – небольшой мешочек, наполненный светящейся жидкостью. В покое он скрыт под задним краем первого грудного сегмента. Когда личинка голодна, она выворачивает его и «зажигает». Ожидая добычу, она вытягивается вверх и напоминает миниатюрный маяк. Яркий жёлтый свет привлекает мошек, комаров и бабочек перьевой моли, которыми питается личинка. Личинка хватает добычу ногами и челюстями. На лапках всех ног имеются шипы, помогающие удерживать добычу.

Метаморфоз наступает в возрасте примерно 1 года. Продолжительность жизни имаго – до 4 месяцев.

Клещ-вампир (Columbacaris nosferatu)

Отряд: Иксодовые клещи (Ixodida)

Семейство: Аргасовые клещи (Argasidae)

Место обитания: пещеры Южной Европы, гнёзда птиц.


Клещи являются характерным компонентом пещерной фауны. Среди них есть как сапротрофные формы, так и хищники и паразиты. Колонии теплокровных позвоночных, населяющих пещеры, поддерживают существование раличных паразитических клещей, питающихся их кровью. Везде в пещерах Южной Европы, где существуют колонии пещерных голубей, водится их паразит – клещ-вампир.

Этот вид членистоногих питается исключительно кровью голубей и является достаточно крупным представителем своей группы: длина тела взрослой особи (самки) в голодном состоянии до 4 мм, насосавшийся крови экземпляр увеличивается до 15 мм, приобретая почти шаровидную форму. Панцирь уплощенный, округлой формы, гладкий – благодаря своей форме клещ легко ползает среди перьев птицы. Окраска панциря чёрная с крапчатым белым узором на передней части тела. На передних ногах и головогруди имеются терморцепторы, с помощью которых клещ находит свою добычу – пещерных голубей и их птенцов. Чаще всего объектом нападения становятся птенцы, но клещ также пьёт кровь взрослых птиц, отдыхающих в гнезде в дневное время. Если клещ остался на теле птицы в вечернее время, он прицепляется к коже ещё крепче и не падает во время кормления птицы в ночном лесу. Также эти клещи раселяются на птицах в другие пещеры.

После кровососания самка откладывает до 200 яиц в трещины камней. Выводящиеся шестиногие нимфы не имеют терморецепторов, поскольку нападают на насекомых. Зато у них хорошо развито обоняние: они находят добычу по пахучим следам. Часто на атакованном насекомом собирается сразу несколько десятков нимф клеща-вампира, которые быстро убивают его и высасывают досуха.

Самцы клеща после последней линьки не питаются, их ротовые органы недоразвиты. Они живут до нескольких месяцев за счёт накопленных на личиночной стадии питательных веществ. За это время они стараются найти как можно больше самок и оплодотворить их. В течение жизни самка откладывает яйца до 8-9 раз с перерывами в несколько недель. Продолжительность жизни взрослой самки – до 2 лет, но в случае бескормицы животное может впадать в заторможенное малоактивное состояние, продолжающееся до 3 лет без вреда для животного. Голодные самки способны нападать на летучих мышей и других животных, на которых они обычно не питаются.

23. Крылатые убийцы

(Сельва Южной Америки)


Глобальный экологический кризис на границе голоцена и неоцена сказался практически на всех экосистемах планеты. Некоторые из них исчезли совершенно, другие, наоборот, расширились. Поэтому, когда период кризиса закончился и климат планеты вновь стал более мягким, некоторые экосистемы начали складываться буквально «с нуля». Особенно не повезло коралловым рифам - практически все кораллы-рифостроители вымерли, унеся с собой в небытие богатое население и сложную структуру рифов.

В гораздо лучшем положении оказались тропические дождевые леса - некоторые виды, которые раньше формировали эту экосистему, сохранились в маленьких изолированных «островках». Когда условия, приемлемые для жизни, стали восстанавливаться, эти реликтовые обитатели лесов прошлого смешались с новыми видами и образовали густые и протяжённые леса по всему тропическому поясу Земли. И эти леса полны разных видов животных - насекомые, пауки, позвоночные, моллюски и прочие наземные животные стремились занять все этажи вновь обретённого тропического рая. В результате эволюции они приобретали самые разные формы, вооружались и вырабатывали новые способы выживания. Влажные дождевые леса Амазонии стали домом для одного из самых страшных обитателей тропиков планеты.

Сплошной покров дождевых лесов Южной Америки тянется на тысячи километров. Деревья стоят друг к другу очень близко, переплетаясь ветвями и соединяясь лианами. По этому зелёному балдахину животное небольших размеров может пробежать многие километры, не касаясь земли. Над зелёным морем крон кое-где поднимаются отдельные деревья-исполины высотой около 50 – 60 метров. Их вершины принимают на себя как благодатное тепло солнца, так и ярость ураганов, ломающих ветви и срывающих часть листвы. В развилке одного дерева видно нечто огромное, округлое, совершенно очевидно не являющееся частью самого дерева. Это гнездо – настоящее пиратское гнездо, построенное самыми ужасными существами новой амазонской сельвы. Если рискнуть и приблизиться к этому сооружению поближе, можно увидеть его строителей и хозяев – громадных ос размером с голоценового шершня (Vespa crabro). Но эти существа сменили стандартную жёлто-чёрную окраску ос на более зловещую, напоминающую расцветку паука «чёрная вдова». Тело этих ос чёрного цвета, а кончик брюшка и верх груди покрыты волосками красного цвета. Неподвижно сидящая оса похожа на тлеющий уголёк. Но эти насекомые редко сидят на месте - вся их недолгая жизнь проходит в кипучей деятельности. Им не до праздности, которую могли позволить себе, например, львы эпохи голоцена. Гнездо требует постоянной заботы: кормить личинок и сородичей, строить и чинить гнездо, охранять его от врагов - занятие всегда найдётся. Гигантское гнездо похоже на бочку, «вросшую» наполовину в дерево. Оно построено из глины и грязи, упрочнённой вплетёнными в неё растительными волокнами. Внизу располагается вход, а по краю нижней стороны гнезда уже видна кромка свежей глины, из которой торчит трава - идёт строительство нового этажа. В отличие от построек давно исчезнувшего с лица Земли человека, осиное гнездо надстраивается не вверх, а вниз. Множество ос с широкими челюстями и мощным телом толчётся по нижнему краю гнезда - они подтаскивают комочки глины и травинки на очередной участок работ. Когда они возведут очередной свод, нижняя поверхность предыдущего этажа станет основой для нового яруса сот.

Это огромное гнездо принадлежит колонии, находящейся в самом расцвете сил - 3 года успешного существования и около 5 тысяч членов колонии. Но начиналось это гнездо с крошечной постройки, возведённой одной-единственной осой на месте, где буря выворотила крупный сук у мощного дерева.

Три года назад над лесом кипела обычная жизнь многочисленных крылатых существ: кружились мухи, иногда порхали стремительные яркие бабочки или с басовитым гудением пролетал куда-то массивный жук. Птицы собирали свою дань среди стай насекомых, а иногда с порывом ветра на серебристой ниточке пролетал крошечный паучок, покинувший территорию матери. Но в один из дней в этой симфонии жизни появилась новая нота - басовитая и низкая. Распугивая множество насекомых и заставляя птиц далеко облетать это место, над деревьями поднялась стая ос-корсаров - крупных, чёрных, с красными пятнами на груди и брюшке. Их было так много, что издали стаю этих насекомых можно было принять за клубящийся над лесом дым. У ос происходил один из важнейших ритуаловв жизни - брачный полёт. Готовые к спариванию молодые самки из разных гнёзд, некоронованные королевы будущих колоний, рассылали пахучие приглашения многочисленным трутням, которые бросались то за одной, то за другой самкой. Пары находили друг друга в воздухе по одним лишь им ведомым признакам и критериям, и в воздухе происходило спаривание. После спаривания молодая самка стремительно покидала место брачного лёта и принималась искать место для основания будущей колонии. И одной из таких самок весьма приглянулось местечко в кроне высокого дерева, где ещё за несколько дней до этого рос крупный сук. Ветром его выломало вместе с изрядным куском древесины из ствола, в результате чего в древесине образовалась большая ниша. И в верхнюю часть этой ниши молодая самка осы-корсара принялась таскать глину, укрепляя её волокнами коры. Улетая за строительным материалом на обрывистый берег реки, самка тщательно помечала место будущего гнезда пахучими выделениями. Для сородичей это означало: «Это моя территория, и никто не поселится здесь без боя со мной!»

Из каждого полёта самка приносила немного глины или несколько сухих травинок, которыми укрепляла гнездо. Вскоре её постройка приобрела вид слегка сплюснутой полусферы. И тогда самка начала возводить из пережёванных древесных волокон соты. Время строительства сменилось временем охоты, когда из отложенных в соты яичек вывелись личинки. Молодая матка-царица приносила с охоты какое-нибудь насекомое или кусочек мяса мёртвого животного, разжёвывала его и кормила личинок. А когда первые личинки подросли, царица пристроила к гнезду ещё один круговой ряд сот и снова отложила яйца. Между тем первое поколение личинок подрастало, а когда новые личинки вывелись из яиц, первой их пищей были питательные выделения слюнных желез их старших собратьев. У этого вида роль нянек выполняют личинки старшего возраста. Они способны поедать грубую «взрослую» пищу и превращать её в легкоусвояемое «детское питание». Так они освобождают матку от излишних хлопот по хозяйству. И однажды, когда вывелись первые осы-фуражиры, матка совершила свой последний полёт и превратилась в добровольную затворницу.

Осы-фуражиры добывали достаточно корма, чтобы прокормить всё растущее население гнезда. Также они таскали глину и растения, укрепляя и наращивая стенки. Вскоре построенная маткой основа гнезда стала её «покоями». Осы-фуражиры подхватывали отложенные маткой яйца и размещали их в ячейках сот, кормили матку и чистили её. А матка постепенно превращалась в настоящую фабрику по производству яиц, откладывающую их с регулярностью живой машины.

Некоторые из личинок, получавшие меньше корма, превращались в ос иного облика: в них не было дородности и неторопливости фуражиров - это были осы-охотники. Они несколько мельче, злее, и их жало развито гораздо сильнее. Нервные и возбудимые, они могут нападать на любых животных, оказавшихся в их поле зрения. Также они предпочитают активно добывать корм, убивая выбранную жертву, нежели искать уже готовую пищу - мертвечину. Равновесие между охотниками и фуражирами поддерживается условиями среды: если корма много, все личинки сыты и растут крупными фуражирами. При недостатке корма значительная часть личинок превращается в охотников, и колония ос начинает представлять явную опасность для всего живого в пределах досягаемости. Причём охотники могут забивать даже довольно крупных позвоночных животных, идущих на прокорм колонии.

Благодаря слаженности работы всех членов колонии гнездо дожило до трёхлетнего возраста. Матка ещё полна жизни - она исправно откладывает яйца. Крупные зрелые личинки получают корма, принесённые фуражирами и охотниками, и распределяют их по колонии. В колонии постоянно есть много молодых насекомых, готовых к работе. И они готовятся к полёту за пищей. Для некоторых из них это будет первый вылет из гнезда, а для кого-то - повседневная рутина.

Небольшая группа ос - около двух десятков - собирается около входа в гнездо. Они висят внизу гнезда, держась двумя парами ног, и громко жужжат. На их звуки собирается ещё около полусотни ос, и вскоре группа отправляется в полёт. Колонии нужна пища, и группа ищет её, анализируя запахи, витающие в воздухе. Среди десятков запахов они находят один, гораздо более приятный, нежели аромат орхидей или деревьев - запах сравнительно «свежей» дохлой рыбины. И вся группа устремляется к источнику этого запаха.

На песчаной отмели лежит мёртвая рыба. Видимо, черепаха нанесла ей сильнейший укус, надеясь пообедать, но рыба всё же ускользнула от неё. И теперь она валяется на песке, начав слегка разлагаться. На ней уже сидят мухи, которые бросаются врассыпную, когда стая чёрно-красных ос опускается на рыбу. Крепкие челюсти ос-фуражиров рвут плоть рыбы, которая исчезает в их объёмистых желудках и зобах. Во время дороги домой лишь немного пищи переварится, но основная часть пойдёт на прокорм подрастающего поколения.

«Аромат» разлагающейся рыбы привлекает не только ос: по берегу неуклюжей трусцой семенит ложновыдра - рыбоядный водяной грызун. Но стоило ей приблизиться к осам, разделывающим добычу, как в воздух поднимается несколько ос-охотниц. Басовито жужжа, они выписывают круги над головой ложновыдры. Зверь недовольно фыркает, и стремительным прыжком скрывается в воде. Он всплывает довольно далеко от стаи ос, оглядывается, а затем снова ныряет.

Когда осы разделываются со всей добычей, от неё остаётся лишь аккуратно обглоданный скелет. Лишь та часть, что погружена в воду, достанется другим хищникам. Тяжело гудя, осы поднимаются в воздух. Их зобы и желудки набиты до отказа, а ногами многие осы прижимают к себе кусочек мяса. Вся добыча уйдёт на прокорм молоди и царицы гнезда. В полёте осы подают друг другу химические сигналы с помощью пахучих желез, поддерживая единство группы. Осы из одного гнезда имеют похожий запах - так они могут отличать своих от чужих.

Группа ос легко защитит себя от хищников, которых в этом лесу великое множество. Вот на ветке сидит рябая птица с полосатыми крыльями и хвостом - эполетовая кукушка. Это самец - его легко опознать по красным пятнам на плечах. Эполетовая кукушка - удачливый охотник на насекомых. Но даже она не рискует приближаться к рою ос. Она разыскивает корм среди ветвей деревьев. Прыгая в сплетении лиан, птица натыкается на странное насекомое. Оно похоже на осу, чёрное, с красными пятнами. Когда птица тревожит насекомое, оно привстаёт на всех ногах и начинает быстро взмахивать крыльями. Похоже, угроза сработала: самец кукушки отскакивает и перепархивает на соседнюю лиану. Однако это насекомое никогда не сможет дополнить свою угрозу низким жужжанием - это не оса, а бабочка чёрная осовидка. Впрочем, даже зная это, эполетовая кукушка не станет есть её: осовидка ядовита.

Другие насекомые амазонских дождевых лесов выработали особые способы защиты от многочисленных врагов. Самый простой способ - стать невидимым. Глядя на одну из веток дерева, невозможно отыскать на ней животное, пока оно не начнёт двигаться. Но вот один листочек весьма целеустремлённо поднимается на ногах и начинает шагать по ветке, шевеля усами. Это особый вид кобылок - вонючая листовидка. В своей защите от врагов она прежде всего полагается на форму тела, искусно имитирующего лист. Однако у эполетовой кукушки, опустившейся на ветку, острое зрение. И листовидка явно нервничает, когда кукушка слишком долго находится на ветке. Насекомое переходит ко второму способу обороны: на секунду она с лёгким бумажным треском раскрывает и складывает крылья. Подождав несколько секунд, листовидка повторяет движение. На задних крыльях листовидки есть пара глазчатых пятен. Когда крылья раскрываются, создаётся полное впечатление того, что в листве прячется кто-то очень большой. И осторожная кукушка моментально покидает ветку, облюбованную листовидкой.

Обман с помощью окраски - это способ, пригодный для обороны от позвоночных, разыскивающих добычу с помощью зрения. Но в лесу есть ещё и промышляющие охотой осы-убийцы. От них не спасает самая изощрённая и тонкая расцветка, их не испугает демонстрация ложных глаз. Самый лучший вариант - когда оса пролетает мимо и не замечает присутствия листовидки, или просто занята поиском или переноской более весомой добычи. Но встреча с осой-охотницей, летящей налегке, не сулит ничего хорошего. И поэтому, когда оса-охотница садится на ветку, где мирно кормится листовидка, последней ничего не остаётся, кроме как пустить в ход «секретное оружие». Оса, словно охотничья собака, обнюхивает ветки, силясь отыскать спрятавшихся насекомых. Неизвестно, понимает ли она, что где-то рядом прячется крупная кобылка. Но кобылка прекрасно видит осу, и готовится к обороне. Когда оса-корсар натыкается на листовидку, до последней секунды сохранявшую неподвижность, та преображается: раскрыв крылья и задрав кверху брюшко, листовидка выделяет едко пахнущее вещество. Оса оказывается буквально оглушённой этим тошнотворным запахом, поэтому она старается как можно скорее покинуть эту ветку. Громко жужжа, хищница взмывает в воздух. Видно, что она ещё не совсем оправилась от химической атаки: полёт осы весьма неровный. А листовидка спокойно продолжает глодать листочек.

Несколько листовидок никогда не встречаются рядом: это насекомое территориально. Самцы листовидки захватывают участок на крупной ветке дерева, обязательно с подушками мха. В мох самки этого вида откладывают яйца, а самец охраняет это место от «безземельных» особей. Когда один такой «бродяга» приближается к участку самца, тот выбегает навстречу пришельцу. Оба насекомых сходятся голова к голове, растопырив усики в стороны и касаясь ими друг друга. У кого усы длиннее, тот обычно и побеждает. Но если соперники не хотят уступать, следует вторая часть поединка: слегка приоткрыв крылья, оба насекомых начинают угрожающе стрекотать. При этом голени их ног трутся об жилку на крыле, издавая отрывистые сигналы. Но пришелец оказывается настойчивым: он не отступает. И тогда противники сходятся, распахнув яркие крылья. Крылья блестят и трепещут в лучах солнечного света, оба насекомых кружатся на ветке, словно в странном туре вальса. Никто не хочет отступить. Остаётся лишь одно средство, чтобы отогнать наглого чужака: самец-хозяин территории нападает на него и наносит укус мощными челюстями в его ногу. Противник моментально складывает крылья и удирает под аккомпанемент угрожающего стрекотания законного хозяина ветки.

Разные виды могут применять для защиты совершенно различные приёмы. Если вонючая листовидка сравнительно беззащитна и в основном полагается на свою искусную маскировку, то её дальний родственник уксусный кузнечик защищается совершенно иначе. Ярко окрашенный в красный и чёрный цвета, он совершенно не прячется от возможных хищников - ему есть, чем их встретить. Поэтому, когда возле него появляется оса-корсар, насекомое сохраняет внешнее спокойствие. Оса облетает кузнечика, стараясь выбрать наиболее удобную для нападения позицию. Но кузнечик лишь слегка поворачивает голову, следя за крупной чёрной осой. И когда крылатая хищница нападает, кузнечик резко поворачивается к ней, приподнимает голову и брызгает изо рта струёй жидкости с едким запахом уксуса. На воздухе жидкость слегка застывает, и в осу попадает уже не жидкость, а липкая слизистая масса, склеивающая ей крылья. Оса падает на лист, приклеиваясь к нему. Она отчаянно пытается освободиться: судорожно чистит ногами крылья и пытается убрать с брюшка вязкие пряди едкого клея. И в этот момент появляется кузнечик. Оса-корсар для него уже не опасность, а почти готовый обед. Но её так просто не возьмёшь: она жива и вовсю демонстрирует длинное прочное жало, задирая брюшко. Один укол - и кузнечику уже никогда не потребуется пища. Поэтому он осторожно приближается и примеривается, чтобы сделать решающий бросок. Есть лишь один способ нейтрализовать осу - обездвижить её жало. Сильным прыжком кузнечик падает на осу сверху, прижимает её к листу, приклеивая ещё прочнее, и одним укусом сильных челюстей пробивает её панцирь между сегментами брюшка. Челюсти кузнечика достигают брюшной нервной цепочки осы и перекусывают её, словно ножницами. После этого ещё одним укусом кузнечик разгрызает голову осы и начинает пиршество.

Заставить хищника соблюдать дистанцию - отличный способ остаться в живых без лишних хлопот для себя. И это хорошо усвоили не только уксусные кузнечики. На одной из веток словно надета живая меховая муфта: гусеницы ночной бабочки совки-морфея кормятся. Они густо покрыты щетинистыми огненно-рыжими волосками, составляющими их единственную защиту от хищников. А для усиления собственной безопасности и эффективной защиты они держатся большими скоплениями, начисто объедая всю листву на ветке. На следующую ветку они также переселяются большой группой. Гусеницы не боятся многих хищников, в том числе и ос. Поэтому они почти не прекращают поедать листья, когда пара ос-фуражиров начинает кружиться над ними. И когда одна оса слишком низко опускается к гусеницам, несколько личинок отрываются от жевания и принимают позу угрозы. Словно миниатюрные кобры, они изгибают переднюю часть тела. А когда оса пытается их атаковать, в неё летит несколько тонких волосков, выпущенных гусеницами. Они втыкаются в тело осы, и один из них попадает между сегментами брюшка. Спустя несколько секунд оса садится на ветку, чтобы больше не взлететь. Она беспорядочно ползает по коре и ещё через несколько секунд падает вниз мёртвая. Вторая оса тоже получила порцию ядовитых «стрел», но они лишь застряли в её волосках. Присев на лист на безопасном расстоянии от гусениц, оса аккуратно очищает тело от неприятного сюрприза, после чего улетает искать другую добычу. Но гусеницам всё же живётся не так привольно, несмотря на их защитные приспособления. Есть в лесу существо, способное безнаказанно поедать мохнатых гусениц.

Если для осы яркая окраска гусениц совки-морфея - грозное предупреждение, то для эполетовой кукушки это приглашение на обед. Она знает, как обезоружить гусениц. Найдя колонию гусениц, самка кукушки облетает её несколько раз кругом на близком расстоянии, часто взмахивая крыльями. Эти самым она заставляет гусениц «разрядиться» и одновременно отгоняет от себя тучу их «стрел». А на пополнение запаса «стрел» гусеницам нужно некоторое время, которого у них не будет при нападении кукушки. Когда все гусеницы «разрядятся», кукушка спокойно садится на ветку и склёвывает их одну за другой. В желудке кукушки волоски быстро слезут и вместе с лоскутами отслоившегося эпителия желудка будут выплюнуты.

Насытившись, птица улетает искать иную добычу - неядовитых нежных личинок для птенцов. Отличаясь от известного стереотипа, этот вид кукушек самостоятельно выращивает молодняк. Гнездо кукушки в виде аккуратной корзиночки вплетено в лианы, и в нём сидит пара полуоперившихся птенцов. Возвращаясь с полным зобом, на подлёте к гнезду самка видит возле птенцов сородича, украшенного яркими красными пятнами на плечах. Это не чужак, а самец, на чьей территории самка живёт в этот сезон. Кроме того, это отец её птенцов. Он регулярно облетает всех самок, гнездящихся на его территории, и подкармливает птенцов. Таким образом он утверждает своё право на территорию и самок. И сейчас его помощь пришлась очень кстати - добывать пищу в лесу становится всё труднее из-за расплодившихся ос-корсаров.

Эти насекомые переловили всю мелкую добычу и теперь в гнезде на вершине дерева начинается голод. Уже выросло поколение, в котором злобных агрессивных охотников больше, чем более миролюбивых фуражиров. И колония ос готовится к очередной охоте - это будет большая охота, ужас для всех мелких животных.

Возле входа в гнездо клубится рой молодых ос-охотниц, к которым, повинуясь химическим сигналам, присоединяются осы-фуражиры. Наконец возбуждение насекомых доходит до «критической точки» и рой устремляется в лес. Горе тому, кто не сможет убежать и спрятаться от этих крылатых убийц! Даже самые защищённые животные могут пасть жертвами этих ос. Уксусный кузнечик, израсходовав весь запас оборонительной жидкости, тут же подвергается нападению. Мгновенная атака превращает листовидку в обрывки крыльев и ног. Всюду в лесу видны следы охоты чудовищных насекомых. В гнезде эполетовой кукушки лежат три начисто обглоданных скелета: мать до последней секунды защищала выводок от голодных насекомых.

Одна из ос-охотниц отбилась от группы и теперь промышляет в одиночку, ползая по стволу дерева. Хотя она мало что видит в сплетении трещин коры, обоняние подсказывает ей, что где-то рядом находится бабочка совка-морфей, сидящая на коре. Острое обоняние безошибочно выводит осу на бабочку. И тут происходит неожиданное: вместо того, чтобы улететь, бабочка приподнимается на ногах и выпячивает розоватый пузырёк на границе груди и брюшка. В воздухе распространяется сильный пряный аромат, быстро успокаивающий осу. И в этот момент совка-морфей скрывается от преследования осы под отставшим от ствола куском коры. Повинуясь охотничьему инстинкту, оса следует за ней. Но бабочка гораздо мельче осы, и ей удаётся спастись, забившись глубже, чем может достать оса. Сделав несколько попыток достать бабочку, оса отступает. Впрочем, нельзя сказать, что оса ничего не нашла: в волосках, покрывающих её тело, нашёл приют плоский округлый клещик.

Прошло несколько месяцев. Жизнь в лесу постепенно оправилась от террора, который принесла с собой колония ос-убийц. Снова в воздухе летают мухи, листья деревьев грызут гусеницы и листовидки, а уксусные кузнечики ищут пропитание в зарослях эпифитов. Вдали слышатся крики эполетовых кукушек: самец приглашает на участок новую самку. Маятник качнулся в другую сторону: теперь в плачевном положении находится осиное гнездо. Возле летка, окружённого недостроенным ярусом гнезда, сидит всего одна оса-охранник, а по её телу ползают маленькие клещи. В гнезде больше половины сот пустует, а в нескольких ячейках сидят недоразвитые голодные личинки. Из «нянек» осталась только пара десятков личинок, на головах которых в ожидании очередной кормёжки сидят клещи. Когда «нянька» собирается покормить одну из мелких личинок, с полдюжины клещей окружают её рот и насыщаются предназначенным для личинок «детским питанием». Осиная матка истощена: её брюшко спалось и сплющилось, словно лопнувший пузырь. Никому не нужны яйца, кучкой лежащие на дне «царской камеры»: осы-фуражиры едва способны прокормить себя. Колония ос-корсаров стала жертвой собственного могущества: будучи многочисленной и сильной, она истощила пищевые ресурсы местности и не смогла противостоять паразитам. Когда осы отправляются в очередной полёт, на их телах сидят клещи. Они отцепятся где-нибудь в лесу, и будут ждать новых ос из благополучных гнёзд, чтобы продолжить свой жизненный цикл.

Жизнь экосистемы - это множество жизненных циклов разнообразных существ. Складываясь вместе и накладываясь друг на друга, они создают особый, единый ритм жизни природы.

Бестиарий

Оса-корсар (Toxivespula flammeocarbunculus)

Отряд: Перепончатокрылые (Hymenoptera)

Семейство: Настоящие осы (Vespidae)

Место обитания: дождевые леса Южной Америки.


Крупный агрессивный вид общественных ос. Длина тела яйцкладущей матки - до 10 см, прочих каст - около 5 см. Окраска чёрная, на груди и конце брюшка - ярко-красные блестящие волоски, крылья прозрачные. Обитает колониями, строит гнёзда из грязи и растительных волокон на вершинах деревьев. Гнездо почти цилиндрическое, вход на нижней стороне. По мере роста колонии к гнезду снизу пристраивается очередной ярус, а бывшее основание гнезда становится опорой для нового яруса сот. Ряд входов при этом образует сквозной коридор. Самая старая камера гнезда становится жилищем матки, которая исключительно занята откладыванием яиц. Размеры гнезда - около 2-3 метров в высоту при толщине до 1 метра. В гнезде может обитать 500 и более взрослых особей.

Кастовая система у этого вида своеобразна: есть матка-основательница, фуражиры и охотники. Роль нянек в гнезде выполняют личинки старшего возраста. Они получают и поедают всю добычу, приносимую взрослыми особями. Слюнные железы у этих личинок очень сильно развиты и занимают около 1/3 объёма тела. В них выделяется богатый белком секрет, служащий пищей для младших личинок. Примерно на последней трети личиночного возраста личинка линяет и превращается в няньку. Няньки ухаживают за молодью, чистят и кормят младших личинок. За сутки до начала метаморфоза личинка-нянька находит свободную ячейку и занимает её, залепляя вход восковыми выделениями из желёз на конце брюшка.

Внешность и принадлежность к касте у имаго данного вида зависит от питания на личиночной стадии: при обильном кормлении вырастают более крупные личинки, превращающиеся в рядовых фуражиров, при недостатке корма личинки превращаются в более мелких и агрессивных охотников. Охотники обладают ядовитым жалом, у них небольшой зоб, зато они способны активно охотиться и нападать на животных. Фуражиры сильны и способны переносить большое количество пищи, находимой в лесу, но охотиться не могут.

При недостатке пищи в гнезде появляется много охотников и поведение ос меняется: они объединяются в группы и вылетают в лес на поиск живой добычи. Охотники забивают любую добычу, не способную скрыться от них, а фуражиры разделывают её и уносят в лапах и зобах в гнездо. С помощью пахучей железы на конце брюшка особи одного гнезда поддерживают контакт между собой, когда группа насекомых совершает «рейд» по лесу.

Продолжительность личиночной стадии - 2 недели, жизни охотников и фуражиров - 1 месяц, матки - до 6 лет. Со смертью матки нарушается воспроизводство и гибнет вся колония. Иногда молодая матка, оплодотворённая во время брачного полёта, возвращается в родное гнездо, убивает старую матку и продолжает жизнь в колонии как новая царица.

Вонючая листокрылка (Phyllopteroides foetidissimus)

Отряд: Прямокрылые (Orthoptera)

Семейство: Кобылковые (Oedipodidae)

Место обитания: дождевые леса Южной Америки.

Насекомое семейства кобылковых (Oedipodidae), обитающее в кронах деревьев. Длина тела около 3 см, вместе с крыльями – до 5 см. Усы короткие – не более половины длины туловища. Задние крылья складываются веером и используются для полёта. На задних крыльях у корня есть крупные глазчатые пятна – чёрные с белым мазком в середине, оранжевые по краю. Передняя пара крыльев окрашена под цвет листа с рисунком, имитирующим прожилки и гниль. Задние ноги не прыгательные, насекомое может ползать с большой скоростью – до 10 см в секунду, а также летать на большие расстояния. Насекомое растительноядное, питается листьями деревьев. На кончике брюшка есть пахучая железа, выделяющая в случае опасности неприятный запах. Но обычно листовидка предпочитает пассивную защиту, скрываясь среди листвы кормовых растений. При нападении позвоночных животных насекомое использует другую тактику защиты: резко раскрывая и закрывая крылья, демонстрирует глазчатые пятна, имитируя глаза крупного животного. Обычно птица или ящерица, заметив такие пятна, старается скрыться, принимая их за глаза хищника.

В брачный сезон самцы выбирают наиболее густые и привлекательные для самок ветви, и начинают издавать призывные звуки, напоминающие тиканье часов. Звук производится, как у всех саранчовых, путём потирания бедра об край крыла. После спаривания самка откладывает в мох несколько десятков яиц. Самец охраняет место кладки, издавая при появлении чужаков звук агрессии - отрывистые трели.

Уксусный кузнечик (Acetosalticus paradoxus)

Отряд: Прямокрылые (Orthoptera)

Семейство: Настоящие кузнечики (Tettigoniidae)

Место обитания: дождевые леса Южной Америки.


Насекомое семейства кузнечиков (Tettigoniidae) длиной около 6 см. Формой тела напоминает большинство представителей семейства. Усы длинные: равны длине тела, голова округлая, между основаниями усов - поперечный «гребень», используемый при брачных сражениях самцов. Отличается крупной грудью, в которой размещено главное средство защиты - железы, выделяющие едкую жидкость. На верхней стороне груди - узор из трёх продольных рядов округлых бугорков. В случае опасности насекомое стреляет во врага изо рта струёй липких выделений, содержащих уксусную кислоту. В связи с такой защищённостью у насекомого развилась яркая предупреждающая окраска. Тело ярко-красное, бугорки на груди белые, крылья полосатые, чёрно-белые. На бёдрах задней пары ног - продольные чёрные полосы.

Хищник, поедает мелких насекомых. В добычу стреляет струёй «боевой жидкости», после чего спокойно пожирает обездвиженную жертву.

Самка несколько крупнее самца, отличается длинным яйцекладом на конце брюшка. Откладывает яйца в гнилую древесину.

Чёрная осовидка (Hymenursula vespiptera)

Отряд: Чешуекрылые (Lepidoptera)

Семейство: Медведицы (Arctiidae)

Место обитания: дождевые леса Южной Америки.


Крупная ночная бабочка (длиной до 6 см) семейства медведиц (Arctiidae), подражающая осе-корсару. Тело покрыто густыми чёрными волосками, на верхней стороне груди есть поперечная перевязь красного цвета, кончик брюшка оранжево-красный. Крылья почти лишены чешуек, являющихся характерным признаком отряда чешуекрылых. Только края, корни и главные жилки крыльев «прорисованы» несколькими рядами чёрных чешуек. При нападении хищников бабочка высоко поднимается на вытянутых ногах, раскрывает крылья и демонстрирует окрашенный конец брюшка. Поскольку сама бабочка также является ядовитой, данный случай подражания можно причислить к мимикрии Мюллера. Гемолимфа бабочки содержит ядовитые вещества, накопленные ещё во время пребывания гусеницей. Гусеницы этого вида достигают длины 8 см, отличаются опушением из густых коротких волосков, образующих на теле «тигровый» рисунок из правильно чередующихся поперечных кофейно-коричневых и оранжевых полос. Гусеница кормится на листьях деревьев семейств молочайных (Euphorbiaceae) или ластовневых (Asclepiaceae), активно накапливая алкалоиды в жировой ткани. Стадия гусеницы длится около 6 недель, взрослая бабочка живёт до 2 месяцев. Кладку из 30 – 40 яиц насекомое откладывает на нижнюю сторону листа кормового растения.

Совка-морфей (Morpheopterus hypnoticus)

Отряд: Чешуекрылые (Lepidoptera)

Семейство: Совки (Noctuidae)

Место обитания: дождевые леса Южной Америки.

Небольшая ночная бабочка: длина тела - около 3 см, размах крыльев - 5 см. Тело покрыто густыми волосками, крылья «ворсистые». Окраска тела маскировочная: серо-коричневая с неяркими зеленоватыми разводами, напоминающими поросль мха на коре дерева. День насекомое проводит на стволах деревьев, летает ночью. Для защиты от хищников из числа насекомых выработала интересный метод защиты: бабочка может успокаивать хищных насекомых выделениями феромонов. При этом сама бабочка получает возможность улететь и спрятаться. Пахучая железа выворачивается на спине, на границе груди и брюшка, в виде розоватого пузырька.

Самец несколько крупнее и стройнее самки, отличается более длинными перистыми усами.

Гусеница этого вида покрыта жёлто-оранжевыми волосками и держится на ветвях кормовых растений группами по 20 - 30 особей. Она применяет активную защиту от врагов: стреляет в противника ядовитыми волосками. На грудных сегментах у неё располагаются железы, выделяющие быстро твердеющий на воздухе ядовитый секрет. Постепенно выделяя его, гусеница образует на груди «щётку» длинных иголочек. В случае опасности гусеница сжимает мешочек железы, давление в нём резко возрастает и выбрасывает во врага иголку. Прокалывая покровы тела врага, иголка растворяется и превращается в яд. Яд опасен для насекомых и мелких позвоночных, у крупных животных вызывает на коже сильное раздражение и отёки.


Клещ-осоед (Vesporroa vesporaptor)

Отряд: Mesostigmata

Семейство: Varroidae

Место обитания: дождевые леса Южной Америки


Потомок пчелиного клеща варроа (Varroa jacobsoni), расселившегося благодаря человеку практически всесветно. Длина тела - около 2 миллиметров, ширина - до 4 мм. Панцирь овальный, плоский сверху, красно-коричневого цвета. Клещ паразитирует в гнёздах ос, поедает яйца, личинок младшего возраста. Сидя на головах личинок, клещ при их питании ворует пищу, выделяемую личинками старшего возраста. В гнезде происходит спаривание клещей и полный цикл развития. Молодые, готовые к размножению самки садятся на взрослых ос, вылетающих за добычей, и покидают их в лесу, поджидая новых, которых определяют по запаху.

Эполетовая кукушка (Sylvococculus striatus)

Отряд: Кукушкообразные (Cuculiformes)

Семейство: Кукушковые (Cuculidae)

Место обитания: дождевые леса Южной Америки


Лесная птица семейства кукушек (Cuculidae). Длина тела – до 20 см, хвоста – до 25 см. Крылья с округлыми концами, приспособлены для быстрого маневренного полёта среди ветвей полога леса. Клюв прямой, сильный, умеренно длинный, слегка загнутый. Птица питается насекомыми. Этот вид – один из немногих, способных поедать мохнатых гусениц. Во время охоты птица старается сразу убить личинку, затем аккуратно заглатывает её. Эпителий переднего отдела желудка птицы часто отслаивается – он принимает на себя уколы ядовитых волосков гусениц. Время от времени эпителий этого отдела слущивается вместе с воткнувшимися волосками, скатывается в плотный шарик, и птица выплёвывает его.

Оперение золотисто-коричневое с поперечной чёрной рябью, на крыльях и хвосте рябь переходит в широкие поперечные полосы. Самец и самка хорошо различаются цветом оперения: перья на плечах самца длинные, красные с металлическим блеском. У самок перья на плечах имеют такую же окраску, как остальное оперение. Во время брачного ритуала самец поднимает красные перья и распушает их, «кланяясь» перед самкой. Голос птицы – одиночный протяжный крик «куу», брачный крик самца – часто повторяемая «сухая» раскатистая трель.

Полигамный вид – на участке одного самца может жить несколько самок, с которыми самец спаривается. Самки строят открытые гнёзда и самостоятельно ухаживают за птенцами (3 – 5 в выводке). Однако они подкладывают одно – два яйца в гнёзда сородичей. Самец помогает ухаживать за выводком всем самкам, живущим на его территории.

24. Земля Сунда

(Остров в Индонезии, дождевой лес)

В неоцене климат многих районов Земли стал значительно мягче, приближаясь к тропическому. Но есть места, где эти изменения почти незаметны. Практически всегда, даже во время катаклизмов, сотрясавших экосистему планеты, климат в этих местах оставался ровным и мягким. Одно из таких мест - острова Индонезии. Их всегда омывало море и согревало жаркое экваториальное солнце, а с океана приходило достаточно дождей, чтобы поддерживать богатую и разнообразную растительную жизнь. Поэтому Индонезия стала убежищем для тропической фауны. Во время ледникового периода на границе голоцена и неоцена море частично отступило, соединив разрозненные острова в единую сушу Сунду. Животные и растения, прежде развивавшиеся изолированно, стали свободно перемещаться по новой суше, конкурируя друг с другом и вытесняя другие виды. Поэтому живой мир Сунды во время ледникового периода несколько обеднел, а много эндемичных островных видов вымерло, не выдержав конкуренции с материковыми пришельцами. Зато в неоцене, когда уровень моря начал расти, единая прежде суша снова превратилась в острова, где живые существа начали развиваться изолированно. Маленькие по территории острова явно не способствовали процветанию крупных материковых видов, зато мелкие виды животных получили массу возможностей для видообразования.

Острова Индонезии не испытывают недостатка в дождях, поэтому они густо покрыты вечнозелёными лесами. Муссоны с Тихого океана обрушивают на леса тонны воды, а солнечное тепло стимулирует рост джунглей. Жизнь в таком лесу сконцентрирована в лесном пологе. Это настоящее царство птиц и насекомых.

Полог тропического леса в 20 - 30 метрах над землёй - это стол и дом для невероятно разнообразных живых существ. Среди них есть как хищники, так и вегетарианцы. Щедрость природы приводит к тому, что некоторые виды живых существ стали очень разборчивыми в еде.

Там, где бурная тропическая река, изменив своё русло, подмыла корни лесных деревьев-великанов и повергла их наземь, свободное место тут же будет занято другими видами. Среди этих видов-первопоселенцев особенно выделяется высокое дерево-недотрога. Его ствол сложен рыхлой водянистой древесиной, а громадные листья жадно впитывают солнечный свет и щедро испаряют влагу. Этим дерево-недотрога напоминает бальсовое дерево (Ochroma pyramidale) из голоценовых лесов Южной Америки. Дерево-недотрога быстро растёт, за немногие десятилетия становясь деревом первой величины. Но оно столь же стремительно гибнет, заглушённое подрастающими видами-конкурентами. Словно торопясь ярко и насыщенно прожить свою недолгую жизнь, это дерево практически постоянно покрыто крупными розово-красными цветами с длинным, слегка загнутым вниз шпорцем. И над этими цветами вьётся птица, напоминающая гигантского колибри. Она достаточно редко взмахивает крыльями: вместо жужжания они издают глухой треск. Зелёная спинка ярко блестит на солнце, а голубые крылья вспыхивают сапфировыми блёстками, трепеща в воздухе. Ярко-красным клювом птица по очереди обследует цветки дерева-недотроги, вылизывая из них обильный жидкий нектар, скапливающийся на дне шпорца. Это основная пища необычной птицы, хотя иногда она разнообразит свой стол насекомыми. Но что же в ней необычного? На Земле в эпоху голоцена встречались такие же птицы, пьющие цветочный нектар: колибри в Америке и нектарницы в Старом Свете. Но этот вид отличается от них своим происхождением: это попугай, специализированный потомок попугаев-лори. Он называется лорито-цветосос. Лорито очень подвижен и ловок: его крылья движутся по сложной траектории «восьмёрками», позволяя лорито летать боком и задом с такой же скоростью, как и вперёд. Своим длинным клювом лорито-цветосос может подхватывать с ветвей разных насекомых, дополняя сладкий стол белковыми кормами.

Но не всегда насекомые позволяют так легко себя поймать и съесть. Некоторые виды прячутся под корой деревьев и бурят в древесине ходы. Но и на таких насекомых найдётся свой едок: небольшая птица с длинным, слегка загнутым прочным клювом. Она называется гнильница и является специализированным потомком голоценовых дятлов. Прыгая по стволу дерева, она зондирует клювом все ходы насекомых, которые встречаются ей. Длинный язык гнильницы глубоко проникает внутрь хода, добираясь до жирных личинок жуков-усачей. Если птице везёт в охоте, на роговом кончике языка извивается желтовато-белая личинка, которую птица тут же съедает. Не менее вкусная еда - термиты. Достаточно отломить нужный кусок коры - и из-под него выползает масса слепых нежных насекомых, которых гнильница склёвывает.

Но не все насекомые боятся птиц. Толстые сочные листья дерева-недотроги бывают буквально увешаны, словно бусами, крупными яркими жуками-листоедами, размеренно прогрызающими в них дырки. После того, как эти обжоры покормятся на листе, он превращается в подобие кружева - на нём остаются только самые толстые жилки и немного мякоти листа. Рядом с жуками усердно работают челюстями личинки - толстые, полосатые, головастые существа. Их единственная забота - есть, есть и есть. Они быстро набирают значительный вес и превращаются во взрослых жуков. Жуки-листоеды очень многочисленны, но большинство лесных птиц их не станет трогать - по горькому (в буквальном смысле!) опыту они знают - жуки несъедобны. Тело жука-листоеда на любой стадии развития буквально напичкано кантаридином - ядовитым веществом, придающим жуку жгучий горький вкус. Сведя один раз знакомство с этим видом насекомых, птица навсегда отвыкнет от мысли сделать это ещё раз. Но не всякая птица - иначе жуки объели бы дочиста весь лес.

По веткам скачет массивная, крепко сложенная птица очень пёстрой окраски с крупным клювом. Это жукоед - большой «специалист» по твёрдым панцирям насекомых. С воздуха он заметил колонию жуков-листоедов, и теперь желает хорошо подкрепиться. Птица с хрустом раскусывает одного жука за другим, глотает жирных личинок, быстро освобождая ветку дерева от прожорливых насекомых. Жукоеду не вредит яд, которым богаты жуки-листоеды. Напротив, в этом яде его защита - откладываясь в тканях, кантаридин жуков делает мясо жукоеда абсолютно несъедобным для хищников. Однако это не защищает птицу от случайной атаки.

Когда жукоед нагибает голову, чтобы достать из сплетения веток жирную личинку, с дерева на него пикирует крупная длиннохвостая птица с рыжей спиной и пятнистым белым брюшком. Но жукоед вовремя поднимает голову, и пернатый хищник круто сворачивает в сторону и садится на ветку рядом. Это певчий птицелов, так же, как и жукоед, представитель отряда воробьеобразных (Passeriformes). Жукоед стремительно принимает позу угрозы: распушив яркую голову так, что она кажется вдвое толще, птица опускает полураскрытые крылья и издаёт громкую стрекочущую трель, приоткрыв клюв. Обе птицы несколько озадачены такой встречей: опытные певчие птицеловы не связываются с такими птицами, как жукоед. Обе птицы стараются каким-то образом выйти из ситуации. И птицелов отходит в сторону, делая вид, что чистится: он поднимает лапу и начинает усиленно чистить ею голову, одним глазом поглядывая на жукоеда. Пёстрый и яркий жукоед, однако, старается выглядеть как можно более грозным: он прыгает с ветки на ветку, непрерывно треща и демонстрируя яркое оперение головы. Певчий птицелов не перестаёт чиститься: он демонстративно перебирает перья хвоста, затем чистит голову другой лапой. Обе птицы усиленно стараются избежать конфликта. Ситуацию разряжает огромный жук, пролетающий рядом с птицами. Певчий птицелов стремительно бросается за ним, громко хлопая крыльями, но тут же сворачивает в сторону и удаляется в гущу веток. Жук совершенно не нужен певчему птицелову: хищник лишь искал повод избежать драки. Ему совершенно не хотелось испытать на себе укусы мощного клюва жукоеда.

Жукоед, слыша удаляющееся хлопанье крыльев, успокаивается и продолжает собирать жуков-листоедов, хрустя их панцирями. А вот птицелову явно не до спокойствия: в гнезде у него пара вечно голодных птенцов. И заботливый папаша, немного отдохнув, снова ищет добычу. На этот раз он высмотрел в листве гнильницу, скачущую по стволу дерева. Похоже, гнильница не видит наблюдающего за ней хищника: она аккуратно проверяет источенный ходами насекомых ствол, время от времени извлекая из древесины личинку или термита. Но за всеми её движениями следит острый глаз певчего птицелова. Всё внимание пернатого хищника сконцентрировано на пёстрой спине беззаботно снующей по стволу птички. Он ждёт удобный момент для атаки.

Гнильница, похоже, нашла обильный источник пищи: когда она отколола очередной кусочек коры, на поверхности ствола дерева показались десятки беспорядочно снующих термитов - слепых, нежных и вкусных. Гнильница торопливо начала склёвывать насекомых, и в этот момент за её спиной послышался шелест крыльев певчего птицелова.

Быстрая реакция спасла гнильницу: она вовремя отскочила и вспорхнула с ветки. И в этот миг она превратилась из скромно окрашенной и почти незаметной длинноклювой птички в яркое, хорошо заметное создание. Алым огоньком вспыхнула спинка птицы, а бока засверкали голубыми вспышками при каждом взмахе крыльев. Громко хлопая крыльями, гнильница бросилась наутёк от птицелова. Казалось бы, теперь следить за ней - проще простого. И птицелов бросился в погоню. Гнильница стремится скрыться в гуще растений: она словно нарочно выбирает самые узкие щели между ветками. Но певчий птицелов не отстаёт: ему прекрасно виден сверкающий красный огонёк спины гнильницы. Казалось бы, секунды жизни гнильницы сочтены, но на самом деле всё для неё идёт так, как должно идти. И в какой-то миг яркий и заметный ориентир пропадает: резким броском в сторону гнильница уходит от преследования и ныряет в гущу эпифитных растений, затаившись там. Певчий птицелов благополучно пролетает мимо, а гнильница тихо и незаметно старается покинуть поле битвы.

Сидя на ветке, певчий птицелов отдыхает. Он тяжело дышит: поймать гнильницу ему не удалось. В общем-то это вполне закономерно: в среднем удачной бывает лишь каждая шестая - седьмая атака. Но долгая погоня явно вымотала птицелова. Однако в запасе у него есть много охотничьих приёмов, и птица может использовать любой из них в зависимости от ситуации.

Среди ветвей слышатся крики мелких птичек, и вскоре появляются виновники шума - стая мелких пичужек. Среди них несколько ярких красногрудых особей, примерно столько же розовогрудых и несколько невзрачных коричневатых. На головы этих птиц словно надеты чёрные маски: это масковые пипиа. Их крик - двусложный свист, второй слог которого - протяжный, плавно нисходящий звук.

Пипиа собирают насекомых с веток деревьев, но они старательно обходят ярких горьких жуков-листоедов. Пища пипиа - тля, муравьи, гусеницы бабочек, мухи. Птички очень подвижны и иногда ловят насекомых броском в воздухе, хотя предпочитают кормиться на ветках. В стае пипиа жёсткая иерархия, поддерживаемая с помощью окрасок и поз. Красногрудые птицы - самцы. Они не скупятся на позы, подчёркивающие их главенство. Если какая-то птица ниже их по иерархии нашла особо заманчивую добычу, доминирующей птице ничего не стоит отобрать её. Распушив в стороны оперение на груди, доминирующая особь подскакивает к подчинённой и делает несколько резких движений корпусом вверх-вниз. Подчинённая птица тут же отпрыгивает в сторону и её находка достаётся доминанту. Особенно тиранят невзрачных буроватых птиц - неполовозрелый молодняк. Поэтому молодые птицы держатся в стороне от стаи и стараются не показывать, что нашли что-то вкусное.

Однако не стоит думать, что самцы в стае пипиа ведут праздную жизнь бездельников. В их задачу входит охранять территорию стаи. Поэтому, когда чужак-сородич чем-то обнаруживает себя, на «передовую» выдвигаются все самцы, даже неполовозрелые - это их шанс занять в будущем высокое положение в иерархии. Самка может быть принята в клан, но лишнему самцу здесь явно нечего делать. Поэтому, когда из ветвей слышится характерный двойной посвист, самцы кланатут же занимают боевое положение: они выскакивают на высоко торчащую голую ветку и начинают демонстрировать себя. Распушив оперение на груди, самцы исполняют прыжки на месте, сопровождая их громким, почти синхронным криком. Молодые самцы держатся по краям, а самец-доминант сидит на самом высоком сучке и кричит громче всех. Но пришелец не торопится показывать себя, хотя отзывается на крик. Возбуждение в группе самцов растёт, они начинают по очереди вспархивать в воздух и летать кругами над зарослями, пытаясь обнаружить чужака. Но когда в воздух поднимается яркий и крупный самец-доминант, события приобретают неожиданный поворот: из ветвей рыже-белой молнией вылетает певчий птицелов, ударом клюва сбивает самца пипиа, хватает его лапой и улетает. Оставшиеся в живых птицы стремительно разлетаются в заросли.

«Соперник» оказался ловкой имитацией певчего птицелова. Точно так же в голоцене тигр на Дальнем Востоке приманивал самцов благородного оленя, имитируя их рёв в брачный сезон.

На гнезде, заботливо спрятанном среди эпифитов, самка певчего птицелова охраняет едва начавших оперяться птенцов. Единственное, что она смогла предложить им на обед - несколько жирных тараканов, пойманных недалеко от гнезда. Этого явно недостаточно для их растущих организмов. Когда самец приносит убитого пипиа, самка встречает его на краю гнезда. Обе птицы оглядывают друг друга, резко подёргивая хвостами из стороны в сторону, затем начинают раскланиваться, нарочито высоко переступая ногами, при этом самец держит в клюве добычу. Тушка пипиа явно не соответствует той церемонности, с которой самец передаёт её самке. И всё же этого хватит птенцам... примерно на час. А самец снова отправляется на охоту.

Самка накалывает тушку пипиа на острый сучок, специально оставленный торчащим из стенки гнезда, и начинает отрывать от неё кусочки мяса. Прикасаясь пищей к клювам птенцов, она выводит малышей из состояния ожидания. Птенцы по очереди глотают свои порции мяса и снова успокаиваются.

Уцелевшие пипиа продолжают свою суетливую жизнь с одним небольшим отличием: второй по рангу самец стал полноправным властелином в клане. Но молодняку от этого почти не стало легче: их статус в клане изменится лишь после линьки. Поэтому молодые пипиа предпочитают находиться подальше от глаз взрослых, хотя и не удаляются от клана. Но если самцы пипиа постоянно живут в одном клане, то самки могут переходить в соседний клан, предотвращая таким образом родственное спаривание и вырождение.

Молодая пипиа прыгает по ветке, внимательно оглядывая трещинки коры своими острыми глазами. Время от времени ей удаётся извлечь из трещинки мелкого таракана, паучка или гусеницу. Маленькое тело птицы требует огромного количества пищи - в сутки пипиа съедает столько же пищи, сколько весит сама. А вот другие обитатели древесных крон могут поститься очень долго. Терпеливо поджидая добычу, эти существа мастерски сливаются с корой дерева по окраске и даже по фактуре. И похоже, что молодая пипиа просто не замечает этого хищника, хотя он внимательно наблюдает за всеми её движениями.

Когда пипиа приближается к внешне безобидному наросту на коре дерева, тот неожиданно оживает. Мгновенно растянувшись, словно резиновая лента, гибкое тело существа вцепляется в бок птицы. Пипиа стала жертвой гадючьей пиявки - лазающего хищного червя. Три лезвиеподобных челюсти вонзились в кожу и мускулы птицы, и в ранки тут же проникла ядовитая слюна. Несколько секунд пипиа пытается освободиться - птица хлопает крылышками и отчаянно вырывается. Но постепенно движения пипиа ослабевают, крылья поникают и глаза закрываются навеки. А пиявка постепенно подминает добычу под себя и начинает поглощать её, отрывая челюстями кусок за куском. Она выедает самые мясистые части тушки - грудь и бёдра, а также нежные внутренности. Остатки добычи насытившаяся пиявка скидывает вниз, после чего медленно уползает в тень эпифитных растений. Там она находит воду в пазухе листа орхидеи и погружается в неё, переваривая обильную трапезу.

Остатки пипиа падают с многометровой высоты на слой опавшей листвы. Привлечённые их запахом, начинают собираться насекомые. Здесь и мухи, и жуки, и даже несколько ярких мелких бабочек. Но им явно не придётся воспользоваться плодами удачной охоты пиявки: несколько муравьёв с огромными челюстями появляются возле останков пипиа, и остальные насекомые спешно покидают это место. Добыча будет разделана, косточки - аккуратно обглоданы дочиста, а часть мяса попадёт в гнездо муравьёв.

Там, где лесной великан упал, не выдержав бремени прожитых лет, быстро появляется поросль разнообразных трав с огромными листьями. Заглушая друг друга, они тянутся к свету и раскидывают разрезные, либо наоборот, широкие цельные листья разных форм и расцветок. Но их царствование не продолжается долго. На смену травам тропического леса часто приходит бамбук особого вида - горшковый бамбук. Гигантские стебли этого злака возносятся на высоту до 15 метров, совершенно не давая шансов конкурирующим видам. Междоузлия бамбука слегка вздуты наподобие каких-то глиняных горшков, а их поверхность покрыта чередующимися полосами шершавой и гладкой коры. А на листьях этого растения постоянно выделяются капли сладковатой питательной жидкости. Это не расточительство, а залог постоянства своеобразных отношений с некоторыми обитателями леса.

Над листьями горшкового бамбука кружится, сверкая крыльями, лорито-цветосос. Птица прекрасно знает, что можно отыскать съедобного в зарослях бамбука. Найдя мутноватую каплю, лежащую на оттянутом кончике листа, птица ловко слизывает её и перелетает к следующему листу. Не только лорито-цветосос лакомится выделениями листьев исполинской травы, иногда бывают и менее желательные посетители. С басовитым жужжанием на лист бамбука плюхается ярко расцвеченный горький листоед. Аккуратно сложив крылья с помощью задней пары ног, жук немедленно принимается за еду, вгрызаясь челюстями в край листа. И этим он привлекает к себе внимание тех существ, с которыми бамбук заключил миллионы лет назад молчаливый договор. На листе появляются муравьи - вначале один, за ним ещё несколько. Жук не обращает на них внимания, полагаясь на свою ядовитую защиту. Но муравьи не менее ядовиты, чем жук. Первые муравьи, выбежавшие на лист, были лишь рабочими. За ними следом появляется настоящий монстр: он в два раза выше любого рабочего. Челюсти этого великана длинные и изогнутые, а «лицо» красного цвета. На спине этого муравья сидит рабочий, который спешно покидает монстра, стоило тому принять позу угрозы, повернувшись головой к жуку-листоеду. Листоед практически не обращает внимания на эту угрозу, и напрасно: муравьёв становится всё больше, а среди массы рабочих вышагивают уже четыре гигантских солдата. Задрав брюшко, солдаты подступают ближе к листоеду. Почуяв наконец опасность, жук готовится к обороне: из железы на его шее выделяется оранжевая едкая жидкость, от которой исходит неприятный запах. Но это не останавливает воинственых муравьёв: один солдат бросается на листоеда и стремительно наносит укус. Буквально спустя секунду жук-листоед падает вниз, словно камешек - он мёртв. Муравей-солдат, нанёсший укус, явно чувствует себя неважно - при укусе ему досталась порция яда жука. Насекомое покачивается на ногах и странно поводит головой из стороны в сторону. Но он поправится. «Лакей» забирается на его спину и щекочет усиками верхнюю губу солдата. Смертоносные челюсти широко раздвигаются, рот солдата открывается, и «лакей» отрыгивает храброму воину порцию корма. Солдат медленно переставляет ноги, двигаясь к круглому отверстию в стволе бамбука - входу в гнездо.

Муравьи превратили стволы бамбука в многоэтажный «небоскрёб»: в каждом междоузлии располагается особый отсек жилища. В самом безопасном верхнем отсеке гнезда находится «царская камера», где крупная матка с регулярностью механизма откладывает яйца, заботливо подхватываемые рабочими. Из этого отсека есть только один выход - в нижележащее междоузлие, через отверстие, заботливо пробуренное рабочими особями. Ниже «царской камеры» находятся инкубаторы, где подрастают личинки, ещё ниже - «комендатура», где постоянно находится насколько солдат, охраняющих подходы к инкубаторам и «царской камере». В лежащих ещё ниже междоузлиях находятся «продовольственные склады», где скапливается добыча муравьёв. Из «продовольственных складов» отверстия, пробуренные возле боковых ветвей бамбука, ведут наружу. Размер такого отверстия как раз соответствует размеру головы крупного муравья-солдата. А в самых нижних междоузлиях находятся помещения для рабочих и солдат.

Рабочие муравьи постоянно снуют по ветвям бамбука, собирая выделения с его листьев и насекомых, решивших полакомиться листьями и «росой» бамбука. Но стоит показаться внушительному врагу, представляющему опасность для колонии, как по химическому сигналу тревоги из гнезда появляются крупные солдаты, незамедлительно нападающие на врага.

Враги у муравьёв бывают разные: это и птицы, и хищные насекомые. А вот гадючья пиявка, свалившаяся на ветви бамбука с соседнего дерева, муравьями совершенно не интересуется, предпочитая охотиться на крупных улиток и мелких позвоночных. Червь ищет место, где можно устроить засаду, но здесь явно не лучшее место для этой цели. Запах пиявки встревоживает рабочих муравьёв и вызывает появление «группы немедленного реагирования» - нескольких солдат. Раскрыв челюсти, солдаты бросаются в атаку и наносят пиявке укусы. Но иммунитет пиявки к ядам очень велик - ей от муравьиных укусов не стоит ждать серьёзных последствий. И всё же яд насекомых обжигает пиявку: она трётся об ветку, покрывается обильной слизью и падает вниз, свернувшись, словно мяч. А рабочие муравьи продолжают обеспечивать жизнь гнезда. Они направляются к желёзкам на листьях бамбука, напиваются сладких выделений и бегут в гнездо с полными зобами, чтобы поделиться пищей с сородичами. Другие рабочие возвращаются с обхода ветвей - они тащат пойманных насекомых, которые станут пищей колонии.

Но если встреча с пиявкой - лишь небольшой неприятный эпизод в жизни гнезда муравьёв, то птицы представляют для них гораздо большую опасность. Цепляясь лапами за кору бамбука, гнильница зондирует пробуренные муравьями отверстия изогнутым клювом. Такое вмешательство в жизнь гнезда вызывает тревогу у муравьёв, и на коре почти сразу же появляются внушающие ужас головастые солдаты. Гнильница находится в невыгодном положении: как и её предки, дятлы, она может кормиться лишь сидя. И это очень удобно для муравьиной атаки. Однако птица много раз сталкивалась с несъедобными насекомыми, и сразу понимает, что не стоит ждать ничего хорошего от ярких насекомых, которые не думают прятаться. Поэтому, не искушая судьбу, гнильница вспархивает на ветку соседнего дерева, где начинает неистово чиститься и чесаться об кору: один рабочий муравей всё же заполз в её оперение и теперь кусает птицу.

Зато неудача в охоте у гнильницы явно пошла на пользу другим птицам: стая масковых пипиа буквально атакует ствол бамбука, на который высыпала внушительная армия муравьёв. У пипиа есть особый охотничий приём, эффективно обезвреживающий ядовитых солдат многих видов муравьёв. Птица просто хватает муравья за голову и слегка раздавливает её клювом, чтобы обездвижить опасное насекомое. Затем удачливая охотница садится на ближайшую ветку дерева и, придерживая муравья лапкой, отрывает и выбрасывает его ядовитую голову, а тело съедает. Раз за разом пипиа атакуют колонию бамбуковых муравьёв, стремительно налетая и хватая почти исключительно крупных солдат. И к тому моменту, когда муравьи предпочли героической, но бесполезной обороне благоразумное бегство, ряды их солдат заметно поредели.

Если бамбук выживает благодаря союзу с муравьями, другим растениям приходится бороться за место под солнцем иными способами. Дерево-недотрога цветёт почти круглый год, давая множество цветков. Однако значительная часть их попросту опадает. Лишь каждый девятый - десятый цветок превращается в плод, давший название всему растению благодаря особенностям своего строения.

Сухие плоды дерева-недотроги торчат среди листьев. Каждый плод состоит из пяти створок-плодолистиков, закрученных спирально – весь плод напоминает короткое сверло. Зрелые плоды дерева приобретают соломенно-жёлтый цвет с коричневатыми прожилками.

Густая зелень дерева-недотроги – прекрасное место для засады. Певчий птицелов, несмотря на довольно крупные размеры, легко прячется в ветках этого дерева. Зоркие глаза хищника наблюдают за стайкой масковых пипиа, снующей в ветвях соседнего дерева. Их малиново-красные грудки служат прекрасным ориентиром для хищника. Сосредоточенный певчий птицелов чем-то напоминает кошку: все мускулы напряжены, тело готово к стремительному прыжку, а хвост подёргивается из стороны в сторону от волнения. Похоже, что легкомысленные пипиа, занятые поиском пищи и установлением иерархии, не обращают внимания на окружающий мир. И птицелов готовится к решающему броску – он осторожно продвигается по ветке и слегка приоткрывает крылья, готовясь к молниеносному взлёту и атаке. И именно в этот момент случается одна из тех неприятностей, которые часто подстерегают любое живое существо в такие напряжённые моменты. Крылом певчий птицелов касается зрелого плода дерева-недотроги, который в этот же миг лопается с сухим громким треском – словно тряхнули сразу несколькими погремушками. Створки-плодолистики плода моментально раскрываются и закручиваются, словно отпущенные пружины, разбрасывая в разные стороны покрытые крючочками-ворсинками семена.

Услышав предательский треск лопнувшего плода, стая пипиа моментально срывается с ветки и рассыпается в кроне дерева, стараясь забиться в заросли растений-эпифитов или просто в густые листья.

Семена дерева-недотроги очень цепкие, хорошо приспособленные к зоохории – переносу при помощи животных. Неизвестно, знает ли об этом певчий птицелов, но он в полной мере испытал изощрённость адаптации растения на себе: почти десяток семян прочно вцепился в его оперение. Охота хищника безнадёжно испорчена, и ему ничего не остаётся делать, кроме как попытаться очистить оперение от нежелательного груза. Крючковатым клювом певчий птицелов выдёргивает несколько семян, мешающих расправить крыло, но пара семян застряла в перьях на его груди. Они не мешают летать, поэтому их птица вычистит как-нибудь позже – в другом месте. Не у всех семян будет шанс выжить – часть их будет съедена насекомыми и птицами, часть проростков заглушат конкурирующие травы. Но где-то на речном берегу уже подрастают новые сеянцы этого дерева-недотроги. Спустя десять – пятнадцать лет они будут уже крупными деревьями, а то из них, которое доживёт до полувека, гордо вознесёт свою крону над пологом леса, привлекая розово-красными цветками новые поколения лорито-цветососов.

Жизнь в таких сложных и взаимосвязанных сообществах, как влажные леса Сунды, принимает неожиданные формы и заставляет живых существ искать новые приспособления для продолжения своего существования. Но ни один вид не эволюционирует отдельно от других - изменяется всё сообщество организмов. При этом какие-то связи между видами рвутся, а какие-то, наоборот, становятся прочнее.

Бестиарий

Гадючья пиявка (Viperobdella arborea)

Отряд: Бесхоботные пиявки (Arhynchobdellida)

Семейство: Челюстные пиявки (Gnathobdellidae)

Место обитания: Сунда


В тёплых влажных местообитаниях - в тропическом лесу - обитает масса животных, которые в более холодных и сухих областях являются типично водными. К таким животным относятся черви, и в частности пиявки. В голоцене они были широко распространены в тропиках и питались кровью крупных позвоночных. В неоцене пиявки успешно освоили роль мелких наземных хищников тропического леса. Значительно увеличившись в размерах, они стали грозой мелких обитателей тропического леса. Гадючья пиявка - хищный червь длиной до 20 см (может растягиваться до 0,5 м), обитает на деревьях, питается мелкими животными. Обладает сильно развитой мускулатурой, скорость движений позволяет животному ловить пролетающих птиц в броске. При этом задний конец тела с помощью сильной присоски закрепляет пиявку на ветке, а передний конец с развитой ротовой присоской хватает добычу. Укус ядовитый, во рту червя имеется три сильных треугольных челюсти, в основании которых есть ядовитые железы. Глаза хорошо развиты, животное способно различать цвета и очертания предметов на расстоянии до 2 метров. Окраска тела маскировочная - верх окрашен в серо-коричневый цвет с продольными тёмными полосками и рядами бугорков, имитирующими фактуру коры дерева. Нижняя сторона тела белоснежная. Животное подстерегает добычу, затаиваясь в ветвях и прижимаясь к коре. Может умерщвлять и поедать добычу весом вдвое больше себя, после чего переносит без вреда для себя голодовку около года.

Гермафродит, откладывает комья икры (60 - 80 штук крупных икринок) в дупла деревьев, заполненные дождевой водой. Молодняк проводит первую неделю жизни в воде, усваивая остатки желтка из яиц, позже расползается по дереву и охотится на мелких насекомых. Половая зрелость наступает в возрасте 3 лет, продолжительность жизни - до 15 лет.

Горький листоед (Megaclytra leucomaculata)

Отряд: Жесткокрылые (Coleoptera)

Семейство: Листоеды (Chrysomelidae)

Место обитания: Сунда


Представитель жуков-листоедов, обитающий в кронах деревьев. Жук довольно большого размера - до 2 см в длину, личинка - около 4 см. Встречается в больших количествах, предпочитает скопления себе подобных. Держится открыто на листьях и стеблях кормовых растений. Для поддержания связи с сородичами каждый жук выделяет из специальной железы на конце брюшка особый секрет, привлекающий сородичей. Многочисленность данного вида объясняется тем, что жук ядовит. Гемолимфа насекомого на всех стадиях развития богата ядовитым кантаридином, придающим листоеду горький вкус. Тем не менее, некоторые птицы приспособились питаться этими жуками, поэтому его защита, увы, не абсолютна. Насекомое имеет яркую предупреждающую окраску: взрослый жук окрашен в кирпично-красный цвет с белыми пятнами, обведёнными чёрной каймой. Личинка белая с поперечными чёрными полосами, на которых рядами располагаются красные пятнышки.

Жук хорошо летает, в поисках пищи может совершать перелёты до 30 км за ночь, ориентируясь на запах кормовых растений. Органы обоняния расположены на длинных антеннах (длиной с тело жука).

Питается листьями и цветками деревьев. Откладывает яйца (50 - 60 штук в кладке) на нижнюю сторону листьев, через 9 - 11 дней из них выводятся личинки. За жизнь самка делает до 7 - 8 кладок. Личинка развивается в течение 15 - 17 дней, позже окукливается в убежищах и через неделю превращается во взрослое насекомое.

Бамбуковый муравей (Bambusimyrma nigrimandibularis)

Отряд: Перепончатокрылые (Hymenoptera)

Семейство: Муравьи (Formicidae)

Место обитания: Сунда


Вид общественных перепончатокрылых, в процессе эволюции вступивший в симбиоз с горшковым бамбуком. Муравьи имеют жёлто-коричневую основную окраску тела. В отличие от большинства видов муравьёв данный вид обитает в полостях стеблей горшкового бамбука. Колония состоит из матки - крупной плодовитой самки, рабочих-фуражиров с крепкими небольшими челюстями и очень крупных солдат с длинными челюстями и ядовитым укусом. Все касты значительно отличаются внешне. Матка - очень крупный муравей длиной до 4 см, из которых более 80% приходится на раздувшееся брюшко с гипертрофированными яичниками. От неё полностью зависит воспроизводство в колонии. Самая многочисленная каста - рабочие муравьи длиной до 1,5 см. У рабочих - крупная плоская голова для переноски разных грузов и сильные грызущие челюсти чёрного цвета. В гнезде рабочие муравьи выполняют разнообразные «домашние дела»: собирают насекомых и выделения листьев бамбука, идущие в пищу, грызут отверстия в стволах бамбука, расширяя жилище колонии, ухаживают за личинками. Солдаты менее многочисленны - в среднем один солдат приходится на десяток рабочих. У солдат огромная голова (около трети веса муравья) с длинными прочными челюстями, образующими своеобразные «клещи». Передняя часть головы имеет ярко-красный цвет, а челюсти чёрные с белыми кончиками - это предупреждающая окраска. Внутри челюстей проходят каналы ядовитых видоизменённых слюнных желез - это приспособление делает один укус муравья опасным даже для позвоночных животных весом до 500 граммов. Основной объём головы приходится именно на ядовитые железы и мешочки для хранения яда. Из-за такой специализации муравей-солдат не способен самостоятельно питаться. В муравейнике на его спине постоянно сидит один «лакей» - муравей из касты рабочих, который чистит и кормит солдата. Время от времени «лакеи» меняются, а во время боевых действий покидают солдата совсем, возвращаясь к нему после драки.

Лорито-цветосос (Florilorius florisugus)

Отряд: Попугаеобразные (Psittaciformes)

Семейство: Попугаевые (Psittacidae)

Место обитания: Сунда


Мелкий вид попугаев, потомок попугаев-лори. Питается нектаром из трубчатых цветков, «зависает» около них, как колибри и нектарницы. Тело короткое, хвост клиновидный, довольно короткий. Крылья длинные и узкие, взмахи очень быстрые (конвергенция с колибри). Клюв длинный (в 1,5 раза длиннее головы птицы), слегка загнутый, по форме подходит к опыляемым колокольчатым цветкам губоцветных. Язык специализирован к питанию нектаром: на конце есть щёточка, а по верхней стороне проходит глубокая бороздка, превращающая язык в трубку для сосания нектара. Окраска очень яркая: тело зелёное с металлическим блеском, крылья синие, маховые перья голубые. Голова птицы красновато-фиолетовая, клюв розово-красный, у основания оттенён белой полосой. Радужная оболочка глаз оранжевая. Ноги цепкие, хотя и короткие.

Лорито-цветосос гнездится в дуплах. В кладке 3 - 4 белых яйца, откладываются прямо в труху на дне выбранного дупла. Насиживают оба родителя по очереди в течение 20 дней. Молодняк кормят насекомыми, которых родители запасают в зобу и отрыгивают в клюв птенцам. Когда птенцы оперяются, в их рацион включается примесь нектара и мякоть плодов. Клюв молодой птицы короткий, похож на клювы большинства попугаев. После покидания гнезда (на 3-м месяце жизни) молодая птица питается насекомыми и сочными плодами. В это время происходит изменение формы клюва, птица переходит на растительные корма и вскоре пробует питаться нектаром. Впервые гнездится на 3-м году жизни, живёт до 12 - 15 лет.

Гнильница (Rhynhopicus subcaesius)

Отряд: Дятлообразные (Piciformes)

Семейство: Дятловые (Picidae)

Место обитания: Сунда


Небольшая дятлообразная птица - длина тела вместе с хвостом около 15 см. Обитает на деревьях, имеет цепкие пальцы: два направлены вперёд, два назад (как у дятлов). Хвост клиновидный, средняя пара перьев отличается твёрдостью - она служит дополнительной опорой, когда птица питается, орудуя клювом. Примечательная черта внешности гнильницы - длинный, слегка загнутый клюв костяного цвета (больше длины головы птицы), с помощью которого птица отковыривает гнилую древесину и кусочки коры, отыскивая спрятавшихся насекомых. Язык очень длинный - вдвое длиннее клюва, кончик языка ороговевший. Окраска птицы гораздо ярче, чем у дятлов, хотя яркие пятна хорошо замаскированы. Радужная оболочка глаз - голубая, вокруг глаза - кольцо голой тёмной кожи. Верх тела (крылья, голова и шея) окрашен под цвет древесной коры - серо-коричневый с коричневыми штрихами, низ тела чёрный. Зато под крыльями - блестящие голубые пятна, заметные, когда птица поднимает крылья или взлетает. Спина ярко-красная, хорошо заметная на фоне зелени леса. Яркая окраска спины служит сигналом опасности для сородичей и помогает сбить с толку хищника. В запасе у гнильницы есть особый приём защиты: спасаясь от хищника, она пролетает небольшое расстояние, громко хлопая крыльями, а затем резко бросается к ближайшей ветке и прижимается к ней, сложив крылья и убрав яркие пятна на теле. Такой приём позволяет сбить с толку хищника, принудительно переключая его внимание. Такую сочетающуюся с особенностями поведения птицы окраску называют размобилизующей.

Голос птицы - одиночные хриплые выкрики, похожие на карканье вороны.

Гнильница - типичный дуплогнёздник. В кладке до 4 белых круглых яиц. Насиживает в основном самка, самец снабжает её пищей. Позже в кормлении птенцов принимают участие оба родителя. За год птицы делают до 2 выводков. Птенцы покидают гнездо в возрасте 45 - 50 дней, ещё 2 недели их докармливают родители. В возрасте 1 года молодые птицы гнездятся первый раз. Продолжительность жизни - до 5 лет.

Масковая пипиа (Pipia rubiventra)

Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)

Семейство: Синицевые (Paridae)

Место обитания: Сунда

Насекомоядная птица семейства синиц. Живёт стаями со строгой иерархией. Размером с королька (Regulus). Крылья короткие, хвост короткий и широкий. Клюв прямой и сильный, позволяет раздавливать покровы насекомых и расклёвывать их убежища во время кормления. Окраска верхней части тела маскировочная: крылья коричневые с волнистым серым и чёрным рисунком, имитирующим трещины коры. Хвост чёрный, голова пепельно-серая. Лоб и область вокруг глаз и клюва покрыты чёрными перьями и оттенены светло-серым. Радужная оболочка глаза голубовато-серая, зрачок круглый, чёрный. Грудь и живот у самцов малиново-красные, у самок - розовые, у неполовозрелых птиц обоего пола - коричневые. У самцов перья по бокам груди длиннее, чем у самок. Это используется при брачных играх и демонстрации угрозы во время конфликтов: самец раскрывает перья на груди в стороны, расширяя видимые размеры яркой грудки. При этом он совершает резкие частые движения корпусом вверх-вниз. В стае доминирует самый крупный и яркий самец, низшие в иерархии - неполовозрелые птицы: ранг птицы определяется размерами и интенсивностью окраски груди.

Пипиа - моногам, строит гнездо в дуплах деревьев и под отставшей корой. В кладке - до 6 - 8 яиц, но до вылета из гнезда доживают 4 - 5 птенцов. За птенцами ухаживают оба родителя. В год бывает до 3 выводков. Молодняк первого года жизни не имеет яркого пятна на груди, на второй год жизни после очередной линьки у них отрастают перья, характерные для своего пола. Продолжительность жизни - около 3 лет, отдельные птицы доживают до 5 лет, значительная часть молодых птиц гибнет, не доживая до второго года.

Голос птицы - двусложный свист, первый слог короткий и высокий, второй - протяжный с нисходящим тоном (название птицы имитирует её крик).

Жукоед (Unedulis trachyramphus)

Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)

Семейство: Вьюрковые (Fringillidae)

Место обитания: Сунда


Вьюрковая птица довольно крупных размеров - до 17 - 18 см вместе с хвостом. Этот вид специализируется на питании насекомыми с твёрдыми покровами тела - жуками. В связи с этим у птиц этого вида очень толстый клюв, приспособленный для раздавливания панцирей насекомых. Жукоед - единственная птица лесов Сунды, которая поедает ядовитых жуков-листоедов. В связи с таким своеобразным рационом у птицы развилась интересная особенность биохимии: она накапливает в мускулах кантаридин съеденных насекомых, становясь несъедобной для хищников. Эта особенность повлияла на облик жукоеда: его окраска очень яркая, вызывающая. Голова ярко-красная, горло голубое с металлическим блеском, клюв белый. Брюшко птицы лимонно-жёлтое, спина чёрная с белыми кончиками перьев, отчего окраска птицы кажется «чешуйчатой». Крылья и хвост также чёрные с белой окантовкой. У самок чёрный цвет оперения заменён коричневым, а белый - соломенно-жёлтым. Молодые птицы, однако, имеют маскировочную окраску, поскольку примерно до полугодовалого возраста не способны нейтрализовывать и накапливать кантаридин, питаясь относительно безвредными насекомыми. Становясь взрослыми, они приобретают такую способность и после линьки одевают яркий наряд, издалека предупреждающий хищников об опасности.

Поведение птицы достаточно агрессивно: в случае опасности жукоед способен активно защищаться, кусаясь мощным клювом.

Птица строит открытые гнёзда в гуще эпифитных растений. В кладке до 3 - 4 пёстрых коричневых яиц, насиживает и кормит птенцов только самка. Самец охраняет территорию, на которой может находиться до 5 гнёзд самок, от конкурентов. Песня птицы - жужжащая трель с «росчерком» в конце, крик агрессии - трескучая «сухая» трель.

Певчий птицелов (Falcolanius nobilis)

Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)

Семейство: Сорокопутовые (Laniidae)

Место обитания: Сунда


Плотоядная певчая птица, потомок сорокопута (Lanius). Размером с галку (самка массивнее самца на 20%), но кажется крупнее из-за длинного хвоста. После вымирания в конце голоцена многих хищных птиц их место в экосистемах начали занимать те, кто раньше играл в природе роли «второго плана». Сорокопуты среди певчих птиц - одни из таких хищников. Будучи мелкими и неспециализированными в отношении предпочитаемой добычи, они могли сохраниться при массовом вымирании и позже в результате адаптивной радиации дать множество специализированных плотоядных видов.

Певчий птицелов - маневренный лесной охотник, и пропорции его тела прямо свидетельствуют об этом: крылья птицы короткие, зато хвост длинный - это позволяет искусно лавировать среди ветвей и быстро менять направление полёта, преследуя вёрткую добычу. Ноги длинные, с сильными когтями. Клюв крючковатый, высокий у основания. Добычу (мелких птиц, реже лягушек и крупных насекомых вроде жуков и стрекоз) певчий птицелов убивает ударом клюва, после чего ловко подхватывает когтями и уносит в гнездо.

Окраска верха тела певчего птицелова - рыжая с поперечными коричневыми пестринами. Брюшко белое с чёрными пятнами, крылья и хвост чёрные, но по краям хвоста - белые перья. Через глаз от угла клюва птицы тянется чёрная полоска. Самка окрашена менее контрастно: у неё жёлтый живот и более серая спина, что делает насиживающую птицу менее заметной на гнезде.

Голос птицы включает множество типов различных свистов и трелей. Птица умеет имитировать голоса некоторых лесных птиц, используя это как приманку в охоте.

Моногам, образует пары на несколько сезонов гнездования, а часто и на всю жизнь. Пара птиц контролирует участок леса, в центре которого расположено гнездо. Птицы много времени проводят, укрепляя взаимоотношения. Это совместное поедание добычи, сопровождающееся взаимным кормлением, очистка перьев партнёра, пение дуэтом во внегнездовое время. В кладке 2 яйца, насиживают оба партнёра. Смена птиц на гнезде сопровождается особым ритуалом. Кормят птенцов оба родителя. Птенцы вылетают из гнезда в 3 месяца, становятся самостоятельными в 5 месяцев. Продолжительность жизни - до 10 лет.

Гербарий

Дерево-недотрога (Ceratanthodendron impatiens)

Отряд: Верескоцветные (Ericales)

Семейство: Бальзаминовые (Balsaminaceae)

Место обитания: Сунда

Древовидный представитель бальзаминовых, дерево высотой до 40 метров. Листья дерева крупные, очередные, гладкие, собраны пучками на концах ветвей. По краям листьев - желёзки, выделяющие сладковатую жидкость. Цветки крупные, красно-розовые. Боковые и верхний лепестки крупные, нижний лепесток вытянут в объёмистый роговидный шпорец с нектарником в глубине. Форма шпорца соответствует форме клюва лорито-медососа, растение вступило в симбиоз с этой птицей, используя этот вид попугаев для опыления.

Плоды растения - вскрывающиеся коробочки, «взрывающиеся» при лёгком прикосновении. Семена покрыты множеством волосков и крючочков, что позволяет им прицепляться к шерсти или оперению и переноситься живыми существами на большие расстояния.

Древесина растения непрочная, рыхлая, богатая сосудами. Дерево-недотрога - типичный представитель пионерных деревьев тропического леса: это растение очень светолюбиво, поселяется на участках повреждённого древостоя (например, по берегам рек или на месте падения старого дерева), растёт быстро, но живёт сравнительно недолго - не более 100 - 120 лет, постепенно заглушаясь подрастающими в его тени проростками других видов деревьев.

Горшковый бамбук (Pustulobambusa formiphila)

Отряд: Злакоцветные (Poales)

Семейство: Злаки (Gramineae)

Место обитания: Сунда

Гигантский злак высотой до 15 метров, обитающий в «окнах» полога леса. Благодаря активному росту способен подавлять проростки деревьев и формировать «островки» среди леса. Отличается своеобразием роста: узлы дают «лучи» меристемы в междоузлия, благодаря которым междоузлие способно утолщаться. При этом стебель приобретает чёткообразную форму с перехватами в узлах. При «вторичном росте» междоузлий в толщину их поверхность приобретает продольную исчерченность, так как кора лопается в местах проникновения в междоузлия образовательных тканей. Первичная кора побега блестящая, светло-жёлтого цвета, вторичная, образующаяся при утолщении побегов, коричневая и шероховатая. Благодаря этому побеги имеют своеобразную продольно-полосатую окраску. Стебли отрастают от мясистого ползучего подземного корневища, растут со скоростью до 1 метра в сутки.

Листья простые, линейные, расположены на сближенных узлах побегов второго порядка, отрастающих от вертикальных стеблей. Лист светло-зелёный, покрыт тонким восковым налётом, придающим поверхности сизоватый оттенок.

Цветение происходит крайне редко, но, как у всех бамбуков, одновременно почти на всём ареале. Цветки невзрачные, ветроопыляемые, собраны в колоски, образующие редкую кисть. Плоды образуются всего из 4 - 5 цветков на кисти, представляют собой крупную ореховидную зерновку в прочной скорлупе. Распространяются птицами.

Своеобразен симбиоз данного вида бамбука с муравьями. Насекомые буравят перегородки в узлах стебля и прогрызают отверстия в междоузлиях, превращая стебель растения в своеобразный многоэтажный «муравейник». Для привлечения муравьёв у растения имеются желёзки на кончиках листьев, выделяющие сахаристый сироп. Посещая листья в поисках сиропа, муравьи защищают растение от листоядных насекомых.

25. Монстр тропического рая

(Тропики Тихого океана, острова Тонга)

Земная кора не стоит на месте - материки постоянно движутся, меняя очертания океанов. В неоцене Австралия сдвинулась далеко на север, а Азия отодвинулась к югу. Это заметно сказалось на вулканической активности островов Тихого океана.

Остров Тонга со времён голоцена значительно «подрос»: несколько раз на нём происходили вулканические извержения, уничтожавшие всё живое на десятки километров вокруг. Но всякий раз жизнь снова отвоёвывала себе освободившиеся после очередной катастрофы территории. Поэтому в перерывах между извержениями вулканов Тонга представляет собой настоящий тропический рай.

Вулкан способствовал появлению множества лагун и мелких островков, сложенных базальтами, застывшей лавой и пеплом. А на подводных отмелях процветает жизнь. Коралловые рифы ушли в небытие, поскольку кораллы-рифостроители вымерли на границе голоцена и неоцена, когда всю биосферу Земли буквально вывернула наизнанку страшная экологическая катастрофа. Но теперь на месте кораллов новые организмы образуют высокопродуктивные сообщества. Под водой, в хорошо освещённых солнцем местах дно покрыто коврами водорослей. Зелёные ветви, похожие то на пальмовые листья, то на гроздь винограда, то на семейку грибов, устилают песчаные отмели. А на камнях нарастают корки красноватых и коричневых известковых водорослей, образующих со временем известковые столбы, напоминающие строматолиты докембрия. Время от времени колонии губок и крупные актинии вносят яркие мазки в однообразную палитру сообщества. Эти биоценозы больше всего напоминают первые стадии восстановления коралловых рифов голоцена с единственной разницей - это восстановление застыло на стадии сообщества губок и водорослей.

В густой чаще водорослей снуют многочисленные животные. Большие стаи мелких креветок разной формы и расцветки ищут пропитание среди слоевищ водорослей. Не обращая на них внимания, высокотелые округлые рыбы щиплют густые заросли водорослей небольшими ртами. Окраска этих рыб позволяет превосходно маскироваться: пятна на их теле делают рыб незаметными, когда они забьются в заросли при первой же опасности. Эти рыбы - пегие водорослееды. Они почти не конкурируют с другими рыбами этих вод, питаясь малосъедобными для них видами растений. А для защиты от хищных рыб им служат острые колючки в спинном плавнике, содержащие ядовитую жидкость. Их укол надолго запомнится любой голодной рыбе. И всё же осторожность совершенно не помешает даже хорошо защищённым водорослеедам. Реальную опасность для них представляют существа, облюбовавшие эту местность для выведения потомства. Словно корабли, они бороздят прибрежные воды, выбирая удобное место, чтобы вылезти на берег.

Путь их начался за несколько недель до этого на просторах тропической зоны Тихого океана. Спокойные воды этих мест бороздят стаи длиннотелых рыб длиной около двух метров - горбылей-корифен. Эти короткоголовые существа - хищники, их пасти полны острых зубов. Стая горбылей-корифен держится вместе, «переговариваясь» с помощью звуков, издаваемых плавательным пузырём. Вода разносит голоса рыб на большие расстояния, позволяя им отыскивать сородичей и подавать им сигналы. Движения стаи горбылей согласованны, словно в балете. Одновременно вся стая может ускоряться, разворачиваться, подниматься и опускаться в толще воды. Но вот в ритмичное постукивание и треск их голосов врывается новый звук - дребезжащий стон. Заслышав его, рыбы бросаются врассыпную. Такой звук может означать одно - рядом есть хищник, и он начал охотиться. Но это не акула - теперь в тропических областях Тихого океана правит другой монстр.

Спокойная поверхность воды словно взрывается: в туче брызг, искрящихся на солнце, из океана выпрыгивает настоящее чудовище. Его тело с двумя парами ластов, похожих на черепашьи, венчает длинная голова с широкой пастью, полной острых зубов. По спине проходит несколько рядов костяных пластинок, а брюхо покрыто рядами плоских чешуй. Секунду «постояв» на хвосте, гигант, взметнувшийся на высоту около десяти метров от поверхности океана, валится боком в воду, поднимая тучи брызг. Громоподобным всплеском он заявил свои права на этот участок моря.

Чудовище, явившее себя миру, называется кархарозух. Этот потомок гребнистого крокодила сделал океан своей охотничьей вотчиной, воспользовавшись «безвластьем», продолжавшимся некоторое время после вымирания в начале неоцена крупных акул, доминировавших в голоцене. Кархарозух венчает пищевую пирамиду тропических морей, являясь крупнейшим хищником океана. Но его распространение ограничено лишь тёплыми водами, а акулы обосновались в умеренных и приполярных водах, а также в морских глубинах, куда этому животному доступ закрыт.

Когда кархарозух плывёт под водой, можно заметить, что главную роль в его передвижении играет широкий хвост, а ласты служат лишь рулями. Это чудовище питается крупными рыбами приповерхностных вод - глубины океана довольно прохладны для него, да и добыча там встречается несколько реже, чем на поверхности. Но каждый морской великан должен патрулировать гигантскую кормовую территорию, не допуская на неё сородичей - такова плата за большие размеры. Однако раз в год незримые и осязаемые границы нарушаются - наступает брачный сезон.

Океан сотрясает мощный гул - это самцы гигантской рептилии подают сигналы самкам. Ритмично гоняя воздух между лёгкими и горловым мешком, морской великан может издавать рокочущие звуки, далеко разносящиеся в воде. Самцы стараются как можно меньше попадаться друг другу на глаза, предпочитая угрозы издалека прямому столкновению - челюсти разъярённого великана могут перекусить позвоночник сопернику. Но иногда встреч не удаётся избежать.

Самка длиной около тринадцати метров проплывает через участок моря, облюбованный крупным самцом кархарозуха. Самец, обнаруживший её присутствие, делает всё, чтобы привлечь её внимание: он плавает рывками, то ускоряясь, то резко останавливаясь. Догоняя плывущую самку, он потирается головой об её горло и живот, прижимается к ней боком и пытается задержать, вытолкнув головой на поверхность. Однако самка уже не один раз выбирала партнёров для спаривания, и этот самец ей не подходит: он мелковат - всего лишь на метр длиннее её самой. Зато его сосед - матёрый самец в полном расцвете сил. Его тело длиной восемнадцать метров - настоящая машина убийства из плоти и костей. А громкий басовитый рёв великана - грозное предупреждение соперникам. Самка держит курс на территорию этого гиганта, издавая отрывистые лающие звуки. И они не остаются без внимания - из голубой океанской дали ей навстречу, словно подводная лодка, следует великан-самец. Заметив самку, он разворачивается к ней боком и демонстрирует себя, короткими рывками хвоста нагоняя волну на тело самки. В ответ на его демонстрации самка всплывает к поверхности воды, открывая самцу брюхо. Это поза подчинения - самка демонстрирует самцу уязвимое место. Самец всплывает и медленно проплывает под телом самки, касаясь её живота и горла затылком. Затем он всплывает рядом и замирает. Слышится нарастающий рокот - горло самца задрожало, а между зубов побежали струйки выдуваемых пузырьков. Похоже, самка приняла его ухаживание.

Но в этот момент самец ощущает животом движение под водой крупного тела. Это, скорее всего, не рыба - даже крупнейшие из рыб стараются избегать встреч с чудовищной рептилией. Это может быть только самка... Или соперник.

Громадный самец со свистом набирает воздух в лёгкие и ныряет. Сомнений нет - в его владения нагло вторгся нарушитель - его сосед, пытавшийся ухаживать за отвергнувшей его самкой. И законный хозяин территории и самки отвечает на вызов. Нырнув, он разворачивается под водой и, резко ускоряясь, всплывает. Словно многотонная торпеда, морской великан выныривает из воды во весь свой великолепный рост - под водой осталась в лучшем случае треть хвоста. Секунду «постояв» ввоздухе, он обрушивается в воду с громоподобным звуком. Но его соперник проделывает то же самое, мало того - он вылетает из воды почти целиком. Второй номер состязаний великанов - стойка на хвосте. Соперники почти одновременно выныривают и несколько секунд балансируют на хвостах, словно дрессированные дельфины далёкого голоцена. И здесь преимущество явно за зрелым самцом - он почти на два метра выше молодого соперника, и стойку держал на несколько секунд дольше. Продолжать состязание нет причин - самка и территория остаются за прежним хозяином.

После спаривания самцы покидают эти воды, а самки некоторое время откармливаются рыбой. В их организме начали созревать яйца, поэтому они потихоньку начинают перемещаться в «родильный дом» кархарозухов - в воды вулканических островов Тонга.

Среди рептилий, обитавших когда-либо в океане, лишь морские змеи и ихтиозавры полностью порвали связь с сушей, рождая живых детёнышей. Кархарозухи, как и их предки крокодилы, вынуждены покидать воду, чтобы отложить на берегах островов яйца. Но они выбирают не всякие острова, а стремятся именно сюда - на вулканические острова Тонга.

Вместе с прибоем самки кархарозухов выбираются на берег. Им очень трудно двигаться по твёрдой земле - их ластообразные ноги больше подходят для плаванья, чем для ползанья. Словно огромные хвостатые тюлени, гигантские рептилии одна за другой ползут по широкой тропе, лишённой деревьев, которая ведёт вглубь острова. Многие поколения этих животных, используя эту дорогу, вдавили в почву камни и вывернули мешающие ползти деревца. Дорога эта ведёт в глубину тропического леса. Но что делают там эти гиганты моря? Ответ прост.

Время от времени самки прикладывают нижнюю челюсть к почве. Самка ищет место, возле которого проведёт около двух месяцев без пищи – место, где будут отложены яйца. Не случайно животные этого вида собираются именно на островах Тонга, преодолевая огромные расстояния по морю, подобно тому, как морские черепахи искали в океане именно тот маленький островок, где сами появились на свет. В выведении потомства именно на островах Тонга есть одно колоссальное преимущество для гигантской рептилии. Грозные силы природы, время от времени уничтожающие всё живое, способствуют размножению исполинских крокодилов: пески острова подогреваются вулканическим теплом.

За поясом лесов есть несколько песчаных полян, кое-где поросших травой. Почва здесь гораздо горячее, чем везде на острове. Протекающая неподалёку речка весьма неприятно пахнет: в её окрестностях бьют горячие сернистые ключи. Подземное тепло не позволяет расти крупным деревьям, зато очень благоприятно сказывается на инкубации яиц крупных кархарозухов.

Неуклюже переставляя ласты и подтягиваясь всем телом, самка время от времени прикладывает чувствительное горло к земле. Тонкая кожа горлового мешка богата терморецепторами, и с её помощью самка ищет место, где можно отложить яйца.

Гигантские самки расползаются по песчаной долине. Многие из них уже не один раз откладывали яйца на этом острове, и у них уже есть постоянные места для гнездования. Между взрослыми самками ползает несколько молодых – они ещё не выбрали нужное место для гнезда. Когда молодая самка длиной около одиннадцати метров неосторожно проползает мимо зрелой пятнадцатиметровой «матроны», прожившей уже больше века, громадная рептилия поворачивается к ней с явным намерением защищать удобное место. «Матрона» утробно рычит и разевает длинные челюсти. А когда ей кажется, что молодая самка слишком медленно реагирует на предупреждение, в ход идёт удар мощного хвоста.

Заняв своё место и защитив его от соперниц, самки приступают к устройству гнезда. Задним ластом рептилия копает в песке яму глубиной около полутора метров. Из-под её бока вылетают фонтаны серого вулканического песка. Работа даётся животному трудно: самка прерывается, тяжело дыша, и некоторое время отдыхает, лёжа без движения. Закончив устройство ямы, самка откладывает в неё крупные яйца. После этого, неуклюже развернувшись, многотонная мамаша закапывает гнездо боковыми движениями головы. Теперь начинается настоящее испытание для морского хищника – самка будет поститься около сорока дней, пока идёт инкубация её кладки. Она вряд ли позволит себе поесть, а спать ей придётся урывками, просыпаясь при малейшем шорохе. За время инкубации яиц самки сильно худеют, некоторые могут и не выдержать тяжёлого испытания материнством.

У рептилий есть повод быть осторожными и чуткими – у ещё не вылупившихся крокодильчиков уже есть масса врагов. Кусты шевелятся – в них бегает несколько зверьков, покрытых тёмной шерстью с белыми отметинами. Пока они не решаются выйти – самки кархарозухов первое время почти постоянно настороже.

Проходит несколько дней. Постоянное напряжение сказывается на рептилиях – некоторые из них уже дремлют, приоткрыв рты. Одна из самок лениво соскальзывает с берега в речку, намереваясь утолить жажду и голод. И это шанс для аборигенов острова.

Из кустарника выбегает несколько некрупных зверей. Внешне они похожи на крыс, но размером с молодую кошку. На их иссиня-чёрной шерсти ярко выделяются снежно-белые пятна вокруг глаз и на груди. Постепенно из кустов выбегают другие звери, и вскоре на краю «родильного дома» кархарозухов уже топчется около десятка чёрных зверьков. Клан куньих крыс, аборигенов острова, вышел на промысел. Безнадзорное гнездо кархарозуха для них - желанная добыча.

Растянувшись в чёрную цепочку, грызуны спешат урвать свою долю. Они аккуратно обегают гнёзда, возле которых лежат самки, охраняющие будущее потомство. Оставшееся без присмотра гнездо находится на противоположном краю долины гнёзд, поэтому путь к нему опасен. Грызунов спасают только осторожность и скорость. И вот они находят то, ради чего проделывали опасный путь – неглубокую ямку в песке. Там, под слоем песка, находятся крупные яйца кархарозуха. Куньи крысы начинают раскапывать гнездо, работая всем кланом. Несколько минут напряжённой работы – и на поверхности показались белые скорлупки яиц. Сообразительные и проворные, эти грызуны умеют воровать яйца гигантов - достаточно подкопать яйцо сбоку и головой выкатить его из ямы. Потихоньку крысы начинают откапывать яйца, лежащие сверху. Им удаётся выкопать и вытащить из гнезда пять яиц, которые несколько членов клана быстро откатывают в кусты. Возможно, ущерб гнезду был бы и больше, но грызуны явно увлеклись работой и не заметили, что мама вернулась. Буквально в последний момент истошный визг одной из крыс оторвал клан от работы.

Длинными скачками грызуны кинулись врассыпную, под защиту ближайших кустарников и куртин травы. Но крокодилиха вовремя развернулась и нанесла по воришкам сокрушительный удар хвостом. Резко оборвавшийся писк ясно дал понять членам клана, что один из сородичей не вернётся домой - в гнездо из прутьев, находящееся на вершине небольшого деревца. Его тело оказалось буквально раздавленным ударом плоского хвоста рассерженной мамаши-крокодила. Длинные челюсти крокодилихи подцепляют раздавленное в лепёшку тельце, подбрасывают его в воздух и ловят.

Совершив справедливую месть, самка удовлетворённо вернулась к своему гнезду. Она аккуратно сгребла песок на раскопанные яйца и успокоилась, растянувшись на песке. А в кустах клан куньих крыс расправлялся с украденными яйцами. Острые резцы раскусили скорлупу яиц, и маленькие языки по очереди начали вылизывать содержимое яиц. Во время кормления соблюдается строгая иерархия - вначале ест главное по рангу животное, затем подчинённые. Однако яиц хватит всем. Когда доминанты наедаются и начинают облизывать капли белка и желтка с усов, подчинённые особи, отталкивая друг друга, начали поглощать остатки пищи.

Яйца кархарозуха - желанный, обильный, но очень сезонный корм. К тому же его трудно добыть - огромная рептилия всегда настороже и редко отлучается от гнезда. Обычно же куньи крысы поедают мелких животных - наземных крабов, ящериц, мелких птиц. Изредка они разнообразят рацион семенами и плодами растений, а после шторма обследуют береговую полосу в поисках выброшенных морем животных.

Самки кархарозухов на суше чувствуют себя не так уверенно, как в океане. Здесь они особенно сильно ощущают вес своего тела и жар солнца. Находиться под палящими лучами солнца - это совсем не то, что греться в тёплой воде. Кожа рептилий на сухом воздухе грубеет, а её верхний слой сходит в виде роговой плёнки - животные линяют. В это время кожа страшно чешется и рептилии вынуждены тратить время на гигиенические процедуры вместо того, чтобы охранять кладку.

Одна из самок отходит от гнезда. Кожа на её спине висит лоскутами и сильно зудит. Рептилия проползает мимо гнездовий нескольких товарок и заползает в лес. Оказавшись в окружении деревьев, она поворачивается набок и начинает тереться об землю плечом. Затем боком самка обдирает кору на дереве, избавляясь от роговой плёнки, слезающей с тела. Рептилия с наслаждением валяется по лесной подстилке, извиваясь всем телом. На несколько секунд она замирает, лёжа под деревьями кверху брюхом. Но басистый утробный рык и тонкий пронзительный визг, доносящиеся со стороны гнездовья, выводят самку из забытья. Мгновенно развернувшись, она торопливо ковыляет к оставленному гнезду. На песке видны узкие следы куньих крыс и несколько ямок, но, похоже, до яиц зверьки не добрались - их отпугнула соседняя самка, беспокоясь о сохранности собственного гнезда..

Прошло ещё около пяти недель голодовок и жары. Видно, что терпение самок кархарозуха подходит к концу - всё чаще то одна, то другая отлучается на реку остыть и подкормиться. Уже почти во всех гнёздах успели похозяйничать куньи крысы. Самки-кархарозухи изрядно отощали, на их шеях явственно обозначились глубокие складки кожи. Но их терпение вознаграждено - из-под песка всё отчётливее слышны звуки, похожие на лай крохотной собачки. Детёныши «созрели» под действием вулканического тепла, и теперь готовы явить себя миру. Громадные челюсти, прервавшие не одну жизнь, теперь с величайшей нежностью помогают появиться на свет малышам длиной около полуметра каждый. Самки аккуратно разгребают песок над кладкой подбородками и краями челюстей. И вскоре из песка появляются одна за другой головки малышей. Зубы самок аккуратно подцепляют их, и малыши один за другим сваливаются в подчелюстной мешок матери. Когда самка, прислушавшись и раскопав гнездо дальше, убеждается, что больше никто не выведется, она покидает тёплые вулканические пески и ползёт к воде.

Одна за другой самки проползают через заросли и оказываются на песчаном пляже. Звуки океанского прибоя, кажется, ободряют их, и самки с разгону врезаются в воду, словно корабли, сходящие со стапелей. Под водой самка сразу же раскрывает пасть, освобождая детёнышей. Малыши неуклюже пытаются плавать, но ласты, похоже, плохо их слушаются. Поэтому первые несколько часов жизни молодняк проводит на спине мамаши. Постепенно они учатся владеть своим телом и всё дольше остаются в воде. Когда последние малыши покидают материнскую спину, наступает второй урок в их жизни - плыть рядом с мамой. Мать покидает мелководья острова и направляется к рифам - на охоту. Молодняк старается не отстать. Это у них получается очень легко - они плывут, почти прижавшись к телу матери, в слое воды, окружающем её тело. Однако им предстоит научиться охотиться. И риф предоставляет им большой выбор - здесь водится много разных видов животных.

Тучи мальков разных рыб плавают над рифом, при малейшей опасности скрываясь в щелях между камнями или в крупных разноцветных губках. Когда опасность минует, они вновь выходят из укрытий и начинают суетливо ловить ещё более мелких существ. Но им самим легко можно стать добычей стремительных и незаметных хищников. Вряд ли мальки обратят внимание на несколько вертикальных чёрных полосок, появившихся на фоне морской синевы. Однако невидимые обладатели этих полосок проявляют самый непосредственный интерес к этой стае мальков. Они рассыпаются в строй в виде вогнутого полумесяца, начиная загонную охоту. Большей части мальков удаётся улизнуть, но несколько десятков отрезано от спасительного рифа голубыми высокотелыми рыбами, у которых чёрная полоска проходит через глаз. Эти существа - голубые морские ласточки, стайные хищные рыбы. Кружась вокруг мальков, сбившихся в шар, они по очереди бросаются на их стайку, выхватывая по одному.

Родственники голубых морских ласточек, высокотелые ромбодактилы, охотятся парами или в одиночку. Их челюсти вытянуты, и они исследуют укромные места рифа в поисках мелких животных. Своими челюстями они выуживают из трещин и норок разных червей и мелких креветок.

Однако их жизнь не столь тихая и беспечная. На рифе кормится масса разнообразных хищников. Вот из норы выползает совершенно невероятное существо: маленькая головка с огромными круглыми глазами торчит на длинном членистом теле, украшенном «подвесками» на нижней стороне. А под головой сложена пара устрашающих шипастых ног. Это морской дракончик - представитель раков-богомолов. В отличие от своих голоценовых сородичей, он предпочитает охотиться, плавая над рифом. Огибая кусты губок и куртины водорослей, ракообразное зоркими глазами высматривает неосторожных рыб.

Ромбодактил увлечённо исследует куст губок: оказывается, в порах губки скрывается множество мелких существ - червей и молоди креветок. Длинное рыло ромбодактила не даёт им шанса на спасение - рыба методично выдёргивает беспозвоночных из их убежищ. Но ему не удастся полностью опустошить губку - в тело рыбы беспощадно вонзаются хватательные ноги морского дракончика. Ромбодактил судорожно бьётся в смертоносных «объятиях» хищного рака, но у него нет сил вырваться. Колючие ноги цепко держат его, а вода окрасилась кровью из множества ранок, нанесённых шипами. Вскоре судороги рыбы затихают, и морской дракончик начинает не спеша поедать пойманную рыбу. Однако он настороже, и тени, идущие с моря, заставляют его самого искать убежище в огромной губке, где трапеза продолжается. А над рифом проносится длинное тело пирата открытого океана - горбыля-корифены. Изредка эти существа являются на рифы, чтобы собрать «дань» с их обитателей.

Когда горбыль-корифена уходит, обитатели рифа продолжают жить своей привычной жизнью. Стая голубых морских ласточек выходит из убежища и собирается для новой охоты - рыбки кружатся на месте, образуя шаровидную стаю. Затем стая рассыпается в длинную цепочку, и голубые блестящие рыбки начинают охотничий рейд над рифом. Но когда они проплывают над крупными зарослями губок, из них выскакивает огромная рыба - большеротый ворчун. Раскрыв рот, он буквально засасывает одну из морских ласточек, обращая других в паническое бегство. Раздавив добычу челюстями, громадная бело-красная рыба перехватывает её с головы и глотает. Большеротый ворчун - мастер камуфляжа. Благодаря пятнистой расцветке он может легко маскироваться как среди губок, так и в зарослях водорослей, поджидая, пока добыча сама не приблизится к нему на расстояние верного броска. Но плавает эта рыба очень неохотно, хотя изредка ворчуну приходится обходить границы своих владений, выгоняя наглых сородичей. Лениво шевеля плавниками, громадная рыба огибает куст губок, и... буквально нос к носу сталкивается с молодым кархарозухом, которому всего две недели от роду. Детёныш уже обходится без опеки матери, которая ушла кормиться в открытый океан. Но ему пока не приходилось сталкиваться с такими большими животными. И инстинкт подсказывает ему единственно верный выход - бегство. Стремительно развернувшись, малыш удирает и прячется в группе губок, похожих на высокие оранжевые трубы. Он замирает, когда гигантский большеротый ворчун проплывает мимо губок, величественно шевеля плавниками.

Уже через пару лет большеротый ворчун сам свернул бы с пути молодого кархарозуха, а через десять лет огромная рыба в страхе пряталась бы в пещере, когда кархарозух посещал бы эти воды. Но пока детёныш кархарозуха легко может стать обедом любого крупного и не очень крупного хищника. Всплывая подышать, детёныш кархарозуха привлекает внимание голодного морского дракончика. Не особенно раздумывая, ракообразное бросается в погоню - если повезёт, морской дракончик справляется с животными равного с ним веса.

Выделывая виражи, жертва и хищник несутся над рифом. Они взмётывают тучи песка, проплывая над дном, прорезают заросли водорослей, выскакивают на поверхность воды... Малыш-кархарозух уже почти оторвался от многоногого преследователя. Но... он выплыл за территорию рифа, где его тут же перехватил и раскусил пополам крупный самец горбыля-корифены.

Для молодых кархарозухов страшны не только хищники, но и буйство стихии. Молодые кархарозухи кормятся в прибрежной полосе, которая во время яростных тропических штормов наиболее опасна. Во время штормов волны яростно обрушиваются на каменистые отмели и прибрежные скалы, разбивая, раздирая в клочья и оглушая тысячи морских обитателей.

После ночного шторма на берег выходят куньи крысы. Они по опыту прекрасно знают - шторм означает обилие пищи. Клан крыс толпой следует по песчаному берегу, обнюхивая штормовые выбросы. Крупный самец с лоснящейся шерстью - вожак клана. Ему достаётся всё самое вкусное, что может найти клан. Пользуясь правом сильного, он отбирает и пожирает всякую добычу, которая приглянется ему.

Берег после шторма напоминает с точки зрения крысы скатерть-самобранку: здесь есть всё, чего может пожелать самый взыскательный четвероногий гурман. Пегий водорослеед защищён ядовитыми колючками, но его мясо очень нежное и жирное, хотя воняет водорослями. Если начать грызть с живота и не трогать кишки, можно неплохо покушать. А вот голубая морская ласточка отличается нежным постным мясом, но очень костлява. Самое роскошное блюдо - горбыль-корифена. Его вкусного ароматного мяса хватит на целый клан, но эта рыба очень осторожна и в преддверии шторма уходит в открытый океан. Столь же редок в штормовых выбросах и огромный большеротый ворчун или отличающийся нежным вкусом морской дракончик. Оба этих создания в шторм прячутся в подводных пещерах, где им не страшны самые свирепые волны. Но иногда после шторма на берегу можно найти то, чем не удалось завладеть ранее: маленьких кархарозухов. Оглушённые или мёртвые, они часто попадаются на берегу. Выйдя из-под материнской опеки, большинство детёнышей кархарозуха гибнет в первые три года жизни. Вот и сейчас один такой невезучий детёныш валяется на песке со множеством переломов и разбитой головой - шторм вырвал его из подводной пещерки и катал по прибрежным скалам. Но его мясо не пропадёт - куньи крысы окружают дохлого крокодильчика и начинают поедать его, время от времени попискивая или скаля на соседа острые резцы.

Но не все молодые кархарозухи имеют такую печальную судьбу, иначе их род давно бы пресёкся. Некоторым всё же удаётся выжить и стать теми, кто они есть в природе: самыми могучими хищниками тропических морей. И редко кто спасётся тогда от смертоносных челюстей взрослого кархарозуха с длинными пильчатыми зубами.

Горбыли-корифены стаей выпрыгивают в воздух, сверкая боками на ослепительном тропическом солнце. Они делают это не из желания поиграть: следом за ними под водой мчится громадная тень. На секунду чудовище всплывает, прорезая волны бугристой спиной. Сильный хвост шлёпает по поверхности воды, и огромное существо ныряет вслед за горбылями-корифенами, оставляя на поверхности сильный водоворот. Крупному животному требуется довольно много пищи – около 300 килограммов рыбы в неделю. Причём это должны быть достаточно крупные рыбы, которых можно хватать поодиночке острыми зубами.

Кархарозух преследует косяк горбылей-корифен, время от времени пытаясь схватить одну из отстающих рыб. И в эти моменты рыбы выпрыгивают из воды. Как и дельфины эпохи голоцена, они используют прыжки в воздух как способ увеличить скорость – сопротивление воздуха меньше, чем воды. И челюсти кархарозуха уже несколько раз щёлкали возле самого хвоста рыб совершенно напрасно. Изрядно устав, рептилия собирает последние силы для решающего броска, и наконец крупный горбыль-корифена бьётся в смертоносных зубах. Он не сорвётся – зубы кархарозуха развивались специально для удержания скользкой рыбы: по их заднему краю проходит ряд зубцов и косых бороздок. Наколотая на них рыба может вырваться только с большим ущербом для себя, но скоро погибнет от потери крови - раны, наносимые зубами кархарозуха, глубокие и рваные.

Схватив рыбу, кархарозух мгновенно прекращает преследование. Перехватив добычу, он проглатывает её и сразу впадает в какое-то умиротворённое состояние. Стремительность и скорость мгновенно уступают место размеренности и неторопливости. Лениво шевеля хвостом, крокодил продолжает маршрут, прерванный охотой. Это необходимо, чтобы не остаться голодным в будущем – границы кормовой территории часто нарушаются соперниками. И один небольшой сородич безуспешно пытается покинуть чужую территорию – вдали мелькает его силуэт.

На территорию взрослого самца заплыл молодой трёхлетний самец. Он ещё недостаточно силён, чтобы отвоевать собственную территорию, и вынужден жить бродягой, питаясь случайной добычей в чужих владениях.

Усиленно работая хвостом, молодой самец пытается скрыться с глаз законного хозяина территории. Однако он и не подозревает, что плывёт навстречу гибели. Стычка с сытым кархарозухом чревата в лучшем случае дракой, хотя чаще всего дело доходит лишь до угрожающих демонстраций. Но молодой крокодил держит путь на территорию исполинского старого самца, который уже с трудом может поймать быструю рыбу, однако не страдает отсутствием аппетита. Всё решается за считанные секунды: из голубой дали появляется тело старика, раскрываются огромные челюсти - и тело молодого самца уже перекушено пополам. Когда судороги прекратились, старик аккуратно перехватывает тушу молодого самца и глотает с головы. Похоже, добыча велика для старого охотника - он с большим трудом заглатывает жертву, подёргивая головой и нижней челюстью. Но спустя четверть часа всё кончено - хвост добычи исчезает в его глотке.

Такого обильного обеда старику хватит на несколько дней. Но для успешного переваривания пищи нужно тепло. Если холоднокровное животное не получает после еды достаточно тепла, пища в его желудке может просто сгнить. И старик держит путь к небольшому островку, где есть обширные отмели. Вода на отмелях прогревается до +30°С – это как раз то, что нужно старику. Громадная рептилия, прожившая на свете уже больше 120 лет, выползает на мелководье. Подтягиваясь ластами, кархарозух выбирает себе местечко потеплее: его спина высовывается из воды навстречу жаркому солнцу. Время от времени рептилия высовывает из воды ноздри и хрипло дышит. 120 лет – это весьма почтенный срок жизни для такого активного и подвижного существа, и старость уже даёт о себе знать. Кархарозух - это, пожалуй, одно из немногих существ на Земле, которое может умереть своей смертью.

Старик остаётся на мелководье несколько дней – он сыт и в полной безопасности. Молодые пегие водорослееды снуют по его бокам, общипывая наросшие на его коже за время странствий лохмотья водорослей. Кархарозух не тронет их – они слишком мелкие и ловкие. Он может наслаждаться своим высоким положением в экосистеме океана - до следующего обеда.

Бестиарий

Морской дракончик (Pelagosquilla velonectes)

Отряд: Ротоногие (Stomatopoda)

Место обитания: в различных укрытиях: в норах, которые роет сам, в щелях между камнями, часто селится в полостях крупных губок.


Крупный вид ракообразных отряда ротоногих (Stomatopoda), родственник рака-богомола (Squilla). Длина членистого тела около 50 см. Окраска мраморная: по серо-белому фону крупные голубые мазки. Голова подвижная, глаза очень крупные, шаровидные, чёрного цвета. Отыскивает добычу в основном с помощью зрения, хотя имеет острое обоняние. Брюшные ножки веслообразные, покрыты бахромой из волосков. Согласованные движения пар брюшных ножек позволяют животному активно плавать, развивая скорость до 30 км/ч и преследовать добычу – других ракообразных и мелких рыб; иногда нападает на добычу, сравнимую по размеру с самим хищником. Добычу схватывает парой ловчих ног, покрытых шипами.

Живёт в различных укрытиях: в норах, которые роет сам, в щелях между камнями, часто селится в полостях крупных губок.

Раздельнополый, самка вынашивает икру на брюшных ножках, переходя в это время на донный образ жизни. Личинка первые 3 месяца жизни проводит в планктоне.

Пегий водорослеед (Argosoma algophaga)

Отряд: Окунеобразные (Perciformes), подотряд Хирурговидные (Acanthuroidei)

Семейство: Аргусовые (Scatophagidae)

Небольшая (до 20 см) травоядная рыба семейства аргусовых (Scatophagidae), исключительный вегетарианец. Держится в придонной зоне, не поднимаясь в толщу воды. Может переносить значительные колебания солёности воды, молодняк нагуливается в пресной воде островов.

Тело высокое, округлое, сжато с боков. Спинной плавник разделён на колючую и мягкую части. Укол колючек спинного плавника довольно опасен. Голова небольшая, рот с мелкими режущими зубами. Тело имеет «мраморную» окраску из зелёных пятен неправильной формы на серебристом фоне, спина тёмная. Молодая рыба покрыта круглыми чёрными пятнами, разбросанными по золотистому фону, хвост чёрный. На хвосте взрослых рыб имеется крупное глазчатое пятно - тёмно-синее с оранжевой каймой. Настоящий глаз замаскирован вертикальной чёрной полосой, проходящей через голову. Кормится многими видами водорослей, в том числе ядовитыми для других рыб и ракообразных.

Икра пелагическая, с крупной каплей жира. Личинка первые 2 недели жизни держится в планктоне, позже опускается на дно и превращается в малька.

Горбыль-корифена (Coryphaenocephalus planifrons)

Отряд: Окунеобразные (Perciformes), подотряд Окуневидные (Percoidei)

Семейство: Горбылёвые (Sciaenidae)


Крупная хищная пелагическая рыба семейства горбылей (Scyaenidae) длиной до 2,5 метров и весом до 100 кг. В пресных водах крупных островов образует карликовую (длиной до 70 см) тугорослую жилую форму, уходящую для нереста в океан. Тело вытянутое, низкое, сплющено с боков. Передняя часть тела высокая, к хвосту тело значительно сужается. Голова короткая, «лобастая», рот широкий - разрез рта заходит далеко за вертикаль глаза. Глаза крупные. Тело сильно сжато с боков, прямо за головой образует характерный для представителей семейства «горб». Парные плавники острые, серповидные, хвостовой плавник в виде полумесяца. Спинной плавник низкий, тянется «гребнем» вдоль всей спины. Колючая часть спинного плавника не отграничена от мягкой, но хорошо заметна из-за того, что у взрослых самцов колючие лучи образуют «корону». «Корона» – это несколько длинных передних колючих лучей плавника, располагающихся практически на «горбе». На концах этих лучей есть небольшие полукруглые чёрно-белые «флажки». При конфликтах рыб они выполняют сигнальную роль – их размер напрямую зависит от уровня гормонов в организме рыбы. У самок «корона» отсутствует, передние лучи спинного плавника лишь немного длиннее остальных. Окраска взрослых самцов серебристо-голубая с косыми серо-чёрными полосками, спинной плавник красный. Самки имеют равномерную серебристо-серую окраску без полос, тёмно-вишнёвый спинной плавник. Тело самки полнее, особенно это заметно во время нереста.

Способны общаться друг с другом с помощью звуков, издаваемых с помощью плавательного пузыря. «Голос» - треск, звуки, похожие на удары палкой по бревну, и чириканье.

Рыба относится к пелагофилам, нерест стайный. Икра развивается в планктоне, исключительно в воде океанской солёности. Плодовитость рыбы – до 300 тысяч икринок от взрослой самки. Личинка превращается в малька в возрасте 3 месяцев при длине тела около 2 см. Продолжительность жизни – до 20 лет.

Ромбодактил (Rhombodactylus zanclosomus)

Отряд: Окунеобразные (Perciformes), подотряд Окуневидные (Percoidei)

Семейство: Рыбы-ласточки (Monodactylidae)


Небольшая рифовая рыба семейства однопалых (Monodactylidae) длиной до 20 см. Отличается своеобразным обликом: высота тела в 2 – 2,5 раза превышает длину. Тело сильно сжато с боков, позволяя рыбе проникать в самые узкие щели рифа. Спинной и анальный плавники остроконечные, хвостовой треугольный. Брюшные плавники редуцированы до коротких колючек и сдвинуты почти на горло. Глаза крупные, рот вытянут вперёд – это приспособление для поиска пищи в узких щелях и трещинах. Окраска тела контрастная: передняя часть тела тёмная, задняя – серебристо-серая с крупным пятном на корне хвоста – ложным «глазом». Непарные плавники прозрачные. Самец и самка не различаются по окраске, самка крупнее самца, с более округлым брюшком. У самца более длинные спинной и анальный плавники.

Обитают на рифе поодиночке или парами, занимая определённую территорию, охраняемую от сородичей. Питаются мелкими беспозвоночными, которых отыскивают в трещинах рифа. В случае опасности прячутся в кустах водорослей или колониях губок.

Откладывают до 500 икринок, не охраняют их. Молодняк выводится спустя сутки, первое время пребывает в планктоне, позже возвращается на риф уже сформированным мальком.

Голубая морская ласточка (Neodactylus caeruleus)

Отряд: Окунеобразные (Perciformes), подотряд Окуневидные (Percoidei)

Семейство: Рыбы-ласточки (Monodactylidae)


Представитель семейства однопалых (Monodactylidae), длиной до 15 см. Высота тела в 1,5 – 2 раза превышает длину, спинной и анальный плавники вытянуты вертикально. Тело сильно сжатое с боков, окрашено в серебристый цвет с голубым оттенком. Через глаз проходит вертикальная чёрная полоса, маскирующая его.

Держится в толще воды над рифом стаями по 20 – 30 особей, охотится на мальков и мелких пелагических беспозвоночных (червей, креветок). Нерест стайный, в это время готовую к икрометанию самку окружает несколько самцов, осеменяющих выпущенную ею икру. После того, как самка отмечет всю икру, самцы ищут следующую самку со зрелой икрой. Биологией развития сходен с предыдущим видом.

Большеротый ворчун (Therapoides megachasmus)

Отряд: Окунеобразные (Perciformes), подотряд Окуневидные (Percoidei)

Семейство: Терапоновые (Teraponidae)

Место обитания: до 40 – 50 лет.


Очень крупная хищная рыба семейства терапоновых (Teraponidae), экологический аналог гигантских морских окуней мероу эпохи голоцена. Длина тела – до 2 метров, вес до 200 кг. Тело короткое, массивное, голова крупная: длиной до 1/4 длины тела, пасть широкая, способна растягиваться. Крупные глаза сдвинуты в верхнюю половину головы. Спинной плавник чётко разделён выемкой на колючую и мягкую части. Колючки в спинном плавнике ядовиты. Хвостовой стебель толстый, хвостовой плавник широкий, нечётко разделён на две лопасти. Окраска яркая: по белому фону проходят косые широкие красные полосы. Плавники покрыты «мраморным» красно-белым узором.

Питается рыбой и крупными беспозвоночными. Одиночная территориальная рыба, охраняющая индивидуальный участок от сородичей. «Патрулируя» территорию, рыба издаёт громкие ворчащие звуки, напоминающие свиное хрюканье.

Раздельнополый вид. Самец на 20 – 25% крупнее самки и ярче окрашен. Нерест в толще воды. Самец после нереста изгоняет самку с участка. Мальки первое время держатся в укрытиях стаями, могут заходить в устья рек и мангровые заросли. Позже каждая рыба занимает индивидуальный участок на рифе, охраняя его от сородичей и расширяя по мере своего роста. Годовалая рыба имеет длину около 10 см, далее за 6 – 8 лет набирает длину до 50 см и становится способной размножаться. К 15 годам достигает длины 180 – 200 см, далее рост сильно замедляется. Живёт до 40 – 50 лет.

Кархарозух (Carcharosuchus deinodontus)

Отряд: Крокодилы (Crocodilia)

Семейство: Настоящие крокодилы (Crocodylidae)


Гигантский морской крокодил - самец длиной до 20 метров. Самка гораздо мельче - до 13 - 15 метров. Половина длины животного приходится на хвост. Потомок голоценового гребнистого крокодила (Crocodylus porosus) - единственного вида в отряде, способного долгое время жить в океане. Выживание столь крупного животного стало возможным благодаря его способности жить как в море, так и в пресной воде - во время кризиса конца голоцена, когда продуктивность океана упала, достаточно крупные популяции гребнистых крокодилов выжили в реках. Череп длинный и относительно узкий (максимальная ширина на уровне скул - около трети длины черепа), зубы острые, длиной до 15 см, зазубренные по заднему краю. Хвост уплощённый, с высокой кожистой складкой, служит основным движителем во время плавания в океане. Лапы превращены в гибкие ласты с рудиментарными когтями, позволяющие самкам неуклюже двигаться по суше. У самца коготь на первом пальце передней лапы очень крупный, используется для удержания самки во время спаривания. Самцы из-за своего веса по суше двигаться не умеют, проводя всю жизнь в океане, но вылезают греться на тёплые мелководья. Пояса конечностей слабо связаны с позвоночником, поэтому самки передвигаются по земле очень медленно. Тело окрашено в грязно-зелёный цвет; примерно с середины туловища и до хвоста проходят тёмные вертикальные полосы, на теле размытые, а на хвосте чёткие и контрастные. Брюхо и горло желтовато-белые. Панцирные пластины на спине сильно редуцированы, представляя собой небольшие костяные бляшки, как бы контуром повторяющие рисунок пластин на коже крокодилов эпохи голоцена. Только на шее костяные щитки хорошо развиты: они предохраняют шею самки во время брачных игр, когда самец захватывает её пастью непосредственно перед спариванием.

Хищник, аналог акул, питается крупными рыбами. Каждая особь имеет обширный кормовой участок, охраняемый от соседей.

Откладывает яйца в песок, подогреваемый теплом вулканов. Размер яйца - до 20 см в длину и 15 см в диаметре, в кладке свыше сотни яиц. Самка охраняет гнездо. На последней стадии развития молодняк начинает издавать громкие звуки, стимулирующие ускорение «созревания» отстающих в развитии малышей. В результате всё потомство выводится за 3 - 4 часа. Когда выводится молодняк, самка забирает их в пасть, где молодь проводит некоторое время в горловом мешке. Собрав весь выводок, она направляется к морю и выпускает молодь. Первое время она держится рядом с потомством, позже молодые крокодилы расплываются. Продолжительность жизни самок - до 130 лет, самцы могут доживать до 150 - 160 лет.

Кунья крыса (Dryorattopsis mustelinus)

Отряд: Грызуны (Rodentia)

Семейство: Мышиные (Muridae)


Грызун размером с хорька, потомок чёрной крысы (Rattus rattus), завезённой человеком в разные уголки Земли. Внешне напоминает обычную крысу, но голова более короткая и широкая. Хвост голый, толстый, служит для хранения запаса жира. Окраска шерсти угольно-чёрная, горло белое, по бокам головы есть пара белых пятен, окружающих глаз и доходящих до щеки. Лапы с цепкими когтями, большой палец способен противопоставляться остальным, увеличивая прочность захвата и точность манипуляции с разными предметами. Животное всеядно, хотя предпочитает пищу животного происхождения: поедает насекомых, других мелких животных, выброшенных на берег рыб. Благодаря природной сообразительности может даже воровать яйца крокодилов из гнёзд. Строит из веток и травы шаровидные гнёзда, похожие на беличьи, на невысоких деревьях; у каждой пары своё гнездо. Держится кланами с жёсткой иерархией. Во главе клана стоит пара доминирующих особей, слабые и больные особи находятся на нижней ступени иерархии. Каждый клан занимает определённую территорию, охраняя её границы от чужаков.

В год одна самка даёт до 3 выводков по 7 - 9 детёнышей в каждом. Молодняк быстро растёт и уже в 4 месяца становится взрослым. Молодые животные (примерно 2-месячного возраста) изгоняются из клана и образуют собственные группы, время от времени вторгающиеся на территорию «взрослых» кланов.

26. Владыка Четвероморья

(Солоноватое бессточное море-озеро в Юго-Восточной Европе)

Климат эпохи неоцена стал значительно мягче, чем в голоцене. Часть берегов материков ушла под воду, дно океана кое-где поднялось, и уровень океана несколько повысился. Это сильно отразилось на особенностях климата - он стал гораздо более влажным, чем ранее. Обилие дождей вызвало смещение границ природных зон - площади пустынь сильно сократились, а область лиственных лесов расширилась. В экваториальном поясе Земли теперь господствуют влажные дождевые леса, а некоторые равнинные местности в бассейнах крупных рек превратились в обширные болота. Увеличение количества дождей вызвало появление крупных озёр и рек. А самым впечатляющим итогом изменений климата стало появление в Евразии огромного солоноватого водоёма - Четвероморья.

За 20 миллионов до этого времени ледниковый период радикальным образом сказался на географии южной и юго-восточной Европы: Средиземное и Чёрное моря, отрезанные тектоническими процессами от Атлантики, высохли и оставили после себя маленькие сверхсолёные водоёмы на обширных соляных равнинах. Но с увеличением количества дождей эти бесплодные ландшафты ожили. В Средиземноморье раскинулась сеть солёных болот, на которых обитают своеобразные животные, приспособившиеся к столь экстремальным условиям. А Чёрное море вновь полно воды и жизни, хотя история его заселения более драматична.

Когда в результате движений земной коры проливы Босфор и Дарданеллы закрылись, а Малая Азия врезалась в Европу, Чёрное море превратилось в бессточный водоём и большей частью высохло. Мелководное Азовское море высохло ещё быстрее. Сильно сократилась площадь Каспийского моря, а Аральское море превратилось в маленькое подобие Средиземноморья - бесплодную солёную равнину.

Но в неоцене ситуация начала меняться к лучшему. Дожди заполнили Каспийскую низменность, и вскоре Каспийское море слилось с Аральским. В устьях рек, впадавших в Каспий, сохранилось некоторое количество видов животных, способных существовать в условиях меняющейся солёности. Они получили весьма благоприятный шанс для развития, вновь заселив образовавшееся озеро-море с очень низкой солёностью воды. Море заселили даже потомки пресноводных видов. А вот черноморским видам не столь повезло: реки черноморского бассейна высохли в ледниковый период, поэтому заселить вновь наполняющееся водой море было некому - кроме бактерий, простейших и нескольких видов планктонных рачков и водорослей, в новом Чёрном море никто не жил. Но затем произошла большая неприятность: сильно разлившиеся воды Арало-Каспийского бассейна добрались до Чёрного моря и оба бассейна объединились. Новый гигантский водоём образовали воды, заполнившие бассейны четырёх морей - Чёрного, Азовского, Каспийского и Аральского. Объединение бассейнов вызвало скачок солёности, потому что во впадине Чёрного моря скопилось множество солей. Кроме того, водоёмы на месте Чёрного моря богаты сульфидами и сероводородом - это наследие эпохи голоцена. Чёрное море было глубоким, но воды его перемешивались слабо, что вызвало появление над дном слоя воды, практически лишённого жизни. Такое «наследие» стало проблемой для видов, не выносящих солёной и грязной воды. Кто-то из них отступил в устья рек, кто-то вымер. Когда положение стабилизировалось, образовалось множество пустующих экологических ниш, которые заполнили потомки уцелевших видов. Постепенно новый водоём оказался заселён не менее обильно, чем в эпоху голоцена.

В голоцене на Африканском континенте существовала цепочка Великих африканских озёр, богатое рыбное население которых принадлежало преимущественно к семейству цихлид (Cichlidae). Прочие группы рыб, населявшие эти озёра, были менее разнообразны, чем цихлиды. В Четвероморье ситуация практически повторилась, с той лишь разницей, что вместо цихлид главной группой в ихтиофауне озера стали бычки (Gobiidae), способные выносить изменения солёности воды. Некоторые виды этой группы выжили в устьях рек при объединении Чёрного и Каспийского морей, и стали предками рыб Четвероморья.

В водах Четвероморья встречается множество видов разнообразнейших бычков. Одни из них живут в зарослях растений, другие обитают в толще воды, третьи предпочитают селиться на дне. Мелкие бычки поедают беспозвоночных животных, а более крупные виды хищничают. Пищей для многих видов рыб Четвероморья служат самые многочисленные обитатели здешних вод – ракообразные. Растительноядные рыбы редки в Четвероморье, и их экологическую нишу прочно заняли разнообразные виды рачков-бокоплавов. Среди бокоплавов большинство составляют планктонные виды, фильтрующие одноклеточные водоросли в толще воды, но есть и крупные формы, объедающие высшие растения. Эти виды держатся в устьях крупных рек, где в слабосолёной воде разрастаются ковры валлиснерии, рдеста и камыша. Но прибрежная полоса густо заселена бычками разных видов, большинство из которых не брезгует рачками.

Однако даже самые прожорливые и беспощадные охотники среди бычков стараются держаться ближе к спасительному дну и забиваются в заросли погуще, когда по песку и камням скользит зловещая тень семиметрового хищника. Лениво шевеля огромным серповидным хвостом, чудовище проплывает над зарослями растений. Длинные листья валлиснерии и рдестов колышутся от волн, расходящихся при движениях огромного существа. Маленькие подслеповатые глазки, посаженные по бокам плоской головы, вряд ли заметят скрывшихся в растениях рыб, но длинные усы, усаженные органами химического чувства, дадут полную информацию о тех существах, которых нельзя увидеть. Лучи солнца, пронизывающие толщу воды, скользят по бокам чудовища, украшенным продольными рядами костяных пластинок.

Такие гости нечасто заходят вглубь прибрежных зарослей, предпочитая морские просторы. Это существо – царь-рыба, представитель осетров, ставших в неоцене очень малочисленными. Здесь, в Четвероморье, не имея достойных конкурентов из числа акул и костных рыб, осетры сохранились в большом количестве. А царь-рыба занимает почётное место на вершине экосистемы, собирая свою долю в популяциях бычков.

Проплыв среди прибрежных зарослей, царь-рыба сворачивает в открытое море. Постепенно на дне под её животом пропадают заросли растений, а затем и само дно теряется где-то внизу, скрытое толщей воды. Здесь начинаетсясовсем другой мир – мир планктона, основная продуктивная зона Четвероморья. Именно здесь, вдалеке от рек, несущих в море муть и ил, в прозрачной воде размножаются в гигантском количестве микроскопические водоросли, местами окрашивающие воду в зеленоватый цвет. И именно здесь начинается пищевая цепочка, которую венчает собою царь-рыба.

Планктонные водоросли размножаются с невероятной быстротой. Особенно они обильны там, где реки выносят в море большое количество минеральных и органических веществ, вымываемых из почвы. Но другой центр разнообразия планктонных водорослей - открытое море, где нет илистой взвеси в воде, постоянная солёность и много солнечного света. Размножаясь с постоянством и регулярностью часового механизма, водоросли могли бы заполнить собой весь поверхностный слой моря. Но они этого никогда не сделают, поскольку значительную их часть съедят мелкие обитатели толщи воды.

Самые обычные планктонные животные Четвероморья - бокоплавы-мушки. Эти рачки непрерывно фильтруют водоросли с помощью покрытых щетинками ногочелюстей. Размножаясь в больших количествах, они не дают водорослям разрастаться. Большую часть жизни рачок проводит, паря в толще воды. Он немного тяжелее воды из-за массивного панциря, поэтому вынужден время от времени шевелить ногами, чтобы не сильно погружаться в нижние слои воды. Обычно же он просто расставляет в стороны длинные ноги, и висит в воде, словно маленькая медуза. На ногах рачка множество чувствительных щетинок, которые дают ему информацию о движении воды вокруг. Это очень важно - в планктоне встречаются не только вегетарианцы.

Бокоплавы-мушки образуют крупные густые стаи: в одном литре воды может находиться до 80 - 100 рачков разного возраста. Такие скопления тянутся на десятки метров, достигая двухметровой толщины. Обычно рачки малоподвижны, но иногда их стая приходит в сумбурное движение: рачки скачут в стороны, беспорядочно сталкиваясь друг с другом. Это означает одно: нападение одного из планктонных хищников. Если приглядеться, в воде можно заметить совершенно фантастически выглядящее создание: с телом стрекозы, длинной головой, ветвистыми антеннами, похожими на оборванные крылья, и одним крупным глазом посреди лба. Внешность выдаёт в этом существе ракообразное - ветвистоусого рачка. Это существо вдвое крупнее бокоплавов, а его резкие движения свидетельствуют о том, что это хищник. Обычно странное создание висит в толще воды, дрейфуя по течению. Но когда в поле его зрения появляется добыча, крошечный монстр оживляется: осторожными движениями антенн он нацеливается на добычу, а затем резким броском настигает жертву - обычно молодого бокоплава или малька рыбы. Беспощадные челюсти вонзаются в тело жертвы и мгновенно приканчивают её. Манера охоты очень напоминает повадки ястреба: это существо и называется лептодора-ястреб. Это потомок одного из видов Leptodora - крупного хищного ветвистоусого рачка из пресных вод Евразии.

Лептодора-ястреб неторопливо пожирает добычу - молодого бокоплава-мушку. Лептодоре неплохо живётся в Четвероморье - этот вид гораздо крупнее своего предка, достигавшего всего лишь сантиметровой длины. Но она и сама может легко стать добычей других животных планктона. В планктоне живут не только ракообразные – значительную часть планктона составляют личинки различных бычков. Все они имеют причудливый облик: их плавники украшены разнообразными выростами, позволяющими парить в толще воды. Личинки бычков питаются разными инфузориями и микроскопическими червями – коловратками (Rotatoria), составляющими нанопланктон – мельчайший планктон. Личинки бычков малоподвижны – они ждут, пока добыча сама не подплывёт прямо к их рту. Затем следует короткий бросок – и новое ожидание. Малая подвижность позволяет экономить силы, в этом случае большая часть питательных веществ идёт на рост организма. Но это чревато и весьма неприятными последствиями: хищные рачки не дремлют.

Свет переливается радугой в шарообразном глазу прозрачной лептодоры-ястреба. Рачок недавно расправился с очередной жертвой, и теперь высматривает новую добычу. Зрение у лептодоры-ястреба не очень хорошее – рачок близорук, но на расстоянии около 10 – 12 см уверенно различает живых существ длиной в пятую часть собственного размера. Когда возле парящей лептодоры проплывает прозрачная личинка бычка, рачок плохо видит её, но органы химического чувства выдают хищнику местоположение жертвы. Быстрый бросок – и личинка бьётся в колючих ногах хищника. Заполучив очередной обед, лептодора-ястреб принимается за еду. Острыми челюстями она размельчает мясо добычи, а затем поедает получившуюся кашицу.

На спине лептодоры-ястреба находится крупный яйцевой мешок, в котором через прозрачные стенки видно около полутора десятков яиц. Через 10 – 12 дней из них выведется новое поколение прожорливых рачков. Правда, немногие из них достигнут зрелости – большинство, увы, будет съедено взрослыми сородичами.

За день крупная лептодора-ястреб пожирает около 80 мальков или десяток взрослых бокоплавов-мушек. Но и она не стала королём-хищником среди планктонных животных. В планктоне Четвероморья есть рыбы – стеклянно-прозрачные планктонные бычки. Хотя они лишь немного крупнее лептодоры-ястреба, зато превосходят её в силе. Челюсти планктонного стеклянного бычка вооружены острыми колющими зубами, легко протыкающими хрупкие панцири лептодор. Сами бычки практически прозрачны – только тёмные глаза и брюшина, через которую не проходят солнечные лучи, выдают их местонахождение в толще воды. Остальные органы и ткани животного полностью прозрачны. В азиатских тропических водоёмах эпохи голоцена обитала такая прозрачная рыба - стеклянный сом (Kryptopterus bicirris). Поэтому стать призраком-невидимкой для рыб вполне возможно.

Заметив лептодору-ястреба, стеклянный бычок заходит сзади, чтобы не быть замеченным и заодно избежать острых челюстей рачка. Тщательно прицелившись, рыбка делает бросок, стараясь нанести укус в брюшко добычи. После атаки бычок не отпускает «бульдожьей» хватки, ожидая, пока лептодора-ястреб не погибнет. Убедившись, что ему уже не грозят цепкие ноги и острые челюсти хищника, бычок начинает пожирать добычу. Чаще всего он ограничивается тем, что отрывает и съедает брюшко и выедает содержимое груди рачка. Набив желудок, стеклянный бычок продолжает неторопливо парить в воде, раскинув широкие плавники. Он накапливает жир для самого важного события в жизни – размножения. Только один раз в жизни эта рыбка может отложить икру и вывести мальков. У самок почти все питательные вещества преобразуются в порцию крупной икры, а тело самца ко времени размножения странно видоизменяется: кости челюстей удлиняются, рот разрастается, зубы уменьшаются. Пасть самца превращается в настоящий передвижной инкубатор, где созревают мальки. В стаях планктона можно увидеть «головастых» самцов, занятых вынашиванием икры. Они сильно худеют, и кажется, что голова приделана к рыбе явно «не по размеру». Во рту таких самцов созревает драгоценная кладка. Почуяв присутствие лептодоры недалеко от себя, такой самец уже не нападает, а сам старается скрыться, унося икру. В покое самец «в положении» регулярно вентилирует икру, прогоняя воду через полуоткрытый рот. Через стенки ротовой полости можно даже наблюдать, как развивается икра, как личинки перемещаются во рту папаши, как превращаются в мальков, готовых к самостоятельной жизни.

Всё время, пока мальки находятся в пасти самца, он ничего не ест, поддерживая существование за счёт накопленных в организме питательных веществ. Вначале расходуется жир, затем начинается редукция желёз и пищеварительного тракта, а на последней стадии начинают атрофироваться мускулы тела.

Мальки во рту самца созревают одновременно - они выделяют химические вещества, синхронизирующие развитие выводка. И в один прекрасный день из раскрытого рта отца выплывает целая стайка готовых к самостоятельной жизни малышей. К моменту выхода мальков самец превращается в настоящую «живую мумию». Изменения в его теле настолько велики, что становятся абсолютно необратимыми. Выполнив свой долг перед будущими поколениями, самец погибает. Этого момента дожидаются планктонные бокоплавы-мушки и… лептодоры-ястребы, которые не прочь разнообразить рацион падалью.

Большие скопления планктона в открытом море привлекают довольно крупных рыб, питающихся водной мелюзгой. Открытое море населяют стаи крупных бычков, перешедших к пелагическому образу жизни. Они преследуют гонимые ветром и волнами облака планктонных рачков и мальков, питаясь только ими. Пелагические бычки-серебрянки плавают большими стаями - до сотни и более. Издали их серебристая окраска делает их практически невидимыми на фоне морской воды, а туча планктона ещё ухудшает видимость, дополнительно защищая бычков.

Обнаружив скопление планктона, бычки-серебрянки начинают охоту. Они раскрывают непомерно широкие рты и растопыривают жаберные крышки. Жаберные дуги рыб «раскладываются» в своеобразную планктонную сеть, задерживающую крупный зоопланктон. Бокоплавы-мушки, лептодоры, стеклянные бычки - все эти существа попадаются в пасть-ловушку. Бычок-серебрянка шевелит хвостом, проплывая сквозь облако планктона. При этом его грудные плавники раскрыты веерами, обеспечивая равновесие и подъёмную силу.

На телах некоторых бычков сидят мелкие длиннотелые рыбки - это тоже бычки, бычки-прилипалы. Их брюшные плавники стали очень мощной присоской, надёжно удерживая их на теле выбранного хозяина. Бычок-прилипала очищает тело рыбы-хозяина от паразитов, получая при этом возможность свободно перемещаться вместе с бычками-серебрянками. А во время охоты хозяина бычок-прилипала тоже может неплохо полакомиться: срываясь на какие-то секунды с тела бычка-серебрянки, он ловит крупных рачков, проскочивших мимо пасти рыбы-хозяина. Пока рыба-хозяин не охотится, бычок-прилипала может даже забраться ей в пасть, аккуратно очищая жабры от паразитических ракообразных и червей, которые заражают бычков-серебрянок с помощью планктонных личинок.

Стая бычков-серебрянок заканчивает охоту. Рыбы аккуратно закрывают рты, время от времени шевеля нижней челюстью из стороны в сторону - так они укладывают ловчий аппарат. Сложив грудные плавники, стая рыб плывёт возле поверхности. Солнечный свет превращает их тела в невыразительные плоские силуэты, невидимые издали. Но плывущих рыб выдают колебания воды, расходящиеся от косяка бычков далеко в стороны. И чувствительные органы одного из обитателей Четвероморья засекли этот косяк.

Почти восьмиметровая царь-рыба, медленно плывшая сквозь толщу воды, оживилась, когда клетки её боковой линии ощутили движение косяка. Хотя она не увидела бы бычков, плыви они и вдвое ближе к ней, боковая линия точно подсказала рыбе направление и примерное расстояние до косяка. Длинный серповидный хвост ударил по воде, и ленивое существо превратилось в живую торпеду. Набрав скорость, царь-рыба тараном врезалась в косяк бычков-серебрянок. Её беззубая пасть широко раскрылась, захватив сразу несколько крупных рыбин, а затем стремительно захлопнулась. Продолжать атаку бессмысленно - косяк расплылся, а охота за одиночными рыбами энергетически невыгодна. Нападение заняло всего несколько секунд; после него царь-рыба снова обрела величие и неторопливость движений. В воде на месте расплывшегося косяка бычков-серебрянок одиноко метался из стороны в сторону бычок-прилипала, сорвавшийся с хозяина при нападении хищника. И он не нашёл иного выхода, кроме как опуститься на кожу громадной бронированной рыбы и прочно присосаться к одной из пластинок на теле хищника.

Царь-рыбы не всегда живут в море - раз в год они поднимаются вверх по рекам, где на галечных мелководьях разыгрываются брачные ритуалы исполинов. Икра зарывается в гальку и несколько дней развивается в относительной безопасности от крупных рыб. А вот крошечные личинки и мальки царь-рыбы попадают в мир, полный опасностей. Миллионы мальков гибнут буквально в первые месяцы жизни, становясь жертвами рыб и водяных насекомых. Зато те, кто выжил, могут жить долго - свыше полутора сотен лет.

Молодняк царь-рыбы, достигнувший длины 5 - 6 см (после 1-го года жизни) скатывается в море и первое время держится на опреснённых мелководьях, заросших водными растениями. Мальки царь-рыбы откармливаются мелкими бокоплавами и личинками насекомых, а позже переходят на питание мальками рыб. Но пока они малы, они сами представляют лакомое блюдо для местных хищников.

Песчаное мелководье - место обитания множества червей и личинок комаров. Малёк царь-рыбы отыскивает их, осторожно исследуя верхний слой песка. Он буквально перебирает песок усиками, которые снабжены множеством хеморецепторов. И наконец малёк чувствует кое-что съедобное: под песком шевелится красная личинка комара-звонца. Малёк подцепляет порцию песка длинным рылом, и подбрасывает её. Из облачка ила и песка выскакивает сразу пара личинок. Извиваясь и выписывая в воде «восьмёрки», они тщетно пытаются спастись, но рыбка быстро хватает их обеих. Вспугнутый бокоплав также исчезает в желудке молодого хищника. Однако внешнее спокойствие пейзажа может быть обманчивым: недалеко притаился враг, и он ждёт, пока малёк царь-рыбы подплывёт поближе. Из песка торчит пара внимательных глаз, поворачивающихся вслед за каждым движением намеченной добычи. И когда малёк на свою беду подплывает слишком близко, отмель словно взрывается: плоская голова появляется в туче ила и песка, раскрывается огромный рот, и ток воды буквально засасывает малька. Острые зубы сжимают жертву, не давая ей шанса спастись. Сглотнув добычу, хищник-невидимка покидает своё укрытие. Из песка появляется огромная широкая голова, длинное туловище с большими крыловидными плавниками, и длинный хвост. Это песчаный бычок-звездочёт: его глаза повёрнуты вверх, позволяя закопавшейся в песок рыбе высматривать добычу. Рыба длиной около метра скользит над дном, взмахивая грудными плавниками, словно крыльями. Найдя новое место для засады, рыба опускается на песок. Немного поползав по нему, она закапывается боковыми движениями тела, а затем набрасывает на себя песок плавниками. Вскоре ил оседает на дно и уже ничто не выдаёт присутствия хищника. Только за торчащими из песка глазами слой осадка колышется, когда рыба тихонько набирает в жаберную полость воду и осторожно выпускает её. Ловушка расставлена.

Полуметровый подросток царь-рыбы проплывает над лежащим в засаде песчаным бычком. Но хищник не нападёт: такая добыча явно крупновата для него. А вот в зарослях рдеста прячется другой охотник, который не прочь напасть на молодую царь-рыбу. Судачий бычок - малоподвижный хищник, как и большинство бычков. Благодаря крупным размерам и особому устройству пасти он может поедать крупных рыб. И молодая царь-рыба ему как раз по зубам. Выпученным глазом судачий бычок наблюдает за подростком царь-рыбы, который занялся поиском бокоплавов и червей. Проплывая над дном, он словно ощупывает усиками песок и ил. Глаза рыбы смотрят вверх и в стороны, но усы дают полную информацию о спрятавшихся животных. Время от времени рыба бросается на дно и извлекает из песка очередного бокоплава или извивающуюся личинку комара. Когда крупный рачок-бокоплав прыжками удирает от царь-рыбы, она в азарте погони слишком близко подплывает к зарослям рдеста.

Реакция судачьего бычка мгновенна: он выскакивает из засады и хватает поперёк туловища подростка царь-рыбы. Однако почти сразу он отпускает добычу: молодая царь-рыба плотно покрыта панцирем из костяных пластинок, и хищник просто сразу сломал несколько зубов. А подросток царь-рыбы почти не пострадал: один из зубов нанёс ему незначительный порез на животе. Через несколько дней рана затянется.

Обычно добычей судачьему бычку служат не защищённые панцирем бычки других видов. Он охотится в прибрежной полосе, и порой после шторма у него «на столе» бывает обильная добыча. Очередной шторм приносит в прибрежную зону чужаков из другой экосистемы: стаю пелагических бычков-серебрянок. Серебристые создания выглядят совершенно неуместными в зелёно-коричнево-жёлтом мире отмелей и зарослей растений. Им явно сильно досталось: у некоторых рыб сорвана чешуя, великолепные вееровидные плавники разорваны, на телах нескольких рыб имеются глубокие ссадины. Бычки-серебрянки испуганы непривычной обстановкой: они жмутся друг к другу, образуя плотное шаровидное скопление. Их бока ярко сверкают на солнце, выдавая хищникам местоположение стаи. И хищники не заставляют долго ждать: из зеленоватой мглы появляется чудовище - взрослая, примерно шестиметровая царь-рыба. Она держит курс прямо на стаю бычков-серебрянок. Раскрывается огромная пасть, в которой исчезает сразу три рыбы, и чудовище уплывает. Но бычки не расплываются, как это было бы в открытом море. Дезориентированные непривычной обстановкой, они ещё плотнее собираются в шар головами внутрь. Но царь-рыба, в отличие от этих бычков, чувствует себя дома как в открытом море, так и в прибрежной полосе. И она пользуется моментом, возвращаясь к стае бычков. Атакуя ещё и ещё раз, она методично уничтожает пелагических бычков. В конце концов от стаи остаётся всего одна рыба, которая панически мечется из стороны в сторону. Наконец она бросается в заросли,... где её голова тут же попадает в прочную хватку челюстей судачьего бычка. Острые зубы легко прокалывают череп бычка-серебрянки, и добыча судачьего бычка мгновенно умирает. Хищник начинает методично заглатывать жертву. Его челюсти попеременно двигают тушку рыбы в широкую глотку, зацепляя её зубами, расположенными на нёбе и челюстных костях. Постепенно добыча занимает место в желудке судачьего бычка, и хищник прячется поглубже в заросли. Конечно, он всё-таки хищник, и большинство рыб будет бояться его. Но есть в море и такие рыбы, которые никого не боятся...

Царь-рыба, медленно шевеля хвостом, проплывает над дном. Кончики её длинных усов ощупывают дно в поисках съедобных существ. Всё более отчётливо гигантская рыба ощущает запах добычи, однако её маленькие глаза видят только нескольких поплывших над головой великана мальков какого-то бычка. И они явно не соответствуют запаху, который чует рыба. Добыча где-то рядом, но она спряталась. Несколько кустиков растений, колышущихся недалеко от царь-рыбы, не смогут спрятать крупную добычу. Выходит, что добыча где-то под песком. И царь-рыба начинает копать его боковыми движениями головы. Буквально сразу же из песка выскакивает крупный песчаный бычок, до последнего момента не покидавший своего укрытия. Взмахивая грудными плавниками, рыба пытается удрать, но огромный хищник тут же настигает бычка, прижимает ко дну и хватает. Раздавив добычу челюстями, царь-рыба перехватывает бычка с головы и глотает. Несколько секунд - и всё кончено. На дно медленно оседает ил, поднятый недолгой схваткой рыб. А царь-рыба величественно удаляется в сторону открытого моря.

Постепенно дно начинает оживать: шевелятся закопавшиеся в песок рачки-бокоплавы, проплывают мелкие бычки. А над зарослями проплывает подросток царь-рыбы. Пока он ещё мал и легко может стать чьей-нибудь добычей, но через двадцать лет всё живое будет прятаться и замирать в ужасе, когда он будет посещать эти места.

Бестиарий

Бокоплав-мушка (Planctopulex chaetognathus)

Отряд: Бокоплавы (Amphipoda)

Место обитания: Четвероморье, толща воды.

Длина тела около 1,5 см. Фильтрует водоросли, размножается в больших количествах, образуя крупные скопления. Питается с помощью покрытых густыми волосками ногочелюстей. С помощью мясистых лопастей в основании ногочелюстей ракообразное создаёт постоянный ток воды сквозь волоски ногочелюстей. При этом клетки водорослей и простейших застревают или прилипают к ним. Время от времени рачок челюстями соскребает с ногочелюстей кашицу из водорослей и глотает её.

Всю жизнь рачок проводит в планктоне. Он парит в толще воды, раскинув ноги, покрытые волосками. Волоски служат для того, чтобы замедлять погружение животного, а также служат чувствительными органами, позволяя рачку отслеживать движение окружающей воды.

Раздельнополый, но летом при повышении температуры воды часто переходит к партеногенетическому размножению. Яйца (до 200 штук) вынашиваются в выводковой сумке на брюшной стороне тела самки. Смена поколений происходит быстро - за 4 недели молодь выводится из яиц, созревает в выводковой сумке матери и выходит в воду. В течение 3 месяцев рачок становится взрослым и первый раз даёт потомство. В течение жизни самка может сделать до 10 кладок с интервалом в 2 месяца.

Лептодора-ястреб (Macroleptodora accipitrina)

Отряд: Листоногие ракообразные (Phyllopoda)

Место обитания: Четвероморье, толща воды.

Представитель ветвистоусых рачков (отряд Phyllopoda, подотряд Cladocera). Длина до 3 см. Тело полупрозрачное; кажется, что рачок сделан из стекла. Сквозь покровы тела прекрасно видны внутренние органы. Зрение прекрасно развито, хотя имеется лишь один крупный сложный глаз в передней части головы. Хищник, нападает на ракообразных и мальков рыб; за день съедает столько же пищи, сколько весит сам. Большую часть времени животное проводит, паря в толще воды, но для поимки добычи способно совершать резкие броски. Длинные ножки и пара шипов на конце брюшка облегчают парение; животное быстро плавает с помощью движений огромных веслообразных антенн, покрытых волосками. Добычу хватает крупной передней парой ног, изнутри покрытых щетинками.

Значительную часть времени ракообразное размножается партеногенетически, самцы появляются лишь в экстремальных условиях (похолодание, увеличение солёности в замкнутых бухтах). Яйца вынашиваются в выводковой сумке на спине. Личиночная стадия длится 8 дней, общая продолжительность жизни - около 1 месяца. Значительная часть молоди гибнет в результате каннибализма взрослых особей.

Песчаный бычок-звездочёт (Astrogobius arenarius)

Отряд: Окунеобразные (Perciformes)

Семейство: Бычковые (Gobiidae)

Место обитания: Четвероморье, мелководья с песчаным дном.



Крупный вид бычков (Gobiidae), бентосный хищник-засадчик. Длина тела - до 1 метра. Внешность существа довольно странная: рыба напоминает обычного бычка, сильно растянутого в ширину. Голова крупная (около 1/5 длины всей рыбы), глаза маленькие. Широкий рот и глаза повёрнуты вверх (этой особенностью рыба напоминает голоценовых рыб-звездочётов (Uranoscopus)). Жаберные крышки повёрнуты на верхнюю сторону тела, от попадания песка защищены кожным клапаном. Чтобы рыба могла беспрепятственно дышать, клапан в верхней части жаберной крышки образует дыхательную трубочку, через которую вода засасывается в жаберную полость при закрытом рте. Если рассматривать затаившуюся в песке рыбу, можно увидеть, как из песка торчит пара коротких кожистых трубочек, а около них песок время от времени вспучивается и опадает - это вода аккуратно выбрасывается из жаберной полости. Грудные плавники широкие, вееровидные. С их помощью рыба зарывается в песок и набрасывает его на тело для маскировки. Брюшные плавники короткие, с разросшимися основаниями, помогают рыбе закапываться в песок. Колючий спинной плавник отделён от мягкого, в основании колючек имеются ядовитые железы. Тело уплощённое, хвостовой стебель длинный и тонкий, хвостовой плавник узкий. Рыба движется в основном за счёт взмахов грудных плавников, во время плаванья напоминая ската. Окраска тела соответствует среде, в которой обитает рыба: верхняя часть тела окрашена в песчано-жёлтый цвет с мелкими коричневыми крапинками, нижняя - серовато-белая. Самец отличается от самки более крупными размерами, широкой головой, стройным телом и более широким колючим спинным плавником, основание которого окрашено в чёрный цвет и окаймлено узкой белой полосой.

Нерест на морских мелководьях, самец вынашивает икру (до 100 - 150 крупных икринок) во рту в течение 2 недель. Молодняк ещё 2 дня находится во рту самца, пока не рассосётся желточный мешок. Сформированные мальки длиной около 1 см покидают самца навсегда и далее живут самостоятельно. В 4-летнем возрасте при длине около 60 см рыба становится взрослой и даёт потомство. Живёт до 15 - 18 лет.

Судачий бычок (Luciogobius stizostedion)

Отряд: Окунеобразные (Perciformes)

Семейство: Бычковые (Gobiidae)

Место обитания: Четвероморье, прибрежные заросли растений.


Хищник-засадчик из семейства бычков (Gobiidae), экологический аналог судака и щуки. Длина тела - около 80 см. Туловище достаточно высокое: высота примерно вдвое превышает ширину. Пасть широкая, во рту крупные зубы, слегка загнутые назад. Ротовая щель косая, углы рта опущены вниз. Челюсти устроены так, что при попеременном движении вперёд-назад они помогают проталкивать пойманную добычу в глотку. Плавники широкие, спинной и анальный плавники сдвинуты назад, к хвостовому. Колючий спинной плавник представлен несколькими короткими колючками, соединёнными редуцированной перепонкой. Окраска поперечнополосатая, по серому фону рисунок из вертикальных зелёных полос и коричневых крапинок - соответствует цветовой гамме излюбленного укрытия рыб, зарослей растений. У самцов перепонка, соединяющая челюстные кости, окрашена в красный цвет. Когда рыба закрывает рот, эта окраска не видна, но в брачный сезон один из элементов брачного ритуала - демонстрация яркой перепонки.

Держится в зарослях длинностебельных растений, добычу подстерегает и ловит броском. Может ловить рыб сравнимого с собой размера, поедает их благодаря растяжимому желудку.

Нерестится в зарослях водных растений. Самец и самка очищают от ила и грязи камень, на котором размещается кладка. Самка охраняет кладку, вентилируя её движениями плавников, самец охраняет территорию вокруг гнезда, иногда подменяя самку.

Пелагический бычок-серебрянка (Argentogobiosoma pelagica)

Отряд: Окунеобразные (Perciformes)

Семейство: Бычковые (Gobiidae)

Место обитания: Четвероморье, толща воды.

Крупная рыба семейства бычков (Gobiidae) - длиной до 50 см. Населяет толщу воды, не опускаясь ко дну. Широкие грудные плавники и очень жирная печень облегчают рыбе парение в воде. Тело удлинённое, слегка сжато с боков. Голова крупная (до 1/5 длины рыбы), но большую часть её занимает сложный фильтровальный аппарат из разросшихся жаберных тычинок, с помощью которого рыба фильтрует зоопланктон. Зубы тонкие, волосовидные, очень многочисленные - они «запирают» рот, не давая добыче ускользнуть. Глаза крупные, слегка сдвинуты в верхнюю часть головы.

Окраска неяркая: тело серебристо-серое с голубоватым оттенком, спина темнее. Такая окраска типична для рыб толщи воды. Грудные плавники широкие, вееровидные, полупрозрачные. Непарные плавники широкие, в первом спинном плавнике есть три ядовитых колючки. Хвостовой плавник высокий - рыба может быстро плавать, спасаясь от врагов.

Размножается в толще воды, самец вынашивает икру во рту. В кладке до 200 мелких икринок. Личинки проводят во рту самца около недели, позже переходят к самостоятельной жизни. личинка выглядит своеобразно: непарные плавники сливаются вместе, «окаймляя» тело. Они очень широкие - больше высоты тела. Это облегчает парение в воде. Личинка питается водорослями, потом простейшими и зоопланктоном. В 3-месячном возрасте происходит развитие фильтрующего аппарата и грудных плавников. Созревает в 1 год, продолжительность жизни - до 8 лет. В возрасте 3 лет рыба достигает длины 40 - 45 см, после чего её рост замедляется.

Планктонный стеклянный бычок (Pterogobiops crystallinus)

Отряд: Окунеобразные (Perciformes)

Семейство: Бычковые (Gobiidae)

Место обитания: Четвероморье, толща воды.


Очень мелкий вид планктонных рыб – длина тела самки около 3 см, самца – 3,5 см. Тело практически прозрачное, у плывущей рыбы при недостаточном освещении видны только крупные глаза. Внутренности экранированы блестящей выстилкой брюшины. На просвет у рыбки видны все кости и внутренности.

Постоянно обитает в планктоне. Близко к берегам не подходит, предпочитая оставаться в центральной части Четвероморья. Держится в воде за счёт большого количества жира в теле – плотность тела равна плотности воды. Парению также способствуют широкие грудные плавники, лучи которых на 2/3 длины разделены, а перепонка имеет выросты в виде бахромы. Тело рыбки относительно высокое, непарные плавники широкие. Колючки спинного плавника сильно выдаются из перепонки, их укол ядовит. Челюсти сильные, с длинными прочными зубами в передней части. Зубы торчат наружу при закрытом рте.

Питается рачками и их личинками, может нападать даже на хищных рачков.

Размножается всего один раз в жизни. Самка откладывает икру в рот самцу и погибает после нереста. Самец погибает после выхода мальков. С приближением сезона размножения тело рыб меняется: пищеварительный тракт дегенерирует, развиваются половые железы. У самцов разрастаются кости челюстей, образуя крупную выводковую камеру для молоди. В кладке до 40 крупных икринок. Молодь выводится спустя 3 дня, но остаётся во рту самца до 2 недель. Продолжительность жизни – 2 года.


Бычок-прилипала (Echeneogobius striatus)

Отряд: Окунеобразные (Perciformes)

Семейство: Бычковые (Gobiidae)

Место обитания: Четвероморье, прибрежные районы.


Мелкая рыбка (длиной до 5 - 6 см), обитающая на теле крупных рыб. Отличаются мощной брюшной присоской, образованной, как у всех бычков, разросшимися основаниями брюшных плавников. Тело обтекаемой формы, хвост очень длинный. Непарные плавники короткие, хвостовой плавник узкий, брюшные плавники редуцированы до небольших крючков - рыбка приспособлена к удержанию на теле крупных рыб, самостоятельно плавает с трудом. Грудные плавники широкие, с сильными мясистыми основаниями. Во время движения рыбы-хозяина они помогают бычку данного вида удерживаться в потоке воды. Глаза маленькие, способны убираться внутрь глазниц, когда рыба-хозяин ускоряет движение. Такая особенность хорошо защищает глаза рыбки от случайных травм. Окраска золотисто-жёлтая с чёрными продольными полосами на спине и вдоль каждого бока. Глаза голубого цвета. Самец более стройный, крупный и «головастый», чем самка.

Питается остатками добычи рыбы-хозяина, мелкими планктонными организмами, которых ловит, покидая хозяина. Также рыбка оказывает хозяину услуги чистильщика, удаляя паразитов даже с глаз, из жабр и изо рта.

Размножается, вынашивая икру и мальков в жаберной полости. В кладке до 50 сравнительно крупных икринок. Процесс размножения очень своеобразен: при этом рыбы не покидают тело рыбы-хозяина. Самка откладывает икру в рот самцу, затем самец передаёт ей икру изо рта в рот и перемещается вперёд самки. Он выпускает в воду молоки, а самка занимает положение за ним, чтобы ртом поймать как можно больше молок. Во рту самки происходит оплодотворение икры, которая затем передаётся самцу для инкубации. Молодняк находится во рту самца до рассасывания желточного мешка (около 4 суток), затем расплывается. Первые несколько недель жизни молодняк проводит в прибрежных зарослях, потом ищет рыбу-хозяина.

Царь-рыба (Pseudohuso cataphractus)

Отряд: Осетрообразные (Acipenseriformes)

Семейство: Осетровые (Acipenseridae)

Место обитания: Четвероморье, прибрежные районы, у дна.


Крупнейшая рыба Четвероморья, гигантская осетровая рыба, достигающая 7 - 8 метров в длину. Потомок широко распространённого и выносливого вида осетровых - стерляди (Acipenser ruthenus). Благодаря короткому жизненному циклу вид смог выжить в изменчивой среде с сильным антропогенным влиянием.

Тело характерной для осетровых рыб формы - непарные плавники сдвинуты к хвосту, хвостовой плавник почти равнолопастный: верхняя лопасть лишь немного длиннее нижней. Кожа покрыта пластинами брони по хребту и бокам. У молодняка промежутки между рядами пластинок невелики, это спасает молодь от хищников. Голова плоская, с длинным твёрдым рылом, позволяет выкапывать добычу со дна моря. Рот нижний, широко раскрывается, беззубый. Глаза маленькие, располагаются по бокам головы. Есть длинные усы, на которых размещены многочисленные органы химического чувства. С помощью усов рыба отыскивает корм даже в илистой мутной воде или под слоем песка. Нижняя сторона тела почти белая, верхняя - серо-зелёная с неясными поперечными полосками.

Активный хищник, молодняк питается личинками насекомых и червями. Позже рыба начинает поедать мальков и мелкую рыбу в толще воды, взрослая рыба охотится на крупных одиночных и стайных рыб.

Размножается в реках, в кладке до 5 - 8 миллионов мелких икринок. Родители закапывают икру в гальку и больше не заботятся о ней. Мальки первый год живут в реках, позже скатываются в море. Половая зрелость у самцов в 12 - 14, у самок - в 15 - 17 лет, к этому времени длина рыбы достигает 3 - 3,5 метров. Живёт до 150 - 180 лет, отдельные особи переходят и 200-летний рубеж.

27. Земля множества бедствий

(Равнинная часть Китая, болота)

В неоцене площадь морей значительно увеличилась. Это повлекло за собой изменения в климате Земли - увеличилось количество дождей, площади саванн и пустынь сильно уменьшились. Зато некоторые районы стали получать столь обильные осадки, что это стало оборачиваться ежегодными стихийными бедствиями для обитателей таких мест. В Восточной Азии дожди оборачиваются сильнейшими наводнениями, которые становятся испытанием на прочность для всех живых существ. Почвы в этих местах сложены лёссом - легко размываемой породой. Из-за этого рельеф очень изменчив, реки часто меняют русло, преображая местность до неузнаваемости.

Равнины Восточной Азии покрывают многочисленные озёра и реки. Ветры с Тихого океана приносят регулярные дожди, но горные хребты не пропускают большую часть туч к областям Центральной Азии. Горы заставляют их проливаться обильными дождями, от которых реки выходят из берегов и разливаются на многие километры.

Возможно, животные и растения из других областей Земли не смогли бы просуществовать в таких условиях и года, но равнины Восточной Азии заселены живыми существами, приспособившимися к ежегодным наводнениям. Речные долины покрыты густыми лесами, которые легко переносят затопление. Деревья образуют крупные досковидные корни, служащие подпорками при ударах стихии. А некоторые фикусы образуют особую форму роста, называемую «баньян» - с ветвей спускаются воздушные корни, врастающие в почву и служащие как бы дополнительными стволами. Такое дерево растёт скорее вширь, чем ввысь, покрывая в одиночку огромную площадь. Такого лесного великана легче утопить, чем опрокинуть. Однако вода не поднимается высоко и быстро спадает, поэтому фикусы могут нормально расти и плодоносить.

Крупные сочные соплодия фикусов, похожие на фиолетово-коричневые груши, созревают прямо на стволе и крупных ветвях. Здесь их легче всего найти распространителям семян - крупным растительноядным позвоночным. Такие животные водятся в затопляемых лесах. Одно из них, могучий оленебык, потомок мелких оленей мунтжаков, срывает зрелые соплодия. Бархатистыми губами зверь дотягивается до соплодия, отрывает его и пережёвывает. Сок стекает по его губам, привлекая множество мелких плодовых мушек. Они настолько назойливы, что иногда оленебык вынужден чихать и мотать головой, когда особенно настырное насекомое залезает к нему в ноздрю.

В нижней части ствола спелые соплодия давно подъедены другими травоядными, поэтому оленебыку приходится тянуться вверх, чтобы полакомиться. Его большой рост это позволяет, но всё же несколько аппетитных соплодий останутся недосягаемыми для массивного зверя. И уж тем более оленебыку не собрать урожая с ветвей фикуса. Однако созревшим соплодиям недолго висеть на дереве - есть животные, которые легко их соберут.

Уханье, визг и пронзительные крики заставляют оленебыка настороженно вздрогнуть. Шумно вдохнув воздух, зверь отходит от дерева и одним глазом глядит в гущу ветвей. Шум скорее потревожил, нежели напугал его: настоящие враги ходят тихо и нападают бесшумно. А на дереве показывается несколько существ с серой шерстью, цепкими лапами и голыми красными лицами. У некоторых из них лицо украшено бородой и бакенбардами белого цвета. Это бородатые макаки - хозяева древесных крон. Ловко хватаясь всеми лапами, они с лёгкостью перемещаются среди ветвей, собирая спелые плоды по всему лесу. Много времени они проводят и на земле, если находят там достаточно пищи. Однако сейчас их привлекли соплодия фикуса. Клан макаков быстро обдирает все соплодия, которые можно собрать. Обезьяны весьма расточительны - если пищи много, они надкусят и выбросят больше плодов, чем съедят. И оленебык прекрасно это знает, потому и не уходит от шумного соседства в лесную чащу. Вскоре терпение оленебыка оказывается вознаграждено: на землю один за другим шлёпаются огрызки плодов фикуса. Пока оленебык подбирает их, один полусъеденный плод падает ему на спину. От неожиданности оленебык встряхивает головой и громко хрюкает. Если бы он догадался взглянуть наверх, то увидел бы, как из листвы на него глядит полтора десятка любопытных красных лиц обезьян. Но на это ума у него явно не хватает. Фыркнув, зверь снова начинает подбирать огрызки плодов и громко чавкать, пережёвывая их. И в самый неподходящий момент, когда рогатый великан поедал особенно сочный огрызок, плод падает ему уже на голову. И это явно не случайность - когда оленебык недовольно захрюкал, обезьяны в ветвях разразились ликующими воплями. Огромный зверь стал для них просто предметом развлечений. Стоит оленебыку нагнуться за очередным плодом, как на него с ветвей падал сучок или кусочек коры - обезьяны нашли пищу не только для желудка, но и для ума. Наконец терпение оленебыка кончилось, и лесной великан побрёл в кустарники. И когда его голова уже скрылась в ветвях, почти в самый зад ему попал метко брошенный обезьяной плод фикуса. Под громкие крики обезьян громадный оленебык припустил вскачь, и вскоре его топот заглушили другие звуки леса.

Лес на территории Китая не образует сплошного массива - его прорезает множество рек и озёр, обрамлённых кустарниками и высокими тростниками. А в самом лесу можно найти мелкие озерки, старицы и болота - остатки русел рек и впадин озёр. Озёра и реки служат местами водопоя для разных животных, а для некоторых видов живых существ это родной дом.

Возле берега озера можно увидеть самых разных обитателей леса. Осторожные оленебыки, самка и её пятнистый детёныш, подходят к озеру в поисках места для водопоя. Самка с детёнышем особенно осторожна - она старается следить за всем, что может представлять опасность для её малыша. Поэтому она отходит от воды, когда из кустарников с шумом вываливается группа бородатых макаков. Крупные обезьяны совершенно не обращают внимания на оленебыков: они идут к воде. Одна молодая обезьяна с любопытством подходит близко к оленебыкам, и самка негромко рявкает. Детёныш тут же прячется за её боком, а мама предупреждающе топает ногой и фыркает. Любопытная обезьяна тут же отходит, справедливо опасаясь крепких копыт оленебыка.

Макаки пьют воду, зачерпывая её ладонью и поднося ко рту. При этом под водой раздаётся сильный плеск, сообщающий всем обитателям озера о том, что на берегу кто-то есть. Некоторых животных этот шум пугает, а для одного из обитателей озера нет более привлекательных звуков.

На дне озера зашевелился слой гнилых листьев, и из него показалась голова, покрытая крупными щитками. В луче света холодно блеснули два маленьких глаза, затем свет скользнул по узорчатой спине крупного существа, покрытой чешуёй. Чудовище, похожее на ожившее бревно, неслышно взмахнуло широким хвостом и скользнуло в зеленоватую муть озера, оставив после себя кружащиеся в воде остатки листьев. Самый страшный обитатель озера, змееголов-титан, вышел на охоту. Это страшный хищник, по прожорливости и силе немногим уступающий крокодилам эпохи голоцена. И в его меню наземные животные занимают изрядное место.

Змееголов-титан направился к излюбленному охотничьему участку – отлогому берегу, где часто собираются на водопой животные. Огромная рыба применяет особую тактику, чтобы приблизиться к добыче: она подцепляет мордой или спиной заросли плавающих водных растений и приближается к выбранным жертвам на расстояние верного броска под их прикрытием.

Макаки утолили жажду и теперь шумной стаей направились в лес. Когда на берегу стало спокойнее, мать и детёныш оленебыки направились к воде. Осмотревшись и лишний раз понюхав воздух, самка оленебыка припала к воде. А в паре шагов от неё пристроился детёныш. Он не обратил внимание на то, что прямо к нему приближается целая заросль плавающих растений. И в следующую секунду это стоило ему его недолгой жизни.

Гигантская рыба, словно дельфин-косатка, выскочила едва не на самый берег и схватила телёнка оленебыка за морду. Резким рывком вбок змееголов-титан сломал жертве шею и, изогнувшись, потащил телёнка в воду. Мать-оленебык в первую секунду отпрянула в сторону, но потом, опустив рога, ринулась в воду вслед за чудовищем, утащившим её детёныша. Однако рыба, в отличие от неё, была всё же в своей стихии, и вскоре пятнистый бок телёнка оленебыка и огромный плавник змееголова-титана виднелись уже в середине озера, тогда как самка оленебыка беспомощно топталась на мелководье и жалобно мычала. Пятно взмученного ила постепенно расходилось в воде, и вскоре уже ничто не напоминало о разыгравшейся на берегу драме. Лишь самка оленебыка некоторое время бродила по берегу, негромким хрюканьем подзывая к себе погибшего телёнка.

В крупных озёрах и реках десятки чудовищных рыб делят берега, собирая кровавую дань с наземных животных. Но, несмотря на такое соседство, в озёрах и реках обитают и другие животные.

На мелководье, куда заказан путь чудовищной рыбе, обильно разрастаются тростники и другие болотные злаки. Кое-где среди них можно увидеть торчащие на маленьких островках постройки из веток и травы, похожие на маленькие шалаши. А невдалеке можно заметить и их строителей и жильцов - крупных рыже-коричневых зверьков. Сидя на задних лапах, они вытаскивают из мягкого ила корни болотных трав и с аппетитом поедают их. При этом густые усы на коротких мордочках дрожат, когда зверь торопливо жуёт сочный корешок. Звери похожи на бобров эпохи голоцена, но у них более длинные и узкие хвосты и не такая массивнаяморда. Это крысобобры - водные грызуны, потомки ондатры. Они не столь искусные строители, как бобры, они не умеют валить деревья и строить плотины. Да это и не столь важно: в условиях ежегодных сильных наводнений лучше жить налегке и быть кочевником, чем домоседом. Шалаши - это временное пристанище крысобобра, служащее до первого наводнения.

Крысобобры - мирные травоядные, умеющие быстро плавать с помощью перепончатых задних лап. Но они делят озеро с ловким и беспощадным хищником-рыболовом. И время от времени звери вынуждены делить территорию, хотя это скорее простая демонстрация, нежели серьёзная конкуренция: они совершенно не посягают на пищевые ресурсы друг друга.

Семья крысобобров, самка и четверо подросших детёнышей, кормятся корневищами стрелолиста. Молодняк недавно перестал сосать молоко и перешёл на растительный корм, поэтому детёныши пока только наблюдают за матерью и выпрашивают у неё клубни и листья съедобных растений, тонко попискивая. Матери порой удаётся съесть лишь один клубень из трёх, остальное достаётся малышам. Пока они учатся, матери придётся очень туго - несколько дней она будет ложиться спать голодной. И она старается ради того, чтобы самой хоть немного покушать. И когда ей удаётся наконец вгрызться резцами в крупный сладковатый клубень, на мелководье раздаётся плеск, и на берег вылезает сосед крысобобров - землеройка-рыболов. Длиннотелый зверь с короткими лапами и плоской головой устраивается на берегу и начинает приводить себя в порядок. Землеройка-рыболов долго чистится когтями передних лап, расчёсывая густой мех. И в конце туалета она совершенно по-кошачьи «умывается» передней лапой. Весьма довольная собой, землеройка растягивается на берегу и отдыхает. Однако ей недолго предаваться блаженству: семья крысобобров проходит совсем недалеко. Крупная самка старается держаться между детёнышами и землеройкой-рыболовом: иногда землеройки-рыболовы нападают на молодняк крысобобров.

Близость самки крысобобра выводит землеройку из короткого состояния душевного равновесия: зверь вскакивает на короткие лапы, выгибает спину, приподнимает хвост над землёй и начинает скалить зубы. Зверю есть, чем похвалиться: в пасти землеройки-рыболова торчит сорок два остроконечных зуба, а клыки отличаются особой длиной и остротой. При этом землеройка громко верещит, постоянно держась головой к крысобобру и слегка подпрыгивая на всех четырёх лапах от возбуждения. Кроме того, землеройка прыскает на песок из анальных желёз вонючую мускусную жидкость. В ответ на угрозу самка-крысобобр просто поворачивает к землеройке голову и отрывисто рычит, демонстрируя жёлтые резцы, готовые к бою. Затем она удаляется размеренным шагом, зная, что землеройке просто незачем бросаться на неё.

Под водой землеройка-рыболов – подвижное и ловкое создание. Она плавает, изгибаясь всем телом, словно рыба. Задние лапы с плавательными перепонками между пальцами служат рулями, когда зверь делает в воде резкий разворот. Такой способ плавания позволяет землеройке-рыболову чувствовать себя в воде почти так же свободно, как рыбе.

Тело землеройки под водой кажется серебристым: мех покрыт особой водоотталкивающей смазкой, которая препятствует смачиванию волос водой и тем самым предохраняет зверя от переохлаждения. Когда землеройка-рыболов всплывает и выбирается на берег, ей достаточно лишь хорошенько встряхнуться, чтобы остаться совершенно сухой.

Под водой землеройка-рыболов ищет корм – раков и рыб. Мелкую добычу, такую, как креветки и мелкая рыбёшка, она поедает прямо в воде, а крупную рыбу вытаскивает на берег, предварительно убив укусом в голову.

Почуяв приближение землеройки-рыболова, подводные обитатели бросаются врассыпную или наоборот, собираются в плотные стаи. На мелких рыб землеройка почти не обращает внимания: ловить такую добычу невыгодно, затраты на ловлю не компенсируются количеством добытой еды. А вот крупные рыбы и раки вынуждены быть осторожными.

Молодой змееголов-титан весом около килограмма, ещё не сменивший «детскую» поперечно-полосатую окраску на «взрослый» узор, прячется от землеройки-рыболова в зарослях подводных растений. Его вертикальные полосы помогают маскироваться, скрывая рыбу среди стеблей. Забившись в гущу зелени, рыба замирает. Но у землеройки есть ещё одно «секретное оружие» - острое обоняние. Её морда вытянута в небольшой подвижный хоботок, способный улавливать пахучие вещества в воде. И она буквально «идёт по следу» рыбы, словно собака-ищейка. Плоская голова землеройки начинает исследовать заросли растений, раздвигая стебли. До последней секунды молодой змееголов надеется на маскировочную окраску, но когда его тела слегка касается хоботок землеройки-рыболова, он пулей вылетает из зарослей, а землеройка бросается в погоню. У змееголова есть немаловажные преимущества: он быстро плавает и может не всплывать за воздухом. А вот землеройка вынуждена подняться на поверхность озера, дав рыбе шанс ускользнуть и спрятаться. Зато землеройка, в отличие от змееголова, может долго вести преследование, когда хищная рыба, как правило, «выкладывается» в одном броске и после этого долго отдыхает. Землеройка гоняет выбранную жертву из укрытия в укрытие, время от времени поднимаясь за воздухом. И наконец, когда рыба уже заметно устала и плывёт медленнее, землеройка-рыболов делает решающий бросок. Догнав змееголова, она хватает его за хвост передними лапами и острым клыком наносит в бок рыбы сильный укус. Однако змееголов явно не намерен сдаваться так просто: собрав последние силы, рыба вырывается из лап хищника и уходит под корягу. Не желая упускать лакомую добычу, землеройка-рыболов пытается перевернуть корягу, подбираясь к змееголову то с одной, то с другой стороны. Но итог этой охоты не очень желанный для землеройки. Когда в очередной раз она неосторожно суётся под корягу, затаившийся змееголов кусает зверя в лапу и снова скрывается в убежище. Укушенная землеройка выскакивает из воды и начинает зализывать кровоточащую рану.

Но и змееголову не так уж повезло. Рана, нанесённая землеройкой, оказалась очень глубокой. Рыба потеряла много крови и чувствует себя неважно - она начинает задыхаться. Чтобы хоть как-то облегчить положение, змееголов поднимается к поверхности воды и прячется среди плавающих растений. Благодаря особому наджаберному органу змееголов может переносить недостаток кислорода в воде, дыша воздухом. Поэтому при удушье рыба инстинктивно поднялась со спасительного дна к поверхности воды, таящей немало опасностей. Рыба ворочается среди розеток плавающих растений, невольно выдавая себя хищнику, наблюдающему сверху.

Коричнево-белое существо стремительно проносится над поверхностью воды. Всплеск - и змееголов уже в воздухе, зажатый в беспощадных острейших когтях. Он стал добычей рыбного сорокопута - крупной певчей птицы, большого специалиста по рыбной ловле. Тяжело взмахивая крыльями, птица несёт добычу в гнездо, к двум голодным птенцам.

Гнездо рыбных сорокопутов - большое сооружение, сплетённое из прутьев, устроенное в развилке ветвей. Лоток гнезда выстлан травой и перьями, среди которых щедро разбросаны рыбные кости. В гнезде сидят двое птенцов, которые и съели приносимых родителями рыб. Они уже прозрели, но пока в пуху. Перья лишь пробиваются на их крыльях и хвосте, отчего малыши выглядят потрёпанными. Однако эти создания отличаются очень хорошим аппетитом. Пока мать оберегает гнездо, малыши сидят смирно. Но стоит прилететь отцу с увесистым змееголовом в когтях, как крону дерева оглашает истеричный писк голодных отпрысков. Самка встречает самца на краю гнезда. Обе птицы постоянно вертят хвостами, выражая своё возбуждение. У птенцов хвосты ещё не отросли как следует, поэтому они, встав на ноги, хлопают недоразвитыми крыльями и дёргают гузкой с ещё не развернувшимися перьями хвоста.

Самец накалывает тушку рыбы на острый сучок, торчащий над гнездом. Он отрывает кусок мяса и суёт его в рот птенца, пищащего громче брата. Другой кусок достаётся второму птенцу, затем снова первому, и снова второму... Птенцы съели почти треть тушки змееголова и успокоились, полностью поглощённые приятным чувством сытости. А их родители сами не прочь сытно поесть: обычно им приходится есть урывками, в перерывах между кормлениями птенцов. Теперь же крупная добыча отчасти достанется и им. Вскоре от тушки змееголова остаются лишь крупная голова, хребет и хвост, которые одна из птиц сбрасывает под гнездо к большой радости мух и жуков.

Начинается сезон дождей: природа устраивает ежегодное испытание на прочность всем обитателям озёрного края. Вначале целый день с Тихого океана дует свежий ветер, затем к вечеру небо заволакивают облака, а ночью начинается дождь. Он идёт, не прекращаясь ни утром, ни на следующий день, ни через неделю. Много дней с океана ветер несёт тучи, и дожди идут всё дальше и дальше к западу, в предгорьях.

Нормальная жизнь обитателей леса нарушается во время дождей. Семейная группа бородатых макаков прячется от дождя в кроне широколиственного дерева. Обезьяны сбиваются в кучу, прижимаясь друг к другу и прикрывая от дождя детёнышей. Они явно не испытывают удовольствия от дождя: их лица выглядят грустными, животные эмоционально подавлены. Крупный оленебык тоже старается спрятаться от непогоды, выбрав относительно сухое место под раскидистой кроной огромного баньяна. А на гнезде сорокопутов родители закрывают потомство от дождя распахнутыми крыльями, по очереди сменяясь на гнезде. Свободная от дежурства птица занята добычей еды: рыбная ловля хороша во время дождя. Рыбы ловят насекомых, падающих в воду, и их косяки поднимаются к самой поверхности воды.

Последствия дождя начинают сказываться на жизни леса ещё больше, когда из-за сильных ливней в предгорьях реки выходят из берегов. Вода постепенно заливает низины, наполняя пруды и озёра и превращая их в одну бескрайнюю водную гладь. Из воды группами и поодиночке торчат деревья. Их соединяют лианы, поэтому лазящим обитателям леса передвижение по лесу почти ничем не затруднено. А вот наземным животным приходится трудно. Пара оленебыков, мать и детёныш, плывут по залитому лесу. Животные движутся, загребая воду широкими копытами. Рядом с животными проплывает несколько плетёных из травы и веточек предметов, похожих на небрежно сплетённые корзины - это остатки посёлка крысобобров. Иногда мать-оленебык подталкивает плывущего детёныша, помогая ему двигаться. Оленебыки плывут к островку, который в сухой сезон выглядит холмом, поросшим лесом. Там они надеются переждать какое-то время, поедая скудную траву и ветки кустарников, чтобы потом переплыть на соседний остров. Однако сделать это не так уж легко: в воде недалеко от них появляется чудовищный плавник змееголова-титана. Для него наводнение - время пиршеств и лёгкой добычи. Во время наводнений змееголовы откармливаются мелкими животными, которых наводнение выгнало из нор и гнёзд. Взрослый оленебык слишком большой, чтобы змееголов мог напасть на него. Однако детёныш оленебыка - желанная добыча. Это чувствуют как змееголов, так и мать-оленебык. Она старается плыть так, чтобы находиться между гигантской рыбой и детёнышем. При этом самка старается подтолкнуть детёныша, чтобы он как можно быстрее добрался до спасительной отмели, где из воды торчат ветви кустарников. Наконец оленебыки добираются до островка и выходят на твёрдую землю. Детёныш поскальзывается на мокрой траве и падает, но мать помогает ему подняться. Оба животных уходят под ближайшее дерево, дрожа от холода. Они голодны и сильно промокли, поэтому мать сразу же встряхивается и начинает щипать листья, а детёныш принимается сосать её молоко, довольно виляя хвостом.

Семейной группе бородатых макаков не повезло: наводнение отрезало группу деревьев, на которых они кормились, от леса. До наводнения макаки в поисках пищи пришли на полуостров, глубоко вдававшийся в озеро и поросший крупными деревьями. Но когда вода в озере поднялась, полуостров превратился в остров, а затем суша и вовсе исчезла, оставив лишь торчащие из воды деревья и сидящих на них мокрых обезьян, дрожащих от холода.

Макаки любят купаться, иногда ищут пищу в воде, и, если нужно, могли бы легко доплыть до леса. Однако сделать это они не могут: в воде проплывает громадное тело змееголова-титана. Эта рыба наводит ужас на обезьян, которые при приближении рыбы лишь крепче хватаются за ветви, пронзительно крича от страха. И это чудовище - не единственная проблема, с которой столкнулись обезьяны. За несколько дней они съели все мало-мальски пригодные в пищу плоды и отковыряли из коры практически всех съедобных насекомых. И теперь им приходится жевать веточки и жёсткие листья, чтобы как-то заглушить резь в желудке.

Проходит ещё два дня. Змееголов появлялся в этих местах всё реже и реже, поэтому обезьяны решаются проплыть несколько сотен метров до ближайшего островка. Они осторожно спускаются по стволу к воде, подбадривая друг друга негромким уханьем. Крупный белобородый вожак первым заходит в воду, отпускает ствол и плывёт. Вслед за ним в воду спускаются молодые самцы и подростки, затем самки с детёнышами и старые самки. Детёныши забираются на спины матерей, чтобы позволить им свободнее плыть. Обезьяны плывут молча, стараясь ничем не привлекать внимание гигантских змееголовов. Когда одна молодая самка начинает уставать, старая самка, её тётка, забирает с её спины детёныша и плывёт рядом, чтобы детёныш постоянно видел мать и не кричал.

Группа обезьян успешно преодолевает водное пространство и вскоре выбирается на твёрдую землю. В совершенном изнеможении макаки вылезают из воды и ложатся на траву. Многие из них почти сразу же засыпают, лишь самец-вожак клана не спит: на островке могут быть хищники, и он должен вовремя предупредить клан об опасности. Тучи понемногу рассеиваются и земля прогревается солнцем. Уставшие обезьяны дремлют, и самца-вожака понемногу клонит в сон. Пригревшись на солнцепёке, он сам потихоньку начинает дышать ровно, а его глаза сами закрываются.

На этом островке нет крупных хищников, и клан находится в полной безопасности. Обезьяны спят весь день и большую часть ночи, а рано утром они просыпаются, поскольку голод даёт о себе знать в полную силу. И на этом островке можно найти много пищи: других обезьян здесь нет, а густые кроны деревьев сулят настоящий пир. Одна за другой серые обезьяны забираются в гущу деревьев, время от времени окликая сородичей, сидящих на соседнем дереве. Бородатые макаки передвигаются по деревьям, бегая по горизонтальным ветвям на всех четырёх лапах. Также они могут лазать по лианам на руках и прыгать с дерева на дерево, но крупные взрослые животные явно тяжеловаты для этого.

На деревьях обезьяны находят много плодов, съедобные грибы и листья. В зарослях эпифитных растений скрываются жирные тараканы, жуки и сверчки, которых макаки ловят пальцами, обшаривая розетки растений. Если содрать с дерева кору, можно найти личинок жуков, нежных термитов или кисловатых муравьёв.

В дупле одного из деревьев скрывается настоящее сокровище - гнездо диких пчёл с сотами, полными мёда. Это редкостное лакомство, и макаки умеют его добывать. Обезьяна, нашедшая пчелиное гнездо, оповещает клан о ценной находке громкими отрывистыми криками. Это может показаться странным, ведь обычно обезьяны охотно пользуются «правом сильного», чтобы присвоить чужую находку. Но здесь развитые социальные связи бородатых макаков всё же перевешивают грубую силу. Социальная роль в клане у обезьяны, нашедшей пчелиное гнездо, заметно повышается, поэтому ради такой выгоды можно выдержать не очень приятную необходимость делиться найденным мёдом с сородичами.

Привлечённый криками, клан собирается недалеко от гнезда. Обезьяны готовятся хорошо полакомиться, но скрывают переполняющее их возбуждение. Многие из них по собственному опыту знают, как больно жалят рассерженные пчёлы, поэтому обезьяны делают всё, чтобы не разозлить насекомых. Они осторожно чистят прутики, зубами и руками удаляя с них кору. Затем наиболее смелые и опытные макаки подкрадываются к гнезду и начинают осторожно погружать прутики в соты. Прутики с мёдом они передают ожидающим их членам клана, явно не обделяя при этом друзей и родных. И особенно много мёда они добывают себе, любимым. Члены клана, теснящиеся сзади, порой вступают в небольшие потасовки из-за особенно соблазнительного медового прутика. А на краю дупла постепенно собираются пчёлы, и гудят они не столь мирно, как раньше... И когда один малыш завизжал, когда над его головой закружилась пчела, терпение защитниц дупла оказалось переполненным. Всё больше и больше пчёл взмывало в воздух и кружилось над обезьянами, пока, наконец, четверорукие грабители не испугались. С визгом и уханьем они помчались по веткам, преследуемые дикими пчёлами, пока не удалились от их дупла. И одна обезьяна удирала, предусмотрительно зажав в зубах прутик, обмазанный мёдом. Оказавшись в безопасности, она быстро слизала драгоценное лакомство и выбросила прутик, пока это не увидели сородичи.

Излюбленным объектом для обезьяньего грабежа являются не только пчелиные соты, но и птичьи гнёзда. В них можно найти вкусные яйца или птенцов. И одно такое гнездо обезьяны заметили в развилке ветвей крупного дерева. Самец-вожак и его друг собрались проверить содержимое гнезда. Ствол дерева толстый, поэтому они забираются по лианам, перехватывая их не только руками, но и цепкими ступнями. Всё выше и выше они залезают на дерево, и вскоре добираются до гнезда. Нельзя однозначно сказать, повезло им, или нет. Гнездо оказалось совсем не пустым: в нём были самка и пара птенцов. Но это были рыбные сорокопуты, и они были готовы дать отпор любому врагу.

Когда над краем гнезда показалось красное лицо с белой бородой вожака клана макаков, самка рыбного сорокопута немедленно приняла позу угрозы: распушив перья, она раскрыла крылья и начала пронзительно кричать, подступаясь к обезьяне. Хвост её при этом задёргался из стороны в сторону. Птенцы тоже начали пищать скрипучими неприятными голосами, встав в полный рост и хлопая крыльями. А когда вожак обезьян протянул к птенцам руку, самка рыбного сорокопута вцепилась в неё и резко рванула, оставив глубокую рану. Негодующе зарычав, бородатый самец полез в гнездо, отпихивая самку рукой. И тут за его спиной раздалось хлопанье крыльев, и с воздуха на него спикировал самец рыбного сорокопута, прилетевший на тревожные крики самки. Он вцепился в голову грабителя и начал клевать его в лоб и темя, хлопая крыльями. Самка, видя, что силы стали равны, накинулась на второго макака, осыпая его плечи и спину ударами клюва. Обезьяны явно не ожидали столь ожесточённого отпора. Закрывая израненную голову одной рукой, вожак клана спускался по лиане вниз, а следом за ним двигался его друг, на спине которого было несколько кровоточащих ран. Пара рыбных сорокопутов, сидя на краю гнезда, провожала неудавшихся охотников громкими криками. Им удалось отстоять своё право на жизнь.

Среди животных, терпящих бедствие во время наводнения, есть и крысобобры. Их жилища-шалашики в зарослях тростника в первый же день наводнения смыли потоки воды. Но им повезло намного больше, чем остальным небольшим зверям – крысобобры хорошие пловцы, и во время наводнений у них даже есть возможность расселиться. Но молодые крысобобры всё же страдают во время наводнений – умея хорошо плавать, они могут стать жертвами водных хищников.

Выводок крысобобров – пятеро детёнышей и их мать – плывут в желтоватой мутной воде. Мех крысобобра не такой плотный, как у землеройки-рыболова, и жировая смазка не защищает от намокания. Зато подкожный жир придаёт их телам дополнительную плавучесть и защищает от холодной воды. Взвесь глины и ила скрывает плывущих крысобобров от хищников, наблюдающих снизу. Но волны, расходящиеся от них при движениях перепончатых задних лап, позволяют рыбам вроде змееголова издали почувствовать присутствие зверьков, не видя их. И громадная рыба уже нацелилась на добычу, осторожно подкрадываясь к выводку крысобобров сзади. На поверхности воды мелькнул лишь край спинного плавника хищника – крысобобры ничего не заметили и продолжают плыть. Мать-крысобобр чувствует, что детёныши уже устают, и сворачивает к затопленным кустам. Здесь, у кустарника, можно немного отдохнуть, зацепившись лапами за ветки. Но не всем планам удастся осуществиться…

Когда крысобобрам остаётся проплыть лишь десяток метров до зарослей, вода за спиной самки буквально взрывается. Огромная голова змееголова, холодно блестя чешуёй, показывается из воды, зацепляя нижней челюстью детёныша крысобобра, плывущего последним. Маленький коричневый комочек, вертясь, пролетает несколько метров по воздуху и шлёпается в воду. Оглушённый, он плавает кругами, и в этот момент огромные челюсти хватают его из-под воды. Семейство крысобобров в страхе забивается вглубь кустарников, и малыши прячутся под брюхом матери, уткнувшись носами в её шерсть и дрожа от страха. Долго ещё семья грызунов не вылезает из куста, даже когда поверхность воды успокаивается.

Не только водяные, но и воздушные хищники извлекают пользу от наводнений. Пользуясь наводнением, рыбный сорокопут разнообразит свой рацион терпящими бедствие животными. Проносясь над водой, птица выхватывает когтями мелких зверьков, переплывающих от дерева к дереву. Присев на ветку, рыбный сорокопут прижимает добычу когтями к коре и отрывает кусочки мяса. Птица наедается: большую часть добычи поедают вечно голодные молодые птицы в гнезде. Пользуясь коротким периодом изобилия дичи, взрослые сорокопуты восстанавливают форму: родительские заботы ложатся на плечи хищных птиц тяжёлым грузом.

Постепенно наводнение заканчивается и земля просыхает. Реки входят в свои берега, оставляя в пойме множество прудов, озёр и луж. Какие-то из них быстро высохнут, а какие-то могут существовать и до следующего наводнения. Обитатели реки и озёр, получившие короткую возможность плавать где вздумается, возвращаются в более привычные места обитания вместе с отступающей водой. Но некоторые из них попадают в самые настоящие ловушки, оказываясь во временных водоёмах. Тогда жить им остаётся ровно до тех пор, пока водоём не пересохнет. Однако не все обитатели вод принимают игру случая как нечто неотвратимое.

Змееголов-титан длиной около трёх с половиной метров оказался в числе попавших в ловушку: он оказался запертым в небольшом лесном прудике. Быстро расправившись с несколькими лягушками, которые имели несчастье оказаться в этом прудике вместе с ним, змееголов стал искать возможность побега. Один из берегов прудика оказался слишком крутым, зато на другом берегу можно было найти место, чтобы выбраться. И ночью рыба решается покинуть временное пристанище и искать большую воду.

В лунном свете из воды показывается огромная плоская голова, покрытая крупными щитками. Рот рыбы судорожно раскрывается - для такого гиганта передвижение по суше оказывается задачей не из лёгких. Рыба выбирается на берег, изгибая тело, цепляясь за землю колючками анального плавника и отталкиваясь грудными плавниками. Чудовище медленно ползёт, раздвигая мордой коряги и лесной мусор, принесённый рекой.

Жизнь обитателей леса постепенно входит в привычный ритм. Оленебык ощипывает листву с кустов, подёргивая ушами - ему не дают покоя мошки. А бородатые макаки устроили шумную рыбную ловлю на берегу реки: в яме, оставшейся от корней вывороченного потоками воды дерева, оказалась целая стая маленьких рыбок. Обезьяны пытаются выловить их руками, однако редко кому удаётся схватить проворную скользкую добычу. В соседней мелкой луже кроме рыб плавает несколько полупрозрачных креветок, которых видно разве что тогда, когда рачок поднимает со дна облачко ила, перебирая тонкими ножками. Взрослые макаки стараются изловить рыбок в яме, а вот подростки небезуспешно охотятся в лужице. Рыба и раки, которых они ловят, являются наряду с насекомыми белковой пищей, жизненно необходимой обезьянам.

Подростки-макаки больше развлекаются, гоняя рыб из одного конца лужи в другой. И в их игру неожиданно вносит разнообразие рыбный сорокопут: птица стремительно проносится над лужей, ловким движением лапы выхватив из воды небольшую рыбку. Напуганные неожиданным пролётом хищника, молодые обезьяны разбегаются в стороны с громким визгом. Эта птица будет представлять угрозу для макаков лишь тогда, когда ей не удастся избежать столкновения с ними. На руке самца-вожака на всю жизнь останется длинный шрам, оставленный самкой рыбного сорокопута после попытки ограбить гнездо этих птиц. Но другие обитатели этого мира лесов и воды представляют порой нешуточную угрозу для обезьян.

Из леса с шуршанием выползает существо, покрытое прилипшими листьями и вонючей засохшей тиной. Это змееголов-титан заканчивает свой путь по лесу. Запах реки придаёт дополнительные силы выдохшейся рыбе, заставляя её собраться и завершить борьбу за жизнь. Но стая макаков заметила чудовище, и теперь может отыграться на нём за тот ужас, который внушала им эта рыба при наводнении. Один из детёнышей тыкает змееголова в бок сухой веткой, и рыбина судорожно изгибается, силясь быстрее отползти. А когда другая ветка тыкается в бок змееголова, тот разевает пасть, пытаясь отпугнуть неожиданных и нежелательных зевак. И это служит сигналом к нападению. Не решаясь подойти близко к ползущей рыбе, обезьяны обкидывают змееголова комками грязи и вырванными с корнем пучками травы. Это важный момент для детёнышей макаков: они учатся у взрослых приёмам защиты, и в будущем это спасёт кому-нибудь из них жизнь.

Изгибаясь, змееголов пытается спастись от столь мощной атаки. Рыба уже буквально прыжками доползает до реки и тяжело сползает с берега в воду. Вслед ему летит комок грязи, который расплывается в речной воде мутным облаком. Урок для детёнышей макаков окончен. В своей стихии змееголов-титан из игрушки и объекта издевательств превращается в грозную опасность. И теперь не каждый макак рискнёт залезть в воду, если где-то вдалеке мелькнул плавник огромной рыбы.

Крысобобры построили себе новые шалаши на мелководьях среди тростников, а землеройка-рыболов вновь охотится на раков и рыбок в русле реки. Жизнь продолжается... до следующего наводнения.

Бестиарий

Змееголов-титан (Megachanna augustus)

Отряд: Окунеобразные (Perciformes), подотряд Змееголововидные (Channoidei)

Семейство: Змееголовые (Channidae)

Место обитания: Восточная Азия

Когда-то в голоцене роль крупных водных хищников играли крокодилы. Но после климатических катаклизмов рубежа голоцена и неоцена их ареал резко сократился. А после глобального экологического кризиса их заменили другие животные: в Африке и Северной Америке – черепахи, а в Азии и Южной Америке – хищные рыбы.

Змееголов-титан - гигантская рыба семейства змееголовов (Channidae): размером до 4 метров, весом свыше 300 кг. Огромная голова, покрытая костными щитками, занимает около 1/5 длины рыбы. Рот широкий. Глаза сдвинуты в переднюю часть головы. Окраска молодых и взрослых рыб различна: у молодняка тело покрыто вертикальными коричневыми полосами, разделёнными узкими белыми промежутками неправильной формы, взрослая рыба имеет чёрную спину, белый живот и бока, покрытые узором из зелёных и коричневых пятен. Спинной плавник взрослой рыбы ярко-жёлтый, у самцов по краю мягкой части плавника проходит чёрная кайма. У молодняка непарные плавники целиком чёрные. На лбу взрослых самцов есть округлое жёлтое пятно, размер которого зависит от физического состояния рыбы. В брачный сезон конфликты у рыб решаются в пользу той особи, у которой крупнее это пятно.

Рыба хорошо приспособилась к сезонным изменениям уровня воды: может некоторое время находиться на суше. Для этой цели у змееголова-титана, как у всех его сородичей, есть наджаберный орган воздушного дыхания. На суше рыба передвигается, изгибаясь телом и отталкиваясь колючками анального плавника. За ночь рыба может проползти до 500 метров. Направление движения рыба определяет по содержанию в воздухе водяных паров. На воздухе тело покрывается особой вязкой слизью с большим содержанием белка, что препятствует потере влаги.

Хищник, питается рыбой и наземными позвоночными весом до 20 кг, которых сможет догнать и утопить.

В брачный сезон самец нерестится с одной - двумя самками. Рыбы строят из плавающих растений крупное гнездо, куда откладывают до 100 тысяч мелких икринок. Молодняк выводится спустя 2 дня, в недельном возрасте личинки превращаются в мальков. Самец охраняет молодняк в течение первых двух недель жизни. Продолжительность жизни - до 50 - 60 лет, в трёхлетнем возрасте рыба имеет длину около 0,5 м, семилетняя рыба способна размножаться.

Рыбный сорокопут (Dolicholanius piscatorius)

Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)

Семейство: Сорокопутовые (Laniidae)

Место обитания: Восточная Азия

Птица семейства сорокопутов (Laniidae). После вымирания значительного количества видов хищных птиц (отряд Falconiformes) другие виды плотоядных птиц заняли освободившиеся экологические ниши. В основном это были представители певчих птиц - врановые и сорокопуты, хотя среди плотоядных птиц в тропиках можно встретить даже попугаев.

Рыбный сорокопут занял экологическую нишу, ранее принадлежавшую скопам (Pandion) и орланам (Haliaetus) - он стал специализированным пернатым рыболовом. Соответственно изменился и облик птицы: рыбный сорокопут - крупная птица (длина тела - до 50 см, размах крыльев - около 100 см). У него длинные ноги и острые когти, позволяющие выхватывать из воды рыб, плавающих у поверхности. Чтобы удержать такую скользкую добычу, на нижней стороне пальцев развились роговые шипы. Длинный крючковатый клюв служит для быстрого умерщвления добычи. Окраска птицы пёстрая и контрастная: верхняя часть тела тёмная, коричнево-красного цвета, живот белый. Вокруг глаз и от глаз до клюва - участок голой жёлтой кожи. Клюв у взрослых птиц белого цвета, у птенцов - чёрный. Крылья красно-коричневые с чёрными поперечными полосами, маховые перья чёрные с белыми кончиками. Хвост длинный, чёрный.

Питается рыбой и мелкими позвоночными (лягушками, водными рептилиями), которых выхватывает из воды. Добычу поедает, накалывая на сучок. Обычно возле водоёма, где охотится птица, у неё есть присада - дерево с обломанным сучком, где поедается добыча. Возле гнезда также имеется несколько сучьев, куда накалывается добыча, приносимая птицами.

Моногам, о птенцах заботятся оба родителя, хотя на охоту чаще летает самец. Гнездо из веток устраивается в развилке ветвей крупного дерева. В кладке 2 - 3 яйца, насиживают оба родителя. Птенцы вылупляются голыми и слепыми, прозревают через неделю, тогда же начинают оперяться. Молодняк проводит в гнезде 2 месяца, позже вылетает, но ещё 2 недели молодых птиц выкармливают родители. Половая зрелость - в 1 год, к этому времени клюв меняет окраску с чёрной на белую. Продолжительность жизни - до 8 - 10 лет.

Землеройка-рыболов (Aquasorex planicephala)

Отряд: Землеройкообразные (Soricomorpha)

Семейство: Плавающие землеройки (Natarosoricidae)

Место обитания: Восточная Азия


Крупные виды млекопитающих более уязвимы в случае изменений, происходящих в экосистеме. В результате экологической катастрофы на границе голоцена и неоцена продуктивность многих экосистем упала и крупные хищные млекопитающие в большинстве своём вымерли. Вымирание коснулось и некоторых водных животных, в частности выдр - они исчезли, когда многие крупные виды рыб вымерли. Позже, когда ситуация стабилизировалась, место выдр заняли насекомоядные - землеройки-рыболовы.

Землеройка-рыболов - потомок одного из видов азиатских водяных землероек-белозубок (Chimarrogale), обитавших в голоцене по берегам горных потоков в Центральной Азии. Длина тела - около 40 см, хвоста - до 50 см. Облик животного выдаёт хорошего пловца: плоская голова, длинное мускулистое туловище, сплющенный хвост, задние лапы с перепонками между пальцами. Уши очень короткие, глаза сдвинуты в переднюю треть головы. Мозговая коробка низкая и длинная, мозг небольшой. Нос животного вытянут в короткий подвижный хоботок. Зубы заострённые, у коренных зубов по 2 - 3 острых вершины, клыки крупные, слегка выдаются из закрытого рта. Тело и хвост животного покрывает густой мех, развиты жировые железы для смазывания волос. Окраска меха охристо-рыжая, на голове, хвосте и лапах темнее, на горле и груди есть белые пятна неправильной формы. Зверёк проводит много времени, очищая и смазывая мех. Кроме жировых, у зверя развиты и крупные анальные железы, выделяющие неприятно пахнущий мускусный секрет для защиты. На передних лапах большой палец имеет специальный «туалетный» коготь для вычёсывания мусора из меха.

Поедает рыбу и мелких водных позвоночных, крупных водных насекомых (жуков, личинок стрекоз). Держится поодиночке, вместе живут только самка и её детёныши (до 5 детёнышей в одном выводке). Сезонности в размножении нет. Для выращивания детёнышей самка выкапывает на берегу реки нору с надводным и подводным выходами. Молодняк проводит в норе первые 3 недели жизни, потом начинает вылезать из норы и учиться плавать. Двухмесячные детёныши покидают нору, а в три месяца ведут самостоятельную жизнь. В возрасте полугода молодые животные уже способны к размножению. Продолжительность жизни - до 6 - 7 лет.

В Америке место выдр заняли ложновыдры - потомки рыбоядных хомяков Ichthyomys.

Крысобобр (Pseudocastor moschatus)

Отряд: Грызуны (Rodentia)

Семейство: Хомяковые (Cricetidae)

Место обитания: Восточная Азия, озёра, болота, медленно текущие реки.


Многочисленные озёра, заросшие тростником и рогозом - прекрасная среда обитания для водных травоядных животных. Один из таких видов - крупный грызун, потомок ондатры, обитающий на озёрах Китая. До появления на Земле человека ондатры жили в Северной Америке. В принципе, если связь Северной Америки и северо-восточной Азии в очередной раз восстановится, как это было не раз на протяжении кайнозоя, то ондатры и другие виды животных из Нового Света могут легко попасть на территорию Китая. Однако появление в Китае ондатры произошло совсем иначе - она пришла с запада, из Европы, где была акклиматизирована человеком и прижилась. Поэтому существование потомка ондатры, крысобобра, на территории Китая - это одно из последствий деятельности человека. И оно пережило свою первопричину по меньшей мере на 25 миллионов лет.

Крысобобр - крупный грызун: весит до 20 кг, длина тела - около полуметра, хвост - примерно вдвое короче. Крысобобр прекрасно приспособлен к водному образу жизни: у него перепончатые задние лапы и широкий хвост, позволяющие зверю быстро плавать. Мех с плотным коротким подшёрстком рыжевато-коричневый, горло, грудь и живот желтовато-белые. У разных животных рисунок белых пятен на груди варьирует: иногда пятна заходят даже на бока, а иногда их совсем нет. Морда у зверя широкая и короткая - у крысобобра сильные челюстные мышцы, хотя подгрызать и валить деревья, подобно бобру, он не умеет. Пальцы на передних лапах свободные, с длинными когтями, ими животное может хватать разные предметы и подносить ко рту пищу, а также приводить в порядок мех. Питается крысобобр в основном корнями и клубнями разных водных растений, которые выкапывает из ила передними лапами. Не отказывается он и от нежной зелени, улиток, раков и лягушек. Для поиска пищи зверь использует длинные густые усы, которые помогают нащупывать пищу в мутной воде во время наводнений.

Крысобобр - неплохой строитель. Если животное поселяется на берегах реки, то убежищем ему служит большая нора, вырытая в мягкой почве речного обрывистого берега. На озёрах крысобобр строит из травы хатки в тростниках. Здесь, на мелководьях посреди озера, гораздо безопаснее, чем в глубокой воде - гигантские хищные рыбы вроде змееголова-титана не смогут добраться до жилища грызуна. Стенки травяного шалаша крысобобр упрочняет с помощью ила и ветвей, которые зверь натаскивает с берега. Обычно хатки строятся на один сезон (в отличие от бобровых хаток, которые могут существовать десятилетиями) - больше они просто не выдерживают из-за регулярных наводнений.

В хатке обитает пара крысобобров и их потомство - 4 - 6 детёнышей возрастом до полугода. Более старшие детёныши начинают вести самостоятельную жизнь, а в 2-летнем возрасте уже могут давать потомство. Продолжительность жизни - до 13 - 15 лет.

Бородатый макак (Neopongo leucobarbus)

Отряд: Приматы (Primates)

Семейство: Мартышковые (Cercopithecidae)

Место обитания: Восточная Азия

Массовое вымирание на рубеже голоцена и неоцена уничтожило все виды человекообразных обезьян. В неоцене их место заняли разнообразные крупные виды низших узконосых обезьян. Данный вид - один из подобных аналогов человекообразных обезьян, населяющий азиатские дождевые леса. Он достигает сравнительно крупных размеров: взрослый самец ростом около 1,5 м, весит до 50 кг. Самки примерно на 15% легче самцов. Телосложение массивное, хвост короткий. Руки немного длиннее ног и очень подвижные, большой палец противопоставляется остальным. Это позволяет примату совершать точные действия и манипулировать простейшими орудиями - палками и камнями. Кожа на лице голая, красная. У самок ягодицы покрыты голой розовой кожей, к сезону размножения набухают и становятся ярко-красными. Шерсть на теле серая, на спине темнее; у зрелых самцов есть густые белые «бакенбарды» и борода. Шерсть детёнышей темнее, чем у взрослых - почти чёрная.

Обитают в лесу, много времени проводят на земле, в случае необходимости умеют плавать. Держится группами по 8 - 12 особей с развитыми социальными связями и строгой иерархией. В каждой группе есть доминирующая пара. Доминанты демонстрируют своё превосходство с помощью громких звуков и жестов. Особой формой доминантного поведения является участие в воспитании детёнышей членов группы, когда в процессе игр доминанты демонстрируют своё превосходство. Приматы отличаются высоким интеллектом, умеют пользоваться орудиями труда и быстро учатся, наблюдая за сородичами. Развита система звукового общения - в «словаре» насчитывается больше 30 звуков, выражающих эмоции, просьбы, иные сигналы и информацию об окружающих объектах.

Питаются в основном растениями, плодами и семенами; примерно 30% рациона составляет пища животного происхождения - насекомые, ракообразные и рыба.

Раз в два года самка рождает одного малыша (изредка - двойню). За новорождённым ухаживает, кроме матери, несколько её ближайших родственников или подруг. Около года молодой макак остаётся рядом с матерью, обучаясь основным навыкам общения и выживания, однако даже после того, как у его матери появляется другой детёныш, эта связь не прерывается. Молодые самки учатся ухаживать за детёнышами, играя с собственными младшими братьями и сёстрами. В возрасте 4 лет молодые макаки сами могут давать потомство. Повзрослев, животное может остаться в группе, или образовать собственную, в том числе с участием животных из соседних групп. Продолжительность жизни - около 20 лет.

Оленебык (Cervibos robustus)

Отряд: Парнокопытные (Artiodactyla)

Семейство: Оленевые (Cervidae)

Место обитания: Восточная Азия


Массовое вымирание видов на границе голоцена и неоцена привело к исчезновению многих видов крупных копытных - слонов, носорогов, быков, антилоп, бегемотов, оленей. Однако некоторым мелким и экологически пластичным видам копытных всё же удалось выжить. Они и стали родоначальниками немногочисленных копытных неоцена. В неоцене копытные представляют собой скорее реликтовую группу среди травоядных: они весьма немногочисленны по сравнению с другими травоядными, а ареалы их сильно разорваны.

Оленебык - потомок мелких оленей мунтжаков (Muntiacus), обитавших в голоцене в лесах Южной и Юго-Восточной Азии. Этот вид хорошо приспособлен к обитанию на влажных, периодически затапливаемых равнинах. Зверь очень крупный: длина тела - до 2 метров, высота в холке - около 1,7 м. Шея относительно короткая. Телосложением оленебык напоминает азиатскую антилопу нильгау (Boselaphus tragocamelus) эпохи голоцена, но несколько крупнее её. Широкие копыта зверя обеспечивают большую площадь опоры; они могут раздвигаться, позволяя ходить по болотистой почве. А между пальцами есть и небольшая кожная перемычка, благодаря которой зверь может плавать.

У животного массивная голова и широкий лоб. Рога на высоко поднятых основаниях, меняются, как и у всех оленей, ежегодно. Каждый рог состоит из очень толстой основной ветви и короткого, отходящего вперёд и внутрь, бокового отростка. Основные ветви рогов растут вверх и назад, далее слегка загибаются вперёд. Пеньки в основании рогов покрыты густыми длинными волосами, образующими «чёлку». У самок рогов нет, есть волосяные хохолки. В брачный сезон самцы оленебыка устраивают длительные поединки, во время которых бодаются и стараются повалить соперника. При этом животные сходятся лбами, а рога используются скорее для демонстрации: они соприкасаются только концами. На морде - продольные костные гребешки от края морды вдоль переносицы к пенькам рогов. Они защищают глаза животного от веток во время движения по лесу. Есть клыки, сильно выступающие из закрытого рта. Они используются для брачных демонстраций, а также для защиты от крупных хищников. Шерсть на теле тёмно-коричневая, ноги покрыты поперечными охристо-жёлтыми полосами. «Чёлка» у самцов - серо-белая, у самок - коричневая - этот признак используется животными для распознания пола сородича.

Одиночное животное, поддерживает контакт с сородичами с помощью голоса. Голос спокойного животного похож на тихое хрюканье, детёныш негромко мычит. Сигнал тревоги - громкое, слышимое за несколько сотен метров рявканье.

Питается листьями, поедает также мягкие травы, плоды деревьев. Часто кормится совместно с обезьянами, поедая упавшие на землю плоды.

Раз в год самка рождает одного - двух детёнышей. Детёныш покрыт коричневой шерстью с округлыми белыми пятнами. По мере роста пятна на ногах сливаются в поперечные полосы, а на туловище исчезают. В первый год жизни на голове детёныша появляются небольшие гребни и пеньки будущих рогов. Со второго года начинают отрастать рога, вначале без отростков, затем со всё более и более заметным отростком. Молодое животное становится самостоятельным примерно через 8 месяцев после рождения, в 3 года молодая самка может приносить потомство. Продолжительность жизни - 17 - 20 лет.

28. ПиратыКарибского моря

(Рыбы и другие обитатели Карибского моря)

После массового вымирания живых существ и исчезновения человека, самого губительного и единственного разумного вида в истории биосферы, Земля продолжала постепенно меняться. Медленное, но постоянное движение материковых и океанических плит приводит к тому, что география планеты не остаётся неизменной.

В неоцене Панамский перешеек скрылся под водой, и из Атлантики в Тихий океан проникла ветвь тёплого течения. Но в других местах, наоборот, происходило поднятие суши. Антильские острова благодаря этому стали значительно больше и слились в единый остров – Большую Антигуа. Этот остров встал барьером на пути штормов и дождей из Атлантики. Из-за этого значительно изменился ход течений в Карибском море – оно превратилось в один сплошной медленный водоворот, «раскручиваемый» с южного края Панамским течением. Поверхность этого моря редко тревожат шторма: южная оконечность Северной Америки на западе и острова на севере и востоке задерживают их.

Фауна Карибского моря претерпела во время экологического кризиса на рубеже голоцена и неоцена значительные изменения: коралловые рифы исчезли, большинство видов рыб, связанных с ними, также вымерло, а «планктонная катастрофа» вызвала вымирание пелагических рыб. Вслед за своими жертвами Карибское море покинули акулы. Опустевшее море стали заселять те виды, которые раньше были совсем незаметными существами, кишащими в ручьях, озёрах и солоноватых устьях рек. Новая ихтиофауна Карибского моря – это царство потомков живородящих карпозубых рыб (Poeciliidae). Среди них есть как небольшие виды, так и двухметровые великаны.

Самой крупной известной науке рыбой отряда Cyprinodontiformes был вымерший в историческое время орестиас Кювье (Orestias cuvierii), обитавший в высокогорном озере Титикака в Южной Америке. Длина его тела не превышала 27 см. Для его родственников из неоценового Карибского моря это весьма незначительная величина. Отсутствие конкуренции и большое количество свободных экологических ниш дало возможность мелким видам рыб стать великанами. Особой чертой живородящих карпозубых рыб голоцена являлась их эвригалинность, то есть способность обитать в воде с разной солёностью. Бывало, что один и тот же вид рыб можно было встретить как в реке, так и в океане за десятки километров от берега. Поэтому им удалось пережить экологическую катастрофу в реках, где экосистемы почти не пострадали, а затем заселить море.

Живородящие рыбы образовали в Карибском море не только самостоятельные роды и виды, но и разделились на несколько семейств, значительно отличающихся рационом и предпочитаемыми местами обитания. Среди них есть как растительноядные формы, так и активные хищники, не уступающие в силе и свирепости прежним владыкам Карибского моря.

Поверхность Карибского моря во многих местах, особенно ближе к середине, похожа на поверхность какого-то зарастающего пруда, различаясь, разумеется, масштабами зарастания. Порой на сотни метров по поверхности воды тянутся плотные ковры растений с широкими листьями, покрытыми по краю кристаллами соли. Это растение – морской шпинат, потомок одного из прибрежных видов морских трав голоцена. Здесь он нашёл для себя прекрасное место обитания – вдоволь солнца и полное отсутствие конкурентов. Иногда, конечно, штормы всё же рвут на части ковры этого растения, но повреждённая зелень быстро отрастает снова, давая кров и пищу многим морским животным.

Вблизи окраины одной такой заросли под самой поверхностью воды плывёт маленькое живое существо. У него длинная голова, рот, вооружённый мелкими острыми зубами, и тело, покрытое серебристой чешуёй. Это малёк одной из рыб, населяющих Карибское море – щучьей живородки. Заросли морского шпината – прекрасное место обитания для многочисленных рачков и мальков других видов живородящих рыб. Время от времени малёк бросается в заросли и выхватывает из гущи корней морского шпината крошечных мальков. Чувствуя запах крови, сородичи жертвы стараются спрятаться поглубже в зарослях – малёк щучьей живородки не любит тесноты и старается не заплывать глубоко в растения.

Однако и сам он не может чувствовать себя в безопасности, хотя, скорее всего, просто этого не осознаёт. Серебристой стрелой на него бросается глазастая рыба с длинными челюстями, хватает малька, на ходу проглатывает его, стремительно разворачивается и присоединяется к большому косяку сородичей, огибающему заросли морского шпината.

Малёк щучьей живородки стал жертвой взрослой рыбы того же вида. Каннибализм – не редкость у этих рыб. Это может показаться жестоким, но зато каждый съеденный малёк увеличивает шансы на выживание у его сородичей, оставшихся в живых.

Косяк щучьих живородок бороздит просторы моря. Эти рыбы не любят приближаться к берегу, и вся их жизнь проходит вблизи поверхности воды. Здесь они спариваются и рождают сотни мальков, бросая их на произвол судьбы. Когда мальки подрастут, некоторым из них суждено обрести покой в желудках, может быть, даже собственных родителей. Но кроме них в желудок щучьей живородки попадают и другие обитатели поверхности моря.

Серебристые отблески и всплески воды - это сигнал, что где-то рядом охотится косяк более мелких обитателей поверхности воды, живородок-летучек. Эти рыбы – охотники на различную съедобную мелюзгу. Они с одинаковой жадностью поедают мелких мальков, рачков и планктонных беспозвоночных. Скользя под поверхностью воды, они могут собирать и насекомых, которых ветрами заносит в море с близлежащих островов.

Щучьи живородки быстро набирают скорость – они заметили живородок-летучек, и теперь готовятся к нападению. Однако у летучек есть один приём защиты, делающий их практически неуязвимыми даже для самых быстроходных морских обитателей. Едва из голубой мглы показались силуэты охотящихся щучьих живородок, живородки-летучки бросились наутёк. Они быстро всплыли на поверхность воды и заработали хвостами с бешеной скоростью. Над поверхностью воды показались вначале их головы, а затем благодаря работе хвоста рыбки высунулись из воды почти целиком. И в этот момент к плеску добавилось глухое жужжание: рыбы раскрыли длинные грудные плавники, превратившиеся в крылья. Это позволило им набрать дополнительное ускорение, и вот уже вся стая живородок-летучек мчится по поверхности воды, погрузившись в неё лишь нижним краем грудного киля. Взлетая на гребень волны, некоторые рыбы используют его как трамплин, пролетая по воздуху несколько метров. Единственно верный способ добыть такую рыбу – отрезать ей путь к поверхности воды.

Стая живородок-летучек быстро разгоняется и исчезает из поля зрения щучьих живородок. А хищники вынуждены искать новую добычу.

Мелкие рыбы и креветки часто прячутся от крупных хищников под разными плавающими предметами. Ветры порой валят в лесах Большой Антигуа и южной части Северной Америки крупные деревья, а реки выносят их в море. В ветвях таких деревьев – настоящий Ноев ковчег для множества живых существ.

В море плывёт огромное дерево. Корни этого лесного великана были подмыты рекой, вышедшей из берегов во время сильных дождей. А одного сильного порыва ветра оказалось достаточно, чтобы дерево упало в реку, обрывая лианы и ломая молодую поросль.

Над водой некоторые ветки дерева ещё живы благодаря внутренним запасам воды в стволе. На них сидят разнообразные ящерицы и насекомые, а к коре прилипло несколько улиток. Если им всем повезёт, дерево может пристать к берегу одного из многочисленных островков, а его пассажиры начнут новую жизнь. Оказавшиеся под водой ветки уже погибли. Среди лохмотьев листьев и коры прячутся десятки рыб и креветок. Некоторые из них находят здесь обильную пищу и укрытие от крупных морских хищников. Но в ветвях также прячется один из хищников. Под водой в тени ствола держится копьерот – это родственник щучьей живородки, но он предпочитает охоту из засады.

Когда одна рыбёшка проплывает недалеко от головы затаившегося хищника, следует молниеносный бросок – и вот она уже судорожно бьётся в узких, как пинцет, челюстях хищника. Однако не всякая рыба может бояться копьерота – молодой морской стриж, рыбка с высоким телом и длинными плавниками, проплывает совсем рядом с затаившимся копьеротом, отыскивая в ветвях спрятавшихся креветок и мёртвых насекомых. Копьерот не съест его – морской стриж явно не по зубам хищнику. Но среди плотоядных рыб есть не только «узкие специалисты», но и хищники-универсалы, которых стоит опасаться многим обитателям моря. Один из них – щучья живородка, весьма некстати подплывшая к стволу дерева, привлечённая серебристым блеском чешуи спрятавшихся рыб.

На всякий случай копьерот прячется от зубастой и прожорливой родственницы в гущу ветвей поближе к стволу. Его длинное тело плотно прижимается к коре, и извлечь его из ветвей практически невозможно. А вот морскому стрижу приходится труднее – он не может спрятаться близко к стволу из-за высокого тела. Взрослые рыбы этого вида живут в зарослях морского шпината, прячась среди корней. Но здесь нет привычного укрытия, и он почти сразу же становится жертвой щучьей живородки.

Не все виды рыб любят жить в открытом море, предпочитая скрываться в разного рода укрытиях. Но есть в Карибском море и такие виды, которые избрали постоянным местом жительства морские просторы. В поверхностных слоях воды развивается огромное количество фитопланктона, который пожирают тысячи прозрачных микроскопических представителей зоопланктона – рачки, личинки разных морских беспозвоночных и рыб. Этот богатый, практически неисчерпаемый кормовой ресурс освоили самые крупные представители живородящих рыб.

Из мутной зеленоватой пелены появляются силуэты этих чудовищ: вначале это лишь тёмные пятна в облаке планктона, но потом они приближаются и оказывается, что их величина поистине огромна.

Широко распахнуты рты, ежесуточно пропускающие сквозь жабры сотни литров воды, медленно шевелятся огромные плавники, и время от времени один из гигантов ускоряет движение, лениво взмахнув могучим хвостом. Эти двухметровые чудовища – китоглавые фитопецилы, самые крупные из живородящих рыб. В их стае есть молодняк и мальки, хотя, право же, язык не повернётся назвать «мальком» полуметровую рыбу. Тем не менее, именно такими они и рождаются. Молодой фитопецил сразу может плавать и питаться планктоном, поэтому он остаётся в родительской стае и свободно следует за взрослыми рыбами. У большинства живородящих рыб эпохи голоцена, а также у плотоядных живородок неоцена каннибализм - обычное явление, поэтому малёк, оставшийся в обществе взрослых рыб, рискует жизнью. Но у фитопецилов этого нет из-за их пищевой специализации: взрослая рыба просто физически не сможет съесть крупную добычу, в том числе своё потомство. Поэтому молодые фитопецилы в стае взрослых сородичей чувствуют себя в безопасности. Это очень выгодная для выживания стратегия, поскольку в Карибском море есть рыбы, способные легко одолеть добычу длиной в полметра.

Из глубины к огромным фитопецилам поднимаются хищники – полдюжины щучьих живородок. Их движение и запах вызывают беспокойство у морских гигантов, и фитопецилы поднимаются к поверхности воды, словно эскадрилья дирижаблей. В одиночку щучья живородка не сможет совладать с фитопецилом, намного превосходящим её по весу даже при равной длине. Но в стае фитопецилов есть молодые рыбы, которые не без оснований опасаются за свою жизнь. Они стараются укрыться от хищников, кружащих около стада, за спинами взрослых сородичей. Некоторые из них готовы едва ли не вылезти из воды на спину взрослой рыбы. Но это лишь закономерное начало охоты.

Щучьи живородки начинают пугать взрослых фитопецилов, стараясь разогнать их в стороны и лишить укрытия молодь. Они бросаются то на одну, то на другую гигантскую рыбу, кусая их за плавники и с разгону нанося удары в живот и жабры. И спустя несколько атак стая фитопецилов дрогнула. Одна за другой громадные рыбы начали бросаться в стороны при приближении щучьих живородок, и зубастые челюсти хищников лязгают всё ближе и ближе к молодым рыбам. Наконец случается то, чего ждали хищные рыбы: одна из молодых рыб впадает в панику и пытается спастись бегством. Она вырывается из-за спин взрослых рыб и старается укрыться в густом облаке планктона. Но фитопецил – плохой пловец. Щучьи живородки плавают гораздо быстрее, и буквально через несколько секунд эта рыба уже поймана и умерщвлена сильными укусами.

Щучьи живородки расчленяют добычу подобно крокодилам: вцепляясь зубами в тело жертвы, они стараются вырвать кусок мяса, «прокручиваясь» вокруг своей оси. Постепенно от убитого фитопецила остаётся лишь несъедобная для щучьих живородок огромная голова, которая медленно тонет.

Фитопецилы стараются покинуть место схватки: запах крови может привлечь других хищников. Но от него никуда не деться – раны нанесены нескольким взрослым рыбам. И по кровавому следу другой хищник начинает преследовать гигантских рыб. Из зеленоватой мглы появляется странное существо: оно носит раковину, свёрнутую в плоскую спираль. Из раковины торчат странная грибовидная присоска и хоботок, а с боков взмахивают мускулистые, полупрозрачные по краям «крылья», благодаря которым животное развивает большую скорость. Это особый хищник – пелагический моллюск астаротус, сочетающий ангельскую внешность и дьявольские повадки.

На щупальцах, украшающих его вытянутую в хоботок голову, расположено большое количество рецепторов, позволяющих улавливать миллионы разных запахов. И наиболее вожделенный из них – запах крови рыбы. Астаротус нападает на мелких рыб и убивает их сильным укусом, после чего неспешно поедает, плавая у поверхности воды. Добычу моллюск держит сильной присоской, а широкими «крыльями» помахивает, чтобы не погрузиться в глубину.

Напав на кровавый след, моллюск некоторое время плавает кругами, пытаясь определить направление к источнику запаха. Постепенно он переходит к целенаправленным поискам и погоне. Астаротус плавает очень быстро, и через несколько минут вдали уже показывается источник манящего запаха крови – несколько громадных фитопецилов. Конечно, это не какая-нибудь мелкая рыбка, которую можно убить одним укусом в голову и спокойно съесть, но моллюск очень голоден и потому не отказывается от преследования.

На боку одного огромного фитопецила кожа сорвана, как бритвой, острыми зубами щучьей живородки. Кровь понемногу сочится из раны, и в воде остаётся различимый острым обонянием астаротуса пахучий след. Несколько мощных взмахов крыльями – и вот уже астаротус нагнал стаю фитопецилов. Этот моллюск кажется совсем крошечным на фоне рыб-великанов, поэтому он не вызывает своим видом беспокойства у гигантов – такая мелочь не вызывает страха даже у полуметровых «мальков» этого вида. Но, видимо, фитопецилы ещё не сталкивались с этим хищником вблизи.

Найдя источник заманчивого запаха, астаротус опускается на кожу одной из рыб. Прикрепившись мощной ножной присоской, он складывает плавники-«крылья», закрывая ими с боков раковину. После этого моллюск вытягивает длинный ротовой хоботок и вгрызается в плоть гигантской рыбы.

Острая боль пронзила бок громадного фитопецила: астаротус начал рвать живую плоть рыбы острой тёркой-радулой, выпуская в ранку слюну, разъедающую мясо. Атакованная рыба стала пытаться избавиться от крошечного по сравнению с ней хищника. Вначале она начала встряхиваться всем телом, а затем сделала резкий рывок вперёд и столь же резко остановилась. Однако присоска астаротуса выдержала эти испытания, и моллюск продолжил трапезу, высунувшись из раковины. Но у рыбы есть ещё один способ избавиться от него: вокруг плавает много массивных сородичей, и атакованная рыба просто трётся об одного из них. Это весьма опасно для астаротуса, и хищник покидает рыбу: столкновение двух многопудовых туш просто раздавило бы его в лепёшку. Питаться живой добычей может быть слишком опасно, и маленький хищник уплывает, взмахивая плавниками.

Но плыть ему осталось недолго: есть в море и другие хищники, для которых астаротус – всего лишь одна из многих жертв. Громадное серо-голубое тело рыбы, не уступающей в размерах фитопецилу, скользнуло из глубин. Острые серповидные плавники выдают в этом животном прекрасного пловца, а скорость и проворство – активного хищника. Почти не обращая внимание на огромных фитопецилов, рыба устремляется вслед за астаротусом, настигает его и хватает. Слабый хруст раковины говорит о том, что охота прошла успешно. Убийцей астаротуса оказался ещё один хищник Карибского моря – крупный сом-акула. Конечно, сомы нечасто живут в море, хотя в голоцене представители по крайней мере двух семейств этих рыб жили в океанах. Но после массового вымирания морских рыб сомы были среди тех, кто успешно заселил освободившиеся экологические ниши. Сом-акула – крупный представитель ариевых сомов (Ariidae). Благодаря ядовитым колючкам в спинном и грудных плавниках он надёжно защищён от атак других хищных рыб, и ведёт размеренную жизнь одинокого охотника. Обычно сомы-акулы не уходят далеко от берегов – они любят отдыхать в подводных пещерах. Но среди них попадаются и такие особи, которые проводят в толще воды над глубинами значительную часть жизни, лишь для размножения приплывая на прибрежные мелководья. Возможно, ещё через несколько миллионов лет ранее единый вид разделится на два, один из которых будет населять прибрежные мелководья, а другой – открытое море.

До берега – несколько километров, и близость суши явственно ощущается: в воде попадаются плавающие плоды, части растений, а иногда и целые стволы деревьев. Все эти остатки привлекают множество морских обитателей, давая им кров и пищу.

Под стволом дерева, в ветвях, плавает целая стайка серебристых рыб – молодых морских стрижей. Они уже начали менять одноцветную ювенильную окраску на полосатую взрослую, и теперь инстинктивно стремятся спрятаться под каким-нибудь плавающим объектом. Когда их временное убежище будет проплывать рядом с зарослями морского шпината, они обязательно переселятся туда, но пока такая возможность им не представилась. Ветви дерева надёжно скрывают этих рыб от крупных хищников: когда рядом со стволом, лениво шевеля хвостом, проплывает сом-акула, морские стрижи скрываются в густых ветках мёртвого дерева. Усы сома-акулы, снабжённые хеморецепторами, подсказывают ему, что в ветках прячется возможная добыча, но рыба не реагирует на этот сигнал – сом уже съел крупную щучью живородку, и теперь не станет охотиться понапрасну, пока не переварит этот обильный обед.

А другой хищник, прожорливый моллюск астаротус, не откажется от поимки морского стрижа. Конечно, ему довольно трудно пробраться сквозь ветки, но он умеет это делать. Незаметно для рыб подобравшись к их убежищу, моллюск почти полностью прижимает «крылья» к бокам тела, и плывёт, взмахивая лишь их кончиками. Брюшная присоска животного вытягивается вперёд, вцепляется в кору дерева, и моллюск подтягивается на ней вперёд. Он надолго замирает, когда ни о чём не подозревающие морские стрижи приближаются к нему. Но достаточно рыбам немного отплыть, как моллюск делает ещё один рывок. Подобравшись к рыбам достаточно близко, астаротус ждёт удобного момента для атаки. И вот, когда морской стриж проплывает совсем рядом, в его бок вонзается длинный хоботок с острой тёркой-радулой – нападение заняло доли секунды.

Схваченный морской стриж судорожно бьётся, схваченный беспощадным моллюском, а его испуганные сородичи расплываются подальше от места трагедии, постепенно собираясь у корней плывущего дерева.

Когда добыча перестала сопротивляться и безжизненно обмякла, хищный моллюск начал потихоньку выбираться из ветвей. Здесь явно не его мир – этот моллюск привык жить на просторе. Несколько рывков – и животное выбирается из сплетения ветвей, удерживая убитую рыбу. Достигнув открытой воды, моллюск раскрывает свои плавники-«крылья», и плывёт, взмахивая ими. При этом присоска удерживает тело рыбы, а рот на конце хоботка жадно отрывает кусочки мяса.

Проходит около получаса. От морского стрижа осталась лишь голова и часть хребта, а также лохмотья несъедобных плавников. Прожорливый моллюск бросает их, и отправляется на поиск новой добычи. Астаротус – успешный хищник. Благодаря обилию рыбы в Карибском море этот вид процветает. В пищу астаротусу идут многие виды рыб, даже молодая щучья живородка легко может стать его жертвой.

Время от времени, жарким тропическим летом астаротусы дают один из самых интересных спектаклей в природе – брачный ритуал. Игры моллюсков разворачиваются днём. В это время животные собираются в большие стаи недалеко от плавучих зарослей морского шпината. Они приобретают особую окраску, сигнализирующую сородичам о желании дать потомство. Каждый моллюск плавает вблизи поверхности воды, выставив вверх дыхательную трубку, на которой появляется контрастный рисунок из поперечных чёрных полос на белом фоне. Такая длинная трубка становится хорошо заметной на фоне морской синевы, а, кроме того, астаротус совершает ею волнообразные движения. У этого вида не возникает затруднений в поиске партнёров для спаривания: астаротусы – гермафродиты, поэтому два любых животных в принципе могут легко оставить потомство. Единственная трудность, которая здесь возникает – это то, что не у всех моллюсков в силу различных причин яйца созревают одновременно. Но и здесь природа нашла очень простой выход: по мере созревания яиц в организме моллюска начинает работать особая пахучая железа. Вначале её запах очень слабый, но вскоре моллюск начинает «благоухать» весьма ощутимо, оставляя в воде чёткий пахучий след. Когда сотни моллюсков собираются вместе близ поверхности моря, по интенсивности запаха они безошибочно находят сородича, находящегося на той же стадии зрелости яиц. Найдя себе пару, моллюски держатся вместе – это синхронизирует и ускоряет созревание их яиц. Часто один из моллюсков прикрепляется к раковине другого, и оба животных медленно плавают у поверхности, почти одновременно взмахивая плавниками. И вот наступает момент, когда оба животных готовы к спариванию. Они приближают устья раковин друг к другу, прикрепившись присоской к раковине партнёра. При этом один плавник закрывает часть раковины партнёра, а другой совершает плавные взмахи, отчего спаривающиеся животные вертятся на одном месте. Множество таких пар, кружащихся в своеобразном «вальсе», выглядит очень странно и необычно. Спаривание длится несколько минут, но после него пара некоторое время плавает вместе, и оно повторяется ещё до трёх – пяти раз.

Оплодотворённый моллюск начинает проявлять обострённый интерес к предметам, плавающим на поверхности воды – он ищет место, где можно оставить кладку прозрачных яиц. Один из таких астаротусов плывёт к крупному стволу дерева, который, судя по потрёпанным ветвям и облезлой коре, уже много дней служит игрушкой волнам и ветру. Но похоже, что этот ствол уже занят: под ним плавает несколько астаротусов, а кое-где на стволе видны лепёшки яиц в слизистой капсуле. Здесь не стоит долго задерживаться: у вышедших из яиц личинок будет много конкурентов. Тем более, готовые к откладке яиц сородичи и так ведут себя очень напряжённо: между ними постоянно возникают кратковременные стычки, и оставаться здесь – значит, только накалять обстановку, которая может перерасти в жестокую трёпку. Поэтому одинокий моллюск не спешит отвоёвывать себе место под стволом дерева и ищет другое место для кладки.

Кокосовый орех, который волны перекатывают, словно мяч для водного поло, мог бы послужить идеальным местом для откладывания яиц, но возле него плавает нежелательный сосед – молодая щучья живородка. Конечно, её можно легко поймать и съесть, но со времени спаривания до откладывания яиц астаротусы совершенно ничего не едят. Поэтому кокосовый орех отвергнут, а моллюск исчезает в голубой дымке. Он не плывёт бесцельно: острое обоняние подсказало ему, что недалеко отсюда есть кое-что подходящее.


Заросли морского шпината и атлантическая черепаха-нетопырь (Pteromedusa vespertilionina)

На воде покачиваются заросли морского шпината – крупный островок плавающих растений около десяти метров в поперечнике. Вниз на полутораметровую глубину свисают длинные корни, покрытые волосками. А из нескольких повреждённых рыбами листьев в воду течёт сок – его запах и привлёк астаротуса. Словно птица, моллюск кружится возле зарослей, проверяя, нет ли конкурентов. Однако похоже, что он здесь пока один. Убедившись, что никто ему не будет мешать, астаротус приближается к растению и, вытянув вперёд присоску, цепляется за корень. Испуганные неожиданным движением этого корня, несколько крошечных мальков бросаются наутёк, и скрываются в гуще растений. А моллюск не обращает на них внимания: он поглощён заботами о продолжении рода. Прицепившись к корню, моллюск вытягивает трубочку яйцеклада и оставляет на корне морского шпината свою кладку. Несколькими мощными взмахами крыловидных плавников животное отплывает от зарослей, разворачивается, и покидает своё будущее потомство. На этом его родительские заботы заканчиваются, но зато просыпается аппетит, и охотник уплывает за пищей.

Заросли морского шпината колышутся на волнах. Это растение разрастается очень быстро, поэтому даже после самого свирепого шторма биомасса этого вида в море остаётся почти прежней. Еженедельно шторма выбрасывают на берега разных островков Карибского моря целые валы этого растения вместе с обитателями, но морской шпинат может за несколько дней восстановить потери, наносимые ему бурей.

По листьями этих растений, украшенными по краю ободком из кристаллов соли, прячутся тысячи мальков разных живородящих рыб Карибского моря. Здесь можно найти молодь щучьей живородки, копьерота и других видов рыб. По краю зарослей держатся крупные мальки живородки-летучки. Они слишком велики, чтобы лавировать среди корней и побегов этого растения, но внимательно обследуют края зарослей, поедая неосторожный молодняк других рыб. Особенно страдают от них мелкие мальки щучьей живородки. У этого вида смертность молоди компенсируется исключительно большим количеством потомства в выводке.

Несколько мелких мальков щучьей живородки прячутся под самой поверхностью воды у корней морского шпината, когда рядом проплывает молодая живородка-летучка. Грудные плавники у неё ещё невелики, поэтому она не может взлетать над водой, как взрослые рыбы этого вида. Но рот у них уже скошен вверх, позволяя собирать добычу с поверхности воды. Поэтому, заметив лакомых мальков щучьей живородки, она устремляется к розетке морского шпината, и нападает на добычу. Привлечённые блеском её боков, другие живородки-летучки сплываются к растению, и устраивают азартную охоту на мальков щучьей живородки. В конце концов из всей стайки уцелел всего лишь один малёк. Капризом судьбы ему суждено выжить, а через несколько лет стая живородок-летучек уже будет искать спасения в полёте, когда в стае своих сородичей эта рыба будет охотиться за ними. Пока же этот малыш уцелел чудом.

В гуще растений вполне возможно спрятаться от прожорливых молодых живородок-летучек. Но полной безопасности здесь не будет никогда – здесь есть свои хищники. Иногда кажется, что корни некоторых растений начинают словно «двоиться». Но это совсем не обман зрения – просто среди них движутся рыбы. Их высокое короткое тело позволяет свободно лавировать между корнями растений, а полосатая окраска надёжно скрывает от постороннего взора. Это взрослые морские стрижи. Молодняк этого вида проводит детство в открытом море, что помогает виду расселяться, но по мере взросления рыбы начинают проявлять интерес к разного рода укрытиям, в конце концов поселяясь в зарослях морского шпината. И ничто не может выгнать их оттуда. Даже в шторм рыбы не расстаются с привычным убежищем: их грудные плавники имеют зазубрины на одном крае. Когда начинается буря, рыба просто намертво зажимает между телом и грудным плавником корень морского шпината, и теперь даже самый свирепый шторм не в силах оторвать её от растения. Хватка этой рыбы и её привязанность к укрытию бывают так велики, что на берегу в кучах выброшенного волнами морского шпината можно найти мёртвых морских стрижей, так и не отпустивших корень растения.

В зарослях морского шпината морские стрижи собирают корм – мальков и личинок разных морских обитателей. Трубчатый рот морского стрижа не даёт шансов на спасение никому из мелких съедобных морских обитателей. Внимательно осматривая корни морского шпината, эти рыбы истребляют мальков в больших количествах.

Кладка астаротуса уже готова к выводу личинок: сквозь прозрачную слизь видно, как личинки, совсем не похожие на взрослое животное, ворочаются в оболочках яиц. Вместе личинки выделяют вещество, постепенно разжижающее оболочку яиц. И в этот самый момент морской стриж находит кладку моллюска. Эта рыба кажется великаном по сравнению с личинками астаротуса. Вытянув трубочкой свой рот, он начинает методично «склёвывать» личинок. Некоторым из них удаётся спастись и скрыться среди корней морского шпината. То, что их братья и сёстры погибли, в какой-то мере облегчит их жизнь, снизив конкуренцию… на сотые доли процента. Но во время питания морского стрижа и других обитателей зарослей гибнет больше половины кладок астаротусов, сделанных на морском шпинате. Зато выжившие личинки сразу получают обильную пищу из инфузорий и микроскопических червей, изобилующих среди растений.

Личинки астаротусов составляют лакомое блюдо для мальков некоторых рыб, например, живородок-летучек. Сами же мальки этой рыбы находятся в относительной безопасности от большинства мелких хищников: они рождаются очень крупными и развитыми, поэтому им не страшны даже морские стрижи, истребляющие в огромном количестве молодь других видов. Проплывающий мимо морской стриж не обращает на них внимания по двум причинам: во-первых, они крупноваты для его рта, а во-вторых, это самка, собирающаяся рожать. Её тело время от времени судорожно подёргивается, а область возле клоаки сильно потемнела. Вцепившись грудным плавником в корни морского шпината, самка изгибается, резко дёргается телом, и вот в воде уже кружится маленькая пузатая рыбка – её малёк. За ним появляется ещё один, а через короткое время самка рождает одного за другим всех остальных. Всего за один раз она отметала десяток мальков, совершенно не похожих на неё саму ни формой, ни цветом. Мальки морского стрижа стараются покинуть заросли морского шпината, собираясь в небольшие стайки. Около десяти недель они проведут в океане, питаясь планктоном, а затем начнут превращаться в подобие родителей и искать себе место жительства. В открытом море их поджидает множество опасностей – живородки-летучки, астаротусы и щучьи живородки. Даже неповоротливый китоглавый фитопецил может съесть молодых морских стрижей, если они окажутся недостаточно проворными. А когда они подрастут, им придётся опасаться и сома-акулы с его смертоносными челюстями.

Но этот хищник не очень часто попадается в открытом море, предпочитая держаться ближе к отмелям, где скалы и дно изрезаны пещерами, в которых он любит отдыхать.

Прибрежные воды Карибского моря тоже заселены живородящими рыбами. В зарослях водорослей, колышущихся близ берега, можно увидеть совершенно необычных представителей этого отряда. Среди зелёных и бурых слоевищ мелькают, несомненно, рыбы, но они ведут себя очень странно: почти всё время они держат тело в вертикальном положении, «стоя на голове». Они так и называются – живородки-акробаты. Хвост этих рыб слабый, зато анальный плавник развит очень хорошо: он позволяет рыбе лавировать среди водорослей, держась вниз головой. Эти рыбы скребут водорослевый налёт, а также поедают разнообразных мелких животных, ползающих по камням. Полосатая окраска делает их совершенно незаметными для хищников, которые здесь не менее многочисленны, чем в открытом море. Здесь главный хищник – сом-акула. Когда тень этой рыбы с острыми плавниками скользит по дну, живородки-акробаты забиваются в гущу водорослей и буквально сливаются с ними: они вцепляются губами в камни и совершают колыхания в такт окружающим водорослям. Однако сом совсем не обращает внимания на них. И причина здесь не только в маскировке рыб: когда над дном проплывает молодая щучья живородка, сом также совсем не реагирует на неё. Это самец, и он занят важным и ответственным делом: в его рту перекатываются несколько десятков крупных икринок. Уже две недели у него во рту находится эта икра, и ещё полтора месяца он не возьмёт в рот ни крошки, пока не выведется потомство. Рыбы вообще очень легко постятся: у них менее интенсивный обмен веществ, чем, например, у зверей и птиц.

Будущий счастливый папаша проплывает среди стай мелких рыб и скрывается в одной из прибрежных пещер. Когда-нибудь его родительские заботы завершатся, и он вновь станет грозой здешних обитателей.

Запертое в кольце островов и материков, Карибское море эпохи неоцена представляет собой мир, населённый удивительными живыми существами. Нельзя точно сказать, как бы он выглядел, если бы события в природе развивались иначе. Но несомненно, живые существа нашли бы здесь удобное место для жизни, и в любом случае это райское место было бы заселено.

Бестиарий

Астаротус (Astarotus diabolicus)

Отряд: Ксеноптероподы (Xenopteropoda)

Семейство: Плавниковые улитки (Pterohelicidae)

Место обитания: Карибское море, верхние слои воды.


Это морское животное названо именем мифического падшего ангела совершенно не напрасно. В нём сочетаются «ангельская» внешность и поистине демонические повадки хищника. Это плавающий брюхоногий моллюск, обитающий постоянно в толще воды. В голоцене некоторые виды улиток переходили к такому образу жизни, например, крылоногие моллюски (Pteropoda). Их численность порой бывает столь большой, что на дне накапливаются слои их раковинок. Но во время «планктонной катастрофы» на рубеже голоцена и неоцена все они вымерли, так как полностью зависели от других планктонных животных.

Астаротус – это своеобразная «вторая попытка» брюхоногих занять опустевшую экологическую нишу. Этот вид отлично приспособился к новой среде обитания. Его плоская дисковидная раковина диаметром около 15 см и толщиной 4 – 5 см стала очень тонкой, чтобы не быть обузой при плавании. В ней появился образованный мантией моллюска мешок-поплавок, своеобразный «плавательный пузырь», служащий также дополнительным органом дыхания. Его устье способно сворачиваться в трубку и вытягиваться к поверхности воды. Нога, ранее предназначенная для ползанья, превратилась в три лопасти. Правая и левая лопасти крыловидные и мускулистые, приспособленные для активного плаванья с помощью взмахов (как крылья птицы); задняя лопасть стала своеобразной вытягивающейся присоской, помогающей ловить и удерживать добычу, а также прикрепляться к половому партнёру при спаривании. Голова этого моллюска хорошо заметна. Она может вытягиваться в длинный хоботок с развитой тёркой-радулой на конце. Это – приспособление для поимки и умерщвления основной добычи – рыб. На голове хорошо развиты крупные (размером с вишнёвую косточку) глаза и длинные чувствительные щупальца, снабжённые органами химического чувства.

Раковина окрашена в голубой цвет с крупными синими и серыми пятнами – это маскировка от добычи и возможных хищников. Тело моллюска полупрозрачное, покровы окрашены в серовато-голубой цвет с жёлтыми крапинками на «крыльях».

Этот вид – гермафродит, откладывает икру в студенистых капсулах на корни плавающих растений морского шпината и ветки плавающих деревьев. Перед спариванием моллюски собираются вблизи поверхности моря и испускают особое пахучее вещество для привлечения партнёра. Чтобы животному быть более заметным, его дыхательная трубка становится поперечно-полосатой, чёрно-белой. Для привлечения партнёра дыхательная трубка также совершает волнообразные движения. При спаривании оба животных одновременно взаимно оплодотворяют друг друга, удерживаясь друг за друга присосками ноги.

Личинка выводится через неделю. Она совсем не похожа на взрослое животное: у неё есть «парус», позволяющий дрейфовать в воде, и нет плавников и раковины. Она питается вначале планктонными одноклеточными, позже начинает поедать червей и личинок рыб. Через месяц она начинает превращаться в молодое животное с характерным обликом.

Щчуья живородка (Sphyraenesia ferox)

Отряд: Карпозубообразные (Cyprinodontiformes)

Семейство: Хищные пецилии (Rapaciliidae)

Место обитания: Карибское море, открытые воды вдали от берегов.


После вымирания большинства хищных рыб их место в экосистемах оказалось занято теми, кто иногда служил им жертвой. В сравнительно изолированном от Атлантики Карибском море роль многочисленных хищных рыб заняли потомки мелких пецилиевых (Gambusiidae). Отличаясь способностью жить как в морской, так и в пресной воде, они успешно пережили «планктонную катастрофу» и позже образовали ряд крупных и мелких видов, разительно отличающихся от предков.

Щучья живородка – представитель семейства хищных пецилий, включающего в основном морские плотоядные виды. Это очень крупная рыба: длина тела – до 1,5 – 1,7 метра. Она часто встречается небольшими косяками по 5-10 рыб, хотя в местах, бедных добычей, зачастую живёт в одиночку. Это рыба с крупной головой (примерно 20% длины тела), широким ртом и большими глазами. Во рту рыбы заметны длинные зубы, загнутые назад. Тело длинное, высокое, сжатое с боков. Хвостовой стебель четырёхгранный – по бокам тела проходят мощные кили и сильные мускулы, позволяющие рыбе быстро плавать и совершать резкие броски. Спинной плавник находится примерно на середине длины рыбы. Хвостовой плавник высокий, серповидный – это признак быстрого и неутомимого пловца. Окраска этой рыбы характерна для морских пелагических видов – тело серебристо-голубое, покрыто мелкими чёрными крапинками. На боках крапинки редки, но на спине они расположены более густо.

У этого вида самец немного мельче самки. Оплодотворение, как и у предковых живородящих рыб, происходит с помощью первых лучей анального плавника, которые у самца этого вида очень длинные – у плывущей рыбы они достают до края хвоста. Основание этих лучей покрыто мелкой чешуёй, а сами лучи формируют трубку, предназначенную для введения молок в яйцеводы самки. Беременность длится около двух недель. Рыба отличается высокой плодовитостью – до 300 мальков за один помёт. Но они мелкие и легко уязвимы для хищников, поэтому значительная часть их гибнет уже в первый месяц жизни. Но в годовалом возрасте эта рыба уже достигает длины 60 см, а в два года уже приносит первый приплод. Продолжительность жизни редко бывает больше 10 лет.

Копьерот (Poecibelone angustignathus)

Отряд: Карпозубообразные (Cyprinodontiformes)

Семейство: Хищные пецилии (Rapaciliidae)

Место обитания: Карибское море, заросли плавающих растений.


В противоположность щучьей живородке, держащейся в открытом море, эта длинная хищная рыба с узкими челюстями обитает в зарослях плавающих растений. Однако это её родственник, тоже представитель семейства хищных пецилий. Этот вид любит держаться под плавающими деревьями, вынесенными в море рекой.

Облик рыбы этого вида характерен для спринтера-засадчика, неспособного на долгое преследование добычи, нежели для быстрого пловца. Тело этой рыбы длинное, слабо сжатое с боков – внешностью рыба похожа на саргана (Belone). Длина тела – около 1 метра. Непарные плавники сдвинуты в заднюю треть тела, к хвосту. Хвостовой стебель короткий и мускулистый. Тело рыбы в профиль имеет клиновидную форму – голова с прямыми тонкими челюстями, туловище плавно расширяется к концу, резко сужаясь затем у хвостового стебля. Глаза рыбы очень крупные и подвижные: находясь в засаде, рыба может свободно обозревать все окрестности.

Окраска тела у этого вида маскировочная: по голубому фону проходят поперечные полоски неправильной формы. Рыба питается мелкими рыбами, креветками и другими ракообразными. Из-за узких длинных челюстей этот вид может поедать только сравнительно длиннотелую добычу.

Самец примерно на четверть короче самки, но имеет очень длинные передние лучи анального плавника, иногда вырастающие за край хвоста. Беременность самки длится около 3 недель, после чего она рождает всего лишь 7-10 очень крупных мальков (длиной до 5 см). Окраска малька контрастная – передняя половина тела серовато-белая, задняя – почти чёрная с прозрачными плавниками. В момент рождения малёк свёрнут кольцом, но в первую же секунду расправляется, сбрасывает остатки оболочек и уплывает. Иногда взрослые рыбы поедают собственный молодняк.

Малёк растёт быстро и становится половозрелым в возрасте полутора лет.

Живородка-летучка (Thoracilia volans)

Отряд: Карпозубообразные (Cyprinodontiformes)

Семейство: Прыгающие пецилии (Salticiliidae)

Место обитания: Карибское море, края зарослей плавучих растений.


Поверхность Карибского моря – идеальное место для развития всевозможной съедобной мелюзги. Цепь крупных Антильских островов, особенно Большая Антигуа, задерживает и смягчает свирепые шторма с Атлантики, поэтому в поверхностных водах много достаточно крупного планктона. Это и вызвало эволюцию некоторых живородящих рыб в особое семейство прыгающих пецилий. Характерная черта поведения этих рыб – их склонность держаться вблизи поверхности воды. Практически все виды этого семейства – хорошие пловцы и прыгуны, но особенно выделяется среди них данный вид.

В отличие от летучих рыб эпохи голоцена, эта рыба летает по-настоящему: грудные плавники у неё длинные, а к ним прикрепляются сильные грудные мускулы. Благодаря этому рыба может глиссировать по поверхности воды несколько десятков метров, и пролетать до 20 метров по воздуху, активно взмахивая плавниками-крыльями. Тело этой рыбы длиной около 30 – 40 см в профиль похоже на топор: грудь сильно выдаётся вниз, а хвост относительно узкий. Спинной плавник сдвинут в заднюю треть тела, хвостовой плавник широкий, его нижняя часть заметно больше верхней. Рыба окрашена в серебристый цвет с сильным радужным блеском. Этот блеск придаёт её телу обильная слизь, облегчающая скольжение в воде. Грудные плавникипрозрачные с белыми лучами и чёрной каймой на конце. Спина рыбы тёмно-синяя.

Эта рыба – активный хищник, питается мелкими рыбами и рачками. После шторма рыбы этого вида собирают на поверхности воды насекомых, которых ветер принёс с Большой Антигуа, преодолев этот барьер между Карибским морем и Атлантикой. Иногда живородка-летучка ловит даже низко летающих насекомых с помощью сильных прыжков. Рот этой рыбы скошен вверх, снабжён длинными острыми зубами в передней части челюстей.

Подвижность этой рыбы сказалась на особенностях её размножения: она рождает всего одного - двух очень крупных мальков раз в полтора месяца. Зато малёк этой рыбы уже через неделю после рождения не уступает родителям в скорости, хотя летать ещё не может.

Живородка-акробат (Algopoecilia acrobata)

Отряд: Карпозубообразные (Cyprinodontiformes)

Семейство: Вертикалихтовые (Verticalichthyidae)

Место обитания: Карибское море, мелководные местообитания, заросли водных растений.


Этот вид – растительноядная рыба, принадлежащая к своеобразно выглядящему семейству живородящих рыб. Анатомия этого вида очень примечательна: спинной плавник превратился в продольный гребень из коротких и широких лучей, связанных мясистой перепонкой, похожий на гребень сказочного дракона. Хвостовой плавник короткий, но с широким основанием. Анальный плавник очень большой, тянется от груди до хвостового плавника. Клоака рыб сильно сдвинута вперёд, находится почти между грудными плавниками. Такая форма тела связана с особенностями поведения рыбы: большую часть времени она проводит в зарослях водорослей вниз головой. При этом сильный анальный плавник служит основным движителем тела. Однако в случае опасности рыба легко принимает горизонтальное положение и уплывает как все прочие рыбы – головой вперёд. Тело рыб узкое и удлинённое, длина самки – около 15 – 17 см, самец мельче (до 12 – 14 см).

Окраска рыбы вполне соответствует необычному положению тела: это продольные слегка волнистые зелёные полосы на серо-голубом фоне. Глаз рыбы замаскирован проходящей через него полосой, а на заднем краю анального плавника есть яркий жёлтый с чёрной серединой ложный «глаз», отвлекающий хищника от настоящей головы.

Питается водорослями, ощипывая их с камней, но может включать в рацион сидячих животных (даже полипы со жгучими щупальцами). В связи с таким рационом конечный рот рыбы превратился в скребущую присоску (подобно рту целующегося гурами (Helostoma temminkii)).

Спаривание рыб происходит в вертикальном положении головой вниз. После беременности продолжительностью один месяц самка рождает 50 – 80 тонких мальков, питающихся тем же кормом, что и взрослые рыбы.

Китоглавый фитопецил (Phytopoecilius ceticephalus)

Отряд: Карпозубообразные (Cyprinodontiformes)

Семейство: Фитопециловые (Phytopoeciliidae)

Место обитания: Карибское море, пелагические местообитания вдали от берегов.


Гигантский вид живородящих рыб, отличающийся очень массивным сложением, представитель особого семейства, родственного прыгающим пецилиям. В отличие от своих быстрых плотоядных родственников, эта рыба – тихоходный вегетарианец и планктофаг. Длина взрослой самки – до 2 метров, самца – около 1,5 м. Как правило, самцы более малочисленны – 1 самец на 2 – 4 самки: это связано с более высокой смертностью самцов, обусловленной более медленным ростом. Рыбы этого вида держатся стаями по 20 – 30 рыб.

Тело этой рыбы толстое, цилиндрическое. Это напрямую связано с особенностями питания – кишечник этого вида очень длинный (до 20 метров), позволяющий усваивать питательные вещества планктона максимально полно. Передняя часть тела и верх головы составляют почти прямую линию, живот сильно выпуклый. Тело окрашено в зеленовато-голубой цвет с мелкими белыми и чёрными крапинками. Плавники широкие, хвостовой плавник вееровидный. Поскольку рыба не относится к хищникам, её зрение очень слабое, а маленькие глаза располагаются недалеко от углов рта, как у китовой акулы.

Рот рыбы очень широкий, жабры превратились в эффективный фильтровальный аппарат, позволяющий отцеживать из воды фитопланктон и мелкий зоопланктон. Ротовая полость фитопецила может сильно растягиваться, вмещая большое количество воды. Питающиеся рыбы медленно движутся косяком вблизи поверхности воды. Когда рыба не питается, она закрывает рот, и её голова становится клиновидной в профиль.

Темпы размножения этого вида очень медленные - раз в 2 месяца самка рождает одного очень крупного детёныша длиной около 1/4 родителя. У молодой рыбы уже развит фильтрующий аппарат, и она спустя несколько секунд способна плыть рядом со взрослыми рыбами. Невысокая плодовитость значительно компенсируется высокой выживаемостью потомства – у молодой рыбы уже почти нет врагов, а обитание в стае отчасти защищает молодняк от крупных хищников. В связи с высокой смертностью самцов у этого вида может наблюдаться спонтанное перерождение самки (даже неоднократно приносившей потомство) в самца, причём после этого с лёгкостью может произойти обратное превращение.

Морской стриж (Priapophyllum apodipterus)

Отряд: Карпозубообразные (Cyprinodontiformes)

Семейство: Альтипецилиевые (Altipoeciliidae)

Место обитания: Карибское море, заросли плавающих растений вдали от берегов.


Небольшая рыба, конвергентно сходная с рыбами-ласточками (Monodactylus) и скаляриями (Pterophyllum). Длина тела – всего 10 см, зато высота (включая непарные плавники) может доходить до 25 см. Она обитает в зарослях плавающих растений, питается беспозвоночными и мальками рыб, обитающими в них.

Тело очень высокое, нижняя часть его вместе с анальным плавником сильно вытянута вниз. Окраска взрослых рыб поперечно-полосатая, серебристая с чёрным. Молодые рыбы этого вида обитают в открытом море, поэтому их окраска серо-голубая, характерная для большинства пелагических рыб. Спинной и анальный плавники вытянуты, поэтому рыба имеет характерную форму полумесяца. Хвостовой стебель короткий и высокий, хвостовой плавник вееровидный: эта рыба плохой пловец на длинные дистанции, но умеет ловко маневрировать в гуще корней морского шпината. У взрослой рыбы на передних лучах грудных плавников развиваются многочисленные колючки, помогающие удерживаться за корни морского шпината или за кору плавающего дерева - во время штормов рыба предпочитает находиться в укрытии, поскольку в открытой воде она не сможет противостоять волнам, а после шторма – спастись от быстро плавающих хищников.

Рот у этой рыбы способен вытягиваться в трубку, чтобы доставать мелких животных из зарослей растений.

Из-за особой формы тела спаривание по общему для живородок типу у этого вида затруднено: самец не может изогнуть гоноподий так, чтобы достать половое отверстие самки. Поэтому в процессе спаривания рыбы принимают причудливую по сравнению с их родственниками позицию: самец и самка «ложатся» набок животами друг к другу и осторожно сближаются. Беременность самки длится около 2 недель. Мальки не очень похожи на родителей: их тело не имеет характерной ромбовидной формы и длинных плавников, из-за чего молодь и родителей можно было бы по незнанию отнести к разным родам. Только к 3-месячному возрасту молодая рыбка становится похожей на родителей. Тогда же она уходит из открытого моря и ищет заросли морского шпината, где проведёт всю оставшуюся жизнь.

Сом-акула (Arioselache carcharinomorphus)

Отряд: Сомообразные (Siluriformes)

Семейство: Ариевые сомы (Ariidae)

Место обитания: Карибское море, дно в прибрежной зоне и пелагические местообитания.


Когда в Карибском море вымерли хищные рыбы, в том числе многие акулы, их место заняли не только живородящие рыбы, хотя стоит признать, что живородки – самые многочисленные из рыб этого региона. Но среди крупных рыб у них есть серьёзные конкуренты – сомы.

Сом-акула – это очень крупный вид морских ариевых сомов, занимающий экологическую нишу небольших акул. Достигая почти двухметровой длины, эта рыба успешно освоила охоту на крупных обитателей Карибского моря, преимущественно на рыб. В отличие от акул – вечных «бродяг» океана, эти рыбы в сезон размножения обитают на мелководьях, ревностно оберегая их от сородичей. Но вне сезона нереста рыбы свободно перемещаются вдоль берегов моря, предпочитая, однако, не заходить далеко в открытое море.

Формой тела этот сом очень похож на настоящих акул: у него тело обтекаемой формы, острые треугольные плавники и широкая пасть с многочисленными зубами. Тело сома-акулы окрашено в серо-голубой цвет, края плавников тёмные, брюхо светло-серое. Спинной и грудные плавники этой рыбы снабжены на переднем крае острыми ядовитыми колючками. В отличие от акул, эти сомы имеют очень крупные глаза. В темноте глаза этих рыб светятся, как у кошек: за сетчаткой рыбы есть слой клеток, содержащих гуанин. Это улучшает остроту зрения: сом предпочитает охотиться в сумерках и ночью, скрываясь днём в гротах и среди камней, либо просто на глубине. В поиске добычи сому помогают снабжённые хеморецепторами усы – пара длинных усов на верхней челюсти и «бородка» из 4 сближенных коротких усиков на нижней челюсти.

Самец вынашивает крупную икру (до 20 – 30 икринок диаметром около 2 см) во рту в течение 2 месяцев, при этом не питается. В случае опасности он может для большей сохранности проглотить икру, но потом снова перемещает её в ротовую полость. При этом неоплодотворённые и мёртвые икринки отделяются от живых и перевариваются. После выклева мальков самец первое время охраняет их от врагов: молодняк держится около головы самца.

Гербарий

Морской шпинат (Thalassolatucca crystallophylla)

Порядок: Частухоцветные (Alismatales)

Семейство: Водокрасовые (Hydrocharitaceae)

Место обитания: Карибское море, поверхность воды.

Плавающее морское растение, потомок прибрежного морского цветкового растения солелюбки (Halophyla). В отличие от предка, обитавшего на прибрежных мелководьях, данный вид ведёт плавающий образ жизни, напоминая такие растения, как водяной гиацинт (Eichornia), водяной салат (Pistia) и папоротник сальвиния (Salvinia).

Основные побеги морского шпината укороченные, листья очередные, собраны в розетки. Диаметр розетки растения не превышает 25 – 30 см. В пазухах листьев развиваются длинные боковые побеги – «усы», на которых появляются дочерние розетки. Переплетаясь друг с другом, эти побеги образуют достаточно плотную конструкцию, выдерживающую удары штормовых волн. Во время штормов плотный «ковёр» морского шпината рвётся, но после шторма каждая заросль образует множество отростков.

У растения хорошо развиты длинные корни (длина их достигает порой 2 метров), покрытые многочисленными боковыми корешками. Их основная задача – не столько всасывание воды и минеральных веществ, как у наземных растений, сколько фильтрация избытка соли и удержание растения на месте: корни служат как бы плавучим якорем, замедляя дрейф растения. В местах, где произрастает морской шпинат, поверхность моря более спокойная, а корни растения служат убежищем для мальков рыб.

Поверхность листа покрыта восковым налётом, предохраняющим от избыточного смачивания солёной водой. По краю листа есть солевые железы, выделяющие избыток солей в виде густого рассола, засыхающего по краю листовой пластинки кристаллами.

Морской шпинат цветёт очень невзрачно – его цветки лишены лепестков и тычинок, а опыляются с помощью воды: обильная пыльца вымывается водой и свободно переносится на рыльца женских цветков. Семена также переносятся водой, быстро прорастая.

29. Хозяева болотного края

(Болота Западной Сибири)

В эпоху тёплого и влажного неоцена равнины на территории Китая представляют собой царство рек, болот и озёр, среди которых растут вечнозелёные леса. Здесь идеальное место для зимовки различных птиц, обитающих севернее – на огромных пространствах Сибири.

В неоцене Восточная Сибирь по-прежнему осталась сравнительно сухой гористой местностью, прорезаемой руслами рек, а Западная Сибирь – обширной лесистой и болотистой равниной. Но изменения климата и наклона Евразийского материка в эпоху неоцена привели к тому, что в Западной Сибири от Саян и Алтая до отрогов Восточного Урала раскинулась обширная болотистая равнина, прорезанная руслами рек, медленно текущих к Северному Ледовитому океану. На форму речных русел сильно повлияло большое оледенение, проходившее в этих местах за 20 миллионов лет до этого, знаменуя смену голоцена неоценом. Климат этой местности в неоценовую эпоху по-прежнему остался континентальным: жаркое лето и холодная зима. Летом с поверхности материка поднимается огромная масса тёплого воздуха, на место которого с Северного Ледовитого океана поступает прохладный воздух, несущий дождевые облака. Поэтому лето здесь отличается повышенной влажностью, напоминая тропики. Зато зима в этих местах очень суровая, хотя пронизывающих морозов, характерных для эпохи голоцена, не наблюдается. Только в очень холодные зимы температура падает до -20°С, но и тогда морозы держатся не очень долго. Однако снежный покров достигает большой толщины, и искать под ним корм могут не все виды животных. Кто-то впадает зимой в спячку, кто-то ищет новые источники корма, а многие виды птиц Сибири проводят зиму в тёплых краях.

Болота Китая – одно из излюбленных мест зимовки для разных видов болотных и водяных птиц, живущих в Сибири. Самые крупные среди них – пестрые длинноногие птицы с чёрными шеями и красными затылками. Расхаживая по болоту, они меткими ударами длинного клюва настигают добычу – рыб и лягушек. Схватив жертву, птица подбрасывает её в воздух и ловит, стараясь перехватить с головы – так удобнее глотать её. Это сибирский красноголовый журавельник. Хотя птица кажется очень похожей на журавля, это не настоящий журавль (они вымерли в конце голоцена), а его дальний родственник: потомок одного из видов водяных пастушков. Эти птицы быстро заняли свободную экологическую нишу, образовав формы, конвергентно сходные с ибисами и журавлями.

Журавельники провели в этих местах около четырёх месяцев, но теперь биологические ритмы подсказывают им, что настало время покидать эти места и возвращаться домой. Всё чаще и чаще птицы взлетают над болотами и долго кружатся в небе, собираясь в небольшие стаи. И вот настаёт день, когда они взлетают и берут курс на северо-запад, на сибирские болота. Косяки птиц пролетают над равнинами Центральной Азии, заросшими кустарником, над горами, и вскоре косяки рассыпаются, и птицы уже поодиночке опускаются на родные болота.

Когда журавельники прилетают на родину, снег ещё не успевает стаять целиком, а в озёрах кое-где плавают большие глыбы льда. В них можно найти жертв зимнего холода: вмёрзших рыб и личинок насекомых. Опустившись на такую глыбу, плавающую в озере недалеко от прибрежного сухого камыша, журавельник пытается отковырять эту скудную снедь. Нанося удары клювом, он откалывает куски рыхлого весеннего льда и вскоре извлекает и поедает нескольких личинок насекомых. Но острым глазом птица замечает в соседнем куске льда, плавающем на поверхности воды, довольно крупную рыбу. Это ледовый элеотрис, один из местных видов рыб. Журавельник пробует достать такую заманчивую добычу: он клюёт лёд, стараясь расколоть его. Однако это не так-то просто сделать: от ударов птичьего клюва кусок льда с замороженной рыбой отплывает дальше от берега, и становится совсем недоступным для журавельника.

Рыба во льду вовсе не мертва: когда весеннее солнце нагревает её кожу, лёд вокруг тела элеотриса тает, а жизненные процессы рыбы ускоряются. Элеотрис ворочается в куске льда, а затем резко изгибается и раскалывает его. Выбираясь из ледяного плена, он судорожно дёргается и делает частые остановки, отдыхая. Рыба сильно устаёт из-за особенностей своей физиологии: за время зимовки в теле элеотриса накопилось огромное количество молочной кислоты и азотистых продуктов обмена веществ. Выбравшись, ледовый элеотрис раскрывает плавники и медленно опускается на дно. Здесь рыба проведёт в неподвижности несколько часов: через жабры и кожу происходит интенсивное выведение избытка продуктов распада. Только очистив кровь и мышцы, элеотрис приступает к поиску корма.

Весна на сибирских болотах проходит бурно: с юго-запада, с Четвероморья, врываются массы тёплого влажного воздуха. Смешиваясь с холодным воздухом над болотами, южная воздушная масса охлаждается, и на землю выпадает снег, а потом, по мере нагрева воздуха всё новыми волнами тепла с юга, снег превращается в дождь, и многочисленные реки, болота и пруды выходят из берегов, образуя почти сплошное водное пространство, прерываемое кое-где островками хвойного леса, а в южных районах – обширными зарослями ивы разных видов. Но весна идёт дальше на север, и низовья сибирских рек вскоре вскрываются ото льда. После этого начинается спад воды, и жизнь обитателей лесов и болот постепенно приходит в норму.

Самки павлиньего рябчика восстанавливают силы после зимовки, склёвывая клюкву на болоте. Клюква – это настоящий подарок для жителей болот: её ягоды прекрасно сохраняются всю зиму и даже весну, служа хорошей витаминной подкормкой для птиц и мелких зверьков. Павлиньим рябчикам надо восстанавливать форму: у них рано начинается гнездование, а кое-где в лесу уже начинаются брачные представления, которые дают самцы этого вида.

Ранним утром на островках леса, которые не залиты водой болот во время разлива, начинаются брачные игры павлиньих рябчиков. Самцы этого вида начинают собираться здесь задолго до начала самого представления, стараясь занять себе место получше – в середине токовища. Но удастся это далеко не всем: между массивными самцами регулярно вспыхивают драки за более предпочтительное место. Сходясь друг с другом в поединке, самцы беспощадно сталкиваются грудью, бьют соперника крыльями и шпорами. Иногда более сильный соперник хватает неудачливого претендента клювом за перья на затылке, и таскает из стороны в сторону. Но поединки редко доходят до такого: чаще всего они скоротечны, и соперники быстро расходятся, выяснив отношения.

Постепенно между самцами складывается определённая иерархия, и они занимают места на токовище: в центре – самые сильные зрелые самцы, их окружают более старые, но ещё полные сил претенденты, а край токовища – пристанище молодых неопытных птиц, которые первый раз участвуют в токовании. На краю колонии их легко может утащить какой-нибудь хищник, поэтому они часто прерывают токовые ритуалы при подозрительном шуме.

Самцы, занявшие места на токовище, начинают призывать самок. Вытянувши тело вертикально, они часто хлопают крыльями. Концы крыльев при этом ударяются друг об друга за спиной и перед грудью токующей птицы, поэтому кажется, будто среди пожухлой прошлогодней травы кто-то играет на множестве маленьких барабанов. Самок пока не видно: они собираются в лесу недалеко от токовища, но держатся скрытно в ветвях деревьев и ждут, пока солнце не поднимется достаточно высоко. Кроме того, они должны убедиться, что рядом с токовищем не бродят хищники.

Постепенно самки одна за другой показываются из ветвей: их собралось достаточно много. Самцы один за другим прекращают «барабанную дробь» и начинают исполнять следующую часть брачного ритуала.

В присутствии самки самец закидывает хвост на спину так, что становятся видимыми белые перья подхвостья, и распускает крылья до земли. От возбуждения кольцо кожи вокруг его глаз набухает от прилива крови, а красные перья на «бровях» встают торчком. Самец изгибает шею назад и просовывает голову между перьев длинного хвоста. Голова птицы с ярко-красными «бровями» и кольцами вокруг глаз резко выделяется на фоне белых перьев подхвостья. В этот момент самец издаёт далеко слышные звонкие щелчки, что служит сигналом для самки: «можно приблизиться».

Особенно охотно самки выбирают для спаривания самцов из середины токовища, хотя пробраться туда довольно трудно: молодые самцы преграждают самкам дорогу, заставляя обратить на себя внимание. Кому-то удаётся воспользоваться моментом, и спариться, но большинство молодых самцов останутся без внимания самок. Иногда, избегая встречи со слишком молодым «кавалером», самка просто взлетает в воздух и опускается сразу в центре токовища.

На краткий момент спаривания самец прекращает свои впечатляющие демонстрации, но после того, как очередная самка покидает его, токование возобновляется. За одно утро удачливый самец может спариться с тремя, а то и с пятью самками.

После спаривания самку уже не интересуют токовища. Она выбирает себе укромное место в кустарнике, где на земле строит простое гнездо в виде чаши. Самые хорошие места для строительства гнезда – островки чахлого леса среди болот, куда не может проникнуть наземный хищник.

Когда снег растаял, и земля достаточно хорошо прогрелась, начинается бурный рост местных растений. Почва по берегам водоёмов пронизана корневищами камыша и очень высокого тростника. А на мелководьях на полуметровой глубине прячутся огромные клубни самого впечатляющего из зелёных обитателей болот – ложного таро. Все эти корневища и клубни буквально взрываются зелёными побегами: за ночь свёрнутый, похожий на копьё, лист ложного таро может вытянуться на треть метра. Конечно, первый лист ещё не самый крупный, но, развернувшись, он уже достигает почти полуметровой ширины. Берега речушек ощетиниваются зелёными побегами тростника, упрямо пробивающими себе дорогу через слежавшиеся прошлогодние стебли и листья. А в воде зимующие почки разнообразных водяных растений прорастают, разворачивая в реках и озёрах зелёное кружево побегов.

На небольшом островке среди прошлогодней травы из почвы поднимаются странные кривые стволики, покрытые бурыми остатками длинных листьев. Но они не мертвы: на верхушках стволов проглядывают пучки остроконечных зелёных листочков. Они растут очень быстро: за неделю листья достигают метровой длины. По ним легко определить родство этого растения: листья очень жёсткие и острые по краям. Это гигантская древесная осока, процветающий вид на болотах неоценовой Сибири. Она иногда образует сплошные заросли, тянущиеся на десятки метров. Такие осоковые «леса» почти непроходимы для крупных четвероногих, поэтому в них охотно гнездятся птицы, такие, как красноголовые журавельники.

В болота Сибири редко заходят крупные лесные четвероногие, но всё же здесь есть те, кого можно опасаться. Вода в одном болотце подёргивается мутью: возле дна проплывает кто-то очень крупный. Когда существо всплывает на поверхность подышать, невольно хочется думать, что на Земле не неоцен, а продолжение каменноугольного или пермского периода. Подводный житель похож на помесь речного сома и крокодила: у него тупая сомовья морда, крошечные глазки и мускулистый хвост, окаймлённый кожистым плавником. Но вместо рыбьих плавников у него две пары слабых четырёхпалых лап. Совершенно точно на его природу указывают три пары перистых жабр, растущих по краям головы – это исполинское земноводное.

Эпоха гигантских амфибий закончилась в триасовый период мезозойской эры, когда архозавры окончательно завоевали планету. Отдельные виды исполинских земноводных существовали на Земле в юрский и ранний меловой период, но в кайнозое их владычество было окончательно прекращено другими группами животных.

Трясинник-прожора – это не прямой потомок гигантов мезозоя, а выросший до гигантских размеров тритон, точнее – его неотеническая личинка. Когда ледник истребил фауну рыб, холодостойкие тритоны получили мимолётный шанс, и в полной мере воспользовались им, захватив пресноводные водоёмы. И в дальнейшем виды рыб, заселявшие эти места, сталкивались с грозным хищником, в которого превратилась, возможно, их прежняя добыча.

Всю зиму огромный трясинник провёл в спячке, зарывшись глубоко в ил на дне болота. Весеннее половодье разбудило великана, и теперь он готовится к размножению. Эта амфибия – огромный зрелый самец, и под воздействием гормонов его тело начало меняться: плавники становятся гораздо шире, на спине отрастает высокий кожистый гребень, а живот приобретает яркую окраску. На голове земноводного набухли две крупных кожных железы, и из них сочится жидкость с приятным мускусным запахом, который отчётливо ощущается даже в воздухе над болотами. Этот запах – сигнал для сородичей: для самок – брачное объявление, а для самцов – предупреждение о том, что территория занята. Самец занимает мелководный проточный пруд, заросший по берегам камышом. В воде колышутся заросли рдеста с крупными курчавыми листьями – они выросли за последние две недели из перезимовавших на дне корневищ. Это, пожалуй, самая главная часть водоёма с точки зрения самца, готового к нересту.

Одна самка, привлечённая этим запахом, уже спешит по речке, впадающей в облюбованный самцом пруд. На границе владений её встречает галантный кавалер длиной около двух с половиной метров. Он демонстрирует свою силу, короткими рывками хвоста нагоняя на самку волны. Затем самец плывёт вокруг самки, демонстрируя ей своё яркое брюхо. В знак подчинения самка ложится на дно пруда и дрожит мелкой дрожью. Этот знак понят и принят самцом, и он ведёт избранницу к зарослям рдеста, вокруг которых начинается замысловатый брачный танец амфибий.

Самец откладывает на листья один за другим несколько крупных желеобразных сперматофоров, которые самка подбирает отверстием клоаки. А спустя примерно полчаса она начинает откладывать на кусты рдеста порции крупной икры. Липкая оболочка икринок позволяет им удерживаться на кусте, когда рядом с гнездом проплывает огромный родитель.

Когда яичники самки опустели, она всё менее охотно отвечает на призывные движения самца, совершаемые около зарослей рдеста. И постепенно его благорасположение сменяется безразличием, а потом откровенной агрессией. Из желанной гостьи самка превращается в чужака: самцом движет могучий родительский инстинкт, повелевающий охранять икру. И он, потемнев, отгоняет самку от кустов, где колышутся комья драгоценной икры. Побледневшая самка уступает яростному натиску самца и уплывает. Но, видимо, с точки зрения самца трясинника, она делает это недостаточно быстро, поскольку он бросается вслед за ней и кусает её за конец хвоста.

Трясинник-прожора – образцовый папаша: любой сородич, некстати оказавшийся рядом с гнездом, будет изгнан, а слишком дерзкая рыба – просто съедена. Однако любители чужой икры всегда найдутся, а если у них есть хоть толика хитрости, полакомиться вкусной икрой очень просто.

Длинноногий журавельник осторожно приближается к заводи, где трясинник выращивает потомство. Птица знает, что икра этого земноводного очень питательна и вкусна, но она видит и огромного сторожа, плавающего рядом. Вся хитрость состоит в том, чтобы отогнать его от икры. Журавельник выбирает для отвлечения хищника пологий берег, и намеренно обнаруживает себя: птица громко шлёпает ногами по воде и хлопает крыльями. И хитрость, кажется, удалась: чудовищное земноводное набирает скорость, работая хвостом, и вылетает на берег в брызгах воды. Но когда волна схлынула, трясинник-прожора являет собой жалкое зрелище: тонкие лапки не в силах развернуть его тушу на берегу, жабры слипаются и обвисают, становится слышным затрудненное дыхание амфибии. Существо, несколько секунд назад бывшее стремительным хищником, рывками ползёт по берегу, силясь вернуться в воду. А в это время журавельник набивает зоб икрой буквально на глазах сторожа этого гнезда.

Как бы хорошо ни охранял гнездо любой самец трясинника, а некоторая часть кладки всё равно окажется в желудках разнообразных хищников. Но когда из икры выведутся личинки, самец попросту потеряет интерес к кладке и бросит молодь на произвол судьбы.

Другие родители не столь беспечны: они будут охранять потомство до того момента, пока оно не вырастет. Павлиньи рябчики гнездятся на островках хвойных деревьев и среди вечнозелёных болотных кустарников. Гнездо этой птицы располагается на земле в гуще растений. Как правило, на болотах не стоит опасаться крупных четвероногих хищников: они просто не смогут пробраться сюда. А когда самка насиживает кладку, маскировка гнезда становится ещё лучше: её пёстрое оперение сливается по цвету с лесным мусором. Поэтому гнездо рябчика находится в относительной безопасности. Однако полной безопасности в природе никогда не бывает…

Одна самка павлиньего рябчика устроила гнездо в зарослях кустарников на краю леса. Однако это место оказалось не совсем удачным: сюда часто заходят нежеланные гости с болота. Конечно, трясинник-прожора не заползёт в лес, а вот журавельник, предприимчивая, умная и всеядная птица, часто забредает на окраины леса в поисках крупных насекомых и муравьиных гнёзд. Мощным клювом эта птица способна раскалывать гнилые деревья, разыскивая личинок жуков-усачей. Но на сей раз журавельник нашёл себе иную добычу: испугавшись его, самка павлиньего рябчика взлетела и выдала местоположение гнезда. Впрочем, она не улетела далеко: родительский инстинкт побуждает её защитить будущее потомство. Птица бегает недалеко от журавельника, оглядывающего кусты, громко крича и старательно имитируя раненую. Но журавельник не питается другими птицами, поэтому такая демонстрация просто бесполезна. Он нашёл то, что искал: под кустом в ямке лежит около десятка пятнистых яиц. Под крики самки рябчика журавельник хватает одно за другим яйца, раздавливает их клювом и глотает вместе со скорлупой. Проглотив последнее яйцо, журавельник покидает кустарники, оставляя самку павлиньего рябчика наедине со своими проблемами.

К концу весны болота превращаются в настоящий «зелёный ад»: на всех доступных участках суши, а также на мелководьях покачиваются широкие «лопухи» листьев ложного таро, либо густые пучки жёстких острых листьев древесной осоки. Лишь на более высоких участках островов среди сплошного массива болот растут хвойные деревья. Лиственные деревья, такие, как ивы, здесь не встречаются: их проростки будут заглушены гигантскими травами до того, как успеют вырасти достаточно большими. Словно знаменуя свой триумф, травы-гиганты обильно цветут. Ложное таро выпускает длинный цветонос, на конце которого находится соцветие-початок, окружённое полосатым бело-красным покрывалом. От початка исходит одуряющий запах гнилого мяса, привлекающий сотни мух. Насекомые кружатся густыми облаками возле таких соцветий, успешно опыляя их. Летом и осенью на ложном таро будут зреть мясистые красные ягоды, которыми охотно кормятся птицы, распространяя семена этой травы. А древесная осока начинает цвести несколько позже, выпуская из середины розетки длинный цветонос. На его конце колоски образуют полушаровидный зонтик. Это растение не привлекает к себе насекомых: оно опыляется ветром. Однако его плоды – твёрдые орешки в прочной скорлупе – охотно едят птицы. Даже павлиньи рябчики прилетают, чтобы полакомиться ими: мускульный желудок этих куриных птиц справляется со скорлупой плодов древесной осоки. Но эти семена вызреют ещё не скоро.

В зарослях древесной осоки и среди камышей устраивают свои гнёзда журавельники. Эти птицы – моногамы, но их пары образуются лишь на один сезон. Гнездо этого вида представляет собой кучу веток и сухих листьев, плотно утрамбованную ногами самца. Вообще, именно качество постройки определяет привлекательность самца для самок. Если самке нравится основание гнезда, сделанное самцом, пара достраивает верх гнезда из травы и прутьев, и вскоре в гнезде появляется кладка из 2 – 3 яиц. В конце весны в гнёздах журавельников уже готовы появиться первые птенцы. Посидев немного в гнезде, птенцы обсыхают, учатся ходить, и вскоре покидают гнездо навсегда. До осени они будут бродить вместе с родителями по болотам, обучаться добывать пищу и готовиться к перелёту на болота Китая, где проведут первую в своей жизни зимовку, и куда будут прилетать ещё много лет.

Природа приготовила для них огромное количество корма: вода в прудах буквально кишит личинками трясинника-прожоры. Сотни существ, похожих на крупных личинок тритонов или саламандр, охотятся за насекомыми. Личинки комаров и мошек нескольких десятков видов развиваются в воде, потребляя в общей сложности сотни килограммов инфузорий и бактерий ежедневно. Некоторые их виды едят отмирающую растительность, другие виды – хищники. Но все они легко могут стать пищей для личинок трясинника-прожоры. У этих существ ещё нет ног, и они ведут себя как мелкие рыбки: плавают стаями в толще воды и среди плавающих растений. В какой-то мере бедность ихтиофауны этих болот можно объяснить именно наличием здесь трясинников: этот вид на разных стадиях развития занимает экологические ниши разных видов рыб. А ледовому элеотрису удалось закрепиться здесь лишь благодаря выносливости и неприхотливости.

Однако немногим личинкам гигантского земноводного суждено выжить: в первое же лето жизни погибает до 80% всего потомства трясинника. Зимовка также не всегда проходит легко: в сильные морозы водоёмы могут промерзать глубже, чем обычно, и тогда весной на поверхности воды часто плавают глыбы льда с вмёрзшими в них молодыми трясинниками, или их головами и лапками. А трясинников, которые успешно миновали пасть хищника и ледяной плен, часто подстерегают и пожирают взрослые сородичи.

Пока личинки трясинников малы, ледовый элеотрис представляет для них серьёзную опасность. Этот хищник особенно любит устраивать засады там, куда не пролезет взрослый трясинник: на обширных мелководьях, заросших болотным хвощом и среди камышей. Рыба закапывается наполовину в растительный мусор, и терпеливо ждёт, когда суетливая личинка, охотясь за червями и инфузориями, подплывёт слишком близко. И тогда следует резкий бросок, и вот уже судорожно извивающийся хвост торчит из пасти хищника. Остальные личинки стремительно бросаются в растения и затаиваются на некоторое время. Но их память очень короткая: спустя несколько минут они одна за другой покидают свои укрытия, и вскоре в воде снова носится стайка суетливых созданий с перистыми воротничками жабр.

Летом ещё одна опасность подстерегает всех обитателей водоёмов: жара. На солнцепёке вода прогревается порой до +30°С. Содержание кислорода в ней падает, зато гниение растений происходит с удвоенной силой. Животные, которые дышат кислородом воздуха, легко переживают это время, но жабродышащим созданиям приходится очень трудно.

Плотными косяками молодые трясинники, у которых уже прорезались передние лапки, плавают близ поверхности воды. Вдыхая воздух, они издают чмокающий звук, но, поскольку их очень много, над болотами издали слышно негромкое потрескивание. А другие обитатели болот выработали иной способ спасения от удушья.

Каждый выживает, как может. В то время, как большинство обитателей водоёмов буквально борется за глоток кислорода, ледовые элеотрисы воспользовались богатейшим источником кислорода – воздухом. Берега водоёма поросли болотными растениями с широкими листьями и стелющимися по поверхности воды плавающими стеблями. Время от времени стебли шевелятся: на них лежат рыбы. Это элеотрисы выползают на стебли плавающих растений и дышат кислородом воздуха через влажную кожу. Рыбы лежат в тени широких листьев, поэтому им не грозит опасность получить солнечный удар. Время от времени одна из рыб шевелится, переваливаясь с боку на бок – она увлажняет бока и спину, которые начали подсыхать. В это время кожа на их теле заметно краснеет – подкожные кровеносные сосуды расширяются и наполняются кровью, в полной мере обеспечивая рыбу кислородом. Иногда одна из рыб с плеском сползает со стеблей и ныряет поохотиться: в жару аппетит рыб заметно возрастает. Добычи здесь много: личинки разных водяных жуков, мелкая рыба, в том числе собственное потомство, а ещё – личинки злейшего врага взрослых рыб – трясинника-прожоры. Хотя они заметно подросли, они всё ещё достаточно малы, и легко могут стать жертвой ледового элеотриса. Но на следующий год те, кому удастся выжить, уже не будут бояться этой рыбы, а на четвёртый год их жизни элеотрису лучше будет самому скрыться от них в тростнике или под корягами.

Жаркая погода выгоняет обитателей глубин из своих убежищ, делая их доступными для журавельников. Пара этих птиц, сопровождаемая тремя пушистыми птенцами, расхаживает по мелководью, точными ударами клюва добывая себе на обед беспомощных водных животных. Водяные жуки, личинки стрекоз, мальки рыб и личинки трясинников – вот их основной корм летом. Иногда взрослая птица, оглушив ударом клюва рыбу или маленького трясинника, выбрасывает их на берег, давая возможность птенцам самостоятельно добить и проглотить жертву. Так птенцы учатся самостоятельно кормиться. Они соперничают между собой, хотя их борьба не бывает столь острой, как у журавлей или хищных птиц эпохи голоцена, когда один птенец мог легко убить другого. Однако каждый из них старается отпихнуть собратьев от особенно заманчивой добычи, хлопая куцыми крыльями. Менее удачливым птенцам приходится самостоятельно отрабатывать охотничьи приёмы, заходя в воду. А это может быть весьма опасно…

Когда птенец журавельника шлёпает по воде, эти звуки отпугивают всякую водяную мелюзгу, но привлекают внимание совершенно нежелательного для птиц обитателя болот – трясинника-прожору. Огромное земноводное медленно и осторожно всплывает со дна, словно бревно. Его глаза высовываются из воды, но заметить это с берега практически невозможно: ряска и другие плавающие растения маскируют великана.

Самец журавельника, не заподозрив никакой опасности, заходит глубже в воду – его очень привлекла жирная улитка, лениво ползущая по листьям плавающих растений. Но один его шаг оказался роковым: из засады на него выскочил громадный трясинник, схватил за ногу, и так же стремительно утащил в воду. Пронзительный крик птицы, резко оборвавшийся, кажется, перекрыл все звуки болота. Перестали чирикать в кустах затаившиеся певчие птицы, и на несколько секунд наступила такая тишина, что было отчётливо слышно хлопанье крыльев вспугнутого где-то далеко павлиньего рябчика.

Место, где погиб журавельник, быстро затянулось ряской и другими плавающими растениями, и вот уже ничто не напоминает об опасности, затаившейся под водой. Однако это происшествие перевернуло жизнь одного из обитателей тростников: птенец журавельника, один из троих, потерялся в зарослях, когда выводок бросился врассыпную при нападении гигантской амфибии. Его шанс выжить в этом возрасте минимален… Птенец бродит в тростниках, жалобно пища. Но на его голос никто не отзывается – его мать уже далеко.

В этих местах не только животные могут поедать животных. В глубоких прохладных заводях, которые не заросли хвощом и камышом, обитает удивительный хищник болот. Его присутствие выдают ярко-жёлтые цветки с красным пятном в середине, торчащие из воды. А под водой широко раскинулись побеги удивительного растения – исполинской пузырчатки. Они образуют настоящую ловчую сеть на поверхности воды. На светло-зелёных побегах мутовками сидят разрезные листья светло-зелёного цвета, а среди них видно и главное оружие растения – огромные ловчие пузыри.

Над водой цветки этого растения привлекают много разных насекомых – мух, жуков и пчёл. Но только самые крупные из них смогут открыть плотно прижатую к верхним лепесткам губу цветка, чтобы полакомиться нектаром. Иногда, когда крупное насекомое открывает своим телом цветок, вслед за ним устремляются и более мелкие. Но они могут заплатить большую цену за свой аппетит: растение обильно облепляет пыльцой всех, кто влезает в его цветки. Бывает, что неосторожная муха, крылья которой склеены липкой пыльцой пузырчатки, падает в воду. Насекомое кружится на воде, не в силах ухватиться за какую-нибудь опору. Иногда жертве цветка удаётся залезть на стебли или цветоносы и почиститься, но чаще такое насекомое попадает на обед к обитателям воды.

Одна из мух, измазавшись в пыльце, сваливается в воду. Беспомощно жужжа, насекомое вертится волчком на поверхности воды. Волны, которые расходятся от неё, сигнализируют обитателям воды, что есть возможность покушать. И одна личинка трясинника, соблазнившись лёгкой добычей, пробует поймать эту муху. Однако дорогу к цели преграждают побеги пузырчатки. Но личинка достаточно сильна и проворна, чтобы миновать их. Она решительно ползёт среди побегов, и случайно прикасается к волоску на «горлышке» пузырька. В то же мгновение пузырёк превращается из плоского в шаровидный, засасывая воду, а вместе с ней и хвост личинки. Попав в ловушку, личинка трясинника начинает дёргаться, и касается ещё одного волоска. Второй пузырёк захватывает её голову. Постепенно пузырьки растения сближаются на теле жертвы. Спустя несколько минут личинка задохнулась и безжизненно повисла, а внутри пузырьков начал вырабатываться пищеварительный фермент. Через несколько дней пузырьки снова будут готовы поймать и переварить очередную жертву.

Потерявший семью птенец журавельника пробирается сквозь камыши. Он ещё не потерял надежду найти свою мать, но эта надежда тает с каждой минутой. Он не перестаёт отчаянно кричать, изредка замолкая и прислушиваясь. Но его попытки тщетны.

И вдруг он слышит вдали голоса журавельников. Из последних сил осиротевший птенец преодолевает несколько метров камышей и выходит к зарослям кувшинок. Среди них кормится семья журавельников: самка, самец и пара птенцов. Но это не его семья… Птенец пытается присоединиться к ним, осторожно подбираясь сбоку, но его попытки дружно пресекает вся семья журавельников: взрослые птицы раздувают горла и шипят, как гуси, а птенцы отчаянно верещат, спрятавшись за родительскими ногами. Чужаку приходится ретироваться. Птенец-сирота так мал и лёгок, что убегает от рассерженных взрослых птиц прямо по листьям кувшинок. И неожиданно из-под них выскакивает плоская слизистая голова, хватает его за ноги, и утаскивает под воду.

Молодой трясинник-прожора длиной не больше полутора метров схватил птенца. Утопив его, земноводное проглатывает добычу целиком. Судорожное движение головой – и ноги птенца исчезают в широкой глотке трясинника. Теперь ему можно не охотиться три – четыре дня, переваривая эту добычу.

К концу лета, незадолго до начала осенних дождей, в одном сильно обмелевшем болотце издох старый трясинник-прожора. Его трёхметровое тело лежит в луже грязи, окружённое крупными листьями ложноготаро. Ветер разносит на десятки метров запах тления, и большое количество мух кружится над тушей. А плоть трясинника кишит их белыми безголовыми личинками. Крупный красноголовый журавельник, обходящий свою территорию, решил воспользоваться этой находкой. Птица пробирается по грязи к разлагающейся туше, и точными движениями клюва выбирает из мяса личинок мух. С точки зрения птицы это очень доступный и сытный обед.

Для других обитателей сибирских болот требуется более существенная добыча. Несколько павлиньих рябчиков прилетело из леса на водопой. Птицы опускаются на берег реки, и начинают пить по-куриному, поднимая голову к небу после нескольких глотков. Это самцы – когда брачный сезон заканчивается, они ведут себя очень терпимо по отношению друг к другу. Летом птицы проводят много времени на болотах: здесь начинают созревать ягоды и семена разных растений, составляющие большую часть рациона рябчиков. Но здесь есть и свои опасности, от которых никуда не деться…

Крупный, двухметровый трясинник всплывает из ямы на дне реки. Он давно наблюдал за этим участком берега, и теперь, похоже, рассчитывает на неплохой обед. Рябчики не замечают его: они больше следят за растительностью на берегу, ведь это наземные птицы. Зато трясинник выбрал себе добычу, и теперь осторожно подкрадывается к ней по дну, помогая себе хвостом. А когда до добычи остаётся около метра, гигантское земноводное делает решительный рывок вперёд, … но реакция рябчиков оказывается быстрее. Огромному трясиннику удалось схватить одну птицу за хвост, но добыча благополучно ускользнула от него, оставив на память о себе лишь несколько совершенно несъедобных перьев.

После этого происшествия рябчики станут более осторожными – на несколько дней. Они не покинут болота – здесь много корма, а опасность минимальна. Павлиньи рябчики бродят в зарослях древесной осоки, подбирая упавшие на землю семена этого растения, заключённые в твёрдую скорлупу. Мускульный желудок этой птицы, в котором пища перетирается с помощью гастролитов (желудочных камней) – это настоящая мельница для твёрдых семян. Но зреющие в изобилии ягоды гораздо вкуснее, чем деревянистые семена древесной осоки. Черника, брусника и клюква, а также ягоды гигантского ложного таро – дары лета, которые охотно едят птицы разных видов. Даже журавельники не прочь склевать сочные красные или голубоватые ягоды, внося разнообразие в свой рацион.

Часть семян будет переварена, но некоторым всё же удастся сохранить жизнеспособность после прохождения через птичий кишечник. Не все семена осоки будут найдены и съедены, поэтому резервы для возобновления этого вида растений останутся. Помимо этого осока хорошо распространяется корневыми отпрысками. За лето один куст даёт до пяти крупных отростков и множество мелкой поросли. Часть её будет съедена насекомыми и травоядными зверями, которые изредка проникают в этот мир, часть будет заглушена другими растениями. Но в любом случае выжившие растения сформируют мощные непроходимые заросли.

Рано или поздно тёплое лето подходит к концу. Хотя дни ещё бывают очень жаркими, ночью заметно холодает. Растения начинают готовиться к долгой зиме. Из их листьев идёт усиленный отток питательных веществ в стволы, корни и клубни. Ни один грамм драгоценного крахмала или сахара не должен пропасть зря – зимовка иногда бывает суровой. Постепенно листья, начиная с самых старых, начинают желтеть и отмирать. Примерно в середине октября начинаются заморозки, а поверхность воды по утрам подёргивается тонким льдом.

Когда температура воды падает, обитатели болот и озёр начинают готовиться к долгой зимней спячке. Трясинник-прожора проводит всю зиму, зарывшись в слой грязи и растительных остатков на дне болота. А те особи, которые зимуют в руслах рек, выбирают для спячки глубокие ямы, где бьют подземные ключи. Для огромного земноводного самое главное – не вмёрзнуть в лёд. А его соседи, ледовые элеотрисы, этого совершенно не боятся. Однако осенью они становятся вялыми. Рыбы медленно плавают в толще воды и около дна, изредка заплывая в заросли буреющих и отмирающих болотных растений. Но они уже не питаются: рыбы накопили достаточно жира, а с наступлением зимних холодов их жизненные процессы замедлятся ещё больше. Когда огромный трясинник проплывает рядом с ними в поисках убежища для зимовки, рыбы бросаются прочь, но, проплыв несколько метров, снова опускаются на дно.

Листья подводных растений буреют и расползаются в слизистую массу. Остаются только корневища в грунте, которые дадут весной новые побеги. Плавающая близ поверхности воды исполинская пузырчатка давно уже отцвела, и в пазухах её листьев сформировались плотные шарики светло-зелёного цвета – зимующие почки этого растения. Они не боятся промерзания – напротив, они могут прорасти весной только после того, как хорошенько промёрзнут во льду. Плавающие льдины весной разнесут это растение по болотам и озёрам, где с приходом тепла почки прорастут и развернутся в двухметровые стебли.

Кто-то из местных птиц останется зимовать в лесу, а кому-то придётся улетать на зимовку в дальние края. Павлиньи рябчики не боятся холодов: их оперение становится гуще, а на ногах отрастают длинные перья, которые действуют как своеобразные «снегоступы». Птицы собираются в небольшие стайки и кочуют по лесу, собирая семена хвойных деревьев. Зимой в их рацион будет также входить хвоя: этот вид – один из немногих, способных усваивать этот трудно перевариваемый корм.

Журавельники собираются на болотах в большие стаи. Птицы громко кричат и часто хлопают крыльями – они готовятся к долгому перелёту. Наконец в один из дней осени болота словно вымирают: ранним утром птицы поднимаются на крыло и большими косяками улетают на юго-восток, на тёплые болота Китая. Они проведут в пути примерно полторы - две недели, отдыхая большими стаями на равнинах или на речных островках – там, где хищник не застанет их врасплох. На тёплых болотах они проведут около четырёх месяцев, а в это время на их родине будет царить настоящая зима.

Сибирская зима очень снежная и довольно суровая. Влажный воздух с юга и холодный – с севера, смешиваясь, образуют большие снеговые тучи. Толщина снежного покрова на болотах достигает иногда двух метров.

Павлиньим рябчикам трудно добывать корм зимой: над снегом за всё мало-мальски съедобное конкурируют разные виды птиц и зверей. Зато основная масса еды скрыта под снегом, и рябчики – одни из немногих птиц, умеющих её добывать. Клювом и когтями они роют в снегу широкие ходы, по которым добираются до скрытых от других лесных жителей источников корма: оставшихся с осени ягод и зимующих в лесной подстилке насекомых. Крепкий клюв птицы может в случае необходимости ломать гнилую древесину, чтобы добраться до спящих в ней личинок жуков. Поэтому рябчики не голодают.

Кроме того, под снегом птицы защищены от пронизывающего ледяного ветра и трескучего мороза. А другие обитатели этих мест не ищут укрытия от холода, поскольку холод сам защитит их. Ледовый элеотрис медленно шевелит плавниками, плавая близ поверхности льда. Здесь холоднее, и жизненные процессы рыбы протекают ещё медленнее, что позволяет экономить жир, накопленный для зимовки. Постепенно рыба попадает в плен длинных ледяных кристаллов, нарастающих на плавающих ветках и стеблях тростника. Единственное, чем элеотрис может обезопасить себя – слой желеобразной слизи, выделяемый его кожей. Слизь препятствует образованию кристаллов льда на теле рыбы, образуя своеобразную защитную капсулу вокруг ледового элеотриса. После этого рыба может провести большую часть зимы в ледяной тюрьме, а весной оттает без вреда для себя.

Ближе к концу зимы в ледяную тюрьму могут попасть и другие обитатели леса. Когда тёплый воздух с юга прорывается на болота Сибири и днём наступает оттепель, павлиньи рябчики ныряют в снег на поиски привычной еды. Но ночью мороз возвращается, сковывая снег толстым слоем наста. И тогда птицы оказываются в плену. Их сил не хватает, чтобы пробить твёрдую корку льда, и один за другим несколько павлиньих рябчиков гибнут. Среди них примерно поровну годовалых и старых птиц, которые недостаточно сильны, чтобы освободиться самостоятельно. Однако некоторым сильным птицам удаётся всё же пробить ледяную корку сильными клювами, и они благополучно выходят из ледяного плена. А весной, когда снег растает, тела погибших птиц, возможно, послужат пищей какому-нибудь лесному падальщику. А если разлив смоет их в болото, то громадный трясинник не упустит такой обед.

Жизнь в болотах Сибири, порождённых ледниками прошедшей эпохи, уникальна. Она развивается по своим особым правилам, и не повторится больше нигде и никогда, поскольку любая экосистема неповторима в пространстве и времени.


Бестиарий

Ледовый элеотрис (Cryoeleotris rapax)

Отряд: Окунеобразные (Perciformes), подотряд Бычковидные (Gobioidei)

Семейство: Одонтобутиды (Odontobutidae)

Место обитания: болота Западной Сибири.


Благодаря деятельности человека небольшая рыбка ротан (Perccottus glenii) широко распространилась по Евразии: её можно было встретить в Средней Азии и в Восточной Европе. Родина этого вида – Дальний Восток, река Амур и её притоки. Неприхотливость и выносливость этого хищника привела к тому, что он заселил даже водоёмы, непригодные для жизни других рыб. Успешно выжив в эпоху человека, этот вид дал начало множеству новых видов, приспособленных к разнообразным местообитаниям, вплоть до вод Байкала и горячих источников на Камчатке. В болотах Западной Сибири обитает ледовый элеотрис, приспособившийся переживать суровые зимы необычным способом.

Длина тела этой рыбы – до 30 см, обычно мельче. Поскольку этот вид держится в зарослях подводных трав, его окраска соответствующая: зелёная с вертикальными коричневыми полосами и серебристыми пятнами на боках. Кожа рыбы покрыта мелкой чешуёй и толстым слоем слизи. Именно от удивительных свойств кожи зависит выживание этого вида в экстремальных условиях сибирских болот. Под кожей проходит большое количество кровеносных сосудов, которые обеспечивают рыбе кожное дыхание как дополнение к жаберному, когда летом в воде снижается содержание кислорода. Из-за их расширения кожа может приобретать заметный красноватый оттенок. А зимой толстый слой слизи, богатой белком и глицерином, препятствует обмерзанию кожи рыбы. Благодаря такой особенности ледовый элеотрис может без вреда для себя вмерзать в лёд, переживая короткие, но суровые сибирские зимы.

У этой рыбы короткие и широкие плавники: ледовый элеотрис – сравнительно плохой пловец. Он способен совершать короткие рывки для поимки жертвы, но большую часть времени эта рыба проводит, медленно плавая среди растений и избегая открытой воды. Для защиты от хищников в спинном плавнике рыбы есть восемь крепких полых колючек, в основании которых расположены ядовитые железы.

Эта рыба населяет придонные слои воды, поэтому её большие выпуклые глаза сдвинуты вверх – такая особенность позволяет выслеживать добычу, закопавшись в остатки растений на дне болота. Рот ледового элеотриса верхний – рыба нападает на добычу снизу. Любимая пища этой рыбы – личинки водных насекомых, мелкая рыба (в том числе собственная молодь) и личинки трясинника-прожоры.

Размножается эта рыба весной, когда водоём хорошо прогреется. Нересту предшествуют бурные брачные игры, когда самец приобретает изумрудно-зелёную окраску с белыми пятнами и широко раскрывает плавники, демонстрируя себя самке. Самка откладывает на корни растений несколько десятков икринок, а самец защищает кладку и личинок от хищников примерно две недели. В годовалом возрасте рыба становится половозрелой. Продолжительность жизни может составлять свыше 20 лет.

Трясинник-прожора (Pseudoandrias silurops)

Отряд: Хвостатые земноводные (Caudata)

Семейство: Трясинники (Pseudoandriidae)

Место обитания: болота Западной Сибири.


Время исполинских земноводных прошло – они безраздельно правили планетой в далёком каменноугольном периоде и временно взяли реванш в триасе. Но позже, когда на суше появились рептилии, а в воде – крокодилы и черепахи, земноводные отошли на подчинённые роли. Появление среди наземных животных птиц и млекопитающих и вовсе закрыло земноводным путь на вершины пищевых цепочек. Самое большое земноводное кайнозоя – гигантская саламандра (Andrias), обитавшая на Дальнем Востоке. Но в неоценовых болотах Сибири появилось животное, далеко превосходящее её по силе, весу и свирепости. Этот великан – трясинник-прожора, титаническое земноводное, проводящее всю жизнь в воде болот и речных заводей Сибири. В чём же причина его успеха?

Лето на болотах неоценовой Сибири очень жаркое – вода прогревается порой до +30°С. Такие условия жизни прекрасно подходят для черепах и других водных рептилий. Но зимой знаменитые сибирские морозы возвращаются, хотя и не достигают такой силы, как раньше, в голоцене. И из-за этого путь в неоценовую Сибирь черепахам закрыт. Зато земноводные – гораздо более холодостойкие существа. Инкубация их икры происходит при более низких температурах, чем нужно для яиц черепах, а взрослые животные легко переносят «холодную» зимовку в непромерзающей воде родников, бьющих на дне рек и озёр.

Трясинник-прожора – это чудовищный потомок самых обычных тритонов (Triturus). Длина тела этого животного достигает почти 3 метров, из которых около половины составляет мускулистый хвост, окаймлённый плавниковой складкой, которая достигает середины спины. Голова животного плоская и широкая, при взгляде сверху – почти квадратная. Глазки очень маленькие, располагаются по краям широкого рта с несколькими рядами мелких острых зубов. По бокам головы располагается три пары наружных жабр длиной до 30 см, похожих на страусовые перья. Они позволяют животному долго находиться под водой, подстерегая добычу – рыб, раков и наземных позвоночных. Наряду с жабрами, трясинник имеет и слаборазвитые лёгкие, позволяющие дышать воздухом, когда вода сильно прогревается и содержание кислорода в ней падает.

Трясинник-прожора почти не вылезает на сушу – болота Сибири не пересыхают. Поэтому его четырёхпалые ноги стали очень короткими и слабыми. Как у большинства земноводных, когтей на пальцах трясинника нет. Если животному необходимо преодолеть какое-то расстояние по суше, то для этого оно выбирает ночное время, чтобы не высохнуть – кожа трясинника влажная и слизистая. По суше он движется, изгибая тело и помогая себе короткими лапами.

Верхняя часть тела трясинника окрашена в неброский маскировочный цвет – зеленовато-бурый с коричневыми пятнами. Кроме того, на коже имеется много кожистых выростов и бородавок, придающих его маскировке ещё большую убедительность. Брюхо земноводного окрашено в жёлтый цвет с чёрными пятнами, в брачный сезон у самцов оно становится оранжево-красным, а пятна становятся меньше.

Самец крупнее самки почти на полметра, в брачный сезон у него отрастает высокий гребень на спине. Самцы в брачный сезон занимают участок речных заливов или болот, где привлекают самок, испуская в воду мускусное вещество из специальной железы на горле. В это время между ними могут разыгрываться жестокие драки. Самка во время ухаживания демонстрирует самцу полный живот (в это время он бледнеет), что служит знаком подчинения. Икра (до 20 – 30 тысяч штук) откладывается комьями в заросли плавающих растений с длинными корнями, и самец охраняет кладку. Личинка длиной до 2 см выводится через 10 – 12 дней и около недели живёт, прикрепившись к растениям. Самец охраняет молодь до того момента, как она начнёт плавать. Половой зрелости молодь достигает на 5-м году жизни при длине около 1,2 м, живёт до 60 – 70 лет.

Красноголовый журавельник (Rallogeranus rubicephalus)

Отряд: Журавлеобразные (Gruiformes)

Семейство: Журавельники (Neogruidae)

Место обитания: болота Западной Сибири, зимуют на болотах Китая.


Настоящие журавли (Gruidae) в эпоху голоцена уже были птицами, для которых время расцвета осталось далеко в прошлом. Поэтому к эпохе неоцена настоящих журавлей на планете совершенно не осталось – эти птицы не выдержали антропогенного прессинга и разрушения мест обитания. Зато сохранились многочисленные птицы, которые раньше «стояли в тени» своих величественных сородичей – пастушковые (Rallidae). Они заполнили опустевшие после ледникового периода экологические ниши и эволюционировали в виды, сходные с журавлями. На территории Евразии и Северной Америки широко распространились представители семейства журавельников – крупные птицы, занимающие различные места обитания.

Один из представителей этого семейства – сибирский красноголовый журавельник. Это птица высотой около полутора метров и весом до 5 кг. Телосложением журавельник напоминает давно исчезнувших настоящих журавлей – у него длинный клюв, гибкая длинная шея и высокие ноги, позволяющие легко переходить вброд трясину или неглубокую реку. Ноги журавельника сильные – в случае необходимости птица способна быстро бегать. Кожа на ногах ярко-жёлтая. Оперение птицы имеет желтовато-коричневый цвет (под цвет сухого тростника), но голова и шея окрашены более заметно – это нужно для распознания птицами друг друга. Шея угольно-чёрного цвета, голова самца покрыта мелкими перьями ярко-красного цвета (у самки перья на голове коричневые). Горловой мешок у этой птицы может раздуваться в виде пузыря – это один из элементов брачных игр. Он покрыт тонкой голой кожей белого цвета и заметен даже у спокойной птицы.

Основная пища у птиц этого вида – мелкие водные и наземные животные, иногда они поедают падаль, главным образом из-за личинок насекомых, находящихся в ней.

Брачные игры начинаются в середине весны, когда устанавливается достаточно тёплая погода. В это время самцы начинают призывать самок, раздувая горловой мешок и издавая гудящие долгие крики. Когда самка принимает ухаживания самца, птицы некоторое время кричат дуэтом, оповещая возможных соперников о том, что территория занята. Гнездо в зарослях болотных растений представляет собой кучу сухой травы, набросанную сверху на заломленные и плотно утрамбованные стебли тростника с добавлением прутьев и сухих листьев. В кладке – 2 – 3 пятнистых коричневатых яйца, насиживают обе птицы. Инкубация длится около 3 недель.

Птенцы вылупляются хорошо развитыми: они покрыты пухом и зрячие. На 2-й день после появления на свет они покидают гнездо и кормятся вместе с родителями. Вначале родители ловят мелких животных и передают их птенцам из клюва в клюв, затем молодняк учится добывать пищу самостоятельно. В возрасте 1 месяца молодые птицы оперяются. К осени они становятся самостоятельными, а их окраска становится похожа на окраску взрослых птиц, но голова у молодых самцов станет ярко-красной только на третьем году жизни, когда они станут половозрелыми. Самка способна к размножению уже на втором году жизни.

Красноголовый журавельник – перелётная птица. Зиму он проводит на болотах Китая, отлетая туда с наступлением устойчивого похолодания.

Павлиний рябчик (Pavonasia paludiphila)

Отряд: Курообразные (Galliformes)

Семейство: Фазановые (Phasianidae)

Место обитания: Западная Сибирь, леса и кустарники на возвышенностях среди болот.

В конце голоцена обширное оледенение, словно плуг, перепахало материки Северного полушария – основной центр разнообразия холодостойких птиц семейства фазановых. Площадь тайги сильно сократилась, а многие виды этих птиц, особенно крупные, исчезли. До этого времени они находились под угрозой исчезновения из-за интенсивной охоты на них со стороны людей, и ледниковый период лишь ускорил их вымирание. Но мелким видам тетеревиных птиц удалось выжить. Среди них был рябчик (Bonasia bonasia), предок нового, более крупного вида птиц эпохи неоцена.

Его потомок, павлиний рябчик, обитает в лесах на окраинах болот Сибири. Это крупная птица – весом до 2 кг, внешне немного напоминает глухаря: у него широкий вееровидный хвост, используемый самцами в брачный сезон. Этот вид окрашен немного ярче своего предка: большая часть тела рыжая с поперечными чёрными полосами – более широкими на крыльях, узкими и частыми на спине и груди. У самок рыжий цвет заменён серо-коричневым. Концы хвостовых перьев у самцов чёрные. Также у птиц этого вида белое подхвостье и характерные красные перья на «бровях». Вокруг глаз самцов есть участки легко растяжимой голой кожи красного цвета. Во время брачных игр они наполняются кровью и увеличиваются в размерах, становясь хорошо видимыми издали. Во время токования голова рябчика становится похожей на голову некоторых пород домашних голубей, таких, как индиан, карьер и дракон. Привлечение самки самец сопровождает «барабанным боем»: он держит тело вертикально и хлопает крыльями так, что их концы ударяются друг об друга за спиной и перед грудью птицы. На ногах самцов растут длинные прямые шпоры, используемые для драк с сородичами. К зиме на ногах у птиц обоих полов вырастают длинные перья, которые позволяют ходить по снегу, не проваливаясь. Зимой павлиний рябчик может ночевать, зарывшись в снег, и искать под снегом пищу, прокапывая длинные ходы возле поверхности земли среди кустарников.

Сезон размножения – середина весны. Брачные игры сопровождаются драками между самцами и шумным токованием: самцы одновременно начинают «барабанить» крыльями, привлекая самок. В кладке – до 10 – 12 пёстрых серо-коричневых яиц. Их насиживает только самка (у этих птиц не образуется постоянных семей) в течение 20 дней. Птенцы выводятся покрытые рыжим пухом с коричневыми продольными полосками. В недельном возрасте у них на крыльях отрастают перья, и они начинают летать. В двухмесячном возрасте они становятся почти самостоятельными; в это время семьи могут объединяться для кормления в небольшие стаи, насчитывающие до 30 птиц. Половая зрелость наступает у самок в 2 года, у самцов – в 3 года. Продолжительность жизни птиц – до 12 – 14 лет.

Гербарий

Ложное таро (Pseudocolocasia calla-titanica)

Порядок: Аронниковые (Arales)

Семейство: Аронниковые (Araceae)

Место обитания: болота, речные мелководья.

Одним из распространённых видов болотных растений в Евразии в эпоху голоцена был белокрыльник болотный (Calla palustris) – прибрежное растение с длинными стелющимися стеблями, широкими листьями и соцветием, окружённым белым покрывалом. Этот представитель преимущественно тропического семейства оказался довольно устойчивым к похолоданию, и выжил в эпоху голоценового оледенения.

В тёплом и влажном неоцене от этого вида произошло совершенно новое растение. Ложное таро – это гигантская трава с широкими листьями. Высота взрослого растения – около 2 метров, длина листьев – 1 метр и больше. Листья имеют сердцевидную форму с глубоким вырезом для черешка и кончиком, оттянутым в виде характерной «капельницы». Однолетние листья собраны в розетку и отрастают каждую весну от толстого клубневидного корневища, которое находится на глубине полуметра под землёй. С наступлением сильных заморозков надземная часть растения отмирает, и оно переходит в состояние зимнего покоя.

После развёртывания трёх-четырёх листьев, в конце весны, растение выпускает цветонос. Соцветие-початок, окружённое белым покрывалом с мясо-красными полосками снаружи, возносится на высоту до 2,5 метров. Оно распространяет неприятный запах гнилого мяса, привлекая сотни мух, опыляющих это растение. Цветение продолжается до середины лета. В конце лета и осенью созревают плоды – ярко-красные ягоды с приятным сладковатым вкусом, которые охотно поедают птицы, разносящие семена растения. Для млекопитающих эти ягоды ядовиты.

Ложное таро селится на болотистых почвах и легко выдерживает затопление во время разлива рек. Этот вид образует обширные труднопроходимые заросли по берегам мелководных водоёмов.

Исполинская пузырчатка (Megautricularia antirrhiniflora)

Порядок: Норичниковые (Scrophulariales)

Семейство: Пузырчатковые (Lentibulariaceae)

Место обитания: болота Западной Сибири.

На болотах хищниками могут быть не только животные, но и растения. Среди наземных плотоядных растений наиболее известна росянка (Drosera), а в водоёмах широко распространены разные виды пузырчаток. В болотах неоценовой Сибири один из мелких видов пузырчатки эволюционировал в настоящее чудовище среди плотоядных растений – исполинскую пузырчатку.

Внешне это растение достаточно сходно с обычными пузырчатками, растущими рядом. Однако оно выделяется среди представителей своего семейства громадными размерами. Стебли этого великана отрастают до двухметровой длины, обильно ветвясь. На стеблях мутовками растут светло-зелёные рассечённые листья, среди которых заметны ловчие пузырьки. Но если у большинства пузырчаток ловушки достигают всего нескольких миллиметров в длину и опасны разве что для мельчайших мальков, рачков и инфузорий, то громадные 5-сантиметровые ловчие листья этого гиганта представляют явную угрозу для живых существ длиной от 3 до 6 см – личинок стрекоз, молодых рыб, головастиков и личинок трясинника-прожоры. На мелкую добычу они попросту не реагируют – чувствительные волоски вблизи входа в ловушку ощущают лишь довольно сильные прикосновения. Поэтому личинки комаров и мельчайшие мальки рыб чувствуют себя в безопасности среди зарослей этого растения.

Растение цветёт с начала лета крупными жёлтыми цветками с красным пятном на «губе» - нижнем лепестке. Цветки этого растения очень красивы – они похожи на цветки некоторых сортов львиного зева (Antirrhinum major). Они собраны в рыхлую кисть и поднимаются на вертикальном цветоносе на 50 – 60 см над водой. Растение опыляется шмелями и пчёлами, хотя семена созревают довольно редко – в среднем, только 5% цветков превращаются в плоды – сухие коробочки. Но растение хорошо размножается вегетативно – в пазухах листьев образуются особые короткие веточки с ломкими основаниями и цепкими крючковидными концами листьев. Зацепляясь за оперение водоплавающих птиц и шерсть зверей, они легко отрываются и переносятся на значительные расстояния. Стимулом для дальнейшего роста этих веток служит кратковременное подсыхание на воздухе.

К началу зимы значительная часть растения отмирает, но перед этим в пазухах листьев образуются особые зимующие почки, представляющие собой очень укороченные побеги с плотно расположенными короткими листьями. Они легко переносят замораживание и прорастают весной, за несколько дней достигая метровой длины.

Древесная осока (Pandanocarex arboreus)

Порядок: Злакоцветные (Poales)

Семейство: Осоковые (Cyperaceae)

Место обитания: болота Западной Сибири.

Летом болота Сибири становятся в чём-то подобными тропическим болотам – жаркое солнце и обилие влаги вызывает бурный рост растений. Зато зимой температура опускается порой до -20°С и почва сильно промерзает. Не каждому растению удастся приспособиться к такому климату, но среди осок (Carex) появился один такой вид, образовавший своеобразную древовидную жизненную форму.

Древесная осока – многолетнее растение с разветвлённым одревесневающим стеблем высотой около 1 метра. Стебель может незначительно разрастаться в толщину за счёт своеобразной рыхлой ткани сердцевины. На концах стеблей ежегодно образуются жёсткие однолетние листья, пропитанные кремнезёмом и имеющие острые режущие края. Остатки листьев держатся на стволе очень долго – по 2-3 сезона, образуя волокнистый «футляр» вокруг ствола. Кроме того, растение даёт корневые отпрыски, поэтому крупное животное не всегда сможет пробраться сквозь его заросли. В зарослях древесной осоки охотно гнездятся разные болотные птицы.

Древесная осока растёт на хорошо увлажнённых почвах по берегам озёр, стариц и болот.

Растение цветёт в начале лета, образуя длинный цветонос, на котором расположен зонтик рыхлых колосков. Опыление происходит с помощью ветра. Семена этого вида – мелкие орешки в прочной скорлупе. В основном их разносят птицы, хотя упавшие семена могут переноситься потоками талой воды. Семена прорастают только после действия сильного холода, поэтому всходы появляются лишь на следующий год, а в годы с тёплой зимой – и через 2 года. Растение образует короткий ствол на третьем году жизни, и тогда же зацветает в первый раз. Продолжительность жизни достигает 50 лет.

30. Лесной маскарад, или Тайна летающей головы

(Восточно-Африканский субконтинент (Земля Зиндж), дождевой лес)

Движение материковых плит не прекращается, пока магма Земли сохраняет жидкое состояние. Плиты материков плавают на ней, сталкиваются и раскалываются. Из-за этого меняется расположение материков, влияющее на океанские течения и климат.

В неоцене от Африки с востока откололась полоса суши. В голоцене линия этого раскола была намечена как Великая Рифтовая долина и Великие Африканские озёра. За миллионы лет невидимые подземные силы раскололи материк окончательно. Отделившаяся полоса материковой плиты представляет собой крупный микроконтинент, подобный Индостану во времена позднего мела и раннего кайнозоя. Спустя миллионы лет она врежется в азиатский континент, но пока эта суша представляет собой что-то вроде острова Мадагаскар, только превосходит его по величине в несколько раз. Сравнительно узкий Танганьикский пролив отделяет эту землю от Африканского материка. Этот узкий микроконтинент – Земля Зиндж. Ветры с Индийского океана и с Танганьикского пролива несут на этот громадный остров влажный воздух, поэтому дожди идут здесь большую часть года. Здесь нет крупных рек, но лес подобно губке удерживает влагу, поддерживая условия своего произрастания.

Земля Зиндж почти целиком покрыта густым влажным лесом, лишь на крайнем севере микроконтинента вечнозелёные леса сменяются листопадными, теряющими часть листвы в самое сухое время года. В таких благоприятных условиях жизнь процветает, круглый год обеспечивая пищей многочисленных обитателей леса. Над пологом леса на высоте тридцати метров над землёй постоянно клубятся стаи мелких насекомых. Здесь комары и мошки, чьи личинки развиваются в пазухах листьев эпифитных орхидей, мухи и мелкие бабочки, ищущие по запаху цветки, богатые нектаром, и множество других насекомых. Иногда разноцветные жуки или мохнатые лесные пчёлы, басовито гудя, пролетают над лесом.

Обилие насекомых привлекает множество охотников. Осы, блестя гладкими покровами, сбивают на лету намеченную добычу, хватают её лапками и утаскивают в гнездо. Присевших на ветки насекомых подстерегают муравьи и богомолы, но самые активные охотники на насекомых – птицы. Стаи мелких длиннокрылых птиц ловко проносятся среди ветвей, схватывая широкими ртами мошек и комаров. Это бездомные стрижи, очень многочисленные в этом лесу. Изредка эти птицы садятся отдохнуть на длинные ветки, неловко сложив длинные узкие крылья. Но им не всегда удаётся отдохнуть вволю – в лесном пологе обитает множество других обитателей. Они не опасны для этих птиц – стриж развивает в полёте большую скорость и легко может уйти от погони, если хищник вздумает напасть на него.

Но те животные, которые пробираются по тропам в кронах деревьев, мало интересуются такими стремительными существами. Они напоминают своим обликом примитивных приматов раннего кайнозоя, но по своему происхождению это далеко не приматы, а потомки особой группы копытных – ашкоко. Эти потомки древесных даманов отличаются проворством, лазая по деревьям в поисках плодов, орехов, мелких позвоночных и крупных насекомых. Эти животные представляют собой семейную группу: её возглавляет самец с белыми «очками» вокруг глаз и невысоким рыжим гребнем волос на голове. За ним следуют самки и несколько детёнышей. Ашкоко не спеша обходят свою территорию, ненадолго задерживаясь возле крупных кустов орхидей, раскинувших в разные стороны длинные цветоносы с пёстрыми красно-белыми цветками. В зарослях орхидей можно найти жирных тараканов, весьма аппетитных с точки зрения ашкоко. Самое главное – не упустить эту добычу: несмотря на размеры, тараканы отличаются проворством.


Гребнеклюв Ctenorhynchus sp.

Вкусные плоды некоторых деревьев выгодно отличаются от тараканов тем, что никуда не убегают, а просто висят на ветках и ждут, пока их кто-нибудь обнаружит. И некоторые обитатели леса обнаруживают их раньше, чем ашкоко. На ветке дерева, где на длинных плодоножках качаются ягоды, похожие на вишню, сидит довольно крупная птица. На первый взгляд она кажется обычной: у неё чёрный хвост и чёрные с отблеском крылья, а когда она перескакивает с ветки на ветку, буквально вспыхивает ярко-белая спина. Переступая цепкими лапками, птица ковыряется в кисти ягод, выбирая самые спелые. Когда она поднимает голову, становится заметной самая примечательная черта этого вида: огромный роговой гребень на голове, торчащий вертикально. Он окрашен в потрясающе яркий розовый цвет, оттенённый чёрной головой птицы. Это гребнеклюв-гусар, обитатель полога леса.

Гребнеклюв-гусар отрывает самые спелые ягоды и глотает их целиком, слегка раздавив сладкую мякоть клювом. Где-то на соседних ветвях кормятся его сородичи: среди зелени деревьев мелькают их яркие гребешки – так птицы поддерживают контакт друг с другом.

Ашкоко, ловко перебирая лапами, торопятся урвать свою долю урожая. Однако гребнеклювы явно не торопятся делиться пищей с какими-то толстопузыми мохнатыми существами. В одиночку ни одна из этих птиц не решится отстаивать свои интересы, но вместе они – значительная сила. Поэтому, когда ашкоко слишком приблизились, раздаётся крик тревоги, больше похожий на кряканье рассерженной утки. Спустя считанные секунды над головами ашкоко собирается с десяток птиц с розовыми гребешками на головах. При этом создаётся ощущение, что попадаешь ночью в птичник, и будишь всех его обитателей. Гребнеклювы истошно крякают, пролетают над головами растерявшихся ашкоко и громко хлопают крыльями. Это не настоящая атака, а скорее простая демонстрация своей многочисленности. Будь ашкоко более смелыми, они бы не обратили внимания на кричащих птиц, собирая плоды. Но природная осторожность этих зверей даёт о себе знать, и вся семейная группа скрывается в ветвях, предпочитая держаться подальше от такой шумной компании. А гребнеклювы, видя, что демонстрация возымела действие, спокойно рассаживаются на ветках и продолжают угощаться ягодами.

Гребнеклювы – потомки врановых птиц. На этом острове-материке они нашли превосходное место для жизни, размножившись и образовав несколько видов. Виды гребнеклювов хорошо отличаются друг от друга по цвету и форме гребневидного украшения на голове, служащего опознавательным сигналом для сородичей.

На одном дереве может кормиться несколько видов этих птиц, но они почти не конфликтуют друг с другом за корм, поскольку у разных видов этих птиц свой рацион.

Блестя на солнце роговым гребешком на голове, гребнеклюв-гусар осматривает ветки деревьев в поисках корма. Среди листьев он находит крупную полосатую улитку, флегматично ползущую среди мха и лишайников. Раковина этой улитки – надёжная защита от мелких хищников вроде жуков и муравьёв, но птица может легко добыть мясо улитки. Когда гребнеклюв садится на ветку, улитка моментально втягивает тело под раковину, а её мускулистая нога крепко присасывается к коре. Гребнеклюв вначале пытается оторвать улитку от ветки, но это ему не удаётся: улитка слишком хорошо держится. Но у этого потомка врановых птиц есть в запасе хитрость: отломив острую колючку на соседнем дереве, гребнеклюв-гусар возвращается. Встав одной ногой на раковину улитки, а другой – на ветку, он колет колючкой под раковину. Улитка втягивается ещё больше, её хватка ослабевает, а гребнеклюв лапой переворачивает её вверх ногой, не давая возможность присосаться к ветке. Птица хватает моллюска клювом за край раковины и ищет себе ветку поудобнее для предстоящей трапезы. На широком суку гребнеклюв-гусар прижимает улитку лапой к коре, и сильным клювом разламывает раковину, откалывая по кусочку от её края. Прочно зажав улитку между пальцами, птица рывком выдёргивает тело улитки из остатков раковины, и глотает целиком.

А на соседнем дереве пирует родственник этой птицы. Он меньше размером, и окрашен в чёрный цвет без малейшего белого пятна. На голове этой птицы возвышается полукруглый гребень жёлтого цвета – это лимонный шлемоклюв. Эта птица поедает мелкие плоды деревьев целиком. А с твёрдыми ореховидными плодами эта птица расправляется просто: она срывает твёрдый плод и расклёвывает его, зажав между пальцами, как синица-лазоревка поедает семечки подсолнечника.

Яркий гребневидный нарост на голове этих птиц – средство общения и распознания видов. Даже в густых зарослях лимонный шлемоклюв видит, что ярко-розовый гребень принадлежит не его сородичу, а птице иного вида. Когда гребнеклюв-гусар слишком приближается, лимонный шлемоклюв принимает позу угрозы: птица распушает оперение на шее, словно рассерженный петух. А громкий жужжащий голос предупреждает чужака, что ближе подходить не следует: у шлемоклюва острый клюв и боевой характер.

Однако лимонный шлемоклюв по-настоящему опасен для весьма немногих видов животных: его основная пища – твёрдые семена. А вот его родственники могут быть куда более опасными для него самого.

Гнёзда гребнеклювов – открытые чашевидные сооружения в ветвях лесных великанов. Гнездовой сезон этих птиц сильно растянут, поэтому одновременно в лесу можно найти как насиживающих птиц, так и тех, кто занят заботами о птенцах, и даже родителей, сопровождаемых подросшими слётками. Гнездящимся птицам приходится защищать ещё не вылупившихся птенцов от многих врагов, самый опасный из которых – крупнейший вид гребнеклювов, ложный калао. Эта птица, похожая на птиц-носорогов голоцена, в одиночку или парами обследует деревья в поисках мелких животных или птичьих гнёзд с яйцами и птенцами. Обычно этот вид кормится на земле, но во время гнездования мелких птиц охотно дополняет рацион содержимым их гнёзд.

Огромная птица с широким, похожим на лодку, гребневидным наростом на голове, перепархивает с ветки на ветку. Она громко хлопает крыльями и иногда издаёт крики, похожие на коровье мычание. Это – хитрость птицы. Обнаруживая себя, ложный калао вспугивает птиц, заставляя их покинуть гнездо. От внимательного взгляда птицы не ускользнуло то, что из гущи веток взлетела самка лимонного шлемоклюва. И огромный ложный калао направляется туда, чтобы поискать внимательнее. Его ожидания не обмануты: среди ветвей виднеется аккуратная плетёная корзиночка – гнездо лимонного шлемоклюва с яйцами. Однако спокойно попировать здесь не удастся: на крики самки шлемоклюва собираются сородичи: здесь несколько взрослых птиц с яркими гребнями, а также молодняк с небольшими серыми выростами на темени. Молодые держатся тихо, но взрослые птицы – в первых рядах защитников гнезда. Громкое трескучее жужжание птиц становится всё громче, а когда ложный калао подобрался совсем близко к гнезду, на него обрушивается ярость полутора десятков птиц. Великана треплют за перья, хватают за хвост, а несколько птиц стараются клюнуть его в голову. Ложный калао трясёт головой, пытаясь отпугнуть наглецов, но шлемоклювы не сдадутся так просто - именно в групповой обороне их сила. И громадная птица вынуждена бесславно отступить и искать более доступную добычу.

Ложный калао может разорить гнездо почти любой птицы в этом лесу. Но как разорить гнездо, которого практически нет? На тонкой ветке, качающейся на ветру, торчит что-то, похожее на гриб или лишайник. Но разве грибы шевелятся? Нарост определённо покачивается помимо движений самой ветки. Через несколько минут загадка разрешается сама собой: «нарост» раскрывает узкие длинные крылья и взлетает. Это бездомный стриж насиживал яйцо. При взлёте взрослой птицы яйцо не упало, хотя ветка продолжает раскачиваться. Оно не упадёт: птицы приклеили его слюной. А птенец, вылупившийся из него, первым делом вцепится когтями в кору дерева.

Кроме маскировки в живой природе существует множество способов защиты от врагов, используемых слабыми живыми существами против сильных.

Лимонный шлемоклюв ищет корм на ветках. Эта птица питается в основном твёрдыми семенами и орехами, но разнообразит свой стол жуками и кисловатыми на вкус муравьями, которые в изобилии населяют кроны деревьев. Но кроме них в кронах находит кров и пищу много других насекомых.

Вот на листьях кормится ярко-зелёная гусеница с желтоватым рисунком из мелких пятнышек. Её сильные челюсти буквально «сбривают» полосы мякоти с края листа, оставляя нетронутыми грубые прожилки. Из этой гусеницы получится крупная бабочка… если ей удастся выжить. Обилие всеядных птиц вроде шлемоклюва приводит к гибели множества личинок, если они не могут себя защитить. И когда шлемоклюв подбирается достаточно близко к гусенице, она делает попытку отогнать назойливую птицу подальше. Гусеница надувает передний отдел тела. По бокам груди у неё есть две продольные складки, и с ними в этот момент происходит удивительное превращение. Складки раскрываются, и становится видимым скрытый рисунок гусеницы: на её груди появляется два огромных глазчатых пятна, имитирующих глаза. Вся гусеница становится похожа на голову ящерицы. Выпуская и втягивая воздух с хорошо слышным шипением, она «мигает» глазчатыми пятнами. Однако ящерицы иногда входят в меню гребнеклювов, поэтому такая демонстрация не сильно пугает птицу.

Шлемоклюв бросается на гусеницу и хватает её. Извиваясь в клюве птицы, гусеница применяет более эффективное в ближнем бою химическое оружие: на её затылке выворачивается вильчатая железа, распространяющая неприятный запах. Кроме того, из неё сочится едкая на вкус жидкость, обжигающая слизистые оболочки шлемоклюва. Вместо приятного завтрака птица получает бурю неприятных эмоций.

Шлемоклюв бросает гусеницу, и улетает на поиск воды: оружие гусеницы нестерпимо жжёт его язык. А гусеница шлёпается на лист, растущий внизу. Она какое-то время покачивает головой, пытаясь определить своё местоположение, а затем ползёт вверх по ветке к одной лишь ей ведомой цели. По дороге она натыкается на странный нарост, торчащий в середине ветки. Но когда она дотрагивается до него, нарост шевелится. На ощупь он оказывается мягким и пушистым. Это не лишайник, как может показаться издали, а птица – птенец бездомного стрижа.Его единственная защита от врагов – отличная маскировка и ветка, раскачивающаяся при малейшем порыве ветра.

Гусеница равнодушно ползёт прямо по птенцу, а он лишь сильнее прижимается к ветке, стараясь быть незаметным. Но, когда гусеница продолжила свой путь дальше, птенец пошевелился. На его беду, это заметил огромный ложный калао. Птицу не интересует гусеница – в молодости пернатый великан отведал одну такую, после чего долго полоскал клюв в ручье и потерял всякий к ним интерес. Зато птенец на ветке – это что-то интересное и неизвестное, не исключено, что даже съедобное.

Огромная птица перепархивает с ветки на ветку, подбираясь к затаившемуся птенцу. У ложного калао, потомка врановых птиц, острый глаз и цепкая память. Птенец, изо всех сил сохраняющий неподвижность, не обманет его: ложный калао видел, как он шевелится.

Но добыть такой лакомый кусочек непросто: ветка с птенцом постоянно качается, а толстые сучья, на которые можно сесть большой птице, далеко. Поэтому ложный калао решает атаковать с воздуха. Огромная птица, взмахивая крыльями, неуклюже пытается повиснуть в воздухе и схватить птенца стрижа. Но эта попытка тем более обречена на провал: от взмахов широких крыльев ветка раскачивается ещё больше, и схватить птенца становится абсолютно невозможно. Ложный калао не сможет разорить такое «гнездо» - для этого птица должна хотя бы поймать в воздухе раскачивающуюся ветку.

Выбившись из сил, ложный калао отказывается продолжать охоту, и улетает. Но за его охотой наблюдал из листвы его мелкий родич – гребнеклюв-гусар. Неуклюжая атака ложного калао выдала ему присутствие птенца стрижа, и теперь птица с розовым гребешком пытается наверстать упущенное его огромным родственником. У него гораздо больше шансов на успех: гребнеклюв-гусар может сесть даже на ту ветку, где затаился птенец. И он делает это. Вцепившись лапками в тонкую ветку, птица начинает мелкими шагами слезать вниз, к птенцу. Вот до него остаётся уже совсем немного – гребнеклюв-гусар различает даже малейшие полоски на пуху птенца.

И в эту же секунду острые когти вцепляются в спину птицы. Родители птенца, пара взрослых бездомных стрижей, были недалеко. Пока ложный калао пытался схватить птенца, они держались подальше – совладать с таким гигантом они не могут физически. А вот гребнеклюву-гусару воздалось сполна: острые когти стрижей царапали его спину, а короткие клювы больно щипали кожу. При этом самец вцепился в спину пернатого разбойника, а самка старалась клюнуть гребнеклюва-гусара в глаз. Гребнеклюв-гусар отчаянно трясёт головой, пытаясь отогнать разъярённых родителей, но его попытки тщетны. И тогда он принимает единственно верное решение: отпускает ветку и взлетает. Стрижи тут же отпускают его, хотя некоторое время преследуют. И совсем уж напоследок самец стрижа выдирает из его хвоста перо. Оно совершенно не нужно стрижам, полностью отказавшимся от гнездостроения. Эти дети воздуха словно оказывают миру огромное одолжение, присаживаясь на ветви дерева для выведения потомства. А вырванное из хвоста гребнеклюва чёрное перо падает, вращаясь в воздухе, с тридцатиметровой высоты…

В тропическом лесу многие вещи могут показаться совсем не тем, что есть на самом деле. Семья ашкоко пробирается по лианам и ветвям, разыскивая насекомых и плоды. Впереди следует глава семейства – самец с рыжим хохолком на темени и белой «маской» на морде. За ним по ветке движутся двое подростков, а замыкают колонну две самки. Животные кормятся, собирая различных насекомых и плоды деревьев. Крупные грибы с хрящеватой мякотью, растущие на сучьях некоторых деревьев, отличаются очень приятным вкусом, и ашкоко с удовольствием поедают их, задерживаясь возле их зарослей. К тому же среди грибов живут аппетитные жуки, за которыми тут же начинает азартно охотиться младший из подростков. Один крупный чёрный жук, не желая участвовать в трапезе ашкоко (тем более – в качестве закуски), спасается бегством. Он удирает на ствол дерева, преследуемый молодым ашкоко, и затаивается в зарослях лишайников. Но не все лишайники горят желанием дать ему приют – несколько комочков волокон, которые издали легко можно принять за лишайник, недовольно шевелятся. Это явно не лишайник…

Странные существа – личинки одного из лесных насекомых, крупной фонарницы. Они выделяют длинные восковые нити из специальных желез на брюшке, и благодаря этому становятся гораздо менее заметными. Кроме того, воск относится к трудно перевариваемым веществам, и хищник, нашедший такое животное, должен долго очищать личинку от несъедобного налёта.

Маскировка личинок фонарницы спасла не только их, но и жука: детёныш ашкоко испугался внезапно зашевелившегося лишайника и счёл нужным вернуться к родителям. Но на этом представление природы для него отнюдь не закончилось: на ветку выползла крупная зелёная гусеница с узором из жёлтых пятен. Юный ашкоко ещё ни разу не видел таких насекомых, поэтому любопытство в нём оказывается сильнее осторожности. Он подкрадывается к гусенице, невозмутимо ползущей по ветке, и касается её пальцем.

В следующую секунду он получил ещё один из тех уроков жизни, которые учат осторожности. Гусеница с шипением надулась, и на её груди «открылись» огромные яркие ложные глаза. Вцепившись брюшными ногами в кору, она подняла переднюю часть тела, и глаза «замигали». Создалось полное впечатление того, что из дупла высунулась голова змеи или ящерицы. Громкое шипение и огромные фальшивые глаза оказали должное впечатление: ашкоко бросился к родителям, отчаянно вопя от страха. Даже взрослые звери, услышав его крик, заметно заволновались. А гусеница, убедившись, что враг ушёл, выпустила остатки воздуха, спрятала яркие пятна в складках покровов, и продолжила путь.

Ещё много раз за свою жизнь молодой ашкоко сможет убедиться, что в этом лесу голова может иногда жить совсем без туловища.

Среди крупных листьев дерева ашкоко замечает какое-то движение. Сомнений нет: это явно гребнеклюв-гусар. Через листву отчётливо заметны его чёрная голова и ярко-розовый гребень. Гребень суетливо покачивается из стороны в сторону: похоже, птица нашла что-то вкусное.

Одна из самок ашкоко не понаслышке знает вздорный характер гребнеклювов, поднимающих панику при приближении других животных. Но также она знает, что там, где кормится эта птица, можно разжиться кое-чем вкусненьким. И она решает проверить, чем так увлечён этот гребнеклюв.

Перехватывая ветку длинными цепкими пальцами, самка ашкоко приближается к мелькающему среди листьев гребешку птицы. Ещё немного – и она сможет поживиться тем, что разыскивает здесь эта птица. Но если бы самка ашкоко могла полностью понять, что происходит на этой ветке, она бы раздосадовано почесала затылок: на ветке в тот момент не сидело ни одной птицы!

И тем не менее, розовый гребешок никуда не исчез: просто он оказался ловкой подделкой. Он торчал на груди крупного насекомого, похожего на цикаду. Ашкоко попался на уловку фонарницы-головы, родственницы цикад. Сложенные на спине крылья насекомого имитировали клюв птицы, а в основании гребневидного выроста видны крупные пятна – ложные «глаза». Фонарница-голова всю свою недолгую жизнь спасается, мороча головы разным лесным обитателям. В стадии личинки она собирается группами на ветках деревьев и имитирует лишайники с помощью восковых выделений. Именно личинки этого вида напугали молодого ашкоко, внезапно зашевелившись. А после линьки у фонарницы-головы на груди надувается воздухом большой пузырь, который затвердевает и имитирует гребень птицы – гребнеклюва-гусара. По крайней мере, это отчасти спасает фонарницу-голову от разных четвероногих охотников – ящериц и мелких птиц. Но ашкоко, питающегося и насекомыми, это не отпугнёт, а, может быть, даже привлечёт. Этот зверь не боится одиночного гребнеклюва, а среди крупных беспозвоночных он справедливо обходит стороной скорпионов и пауков, чей укус может быть смертелен.

Самка ашкоко, явно разочарованная отсутствием на ветке плодов, пытается хоть как-то наверстать упущенное: в крайнем случае в пищу пойдёт и фонарница-голова. Но, когда ашкоко протягивает к насекомому пальцы, крылатый обманщик прыгает, раскрывает пятнистые задние крылья, и с сухим бумажным треском перелетает на соседнюю ветку. Впрочем, для ашкоко преодолеть такое расстояние – тоже не проблема: резко оттолкнувшись от ветки, самка ашкоко не хуже обезьяны перескакивает вслед за насекомым, и одним ловким движением хватает фонарницу-голову.

Любое другое насекомое могло бы, по крайней мере, укусить хищника, но длинный хоботок фонарницы-головы не приспособлен для этого – он нужен, чтобы буравить кору дерева в поисках источника питательного сока. Он слишком длинный, чтобы нанести укол агрессору. Однако фонарница ещё не сдаётся – у неё есть ещё один способ защиты.

Тропические цикады, горбатки и фонарницы – признанные музыканты среди насекомых. Они способны издавать самые различные звуки, которые порой просто невозможно приписать живым существам. И искусство музыканта сплелось у фонарницы-головы с хитростью искусного имитатора. Схваченное насекомое издаёт резкие отрывистые звуки, похожие на кряканье утки… и крик тревоги гребнеклюва-гусара. Конечно, это лишь грубая имитация голоса птицы, и она вряд ли заинтересует старого опытного гребнеклюва. Однако молодой гребнеклюв-гусар, ковырявшийся во мху на соседней ветке, легко поддался на обман. Птица сорвалась с ветки и закружилась над головой самки ашкоко, издавая громкое отрывистое кряканье. И через несколько секунд к нему присоединилось ещё несколько птиц. Видя в лапе ашкоко нечто, похожее на голову сородича, птицы поднимают громкий гвалт и начинают вполне реальные атаки на ашкоко. Зрелище чего-то розового и чёрного в лапе ашкоко – это более весомый аргумент, чем личный опыт, убеждающий, что ашкоко безопасен.

В наступившей суматохе самка ашкоко ослабляет хватку, и фонарница-голова вылетает из её пальцев. Птицы не сразу распознают обман, и преследуют убегающую по ветвям самку, пока она не присоединяется к сородичам.

А фонарница-голова за этот день обманула едва ли не столько же животных, сколько за половину предыдущей жизни. Во всеобщей суматохе она отделалась лёгким испугом и слегка помятыми крыльями. Усевшись на нижней стороне листа, она приводит себя в порядок, поглаживая крылья задней парой ног, и расправляя помятые антенны.

А в это время другой мастер обмана готовится радикально сменить облик. Зелёная гусеница, мастерски перевоплощавшаяся в чужую голову, теперь ищет место для окукливания. Она достигла солидной длины – около 7 сантиметров, и теперь настало время для превращения во взрослую бабочку. Гусеница находит укромное место среди листьев, где прикрепляется с помощью шёлковой нити к ветке и превращается в куколку. В это время она больше похожа на толстый стручок какого-нибудь растения: развивающиеся ноги и свёрнутые крылья придают её телу рельефность, ещё больше увеличивающую маскировку. И в таком виде она проводит совершенно неподвижно около недели.

Когда подходит нужный срок, оболочка куколки лопается, и из неё выползает странное существо со сморщенными огрызками крыльев на спине. Оно сползает вниз по своей старой шкурке, прицепляется к ней вверх ногами, и начинает превращение в сказочного лесного принца. Воздух нагнетается в крылья по полым жилкам, и они постепенно расправляются, приобретая характерную для бабочек-парусников форму, а на заднем крыле выпрямляется «хвостик». Крылья пока сложены, и узора верхней их стороны не видно. Но нижняя сторона их имеет очень характерный рисунок, который уже явно есть у одного насекомого в этом лесу… Ярко-розовый и чёрный цвета на переднем крыле, узкая клиновидная серая полоска на заднем крыле – это цвета, уже используемые фонарницей-головой, и… гребнеклювом-гусаром. Когда эта бабочка, парусник-имитатор, сидит среди листьев с поднятыми крыльями, издали кажется, будто гребнеклюв-гусар замер среди тропических растений. А если враг всё же решится атаковать, «птица» может моментально исчезнуть: когда парусник раскрывает крылья, он полностью сливается с окружающими листьями. Верх крыльев этой бабочки имитирует цвет листа дерева, слегка подгрызенного насекомыми. Похожая окраска с точностью «до наоборот» встречалась у широко известной бабочки из голоцена Евразии дневного павлиньего глаза (Aglais io). Но у него ярко и заметно была окрашена верхняя сторона крыльев, а их изнанка имитировала гнилой лист дерева.

Расправив крылья и хорошо отдохнув, молодой парусник-имитатор отправляется на поиск корма. По запаху он точно определяет место, где прямо на стволе дерева раскрылись розовые цветы, похожие на цветки душистого горошка. В отличие от пчёл или жуков, парусник имеет длинный хоботок. Присев на несколько секунд на цветок, бабочка запускает в него хоботок, высасывает нектар, а затем перелетает на другой цветок. Должно быть, с точки зрения какого-нибудь гребнеклюва-гусара это представляет собой странное зрелище: на цветках на секунду показывается голова сородича, которая необъяснимым образом исчезает. Однако бабочке нет дела до того, что делается в голове у птицы, если это не мысль о еде.

Насытившись, парусник-имитатор отдыхает на листьях дерева. Однако хлопанье крыльев заставляет его насторожиться, а резкий толчок ветки говорит о том, что здесь появился непрошенный гость. Лимонный шлемоклюв опустился на ветку в поисках еды. Он нечасто разнообразит рацион бабочками, но это ещё не повод игнорировать его появление. Парусник-имитатор складывает крылья, принимая единственно известную ему защитную позу. Лимонный шлемоклюв, увлечённо разыскивавший жуков на нижней стороне листьев, вначале не заметил бабочку, но, подняв голову, обнаружил, что на него почти в упор «смотрит» глаз более крупного вида. Если бы шлемоклювов было несколько, они бы не испугались. Но в одиночку даже с задиристым характером эта птица проиграет драку гребнеклюву-гусару. Чтобы подкрепить мнимую угрозу, парусник-имитатор покачивается туловищем, имитируя движения головы взволнованного гребнеклюва-гусара. Поэтому, не тратя время на разглядывание внезапно объявившегося «пришельца», лимонный шлемоклюв покидает ветку, не догадываясь о том, что его просто надули.

Полог леса богат кормом настолько, что всю пищу не успевают съесть наверху, и часть плодов и семян падает на землю. Здесь, на подстилке из листвы, в тени среди корней и стволов громадных деревьев, раскинулся свой мир, в который проникают лишь редкие гости из солнечного мира наверху. Один из таких гостей – громадный ложный калао. Эти птицы проводят на земле едва ли не столько же времени, сколько на деревьях. Вместо птичьих гнёзд они грабят гнёзда черепах и мелких зверьков. Также в поисках пищи они расковыривают муравейники и термитники, похожие на глиняные грибы.

Пара ложных калао кормится на земле - это самец и самка, очень похожие друг на друга. Самца можно отличить лишь по более крупному и яркому наросту на голове. Птицы раскапывают слой листьев, отлавливая зазевавшихся червей и пауков – этих животных птицы очень любят из-за более нежных покровов тела, хотя даже самый крепкий жук для их массивного клюва – не проблема. Также эти птицы поедают разнообразные грибы, нарастающие на корнях деревьев. Однако они здесь явно не одни: приближающиеся звуки – ворчание и фырканье – знак того, что приближаются какие-то довольно крупные животные.

Один из калао поспешно глотает подгнивающий плод, и настороженно ждёт появления источника этого звука. Голоса раздаются всё громче, и наконец из-за досковидных корней появляются странные и нелепые на первый взгляд звери. Их тело размером с поросёнка стоит на длинных и довольно тонких ногах, сзади торчит длинный хвост, похожий на крысиный. Но самое странное в их облике – голова. На концах морд этих зверей торчат, непрерывно извиваясь, длинные хоботки. Всего из-за деревьев появилось три зверя: пятнистый коричнево-белый самец и почти целиком коричневая самка, на спине которой сидит тёмно-коричневый детёныш с белой головой. Это мохнатые лесные слоники, жители «нижнего этажа» тропического леса. Они всеядны, и ложные калао для них – нежелательные конкуренты. Поэтому самец лесного слоника первым делом изгоняет пернатых прочь. Он встаёт на задние ноги и делает несколько прыжков в сторону птиц, словно кенгуру. Такой демонстрации достаточно, чтобы ложные калао покинули это место. Массивные птицы убегают, хлопая крыльями, а затем одна за одной тяжело взлетают. Ложные калао скрываются за деревьями, выражая своё неудовольствие трубными криками.

Птицам есть, о чём пожалеть: с одного дерева в изобилии сыплются на землю мелкие зрелые плоды. Лесные слоники обожают их вкус, поэтому старательно разыскивают их в слое листьев. Чувствительные хоботки зверей работают как пальцы: с их помощью лесные слоники разгребают листву, хватают плод и отправляют его в рот.

Сидящий на спине матери детёныш тонко и пронзительно запищал: ему тоже интересно, что кушают его родители. Поэтому самке приходится нагнуться, чтобы малыш сполз через её голову на землю. После этого кормление обоих взрослых зверей на какое-то время превращается в проблему: детёныш постоянно таскает найденные плоды прямо у них из-под носа. Однако это длится недолго: он быстро насыщается. Но дети есть дети: наевшийся малыш пытается играть с взрослыми слониками. Вначале он на задних лапах прыгает вокруг них кругами, а затем устраивает охоту за папиным хвостом. После нескольких удачных попыток нападения терпение самца исчерпывается, и малыш получает заслуженное наказание: папаша прижимает его лапой к земле и легонько кусает в затылок. Это мгновенно заставляет детёныша затихнуть.

Лесные слоники кормятся вместе – пара у этих животных образуется на всю жизнь, хотя «разводы» и «супружеская измена» встречаются очень часто. Иногда даже у самца есть дополнительная самка, живущая на краю территории размножающейся пары. Но обычно животных на всю жизнь связывают крепкие узы: звери вместе ищут корм, чистят друг друга от паразитов и лесного мусора, вместе прогоняют чужаков.

Детёныш, сидящий на спине самки лесного слоника – предмет её нежных забот. Первые дни он висит на её груди, вцепившись пальцами в шерсть, но позже перемещается на спину матери. Время от времени, когда рядом нет врагов, самка снимает детёныша со спины и пускает погулять под неусыпным надзором. Пока малыш, нетвёрдо держащийся на ногах, пробует совершать первые шаги, оба взрослых зверя обращаются в слух: они должны узнать о приближении врагов раньше, чем те нападут, и успеть спасти беспомощного детёныша.

Играя с родителями, а на границах территории – и со сверстниками, детёныш узнаёт много того, что поможет ему выжить в дальнейшем. Когда малыш суёт нос в колонну муравьёв, деловито спешащих в муравейник, он узнаёт, что маленький – не обязательно слабый. Когда мать или отец оттаскивают его от огромного скорпиона, он понимает, что в лесу есть и смертельные опасности, которые лучше не испытывать на себе. Собирая плоды вместе с родителями, он запоминает их вкус, а также деревья, под которыми их надо искать. А иногда он может столкнуться и с необъяснимыми для себя вещами.

Возле лесного ручья, где деревья уступают место кустарнику, семья мохнатых лесных слоников разыскивает корм – жирных личинок жуков. И детёныш, принимающий в этом активное участие, неожиданно замечает в кустах какое-то шевеление. Приглядевшись, он замечает круглый глаз, внимательно глядящий на него, и огромный розовый нарост над ним. Когда-то он уже видел гребнеклюва-гусара – чёрную птицу с розовым высоким гребешком. Но здесь нет всей птицы – только её голова сидит на ветке. Но голова жива: она поворачивается в разные стороны и даже «кивает», как принято у этих птиц. Это фонарница-голова каким-то образом оказалась здесь, покинув высокий полог леса. Детёныш лесного слоника, движимый любопытством, приближается к странному существу – он никогда не видел таких животных. Насекомое, видя что враг приближается, пытается спастись – фонарница раскрывает крылья и взлетает. Но её полёт весьма неровный: одно крыло насекомого наполовину оборвано. Очевидно, какой-то задиристый гребнеклюв-гусар понял, что его дурачат, и напал на фонарницу.

Несколькими прыжками детёныш лесного слоника догоняет насекомое и хватает его. Он с хрустом давит зубами фонарницу прежде, чем она успела издать звук, призывая на помощь гребнеклювов. А они сами всё равно не стали бы спускаться сюда из сравнительно безопасного полога леса.

Из кустов слышится резкий звук, похожий на тявканье – лесные слоники, мать и отец ищут своего детёныша. Выплюнув полосатое крыло, детёныш несколькими прыжками скрывается в кустах.

Материки могут дрейфовать, раскалываться, тонуть и превращаться в острова. Но всякое их изменение не становится роковым для жизни – просто исчезают одни виды живых существ, но на их месте появляются другие. И жизнь всё равно продолжается.

Бестиарий

Гребнеклюв-гусар (Ctenorhynchos militaris)

Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)

Семейство: Гребнеклювые (Ctenorhamphidae)

Место обитания: Земля Зиндж, тропические леса.


Массовое вымирание видов на границе голоцена и неоцена было во многом спровоцировано изменением природных условий. Наиболее пострадали в результате экологических катаклизмов самые продуктивные и богатые видами экосистемы – коралловые рифы и тропические леса, где была сконцентрирована основная масса видов живых существ, известных людям.

После восстановления стабильных природных условий опустевшие экологические ниши начали занимать новые виды живых существ. Некоторые из них, бурно эволюционируя, дали начало новым родам и семействам, неизвестным во времена человека.

Одно из таких семейств – эндемичное для Восточно-Африканского микроконтинента семейство птиц Гребнеклювые (Ctenorhamphidae). Это семейство включает лесных птиц, для которых характерной чертой является «шлем» - яркий крупный вырост роговой оболочки надклювья, заходящий на лоб и темя и похожий на петушиный гребень. Форма и расцветка этого нароста варьируют у разных видов – от небольшого до огромного, от тускло-зелёного до ярко-жёлтого и оранжево-красного. «Шлем» используется птицами для общения и распознания представителей своего вида. Гребнеклювы – типичные лесные птицы размерами от горлицы до крупного петуха. Их крылья сравнительно короткие и широкие, а хвосты длинные – это приспособление к манёвренному полёту среди ветвей. Оперение этих птиц, как правило, неяркое. Лапы очень цепкие, с длинными когтями. Наружный палец может сильно отгибаться в сторону и даже отчасти назад. Птицы держатся в кронах деревьев, но крупные виды спускаются в поисках корма на землю. Питаются гребнеклювы в основном плодами и грибами, но добавляют к растительной пище и мелких животных – насекомых, червей и мелких позвоночных.

Гнездятся в открытых чашевидных гнёздах, в кладке у крупных видов 2 – 3, у мелких – до 5 яиц с пёстрой скорлупой коричневого, серого или тёмно-зелёного цвета. Пара птиц сообща ухаживает за птенцами и сохраняется на несколько лет, иногда на всю жизнь.

Гребнеклювы – потомки одного из представителей семейства врановых (Corvidae). Это семейство включает много видов, отличающихся экологической пластичностью, поэтому неудивительно появление у него подобных специализированных потомков.

Гребнеклюв-гусар – один из типичных видов семейства. Это птица размером с галку. Тело окрашено неярко – грудь, живот и нижняя часть головы пепельно-серые, крылья и хвост чёрные с зеленоватым металлическим отливом, спина белая, верх головы угольно-чёрный. На голове торчит высокий «шлем» – почти вдвое превышающий высоту головы (напоминает гусарский головной убор – кивер). Клюв и «шлем» – карминно-розовые, задний край «шлема» белый.

Птица обитает почти исключительно в кронах деревьев, питается преимущественно мягкими плодами и грибами, а также улитками, которых добывает из раковин, разламывая их края по кусочкам.

Голос гребнеклюва-гусара – звуки, похожие на утиное кряканье.

Лимонный шлемоклюв (Ctenocorvus citrinoctenos)

Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)

Семейство: Гребнеклювые (Ctenorhamphidae)

Место обитания: Земля Зиндж, тропические леса.


Мелкий вид семейства: размером с небольшого голубя. Характерные особенности этого вида – небольшой гребень (размером – не больше головы птицы) лимонно-жёлтого цвета и угольно-чёрный цвет оперения. Обитает в кронах деревьев, питается сравнительно твёрдыми плодами и семенами. Клюв короткий, приспособлен к раскалыванию оболочек семян.

Интересен ритуал распознания птиц своего вида: при этом голова немного опущена, а длинные перья на затылке распушены, как у готового к драке петуха. На фоне вздыбленных перьев особенно ярко виден яркий «шлем». В это время птица мелко трясёт головой и издаёт звук, похожий на жужжание.

Этот вид отличается агрессивностью по отношению к родственным видам: птица может в одиночку напасть даже на противника, превосходящего её вдвое по весу.

Голос птиц этого вида – отрывистый свист, издаваемый сериями по 5 – 6 сигналов с небольшой паузой.

Большой ложный калао (Ctenogallopsis ctenopictus)

Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)

Семейство: Гребнеклювые (Ctenorhamphidae)

Место обитания: Земля Зиндж, тропические леса.


Самый крупный представитель семейства: длина тела – до 150 см вместе с хвостом, размах крыльев – до 120 см. Тело окрашено контрастно: голова, крылья и хвост – бурые с поперечной охристо-рыжей рябью, живот и горло – белые. «Шлем» невысокий, но широкий и длинный – тянется от середины клюва и заканчивается выростом на затылке птицы. Клюв и «шлем» окрашены в жёлтый цвет с красным «сетчатым» рисунком, особенно чётким на верхней части «шлема».

Птица летает хорошо, но предпочитает искать корм на земле. Основная пища – опавшие плоды и грибы, растущие на поваленных ветром деревьях. Часто дополнением к этому являются насекомые и лягушки, а также черви. Птица охотно питается падалью, подбирает мёртвую рыбу на берегах рек, разоряет гнёзда наземных птиц и черепах.

Гнездится на деревьях, гнездо строит из крупных веток и выстилает мхом. Часто занимает чужие гнёзда, иногда изгоняя законных хозяев.

Голос этой птицы – одиночные трубные крики, похожие на мычание коровы.

Бездомный стриж (Dendroapus scandens)

Отряд: Стрижеобразные (Apodiformes)

Семейство: Стрижи (Apodidae)

Место обитания: Земля Зиндж, тропические леса, лесные местности.

Строительные способности стрижей, известных человеку, сильно различались. Некоторые виды строили искусные гнёзда в виде труб, склеенные из пушинок и перьев, другие мастерили гнездо исключительно из своей вязкой клейкой слюны. Третьи обходились небрежно сложенной кучкой мусора в нише скалы или каменного здания. Но были и такие стрижи, которые свели к минимуму заботы по постройке гнезда. У хохлатого стрижа, или клехо (Hemiprocne) гнездостроительное искусство ограничивается изготовлением крошечного гнёздышка, где помещается исключительно яйцо. Насиживающая птица сидит на ветке, где прилеплено гнездо, прикрывая его грудью.

У бездомного стрижа утрата строительных способностей зашла ещё дальше – он вообще не строит никакого гнезда. Единственное яйцо просто приклеивается вязкой, быстро застывающей на воздухе слюной к тонкой ветке – и всё! Насиживающая птица (у этого вида оба партнёра принимают участие в инкубации яйца) накрепко вцепляется когтями в ветку, и после этого даже свирепый тропический ураган не сможет оторвать её от «гнезда». Только что вылупившийся птенец первым делом хватается крючковатыми когтями за ветку и практически не отпускает её до первого полёта.

Бездомный стриж – небольшая птица: длина её тела – около 15 см вместе с длинным вильчатым хвостом. Крылья очень длинные и узкие – этот стриж мало чем отличается по лётным способностям от своих сородичей, он столь же искусно ловит насекомых, выписывая головокружительные виражи среди ветвей. Окраска оперения птицы неяркая – серая с коричневыми и чёрными продольными полосками, имитирующими текстуру древесной коры. Лапы цепкие, пальцы снабжены крепкими крючковатыми когтями, которые в случае необходимости могут использоваться для обороны.

Брачный ритуал включает совместный полёт самца и самки, сопровождаемый особым криком, похожим на звон маленького колокольчика. Спаривание происходит в воздухе. Пара выбирает по возможности более длинную и тонкую ветку, сильно раскачивающуюся от ветра. Самец мажет её обильной слюной, а самка сразу же откладывает на слюну яйцо, которое приклеивается к ней спустя несколько секунд. Насиживание длится 13 дней. Птенец покрыт серо-зеленоватым пухом с полосатым рисунком, имитирующим нарост лишайника на ветке дерева. В случае опасности он старается замереть неподвижно, во всём полагаясь на защитную окраску. Он вылупляется из яйца слепым, открывает глаза лишь в недельном возрасте. Благодаря обильному питанию он быстро растёт и уже в возрасте 8 недель покидает родную ветку и родителей, сразу начиная самостоятельную жизнь. Он становится половозрелым в возрасте 6 месяцев. За год у пары птиц может быть до 3 – 4 птенцов.

Ашкоко (Ashkoko sylvaticus)

Отряд: Даманы (Hyracoidea)

Семейство: Ашкоковые, или Лазающие Даманы (Ascendohyracidae)

Место обитания: Земля Зиндж, тропические леса.


Изменение климата серьёзно отразилось на такой экосистеме, как тропический лес. На рубеже голоцена и неоцена практически по всей планете дождевые тропические леса почти исчезли, сохранившись лишь в виде небольших «островков» в долинах рек. Многие из обитателей этих лесов ушли в небытие вместе с исчезнувшими биотопами. Но в неоцене, когда площадь дождевых лесов стала расширяться, их начали стремительно завоёвывать новые обитатели.

Среди видов, переживших массовое вымирание и приспособившихся к жизни в дождевом лесу, были и древесные даманы (Dendrohyrax). Эти примитивнейшие из копытных голоцена умели лазить по деревьям. А их потомок, ашкоко, довёл это умение до совершенства, став своеобразным аналогом полуобезьян. Название «ашкоко» на языке эфиопов означает «даман».

Ашкоко кажется массивным и медлительным, но на самом деле он оказывается на редкость проворным зверем. Пропорциями этот зверь больше похож на полуобезьян лори, однако движется значительно быстрее. Раскачавшись на ветке, он может совершать длинные прыжки с дерева на дерево.

Взрослое животное весит до 5 кг, самка немного меньше самца. Мех зверя густой, коричневый с белой «маской» на морде и чёрными лапами. Размеры «маски» могут сильно различаться: от колец белой шерсти вокруг глаз до полностью белой передней части головы. Живот зверя светлее, чем спина: ярко-жёлтый у самок, белый у самца. Самец также легко отличается от самки по «украшению» - на его голове растёт короткий заостренный рыжий «хохол».

Животное относится к травоядным, хотя разнообразит свой рацион насекомыми и яйцами птиц. Морда ашкоко широкая, уплощенная; во рту заметны большие верхние резцы. Благодаря им ашкоко может легко раскалывать крупные орехи некоторых деревьев.

Строение ног этого животного позволяет ему легко передвигаться по деревьям. На трёхпалой ступне животного 2-й палец противопоставляется остальным, выполняя роль отсутствующего большого пальца; на среднем пальце ступни растёт длинный «туалетный» коготь, с помощью которого ашкоко ухаживает за шерстью. Подошва ступни также приспособлена к лазанью – она покрыта слоем губчатой мягкой кожи, позволяющей плотнее «прилипать» даже к гладкой коре дерева.

Кисть животного похожа на обезьянью, хотя мизинец на ней отсутствует, как и у всех даманов. Большой палец противопоставляется остальным для лучшего сцепления с опорой; на ладони мягкая кожа, на всех пальцах растут ногтевидные копытца.

На спине ашкоко есть крупная пахучая железа – общий признак всех даманов (она есть даже у огромного плоскорога, жителя африканской саванны и ещё одного потомка даманов). С помощью этой железы семья ашкоко проводит мечение своей территории, потирая спину об ствол и ветки на пути следования.

Ашкоко живёт семьями из самца и самки, детёнышей в выводке 1 – 2. Они рождаются развитыми, первое время остаются в укрытии – в дупле крупного дерева; через неделю после рождения активно учатся передвигаться по деревьям. В годовалом возрасте ашкоко становится половозрелым. Продолжительность жизни – до 10 – 12 лет.

Мохнатый лесной слоник (Rhynchoporcus monstrosus)

Отряд: Прыгунчиковые (Macroscelidea)

Семейство: Прыгунчиковые (Macroscelididae)

Место обитания: Земля Зиндж, тропические леса.


Характерными жителями восточной Африки во времена голоцена были странные звери – прыгунчики (Macroscelididae). Похожие внешне на землероек с длинными хоботками, они анатомически и генетически являются родственниками приматов, поэтому их систематическое положение долгое время было загадкой для зоологов.

Когда Земля Зиндж откололась от Африканского континента, среди животных, населявших её, были и представители прыгунчиков – крупные зверьки хоботковые собачки (Rhynchocyon). Когда климат стал более мягким, тропические леса захватили значительную часть территории этого микроконтинента, и степные виды животных исчезли. Зато хоботковые собачки выжили и образовали несколько видов, среди которых самый крупный – мохнатый лесной слоник.

Этот зверь внешне похож на какую-то воплотившуюся в жизнь галлюцинацию, настолько непривычен его облик. Это зверь размером с крупного поросёнка (длина тела – до полуметра, не считая хвоста) на длинных тонких ногах с короткими тупыми когтями. Тело покрыто короткой шерстью каштанового цвета с белыми пятнами неправильной формы, образующими рисунок, варьирующий у разных особей. Иногда попадаются почти целиком коричневые или белые особи с немногочисленными контрастными пятнами. Задние ноги немного длиннее и сильнее передних, поэтому спина зверя наклонена вперёд, а в случае опасности этот зверь может иногда прыгать какое-то расстояние только на задних ногах, словно кенгуру. Пальцы на передних лапах животного подвижные – в случае необходимости зверь может откапывать, хватать и подносить пищу ко рту. Хвост очень длинный (до полуметра), покрыт редкой шерстью. Голова зверя похожа на собачью, но гораздо более широкая и скуластая. Глаза большие, крупные подвижные уши торчат вверх. Самая примечательная черта этого животного – его морда. Она вытянута в длинный чувствительный хоботок (длиной до 15 см), с помощью которого зверь разыскивает корм – крупных насекомых, пауков, червей и мелких позвоночных. Также он очень любит сладкие ягоды и охотно кормится под деревьями, на которых пируют птицы, подбирая объедки плодов. Если представляется возможность, зверь поедает падаль и охотится на раненых птиц.

Лесные слоники живут парами, сохраняющимися на всю жизнь. В год у самки бывает один детёныш (он рождается зрячим и покрытым шерстью), который первые дни держится на груди матери, цепляясь за её шерсть, а потом – на спине. Он становится самостоятельным в полугодовалом возрасте, а в возрасте 3 лет уже сам может давать потомство. Продолжительность жизни – до 20 лет.

Парусник-имитатор (Papiliopterus mystericus)

Отряд: Чешуекрылые (Lepidoptera)

Семейство: Парусники (Papilionidae)

Место обитания: Земля Зиндж, тропические леса.

Бабочки умеют удивительным образом быть одновременно и яркими, и незаметными. Весь их секрет – в окраске крыльев. Две стороны крыла бывают окрашены совершенно по-разному, и тогда, меняя положение крыльев, насекомое может легко исчезнуть из поля зрения или возникнуть снова, не трогаясь с места. Земля Зиндж – родина одной из таких бабочек.

Парусник-имитатор – крупный вид: размах крыльев бабочки порой бывает свыше 15 см. Крылья этого вида имеют весьма короткие «хвостики», обычные для остальных видов семейства Papilionidae. И окраска у этого вида сильно отличается от прочих – вместо нарочито яркого рисунка на верхней стороне крыльев этих бабочек имеется узор, тонко имитирующий слегка подгнивший лист дерева. Основной фон крыльев – зелёный со светлыми жилками. Края крыльев окаймлены коричнево-жёлтой полосой, имитирующей сухой край листа. Когда бабочка сидит, раскрыв в стороны передние крылья и сдвинув вместе задние, она совершенно неотличима от листа дерева. Но когда она поднимает крылья, в ней также нельзя угадать бабочку, хотя она становится заметной за десятки метров.

Нижняя сторона крыла такой бабочки имеет узор, напоминающий голову гребнеклюва-гусара в профиль. Изнанка переднего крыла окрашена в ярко-розовый цвет с белыми мазками, но ближе к телу бабочки розовый цвет резко сменяется чёрным с ярким оранжевым «глазком». А заднее крыло, наоборот, ближе к краю окрашено в чёрный цвет с зеленоватым отливом, а ближе к основанию – в серовато-белый. Когда бабочка сидит на фоне листьев с поднятыми крыльями, создаётся впечатление, что из листвы выглядывает голова птицы. Впечатление усиливается тем, что бабочка имитирует движения головы птицы, покачивая телом вверх-вниз.

Гусеница этого вида очень крупная (длиной около 10 см). Верхняя сторона её тела окрашена в зелёный цвет с маленькими жёлтыми пятнами. Покровы на грудных сегментах образуют две глубокие продольные складки, в которых спрятан скрытый рисунок – огромные глазчатые пятна. Когда гусеницу атакуют, она надувает грудные сегменты при помощи выроста из глотки, открывая крупные ложные глаза. Выпуская и нагнетая воздух в глоточный пузырь, она может «мигать» глазами, отпугивая мелких хищников. Если враг слишком настойчив, гусеница выворачивает двойную вильчатую пахучую железу на затылке, испуская неприятный запах. Выделения этой железы обладают сильным раздражающим действием.

Фонарница-голова (Velumothorax ornithocephalus)

Отряд: Полужесткокрылые (Hemiptera)

Семейство: Фонарницы (Fulgoridae)

Место обитания: Земля Зиндж, тропические леса.

По красоте и разнообразию с бабочками тропического леса соперничают насекомые из других отрядов. Так, среди крупных представителей насекомых отряда полужесткокрылых (Hemiptera) есть виды, столь же яркие, как бабочки. Немало среди них и искусно маскирующихся видов. В лесах Земли Зиндж водится несколько таких видов. Один из них – фонарница-голова, представитель семейства фонарниц (Fulgoridae). Это крупное насекомое (длина тела – до 6 см) благодаря сочетанию причудливой формы и расцветки тела прекрасно имитирует внешность головы одного из видов местных птиц – гребнеклюва-гусара.

В отличие от большинства родственных видов, на голове у этого насекомого нет выростов, направленных вперёд, зато на груди торчит вертикально высокий дисковидный вырост, имитирующий нарост на голове гребнеклюва. Он служит также резонатором для звуков, которые издаёт это насекомое. В основании выроста – крупный ложный «глаз» жёлтого цвета, сам вырост – ярко-розовый с тёмным основанием. Передняя пара крыльев, в покое сложенных на спине, имитирует клюв птицы. Они светло-серые с пятном в середине, имитирующим птичью ноздрю. Под этими крыльями сложены широкие задние крылья, позволяющие насекомому летать. Они прозрачные с чёрными поперечными штрихами и тёмными основаниями.

Подражание птице не ограничивается только формой: фонарница-голова может довольно точно имитировать предостерегающий крик гребнеклюва-гусара. Собственный голос этого насекомого – частые звуки, похожие на звон колокольчика, издаваемые длинными трелями.

Насекомое откладывает яйца в трещины коры. Из них вскоре выводятся малоподвижные личинки, выделяющие большое количество воска в виде тонких нитей по краям брюшка. Личинки не имеют крыльев и выроста на груди, а их тело короткое, широкое и плоское. Они сидят на коре молодых ветвей, имитируя с помощью воска, покрывающего тело «лохмотьями», лишайники. Через 3 месяца они превращаются во взрослых насекомых.

31. Земля камней и пыли

(Персидский хребет - горы на месте Персидского залива)

Ближневосточные земли в эпоху неоцена остались во многом похожими на тот мир, который был известен людям за 25 миллионов лет до этого времени. Но всё же за время отсутствия на планете человека здесь произошли значительные превращения земной коры. Движение Африки и Аравийской плиты на северо-запад «закрыло» Красное море, а на месте Персидского залива теперь возвышаются молодые горы. Этот район сейсмически активен – здесь часты землетрясения, а иногда случаются извержения вулканов.

Здесь всё так же сухо летом, хотя зимой дождь выпадает гораздо чаще, чем раньше. Климат этих районов во многом определяется особенностями окружающих местностей. С юга эти места омывает Индийский океан, а с севера – огромное солоноватое бессточное озеро Четвероморье. На западе простираются обширные солёные болота Средиземноморской низменности, а с востока – Гималайские горы.

Зимой холодные северные ветры приносят дожди с Четвероморья, давая влагу, нужную для роста растений. Деревья и травы здесь впадают в состояние покоя летом: у трав отмирает надземная часть, а листва деревьев сильно редеет. Так растениям легче сохранить жизнь, когда солнце накаляет эту местность, словно огромную сковородку.

Западный ветер здесь имеет свой особый горько-солёный вкус: он несёт облака соли с солончаков Средиземноморской низменности, поэтому флора западных районов Ближнего Востока богата растениями, устойчивыми к накоплению солей в почве. В горах, куда не может попасть разносимая ветром соль, произрастают густые вечнозелёные леса из древовидного можжевельника, кипариса, сосен, платанов и лавров. Во влажных речных долинах встречаются заросли тополей и ив. Значительная часть горных склонов покрыта кустарниками и травами, но особенно отвесные склоны лишены растительности.

Многие травы в засушливом климате выработали специальное приспособление, чтобы переживать жаркое лето: у них есть клубни и луковицы. Летние месяцы такие растения проводят в состоянии покоя, не растрачивая запасы влаги. Но зато в конце зимы и в начале весны они начинают свой бурный рост.

В это время даже казалось бы, голые и безжизненные каменистые склоны преображаются: после обильных тёплых дождей за несколько дней отрастают травы. Длинные листья лука и злаков, пушистые разрезные листья мака, высокие стебли лилий – всярастительность старается максимально полно использовать недолгое время, особенно благоприятное для роста.

В это время унылые коричневые, серые и желтоватые тона окружающего пейзажа сменяются яркими красками. На фоне сочной зелени эффектно смотрятся крупные алые цветки мака, на которых копошатся испачканные обильной пыльцой пчёлы и жуки. Бабочки и пчёлы аккуратно облетают розовые шаровидные соцветия разных видов лука, собирая обильный нектар. В весеннюю пору унылый пейзаж приобретает множество ярких красок, но всё это великолепие длится не очень долго – в начале лета многие растения завершат вегетацию и спрячутся под землю до следующей весны.

Обитатели гор, пользуясь кратким сезоном изобилия еды, стараются максимально полно использовать это время. У некоторых из них весной проходит брачный сезон, у других – появляются на свет детёныши.

В горной долине среди кустарников движется бронированная спина какого-то довольно крупного четвероногого существа. Время от времени она останавливается, а ветки кустарников начинают шевелиться – таинственный житель гор кормится молодыми листочками. Постепенно существо выходит из зарослей, и теперь его можно разглядеть более отчётливо. У него широкое плоское тело на толстых когтистых лапах, очень большая голова и короткий широкий хвост. Всё тело существа покрывают поперечные пояса костяных пластинок, защищающие от врагов, но одновременно позволяющие свободно двигаться. Когда существо зевает, видно, что его пасть очень широкая, но зубы мелкие и одинаковые, конической формы. Это рептилия – крупная ящерица панголиния.

Осмотревшись, панголиния продолжает щипать листву кустарников. В это время становится заметным удивительный хвост этого существа – широкий и короткий, он покрыт с краёв длинными чешуями, торчащими в стороны, словно павлиний хвост. Если бы не эти чешуи, хвост и голову панголинии можно было бы легко спутать. Но это – самец, и его хвостовые чешуи особенно развиты.

Из кустарников выходит второй самец. Заметив соперника, самец, спокойно щипавший листву, преобразился: он задрал вверх короткий хвост так, что тот стал ещё больше похож на павлиний. Подняв голову, он раздул яркий полосатый горловой мешок и повернулся к сопернику, кося на него одним глазом. Соперник также начал демонстрировать свою силу и мощь - сейчас брачный сезон, и лишние конкуренты никому не нужны.

Два бронированных существа кружатся друг около друга, словно танцуют вальс. Но каждый из них буквально гипнотизирует противника взглядом. Иногда они разевают пасть, устрашая конкурента громким шипением. Пришлый самец мельче, и он вскоре сдаётся: опускает голову и хвост, поджимает лапы под себя и закрывает глаза. Когда победитель приближается, побеждённый демонстрирует высшую степень покорности: сворачивается в шар. Обхватив лапами голову, он накрывает её хвостом, словно крышкой. Пластинки по краю хвоста подвижны: в их основании есть мускулы. Они срабатывают как защёлки, удерживая ящерицу в свёрнутом виде без лишних усилий. Рептилия-победитель попросту выкатывает побеждённого конкурента со своей территории, словно мяч, поддевая его головой и толкая боками.

Агрессию самца панголинии понять легко: недалеко отсюда в зарослях есть траву самка. Она ещё не готова к спариванию, но сезон размножения скоро наступит, и лишние самцы рядом с ней просто ни к чему. Эта панголиния немного массивнее самца, и горло у неё окрашено не столь контрастно. Время от времени самец подходит к ней и пытается произвести впечатление, демонстрируя ярко окрашенное горло и хвост, похожий на веер. Но самка лишь отворачивается от него, а то и вовсе пытается укусить ухажёра. Но солнце пригревает всё жарче, ускоряя жизненные процессы рептилий, и вскоре она примет ухаживания самца.

Засушливые и жаркие районы – рай на земле для рептилий разных видов. В этих местах они очень многочисленны, и некоторые их виды приобретают совершенно неожиданный облик.

С веток одного из кустарников слышится пронзительная раскатистая трель. В ответ из соседнего кустарника раздаётся такой же звук. Видно, как среди ветвей передвигается прыжками какое-то существо. Но это не сверчок и не кузнечик – размер этого животного слишком велик для насекомого. Когда существо вылезает на самую высокую ветку, становится ясно, что это позвоночное животное. У него крупные блестящие глаза, широкая плоская голова и цепкие лапы. Задние лапы животного намного длиннее передних: может быть, это какая-то лягушка? Но что делать ей в засушливой местности в полуденный зной? Любая лягушка высохла бы на солнце и погибла бы здесь за полчаса. Но это животное прекрасно чувствует себя на солнцепёке. Оно здесь не одно: когда неуклюжая панголиния бредёт через кустарники, у неё из-под ног выскакивает несколько таких же созданий. В это время их сходство с лягушками усиливается до чрезвычайности: они спасаются от панголинии длинными прыжками. Одно из таких созданий вскакивает на разогретый солнцем камень, и его можно хорошо рассмотреть. Тело этого существа покрыто чешуёй, а сзади у него торчит короткий прямой хвост. Это существо – ящерица пустынная попрыгушка.

Громкие трели издают самцы этого вида, заявляющие о правах на территорию. Забравшись на самую высокую ветку облюбованного куста, самцы пустынной попрыгушки кричат, пытаясь привлечь самок своего вида. Чтобы быть более заметными, они раскачивают ветку, на которой сидят. Самки-попрыгушки видят таких самцов, и предпочитают спариваться с тем из них, кто громче кричит – у такого кавалера и территория обширнее, и сам он намного сильнее соперников. Кроме того, он занимает самое безопасное место – в середине зарослей кустарников. Это очень важно для того, чтобы остаться в живых: иногда на голоса самцов приходят совершенно нежелательные гости.

Среди камней затаилась большая серая птица. Круглый жёлтый глаз внимательно следит за зарослями, где самцы попрыгушек раскачиваются на ветках, словно обезьянки. Мускулы на ногах напряжены – птица готова в нужный момент совершить бросок. Но пока она ждёт.

Брачный сезон у попрыгушек в самом разгаре: воздух наполнен треском голосов самцов, а между кустами прыжками или странной неуклюжей рысью движутся самки. Возле некоторых кустов, где сидят особенно голосистые кавалеры, собираются толпы поклонниц. Ящерицы поглощены брачными играми, и похоже, что никто из них не следит за окрестностями.

Ящерицы сурово поплатились за свою неосторожность: из-за камней выпрыгнула серая птица, которая долго следила за ними. На длинных ногах она помчалась прямо на собравшихся попрыгушек, которые заметили появление хищника лишь в последний момент.

Спасаясь от хищника, попрыгушка во многом полагается на свою скорость, но, подобно большинству ящериц, старается найти подходящее укрытие от врага. Её мускулы не способны работать длительное время – это общая черта всех рептилий. Поэтому, совершая длинные прыжки, пустынная попрыгушка старается найти какое-то укрытие. Зато их преследователь может бегать долго и неутомимо – у птиц на ногах мощные красные мышцы.

Попрыгушки отчаянными скачками пытаются спастись от пернатого чудовища. Одни успевают укрыться под кустами, другие залезают в норы. Одной попрыгушке не удаётся спастись: мощный удар клюва сбивает её в прыжке, и на землю падает уже мёртвое тельце.

Одна из рептилий нашла отличное убежище в узкой щели между камнями, но острый глаз птицы заметил её, когда попрыгушка протискивалась в убежище, судорожно дёргая задними лапками. Длинноногая птица обошла вокруг камней, заглядывая одним глазом в расщелину. Затем она вскочила на камень и попыталась ногой откатить от него соседний. Но птичьих сил явно не хватит, чтобы раздвинуть увесистые булыжники. Поэтому пернатый хищник оставляет попрыгушку в покое, по крайней мере, на сегодня. Птица бродит по полю битвы, разыскивая убитую дичь. Нападение было не очень удачным: удалось добыть всего одну прыгающую ящерицу.

Когда большая серая птица находит её, можно догадаться, от кого она унаследовала манеру поедать добычу. Стоя на одной лапе, птица подносит добычу к клюву, и начинает отщипывать от неё небольшие кусочки мяса. Точно так же поедали пищу её предки – султанские курочки (Porphyrio), болотные птицы эпохи голоцена. Эта большая птица, гаруда - их потомок. Она предпочитает искать добычу на земле, хотя отлично летает, и даже может разыскивать падаль, словно гриф, паря в восходящих потоках воздуха. Но пока мелкая добыча в изобилии, птице нет нужды взлетать – она достаточно быстро догоняет мелких зверей и рептилий бегом. Когда-то в раннем кайнозое такой же эволюционный путь проделали древние журавлеобразные птицы, превратившись в Phorusracidae – бегающих хищников Южной и Северной Америки. Эти птицы процветали много миллионов лет, и исчезли на Земле лишь незадолго до появления человека разумного.

В неоцене в Евразии появились подобные им птицы. Наиболее крупные из них обитают в степях, занимая экологическую нишу волка и гепарда, а гаруда, самый мелкий вид бегающих хищных птиц, обитает в горах. Здесь невыгодно быть крупным – великану очень трудно было бы передвигаться по пересечённой местности, и добыча здесь не столь обильна: крупные животные встречаются сравнительно редко. Основную пищу гаруды составляют мелкие млекопитающие и рептилии.

Несмотря на преследование со стороны пернатых хищников, пустынные попрыгушки выживают и даже процветают. Этот вид ящериц – один из самых многочисленных в этих местах.

Весна в самом разгаре – попрыгушки начинают откладывать яйца. Кое-где ещё слышны трели самцов, но большинство самок уже не интересуется ими, подыскивая себе место для кладки яиц. Разные виды ящериц откладывают яйца в разных местах. Гекконы предпочитают прятать их под корой деревьев и в дуплах, другие ящерицы просто закапывают их в землю. Но попрыгушки нашли превосходный инкубатор для своего потомства – листья одного интереснейшего растения горной пустыни.

На каменистых склонах произрастают зелёные веера листьев одного из самых важных растений в этой местности. Эти листья могут служить самым настоящим компасом: они расположены почти точно в одной плоскости по линии север – юг. Это предохраняет их от самых жарких полуденных лучей солнца, но позволяет полно использовать утренние или вечерние лучи. За своеобразную форму растение получило название «пустынная свирель». И оно отчасти оправдывает это название, когда под дуновениями горных ветров в его листьях рождается звук – негромкое гудение.

Листья этого растения на редкость удивительны: у них своеобразная бокаловидная форма. Такая форма листа одновременно позволяет увеличить поверхность газообмена и фотосинтеза, и уменьшить поверхность листа, находящуюся под прямыми лучами солнца. Внутри листа складывается своеобразный микроклимат: немного более влажный и прохладный, чем снаружи. Это охотно используют разнообразные мелкие животные: в листьях «пустынной свирели» поселяются одиночные осы, крупные жуки, пауки и скорпионы. А иногда в листе «пустынной свирели» селится мелкая ящерица – сцинк или геккон.

В конце весны полуденное солнце беспощадно светит с безоблачного неба, раскаляя камни до такой степени, что пустынным попрыгушкам приходится аккуратно бегать по ним на шипованных снизу лапках, не рискуя коснуться камня животом или коротким хвостом. Но они не боятся солнца. Напротив, рептилии охотно греются в жарких лучах солнца. В это же время краски окружающего пейзажа бледнеют и блекнут: растения высасывают корнями остатки весенней влаги, запасая её впрок для периода летнего покоя. Листья мака давно завяли, и из почвы торчат длинные стебли с торчащими на них коробочками. Во время ветра коробочки гремят созревшими семенами, как погремушки. Листья лука давно засохли, и только шаровидные головки на сухих цветоносах обозначают место, где весной кормились пчёлы и бабочки. Эти насекомые давно улетели туда, где есть свежие цветы, богатые нектаром – в долины рек.

Но зелень на горных склонах всё равно осталась – кожистым листьям «пустынной свирели» не страшны суховеи и жаркое солнце. Корни этого растения выполняют важнейшую роль в поддержании природного равновесия в горах: пронизывая каменистые склоны, они укрепляют их, снижая опасность оползней и накапливая почву. После сильных обвалов в горах на бесплодных каменистых завалах первыми появляются растения «пустынной свирели». От нескольких кустов-первопоселенцев за несколько лет в разные стороны расползаются прочные волокнистые корневища, на которых появляются дочерние растения.

Спустя несколько лет осыпь покрывается почти сплошным ковром из жёстких листьев «пустынной свирели». Но она не просуществует вечно: «пустынная свирель» очень светолюбива и не терпит затенения. Поэтому, когда в зарослях этого вида накопится достаточно почвы, высокие травы и кустарники вытеснят этот вид.

На южных склонах гор этот вид растений процветает: здесь долгое время не может закрепиться ни один другой вид растений. Даже на очень крутых склонах корни «пустынной свирели» заполняют трещины скал, и в нишах, заполненных жалкими крохами почвы, раскрываются веера трубчатых листьев этого растения. В разных местах между розетками растений поднимаются высокие цветоносы, на которых распускаются собранные в кисть ароматные цветки, привлекающие пчёл и редких бабочек.

Не только мелкие животные проявляют непосредственный интерес к этому растению: в зарослях «пустынной свирели» можно увидеть и ящериц пустынных попрыгушек. Эти странные существа появляются в зарослях «пустынной свирели» в конце весны и в начале лета с одной целью – вывести потомство. Листья «пустынной свирели» - прекрасный инкубатор для их яиц. Здесь нет таких колебаний температуры, как в верхнем слое почвы, а влажность намного выше, чем в песке, где яйца рептилий в особенно сухое лето могут полностью высохнуть и погибнуть.

Самки пустынных попрыгушек выбирают для откладывания яиц самые широкие листья «пустынной свирели». Но прежде всего следует убедиться, что лист никем не занят. Самка попрыгушки осторожно заглядывает внутрь, прежде чем доверить растению яйца для инкубации. Хорошо, если из листа выскочит один-два испуганных жука. Мелкая ящерица вполне может стать приятной закуской, но если в тени скрывается серый мохнатый паук или поблёскивающий мощными клешнями скорпион, то попрыгушке лучше ретироваться самой. Но рано или поздно ящерица находит никем не заселённый лист, либо изгоняет из него прежнего постояльца.

Прежде всего, попрыгушка внимательно осматривает лист изнутри, убеждаясь, что он действительно пуст. Забравшись сверху на такой лист, самка цепляется кончиками пальцев задних ног за край трубчатого листа и аккуратно опускает заднюю часть тела внутрь листа, после чего откладывает в него небольшие яйца в известковой скорлупе.

Когда все яйца отложены, самка пустынной попрыгушки не уходит: в течение всего периода инкубации она будет находиться на страже своего потомства. Охранять яйца придётся от многих незваных гостей: яйцами могут полакомиться насекомые или ящерицы других видов. Особенно опасны огромные жуки с сильными челюстями. Им не составит труда разломать скорлупу яйца рептилии. Поэтому попрыгушка с яростным шипением набрасывается на жука, покусившегося на её кладку.

А иногда самке приходится защищать кладку даже от собственных сородичей.

Молодая самка попрыгушки отложила яйца в крупный лист «пустынной свирели». Она сидит на вершине листа, всем своим видом демонстрируя решимость защищать гнездо. Когда в небе парит огромная ширококрылая гаруда, либо проносятся стремительные птицы других видов, рептилия скрывается в соседнем с кладкой листе. Когда опасность уходит, она осторожно выползает из укрытия и вновь заступает на стражу.

Куст «пустынной свирели», который облюбовала эта попрыгушка, немного крупнее соседних: он вырос там, где подземные воды подходят близко к поверхности. И его широкие глубокие листья очень привлекательны для попрыгушек. Но этой самке удалось отогнать от него всех возможных конкурентов… кроме одного.

По земле короткими прыжками движется очень крупная зрелая самка этого же вида. Она ещё не отложила яйца, и пока подыскивает себе место для кладки. Её не привлекают небольшие кусты «пустынной свирели», растущие на сухих каменистых местах. Но роскошный куст, возвышающийся, как средневековый замок, над окружающими растениями, привлёк её внимание. И самку не смущает то, что куст уже занят. Одним прыжком она заскакивает на крайний лист, и как по лестнице, передирается на вершину, где её уже встречает молодая конкурентка.

Обе ящерицы вначале стараются запугать друг друга: они шипят и стрекочут, надеясь произвести впечатление на соперницу. Но время на исходе: взрослой самке нужно отложить яйца. И она атакует молодую, пытаясь изгнать её. Молодой самке есть, что защищать: в одном листе находится её кладка. И между рептилиями разыгрывается жестокая драка.

Победителем из неё выходит взрослая самка: она сильнее молодой. Молодая самка покидает свой бывший дом: она серьёзно ранена. А победительница первым делом старается избавиться от конкурентов: она забирается в лист растения и одно за другим поедает яйца молодой самки. Только одно из яиц прежней хозяйки куста уцелело: оно находилось в самом низу кладки, и широкая голова взрослой самки просто не смогла пролезть к нему. Ещё не родившись, один из детёнышей уже выиграл первую схватку в борьбе за жизнь, но эта схватка – явно не последняя: уцелевшее яйцо молодой самки оказывается буквально погребённым под десятком яиц, отложенных взрослой самкой.

Несмотря на активную защиту со стороны родителей, не все кладки пустынных попрыгушек выживают. Иногда яйца гибнут от животных, которые специально их не разыскивают. Но они столь велики, что самка - попрыгушка просто ничего не может с ними поделать.

На краю зарослей «пустынной свирели» пасётся огромная панголиния. Эта гигантская ящерица любит сочные листья «пустынной свирели», и на растениях порой остаются характерные следы кормления панголинии: она выламывает из середины «веера» растения молодые листья, оставляя грубые волокнистые старые листья нетронутыми.

Невозмутимый великан неторопливо шагает через заросли, откусывая по пути сочные листочки «пустынной свирели». Но на очередном растении панголиния встречает сопротивление в лице пустынной попрыгушки, которая кажется крохой по сравнению с бронированной рептилией. Попрыгушка отчаянно пытается защитить кладку яиц: она громко стрекочет, и с соседних кустов ей отвечают сородичи. А когда панголиния, совершенно не обеспокоенная этими голосами, приближается вплотную, маленькая рептилия прыгает ей на голову. Но она бессильна что-либо сделать, оказавшись на бронированной голове гиганта, выдерживающей даже атаку разъярённой гаруды. Когда попрыгушка, бегая по голове панголинии, задевает чувствительное веко бронированной рептилии, та одним движением головы сбрасывает попрыгушку на землю.

Если для попрыгушки вторжение панголинии на её территорию – это событие из ряда вон выходящее, то панголиния воспринимает отчаянные попытки попрыгушки защитить своё гнездо как какое-то мелкое недоразумение. Бронированная рептилия подходит к кусту «пустынной свирели», где отложены яйца попрыгушки, и с удовольствием съедает молодые листья растения вместе с кладкой. Она не разыскивала специально яйца попрыгушки, но они внесли приятное разнообразие в меню панголинии.

Панголиния, покрытая бронёй до самых кончиков пальцев – не единственное травоядное животное в горах. В более прохладных местах, в высокогорных лесах, обитают довольно крупные представители травоядных млекопитающих.

На высоте каменистая пустыня, выжженная южным солнцем, смягчает свой нрав, позволяя расти деревьям. Здесь по утрам бывают густые туманы, оседающие на остывших за ночь камнях обильной росой. Благодаря этому проростки деревьев могут спокойно окрепнуть и развиться достаточно, чтобы успешно противостоять дневной жаре. Горные вершины покрыты густыми лесами из хвойных деревьев. Особенно многочислен в таких лесах огромный древовидный можжевельник. Нижняя оконечность таких лесов занята засухоустойчивой сосной, а на верхних границах, на большой высоте, произрастает опять-таки сосна, но уже другая: карликовая стелющаяся форма, выдерживающая холодные ветра горных вершин.

В тенистых горных лесах рептилий мало, зато млекопитающие находят здесь кров и пищу. Землю здесь ковром покрывают стелющиеся кустарники и широколистные травы – обильный корм для небольших стад животных размером с козу. Их шерсть коричневого цвета, а вдоль длинной морды проходит тёмная полоска, раздваивающаяся на лбу. Задние ноги у них длиннее передних – так удобнее пастись на склоне. Эти звери – не копытные, которые в неоцене стали очень малочисленными, а потомки зайцеобразных. Они приходятся близкими родственниками гималайскому снежному скакуну, но, в отличие от него, они не меняют цвет шерсти на зиму, да и сама шерсть у них не столь густая и длинная – сказывается жаркий климат. Это каменные скакуны, экологические аналоги горных козлов и баранов.

Отчасти горные леса развиваются столь пышно именно из-за того, что в них живут не копытные, а потомки зайцев: у них нет острых копыт, повреждающих корни растений, поэтому деревья и травы могут развивать поверхностную корневую систему, собирая росу из-под камней.

Стадо каменных скакунов движется по лесу, объедая траву и кусты. Звери не трогают можжевельник – его горькие веточки им явно не по вкусу. Зато когда на нём созреют синие «ягоды», каменные скакуны будут охотно объедать их, распространяя семена растения.

В стаде скакунов соблюдается иерархия, которую время от времени приходится поддерживать. Самцы этого вида время от времени затевают небольшие потасовки между собой: встав на задние ноги и согнув передние, они толкаются грудью и шумно фыркают. Вне сезона размножения самки очень равнодушно глядят на их поединки: у них есть более важные заботы. Одни из них беременны, а возле других уже резвятся детёныши. Поэтому самки стараются хорошо питаться: они выбирают самые сочные листья и траву. Несколько детёнышей, которым лишь неделя от роду, пытаются кормиться травой. Но пока это им явно не по вкусу: жирное молоко матери – гораздо более вкусная и питательная еда. Благодаря ему они быстро набирают вес, готовясь к будущей самостоятельной жизни.

Малышам предстоит ещё многое узнать: они должны хорошо представлять себе, кто в горах друг, а кто враг. И жизнь преподносит им один такой урок.

В поисках прохлады в заросли древовидных можжевельников забредает огромная бронированная панголиния. Большое тело ящерицы может легко перегреться, поэтому панголинии предпочитают проводить самое жаркое время дня в укрытиях. Крупная ящерица нашла подходящее место в тени огромного можжевельника, и с наслаждением растянулась на прохладной земле. Она совсем не обращает внимания на проходящих мимо каменных скакунов – по опыту панголиния научилась не впадать в панику лишний раз, когда эти звери разгуливают рядом. Взрослые каменные скакуны тоже не обращают внимания на безобидную рептилию. Зато детёныши, видя, что взрослые не боятся странного существа, решают познакомиться с ним поближе.

Когда двое особенно любопытных детёнышей подошли к панголинии, рептилия приоткрыла глаз и стала искоса наблюдать за ними. Видя, что она не движется, детёныши-скакуны обнюхали костяную броню, а затем один из них ткнул в бок ящерицы ногой.

Мгновенно вскочив на все четыре лапы, громадная ящерица с поразительным проворством развернулась к ним головой, разинула пасть и зашипела. Испуганные детёныши опрометью бросились под защиту стада взрослых каменных скакунов, отчаянно крича. Несколько взрослых зверей насторожились, по-заячьи задрав уши, но тут же успокоились, когда увидели, что детёнышей напугала медлительная рептилия.

В самое жаркое время дня пустыня словно вымирает: жужжание мух и жуков над немногочисленными цветами растений – пожалуй, единственный признак жизни в это время. Их привлекает растение, которое зацветает именно в середине сухого знойного лета – огромный камневидный лук. В некоторых местах среди камней торчат луковицы этого растения. Они покрыты плотной бронёй из высохших чешуй прошлых лет, которые защищают луковицу от перегрева. Летом листья растения начинают понемногу желтеть и отмирать, но, словно наперекор судьбе, камневидный лук зацветает, выбрасывая вверх высокий цветонос с зонтиком огромных ароматных цветков. Их нектаром спешат полакомиться многочисленные серебристо-серые осы, блестящие золотом и бронзой жуки, а вечером их сменяют шуршащие крыльями бабочки-бражники.

Крупные животные днём прячутся в тени и всеми силами пытаются охладиться. Взрослая гаруда отдыхает в тени скал, отдавая избыток тепла через набухшие «серьги». Это очень эффективный способ охладиться – когда «серьги» по углам клюва наливаются кровью, их поверхность увеличивается, а кровь, циркулирующая в сосудах под тонкой кожей, излучает тепло. Если нужно, гаруда может увеличить эффективность охлаждения ещё одним способом: мощными ногами птица переворачивает плоские камни, и ложится на них шеей и грудью. Низ камня холодный, и птица с наслаждением лежит на нём, полураскрыв крылья. Но её мучения не вечны: когда солнце клонится к закату, воздух заметно свежеет, хотя камни ещё долго остаются горячими. Вечером у гаруды есть несколько часов, чтобы найти себе пищу.

Гаруда не оставляет без внимания ни живую добычу, ни падаль. Даже мумифицированное тело на жаре ящерицы или грызуна будет с аппетитом съедено этой прожорливой птицей. Но свежая добыча гораздо вкуснее старой высохшей падали. Поэтому, когда на пути голодной гаруды появляется панголиния, птица атакует. В очередной раз скорость птицы и реакция рептилии вступают в противоборство. И похоже, что победа в этот раз останется за рептилией: вовремя заметив длинноногую птицу, ящерица падает набок и моментально сворачивается в шар. Ноги защищают тело с боков, голова закрывает живот, а сверху, словно крышка, опускается хвост. Краевые щитки хвоста прижимаются к голове и ногам – и решительно атакующую гаруду встречает нечто вроде костяного шара.

Панголиния не пытается убежать: с её короткими ногами это очень трудно сделать. Но зато она чувствует себя в полной безопасности от гаруды. Птица несколько раз обходит вокруг свернувшейся ящерицы, внимательно осматривая её панцирь. Если на нём есть раны или больное место, где роговой слой сошёл из-за инфекции, гаруда легко расклюёт рану и панголиния погибнет, истекая кровью. Зато гаруде на несколько дней хватит такой добычи. А нежное белое мясо панголинии – лакомство для гаруды.

Но сейчас птице явно не повезло: она не может найти ни малейшей трещины в панцире рептилии. Толкнув ногой, птица перекатывает панголинию на другой бок. Но и там – ни малейшего уязвимого места. Заскочив на панголинию сверху, гаруда несколько раз клюёт броню рептилии, но это не оказывает ни малейшего эффекта. Драгоценное время вечерней охоты уходит зря, пока птица пытается взломать этот живой сейф. И гаруда оставляет панголинию – на сегодня ящерице повезло.

Момент, когда гаруда уходит, не остался незамеченным: ящерица наблюдала за птицей из-под собственного хвоста. Поэтому, когда гаруда ушла достаточно далеко, костяной шар зашевелился: вначале приподнялся хвост, затем тело развернулось, хвост выгнулся, упёрся в землю, и ящерица легко встала на все четыре ноги. Убедившись, что гаруды поблизости нет, ящерица затрусила в кустарники.

В горных лесах есть тень и прохлада. Но там не хватает самого главного для жителей пустыни – воды. Поэтому раз в несколько дней каменные скакуны вынуждены покидать лес и спускаться в долины, где протекают ручьи и ещё остались небольшие озёра.

Утолив жажду в наполовину пересохшем озере с мутной водой, каменные скакуны отдыхают перед дорогой домой. Некоторые из них объедают листья с прибрежных ив, торчащих в пересохшей грязи, другие поедают остатки тростника, а один из скакунов стоит на страже стада. Это доминирующий самец, и его обязывает высокое положение в иерархии. А молодняк продолжает исследовать мир, и тяга к знаниям приводит нескольких подростков к луковицам камневидного лука, на вершинах которых торчат вполне свежие на вид листья. Одно из животных пробует на вкус эту зелень, которая кажется такой соблазнительно свежей. И сразу же молодой скакун понимает, почему эти листья никто не съел.

Из повреждённых зубами зверя листьев начинает сочиться жидкость с едким запахом. А летучие вещества вызывают у находящихся поблизости зверей резь в глазах. Во рту у неопытного каменного скакуна, попробовавшего лист лука, начинается настоящий «пожар». Животное бросается к воде прямо через грязь, и начинает жадно пить, чтобы хоть как-то унять это ощущение. А его сородичи, находившиеся поблизости, обильно плачут: едкие летучие пары лука вызвали у них обильные слёзы.

Молодые скакуны отходят от растения, но камневидный лук не отпускает их от себя так просто: растение цепляется поникшим цветоносом за шерсть одного из зверей. А когда животному удаётся вырваться из цепких «объятий» лука, на его шерсти остаётся висеть несколько маленьких воздушных луковичек. Когда-нибудь на отдыхе зверь вычешет их из шерсти, и даст растению шанс прижиться на новом месте.

Детёныши каменных скакунов уже вдоволь набегались за пустынными попрыгушками. Когда они впервые увидели этих странных ящериц, те вызвали у них страх, когда внезапно выскакивали из-под самых ног. Но потом, убедившись, что попрыгушки совершенно не опасны, молодые каменные скакуны начали охотно играть с ними, гоняя злополучных ящериц от куста к кусту.

Но возле очередного куста они нашли нечто более интересное, отчего попрыгушки мгновенно были забыты (к большому удовольствию самих попрыгушек). Ветки, покрытые пожелтевшими листьями, зашевелились, и из куста вышла молодая панголиния. Она не достигла и половины длины взрослой рептилии, и потому очень уязвима и осторожна. Когда молодые каменные скакуны приблизились к панголинии, ящерица мгновенно свернулась в плотный бронированный шар и замерла, уповая на прочность брони. Но каменные скакуны не питаются панголиниями, поэтому ей ничто не угрожает. Но на какое-то время ящерица становится объектом игр для детёнышей скакунов. Малыши по одному запрыгивают на свернувшуюся ящерицу, пытаясь удержаться на ней. А когда выясняется, что её легко можно столкнуть с места, рептилия превращается в футбольный мяч. Толкая её грудью или боком, юные каменные скакуны перекатывают панголинию между кустами, забыв обо всём на свете. Пока взрослые щиплют траву недалеко отсюда, молодняк беззаботно играет.

Но игра заканчивается самым трагическим образом: серой молнией из кустарника выскакивает затаившаяся гаруда. Она давно наблюдала за стадом каменных скакунов, дожидаясь удачного момента. И пока скакуны пили воду на пересыхающем озере, хищная птица заметила в их стаде молодняк – прекрасную добычу. Вообще, гаруда легко может справиться и со взрослым каменным скакуном, но у этих зверей мощные резцы и крепкие копытовидные когти на мускулистых ногах.

За какие-то секунды всё было кончено: гаруда мощным ударом клюва убила наповал одного из детёнышей каменного скакуна, а остальные разбежались.

При появлении свирепой птицы стадо каменных скакунов охватила паника. С громкими тревожными криками взрослые звери побежали вверх по склону. На своём опыте они знают, что так хищнику труднее преследовать их. Во время бегства они подают сигнал «общей тревоги», задирая на спину хвост. При этом белая изнанка хвоста становится видимой издалека. Самки, чьи детёныши оказались столь близко к хищной птице, не спешат убегать: они чередуют тревожный крик с призывным, давая детёнышам возможность найти родителей. Постепенно пары животных воссоединяются и убегают вслед за стадом. И лишь одна самка тревожно оглядывает окрестности, тщетно пытаясь найти своего малыша.

Гаруда пирует: после нескольких неудачных атак она сполна вознаграждена сытным обедом. Острый клюв, словно нож мясника, срезает с костей добычи всё мало-мальски пригодное в пищу мясо. А тем падальщикам, которые найдут останки детёныша скакуна, достанется лишь голова и немного мяса между рёбрами.

Панголиния, которой с упоением играли детёныши скакунов, лежит в кустах. В последний момент она откатилась туда, и теперь наблюдает за пиршеством гаруды. Когда птица насытится и уйдёт, возможно, панголиния сможет полакомиться мясом того, кто около получаса назад играл ею, как мячом.

Стадо скакунов уходит в горные леса. Конечно, там тоже небезопасно, но зато там есть, где спрятаться от хищников. Скакунов также спасает их ловкость: от гаруды легко спастись среди камней, где птица не может развить большую скорость. А если она нападает с воздуха, то лучше спрятаться около больших камней, которые массивная птица будет облетать, чтобы не разбиться при неудачном приземлении. Но есть одна опасность, от которой так просто не скрыться – это сама природа.

Горы Юго-Западной Азии – молодые, поэтому в этих местах часто бывают землетрясения. Кое-где из-под земли бьют горячие источники, в которых от воды пахнет сернистыми испарениями, а некоторые горы представляют собой настоящие вулканы. Всё это – внешние проявления колоссальных тектонических процессов, происходящих глубоко под континентальными литосферными плитами.

По неощутимым приметам живые существа загодя чувствуют приближение землетрясений. Рыбы стаями покидают горные ручьи, спускаясь в широкие озёра и низовья рек. Птицы улетают в более безопасные места, и звери стараются по возможности укрыться на равнинах, где нет опасности обвала.

В ночь накануне землетрясений горы словно вымирают: в воздухе стоит полная тишина. Комары и мошки стаями толкутся в воздухе, кузнечики и сверчки не трещат, а молча сидят на стеблях трав. Только кое-где одинокая пустынная попрыгушка скачет среди травы, или панголиния бредёт сквозь кустарники, всецело надеясь на свою броневую защиту.

И незадолго до рассвета начинается то, к чему так напряжённо готовились практически все живые существа – землетрясение. Вначале последовал один слабый толчок, затем словно судорога прошла по земной коре – сейсмическая волна встряхнула, кажется, всю горную страну, прокатившись от местности, бывшей когда-то Красным морем, до восточных берегов Четвероморья. В течение предрассветных часов ещё несколько мощных толчков сотрясло горы, и вскоре всё стихло.

Землетрясение в горах – значительное бедствие. Во время толчков земной коры целые горные склоны съезжают в долины, перегораживая реки и срезая вековые леса, словно огромной каменной бритвой. Во время таких стихийных бедствий гибнет множество животных.

После этой бедственной ночи пейзаж в некоторых долинах преобразился до неузнаваемости. Горный можжевеловый лес на одном из хребтов буквально «съехал» по склону на несколько десятков метров вниз. Пласт почвы, пронизанный корнями деревьев, почти не рассыпался, а корни вековых деревьев по большей части сохранились. Поэтому такой лес приживётся на новом месте, хотя на это уйдёт около пяти лет. В горной долине обвал перегородил путь ручью, и там, где среди камней бежала струя кристально чистой воды, через несколько лет образуется мутноватое озеро.

Несмотря на мудрость инстинктов, некоторые животные всё же стали жертвами землетрясения. Утром камни на одной из новых осыпей зашевелились, и из-под них показалась широкая треугольная голова: панголиния была захвачена обвалом, но сумела выбраться. Работая лапами, рептилия выползает из каменной тюрьмы. Она довольно легко отделалась: на боку ящерицы виден обширный кровоподтёк, несколько чешуй на краю хвоста сломано, а правая задняя лапа вывихнута. Но ящерица жива, и это главное.

А одинокому каменному скакуну не повезло: во время перехода к безопасным горным долинам он попал в ловушку, застряв ногой между камней. А во время толчков земли обвал смёл его вместе с несколькими крупными валунами и ворохом кустарников. И теперь раздавленное камнями тело каменного скакуна – лишь приманка для многочисленных мух. На запах смерти слетается также несколько жуков, но они скрываются под камнями, когда длинноногая гаруда, пережившая землетрясение на равнине, возвращается на свою территорию и находит там обильную поживу. Сильными ногами птица разгребает небольшие камни, и принимается клювом отрывать куски мяса погибшего каменного скакуна. Всё, что она не съест, достанется жукам. А потомки этих жуков, возможно, когда-нибудь съедят и эту самую гаруду, когда она погибнет от старости или от несчастного случая. Горы – опасный мир, но для многочисленных видов животных и растений это родной дом.

Бестиарий

Панголиния павлинохвостая (Manisoma pavonipyga)

Отряд: Чешуйчатые (Squamata)

Семейство: Сцинковые (Scincidae)

Место обитания: Нагорья ближнего востока

Среди обитателей пустынь всегда присутствуют в значительном количестве разнообразные рептилии – змеи, черепахи и ящерицы. Благодаря особенностям физиологии они легко обходятся небольшим количеством корма, могут подолгу не пить и спокойно переносят жару, которая убьёт млекопитающее сравнимого с ними размера.

Среди ящериц гор и пустынь характерны представители семейства сцинков (Scincidae). И один их представитель, павлинохвостая панголиния, обитает на сухих и жарких ближневосточных нагорьях. Это настоящий апофеоз в развитии ящериц – это животное напоминает одновременно панголина (Manis), ископаемого броненосца глиптодона (Glyptodon) и панцирного динозавра анкилозавра (Ankylosaurus).

Длина тела ящерицы – около 1,5 метров вместе с хвостом. У рептилии огромная широкая и плоская голова, широкое туловище на сильных лапах с хорошо развитыми пальцами и очень короткий хвост. Тело покрывают пояса толстых окостеневших чешуй, а голова закрыта практически сплошным панцирем из окостеневшей кожи. Живот ящерицы покрыт достаточно тонкой и эластичной кожей. Примечательная черта этого вида – хвост. Он плоский, а при взгляде сверху выглядит почти как равносторонний треугольник со слегка выпуклыми боковыми сторонами. Он окаймлён подвижными массивными чешуями длиной по 15 – 20 см каждая, расходящимися в стороны в виде веера. Такой хвост используется самцами этого вида для брачных демонстраций, весной и в начале лета в нём накапливается запас жира, но его основная роль – защитная.

При нападении крупных хищников ящерица сворачивается в шар: вначале она прижимает к брюху лапы, затем прикрывает их головой, а сверху прижимает хвост. Торчащие в стороны хвостовые чешуи снизу покрыты бороздками и шипиками. Когда мышцы прижимают их к телу свернувшейся рептилии, они работают как замки, поэтому ящерицу совершенно невозможно развернуть.

Окраска верха тела у этой рептилии неброская – «пустынного цвета»: желтовато-коричневая. Хвостовые чешуи имеют более тёмную окраску. Зато низ тела окрашен ярко – на белом фоне голубые продольные полосы. Слизистая оболочка рта у самца окрашена в ярко-красный цвет и используется для брачных демонстраций. Во рту рептилии – острые конические зубы.

Этот вид ящериц – преимущественно вегетарианец, но при возможности охотно ест беспозвоночных, разоряет птичьи гнёзда и ест падаль.

Данный вид живородящий: после спаривания в начале сухого сезона самка долго вынашивает и в конце зимы следующего года рождает двух крупных детёнышей (длиной до 30 см), вполне самостоятельных с первых минут жизни. Через 4 года они становятся половозрелыми. Продолжительность жизни – до 50 лет.

Пустынная попрыгушка (Ammobatrachus saltatus)

Отряд: Чешуйчатые (Squamata), подотряд Ящерицы (Lacertilia)

Семейство: Saltagamidae (Saltagamidae)

Место обитания: Нагорья ближнего востока


В пустынях голоценового периода водились немногочисленные виды лягушек и жаб, которые отличались своеобразными приспособлениями для выживания сухой сезон, длящийся порой несколько лет. Но смена геологических эпох вызвала вымирание эти видов, а им на смену пришли более выносливые существа.

Пустынная попрыгушка – это не лягушка, как может показаться вначале, а своеобразная ящерица из особого семейства Saltagamidae, потомок одного из видов агам (Agamidae) эпохи голоцена. У неё короткое плоское тело, широкая голова и сильные задние ноги. Она движется большей частью прыжками – это приспособление для того, чтобы максимально сократить время соприкосновения с горячим пустынным песком и камнями. Во время прыжка тело животного обдувается ветром и успевает немного остыть. Кроме того, чешуя на ступнях этой ящерицы образует торчащие вниз шипы, помогающие избегать соприкосновения с раскалёнными песком и камнями. От лягушки эту ящерицу отличить легко: у неё есть когти, короткий толстый хвост (длиной в половину туловища) и чешуя. В хвосте откладывается запас жира, помогающий выжить в холодное время года. По спине рептилии проходит гребень из крупных чешуек. Передние лапы у попрыгушки сильные – с их помощью ящерица может лазить по кустам и рыть норы. Задние лапы более чем в два раза длиннее передних.

Окраска тела – песочно-жёлтая с коричневыми крапинками, на голове – коричневое V-образное пятно. В сезон размножения (в начале лета) самцы этого вида становятся более заметными: голова приобретает кофейно-коричневый цвет, а тело и ноги становятся бледно-коричневыми. Самец забирается на куст и демонстрирует себя, сопровождая это звуками, похожими на стрекотание сверчка.

После спаривания самка откладывает 4 – 6 крупных яиц в защищённом от жары месте, иногда выбирая для этого листья пустынной свирели, растущей в недоступном для травоядных животных месте. Детёныши выводятся осенью и зимуют в щелях между камнями. На 2-м году жизни они становятся половозрелыми.

Гаруда (Gharuda montana)

Отряд: Журавлеобразные (Gruiformes)

Семейство: Пастушковые (Rallidae)

Место обитания: Нагорья ближнего востока


Вымирание в раннем неоцене большого количества видов хищных зверей и птиц привело к тому, что их место заняли потомки совсем других живых существ, которые, возможно, сами были пищей этих хищников. Одним из таких существ стал потомок султанской курочки (Porphyrio) - крупная плотоядная птица гаруда, названная в честь Гаруды – царя птиц в индийской мифологии. Султанские курочки освоили вначале сухие луга, а затем некоторые из их потомковподнялись по долинам рек в горы, где и развились в больших плотоядных птиц.

Гаруда - очень крупная птица, весящая до 15 кг. Телосложением она похожа на дрофу: у неё крупное тело на длинных мускулистых ногах – рост птицы достигает 150 см. Это одна из самых крупных птиц неоценовой Земли, способных летать. В жарком климате гор легко образуются сильные восходящие потоки воздуха, позволяющие птице парить на широких крыльях (размах крыльев до 2 метров) без лишних усилий, высматривая падаль или мелких животных, с которыми можно легко справиться. Но для того, чтобы подняться в воздух, тяжёлая птица вынуждена разгоняться бегом.

Благодаря мускулистым ногам птица может быстро бегать, а широкие крылья помогают ей совершать резкие повороты, охотясь на стремительную добычу – ящериц и змей. С помощью ног птица ест – убив добычу клювом, она подносит её ко рту, зажав в пальцах. Такую привычку она унаследовала от султанских курочек.

Окраска оперения гаруды светлая (в отличие от предков): это снижает опасность перегрева. Основной цвет оперения серый с голубоватым оттенком, перья на голове темнее. Ноги гаруды фиолетово-красные, у самца ярче, чем у самки.

Голова очень крупная, на длинной подвижной шее. Клюв толстый и сильный, в углах клюва растут кожистые лопасти, похожие на петушиную «бородку». Это приспособление для усиления теплообмена: в жару лопасти набухают от крови и вытягиваются в длину. Кроме того, «лицо» птицы совершенно голое, покрытое жёлтой кожей – только на темени есть хохолок из подвижных перьев, и затылок птицы покрыт мелкими перьями. Передняя часть головы гаруды покрыта толстым красным роговым щитком. Кончик чёрного клюва тоже ярко-красный.

Гаруды живут в одиночку или парами. Гнездо располагается в скальной нише или между камнями, где значительную часть дня тенисто. В кладке 3 – 4 яйца, насиживают и ухаживают за птенцами оба родителя. Птенцы вылупляются зрячими и покрытыми чёрным пухом. Несколько дней после вывода они проводят в гнезде, после чего покидают его и держатся вместе с родителями. Родители первые дни кормят птенцов из клюва – в это время красный кончик родительского клюва служит птенцу указателем пищи. Птенцов птицы выкармливают вначале насекомыми, позже – кусочками крупной добычи. Птенцы начинают оперяться в недельном возрасте, а трёхмесячные птицы уже становятся самостоятельными.

Каменный скакун (Lepotragus saxicola)

Отряд: Копытные зайцевидные (Ungulagomorpha)

Семейство: Зайцелопы (Lagolopidae)

Место обитания: Нагорья ближнего востока


В связи с массовым вымиранием травоядных копытных млекопитающих в позднем голоцене и раннем неоцене их место в экосистемах голоцена заняли потомки представителей других отрядов. В Новом Свете это потомки южноамериканских грызунов, а в Старом Свете – зайцеобразных. В Евразии и Африке зайцеобразные образовали ряд видов, конвергентно сходных с антилопами, оленями, и даже с быками. Данный вид – аналог горных козлов, близкий родственник гималайского снежного скакуна. Это быстро бегающее млекопитающее размером с козу, но с более длинными ногами.

Обитание в сухом и жарком климате наложило отпечаток на внешность зверя: он имеет более короткую шерсть, чем его гималайский родственник. К тому же шерсть каменного скакуна не меняет цвет на зиму, сохраняя ржаво-коричневую окраску. На переносице зверя есть продольная кофейно-коричневая полоса, вилкообразно раздваивающаяся на лбу. Глаза каменного скакуна сдвинуты в верхнюю часть головы, позволяя пасущемуся животному видеть далеко вокруг себя. Они обведены кольцом желтовато-белой шерсти. Живот серый, а внутренняя часть ягодиц и низ хвоста имеют ярко-белую окраску. Это используется для подачи сигнала тревоги: задранный на спину хвост открывает участок белой шерсти, хорошо заметный издали.

Уши каменного скакуна шире и длиннее, чем у гималайского вида: в них проходит густая сеть кровеносных сосудов, усиливающих теплоотдачу. У этого вида также нет характерных «бакенбардов», зато на холке самцов растёт грива длинных светлых волос, использующихся для установления отношений доминирования.

Задние ноги зверя немного длиннее передних: это облегчает пастьбу на склонах. Это пальцеходящее животное; когти направлены вниз, образуя надёжную опору при лазании по крутым горным склонам. Голова каменного скакуна достаточно длинная и узкая, а глаза сдвинуты вверх, позволяя свободно обозревать окрестности при кормлении.

Животные держатся группами по 10 – 20 животных, внутри которых формируются семьи из одного самца и 3 – 5 самок, а также живут одиночные неполовозрелые и холостые животные.

Сезон спаривания – середина лета. Весной самка рождает двух развитых зрячих детёнышей, покрытых однотонной бежевой шерстью. В годовалом возрасте самка уже готова к спариванию. Самец созревает в этом же возрасте, но он имеет реальный шанс оставить потомство лишь в возрасте 3 – 8 лет, пока не появятся молодые сильные конкуренты. Продолжительность жизни не превышает 12 – 13 лет.

Гербарий

Пустынная свирель (Sansevieriopsis tubifolius)

Отряд: Спаржецветные (Asparagales)

Семейство: Спаржевые (Asparagaceae)

Место обитания: Нагорья ближнего востока

Среди неприхотливых и экологически пластичных растений засушливых районов Африки и Азии есть виды, хорошо известные любителям цветоводства – сансевьеры. Толстые корневища и розетки плотных кожистых листьев – вот их характерные черты. Выносливость и способность размножаться даже кусками отдельного листа позволила им быстро восстановить численность после экологического кризиса на рубеже голоцена и неоцена.

Пустынная свирель – потомок одного из видов этого рода. От предковых форм она отличается в первую очередь формой листьев. Лист этого растения свёрнут в виде трубки – такая форма позволяет избежать перегрева поверхности листа, а во время дождя направляет воду непосредственно под корни. Новые листья растут, прорывая нижнюю часть предыдущего листа. Именно из-за формы листьев этот вид получил своё название: листья-трубки располагаются в одной плоскости по линии север-юг, напоминая античную тростниковую свирель. Такая форма роста оставляет открытыми для жаркого полуденного солнца лишь несколько крайних листьев. Высота листа – до 80 см, но на бесплодных горных склонах растение образует кустистую карликовую форму высотой всего около 25 – 30 см.

Стебель этого вида – длинное ветвистое ползучее корневище. Оно растёт на глубине около 10 – 15 см, давая вверх боковые побеги с розетками листьев. Благодаря такой форме роста одно растение и его отпрыски быстро захватывают территорию около 20 – 30 квадратных метров. Этот вид выполняет очень важную роль закрепителя горных склонов, предотвращая оползни.

Растение цветёт в середине весны. Крупные белые цветки, собранные в кисть на цветоносе высотой до 2 метров, распускаются ночью и испускают приятный сильный аромат. При этом из них обильно сочится нектар, привлекая ночных бабочек и даже мелких млекопитающих. Но наутро цветы вянут и вскоре высыхают. Плод этого вида – сухая коробочка, семена разносят птицы и млекопитающие.

Камневидный лук (Petroallium petrops)

Отряд: Спаржецветные (Asparagales)

Семейство: Амариллисовые (Amaryllidaceae)

Место обитания: Нагорья ближнего востока

Особая стратегия выживания в пустыне – умение накапливать воду и сохранять её. Для этой цели одни растения используют листья, другие – толстые корни и клубни, третьи – толстые стебли. А ещё пустыня – это место обитания разнообразных луковичных растений.

Камневидный лук – типичный обитатель пустыни. Это растение в засуху не прячется под землю, его огромная ребристая луковица толщиной до полуметра и высотой почти метр торчит над камнями и почвой. Весной и летом она украшена сверху пучком длинных поникающих трубчатых листьев. Засохшие луковичные чешуи прошлых сезонов образуют плотный многослойный покров, почти непроницаемый для крупных травоядных животных. Кроме того, они отлично маскируют луковицу, делая её похожей на крупный камень. Если же кто-нибудь из зверей или ящериц попытается добраться до сочного содержимого луковицы, его встретит буквально завеса из остро пахнущих веществ, раздражающих слизистые оболочки – лук не только не расстался в процессе эволюции с химическим оружием, но и значительно усилил его действие. Даже листья этого растения уже издали пахнут характерным для лука образом.

В середине лета, в самую жаркую погоду, листья отмирают. Но растение и не собирается впадать в состояние покоя: наоборот, летом оно зацветает, выпуская на двухметровую высоту из середины луковицы огромный зонтик ярко-розовых ароматных цветков. Цветение продолжается около недели, затем цветки быстро увядают и сохнут. Но даже тогда, когда ни один цветок не превратился в плод, у растения есть шанс размножиться: в основании отмирающих цветков начинают расти спящие почки, превращающиеся в крошечные воздушные луковички. Их листья и корни видоизменены в крепкие крючки, позволяющие прицепляться к перьям птиц и шерсти зверей.

32. Мир на грани небытия

(Тихий океан, глубина в 2500 метров)

Тихий океан в неоцене всё ещё остаётся самым крупным водным массивом планеты, хотя его уже давно теснят со всех сторон сдвигающиеся материки. Неизвестно, сколько ещё просуществует этот океан, но постепенно он начинает терять свои связи и величину. На севере северо-восточная Азия и Северная Америка соединились, образовав гористый перешеек и навсегда разорвав связь Пацифики с Северным Ледовитым океаном. Зато связь с Атлантикой, существовавшая значительную часть кайнозоя, в неоцене вновь восстановилась – образовался Панамский пролив. Буквально сминая Новую Гвинею и часть островов Индонезии, Австралия сдвинулась на северо-восток. Однако эти изменения оказались очень незначительными по сравнению с бескрайними просторами Тихого океана. И Тихий океан всё ещё удерживает пальму первенства по глубине.

Как любой водный массив планеты, Тихий океан заселён множеством видов живых существ от поверхности до дна. Особенно богат жизнью верхний слой океана, освещаемый ярким солнцем. Именно здесь можно встретить крупнейших животных планеты.

После вымирания китообразных и прочих морских млекопитающих их место заняли представители других групп позвоночных. В Северном Ледовитом океане и Cеверной Атлантике это гигантские нелетающие птицы, похожие на тюленей. В Карибском море громадные живородящие рыбы фильтруют планктон, стаями протраливая густые скопления мельчайших морских животных. В южной части Тихого океана их сменяют косяки огромных рыб-галеонов, путешествующие с помощью течений от экватора до холодных полярных вод и обратно. А в центральной части Тихого океана правит, пожалуй, самое ужасное из морских животных – огромный морской крокодил кархарозух. Это чудовище сочетает в себе силу кита, неуязвимость крокодила, беспощадность и скорость акулы. Ни одна рыба не бросит вызов этому великану, а единственное животное, которого он по-настоящему боится – это его сородич.

Один из таких великанов рассекает волны, продвигаясь вперёд мощными размеренными ударами широкого хвоста. Это зрелый самец, но ему осталось недолго жить, хотя он ещё далеко не достиг предельного возраста – ему всего лишь около полувека. Однако он уже проиграл свою жизнь, сражаясь за территорию с более молодым и сильным соперником. Теперь у него нет своего охотничьего участка, а жизнь стремительно уходит из его тела вместе с кровью: в боку великана зияет широкая рваная рана, нанесённая пилообразно зазубренными зубами противника.

Кровавый след привлекает некоторых обитателей океана: в синей дали мелькают бока крупных рыб, держащихся стаей на почтительном расстоянии от кархарозуха. Эти рыбы, горбыли-корифены, прекрасно понимают, что чудовище ещё живо и опасно. Хоть они достигают почти двухметровой длины, по сравнению с пятнадцатиметровым крокодилом они выглядят карликами.

Хриплые вздохи великана становятся всё реже: кархарозух потерял много крови и совсем обессилел. Всё медленнее движения хвоста, всё слабее удары огромного сердца… А косяк лобастых рыб уже подобрался совсем близко. Будь рептилия в полной силе, ей бы не составило труда изловить любого из горбылей-корифен за считанные секунды. Но рыбы, привлечённые запахом крови, теперь спокойно плавают рядом с телом кархарозуха, задерживаясь возле изувеченного бока. Одна из них проплывает совсем близко от глаза кархарозуха, но рептилия уже не замечает её – огромный злобный глаз подёрнулся мутью, а само чудовище превратилось в груду безжизненного мяса.

Горбыли-корифены становятся всё смелее – одна из рыб осторожно подплывает к ране и начинает пощипывать мясо своего бывшего врага. И спустя несколько минут уже вся стая рыб безбоязненно рвёт острыми зубами тело громадной рептилии. Они торопятся получить свою долю: изо рта мёртвого кархарозуха вырываются пузыри воздуха. Давление воды выжимает остатки воздуха из лёгких рептилии, и тело крокодила становится тяжелее воды. Постепенно оно покидает верхние слои океана и опускается в непроглядные глубины на радость обитателям этого сумрачного мира. Однако такие «подарки» для обитателей глубин сродни банкету: слишком они редки. Обычно мёртвые тела морских животных быстро становятся пищей для обитателей верхних слоёв океана. Да и вообще, умереть естественной смертью в природе – сродни привилегии. Только гиганты вроде кархарозуха удостаиваются её.

Тот мир, куда опускается тело крокодила-великана, на рубеже голоцена и неоцена пережил катастрофу. Он ещё более зависим от количества планктона в океане, чем приповерхностные сообщества организмов. Малейшее снижение продуктивности океана приводит к массовому вымиранию среди глубоководных животных. Так произошло на роковом для земной фауны рубеже голоцена и неоцена. Практически все глубоководные животные предшествующих эпох вымерли. Но в это же самое время на их место начало приходить «молодое пополнение» из числа потомков мелководной прибрежной фауны. Одни виды словно «сползали» вниз по материковому склону, другие превращались в жителей открытого океана и позже осваивали глубины, третьи переходили к жизни в толще воды, не закончив «спуск» по материковому склону. В итоге этих метаморфоз глубины океанов оказались заселены практически так же, как раньше, спустя всего лишь несколько миллионов лет после восстановления приемлемых для жизни условий.

Сильно обглоданное снаружи, тело громадного кархарозуха опускается в мрачные глубины. Во время своего последнего путешествия тело морской рептилии будет объедено полностью, и даже кости со временем будут источены и обглоданы донными животными. А пока на останки бывшего ужаса морей опускается огромный косяк пелагических червей – «часовых стрелок». Эти головастые существа совсем слепые, но они почувствовали аппетитный запах добычи с помощью чувствительных щупиков на голове.

Когда черви приблизились к мёртвому телу гиганта, рыбы, пировавшие на нём, бросились врассыпную. «Часовые стрелки» - плотоядные животные, и они не упустят шанс напасть на слишком медлительную рыбу.

Оставшись единственными хозяевами туши, черви скоблят разлагающееся мясо ротовыми тёрками. Мягкие, затронутые разложением мускулы, сравнительно твёрдые хрящи и связки, остатки кожи – всё это успешно используется ими в пищу. Но черви не могут наесться на всю оставшуюся жизнь, поэтому вскоре они оставляют тушу, которая погружается дальше вниз, на радость прочим жителям океана.

Однако крупная добыча – лишь эпизодически встречающийся вид корма. Значительную часть рациона червей «часовых стрелок» составляет гораздо более мелкая и часто встречающаяся добыча – рыбы. В поисках корма эти животные проплывают многие сотни метров по глубинам океана, ориентируясь в хитросплетении запаховых «дорожек», оставленных разными живыми и мёртвыми животными.

Небольшая стайка «часовых стрелок» плывёт на поиски добычи. Зрение не помогает им в поиске добычи, но обоняние полностью заменяет его. Когда черви плывут медленно, их чувствительные щупики выдвинуты наружу: так они лучше улавливают запах возможной добычи.

Обоняние – самое надёжное чувство в вечном мраке глубин океана. Солнечный свет не проникает в толщу воды достаточно глубоко, и для большинства обитателей глубин зрение просто бесполезно. Но любое животное, живое или мёртвое, оставляет пахучие следы. И это позволяет жить многочисленным хищникам и падальщикам океана.

Рано или поздно черви чувствуют привлекательный для себя запах. Они выпускают перистые щупики полностью и шевелят ими, определяя направление заманчивого запаха. Они должны спешить – любая падаль быстро становится пищей для всевозможных животных, и нужно успеть урвать свою долю.

Запах становится достаточно сильным, но он всё-таки не настолько силён, как должен быть. Похоже, пища где-то рядом... Черви начинают плавать кругами, пытаясь отыскать источник запаха. Нескольким из них это вскоре удаётся, но они явно не слишком довольны этим.

Запах исходит от плавающей в толще воды слизистой конструкции, раскинувшейся на два метра в стороны. Она довольно прочная и липкая – прилипшим к ней червям будет сложно выбраться. Судорожно дёргаясь, они пытаются освободиться, но лишь больше прилипают к слизи.

Их движения привлекли хозяйку этой подводной паутины – сравнительно небольшую креветку-паука. Хотя некоторые из попавшихся червей почти вдвое длиннее её, креветка легко сможет расправиться с ними. Даже то обстоятельство, что она абсолютно слепая, не мешает ей атаковать одного из червей. У креветки мощные клешни, которыми она наносит удар, рассекая червя пополам. Отчасти червь спасён: его голова и около десятка сегментов тела уцелели, и теперь уплывают. Но оставшаяся часть животного продолжает судорожно извиваться в слизи. Креветка-паук вцепляется в останки червя ногочелюстями и начинает пожирать его. Это ракообразное с тонкими ногами и широкими лопатовидными клешнями – взрослая самка.

На спине самки креветки-паука сидит маленькое полупрозрачное существо. Это не паразит, а самец того же вида. Он живёт полностью на иждивении самки, и нужен ей лишь для оплодотворения икры. Зато он не требует столько еды, сколько нужно нормальным крупным самцам мелководных креветок. В условиях ограниченности пищевых ресурсов это важно.

Пока самка креветки-паука расправляется с одним из червей, у некоторых его сородичей есть шанс вырваться из липкой ловушки. Дёргаясь, два червя всё же покидают опасное место и скрываются во мраке океана. Освободившись, они стараются избавиться от облепившей их слизи, извиваясь и даже завязываясь узлом.

А те, кто не сможет удрать из ловушки, станут пищей креветки-паука. Она сама не вязнет в своей ловушке – на её ногах железы выделяют вещество, препятствующее прилипанию. Ловко перебирая тонкими ногами и покачивая длиннейшими усами, слепая креветка обходит свою ловушку, собирая попавшуюся мелюзгу.

Однако вода, в которой живёт креветка-паук, всё же движется – на глубинах протекают подводные течения, несущие, подобно рекам на суше, сотни тысяч тонн воды в разных направлениях. И чтобы не быть унесённой ими неизвестно куда, креветка должна время от времени покидать свой дом-ловушку, и искать новое место для жизни, двигаясь против течения.

Благодаря сложным инстинктам это ракообразное умеет достаточно точно определять, не какое расстояние его снесло течением, и сколько ему нужно проплыть, чтобы это компенсировать. Самка креветки выходит на край своего жилища, некоторое время топчется на месте, а затем решительно покидает свой бывший дом, отправляясь в плавание. Мощными сокращениями широкого брюшка она рассекает воду, а самец в это время сидит на её панцире, крепко держась клешнями за основания её антенн. Если он сорвётся с самки, его скорее всего ждёт гибель в желудке одной из местных рыб.

Через какое-то время инстинкт велит самке креветки-паука остановиться. Она замедляет движение, потом некоторое время плавает в разных направлениях, анализируя запахи, а затем приступает к постройке нового дома. Из развитых желез на брюшке животного выделяется нить слизи. Она сильно разбухает в воде, становясь клейкой и вязкой. Хозяйка ловушки пристраивает к основной нити поперечные, и вскоре получается конструкция, похожая на жилки листа дерева. Когда они разбухнут в воде достаточно сильно, к ним начинает приклеиваться всякая мелюзга, которой питается креветка-паук.

Но и сама креветка легко может стать пищей для более крупных животных. Поэтому и самка, и восседающий на ней крошечный самец всегда настороже. Обоняние самца гораздо острее, чем у самки, поэтому он отчасти окупает «затраты» на своё «содержание», когда несёт сторожевую службу и предупреждает самку об опасностях.

Самая главная опасность для креветок имеет весьма примечательную внешность: это настоящее привидение в вечной ночи океанских глубин. Взмахивая огромными плавниками, похожими на крылья, это создание стремительно летит сквозь толщу воды. Его тело полупрозрачно, сквозь кожу видны сокращения внутренностей и ровное биение сердца. Чувствительные глаза и ноздри не упускают ни малейшего знака присутствия ракообразных: будь то мелькнувшая вдали вспышка выброшенной рачками светящейся жидкости или характерный запах животных. Широкий рот, растянутый в дьявольской усмешке, вооружён многочисленными тупыми зубами, сокрушающими твёрдые панцири рачков. Эта рыба – скат-фантом, один из жителей толщи воды. Всевозможные морские животные, защищённые панцирями, составляют основную часть его рациона.

Скат-фантом издалека почувствовал характерный запах креветки-паука и её ловушки: креветка помещает на слизистые пряди ловушки пахучее вещество для привлечения разных морских животных. Но вполне очевидно, что у такого способа охоты есть и обратная сторона...

Скат налетел на креветку внезапно: мощный удар плавников разметал слизистую сеть, словно её и не было. Скат ничего не видел в кромешном мраке, но чувствительные клетки боковой линии подсказали ему, что кто-то небольшой быстро уплывает от него с помощью мощных резких ритмичных движений. Рыба так не плавает – это может быть только удирающая во всю прыть креветка. Ещё один бросок, слабый хруст панциря на твёрдых зубах – и плоская полупрозрачная рыба отправляется на поиски следующей жертвы.

В этом мире глубин трудно прожить за счёт тех ресурсов, которые сами попадают сюда, поэтому некоторые обитатели бездны освоили очень богатый, но малодоступный большинству местных животных источник корма. Во времена голоцена было известно, что громадное количество морских животных совершает вертикальные суточные миграции, поднимаясь ночью почти к самой поверхности океана, а утром уходя на глубину. Ночью мигранты из глубин питаются планктонными организмами, унося в глубины большое количество органических веществ.

А один из обитателей Тихого океана эпохи неоцена живёт исключительно за их счёт. Он питается планктоном, хотя и не совершает рискованных путешествий к поверхности океана. Это очень многочисленная рыба глубин – волосозуб-пигмей. Собираясь миллионными стаями, эта рыбка совершает миграции между глубинами в полтора километра и 500 – 700 метров, предпринимая подъём тогда, когда на поверхности океана наступает утро. Таким образом, эта рыба встречает массы веслоногих ракообразных и прочих планктонных животных, мигрирующих вниз с ночной охоты. Особое строение рта позволяет волосозубу эффективно фильтровать даже мелких рачков. А густая бахрома тонких зубов работает, словно китовый ус, не выпуская добычу изо рта. Питаясь, рыбки обмениваются друг с другом световыми сигналами – их боковые фотофоры мерцают белым светом.

В течение дня крошечные рыбки кормятся, а с наступлением ночи, когда рачки уходят вверх, покидают средние глубины и уходят вниз. Мигрантов из верхних слоёв воды поджидают местные охотники, никогда не покидающие глубины. Один из них замер в толще воды, лениво шевеля плавниками. Гротескное тело этого создания стоит в воде вертикально, поддерживаемое на плаву медленными взмахами грудных плавников, похожих на крылья мухи. Зубастая пасть и вытаращенные телескопические глаза направлены вверх, туда, откуда каждую ночь опускаются волосозубы-пигмеи, наевшиеся планктонных рачков. Это странное существо – иглозуб-колибри, глубоководный хищник, потомок морских собачек. Он предпочитает не плавать далеко, а терпеливо ждать. Его добыча столь обильна, что рано или поздно сама приближается к хищнику на расстояние верного броска.

И сегодня ожидания хищника не напрасны. Постоянно обитая на глубинах и будучи не в силах подняться к поверхности воды, эта рыба лишена возможности наблюдать величественную картину звёздного неба. Но сейчас, кажется, само небо спускается в океанский мрак. Чувствительные телескопические глаза иглозуба-колибри наблюдают удивительную и самую желанную в его повседневной жизни картину: множество светящихся точек, вспыхивающих и гаснущих, возникает из непроглядной черноты океанской воды. Они движутся, складываясь в абстрактные узоры, и становятся всё более отчётливыми. Это стая волосозубов-пигмеев возвращается с дневной охоты. Их желудки полны планктонных веслоногих рачков, и рыбки ярко светятся, поддерживая контакт с сородичами. Стая этих рыб насчитывает сотни тысяч особей, и движется она прямо на иглозуба-колибри.

Постепенно в темноте становятся различимы контуры самих рыбок, на животах которых мерцает пара ярких фотофоров. Когда они почти накрывают своей массой иглозуба, он начинает охоту. Самое главное здесь – успеть наесться, пока стая рыб проходит мимо. И хищник атакует.

Челюсти иглозуба с прочными зубами могут выдвигаться вперёд, поэтому он может хватать добычу, оставаясь на месте. И зубы быстро нашли свою добычу – крупного волосозуба, оказавшегося недостаточно проворным. Частокол острейших зубов проколол его голову насквозь, мгновенно умертвив добычу. Когда челюсти возвращались на место, они буквально втолкнули голову волосозуба в глотку хищника. Небольшое усилие – и добыча заняла своё место в желудке. А челюсти в этот момент уже схватили вторую жертву.

«Пищевой конвейер» действует непрерывно: пока стая волосозубов-пигмеев опускалась в нижние слои воды, полдюжины этих рыбок закончило свой жизненный путь в животе иглозуба. Сытый иглозуб-колибри начинает более активно работать грудными плавниками, поддерживая себя на плаву – его желудок заметно растянулся. Но при случае эта рыба способна съесть и вдвое больше.

Похоже, случай получить дополнительный паёк может вскоре представиться – чувствительные глаза иглозуба-колибри замечают невдалеке скопление мерцающих огоньков. Очевидно, это небольшая стайка волосозубов, либо других мелких рыб. Иглозуб умеет плавать, и ради возможности поесть ещё немного он может нарушить свой покой. Волнообразными движениями спинного и анального плавников эта рыба принимает горизонтальное положение, а затем берёт курс на мерцающие огоньки. Грудные плавники взмахивают, как крылья, и рыба плывёт, словно миниатюрный дракон.

Иглозуб-колибри аккуратно приближается к скоплению мерцающих огоньков. Похоже, рыбки чем-то сильно напуганы, они не расплываются, а жмутся друг к другу – все огни светятся на небольшом расстоянии друг от друга. Иглозуб старается воспользоваться этим – так легче ловить добычу. А если здесь есть враг, рыба может постоять за себя с помощью острых зубов. В крайнем случае, от врага можно просто уплыть – не все глубоководные животные могут быстро плавать, а иглозуб способен на короткое время развивать большую скорость.

Однако на сей раз иглозубу-колибри не удастся применить ни одного из средств нападения и обороны: из скопления огоньков, словно две змеи, скользнули два упругих длинных щупальца, и рыба оказалась схвачена ими. Огоньки одновременно ярко вспыхнули, образовав характерный радиальный рисунок: это была ловушка. Просто до этого они беспорядочно зажигались один за другим, создавая иллюзию движущейся стайки рыб. В данный же момент здесь не было никого, кроме обманутого иглозуба и огромного кальмара-медузы.

Беспощадные щупальца подтаскивают добычу к роговым челюстям кальмара. Один ядовитый укус – и иглозуб безжизненно повисает в щупальцах монстра. Когда прошли последние конвульсии рыбы, кальмар проглотил его тело целиком, аккуратно втянул ловчие щупальца, и вновь повис в толще воды, расправив щупальца, соединённые тонкой перепонкой, словно огромная медуза. Это пассивный хищник – он плохо плавает и предпочитает приманивать добычу на расстояние вытянутых ловчих щупальцев. Глаза моллюска смотрят вверх, но благодаря сенсорным клеткам на щупальцах он имеет полное представление о том, что творится под его колоколом.

Охотиться на светящуюся приманку умеют не только кальмары. Такая способность есть у разных видов рыб и ракообразных, а также у множества других животных, населяющих глубины. Кроме того, свет нужен морским жителям для общения и для отпугивания врагов. Выброшенное в сторону хищника большое количество светящейся жидкости на какое-то время ослепляет его чувствительные глаза и даёт жертве шанс на спасение.

Но обычно свет используется для подачи сигналов сородичам. Во мраке океана можно заметить огоньки разных цветов и размеров. И опытные следопыты читают их, как открытую книгу.

Метеорами проносятся в черноте океанской воды разные рыбы; словно кометы, вспыхивают медузы; звёздным небом выглядят животы мелких рыб, спускающихся во мрак огромной стаей. Вспугнутые хищниками, они приходят в движение, закручивая в темноте спирали, словно крошечная галактика. Резкие, как на кадрах старой военной кинохроники, вспышки света означают, что под водой действительно происходит сражение между хищником и его жертвой.

Иногда во мраке мигают огни разного цвета – розоватые, ослепительно-белые, бледно-зелёные. Они мигают с разной частотой и интенсивностью. Это обитатели моря ищут себе пару – у какого-то из видов время нереста. Бывает, что вспышки огней резко прекращаются: это означает, что «прекрасный принц» оказался представителем другого вида, и брачный альянс невозможен. Бывает, что огоньки начинают мигать едва ли не в унисон: пара животных нашла друг друга, несмотря на мрак и огромные расстояния.

Это произошло с одной парой огней – голубым и бледно-жёлтым. Вначале голубые огни ярко вспыхивали и быстро гасли в вечной ночи глубин, но когда в ответ несколько раз мигнул бледно-жёлтый огонёк, они засветились с удвоенной силой. А бледно-жёлтые огни приблизились к ним на почтительное расстояние. Это осторожно воссоединилась пара глубоководных хищников – саблезубых одноусок. Прежде, чем приблизиться вплотную, рыбы осторожно изучают друг друга. На подбородке у них есть длиннейшие усики со светящейся приманкой на конце, и рыбы касаются ими друг друга: со стороны кажется, что два светлячка летают в темноте. Убедившись, что ошибки не произошло, рыбы осторожно сближаются. Они предельно осторожны: у этого вида чудовищные складные клыки и молниеносная реакция. Но, похоже, ошибки нет: встретились половозрелые самец и самка. Тело самки полно икры, и вскоре она будет выметана.

Проходит несколько суток. Самец и самка одноуски ничего не едят: они готовятся к нересту. Рыбы постоянно касаются друг друга лучами грудных плавников, поддерживая осязательный контакт. Это нужно для синхронизации созревания икры и молок. И однажды возбуждение рыб нарастает: самец начинает преследовать самку и толкать её боком. Самка отплывает в сторону, но не избегает самца. Её тело совершает судорожные движения, подёргивается, и, наконец, буквально взрывается облаком икры. Самец осеменяет икру, и продолжает преследовать самку. Несколько раз самка мечет порции икры, и пока она это делает, самец проявляет к ней живейший интерес. Но когда самка больше не может выдавить из себя ни икринки, самец скрывается в темноте. Он голоден, а самка ещё голоднее: если он замешкается, его просто съедят. Икра саблезубой одноуски всплывает на поверхность океана, где развивается в массе планктона.

В темноте глубин одинокая креветка ищет сородичей. На её брюшке мигает огонёк, подавая сигналы возможным представителям своего вида: «я здесь!». Обычно креветки живут стаями, но иногда отдельные особи теряются в вечной темноте. Шансы на выживание у одинокой креветки невелики: если при атаке на стаю у хищника есть возможность выбора, то одинокая креветка, как правило, обречена. Но похоже, на сей раз удача улыбнулась креветке: она замечает в темноте несколько ярких огней, похожих на её собственный. Огни совершают прерывистые «пунктирные» движения, характерные для креветок. Сомнений нет – это сородичи. Движимая инстинктом, креветка спешит к ним: сородичи означают безопасность.

Однако в этом мире не всё может быть тем, чем кажется на первый взгляд. И креветка убедилась в этом воочию... в последний миг своей жизни. В свете огней мелькнуло покрытое наростами тело, распахнулась огромная пасть, втягивая креветку внутрь, и десятки зубов прокололи панцирь рачка.

Креветка стала жертвой причудливо выглядящей рыбы – морской горгульи. Лениво паря в толще воды, этот охотник ловко имитирует движения креветок, приманивая их к себе на расстояние точного броска. Однако не только креветки могут быть обмануты морской горгульей.

Раскинув лучи брюшных плавников, торчащих на горле, морская горгулья вновь начинает зазывать на верную гибель беспечных креветок. Движения плавников позволяют усилить реалистичность этого спектакля. Похоже, к рыбе приближается незваный гость: боковая линия хищника ощущает явственные сигналы – мощные и плавные волны. То существо, которое их производит, явно сильнее и крупнее морской горгульи. Но и эта рыба может постоять за себя: её челюсти сильны, а в плавниках остались ядовитые колючки – наследство, доставшееся от предков, морских окуней. Морская горгулья гасит огни на плавниках, и, предупреждая возможного хищника, ярко вспыхивает огнями на туловище. Вдоль её бока и по краю жаберной крышки огни образуют чёткий узнаваемый узор.

Одним глазом морская горгулья замечает во тьме нарушителя её спокойствия: огромного ската-фантома. Его тело, освещённое огнями морской горгульи, неярко выделяется на фоне непроглядной черноты воды. Похоже, скат понимает свою ошибку: здесь совершенно не пахнет креветками. Сделав несколько кругов около ощетинившейся колючками морской горгульи, скат-фантом уплывает.

Морская горгулья защищала не только себя: это самка, и в её животе уже подросли молодые рыбки, которые скоро родятся. Новорождённая морская горгулья лишь отдалённо напоминает свою маму: она полупрозрачна и лишена светящихся органов. Едва родившись, она всплывает почти на самую поверхность воды. Это существо – обитатель планктона, как и многие другие жители глубин в раннем детстве.

В планктоне можно встретить не только молодняк морских горгулий. Множество мальков волосозубов-пигмеев охотится здесь на планктонных рачков. Они проводят в планктоне первые недели жизни, паря в воде с помощью длинных нитевидных выростов, растущих вверх и вниз по средней линии спины и живота. Множество молодых волосозубов станет добычей прожорливой головастой морской горгульи, но плодовитость этого вида так велика, что компенсирует и перекрывает эти потери.

Рядом с молодью волосозубов охотится другое существо: длиннотелый прозрачный малёк с широким ртом и множеством мелких зубов. Его родословную выдаёт одна черта: на его подбородке торчит длинный перистый усик, равный половине длины тела рыбки. Когда придёт время метаморфоза, тело рыбы станет короче и выше, а усик потеряет боковые отростки и резко увеличится в длину: это существо – малёк саблезубой одноуски. Но уже сейчас его повадки выдают в нём хищника. Мелкие мальки этого вида атакуют самых крупных планктонных рачков, а более крупные нападают на молодь других рыб, и даже на собственных более мелких собратьев. Но сами они пока становятся жертвами юной морской горгульи. Зато те мальки, которым будет суждено выжить, смогут наверстать упущенное и расправиться с морской горгульей, когда станут взрослыми.

Когда молодняк глубоководных рыб подрастает, он уходит на глубину. Некоторые виды, такие, как волосозуб-пигмей, сохранят способность подниматься в верхние слои воды, а другие виды навсегда покинут залитый солнечным светом тёплый мир наверху. Однако вряд ли они об этом пожалеют. В течение миллионов лет каждый вид адаптировался к определённым местам обитания, поэтому в холоде и мраке глубин им будет лучше, чем в, казалось бы, более благоприятном для жизни мире верхних этажей океана. Во всех слоях воды, от поверхности до дна, происходит вечная борьба за жизнь. Возможно, на поверхности воды, где обитает масса хищников, включая огромного кархарозуха, дряблые и мягкотелые глубоководные обитатели были бы моментально съедены. Зато в глубинах, при страшном давлении воды и в постоянном мраке они находятся у себя дома. И здесь порой разворачиваются столь же драматичные события, как где-нибудь на густо заселённых мелководья.

Огромное студенистое тело кальмара-медузы раскинулось в воде. Этот моллюск расставляет щупальца огромным четырёхметровым зонтиком, приманивая добычу мигающими на нижней стороне фотофорами. Его охотничьи способности позволяют с помощью попеременно зажигающихся огней имитировать как одинокую рыбку, так и целый косяк мелкой рыбы. Всё дело лишь в количестве зажигаемых огней и ритме их мигания.

Но, как и во многих других случаях, на приманку охотно идёт не только возможная добыча, но и свирепый хищник, рассчитывающий плотно пообедать. И на свою беду кальмар-медуза привлёк своими огнями не мелкую добычу, а крупную саблезубую одноуску.

Кальмар слишком поздно соображает, что приближающаяся к нему рыба - совсем не ленивый иглозуб-колибри. Он торопливо пытается спастись от хищника – моллюск спешно сворачивает ловчий колокол и начинает судорожно взмахивать короткими плавниками. Но его тело давно уже потеряло обтекаемые контуры, характерные для его стремительных предков, поэтому великан удаляется от опасности слишком медленно. А одноуска значительно проворнее огромного моллюска. Зубастая рыба смело вцепляется в основания щупальцев кальмара, и начинает трепать их, словно собака. В ответ на острую боль, пронизавшую тело, кальмар с помощью сокращения особых мускулов просто отбрасывает два щупальца. Тонкая перепонка, связывающая их, рвётся, а сам моллюск пытается скрыться в темноте. Он легко отделался: главное, что голова цела, а щупальца легко отрастут.

Саблезубая одноуска получила без особых хлопот достаточно сытный обед – два длинных щупальца. Благодаря своей растяжимой пасти рыба легко заглатывает их, хотя это занимает много времени. Конечно, другие рыбы чувствуют привлекательный запах еды: вокруг одноуски, расправляющейся с кусками кальмара, проносится несколько огней, а пара особенно нетерпеливых огоньков довольно долго кружится около хищника. Но их удерживает на почтительном расстоянии запах одноуски, поэтому рыба спокойно обедает в одиночестве.

Буквально втянув в свой желудок щупальца кальмара, рыба может какое-то время не заботиться о пище. Однако кальмар – весьма водянистая и малопитательная добыча: в нём много слизи и мало протеина. Быстро проходит несколько дней, и от проглоченных щупальцев остаётся лишь одно воспоминание, а рыба вынуждена охотиться снова.

Саблезубая одноуска замерла в толще воды. Она охотится, но в отличие от хищников приповерхностных вод, она не делает ни единого лишнего движения. Рыба умеет долго ждать, но в океанских глубинах, где добыча очень редка, просто ждать не имеет смысла – за это время можно просто умереть с голоду. И одноуска не собирается делать этого: она активно применяет свою охотничью снасть для ловли добычи. Длинный подбородочный усик, повинуясь сокращениям тонких мышечных волокон, начинает подёргиваться. Для самой рыбы важно сохранять неподвижность: любое неосторожное движение – и волны, расходящиеся от её тела, выдадут её местонахождение добыче. Зато движения кончика усика рыбы вполне уместны: это прекрасная имитация движений креветки. Время от времени на кончике усика зажигается яркий огонёк: «креветка» зовёт сородичей… и обнаруживает себя для хищников ещё более явно. И они не заставляют себя ждать.

Одноуска ощущает равномерные волны, сила которых постепенно нарастает – кто-то плывёт прямо к ней… Судя по силе волн, пришелец весит немного – с ним можно справиться. И рыба начинает приманивать приближающееся живое существо ближе ко рту. «Креветка» начинает плавать кругами, задерживаясь как раз напротив приоткрытой пасти, полной острых шиловидных зубов. А источник волн неуклонно приближается – похоже, кого-то заинтересовала эта приманка.

Всё решается в доли секунды – в свете огонька на подбородочном усике одноуска на какой-то миг замечает добычу: бледного и полупрозрачного ската-фантома. В ту же секунду приманка погасла, усик рванулся вниз, а ужасные челюсти распахнулись. Словно клинки из ножен, из складок кожи в глубине рта выпрямились четыре острых клыка. Они вонзились в хрящевой череп ската-фантома и пронзили его насквозь. Один из верхних клыков проколол мозг ската. Но скат, как и большинство рыб, отличается поразительной живучестью: хотя жизнь покидала его тело, могучие плавники замахали, словно птичьи крылья, и полупрозрачный призрак помчался по глубинам океана, таща на себе страшного седока, вцепившегося в его голову. Но это длилось лишь несколько минут. Постепенно движения плавников стали медленнее, а потом тело ската и вовсе обмякло и безжизненно повисло в толще воды. Зато одноуска зашевелилась: она умертвила свою законную добычу, и теперь готовится проглотить её. Эта задача не из лёгких, но рыба прекрасно справляется с ней. Хотя скат-фантом – широкая и плоская рыба, одноуска в состоянии сглотнуть его. Её челюсти подвешены на гибких связках, и половинки челюстей связаны подвижно. Движениями половинок челюстей рыба аккуратно сворачивает тело ската в трубку, а затем медленно «натягивается» на него, продвигая вперёд и втыкая в добычу то одну, то другую челюсть. В конце концов от добычи снаружи остаётся только длинный бичевидный хвост, который потихоньку втягивается в пасть. После охоты рыба аккуратно складывает зубы-лезвия: она вытягивает нижнюю челюсть вперёд, медленно складывает зубы и прикрывает ихскладками мягкой кожи. Верхние зубы столь же аккуратно складываются вдоль нёба.

После удачной охоты одноуска заметно преображается: её брюхо сильно растягивается, а сквозь покровы просвечивает проглоченная добыча. Поймав столь крупную добычу, она может несколько дней не беспокоиться об обеде, переваривая её. Но вместе с решением одной проблемы возникает другая: сытая рыба становится вялой и малоподвижной.

Раскинув плавники, одноуска парит в толще воды. Она – один из самых сильных хищников на больших глубинах, и мало кто сможет сразиться с ней один на один. Однако численное превосходство может склонить исход битвы в другую сторону.

Запах крови от убитого ската держится в воде долгое время, и его почуяли черви «часовые стрелки». Эти существа, возможно, разминулись бы с голодной одноуской, а несколько из них, возможно, даже разнообразили бы её стол. Но сейчас рыба сыта и медлительна, а черви голодны, быстро плавают и имеют численный перевес. Почувствовав их приближение, одноуска пытается разминуться с прожорливой ордой. Судорожно работая плавниками и хвостом, она плывёт изо всех сил, но быстро устаёт. Этот хищник не может плавать долго: одноуска ловит добычу одним точным смертоносным броском. Зато черви – истинные бродяги океана. Их преимущество – высокая выносливость.

Развязка драмы в темноте наступает быстро: черви нападают на рыбу, тщетно пытающуюся уплыть. Десятки острых ротовых пластинок червей почти одновременно вонзаются в её тело. Словно пчелиный рой над мёдом, черви кружатся над умирающей рыбой, время от времени бросаясь на неё и нанося укусы.

Одноуска быстро гибнет: она бессильна что-либо сделать с многочисленными мелкими врагами. Спустя несколько минут её тело вместе с непереваренной добычей, убитым незадолго до этого скатом-фантомом, превращается в клочки мяса и исчезает в глотках многочисленных червей.

Покончив с добычей и подхватив последние остатки мяса, плавающие в воде, «часовые стрелки» быстро покидают это место. Спустя день или два подобная драма повторится: другое место, другая жертва, но тот же успешный и смертоносный сценарий нападения.

В океане никто не спрячется от смерти: ни огромный кархарозух, ни крошечный планктонный рачок. Но всякая смерть имеет и другую сторону: умирая, любое живое существо поддерживает жизнь множества других животных. Жизнь и смерть тесно связаны и образуют единое целое как здесь, так и в любом другом месте планеты.

Бестиарий

Червь «часовая стрелка» (Sagittocephalus pelagicus)

Отряд: Эунициды (Eunicida)

Семейство: Эунициды (Eunicidae)

Место обитания: глубины от 500 до 1500 м, толща воды.

Это многочисленное беспозвоночное - пелагический вид стайных кольчатых червей, покинувший донные местообитания и перешедший к жизни в толще воды на глубинах. Длина тела взрослой особи – до 20 см. Крупная голова имеет треугольную форму с боковыми выступами, служащими для поддержания равновесия – отсюда название вида. Тело животного длинное, расширенное – таким образом увеличивается плавательная поверхность. Задний конец тела притуплен, а параподии с длинными щетинками на последних трёх сегментах образуют подобие хвостового плавника. Червь плавает, изгибая тело в вертикальной плоскости; для медленного маневренного плавания ему служат широкие веслообразные параподии с многочисленными роговыми щетинками. Во время быстрого передвижения они прижаты к бокам тела.

Покровы тела сравнительно плотные, но гладкие и полупрозрачные: сквозь них видны внутренности животного. Общая окраска животного желтовато-белая.

Жизнь в темноте оказала влияние на развитие органов чувств. Глаз у взрослой особи нет: в темноте они бесполезны. Зато у животного отлично развито химическое чувство: на голове развита система хемосенсорных клеток, и отдельные клетки имеются на туловищных сегментах. Значительная их часть располагается на сильно развитых перистых щупиках. Чтобы предохранить их от повреждений, во время плавания червь втягивает щупики в специальные сумки, вытягивая их для анализа пахучих веществ, растворённых в воде. Этот вид животноядный и питается главным образом падалью, отыскивая её по запаху. Крупный косяк таких червей может нападать на мелких, медлительных и раненных рыб.

Для питания достаточно твёрдой добычей в глотке у червя имеется пластинка, похожая на радулу моллюсков. Она имеет зазубренный режущий край и служит для разрывания добычи. Сама глотка очень мускулистая и может выворачиваться наружу. Эффективность работы такого приспособления очень велика, превращая червей этого вида в опасных хищников.

Этот вид гермафродит, половые продукты созревают в задней трети тела, которая отрывается от остального тела животного и всплывает на поверхность. Размножающиеся половинки разных особей часто прицепляются друг к другу и всплывают вместе. В верхних слоях воды половинки червей лопаются, вымётывая в воду до 15 тысяч мелких яиц и одновременно выпуская семенную жидкость. Благодаря особым химическим веществам, выделяемым готовыми к размножению червями, развитие половых клеток у других членов стаи ускоряется и синхронизируется, поэтому вся стая животных начинает размножение одновременно. Яйца проходят развитие у поверхности воды в течение 4-5 дней. Личинка обитает в планктоне, питаясь мелкими животными, в возрасте 1 месяца начинается её метаморфоз. Одновозрастные молодые черви собираются в стаи и начинают охоту на мелких животных.

Кальмар-медуза (Gorgonotheutis planisomus)

Отряд: Кальмары (Teuthida)

Семейство: Оммастрефиды (Ommastrephidae)

Место обитания: Тихий океан, глубина 1-2 км.


В раннем неоцене, когда океанские экосистемы восстанавливались после «планктонной катастрофы», кальмары пережили эпоху расцвета. Они освоили пелагический образ жизни и начали проходить полный жизненный цикл вдали от берегов. Среди них обычны быстрые пловцы, но есть значительное количество медлительных форм, освоивших жизнь в глубинах. У них в процессе эволюции появились своеобразные охотничьи приспособления и тактики.

Кальмар-медуза – это один из глубоководных видов, очень крупный представитель головоногих моллюсков, ведущий пассивный малоподвижный образ жизни. Животное встречается в толще океана, избегая материковых склонов и подводных гор. По своему облику он сильно отличается от своих активно плавающих родичей и больше похож на медузу чудовищных размеров. Тело этого животного сильно расширено и укорочено: его диаметр (около полуметра) почти наполовину больше длины. Плавники сильно сближены и работают как единое целое, когда животное перемещается на другое место охоты. Обычно же кальмар-медуза неподвижно парит в толще воды, ожидая, пока жертва сама найдёт его. Тело этого моллюска обладает нейтральной плавучестью из-за большого количества жира в крупной печени. Покровы этого животного белые и полупрозрачные, а глаза имеют ярко-синий цвет.

Щупальца этого кальмара очень велики: каждое из них достигает двухметровой длины. Они связаны между собой гибкой и сильно растяжимой перепонкой, образующей своеобразный колокол, придающий животному сходство с медузой. Присоски на нижней стороне щупальцев почти совсем исчезли: они превратились в короткие пузырьки на ножках, заполненные светящейся жидкостью. Кальмар может произвольно зажигать и гасить в них свет. Для привлечения добычи он создаёт подобие огоньков в стае мелких рыб, гася и зажигая огни в определённом порядке. Поскольку крупные глаза кальмара направлены вверх и в стороны, он не видит приближающихся снизу животных. Однако каждый светящийся орган заканчивается длинным чувствительным усиком, реагирующим на течение воды и химические вещества, поэтому животное получает очень полную информацию обо всём, что происходит под его колоколом.

Когда добыча привлечена на достаточно близкое расстояние, хищник хватает её ловчими руками, которые не связаны перепонкой и способны вытягиваться на 3 метра. Концы этих рук покрыты крючками и снабжены мощными присосками. Этими руками кальмар подтягивает добычу ко рту, снабжённому крепким роговым клювом. Укус животного ядовит и способен убить крупную рыбу за несколько секунд.

Этот кальмар – раздельнополое животное, размножающееся лишь один раз в жизни. Самец значительно мельче самки (диаметр его колокола – всего около двух метров) и гораздо подвижнее её. У него лучше развиты плавники, и к наступлению половой зрелости начинается дегенерация перепонок. За краткий брачный сезон каждый самец пытается найти и оплодотворить как можно больше самок.

В кладке этого вида до 5 тысяч крупных яиц, склеенных в слизистые капсулы, похожие на бананы. Самка вынашивает яйца, приклеив капсулы на ловчие руки. При этом связанные перепонкой щупальца служат ей своеобразным средством защиты, скрывая от врага сами яйца и не давая почувствовать их запах. Вышедшие из яиц молодые кальмары первые несколько дней проводят на руках самки, затем покидают её. После этого самка быстро погибает от истощения. Молодые кальмары активно охотятся на мелкую рыбу на глубинах до 300-500 м. По мере развития перепонки и светящихся органов они мигрируют на глубины. Продолжительность жизни этого животного не превышает 3 лет.

Креветка-паук (Arachnocaris crassopleon)

Отряд: Десятиногие (Decapoda)

Семейство: Креветки-пауки (Arachnocaridae)

Место обитания: в толще воды на глубине до 2 километров, избегая участков с сильным течением.

Представители десятиногих ракообразных в разное время осваивали пелагический образ жизни и успешно конкурировали с мелкими глубоководными рыбами. Зачастую залогом успеха у них были своеобразные стратегии выживания.

Креветка-паук обитает в толще воды, предпочитая отсутствие подводных течений. Выбор мест обитания связан со своеобразным способом добывания пищи, уникальным среди ракообразных, но имеющим аналоги у других видов животных. Данный вид креветок добывает пищу с помощью выделений из особых желез: из них строится ловушка, в которую попадают мелкие рыбки и ракообразные – пища этого вида креветок. Подобная стратегия в природе не нова: её успешно использовали некоторые моллюски эпохи голоцена. Например, планктонный брюхоногий моллюск глеба (Gleba) и сидячий верметус (Vermetus) выпускали в воду слизистую «сеть», к которой прилипали планктонные животные, а затем съедали её вместе с «уловом». И общеизвестны охотничьи приёмы пауков, а также их сложные паутинные ловушки. Креветка-паук сочетает привычки этих животных с поправкой на особенности жизни в воде. Она строит сложное сооружение неправильной формы из слизи, выделяемой крупными железами в основании яичников, и наносит в некоторых местах пахучие приманки из околоротовых желёз. Мелкие животные сплываются на привлекательный запах и попадаются в ловушку. На ногах рачка есть железы, секретирующие вещество, позволяющее креветке не прилипать к собственной ловушке, поэтому она легко передвигается по собственным владениям.

Тело креветки-паука длиной около 15 см, из которых только 5 см составляет короткая головогрудь. Брюшко креветки очень большое, расширенное и мускулистое: при необходимости она отлично плавает. Кроме того, значительную часть объёма брюшка занимают сильно развитые железы, выделяющие богатую белком слизь – основу для будущих ловушек. Задняя пара брюшных ног, плеоподы, формируют широкий «плавник». Остальные брюшные ноги покрыты щетинками и помогают плавать на небольшие расстояния и вынашивать икру. Ходильные ноги очень тонкие и длинные. Клешни, составляющие половину длины туловища, очень широкие и плоские – они служат для умерщвления добычи, а при плавании работают как руль.

Креветка-паук совершенно слепая – у неё исчезли даже глазные стебельки. Зато у неё прекрасное обоняние и тонкое осязание. Усики этой креветки очень длинные – примерно наполовину больше длины тела. Тело взрослой креветки практически полупрозрачно.

Это описание относится лишь к самкам данного вида, поскольку у креветки-паука резко выражен половой диморфизм. Самец у креветки-паука, как и у её наземного аналога, – крошечное существо длиной около 3 см, не считая антенн. Он обладает пропорциями, характерными для большинства креветок. Это слепое существо находит готовую к размножению самку по запаху, и поселяется верхом на ней. Когда самка встревожена, самец переползает к ней на нижнюю сторону тела и хватается за её ноги, чтобы, если самка поплывёт, остаться при ней. Он кормится совместно с самкой, подхватывая кусочки её добычи.

После спаривания самка откладывает несколько тысяч мелких икринок, из которых через несколько дней выводятся планктонные личинки. Около месяца личинка проводит в планктоне, после 5-й линьки превращается в миниатюрную копию взрослого рачка. Первой пищей после метаморфоза являются взвешенные в воде частицы органики.

Пол у этих ракообразных не закреплён генетически и зависит от обстоятельств. Если молодой креветке удаётся осесть на тело самки своего вида, её рост замедляется, и она превращается в самца. Одиночные особи продолжают расти и превращаются в самок. При длине около 20 мм самки начинают строить слизистые ловушки и продолжают расти, употребляя питательный корм животного происхождения.

Половая зрелость наступает в возрасте около 2 лет. Молодые самки способны откладывать успешно развивающиеся партеногенетические яйца. После появления самца они откладывают обычные яйца, развивающиеся после оплодотворения. Кладка повторяется до 3 раз в год.

Скат-фантом (Abyssoraya phantomica)

Отряд: Хвостоколообразные (Dasyatiformes)

Семейство: Хвостоколовые (Dasyatidae)

Место обитания: Тихий океан, глубины до 1500 м, по ночам поднимается на глубины до 50 м.

Кажется, скату явно не место среди животных толщи воды. Но в эпоху человека были известны виды этих рыб, проводящие всю жизнь, плавая над дном. Таковы гигантский скат манта, скат орляк, и достаточно много видов ромбовых скатов. Среди пелагических видов известен даже электрический скат.

Скат-фантом – типичный вид океанских глубин: это рыба с полупрозрачным телом и очень мягким слабо обызвествлённым скелетом. Этот вид – потомок одного из видов скатов-хвостоколов (Dasyatis), который перешёл к пелагическому образу жизни с материкового склона. Длина тела взрослой особи – до 1 метра вместе с хвостом, ширина также около 1 метра; тело рыбы ромбовидное. Через плавники прекрасно видны хрящевые элементы скелета рыбы, сквозь кожу на животе – внутренности. Кожа на верхней стороне тела покрыта многочисленными роговыми щетинками. Грудные плавники треугольной формы, похожи на крылья; скат практически всю жизнь плавает, взмахивая ими. Держаться в толще воды ему помогает жирная печень, сдвинутая под самый позвоночник. Глаза этой рыбы крупные, направлены вперёд и в стороны, их поле зрения частично перекрывается. Рот расположен на нижней стороне тела, но сдвинут вперёд и способен широко раскрываться благодаря подвижным связкам – это приспособление к охоте в толще воды.

Этот вид питается мягкотелыми червями и креветками, а также мелкими рыбами, раздавливая их роговыми пластинками во рту. Искать добычу ему помогают обоняние и зрение – скат по ночам поднимается в более высокие слои воды, где может легко увидеть добычу в ясную лунную ночь. В глубине он в основном замечает вспышки света, испускаемого креветками и червями.

Этот вид живородящий, как значительная часть его родственников. Плодовитость его невелика: самка рождает один раз в год всего двух детёнышей длиной до 20 см, способных сразу же питаться мелкими рыбами и креветками. Они становятся половозрелыми в возрасте 5 лет. Продолжительность жизни составляет до 50 лет.

Волосозуб-пигмей (Trichodognathus exophthalmus)

Отряд: Окунеобразные (Perciformes), подотряд Бычковидные (Gobioidei)

Семейство: Волосозубые (Trichodognathidae)

Место обитания: Тихий океан; пелагический вид, совершающий вертикальные миграции на глубинах от 600 до 2000 метров.

Очевидно, название этой рыбки, набранное мелким шрифтом, лишь немного короче её собственной величины: длина этой рыбы всего 4 – 5 см. Но её значение в жизни обитателей морских глубин поистине огромно. Огромные стаи рыб этого вида, протяжённостью в сотни метров и толщиной в 5 – 10 метров, настолько густые, что в среднем на один литр их объёма приходится две-три рыбы. Они совершают ежедневные путешествия из глубинной зоны вверх, на глубину 500 – 700 метров, где днём скапливаются большие стаи планктонных рачков, в свою очередь поднимающиеся ночью к самой поверхности воды. Волосозуб-пигмей питается именно этими рачками.

Эта рыба – потомок морских представителей семейства элеотрисовых (Eleotridae), перешедших к жизни в толще воды. Тело рыбы цилиндрическое, с очень большой головой (20 – 25% длины всей рыбы). Жизнь в глубинах океана привела к значительным изменениям облика этого вида по сравнению с предками. Глаза у волосозуба-пигмея крупные, телескопические и очень подвижные: могут поворачиваться в любом направлении. Основания глаз сдвинуты вверх, а значительную часть головы составляет большой рот, угол которого заходит далеко за вертикаль заднего края глазницы. Рот этого вида – настоящая ловушка для мелкой живности: он вооружён частоколом тонких волосовидных зубов, и может широко раскрываться и сильно растягиваться. В процессе питания рыба захватывает порцию воды с рачками, широко разевая челюсти, а затем закрывает рот и сжимает жабры. При этом вода вытекает между зубов, а рачки остаются в пасти. Добыча этого вида многочисленная и быстро размножается, а эффективность питания таких рыб очень велика, поэтому биомасса этого вида и его родственников в океанских глубинах одна из самых больших. Они сами являются источником пищи многим хищникам глубин.

Колючий плавник этой рыбы снабжён тремя мощными колючками, дающими защиту от врагов. Остальные плавники короткие, хвост сильный с широким плавником. Брюшные плавники сдвинуты на горло.

Окраска тела этой рыбы – угольно-чёрная, в основании глаз и брюшных плавников расположены светящиеся органы, испускающие неяркий белый свет, служащий для общения рыб.

Нерест у этого вида растянут на весь год. Ритуал ухаживания сводится к демонстрации свечения огней и к покусыванию самцом плавников самки. Размножается волосозуб-пигмей, вымётывая в воду до 5000 мелких икринок с интервалом 2 недели, о потомстве не заботится. Личинка живёт в планктоне верхних слоёв океана, позже претерпевает превращение в миниатюрную копию взрослой рыбы и опускается в глубину, формируя одновозрастные стаи. Половая зрелость наступает в 6 месяцев, продолжительность жизни – до 3 лет.

Иглозуб-колибри (Erumpognathus prolongophthalmus)

Отряд: Окунеобразные (Perciformes)

Семейство: Крылособачковые (Pteroblennidae)

Место обитания: Тихий океан, батипелагиаль.


В глубинах океанов эпохи неоцена можно найти потомков как рыб открытого океана, так и прибрежных видов рыб. Одни из них переживали в глубинах массовое вымирание, другие осваивали новый образ жизни. Жизнь в очень специфических условиях сделала разнообразных глубоководных рыб очень похожими друг на друга, и мало напоминающими их родичей из светлого и тёплого мира наверху.

Иглозуб-колибри – потомок прибрежных донных рыб морских собачек (Blennidae), живущий в толще воды. В раннем неоцене эти рыбы осваивали жизнь на материковых склонах, и некоторые их виды переходили к жизни в толще воды, как предки иглозуба-колибри. Длина тела этой рыбы – всего 0,5 метра; туловище сравнительно тонкое и длинное, со слабой мускулатурой. Рыба не способна быстро плавать: она проводит значительную часть жизни, паря в толще воды головой кверху. Такая поза исключительно удобна для нападения на рыб и пелагических червей, плавающих огромными косяками. Рыба поддерживает равновесие с помощью движения похожих на вёсла грудных плавников: их основания мускулистые и подвижные. Во время плавания рыбы плавники совершают движения, похожие на взмахи крыльев колибри, но в сильно замедленном темпе: один «взмах» за 5 – 6 секунд.

Внешность иглозуба-колибри очень запоминающаяся: глаза огромные, телескопические, направлены вперёд (соответственно, у охотящейся рыбы они смотрят вверх). Сразу под глазами рыбы расположены зубастые челюсти, выдвигающиеся вперёд на расстояние, вдвое превышающее длину головы. Зубы этой рыбы очень многочисленные, длинные и тонкие. Они торчат даже из закрытого рта устрашающим частоколом. Над глазами растут пучки длинных выростов кожи, снабжённые на кончиках органами свечения. Окраска рыбы охристо-красная, а свет, испускаемый «фонариками» над глазами - зеленовато-белый.

Брюшные плавники рыбы находятся на горле, но они сильно редуцированы по сравнению с предковыми формами. В них всего по 4 луча, но зато они очень длинные: в половину длины самой рыбы. Такие же длинные лучи находятся в колючем спинном плавнике рыбы. Анальный, хвостовой и второй спинной плавники срослись вместе, окаймляя заднюю часть тела. Хвост рыбы составляет около 40% длины тела.

Иглозуб-колибри – активный хищник, питающийся рыбами и беспозвоночными. С помощью светящихся органов он активно приманивает добычу, а зрение помогает различать свечение мелких животных, проплывающих над хищником. Рыба очень прожорлива: за одно кормление она может съесть столько же добычи, сколько весит сама. Это возможно благодаря растяжимому животу.

Размножается иглозуб-колибри очень своеобразно. Самец у этого вида по длине равен самке, и даже бывает крупнее её. Он заботится о потомстве, что редко встречается у глубоководных рыб, и вынашивает икру на коже живота. В кладке бывает до 50-80 крупных икринок, нерест повторяется до 3 раз в год. Самка откладывает икру после своеобразного «танца» в вертикальном положении, когда партнёры обмениваются прикосновениями лучей плавников и световыми вспышками. На коже самца каждую икринку окружают кровеносные сосуды, несущие дополнительное питание эмбрионам. Подобным способом заботы о потомстве в голоцене отличались сом Aspredo и лягушка Pipa, а в неоцене подобное приспособление выработал один вид цихловых рыб. Благодаря такому питанию мальки выводятся более крупными и активными, сразу способными питаться мелкими животными. После выклева мальков кожа на животе самца отслаивается, и он съедает её. Иногда самец вынашивает икру сразу 2-3 самок. В этом случае развитие самых первых партий икры замедляется, и всё потомство выклёвывается одновременно.

Половая зрелость у молодых рыб наступает в возрасте 4-5 лет. Продолжительность жизни достигает 35-40 лет.

Морская горгулья (Teratosebastes batophilus)

Отряд: Скорпенообразные (Scorpaeniformes)

Семейство: Абиссебастовые (Abyssebastidae)

Место обитания: Тихий океан, абиссаль.


В эпоху голоцена в Тихом и Атлантическом океанах водилось много видов морских окуней (Sebastes). В эпоху массового вымирания на рубеже голоцена и неоцена некоторые из этих видов выжили, поскольку биоценозы морского дна высоких широт оказались меньше затронуты экологическими катаклизмами, нежели сообщества коралловых рифов и открытого океана. Некоторые из видов морских окуней освоили жизнь в толще воды на больших глубинах после того, как голоценовые группы глубоководных рыб вымерли.

Морская горгулья – потомок морских окуней, отличающийся очень причудливой внешностью. У этой рыбы сильное мускулистое тело длиной около 30 см; оно имеет кирпично-красную расцветку, характерную для некоторых глубоководных рыб. На коже есть небольшие эпителиальные наросты – они увеличивают её поверхность. В них проходят пучки кровеносных сосудов, и кровь, протекающая через наросты, дополнительно обогащается кислородом. Глаза очень крупные, телескопические, направлены вперёд и вверх. Рот с мощными зубами способен очень широко растягиваться, позволяя рыбе глотать добычу длиной с саму себя.

В колючем спинном плавнике перепонка доходит лишь до середины колючек, длина которых равна высоте тела рыбы, а у самцов даже превышает её. В плавниковых лучах проходят каналы желёз, выделяющих яд, что позволяет рыбе защищаться даже от крупных хищников. Сами плавники прозрачные, очень тонкие и нежные; грудные плавники очень широкие: благодаря им рыба может парить в толще воды в ожидании добычи. Брюшные плавники, смещённые на горло, очень вытянутые; на кончиках передних лучей есть светящиеся органы, позволяющие приманивать добычу. Испускаемый ими свет – белый. Для опознания сородичей у этого вида есть мелкие органы свечения, расположенные вдоль боковой линии и по краю жаберных крышек. У самцов их свет бело-розовый, у самок – тусклый белый.

Как и предковые виды морских окуней, морская горгулья живородящая, но её плодовитость невелика: самка рождает всего 20-30 крупных мальков. Зато в отличие от морских окуней голоцена, молодь этого вида сразу может вести самостоятельную жизнь активного хищника. Внутриутробное развитие молоди продолжается очень долго: свыше года. В среднем самка рождает потомство один раз в два года. Половая зрелость наступает в возрасте 11-12 лет, продолжительность жизни достигает 80 лет.

Саблезубая одноуска (Macrobarbichthys dolichobarbus)

Отряд: Трескообразные (Gadiformes)

Семейство: Батибарбихты (Bathybarbichthyidae)

Место обитания: Тихий океан, толща воды на глубинах от 1000 до 2000 метров.


В голоцене отряд Трескообразные (Gadiformes) включал большое количество придонных и пелагических видов. После «планктонной катастрофы» большое количество видов этих рыб вымерло, а освободившиеся экологические ниши заняли более прогрессивные окунеобразные рыбы. Зато трескообразные повторили судьбу многих древних групп живых организмов, «отступив» в глубины океана под напором новых поселенцев. И здесь, в непроглядной толще океанских вод, где окунеобразная рыба – скорее исключение, чем правило, рыбы отряда Gadiformes стали главными хищниками. Среди них появилось несколько семейств, представленных исключительно глубоководными видами, и они населяют толщу воды и океанское дно.

Один из самых прожорливых хищников глубин – саблезубая одноуска. У неё в процессе эволюции развилось интересное ловчее приспособление – длинный подбородочный усик-приманка со светящимся органом. Он снабжён особыми мускулами, позволяющими имитировать движение креветки. Длина этого усика в пять-шесть раз превышает длину самой рыбы; собственная длина рыбы (самки) – около 60 см, самец мельче – до 40 см. У самца на усике расположено большое количество хеморецепторов, значительно обостряющих его обоняние – это приспособление для поиска самки.

Тело рыбы достаточно мускулистое, но высокое – эта рыба предпочитает не преследовать добычу, а совершать один точный бросок. Плавники короткие, второй спинной и анальный плавники сдвинуты назад. Первый спинной плавник сильно редуцирован: от него осталось лишь три длинных одиночных луча, соединённых у основания рудиментом перепонки. На кончиках этих лучей расположены маленькие светящиеся органы. Окраска чёрная, фотофоры за глазами светятся только в период размножения, у самцов – ярко-голубого цвета, у самок – желтоватые. Глаза крупные, способны поворачиваться в глазницах независимо друг от друга, что позволяет рыбе иметь полный круговой обзор.

Чтобы не затрачивать излишних усилий для поддержания тела в толще воды, печень этой рыбы увеличилась, и в ней откладывается лёгкий жир, придающий телу рыбы положительную плавучесть. Также для парения в воде служат длинные лучи грудных плавников, увенчанные полукруглыми кожными «флажками». Длина этих лучей – до 20 см. В покое рыба раскрывает их «веером», и держится в толще воды без усилий.

У одноуски огромная голова (до трети всей длины тела), широкий рот и растяжимый желудок, который располагается вдоль всей нижней стороны тела; задний край желудка доходит до конца анального плавника. В передней части обеих челюстей есть длинные саблевидные клыки. Основания этих клыков снабжены суставами, которые позволяют рыбе складывать их остриями внутрь рта (похожий механизм известен у голоценовой харациновой рыбы Hydrolicus), когда рыба не занята ловлей добычи. Благодаря своим охотничьим приспособлениям рыба может заглатывать добычу весом с саму себя.

Саблезубая одноуска обитает в толще воды, не опускаясь на дно и не приближаясь к подводным горам.

Рыба размножается ежегодно, вымётывает много мелкой икры с жировой каплей, которая всплывает к поверхности воды и развивается в планктоне. Нерест сопровождается своеобразным ритуалом «знакомства», когда самец и самка обмениваются вспышками огней. Плодовитость составляет до 100 тысяч мелких икринок с положительной плавучестью. Развитие икры протекает в верхних слоях воды. Молодые рыбы, совершенно не похожие на взрослых – у них сильно вытянутое тело и относительно короткий подбородочный усик с многочисленными боковыми отростками. Они проводят в планктоне несколько недель, позже претерпевая метаморфоз и опускаясь в глубины. Половая зрелость наступает в возрасте 5 лет, продолжительность жизни – до 70 лет.

33. Хозяева бездны

(Дно Тихого океана)

Есть на Земле места, куда уже несколько миллиардов лет не попадал солнечный свет. Этот дар материнской звезды быстро поглощается и рассеивается в верхних слоях воды, обеспечивая воспроизводство огромного количества фитопланктона – основы большинства пищевых цепочек океана. В глубины океана энергия Солнца попадает в «законсервированном» виде в телах множества живых существ. Одни из них опускаются в глубины уже мёртвыми, другие совершают вертикальные миграции, питаясь в определённое время суток в верхних слоях воды. Так малая часть биомассы, произведённой микроскопическими водорослями, достигает даже дна глубочайших впадин океана. И благодаря этому океан населён от поверхности до самого дна.

Значительная часть дна Тихого океана лежит на глубинах около пяти километров. Здесь – царство колоссального давления воды, низких температур и вечного мрака. Единственный источник пищи в этих местах – тела других животных, а также многочисленные микроорганизмы. Но в воде сравнительно мало бактерий, которыми питаются разные беспозвоночные животные. Зато толстый слой лёгкого ила буквально напичкан ими, поэтому многие животные превратились в живые конвейеры, непрерывно пропускающие через себя буквально килограммы ила.

Как ни парадоксально это звучит, но во мраке океанского дна можно буквально увидеть его обитателей. Кое-где среди ила можно заметить короткие вспышки и мерцание жёлтого света. Это проявление повседневной жизни самых многочисленных (разумеется, если не считать бактерий) обитателей дна – червей-светляков. Тонкие плоские черви проедают в слое ила длинные ходы, переваривая бактерий, находящихся в нём. Вес кишечника, набитого илом, составляет около двух третей от веса самого животного. У каждого червя – своя кормовая территория, ревностно оберегаемая от соседей: пищевые ресурсы слишком скудны, чтобы делиться ими с окружающими. Время от времени червь выставляет на поверхность ила задний конец тела со светящимся органом, и даёт одну или несколько коротких вспышек. Соседи замечают их, даже если их головы погружены в ил. Впрочем, если бы они высунули головы, они бы ничего не увидели: черви-светляки слепы. Но на теле червей этого вида имеется множество светочувствительных клеток, поэтому черви легко ощущают вспышки света.

Но светиться в таких условиях – это означает лишний раз привлекать внимание хищников. Большинство обитателей этого мира мрака, конечно, слепы, но есть среди них и зрячие животные. Поэтому черви используют для мечения территории другой способ: они оставляют в толще ила комочки помёта, склеенные пахучей слизью. Словно сигнальные бакены, они огораживают территорию червя от чужаков. Если же какой-то наглец проникнет на территорию, законный хозяин прогонит его с помощью сильных укусов и толчков головы. После конфликта червь-хозяин с удвоенной силой метит территорию.

Однако метки могут дать информацию не только сородичам. Порой они наводят на след совсем нежелательных пришельцев.

По дну шагает странное существо, напоминающее скорее какой-то механизм, нежели что-то живое. Длинные членистые ноги движутся одна за другой с точностью и размеренностью машины, а под ними болтается небольшое округлое тело, вооружённое парой сложенных вдвое «захватов». Длинные усы торчат вперёд, ощупывая путь животного. Это вышел на кормёжку рак-сенокосец, один из местных хищников.

В отличие от многих обитателей дна, у него есть глаза, и при поиске добычи он ориентируется с помощью зрения. А добычей ему служат в основном черви-светляки. Вытянутые в узкую полоску глаза имеют очень широкое поле зрения, и ракообразное быстро определяет, с какой стороны мигнул заманчивый огонёк червя. Развернувшись в нужную сторону, рак начинает охоту.

Кончики ног рака-сенокосца снабжены пучками волосков, благодаря чему он не погружается в ил при движении. Ноги движутся в строго определённом порядке, поэтому рак-сенокосец не спотыкается, двигаясь к колонии червей. Зрение практически полностью сыграло свою роль: при движении животного от его ног в толще ила расходятся волны, предупреждающие червей об опасности. Теперь черви очень долго не рискнут выбраться на поверхность: они стремительно закапываются глубоко в ил. Но рак-сенокосец не собирается упускать добычу: он определяет местонахождение червей, погружая в ил длинные усы. И когда сенсорные клетки усов обнаруживают одного червя, следует моментальный выпад клешневидных ногочелюстей, которые до этого были сложены под животом рака.

Охота оказалась удачной: одна из ногочелюстей достигла цели и извлекла из ила извивающегося червя. С помощью трёх пар челюстей рак-сенокосец принялся неторопливо поедать пойманного червя, в то время, как другие черви-светляки спешно закапывались в толщу ила. Теперь они находятся в относительной безопасности от рака-сенокосца, и вскоре черви чувствуют, как толчки ног рака на поверхности ила постепенно ослабевают: он уходит на поиски новой добычи. Но черви вылезут из укрытий ещё не скоро – инстинкт самосохранения силён, а в этом мире хищников осторожность не помешает.

Рак-сенокосец движется по дну. Длинные ноги позволяют ему без лишних усилий обходить большие территории в поисках корма, и животное нигде не задерживается надолго. Но это не единственная стратегия питания, применяемая местными хищниками.

Рак-сенокосец проходит довольно большое расстояние от колонии червей-светляков – несколько десятков метров. И вскоре он находит нечто, похожее на добычу: из ила торчит червяк, рядом с ним ещё несколько. Взмахнув усами, рак проверяет, что это за добыча. Но ничем подозрительным здесь не пахнет, и ракообразное решается атаковать. Однако не успел рак сделать и двух шагов к предполагаемой добыче, как ил словно взорвался изнутри: нечто плоское перегнулось пополам, и рак оказался между этих полукруглых половинок – словно захлопнулся какой-то капкан.

Рак-сенокосец стал жертвой своеобразного пассивного хищника – морской звезды-капкана. Это иглокожее большую часть времени лежит, присыпанное тонким слоем ила, и ожидает очередную жертву, не производя лишних движений. Лучи этой морской звезды соединены перепонкой, образующей ловчую камеру для жертвы, неосторожно наступившей на животное. При этом морская звезда просто перегибается пополам, накрывая добычу перепонкой и плотно соединяя её края. Животное лежит ртом кверху, поэтому мелкая добыча практически сразу заглатывается.

Пойманный рак-сенокосец некоторое время дёргается внутри перепонки морской звезды-капкана. В момент атаки он инстинктивно отбросил одну из длинных ног, но это его уже не спасло. Его ожидает обычная участь жертв этого хищника: постепенно он задыхается, а морская звезда выворачивает желудок наружу и обволакивает им жертву, переваривая её, даже не проглотив.

Отброшенная пойманным раком-сенокосцем нога некоторое время ритмично сокращается, тщетно отвлекая внимание морской звезды. Но этот трюк рассчитан больше на рыб, хищных ракообразных и головоногих моллюсков, и здесь он просто бесполезен. Рано или поздно мускулатура ноги перестаёт сокращаться, и конечность начинает медленно разлагаться.

Дорожка запаха мертвечины, неотразимого для местных обитателей, стелется над дном, привлекая различных животных. Ближе всех к источнику аромата оказалось странное существо с прямо-таки неправдоподобной внешностью. До этого момента оно мирно «паслось» на дне, поедая ил вместе с его обитателями. Вытянутое тело этого создания опирается на дюжину мягких ножек с широкими «ступнями», предохраняющими от погружения в ил. Время от времени существо поворачивает в стороны передний конец тела, собирая очередную порцию ила короткими щупальцами, окружающими его рот. Это удивительное создание – иглокожее, голотурия-падальщик. На верхней стороне тела животного торчит три ряда плотных бугорков: вдоль «спины» и на границе «спины» и «боков». Но когда хеморецепторы животного уловили запах пищи, оно преобразилось и стало похоже на дикобраза: бугорки вытянулись в очень длинные щупальца, которые начали колыхаться в воде, уточняя направление к источнику запаха. Щупальца покрыты большим количеством рецепторных клеток, благодаря которым животное улавливает запах, словно антеннами. Ножки животного вытянулись, приподнимая голотурию над слоем ила – так запах чувствуется более отчётливо.

Выяснив, откуда исходит столь привлекательный запах, голотурия-падальщик спешит поживиться, пока добычу не перехватили другие обитатели океана. Словно привидение, она плывёт над дном океана, взмахивая длинными щупальцами и перебирая ножками в фантастическом замедленном галопе. Её рецепторы всё точнее ощущают источник запаха. Не беда, что нога рака-сенокосца покрыта твёрдым панцирем: для этого случая у голотурии есть пять острых роговых челюстей и роговые крючки на щупальцах.

Наконец хеморецепторы голотурии-падальщика точно засекают источник запаха, иглокожее медленно опускается на дно... и тут же попадает в засаду. Крупная морская звезда-капкан, лежавшая рядом с первой, «захлопывается», зажимая задний конец тела голотурии. Тело пойманной голотурии судорожно дёргается из стороны в сторону, и, надо сказать, ей относительно повезло: первая морская звезда ещё не переварила тело рака-сенокосца, поэтому не реагирует на случайное прикосновение бьющейся голотурии. В противном случае голотурия не имела бы ни малейшего шанса вырваться. А здесь у неё есть возможность спастись: мощным сокращением мускулатуры голотурия-падальщик разрывается пополам. Задняя часть достаётся прожорливой морской звезде, зато передняя часть с лёгкостью уплывает от опасного места. Через некоторое время утраченная часть тела регенерирует.

Голотурии легко восстанавливают утраченные части тела, а иногда даже прибегают к автотомии – самокалечению ради сохранения собственной жизни. Но если таких способностей нет, то самым оптимальным выходом является способность загодя чувствовать скрытые в толще ила опасности и вовремя избегать их. Зрение для этой цели бесполезно – в глубинах океана стоит вечная ночь. Обоняние легко может обмануть – некоторые хищники приманивают добычу с помощью химических веществ, имитирующих привлекательные запахи. Но некоторые из обитателей бездны обзавелись «секретным оружием», позволяющим легко распознавать присутствие других живых существ.

Один из таких жителей океана лениво проплывает над дном, хотя в данном случае трудно сказать наверняка, плывёт он, или всё же шагает. Длинное скользкое тело странной рыбы, покрытое голой кожей, движется над илом на двух длинных тонких пружинистых плавниках, переступающих, словно ноги. На подбородке рыбы торчит длинный усик, конец которого похож на маленькую лопатку. Благодаря ему рыба получила название угревидный нитебородник. Крошечные глаза с трудом видны на голове рыбы – нитебородник совершенно слеп. Но это не мешает ему хорошо питаться и вовремя избегать встреч с хищниками. Его секретное оружие – отлично развитое электрическое чувство. Слабое электрическое поле, генерируемое рыбой, заменяет ей поле зрения. Любое живое существо, обладающее даже самым слабым собственным электрическим полем, будет немедленно распознано рыбой по изменениям в форме её собственного поля.

Угревидный нитебородник питается закапывающимися в грунт беспозвоночными животными, в основном червями и молодыми голотуриями. Благодаря тому, что у любого живого существа есть электрическое поле, кажущийся безжизненным океанский ил представляет для нитебородника открытую книгу. Ни одно живое существо, закопавшееся в него, не останется незамеченным. И благодаря электрическому чувству нитебородник избегает опасности, которая подстерегла рака-сенокосца и голотурию-падальщика: он вовремя ощущает присутствие закопавшейся в ил морской звезды-капкана. Она голодна: лучи широко раскинуты в сторону, и ловушка готова принять очередную жертву. Если повезёт, морская звезда-капкан может одолеть даже добычу размером с нитебородника. Но сейчас ей явно не придётся проявлять своё смертоносное охотничье искусство. Чувствительный усик нитебородника распознал слабую электрическую активность нервной системы морской звезды, и рыба резко взмахивает крыловидными грудными плавниками, набирая высоту. В нескольких сантиметрах от кончика её хвоста ловушка морской звезды захлопывается: иглокожее приняло волну, пущенную плавниками рыбы, за знак близкой добычи. Спустя несколько минут морская звезда-капкан поймёт ошибку и вновь расставит ловушку, но нитебородник будет уже далеко.

Миновав опасную ловушку, угревидный нитебородник продолжает поиск корма. Изредка он останавливается, наклоняется над дном, и несколькими резкими движениями усика выкапывает из ила кого-нибудь из мелких съедобных обитателей. По иронии судьбы одной из таких жертв оказалась молодая морская звезда-капкан. Выброшенная из ила, она отплывает в сторону, взмахивая лучами. Но этим она ещё больше обнаруживает себя для нитебородника: усилившиеся электрические импульсы нервной системы морской звезды делают её ясно ощутимой для электрорецепторов рыбы. Нитебородник разворачивается головой к жертве, пытающейся ускользнуть, и раскрывает рот. Челюсти рыбы устроены так, что рот может вытянуться в длинную трубку, легко всасывая добычу. Сильный ток воды втягивает морскуюзвезду-капкан в рот нитебородника, и рыба заглатывает добычу.

Вскоре нитебородник находит ещё один источник корма – колонию червей-светляков. И их выдаёт не свет, испускаемый время от времени, а опять-таки электрическое поле. Испуганные появлением рыбы, черви стараются зарыться глубже в ил, но это их не спасает: нитебородник «встаёт на голову» и резко встряхивается всем телом, разгоняя ил в стороны. Клубы тончайшего ила не ухудшают ему условий охоты, а закопавшиеся черви становятся более доступными. Поворачивая голову, нитебородник втягивает их ртом одного за другим. Но ему не удастся истребить всю колонию: часть червей успеет закопаться достаточно глубоко, чтобы рыба не смогла их выкопать. Кроме того, нитебородник не задерживается надолго на одном месте: его движения могут легко привлечь хищников.

Передвигаясь по океанскому дну, нитебородник кормится в разных местах понемногу, поэтому он не истощает и без того скудные местные пищевые ресурсы. Кроме того, места, богатые кормом, слишком удалены друг от друга, поэтому плотоядным жителям дна поневоле приходится становиться кочевниками. Но не всем – есть среди них такие, кто ждёт, пока добыча сама приблизится достаточно, чтобы её схватить.

Нитебородник продолжает «шагать» над дном на плавниках, изредка помогая себе ленивым толчком хвоста. Такой способ передвижения выгоден тем, что от тела рыбы практически не расходятся волны: это не привлекает крупных хищников, изредка опускающихся из верхних слоёв воды, и не спугивает животных, которые пригодны в пищу нитебороднику. Похоже, что ему вновь повезло: электрорецепторы рыбы улавливают слабую электрическую активность под поверхностью ила. Здесь явно кто-то шевелится. Если бы нитебородник обладал зрением, он бы без труда заметил слабый желтоватый огонёк среди ила. Рядом движется ещё один, а неподалёку – мигает третий. Но вместе с тем электрорецепторы подсказывают рыбе, что это не черви: электрическое поле слишком сильное для них, и его центр находится где-то недалеко. А «черви» - это лишь часть чего-то гораздо большего. И в последний миг нитебородник делает резкий бросок в сторону. Его испугал импульс электрической активности, а осторожность спасла рыбе жизнь. Из ила стрелой вылетело щупальце, описало полукруг, затем снова ушло в толщу осадка. Всё заняло буквально секунду, и если бы нитебородник промедлил хоть миг, другой обитатель океанских глубин получил бы роскошный обед. Нитебородник едва не стал жертвой крупного моллюска – кальмара-камбалы. Порвав с «традицией» предков, это головоногое сменило простор воды на вонючий ил океанского «подвала». Но в природе ничего не бывает просто так: такой пассивный образ жизни даёт кальмару-камбале преимущества - низкие затраты энергии на поимку добычи. Тело моллюска заметно изменилось по сравнению с предками – оно стало плоским, а плавники увеличились и стали окаймлять всё тело, как у каракатицы. Животное проводит практически всю жизнь, закопавшись в ил. Лишь иногда кальмар-камбала меняет место охоты.

Закопавшись в ил, моллюск становится практически незаметным для добычи. На поверхности остаются только два очень чувствительных выпученных глаза, смотрящих вверх и в стороны, и торчащая над ними дыхательная трубка, открывающаяся в мантийную полость моллюска. Временами кальмар осторожно «выдыхает» отработанную воду и набирает свежую. Он старается делать это медленно, чтобы не спугнуть возможную добычу. Но кальмар-камбала – не просто пассивный охотник, ожидающий, пока добыча сама наткнётся на него. Он активно приманивает обитателей дна с помощью своих тонких щупальцев, на кончиках которых расположены светящиеся органы. Такие щупальца – превосходная имитация червей-светляков, любимого лакомства многих местных хищников. А они, в свою очередь, составляют любимое лакомство удивительного плоского кальмара.

Неудача в охоте заставляет кальмара-камбалу сменить место промысла: здесь ему попадалось слишком мало добычи. Поверхность ила шевелится, и кальмар начинает медленно выбираться наружу. Из ила показываются тонкие щупальца, голова с «лягушачьими» глазами, и плоское туловище. Кальмар вылезает из укрытия с помощью волнообразных движений плавников, взмётывая в воду тучи лёгкой взвеси. Немного покружившись на одном месте, животное начинает поиск нового места для засады. Наиболее желанное место – возле колонии червей-светляков, поэтому кальмар-камбала старательно разыскивает в воде специфический очень тонкий запах этих животных. Моллюск плывёт над дном зигзагами, держа наготове пару ловчих щупальцев. В отличие от большинства головоногих он плывёт головой вперёд: главный орган движения у этого вида – плавники, а не реактивный двигатель. Тонкие щупальца животного во время плаванья вяло свисают вниз: они практически утратили функцию захвата добычи, и остатков мускулов в них хватит лишь на то, чтобы имитировать движения червей.

После нескольких часов поисков кальмару удаётся уловить в воде желанный запах: недалеко от него находится колония червей. Похоже, много недель назад обитателям этого уголка океанского дна несказанно повезло: сюда опустилась огромная туша какого-то мёртвого морского животного, скорее всего - крупной акулы. Конечно, обитатели верхних слоёв воды изрядно «потрудились» над ней, но туша тонула слишком быстро, чтобы они успели съесть всё. И на долю обитателей дна осталось значительное количество мяса и костей. Но такое «богатство» не остаётся без внимания, даже несмотря на то, что дно населено очень редко. На притягательный запах падали собралось большое количество разнообразных животных, которые уничтожили остатки мёртвого животного за несколько дней. Даже кости были разгрызены и съедены практически без остатка. И лишь колония червей-светляков, поедающих богатый органикой ил, напоминает о былом пиршестве.

Отдельные вспышки желтоватых огоньков обозначают место колонии червей, и кальмар-камбала готовится устроить засаду где-нибудь в окрестностях. Он плывёт по краю колонии, выбирая подходящее место, но совершенно неожиданно для себя встречает яростное сопротивление. Огни колонии червей гаснут, словно задутые ветром свечи, когда из ила вырывается плоское тело, вытянувшее вперёд два щупальца. Эта колония уже занята другим кальмаром, и он не позволит конкуренту охотиться на своей территории. Оба соперника яростно вспыхивают огнями, кружатся друг около друга, демонстрируя силу и решимость. И пришелец вынужден отступить: его сородич, занявший эту колонию раньше, гораздо крупнее и сильнее.

Кальмар-камбала вынужден продолжать поиск места для засады. Он покидает занятую сородичем территорию, и вновь плывёт зигзагами над однообразной илистой равниной. И ещё через некоторое время ему улыбается удача: прямо по курсу он замечает вспышки огней колонии червей-светляков. Похоже, что у колонии нет защитников – никто не торопится оборонять от него кормовой участок. Но всё же огни червей на несколько секунд гаснут, а кальмар ощущает движение воды. Судя по всему, какой-то его сородич спешно покинул колонию. Но тем лучше – у более сильного животного не будет конкурентов.

Кальмар-камбала обследует колонию червей, а затем, выбрав наиболее удачное место для засады, разворачивается головой вверх и буквально вонзается в слой ила. Тучи ила накрывают колонию червей, но это одно из немногих неудобств, которые причиняет им такое соседство. Присутствие кальмара обеспечивает червям защиту, а помёт хищника служит дополнительной подкормкой колонии.

Когда клубы ила осели на дно, а колония червей продолжила свою суетливую жизнь, на её окраине появилось «украшение» в виде дыхательной трубки кальмара, возле которой из ила торчит пара блестящих глаз. А среди множества огней червей появилось восемь фальшивых. Возможно, где-нибудь на мелководье обман был бы легко изобличён, но в темноте не все обитатели дна могут его распознать. И одно существо движется прямо в расставленную ловушку, переставляя длинные членистые ноги. Рак-сенокосец совершает привычный обход владений, не замечая, что здесь появился нежелательный постоялец.

Почувствовав приближение врага, черви один за другим гасят огни и закапываются в толщу ила. Но несколько огней в колонии явно не желают гаснуть, и их свет привлекает долговязого рака. Нацелившись на ближайший из них, рак-сенокосец держит наготове длинные ногочелюсти, готовый атаковать в любой момент. Но сегодня он – не охотник, а добыча. Под толщей ила к нему уже подползло ловчее щупальце кальмара-камбалы, и когда рак уже готов был схватить приманку, плоский конец щупальца вырвался из ила и буквально прихлопнул его, как муху.

Совершенно не заботясь о маскировке, кальмар-камбала подтащил вырывающегося рака-сенокосца ко рту и нанёс ему смертоносный укус, после чего начал спокойно поедать добычу, не обращая внимания на её судороги. Через некоторое время черви получат порцию помёта моллюска с остатками одного из своих врагов.

Не только черви поедают ил, богатый бактериями и содержащий частицы органики. Многие животные, которые во взрослом состоянии являются хищниками, на стадии личинки питаются илом. Среди обитателей ила можно найти самых различных существ: червеобразных мальков нитебородника и странных округлых ракообразных с лопастевидными ногами. Потревоженные, они всплывают над илом и некоторое время кружатся над ним, напоминая водяных жуков, после чего снова ныряют в слой ила, оставляя после себя облачко мути. Это молодые животные, повзрослев, они утратят способность плавать, зато отрастят длинные ноги и станут неутомимыми ходоками. Так выглядят молодые раки-сенокосцы. Способность плавать спасает им жизнь, когда в их жизнь вмешиваются другие животные.

Переставляя по одной мягкие, словно одетые в домашние тапочки, ноги, голотурия-падальщик движется по поверхности ила. Манерой движения и передним концом тела, способным вытягиваться в хоботок, это существо немного напоминает слона (если, конечно, бывают слоны с дюжиной ног и ворохом щупальцев на спине). Конец растяжимого хоботка окружён короткими щупальцами с роговыми крючками. Обычно он служит для зачерпывания ила, но иногда, если голотурии удаётся найти падаль, роговые крючки помогают рвать куски мяса. Однако они могут пригодиться даже во время питания илом: голотурия при всей своей кажущейся медлительности способна схватить мелкое животное, обитающее в иле. Чаще всего её жертвой становятся черви-светляки, но иногда животному удаётся схватить нечто более существенное.

Мальки нитебородника в первые месяцы мало чем отличаются от червей по образу жизни. Они так же неутомимо пропускают через кишечники большое количество ила, но с возрастом начинают охотиться и на самих червей, а также на другую живность, с которой раньше мирно уживались. Вторжение в их мир голотурии, пожирающей ил – это событие, сравнимое разве что с нападением тигра на стадо оленей. Застигнутые этим «нападением», обитатели ила спешат скрыться от голотурии, уползти или уплыть. Но не всем это удаётся: полупрозрачный малёк угревидного нитебородника слишком набил свой кишечник илом и оказался недостаточно проворным. Роговой крючок голотурии зацепил его нежную кожу и глубоко воткнулся в тело. От острой боли, пронзившей тело, малёк судорожно забился. Почувствовав, что в щупальцах есть какое-то живое существо, голотурия моментально сжала вместе все ротовые щупальца. В тело малька нитебородника сразу же вонзилось множество роговых крючков, и он погиб почти мгновенно. Медленно развернув тело жертвы, голотурия флегматично проглотила его, после чего продолжила заглатывать ил. Вспугнутый ею молодой рак-сенокосец выскочил из своего укрытия, но не сориентировался и врезался в бок голотурии, которая по сравнению с ним была словно слон рядом с черепахой. От неожиданности голотурия резко сжалась в морщинистый бесформенный ком. Но спустя несколько секунд, убедившись, что это всего лишь случайность, она медленно расправила щупальца, вытянула ноги и продолжила путь по дну.

Через несколько линек рак-сенокосец превратится из пловца в ходока, и его бывшие соседи станут для него просто добычей. А мальки нитебородника, которым удастся избежать встреч с хищниками, станут удачливыми охотниками. Но любая пищевая цепочка здесь начинается в толще ила, где черви-светляки поедают множество бактерий. И от того, насколько интенсивно размножаются эти черви, зависит благополучие многих видов животных.

Червь-светляк размножается подобно своему очень дальнему родственнику - червю палоло, обитавшему во времена голоцена на рифах Тихого океана. Но, хотя такой способ был выработан этим видом совершенно независимо от палоло, суть этого процесса совершенно одинакова у обоих видов: у червей обоего пола к размножению непосредственно приступают только членики задней части тела, в которых развиваются половые продукты. Когда наступает время размножения, наполненная икрой или спермой половинка червя просто отрывается от остального тела и сама решает проблему размножения, отыскивая себе подобных в глубинах океана. Это достаточно трудно сделать: черви живут в рассеянных колониях, и не всегда в своей колонии находится зрелая половинка червя противоположного пола. Тогда оторвавшаяся половинка, готовая к размножению, может много дней искать себе пару. На покровах её тела развивается большое количество чувствительных клеток, которые анализируют вещества, растворённые в воде. На члениках развивается по паре веслообразных ножек, покрытых с краёв густыми щетинками – это помогает лучше плавать. Извиваясь, такая половинка червя может довольно быстро плыть, спасаясь от хищников.

Одна из таких половинок, судя по небольшой толщине – мужская, уверенно прокладывает себе путь в вечном мраке. Извиваясь, половинка червя ищет особый запах – запах, который испускает зрелая половинка-самка, полная икры. Там, где нет подводных течений, это сделать очень легко – запаховые «дорожки» остаются различимыми многие часы. И несколько часов бесплодных усилий получервя оказываются наконец с лихвой вознаграждены: заветный запах самки обнаружен! Ритмично перебирая веслообразными ножками, мужская половинка червя устремляется по невидимому следу. Но похоже, что этот кавалер без головы здесь не один: к запаху женской половинки червя-светляка примешивается совсем нежелательный запах – запах другого самца. После недолгой погони происходит встреча с вожделенной «самкой», и… с её «ухажёром». Появление конкурента не прошло незамеченным: половина червя, первая добравшаяся до самки, готовится к обороне. Противники сталкиваются (можно ли тут сказать «лицом к лицу», если голов у них нет совсем?) друг с другом, и между ними завязывается ожесточённая схватка. Они свиваются в тугой клубок, пытаясь побороть соперника, придавив его боками и кольцами тела. Половинка-самка в это время безучастно плавает поодаль. Её совсем не интересуют распри самцов, она предназначена лишь для того, чтобы рассеять в воде яйца и после этого быстро погибнуть. А схватка двух мужских половинок заканчивается весьма неожиданно: половинка-претендент буквально разрывает соперника пополам, захватив его тугой петлёй тела. Узел тут же рассыпается: удачливая половинка спешит исполнить свой долг во имя будущих поколений, а куски неудачника опускаются на дно. Но они живы, и у них есть второй шанс: семенная жидкость просто рассосётся, а затраченные на её производство вещества пойдут на регенерацию. И вскоре, отрастив новую голову, куски червя получат буквально «вторую молодость». Если их не откопает и не съест прожорливый нитебородник или рак-сенокосец, через несколько месяцев каждый из этих червей повторит попытку размножения, и, возможно, будет удачлив в этом.

Зато у выигравшей поединок половинки червя второго шанса уже не будет: женская половинка червя выделяет гормоны, вызывающие необратимые биохимические реакции в мужской половинке. Начинается бурное развитие половых клеток, членики обеих половинок разбухают и лопаются – их жизнь окончена. В воде расплывается облако мельчайших яиц, которые тут же оплодотворяются семенной жидкостью, выделяемой мужской половинкой червя. Оплодотворённые яйца разносятся слабым течением. Через несколько часов из них выйдут личинки, которые проведут около недели, плавая в толще воды. Затем они осядут на дно и превратятся в молодых червей. Регулярно делясь на две и более частей, каждый червь может стать родоначальником большой колонии, в которой через какое-то время появятся новые особи, готовые пожертвовать часть самих себя ради продолжения рода.

И множество жизней, множество судеб живых существ, переплетаясь и складываясь вместе, создаёт единую биосферу планеты Земля, третьей планеты от Солнца.

Бестиарий

Червь-светляк (Bathypalolo lucens)

Класс: Многощетинковые черви (Polychaeta)


Если в толще океанской воды бактерий сравнительно немного, то на дне океана их количество возрастает в тысячи раз, давая возможность развиваться своеобразной экосистеме. Заглатывая ил, донные животные океана переваривают органические вещества, которые накапливаются в нём, в том числе и бактерий.

Червь-светляк – это многощетинковый червь, использующий для жизни такой пищевой ресурс. Это небольшое животное – длина его тела около 5 см. Тело червя плоское: значительную часть времени он проводит, зарывшись в тонкий верхний слой ила, который наиболее богат оседающими из воды органическими веществами и обильнее заселён бактериями. Поскольку пища этого червя рассеяна на большом расстоянии, он вынужден охранять кормовую территорию от сородичей, оставляя пахучие метки. Червь может светиться, используя это свойство при охране территории: выставив заднюю часть тела вверх, он испускает короткие вспышки жёлтого света, заявляя о праве на территорию. У червя нет глаз, но на покровах головы рассеяны светочувствительные клетки, поэтому он может различать свет сородичей. В случае опасности червь также использует свет для защиты: он стреляет во врага струёй едкой светящейся жидкости, ярко вспыхивающей во мраке глубин, и уходит в толщу ила. Как большинство червей, этот вид способен к регенерации, восстанавливая оторванные части тела: туловище легко может восстановить оторванную голову. Это свойство червь использует не только для защиты, но и для размножения.

Червь-светляк – гермафродит, но его органы размножения расположены на разных частях тела: в передней части – яйцеводы, в задней – мужские половые железы. В брачный сезон задняя половинка тела («самец») с готовыми к размножению гонадами просто отрывается от тела, и сама ищет «самку» (переднюю часть тела) по запаху. Таким образом черви избегают самооплодотворения и вырождения из-за родственного спаривания.


Кальмар-камбала (Glossotheutis latisomus)

Отряд: Кальмары (Teuthida)


Головоногие моллюски достигли эволюционного успеха как активно плавающие (нектонные) животные. На протяжении всей геологической истории они активно конкурировали в Мировом океане с рыбами. И скорее всего, они «позволили» рыбам появиться на Земле лишь потому, что ранняя эволюция рыб проходила в опреснённых прибрежных водах, навсегда «закрытых» для головоногих.

Время от времени среди головоногих моллюсков попадались виды, оставлявшие активный образ жизни предков. Такой вид появился и в неоценовом океане – это глубоководный кальмар-камбала.

Этот вид головоногих моллюсков – довольно крупный (длина тела без щупальцев – до 70 – 80 см). Он ведёт примечательный образ жизни, резко отличаясь от большинства головоногих: это пассивный хищник, поджидающий добычу, зарывшись в океанский ил. Его тело очень плоское и широкое, с мускулистыми плавниками – хотя животное малоподвижно, оно может совершать стремительные броски, если добыча не подплывает близко. Образ жизни сказался на его внешности: глаза моллюска обращены вверх, трубковидная воронка длинная, может сильно вытягиваться. Когда моллюск неподвижно лежит в засаде, она поднимается над грунтом, позволяя ему дышать. Щупальца кальмара-камбалы тонкие и слабые – они давно утратили функцию плавания и захвата добычи, но тем не менее они очень полезны своему обладателю: на концах щупальцев располагаются светящиеся органы. С их помощью животное имитирует движения червей-светляков, подманивая добычу – рыб и ракообразных. Для поимки добычи кальмар использует пару ловчих рук, которые могут вытягиваться почти на два метра и снабжены на концах роговыми крючьями и сильными присосками.

Почти всю жизнь, кроме раннего «детства», кальмар-камбала проводит, закопавшись в ил. Для размножения самки выпускают в воду пахучее вещество, по которому их находит более мелкий и активно плавающий самец. Самец за всю жизнь может оплодотворить до десятка самок. Яйца вымётываются в воду, где из них почти сразу же выводится пелагическая личинка. Израсходовав запас питательных веществ из желточного мешка, она оседает на дно и превращается в маленькое подобие взрослого животного.

Рак-сенокосец (Crustopilio exiguus)

Отряд: Равноногие ракообразные (Isopoda)

Среди обитателей дна океана встречаются ракообразные, представитель которых – рак-сенокосец. Это ракообразное отряда Isopoda получило своё название за внешнее сходство с наземными паукообразными: у него короткое округлое тело на длинных тонких ногах. Усы и ногочелюсти животного очень длинные и тонкие – с их помощью рак-сенокосец ловит добычу, не опускаясь на дно. Кончики длинных членистых ног снабжены горизонтально расположенным веером из длинных волосков, с помощью которого рак удерживается на поверхности ила и не проваливается. При опасности животное может без вреда для себя отбрасывать ногу, отрастающую через 2 линьки полностью. Тело рака окрашено в винно-красный цвет, включая усы и ноги.

Это ракообразное, как большинство животных дна – хищник, поедает червей и падаль. Глаза большие, вытянуты в широкую полосу, окаймляющую передний край головы: в поисках добычи рак-сенокосец полагается на зрение, позволяющее различать свечение червя на большом расстоянии. В случае необходимости рак может плавать, резко взмахивая ногами, и атаковать добычу сверху.

Это ракообразное – один из немногих гермафродитных видов в отряде. Обычно при встрече два половозрелых животных взаимно оплодотворяют друг друга, но при необходимости возможно самооплодотворение. Молодые раки-сенокосцы обитают на дне, поедая ил. После второй линьки они начинают охотиться на мелких животных, постепенно становясь похожими на взрослых животных.

Звезда-капкан (Droseraster trapa)

Класс: Морские звёзды (Asteroidea)

Массовое вымирание видов живых существ отразилось на представителях всех типов, в том числе на иглокожих: множество видов этих животных, обитавших на коралловых рифах и в глубинах океана, вымерло. Но оставшиеся виды, бурно эволюционируя, вновь заполнили освободившиеся экологические ниши, и разнообразие видов в биосфере сохранилось. Переходя к новому образу жизни, живые существа не всегда расстаются с прежними привычками, хотя их видоизменение порой бывает просто удивительно.

Звезда-капкан по-прежнему осталась хищником, как все виды морских звёзд. Но способ её охоты стал поистине удивительным. Это животное закапывается в тонкий океанический ил, после чего терпеливо ждёт подходящих размеров жертву. Но если большинство морских звёзд ползает так, что их рот обращён вниз (он находится в центре нижней стороны животного), то этот вид поджидает добычу, лёжа ртом вверх. При этом на поверхности ила торчат только ряды амбулакральных ножек.

Амбулакральные ножки этой звезды превратились в чувствительные и хватательные органы, сигнализирующие о приближении добычи и крепко хватающие её, когда она наступит на тело звезды. Когда добыча схвачена, звезда переворачивается и накрывает её всем телом, чтобы обезопасить себя от нападения других хищников, привлечённых её добычей.

Тело у этого вида очень уплощенное, диаметром около полуметра. Между лучами натянута тонкая перепонка, увеличивающая ловчую поверхность. Мускулистые лучи плоские и широкие, на ротовой стороне каждого из них проходит двойной ряд ножек, снабжённых хеморецепторами. На конце каждой ножки развились три роговых крючка, которые вцепляются в добычу, когда она прикасается к ним. Скелет сильно редуцирован, костная ткань заменена хрящом, а панцирные пластинки – роговыми щитками.

Этот вид иглокожих – живородящий гермафродит. После спаривания в яичниках развиваются до 15 – 20 крупных (диаметром до 5 см) молодых особей. Они способны быстро двигаться с помощью ножек, и даже могут проплывать какое-то расстояние, подобно медузам. Так они расселяются, отыскивая место для жизни. Через несколько недель они превращаются в малоподвижных хищников-засадчиков, подобно взрослому животному.

Голотурия-падальщик (Elephanthuria elephantipes)

Класс: Голотурии (Holothuroidea)

Иглокожие – одни из характерных обитателей глубинных областей дна океана. В голоцене их было множество видов самых причудливых форм. Но массовое вымирание на рубеже голоцена и неоцена пагубно сказалось на их численности. Однако после стабилизации природных условий уцелевшие виды снова заселили океан, превратившись в не менее причудливых существ, чем прежде.

Голотурия-падальщик – это существо, о котором нельзя сказать определённо, причудливо оно, или уродливо. Но всё же это прекрасный образец приспособления к жизни в холодном мире океанского дна. У этого иглокожего длинное тело (длина до 30 – 40 см при толщине около 10 см), панцирь редуцирован, как у всех представителей класса. Кожа животного полупрозрачная, сероватая, сквозь неё видны внутренности. На нижней стороне тела проходит два ряда хорошо развитых амбулакральных ножек с широкими «ступнями», которые препятствуют погружению в ил. По средней линии спины и по бокам проходят три ряда чувствительных щупальцев, способных сильно вытягиваться (до полуметра). Щупальца покрыты хеморецепторами, позволяющими определить в воде даже самый тонкий запах возможной и наиболее желанной добычи – мёртвых животных. Но такая пища на океанском дне – большая редкость, поэтому чаще всего голотурия-падальщик питается органическими остатками, заглатывая ил. Рот этого животного окружён десятью короткими щупальцами, несущими на внутренней стороне роговые крючки, с помощью которых этот вид разрывает падаль и ловит малоподвижных животных в иле.

Быстро ходит по дну, переставляя пары ног – от первой до последней. Большую часть времени животное малоподвижно, но, почуяв запах падали, быстро («галопом») движется к ней, изредка уточняя направление движения с помощью хеморецепторов.

Угревидный нитебородник (Bathygymnotops longibarbus)

Отряд: Трескообразные (Gadiformes)

Место обитания: Тихий океан, батибенталь.


Как показали наблюдения из глубоководных аппаратов, которые проводил человек - единственный разумный вид на планете, океан оказался густо заселён от самых верхних слоёв воды до дна глубочайших впадин. Низкая температура воды, недостаток питания и кислорода, гигантское давление – все эти условия не остановили освоение живыми существами глубин Мирового океана. Рыбы встречаются, очевидно, на всех глубинах океана, а некоторые из них освоили жизнь вблизи кратеров действующих подводных вулканов.

Угревидный нитебородник – одна из немногочисленных рыб, обитающих на океанском дне. Это рыба, похожая на электрического угря – её тело очень длинное (длина рыбы – около 1 метра при высоте до 8 см), хотя принадлежит этот вид к отряду Трескообразные (Gadiformes). Анальный плавник рыбы тянется по всей нижней стороне тела, поэтому редуцированные брюшные плавники и анальное отверстие сдвинуты вперёд и находятся между основаниями грудных плавников. Благодаря волнообразным движениям анального плавника рыба может медленно плавать над дном, отыскивая пищу. Для более быстрого движения (например, чтобы спасаться от врагов) служат сильные грудные плавники, похожие на крылья. Спинных плавников у рыбы нет, а хвостовой редуцирован до нескольких длинных лучей. Брюшные плавники также практически не играют роли при плавании: они превратились в длинные отростки, которые позволяют рыбе «переступать» по дну, как на ногах. Кожа рыбы голая, полупрозрачная, белёсая, покрыта слоем слизи.

Нитебородник питается донными беспозвоночными, зарывающимися в грунт – червями, молодыми голотуриями и морскими звёздами. Его голова снабжена выдвижным ртом и чувствительным отростком длиной до 20 см на нижней губе; когда рыба «проходит» над дном на нитевидных плавниках, этот отросток ощупывает ил и помогает извлекать из него добычу – его конец плоский и работает как лопата. Выкопанная из грунта добыча всасывается беззубым ртом, вытягивающимся в длинную трубку. Глаза нитебородника крошечные, едва заметны под кожей в виде двух маленьких точек; бесполезное на больших глубинах зрение утрачено. Рыба ориентируется с помощью сильно развитого обоняния (у неё широкие щелевидные ноздри, способные немного поворачиваться в стороны, улавливая направление источника запаха) и электрического чувства. Тело рыбы, снабжено электрорецепторами, позволяющими улавливать малейшую постороннюю электрическую активность, свидетельствующую о наличии и размерах окружающих живых существ. Особенно чувствителен пальцевидный отросток на нижней губе.

Рыба откладывает мелкую икру, которую самец вынашивает в жаберной полости несколько дней, не питаясь. Чтобы поместить её туда и оплодотворить, у рыб обоего пола развились гибкие трубчатые выросты клоаки, поэтому самка откладывает икру непосредственно в «инкубатор», просовывая яйцеклад за жаберную крышку самца. Там же происходит оплодотворение.

Молодь этого вида обитает в иле, питаясь бактериями, с возрастом переходит на питание червями.

34. Возрождение "Зеленйо земил"

(Гренландия, равнины)

На памяти человечества Гренландия практически всё время оставалась суровым ледяным островом. Впрочем, её название означает «зелёная земля» – так назвали этот остров первые европейские переселенцы, попавшие на остров в период потепления. Но вслед за тем природа взяла своё, и на долгие годы остров оказался укрыт льдами. В ледниковый период на рубеже голоцена и неоцена Гренландия оказалась погребённой под километровой толщей льда, и жизнь на этом острове была совершенно невозможной.

В эпоху неоцена климат изменился, причём в благоприятную сторону. Атлантика стала гораздо шире, чем в голоцене, а течение Гольфстрим отклонилось от берегов Европы, и ныне омывает восточный берег этого острова. Но зима не сдалась полностью: часть острова находится за полярным кругом, и здесь полярная ночь сменяется полярным днём. Поэтому Гренландия стала своеобразным убежищем для реликтовых видов, обитавших на Земле в ледниковую эпоху.

Растительный мир острова стал намного богаче, чем был ранее. На юге острова растёт тайга с вкраплениями мелколиственных пород (берёзы и осины) вдоль рек. Север занимают заросли листопадных и невысоких вечнозелёных кустарников, которые зимой оказываются полностью покрытыми толстым слоем снега. В долинах рек разбросано множество сфагновых болот и озёр с прозрачной холодной водой.

В природе Гренландии происходит смена времён года. И, даже несмотря на тёплый климат эпохи неоцена в целом, зимы здесь снежные и довольно холодные.

Зима и полярная ночь за Северным Полярным кругом – это одно и то же. Несколько месяцев здесь стоит практически полная темнота. Лишь полярное сияние бесшумно мерцает розоватыми и зеленоватыми огнями над заснеженной равниной. Кажется, всё живое либо заснуло, либо спряталось под снегом, либо вовсе замёрзло. Но всё же эта равнина обитаема, и здесь живут существа намного крупнее мышей.

Снег скрипит под лапами крупного зверя. Оставляя широкий след в сугробах, наметённых несколько часов назад, огромный снежный дикобраз, покрытый тёплой белой зимней шерстью, бредёт по равнине. Он направляется на юг, к лесам. В последнее время на равнинах намело слишком много снегу, и раскапывать его в поисках растений всё труднее. Запасы жира, которые этот зверь накопил за осень, уже порядком истощились. Если такая погода продлится ещё пару недель, огромный зверь может не дожить до весны.

Его надежды на выживание связаны с южными лесами. В южных районах острова растут деревья, а снег здесь не такой толстый. На равнинах из-под снега кое-где торчат вершинки кустарников и чахлые деревца. Они уже объедены: здесь побывали другие снежные дикобразы. Обнюхав то, что ему оставили сородичи, снежный дикобраз начинает раскапывать снег передними лапами. Через полчаса напряжённой работы, выкопав огромную яму, зверь может рассчитывать на скудный обед: из-под снега показываются жёлтые стебли прошлогодней травы. Снежный дикобраз скусывает их почти до земли огромными резцами. Конечно, для огромного зверя нескольких пучков травы недостаточно, чтобы насытиться, но этого хватит, чтобы заглушить резь в желудке. Кроме травы, дикобраз откусывает веточки кустарника. Во время голода и такая еда вполне сгодится.

Огромный грызун путешествует по равнинам Гренландии не один: следом за ним бегут двое крупных сумчатых зверей – геопоссумов. У них короткие ноги, и в глубоком рыхлом снегу они вязнут. Зато по следу снежного дикобраза им двигаться гораздо легче. Геопоссумы не едят траву, и то, что ест снежный дикобраз, их не интересует. Эти животные плотоядные, но напасть на снежного дикобраза им не по силам: ударом когтистой лапы этот грызун смог бы отбросить самого крупного геопоссума на несколько метров, либо вовсе расплющить в лепёшку. Любимая пища этих зверей – мелкие животные, а дикобраз, раскапывая снег, вспугивает их, и геопоссумам может также улыбнуться удача.

По мере движения на юг снежный дикобраз питается всё лучше и лучше: чаще попадаются кустарники, а иногда и молодые деревца. Изредка он видит сородичей, которые также мигрируют с севера. У этого вида грызунов не в привычках слишком приближаться к сородичам, и он заявляет о своём присутствии, «подновляя» кучки помёта, оставленные ими. По запаху помёта любой из его сородичей получит необходимую информацию о его присутствии на этой территории.

Но если для сородичей этот снежный дикобраз – всего лишь один из представителей своего вида, то для других обитателей Гренландии он может быть подобен стихийному бедствию. Снежный дикобраз находит место, где снег достаточно рыхлый. Он чувствует кустарники, занесённые снегом, и начинает раскапывать их в надежде подкрепиться. Он не замечает одну черту, которая выделяет это место на фоне окружающего пейзажа, зато сопровождающие его геопоссумы вполне справедливо рассчитывают на хорошую трапезу. Весь снег пронизан норам: снежный дикобраз случайно набрёл на поселение мелких грызунов – гренландских бурундуков. Эти грызуны селятся в кустарниках большими поселениями – «городками», насчитывающими до сотни гнёзд, вплетённых в ветки и выстланных изнутри сухой травой. Зимой, когда снег полностью заметает кустарники, гренландские бурундуки роют в сугробах множество ходов, по которым могут бегать, не будучи заметными с поверхности снега. Раскапывая снег в поисках корма, снежный дикобраз разрушает ходы бурундуков. Потревоженные им зверьки протяжно свистят, оповещая друг друга об опасности, и тем самым выдают своё местонахождение хищникам. Геопоссумы – одиночные хищники, но голод заставляет их забыть о необходимости соблюдать дистанцию, и они почти одновременно бросаются на маленьких зверьков, которые выбегают из-под лап тяжело сопящего великана. Охотиться полярной ночью на мелкую проворную добычу очень трудно, но геопоссумам помогает острое обоняние. Обоим хищникам повезло: каждый из них поймал по зверьку.

Заполучив добычу, геопоссумы вновь начинают соблюдать дистанцию: недружелюбно косясь друг на друга и скаля зубы, сумчатые хищники расходятся в стороны и поедают тушки бурундуков.

Обычно геопоссумы в течение зимы следуют за снежными дикобразами, или уходят в места, где снежный покров не такой толстый. Коротконогому хищнику трудно искать корм на равнинах, заметённых снегом, поэтому геопоссумы неотступно следуют за своим колючим покровителем. Однако на этот раз один геопоссум покидает снежного дикобраза, причём по своей воле. Это самка, и она чувствует, что приближается очень важный момент в её годичном цикле: она готовится принести потомство.

Самка геопоссума бросает последний взгляд на удаляющегося снежного дикобраза, вслед за которым семенит её сородич. Она уходит туда, где из-под снега торчат ветки невысокой ивы, а возле них наметён высокий сугроб снега. Самка геопоссума начинает рыть снег, и вскоре полностью скрывается в нём. Когда поднимается метель, отверстие в снегу быстро заносит, и самка оказывается укрытой со всех сторон. Ворочаясь и топча лапами снег, она расширяет своё убежище, заодно делая стенки более плотными и непроницаемыми для ветра. От её дыхания температура в снежной норе повышается, и самка на короткое время засыпает.

Несколько часов спустя самка проснулась: у неё начались родовые схватки. Повернувшись на спину и свернувшись в клубочек, она рождает нескольких недоразвитых червеобразных детёнышей. Тепло её дыхания согревает их, и маленькие живые комочки торопятся занять своё место в тёплой уютной сумке.

Проходит ещё около часа. Самка геопоссума начинает копать снег, и вскоре покидает своё временное убежище, унося в сумке четырёх самых удачливых отпрысков. У них будет очень большой шанс дожить хотя бы до трёхлетнего возраста. Может быть, кто-то из них проживёт полную жизнь, достигнув старости. А на дне выкопанной самкой геопоссума снежной норы, в холодном снегу лежат неподвижные, посиневшие от холода тела ещё пятерых детёнышей. На морозе они погибли за несколько минут, но их крошечные тельца недолго пролежали в снегу. Стенка норы геопоссума в одном месте шевелится, из неё вываливается несколько комочков снега, и появляется мордочка гренландского бурундука. Видимо, во время нападения какого-то хищника он не смог найти дорогу к своей колонии. Грызун сильно истощён: он не ел последние два дня. Принюхавшись, бурундук бросился в середину норы и начал жадно грызть замёрзших детёнышей своего злейшего врага. Детёныши геопоссума погибли, но благодаря их замёрзшим телам этот бурундук выживет и сможет отыскать обратный путь в колонию.

В конце зимы солнце начинает понемногу возвращаться в этот замёрзший край. Первый день длится всего несколько минут, а верхний край диска солнца лишь слегка показывается над морем. Но с каждым днём светило словно смелеет. Проходит время, и солнце уже полностью восходит над горизонтом.

С океана всё чаще дует тёплый ветер. Верхний слой снега днём подтаивает, но по ночам снова замерзает, образуя на сугробах крепкий наст. Слой наста такой прочный, что геопоссум может ходить и бегать по нему, не проваливаясь. Конечно, это облегчает передвижение зверя, но существенно затрудняет поиск корма. Ледяную корку пробить трудно, а снежный дикобраз, за которым ходила самка геопоссума, у которой теперь появились детёныши, ушёл неизвестно куда. Поэтому самка геопоссума сама вынуждена идти туда, где легче искать корм: к морскому побережью.

На берегу Атлантики заметно теплее, чем в глубинных районах острова. Снег здесь уже начал понемногу таять, а морской берег вообще лишён снежного покрова. Здесь теплее, чем на равнинах, но очень сыро. Ветер несёт с океана мелкую водяную пыль, и шубка самки геопоссума вскоре промокает, несмотря на то, что зверь часто встряхивается. Но это – лишь небольшая трудность.

На морском побережье бывает много еды, особенно после шторма. Здесь можно найти мёртвых рыб и разлагающиеся туши неведомых самке геопоссума морских чудищ. Вряд ли она захочет знать, как их называют и кто они такие. Больше всего на свете ей нужна еда, и вот коренастый зверёк семенит вдоль линии прибоя, обнюхивая всё, что выбросило море. Обычно это ветки деревьев, иногда даже таких, что растут на далёком тёплом юге. Но вот среди запаха мокрой гнилой древесины и резкой вони морских водорослей чувствительный нос зверя уловил запах чего-то явно съедобного. Самка геопоссума пошла по направлению этого притягательного аромата, и вскоре обнаружила нечто, на первый взгляд похожее на ствол дерева. При более внимательном изучении оказалось, что это туша крупной акулы – длиной около 4 метров. Челюсти хищника навсегда оскалились в зловещей ухмылке, но они уже никому не причинят вреда. На теле рыбы заметно несколько шрамов – она явно вступила в схватку с сородичами и проиграла. Мясо акулы замёрзло, но его можно разгрызть – у геопоссумов сильные челюсти. Самка с наслаждением поедает мясо и ощущает прилив сил и приятное чувство насыщения. Теперь ей не страшен холод и детёныши в сумке будут расти нормально. Она останётся около туши несколько дней, понемногу обгрызая мёртвую акулу.

На равнинах жизнь идёт своим чередом. Солнце всё дольше задерживается на небе, и с каждым днём становится всё теплее. Почувствовав приближение весны, травоядные звери покидают леса и кустарники южной части острова, и возвращаются на север. Крупные снежные дикобразы бредут поодиночке, но другие обитатели северных равнин движутся на север большими стадами. Эти звери – представители немногочисленных в неоцене копытных. Они издали похожи на крупных лосей, но, если приглядеться, становится видным их главное отличие от лося или северного оленя эпохи голоцена. У этих зверей на голове всего лишь один крупный рог, образующий спереди своего рода «лопатку», позволяющую отгребать снег. Задняя часть рога направлена наискосок, потому звери называются косорогами. Косороги – потомки северных оленей, они сохранили много черт поведения этих животных.

Стадо северных косорогов кормится на равнине. Звери раскапывают снег боковыми движениями головы, работая «лопаткой» гипертрофированного рога. Под снегом они находят еду – траву и листья вечнозелёных кустарников. Одинокий геопоссум наблюдает за стадом косорогов. Он перебивался случайным кормом в течение многих дней, пока на поверхности снега был слой наста. Массивные копытные, сокрушающие наст своими ногами и ударами рогов – это словно приглашение к обеду для небольшого хищника. Самец геопоссума решается: он покидает своё убежище, и совершенно открытоидёт к стаду косорогов. Он не смог бы напасть на столь крупного зверя, его больше привлекают раскопы, которые оставляют косороги. Почуяв приближение геопоссума, косороги прекращают рыть снег. Звери волнуются: они отрывисто мычат, трясут головами и отходят в сторону, когда коренастый хищник приближается к ним. Но геопоссум не обращает внимания на исполинов: он начинает рыться в прошлогодней траве, отыскивая забившихся в неё насекомых. Постепенно косороги начинают привыкать к присутствию геопоссума, и лишь недовольно фыркают и переступают ногами, когда самец геопоссум слишком близко подходит к ним. Пока в стаде не появились телята, взрослые звери достаточно терпимо относятся к его присутствию. Похоже, что геопоссум проведёт остаток зимы хорошо: он начинает сопровождать стадо этих копытных.

Весна в Гренландии наступает раньше, чем в Европе на той же широте из-за того, что Гольфстрим теперь обогревает побережье этого острова. Ветер несёт с моря тучи, от дождя снег становится рыхлым и ноздреватым, сугробы быстро оседают и между ними появляются проталины. Реки вскрываются ото льда и выходят из берегов. В это время на поверхности земли появляются те, кто пережил зимнее время в спячке.

Между сугробов осевшего и сероватого снега пробирается длиннотелое существо, похожее на ящерицу с голой слизистой кожей красного цвета и короткими лапами. Это серпентина – крупный вид местных земноводных. Талые воды залили норку, где она провела зиму, и теперь разбуженное животное ползёт к реке. Солнце нагрело верхний слой почвы, и серпентина решает немного отдохнуть. Она ложится на прогретую землю и всей кожей впитывает скудное пока тепло солнца. Ей некого бояться: на коже серпентины много ядовитых желез, и любому хищнику придётся плохо, если он захочет попробовать амфибию на вкус.

Погревшись, серпентина продолжает путь к реке. Она находит ручей, входит в воду и плывёт, прижав лапы и изящно извиваясь всем телом. Река разлилась, в неё впадает много ручейков, по которым из лесов и кустарников в русло спешат другие серпентины. После того, как они немного поживут в воде, начинаются брачные игры. Окраска серпентин меняется за несколько дней с обычной на брачную. Самцы становятся интенсивно-оранжевыми с большими чёрными пятнами, сливающимися в сетчатый рисунок на верхней половине тела. На коже самок чёрные пятна исчезают, а они сами бледнеют. Самцы вступают в поединки друг с другом, отвоёвывая участки возле берега, где течение не столь сильное. Когда мимо такого кавалера проплывает самка, готовая к размножению, самец начинает приглашать её на свой участок: он обвивается вокруг её тела, толкает её головой в сторону своего участка, удерживает лапами за основание хвоста. Если самка принимает его ухаживания, самец откладывает на камень или затопленный ствол дерева сперматофоры, которые самка подбирает клоакой. У этих земноводных внутреннее оплодотворение, они живородящие. Летом самки произведут на свет по две крупных личинки, готовых к самостоятельной жизни.

Снежный дикобраз линяет весной. Крупный грызун чешется об деревья, оставляя на них клочья густой зимней шерсти. В кору втыкаются также старые иголки, но это не беда: они быстро отрастут. Дикобраз путешествует в одиночку: геопоссумы покинули его, когда в снегу появились первые проталины. Хорошенько почесавшись, дикобраз сильно встряхивается по-собачьи, и в разные стороны с него разлетаются клочки шерсти, а также ещё довольно много иголок.

Мелкие певчие птицы прилетели в Гренландию с материка, и теперь заняты устройством гнёзд. Они быстро растаскивают шерсть дикобраза для подстилки.

На берегу ещё мало пищи: трава не подросла до нужной высоты, а кора деревьев – не лучшее весеннее лакомство, хотя и она полезна: с помощью коры дикобразы избавляются от глистов. Но кое-какую пищу найти всё же можно – на морском побережье.

На скалистом морском берегу, лишь только вода достаточно прогрелась, начался бурный рост водорослей. Спуститься к морю трудно, но на берегу есть несколько мест, где это удобно сделать. Многие поколения снежных дикобразов спускались к морю за водорослями, или просто попить солёной воды, и в некоторых местах обрывы обвалились, образовав удобный спуск к волнам. Гигантский грызун, осторожно переступая лапами, спускается по скалистому берегу. Некоторым его сородичам это не удавалось: в стороне от этого спуска лежит скелет снежного дикобраза: в прошлом году камень вырвался из-под лапы этого великана, и животное свалилось с пятнадцатиметровой высоты, сломав себе шею. Но на этот раз всё обошлось, и гигантский грызун целым и невредимым выходит кормиться на побережье. Он с жадностью уплетает пряди водорослей, выброшенные на берег. Это не только вкусно, но и полезно: они богаты разными микроэлементами, что благотворно сказывается на здоровье зверя, ослабленного зимней бескормицей. Снежный дикобраз по мере насыщения становится всё более разборчивым: он уже не жуёт все водоросли подряд, а ворошит кучи выброшенных волнами растений, выбирая более свежие и вкусные. У него появляются новые спутники – гренландские журавельники, длинноногие, похожие на журавлей птицы. Пара птиц только что прилетела с зимовки, и теперь им хочется подкормиться после долгого перелёта. Снежный дикобраз заинтересовал их своей деятельностью: из водорослей, которые он ворошит, время от времени выбегают крабы, что грелись под ними. Это и нужно журавельникам: птицы ловят потревоженных зверем крабов, догоняя их и убивая метким ударом клюва. Какое-то время они сопровождают снежного дикобраза подобно тому, как это делали зимой геопоссумы. Но, насытившись, птицы бегут вдоль берега, хлопают крыльями и взлетают. Сделав несколько кругов над бродящим по берегу исполином, они улетают на север.

Снежный дикобраз тоже не намерен оставаться надолго на морском берегу. У этих грызунов вскоре начнётся брачный сезон, и он должен спешить на равнину, чтобы получить возможность оставить потомство. В отличие от многих грызунов, снежные дикобразы производят на свет одного детёныша, и делают это раз в два года. Соответственно, не каждая самка готова принять ухаживания самцов.

Самец снежного дикобраза обнюхивает кучки помёта, оставленные его сородичами. И вскоре он улавливает запах, желанный для любого самца в это время: запах самки. Самец запоминает его, и начинает искать его обладательницу. Помёт вполне свежий, и поиск не затягивается надолго: среди невысоких ив около ручья самец видит предмет своего вожделения. Взрослая самка снежного дикобраза, встав на задние лапы, нагибает иву к себе, и обгладывает с неё молодые ветки, усыпанные молодыми разворачивающимися листьями. Когда самец приближается, самка безучастно смотрит на него, и далее продолжает заниматься едой. Самец делает ещё несколько шагов и начинает призывно урчать. Но этим он не производит впечатления на самку. Она беременна, и потому не готова принимать ухаживания самца. Когда самец подходит к ней ещё ближе, она ощетинивается и поворачивается к нему головой. Ещё один неосторожный шаг – и самка оскаливает резцы, явно показывая намерение драться. Она скоро родит, и ещё долго будет заботиться о своём детёныше. Поэтому она безразлична к знакам внимания со стороны самцов.

Весной все живые существа чувствуют, что с них упал огромный груз забот, связанных с борьбой за жизнь. Причём некоторые звери ощущают это буквально. Весной косороги сбрасывают свои огромные рога, верой и правдой служившие им всю зиму. Чувствуя, что рог скоро будет сброшен, животное всё чаще почёсывается об стволы деревьев или роет рогом землю. И в один прекрасный день рог с лёгким треском отваливается. «Лысый» косорог облегчённо встряхивает головой, обнюхивает то, что раньше украшало его голову, и уходит. Что упало – то пропало. Но не для всех: некоторые обитатели Гренландии воспринимают сброшенный рог великана как очень полезную для себя вещь. Гренландские бурундуки находят сброшенный рог косорога, и грызут его, подобно тому, как мыши грызли сброшенные лосиные рога в эпоху голоцена. Грызуны восполняют запасы кальция и других минеральных веществ в организме: у них скоро появится потомство.

Косороги, освободившись от обременявших их головы рогов, отдыхают и кормятся молодыми побегами кустарников. Стадо не торопится уходить, и несколько дней остаётся на одном месте. Звери готовятся к очень важному событию в жизни стада: у самок косорогов вскоре начнётся отёл. Самки объединяются в группы, где все животные примерно равны по положению в иерархии. Так они испытывают меньший стресс, не подавляют друг друга, и не занимаются выяснением отношений. Когда все животные спокойны, им легче синхронизировать биоритмы: готовые к отёлу самки выделяют вместе с потом вещество, от запаха которого развитие плода у других самок немного ускоряется. Наконец, одна за другой самки приносят потомство. Детёныши косорогов рождаются очень развитыми. В первые минуты после рождения они пытаются встать на ноги, и быстро учатся ходить и бегать. Мать облизывает своего телёнка, и он запоминает её запах, который не забудет, пока зависит от неё. Первые часы самка отгоняет от телёнка даже собственных сородичей. Все самки косорогов разрешаются от бремени в течение нескольких дней.

После рождения детёнышей косороги становятся более агрессивными: в каждом небольшом животном они видят опасность для своего потомства, и часто вполне справедливо. Мелкие хищники Гренландии, например, геопоссумы, могут при случае утащить телёнка косорога. И один такой охотник притаился в кустах возле поляны, где рожают косороги. Это самка геопоссума с мелкими детёнышами на спине, и она голодна: детёныши требуют много молока, а в последние дни ей редко удавалось хорошо поесть. Самка геопоссума наблюдает за косорогами уже долго, и, выждав момент, когда у одной из самок завершаются роды, пытается напасть на новорождённого телёнка. Но атака безуспешна: её отгоняет уже родившая самка, которая находится рядом. Крупный зверь угрожающе топает копытами, и геопоссум отступает в кусты. Когда детёныш косорога попытался встать на ноги, его мать отогнала сородичей, и у самки геопоссума появился ещё один шанс. Она выскакивает из своего убежища, и атакует вновь. Но молодая самка косорога успела оттолкнуть телёнка в сторону, и её широкое копыто опустилось на траву прямо перед головой самки геопоссума. Впрочем, самке геопоссума удаётся стащить и съесть послед.

Через несколько дней все самки косорогов родили детёнышей, и звери уходят. Самка геопоссума снова наведывается в их «родильный дом»: по опыту она знает, что здесь есть, чем поживиться. Она находит труп мертворождённого телёнка косорога и с наслаждением поедает его, разгрызая мягкие хрящи.

Шум крыльев у неё над головой заставляет сумчатую хищницу отвлечься от еды, а по земле скользит трёхметровой ширины тень. Взрослый северный журавельник опускается рядом с пирующей самкой геопоссума. Эти птицы питаются мелкими животными, и не упускают случая поесть падаль. Весной в половодье журавельники бродят по залитым водой равнинам, охотясь на терпящих бедствие грызунов. Самка геопоссума хорошо представляет себе, чем может закончиться такая встреча, и сама переходит в атаку: она разевает пасть и начинает наскакивать на длинноногую птицу, громко рыча. Журавельник, явно не ожидавший такой свирепости от небольшого зверя, отбегает в сторону и ждёт, пока грозно урчащая самка геопоссума насытится. Когда геопоссум отходит от полусъеденной тушки, птица хватает останки телёнка косорога и оттаскивает в сторону. Убедившись, что геопоссум ушёл, журавельник начинает жадно отдирать клочья шкурки и склёвывать с костей крохи мяса.

Детёныши геопоссума подрастают, и поздней весной становятся достаточно самостоятельными. Они уже переполнены любопытством, и отходят далеко от матери, вместе исследуя окружающий мир. Но это исследование может дать опыт слишком дорогой ценой. Юные геопоссумы находят странный предмет: кучу веток и травы, сложенную на земле среди высокой травы. Они подходят ближе, а затем по одному забираются на верх этой кучи. Там один из геопоссумов обнаруживает аккуратную ямку, выстланную травой, где лежат два крупных яйца. Сами того не зная, молодые геопоссумы забрели в опасное для них место – в гнездо северного журавельника. Когда эти геопоссумы ещё сидели на спине матери, им приходилось видеть, как она разоряет гнёзда небольших птиц. А тут – невероятная удача: самостоятельно найти гнездо с крупными и очень вкусными яйцами! Один из геопоссумов пытается украсть яйцо журавельника. Он подлезает под него мордой и упирается задними лапками, стараясь вытолкнуть яйцо из гнезда. Это почти удаётся ему, но для полного завершения этого плана зверьку не хватило каких-то нескольких секунд. На гнезде появилась огромная птица – самка журавельника вернулась с кормления, и застала воришек врасплох. Огромная птица перепугала детёнышей геопоссума, и они бросились врассыпную, и скрылись в траве. Лишь самый храбрый из юных похитителей яиц не успел удрать: выбираясь из гнезда, он защемил лапу среди сучков, замешкался на какую-то секунду, и клюв разъярённой самки журавельника убил его на месте, насквозь пробив череп зверька и буквально пригвоздив его к земле.

Убедившись, что гнезду ничего не угрожает, самка журавельника поправила яйцо и сняла с гнезда тушку молодого геопоссума. Бросив её на землю, птица прижала тушку ногой и начала расклёвывать. Кусок за куском тельце геопоссума исчезает в глотке птицы. Покончив с обедом, самка журавельника взошла на гнездо и села насиживать яйца. Постепенно она пригревается на солнце и засыпает.

Весной у журавельников идёт линька – зимнее оперение изрядно обтрепалось и нуждается в замене. Птицы линяют очень быстро: когда птица встряхивается, пух и перья просто летят в разные стороны. И буквально тут же лезут молодые перья, скрученные наподобие колючек.

Ветер шевелит перья журавельника, разбросанные вокруг гнезда. Они не пропадут даром: за ними охотятся мелкие зверьки, несмотря на то, что взрослый журавельник по возможности с удовольствием съест любого из них. Среди травы мелькает спинка гренландского бурундука – грызун собирает перья, и по бокам его рта уже торчат пышные чёрно-белые «усы». Это самка, и она утепляет своё гнездо – у неё появились детёныши. Но спокойно собрать перья не удастся: есть слишком много желающих отнять эту драгоценную ношу. К удачливой сборщице бежит один из её сородичей с явным намерением отнять часть собранных перьев. Бурундуки вначале гоняются друг за другом, затем пришелец выдёргивает у домовитой самки несколько собранных пушинок. Обиженная самка кидается вслед за похитителем, зверьки вырывают друг у друга перья, дерутся и с писком катаются по земле. От их шума самка журавельника просыпается и вскакивает на ноги. Тут же слышится тревожный свист одного из зверьков, и живой клубок распадается: оба бурундука разбегаются, а ветер разносит перья, из-за которых произошла эта потасовка.

Не только мелкие зверьки опасаются журавельников, когда эти птицы насиживают яйца. Когда самка сидит на гнезде, её практически не видно из-за густой травы, которая словно торопится наверстать упущенное за зиму. Косорог со сброшенными рогами флегматично бредёт через равнину и проходит совсем рядом с гнездом журавельника. Неожиданно почти в упор к нему словно из-под земли «вырастает» высокая птица. Косорог от неожиданности дёрнулся в сторону, и, словно почувствовав его страх, самка журавельника начинает гнать его прочь: она широко раскрывает крылья (в которых явно не хватает многих перьев) и набрасывается на зверя, превышающего её вес во много раз. Птица несколько раз храбро клюёт косорога в морду, и копытное отступает. Косорог обходит гнездо журавельника, опасливо косясь на птицу, которая грозно щёлкает клювом и широко раскрывает крылья.

Наступает настоящее полярное лето. Солнце почти постоянно на небе: оно лишь «чиркает» горизонт на севере нижним краем диска, а потом и вовсе перестаёт заходить. Стоит отличная тёплая погода. Изредка с Атлантики приходят дожди, и это способствует росту травы и деревьев. Обмёрзшие за зиму и обкушенные травоядными зверями ветки восстанавливаются, и деревья даже успевают изрядно прибавить в росте. В это время происходит важное событие в жизни снежных дикобразов: у самок рождаются детёныши. Снежные дикобразы – потомки южноамериканских грызунов, и для них характерно рождение лишь одного или двух детёнышей. У гренландских бурундуков, которые снуют среди кустов, разыскивая корм, детёнышей бывает до пяти – шести сразу, но они рождаются голыми и слепыми, и первые две недели постоянно сидят в шаровидном гнезде, сплетённом из веток. Зато у снежного дикобраза детёныш при рождении уже покрыт шерстью, у него открыты глаза, и спустя несколько минут после рождения он пытается встать на ноги. Малыш пока совсем беззащитен: у него не прорезались зубы, а в шерсти совсем нет иголок. Самка ревниво оберегает его от возможной опасности.

Геопоссум в экосистеме Гренландии эпохи неоцена занимает место лисицы и гиены одновременно. Он охотится на мелкую дичь, поедает падаль, а иногда пытается нападать на детёнышей крупных животных. Не успел малыш снежного дикобраза в первый раз после рождения подняться на ноги, а на него уже пытаются охотиться: геопоссум затаился в кустах, выжидая удобный момент для нападения. Но мать новорождённого дикобраза уже имеет горький опыт: много лет назад она лишилась своего первенца сразу после его рождения, когда потеряла бдительность. Поэтому она начеку, и неосторожное движение геопоссума едва не стоило ему жизни: самка снежного дикобраза кинулась на него, и огромный коготь глубоко пропахал дёрн буквально на волосок от головы хищника. Геопоссум счёл нужным ретироваться как можно быстрее.

Родительские уроки очень важны для выживания потомства в будущем. Чем внимательнее юный ученик, тем больше у него шансов дожить до старости. Молодые журавельники, как и детёныши снежных дикобразов, способны твёрдо стоять на ногах спустя примерно полчаса после появления на свет. К лету они уже подросли и бродят вместе с родителями по равнинам и кустарниковым зарослям. В таких местах можно найти достаточно корма: насекомых, лягушек, и даже кое-что более существенное.

Кустарники заняты колонией гренландских бурундуков. Эти зверьки поселяются «городками» и строят множество гнёзд в гуще кустов, явно предпочитая заросли колючей гренландской малины. Гнёзда сплетены из прутиков и травы, и подступиться к ним порой весьма непросто. Но это не проблема для журавельников: у них небольшие головы, а крепкие клювы нечувствительны к уколам колючек, которыми покрыты ветки малины. Семья журавельников бродила недалеко от зарослей гренландской малины, когда один из бурундуков поднял тревогу громким свистом. Это могло бы спасти зверьков от крупных хищников, которые не пролезут в гущу колючих стеблей, но для журавельников свист часового прозвучал как приглашение к обеду. Семья журавельников приблизилась к кустам, и начала разорять гнёзда гренландских бурундуков. Мощные клювы птиц легко разрывают гнёзда и вытряхивают их содержимое. Иногда журавельникам попадались остатки прошлогоднего корма – зачервивевшие сухие грибы или ягоды, но в нескольких гнёздах птицы нашли то, что искали: выводки молодых бурундучат. Для пернатых это лакомый корм, и детёныши бурундуков, не успев даже пискнуть, исчезают в клювах журавельников. Такое событие может показаться трагедией в каждый отдельный момент времени, но в общем такие события предусмотрены природой и не влияют на численность бурундуков. Гнёзда будут починены, либо сделаны заново, и за лето в них будет выращен ещё один выводок бурундучат.

Летом у всех животных Гренландии появляется один общий враг: насекомые. Над болотами клубятся тучи надоедливого гнуса, а на равнинах их сменяют громко жужжащие назойливые слепни. Эти насекомые буквально набиваются в глаза и уши крупных млекопитающих, нанося им болезненные укусы и доводя животных едва ли не до бешенства.

Молодые журавельники, в крыльях которых уже пробились маховые перья, вначале воспринимают атаки слепней как игру: они сами гоняются за крупными мухами, сбивая их клювом прямо на лету. Но, когда птенцы устают, слепни сами переходят в атаку и молодым журавельникам приходится забиваться в кусты, спасаясь от них.

Огромные снежные дикобразы покрыты острыми иглами, и способны дать отпор даже крупным хищникам. Но они страдают от укусов самых крошечных и хрупких созданий, населяющих Гренландию – мошек. У самки дикобраза от укусов мошкары слезятся глаза, а детёныш постоянно чешет мордочку лапой: его кожа невыносимо зудит. И пара дикобразов уходят в леса, подальше от болот. Какое-то время насекомые преследуют их, но в лесу стая гнуса заметно редеет: мелкие птицы кружатся возле дикобразов и ловят кровососов. Наконец звери могут немного отдохнуть и спокойно поесть. Мать-дикобраз поднимается на задние лапы и пригибает к себе ветви низкорослых деревьев. Мощными резцами она обдирает с них листву, и неторопливо пережёвывает её. Здесь не нужно мотать головой и отмахиваться от насекомых, которые, кажется, только свирепеют от этого. Но искусанные морды самки и детёныша болят, и снежные дикобразы уходят к реке. Здесь маленький дикобраз получает один из ценных уроков выживания: он узнаёт, что помогает от укусов насекомых. Его мать ложится в грязь на пологом речном берегу, и с наслаждением валяется в ней, время от времени встряхиваясь. Подражая своей матери, детёныш дикобраза окунается в прохладную грязь, и нагребает её на свою морду. Жжение от укусов насекомых утихает, и оба животных наслаждаются покоем.

Когда самка дикобраза и её детёныш выбираются из грязевой ванны, грязь подсыхает на их шерсти и образует своего рода панцирь, спасающий от насекомых. Защищённые грязью от укусов гнуса, огромные грызуны выкапывают на берегу корни тростника и спокойно едят, время от времени обтирая лапой грязь, стекающую из шерсти на глаза. Это, конечно, причиняет неудобство, но ради нескольких часов спокойной трапезы можно и потерпеть.

Речные воды полны жизни. Личинки разнообразных насекомых поедают растения или охотятся друг на друга, а их всех поедают длиннотелые существа, которые плавают в воде, змеевидно изгибаясь. У них коричневые тела с ярко-жёлтым брюшком, а по бокам плоской головы торчат три пары коротких «пёрышек». Эти существа – личинки серпентин. Они пока не слишком похожи на своих родителей, и к тому же пока неядовитые. Когда пара снежных дикобразов проходит по берегу, молодые серпентины стремительно закапываются в песок, оставляя снаружи лишь голову с жабрами. Взрослая серпентина не столь пуглива, как её потомство. Сверкая яркой окраской, она не прячется даже при виде огромных снежных дикобразов. Ей нет дела до них, пока звери идут мимо, и она спокойно роется в подушке мха, разыскивая насекомых. Детёныш снежного дикобраза очень любопытен: пока его мать занята едой, он обращает внимание на серпентину, словно на яркую игрушку. Малыш подходит к ней, вначале принюхивается, а потом пробует подтолкнуть яркое существо лапой. Его поведение мгновенно вызывает защитную реакцию у серпентины: земноводное начинает извиваться «восьмёрками» и демонстрирует яркое брюшко. От него исходит неприятный запах, и детёныш дикобраза отходит в сторону, решив больше не связываться с таким плохо пахнущим созданием. Самка отвлекается на шум, замечает в траве извивающееся яркое существо, и подзывает к себе детёныша. Легонько куснув его за загривок, она уводит его прочь от ядовитой твари.

Летом у косорогов начинают отрастать рога. Каждое животное, пережив ещё одну зиму в своей жизни и сохранив достаточно жизненных сил, получает от природы «повышение в звании»: с каждым годом у него отрастает всё более крупный рог. Лишь у старых зверей рога с возрастом становятся меньше, чем в пору расцвета сил. Построение огромного рога требует большого количества минеральных веществ, поэтому животные целыми стадами отправляются на реку, где на поверхность выходят пласты известняков. Территории, где есть эта горная порода, поделены между стадами, и лишь немногие одиночки могут заходить на чужую территорию, пока законные хозяева кормятся где-то в другом месте. Когда стадо прибывает за подкормкой, звери начинают искать место, где дожди обнажили свежие выходы известняков. Косороги роют землю копытами, ковыряют и откусывают глину, и даже грызут кусочки выветренного известняка. Это, конечно, причиняет им некоторые расстройства пищеварения, зато помогает строить огромный рог, помогающий в суровое зимнее время.

Стадо косорогов бредёт по слегка заболоченной равнине к одной из рек, отмахиваясь от насекомых. Они возвращаются с морского побережья, куда ходили пить солёную воду и кормиться водорослями. Широкие копыта помогают зверям не увязнуть во влажной почве. Но природа расставляет ловушки в самых неожиданных местах. Под почвой с весны образовались промоины и ямы, заполненные водой. Растения сформировали над ловушкой ковёр, сплетясь корнями в относительно плотную дернину. По ней легко пробежит геопоссум, но массивным копытным или снежным дикобразам тут не пройти. Самец косорога, который, судя по размерам его рога, может этой осенью стать королём стада, случайно забредает в такую ловушку и проваливается в трясину. Когда почва угрожающе задрожала под копытами косорога, он сделал ошибку: резко бросился в сторону, и одна его задняя нога прорвала дернину и провалилась глубоко в грязь. Если бы он не делал резких движений, то, возможно, смог бы выбраться благодаря своим широким копытам. Но он допускает ошибку за ошибкой: в испуге он слишком резко бьёт копытами по ковру растений, и ещё одна нога проваливается в жидкую грязь. Испуганный самец громко мычит, и стадо в страхе бросается прочь, оставляя его наедине с собственными проблемами. Массивный рог, пусть ещё даже не полностью отросший, превратился из преимущества в помеху – зверь не может выбраться из трясины. Ковёр растений не выдерживает попыток косорога освободиться, и прекрасный зрелый самец тонет. Во многих болотах есть скелеты таких самцов-рогачей. Как большерогие олени в прошлом, самцы косорогов часто гибнут в болотах, особенно ближе к осени, когда у них полностью отрастают массивные рога. Однако это лишь один побочный эффект полового отбора. Польза от огромного рога перекрывает смертность зверей от таких случайных причин осенью, в период гона. Тогда у выжившего самца-рогача есть шанс оставить многочисленное потомство, которое унаследует отцовские качества.

Лето – пора изобилия. Каждое живое существо может в это время выбрать пищу по вкусу, и наедаться досыта. Молодые геопоссумы уже стали полностью самостоятельными, но ещё держатся вместе. Они ловят всевозможную водяную живность на реке, обшаривая камни пальцами. Личинка стрекозы или улитка незамедлительно переправляется в рот, пока её не отнял собственный брат. Один из молодых геопоссумов шарит лапой в особенно глубокой норе, и вдруг с визгом выскакивает из воды. Трудно сказать, кто кого поймал: геопоссум нащупал пальцами крупного рака, и тот незамедлительно вцепился клешнями в лапу хищника. Геопоссум громко визжит, пытаясь стряхнуть с лапы столь воинственную добычу. И в то же время ему не хочется делиться с сородичами, которые собрались около удачливого охотника. Один из его братьев, улучив момент, срывает рака с его лапы, раздавливает его укусом и начинает есть. Вряд ли ему удастся съесть больше четверти этой добычи – его сородичи во главе с пострадавшим от рачьих клешней набрасываются на воришку, и на берегу реки завязывается драка. Всё кончается тем, что один из молодых геопоссумов хватает рака и утаскивает его в кусты прежде, чем остальные поняли, что предмет спора исчез.

Лето постепенно подходит к концу. Солнце всё дольше и дольше остаётся за горизонтом, а ночи становятся длиннее и холоднее. На деревьях появляются жёлтые листья, и с каждым днём их становится всё больше и больше. Осень предлагает обитателям Гренландии грибы и спелые ягоды. Косороги и снежные дикобразы охотно разыскивают их. Но самые активные потребители грибов – гренландские бурундуки. Эти запасливые грызуны, как белки в эпоху голоцена, готовят припасы на зиму. Ягоды (в особенности клюкву, рябину и калину, которые могут долго храниться) зверьки складывают в нежилых гнёздах, тщательно затыкая вход пучком травы. Стенки гнезда слегка продуваются ветром, и ягоды хранятся в нём до середины зимы. Грибы эти грызуны накалывают на колючки или засовывают в развилки кустарников. Некоторые грибы благодаря такому поведению гренландских бурундуков часто встречаются близ кустарников, куда падают их споры, и даже образуют с кустарниками симбиоз.

Грибные места очень привлекают некоторых зверей. Снежный дикобраз, наедаясь впрок, подходит к кустарникам в поисках грибов. Его ожидания не обмануты: в листве он находит несколько семеек грибов, и они тут же оказываются съеденными. Вначале он поедает грибы, растущие на земле, а затем, случайно подняв взгляд, обнаруживает несколько грибов, аккуратно наколотых на колючки. Присутствие дикобраза очень волнует гренландских бурундуков: эти зверьки беспокойно скачут по веткам и взволнованно стрекочут. Не обращая внимания на этих грызунов, гигантский колючий зверь беззастенчиво грабит их «кладовую»: он снимает с веток и съедает несколько грибов, заготовленных запасливыми бурундуками. Впрочем, пока ещё грибов много, и зверьки найдут новые взамен съеденных непрошеным гостем.

Геопоссумы предпочитают пищу животного происхождения, хотя не отказываются от сладких или кисловатых ягод, приятных на вкус. Они сильно жиреют к предстоящей зиме, отъедаясь насекомыми и другими животными. На морском берегу можно найти немало корма, и взрослый геопоссум бредёт вперевалку, внимательно осматривая линию прибоя. Он ищет дохлую рыбу и разных морских животных, выброшенных волнами на берег. Возле кучи водорослей он чувствует привлекательный для себя запах. Геопоссум раскапывает эту кучу и находит небольшую мёртвую рыбину. Он хватает её передними лапами и поедает, сидя столбиком. После его обеда хищникам помельче достанется лишь костлявая голова и огрызки плавников.

Ранней осенью у косорогов начинают чесаться рога: они полностью сформировались, окостенели, и с них лоскутами отваливается старая кожа. Звери трутся об стволы деревьев, соскабливая кожу с рогов. Осенью у косорогов начинается гон. Молодые самцы, только обзаведшиеся полноценными рогами, начинают устраивать первые пробные поединки. Они полны задора, но вся их боевитость куда-то девается, когда старый зверь с громадным рогом, сопя и фыркая, проходит рядом с ними. Старик несколько секунд наблюдает за ними, встряхивает рогом, и бредёт дальше. Он не расположен тратить силы на молодняк, его ждут более достойные соперники.

Полный сил зрелый самец трубит, бродя вокруг группы самок. Он считает их своими, и отмечает границы гарема мочой и навозом. Если какая-либо самка случайно переступает незримые границы территории самца, он бросается к ней и толкает её плечами и грудью, загоняя обратно к остальным. Самец регулярно спаривается с самками. Но ему приходится отгонять соперников, которые всеми способами стараются посягнуть на его гарем. Как правило, это молодые амбициозные самцы, которые явно не соизмеряют свои силы и притязания. Их можно отогнать с помощью угрожающих поз и звуков. Но появление старого самца – это явный вызов хозяину гарема. Он выходит навстречу сопернику, угрожающе мотая головой. Самцы оценивают силы друг друга, вставая бок к боку: так им легче продемонстрировать противнику свой впечатляющий рог. Время от времени они соприкасаются боками, и эти прикосновения не случайны: так самцы оценивают силы друг друга. Такие «дуэли» могут длиться десятки минут. Если один из самцов признает превосходство соперника, он просто повернётся и уйдёт. Первенство в стаде можно выяснить и другим способом: самцы встают на дыбы и пригибают голову так, что «противовес» рога торчит высоко вверх. Чей рог вздымается выше, и кто дольше продержится в такой позе – тот и победил. Но если даже так выяснить право первенства не удастся, начинается бой.

Самцы косорогов встряхивают рогами, и затем сходятся лоб в лоб. Их бодание – преимущественно силовая борьба: рог самца ложится на роговую подушку, в которую превратился другой рог его соперника. Разные самцы по-разному ведут бой: одни встают на колени передних ног, другие расставляют передние ноги и слегка наклоняют корпус. Мощная шея позволяет удачливому самцу поворотом головы повалить соперника на землю. Небольшие травмы случаются, если в поединке сходятся «правша» и «левша». Тогда у одного из соперников может не быть надёжной опоры, и рог соскользнёт в самый напряжённый момент.

Когда дерутся зрелый и старый косороги, молодые самцы стараются обходить место боя стороной: если бой закончится быстро, им тоже может попасть от разгорячённого победителя. Но похоже, что в драке сошлись два равных соперника – ни один из них не собирается уступать. Земля летит комьями из-под их копыт, рога громко стучат друг об друга, а из пастей вырывается хриплое дыхание. Оба зверя попеременно стараются повалить друг друга, но ясно, что старик проигрывает – не свалив соперника в начале поединка, он начинает уставать. А у его противника ещё вполне достаточно сил для драки, и вот он ловким движением рога валит старого зверя на землю. Старый косорог повержен, и он уже не представляет из себя опасного конкурента для зрелого самца. Некоторое время старик лежит на земле, вытянув ноги, и отдыхает – его бока вздымаются и опадают от тяжёлого дыхания. Затем он медленно переваливается на живот и с трудом поднимается на ноги. Вряд ли он посягнёт на гарем зрелого самца, и теперь его жизнь превращается в простое существование, лишённое смысла.

Крупный зрелый самец косорога, буквально окрылённый победой, приближается к своим самкам. Опуская головы, они показывают ему своё подчинение. Но ухаживание влюблённого косорога прерывается другими животными. Снежные дикобразы, самка и заметно подросший детёныш, проходят рядом с гаремом косорогов. Самец, сравнительно легко добившийся успехов в брачном поединке, явно переоценивает силы, пытаясь прогнать их. Он демонстрирует свою мощь, наступает на самку дикобраза и её детёныша, топает копытами и гнусаво рявкает. Самка дикобраза не понимает, что у косорогов брачный сезон, и истинные мотивы поведения самца косорога ей непонятны. Зато она расценила его действия как угрозу для своего детёныша и начала защищаться. Она встаёт на задние лапы, ощетинивается и оскаливает резцы. Косорог отступает при виде рассерженного колючего великана, а вслед за господином отходит его гарем. Отбежав на безопасное расстояние, самец косорог останавливается и начинает демонстративно чесать задней ногой за ухом, бросая взгляд на гигантских грызунов. Самка дикобраза успокаивается, видя, как длинноногий зверь, у которого на голове растёт что-то вроде коряги, отошёл от её детёныша и не проявляет агрессивности. Она подталкивает своего детёныша мордой, и величественно скрывается среди пожелтевших берёз. Малыш семенит за ней следом. Он уже весьма крупный, и в его шерсти торчат прочные, зазубренные на концах иголки. У дикобразов начала отрастать густая зимняя шерсть, и им не страшен ночной холод.

Постепенно дни становятся всё короче и короче. Солнце уже не так высоко встаёт над горизонтом. Многим мелким обитателям Гренландии пришло время впадать в спячку. Серпентина с каждым днём ест всё меньше: она готовится к спячке, и организм должен очиститься от остатков пищи, иначе зимой не переваренная пища сгниёт в её желудке, и земноводное может погибнуть. Серпентины прячутся на зиму в разного рода укрытия: норы грызунов, ямы или выгнившие изнутри стволы деревьев. На территории, где живёт эта серпентина, таких убежищ нет, и она вынуждена сама обеспечивать себе «зимнюю квартиру». Сильными лапами и плоской головой она разгребает лесную подстилку, закапываясь в рыхлую землю. Но это мирное занятие серпентины прерывает совершенно некстати оказавшийся рядом геопоссум. Хищник активно питается, накапливая жир перед трудной зимовкой, и не упускает случая загрызть любое живое существо, мало-мальски пригодное в пищу. Геопоссум подкрадывается к занятой обустройством норы серпентине, и хватает её за хвост. Нападение оказалось явно неожиданным для земноводного, но реакция на него оказалась, как всегда, одинаковой и эффективной. Кожные железы серпентины стали быстро выделять яд, и кожа амфибии покрылась вязким налётом. Геопоссум, вместо того, чтобы отпустить серпентину и поискать другую добычу, лишь сильнее сжал челюсти. Результат не заставил себя ждать: он обжёг себе язык ядом земноводного. Нестерпимая боль пронзила язык геопоссума, и через несколько секунд весь рот хищника буквально горел огнём, словно геопоссум схватил полный рот перца. Глаза зверя заслезились, и он отпустил хвост серпентины, которая флегматично продолжила своё занятие. Но геопоссуму было всё равно, что она и не думала прятаться от него: ему уже совершенно не хотелось есть. Другое животное такого же размера было бы отравлено ядом серпентины насмерть, но геопоссум имеет высокий иммунитет к ядам. Однако несколько дней ему придётся помучаться от жжения во рту.

Некоторые обитатели Гренландии просто избегают встречи с холодами: они мигрируют. Мелкие виды певчих птиц улетели на материк, как только пропали летающие насекомые, но журавельники остались ещё немного погостить. Птицы склёвывают семена злаков и ловят мелких животных. Им хватает корма, и они не спешат улетать. Молодняк тренирует крылья перед перелётом: птицы ненадолго взлетают и кружатся в небе, после чего опускаются в траву и отдыхают. Пока солнце пригревает, они наслаждаются жизнью.

Но природа даёт знать, что пора собираться в путь и им. Когда поутру на лужах появляется тонкая корочка льда, журавельники начинают готовиться к отлёту. Они собираются стаями на болотах, взмывают в небо и кружатся, взрослые и молодые птицы вместе. И однажды утром там, где вчера собирались десятки птиц, остаются лишь единицы. Но и они вскоре снимаются с насиженного места и улетают.

Журавельники летят зимовать на юг Северной Америки, в болота Флориды и даже дальше – на Большую Антигуа, остров в Карибском море. Они стаями летят вдоль океанского побережья, делая остановки в устьях рек.

Несколько припозднившихся птиц кормится на гренландском берегу. Один журавельник рыбачит, меткими ударами клюва добывая рыбёшек, спрятавшихся среди водорослей. Его сородичи ворошат гнилые водоросли на берегу, вытаскивая из них затаившихся крабов и улиток. Мимо них проходит геопоссум. Он тоже ищет поживы на берегу моря, но эти птицы внушают уважение остротой клюва и быстротой движений, и он не подходит к ним слишком близко. Лишь издали зверь наблюдает, как птицы насыщаются, но подходить к ним – себе дороже. Наконец, наевшись, журавельники разбегаются, взмахивая крыльями, и взлетают в воздух. Ветер подхватывает их, и несколько огромных птиц быстро исчезают из вида. Геопоссум приближается к куче водорослей, которую ворошили птицы, в надежде найти ещё что-нибудь съедобное. Но после птичьей трапезы ему достаётся лишь крошечный краб, чудом избежавший птичьих клювов. Да и тот ущипнул геопоссума за палец и сумел благополучно скрыться в воде, прежде чем сумчатый хищник успел укусить его.

Осень уже давно перевалила за половину. День всё больше укорачивается, а по ночам уже довольно холодно, и по утрам лужи покрываются льдом. С деревьев опадают последние жухлые листья, а некоторые кустарники уходят на зимовку зелёными. С севера приходят тяжёлые плотные тучи, и вскоре первый снег припорашивает землю.

Северные журавельники уже давно бродят по болотам Флориды и Большой Антигуа, серпентина спит глубоко в подземной норе, а многочисленные насекомые забились под кору деревьев или в мох. Стада косорогов сбиваются в кучу, защищая молодняк от порывов холодного ветра и согревая его своим дыханием. А одинокие странники, громадные снежные дикобразы, бродят по равнине, сменив летний мех на роскошную белую зимнюю шубу. Они ещё заметны на фоне голых стволов деревьев, но им некого бояться при своей силе. Из густого меха торчат иголки, которые спасут жизнь дикобраза от хищника, но, увы, бессильны против холода и голода – двух самых страшных врагов живых существ в зимнюю пору.

И вновь наступает зима. Тучи высыпают на поверхность земли толстенный слой снега, укрывая «с головой» кустарники вместе с гнёздами гренландских бурундуков. Но маленькие зверьки сохраняют бодрость даже в мороз. Они тут же роют в снегу целую систему тоннелей с выходами на поверхность. Время от времени грызуны наведываются в свои «кладовые» за ягодами и грибами. Несмотря на старания снежных дикобразов и прочих любителей даровых угощений, зверьки собрали достаточный запас корма, чтобы пережить холодную зиму. Гренландские бурундуки время от времени появляются на поверхности снега – они словно хотят не упустить последние в этом году лучи солнечного света. Зверьки играют и валяются в снегу, и в этот момент совершают непростительную ошибку: теряют бдительность. Расплата приходит моментально: из-за сугроба выскакивает геопоссум, и хватает одного из них. Внезапно оборвавшийся писк – и всё стихло. Лишь северный ветер шумит в ветвях деревьев.

Последний короткий день уходящего года длится всего несколько минут: край солнца только появляется на самом горизонте, и почти сразу же исчезает. Это означает, что новая зима вступила в свои права окончательно и бесповоротно. Над опустевшими равнинами воет ветер, и метель насыпает сугробы снега. Когда метель стихает, над равнинами и лесами Гренландии по небу разливается холодное полярное сияние.

Оставшиеся на зимовку животные вновь вынуждены бороться за свою жизнь. Не все увидят, как вновь восходит солнце. Но эта ночь пройдёт, снег растает, и Гренландия вновь станет Зелёной Землёй.

Беcтиарий

Гренландский геопоссум (Geodidelphis nivalis)

Отряд: Опоссумы (Didelphimorphia)

Семейство: Опоссумы (Didelphidae)

Место обитания: Гренландия и близлежащие острова, встречается практически во всех биотопах.


Сумчатые в процессе эволюции обитали преимущественно на южных материках: в Южной Америке (где, очевидно, возникла эта группа зверей), Австралии и Антарктиде. На севере сумчатые обычно не приживались: их вытесняли плацентарные. Но всё же срединемногих мигрантов из Южной Америки в Северную (когда в конце кайнозоя поднялся из океана Панамский перешеек) был опоссум (Didelphis marsupialis), успешно выживавший в суровые зимы эпохи голоцена.

Благодаря своей неприхотливости и высокой приспособляемости этот вид сумчатых научился сосуществовать рядом с человеком, получив от этого большое преимущество перед другими видами североамериканских млекопитающих. А после исчезновения человечества опоссумы и их потомки заняли существенное место в экосистемах Северной Америки. Один из потомков опоссума приспособился к жизни в условиях ледникового периода, и впоследствии отступил на север, в Гренландию. Он разучился лазить по деревьям, зато стал более холодоустойчивым, крупным и сильным. Так возник новый сумчатый зверь – геопоссум.

По образу жизни геопоссум – универсальный зверь. Именно отсутствие глубокой специализации позволяет ему успешно выживать среди множества «узких специалистов», обитающих по соседству. Внешностью геопоссум очень похож на обычного опоссума, но имеет некоторые отличия. У него более короткая морда и очень сильные челюсти: падаль составляет немалую часть рациона животного. Будучи не в силах поймать крупного зверя, геопоссум охотно доест его труп, даже до некоторой степени разложившийся, и дочиста обгложет хрящи. При случае геопоссум подбирает мёртвую рыбу, разоряет гнёзда наземных птиц и охотится на мелких животных. Из растительной пищи он охотно ест ягоды, коренья и грибы. Его иммунитет к ядам грибов достаточно велик: от некоторых видов грибов, смертельных даже для крупных млекопитающих, этот зверь даже получает удовольствие, впадая в состояние, подобное опьянению.

Геопоссум – очень плохой бегун: он стопоходящий, а его короткие лапы вооружены длинными когтями. Зато он может неплохо плавать: этих зверей можно обнаружить и на соседних с Гренландией островах, куда они попадают вплавь или переходят зимой по льду. Хвост, бесполезный при наземной жизни, стал у него очень коротким и покрылся густой шерстью. Также укоротились уши, которые лишь немного выступают из шерсти. Уши геопоссума изрядно «утеплились»: снаружи они покрылись густыми волосами.

Летний мех геопоссума короткий. Он окрашен в серый цвет с размытыми поперечными полосами на спине. На голове шерсть светлее, а вокруг глаз есть тёмные пятна. Зимой шерсть становится длинной, густой и более светлой: полосы на спине пропадают, а пятна вокруг глаз «выцветают».

Геопоссум не имеет постоянных убежищ и не привязан к определённой территории ни в какое время года. Поэтому к сородичам этот вид относится лишь как к некоему досадному препятствию, с которым можно и не считаться (естественно, вне брачного периода, который бывает поздно осенью или в начале зимы). Он не впадает в зимнюю спячку, хотя в морозы становится менее активным и старается соорудить временное укрытие, где дожидается лучшей погоды. Зимой в поисках корма геопоссум часто сопровождает крупных травоядных зверей и кормится на их раскопах. Голодный зверь поедает даже листья и прошлогоднюю траву.

Между брачным сезоном и рождением детёнышей проходит до месяца: организм самки может «ставить на консервацию» развивающихся зародышей до наступления благоприятного времени. Детёныши рождаются во второй половине зимы. Перед этим событием самка делает себе временное укрытие, где сворачивается клубочком и рождает нескольких недоразвитых детёнышей. У самки всего 4 соска – это меньше, чем у предка, но зато сумка гораздо лучше развита и покрыта снаружи густым мехом. Такое приспособление позволяет гарантированно вырастить нормальное потомство, у которого больше шансов выжить. У самки геопоссума рождается до 10 детёнышей за один раз, и, подобно детёнышам всех сумчатых, они должны самостоятельно попасть в сумку и захватить сосок. Когда самка почувствует, что все соски заняты, она покидает убежище, оставляя часть потомства умирать от холода. Оставшиеся в сумке детёныши растут и к весне покидают сумку, перемещаясь на спину самки. К концу весны они могут покидать мать на некоторое время, а в начале лета становятся самостоятельными. На вторую осень животные становятся взрослыми и могут сами приносить потомство.

Северный косорог (Posttarandus asymmetrocornis)

Отряд: Парнокопытные (Artiodactyla)

Семейство: Оленьи (Cervidae)

Место обитания: Гренландия, равнины и кустарниковые заросли.

В ледниковый период численность копытных, населявших Землю, резко сократилась: популяции многих видов оказались подорванными деятельностью человека, и их численность оказалась недостаточной для выживания в эпоху катаклизмов. Выжили лишь наиболее неприхотливые виды, и те, кто приспособился к экстремальным условиям существования.

Одним из видов, успешно переживших человека и получивших распространение в ледниковый период, был северный олень (Rangifer tarandus). В процессе эволюции этот вид, приспособленный к жизни на заснеженных равнинах ледникового периода, распространился по северному полушарию и активно эволюционировал. Одним из его потомков был северный косорог, зверь размером с лося, обитавший на равнинах Северной Азии, Беринги и Америки. Он получил большие преимущества в холодном снежном климате, но в связи с потеплением стал повсеместно вымирать. В тёплую эпоху неоцена этот специализированный вид сохранился только на самой северной суше, в Гренландии, представляя собой, таким образом, реликта прошедшего оледенения.

Своеобразно строение рогов у этого вида. Для его предка, северного оленя, была характерна некоторая несимметричность рогов: на конце одного из них располагалась своеобразная вертикальная лопасть. Когда климат стал более суровым, потомки северного оленя стали крупнее, а лопасть на роге стала играть важную роль в зимнем существовании зверя: она помогала разгребать толстый снеговой покров в поисках зимующих растений. В связи с таким приспособлением несимметричность рогов усилилась, и у неоценового косорога приобрела совсем крайнюю форму. У него один из рогов стал огромным, его передняя часть превратилась в широкую вертикально поставленную «лопату» с несколькими зубцами по краю, похожую на петушиный гребень. Для противовеса задняя часть этого рога превратилась в столь же массивную структуру, похожую на «лопатку» лосиного рога, но расположенную наискосок (наружный край приподнят). Основание этого своеобразного рога стало широким, и сильно сместилось к средней линии головы. Соседний рог сильно редуцирован, и представляет собой что-то вроде плоской «тарелки» с несколькими зубцами неправильной формы по краю. Обычно большим бывает правый рог, хотя примерно 10% популяции – «левши». Когда самцы выясняют отношения и бодаются, «рабочий» рог ложится как раз на редуцированный рог противника, выполняющий в этом случае защитную функцию.

В связи с такими особенностями строения кости черепа также несколько несимметричны: лобные, теменные и отчасти затылочные кости со стороны «рабочего» рога стали более толстыми, а по внутренней части черепной коробки в этом месте проходит «ребро жёсткости» - вертикальный костный гребень. Таков череп самца. Даже полушария мозга у этого зверя несколько различаются по размеру – это следствие несимметричности черепа.

Самки косорогов также имеют на головах «лопату», хотя и немного меньшую, чем самцы: этого вполне хватает, чтобы разгребать снег. Самкам не приходится сражаться на брачных турнирах, поэтому их рог легче. Задний конец рога имеет иногда причудливую форму, варьирующую у разных особей. Обычно «противовес» рога у них искривлён в сторону позвоночника, несколько уравновешивая голову.

Такое «украшение» находится на голове зверя не постоянно: в середине весны рога сбрасываются, после чего к осени отрастают вновь, как у всех оленей. Соответственно, с возрастом рог меняет форму. В первую очередь у молодого зверя формируется «лопатка» в передней части рога, и затем с некоторым опозданием – «противовес» на затылке.

Может ли в природе ранее симметричное существо стать несимметричным? Может, и таких примеров было известно множество ещё в эпоху человека. Вообще, любое животное внутри гораздо менее симметрично, чем кажется снаружи. Несимметричен череп китов, клюв клестов и некоторых куликов. Наконец, камбала и улитки несимметричны вообще целиком. В кембрийских отложениях находили остатки несимметричных сидячих иглокожих. И в эпоху неоцена появился новый пример этого явления: северный косорог.

Чтобы носить свою массивную «корону», косорог имеет крепкую мускулистую шею. У зрелого самца она покрыта длинной шерстью, образуя гриву – знак зрелости и высокого положения в стаде. Спина животного покатая, ноги высокие, с широкими копытами, раздвигающимися при ходьбе по топкой почве (как у лося). Окраска шерсти косорога изменчива: от почти чёрной с отдельными белыми пятнами, до совсем белой.

Косороги живут большими стадами, насчитывающими до 50 – 60 голов. Во главе стада стоит крупный самец с огромным рогом. Ему подчиняются самки и самцы-субдоминанты. В брачный сезон, осенью, между самцами вспыхивают драки, во время которых противники бодаются и демонстрируют друг другу рога. Каждый самец имеет гарем из нескольких самок.

Молодняк рождается весной. Незадолго до этого самки начинают активно сбрасывать рога. После этого кости их черепов становятся несколько тоньше: они служат своеобразными «депо» кальция, который активно всасывается в кровь и идёт на упрочнение костей плода. Поэтому новорождённый косорог уже имеет крепкие косточки и может быстро бегать спустя час после рождения. Самцы сбрасывают рога одновременно с самками, но у них рога начинают расти вновь гораздо раньше. У кормящих самок рост рогов может задержаться примерно на неделю по сравнению с яловыми.

Рост рогов требует мобилизации всех ресурсов организма. Для восполнения запасов кальция звери посещают выходы известняковых пород. Они откалывают небольшие камни копытами и глотают их, а также поедают землю вокруг этих мест. На морском побережье звери могут с этой же целью поедать улиток и других животных, имеющих известковый панцирь.

Молодняк становится взрослым в возрасте 4-х лет. Самки приносят потомство каждый год, и примерно в трети родов телятся двойней.

Гренландский бурундук (Arctotamias subnivalis)

Отряд: Грызуны (Rodentia)

Семейство: Беличьи (Sciuridae)

Место обитания: кустарниковые заросли Гренландии.


В эпоху человека некоторые учёные считали белок настоящими «живыми ископаемыми» - в течение 30 миллионов лет до появления человека эти грызуны существовали, практически не меняясь. Белки и их родственники успешно выдержали испытание временем. Они пережили суровое оледенение эпохи голоцена, и в неоцене стали одними из обычных жителей северных континентов, Африки и Южной Америки.

Обитающий в Гренландии представитель семейства беличьих, гренландский бурундук, является прямым потомком американских бурундуков (Tamias). В фауне материка он является одним из реликтов прошедшей ледниковой эпохи. Когда-то давно в процессе эволюции этот вид изменил своё поведение: для более успешного выживания в суровых условиях ледникового периода у этого вида развился общественный образ жизни. Конечно, если жить плотным поселением, трудно поесть хорошо: вокруг много соседей, не страдающих отсутствием аппетита. Зато соседи – это глаза, которые могут вовремя увидеть врага, и запасливые существа, которые натаскивают в гнездо корм, помогающий пережить суровую зиму.

Гренландский бурундук – это грызун размером с белку, с коротким хвостом и маленькими ушами. Летняя окраска меха у него бурая с белой продольной полоской на спине, а живот песочно-жёлтый. К зиме у этого вида отрастает густой мех дымчато-серого цвета.

Гренландские бурундуки образуют колонии, насчитывающие до сотни особей. Они строят особые поселения - «городки» среди колючих кустарников, явно предпочитая боярышник и гренландскую малину. Колония может включать до двухсот гнёзд, среди которых много нежилых: каждое гнездо используется для жилья обычно лишь один сезон, после чего становится «продуктовым складом». Гнездо гренландского бурундука представляет собой шаровидную постройку в основании куста, сплетённую из гибких веток. Гнездо сделано таким образом, что его невозможно вытащить из кустарника, не разрушив: зверьки вплетают в стенки гнезда живые ветки куста. Внутри жилого гнезда зверьки устраивают подстилку из сухой травы, перьев и мха, которые регулярно меняют. Зимой жилые гнёзда соединяются сетью кормовых троп с «продовольственными складами» - прошлогодними гнёздами. Старое гнездо зверьки не используют для жилья, а весной просто строят новое.

Зимой колонии бурундуков целиком оказываются под снегом. Присутствие колонии выдают лишь ходы на поверхность, где дежурит несколько часовых. Сигнал тревоги у этого грызуна – короткий пронзительный свист.

Как многие грызуны, этот вид довольно плодовит: самка приносит потомство до трёх раз за лето. В выводке 4 – 5 голых и слепых детёнышей. Они быстро растут, и уже в месячном возрасте принимают деятельное участие в жизни колонии, собирая корм наравне с взрослыми. Молодые самки из первого выводка сами успевают за лето принести потомство.

Гренландский бурундук всеяден, поедает семена и мелких животных – насекомых и улиток. Когда начинают созревать ягоды и другие съедобные части растений, у гренландских бурундуков начинается «страда»: набив защёчные мешки семенами, они целый день бегают от кормовых участков к гнезду, собирая запасы на зиму. В «закромах» бурундуков оказываются и ягоды, особенно те, что долго не портятся: калина, клюква и рябина. Если бурундук находит высохшие ягоды других растений, они также попадают в запасы. Осенью зверьки заготавливают грибы, накалывая их на сучки и колючки. Высохшие грибы бурундуки прячут, а на их место накалывают новые. Запасы пищи складываются в старых нежилых гнёздах, которые ради этого лишь слегка ремонтируются.

Зимой гренландский бурундук бодрствует, но практически вся его жизнь проходит под снегом. На поверхности эти зверьки почти не показываются. Лишь при усилении мороза бурундук впадает в неглубокий сон.

Продолжительность жизни невелика: редко, какой бурундук доживёт до трёх лет. Обычно до половины молодняка гибнет в первую зиму.

Снежный дикобраз (Aepythizon cryophilus)

Отряд: Грызуны (Rodentia)

Семейство: Древесные дикобразы (Erethizontidae)

Место обитания: равнины, кустарниковые заросли и редколесья Гренландии.

Во время «Великого обмена фаун», который произошёл в Америке после поднятия из океана Панамского перешейка, в Северную Америку попало сравнительно немного южных видов. Но зато они успешно выдержали «испытание на прочность», и заняли своё место в экосистемах севера. Один из южных видов, древесный дикобраз (Erethizon), приспособился к жизни в суровых условиях ледниковой эпохи, и его крупные наземные потомки стали одним из господствующих видов в северных хвойных лесах. И более того, какой-то потомок этого дикобраза продвинулся в холодные ледниковые степи, практически к самой границе ледника, покрывающего значительную часть севера Евразии и Северной Америки. После завершения голоценового оледенения, когда климат на Земле стал ещё теплее, этот потомок древесного дикобраза отступил вслед за ледником. В неоцене этот вид населяет Гренландию вместе с другими реликтами минувшей суровой эпохи.

Неоценовый снежный дикобраз – близкий родственник гигантского лесного дикобраза из Берингии и медвежьего дикобраза из Мексики. Это очень крупное травоядное животное с густой шерстью, в которой торчит много коротких острых иголок. В зависимости от сезона шерсть дикобраза меняет цвет: летняя шерсть светло-серая, зимняя белая. Хвост уже не нужен для лазанья: этот грызун размером с крупного быка, весит около 800 кг, и вряд ли найдётся в Гренландии дерево, которое его выдержит. Поэтому его хвост короткий; утеряв функцию «пятой лапы», он служит для отложения жира. Снежный дикобраз – неутомимый ходок, у него широкие ступни с роговыми «подошвами». Когти зверя сжаты с боков и лишь слегка изогнуты. Ими животное выкапывает из почвы корни, разгребает снег, а также защищается от хищников.

Снежный дикобраз – мирный вегетарианец. Он питается преимущественно листьями кустарников, осенью отъедается ягодами и грибами. Зимой он раскапывает снег в поисках корней и вечнозелёных кустарников. Если зима очень снежная, гигантский грызун мигрирует в леса, где снега меньше и проще прокормиться. В лесу он кормится хвоей, раскапывает снег в поисках вечнозелёных травянистых растений, может поедать трутовики. Некоторые дикобразы пользуются тем, что море у берегов Гренландии не замерзает из-за того, что его омывает тёплый Гольфстрим, отклонившийся к западу. Эти звери уходят на побережье, где снега меньше и теплее. На морском побережье в отлив они собирают бурые водоросли в литоральной зоне.

По образу жизни снежный дикобраз - одиночное животное, вместе встречаются только самки с детёнышами. Обычно звери не вступают друг с другом в прямые стычки, но помечают территорию помётом и мочой. В брачный сезон (который начинается вскоре после таяния снега) самцы могут вторгаться на территорию самок, если по запаху определяют их готовность к спариванию.

Беременность длится около 14 месяцев. Такой срок связан с тем, что развитие зародыша замедляется в зимний период. В помёте практически всегда один детёныш, который рождается развитым, покрытым шерстью и зрячим. Через полчаса после рождения он может ходить и передвигается вместе с матерью. Он остаётся с самкой в первую зиму – до нового брачного сезона.

Снежные дикобразы растут и созревают достаточно медленно: они становятся полностью взрослыми к пятилетнему возрасту. Зато продолжительность жизни у них больше, чем у множества других грызунов: свыше 50 лет.

Северный журавельник (Rallogeranus borealis)

Отряд: Журавлеобразные (Gruiformes)

Семейство: Журавельники (Neogruidae)

Место обитания: равнины и болота Гренландии.

Гренландия эпохи неоцена разительно отличается от той, что была на памяти человечества. Вечные льды остались здесь лишь на вершинах гор, а значительная часть островов занята болотами и озёрами. Здесь проводит лето огромное количество перелётных водоплавающих и болотных птиц. Среди стай уток и гусей особенно выделяются очень высокие длинноногие птицы, похожие на журавля. Но настоящие журавли вымерли, не перенеся катаклизмов, сопровождавших смену геологических эпох. Но некоторым их родственникам удалось выжить. Это были, как ни парадоксально, представители семейства пастушковых (Rallidae), весьма чувствительных к антропогенному воздействию. Но они были гораздо мельче журавлей, поэтому могли сохранить жизнеспособные популяции на ограниченной территории и быстро эволюционировать. Их потомки заняли экологическую нишу журавлей, став самыми крупными болотными птицами неоцена.

Северный журавельник – самый крупный представитель нового семейства птиц, произошедших от пастушковых: рост до 180 см, вес около 8 кг, размах крыльев около 2,5 м. Это перелётная болотная птица, родственник красноголового журавельника из Северо-Западной Азии.

Окраска тела контрастная: верх чёрно-белый, рябой. Живот окрашен в белый цвет. Голова и шея чёрные, у самцов вокруг глаз кольцо голой красной кожи. Клюв белый. Кожа на ногах у самок коричневато-серая, у самцов – ярко-красная.

Встречается на болотах и равнинах возле рек, питается мелкими животными. Иногда поедает наземных грызунов. На морском побережье охотится на ракообразных.

Держится парами, сохраняющимися на всю жизнь. Птица склонна к полигамии, при возможности самец может спариваться с двумя самками. В этом случае птицы водят птенцов совместно. Птенцы не агрессивны друг к другу.

Гнездится на болотистых участках. На сухом островке, среди травы, птицы совместно строят гнездо в виде кучи травы. Обе птицы приминают траву и добавляют новые порции, пока не получится куча шириной около полутора метров и высотой до полуметра. На вершине кучи самка делает лоток, куда откладывает яйца. В кладке всего 2 – 3 яйца, насиживают обе птицы. Родители заботливо ухаживают за потомством, оберегая его от хищников. Полностью оперившиеся птицы отличаются от взрослых цветом оперения: чёрный цвет заменён бурым. Ноги у молодых птиц свинцово-серые. Молодняк держится со взрослыми птицами до осени, и даже совместно улетает на зимовку.

Молодые птицы полностью вырастают на 3-й год жизни.

Зимует на Карибских островах и во Флориде.

Серпентина (Gigataricha serpentina)

Отряд: Хвостатые земноводные (Caudata)

Семейство: Саламандры (Salamandridae)

Место обитания: реки и леса Гренландии.


После таяния снегов реки Гренландии выходят из берегов, разливаясь на многие километры. После спада воды на равнинах остаётся огромное количество мелких озёр и болот, представляющих собой идеальное место для жизни различных земноводных. Земноводные более устойчивы к холоду, нежели пресмыкающиеся, поэтому они сумели воспользоваться короткой возможностью для колонизации Гренландии. Среди амфибий, населяющих Гренландию, есть лягушки и разного рода мелкие саламандры, расселившиеся на остров в короткие моменты, когда он соединялся с Североамериканским континентом. Они похожи на своих континентальных сородичей, но один вид стал очень своеобразным, превратившись в некий «полярный вариант» крупных ящериц. Это земноводное - потомок ядовитого американского тритона Taricha. Оно называется серпентина – за мимолётное сходство со змеями.

Серпентина - очень крупная саламандра (длиной до метра). У неё очень тонкое тело – максимальная толщина около 4 см. Ноги серпентины короткие, но сильные, четырёхпалые. Хвост слегка сжат с боков, а в брачный сезон на нём отрастает плавниковая складка: для брачных игр серпентины переселяются в реки.

Голая кожа этой амфибии окрашена нарочито ярко: это предупреждение всем хищникам о том, что серпентина очень ядовита. Кожа серпентины красная, с небольшими чёрными пятнами на спине; брюхо оранжевое. В коже имеется большое количество ядовитых желез, выделения которых имеют характерный резкий запах. При нападении хищников серпентина намеренно обнаруживает себя: она резко извивается, производя шум. Если возможный враг приблизился практически в упор, серпентина переворачивается на спину и демонстрирует яркое брюшко. Из кожных желез при этом выделяется ядовитая белая жидкость, распространяющая зловоние. Если чужак окажется слишком любопытным, либо слишком голодным, он будет сурово наказан за излишний интерес к серпентине: при попадании на слизистые оболочки хищника яд вызывает ожог. Это не убьёт агрессора, зато поражённое место будет очень долго болеть, а если яд попадёт в глаз, зрение в это время частично теряется. Такой способ защиты намного эффективнее, чем просто смерть агрессора: опыт передастся от матери к детёнышам, и следующие поколения серпентин будут в безопасности.

Большую часть времени серпентина проводит на суше, предпочитая жить во влажных местах. Особенно часто эти амфибии заселяют леса и кустарниковые заросли, где охотятся на насекомых и улиток. Серпентина активна преимущественно утром и вечером. Летом в самое жаркое время дня земноводное прячется во влажных местах, но в пасмурный день может продолжать охоту.

Питается серпентина преимущественно беспозвоночными, хотя изредка дополняет рацион мелкими позвоночными: птенцами и грызунами. Охотится преимущественно из засады (обычно закапывается в листья), хватая добычу резким броском. Весной, во время нереста проходных рыб, часто разоряет их кладки, разбрасывая галечник лапами и добираясь до рыбьей икры.

Брачный сезон у серпентин наступает весной, когда реки Гренландии разливаются, а долгота дня растёт. В период спаривания серпентины, как все земноводные, уходят в воду.

У серпентин внутреннее оплодотворение. Кроме того, этот вид живородящ: после беременности, длящейся около трёх месяцев, самка приносит двух крупных детёнышей, готовых к самостоятельной жизни. Для рождения потомства самки возвращаются на короткое время в воду.

Кожа молодых серпентин окрашена менее ярко, чем у взрослых: у них коричневая спина и жёлтое брюшко. Первые недели молодняк живёт в воде и дышит с помощью перистых жабр. Постепенно жабры исчезают и жаберные отверстия зарастают. Когда молодняк покидает воду, окраска за несколько дней меняется на типичную для взрослых животных. Обычно это происходит осенью, незадолго до зимовки, хотя в северной части ареала молодые серпентины зимуют в воде, выходя на сушу после спада воды в северных реках острова.

Зиму взрослая серпентина проводит на суше, зарываясь в землю. Для зимовки она часто занимает норы мелких грызунов, расширив и углубив их.

35. Карибский ковчег

(Остров Большая Антигуа, тропический лес и горы)

Граница между голоценом и неоценом была отмечена в истории Земли катастрофическим похолоданием. Полярные области расширились, а экваториальный пояс влажных лесов сузился до прерывистой полоски. В связи с этими событиями фауна Земли сильно изменилась. Виды, приспособленные к жизни в «тепличных» условиях экваториального климата, либо сократились в численности, либо вовсе вымерли. А с севера и юга их больше и больше теснили мигранты из других природных зон – из саванн и сухих редколесий. Многие виды, численность которых была подорвана в период владычества человека, не выдержали изменения условий и вымерли.

Но в некоторых местах даже в ледниковую эпоху продолжали существовать дождевые тропические леса. Такие места стали настоящими убежищами для теплолюбивой флоры и фауны. Одним из таких уголков стала Вест-Индия. Роль этого региона в формировании фауны Нового Света оказалась поистине неоценимой. В эпоху позднего голоцена связь между Северной и Южной Америкой через Панамский перешеек разорвалась окончательно и бесповоротно: Северная Америка под давлением расширяющегося дна Атлантического океана потихоньку дрейфовала на север, а Южная – на юг. Когда тёплые области Земли начали сужаться, на острова Вест-Индии хлынул поток мигрантов. В ледниковый период многие из этих островов соединялись сухопутными перешейками, а из-за тектонических процессов между отдельными островами регулярно возникали временные «мосты», позволявшие популяциям «беженцев» с материка расселяться дальше. Настоящим «Ноевым ковчегом» для фауны Южной Америки стал остров, объединивший Гаити и несколько соседних островов в один, получивший название Большая Антигуа. Он время от времени соединялся перешейками с лежащей к северо-западу Кубой, а Куба – с Североамериканским континентом. Поэтому на Большой Антигуа можно найти переселенцев из обеих Америк. Климат на Большой Антигуа никогда не был холодным или сухим, и остров всегда был покрыт лесами. Единственное неудобство для обитателей этого острова всегда представляли ураганы, которые регулярно приходят с просторов Атлантики.

Остров с прекрасным климатом, Большая Антигуа стала излюбленным местом зимовки птиц. Даже в эпоху неоцена сохранились маршруты перелётов, которыми пользовались птицы во время сурового ледникового периода.

Над побережьем Северной Америки летят стаи огромных птиц с почти трёхметровым размахом крыльев. Это северные журавельники из Гренландии летят на привычные места зимовки. Основная масса этих птиц зимует на болотах Флориды, но часть популяции летит дальше – на Большую Антигуа. Долговязые птицы пролетают над мангровыми лесами и пальмовыми рощами побережья, и выбирают для посадки местность, заросшую тростником и другими злаками – болота на северо-восточном побережье острова. Здесь нет крупных хищников, и уставшие во время перелёта птицы могут спокойно отдыхать. Журавельники целой стаей садятся на болото. Первые шаги по земле даются им неуверенно, словно птицы разучились ходить за время перелёта. Но на самом деле они просто устали. Сложив крылья, северные журавельники один за другим ложатся на землю и отдыхают. Глаза птиц почти сразу закрываются, и журавельники впадают в чуткий, но очень желанный сон. Одна из птиц обычно находится на страже, но сейчас, похоже, никто не стремится охранять сон стаи.

Шлёпанье широких лап по воде и тихое урчание, что слышится из зарослей осоки, для отдыхающих птиц подобны грому с ясного неба. Журавельники просыпаются, и начинают, не разобравшись, громко и тревожно кричать, хлопая крыльями. Но их тревога оказывается напрасной: первый, кто встречает их на острове – не хищник, а безобидный, хотя и грозный с виду, колючий чешуйчатый дикобраз. Хищник не стал бы столь открыто возвещать о своём приближении, а этому закованному в роговую чешую зверю совсем нет дела до стаи журавельников. Не боясь этих птиц, зверь проходит через болото, шлёпая широкими лапами с небольшими перепонками между пальцами. Старые птицы быстро успокаиваются: по своему опыту они знают, что от этого существа не стоит ждать неприятностей. Они снова погружаются в сон. Но молодые птицы впервые в жизни видят этого зверя, и не знают, чего от него можно ждать. Сбившись кучкой, они следят за каждым движением колючего чешуйчатого дикобраза. Один молодой журавельник проявляет смелость: он подходит к зверю поближе и пробует клюнуть его. В ответ на эту выходку дикобраз громко фыркает и плотно прижимает к телу чешуи. Журавельник несколько озадачен, и наблюдает, наклонив голову, как дикобраз бредёт дальше. У себя дома, в Гренландии, журавельник сам мог бы обратить в бегство животное такого размера, но здесь он впервые видит, что такой зверь не боится его. Роговые чешуи дикобраза защищают его от подобных случайных встреч, а длинноклювые птицы не так уж и часто пробуют нападать на этих грызунов, чтобы всерьёз их опасаться. Дикобраз пересекает болото, где остановились на отдых журавельники, входит в реку и плывёт.

Реки Большой Антигуа короткие, узкие и порожистые. Они начинаются в горах кристально чистыми ручьями, но, протекая через лес, насыщаются дубильными веществами и гуминовыми кислотами, и в их нижнем течении вода становится слегка коричневатой, похожей на слабо заваренный чай. В устьях рек разрастаются мангровые заросли, а морские мелководья вокруг Большой Антигуа окаймляют рифы.

Когда-то в кайнозое «монополию» на право строительства рифов имели кораллы. Но у них была одна физиологическая особенность, которая препятствовала их расселению: кораллы не выносили опреснения воды. Поэтому в устьях рек рифов не было. В неоцене, когда кораллы-рифостроители вымерли, ситуация коренным образом изменилась. Прибрежные отмели Большой Антигуа покрывают рифы, построенные новыми видами живых существ, преимущественно моллюсками и морскими желудями – сидячими ракообразными. В отличие от кораллов, они не боятся опреснения воды и образуют богатые жизнью сообщества напротив устьев рек. Здесь особенно бурно развивается планктон: река выносит в море большое количество веществ, нужных для роста микроводорослей. Также известковые водоросли получают из речной воды дополнительную подкормку органикой и в таких условиях более активно цементируют панцири и раковины животных в сплошное тело рифа. Участки моря, которые отделены рифом от океана, постепенно наполняются речными наносами и становятся благоприятным местом для развития другой продуктивной экосистемы моря – мангровых лесов. Мангровые леса разрастаются преимущественно в устьях рек, где вода опреснена, поэтому они не заселяют всей территории, занятой рифами. Когда река, впадающая в море, мелеет, мангровые заросли постепенно редеют и деградируют, зато рифы разрастаются. Так сохраняется равновесие между разными типами экосистем, и ни одна из них не вытесняет другую полностью.

В устьях рек образуются широкие мелководные дельты, и берег постепенно наступает на море. Мангровые леса накапливают между корней почву и постепенно уступают место солеустойчивым пальмам, а они сменяются типично лесными растениями: вначале кустарниками, а затем деревьями.

Во время отлива обнажаются участки песчаных и илистых отмелей, в которых крупное животное может просто завязнуть, словно в болоте. Зато мелким животным здесь настоящее раздолье. Мелкие крабы бегают боком туда-сюда, разыскивая в лужах воды морскую живность, попавшую в ловушку. Их круглые глаза на стебельках обеспечивают им полный круговой обзор, поэтому к крабу трудно подобраться незаметно. Крабы заняты своими делами, но они постоянно настороже: стоит мелькнуть чему-то подозрительному в кустах или в воздухе, и все крабы моментально разбегаются. И на этот раз им не пришлось долго кормиться спокойно: крабы бросились врассыпную, когда над отмелями пролетело несколько птиц. Манерой полёта они совершенно не напоминают морских птиц, величественно парящих над волнами: несколько секунд активной работы крыльями – и затем полёт буквально пулей, со сложенными крыльями. Птицы держат путь на обнажившиеся во время отлива верхушки рифов. Когда они усаживаются на рифы, их «не-морское» происхождение становится ещё более очевидным: птицы двигаются какими-то рывками, скачут по рифам, но не приближаются к воде. А когда они начинают кормиться, все сомнения в их происхождении совершенно отпадают. Птицы прочно вцепляются лапками в риф и быстрыми мощными ударами клювов раздалбливают раковины улиток и извлекают из щелей рифа разных мелких животных. Сомнений нет – это дятлы, самые настоящие дятлы! Удивительные обитатели Большой Антигуа так и называются – рифовые дятлы. Они ведут себя на известковой крепости, сложенной панцирями и раковинами животных, словно на дереве где-нибудь в лесу. Рябое оперение дятлов делает их плохо заметными на фоне рифа. Когда начнётся прилив, птицы покинут риф и переждут это время в мангровом лесу.

В отлив в пространстве между рифом и мангровыми зарослями остаётся достаточно воды. На мелководье заметны большие косяки мелкой рыбы. В основном это мальки живородящих рыб, доминирующих в Карибском море. Изредка здесь можно увидеть даже довольно крупных рыб, приплывающих сюда из открытого моря, чтобы поохотиться. Но у морских охотников имеется весьма серьёзный конкурент. Длинное тело извивается и скользит под водой. Это явно не рыба: на несколько секунд существо всплывает на поверхность воды и делает вдох. В этот момент становятся заметны чешуйчатая кожа и игольчатый гребень на голове. Взмахнув когтистыми передними лапами, животное ныряет. Это ящерица – не полностью взрослая террагуана ищет пропитание в воде. Террагуана – наземный обитатель, самый крупный вид хищников Большой Антигуа, своеобразный экологический аналог варана с острова Комодо. Взрослые ящерицы этого вида достигают длины четырёх метров, но эта, всего лишь полутораметровая, тоже внушает страх обитателям острова. Охотничий рейд террагуаны замечен рифовым дятлом. Птица тут же поднимает тревогу, и над рифом далеко разносится её резкий крик. Услышав его, остальные рифовые дятлы взлетают и садятся на возвышенностях рифа. Обычно эти птицы – одиночки, не терпящие близкого соседства. Но теперь, в присутствии хищника, чувство коллективизма берёт верх: птицы собираются группами на самых высоких частях рифа и наблюдают за террагуаной. Ящерица не обращает на них внимания, хотя при случае может легко поймать зазевавшуюся птицу. Она выследила косяк некрупных рыбёшек и начала охоту: загнав рыб на мелководье, ящерица броском хватает одну из них, разворачивается и уплывает. Пока террагуана добирается до берега, её провожают криками рифовые дятлы. Террагуана выбирается на песчаный берег, и рифовые дятлы словно передают эстафету своим родственникам: террагуану начинают окрикивать улитковые дятлы – жители мангрового леса. Их серые спины и рябые животы мелькают среди зелени. Собравшись небольшой стайкой, улитковые дятлы вылетают из мангров и преследуют террагуану. Они пролетают над её головой, непрерывно крича. Чтобы избежать назойливого преследования, террагуана сворачивает к мангровому лесу и ползёт через переплетения корней. Улитковые дятлы почти сразу прекращают преследование. Они успокаиваются и принимаются за поиск пищи. Птицы скачут по корням мангров, отрывая присосавшихся к ним улиток. Дятлы не умеют нырять, и предпочитают не спускаться к самой воде, где иногда скрываются хищные рыбы. Поэтому лишь те улитки, что выползли достаточно высоко, становятся их добычей. Меткими ударами клюва дятел отрывает улитку от корня, и тащит её на одну их веток. У каждой птицы есть любимое место для раскалывания раковин. Обычно это естественное углубление в стволе, либо развилка ветвей. Воткнув раковину в этом месте, дятел несколькими ударами клюва разбивает её и поедает мясо моллюска. Одна из птиц не разыскивает улиток – она уселась на ствол мангрового дерева рядом с песчаным пляжем, осторожно выглядывая из-за листьев. Когда на берегу появляется несколько крабов, дятел срывается с места. Словно ястреб, он проносится над пляжем, и вот в его клюве трепыхается и размахивает клешнями краб. С ним дятел поступает так же, как с улиткой: воткнув в развилку ветвей, убивает добычу несколькими ударами клюва, после чего принимается за еду. Под его любимой «столовой» уже скопилась кучка клешней и панцирей его жертв, и крабы сами приходят сюда, чтобы полакомиться останками сородичей.

Корни мангровых деревьев точат самые разные животные, в том числе особые сверлящие двустворчатые моллюски – так называемые «корабельные черви». На них тоже есть охотник, и это опять-таки дятел. В мангровых лесах, не вылетая на риф или на пляж, кормятся мангровые дятлы – самые крупные из «морских» дятлов, обитающих на Большой Антигуа. Во время отлива эти чёрно-белые птицы с красными головами обследуют корни мангров, разыскивая в них ходы «корабельных червей». Обнаружив отверстие, в которое моллюск выставляет дыхательные сифоны, птица ударами клюва вскрывает корень дерева и языком извлекает тело моллюска. Если корабельный червь крупный, дятел поступает хитрее: лёгкими ударами клюва он простукивает корень, стараясь найти место, где заканчивается ход, пробуренный моллюском. В этом месте дятел долбит отверстие, и через него извлекает передний конец тела «корабельного червя», снабжённый небольшой рудиментарной ракушкой. Кроме «корабельных червей» дятлы поедают сверлящих дерево ракообразных, а также придерживаются общего для всех дятлов рациона: едят насекомых, которые селятся в загнивающей древесине мангров.

На мангровых деревьях можно встретить и других бывших обитателей леса – мангровых игрунок, особый вид обезьян, приспособившихся к жизни в мангровых болотах. Эти приматы попали на Большую Антигуа из Южной Америки. Так же, как и дятлы, они приспособились к жизни в новой для себя обстановке из-за усиления конкуренции на ограниченном по площади острове. До этого ни один вид широконосых обезьян Нового Света не осваивал таких мест обитания.

Семейная группа этих обезьянок с золотисто-жёлтой шерстью и чёрно-белыми хвостами ищет плоды мангровых деревьев. Здесь самое главное – успеть найти плод, в котором ещё не успели прорасти семена, но который достаточно созрел. Если плодов нет, мангровые игрунки столь же охотно поедают молодые листья мангров. Старые листья для этих обезьян несъедобны: в них откладывается соль, которую всасывают корни деревьев. Сбрасывая старые листья, мангровые деревья заодно избавляются от избытка солей.

Игрунки путешествуют по ветвям группами: впереди следует доминирующая самка, за ней самец, а в хвосте группы подростки. Часто на спине у самца сидят новорождённые детёныши – уход за ними входит в обязанности самца у всех игрунок, и этот вид здесь не исключение. Детёныши игрунок рождаются беспомощными и самец много времени проводит, ухаживая за ними. Когда группа останавливается на отдых, самец передаёт малышей самке для кормления, но немедленно забирает их назад, когда они наедятся.

В отлив мангровые игрунки спускаются на землю. Пожалуй, ни один вид этих обезьян не делал ничего подобного на своей родине – в южноамериканской сельве. Но на островах, где пищевые ресурсы скудны, более выгодно не придерживаться старых «традиций», а искать новые пути выживания. Подняв хвосты «свечкой», обезьянки выходят на обнажившиеся при отливе песчаные отмели за рыбой и креветками. Эти приматы свободно бегают по берегу: они весят немного, поэтому чувствуют себя в безопасности – крупный хищник, вздумавший поохотиться на них, просто увязнет здесь. В мелких лужах обезьяны находят много подходящего корма – мелких рыб, крабов и креветок. Но опасность может прийти не только из леса, но и камнем упасть с неба, поэтому во время охоты на рыбёшек мангровые игрунки часто поглядывают на небо. Долго оставаться на берегу небезопасно, поэтому пойманная добыча торопливо поедается или прячется за щеку про запас. Один из подростков выудил из лужи крупную рыбку, и она просто не помещается у него во рту. Хвост добычи предательски торчит у него изо рта, и это замечают члены стаи. Самец слишком отягощён детёнышами, чтобы преследовать удачливого рыбака, зато главная самка бросается за подростком в погоню и отнимает у него добычу. Обиженный подросток визжит, а самка начинает спокойно поедать отнятую рыбку. Но и ей не удаётся это сделать до конца: самец подходит к ней и молча отнимает полусъеденную рыбу. Когда самка пытается протестовать, самец просто оскаливает зубы, и его дражайшая супруга отходит и обиженно усаживается в сторонке. После самца ей остаётся лишь обглоданный практически дочиста хребет рыбы и полуизжёванная голова. Что ж, «не нравится – не ешь!»

Начинается прилив. С океана набегают волны, норы крабов постепенно заполняются водой, а рыбы всё свободнее плавают между корнями. Лужи сливаются друг с другом, а затем и вовсе становятся частью моря. Вода поднимается всё выше, и теперь на береговой полосе хозяйничают рыбы и другие морские жители. Рифовые дятлы улетают с рифа, а мангровые и улитковые дятлы поднимаются в верхние «этажи» мангрового леса.

В воде плавают косяки мальков. Молодь многих видов живородящих рыб растёт в мангровых зарослях. Здесь безопасно: морские хищники либо не любят опреснённой воды, либо слишком большие, чтобы пролезть между корнями мангров. Из моря в реку для рождения потомства входят целые стаи живородящих рыб. Мальки многих видов первое время живут в реке, затем спускаются к морю. Это словно воспоминания о далёкой эпохе голоцена, когда живородящие рыбки были мелкими существами иобитали в реках и солоноватых прудах Центральной и Южной Америки.

На реке самый крупный житель – колючий чешуйчатый дикобраз. Грызун хорошо плавает и уверенно держится на воде, несмотря на колючую броню. Его телосложение массивно, и он плавает очень медленно. Но ему не нужно быть быстрым: он вегетарианец, и его корм никуда не уплывёт. Сидя на мелководье, колючий чешуйчатый дикобраз наслаждается пищей и безопасностью. Он откопал целый куст небольшой кувшинки, и теперь поедает его. Листья кувшинки покрыты снизу улитками и личинками насекомых, которые тоже сгодятся в пищу. Покончив с листьями, дикобраз сжевал сладковатый цветок кувшинки и принялся объедать сочные черешки листьев. В конце концов, от кувшинки остался лишь крахмалистый клубень, и дикобраз разделался с ним несколькими укусами. Колючий чешуйчатый дикобраз защищён от хищников и ведёт себя спокойно – здесь немного животных, которых он боится. А вот для некоторых его соседей постоянная осторожность стала нормой жизни.

К реке на водопой приходят мазамары. Это мелкие существа, телосложением напоминающие крошечных оленей без рогов. Пятнистая шкурка делает мазамару незаметной среди кустарников и лесных теней. Животные хотят пить, но держатся настороже, оглядываются и принюхиваются. Самец с густой белой «бородой» первым подходит к воде и начинает торопливо пить. Когда он отходит, утолив жажду, остальные мазамары припадают к воде. Самец постоянно оглядывается и нюхает воздух. Когда дикобраз начал шумно чесаться, самец мазамары недовольно дёрнул ушами. Это не настоящая опасность – мазамары не боятся чешуйчатых дикобразов. Зато довольно громкий шум в кустах услышали почти все мазамары, и даже чешуйчатый дикобраз обратил на него внимание: так шумит только тот, кто сам никого не боится. Прежде, чем чешуйчатый дикобраз сумел что-то разглядеть в кустах, самец мазамары издал крик тревоги, похожий на лай собачонки, и всё стадо мазамар стремительно скрылось в лесу. Им было, чего опасаться: из кустов выползла взрослая террагуана. Это настоящее чудовище: четыре с лишним метра в длину, шкура, покрытая многочисленными шрамами, острые когти и свирепый взгляд. На спине рептилии колыхается драконий зубчатый гребень из множества роговых выростов. Похоже, террагуана не голодна: она не нюхает воздух и не смотрит на следы, оставленные мазамарами на берегу. Рептилия входит в воду и переплывает на другой берег, извиваясь всем телом и прижав лапы к бокам. Колючий чешуйчатый дикобраз провожает её взглядом. Как только чудовище появилось из кустарников, он вышел на берег и встряхнулся. Это было не просто желание удалить воду из-под пластинок, но предупреждение о намерении защищаться. Если террагуана нападёт на него в воде, она может его победить – эта ящерица плавает не хуже крокодила. Зато на суше, имея под ногами твёрдую землю, этот дикобраз более подвижен и может дать отпор хищнику. Но на сей раз, кажется, всё обошлось…

Влажный тропический лес – это сообщество, в котором вся жизнь сосредоточена в пологе, на высоте нескольких десятков метров над землёй. В подлеске очень немного корма – почти весь солнечный свет перехватывают кроны деревьев, и растительность представлена лишь скудной травой. Только возле рек, где полог леса расступается, произрастают кустарники и огромные широколиственные травы. Крупные виды в таких условиях становятся карликовыми, и мазамара – один из примеров этого явления. Её предки, бегающие грызуны мары-олени (Cervimara) проникли в Северную Америку через Антильский сухопутный мост, но часть популяции осталась жить на островах. В ледниковый период, когда острова были покрыты разреженными лесами, на Большой Антигуа существовала популяция крупных континентальных мар-оленей. Когда условия изменились, животные сильно измельчали.

Стадо мазамар кормится в подлеске. Острыми резцами звери общипывают листья с кустарников. Если попадаются грибы, мазамары охотно поедают и их – грызуны прекрасно разбираются, какие грибы съедобны, а какие лучше обходить стороной. Мелкие грызуны постоянно живут в напряжении: он нервно встряхивают ушами и часто оглядываются по сторонам. Громкий и неожиданный крик птицы, раздавшийся из кустов, заставляет их вздрогнуть и отбежать в сторону. Мазамары сбиваются в кучу и испуганно смотрят в сторону, откуда он послышался.

Из зарослей крупнолистных растений появляется пара птиц размером с курицу. Они явно не собираются летать, а передвигаются по земле прыжками. У них крупные головы и прямые сильные клювы. Это ещё один вид необычных дятлов, населяющих Большую Антигуа – гигантские земляные дятлы.

В условиях островной изоляции виды с континента приспосабливаются к новому, порой нетипичному образу жизни. Земляные дятлы поменяли сравнительно безопасную, но полную конкуренции жизнь на деревьях на сытую, но более опасную наземную жизнь. У них очень короткие крылья, и подняться в воздух эти птицы не смогут при всём желании. Зато это самые крупные птицы в своём отряде. Земляные дятлы передвигаются по земле прыжками, словно мелкие кенгуру. Их крылья выполняют функцию балансиров и очень помогают, если нужно сделать резкий разворот.

Пара земляных дятлов даже не удостоила взглядом испуганных мазамар. Птицы заняты своими делами, и воспринимают этих грызунов просто как одну из частей окружающего мира. Дятлы держатся парой и совместно добывают корм: у них в гнезде сидят птенцы, которые прожорливы и очень быстро растут. Поэтому обе взрослых птицы последнее время заняты почти исключительно поисками пропитания для своих отпрысков.

Найдя термитник, искусно замаскированный среди корней дерева, птицы принимаются за работу. Острые клювы без труда взламывают прочную оболочку гнезда, заделывать которую выходят сотни слепых мягких насекомых. Это лучшая еда для молодых птиц, и взрослые дятлы, словно муравьеды, начинают слизывать термитов, набивая ими желудки. Попутно из гнезда извлекается несколько поселившихся в нём жучков и гусениц каких-то бабочек.

В связи со столь необычным для дятлов образом жизни способ гнездования у земляных дятлов претерпел существенные изменения. Эти птицы уже не долбят дупла в стволах деревьев, но роют норы. Птицы выкопали нору под корнями большого дерева. Нора вначале проложена горизонтально, а затем резко изгибается вниз, повторяя форму дупла, в каких гнездились предки земляных дятлов. Со временем стенки норы осыпаются, и родители постоянно подновляют нору, выбрасывая наружу землю. На дне норы сидит пара голодных птенцов. Когда родители появляются в норе, птенцы поднимают крик, хлопая куцыми крылышками. Родители отрыгивают корм, и по очереди кормят своё потомство.

В изолированных местообитаниях эволюция идёт порой не так, как на материке. Обитатели островов иногда занимают нетипичные для них экологические ниши. На островах Карибского моря жило большое количество видов ящериц из семейства игуановых. В основном это были всеядные или растительноядные формы, но в отсутствии крупных хищников один из видов этих ящериц превратился в антигуанскую террагуану – доминирующего хищника в островной экосистеме. Террагуана легко справится с любым наземным животным, которое может поймать.

Одна из этих рептилий ползёт по лесу в поисках корма, время от времени высовывая язык и пробуя им воздух. Эта рептилия совершенно неразборчива в еде, и с одинаковым удовольствием съест как живую добычу, так и полуразложившуюся падаль. Но похоже, что сегодня ей улыбнётся охотничья удача: ящерица чувствует запах, показывающий наличие гнезда птиц. Уловив притягательный аромат, рептилия пробирается сквозь папоротники и вскоре выползает к огромному дереву. Запах исходит из норы, расположенной под одним из его корней. Нет сомнений – это гнездо земляных дятлов, причём с подросшими птенцами – неплохой обед, которого хищнику хватит на пару дней.

Террагуана просовывает голову в нору, пробуя воздух раздвоенным языком. И в этот же миг навстречу ей выскакивает самка земляного дятла. Ей есть, что терять: двое птенцов почти готовы покинуть гнездо, и в ближайшее время птицам не придётся гнездиться. Самка отчаянно обороняет потомство, кричит и наносит террагуане удары клювом. Птица заперта в гнезде, и ей некуда отступать. Самец далеко от гнезда, и самке придётся рассчитывать только на собственные силы. Птенцы пока не подросли, и они не принимают участия в драке. Но они истошно кричат, и их голоса разносятся по лесу на десятки метров в стороны.

Самка земляного дятла начинает уставать, но террагуана, похоже, ещё не отказалась от мысли вкусно поесть. Собрав все силы, птица бросается в отчаянную атаку и клюёт ящерицу прямо в ноздрю. Сильный удар ошеломил террагуану, кровь хлынула из ноздри и острая боль пронзила морду рептилии. На долю секунды террагуана отпрянула, и это придало уверенности самке земляного дятла. Как одержимая, птица начала наскакивать на огромную рептилию, целясь клювом в кровоточащий нос террагуаны. Ящерица отчаянно замотала головой, пытаясь увернуться от сыплющихся на неё ударов. В конце концов, она не выдерживает натиска птицы, разворачивается и уходит. Продираясь сквозь заросли, рептилия слышит за спиной резкий отрывистый крик птицы. Свидетельством только что произошедшего боя остались раздавленные ящерицей растения около норы дятла и цепочка капель крови, алеющих на фоне листвы. Когда стихли шаги огромной рептилии, самка земляного дятла почувствовала, насколько сильно она устала. Пожалуй, это была первая и последняя столь ожесточённая схватка за жизнь этих птенцов. Они скоро покинут родную нору, а затем уйдут с территории родителей. Но пока за ними нужно ухаживать, и молодые птицы требуют заботы. Их мать тяжело дышит и ложится на землю, отдыхая после битвы с чудовищем. Птенцы подают голос – сначала робко и неуверенно, а затем уже кричат во всё горло. Несколько минут назад они могли бы погибнуть – но жизнь взяла верх над смертью. И чтобы жизнь продолжалась, птенцам нужно поесть.

Примерно двое суток террагуана, атакованная самкой земляного дятла, отлёживалась в кустах. Первое время рептилии было даже трудно дышать, а засохшая на морде кровь привлекала тучи мух. Хорошая физическая форма спасла рептилию: террагуана оправилась, хотя одна её ноздря на всю жизнь останется изуродованной шрамом. Рептилия могла бы переждать и более долгую голодовку, но чем дольше она будет голодать, тем меньше будет шансов удачно поохотиться. Поэтому, едва оправившись после ранения, террагуана выходит на охоту. Она устраивает засаду в кустах возле звериной тропы, где легче всего подстеречь добычу. Благодаря неброскому узору огромная ящерица искусно маскируется в тени кустов и терпеливо ждёт. Физиология ящериц не приспособлена для долгого преследования добычи, зато отлично подходит для резкого и быстрого нападения. Неудивительно поэтому, что террагуана охотится из засады: несмотря на размеры, это всего лишь ящерица.

Тропа, где устроилась террагуана, ведёт к реке. Рано или поздно на ней появляется подходящая добыча. Стадо мазамар, около тридцати взрослых грызунов и ещё с десяток молодых, идёт на водопой. Грызуны прислушиваются и внимательно смотрят по сторонам, пытаясь заметить возможную опасность. Но террагуана почувствовала их приближение гораздо раньше: она услышала топот их ног через землю. Замерев в тени кустарников, огромная рептилия ждёт. И когда стадо проходит совсем рядом, ящерица нападает на мазамар. Она рывком кидается на грызунов, сбивает одну из мазамар таранным ударом головы и приканчивает, вцепившись ей в горло. Оставшиеся в живых мазамары стремительно удирают. Но им уже не грозит опасность: вложив все силы в один бросок, ящерица не смогла бы добыть вторую мазамару, даже если она подойдёт ещё ближе, чем первая. Но грызуны живут сиюминутной жизнью, не думая ни о прошлом, ни о будущем. То, что было полчаса назад, для них столь же далеко, как то, что случилось полгода назад.

Заполучив долгожданную добычу, террагуана принимается за еду. Рептилия обдирает мясистые части тушки и жадно заглатывает их. Зубы террагуаны плохо приспособлены для тщательного обгладывания добычи, и совсем не годятся для жевания. Поэтому после того, как террагуана поест, на остатках её добычи можно неплохо подкормиться. Это прекрасно знают земляные дятлы, которые ждут окончания трапезы рептилии на безопасном расстоянии. Пара птиц отдыхает, время от времени нетерпеливо поглядывая на террагуану. Когда рептилия уходит, бросив остатки тушки мазамары, они бросаются к полуобглоданным костям. Острыми клювами дятлы аккуратно обклёвывают с костей остатки мяса, а затем расклёвывают хрящи и длинными языками вылизывают из трубчатых костей костный мозг. После таких птиц лишь какой-нибудь мелкий грызун сможет найти на костях мазамары что-нибудь съедобное.

Дождевые леса занимают значительную часть острова, особенно на востоке, со стороны Атлантики. Но на Большой Антигуа поднимаются горы, защищающие Карибское море от свирепых ураганов. И в горах господствует совсем иная растительность. Сухой горный лес, спускающийся с западных склонов острова, представляет собой резкий контраст с сумрачным дождевым лесом. Горный лес Большой Антигуа – это светлый редкоствольный лес, образованный преимущественно разными видами пальм и соснами. Если пальмы – это жители жаркого юга, то сосна – типичный реликт ледниковой эпохи. Выше его располагается своеобразная горная пустыня с кактусами. Кроны деревьев горного леса смыкаются довольно слабо, и земля здесь покрыта ковром разнообразных растений, преимущественно злаков.

В кронах сосен постоянно слышны хриплые крики – это кормятся мелкие карибские сосновые попугайчики. С земли видны мелькающие в кронах деревьев красные грудки и белые пятна под крыльями этих птиц. Остальное оперение этих попугаев зелёное, маскирующее их среди ветвей. Эти птицы питаются преимущественно семенами сосен. Клюв сосновых попугайчиков прекрасно приспособлен для извлечения семян из-под чешуй шишек: тонкое и изогнутое надклювье легко отгибает чешуйку и подцепляет семечко, а массивное подклювье раздавливает семя сосны. Но значительная часть сосновых семян просто разлетается, когда попугаи ворошат шишки. Иногда шишки падают вниз, где семена из них поедают другие животные. Сосна – излюбленное кормовое дерево попугаев этого вида. Кроме того, сосновые попугаи часто поедают мелкие семена других деревьев, которыми не кормятся их сородичи в дождевом лесу.

Под деревьями в горном лесу бродит ещё один обитатель Большой Антигуа. Горный чешуйчатый дикобраз, медлительный массивный грызун, подбирает упавшие шишки и выгрызает оставшиеся в них семена. Он следит за попугаями и предпочитает кормиться там, где едят они. Если семян и плодов, упавших на землю, немного, дикобраз дополняет свой рацион корнями растений.

От крупных врагов горный чешуйчатый дикобраз превосходно защищён: его чешуи, налегая друг на друга, образуют почти сплошной панцирь. Если же дикобраз переходит в атаку, он может нанести противнику серьёзные раны. Его чешуи острые по краям, и при нападении работают как множество ножей, нанося резаные раны. Но, будучи прекрасно защищённым от крупных хищников, чешуйчатый дикобраз страдает от мелких мучителей: под его чешуями поселяется множество клещей, а некоторые жуки даже откладывают яйца именно на спину дикобразов. Их личинки помогают зверю избавляться от нежелательных постояльцев, но всё равно дикобраза часто одолевает зуд от множества паразитов. Дикобразу пришлось бы очень туго, если бы не множество помощников, живущих по соседству. Похоже, что сосновые попугаи не делают большого различия между шишками сосен и огромной живой «сосновой шишкой» – чешуйчатым дикобразом. Птицы охотно оказывают грызуну услуги чистильщиков. Они привлекают дикобраза криками и яркими оперением, рассаживаясь на кустах недалеко от зверя. Попугаи качаются на ветке вниз головой, раскрывают крылья и кричат – словом, делают всё, чтобы грызун обратил на них внимание.

Дикобраз давно не чистился, и охотно следует на крики попугаев. Грызун ложится на землю и слегка растопыривает щитки, приглашая пернатых санитаров начать работу. Птицы спускаются на спину дикобраза и приступают к работе. Грызун специально расслабляет мускулы, поднимающие и опускающие роговые пластинки, доверяя птицам очень деликатную работу. Попугаи просовывают голову под чешуи дикобраза, аккуратно извлекая из-под них обосновавшихся там клещей и жуков. Заодно эти паразиты служат дополнительной подкормкой для птиц. Союз с попугаями выгоден для дикобраза: у него слабое зрение, а попугаи выполняют обязанности сторожей, предупреждая о приближении хищников.

Один из попугаев, сидящих на спине дикобраза, заволновался: птица заметила мелькнувшую в кустарнике чешуйчатую шкуру. С резким криком попугай взлетел со спины чешуйчатого дикобраза, а вслед за ним вспорхнули его сородичи. С высоты птицам прекрасно видно, что совсем недалеко от дикобраза бродит взрослая террагуана. Эти рептилии живут преимущественно в дождевом лесу, лишь изредка встречаясь в горах. Но сейчас у рептилий начинается сезон кладки яиц, и самки террагуан мигрируют в горы, чтобы устроить гнёзда. Террагуана, появившаяся в горном лесу – это самка, одна из первых пришедших сюда. В период размножения пищевое поведение ящериц подавлено, но агрессивность резко возрастает, и самка готова броситься даже на животное, которое не стала бы преследовать ради пищи.

Уверенный в своей защищённости чешуйчатый дикобраз не спешит отступать, и террагуана нападает. Она кружит вокруг зверя, и затем решительно бросается на дикобраза, разинув пасть. Зверь защищается – он прижимает чешуи к телу, и зубы террагуаны лишь слегка оцарапали несколько защитных пластин. Террагуане не удалось укусить зверя, и теперь он сам нападает: растопырив колючки, дикобраз резкими бросками старается нанести удар в голову и плечи террагуаны. Рептилия отступает, унося в плече одну чешую дикобраза.

Когда террагуана уходит, попугаи возвращаются к потревоженному дикобразу. Это для него знак: врагов поблизости нет. Грызун вновь принимается за еду: он разыскивает упавшие с пальм орехи, и раскусывает их резцами. Сотрудничество дикобраза с попугаями взаимовыгодно: попугаи не могут сами вскрыть твёрдые плоды пальм, хотя очень любят их маслянистую мякоть. Когда дикобраз поедает орех пальмы, его кусочки падают на землю и попугаи тут же подбирают их. Насытившись, дикобраз уходит на отдых в кусты, а попугаи улетают. Последние дни мирной жизни в горном лесу…

Постепенно число террагуан в горном лесу начинает возрастать: ящерицы прибывают сюда из влажных лесов в низинах. Все эти рептилии – самки с боками, раздувшимися от созревших яиц. Террагуаны собираются откладывать яйца и активно ищут место для гнёзд. Самые лучшие места для гнёзд – участки земли с рыхлой почвой. В некоторых подходящих местах самки террагуан откладывают яйца год за годом. Найдя однажды удобное место, самка приходит к нему каждый год, свирепо нападая на конкурентов, решивших обосноваться здесь. Из-за огромных ящериц жизнь в лесу становится просто невыносимой. Промучившись несколько дней в окружении этих чудовищ, чешуйчатый дикобраз покидает лес и поднимается выше, в горную пустыню. Здесь, среди кактусов и камней, бродят его сородичи – «беженцы» из лесов, вытесненные с обжитых территорий нашествием террагуан.

Самки террагуан недолго обременяют себя родительскими обязанностями: они лишь выбирают территорию, отгоняют соперниц, устраивают гнёзда, закапывают яйца и уходят. Поэтому неудобства, которые они причиняют обитателям горных лесов, лишь временные. Зато после нашествия этих ящериц у жителей леса появляется источник доступной и вкусной пищи – яйца этих рептилий. Возможно, если бы большая часть гнёзд террагуан не оказывалась разграбленной каждый год, на острове невозможно было бы жить из-за обилия этих хищников.

Под корнями сосны вырыта нора. Она не такая широкая, как нора земляного дятла, и в ней живёт не зверь и не птица. Из норы показывается молодая террагуана. Она отличается от взрослых сородичей более яркой окраской – ярко-зелёная с коричневыми полосками. При своих размерах она вовсе не внушает ужаса местным обитателям, и даже напротив – она сама прячется от своих взрослых сородичей, чтобы не стать их добычей. Опасаясь каннибализма взрослых рептилий, молодые террагуаны живут в горных лесах и переселяются в дождевой лес, достигнув достаточной длины, чтобы постоять за себя. В горном лесу меньше еды, чем в дождевом, но зато, когда уходят взрослые террагуаны, молодые ящерицы могут вдоволь пировать на их гнёздах. Молодая террагуана по запаху разыскивает гнездо, устроенное взрослым сородичем. Отыскав место, где земля лежит рыхлым холмиком, она начинает копать передними лапами. Вскоре из-под слоя рыхлой земли появляются яйца, покрытые кожистой скорлупой. Молодая террагуана хватает пастью самое верхнее яйцо и отбегает в сторону. Оглядевшись, она разрывает оболочку яйца и вылизывает досуха его содержимое. Покончив с яйцом, она возвращается к гнезду за следующим. Ресурсы острова ограничены, поэтому такое поведение – каннибализм на всех стадиях развития – регулирует численность хищников.

За ящерицей, грабящей гнездо собственных сородичей, с ветвей дерева наблюдают сосновые попугаи. Они тоже не прочь воспользоваться даровым угощением, поэтому, когда террагуана утаскивает очередное яйцо, попугаи спускаются с дерева и принимают деятельное участие в разорении гнезда.

На жизнь обитателей Большой Антигуа оказывает большое влияние буйство природных стихий. Атлантический океан – место, где рождаются ураганы, опустошающие острова и южное побережье Северной Америки, поэтому животные на острове научились ощущать приближение стихийного бедствия.

Предчувствуя разгул стихии, всё живое прячется. Террагуану не спасёт от стихии свирепость, а чешуйчатых дикобразов – их броня. Надежда на спасение у любого живого существа – хорошее укрытие. Когда небо заволакивают тучи, сосновые попугаи подыскивают себе надёжное убежище: они целой стайкой прячутся в дупло старой сосны, рассаживаясь на его стенках. Птицы плотно прижимаются друг к другу, и им будет тепло и сухо даже в самую большую непогоду. Чешуйчатый дикобраз прячется в яму под корнями вывороченного бурей дерева. Он углубляет яму, сворачивается в ней клубком и успокаивается в ожидании удара стихии. Но его покой недолог: перед ураганом наземные крабы, обитающие в лесных ручьях, словно бесятся. Они покидают родные места и бегают по всему лесу, подыскивая себе укрытие. Несколько крабов сваливаются в яму, где спрятался дикобраз. Они бегают по его яме, пытаются забиться под брюхо к дикобразу и время от времени щиплют его клешнями, если он неловко поворачивается. Такое соседство дикобразу ни к чему, и зверь аккуратно выталкивает головой беспокойных соседей.

Лес словно вымирает: всё живое ожидает удара стихии. Птицы смолкли, и лишь обезьяны перекликаются друг с другом где-то в кронах деревьев. Постепенно ветер крепчает, и кроны деревьев тревожно шумят, заглушая голоса живых существ. Проходит ещё немного времени, и начинается дождь. Но это не освежающий лёгкий дождь, который ежедневно проливается на Антигуа, давая жизнь растениям и животным. Дождь обрушивается на остров буквально как из ведра. Вода падает из туч стеной, и видимость сокращается до нескольких метров. Тугие струи размывают почву, а реки и ручьи острова превращаются в бурные потоки. Вода подмывает корни нескольких деревьев, и они валятся на землю с громовым треском. В воздухе несутся сорванные с деревьев листья, и несколько птиц безуспешно пытаются противостоять стихии, которая уносит их неведомо куда. Реки Антигуа выходят из берегов, заливая низины. Коричневая от глины вода пенится, бурлит, и несёт к морю стволы деревьев и трупы утонувших животных.

Семья мангровых игрунок, промокших едва ли не до костей, сидит на ветке, прижавшись друг к другу и судорожно вцепившись в ветку лапами. Они защищают от дождя и холода двух маленьких детёнышей, которых самец придерживает у себя на животе. Когда ураган встряхивает ветку, подросток, сидящий с краю, с жалобным криком падает в воду. Если его унесёт в море, он просто погибнет. Молодая обезьяна борется за свою жизнь: преодолевая ветер и волны, подросток плывёт, выбирается на корень дерева и с трудом добирается до семьи.

Разгул стихии продолжается несколько дней. Несмотря на катастрофические последствия, ураганы являются одним из факторов, к которым местные животные хорошо приспособились. Все биологические ритмы и поведение животных согласованы с годичными изменениями погоды. Так, террагуаны именно из-за ежегодных ураганов делают гнёзда в горах, где яйца не будут залиты дождями.

После урагана в горных лесах много деревьев оказывается сваленными. Особенно страдают от ураганов пальмы – деревья с относительно слабой корневой системой и широкими листьями. Под пальмами, которые выдержали удар стихии, лежит множество орехов, сбитых струями дождя. Чешуйчатый дикобраз наконец может покинуть своё укрытие и выйти кормиться. Он не ел несколько дней, спрятавшись в своём укрытии, и теперь может удовлетворить голод, скрутивший его желудок. Сосновые попугаи тоже успешно выдержали удар стихии, и теперь в ветвях сосны видны их красные грудки. Заметив, что дикобраз грызёт плоды пальм, птицы слетают на землю и ждут, пока какой-нибудь кусочек мякоти не упадёт изо рта грызуна.

Во время ураганов низинные леса оказываются полностью залитыми водой, и их обитатели вынуждены несколько дней спасаться в горах. Несколько сосновых попугаев, сидящих возле дикобраза, вдруг начинают волноваться. Птицы тревожно оглядываются, одновременно взлетают и хриплыми голосами оповещают грызуна об опасности. Но на сей раз бдительные часовые явно перестарались: они обнаружили не настоящую опасность, а просто стадо мазамар. Пятнистые изящные грызуны – редкие гости в горах. Очевидно, это стадо спасалось от наводнения, вызванного ураганом, поэтому и оказалось здесь. Звери чувствуют себя напуганными, попав не в свою среду обитания. Мазамары постоянно принюхиваются и подёргивают ушами. Видно, что они боятся почти всего в этой местности. Когда чешуйчатый дикобраз случайно делает слишком резкое движение, самец мазамары с густой белой бородой издаёт крик тревоги, и стадо стремительно убегает. Мазамары не останутся в горах надолго: когда вода спадёт, они спустятся обратно в родные дождевые леса.

В тропическом лесу отчётливо видны последствия урагана. Повсюду лежат стволы деревьев, не выдержавших ярости стихии. Каждое старое дерево, падая, рвёт лианы, которые связывают его с соседними деревьями и подминает под себя подрост других деревьев, занимающий подлесок. Для отдельно взятого дерева это событие – гибель, но для его окружения это шанс на выживание. Когда через огромный разрыв в плотном лесном пологе проникает солнечный свет, окружающие растения начинают расти с бешеной скоростью, стараясь первыми занять освободившееся место под солнцем.

Земляные дятлы благополучно пережили ураган, и теперь скачут по стволу упавшего лесного великана. Острыми клювами птицы откалывают большие куски коры, долбят подгнившую древесину и разбрасывают «цветочные корзины» эпифитных растений, разыскивая насекомых. Семейная пара дятлов благополучно перенесла потоп: птицы вырыли нору под деревом, что стояло на небольшой возвышенности, и вода не дошла до гнезда буквально чуть-чуть, хотя на дне норы скопилась лужица воды, просочившейся из почвы. Но самое главное – родителям удалось сохранить птенцов. Свирепую голодную террагуану можно отогнать, но против стихии птицы были бессильны. Жизнь и здоровье птенцов – достойная награда заботливым родителям. Но иногда это становится прямо-таки наказанием для них: подростки не страдают отсутствием аппетита, и постоянно донимают родителей, громкими криками выпрашивая у них еду. Несколько дней взрослым дятлам придётся слишком часто делиться пищей с потомством, но затем молодым птицам придётся переходить к самостоятельной жизни.

После урагана на прибрежном рифе тоже произошли изменения: река вынесла в море ствол дерева, чьи корни не выдержали испытания стихией. Этот ствол покачивается в сотне метров от берега, упершись в известковую стену рифа. Под стволом, и особенно в корнях и ветвях погибшего дерева, прячется огромное количество мелкой рыбёшки. На самом стволе сидит «робинзон» - колючий чешуйчатый дикобраз. Во время урагана он попал в разбушевавшуюся реку и не погиб лишь благодаря своей способности плавать. Когда грызун уже терял последние силы, барахтаясь в воде, его спасением стал этот самый ствол, который река несла в море. Так лесной грызун и оказался на рифе. Пока вода стоит высоко, у него нет возможности спастись. Кроме того, дерево непрочно держится на рифе. Одна сильная волна – и его унесёт в открытое море, а дикобраза ждёт верная смерть от жажды.

Но начинается отлив. Уровень воды постепенно снижается, и дерево ложится на известковые башенки рифа. Когда ствол перестаёт качаться под ногами, колючий чешуйчатый дикобраз обретает уверенность. Из мангровых зарослей на риф прилетают другие жители острова – рифовые дятлы. Вид птиц, скачущих по вершинам рифа, ободряет дикобраза, и зверь готовится к трудному пути домой. Дикобраз осторожно ходит по стволу туда-сюда, затем осматривается, аккуратно спускается в воду и плывёт. Стайка рыб, испуганная появлением столь непривычного для них существа, бросается в тень ствола дерева, сверкая серебристыми боками. Не обращая на них внимания, чешуйчатый дикобраз продолжает свой путь. Вскоре он касается лапами дна. Отталкиваясь когтями и оставляя за собой дорожку взмученного ила, зверь добирается до берега и выходит на песчаный пляж, распугивая крабов. В песке остаются его глубокие следы, которые быстро заполняются водой. Достигнув мангрового леса, дикобраз выбирается из вязкого песка на корни и быстро скрывается в зарослях.

Постепенно ствол дерева, покачивающийся возле рифа, напитается водой и погрузится на дно. Но он, даже погибнув, надолго станет местом скопления жизни: древесина будет источена сверлящими ракообразными и корабельными червями, а в отлив крупные мангровые дятлы будут прилетать сюда кормиться. Пока же эти птицы долбят ствол другого дерева, выброшенного волнами. Этот ствол попал на Большую Антигуа с побережья Южной Америки, и за время плаванья в нём успели завестись «корабельные черви». Птицы орудуют клювами, откалывая большие куски источенной древесины, извлекают и поедают этих моллюсков. Но их трапеза оказывается прерванной совсем нежелательным гостем: мимо дерева проползает огромная взрослая террагуана. Дятлы чувствуют себя в безопасности: они следят за рептилией, и в любую минуту могут взлететь. Они кричат на рептилию, но ящерица совершенно не обращает на них внимания и ползёт дальше. Её ведёт чувство обоняния, и оно обещает рептилии пир, невиданный по обилию и роскоши.

На берегу лежит туша гостя из глубин Атлантики – огромной акулы-кашалота. Она уже давно погибла, и теперь её тело, ставшее игрушкой волн, сильно разложилось. Террагуаны из леса собираются к туше рыбы и жадно отрывают от её боков шкуру и мясо. Сверху, куда террагуаны ещё не залезли, по туше прыгают рифовые дятлы. Птицы долбят мясо акулы и устраивают короткие шумные потасовки, если две птицы оказываются слишком близко друг от друга. Вскоре к трапезе присоединяется пара мангровых дятлов. Они разгоняют своих более мелких сородичей, и начинают неторопливо насыщаться.

Вскоре туша акулы будет полностью съедена, и даже высохшие на солнце хрящевые позвонки великана дятлы расклюют и съедят. Море и суша взаимно кормят друг друга, являясь частью единой биосферы Земли.

Бестиарий

Мангровая игрунка (Mangropithecia flava)

Отряд: Приматы (Primates)

Семейство: Игрунковые (Callitrichidae)

Место обитания: Большая Антигуа, дождевой лес.


Во время ледникового периода, когда полярные шапки начали разрастаться с обоих полюсов и теснить теплолюбивую фауну в экваториальные области. В это время на Карибских островах образовался настоящий «заповедник» фауны прошлой эпохи. Дожди с Атлантики давали достаточно возможностей для роста влажных тропических лесов, а понижение уровня океана соединило Карибские острова в почти непрерывный сухопутный мост, по которому мигрировали наземные животные из Южной Америки.

Среди мигрантов из Южной Америки были обезьяны. Крупные виды цепкохвостых обезьян не смогли сохранить достаточно крупные популяции, а некоторые узкоареальные виды вовсе вымерли. Зато мелкие обезьяны игрунки стали настоящими хозяевами полога леса на Карибских островах. На мелких островках сформировалось много видов и подвидов этих обезьян, часто очень ярко и причудливо окрашенных. Обычно они ведут образ жизни, характерный для предков, но один вид этих обезьянок приспособился к жизни в мангровых лесах на побережье Большой Антигуа, избегая таким способом конкуренции с прочими видами приматов.

Мангровая игрунка – мелкая обезьяна: крупный взрослый самец этого вида весит около 1 килограмма, а самка ещё меньше. Телосложением мангровая игрунка практически не отличается от других видов семейства: у неё крупная округлая голова, передние и задние лапы практически одной длины. Хвост длинный (примерно вдвое длиннее туловища), не хватательный. По ветвям и по земле эти игрунки перемещаются на четырёх лапах.

Шерсть имеет яркую окраску: на туловище золотистая, на голове – красно-коричневая. Хвост обезьяны чёрный с белым кончиком: он выполняет сигнальную функцию. Спускаясь на землю, эти обезьяны держат хвост поднятым вверх, чтобы сородичи могли его видеть издалека.

Лицо мангровой игрунки голое, покрыто гладкой розовой кожей. У этого вида обезьян хорошо развиты мимические мышцы, и выразительная мимика дополняет звуковой «словарь». У самцов в момент раздражения или возбуждения лицо краснеет. Кроме того, у самцов возле рта и между носом и ртом на коже часто есть тёмные пигментные пятна, сливающиеся у отдельных особей в своеобразную «маску».

Мангровая игрунка ведёт общественный образ жизни, живёт семьями по 5 – 10 особей. Как правило, это родительская пара и их детёныши. Достигнув половой зрелости, самцы всегда покидают группу, а самки остаются дольше, и даже приводят в группу стороннего самца.

Большинство приматов избегает воды, а среди обезьян Нового Света вообще не было видов, связанных с водными биотопами. Но мангровая игрунка не боится воды и может плавать. Ноздри расположены широко, как у всех обезьян Нового Света, но приспособлены для жизни в воде. Они щелевидные, во время ныряния могут закрываться.

У этого вида есть ещё одно приспособление для жизни в мангровых болотах: крупные почки, выводящие из организма избыток солей. Но почки не могут полностью компенсировать потребности этих обезьян в питьевой воде, и мангровые игрунки пьют дождевую воду из листьев, либо ходят на водопой к рекам.

Рацион мангровых игрунок включает много видов растений и животных, которых можно найти в мангровом лесу. Обычно обезьяны поедают молодые листья мангровых деревьев, дополняя рацион плодами. Из пищи животного происхождения обезьяны предпочитают крабов, за которыми охотятся в отлив, мелких морских животных, которых собирают в лужах на отливной полосе, и насекомых, живущих на мангровых деревьях.

Детёныши рождаются дважды в год. Обычно это двойня, причём часто детёныши бывают одного пола. Молодняк до наступления зрелости остаётся в группе. Обычно, когда взрослая пара стареет, их детёныши по женской линии начинают возглавлять группу и получают «в наследство» родительскую территорию.

Мазамара (Mazamara sylvatica)

Отряд: Грызуны (Rodentia)

Семейство: Бегающие мары (Cervimaridae)

Место обитания: Большая Антигуа, дождевые леса и редколесья.


В раннем неоцене, примерно через 7 – 8 миллионов лет после катастрофической для фауны Земли смены эпох, в географии Нового Света произошли изменения: Панамский перешеек погрузился под воду, и связь между Северной и Южной Америкой нарушилась. Фауны этих материков начали развиваться изолированно, и вскоре на обоих материках остались лишь единичные общие виды птиц и других летающих животных. Но изоляция материков была неполной. Две литосферных плиты, Карибская и Кокос, двигаясь друг возле друга, вызвали поднятие из океана цепочки Антильских островов. Образовался более-менее постоянный сухопутный мост, пользуясь которым, виды из Южной Америки начали проникать на север. Так в Северной Америке появились крупные бегающие грызуны мары-олени (Cervimara). Эти звери произошли в ледниковую эпоху от обитавших в Южной Америке мар (Dolichotis), но в процессе эволюции изменились настолько, что образуют особое семейство, близкое к семейству Свинковых (Caviidae), к которому принадлежала собственно мара.

Некоторые мигранты предпочли остаться на островах, приспособившись к новой среде обитания. Среди них были и те самые мары-олени. Когда климат стал более благоприятным и влажным, травянистая растительность уступила место кустарникам, а затем их сменила сплошная сельва. Бегающие животные равнин приспособились к этим изменениям, став очень мелкими. Так появилась мазамара – лесной бегающий грызун с Большой Антигуа.

Мазамара – миниатюрное существо хрупкого сложения. Внешне она напоминает антилопу, но весит всего лишь около 5-ти килограммов и достигает роста лишь 40 см в холке. У мазамары длинная шея, а голова в профиль кажется несколько массивной из-за густой «бороды», особенно развитой у самцов. Ноги этого грызуна тонкие, а когти превратились в подобие копыт. На передней ноге три копытца, на задней – два. Мазамара быстро бегает и способна совершать высокие прыжки – до 2 метров в высоту с места.

Мазамары обитают в густых тропических лесах и питаются сравнительно мягкой пищей. Они поедают опавшие плоды деревьев, грибы, листья крупных лесных трав. Маленький вес и острые копытца позволяют этому грызуну даже карабкаться по наклонным стволам деревьев, подмытых рекой. Из-за рациона, состоящего из мягких лесных растений, резцы мазамары нарастают значительно медленнее, чем у её родственников с равнин, которые поедают жёсткие злаки, «сдобренные» песком.

Образ жизни наложил и другой отпечаток на внешность мазамары. Её окраска стала гораздо ярче и контрастнее, чем у крупных равнинных родственников. Основная расцветка шерсти у мазамары рыжевато-коричневая. Щёки, кончик морды, подбородок, густая «борода» белые. Вдоль боковых частей морды от ноздри через глаз до основания уха проходит чёрная полоса, разделяющая белые и коричневые участки на голове. Грудь и живот белые, на боках имеются округлые белые пятна. Благодаря такой окраске мазамары трудно различимы среди теней и лучей света в подлеске.

Эти грызуны живут небольшими стадами – 1 – 2 самца, около десятка самок и детёнышей. Между собой животные общаются с помощью звуков, похожих на воркование голубей. Крик тревоги похож на тявканье небольшой собачки.

2 раза в год самка рождает одного детёныша, который спустя несколько минут после рождения может следовать за матерью. Детёныш отличается от взрослых животных более тёмной окраской и меньшим количеством пятен. Он питается молоком до месячного возраста, но уже с первых дней жизни пробует корм взрослых животных. У мазамары сохранилась характерная для её предков поза кормления детёныша: кормящая самка садится на задние лапы, а детёныш сосёт молоко, лёжа на животе.

В возрасте четырёх месяцев молодая мазамара достигает веса 3,5 – 4 кг. А полугодовалые самки могут сами приносить потомство.

Горный чешуйчатый дикобраз (Squamodermus setosus)

Отряд: Грызуны (Rodentia)

Семейство: Древесные дикобразы (Erethizontidae)

Место обитания: Большая Антигуа, горные сухие леса.

Среди мигрантов, которые воспользовались Антильским сухопутным мостом для расселения из Южной Америки, были древесные дикобразы – медлительные лазящие грызуны. Это была их вторая попытка колонизировать север: в плейстоцене и голоцене в Северной Америке обитали древесные дикобразы, расселившиеся туда раньше. В ледниковый период ареалы многих северных видов сместились на юг, поэтому новые поселенцы столкнулись с представителями предыдущей волны миграции. Конкуренция с ними не позволила южным древесным дикобразам расселиться дальше на север. Когда Антильский сухопутный мост распался на отдельные острова, южноамериканские древесные дикобразы оказались в изоляции и начали эволюционировать в новые виды. На мелких островах появились карликовые виды, а на Большой Антигуа эволюция породила особый вид, отличающийся как от северных, так и от южных континентальных видов.

В условиях островной изоляции у дикобразов с Большой Антигуа появился очень своеобразный признак: их иглы трансформировались в широкие остроконечные роговые пластинки, похожие на лезвия ножей. Между ними, однако, остались отдельные иглы и сравнительно редкие длинные волосы. Обороняясь, чешуйчатый дикобраз поднимает чешуи и встряхивается всем телом. Края чешуй острые, и нападающий хищник может получить от этого грызуна множественные резаные раны.

Горный чешуйчатый дикобраз покинул влажные тропические леса низменностей и переселился в сухие леса в горах и западной части Большой Антигуа. Также он порвал с прежними повадками: теперь это наземный грызун, который может весить до 20 кг.

Телосложение горного чешуйчатого дикобраза массивное: у него большая голова, короткие лапы и мощное бочкообразное туловище. Лапы горного чешуйчатого дикобраза вооружены острыми когтями. Хвост этого грызуна длинный, но не хватательный, как у его предков. Он служит для другой важной цели: в нём откладывается жир.

Чешуи этого зверя покрывают спину, бока, бёдра и основание хвоста. Покров из толстых чешуй есть также на темени и затылке. У чешуйчатого дикобраза характерна поза угрозы: он поворачивается к противнику головой и встаёт на задние лапы, громко ворча. В этот момент чешуйки на его голове подняты и встопорщены. Если враг не отступает, дикобраз опускается на четыре ноги и стремительным броском наносит агрессору удар головой.

Окраска тела у разных особей варьирует от соломенно-жёлтой до бурой. Чешуи могут иметь разный цвет: тёмные с белыми кончиками или наоборот, поперечно-полосатые, одноцветные.

Во время линьки старые чешуи постепенно сменяются новыми. В этот период чешуйчатыедикобразы особенно опасны: чешуи непрочно сидят в коже и легко остаются в ранах, вызывая сильное нагноение. Чешуи меняются не одновременно, поэтому дикобраз готов дать отпор врагу в любой момент. Обычно он избавляется от старых чешуй, валяясь по земле или среди кустарников. Линяющие дикобразы очень любят чесаться об деревья. В облюбованных ими местах часто можно найти чешуи этого грызуна, воткнувшиеся в кору или почву.

Питается горный чешуйчатый дикобраз корнями и травой. Он предпочитает жить в сухих разреженных лесах, образованных соснами и низкорослыми пальмами. Сильными зубами дикобраз может легко вскрывать твёрдые орехи пальм и разжёвывать семена сосен, добираясь до их маслянистого содержимого.

Один раз в год самка приносит потомство. В выводке детёныш, который рождается развитым и зрячим. Обсохнув, он сразу же может следовать за матерью. Новорождённый покрыт только коротким мехом. Примерно на 3-й день после рождения у него начинают прорезаться иглы, а в месячном возрасте – чешуи, вначале узкие, затем более широкие. Трёхмесячный детёныш уже полностью самостоятелен, а в возрасте 18 – 20 месяцев становится полностью взрослым.

На соседних островах обитают более мелкие родственные виды дикобразов:

Карликовый чешуйчатый дикобраз (Squamodermus nanus) – очень мелкий вид чешуйчатых дикобразов: весит всего лишь 1,7 – 2 кг. Отличается тёмной окраской шерсти, из которой выступают светлые, коричневато-белые чешуи. На боках чешуи более острые, а на спине более толстые и прочные. Хвост примерно в полтора раза превышает длину тела. Вдоль хвоста проходит несколько параллельных рядов чешуй. Этот вид сохранил характерный для предков лазящий образ жизни, встречаясь в пальмовых рощах на Малых Антильских островах. При нападении хищника этот дикобраз садится поперёк ветки и обвивает её хвостом, прочно закрепляясь. Концом хвоста он закрывает опущенную к ветке голову. Так же он поступает во время ураганов, намертво вцепляясь в листья пальм.

Этот вид питается преимущественно маслянистыми плодами пальм.

Колючий чешуйчатый дикобраз (Sq. semperspinosus) – обитатель Большой Антигуа и некоторых соседних островов. Грызун относительно крупных размеров: весит до 8 кг при длине около метра. Исключительно наземное животное, предпочитает влажные местообитания: болотистые местности и берега рек. Этот вид грызунов умеет хорошо плавать. Хвост короткий, на лапах между пальцами есть зачаточная плавательная перепонка.

Питается корневищами и нежными листьями болотных трав, часто спасается в воде от хищников.

Дикобразы этого вида отличаются чешуями особой формы: кончик чешуи тонкий и загнутый вверх. Когда чешуи прижаты к телу, их кончики торчат наружу, защищая животное от нападения наземных хищников. Хвост голый, туловище покрыто чешуями на боках и спине. На затылке имеется лишь несколько небольших чешуй.

Карибский сосновый попугайчик (Pinopsitta caraibica)

Отряд: Попугаеобразные (Psittaciformes)

Семейство: Попугаевые (Psittacidae), подсемейство Клинохвостые попугаи (Araini)

Место обитания: горные леса Большой Антигуа.

В голоцене Вест-Индия была одним из центров наибольшего видового разнообразия птиц. В ледниковую эпоху острова стали прибежищем птиц из тропиков обеих Америк, теснимых надвигающимися с полюсов ледяными шапками. На островах Вест-Индии ледниковую эпоху пережили представители таких типично лесных тропических птиц, как трогоны, кукушки, одноголосые (кричащие) воробьиные и попугаи.

Одним из видов птиц с Большой Антигуа является карибский сосновый попугайчик. Это птица небольшого размера: немного крупнее воробья, если не считать хвоста. Общая длина (вместе с длинным острым хвостом) около 30 см. Попугай ярко окрашен: спина зелёная, на груди большое красное пятно, под крыльями – белые пятна, заметные, когда птица взлетает или хлопает крыльями. Вокруг глаз кольцо белой голой кожи.

Самец и самка у этого вида хорошо различаются по цвету клюва: надклювье у птиц обоих полов окрашено в кофейно-коричневый цвет, а подклювье у самцов розовое, у самок – белое.

Надклювье заметно длиннее и тоньше подклювья. Нижняя челюсть служит своего рода «наковальней» для раздавливания семян. Карибский сосновый попугайчик приспособился к пище, которую неохотно едят другие виды попугаев. Его основной корм – мелкие твёрдые семена древесных растений. Этот попугай шелушит сухие коробочки деревьев и ловко извлекает семена из сосновых шишек. Семена сосны – один из любимых кормов соснового попугайчика. Из-за них мясо птицы приобретает смолистый запах, и хищники неохотно ловят этих птиц, предпочитая другую добычу. При неурожае семян сосны этот попугай может мигрировать в тропические леса, но там не гнездится и надолго не задерживается.

Сосновый попугайчик, подобно большинству видов отряда, является общительной социальной птицей. Он держится стаями по 10 – 20 птиц. Внутри каждой стаи есть сформировавшиеся постоянные пары взрослых птиц, регулярно размножающиеся. На время гнездования стаи распадаются.

Гнездо в дупле, в кладке до 5 яиц. Насиживает преимущественно самка, но о птенцах заботятся оба родителя. Птенцы находятся в гнезде около месяца, затем их ещё две недели докармливают родители. Семьи попугаев с подросшим молодняком объединяются в стаи и кочуют до следующего сезона гнездования.

У этого вида развилось интересное поведение: сосновый попугай может оказывать чешуйчатым дикобразам услуги чистильщика. Птицы, желающие почистить дикобраза, спускаются с дерева и привлекают «клиента» криками и демонстрацией ярких пятен на животе. Очищая дикобраза от паразитов, сосновые попугаи просто поедают их, восполняя потребность в белках животного происхождения.

Мангровый дятел (Thalassopicus mangrophilus)

Отряд: Дятлообразные (Piciformes)

Семейство: Дятловые (Picidae)

Место обитания: мангровые леса на Атлантическом побережье Америки, Большая Антигуа, малые Антильские острова.


Дятел на морском берегу? Это может показаться необычным, но лишь на первый взгляд. Там, где есть мангровые деревья, водятся, например, обезьяны – лесные звери. А в неоцене, когда климат стал гораздо теплее, и ареал мангровых деревьев расширился, освоение мангровых лесов стало решением проблемы выживания для многих видов, ранее не встречавшихся в этих биотопах.

В позднем голоцене, когда волна оледенения накрыла значительную часть Северной Америки, многие виды в поисках подходящих мест обитания переселились на юг материка. Уровень океана опустился, и участки, ранее бывшие морскими мелководьями, превратились в сушу. Площадь островов Карибского моря увеличилась, и некоторые мигранты с севера всё же нашли дорогу к спасению на юге. Среди них были некоторые виды североамериканских дятлов. Они нашли свой новый дом на обширном острове Большая Антигуа. Здесь были леса и много пищи. Но со временем уровень океана стал подниматься – ледники таяли. Столкновение Карибской литосферной плиты с постепенно нарастающей в зоне Атлантики Северо-Американской плитой компенсировало погружение острова в воду, но всё равно площадь Большой Антигуа сократилась по сравнению с той, что была в ледниковый период. Это обострило конкуренцию между лесными обитателями, и некоторые виды оказались перед выбором: менять место жительства, или вымирать. И один из видов дятлов освоил новый для этих птиц биотоп: полосу мангровых лесов, где породил ещё несколько видов, достигших процветания в неоцене.

Мангровый дятел – очень крупный вид дятлов: размах крыльев достигает метра. Это птица характерного «дятлового» облика, с заостренным хвостом из жёстких перьев, чёрно-белой окраски. Тело сверху почти целиком чёрное, лишь на крыльях есть белые отметины, и маховые перья поперечно-полосатые. Живот целиком белый. На фоне оперения ярким пятном выделяется красная голова птицы с белыми «щеками». Клюв чёрный.

Эта птица питается сверлящими двустворчатыми моллюсками (так называемыми «корабельными червями»), поселяющимися в корнях мангровых деревьев и на плавающей древесине. Обнаружив выброшенное волнами дерево или кокосовый орех, птица исследует его, разыскивая сверлильщиков. Обычно же мангровый дятел держится среди мангровых деревьев, очень редко покидая столь безопасное место, защищённое непроходимыми болотами и густым частоколом ветвей. В прилив эта птица кормится насекомыми, обитающими в кронах мангровых деревьев, а в отлив спускается к корням, где живёт излюбленный корм мангрового дятла – сверлящие двустворчатые моллюски. Их присутствие можно легко узнать: ниже среднего уровня прилива в корнях растений пробурены круглые отверстия ходов. В прилив из них высовываются дыхательные сифоны моллюсков. Обнаружив ходы «корабельных червей», птица вскрывает корень ударами крепкого клюва. Сильными ударами птица откалывает от корня крупные щепки, и наконец достаёт желанный корм. Дятел глотает этого моллюска вместе с рудиментарной ракушкой, которая переваривается в его желудке.

Взрослые дятлы этого вида живут семейными парами, сохраняющимися на всю жизнь. Мангровый дятел очень территориален. Каждая пара занимает обширную площадь мангрового леса и активно охраняет её от сородичей. Права на территорию пара птиц заявляет криками, похожими на хриплый хохот. Часто птицы кричат дуэтом, по очереди сменяя друг друга, и их голоса длятся по десять- пятнадцать минут почти непрерывно. Если на территории появляется чужак, пара выгоняет его совместно, сопровождая атаки угрожающими криками и хлопаньем крыльями. Угрожая соперникам, взрослые птицы топорщат красные перья на голове, отчего она кажется намного крупнее.

Дважды в год мангровые дятлы гнездятся. Холостой самец, впервые собирающийся обзавестись семьёй, занимает свободную территорию, либо выгоняет с неё конкурента. Он тщательно обследует свою территорию, выбирая деревья, пригодные для гнездования. Ещё одно условие его успеха – хороший «музыкальный» сучок, резонирующий под ударами клюва. На таком сучке самец старательно выбивает клювом брачные призывы. Если он привлекателен для самки, она остаётся на его территории. Пара некоторое время заявляет возможным конкурентам, что права на этот участок мангров заняты: по утрам и по вечерам птицы подолгу кричат. Если пара сформировалась успешно, птицы начинают строить гнездо.

Для гнездования дятлы выбирают крупные мангровые деревья, расположенные в самых недоступных участках зарослей. Пара совместно долбит большое дупло (диаметром до 15 см и глубиной до метра), в котором выращивает двух – трёх птенцов. Яйца лежат на подстилке из древесной трухи, и птицы по очереди насиживают их в течение двух недель. Птенцы выводятся слепыми и одетыми редким пухом. Они оперяются полностью примерно в пятинедельном возрасте, и тогда же покидают гнездо. Ещё около недели они кочуют по родительской территории вместе с родителями, а затем детство заканчивается: взрослые птицы прогоняют выросшее потомство. Примерно через две – три недели взрослые птицы гнездятся второй раз. Во второй кладке не бывает больше двух яиц.

Молодые птицы отличаются от взрослых тем, что красный цвет на их голове заменён чёрным. Благодаря этому они могут сравнительно безнаказанно кормиться на территории взрослых птиц. На втором году жизни они становятся взрослыми, и на их головах начинают расти красные перья.


На тихоокеанском побережье Северной Америки живёт близкий вид: чернобородый мангровый дятел (Th. melanobarbus), отличающийся чёрной окраской горла и нижней части головы, а также коричневой спиной. Он менее специализирован в питании, и охотно кормится любыми морскими животными, которых можно найти на отмелях во время отлива.

Рифовый, или устричный, дятел (Nanothalassopicus ostreophagus)

Отряд: Дятлообразные (Piciformes)

Семейство: Дятловые (Picidae)

Место обитания: мангровые леса на Атлантическом побережье Америки, Большая Антигуа, малые Антильские острова.

Россыпь Карибских островов с обширными прибрежными отмелями и длинной береговой линией даёт обильную пищу для множества разнообразных живых существ, как морских, так и наземных. Уходя от конкуренции, обострившейся в связи с повышением уровня океана и сокращением площади лесов на островах и на континенте, некоторые дятлы успешно освоили жизнь в приморских мангровых лесах.

Во время отлива на моллюсковых рифах Карибского моря можно увидеть проворных птиц, снующих по вышедшим из воды верхушкам устричных банок. Это ещё один вид «морских» дятлов – рифовый дятел. За его пристрастие к мясу моллюсков он получил и другое название – устричный дятел. Хотя, конечно, не только моллюски составляют его рацион: он столь же охотно поедает червей и ракообразных, которые прячутся в щелях рифа.

Рифовый дятел – сравнительно мелкий вид дятлов: размером он всего лишь со скворца. Окраска оперения у этой птицы довольно пёстрая: он целиком рябой, коричнево-белый. Голова несколько темнее, а на животе коричневые полосы более узкие и частые. Телосложением этот дятел похож на своих лесных сородичей.

Клюв рифового дятла относительно длинный и тонкий. Это связано с его рационом: птица поедает морских беспозвоночных, спрятавшихся в трещинах рифа. Дятел имеет своеобразный биоритм, согласующийся со временем прилива и отлива. Время прилива эти дятлы проводят в мангровых зарослях, отдыхая. А с утренним отливом птицы уже вылетают на кормёжку. Они собираются по одной или по несколько птиц на вершинах рифов, обнажающихся в отлив, и по мере спада воды начинают спускаться на риф, зондируя клювом щели и трещины. Найдя мелких двустворчатых моллюсков, птица вскрывает их раковины ударами клюва. Также дятел нападает на старых моллюсков, мускулы которых недостаточно сильны, чтобы сдержать удары птичьего клюва. Любимое блюдо рифовых дятлов – креветки. Если эти рачки попадут в мелководную лужицу во время отлива, рифовый дятел легко сможет выловить их, и съесть. Копчиковая железа у этой птицы хорошо развита, поэтому оперение не намокает, даже если случайная волна захлестнёт дятла. Этот дятел получает вместе с пищей намного больше солей, нежели его лесные сородичи. Поэтому почки у рифового дятла относительно крупные.

Когда начинается прилив, птицы покидают рифы и улетают на отдых. Они относительно терпимо относятся друг к другу во время отдыха, но при кормлении и в сезон гнездования каждая птица или пара ревностно оберегает свои угодья от сородичей.

После штормов рифовые дятлы совместно с другими морскими птицами обследуют побережья в поисках рыб и других морских животных, выброшенных морем. Благодаря задиристому характеру и острому крепкому клюву они имеют весомые преимущества при дележе добычи.

Пары у рифовых дятлов образуются на один сезон, и птицы успевают совместно сделать до трёх кладок. Гнездо пара делает в дупле, выбирая деревья в лесу поближе к побережью. Гнездящиеся птицы летают на кормёжку поочерёдно. В кладке до 6 – 8 яиц, птенцы выводятся на 10-й день. Через 4 недели они покидают гнездо и некоторое время кормятся на родительском участке. Когда они становятся полностью самостоятельными, родители прогоняют их и начинают следующую кладку.

Близкий вид – улитковый дятел (N. cochleophagus) – обитает в тех же местах, что и рифовый дятел, но предпочитает добывать пищу в береговой полосе, не удаляясь далеко в море. Он более крупный (размером с голубя), отличается более коротким и толстым клювом, имеет серое оперение верхней части тела и рябую серо-белую грудь. Этот вид питается улитками и крабами, которых собирает в мангровом лесу во время отлива. Обследуя корни мангровых деревьев и камни, обнажившиеся во время отлива, улитковый дятел с помощью мощного клюва отрывает их от субстрата. Иногда эта птица охотится на крабов подобно ястребу: высматривает их из засады в кустах, и преследует, нападая с воздуха. Птица убивает краба резким ударом клюва, стараясь сразу пробить нервный узел. Собранных улиток и крабов улитковый дятел тащит в развилку ветвей, где защемляет и расклёвывает. Такие места, похожие, в сущности, на «кузницы» известных человеку дятлов, легко обнаружить по остаткам панцирей и раковин. Гнездится в лесу недалеко от мангровых зарослей.

Гигантский земляной дятел (Antiguapicus apterus)

Отряд: Дятлообразные (Piciformes)

Семейство: Наземные, или Антигуанские дятлы (Antiguapicidae)

Место обитания: Большая Антигуа, от горных лесов до влажного тропического леса.


На островах эволюция происходит намного быстрее, чем на материке. Здесь сильнее проявляются явления изоляции и дрейфа генов, а также почти всегда в наличии свободные экологические ниши. И иногда островные животные отличаются причудливостью форм и неожиданными направлениями адаптации.

На острове Большая Антигуа нашли убежище от ледника теплолюбивые виды, которые смогли мигрировать сюда с материков (больше – из Южной Америки, хотя североамериканские виды также оставили здесь своих потомков). Среди обитателей этого острова есть многочисленные дятлы, которыми богата фауна Нового Света. Несколько видов дятлов приспособились добывать пищу на морских побережьях, но ещё один вид, хотя и не порвал с прежними местами обитания, также изменил свой образ жизни. Это гигантский земляной дятел. Он стал очень крупным и потерял способность летать. Особенности его анатомии и поведения настолько отличают его от других дятлов, что он образует особое семейство.

Этот дятел – самый крупный в отряде вид: птица весит до 3 килограммов, размером с курицу. Летать он не может, крылья редуцированы, хотя не исчезли полностью, поскольку играют особую роль в жизни птицы: используются для поддержания равновесия во время передвижения. По земле этот дятел двигается прыжками, балансируя полураскрытыми крыльями: подобно всем представителям отряда, он не может ходить, переступая ногами попеременно. Несмотря на это, птица не утеряла подвижности и ловкости, характерной для её предков: гигантский земляной дятел может залезать на наклонные стволы деревьев, цепляясь когтями. Ноги относительно длинные, первый и четвёртый пальцы (повёрнутые назад) короче, чем второй и третий, когти относительно толстые и короткие. Хвост утратил функцию опоры, и его перья приобрели своеобразную форму: стержни перьев стали более длинными и толстыми. Их концы высовываются из опахала, образуя острия. Хвост этого дятла из точки опоры превратился в оружие, защищающее птицу от внезапного нападения сзади.

Оперение рябое: по желтовато-коричневому фону проходят узкие поперечные полосы. На крыльях полосы более широкие, отчего крылья кажутся темнее. Такая окраска помогает птице отлично маскироваться. В случае опасности этот дятел затаивается в траве, припадая к земле.

На горле и груди взрослых птиц проходит красная продольная полоска – «галстук». Её образуют слегка удлинённые перья. У самца «галстук» длиннее, чем у самки (у самок он редко доходит до середины шеи). Во время брачных демонстраций или при угрозе соперникам самец приподнимает и раздвигает в стороны перья «галстука», отчего он кажется намного больше и заметен издалека.

Клюв земляного дятла крупный и сильный. Язык очень длинный: может высовываться изо рта на 20 см. Особенности анатомии, унаследованные от лесных предков, позволили птице освоить своеобразную экологическую нишу: гигантский земляной дятел питается муравьями и термитами. Термиты славятся умением возводить сверхпрочные постройки, которые во времена человека не сразу поддавались даже железным инструментам. Земляной дятел прекрасно справляется с этим препятствием, взламывая термитники ударами клюва. Вскрыв ходы насекомых, дятел засовывает в них длинный язык, к которому прилипают выползающие насекомые.

Кроме общественных насекомых этот дятел охотно поедает другую пищу животного происхождения: крупных одиночных насекомых, пауков, мелких позвоночных и даже падаль и остатки добычи разных хищников.

Гигантский земляной дятел – агрессивная и смелая птица: если нет возможности спрятаться или убежать, нападает на противника, значительно превосходящего его размерами, и наносит глубокие колотые раны клювом. Нападение сопровождается громкими криками.

Половая зрелость наступает в возрасте двух лет. Пара у этого вида образуется на несколько сезонов. Гнездится земляной дятел в норах, которые пара птиц совместно выкапывает под корнями деревьев, пользуясь клювом и ногами. Нора вначале идёт вверх, затем резко сворачивает вниз, образуя «шахту», на дне которой без подстилки лежат яйца. В кладке до 5 яиц, насиживают посменно оба родителя. Птенцы выводятся после двух недель насиживания. Они голые и слепые, но быстро обрастают перьями и через 3 недели покидают нору. Подростки держатся группой в густом кустарнике, а один из родителей постоянно следит за ними, находясь поблизости. При необходимости он готов атаковать любое животное, слишком приблизившееся к выводку. Когда молодые птицы полностью оперяются, родители начинают видеть в них конкурентов и вскоре прогоняют их со своей территории.

Окраска оперения молодых птиц такая же, как у взрослых, но красного «галстука» нет; он появится только к моменту полового созревания.

Террагуана (Terraguana monstrosa)

Отряд: Чешуйчатые (Squamata), подотряд Ящерицы (Lacertilia)

Семейство: Игуановые (Iguanidae)

Место обитания: Большая Антигуа, леса от горных до влажных дождевых.


В ледниковый период на Земле усилился контраст температур между полярными и экваториальными районами. Климат стал более сухим, а в экваториальных районах появились большие участки саванн. В таких условиях численность млекопитающих сократилась, зато рептилии получили большое преимущество. В некоторых местах Земли они добились успеха и даже превратились в главенствующие виды экосистем. Особенно явно это проявляется в изолированном мире островов.

На Большой Антигуа приблизительно повторилась ситуация, которая имела место на острове Комодо в Индонезии в эпоху человека. В голоцене на этом острове жил гигантский варан – крупнейший хищник острова. На Большой Антигуа вершину пищевой пирамиды также венчает собой рептилия – террагуана, огромная хищная игуана, достигающая четырёхметровой длины и веса более 200 килограммов.

Предки террагуан – один из видов наземных игуан рода Cyclura, широко распространённых в голоцене на Карибских островах. В жарком климате экваториального пояса они получили преимущество перед млекопитающими, которые менее выносливы в условиях высоких температур. На Большой Антигуа в отсутствии крупных наземных хищников эти игуаны приспособились к питанию крупными животными, заняв экологическую нишу варанов и крупных змей.

Террагуана внешне напоминает крупного варана – сказывается сходство в образе жизни. У неё слегка уплощенное тело, крупная голова с сильными челюстями, а хвост покрыт продольными рядами крупных рельефных чешуй, образующих отличное ударное оружие. Вдоль спины тянется характерный для многих игуан гребень из роговых колючек.

Челюсти террагуаны относительно короткие, с острыми листовидными зубами режущего типа.

Хвост составляет немногим более половины длины рептилии. Это главное оружие террагуаны, используемое для нападения. Террагуаны, подобно прочим ящерицам, не способны долго преследовать добычу, поэтому они охотятся из засады и настигают добычу одним броском. Обычно террагуана прячется в кустарнике или в высокой траве и терпеливо ожидает жертву. Когда животное подходящего размера приближается, рептилия атакует. Мелких животных она хватает пастью, но против крупных жертв рептилия применяет иную тактику. Нападая на крупного зверя, рептилия сбивает жертву с ног ударом хвоста, затем разворачивается, хватает упавшее животное зубами и держит мёртвой хваткой, пока жертва не погибнет.

Окраска помогает террагуане прятаться. Кожа рептилии окрашена в серо-коричневый цвет с вертикальными зелёными полосками.

По образу жизни террагуаны – одиночные существа. Каждая ящерица занимает определённую территорию, которую защищает от сородичей. Если на границе территорий встречаются две ящерицы, они начинают демонстрировать себя друг другу. Они приподнимаются на лапах, темнеют, раздувают горловой мешок, демонстративно разевают пасть. Обычно до драки дело не доходит, и более слабая ящерица уходит без боя. Но если сталкиваются два примерно равных соперника, особенно самцы в брачный сезон, драки не миновать. Вначале соперники оценивают силы друг друга: они сближаются голова к голове, встают слегка наискосок друг к другу, и начинают размахивать хвостами. В это время они угрожающе шипят и покачивают головами из стороны в сторону. Если таким способом не удаётся определить сильнейшего, драка может пойти по-настоящему. Набросившись друг на друга, рептилии валяются в траве, царапая друг друга когтями. Зубы в ход не идут – ими можно нанести друг другу серьёзные раны. Взрослые самцы порой щеголяют сеткой белых шрамов, покрывающих бока.

Террагуана размножается подобно прочим рептилиям: самка откладывает яйца в яму глубиной до полуметра, вырытую в рыхлой лесной почве, закапывает гнездо и больше к нему не возвращается. В кладке бывает до 50 крупных яиц (размером с гусиное).

Через 2 месяца из яиц выводятся молодые ящерицы длиной до 30 см. Они отличаются от взрослых сородичей более яркой окраской: они ярко-зелёные с узкими коричневыми полосками. С возрастом коричневые полосы расширяются, и ящерица приобретает взрослую окраску.

Потомство отличается от взрослых рептилий не только окраской, но и поведением: молодняк часто лазает по деревьям и питается мелкими древесными животными. Это ослабляет конкуренцию со взрослыми сородичами и защищает от атак взрослых рептилий. Постепенно с возрастом террагуана перестаёт лазить по деревьям и превращается в полностью наземную рептилию.

Большинство рептилий этого вида гибнет в раннем возрасте, становясь жертвами хищных зверей и птиц. Также кладки часто разоряются разными наземными животными, и только одна кладка из пяти успешно проходит инкубацию. Зато выжившие в первые три года жизни особи террагуаны вполне могут дожить до 80 – 100 лет.

36. Стражи Атлантиды

(Атлантический океан)

В неоцене география Атлантики заметно изменилась по сравнению с эпохой голоцена. С конца мезозоя и на протяжении всего кайнозоя этот относительно молодой океан постепенно расширялся. В неоцене это расширение привело к изменению направления циркуляции вод, которое коренным образом отразилось на живых существах, обитающих в этом океане. Разрыв Северной и Южной Америки вызвал появление Панамского течения, направленного в Тихий океан. А закрытие Берингова пролива Берингийским перешейком при столкновении Евразии и Северной Америки имело иные, не менее серьёзные последствия. Северный Ледовитый океан превратился фактически в огромный водоворот, сообщающийся лишь с Атлантикой. Вдоль берегов Гренландии в него вливается тёплый Гольфстрим, а навстречу ему вдоль берегов Северной Азии и Европы из Северного Ледовитого океана движется холодное течение Антигольфстрим, во многом обуславливающее более холодный климат Европы, чем ожидался бы в неоцене на фоне общего потепления климата Земли. В центральной части Атлантического океана появился медленный водоворот, в котором растут массы бурых водорослей. Этот водоворот «раскручивается» тёплым Гольфстримом и его холодным европейским «братом», а на его пути находится большой остров вулканического происхождения – бывшее подводное Азорское плато. В этом месте вода с глубин, насыщенная фосфатами и нитратами, поднимается вверх по склонам Срединно-Атлантического хребта к поверхности, вызывая бурный рост планктона и плавающих водорослей.

Переход от голоцена к неоцену ознаменовался природными катастрофами и их непременным спутником – массовым вымиранием, которое затронуло большинство групп морских и наземных животных. После экологического кризиса коренным образом сменилась фауна океана. Результаты массового вымирания оказались особенно плачевными для жителей открытого океана. Многие группы океанских животных, типичных для голоцена, в неоцене становились редкими, а часто полностью вымирали. Такая участь постигла преимущественно виды, стоящие на вершине пищевых пирамид – крупных акул и морских млекопитающих, а также виды, питающиеся планктоном или проводящие в составе планктона часть жизни. Дельфины, киты, тюлени, разнообразные акулы открытого океана – все, кто зависел от планктона или животных, питающихся им, вымерли полностью. Исчезли специализированные рыбы открытого океана – сельди, тунцы, ставриды, меч-рыбы и другие кочевники и скороходы морей. Среди планктонных животных исчезли многие группы, а выжившие были представлены жалкими остатками былого разнообразия.

Когда в неоцене биологическая продуктивность океанов начала восстанавливаться, преимущество в выживании получили виды, обладавшие в момент катастрофы высокой скоростью смены поколений. Это позволило им быстро восстановить численность после кризиса. Обладая этим преимуществом, выжившие животные в значительной степени изменили облик океанской фауны.

Фауна умеренных и субтропических областей Северной Атлантики отличается своеобразием: теперь в ней доминируют главные конкуренты рыб – пелагические кальмары. Эти моллюски, обладающие коротким жизненным циклом и размножающиеся вблизи берегов, оказались менее подвержены влиянию экологического кризиса. Конечно, рыбы в океане тоже есть, и их много видов, но в сообществах открытого океана они уже не образуют массовых скоплений (как сельди или скумбриевые рыбы в эпоху голоцена), и находятся на втором плане. Вдали от берегов кальмары почти вытеснили рыб из мелко- и среднеразмерного класса. Но на вершине пищевых цепочек всё же стоят рыбы, хотя и здесь кальмары сделали удачную попытку посягнуть на их господство.

В разгар дня на поверхности воды показываются гладкие блестящие спины довольно крупных живых существ. Может быть, это последние из дельфинов? Нет, над водой не поднимаются характерные фонтаны, возникающие при выдохе этих животных. И ещё они движутся совершенно бесшумно, в то время, как дельфины шумно дышат и активно общаются между собой с помощью звуков.

Неожиданно существа ускоряют движение, и мокрые спины на какое-то время исчезают под водой. Через несколько секунд после этого на поверхности появляются серебристые рыбьи бока – неизвестные подводные охотники окружили косяк молодых рыб. Вода буквально закипает: рыбы явно стараются спастись, но они окружены. Внезапно один из охотников выскакивает из воды, и сразу становится ясно, к какому роду-племени он принадлежит. Удлинённое тело существа имеет два широких плавника по бокам, а заканчивается… щупальцами, а не двухлопастным хвостом. Нет, скорее не заканчивается, а начинается – это крупный головоногий моллюск с короткими щупальцами, и движется он задом наперёд, как все его родственники. Животное ныряет в самый центр окружённой рыбьей стаи, а следом за ним прыгает ещё одно такое же. Атака на рыб тщательно спланирована и безошибочно претворена в жизнь. Эти существа – прыгающие кальмары, одни из самых удачливых хищников открытого океана.

Под водой видно, как кальмары охотятся на рыбу. Они окружают косяк рыб, и не пускают рыбу из западни, оттесняя к поверхности. Время от времени одно из животных проносится сквозь скопление добычи и выбрасывает прозрачную желтовато-коричневую жидкость. Попав в облако жидкости, рыбы судорожно дёргаются и всплывают кверху брюхом. У голоценовых кальмаров в арсенале ядов были чернила, а у их неоценовых потомков они превратились из защитного оружия в наступательное. Когда в воде оказывается достаточное количество оглушённых ядом рыб, кальмары хватают их щупальцами одну за другой, и поедают. Такая охота относительно безопасна для кальмаров – у них выработался иммунитет к собственному яду.

Кальмары общаются друг с другом при помощи цветовых сигналов, но рыбы, окружённые ими, громко плещутся, выскакивая из воды, и издают сигналы тревоги. По таким звукам прочие обитатели океана узнают об удаче кальмаров, и тоже торопятся получить свою порцию еды на их пиршестве.

В океане далеко разносятся звонкие голоса рыб, похожие на звуки гонга и чириканье. Это голоса крупных хищных рыб, горбылей-лопат. Косяк этих рыб, сверкая боками, движется к месту охоты кальмаров. Из голубой дали появляются силуэты лобастых рыб. Собравшись большим косяком, они держатся несколько поодаль, опасаясь действия яда кальмаров: в противном случае они сами могут стать жертвами этих моллюсков. Но и кальмары стараются не подплывать близко к хищным рыбам – их мягкие тела были бы легко разорваны острыми зубами горбылей-лопат. Зато вместе кальмары могут создать приемлемую для защиты «химическую завесу», которая может отравить даже крупную рыбу. Так между конкурентами устанавливается своеобразный «паритет».

Кальмары съедают часть оглушённых ядом рыб, и спешно ретируются – их беспокоит присутствие горбылей. Видя, что кальмары уплывают, горбыли не теряют времени, и подхватывают остальных рыб, пока они не пришли в себя. Остатки косяка мелкой рыбы в это время скрываются в голубой дымке.

Планктон – основа биологической продуктивности океана. Миллиарды мелких организмов размножаются в воде с большой скоростью, окрашивая океан на большом протяжении в розоватый, зеленоватый или белёсый цвет. Розоватый цвет морских пастбищ означает, скорее всего, скопления небольших красных рачков мизид, белёсый – мелких медуз и других полупрозрачных животных. Среди планктонных организмов большинство видов питается водорослями и микроскопическими животными, а некоторые виды – активные хищники. Медузы, молодь рыб и крупные виды планктонных ракообразных – настоящие чудовища, прожорливые и беспощадные, хотя их длина составляет порой лишь около двух сантиметров. Одни из них вооружены длиннейшими щупальцами, содержащими стрекательные клетки, у других есть острые ногочелюсти с крепкой хваткой, а ещё кто-нибудь имеет длинный колющий хоботок. Но все они оказываются беспомощными, если попадают в простую, но эффективно действующую ловушку.

В воде близ поверхности плавают целые облака разбухшей слизи, похожие на вязкий кисель. Если кто-то из планктонных монстров случайно заденет их, он сразу же приклеивается к слизи и уже не может освободиться. Ему лишь остаётся ждать своей участи – пока хозяин ловушки не начнёт собирать «урожай» - попавшихся таким же образом мелких животных.

Хозяин ловушки не удаляется от неё из опасения, что уловом может воспользоваться кто-нибудь из сородичей. Это существо выглядит весьма необычно, напоминая скорее какую-то галлюцинацию: у него полупрозрачная плоть, сквозь которую видны внутренности и пульсирующее сердце, вытянутая голова с крупными шаровидными глазами на ножках, и рот, вытянутый в хоботок. По бокам тела у животного есть широкие нежные крылья, а сзади его тело вытянуто в длинный «хвост». Странная внешность и полупрозрачное тело определили название существа – морское привидение. Его ближайший родственник – хищный моллюск астаротус из Карибского моря. Морское привидение – это гигантский планктонный брюхоногий моллюск, и его пища – другие планктонные обитатели. Но этот хищник не догоняет жертв подобно астаротусу, а предпочитает пассивную охоту. Выбрасывая изо рта густую слюну, выделяемую гипертрофированными слюнными железами, этот моллюск устраивает ловушки для планктона. В воде слюна разбухает в клейкую слизь, в которой вязнут мелкие существа. Морское привидение поедает планктон множества видов, не отдавая предпочтения какому-то одному – это выгоднее, поскольку в таком случае нет зависимости от какого-то ограниченного источника пищи. Чтобы не упустить ловушку, моллюск часто держит один край ловушки во рту. Когда на слизь налипнет достаточно планктона, моллюск просто глотает слизь вместе с пойманными жертвами. При этом животное практически не тратит энергии на движение: добыча сама идёт к нему в рот. И всё же иногда морскому привидению приходится поплавать: не только это брюхоногое поедает планктон, и это не самый крупный вид среди любителей планктона.

В планктонном тумане движется странный силуэт, рождающий мысли о мифических чудовищах, придуманных людским воображением. Это существо имеет пузатое тело, длинный хвост и большую голову. Когда оно приближается, становятся видны два довольно коротких грудных плавника, которые взмахивают, словно крылья, продвигая чудовище вперёд. Это ещё один пожиратель планктона – морской виверн, своеобразный экологический аналог луны-рыбы. Он в чём-то повторил эволюционную судьбу этой ныне вымершей рыбы: как и луна-рыба, морской виверн также происходит от прибрежных рыб, приспособившихся к жизни в открытом океане. Но его предки были безобидными морскими коньками. Один из видов, выживших во время кризиса в прибрежных водах тропиков, успешно освоил открытый океан, превратившись в гротескное морское чудовище.

Рыба пятиметровой длины плывёт, поворачивая голову из стороны в сторону, и размеренно взмахивая крыловидными плавниками. Когда монстр приближается, морское привидение отплывает подальше – эта рыба опасна для мягкотелых, и легко сможет проглотить даже крупного планктонного моллюска. Впрочем, морской виверн предпочитает не охотиться на подвижных существ, которых нужно долго преследовать. Его интересует преимущественно корм, который не сможет удрать далее, чем на полметра от его рта. Брошенная морским привидением слизистая ловушка с планктоном оказывается для него весьма кстати: ткнувшись в неё длинным рылом, морской виверн раскрывает небольшой рот, и сильным движением жаберных крышек втягивает в него воду вместе с частью ловушки. Покончив за несколько секунд с даровым угощением, драконоподобная рыба продолжает свой путь. Морской виверн доплывает до скопления мелких, почти прозрачных медуз. Здесь мало рыб и мелких беспозвоночных: медузы ядовиты, и прикосновение к их жгучим щупальцам очень опасно. Щупальца медуз образуют в воде целую сеть, которая перехватывает любое существо крупнее нескольких миллиметров. Но морской виверн отнюдь не собирается попадаться в эту сеть и становиться обедом медуз – напротив, он сам плывёт сюда пообедать. Добравшись до скопления медуз, морской гигант начинает втягивать их одну за другой, словно живой пылесос, глотая вместе со жгучими щупальцами. Яд не причиняет рыбе вреда – у морского виверна иммунитет к ядам всевозможных планктонных организмов, позволяющий ему без вреда для себя поглощать всё, что плавает в толще воды. Испуганные резкими движениями рыбы, некоторые медузы пытаются ускользнуть, но трубковидное рыло морского виверна настигает их с беспощадной точностью. Одной медузе всё же удаётся уйти, оборвав щупальце, попавшее в рот рыбе. Невдалеке кормится ещё один такой же монстр. Обычно встреча морских вивернов – большая редкость, хотя готовые к размножению самки привлекают множество самцов, составляющих ей «почётный эскорт» до тех пор, пока самка не отнерестится с одним из них.

Толща воды является более густо населённой, нежели кажется на первый взгляд. Порой лишь случайный отблеск солнца выдаёт присутствие многочисленных, но совершенно прозрачных животных. Так им в какой-то мере удаётся избежать нападения планктоноядных чудовищ вроде морских вивернов. В солнечных лучах у поверхности воды поблёскивают быстрые живые существа, плывущие целой стайкой. Их выдают лишь серебристая выстилка полости тела, маскирующая внутренности, и крупные глаза, сверкающие зеленоватыми огнями, когда в них попадает луч солнечного света. Они быстро меняют направление, хватая почти прозрачными щупальцами крупных планктонных рачков. Эти морские призраки – хрустальные кальмары, ещё одна разновидность головоногих моллюсков. Всю жизнь эти животные проводят в планктоне, и не подходят к берегам даже чтобы отложить яйца. Эти планктонные моллюски полупрозрачны и практически невидимы для морских вивернов. Кроме того, они плавают гораздо быстрее этих рыб, и поэтому никогда не попадают к ним на стол, разве что мёртвые.

Ночью поверхность океана озаряется вспышками света, испускаемого разными планктонными существами. Ярко светятся скопления одноклеточных ночесветок, временами голубоватыми ракетами в толще воды проносятся сальпы, которые при дневном свете практически невидимы. Купола небольших медуз переливаются вспышками белого, зеленоватого и розового света.

Морское привидение, огромный брюхоногий моллюск, плывёт под поверхностью воды, взмахивая «крыльями», словно скат. Сейчас ему питаться лучше всего: в верхние слои воды всплывают планктонные организмы из глубин, и животное ищет место, чтобы расставить свою слизистую «сеть». По ночам в ловушки морских привидений попадаются даже мелкие глубоководные рыбы, приплывшие к поверхности за едой. Выбрав для кормёжки место, где много планктонных рачков, моллюск раскрывает рот, и его слюнные железы начинают вырабатывать слизистую ловушку. Но, похоже, здесь ему не подкормиться ничем: в мягкое тело морского привидения с разгона врезается что-то более упругое, тут же отскакивая в сторону. Яркие вспышки света ослепляют плавающее брюхоногое, и какие-то светящиеся существа начинают кружиться около его головы. На морское привидение наткнулся один хрустальных кальмаров, стая которых тоже облюбовала это место для кормления. Яркий свет был реакцией испуганных головоногих на неожиданную встречу. Ночью хрустальный кальмар светится необычайно ярко: всё его тело усыпано мелкими светящимися органами, а взмахивающие плавники описывают в воде огненные «змейки». Испуганное неожиданно ярким светом, морское привидение уплывает подальше от суетливых головоногих, которые быстро успокаиваются и продолжают кормиться. Между собой они «перемигиваются» короткими вспышками неяркого голубого света. К несчастью для себя, один из кальмаров с разгону врезается в слизь, выпущенную морским привидением. Попавшись в ловушку, моллюск с силой хлопает плавниками, пытаясь освободиться. При этом тело рассерженного кальмара начинает светиться ярче, и по нему волнами пробегает голубой огонь. Заметив это, прочие кальмары приглушают свечение и отплывают в сторону, почти растворившись в темноте ночного океана. Но хрустальный кальмар крупнее, чем животные, обычно служащие пищей морскому привидению,поэтому он вскоре освобождается, разметав слизистую ловушку в клочья. Тревожное свечение сменяется обычными неяркими вспышками, и стая кальмаров воссоединяется.

Большинство морских животных, способных светиться, редко делает это постоянно. Обычно они ярко вспыхивают, если их кто-то потревожит. Путь сонной рыбы сквозь стаю мелких светящихся животных отмечен вспышками света или долгой светящейся полосой, которая медленно гаснет в темноте. Но иногда море начинает светиться особенно ярко. Через вспышки голубого и жёлтого света движутся силуэты огромных существ. Они похожи на китов, но это огромные рыбы – акулы-кашалоты, самые крупные рыбы эпохи неоцена. Они обитают в глубинах, но ночью поднимаются к поверхности океана на кормёжку.

Ночь – это время, когда разные обитатели глубин совершают вертикальные миграции для кормления в продуктивных верхних слоях воды. Миграции эти проходят еженощно и с большим размахом: крошечные существа дважды в сутки преодолевают расстояние в сотни метров по вертикали. Стаи мелких животных – ракообразных и рыб – поднимаются из глубин на поверхность, и хищники мелкого и среднего размера из верхних слоёв воды поедают их. Каждая стая мелких рыб или ракообразных привлекает крупных хищных рыб, охотящихся ночью, и вспышки света на поверхности ночного океана отмечают их атаки. Кроме того, некоторые крупные животные, обитающие на поверхности океана, ночью просто спят, и в этом состоянии их легко застать врасплох. На них-то и охотятся акулы-кашалоты. Они едят любых крупных обитателей океана: рыб и кальмаров. Они охотно кормятся даже падалью, поедая иногда трупы собственных сородичей.

Когда такие чудовища промышляют на поверхности, активные днём обитатели океана стараются получше спрятаться от них. Излюбленные «спальни» для обитателей открытого океана – плавающие водоросли. Южнее вулканического острова Новая Азора, образовавшегося на месте Азорских островов, морские течения «раскрутили» огромный водоворот, в котором обильно разрастаются бурые водоросли. Иногда капризные штормы отрывают от водорослевых полей небольшие участки, которые попадают в северные воды, и порой доплывают даже до берегов Исландии и Гренландии. Пока они «путешествуют в никуда», разнообразные морские животные используют эти плавающие островки водорослей как убежище во время ночлега. В одном таком островке устроилась на ночлег целая стая горбылей-лопат. Ночью эти рыбы меняют цвет: из серебристо-голубых они становятся поперечно-полосатыми, по телу проступают узкие чёрные полосы. Стая горбылей забилась в плавающие водоросли, и рыбы крепко спят. Они слегка шевелят жаберными крышками, и время от времени стараются забиться ещё глубже в водоросли. Ночью спят не только рыбы – стая прыгающих кальмаров тоже заснула в плавающих возле поверхности воды водорослях, выбрав, разумеется, место подальше от хищных горбылей. Животные побледнели, слабо шевелят щупальцами во сне, изредка взмахивают плавниками, передвигаясь с места на место. Рядом со спящими прыгающими кальмарами покачиваются прозрачные слизистые капсулы, внутри которых находятся шаровидные яйца. Это кладки хрустальных кальмаров, сделанные несколько дней назад.

Невозможно сказать, видят ли эти животные сны, и снятся ли им кошмары. Но реальность жизни в океане такова, что кошмары могут приходить не во снах, а наяву. Вовремя проснувшись, можно избавиться и от них, но так бывает не всегда. Когда прыгающие кальмары спят, один из жителей океана имеет реальный шанс полакомиться ими. Обычно днём эти моллюски легко ускользают от любого охотника, но ночь уравнивает шансы хищника и жертвы. Под плавучими водорослями, где устроились на ночлег эти кальмары, движется огромное существо, превышающее размерами любого из них в несколько раз. Лунный свет отблёскивает в огромных глазах этого существа – представителя ещё одного вида головоногих. Его силуэт напоминает силуэт крупного дельфина или акулы – плавники у этого моллюска длинные и относительно узкие. Это один из самых удачливых видов головоногих открытого океана, кальмар-косатка, прожорливый хищный моллюск. Он – одно из самых опасных животных открытого океана, успешно конкурирующее с позвоночными. Когда настала ночь, моллюск вышел на охоту за разнообразными животными. Кальмар-косатка готов съесть любое животное, которое сможет одолеть. Для охоты он использует химическое оружие, но несколько иного рода, чем прыгающие кальмары: параллельно с осьминогами у него развились ядовитые железы в клюве, поэтому от его укуса даже достаточно крупное животное погибает за несколько минут. Днём этот моллюск малоактивен и предпочитает прятаться на глубине, либо затаивается среди плавающих водорослей, зато ночью он становится одним из кошмаров для остальных обитателей океана.

По запаху кальмар-косатка находит спящих среди водорослей прыгающих кальмаров. Точно определив их местоположение, он начинает подкрадываться к моллюскам снизу: так меньше вероятность, что его заметят. Зависнув в воде головой кверху, он быстрым плавным движением выбрасывает ловчую руку вверх, и хватает одного из прыгающих кальмаров. Щупальце сильно стягивает тело и плавники моллюска, а роговые крючья вонзаются глубоко в его плоть, не давая животному возможности улизнуть. Единственное, что смог сделать атакованный прыгающий кальмар – выпустить ядовитую жидкость. Но кальмар-косатка инстинктивно предугадал эту возможность: именно поэтому он атаковал снизу и издали. Прыгающие кальмары, потревоженные нападением хищника и разбуженные запахом яда своего сородича, спросонья мечутся из стороны в сторону, натыкаясь друг на друга и на плети водорослей. Несколько кальмаров в панике выбрасывают в воду порции яда, что ещё больше усиливает сумятицу. Наконец, стая прыгающих кальмаров расплывается и исчезает в темноте. Кальмар-косатка почти не обращает на них внимания. Он просто ныряет вместе с добычей глубже, избегая действия яда прыгающих кальмаров. Первым же укусом он буквально раскрошил хрящевой «череп» пойманного прыгающего кальмара, и теперь спокойно отрывает клювом куски мяса от его тушки, вися в толще воды на глубине около 50 метров.

Кальмар-косатка внушает страх прочим обитателям океана. Даже днём, когда он флегматично парит в толще воды, лениво взмахивая плавниками, ни одна рыба не осмелится подплыть к нему близко. Ни одна? Впрочем, одна рыба всё же делает это, причём без риска для собственной жизни. Мало того, именно кальмар-косатка рискует жизнью, проявляя беспечность и не спасаясь бегством при её приближении. Одно из немногих животных океана, способных победить кальмара-косатку – это акула-кашалот. Этот вид акул в процессе эволюции отчасти заменил вымерших к неоцену зубатых китов кашалотов, и стал главным охотником на головоногих. Кашалот для охоты на кальмаров пользовался своим ультразвуковым «радаром», обнаруживая и даже оглушая кальмаров с помощью узкого направленного звукового «луча». Но единственным недостатком этого охотника была его связь с поверхностью воды. Кашалот был вынужден всплывать за воздухом, в то время, как крупные рыбы и кальмары могли оставаться на глубине неограниченно долгое время. Акула-кашалот лишена этого недостатка: подобно всем сородичам она дышит жабрами и не нуждается в атмосферном кислороде. Она не умеет издавать ультразвуки подобно китам, зато обладает чувством, которое они утратили. Обоняние – вот «секретное оружие» этой акулы. Ноздри акулы-кашалота устроены особым образом, что позволяет ей с высокой эффективностью отслеживать запахи. Ноздри неглубокие, но сильно растянуты в продольном направлении. Их края в средней части смыкаются, а на концах открыты – ноздри превращается в трубки, через которые при движении акулы непрерывно проходит вода. Пользуясь своим острейшим обонянием, акула-кашалот свободно преследует кальмаров-косаток в глубинах океана. Обычно во время охоты эта рыба плывёт, взмахивая широкими грудными плавниками, словно крыльями. Но в покое она предпочитает двигаться более медленным, но экономичным способом, извиваясь всем телом. Кальмар может плавать очень быстро, но не очень долго. А ещё он не может скрывать своего запаха, и пусть он обгонит акулу и оставит её далеко позади, она рано или поздно настигнет его, вымотав до изнеможения. И кальмару остаётся лишь надеяться, что хищника что-нибудь отвлечёт от преследования.

Кальмар-косатка ощущает приближение акулы загодя: взмахи её плавников-крыльев создают волны, сила и ритм которых безошибочно узнаются этими моллюсками. Кроме того, у кальмара в запасе есть несколько хитростей. Во-первых, его чернила всё ещё обладают ядовитыми свойствами, и в «ближнем бою» он может парализовать обонятельные нервы акулы. А во-вторых, «расстреляв» запас чернил, моллюск может затаиться в плавающих водорослях, которые отчасти маскируют его запах.

Кальмар-косатка спасается от преследующей его акулы среди водорослей. Распугивая сонных рыб, четырёхметровое животное с разгону врезается в плавающие водоросли и глубоко забивается в их гущу. Зарывшись в водоросли, кальмар-косатка замирает, и его кожа покрывается коричневатыми пятнами и полосками под цвет водорослей. Но запах всё равно выдаёт его, и минуту спустя огромная акула, словно взбешённая подводная лодка, буквально таранит снизу спрятавшееся головоногое. Кальмар делает лишь слабую попытку спастись: у него отбиты все внутренности, и любое движение причиняет страшную боль. А акула ударом широкой головы снизу подбрасывает его в воздух метров на десять вверх. Описав дугу, избитый кальмар-косатка шлёпается в воду, и челюсти акулы-кашалота смыкаются на его теле.

Мелкую добычу акула-кашалот поедает, заглатывая целиком. Но с этим кальмаром ей приходится немного повозиться – тело моллюска упало в водоросли, и акула совершенно не желает портить себе ужин малосъедобным бурым «гарниром». Она треплет тело кальмара, вытаскивая его из водорослей, и отрывает от него лишь небольшие кусочки. На поверхности воды в лунном свете поблёскивает широкая голова этой гигантской рыбы. С одной стороны на её коже заметно нечто, похожее на нарост, образующийся на месте старой раны. Но, когда голова акулы погружается под воду, этот «нарост» шевелится. А когда мимо него проплывает небольшой клочок мяса растерзанного акулой кальмара-косатки, становится очевидно, что это вовсе не нарост, а самостоятельное живое существо. Это создание вытягивает длинное щупальце и ловко подхватывает кусочек мяса, который исчезает где-то под одним краем этого существа. Как ни странно, этот нахлебник – тоже кальмар особого вида, кальмар-липучка. Он принадлежит к числу живых существ, для которых тело акулы-кашалота стало родным домом.

Среда обитания для живых организмов – это не только воздух, вода и земля. Некоторые виды живых существ избрали своей средой обитания организмы других видов животных или растений. И акула-кашалот, гроза Атлантики, сама выступает в качестве среды обитания для множества видов животных. Мерно взмахивая огромными грудными плавниками, эта рыба движется сквозь толщу воды, и несёт на своей коже целый «зоопарк» разнообразных паразитов и симбионтов. Кожа акулы-кашалота очень толстая, покрыта мелкими кожными зубами. И в неё глубоко внедрились усоногие рачки – морские жёлуди особых видов, образующие целые колонии на спине и голове рыбы. Они практически не причиняют акуле вреда, поскольку не являются паразитами. Раскрыв створки своих панцирей, они выставляют свои перистые ножки, покрытые волосками, и ловят пищевые частицы, проплывающие мимо. В несколько лучшем положении находятся морские жёлуди, сидящие на нижней стороне плоской головы, недалеко ото рта акулы – им часто перепадают остатки акульей трапезы. Но они представляют собой совершенно особый вид, который хуже фильтрует воду, нежели тот, представители которого сидят на спине и боках акулы. На мягкой коже возле жабр акулы-кашалота торчат длинные (около метра), развевающиеся в воде выросты: яйцевые мешки веслоногих рачков. Когда они лопаются, в воду попадают миллионы яиц.

Возможно, паразиты извели бы акулу своим назойливым «вниманием», но, как говорится, «и у крокодила есть друзья». Акула даёт приют не только разнообразным паразитам и нахлебникам, но и усердным чистильщикам. Кальмары-липучки, конечно, время от времени подхватывают кусочки мяса акульих жертв, но всё же их основное занятие совсем другое – гигиена шкуры огромной рыбы. Эти своеобразные головоногие почти полностью потеряли способность плавать, будучи взрослыми, и большую часть жизни они проводят на теле гигантских акул-кашалотов. Кальмары-липучки живут тем, что постоянно чистят кожу акулы тёрками-челюстями, удаляя отмирающий верхний слой кожи. Кроме того, они счищают с тела акулы всевозможных паразитов. Именно из-за этих существ морские жёлуди, облюбовавшие акулу для жизни, почти полностью погружаются в её кожу, оставив на поверхности кожи лишь «люк» для ножек, который плотно закрывается массивной известковой крышечкой. Кальмар плотно прикрепляется к коже рыбы присосками, которые есть не только на щупальцах, но и развились на нижней стороне его уплощённого тела. Передвигая щупальца и подтягивая тело, кальмар-липучка может медленно ползать по телу акулы-кашалота, очищая разные участки её тела. На теле акулы-кашалота может одновременно проживать до десятка этих моллюсков, которые поддерживают её кожу в чистоте. Они находятся в относительной безопасности, сидя на теле гигантской рыбы, и единственная опасность для их жизни возникает лишь тогда, когда акула захочет почесаться об плавающий в океане ствол дерева или об шкуру своего сородича.

Обычно толстая шкура на голове, спине и боках акулы заселена паразитами не очень сильно. Другое дело – мягкая и богатая кровеносными сосудами кожа возле жабр и глаз. Здесь в неё часто внедряются паразитические веслоногие рачки, которые почти полностью погружаются в кожу акулы, всасывая питательные вещества из её крови. Наружу торчит лишь огромный по сравнению с телом рачка яйцевой мешок. У разных видов этих паразитов яйцевые мешки могут иметь разную форму – лентовидную, округлую, и даже двурогую наподобие якоря. Из яйцевых мешков постоянно выделяются порции зрелых яиц, и суточная продуктивность одного рачка может достигать нескольких тысяч яиц. Попав в воду, яйца очень быстро развиваются и превращаются в плавающих личинок. Лишь единицы из них смогут попасть на жабры других акул, завершив, таким образом, жизненный цикл. Но иногда паразитам не удаётся даже отложить яйца. Один из кальмаров-липучек, медленно переставляя щупальца и сокращая тело, словно гигантский червь, подползает к самому глазу акулы. Он скоблит верхний слой кожи клювом, видоизменённым в тёрку. Пищеварительная система этого кальмара может справиться даже с такой грубой пищей. Но всё же кальмар-липучка предпочитает что-нибудь более нежное и питательное. И яйцевые мешки веслоногих рачков, развевающиеся на жабрах акулы, как раз подходят в пищу. Моллюск осторожно, чтобы не побеспокоить акулу, на которой сидит, подползает к ним, «скашивает» их ловчими руками, и поедает. Впрочем, через несколько дней на их месте вырастут новые – тело паразита, скрытое в коже акулы, остаётся невредимым после такой «стрижки». Прямо перед кальмаром оказывается большой глаз акулы-кашалота с золотистой радужной оболочкой. Когда кальмар-липучка случайно касается глаза щупальцем, тот неожиданно поворачивается в его сторону, и мигает. Акула, может быть, впервые в жизни видит краем глаза одного из тех существ, что поселились на её собственном теле. Испуганный неожиданным движением акульего глаза, моллюск отползает и начинает очищать жаберные щели своего огромного хозяина.

Утром в океане вновь начинается переселение живых существ. Обитатели глубин опускаются к себе домой, а жители поверхности океана потихоньку просыпаются. Большинство акул-кашалотов опускается в сумрачные глубины, но одна из них остаётся на поверхности. Она беременна, и готова в течение ближайшего часа разродиться детёнышами. Гигантская рыба висит в толще воды недалеко от поверхности, плавно изгибая позвоночник и слегка шевеля хвостом. Она кажется сдержанной, но внутри её тела ещё две жизни готовы появиться на свет, и они активно ищут выход в «большой мир». Судорога пробегает по телу акулы, хвост делает резкое движение – и из родовых путей показывается акулёнок. Сначала наружу появляется голова, затем разрывается яйцевая оболочка, окружающая его, высвобождаются жаберные щели и один грудной плавник. Детёныш ещё не появился на свет целиком, а уже начинает шевелить челюстями и прогонять воду через жабры. Родовые схватки огромной акулы продолжаются, и, в конце концов, детёныш выскальзывает в воду. Он окружён остатками яйцевой оболочки, которая закрывала его, пока он развивался. Несколькими резкими движениями он высвобождается, и эти плёнки плывут в воде, словно мёртвая медуза. Пуповина, соединявшая акулёнка с организмом матери, рвётся, и в воде расплывается облако крови. Запах крови привлекает прыгающих кальмаров, которые, словно пираты, собрались вокруг новорождённой акулы-кашалота. После разрыва пуповины акулёнок какое-то время неподвижен, и кальмары в этот момент смелеют: они проплывают, едва не касаясь его щупальцами. Но акулёнок подаёт признаки жизни: несколько судорожных движений – и он плывёт. Один прыгающий кальмар подплывает слишком близко к голове новорождённой акулы, на что тут же следует типично акулий ответ – атака. Рванувшись вперёд, акулёнок хватает кальмара зубами, раздавливает, и поедает первый в своей жизни обед. Детёныши акул при рождении вооружены острыми зубами, и самостоятельны с первых минут жизни.

Новорождённый акулёнок быстро уплывает от самки – у него нет той привязанности к родителям, какая характерна для детёнышей китов. Да и самка, в свою очередь, встретив собственного детёныша через несколько дней после его рождения, может попросту съесть его. При рождении детёнышей спасает то, что у самки подавлено пищевое поведение, и такое состояние сохраняется у неё в течение нескольких часов после родов. Поэтому акула-кашалот не бросается на собственное потомство, давая ему возможность скрыться.

Роды самки акулы-кашалота продолжаются. Изогнув тело, она напрягает мускулы, и рождает второго детёныша. Он появился на свет ещё быстрее, чем первый. Несколько минут он почти неподвижен, затем понемногу начинает шевелиться и тоже уплывает. Прыгающие кальмары разрывают и поедают яйцевую оболочку, которая вышла вместе с ним, и продолжают оставаться недалеко от взрослой самки акулы-кашалота.

Постепенно огромная рыба оправляется после родов – мускулы вновь расслабляются, а связки стягиваются. Акула становится более активной. Она словно боится поверить в то, что может и дальше жить, как прежде. Рыба слегка шевелит плавниками, а затем делает неожиданно сильный взмах хвостом. Кальмары, сновавшие вокруг неё, в считанные секунды исчезают из её поля зрения – акула вновь стала самым крупным хищником моря, грозой всех головоногих.

Когда-то, около полувека назад, её жизнь началась так же, как жизнь её новорождённого детёныша. За это время она повидала многое: атаки разъярённых кальмаров-косаток, коварство прибрежных отмелей во время отлива, хитрости и уловки разных морских обитателей, силу и грубость ухаживаний самцов своего же вида. И это же самое предстоит со временем узнать её детёнышам.

Детёныш акулы-кашалота с первых минут жизни самостоятелен. Он вынужден сам заботиться о себе, и сам должен кормиться и спасаться от врагов. Конечно, врагов у пятиметрового «малыша» не так много, как у крошечного обитателя планктона, и он может позволить себе быть менее осторожным. Но морские обитатели порой могут дать совершенно неожиданный отпор тем, кто пытается охотиться на них.

Новорождённая акула-кашалот преодолевает участок моря, по которому плавают островки бурых водорослей, и выходит в открытую воду. Внезапно молодому хищнику открывается странное и удивительное зрелище: кормление морских вивернов. Эти рыбы «пасутся» на скоплении сальп – плавающих планктонных животных, родственных низшим позвоночным. Прозрачные тела этих существ соединены в длинные цепочки и быстро движутся благодаря реактивному принципу. Морские виверны, взмахивая грудными плавниками, как крыльями, настигают и поглощают сальп, втягивая их своими трубчатыми ртами. Они рвут длинные цепочки этих плавающих животных, но сальпы легко перенесут такое повреждение колоний: они обладают способностью быстро восстанавливаться.

Огромные медлительные рыбы привлекают внимание акулёнка, и он легонько толкает носом одного из них. Морской виверн в ответ на такую выходку попытался отпугнуть чужака: рыба стала «играть» цветами, становясь попеременно то бледно-голубой, то пятнистой. После нескольких секунд цветного фейерверка рыба стала полосатой, чёрно-белой. Чёрные полосы на теле морского виверна начали постепенно расширяться, и рыба целиком почернела. Окружающие рыбы, заметив, что один из их сородичей приобрёл такой цвет, тоже начали темнеть. Этим их «представление» не ограничилось. Морские виверны умеют издавать звуки не хуже горбылей-лопат. Только их «репертуар» ограничивается громкими щелчками и продолжительным шипением. Именно такое шипение стали дружно издавать все морские виверны, находящиеся рядом с акулёнком. Этот звук на какое-то время остановил детёныша акулы-кашалота, но голод взял верх над страхом, и акулёнок решительно атаковал ближайшего «дракона». Его зубы буквально скрипнули по костяному панцирю морского виверна, и в ответ на это атакованная рыба выбросила в воду струю зловонных чернил. Ужасная резь пронзила ноздри юной акулы-кашалота – очень острое обоняние не выдерживает запаха вонючей жидкости, выпущенной морским виверном. Мифический дракон виверн, по поверьям, распространял чуму, и его морское воплощение оказалось достойно своего прототипа. Отпустив морского виверна, незадачливый охотник бросился прочь. Благодаря такому химическому оружию морские виверны могут не опасаться атак даже взрослых акул-кашалотов: сведя несколько раз знакомство с этими рыбами, акулы не трогают их, и память о такой встрече сохраняется у них на всю жизнь.

Горбыли-лопаты, обычно шумные, умолкают и почтительно расступаются, когда молодая акула-кашалот плывёт через их косяк. Эти рыбы слишком быстрые, чтобы акула могла их поймать, но всё же они благоразумно сторонятся даже молодых акулят.

После нескольких часов странствий в океане детёныш акулы-кашалота видит замерший в толще воды силуэт продолговатого существа. Акулёнок никогда прежде не видел кальмара-косатку, но, если ему повезёт и он вырастет, эти животные будут разнообразить его рацион. Мозг акулёнка слишком мал, а жизненного опыта у него совсем нет, и он вряд ли догадывается, какую опасность представляют для него эти животные. Этот вид кальмаров иногда нападает даже на акулят, особенно на слабых. Но именно этот моллюск почему-то малоподвижен, хотя прямо к нему направляется весьма заманчивый на вид детёныш акулы. Моллюск висит в толще воды, время от времени шевеля щупальцами и одним глазом следя за движениями акулёнка. Встреча с морскими вивернами научила молодого хищника не атаковать раньше времени, поэтому сейчас он осторожничает. Но кальмар-косатка не предпринимает никаких ответных действий по отношению к акулёнку, и тот решает получше рассмотреть это чудовище. Если бы у акулёнка был опыт встреч с кальмарами-косатками, он бы понял, что животное находится не в лучшей форме: кожа моллюска изборождена морщинами, глаза кажутся слегка запавшими в орбиты хрящевой головной капсулы, а плавники сморщились и слегка обтрепались на краях. Акулёнок проплывает мимо неподвижного кальмара-косатки, едва не касаясь его боками, и лишь теперь моллюск реагирует на него: кальмар выбрасывает небольшую порцию чернил и отплывает в сторону. Наученный горьким опытом, акулёнок отплывает подальше от клубящихся в воде чернил, и покидает кальмара-косатку. Странное состояние этого головоногого моллюска объясняется просто: это самка, которая вынашивает потомство, и она готова родить молодняк в течение ближайших часов. В другое время акулёнку грозила бы реальная опасность от этого моллюска, но не в этот раз. У этого вида кальмаров крупные яйца развиваются в мантийной полости, и зародыши получают питание из материнского организма: яйца прирастают к стенке мантийной полости. Именно этим объясняется истощение и вялость моллюска – это последняя стадия жизненного цикла самки. Потомство начало бурно развиваться, и материнский организм отдаёт новому поколению последнее. Жизнь самки всё равно окончена, и самое целесообразное для вида в целом – чтобы как можно меньше питательных веществ пропало в желудках морских падальщиков.

Через несколько часов у самки кальмара-косатки, вконец истощённой, начинается рождение потомства. Молодые кальмары, достигшие за время беременности самки почти полуметровой длины, начинают по очереди покидать её мантийную полость. Некоторые из них ещё носят на теле остатки яйцевой оболочки, но быстро избавляются от неё, работая плавниками. Как и акулята, они предоставлены сами себе с первых минут жизни. Впрочем, ухаживать за ними и так будет некому: через несколько часов после того, как все они расплывутся, самка погибнет. Такова судьба всех головоногих моллюсков – дать потомство один раз в жизни, и умереть. Тело самки кальмара-косатки будет быстро съедено разного рода падальщиками. Не исключено, что его съедят даже прыгающие кальмары, на которых этот хищник раньше охотился. Но и те кальмары, что появились на свет несколько часов назад, успеют вырасти и умереть прежде, чем новорождённая акула-кашалот, которая проплыла рядом с их матерью, вырастет до половины длины взрослых рыб этого вида. Возможно, именно то обстоятельство, что жизнь кальмаров недолгая, не позволило им стать настоящими хозяевами морей Земли. Зато жизнь акулы-кашалота – это много десятков лет царственного величия на вершине пищевой цепочки океана.

Бестиарий

Акула – кашалот (Physelache planicephala)

Отряд: Катранообразные (Squaliformes)

Семейство: Исполинские акулы (Cetoselachidae)

Место обитания: Атлантика, глубины 100 – 500 метров


Материки Земли постоянно движутся, и от их движения зависит очень многое, в частности, характер и направление океанских течений. А течения напрямую влияют на существование планктона и общую продуктивность разных районов Мирового океана.

В конце голоцена и раннем неоцене произошло массовое вымирание морских млекопитающих. Их популяции, подорванные преследованием со стороны человека и загрязнением океана, оказались неспособными восстановиться в условиях геологических и экологических катаклизмов, и постепенно вымерли. Впоследствии при стабилизации условий в биосфере и улучшении условий жизни их место начали занимать различные виды других морских животных.

Самым крупным из охотников глубин в эпоху голоцена был кит кашалот (Physeter macrocephalus). Хотя в своей жизни он был неразрывно связан с поверхностью воды, кормовые угодья этого кита лежали на больших глубинах, вне зоны досягаемости большинства сравнимых с ним по размеру животных. В неоценовых морях его экологическую нишу занял один из представителей акул – акула-кашалот, ведущая сходный образ жизни.

Это одна из крупнейших рыб неоцена: длина её тела – до 25 метров. Около четверти общей длины составляет крупная плоская голова, примерно столько же – продолговатый хвостовой плавник с очень длинной верхней лопастью, которая расположена почти горизонтально. Грудные плавники акулы-кашалота широкие и длинные, похожие на крылья. Их основания сдвинуты вверх, к средней линии тела, потеснив жаберные щели немного вниз. Спинных плавников два: первый расположен на середине длины тела, треугольный, в нём имеется рудимент колючки, характерной для предков данного вида – мелких кошачьих акул (Squalus); второй спинной плавник невысокий, сильно редуцированный, тянется почти от основания первого спинного плавника до начала хвоста.

В покое эта рыба медленно плавает за счёт змеевидных изгибов туловища, но во время преследования добычи может ускорять движение с помощью взмахов грудных плавников. Для поддержания плавучести ей служит богатая жиром печень, составляющая до 1/3 массы всей рыбы. Толстая кожа этой акулы покрыта небольшими костными бляшками, спасающими её от нападений всяческих подводных хищников. Конечно, крупных хищников, способных убить такую рыбу, в океане нет, но есть масса мелких животных, которые питаются, выкусывая куски кожи и мускулов крупных рыб, или вовсе паразитируют на телах морских гигантов. Шероховатая поверхность кожи акулы-кашалота отчасти препятствует их деятельности.

Эта рыба окрашена довольно скромно: у ней одноцветная тёмно-коричневая спина и желтоватое брюхо. Для рыбы, проводящей большую часть времени в полумраке океанских глубин, яркая окраска не столь важна, как для мелководных рыб: это одиночное существо редко общается с сородичами. Для этого она использует не сравнительно слабое зрение, а другие, более развитые чувства.

Для охоты на свою главную добычу, гигантских пелагических моллюсков, этот вид акул располагает удивительным «секретным оружием»: острым обонянием. Огромные щелевидные ноздри этого вида достигают почти метровой длины. Они открыты только на обоих концах, но замкнуты на большей части длины, поэтому фактически представляют собой не простые обонятельные мешки, а настоящие трубы, сквозь которых при движении рыбы идёт постоянный ток воды. Обонятельная поверхность внутри этих удивительных ноздрей складчатая, образующая множество продольных карманов. Обоняние акулы-кашалота очень острое: она улавливает буквально несколько миллиграммов пахучего вещества, растворённого в тонне морской воды.

Основная пища акулы-кашалота – плавающие в толще воды гигантские головоногие и брюхоногие моллюски, а также мёртвые крупные рыбы. Это сравнительно мягкая добыча, поэтому зубы у данного вида акул сильно отличаются от обычного «акульего» стереотипа: это не режущие лезвия, а довольно короткие колющие острия, расположенные на челюстях несколькими рядами. Их главная функция – не рассечь на куски, а просто удержать скользкую, но очень слабо сопротивляющуюся добычу. Сами челюсти этой акулы могут немного выдвигаться вперёд на эластичных связках, и широко раскрываться. Если у большинства акул рот нижний, то у этого вида он сдвинут вперёд, а рыло очень короткое.

Глаза акулы-кашалота очень маленькие, расположены по бокам головы. Зрение очень слабое, и большую часть информации об окружающем мире эта рыба получает посредством обоняния и превосходно развитого электрического чувства. Кожу на голове покрывает целая сеть электрорецепторов, улавливающих малейшую электрическую активность живых существ вблизи огромной акулы.

Мелкие виды акул размножаются живорождением или откладыванием крупных яиц, но эта акула полностью перешла к настоящему живорождению. В яйцеводах самок акулы-кашалота в течение примерно 20-ти месяцев после спаривания созревает два крупных детёныша: длина тела новорождённой акулы этого вида достигает пяти метров. Детёныш рождается полностью готовым к самостоятельной жизни. Он разрывает плёнку, которая его окружала в момент рождения, и она часто становится его первой в жизни трапезой. Молодые акулы-кашалоты питаются в основном рыбой: они более подвижны, чем взрослые, и могут охотиться на более быстроходную и мелкую добычу.

Акула-кашалот обитает в открытом океане на глубине 100 – 500 метров, но ночью может подниматься к самой поверхности, особенно в холодных водах. Тогда можно увидеть, как на поверхности моря в лунном свете появляются огромные спины этих гигантов. Их можно было бы принять за китов, но они не издают характерных для этих зверей звуков – шума от выдоха и вдоха. Вертикальные миграции этого вида связаны с миграциями кормовых животных – крупных моллюсков, питающихся планктонными обитателями.

Эта акула не совершает длительных миграций, и избегает слишком тёплых вод. Вид образовал две сравнительно хорошо обособленных популяции в умеренных зонах Атлантики в обоих полушариях. Между ними имеется сообщение: отдельные «бродяги» часто преодолевают экваториальный пояс Атлантики на большой глубине. Изредка отдельные акулы всё же могут проникать через Панамский пролив в Тихий океан, но жизнеспособной популяции этого вида там пока не появилось.

Горбыль-лопата (Brevisciaena argentea)

Отряд: Окунеобразные (Perciformes), подотряд Окуневидные (Percoidei)

Семейство: Горбылёвые (Sciaenidae)

Место обитания: Атлантика, субтропический пояс. Летом заходят в умеренные воды.


Природные катастрофы на рубеже голоцена и неоцена неблагоприятно отразились на природных сообществах. Некоторые из них пришли в упадок, а некоторым не суждено было восстановиться вообще.

Резкое изменение условий обитания неблагоприятно отразилось на сообществах открытого океана. Планктон, основа пищевой цепочки, серьёзно пострадал во время природных катаклизмов. Некоторые организмы, входившие в его состав, полностью вымерли, а численность других резко сократилась. Соответственно, серьёзно пострадали все виды животных, зависящие от него. Исчезли все виды китообразных и большинство видов океанских пелагических рыб – скумбрии, тунцы, меч-рыбы и другие. В неоцене на их место пришли другие виды животных – потомки обитателей прибрежной зоны или мелководных морей, относительно независимых от планктонной продуктивности океана. Среди этих животных были разнообразные рыбы, в том числе горбыли, знаменитые своими «музыкальными» способностями.

Горбыль-лопата – один из полностью пелагических видов горбылей. Это крупная стайная рыба: длина взрослой особи достигает полуметра, и даже больше. Рыба обладает всеми основными качествами жителя толщи воды. Тело горбыля-лопаты серебристо-голубое, короткое, высокое. Хвостовой плавник серповидный. Голова лобастая, у самцов есть дополнительная жировая шишка, увеличивающаяся в брачный сезон. Во время нереста самцы приобретают брачный наряд: их голова становится почти чёрной с серебристыми пятнами на жаберных крышках.

Подобно всем сородичам, горбыли-лопаты обладают способностью издавать звуки с помощью плавательного пузыря. Особенно «голосисты» самцы в брачный сезон.

Эти горбыли – типичные хищники. Их рацион включает моллюсков (вплоть до молодых кальмаров), мелких рыб и крупных планктонных животных.

Ещё одно обстоятельство способствовало освоению горбылями пелагической жизни – их способ размножения. Горбыли мечут пелагическую икру, совершенно не заботясь о потомстве. У горбыля-лопаты нерест стайный, а продуктивность достигает 200 тысяч мелких икринок. Нерестятся рыбы всей стаей одновременно, сразу выбрасывая полную порцию икры и молок. Через 2 дня из икры выводятся прозрачные личинки. В возрасте около месяца те немногие, кто остался в живых, превращаются в мальков длиной до 2 см, похожих по форме тела на взрослую рыбу. В годовалом возрасте эти рыбы дорастают до 10 см и объединяются в стаи. В этом возрасте они покрыты продольными полосами, мешающими хищнику распознать отдельную рыбу в стае. Если им повезёт выжить, ещё через 2 года они будут длиной около 40 см, потеряют ювенильную полосатую окраску и смогут принимать участие в нересте.

Морской виверн (Vivernocampus titan)

Отряд: Иглообразные, или Пучкожаберные (Syngnathiformes)

Семейство: Пелагические коньки (Pelagocampidae)

Место обитания: Атлантический океан, поверхностные слои воды.


После массового вымирания эволюция отдельных групп живых организмов может полностью поменять направление, если появляется возможность освоить совершенно новую экологическую нишу. Так произошло в неоцене с представителями морских коньков. Численность этих безобидных едоков планктона очень резко сократилась из-за падения продуктивности экосистем. Лишь немногие виды из числа наиболее неприхотливых сумели выжить. В раннем неоцене, когда появилось большое количество свободных экологических ниш, один из их видов начал осваивать необычное для этих медлительных рыб место обитания: толщу океанских вод вдали от берегов. Этому благоприятствовало резкое повышение численности планктона, которое произошло в это время, и было вызвано отсутствием сколько-нибудь эффективных пожирателей планктона.

Пелагический потомок морских коньков превратился в удивительное существо, став крупнейшим представителем этого отряда рыб. За свою «драконоподобную» внешность он получил название «морской виверн» (виверн – одна из разновидностей мифических драконов). Длина этой рыбы достигает 5 метров, из которых около трёх метров приходится на хвост и ещё почти метр – на голову, украшенную причудливыми выростами.

Тело морского виверна покрыто прочными костяными пластинками, образующими броню, которая защищает рыбу от нападения разного рода хищников. Грудные плавники имеют мощные мускулистые основания и являются главными органами движения рыбы. Взмахивая ими, словно крыльями, морской виверн движется через толщу воды.

Поддержанию плавучести закованной в панцирь рыбы немало способствует её способность быстро усваивать жир и откладывать его в крупной печени, которая тянется вдоль тела примерно от основания грудных плавников до середины хвоста. Благодаря ей тело рыбы имеет почти нулевую плавучесть, и рыба легко движется в воде. Спинной плавник тянется вдоль всего туловища. Его волнообразные движения помогают рыбе плыть. Если же необходимо плыть быстрее, рыба может двигаться, извиваясь всем туловищем.

Окраска тела морского виверна изменяется в очень широких пределах: характерная для морских коньков способность менять окраску у этого вида получила дальнейшее развитие. Если у морского конька смена окраски занимает несколько дней, то морской виверн столь же искусен в этом, как осьминог или кальмар. Его плавники могут лишь менять прозрачность, но зато тело в зависимости от желания рыбы приобретает окраску от серебристо-серой до вишнёво-красной. Обычная окраска этой рыбы серая с тёмными беспорядочными пятнами, на хвосте складывающимися в продольные ряды.

Окраска помогает этому существу маскироваться, спасаясь от морских хищников. Но дополнительно морской виверн защищается от врагов, испуская неприятно пахнущую чёрную жидкость. Его мясо также малосъедобное, и большинство рыб этого вида гибнет от случайных хищников. Зато у взрослого морского виверна врагов совсем нет.

Голова морского виверна очень причудлива: она трубкообразная, над крупными глазами рыбы торчат «рожки», вдоль морды проходит гребень из бородавчатых наростов. Рот маленький, расположен на конце трубчатого рыла. Рыба питается, непрерывно пропуская через рот воду с помощью пульсирующих движений горла и отфильтровывая планктон жабрами. Впрочем, в рационе морского виверна немалую долю составляют водянистые мягкотелые животные – медузы, сальпы, личинки пелагических моллюсков. Медуз не спасает от этого животного даже яд – морской виверн пожирает их вместе со щупальцами. После нереста мелких сельдевых кальмаров, когда моллюски гибнут в огромных количествах, морские виверны охотно кормятся на их нерестилищах, пожирая как дохлых кальмаров, так и их яйца.

Морской виверн размножается, сохраняя «традиции» своих предков. Самка откладывает очень крупную икру в специальную выводковую сумку на животе самца. Количество икринок в одной кладке составляет всего лишь 50 – 60 штук размером с куриное яйцо. Они прирастают к стенкам выводковой камеры самца и получают питание из крови самца. Инкубация икры продолжается около трёх месяцев. Благодаря такой особенности размножения новорождённые морские виверны очень крупные (длиной около 30 см) и сразу становятся одними из главных планктонных хищников. Они растут медленно, и достигнут длины трёх метров лишь к десяти годам жизни. Тогда же они станут способными первый раз принести потомство. А предельных размеров они достигают в возрасте около пятнадцати лет. Зато продолжительность жизни морского виверна составляет около 50 – 60 лет.

Прыгающий кальмар (Delphinotheutis malandrinus)

Отряд: Кальмары (Teuthida)

Семейство: Неололигиды (Neololigigae)

Место обитания: Атлантика, поверхностные воды.


После «планктонной катастрофы» на рубеже голоцена и неоцена большинство океанских рыб просто вымерло. Конечно, на их место пришли новые виды рыб, потомки тех, что обитали в прибрежных водах. Но этой ситуацией также воспользовались главные конкуренты рыб – головоногие моллюски. Они захватили некоторые места обитания, превратившись в достойных соперников (а иногда – страшных врагов) рыб.

Одной из вершин «конструкторской мысли» природы является прыгающий кальмар, который обитает на поверхности океана. Это активный нектонный хищник, отчасти занявший экологическую нишу мелких китообразных – дельфинов. Длина тела этого моллюска до полутора метров, щупальца – около полуметра. Тело прыгающего кальмара плотное, мускулистое. Основной орган движения у этого вида – сильные длинные плавники треугольной формы. Мускулы, двигающие плавниками, прикрепляются к широкому щитовидному гладиусу (роговая пластинка, рудимент раковины), на котором также развился гребень (гладиус этого вида похож на перевёрнутый и растянутый в ширину птичий киль). Такое развитие органа, ранее редуцированного, связано с изменениями размеров тела животного. Прыгающий кальмар – один из скороходов неоценовой Атлантики: он может развивать скорость до 50 км/ч, а на коротких дистанциях – даже до 70 км/ч. Чтобы ускорить движение, этот кальмар даже может выскакивать из воды подобно дельфину. Иногда он делает прыжки длиной до 4 – 5 метров.

Тело прыгающего кальмара окрашено в серо-голубой цвет с мелкими серебристыми пятнами. Благодаря этому его трудно заметить как хищнику, так и добыче. При необходимости животное может менять цвет фона от белого до почти чёрного или багрового, и расширять серебристые пятна, чтобы они образовывали однородный блестящий фон.

Подобно всем головоногим, это хищник (видовой эпитет “malandrinus” означает «пират»), который охотится на рыб и мелких кальмаров. Держится небольшими стаями (по 5 – 6 особей), и даже устраивает слаженную стайную охоту на рыб или более мелкихкальмаров. Для охоты это животное выработало особое приспособление. Чернила всех головоногих, используемые для самозащиты, ядовиты. У этого вида чернила почти бесцветны, но зато превратились в яд для мелкой рыбы: окружив косяк рыб, кальмары просто отравляют их, а затем собирают и поедают. В процессе эволюции эти кальмары приобрели ещё одно ценное свойство: иммунитет к собственному яду, что позволяет им не дожидаться, пока ядовитое облако растворится. Также ядовитая жидкость служит для защиты: кальмар выбрасывает её, спасаясь от преследующего его врага.

Прыгающий кальмар обитает в открытом океане, не опускается на большие глубины: обычно этот вид можно найти на глубине до 50 метров. Для размножения он предпочитает скалистый шельф, где собираются большие стаи этих животных. Во время брачных игр самцы приобретают очень яркую окраску: красные продольные полосы неправильной формы. Брачные игры происходят у поверхности океана, где самцы выпрыгивают из воды и стараются произвести на самок впечатление яркостью красок. Когда пара животных сформируется, оба партнёра темнеют и погружаются на дно. После спаривания самцы гибнут, а самки отыскивают место для кладки. Обычно они приклеивают яйцевые мешки к склонам подводных гор, после чего, опустошив яичники, тоже быстро деградируют и погибают. Их тела опускаются в глубины, где служат кормом разным животным.

Потомство этого вида живёт в планктоне, образуя большие скопления. Продолжительность жизни составляет около пяти лет.

Кальмар-косатка (Orcinotheutis vorax)

Отряд: Кальмары (Teuthida)

Семейство: Живородящие кальмары (Viviparotheutidae)

Место обитания: Атлантика, поверхностные воды.


Судя по ископаемым остаткам, раковины древних головоногих могли достигать чудовищных размеров: до 4 – 5 метров в длину. Известные человеку гигантские кальмары (Architheutis) могли быть чудовищами 18-метровой длины. Но древние гиганты вымерли, не оставив потомков, а архитевтисы разделили судьбу многих глубоководных видов, исчезнувших в эпоху массового вымирания. Зато в Атлантике эпохи неоцена появился их преемник – крупный кальмар-косатка.

Гигантский кальмар архитевтис был медлительным и вялым существом, а его тело имело весьма дряблую консистенцию. В отличие от него неоценовый кальмар-косатка – активный одиночный хищник, хотя изредка может питаться падалью. Он меньше своего голоценового кузена, достигая длины около 4 метров вместе со щупальцами. У него крупные глаза, а щупальца составляют до половины общей длины тела. Кожа окрашена в бледно-розовый цвет с коричневатыми прожилками, верхняя сторона тела покрыта тёмными пятнами.

Но самое основное отличие этого кальмара от гиганта эпохи голоцена – развитие мускулатуры. Главный орган движения у кальмара-косатки – сильный реактивный аппарат. Кольцевые мускулы мантии хорошо развиты, активно кровоснабжаются. Они буквально затянули тело моллюска в упругий корсет. Внутри мускулатуры даже развились эластичные хрящевые полукольца, поддерживающие форму тела и помогающие автоматически набирать воду в мантийную полость при расслаблении мышц. Плавники этого вида в основном выполняют функцию рулей и стабилизаторов при движении. Они довольно длинные и относительно узкие, серповидные. Лишь изредка при медленном плавании кальмар использует их для гребли. Дополнительный орган, повышающий плавучесть – огромная печень, в которой откладывается лёгкий жир. Этим признаком кальмар конвергентно сходен с акулами.

Кальмар-косатка оправдывает своё название характером питания: он охотится на крупных кальмаров других видов, а также на рыб. Обладая эффективным оружием для нападения, он атакует даже молодняк акулы-кашалота.

Главное охотничье оружие – очень сильные челюсти. Характерный для головоногих моллюсков «клюв» дополнительно укрепляется отложениями извести и может дробить даже кости крупных рыб. Укус кальмара-косатки ядовит: слюнные железы видоизменились и сильно увеличились, выделяя сильный нервно-паралитический яд (в этом наблюдается параллелизм с осьминогами, также имеющими ядовитый укус).

Кальмар-косатка приспособлен к полностью пелагической жизни, никогда не встречается близ берегов. В связи с активным образом жизни этот вид нуждается в большом количестве кислорода, поэтому избегает районов с застойными сильно прогретыми водами, а также не спускается в глубины.

Особенности размножения позволяют этому виду вести такой образ жизни. Если в эпоху человека обычные виды кальмаров для кладки яиц подплывали к берегам, то этот вид полностью отказался от этих особенностей поведения. Он также избежал необходимости откладывать множество мелких яиц, оставляя беззащитный молодняк на произвол судьбы. Кальмар-косатка уникален среди неоценовых головоногих тем, что это практически «живородящий» вид: самка вынашивает очень крупные яйца (до 100 – 150 штук) в мантийной полости. Каждое яйцо имеет мягкую оболочку, которая прорастает в стенку мантии моллюска ворсинками, и зародыш получает питание и кислород непосредственно из крови матери. В это время кровеносные сосуды самки, вынашивающей молодняк, прорастают во внутренний слой мантии. Во время инкубации в организме самки происходят необратимые физиологические изменения: она становится малоподвижной и не питается, живёт только за счёт накопленных запасов жира. Единственное, что самка может делать – это защищать потомство с помощью ядовитых укусов. За три-четыре месяца инкубации самка худеет, мышечные ткани дегенерируют, и почти сразу после рождения молоди она гибнет. Молодые кальмары очень крупные: длиной до 40 см. Покидая мантийную полость самки, они сразу готовы к самостоятельной жизни, и их укус ядовит. Смертность потомства у кальмаров-косаток очень низкая. Продолжительность жизни – около восьми лет.

Хрустальный кальмар (Pellucitheutis crystallinus)

Отряд: Кальмары (Teuthida)

Семейство: Хрустальные кальмары (Crystallotheutidae)

Место обитания: Атлантика, поверхностные воды.


Главным направлением в эволюции головоногих моллюсков на протяжении их истории была пелагизация - приспособление к обитанию в толще воды. Особенно преуспели в этом представители отряда кальмаров. Среди разных семейств у них неоднократно и независимо друг от друга появлялись виды, приспособленные к обитанию в толще воды. Значительная часть их вымерла во время «планктонной катастрофы» на рубеже голоцена и неоцена, но после восстановления приемлемых для жизни условий началось активное видообразование среди прибрежных кальмаров. Буквально в первые несколько миллионов лет неоцена появились настоящие пелагические кальмары нового поколения, и среди них примечательные хрупкие существа – хрустальные кальмары.

Данный вид головоногих – типичный планктонный кальмар, никогда не встречающийся вблизи берегов. У хрустального кальмара почти прозрачное тело длиной до 15 см, щупальца составляют примерно треть общей длины. Также есть пара ловчих рук, вытягивающихся до полуметра. Парение в толще воды обеспечивают широкие прозрачные плавники, которые, однако, слишком слабы, чтобы животное могло противостоять океанским течениям.

Это стайный вид головоногих, в стае может быть до нескольких сотен животных. Днём эти кальмары практически невидимы в толще воды, лишь их глаза время от времени сверкают в солнечных лучах, выдавая присутствие моллюсков. Зато ночью из невидимок эти кальмары превращаются в замечательно ярких существ: у них есть органы свечения. Всё тело хрустального кальмара покрыто мелкими фотофорами, а на краях плавников они очень крупные. Фотофоры на туловище светятся голубым, а на плавниках – ярким желтовато-белым светом. Этот моллюск светится только по ночам, при испуге ярко вспыхивает. Днём хрустальный кальмар не светится, маскируясь от хищников: прозрачность – его единственная защита, ради её достижения у кальмара исчез даже чернильный мешок.

Будучи пелагическим, хрустальный кальмар размножается, прикрепляя яйца к плавающим бурым водорослям. Отдельные островки этих растений плавают в середине Атлантики, в водовороте, образованном несколькими течениями: Панамским (идущим в Тихий океан), Антигольфстримом (проходящим вдоль берега Европы) и Гольфстримом. Самка может довольно долго удерживать яйца в яйцеводах, пока не найдёт подходящий субстрат для кладки. После кладки яиц организм самки очень быстро дегенерирует, и она погибает в течение нескольких часов.

Кальмар-липучка (Echeneotheutis semiparasiticus)

Отряд: Кальмары (Teuthida)

Семейство: Кальмары-присоски (Parasitheutidae)

Место обитания: Атлантика, тело крупных акул-кашалотов.


В эпоху голоцена все головоногие моллюски были активными плавающими хищниками. Но в неоцене, когда биосферу буквально «перетряхнуло» снизу доверху, и прежние связи между живыми существами нарушились, некоторые представители головоногих стали приобретать и вовсе необычные формы, и осваивать ранее нетипичный образ жизни. На рифах Тихого океана появились, например, странные осьминоги, которые роют норы или вовсе ведут сидячую жизнь, как полипы. А в Атлантике один из кальмаров превратился из активно плавающего существа в почти нахлебника.

Кальмар-липучка – комменсал гигантской рыбы, акулы-кашалота. Практически всю жизнь, кроме самого раннего детства, он проводит, сидя на коже этой рыбы. Акула получает явную пользу от присутствия этого моллюска: он очищает её кожу от паразитов. Длина кальмара-липучки составляет около метра, причём около трети длины приходится на щупальца. Его кожа покрыта бугорками и может менять цвет от коричневого до жёлтого – в зависимости от того, на каком участке кожи акулы сидит моллюск. Фактура кожи кальмара удачно имитирует акулью шкуру, и, пока кальмар неподвижен, может показаться, что это какой-то нарост на коже рыбы.

Удержаться на коже плывущей рыбы непросто, даже если кожа весьма шероховатая. По этой причине тело кальмара-липучки заметно изменилось по сравнению со свободноплавающими родственниками. Плавники этого вида стали толстыми и мускулистыми, фактически превратившись в присоски. Их нижняя сторона имеет углубления, окружённые кольцом эластичной ткани. Для повышения сцепления края плавников этого кальмара вооружены бахромой роговых щетинок. Тело моллюска плоское, на нижней стороне есть два продольных ряда ямок-присосок. Кальмар-липучка может полностью втягивать голову под мантию, когда акула движется. По краю мантии у него проходит кольцевой мускул, который стягивает мантию, как резинка, оставляя снаружи лишь щупальца. Это позволяет кальмару легче удерживаться в потоке воды, обтекающем тело плывущей акулы-хозяина.

Характерный для головоногих моллюсков клюв превратился у этого кальмара в тёрку: нижняя челюсть стала плоской, клиновидной формы. Верхняя челюсть обросла с боков мягкой тканью, а сам рот сдвинулся вниз. Таким клювом очень удобно соскребать сидячих животных с кожи. Глаза кальмара-липучки относительно невелики.

Щупальца очень короткие и широкие, на них есть два ряда сильных присосок. Ловчие руки снабжены роговыми «бритвами» (видоизменённые роговые крючки, характерные для кальмаров), с помощью которых эти моллюски срезают с кожи акулы-кашалота сидячих животных. Ловчие руки могут вытягиваться вперёд примерно на полметра. Дополнительным источником корма у этого моллюска являются остатки трапезы акул. Когда рыба расправляется с очередной жертвой, кальмары переползают ближе к её голове, вытягивают ловчие руки и начинают шевелить ими, захватывая плавающие в воде клочки мяса.

Взрослый моллюск почти не умеет плавать, передвигается по телу акулы, ползая. Обычно на теле одной акулы сидит несколько таких кальмаров, поддерживая её кожу в чистоте. На теле акулы кальмары размножаются. Если животное не находит себе пару, оно может переплывать на тело другой акулы, но лишь если рыбы оказываются совсем рядом. Кальмар-липучка плавает очень неуклюже и медленно, пользуясь лишь плавниками. Доплыв до новой акулы, он вцепляется в её кожу ловчими руками, подтягивает щупальца, а затем присасывается всем телом. Он словно повторяет эволюционный путь своих предков: от животных, что эпизодически ищут корм на коже акул-гигантов, к задерживающимся на теле рыбы на более-менее продолжительное время, и к полностью сидячим формам.

В связи с таким зависимым образом жизни у кальмара-липучки развилась одна особенность физиологии – моллюск может переносить резкие перепады давления. Он выживает, когда акула быстро перемещается между поверхностью воды и глубинами, или когда выпрыгивает в воздух и падает в воду.

Этот кальмар размножается один раз в жизни. Подобно большинству сородичей, он откладывает яйца, прикрепляя кладки к коже акулы. Самка откладывает до 20 яйцевых капсул, 2 – 2,5 тысячи яиц в каждой. После размножения взрослые кальмары погибают. Кладки находятся в относительной безопасности, хотя их изредка могут повреждать молодые кальмары-липучки. Молодняк выводится спустя 15 – 20 дней. Личинка активно плавает в толще воды и ведёт обычный для кальмара хищнический образ жизни. У неё нормально развиты глаза. Подростки, достигшие длины 10 – 15 см, ищут акул-кашалотов, и оседают на их телах, оставаясь на них почти всю оставшуюся жизнь. После того, как молодой кальмар оседает на теле акулы, у него начинается быстрый метаморфоз, и его тело приобретает взрослые очертания. Продолжительность жизни этого вида – около трёх лет.

Морское привидение (Phantomohelix mirabilis)

Отряд: Ксеноптероподы (Xenopteropoda)

Семейство: Плавниковые улитки (Pterohelicidae)

Место обитания: Атлантика, восточные районы Тихого океана, от поверхности до глубины 100 метров. Обитает в тропическом и умеренном поясе, но летом отдельные особи могут быть встречены гораздо севернее или южнее основного ареала вида.


В голоцене среди брюхоногих моллюсков существовала особая группа плавающих планктонных организмов – крылоногие моллюски (Pteropoda). Эти животные в значительной степени утратили облик, характерный для большинства брюхоногих: их раковина частично или полностью редуцировалась, а нога образовала широкие плавники, с помощью которых эти животные активно перемещались в толще воды. Эти животные размножались в огромных количествах, а их редуцированные раковины, накапливаясь на дне, даже образовывали особые отложения – птероподовый ил.

Массовое вымирание уничтожило значительную часть планктонных организмов. Среди вымерших видов оказались практически все крылоногие моллюски. Но в неоцене брюхоногие совершили вторую успешную попытку выйти в открытый океан. Причём на этот раз они освоили новый размерный класс, и новый образ жизни активного хищника на крупную добычу.

Морское привидение – это представитель новой группы пелагических брюхоногих моллюсков. Своим обликом это животное похоже на странную смесь птицы и медузы. Длина морского привидения – около метра. Тело этого животного полупрозрачное, белёсое, довольно нежной консистенции: в сущности, морское привидение – это крупный планктонный организм. Раковина редуцирована до тонкой роговой капсулы (известковый слой совершенно исчез), тело не помещается в неё. Зато она превратилась в часть эффективного дыхательного аппарата. Её стенки за счёт своей упругости поддерживают жаберную полость моллюска в раскрытом состоянии. Снизу жаберная полость ограничена хрящеватой пластинкой. Пластинка и раковина соединяются по краям мощными поперечными мускулами, которые, сокращаясь, прижимают их друг к другу, уменьшая объём жаберной полости и выбрасывая из неё воду. Зато при расслаблении этих мускулов объём жаберной полости возрастает за счёт упругости её стенок – моллюск делает «вдох». Мантия образует два клапана: вводной (через который происходит «вдох») обращён вперёд, а выводной – назад.

К хрящеватой основе дыхательной полости прикрепляются внутренние органы моллюска.

Нога морского привидения сильно видоизменилась: теперь она совершенно не несёт функцию ползания. Родственный морскому привидению астаротус (Astarotus diabolicus) из Карибского моря сохранил способность ползать, но морское привидение живёт исключительно в толще воды, не приближаясь к берегам. Нога у морского привидения в передней части разделилась на два сильных крыловидных плавника, её задняя часть представляет собой длинный «хвост» - орган равновесия, несущий на нижнем краю вытянутый киль плотной хрящеватой консистенции. Мускулатура плавников прикреплена к остатку раковины и к хрящеватой пластинке. Всю жизнь морское привидение медленно плавает в толще воды, взмахивая плавниками, словно скат.

Несмотря на кажущуюся хрупкость, морское привидение – прожорливый хищник, хорошо экипированный для охоты на других планктонных животных. У него крупные глаза диаметром около 3 см, расположенные на концах длинных щупальцев. Этот моллюск может различать цвета, и особенно остро реагирует на движение предметов. Мозг морского привидения представляет собой крупный нервный узел, заметный в толще тканей головы. Этот моллюск довольно умён, хотя до блестящего интеллекта головоногих моллюсков ему очень далеко.

Рот морского привидения вытянут в хоботок, внутри которого можно заметить движение взад-вперёд короткой радулы этого моллюска. Возле рта торчит пара коротких щупальцев – это органы химического чувства.

Морское привидение питается мелкими планктонными организмами, и в связи с этим в процессе эволюции у него выработался интересный механизм добывания пищи. По бокам головы можно заметить крупные вздутые «щёки» - это хорошо развитые слюнные железы моллюска, вырабатывающие в зависимости от обстоятельств слюну нескольких типов.

«Охотничья» слюна у этого вида клейкая. Голодное морское привидение выпускает изо рта пастообразные нити слюны, которая сильно набухает в воде, и ждёт, пока к ним приклеится добыча. При этом животное удерживает край слизистого «облака» ртом, чтобы не лишиться своего обеда. Когда на слизь приклеится достаточно мелких планктонных организмов, животное просто поедает слизистую ловушку вместе с добычей. Впрочем, этот моллюск не брезгует и падалью, поедая мёртвых рыб, кальмаров и других животных.

Другой вид слюны, выделяемой морским привидением – «боевая» слюна. Моллюск защищается от хищных рыб, выпуская в них струёй клейкую слизь, обладающую токсичными свойствами: эта слизь на некоторое время парализует обонятельные нервы и вызывает временную слепоту у атакующих моллюска рыб. Но такая защита действенна лишь против сравнительно некрупных рыб. «Боевая» слюна может использоваться для охоты лишь в одном случае: когда моллюск нападает на ядовитых медуз. Он просто выбрасывает на их жгучие щупальца смесь из «охотничьей» и «боевой» слюны, а затем беспрепятственно поедает парализованную жертву.

Морское привидение – гермафродит, что значительно облегчает ему поиск партнёра для размножения. Яйца созревают быстро и порционно, поэтому в океане в любое время года можно найти моллюсков, готовых к размножению, а также кладки и личинок. Встретившись, моллюски первым делом определяют готовность друг друга к спариванию. Если спаривание возможно, они приближаются к партнёру правым боком (с этой стороны проходит складка мантии), и взаимно оплодотворяют друг друга. Спаривание занимает всего несколько минут. Это единственное время, когда можно встретить двух моллюсков вместе: обычно они живут поодиночке, и лишь на богатых кормом участках можно увидеть нескольких морских привидений сразу. Но каждое животное ведёт свою самостоятельную жизнь, вне времени готовности к спариванию воспринимая сородичей лишь как досадное препятствие в жизни.

Эти моллюски размножаются, откладывая яйца. В кладке, которая представляет собой слизистый полупрозрачный кокон, может находиться несколько сотен тысяч мелких яиц. Пожалуй, время откладывания яиц – это единственный момент, когда этот вид моллюсков нуждается в наличии каких-либо твёрдых объектов: морское привидение приклеивает кладку в форме бутылки с коротким горлышком на плавающие предметы и покидает её. «Колыбелью» для нового поколения морских привидений могут служить ветки деревьев, кокосовые орехи и другой плавучий мусор. Во время извержений вулканов в море встречаются куски пемзы, которая служит идеальным субстратом для кладок этих моллюсков. Морское привидение делает одну такую кладку в среднем раз в две недели.

Развитие кладки занимает около недели. Личинки, выведшиеся из яиц, постепенно поедают слизь, окружающую их, и кладка разваливается. Личинка морского привидения не похожа на взрослого моллюска: у неё короткая колпачковидная раковина, а нога разделена на четыре широких лопасти, служащие плавниками. Она парит в толще воды, питаясь мелкими планктонными организмами. Значительное количество таких личинок становится жертвами взрослых моллюсков своего вида. Но спустя примерно месяц личинка претерпевает метаморфоз и превращается в миниатюрную копию взрослого моллюска. При этом у молодого морского привидения развивается особая черта, препятствующая попаданию в ловушки, расставленные взрослыми животными: один из отделов слюнной железы вырабатывает вещество, нейтрализующее и растворяющее клейкую слизь взрослых животных.

Морское привидение вначале растёт медленно: в трёхмесячном возрасте животное достигает длины около 20 см, и далее его рост значительно ускоряется – животное переходит в категорию хищников. Полугодовалый моллюск длиной около 70 см уже может размножаться, а общая продолжительность жизни у этого вида может составлять до трёх лет.

37. Шуршащие в траве

(Саванны Северной Африки)

Северная Африка на памяти человечества превратилась из влажной саванны в засушливую пустыню Сахара. В эпоху неоцена эта местность изменилась: Нил вновь повернул на запад, и теперь орошает значительную территорию Северной Африки, а по его берегам раскинулась саванна с отдельными участками лесов в пойме реки. Климат Северной Африки также изменился, став более мягким и благоприятным для жизни: он сезонно-влажный, дождевые тучи приходят с Танганьикского пролива. Период без дождей относительно короткий.

В таких условиях растительность разрастается весьма роскошно: трава вытягивается до 2 метров в высоту. Кое-где в саванне есть даже болота, пересыхающие в сухой сезон.

Такие условия весьма благоприятствуют бурному развитию жизни. Африканская саванна изобилует крупными животными. Повсюду пасутся стада крупных зверей – плоскорогов. Эти млекопитающие лениво пережёвывают траву, покачивая головой, вооружённой широким рогом. Звери кажутся полусонными и вялыми, но они всегда начеку. Даже у таких великанов есть враг – на них охотятся саблезубые генетты-убийцы. Изредка в высокой траве мелькает пятнистая спина этого беспощадного хищника. Вспугнутые саблезубым охотником, стада изящных зайцелоп несутся по траве, словно ветер. Над саванной стоит гул голосов: обнаружившие саблезубого хищника плоскороги ревут, а к ним присоединяется оглушительная какофония воплей павианов-фурий, также заметивших генетту-убийцу и предусмотрительно забравшихся на дерево.

Буйно разрастающаяся трава отчасти закрывает обзор всем этим животным, но один из обитателей саванны с высоты своего роста замечает любого хищника издали. Раньше таким преимуществом обладали жирафы – представители копытных млекопитающих. Но теперь их место заняла высокая птица – страус-жираф.

Высокий самец страуса-жирафа объедает ветки акации. Его твёрдый клюв позволяет птице не опасаться шипов, которыми это дерево уже миллионы лет успешно отваживает почти всех любителей листвы. Камни в желудке громадной птицы, словно жернова, перемалывают зелень.

Наступает полдень. Наевшись, самец возвращается к гнезду, устроенному среди кустов. Самец насиживал яйца всю ночь, и утром его сменила самка. Первая половина дня прошла спокойно, но сейчас самка на гнезде беспокоится: она постоянно вскакивает с гнезда и прикладывает горло к яйцам. Тонкая кожа на горле помогает самка огромной птицы контролировать состояние яиц. Это особенно важно именно в эти часы, поскольку в семье птиц намечается прибавление: насиживание подошло к концу, и уже начинается выклев птенцов. Из яиц всё более отчётливо слышится писк готовых появиться на свет страусят, и яйца слегка вздрагивают, когда птенцы начинают проклёвываться. Но из яйца с прочной скорлупой так просто не выберешься: первые птенцы появляются из яиц только ранним утром следующего дня, после целой ночи упорной работы.

Только что вылупившиеся птенцы мокрые и беспомощные. Самка обогревает их, а огромный самец несёт вахту возле гнезда. Только что вылупившиеся птенцы уже находятся в опасности: семейная группа павианов-фурий прячется в кустах неподалёку, ожидая, пока птицы отвлекутся, чтобы стащить одного или двух птенцов. Эти обезьяны плотоядны и очень изобретательны в способах добывания пищи, но на этот раз они не решаются подступиться к гнезду. Когда самец бросается на них, топая ногами, обезьяны с истошным визгом бросаются прочь. Даже генетта-убийца не решилась бы сейчас нападать на птиц – движимый родительским инстинктом самец, скорее всего, сам бы набросился на неё. Ночью самец подсаживается к самке, и родители вдвоём обогревают птенцов. Утром следующего дня молодые страусята обсохли, твёрдо стоят на ногах, и готовы покинуть гнездо. Родители уводят их в мир саванны, полный еды и опасностей. Гнездо покинуто, но несколько яиц, вроде бы, остались целыми. Павианы-фурии ждут такого момента: бывает, что поздно решившая занестись самка подкладывает яйца в чужое гнездо, и они просто не успевают развиться. Обезьяны спешат к гнезду, но их ждёт большое разочарование: их уже опередили. Обезьяны толкают яйца лапами, и они перекатываются на удивление легко. При более внимательном рассмотрении оказывается, что яйца лишь казались целыми: в скорлупках пробурены небольшие отверстия, а остатки содержимого давно уже высохли. Разочарованные обезьяны покидают гнездо и отправляются восвояси – поискать чего-нибудь более съедобного.

Аккуратно выпитые через небольшое отверстие яйца страуса-жирафа – работа одного из необычных обитателей саванны, африканского яичного сверлозмея. Эта змея специализировалась на разграблении гнёзд страусов, причём делает это так искусно, что птица даже не замечает, что в гнезде прямо под ней хозяйничает враг. Змея подкапывается под гнездо, используя ходы грызунов, или прокладывая собственные, и на протяжении нескольких часов высасывает яйцо, быстро переваривая его содержимое. Обычно нападение происходит ночью, когда насиживающая птица спит. В каждом гнезде от одного до трёх яиц оказываются выпитыми этим незаметным грабителем. Ещё одна улика нападения змей – под гнездом заметны полузасыпанные ходы. Очевидно, какой-то мелкий грызун прокопал нору под гнездом птиц, а сверлозмей воспользовался ею для нападения на гнездо.

Страусы-жирафы вместе с выводком шагают по саванне. Птицы довольно массивны, и их копытообразные когти оставляют глубокие следы в земле. Шаги огромных пернатых гулко отдаются по земле, и для мелких жителей саванны это сигнал тревоги. Мелкие животные прячутся: крупные птицы, особенно их птенцы, бывает, разнообразят свой рацион пищей животного происхождения, и попросту склёвывают разных мелких зверей. Крупному страусу-жирафу ничего не стоит проглотить целиком животное величиной даже с кошку. Поэтому, заслышав шаги великанов, разные змеи и ящерицы стараются укрыться в норах или в дуплах деревьев.

В траве скользит тело «травяной рыбы» - ящерицы с высоким, сжатым с боков телом. Она передвигается так ловко, что её движения почти незаметны стороннему наблюдателю. Ящерица буквально огибает каждый пучок травы, стараясь лишний раз не задеть травинки, чтобы их колыхание не выдало рептилию. Удирая сквозь траву, ящерицы этого вида закрывают глаза, но благодаря прозрачным нижним векам они прекрасно видят, куда бежать. Из-под ног страуса-жирафа разбегается около десятка этих проворных рептилий. Лишь кое-где на долю секунды страус замечает крошечный яркий лоскуток горлового мешка одной из ящериц. Огромная птица на секунду ускоряет мерный шаг – её огромная нога задавливает одну ящерицу, словно многопудовый молот. Слышен слабый хруст костей и шуршание травы от судорожных движений хвоста умирающей ящерицы. Страус-жираф убирает ногу с расплющенной в лепёшку рептилии, осторожно нагибается, хватает тушку ящерицы клювом, подбрасывает её и ловит головой вперёд. Птица проглатывает добычу целиком и вновь принимает прежний равнодушно-пренебрежительный вид. Взрослый страус-жираф – один из властелинов саванны. Если ему удастся выжить в детстве и пережить хотя бы два первых года, его взрослая жизнь становится практически безопасной.

Но сколь неуязвим взрослый великан саванны, столь беззащитно его потомство. Птенцы страуса-жирафа на второй день жизни покидают гнездо и начинают жить вполне самостоятельной жизнью. От мамы и папы им больше всего нужна защита. В саванне очень тепло, а на солнцепёке температура поднимается едва ли не до сорока градусов. Поэтому малыши нуждаются скорее в родительской тени, нежели в обогреве. Разве что ночью они забираются под одного из родителей.

Довольно крупные «цыплята», покрытые густым золотистым пухом с продольными чёрными полосками, активны и самостоятельны. Они ищут себе пропитание сами, пробуя на вкус всё, что шевелится. Самка лишь изредка отгоняет птенцов от кустов с ядовитыми листьями. Но она не может уследить за всем выводком, и некоторые птенцы попадают в беду из-за своей излишней самостоятельности. Один из птенцов увлёкся преследованием ящерицы, отстал от выводка и совершенно потерялся в густой высокой траве. Он пробует найти родителей и остальной выводок, но лишь больше теряется – он уходит совсем в другую сторону. На какую-то долю секунды он видит вдалеке голову своего папаши, мимоходом обрывающего лист с дерева. Это придаёт птенцу решимости, и он начинает пищать и звать родителей. Похоже, что его услышали: из травы поднимается здоровенная ящерица с уплощенной головой. Несколько секунд рептилия, покачиваясь, стоит на задних лапах, и поворачивает голову в надежде точнее засечь направление, откуда доносится голос. Несколько быстрых «выстрелов» раздвоенным языком, и направление, откуда исходит запах добычи, определено. Рептилия, похожая на какого-то динозавра, опускается на все четыре лапы, и начинает искать птенца. Это животное – варан-разбойник, гроза всех мелких и средних животных, главная опасность для птенцов страуса-жирафа.

Пробираясь сквозь траву, рептилия не видит птенца и ищет его в траве исключительно на слух и запах. Это сложно: птенцы страуса-жирафа сразу при появлении на свет имеют маскировочную расцветку, и их очень трудно заметить, особенно если птенец замирает в траве. Но рептилию ведёт к затаившемуся птенцу обоняние, и, кроме того, птенец продолжает отчаянно звать родителей. До него совсем недалеко: варан несколько раз видел мелькнувшую среди травы голову птенца страуса-жирафа. Но сегодня ему не удастся напасть на этого птенца – самец страуса-жирафа с высоты своего роста замечает и своего отпрыска, и опасность, грозящую ему. Птица быстро шагает навстречу птенцу, и встаёт между ним и вараном. Рептилия рванулась в сторону, пытаясь обогнуть страуса вне зоны досягаемости его ног, наносящих сокрушительные удары. Но страус видит, что враг не убежал, и топает ногами. Более грозного и действенного предупреждения нельзя и придумать: варан тут же убегает, опасаясь быть искалеченным разгневанной птицей. Птенец нашёл своего отца, и огромная птица ведёт его к остальному выводку. Самка сгоняет выводок вместе, и птицы продолжают свою размеренную жизнь.

Пернатые гиганты живут в своём мире, и им почти нет дела до маленьких существ, шуршащих в траве, особенно если птица не голодна. Но маленьким жителям саванны приходится считаться с наличием в их мире великанов, поэтому они прячутся или убегают, когда ноги птицы-гиганта ступают по траве.

Трава кажется необитаемой, но это обманчивое впечатление. Когда стихают шаги птицы-великана, некоторые стебли шевелятся, а то, что казалось мёртвым высохшим листом, превращается во вполне живое существо. Агамы-палочники, тонкие хрупкие ящерицы, притаились в стеблях, испуганные шагами птицы. Когда такая полосатая ящерица прижимается к стеблю злака, она настолько незаметна, что кажется его частью. В таком положении, вцепившись пальцами в траву, ящерицы могут оставаться в течение долгого времени. Только в самый критический момент ящерица решается спасаться бегством.

Страус-великан прошёл, и его выводок тоже. Теперь хвостатые невидимки могут «ожить». Уверенные в своей безопасности, ящерицы начинают свою суетливую жизнь: они лазают по стеблям, охотятся за мухами и жуками, вздорят с соседями. При этом то там, то здесь слышатся едва слышные щелчки, будто ломаются щепки – это самцы заявляют друг другу о своём праве на территорию. При этом самец, отгоняющий соперника, раскачивается на травинке, демонстрируя чужаку свой горловой мешок.

У агам-палочников интересная манера двигаться: они часто перескакивают со стебля на стебель боком, отталкиваясь одновременно передней и задней лапками с одной стороны тела. Хотя это рептилии, по ловкости они не уступают обезьянам. Испуганные, они ловко скрываются в гуще травы, и замирают. Найти их в этот момент почти невозможно.

Одинокая агама-палочник перемещается по траве. Она ловко перескакивает с травинки на травинку, перехватывая их передними и задними лапками. Но один из стеблей, на который ящерица уже собралась прыгнуть, совершенно неожиданно начинает шевелиться. Ящерица испуганно удирает и затаивается. «Стебель», ведущий себя столь необычно, оказывается телом сверчковой змеи. Благодаря продольно-полосатой окраске эта змея идеально скрывается среди травостоя от крупных хищников. Агама-палочник, испуганная неожиданным появлением этой рептилии, быстро скрылась в траве. Но сверчковая змея не интересуется ящерицами – она охотится на мелкую добычу. Эта змея не очень опасна для взрослых агам-палочников, хотя при возможности охотно поедает их молодняк.

В полдень саванна изнывает от жары, и в воздухе дрожит марево. Это не время для млекопитающих: саванна во власти пресмыкающихся. Даже птицы прячутся где-нибудь в тени. Зато кузнечики устраивают свой оглушительный концерт. Их стрекотание сливается в один сплошной ровный звуковой фон, от которого, кажется, нигде не укрыться.

Сверчковая змея – мастер охоты на кузнечиков. Заметив насекомое, она медленно подкрадывается к нему, сделав «стойку» на хвосте. Задняя часть туловища у этой рептилии массивнее передней, и змея легко выполняет такой трюк. Покачиваясь из стороны в сторону, она отвлекает внимание кузнечика, а затем быстрым броском хватает его. Работая челюстями, змея словно «жуёт» пойманное насекомое. При этом она раздавливает панцирь кузнечика и заодно отрывает малосъедобные крылья и жёсткие задние ноги. За день сверчковая змея может съесть до десятка этих насекомых.

Зайцелопы отдыхают в тени кустарников: млекопитающие хуже, чем рептилии, переносят жару. Крупные хищные звери в жару также малоактивны, и зайцелопы находятся в относительной безопасности. Эти травоядные находят себе затенённое место в кустах или под деревом, и лежат, свободно вытянув ноги и время от времени срывая и пережёвывая листья. Обычно они отдыхают небольшими группами, и то одно, то другое животное прислушивается и внимательно оглядывает окрестности, стараясь вовремя заметить приближение хищников.

Звери в жару стараются спрятаться, но для рептилий это самое лучшее время для охоты. Варан-разбойник в охоте часто пользуется своими физиологическими преимуществами: он наиболее активен именно в полуденную жару. Гигантская ящерица бредёт через траву на вытянутых ногах – так варан может видеть дальше. Голова на гибкой шее может легко поворачиваться в любую сторону, а крупные глаза чувствительны и легко различают мелкие детали даже на большом расстоянии. Ящер пытается определить присутствие подходящей добычи. Но высокая трава ухудшает обзор, и на несколько секунд варан с небольшим усилием встаёт на задние ноги, чтобы оглядеться.

Акробатический трюк помог: варан-разбойник замечает под кустами отдыхающих зайцелоп. Его шкура желтоватого цвета не очень выделяется на фоне слегка пожелтевшей травы, и зайцелопы не увидели его. Варан-разбойник начинает охоту на них. Но это не будет долгая погоня, как у волка, или короткий быстрый бросок гепарда, или сокрушительная атака тигра или медведя. Варан-разбойник, не ускоряя шага, направляется к группе отдыхающих зайцелоп. Разумеется, через какое-то время один из зверей обнаруживает приближающегося монстра, и подаёт сигнал тревоги. Все зайцелопы вскакивают и быстро убегают. Но рептилия по опыту знает, что далеко им не уйти: они стремятся вновь укрыться от солнца. Когда зайцелопы ложатся в тень, варан продолжает преследование. Ящер, не ускоряя движение, шагает к ним, и вспугнутые зайцелопы вновь вынуждены искать укрытие. Так повторяется несколько раз. Движения варана вовсе не свидетельствуют о глупости рептилии: он действует целенаправленно. Он замечает, какие из животных стараются как можно раньше лечь в тень, и его внимание концентрируется именно на них. Варана не интересуют крупные и выносливые звери, охота за которыми представляет бессмысленную трату сил и времени. Зато самка с детёнышем как раз соответствуют его интересу. Самка достаточно сильна, но её детёныш проявляет слабость, и варан заметил это. От постоянных перебежек детёныш перегрелся на солнце, и чувствует себя очень плохо: он пошатывается, и уже не поспевает за матерью. И теперь для хищной ящерицы главное – отсечь детёныша от матери. Охраняющая потомство самка может нанести хищнику чувствительные удары передними ногами, поэтому варан-разбойник старается не приближаться к ней. Варан продолжает преследование, и вот настаёт момент, когда детёныш отстал от самки. Рептилия, воспользовавшись случаем, бросилась ему наперерез, и полдела сделано: детёныш и мать разлучены. После этого варан уже не обращает внимания на самку, но начинает изматывать детёныша непрерывным преследованием. Когда самка пытается прийти к нему на помощь, варан поднимается на задние лапы и делает несколько шагов в её сторону, щёлкая зубами. Испуганная самка отступает, а варан продолжает атаку.

Преследование продолжается недолго: детёныш вскоре спотыкается, варан-разбойник набрасывается на него и вцепляется в горло добычи. Несколько секунд детёныш зайцелопы хрипит и брыкается, но варан встряхивает его и рывком ломает ему шею.

Самка зайцелопы опасливо косится на рептилию, которая держит в зубах тело её детёныша. Когда маленькое тело падает из зубов варана в траву, она уходит: детёныш не зовёт её и не двигается. Родительский инстинкт ничего не говорит ей, а инстинкт самосохранения велит покинуть его.

Варан принимается за трапезу. Когтями передних лап он раздирает добычу, а зубами выдирает большие куски мяса вместе с костями, и глотает их, судорожно подёргивая шеей. Обычно варан объедает лишь мягкие ткани конечностей и внутренности: его зубы не приспособлены для обгрызания мяса с рёбер. Вскоре хищник наедается до отвала и уходит, оставляя в траве голову и слегка обглоданную грудную клетку детёныша зайцелопы. Обмен веществ у рептилий не очень быстрый, и ему хватит такого обеда примерно на два дня.

На костях детёныша зайцелопы осталось ещё достаточно мяса, и остатки добычи варана-разбойника буквально чернеют от множества мух, слетевшихся на даровое угощение. Насекомые гудят над разодранной тушкой, выбирая место для кладки яиц. Кроме них на запах крови прилетает несколько жуков, питающихся падалью. Но, когда шаги варана-разбойника стихли вдали, к туше стали собираться более крупные существа, нежели насекомые. Несколько стеблей травы почти бесшумно шевельнулось, и из-за них показалась голова «травяной рыбы», увенчанная кожистым гребнем. Ящерица быстро оглядывается по сторонам, и начинает торопливо поедать остатки мяса. Время не ждёт: на запах мяса могут собраться другие любители падали, в том числе собственные сородичи. «Травяная рыба» выкусывает мясо, оставшееся между рёбрами добычи: челюсти варана-разбойника хорошо подходят для того, чтобы резать и рвать мягкие ткани, но не годятся, чтобы дочиста обглодать кости. Поэтому здесь есть, чем поживиться.

Из травы появляется ещё одна «травяная рыба», явно рассчитывающая на даровое угощение. Но право есть досыта нужно ещё заслужить… Ящерицы не спешат вступать в драку, и пытаются установить главенство ритуализованными движениями: задрав головы кверху, обе ящерицы раскрывают горловые мешки и начинают кивать головами. Они встают одна параллельно другой, чтобы противник видел всё великолепие окраски горлового мешка противника. Одна из ящериц – самец, другая – самка. Самец «травяной рыбы» имеет явное преимущество: он крупнее и сильнее, поэтому самка не продолжает состязание, складывает горловой мешок, и убегает. Впрочем, самцу тоже осталось недолго пировать в одиночестве: по земле разносятся гулкие шаги страуса-жирафа. Огромная птица пока не заметила «травяную рыбу», но ящерица благоразумно скрывается в траве и удирает подальше от этого пернатого. Страус обрывает листья с деревьев, но он не против разнообразить рацион мелкой живностью, поэтому изредка птица бросает взгляд на землю. Заметив останки детёныша зайцелопы, птица подцепляет их клювом и проглатывает вместе с костями. Пир окончен.

Страус-жираф уходит дальше. Но кое-что после пиршества хищников всё же осталось: трава испачкана кровью, и мухи продолжают кружиться над этим местом. Время от времени они присаживаются на траву, слизывая остатки крови. Но из травы выскакивает молодая «травяная рыба» и начинает ловить их. Ни одна часть погибшего в саванне животного не пропадает зря.

После полудня жара спадает, и звери становятся более активными. Выводок страусов-жирафов, сопровождаемый родителями, идёт на водопой к широкой мелководной реке, впадающей в один из притоков Сахарского Нила. Мать ведёт птенцов, а самец подгоняет отставших и осматривает местность, чтобы загодя обнаружить возможных хищников. Но единственные существа, кого он видит пока – это зайцелопы. Небольшое стадо этих зверей идётследом за страусами, поднимая пыль своими тонкими ногами.

Когда такие гиганты идут на водопой, жители реки загодя чувствуют их приближение. Топанье ног хорошо слышно под водой, и рыбы стараются отплыть подальше от берега. Из тростника выплывает ещё один житель реки: вспугнутая приближением великанов речная гадюка. Сверкнув серебристыми полосатыми боками, змея всплывает подальше от пьющих воду гигантов: страус может легко склевать её. С тонким писком змея вдыхает воздух, некоторое время плавает близ поверхности воды, а затем закрывает носовые клапаны и ныряет. Вспугивая мелкую рыбёшку, речная гадюка плывёт к другому берегу реки. Она питается рыбой, поэтому старается не слишком долго быть на виду у возможной добычи. Выбрав подходящее место на хорошо прогреваемом мелководье, речная гадюка закапывается в ил боковыми движениями тела. Теперь ей остаётся только ждать, пока река унесёт взмученный ил. Эта змея может надолго задерживать дыхание, оставаясь неподвижной в засаде.

Когда травоядные уходят, речные жители продолжают свою жизнь. На мелководьях, где вода сильно прогревается и хорошо освещается солнцем, дно густо зарастает сине-зелёными водорослями. Слизистые плёнки голубовато-зелёного цвета, словно бахрома, висят на корягах и стеблях растений. Они буквально душат мелкие отростки водяных трав, перекрывая им солнечный свет. Но такая ситуация продолжается недолго: в водоёме водятся крупные головастые рыбы неяркой окраски. Это альготиляпии – пожиратели водорослей. Словно газонокосилки, они скребут своими ртами слизистые плёнки, аккуратно счищая их с растений и коряг. Взрослая альготиляпия весит немногим меньше, чем речная гадюка, и рептилия прячется глубже в ил, когда одна из рыб проплывает рядом.

Альготиляпии - мирные травоядные рыбы. Они не обращают внимания на мелких рыб других видов, но с собственными сородичами предпочитают держаться на безопасной дистанции. Рыбы этого вида кормятся на расстоянии около 6 – 7 метров одна от другой. Если кто-то из крупных сородичей случайно нарушит границу между индивидуальными участками, хозяин территории выплывает ему навстречу, развернув плавники, и ясно даёт понять незваному гостю, что территория занята.

В стаях альготиляпий есть не только взрослые рыбы, но и молодь. Молодые рыбы этого вида находятся самом незавидном положении в иерархии местной популяции. Они ещё не отвоевали себе жизненное пространство, и поэтому кормятся украдкой на «ничейной» пограничной полосе, время от времени получая тычки от законных хозяев с обеих сторон. Эти небольшие рыбы составляют лакомую добычу для речной гадюки.

Альготиляпии довольно медлительны, и поймать такую рыбу не составляет труда. Змея высовывается из ила и ждёт, пока подходящего размера рыба не подплывёт сама на расстояние верного броска. Речная гадюка приоткрывает пасть, и чувствительные клетки на слизистой оболочке ощущают волны от плывущих рыб даже в мутной воде. Когда одна альготиляпия длиной примерно в треть взрослой рыбы начинает скрести ртом дно прямо перед головой гадюки, змея наносит ей молниеносный укус в бок. Рыба судорожно дёргается и вырывается из пасти змеи, которая, впрочем, не старалась особенно крепко удерживать свою жертву. Её сородичи с соседних участков испуганно бросаются в стороны. Укушенная рыба проплывает ещё несколько метров. Чтобы не потерять добычу, речная гадюка покидает укрытие и следует за ней. Постепенно яд начинает действовать: альготиляпия слабеет и всплывает к поверхности воды. Из её жабр начинает сочиться кровь: яд гадюки начал разрушать красные кровяные тельца рыбы, и кровяная плазма, окрашенная гемоглобином, просачивается через эпителий. Ещё через минуту альготиляпия теряет равновесие и плавает кругами кверху брюхом. «Кушать подано»: речная гадюка хватает её за голову и с некоторыми усилиями глотает. Гадюка ждала, пока рыба погибнет, чтобы самой не получить травму: в спинном плавнике альготиляпии есть ядовитые колючки, и рыба, будучи ещё в состоянии защищаться, сама может убить речную гадюку уколом плавника.

Гадюка сыта, и в её животе смутно угадываются очертания проглоченной рыбы. Она прекращает охоту, и в течение ближайших нескольких дней не будет чувствовать голода. Теперь ей нужен лишь покой: сытая змея становится малоподвижной. Покончив с добычей, змея всплывает на поверхность воды, переводит дыхание, и снова ныряет. Она ложится на дно и слегка закапывается в ил, чтобы её саму не нашли хищники. Альготиляпии, расплывшиеся в стороны в момент змеиной атаки, успокаиваются и вновь продолжают свою работу по очистке дна. Клубы ила, поднявшиеся над затаившейся змеёй, привлекают нескольких альготиляпий. Одна из рыб, проплывая рядом с лежащей на дне гадюкой, задевает её головой. Змея лениво выползает из ила, и плывёт, не обращая внимания на крупных рыб, занятых кормёжкой. Она скрывается в тростниках, где проведёт ближайшие дни, переваривая добычу.

Другие змеи находятся в худшем положении, чем речная гадюка, из-за своей узкой пищевой специализации. Таковы, например, сверлозмеи, пожиратели яиц. Основная пища этого вида, яйца страусов-жирафов, является весьма сезонным видом корма, доступным лишь несколько месяцев в году. Всё остальное время сверлозмей питается яйцами других животных, либо экономно расходует запасы жира, накопленные в период питания яйцами гигантского страуса. Когда у страусов-жирафов выводятся птенцы, сверлозмеи живут практически впроголодь, хотя это не вредит их здоровью.

И всё же даже такому узкоспециализированному гурману можно найти добычу. Сверлозмей, крупная змея желтоватой окраски с «мраморным» рисунком, ползёт по песчаному берегу реки в поисках яиц рептилий. Время от времени змея приподнимает голову и быстрыми движениями языка собирает следы пахучих веществ, витающие в воздухе. Обоняние этой змеи весьма тонкое, и рептилии ничего не стоит обнаружить закопанную в песок кладку черепашьих яиц.

Похоже, змее повезло: она чует запах свежей кладки. Покачивая головой из стороны в сторону, сверлозмей пытается точнее обнаружить расположение источника привлекательного запаха. Под песком на глубине около полуметра действительно находится черепашье гнездо: его соорудила огромная черепаха-крокодил, свирепый хищник, крупнейшая из африканских черепах. Если бы эта рептилия длиной около четырёх метров охраняла своё гнездо, сверлозмею пришлось бы плохо: черепаха-крокодил питается крупными животными, убить и съесть эту змею для неё – пустяковая задача. Но черепаха-крокодил не изменяет традициям предков, и совершенно не заботится о собственном потомстве. Голодная черепаха этого вида может вообще съесть собственного сородича.

Убедившись, что вокруг нет конкурентов, сверлозмей закапывается в песок на некотором расстоянии от черепашьего гнезда. Эта змея питается довольно медленно, поэтому вынуждена скрываться на время трапезы от хищников, которые могут напасть с поверхности земли (а когда сверлозмей грабит гнездо страуса-жирафа, приходится опасаться ещё и птиц-родителей). Рептилия бурит толщу песка торчащими вперёд крупными зубами, вращая головой из стороны в сторону. Время от времени змея останавливается и осторожно высовывает язык, проверяя, верно ли выбрано направление рытья. Похоже, что змея не ошиблась: после получаса работы песок перед её головой становится более рыхлым, а запах яиц – более отчётливым. Ещё несколько движений – и язык сверлозмея касается скорлупы черепашьего яйца. Сверлозмей поедает лишь свежие яйца, в которых не успел развиться крупный зародыш: пищеварительная система этого вида приспособлена для употребления жидкой пищи, а самая привлекательная часть яйца –желток. По запаху змея определяет, что кладка сделана лишь три – четыре дня назад. Такие яйца вполне подходят, и сверлозмей приступает к еде. Острые зубы, торчащие вперёд, прорывают скорлупу одного из яиц. Слегка наклонив голову в сторону, змея расширяет отверстие в оболочке, и в ход идёт подвижная глотка. Глотка сверлозмея может выворачиваться изо рта, словно желудок морской звезды. Гибкая трубка глотки проникает в яйцо, и начинает высасывать в первую очередь питательный желток. Белок яйца тоже идёт в дело: в нём содержится много воды, и рептилия утоляет им жажду. Когда с одним яйцом покончено, сверлозмей поворачивает голову и вскрывает следующее яйцо. Постепенно рептилия одно за другим высасывает все яйца черепахи. Насытившись, сверлозмей осторожно «ставит на место» глотку, и начинает бурить ход на поверхность песка.

Сверлозмеи не образуют плотных поселений, поскольку их корм очень специфический и не встречается в массовом количестве на протяжении долгого времени. Но на территории одной взрослой змеи обычно проживает несколько молодых. Они питаются мелкими птичьими яйцами, и не конкурируют с взрослой змеёй. Но в любом возрасте запах яиц привлекателен для этих рептилий. Поэтому тоннель, прорытый взрослым сверлозмеем, пустует недолго.

Привлечённая запахом разорённого черепашьего гнезда, по норе ползёт молодая змея того же вида. Молодняк сверлозмея вооружён столь же острыми зубами, как и взрослые особи. Первая пища юного сверлозмея – яйца мелких птиц. Но в песке на речном берегу можно найти более привлекательную добычу – черепашьи яйца.

Молодой сверлозмей, часто высовывая язык, обследует скорлупки яиц, выпитых взрослой змеёй. И, похоже, ему несказанно повезло: молодая змея находит одно яйцо, случайно оставленное взрослым сверлозмеем. Это, может быть, первое черепашье яйцо, которое она пробует за свою короткую жизнь. Зубы молодого сверлозмея вонзаются в известковую скорлупу яйца. Песок вокруг яйца слишком рыхлый, поэтому тело молодой змеи лишь приминает его, а зубы больше скользят по скорлупе, чем прокалывают её. Но вскоре, когда песок уплотнился, змейка упёрлась кольцами тела в стенку норы, нажала зубами, и скорлупа лопнула. Когда из трещинки засочился клейкий яичный белок, сверлозмей слегка повернул голову и расширил отверстие. Раскрыв пасть на всю ширину, змейка приникла к трещине в скорлупе, и вывернула глотку внутрь яйца. Мускулатура шеи и кольцевые мышцы глотки начали ритмично сокращаться. Чтобы не задохнуться в процессе питания, змея выдвигает конец трахеи вперёд, прижимая его изнутри к носовым отверстиям.

Пока молодая змея поедает яйцо черепахи в песчаной норе, взрослый сверлозмей, отяжелев от выпитых яиц, ползёт по саванне в поисках укрытия. Пищеварение у сверлозмея происходит быстрее, чем у других видов змей. Особенно быстро усваиваются жиры яичного желтка. Но главное условие успешного пищеварения – полный покой. Поэтому, найдя свою нору под корнями акации, сверлозмей скрывается в ней. Несколько дней он проведёт в ней, переваривая пищу, а затем снова выползет кормиться. Не беда, если не удастся найти корм: хорошо упитанный взрослый сверлозмей может без вреда для себя голодать до следующего года, когда у страусов-жирафов снова начнётся гнездование.

В тропиках смеркается быстро, и на саванну опускается тёплая ночь. Дневные животные прячутся, а ночные выходят им на смену. Ночь в саванне не проходит в тишине: она оглашается пением разных видов сверчков и цикад. Сверчки – любители петь хором, но каждый из них всё же выводит сольную партию: самцы сверчков не терпят конкурентов, и, если два самца облюбовывают один и тот же стебель, между ними завязывается жестокая драка, после которой один из них может быть даже съеден победителем. Голоса насекомых отличаются разнообразием: одни из них цвиркают, другие стрекочут, третьи выводят однообразную сухую трель. Усевшись на стебле злака, некоторые из них исполняют такие громкие трели, что их услышит, кажется, даже глухой. Впрочем, один глухой как раз и пытается по-своему слушать голоса шестиногих музыкантов: ночью сверчковая змея вновь выходит на охоту. В темноте зрение – плохой помощник, но у змеи есть ещё один трюк в запасе. Звук легко проходит по твёрдым предметам, поэтому даже змея с её редуцированным слуховым аппаратом сможет узнать о присутствии поющего насекомого. Сверчковая змея прикладывает горло к стеблю и чувствительной кожей улавливает вибрации сверчка, самозабвенно выводящего любовную песнь. Вряд ли он насторожился, когда стебель под его ногами слегка качнулся. Но это стоит ему жизни: метким броском сверчковая змея хватает его. Впрочем, его соседям это лишь на пользу: они начинают стрекотать с удвоенной силой, лишившись конкурента.

Ночью крупные травоядные звери сбиваются в плотные стада и спят, медленно пережёвывая жвачку. Плоскороги становятся вялыми и возвышаются среди травы, словно изваяния. Они спят чутко, но подолгу. Иногда животные просыпаются, некоторое время оглядываются и встряхивают ушами, после чего снова засыпают. Рядом с великанами ночуют зайцелопы. Эти звери, напротив, спят урывками, но зато глубоким сном. И те, и другие спят стоя – так быстрее спастись при внезапном ночном нападении. Страусы-жирафы засыпают по-разному: самец, собрав под себя непослушный выводок, спит, сидя на земле и засунув голову под крыло. Изредка из-под его крыла показывается голова птенца с сонными глазами. Посмотрев по сторонам, птенец снова забивается под родительское крыло. А самка страуса-жирафа большую часть ночи чутко спит стоя: она должна быть готова быстро отразить ночную атаку хищников. Лишь на рассвете самец сменяет её.

Агамы-палочники в ночной прохладе становятся малоподвижными. Они сидят на стеблях, прижавшись к ним и стараясь быть как можно менее заметными – ночью их жизненные процессы замедляются, и им гораздо труднее спастись бегством. Поэтому будет лучше, если их просто не заметят.

Но есть животные, для которых ночь – время активной жизни. Ночью из нор и гнёзд для кормления выходят разные грызуны. Стебли злаков кое-где покачиваются, и песни сверчков прерываются писком и стрекотанием грызунов, снующих в траве. Такое разнообразие дичи просто не может не привлекать разных хищников. Поэтому время от времени испуганные сверчки замолкают, а грызуны разбегаются, когда голос одного из их сородичей сменяется отчаянным писком и резко обрывается.

В ночной темноте наряду со зверями охотятся и некоторые рептилии. Некоторые из змей находят грызунов в норах, другие отыскивают их по запаху. Но один вид африканских змей выработал в процессе эволюции удивительное приспособление, позволяющее свободно замечать грызунов даже в кромешной темноте. Грызун может молчать, может скрывать свой запах, может прижиматься к земле или забиваться в густую траву, но он не может скрыть тепло своего тела. Этой слабостью грызунов пользуется гадюка-термовизор, змея, которая выходит на охоту в сумерках.

Наверное, мир в глазах гадюки-термовизора выглядит странным: невидимое обычному взгляду предстаёт для неё хорошо различимым. Рептилия обходит крупных зверей, которые кажутся ей светлыми фигурами на фоне прохладного тёмного воздуха. Змея сама побаивается их: ей вовсе не хочется оказаться раздавленной ногами ничего не подозревающего полусонного плоскорога. И острые копытца зайцелопы могут поранить змею. Конечно, спасая свою жизнь, гадюка-термовизор может убить любого крупного зверя своим ядом, но от этого мало пользы: змее всё равно, убит ли зверь, когда она сама будет раздавлена. Поэтому она старается не приближаться к великанам саванны.

Зато встреча с мелкими зверьками – желанное событие, которого не приходится долго ждать. В саванне водится много видов разных грызунов. В основном это мыши и мелкие хомяки. Днём они отсиживаются в норах, а ночь проводят в поисках пищи. Гадюка-термовизор не слышит их шороха в траве, зато прекрасно ощущает вибрацию почвы от их лёгких шагов. Змея не всегда ищет добычу сама: иногда целесообразнее лишь затаиться и терпеливо ждать.

Гадюке не пришлось долго ожидать появления добычи: мелкие грызуны, очевидно, какие-то мыши, вылезли из нор и кормятся в траве. Не подозревая об опасности, затаившейся рядом, они занимаются своей обычной жизнью: бегают друг за другом, таскают колоски и лущат из них зерно. Но они резвятся далековато от гадюки, и змея подползает ближе. Чешуйчатое тело гадюки скользит среди травы. Она движется почти бесшумно, но всё же мыши с их острым слухом настораживаются. Враг не ходит по саванне, громко заявляя о своём присутствии, а если он это делает – значит, он просто не охотится. Но тихий, почти неслышный шорох – самый страшный из звуков для любого зверя, особенно маленького. Заслышав шуршание чешуи гадюки по стеблям трав, мыши замирают и прижимаются к земле. Это нормальная защитная реакция – они пытаются стать невидимыми и неслышимыми. Так они могут укрыться от взгляда ночных хищных зверей или большинства змей, но гадюка-термовизор прекрасно видит их – тепловое излучение грызунов относительно велико, их температура тела высокая, и они «яркими» пятнами выделяются на фоне травы. Змея выбирает цель для атаки – крупную мышь, которая замерла поодаль от остальных. Несколько движений языком, чтобы уточнить цель – и змея молниеносно кидается на намеченную жертву. Укус – и грызун высоко подскакивает в воздух. Мышь пытается скрыться от хищника: несколько длинных прыжков, и она уходит из поля зрения змеи. Но её усилия тщетны, а минуты жизни уже сочтены – их как раз хватит на несколько прыжков, но не более того.

Змея ползёт по пахучему следу, время от времени пробуя языком воздух, и вскоре находит безжизненное тело грызуна. В глазах гадюки-термовизора оно уже начинает «тускнеть»: тушка убитого зверька остывает. Раскрыв пасть, и раздвинув челюстные кости, змея глотает его целиком. Охота закончена, и теперь в течение нескольких дней гадюка-термовизор не будет покидать своего убежища. Теперь для неё самое главное – успеть попасть домой до рассвета, пока не проснулись большие обитатели саванны.

Утро в тропиках коротко: солнце восходит почти по отвесной линии, и светает очень быстро. В короткие рассветные часы идёт «смена декораций» - ночные обитатели прячутся, уступая место дневным. Когда светает, ночные страхи, крадущиеся на мягких лапах, или шуршащие в траве, уходят. Звери просыпаются, потягиваются и готовятся пережить ещё один день.

Павианы-фурии провели ночь на дереве. Они оглашают саванну громкими воплями, давая знать всем окружающим, что они живы и здоровы. Плоскороги толкают друг друга рогами и трутся мордами, словно вновь здороваясь с сородичами. Один из великанов принимает утреннюю пыльную ванну – он с удовольствием валяется по земле и урчит, словно детёныш во время игры. Когда к нему подходит один из сородичей, крупный зверь вскакивает на ноги, и великаны саванны «здороваются»: каждый из них обнюхивает спину сородича в том месте, где есть пахучие железы.

Где-то вдали слышен рык саблезубой генетты-убийцы. Травоядные звери не волнуются: это означает, что хищнику пока нет дела до них. Ранним утром генетта уже добыла одну зайцелопу, и теперь проведёт день в праздности и отдыхе, лишь изредка отгоняя от остатков добычи особенно наглых падальщиков.

Светает быстро, но ещё не все ночные животные спрятались. Гадюка-термовизор ищет себе укрытие, чтобы спокойно переварить добычу. Ей нужно спрятаться как можно скорее, чтобы не стать случайной жертвой кого-то из хищников. И такая нежелательная встреча уже наступает. Страусы-жирафы с птенцами давно проснулись и уже активно ищут корм. Птенцы этих великанов ещё глупы. Не имея достаточного жизненного опыта, они готовы считать съедобным и клевать всё, что проявляет признаки жизни и не слишком велико. Один из птенцов заметил ползущую среди травы гадюку-термовизора. Не понимая всей опасности такой встречи, он слишком близко подходит к змее и клюёт её в кончик хвоста. Змея тут же сворачивается в спираль, принимая защитную позицию. Это тёплое глупое создание, покрытое пухом, слишком велико, чтобы стать её добычей. К тому же змея сыта и не имеет желания сталкиваться ни с кем. Поэтому гадюка не спешит атаковать птенца страуса. Она встаёт в стойку, словно кобра, и издаёт громкий предупреждающий свист, продувая воздух сквозь слегка сжатые губы. Птенец ещё не понимает смысла этого звука, но его мать в своей жизни уже видела, как её сородичи, которые не отступали от этой змеи, после её укуса ложились на землю, чтобы больше не встать. Поэтому она издаёт тревожный звук и собирает птенцов вместе. Самец тоже услышал этот сигнал, и встал между выводком и змеёй. Он не приближается к опасной рептилии, однако топает ногами, давая понять, что готов защищать потомство. Гадюка-термовизор скрывается в кустах – подальше от разбушевавшегося гиганта. Птицы тоже уходят – самка впереди выводка, самец позади, заботливо подгоняя разбегающихся в стороны птенцов. Он неспроста делает это: за выводком на почтительном расстоянии следует крупный варан-разбойник. Если кто-нибудь из птенцов затеряется, он, скорее всего, достанется варану на обед. Эти хищники, несмотря на усилия птиц-родителей, уничтожают до половины выводка в течение первых двух месяцев жизни страусят. Даже молодые птицы, достигшие почти двухметрового роста, не могут чувствовать себя в безопасности: взрослые вараны-разбойники могут напасть и на них. Но обычно варан-разбойник промышляет более мелкую дичь: ящериц, змей и мелких зверей, с которыми можно справиться без риска для жизни.

Услышав шуршание змеиной чешуи по траве, варан оставил преследование выводка страусов, и приблизился к небольшому кусту. Остановившись возле него, варан начинает внимательно осматривать траву, и вскоре замечает, что в ней свернулась гадюка-термовизор. Вараны едят гадюк, если им удаётся поймать сытую, а потому недостаточно проворную змею. Примерившись, варан-разбойник пытается напасть на гадюку. Ящерица действует грубой силой, а у гадюки есть два оружия: проворство и яд. Но змея переваривает пойманного грызуна, поэтому она стремится скрыться от наседающего хищника. Варан становится слишком самоуверенным: он бросается на змею, и его челюсти лязгают в нескольких сантиметрах от её головы. Это уже слишком, и гадюка защищается: словно отпущенная пружина, она выскакивает из-под куста и наносит варану укус. Ящерицу спасает лишь молниеносная реакция: варан за какую-то долю секунды увёртывается, и укус гадюки-термовизора приходится вскользь. Яд этой змеи опасен для млекопитающих, которыми она питается, но на рептилий он действует гораздо менее эффективно. Варан не сумел полностью избежать атаки змеи, и получил укол одним из зубов: у него расцарапано плечо. В рану попало небольшое количество яда, и варан чувствует себя плохо. Рептилия становится более вялой, шатается и отходит в сторону. Гадюка, видя, что хищная ящерица отступает, издаёт громкий предупреждающий свист.

Варан-разбойник, пошатываясь, бредёт по саванне и скрывается в кустах. Его высокий иммунитет к ядам поможет выжить. Несколько часов он будет отлёживаться в покое, и на охоту выйдет в другой раз. Скорее всего, после этой встречи он будет обходить змей, издающих громкий предостерегающий свист.

Жизнь в саванне не утихает ни днём, ни ночью. Животные охотятся друг на друга, прячутся или защищаются. Это и есть один из двигателей эволюционного прогресса, определяющий облик и поведение живых существ. Эволюция – это сумма успехов и проигрышей всех живущих индивидуумов.

Бестиарий

Короткоголовая альготиляпия (Algotilapia breviceps)

Отряд: Окунеобразные (Perciformes), подотряд Губановидные (Labroidei)

Семейство: Цихлиды (Cichlidae)

Места обитания: Сахарский Нил, низовья Нила – Нигера.

В природе широко распространено явление конвергенции, когда неродственные виды в сходных условиях жизни приобретают черты поверхностного сходства, связанные с приспособлением к среде обитания. Так произошло в Африке, в среднем, Сахарском течении Нила. Здесь река образует множество мелководных рукавов и проток с медленным течением. Такие водоёмы, хорошо прогреваемые и освещаемые солнцем – благоприятное место для роста большого количества водорослей. Дно в них покрыто густым зелёным ковром нитчатых водорослей, на камнях нарастают плёнки сине-зелёных водорослей, а вода иногда становится мутной от микроскопических зелёных водорослей. В таких водоёмах складывается своеобразная экосистема: с поверхности воды водорослями кормятся мелкие утки-фламинго Nasoanas, а в толще воды – жаброногие рачки. Но самые крупные среди пожирателей водорослей – крупные зеленовато-коричневые рыбы, усердно скоблящие дно и сдирающие с него плёнку водорослей. Также они «косят» челюстями луга нитчатых водорослей. У них короткие, словно обрубленные, головы, и широкие округлые плавники. Эти рыбы – альготиляпии, потомки всеядных рыб тиляпий, широко распространённых в Африке в голоцене.

Альготиляпия – сравнительно крупная рыба, питающаяся водорослями. Длина тела взрослого экземпляра достигает полуметра, а весит рыба до 5 - 6 килограммов. Туловище альготиляпии в передней части треугольное в сечении, с уплощенной грудью. Хвостовой плавник короткий и широкий, вееровидный. Голова высокая, глаза расположены в её верхней части, смотрят вверх и в стороны. Рот альготиляпии видоизменён в связи со специфической диетой рыбы: он сдвинут вниз, и может широко открываться, раскладываясь в присоску с множеством мелких зубов, торчащих несколькими рядами.

Альготиляпия питается исключительно водорослями, соскребая их с камней. Поскольку такая пища не требует большой скорости движения, эта рыба – довольно плохой и ленивый пловец. У альготиляпии высокое туловище и вееровидные плавники. Поскольку эта рыба часто кормится на мелководье, где легко может подвергнуться нападению наземных и воздушных хищников, для защиты от врагов в её спинном плавнике имеется десять сильных колючек, укол которых очень болезненный из-за особых свойств слизи, выделяющейся на них. Туловище альготиляпии окрашено в неяркие цвета: спина коричневая с зелёными пятнами, бока тёмно-зелёные с продольной коричневой полосой. Живот у рыб обоих полов белый. Хвостовой плавник альготиляпии широкий и ярко окрашенный: чёрный с белыми пятнами и широкой каймой по краю – у самцов красной, у самок жёлтой. С помощью хвостового плавника рыба подаёт сородичам сигналы. Это немаловажная часть поведения альготиляпии: как большинство рыб, питающихся водорослями, она территориальна. Каждая рыба занимает на мелководьях территорию около 30 – 40 квадратных метров, оберегая её от сородичей. Если на границе участка появляется сородич, владелец участка подаёт ему сигналы, широко раскрыв хвостовой плавник. Если это не останавливает чужака, рыба прогоняет его ударами головы. Агрессивность рыб, питающихся водорослями, связана с тем, что водоросли нарастают с приблизительно постоянной скоростью, и каждый участок дна может обеспечить пищей только одну рыбу такого размера. Границами между участками альготиляпий служат разнообразные естественные метки: камни, кусты тростника и коряги.

Самец отличается от самки более крупными размерами и более массивной головой. На боковых частях головы у самца растут большие «мозоли», служащие для установления отношений доминирования в брачный сезон. Обычно крупные самцы занимают лучшие участки на дне.

В мелководных водоёмах вода часто нагревается очень сильно, и содержание кислорода в ней снижается до критического уровня. А иногда сильно размножившиеся водоросли начинают в массе отмирать, и вода превращается в вонючую жижу. Вряд ли альготиляпии заселили бы такие водоёмы, если бы у них не было особенностей, позволяющих выживать в таких условиях. Эти рыбы не имеют органов воздушного дыхания (плавательный пузырь цихлид закрытый), но зато умеют обогащать воду кислородом. Всплывая на поверхность воды, альготиляпия высовывает из воды кончик морды, захватывает ртом пузырь воздуха, и с силой проталкивает его сквозь жабры. При этом раздаётся характерный «чмокающий» звук, который стимулирует остальных рыб присоединиться к этому действию. И вот уже на поверхности пруда плавают десятки рыб, высовываясь из воды и пуская пузыри. Это повторяется раз за разом, и в результате деятельности рыбьей стаи в воде восстанавливаются условия, приемлемые для жизни рыб. Во время обогащения воды кислородом рыбы очень осторожны: слишком крупные или быстрые птицы, пролетающие над водой, пугают их, и всё рыбье население пруда стремглав ныряет на дно.

В брачный сезон самец нерестится на границе своей территории с одной из самок-соседей. Гнездо в виде ямки он выкапывает в иле боковыми движениями головы. Когда гнездо готово, самец начинает приглашать в него самку: на границе участка он демонстрирует раскрытый хвостовой плавник, совершая круговые движения. Когда самка приближается, самец начинает складывать и расправлять хвостовой плавник, показывая свои намерения вывести потомство. Если самка готова последовать за ним, он становится заметно ярче: спина и полоска приобретают синеватый блеск, а тёмно-зелёная окраска становится изумрудной. Самец «танцует» вокруг ямки, взмахивая плавниками и совершая челночные движения от самки к гнезду и обратно. Готовая к нересту самка осматривает гнездовую ямку и делает в ней несколько движений головой: это остатки гнездостроительного поведения. Самка лишь мечет икру и более не принимает участия в заботе о потомстве. За один сезон самец нерестится дважды с разными самками, обитающими по соседству.

Самец заботливо охраняет икру, обмахивая её плавниками и отгоняя слишком любопытных рыб. Бывает, что он атакует даже уток, неосторожно подплывших к кладке. Рыба выпрыгивает из воды, вспугивая птиц, либо просто наносит им удар головой снизу. Благодаря заботам самца через 2 – 3 дня из икры выводятся мальки. Самец ухаживает за ними: охраняет, взмучивает плавниками ил на дне, помогая малькам кормиться. Он охраняет молодняк первую неделю жизни. В это время мальки даже прячутся у него во рту. Однако из-за рта этих рыб, видоизменённого в присоску, им трудно сделать это так, как делали мальки тиляпий в голоцене. Поэтому они попадают в ротовую полость папаши иным путём: через жабры. Встревоженный самец сильно раскрывает жаберные крышки, показывая белые пятна по их краю, в обычной ситуации скрытые. Увидев этот сигнал, молодняк устремляется к жабрам самца и протискивается в его ротовую полость. Когда опасность минует, мальки покидают рот отца опять-таки через жабры.

Молодые альготиляпии питаются инфузориями и червями, но, достигнув длины 20 – 25 мм, переходят на кормление водорослями. В это время стайки мальков распадаются, и рыбки начинают вести единоличную жизнь на маленькой территории, обычно недоступной взрослым рыбам, либо на «пограничной полосе» между территориями взрослых рыб. Подрастая, они расширяют свои владения. В возрасте восьми месяцев, при длине около 20 см рыбы этого вида становятся способными к размножению.

Агама-палочник (Bacillisaura tenuissima)

Отряд: Чешуйчатые (Squamata), подотряд Ящерицы (Lacertilia)

Семейство: Агамовые (Agamidae)

Места обитания: саванны Северной Африки (равнины к северу от Сахарского Нила), высокий травостой.


Семейство Агамовые – одно из самых прогрессивных семейств ящериц в эпоху голоцена. Они успешно освоили как леса и саванны, так и пустынные местности. Последнее качество позволило этим рептилиям успешно пережить ледниковый период, когда значительные площади, ранее покрытые лесами, превратились в пустыни. В период, когда экстремальный климат ледниковой эпохи сменялся мягким и благоприятным климатом неоцена, агамовые бурно эволюционировали и образовывали новые виды, приспособленные к самым разным местам обитания.

В саваннах Северной Африки, раскинувшихся на месте Сахары, среди зарослей высоких трав, обитает один из необычных видов этого семейства – хрупкая и изящная агама-палочник. Это мелкий вид ящериц – длина её тела вместе с хвостом достигает лишь 20 см. У этой агамы очень тонкое тело и относительно длинная, заострённая голова с выпуклыми глазами. Лапы относительно длинные, хватательные, приспособленные для лазания. Хвост тонкий, составляет около половины длины рептилии.

Окраска тела агамы-палочника маскировочная: тонкие коричневые продольные полосы на желтоватом фоне тела, под цвет сухой травы. Одна тёмная полоса проходит через глаз, маскируя его. В сезон дождей, когда отрастает свежая трава, цвет фона меняется с жёлтого на зелёный, и ящерица сохраняет возможность маскироваться. Зрачок щелевидный, горизонтальный (у сидящей ящерицы, таким образом, щель зрачка располагается вертикально, улучшая круговой обзор). Радужная оболочка глаза коричневая.

Агама-палочник по образу жизни чем-то напоминает соответствующее насекомое. Она так же живёт на растениях, во всём надеясь на свою защитную окраску и форму. Эта ящерица держится на стеблях злаков. В покое она сидит вдоль стебля и держит туловище вертикально. В таком положении ящерица может с лёгкостью перелезать на соседние стебли, и даже делает прыжки боком, одновременно отталкиваясь передней и задней лапой одной стороны тела. В случае опасности она пытается замаскироваться, прячется под листьями или прижимается к стеблям, и остаётся неподвижной до последней минуты. При крайней необходимости рептилия спасается бегством, но при первой же возможности старается спрятаться вновь.

Агама-палочник питается исключительно насекомыми, которых ловит коротким броском, когда они сами подползут достаточно близко. Пьёт эта ящерица, слизывая по утрам росу, оседающую на стеблях трав. Может долго не пить, довольствуясь влагой, получаемой из пищи. Будучи хищником, она охраняет кормовой участок от сородичей, которых выталкивает боком за пределы территории. Самцы конфликтуют только с самцами, а самки – с самками. В целом территории особей противоположных полов могут полностью перекрываться.

Брачный сезон у агам-палочников растянут практически на весь год, прерываясь лишь перед засухой, которая бывает на северной границе их ареала. Самцы оповещают соседей о том, что территория занята, издавая характерные звуки, похожие на треск сломанной веточки. Когда самка приближается к самцу, он определяет её готовность к спариванию по запаху. Если самка показывает подчинение (занимает на стебле положение ниже, чем самец), самец приступает к ухаживаниям. Он раскрывает горловой мешок, на котором становится заметной ярко-красная серединная складка, и начинает мелко трясти головой вверх-вниз. Он спускается к самке и встаёт бок к боку с ней. После быстрого спаривания животные расходятся.

В кладке всего 2 – 3 относительно крупных яйца очень удлинённой формы, зато кладка может повторяться каждый месяц почти круглый год, прерываясь лишь на время сильной засухи. Самка откладывает яйца в самую середину крупного куста злака, в глубину, где они будут защищены от случайного повреждения. Инкубация длится около месяца. Молодые ящерицы по образу жизни не отличаются от взрослых, только держатся на растениях вблизи кустарников, где легче укрыться от жаркого солнца, и можно найти мелких насекомых. В годовалом возрасте они становятся взрослыми.

Каннибализм не характерен для этих ящериц.

Полосатая «травяная рыба» (Herbichthys fasciatus)

Отряд: Чешуйчатые (Squamata), подотряд Ящерицы (Lacertilia)

Семейство: Агамовые (Agamidae)

Места обитания: саванны Северной Африки (от Сахарского Нила до Атласских гор), высокий травостой.

Крупные рептилии, вроде мезозойских динозавров и гигантских звероподобных рептилий пермского периода, были довольно уязвимыми группами обитателей Земли. Но разнообразие всевозможных мелких рептилий оставалось сравнительно большим даже во время массовых вымираний. Среди них менялись доминирующие группы, но рептилии, занимающие экологическую нишу мелкого охотника за насекомыми, не всегда сдавали свои позиции без боя. После ледникового периода и космических катастроф, ознаменовавших смену геологических эпох, численность мелких видов пресмыкающихся заметно снизилась, но после стабилизации условий обитания они вернули себе утраченные позиции в экосистемах неоцена. Среди них появилось много новых видов, иногда весьма причудливых.

Ящерицы рода Herbichthys (название означает буквально «травяная рыба») обитают в Северной Африке, в зоне высокотравных саванн. Они получили своё название за специфическую форму тела: узкое, сильно сжатое с боков туловище значительно облегчает продвижение среди густой травы. Кажется, что ящерица скользит среди травы, как рыба в воде. Постановка ног во время движения практически вертикальная: так легче ходить и бегать среди густой и высокой травы.

Наиболее широко распространена полосатая «травяная рыба» - довольно крупный вид рода. Длина её тела – около метра, причём хвост составляет около половины всей длины рептилии. Вдоль спины и хвоста проходит высокий кожистый гребень, поддерживаемый верхними остистыми отростками позвонков. На голове ящерицы растёт короткий шлемовидный гребень, отделённый от гребня на спине шейным перехватом. Окраска тела полосатой «травяной рыбы» маскировочная: желтоватая, с частыми коричневыми вертикальными штрихами и отдельными серыми пятнами. Радужная оболочка глаз «мраморной» окраски, поэтому глаза ящерицы не сильно выделяются на общем фоне. Нижнее веко глаза этой рептилии прозрачное. Это своеобразное защитное приспособление: во время передвижения в зарослях оно закрывает глаз и предохраняет его от случайных уколов стеблями трав.

Полосатая «травяная рыба» питается в основном насекомыми, хотя иногда разнообразит свой рацион мелкими наземными позвоночными – лягушками и ящерицами, а также мелкими грызунами. Для повседневной жизни каждая ящерица занимает определённую территорию, время от времени прогоняя с неё более слабых сородичей. У каждой «травяной рыбы» на территории есть укрытие: расширенная и переустроенная нора, выгнивший изнутри ствол дерева, либо расщелина в камнях. Здесь ящерица пережидает ночь и прячется от врагов. Зато наибольшую активность она проявляет в самое жаркое время дня – когда большинство мохнатых и пернатых хищников отдыхает в тени. В это время «травяные рыбы» снуют в зарослях злаков, добывая жуков и кузнечиков – свой основной корм.

На горле у ящериц обоих полов – горловой мешок, сильно растяжимый на хрящах подъязычной кости: у самцов – жёлтый с красными пятнами неправильной формы, у самок – белый с мелкими округлыми оранжевыми пятнами. Когда ящерица спокойна, он прижат к груди и незаметен при взгляде сбоку или сверху. Во время конфликтов ящерицы встают параллельно друг другу, поднявшись на лапах, и начинают растягивать горловые мешки, стараясь казаться как можно крупнее и внушительнее. Обычно этого хватает для разрешения мелких конфликтов вне сезона спаривания. Самцы и самки в это время живут словно в «параллельном мире»: территории ящериц разных полов полностью перекрываются, и самки конфликтуют только с самками, а самцы – только с самцами.

Зато в брачный сезон наличие партнёра противоположного пола на территории становится явным преимуществом. Самцы начинают яростный «пересмотр» границ участков, стараясь расширить свои «владения», чтобы на них жило как можно больше самок. И здесь уже простыми демонстрациями не обойтись: порой они переходят в нешуточные сражения, и один из соперников (а то и оба сразу) получает многочисленные шрамы, перелом пальцев или даже нижней челюсти.

Когда самец видит приближающуюся к нему рептилию своего вида, он первым делом старается определить, кто это: самка или другой самец. Для этого он встаёт головой к пришельцу (такая позиция преуменьшает его видимые размеры перед возможной самкой) и несколько раз быстро раскрывает и закрывает горловой мешок, повернув голову вбок. Это стандартный сигнал распознания сородича, и ответ на него должен быть аналогичным. В зависимости от цвета горлового мешка пришельца самец ведёт себя по-разному.

Если на территорию самца вторгся другой самец, события могут быть весьма драматичными: обе ящерицы готовятся к бою. Перед дракой каждый самец старается продемонстрировать себя «в лучшем свете»: он поднимается на задние лапы, держась за стебли трав, громко шипит, раскрывает горловой мешок. Если это не помогает, и самец-конкурент не покидает чужую территорию, то конфликт может вылиться в довольно жестокую драку. Во время драки соперники хватают и царапают друг друга лапами, кусаются и извиваются всем телом, стараясь сдавить соперника и вынудить его сдаться. Обычно самец, признавший своё поражение, перестаёт сопротивляться и прижимает лапы к бокам. Это служит сигналом, умиротворяющим агрессию, и драка сразу прекращается, а побеждённый старается побыстрее покинуть чужую территорию.

Если пришелец – самка, то бывалый вояка превращается в галантного кавалера. Убедившись по запаху, что перед ним действительно самка, самец начинает ухаживания: он ходит вокруг самки на вытянутых ногах и время от времени раскрывает горловой мешок, зрительно преувеличивая собственные размеры. Останавливаясь перед самкой, он мелко вздрагивает всем телом, после чего громко шипит. В это время его окраска меняется: маскировка отходит на второй план, а на теле проступают широкие коричневые поперечные полосы. Общая окраска тела в этот момент бледнеет, становясь почти белой. Если самка готова к спариванию, она ложится на землю, слегка наклонившись вбок, и замирает. Самец спаривается с ней, и самка уходит. Иногда самец пытается удержать её: хватает челюстями за хвост или за заднюю лапу. Но обычно ему не удаётся повторить спаривание с одной и той же самкой.

Спустя месяц после спаривания в организме самки формируется до 10 яиц. Самка откладывает их в укромном месте: в норе, во влажной почве под упавшим деревом, либо на речном берегу среди растительности. Кладка повторяется два раза в течение влажного сезона – с перерывом в два – три месяца. Этот вид совсем не заботится о потомстве.

Инкубация продолжается примерно два месяца. Из яиц выходят молодые ящерицы длиной около 15 см. На их спинах ещё нет характерного для взрослых рептилий гребня, и их тело имеет цилиндрическую форму, присущую большинству ящериц. Но примерно с полугодовалого возраста остистые отростки позвонков начинают расти, и у молодых «травяных рыб» появляется гребень на спине. В двухлетнем возрасте молодые ящерицы становятся половозрелыми. Продолжительность жизни у них может составлять 15 – 18 лет.

Варан-разбойник (Praedovaranus caninus)

Отряд: Чешуйчатые (Squamata), подотряд Ящерицы (Lacertilia)

Семейство: Варановые (Varanidae)

Места обитания: саванны Северной Африки, горы Атлас, заходит в Южную Европу.

Жаркийклимат – не самые благоприятные условия для млекопитающих. Зато птицы и рептилии значительно устойчивее, чем звери, к высоким температурам. И некоторые из них научились в процессе эволюции извлекать из этого преимущество.

В местах с жарким климатом численность и разнообразие всевозможных пресмыкающихся значительно больше, чем млекопитающих. В африканской саванне эпохи неоцена появилась рептилия, заменившая млекопитающих в роли хищника средних размеров: варан-разбойник.

Варан-разбойник – крупный представитель своего семейства. Но он весит сравнительно немного, отличаясь лёгким телосложением. Длина тела этой хищной ящерицы – до 3 метров вместе с хвостом, вес около 30 кг. Животное внешне напоминает некоторых доисторических текодонтов: ноги высокие, направлены вниз и немного в стороны.

Шея гибкая и относительно длинная. Голова крупная, сжатая с боков. Возле глаз на переносице торчат небольшие роговые наросты, особенно развитые у самцов. Глаза крупные, зрение отчасти бинокулярное. Зубы острые, лезвиеподобные, режущие.

Кожа желтоватого цвета с тёмным узором: на голове мелкие коричневые пятна, на туловище и хвосте пятна становятся крупнее и сливаются в неровные поперечные полосы.

Подобно всем варанам, эта рептилия – активный одиночный хищник. В африканской саванне эпохи неоцена этот варан является аналогом шакалов и других мелких хищников. Он охотится на животных среднего размера, ловит детёнышей зайцелоп и птенцов страуса-жирафа, поедает ящериц и змей. Охотится варан-разбойник чаще всего днём, когда млекопитающие отлёживаются в тени. При случае он охотно поедает падаль. Добычу варан ест, придерживая и раздирая её когтистыми передними лапами.

Одиночный, территориальный вид. Границы своего участка ящерица ничем не отмечает, но хорошо помнит и ревностно охраняет. Вне сезона размножения каждая рептилия готова напасть на сородича со всей свирепостью, и любыми способами обратить его в бегство.

Процесс ухаживания у этих варанов выливается в демонстрацию силы: самцы ходят друг возле друга, раздувают горло, шипят, скалят зубы, наскакивают на противника. Если эти спектакли не выявляют сильнейшего, начинается настоящий бой. Самцы дерутся, встав на задние лапы, и схватившись, словно борцы. Так выясняли отношения их предки – вараны рода Varanus, единственного в семействе в эпоху голоцена. Во время боя противники кусают и царапают друг друга, поэтому «ветеран» многих брачных поединков оказывается буквально исполосован шрамами. Победитель в брачном поединке гонит проигравшего, кусая его за задние лапы и основание хвоста, после чего возвращается к самке. Чтобы произвести большее впечатление на самку, самец ходит перед ней на двух лапах, трясёт головой и хлещет хвостом по траве.

Как и все виды варанов, варан-разбойник - яйцекладущая рептилия. Самка откладывает за один раз до 15 яиц, закапывая их в ямку (обычно на берегу реки), и не заботится о них. Инкубация длится около 3 месяцев. Детёныш, только появившийся на свет, отличается от взрослых рептилий более насыщенной поперечно-полосатой расцветкой. Его длина – около 20 см вместе с хвостом. Он сразу же ведёт жизнь хищника, нападая на крупных насекомых и мелких ящериц, иногда даже на таких, что превышают его по размеру. Каннибализм свойственен этому виду на всех стадиях развития. Если животному удалось пережить первые два года жизни, у него есть возможность прожить полную опасностей жизнь – около 40 лет.

Носатая сверчковая змея (Locusterpeton disproportionalis)

Отряд: Чешуйчатые (Squamata), подотряд Змеи (Serpentes)

Семейство: Широкохвостые змеи (Latiserpentidae)

Место обитания: саванны Северной Африки, Ближний Восток.

Небольшая змея, представляющая семейство, появившееся в эпоху раннего неоцена. Этот вид рептилий приспособился к питанию насекомыми – преимущественно прямокрылыми (сверчками, кузнечиками, саранчой).

Длина туловища сверчковой змеи достигает 1 метра. Для этого вида очень характерна специфическая форма тела, связанная с особенностями поведения и питания. Передняя половина тела, в том числе голова, у этой змеи очень тонкая. Задняя половина заметно более широкая и массивная. Хвост короткий – не более 1/5 общей длины змеи. Смысл такой формы состоит в том, что змея питается, схватывая насекомых со стеблей растений. В этом случае она может высоко приподнимать переднюю часть тела, а задняя служит ей надёжной опорой.

Голова очень маленькая, кончик морды вытянут вперёд и покрыт сильно ороговевшей кожей. С помощью такого носа змея откапывает в песке «кубышки» – кладки некоторых прямокрылых, разыскивая их по запаху. Глаза относительно крупные, разрез рта широкий. Зубы острые, колющие, загнуты назад. Зрение острое, имеется интересная особенность зрительного восприятия: как у лягушек, зрение особенно чувствительно к мелким движущимся объектам.

Тело имеет маскировочную окраску: продольные коричневые полосы по зеленовато-жёлтому фону. На задней части тела полосы переходят в беспорядочный пятнистый рисунок.

Сверчковая змея питается преимущественно крупными насекомыми, хватая их со стеблей трав. Изредка кроме насекомых она поедает мелких позвоночных. Эта рептилия отличается исключительной тонкостью осязания: не слыша звуков, она может определять присутствие поющего прямокрылого по вибрациям, которые разносятся по стеблю травы, на котором сидит насекомое. Это позволяет сверчковой змее выходит на охоту ночью.

В случае опасности носатая сверчковая змея чаще всего пользуется маскировкой: она замирает, делая «стойку на хвосте» и покачиваясь в такт движениям травы. Бегством она спасается лишь в крайнем случае.

В брачный сезон самцы соревнуются друг с другом, делая стойку и толкая соперника нижней частью тела. Самец некоторое время держится с самкой, отгоняя от неё других самцов и многократно спариваясь.

Размножается, откладывая яйца в рыхлую землю под кустами. В кладке до 10 – 13 яиц, в год бывает до 3 кладок. Молодые змеи питаются термитами и муравьями. Они имеют равномерно утолщённое тело типичной «змеиной» формы, встречаются возле термитников, прячутся в норах грызунов. Иногда они даже роют собственные норы в толще подземных гнёзд общественных насекомых. Переходя к взрослому рациону, подрастающие животные изменяют пропорции тела, и начинают жить открыто.

Продолжительность жизни этой змеи невелика: до 15 лет.

Сверлозмей яичный (Ovisugerpeton ovisugus)

Отряд: Чешуйчатые (Squamata), подотряд Змеи (Serpentes)

Семейство: Зубастые ужи (Odonatricidae)

Места обитания: саванны Северной Африки.

Большинство змей очень похожи по способу питания: охотятся на животных различного размера (от улитки или червя до крокодила и антилопы), убивают их, удушая, кусая, или отравляя ядом, а затем заглатывают целиком. Но среди змей по способу питания несколько особняком стоят яичные змеи (подсемейство Dasypeltinae в семействе ужеобразных змей Colubridae). Диета этих своеобразных змей состоит исключительно из птичьих яиц. Конечно, при случае большое количество видов змей поедает птичьи яйца, но яичные змеи живут только за счёт этого вида пищи. Они способны заглотнуть целиком птичье яйцо, диаметр которого в несколько раз превышает диаметр тела самой змеи. Отростки позвонков, вдающиеся сверху в пищевод, служат своеобразной «пилой» для вскрытия яичной скорлупы. Жидкое содержимое яйца змея глотает, а скорлупу выплёвывает.

В неоцене от каких-то неспециализированных ужеобразных змей, обитавших в саваннах, произошёл другой мастер по пожиранию птичьих яиц – яичный сверлозмей. Этот вид – экологический аналог современной яичной змеи, но он выработал несколько иной способ питания, да и объект питания у него отличается редкостным своеобразием.

Эта змея питается преимущественно яйцами страусов-жирафов, размеры которых, однако, уже не позволяют их заглотнуть, как это делает змея-яйцеед. Поэтому яичный сверлозмей обзавёлся приспособлением иного рода для питания такими яйцами. Две пары передних зубов на верхней челюсти этой змеи сильно увеличены, уплощены и направлены вперед. С их помощью змея высверливает в яйце отверстие вращательным движением головы вправо-влево на 180 градусов. В связи с этим череп сверлозмея также претерпел изменения. Поскольку эта змея питается преимущественно жидкой пищей, отпала необходимость сильно раскрывать рот для её заглатывания. Кости черепа у этой змеи достаточно сильно срослись вместе. Позвонки в передней части туловища этой рептилии также стали более мощными, а их остистые отростки увеличились и расширились: теперь к ним крепятся сильные мускулы. Немалую часть времени яичный сверлозмей проводит под землей, где прокладывает длинные норы передними зубами с помощью аналогичных круговых движений головы. Кроме того, эта змея охотно пользуется для жизни норами грызунов, расширяя и продолжая их. Зубы у этой змеи сменяются по мере их износа. Это происходит в то время, когда страусы-жирафы не гнездятся, и пищевая активность сверлозмея снижена. Из-за сезонности появления основного корма эта змея активна в полной мере лишь около двух месяцев в году – от начала сезона гнездования страусов до момента, когда в яйцах самых поздних кладок достаточно сильно разовьются эмбрионы. В сезон активного питания сверлозмей быстро набирает жир, и растёт значительно быстрее, чем в остальное время года.

Длина тела сверлозмея – около двух метров. Цвет кожи у него грязно-желтовато-коричневый с неясными «мраморными» разводами, образующими поперечно-полосатый рисунок, брюхо светлее: желтовато-белое. Самка этого вида несколько массивнее самца, который отличается более длинным хвостом и яркой расцветкой кожи.

Эта рептилия питается, подобравшись к найденному гнезду снизу из-под земли. В поиске гнёзд змее помогают тонко развитые чувства – обоняние и осязание. Змея чувствует сотрясения почвы, которые производят крупные птицы, и по ним определяет место, где они задерживаются надолго – в этом месте рептилия ищет гнездо. Чувствительное обоняние позволяет по запаху помёта и самих птиц точно определить очертания гнезда. Острота обоняния змеи поистине фантастическая: среди запаха помёта и тяжёлого специфического «аромата» самих страусов она может определить, насколько интенсивно «дышит» яйцо, касаясь языком его скорлупы. Если интенсивность выделения углекислого газа велика, змея отказывается от нападения: зародыш в яйце уже сильно развился, и яйцо непригодно для питания. Зато если яйцо отложено недавно, а особенно – если оно ещё покрыто тонким слоем налёта, выделяемого яйцеводом птицы, змея приступает к трапезе. Вращая головой вправо-влево, она бурит передними зубами яичную скорлупу. При этом рептилия помогает себе, отрыгивая на место воздействия немного желудочного сока сильнокислой реакции, дополнительно растворяющего скорлупу. Чешуи на теле сверлозмея имеют особые выступы: раздвигаясь в стороны, они прочно удерживают тело в норе во время «сверления» толстой скорлупы яйца.

Проделав отверстие, сверлозмей выворачивает вперёд глотку, через которую высасывает содержимое яйца, сильно раздувая тело в средней части. После обильной трапезы рептилия уползает и надолго затаивается в норе, переваривая пищу. В это время происходит активный процесс пищеварения, и змея интенсивно растёт. Но ближе к концу брачного сезона у страусов-жирафов сверлозмей замедляет рост и начинает накапливать жир, позволяющий без проблем переждать длительную бескормицу.

Ущерб поголовью страусов от этой змеи незначителен – за сезон гнездования птиц рептилиями съедается максимум 2-3 яйца в кладке: сказывается длительность периодов переваривания пищи этими змеями. Но вне сезона гнездования страусов-жирафов змея не всегда соблюдает строгий «пост». Сверлозмей способен иногда нападать на мелких наземных животных: во рту рептилии сохранились также неспециализированные зубы. Особенно охотно эта рептилия грабит норы грызунов, съедая нежных новорождённых детёнышей.

Также вне сезона размножения страусов-жирафов сверлозмей охотно посещает берега рек в поисках яиц черепах и ящериц, которые зарыты в рыхлый влажный песок. Найдя гнездо по запаху, змея по очереди высасывает содержимое яиц всей кладки.

Яичный сверлозмей использует свои своеобразные зубы не только для добывания пищи, но и при защите от врагов, нанося сильные «клюющие» удары – резкие выпады в сторону агрессора.

Сверлозмей не всегда живёт под землёй: эта рептилия часто выползает погреться на солнце, а также разыскивает гнёзда птиц на невысоких деревьях. Зрение у неё развито плохо: сверлозмей близорук и не различает цвета. Зато острое обоняние позволяет без труда отыскивать лакомую добычу.

Брачные игры у этой рептилии проходят на поверхности земли. Обычно змеи этого вида собираются возле камней, нагретых солнцем. Вечером, когда ещё не проснулись ночные хищники, а камни ещё хранят тепло солнца, эти змеи заползают на них и начинают турнирные бои: самцы свиваются друг с другом, катаются по камням и громко шипят. Обычно побеждённая змея старается побыстрее покинуть «ристалище», но, если в схватке сходятся равные противники, в ход могут пойти зубы. Поскольку зубы в глубине рта относительно слабые, змеи могут нанести друг другу лишь неглубокие раны.

Самец-победитель пробует языком запах самок, собравшихся на «ристалище», определяя среди них готовую к спариванию. Он начинает преследовать её, покусывая ей бока краями челюстей, заползает вперёд и преграждает дорогу, заставляя остановиться. Спаривание происходит в укрытии: между камнями или в широкой норе. После него самка в течение примерно месяца вынашивает яйца, а затем откладывает их в укромном месте, обычно в мягкой почве под крупными деревьями. Иногда кладки сверлозмеев, состоящие из 15 – 20 яиц размером около 4 см, покрытых кожистой оболочкой, можно встретить в глубоких дуплах деревьев или в прогнивших стволах, лежащих на земле.

Развитие яиц продолжается около шести – семи недель. Молодые змеи отличаются от взрослых контрастной окраской - жёлтой с коричневыми поперечными полосками. Они линяют на второй день жизни, и после этого начинают питаться. Их корм состоит преимущественно из мелких животных (по ночам молодые змеи выходят из нор и ищут улиток, являющихся их излюбленным кормом), а также включает яйца небольших птиц, гнездящихся на земле. Длина новорождённого детёныша – около 20 см, но он быстро растёт, достигая в годовалом возрасте полуметровой длины. В молодости сверлозмеи проводят большую часть жизни на земле, скрываясь в норах от врагов или пережидая самое жаркое время дня. Так они не конкурируют с взрослыми представителями своего вида. Но при достижении примерно полутораметровой длины (на третий – четвёртый год жизни) эта змея уже может нападать на гнёзда страусов-жирафов и переходит преимущественно к подземной жизни. Половая зрелость у этого вида наступает на пятом году жизни, а общая продолжительность жизни составляет примерно 20 лет.

Речная гадюка (Potamobitis planiceps)

Отряд: Чешуйчатые (Squamata), подотряд Змеи (Serpentes)

Семейство: Гадюковые (Viperidae)

Место обитания: реки Северной и Западной Африки (Сахарский Нил и его притоки), озёра и болота.

В процессе эволюции змеи неоднократно переходили к жизни в воде. В Северной Африке эпохи неоцена, когда климат стал более влажным, и саванну покрыла сеть рек и озёр, некоторые змеи ещё раз повторили это: водную среду обитания освоил представитель семейства гадюк.

Речная гадюка – водяная ядовитая змея длиной до 2 метров (самка крупнее самца). Она ведёт почти полностью водный образ жизни, и на сушу выбирается редко. Но полностью навык ползания по земле не утрачен, и во время засухи эта змея может легко переползать из водоёма в водоём.

Во внешности речной гадюки сохранилось много черт, роднящих её с наземными сородичами. Для неё характерна, например, плоская голова с явно выраженным шейным перехватом. Углы головы оттянуты в небольшие кожные лопасти – своеобразные «стабилизаторы», служащие рулями глубины. На задней половине туловища по спине проходит невысокий кожистый гребень, служащий для плавания. Конец хвоста высокий, сжатый с боков – он работает как хвостовой плавник. Туловище относительно толстое, что характерно для гадюк. Брюшные щитки стали несколько короче, чем у наземных родственников, но не исчезли полностью, как у морских змей голоцена.

Ноздри сдвинуты на кончик морды, закрываются кожистыми крышечками. Речная гадюка может задерживать дыхание примерно на час. Глаза очень маленькие, расположены по бокам головы. Зрение у речной гадюки довольно слабое: в мутной от водорослей воде оно может быть вообще бесполезным. Присутствие добычи эта рептилия определяет по запаху (пользуясь языком) и по движению воды: края губ покрыты клетками, чувствительными к волнам, расходящимся в воде – это своеобразный аналог боковой линии, развитой у рыб.

Окраска тела поперечно-полосатая, серебристо-серая с зелёными поперечными полосами, живот зеленовато-белый. На спине проходит продольная тёмная полоса, состоящая из ряда соприкасающихся округлых пятен.

Как все змеи, речная гадюка – хищник. Она питается преимущественно рыбой и гигантскими неотеническими головастиками местной лягушки-капкана, но изредка поедает мелких птиц, попавших в воду, и птенцов водоплавающих птиц. Плавает быстро, но неохотно, предпочитает хватать добычу из засады. Обычно змея маскируется, закапываясь в ил, либо забивается в заросли водяных растений.

В начале сезона дождей у этой змеи начинаются брачные игры. Ухаживания самцов бывают очень бурными: они собираются по несколько особей на хорошо прогреваемых мелководьях, и стаей преследуют плывущую самку. При этом они стараются оттолкнуть друг друга от неё. Победитель в этом турнире удерживает самку, обвившись вокруг её тела.

Речная гадюка – живородящая, 1 раз в год самка рождает до 10 детёнышей длиной около 25 см, полностью готовых к самостоятельной жизни. Молодняк питается головастиками мелких лягушек и мальками рыб.

Гадюка-термовизор (Scannerpeton thermovisor)

Отряд: Чешуйчатые (Squamata), подотряд Змеи (Serpentes)

Семейство: Гадюковые (Viperidae)

Место обитания: саванны Северной Африки.

В период смены голоцена неоценом произошло массовое вымирание крупных животных. Их место немедленно заняли мелкие, быстро размножающиеся виды. Какое-то время (порядка нескольких десятков тысяч лет) на Земле существовало настоящее «мышиное царство», когда крупные виды были крайне редкими, а численность мелких возросла во много раз, и они доминировали в природных сообществах. В таких условиях получили преимущество виды, питающиеся мелкими животными. Среди них были разные хищные звери, птицы и рептилии. Среди рептилий большое преимущество в борьбе за существование получили змеи, которые в процессе эволюции как раз специализировались на охоте за мелкими млекопитающими и птицами. Когда некоторые виды грызунов в процессе эволюции увеличились в размерах, охотники на них также стали гораздо крупнее.

Среди африканских змей появилось совершенно уникальное существо – крупный вид ядовитых змей длиной до 3 метров, принадлежащий к семейству гадюк. Для этого вида характерно особое приспособление для охоты на теплокровную добычу: эта змея умеет ощущать тепловые лучи. Такая идея – не новость среди змей. В Америке в голоцене обитало большое количество видов гремучих змей, известных своей способностью различать тепло, исходящее от их жертв – мелких грызунов. Но африканская гадюка-термовизор принципиально отличается от американских гремучих змей устройством термочувствительных органов: она в буквальном смысле видит тепло, воспринимая инфракрасное излучение с помощью глаз. Такая способность отмечалась для черепах, но в неоцене независимо от них развилась у этого вида змей. Тепловые лучи представляют собой длинноволновое электромагнитное излучение, и потребовалось совсем немного изменений, чтобы глаза змеи приобрели чувствительность к теплу.

Внешне гадюка-термовизор практически не отличается от прочих крупных гадюк. Телосложение змеи массивное, туловище толстое, хвост короткий. Окраска чешуи маскировочная. Голова широкая, уплощенная. В верхней челюсти имеются два ядовитых зуба.

Пищу этого вида рептилий составляют звери и птицы весом до 2 килограммов.

Гадюка-термовизор достаточно малоподвижна. Она проводит значительную часть дня в укрытиях. В саваннах неоценовой Африки бродит большое количество крупных животных, а также гигантские птицы – страусы-жирафы. В таких условиях животное рискует быть раздавленным ничего не подозревающими травоядными. Чтобы избежать этого, змея издаёт предупреждающие звуки: при приближении крупного зверя она громко свистит, с силой выдувая воздух через неплотно сжатые челюсти. Такого предупреждения достаточно, чтобы её оставили в покое.

Днём гадюка-термовизор прячется в норе или в густом кустарнике и отдыхает, а к вечеру, когда температура воздуха снизится и потенциальная добыча выходит кормиться, змея приступает к охоте. В глазах этой змеи мир, скорее всего, выглядит достаточно странно и непривычно для нас. На фоне ночной саванны для змеиного взгляда отчётливо выделяются огромные тела спящих зверей. Они не интересуют рептилию: температура тела у них ниже, чем у подходящей добычи. Зато мелкие тёплые («яркие» для глаз змеи) существа – подходящая добыча. Настоящих цветов, видимых в дневном свете, эта змея не различает, но чёрно-белое и тепловое зрение развито прекрасно: палочки в сетчатке змеи очень мелкие, что обеспечивает большую разрешающую способность глаза.

Самцы у гадюки-термовизора стройнее и длиннее самок. В сезон спаривания (весной и осенью) они устраивают брачные турниры, собираясь группами на выходах скальных пород, хорошо прогретых солнцем. Самцы устраивают турниры, становясь на хвост и меряясь ростом.

Подобно всем своим родственникам, гадюка-термовизор – живородящий вид: самка дважды в год приносит до пяти крупных детёнышей длиной около полуметра. Молодняк первые несколько дней жизни ничего не ест, хотя имеет ядовитые зубы и сразу же после рождения способен постоять за себя. После первой линьки молодые гадюки начинают питаться грызунами и птенцами наземных птиц. Половая зрелость наступает у них в возрасте 3 лет при длине до 2 метров.

38. Жизнь на краю света

(Обитатели лугов Антарктики)

В древности люди, единственный разумный вид на планете Земля, верили, что их мир имеет форму диска, и «край света» подразумевался как нечто само собой разумеющееся. Когда выяснилось, что Земля имеет форму шара, понятие «край света» не исчезло. Оно просто стало обозначать нечто далёкое, не похожее на привычный мир. Пожалуй, из всех мест на Земле больше всего этому понятию соответствует Антарктида – самый южный материк планеты. Даже в эпоху неоцена она продолжает оставаться довольно суровым местом. И всё же здесь есть особая жизнь, не похожая на ту, что идёт на других материках.

Изменения флоры и фауны связаны, помимо всего прочего, ещё и с положением материка на поверхности планеты. И Антарктида отчётливее всего демонстрирует эту зависимость. В мезозойскую эру Антарктида была частью огромного южного суперконтинента Гондваны. После его раскола этот материк медленно дрейфовал к югу, и в кайнозое прочно занял место на Южном полюсе. Это во многом определило природу материка. Во время глобальных похолоданий постепенно начал формироваться ледяной покров, в конце кайнозоя полностью закрывший весь материк. Наземная жизнь в Антарктиде практически исчезла, за исключением горстки видов мелких клещей и насекомых, и нескольких видов трав и мхов. в некоторых частях материка было несколько более или менее обширных участков, лишённых ледяного покрова – так называемых «оазисов».

Во время неоценового потепления ледяной покров материка начал активно таять, и «оазисы» начали расширяться. Постепенно побережье Антарктиды начало освобождаться ото льда, и на освободившихся землях начала развиваться жизнь.

Ледники уничтожили исконную наземную фауну континента, и долгое время материк был заселён лишь выходцами из моря – пингвинами, чайками и тюленями. Во время климатических катаклизмов, сопровождавших смену голоцена неоценом, они все вымерли: слишком изменился характер морских течений, от которого зависит продуктивность моря. В последующую эпоху всё более и более расширяющиеся оазисы Антарктиды начали заселять вначале растения и насекомые, а затем птицы. И однажды был год, когда некоторые наземные птицы не улетели, а остались зимовать в Антарктиде и выжили. Но сколько неудач предшествовало этому событию? Никому не дано узнать…

Антарктида в эпоху неоцена по-прежнему осталась весьма трудным для выживания местом. Она лишь немного сместилась относительно своего положения эпохи кайнозоя. Лишь край материка, направленный в сторону Индийского океана, значительно сместился к северу. Но на большей части Антарктиды полярный день сменяется полярной ночью. Но тёплый и влажный климат неоцена всё же повлиял на природу этого сурового края. Лето в Антарктиде относительно тёплое и солнечное, а зимой выпадает толстый слой снега, защищающий наземных обитателей от мороза. Зима в Антарктике даже в эпоху неоцена отличается некоторой суровостью: хотя океан сглаживает температурные контрасты, и температура не опускается ниже 20 градусов мороза (по сравнению с температурным рекордом -88°С°, зафиксированным в эпоху человека, это выглядит как тропическая жара!). С океана постоянно приходят снеговые тучи, и толщина снежного покрова достигает двух метров и более. Снег полностью закрывает куртины трав, превращая антарктический пейзаж в унылую однообразную равнину. Зимой на поверхности антарктических снегов выжить практически невозможно: сильные ветра буквально сдувают в океан всё живое, что не сумеет им противостоять. Поэтому вся жизнь зимой сосредоточивается под снегом.

Растительность Антарктиды составляют преимущественно осоки и злаки, образующие бескрайние луга на равнинах. Низкорослый рогоз и камыш растут на болотистых местностях. На сухих возвышенных участках, прогреваемых солнцем, господствуют кустарники высотой до метра. Зато холодные болота вокруг ледника поросли ковром сфагновых мхов. Растительность Антарктиды эпохи неоцена имеет преимущественно американское происхождение, хотя единичные виды тесно связаны с южноафриканскими.

Конец зимы для обитателей Антарктиды – самое голодное время: все насекомые, что не сумели спрятаться достаточно хорошо, уже съедены, и значительная часть семян уже найдена. Зато в тихую погоду на прогретом солнцем снегу скапливаются мельчайшие насекомые – ногохвостки. Эти существа питаются всем, что приносит ветер: мёртвыми насекомыми, унесёнными ветром с других материков, микроскопическими холодостойкими водорослями, остатками растений. Колонии этих насекомых похожи на молотый перец, рассыпанный по поверхности снега. Эти насекомые служат кормом более крупным обитателям материка, которые роют в толще снега ходы. Конечно, эти насекомые очень скудная еда, но кое-кто рад и этому.

На поверхности снега появляется бугорок, разваливается на несколько комочков, и из-под него показывается небольшое существо. Оно вылезает на поверхность снега, встряхивается, и начинает суетливо скакать из стороны в сторону, оглядываясь по сторонам. Оно похоже на небольшого грызуна, но различия становятся вполне очевидными, когда существо во время одного из прыжков приоткрывает… крылья. Это птица, ведь млекопитающие не достигли берегов этого материка. За суетливые движения и мелкие размеры эта птица получила название мышевидки. За белое пятно под клювом эта птица называется белогорлая мышевидка. Она является представителем самого многочисленного в Антарктиде вида этих эндемичных птиц. Зимой все мышевидки копают ходы под снегом, пользуясь мощным клювом, и почти не выходят на поверхность. Но в конце зимы, когда корма не хватает, они всё чаще появляются на снегу.

Выбравшись из снега, мышевидка ищет скопление ногохвосток. Она не опасается хищников: на заснеженных равнинах Антарктиды пока нет существ, которые могут поймать даже эту крошечную птицу. Зато ей самой, кажется, повезло: на снегу она видит пятно буро-красного цвета. Это не кровь, как может показаться, а колония одноклеточных водорослей. Приблизившись к окрашенному снегу, птица острым глазом замечает скопление мелких беспорядочно прыгающих существ. Ногохвостки кормятся, высасывая клетки микроскопических водорослей. Мышевидка, изрядно изголодавшаяся за последние несколько часов, начинает с жадностью поглощать этих насекомых. Пока ногохвостки не разбежались, она успевает слегка заглушить голод.

Постепенно трудные времена проходят. Наступает весна, солнце с каждым днём поднимается над горизонтом выше и выше. Снег начинает оседать и становится всё более плотным. Мышевидки вынуждены буквально сверлить его, обновляя оседающие ходы. Но зато там и тут появляются проталины, где собираются погреться мелкие насекомые. Мышевидки тоже меньше времени проводят в своих норах. Они часто вылезают из снега погреться. Распушив пёрышки, маленькие птички часами стоят на снегу, жадно вбирая тепло солнца. Время от времени они отправляются перекусить насекомыми, но потом возвращаются на излюбленное место. Постепенно снег тает полностью, и тогда становится видна сеть дорожек, протоптанных птицами осенью и зимой. Эти дорожки часто превращаются в ручьи, по которым талая вода стекает в реки.

Болота переполняются талой водой, и сфагновый мох, напитываясь ею, становится похож на губку. Обитатели болот в это время стараются покинуть мох, чтобы не утонуть. Один из жителей мха, спасающийся от наводнения – крупный жук с продолговатым телом, моховой листоед. Он успел вывестись из благополучно перезимовавшей куколки до этого момента, и готов к первому в своей жизни полёту. Его не страшит то, что кое-где ещё лежит снег, и довольно холодно. Жук чёрного цвета с красными ногами выползает на одиноко торчащий стебель травы, и поворачивает спину к солнцу, приоткрыв надкрылья. Когда его тело достаточно прогрелось, жук раскрыл крылья и взлетел. Его обтекаемое тело приспособлено к сопротивлению сильным ветрам, дующим с центральных ледников Антарктиды, и жук почти не сбивается с курса, когда попадает в порыв холодного ветра. Эти жуки обитают в узкой полосе моховых болот, окружающих ледники.

Весной низины оказываются полностью затопленными, и все их обитатели собираются на возвышенностях, поросших травой. Реки Антарктиды короткие и быстрые, поэтому половодье заканчивается быстро. Когда беженцы из низин возвращаются на свои места, начинаются хлопоты, связанные с размножением: благоприятное для этого время слишком коротко, и надо спешить. Раньше всех брачные игры начинаются у белогорлых мышевидок: эти птицы успевают вырастить два выводка птенцов за летний сезон.

Для токования самцы белогорлых мышевидок выбирают местечко повыше: они забираются на стебли прошлогодних трав. Каждый самец держится на определённом расстоянии от соседей и видит все их движения. Самцы мышевидки начинают брачные игры на рассвете. Они привлекают самок, хлопая крыльями. При этом становятся заметными яркие розовые пятна на боках птиц. Обычно самцы достаточно хорошо знают друг друга, и птица со стороны, прибившаяся к колонии, занимает место где-нибудь с краю, на менее удобных для токования возвышениях.

Иногда на токовище появляются мышевидки других видов. Самый близкий к белогорлой мышевидке вид – галстучная мышевидка. Эта птица отличается от белогорлой мышевидки тем, что на шее и груди у неё растут не белые, а чёрные перья. В остальном же окраска этих птиц сходна: оба вида окрашены в коричнево-бурый цвет с короткими штрихами на спине. Звуки, издаваемые представителями этих видов в брачный сезон, сильно различаются: птицы совсем не понимают сигналов друг друга. Видимо, не сознавая из-за этого важности происходящих событий, самец галстучной мышевидки случайно попадает на токовище белогорлых мышевидок. Обычно эти два вида живут в разных местах, но после половодья некоторые птицы ещё плутают в поисках дороги домой. Очевидно, этот самец просто заблудился. Самцы белогорлой мышевидки возбуждены, и их интересует единственный вопрос – является ли самкой, готовой к гнездованию, птица, оказавшаяся на токовище. Но самец галстучной мышевидки, мало того, что не является самкой, вообще принадлежит к другому виду. И напряжение, возникающее при скоплении большого количества амбициозных самцов в расцвете сил, к тому же обманутых в ожиданиях, находит закономерный выход: самцы белогорлой мышевидки нападают на чужака и один за другим клюют его. Удары толстых клювов дождём сыплются на голову и спину самца галстучной мышевидки, пока он удирает с территории токовища. Эта агрессия вполне закономерна: между близкими видами животных всегда возникали такие отношения, если не было выработано явных механизмов различения «своих» и «чужих».

После недолгой погони и триумфального выдворения чужака самцы белогорлой мышевидки занимают свои прежние места и токование продолжается. Их агрессия нашла выход, и они практически не обращают внимания на представителя ещё одного вида – полосатую мышевидку. Эта птица сильно отличается от белогорлой окраской тела: по всему телу у неё проходят поперечные полосы, образующие превосходную маскировочную окраску. Самка этого вида пробегает совсем рядом с токовищем, но лишь ближайший токующий самец отреагировал на её присутствие.

Зато появление самки своего вида оказывает на самцов молниеносный эффект – они усиливают демонстрации, начинают раскачиваться на стеблях и интенсивно хлопать крылышками, словно собираясь взлететь. Самка не обращает внимания на молодняк, сидящий с краю колонии: ей по вкусу крупный самец, который тут же начинает приседать, «кланяясь» перед самкой с задранными вверх крыльями. Пара быстро сформировалась, и самец уводит самку на свой участок. А его место на токовище тут же занимает другой самец.

Пока отношения между птицами не слишком укрепились, самец не пускает самку с границ своего участка: он преграждает ей дорогу, если самка пытается нарушить границы и уйти. На участке самца есть удобная «квартира» - прошлогодняя нора. За зиму и особенно после таяния снега она сильно осела и отчасти забилась грязью, поэтому пара начинает подновлять её. Птицы роют землю клювами и отбрасывают её ногами. Когда пара сформировалась, агрессивность самца возрастает, и он нападает даже на птиц других видов. Теперь центром его интересов стала безопасность гнезда и будущего потомства. Когда на его территории появляется полосатая мышевидка, самец нападает на неё и отгоняет.

На протяжении нескольких следующих дней птицы поглощены устройством гнезда. Они вдвоём бегают по зарослям, собирая всё, что может пригодиться для мягкой подстилки. Травинки и перья – лучший материал для этого, и между соседями иногда разгораются драки за такие находки. И после этого у птиц появляется возможность добавить в подстилку пучок пуха, выдранный у соседа. Найденными перьями и травой птицы выстилают нору, следя, чтобы в неё не наведался кто-нибудь из сородичей.

Солнце всё дольше светит, и земля прогревается. Спящие в земле корневища просыпаются, и травы начинают бурно отрастать. Осока, пушица, различные виды злаков за несколько дней достигают достаточной высоты, чтобы скрыть нору мышевидок и их кладку от постороннего взгляда. Кладка мышевидок состоит из трёх яиц, но после успешной зимовки их может быть отложено четыре, а в отдельных гнёздах даже пять. Родительские заботы занимают большую часть времени птиц – в насиживании у мышевидок участвуют оба партнёра. Когда они сменяются, на освободившуюся птицу ложится груз обязанностей по охране территории. Птицы тщательно скрывают местоположение гнезда – когда самка садится насиживать, самец бросает несколько листочков и пучок травы на вход в нору, делая его менее заметным. Самец уходит кормиться – он просидел на яйцах большую часть ночи, и теперь очень голоден. Отойдя от гнезда на достаточное расстояние, он роет лапками растительный мусор в поисках насекомых и семян, которые случайно уцелели после зимы.

Весной солнце прогревает склоны холмов, и становится тепло, хотя по ночам ещё возвращаются заморозки. Стоит ясная погода, и самец, наевшись, отдыхает на бугорке, открытом солнцу. Пригревшись, он распушает перья на теле и ложится набок, вытягивая ноги. Глаза самца мышевидки полузакрыты, он отдыхает. Но сейчас нельзя терять бдительность: вместе с теплом приходят опасности. По земле скользит тень ширококрылой птицы - это соколиный кассик, представитель американского семейства кассиков, или трупиалов, вернулся с зимовки. Зиму эта птица провела на Огненной Земле, но весной соколиные кассики одними из первых прилетают в Антарктиду. Самца мышевидки спасла от хищника маскировочная окраска, а также то, что он, как ни странно, промедлил. Тень птицы пронеслась над ним, и самец белогорлой мышевидки замер, прижавшись к земле. Когда грозная птица размером с крупную галку улетела, самец вскакивает и прячется в заросли осоки. Птица пролетает снова, но самец мышевидки уже скрылся в траве, тревожно поглядывая на небо. Когда он уже собрался покинуть своё убежище, в стороне послышался шорох травы, затем хлопанье сильных крыльев и отчаянный писк, резко оборвавшийся. Из травы взлетает ещё один соколиный кассик, держа в клюве убитую галстучную мышевидку. Очевидно, птица, безжизненно болтающаяся в его клюве – это тот самый, заблудившийся самец, который так и не нашёл дорогу к родным болотам. Покружившись над равниной, соколиный кассик присаживается на куст. Прижав тушку мышевидки к ветке, птица поедает её, озираясь по сторонам. Этот кассик – самец, у него растут жёлтые перья вокруг глаз, и сами глаза тоже жёлтые. Мышевидки, которые живут неподалёку, будут чувствовать себя не очень уютно – самец облюбовал именно эти кусты для гнездования. Он не охотится около своего гнезда, но всё равно мышевидки будут прижиматься к земле, когда он будет притаскивать в гнездо очередную жертву.

Клюв соколиного кассика загнут на конце, и птица быстро расправляется с тушкой мышевидки. Немного отдохнув, он взлетает, и через несколько часов возвращается уже в обществе самки. Она отличается от самца отсутствием хохолка, и окраской головы, которая у неё совершенно чёрная.

Птенцы соколиного кассика развиваются достаточно долго, и птицы успевают за лето вырастить лишь один выводок. Пара кассиков сразу же приступает к строительству. Самец надирает прошлогодние листья осоки и связывает ими несколько веток кустарника в виде наклонного кольца. Это будет основа гнезда. К ней приматывается ещё несколько веточек, образующих свод. Самец обматывает прочными листьями осоки связанные ветки, вплетая в них всё новые прутья. Он закладывает основу гнезда, но примерно с середины работы главную роль в строительстве берёт на себя самка. Самец лишь летает на болото за строительным материалом – листьями осоки и стеблями злаков. Лист осоки прочен на разрыв, и даже после зимы он хорошо сохраняется, перегнивая лишь к лету. Самец соколиного кассика отрывает старый лист осоки, присаживается на ветку и начинает раздирать его на полосы, пользуясь крючковидным кончиком своего клюва. Надрав ворох полосок листьев, он летит к гнезду. Здесь самец церемонно передаёт самке заготовленный стройматериал, и она вплетает его в стенки. Постепенно гнездо становится более плотным и принимает окончательную форму – шар с входом в виде короткого рукава. Постепенно самец перестаёт таскать траву, и всё чаще носит в клюве перья и пушинки. Это знак: гнездо готово, и скоро в нём появятся яйца. Хотя у соколиных кассиков бывает лишь один выводок за лето, выживаемость их птенцов очень высокая: они входят в число главных хищников материка. У мышевидок за лето бывает два выводка: высокой плодовитостью крошечные птицы компенсируют высокую смертность от хищников и погодных условий. Даже если первая кладка погибнет в начале насиживания, птицы возобновляют её, и всё равно успевают высидеть за лето оба выводка.

Пока соколиные кассики заняты устройством гнезда, у пары белогорлых мышевидок уже появились птенцы. Они вылупляются слепыми, но покрыты густым пухом. Это приспособление к выживанию в условиях, когда весенние заморозки заканчиваются поздно, а осенние могут начаться рано. Птенцы мышевидки очень прожорливы и быстро растут, поэтому родителям приходится повозиться, чтобы обеспечить потомство нужным количеством корма.

Самка белогорлой мышевидки в поисках насекомых зашла на болото. Обычно птицы этого вида не встречаются в таких местах: белогорлая мышевидка живёт в более сухих местах, а на болоте преобладают галстучные мышевидки. Но основной ареал галстучных мышевидок проходит ближе к леднику, а на равнинах более-менее постоянные популяции этого вида встречаются редко. Белогорлая мышевидка ищет корм: во влажной болотистой почве можно найти роющих личинок крупных комаров-долгоножек и мух. Эти личинки заменяют в Антарктиде отсутствующих здесь дождевых червей. Мышевидка набивает личинками зоб, а затем начинает рыть клювом мох. Во мху можно найти кое-что съедобное, и птица это знает. Она глубоко зарывается головой между стеблями сфагнового мха, и вскоре извлекает личинку мохового листоеда. Жирное малоподвижное существо вяло извивается в клюве птицы. Взрослые жуки этого вида ядовиты, но личинки съедобны: они живут скрытно, и больше уповают на густоту мха, чем на собственную несъедобность. Похоже, что птенцы будут сыты ближайшие несколько часов, и мышевидка торопится к гнезду, чтобы накормить их.

Когда мышевидка убегает, куртина мха оживает. Стебли в разных местах шевелятся, и наружу вылезают личинки с плоскими головами – потомство мохового листоеда. Они ещё не достигли полного размера, и большая их часть гибнет как раз в таком возрасте. Когда опасность миновала, они принимаются за своё единственное занятие – начинают обгрызать головки сфагнума.

Мох рядом с ними шевелится, и из него, блестя чёрными надкрыльями, показывается взрослый жук этого вида. Некоторое время он топчется на месте, затем раскрывает крылья и взлетает. С ледников в центральной части Антарктиды дуют сильные ветры, но этот жук хорошо приспособлен к таким условиям. У него обтекаемое уплощенное тело и очень сильные крылья. Большая часть популяции этих жуков обитает на болотах, раскинувшихся у самого края ледника.

Проходит ещё неделя. Птенцы мышевидки уженачинают видеть. На обильном корме они растут буквально на глазах. На крыльях, спине и голове у них начинают прорастать перья, а пух понемногу выпадает клочками. Из-за этого они выглядят немного потрёпанными, но с каждым днём становятся всё более активными. Они уже начинают ползать по норе на полусогнутых ногах, хотя с трудом держат равновесие и частенько падают, пытаясь встать в полный рост. Но аппетит у них остался прежний, и родители вынуждены таскать корм практически целый день. Ночь становится всё короче: скоро наступит полярный день.

Первые сутки, когда солнце не заходит за горизонт, знаменуют наступление полярного лета. Это время знаменуется появлением целых туч летающих насекомых. Среди них есть не только сравнительно безобидные мухи и совершенно ничего не едящие комары-долгоножки, хотя это самые массовые насекомые антарктического лета. В Антарктиде нет стад крупных травоядных зверей, как на других материках, поэтому кровососущие виды здесь скорее исключение, чем правило. Но в реках и озёрах комары и мошкара нашли очень благоприятную среду обитания, и они не обошли своим вниманием обитателей этого материка. Стаи кровососов вьются над зарослями, атакуя любое живое существо, которое шевелится и пахнет чем-нибудь съедобным. Соколиные кассики по очереди прячутся от этих мучителей в крытом гнезде, насиживая яйца. Освободившаяся после насиживания птица старается как можно скорее взлететь повыше, чтобы не быть искусанной мошкарой, и часами просто парит в небе вне их досягаемости.

Комары охотно прячутся в норах, где гнездятся мышевидки. Здесь они находят себе укрытие и обильный стол – птенцов этих птиц. Но не всегда их нападение заканчивается успешно. Когда эти насекомые атакуют птенцов мышевидки, те встряхиваются или попросту склёвывают друг с друга севших комаров. Это добрый знак для их родителей: скоро птенцы станут полностью самостоятельными, и можно будет отдохнуть перед новой кладкой.

Когда пора заморозков миновала, а в воздухе полно насекомых, на Антарктиду накатывается новая волна мигрантов с Южной Америки. В воздухе появляются стаи птиц с острыми длинными крыльями – это вернулись антарктические ласточницы. Их привлекают появившиеся мошки и другие насекомые. Птицы, кажется, спешат жить: толком не успев отдохнуть с дороги, самцы начинают строить на высоких стеблях трав характерные для этого вида висячие гнёзда. Пары у этого вида формируются на один сезон, и распадаются, когда молодые птицы становятся самостоятельными. Готовясь к образованию пары, самец делает заготовку гнезда: собрав несколько стеблей злаков или осок воедино, он подвешивает к ним снизу петлю, сплетённую из травинок. Над этой заготовкой самец начинает брачный полёт: издавая характерные звонкие трели, он кружится в воздухе, время от времени зависая на месте, мелко трепеща крыльями. При этом он поднимает дыбом перья на темени, и красная “шапочка” становится хорошо заметной издали. По всей равнине самцы устраивают такие полёты, расселившись более-менее равномерно. Они гуще селятся возле озёр и болот, где больше насекомых, которые служат им пищей, а на сухой равнине соседи лишь изредка видят друг друга. Если бы в Антарктиде жили наземные млекопитающие вроде крыс и мангустов, все гнёзда ласточниц были бы уничтожены за несколько сезонов. Но в относительной безопасности этого изолированного материка птицы стали гораздо менее осмотрительными в способах гнездования. Единственный реально опасный для мелких птиц местный хищник – соколиный кассик. Но от этого врага птицы защищаются коллективно: нападая на него, они колотят пернатого хищника крыльями по голове и вцепляются лапками в его спину. Клюв у ласточницы крошечный, и клюнуть врага эта птица не может. Зато разрез рта широкий, и птицы могут даже кусать врага и выдёргивать ему перья. Поэтому соколиные кассики не особенно часто посещают гнёзда ласточниц.

Самка, привлечённая брачным полётом самца, в первую очередь осматривает основу будущего гнезда. Если самке нравится выбранное самцом место и заготовка гнезда, она присоединяется к самцу. Спаривание у ласточниц проходит в воздухе, как у стрижей. После спаривания птицы вместе доплетают заготовку гнезда. Они трудятся много часов, таская стебли и листья, и в конце концов у них получается шаровидное гнездо с одним входом. Подстилка в гнезде – пух и перья, которые птицы подхватывают в воздухе. У ласточниц нет времени на долгое ухаживание: сезон лёта насекомых не слишком долгий, и за это время надо успеть вырастить выводок. Поэтому вскоре после постройки в гнёздах уже лежат яйца. Бывает, что самка уже сидит на гнезде, когда самец ещё доделывает вход или стенку.

Ласточницы ещё только сели на яйца, а первый в этом сезоне выводок мышевидок уже покидает гнездо. Молодые птицы почти не отличаются от родителей, лишь кое-где на груди и животе у них торчат остатки пуха. Хотя они уже не уступают в размерах взрослым птицам, они всё ещё зависят от родителей. Поэтому молодые мышевидки стараются держаться поближе к ним.

В траве протоптана целая сеть дорожек, по которым постоянно бегают эти птицы. Иногда выводок белогорлых мышевидок встречает сородичей, либо изредка где-то вдали, среди травы, мелькает полосатая мышевидка, которая спешит уступить дорогу своим агрессивным дальним родственникам. Тропы мышевидок кажутся протоптанными беспорядочно, но на самом деле они пролегают мимо самых густых и раскидистых куртин осок и злаков, и птицы могут не беспокоиться, что их кто-нибудь заметит: лишь какие-то мгновения парящие в высоте соколиные кассики видят мелькнувшую в траве спинку птицы. Выводок мышевидок бродит по своей территории: молодняк следует за взрослыми, растянувшись в цепочку. Самец следует впереди, а самка сбоку и немного сзади: она следит за молодыми птицами, подгоняя отстающих. Птицы ищут корм: время от времени взрослые мышевидки начинают раскапывать клювом и лапками землю, и извлекают из неё роющую личинку комара-долгоножки либо мухи. Но пока за ними ходят птенцы, взрослым птицам не удастся сытно поесть: удачливого родителя тут же буквально атакуют молодые. Присев и хлопая куцыми крылышками, они разевают рты, и их родители, повинуясь инстинкту, отдают им личинок. В течение нескольких дней им придётся делиться кормом с молодыми птицами, но постепенно те сами начинают искать корм. Один из птенцов, которому не досталось корма, пробует сам найти его. Подражая своему отцу, он неумело ковыряется в земле. Его первая попытка поисков корма безрезультатна – личинка комара мелькнула в раскопанной норе, и скрылась из виду.

Другие пернатые обитатели Антарктиды тоже ищут себе корм, но их добыча крупнее, чем какие-то личинки. Соколиные кассики, мелко трепеща крыльями, летают в вышине. Этим они очень похожи на мелкого сокола пустельгу – отсюда их название. Поскольку эти птицы – хищники, а кормовые ресурсы ограничены, они строго соблюдают незримые границы территории. Обычно конфликтов между соседями не возникает, и лишь иногда одиночная птица, старая или слишком молодая, нарушает границы семейной пары. В этом случае хозяева территории вместе гонят одиночку, сопровождая атаку криками и угрожающими выпадами. Часто после такой атаки пришлая птица лишается нескольких перьев из крыла или хвоста. Когда нарушитель изгнан, кассики вновь приступают к повседневным заботам: одна из птиц возвращается на гнездо, а другая летит на охоту. К середине антарктического лета в гнёздах этих птиц слышится писк голодных птенцов, и родители вынуждены охотиться почти без отдыха.

Соколиные кассики выслеживают мышевидок, снующих в траве. Достаточно молодой или просто неосторожной птичке выскочить на открытое место, и соколиный кассик пикирует на неё. Хищник старается сразу убить добычу ударом клюва, либо придавливает её лапами к земле и добивает.

Прошло ещё несколько дней. Молодые мышевидки покинули родителей, и теперь предоставлены сами себе. Они учатся самостоятельно добывать корм, и в этом деле преуспевает птица, которая раньше всех начинает этим заниматься. Но забота о собственном желудке – это ещё полдела: оставшись без родительской опеки, молодые птицы должны сами защищать себя от опасностей, которые порой принимают неожиданное обличье. Обычно смерть настигает мышевидок в лице одного из главных наземных хищников Антарктиды – соколиного кассика. Когда в лугах появляется много молодых и неопытных мышевидок, эти птицы быстро истребляют около трети от их числа, выкармливая собственных птенцов.

Единственное спасение мышевидки – быстрые ноги и маскировочная окраска. Но, в общем-то, эти маленькие птицы немного глуповаты. Поэтому они не в состоянии распознать хитрость, и попадаются в ловушки, расставленные ещё одним обитателем Антарктиды. Причём опасным для них оказывается даже не животное, а растение.

Один из своеобразных жителей Антарктиды – росянка-птицелов, хищное растение, близкородственное некоторым южноафриканским росянкам. Она отличается крупными размерами, и насекомые её не слишком сильно «интересуют» в качестве подкормки. Разные мелкие мушки и жуки, привлечённые ароматом и нектаром цветков этой росянки, охотно слетаются к ним для кормления. И с их невольной помощью растение расставляет ловушки. Нектар этой росянки обладает слегка опьяняющим действием на насекомых. Насекомые, отведав изрядную порцию нектара, просто падают прямо под цветками, ползают под ними и не улетают. Когда их набирается достаточно много, ловушка готова.

Одна из молодых мышевидок, привлечённая возможностью быстро и без хлопот покушать, пытается добраться до насекомых. Но дорогу к ним преграждают длинные лентовидные листья этой росянки, покрытые клейкими железами на ножках. Задев кончиком крыла одну такую желёзку, птица «настораживает» растение, хотя вряд ли чувствует, что произошло. Зато растение начинает активно выделять клейкий сок. Мышевидка слишком молода и самоуверенна, и она неосторожно наступает на лист росянки. Разумеется, одна лапка птицы мгновенно прилипает. Когда мышевидка пытается освободиться, это служит сигналом к атаке для растения. Словно пружина, лист начинает быстро скручиваться, подминает и захватывает бьющуюся мышевидку, лишая её возможности двигаться. Постепенно лист скручивается всё туже и туже, и птица быстро задыхается в «объятиях» клейкого зелёного «удава». Когда птица перестала биться, лист выделяет пищеварительный сок, и тело мышевидки постепенно растворяется. Питательные вещества расщепляются и усваиваются растением. Во время этого процесса лист росянки-птицелова буквально высасывает сам себя: из него оттекают питательные вещества, он сморщивается и сгнивает. Через несколько дней на земле возле растения лежат лишь остатки пойманной мышевидки – перья и несколько позвонков. Рядом с растениями росянки-птицелова часто можно заметить прозрачные или полосатые крылья стрекоз – они тоже соблазняются лёгкой добычей, и сами попадаются в западню.

Стрекозы – одни из доминирующих насекомых Антарктиды. Им было несложно попасть на этот изолированный материк из Южной Америки после окончания ледникового периода. И здесь они обрели свою новую родину. Холодные реки и луга Антарктиды стали центром видообразования этих насекомых. Личинки стрекоз освоили многие экологические ниши, и даже те, что ранее принадлежали рыбам. А летом, когда начинается активный лёт комаров и мошек, стрекозы претерпевают метаморфоз, и превращаются в воздушных пиратов. Блестящими стрелами они пролетают сквозь тучи мошкары, и ловят мошек своими колючими ногами. Однако сами они становятся жертвами насекомоядных птиц. Их самый страшный враг – ласточница, не уступающая многим стрекозам в скорости. Сверкая глазчатыми пятнами на длинных перьях хвоста, самец ласточницы пролетает над болотцем и хватает мелкую стрекозу, одну из тех, что в изобилии вьются над водой. В разгар лета у большинства этих птиц одна главная забота: накормить потомство. Сделав изящный разворот в воздухе, птица летит к гнезду. На секунду зависнув в воздухе, самец ласточницы прицепляется когтями к входу. Почувствовав толчок, птенцы оживляются и разевают рты. Но стрекоза всего одна, и она сразу же исчезает в ближайшем рту птенца. Второй птенец получает склеенный слюной комочек насекомых из зоба, а третьему и четвёртому придётся подождать, пока вернётся мама.

У ласточниц в гнезде первый и последний в этом сезоне выводок, а пара мышевидок уже начала второе гнездование. Птицы тщательно вычистили нору, выбросили остатки старой подстилки, кишащей паразитами, и вновь погрузились в родительские заботы, по очереди насиживая вторую в сезоне кладку.

Через равнину бежит глубокий ручей с прозрачной холодной водой. Это один из сотен, и даже тысяч ручьёв, что начинаются в сфагновых болотах или стекают летом с ледников Центральной Антарктиды. Вода в нём кристально чистая и холодная. Это прекрасное место для размножения насекомых. В ручьях Антарктиды можно найти личинок мошек и местных некусающихся комаров-звонцов. Они размножаются здесь в огромных количествах: личинки комаров, потревоженные чем-нибудь, целыми тучами выскакивают из ила, а личинки мошек коврами покрывают камни и подводные части растений. Один из видов антарктических мышевидок приспособился добывать корм в воде. Это галстучная мышевидка, ближайший родственник белогорлой мышевидки. Она не умеет нырять и бегать по дну, как оляпка, но выработала особый способ ловли этих личинок. Галстучная мышевидка, ловко перескакивая со стебля на стебель, отходит от берега. Выбрав место, где заметна колония личинок мошек, она перелезает на ближайшую к нему тростинку, и спускается под воду, перехватывая её лапками. Оперение галстучной мышевидки густо намазано выделениями копчиковой железы, и под водой птица кажется серебристой. Вдохнув напоследок, птица быстро погружается под воду, и, не отпуская тростинку, начинает быстро склёвывать мелких личинок насекомых. Когда запас воздуха кончается, птица приподнимается, делает несколько вдохов, и вновь погружается.

Под водой можно найти кое-что покрупнее личинок мошкары. Мышевидку привлекло движение на дне ручья. Спустившись чуть глубже, галстучная мышевидка тыкает клювом в растительный мусор и тут же хватает личинку стрекозы, пытавшуюся скрыться. Чтобы не тратить силы зря, она всплывает, как пробка, отпустив тростинку, и быстро выбирается из ручья. Ударом об землю она убивает личинку, и раздирает её на несколько кусочков. Набив зоб, мышевидка скрывается в траве: у неё птенцы, которые покинули гнездо, но всё ещё зависят от родителей.

Мышевидка бежит к выводку, скрытая от любопытных взглядов листьями осок. Она спешит к своему выводку, не подозревая, что вместе с кормом несёт и опасность для птенцов. Соколиный кассик, огромный желтоглазый самец, заметил эту суетливую птицу, и теперь летит за ней следом. По уму эта птица не уступает воронам, и хищник прекрасно знает, куда может привести его птица, собравшая слишком много корма. Мышевидка выбегает из зарослей осоки и спешит к высокой куртине одного из антарктических злаков. Здесь, между его стеблей, сидят четыре молодых галстучных мышевидки. Завидев родителя, несущего корм, они начинают кричать, и этим точно указывают соколиному кассику, где можно найти лёгкую добычу. Хищник обрушивается на куст, где сидели молодые мышевидки, но быстрая реакция спасла крошечных птиц. Пусть они не умеют летать, но зато бегают они превосходно. Пока кассик хлопал крыльями, запутавшись в траве, он видел нескольких птичек, выпрыгнувших высоко в воздух, и тут же нырнувших в траву. За те секунды, что кассик складывал крылья, мышевидкам удалось удрать. Но охота ещё не закончена… У кассика длинные ноги, и мелкую дичь он иногда добывает, догоняя бегом. На зимовках в Южной Америке эти кассики так же ловят грызунов, преследуя их в траве. Поэтому кассик пытается настигнуть мышевидок бегом. У него есть неплохие шансы: птицы молоды, и пока бегают не так быстро, как взрослые. Но и мышевидки имеют преимущество перед пернатым разбойником: они маленькие, и легко пробегут там, где хищник протиснется с трудом. Мышевидки скрываются в траве, специально выбирая самую густую, но кассик не отступает. Но в запасе у мышевидок есть ещё одна хитрость: они прячутся в осоке. Края листьев осоки острые, наносят неприятные порезы, поэтому хищная птица отступает. Сегодня мышевидкам повезло, но их жизнь не всегда будет столь же успешной. Однажды повезёт и хищнику, но не сейчас. Поэтому соколиный кассик начинает охоту в воздухе, где у него есть шанс.

Птенцы ласточниц развиваются быстро, и покидают гнездо уже через пять недель после того, как были отложены яйца. Но они не сразу отправляются в самостоятельный полёт, как, например, стрижи, а ещё около недели находятся на родительском попечении. В начале второй половины лета на лугах Антарктиды можно увидеть выводки этих птиц, сидящие на стеблях злаков. Перья на крыльях и хвосте у них ещё не достаточно отросли, поэтому птицы не умеют хорошо летать. В случае нападения соколиного кассика молодые птицы просто спрыгивают в траву и затаиваются в ней. Но у соколиного кассика всё же есть шанс добыть их. Он применяет охотничью тактику ястреба, атакуя из засады. Птица прячется в кустах, и выбирает выводок ласточниц, сидящих как можно ближе. Наметив жертву, кассик выпрыгивает из куста, словно пружина, и старается настигнуть птиц прежде, чем они спрыгнут в траву. До последней секунды молодые ласточницы не подозревают о грозящей им опасности, и крик тревоги они слышат слишком поздно. Одна из птиц промедлила несколько мгновений, и кассик, пролетая над травой, схватил клювом спрыгнувшую вниз ласточницу. Резко встряхнув её, кассик умерщвляет добычу, и взлетает вверх.

В ответ на эту атаку в воздухе разыгрываются те же самые события, что много раз повторялись в других местах и в другое время: жертвы и хищник меняются ролями. Собравшись в одну большую стаю, ласточницы набрасываются на агрессора и атакуют его. В одиночку каждая из этих птиц предпочла бы спрятаться, но количество придаёт им дерзость. Они бьют кассика, несущего убитую птицу, крыльями, а одна из ласточниц даже садится на его спину и начинает кусать его, разевая широкий рот. Кассик мотает головой, делает резкие виражи, пытаясь избавиться от преследователей. Он спешит к кустам, складывает крылья и ныряет в ветви. Хрупкие длиннокрылые ласточницы не могут продолжать преследование, и улетают, покружившись над этим местом.

Когда они разлетаются, соколиный кассик показывается из кустов. Ему удалось отстоять свою добычу, и теперь самое время поесть. Оглядевшись по сторонам, птица инстинктивно бьёт несколько раз добычу об ветку, и начинает ощипывать перья. Но битва за еду ещё не выиграна до конца. Когда соколиный кассик начинает рвать мясо и поедать добычу, появляется ещё один претендент. Это не сородич, не птица, и вообще не позвоночное животное. Очень крупная антарктическая стрекоза с крыльями, словно закопчёнными дымом, проявляет весьма недвусмысленный интерес к его добыче. За свой цвет и размах крыльев до 18 см она справедливо носит имя «чёрный император». Отличаясь смелостью, эта стрекоза начинает атаковать птицу, пытаясь отогнать её от добычи. Соколиный кассик какое-то время пытается обороняться, щёлкает клювом, но стрекоза сама делает агрессивные выпады, целясь в его голову и глаза. Не в силах сдерживать натиск насекомого, кассик отступает. На запах мяса прилетает ещё несколько таких же чернокрылых стрекоз. Хищные насекомые поедают пойманную птицу, время от времени взлетая и зависая в воздухе над тушкой ласточницы. Кассик опасливо косится на них, сидя неподалёку. Когда на тушке остаётся лишь одна из стрекоз, птица набирается смелости, хватает добычу и торопливо удирает в заросли осоки. Скрывшись от настырных преследователей, кассик начинает жадно доедать остатки добычи. Но запах всё же выдаёт его, и одна из этих стрекоз садится на лист рядом с птицей. Однако, похоже, им не придётся больше рассчитывать на даровое угощение: кассик торопливо глотает последний кусочек добычи, кашляет, подавившись случайно проглоченным пером, и взлетает – нужно продолжать охоту.

Взрослый кассик редко может отдохнуть и поесть: его птенцы уже покинули гнездо, и сидят на его плетёной крыше. Они не страдают отсутствием аппетита, и родители почти постоянно заняты добычей пищи. Стоит только родителю опуститься на крышу гнезда, и подростки атакуют его, выпрашивая поесть. Но их беззаботное время проходит, и вскоре молодые птицы вынуждены будут сами добывать корм. А на зимовку они полетят вполне самостоятельно.

Лето постепенно подходит к концу. Первый признак этого – солнце впервые за несколько недель садится за горизонт, и день на короткое время сменяется ночью. В это время становится особенно ощутимо, что Антарктида всё ещё находится на Южном Полюсе – ночь довольно холодная. Ласточницы присаживаются на ветки кустарников, и спят, сбившись в рядок по несколько птиц – так теплее. Утром они чувствуют, что проголодались, но сразу поесть не удаётся – насекомые ещё сидят на траве, не разогревшись. Лишь спустя ещё час ласточницам удаётся наловить их достаточно, чтобы насытиться.

Птенцы из второго выводка мышевидок уже подросли и могут ходить по норе. Их четверо – лето в этом году обильное, и самка отложила яиц больше, чем обычно. Получив от мамы порцию насекомых, они выбираются наружу, чтобы погреться под лучами солнца. Распушив перья, они стоят в луче солнечного света, собравшись кучкой и приоткрыв куцые крылышки. Внезапно где-то невдалеке слышится тревожный крик одной из мышевидок. Птенцы тут же защищаются, как могут: трое сбиваются вместе и замирают, припав к земле, а четвёртый птенец сумел юркнуть в родную норку и затаиться там. Они успели вовремя: над травой низко пролетает соколиный кассик, высматривая добычу. Он не заметил этих птенцов, и на этот раз им повезло. Но неизвестно, где и когда хищник преуспеет…

Стаи ласточниц кружатся в небе. Время от времени соколиный кассик появляется в воздухе, пугая их своим присутствием. Но теперь он не так уж страшен им: молодые птицы полностью оперились, и теперь не уступают в скорости взрослым, а взрослые не привязаны к гнёздам, возле которых хищник иногда устраивал засаду. Ласточницы летают гораздо быстрее, чем соколиный кассик. Бывает, что достаточно многочисленная стая ласточниц сама может атаковать соколиного кассика и отпугнуть его от излюбленного участка своими виражами. Ласточницы не любят рисковать понапрасну: гнездовая пора прошла, и инстинкт самосохранения взял верх над родительским. Поэтому они атакуют кассика, лишь будучи полностью уверенными в своём превосходстве.

С каждым днём становится всё прохладнее. И вот наступает день, когда на траве выпадает холодная роса. Это знак – наступает осень, и пора позаботиться о зимовке. Ласточницы прилетают одними из последних, зато улетают на тёплый север самыми первыми. Они пропадают буквально за одну ночь. Нет долгого расставания с землёй, которая для молодых птиц – единственная известная. Нет прощальных криков, нет долгих сборов. Просто однажды восходит солнце, а небо совершенно чисто: птицы пропадают до будущей весны. Их буквально ветром унесло: взлетев, птицы попадают в струю ветра, дующего с полюса. Пользуясь им, они быстро преодолевают океан и долетают до Южной Америки.

Проходит ещё несколько недель. Ласточницы давно уже ловят мошек над болотами Амазонки и её притоков, а в Антарктиде жизнь становится всё более суровой.

Начинает холодать, и по ночам на траве выпадает неприятная холодная роса. Мышевидки второго поколения уже давно покинули своих родителей, а родительская пара распалась, когда это случилось. Молодые птицы пока кормятся вместе, бегая стайкой в зарослях осоки. Их уже не четверо, а лишь трое: одну молодую мышевидку всё-таки утащил соколиный кассик.

Осень – короткий праздник жизни в суровой и скупой Антарктиде. Это пора изобилия еды, когда можно без труда найти достаточно корма: ягоды, семена и последних насекомых.

Когда солнце бросило первые косые лучи на увядающие луга Антарктиды, сухая трава зашевелилась, и из неё показался моховой листоед. Этот крупный жук недавно появился на свет, и теперь ищет подходящее место для зимовки. Чтобы взлететь, он должен хорошенько прогреться на солнце. Для этого жук ползёт по стеблю выше, отыскивая место потеплее. Чтобы разогреться и взлететь, нужно время, и похоже, что у жука его не будет: из-под листьев осоки появляется молодая белогрудая мышевидка, хватает его и разгрызает клювом с громким хрустом. Но вместо еды птичка получает неприятности: красная окраска ног этого жука предупреждает, что он ядовит. Почувствовав его жгучий вкус, мышевидка затрясла головой, чтобы хоть как-то избавиться от него, а затем начала клевать и выплёвывать землю. Это будет ей уроком, и гибель одного жука спасёт ещё нескольких его сородичей: птица запомнит яркую расцветку его ног, и в следующий раз не станет его трогать. Но может случиться так, что следующего раза у неё просто не будет. Во время неудачной дегустации жука она на несколько минут теряет бдительность, и напрасно. Где-то в стороне слышится тревожный писк одной молодой мышевидки, и мимо пробегают ещё две птицы, а следом за ними мчится, приоткрыв крылья, соколиный кассик. Он ещё молод: у хищника коричневое невзрачное ювенильное оперение и клюв без устрашающего крючка на конце. Глаза птицы поблёскивают жёлтым: это молодой самец, и с наступлением зрелости у него вырастут роскошные жёлтые «очки» из перьев. Пока же он делает первые шаги к положению господствующего хищника антарктических лугов, пытаясь самостоятельно охотиться. Родители уже не так сильно заботятся о нём, и иногда вообще отгоняют его от своей добычи, поэтому птице уже больше приходится рассчитывать на себя, чем на родительские объедки.

Осенью молодые соколиные кассики отрабатывают охотничьи приёмы. Птицы нашли в траве молодых мышевидок, и теперь гоняют их, изредка перепархивая с места на место, чтобы не дать им уйти. Выстроившись цепочкой, хищники гонят мышевидок перед собой, постепенно сближая края цепочки. Мышевидки отчаянно пытаются избежать этого, шныряя в траве и пытаясь прорвать строй хищников. Одной из них удалось прошмыгнуть под самыми ногами хищника, а другая попалась в клюв молодого кассика, но вырвалась, оставив ему лишь щепотку своих перьев. В конце концов, одна из птиц попадается в окружение. Она безуспешно пробует сбежать, но хищники уже сомкнули кольцо. Кассики не выпускают её, делают выпады, стараясь попасть по увёртывающейся от них птице клювом. Один за другим они наносят мышевидке несколько ран клювами, и, наконец, заклёвывают её. Но итог охоты слишком незначителен, и делить им пока практически нечего. Видимо, поняв это, молодой самец хватает истерзанную тушку и убегает во всю прыть к ближайшим кустам, а другие участники охоты бросаются за ним в погоню, распугивая множество мышевидок, которых вполне могли бы изловить сами.

С каждым днём холодает всё больше и больше. Трава желтеет и вянет, насекомые постепенно исчезают. Ещё одним холодным антарктическим утром последние стрекозы «чёрные императоры» висят на жёлтых стеблях осоки. Они поворачивают спины к солнцу, пытаясь достаточно согреться под его скудными лучами для того, чтобы взлететь. Но их время в этом сезоне подходит к концу, и из охотников они превращаются в добычу. Соколиный кассик нашёл их, и теперь хватает стрекоз одну за другой, раздирает и съедает. Ветер лишь уносит в траву полупрозрачные крылья.

В воздухе летает лишь несколько мелких стрекоз, но их скорее просто несёт ветер, нежели они летят сами. Для них стало слишком холодно, и однажды утром они просто не смогут взлететь. Но теплокровные птицы по-прежнему живут активной жизнью, хотя для некоторых из них погода становится не слишком подходящей. Соколиные кассики поодиночке или небольшими стаями улетают в Южную Америку. Перелетев через пролив Дрейка, они проведут зиму в пампасах, охотясь на грызунов и мелких опоссумов. Но несколько птиц ещё охотится среди пожухлой травы, выискивая мышевидок. Трава уже полегла и не может спрятать даже такую мелкую птицу. Теперь даже взрослые кассики бродят по траве, словно вспоминая приёмы загонной охоты, что практиковали в юности, едва покинув гнездо. Птицы ворошат куртины травы, выгоняя затаившихся в ней мышевидок. Мелкие птицы разбегаются, ища спасения в осоке, и повсюду на равнине эхом разносятся их тревожные крики. Спасаясь от хищников, они используют один старый, но хорошо отработанный приём – листья осоки по-прежнему могут порезать ноги хищника до крови, и соколиный кассик неохотно преследует затаившихся в ней птиц. Когда один из кассиков гонит мышевидок, пытаясь настигнуть их, одна из птиц спасается, нырнув в старую нору. Хищник не замечает её хитрость, и проходит совсем рядом с затаившейся мышевидкой, которую смог бы легко вытащить из норы и съесть. Кассик видел, что несколько мышевидок юркнуло в раскидистую куртину осоки, и теперь пытается выгнать птиц из их убежища. Он осторожно раздвигает лапами и клювом листья, но мышевидки ещё глубже забиваются в заросли. У него не получается схватить их – края листьев осоки жёсткие, и больно режутся. Промучившись какое-то время, птица взлетает и начинает искать более лёгкой добычи. А мышевидки, убедившись, что опасность миновала, осторожно покидают осоку и принимаются кормиться.

Кассики – лишь временные обитатели Антарктиды, но мышевидки живут здесь круглый год. Когда последние из хищников улетают, мышевидки могут безбоязненно сновать по траве, разыскивая семена и спрятавшихся на зиму насекомых. Но их праздник длится недолго: с полярных ледников дует ветер, который несёт унылые сплошные тучи, из которых крупой сыплется мелкий снег.

Теперь на этом материке самыми опасными обитателями остаются лишь морские птицы, не покидающие побережья. Хищные росянки-птицеловы давно уже увяли и теперь не представляют угрозы для мышевидок, а иногда птицам удаётся даже найти и расклевать крупный сладковатый клубень этого растения.

Но зимой приходит два самых страшный врага, которые могут настигнуть любое живое существо где угодно – это холод и голод. Зима – это время, когда смертность среди мышевидок достигает максимума. Вряд ли до весны доживёт треть птиц, оставшихся в живых поздней осенью.

Зимняя жизнь мышевидок скрыта от любопытного взгляда толстым слоем снега. Зимой мышевидки будут неустанно рыть под снегом систему тоннелей, разыскивая скудный корм. Голодая, они будут даже расклёвывать трупы погибших сородичей. Но рано или поздно придёт новая весна, и те, кому суждено выжить, будут вознаграждены: их лучшие качества будут воплощены в потомстве.

Бестиарий

Антарктическая белогорлая мышевидка (Musornis leucofrons)

Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)

Семейство: Мышевидки (Musornitidae)

Места обитания: злаковые и осоковые заросли Антарктиды.


Антарктический материк с наступлением неоцена начал постепенно освобождаться от льда. Этому способствовали два фактора: общее потепление климата на Земле и движение материка на север: Антарктида постепенно сдвигалась в направлении Австралии, которая также движется на север, к экватору. На северном побережье Антарктиды, освободившемся от ледяного панциря, начала развиваться фауна из новых, наземных видов животных. Её составляют потомки видов, которые смогли заселить материк по воздуху: птиц, насекомых и мелких пауков. Поселенцы прибывали в Антарктиду большей частью из Южной Америки и Австралии. На побережье Антарктиды господствуют морские птицы, питающиеся дарами моря, но вдали от побережья развивается своеобразное царство мелких нелетающих птиц, среди которых наиболее многочисленны мышевидки – пернатые аналоги грызунов.

Воробьиные птицы почти никогда не теряли способности к полёту. Пожалуй, единственное исключение – вымерший в историческое время новозеландский кустарниковый крапивник (Tavaresia), живший на маленьком острове Стивенс в проливе Кука. Но в неоцене нелетающие воробьиные птицы стали намного разнообразнее: в Антарктиде появилось целое особое семейство птиц-мышевидок. Предки видов этого семейства – обитавшие в эпоху голоцена на крайнем юге Южной Америки птицы тапаколо (Rhynocryptidae), которые неохотно летают, но много времени проводят на земле и хорошо бегают.

Самый распространённый вид семейства – антарктическая белогорлая мышевидка, птица длиной около 10 см с длинным хвостом (длина двух средних рулевых перьев равна длине туловища и головы). Тело всех мышевидок очень плотного сложения: крупная голова, короткая сильная шея, коренастое туловище и довольно длинные ноги. Голова белогорлой мышевидки с сильным дробящим клювом: основа питания этого вида – семена осок и гигантских злаков, составляющих травяной покров Антарктики. Мышевидки ловко снуют под кустами злаков на сильных ногах с хорошо развитыми пальцами и короткими когтями, собирая упавшие на землю семена. Они также умеют лазать и прыгать по стеблям злаков, расклёвывая колосья. Растительная пища дополняется насекомыми и их личинками.

Крылья всех видов антарктических мышевидок не приспособлены к полёту: они относительно слабые, маховые перья на них короткие, с мягкими опахалами. Крылья самцов снизу окрашены довольно ярко: они используются в брачных демонстрациях. У самцов белогорлой мышевидки изнанка крыльев ярко-розовая.

Контурные перья мышевидок приспособлены для того, чтобы переживать антарктические зимы. Сами перья очень густые, их опахала мягкие, а пуховая часть пера занимает около половины его длины.

Оперение мышевидок окрашено скромно, чтобы обезопасить птиц от хищников, нападающих сверху: единственные хищники на континенте – другие птицы. Но у каждого вида есть яркие цветные пятна и полоски, которые помогают птицам опознавать представителей своего вида. У антарктической белогорлой мышевидки тело окрашено в коричневатый цвет с продольными желтоватыми штрихами на спине и крыльях, а на горле и груди есть обширный участок белых перьев, оттенённый тёмно-коричневыми перьями по краям. Клюв белогорлой мышевидки окрашен в коричневый цвет, но у самцов в его основании есть узкая красная полоса.

Зимой мышевидки роют ногами и клювом протяжённые ходы на самой поверхности земли, раскапывают увядшие листья в поисках семян и зимующих насекомых. Мышевидки, живущие близ океанского побережья, выходят зимой из-под снега, чтобы расклевать труп какой-нибудь морской птицы, погибшей от голода и холода.

Брачные игры мышевидок начинаются весной, когда долгая полярная ночь заканчивается, но снег ещё не полностью растаял. Самцы забираются на куртины пожухлой травы и демонстрируют оперение, поднимая крылья и показывая их яркую изнанку. Издали кажется, будто на траве горят языки пламени. Призывая самок, самцы издают громкий брачный крик – протяжный тонкий свист. Самки, не демонстрируя себя столь явно, приближаются к зарослям и тихими отрывистыми звуками отвечают на призывы самцов. Пара у этих птиц формируется на один сезон, но зато за это время птицы успевают сделать две кладки и вырастить потомство.

Кладка из 3 – 4 белых яиц спрятана в неглубокой норе, которую пара мышевидок выкапывает совместно. Часто они подновляют найденную старую нору. Вход в гнездо замаскирован среди кустов злаков или осоки. Возле гнезда мышевидки очень осторожны, часто птицы добираются до входа в него окольными путями, чтобы не выдать его расположение возможным хищникам. Насиживают оба родителя, птенцы выводятся через две недели. Они покрыты густым пухом, но слепые и беспомощные. Птенцы интенсивно растут, родители кормят их 3 недели в гнезде, а после того, как молодые птицы покинут его, докармливают ещё примерно неделю. Сразу после того, как молодняк покинет гнездо и станет самостоятельным, пара приступает к новому гнездованию.

Близкие виды, обитающие в Антарктиде:

Полосатая мышевидка (Musornis fasciatus) – по форме тела похожа на белогорлую мышевидку, но оперение у неё коричневое с поперечными желтоватыми полосками. Клюв этого вида короткий и широкий: эта птица питается преимущественно твёрдыми семенами осок и беспозвоночными с твёрдыми покровами. Обычно полосатые мышевидки едят жуков, но популяции, обитающие на морском побережье, могут кормиться рачками-бокоплавами. При этом птицы стараются отогнать их от воды и загнать в траву, где рачки не смогут спастись от преследования с помощью прыжков.

У самцов на боках головы перья длиннее, чем у самок: во время брачных демонстраций самец расставляет их в стороны и раскрывает веером, визуально преувеличивая собственные размеры. Под крыльями у самца ярко-оранжевые перья. Самцы демонстрируют их, сидя поодиночке на высохших стеблях осоки. Каждый самец занимает территорию размером около 20 метров в поперечнике, заявляя о своих правах на неё с помощью жужжащих криков и демонстрации изнанки крыльев.

Галстучная, или чернобородая, мышевидка (M. melanobarba) – близка к белогорлой мышевидке, но на грудке у самца этого вида есть продольная полоса из удлинённых чёрных перьев. Во время брачной демонстрации самец поднимает голову вверх, и такая «борода» оттопыривается вперёд. Покачивая головой из стороны в сторону, самец привлекает самку.

Этот вид обитает на болотистых равнинах близ антарктических ледников. Галстучные мышевидки питаются преимущественно насекомыми, и могут заходить в воду мелких болот, преследуя личинок комаров и мошек. Плавать активно они не умеют, но спускаются неглубоко под воду, цепляясь лапками за стебли камышей. Задерживая дыхание на несколько секунд, они склёвывают личинок, и потом отпускают стебель, всплывая на поверхность воды, словно пробка. Зимой, когда насекомых в нужном количестве найти невозможно, они переходят на растительный корм, отыскивая под снегом семена.

Антарктическая ласточница (Chelidopteron graminophilus)

Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)

Семейство: Ложные ласточки (Neochelidonidae)

Места обитания: злаковые и осоковые заросли Антарктиды.


В неоцене климат Антарктики стал значительно лучше, чем был до этого в конце голоцена. Значительная часть материка освободилась от ледяного покрова, и в этих местах обильно развилась жизнь. В основном растительный покров Антарктиды представляет собой разнообразные сообщества злаков и осок. Но недалеко от ледникового щита, где ещё осталась подземная многолетняя мерзлота, раскинулся пояс моховых болот, перемежающихся с возвышенностями, занятыми сухолюбивыми злаками.

Болота Антарктиды – благоприятное место для размножения разнообразных двукрылых: мошек и комаров. Большинство из них не относится к кровососущим видам: Антарктиду ещё не заселили крупные животные, на которых могла бы кормиться масса крылатых кровососов. Но самые крупные местные обитатели, морские птицы, постоянно подвергаются атакам крылатых мучителей.

Такое изобилие насекомых вкупе с относительной редкостью местных хищников сделало Антарктиду прекрасным местом для жизни мелких насекомоядных птиц. Пока в Антарктиде царит полярное лето, и солнце светит круглые сутки, насекомоядные птицы отъедаются и выводят потомство.

Но бескрайние луга и болота Антарктиды – это рай для избранных: материк отделён от остальных частей света широкими проливами, и такая ситуация продлится ещё многие десятки миллионов лет. Поэтому попасть сюда может лишь самый неутомимый летун. Одна из насекомоядных птиц, процветающих в Антарктиде – небольшая антарктическая ласточница, в буквальном смысле мастер высокого полёта.

Эта перелётная птица – потомок американских мухоловов (Muscivora) из семейства тираннов (Tyrannidae). Приспособление к активному длительному полёту сделало из этой птица первоклассного летуна. О превосходных лётных способностях антарктической ласточницы свидетельствуют обтекаемая форма тела, длинные острые крылья и прямой узкий хвост. Два крайних пера в хвосте очень длинные и широкие – с их помощью птица может совершать резкие развороты в воздухе, гоняясь за насекомыми.

У ласточницы короткие, но цепкие лапки. Эта птица может передвигаться по земле, и даже взлетать с ровной поверхности (чего не могут сделать, например, стрижи), но всё же в воздухе она чувствует себя более свободно. В полёте птицы могут даже немного поспать: как у дельфинов, во время сна у них отдыхают по очереди разные участки мозга. Относительно глубоко могут засыпать лишь птицы, насиживающие яйца в гнезде.

Для ловли насекомых нужно соответствующее «охотничье снаряжение», и предки ласточницы обзавелись им. У ласточницы короткий и слабый клюв, но очень широкий разрез рта, заходящий за задний край крупных глаз. Зрение острое, почти бинокулярное. Особенностью зрительного восприятия ласточницы является повышенное внимание к очень мелким контрастным объектам (в этом смысле птица похожа на лягушек, у которых развилась такая же особенность).

Для ловли насекомых у ласточницы есть приспособление, увеличивающее ловчие способности: своеобразная «борода» из тонких перьев по краю нижней челюсти. Во время питания птица оттопыривает эти перья вперёд, сбивая ими мошек с растительности.

Основная пища ласточницы - комары и мошки, обильно размножающиеся на болотах Антарктики.

Самец и самка этого вида хорошо различаются по окраске. У самцов голова покрыта на темени и затылке малиново-красными перьями, хорошо заметными издали. У самки голова дымчато-серая. Тело птиц обоих полов окрашено сверху в сизый цвет, живот белый. На концах длинных хвостовых перьев у ласточницы появились чёрные пятна с переливчатым синим пятном в середине. Такие пятна помогают отвлечь внимание возможного хищника от жизненно важных частей тела птицы.

Зиму (в Южном полушарии – с конца мая по начало сентября) ласточницы проводят в Южной Америке: они долетают до северных границ пампасов и пояса сухих лесов. Но в Антарктику они собираются достаточно поздно: должно пройти время, чтобы появились тучи крылатых насекомых.

Сразу по прилёту с мест зимовки начинаются брачные игры. Темпы размножения у антарктических ласточниц невелики: за лето бывает только один выводок. Это связано с тем, что насекомые, которыми питаются эти птицы, особенно обильны всего лишь около двух месяцев в году.

В кладке ласточниц 5 – 6 голубовато-белых яиц. Самец и самка насиживают их попеременно, хотя большую часть времени на яйцах сидит самка. Самец в это время охраняет кормовую территорию от конкурентов.

Инкубация длится около двух недель, птенцы выводятсяслепые, покрытые редким пухом. Они быстро растут, и покидают гнездо в возрасте трёх недель. В это время они полностью оперены, лишь длинные маховые перья и два пера в хвосте продолжают отрастать. После вылета из гнезда значительная часть птенцов погибает от пернатых хищников Антарктики. Ещё около недели родители докармливают слётков, после чего бросают их, и пары распадаются. Молодые и взрослые птицы образуют большие стаи: так легче обороняться от хищников. В это время границы индивидуальных участков, проложенные на время гнездования, исчезают, и птицы свободно перемещаются над болотами Антарктики, собираясь на ночлег в густых кустарниках.

Антарктическая ласточница улетает на зимовку очень рано – при первых признаках похолодания. С этого времени основного корма птиц, мелких двукрылых, становится недостаточно для нормальной жизни этих птиц. Стаи ласточниц мигрируют очень своеобразно: при перелёте они поднимаются в верхние слои воздуха, и перелетают океан с попутным ветром.

Соколиный кассик (Falconicterus antarcticus)

Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)

Семейство: Кассики, или Трупиалы (Icteridae)

Места обитания: травяные заросли Антарктиды.

Семейство, к которому принадлежит эта птица, распространено в Новом Свете от крайнего севера до крайнего юга. Представители семейства питаются как растительной, так и животной пищей, поэтому появление среди них практически плотоядного вида не является чем-то необычным. Некоторые виды кассиков, жившие в голоцене, охотно кормились пищей животного происхождения. В условиях умеренно тёплого климата северного побережья Антарктиды один представитель семейства трупиалов, соколиный кассик, занял их экологическую нишу. Его предки успели проникнуть в Антарктиду раньше, чем настоящие хищные птицы, поэтому предки соколиного кассика успели приспособиться к хищническому образу жизни в достаточной степени, чтобы их потомок смог успешно конкурировать с другими пернатыми хищниками.

Соколиный кассик - это практически полностью плотоядная птица размером с молодую ворону. Он является экологическим аналогом врановых птиц, растительный корм составляет очень небольшую часть его рациона. Хищнические наклонности оставили характерный след на облике птицы: клюв соколиного кассика широкий и относительно короткий, с загнутым кончиком (немного похож на клюв сорокопута). Крылья птицы заострённые, приспособлены для стремительного полёта. Хвост длинный, с небольшим вырезом на заднем крае. Ноги этой птицы длинные и сильные: выслеживая добычу, соколиный кассик может при необходимости быстро бегать по земле.

У этого вида имеется резкий половой диморфизм в окраске и размерах: самец крупнее самки, чёрный с жёлтой спиной и кольцами вокруг глаз, а на его голове есть небольшой хохолок. Радужная оболочка глаз у самца тоже жёлтая. У самок окраска гораздо скромнее: общая окраска тела чёрная, крылья буро-коричневые, глаза чёрные, жёлтых перьев вокруг глаз нет.

Подобно огромному большинству антарктических птиц, соколиный кассик – перелётная птица. Он рано прилетает, сравнительно долго остаётся на материке, и улетает на зимовку лишь с первыми снегопадами. Зимует этот вид в Южной Америке (Огненная Земля), по горным хребтам продвигаясь севернее.

Большинство кассиков тропических широт – полигамы. Но в условиях относительно скудных ресурсов Антарктиды соколиные кассики стали моногамами: это позволяет родительской паре успешно выкормить потомство. Семья образуется на один сезон. Брачные ритуалы начинаются сразу же после прилёта с зимовки. Самец занимает удобное для гнездования место (обычно в зарослях низкорослых кустарников) и начинает петь, привлекая самку. Голос этой птицы – громкие одиночные выкрики.

Когда в поле его зрения появляется «прекрасная незнакомка», самец преображается: он начинает хватать клювом травинки и листья, и скачет взад-вперёд по кустам, призывно поглядывая на самку. Если ей нравится самец и его владения, она принимает из его клюва сорванную травинку или листок – это знак готовности строить гнездо.

Соколиные кассики сохранили строительное мастерство, характерное для представителей этого семейства. Крытое шаровидное гнездо с коротким входом-«рукавом» пара птиц сплетает из прошлогодней травы и нарванных полосками листьев осоки в ветвях кустарников.

У этого вида сравнительно медленный темп воспроизводства: в год у пары бывает всего один выводок из 2 – 4 птенцов. Яйца белого цвета самка насиживает в течение примерно 20 дней. Всё это время самец подкармливает её, а также охраняет окрестности гнезда. В это время он нападает на живых существ любого размера, подошедших близко к гнезду. Птица пикирует на пришельцев с громкими отрывистыми криками, стараясь нанести удар клювом в голову. Также действенное средство защиты – попасть во врагов помётом, как это делали некоторые виды мелких птиц эпохи голоцена.

Птенцы выводятся слепыми, покрытыми редким серым пухом. Они сидят в гнезде около шести недель, и после вылета родители докармливают их ещё около месяца. Птицы первого года жизни имеют ювенильное буровато-коричневое оперение и короткий прямой клюв. С наступлением зрелости они приобретают типичную окраску взрослых птиц, а клюв становится загнутым, и кассик начинает поедать уже не крупных насекомых, а мелких позвоночных и падаль.

Долгое «детство» позволяет молодым птицам овладеть навыками охоты, наблюдая за взрослыми птицами и играя. Особенно любопытно наблюдать, как молодые птицы из одного или двух выводков играют в «кошки-мышки» с мелкими нелетающими птицами мышевидками. Выгнав нескольких крошечных птиц из зарослей на открытое место, молодые соколиные кассики окружают их, и начинают гонять, пугая криками и резкими выпадами. Часто проворным мышевидкам удаётся ускользнуть от юных пернатых хищников, но с возрастом охотничье мастерство молодых соколиных кассиков растёт, и игра постепенно превращается в настоящую охоту.

Каннибализм, обычный у плотоядных птиц голоцена – сов и соколообразных – редкость для соколиного кассика, только взрослые птенцы при недостатке корма могут заклевать и съесть самого слабого в выводке.

Повадками соколиный кассик немного напоминает сокола-пустельгу: выслеживая добычу среди густой травы, он часто зависает в воздухе, трепеща крыльями. Полёт этой птицы быстрый и маневренный. Иногда соколиный кассик охотится даже на быстрых летающих птиц Антарктиды, преследуя их в воздухе. Если хищные птицы отряда соколообразных наносят решающий удар преследуемой жертве с помощью заднего пальца ноги, вооружённого большим когтем, то соколиный кассик сбивает добычу клювом в воздухе. Охотится этот вид и на земле, преследуя птиц-мышевидок в зарослях осоки и злаков. Часто соколиных кассиков можно увидеть поодиночке или небольшими группами на морском берегу, где эти птицы поедают мёртвую рыбу, собирают на побережье моллюсков и ракообразных. Иногда соколиный кассик ворует яйца и птенцов в колониях морских птиц, а также поедает трупы взрослых птиц и птенцов, служа своеобразным санитаром.

Моховой листоед (Antarctomela bryophagus)

Отряд: Жесткокрылые, или Жуки (Coleoptera)

Семейство: Листоеды (Chrysomelidae)

Место обитания: Антарктика, моховые поля близ ледника.


В Антарктике времён неоцена на участках, с которых отступил ледник, развилась довольно пышная растительность. Её составили растения, семена которых были принесены в Антарктиду ветрами с ближайших участков суши: из Южной Америки и Новой Зеландии. Здесь можно встретить злаки, осоки, некоторые растения из других семейств. Но самыми первыми растениями, освоившими этот материк и добившимися на нём определённого успеха, были мхи, попавшие в Антарктиду в виде спор. Эти неприхотливые, медленно растущие растения на одной из стадий формирования антарктической флоры образовали на освободившейся от ледника суше почти сплошной покров, избегая лишь засоленных прибрежных почв. Позже, когда на этой негостеприимной земле прижились цветковые растения, мхи отступили к краям ледника, образовав вокруг него пояс моховых болот. Это самая древняя из экосистем Антарктиды после освобождения части материка от ледникового щита. В этих местах также сохранились животные, прямые потомки первых поселенцев Антарктиды. Среди первых поселенцев был один вид жуков-листоедов, чьи личинки смогли перейти на питание низшими споровыми растениями – мхами. Он стал предком неоценового мохового листоеда из Антарктиды.

Ещё Чарльз Дарвин в своё время заметил, что на островах, постоянно обдуваемых сильными океанскими ветрами, насекомые либо очень хорошо летают, либо не летают вовсе. Моховой листоед из Антарктиды представляет собой живую иллюстрацию к этому наблюдению. Он превосходно приспособлен к жизни в условиях сурового холодного климата. Тело этого жука, в противоположность многим представителям отряда, узкое и длинное (длина до 4 см при ширине всего лишь около сантиметра). Крылья мохового листоеда сильные, жук очень хорошо летает и может в полёте противостоять сильным ветрам, постоянно дующим с Антарктического ледникового щита. Ему ни к чему быть малоподвижным домоседом: кормовые растения этого жука, мхи, растут медленно, и ему приходится мигрировать в пределах узкой полосы холодных моховых болот, чтобы оставить потомство и не истощить запасы корма.

Надкрылья мохового листоеда покрыты чёрными волосками. Голова и грудь жука также чёрные. Вообще, чёрная окраска и обильное опушение покровов характерны для антарктических насекомых. Это позволяет им легче согреваться на солнце и медленнее остывать. На ногах мохового листоеда заметны поперечные полоски красного цвета – предупреждение местным хищникам о том, что насекомое несъедобно: в гемолимфе жука накапливаются горькие вещества. У самцов в ярко-красный цвет окрашены также антенны – это сигнал, привлекающий самок. Самки этого вида более крупные и широкие, нежели самцы. Они умеют летать, но делают это неохотно – только ради поиска мест для откладывания яиц. У них сильно развиты обонятельные рецепторы на антеннах: с их помощью самки находят заросли мхов, пригодных для питания их личинок.

Молодые жуки выходят из зимних укрытий, когда снег уже почти стаял. Примерно две недели, пока полярное лето набирает силу, они кормятся зелёными частями разных растений, а затем приступают к размножению. Самцы активно летают над болотами в любое время суток, отыскивая по запаху самок.

Сразу после спаривания самка отправляется на поиски зарослей мха нужного вида. Моховые листоеды предпочитают кормиться на сфагновых мхах, но при их недостатке переходят на другие листостебельные мхи, и даже поедают лишайники. Эти жуки откладывают яйца небольшими порциями по 10 – 12 штук на относительно большом расстоянии друг от друга. За лето самка может сделать до 10 таких кладок с перерывом в 3 – 4 дня. Инкубация яиц проходит быстро, чему способствует долгий и относительно тёплый полярный день.

Личинка кормится на мхе скрытно. Она сидит вертикально между стеблей мха, скрываясь внутри моховой подушки в случае опасности. У неё плохо развито зрение, но чувствительные волоски на голове тонко ощущают движения воздуха, позволяя определить размеры окружающих движущихся объектов. Тело личинки окрашено в зелёный цвет из-за того, что сквозь полупрозрачные покровы тела просвечивает содержимое кишечника, голова чёрная. К концу полярного лета личинка достигает длины 5 см, и начинает готовиться к метаморфозу. Обычно личинки из ранних выводков окукливаются и превращаются в жуков в тот же год, и зимуют уже во взрослом состоянии. Личинки из поздних кладок зимуют в виде куколки, и взрослые жуки выводятся весной следующего года.

Гербарий

Росянка-птицелов (Droserophyllum ornithivorum)

Порядок: Гвоздикоцветные (Caryophyllales)

Семейство: Росянковые (Droseraceae)

Места обитания: болота Антарктиды.

Экосистемы Антарктиды формировались очень медленно, и они сильно обеднены по сравнению с окружающими островами и материками. Не всякий вид живых существ смог бы преодолеть сотни километров над морем, чтобы опуститься на негостеприимный холодный материк. Даже в тёплом неоцене в центре Антарктиды ещё остался огромный ледниковый массив, оказывающий влияние на климат этого материка. Эти два фактора объясняют относительную скудность антарктической флоры и фауны. Зато в таком негостеприимном и изолированном мире немногочисленные удачливые мигранты нашли место для жизни, лишённое конкуренции и дающее множество возможностей для эволюции. В Антарктиде некоторые экологические ниши оказались занятыми живыми существами, совершенно неожиданными в такой ипостаси. Поскольку мелкие хищные звери не сумели проникнуть на этот островной континент, их место заняло одно интересное плотоядное растение семейства росянковых.

Произрастающая на болотистых почвах Антарктиды росянка-птицелов – это очень крупный представитель своего семейства. Обычно росянки, произрастающие на болотах умеренных широт, очень невелики, а в тропиках гораздо крупнее. Но в условиях Антарктиды, вне конкуренции с хищниками из числа позвоночных, этим растениям стало выгодно ловить относительно крупную добычу: больших насекомых и даже мелких наземных птиц. Так естественный отбор вызвал появление гигантского вида росянки. Её предок – скорее всего, один из южноафриканских видов росянок, чьи семена попали в Антарктиду с помощью ветра, или, что менее вероятно, с перелётными птицами.

Листья этого вида растений длинные, лентовидные (длина листа достигает 50 – 70 см при ширине около 3 – 4 см), на прочных коротких черешках, образуют раскидистую розетку. На поверхности листа расположено главное охотничье оружие – железы на длинных ножках, выделяющие вязкую клейкую жидкость. Если мелкое животное заденет такую железу, из неё выбрасывается жидкость, которая при соприкосновении с воздухом превращается в подобие резины. Обычно после такой встречи с растением возможная жертва на какие-то секунды отвлекается, и легко может коснуться других клейких желёз.

Такая хитроумная ловушка была бы бесполезным приспособлением, если бы растение не умело обращать на себя внимание возможных жертв. Крупные сиреневые цветки, раскрывающиеся на длинных цветоносах в середине розетки растения, привлекают много насекомых-опылителей. И для некоторых из них визит на цветок росянки может закончиться не очень хорошо: нектар обладает опьяняющими свойствами, и насекомые, не способные нейтрализовать его действие особым ферментом, на какое-то время теряют способность летать. Насекомые, одурманенные нектаром, падают в центре розетки, где нет ловчих листьев. Некоторое время они ползают под цветами, после чего оправляются и улетают. Но до этого момента они как раз служат приманкой для возможных жертв росянки-птицелова. Мелкие птицы (чаще всего это местные нелетающие птицы мышевидки) и хищные насекомые, привлечённые упавшими насекомыми, попадают в ловушку. Они пытаются добраться до беспомощной добычи и вполне могут случайно коснуться смертоносного листа.

Биение прилипшего к листу животного служит раздражителем для растения, и стимулирует его охотничью реакцию. Лист, к которому прилипла жертва, быстро скручивается в спираль, сжимая попавшее в ловушку животное между витками. Чем больше жертва бьётся, тем сильнее скручиваются витки листа, и тем больше выделяется пищеварительного сока. В конце концов, жертва либо задыхается в «объятиях» растения, либо оказывается заживо переваренной ферментами, выделяемыми листом. От неё остаются только относительно твёрдые части – кости, перья, или хитиновый панцирь. Мелкую добычу – насекомых и пауков – росянка-птицелов умерщвляет также с помощью алкалоидов, которые присутствуют в её пищеварительном соке.

При переваривании добычи в листе происходят необратимые физиологические изменения – происходит активный отток органических веществ в стебель. После переваривания добычи лист растения становится всё более дряблым, словно высасывает сам себя, и, в конце концов, отмирает. Но на замену ему быстро появляется новый лист.

Цветы росянки-птицелова служат не только для привлечения к растению разных животных. Главная их функция – размножение. Из опылённого цветка развивается плод – сухая коробочка, наполненная мельчайшими семенами. На длинной цветоножке плод выносится на высоту более метра, и раскрывается. Ветер переносит крошечные семена росянки в новые места обитания. Именно с помощью ветра предки этого растения смогли заселить удалённую от остальных материков Антарктиду, и найти здесь новую родину.

Питательные вещества из пойманной добычи поступают в стебель – крупный реповидный клубень, покрытый остатками отмерших листьев. Весной он прорастает на поверхность земли, утолщается, иногда даёт боковые отростки, из которых формируются новые розетки. К зиме корни втягивают его в глубину почвы, под слой растительных остатков, где ему не страшны морозы. На следующий сезон поверх старого нарастает новый клубень. Зимой росянка может «поменяться ролями» с местными птицами мышевидками – они охотно откапывают и расклёвывают клубни этого растения. Но это не причиняет большого ущерба росянке: если повреждена главная почка, растение даст несколько боковых отростков.

39. Хрупкие драконы Антарктики

(Обитатели лугов Антарктики)

На протяжении второй половины кайнозоя Антарктида превратилась в ледяной континент, на котором почти не было наземной жизни. Лишь в некоторых местах существовали «оазисы» - участки суши, лишённые льда. В таких местах росли мхи и лишайники, а кое-где даже трава. Из животных в таких местах существовали лишь мельчайшие насекомые. В неоцене, когда климат стал более тёплым, поверхность материка начала освобождаться от ледяного панциря. На земле постепенно появлялись заросли мхов и лишайников, в которых поселялись насекомые – потомки тех, что попали на материк с ветрами из Африки и Южной Америки. Кроме них, на пустынные берега континента начали прибывать птицы, которые принесли на своих лапках и перьях ещё больше семян трав. Окраины материка в неоцене освободились ото льда, и теперь там раскинулась широкая травянистая степь с отдельными участками густых подушковидных кустарников. Лишь у самых границ ледников остались следы первичной флоры Антарктиды – пояс моховых болот.

Зимой в Антарктиде по-прежнему холодно, и стоит полярная ночь. Зато летом солнце светит круглые сутки, и несколько недель в году бывает весьма жарко.

В центре Антарктиды ледники ещё не растаяли, и многие реки берут своё начало на Центрально-Антарктическом леднике. Летом льды понемногу начинают таять, и вода, скапливаясь на поверхности ледника в обширные озёра, ищет выход наружу. Обычно один из краёв ледника не выдерживает, и вода протачивает глубокую ложбину, выливаясь вниз по склонам ледника.

На пути талых вод с ледника располагается пояс сфагновых болот. Мох сфагнум обладает уникальной влагоёмкостью, и весной болота буквально разбухают, как губки, а потом постепенно отдают воду многочисленным ручьям. Протекая через сфагновые болота, вода дополнительно очищается от пыли и взвеси, и становится более кислой.

Сфагновые болота Антарктиды – место жительства самых древних поселенцев материка в послеледниковую эпоху. Здесь складывается своеобразный микроклимат, отголосок прошлой эпохи: близкие ледники замораживают почву, и с них часто дует холодный ветер. Поэтому здешние обитатели живут или в замедленном темпе, или максимально полно используют короткие погожие дни. С ранней весны, когда солнце достаточно пригревает, некоторые куртины мха начинают заметно шевелиться. В них ворочаются, объедая листочки сфагнума, толстые личинки с полупрозрачными покровами – потомство крупного жука, мохового листоеда. У них прекрасный аппетит, и после их кормёжки на поверхности мха образуются заметные проплешины. Личинки мохового листоеда скрываются среди мха, сидя между его стеблями. Снаружи видна лишь голова личинки, методично обгладывающая пушистые головки мха. Когда над болотами пролетает какая-нибудь случайная птица, личинки, как по команде, прячутся глубоко в мох. Это их обычная реакция на крупные и быстро движущиеся предметы. Они не различают цвет и мелкие детали своими маленькими глазами, и могут лишь видеть контуры предметов. Главная задача личинок – хорошо питаться. Личинки из ранних выводков смогут превратиться во взрослых жуков уже этим летом.

Кроме моховых листоедов, на болотах кормится ещё множество насекомых. Но некоторых из них с трудом заметит даже зоркая птица. Множество мелких насекомых ногохвосток скачет по поверхности мха, и даже по воде. Они живут в мире, где сила тяжести не имеет большого значения, но другие силы ощущаются гораздо острее, чем в макромире. Плёнка поверхностного натяжения держит их, словно упругий батут – они слишком легки, чтобы прорвать её.

Ногохвостки – одни из коренных обитателей Антарктиды, которые пережили кайнозойское оледенение материка. Некоторые виды встречаются даже на поверхности ледника, где поедают водоросли, развивающиеся на снегу и в лужах талой воды, а также насекомых, которых заносит сюда ветром.

Болота кажутся застойными лишь на первый взгляд. На самом деле вода постоянно освежается, особенно летом, когда Центрально-Антарктический ледник подтаивает. Вода из окрестных болот понемногу просачивается и собирается в ручьи, во множестве журчащие по лугам Антарктиды, и сливающиеся во всё более крупные реки.

Антарктические ручьи отличаются холодной и чистой водой. Это благоприятное место для размножения мелких двукрылых. Личинки разнообразных мошек облепляют все мало-мальски подходящие для жизни места: поверхность камней и растения. Личинки прикрепляются к камням вязкой жидкостью, застывающей как клей. Прикрепившись в подходящем месте, личинка распускает антенны в потоке воды, чтобы улавливать разную съедобную мелочь. Перистые антенны работают как сито, ловят растительные остатки и простейших, которых несёт вода. Время от времени они подгибаются ко рту личинки, и она поедает пойманных животных. В отсутствии большинства врагов, в первую очередь пресноводных рыб, мошки и комары Антарктиды процветают. Но двукрылые не стоят на вершине пищевой цепочки: у них всё же есть враги даже в этом изолированном мире.

Из-под плоского камешка появляется ещё более плоское существо. Это странное создание удерживается на сильном течении, вцепляясь лапками в мельчайшие неровности камня. Дополнительно закрепляться на течении ему помогают присоски, развившиеся на лапках. Кроме того, форма тела также являет собой образец технического совершенства: течение буквально прижимает странное создание ко дну вместо того, чтобы сорвать и унести. И всё же маленькое чудовище осторожничает: оно переставляет ноги одну за другой, и пять ног из шести всегда держатся за камень. Устрашающая голова с крупными шаровидными глазами и уложенные вдоль спины треугольники недоразвитых крыльев ясно показывают родословную этого существа: это личинка стрекозы, одного из многочисленных видов этих насекомых, населяющих Антарктиду эпохи неоцена. Взрослые особи этого вида проносятся над ручьём, сверкая голубым металлически-блестящим брюшком. Форма брюшка у взрослой стрекозы почти не меняется, поэтому насекомое так и называется: плоская ручьевая стрекоза. Личинки мошек стоят на нижней ступени пищевой цепочки ручья: они служат пищей для этой личинки. Личинка плоской ручьевой стрекозы соскребает их широкой маской (нижней губой), как лопаткой. Она словно пасётся на подводном лугу, сдирая с камней личинок мошек, мух и комаров, которые не могут, или просто не успевают скрыться от неё. Но иногда самой личинке ручьевой стрекозы приходится проявлять проворство и осторожность. Время от времени на ручей наведываются и более крупные хищники, местные птицы, для которых личинка плоской ручьевой стрекозы – просто лёгкая закуска.

Соколиный кассик, одна из плотоядных птиц Антарктиды, часто прилетает на ручей кормиться: здесь можно найти много еды, если постараться. Птица знает, как добывать личинок мошек. Она переворачивает камушки и вытаскивает их из воды, укладывая один на другой, а затем спокойно склёвывает сидящих на нём личинок мошек, которые не могут спастись бегством. Время от времени пернатый хищник чихает, когда вода попадает ему в ноздри во время вытаскивания очередного камушка. Но личинки мошек – это скорее лёгкая закуска, и птица ищет добычу посущественнее. Личинка ручьевой стрекозы вполне подойдёт на обед соколиному касcику, но добыть её сложнее. Пока кассик ковыряется где-то в стороне, личинка ест, не обращая на него внимания. Но при первых же признаках опасности, когда птица шагнула в её сторону, личинка стремительно забивается между камней. Зорким глазом хищная птица замечает шевеление среди камней, и начинает преследовать личинку стрекозы. Она переворачивает небольшие камни, пытаясь найти личинку, но та просто закапывается в гравий. Будь соколиный кассик более настойчив, он бы добыл личинку. Но птица находится в невыгодном положении: вода попадает ей в ноздри, и птица подолгу чихает. Эффект внезапности потерян, охота явно не удалась, и соколиный кассик вскоре улетает. Когда всё успокоилось, личинки мошек, свернувшиеся в комочки, потихоньку стали расправлять антенны, а ещё через некоторое время гравий на дне ручья зашевелился, и из укрытия выползает личинка стрекозы. Убедившись, что вокруг всё спокойно, она продолжила скрести камни.

Соколиный кассик – это, скорее, «рыболов-любитель» – он эпизодически кормится на реках и лишь разнообразит своё меню насекомыми. Но в болотах Антарктиды водится птица, которая освоила кормление под водой. Галстучная мышевидка, мелкая нелетающая воробьиная птица, аккуратно спускается под воду, цепляясь когтями за тростинки. Перед тем, как нырнуть, она тщательно смазывает оперение выделениями копчиковой железы, чтобы не промокнуть. Поэтому, когда птица оказывается под водой, её оперение становится серебристым от тончайшего слоя воздуха, который удерживается на его поверхности. Ноздри мышевидки при нырянии закрываются небольшими кожистыми крышечками, и птица прекрасно чувствует себя под водой. Спустившись на дно ручья, она торопливо обшаривает камни, склёвывая личинок мошек. Чувствуя, что запас воздуха заканчивается, мышевидка просто разжимает пальцы, всплывая на поверхность воды, словно пробка. Благодаря смазке оперение оказывается сухим, и птица не промокает и не замерзает. В течение года она продолжает охотиться под водой до тех пор, пока ручьи не покроются льдом.

Отдышавшись, галстучная мышевидка ныряет ещё раз. И сразу же она замечает под водой личинку плоской ручьевой стрекозы, которая невозмутимо скоблит с камней личинок мошек. Эта добыча стоит трудов по её поимке, и птичка кидается на неё, как кошка на мышь. Оторвав личинку от камней, мышевидка всплывает на поверхность воды, выходит из ручья, и начинает яростно колотить личинку стрекозы об камешек. Когда насекомое перестало шевелиться, мышевидка прижала её лапкой и мощным клювом начала отрывать кусочки, жадно глотая их. За несколько минут от личинки стрекозы осталась лишь устрашающая голова и остатки ног. Покончив с едой, птица скрылась в зарослях.

Ручьи Антарктиды постепенно сливаются в небольшие речушки, а они объединяются в широкие реки, петляющие по равнине. Для пресноводных рыб морские просторы – столь же непреодолимое препятствие, как высочайшие горные хребты или безводная пустыня, поэтому реки Антарктиды полностью лишены пресноводных рыб. Лишь изредка в устья рек заходят морские рыбы, чтобы избавиться от докучающих им паразитов. Но и они не остаются здесь надолго. Зато в пресных водах этого континента нашли новую родину водяные насекомые. Эти существа с лёгкостью преодолели сотни километров над океаном, и колонизировали материк. Особенно преуспели в освоении Антарктиды стрекозы.

В толще воды плавает множество мелких длиннотелых существ. На первый взгляд кажется, что в воде кишат косяки мальков разных рыб. Но, если приглядеться, оказывается, что у каждой такой «рыбы» есть усики и шесть ног, которые во время плаванья прижимаются к бокам. Это личинки одного из самых удивительных насекомых Антарктиды – рыбострекозы полосатохвостой. Их жабры, растущие на кончике брюшка, окрашены в чёрный и белый цвет, помогая личинкам распознавать друг друга на большом расстоянии, и объединяться в стаи для защиты от врагов. Эти существа во многом ведут себя подобно рыбам: они собираются в многотысячные стаи и плавают вместе, согласовывая движения. Но сходство здесь не только внешнее: поедая мелких планктонных червей и ракообразных, они занимают экологическую нишу мелких рыб. Разные виды рыбострекоз заменяют в Антарктиде различных рыб, что стало возможным из-за отсутствия конкуренции с самими рыбами.

Но рыбы бывают разные, среди них есть хищники. И среди их антарктических шестиногих аналогов тоже встречаются существа, не уступающие в свирепости рыбам других материков (с поправкой, разумеется, на размеры).

Полосатая зеленоватая личинка длиной около 10 см подстерегает мелких личинок рыбострекоз под плавающими на поверхности речной заводи листьями камыша. Это личинка родственного полосатохвостым рыбострекозам вида – рыбострекозы прожорливой. Ожидая возможности напасть на мелких животных, она часами висит под стеблем плавающего растения, зацепившись за него одной ногой. Огромные шаровидные глаза высматривают всякую мелюзгу, снующую в воде. Личинка не обращает внимания на мельчайших червячков и мелких комариных личинок, которые проплывают совсем рядом, и даже натыкаются на саму затаившуюся личинку. Она ждёт более существенную добычу.

И через какое-то время её ожидания оказываются оправданными: в толще воды движется небольшая стайка мелких личинок рыбострекоз, похожих на мальков каких-то рыб. Это и есть излюбленная добыча чудовищной личинки. Полосатая личинка, словно окунь, делает стремительный бросок. Раскрыв жабры, растущие на кончике брюшка, подобно хвостовому плавнику, она стремительно плывёт, по-рыбьи изгибая тело. Бросок длится недолго, но приносит неплохой результат: полосатая личинка догоняет косяк мелких рыбострекоз. Поравнявшись с удирающими личинками полосатохвостой рыбострекозы, хищник раскрывает длинную узкую маску, и наносит ею точный короткий удар по одной из преследуемых личинок. Сложенные вместе щупики легко пробивают покровы личинки, и она погибает, наколотая на остриё маски хищника. Перехватив жертву челюстями, личинка рыбострекозы прожорливой возвращается в укрытие, лениво извиваясь в воде. Прицепившись к плавающему стеблю, она начинает пожирать пойманную мелкую личинку, от которой остаются лишь ноги и кусок брюшка, выеденный полностью.

Где-то недалеко под плавающими листьями растений сидят другие личинки такого же вида. Они предпочитают держаться подальше от своих сородичей: неизвестно, кем можно стать после драки с ними – победителем или его призом.

Не все личинки антарктических стрекоз являются свирепыми хищниками. Плавая по заводям, личинки полосатохвостых рыбострекоз часто встречают необычных существ, лениво парящих в толще воды. Эти существа – тоже личинки стрекоз, но способ их питания необычен. Они не охотятся за своими сородичами, а черпают маской, покрытой волосками, разнообразную водяную мелочь: коловраток и других червей, мелких личинок комаров и крупных инфузорий. Это личинки «червонной королевы», одной из самых ярких и красивых стрекоз этого материка. Они парят в толще воды, раскинув в разные стороны длинные ноги, покрытые волосками. Мелкие личинки рыбострекоз инстинктивно обходят их стороной, хотя эти существа не опасны для них. Они не обращают внимания на мелких личинок рыбострекоз, поедая мельчайший планктон. В тихой воде речных заливов и стариц, где в изобилии развиваются водоросли, и вода кишит мелкими планктонными организмами, такие личинки встречаются десятками. Несмотря на свою флегматичность, личинка может в случае опасности очень быстро плавать.

Мир личинок стрекоз, населяющих водоём, - это мир плотоядных существ. Съесть другого или быть съеденным самому – обычное дело для этих насекомых. И в это жестокое правило свой вклад вносят существа из другого мира, местные птицы.

Вторжение в мир личинок стрекоз всегда происходит сверху и проходит почти одинаково. Когда стая личинок рыбострекозы оказывается слишком близко к поверхности воды, она привлекает внимание маленькой длиннокрылой птицы с хвостом в виде вилочки. Это не антарктическая ласточница, обитатель лугов: птица окрашена в белый цвет с чёрной «шапочкой», а вместо короткого клювика вооружена весьма внушительным клювом. Это зимородковая крачка, обычный летний житель рек Антарктиды.

Заметив косяк личинок полосатохвостой рыбострекозы, она начинает охоту. Взрезав нижней челюстью поверхность воды, эта птица выхватывает из косяка одну личинку, взмывает вверх, разворачивается, и снова чертит воду клювом. Недалеко летают её сородичи. Заметив, что их товарка слишком задержалась на одном из участков заводи, они решают тоже попытать там счастья. Несколько секунд спустя над заводью образуется небольшая, но шумная стая зимородковых крачек. Они постепенно оттесняют косяк личинок рыбострекоз к берегу, и устраивают азартную охоту на них. Но личинки не собираются сдаваться на съедение птицам: их стая рассыпается, личинки пытаются уйти на дно и спрятаться в зарослях подводных растений. Но и здесь им не найти покоя: зимородковая крачка прекрасно ныряет, и несколько птиц тут же устремляются вслед за ускользающими личинками полосатохвостой рыбострекозы. Хотя зачем гоняться за мелкой и изворотливой добычей, когда рядом есть нечто более существенное? Крупная личинка рыбострекозы прожорливой была потревожена нырнувшими птицами, и ищет спасения, пробуя уплыть. Но лучше бы она прижалась к плавающим растениям и забралась в них поглубже: зимородковые крачки плавают быстрее её, и судьба хищника решена – личинку съедает одна из птиц.

Когда охота зимородковых крачек прекращается, личинки стрекоз могут продолжать свою жизнь. Они по одному – два года живут в воде, чтобы летом на несколько недель или всего лишь на несколько дней блеснуть яркими красками, пролетая над родным водоёмом на радужных крыльях. И ради этого праздника красок каждая личинка, достигшая определённого возраста, должна пройти превращение.

Личинки рыбострекоз объединяются в косяки примерно одного возраста и размера, что позволяет им не опасаться собственных более крупных сородичей. Взрослые личинки рыбострекозы, достигнув предельного размера, начинают готовиться к метаморфозу. Тысячные стаи их подплывают к прибрежными тростникам, и личинки словно вспоминают, что у них есть ноги. Не обращая внимания друг на друга, они выползают на растения. До этого они пользовались ногами, пожалуй, только для того, чтобы покинуть оболочку яйца и считанные дни пожить в дернине водяного мха. Личинки ползут, неуклюже переставляя ноги и стараясь залезть повыше. Выбрав по одним им ведомым признакам подходящее место, личинки рыбострекоз начинают быстро линять. В этот момент они практически неподвижны и абсолютно беззащитны против множества хищников. От стрекоз других видов их спасает, разве что, то обстоятельство, что стрекозы ловят других насекомых большей частью в полёте, не трогая сидящих на листьях. Но у птиц поведение более гибкое, и они легко учатся. Зимородковая крачка, привлечённая обилием еды, которая словно сама просится в клюв, зависает в воздухе и хватает этих личинок по одной. Но личинок рыбострекоз всё равно больше, чем эти птицы могут съесть, и значительная часть их прячется в гуще камышей, где длиннокрылая птица не сможет пролететь. Поэтому крачкам не удаётся нанести линяющим личинкам рыбострекоз значительного ущерба. Кроме того, под водой новых личинок, ещё не готовых к метаморфозу, неизмеримо больше, чем вылезло на растения в этот день. Лёт рыбострекоз растянут почти на всё лето, и каждый раз метаморфоз будет претерпевать лишь небольшая часть общей популяции этих насекомых.

Некоторое время личинки рыбострекоз сидят неподвижно, и лишь пульсирующие движения брюшка выдают признаки жизни. Но постепенно признаки грядущих перемен становятся отчётливыми. Вначале грудные сегменты личинки разрываются на спине продольным швом. Затем из шва появляется влажное и блестящее тело будущей стрекозы. Брюшко удлиняется, и, словно пружина, выталкивает молодую стрекозу из шкурки, которая стала ей слишком тесной. Молодая стрекоза вначале торчит из личиночной шкурки, держась в ней кончиком брюшка, а затем изгибается и цепляется ногами за тростинку. Крылья, вначале сморщенные и мягкие, начинают расправляться, затем твердеют и вскоре стрекоза готова к полёту. Порывы ветра выносят из тростника целые пригоршни пустых личиночных шкурок, собирая их в небольшие кучки, плавающие по поверхности озёр и речных заводей.

Взрослые рыбострекозы мигрируют в верховья рек, где обильно плодятся мошки и комары. В Антарктиду не попали подёнки и ручейники – океанские проливы слишком широки для этих насекомых, живущих очень недолго. Поэтому на этом материке их заменяют рыбострекозы. Эти многочисленные насекомые собираются в большие стаи и кружатся над водой. Их крылатая взрослая жизнь очень недолгая, поэтому они сразу устраивают брачные полёты и объединяются в пары. Оплодотворённые самки дождём рассеивают яйца над зарослями водяных растений. Много яиц погибнет, но тех, что останутся, вполне хватит на воспроизводство вида.

Жизнь взрослых рыбострекоз и без того коротка, но многие из них погибают от нападений зимородковых крачек. Когда стаи тонкотелых рыбострекоз кружатся в бесконечном хороводе, зимородковые крачки проносятся сквозь них, хватая сразу по две – три стрекозы. Бывает даже, что схваченные самки продолжают рассеивать яйца, пока птица не проглотит их. Много яиц рыбострекоз будет снесено ручьями вниз, в реки, но большая их часть застрянет в водяном мхе. Из яиц выходят мельчайшие личинки, которые питаются разнообразной микроскопической живностью и прячутся среди стеблей водяного мха. С возрастом они начинают всё больше времени проводить, плавая, и тогда их постепенно сносит течением в основное русло рек. Здесь в относительно спокойных местах они образуют стаи, откармливаются и растут, чтобы однажды вернуться в верховья рек, где начиналась их жизнь, на собственных крыльях.

Сквозь стаи взрослых рыбострекоз пролетает, сверкая голубым брюшком, взрослая плоская ручьевая стрекоза. Когда-то, в прошлом году, она сама была личинкой, и, может быть, охотилась на этих самых рыбострекоз, пока они не уплыли в реку. Но теперь она безопасна для взрослых рыбострекоз, хотя их стая почтительно расступается перед блестящим ярким насекомым. Взрослая плоская ручьевая стрекоза питается мелкими насекомыми – она «тралит» мошкару ногами, усаженными волосками, и сложенными наподобие корзинки.

Яркая окраска плоских ручьевых стрекоз помогает им распознавать друг друга на большом расстоянии. В видимом свете самец и самка этого вида выглядят совершенно одинаково. Но насекомые различают ультрафиолетовый свет, и в этом свете основные различия между самцом и самкой становятся отчётливо видимыми. Стремительно летая над тростниками, самцы плоских стрекоз замечают самок, у которых брюшко отражает ультрафиолетовый свет, образуя поперечно-полосатый рисунок. Заметив самку, самцы с разных сторон бросаются к ней и начинают кружиться около неё, пытаясь усесться на её брюшко для спаривания. Брачные игры этого вида представляют собой настоящую гонку, которая выглядит очень эффектно из-за вспышек голубого цвета в лучах антарктического солнца. После спаривания самка находит подходящее место для яиц: заросли водяного мха, пряди которого колышутся в воде. Мох образует плотное сплетение стеблей, на поверхности которого торчат спороносные коробочки. Выбрав подходящее место, насекомое погружает брюшко в дернину и откладывает яйца. Личинки первое время проведут во мху, а затем расползутся и станут вести жизнь одиночных охотников.

Несмотря на то, что Антарктида по-прежнему находится у полюса, а в центре материка не растаял огромный ледник, лето на окраинах континента бывает достаточно жарким. Полярный день начался, и солнце в ночные часы лишь «чиркнуло» горизонт нижним краем диска, хотя в это время было немного прохладнее. «Ночь» - не время для насекомых: в прохладе их активность снижается, и они просто отдыхают. Плоские ручьевые стрекозы в это время неподвижно висят на стеблях тростника и осоки. Им пока слишком холодно, чтобы летать. Когда солнце начинает подниматься над горизонтом, и его лучи попадают на висящих на листьях стрекоз, насекомые поворачиваются спиной к солнцу. Их грудь недаром окрашена в чёрный цвет – такая окраска позволяет быстрее разогреть летательные мышцы, и насекомое сможет взлететь. Но кое-кто успел разогреться гораздо раньше…

Из зарослей вылетает блестящая синяя молния, окружённая чёрным ореолом, и сбивает в воздухе одну из плоских ручьевых стрекоз. Существо, прервавшее жизнь стрекозы, также является стрекозой, но другого вида, гораздо более крупного и агрессивного. Расправившись в воздухе со своей жертвой, она бросает остатки в воду, разворачивается и присаживается на высокое соцветие осоки. Сразу бросается в глаза особенность этого насекомого – чёрные полупрозрачные крылья, словно закопчённые дымом. Это насекомое по справедливости носит название «чёрный император» – оно является настоящим тираном местных насекомых, и порой не только их.

Благодаря чёрным крыльям, работающим как нагревательный элемент, «чёрный император» разогрелся раньше, чем плоские стрекозы, и умело воспользовался этим преимуществом. Этот вид стрекоз не охотится на разную мелочь вроде комаров или мошек – он специалист по «крупной дичи» в масштабе мира насекомых. Время от времени «чёрные императоры» пролетают сквозь стаи мелких антарктических стрекоз, хватая их и пожирая на лету. Это своего рода «микро-соколы» в экосистеме антарктических рек.

«Чёрный император» - это насекомое, которое порой бросает вызов даже птицам. У него острое обоняние, и иногда эти стрекозы, привлечённые запахом крови, слетаются на добычу соколиных кассиков. Их атаки бывают столь решительными, что хищная птица, превосходящая их по весу в сотни раз, отступает и даёт стрекозамвозможность воспользоваться своей добычей.

Взрослые прожорливые рыбострекозы летают над рекой. Они расцвечены яркими красками и красивы, как бабочки. Этот вид – одни из самых ярких насекомых Антарктиды, одно из украшений речных берегов. Сверкая яркими зелёными телами, эти стрекозы своим появлением возвещают: настали самые тёплые дни лета. Всего лишь две – три недели они летают над реками, образуя пары и откладывая сотни яиц. Они живут так мало вовсе не потому, что любят тепло: дело в том, что взрослая прожорливая рыбострекоза ничем не питается и живёт только за счёт запасов, накопленных личинкой. Поэтому брачные полёты у этого вида начинаются сразу после того, как крылья расправились и насекомое впервые полетело. Самцы разыскивают самок, и устраивают совместные полёты, сверкая зелёными перевязями на крыльях. Обычно стая быстро разбивается на пары, и некоторое время самец летает, спариваясь с самкой. После спаривания самец быстро гибнет, а самка начинает кладку яиц. Для этого она садится на стебель растения и погружает брюшко в воду. В пазуху листьев камыша она откладывает комочек слизистых яиц – около десятка штук. После этого она взлетает, пролетает вдоль берега некоторое расстояние, и повторяет эти действия. Порции яиц рассеиваются вдоль береговой полосы специально, чтобы между подрастающими личинками одной родительницы не было конкуренции. Ещё одно привлекательное место для кладки – плавающие на поверхности одной из заводей болотные растения. Здесь конкуренция меньше, а место более выгодное: сразу после появления на свет личинка оказывается «у себя дома». Но такое место дорого стоит – самки прожорливой рыбострекозы не любят конкурентов и свирепо кидаются на соперниц, вздумавших откладывать яйца рядом. Атакуя соперницу, самка полосатой рыбострекозы буквально «таранит» её головой, отгоняя от выбранного места. Впрочем, достаточно немного подождать, пока доминирующая самка улетит, и можно отложить яйца там же, правда, подравшись с другими желающими. Отложить яйца в «престижном» месте теоретически смогут все стрекозы, желающие это сделать… Или не все. Несколько стрекоз садятся на плавающие растения на безопасном расстоянии друг от друга, чтобы отложить яйца. Они сверкают на солнце своими телами, и их замечает голодный «чёрный император». Как коршун, чернокрылая стрекоза обрушивается на рыбострекоз. Они разлетаются в стороны, и начинается стремительная погоня. Крылья прожорливых рыбострекоз сверкают на солнце, а вслед за одной из них мчится «чёрный император». Он сильнее, чем рыбострекоза, жизненные ресурсы которой ограниченны, и итог погони фактически предрешён с самого начала. Неясно только, какую именно рыбострекозу он изберёт своей жертвой. Чернокрылый хищник настигает жертву и вцепляется в её брюшко. Несколько секунд обе стрекозы кувыркаются в воздухе, а затем в траву падает откушенная голова рыбострекозы, а «чёрный император» разрывает её тело в воздухе.

«Чёрный император» замыкает пищевую цепочку мира насекомых не только над, но и под водой. Личинка «чёрного императора», существо устрашающего вида, размером под стать взрослой стрекозе, ожидает добычу, закопалась в ил. Она ползает с большим трудом, но всё же может добыть самую быструю личинку какой-нибудь рыбострекозы благодаря унаследованному от предков способу передвижения. Пока в поле зрения личинки «чёрного императора» нет подходящей добычи, она старается ничем не выдавать своего присутствия. Лишь изредка на дне шевелятся остатки растений, под которыми она закопалась.

Долго ждать подходящего момента для атаки не приходится: мимо проплывает большая стая личинок полосатохвостых рыбострекоз, шевелящих чёрно-белыми жабрами, растущими на кончике брюшка. Когда они подплывают слишком близко к затаившейся личинке «чёрного императора», хищник атакует. Его брюшко резко сокращается, выбрасывая из задней кишки мощную струю воды, и личинка «чёрного императора», прижав ноги к телу, стрелой вылетает из укрытия и врезается в стаю рыбострекоз. Всего на какой-то волосок она промахивается: щупики смыкаются не на брюшке личинки рыбострекозы, а на одной из её жабр, которая тут же отрывается. Добыча уходит практически невредимой: конечно, после потери одного лепестка жабр она будет плавать чуть медленнее, но это, в общем-то, норма жизни для рыбострекоз. У большинства членов стаи жабры повреждены, а у некоторых оторвано даже по два их лепестка.

Личинка «чёрного императора» снова закапывается в ил, взмучивая его «выстрелами» водой из задней кишки. Когда на дне образуется небольшая ямка, личинка заползает в неё и замирает. Ил и гнилые листья, оседая на дно, маскируют личинку, и она вновь готова атаковать.

Из речной мути появляется более заманчивая добыча – личинка прожорливой рыбострекозы. Крупное полосатое существо проплывает мимо затаившейся личинки «чёрного императора» на большом расстоянии, но выглядит слишком аппетитно, и хищник решительно атакует издали. Личинка прожорливой рыбострекозы – достойный противник, и самое главное – сразу же нейтрализовать её смертоносную маску-гарпун, либо схватить личинку так, чтобы она не смогла применить её. Личинка «чёрного императора», напав со спины, захватывает личинку рыбострекозы сверху, и сильными щупиками маски буквально раздавливает грудные сегменты добычи. Она начинает поедать личинку прожорливой рыбострекозы, даже на дождавшись, пока закончатся её судороги.

Личинки «червонной королевы» плавают в толще воды далеко от берега: так эти флегматичные создания избегают нападений личинки «чёрного императора». Но рано или поздно они должны сделать шаг через урез воды и превратиться во взрослых насекомых. Для этой важной миссии личинки «червонной королевы» подплывают к берегу и забираются в гущу прибрежной растительности, чтобы в укромном месте совершить метаморфоз. Выбравшись из воды, они неуклюже ползут на ногах, плохо приспособленных для этого. Выбираясь на растения, они заползают на широкие листья и держатся под ними, зацепившись коготками за края листа. Так их меньше заметно с воздуха в самый уязвимый момент жизни. Метаморфоз у этих стрекоз сопровождается не только перестройкой анатомии и физиологии животного. В это время перестраивается даже их биохимия – в теле начинается активный синтез ядовитых веществ. К моменту, когда крылья молодой «червонной королевы» расправляются и отвердевают, насекомое становится совершенно несъедобным. «Червонные королевы» взлетают по одной из тростников, и присоединяются к бесконечному хороводу сородичей. Эти стрекозы окрашены в яркий красно-коричневый цвет, и очень привлекательно выглядят. Годовалая зимородковая крачка, которая ни разу не видела подобной окраски у стрекоз, бросается на стаю стрекоз и гонится за одной из них. «Червонные королевы» летают не очень быстро, и через несколько секунд яркая стрекоза уже бьётся в клюве крачки. С добычей в клюве птица присаживается на стебель камыша и начинает расправляться с насекомым. Несколькими ударами об стебель она оглушает стрекозу, а потом отрывает ей крылья. Покончив с этим, крачка заглатывает стрекозу, и… спустя насколько секунд начинает хрипло кашлять, словно чем-то подавилась. Спазм мышц горла – и истерзанное тело стрекозы с отвращением выплюнуто и упало в воду. Химическая защита сработала, и птица надолго запомнит, что яркий цвет не всегда означает хороший вкус.

Слетев ниже, зимородковая крачка долго и жадно пьёт воду. Когда жжение в горле немного утихло, она взлетела над камышами. Совсем рядом с ней кружилась стая ярких «червонных королев», но птица даже смотреть на них не хотела, хотя в гнезде её ждали голодные птенцы, да и сама крачка была голодна.

По времени наступило раннее утро, но это незаметно в Антарктиде летом: стоит полярный день, и круглые сутки светло и тепло. Личинка «чёрного императора», достигшая предельной величины, выбирается на стебель рогоза, и прячется от нежелательных свидетелей. Начинается её «коронация»: шкурка на спине лопается, и устрашающего вида личинка претерпевает метаморфоз, превращаясь во взрослое насекомое. Покинув ставшую тесной шкурку, молодой «чёрный император» совсем не производит того величественного впечатления, что подобает хищнику такого ранга. Но проходит около часа, его сморщенные крылья расправляются и твердеют. Насекомое шевелит ими, словно пробует свои силы, и готовится к первому в жизни полёту. Крылья работают с сухим бумажным треском всё дольше и дольше, и, наконец, насекомое отрывается от стебля и взлетает. «Чёрный император», преуспев в подводной охоте, теперь пробует себя в охоте воздушной. Первая возможная добыча, которую он встречает – имаго полосатохвостых рыбострекоз, хрупкие, но очень быстрые существа. Целая стая этих тонких стрекозок, чёрных с белыми поперечными полосками, кружится над небольшой речкой, прибрежные отмели которой поросли водяным мхом. Первый заход «чёрного императора» оказывается неудачным: его заметила одна из рыбострекоз, и её бросок в сторону зарослей послужил сигналом тревоги для остальных насекомых. Вторая попытка тоже обречена на неудачу: охоту срывает зимородковая крачка. Врезавшись в стайку насекомых, она захватила своим длинным клювом сразу двух рыбострекоз, и скрылась. Но в запасе у «чёрного императора» есть одна хитрость: насекомое охотится из засады. Незаметно опустившись на стебель камыша, чернокрылая стрекоза ожидает, пока тонкие рыбострекозы потеряют бдительность и вновь займутся своими делами. Ожидание хищника увенчалось успехом: с третьей попытки «чёрный император» проносится сквозь стаю рыбострекоз и успевает поймать хрупкое насекомое. Присев на зонтик камыша, огромная стрекоза поедает свою добычу, первую для взрослого воздушного охотника.

«Чёрный император» - властелин царства насекомых, но не абсолютный монарх в экосистеме рек Антарктиды. Здесь есть существа, которых он справедливо опасается – это зимородковые крачки. Проворные птицы отлично экипированы для ловли таких крупных и опасных насекомых, и ласточницы, которые ловят всякую съедобную мелочь над лугами Антарктиды, им в этом не ровня. Зимородковая крачка со своим мощным клювом легко ловит взрослых стрекоз любого вида, и свободно может расправиться с «чёрным императором». На свою беду, «чёрный император» не защищён от птиц ядом подобно «червонным королевам», поэтому вынужден уповать лишь на скорость и акробатические трюки.

Зимородковая крачка замечает «чёрного императора», летящего через реку. У птицы острое зрение и не менее острый клюв, а «чёрный император» на вкус намного приятнее, чем летающие совсем рядом «червонные королевы». И крачка бросается за крупной стрекозой. Две молнии – чёрная и белая – проносятся над тростниками, выделывая немыслимые петли в воздухе. Несколько раз чернокрылой стрекозе удавалось ускользнуть от птицы, но один раз птичий клюв щёлкнул не напрасно.

Обременённая пойманной стрекозой, зимородковая крачка возвращается в гнездо. Эти птицы строят довольно рыхлые гнёзда из травы в тростниках. В гнезде крачку ожидают два птенца. Птенцы у этого вида выводятся из яиц уже в пуху и зрячие, но всё равно проводят в гнезде много времени, прежде чем полностью оперятся и будут готовы ко взрослой жизни. У этих птенцов уже начали пробиваться перья на грудке и крыльях, но остались участки тела, покрытые остатками пуха, из-за чего молодые крачки выглядят весьма неряшливо. Они кажутся очень головастыми, пока не покрылись перьями полностью. В ожидании родителей молодые птицы сидят на краю гнезда, время от времени чистясь и отгоняя назойливых комаров и мошек. Когда один из родителей приносит еду, птенцы поднимают страшный крик, желая единолично получить всю порцию. Присев на край гнезда, взрослая зимородковая крачка прижимает тело «чёрного императора» лапой, раздирает клювом надвое, и по очереди кормит птенцов. Один из них довольно легко справился со своей порцией – ему досталось мягкое брюшко. Зато второй вынужден давиться, глотая крылья, которые в длину едва ли не с него самого. Но ему очень помогает жадность своего братца: заметив, что рядом едят нечто большее, он просто одно за другим обрывает крылья стрекозы, пока не убеждается, что их совершенно нельзя есть.

Весь берег разделён зимородковыми крачками на небольшие гнездовые участки. Если сосед залетает на чужую территорию, хозяева гнезда гонят его прочь, устраивая порой небольшую драку в воздухе. Но такой случайный инцидент может повторяться по много раз на разных участках реки. Порой законный хозяин территории, выгоняя чужака, сам оказывается на его участке, и роли меняются с точностью до наоборот. Такие происшествия совершенно безопасны, и порой невольно помогают птицам снимать накопившуюся агрессию. Но они не идут в сравнение с реальной угрозой – местными хищными птицами. В Антарктиде главный пернатый хищник небольшого размера – соколиный кассик, представитель воробьиных птиц.

Соколиный кассик, великолепный самец с яркими жёлтыми «очками», пролетает над камышами, высматривая лёгкую добычу. Он ищет гнёзда зимородковых крачек, в которых сидят птенцы, не научившиеся летать. Но пернатому разорителю сегодня явно не удастся разнообразить ими свой стол – его появление служит для крачек мощным стимулом к объединению. Под угрозой общей опасности эти птицы словно забывают мелкие территориальные претензии и объединяются в одну стаю. Коллективизм придаёт им смелость, и хрупкие на вид птицы нападают на хищника. Они стараются ударить его крыльями и клювом по голове, дёргают за хвост, вырывают перья из спины. Щёлкая клювом, соколиный кассик пытается перейти в наступление, но зимородковые крачки гораздо проворнее его, и хищнику удаётся лишь вырвать перо из хвоста одной из них. Кроме ближнего боя, крачки применяют относительно безопасное для себя, но очень эффективное против агрессора оружие «дальнего действия»: они пролетают над соколиным касиком, забрасывая его своим клейким помётом. Против такого оружия хищник бессилен, и после нескольких «залпов» он бесславно улетает. А крачки вновь превращаются в единоличных хозяев своих маленьких гнездовых участков, и вновь начинают жить своими мелкими проблемами.

Оказавшись на безопасном расстоянии от колонии зимородковых крачек, соколиный кассик начинает стряхивать с себя неприятные «подарки» этих птиц. Он буквально валяется в траве, а затем бежит к реке, и начинает неистово скрестись и плескаться на мелководье.

Самых крупных птиц Антарктиды следует искать не на лугах материка, а на морском побережье. Их трубные голоса слышны за сотни метров от берега. Эти птицы могут не скрывать своего присутствия – на материке нет хищников, которые опасны для них.

На отлогом берегу раскинулась шумная колония крупных птиц – толстоклювых чаек-пингвинов. Они отличаются от своих родственников с субантарктических островов внушительными размерами (до метра в высоту), более мощным сложением и высоким белым клювом, похожим на широкое лезвие ножа. У взрослых птиц края клюва ярко-красного цвета, и они вовсю гоняют молодых птиц с чисто-белыми клювами. Колония живёт своей привычной жизнью: птицы уходят в океан кормиться, а молодняк встречает своих родителей отчаянными криками, требуя от них еды. Иногда голодные, но сильные птенцы отнимают еду у своих сытых сверстников, и тогда на берегу завязывается драка. Родители не разнимают птенцов, а скорее отгоняют друг друга от своих гнездовых территорий. Словом, в колонии идёт привычная суета.

Падальщики всегда могут отыскать для себя поживу в колонии этих птиц. Обычно часть потомства гибнет от недокорма или болезней, и в колонии всегда можно найти несколько погибших птенцов. Соколиные кассики временами наведываются к колониям толстоклювых чаек-пингвинов, но им не всегда удаётся поживиться падалью: взрослые птицы достаточно агрессивны. У них нет привязанности к погибшим сородичам, как, например, у слонов или обезьян. Они лишь инстинктивно гонят хищников, видя в них опасность для потомства. Но зато другие падальщики легко пользуются даровым угощением. «Чёрные императоры» облетают колонию чаек-пингвинов, ориентируясь на запах падали. Почуяв погибшего птенца, на спине которого зияют несколько ран от клювов взрослых птиц, они направляются к его телу. Стрекозы кормятся на мёртвом птенце, время от времени взлетая, когда взрослые чайки-пингвины ковыляют мимо. Взрослые чайки-пингвины слишком массивны для охоты на стрекоз, и не могут поймать или отогнать их от падали. Но всё же стрекозы не теряют осторожности, взмывая в воздух, когда чайка-пингвин, неуклюже переваливаясь, ковыляет мимо.

Временами с океана приходят тяжёлые грозовые тучи, и начинается шторм. Волны с яростью обрушиваются на берег, вынося из глубин и выбрасывая на сушу водоросли и сотни беспомощных перед лицом стихии живых существ. Над антарктическими лугами проносится ветер, и травы раскачиваются под его напором, словно океанские волны. Ветер собирает свою дань с антарктических стрекоз, унося десятки насекомых, не успевших спрятаться, в море, или бросая их в холодные объятия Центрально-антарктического ледника, где беспомощные насекомые просто вмёрзнут в слой льда. Когда-то, миллионы лет назад, предки неоценовых антарктических стрекоз попали в этот мир вместе с порывами ветра. И теперь их потомки повторяют судьбу предков, уносясь в неизвестность. Скорее всего, они просто погибнут в волнах и будут съедены рыбами, но, если повезёт, единицы из их числа смогут колонизировать мелкий остров, где есть пресная вода и пища. Пока же стрекозам остаётся только одно: крепче цепляться за траву ногами и челюстями, и ждать, пока шторм закончится.

Стихия не может буйствовать вечно, и рано или поздно тучи уходят, а небо вновь становится ясным. Полярный день продолжается, и солнце быстро прогревает землю. А насекомые возвращаются к привычной для них жизни. Для «чёрных императоров», уцелевших во время шторма, наступают времена, когда приходится постараться, чтобы добыть себе пропитание. Хрупкие тонкие рыбострекозы, которые явно не в силах сопротивляться ветрам, скорее всего, оказываются унесёнными в море, либо замерзают на леднике, давая пищу сотням тысяч микроскопических холодостойких ногохвосток. А прочие стрекозы слишком сильны, и поймать их не так-то просто. Но всё же в штормах есть нечто привлекательное для «чёрных императоров». Когда солнце начинает пригревать, с берега тянет неотразимо аппетитным с точки зрения этих стрекоз запахом – запахом смерти и тления. Сотни выброшенных на берег рыб и других животных начинают разлагаться, и в воздухе стоит сильнейшая вонь, смешанная с острыми запахами гнилых водорослей. Для стрекоз, питающихся падалью, это означает приглашение к обеду, и вскоре после того, как воздух достаточно прогреется, на берегу пируют уже сотни этих чернокрылых стрекоз. Даже соколиные кассики, прилетающие после штормов на берег, опасливо поглядывают на эту стаю шуршащих крыльями существ. Если еды много, одна – две птицы, набравшись смелости, могут украсть рыбу или дохлого кальмара, но чаще им приходится ждать, пока насытятся стрекозы, либо бродить по колено в воде, собирая рыбу, на которую эти стрекозы не могут сесть из опасения замочить крылья.

Огромная тень альбатроса-кочевника скользит над берегом. Эта птица – одно из крупнейших летающих существ неоцена. Размах его крыльев достигает пяти метров. Будучи истинным властелином небес, на суше он весьма неуклюж из-за длинных крыльев, поэтому он не рискует опускаться на землю рядом с внушительными толстоклювыми чайками-пингвинами.

Когда огромная тень этой птицы скользит по пляжу, где кормятся стрекозы, насекомые пугаются и взлетают. Им можно не опасаться птицы-великана: альбатрос-кочевник вряд ли обратит на них своё царственное внимание. Его появление – это словно напоминание для пирующих стрекоз: да, они – короли воздуха, но только на этом континенте.

Бестиарий

Рыбострекоза полосатохвостая (Tenuidryas fasciatocauda)

Отряд: Стрекозы (Odonata)

Семейство: Красотки (Calopterygidae)

Место обитания: Антарктика, медленно текущие реки.


На протяжении второй половины кайнозоя Антарктида была полностью покрыта слоем льда, который достигал толщины нескольких километров. Оледенение материка полностью уничтожило фауну пресноводных рыб и других животных, обитающих в реках и озёрах. Когда в неоцене этот материк стал освобождаться от ледяного покрова, на равнинах и в горах появилось множество ручьёв и рек с холодной и кристально чистой водой. Они недолго оставались безжизненными: ветер заносил с ближайших материков (Африки и Австралии) споры водорослей, которые бурно развивались в отсутствии конкурентов. А когда Антарктида ещё больше вклинилась в Индийский океан, её водоёмы заселили высшие водные растения, чьи семена попали туда с ветром или на оперении птиц.

Среди насекомых-первопоселенцев Антарктиды были стрекозы. В новой среде обитания, без врагов и конкурентов, они бурно эволюционировали и даже смогли занять экологические ниши, занятые рыбами на других материках. Зато подёнки и ручейники, недолго живущие во взрослом состоянии, в Антарктику не добрались: слишком широки океаны, отделяющие материк от остального мира.

Изящные стрекозы носятся над антарктическими реками целыми стаями. Они довольно мелкие (размах крыльев около 5 см) и хрупкие на вид. Тело такой стрекозы очень тонкое, чёрное с белыми поперечными полосками на брюшке, крылья совсем прозрачные, с густой сеткой жилок. Эти стрекозы питаются мошками и другими мелкими насекомыми, обильно плодящимися в кристально чистой воде антарктических рек, берущих начало в горных ледниках. Продолжительность жизни каждой отдельной стрекозы невелика: не более 1 – 2 недель. Но они начинают выводиться, как только воздух достаточно прогревается, и минует опасность ночных заморозков. А последние из этих стрекоз могут доживать едва ли не до антарктической полярной ночи.

Роль этого вида стрекоз в экосистеме антарктических рек очень велика: это один из основных обитателей рек. Взрослое насекомое, однако, не играет такой роли в природных сообществах, как его личинка. Даже название этого насекомого – рыбострекоза полосатохвостая – определила не внешность взрослой стрекозы, а особенности строения и образа жизни её личинки.

Личинка рыбострекозы обитает в воде, не изменяя «традициям» предков (впрочем, людям была известна стрекоза с Гавайских островов, личинка которой жила на суше, а также личинок многих ископаемых стрекоз находили в наземных отложениях). Она держится в толще воды стаями наподобие мелких рыб, и занимает в реках Антарктики их экологическую нишу. Насекомое активно плавает, извиваясь в горизонтальной плоскости всем телом, что ещё больше увеличивает его внешнее сходство с рыбами. Тело личинки вытянутое и гибкое, длиной до 3 – 3,5 см, окрашено в серовато-белый цвет.

Обитая в чистой воде, личинка рыбострекозы ориентируется преимущественно с помощью зрения. У неё хорошо развиты глаза, составляющие около половины размера головы. Для распознания сородичей у личинок есть особые отметины, хорошо различимые издали: наружные жабры на кончике брюшка имеют контрастную окраску, они белые с чёрными кончиками.

Личинка также чувствует присутствие сородичей с помощью сенсорных волосков, покрывающих её тело. Каждая личинка ощущает движения сородичей, и старается во всём подражать им. Благодаря такому поведению косяк личинок стрекоз плавает с замечательной синхронностью, словно косяк рыб. Стадия личинки у этого вида продолжается до 2 лет, а в холодных горных озёрах может длиться вдвое больше.

Подобно личинкам всех остальных стрекоз, личинки полосатохвостой рыбострекозы плотоядны. Они питаются мелкими водными животными, которых ловят с помощью узкой маски с двумя щупиками (маска – характерная для личинок стрекоз видоизменённая нижняя губа, работающая как рука). Основная пища этих личинок – мелкие плавающие черви и планктонные рачки, а также собственные мелкие сородичи.

Взрослые стрекозы этого вида размножаются, рассеивая яйца над водой. Одна стрекоза может отложить до 100 мелких яиц. Они долго созревают в яйцеводах самки, и при попадании таких яиц в воду из них сразу же выводятся мелкие личинки, которые прячутся в зарослях водяного мха. Достигнув размера 1,5 – 2 см, они собираются в стаи и проводят всё больше и больше времени в толще воды, превращаясь в пелагических животных.

«Червонная королева» (Titanagrion rubra)

Отряд: Стрекозы (Odonata)

Семейство: Стрелки (Coenagrionidae)

Место обитания: Антарктика, медленно текущие реки и озёра.


Среди стрекоз часто попадаются изумительно красивые виды. Одни из них поражают яркостью и металлическим блеском, другие – утончённостью форм. Среди стрекоз Антарктиды красотой особенно выделяется одна крупная равнокрылая стрекоза с размахом крыльев до 20 см. Она не даром получила имя «червонная королева» - в мире найдётся немного насекомых такого размера и такой яркой окраски. Имаго этого вида имеет прозрачные крылья, а всё тело красное с коричневатым оттенком. Стрекоза имеет право на такую броскую окраску: она подкрепляется неприятным вкусом и предупреждает хищников о том, что насекомое защищено. «Червонные королевы» летают только в самые жаркие недели антарктического лета.

Личинка этого вида занимает очень важное место в экосистеме антарктических водоёмов. Она ведёт пелагический образ жизни и очень крупная (достигает длины 10 см и более). Ноги личинки покрыты волосками, относительно длинные (около трети общей длины животного). Их основная функция – способствовать парению личинки в толще воды. Обычно они просто растопырены в стороны. Но в случае опасности личинка «червонной королевы» может быстро плавать, загребая ногами, как личинка жука-плавунца.

Маска личинки «червонной королевы» широкая, по краю усажена большим количеством крючковидных щетинок. Личинка питается мелкими планктонными ракообразными, отфильтровывая их своей маской. При этом маска совершает «гребущие» движения, заодно помогая личинке плыть вперёд. После каждого «гребка» жвалы аккуратно снимают с маски застрявших в щетинках рачков.

Рыбострекоза прожорливая (Macrocryodryas vorax)

Отряд: Стрекозы (Odonata)

Семейство: Красотки (Calopterygidae)

Место обитания: Антарктика, реки и озёра.


На Антарктическом материке, который в неоцене частично освободился от ледяного покрова, повторилась та же ситуация, что и на островах, только в масштабе целого континента: практически необитаемую сушу заселяли немногие животные, способные летать, либо выходцы из моря. Изоляция Антарктиды от других материков оказалась достаточно надёжной: не всем возможным мигрантам удалось пересечь океан, чтобы хотя бы достичь этой земли. Но и тех, кто сделал это, ждали далеко не лучшие условия: материк большей частью находится за южным полярным кругом, и зимой здесь стоит полярная ночь, а земля покрыта толстым слоем снега. Но всё же население этого края достаточно разнообразно.

В Антарктиде эпохи неоцена водятся птицы, и также есть многочисленные насекомые.

Среди насекомых в Антарктике особенно распространены стрекозы. Эти крылатые хищники занимают вершину пищевой пирамиды в водоёмах, и по биомассе сравнимы с перелётными птицами, проводящими лето на этом материке.

Одна из причин высокого разнообразия антарктических стрекоз – отсутствие конкурентов в пресных водах. Рыбы Антарктики – преимущественно морские, проводящие в пресных водах лишь часть жизни и не поднимающиеся по реке высоко. А холодные горные ручьи и озёра, не имеющие связи с океаном – это царство насекомых. В воде скользят, извиваясь, тысячи личинок мелких стрекоз. Они заменяют здесь рыб. Кормом им служат микроскопические черви, рачки и другие обитатели вод. На дне копошатся личинки комаров и мух, на камнях и остатках растений образуют настоящие живые «ковры» личинки мошек. Но, хотя здесь нет рыб вроде форели, в этом мире есть свой царь-хищник – крупные (длиной до 10 см) прожорливые личинки рыбострекозы прожорливой.

Этот вид питается крупными насекомыми, добывая их поодиночке. Основное орудие охоты – маска (видоизменённая нижняя губа). Щупики на маске образуют своего рода «копьё», протыкающее покровы жертвы. Личинка наносит удар своей жертве, резко выбрасывая в неё маску (длина маски в расправленном виде составляет до половины длины всего туловища личинки). Удар наносится сложенными вместе щупиками, которые пробивают покровы добычи. Проткнув панцирь жертвы, щупики раздвигаются в стороны, «заякорившись» и удерживая жертву.

За хищный нрав и манеру движений личинки этот вид животных носит видовой эпитет «прожорливая». Это родственник мелких видов рыбострекоз, и один из крупных видов равнокрылых стрекоз эпохи неоцена.

Через два года «пиратской» жизни личинка претерпевает метаморфоз и превращается во взрослое насекомое. Взрослая стрекоза длиной около 12 см, размах её крыльев до 15 см. Крылья прозрачные, у самцов есть узкая поперечная перевязь зелёного цвета ближе к концам крыльев. Брюшко взрослой стрекозы окрашено в металлический зелёный цвет, кончик брюшка жёлтый, отделён от основного фона чёрной перевязью.

Имаго живёт недолго – около недели. Насекомые этого вида выводятся в очень ограниченный период: две самых тёплых недели антарктического лета. В это время они непрерывно летают над озёрами, отыскивая партнёра для спаривания. Видовой эпитет «прожорливая» совершенно не подходит к взрослой стрекозе этого вида. У имаго есть пищеварительный тракт и ротовой аппарат, но они питаются значительно меньше взрослых стрекоз других видов.

Имаго только откладывает яйца, присаживаясь на плавающие растения. После этого их организм стремительно стареет, и они погибают. Личинки живут среди плавающих растений, избегая таким способом конкуренции с придонными видами. Для зимовки личинки покидают плавающие растения, забиваясь в заросли прибрежных растений. Весна – самое трудное время для них: плавающие растения ещё не разрослись, и личинки, скучившись в зарослях, начинают нападать друг на друга. Зато оставшиеся личинки, когда плавающие растения образуют ковёр на поверхности воды, чувствуют себя в полной безопасности: их не найдут прожорливые донные личинки других стрекоз, а с поверхности воды не склюёт случайная птица – листья растений закрывают их от воздушных хищников.

Плоская ручьевая стрекоза (Cryolibella platyglossa)

Отряд: Стрекозы (Odonata)

Семейство: Стрекозы (Libellulidae)

Место обитания: Антарктика, ручьи и реки с быстрым течением.


Реки Антарктиды берут своё начало в ледниках и отличаются кристально чистой холодной водой. Их не заселили насекомые вроде подёнок или ручейников, хотя на других континентах они предпочитают именно такие места обитания: этим видам очень трудно пересечь моря, отделяющие Антарктиду от окружающего мира. Зато другие насекомые с лёгкостью сделали это, наполнив жизнью реки Антарктиды.

Камни в русле антарктических ручьёв густо поросли «живым мхом» – колониями мшанок и других сидячих животных. Здесь нашли свой новый дом разнообразные мошки, которые попали на этот материк вместе с ветрами. Личинки мошек в изобилии селятся на камнях и растениях. Но здесь у них есть свой враг – личинка одного местного вида стрекоз, плоской ручьевой стрекозы.

Личинка стрекозы длиной около 7 см, с широким плоским телом, прикрытым зачатками крыльев, медленно ползёт по камням. Она обитает в ручьях с быстрым течением, но не боится быть снесённой водой. Личинка отлично экипирована к жизни в мире текущей воды: на всех её ногах развиты сильные присоски. Чтобы сделать шаг, личинка отрывает ноги по одной и по очереди переставляет их. Кроме того, сама форма её тела такова, что вода сама прижимает личинку к камню. Конечно, передвигаться таким способом очень медленно, но добыча этой личинки ещё медленнее: личинки мошек вообще практически всю жизнь сидят на одном месте.

Маска у этой личинки короткая, широкая и плоская, с режущим передним краем. Щупики, растущие на краях маски, подвижные и работают как пальцы. Питаясь, личинка захватывает щупиками сидящую личинку мошки, и одновременно подрезает её с субстрата краем маски.

Развитие личинки длится до 2 лет. Достигнув предельной длины, она выбирается на берег и линяет, превращаясь во взрослую стрекозу. Взрослая плоская ручьевая стрекоза имеет прозрачные сетчатые крылья и плоское ярко окрашенное блестящее брюшко, видимое издалека. У самцов брюшко серебристое с голубоватым отблеском, отражающее большое количество ультрафиолетовых лучей. У самок брюшко металлически-голубого цвета, но на каждом сегменте есть поперечный поясок из волосков, также отражающих ультрафиолет. Поэтому насекомые могут издали различать представителей противоположного пола: они видят «ультрафиолетовую» окраску, скрытую от простого глаза.

Но утром важно вовремя согреться и взлететь, а блестящее брюшко явно не способствует этому. Зато голова и грудь этих насекомых окрашены в бархатистый чёрный цвет, и быстро прогреваются по утрам. Взрослая плоская ручьевая стрекоза сохраняет направленность диеты, характерную для личинок: она также питается мошками, только взрослыми. Её ноги покрыты с внутренней стороны волосками, образующими настоящую «планктонную сеть» для мелких летающих насекомых. Проносясь через скопления мошек, стрекоза хватает за один раз по несколько мошек, и поедает их на лету.

За лето самка несколько раз откладывает яйца. Для этого она садится на выступающие из воды заросли водяного мха, и погружает брюшко в сплетение стеблей, приклеивая яйца к побегам мха. Вскоре из яиц выходят личинки. Они питаются животными, обитающими в растительности, и часто более крупные личинки поедают мелких. Окрепнув, личинки покидают мох и начинают охотиться на личинок мошек в русле ручьёв.

«Чёрный император» (Aeschnomima imperialis)

Отряд: Стрекозы (Odonata)

Семейство: Стрекозы-коромысла (Aeschnidae)

Место обитания: Антарктика, медленно текущие реки и озёра.

В мире насекомых происходит столь же острая борьба за существование, как среди крупных животных. Здесь есть свои хищники и свои жертвы. Разница лишь в численности участников этой борьбы.

Антарктика из-за своей изоляции от других материков была заселена лишь немногими видами-основателями. Не все приживались в экстремальных условиях этого материка, зато те, кто смог адаптироваться, стали настоящими хозяевами континента. Среди антарктических насекомых появились виды, свирепостью и силой сравнимые с самыми опасными хищниками среди позвоночных (разумеется, с поправкой на размеры).

Над болотами Антарктики всё лето вьются стаи комаров и мошек. На них охотятся мелкие изящные стрекозы, стрелой пролетая сквозь тучи этих насекомых. Однако эти тонкотелые стрекозы сами могут стать добычей хищника. На них охотятся птицы, но скрыться от преследования пернатых довольно легко: стрекозы гораздо быстрее и ловчее их, и, кроме того, ещё издали замечают птиц, пролетающих над бескрайними зарослями злаков и осоки. Однако самый страшный враг насекомых – это сами насекомые. И главным шестиногим хищником Антарктики является свирепый «чёрный император».

«Чёрный император» - крупный вид стрекоз, одно из самых крупных насекомых Антарктики. Размах крыльев этого вида – около 18 см. Туловище окрашено в металлический синий цвет с поперечными серебристыми полосками. У самца серебристая полоска на задней трети брюшка очень широкая. Блеск этих полос позволяет насекомым распознавать сородичей во время стремительного полёта, и искать партнёра для размножения.

Чёрные крылья имеют большое значение в жизни этого насекомого: это приспособление позволяет быстро согреваться под лучами утреннего солнца. На восходе насекомое поворачивается спиной к солнцу, и его крылья работают как накопители тепла. Постепенно вся стрекоза разогревается, активно работает крыльями и взлетает. Её возможные жертвы – другие виды стрекоз – скорее всего, ещё висят на травинках, уповая на свою незаметность. Но зачастую блеск крыльев выдаёт их присутствие, и хищник получает завтрак почти даром.

У стрекоз хищничают не только взрослые насекомые, но и личинки. Личинка «чёрного императора» – активный водный хищник, отчасти замещающий мелких хищных рыб, отсутствующих в реках Антарктики. Личинка умеет не только ползать. Она быстро плавает, изгибая туловище в вертикальной плоскости. Питается она личинками других насекомых, но предпочитает не преследовать их, а нападать из засады на дне. Личинка подстерегает добычу, закапываясь в ил или под остатки растений. Длина личинки «чёрного императора» до 10 см – под стать взрослому насекомому. Её окраска варьирует от бурой до бледно-жёлтой в зависимости от цвета дна.

Маска (нижняя губа) у неё очень крупная, щупики саблевидные и зазубренные по внутреннему краю. Они прочно схватывают добычу, не давая ей шансов вырваться. Личинка «чёрного императора» атакует, используя своего рода «ракетный двигатель»: выпускает мощную струю воды из задней кишки. Такой способ передвижения вообще характерен для личинок крупных стрекоз. У этого вида он значительно усилился: благодаря эластичным сочленениям сегментов брюшко может сильно растягиваться, набирая изрядную порцию воды. Атакуя, личинка резко сокращает мускулатуру и буквально «выстреливается» из своего укрытия на добычу.

«Детство» у «чёрного императора» длится около трёх лет – зимы в Антарктике холодные, и период активного роста продолжается лишь несколько недель. Метаморфоз происходит чаще всего на четвёртом году жизни, хотя отдельные личинки превращаются во взрослых стрекоз уже в конце третьего года жизни. Таким образом, взрослых «чёрных императоров» можно встретить на протяжении практически всего полярного лета.

«Чёрный император» – насекомое с серьёзной претензией на звание «супер-хищника» в своей весовой категории. Это насекомое порой вступает в противоборство даже с птицами. Схваченная стрекоза этого вида активно защищается: кусается, стараясь попасть птице прямо в глаз. Из-за своего боевого характера она чувствует себя в безопасности даже в присутствии крупных птиц, а мелкие сами стараются облетать этого великолепного хищника стороной.

Интересной особенностью этого вида насекомых является приспособление имаго к питанию падалью: взрослых насекомых часто можно найти на трупах морских птиц или рыб, выброшенных на берег штормом. Иногда взрослые стрекозы даже преследуют хищных птиц, поймавших добычу: у стрекозы хорошее обоняние, и она остро реагирует на запах крови. Не боясь птицы, стрекоза может садиться на её добычу и кормиться. Если же птица попытается отогнать назойливого сотрапезника, стрекоза сама переходит в атаку, целясь в глаза птицы. Она может даже отпугнуть птицу и воспользоваться плодами её охоты.

Зимородковая крачка (Alcyosterna acutiptera)

Отряд: Ржанкообразные (Charadriiformes)

Семейство: Карликовые, или Зимородковые крачки (Alcyosternidae)

Место обитания: реки и озёра Антарктиды, зимует в Южной Америке.


Антарктида в кайнозое была отделена от остального мира широкими морскими проливами. А коренная фауна этого континента была уничтожена ледниками. В неоцене, когда ледник постепенно стал освобождать окраины материка, у обитателей других материков появилась возможность заселить свободные от льда районы Антарктиды. Среди них были лишь те существа, что могли летать. И даже среди них немногим удалось преодолеть море и долететь до Антарктиды. Зато у этих счастливчиков появилась возможность активно эволюционировать, занимая новые, нетипичные места обитания. Так произошло, например, у крачек (Sterna): эти морские птицы освоили новый для себя источник корма – насекомых, в изобилии населяющих Антарктиду. Крупные птицы мельчали, становясь похожими на ласточек как внешне, так и по образу жизни. Так в Антарктиде появился новый вид птиц – зимородковая крачка.

Этот вид – мелкая птица: размером немного больше воробья, хотя кажется крупнее из-за длинного хвоста. Крылья у этой крачки заостренные, а хвост вильчатый. Но вместо короткого клювика, характерного для ласточек или стрижей, эта птица вооружена сильным острым клювом, составляющим более половины длины её головы. Лапы зимородковой крачки несколько утратили предковые черты: плавательная перепонка не доходит и до середины пальцев, зато на них развились острые когти. Зимородковая крачка умеет ловко лазать по стеблям камыша, и способна с лёту точно сесть на раскачивающийся стебель растения.

Оперение этих птиц выдаёт их родство с морскими птицами: оно белое, лишь на голове чёрная «шапочка». Клюв жёлтый, а на разрезе рта красный. Ноги также красные.

Эта птица питается мелкими живыми существами, которых ловит в воде или воздухе. Основная добыча этой птицы – стрекозы. Их зимородковая крачка поедает на любой стадии развития. Она ловит взрослых стрекоз, легко догоняя их в полёте, или собирая по утрам с травы, пока насекомые ещё не разогрелись, чтобы взлететь. Кроме того, она ловко выхватывает из воды плавающих личинок стрекоз. Возможно, именно из-за этого она не стала точной копией ласточки, а сочетает во внешности черты ласточек и зимородков.

Зимородковая крачка – перелётная птица. Она зимует в Южной Америке, хотя иногда отдельные особи, очевидно, снесённые ветрами, перелетают на зимовку в Африку или на Мадагаскар. Во время перелётов эта птица смело садится на воду и может хватать с поверхности моря планктонные организмы. Эта птица прилетает в Антарктиду в середине весны, а улетает в начале осени, когда численность стрекоз (основного корма) снижается.

В отличие от прочих родственников, эта птица не образует плотных скоплений, гнездясь на берегах рек на расстоянии нескольких метров гнездо от гнезда. Впрочем, черты коллективного поведения ещё остались: хищника птицы отгоняют сообща, действуя смело и слаженно.

Гнездится один раз за сезон, приурочивая гнездование к началу тёплых летних дней. Крачки не обладают выдающимися талантами строителей, и порой их строительное искусство ограничивается лишь тем, что птица выбирает место, куда отложит яйца, и это место без всяких приготовлений просто становится её родным домом. Другие виды крачек устраивают рыхлые гнёзда из растительностина деревьях или на земле. Пожалуй, зимородковая крачка достигла вершины строительного искусства, превзойдя в этом всех своих сородичей. Она гнездится в камышах подобно мелким певчим птицам эпохи голоцена, и сама вьёт гнездо в заломах. Основу её гнезда составляют несколько сцепленных между собой стеблей камыша, часть из которых поломана. На такой зыбкой основе она плетёт гнездо в виде рыхлой корзинки с невысокими бортами. В кладке до 5 яиц. Птенцов высиживает преимущественно самка. Птенцы выводятся зрячие и покрытые серым пухом с чёрными продольными полосами. Обсохшие птенцы сразу же вцепляются когтями в гнездо, и не выпадут из него даже при сильном ветре.

Развитие птенцов занимает около пяти недель. Молодые птицы самостоятельно находят дорогу на зимовки. Половая зрелость наступает у них в годовалом возрасте, а продолжительность жизни составляет около 8 лет.

Толстоклювая чайка-пингвин (Sphenicilarus crassirostris)

Отряд: Ржанкообразные (Charadriiformes)

Семейство: Чайки-пингвины (Sphenicilariidae)

Место обитания: берега Антарктиды.

Большинство видов обитателей Антарктиды избегает встреч с зимой. Мелкие животные вроде насекомых просто впадают в спячку, забившись в укромные места под растительный мусор. Другие, как большинство птиц, просто улетают на север – в тёплые края. Одни спешат в Южную Америку, другие зимуют в Африке. Но некоторые птицы сохраняют активность круглый год, не покидая своей родины. Таковы, например, мелкие птицы мышевидки, которые всю зиму роют норы в толще снега. Но в Антарктиде есть и более крупные обитатели. Их можно обнаружить на берегу океана – трубные голоса этих птиц слышны очень далеко.

После экологических катастроф, произошедших на рубеже голоцена и неоцена, численность морских птиц вроде пингвинов сильно снизилась, и они вскоре вымерли. Но им на смену пришли странные птицы, также не умеющие летать. Это были потомки чаек, нелетающие чайки-пингвины, птицы с ластовидными крыльями, добывающие корм в океане. На субантарктических островах живёт относительно мелкая обыкновенная чайка-пингвин (Sphenicilarus apterus), зато в континентальной Антарктике живёт её более крупный родич – толстоклювая чайка-пингвин. Она так же, как её мелкий родич, образует колонии, насчитывающие до двух – трёх сотен птиц.

Толстоклювая чайка-пингвин – морская нелетающая птица, похожая телосложением на пингвинов и чистиков. Рост этой птицы достигает почти метра. Ноги сдвинуты назад, поэтому птица во время движения по земле держит корпус вертикально. Зато в воде она чувствует себя столь же свободно, как рыба, загребая широкими лапами, снабжёнными плавательными перепонками. Во время плавания птица использует также редуцированные крылья, покрытые очень плотными перьями. Она плавает в манере пингвинов и морских львов, совершая крыльями такие же движения, как при полёте. Умеет глубоко нырять (до 60 метров), питается стайной рыбой и беспозвоночными – крилем, мелкими кальмарами.

Тело окрашено сверху в голубовато-серый цвет, голова и живот белые. Клюв очень высокий, желтовато-белый. По краю нижней челюсти проходит яркая красная полоска – это сигнал для птенцов во время кормления. Давая пищу птенцам, родитель отрыгивает пойманных животных так, чтобы они были как можно ближе к этой полоске, и птенец инстинктивно клюёт в эту полоску, чтобы найти пищу.

Толстоклювая чайка-пингвин круглый год проводит на берегах Антарктиды, предпочитая каменистые пляжи. Когда в конце весны океан прогреется и в нём появится много мелких животных, начинается брачный сезон. Пары формируются всего лишь на одно лето. Брачные демонстрации сопровождаются громкими криками, а иногда самцы даже дерутся, хватая друг друга мощными клювами за крыло или загривок. Ухаживая за самкой, самец кормит её рыбой. Пара птиц строит гнездо (роет простую ямку среди камней) и самка откладывает два или три пёстрых яйца. Насиживает преимущественно самка, а самец большую часть времени добывает корм. Птенцы выводятся покрытыми коричневым пухом, с мелкими чёрными пятнами. Они зрячие и подвижные, умеют ходить, но предпочитают оставаться в гнезде ради собственной безопасности. Со всех сторон каждого птенца окружают соседи, которые так и норовят клюнуть чужое потомство.

Молодые птицы отличаются от взрослых одноцветным клювом без красной полосы. Она проявится лишь на третьем году жизни, и это будет означать, что птица стала взрослой и готова обзаводиться собственным потомством.

Зимой этот вид птиц часто встречается на льду. Иногда льдины, откалываясь от основного массива, уносят птиц в более северные широты. Но толстоклювые чайки-пингвины всегда могут вернуться домой после такого происшествия: они могут плавать несколько суток подряд, изредка отдыхая на небольших льдинах или других плавающих предметах.

40. Птичий остров

(Остров Курильской гряды)

Земля постоянно меняется, и за миллионы лет её облик может стать совершенно неузнаваемым. Материковые литосферные плиты, постоянно перемещаясь по слою вязкой магмы, сталкиваются друг с другом, образуя горные хребты, либо, наоборот, расходятся, и тогда между ними расстилается океан. Когда-то океан, который люди назвали Тихий, был крупнейшим на планете, а некоторых других океанов просто не было. Теперь положение начало меняться. Атлантический океан, относительно молодой, стремительно расширяется, отдаляя друг от друга Старый и Новый Свет. Но Земля имеет форму шара, и на другой её стороне Америка и Евразия столь же быстро сближаются. Когда-нибудь, через сотни миллионов лет после окончания эпохи неоцена, эти материки столкнутся в единую массу суши там, где раньше плескались волны Тихого океана. Но первые признаки этого события были видны ещё людям в далёком голоцене, и их явственно ощущают жители неоценовой Земли.

Тихий океан в неоцене неуклонно становится всё меньше и меньше – его теснят постепенно сдвигающиеся материки. Чукотка и Аляска в раннем неоцене уже столкнулись и образовали молодые, вулканически активные горы. Берингийский перешеек, похоже, навсегда отделил Тихий океан от Северного Ледовитого. Теперь температурный режим северной части Тихого океана определяют исключительно течения с юга.

На севере и северо-западе дно океана близ берегов очерчивают борозды глубоководных желобов – Алеутского, Курильского и Японского. В этих местах материковые плиты подминают под себя надвигающееся на них дно Тихого океана, и тонкая океаническая кора переплавляется в земной мантии. Эти места являются вулканически активными районами Земли, здесь часто происходят землетрясения.

География Курильских островов заметно изменилась: там, где раньше протягивалась лишь цепочка крошечных островов, теперь раскинулся обширный вулканический архипелаг, по площади сравнимый с Японскими островами. Эта суша молода в геологическом отношении: острова представляют собой цепь вулканов, часть из которых более-менее регулярно действует. Но, даже если вулкан выглядит спящим, вулканическая активность всё равно сохраняется: в горах бьют горячие источники, а на самих островах часто происходят небольшие землетрясения.

Климат Больших Курил эпохи неоцена типично морской: влажный и прохладный летом, тёплый зимой. В конце лета и осенью часты штормы и опустошительные тайфуны. Зимой на Больших Курилах в основном идут дожди, хотя бывают и снегопады, особенно в горах. Лишь в самые суровые зимы острова полностью покрываются снегом, но он держится здесь недолго, и тает под влиянием океанского тепла – с экватора вдоль азиатского берега идёт на север тёплое течение.

Природа этих островов похожа на природу Японии и континентального Дальнего Востока. Большие Курилы эпохи неоцена густо поросли лесом. В горах растёт преимущественно хвойный лес из лиственницы и ели, ниже – лиственный, составленный более теплолюбивыми широколиственными породами вроде ореха, дуба и клёна. На относительно светлых сухих участках растёт сосна. Вдоль тёплых термальных рек складывается особый микроклимат, поэтому в таких местах можно встретить заросли папоротников, высоких злаков и широколиственных трав. Бывает, что они остаются зелёными даже зимой. По берегам островов, где в грунт просачивается солоноватая морская вода, развиваются заросли особой гигантской травы – укропника бамбуковидного. Это зонтичное растение, приспособившись к солёным почвам, формирует на морских берегах плотные заросли. Укропник богат эфирными маслами, поэтому над его зарослями в жаркую погоду стоит голубоватая дымка, а его острый запах отпугивает многих насекомых.

Острова отделены от материка морскими проливами, поэтому наземных животных здесь немного: это преимущественно грызуны и мелкие хищники семейства куньих. Самый крупный обитатель этих островов – гигантский арктомелес, похожий на медведя потомок барсука. Он всеяден, но значительную часть его рациона составляют растения, которые он выкапывает длинными когтями передних лап. Эти звери держатся преимущественно в лесах, но часто посещают морские побережья в поисках корма.

На островах во время перелётов весной и осенью останавливаются большие стаи птиц. По Большим Курилам проходят маршруты перелётов из Северной Евразии, Берингии и Аляски до Юго-Восточной Азии, Индонезии и даже Австралии.

Дно моря вокруг островов усеяно скалами. Скалистые отмели – благоприятное место для произрастания бурых и зелёных водорослей. В Охотском море, которое теперь соединяется с Тихим океаном через лабиринт узких проливов Больших Курил, течение слабое, и водоросли образуют у поверхности воды настоящие плавающие острова, на которых иногда даже отдыхают перелётные птицы, «срезающие» путь через море напрямик. А во время приливов проливы между островами превращаются в бурлящие потоки, несколько раз в сутки меняющие своё направление.

Весна на Больших Курилах – шумное время: над островами в полную силу работают миграционные пути перелётных птиц. Они торопятся на север из Юго-Восточной Азии, а некоторые – даже из Австралии. На морских побережьях и в устьях коротких речек останавливаются большие стаи водоплавающих и околоводных птиц. Они могут задержаться здесь на несколько дней, но всё равно скоро поднимаются в воздух и летят дальше. На фоне стай мигрантов выделяются размерами и статью постоянные жители островов – огромные водорослевые гуси. Эти птицы, весящие порой до 15 – 16 кг, не торопятся улетать: им круглый год хорошо живётся на этих островах, и, кроме того, они просто не умеют летать. Способность этих птиц летать была принесена эволюцией в жертву приспособленности к жизни в воде. Крылья редуцированы и превратились в подобие ластов, с помощью которых водорослевый гусь быстро плавает под водой. На сгибе крыла у этих птиц растёт большая острая роговая шпора – турнирное оружие для брачных боёв и грозное средство самообороны. Эти птицы – не настоящие гуси, а потомки одного из видов уток, хотя являются одним из крупнейших видов в своём отряде.

Водорослевые гуси питаются почти исключительно бурыми и зелёными водорослями, что в изобилии произрастают на мелководьях Больших Курил. Преимущество этого корма состоит в богатстве витаминами, «всесезонности» и необыкновенно быстром росте: в благоприятных условиях водоросли легко отрастают на полметра в день, быстро компенсируя всё, что ощипывают птицы. Для кормления водорослевые гуси выбирают мелководья с пышными зарослями, предпочитая виды водорослей с тонкими пластинчатыми слоевищами. Водорослевые гуси одинаково охотно поедают как бурые, так и зелёные водоросли. Они предпочитают кормиться во время отлива, когда нет необходимости глубоко нырять (хотя в случае необходимости водорослевый гусь может задержать дыхание на 2 – 3 минуты и нырнуть на глубину 15 – 20 метров). Птицы просто плавают на поверхности воды, обрывая пряди водорослей, открывающиеся при отливе. Водорослевые гуси постоянно живут в море, и для избавления от солей у них развились крупные носовые железы.

Водорослевый гусь – общественная птица: этот вид гнездится колониями до сотни особей. В этих колониях нет строгой иерархии, но холостые птицы, молодые и старые, обычно оттесняются семейными парами к краю колонии. Образовав пару, молодые птицы вдвоём «пробивают» себе место ближе к центру гнездовья, где намного безопаснее. Если около колонии появляется какой-либо наземный хищник, или птицам грозит нападение с воздуха, то они способны дать серьёзный отпор врагу: птицы действуют роговыми шпорами на крыльях, как кинжалами, нанося врагу колотые раны. Кроме того, птицы стараются ущипнуть врага клювом. Причём они обороняются коллективно, что значительно повышает безопасность гнездования. Но, несмотря на такую защиту, гнёзда на краю колонии часто оказываются разорёнными.

Колония птиц легко узнаётся издали по оглушительному шуму, который производят десятки взрослых птиц. Она располагается обычно на открытом ровном месте с выходом в море, обязательно выше самого высокого уровня прилива. До моря бывает иногда около сотни метров, но лучше уж проходить их день за днём туда и обратно, чем быть однажды смытым в море сильным штормом.

Подобно остальным гусеобразным птицам, водорослевые гуси моногамы. Семейная пара у этих птиц дружная, партнёры постоянно оказывают знаки внимания, укрепляя прочность брачных уз: чистят друг другу оперение на голове, перебирают перья. Пара начинает заниматься домашними хлопотами весной. Гнездование начинается достаточно рано, чтобы молодые птицы могли до осени набрать подходящий вес и пережить зиму. Часто пара птиц вместе отстаивает свой клочок земли внутри колонии (около 3 метров в поперечнике), если кто-то из соседей подходит к их гнезду слишком близко. Гнездо водорослевых гусей устроено на земле и представляет собой широкую и невысокую кучу земли вперемешку с травой, на вершине которой устроена яма, выстланная сухими водорослями и пухом, который самка нащипывает у себя на груди. Насиживающая птица становится раздражительной и старается ущипнуть всякого чужака, кто неосторожно проходит мимо неё. На этой почве между парами птиц часто возникают конфликты.

От колонии многие поколения водорослевых гусей протоптали к морскому берегу дорогу, которая со временем превратилась в глубокую канаву с крутыми стенками. Каждое утро самец уходит на кормёжку, оставляя самку на гнезде одну. В это время она может немного отдохнуть от материнских забот, подняться с гнезда и немного походить, разминая затёкшие суставы. В это время самки не теряют бдительности, и готовы наброситься на любого, кто нарушит границы гнездовья.

Поодиночке или группами по несколько птиц водорослевые гуси спускаются к морю и выходят на пляж. Ночью был шторм, и утром береговая полоса оказывается покрытой выброшенными водорослями, среди которых лежит несколько мёртвых рыб. Мёртвые растения и животные недолго остаются лежать на берегу: на них сразу после шторма набрасывается целая армия природных санитаров. Тела рыб оказываются за несколько часов съедены крабами, а водоросли сгрызают существа красновато-коричневого цвета, которые ползают по берегу, словно гусеницы огромных бабочек-пядениц. Но это не насекомые, а ракообразные, раки-землемеры, дальние родственники морских козочек (Caprella). Благодаря заботам этих животных береговая полоса быстро очищается от выброшенных морем растений и животных.

Водорослевые гуси входят в волны и плывут легко и свободно, как их предки. Они покачиваются на волнах, отдыхая после ночного дежурства на гнезде. Некоторые птицы приводят себя в порядок, чистят перья, чешут затылок и шею роговой шпорой на крыле. «Флотилия» крупных птиц держит путь туда, где вода кажется более густой и вязкой из-за того, что на её поверхности колышутся ленты водорослей, усыпанные круглыми газовыми пузырями, играющими роль поплавков. Своими основаниями слоевища водорослей крепятся к камням и прибрежным скалам. Водорослевых гусей не интересуют эти плотные и грубые части растений, они предпочитают кормиться мягкими концевыми частями слоевищ. Птицы добывают корм, опуская голову под воду, и обрывая клювом верхушки колышущихся водорослей. Из-за постоянной «стрижки» бурые водоросли не образуют длинных лентовидных слоевищ, как в местах, где эти птицы не живут или кормятся редко. На любимых гусиных «пастбищах» водоросли растут густыми «кустами». Возможно, самим растениям это несколько вредит, зато рыбы и крабы очень любят прятаться в густых зарослях. Отрастание бурых водорослей происходит очень быстро, поэтому они могут выдерживать не только ежедневный натиск голодных пернатых. Под водой на водоросли находится не меньше едоков, чем на берегу. Самые активные из них – морские ежи. В период обильного роста водорослей эти всеядные существа перемещаются по дну целыми «стадами», уничтожая водоросли. И лишь способность к быстрому росту позволяет им выживать.

В водорослях прячется много разных рыб – бычков, морских собачек и прочих обитателей прибрежной зоны. Во время кормления водорослевых гусей они иногда выскакивают из своих убежищ, и в это время они становятся объектом внимания других жителей острова. Рядом с коренастыми водорослевыми гусями бродят длинноногие птицы смоляно-чёрного цвета с белыми животами. Эти искусные рыболовы называются эбису. Обычно они сами шарят клювом в водорослях, но чаще ждут, когда гусь, ощипывая водоросли, случайно выпугнет рыбу из укрытия. Зная агрессивный характер водорослевых гусей, они держатся на безопасном расстоянии от травоядных птиц, хотя при случае могут украсть гусёнка из колонии, если родители ослабят бдительность. Эбису охотно ловят не только рыб, но и ракообразных. Конечно, краба с широким панцирем этой птице трудно проглотить целиком, но креветки и раки-землемеры составляют заметную часть меню эбису. Поэтому, когда один из эбису идёт по берегу, раки-землемеры, чувствуя сотрясения почвы от его шагов, заблаговременно прячутся.

Днём самцы водорослевых гусей возвращаются на гнездовье, чтобы покормить насиживающих самок. Их зобы набиты водорослями, которые самец отрыгивает для самки на землю. И однажды гуси возвращаются с кормления не одни: вместе с ними из воды выходит несколько чёрных птиц, похожих на пингвинов, но с непропорционально крупными красными клювами, над которыми торчат острые тонкие хохолки. Это вернулись из морских странствий океанские топороклювы – ещё один вид птиц, обитающих на берегах Больших Курил.

Выйдя на берег, топороклювы вперевалку шагают вместе с водорослевыми гусями к их гнездовью. Они не собираются разорять гнёзд гусей, но имеют определённый интерес в том, чтобы добраться до колонии. Среди гусиных гнёзд есть несколько широких и глубоких нор, и гуси с их комплекцией явно не могли вырыть их. Да и вообще, гуси не гнездятся в норах. Зато топороклювы организованно занимают норы, словно предварительно договорились, без лишнего шума и суеты. Всё объясняется просто: эти норы они занимали в прошлом году, а некоторые норы обитаемы уже больше пяти – шести лет. На гнездовье закипает работа: птицы подновляют норы, раскапывая их мощными клювами и выбрасывая наружу кучи земли к большому неудовольствию насиживающих водорослевых гусей. Эти птицы постоянно гнездятся в гусиных колониях, и для старых птиц их присутствие стало неотъемлемой частью жизни на гнездовье. Но молодые птицы, полные сил и готовые применять их по любому поводу, вначале не упускают случая напасть на топороклюва. Один молодой, и потому ещё холостой, гусак атакует оказавшегося поблизости топороклюва, схватив его за крыло. Но на это следует немедленный ответ: топороклюв обороняется, тоже схватив, в свою очередь, гуся за крыло. Испуганный неожиданным отпором, гусак отбегает от норы, но топороклюв не торопится отпускать гуся: он буквально волочится за гусем по земле, упираясь лапами и дёргая головой. Он отпускает порядком испугавшегося гуся, лишь когда птица оттащила его слишком далеко от норы. Отпустив гуся, топороклюв долго щёлкает клювом, показывая свои намерения защищаться.

Когда конфликт разрешился, топороклювы продолжают обустраивать гнездо. Пара птиц выбрасывает из норы старую подстилку гнезда, кишащую паразитами, а затем птицы собирают новый гнездовой материал по очереди: одна из птиц всегда остаётся сторожить гнездо, следя, чтобы на него не покусились сородичи. Когда партнёр по гнездованию возвращается, птицы устраивают церемонию встречи: они касаются друг друга клювами, по очереди «кланяются», а затем одна птица передаёт другой из клюва в клюв собранный для подстилки материал – сухую траву, перья, или мох. Часто топороклювы собирают вылетевшие из гнёзд водорослевых гусей пушинки. На толстой подстилке в глубине норы обе птицы из пары по очереди насиживают кладку – 2 крупных белых яйца. Пока одна птица занята заботами о будущем потомстве, другая уходит в море добывать пищу.

Как правило, самка больше времени проводит в гнезде, зато на плечи самца ложится довольно тяжёлая обязанность охранять вход в нору от не в меру любопытных соседей по колонии, в том числе от крупных и агрессивных водорослевых гусей, почти вдвое превосходящих его по весу. Обороняясь, самец вначале предупреждает противников о намерении драться громкими хриплыми криками, а затем переходит в атаку, стараясь укусить врага мощным клювом. Обычно птицы, живущие по соседству, получив несколько болезненных укусов, не приближаются к гнезду топороклюва. И всё равно топороклювы, в свою очередь, сами стараются не приближаться без надобности к гусиным гнёздам.

Водорослевые гуси находятся в несколько худшем положении, нежели топороклювы: их яйца лежат в гнёздах открыто, словно приглашая на обед всевозможных хищников. Изредка яйца водорослевых гусей воруют грызуны или лесные птицы, но иногда в колонию наведываются и более крупные разорители гнёзд.

Шорох в кустах по соседству заставляет насиживающих птиц насторожиться: по своему опыту они знают, что это означает появление нежеланных гостей. И действительно, из кустов выходит крупный местный хищник, похожий на медведя с длинной мордой. Это арктомелес – гигантский представитель куньих, и большой любитель птичьих яиц. Пользуясь своими большими размерами, этот зверь пытается разграбить гнёзда водорослевых гусей. Он сгоняет одну из птиц с гнезда, и начинает поедать кладку. Согнанные с гнёзд птицы не могут в одиночку остановить грабителя, превосходящего их весом в десятки раз, но они поднимают шум. Им вторят остальные члены колонии. Топороклювы испуганно высовываются из нор, и, заметив арктомелеса, хозяйничающего на гнездовье, прячутся ещё глубже, забиваясь на самое дно гнездовой камеры и инстинктивно накрывая своим телом яйца. Единственное, что они смогут сделать – больно кусать лапу хищника, просунутую к ним в нору. Арктомелес не обращает внимания на норы топороклювов, пока может найти более доступные яйца водорослевых гусей. Несколько птиц пытаются защитить кладки, но хищник лапой отгоняет птиц, словно назойливых мух, и продолжает разорять гнёзда. Когда на краю колонии оказывается разорено уже несколько гнёзд, птицы, похоже, осознают, что поодиночке хищника не отгонишь. Ещё несколько самок покидают свои гнёзда, гуси объединяются и нападают на арктомелеса коллективно. Они щиплют зверя за шерсть, наскакивают на его голову, наносят удары роговыми шпорами. И похоже, такая тактика оказывается более успешной: арктомелес мотает головой, закрывает чувствительный нос лапой. Похоже, птицы заметили его слабость, и это придаёт им силы. Они атакуют всё активнее, и вот в шерсти арктомелеса даже появляются кровоподтёки. Громадный зверь начинает отступать, затем разворачивается и трусцой направляется к кустам. Гуси кричат ещё громче, прогоняя его прочь, и гнездовье не скоро успокаивается после того, как арктомелес скрылся в кустах.

Проходит ещё около трёх недель. За это время несколько гнёзд по краям гнездовья было разорено мелкими хищниками, а несколько самцов не вернулось с кормления, и самки бросили гнёзда, чтобы самим остаться в живых. Но у большинства птиц насиживание прошло успешно, и в яйцах уже всё громче слышится писк гусят, готовых появиться на свет. Самки волнуются, особенно молодые: с появлением птенцов забот лишь прибавится.

Гусята обычно начинают проклёвываться ближе к рассвету. Сначала они появляются в центральных гнёздах колонии, где птицы начали нестись и сели на гнездо раньше, а несколько дней спустя – в остальных гнёздах. Численность колонии за считанные дни возрастает сразу вдвое. Первые сутки жизни птенцы проводят в гнезде, обсыхая и согреваясь под своей мамой. Заодно они запоминают её внешность и голос, и уже не спутают их ни с чьими, хотя на первый взгляд все птицы кажутся совершенно одинаковыми. Первый день жизни гусята не хотят есть, переваривая остатки желтка. Зато на второй день их уже трудно удержать в гнезде: птенцы покидают гнездо и вместе с родителями отправляются кормиться травой. Первые два – три дня жизни молодняк проведёт на берегу. Лишь когда птенцы окрепнут, родители уведут их кормиться на море.

Живя на берегу, гусята особенно уязвимы для хищников. В сезон гнездования водорослевых гусей возле их колонии постоянно дежурит несколько долговязых чёрных птиц – эбису. Они не только искусные и хитрые рыболовы, но и безжалостные грабители гнёзд. Они бродят по краю колонии, ожидая, пока какая-то гусыня отвлечётся, чтобы попытаться добыть птенцов. Это удаётся далеко не всегда: в колонии всегда найдётся несколько птиц, следящих за хищниками, и эбису рискуют встретить сопротивление взрослых гусей. Когда один из эбису неосторожно заходит в колонию, водорослевый гусь наскакивает на длинноногую птицу и хватает её клювом за крыло. Эбису не распложен драться с массивным гусем, он отчаянно хлопает свободным крылом и всеми силами старается покинуть колонию. Это ему удаётся, хотя несколько маховых перьев остаются при этом в клюве водорослевого гуся. Если какой-нибудь гусёнок неосторожно выйдет за пределы колонии, эбису могут легко забить его ударами клювов, несмотря на атаки взрослых водорослевых гусей. Так происходит и сейчас: двое гусят из крайнего гнезда беспечно выходят пощипать травы. Эбису тут же пользуется ситуацией: птица пикирует на них сверху, преграждая отступление к колонии. Рядом опускается ещё один эбису, готовый принять участие в охоте, и пара птиц начинает гонять гусят. На жалобный писк птенцов откликается мать. Она пытается защитить их, но она одна против двоих противников. Пока охотники отвлеклись, один птенец удирает в колонию, но второй замешкался на секунду, и ему не удалось спастись. Один эбису продолжает гонять птенца, стараясь нанести по нему удар клювом, а второй в это время оттесняет от него самку, пытающуюся спасти потомство. Один удар клюва оказывается роковым, и птенец падает замертво. Но эбису не могут завладеть добычей: возбуждение водорослевых гусей растёт, и на них нападает уже несколько взрослых птиц. Чёрные птицы отлетают в сторону и наблюдают за гусями издали. Самка пытается приподнять убитого птенца, подталкивая его клювом. Но птенец мёртв, и её усилия ничем не помогут ему: клюв эбису почти пробил его насквозь. Рано или поздно птицы оставят мёртвого птенца, что и требуется длинноклювым мародёрам. Осторожно подкравшись боком к галдящей колонии водорослевых гусей, эбису оттаскивают убитого птенца подальше, и расклёвывают тушку на безопасном расстоянии от взрослых водорослевых гусей.

Проходит ещё два дня. Птенцы в большинстве гнёзд достаточно окрепли, и гусиные выводки постепенно уходят на море. Птицы кормятся на водорослях семьями, и родители защищают молодняк от хищников, бродящих неподалёку. Эбису привыкли добывать мелких рыб, вспугнутых водорослевыми гусями, но сейчас птицы заняты уходом за птенцами, и, пока те не подрастут, эбису нечего делать вблизи от гусят. Когда одна из птиц пытается подойти ближе, водорослевые гуси начинают кричать, подплывают к эбису, и отгоняют его от птенцов.

Но не все соседи вызывают у гусей такую реакцию. Рядом с выводками ныряют за кормом несколько взрослых топороклювов. Они не обращают внимания на птенцов гусей, и старые опытные водорослевые гуси прекрасно знают, что топороклювы не трогают даже самых маленьких гусят. Диета топороклювов специфична: они поедают беспозвоночных с твёрдым панцирем, в том числе таких, на которых не обращают внимание эбису. Любимый корм топороклюва – морские ежи и крабы, панцири которых легко взламываются мощным клювом этого крупного чистика. Склонность топороклювов селиться рядом с водорослевыми гусями объясняется просто: прореживая сплошные заросли водорослей, травоядные птицы способствуют образованию благоприятных мест обитания морских беспозвоночных, и численность их возле гусиных поселений несколько возрастает.

После того, как гуси покинули гнездовье, топороклювы оказались в невыгодном положении: теперь гуси возвращаются сюда лишь для ночёвки, и днём норы топороклювов никто не защищает. Между тем, птенцам топороклювов ещё далеко до самостоятельности. Они долго сидят в норах, набирая вес и оперяясь. К концу «детства» (примерно к середине лета) молодой топороклюв весит больше любого из родителей. Тогда они просто прекращают его кормить, и молодой топороклюв вынужден покинуть нору и самостоятельно учиться находить корм в море.

Родители кормят птенцов, принося в клюве пищу – раскушенного морского ежа или краба. Вынырнув, один из топороклювов выбирается на берег. Он тащит в клюве морского ежа: охота была удачной. Но это ещё не гарантия того, что его птенец будет сыт: на берегу дежурит несколько сородичей-мародёров, проявляющих весьма непосредственный интерес к его добыче. Нужно защитить добычу от наглых соседей, и у топороклюва есть в запасе одна хитрость: он выходит на берег и бросается к отдыхающим после кормёжки водорослевым гусям. Когда он пробегает мимо них, птицы не успевают вовремя отреагировать и ущипнуть его самого, зато нападают на преследующую его птицу. Добыча спасена, и топороклюв бросается к своей норе. В ответ на его призывные ворчащие звуки из норы раздаётся голос голодного отпрыска.

Весна плавно переходит в жаркое лето. Начало летнего сезона на Больших Курилах ежегодно отмечается прилётом ещё одних обитателей океана – океанских волнорезов-клювачей. Эти птицы гнездятся на тропических островах, но летом появляются намного севернее и южнее привычных мест обитания. Их появление – точная примета того, что лето вступило в свои права.

Над волнами летит стая очень крупных птиц с длинными крыльями. Их можно заметить издалека: чёрные концы крыльев выделяются на фоне облаков и океана. Птицы общаются друг с другом, издавая звонкое трубное гоготание. Это и есть волнорезы-клювачи. Они унаследовали от гусей способность фильтровать воду, но применили её для питания непривычным для гусей кормом – планктоном. Заметив скопление планктона на самой поверхности воды, они начинают перестраиваться в воздухе, словно пилоты высшего класса. Стая птиц синхронно заходит против ветра над скоплением планктона, выстраивается в шахматном порядке, и, как по команде, почти одновременно опускает в воду клювы. Пролетая над поверхностью воды, птицы лишь слегка взмахивают длинными крыльями: ветер создаёт им подъёмную силу, и нужно лишь преодолевать сопротивление воды. Только кончик клюва волнореза-клювача погружён в воду, вспарывая её, словно ножом. Время от времени птица приподнимает голову и через секунду снова опускает клюв в воду. Пролетев над скоплением планктона, птицы взмывают в воздух, делают круг, и повторяют свои действия. Они чувствуют себя в воздухе превосходно, ловко маневрируя и быстро летая. Может показаться невероятным, что предки этих летунов – не стрижи и не альбатросы, а всего лишь гуси. Будучи умелыми фильтраторами мелких организмов и микроскопических водорослей, они освоили океанские пастбища, опустевшие после вымирания китообразных.

Живые существа наделены способностями, которые казались людям мистическими и волшебными. Одна из таких способностей – умение чувствовать землетрясения.

Большие Курилы – сейсмически активный район: здесь азиатское побережье медленно надвигается на дно Тихого океана. Поэтому в эти местах часты землетрясения. Животные чувствуют приближение землетрясения и могут точно прогнозировать его возможную силу. Ночь перед землетрясением проходит очень шумно: птицы всех видов возбуждены, не спят, тревожно кричат. Водорослевые гуси не остаются на побережье, как делали это в течение нескольких ночей, а уходят на гнездовье, подальше от моря. Некоторые из них даже прячутся на ночь в кустарниках. Птицы опасаются волн, которые могут обрушиться на берег в момент землетрясения.

Обитатели моря также чувствуют приближение бедствия. Море озарено тревожными вспышками: это светится планктон. Планктонные животные светятся в это время по-особому: дружно вспыхивая и угасая. Они словно отсчитывают пульс Земли.

Волнорезы-клювачи пролетают над океаном, прорезая клювами скопление светящегося планктона. Он гаснет под их клювами полосой, обозначая путь птицы. Искусный летун, волнорез-клювач научился даже спать в полёте. Эти птицы в буквальном смысле наполовину спят: каждое полушарие мозга у птицы спит по очереди. Волнорезы-клювачи делают это так же, как делали дельфины, также не выходящие на берег, чтобы выспаться. Благодаря этой особенности физиологии для волнореза-клювача стали возможными длительные беспосадочные перелёты. Вот и в эту ночь птицы не садятся на землю, а, плавно взмахивая крыльями, ловят планктон, пользуясь тем, что он активно светится.

Стихийное бедствие разразилось утром. Солнце ещё только вставало над океаном, когда произошло несколько подземных толчков. По островам словно прокатилась волна: от Курильского жёлоба в сторону Охотского моря и Северо-Восточной Азии. В лесах, покрывающих Большие Курилы, упали самые старые деревья, а в горах даже случились обвалы.

Стихия внесла хаос в жизнь многих обитателей островов, в том числе топороклювов: одна из нор обвалилась, и птицы-родители разгребают её. Птенец жив, и вовсю подаёт голос, побуждая тем самым родителей освободить его из плена. Он уже стал достаточно большим, чтобы самостоятельно делать некоторые действия, и он активно помогает родителям отгребать землю, отбрасывая её массивным клювом. Птенец выбирается из норы, и самец топороклюва начинает расширять её, попутно выбрасывая вместе с землёй старую подстилку. Пока он занят этим, самка дежурит около гнезда. Это вовсе не напрасная предосторожность: почувствовав, что опасность миновала, водорослевые гуси выбираются из кустов и направляются к океану. Заметив, что возле норы сидит птенец топороклюва, они могли бы напасть на него, но самка громко щёлкает клювом, и водорослевые гуси предусмотрительно сторонятся её. Тем временем самец заканчивает ремонт норы. Он вылезает на поверхность, и грудью вталкивает птенца обратно в нору.

Сразу после подземных толчков на побережье Больших Курил обрушиваются волны, по силе превосходящие штормовые. Поэтому, когда водорослевые гуси спускаются к морю, они видят, что на побережье лежит целый вал водорослей. Птицы тут же приступают к еде, а на почтительном расстоянии от них держатся чёрные эбису. Время от времени этим птицам удаётся ухватить краба или мёртвую рыбу, которых случайно откапывают в водорослях гуси.

Похоже, в ближайшее время подземных толчков больше не ожидается, и обитатели островов возвращаются к привычной жизни. Снова в лесу начинают петь птицы, а в траве стрекочут кузнечики.

Лето на Курильских островах достаточно жаркое и влажное. Благодаря особому островному микроклимату травы вырастают до поистине фантастических размеров. Если на азиатских берегах папоротник вырастает не более полуметра в высоту, то на Курилах его розетка может достигать метра в высоту и более двух метров в поперечнике. Злаки вдоль речных берегов достигают трёхметровой высоты, а листья некоторых трав – до метра в поперечнике.

Среди трав-великанов Больших Курил очень примечателен укропник – гигантское зонтичное растение, образующее густые заросли на солоноватых почвах. Это растение защищает себя от насекомых, выделяя эфирные масла, поэтому над зарослями укропника стоит терпкий и даже едкий аромат. Но всё равно находятся насекомые, от которых это растение не может защититься таким способом. В зарослях укропника летают небольшие жуки яркой окраски – укропниковые листоеды.

Следы их деятельности видны повсюду в зарослях укропника: в стволах пробурены аккуратные круглые отверстия, словно поработал какой-то крошечный дятел. На самом деле это «скворечники», которые самка укропникового листоеда сделала для своего потомства. Она сама неотлучно ухаживает за личинками, которые сидят внутри полого ствола укропника. Самка отгрызает куски листьев на соседних растениях укропника, и по одному таскает их внутрь «скворечника». Её толстые малоподвижные личинки сидят на стенках укрытия и непрерывно жуют приносимую заботливой родительницей пищу. Их ноги короткие и больше похожи на крючья. Покровы личинок тонкие и полупрозрачные, сквозь них видны внутренние органы и кишечник, набитый проглоченной пищей. На дне такого гнезда скапливается масса помёта и сброшенных шкурок личинок.

Самка вынуждена сновать между гнездом и растениями постоянно – у личинок очень хороший аппетит: за сутки личинки старших возрастов способны съесть почти вдвое больше зелени, чем весят сами, а первые дни крошечные личинки удваивали свой вес каждые несколько часов. Самка отдыхает лишь ночью и в те короткие часы, когда личинки линяют. Голодное потомство даёт знать о своём желании поесть, постукивая челюстями по стенке укрытия, и самка вновь улетает на лист растения, чтобы отгрызть от него новый кусок и притащить в гнездо.

Почти всё время активного роста личинки находятся внутри созданного самкой укрытия. За три недели, пока личинки находятся в гнезде, они набирают изрядный вес: в полтора раза больше, чем весит взрослый жук этого вида. Почти всё время они проводят, вися, словно мешки на крючках, на стенке укрытия. Но последняя линька, которая происходит примерно на 22-й день жизни, знаменует перемены. У толстых мешковатых личинок отрастают цепкие длинные ноги, и они одна за другой покидают жилище, где провели всю прошлую жизнь. Они вылезают из стебля для метаморфоза и спускаются на землю. Некоторое время такие личинки ползают среди листьев, ощупывая и обнюхивая почву. Найдя по одним только ей ведомым признакам подходящий клочок почвы, личинка закапывается на глубину около 10 см. Стадия куколки длится ещё около двух недель. Молодые жуки выходят из земли и несколько дней кормятся на соцветиях укропника, после чего сами приступают к размножению.

Удушливый запах эфирного масла укропника приятен не всем насекомым, и некоторые звери научились пользоваться этим. Огромный арктомелес шагает по лесу, время от времени почёсываясь: его замучили паразиты. Но он знает, что делать. Зверь держит путь к заболоченной низине, куда просачивается морская вода. В этих местах растут высоченные стебли укропника, украшенные зонтиками белых цветков. Арктомелес находит молодой росток укропника, раздавливает его лапой, и с наслаждением валяется в пахучем соке растения, втирая его в шерсть. Пропитавшись соком укропника, он чувствует себя защищённым от атак комаров и слепней на несколько часов. Но от некоторых природных напастей защиты не найти…

В середине лета на глубине многих километров под дном океана происходят катастрофические события, ставшие закономерным результатом того процесса, что длился миллионы лет. Азиатская литосферная плита в течение миллионов лет надвигалась на Тихоокеанскую, отчего Тихоокеанская плита сильно прогнулась. Этот процесс происходил в вязкой магме Земли, и потому растянулся на миллионы лет. Но рано или поздно возникшее напряжение должно быть снято. И оно снимается, когда Тихоокеанская литосферная плита треснула и образовала длинный разлом вдоль Курильского жёлоба. В разлом хлынула магма, и это событие стало роковым для всего северо-запада Тихого океана.

Вулканическая активность на Больших Курилах резко возрастает. Из горячих источников начинает валить пар, а в реки поступает кипяток, вырывающийся обжигающими струями из-под земли. Грозные предзнаменования катастрофы видны повсеместно: листья деревьев ошпарены паром или отравлены сернистым газом и другими ядовитыми вулканическими продуктами, а в некоторых местах ощущается запах вулканических газов. По рекам плывут обваренные тушки рыб и остатки съёжившихся от ядовитых газов растений. Всё живое предчувствует надвигающуюся катастрофу, и старается хоть каким-то образом спасись от неё. Первыми с Больших Курил исчезают волнорезы-клювачи: эти птицы, требовательные к свежему морскому воздуху, первыми почуяли незначительные примеси продуктов извержения в воздухе, и дружно улетели в открытый океан. Воздух наполнен насекомыми: осы, бабочки, жуки и мухи вьются большими стаями, покидая остров. А вслед за ними в дорогу отправляются насекомоядные птицы.

Ночью происходит довольно сильное землетрясение, и утром оказывается, что в лесу повалено много деревьев. После этого на берегу в большом количестве появляются лесные жители: разнообразные грызуны и мелкие хищники. Не обращая внимания друг на друга, они кидаются в море, надеясь доплыть до соседнего острова, виднеющегося на юге. Но не все из них доберутся до суши: время от времени в волнах блестят рыбьи бока, и некоторые плывущие зверьки исчезают один за другим. На берегу среди массы мелких зверей бродят неуклюжие арктомелесы. Они неохотно решаются проделать опасное путешествие в море, но всё же поодиночке входят в воду и плывут на соседний остров.

Самка арктомелеса с детёнышами бредёт через колонию водорослевых гусей, совершенно не обращая внимания на волнующихся птиц. Гуси шипят, вытягивая шеи в сторону арктомелесов, и детёныш жмётся к матери. Он и без того напуган трясущейся под ногами землёй и падающими деревьями, а тут ещё эти страшные птицы, которые протягивают к нему клювы и норовят ущипнуть. Его мать встревожена: она нюхает воздух, не обращая внимания на рассерженных птиц. В другое время она не упустила бы возможность задавить одного – двух особенно смелых гусей, но сейчас ей, как и всем лесным жителям, совершенно не хочется есть. Она готовится покинуть остров подобно многим своим сородичам, и держит путь к берегу. Спустившись по гусиной тропе, она пересекает пляж и входит в море по самое брюхо. Её детёныш испуган и удивлён одновременно: он видел реки и купался вних, но никогда не видел сразу столько воды. Он чувствует испуг в голосе матери, и не может пересилить себя и войти в воду. Самка зовёт детёныша в воду, стараясь успокоить его низким горловым урчанием. Малыш пересиливает страх и входит в воду. Он доплывает до матери, залезает к ней на спину и вцепляется лапами в шерсть. Почувствовав, что детёныш при ней, самка бросает прощальный взгляд на остров, бывший ей родным домом, и плывёт в открытое море, держа курс к соседнему острову, виднеющемуся вдали.

Водорослевые гуси с выводками также спасаются от стихии. Им это сделать намного легче: они с детства хорошо плавают, поэтому они собираются в стаи и просто отплывают дальше от берега. На опустевшем берегу остаются лишь топороклювы. Эти птицы стали заложниками собственного чадолюбия. Их птенцы слишком выросли, чтобы их можно было бросить без сожаления, но слишком молоды, чтобы перейти к самостоятельной жизни. Поэтому топороклювы, хоть и волнуются не меньше других птиц, не покидают своё потомство, и так же исправно таскают в норы крабов и прочую морскую снедь. Родительский инстинкт у этих птиц настолько силён, что даже перед лицом смертельной опасности они не покидают норы и птенцов.

Кроме топороклювов на островах остались лишь те, кто не сумел бы преодолеть морские проливы или улететь. Улитки, ящерицы, пауки – все они продолжают свою жизнь, словно ничего особенного и не происходит. Поэтому, когда через несколько дней происходит ещё одно землетрясение, жертв среди наземных животных почти нет. Но на этот раз топороклювам не повезло: в последние дни стояла солнечная сухая погода, и почва сильно высохла. Поэтому после подземных толчков несколько нор топороклювов с птенцами и даже взрослыми птицами оказалось завалено, а их обитатели были похоронены заживо. Лишь нескольким птицам удаётся покинуть остатки своих нор. У одной пары в норе погиб птенец, но взрослые птицы всё равно пытаются откопать его, хотя не слышат его голоса. Они поочерёдно роются в норе, выбрасывая лапами песок, и, наконец, находят своего птенца – задохнувшегося в толще песка…

Уцелевшие топороклювы не покидают нор с птенцами – родительский инстинкт силён, и птицы готовы охранять свои норы от любого врага. Но, похоже, на острове не осталось никого крупнее их самих: все, кто мог, и кто не был стеснён родительскими обязанностями подобно топроклювам, уже успели покинуть эти места.

Тем временем подземная катастрофа всё более усугубляется: Охотская литосферная плита подмяла под себя Тихоокеанскую, а та вытесняет Охотскую литосферную плиту вверх. В результате этого столкновения в земной коре появляются глубокие трещины, по которым к поверхности земли устремилась магма. Некоторые вулканы Больших Курил начали проявлять признаки активности: из кратеров начал подниматься в небо вулканический пепел, а земля в некоторых местах стала содрогаться. Но один из вулканов особенно активен: он выбрасывает в небо столб чёрного пепла, и ветер относит его в сторону материка. В трещины литосферы сверху хлынула океанская вода, и это привело к чудовищной катастрофе: страшному взрыву вулкана. На высоту нескольких километров над землёй взметнулся столб пепла и водяного пара. Охладившись в верхних слоях атмосферы, он образовал тучи, и на поверхность Охотского моря хлынул кислотный дождь. «Плоты» из плавающих водорослей, обильно разраставшиеся в этом море, оказываются в одночасье уничтоженными.

На близлежащие острова в группе Больших Курил с неба обрушиваются вулканические бомбы весом до нескольких тонн, и оседает пелена раскалённого пепла. Результатом этого стали обширные по площади лесные пожары. Заросли укропника на морском побережье оказались выжжены полностью, а их корневища буквально испеклись от раскалённого пепла.

Колонии птиц, процветающие на побережьях Больших Курил, понесли тяжёлый урон: значительную часть водорослевых гусей убило камнями, которые выбросил вулкан, а топороклювы погибли в огне пожаров и под слоем горячего вулканического пепла. Пепел, выброшенный во время этой катастрофы, достиг Азии и оставил большой след, проникнув с ветрами далеко вглубь материка. Даже в Уральских горах можно было найти пепел, принесённый ветром с Больших Курил.

Когда катастрофа закончилась, один из вулканических островов в группе Больших Курил оказался полностью безжизненным: всё, что не задохнулось от вулканических газов, погибло от раскалённого водяного пара, вырывавшегося из-под земли. Кто сумел этого избежать, либо погиб под вулканическими бомбами, либо сгорел в лесных пожарах или в обжигающем вулканическом пепле. Остров, ещё неделю назад кишевший разнообразной жизнью и покрытый вековыми лесами, превратился в выжженную пустыню. И не только остров, но и океан стал столь же безжизненным. На поверхности плавают тысячи мёртвых рыб, но их никто не ест: все, кто мог это сделать, либо погибли, либо улетели и уплыли подальше из этих мест. Кислотные дожди отравили планктон в прилежащих океанских водах, и теперь волнорезы-клювачи не покажутся здесь ещё несколько сезонов.

Это извержение вулкана оказало влияние на климат Земли на следующий год: не все животные смогли пережить зиму, да и лето было значительно прохладнее, чем обычно. Частицы вулканического пепла от этого извержения осели на Землю полностью только через год.

Жизнь на Земле была бы невозможной, если бы биосфера не обладала возможностями восстановления. Поэтому постепенно жизнь вновь отвоевала оставленные позиции. Десять лет спустя остров, на котором произошло извержение вулкана, преобразился совершенно чудесным образом. На месте величественной горы после взрыва осталась огромная воронка. Один её край обвалился после землетрясения, и морская вода попала внутрь бывшего вулкана, превратив его в морской залив. Но, словно в напоминание о славном и ужасающем прошлом острова, в середине залива подрастает молодой вулканический конус. Леса на склонах кратера почти нет: лишь кое-где подрастают молодые сосны, зато много кустарников и трав. Берега вновь покрыты зарослями укропника: эта гигантская трава быстро заселила опустевший остров, и при отсутствии конкурентов обильно разрослась. На мелководьях, образовавшихся после извержения, колышутся пряди гигантских водорослей.

Животные тоже постепенно вернулись на остров, хотя и не все. В кустах и траве шуршат грызуны, а их преследуют змеи и мелкие хищные звери. Правда, арктомелесы ещё долго не вернутся сюда: они любят жить в густых лесах, и здесь им пока нечего делать. Отдельные «бродяги» изредка приплывают на этот остров, но задерживаются здесь ненадолго. Зато на побережье слышатся шум и громкое гоготание: колонии водорослевых гусей с соседних островов заселили эти места, как только в прибрежных водах достаточно разрослись водоросли. Эти птицы особенно любят отдыхать на берегах молодого вулканического конуса, где их не беспокоят случайные хищники. Пару лет назад остров вновь облюбовали эбису: рыба вернулась в этот многострадальный край, и теперь пернатым рыболовам есть, чем кормиться. Там, где водорослевые гуси лениво вытягивают из воды пряди водорослей, обязательно расхаживает чёрный длинноногий эбису, выхватывая рыбу, вспугнутую гусями.

И в один из весенних дней происходит примечательное событие: как и десять лет назад, вместе с водорослевыми гусями из моря выходят чёрные птицы с острыми хохолками над мощными клювами. Они вперевалку выходят из воды и тревожно оглядываются. Похоже, птицы не знают, куда им идти. Но, потоптавшись на месте, они устремляются вслед за водорослевыми гусями к их колонии. Это океанские топороклювы, первые на этом острове с момента катастрофы. Здесь их никто не ждёт, и здесь нет старых нор, которые можно лишь немного подремонтировать. Эти птицы – переселенцы с других островов, покинувшие родные колонии из-за перенаселения.

Топороклювы быстро находят гнездовье водорослевых гусей, и начинают обживать его. Сведя знакомство с этими птицами, водорослевые гуси лишь наблюдают, как те роют норы, выбрасывая на поверхность кучи слежавшегося вулканического пепла. Похоже, они решили обосноваться на этом острове надолго, и их появление здесь – знак надежды: жизнь продолжается даже там, где против неё восстала слепая и безжалостная стихия.

Бестиарий

Рак-землемер (Geocaprella geometra)

Отряд: Бокоплавы (Amphipoda)

Семейство: Морские козочки (Caprellidae)

Место обитания: северная часть Тихого океана, береговая полоса.

Активные горообразовательные процессы в северной части Тихого океана привели к тому, что береговая линия Азии и Северной Америки изменилась коренным образом по сравнению с известной в голоцене. Появилось большое количество новых островов, что позволило некоторым морским обитателям освоить сушу.

В приливно-отливной полосе северо-тихоокеанских островов жизнь нашла для себя удобное место. Здесь развиваются леса бурых и зелёных водорослей, в которых копошатся десятки видов беспозвоночных. В этих местах выживает тот, кто одинаково хорошо чувствует себя и в воде, и на суше.

Среди крабов, снующих среди гниющих плетей водорослей на берегу, можно найти странных существ непривычного вида: они длиннотелые, и ползают «шагами», подобно гусенице бабочки пяденицы. Но усы и хорошо развитые ноги показывают, что это не гусеницы. Тело этих существ покрыто твёрдым панцирем и окрашено в красно-коричневый цвет с тёмными пятнами неправильной формы. Эти животные – прямые потомки рачков морских козочек (Caprella). За характерную манеру передвижения это существо названо рак-землемер. Это довольно крупные представители отряда: длина тела рака-землемера – до 10 см.

Туловище рака-землемера покрыто многочисленными бугорками и наростами, а на усах и ногах торчат округлые фестончатые выросты. Это помогает раку маскироваться среди водорослей от врагов и возможной добычи. В прилив рак-землемер остаётся в зарослях бурых водорослей, поджидая мелких животных: мальков, других ракообразных, улиток. Прицепившись задними ногами к водорослям, рак-землемер ожидает, пока жертва приблизится достаточно, чтобы её можно было схватить. Пойманная добыча удерживается передней парой ног, на концах которых есть небольшие колючки. Во время ходьбы рак-землемер складывает эти ноги под грудью.

Будучи обитателем литорали, рак-землемер умеет жить не только в море, но и на суше. В отлив десятки этих ракообразных ползают по литоральной зоне, поедая выброшенных морем животных. Но в это время они подвергаются опасности: множество морских птиц летает над литоралью, и даже наземные хищники порой ищут добычу на берегу. Поэтому, оставшись на берегу, раки-землемеры держатся вблизи естественных укрытий – обычно возле куч водорослей. При первых признаках опасности рак-землемер бросается к ближайшему укрытию. Благодаря окраске и форме тела он легко маскируется. Когда спрятавшийся рак держится за водоросли, его легко принять за часть растения. От мелких хищников вроде крабов и рыб рак-землемер спасается прыжками: подогнув задний конец тела под себя и резко распрямившись, рак прыгает на расстояние до метра. Будучи застигнутым на ровном месте, он может спастись, очень быстро зарывшись в песок. В крайнем случае, схваченный рак-землемер легко отбрасывает конечности, которые после двух линек полностью восстанавливаются в первоначальном виде.

Самка этого вида носит икру и потомство на себе. У этого вида прямое развитие, и из крупных яиц выводится потомство, похожее на взрослых раков. Молодняк держится на теле самки и питается остатками её добычи. Перед первой линькой потомство покидает мать и далее ведёт самостоятельную жизнь.

Укропниковый листоед (Anethophyla nanopicus)

Отряд: Жесткокрылые, или Жуки (Coleoptera)

Семейство: Листоеды (Chrysomelidae)

Место обитания: острова на северо-западе Тихого океана, заросли гигантской травы укропника бамбуковидного.


Среди насекомых есть множество видов, питающихся исключительно одним видом корма, и преуспевших в борьбе за существование благодаря такому приспособлению. На островах северо-запада Тихого океана таким видом стал один из жуков-листоедов, питающийся зеленью гигантской местной травы семейства сельдерейных – укропника бамбуковидного (Anethophyllum bambusoides).

Растение этого вида эффективно защищается от травоядных насекомых с помощью большого количества эфирных масел, но данный вид жуков с помощью изменившейся ферментативной системы сумел нейтрализовать эту защиту и питаться листьями гигантской травы. Но у такого приспособления есть обратная сторона: укропниковый листед теперь может питаться почти исключительно листьями этого растения, и сильно зависит от его наличия в природе.

Укропниковый листоед – жук средних размеров: около 12 – 14 миллиметров длиной. Его тело овальное, сильно выпуклое, на коротких цепких ногах. Самцы и самки укропникового листоеда окрашены по-разному, и сильно отличаются друг от друга внешне. Самец этого вида очень яркий, зелёный с широкой ярко-красной полоской вдоль надкрыльев. Он привлекает самок, сидя на соцветиях укропника, и отчётливо выделяется на белом фоне цветков. Чтобы быть более заметным для них, самец раскрывает надкрылья и поворачивается в лучах солнца, сверкая, словно драгоценный камень. Он не опасается птиц: они редко попадаются в зарослях этого растения. Укропник выделяет большое количество эфирных масел, затрудняющих дыхание, что заставляет птиц избегать этого растения. Иногда крупные хищные насекомые могут нападать на самцов укропникового листоеда, но это не приносит воспроизводству вида большого ущерба: один самец, оставшийся в живых, может оплодотворить много самок. У самца слабые челюсти: он питается лишь самыми нежными частями листьев и нектаром цветков укропника. Пока укропник не цветёт, самцы этого листоеда кормятся на других зонтичных растениях, но при первой возможности быстро переселяются на укропник.

Самки укропникового листоеда окрашены более скромно: они тёмно-зелёные с двумя светло-зелёными полосками на спине. Такая окраска защищает их от птиц, которые всё же посещают заросли укропника, несмотря на удушающий аромат эфирных масел растения. В отличие от самцов, у самок более развиты мощные режущие жвалы – эта черта анатомии тесно связана с особым родительским поведением самок этого вида.

Выживание укропниковых листоедов обеспечивается не только особым источником питания, но и интересным способом заботы о потомстве. Немногие насекомые являются заботливыми родителями, большинство видов просто откладывает огромное количество яиц и бросает потомство на произвол судьбы. Но укропниковый листоед – это одно из исключений. Самка надёжно прячет потомство в стеблях гигантского укропника. Она прогрызает в междоузлии укропника отверстие, превращая его в своеобразный «скворечник». Отсюда видовое название «nanopicus», буквально: «маленький дятел». В нём, как в инкубаторе, этот жук выращивает личинок. Самка прилепляет кладку из 30 – 40 яиц на внутреннюю стенку междоузлия, и сама находится рядом с ней. Несколько дней спустя, когда выведутся личинки, самка начинает тяжёлую работу: ей нужно выкармливать прожорливое потомство. Она отгрызает куски листьев с соседних растений, и скармливает их личинкам. Личинки всю жизнь проводят в «скворечнике», и лишь для метаморфоза покидают его. Окукливаются они, зарывшись в почву.

За лето укропниковый листоед может дать до трёх поколений. Последнее поколение зимует в стадии куколки и выходит на поверхность земли весной, когда начинается рост побегов укропника.

Водорослевый гусь (Apteranser algophagus)

Отряд: Гусеобразные (Anseriformes)

Семейство: Тератанатиды («чудовищные утки») (Teratanatidae)

Места обитания: океанское побережье островов Восточной Азии (от Японии до Камчатки)

Эта птица названа «гусем» исключительно за крупные размеры – больше её ничего не объединяет с гусями, которые ещё живут на Земле в неоцене. Она приспособилась к жизни на океанском побережье, и освоила обильный и практически неисчерпаемый источник корма – зелёные и бурые водоросли, образующие настоящие леса на мелководьях северо-западного побережья Тихого океана. Скорость роста водорослей позволяет существовать довольно плотной популяции крупных травоядных птиц.

Водорослевый гусь - крупная птица, которая весит иногда до 16 кг. Он является представителем особого семейства в отряде гусеобразных, появившегося во время позднеголоценового оледенения. Летать водорослевый гусь не умеет: его крылья превратились в короткие широкие ласты, помогающие плавать под водой. Во время плаванья птица машет ими, совершая такие же движения, как при полёте. На сгибах крыльев растут острые роговые шпоры: это оружие для защиты от врагов и для турнирных боёв, которые происходят между птицами непосредственно перед гнездованием.

В отличие от обычных гусей, водорослевый гусь отличается крепким сложением: его шея сравнительно короткая, а голова крупная. Тело водорослевого гуся приобрело особую форму, характерную скорее для пингвина. Впрочем, в этом нет ничего невозможного: одна из пород домашних уток, которых содержали люди, имела как раз такую внешность. Ноги птицы сдвинуты назад, а само тело водорослевого гуся сильно вытянуто. Постановка тела у птицы почти вертикальная, поэтому на суше такие птицы довольно неуклюжи и ходят вперевалку, но в воде они превращаются в искусных пловцов.

Обитание в морской воде ставит перед позвоночными животными, вернувшимися в воду, одну серьёзную проблему: соль. Организм должен усовершенствовать процесс выведения излишков солей, постоянно поступающих с пищей. У водорослевого гуся эта проблема решена, фигурально выражаясь, с двух сторон: у птицы очень крупные почки, а над клювом развилась большая солевая железа. Интересно, что у популяций, обитающих на внутренних водоёмах островов и питающихся высшими водными растениями, такие приспособления не развиваются.

Тело птицы покрыто короткими перьями, которые обильно смазываются жирным секретом из хорошо развитой копчиковой железы. Тело птицы окрашено в сизый цвет, спина, шея и крылья тёмно-серые с чёрными штрихами на маховых перьях. Голова взрослого самца белая, клюв и солевая железа ярко-красные. У самки голова серая, а клюв окрашен в бледно-оранжевый цвет.

Пара птиц формируется по личным предпочтениям, и сохраняется на всю жизнь. В кладке 2 – 3 крупных белых яйца. Насиживанием занимается только самка, а самец берёт на себя заботы по охране территории. Время от времени он подкармливает самку, отрыгивая перед ней на песок водоросли, сохранённые в зобу после кормления в море.

Насиживание длится около 40 суток. В конце весны или начале лета выводятся птенцы, покрытые густым серым пухом с белыми отметинами на шее и животе. Они почти сразу же могут плавать и кормиться водорослями, и родители уводят их в море уже на второй день жизни. По мере поедания водорослей колония гусей может перемещаться с места на место, давая кормовым ресурсам возможность восстановиться.

Южнее, в субтропических водах, обитает близкий вид: бородавчатая утка-пингвин (Teratanas nudiceps), отличающаяся меньшими размерами (вес – до 5 кг), более яркой окраской и головой, лишённой перьев. Кожа на голове и шее у этого вида окрашена в розовый цвет с мелкими серыми крапинками. Перья на боках этой птицы окрашены в красно-коричневый цвет, спина чёрная с синим металлическим блеском, а грудь и бока белые. На вокруг глаз и на передней части шеи есть бородавчатые наросты, особенно развитые у самца. При раздражении птицы они наливаются кровью, придавая ей совершенно чудовищный вид. Эта птица обитает в устьях рек, поэтому солевая железа у неё развита более слабо. Питается она нежными побегами водных растений, гнездится небольшими колониями по 3 – 5 пар. Гнездо бородавчатая утка-пингвин строит в зарослях тростника, в кладке до 5 – 7 яиц.

Волнорез-клювач (Pteroanser pelagicus)

Отряд: Гусеобразные (Anseriformes)

Семейство: Морские волнорезы (Pelaganseridae)

Места обитания: тропическая зона Индийского и Тихого океанов, летом птицы этого вида встречаются дальше на севере, долетая до берегов Камчатки.

Климат неоцена очень благоприятен для развития всевозможных форм жизни. В эту эпоху количество видов на Земле заметно возросло, что особенно заметно после массового вымирания на рубеже голоцена и неоцена. Новые экологические ниши, предоставленные природой, оказались заняты причудливыми созданиями.

Поверхность океана на первый взгляд кажется пустынной. Но для некоторых животных это, в сущности, накрытый обеденный стол, сулящий обильную трапезу. Самое главное – уметь собирать пищу, и некоторые животные весьма преуспели в этом.

«Летающий кит» эпохи неоцена, питающийся морскими животными, – волнорез-клювач. Эта птица весит около 3 кг – размер принесён в жертву лётным способностям. В открытом океане нет врагов вроде ястреба, поэтому сравнительно небольшие птицы здесь легко выживают. Но на просторах океана, среди бескрайних вод, можно лететь целый день, и не увидеть ни клочка суши. Поэтому волнорез-клювач – один из лучших летунов в птичьем царстве эпохи неоцена. Его крылья очень длинные (их размах – до 3 м), приспособлены к длительному парению. Лётные способности этого вида таковы, что при желании он может без посадки пересечь Тихий океан от берега до берега. Но эта птица не совершает таких подвигов, держась областей, где планктон особенно обилен. Во время штормов волнорезы-клювачи искусно лавируют между волнами, ни на секунду не садясь на воду. Хвост этой птицы вилкообразный, похожий на хвост ласточки. По краям хвоста рулевые перья сильно вытянулись – это приспособление для маневренного полёта.

Оперение волнореза-клювача сизо-серое, живот и горло белые, а концы крыльев и крайние рулевые перья хвоста чёрные. Такие метки заметны издалека, помогая птицам находить друг друга на больших расстояниях. Над хвостом имеется хорошо развитая копчиковая железа, выделяющая смазку с сильным запахом рыбьего жира (это следствие специфической диеты волнореза-клювача). Птица, приводя в порядок оперение, обильно смазывает его жирным секретом, причём делает это прямо на лету.

Ноги волнореза-клювача развиты нормально (у стрижа, например, ноги столь коротки, что птица просто не умеет ходить), а характерная для гусеобразных плавательная перепонка между пальцами редуцирована и едва доходит до их середины. В течение большей части жизни эта птица не садится на землю. Она делает это лишь по двум причинам: пока молодая и не умеет летать, и пока выводит потомство.

Энергии на полёт тратится мало: птица использует для набора высоты восходящие над океаном потоки нагретого воздуха, а также ветер.

Единственная пища этого вида – океанский планктон из верхних слоёв воды. В связи с такой специфической диетой клюв волнореза-клювача видоизменился: нижняя челюсть крупнее и массивнее, чем верхняя, на ней развит цедильный аппарат из множества щетинок. Во время питания волнорез-клювач летит над поверхностью океана и «чертит» по воде нижней челюстью. Ротовая щель у птицы имеет своеобразную форму: примерно в средней трети её края волнообразно изгибаются вниз. В этом месте фильтрующий аппарат развит особенно хорошо. Когда птица летит над поверхностью воды, опустив клюв в воду, вода поднимается по желобку на нижней челюсти вверх, и выливается в местах изгиба рта двумя струями. Приподняв клюв над водой, птица глотает пойманный планктон. По краям языка также имеются щетинки, которыми птица счищает пищу с цедильного аппарата. Верхняя челюсть тонкая и слабая, она прикрывает нижнюю челюсть своеобразным чехлом. Клюв птицы имеет яркую окраску: у самок он бледно-оранжевый, а у самцов красно-оранжевый с чёрными пятнами в основании.

Волнорез-клювач живёт и кормится большими стаями – от 10 до 40 – 50 птиц, в зависимости от количества планктона в поверхностном слое океана. Для кормления птицы выстраиваются в шахматном порядке таким образом, чтобы не мешать друг другу и одновременно облавливать всю поверхность воды. Тогда каждая птица распугивает планктон как раз по направлению к птицам, летящим за ней следом.

Жизнь в океане создаёт одну значительную проблему: добывание питьевой воды. Вместе с пищей волнорез-клювач глотает большое количество соли. Но птица избавляется от неё способом, ставшим «визитной карточкой» гусеобразных: над клювом птицы развилась крупная опреснительная железа, которая ради улучшения лётных качеств птицы стала сжатой с боков и высокой.

Гнездится волнорез-клювач не везде: ему нужно место, защищённое от наземных хищников. Эти птицы выводят потомство на отдалённых островах в тропической зоне океана, где есть много неглубоких мелководий – там первые месяцы жизни кормится молодняк. Заодно на мелководья не заплывают кархарозухи – гигантские морские крокодилы. Птицы гнездятся дружно, выбирая для этого важного события время, когда море не штормит, по крайней мере, три месяца, и гнездовьям ничто не угрожает.

Гнездовья располагаются на островах среди травы и в кустарнике. Гнездо представляет собой простую ямку без подстилки, куда откладывается всего лишь два яйца с голубоватой скорлупой.

Пара у этого вида образуется на всю жизнь, причём молодой самец первые годы (до примерно четырёхлетнего возраста) холост: он должен занять достойное место в иерархии, и лишь тогда у него будет своё место на гнездовье, а самки начнут оказывать ему знаки взаимности. Зато сформировавшаяся пара очень дружная: птицы кормятся вместе, постоянно общаются, и иногда даже чистят друг друга на лету. Самец и самка совместно насиживают кладку, регулярно сменяясь на гнезде. Обычно каждая птица насиживает целый день, пока партнёр кормится в море. Птенцы выводятся через 35-36 дней. Они покрыты белым пухом, и сразу могут плавать и нырять. Родители ведут их на побережье ближайшего водоёма, где молодняк кормится мелкими планктонными животными и водорослями. У птенцов нет характерного изгиба рта, и они кормятся подобно птенцам прочих гусей. Родители поодиночке присматривают за ними, защищая от других птиц. Примерно в двухнедельном возрасте молодые птицы начинают оперяться. А в возрасте двух месяцев молодые птицы уже пробуют летать. Вначале им удаётся пролететь лишь несколько десятков метров, но постепенно их лётные способности улучшаются. Молодые птицы могут взлетать с воды: раскрыв крылья, они шлёпают лапами по воде, набирая скорость, и при первом же порыве ветра отрываются от поверхности воды. В этом же возрасте их клювы начинают превращаться в ловушки для планктона. В возрасте четырёх месяцев волнорез-клювач становится столь же искусным летуном, как его родители. Пока он молод, его клюв будет тускло-оранжевого цвета, но с наступлением зрелости его цвет поменяется.

Гусеобразные отличаются большим жизненным потенциалом и отменным долголетием, и волнорез-клювач здесь не исключение. Продолжительность жизни этих птиц может достигать 40 лет и более.

Океанский топороклюв (Megacepphus involans)

Отряд: Ржанкообразные (Charadriiformes)

Семейство: Чистиковые (Alcidae)

Места обитания: океанское побережье островов Западной Азии (от Японии до Камчатки).


После вымирания многочисленных видов морских млекопитающих в конце голоцена осталось много свободных экологических ниш. В неоцене их начали занимать другие животные. Неоцен – время особого разнообразия нелетающих морских птиц. На севере это огромные веслоногие, похожие на тюленей, на юге – крупные нелетающие чайки, экологические аналоги пингвинов. Север Тихого океана в результате тектонических процессов и образования широкого гористого Берингийского перешейка оказался изолирован от Северного Ледовитого океана. В результате его фауна развивалась независимо от полярной, и здесь сформировались особые эндемичные виды морских птиц. Среди них появился вид, специализированный к питанию иглокожими и другими животными с твёрдыми покровами – океанский топороклюв.

Это крупная (вес до 8 – 9 кг, рост около полуметра) нелетающая птица, своеобразный тихоокеанский аналог истреблённой людьми бескрылой гагарки. Данный вид – прямой потомок тихоокеанского очкового чистика (Cepphus carbo), одного из массовых видов морских птиц эпохи голоцена.

Океанский топороклюв обитает на островах и предпочитает селиться в колониях водорослевых гусей. Это связано с его своеобразной диетой: он питается морскими ежами, звёздами и ракообразными, населяющими прибрежные заросли. Характер питания сказался на внешности птицы: клюв у этого вида характерной формы – высокий, широкий и достаточно короткий. Он идеально приспособлен для дробления панцирей беспозвоночных.

Топороклюв не умеет летать, но является прекрасным пловцом. Его ластовидные крылья сильные, приспособленные для гребли. Эта птица не утратила киль, но он стал широким, щитовидным. К килю прикрепляются мощные грудные мускулы: движения крыльев топороклюва в воде похожи на полёт. Перепончатые лапы служат ему рулями.

Оперение топороклюва чёрное, только маховые перья крыльев и хвост – белые, а также вокруг глаза есть белое кольцо (у самки оно может отсутствовать, у самца занимает иногда до половины площади головы). Клюв у самцов – ярко-красный, у самок – чёрный или пурпурный с красным кончиком. Над клювом птицы есть торчащий острый хохолок.

Топороклюв – строгий моногам. Пара у этих птиц образуется лишь на один сезон, хотя сами птицы очень привязаны к местам обитания, и после расторжения «альянса» оба партнёра могут жить в одной и той же колонии по соседству друг с другом. Численность поселений топороклювов обычно невелика: возле одной колонии водорослевых гусей живёт не больше 7 – 10 пар этих птиц. Жить бок о бок с гусями не всегда безопасно: эти массивные птицы очень агрессивны, поэтому, возвращаясь с кормления, топороклювы стараются побыстрее проскочить гусиную колонию. Малейшая задержка чревата для них несколькими сильными щипками или клевками. Но зато при нападении наземного хищника гуси весьма успешно отгоняют его, защищая заодно гнёзда топороклювов.

Подобно многочисленным представителям чистиковых, эта птица гнездится в норах, которые роет в мягкой почве островов сильным клювом. Реже для гнездования используются готовые естественные пещерки и трещины скал.

В кладке 2 яйца. Птенцы, покрытые серым пухом, выводятся через 35 дней. Оба родителя по очереди отправляются на промысел, чтобы удовлетворить аппетит своих отпрысков. Птенцы быстро растут: за четыре месяца они вырастают тяжелее собственных родителей. В это же время они оперяются. Но однажды родители прекращают кормить их, и птенцы вынуждены покинуть уютную нору, чтобы начать полную опасностей жизнь в море. Родители больше не позаботятся о них, и птенцам придётся самим учиться добывать корм и… избегать встреч с агрессивными водорослевыми гусями, рядом с которыми гнездятся топороклювы. Через два года этот птенец станет взрослым. Только в этом возрасте у него вырастет характерный острый хохолок, а самцы обзаведутся белыми «очками», и их клювы приобретут ярко-красную окраску.

Когда холодает, и продуктивность морских отмелей резко снижается, топороклювы предпринимают миграции на юг. Они проплывают вдоль островов Курильской гряды до Японии, где проводят несколько зимних месяцев на берегах, подогреваемых тёплыми течениями. Малочисленные популяции этих птиц могут вообще не мигрировать, либо перемещаются на небольшие расстояния.

Весной птицы возвращаются на север, к родным местам. Эти птицы настолько привязаны к своим родным островам, что могут всю жизнь (около 13 – 15 лет) возвращаться после зимовки на один и тот же пляж.

Эбису (Ardeomimus piscatorius)

Отряд: Ржанкообразные (Charadriiformes)

Семейство: Цаплеклювы (Ardeomimidae)

Места обитания: океанское побережье Западной Азии (от Южного Китая до Камчатки)

Известно, что чем больше видов составляет какую-либо экосистему, тем более устойчива она к воздействиям окружающей среды. Разные виды могут совместно использовать ресурсы одной и той же среды обитания, не мешая друг другу: в природе нет видов с абсолютно одинаковыми требованиями к условиям жизни. Виды с различными жизненными потребностями могут относительно мирно сосуществовать, не мешая соседям и взаимно дополняя друг друга. Такая экосистема сложилась, например, на тихоокеанском побережье Азии. Здесь на обширных зарослях бурых и зелёных водорослей кормятся крупные нелетающие птицы – водорослевые гуси. Прореживая сплошные заросли, они создают благоприятные условия для жизни всевозможных подводных обитателей – рыб, крабов и моллюсков. Рядом с флегматичными гусями, обрывающими длинные пряди водорослей, держатся другие птицы – чёрные океанские топороклювы. Они не конкурируют с этими птицами: их пища – морские ежи и другие морские существа, закованные в панцирь. Но и рыба не чувствует себя в безопасности: рядом с водорослевыми гусями расхаживают длинноногие птицы с острыми клювами. Когда гусь отрывает от куста длинную прядь водоросли, вспугнутые рыбы и креветки бросаются врассыпную, но некоторых из них настигает стремительный удар острого клюва. Добыча подбрасывается в воздух, и навсегда исчезает в глотке птицы.

Удачливая птица-рыболов называется эбису. Это достаточно крупная (высота до 1,6 м, вес до 5 кг), хорошо летающая птица, потомок одного из видов чибисов (Vanellus). Телосложением эбису похож на крупную цаплю с широкими крыльями. На голове эбису есть хохолок из нескольких длинных перьев. Когда птица чем-то раздражена или взволнована, хохолок поднимается почти вертикально.

Верх тела и крыльев, шея и хвост эбису окрашены в чёрный цвет, а живот, грудь и изнанка крыльев – в белый. У самцов чёрный цвет эффектно дополняется разноцветным блеском (фиолетовым и зеленоватым) на крыльях и голове, а также чёрной поперечной перевязью на груди. У самок крылья тёмно-бурые. Клюв и ноги у птиц обоих полов чёрные.

Эбису питается преимущественно рыбой (отсюда название: Эбису – бог рыболовства в Японии), но кроме рыбы поедает также крабов и головоногих моллюсков. Чтобы удерживать такую скользкую добычу, у этой птицы клюв имеет зазубрины по краям.

В поисках рыбы и прочей морской живности эта птица не всегда пользуется «услугами» других птиц: эбису умеет добывать пропитание разными способами. Иногда птица опускается в середину заросли водорослей, и выпугивает рыб, которых ловит в чистой воде. После шторма эбису поодиночке или парами бродят по линии прибоя, расклёвывая выброшенных на берег морских животных.

Эбису избегают шумных сборищ, и не образуют стай. Пара у этого вида образуется на один сезон. Если же вместе держится больше двух птиц, то это семья с подросшими и оперившимися птенцами. К зиме они откочуют на юг, и на зимовке семья распадётся.

Эта птица гнездится на земле, предпочитая устраивать гнёзда в болотистых местностях, где можно не опасаться нападений наземных хищников. Однако благодаря мощному клюву птица легко защищается от них, нанося врагам рваные и колотые раны.

Главная роль в выборе места гнездования и строительстве гнезда принадлежит самцу. Он строит простое гнездо без подстилки, а часто ограничивается тем, что выдирает несколько кочек травы и разгребает когтями образовавшуюся ямку. Возле гнезда самец исполняет простой брачный танец, состоящий из поклонов и подскоков с раскрытыми крыльями. Если самке нравится место и гнездо, пара птиц совместно натаскивает в гнездо подстилку, и самка откладывает яйца.

В кладке 3 – 4 крупных пёстрых яйца, насиживают попеременно оба родителя. Инкубация длится до 4 недель. Птенцы выводятся из яиц развитые, зрячие, покрытые жёлтым пухом с чёрными крапинками на теле и чёрной головой. Они сразу же могут ходить, и быстро учатся самостоятельно питаться. Между ними почти не происходит конкуренции, которая характерна, например, для журавлей эпохи голоцена (у этих птиц один птенец просто убивал другого). Однако же более сильный птенец иногда может отнимать добычу у слабого. В недельном возрасте молодые птицы начинают оперяться, а в трёхмесячном – пробуют летать. Они растут довольно медленно, и лишь на четвёртом году жизни смогут сами построить гнездо и вывести потомство.

Арктомелес (Arctomeles tardus)

Отряд: Хищные (Carnivora)

Семейство: Куньи (Mustelidae) Место обитания: Камчатка, острова Курильской гряды, север Японских островов.


После вымирания крупных хищников семейства медвежьих их место в природе заняли куньи, гораздо успешнее пережившие период массового вымирания. Одним из самых крупных куньих в Евразии стал арктомелес – своеобразный аналог медведя, потомок барсука (Meles).

Это крупный зверь массивного сложения, с крупной головой. Он весит около 300 кг, крупные самцы – до 400 кг. Животное похоже на очень крупного барсука. Голова удлинённой формы, уши короткие, округлые, расположены по бокам головы, глаза маленькие. У арктомелеса плохое зрение, зато очень острые слух и обоняние. По бокам морды животного растут многочисленные усы.

Туловище массивное, коренастое, лапы относительно короткие, стопоходящие. Когти на передних лапах крупные, острые – с их помощью зверь добывает пищу и строит укрытия. Тело покрыто серой шерстью с чёрным «седлом» на спине. Голова чёрная, с белой продольной полоской, расширяющейся к концу морды. Старые животные обычно седеют: их шерсть приобретает явный серебристо-серый оттенок.

На конце морды – участок ороговевшей кожи: звери часто пользуются мордой, чтобы выкапывать из земли корни растений и мелких беспозвоночных. Арктомелес всеяден, питается преимущественно растительной пищей. Она дополняется насекомыми и их личинками, которых зверь выкапывает в почве. В сезон гнездования морских птиц арктомелесы охотно посещают их гнездовья, чтобы полакомиться яйцами или птенцами. Зверь также может плавать, и иногда охотится на рыбу, заходящую в реки на нерест.

Для жилья арктомелес роет короткие норы в лесу и обустраивает их, натаскивая подстилку из сухих листьев. Такая нора сохраняется на протяжении ряда лет, и в ней может обитать не один зверь. Каждый год животные выбрасывают старую подстилку, подобно тому, как это делали их предки барсуки.

Обычно самцы арктомелесов ведут одиночную жизнь, а более общительные самки образуют группы, связанные кровным родством (мать и дочери, либо родные и двоюродные сёстры). Нора служит центром индивидуального или семейного участка. Участки самцов и самок отчасти перекрываются.

На зиму этот зверь впадает в неглубокий сон. Если зима достаточно тёплая и малоснежная, отдельные звери не впадают в сон. Особенно часто так поступают звери, живущие близ морских побережий, где относительно тепло и всегда можно отыскать достаточно корма.

Зимой (примерно в конце января) у самки рождается двое – трое детёнышей. Их глаза и уши при рождении закрыты, а тело покрыто светлой шерстью. Они быстро растут: при рождении вес каждого детёныша составляет около килограмма, а к моменту выхода из берлоги (в марте) – около 6 кг. Первую зимовку молодняк обычно проводит вместе с матерью, селясь в боковом ответвлении её берлоги. Самцы на второе лето жизни покидают мать, а самки могут жить вместе с матерью много лет, либо устраивают собственную нору на соседней с ней территории. Продолжительность жизни достигает 40 – 45 лет.

Гербарий

Укропник бамбуковидный (Anethophyllum bambusoides)

Порядок: Зонтикоцветные (Apiales)

Семейство: Сельдерейные (Apiaceae)

Места обитания: острова северо-запада Тихого океана, прибрежные солоноватые болота.

Ледниковый период, прочертивший границу между голоценом и неоценом, оказал колоссальное влияние на флору мира. Ареалы многих семейств теплолюбивых растений резко сократились, а некоторые из них практически исчезли. Но с отступлением ледника и улучшением климатических условий не всем выходцам из тропиков удалось занять прежние места обитания: там уже появились новые виды, потомки представителей флоры ледникового периода. Так, характерный для Японии и Сахалина бамбук уже не смог вернуться в прежние северные границы ареала: его заменили другие гигантские травы, гораздо более выносливые.

Одной из таких трав является гигантский укропник бамбуковидный – зонтичное растение. Он назван так за характерный облик. Листья укропника очень крупные (длиной около 1 метра), тёмно-зелёные, на коротких черешках, рассечённые на длинные тонкие доли. Они богаты эфирными маслами, особенно обильно выделяющимися в жаркие дни. В это время в зарослях укропника стоит сильный пряный запах.

В основании листа есть глубокое листовое влагалище, вмещающее около литра воды. В таких своеобразных мини-водоёмах охотно размножаются комары, а также здесь часто можно встретить мелких разноцветных лягушек-квакш, которые откладывают икру в эти сосуды.

Стебли укропника достигают гигантской высоты: до 10 метров при толщине у основания до 20 см. Стебель ветвится от основания, давая обычно ещё 2 – 3 крупных боковых побега. Стебель укропника, как у большинства зонтичных, пустотелый. Он поделён поперечными перегородками в узлах на множество отдельных отсеков. Снаружи стебель покрыт твёрдой, слегка одревесневающей корой, изборождённой продольными бороздками. Окраска коры стебля довольно привлекательная: чередующиеся произвольным образом тёмно- и светло-зелёные полосы разной ширины.

Но вся колоссальная масса стеблей и листьев укропника – однолетняя: когда наступают осенне-зимние заморозки, листья желтеют и отмирают, а вслед за ними засыхают стебли. Зато в основании стеблей, в слое опавших листьев скрыты основы будущего роста: огромные, размером с кочан капусты, почки, покрытые плотными листовыми чешуями. Они образуются на толстом (до полуметра толщиной) многолетнем корневище, скрытом под землёй на глубине метра и более. Это корневище может прожить до 100 – 150 лет, давая каждый год обильный прирост и распуская в разные стороны тонкие подземные столоны, разрастающиеся в новые клубневидные корневища.

Укропник в изобилии разрастается на влажных почвах: гигантское растение испаряет огромное количество влаги каждый день, поэтому оно не может потерпеть сухости. Зато укропник легко переносит засоленность грунта, разрастаясь на приморских болотах и берегах островов северо-западной оконечности Тихого океана. Свирепые штормы порой не в силах сломать прочные стебли этой травы. Но, если им это всё же удаётся, от корневища вскоре отрастают новые стебли.

Вегетация укропника начинаетсявесной, в начале марта, когда зимние заморозки отступят, а солнце начнёт заметно припекать. В это время многие травы уже заметно отрастают, но укропник быстро выбивается в лидеры благодаря скорости роста: она у него достигает метра в неделю. В мае это уже колоссальное растение, достигшее предельной высоты. По мере роста его стебли одревесневают снизу, оставаясь внутри полными рыхлой соединительной ткани. Тонкорассечённые листья не перекрывают, но сильно рассеивают свет, поэтому в «подлеске» зарослей этой гигантской травы могут расти лишь некоторые выносливые растения.

В начале лета стебли укропника венчаются громадными зонтиковидными соцветиями диаметром около полутора метров. В одном соцветии может быть до 10 тысяч мелких белых цветков. На запах, издаваемый ими, слетаются тучи ос, мух, пчёл и жуков.

Мёртвые прошлогодние стебли укропника, почерневшие и высохшие, тоже наполняются жизнью: в них поселяются осы, использующие междоузлия с пробитыми в них отверстиями как укрытия.

В конце лета созревают мелкие, покрытые крючковидными щетинками семена укропника. Семена распространяются с помощью перелётных птиц: отдыхая на стеблях растения, птицы уносят их в оперении. Так укропник расселился на островах Тихого океана далеко на юг, где вегетирует круглый год. В тропиках даже сформировался особый тропический вид укропника – укропник вечнозелёный (A. sempervirens). Он отличается от укропника бамбуковидного многолетними побегами, широкими долями листьев, розоватой окраской цветков и множеством тонких колючек на нижней части стебля. Также для него характерна повышенная солеустойчивость: он растёт на песчаных морских побережьях, образуя сплошной пояс зарослей вслед за кокосовыми пальмами.

41. Саванны Лемурии

(Западная часть Мадагаскара, влажные саванны)


В неоцене Африка претерпела значительные геологические изменения. Этот материк, ранее бывший единым целым, раскололся на две части. С востока от Африки откололся крупный остров – Земля Зиндж. Но восточнее Земли Зиндж, в Индийском океане, лежит ещё один остров, тоже бывший некогда частью Африки, но отколовшийся гораздо раньше – Мадагаскар.

Природа Мадагаскара в эпоху первых поселенцев отличалась высокой степенью своеобразия. На Мадагаскаре сохранились животные, вымершие на «Большой земле» – лемуры и тенреки, а также множество видов эндемичных птиц и растений. Колонизация острова людьми стала причиной вымирания большинства крупных животных острова. Исчезли птицы эпиорнисы, гигантские виды черепах и лемуров (причём среди лемуров вымирали даже не отдельные виды, а целые семейства). Человек вырубал леса, разрабатывал землю под посадки культурных растений, коренным образом меняя ландшафты. Его деятельность привела к оскудению биологического разнообразия на острове. С течением времени численность людей на Земле превысила все пределы, допустимые для живого существа такого размера, и это ещё больше усугубило глобальный экологический кризис. Площади нетронутых, первичных природных сообществ сильно сократились, и многие виды, лишённые привычной среды обитания, вымерли. Особенно страдала от деятельности людей чувствительная к переменам островная флора и фауна. Природа Мадагаскара понесла в эпоху человека тяжёлые потери.

А потом всё кончилось. Человечество исчезло, став, подобно динозаврам, жертвой рокового стечения множества обстоятельств. И природные сообщества, не сдерживаемые жёсткими рамками, которые отводил им человек, начали развиваться свободно, подчиняясь лишь законам природы, но не воле существа, объявившего себя «венцом творения».

Рельеф острова Мадагаскар во многом определил его природу. Остров разделён с севера на юг горным хребтом, и это оказало решающее влияние на характер природных сообществ острова. Восток Мадагаскара, открытый ветрам с Индийского океана, целиком покрыт влажными тропическими лесами, а на западе господствует саванна с небольшими участками лесов и болот. Соответственно, животный мир этих мест разительно различается.

Западный Мадагаскар – это место, где смена сезонов особенно хорошо заметна. Но в этих местах чередуются не зима и лето, как, например, в средних широтах северного полушария, а сухой и влажный сезоны. На востоке острова, например, чередование сезонов почти не выражено.

Флора Мадагаскара в целом пострадала из-за сведения лесов и завоза людьми экзотических растений. Саванна Западного Мадагаскара чем-то отдалённо похожа на африканскую, хотя имеет свой особый колорит. Его придают раскидистые «веера» листьев особого растения – равеналы, или «дерева путешественников». Оно сохранилось в этих местах с эпохи голоцена и успешно пережило время господства человека (возможно даже, что благодаря культивированию в ботанических садах). В тёплом и влажном климате неоцена эта разновидность деревьев процветает, нередко формируя почти чистые заросли по окраинам лесов и на хорошо увлажнённых почвах. Небольшие группы деревьев других видов растут, в основном, около рек, озёр и болот. А более сухие места занимают травы. Также для саванн Мадагаскара характерны разные виды баобабов. Эти деревья с легко узнаваемыми толстыми стволами растут на равнинах и в предгорьях небольшими группами или поодиночке.

Начало сухого сезона – это время, когда обитатели мадагаскарской саванны ещё наслаждаются изобилием пищи, но уже начинают готовиться к более суровым временам. В начале сухого сезона многие виды деревьев ради экономии влаги полностью или частично сбрасывают листву. Поэтому животные, обитающие в древесных кронах, ведут себя более настороженно, чем во влажный сезон – их может легко заметить кто-нибудь из пернатых или наземных хищников.

В редколесьях Мадагаскара часто можно увидеть странных на первый взгляд существ. На рассвете они покидают убежища, где провели ночь, и выходят кормиться. Глядя на этих животных, можно подумать: не заселили ли обезлюдевшую Землю сказочные существа? Эти животные ловко и грациозно переступают по деревьям на задних лапах, словно маленькие человечки. А на их плечах как будто накинута меховая мантия. Неужели это лесные эльфы? Нет, всё-таки это животные – у них длинные подвижные хвосты и вытянутые мордочки. Когда одно из этих существ зевает, в его рту ясно видны длинные клыки. Время от времени один или два взрослых зверя оглядывают небо, стараясь заблаговременно заметить крупных хищных птиц, которые являются их основными врагами.

Эти существа – один из неоценовых видов лемуров. Став маленькими по сравнению с предками, они сумели сохранить высокую численность популяции, и, кроме того, приобрели ещё одну интереснейшую способность, уникальную для приматов. Когда эти лемуры выходят на край кроны дерева, их дорога не заканчивается: они легко могут попасть на соседнее дерево. Раскачавшись, стоя на ветке, эти животные одно за другим прыгают, словно огромные мохнатые и хвостатые лягушки. В воздухе они раскидывают в стороны передние лапы, и то, что казалось меховой мантией, раскрывается в летательную перепонку. С помощью этого приспособления животные легко преодолевают пятнадцатиметровое расстояние между соседними деревьями. За такую способность этот вид получил своё название: летающий лемур.

Подлетая к цели, лемуры вытягивают вперёд задние лапы, и точно приземляются на ветки, вцепляясь в них мёртвой хваткой всеми четырьмя лапами.

Эти лемуры всё время проводят в кронах деревьев, лишь изредка решаясь на рискованное путешествие по земле. На деревьях они находят для себя и пищу, и укрытие. Но с началом сухого сезона, когда количество пищи в древесных кронах сокращается, они вынуждены совершать переходы по земле гораздо чаще. И в это время их не спасёт от хищника умение совершать планирующие прыжки, а к воздушным врагам прибавляются ещё и наземные.

Летающие лемуры – лишь один из многих видов лемуров, населивших Мадагаскар после исчезновения человека. Практически все мадагаскарские полуобезьяны являются потомками всего нескольких видов лемуров, успешно переживших экологический кризис. В процессе эволюции они заняли самые разнообразные экологические ниши – этот процесс называется «адаптивная радиация». Даже произошедшие от одного общего предка виды могут быть совершенно непохожими друг на друга и вести различный образ жизни.

В отдалении от дерева, где расположилась группа летающих лемуров, появляется стадо довольно крупных животных. Издали они очень похожи на рослых худощавых людей, но передвигаются длинными прыжками, словно кенгуру. Это одни из крупнейших лемуров Мадагаскара – кенгуровые лемуры. Как ни странно, они являются близкими родственниками летающих лемуров, произойдя от общего с ними предкового вида. У этих зверей длинные задние лапы и утолщённые упругие хвосты, выполняющие функцию балансира.

Группа кенгуровых лемуров быстро приближается, и видно, что её составляют животные разных возрастов. Среди десятка взрослых животных видно около полудюжины подростков, а на спине одной самки сидит совсем маленький детёныш. Кенгуровые лемуры всеядны, они потребляют самые разнообразные растительные корма. Благодаря своему росту эти приматы легко дотягиваются до листьев, ещё оставшихся на кустах или невысоких деревьях. Обычно они поедают листья, подгибая ветки передними лапами, как наземные ленивцы, но, если нужно, кенгуровые лемуры могут слегка подпрыгнуть, чтобы достать особенно приглянувшийся лист.

Летающие лемуры наблюдают с ветвей баобаба за своими крупными родственниками. Эти мелкие существа не любят, когда их беспокоят, а кенгуровые лемуры, у которых не слишком много врагов в саванне, могут вести себя очень шумно. Стараясь оборвать все мало-мальски съедобные листья, они сильно раскачивают деревце. Лемуры кричат друг на друга, деля между собой облетающие листья. Когда один из них случайно ломает ветку, нервы летающих лемуров не выдерживают, и они перескакивают на соседнее дерево. Устроившись в его ветвях, маленькие лемуры наблюдают оттуда за кормлением своих огромных родственников.

Кенгуровым лемурам, в свою очередь, нет дела до тревог какой-то мелюзги, и они продолжают кормиться. Молодые звери, которым трудно дотянуться до веток дерева, украдкой таскают упавшие листья, которые не заметили взрослые лемуры. Лучше всех устроился самый маленький член стаи, которому всего лишь две недели от роду. Он питается преимущественно материнским молоком, но уже пробует на вкус пищу взрослых зверей. Хоть он ещё мал, пища достаётся ему легче, чем другим лемурам стаи: детёныш сидит на спине самки и просто протягивает лапу, чтобы утащить у матери едва ли не прямо изо рта несколько листочков. Детство для всех звериных детёнышей – это время, когда многие шалости и вольности должны быть прощены. Пробуя мамин корм, он учится распознавать деревья со съедобными листьями. Когда он станет взрослым, это очень пригодится ему в жизни.

А пока маленький кенгуровый лемур большую часть времени проводит на маминой спине, держась за пряди длинных волос на её плечах. Иногда он спускается со спины матери, чтобы поиграть с подростками или взрослыми лемурами. Играя, молодой лемур учится устанавливать социальные связи, изучает окружающий мир и знакомится с обитателями саванны.

Маленький лемур очень любопытен – это свойственно всем звериным детёнышам. Всё новое вызывает у него интерес, и яркие птицы, внезапно вылетевшие из травы целой стайкой, привлекают его внимание. И не только он обратил на них внимание: многие взрослые лемуры, услышав хлопанье птичьих крыльев, оторвались от еды и начали оглядываться по сторонам. Вместо того, чтобы любоваться ярким оперением птиц, взрослые лемуры беспокоятся: внезапно взлетевшие птицы могут быть вспугнуты каким-то хищником. Действительно, в траве слышится шум, и кенгуровые лемуры ещё больше насторожились. Они приподнимаются на задних лапах, вглядываясь в колышущуюся траву. Их мускулы напряжены, и звери готовы в любой момент сорваться с места и броситься наутёк со скоростью ветра. Испуганный детёныш кенгурового лемура перебрался на спину матери и ещё крепче вцепился в её шерсть: если он сорвётся во время бегства от хищника, мать вряд ли станет возвращаться и подбирать его в этот момент. Несколько дней назад так погиб его брат, не удержавшись во время прыжков самки.

И вот среди травы показывается высокая щетинистая спина зверя, ставшего источником волнения лемуров. По земле громко топают лапы – это так не похоже на мягкую поступь крадущегося хищника… Опасения кенгуровых лемуров напрасны: из травы выходит ещё один обитатель мадагаскарской влажной саванны – шипоспинный тенрек. Это животное, больше похожее на гигантского ежа, совершенно не представляет опасности для крупных лемуров. Но он охотно потребляет мясную пищу, не отказываясь перекусить лягушкой, ящерицей или птенцами мелких птиц, гнездящихся в траве. Видя, что угрозы нет, взрослые кенгуровые лемуры успокаиваются, и вновь начинают обрывать листья с дерева, изредка подпрыгивая, чтобы достать более свежий листочек. А детёныш, сидящий на маминой спине, получает ещё один важный жизненный урок.

Шипоспинные тенреки – относительно глуповатые и безобидные жители саванны. Приблизившись к кенгуровым лемурам, этот зверь длинным хоботком обнюхивает землю возле их ног. Отличаясь не очень хорошим зрением, это огромное насекомоядное выработало своеобразную привычку: почуяв присутствие стаи лемуров, зверь приближается к ним, и подбирает остатки их пищи. Иногда, пользуясь размерами и острыми зубами, он может даже отобрать пищу у небольшого лемура. Но рядом с кенгуровыми лемурами ему, похоже, нечем поживиться: эти приматы поедают в основном растительную пищу, и немалую часть их рациона составляют листья деревьев. А шипоспинный тенрек предпочитает коренья и клубни растений, насекомых и прочую снедь, которую можно выкопать из-под земли. Поэтому он ненадолго задерживается около кенгуровых лемуров, и направляется туда, откуда слышатся голоса других обитателей саванн Мадагаскара – хохлатых лемуров.

Хохлатые лемуры – аналоги бабуинов и других обезьян в саване Мадагаскара. Эти звери мельче кенгуровых лемуров, и происходят совсем от другого вида приматов. Они живут большой дружной стаей со сложной иерархией. Эти лемуры всеядны, и могут добывать самый разнообразный корм – от травы до насекомых и мелких позвоночных. Жизнь в стае даёт одно несомненное преимущество: множество глаз постоянно следит за окрестностями, и хищнику труднее подобраться к ним и атаковать внезапно. А при необходимости лемуры могут сами отогнать врага, пользуясь численным перевесом.

Шипоспинный тенрек знает, что рядом с хохлатыми лемурами есть, чем поживиться. Ориентируясь на их голоса, он быстро находит стаю хохлатых лемуров. Он не скрывал своих намерений, и несколько лемуров давно заметили его. Но, поскольку шипоспинные тенреки не являются хищниками, лемуры спокойно отнеслись к его появлению.

Тенрек не отличается особой сообразительностью, но по опыту он хорошо усвоил простую истину: где кормятся лемуры, можно найти немало вкусных вещей. Поэтому шипоспинный тенрек старается подойти как можно ближе к хохлатым лемурам, и начинает искать корм рядом с ними. Когда один молодой лемур откопал особенно заманчивый корешок, тенрек, негромко хрюкнув, выхватил его из лап лемура, и тут же проглотил. Обокрав одного лемура, он подходит к следующему, и внимательно следит, как тот ловит крупного жука среди травы. Но это уже не глупый подросток, а взрослая самка, и ей не очень нравится такое пристальное внимание со стороны тенрека. Она пробует отогнать наглого чужака, демонстрируя ему свои зубы. Тенрек воспринимает это как угрозу, и скалит зубы в ответ, к тому же выпуская на траву немного остро пахнущего мускуса. Испуганная самка жалобно кричит, и лемуры, оказавшиеся рядом, спешат ей на помощь. Видя, что этот колючий субъект может испортить всю кормёжку, лемуры отгоняют его. Выстроившись полумесяцем, они наступают на тенрека, громко крича и скаля зубы. Испуганный таким отпором, колючий зверь отступает, время от времени недовольно хрюкая и оскаливая зубы в ответ. Но урок усвоен, и теперь он ведёт себя не столь бесцеремонно, и лишь подбирает за лемурами объедки.

Шипоспинный тенрек – не лентяй, живущий за счёт других животных, просто он не упускает собственной выгоды. Если нужно, он умеет добывать пищу сам. В этом ему помогают тонкое обоняние и мощные когти. В саванне Мадагаскара можно найти личинок насекомых – питательный и вкусный корм. Чаще всего это личинки крупных пластинчатоусых жуков – бронзовок и хрущей. Они роются в земле, подгрызая корни разных растений. Их охотно едят и лемуры, и тенреки, но лемуру с его короткими ногтями добыть такую пищу непросто. Зато тенрек копает когтями землю намного лучше лемуров, и личинки жуков чаще бывают на его столе.

И в этот раз острое обоняние не подвело тенрека: из-под его когтей на свет показываются несколько очень крупных белёсых личинок с красно-коричневыми головами. Они кормились на корнях травы, защищённые от многих насекомоядных животных, но не от тенрека. И теперь они, выброшенные на поверхность земли, могут лишь беспомощно извиваться, пытаясь закопаться обратно. Увидев, что тенрек нашёл такое лакомство, уже один из лемуров решает украсть у него несколько личинок. Он осторожно заходит сбоку от тенрека, и ждёт. Когда тенрек уже приготовился съесть одну личинку, из-за его головы протянулась лапа лемура, сгребла сразу нескольких личинок, и послышались торопливые удаляющиеся шаги. Повернувшись в сторону обидчика, шипоспинный тенрек увидел лишь колышущиеся стебли трав. А где-то вдали послышались громкие крики хохлатых лемуров: наверное, тому лемуру самому удалось съесть далеко не всех украденных личинок.

Разыскивая пищу, хохлатые лемуры не забывают о том, что в саванне водятся хищники. Поэтому время от времени каждый лемур встаёт на задние лапы, внимательно оглядывая окрестности. У хохлатых лемуров хорошее стереоскопическое зрение, но, похоже, пока они не замечают две пары настороженно подёргивающихся ушей, чьи обладатели скрылись в траве, и следят за каждым движением лемуров. Хохлатые лемуры находятся в опасности: за ними следят самые крупные местные хищники.

Когда-то на Мадагаскаре крупнейшим хищником была фосса – представитель семейства виверровых, выглядевший как нечто среднее между куницей и леопардом. Но она не пережила антропогенного прессинга, и вымерла в результате разрушения среды обитания. Зато её мелкая наземная родственница фаналока оказалась в гораздо лучшем положении: она была мельче фоссы, и потому смогла выжить, а после вымирания человечества превратилась в устрашающего хищника равнин западного Мадагаскара. Этот потомок фаналоки – свирепая гефана, быстрый хищник, отчасти похожий на гепарда и волка. Гефаны не образуют стай, как, например, волки, но используют слаженную загонную охоту парой.

Из травы на короткое время показывается пятнистая голова одной гефаны, оглядывается и снова скрывается. Шерсть гефан покрыта пятнами, и охотящихся животных не видно в траве. Гефаны наблюдают за стадом хохлатых лемуров, выслеживая животное, отошедшее далеко от основного стада. В лобовую атаку на этих лемуров хищники идти не решаются: стая хохлатых лемуров, действуя сообща, может дать достойный отпор агрессору. Поэтому гефаны осторожничают: самец не понаслышке знает о силе коллективной обороны лемуров. Его плечо рассекает длинный шрам, несколько нарушивший узор из пятен – эту метку он получил в молодости, не рассчитав собственных сил при нападении.

Гефаны осторожно крадутся к стае лемуров, замирая, когда кто-нибудь из хохлатых лемуров встаёт на задние лапы, чтобы оглядеть окрестности. У гефан есть неплохой шанс пообедать свежим мясом: старый хохлатый лемур с седеющей головой отстал от стаи, обрывая колоски злаков, и его, похоже, удастся добыть.

Но не всегда охотничье мастерство определяет успех в охоте. Случайности вкрадываются в охоту хищников внезапно: из-под ног самки гефаны с резким криком взлетает птица. Охота сорвана: все хохлатые лемуры настораживаются. Они, как по команде, встают на задние лапы, тревожно поднимают волосяные хохолки на голове, и начинают оглядываться по сторонам. Старый лемур, услышав крик птицы, в несколько прыжков оказался среди своих. Гефана-самка совершает непростительную ошибку: она неосторожно выглядывает из травы. Один из хохлатых лемуров сразу же замечает хищника и поднимает тревогу, вопя громким голосом. Паника передаётся всей стае: хищники были замечены, но стая слишком рассредоточена, чтобы защитить себя коллективно. Поэтому хохлатые лемуры предпочитают спасаться бегством. Они бросают недоеденные растения, и удирают в кусты. Гефана не охотится в кустарнике: длинноногому хищнику трудно бегать в зарослях, и на этот раз хохлатые лемуры спаслись. Но шипоспинный тенрек остался один на один с парой хищников. Он спокоен: всю его спину покрывают колючки, и гефану, если она неосторожно бросится на него, ожидают не самые приятные ощущения. Он не убегает даже тогда, когда гефаны подходят к нему почти в упор. Пока самка нюхает воздух и своими движениями отвлекает шипоспинного тенрека, самец заходит к нему сбоку, прячась в траве. Чувствуя угрозу, исходящую от этих пятнистых зверей, тенрек решает напугать их, чтобы гефаны соблюдали дистанцию. Зверь угрожающе раскрывает рот и демонстрирует хищникам многочисленные острые зубы, громко рыча. Но похоже, что на гефан это не произвело впечатления. Очевидно, ранее они просто не пробовали охотиться на такую дичь, и плохо представляют себе возможности этого животного. Одна из гефан даже позволяет себе некоторую фамильярность по отношению к тенреку: она поднимается на задние лапы и ставит передние лапы на его спину. Этого тенрек не прощает: он стремительно разворачивается, и острые зубы щёлкают буквально в нескольких сантиметрах от лап гефаны. Реакция спасает хищника от тяжёлой травмы: если бы гефана промедлила на долю секунды, тенрек мог бы схватить и отгрызть её лапу. Хищники больше не собираются связываться с этим зверем, и скрываются в траве. А шипоспинный тенрек продолжает рыться в земле, отыскивая улиток и прочую мелкую живность.

Кенгуровые лемуры кормятся в саванне, переходя от дерева к дереву. Время от времени они обрывают метёлки злаков, и жуют их вместе с недозрелыми семенами. Они травоядные, и потому вынуждены кормиться большую часть дня. Зато им не надо выслеживать добычу – их еда растёт вокруг.

Лемурам важно не забывать о том, что в саванне есть и другие животные, для которых пища – они сами. Поэтому во время кормления кенгуровые лемуры время от времени приподнимаются и внимательно оглядывают окрестности. Но они не могут увидеть всё вокруг, и не замечают, что за ними наблюдают две пары глаз.

Гефаны давно следили за этим стадом лемуров, и теперь подкрадываются к ним в надежде добыть одного на обед. Обстоятельства благоприятствуют им: среди саванны растут группы кустарников, и лемуры не могут заметить хищников. Кроме того, лемуры слишком заняты едой, и потому потеряли внимание. А один взрослый лемур, увлечённо обрывая листья, вообще отошёл от стада. Похоже, его можно будет убить. Гефаны, не сговариваясь, подкрадываются именно к нему на близкое расстояние, а затем одновременно нападают, выскочив из-за кустарника. Кенгуровые лемуры слишком поздно замечают их, и бросаются прочь. Гефаны преследуют выбранного лемура, не обращая внимания на остальных животных. Они стараются отсечь его от стада, и отогнать ещё дальше. Пока самец преследует выбранного кенгурового лемура, самка оттесняет стадо от него. Лемуры пугаются ещё больше, и каждый из них теперь старается спастись сам. Лемуру, которого преследует самец гефаны, уже, очевидно, не удастся соединиться с основным стадом: стада как такового просто нет, есть лишь много отдельных испуганных лемуров.

Случайности могут сорвать охоту, но могут привести к успеху. Когда гефаны пытались атаковать хохлатых лемуров, случайность помешала им, но в этот раз слепой случай играет на стороне хищников: кенгуровый лемур спотыкается, на полной скорости попав ногой в чью-то нору. В этот момент он рвёт сухожилие на ноге и падает, а гефаны тут же набрасываются на него. Самец хватает за горло и душит примата, а самка наваливается на лемура сверху, мешая ему обороняться длинными задними лапами. Через несколько секунд в траве слышится предсмертный хрип лемура. Охота окончилась успешно.

После удачной охоты гефаны некоторое время отдыхают: во время атаки они потратили немало сил. Но в саванне опасно надолго оставлять добычу несъеденной, и хищники приступают к еде, стараясь съесть в первую очередь мясистые части ног и богатые витаминами внутренности. Гефаны едят быстро и жадно, поэтому успевают съесть достаточно много, когда возле их добычи появляются другие любители мяса. Один за другим из травы выходят лемуры-барибалы – массивные наземные приматы, очень похожие на медведей с небольшими хвостами. Один из взрослых самцов имеет внушительную белую бороду – это глава клана. Первыми к туше кенгурового лемура подходят самцы, а подросток и пара самок с детёнышами держатся пока поодаль.

В саванне, увы, господствует вполне человеческий принцип: «один с сошкой, семеро с ложкой» – на каждого хищника, с трудом добывающего себе кусок мяса, находится множество любителей поживиться за чужой счёт. Лемуры-барибалы – одни из таких животных. Они давно следили за охотой гефан, стараясь не подать вида. Когда хищники преследовали лемура, они внимательно наблюдали из кустарников за ходом преследования. Предсмертный хрип кенгурового лемура послужил для них сигналом к кормёжке. Но лемуры по опыту знают, что нужно уметь «держать паузу». Если они подойдут к туше слишком рано, гефаны могут наброситься на них самих, защищая добычу. А связываться лишний раз с этими хищниками никому не хочется, даже главе их клана. Зато, когда гефаны хотя бы отчасти утолят голод, можно попробовать отбить остатки мяса.

Когда огромные лемуры-барибалы подходят к туше, гефаны оскаливаются, и шерсть на их загривках встаёт дыбом. Они хорошо представляют себе, чем может обернуться встреча с этими лемурами, но всё же стараются показать, что это их добыча. Самец делает несколько шагов навстречу лемуру-барибалу, нарочито высоко поднимая ноги. Он пытается продемонстрировать этим зверям силу, и даже делает несколько выпадов в сторону лемуров-барибалов, щёлкая зубами. Самка не присоединяется к нему: это не настоящая оборона, а скорее напоминание хищника о собственных правах на добычу. Гефаны уже успели съесть достаточно много, поэтому не особенно стараются защитить добычу. Тем более, к ним на обед пожаловал не одинокий лемур, а целый клан.

Гефаны, в общем-то, не слишком опасны для лемуров-барибалов: взрослые лемуры этого вида слишком сильны и массивны, чтобы их можно было безнаказанно атаковать. Лишь изредка слишком молодой лемур этого вида становится жертвой гефаны. А семейная группа этих приматов организованна и сильна коллективной атакой. В единоборстве крупный лемур-барибал также сильнее гефаны.

Бородатый лемур-барибал бросается на гефану и наносит ей удар лапой. Самец гефаны вовремя отскочил, и удар пришёлся вскользь по его спине. События, похоже, приняли серьёзный оборот, и хищники сразу отступают. Защищать недоеденную тушу – себе дороже.

Когда гефаны скрылись в траве, лемуры-барибалы начинают кормиться. Они отрывают куски мяса от туши кенгурового лемура, и с наслаждением едят, хрустя хрящами. Лемуры-барибалы очень любят мясо, и стараются доесть на туше всё, что возможно… Если, конечно, им самим не мешают.

В африканской саванне роль падальщиков выполняли грифы и марабу. На Мадагаскаре их роль отчасти взяли на себя представители куриных птиц, нумидорнисы. Эти птицы, потомки цесарок, но размером с австралийского эму, бродят по саванне, разыскивая мелких животных, семена злаков, и… падаль. Они опасаются подходить слишком близко к гефанам, поедающим мясо, но бродят где-нибудь поодаль, ожидая, пока хищники насытятся и уйдут.

Нумидорнисы благодаря своему росту издали замечают лемуров-барибалов, поедающих мясо. Конечно, лемуры сильны, и отогнать гефан не составило им труда. Но зато нумидорнисы держатся большой стаей – их около полутора десятков. Ещё у них очень крепкие клювы и весьма настырный и скверный характер. Курица есть курица, даже если она ростом со страуса. Поэтому, задавшись целью заполучить мясо, нумидорнисы сразу переходят к решительным действиям. Они протискиваются к туше кенгурового лемура, и отрывают от неё кусочки мяса и жил. Когда один из молодых лемуров протянул лапу к мясу, кто-то из нумидорнисов просто с силой клюнул его, и примат отдёрнул лапу. Постепенно лемуры-барибалы начинают отступать: нумидорнисы отгоняют их одного за другим, пользуясь преимуществом многочисленности, и орудуя острыми клювами. В конце концов, даже глава клана лемуров отходит в сторону, а нумидорнисы спокойно клюют мясо и отрывают от костей связки и плёнки. Время от времени они выхватывают друг у друга из клюва лакомые кусочки мяса, и тогда обиженная птица кричит на обидчика хриплым голосом.

Клювы нумидорнисов работают над останками лемура очень эффективно. После кормления этих птиц лемуры могут лишь облизывать кости и обгрызать с них хрящи. Но, не боясь крупных лемуров-барибалов, нумидорнисы сами могут стать добычей гефаны – они довольно глупы и легко впадают в панику, поэтому гефаны при охоте просто распугивают их, чтобы лишить преимущества коллективной обороны, а затем ловят одиночную птицу.

Ночь в саванне наступает быстро. Лемуры-барибалы выбрали место, окружённое кустами, и спят, растянувшись на земле. Им нечего бояться – у взрослого лемура этого вида мало врагов. Но молодняк всё равно жмётся ближе к родителям – в темноте любой шорох может испугать их.

Ветки кустов шевелятся, и из них появляется маленький зверёк, похожий на белку с большой головой и широкими ушами. Это скрытный и осторожный муравьиный лемур, выходящий из своего убежища исключительно ночью. В это время большинство хищников спит, и насекомые, которыми он питается, тоже недостаточно проворны, чтобы защищать гнездо. Разыскивая насекомых, маленький лемур шуршит опавшими листьями. Но время от времени он замирает, прислушиваясь. Главные ночные враги муравьиных лемуров – совы и змеи, которые нападают тихо, но со смертоносной точностью.

Найдя ходы термитов под корой куста, муравьиный лемур вскрывает их когтями указательного и среднего пальцев, сросшихся вместе. Несколько аккуратных движений – и кусок коры отваливается, а под ним оказывается несколько термитов. Прежде, чем они успели уползти, лемур слизнул их, и продолжил ковырять тоннели насекомых. Он прерывался лишь затем, чтобы слизнуть выбегающих на защиту гнезда термитов-солдат, и вряд ли заметил, что за ним наблюдают.

Маленький лемур-барибал проснулся от шороха в кустах, и теперь с любопытством следит за работой муравьиного лемура. Муравьиный лемур не хищник, и не причинит вреда маленькому лемуру-барибалу. Он почти не обращает внимания на огромных лемуров: ночью они спят и не мешают ему. Днём, однако же, муравьиный лемур предпочёл бы спрятаться от них получше, и даже залезть на дерево: лемур-барибал легко смог бы раздавить этого зверька лапой, и съесть.

Когда муравьиный лемур, разыскивая насекомых, подходит слишком близко к спящим лемурам-барибалам, в его больших глазах блестит лунный свет. На секунду глаза маленького лемура вспыхивают зелёным светом, и становятся очень похожими на глаза совы. Детёныш лемура-барибала пугается этого зрелища и громко взвизгивает. Его мать просыпается, приподнимается и нюхает воздух. Поняв, что опасности нет, она начинает вылизывать мордочку детёныша, успокаивая его. Он забирается под мамину лапу и вновь засыпает. А муравьиный лемур, ставший виновником ночного переполоха, бросился в кусты, как только один из взрослых лемуров-барибалов зашевелился.

Сухой сезон продолжается. Многие водоёмы в саванне давно пересохли, а их обитатели либо мигрировали в реки, либо закопались в грязь на дне, либо просто погибли. На пересыхающем болоте кормятся свиные тенреки. Эти огромные насекомоядные, замещающие на Мадагаскаре кабанов, более влаголюбивы, чем их шипоспинный родственник. Во влажный сезон они кормятся корневищами камышей, и даже ныряют, добывая раков и лягушек. В сухой сезон они также держатся ближе к пересыхающим болотам, выкапывая из грязи клубни растений. В этом им очень помогают торчащие изо рта клыки. Клыки также служат прекрасным оружием против хищников вроде гефаны, поэтому у свиного тенрека нет врагов. Дополнительно это огромное насекомоядное защищено разросшимися в ширину рёбрами, образующими под кожей почти сплошной панцирь. Но это скорее приспособление для защиты от себе подобных: в брачный сезон самцы свиных тенреков устраивают между собой довольно жестокие поединки, буквально тараня друг друга клыками. Но есть у тенреков один враг, против которого бессильны клыки и броня: это тучи жалящих насекомых, в изобилии обитающих вблизи болот. Но и от них можно спастись, если знать, как. Спины и бока свиных тенреков покрыты коркой грязи: так эти звери защищаются от укусов насекомых.

Будучи столь хорошо защищёнными от разного рода напастей, свиные тенреки обращают мало внимания на тревоги и заботы других обитателей саванны. Поэтому, когда целое стадо кенгуровых лемуров на предельной скорости мчится по краю болота, тенреки едва поворачивают головы в их стороны. Жизненные интересы у них не совпадают с потребностями лемуров, и эти два вида почти не конкурируют, редко сталкиваясь в природе. Зато, когда из травы слышатся голоса гефан, тенреки готовятся к защите. Они собираются вместе, и могут дать серьёзный отпор этому хищнику. Но фактически гефана страшна лишь для молодого свиного тенрека, или для одиночного взрослого зверя.

Защищаясь, свиные тенреки встают плечом к плечу, и начинают покачивать головами, повернувшись в сторону, откуда слышны голоса гефан. Внезапно прямо на них из тростников выскакивает молодой кенгуровый лемур. Он ранен: его бок распорот, и шерсть запачкана кровью. Видно, что лемур потерял много крови: он тяжело дышит и пошатывается. Мельком оглянувшись, он перепрыгивает через свиных тенреков, и скрывается в зарослях. А ещё через несколько секунд следом за ним появляется пара гефан. Видно, что они явно не ожидали встретить здесь такое сопротивление: самец гефаны останавливается, и самка, следовавшая прямо за ним, чуть не сбила его с ног. Тенреки, оказавшись лицом к лицу с этими хищниками, оскаливаются и начинают качать головами из стороны в сторону. При этом они разевают рты, демонстрируя клыки. Гефаны не собираются вступать в драку с ними: они отступают на пару шагов назад. Словно воодушевлённый этим, самец свиного тенрека делает угрожающий выпад в сторону гефан, демонстрируя свои силы. Гефаны были заняты преследованием кенгурового лемура: у самки морда в крови – это она подранила зверя. Чтобы не упустить жертву, хищники отступают и оббегают стороной раздражённых свиных тенреков. Через несколько секунд они скрываются в тростниках вслед за кенгуровым лемуром.

Болото не полностью пересохло, и на нём ещё есть несколько топких участков. Гефаны прекрасно изучили эту местность, и мастерски этим воспользовались: на одном из таких мест кенгуровый лемур попался в ловушку, увязнув в грязи. Гефаны тоже тонконогие, и неосторожный шаг может закончиться для них плачевно. Поэтому они обходят лемура стороной, аккуратно проверяя грязь лапами. В присутствии хищников кенгуровый лемур паникует и начинает дёргаться, пытаясь освободиться. Но от этого он лишь ещё больше погружается в грязь. Гефаны подходят ближе, а затем самец завершает охоту, бросившись на горло лемура.

Убедившись, что лемур мёртв, самец гефаны вытаскивает его из болота, упираясь лапами в относительно сухие участки почвы. Это долгая работа: лемур увяз глубоко. Хищник волочёт убитое животное на сухое место, и там пара гефан вместе поедает добычу. Вряд ли кто-нибудь помешает им здесь.

Прошло ещё два дня. Засуха продолжается, и свиные тенреки по-прежнему не покидают болото. В тростниках они находят останки кенгурового лемура, убитого гефанами. В них уже кишат личинки мясных мух, но всеядных тенреков это не останавливает. Напротив, звери объедают остатки мяса прямо вместе с личинками. Их острые зубы легко отрывают и разгрызают засохшие хрящи. В сухой сезон любая еда ценится слишком дорого, чтобы быть разборчивым или брезгливым.

И всё же сухой сезон не может продолжаться вечно. Рано или поздно он сменяется сезоном дождей: направление влажных ветров, дующих с океана, меняется. Тучи обходят горные хребты, и дожди, наконец, проливаются на саванны Западного Мадагаскара. Перемены происходят быстро и внезапно. Ещё утром саванна изнывала от жары, но уже в середине дня небо подёрнулось облаками, а к вечеру пошёл сильный дождь.

Жители саванны по-разному относятся к дождю. Неизвестно, понимают ли они, что дождь означает скорое появление разнообразной еды, но вода, падающая с неба, им явно не по нраву. Кенгуровые лемуры прячутся под деревьями, сбившись вместе. Им не очень приятен дождь: шерсть зверей промокла, и любой порыв ветра ощущается очень остро. Продрогшие звери встряхиваются, пытаясь стать хоть немного суше. Но это не помогает, и те, кто оказался с краю, дрожат от холода и сырости. Зато самый маленький детёныш почти не ощущает неудобств: его мать и ещё две самки заботливо прикрывают его от дождя.

Лемуры-барибалы прячутся от дождя в кустарниках, и сворачиваются клубочком. Каждый лемур выбирает себе место поудобнее, не заботясь об окружающих. Когда начался дождь, взрослый самец бесцеремонно вытолкнул молодого лемура из кустарника, поняв, что там очень хорошее место. Самка лемура-барибала прикрывает детёныша своим телом, подставляя свою спину под капли, падающие с листьев.

Но не все обитатели саванны так относятся к дождю. Свиные тенреки вообще любят воду, а во время дождя эти крепкие звери с удовольствием валяются в мокрой траве. Им некого бояться: хищники не охотятся в такую погоду, и ещё в дождь не летают комары и мухи, очень досаждающие тенрекам.

Пара гефан, успев до дождя поймать нескольких мелких зверьков, лежит в просторной сухой норе, отодвинувшись подальше от входа. В дождь они позволяют себе немного отдохнуть и заняться собственным туалетом. Самец осторожно вылизывает голову самки, а она пытается выкусить острую соломинку, застрявшую между пальцами.

Остаток дня и вся ночь проходят под шум дождя. Ближе к утру он, наконец, заканчивается. И тогда обычно робкие и скрытные летающие лемуры устраивают оглушительную «перекличку»: они громко и долго воют целой стаей. Когда их вопли отзвучали, издали эхом доносится голос другого клана летающих лемуров, живущих за несколько километров от них. Этот крик означает: время опасностей и страха прошло, наступает пора изобилия и спокойствия.

Дождь идёт несколько дней с небольшими перерывами. Саванна буквально на глазах начинает преображаться. Там, где была сухая растрескавшаяся земля, теперь раскинулось небольшое озеро. На его дне в толстом слое засохшего ила ждали своего часа клубни и корневища водяных растений, которые тут же начинают бурный рост. Зелёные кружевные листья апоногетонов разворачиваются один за другим, а рядом кувшинка раскидывает круглые оливковые листья, покрытые коричневыми мазками. Ещё через несколько дней поверхность озера расцвечивается розовыми и белыми цветами кувшинок, а апоногетоны выбрасывают над водой белые и сиренево-розовые колоски мелких цветов. Воду активно заселяют лягушки и водяные жуки, а над листьями кувшинок летают разноцветные блестящие стрекозы. Можно подумать, что это озеро было здесь всегда, хотя на самом деле ещё около двух недель назад на его месте была сухая земля, покрытая сетью глубоких трещин. Лягушки провели сухой сезон в норах и влажном иле. Оправившись и откормившись после сухого сезона, они с вечера до утра устраивают «концерты», заглушая кваканьем даже птичьи голоса. Возможно, они лучше других обитателей саванны знают, что вода – это жизнь.

В сезон дождей начинается бурный рост травы. Сухие стебли скрываются среди молодой сочной поросли, а луковицы и клубни выбрасывают широкие листья и яркие цветки. За несколько дней саванна, выжженная солнцем, превращается в цветущий луг. На деревьях лопаются почки и быстро разворачиваются молодые листья. Летающие лемуры чувствуют себя в безопасности: теперь их почти не видно на ветвях, и вокруг много еды. Им можно отдыхать гораздо дольше, и около полудня звери устраивают себе «тихий час». Но молодые лемуры не хотят подчиняться ритму жизни взрослых: они играют в листве, совершая длинные прыжки. А самые смелые из них даже отваживаются в одиночку прыгать на соседние деревья.

В сезон дождей саванна дарит своим жителям редкое лакомство – начинают цвести деревья, и у птиц и зверей есть возможность попробовать нектар. В одну из ночей раскрываются крупные белые цветки местных баобабов. Подобно всем ночным цветам, они источают тонкий и привлекательный аромат, зазывая к себе опылителей. Вокруг свисающих с ветвей цветов вьются мелкие летучие мыши и крупные бабочки. Летающие лемуры тоже входят в число приглашённых на ночное пиршество. Подбираясь к цветкам баобабов, они распугивают летающих вокруг летучих мышей и бабочек. Засунув морду в цветок, летающий лемур вылизывает нектар. Когда он отрывается от цветка, его морда вся испачкана в пыльце, поэтому он чихает и утирает нос. Но это плата за лакомство: мелкие звери являются главными опылителями баобабов. Приматы спешат насладиться пищей – каждый цветок раскрывается всего на одну ночь. Утром пиршество закончится: цветы опадут, но им на смену вырастут новые. Через неделю баобабы отцветут окончательно, но зато начнут цвести другие деревья – акации.

В сезон дождей вода перестаёт быть в дефиците, и животные становятся более разборчивыми. Если в засуху кенгуровые лемуры могли утолить жажду даже мутной жижей, что остаётся на месте пруда, то в сезон дождей они лишь с отвращением обходят лужи, предпочитая пить свежую речную воду. Водопой – это место, где хищники устраивают засады особенно часто. Поэтому кенгуровые лемуры, собираясь напиться, подходят к реке осторожно. Пока одни из них пьют воду, другие осматриваются. И похоже, их опасения были не напрасными: до лемуров доносится негромкое грудное рычание. Не дожидаясь развития событий, кенгуровые лемуры убегают. А из кустарников выходит пара гефан, инаправляется к воде. Их морды запачканы кровью и прилипшими перьями: несколькими часами ранее хищники успешно затравили молодого нумидорниса и досыта наелись, не делясь добычей ни с кем. Хищники могут отдохнуть после охоты: они почти никого не боятся, зато внушают страх большинству местных обитателей. Гефаны растягиваются на песке, и самец начинает играть с самкой, легонько прикусывая кончик её хвоста. Семья гефан сохраняется долгое время, и им важно поддерживать отношения, охотясь и играя совместно.

Но отдых хищников продолжается не очень долго. Ворчание и шум заставляют гефан вскочить. Семейная группа свиных тенреков – вот кто нарушил их спокойствие. Звери пришли на реку не для того, чтобы напиться воды. Свиные тенреки проводят много времени на водоёмах, и сейчас они хотят поесть свежей зелени водяных растений. Сразу трое крупных тенреков начинают демонстрировать гефанам огромные клыки, угрожающе покачивая головами. Гефаны в меньшинстве, не собираются охотиться, да и вообще, эти тенреки сильнее гефан, особенно будучи в численном большинстве. Оскалив зубы, гефаны отступают и уходят, провожаемые взглядами клыкастых взрослых тенреков.

Когда хищники скрываются в кустах, свиные тенреки долго нюхают воздух, задирая вверх свои подвижные хоботки. Окончательно убедившись в том, что хищники далеко, крупная самка первая заходит в воду, и следом за ней в реку ныряют остальные звери. Они погружаются под воду и ищут на дне проросшие клубни кувшинок и апоногетонов. Разыскав лакомое растение, зверь поддевает его клыками, выдёргивает со дна и поедает вместе с нежной молодой листвой. Корневища тростника также идут в пищу тенрекам, причём вместе с улитками, облепившими их. Насытившись, свиные тенреки могут расслабиться: они просто дремлют в воде, покачиваясь на волнах.

Саванна меняет цвет: из желтовато-серой выжженной местности она становится сочно-зелёной, а в некоторых местах зелень оттеняют белые, жёлтые или красные цветки разнообразных луковичных растений. Сменяя друг друга, они будут цвести весь влажный сезон, а последние цветы завянут уже тогда, когда дожди станут редкостью, а трава начнёт желтеть.

Верхушки злаков покачиваются: неуклюже переваливаясь, по траве бредёт шипоспинный тенрек. Он и раньше мало что вокруг замечал своими слабыми глазами, а теперь и вовсе вынужден полагаться лишь на чувствительное обоняние. Зато кенгуровые лемуры наслаждаются изобилием еды. Им можно даже полакомиться сочными и сладковатыми на вкус цветоносами луковичных растений, или сразу выкопать и съесть их луковицы. Поодаль от лемуров по саванне бродят нумидорнисы с птенцами. Молодняк недавно вывелся, и родители учат птенцов искать себе корм. Они склёвывают насекомых, заодно показывая птенцам, что можно есть, а от чего лучше держаться подальше. Птенцы могли бы потеряться в высокой траве, но родители присматривают за ними, время от времени скликая разбегающихся отпрысков.

Саванна возвращается к времени изобилия. Но это время продлится лишь до тех пор, пока здесь будут идти дожди. Но на восток от этого места, за горами, есть и другой мир – там нет трав, но растут высокие вечнозелёные деревья. Этот мир получает все дожди с океана, и здесь круглый год бурлит самая разнообразная жизнь.

Бестиарий

Шипоспинный тенрек (Dorsospinogale maximus)

Отряд: Афросорициды (Afrosoricida)

Семейство: Тенрековые (Tenrecidae)

Место обитания: Мадагаскар, редколесья и кустарниковые саванны.


На островах гораздо ярче, чем на материках, выражено явление адаптивной радиации: от немногих предковых форм происходят близкородственные виды, занимающие все доступные экологические ниши. Так произошло на Мадагаскаре: среди местных насекомоядных млекопитающих тенреков появились разнообразные виды, аналогичные ежам, землеройкам, опоссумам и другим мелким млекопитающим. Но после массового вымирания немногочисленные потомки выживших видов пережили ещё больший расцвет, успешно конкурируя с прочими обитателями острова.

Один из самых примечательных обитателей мадагаскарских саванн – огромный (хотя и не самый крупный) представитель семейства тенреков, шипоспинный тенрек. Он является прямым потомком обитавшего на Мадагаскаре в эпоху голоцена большого тенрека (Setifer setosus) – зверька, похожего на крупного ежа с длинной мордочкой. Шипоспинный тенрек – тяжело сложенное млекопитающее, весящее до 40 кг. Когда такой великан бредёт среди трав, издали он напоминает какого-то гигантского ежа.

Конечности шипоспинного тенрека стопоходящие и относительно короткие. На передних лапах растут острые толстые когти, приспособленные для рытья. Задние лапы по длине примерно равны передним, а спина зверя выгнута вверх. Хвоста у этого вида нет. Тело покрыто короткой серой шерстью. На животе шерсть светлее, а на груди и горле часто бывает белое пятно.

Совершенно ясно, что при тяжёлом телосложении трудно быть хорошим бегуном. Но шипоспинному тенреку это явно ни к чему: у него есть превосходное защитное приспособление. Спина у этого зверя покрыта относительно толстой кожей, а на бёдрах, пояснице и крестце среди шерсти растут многочисленные желтовато-белые иглы, защищающие от нападения сзади. Зверь может произвольно поднимать и опускать иглы в зависимости от ситуации.

Одной только пассивной защиты от врагов бывает порой недостаточно. Шипоспинный тенрек, несмотря на массивное сложение, обладает другими качествами, позволяющими защититься: он проворен и довольно агрессивен. Застигнутый врасплох, он может защищаться не только с помощью игл: острыми зубами этот зверь наносит агрессору глубокие укусы. А благодаря коротким мускулистым ногам шипоспинный тенрек может совершать короткие резкие броски и развороты, внезапно атакуя противника.

Шипоспинные тенреки – одиночные животные. Для общения с сородичами они пользуются в основном запахами, не вступая в непосредственный контакт. У этих зверей есть крупные мускусные железы на бёдрах. Их выделениями зверь метит территорию. Каждая железа имеет мешочек для мускуса, окружённый кольцевой мускулатурой. Сокращая эти мускулы, зверь брызгает мускусом на небольшое расстояние, обрызгивая им высокие стебли трав и кустарники, служащие естественными маркерами его территории.

Голова шипоспинного тенрека удлинённая, рыло подвижное и гибкое, вытянутое в хоботок. Передние зубы острые (клыки длиннее резцов), коренные – бугорчатые. Этот тенрек всеяден, в основном кормится растительной пищей и насекомыми. Для добывания пищи он пользуется когтями передних лап. Почувствовав запах насекомых или съедобных корешков, зверь усердно роет почву. Порой после его кормления несколько квадратных метров почвы оказываются полностью перекопанными, а растительность – уничтоженной. Кроме того, шипоспинный тенрек охотно поедает падаль, даже сильно разложившуюся. Таким образом, в экосистемах Мадагаскара он оказывается экологическим аналогом американских броненосцев.

Обоняние у этого зверя развито превосходно – внутренняя поверхность носовых ходов складчатая. Зрение среди густой травы почти бесполезно, поэтому глаза шипоспинного тенрека маленькие. Слух хороший, уши округлые, небольшие.

Во время брачного сезона (растянутого на несколько месяцев) самец активно ухаживает за выбранной самкой: он бегает за ней, перегораживает ей дорогу, брызгает на траву выделениями мускусных желёз. Он крупнее самки, и иногда может вести себя агрессивно, если самка не принимает его ухаживаний. Если самка готова их принять, она демонстрирует подчинение, опуская иглы. После спаривания самец покидает самку и ищет новую, не принимая участия в заботе о потомстве. Самка рождает детёнышей один раз в год.

Беременность длится до 2 месяцев. В выводке бывает до 5 детёнышей. Они рождаются беспомощными, голыми и слепыми. Самка прячет их в укрытии – среди колючих кустарников. Она тщательно скрывает местоположение гнезда, обильно помечая территорию на большом расстоянии от него, чтобы отвлечь возможных хищников.

Детёныши развиваются довольно быстро: в недельном возрасте они покрываются шерстью, в двухнедельном у них открываются глаза и уши, а месячные детёныши могут ходить. В возрасте шести недель они покидают гнездо и уходят странствовать вместе с матерью. Иглы у молодых животных начинают отрастать примерно в двухмесячном возрасте. До этого времени мать активно защищает их, нападая даже на сородичей.

Годовалый шипоспинный тенрек весит около 20 – 25 кг, а в двухлетнем возрасте он становится полностью взрослым. Продолжительность жизни у этого вида достигает 25 – 30 лет.

В кустарниковых зарослях и редколесьях, а также в горных лесах Мадагаскара обитает близкий вид: бронеспинный тенрек (Armogale loricatus). Он более мелкий (весит всего лишь около 15 кг), спина и поясница защищены толстой ороговевшей кожей, образующей своего рода панцирь. Иглы на нём редуцированы и выглядят как щетинки среди редкой и короткой шерсти. Хвоста нет. Передняя часть тела, голова и лапы покрыты желтовато-бурой шерстью. Морда более подвижная и длинная, чем у шипоспинного тенрека. На передних лапах большие когти, приспособленные для рытья. Самые крупные когти на 2-м и 3-м пальцах. В отличие от своего более крупного родственника, этот вид строит себе постоянные убежища – норы в кустарнике или под корнями крупных деревьев. В выводке до 5 детёнышей. Самка приносит потомство дважды в год.

Гигантский свиной тенрек (Scrofogale titan)

Отряд: Афросорициды (Afrosoricida)

Семейство: Тенрековые (Tenrecidae)

Место обитания: Мадагаскар, саванны и болотистые местности.

Отряд насекомоядных представлен в большинстве своём мелкими и очень мелкими животными. Так, к нему принадлежат землеройки – самые мелкие звери на Земле. Но в неоцене среди этого царства карликов появились крупные мадагаскарские тенреки, а среди них – свиной тенрек, настоящий великан, по размеру сравнимый даже с относительно крупными представителями других отрядов млекопитающих. Свиной тенрек – довольно крупное животное по меркам млекопитающих: он весит до 60 кг при длине тела до 1,2 метра. Это зверь массивного сложения: у него короткие пятипалые ноги, бочкообразное туловище без хвоста, и крупная голова. Зверь окрашен неярко: шерсть на теле тёмно-коричневая, вдоль спины проходит 3 – 5 прерывистых параллельных полос белой шерсти. У детёнышей светлые полосы шире, и они кажутся светлее взрослых.

Мелкие виды тенреков часто защищались от врагов с помощью игл, которые росли в шерсти. Тонкими иглами обладал предок этого зверя – обыкновенный тенрек (Tenrec ecaudatus). У свиного тенрека сохранились отдельные иглы среди жёсткой щетинообразной шерсти на спине. Но для защиты от врагов у него развилось другое приспособление – рёбра сильно расширились и образовали своего рода «броню» на грудной клетке.

Голова свиного тенрека отличается своеобразием. Глаза животного очень маленькие – свиной тенрек видит не очень хорошо. Уши также маленькие, лишь немного выступают из шерсти. Рыло вытянуто в короткий подвижный хоботок с широким «пятачком», что и определило название зверя. Хоботок лишён шерсти и покрыт толстой тёмной кожей. С его помощью животное может выкапывать из почвы пищу.

Внешнее сходство со свиньями усиливают зубы этого тенрека. Клыки верхней челюсти у него большие, с сильными основаниями, торчат вперёд и в стороны, выступая изо рта. В случае необходимости они используются для обороны, но их основная функция – рытьё земли. Основу рациона свиного тенрека составляют корни и луковицы растений, а также личинки насекомых, которые в изобилии водятся в почве. Этот вид хорошо плавает и часто кормится на мелководьях, выпахивая клыками корни тростника и болотных трав. Особенно этот тенрек любит нежную зелень и сладковатые клубни водяных растений апоногетонов, очень разнообразных на Мадагаскаре. В сухой сезон свиные тенреки кормятся в пересохших руслах рек, где разыскивают лакомые клубни, раскапывая ссохшийся в плотную корку ил.

Свиной тенрек не впадает в спячку, в отличие от своего предка.

Эти звери более уживчивы друг с другом, чем их родственники. Они часто образуют небольшие группы. Вместе с тем эти животные более подвижны и агрессивны по отношению к хищнику. Защищаясь, они стараются нанести удар клыками или укусить. Атакуя врага, свиной тенрек издаёт отрывистые громкие звуки, похожие на собачий лай.

Брачный сезон у этих зверей начинается примерно в середине сухого сезона, а через два месяца, в начале влажного сезона, самка рождает всего 2 – 3 крупных и развитых детёнышей. Для логова она обычно выбирает место на островке среди болота. Детёныши рождаются слепыми и глухими, но покрытыми короткой шерстью. Они прозревают на 10-й день жизни, а ещё через 3 – 4 недели способны следовать за матерью. Они будут способны размножаться в трёхлетнем возрасте, а самые удачливые из них смогут дожить до 25 – 30 лет.

Гефана (Hyaenosoma velocipes)

Отряд: Хищные (Carnivora)

Семейство: Мадагаскарские хищники (Eupleridae)

Место обитания: Мадагаскар, саванны и редколесья с небольшими участками густого леса.

Самым крупным хищником Мадагаскара в эпоху голоцена была фосса (Cryptoprocta ferox) – похожий на кошку представитель виверр. Во время климатических изменений на границе голоцена и неоцена этот вид вымер: фосса была лесным животным, а площадь лесов сильно сократилась, и значительная часть их обитателей вымерла. Зато другому хищнику Мадагаскара повезло гораздо больше: наземное животное фаналока из того же семейства виверровых (как ни странно, но по-латыни этот вид называется Fossa fossa, хотя имеет лишь отдалённое родство с фоссой) выжила. Этот сравнительно небольшой хищник дождевого леса, похожий на лисицу с пятнистой шкурой, успешно приспособился к жизни среди трав и кустарников. Потомок фаналоки, крупный хищник гефана, превратился в быстроногое животное, похожее на собаку.

Гефана сильно увеличилась в размерах по сравнению с предком. Рост этого зверя в плечах – около 1 метра, длина тела – до 120 см, хвоста – около 1 метра, вес взрослого зверя – около 70 кг. Шерсть короткая и густая, соломенно-жёлтая с прерывистыми продольными рядами коричневых пятен. Пятна особенно заметны у молодых зверей, с возрастом становятся бледнее и у старых животных могут практически полностью исчезать. На голове пятна сравнительно мелкие, располагаются в основном на лбу. Рисунок пятен сильно варьирует индивидуально, и, возможно, помогает разным зверям узнавать друг друга.

На хвосте пятна всю жизнь остаются контрастными и у взрослых животных сливаются в широкие поперечные кольца. Полосатый хвост, поднятый вверх, служит этим зверям для поддержания зрительного контакта при жизни в высокой траве саванн. Кроме того, длинный тонкий хвост служит в качестве балансира при резких поворотах, когда гефана настигает добычу.

В экосистемах Мадагаскара гефана занимает экологическую нишу гепардов и псовых, а также отчасти гиен. Ноги этого зверя длинные, когти короткие и острые. Плечи немного выше крупа, отчего спина гефаны покатая. На коротких дистанциях этот хищник может развивать скорость до 80 км/ч, но бежать так быстро может лишь несколько минут, после чего долго отдыхает.

Гефана питается крупной дичью: наземными лемурами и тенреками. У неё крупная голова с длинными челюстями. Морда скуластая – челюстная мускулатура очень сильная. Клыки сравнительно короткие, острые, с сильными основаниями. Благодаря сильным челюстям животное легко обгрызает хрящи и при необходимости поедает даже мягкие головки костей.

Гефана охотится днём, поэтому главную роль в поиске добычи у неё играет зрение. Глаза животного большие, тёмно-коричневые, с круглым зрачком. Поля зрения глаз в значительной степени перекрываются. В поиске добычи хищнику также помогает обоняние – носовые ходы у гефаны покрыты многочисленными складками, увеличивающими обонятельную поверхность. Уши короткие, округлые.

По способу охоты гефана напоминает псовых: она долго преследует добычу. Предварительно животные (гефана охотится семейными парами) набрасываются на намеченную жертву и наносят ей раны. Обычно во время первой атаки хищники не умерщвляют жертву, давая ей возможность убежать. После атаки пара гефан рысцой преследует раненую жертву в течение долгого времени, изматывая её до такой степени, что атакованное животное может упасть замертво от усталости. Впрочем, мелкую добычу гефана ловит и поедает сразу.

Обычно гефаны съедают столько мяса, сколько могут, и больше к убитой добыче не возвращаются. Во время бескормицы эти хищники не столь разборчивы, и могут дочиста обглодать даже начавшую разлагаться тушу. Если крупную дичь по каким-то причинам нельзя поймать, гефаны поедают мелких животных – грызунов, мелких птиц и рептилий. В засуху они наведываются к пересыхающим прудам и рекам за рыбой и другими водяными обитателями. Часто гефаны специально загоняют крупных зверей в трясину и нападают на них через несколько дней, когда почва вокруг завязшей жертвы немного подсохнет и выдержит вес хищника.

Небольшую часть рациона гефаны всё же составляют растения: этот хищник любит лакомиться плодами различных деревьев, отдавая предпочтение сильно пахнущим и сахаристым. Иногда гефаны валяются на подгнивших остатках плодов, чтобы замаскировать собственный запах перед охотой.

Гефана живёт парами, которые сохраняются на всю жизнь. Пара охотится совместно и вместе помечает территорию мускусными выделениями, используя для этого одиночные деревья и кусты, а также термитники. Заявляя свои права на территорию, гефаны «поют» дуэтом в сумерках и на рассвете. Их голоса похожи на мяуканье кошки, но более басовитые и громкие.

Гефаны приносят потомство один раз в год. В выводке один детёныш, о котором вначале заботится исключительно самка, а затем оба родителя по очереди. Логово – очень большая нора (диаметром до полуметра) в кустарниках, или естественная пещера. Детёныш рождается слепым и глухим, но быстро растёт и развивается. В месячном возрасте он покидает укрытие и ведёт кочевую жизнь вместе с родителями. Взрослой гефана становится в двухлетнем возрасте.

Муравьиный лемур (Myrmelemur pumilis)

Отряд: Приматы (Primates)

Семейство: Карликовые лемуры (Cheirogalidae)

Место обитания: Мадагаскар, редколесья и кустарниковые саванны.


Как ни странно, в явлении массового вымирания для отдельных представителей фауны и флоры есть некоторая польза. Когда множество живых существ вымирает, у выживших видов появляется возможность занять опустевшие экологические ниши и начать активное видообразование. После вымирания, произошедшего на рубеже голоцена и неоцена, среди животных Мадагаскара активно пошёл этот процесс, и леса острова снова наполнились жизнью.

В сумерках и на рассвете среди кустов в мадагаскарских редколесьях можно увидеть одного из представителей новой фауны этого острова: небольшой зверёк лазает среди ветвей, время от времени отрывая куски коры и разгребая листву в поисках насекомых. Особенно его интересуют гнёзда общественных насекомых – термитов или муравьёв. Найдя такое гнездо, зверёк прекращает суетливые движения и начинает не спеша кормиться: встав на задние лапы, он раскапывает жилище насекомых, и быстро слизывает его обитателей.

Это животное, прямой потомок представителей коренной фауны Мадагаскара, называется муравьиный лемур. Это мелкий вид приматов: длина тела до 15 см, хвоста – до 20 см.


Муравьиный лемур приспособлен к питанию насекомыми. Его язык немного удлинён и покрыт липкой слюной, выделяющейся из крупных слюнных желез. На указательном и среднем пальцах этого примата растёт главное орудие для разрушения гнёзд насекомых: большие когти. Сами пальцы объединены общим чехлом кожи, и выглядят как один толстый палец с двойным когтем. Кости этих пальцев толстые – благодаря таким пальцам муравьиный лемур разоряет даже прочные гнёзда термитов. Если пальцы не могут справиться с гнездом насекомых, в ход идут зубы: передние резцы на верхней и нижней челюстях очень крупные, немного похожие на резцы грызунов.

Муравьиный лемур ведёт преимущественно лазающий образ жизни, хотя часто встречается на земле. Из-за очень крупных когтей муравьиный лемур передвигается по земле на двух ногах, держа передние лапы на весу. Передние лапы этого лемура сохранили характерную для приматов способность к хватанию. Большой палец противопоставляется безымянному и мизинцу, образуя прочный захват. Указательный и средний пальцы во время лазанья приподнимаются, и не мешают обхватывать ветки. Кисти передних лап покрыты тёмной шерстью. Задние лапы этого зверя не столь специализированы, но большой палец противопоставляется остальным.

Голова муравьиного лемура округлая, с уплощенным лицом и короткой мордой. Клыки очень короткие, а предкоренные зубы имеют острый режущий край. Лицо покрыто плотным коротким мехом чёрного цвета. Глаза крупные, радужная оболочка коричневая. Уши короткие.

Шерсть самца ярко-рыжая, у самки – соломенно-жёлтая. Хвост длинный, используется как балансир во время лазания. На конце хвоста растёт яркая чёрно-белая кисточка. Знак угрозы у муравьиных лемуров – поднятый вверх мелко вибрирующий хвост.

Один раз в год самка рождает всего лишь одного детёныша. Он покрыт тёмной шерстью, и приобретает окраску взрослых зверей лишь при наступлении зрелости. Первые два месяца жизни он сидит на спине матери, постепенно обучаясь лазить по деревьям и добывать корм. Крупными пальцами он удерживается за шерсть родительницы. Когда когти начинают сильно отрастать и причиняют его матери боль, она всё реже позволяет ему путешествовать верхом на себе. До пяти месяцев детёныш держится около матери, затем покидает её и ведёт одинокую жизнь.

Общественные насекомые – специфический пищевой ресурс: их гнёзда расположены относительно редко. Именно из-за этого муравьиные лемуры держатся поодиночке; вместе встречаются только самка и детёныш. Свою территорию муравьиный лемур помечает мочой, регулярно обновляя метки.

Этот небольшой зверёк тщательно охраняет территорию от сородичей. Если на границе владений встречаются два муравьиных лемура, они начинают заявлять о своих правах на территорию: задрав хвосты, они показывают чёрно-белые кисточки и при этом пронзительно визжат и скалят зубы. Только готовая к спариванию самка допускает самца на свою территорию, но сразу же после спаривания прогоняет его.

День и ночь этот лемур проводит в укрытиях – обычно в дуплах или пустотелых стволах деревьев. Самое активное время кормления – на рассвете, когда ночные хищники уже уходят спать, а дневные ещё не проснулись. В вечернее время этот лемур также выходит кормиться, но тогда он более осторожен.

Как у всех мелких зверей, продолжительность жизни муравьиных лемуров невелика: не больше 10 лет. Их естественные враги – змеи и хищные птицы. Молодые животные изредка гибнут, не распознав опасные виды муравьёв: их закусывают до смерти.

Гигантский кенгуровый лемур (Saltopithecus cynocephalus)

Отряд: Приматы (Primates)

Семейство: Индриевые (Indridae)

Место обитания: Мадагаскар, редколесья и разреженные горные леса западной части острова.


Мадагаскар – один из крупнейших островов Земли. В голоцене его уникальная фауна понесла значительный ущерб из-за деятельности человека. Климатические изменения на границе голоцена и неоцена вызвали массовое вымирание большого числа видов местных животных, связанных в своей жизни с лесами. Более-менее уцелели виды, способные существовать в условиях редколесий и открытых пространств. Они стали родоначальниками новой фауны Мадагаскара.

В неоцене этот остров восстановил лесной покров, но в южной части острова остались обширные территории редколесья. Здесь деревья не образуют сплошного полога, а земля поросла травами. Среди деревьев кормятся одни из самых крупных представителей неоценовой мадагаскарской фауны. Это потомки лемуров сифака (Propithecus verreauxii), обитателей сухих лесов Мадагаскара. Приспособившись к жизни на открытых пространствах, они превратились в странных и причудливых существ – гигантских кенгуровых лемуров.

Высота взрослого животного до 2 метров (самцы крупнее самок), но их сложение более лёгкое и изящное, чем у больших обезьян. Голова этого лемура крупная, отдалённо похожа на собачью – морда вытянута вперёд. Челюсти относительно широкие, коренные зубы плоские: значительную часть рациона этого вида составляет волокнистая растительная пища, и гигантские кенгуровые лемуры жуют большую часть времени. Уши округлые, слегка оттопыренные, расположены по бокам головы. Глаза крупные, зрение бинокулярное. Лицо гигантского кенгурового лемура безволосое, кожа на нём тёмная. На верхней челюсти около носа есть редкие длинные вибриссы. Лицо окаймлено полосой белой шерсти, у старых самцов на щеках появляются своеобразные «бакенбарды».

Туловище покрыто относительно редкой шерстью. Спина бежевая с чёрной продольной полосой, живот белый. На плечах самок длинные волосы образуют своего рода «эполеты» - за них держатся детёныши во время движения родителей. Для этого вида очень характерна постановка тела: в покое туловище держится почти вертикально, животное опирается на хвост. Передние лапы при этом свободны и животное может пользоваться ими при поиске корма.

Гигантский кенгуровый лемур передвигается по земле прыжками на задних лапах, при необходимости может совершать прыжки до 4 метров длиной. Задние лапы приспособлены для такого типа передвижения: стопа узкая, пальца срослись почти по всей длине. Животное передвигается, опираясь на концевую часть четырёх пальцев, большой палец при этом не касается земли. Во время прыжков корпус наклонен вперёд, плечи прижаты к бокам, предплечья и кисти свободны.

Молодые кенгуровые лемуры более подвижны, чем взрослые: они легко могут лазать по деревьям подобно своим предкам. Они могут даже перепрыгивать с дерева на дерево.

Хвост служит этому животному в качестве балансира и противовеса. Он длинный, у основания толстый: в нём откладывается жир. На конце хвоста – кисточка белых волос. Эти кисточки служат для опознания сородичей: время от времени лемуры поднимают хвост вверх, сигнализируя сородичам о своём местонахождении.

Гигантские кенгуровые лемуры питаются преимущественно растительной пищей: листьями деревьев и кустарников, плодами и семенами злаков. При случае эти приматы могут поедать пищу животного происхождения – насекомых и мелких позвоночных. При поиске и добывании пищи этот лемур активно использует передние лапы: обрывает и подносит ко рту метёлки злаков и плоды, раскапывает листья в поисках насекомых. Приподнявшись на задних лапах, гигантские кенгуровые лемуры могут обрывать листья с деревьев.

Гигантские кенгуровые лемуры живут стадами по 15 – 20 животных. В стаде есть несколько семей примерно равного ранга, возглавляемых самцами.

Раз в год самка рождает двух детёнышей. Они рождаются зрячими и покрытыми шерстью. Шерсть у детёнышей темнее, чем у взрослых: на груди есть лишь небольшое белое пятно. Сразу после рождения детёныши залезают на грудь самки, держась за её шерсть. Во время прыжков самка придерживает их передними лапами. Подросшие детёныши перебираются на спину матери.

За детёнышами заботливо ухаживают все самки семейной группы, а иногда самки из соседних групп. При такой заботе даже у осиротевшего детёныша есть шанс выжить, если он потерял мать тогда, когда уже не нуждался в молоке. Самки разрешают детёнышам пробовать пищу, которую едят сами.

В двухмесячном возрасте молодые лемуры начинают играть друг с другом и проводят на земле много времени. Они нуждаются в заботе взрослых до восьмимесячного возраста, после чего становятся полностью самостоятельными. Самцы чаще всего уходят в другие стада, образуя там семьи с молодыми самками. Молодые самки остаются в стаде, но держатся поодаль от «семейных» самок. Первые детёныши появляются у них в трёхлетнем возрасте, после чего эти самки становятся «своими».

Продолжительность жизни у этого лемура достигает 40 – 45 лет.

Летающий лемур (Microsifaka volans)

Отряд: Приматы (Primates)

Семейство: Индриевые (Indridae)

Место обитания: Мадагаскар, редколесья и разреженные горные леса.

Возможно, средневековые легенды о людях с собачьими головами родились после того, как европейские мореплаватели познакомились с удивительным животным миром Мадагаскара. Некоторые лемуры, обитавшие в голоцене на этом острове, действительно напоминали мохнатых человечков с длинной звериной мордой.

На рубеже голоцена и неоцена природные катастрофы значительно сократили численность лемуров, и большое число их видов безвозвратно вымерло. Но некоторые виды пережили тяжёлые времена и эволюционировали в совершенно новые формы. Одна из них – лемур, приспособившийся делать длинные планирующие прыжки, и обладающий летательной перепонкой особого строения.

Летающий лемур – сравнительно некрупный вид приматов: вес взрослого животного до 5 кг. Задние лапы цепкие, с хорошо развитым большим пальцем. Во время передвижения в пологе леса этот примат пользуется преимущественно ими. Это один из немногих видов млекопитающих неоцена, способных передвигаться на задних лапах: лемур просто шагает по ветвям деревьев. Но, в отличие от человека, который просто ступал ногой на землю или иную опору, лемур при каждом шаге ещё и схватывает ветку цепкими пальцами задних лап. Мускулы на задних ногах хорошо развиты. Благодаря им животное может делать большие прыжки с дерева на дерево.

Передние лапы хватательные, цепкие. Большой палец развит хорошо, может противопоставляться остальным. Во время движения этот лемур для поддержания равновесия хватается за ветки лапами. Также передними лапами летающий лемур расковыривает кору и гниющую древесину в поисках насекомых. Но насекомые – лишь небольшая часть рациона животного. Летающий лемур всеяден, и одинаково охотно поедает пищу растительного и животного происхождения. Он разоряет птичьи гнёзда, ловит лягушек и ящериц, поедает сочные плоды деревьев, в том числе такие, которые могут быть несъедобны для других лемуров. Изредка летающие лемуры ищут корм на земле. Но в это время они особенно осторожны, и не уходят далеко от деревьев. При малейшей опасности они ищут спасения на дереве, причём иногда совершают прыжки высотой до 5 метров – с земли прямо на нижние ветки дерева.

Подобно некоторым сумчатым и грызунам, этот примат приспособился совершать длинные планирующие прыжки. На его передних конечностях появилось приспособление для этого: дистальный конец плечевой кости продолжается от локтевого сустава хрящевым стержнем, составляющим в длину примерно половину предплечья. Между этим стержнем, плечом, боком и основанием бедра зверя натягивается летательная перепонка. Конечно, она не столь обширна, как у белок-летяг, шерстокрылов и летающих кускусов эпохи голоцена, но всё же значительно продлевает полёт зверя в воздухе. Благодаря ей животное пролетает до 20 метров, а при прыжке с дерева на землю – до 30 метров. Существенное преимущество строения такой летательной перепонки состоит в том, что передние лапы животного оказываются относительно свободными, хотя из-за хряща передний край летательной перепонки не столь прочен, как у других млекопитающих-планеристов, у которых перепонка охватывает всю конечность.

У перепонки есть ещё одна немаловажная функция: это прекрасный теплообменник. Нижняя поверхность перепонок почти голая, а на верхней шерсть более редкая, чем на туловище. Ткани летательной перепонки пронизаны кровеносными сосудами, расширяющимися, когда зверь перегревается. Кровь приливает к перепонкам и отдаёт избыточное тепло. Благодаря этому свойству перепонки летающий лемур может кормиться на солнцепёке и не страдать от перегрева. Если лемуру жарко, он слегка приподнимает плечи и делает ими несколько машущих движений, как крыльями.

Шерсть у лемуров обоих полов белая. На спине проходит продольная тёмная полоса.

Голос громкий, похож на вой собаки. По утрам лемуры устраивают громкую «перекличку», которая длится порой до получаса. Обычно это происходит во влажный сезон. В засуху, когда листья с деревьев частично опадают, лемуры становятся более осторожными.

Летающие лемуры живут группами, насчитывающими до десятка животных.

Размножение этого вида происходит практически круглый год, и в каждой группе постоянно есть 2 – 3 детёныша разных возрастов. Молодняк отличается от взрослых животных полностью белой шерстью. Характерная полоса появляется на спине молодых летающих лемуров только в возрасте 7 – 8 месяцев, когда они становятся самостоятельными.

В дождевых лесах Восточного Мадагаскара обитает родственный вид: лесной летающий лемур (Microsifaca acrobates). Этот вид отличается более крупными размерами и тёмной окраской: верхняя сторона тела чёрная, низ белый. На голове у самцов ярко-рыжий хохол, у самок – просто пятно короткой серой шерсти. Обитает в кронах деревьев первой величины, совершает большие прыжки в кронах.

Хохлатый лемур (Papiolemur cristatus)

Отряд: Приматы (Primates)

Семейство: Лемуровые (Lemuridae)

Место обитания: саванны и редколесья юга Мадагаскара, разреженные горные леса.

Практически все полуобезьяны – обитатели леса. Поэтому в период экологического кризиса на рубеже голоцена и неоцена, когда площадь лесов сократилась, многие их виды вымерли. Зато среди выживших лемуров появился вид, способный жить практически исключительно на земле.

В сезонно-засушливых районах западного Мадагаскара, в редколесьях бродят стада этих животных. Обычно их не сразу можно увидеть среди высокой травы, но время от времени эти звери поднимают над травой плечи и голову, а некоторые из них вообще встают на задние лапы и оглядываются. Тогда становится заметна особенность, за которую эти приматы получили название хохлатых лемуров – на темени взрослых животных растёт длинная белая шерсть в виде заметного издали пушистого хохолка. Если лемур чем-то напуган или удивлён, он долго держит хохолок поднятым. Другие звери, заметив это, начинают вести себя более осторожно, и внимательно оглядывают окрестности.

Врагов у хохлатого лемура сравнительно мало: взрослые звери этого вида размером с овчарку и весят до 50 килограммов. Крепким телосложением, и отчасти даже повадками хохлатый лемур похож на павиана – так сказывается жизнь в одинаковой среде обитания. Хохлатые лемуры бродят по редколесьям стадами, насчитывающими до 20 особей. Внутри стада выделяется несколько устойчивых семей: самец, одна – две самки и их детёныши. В отличие от жёсткой иерархии, царящей внутри стада павианов, у хохлатых лемуров отношения подчинения не выходят за пределы семьи. Но любого врага они встречают все вместе – лицом к лицу. И мало кто устоит перед мощью их коллективной обороны.

Этот вид – потомок лемура катта (Lemur catta), одного из самых многочисленных видов лемуров эпохи голоцена. Этот вид проводил на земле больше времени, чем другие лемуры, и в условиях, когда площадь лесов Мадагаскара сократилась, такая особенность поведения стала благоприятной для выживания.

У хохлатого лемура крупная короткая голова с сильными челюстями: он питается преимущественно грубоволокнистой растительной пищей. Чтобы облегчить боковые движения челюстей, клыки хохлатого лемура стали короткими и похожими по форме на резцы. Коренные зубы широкие и плоские, а челюсти довольно высокие, поэтому голова хохлатого лемура похожа на обезьянью. Лишь «собачий» нос выдаёт принадлежность зверя к полуобезьянам.

Трава относится к трудно усваиваемым видам корма, поэтому лемуры много жуют, особенно на отдыхе. Зато она очень доступна. Вегетарианский рацион дополняется крупными насекомыми, яйцами наземных птиц, ящерицами и лягушками. Поскольку запасы такого корма разбросаны по обширной территории, для сбора пищи у лемура есть защёчные мешки.

В высокой траве легко потеряться, поэтому лемуры постоянно поддерживают контакт друг с другом. Для того, чтобы быть более заметными, у них на голове растёт грива из длинных белых волос. Благодаря особым подкожным мышцам она может подниматься и опускаться, выражая настроение животного и подавая сигналы сородичам. Характерный для лемура катта полосатый хвост стал у этого вида коротким (немного больше длины туловища), а полосы практически сгладились и размылись. Тело хохлатого лемура окрашено в оливково-серый цвет с более тёмной спиной и чёрными «перчатками». Лицо покрыто серой шерстью, вокруг глаз – тёмные пятна.

Животное передвигается в основном на четырёх лапах, которые примерно одинаковой длины. В случае необходимости хохлатый лемур легко встаёт на задние лапы и может достаточно долго поддерживать вертикальное положение.

Кроме зрительных, лемуры обмениваются разнообразными звуковыми сигналами. В их «языке» присутствуют лай, визг, чириканье, свист. Когда стадо кормится, несколько животных настороже: они наблюдают за окрестностями, в случае опасности предупреждая сородичей резкими криками.

Стадо хохлатых лемуров имеет обширную территорию. Поскольку эти звери питаются относительно доступным кормом, они терпимо относятся к чужакам. Иногда два клана лемуров могут кормиться на небольшом расстоянии друг от друга, совсем не обращая внимания друг на друга.

Чтобы оповестить сородичей из других кланов о своём присутствии, хохлатые лемуры метят свою территорию. Их предок имел пахучие железы в подмышечной области. Чтобы сородичи почувствовали его запах, кошачий лемур протаскивал свой длинный хвост между лапой и телом, пропитывая его своим запахом. У хохлатого лемура хвост короткий, и он не смог бы так сделать. Но этот вид помечает выделениями из подмышечных желез пучки травы, так же зажимая их между плечом и туловищем. Обычно весь клан оставляет свои метки где-нибудь рядом друг с другом, чтобы любой сородич из другого клана мог оценить численность и силу клана. Иногда звери идут на хитрость: оставляют не одну, а несколько меток. Бывает, что сравнительно небольшой клан может благодаря такому трюку сохранять свою территорию от более крупных соседних кланов.

Период размножения у хохлатых лемуров растянут почти на весь год, но большая часть детёнышей появляется на свет в начале влажного сезона. В помёте всего один детёныш. Окраской он похож на взрослых лемуров, но не имеет белого хохолка на голове.

Молодое животное долго остаётся при родителях, и не забывает об отношениях родства всю жизнь. Половая зрелость у этого вида наступает в возрасте 15 – 18 месяцев. Иногда даже молодые хохлатые лемуры, имея собственных детёнышей, могут какое-то время выпрашивать пищу у своих родителей. Молодые животные, ставшие самостоятельными, часто покидают родительское стадо и образуют своё стадо или присоединяются к другому малочисленному стаду. Так бывает, если клан становится очень большим – тогда неизбежны мелкие стычки, и молодые животные предпочитают держаться подальше от взрослых. Тогда инстинкт самосохранения может взять верх над родственными чувствами, и клан разделяется.

Продолжительность жизни хохлатого лемура составляет 13 – 15 лет.

Лемур-барибал (Ambulolemur terrestris)

Отряд: Приматы (Primates)

Семейство: Лемуровые (Lemuridae)

Место обитания: Мадагаскар, саванны и редколесья.


В голоцене, незадолго до колонизации Мадагаскара людьми, на острове обитало большое количество лемуров, включая крупных наземных зверей, по образу жизни похожих на шимпанзе и гориллу. Человек истребил их, и от всего многообразия лемуров к концу эпохи его владычества остались лишь немногие относительно мелкие формы. После исчезновения людей, во время ледниковой эпохи, часть выживших видов лемуров вымерла из-за изменения климата. Но к эпохе неоцена немногие выжившие формы начали активно эволюционировать, занимая свободные экологические ниши. Одним из видов неоценовых лемуров стал лемур-барибал, очень крупный наземный вид полуобезьян.

Подобно хохлатому лемуру, это животное является потомком кошачьего лемура эпохи голоцена. Лемур-барибал – крупный, тяжело сложенный зверь, внешне напоминающий медведя. Это почти исключительно наземное животное, по деревьям он лазает редко и в основном лишь в молодом возрасте. Длина тела этого вида – до полутора метров вместе с хвостом.

Голова крупная, морда короткая. Этот лемур всеяден, и у него широкие челюсти с бугорчатыми зубами, позволяющими легко пережёвывать как колоски злаков, так и мелких животных. Клыки короткие, лишь у старых самцов они слегка выдаются изо рта. Глаза направлены вперёд, зрение стереоскопическое. Ушные раковины небольшие, на их наружной стороне растёт шерсть в виде двух густых пучков. Морда покрыта короткой шерстью, нос и область вокруг рта голые. Голая кожа на морде имеет разный цвет: у самцов красно-коричневая, у самок – сероватая. Во время раздражения она наливается кровью и приобретает заметный красный оттенок. Голова покрыта светло-серой шерстью, длинная шерсть около ушей чёрная. Это помогает зверям распознавать друг друга издали. У самцов также растёт белая борода. У старых самцов не только борода, но и волосы на горле и груди становятся белыми.

Тело покрыто шерстью серого цвета, на спине широкая продольная тёмная полоска. Хвост короткий, на конце «щётка» чёрной шерсти. Ноги стопоходящие, с большими ступнями. Обычно животное передвигается на четырёх лапах, но часто принимает двуногую позу, оглядывая окрестности. Передние лапы немного длиннее задних, поэтому при движении на четырёх лапах плечи лемура выше крупа, как у гориллы.

Лемуры-барибалы держатся парами или семейными группами под предводительством взрослого самца. В группе обычно бывает до трёх взрослых самок и их детёныши, не достигшие половой зрелости.

Этот вид всеяден, при возможности может питаться падалью. Лемур особенно любит корни и луковицы растений. Чтобы добыть их, он выдёргивает растения целиком и стряхивает землю с корешков ударами об землю. Зелень он обычно бросает, либо объедает сочную нижнюю часть стеблей и листьев. Рядом с лемуром-барибалом часто кормятся другие жители саванны, хохлатые лемуры, подбирая остатки пищи за своими сородичами. Этот вид часто кормится на остатках добычи крупного местного хищника гефаны. Семейная группа лемуров-барибалов можетвообще отогнать хищника от добычи.

Один раз в год самка рождает по одному детёнышу, но примерно в четверти случаев рождаются двойни, особенно у зрелых самок. Детёныш целиком покрыт чёрной шерстью. Самка заботится о нём в течение четырёх месяцев, и ещё год молодое животное проводит в родительской группе. Половая зрелость у самок – в возрасте двух лет, у самцов – в три года.

Нумидорнис (Numidornis atalantae)

Отряд: Курообразные (Galliformes)

Семейство: Цесарковые (Numididae)

Место обитания: Мадагаскар, саванны и предгорья.

Когда-то на Мадагаскаре водилась своя, нигде более не встречавшаяся бегающая птица – эпиорнис (Aepyornis), самая тяжёлая из птиц, известных человеку, весившая до полутонны. Но его судьба оказалась столь же печальной, как у других гигантов этого острова: эпиорнис вымер вскоре после колонизации Мадагаскара. В неоцене на этом острове появилась другая птица, расставшаяся со способностью летать. Она является представителем куриных птиц, у которых ещё в эпоху человека проявлялась тенденция к сокращению лётных способностей, хотя ни одного нелетающего вида куриных людям не было известно.

Мадагаскарский нумидорнис произошёл от цесарки (Numidia meleagris), отличавшейся способностями к бегу. Потомок этой небольшой птицы – весьма примечательное существо: рост до 2 метров, вес около 150 килограммов. Телосложение нумидорниса массивное, голова относительно небольшая.

Голова, шея и передняя часть груди (примерно до уровня зоба) лишены перьев. Кожа на оголённых участках имеет белую окраску, что спасает птицу от перегрева. На голове есть роговой «шлем» серповидной формы, похожий на гребень динозавра Parasaurolophus, только цельный. У самцов этот гребень значительно крупнее, чем у самок, и они используют его для брачных демонстраций. По углам клюва есть большие «серёжки», которые могут наливаться кровью и сильно вытягиваться. В них проходит сеть кровеносных сосудов, и через них птица отводит из организма избыток тепла. Во время брачных ухаживаний самца они значительно увеличиваются, и становятся яркими.

Ноги нумидорниса сильные, мускулистые, трёхпалые (задний палец полностью исчез). Птица может развивать скорость до 50 км/ч, а на короткой дистанции ускоряется до 60 – 70 км/ч (птица названа в честь героини греческих мифов Аталанты, которая славилась быстротой бега). Во время бега птица может резко менять направление, помогая себе короткими широкими крыльями подобно страусу нанду.

Оперение нумидорниса полосатое: по голубовато-серому фону проходят белые поперечные полосы. На теле полосы узкие, правильной формы, а на крыльях полосы широкие, и их рисунок слегка нарушен. Благодаря такой окраске нумидорнис легко прячется от хищников в кустарнике и траве.

Этот вид держится семейными группами, насчитывающими одного или двух самцов (один подчиняется другому), и до 5 – 6 самок на каждого самца. Птицы отличаются смелостью, могут группой отогнать нападающего хищника. При этом они издают громкие крики, топают ногами и стараются ударить хищника когтями, наскакивая на него, как петух.

Нумидорнисы всеядны. Их основной корм – зёрна злаков, мелкие позвоночные и крупные насекомые. При возможности они охотно питаются падалью, отгоняя от неё других животных.

Самки гнездятся группой, располагая гнёзда на территории, охраняемой самцами. Гнездо делается в укрытии: в кустах или среди высокой травы. В кладке до 10 яиц размером около 20 см, с пёстрой скорлупой (беспорядочные коричневые мазки по желтоватому фону).

У птенцов на голове есть «шапочка» из перьев, пух жёлтый с продольными чёрными полосами. Передняя часть головы и шеи голая.

Родительская группа водит птенцов сообща. Молодняк полностью оперяется в возрасте около полутора месяцев, а с полугода перья на голове выпадают и начинается рост рогового «гребешка». Птицы полностью созревают к двум годам. Продолжительность жизни – до 20 лет и более.

42. Тростниковый бастион

(Юго-Восточная Европа, северный берег Четвероморья)

Граница геологических эпох голоцена и неоцена была отмечена самым масштабным и суровым оледенением за всю кайнозойскую эру. Ледники, покрывшие почти половину Евразии и продвинувшиеся далеко на юг, аккумулировали колоссальное количество воды, и климат этих мест стал холодным и резко засушливым. В юго-западной части Евразии практически полностью исчезли крупные водоёмы: Средиземное и Чёрное моря превратились в ряд озёр с горько-солёной водой, а Каспийское и Аральское моря полностью высохли, превратившись в солончаковые равнины. Лишь по краю котловины бывшего Каспия и в северном Причерноморье остались озёра, питаемые холодными реками, стекавшими с ледника. В этих озёрах сохранились представители европейской фауны рыб и других водных животных.

В течение ледникового периода рельеф Евразии сильно изменился. Двигаясь с севера, ледники сгребли большое количество отложений, образовав гряды холмов и сформировав характерный рельеф местности. Ледники не дошли до высохших бассейнов Чёрного и Каспийского морей, поэтому реки, которые появились на равнинах России после ледниковой эпохи, в своих низовьях текут по древним руслам Волги, Дона и Днепра (из-за чего эта местность получила название Трёхречья). Но выше по течению их русла изменились до неузнаваемости – это результат былого катастрофического оледенения.

Когда ледник начал таять, местность южнее его радикально изменилась за немногие тысячелетия. Стекающие с ледника реки наполнили котловины бывших морей, растворяя соль, выступившую на поверхности равнин. Так образовались огромные солоноватые озёра. Они вернулись в границы древних морей, знакомых человеку, а затем даже переполнили их. Сток вод после таяния ледника был настолько велик, что на юге Европы раскинулось образованное преимущественно талыми водами гигантское озеро, объединившее Чёрное, Азовское, Каспийское и Аральское моря – Четвероморье. Это огромное солоноватое море-озеро, не имеющее связи с океаном, отчасти заняло границы ещё более древнего Сарматского моря. И практически сразу же жизнь начала осваивать новые места обитания.

Фауна Четвероморья своеобразна и эндемична – это потомки немногочисленных видов речных рыб и реликтовых видов морской фауны из отдельных озёр, преимущественно каспийского происхождения. Четвероморье никогда не имело связи с океаном, и её никогда не будет: Босфор и Дарданеллы закрылись навсегда из-за тектонических процессов в Малой Азии, вызванных движением Аравийской и африканской литосферных плит.

Климат в неоцене более влажный, чем в голоцене, поэтому реки не иссякли, когда ледник полностью растаял. Дожди с Атлантики и с севера пополняют их водой, а леса, раскинувшиеся на севере Европы, впитывают дождевую воду, словно губка, постепенно отдавая её болотам и рекам. Реки сносят с европейских равнин некоторое количество минеральных и органических осадков. Благодаря этому в устьях рек по берегам Четвероморья сложились своеобразные растительные сообщества, напоминающие тростниковые плавни эпохи голоцена. Но виды, образующие их, всё же отличаются от тех, что были известны в эпоху человека, хотя остались вполне узнаваемыми.

Плавни, сообщества болотных и водных растений в устьях больших рек Четвероморья, оставляют большое впечатление благодаря одному из видов растений. Гигантский папирусный рогоз, достигающий пяти – шестиметровой высоты, растёт на глубине около 1,5 – 2 метров на самой внешней границе плавней Четвероморья. Этот вид образует «крепостную стену» на пути волн Четвероморья. Папирусный рогоз очень светолюбив, и по мере смены растительного сообщества он постепенно вытесняется другими травами. Зато это растение является самым солеустойчивым и прочным, выдерживая штормовые волны со стороны открытого моря. Фактически, большая часть растений в плавнях существует благодаря папирусному рогозу.

На песчаных отмелях в устьях рек формируются заросли подводных трав – валлиснерии и рдеста. Несмотря на свою кажущуюся хрупкость, они выдерживают удары шторма, быстро возобновляясь из ползучих корневищ. Также эти растения с помощью корневищ проникают через «стены» рогоза в более спокойные участки плавней, и полностью перекрывают свет с поверхности воды своими листьями. По мере существования растительных сообществ их постепенно сменяют камыши, плотно переплетающиеся корневищами в сплошной ковёр. Их корни задерживают песок и частицы почвы, смываемые реками. За счёт стока реки вода на участках, заросших камышами, постепенно опресняется. Виды животных, любящие солоноватую воду, мигрируют вниз по течению, а их сменяют пресноводные обитатели. Постепенно отвоёванные у моря территории превращаются вначале в озерки, затем в болота, а далее становятся сушей. Отдельные участки суши сливаются в острова, на них начинают расти деревья, и острова вскоре становятся продолжением берега. А болотистая дельта реки уходит дальше в море.

Самые многочисленные обитатели камышовых плавней – это, конечно, насекомые. Не все из них выносят солёную воду, поэтому насекомые наиболее разнообразны во внутренней зоне плавней, ближе к реке. Раз в несколько дней самых многочисленных здешних насекомых можно увидеть, находясь за несколько километров от плавней. Словно серая туча вьётся над тростниками – это над зарослями роятся стаи мелких легионовых комаров. Они не кусаются и живут недолго, поэтому не причиняют беспокойства местным животным. Более того, пока комариный рой летает над болотами, прочие обитатели этих мест стараются взять свою долю этих насекомых. Стайки насекомоядных птиц ловят комаров, проносясь сквозь их рой. От них не отстают лягушки, залезающие для охоты на стебли растений, и даже на чахлые деревца. Но особенно преуспели в ловле насекомых сами насекомые. Яркая и заметная стрекоза, жёлтая с поперечными чёрными полосами, пролетает через рой легионовых комаров. Её ноги сложены «корзиночкой», и после очередного полёта в них застревает целый «клубок» насекомых. Эта стрекоза – речной дозорщик, самое крупное насекомое этих мест. Над зарослями тростника летают и другие стрекозы, но ни одна из них не достигает таких огромных размеров, как этот вид.

Речной дозорщик проводит в полёте лишь небольшую часть жизни. В водоёмах, окружённых тростниками, живут устрашающего вида личинки этого насекомого. Они тоже ловят легионовых комаров, но не взрослых, а личинок. Личинки легионового комара играют важную роль в экосистемах плавней. Они поедают отмирающие растения, делая воду значительно чище. Если хищники будут слишком активно ловить их, водоёмы начнут загрязняться гниющими частями растений, и многие водные обитатели, в том числе личинки речного дозорщика, покинут эти места. Зато личинки комаров не так требовательны к качеству воды, и будут процветать там, где исчезнут их враги. В водоёмах всё взаимосвязано и находится в равновесии.

Личинки речного дозорщика обитают в непересыхающих водоёмах, и у них развилась интересная особенность, редкая для насекомых: часто личинки не превращаются во взрослых стрекоз, особенно, если лето прохладное и дождливое. Тогда они проходят ещё одну линьку, и становятся крупнее, чем их сородичи перед метаморфозом. Они сохраняют личиночную внешность, и единственное их отличие – нормально развитые яичники. Личинки размножаются, подобно взрослым стрекозам: самцы спариваются с самками, личинки-самки откладывают яйца в мелколистных водных растениях, и из яиц выходят совершенно нормальные личинки, способные превратиться в крылатое насекомое. Обычно личинки речного дозорщика, окрашенные в буро-зелёный цвет, прячутся среди гниющей растительности или в корнях тростника, где живут личинки легионовых комаров. Личинки стрекоз роются на дне широкой губой-маской, извлекая личинок из ила. Личинки легионовых комаров очень осторожны: они зарываются в толщу ила при малейшей опасности. Поэтому личинке стрекозы не удаётся схватить больше одной комариной личинки. Но она умеет ждать, оставаясь в неподвижности. Лишь брюшко пульсирует, осторожно набирая и выпуская воду. Крупные глаза дают личинке полный круговой обзор, поэтому она не делает лишних движений. После нескольких минут неподвижности личинка замечает движение вокруг себя: десятки личинок легионовых комаров выползают кормиться. Словно гусеницы, они грызут гнилые ткани растений. И когда одна личинка, не подозревая об опасности, приближается к замершей личинке стрекозы, следует атака. Речной дозорщик быстро расправляется с добычей, а потом снова начинается ожидание.

Ждать умеют не только личинки стрекоз. Когда личинка речного дозорщика схватила комариную личинку, откуда-то сверху, из плавающих растений, к ней метнулась овальная тень, и спустя мгновение личинка уже билась в челюстях огромного жука.

Кроме личинок стрекоз, в плавнях живут хищные водяные жуки – гигантские плавунцы. Покрытые прочным панцирем, с широким плоским туловищем, они похожи на молодых черепах. Эти жуки прекрасно защищены своим панцирем от всевозможных опасностей, в том числе от большинства птиц, охотящихся в плавнях. Такой жук легко расправляется с личинками стрекоз, и их челюсти лишь беспомощно скользят по его панцирю. Работая веслообразными ногами, жук всплывает к поверхности воды, держа личинку речного дозорщика в передних ногах. Жук всплыл среди плавающих растений, выставил над водой кончик брюшка и принялся за еду. Мощные жвалы легко разорвали добычу на куски, и за несколько минут жук съел всё, что смог. Он должен есть быстро – в воде обитает много конкурентов.

Когда на тростниковые плавни опускается ночь, ещё одно насекомое заявляет о своём существовании. Болота наполняются звуками, похожими на стрекотание сверчков. Но сверчки на болоте не живут, а звуки раздаются с поверхности воды. Здесь, возле стеблей тростника, сидят представители ещё одного вида водяных насекомых Четвероморья. Они похожи на гигантского плавунца, но их тела не округлой формы, а напоминают скорее древний щит, заостренный внизу и с вырезами на верхних углах. Эти существа передвигаются под водой, взмахивая задней парой ног, отороченных перистыми волосками. Это не жуки, а водяные клопы – икаровы гребляки. «Икаровы» - потому что гребные ноги этого насекомого похожи на крылья. Ночью самцы икаровых гребляков высовываются из воды и начинают «концерт». Они потирают хоботок передней парой ног, снабжённых зубчиками. Звук передаётся в воду по телу насекомого, и самки могут выбрать самого «голосистого» самца. Но самцу надо быть осторожным: если самка окажется сильнее его, она просто убьёт самца ядовитым укусом, и высосет его, как вполне законную добычу. Поэтому самцы, почувствовав приближение самок, перестают петь, и настораживаются, готовые, если надо, спасаться бегством.

Днём и ночью над водой тоже кипит жизнь насекомых. Если присмотреться к растениям болот, можно увидеть следы их деятельности. Толстый стебель тростника пробит целым рядком аккуратных круглых отверстий, словно кто-то пытался сделать флейту прямо из живого растения. Тот, кто вырезал эти отверстия, не улетает далеко от этого стебля. Самое верхнее отверстие в стебле сделано совсем недавно – по его краям ещё выступает сок растения. А вскоре появляется и само насекомое-строитель – большая одиночная оса с очень длинными задними лапками и брюшком. В челюстях она держит парализованную серовато-белую личинку, очевидно, какого-то жука. Это насекомое называется оса-флейтист. Она занята изготовлением гнезда, и часто летает за добычей, наполняя личинками жуков и гусеницами гнездовые камеры. В нижней части стебля гнёзда уже готовы, и соседний стебель тоже занят полудюжиной гнёзд этой же осы. Набив новую ячейку гнезда личинками, оса откладывает на одну из последних жертв яйцо, и плотно замуровывает ячейку. А поверх неё насекомое сразу же начинает бурить новую. Оса-флейтист не только строит, но и защищает свои гнёзда. Она свирепо набрасывается даже на птиц и мелких зверей, приблизившихся к её гнезду. Поэтому её классическая «осиная» чёрно-жёлтая окраска служит действенным предупреждением всем мелким животным, с которыми она делит тростники. Даже сородичам не стоит понапрасну тревожить домовитую хозяйку. Когда другая оса случайно залетает на её территорию, хозяйка гнёзд отгоняет её, жужжа и демонстрируя яркое брюшко.

В царстве тростников и рогоза насекомым живётся не так спокойно, как, может быть, им того хотелось бы. Здесь у них много врагов – разных птиц и зверей. И среди тростников даже растут растения, которые ловят насекомых.

Со стороны кажется, что прямо из ствола гигантского папирусного рогоза растут большие круглые листья необычной формы. Они светло-зелёные, покрыты длинными красно-коричневыми щупальцами. А на кончике каждого щупальца выделяется капелька жидкости. Лист словно покрыт росой, но на самом деле это вязкий клей, накрепко удерживающий случайно прикоснувшееся к нему насекомое. Стебель этого растения похож на ленту. Он плотно прижимается к стволам папирусного рогоза, и даже удерживается на нём с помощью воздушных корешков. Это росянка вьющаяся – один из видов зелёных охотников за насекомыми. Она раскидывает свои листья даже на двухметровой высоте, расставляя ловушки на летающих насекомых. Черешки листьев длинные и упругие. Когда дует ветер, лист раскачивается, и насекомые могут совершенно случайно задеть его.

Участь насекомого, севшего на лист, даже крупного жука или стрекозы, весьма печальна: приклеившись к листу, оно невольно побуждает лист к атаке своими движениями. К телу насекомого изгибаются десятки клейких щупальцев, прижимая его к поверхности листа. А затем сам лист складывается вдоль, и переваривает насекомое, оставляя от него лишь панцирь.

Остальные растения относятся к насекомым значительно терпимее. Гладкие высоки стебли папирусного рогоза и других гигантских болотных трав весьма похожи на деревья. И их точат изнутри личинки разнообразных жуков. Они питаются преимущественно рыхлой сердцевиной, оставляя кору нетронутой. Самки жуков откладывают яйца, вонзая яйцеклад в стебель злака, и лишь отверстие размером с булавочный укол выдаёт присутствие личинки внутри стебля. Но сама личинка не может скрыть своего присутствия, хотя стебель снаружи выглядит столь же зелёным и прочным, как здоровый. И в тростниковых плавнях есть существа, которые легко находят этих вредителей. Это птицы – потомки дятлов. Их легко определить среди птичьего населения плавней – их привычки и внешность почти не изменились. А огромный папирусный рогоз успешно заменяет стволы деревьев. Тростниковый дятелок, птица, приспособившаяся к жизни в тростниковых плавнях, скачет по толстым стеблям, как по стволам деревьев. Время от времени он постукивает клювом по стеблю, затем делает несколько коротких прыжков вверх, и снова стучит по стеблю. По характеру резонанса птица определяет присутствие в стебле личинок и следов их деятельности – полостей в стебле растения. Определив присутствие личинки, птица раздалбливает стебель, просовывает в отверстие длинный язык, и достаёт её, наколов на роговой кончик языка. На беду осы-флейтиста, её гнездо вызывает у птицы точно такую же реакцию – дятелок не делает различий между личинками жуков и ос. Вполне естественно, он пытается разорить гнёзда осы-флейтиста. Птица находит отверстие, которое прогрызла оса, и начинает вытаскивать затычку. Но сделать это не так просто: защитная перегородка находится довольно глубоко, и сразу взломать её не удастся. Зато взрослая оса, занятая изготовлением очередного гнезда, немедленно реагирует на грабёж: она прилетает и начинает виться над головой птицы с угрожающим жужжанием. После нескольких неудачных попыток разорить гнездо осы дятелок улетает восвояси. В полёте он один раз шарахается в сторону: мимо птицы пролетает стрекоза речной дозорщик. Память об осиной атаке сильна, и птица, чтобы лишний раз обезопасить себя, предпочла пропустить ярко окрашенное насекомое. Имитация успешно сработала, и спасла стрекозе жизнь.

Собрав достаточно личинок, дятелок спешит к гнезду, устроенному в прошлогоднем стебле папирусного рогоза. В плавнях мало деревьев, но благодаря деревянистым стволам рогоза, отчасти их заменяющим, тростниковый дятелок может жить даже там, где «настоящих» деревьев нет вовсе. Часто гнездо дятелка помещается едва ли не на переднем краю плавней. В этом случае птица долбит дупло в стебле, чтобы оно было обращено в сторону берега – так брызги штормовых волн не попадают в гнездо.

В гнезде дятелка ожидают несколько голодных птенцов. Когда родитель прилетает к гнезду, один из его отпрысков высовывает голову из дупла. Этой весной дятелки загнездились рано: в начале лета их первый выводок уже оперяется, и вскоре будет готов к вылету из гнезда. Все собранные личинки исчезают во рту одного птенца, а дятелок снова спешит добывать корм, уже для следующего птенца.

Благодаря строительной деятельности тростникового дятелка некоторые птицы освоили новую для себя среду обитания – тростниковые плавни. На надломленном стебле тростника сидит маленькая птица, размерами не превышающая воробья, но с длинным острым клювом. Она внимательно следит за плавающими в воде личинками комаров и мальками. Они не интересуют саму птицу, зато привлекают других водяных обитателей – всевозможных личинок жуков и стрекоз. Когда в поле зрения появляется неосторожная личинка стрекозы, птица прицеливается, срывается со стебля, почти без брызг ныряет, и, словно гарпуном, пробивает клювом тело личинки. Часто хлопая крыльями, птица взлетает на стебель, несколькими ударами об него убивает извивающуюся личинку стрекозы, а затем улетает к своему гнезду. Повадки почти не изменились за миллионы лет: это малый соломенный зимородок, потомок зимородка обыкновенного. Единственное, что изменилось – способ гнездования. Этот карликовый вид зимородка гнездится в дуплах, которые выдалбливает в старых стеблях гигантского рогоза его сосед – тростниковый дятелок. Зимородки предпочитают наклонные стебли, по которым легче лазить. Иногда, если потребность в гнёздах велика, зимородок может даже выгнать дятелка из его гнезда, заставив искать новый дом.

Зимородок прилетает к гнезду, где его уже встречают громкими криками птенцы – четыре голодных рта, требующих массу еды. Они ещё слепы, а перья лишь едва начали пробиваться сквозь голую кожу. Единственное, что они умеют делать очень хорошо – есть. За день птенец съедает примерно столько же пищи, сколько весит сам. Поэтому личинка стрекозы – это пища лишь для одного птенца. Её тут же проглатывают, и одним голодным голосом стало меньше. Сытый птенец подползает к летку, поворачивается к нему задом, и буквально «выстреливает» наружу струю помёта. Этим он облегчает самке задачу прокорма всего выводка: капли помёта привлекают инфузорий и мелких рачков, а те, в свою очередь, служат пищей малькам рыб. Их-то и ловит самка, не улетающая далеко от гнезда. У самца другая задача: он оберегает границы гнездового участка от посторонних, и попутно ловит рыбу на «дальних угодьях».

Самка вынуждена оберегать гнездо от многочисленных любителей разорять птичьи гнёзда. Она постоянно находится либо в гнезде, либо рядом с ним – враг может появиться в любой момент, и это может быть кто угодно. И на сей раз беда явилась в облике малютки-древолаза, маленького лазающего грызуна. Обычно эти мыши питаются растительной пищей, но во время выращивания потомства изменяют вегетарианским привычкам, и активно поедают пищу животного происхождения – насекомых и других мелких животных. Производство молока отнимает много ресурсов у организма самки, и она вынуждена восполнять их, поедая обычно несвойственную ей пищу. Птенцы соломенного зимородка могли бы пасть жертвой грызуна, если бы не их мать. Самка зимородка вьётся над головой грызуна и пронзительно кричит. Мышь не обращает на неё внимания, и старается добраться до гнезда. Но стебель рогоза толстый и гладкий – его нельзя обхватить лапами и хвостом, и мышь просто соскальзывает вниз. Однако она находит выход: добирается до гнезда по растущему рядом тонкому стеблю тростника. Когда малютка-древолаз оказывается в опасной близости от гнезда зимородков, птица-защитник становится более решительной. Самка зимородка пикирует на грызуна, и клюёт мышь в плечо. Малютка-древолаз, получив глубокую рану в плечо, падает в воду. Но оставаться там опасно: запах крови привлекает многочисленных хищников, обитающих среди тростника. Поэтому мышь как можно быстрее вылезает из воды и уходит прочь. А там, где она только что барахталась в воде, проплывает огромная личинка гигантского плавунца, привлечённая запахом её крови.

Самец соломенного зимородка выслеживает добычу на границе территории пары, попутно следя, чтобы соседняя пара птиц не нарушила незримых границ гнездовой территории. Он выслеживает не только водяных животных, но и летающих насекомых. Когда мимо пролетает речной дозорщик, зимородок срывается с места и бросается в погоню за стрекозой. Но, когда он видит полосатую окраску стрекозы, погоня прекращается, самец зимородка резко разворачивается в воздухе и снова садится ожидать добычу.

Но жертва и хищник могут иной раз сами поменяться местами. Личинка гигантского плавунца притаилась в зарослях как раз под стеблем, на котором сидит зимородок. Когда соломенный зимородок ныряет за водяным жуком, личинка атакует его. Длинные жвалы вонзаются в тело зимородка, и яд тут же убивает птицу. Яд действует ещё и как пищеварительный сок: содержащиеся в нём ферменты растворяют не только мясо, но даже кости птицы, превращая её в мешочек, наполненный жидкостью. Личинка плавунца утаскивает тело зимородка в гущу стеблей, и спокойно высасывает его. После её ужасной трапезы от птицы остаются лишь перья и кожа.

Малютка-древолаз, в отличие от самца зимородка, не ставшая жертвой личинки плавунца, всё же нашла подходящую еду: благодаря острому слуху она определила, что в стебле тростника личинка жука беззаботно грызёт рыхлую сердцевину, уверенная в собственной безопасности. Несколько укусов, и мышь разгрызает стебель и достаёт её. Вцепившись в стебель задними лапками и хвостом, она поедает личинку. Этого мало – всего два укуса, и личинка съедена. Но перегрызенный стебель тростника переломился пополам, и малютка-древолаз неожиданно для себя получила возможность без особого труда съесть питательные завязи цветков. Грызун спускается вниз по стеблю и начинает лущить метёлку тростника с недозрелыми семенами. Но за этим занятием малютка-древолаз не заметила, как сама стала объектом наблюдения.

Пара больших влажных глаз следит за грызуном, беззаботно шелушащим метёлку тростника, а лапы без когтей одна за другой перехватывают стебли тростника, подтягивая грузное тело. Хищник выследил подходящую добычу, и теперь пытается заполучить свой обед. Это ещё один житель тростников, очень крупная лягушка-акробат. Размером с большую крысу, эта амфибия охотно поедает мышей, и малютка-древолаз для неё – обычная добыча.

В последний момент малютка-акробат заметила шевеление в тростниках, и бросилась наутёк. А следом за ней из тростниковой чащи выпрыгнула огромная лягушка жёлто-зелёного цвета. Амфибия преследует маленькую мышь, наравне с ней перескакивая со стебля на стебель. Но всё же она проиграла погоню почти сразу после того, как та началась. Мышь гораздо выносливее лягушки, поэтому огромная по сравнению с ней амфибия не выдерживает темпа и быстро отстаёт.

Избавившись от преследования, маленький грызун возвращается к прежнему ритму жизни. И на первое место встают две проблемы: голод и родительский инстинкт. В гнезде мыши остались детёныши, и самка должна хорошо питаться, чтобы им хватило молока. Она знает ещё один способ легко и быстро поесть насекомых, не затрачивая особого труда, чтобы их добыть. Но способ этот очень опасен, и требует немалой ловкости и точности.

Вокруг стеблей тростника и рогоза обвиваются стебли вьющейся росянки, а её листья привлекают насекомых капельками сладкой липкой жидкости. И на нескольких листьях уже бьются прилипшие мухи, а другие листья готовы принять очередную жертву. Малютка-древолаз спускается к листьям вьющейся росянки сверху, по стеблю камыша. Она должна быть предельно осторожна: лист растения большой, и мышь сама легко попадётся, если наступит на него. Растение вьющейся росянки достаточно крупное, чтобы переварить мышь или мелкую птицу, поэтому грабить его листья – это всё равно, что играть с огнём. Малютка-древолаз проявляет чудеса акробатики: она собирает прилипших к листу росянки насекомых, вися над ним на хвосте. Ей удаётся набрать достаточно мух, но, когда она сама неосторожно касается листа лапкой, он начинает шевелиться, и мышь благоразумно удаляется от него, чтобы не быть пойманной.

Наевшись, малютка-древолаз спешит к своему гнезду. Она перескакивает со стебля на стебель, словно маленькая обезьянка, иногда подстраховывая себя цепким хвостом.

Вот, наконец, и гнездо – шаровидное сооружение, сплетенное из травы и листьев, подвешенное среди стеблей тростника. Добравшись до гнезда, мышь вытаскивает из входа травяную затычку, и забирается внутрь. На подстилке гнезда лежат шесть детёнышей. Они только начали покрываться шерстью, их глаза ещё не открылись, а уши прижаты к голове. Детёныши могут лишь ползать по подстилке и сосать молоко. Они очень голодны: на этот раз их мать задержалась дольше обычного. Но их ожидание вознаграждено: малютка-древолаз досыта наелась, и у неё много молока.

Покормив детёнышей, мышь снова отправляется на поиск корма. Она вылезает из гнезда, заталкивает обратно одного детёныша, который пополз следом за ней, и тщательно закрывает вход травой. Маленькому деятельному существу требуется много корма: малютка-древолаз за день съедает в полтора раза больше пищи, чем весит сама. А кормящая самка ест ещё больше, поэтому она ищет корм почти непрерывно, пока бодрствует.

Погода на Четвероморье во многом зависит от атлантических циклонов. Ветры с океана проносятся над болотами Средиземноморья, над Альпами и Балканами. Хотя они теряют часть своей силы, достигая Четвероморья, от них напрасно ждать чего-то хорошего. Влажный воздух над Четвероморьем охлаждается, и грозовые тучи повисают над морем. Обычно на северном берегу Четвероморья и дальше, над юго-востоком Европы, они проливаются дождями. Перед дождём небо над тростниковыми зарослями Четвероморья пустеет. Все летающие насекомые прячутся от непогоды. Особенно назойливыми перед дождём становятся легионовые комары. Хотя они не кусаются, но, опасаясь намокнуть, огромными стаями ищут и занимают сухие места. Эти мелкие насекомые набиваются в дупла, пробитые дятелками в стеблях рогоза, и недовольные птицы напрасно стараются прогнать их – покружившись в воздухе несколько секунд, комары возвращаются в укрытие. Они не боятся даже осы-флейтиста, занимая её гнёзда. Впрочем, сама оса тоже спряталась от надвигающегося дождя в полости стебля тростника.

И вот тревожные ожидания обитателей тростниковых плавней сбываются. Небо затягивают тучи – с Четвероморья идёт очередной дождь. Всё живое прячется от него – всё, кроме лягушек-акробатов. В дождь эти амфибии чувствуют себя хозяевами тростниковых плавней. Верхний слой воды опресняется, поэтому они какое-то время могут даже нырять в воду, разыскивая насекомых и их личинок. Большинство лягушек этого вида всё же предпочитает охотиться в тростниках над водой. Хотя в дождь это сделать не так просто: самец лягушки-акробата ползёт по стволу рогоза, но постоянно съезжает вниз по влажному стеблю, несмотря на присоски на пальцах.

Самец лягушки-акробата намного легче самки, поэтому он с большей ловкостью прыгает со стебля на стебель. Его цель – гнездо малютки-древолаза. Лягушка заметила мышь, неосторожно высунувшуюся из входа в гнездо, и теперь рассчитывает на неплохой обед. Но, когда самец лягушки попытался залезть в гнездо, на него обрушилась ярость крошечного зверька. Малютка-древолаз защищает не только себя, но и своих подросших детёнышей. Они уже достаточно выросли, и скоро покинут гнездо, но пока самка-мышь готова защищать их, не щадя себя. Она меньше самца лягушки-акробата, зато вооружена острыми резцами. Когда лягушка попыталась просунуть голову в гнездо, мышь начала угрожающе стрекотать, а затем с силой вцепилась в морду лягушки. Получив неожиданный отпор, самец лягушки непроизвольно разжал лапы и плюхнулся в воду. А малютка-древолаз снова забралась в гнездо, тщательно закрыв вход пучком листьев.

Мелких жителей тростниковых плавней от засилья лягушек-акробатов спасает то, что иногда не все лягушки-акробаты, живущие в плавнях, могут охотиться. Самцы этого вида могут питаться в подходящих условиях постоянно, но самки время от времени вынуждены поститься. В это время грызунам живётся чуть легче: самки у этого вида крупнее и прожорливее самцов, и могут ловить животных гораздо крупнее мыши.

Когда идёт дождь, одна из самок лягушки-акробата выползает на лист рогоза. Она нежится под струями дождя. Живот лягушки слегка раздут, и временами по телу земноводного пробегают лёгкие судороги. Видно, что с ней что-то происходит. Неожиданно лягушка раскрывает рот, и из него показывается… лягушонок, а следом за ним ещё один. Лягушата уже полностью сформировались, и как «воспоминание» о состоянии головастика у них остаётся только небольшой рудимент хвоста. Лягушата делают несколько шагов под струями дождя, а затем один из них прыгает, неосторожно приземляется на край листа, и поток дождя смывает его вниз. Второй лягушонок не пробует прыгать, а медленно уползает от матери, цепляясь за мокрую поверхность листа лапками. За ними изо рта лягушки-акробата появляются новые лягушата. Всего их около полутора десятков. Самка не обращает на них внимания, хотя в другое время могла бы спокойно съесть их: после «родов» пищевое поведение самки подавлено, и потомство находится в относительной безопасности. Ещё около двух дней самка приходит в норму, а затем начинает питаться. Но к этому времени лягушата успеют найти укрытие, и лягушка-акробат лишь случайно съест кого-либо из них. Но у её потомства есть много других врагов.

Один из лягушат, недавно покинувших материнский желудок, прыгнул на покачивающийся лист тростника, но не удержался на нём. Сильный порыв ветра сбросил его вниз, и лягушонок упал прямо на лист вьющейся росянки. Он маленький и лёгкий, однако, не стоит надеяться, что растение не отреагирует на его падение. Идёт сильный дождь, но лист не реагирует на капли, падающие на него. А слизь лягушонка, упавшего на лист, содержит белок, и это является мощным стимулом для листа растения. Росянка безошибочно определяет присутствие возможной добычи, лист быстро сворачивается, закрывая дёргающегося на нём лягушонка, и растение начинает его переваривать.

Дожди на Четвероморье бывают очень сильны, хотя редко продолжаются долго. Тяжёлые грозовые тучи уносятся ветром на северо-восток, где проливаются у южных отрогов Урала. Здесь берут начало некоторые реки, впадающие в Четвероморье. Переполненные водой, реки сильно разливаются и превращаются в ревущие мутные потоки. Они выходят из берегов, подмывают растущие у воды деревья, и уносят их в открытое море. Вода буквально срывает с берега целые заросли тростника, вымывая ил из-под их корней.

По одной из проток к морю плывёт большой «плот» камышовых зарослей. Стебли и корневища растений плотно переплелись, образовав довольно прочное сооружение, выдерживающее ветер и волны. На «плоту» терпят бедствие обитатели тростниковых зарослей – малютки-древолазы, несколько птиц, и даже одна крупная лягушка-акробат. Все они крепко держатся за стебли тростника, чтобы их не сбросили в воду порывы ветра. На некоторое время тростниковый «плот» задерживается в протоке, зацепившись за ветви ивы. Природа словно даёт возможность спастись животным, которых несёт на плоту в Четвероморье. Но мало кто решается воспользоваться такой возможностью: лишь тростниковый дятелок улетает в крону ивы и прячется от непогоды среди ветвей. Сильный порыв ветра раскачивает дерево, и заросль тростника отцепляется от них, продолжая путешествие к морю.

Обитатели плота почти не ощущают этого события: малютка-древолаз спряталась в гнездо, а соломенные зимородки забились в гущу стеблей растения.

Когда наступает утро, погода улучшается. Тучи уходят на восток, и небо над Четвероморьем проясняется. Тростниковый «плот», вынесенный рекой в море, плавает уже в нескольких километрах от родного берега. Греет солнце, и «робинзоны» плавающего острова потихоньку начинают возвращаться к привычной жизни. Единственное отличие, которое они могли бы заметить – более солёная вода. И именно из-за этого в воде около тростника исчезают почти все насекомые – они не очень любят солоноватую воду, и ещё ночью остались в опреснённой части дельты. Лягушка-акробат, задержавшаяся на «плоту», чувствует себя плохо: солнце припекает, а вода солёная. Кроме того, здесь нет гигантского рогоза, в пазухах листьев которого эти лягушки пополняют запасы воды. Поэтому лягушка-акробат сидит, забившись поглубже в тень, прямо над водой во влажных гнилых растениях.

К тростниковому «плоту» собираются новые жители: пелагические бычки прячутся под корнями тростника. Они ищут здесь спасения от крупных хищных рыб: изредка поверхность воды вспарывает плавник огромной царь-рыбы, которая играет роль крупнейшего хищника в Четвероморье. Кроме того, среди корней тростника от рыб прячутся местные пелагические бокоплавы – корм этих рыб.

Стайки молоди пелагических бычков, сверкая серебристыми боками, преследуют рачков-бокоплавов. Но слишком приближаться к корням тростника тоже опасно: кое-кто из насекомых остался здесь, и наблюдает за мальками. Когда они оказываются слишком близко, из корней выскакивает обтекаемое подвижное насекомое, взмахивающее широкими перистыми задними ногами. В отличие от жуков-плавунцов и личинок стрекоз, икаров гребляк не боится солёной воды. Это насекомое питается, высасывая добычу с помощью хоботка, поэтому соль не попадает в его организм. Гребляк ловит мальков и поедает их, прицепившись к корням тростника. На нижней стороне тростникового «плота» прячется много этих насекомых, и стайка мальков постоянно бросается из стороны в сторону, атакованная то одним, то другим клопом. Но, когда мимо корней проплывает крупный пелагический бычок, испуганный икаров гребляк уже сам скрывается среди корней.

Среди обитателей тростникового «плота» есть несколько птиц – малых соломенных зимородков. В основном это молодые птицы и холостяки. Семейные пары этого вида предпочитают держаться там, где есть заросли гигантского папирусного рогоза, и где живут дятелки, в чьих дуплах селятся зимородки. Но птицы, не образовавшие пары, более свободны в выборе жилья, хотя иногда это приводит к таким неприятным последствиям. Один взрослый самец, не отягощённый заботами гнездования, тоже оказался на этом плоту, и явно не намерен улетать. Птица охотится успешно, как никогда: если в тростниках всякое живое существо старалось укрыться, то в открытом море стаи рыб подходящего размера снуют возле края тростников, и не намерены скрываться. Самец сидит на стебле, который склонился с края плота, и выслеживает рыб. Ждать ему приходится недолго: когда под корнями тростников икаров гребляк в очередной раз вспугивает мальков, стая отплывает от тростников, и зимородок удачно атакует рыб. Птица ловит преимущественно мальков пелагических бычков, и изредка ей попадаются крупные бокоплавы.

Нырнув в очередной раз, зимородок испуганно взлетает, не схватив рыбу. Отчаянно хлопая крыльями, он вылетает из воды, и садится едва ли не на самую верхушку стебля тростника. Несколько секунд спустя причина его испуга становится видна: из-под тростников показывается остроносая тень. Это костобок – относительно небольшая осетровая рыба. Длиннотелая и коротконосая, эта рыба является видом стайных хищных рыб в Четвероморье. Стаи костобоков особенно многочисленны в местах скопления планктона, в центральной части Четвероморья: эти рыбы питаются бокоплавами и пелагическими бычками. Для защиты от нападений царь-рыбы, крупнейшего обитателя этих мест, костобоку служат крупные костяные пластинки – гипертрофированные «жучки» (фулькры), характерные для осетров. Но от взрослой царь-рыбы костобока спасает только проворство и жизнь в стае.

Костобок редко заплывает в тростниковые плавни – здесь эта рыба легко может застрять среди стеблей и нанести себе повреждения, пытаясь освободиться: как у всех осетров, скелет костобока состоит из хрящей. Зато в открытой воде костобок чувствует себя легко и свободно.

Тростниковый «плот» очень привлекает костобоков: возле него собираются мелкие рыбы и ракообразные, которыми питаются эти хищники. Поэтому стая костобоков плавает вокруг «плота», не удаляясь от него. Бычки, приплывшие к тростнику в поисках корма, попали в ловушку: отрезанные от открытой воды, они не могут спастись бегством, поэтому вынуждены забиваться в сплетение корней тростника. Рот костобока немного сдвинут вниз: этот признак он унаследовал от своего предка – стерляди. Но эта особенность не мешает рыбе ловить спрятавшихся бычков: перевернувшись вверх животом, рыба плывёт вдоль нижней поверхности тростникового «плота», и хватает беззубым ртом бычков. Вслед за одной рыбой другая также переворачивается и роется головой в камышах. И вот уже вся стая костобоков, несколько десятков рыб, ворошит основание «плота». Животные, сидящие на стеблях над водой, ощущают это в полной мере: от движений рыб «плот» слегка покачивается, а затем часть камышей с краю «плота» заваливается в воду. Вместе со стеблями в воду падает малютка-древолаз. Грызун пытается спастись, стараясь доплыть до стеблей тростника, но, видно, ему не суждено выжить. Один из костобоков проплывает под мышью. На мгновение сверкнуло белое брюхо, широко раскрылся рот, засасывая мышь целиком, и рыба снова уходит в глубину.

Но костобоки тоже не будут «осаждать» тростниковый «плот» вечно: внезапно их стая, как по команде, собирается в плотный косяк, и исчезает в открытом море. Но им на смену приплывает новый «гость»: огромная царь-рыба. Это чудовище уже прожило в Четвероморье больше века, и достигло предельной для этого вида величины – около восьми метров. Царь-рыба не собирается охотиться: здесь нет добычи, достойной её внимания. Зато на коже самой рыбы сидит множество паразитов, доставляющих ей беспокойство. Плавающий в воде камышовый «плот» привлёк царь-рыбу, и она не упускает возможности почесаться об него. Огромная рыбапроплывает, прижимаясь спиной к корням тростника, и они, как метла, соскребают с кожи рыбы паразитов. Затем рыба таким же образом чешет об тростники бока, а затем брюхо. Напоследок она уткнулась головой в тростник, и приподняла край «плота», почёсывая об него голову.

В это время оставшиеся в живых обитатели тростников держатся за стебли, а соломенные зимородки взлетели над своим убежищем, не отваживаясь сесть, пока огромная рыба чешется об «плот».

Примерно через двадцать минут царь-рыба закончила свой туалет, и скрылась в глубине. «Робинзоны» плавучего острова постепенно успокаиваются: зимородки садятся на тростник и начинают чиститься, а недалеко от них одна из малюток-акробатов деловито лущит недозрелые семена тростника.

«Плот» некоторое время плавает в море, а затем погода меняет гнев на милость: северо-западный ветер гонит тростниковый «плот» к большому острову Устюрт, окружённому отмелями. Проходит ещё два дня. За это время мимо острова проплывали стаи костобоков, и несколько раз на поверхности воды показывался огромный плавник царь-рыбы. Но постепенно воды Четвероморья меняют цвет: синева глубоководных участков сменяется зеленоватым оттенком, который переходит в коричневато-зелёный цвет отмелей. И вот на горизонте показался остров. Это Устюрт, бывший в эпоху голоцена безводным плато. Сейчас, окружённый водами Четвероморья, Устюрт покрыт лесом из тополей и ив, а подлесок густо зарос кустарниками. Несколько раз корни тростника касались дна, и, наконец, плот пристал к берегу. Точнее сказать, он не достиг самого берега, а просто врезался в край таких же тростниковых зарослей. Возможно, не все обитатели плота поняли, какое путешествие они совершили. Но один из «робинзонов» решился покинуть «плот» самым первым. Лягушка-акробат в течение всего плавания сидела среди растений, сберегая остатки влаги. А сейчас она почувствовала пресную воду: на острове есть болота, и их запах вкупе с водяным паром заставил измученное земноводное оживиться. Собрав последние силы, лягушка-акробат прыгает по стеблям тростника в сторону суши. Здесь вода из устья небольшой реки просачивается в море, несколько опресняя морскую воду, и земноводное с наслаждением погружается в неё, восстанавливая запас воды в организме. Отлежавшись в воде, она ищет укрытие в зарослях прибрежных растений.

Вслед за лягушкой-акробатом своё бывшее убежище покидают соломенные зимородки. Хотя здесь не растёт гигантский папирусный рогоз, на Устюрте обитают их сородичи: они роют норы в обрывистых берегах местной речки, либо занимают дупла деревьев. И только малютки-древолазы не торопятся покидать тростниковый «плот». Несколько зверьков, оказавшихся на нём, хорошо перенесли морское путешествие, и остаются на привычном месте, пока здесь не кончатся запасы пищи. Постепенно одна за другой мыши покидают спасительное место. Они не первые представители своего вида на этом острове: всюду они замечают следы пребывания сородичей – пахучие метки и следы погрызов. Некоторые малютки-древолазы попали на Устюрт так же, терпя бедствие. Но большая часть животных расселилась сюда с юга, где обитает более мелкий и темноокрашенный подвид малюток-акробатов. На Устюрте местные малютки-древолазы имеют примесь генов северного подвида, отличаясь от них лишь меньшими размерами.

Зато тростник и другие растения, формирующие плавни, на Устюрте совершенно такие же, как на северных берегах Четвероморья. Лето продолжается, стоит тихая погода, и край тростникового «плота» быстро укореняется, сливаясь с остальными зарослями. Через несколько лет здесь образуется толстый слой ила, и позже тростник отступит дальше в сторону моря, а эта полоса будет частью суши.

Бестиарий

Речной дозорщик (Megaanax neotenica)

Отряд: Стрекозы (Odonata)

Семейство: Стрекозы-коромысла (Aeschnidae)

Место обитания: тростниковые заросли (плавни) на севере Четвероморья.


Гигантская стрекоза, размах крыльев 20 см, длина тела 14 см. Телосложением она не отличается от стрекоз привычного облика: конструкция, проверенная миллионами лет успешной борьбы за существование, не подводит и на этот раз. Единственная особенность внешнего вида этого насекомого – окраска.

Речной дозорщик окрашен в блестящие оранжевые и чёрные цвета, как бы предупреждающие хищников, что стрекоза ядовита. Это обман: в теле дозорщика нет ни грамма яда, но на такую крупную добычу польстится немного охотников, и большинство из них эта стрекоза отпугивает яркой окраской. Всё объясняется просто: стрекоза ловко имитирует обитающую рядом с ней крупную осу-флейтиста, которая прекрасно вооружена.

Подобно всем стрекозам речной дозорщик – хищник, его пища состоит из различных летающих насекомых, вплоть до довольно крупных двукрылых.

Самка откладывает яички в воду, располагая студенистые кладки среди мелколистных растений. Личинка – активный хищник, длиной до 8 см, очень плотного сложения. Она питается мальками и мелкими рыбками, разрывая их страшной «ловчей маской». Личинки держатся в опреснённых участках плавней, но взрослые стрекозы могут улетать далеко в море, добираясь до островов Крым и Устюрт.

У этих стрекоз есть интересная особенность, позволяющая более полно использовать кормовые ресурсы камышовых плавней. Около половины личинок не развиваются во взрослых насекомых, начиная размножаться «в детстве», откладывая неоплодотворённые яйца, из которых выводятся самки. Но достаточно много личинок превращаются во взрослых стрекоз, потому над плавнями в низовьях Трёхречья и по берегам Четвероморья летает много этих насекомых.

Оса-флейтист (Phragmivespa tibicen)

Отряд: Перепончатокрылые (Hymenoptera)

Семейство: Сфециды (Sphecidae)

Место обитания: тростниковые заросли на северном берегу Четвероморья.


Среди ос чётко разделяются виды одиночные и общественные. Общественные осы отличаются сложной организацией колонии, и больше всего соответствуют сложившемуся у обывателя понятию «оса». Зато осы одиночные, будучи менее заметными, отличаются более сложным и своеобразным гнездовым поведением.

Оса-флейтист принадлежит к числу одиночных ос, и является одной из самых крупных ос Евразии. Её тело достигает длины 7 – 8 см при примерно таком же размахе крыльев. Брюшко очень тонкое и длинное. Задняя пара ног также очень длинная, превышает длину брюшка. Из-за этого сидящая оса чем-то похожа на кузнечика. Жвалы этой осы сильные, грызущие – это напрямую связано с её способом размножения. Также эта оса пользуется жвалами для защиты от врагов. Поскольку это одиночная оса, её жало не является оборонительным оружием, и его укол может быть опасен лишь для насекомых или очень мелких птиц.

Будучи защищённой от врагов, оса-флейтист окрашена в классический «осиный» цвет: жёлтый с широкими чёрными полосами. Грудь чёрная с продольной жёлтой полосой, а голова чёрная с жёлтым лбом.

Самая примечательная особенность этого вида – способ заботы о потомстве. Оса-флейтист устраивает гнёзда в полых стеблях тростника и других болотных растений, образующих заросли в Четвероморье.

Найдя подходящий для устройства гнезда стебель, оса прогрызает его в верхней части междоузлия. Забравшись в полость стебля, насекомое удаляет часть рыхлой соединительной ткани, и затем начинает набивать междоузлие парализованными личинками жуков, прогрызающих стебли тростника изнутри. Жало осы-флейтиста длинное и прочное: им она прокалывает стебель тростника и наносит парализующий укол личинке жука. Затем оса выгрызает отверстие в стебле, и вытаскивает добычу. Личинок она аккуратно засовывает в гнездо задней парой ног. Заготовив 8 – 10 личинок, оса откладывает на одну из последних яйцо, затыкает междоузлие растительными волокнами, и замазывает сверху цементом из глины и слюны. Больше она не возвращается к своей личинке. На устройство такого гнезда уходит 2 – 3 дня. Следующее гнездо оса начинает делать в том же стебле, выше готового. За это она и получила название: продырявленный осой стебель похож на флейту. Когда один стебель заполнен личинками, оса принимается «заселять» соседний. При этом она активно защищает кладку от птиц и насекомых.

Развитие потомства занимает около 3 недель. Самцы после спаривания погибают, оплодотворённые самки последнего летнего поколения зимуют в стеблях и вылетают весной.

Легионовый комар (Chironomea legiona)

Отряд: Двукрылые (Diptera)

Семейство: Комары-звонцы (Chironomidae)

Место обитания: опреснённые районы камышовых плавней Трёхречья, побережье Четвероморья вблизи устьев рек.


Мелкое насекомое, потомок одного из видов голоценовых комаров-звонцов. Этот вид встречается в подходящих местах обитания в массовом количестве.

Личинки по внешнему виду напоминают хорошо известного мотыля, но окрашены в светло-серый цвет (покровительственная окраска). Они развиваются в воде и держатся среди стеблей и корневищ тростника, поедая отмершие остатки растений. Вспугнутые личинки закапываются глубоко в ил. Развитие личинок летом длится около двух недель, в холодное время года затягивается. Личинки последнего поколения зимуют, закопавшись в растительные остатки.

Взрослый легионовый комар – насекомое длиной около 1,5 см, с тонкими полупрозрачными покровами сероватой окраски и редуцированными ротовыми органами. Края крыльев и кончики ног покрыты волосками, что облегчает парение в воздухе. У самцов развиты перистые усики, где находятся органы обоняния.

Лёт длится с мая по октябрь, и происходит преимущественно в тихую погоду. После превращения в имаго легионовые комары в массовых количествах вылетают из воды и образуют огромные скопления в воздухе над болотами. Это первый и последний полёт взрослых насекомых: взрослые комары не питаются и живут около трёх суток. Во время роения насекомые спариваются. После брачного полёта самцы погибают, а самки откладывают яички в воду. В целом жизненный цикл легионового комара очень сильно напоминает таковой у комаров-звонцов с озера Виктория. Взрослые комары служат пищей для многих животных, от стрекоз и других хищных насекомых до птиц и лягушек.

Гигантский плавунец (Carnocolymbetes giganteus)

Отряд: Жесткокрылые (Coleoptera)

Семейство: Плавунцы (Dytiscidae)

Место обитания: опреснённые участки камышовых плавней Четвероморья.


Крупное насекомое, до 11 см в длину. Фактически это просто гигантский вариант обычных жуков-плавунцов. Он отличается от них только глазами оригинальной формы: каждый глаз имеет форму восьмёрки. Верхняя и нижняя половины глаза расширены и предназначены для выслеживания добычи, соответственно, на поверхности воды, и на дне. Фасетки верхней половины глаза более чувствительны к контрасту объектов, а нижней – к цвету. В середине глаза располагается область фасеток, реагирующих на движение. Обычно жук применяет тактику засадчика, до последнего момента ожидая, пока добыча сама приблизится на расстояние успешной атаки.

Основная проблема, по которой насекомые не растут крупными – это ограниченные возможности их дыхательной системы. Насекомое не может иметь слишком большой объём тела – ему не хватит воздуха. Этот жук не исключение, но его тело очень широкое и плоское. Надкрылья у гигантского плавунца блестяще-каштановые с тонкой жёлтой каймой, у самцов гладкие, у самок с мелкими продольными бороздками. Ноги и брюшко желтовато-коричневые, задняя пара ног веслообразно расширена и покрыта длинными волосками по краям. Этот жук слишком тяжёл, и не может летать. В общем, в этом нет большой необходимости: он всю жизнь проводит в плавнях, не сталкиваясь с опасностью пересыхания воды. В случае, если водоём, где обитают эти жуки, заболачивается или всё же пересыхает, взрослые насекомые легко переползают в соседние водоёмы.

Личинки гигантского плавунца – хищники весьма устрашающей внешности. Они питаются мальками, мелкими рыбами, личинками речных дозорщиков и другими крупными насекомыми. По образу жизни личинка этого жука также мало отличается от личинок обычных плавунцов: она впрыскивая в жертву пищеварительный фермент, который растворяет ткани жертвы, превращая их в жидкость, которую высасывает личинка. Личинка достигает длины 15 – 17 см, поэтому может нападать не только на рыб и водных насекомых, но и на мелких наземных позвоночных, по каким-то причинам оказавшихся в воде. Продолжительность личиночной стадии у этого жука достигает 2 лет.

Окукливается личинка на берегу, закапываясь в землю. Для этого важного события личинки покидают воду в первой половине весны, когда почва достаточно прогреется. Метаморфоз длится около 3 недель. Взрослый жук не зимует, живёт лишь один сезон и погибает осенью.

Икаров гребляк (Marinocorixa icaroptera)

Отряд: Полужесткокрылые (Hemiptera)

Семейство: Гребляки (Corixidae)

Место обитания: камышовые плавни и прибрежная зона Четвероморья.


Крупный клоп, потомок мелкого водяного клопа гребляка (Corixa). Это гигантский вид насекомых, не уступающий размерами тропическим клопам рода белостома (Belostoma), известным в эпоху человека: до 10 сантиметров в длину. Этот клоп почти всю жизнь проводит в воде, покидая её лишь в крайних случаях.

Тело окрашено в оливковые тона. Под водой гребёт задней парой ног, очень длинных и сильных, напоминающих вёсла. По краю этих ног растут очень длинные щетинки, увеличивающие гребную поверхность. И сами щетинки покрыты волосками, формирующими перистую структуру. Из-за этого задние ноги насекомого чем-то похожи на крылья.

Другие конечности в плавании не участвуют. Передние ноги хватательные, они снабжены небольшими колючками и служат для того, чтобы подносить пищу ко рту. Ещё самцы этого вида способны стрекотать, потирая хоботок передними ногами, как и их предки гребляки.

Средняя пара ног снабжена крючками для прикрепления насекомого к камешку или стеблю растения. Это особенно важно во время штормов на Четвероморье. Крылья редуцированы и превращены в кожистые «крышечки», похожие на надкрылья жуков. Из-за этого насекомое не может летать. Зато крылья служат «аквалангом»: при нырянии насекомое уносит с собой пузырёк воздуха, зажатый между ними и брюшком.

Это одно из немногих насекомых, освоивших жизнь в море. Поскольку клоп питается, высасывая добычу через хоботок, соль не попадает в его организм. Но всё равно он старается не покидать растений, скрываясь в них как от хищников, так и от возможной добычи – мелких рыб и других насекомых.

В брачный сезон самцы громко стрекочут, выбрав укрытие, чтобы не быть съеденными рыбой. Иногда самец забирается в гущу стеблей тростников. Звук далеко разносится под водой, самки слышат его, и отыскивают самцов.

Самый уязвимый с точки зрения физиологии момент в жизненном цикле икарова гребляка – период размножения (который начинается в первой половине лета). В это время оплодотворённые самки мигрируют в пресную воду протоков, и откладывают яйца на растения, приклеивая их выделениями особых желез. Молодь обитает в пресной воде до второй линьки, далее постепенно мигрирует к морю.

Продолжительность жизни этого насекомого велика: развитие из личинки до взрослой особи занимает около года, и имаго живёт примерно столько же. Насекомые из восточной части Четвероморья зимуют, выползая на сушу и зарываясь в растительный мусор на берегу. Обитатели более глубокой западной части Четвероморья не покидают воду, но их активность снижается, и в течение зимы они питаются крайне редко. Они зимуют, зацепившись за растения и изредка всплывая за воздухом.

Костобок (Nanacipenser osseopleurus)

Отряд: Осетрообразные (Acipenseriformes)

Семейство: Осетровые (Acipenseridae)

Место обитания: Четвероморье, приповерхностные слои воды.


В эпоху человека многие виды осетровых рыб оказались под угрозой исчезновения, а некоторые виды и вовсе исчезли в результате деятельности людей. Самое уязвимое место в жизненном цикле этих древних по происхождению рыб – его продолжительность. Осетровые рыбы долго растут и поздно созревают, поэтому не способны противостоять активному промыслу и не могут быстро восстанавливать численность. Поэтому к концу эпохи человека из осетровых рыб успешно выжила лишь стерлядь (Acipenser ruthenus) – один из самых мелких видов.

Во время смены эпох был такой непродолжительный (в геологическом смысле) момент, когда фауна Земли была представлена относительно большим количеством мелких видов животных. и так получилось, что стерлядь оказалась крупнейшей рыбой Четвероморья. Этот вид начал эволюционировать. Одним из её потомков была колоссальная царь-рыба – одна из самых больших пресноводных рыб, и абсолютный гигант Четвероморья. Но появился и другой потомок, избравший иную стратегию – большую численность при небольших размерах. Это был костобок – стайная осетровая рыба.

Длина тела костобока – около метра. Внешне эта рыба напоминает стерлядь, но тело более узкое, что повышает скорость плавания. Голова рыбы отличается относительно коротким рылом: так удобнее охотиться на пелагических рыб. Как и у его предка, тело костобока покрывают панцирные пластинки («жучки», или фулькры). Но, если у осетров они были относительно невелики, у костобока они покрывают каждый бок двумя рядами, и ещё верх тела защищён щитками. Тело окрашено в сероватые тона, середина каждой пластинки более светлая. Живот и нижняя часть головы белые. На конце морды находятся чувствительные «усы», с помощью которых рыба определяет наличие планктона в воде.

Этот вид – стайный хищник открытого моря, питается различными беспозвоночными и мелкими рыбами. Изредка костобок поедает разных позвоночных животных, попавших в воду – преимущественно мелких птиц, не выдерживающих перелётов через Четвероморье. Во время захвата добычи рот вытягивается в короткую трубку.

Эта рыба нерестится в реках, впадающих в Четвероморье с севера. Поскольку главные русла рек обычно бывают занятыми нерестящимися царь-рыбами, косяки костобоков входят в реку раньше их, поднимается выше, и нерестится в мелких речках и ручьях, предпочитая места с каменистым дном. Икра проваливается между камней и развивается в относительной безопасности от речных рыб и беспозвоночных. Молодь первые два года живёт в реках, объединяется в косяки и уходит в море.

Костобок растёт относительно медленно – первый раз рыба нерестится лишь на 5-м году жизни (хотя для осетровых такая скорость роста очень высока). Зато средняя продолжительность жизни составляет до 40 – 45 лет.

Лягушка-акробат (Dendrorana funambulica)

Отряд: Бесхвостые (Anura)

Семейство: Настоящие лягушки (Ranidae)

Место обитания: заросли в опреснённых участках тростниковых плавней Трёхречья.

Обычно лягушки не живут в солоноватой воде, хотя в эпоху человека в Каспийском море жила озёрная лягушка, выбирая для жизни опреснённые участки. Когда юг Европы оказался занят огромным солоноватым Четвероморьем, потомок озёрной лягушки приспособился к жизни в этом новом раю.

Крупная лягушка (взрослая самка весит до 300 граммов). Окраска верхней стороны тела полосатая – по зелёному фону тонкие жёлтые полосы, переходящие на лапах в отдельные пятна. Радужная оболочка глаз жёлтая с горизонтальными зеленоватыми штрихами. Живот белый.

Питается насекомыми, а также мелкими млекопитающими и птицами, хватая их длинным липким языком. Слабосолёная вода плавней быстро убила бы лягушку, поэтому она никогда не спускается к воде, проводя всю жизнь на высоте в зарослях гигантского рогоза. Для этого у неё мощные длинные задние лапы (совершает прыжки длиной до 2 метров), и цепкие передние лапы с сильными пальцами. Чтобы лучше передвигаться по гладким стволам гигантского рогоза, у этой лягушки есть присоски на пальцах передних лап, и вся ступня задних лап работает как единая присоска. Влажная кожа амфибии быстро пересыхает, поэтому она пополняет запасы влаги, посещая пазухи листьев гигантского рогоза, где скапливается до литра воды. Там же она проводит самое жаркое время дня.

По плавням лягушка передвигается прыжками, а также карабкаясь по стволам рогоза.

Самцы этого вида намного мельче самок – весят не более 150 граммов. Брачный сезон начинается во время весенних дождей. Самцы привлекают самок громким свистящим кваканьем. Выбрав самку, самец устраивается у неё на спине, и самка несколько часов носит его на себе. За это время биологические ритмы самца и самки синхронизируются, и у них одновременно созревают половые продукты. Плодовитость этой лягушки – около 20 икринок размером с большую вишню, с очень крупным желтком. Самка откладывает икру на лист рогоза, и сразу после оплодотворения… проглатывает её. Икра в желудке самки развивается за счёт питательных веществ, поступающих из крови (кровеносные сосуды прорастают в стенки желудка). Примерно на 4-й – 5-й день из неё появляются головастики, проходящие в желудке матери полный метаморфоз. На это уходит около 3 недель. Головастики получают дополнительное питание из крови самки: они прижимаются к стенкам желудка тонкой кожей живота, а стенки желудка в это время отделяют питательную слизь. После полного развития они выходят из желудка матери и расползаются по зарослям рогоза. Естественно, всё время вынашивания потомства (около месяца) самки ничем не питается. Крупный размер самок этой лягушки позволяет осуществлять такую форму заботы о потомстве.

«Новорождённые» лягушата длиной до 2 см, с остаточным хвостом, живут в пазухах листьев рогоза. Самки становятся половозрелыми на 3-м году жизни, самцы – на 2-м.

Тростниковый дятелок (Microdendrocopus calamophilus)

Отряд: Дятлообразные (Piciformes)

Семейство: Дятловые (Picidae)

Место обитания: Четвероморье, заросли гигантских болотных растений.

Мелкая птица (размером с воробья), потомок малого пёстрого дятла. По особенностям строения этот вид похож на прочие виды дятловых птиц. Отличается своеобразной средой обитания: этот вид населяет заросли тростника. В связи с этим тростниковый дятелок имеет некоторые особенности во внешности: он окрашен как выпь, в жёлтые и серые продольные полосы. Такая окраска помогает птице скрываться в зарослях тростника. На голове – красный хохолок, у самцов он больше, чем у самок.

Питается тростниковый дятелок личинками насекомых, которых добывает подобно обыкновенным дятлам, но долбит не деревья, а толстые стебли рогоза. Пища этой птицы – личинки различных жуков, а также личинки осы-флейтиста, устраивающей гнёзда в стеблях.

Тростниковый дятелок обладает очень чувствительным клювом, несмотря на то, что использует его подобно всем дятлам. По характеру «отдачи» стебля тростника или рогоза после удара клювом птица может точно определить, прячется ли в стебле личинка. Дятелок извлекает их из стеблей длинным языком с роговым крючком на конце.

Подобно всем дятлам, эта птица – дуплогнёздник. Гнёзда расположены в дуплах, которые выдалбливают сами дятелки в сухих прошлогодних стволах папирусного рогоза.

В кладке до 3 – 4 яиц, насиживает преимущественно самка. Птенцов выкармливают оба родителя. За один сезон обычно бывает два выводка.

Малый соломенный зимородок (Micralcyone scirpophyla)

Отряд: Ракшеобразные (Coraciiformes)

Семейство: Зимородковые (Alcedinidae)

Место обитания: низовья рек Трёхречья, плавни Четвероморья, Каракумское взморье и остров Устюрт.


Тростниковые заросли – прекрасное место для размножения различных рыб и других водяных обитателей. Здесь они находят пищу и множество укрытий. И ещё здесь нет крупных хищников. Но всё равно они не могут чувствовать себя в безопасности – на них охотится одна из самых мелких птиц в плавнях, малый соломенный зимородок.

Эта крошечная птица, потомок обыкновенного зимородка (Alcedo atthis), размером меньше воробья. У неё короткие крылья и хвост, но зато крупная голова и острый клюв. Малый соломенный зимородок прекрасно приспособлен к жизни в тростниках. Он окрашен в светло-жёлтый цвет, а крылья, хвост и верх головы, которые у его предка искрились лазурью, приобрели коричневатый цвет с серыми продольными полосками. С такой окраской птица невидима для хищников, изредка посещающих эти места. Клюв чёрный, зато лапки и веки у самцов ярко-красные (у самок – тускло-оранжевого цвета).

По поведению этот вид очень похож на своего предка, но гнездится не в норах, выкопанных в обрывистом берегу реки, а в полостях стволов папирусного рогоза. Поскольку сам зимородок не умеет долбить дупла в прочных стволах рогоза, он очень зависит от деятельности другой птицы – камышового дятелка. Бывает, что готовая к размножению пара зимородков выгоняет дятелков из дупла и разоряет их кладку, либо ожидает, пока птицы выдолбят дупло, чтобы сразу же занять его. Если дятелков достаточно много, зимородки мирно соседствуют с ними, занимая их прошлогодние гнёзда. Часто зимородки устраивают гнездо в сломанных стволах гигантского рогоза. При отсутствии подходящего дупла птицы могут выкапывать нору в песчаном обрыве (преимущественно так и поступают птицы с острова Устюрт).

Малый соломенный зимородок питается мелкими рыбами и беспозвоночными, выслеживая их с присады, или зависая в воздухе, словно колибри. В этот момент его крылья совершают до 20 взмахов в секунду, но птица быстро устаёт и не может долго выслеживать рыбу, летая таким способом. Зато «полёт колибри» - важный момент брачного ритуала этих птиц.

Пара образуется на один сезон. В кладке 4 – 5 яиц, кладка повторяется дважды в течение лета, а если основная кладка погибла на раннем этапе насиживания, птицы успевают сделать третью кладку и вырастить птенцов. Выращивание птенцов занимает около 5 недель, из них последнюю неделю родители докармливают потомство, уже покинувшее гнездо.

Малютка-древолаз (Typhomus minimus)

Отряд: Грызуны (Rodentia)

Семейство: Мышиные (Muridae)

Место обитания: плавни Трёхречья, побережье Четвероморья, камышовые заросли по берегам рек.


Мелкий грызун, потомок мыши-малютки. Размером малютка-древолаз не превышает своего предка, и сохраняет узнаваемый «мышиный» облик. Шерсть окрашена в жёлтые тона, живот белый, на спине три продольных коричневых полоски. Уши тёмные, вокруг глаз белые круги.

Этот миниатюрный грызун ведёт лазающий образ жизни, и в связи с этим приобрёл характерную особенность: хватательный хвост. Хвост малютки-древолаза имеет такую же длину, как туловище и голова. На его нижней стороне развиты поперечные бороздки, на которых растут щетинковидные короткие волосы. Это приспособление улучшает захват гладких стеблей тростника.

Малютка-древолаз активна днём и питается исключительно растительной пищей: листьями рогоза, семенами трав на любой стадии спелости, корнями.

Гнездо представляет собой шаровидную конструкцию, свитую из стеблей травы. При возможности этот грызун может занять дупло тростникового дятелка. Обычно в укрытии нуждается самка, которая выращивает в нём детёнышей. Самцы редко остаются на одном и том же месте более двух ночей подряд.

Детёныши рождаются с середины весны до ранней осени, за сезон бывает до трёх – четырёх выводков по 6 – 7 детёнышей. Они рождаются голыми и слепыми. В период выращивания потомства самка включает в рацион пищу животного происхождения: насекомых, птенцов мелких птиц.

Это одиночный грызун, ревностно оберегающий свою территорию. Границы индивидуального участка малютка-древолаз помечает сильно пахнущей мочой, которую наносит на характерные вертикальные погрызы в гладкой коре стеблей рогоза.

Гербарий

Папирусный рогоз (Typha tetramarina)

Порядок: Рогозовые (Typhales)

Семейство: Рогозовые (Typhaceae)

Место обитания: плавни Четвероморья, низовья рек Трёхречья.

Это растение является прямым потомком одного из видов рогоза (Typha), широко распространённого в Евразии. Пожалуй, немногие растения являются столь важными для формирования экосистем, как этот вид гигантских трав. Там, где ощущается прибой, а глубина достигает 2 метров и более, из воды на высоту около 4 - 5 метров поднимаются толстые стебли этого растения (толщиной до 15 – 20 см, а в основании ещё больше). Сплошные заросли папирусного рогоза тянутся на многие километры в устьях рек, впадающих в Четвероморье, и даже на некотором расстоянии от этих устьев, где вода ещё достаточно опреснена. Заросли папирусного рогоза являются домом для множества животных – от насекомых до мелких птиц и зверей. Они являются своеобразным северным аналогом мангровых лесов.

На скалистом южном берегу Четвероморья, где нет пологих берегов и широких рек, это растение почти не встречается. Но его можно встретить в небольших количествах на Каракумском взморье и на отмелях близ острова Устюрт.

Папирусный рогоз – многолетнее растение. На дне тянется его толстое (до 35 – 40 см толщиной) корневище, достигающее длины 6 – 8 метров и более. Корневище обильно ветвится, особенно если главная почка повреждена. Корни уходят глубоко в ил. Они так прочно держат растение, что папирусный рогоз легко выдерживает штормы, бушующие на Четвероморье. Благодаря своей прочности этот вид занимает место по краю плавней, и находится здесь практически вне конкуренции. Он отступает в сторону моря по мере накопления наносов и роста других растений со стороны берега. Папирусный рогоз служит естественным волнорезом и предотвращает размывание берегов. На корневищах рогоза задерживаются песок и ил, выносимые реками, и со временем на месте зарослей рогоза формируются островки, зарастающие травой и деревьями. Растение очень светолюбиво, и легко вытесняется более плотными зарослями камышей и тростника, потому доминирует на узкой «прибойной» полосе плавней.

Характерная для рогозов «шишка» у этого вида достигает длины свыше полуметра. Листья ремневидные, длиной до 3 метров. В основании каждого листа имеется пазуха, вмещающая до трёх литров воды. Эту воду часто используют для своей жизни насекомые и земноводные, обитающие в плавнях.

Вьющаяся росянка (Lianodrosera gigantea)

Порядок: Камнеломковые (Saxifragales)

Семейство: Росянковые (Droseraceae)

Место обитания: тростниковые заросли в устьях рек Четвероморья.

Вьющееся растение, потомок европейской росянки круглолистной (Drosera rotundifolia). В отличие от своего миниатюрного предка, этот вид – крупное растение: ловчие листья могут достигать размеров блюдечка. Они светло-зелёного цвета, усеяны липкими красными щупальцами. В ловушку к этой росянке могут попасть как насекомые, так и мелкие позвоночные: птицы, лягушки-акробаты, малютки-древолазы.

От обыкновенной росянки этот вид отличается ещё и формой роста: стебель вьющейся росянки длинный, плоский, лентовидный. Это растение оплетает стволы рогоза, которые служат ему опорой, плотно прижимаясь стеблем к опоре. Благодаря этой особенности росянка может подниматься выше от земли, облавливая листьями средний и даже верхний ярус зарослей: за лето растение добирается до высоты 2 – 3 метра над уровнем воды. Ловчие листья одиночные, на длинных черешках.

Ближе к концу лета растение зацветает мелкими цветочками, собранными в рыхлую кисть. Семена очень мелкие, прорастают на следующий год.

Вегетативная часть растения однолетняя, но осенью (после первых заморозков) в пазухах листьев образуются воздушные почки размером примерно с лесной орех, которые отваливаются, когда побеги подсыхают. Почки покрыты губчатой тканью, поэтому не тонут, попав в воду. А восковой налёт предохраняет их от намокания и попадания соли из воды. Ветер носит почки по поверхности воды, расселяя растение вдоль побережья Четвероморья. Весной, когда солнце начнёт прогревать воду, почки начинают выделять клейкую субстанцию. Благодаря этому растение может расселяться на оперении водоплавающих птиц. Попав в подходящее место, почки растения приклеиваются к стеблю рогоза и прорастают. Растение начинает жить как полуэпифит, опустив в воду лишь корни, нужные для доставки воды. Минеральные вещества растение получает как из воды, так и из добычи.

43. Странники степей

(Степи Южной Европы)

Во время оледенения на рубеже голоцена и неоцена природа восточной Европы претерпела огромные изменения. Граница ледника на западе Евразии пролегала приблизительно там, где в далёкую эпоху человека располагались города Ливерпуль, Копенгаген, Москва, Самара и Новосибирск. Южнее Великого Ледника расстилалась сухая степь – обширные пространства, занятые злаками и осокой. Но в ней не паслись стада мамонтов или носорогов, как во время плейстоценового оледенения: губительная для природы деятельность человека привела к тому, что на Земле совершенно не осталось крупных животных. Самыми крупными обитателями степи были кабаны, а наиболее многочисленными – зайцы и грызуны. Поскольку численность хищных птиц также сократилась в результате преследования со стороны человека и разрушения мест обитания, самыми распространёнными пернатыми хищниками и падальщиками степей были вороны и их родственники. Среди плотоядных млекопитающих господствовали потомки одичавших домашних кошек и лисицы, а остатками их добычи питались мелкие куньи, некоторые грызуны и ежи.

Южнее холодная степь прерывалась поясом лесов и кустарников – остатками среднеевропейских лесов. А ещё южнее расстилались полупустыни, возникшие вокруг котловин высохших морей – Чёрного, Каспийского и Аральского. Здесь свирепые ветры с ледников поднимали и уносили на многие километры белую солёную пыль – раньше вся соль была растворена в воде морей, но теперь она стала лишь игрушкой для ветра. В немногих озёрах, питаемых стекающими с Великого Ледника ручьями и реками, сохранились остатки европейской речной фауны, а в озёрах солончаковых равнин Каспийской котловины ждали своего часа немногочисленные потомки каспийских рыб и водных беспозвоночных.

Но так не могло продолжаться вечно. Постепенно климат менялся, и ледники, стиснувшие Землю в холодных «объятиях», начали таять. Великий Ледник отступил с территории Евразии, а стекающие с него талые воды прорывали в земле русла новых рек и оставляли многочисленные глубокие озёра. По границе максимального распространения ледника прошла линия Европейского водораздела, отмеченная валами моренных отложений. Севернее её ледник оставил озёра, и реки текут преимущественно в Северный Ледовитый океан или в Атлантику. Южнее линии водораздела реки текут в Четвероморье – большой внутриконтинетальный водоём. В своём нижнем течении реки отчасти текут по сохранившимся руслам бывших рек Волги, Дона и Днепра, а потому эта местность называется Трёхречье. Большую часть территории Трёхречья занимают влажные степи, и лишь возле берега Четвероморья их сменяют островки леса из теплолюбивых видов деревьев.

Зима в Трёхречье относительно холодная – сказывается влияние континентального климата и удалённость от океанов. В середине зимы в степях могут долго стоять морозы и выпадает снег – так сказывается влияние континентального климата Сибири. А раз в несколько лет, когда холодный воздух из Сибири встречается с более тёплым и влажным воздухом Четвероморья, выпадает такое большое количество снега, что большинство степных животных гибнет, впадает в спячку, или мигрирует на юг, к берегам Четвероморья.

Растительность степей Трёхречья – это преимущественно злаки с примесью разнотравья. На более сухих участках злаки господствуют, вытесняя другие растения, но ближе к рекам и болотам они уступают место разнообразным широколиственным растениям из других семейств. Климат Трёхречья способствует этому: с Четвероморья часто приходят дожди, и тучи с северо-запада очень легко преодолевают небольшие возвышенности Европейского водораздела, наполняя водой реки, текущие к Четвероморью. Благодаря более влажному климату однообразные степные пейзажи прерываются зарослями кустарников и рощами довольно высоких деревьев. Это делает степи Трёхречья похожими на африканскую саванну. Обычное дерево степей Трёхречья – клён акациелистный, высокое раскидистое дерево с плотными листьями, очень похожими на сложные перистые листья акаций.

В конце весны этот клён зацветает. Его цветки мелкие и невзрачные, зеленоватого цвета, собраны в кистевидные соцветия. Они почти не видны среди листвы дерева, но насекомые легко находят их по запаху. Они активно посещают цветы клёна, поскольку они богаты нектаром.

Впрочем, весной у насекомых очень богатый выбор цветов для посещения: большинство растений в это время цветёт, и степь превращается в ковёр ярких красок. Среди травы издали заметны фиолетовые, голубые и жёлтые цветки ирисов. Глаз насекомого, к сожалению, совершенно не может оценить великолепие ярко-красных цветков мака, но ультрафиолетовый свет, отражаемый их шелковистыми лепестками, делает цветы хорошо различимыми для насекомых.

Трава ещё использует запасы влаги, оставшиеся в земле после зимы, и солнце ещё не выжгло нежные листья разнотравья. Поэтому яркие пятна цветов разбросаны на сочном изумрудно-зелёном фоне. Летом такая яркая зелень останется лишь вдоль крупных рек, а значительные пространства степи будут светло-зелёными или желтоватыми: цветы отцветут, листья увянут, и множество клубней и луковиц будет дожидаться своего триумфа до следующей весны. Их место займут засухоустойчивые злаки и полынь, превращая степь в однообразное колышущееся море трав. Но лето ещё не наступило, и степь пока блистает яркими красками.

Весенние ночи в степях Трёхречья прохладны и приятны. По утрам на земле блестит роса, обещая тёплый день. Мелкие певчие птицы в траве и кустах просыпаются с первыми лучами солнца, и их песни наполняют степь. Но ранним утром ночные жители степи ещё не устроились на ночлег, и встреча с некоторыми из них не сулит мелким существам ничего хорошего.

Словно призрак, над травой и кустами бесшумно пролетает огромная птица размером с орла. Она летит удивительно быстро, время от времени «чиркая» концами крыльев по траве. Испуганные её появлением, некоторые мелкие птицы взлетают… и исчезают в широкой пасти огромной птицы. Это существо – мерлетта, гигантский представитель козодоев. Словно огромный летающий сачок, она ловит птиц и припозднившихся летучих мышей. Клюв у мерлетты почти не виден снаружи, но его край образует два острых роговых зубца на нижней челюсти. Схватив очередную жертву, мерлетта сильно сжимает челюсти, и отчаянный крик попавшей в беду птички резко обрывается. Слегка замедлив полёт, хищник сглатывает добычу целиком, и продолжает охоту. Неосторожные кузнечики, вспугнутые мерлеттой, тоже исчезают в её широкой пасти. Но птице надо торопиться: когда наступит день, она должна хорошо спрятаться в укромном месте, иначе её с такой же лёгкостью съедят другие обитатели степи. Мерлетта величественно взмахивает крыльями, и бесшумно скрывается в утреннем тумане.

Солнце поднимается над горизонтом всё выше, и утренний туман понемногу рассеивается. Ночные обитатели степи прячутся в норы или в кусты, зато пробуждаются те, кто ночью спал. Среди высокой травы на берегу реки зашевелились массивные тела довольно крупных животных. Их здесь много – небольшой табун, около десяти взрослых животных, провёл здесь ночь. Когда один из этих зверей выходит из травы к берегу реки, можно подумать, что это какая-то лошадь: у него мощная выгнутая шея, сравнительно короткая скуластая голова, и длинные ноги. Хвост очень похож на ослиный – он длинный, с белой кисточкой на конце. Тело животного покрывают продольные тёмные полосы на светло-коричневом фоне. Вдоль шеи этого зверя растёт короткая тёмная грива, торчащая вверх, словно у диких лошадей. Более внимательный взгляд рассеивает первое впечатление: зверь оставляет на песке чёткие раздвоенные следы – он принадлежит к парнокопытным. А вместо характерного лошадиного ржания животное издаёт короткое гнусавое рявканье. Морда этого зверя также не слишком похожа на лошадиную: она заканчивается коротким подвижным хоботком, с помощью которого животное ловко срывает сочные листья прибрежных растений и отправляет их в рот. А когда животное издаёт звуки, хоботок слегка надувается, служа зверю резонатором.

Это совсем не лошадь, и даже не представитель непарнокопытных. Это животное – порциппула, характерный обитатель влажных степей Трёхречья. Будучи похожим на крупного пони, этот зверь является очень своеобразным бегающим потомком кабанов.

Напившись воды, крупная порциппула срывает мимоходом лист какого-то болотного растения, и, флегматично пережёвывая его, направляется обратно к стаду. Его сородичи просыпаются и потягиваются. Взрослые порциппулы, подобно чистокровным лошадям, спят стоя, готовые в любой момент убежать, или отразить атаку хищника. Но трава около их ног шевелится, и из неё один за другим показываются детёныши, столь же полосатые, как и взрослые звери. Они ещё малы, и могут позволить себе спать лёжа, надеясь на защиту взрослых.

Зверь, проснувшийся первым, крупнее всех в стаде: это взрослый самец-секач. Когда он зевает, задрав хоботок вверх, становятся видны его острые клыки. Прочие животные в клане – самки и их детёныши – потомство этого секача.

По своим жизненным потребностям порциппула – это нечто среднее между свиньёй и лошадью. Она неохотно ест жёсткую траву, составляющую основной корм лошади, но отошла и от свиной всеядности, хотя не упускает случая проглотить вместе с травой птичьи яйца или крупного жука. Но основной корм порциппул – травы и листья кустарников. Порциппулы не заходят далеко в степь, предпочитая пастись вблизи водоёмов. Широкие копыта этих зверей позволяют им ходить по топкой почве, и даже плавать.

На сухих участках степи пасутся их соседи – трёхреченские зайцелопы, представители процветающей в неоцене группы быстроногих травоядных. Пока порциппулы лениво потягивались, эти изящные бегуны уже вовсю искали себе корм. Зайцелопа более хрупкая и слабая, чем порциппула, и её главная защита от врагов – осторожность. Ночью они спали урывками, готовые в любой момент броситься наутёк. И после рассвета зайцелопы не теряют бдительности, пощипывая злаки. Они хорошо чувствуют себя, лишь находясь в большом стаде себе подобных – здесь за окрестностями постоянно следит множество глаз, и враг будет вовремя замечен. Одинокая зайцелопа, скорее всего,просто погибла бы от стресса. И, если одиночное животное всё же попадается в степи, то это больное, либо уже умирающее животное. Пока есть силы, трёхреченские зайцелопы держатся вместе.

Большие стада этих зайцелоп всегда находятся в движении – в противном случае они просто истощили бы местность, на которой живут. Лишь во время рождения молодняка зайцелопы могут провести несколько дней на одном месте, но затем, когда все самки разрешатся от бремени, и молодняк окрепнет, странствие продолжается. Молодняк этих зверей появился полтора месяца назад, и в конце весны уже не уступает взрослым в скорости и выносливости.

В небе над стадом зайцелоп парят крупные птицы. В эпоху голоцена это могли быть орлы, но в неоцене, когда орлы вымерли, их заменили другие птицы, более хитрые и умные – орлиные вороны. Орлиные вороны широко расселились по территории Евразии, но на юг не проникают – эти крупные птицы плохо переносят жару. Зато в областях с сезонным климатом эти птицы благоденствуют.

Немного покружившись над стадом зайцелоп, птицы улетают. Зайцелопы следили за ними, но, когда птицы исчезли, вновь успокоились, и продолжили щипать траву. Эти звери не отличаются особенной сообразительностью, и живут лишь настоящим моментом. Когда силуэты орлиных воронов исчезли с неба, воспоминание о них столь же быстро стёрлось из памяти зайцелоп. И вряд ли какая-нибудь зайцелопа смогла бы связать воедино исчезновение орлиных воронов и появление на секунду из травы полосатой кошачьей головы. Разумеется, в том случае, если бы заметила эту голову.

Зато орлиные вороны с высоты своего полёта прекрасно увидели и хищника, и его возможных жертв. И они тоже готовятся принять участие в охоте. Птицы просто опустились в траву, и теперь пешком подкрадываются к стаду зайцелоп. Им легко преодолеть большое расстояние по земле – у степных орлиных воронов длинные ноги. Птицы прячутся в кустиках полыни, торчащих среди злаков, пригибаются к земле, замирают на месте – словом, ведут себя очень осторожно. Лишь изредка из травы высовывается голова птицы, оглядывается, и скрывается.

Небольшая группа зайцелоп отделилась от основного стада. Они задержались возле зарослей какого-то бобового растения, поедая его белые сладковатые цветки, богаты белком и нектаром. И они совершенно не подозревают, что за каждой из них наблюдают. Когда несколько зайцелоп направилось к стаду, а одна задержалась немного дольше, атака началась.

Из травы выскочила очень крупная кошка с полосатой головой и бледным, словно выцветшим, туловищем. Она погналась за отставшей зайцелопой, которая в ту же секунду кинулась к спасительному стаду. Но события моментально приобрели совсем другой оборот: из травы навстречу ей кинулись орлиные вороны. Крупные длинноногие птицы, нарочито громко хлопая крыльями, начали оттеснять зайцелопу от стада. Всё внимание нападающих сконцентрировалось только на ней, а многочисленное стадо её сородичей, убегающее прочь, словно перестало существовать для загонщиков. Орлиные вороны не старались сами убить зайцелопу, они лишь мешали ей спастись. Промедление в долю секунды решило исход атаки – одна лапа кошки разорвала бок зайцелопы, а вторая обрушилась на её шею. Зайцелопа упала, и в ту же секунду клыки хищника сомкнулись на её горле.

Когда стихли последние судороги зайцелопы, хищник принялся за еду. Зайцелопа пала жертвой царской кошки – представителя одного из разнообразных видов кошек, населяющих Землю. Этот грациозный хищник – потомок домашней кошки и ещё нескольких видов мелких кошек человеческой эпохи. Возможно, именно происхождение от домашней кошки сделало возможным существование на Земле этого вида. Несмотря на свои размеры, царская кошки сохранила повадки мелких кошек. Так, она не придерживает добычу лапами, когда ест.

Орлиные вороны тоже рассчитывают на свою долю добычи: они прекрасно знают, что даже крупной кошке не съесть всей туши зайцелопы. Поэтому они ожидают, пока зверь наестся. Если же кто-то из орлиных воронов приблизится к туше слишком рано, он рискует дополнить собой рацион хищника. Когда одна из птиц всё же делает шаг в сторону добычи, царская кошка угрожающе мяукает, и поднимает вертикально поперечно-полосатый хвост. Он слегка подёргивается в стороны – это знак угрозы для птиц, и пернатые хищники благоразумно отступают.

У кошек достаточно слабые челюсти, поэтому царская кошка лишь объела мягкие части туши с одного бока, и съела часть внутренностей. А немного меньше половины туши осталось на долю всевозможных компаньонов в охоте, падальщиков и нахлебников. Поэтому, когда царская кошка скрылась в траве, останки зайцелопы тут же скрылись под массой орлиных воронов. И в этот же миг ещё одна птица, парившая в высоте, начала стремительно снижаться.

Орлиные вороны жадно рвали клочья мяса, когда над ними возникла, словно ниоткуда, высокая серо-голубая птица с длинной шеей и чёрной «шапочкой» на голове. Заметив её, несколько орлиных воронов поспешно отбежали от туши. Но одна птица, слишком глубоко сунув голову в грудную клетку туши, замешкалась, и тут же получила удар острым клювом в плечо.

К трапезе присоединилась ещё одна птица степей Трёхречья – степная цапля. Сменив болота на степь, она, тем не менее, осталась собой – независимой и агрессивной птицей. Держа на почтительном расстоянии орлиных воронов, цапля начала рвать мясо зайцелопы и глотать довольно большие куски, дёргая шеей. Когда кто-либо из орлиных воронов неосторожно приближался, птица злобно шипела, повернувшись к нему. Цапля выбирает для себя самые мясистые части туши, которые легче всего разорвать.

Наевшись, степная цапля ушла. Обычно она охотится на мелких животных, но при возможности доедает остатки добычи крупных хищников, соперничая с прочими падальщиками. И орлиные вороны, вновь почувствовав себя хозяевами положения, начали рвать мясо.

Птичий клюв несколько уступает звериной пасти по способности объедать мясо с костей, поэтому, когда орлиные вороны закончили работу над трупом зайцелопы, на костях ещё осталось немного мяса. Это прекрасно знает небольшой зверь, затаившийся недалеко от пировавших птиц, и терпеливо ожидавший, пока они насытятся. Когда орлиные вороны один за другим начали взлетать, зверь вышел из своего укрытия, и направился к туше. Размером он всего лишь с кошку, но отличается хищным нравом. Это соболиная соня, один из грызунов, перешедших к хищничеству.

Всё же грызун чувствует себя неуверенно, подходя к останкам зайцелопы: это ночное животное, и только голод заставил его выйти на кормёжку в неурочное время. Ночная охота была неудачной, и теперь главная задача соболиной сони – хорошенько поесть. Похоже, не все орлиные вороны хотят уступать ей остатки добычи – две молодых птицы, щёлкая клювами, пытаются прогнать соболиную соню. В ответ грызун встаёт на задние лапы, и пронзительно стрекочет, оскалив резцы. Агрессивно наскакивая на орлиных воронов, соболиная соня прогоняет их, и затем жадно вгрызается в остатки мяса. Под её сильными резцами головки костей крошатся, и остатки мяса исчезают в желудке хищного грызуна. «На сладкое» соболиной соне достаётся почти нетронутая голова зайцелопы – птицы смогли лишь выклевать глаза и оборвать мягкие ткани рта зверя. Зато сильные резцы соболиной сони легко прогрызают череп зайцелопы, и хищный грызун лакомится мозгом жертвы.

При благоприятных обстоятельствах соболиная соня смогла бы сама справиться с взрослой зайцелопой, но сейчас, будучи голодной, она вынуждена переходить на падаль. Обычно же этот хищный грызун разыскивает по ночам мелких зверей и птиц. Как и все мелкие животные, соболиная соня нуждается в относительно большом количестве пищи: каждую ночь она поедает животное размером с небольшого кролика, или нескольких птиц. Ей очень повезло с находкой туши зайцелопы, и теперь сытый грызун может какое-то время не беспокоиться о своём желудке. Соболиная соня уходит в одно из своих излюбленных укрытий – в прогнивший изнутри ствол клёна, лежащий на земле. Здесь она проспит целый день, и лишь к вечеру выйдет на охоту.

Солнце поднимается всё выше, и в степи становится жарко. Растения начинают обильно выделять эфирные масла, и над степью плывёт характерный аромат. Особенно много масел выделяет полынь, придавая запаху степей горьковатый оттенок.

Днём степные звери стараются найти укрытие от солнца. Царская кошка, затравив утром зайцелопу, насытилась, и может позволить себе отдых. Она проспит большую часть дня, спрятавшись в кустах или высокой траве, а затем, возможно, после короткого перерыва, будет отдыхать всю ночь, забравшись на ветви акациелистного клёна.

Стадо зайцелоп также ищет тень. Животные лежат в тени клёна, и часто дышат, приоткрыв рот. Их уши приобрели розоватый оттенок изнутри: кровеносные сосуды расширились от притока крови, и избыток тепла отводится через уши животных. По мере движения солнца по небу некоторые животные, оказавшись на солнечном месте, поднимаются, и переходят в тень, отгоняя сородичей с удобных мест.

Звери не любят жаркую погоду, но птицы наиболее активны как раз в самое жаркое время дня. Они пролетают над отдыхающими зайцелопами, схватывая слепней и мух, вьющихся над стадом.

Мелкие певчие птицы, обитающие в степи, проникают в самые укромные уголки зарослей в поисках корма. И иногда они находят нечто большее, чем жуков или других насекомых.

Одна из птиц, обшаривая в поисках насекомых кусты, растущие вдоль берегов неглубокой степной реки, наткнулась на некое существо, по окраске почти неотличимое от сухих листьев и коры. Несколько секунд, пока она разглядывала это существо, оно оставалось неподвижным. Но затем, когда птица села на ветку, торчащую совсем рядом с ним, существо зашевелилось и открыло огромные жёлтые глаза. Птичка нарушила дневной покой мерлетты – одного из самых страшных врагов птичьего племени.

Над кустами разнёсся истошный крик тревоги. Но, вместо того, чтобы разлететься в разные стороны, и затаиться в траве, птицы начали собираться возле кустов. Поодиночке или небольшими стайками, они стягивались к убежищу мерлетты, словно сжимая кольцо осады. Напряжение внутри птичьей стаи растёт – все различия между видами словно забыты при виде общего врага. Птицы храбро вьются над головой мерлетты, словно стая мух. И вот наступает момент, когда одна из птиц с воинственным писком атакует мерлетту, и с разлёту клюёт её в затылок. Это служит сигналом к общей атаке, и птицы начинают нападать на мерлетту, как в далёком голоцене мелкие птицы атаковали филина или другую сову.

Потревоженная птицами мерлетта пробует защищаться: она широко разевает рот, демонстрирует зубовидные выросты редуцированного клюва, и щёлкает широкой пастью. Когда мерлетта смотрит прямо на птиц, раскрыв пасть так, что видна ярко-розовая слизистая оболочка рта, они боятся атаковать, но, стоит мерлетте повернуться к ним затылком, они смелеют, и наносят удары. Некоторые птицы пытаются рвать перья на крыльях мерлетты, присаживаясь на ветки кустарников. Наконец, терпение мерлетты подходит к концу. Крупная птица, нетвёрдо держась на коротких слабых лапах, делает несколько шагов, выбираясь из кустарника. Она встряхивается и крутит головой, пытаясь увернуться от атакующих певчих птиц. Но они продолжают нападение, вынуждая птицу покинуть своё убежище. Мерлетта раскрывает крылья, приподнимается на лапах, делает ещё несколько шагов, и взлетает. И в этот момент стая птиц, атаковавших её, рассыпается по кустам. Они беспрепятственно атаковали мерлетту, пока она сидела на земле, и не могла охотиться. Зато в воздухе мерлетта превращается в беспощадного врага, и осторожность птиц берёт верх над храбростью.

Мерлетта летит совершенно бесшумно. Она плохо видит при очень ярком солнечном свете – сетчатка мерлетты очень чувствительная, и птица наполовину прикрывает глаза веками. Её полёт очень быстрый, поэтому, когда она неожиданно и бесшумно появляется прямо над стадом отдыхающих зайцелоп, звери вскакивают, издавая тревожный свист. Мерлетта испугана их резкими движениями не меньше, поэтому она сразу набирает высоту, и пролетает над головами встревоженных зверей. Выбрав подходящие на вид густые кусты, мерлетта опускается в траву, складывает длинные крылья, и ковыляет на слабых ногах в самую гущу веток. Некоторое время кусты шевелятся: птица обустраивается поудобнее. Затем мерлетта просто засыпает до самого вечера.

Звери не очень любят жаркую погоду. Чем крупнее зверь, тем сложнее ему избежать опасности перегрева. Поэтому в жаркое время дня массивные порциппулы отдыхают. Они лежат в тени кустов, либо принимают пыльные ванны, или просто спят. Им некого опасаться – хищники обычно тоже спят, выходя на охоту только ближе к вечеру.

Взрослым порциппулам в жаркую погоду хочется отдохнуть, но один из детёнышей в их стаде не хочет отдыхать. Он молод и любопытен, поэтому, пока взрослые животные лежат, он целеустремлённо исследует окружающий мир. Ему интересно всё: и запах цветов, и вкус их листьев, и птицы, летающие неподалёку. Но особенно привлекательным ему кажется орлиный ворон, кувыркающийся в траве. Птица явно ведёт себя очень странно: она валяется по траве, дёргая в воздухе длинными ногами, и раскрыв крылья. Детёныш порциппулы решает посмотреть, в чём тут дело. Он не чувствует опасности: стадо рядом, и его мать, если нужно, даст отпор почти любому степному хищнику. А те, кто смог бы с ней справиться, не станут охотиться на маленьких детёнышей. Поэтому, чувствуя за спиной возможность поддержки, детёныш порциппулы отправился посмотреть, что делает эта птица в траве.

Орлиный ворон, и впрямь, вёл себя как-то странно: самозабвенно закрыв глаза, птица дёргала в воздухе длинными лапами и вертела головой. Почувствовав приближение детёныша порциппулы, орлиный ворон вскочил на ноги, отбежал на несколько метров, и снова свалился в траву. Птица валялась по траве, и из её клюва вырывались отрывистые сдавленные звуки. Когда детёныш порциппулы вновь приблизился к орлиному ворону, тот снова поднялся на ноги. В его клюве было зажато перо. Птица призывно взглянула на полосатого зверёныша, и отбежала ещё на несколько шагов. Остановившись, она взглянула на детёныша порциппулы, и призывно наклонила голову набок.

Любопытный детёныш смотрел только на птицу, которая вела себя совершенно не так, как обычно поступают орлиные вороны. И он совершенно не видел двух вещей: он слишком далеко отошёл от стада сородичей, и за его спиной, пригнувшись, тихо перебегали с места на место ещё несколько орлиных воронов. Тот, что валялся в траве, на самом деле был совершенно здоров, и прекрасно знал, что делал. Ему нужно было отвлечь детёныша и увести его подальше от взрослых, а там стая птиц могла бы быстро расправиться с этим зверем. План птиц работал великолепно: детёныш не видел своих преследователей, его внимание было привлечено лишь одной птицей, которая «работала» изо всех сил, стараясь вести себя как можно более странно и забавно. А загонщики постепенно сжимали кольцо вокруг полосатого детёныша. Всё шло согласно отработанному сценарию нападения.

Но изредка даже в самый лучший и хитроумный план вкрадываются непредвиденные обстоятельства. Грациозное тело крупного хищника почти бесшумно выскользнуло из травы, пролетело несколько метров в воздухе, и обрушилось всем весом прямо на детёныша порциппулы. Царская кошка давно следила за охотой орлиных воронов, и воспользовалась шансом. Детёныш порциппулы с визгом забился в её когтях, но сильный укус раздробил его шею, и маленькое тело сразу обмякло. Орлиные вороны, испуганные появлением хищника, взмыли в воздух, громко хлопая крыльями и крича.

Шорох травы, крики птиц, хлопанье их крыльев, и, самое главное, визг детёныша моментально подняли на ноги всё стадо порциппул. Десяток взрослых массивных зверей и несколько подростков моментально превратились в единую сплочённую силу. Детёныш, лежащий в траве возле лап царской кошки, и запах его крови в воздухе стали сигналом к обороне, и стадо направилось к хищнику. Во главе стада бил копытами и ревел взрослый самец-секач. Раздувая хоботок, он свирепо ощеривал клыки, а его глаза налились кровью. Чувствуя поддержку с его стороны, самки с не меньшей яростью наступали на хищника. Хвосты зверей с белыми кисточками были задраны вверх – это означало высшую степень возбуждения животных.

Перевес сил был явно на стороне травоядных. Царская кошка и так потеряла много сил на охоте – несколько неудачных атак за сегодняшнее утро вымотали её до предела. Но тушка детёныша порциппулы явно не стоит жизни хищника: если кошка попытается защищать свою добычу, её просто затопчут и порвут клыками рассвирепевшие порциппулы. Поэтому хищник ретируется.

Тело детёныша порциппулы лежало на траве, и вокруг него алели брызги крови. Привлечённые её запахом, мухи уже садились на тело животного. Весь клан окружил погибшего детёныша. Взрослые звери обнюхивали маленький труп, а молодняк вдыхал и запоминал запах крови и смерти. Этот страшный урок молодые животные не забудут всю свою оставшуюся жизнь.

Детёныш не подавал признаков жизни, поэтому члены клана постепенно начали отходить от него, возвращаясь к привычной жизни. Лишь самка – мать погибшего детёныша – дольше прочих оставалась около его тела. К её ногам жался ещё один детёныш – близнец погибшего. Конечно, молодых зверей связывали родственные узы, и вместе они проводили больше времени, нежели с другими детёнышами. Но теперь, когда одного из них не было в живых, второй детёныш получил гораздо больший шанс на выживание. Теперь всё молоко матери достанется только ему, и к осени он обгонит в росте всех сверстников.

Постояв около тела детёныша ещё некоторое время, самка порциппулы оказалась перед выбором: бесконечное и бесполезное ожидание, или спокойная жизнь. Стадо отошло уже достаточно далеко, но гораздо ближе к ней были орлиные вороны. Стая этих птиц терпеливо ожидала, пока самка отойдёт от детёныша, чтобы приблизить неизбежное. Самка, ощутив, что оставшийся при ней детёныш находится в опасности, последний раз обнюхала лежащее в траве тело, и направилась в сторону сородичей. Она уже не видела, как из кустов вышла царская кошка, терпеливо ожидавшая её ухода. Хищник схватил свою почти законную добычу, и поволок её в кусты. А орлиные вороны последовали за кошкой, держась на безопасном расстоянии, и ожидая своей доли объедков.

Постепенно день клонится к закату, и многие обитатели степей начинают подыскивать себе место для ночлега. Стадо порциппул останавливается в роще акациелистных клёнов. Зверей привлекает обилие сочной растительности – эти клёны всегда растут возле водоёмов. Берега небольшого болота, которое они окружают, поросли камышом. Несколько зверей спускается к воде, чтобы поесть сочных болотных трав. Услышав топот их копыт, какой-то грызун, шурша среди листьев, бросился к своей норе. Порциппулы не обращают внимания на такую мелюзгу – они торопятся немного поесть перед вечерним отдыхом. Короткими хоботками взрослые порциппулы выдёргивают из мягкой почвы растения, и пережёвывают их вместе с землёй. Это может показаться негигиеничным, но на самом деле, если животное здорово, проглоченная земля лишь улучшает его самочувствие, абсорбируя вредные вещества, которые иногда накапливаются в растениях. Пальцевидный отросток на верхнем краю хоботка помогает зверям собирать растения и поднимать с земли даже тонкие травинки.

Одна из самок клана обходит кормящихся зверей, и с явным наслаждением погружается в болотную воду. Вместе с ней к болоту подошли и двое её детёнышей. Они ещё ни разу не купались, поэтому не спешат входить в воду. Они вместе осторожно обнюхивают странную «очень мягкую землю», затем делают несколько шагов, и входят в воду по брюхо. Один из малышей сунул в воду хоботок, и начал чихать, слегка захлебнувшись. Постепенно они осмелели, и погрузились в воду почти полностью. Детёныши старательно имитируют движения матери: они так же барахтаются в болотной воде, натирая шкуру илом и грязью. После этого, превратившись из полосатых животных в буро-коричневых, звери выходят из болота, а на их место тут же ложится вожак стада. Болотная грязь засыхает на телах порциппул сплошной коркой, спасая зверей от комаров и слепней.

Вечером слепни пропадают, зато им на смену из прибрежных зарослей поднимаются тучи комаров. Они особенно ожесточённо атакуют глаза и ноздри порциппул, заставляя животных нервно вздрагивать и встряхивать ушами, отгоняя гнус. Но мелкие птицы ещё не устроились на ночлег, и они помогают порциппулам избавиться от кровососов. Пролетая мимо крупных зверей, они изредка касаются кожи порциппул крыльями, но звери совершенно спокойны: комаров вокруг них становится ощутимо меньше.

Другие обитатели степей тоже отправляются ночевать в рощу. По земле скользит большая тень – это не орлиный ворон, а степная цапля, и порциппулам нечего опасаться её. Наевшись мелких грызунов и змей, птица спешит занять удобную для сна ветку дерева. Подлетев к дереву, она вытягивает вперёд длинные ноги, хватается ими за ближайшую ветку, и затем, с трудом удерживая равновесие, складывает крылья. Оглядевшись, она перебирается ближе к стволу клёна, чтобы её не схватил какой-нибудь случайный хищник. Найдя подходящее место, птица втягивает голову в плечи, и замирает до утра, словно изваяние.

Когда солнце клонится к горизонту, ночные обитатели степи понемногу просыпаются. Певчие птицы прячутся в кустарнике, но им на смену выходят летучие мыши, прятавшиеся днём в норах грызунов и в кустах. Они ловят комаров, стаями слетающихся к отдыхающим порциппулам. Сами же порциппулы, засыпая, не ложатся на землю: они должны быть готовы в любой момент спасаться бегством или перейти к обороне. Пока не стемнело, они не засыпают, и даже глубокой ночью спят урывками. Пока же они просто отдыхают, меланхолично пережёвывая траву.

Вечером обитатели кленовой рощи покидают свои убежища. Ветки в кроне одного из клёнов шевелятся: по ним ловко перескакивает зверёк размером с кошку: соболиная соня выходит на охоту. Если бы вместо крепко сложенных порциппул в роще заночевали зайцелопы, они оказались бы в опасности. Несмотря на маленькие размеры и принадлежность к грызунам, соболиная соня – свирепый хищник с отточенной тактикой нападения. Она легко смогла бы прыгнуть на шею зайцелопы, и свалить её одим точным укусом в основание черепа. Но порциппулы с толстой кожей, щетинистой гривой и мощным сложением буквально «не по зубам» соболиной соне. Поэтому грызун, спустившись с дерева, прошмыгивает мимо них, и скрывается в кустах. И здесь соболиная соня встречается с другим существом, которое тоже намеревается выйти на охоту, и ожидает лишь, пока станет немного темнее.

Вначале соболиная соня увидела нечто, похожее на остатки ствола дерева, слегка закопанные в землю. Но, когда грызун подбежал поближе, «ствол дерева» неожиданно зашевелился. Соня встретилась с крупной мерлеттой, и эта встреча может равновероятно закончиться с любым исходом, если случится драка. Соня легко может перегрызть шею мерлетте, но её кости не выдержат укуса «зубастой» пасти этой птицы. Птица тоже готовится к охоте, и явно не собирается убираться с охотничьей тропы соболиной сони. У мерлетты короткие лапы, поэтому она плохо передвигается по земле, и старается до последнего момента сохранять неподвижность. Но соболиная соня приближается, и птицы вынуждена защищаться. Мерлетта разевает широкую пасть, в которой торчат зубовидные выросты, и угрожающе щёлкает клювом. Чтобы казаться ещё внушительнее, птица раскрывает крылья, и, с трудом приподнявшись, делает несколько шагов. Соболиная соня отступает – момент внезапности потерян, и рассерженная мерлетта может стать опасным противником. Поэтому грызун разворачивается, и скрывается в кустах. Мерлетта ещё некоторое время демонстрирует свою силу: она раскрывает крылья, взъерошивает перья на спине, и щёлкает клювом. Но соболиная соня уже довольно далеко.

Прыгая по веткам кустарников, соболиная соня ищет более подходящую добычу. И вскоре она находит её: на ветке спит какая-то мелкая птица. Осторожно подкравшись, грызун набрасывается на птицу, и мгновенно душит её. Птица даже пискнуть не успела, когда острые зубы вонзились ей в шею.

Заполучив лёгкий ужин, соболиная соня утаскивает добычу в кусты, и начинает пировать. Если бы она в этот момент подняла голову вверх, то увидела бы над сбой огромный силуэт птицы на фоне вечернего неба. Мерлетта вышла на охоту: она взлетела над кустами, сделала несколько кругов над кленовой рощей, и полетела в сторону степи. Летучие мыши всё чаще и чаще проносятся над кустами и травой, преследуя комаров и прочих насекомых. Но сами они представляют собой превосходную добычу для мерлетты. Пока ещё достаточно светло, они благоразумно держатся подальше от огромной птицы, бесшумно проносящейся над степью. Но, когда стемнеет, они могут буквально сами лететь к ней в пасть.

Мелкие обитатели кленовой рощи не страшны крепко сложенным порциппулам. Но внезапное рычание царской кошки заставляет их отказаться от ночлега среди деревьев. Неудивительно, что порциппулы не заметили присутствия хищника: до последнего момента царская кошка скрывала своё пребывание в роще. Просто это самка, и она устроила здесь гнездо. Территория гнезда никак не помечена: кошка скрывала место своего логова от возможных хищников: для котят, особенно в первые дни их жизни, опасна даже соболиная соня, которую взрослая кошка может прихлопнуть, словно муху, одним ударом лапы. А ещё, защищая потомство от реальной или мнимой опасности, она легко может напасть, даже не будучи голодной. И ей всё равно, кто будет стоять перед ней – собственный сородич, или разъярённый самец порциппулы.

Устраиваясь на ночлег, порциппулы не смогли заранее распознать близость врага, и теперь кошка готова защищаться. Она выходит к стаду порциппул, и при её появлении даже те животные, которые уже начали дремать, мгновенно просыпаются. Хвосты порциппул задраны вверх, и белые кисточки на их кончиках тревожно вздрагивают. Ни кошка, ни травоядные не желают вступать в прямое столкновение, поэтому начинают вести себя более, чем странно в такой ситуации. Царская кошка начинает демонстративно вылизывать шерсть на лапах, поглядывая на порциппул, и время от времени оскаливая зубы, когда кто-то из порциппул неосторожно делает шаг в её сторону. Порциппулы также не хотят вступать в драку с хищником: ночью они видят плохо, и, ощущая свою слабость, они ограничиваются лишь тем, что топают ногами и рявкают, раздувая хоботки. Но постепенно они начинают отходить от хищника – стадо будет искать другое место для ночлега. Вожак стада порциппул, взрослый секач, уходит последним: он держится между стадом и хищником, готовый напасть, если потребуется. Стараясь держать хищника в поле зрения, он отступает, держась боком к царской кошке. Но, когда она скрывается в кустах, самец-секач разворачивается, и припускает вслед за стадом. Звери встревожены: солнце село, быстро темнеет, а у них нет хорошего и безопасного места для ночлега. Эта ночь будет неспокойной.

Стадо животных бредёт по степи подальше от опасного места. Животные напуганы, они оглядываются по сторонам и размахивают хвостами. Наиболее опытные животные в стаде нюхают воздух, стараясь заблаговременно уловить знаки возможной опасности. Но вокруг практически пустынно: стадо прошло несколько километров от опасных зарослей. Молодняк изрядно устал: детёныши отстают от взрослых, и всеми способами показывают, что хотят отдохнуть. Они просто ложатся на землю около взрослых самок, и постепенно их поведение склоняет чашу весов в пользу молодняка. Одна за другой самки останавливаются, и начинают обнюхивать и вылизывать детёнышей. Успокоенные прикосновениями матерей, малыши быстро засыпают, лёжа на земле и свободно вытянув ноги.

Это одна из немногих ситуаций, когда стадо просто не в состоянии слушаться вожака. И самец оказывается вынужденным подчиниться воле самых маленьких и слабых членов его клана.

Взрослые порциппулы спят стоя. Периоды глубокого сна у них короткие – в среднем, взрослое животное глубоко засыпает примерно на час за ночь, чередуя несколько минут глубокого сна с лёгкой дремотой. Молодые животные спят более глубоким сном, чем взрослые, и их сон длится дольше. По мере взросления они будут прерывать сон примерно в середине ночи, и больше времени спать стоя. Но пока, находясь под материнской защитой, они могут позволить себе хорошо выспаться.

Изредка одно или два животных оглядывают местность и принюхиваются. Такая форма ночного поведения животных помогает избежать внезапного нападения. Обычно несколько животных в стаде бывают настороже, и хищникам не удастся подкрасться незаметно.

Зато более мелкие животные легко приближаются к порциппулам, не скрывая своего присутствия. Грызуны снуют среди ног животных, словно среди стволов деревьев. Они чувствуют себя в безопасности – хищники не смогут подкрасться к ним, не разбудив порциппул. Но их шорох в траве будит чутко спящих взрослых животных. Открыв глаза, разбуженная порциппула принюхивается, оглядывается, и снова погружается в сон. Над стадом порциппул вьются мошки и комары, привлечённые теплом и запахом животных. Они садятся на кожу сонных животных, и почти безнаказанно сосут их кровь. Но не всем насекомым удастся напиться крови – у них есть множество врагов среди ночных обитателей степи. Изредка порциппулы ощущают словно дуновение ветра: около них стремительно проносятся крылатые существа. Летучие мыши и мелкие ночные птицы покидают свои убежища, и ловят насекомых, собравшихся вокруг стада порциппул. Среди птиц есть и козодои, и мелкие совы. Совы предпочитают хватать крупных бабочек и жуков, поэтому возле порциппул их можно встретить нечасто – их добыче нечего делать возле этих зверей. Зато козодои, специализирующиеся на ловле мелких насекомых, благоденствуют, кружась возле стада порциппул. Над крупными зверями вьётся так много насекомых, что птицы быстро наедаются.

Но им стоит быть осторожнее. Когда один козодой слегка задержался около стада спящих порциппул, его настигла бесшумная смерть – на его теле сжались сильные челюсти, и острые роговые острия смяли хрупкую грудную клетку птицы. Спящие порциппулы почувствовали, словно порыв ветра пронёсся над ними. Это огромная мерлетта пролетела, будто существо из ночных кошмаров – тихая, но смертоносная птица. Особенно коварна атака мерлетты против летучих мышей – мягкое оперение птицы заглушает ультразвуковые сигнала летучих мышей, и зверьки ощущают перед собой «пустое пространство». Они буквально сами залетают в широко распахнутую пасть мерлетты. Летучие мыши видят очень плохо, зато мерлетта обладает чувствительными глазами и молниеносной реакцией. Она легко замечает летучих мышей на фоне звёздного неба, и летит им навстречу, широко распахнув рот. За ночь добычей мерлетты становится примерно десяток крупных летучих мышей или птиц, или около полутора десятков более мелких. Остатки добычи – шерсть и перья, спрессованные в плотные шарики – мерлетта выплёвывает днём. По этим признакам места её пребывания легко распознаются.

Постепенно ночь проходит. Самые тёмные ночные часы миновали, и восток постепенно светлеет. Порциппулы одна за другой ложатся на землю – хищники уже заполучили свою добычу, и новых нападений ждать, скорее всего, не придётся. В это время на сцене жизни появляются новые актёры: из травы взлетают десятки крупных жуков. По два года они рылись под землёй, будучи толстыми белыми личинками, и обгрызали корни и клубни степных трав. А в конце весны у них начинается новая жизнь – короткая жизнь крылатого насекомого. Как только жуки выбрались из почвы, им нельзя терять времени: пока темно, они должны найти партнёра для размножения, и успеть отложить яйца. В течение нескольких дней в конце весны ранним утром начинается брачный лёт жуков. Громко гудя, они летают над землёй, сталкиваются в воздухе, и ищут по запаху особей противоположного пола. Когда пара жуков сформировалась, насекомые садятся в траву, где происходит спаривание.

Для многих степных обитателей жуки являются желанной добычей. Летучие мыши гоняются за ними, с громким хрустом раскусывая панцири насекомых прямо в полёте. И изредка, взмахивая широкими крыльями, через скопление жуков бесшумно пролетает огромная мерлетта – на фоне рассветного неба она выглядит зловещим призраком, хотя опасна лишь для мелких животных. Кроме позвоночных, она охотно поедает жуков, захватывая за один бросок до десятка этих насекомых широко распахнутым ртом. Поутру в её погадках появятся надкрылья и куски панцирей жуков – свидетельства удачной охоты ночью. Но насекомые не столь беззащитны перед такими опасностями – почувствовав приближение летучей мыши или мерлетты, они просто складывают крылья, и падают в траву. Когда мерлетта пролетает над спящими порциппулами, несколько жуков, спасаясь от неё таким способом, падают на этих животных. Один жук свалился прямо на лоб спящему самцу-секачу. Спросонья самец решил, что на него кто-то напал: он вскочил на ноги с громким рёвом. Испуганные его поведением, взрослые самки также проснулись, готовые дать отпор воображаемому хищнику, а детёныши протяжно и жалобно завизжали. Мерлетта, пролетавшая в этот момент над стадом порциппул, взмыла вверх, а виновник переполоха, крупный жук, свалился на землю и спрятался в траве.

Постепенно порциппулы успокоились. Видя, что вокруг них никого нет, взрослые животные начали лениво пощипывать траву, а детёныши продолжили сон.

Постепенно становится всё светлее. Ночные обитатели степи прячутся, а на востоке показывается край солнечного диска. Птицы, прятавшиеся ночью в кустах и траве, начинают щебетать, а мерлетта, изрядно наевшись за ночь, торопится спрятаться получше. В степи снова наступает утро. Кто-то из местных жителей не дожил до него, а кто-то смог дожить, лишь убив и съев другое живое существо. Но это – обычный порядок в природе.

Бестиарий

Соболиная соня (Raptoglis zibellinus)

Отряд: Грызуны (Rodentia)

Семейство: Соневые (Gliridae)

Место обитания: юго-восток Европы, долины рек, впадающих в Четвероморье.


В эпоху неоцена, когда мелкие хищники «подросли» вслед за своей добычей, им на смену пришли животные из других групп, часто весьма далёких от «настоящих» хищников. В Евразии в роли мелких лесных и степных хищников успешнее других оказались грызуны. Соня-полчок (Glis glis), уже в эпоху голоцена отличавшаяся хищническими наклонностями, в неоцене успешно эволюционировала в целый ряд мелких хищных млекопитающих. Её потомки составляют достойную конкуренцию мелким куньим и успешно удерживают своё место в экосистемах неоцена.

Соболиная соня – это плотоядный вид грызунов размером немного крупнее кошки, и похожий телосложением на куницу. Голова удлинённая, челюсти могут широко раскрываться. Уши широкие, остроконечные. Активность зверя преимущественно сумеречная и ночная, поэтому глаза у соболиной сони большие и «светятся» характерным для ночных зверей образом. Лапы относительно короткие, поэтому зверь не может долго преследовать добычу: обычно соболиная соня скрадывает добычу из засады, или подбирается к ней как можно ближе. Зато на всех лапах развиты острые когти. Хвост длинный (составляет около половины общей длины зверя), сильный, но без роскошного опушения, характерного для предка этого вида. У самок на конце хвоста есть белая кисточка, у самцов её нет, или она значительно меньше. Окраска шерсти коричневая, с размытыми чёрными пятнами, образующими прерывистые продольные ряды. У животных, населяющих южные степи, шерсть значительно бледнее – соломенно-жёлтая с бежевыми пятнами. Живот, грудь и горло белые, у самцов белая «манишка» шире и ярче, чем у самок.

Соболиная соня прекрасно лазает по деревьям, и благодаря небольшим размерам ловко пробирается через густой кустарник. Она охотится на различных животных, от крупных насекомых до зайцелоп. Их она может добывать, подобно кунице, прыгая на выбранную добычу с ветвей дерева или кустарника. Прыгая жертве на голову и перекусывая сонную артерию, как соболь или куница, этот грызун может убить добычу намного крупнее себя. Обычно, съев столько, сколько можно съесть, соболиная соня не возвращается к старой добыче дважды.

Соболиные сони живут в естественных укрытиях на земле или на деревьях. Иногда они занимают норы грызунов. Хищнические наклонности наложили отпечаток на семейную жизнь этого зверька: соболиные сони стали одиночными необщительными животными. Группа из нескольких зверей – это всегда самка с детёнышами. Самец, живёт в одиночку, и иногда, чтобы спариться с самкой, может просто убить её детёнышей.

Потомство этих грызунов рождается дважды в год: в конце весны и в середине лета. Самка одна воспитывает несколько детёнышей – до 6 – 7 в выводке. Они рождаются голыми и слепыми, покрываются шерстью в 10-дневном возрасте, начинают покидать гнездо к месячному возрасту. Двухмесячные детёныши переходят к активной самостоятельной жизни, а самка вновь готова к спариванию. Иногда она спаривается с самцом, ещё воспитывая предыдущий выводок. Кисточка на хвосте служит средством общения самки с потомством: во время движения семьи в траве детёныши инстинктивно следуют за белым кончиком хвоста самки.

Зимой соболиная соня обычно активна, но при недостатке добычи может ненадолго впадать в спячку, особенно во время холодной зимы. В степях Трёхречья обитает ещё один вид этого рода - соня-разорительница (Raptoglis oviraptor).

Трёхреченская зайцелопа (Lepolopa tripotama)

Отряд: Копытные зайцеобразные (Ungulagomorpha)

Семейство: Зайцелоповые (Lagolopidae)

Место обитания: степи Трёхречья.


Во время природных катастроф на границе голоцена и неоцена произошли значительные изменения в фауне травоядных млекопитающих. При этом большинство видов копытных вымерло, в особенности крупные виды. Кроме того, численность многих крупных копытных была подорвана в человеческую эпоху неумеренной охотой и разрушением среды обитания. В результате в неоцене большую часть экологических ниш копытных в Старом Свете заняли бегающие потомки зайцеобразных – зайцелопы. Характерные для Евразии сайгаки удачно эволюционировали в сайгохений, но это произошло в Центральной Азии, а в Трёхречье этих антилоп не осталось. Поэтому здесь появились трёхреченские зайцелопы – особый вид травоядных, приспособленный к условиям жизни в степях, и занимающий экологическую нишу бегающих травоядных. Это животные очень хрупкого сложения, похожие на газель. Их рост в холке около метра, и вес около 50 кг. По строению они похожи на большинство видов зайцелоп, ставших основными жителями открытых пространств и лесов Евразии и Северной Африки. Наиболее близкий вид – лесная зайцелопа (L. sylvatica). Подобно ей, трёхреченская зайцелопа может менять окраску шерсти на зиму.

Летняя окраска шерсти этого животного полосатая: общий фон серовато-бурый, по нему проходят вертикальные узкие серые полосы. Белый хвост служит животному для подачи сигналов: в случае тревоги животное поднимает его вверх. Зимой шерсть этих животных белеет и становится гуще: зимой в Трёхречье достаточно холодно, и часто выпадает снег, хотя он держится не более одного – двух месяцев. В южных районах Трёхречья его может вообще не быть, но животные всё равно исправно меняют окраску к зиме.

Трёхреченские зайцелопы – общительные стадные животные: они образуют крупные стада, насчитывающие до 100 голов и более. Эти животные являются излюбленной добычей для многих хищников, поэтому им жизненно необходимо держаться вместе. Стадо не остаётся долго на одном месте, чтобы не истощать кормовые ресурсы.

Трёхреченская зайцелопа питается преимущественно злаками, и встречается на относительно сухих участках степи. Она избегает болотистых мест, поскольку её ноги очень тонкие, и животное легко проваливается в мягкую почву.

Гон у трёхреченской зайцелопы начинается осенью, незадолго до осенней линьки. Самцы собирают гаремы из 4 – 5 самок, и в течение примерно недели охраняют их от конкурентов. При этом они издают отрывистые лающие звуки, и дерутся друг с другом, лягаясь (это уникальный случай в семействе: прочие зайцелопы дерутся передними ногами). Когда готовность самок к спариванию пропадает, стадо вновь превращается в массу животных без единого лидера.

Самка рождает в начале весны двух детёнышей. Они зрячие, развитые, быстро учатся ходить, и уже через три часа после рождения способны следовать за стадом. Обычно роды происходят ранним утром, и большинство самок стада разрешается от бремени в течение двух – трёх дней.

Молодые зайцелопы могут приносить потомство в двухлетнем возрасте. Продолжительность жизни – около 15 лет.

Порциппула (Porcippula striata)

Отряд: Парнокопытные (Artiodactyla)

Семейство: Порциппиды (Porcippidae)

Место обитания: степи и заросли кустарников в Трёхречье.


Преследование со стороны человека и разрушение мест обитания пагубно сказалось на численности и многообразии жвачных животных. В эпоху человека былые стада антилоп и оленей изрядно поредели, а часть видов вымерла. Поэтому экологические катастрофы эпохи неоцена уничтожили значительную часть жвачных, оставив на Земле лишь немногочисленные реликтовые виды этих животных, а также потомков одичавших домашних животных, которые выжили в отсутствии конкурентов.

Зато после окончания эпохи человека большое преимущество получили нежвачные парнокопытные – свиньи. Кабан (Sus scrofa) был одним из видов, успешно выдержавших владычество человека в биосфере. Неприхотливый, плодовитый и экологически пластичный, этот вид освоил не только восстановившиеся после человека леса, но и ранее не принадлежавшие ему открытые пространства, опустевшие из-за вымирания жвачных. Его прямой потомок – неоценовая «лошадь» евразийских степей, порциппула.

Порциппула – это специализированное бегающее нежвачное животное. Внешне она напоминает нечто среднее между тапиром и пони, отличаясь крепким сложением и мускулистыми ногами с широкими копытами. Рост зверя в холке – около полутора метров. Благодаря широким копытам порциппула может легко двигаться по болотистой местности, а зимой разгребает снег в поисках корма.

Шерсть светло-коричневая с отклонениями до почти жёлтой и изредка – до каштановой. Спина и бёдра зверя исчерчены продольными тёмными полосами – такая окраска помогает отдельнымживотным в стаде стать трудно различимыми для хищника. К зиме шерсть становится гуще и светлее. У взрослых животных на шее растёт короткая стоячая грива из жёсткой тёмной шерсти. Она особенно развита у взрослых самцов, и по ней можно приблизительно определить ранг животного в группе.

Хвост довольно длинный, с белой кисточкой на конце. Эта кисточка служит для подачи сигналов: задранный вверх хвост выражает настороженность зверя, а белая кисточка становится видимой издалека.

Свиньи обычно являются всеядными животными, употребляющими много пищи животного происхождения. Но специализация порциппулы пошла в сторону приспособления к питанию преимущественно растениями. Сохраняя особенности строения, характерные для предков (в частности – простой желудок, не разделённый на камеры, как у жвачных), порциппула не может эффективно усваивать относительно сухие и волокнистые злаки. Поэтому она встречается вблизи водоёмов, где злаков меньше. Тем самым порциппула избегает конкуренции с зайцелопами, которые как раз живут на сухих участках степи. Челюсти порциппулы относительно короткие, а зубы высокие. Это животное поедает большое количество сочной волокнистой травы.

Характерный для свиней «пятачок» у порциппулы преобразовался в короткий хоботок. Его роль в жизни этого зверя очень велика. Когда порциппула издаёт звуки, он раздувается и служит резонатором. На верхней части хоботка развивается короткий подвижный пальцевидный отросток (похож на отросток на слоновьем хоботе) – он помогает собирать корм.

Порциппула – стадное животное. Этот вид живёт кланами под предводительством самца-секача. В клане насчитывается до полутора десятков взрослых животных – самок, дающих потомство и подчиняющихся единственному взрослому самцу. Хозяин гарема не терпит конкурентов, и достаточно рано изгоняет из стада подрастающих самцов.

Гон происходит в начале зимы, а уже ранней весной самка рождает приплод. В выводке пара детёнышей. В связи с изменением образа жизни они рождаются более развитыми, чем у свиней, и уже к концу второго дня жизни могут следовать за стадом (потомство свиньи более многочисленно, но зато некоторое время находится в укрытии). Роды происходят у всех самок почти одновременно, и стадо лишь ненадолго задерживается на одном месте, чтобы произвести потомство. Молодые животные проводят первую зиму в родительском клане.

Царская кошка (Basilofelis hybridogenus)

Отряд: Хищные (Carnivora)

Семейство: Кошачьи (Felidae)

Место обитания: степи южной Европы.


Одним из способов видообразования является гибридизация, хотя он очень редко встречается в природе. В эпоху человека были известны гибридные виды, и даже роды растений. Среди животных изредка встречались гибридные виды рыб, ящериц и саламандр. Но в неоценовой фауне Европы появился гибридогенный вид крупных животных – представитель семейства кошачьих, царская кошка.

Этот вид – один из «следов» человека в биосфере, появившийся в результате скрещивания одичавшей домашней кошки (Felis catus) с несколькими видами диких кошек Евразии: камышовой (F. chaus), лесной (F. silvestris) и степной (F. lybica). В результате появился новый хищник, сочетающий хитрость и силу диких кошек с отсутствием страха перед человеком. Такая кошка быстро вытеснила исходные дикие виды, и заселила антропогенные ландшафты. После исчезновения человека гибридная кошка успешно воспользовалась преимуществом былого широкого расселения, и приспособилась к настоящей дикой и независимой жизни. Этот новый вид кошек стал предком царской кошки.

Евразийская царская кошка отчасти повторила судьбу американской пумы, которая в эпоху голоцена была самой крупной из мелких кошек. Независимо от представителей рода (или подрода) кошек Panthera, царская кошка стала относительно крупным хищником: размером с леопарда и весом до 70 кг. Она является экологическим аналогом североамериканского балама в Трёхречье. Пропорциями царская кошка похожа на большинство кошачьих, лишь уши у ней относительно велики, и хвост длинный с полосатым кончиком.

Окрашена царская кошка в золотистый жёлто-коричневый цвет, с более светлым брюхом. На боках животного заметен узор из бледных вертикальных полос, особенно хорошо различимый у котят. Но голова взрослых кошек сохраняет полосатый узор в течение всей жизни. Такая окраска позволяет кошке следить за добычей, подняв голову над травой, без риска быть замеченной. Хвост царской кошки имеет несколько тёмных поперечных полос на конце. При встрече с сородичами эта кошка поднимает его вертикально вверх, чтобы он был виден с большего расстояния: так можно послать сигнал сородичу, избегая прямого контакта.

Излюбленная добыча этого животного – зайцелопы, птицы (от мелких до крупных), различные степные грызуны. Подобно большинству кошек, царская кошка ловит добычу из засады. Часто она следит за поведением хищных птиц (орлиных воронов), и пользуется результатами их охоты.

Эта кошка – одиночное животное. Самка одна выращивает 3 – 4 детёнышей, устраивая логово в кустарнике, а иногда даже в норе крупного местного грызуна – слепыша-голиафа. Мех котят покрыт более выраженными полосами, чем у взрослого животного. За год обычно бывает 2 выводка, а в годы, бедные добычей – всего один. Молодая кошка становится полностью взрослой в трёхлетнем возрасте, самцы немного раньше самок.

Степная цапля (Ardea stepposa)

Отряд: Аистообразные (Ciconiiformes)

Семейство: Цаплевые (Ardeidae)

Место обитания: степи Трёхречья.


В процессе эволюции, если есть возможность освоить новые места обитания с выгодой для выживания, живые существа могут относительно легко менять среду обитания. Так, например, на Карибских островах появились дятлы, кормящиеся на морском берегу. В степях Трёхречья, протянувшихся вдоль северного берега Четвероморья, тоже появился такой вид, изменивший прежний образ жизни.

Среди высоких степных трав бродят… цапли. Такая картина во времена человека наблюдалась в разных местах, например, в Африке, где цапли кормились вместе со стадами крупных травоядных. Но этот вид цапель особый – она не нуждается в болотах для гнездования и добывания пищи, проводя всю жизнь в степи. Она так и называется – степная цапля.

Степная цапля эпохи неоцена – это прямой потомок серой цапли (Ardea cinerea). Ей почти не потребовалось меняться внешне, чтобы освоить новые места обитания. Эта птица отличается от предка лишь деталями окраски: оперение серовато-голубое, лишь на голове есть чёрная «шапочка», и клюв ярко-жёлтый. Размером примерно с большую белую цаплю, но телосложение более худощавое.

Птица отлично летает и быстро бегает. Часто степные цапли парят на широких крыльях вместе с другими плотоядными птицами, высматривая падаль. Но это лишь дополнительный источник корма: основная пища птицы состоит из змей, ящериц, мелких птиц и млекопитающих, а также крупных насекомых. Длинные ноги, острый клюв и молниеносная реакция помогают этой птице ловить свою добычу. Обычно эти цапли бродят парами в траве, выслеживая мелких животных. Но часто они держатся вблизи стад крупных степных травоядных, собирая вспугнутых ими животных. Около стад они могут собираться небольшими группами.

Степные цапли выбирают для устройства гнёзд самые безопасные участки степи – места, где произрастают большие деревья (обычно клён акациелистный). Птицы могут сами строить гнездо, набрасывая в развилки ветвей прутья и ветки, но часто занимают готовые гнёзда орлиных воронов. Поэтому эти два вида птиц сторонятся друг друга, не гнездясь вместе. Очень интересны брачные игры этих птиц. У самца степной цапли в брачный период отрастают перья-эгретки (подобные таковым у белой цапли). Расправляя их веером и громко крича, самец привлекает самку. Голос степной цапли похож на воронье карканье. Каждая пара образуется на всю жизнь. Птицы гнездятся колониями, и на одном дереве может быть до десятка гнёзд. Гнёзда каждый год достраиваются, а в одном гнезде может выводить птенцов несколько поколений цапель. Отягощённые старыми гнёздами цапель, деревья могут валиться на землю во время ураганов. В кладке три – четыре яйца, но до вылета из гнезда выживает обычно двое птенцов. Самец и самка вместе выкармливают потомство.

В зависимости от области обитания, степная цапля может быть оседлой или перелётной птицей. В южной части ареала цапли остаются зимовать, а в северной – улетают на острова Четвероморья и Кавказ.

Мерлетта (Merlette aviphaga)

Отряд: Козодоеобразные (Caprimulgiformes)

Семейство: Мерлеттовые (Merlettidae)

Место обитания: юго-восток Европы, степи на севере Четвероморья.


В геральдической традиции «мерлеттами» назывались условные изображения птиц без клюва и ног. Это название очень подходит крупной птице эпохи неоцена, которая обитает в степях и кустарниках юга Европы и на Ближнем Востоке. Во внешности мерлетты привлекает внимание почти полное отсутствие видимого снаружи клюва. Лишь его кончик заметен среди перьев между больших круглых глаз. Лапы, в отличие от мерлетты геральдической, у мерлетты живой всё же присутствуют, хотя довольно слабые – птица очень мало ходит.

Мерлетта – потомок обыкновенного козодоя (Caprimulgus europaeus), известного в эпоху человека. Но эта птица является теперь самым крупным видом в отряде: она достигает размеров крупного орла. Хвост длинный, крылья длинные и широкие, их размах достигает 2,5 метров. Оперение мягкое, а края маховых перьев снабжены бахромой, как у совы. Поэтому полёт мерлетты почти бесшумный. Окраска мерлетты коричневая, с многочисленными пестринами. Встречаются индивидуальные отклонения от светлой (песочной с коричневатой рябью) до тёмно-коричневой.

Глаза мерлетты очень большие, чёрные. Их поле зрения отчасти пересекается. Сетчатка очень чувствительна, поэтому птица очень хорошо видит ночью. Днём она прикрывает глаза от яркого света, и зрачок в это время очень сильно сокращается (глаз кажется «слепым»).

Сохранив гастрономические наклонности своего предка, мерлетта превратилась в хищника, опасного любым мелким птицам и летучим мышам. Хотя клюва в привычном понимании почти нет, у мерлетты рот огромных размеров – эта особенность унаследована от козодоя. Роговая оболочка клюва сформировала в пасти мерлетты два острых зубца на нижней челюсти, между которыми в покое укладывается кончик закрытого клюва. Оригинален способ питания этого хищника: в сумерках, ночами и на рассвете эта птица бесшумно летает с открытой пастью. Она сглатывает всё, что в неё попадёт, от крупных насекомых до летучих мышей и мелких птиц. Иногда мерлетта специально «чиркает» крыльями по траве, вспугивая затаившихся птиц. Мягкое оперение птицы глушит ультразвуковые сигналы летучих мышей, поэтому они могут в темноте сами налететь на эту птицу.

Эта птица глотает добычу целиком, а затем кости, перья и шерсть выбрасываются в плотно спрессованных погадках.

День мерлетта проводит в укрытии – в кустах или среди густой травы. У мелких птиц сформировалось характерное поведение в ответ на присутствие мерлетты, похожее на реакцию на сову у певчих птиц эпохи голоцена. Заметив отдыхающую мерлетту, мелкие птицы начинают окрикивать её и совершать агрессивные выпады, собираясь целой стаей. Поэтому эта птица предпочитает прятаться днём.

Мерлетты гнездятся один раз в год. Гнездо – простая ямка в земле (обычно среди кустов или густой травы), куда самка откладывает два больших яйца, покрытых пятнистой скорлупой. Насиживают самец и самка поочерёдно в течение примерно 35 – 36 дней. Птенцы выводятся покрытые густым серым пухом, зрячие. Они долго остаются в гнезде – свыше двух месяцев. Птицы активно защищают гнездо от хищников или просто крупных животных, подошедших слишком близко. Нежелательных гостей птицы отгоняют, хлопая пастью, окрашенной изнутри в ярко-розовый цвет. При этом птицы издают звуки, похожие на рычание собаки. Если это не помогает, взрослые птицы могут укусить противника «зубастыми» челюстями. Птенцов кормят оба родителя: вначале полупереваренной пищей из желудка, затем отрыгнутыми целыми животными. Птенцы учатся летать сравнительно быстро: после недели тренировок они уже не уступают в этом своим родителям. Полностью взрослыми они станут к третьему году жизни. Продолжительность жизни мерлетты составляет до 40 лет и более.

На зиму мерлетта улетает к югу за Четвероморье. Основной миграционный маршрут проходит вдоль Кавказского хребта – птицы перелетают Четвероморье в самой узкой части. Птицы западных популяций летят вдоль берегов на Балканы, а восточных – через Каракумское взморье в Индию. В пути мерлетта питается перелётными птицами, преследуя их стаи прямо в воздухе.

Степной орлиный ворон (Aquillorax steppum)

Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)

Семейство: Хищноврановые (Carnocorvidae)

Место обитания: степи Трёхречья.


В неоцене хищные птицы представлены немногочисленными реликтовыми формами – массовое вымирание в ледниковую эпоху лишило источников пищи крупных и специализированных представителей этой группы. Когда изобилие корма восстановилось, соколообразные не смогли восстановить прежнего разнообразия: их потеснили другие, более удачливые и умные птицы.

Экологическими аналогами орлов, грифов, и отчасти ястребов в Голарктике стали орлиные вороны – потомки врановых птиц, в эпоху голоцена отличавшихся склонностью к хищничеству. Их много видов, они живут в лесах и на океанском побережье, а один вид обосновался в степях. Степной орлиный ворон – ближайший родственник лесного вида этих птиц. Жизнь на открытом пространстве значительно повлияла на его облик. Пропорции птицы изменились: степной орлиный ворон стал более длинноногим и стройным, чем его лесной родственник. Длина ног этой птицы составляет около половины его роста. Оперение на туловище окрашено в бурый цвет, на кроющих перьях крыла имеется белая кайма, образующая характерный чешуйчатый рисунок. Размеры птицы значительны – размах крыльев до двух метров, длина тела вместе с хвостом – до метра (рост около 90 см), весит около 8 кг. Гнёзда строит на деревьях, но если деревьев нет, гнездится на земле в кустарниках. В отличие от большинства крупных хищников, не избегает общества сородичей, и часто образует группы из нескольких гнёзд на расстоянии около 5 – 7 метров друг от друга.

Этот вид питается различными млекопитающими и птицами, которых ловит, выслеживая с воздуха. Благодаря высокому росту и сильным лапам может преследовать небольших животных бегом. На крупную дичь вроде зайцелоп или молодых порциппул охотится группами. Интересной особенностью этих птиц является охота из засады: одна птица отвлекает намеченную жертву, и ведёт её к месту, где в засаде притаилось ещё несколько сородичей.

Это оседлая птица, которая проводит зиму в родных краях. Лишь особи с северных границ ареала откочёвывают на юг.

Семья у степных орлиных воронов образуется на всю жизнь. Брачные игры начинаются ранней весной, когда станет достаточно тепло. Самец начинает активно ухаживать за самкой. Обычно он преподносит ей символические «подарки» - пучок травы, веточку, или жука. Самец расхаживает перед самкой, держа «подарок» в клюве, и нарочито высоко поднимая ноги при каждом шаге. Самка принимает «подарок», и самец начинает «кланяться», распушив перья на затылке, словно хохолок.

Пара птиц совместно строит гнездо, либо подновляет старое. В кладке до трёх крупных яиц с желтовато-белой скорлупой. Насиживает самка, самец преимущественно охотится и кормит её, изредка сменяя самку на гнезде. Насиживание длится около 4 недель. Птенцы выводятся в середине весны. Они голые и слепые, развиваются относительно медленно. Лишь в начале лета молодые орлиные вороны покидают гнездо, и первую зиму проводят с родителями, обучаясь приёмам охоты. Половозрелость наступает в возрасте 3 лет. До этого времени вместо чешуйчатого рисунка на плечах молодых птиц одноцветные бурые перья.

Гербарий

Клён акациелистный (Acer acaciifolius)

Порядок: Сапиндовые (Sapindales)

Семейство: Кленовые (Aceraceae)

Место обитания: степи Трёхречья, влажные участки вблизи рек.

В фауне и флоре неоцена присутствует большое количество видов, которые, фактически, находятся «не на своём месте». Они происходят от видов, чья исконная родина находится весьма далеко от мест, где живут их неоценовые потомки. Это явление объясняется вовсе не результатом природных катастроф или волшебной «игрой природы». Такое явление – результат деятельности человека по переселению и акклиматизации разных видов животных и растений. Очень часто переселенцы приживались слишком хорошо, вытесняя местные виды. Таким видом среди деревьев стал американский клён (Acer negundo), успешно натурализовавшийся в Евразии.

В ледниковую эпоху он, подобно всем теплолюбивым видам, отступил на юг, но с изменением климата вернулся к границам прежних мест обитания, но уже в несколько ином обличье. В степях Трёхречья он превратился в быстрорастущее дерево характерного «степного» облика, экологический аналог африканских саванновых акаций.

Листья этого растения стали немного похожи на листья акаций и других растений открытых сухих мест (отсюда и название): они непарноперистые, каждый лист состоит из 4-6 пар узких длинных листочков. Непарный листочек по форме похож на остальные, и такого же размера, как они. Поверхность листа гладкая и кожистая, чтобы сократить потери влаги. На зиму часть листьев опадает, а если ожидается суровая зима, они опадают все. Осенняя листва клёна акациелистного ярко-оранжевая, и его заросли в это время видны издалека.

Ещё одна черта клёна акациелистного сближает его с акацией: во время цветения он является одним из главных степных медоносов. Семена этого клёна вытянутые и узкие, с широкой лопастью. Так они легче держатся в воздухе, и ветер разносит их на большее расстояние.

Высота клёна акациелистного достигает 15-20 метров, но в относительно сухих и продуваемых местах он может не вырастать выше 10-12 метров. У дерева раскидистая зонтиковидная крона, характерная для степных растений. Ствол прямой, покрыт светло-серой корой.

Клён акациелистный предпочитает селиться в местах, где грунтовые воды подходят близко к поверхности земли. Обычно его заросли указывают на источники воды – небольшие реки и озёра. Здесь клёны стоят небольшими группами. Тень, отбрасываемая ими, достаточно редкая, и в светлом подлеске кленовых зарослей растут кустарники.

Продолжительность жизни этого растения невелика – редко больше 100 лет, обычно не более 60 лет.

44. Orbi ssubterraneus

(Степи Южной Европы (подземные животные))

На пространстве вдоль северного берега Четвероморья раскинулись обширные степи, пересекаемые тремя крупными реками. Отчасти они заняли древние русла Днепра, Дона и Волги, и за это местность получила название Трёхречья. Это равнины, поросшие травами, и только возле рек и болот здесь можно встретить островки деревьев и кустарников.

Степи населены множеством разнообразных животных. Весной из кустов и травы доносятся трели птиц, а на болотах к ним присоединяются лягушки, поющие порой ничуть не хуже. Летом, кажется, сам воздух звенит от стрекотания многочисленных кузнечиков и кобылок. Иногда степь сотрясается от топота сотен ног, когда бегут тяжёлые порциппулы или изящные зайцелопы, преследуемые хищниками. Но под их ногами раскинулся другой мир, также населённый множеством своеобразных животных. Некоторые из них за всю жизнь могут ни разу не увидеть солнечный свет. Но этот мир зависит от того, насколько хорошо растёт степная трава.

В конце лета трава начинает подсыхать, и степь приобретает желтоватый оттенок. Многие растения в это время уже отцвели, дали семена и завяли, а их корневища дожидаются под землёй новой весны. Но злаки будут расти до самой осени, и в это время как раз поспевают их семена. Когда дует ветер, травы колышутся, словно морские волны. Травы служат кормом для многих степных жителей – грызунов и насекомых. А мелкие животные сами попадают на стол к более крупным хищникам.

Среди травы шагает степная цапля – птица серовато-голубого цвета. Это один из многих видов степных хищников. Эта цапля не одна: птицы этого вида вне сезона гнездования держатся парами, и партнёры постоянно общаются друг с другом, поднимая чёрные хохолки, видимые издалека. Степные цапли выискивают в траве змей и ящериц, составляющих основную пищу этих птиц. Но они столь же охотно ловят мелких грызунов, вспугивая их ногами, и настигая метким ударом клюва.

Обычно степная местность достаточно ровная, и цапле даже с высоты своего роста видно очень далеко. Но в некоторых местах степи поднимаются скопления довольно высоких куч земли. На них стоят на задних лапках небольшие зверьки. Земля на этих кучах не поросла травой – они постоянно подновляются, и на них выбрасывается свежая земля из тоннеля, вход в который расположен на вершине кучи. Эти кучи земли отмечают поселения самых многочисленных местных грызунов – сусликовых собачек. А зверьки, стоящие на этих кучах – сами сусликовые собачки, часовые из многочисленной колонии. Они осматривают окрестности, и вовремя предупреждают сородичей об опасности. Рядом с кучами земли трава заметно гуще и короче, чем в других местах степи – сусликовые собачки постоянно «подстригают» её зубами. Это своего рода «салатная грядка» колонии – злаки не успевают образовать колосья, зато обильно кустятся от основания. Основной корм на зиму – зёрна разных злаков – эти грызуны заготавливают вдалеке от нор, на нетронутых участках степи. Они перетаскивают зёрна в защёчных мешках, и складируют их в особых норах, которые служат «кладовыми». Эта работа довольно опасна – хищники часто нападают на сусликовых собачек именно тогда, когда они находятся вдалеке от нор. Бдительные часовые в этом случае помогают заготовителям корма спастись: заметив хищника, часовой пронзительно свистит, и сборщики кидаются к ближайшей норе.

Степная цапля направляется к норам сусликовых собачек – она знает, что здесь можно поймать какого-нибудь неосторожного грызуна. Заметив издалека, что к поселению приближается высокая птица с чёрной головой, сусликовая собачка, сидящая на вершине одного из холмиков, громко засвистела. Заслышав сигнал тревоги, из травы выскочило множество зверьков, которые до этого спокойно собирали корм, стараясь не выдавать себя. В этом тоже есть элемент защиты – хищник теряет внимание, когда в его поле зрения появляется множество возможных объектов нападения, и часто отказывается от атаки.

Сусликовые собачки разбегаются по норам и затаиваются. Даже те животные, которые оказались далеко от основных входов в норы, отмеченных кучами земли, могут спастись: среди травы в разных местах есть «запасные входы» - входы в систему тоннелей, тянущуюся под самой поверхностью земли на небольшой глубине. Поэтому хищники могут поймать сусликовую собачку лишь случайно, либо проявляя исключительную осторожность.

Сусликовые собачки доминируют в подземных сообществах. Они являются самыми многочисленными роющими грызунами степей Трёхречья. Их деятельность во многом определяет жизнь подземных обитателей, а некоторые виды прямо зависят от благополучия этих грызунов. На больших участках степей проходят норы сусликовых собачек, образуя плотные сети в местах поселения большого количества зверьков. А между колониями на большое расстояние тянутся отдельные тоннели, бывшие когда-то частью колоний, брошенных или вымерших. По этим тоннелям мелкое животное теоретически может пробежать несколько километров, не появляясь на поверхности. И ещё эти тоннели могут при необходимости спасти жизнь сусликовой собачке, послужив надёжным убежищем от наземных и воздушных хищников. Впрочем, они также могут стать для неё смертельной ловушкой: в норах также живут хищники, охотящиеся на этих грызунов.

Но долго оставаться в подземных укрытиях невозможно: в конце лета сусликовые собачки активно запасают на зиму корм – семена и клубни разных растений. А летний день, как известно, год кормит. Понемногу ощущение тревоги, которое принесло появление близ колонии степной цапли, проходит. Животные успокаиваются, оглядываются, и вылезают из нор. Вначале лишь самые смелые из них высовывают из нор усы, затем некоторые животные выглядывают из входов в подземный лабиринт, готовые при малейших признаках опасности юркнуть обратно. Убедившись, что в округе нет врагов, сусликовые собачки покидают норы, и съезжают на животе по склонам земляных курганчиков в траву.

Неожиданный и молниеносный удар клювом убивает наповал одного из самых смелых зверьков. Степная цапля применила хитрость: она затаилась, лёжа в траве около одного выхода из кормовых тоннелей. И её ожидание блестяще окупилось. Не обращая внимания на тревожный свист испуганных грызунов, птица подбрасывает в воздух, перехватывает с головы и глотает целиком убитую сусликовую собачку. Судорожно сглотнув тельце зверька, птица уходит. В этом месте ей нецелесообразно охотиться дальше: напуганные внезапной атакой сусликовые собачки долго не высунут носа из своих нор.

В конце лета вся деятельность сусликовых собачек целиком посвящена одной цели – заготовке корма на зиму. Сусликовые собачки – преимущественно вегетарианцы, изредка разнообразящие свой рацион пищей животного происхождения. Летом их основная пища – трава. Зверьки буквально «скашивают» её острыми резцами, и утаскивают в норы. Благодаря этому почвы в местах проживания колоний сусликовых собачек становятся значительно плодороднее, и гумусовый слой бывает очень толстым. Из-за постоянного обгрызания сусликовыми собачками травы около их колоний меняется состав растительности: здесь доминируют злаки, выдерживающие систематический «сенокос» и быстро отрастающие после него. Ещё один способ влияния сусликовых собачек на растительность – это рытьё нор. Многочисленные норы этих грызунов пронизывают слой почвы. Некоторые из них со временем оказываются заброшенными и осыпаются, зато почва в этом месте становится гораздо рыхлее, и растения развиваются значительно лучше.

Но даже самые стойкие и быстрорастущие злаки не могут постоянно выдерживать натиск зубов этих грызунов. Поэтому колония сусликовых собачек существует в одном и том же месте не более трёх – четырёх лет. Постепенно заросли злаков редеют, и грызуны проводят всё больше времени на участках, где трава сочнее и гуще. Там появляются жилые норы и «кладовые», и постепенно через несколько лет туда смещается центр колонии. Злаки на старом кормовом участке в это время начинают восстанавливаться, и общая продуктивность степи не снижается.

В конце лета, когда у степных трав созревают семена, у сусликовых собачек начинается жизнь, полная забот. Вокруг нор трава сильно объедена, и на ней просто не успевают вызреть семена. Поэтому звери-фуражиры таскают семена с дальних кормовых участков. От предков-сусликов неоценовая сусликовая собачка унаследовала обширные защёчные мешки, в которые помещается до пятидесяти граммов семян. Чтобы собрать семена, сусликовая собачка нагибает стебель злака, аккуратно пропускает между зубов метёлку с созревшими семенами, сдирая их в защёчные мешки. В них нет слюнных желез, поэтому собранное зерно остаётся совершенно сухим, и не заплесневеет зимой. Сусликовая собачка обчищает колоски трав один за другим, пока её защёчные мешки не наполняются до отказа. Затем она по запаху находит начало одной из натоптанных сборщиками тропинок ко входу в подземную галерею.

По широкой галерее с гладкими стенами и полом сусликовая собачка бежит в колонию. Галерея постепенно расширяется, и вскоре на ней могут свободно разминуться два зверька. Навстречу сусликовой собачке попадаются сородичи, спешащие за новой порцией семян. Когда навстречу начинают попадаться зверьки, испачканные землёй, это означает, что центр колонии уже близок: это рабочие особи, которые занимаются ремонтом и расширением галерей.

Наконец галерея начинает спускаться вниз: собачка-сборщик знает план колонии, и ориентируется по запаху и направлениям галерей даже в полной темноте. А спуск означает, что она как раз на пути к «кладовым». Галерея спускается круто вниз, а затем делает небольшой подъём вверх. Стенки, которые сусликовая собачка ощущала усами, внезапно расходятся в стороны. Это означает только одно: грызун достиг «кладовой». Принюхиваясь и осторожно дотрагиваясь усами, грызун-сборщик находит кучи семян разных злаков, и высыпает на них содержимое своих защёчных мешков. Следом за ним из галереи появляется ещё несколько сборщиков, и запасы колонии пополняются. Общими усилиями сусликовые собачки натаскивают в каждую «кладовую» до двадцати килограммов семян. Обычно каждая «кладовая» принадлежит одной семье – нескольким парам грызунов, состоящим в близком родстве.

В норах можно найти всё необходимое для жизни, иначе эти грызуны не проводили бы в них столько времени. Но это причиняет также некоторые неудобства. Очень часто в шерсти сусликовой собачки заводятся разные паразиты: клещи и блохи. Поскольку животное много времени проводит в постоянном укрытии, клещи, напившись крови, прячутся на сводах галерей и просто падают на проходящих грызунов, когда чувствуют голод. А личинки блох развиваются в подстилке гнёзд сусликовых собачек. Но под землёй можно также найти возможность очень эффективно избавиться от них. Сусликовые собачки делят подземелья со множеством видов живых существ, и некоторые могут помочь в этом.

Одна из собачек, которую сильно беспокоят блохи, явно занята поисками этих союзников. Она обнюхивает землю в старых полузаброшенных галереях, в надежде отыскать следы пребывания этих существ. И она находит их: дорожка едва уловимого кисловатого запаха приводит её к месту, где тоннель закрыт рыхлой земляной пробкой, которую возвели существа, встречи с которыми ищет грызун. Обнюхав это рыхлое сооружение, сусликовая собачка разрушает его часть. Из повреждённых грызуном земляных галерей вываливается множество белых «яиц»: зверёк разрушил подземное гнездо муравьёв, и это – их куколки. Но сусликовая собачка не собирается их поедать: она отходит в сторону и ложится на землю поодаль от гнезда насекомых. Муравьи незамедлительно выходят на спасение потомства и ремонт галерей. Пока одни из них заняты домашними хлопотами, несколько муравьёв-солдат добираются до шерсти сусликовой собачки. Впрочем, они быстро покидают её, зато по их пахучему следу к грызуну бегут муравьи-фуражиры. Насекомые бегают в шерсти грызуна, собирая с собачки паразитов. Несколько блох пытается спастись бегством, но сослепу попадает прямо в муравейник, где их тут же убивают муравьи-фуражиры. Сусликовая собачка лежит неподвижно, терпеливо ожидая, пока муравьи закончат работу. Иногда особенно назойливый муравей забирается к ней на нос или в ухо, и тогда зверёк чешется, но потом снова замирает, чтобы не пугать муравьёв. Так проходит примерно полчаса. Потом зверёк встряхивается и уходит. Процедура биологической очистки прошла успешно, а зуд от блошиных укусов скоро пройдёт. Сусликовые собачки часто пользуются услугами шестиногих «лекарей».

Но блохи и прочие паразиты – это лишь самая малая из неприятностей, которые могут ожидать сусликовых собачек в подземных галереях. Но в норах этих грызунов может скрываться и более серьёзная опасность. Это странное существо, покрытое серым мехом, движется по норам сусликовых собачек, словно живая капля ртути. Время от времени оно поднимает мордочку, и принюхивается. Но самое интересное то, что у этого существа совсем нет глаз. Это слеполаска – специализированный обитатель нор степных грызунов. Она почти не покидает подземного мира, и прекрасно чувствует себя в кромешной темноте нор, ориентируясь с помощью слуха и обоняния. Она успешно охотится в подземных галереях, применяя тактику, характерную для многих хищных зверей на поверхности. Этот хищник принадлежит к семейству куньих, но характерные для них запаховые железы развиты у слеполаски очень слабо: так она практически не выдаёт себя возможным жертвам. Затаивается в боковой галерее, слеполаска замирает и ожидает, пока какая-нибудь сусликовая собачка не пройдёт по галерее. Обычно такие засады слеполаска устраивает на уровне кормовых галерей. В центре колонии, защищая свои гнёзда, даже мелкие грызуны превращаются в опасных противников: численный перевес придаёт им отчаянную храбрость, и они могут закусать хищника насмерть. Поэтому слеполаска предпочитает схватку один на один, когда у неё есть все шансы одолеть грызуна.

После нескольких минут ожидания хищник чувствует, что по галерее кто-то движется: слеполаска ощущает приближение жертвы по звукам шагов. Это один из сборщиков многочисленной колонии сусликовых собачек. Когда он поравнялся с тоннелем, в котором затаился хищник, слеполаска атаковала его. Острые зубы впились в шкуру на боку грызуна, но сусликовая собачка не собиралась сдаваться без сопротивления. Грызун вырвался из зубов слеполаски, оставив в её пасти клок шкуры, и бросился в колонию, оставляя кровавый след.

Если жертва не убита сразу, слеполаска не собирается преследовать её – увлекшись погоней, она сама может попасть в колонию собачек, где её могут одновременно атаковать с разных сторон, и даже убить. Кроме того, запах крови пугает других грызунов, и охота на этом же самом месте может оказаться неудачной. Поэтому слеполаска может не рассчитывать на продолжение охоты, и должна сменить место засады. Но перед этим нужно снова стать незаметной. Морда слеполаски испачкана кровью атакованной сусликовой собачки, а хищнику это совсем не нужно. Поэтому слеполаска вначале закапывает кусок окровавленной шкурки сусликовой собачки, а затем долго трётся об землю, устраняя ненужный запах на морде. После этого слепой хищник неслышными шагами бежит по галереям сусликовых собачек, выбирая те из них, где запах грызунов самый слабый. Если хищник появится в часто используемой галерее, это может попросту испортить охоту.

Наконец, протиснувшись по одному полузасыпанному тоннелю, слеполаска устраивает новую засаду в другой галерее. Это также одна из кормовых галерей, но она отстоит дальше от центра колонии, и сусликовые собачки реже появляются здесь. Поэтому, если хищник хочет есть, нужно запастись терпением. Эта засада оказывается более удачной – один из грызунов, спешащий к поверхности земли, атакован. Слеполаска точно подгадала момент атаки, и нанесла грызуну укус в шею. Не выпуская атакованную сусликовую собачку из зубов, слеполаска начала душить жертву. Эта тактика хороша тем, что сусликовая собачка не может применить своё главное оружие – острые резцы. Она лишь может царапать хищника лапами, и постепенно сопротивление грызуна становится всё меньше. Слеполаска много раз переживала это, но всё же она продолжает держать за горло сусликовую собачку. Наконец, когда тело грызуна перестало шевелиться, хищник разжал челюсти.

Слеполаска задушила сусликовую собачку практически без борьбы, поэтому запаха крови почти нет, и не надо скрывать следы удачной охоты. На этот раз слеполаска задушила добычу крупнее самой себя, причём не получила серьёзных травм: она отделалась лишь несколькими царапинами на боку. Отдохнув после схватки и зализав ранку, маленький слепой хищник схватил мёртвую сусликовую собачку за морду, и пятясь, потащил добычу в собственную нору. Мелкие животные очень сильны относительно собственных размеров, поэтому слеполаска легко справляется с такой ношей. Логово слеполаски располагается вдали от колонии сусликовых собачек, в одном из старых тоннелей. Хищник, хоть и слеп, прекрасно помнит все основные подземные магистрали на своей территории. Поэтому слеполаска безошибочно выходит к своей норе, даже пятясь задом. Ей также помогают ориентироваться запаховые метки, которые этот зверь оставляет на границах своей территории. Метки также отпугивают сородичей, предупреждая, что за пахучей границей нарушителя ждёт суровый отпор.

Когда хищник волочёт свою добычу, он уже не заботится о том, увидят ли его возможные жертвы. Добыча уже убита, и нет смысла скрываться от тех, кто сможет стать жертвой лишь завтра или через неделю. Пока слеполаска волочёт жертву в нору, одиночная сусликовая собачка появляется в галерее, где случилась эта драма. Она пугается запаха хищника, и убегает в одну из галерей, ведущую в колонию.

Неудачная атака слеполаски не прошла бесследно. Раненая сусликовая собачка сумела уйти в колонию и спрятаться. Но она скрылась лишь от хищника, но не от смерти. Прошло несколько дней, и обширная рана на её боку сильно загноилась. Животное с трудом могло двигаться из-за сильной боли, и вскоре в одном из тоннелей истощённая сусликовая собачка погибла от инфекции. Это одна из многих смертей, которые почти ежедневно случаются в колонии. В отличие от приматов и других животных с сильно развитым социальным поведением, сородичи погибшего зверька отнеслись к его смерти едва ли не формально. Они просто закапывают галерею, где погиб этот зверёк. В их действиях нет разума, но лишь инстинкты. Животные просто стараются избавиться от источника неприятного для них запаха.

После работы сусликовых собачек на возведённых ими земляных пробках кое-где остаются участки рыхлой земли. Труп собачки продолжает разлагаться, и через эти места в галереи просачивается запах, естественным образом сопровождающий этот процесс. И в подземном мире есть существа, для которых этот запах – один из самых желанных.

На сводах тоннелей, прорытых сусликовыми собачками, сидят странные насекомые с длинными ногами и толстыми брюшками. Хотя они совершенно бескрылые, это всё же представители бабочек. Они называются погребальные моли, и их жизнь самым тесным образом зависит от смерти других животных. Когда эти насекомые ощущают желанный запах тления, они бегут по сводам и стенам подземных галерей, отыскивая его источник. Протискиваясь между комочками земли, эти насекомые пробираются сквозь рыхлую земляную стенку, отделяющую мёртвую сусликовую собачку от мира живых сородичей. Все погребальные моли, собравшиеся на этом трупе – оплодотворённые самки. их единственная цель в жизни – отложить яйца. После этого все взрослые насекомые погибают. Но, даже если им не удастся найти подходящую пищу для личинок, они всё равно проживут недолго и быстро умрут: ни самки, ни самцы этого вида, будучи взрослыми, ничего не едят и живут только за счёт запасов, накопленных личинками.

Прошло ещё несколько дней. Труп сусликовой собачки кишит личинками погребальных молей, а рядом с ним лежат высохшие тела умерших самок молей. Ещё через несколько дней личинки покинут тщательно обглоданные кости грызуна, прокопают норки, ориентируясь на воздух с меньшей концентрацией углекислого газа, и окуклятся. А после метаморфоза над входами в «городки» сусликовых собачек будут летать хрупкие бледные бабочки – самцы погребальных молей.

Степи Трёхречья более влажные, чем степи эпохи голоцена – это связано с изменением климата Земли и выпадением большого количества дождей. Поэтому водоёмы в степи – не редкость. По их берегам иная растительность, и норы сусликовых собачек здесь редки. Здесь господствует разнотравье, и относительно мало злаков, семенами которых питаются сусликовые собачки. Кроме того, вблизи рек и болот растут деревья и кустарники, поэтому сусликовые собачки совсем не посещают эти места. Этим грызунам нужен широкий обзор, и они чувствуют себя очень неуютно, когда в их поле зрения оказываются деревья и кустарники – в их листве вполне может спрятаться враг. И всё же для некоторых животных кусты – удобное место для жизни и источник корма.

Кусты клёнов вблизи реки сильно погрызены – это следы деятельности ещё одного подземного жителя. Хотя он не относится к грызунам, его зубы столь же сильны: он сумел ровно откусить довольно толстые ветки клёна. А бороздки на земле ведут к одной из нор, которая заметно шире, чем норы сусликовых собачек. Следы этого существа тоже видны, хотя они затёртые и нечёткие – очевидно, скрытный житель норы откусил ветку, и, пятясь, тащил её к себе в нору. На кустах заметны следы старых повреждений: ветки словно были когда-то обрезаны, и на них отросли боковые побеги. И к этим старым повреждениям прибавилось несколько новых, совсем свежих. Очевидно, животное кормилось здесь несколько недель назад, и недавно вернулось на старый кормовой участок.

Это ещё один подземный житель степей Трёхречья – кроличий норец. Он принадлежит к зайцеобразным, но специализирован к подземной жизни. Ночью это животное выходит на поверхность и кормится растениями. Эти животные питаются разнообразной растительностью, и не конкурируют с сусликовыми собачками, которые едят преимущественно злаки. Кроличий норец предпочитает относительно мягкие листья кустарников и прибрежного разнотравья, поэтому его норы тянутся вдоль водоёмов, где растут его излюбленные кормовые растения. С помощью огромных резцов это животное может самостоятельно рыть норы, просто откусывая пласты земли, пронизанной корнями деревьев, и выталкивая их на поверхность широкими задними лапами. Но на границе мест обитания норы этого животного часто объединяются с норами сусликовых собачек. Тогда кроличий норец охотно пользуется готовыми норами грызунов, расширяя и подновляя их.

Возле зарослей клёнов живёт лишь часть большой колонии этих зверей, растянувшейся вдоль берега реки. Но, в отличие от сусликовых собачек, кроличьи норцы живут более обособленно. Они не избегают общества себе подобных, и по ночам даже могут кормиться группой на одном участке. Но социальная организация колонии у них развита намного слабее.

Норы кроличьих норцов выходят на поверхность только среди кустарников. Кроличий норец очень осторожен, и инстинктивно избегает открытых мест, где на него могут напасть хищники. Он слеп, но с помощью обоняния и осязания прекрасно ощущает, находится он на открытой местности, или среди кустарников. Эти звери кормятся преимущественно по ночам, обгрызая наземные растения. Каждую ночь кроличьи норцы кормятся на новом месте – так они меньше привлекают внимание хищника, и не дают ему возможность устроить засаду.

Ночью на кормёжку выходят не только кроличьи норцы, но и другие животные, поселяющиеся в их норах. А среди них есть не самые приятные гости, порой представляющие опасность длямелких животных. Один из таких нежелательных постояльцев в норе кроличьего норца – небольшой хищный грызун соня-разорительница. Будучи близким родственником соболиной сони, живущей на деревьях, этот зверь также охотится преимущественно на птиц и мелких зверей. У неё большие чувствительны глаза, и она прекрасно видит даже ночью. Отношения кроличьего норца и сони-разорительницы весьма напряжённые – нередко эти грызуны совершают набеги на гнездовые камеры кроличьего норца, истребляя детёнышей, оставшихся без присмотра. Но такой грабёж тоже не остаётся безнаказанным: кроличий норец не хищник, и не охотится специально на соню-разорительницу, но, если он оттеснит хищного грызуна в тупиковую галерею, то легко сможет убить укусом своих резцов. Несмотря на такие отношения, сони-разорительницы занимают некоторые норы этого зверя, и выводят там потомство. Просто, чтобы хоть как-то обезопасить себя от кроличьего норца, соня-разорительница засыпает часть тоннеля землёй, оставляя только узкую лазейку для себя.

В одной из нор кроличьего норца самка сони-разорительницы построила гнездо из травы и листьев. На мягкой подстилке из листьев и птичьих перьев копошатся детёныши – это второй летний выводок. Они уже достаточно долго прожили в гнезде: у них открылись глаза и уши, и начали прорезаться зубы. Но молодые грызуны ещё ни разу не выбирались из норы – они пока ещё слишком малы для этого. Пока они всецело зависят от матери, и, чтобы прокормить их, она вышла на ночную охоту.

Соня-разорительница бежит через кусты. Весной и в начале лета большую часть рациона сони-разорительницы составляли яйца и птенцы птиц, но теперь этот грызун ловит и вполне взрослых птиц. Этот грызун обладает острым ночным зрением, и легко находит среди сплетения ветвей спящую птицу. Осторожно подкравшись, соня-разорительница бросилась на неё, задушила жертву, словно кошка, и начала торопливо разрывать мясо, глотая его целыми кусками. Она должна кормить детёнышей, и часть мяса принесёт им. Покончив с одной жертвой, грызун выслеживает следующую. Двигаясь среди кустарников совершенно бесшумно, хищный грызун может добыть за ночь до пяти птиц или мелких мышевидных грызунов. Но один раз среди ночи самка должна вернуться в гнездо и покормить детёнышей. Поэтому, поймав и торопливо съев ещё одну птицу, самка сони-разорительницы возвращается домой. В эту ночь охота была удачной: молодые птицы не так осторожны, как взрослые, поэтому соня-разорительница сумела насытиться. Её морда запачкана кровью жертв, и животное довольно так, как может быть доволен хищник.

Но недалеко от входа в систему нор кроличьих норцов, где хищная соня устроила гнездо, её ждёт неприятная встреча: именно в эту ночь хозяева нор решили кормиться у этого выхода. В темноте соня-разорительница видит, как из норы один за другим вылезают большеголовые звери. Лунный свет блестит на их огромных резцах, и соня заметно нервничает. Встреча с кроличьим норцом не входит в её планы, но на сей раз этого не избежать. Поэтому грызуну приходится ждать, пока большая часть тяжеловооружённых соседей разойдётся по кустам и займётся едой. Но один взрослый самец направляется прямо к кустам, где затаилась соня-разорительница. И тогда грызун решается идти напролом. Если бы соне не повезло в охоте, возможно, норец не обратил бы на неё внимания. Но запах крови на её морде настораживает слепого зверя и заставляет готовиться к обороне: норец принимает «боевую» позу, приподнявшись на вытянутых ногах. Он складывает уши, прижимает их к голове, и оскаливается: если нужно, он готов защищаться. И соня-разорительница оказывается прямо на его пути. Между зверями завязывается драка – соня-разорительница нападает на норца, и вцепляется ему в загривок. Так она может контролировать движения зверя, одновременно избегая его главного оружия – острых резцов. Но норец пытается сильными движениями головы сбросить с себя хищника. В норе таким способом он мог бы просто придавить её к своду, и сломать рёбра: у норца бронированная голова с толстыми костями. На поверхности земли этот приём не удаётся, и после неудачной попытки освободиться от хищника норец просто валится на землю и начинает перекатываться, стараясь придавить соню. Услышав шум, ещё несколько кроличьих норцов появляются из кустарников. Баланс сил изменился, и соня без боя скрывается в норе. Она не желает связываться с зубастыми, хотя и слепыми зверями, тем более, что их больше.

Протиснувшись в узкий вход, она пролезает в гнездо и прислушивается. Где-то снаружи слышится фырканье кроличьих норцов, а потом наступает тишина. Убедившись в безопасности, самка обнюхивает своих детёнышей, а затем ложится набок и кормит потомство молоком. Но молодым соням уже не хватает молока, поэтому этой ночью они получат ещё один важный урок: молодые звери попробуют мясо – пищу взрослых животных. Покормив выводок молоком, самка носом аккуратно отодвигает молодых детёнышей от своего живота, и отрыгивает на подстилку гнезда кусочек мяса. Детёныши вначале обнюхивают кусочек, пахнущий чем-то одновременно непонятным и приятным для них, а затем опасливо пробуют незнакомую пищу. Сначала они лишь облизывают кусочек мяса, а затем один из детёнышей схватил его, и начал с наслаждением жевать едва прорезавшимися зубами. Самка отрыгнула ещё два кусочка, и теперь уже все детёныши начали есть незнакомую, но вкусную пищу. Они запомнят этот вкус на всю жизнь, и от способности добывать такую еду будет зависеть их благополучие в дальнейшем.

Не только звери, но и птицы могут селиться в норах сусликовых собачек. В Америке в эпоху голоцена в норах луговых собачек гнездились мелкие кроличьи совы. А в Евразии эпохи неоцена сова также обосновалась в норах грызунов. Эта птица – норный сыч, мелкий и длинноногий вид сов. Норные сычи сохранили верность ночному образу жизни, характерному для многих видов сов. Весь день эти маленькие птицы провели в норе, но, когда солнце клонится к закату, они выходят на поверхность земли. Часто они пользуются для этого главными входами в норы сусликовых собачек, и тогда по вечерам рядом с часовыми, оглядывающими окрестности в лучах заходящего солнца, встают эти маленькие длинноногие совы, важно прикрывшие глаза и греющиеся перед ночной охотой. Эти совы провожают взглядом сусликовых собачек, спешащих домой, изредка лениво делая шаг в сторону, пропуская в нору припозднившегося грызуна. Когда последние сусликовые собачки скрываются под землёй, а в воздухе начинают летать крупные ночные бабочки, норные сычи готовятся к охоте. Птицы потягиваются, разминают крылья, а затем бесшумно срываются с места и начинают гоняться за ночными бабочками и жуками. Ночные насекомые – главная пища этих миниатюрных сов в летнее время. Осенью, когда их становится меньше, норные сычи переключаются на мелких позвоночных, обустраивая «на чёрный день» в отнорках сусликовых собачек «кладовые». Но вместо зерна там лежат тушки грызунов и птиц. Но, пока есть насекомые, эти птицы предпочитают их. Заметив летящую ночную бабочку или крупного жука, норный сыч устремляется в погоню. Обычно насекомому не удаётся уйти от погони, и птица, вытянув вперёд длинную лапу, ловит добычу. Когда атака оказывается успешной, маленькая сова присаживается на ближайшую кучу сусликовых собачек, и поедает добычу. У жука норный сыч обычно съедает лишь мягкое брюшко, а остальное выбрасывает. А от более мягких бабочек остаются только сухие ломкие крылья.

Совы, как и другие мелкие ночные существа, должны быть очень осторожны: они также могут стать добычей. Именно по ночам над степью охотится своеобразное существо – очень крупный козодой мерлетта. Эта птица величиной с орла, с широким ртом и бесшумным полётом – опасный враг крупных ночных бабочек, летучих мышей, а также норных сычей и других мелких птиц. Появление мерлетты предугадать очень сложно: эта птица, несмотря на большой размер, может налетать бесшумно и совершенно внезапно. Единственное спасение для норного сыча в таком случае – сложить крылья и упасть в траву. Тогда есть вероятность, что огромная птица промахнётся. А на земле норный сыч чувствует себя в безопасности: мерлетта не схватывает добычу с земли.

Норные сычи занимают одну из нор сусликовых собачек. Отношения этих грызунов и сов нельзя называть мирными: по возможности грызуны разоряют совиные гнёзда, а норные сычи могут нападать на молодых сусликовых собачек, особенно зимой. Но это лето оказалось удачным для норных сычей: как и у сони-разорительницы, у них появилось второе поколение молодняка. Взрослым птицам удалось защитить кладку от сусликовых собачек, а однажды совместными усилиями птицы смогли отогнать от гнезда даже слеполаску. И теперь в гнезде сидят птенцы. Они подросли, и стали очень прожорливыми. Поэтому взрослые птицы вынуждены охотиться едва ли не вдвое интенсивнее обычного. Они по очереди возвращаются к птенцам, чтобы покормить их. Чтобы не выдать местоположение гнезда, птицы садятся далеко от норы, и непосредственно до гнезда добираются бегом. И всё же эта хитрость не всегда спасает от врагов, и порой совам приходится рассчитывать на собственные силы.

Соня-разорительница иногда охотится не на поверхности земли, а в норах. Здесь она находит богатую добычу: детёнышей и старых особей сусликовых собачек. Кроме них, она охотно ловит животных, использующих норы сусликовых собачек как временное пристанище: ящериц, мелких змей, лягушек и жаб. Хищный грызун из-за крупных размеров не может проникнуть во все тоннели, поэтому выбирает для обхода лишь самые широкие, тянущиеся неглубоко под землёй. Пробираясь по одному из таких тоннелей, соня-разорительница почувствовала запах птенцов норного сыча. Птицы составляют лакомство для этого грызуна, поэтому соня-разорительница решается проверить нору, в которой устроено гнездо норных сычей. Но, очевидно, она выбрала для этого неудачный момент: когда усатая морда сони-разорительницы показалась у входа в гнездовую нору сычей, самец оказался дома: он принёс очередную порцию пищи для птенцов. Поэтому вместо сытного обеда хищного грызуна ожидал совершенно неприятный сюрприз: самец норного сыча упал на спину, и вытянул навстречу соне ноги с растопыренными пальцами и острейшими когтями. А когда соня-разорительница попыталась сделать ещё один шаг в темноте, восемь когтей вцепились в её голову. Один из когтей впился в морду сони совсем недалеко от глаза, а другой буквально прошил ей верхнюю губу и десну. И вслед за этим птица больно клюнула хищника в нос. Соня попыталась избавиться от разъярённой маленькой совы, мотая головой, но в ответ на это на её морду посыпались удары острого клюва самца норного сыча. Птица дерётся отчаянно: другого выхода из норы просто нет, в за спиной птенцы, которые нуждаются в защите.

В конце концов, соня-разорительница сумела сбросить с себя маленькую сову, стукнув её об стенку тоннеля. Но охотничий азарт давно ушёл, и ему на смену пришла страшная боль. Раны на голове сони-разорительницы кровоточили, и грызун, с трудом развернувшись в подземной галерее, бросился прочь. Однако в последний момент острая боль пронзила спину сони-разорительницы: самец норного сыча вскочил на ноги и вцепился клювом в спину хищника, нанеся соне глубокую болезненную рану.

На поверхности земли ничто не выдавало событий, которые развернулись в одной из нор. Но вскоре на вершине одной из куч показался самец норного сыча. В его крыле нелепо торчало сломанное перо, а сама птица покачивалась на ногах и тяжело дышала. Но усталость и перо – это мелочи: главное, что птенцы были спасены. И, соответственно, их нужно кормить. Поэтому, отдохнув, самец раскрыл крылья, и улетел на поиски насекомых. А через минуту на вершину кучи вскарабкалась самка с набитым зобом. Оглядевшись, она скрылась в норе.

Ещё один охотник подземного мира – слеполаска. Если соня-разорительница лишь изредка охотится в норах, то слеполаска делает это постоянно, и лишь в редчайших случаях показывается на поверхности земли. Зато под землёй это самый успешный охотник, гроза мелких зверей. Мелкий мышевидный грызун бежит по тоннелям кроличьего норца. Пока эти звери кормятся на поверхности, их норы не пустуют: разнообразные мелкие животные используют их как укрытия и пути сообщения. Но этого грызуна неслышно преследует хищный слепой зверёк. Маленький грызун чувствует себя лишь в относительной безопасности: вся мелкая живность справедливо опасается кроличьих норцов. Эти звери могут нападать на мелких животных, если тем некуда бежать, и могут даже съесть их. Единственное спасение от них – узкие ходы, которые открываются в широкие галереи норцов. Но, если кроличий норец не сможет преследовать мелких животных, спрятавшихся в узких норах, слеполаска делает это с лёгкостью.

Мелкий грызун находит на полу галереи лист кустарника. Это следы деятельности кроличьих норцов: эти звери не только едят растения на поверхности, но и утаскивают отгрызенные ветки под землю, где поедают их в безопасности. Поэтому и более мелким жителям подземелья есть, чем поживиться в их норах. Схватив передними лапками лист, оброненный кроличьим норцом, грызун начинает есть. И в это время в его череп вонзаются острые зубы. Пронзительный писк резко оборвался, а тонкие кости черепа хрустнули, когда слеполаска прокусила голову жертвы. Эта маленькая драма произошла на границе территории слеполаски, поэтому хищник справедливо опасается за свою добычу: кое-где попадаются метки других особей этого вида, некоторые из них старые, но другие оставлены всего несколько часов назад. Поэтому слеполаска, схватив убитого грызуна, покидает это место. Этот гибкий хищник сам опасается случайной встречи с кроличьими норцами, поэтому пользуется для передвижения преимущественно узкими норами, легко проскальзывая в них даже с добычей в зубах. Но в подземном мире степей Трёхречья есть существа, которые роют настоящие подземные дворцы с гигантскими залами и ходами, рядом с которыми тоннель кроличьего норца выглядит чем-то вроде мышиной норы. Эти землерои – слепыши-голиафы, самый крупный вид роющих зверей в Трёхречье.

Иногда отдельные эпизоды подземной жизни можно наблюдать даже на поверхности земли. В погожий день конца лета, когда ветра нет, куст клёна возле реки покачивается. Под землёй идёт работа: огромный грызун величиной с барсука, слепыш-голиаф, дёргает и обгрызает мощными резцами корни этого растения. Возможно, степь отчасти остаётся степью ещё и из-за деятельности этих крупных грызунов: они не дают сильно разрастаться кустарникам и деревьям, напрочь съедая их корни. Только на очень влажных либо на каменистых почвах, где эти слепыши не селятся, растут ивы и клёны.

Ночью слепыши-голиафы выходят из нор, подобно многим обитателям подземного мира. Таким животным нужно очень большое количество корма, и аппетит этого зверя не удовлетворят только корни и клубни. Благодаря своим размерам эти грызуны чувствуют себя на поверхности земли очень уверенно. Они не боятся большинства ночных хищников, и реальная опасность может грозить этим животным только тогда, когда они слишком долго остаются на поверхности, или крупные хищные звери степей случайно обнаруживают их ночью. Благодаря огромным крепким резцам, которые могут нанести глубокую рану, эти звери могут дать отпор большинству хищников. Для того, чтобы увереннее ориентироваться на поверхности земли, эти грызуны ставят на разных объектах пахучие метки, которые служат им как бы «маяками».

На поверхности земли слепыши-голиафы поедают траву, а также спускаются к небольшой степной речке и пьют воду. Эти грызуны, несмотря на отсутствие глаз, любят плавать и кормиться в воде. Способность надолго задерживать дыхание, важная при рытье сухой почвы, находит в этом случае необычное и полезное применение. Один из слепышей уверенно заходит в воду, плывёт, а затем ныряет и вскоре всплывает на поверхность воды с пучком водяных растений. Животное вылезает на берег, встряхивается по-собачьи, садится на задние лапы и ест растения. В других местах его сородичи лакомятся корневищами рогоза и тростника, выкапывая их из грязи на речном берегу крепкими острыми когтями.

Слепыши-голиафы роют очень широкие и удобные для жизни разных зверей норы, но совершенно не терпят присутствия в своих норах животных других видов, активно изгоняют их, а при случае могут даже убить и съесть. Особенно агрессивно они относятся к хищникам. Поэтому слеполаска, которая бежит по галерее слепышей в поисках добычи, поступает очень рискованно. Не все слепыши-голиафы успели покинуть норы и выйти на поверхность земли для кормления. Поэтому в одной из галерей слеполаску ожидает очень неприятный сюрприз: встреча с одним из них. Слеполаска, почуяв запах огромного зверя, тут же поворачивает. Но неожиданность встречи сделала своё дело: слеполаска брызнула на пол галереи слепыша-голиафа несколько капель секрета пахучей железы. И это едва не стало для неё роковым: слепыш-голиаф почувствовал запах этого хищника, и рассвирепел. Он зарычал хриплым голосом, и бросился в сторону слеполаски. Маленькому хищнику ничего не оставалось, как броситься по галерее назад, когда она почувствовала приближение шагов зверя и услышала его голос, не предвещающий ничего хорошего. Когда слеполаска бросилась бежать, стены и пол подземного хода стали сотрясаться от мощных ударов: слепыш-голиаф начал барабанить головой по своду галереи, поднимая тревогу. Его сигнал был принят, и навстречу слеполаске из противоположного конца галереи появился ещё один слепыш, крупнее первого, который жил по соседству. Он отрезал слеполаске путь к отступлению. Маленький хищник обладает прекрасной пространственной памятью, и точно знает, что за спиной этого великана находится маленькая нора, через которую слеполаска попала в этот подземный город слепышей – ближайший путь к спасению. Но слепыш-голиаф гонит её навстречу своему сородичу, и вот хищник заперт между двумя огромным зверями. Слеполаска явно уступает в силе любому из них, но зато по уму превосходит их обоих. Поэтому, когда слепыш, преградивший ей путь к отступлению, приподнял голову (его дыхание стало едва слабее и тише – именно так это ощутила слеполаска), хищник решается пойти на прорыв. Изловчившись, слеполаска проскакивает под его брюхом, бежит и скрывается в спасительной узкой норе. Слепыши агрессивны к мелким животным, но не преследуют слеполаску: их агрессивность пропала, когда следы присутствия слеполаски исчезли. Понюхав воздух, и убедившись, что хищник куда-то делся, и его запах становится слабее, один из слепышей-голиафов развернулся, и оба животных направились к выходу из норы, чтобы подкрепиться свежими растениями.

Слепыш-голиаф обитает там, где не живут сусликовые собачки, и его соседями являются лишь кроличьи норцы, старательно избегающие встреч с этим подземным великаном. Любимое место жительства слепыша-голиафа – заросшие разнотравьем высокие речные берега. Животное роет влажный грунт на берегу водоёма, откусывая пласты земли торчащими вперёд резцами. Срезанные пласты земли зверь отбрасывает лапами под живот. Время от времени животное даёт ход назад, сгребая откопанную землю и выбрасывая её на поверхность. Чаще всего выходы из нор слепышей-голиафов располагаются в крутом речном берегу, а под ними свалена куча земли, утрамбованной ногами зверей, выходящих кормиться. Ходы этих зверей достаточно широкие, и при необходимости в них легко могут пролезть хищники. Чтобы лишний раз обезопасить себя от подобных нежеланных «гостей», слепыш-голиаф заделывает вход рыхлой земляной пробкой, которую ночью выталкивает наружу. Утром звери нагребают новую «дверь», закрывая вход. Но немногие хищники отваживаются охотиться на этого грызуна в его собственном доме. На это решаются или неопытные, или отчаявшиеся найти иную добычу звери: слепыш-голиаф может стать опасным противником.

Но, несмотря на агрессивность и силу, этот зверь является вегетарианцем. Особенную слабость эти животные питают к растению с высокими стеблями и колосками сиренево-белых цветков, произрастающему на берегах степных рек и озёр. Под землёй это растение формирует клубни, похожие на картофельные, за что называется картофельный чистец. Эти клубни составляют главное лакомство для слепышей-голиафов. Поэтому галереи этих зверей часто опоясывают и пересекают заросли картофельного чистеца.

Вот один из слепышей докапывает галерею до зарослей картофельного чистеца. Несколько укусов могучими резцами, пласт земли отваливается, зверь отгребает его назад, в общую галерею, где кто-нибудь из его сородичей вытолкнет землю на поверхность. Земля слегка осыпается, и появляются чёткообразные клубни, покрытые нежной белой кожурой. К концу лета их рост почти прекратился, а кожура стала достаточно плотной. Но слепыш-голиаф не спешит наброситься на еду. Дело в том, что этот зверь запасает корни, подобно многим подземным жителям. Он стаскивает клубни в «кладовую», расположенную на глубине нескольких метров, рядом с жилой камерой. Эта «кладовая» вмещает до двухсот килограммов разных клубней и корневищ, которые грызун поедает в течение зимы. Поэтому слепыш осторожно забирает клубни в рот, сколько может набрать, и тащит в «кладовую». По пути несколько сегментов отваливается, и лапы зверя втаптывают их в пол галереи. Возможно, растение быстро исчезло бы, если бы слепыши-голиафы не помогали таким способом его расселению. На следующий год, возможно, эта галерея будет просто заброшена, и клубень успешно прорастёт. В «кладовой» после зимовки также может остаться какое-то количество клубней. Самые крупные и жизнеспособные весной могут прорасти, пробиться через слой грунта, и образовать новые заросли.

Но до весны ещё очень долго: целых полгода. Время идёт, и на смену лету приходит осень. Это не самое благоприятное время для жителей подземного мира. С Четвероморья и Атлантики приходят дожди, и степь превращается в труднопроходимую местность. Крупные звери откочёвывают на более возвышенные участки, а для мелких жителей нор дождь становится стихийным бедствием. В лучшем случае во время осенних дождей намокает верхний этаж галерей и некоторые из них обваливаются. Но, если дожди идут очень долго, норы заливает водой. Колония сусликовых собачек располагается на относительно возвышенном месте, а вода отводится через особую дренажную нору. Куда? В другие системы нор, к животным других видов, живущим ниже и ближе к реке.

На потолке одной из галерей сусликовых собачек собрались погребальные моли. Когда стало холоднее, эти насекомые стали менее активными. Они проводят больше времени на потолке галерей грызунов, а их личинки развиваются ещё медленнее, и надолго замирают на стадии куколки. Зиму взрослые погребальные моли проведут, практически полностью замёрзнув. И лишь весной, когда почва прогреется, они будут искать желанный для себя запах погибшего животного, чтобы продолжить жизненный цикл. Много разных насекомых собирается в норах переждать дождь, а некоторые не без оснований рассчитывают на успешную зимовку. Кроме погребальных молей, другие бабочки заползают в галереи сусликовых собачек и устраиваются на зимовку, вися на потолке. Жуки разных видов тоже ищут укрытия в норах этих грызунов.

Кроличьи норцы также имеют в норах системы дренажных ходов, поэтому им затопление не грозит. А вот слепыш-голиаф обитает возле водоёма и во время дождей находится в куда более худшем положении – сток из систем нор идёт в его жилище. Огромный грызун вынужден спасаться от воды в одном из более-менее сухих отнорков. Но слепыш-голиаф не боится воды, и продолжает свою обычную жизнь, успешно справляясь с временными трудностями. Чтобы подкормиться, он просто ныряет и плывёт в водоём по полностью затопленной галерее. Уровень воды в реках во время осенних дождей может подниматься, и иногда слепыш выплывает из норы прямо в водоём. Единственная по-настоящему большая неприятность, которую причиняет ему дождь – это то, что пахучие метки оказались смыты водой. Поэтому слепой зверь вынужден принюхиваться, отыскивая их остатки. Наевшись, слепыш-голиаф выходит из воды, встряхивается, и начинает нюхать воздух. По запаху он определяет вход в полуобвалившуюся галерею, заброшенную около месяца назад. Это всё же лучше, чем совсем ничего. Слепыш раскапывает её зубами и когтями, и вскоре скрывается под землёй. Но купание в холодной воде, да ещё осенью – удовольствие явно небольшое. Поэтому слепыш-голиаф, проползая по старой норе, не расширяет её, а ползёт, протискиваясь через завалы и прижимается к стенкам. Так он выжимает из меха воду. Постепенно эта галерея приводит его в его собственную обитаемую нору. Зверь находит сухие коридоры, и скрывается в них. Вода не затопила его жилую камеру, и он сможет там почиститься, согреться и отдохнуть.

Несмотря на дренажную систему, некоторые жилые норы сусликовых собачек всё же оказались затоплены. Лишённые дома животные вылезают в верхние ярусы колонии. Хищников на поверхности земли нет, они сами пережидают дождь в укрытиях. Иногда такие потопы, особенно весной после таяния снега, вынуждают часть животных из колонии искать новое место жительства. Некоторые звери, чьи норы залило, покидают колонию и появляются в галереях кроличьего норца, и даже в подземных владениях слепыша-голиафа. Такие «экскурсии» представляют для них существенную опасность – если кроличьи норцы могут потерпеть присутствие сусликовых собачек, и даже пользуются общими галереями, то слепыш нападает на сусликовых собачек при каждом удобном случае. Так происходит и с одним из зверьков, которые забрели в норы землероя-великана. Сусликовые собачки держатся вместе: они чувствуют, что находятся на чужой незнакомой территории, и готовы броситься наутёк при первом же признаке опасности. Поэтому, когда слепыш-голиаф движется по этой галерее, сусликовые собачки разбегаются. Огромный грызун догоняет одну из сусликовых собачек, загоняет её в тупик, и убивает её одним укусом. После этого слепыш с громким хрустом поедает труп животного, не оставляя от зверька практически ничего, кроме нескольких клочков шерсти.

Подземный мир живёт по своим законам, отличаясь от мира наверху. Но здесь так же происходит суровая борьба за существование, и каждый вид подземных обитателей борется за жизнь своими способами, иногда весьма сложными и изощрёнными.

Бестиарий

Сусликовая собачка (Neocitellus colonicus)

Отряд: Грызуны (Rodentia)

Семейство: Беличьи (Sciuridae)

Место обитания: степи Трёхречья, относительно сухие участки с зарослями злаков.


Сусликовая собачка – один из самых многочисленных обитателей степей Трёхречья. Это потомок сусликов (Citellus), широко распространённых в Евразии и успешно переживших ледниковый период.

Грызун длиной около 20 см, длина хвоста около 8 см. Голова относительно крупная, есть защёчные мешки. Глаза большие, сдвинуты в верхнюю часть головы, обрамлены густыми ресницами; уши очень короткие, могут закрываться. Окраска головы своеобразна: от носа к уху через глаз проходит широкая чёрная полоска, скрывающая глаз. Верхняя часть тела серо-коричневая с желтоватым оттенком, живот белый, отграниченная чёрной полосой верхняя часть головы серо-жёлтая.

Это норное животное, которое роет ходы резцами и когтями передних лап. Зимой эти звери живут только под землёй, лишь изредка выходя на поверхность, чтобы очистить от снега вентиляционные ходы. Если зима малоснежная и тёплая, за зиму они могут вообще ни разу не выходить из нор, лишь очищая от снега норы-воздуховоды.

Сусликовая собачка живёт крупными сплочёнными группами, склонна к общественному образу жизни. В маленьких группах животные становятся очень пугливыми и осторожными, тщательно скрывают следы своего присутствия. Зато в очень плотных поселениях не редкость драки и даже каннибализм. Поэтому раз в несколько лет старые перенаселённые колонии делятся: часть животных (обычно из центра колонии) покидает обжитые места, и отправляется осваивать иные места обитания. Сусликовая собачка является евразийским аналогом американской луговой собачки (Cynomys), хотя не состоит с ней в прямом родстве, будучи лишь очень специализированным видом сусликов.

Роль этого грызуна в экосистеме степи очень велика: колонии сусликовых собачек роют под землёй целые «города». Их ходы тянутся под поверхностью земли на сотни метров. А в наиболее заселённых сусликовыми собачками местностях какой-нибудь мелкий зверёк может пробежать по их норам несколько километров под землёй, не вылезая на поверхность. Норы сусликовых собачек – результат труда очень многих поколений животных. Они расположены на нескольких уровнях. Самый верхний уровень, на глубине около метра, занимают кормовые ходы. Через них животные выходят на поверхность для сбора пищи. В течение весны, лета и осени корм сусликовых собачек составляют трава, корни злаков и их семена.

Вход в подземный «городок» легко определить: через него постоянно выбрасывают на поверхность почву, и возле него обычно накапливается большая куча земли. Она поднимается выше степной травы, и хорошо заметна издали. По влажности верхнего слоя выброшенной земли можно определить, насколько часто этот ход используется и подновляется. Именно кормовые ходы являются связующим звеном для разных колоний грызунов. У входа в нору, прямо на куче выброшенной земли, всегда стоит часовой, высматривающий возможных врагов – хищных птиц и зверей. В случае опасности он издаёт пронзительный свист, который тут же подхватывают соседние часовые.

Ниже кормовых ходов лежит уровень «кладовых». Они расположены на глубине около 1,5 – 2 метров. Эти ходы ответвляются от наиболее часто используемых кормовых ходов, и заканчиваются большими камерами – собственно «кладовыми», в которые зверьки складывают запасы корма. Чтобы весенний паводок не затопил «кладовые», вход в них делает плавный изгиб вверх и вниз. Вода скапливается в этом изгибе, и впитывается в грунт, а «кладовые» и их содержимое остаются сухими. «Кладовые» концентрируются в поселениях грызунов на наиболее благоприятных для жизни участках. На зиму сусликовые собачки запасают преимущественно «сухой корм»: зёрна разнообразных злаков, изредка корни и клубни. Корм они таскают в хорошо развитых защёчных мешках, поэтому он остаётся сухим и долго хранится.

Третий уровень «городка» сусликовых собачек – это «святая святых», жилые норы. Они располагаются в центре колонии, в самом нижнем этаже, и продолжаются примерно сбоку от входов в «кладовые». Таким образом, они тоже не затопляются во время дождя. Ходы, ведущие к жилым камерам, пересекаются и разветвляются, поэтому в случае опасности животные из всех жилых камер могут спастись через любую подходящую нору.

Жилые камеры выстилаются сухими листьями с добавлением пахучих трав типа полыни – для дезинфекции. У сусликовых собачек бывает до трёх выводков за год, на юге – до четырёх. В выводке – 5 – 7 детёнышей. Они рождаются слепыми, беспомощными, покрытыми очень короткой шерстью. Глаза открываются в возрасте примерно 10 дней.


Этот вид был открыт Семёном, участником форума

Слепыш-голиаф (Megaspalax goliath)

Отряд: Грызуны (Rodentia)

Семейство: Слепыши (Spalacidae)

Место обитания: степи Трёхречья, вдоль рек и около стоячих водоёмов.


Слепыши – специализированные роющие животные эпохи голоцена. С распространением в ледниковый период относительно сухих равнин, заросших травой, они смогли расширить ареал и пережить оледенение, сохранив видовое разнообразие.

В неоцене, когда степная растительность стала обильнее и разнообразнее, на арене жизни появился особый, гигантский вид слепышей, по праву носящий имя слепыш-голиаф. Это крупное подземное животное размером с барсука, потомок обыкновенного слепыша. Анатомически он почти не отличается от типичных представителей семейства, известных человеку. У него такое же сильное вальковатое тело, короткие мощные лапы, глаза полностью отсутствуют. Густой мех животного короткий, бархатистый, немного похож на мех крота, окрашен в палево-серый цвет.

Его череп стал настоящим орудием проходчика – кости срослись, лобная кость превратилась в толстую цельную крышу, снаружи покрытую ороговевшей кожей. Главное землеройное орудие слепыша-голиафа – огромные резцы жёлтого цвета, которыми зверь откусывает почву, прокапывая себе ход. Этот зверь строит гигантские подземные галереи, порой руша города сусликовых собачек и других подземных грызунов. Диаметр нор слепыша-голиафа может достигать 40 – 50 см. Он строит сеть кормовых ходов, часто используя как основу тоннели, прокопанные сусликовыми собачками и другими зверями. Слепыши-голиафы – одиночные животные, встречающиеся лишь на время спаривания. Каждый зверь вне сезона размножения следит за границами территории, помечая их мочой.

Этот вид питается различными корнями и клубнями, в основном картофельного чистеца – клубневого растения семейства губоцветных. На зиму слепыш-голиаф запасает корни и клубни растений, складывая их в специальных «кладовых» на глубине до 3 – 4 метров. Он тщательно помечает «кладовую» своим запахом, а вход в неё заваливает землёй. Это делается для защиты запасов от других подземных грызунов, которых он сам часто грабит. При удобном случае слепыш-голиаф может просто съесть другого грызуна, попавшего в его ходы. Зимой зверь так же активен, как и летом, лишь при похолодании становится более вялым, проводя больше времени в норе.

Иногда этот грызун выползает на поверхность. Он отличается любопытной особенностью поведения: несмотря на полную слепоту, он умеет плавать и нырять. По ночам слепыши-голиафы покидают свои норы, и спускаются к водоёмам, пользуясь помеченными тропами. Пользуясь обонянием, они отыскивают и откапывают съедобные травы. Часть из них съедается сразу, а часть попадает в «кладовые». Ныряя, слепыши-голиафы кормятся водяными растениями. На поверхности земли этот грызун мог бы легко стать добычей хищников, но его спасают чувствительное обоняние и осязание. Подошвы лап слепыша-голиафа снабжены особыми рецепторами, благодаря которым животное чувствует сотрясения почвы от шагов животного. Испуганный зверь легко и точно находит нору с помощью обоняния. Захваченный врасплох, слепыш-голиаф превращается в опасного противника: он наносит хищнику удары бронированной головой, и кусается огромными резцами.

Размножение происходит с ранней весны до начала осени. Самка рождает 2 – 3 крупных детёнышей размером примерно с морскую свинку. Около месяца они сидят в логове, далее начинают бродячую жизнь вместе с матерью. Когда молодые звери станут достаточно самостоятельными (в возрасте около 3 месяцев), самка прогоняет их. Обычно в это время самка уже вынашивает новых детёнышей. За год бывает 2 выводка.

Молодые животные расселяются, обычно вдоль речных долин и берегов озёр. Они проводят день в норах, а по ночам передвигаются, отыскивая подходящие территории. Молодое животное становится взрослым в возрасте около года, а продолжительность жизни достигает 17 – 20 лет.

Соня-разорительница (Raptoglis oviraptor)

Отряд: Грызуны (Rodentia)

Семейство: Соневые (Gliridae)

Место обитания: юго-восток Европы, долины рек, впадающих в Четвероморье.


Грызуны являются одними из самых успешных млекопитающих. На протяжении всего кайнозоя они бурно эволюционировали, занимая разнообразные экологические ниши. Около половины видов млекопитающих в эпоху человека было именно грызунами. После человека грызуны продолжили успешно эволюционировать, и в неоцене остались столь же разнообразными, как в человеческую эпоху.

Соня-разорительница – это потомок сони-полчка (Glis glis), и близкий родственник обитающей на деревьях соболиной сони. Этот хищный грызун достигает размеров домашней кошки. Окраска шерсти маскировочная – по коричневому фону разбросаны мелкие чёрные пятна. Вокруг глаз – чёрная «маска», как у енота. Живот светлее, на горле – белое пятно.

Хвост пушистый и достаточно длинный – до половины общей длины животного. Если хищник или хозяин гнезда схватит соню за хвост, то кожа с него стянется, как перчатка, и соня спокойно убежит. Правда, такой «страховой полис» действует лишь один раз, кожа на хвосте не отрастает заново. Через несколько дней оголённый хвост подсыхает и вскоре отпадает, не причиняя вреда животному.

Большую часть рациона составляют яйца птиц и рептилий, птенцы и детёныши мелких животных. Также соня-разорительница охотно поедает крупных насекомых.

Этот вид грызунов держится на открытых участках степей, заросших высокой травой, или в кустарниках, по деревьям никогда не лазает, зато больше времени проводит, охотясь на норных животных. Живёт строго в одиночку, охраняя и помечая границы индивидуальной территории.

Обычно в условиях тёплых зим эпохи неоцена соня-разорительница активна круглый год, хотя в зимнее время её активность ограничивается несколькими дневными часами. Если же зима бывает особенно холодна, грызун впадает в настоящую спячку где-нибудь в норе или глубоком дупле.

Брачный сезон начинается в марте. Самцы призывают самок, отыскивая их метки, и издавая звонкие щелчки. После спаривания самец покидает территорию самки, и ищет другую самку. Беременность длится около трёх недель. Детёныши рождаются в гнезде, свитом в кустах. Иногда самка устраивает укрытия в норах грызунов (чаще сусликовых собачек, наиболее распространённых степных грызунов), но гнездовую камеру всё равно выстилает травой на манер плетёного шаровидного гнезда.

Самка ухаживает за потомством около месяца, после чего молодняк становится относительно самостоятельным, и уходит на край территории матери. Полугодовалые детёныши достигают размеров взрослого зверя, но потомство приносят только весной следующего года. За год у самки бывает два выводка. Продолжительность жизни сони-разорительницы редко превышает 7 лет.

Кроличий норец (Lepospalax caecus)

Отряд: Зайцеобразные (Lagomorpha)

Семейство: Слепокроличьи (Caecolagidae)

Места обитания: Южная Европа, вдоль северных берегов Четвероморья до Западной Сибири. Обитает в зоне редколесий и кустарниковых зарослей.

Среди неоценовых представителей отряда Зайцеобразные появилось множество видов, занимающих экологические ниши, принадлежавшие в голоцене представителям других отрядов. После кризиса на рубеже голоцена и неоцена зайцеобразные пережили настоящий расцвет. В раннем неоцене от этого отряда отделился самостоятельный отряд млекопитающих, конвергентно сходный с копытными, в составе которого есть формы, подобные антилопам, оленям, козлам, и даже быкам и носорогам.

Среди собственно зайцеобразных появилось своеобразное семейство роющих животных, похожих на норных грызунов слепышей (Spalax) эпохи голоцена. Кроличий норец – типичный представитель этой группы зверей. Он является потомком обыкновенного кролика (Oryctolagus cuninculus), широко распространённого вида мелких млекопитающих голоцена.

Этот зверёк длиной около 30 см проводит всю жизнь в темноте подземных ходов, которые тянутся на десятки метров в стороны на глубине от 20 до 50 см. Как у всех роющих форм, у него мускулистое тело, покрытое короткой бархатистой шерстью, растущей без наклона (наподобие шерсти крота). Это позволяет зверьку с одинаковой лёгкостью двигаться в ходах вперёд и назад. Лапы зверя сильные, с большими кистями и ступнями, которыми он отгребает землю при рытье нор. Задние лапы лишь немного длиннее передних. Хвост очень короткий, снаружи почти не виден. Мех животного окрашен в однотонный тёмно-серый цвет.

Голова кроличьего норца – настоящее землеройное орудие. Главный землеройный инструмент у этого зверя – пара огромных широких резцов в верхней челюсти. Во время рытья они работают как бур и лопата, врезаясь в пласт земли и отламывая комья, которые зверь отбрасывает ногами и выталкивает из норы задом, либо раздавливает и утрамбовывает боками и ступнями. Эти зубы растут всю жизнь зверя, а их корни глубоко проникают внутрь черепа. Голова составляет примерно пятую часть общей длины зверя; мускулы шеи сильно развиты, поскольку именно они участвуют в рытье земли. Кости черепа у этого животного крепко соединены между собой швами и дополнительно утолщены – это позволяет животному трамбовать головой потолки в норах.

Из-за специализации передней пары резцов зубная система зверя выглядит своеобразно: вторая пара резцов растёт не по бокам, а прямо за первой («рабочей») парой, смыкаясь с двумя парами резцов нижней челюсти. Нижняя губа прикрывает рот зверька от попадания земли во время рытья, открывая только передние резцы.

Кроличий норец совсем слеп – его редуцированные глаза скрыты в меху. Компенсируя слепоту, у него отлично развиты обоняние и слух. Знаменитые длинные кроличьи уши претерпели изменения в связи со специфическим образом жизни: они стали очень короткими и теперь способны складываться вдоль, прижимаясь к голове во время рытья. Обонятельные камеры у этого животного очень крупные – они отчасти заняли место редуцированных глазниц. На конце морды растут длинные усы – органы осязания.

Кроличьи норцы живут колониями по 30 – 50 животных, и роют общие системы ходов. Они питаются корнями, клубнями и луковицами растений, но охотно дополняют свой рацион личинками насекомых, червями и даже рептилиями и мелкими зверьками, случайно попавшими в их ходы. Часто зверьки отгрызают и утаскивают в ходы довольно крупные ветки кустарников и куртины травы, поедая их в безопасных норах. Среди зарослей колючих кустарников эти звери могут выходить по ночам на поверхность, чтобы покормиться травой и веточками. Места их кормления можно узнать по обильно ветвящимся, но укороченным веткам кустарников – это следы погрызов, оставленных этими животными. Обычно где-то поблизости можно найти вход в нору, замаскированный растительным мусором и заваленный изнутри рыхлой землёй.

В подземных владениях каждый зверёк занимает определённый участок системы ходов, хотя многие магистральные ходы и выходы на поверхность являются территорией общего пользования. Индивидуальные ходы зверьки помечают пахучей мочой, регулярно обновляя метки. У каждого животного есть собственная жилая камера, расположенная на глубине около метра. В ней происходят такие важные для зверьков события, как спаривание и рождение потомства.

Самцы этого вида немного крупнее и головастее самок. В брачный сезон они обходят участки самок, живущих по соседству, определяя по запахуих готовность к спариванию. Если на участке такой самки встречаются несколько самцов, между ними могут начаться драки, но чаще побеждает тот из них, который живёт ближе к этой самке – вдали от собственной территории остальные самцы чувствуют себя неуверенно. После спаривания самец помечает участок самки своим запахом, чтобы скрыть от конкурентов её готовность к спариванию. Спаривание повторяется в течение нескольких дней, после чего самка прогоняет самца. Беременность у этого вида продолжается около шести недель. Когда самка чувствует приближение родов, она натаскивает с поверхности растительный мусор и мох, устраивая подстилку для будущих детёнышей. В помёте может быть от 3 до 8 голых беспомощных детёнышей. Самка кормит их жирным молоком, и они очень быстро растут, удваивая свой вес за первые 5 дней жизни. В возрасте 2 недель детёныши могут свободно перемещаться по норам вслед за самкой. Когда у малышей начинают прорезаться «рабочие» резцы, самка перестаёт кормить их молоком, и они переходят на рацион взрослых зверей.

В Евразии обитает несколько родственных видов норцов со сходной биологией:

Кротовый норец (Lepospalax talpoides) живёт в лесных районах Западной Европы. Он отличается меньшими размерами (около 20 см), светло-серым мехом и очень широкими передними лапами. Зато его зимние норы уходят на глубину до 2 метров.

Степной кроличий норец (L. elongatus) – самый крупный вид, населяющий степные районы западного берега Четвероморья и заходящий в лесостепи Центральной Азии. Длина тела – до 40 см (тело кажется непропорционально длинным из-за относительно коротких лап), окраска соломенно-жёлтая с коричневыми крапинками.

Гигантский кроличий норец (L. giganteus) обитает в широколиственных лесах Восточной Европы (на восток до Урала), предпочитая мягкие почвы. Длина тела – около 35 см, но сложение плотное и массивное. Окраска серая с «седым» отливом, задние лапы узкие, передние широкие. Его особенность – способность без вреда для себя поедать корневища трав из семейств сельдерейных и лилейных, ядовитых для большинства травоядных зверей.

Cлеполаска (Vermustela caeca)

Отряд: Хищные (Carnivora)

Семейство: Куньи (Mustelidae)

Место обитания: степи Трёхречья, колонии подземных грызунов на сухих участках степи.


Сусликовая собачка, колониальный роющий грызун, является одним из главных видов в степях Трёхречья, и её деятельность в значительной степени определяет характер растительности этих мест. В «городках» этих грызунов, которые тянутся на многие сотни метров (а в ряде случаев – на километры) под поверхностью земли, сложился своеобразный комплекс видов животных, чем-то напоминающих пещерную фауну. Основу подземной фауны составляют разные грызуны и роющие зайцеобразные, чья деятельность обеспечивает существование многих подземных животных. Среди звериных соседей есть особые виды насекомых и несколько видов птиц, использующих норы для гнездования. Кроме того, колонии грызунов обеспечивают существование особого существа – очень специализированного, исключительно подземного вида хищников – слеполаски.

Слеполаска – единственный полностью слепой вид хищных млекопитающих, происходящий от ласки (Mustela nivalis), специализированного норного охотника за грызунами. Это небольшое животное, покрытое коротким бархатистым серым мехом, с короткими ногами и относительно длинным телом (длина туловища – около 30 см, хвоста – до 10 см). У слеполаски удлинённая голова и короткие челюсти с сильными зубами. На морде растут длинные вибриссы, позволяющие ориентироваться в темноте.

На передних лапах зверя растут острые когти, но это животное почти не умеет рыть землю, и живёт исключительно в ходах, прорытых другими зверями. Позвоночник слеполаски очень гибкий: животное способно разворачиваться в узких норах сусликовых собачек.

Хотя слеполаска полностью слепа, это не мешает ей ловить добычу в темноте подземелий: у ней острое обоняние и превосходный слух. Ушные раковины, в противоположность большинству подземных животных, у слеполаски развиты хорошо. Во время движения по норам они просто складываются вдоль и прижимаются к голове. Они широко раскрываются, когда хищник прослушивает звуки движущихся в норах зверьков. Слеполаска охотится на многочисленных подземных животных, а по ночам может выходить наверх, ориентируясь по запаху. На поверхности земли слеполаска разоряет наземные гнёзда птиц, и убивает птенцов.

Эти звери живут в одиночку, встречаясь лишь на время спаривания. Самцы не имеют своей территории, перемещаясь по территориям самок. Самка приносит детёнышей 2 – 3 раза в год, и ухаживает за ними самостоятельно. Она выращивает потомство в норе на глубине до 2 метров, выстилая гнездовую камеру высохшими шкурками своих жертв. В выводке до пяти беспомощных детёнышей, покрытых короткой шерстью. Они сидят в гнезде около месяца, после чего начинают сопровождать мать и учиться охоте на норных грызунов. Во время движения подростки слеполаски выстраиваются в цепочку, держась зубами за шкурку на бедре матери или друг друга. В двухмесячном возрасте молодые звери покидают мать и расселяются по системам нор грызунов.

На зиму слеполаска впадает в спячку. На севере ареала спячка длится с декабря по начало марта, на юге – около двух недель в середине зимы.

Норный сыч (Speleoathene citellophilus)

Отряд: Совообразные (Strigiformes)

Семейство: Совиные (Strigidae)

Место обитания: степи Трёхречья, участки, поросшие злаками.


Норы грызунов представляют собой удобное место обитания для разнообразных животных. Некоторые виды смогли закрепиться в новых для себя местах обитания лишь благодаря наличию в природе таких укрытий. В Америке, например, в норах грызунов обитают особые кроличьи совы. А в степях южной Европы в неоцене появился их экологический аналог, норный сыч. Эта маленькая птица – потомок мелких домовых сычей (Athene noctua).

Норный сыч использует норы грызунов для гнездования и укрытия, но не перешёл полностью к подземной жизни. Поэтому он сохранил вполне узнаваемую «совиную» внешность: большую голову с круглыми глазами и широким «лицом». Голова птицы слегка приплюснута, и глаза смотрят не только вперёд, но и немного в стороны. Поэтому у совы очень широкое поле зрения.

Клюв птицы кажется небольшим, но рот может раскрываться очень широко: при случае птица может легко заглотнуть целиком подростка сусликовой собачки.

Передняя часть головы и грудь этой птицы чёрного цвета, вокруг глаз тонкие кольца белых перьев, преувеличивающие их размеры. Крылья широкие (размах около полуметра), полёт быстрый и бесшумный. При необходимости птица может преследовать жуков и других насекомых бегом. Спасаясь от хищных птиц, норный сыч садится в траву и прячется.

Не отличаясь особой склонностью к рытью нор, эта сова ограничивается лишь тем, что занимает боковой ход норы сусликовых собачек неглубоко от поверхности, и яростно защищает его от грызунов. На это сусликовые собачки реагируют простым способом: возводят земляную стену, и перестают пользоваться ходом. Так сквозной ход превращается в удобное совиное жильё.

Ноги норного сыча относительно длинные: характерная поза птицы – стоять «столбиком» среди густой травы. Часто для этого птица поднимается на кучу земли, выброшенной грызунами. В связи со сходным образом жизни в его повадках появилось много общего с американскими кроличьими совами. Но одна черта поведения сближает его с воробьиным сычом: поздней осенью и в начале зимы, когда верхний слой почвы промерзает, птица «отвоёвывает» у сусликовых собачек ещё один отнорок, и начинает набивать его добычей: мышами и мелкими птицами. Этот запас корма используется зимой. Но, если зимняя охота бывает успешной, птица почти не притрагивается к «кладовой», и весной тушки животных начинают гнить. Птица «предоставляет возможность» наводить чистоту сусликовым собачкам.

В голоцене отношения кроличьей совы и луговой собачки в Америке складывались не самым мирным образом: совы часто нападали на молодых грызунов, а собачки поедали совиные кладки. Отношения сусликовой собачки и норного сыча примерно те же самые: и птица, и грызун не слишком лояльно относятся друг к другу, и при случае мешают друг другу жить таким же образом. Бывает, что норные сычи даже специально совершают «набеги» в гнездовые камеры сусликовых собачек, разыскивая выводки, оставшиеся без присмотра.

Обычно же норный сыч охотится по ночам на мышей и насекомых, изредка ловит мелких птиц и летучих мышей. Весной и в начале лета его излюбленная добыча – крупные жуки семейства хрущей, вылетающие по вечерам.

Пары этих птиц образуются на один сезон гнездования, и распадаются, как только молодые птицы покинут гнездо. Ухаживания начинает самец: он облюбовывает нору грызунов, и начинает приглашать к ней самок, каждый вечер устраивая «кошачий концерт» на земляной куче. Голос норного сыча громкий, и напоминает кошачье мяуканье, повторяемое часто и по десять – двенадцать раз подряд. Если самка проявляет внимание, самец оказывает ей знаки подчинения (самка крупнее самца и может легко съесть его), и птицы вдвоём расширяют и обустраивают нору. В конце весны или начале лета самка откладывает три – четыре яйца с белой скорлупой.

Молодые птицы в середине лета покидают нору, и сидят возле неё на кучах земли. Но при первой же опасности они буквально «скатываются» в нору. Застигнутые врасплох, они падают на спину, и выставляют вперёд лапы с острыми когтями.

В конце лета молодые птицы покидают родителей, и подыскивают себе нору для зимовки. Через год они сами смогут гнездиться. Продолжительность жизни норного сыча – около 10 лет.

Погребальная моль (Subterranotinea funebris)

Отряд: Чешуекрылые (Lepidoptera)

Семейство: Моли (Tineidae)

Место обитания: степи Трёхречья, норы грызунов.


Норы степных грызунов – это своеобразный мир с особыми условиями обитания. Микроклимат и пищевые ресурсы в норных биоценозах отличаются от таковых на поверхности земли. Соответственно, в норах грызунов обитают виды насекомых, которые почти не встречаются на поверхности. Это разнообразные паразитические насекомые, жуки, поедающие помёт грызунов, хищные жуки и сверчки. Под землёй можно встретить даже бабочек. Конечно, это не крупные красивые насекомые, порхающие над цветами, а скромные и незаметные моли. Но их роль в норных биоценозах весьма велика.

Погребальная моль, обитающая в «городках» сусликовых собачек – это мелкая бабочка, как, собственно, и все моли. Хотя среди молей она великан: её длина – около 1,5 см. У этой бабочки хорошо выражен половой диморфизм: самцы и самки ведут разный образ жизни. Самцы – это типичные бабочки, с относительно короткими ногами, крылатые, окрашенные в серый цвет с мелкими белыми крапинками. Они хорошо летают, и могут легко перелетать из одной норы в другую. У них очень развиты органы обоняния – длинные усики. Самки, в отличие от самцов, почти бескрылые (от крыльев остались небольшие рудименты на грудных сегментах, покрытые волосками). Зато у них длинные ноги, и эти насекомые могут быстро бегать по норам грызунов. Брюшко самки толстое и вздутое: у неё сильно развиты яичники. Ни самцы, ни самки этого насекомого в течение взрослой жизни ничем не питаются, и живут недолго: самцы всего около двух дней, а самки – до недели.

Эта моль приспособилась поедать погибших норных животных и остатки добычи хищников. Разумеется, она питается, лишь будучи личинкой.

Готовые к оплодотворению самки появляются на поверхности земли – они сидят в норе около входа. Самцы оплодотворяют их, и самки уходят на поиски пищи для личинок – погибших животных или остатков добычи хищников. Она определяет местонахождение корма по запаху, бежит к останкам животного, и откладывает на них яйца – до нескольких сотен. Личинки первые сутки кормятся открыто, затем прячутся в землю и держатся в вертикальных норках прямо под трупом, который поедают. При опасности личинки скрываются в земле. Они развиваются быстро, увеличиваясь в размерах в десятки раз за два дня. В пищу им идёт не только шерсть, но и кожа, и даже хрящи трупа. Голова и задняя часть тела личинки имеют роговые щитки, позволяющие рыть землю: при необходимости личинка может прокопать слой земли в 20 см, добираясь до закопанного трупа. Для окукливания личинки переползают на боковые стенки нор, где нет опасности быть затоптанными передвигающимися животными.

Гербарий

Картофельный чистец (Stachys macrotuber)

Порядок: Яснотковые (Lamiales)

Семейство: Яснотковые (Lamiaceae)

Место обитания: степи Трёхречья, влажные участки по берегам рек.

Растения более консервативны, чем животные: род растений существует гораздо более продолжительное время, чем род, и даже семейство животных. Роль растений в экосистемах очень велика: зачастую именно видовой состав флоры ограничивает, или наоборот, расширяет возможности расселения животных.

В неоцене южная часть России представляет собой степь, богатую разными видами растений. на относительно сухих участках безраздельно доминируют злаки, но там, где протекают реки, они уступают место другим растениям. Во влажных местах часто встречаются заросли интересного растения: это огромная трава (высотой до двух с половиной метров) с широкими ворсистыми листьями и сочным четырёхгранным стеблем толщиной до 5 см у основания. Зацветая в середине лета, это растение выпускает из верхушки и пазух верхних листьев «свечки» крупных двугубых цветов, сиреневых с белым зевом.

Этот зелёный великан – многолетнее растение, прямой потомок чистеца болотного (Stachys palustris), злостного сорняка, известного как «мышиная картошка». В благоприятных условиях эпохи неоцена его потомок стал настоящим великаном. От своего предка это растение унаследовало ещё одну черту: под землёй, на глубине около метра, образуются крупные клубни (размером с клубень картофеля, но более вытянутой формы), покрытые тонкой белой кожурой. За эту особенность растение называется картофельный чистец. В клубнях растение хранит запас воды на случай засухи. Судя по крупным листьям, картофельный чистец не относится к растениям, скупо расходующим воду. Также, если надземная часть растения погибнет, или её откусят многочисленные степные травоядные, из клубней растение очень быстро восстанавливается. Но на клубни растения также находится немало едоков: ими охотно питаются степные грызуны, прокапывающие к зарослям картофельного чистеца норы. Они, конечно, вредят растению, поедая часть клубней, но в их деятельности есть и польза. Клубни имеют характерный внешний вид: на них есть своеобразные поперечные «перетяжки». В этих местах они легко разламываются на части, поэтому грызуны, заготавливая клубни этого растения, невольно разносят их в новые места и теряют их части, отламывая их об стенки нор.

Картофельный чистец обитает в хорошо увлажнённых местах по берегам рек. Растение поселяется на почвах, взрыхлённых грызунами, образуя в этих местах более крупные клубни, чем в плотной «невозделанной» почве. Таким образом, отношения растения и грызунов граничат с симбиозом.

Картофельный чистец зависит не только от грызунов. Трубчатые цветки растения заметны издали, и в жаркую летнюю погоду над ними роятся пчёлы и шмели: растения обильно источают нектар. Белые пятна в зеве цветка отражают ультрафиолет, являясь указателями для опылителей. Семена растения – твёрдые орешки, прорастающие весной.

45. Из океана к вершинам гор... И обратно

(Меганезия, река Муррей)

В неоцене Австралия продолжала оставаться изолированным материком, хотя теперь она стала значительно ближе к островам Индонезии. В течение последних миллионов лет Австралия заметно сдвинулась на север, и её северная часть попала в область экваториального климата. Новая Гвинея, составляющая с Австралией фактически единое целое (они находятся на единой литосферной плите), перестала быть отдельным островом, слившись с Австралией в единый массив суши, Меганезию. Эти изменения произошли из-за того, что между Австралией и Антарктидой находится серединно-океанический хребет – область, где морское дно расширяется. Кроме того, Южная Америка оттесняет Антарктиду в сторону Индийского океана, что ещё больше ускорило движение Австралии. Двигаясь на север, Австралия (и далее Меганезия) подмяла под себя часть Тихоокеанской литосферной плиты, а на западе задела Индокитайскую, из-за чего активизировались вулканы Больших Зондских островов (в неоцене они слились в единый массив суши – Берег Джакарта). Из-за этих тектонических процессов наклон материка изменился: северный (новогвинейский) край литосферной плиты немного приподнялся. Итогом этого стало то, что Арафурское море и залив Карпентария фактически исчезли, превратившись в обширные солоноватые озёра, окружённые болотами и тропическим лесом.

А на юге Меганезии образовался обширный залив Эйр. Это место отделено от океана отмелями и песчаными косами, а соединяется с океаном только мелководным горлом. Посреди залива возвышается остров Флиндерс, разделяющий его на западную и восточную части. Вследствие движения материка в область экваториального климата местность, известная в прошлом как пустыня Симпсона, превратилась во влажную саванну. Короткие реки, берущие начало на севере, на окраине области тропических лесов, дают жизнь южным областям, и быстро достигают залива Эйр. Эти реки значительно опресняют воду, и на побережье залива можно даже увидеть местных зверей, приходящих на водопой целыми стадами. В зависимости от ветров и дождей на севере материка граница солёной и пресной воды в заливе Эйр может сдвигаться на десятки километров севернее или южнее в зависимости от времени года. Залив очень мелководный, и хорошо прогревается солнцем. В таких условиях содержание кислорода в воде очень невелико, что ещё больше затрудняет жизнь подводных обитателей.

В таких условиях, что складываются в заливе Эйр, морским животным, привыкшим к постоянной солёности воды, выжить практически невозможно. Зато виды, выносливые к колебаниям солёности и малому количеству кислорода в воде, процветают здесь.

На дне залива Эйр колышутся заросли зелёных и бурых водорослей, на каменистых участках дна селятся устрицы и морские жёлуди – сидячие ракообразные. А на песчаных участках всё дно исчерчено неглубокими бороздами – двустворчатые моллюски разных видов перепахивают его, фильтруя ил и усваивая всю органику, содержащуюся в нём. Моллюсками и морскими желудями питаются крабы разных видов, а среди водорослей живут креветки – начиная с мелких и полностью прозрачных существ, и заканчивая крупными хищниками, опасными для рыб и крабов. Все они могут жить как в морской, так и в почти пресной воде. Среди рыб также доминируют виды, устойчивые к опреснению воды. Самые многочисленные и характерные из них – галаксии, представители отряда Galaxiiformes, характерного для южных материков. В Меганезии в эпоху неоцена галаксиевые рыбы пережили эпоху расцвета. Эти рыбы отчасти замещают здесь таких разнообразных рыб, как сиги и корюшки, хариусы, лососи, пескари и вьюны. Они встречаются как в морской воде, так и в реках, озёрах и горных ручьях. Среди них есть одиночные хищники и стайные мирные рыбы. А в заливе Эйр собираются стаи небольшой рыбки с длинным телом и голубовато-серебристыми боками. Это сельдевая галаксия, которая на несколько недель становится самой многочисленной рыбой этих мест. Рыбы плавают плотными стаями, которые издали выглядят просто фантастически. Когда хищная рыба или морская птица атакует их, сельдевые галаксии рассыпаются в воде серебристым салютом, а затем вновь собираются в стаю. Эти рыбы совершенно безобидны: у них маленькая голова с крошечным ртом, они не нападают на других рыб, а объедают с камней и водорослей мелких сидячих беспозвоночных. Также эти рыбы собирают с камней молодь улиток и ищут икру и мальков рыб других видов.

Большую часть года сельдевые галаксии редко встречаются в заливе Эйр. Но раз в год, весной, большие косяки этой рыбы собираются сюда практически со всего южного побережья Меганезии. Весна в Южном полушарии приходится на осенние месяцы. В это время дожди с экватора наполняют реки, текущие через внутренние районы Меганезии. А дождевые тучи с Тихого океана переваливают через Большой Водораздельный Хребет, и река Муррей, стекающая с него, становится полноводной. Вода в заливе Эйр опресняется речными стоками и содержание кислорода в ней увеличивается. Это сигнал для сельдевых галаксий – приходит время нереста.

Река Муррей берёт начало на Большом Водораздельном Хребте. Здесь находится родина сельдевых галаксий, и рыбы стремятся сюда каждый год. Они не входят в реки, впадающие в залив Эйр с запада, а безошибочно плывут на восток, к устью реки Муррей. Когда образовался залив Эйр, низовья реки оказались частью его дна. Но всё равно Муррей – одна из самых полноводных рек Меганезии в эпоху неоцена. Подъём стай сельдевых галаксий на нерест – это одно из самых впечатляющих зрелищ в природе Меганезии. Движимые единой целью продолжения рода, эти рыбки проявляют чудеса выносливости, напоминая лососей Северного полушария.

Стаи сельдевых галаксий, прибывшие из океана, некоторое время привыкают к опреснённой воде. В это время они меняются внешне: голубовато-серебристая окраска сменяется поперечно-полосатой: пятна на боках становятся больше, а затем сливаются в сплошные вертикальные полосы. Рыбы, меняя окраску, держатся близ устья реки Муррей. Они словно принюхиваются: каждая рыба старается найти среди миллионов запахов речной воды тот, который характерен для её родных мест. Пока рыбы стоят косяками в устье реки, их организм перестраивается – почки должны теперь выделять из организма не избыток солей, а лишнюю воду. Перестройка физиологии проходит довольно быстро, и через полдня стаи сельдевых галаксий начинают подъём по реке.

В устье реки Муррей накопились целые барханы песка и ила – их река собирает на равнинах Восточной Меганезии и уносит в залив Эйр. Устье Муррея образует обширную дельту, заросшую тростниками. Здесь на островках гнездятся разные морские и речные птицы, добывающие себе корм в воде. Поэтому стаи сельдевых галаксий предпочитают продвигаться в русло реки по самым глубоким протокам. Но и здесь их ожидают хищники, только не крылатые, а подводные.

Песчаная отмель шевелится: в верхнем слое песка передвигаются какие-то довольно крупные существа. Пока они неподвижны, их практически не заметно, и лишь пары круглых глаз, торчащих из песка, указывают на их присутствие. Пока галаксии не вошли в реку, у хищников есть возможность сменить место засады. Одно из этих существ вылезает из песка и переплывает на новое место, змеевидно изгибаясь. Это рыба с большой головой, пастью, полной острых зубов, и длинным гибким телом – песчаная галаксия. Она питается любыми живыми существами, которых сможет поймать: рыбами, крабами и креветками. А когда у уток, гнездящихся в дельте Муррея, появляется потомство, эта рыба ловко схватывает утят из-под воды. Песчаная галаксия сочетает в себе повадки мурены, а также всеядность и выносливость судака.

Выбрав подходящее место для засады на дне протоки, песчаная галаксия очень быстро закапывается в песок. Рыба ложится на дно, и змеевидными изгибами тела взмучивает песок. А когда течение уносит ил, мало что указывает на присутствие рыбы. Лишь два глаза торчат из песка, а за ними приподнимаются кожистые клапаны, через которые закопавшаяся рыба дышит. Но при беглом взгляде затаившаяся песчаная галаксия совсем незаметна. Когда первые косяки сельдевых галаксий входят в реку, хищники уже заняли свои места. И именно на первые стаи сельдевых галаксий приходится основной удар голодных хищников. Когда косяки сельдевых галаксий входят в реку, уровень воды в некоторых протоках едва ли не поднимается: рыбы идут против течения сплошной стеной. И, когда они проплывают над песчаными отмелями, песчаные галаксии атакуют. Песок словно взрывается, когда хищники один за другим выскакивают из засады, хватают ближайшую к ним рыбу из стаи, и торопливо глотают её. Испуганные сельдевые галаксии мечутся из стороны в сторону, но, шарахаясь от одних хищников, они попадают в поле зрения других, и атака повторяется с другого фланга. Жертвы в первых рядах сельдевых галаксий велики, но это лишь крохи по сравнению с общим количеством рыб, которые собираются нереститься. Вся защита этих рыбок – не в силе, а в количестве и скорости размножения.

Постепенно к хищникам приходит насыщение. Они атакуют лёгкую добычу всё реже, а, атаковав, даже не закапываются в песок, и глотают пойманных рыб, просто лёжа на дне протоки. Даже самые голодные песчаные галаксии уже насытились, и теперь уже им самим надо спасаться от возможных хищников: сытые рыбы становятся вялыми, и оставаться на поверхности песка им опасно. Одна за другой песчаные галаксии закапываются в песок, выставив наружу только голову. А над ними против течения движется сплошной поток мелких полосатых рыбок, движимых могучим инстинктом размножения. Сельдевые галаксии будут входить в реку в течение нескольких дней. После этого, возможно, будет небольшой перерыв, а потом, когда из икры выведутся мальки, из моря на нерест пойдёт вторая, а потом и третья стая этих рыб. Но первый нерест сельдевых галаксий всегда самый массовый.

За зоной песчаных отмелей следует зона своеобразного леса панданусов. Эти гигантские растения с колючими листьями образуют в устьях австралийских рек заросли, в чём-то аналогичные зарослям папируса на африканских реках. Нижняя часть ствола у панданусов отмирает, и в конце концов эти растения остаются стоять на толстых ходульных корнях. Эти растения могут некоторое время выдерживать солоноватую воду, поэтому не страдают от приливов: заросли пандануса приблизительно отмечают границы самых высоких приливов, а выше по реке их сменяет типично пресноводная растительность. Колючие по краю и нижней жилке, листья панданусов представляют собой непреодолимую преграду для наземных хищников. Поэтому заросли пандануса заняты гнездовьями различных птиц, преимущественно цапель разных видов. Обычно эти птицы улетают кормиться довольно далеко от гнездовья: рыбы просто не хватило бы на прокорм сотен прожорливых птиц. Но, когда по рекам поднимается сельдевая галаксия, птицы могут рыбачить, просто спустившись к корням деревьев, где у них находятся гнёзда.

Река чернеет от косяков сельдевых галаксий: рыбы идут плотной стаей, и их спины хорошо выделяются на фоне освещённых солнцем мелководий. Когда сельдевые галаксии входят в лес ходульных корней панданусов, на них сверху обрушивается дождь ударов острых клювов: цапли, выпи и другие водяные птицы спешат наесться. Клювы, словно гарпуны, поражают рыб и подбрасывают их в воздух, а затем, сверкнув боками на солнце, сельдевые галаксии исчезают в глотках птиц. Некоторые пернатые время от времени взлетают в кроны: среди листьев пандануса их ждут голодные птенцы, и родители кормят их. Когда рыболовы возвращаются на свои места, некоторые из них обнаруживают, что удобное место уже занято. И тогда слышатся громкие неприятные голоса дерущихся птиц, а иногда прямо в косяк галаксий шлёпается, хлопая крыльями, один из бывших претендентов на рыбное место.

Проходит ещё несколько часов безумного пиршества, и впервые за несколько месяцев колония цапель затихает. Все птенцы насытились, а взрослые птицы дремлют возле них, стоя на одной ноге. Цапли, не гнездившиеся в этом году, ещё продолжают охоту: они склёвывают рыб десятками, а некоторые, поймав рыбу, тут же выбрасывают её обратно: они уже просто не хотят есть, хотя инстинктивно клюют рыб, оказавшихся поблизости. Иногда птица, объевшаяся рыбой, просто извергает в воду часть проглоченной добычи: она просто не в состоянии столько переварить. Кажется, такая расточительность должна нанести ущерб стаям галаксий, но на самом деле это лишь видимость: на каждую убитую и съеденную рыбу приходится по несколько сотен, благополучно миновавших хищника.

Среди болотных птиц бродит массивная птица – казуар-рыболов. Это самец-одиночка: обычно вне сезона гнездования эти птицы встречаются небольшими группами, и даже устраивают совместную охоту подобно пеликанам, загоняя рыбу на мелководья и выхватывая её из воды. У этой птицы клюв короче, чем у цапель, но зато птица может глубоко погружать в воду голову, разыскивая корм. Хотя во время нерестового хода сельдевых галаксий искать добычу даже не нужно: она сама плывёт едва ли не прямо в рот всевозможным едокам. Казуар-рыболов перебирается по корням панданусов, цепляясь за них длинными пальцами. Он массивнее цапель, поэтому движется не так ловко, как они. Зато у него есть важное преимущество в другом вопросе: заметив удобное для ловли место, где ствол пандануса лёг на воду почти горизонтально, птица направляется прямо к нему. У казуара-рыболова на ноге остался длинный коготь – наследство от лесных предков. И при необходимости птица легко может применить его как оружие, если сочтёт это нужным. Поэтому казуара-рыболова не смущает то, что на выбранном месте уже сидят несколько цапель. Птицы насытились, и только лениво поглядывают в воду, где плывёт сплошной поток мелких рыбок. Но, когда казуар-рыболов запрыгивает на этот ствол, цапли все как одна взлетают. Их больше, но казуар-рыболов благодаря силе и природному вооружению легко мог бы одержать победу, если завяжется драка. А этого не хочется никому.

Несколько секунд казуар-рыболов рассматривает плывущих рыб, а затем садится на ствол пандануса, подогнув ноги, и быстрым движением погружает голову в воду. Только пузырьки, всплывающие на поверхность то справа, то слева от его плеч, показывают, что птица производит какие-то движения под водой. Само тело казуара совершенно неподвижно: так он не привлекает внимания хищников. Впрочем, в колючие заросли пандануса не проникнет какой-нибудь крупный местный хищник, а для плотоядных пернатых казуар-рыболов слишком велик.

Так проходит десять – пятнадцать секунд. Затем казуар поднимает голову над водой, и сглатывает рыбку, торчавшую в его клюве. Но, судя по его зобу, эта рыбка была далеко не единственная, которую птице удалось поймать. Отдышавшись, казуар-рыболов снова опускает голову в воду. За несколько приёмов птица полностью насыщается. Теперь можно и отдохнуть: казуар-рыболов поднимается по стволу пандануса немного выше, ложится на него животом, свешивает ноги по обе стороны от ствола пандануса, и дремлет, положив голову на ствол. Но такая лёгкая жизнь продлится недолго: когда нерестовый ход сельдевых галаксий завершится, птице вновь придётся очень долго искать еду. Но сейчас, находясь в безопасности, можно позволить себе отдых.

Пока эта чёрная птица рыбачила, цапли сидели на соседних деревьях пандануса, ожидая, когда казуар уйдёт. Но похоже, что ждать им придётся долго. И они, питая опасливое уважение к его размерам и вооружённости, не решаются сесть на удобный для рыбалки ствол. Зато там, где великану не место, карлики могут без хлопот получить свою долю. Когда казуар-рыболов заснул, на ствол совсем недалеко от него уселась маленькая пёстрая выпь, и начала рыбачить. Но она не теряет осторожности, время от времени косясь то на спящего казуара-рыболова, то на сидящих неподалёку цапель.

Пока последние стаи сельдевых галаксий ещё готовятся войти в устье реки Муррей, первые стаи этих рыб уже плывут по основному руслу реки. В своём среднем течении река Муррей становится мелководной и течёт медленно. Она петляет по равнине, разделяется на многочисленные рукава, образует много стариц и мелководных проток, заросших болотными растениями. В условиях тёплого климата и высокой влажности растительность этих мест даёт большой прирост. Берега реки окаймлены зарослями высокого тростника и рогоза, а вода покрыта ковром ряски и сальвинии – плавающего папоротника. Это место привлекает многих травоядных животных, но не все австралийские звери могут жить в воде. Сумчатые животные опасаются заходить глубоко в воду, иначе самка рискует просто утопить находящихся в её сумке детёнышей. Поэтому на болотах Меганезии кормятся преимущественно потомки завезённых суда плацентарных млекопитающих – болотные кролики и представители верблюжьих антилоп. Но болотный кролик любит чистую речную воду, а болотные верблюжьи антилопы живут на севере материка, где теплее и больше болот. Изредка на речных берегах можно встретить самое крупное сумчатое животное Меганезии – гигантского длиннозубого вомбата. Поодиночке, или группами по несколько животных, они бродят по мелководьям, не заходя в воду глубже, чем по колено. Лишь детёныши могут залезать в воду глубже, чем взрослые, а самки этого вида вообще не рискуют заходить далеко от берега. Они кормятся, выдёргивая огромными бивнями нижней челюсти целые охапки водяных растений, и меланхолично пережёвывая их.

На болотистых берегах рек Южной Меганезии обитает ещё одно травоядное существо, которое практически вне конкуренции в этих местах. Его следы, часто попадающиеся на речных берегах, похожи скорее на следы какого-то динозавра. Но на самом деле это птица, огромная нелетающая птица. Это болотный ложный моа, представитель особого семейства птиц, потомков австралийского страуса эму. Его размеры внушают уважение: рост взрослой птицы до трёх метров. И найдётся немного хищников, что отважились бы напасть на этого болотного великана.

Хотя он выглядит весьма устрашающе, на деле это совершенно безобидное существо. Болотные ложные моа являются почти строгими вегетарианцами. Эти птицы бродят в воде, выдирая клювом водяные растения. Обычный корм этих птиц – быстрорастущие длинностебельные травы. Прибрежные отмели австралийских рек часто зарастают апоногетонами. Это болотные клубневые травы, которые почти не изменились с раннего кайнозоя. Энергия их роста поразительна: едва ли не каждый день растение развивает хрупкий кружевной лист. Болотные ложные моа очень любят зелень апоногетонов, и регулярно прореживают их заросли. Но они не выдёргивают из ила клубни этих растений, и не истощают тем самым кормовой участок.

Ещё один питательный вид корма – ряска, обильно размножающаяся на поверхности тихих водоёмов. Иногда даже эта птица-великан питается самыми маленькими в мире растениями. Боковыми движениями головы болотный ложный моа просто сгребают ряску с поверхности воды прямо в клюв, а затем глотает. Деятельность этих птиц ограничивает рост плавающих растений, чем заметно улучшает условия жизни в водоёме: вода не так быстро испаряется, а водяные растения, обитающие на дне, лучше освещены и выделяют больше кислорода.

Болотные ложные моа бродят по обширным мелководьям Муррея, собирая водяные растения. Эти птицы держатся парами, а иногда рядом со взрослыми птицами какое-то время кормится молодняк. Будучи вегетарианцами, эти птицы совсем не обращают внимания на рыб и креветок, которых они вспугивают, когда срывают лист или собирают плавающий по поверхности воды папоротник сальвинию. И трудно сказать, вызывает ли у них удивление то, что вода, в которой они стоят почти по самое брюхо, словно ожила. Птицы чувствуют, как их ног касаются многочисленные быстро плывущие существа, а одна из птиц, опустив голову в воду, с трудом нашла листья растений: прямо перед глазами болотного ложного моа мелькало множество рыб. Но перемены в окружающем мире эти птицы всё же заметили: над рекой с криком летают птицы, и время от времени они выхватывают из воды маленьких рыбок, стаи которых плывут против течения. Огромных пернатых не интересует эта суматоха, и они продолжают кормиться, переступая ногами в густой стае сельдевых галаксий. Эти рыбки, движимые инстинктом размножения, не отступают, когда болотный ложный моа, превосходящий их размером в тысячи раз, бродит в воде. А когда птица решает оторвать лист от водяного растения, одна рыбка случайно попадает в клюв пернатого великана.

Ещё выше по течению река прорыла себе глубокое русло, и уже не разливается по равнине. Здесь болотные ложные моа попадаются редко, зато живут другие существа.

Обрывистый берег реки изрыт норами: одну излучину реки облюбовали существа, которым река предоставляет кров и пищу. Нор довольно много, они образуют целый «городок». Возле нескольких нор сидят их хозяева – существа, чей облик даже не предполагает того, что они должны жить именно здесь. Это млекопитающие, покрытые короткой бархатистой шерстью коричневого цвета. Задние лапы у них длиннее передних, а на голове растут длинные уши. Это кролики, одни из потомков тех самых кроликов, которых завёз в Австралию давно исчезнувший на Земле человек. Но что они здесь делают? Это легко понять, если наблюдать за ними подольше. Один за другим из норы показываются ещё несколько кроликов. Они оглядываются по сторонам, подходят к берегу реки, а затем смело входят в воду и ныряют. Это самые настоящие речные жители – австралийские болотные кролики. Они ловко плавают и умеют надолго нырять. Обычно эти существа кормятся в тростниках, и следы их деятельности видны повсюду: где-то стебли тростника отгрызены у основания, где-то в зарослях есть проплешины и остатки разгрызенных стеблей, а кое-где среди сизоватых листьев тростника видны пятна изумрудно-зелёных листьев молодой поросли. Болотные кролики не изменили традициям предков, и питаются растениями. Только добывают корм они не на суше, а в воде.

Кролики ищут корм на противоположном отлогом берегу реки. Здесь на течении покачиваются длинные стебли водяных трав, а берег окаймлён тростниками. Для того, чтобы попасть на кормовой участок или домой, кролики могут переплывать реку несколько раз за день. У болотных кроликов много врагов, поэтому эти звери предпочитают кормиться где-нибудь в укрытии. Они скрываются от пернатых хищников под листьями болотных трав, а от наземных сумчатых их защищает вода: сумчатые не любят без особой нужды входить в воду. Для этих зверей по-настоящему опасны лишь водяные змеи и крупные хищные рыбы. Но за их приближением следят практически все взрослые животные колонии, и при необходимости они смогут оповестить сородичей об опасности. Пока сигнала тревоги не слышно, болотные кролики живут обычной жизнью: они жуют прибрежную траву, и изредка ныряют за растениями. Прежде, чем нырнуть, кролик делает несколько глубоких вдохов и выдохов, а затем прижимает уши к голове. После этого он делает толчок сильными задними лапами, и ныряет. Между пальцами задних лап есть небольшие плавательные перепонки, поэтому животное может очень хорошо плавать. Передние лапы при этом прижаты к груди. Движениями плывущее животное напоминает огромную лягушку, хотя может грести лапами не только одновременно, но и попеременно.

Погрузившись на дно, болотный кролик начинает раскапывать песок передними лапами, разыскивая клубни кувшинок и апоногетонов. Когда летом река становится менее полноводной, кролики выкапывают клубни из засохшей грязи на берегу реки. Обычно через несколько секунд на поверхность всплывает сразу целый кустик растения, а следом показывается мордочка зверька. Отдышавшись, болотный кролик вытаскивает выкопанное растение на мелководье, и начинает поедать его. Обычно он начинает с клубня, пока его не отняли сородичи, но бывает так, что самый сильный зверь колонии просто отнимает это лакомство у прочих зверей, оставляя им лишь малопитательные водянистые листья.

Колония не очень долго существует на одном месте: она постепенно перемещается вдоль берега. Животные проводят больше времени на новых кормовых участках, и выкапывают на них временные норы. А затем они и вовсе переселяются туда, забросив старые. Это обычно происходит перед рождением нового приплода. Затем, через несколько сезонов, кролики могут вновь вернуться в свою старую колонию, брошенную ещё предыдущим поколением животных. Пока же кролики не беспокоятся о пропитании: колония остановилась на этом месте примерно полгода назад, и растительность ещё может прокормить их.

Некоторые из животных, кормящихся на реке, прожили на свете всего полгода, и ещё не видели того, что происходит ниже по течению и приближается к месту обитания колонии. Молодые животные срывают водяные растения, спокойно поедают их, гоняются друг за другом в воде. Вначале они не обращают внимания на мелких рыб полосатой расцветки, которые проплывают мимо: эти рыбки не трогают их, и слишком малы, чтобы причинить вред. Но постепенно рыб становится всё больше. Они плывут небольшими стайками, испуганно шарахаясь от плывущих болотных кроликов. А затем кролики словно попадают в ураган из множества маленьких гибких тел: сельдевые галаксии не успевают свернуть, и врезаются в тела кроликов, а один из зверей, нырнув за растениями, вынужден буквально продираться через сплошное месиво рыб, чтобы всплыть и отдышаться. Над водой разносится пронзительный свист – сигнал «опасность в воде». Кролики, кормившиеся среди прибрежной растительности, выскакивают на берег, и с опаской смотрят на воду. А река превратилась в сплошной водоворот: стаи сельдевых галаксий плещутся, рыбы выпрыгивают из воды, шлёпаются на листья болотных растений, бьются на них и сползают в воду, чтобы продолжить путешествие. Старые животные, уже не раз, и не два пережившие такие события, не обращают внимания на рыб. Они спокойно чистятся, или греются на солнце, растянувшись на берегу. А молодые кролики смотрят на стаи плывущих рыб с опаской, хотя когда-нибудь они, возможно, поймут, что настоящие враги подкрадываются незаметно и атакуют в самый неожиданный момент.

Болотные кролики выкапывают в земле целую систему нор. Их жилища сообщаются между собой и имеют несколько выходов на разных участках берега. Жилище колонии этих зверьков – настоящая крепость, поэтому кроме них в норах селятся и другие существа. Часто в кроличьих норах живут мелкие черепахи и ящерицы, гнездятся утки, и находят временное пристанище разные грызуны. А одно из существ, обитающих в реке, практически постоянно селится в норах болотных кроликов. В отличие от них, это существо – «коренной» австралиец: его предки всегда обитали на этом материке.

Когда кролики «объявили» тревогу, этот зверь готовился выйти на рыбную ловлю. Но один кролик, который вылезал из норы, но задержался из-за тревоги, загородил ему выход. Поэтому странный постоялец кроличьего «городка» не нашёл ничего лучшего, чем просто укусить его сзади. Кролик испуганно выпрыгивает из норы иотпрыгивает в сторону. А следом за ним из норы показывается странное существо. Этот зверь похож на выдру: у него длинное мускулистое тело, покрытое коротким мехом, и лапы с перепонками. Но его голова совсем не напоминает голову выдры, и больше похожа на птичью, покрытую мехом. Вместо усатой морды выдры или какого-нибудь грызуна зверь имеет гладкий кожистый клюв, а по бокам головы сидят небольшие глазки. Но это не утконос, австралийский зверь эксцентричной внешности и не менее неожиданных особенностей жизнедеятельности. Точнее сказать, это не совсем утконос. Животное, обитающее в норах болотных кроликов, является его прямым потомком, и называется мерготерий (буквально «крохаль-зверь»). Когда мерготерий выбирается из норы и съезжает по склону к воде, его отличия от утконоса человеческой эпохи становятся более очевидными. Он крупнее утконосов, на его передних лапах почти нет перепонок, зато когти гораздо больше и острее, глаза больше, чем у утконоса, а окраска тела и клюва более контрастная. Сам клюв мерготерия имеет отдалённое сходство с клювом рыбоядной утки крохаля: он более узкий, с крючковатым кончиком. А когда зверь зевает, видны поперечные роговые бороздки, помогающие удерживать добычу.

Подобно утконосу, мерготерий сохранил повадки плотоядного животного, но его основная добыча – рыба. Поэтому то, что отпугнуло болотных кроликов от воды, сулит мерготерию сытный и лёгкий обед. Зверь быстро ныряет, и направляется прямо в поток сельдевых галаксий, стремящихся в верховья реки.

Под водой мерготерий движется не так, как утконос: если у голоценовых утконосов движения были какими-то суетливыми, то мерготерий движется сильными толчками задних лап и мощными гребками широкого хвоста. Его движения плавные, под водой он движется с изяществом выдры. А несмачиваемая жировая смазка на шерсти придаёт ему благородный серебристый блеск. Зверь рассекает плотную стаю галаксий, и хватает сразу двух рыб своим зазубренным клювом. У него нет защёчных мешков, характерных для утконоса, и в данный момент это причиняет ему неудобства. Обычно же мерготерий охотится на крупных речных рыб, и один удачный бросок для него означает больше, чем ловля множества мелких рыбок. Но косяки сельдевой галаксии столь многочисленны, что мерготерий почти ничего не теряет, когда всплывает на поверхность, чтобы проглотить пойманных рыб. Охота в плотном косяке рыб оказывается на редкость успешной, и мерготерий быстро насыщается. Он вылезает на берег, совершенно не обращая внимания на болотных кроликов, и занимается собственным туалетом. Животное тщательно вычищает шерсть когтями передних лап, и смазывает её жировым секретом из желез, открывающихся у него под хвостом. Жировой секрет зверь размазывает по шерсти, тщательно втирая его когтями. Это жизненно важная процедура, иначе мерготерий может просто переохладиться или простудиться на ветру. Зато, если шерсть животного хорошо ухожена, мерготерию достаточно сильно встряхнуться, чтобы быть совершенно сухим. Когда стаи галаксий поднимаются на нерест, мерготерию практически не приходится затрачивать усилий на поиск корма. Часто он преследует не самих галаксий, а хищных рыб, которых привлекло обилие добычи. Но в любом случае у него остаётся много времени, чтобы посвятить его отдыху и уходу за собой.

Вода становится чище и богаче кислородом, а дно из песчаного становится каменистым. Заросли водяных растений становятся реже, а течение быстрее. Это означает только одно: самый протяжённый отрезок пути пройден, но начинается самый сложный. Сельдевые галаксии ощущают близость горных районов, и у них начинаются изменения в окраске тела: у самцов появляется розоватый оттенок на горле и животе. Рыбы всё более чётко ощущают те запахи, которые запомнили с детства: запахи воды из родного ручья. Постепенно большие стаи сельдевых галаксий редеют: рыбы, появившиеся на свет в разных реках, ощущают знакомый с детства запах воды, и уходят из общей стаи.

Верховья реки Муррей сильно отличаются от её равнинной части: здесь крутые скалистые берега и твёрдое каменистое дно. Река зажата между скал, и течение становится намного быстрее. Растений здесь мало, в основном это водяной мох, прядями развевающийся на камнях, или низшие водоросли, покрывающие плёнкой камни на освещённых местах. И продвигаться в верховья реки становится намного труднее: после каждого стремительного броска вперёд рыбки вынуждены ложиться на дно или прятаться за крупный камень, и отдыхать, накапливая силы для нового броска. А продвигаться вперёд сельдевые галаксии стараются ближе к берегу, где течение не такое быстрое. Корма в этих местах очень мало: рыбам-путешественникам удаётся найти лишь личинок комаров и мошек. Но самая большая трудность состоит в том, что здесь тоже водятся хищники.

В некоторых местах реки за камнями стоят довольно крупные рыбы с длинными челюстями и мускулистыми телами. Это превосходные пловцы, поскольку в этих местах они просто обязаны уметь плавать, чтобы просто удержаться на месте. Они живут поодиночке, остерегаясь заплывать на территории сородичей. Когда одна такая рыба неосторожно приближается к невидимой границе, ей навстречу выплывает хозяин. Интенсивно работая хвостом на сильном течении, он разворачивает спинной плавник с бархатно-чёрными пятнами, демонстрируя себя чужаку, и паритет тут же восстанавливается. Эта черта внешности делает рыбу похожей на хариуса, хотя это потомок радужной форели – австралийский лжехариус. Обычно эти рыбы стоят головами против течения, сохранив часть повадок форелей – своих предков. Они ловят насекомых, пролетающих над водой, и поедают мелкую рыбу. Если нужно поймать бабочку или жука, пролетающего над водой, лжехариус может выпрыгнуть из воды на метр вверх, и точно схватить насекомое длинными зубастыми челюстями. Этих рыб отличает сильно развитый и контрастно окрашенный спинной плавник. С его помощью рыба сигнализирует сородичам, что территория занята, а в брачный сезон демонстрация плавника является важным элементом ухаживания. Но вне сезона размножения, и пока границы территории не нарушены, этот плавник прижат к спине, чтобы не выдавать засаду. А блестящие рыбьи бока совершенно незаметны в блеске солнца на мелководье.

Перемены в жизни лжехариусов наступают, когда в горные реки входят косяки сельдевых галаксий. Несколько дней в году хищники получают добычу практически в неограниченном количестве: вначале рыб, поднимающихся на нерест, затем скатывающихся в море и погибших во время нереста. Галаксии идут на нерест практически открыто, и лжехариусам даже не приходится применять обычную тактику хищника – прятаться и преследовать их. Хищные рыбы просто стоят среди камней, чтобы их не снесло течением, и резкими бросками нападают на галаксий. Косяки рыб в верховьях уже не такие плотные, как в русле, и рыбы уже не рассчитывают на своё количество, а вынуждены спасаться сами. Преследуемые лжехариусами, сельдевые галаксии забиваются в узкие щели между камнями, где хищник не сможет их вытащить, не рискуя сломать себе челюсти. Иногда рыбки даже выскакивают из воды. Некоторые из них, не рассчитав прыжок, так и остаются лежать на берегу, становясь пищей разных птиц и зверей.

Но этих рыб слишком много, чтобы их всех можно было съесть. Быстро набив желудки, лжехариусы становятся вялыми и медлительными. Они уже не желают охотиться: рыбы просто ложатся на дно, и лишь лениво приоткрывают рот, когда рядом с ними проплывают сельдевые галаксии.

Если хищников удаётся миновать, пожертвовав немногих ради выживания вида в целом, водопады являются испытанием для каждой особи. Инстинкт размножения велит рыбам двигаться дальше, и водопад – это препятствие на этом великом пути. Рыбы не могут обойти водопад каким-то более удобным путём: такого просто нет. Поэтому они просто стараются перепрыгнуть через него, подобно лососям. Рыбки очень малы, и их сил явно не хватит, чтобы за один прыжок преодолеть водопад. Но они не расходуют силы понапрасну. То, чего нельзя сделать одним прыжком, можно преодолеть постепенно. Поэтому сельдевые галаксии одна за другой прыгают по краю водопада, задерживаясь в углублениях среди камней. Они могут немного передохнуть, чтобы совершить ещё один прыжок, выше. Не у всех это получается с первого раза, и некоторые сельдевые галаксии скатываются по водопаду вниз. Но под водопадом, в прорытой потоками падающей воды яме, которая называется «котёл водопада», уже становится довольно тесно: из реки прибывают всё новые и новые стаи рыб, и напряжение внутри стаи возрастает. Рыбы буквально целыми волнами выпрыгивают из воды, шлёпаются в струю водопада, и стараются подняться по ней, насколько возможно. И всё большему числу рыб это удаётся. Они переваливают через край водопада, и долго отдыхают за камнями, где создаются завихрения воды, и меньше опасность быть унесёнными туда, откуда они только что пробились сюда.

Отдохнув, рыбы плывут дальше вперёд, но не уходят далеко от водопада. Их пока слишком мало. Для того, чтобы нерест прошёл успешно, рыбы должны ощущать своё количество, присутствие друг друга. Они ощущают движение сородичей рецепторами боковой линии, и просто дожидаются, пока не будет достигнута определённая концентрация рыб в русле реки. Когда это происходит, стая вновь трогается в путь, а на водопаде вновь собирается стая рыб. Так повторяется несколько раз, пока под водопадом не останутся те, кто слишком слаб или получил повреждения и не может двигаться дальше. Последние из рыб уже не ждут, пока соберётся достаточно сородичей. Они инстинктивно жмутся друг к другу, и их ощущения позволяют «обмануть» инстинкт: они чувствуют присутствие небольшого числа сородичей столь же хорошо, как рыбы из первых партий ощущали присутствие сотен сородичей. И они идут к нерестилищам, догоняя стаи, уплывшие далеко вперёд. А те рыбы, которым не суждено преодолеть водопад, становятся жертвами хищников: под водопадом вскоре собираются несколько лжехариусов, и хищники устраивают охоту на ослабевших рыб.

Сельдевые галаксии не стремятся к самым истокам рек: их родина – мелководные горные реки, дно которых усеяно мелким окатанным гравием. Собираясь вместе, стаи рыб наполняют собой реку и идут сплошным живым потоком. Некоторые существа, непривычные к этому явлению природы, могут даже испугаться.

Небольшое стадо горных верблюжьих антилоп спускается к водопою. Эти потомки одногорбых верблюдов – осторожные быстроногие существа. Спеша на водопой, они постоянно оглядываются и прислушиваются. Водопой – любимое место для засады хищников, поэтому горные верблюжьи антилопы нарочно выбирают для водопоя наиболее открытые места. Их хорошо видно издали, но зато им тоже прекрасно видна окружающая местность. Самец, вожак стада, является самым сильным и красивым зверем в группе. Его голову украшает пушистый хохолок белой шерсти, развевающийся на ветру. У него есть право пить первым, пока остальные члены стада настороже. Он опускает голову к воде, и… его носа случайно касается спина одной из сельдевых галаксий, стремящихся на нерест. Горные верблюжьи антилопы готовы спастись бегством от хищника, который нападает из-за камней или из кустов, но когда «враг» оказывается в мелководной речке, это вызывает настоящий испуг. Самец-вожак резко отдёргивает голову от воды, и издаёт утробное рявканье. Он явно испуган таким неожиданным явлением, поэтому он отходит от речки, а стадо послушно следует за ним.

Горная верблюжья антилопа – явно чужак на реке. Эти звери живут в горах и скачут по крутым склонам, поэтому они могут и не знать всех водяных обитателей. Зато другое существо, ставшее невольным свидетелем испуга самца горной верблюжьей антилопы, знает о водных обитателях гораздо больше, поскольку является одним из них.

Когда верблюжьи антилопы ушли, трава на берегу зашевелилась, и из неё показалось небольшое животное, покрытое густым мехом. Оно размером всего лишь с крысу, у него тёмная голова, белая грудь и перепончатые лапы. Родословную этого животного ясно показывает его мордочка: у него не длинный мохнатый нос, а кожистый упругий клюв лаково-чёрного цвета. Это ещё один потомок утконоса и дальний родственник мерготерия из среднего течения австралийских рек.

Понюхав воздух, и убедившись, что опасности нет, зверёк ныряет. Несколько дней назад он вёл обычную размеренную жизнь, но сейчас, в период нерестовой миграции сельдевых галаксий, его жизнь стала какой-то сумбурной. Большую часть года это существо питается мелкими личинками насекомых, которые селятся на камнях в быстрых, чистых и холодных горных реках. Обычно это личинки мошек, хотя изредка он поедает комариных личинок. Этот зверь поедает их, соскребая роговым клювом с камней. За это он получил название анцистротерий (южноамериканские кольчужные сомы рода Ancistrus питаются таким же способом). В поисках корма анцистротерий переворачивает камни, осматривает листья подводных растений, встречающихся изредка и в этих местах. Найдя личинок мошек, он прижимается к скоплению упругим клювом, и роговой щёточкой на языке слизывает этих животных. также он поедает икру улиток, самих улиток, и других животных. Обычно анцистротерии изгоняют со своего участка не только сородичей, но и рыб: они видят в них пищевых конкурентов. Однако в этот раз анцистротерий вынужден уступить. Когда раним утром на его участке реки появились первые сельдевые галаксии, он попытался разогнать их, преследуя рыб, и щипая за хвосты. Но потом рыбы начали прибывать целыми косяками, и, когда анцистротерий попробовал сопротивляться их потоку, его чуть не унесло в косяке галаксий выше по течению. Поэтому анцистротерий, голодный и злой, вынужден просто наблюдать, как галаксии плывут через его территорию, попутно уничтожая значительную часть его корма. Поведением анцистротерий похож на землеройку – это такой же подвижный и нервный зверёк с хорошим аппетитом. Но сейчас ему вряд ли удастся хорошо поесть: косяки рыб слишком многочисленны, и он просто не может выгнать их всех со своей территории, даже если был бы в десять раз больше и свирепее. Они даже не обращают на него внимания, занятые подготовкой к нересту.

Галаксии достигли конечной цели своего путешествия – два года назад самые молодые из этих рыб вывелись здесь из икры. В это время на этом участке реки жил родной дядя того самого анцистротерия, который сейчас суетливо плавает близ берега, огрызаясь на стаю рыб, словно крошечная собачонка. Нерест сельдевых галаксий начинается. Самцы уже окрасились в брачный наряд: на их горле, груди и животе проступила яркая краснота, а полоски на теле стали угольно-чёрными. Самцы собираются преимущественно около дна, а самки целой стаей плавают над ними. Между самцами вспыхивают поединки, во время которых соперники извиваются, стараясь оттеснить или выгнать друг друга с понравившегося участка дна. Они выбирают ровные участки речного дна, покрытые мелкой окатанной галькой.

Завладев «земельными угодьями», самец сельдевой галаксии начинает приглашать самок на нерест. Он вздрагивает всем телом, раскрывает, насколько можно, короткие плавники, и окрашивается как можно более контрастно. Самки, до того безучастно плававшие над борющимися самцами, начинают проявлять интерес к их ухаживаниям. Они плавают среди самцов, выбирая того, который наиболее полно отвечает наследственно закреплённому образу «рыцаря без страха и упрёка». Самцы стараются удержать около себя понравившихся самок, хватая их ртом за жаберные крышки и плавники. И вот наступает кульминация нереста: самец выкапывает небольшую ямку, обе рыбки свиваются воедино, и на дно падает мелкая икра. Часть её будет унесена течением, но часть попадёт в ямку и приклеится к камням. Обе рыбки закапывают ямку боковыми движениями тел, и просто уплывают вниз по течению. Они исполнили свой долг во имя жизни, и теперь не обращают внимания на тех, кто плывёт им навстречу и ещё только собирается отнереститься. Окраска отнерестившихся рыб бледнеет, и вся усталость, накопившаяся за время путешествия из океана, словно наваливается на них. Часть рыб гибнет, не выдержав напряжения и травм, но большинство всё же выживет. Некоторое время рыбы отдыхают и кормятся в верховьях рек, а затем снова собираются в стаи и уплывают вниз по течению. Они поплывут обратно в море, чтобы вернуться на следующий год.

Брачные игры сельдевых галаксий длятся около недели. После этого анцистротерий компенсирует период вынужденной голодовки, с удвоенной энергией разоряя нерестилища. Этот зверёк суетливыми движениями раскапывает когтями гравий, распугивая отдельных галаксий, задержавшихся в реке, и пожирая икру. За две – три недели эти звери смогут уничтожить часть мальков этих рыб. Но каждый такой разоритель, как ни странно, спасёт многих мальков галаксий. Охотнее, чем икру, анцистротерий поедает личинок стрекоз, которые смогли бы уничтожить гораздо больше молоди сельдевых галаксий. Анцистротерий – территориальный вид животных: он оберегает свой кормовой участок от сородичей. Когда один из его соседей, живущий выше по течению, вторгается на его территорию, законный хозяин гонит его прочь. Он догоняет нарушителя границ, щиплет его коротким клювом за хвост и задние лапы. Нарушитель как можно быстрее покидает чужую территорию, а хозяин вылезает из воды и демонстрирует ему свои права на этот кормовой участок. Зверёк поднимается на задние лапки, демонстрирует чужаку белое горло, видимое издалека, и громко свистит, выдыхая воздух между нёбом и языком.

Икра галаксий развивается в холодной воде горной реки больше двух недель. Сразу после того, как она была выметана, она приклеилась к камням, и течение не уносит её вниз. Из икры недружно выводятся мелкие беспомощные личинки. Первое время они сидят на камнях, приклеившись к ним, а затем превращаются в прозрачных мальков. Самая главная задача мальков – запомнить запах родной реки. Это всецело определит их будущую жизнь, и спустя два года они должны будут вернуться именно на это место, чтобы самим дать жизнь новому поколению рыб. Мальки держатся стаями в верхних слоях воды. Особенно они питают склонность держаться рядом с плавающим на поверхности воды мусором: листьями и веточками. Вместе с этими предметами они плывут вниз по течению, скатываются по водопадам и откармливаются в среднем течении реки, где много плавающих растений. Жизнь мальков полна разных опасностей: за ними охотятся личинки стрекоз и хищные водяные жуки. А иногда, если они не уплывут вовремя, огромный болотный ложный моа может зачерпнуть клювом нескольких мальков вместе с растениями. Поэтому к трёхмесячному возрасту, когда малькам нужно будет покинуть реку и плыть к заливу Эйр, в живых останется не более половины всего потомства галаксий.

Скат отметавших икру сельдевых галаксий вниз по реке проходит не так бурно, как подъём. Уставшие после изнурительного путешествия и бурного нереста, эти рыбы ведут себя гораздо осторожнее, чем раньше. Они больше задерживаются для кормления, восстанавливая физическую форму перед тем, как уйти в полный опасностей океан. Днём сельдевые галаксии прячутся и кормятся в зарослях водяных растений, а по ночам собираются в большие стаи и плывут вниз по течению.

Колония болотных кроликов далека от забот, которые выпадают на долю мелких рыбок. Эти звери обитают колониями на берегах рек, вместе кормятся и выращивают потомство, и вместе переселяются на новые места, когда запасов корма перестаёт хватать, или место начинает привлекать разных хищников. А пока всё вокруг спокойно, эти звери наслаждаются пищей. Они плавают через реку, поедают сочные молодые стебли тростника и нежную зелень кувшинок. Когда колония не так густо населена, и есть свободные норы, болотные кролики терпимо относятся к присутствию мерготерия в колонии. А этот водяной хищник совершенно не интересуется жизнью и заботами кроликов – он их не ест, и от них ему нужна лишь удобная готовая нора, где можно отдохнуть и вывести потомство.

Однажды утром болотные кролики, как всегда, погрелись на солнце, и отправились на кормёжку. Трава на берегу, где располагаются их норы, изрядно поедена, поэтому зверьки, собравшись вместе, плывут на другой берег, где на отмели растёт высокий тростник. Когда болотные кролики начинают шевелить и подгрызать стебли, из зарослей на несколько секунд выплывает стайка рыбок: в тростнике нашли убежище сельдевые галаксии. До того, как кролики приплыли, они прятались в самой гуще тростника, и искали разных личинок насекомых и мелких рачков. И они не слишком рады присутствию кроликов рядом с их убежищем, даже если кролики не едят их самих. Сельдевые галаксии не любят, когда их беспокоят на отдыхе, и потому стараются найти более спокойное место для пережидания дня. Они выплывают из тростников целой стайкой, и это привлекает внимание мерготерия. Хотя зверь, подобно своему предку утконосу, не отличается большим умом, он прекрасно понимает, что сверкание серебристых боков означает присутствие рыбы. И он бросается вслед за рыбками. Но галаксии находят себе новое удобное укрытие – на излучине реки вода подмыла берег, и несколько деревьев свалились в воду. В сплетении корней и ветвей галаксии оказываются абсолютно недосягаемыми для мерготерия. Немного поплавав поодаль, и пару раз попытавшись пролезть в убежище рыб, мерготерий оставляет рыб в покое. Но его внимание переключается на плавающих в воде неподалёку болотных кроликов, точнее сказать, на блеск рыбьих боков рядом с ними. Кролики, поедая тростник, вспугивают и других сельдевых галаксий. А рыбы на несколько секунд выплывают из зарослей, выдавая своё местоположение мерготерию. И хищник снова принимается за охоту. Теперь он ведёт себя иначе: он плавает рядом с кроликами, и хватает вспугнутых ими рыб одну за другой.

Когда солнце скрывается за горизонтом, уцелевшие после нереста и дневной охоты хищников сельдевые галаксии сбиваются в плотные косяки и покидают реку. Они плывут к устью реки ночью, подгадывая своё возвращение в залив Эйр к полнолунию, когда наступает самый высокий прилив. Кроме того, ночью плотную стаю мелких рыб можно принять за одно большое живое существо – это, пусть ненамного, но повышает шансы на выживание.

Вечером сельдевые галаксии минуют заросли пандануса и входят в область, где уже ощущается действие приливов. Солоноватая вода, кажется, придаёт им бодрости. Но рыбам нужно ещё раз пройти через песчаные отмели в устье реки Муррей. А в этом месте их уже ждут, зарывшись в песок по самые глаза, песчаные галаксии. В пользу сельдевых галаксий складываются их многочисленность и высокий прилив, но против них яркий лунный свет и чувствительные глаза песчаных галаксий, которые помогают им в ночной охоте. Сельдевые галаксии, плывущие в верхних слоях воды, чувствуют себя в относительной безопасности, но те, кто спустился ближе ко дну, рискуют жизнью. Временами со дна поднимаются тучи песка и ила, а среди них извиваются длинные тела песчаных галаксий: рыбы активно охотятся, и вновь их жертвами становятся преимущественно рыбы, плывущие впереди. Поэтому, когда луна склоняется к горизонту и начинается отлив, хищники уже насытились, как несколько дней назад, когда сельдевые галаксии входили в реку на нерест. Процессия сельдевых галаксий, покидающих реку, растягивается до утра. Последние из них преодолели песчаные отмели уже с отливом, а часть рыб осталась переждать день в зарослях панданусов. Трудно сказать, много ли из них уцелеет: гнездование птиц ещё не закончилось, и им по-прежнему требуется много еды.

Ещё один день перед выходом в открытый океан галаксии проводят в заливе Эйр. Огромные стаи рыб этого вида отдыхают и привыкают к солёной морской воде перед последним броском в открытый океан. Среди рыб есть слабые, больные и раненые: благодаря высокой численности стай этих рыб они чудом избежали клювов, когтей и зубов речных хищников. Но здесь некоторые из них останутся навеки: крабы и хищные креветки ловят часть таких рыб. Отдыхая, сельдевые галаксии плавают в средних слоях воды, на глубине около трёх метров, и не опускаются на самое дно. Их окраска постепенно начинает меняться: блёклые полосы, оставшиеся от контрастной брачной окраски, окончательно выцветают, а тело приобретает характерный голубой отблеск. Рыбы активно кормятся планктонными рачками, которыми изобилуют воды залива Эйр, а сами рачки фильтруют воду, отцеживая каждый день в общей сложности тонны водорослей, растущих под ярким австралийским солнцем.

В тропиках ночь наступает очень быстро, а когда восходит луна, начинается ещё один высокий прилив. Соленая океанская вода, устремляется через песчаные косы, намытые поперёк входа в залив океанскими волнами. Богатая кислородом солёная вода, кажется, придаёт рыбам уверенность в собственных силах, и они массами устремляются на юг, к выходу из залива. Пока прилив не такой высокий, возле песчаных кос скапливается живое месиво этих маленьких рыб. Но постепенно вода поднимается, песчаные отмели скрываются под водой, и огромное количество рыб устремляется в океан.

Большинство сельдевых галаксий уходит из залива Эйр задолго до наступления утра, но последние рыбы, слишком задержавшись, могут попасть в ловушку. Когда начинается отлив, несколько стай сельдевых галаксий оказываются запертыми в огромной луже солёной воды среди отмелей. И бедственное положение этих рыб сразу же привлекает внимание морских птиц. Над лужей, ставшей ловушкой для рыб, кружится стая морских птиц. Они пикируют над лужей, ловко выхватывая рыб клювами, и к следующему приливу от большого косяка остаётся лишь небольшая стайка испуганных рыб, жмущихся ко дну. Когда же наступает дневной прилив, они устремляются в океан и присоединяются к одной из стай сородичей, не успевших уйти далеко от входа в залив Эйр. И дальше у них начинается другая жизнь: они будут кормиться в обильных и богатых пищей океанских водах. Косяки сельдевых галаксий откармливаются на протяжении всего побережья Южной Меганезии и Тасмании, но на следующий год они обязательно вернутся в залив Эйр и устремятся в ручьи Большого Водораздельного Хребта, чтобы дать жизнь новому поколению.

Бестиарий

Сельдевая галаксия (Clupeogalaxias multicolor)

Отряд: Галаксиеобразные (Galaxiiformes)

Семейство: Галаксиевые (Galaxiidae)

Место обитания: проходная рыба, взрослые особи нагуливаются в морях юга Меганезии, нерестятся в горных ручьях Большого Водораздельного хребта.

Фауна пресноводных рыб Южного полушария значительно отличается от северной. На севере материки регулярно соединялись, и вновь образовавшиеся группы пресноводных рыб могли расселяться по пресноводным бассейнам на разные материки. Зато на южных материках значительная часть пресноводных рыб имеет морских родственников, или является проходными рыбами и проводит часть жизненного цикла в море. Для южных материков особенно характерны галаксиеобразные рыбы, населяющие все материки Южного полушария: Южную Америку, Австралию и крайний юг Африки. В неоцене, когда в Антарктиде вновь появились реки и озёра, некоторые галаксиевые заселили и этот материк.

В Меганезии, где пресноводная ихтиофауна сильно пострадала из-за иссушения климата в ледниковый период, галаксии заняли важное место в неоценовых водоёмах. Некоторые из них живут оседло в пресной воде, другие населяют морские воды, а третьи – мигрируют из моря в реки и обратно. К таким видам относится сельдевая галаксия – один из самых многочисленных видов меганезийских рыб.

Этот вид – мелкая рыба: длина тела взрослой особи около 10 см. У неё длинное узкое тело, небольшая голова, короткие округлые плавники и широкий хвост. Голова сельдевой галаксии относительно небольшая, с крупными глазами и широким ртом. Эта рыба питается мелкими беспозвоночными: ракообразными и червями. Она кормится преимущественно на дне и в нижних слоях воды.

Эта рыба, будучи взрослой, населяет тёплые мелководные участки моря у берегов Меганезии. Она собирается огромными косяками, растягивающимися на десятки метров и насчитывающими до полумиллиона рыб. Но для размножения огромные стаи этих рыб входят в реки и поднимаются против течения до холодных горных ручьёв, где эта галаксия нерестится (за эту особенность её можно было бы назвать «лососевой» галаксией). Как и лососи, сельдевые галаксии запоминают запах родного ручья и узнают его среди тысяч похожих запахов. Но в отличие от лососей, эта рыба нерестится несколько раз в жизни, хотя во время каждого нереста гибнет примерно 20% от числа рыб, зашедших в реку. Большинство рыб гибнет на пути к нерестилищам и обратно к морю от многочисленных хищников, но часть рыб просто не выдерживает стресса во время нереста, и гибнет прямо на нерестилище. Но всё же отдельные индивидуумы могут нереститься до семи раз в жизни.

В зависимости от состояния рыбы и периода жизненного цикла её окраска может значительно меняться. «Морская» окраска у этого вида голубая с серебристым блеском и отдельными мелкими точками на боках, спина более тёмная. «Речная» окраска отличается от неё тем, что голубой оттенок исчезает, и на серебристом фоне проступают поперечные чёрные полосы, а спина также становится чёрной. Такую окраску сельдевые галаксии приобретают в устьях рек, почувствовав пресную воду. «Брачная» окраска появляется непосредственно на нерестилищах – в холодной и богатой кислородом воде горных ручьёв. В моменты, непосредственно предшествующие откладыванию икры, самцы этого вида под влиянием половых гормонов становятся полосатыми, чёрно-белыми, а нижняя часть тела приобретает у них ярко-красный цвет. Плавники самцов становятся угольно-чёрными. Самки в брачном наряде не имеют красного цвета, а полосы на их теле более узкие и прерывистые, отчего они выглядят светлее самцов. После нереста и до момента возвращения в морскую воду рыбы имеют особую окраску отнерестившихся рыб: бледно-серую с отдельными чёрными пятнами, переходную между «морской» и «речной».

Нерестилищами сельдевым галаксиям служат покрытые мелким гравием участки горных рек. Чтобы попасть к ним, рыбы проявляют чудеса ловкости и силы духа: мелкие рыбки выпрыгивают на высоту до двух метров, и готовы буквально ползти по земле, лишь бы добраться до нерестилища. Добравшись до родных мест, самцы начинают брачные турниры, отвоёвывая себе крошечные участки дна с ровным мелким гравием. Когда самка проплывает через территорию самца, он всеми возможными способами старается задержать её: раскрывает плавники и толкает её боком, хватает за жаберные крышки и грудные плавники. Когда самка останавливается, самец начинает демонстрировать себя: он раскрывает плавники, мелко дрожит всем телом, а в кульминационный момент ухаживаний может даже выскакивать из воды. Если самка принимает его ухаживания, происходит нерест: рыбы совместно разгребают гравий, самка откладывает до трёхсот мелких икринок, сильно разбухающих в воде, самец оплодотворяет их и закапывает ямку. После этого рыбы некоторое время отдыхают, а затем начинают скатываться в море. Обычно они делают это по ночам, а днём прячутся под камнями и в других укрытиях. Днём рыбы восстанавливают силы, питаясь личинками насекомых, мальками других рыб и мелкими головастиками. Зато ночью стаи сельдевых галаксий стягиваются из мелких рек в главное русло, и тысячными косяками плывут к морю.

Через 15 – 17 дней из икры выходят мелкие личинки. Первые два дня жизни они проводят, приклеившись к камням. В это время они запоминают запах родной реки. Позже, когда желточный мешок рассасывается, они начинают спуск к морю. Этот путь занимает у них около полугода: большую часть этого времени молодые рыбы кормятся в равнинной части реки, вырастая примерно до 3 – 4 см. К двум годам они достигают длины 8 – 10 см и принимают участие в нересте. Иногда в горных озёрах образуется карликовая форма этого вида, дорастающая лишь до половины обычной длины этого вида.

Плоскоголовая песчаная галаксия (Psammogalaxias planicephalus)

Отряд: Галаксиеобразные (Galaxiiformes)

Семейство: Мегагалаксии (Megagalaxiidae)

Место обитания: реки Южной Меганезии.

Галаксии – аналоги лососей в Южном полушарии. Благодаря выносливости и нетребовательности к солёности воды некоторые их виды могут нормально существовать как в пресной воде, так и в воде океанской солёности. Такая пластичность позволила отдельным видам галаксий пережить массовое вымирание и эволюционировать в новые виды.

Обитающая в реках Меганезии плоскоголовая песчаная галаксия – довольно крупная хищная рыба: длина тела до 80 – 90 см. Тело удлинённое, низкое (высота туловища – около 7 см), в сечении округлое. Непарные плавники сдвинуты назад. Анальный плавник крупный, спинной небольшой. Хвост сильный, хвостовой плавник короткий, трапециевидный. Грудные плавники вееровидные, брюшные редуцированы до одного толстого луча.

Голова крупная (около 1/6 длины всей рыбы), уплощенная. Рот широкий, конечный. Глаза сдвинуты в верхнюю треть головы. Жаберные крышки имеют по краю клапан из мягких тканей.

Спина и бока песчаной галаксии окрашены в серовато-жёлтый цвет с отдельными чёрными крапинками. Даже глаза замаскированы: на радужной оболочке глаз тоже есть крапинки. Нижняя часть тела рыбы окрашена в белый цвет с перламутровым оттенком на жаберных крышках.

Такие особенности строения соответствуют образу жизни песчаной галаксии: большую часть времени эта рыба лежит в песке, закопавшись по самые глаза. В это время жаберные крышки закрыты кожистыми клапанами, предохраняющими жабры от песка. Только в самой верхней части жаберных крышек клапаны образуют нечто вроде трубочек, через которые затаившаяся рыба дышит. Песчаных галаксий можно встретить там, где есть участки с песчаным дном – вблизи берегов на быстром течении и в устьях рек, в богатой кислородом воде. Эта рыба избегает илистого дна и застойной воды, но нетребовательна к солёности воды. Часто эта рыба кормится в прибрежной зоне моря.

Плоскоголовая песчаная галаксия – хищник, питается мелкими рыбами и личинками насекомых. Добычу она ловит быстрым броском из укрытия. Убив добычу, рыба перехватывает её головой вперёд, и заглатывает. После этого она вновь закапывается в песок, активно работая хвостом и анальным плавником. Когда вода уносит взмученный рыбой песок, практически ничего не выдаёт присутствия хищника, кроме движений глаз.

Песчаные галаксии размножаются весной в устьях рек. Самцы в брачный сезон приобретают целиком тёмную окраску: чёрное туловище с отдельными золотистыми блёстками. У самок становится ярче спина, а брюшко приобретает молочно-белый цвет. Самцы по одному или двое преследуют самок и оплодотворяют выметанную ими мелкую икру. О потомстве эта рыба не заботится.

Молодняк проводит в море около недели, после чего мигрирует в прибрежную зону и входит в устья рек. Молодые рыбы, достигшие длины 3 – 5 см, окрашены в серый цвет с поперечными зелёными полосками. Они живут в зарослях водных растений, с возрастом занимая места на песчаных участках дна. Молодь держится на мелководьях, чтобы не стать добычей взрослых рыб своего же вида. В возрасте трёх лет рыбы становятся половозрелыми, но активный рост продолжается примерно до пяти лет.

Австралийский лжехариус (Thymallesox salmoides)

Отряд: Лососеобразные (Salmoniformes)

Семейство: Лососевые (Salmonidae)

Место обитания: горные озёра и реки Большого Водораздельного Хребта.


Много видов в фауне неоценовой Меганезии просто не смогло бы появиться без участия одного разумного вида – человека. Деятельность людей по акклиматизации разных видов животных в несвойственных им местах обитания привела к тому, что в фауне разных мест появились виды, которые не могли бы там развиться естественным путём, поскольку в природе их предки обитали в совершенно иных местах. После того, как человек исчез на Земле, разные виды животных, завезённые им, продолжили эволюционировать, и стали компонентом неоценовой фауны.

Австралийский лжехариус – это потомок завезённой в Австралию радужной форели (Salmo clarkii morpha irideus). Успешно прижившись, этот вид пережил тех, кто его завёз. Ледниковый период оказался благоприятным временем для радужной форели и её потомков: они широко расселились в водоёмах, возникших близ горных ледников, и заселили верховья крупных рек восточной части Меганезии.

Австралийский лжехариус представляет собой особый род лососевых рыб. Он сохранил основные признаки семейства (мелкая чешуя и жировой плавник), но приобрёл ряд специфических черт в поведении и внешности. Эта рыба длиной до 25 – 30 см обитает у поверхности воды, охотясь преимущественно на насекомых. Кроме них лжехариус охотно поедает мальков и мелких рыб, креветок и личинок стрекоз. Челюсти этой рыбы сильно вытянулись по сравнению с челюстями лососей – с их помощью рыба извлекает добычу из щелей между камнями. На челюстях есть многочисленные мелкие зубы, загнутые назад. Лжехариус сохранил характерную для радужной форели любовь к чистой прохладной воде, богатой кислородом. Поэтому эта рыба не спускается в равнинные реки Меганезии и образует вдоль Большого Водораздельного Хребта довольно много местных форм, отличающихся деталями расцветки и размерами.

Эти рыбы – одиночные и территориальные хищники. Поэтому каждая особь, отвоевав у сородичей территорию в русле реки, защищает её. О своём праве на территорию рыба заявляет с помощью яркого пятнистого спинного плавника, похожего на плавник настоящих хариусов (Thymallus) – отсюда и название рыбы. Обычная окраска спинного плавника – прозрачная мембрана с угольно-чёрными округлыми пятнами разного размера, образующими ряды вдоль лучей плавника. Также этот плавник служит для узнавания особей своего вида. У разных местных форм они могут сливаться в полосы, а иногда на плавнике есть лишь одно – три крупных чёрных пятна. Рыбы опасаются вступать в драку: у них достаточно хрупкие челюсти.

Тело австралийского лжехариуса имеет яркий радужный блеск. Бока рыбы розоватые, а спина тёмная. По бокам проходят косые ряды мелких чёрных пятен. В брачный сезон у самца бока становятся ярко-красными, а спина чернеет.

Эти рыбы нерестятся ранней весной, когда ледники начинают таять, а вода становится особенно богата кислородом. Рыбы покидают свои территории, собираясь на нерестилищах – участках, покрытых крупной окатанной галькой. Самцы выкапывают на дне реки ямки, и «подводят» к ним самок, демонстрируя яркие бока. Иногда самец удерживает самку зубами за грудной плавник. Когда икра (до 2000 штук) выметана, рыбы закапывают гнездо, и более не заботятся о ней.

Эти рыбы обычно не погибают сразу после нереста – эта черта характерна для их предков, лососей рода Salmo. Но нерест служит как бы естественным окончанием их жизни: из-за гормональных изменений наиболее слабые рыбы погибают после второго – третьего нереста, а самые сильные могут нереститься до десять раз за жизнь.

Через две – три недели из икры выводятся беспомощные личинки с крупным желточным мешком. Они растут медленно, и достигают размеров взрослой рыбы лишь на пятый год жизни, а иногда позже. Тогда же рыбы могут принимать участие в размножении.

Болотный ложный моа (Aquapseudodinornis medium)

Отряд: Казуарообразные (Casuariformes)

Семейство: Ложные моа (Pseudodinornitidae)

Место обитания: болотистые местности и берега рек Восточной и Северной Меганезии.


Страусы эму (Dromaeus novae-hollandiae) были одними из самых успешных жителей Австралии в эпоху голоцена. Они адаптировались к сосуществованию с человеком, и смогли, благодаря своей выносливости, выжить в тех местах, где хозяйственная деятельность человека была затруднена. Успешно пережив природные катастрофы эпохи позднего голоцена, они начали активно эволюционировать, образовав особое семейство нелетающих птиц – ложные моа. Большинство представителей этого семейства отличается крупными размерами и массивным телосложением, отчасти напоминая «настоящих» новозеландских моа, истреблённых человеком. Но эволюция на континенте сделала их несколько иными, нежели были их неудачливые новозеландские «прототипы». Меганезийские ложные моа – довольно умные и осторожные птицы, умеющие распознавать опасность и активно защищаться. Некоторые из этих птиц умеют быстро бегать, а в ближнем бою все ложные моа обороняются ударами когтистых ног. Большая часть ложных моа обитает в относительно сухих местностях – в саванне и полупустынях Юго-Западной Меганезии, западнее залива Эйр. Но болотный ложный моа расселился на более влажном севере и востоке Меганезии.

Эта птица достигает 2,5 – 3 метров в высоту, весит 200 – 250 кг (самец крупнее), отличается грузным телосложением и относительно толстыми ногами.

Рацион болотного ложного моа включает преимущественно мягкую водную и болотную растительность. Обычно птица кормится, стоя в воде по самый живот, и опуская голову в воду до самого дна. Для того, чтобы не проваливаться в мягкой почве болот и на речном дне, пальцы оторочены кожистыми «фестонами», как на лапах водных пастушковых и поганок. Из-за этого болотный ложный моа бегает хуже своих наземных родственников, но успешно спасается от врагов в воде, заходя на глубокие места и нанося плывущему к нему хищнику удары клювом. При необходимости птица может сама проплыть некоторое расстояние, напоминая в этот момент карикатурного лебедя: из-за большого веса плывущая птица довольно глубоко погружается в воду.

Голова покрыта очень мелкими перьями; область вокруг глаз, горло и передняя часть шеи голые. У самцов на горле есть вырост – «серьга», как у индюка. Во время брачного ритуала она наливается кровью и удлиняется почти до полуметра. Также во время ухаживаний птица раздувает горло, издавая громкие звуки, похожие на рычание.

Клюв более плоский и широкий, чем у наземных видов ложных моа. На нижней челюсти по краям клюва развиты щетинки, с помощью которых птица может сгребать ряску с поверхности воды.

Тело покрыто узкими мягкими перьями серого цвета. Голая кожа на голове и горле жёлтая, «серьга» самцов ярко-голубая.

Этот вид – моногам, обитающий парами на определённой территории, которую активно обороняет от сородичей. Это связано с необходимостью восстановления кормовых ресурсов. На обширных болотистых участках в долинах рек кормовые территории этих птиц могут быть небольшими, а сами птицы терпимо относятся к сородичам. Но там, где река протекает через относительно сухие местности, территории птиц вытянуты вдоль её берегов.

Сезон размножения у болотных ложных моа наступает в конце сухого сезона: птенцывыводятся непосредственно перед сезоном дождей, и почти сразу попадают в условия изобилия пищи. Но, если начало сезона дождей затягивается, птенцы массами гибнут, и выживают лишь выводки птиц, гнездившихся позже.

Подобно всем нелетающим птицам, болотные ложные моа гнездятся на земле, устраивая гнездо на относительно высоких и сухих островках. Гнездо обустраивает самец, он же преимущественно насиживает яйца. Самка лишь сменяет его на короткое время.

В кладке до десяти яиц с тёмно-зелёной скорлупой (как у эму), насиживание длится около 40 суток. Птенцов водит преимущественно самец. На нём же лежат обязанности по охране территории.

Птенцы покрыты густым пухом, на горле участок голой кожи серого цвета. С возрастом кожа становится белой, а к моменту полового созревания желтеет. У самцов примерно с трёхлетнего возраста начинает расти «серьга». Птицы могут гнездиться с трёхлетнего возраста, хотя полного развития самки достигают к четырём годам, а самцы – к пяти. Продолжительность жизни составляет около 30 лет.

Казуар-рыболов (Neocasuarius ichthyophagus)

Отряд: Казуарообразные (Casuariformes)

Семейство: Казуаровые (Casuaridae)

Место обитания: Южная и Восточная Меганезия, речные долины. Избегает заболоченных местностей.


В голоцене численность казуаров, обитавших на Новой Гвинее и в северной части Австралии, значительно уменьшилась. Причиной того была деятельность человека, вырубавшего леса и охотившегося на этих птиц. Поэтому к неоцену численность казуаров была совершенно незначительной. Но они смогли сохраниться благодаря тому, что Новую Гвинею и север Австралии ледниковый период практически не затронул. В этих местах всегда сохранялись небольшие участки лесов, которые стали естественным заповедником для фауны голоцена.

К эпохе неоцена крупные виды казуаров - шлемоносный (Casuarius casuarius) и оранжевошейный (С. unappendiculatus) – вымерли, но мурук (Casuarius bennetti), самый мелкий вид, уцелел в достаточном количестве, и начал активно эволюционировать. Расширение площади лесов на севере Меганезии оказалось благоприятным для него, и от этого вида произошло ещё несколько видов казуаров. Часть потомков мурука приспособилась к питанию водными животными.

Потомок мурука, казуар-рыболов – крупная птица: ростом до 170 см при весе около 90 кг. Перья на туловище чёрные, волосовидные. Голова и верхняя часть шеи птицы совершенно лишены перьев. Однако это словно компенсируется их яркой расцветкой: голова покрыта ярко-синей кожей, горло у самцов белое с красной «серьгой», у самок серое с маленькой розоватой «серьгой».

Клюв казуара-рыболова удлинён и заострён. Этот вид питается различными мелкими водными животными: рыбой, раками и креветками. Также птица охотно собирает улиток и вытаскивает со дна двустворчатых моллюсков. Время от времени казуар-рыболов ищет на берегу и заглатывает довольно крупные камешки, размером с грецкий орех. Особенно часто это делают птицы, питающиеся преимущественно моллюсками. В мускульном желудке птицы эти камни, словно жернова, растирают раковины проглоченных моллюсков. Обычно же эта птица питается рыбой. Между казуаром-рыболовом и крупной растительноядной птицей болотным ложным моа возникают такие же отношения, как между водорослевыми гусями и эбису на островах севера Тихого океана. Казуар-рыболов так же бродит рядом с травоядной птицей, ожидая, когда из зарослей выплывет вспугнутая рыба.

Ноздри казуара-рыболова открываются где-то на середине длины клюва и не закрываются кожистыми крышечками, поэтому, погружая клюв в воду, птица просто постепенно выдыхает воздух, чтобы вода не попала в дыхательные пути.

На внутреннем пальце ноги сохраняется кинжаловидный «боевой» коготь, характерный для представителей семейства. При необходимости казуар-рыболов защищается этим когтем от врагов, прыгая на агрессора и нанося глубокие раны.

Вне сезона гнездования эти птицы держатся небольшими группами по 4 – 6 птиц. В период гнездования они распадаются на пары – эта птица является строгим моногамом. Сезон размножения у казуара-рыболова приходится на сезон дождей: в это время вода стоит особенно высоко, и нет опасности затопления гнезда. Брачный ритуал этих птиц включает «танец» самца перед самкой, который сопровождается поклонами и «подарками» – листьями и веточками. Когда пара сформировалась, птицы совместно строят гнездо на островке среди болот или в русле реки. Это позволяет отчасти защитить кладку от наземных хищников. Гнездо представляет собой высокую кучу веток, на вершине которой есть углубление, выстланное травой. В кладке бывает до десяти яиц длиной около 15 см. Насиживает яйца и выращивает птенцов исключительно самец: он выгоняет самку после того, как она перестаёт нести яйца. Насиживание длится около 40 дней. Птенцы выводятся развитыми, покидают гнездо сразу же. Самец ухаживает за ними в течение примерно четырёх месяцев.

В лесах на севере континента обитает другой вид казуара-рыболова: болотный казуар (Neocasuarius palustris). Эта птица отличается меньшими размерами (высота взрослой птицы около 120 см), лёгким сложением и длинными пальцами на ногах. Между пальцами сильно развита кожистая складка, доходящая до середины пальцев. Благодаря такой особенности эта птица может ходить по трясине, не рискуя провалиться, и даже может плавать. Этот казуар, в отличие от своего южного родственника, селится в болотистых местах и строит гнёзда на небольших островках, а иногда даже среди тростников, подобно цаплям. У этого вида за птенцами ухаживают оба родителя, хотя на гнезде преимущественно сидит самец.

Мерготерий (Mergotherium piscivorus)

Отряд: Однопроходные (Monotremata)

Семейство: Утконосовые (Ornithorhynchidae)

Место обитания: реки и озёра Меганезии.


Один из представителей однопроходных, аналог выдры в австралийских реках. Этот вид является прямым потомком утконоса (Ornithorhynchus anatinus). Утконос достаточно быстро увеличивал численность при восстановлении приемлемых для жизни условий, и это позволило ему выживать в эпоху человека. Дополнительным защитным приспособлением у него была скрытность и осторожность. После исчезновения людей это животное активно эволюционировало, заняв место в новых экосистемах Австралии/Меганезии.

Мерготерий питается преимущественно рыбой (отсюда название: Mergus – крохаль, рыбоядная утка), может охотиться на мелких животных, переплывающих реку, и схватывать молодняк водоплавающих птиц. Возможно, плотоядные сумчатые более преадаптированы к переходу на питание рыбой, но сумка мешает им освоить водную среду, поэтому мерготерий не встретил достойных конкурентов в австралийских реках. Лишь рыбы могут соперничать с ним в питании. От утконоса мерготерий отличается более крупными размерами: он вырастает до метра в длину; около половины длины составляет хвост, уплощённый и расширенный на конце.

Животное отыскивает рыбу с помощью зрения (мигательная перепонка прозрачная, служит «очками» для плавания под водой) и чувствительного клюва. Края клюва мягкие и богатые нервными окончаниями. Сам клюв относительно узкий и длинный, на внутренней стороне развиты роговые зубцы, сидящие поперечными рядами. Они отчасти заменяют отсутствующие зубы, служа для удержания рыбы. Защёчных мешков нет: обычно этот зверь поедает крупных рыб, вытаскивая их на берег.

Шерсть густая, короткая, смазывается выделениями специальной железы в анальной области. Из-за этого она не смачивается, и нырнувший зверь выглядит серебристым. Плавательная перепонка на передних лапах редуцирована до небольшой складки. Передние лапы больше приспособлены для рытья и хватания добычи, чем для плавания. Когти очень развитые, зазубренные. Они служат для расчёсывания шерсти и для схватывания рыбы. С помощью когтей мерготерий роет норы в речных берегах, хотя чаще занимает часть норы болотного кролика, расширяя и углубляя её. Задние лапы большие, с широкими перепонками – они вместе с хвостом служат главными органами движения под водой. Плавает мерготерий очень быстро, но под водой может оставаться всего около трёх минут.

Шерсть на животе светлая, почти белая. На спине – тёмно-серая шерсть с неясными прерывистыми серовато-белыми штрихами. На голове штрихов нет, из-за этого она выглядит темнее туловища. Клюв чёрный с белой узкой полосой в основании.

По образу жизни и способу размножения мерготерий значительно напоминает утконоса эпохи голоцена. Самка этого вида откладывает 2 – 3 относительно крупных яйца, которые высиживает в норе. В отличие от утконоса, самка мерготерия не закапывает вход в нору: она легко может дать отпор небольшим хищникам, которые могли бы пролезть в нору.

Этот вид более агрессивен, чем его предок. Мерготерий способен обороняться от хищников, кусаясь и нанося глубокие раны когтями передних лап.

Анцистротерий (Ancistrotherium radulus)

Отряд: Однопроходные (Monotremata)

Семейство: Утконосовые (Ornithorhynchidae)

Место обитания: горные ручьи и озёра, верховья рек Меганезии (Большой Водораздельный хребет).


Утконосы – сравнительно консервативное семейство млекопитающих. Обитавший в миоцене Obdurodon – это практически тот же самый утконос, отличающийся лишь массивным телосложением и наличием зубов в клюве. В эпоху человека утконосы пострадали от преследования со стороны человека, но, благодаря отсутствию конкуренции, смогли быстро восстановить численность, когда их стали охранять. В неоцене, пережив глобальный экологический кризис, утконосы эволюционировали в новые виды животных. В низовьях рек за рыбой охотится хищный мерготерий, а его родственник обитает в прохладных горных реках. Этот потомок утконоса называется анцистротерий – по способу питания он очень похож на южноамериканского сома Ancistrus, хотя питается несколько иным кормом.

Анцистротерий, в отличие от своего аналога среди рыб, не порвал с прежним характером питания: как и его предок утконос, он питается водными беспозвоночными животными. Но основа его питания – разнообразная мелкая живность, прикрепляющаяся к камням. Это личинки мошек и других насекомых, мелкие улитки и пиявки, а также икра рыб и улиток. Особенно обильны эти животные в горных ручьях, поэтому анцистротерий, осваивая этот источник корма, вынужден был приспособиться к прохладному климату.

Анцистротерий – мелкое животное по сравнению с предками: он размером лишь с крупную крысу. Внешне он похож на утконоса, но главное отличие заключается в строении клюва. У этого зверя верхняя челюсть более выгнута, а нижняя немного короче верхней. На краю подвижного языка анцистротерия растёт роговая бахрома – с её помощью животное соскребает с камней кормовые организмы. Чтобы удерживаться на течении, ладони животного превратились в подобие присосок: плавательная перепонка превратилась в узкую круговую кайму. Благодаря этому зверь может присасываться к гладким камням, удерживаясь на течении. На лапах зверька также развиты длинные когти: с их помощью он цепляется за камни, а также роет норы в обрывах и под камнями. Вход в нору тщательно замаскирован. Кроме норы, на территории каждого зверька есть несколько временных укрытий.

В холодном климате шерсть анцистротерия стала более густой и плотной. Зверёк много времени проводит, ухаживая за ней. Он чистит шерсть когтями и смазывает её выделениями из желёз около клоаки. Благодаря смазке шерсть почти не смачивается, и плывущий под водой зверь кажется серебристым. Шерсть анцистротерия серая, голова тёмная (почти чёрная), на груди и подбородке есть белое пятно. Кисти и ступни без волос, покрыты тёмной кожей. Когти на передних лапах длинные, белые. Чувствительный клюв животного покрыт упругой светло-серой кожей.

Освоив столь специфический источник корма, зверь вынужден был изменить поведение. Анцистротерий стал очень территориальным и достаточно агрессивным животным. Он прогоняет со своего участка не только сородичей, но даже рыб. Если толчки в бок не действуют, зверь щиплет рыбу клювом за плавники и жаберные крышки. Вне брачного сезона сородичи изгоняются с кормового участка столь же решительно, и лишь в брачный сезон самки допускают самцов на свою территорию, но прогоняют их сразу после спаривания. Демонстрируя свои права на участок, зверь встаёт на задние лапы, и демонстрирует чужаку белое горло, видимое издалека. Он также демонстрирует силу, нарочито громко плеская водой во время ныряния. Если это не действует, он набрасывается на противника, и изгоняет его силой.

Два раза в год самка анцистротерия откладывает в норе три – четыре небольших яйца (размером с воробьиное), и насиживает их около десяти дней. В это время жизненные процессы у неё замедляются, и кровь приливает преимущественно к участку голой кожи на животе, где размещаются яйца. За время инкубации самка лишь 2 – 3 раза покидает кладку, чтобы покормиться. Детёныши около двух месяцев находятся в норе. За это время они подрастают достаточно, чтобы научится самостоятельно выживать. Первое время самка кормит их молоком, затем приносит в защёчных мешках личинок насекомых, приучая к взрослой пище. У молодых животных на груди нет белого пятна, оно появляется лишь к моменту созревания. Взрослыми эти звери становятся в возрасте полугода, и общая продолжительность жизни составляет у них не более 6 – 7 лет.

Австралийский болотный кролик (Aqualagus natans)

Отряд: Зайцеобразные (Lagomorpha)

Семейство: Зайцевые (Leporidae)

Место обитания: реки и болота Восточной Меганезии.


На протяжении всего кайнозоя в Австралии доминировали сумчатые млекопитающие. Благодаря отсутствию конкуренции они заняли практически все экологические ниши, за одним исключением. Из-за особенностей процесса вынашивания детёнышей сумчатые млекопитающие в принципе не могут освоить водные местообитания. Лишь в Южной Америке появился водяной опоссум (Chironectes minimus), но он освоил воду не в той степени, как, например, выдра или тюлень. Но деятельность человека привела к появлению в Австралии большого числа видов плацентарных млекопитающих. В неоцене среди потомков этих животных появился один вид, который успешно заселил австралийские водоёмы.

Место водного хищника в австралийских водоёмах поделили между собой разные хищные рептилии. Зато место водного травоядного животного, аналога бобра и ондатры, ранее было вакантным. Его занял потомок завезённых человеком кроликов – австралийский болотный кролик. Этот зверёк сохранил более-менее узнаваемый облик, характерный для кроликов, хотя приобрёл некоторые адаптации к необычному образу жизни.

Этот зверь умеет прекрасно плавать и даже нырять на 3 – 4 минуты. Сильные задние лапы приспособлены для гребли: у них широкие ступни. Обычно этот кролик плавает, прижав передние лапы к бокам и совершая резкие одновременные движения задними лапами. Уши болотного кролика короткие и округлые, могут смыкаться вдоль. Мех короткий и жёсткий, на животе и щеках белый, на боках и голове коричневый. Вдоль спины проходит несколько прерывистых тёмных полосок. Хвост короткий, белый с изнанки.

Болотный кролик питается листьями и клубнями водных растений. Обычно он кормится в зарослях болотных трав, но при необходимости может нырять на дно за клубнями растений – стрелолистов и апоногетонов. Нырнув, болотный кролик раскапывает клубни передними лапами. Его уши при этом сложены и прижаты к плечам.

Жилище этого своеобразного кролика – норы в крутых речных берегах. Вход в нору размещается выше максимального уровня воды в реке, и обычно замаскирован. Норы разных особей объединяются в одну систему и тянутся вдоль речного берега на десятки метров. Обычно поселение болотных кроликов появляется там, где есть отмели с зарослями водных растений и тростника.

В кроличьих норах часто поселяются другие животные, обычно птицы и мелкие ящерицы.

Поселения австралийских болотных кроликов включают обычно не более полутора десятков взрослых животных – ресурсы реки более ограничены, чем в местах, где кролики жили ранее. Три – четыре раза в год численность колонии значительно возрастает: у крольчих появляется потомство. Обычно первый раз крольчиха этого вида приносит потомство в полугодовалом возрасте. В помёте обычно четыре – пять детёнышей. Это меньше, чем у кроликов, завезённых в Австралию людьми, но зато потомство водяных кроликов более крупное, и развивается значительно быстрее. В двухнедельном возрасте молодые крольчата начинают исследовать окружающий мир. Они покидают нору и постепенно начинают пробовать растения, которыми питаются взрослые звери. Очень осторожно крольчата исследуют воду и делают первые попытки плавать. Это самый опасный момент в их жизни – за неопытными молодыми зверьками, не умеющими быстро плавать, охотятся многочисленные хищники – черепахи, змеи и рыбы. И в любом возрасте болотным кроликам опасны хищные птицы, от которых можно спастись, нырнув или скрывшись в норе.

Эти звери кормятся на мелководьях, скрывшись среди листьев болотных растений, поднимающихся над водой. Поскольку в этом случае обзор ограничен, у болотных кроликов развита система звукового общения. В покое кролики общаются с помощью коротких щелчков. Заметив хищную птицу, пролетающую над зарослями, кролик издаёт крик тревоги – долгое стрекотание. Услышав этот сигнал, животные стараются нырнуть или спрятаться под корягой. Для обозначения опасности, исходящей из-под воды, у болотных кроликов существует другой сигнал – пронзительный свист.

Несмотря на осторожность и коллективную систему слежения за врагами, до взрослого состояния доживает едва ли десятая часть от числа новорождённых крольчат. А продолжительность жизни взрослого кролика редко превышает три года.

46. Зелёная жемчужина Тихого океана

(Гавайские острова, характерные типы растительных сообществ, различные виды растений.)

Человек – это, пожалуй, единственный вид живых существ, который по своей разрушительной деятельности может сравниться с самыми масштабными стихийными бедствиями. Только он способен смещать границы различных природных зон, быстро, за несколько десятилетий, менять состав флоры и фауны. Его влияние распространяется даже на климат планеты. Особенно сильно последствия его деятельности в историческое время отразились на хрупких экосистемах островов, в частности, Гавайских.

До появления человека Гавайские острова представляли собой царство растений, насекомых и птиц. Млекопитающие были представлены здесь всего лишь тюленями и летучими мышами. Здесь не было ни наземных зверей, ни земноводных, ни рептилий – никто из них не мог бы добраться на острова естественным путём. Зато птицы Гавайских островов отличались редкостным многообразием. В лесах водилось множество медососов и гавайских цветочниц, на побережьях гнездились разные виды морских птиц. Хищники были представлены ястребами и совами. Самыми крупными видами гавайских птиц были огромные нелетающие гуси и ибисы. Известная людям нене, или гавайская казарка (Branta sandwichensis) – это самый маленький вид гусей, гнездившихся на этих островах на памяти человека. Кроме неё на островах жили ещё два вида уток – лайсанский чирок и гавайская кряква колоа. В лесах водились пастушковые птицы, не умеющие летать.

Растительность островов была представлена множеством эндемичных растений, выработавших причудливые адаптации для выживания. Многие виды деревьев вступили в симбиоз с птицами, и могли опыляться исключительно одним их видом. Особые виды растений обитали в горах, выработав изощрённые приспособления к существованию в экстремальных условиях.

С появлением людей, переселенцев из Полинезии, численность и разнообразие местных птиц стали уменьшаться. Одни виды были быстро уничтожены охотниками ради мяса или перьев, другие вымерли или стали редкими из-за разрушения мест обитания. Завезённые людьми крысы и свиньи также внесли вклад в истребление местных птиц. После того, как острова были открыты европейцами, положение местной фауны резко приблизилось к катастрофическому. В «европейский» период колонизации на Гавайские острова были завезены змеи, гекконы и сцинки, лягушки, жабы, мангусты и кошки, а также олени нескольких видов и ослы. Растительность островов серьёзно пострадала от этих чуждых экосистеме островов видов, и ещё от прямого уничтожения человеком. Люди вырубали леса ради ценной древесины или для создания плантаций культурных растений, завозили с континентов новые растения. Эти виды растений вытесняли местную флору, оказавшуюся неконкурентоспособной по сравнению с ними. Вымирание эндемичных птиц часто приводило к тому, что растение, которое они опыляли, также исчезало. Люди завезли на острова большое количество экзотических птиц с разных континентов, и эти пришельцы начали вытеснять аборигенные виды птиц. Лишь единичные виды местных птиц оказались достаточно конкурентоспособными, чтобы какое-то время сопротивляться вторжению чужаков. А когда на острова попали комары, принесшие с собой ряд смертельных для местных птиц болезней, ещё несколько видов птиц быстро исчезло с лица Земли. Так коренная гавайская флора и фауна оказались на грани полного уничтожения.

В историческую эпоху люди пытались бороться с катастрофическим оскудением флоры и фауны островов, но исчезновение на Земле человека ещё больше усугубило ситуацию. Не контролируемые им пришлые виды животных и растений за несколько десятков тысяч лет полностью уничтожили коренную гавайскую флору и фауну. Однако время их триумфа также подошло к концу: климат на Земле менялся, причём явно не в лучшую сторону. С полюсов тянулись блестящие языки ледников, покрывающих собой континенты. А поверхность морей всё дольше и дольше оказывалась скованной льдом. Огромные ледяные поля откалывались от тихоокеанского пакового льда и дрейфовали в тропические широты, часто достигая даже вод вблизи Гавайских островов. Континентальные ледники собрали в себя огромные массы воды, и уровень океана понизился; океанские течения меняли направления и отклонялись от прежних путей. Климат стал более сухим и контрастным.

Примерно через 5 миллионов лет после исчезновения человека Земля оказалась в тисках длительного и сурового оледенения. Гавайи эпохи раннего неоцена разительно отличались от покрытых буйными тропическими джунглями островов, что были на памяти человека. Из-за снижения уровня океана острова стали больше, и между некоторыми из них появились сухопутные перешейки, позволившие представителям наземной фауны расселяться на новые территории. Поэтому в ледниковую эпоху число узкоареальных эндемичных островных видов животных и растений заметно сократилось. В ледниковый период на островах было по-прежнему влажно, но в целом климат заметно изменился. С океана часто дул промозглый сырой ветер из скованной льдами Северной Америки, едва успевая прогреваться над Тихим океаном. Большую часть года над островами проливались дожди и стояли туманы. Лето, хотя и жаркое, было коротким. В ледниковую эпоху вершины гавайских гор были покрыты толстым слоем снега, ниже которого простирался пояс каменистой горной пустыни. Ещё ниже его сменяли луга из злаков и осоки, а в долинах господствовали кустарники – в основном потомки завезённой на Гавайи ежевики и других континентальных видов: китайский можжевельник, рододендроны из Гималаев, бирючина и мушмула с Дальнего Востока.

В эпоху ухудшения гавайского климата некоторые леса этого региона, образовавшиеся в горах, были немного похожи на леса Новой Зеландии или Тасмании: папоротники образовали древовидные формы, иногда достигавшие высоты 5 – 6 метров. Это было достаточно быстрым процессом: в числе наиболее успешных растений-захватчиков, завезённых людьми, оказался австралийский древовидный папоротник Cyathea cooperi, которому пришлось совсем немного измениться с наступлением ледниковой эпохи, чтобы стать ещё крупнее и образовывать практически сплошные заросли. Папоротниковые леса ледникового периода были плотными и тенистыми, а место трав занимали мхи, густым ковром покрывавшие почву.

Ледниковый период и относительно прохладный климат на Гавайях привели к тому, что вымерла практически вся коренная гавайская растительность, и значительная часть завезённых из тропиков экзотов. Но часть видов-вселенцев успешно пережила эти изменения климата. Среди них были эвкалипты и араукарии, завезённые из Австралии, некоторые виды акаций, европейские маслина и гранат, а также сосны, завезённые из Северной Америки. Эти виды образовывали леса в теплоумеренных областях островов, поднимаясь по склонам гор. А на хорошо освещённых горных склонах формиум (Phormium tenax), или «новозеландский лён» образовывал густые заросли. Малоплодородные вулканические почвы заселил бамбук (Bambusa vulgaris) – один из самых быстро расселяющихся и агрессивных вселенцев на Гавайи. Этот гигантский вид злаков широко распространился по прогреваемым южным склонам гор, образуя сплошные заросли, тянущиеся на многие километры. Отмирая после цветения, бамбук на какое-то время уступал другим растениям занятые территории, но затем быстро заселял их вновь.

В более тёплых низинных местах произрастали остатки теплолюбивой флоры, большей частью завозной. Здесь господствовала гуайява (Psidium), разные виды фикусов, хлебное дерево (Artocarpus), веерные и перистые пальмы разных видов, гревиллея (Grevillea robusta, Gr. banksii), или «шёлковый дуб», из Австралии. Над лесами горделиво возвышались покрытые красными гроздьями крупных цветков кроны «пламени леса», делоникса царского (Delonix regia), бобового растения из Азии. На Гавайях нашли вторую родину даже одичавшие цитрусовые (род Citrus) – потомки лимона и апельсина. Несколько поколений этих растений, возобновлявшихся семенами, практически потеряли все свойства культурных видов. Лишь изредка в лесах попадались одичавшие цитрусовые со сладкими или крупными плодами, словно «вспомнившие» о культурном прошлом своих предков. Эти леса, состоящие почти полностью из чуждых Гавайским островам растений, делали непроходимыми лианы: монстера, филодендрон, бигнония «кошачий коготь» и пассифлора, или страстоцвет. Большая часть пришлых растений не имела вредителей или паразитов из числа местных насекомых, поэтому расцвет чужеземной флоры длился несколько тысячелетий, пока на островах не начали поселяться отдельные виды насекомых с континентов, которые стали использовать в пищу растущие здесь виды растений.

На океанских островах флора регулярно подвергается испытаниям на прочность не только со стороны насекомых-вредителей, но и со стороны стихийных бедствий – цунами, ураганов и извержений вулканов. Нарушенные ураганами или нападениями насекомых участки леса быстро зарастали другими переселенцами – разными видами африканских драцен (Dracaena), быстрорастущих одревесневающих однодольных растений. С ними конкурировало быстро растущее и столь же быстро отмирающее дынное дерево, или папайя (Carica papaya) – ещё один «беглец» из мира культурных растений. Но позже эти сообщества вытеснялись светолюбивыми многолетними древесными растениями: акациями и эвкалиптами, которые, в свою очередь, уступали место другим лесным растениям, крепнущим и подрастающим в их тени.

На относительно сухих водоразделах восточных островов архипелага сформировалось интересное сообщество суккулентных растений, в котором доминировали крупные кактусы – потомки завезённого на острова перуанского цереуса (Cereus peruvianus). Вместе с ними произрастали сансевьера и пузатый адениум (оба растения родом из Африки), а также американская ятрофа (Jatropha), отличающаяся толстым «бутылочным» стволом и ядовитым соком.

Речные долины Гавайских островов оказались заняты преимущественно флорой теплолюбивых широколиственных гигантских трав. Это банан, таро (колоказия), разные виды семейства имбирных. Кроме них в долинах рек произрастало кофейное дерево (Coffea arabica) – также представитель одичавших культурных растений. В долинах рек господствовали заросли олеандра (Nerium oleander), а поверхность стоячих и медленно текущих водоёмов была густо затянута слоем плавающего папоротника сальвинии – поселенца из Северной Америки. Пожалуй, лишь здесь сохранился и успешно противостоял вселенцам вид местной флоры – панданус кровельный (Pandanus tectorius), крупное древовидное растение. Этот вид образовывал густые колючие заросли на влажных почвах речных долин.

На побережьях Гавайских островов в ледниковый период сложился особый комплекс видов растений. В нём чередуются зоны, в которых доминирует какой-то один тип растительности. Наиболее удалённая от моря зона побережья сплошь зарастала панданусами, а в местах впадения рек к нему присоединялся олеандр. Кокосовые пальмы образовывали внешнюю, обращённую к морю, зону прибрежных зарослей.

Крупных наземных животных на островах практически не осталось, завезённые людьми змеи и лягушки тропического происхождения также вымерли в ледниковый период. Выжить удалось потомкам завезённой из Северной Америки лягушки-быка, а также одного вида лягушек из Японии. Зато в ледниковую эпоху на островах широко расселились грызуны – потомки завезённых людьми крыс. Некоторое время на островах обитали завезённые людьми козы, олени и свиньи, но их численность была подорвана природоохранными мероприятиями в человеческую эпоху, и они постепенно исчезли. А последний удар по крупным видам островов нанесло колоссальное извержение вулканов, сопровождавшее формирование нового острова Гавайской гряды.

В ледниковую эпоху большинство видов континентальных птиц стало перелётными. В это время Гавайские острова стали излюбленным местом зимовки американских, и даже азиатских птиц. Здесь можно обнаружить гусей и уток, как из Старого, так и из Нового Света. Кроме них по болотам Гавайев бродят перелётные кулики и зуйки, а в лесах есть даже несколько видов воробьиных птиц. Эти певчие птицы особенно интересны – они образовали оседлые популяции на Гавайских островах в ледниковую эпоху. Очевидно, с юга, из Полинезии, на Гавайи попали питающиеся плодами голуби. Эти птицы перешли к наземному образу жизни наподобие куриных птиц, и держатся на лесной подстилке, разыскивая семена и упавшие с деревьев плоды. Они стали гораздо крупнее своих предков, и очень неохотно летают, предпочитая проводить большую часть времени на земле.

Птицы оказали большое влияние на природу Гавайских островов: вместе с перелётными птицами на Гавайи попали семена многих растений, что произрастают здесь. На островах появились и другие мигранты с севера: хищные птицы. Они встали на вершину пищевой пирамиды островов, добывая зимующих здесь перелётных птиц.

Впрочем, крупные местные хищные звери всё же остались на Гавайях. Но они ищут пропитание не на суше, а в море. Среди скал на морском берегу попадаются похожие на выдр звери с длинными уплощёнными хвостами и короткими когтистыми лапами. Это потомки всё тех же мангустов, приспособившиеся к жизни в воде. Они прекрасно плавают, ловят рыбу и морских раков, охотятся на зимующих здесь водяных птиц. За счёт использования ресурсов моря один вид мангустов, появившийся на Гавайях по воле человека, сумел выжить и сохранить численность, достаточную для воспроизводства. Заодно он занял экологическую нишу рыбоядного хищника, опустевшую после вымирания местных тюленей-монахов.

Такой была природа Гавайских островов в ледниковую эпоху, через 5 миллионов лет после окончания эры человека. Ещё 20 миллионов лет спустя, в неоцене, Гавайские острова сильно преобразились. Они по-прежнему остались вулканически активным районом, но сама география архипелага сильно изменилась.

Гавайские острова – это место, где сильный поток раскалённой магмы из недр Земли прожигает тонкую океаническую кору. Поскольку дно Тихого океана постепенно движется, магма прожгла на нём целую цепочку Гавайских островов. На памяти человека самым молодым островом гряды был Большой Остров, или собственно Гавайи. Но в неоцене он сдвинулся по направлению цепочки Гавайских островов на северо-запад, а на его месте появился новый, молодой, вулканически активный остров Хекеуа. Этот остров получил название от мифической земли, вставшей из моря, которая упоминалась в древних гавайских легендах. Хекеуа представляет собой широкий вулканический остров, в центре которого расположен кратер действующего вулкана. География Хекеуа показывает, сколь бурным было его геологическое прошлое. Вначале остров формировался как вулканический кратер почти правильной конической формы, но затем восточнее его прорвался ещё один кратер, и лава из него постепенно залила восточный склон горы, образовав полуостров. Потоки лавы из основного кратера Хекеуа теперь растекались в стороны, обходя новый кратер, и образовали два небольших полуострова на севере и юге острова. Пляжи Хекеуа покрыты чёрным вулканическим песком, а восточная оконечность острова имеет скалистые берега.

Формирование острова Хекеуа стало одной из чёрных страниц в истории Гавайских островов, причём «чёрной» в буквальном смысле слова – в геологической летописи островов этому времени соответствует полоса тёмных вулканических отложений. Когда остров поднимался из пучин океана, это вызвало повышение вулканической активности на соседних островах. Проснулись вулканы на острове Гавайи, и однажды случилось колоссальное извержение, которое практически выжгло пеплом большую часть острова Гавайи и сильно затронуло соседние острова – Мауи, Кахулаи, Ланаи, и даже восток острова Молокаи. Острова Оаху, Кауаи и Ниихау остались в стороне от стихии, и на них сохранилось большое количество представителей флоры и фауны, оставшихся со времён исторической колонизации. А на островах, расположенных восточнее, флора и фауна сразу после катастрофы были представлены скудными остатками прежнего изобилия. Крупные животные, такие, как завезённые в историческую эпоху олени, просто вымерли. Остались лишь немногочисленные мелкие млекопитающие в остатках лесов по окраинам этих островов.

Но бурная вулканическая деятельность продолжается не бесконечно, и жизнь смогла вернуться на опустошённые из-за разгула стихий острова. С высоты птичьего полёта Гавайские острова выглядят так же, как и до появления на них человека: они покрыты густыми лесами. Из-за тёплого климата в горах очень мало снега (остались лишь небольшие шапки на высочайших вершинах островов), а растительность поднимается по горным склонам довольно высоко. Иногда можно подумать, что снега всё же спустились вниз по склонам, но на самом деле это не снег, а особое сообщество светолюбивых растений с серебристыми листьями, сформировавшееся на относительно сухих горных склонах. В горных долинах воздух напоен ароматами цветов и тонким запахом водорослей, который приносит ветер с побережья океана. В лесах слышны крики местных птиц, а среди деревьев и кустарников протоптаны широкие тропы – здесь водятся крупные наземные животные.

Виды растений, составляющие леса Гавайских островов эпохи неоцена, за редчайшим исключением, не являются прямыми потомками известных людям коренных гавайских растений. Это совершенно новые виды растений, появившиеся независимо от видов исконной гавайской флоры в эпоху, когда климат на Земле стал постепенно улучшаться. В неоценовой гавайской флоре важное место заняли растения из семейства сложноцветных. Это самые успешные переселенцы на Гавайи после исчезновения человечества. Их семена попали на острова преимущественно с ветром и птицами из Юго- Восточной Азии и Полинезии. Кроме них на островах появилось много папоротников и мхов, чьи споры попали на острова по воздуху, переносимые ветрами ледникового периода. Кое-где во влажных тенистых ущельях сохранились островки «умеренных» папоротниковых лесов – реликтов ледникового периода. И в горах, особенно на северных склонах, около рек и озёр, тоже можно обнаружить отдельные рощи древовидных папоротников.

Равнины и предгорья – это места, где потомки завезённых человеком видов соседствуют с потомками видов из Северной Америки, Океании и Юго-Восточной Азии. Когда климат стал теплее, разнообразные потомки теплолюбивых видов начали эволюционировать и заселять всё расширяющийся тропический пояс Земли. Поэтому виды тропического происхождения, появившиеся на Гавайях в неоцене «своим ходом», имеют явное сходство с азиатскими и полинезийскими растениями. Большинство из них попало сюда с перелётными птицами, хотя семена некоторых пальм были, скорее всего, занесены морскими течениями с южных островов.

Побережья Гавайских островов заселены несколькими типами растительных сообществ, сменяющих друг друга по мере движения от моря вглубь суши. На ровных песчаных участках побережья, где вода опресняется впадающими в океан реками, произрастают мангровые леса, подобные азиатским. Семена растений, образующих эти леса, попали на Гавайи из Юго-Восточной Азии и Индонезии, которые в ледниковый период стали своеобразным глобальным «заповедником» тропической флоры и фауны. На участках морского побережья, где океанская солёность воды, произрастают кокосовые пальмы особого вида, приспособленные к существованию в морской воде. Эти пальмы обладают полегающими стволами, образующими ходульные корни. В процессе роста они полегают в сторону моря, и их стволы через какое-то время начинают расти, «стоя» на ходульных корнях. Чем старше пальма, тем дальше в море она успевает «уползти». Такие пальмовые «рощи» на некотором расстоянии от берега, играют большую роль в жизни прибрежных обитателей: они заменяют коралловые рифы, которые в неоцене исчезли после массового вымирания рифообразующих кораллов. Рощи морского кокоса (так называется эта пальма) – это первый этап наступления суши на океан. Разрастаясь сплошным барьером, пальмы защищают морские берега от размывания, и служат естественными волнорезами. Поэтому между зарослями морского кокоса и берегом возникает полоса мелководья, относительно хорошо защищённого от прибоя. Здесь вода хорошо прогревается, и заросли морских водорослей покрывают дно, давая кров и пищу разным морским животным, которые сами служат кормом птицам. Постепенно эти мелководья покрываются слоями наносов с берега, и превращаются в топкие илистые места, где начинается рост самых солеустойчивых мангровых деревьев. Дальше илистое дно поднимается, и вместо мелководья возникает сеть островков среди морского болота. Через сотни лет островки сливаются воедино, становясь частью суши. А пальмы за это время «уползают» дальше в океан, отвоёвывая у него новые территории.

На побережьях, где грунтовые воды солоноваты из-за близости океана, располагается зона сплошных зарослей панданусов, а также травянистого растения укропника вечнозелёного. Этот гигантский вид трав семейства зонтичных попал на Гавайи с островов Дальнего Востока вместе с перелётными птицами: некоторые виды из Центральной Азии используют Гавайские острова как место зимовки с тех пор, как эти места достаточно приблизились к азиатскому берегу в результате движения океанского дна.

Солеустойчивые травы формируют продуктивную экосистему, где кормятся разные виды животных, а съеденная зелень быстро возобновляется. Заросли вечнозелёного укропника очень густые, и вряд ли в них может выжить какое-то иное растение: эта гигантская трава возобновляется из корневищ, образующих в песке сплошной слой. Даже если заросли будут засыпаны горячим вулканическим пеплом, взрослые растения сгорят, а их корневища испекутся в почве, часть корневищ, растущих особенно глубоко, может уцелеть и прорасти. Поднимаясь из мёртвого чёрного пепла, ростки укропника на побережье словно символизируют возвращение и триумф жизни.

Болота и устья рек занимают обширные заросли панданусов, отчасти похожие на заросли папирусов в Африке. Эти растения, поднимаясь над болотистой почвой на ходульных корнях, раскидывают в стороны длинные колючие листья, у некоторых видов даже «украшенные» белыми или жёлтыми продольными полосами. Зона панданусов располагается преимущественно в устьях рек, где в грунтовые воды просачивается солёная вода океана. А выше по течению берега рек и болот зарастают совсем другими растениями. На мелководьях вблизи речных берегов поднимаются на высоту свыше трёх метров прочные стебли растений, увенчанные зонтиками тонких длинных листьев, и похожие на стебли папируса. Настоящий папирус был когда-то завезён на Гавайи, но он не выдержал изменений климата и вымер здесь. Зато более выносливые виды рода Cyperus прекрасно прижились на островах, и их потомки нескольких видов распространились по всем рекам и болотам островов.

На увлажнённой почве речных берегов произрастает другое растение, в немалой степени формирующее экосистему болот. Его клубневидные стебли очень толстые, и лишь немного возвышаются над поверхностью земли. От них отходят толстые прочные корни, благодаря которым растение легко удерживается на месте во время коротких, но бурных паводков. А вершину стебля венчает розетка из огромных овальных листьев с толстыми жилками, сидящих на длинных черешках. Это один из беглецов от человека, потомок культурного растения таро, или колоказии съедобной, колоказия слоновая (Colocasia elephantina). В условиях благоприятного климата потомок этого вида вырос и вовсе до гигантских размеров: каждый лист длиной около двух метров, а толщина стебля достигает полуметра. Растение может образовывать сплошные заросли, и в его тени выживет мало кто из конкурентов. Но само это растение не выдерживает конкуренции с другим примечательным растением Гавайских островов, которое встречается от влажных дождевых лесов до морских побережий. Это дерево с крупными кожистыми листьями, похожее на фикус, цветёт крупными розовыми цветами. Они призывно выделяются на фоне тёмной зелени, а их остро-пряный аромат очень силён, и может даже вызывать симптомы отравления, если вдыхать его слишком долго. Поэтому это дерево называется пьяноцветник (Ebriarodorum – буквально «опьяняющий запах»). Птицы опасаются долго находиться рядом с цветущим деревом этого вида, и немногие насекомые могут безнаказанно пить его нектар. Всё дерево буквально пропитано ядом, и даже его нектар ядовит. Предком этого растения был завезённый на Гавайи олеандр, и растение унаследовало его ядовитые свойства. Пьяноцветник – очень светолюбивое растение, и влагу он любит столь же сильно. Потому чаще всего этот вид произрастает на болотах, и даже прямо на речных мелководьях.Выдерживая засоление почвы, пьяноцветник может даже встречаться отдельными деревьями на самой дальней от моря границе мангровых лесов, и среди зарослей панданусов. А в тени, даваемой листьями колоказии слоновой и пьяноцветника, произрастает другое характерное болотное растение Гавайских островов – бальзаминник ломкий, высокое травянистое растение с крупными листьями, хрупкими водянистыми стеблями и бархатно-красными цветами. В тени крупных растений, скрытые от взглядов хищных птиц, над цветами бальзаминника порхают мелкие птицы и крупные тропические бабочки, опыляющие их. Время от времени в зарослях с треском «взрываются» спелые коробочки этого растения.

Реки Гавайских островов, стекающие со склонов вулканов, быстро достигают моря. Они совсем не похожи на неторопливые и широкие реки континентов, несущие в океан много взвеси, либо растворённых в воде продуктов гниения растительности. Вода в гавайских реках очень чистая и прозрачная, а течение довольно быстрое. Болотистые участки встречаются только в лесах и долинах, но они не достигают такой величины, как на континентах, и мало влияют на химический состав воды.

На освещённых мелководных участках реки колышутся пушистые светло-зелёные заросли роголистников, похожих на хорошо известные человеку виды. Эти растения расселились практически всесветно, и благодаря человеку встречаются в неоцене даже на удалённых от континентов Гавайских островах. А в спокойных глубоких местах раскинули листья кувшинки вполне узнаваемого облика – потомки кувшинки голубой (Nymphaea caerulea), завезённой из Африки. На протяжении своей истории кувшинки сравнительно мало изменились: они заняли удобную экологическую нишу растений мелководных участков водоёмов, и оказались в ней практически вне конкуренции. Цветки кувшинок опыляются жуками, и в жаркий день эти грузные насекомые долетают едва ли не до середины реки, стремясь полакомиться пыльцой растений.

На мелководьях гавайских рек разрастаются мелкие виды пузырчаток и плавающие папоротники – азолла и сальвиния. За миллионы лет, прошедшие с эпохи человека, эти растения сохранили свой узнаваемый облик, поскольку места их обитания изменились очень мало. Когда-то с ними конкурировал водяной гиацинт (Eichornia crassipes), распространившийся благодаря человеку по всем тропикам, но ныне он вымер, став жертвой собственной теплолюбивости.

Гавайи окружены тёплыми водами Тихого океана, и это обусловливает мягкий и ровный климат, господствующий на островах в неоцене. А ежедневные дожди особенно благоприятствуют развитию тропической растительности. Более влажные восточные склоны гор, горные долины и низменности заняты почти сплошным тропическим лесом, который лишь кое-где прерывается короткими, но бурными реками. Деревья тропического леса образуют сплошной полог, перевитый лианами. Кроме того, в пологе дождевого леса огромное разнообразие эпифитов – папоротников, орхидей и мхов.

Там, где дождевой лес оказался повреждённым стихийными бедствиями, практически немедленно начинается восстановление растительного покрова. В первую очередь участки погибшего дождевого леса зарастают огромными травянистыми растениями, кустарниками и быстрорастущими деревьями. Первые несколько лет участок нарушенного дождевого леса оказывается во власти растений вполне узнаваемого облика – потомков дынного дерева, или папайи, завезённой человеком в историческую эпоху. Это растение выжило в ледниковый период во влажных долинах, защищённых от ветров, и в эпоху неоцена стало характерным обитателем островов. Ещё одно растение, раскидывающее тёмно-зелёные листья в полутени дынных деревьев, является потомком одичавшего древовидного дурмана, или бругмансии (Brugmansia). Это растение очень привлекательно для мелких птиц и насекомых: оно образует характерные колокольчатые цветки, свисающие вниз, и крылатые любители нектара просто зависают в полёте под цветком, высасывая из него нектар. Ещё один потомок экзотических видов, завезённых когда-то на Гавайи, привлекает птиц, питающихся нектаром, своими длинными свисающими соцветиями. Его трудно не узнать: огромные веера широких листьев, похожих на банановые, часто вздымаются над подрастающими деревцами по окраинам леса. Это равенала, ещё один экзот, натурализовавшийся на Гавайях.

Время быстрорастущей древесно-кустарниковой растительности длится несколько десятилетий. Пока такой тип растительных сообществ процветает, в его тени подрастает вторая смена лесной растительности: крупные деревья с относительно высокой скоростью роста. Среди них выделяется ростом и крупными соцветиями древовидная акалифа, потомок завезённых людьми декоративных кустарников. Это светолюбивое дерево доминирует в нарушенных местообитаниях. Этот вид быстро обгоняет гигантские травы в росте, а затем и вовсе подавляет их развитие, оставляя их в собственной тени. С ветвей взрослых деревьев этого вида свисают длинные серёжковидные соцветия, привлекающие мелких древесных грызунов и птиц нектаром и яркой окраской. Немногие иные деревья могут соперничать в скорости роста с этим деревом. Но всё же они есть: это потомки другого вселенца на Гавайи – гуайявы (Psidium guayava). В краткий период сразу после исчезновения человека гуайява захватила обширные площади практически на всех островах, но впоследствии её постигла судьба всех видов, образующих одновидовые сообщества. Вспышки численности насекомых-вредителей привели к исчезновению таких сообществ, и формированию лесов, близких к дождевым лесам эпохи голоцена, где два дерева одного вида могут произрастать в десятках метров друг от друга. Гавайская гуайява отличается от своего предка более крупными листьями с рельефно выделяющимися на нижней стороне жилками. В течение первых нескольких поколений «дикой» жизни это растение практически утратило признак, культивировавшийся у неё человеком: крупные сладкие плоды. Зато в условиях ровного тёплого климата гавайская гуайява может цвести и плодоносить круглый год. Плоды гавайской гуайявы довольно мелкие, их поедают птицы и местные грызуны, потомки разных видов, завезённых человеком. Гуайява держится в дождевом лесу исключительно благодаря скорости роста: это дерево редко доживает до ста лет, но достигает высоты 10 – 15 метров к 20-летнему возрасту.

Время таких «скороспелых» видов тоже длится недолго. Будучи быстрорастущими, они столь же стремительно стареют. Иногда деревья прогнивают насквозь, ещё стоя на собственных корнях. Постепенно «временная» лесная растительность начинает замещаться настоящими лесными видами, и за несколько сотен лет дождевой лес полностью восстанавливается. В нём доминируют виды растений с твёрдой древесиной. Они растут медленно, но зато долговечны. Кроны деревьев смыкаются в сплошной полог, и перехватывают большую часть солнечного света, поэтому подлеска в гавайских лесах совершенно нет. Лишь в некоторых местах, где полог леса нарушен и ещё не восстановился, произрастают теневыносливые растения – папоротники и мхи. В дождевом лесу часто встречаются деревья семейства бобовых. Чаще всего это акации с широкими зонтиковидными кронами, смыкающимися в сплошной полог. Эти растения, завезённые на Гавайи, эволюционировали в виды, приспособленные к влажному местному климату. Акации разных видов отличаются сложными перистыми, и даже дваждыперистыми листьями. Во время дождя листья этих деревьев поникают, а листочки складываются вдоль средней жилки: это нужно для того, чтобы дождь не повреждал их. Поэтому во время дождя в лесу, где преобладают акации, становится даже немного светлее. А в жаркую погоду акации обильно выделяют нектар, привлекая насекомых своими пушистыми свисающими или шаровидными соцветиями. Древесина акаций очень твёрдая, и сами эти деревья отличаются завидным долголетием: они доживают до 500 лет, вырастая до 30-метровой высоты.

Наряду с потомками чужеземных видов, интродуцированных человеком, на Гавайях имеются естественные поселенцы, появившиеся на островах после людей. Процесс пополнения островной флоры происходит всегда, просто естественным путём он происходит гораздо медленнее, чем при участии человека. Наиболее примечательным представителем новой гавайской флоры, расселившейся на островах без участия человека, является гавайское каменное дерево – одно из высочайших растений дождевого леса. Его крона поднимается над лесным пологом, открытая всем ветрам. Прочная древесина этого растения – залог того, что оно уцелеет даже во время ураганов.

Хотя деревья почти полностью перекрывают свет, земля в дождевом лесу всё же не голая: на ней среди досковидных корней в изобилии растут молодые деревья, выросшие из семян, падающих из полога леса. Единственное, чего им не хватает – это солнечный свет. Молодые растения могут до десяти лет оставаться карликами, ожидая, пока не упадёт какое-то старое дерево. И тогда они начнут стремительно расти, стараясь заглушить своих соседей. Лишь некоторые растения могут нормально жить в густой тени под пологом дождевого леса. На корнях крупных деревьев живёт мох, кое-где селятся мелкие папоротники с нежными кружевными листьями, а по коре деревьев ползут, укореняясь в трещинах коры, мелкие фикусы и другие лазающие растения. Слой опавшей листвы даёт питание разнообразным грибам, которые могут отличаться причудливой формой плодовых тел и иногда не уступают цветам в яркости расцветки. Созревшие семена деревьев, падающие на лесную подстилку, включаются в круговорот жизни: большая часть их будет съедена грызунами, но некоторые семена, спрятанные и забытые ими, прорастут и получат шанс стать взрослыми деревьями.

Высокая продуктивность дождевого леса и бурное развитие тропической растительности обеспечивают существование паразитических растений и грибов. На Гавайях эпохи неоцена обитает вид, достигший высокой степени специализации к такому образу жизни: сандаловое дерево незеленеющее, настоящее дерево со стволом и ветвями, но полностью лишённое хлорофилла. Это самое крупное растение-паразит на Земле эпохи неоцена, и, возможно, вообще когда-либо в иную геологическую эпоху. На стволах деревьев развиваются большие грибы-трутовики, отличающиеся яркой окраской плодовых тел. На некоторых из них по утрам выделяются капли сладковатой жидкости, содержащей споры гриба. Её слизывают насекомые, которые разносят споры на ногах и в кишечнике, и велика вероятность того, что в следующий раз они станут лакомиться соком из повреждённого ствола дерева, заражая растение спорами гриба.

Кроме паразитов, деревья дождевого леса несут на себе бремя лиан и эпифитов. Значительное число видов декоративных растений, которые завозил на Гавайи человек, пережило изменения климата, и теперь гавайские леса представляют собой «ботанический сад», где бок о бок растут потомки филодендронов, пассифлоры и бугенвиллий. Филодендроны Гавайских островов отличаются самыми разными листьями: от мелких цельных до крупных разрезных. Их воздушные корни свисают вниз или прикрепляются к коре деревьев. Цветки этих растений можно найти скорее не по окраске, а по сильному запаху – от тонкого и приятного до резкого гнилостного, на вкус самых привередливых местных насекомых. Филодендроны с плотными кожистыми листьями предпочитают нижний ярус полога тропического леса, где конкуренция не столь острая. А ближе к вершинам крон раскинулось царство эпифитов. Мелкие папоротники и орхидеи с яркими цветками образуют маленькие цветники в гуще ветвей. Здесь выгодно быть яркими и заметными – в хорошо освещённом пологе леса водится много бабочек и птиц, питающихся нектаром. Кроме эпифитов, услугами опылителей-«сластён» пользуется лиана пассифлора, образовавшая в лесах Гавайских островов много видов, отличающихся окраской цветков и формой листьев. После успешного опыления цветов лианы дождевого леса радуют птиц и насекомых сочными плодами.

В местностях, где влага в избытке, но для роста деревьев не хватает света, дождевой лес сменяется более теневыносливыми растениями. На краях ущелий в подлеске дождевого леса начинают попадаться древовидные папоротники, похожие на небольшие пальмы. По мере снижения освещённости деревья, образующие дождевой лес, становятся менее разнообразными, зато изобилие древовидных папоротников возрастает. В конце концов, они становятся главными видами сообщества, и уже сами формируют лес в местах с постоянно высокой влажностью.

Папоротниковый туманный лес – это особый тип растительности, встречающийся в тенистых горных ущельях и на влажной почве по берегам рек и озёр. Сам облик растений производит впечатление чего-то доисторического, хотя растения, формирующие его, являются потомками видов, завезённых сюда в историческую эпоху. Основу этого леса составляют древовидные папоротники высотой до 5 метров – потомки австралийского древовидного папоротника циатеи (Cyathea cooperi). Эти вечнозелёные растения нормально развиваются там, где по утрам долго стоят туманы, и солнце не обжигает, а лишь освещает местность косыми лучами из-за горных круч. Внутри папоротникового леса складывается своеобразный микроклимат. Воздух здесь очень влажен, густой полог леса рассеивает и большей частью задерживает солнечный свет, а на уровне земли тенисто и сыро. В таких условиях могут существовать лишь немногие, самые теневыносливые растения. На земле растут миниатюрные папоротники с ажурными листьями, а мхи образуют густые подушки разных оттенков зелёного цвета. В эту тусклую палитру цветов вносят яркие пятна орхидеи башмачки, растущие поодиночке или небольшими группами и поднимающие на высоких цветоносах яркие цветки – белые, красные, зеленовато-жёлтые или коричневатые с узором из пятен. В условиях повышенной влажности на стволах папоротников обильно растут эпифиты – мхи и миниатюрные папоротники, а также мелкие орхидеи с яркими цветками. Стволы древовидных папоротников покрыты войлокообразной массой воздушных корней, на которой развиваются эпифиты. Повышенная влажность также способствует росту грибов причудливой формы. Некоторые грибы привлекают насекомых, распространяющих споры, неприятным запахом, который чувствуется за несколько метров.

Леса на восточных склонах гор произрастают в условиях ровного, влажного и умеренно тёплого климата. Максимум солнечного света они получают в первой половине дня, пока солнце не взошло высоко. Леса этого типа – лиственные вечнозелёные, в составе растительности имеются потомки видов, происходящих из умеренных областей Земли. Для таких лесов характерны крупные веерные пальмы, мелколистные кустарниковые и древовидные фикусы, а в подлеске произрастают кустарники – ядовитая бирючина и падуб с колючими листьями. В высокогорной части лесов такого типа обитают можжевельники и рододендроны – так происходит плавный переход к высокогорной растительности. Обычно для лесов восточных склонов гор типичен толстый слой плодородной почвы, накапливающийся в долинах. На крутых склонах гор почвы беднее, но и здесь есть вид растений, способный нормально существовать в таких условиях. Гавайская мирика, потомок завезённого с Канарских островов вида Myrica faya, способна фиксировать атмосферный азот в клубеньках на корнях. Благодаря этому она может расти на бедных почвах горных склонов и заселять лавовые поля. На своей родине её предок селился на лавовых полях одним из первых, и эта способность помогла мирике выжить на Гавайях. Гавайская мирика поселяется на землях, опустошённых извержениями вулканов, формируя обширные, неплотно сомкнутые заросли. Это растение, варьирующее от невысокого дерева в долинах до кустарника в высокогорье, образует на лавовых полях почвенный слой и накапливает в почве азот в усвояемых формах. Но, подготовив почву для роста других видов растений, мирика постепенно вытесняется ими, встречаясь лишь островками на самых бедных почвах.

В горных лесах восточных склонов в изобилии встречается лиана пассифлора. Обычно эти лианы водятся в долинных дождевых лесах, но несколько видов освоило умеренные леса, избегая таким способом жёсткой конкуренции. Пассифлора, живущая в таких лесах, превратилась в настоящего гиганта, охватывая своими гибкими побегами площадь леса, исчисляемую тысячами квадратных метров.

Там, где почвы сравнительно бедные, но много влаги и света, характерные растительные сообщества формирует бамбук разных видов. Бамбук очень влаголюбив, и произрастает там, где воздух постоянно влажен, а почва не пересыхает. Отличаясь высокой скоростью роста, это растение совершенно не терпит недостатка воды, и потому на более сухих западных склонах встречается лишь отдельными рощами близ водоёмов. Зато на восточных склонах гавайских гор бамбуковые леса представляют собой обычный тип растительности. В этих лесах стволы бамбука растут настолько густо, что среди них вряд ли сможет пройти животное крупнее кошки. Поэтому население бамбуковых лесов – это главным образом грызуны и птицы. Бамбуковые леса составлены разными видами этого гигантского злака. Одни виды бамбука, мелкие и с широкими листьями, произрастают вблизи рек, другие селятся на влажной почве, а третьи, самые устойчивые к сухому воздуху, по окраинам бамбуковых лесов и на возвышенностях.

Один – два раза в столетие бамбуковые леса Гавайев устраивают «демарш», напрямую связанный с физиологическими особенностями данной группы растений. Этот гигантский злак начинает цвести одновременно на огромных пространствах, а после созревания семян быстро отмирает. В течение нескольких лет на месте погибших бамбуковых лесов развиваются разнообразные кустарники и крупнолистные травы, но затем их время проходит: семена бамбука всходят, проростки развиваются, и самые сильные из них постепенно начинают вытеснять остальные виды растений. Проходит примерно двадцать лет, и бамбуковый лес снова безраздельно господствует на этой территории, столь же густой, как прежде. Местных обитателей спасает только то, что не все виды бамбука цветут одновременно, и некоторые животные могут временно переселяться с излюбленного вида растений на другие.

На тёплых, но более сухих западных склонах, закрытых горами от влажных ветров с океана, произрастают горные леса иного типа: редкостойные и светлые, образованные менее требовательными к влаге растениями, нежели на восточных склонах. Значительное количество видов из этих лесов представляет собой потомков растений, которые завёз на острова человек. В сообществе сухих горных лесов доминирует маслина особого вида, происходящая от средиземноморской маслины европейской (Olea europaea), одного из древнейших культурных растений. Благодаря устойчивости к засухе и долголетию этот вид процветает в горах островов. Рядом с маслиной раскидывают веерные и перистые листья различные пальмы, а дополняют это растительное сообщество однодольные растения с одревесневающими стволами – юкка американского происхождения и драцены, чьи предки родом из Африки. Юкка вымерла на Североамериканском континенте, но на Гавайях она смогла уцелеть в горных местностях и сохранилась как реликт прошедших времён. Хотя эти острова мало чем похожи на родные для юкки пустыни, растение смогло закрепиться здесь, потому что конкуренция со стороны местных растений была слабой.

Для горных лесов такого типа характерно большое количество трав, а также кустарники, образующие протяжённые заросли. Один из главных обитателей восточных склонов гор, бамбук, здесь встречается сравнительно редко, произрастая только на влажной почве у берегов рек и озёр.

Выше по склонам гор встречается одно из самых примечательных растительных сообществ на Гавайях эпохи неоцена – так называемый «серебряный лес». Это характерный тип растительности в высокогорье, в условиях сильного ультрафиолетового излучения, прохлады и умеренной влажности.

Раньше на горе Халекала на острове Мауи обитало уникальное травянистое растение «серебряный меч» (Argyroxiphium) из семейства сложноцветных, которое для защиты от избыточного солнечного излучения приобрело серебристую окраску листьев. Когда климат на Земле стал более влажным, в горах Гавайских островов сложились благоприятные условия для роста деревьев, и на ранее безлесных склонах начали формироваться настоящие высокоствольные леса. Для растений, составляющих эти сообщества, характерны общие требования к среде обитания: все они светолюбивы (точнее было бы сказать «световыносливы»), нетребовательны к наличию почвенной влаги, и обладают сильными корневыми системами, позволяющими удерживаться на горном склоне. Все растения, составляющие «серебряные леса», обладают одним общим внешним признаком: их листья и молодые побеги густо покрыты серебристыми волосками, а у некоторых видов – слоем воска. Из-за этого листва растений приобретает характерный блеск или переливается оттенками сизого цвета, придавая «серебряным лесам» особое очарование. Этот признак очень важен для выживания растений в условиях высокогорья, где на большой высоте имеет место сильное ультрафиолетовое излучение. «Серебряные леса» Гавайев составляют эвкалипты (это наследие деятельности человека – виды этих растений имеют австралийское происхождение), гревиллеи (также выходцы из Австралии), акации разных видов. Высокие веерные пальмы образуют отдельные рощи. Листья этих растений, особенно молодые, покрыты слоем воска, и потому не смачиваются водой. Утренняя роса свободно лежит на них каплями, скатываясь на землю от дуновений ветра. В солнечный день «серебряные леса», кажется, сияют, словно действительно сделаны из металла. И в слепящем блеске листвы ещё более чётко выделяются стройные стволы деревьев, покрытые матовой корой. Серебристые и сизые тона листвы этих растительных сообществ несколько оживляются, когда начинают цвести разные виды гревиллей. Эти растения семейства протейных (Proteaceae) оживляют леса, когда образуют крупные соцветия красного или оранжевого цвета.

Такой тип лесов не образует густого полога, как дождевые леса, поэтому в подлеске «серебряных лесов» обильно разрастаются кустарники. В основном это потомки завезённой человеком ежевики. Размножаясь корневыми отпрысками, кустарники образуют протяжённые заросли вокруг крупных деревьев.

«Серебряные леса» поднимаются высоко в горы. Но при этом состав растительности, образующей их, меняется: вначале пропадают теплолюбивые гревиллеи и пальмы, затем эвкалипты из деревьев становятся кустарниками и пропадают вовсе. На большой высоте лиственные деревья сменяет особый вид араукарии, также имеющий характерную серебристую окраску хвои. Для «серебряных лесов» характерен даже особый запах: эвкалипты выделяют большое количество эфирных масел, а выше по склонам к ним присоединяются хвойные, добавляя в аромат «серебряного леса» горьковатую смолистую нотку. Но «серебряные леса» часто страдают именно из-за своего запаха: выделяемые растениями эфирные масла в жаркий безветренный день воспламеняются, и в «серебряном лесу» случается сильный пожар. На участках леса, повреждённых пожарами или извержениями вулканов, разрастается мирика, а позже её сменяют виды растений, более характерные для типичной флоры «серебряных лесов».

На той же высоте, что «серебряные леса», но на прохладных северных склонах гор, произрастают виды, которым «по душе» прохлада и защита от жаркого полуденного солнца. Это хвойные – можжевельники, сосны и араукарии. Араукарии, натурализовавшиеся на Гавайях в человеческую эпоху, были практически уничтожены во время краткого периода вулканической активности, сопровождавшей формирование острова Хекеуа, но впоследствии птицы и грызуны постепенно разнесли их семена из уцелевших популяций, и в неоцене нижний ярус горных хвойных лесов составляют эти деревья. В расселении араукариям помогло и то обстоятельство, что они хорошо растут на вулканических почвах. Поэтому за несколько сотен лет территории, засыпанные вулканическим пеплом, зарастают араукариями. Конечно, цветковые растения постепенно поселяются в подлеске араукариевых зарослей, но ни одно из них не сравнится в высоте с этими хвойными деревьями. А один вид араукарии, развивший восковой налёт на хвое, произрастает в высокогорной части пояса «серебряных лесов». На «теневой» стороне гор араукарии по мере подъёма в горы постепенно сменяются соснами и можжевельниками. А ещё выше в горах араукария одного из местных видов приобретает особую форму роста, похожую на стелющиеся сосны Европы и Сибири.

Гавайские вулканы Мауна-Лоа и Мауна-Кеа остались в числе величайших гор Земли, несмотря на те миллионы лет, что прошли от исторической эпохи до неоцена. Немного разрушенные временем, эти вулканы по-прежнему гордо вздымаются над островами. И их вершины, несмотря на более тёплый климат неоцена, по-прежнему покрыты снегом, хотя и на большей высоте. Природные условия здесь куда более суровы, нежели внизу, в долинах: редкие осадки, постоянно низкие температуры, и как следствие этого – физиологическая сухость (холод тормозит всасывание влаги корнями). И сверх того – обилие солнечного света и ультрафиолетового излучения. Поэтому растения высокогорья имеют особые черты приспособления к суровым условиям существования: они сохраняют влагу и защищаются разными способами от избыточного солнечного излучения.

Гавайское высокогорье занято особым типом альпийской растительности. Если двигаться вверх, в горы, можно заметить, как леса постепенно становятся ниже, исчезают вначале теплолюбивые, а затем вообще все лиственные деревья, а немногие хвойные как бы «прижимаются» к земле. Нижний пояс высокогорной растительности, граничащий с островками лесов, занимают вечнозелёные и непрерывно цветущие рододендроны – потомки завезённого на Гавайи вида из Индии. Яркие цветки этих кустарников привлекают насекомых, кормящихся их нектаром. Заросли рододендронов вносят яркие пятна в пейзаж высокогорья. Но эти растения предпочитают кислую почву, и селятся преимущественно вблизи болот.

На верхней границе сплошных зарослей растений господствует араукариевый стланик – особый вид араукарии, который имеет ползучий ствол. Ветви этого растения укореняются в почве, давая новые кроны. Одно растение может таким способом образовывать настоящие заросли. Араукариевый стланик имеет очень важное значение для горных растительных сообществ: эти ползучие деревья отлично укрепляют горные склоны. Хвоинки араукарии укореняющейся (так называется этот вид хвойных) покрыты восковым налётом, придающим зарослям заметный голубоватый оттенок.

Выше пояса обширных зарослей стланика начинается область, где произрастают крупные травы, образующие отдельные куртины. Среди травянистой растительности доминирует «гавайский артишок» - крупное колючее растение из семейства сложноцветных. Этот вид, чьи семена распространяются птицами, расселился по высокогорьям, и даже спускается ниже, в горные долины, хотя лишь в горных условиях он достигает своего истинного великолепия. Заросли «гавайского артишока» могут тянуться на десятки метров: растение активно тянет в стороны ползучие корневища. Его заросли перемежаются с зарослями злаков.

Ещё выше в горах, среди камней, произрастают мелкие представители горной флоры. На большой высоте дуют сильные холодные ветра, поэтому здесь вряд ли выживет высокое растение. Зато низкорослые подушковидные формы в полной мере пользуются теми немногими благами, которые им предоставляют горные местообитания. Между камней растут низкорослые растения, похожие на небольшие кочаны салата. Но ромашковидные соцветия, заметные среди листьев, говорят о том, что это представители сложноцветных. Это «травяные розы», потомки маргариток, одни из самых специализированных растений высокогорья. Рядом с ними произрастают другие виды горных растений: стелющиеся по земле пеларгонии с листьями, покрытыми белыми волосками или воском.

Пожалуй, наиболее резкий контраст с буйством жизни тропического леса в долинах островов представляют скальные обрывы на большой высоте. Но они кажутся безжизненными лишь при взгляде снизу и издали, и то не всё время. На самом деле они также служат домом удивительными гавайскими растениями. На отвесных склонах гор, открытых солнцу, произрастают разнообразные виды растений, а также лишайники. Но даже с большого расстояния заметно, что склоны гор заселены чем-то большим, нежели скромные мхи. Большую часть года скалы расцвечены яркими красными цветами – это цветёт орхидея особого вида, цветок Кеуакепо, характерный вид горных круч. Она селится на голых скалах, получая необходимое минеральное питание из дождевой воды, стекающей по горному склону. Эта орхидея предпочитает селиться на хорошо освещённых горных склонах, даже если здесь постоянно дуют ветры. А более тенистая часть скал принадлежит мхам и мелким папоротникам. Но эти нежные растения селятся преимущественно в трещинах скал, где они надёжно защищены от ветров и яркого солнца.

Горы Гавайских островов, а не Гималаи, являются высочайшими на Земле. Просто они поднимаются с океанского дна, и значительная часть их скрыта под водой. Но даже просто вершины этих гор, поднимающиеся над уровнем океана, величественные Мауна-Лоа и Мауна-Кеа, сами по себе входят в число высочайших гор Земли. На вершинах этих гор лежат снега, несмотря на то, что сами горы находятся в тропических широтах. Нижняя кромка снегового покрова постоянно подтаивает, и холодная талая вода сочится вниз по склонам. В прохладных высокогорьях формируются особые биоценозы – моховые болота, из которых вода собирается в ручьи и стекает в долины островов.

Высокогорные болота Гавайских островов служит убежищем для холодолюбивой флоры, оставшейся здесь с ледникового периода. Здесь покачиваются на тонких цветоносах белые головки пушицы (Eriophorum), сплетают листья с острыми краями различные виды осоки. А поверхность земли под листьями этих растений сплошь покрыта мхом. Именно он определяет главные свойства высокогорных болот: впитывая воду, как губка, мох постепенно отдаёт её ручьям, берущим начало на равнинах. За многие тысячи лет мхи образовали толстый слой волокнистого торфа, который дополнительно фильтрует талые воды с ледников, задерживая принесённую ветром пыль и песчинки.

Это реликтовое растительное сообщество представляет собой остатки континентальной ледниковой флоры Северного полушария. Семена осок и споры мхов попали на Гавайи, когда ледники покрыли едва не половину площади Северной Америки, а по их краю возникали похожие растительные сообщества. На Гавайях некоторые виды осоки превратились в крупные растения высотой до двух метров.

На большой высоте крупные животные не водятся, поэтому горные болота представляют собой царство насекомых. И всё же они не будут здесь в безопасности: на болотах есть свой вид хищников. Но это не животное, а растение – росянка особого вида.

На болотах находятся истоки быстрых и порожистых гавайских рек. Из болот по склонам гор стекают холодные прозрачные ручьи, в которых колышутся пряди водяного мха. В долинах к ним присоединяются ручьи, текущие из лесов. Постепенно маленькие ручейки сливаются в реки, быстро достигающие океана.

Особый, характерный для Гавайских островов тип растительности складывается в окрестностях действующих вулканов. Здесь природа балансирует на грани жизни и смерти: в любой момент извержение может выжечь лавой и пеплом густой вековой лес, оставив после него голую безжизненную местность. Но лава вскоре застывает, и жизнь возвращается. Вначале она робко цепляется за трещины в пластах лавы, собирая крохи питательных веществ, но затем, по мере выветривания застывшей лавы, начинает всё активнее захватывать свободное жизненное пространство. Одним из первых на застывшей лаве поселяется невысокое ползучее растение «серебряная пена». Это растение приспособлено к обитанию на самых неплодородных почвах, а её корни выделяют вещества, отчасти растворяющие лаву и выделяющие из неё нужные растению минеральные вещества. Заросли «серебряной пены» за несколько лет покрывают застывшую лаву сплошным ковром ползучих побегов, давая возможность поселиться многочисленным насекомым. Но сама «серебряная пена» не выносит конкуренции с другими видами, и исчезает одной из первых, когда на лавовых полях накапливается достаточно почвы для роста других видов.

После «серебряной пены» лавовые поля с тонким слоем почвы заселяют другие растения. И один из самых крупных поселенцев здесь – бамбук. Особый вид бамбука обитает в горах, и его корневища залегают глубоко в почве, сохраняя жизнеспособность при небольших извержениях вулканов. А позже, когда слой пепла смочится тропическим дождём, в разных местах из него показываются зелёные стрелки этого злака. А примерно месяц спустя выжженная пеплом земля покрывается зарослями бамбука.

Есть один существенный эффект, который оказывает бамбук на местность – значительное ускорение процессов выветривания на лавовых полях. Подземные корневища бамбука врастают в трещины застывшей лавы, раскалывая их на отдельные куски. Постепенно в этих трещинах скапливается почва, и бамбук сменяют другие виды растений. Когда после цветения бамбук начинает отмирать на огромных территориях, некоторым видам растений удаётся закрепиться на подготовленной этим растением почве, и постепенно бамбуковые леса сменяются другими типами растительных сообществ.

Животный мир неоценовых Гавайских островов весьма сильно отличается от того, который был здесь раньше. Главное отличие его от того, который существовал здесь до появления человека состоит в том, что на островах появились свои эндемичные виды млекопитающих, хотя их появление здесь практически полностью связано с деятельностью человека. Потомки крыс и мангустов заняли свои экологические ниши в экосистеме островов: крысы заселили леса, а мангусты стали аналогами выдр и даже тюленей в прибрежных водах островов. В лесах на островах центральной части архипелага обитают… кенгуру, потомки скальных валлаби Petrogale penicillata. Потомки одной пары этих сумчатых, сбежавшей от торговца животными, пережили человека и природные катаклизмы, заселив несколько островов. А на отдалённых островах западной части архипелага, сохранились даже потомки копытных, завезённых человеком: оленей, американского чернохвостого и индийского аксиса, а также одичавшего домашнего осла. Они уцелели после извержения вулканов, сопровождавшего формирование острова Хекеуа, потому что острова эти находились далеко от эпицентра вулканической активности.

К местным видам зверей, появление которых на Гавайях не было связано с деятельностью людей, можно отнести лишь особый вид хищных летучих мышей.

Зато неоценовые Гавайи – это царство разнообразных птиц. Среди них появилось большое количество специализированных видов, максимально использующих возможности среды.

Благодаря человеку на Гавайях появились лягушки и ящерицы гекконы, а под землёй в дождевых лесах роются слепые змеи, потомки браминского слепуна Ramphotyphlops braminus – маленькой змеи, завезённой с экзотическими растениями из Азии. Среди лягушек на островах появились как хищные виды, питающиеся даже собственными сородичами, так и мелкие пугливые существа, скрывающиеся во мху. В реках Гавайских островов встречаются потомки цихлид, завезённых из Африки и Америки, а также полупресноводные рыбы из семейств бычковых и элеотрисовых.

Среди беспозвоночных неоценовых Гавайских островов характерны улитки. Но это потомки не местных видов, бесследно исчезнувших после колонизации островов, а африканской гигантской улитки ахатины (Achatina), завезённой на острова в историческую эпоху. Также фауна Гавайских островов отличается разнообразием насекомых, многие из которых являются потомками видов, завезённых людьми вместе с культурными растениями.

Влияние, которое человек оказал на природу разных уголков Земли, особенно явственно проявилось на наиболее уязвимых островных экосистемах. После исчезновения людей эволюция, однако, не закончилась, и живые существа продолжили борьбу за существование, образуя целостную, самоподдерживающуюся и динамично развивающуюся экосистему.

Гербарий

Горная гавайская араукария (Araucaria neopacifica)

Порядок: Араукариевые (Araucariales)

Семейство: Араукариевые (Araucariaceae)

Место обитания: сухие горные леса Гавайских островов.

Хвойные растения тяготеют преимущественно к областям прохладного климата. Наибольшее разнообразие и биомасса этих растений связаны именно с умеренно тёплыми и холодными областями Земли. В тропических широтах также можно встретить отдельных представителей хвойных, но в этом случае они встречаются в горных районах, избегая жарких областей. Завезённые на Гавайские острова хвойные избрали такой же способ выживания, отступив из низин в горы. Здесь конкуренция с цветковыми растениями не столь острая, как в тёплых долинах, и места обитания более подходящие.

Среди попавших на Гавайи хвойных растений были араукарии двух видов, завезённые как декоративные растения. Они избегают конкуренции друг с другом, занимая разные экологические ниши, из-за этого став к эпохе неоцена совершенно непохожими друг на друга.

Горная гавайская араукария происходит от араукарии колонновидной (Araucaria columnaris), и достигает высоты 25 – 30 метров. Она утратила характерную для предка форму роста в виде высокого колонновидного дерева, равномерно покрытого ветвями. Произрастая на горных склонах, это растение стало едва ли не вдвое ниже предка, и приобрело другой облик. Горная гавайская араукария сбрасывает ветки на нижней части ствола, и очертаниями больше похожа на сосну. Она имеет относительно небольшую крону с длинными ветками, приподнимающимися вверх и делающими её ещё компактнее: так растение противостоит горным ветрам.

Горная гавайская араукария обитает на каменистых склонах, и имеет сильную корневую систему. Для этого растения характерны корни двух типов: часть корней глубоко проникающие вглубь трещин в скалах, а целая система тонких раскидистых корешков тянется под поверхностью земли. По ночам камни, среди которых растёт этот вид, сильно охлаждаются, и на них выпадает обильная роса. Именно ради неё растение развивает такие корни. Таким способом горная гавайская араукария получает по утрам дополнительный запас воды.

Это хвойное обитает на относительно сухих почвах, и благодаря способности усваивать росу араукария обитает там, где с трудом могут расти лиственные растения. Это дерево часто встречается в поясе «серебряных лесов», но может расселяться по сухим водоразделам, в областях с более тёплым климатом.

Хвоинки горной араукарии относительно широкие (шириной до 1 см при длине около 5 – 6 см), покрыты восковым налётом. Это служит дополнительной защитой от избыточного солнечного излучения в горных районах тропических широт, и помогает сохранить влагу.

В тропическом поясе Земли практически не выражена смена времён года, поэтому семена гавайской горной араукарии созревают круглый год. Шишки этого растения длинные (до 20 см), но узкие. На чешуйках шишек есть небольшие вытянутые выросты. Это приспособление помогает рассеивать семена: зрелая шишка этой араукарии хрупкая, чешуйки держатся непрочно, и при попытке какой-либо птицы достать семена шишка просто разваливается. Семена этой араукарии снабжены крылышком, подобно семенам ели и сосны, и переносятся ветром. Благодаря этой особенности гавайская горная араукария расселилась по всему архипелагу, где есть подходящие условия для её жизни.

Растение развивается достаточно медленно: в первые годы жизни его прирост не превышает 10 см в год, и на этой стадии гибнет самая большая часть молодых растений. Но, начиная примерно с десяти лет, растение начинает прибавлять в росте до полуметра в год. К 50-ти годам активный рост приостанавливается, зато растение начинает давать семена. Предельная продолжительность жизни этого растения составляет 700 лет. К этому времени ствол дерева достигает двухметровой толщины у основания.

Араукария укореняющаяся (Araucaria radicans)

Порядок: Араукариевые (Araucariales)

Семейство: Араукариевые (Araucariaceae)

Место обитания: высокогорные леса Гавайских островов, зона альпийской растительности.

В суровых горных условиях даже самые стойкие деревья постепенно приобретают особую форму роста: их стволы начинают стелиться по камням, а крона разрастается в ширину. Такой характер роста встречается и у хвойных, и у лиственных деревьев, поэтому появление в горах Гавайских островов стелющейся формы араукарии не выглядит исключением из правила.

Араукария укореняющаяся – ползучее растение с полегающим стволом длиной до 4-6 метров и длинными боковыми ветвями, расползающимися в разные стороны, отчего крона растения потеряла правильные очертания, характерные для хвойных. Этот вид является потомком араукарии разнолистной (Araucaria heterophylla) с острова Норфолк, которая широко культивировалась человеком. Растение сохранило интересную особенность предкового вида: по мере роста эта араукария меняет форму хвои с ювенильной игловидной (такая хвоя развивается примерно до 10-летнего возраста) на взрослую листовидную (длина хвоинки около 3 см при ширине до 1 см), сохраняющуюся до конца жизни.

У стелющихся араукарий нарушилась характерная для хвойных моноподиальная форма роста, при которой верхушка регулирует рост остальных побегов. Боковые ветви араукарии укореняющейся приобрели способность укореняться в почве (отсюда название вида), давая дополнительные вертикальные побеги, развивающиеся в новые кроны с нормально развитыми верхушками. Этот признак, характерный для предкового вида (в культуре легко размножавшегося черенками), в сложных условиях роста усилился и приобрёл большое значение для выживания этого растения.

Хвоя этого вида покрыта восковым налётом, особенно заметным у растений с взрослой формой хвои. Многолетние заросли араукарии укореняющейся имеют характерную для горных растений сизоватую окраску. Это спасает растение от избыточного ультрафиолетового излучения, и ещё не позволяет дождевой воде скапливаться на хвое, из-за чего было бы возможно загнивание побегов и поражение растения паразитическими грибами.

Интересная особенность в семенном размножении этого растения также связана с характером его роста. Мужские пыльценосные шишки развиваются на ветвях и дополнительных кронах, расположенных выше по склону, а женские – на растущих ниже. Благодаря этой особенности растущие на склоне растения могут легкосамоопыляться. Мужские шишки этой араукарии длинные и красноватые, а женские – короткие и широкие. Растение даёт семена круглый год.

Семена этого растения крупные, покрытые плотной оболочкой. Их распространяют птицы и местные грызуны, обитающие в зарослях. Обычно они съедают значительную часть семян, но изредка делают запасы, пряча семена среди камней или в других укромных местах. Некоторым семенам из забытых своими хозяевами запасов удаётся прорасти, и они поддерживают существование этого вида. Араукария укореняющаяся начинает давать семена примерно с 20-го – 25-го года жизни, а в холодных районах высокогорья – ещё позже. Зато продолжительность её жизни может достигать 500 лет и более. Такое старое растение успевает образовать кроны не только 2-го, но даже 4-го порядка, и покрывает территорию до 300 квадратных метров.

Роль араукарии укореняющейся в биоценозе горных склонов трудно переоценить. Она даёт укрытие и пищу множеству видов птиц и других животных. Но самое главное значение её существования состоит в том, что она укрепляет горные склоны, уменьшая вероятность природных катастроф – оползней и селей.

Тихоокеанская маслина (Olea pacifica)

Порядок: Маслиновые (Oleales)

Семейство: Маслиновые (Oleaceae)

Место обитания: горные леса Гавайских островов, относительно сухие почвы на водоразделах.

Маслина относится к древнейшим культурным растениям, и её место обитания во многом совпадает с областью распространения античной культуры в исторические времена. С эпохи Великих географических открытий растение было расселено и в другие области Земли, в том числе на Гавайские острова.

Климат островов во многом отличается от того, к которому адаптировалось растение на своей исходной области обитания. На Гавайских островах сезонность климата выражена очень слабо, влажность воздуха и количество осадков выше, чем на родине маслины. Эти условия наложили отпечаток на облик выходца из Средиземноморья, заставив растение приспосабливаться к тропическим условиям.

Тихоокеанская маслина, потомок маслины обыкновенной, сохранила склонность к более сухим местам обитания, поэтому она чаще встречается на западных склонах островов, в местах, защищённых от избыточного увлажнения. На восточных склонах гор она также может расти, но лишь на водоразделах. Будучи светолюбивым растением, тихоокеанская маслина не растёт в густых лесах, а образует особый тип редколесья с зарослями кустарников в подлеске.

Этот вид представляет собой очень долговечное дерево, доживающее до 2000 лет и больше. Оно достигает высоты около 15-17 метров, и образует густую раскидистую крону. Ствол этого дерева очень толстый, но из-за рыхлой сердцевины он часто растрескивается и приобретает причудливую форму. Особенно часто это происходит в дождливые годы, когда сердцевина дерева напитывается водой и разбухает, а листья не успевают испарять избыток влаги. Тогда в стволе образуются щели, обрастающие по краям корой и наплывами древесины. После этого дерево не погибает, хотя его рост в высоту заметно приостанавливается. Такие экземпляры тихоокеанской маслины начинают интенсивнее расти в толщину, и образуют много боковых ветвей. Часто такое дерево просто разламывается на несколько частей, но продолжает много лет расти и плодоносить. В треснутом стволе охотно селятся грызуны и летучие мыши.

Листья тихоокеанской маслины более широкие, чем у предка, овальные, с длинным кончиком, образующим «капельницу». Верхняя поверхность листа голая, кожистая, блестящая, тёмно-зелёная, а изнанка листа покрыта белым мучнистым налётом.

Цветки тихоокеанской маслины мелкие, ароматные, опыляются насекомыми. Цветение длится круглый год, но несколькими «волнами». Ещё одно отличие от предкового вида – более крупные плоды (размером со сливу) чёрного цвета с восковым налётом. Спелый плод тихоокеанской маслины имеет сладковатый вкус с остаточной горечью, а внутри его находится крупная косточка. Основные распространители семян тихоокеанской маслины – различные птицы, преимущественно голуби. Именно их растение привлекает восковым налётом на плодах: он отражает ультрафиолетовый свет, который различают птицы. Они глотают плоды растения целиком, и затем отрыгивают крупные несъедобные косточки. Грызуны также расселяют это растение, но они часто съедают плоды вместе с косточками.

Пьяноцветник ядовитый (Ebriarodorum toxicus)

Порядок: Горечавковые (Gentianales)

Семейство: Кутровые (Apocynaceae)

Место обитания: влажные земли, болота, реки, морские побережья Гавайских островов.

Значительная часть гавайской флоры эпохи неоцена представлена видами, которые не могли бы там появиться естественным образом, расселяясь доступными им способами. Предки этих растений попали на острова благодаря деятельности человека с разных материков и из разных климатических зон. Они расселились по островам, и образовали новые виды, сочетающие задатки предков и приспособленность к местным условиям существования.

Одно из деревьев на Гавайях обитает на влажных землях по берегам рек, а иногда даже в самих реках. Его облик очень характерный, а присутствие этого растения можно почувствовать, даже не видя его. Когда это растение цветёт, его пряный с горчинкой аромат разносится очень далеко в округе. Возле самого дерева он очень силён, и его действие трудно выдержать долгое время: у наземных четвероногих это растение вызывает головную боль и симптомы слабого отравления, поэтому дерево называется пьяноцветник. Птицы, чувствительные к выделяемым этим растением веществам, вообще предпочитают облетать его подальше. А на листьях этого растения могут кормиться лишь некоторые виды насекомых. Улитки, даже те, что поедают без вреда для себя листья ядовитых растений других видов, не трогают листву этого растения. Этот вид произошёл от завезённого на острова олеандра (Nerium oleander), выходца из Средиземноморья. Растение усилило ядовитые свойства для защиты от насекомых, хотя в итоге лишилось большей части случайных опылителей. Лишь несколько видов бабочек специализируются на опылении этого дерева, а их гусеницы кормятся на нём, накапливая яд в своём теле, и становясь несъедобными для других животных.

Гавайский пьяноцветник ядовитый – это дерево, достигающее высоты 25 метров. Его ствол покрыт светлой корой, отражающей избыток солнечных лучей и предохраняющей ствол от перегрева. Старая кора слезает со ствола тонкими бумагообразными слоями. Корни дерева крупные, досковидные, широко расходятся в стороны. Но, несмотря на такую опору, растение изредка падает во время ураганов: корни не уходят глубоко в почву, располагаясь у самой поверхности. Однако, даже упавшее дерево не гибнет: ствол легко укореняется, и его ветви, обращённые вверх, разрастаются, превращаясь в дополнительные стволы молодой поросли. Это одно из самых быстрорастущих деревьев на островах: годовой прирост в первые годы жизни может достигать двух метров. В это время пьяноцветнику важно обогнать конкурентов, чтобы они не затенили его крону.

Листья пьяноцветника кожистые, блестящие, тёмно-зелёные со светлой центральной жилкой. Кончик листа вытянут в характерную для влаголюбивых растений «капельницу»: на нём находятся железы, удаляющие из растения излишек влаги. Поэтому даже в ясный жаркий день с листьев этого дерева постоянно падают капли чистой воды. Несмотря на ядовитость самого дерева, эта вода совершенно безопасна, и её пьют те немногие насекомые, что приспособились жить на этом дереве.

Цветки этого вида крупные, розовые, с пятью округлыми лепестками, ароматные. Они собраны по 4-6 штук в небольшие кистевидные соцветия. Аромат пьяноцветника очень характерный: сильный, пряный, с горьковатым оттенком.

Всё растение очень ядовито. Из повреждённого ствола вытекает ядовитый млечный сок, густеющий на воздухе и затягивающий повреждённые места тягучей плёнкой. Сок обладает ярко выраженным фунгицидным действием, поэтому на дереве не поселяются паразитические грибки. Даже опавшие листья утилизируются относительно медленно, постепенно разлетаясь с ветром на десятки метров от дерева. Нектар пьяноцветника обладает слабо выраженными ядовитыми свойствами, а пыльца также ядовита, что не даёт возможности кормиться на растении случайным опылителям. Растение опыляется только несколькими специализированными видами насекомых, и ещё немногие виды питаются его листвой.

Пьяноцветник ядовитый произрастает на влажных почвах разных типов, и это один из немногих видов растений, который выносит засоление почвы (подобным свойством обладал также его предок олеандр). Поэтому места произрастания этого вида – вблизи рек и озёр, на болотах и на морском побережье. На побережьях пьяноцветник может расти группами, тогда как в других местах он встречается единичными экземплярами, и никогда не образует сплошных зарослей. Вместе с тем это очень светолюбивый вид, который встречается лишь на краю зарослей, и быстро гибнет, когда его начинают затенять соседние деревья, обогнавшие его в росте.

Первый раз пьяноцветник ядовитый зацветает на третьем – пятом году жизни, будучи ещё кустарником. Продолжительность жизни сравнительно невелика: не больше 150 лет, редко до 200.

Бальзаминник ломкий (Balsaminoides fragilis)

Порядок: Верескоцветные (Ericales)

Семейство: Бальзаминовые (Balsaminaceae)

Место обитания: тенистые болотистые участки леса и прибрежные заросли.

Не всегда успех в выживании определяется наличием у растения яда или колючек, способных защитить от травоядных. Иногда растение может превратить в преимущество то, что в иных условиях может считаться недостатком – собственную нежность и хрупкость.

В эпоху человека на Гавайи были завезены как декоративные два вида бальзамина (Impatiens) – травянистых кустовидных растений с яркими цветками. Эти растения, как и их родственники из умеренных широт Северного полушария, легко дичают и могут расти без всякой заботы со стороны человека. Неприхотливость, быстрый рост и способность к вегетативному размножению позволили одичавшим видам декоративного бальзамина выдержать конкуренцию с другими видами, распространиться по островам и принять участие в формировании неоценовой гавайской флоры.

Потомок этих растений значительно изменился внешне. Это довольно крупное растение: высотой до метра, с большими нежными листьями. Стебли растения сочные, высокие и полупрозрачные, светло-зелёные, на верхушках красноватые, не одревесневают. Толщина стебля у основания бывает около 5 см. Этот вид растений называется бальзаминник ломкий.

Бальзаминник обитает во влажных местах, предпочитая берега рек. Там это растение обитает вторым ярусом в тени более крупных растений: прямого солнечного света этот вид не выносит. Растение испаряет много влаги, поэтому, оказавшись на солнцепёке, бальзаминник тут же начинает вянуть. Зато в плотной тени, где мало какой другой вид растений может существовать, эта огромная трава процветает и образует густые заросли.

Стебли бальзаминника очень хрупкие, и при сильном нажатии они разламываются на куски по узлам, где специально для этого имеется кольцо опробковевшей ткани. Таким способом растение размножается вегетативно: «черенки», упавшие на влажную почву, укореняются за несколько дней, и практически сразу же начинают расти. Этот вид обладает высокой скоростью роста: за две недели сломанные у основания побеги растения отрастают до метровой высоты, и в пазухах их листьев начинают формироваться цветки. Бальзаминник ломкий образует очень густые заросли.

Цветки этого вида одиночные, зигоморфные, очень большие: диаметр цветка достигает 10 см. Верхний лепесток образует яркий «парус», привлекающий опылителей, а на сросшихся основаниями нижних лепестках есть длинный шпорец с нектарниками на дне. Цветки красные, с белыми пятнами в зеве, обладают приятным запахом. Опылителями этого растения являются птицы и насекомые. Чаще всего они опыляются птицами из семейства гавайских медовых птиц.

Плоды бальзаминника сохранили характерное для семейства строение: они длинные, похожие на крошечные бананы. При малейшем прикосновении зрелые плоды резко вскрываются пятью узкими створками («взрываются»), и разбрасывают семена на расстояние нескольких метров.

Пеларгония восковая (Pelargonium cereiphylla)

Порядок: Гераниевые (Geraniales)

Семейство: Гераниевые (Geraniaceae)

Место обитания: каменистые высокогорные склоны всех Гавайских островов.

Значительное количество растений, обитающих в неоцене на Гавайских островах, происходит от видов, завезённых человеком как декоративные. После исчезновения людей часть таких видов вымерла, но эволюция многих растений продолжилась, а некоторые виды реализовали свой эволюционный потенциал самым неожиданным образом. Несмотря на то, что понятие «декоративное растение» ассоциируется с чем-то теплолюбивым и изнеженным, в суровых условиях гавайского высокогорья появились разные потомки бывших «неженок», проявляющие чудеса выносливости.

На каменистых склонах высочайших гавайских гор, где дуют холодные ветра, живёт одно необычное растение. Не имея способностей противостоять ветрам, оно приобрело подушковидную форму, и его заросли растягиваются на несколько метров, не поднимаясь выше, чем на 10 см от земли. Стебель этого вида растений ползучий, укореняющийся в узлах, а листья мелкие, но очень многочисленные.

Белые или розоватые пятилепестковые цветки этого растения собраны в небольшие щитковидные соцветия. А рядом с ними торчат на высохших цветоносах зрелые плоды, напоминающие голову аиста. Они указывают на родословную этого растения: это пеларгония (по-гречески аист – «пеларгос»). Это необычное горное растение – потомок завезённой на острова пеларгонии щитолистной (Pelargonium peltatum).

Листья этого вида отличаются сизоватым оттенком: они покрыты восковым налётом, защищающим ткани растения от ультрафиолетового излучения. Данный признак определил видовое название растения – пеларгония восковая. Сами листья мелкие, плотные и кожистые, слегка морщинистые, немного похожие на листья плюща: они пятилопастные, со слегка вогнутыми сторонами. Листья очередные, но междоузлия растения очень короткие, поэтому листья налегают друг на друга. Кроме того, стебель растения сильно ветвится, поэтому заросли пеларгонии восковой имеют округлую форму и представляют собой густую подушку. В старых зарослях стебли, переплетаясь, образуют даже несколько слоёв. Для защиты от холода точка роста покрыта большим количеством волосков и хлопьевидным чешуйками воска.

Это растение отличается высокими способностями к вегетативному размножению: если падающие со склона камни или сильный ветер сломают побег растения, он легко укореняется и даёт начало новой заросли.

Цветки этой пеларгонии мелкие, собранные в соцветиях-щитках, самое большее, по десятку. Цветоносы поднимаются не выше листьев, но насекомые издали ощущают цветки по запаху. Искать цветки с помощью зрения насекомым нецелесообразно: восковой покров сильно отражает ультрафиолетовый свет, затрудняя поиск цветка, зато запах разносится очень далеко. Цветки пеларгонии восковой пахнут очень сильно и неприятно: основными опылителями этого вида являются мухи и жуки, а прочие насекомые редко появляются в горах. Поэтому данный вид растений совершенно нетребователен к опылителям.

После опыления на некоторых цветоносах созревают семена. Они мелкие, заостренные, со спиралевидно закрученным перистым «парашютиком». У зрелых семян «парашютик» скручивается в спираль, и семечко свободно повисает на нём, ожидая лишь порыва ветра. Семена разносятся ветром, и потому данный вид растений встречается на всех островах, где есть горы. Этот вид может расти не только высоко в горах, но изредка встречается даже на склонах ущелий в низинной части островов. Однако пеларгония восковая очень светолюбива, и она проигрывает конкуренцию другим травянистым растениям, поселяющимся рядом с ней. Поэтому произрастание этого вида в низинных местообитаниях носит случайный характер, хотя сами растения успевают даже дать семена и расселиться ещё дальше.

Исполинская пассифлора (Passiflora titanica)

Порядок: Фиалковые (Violales)

Семейство: Страстоцветные (Passifloraceae)

Место обитания: горные леса на восточных склонах. Встречается на всех крупных островах Гавайского архипелага.

В человеческую эпоху страстоцветы, или пассифлоры, были одними из любимых декоративных растений. А плоды некоторых видов высоко ценились за отличный вкус, будучи известными как «гранадилла» и «маракуйя». За эти качества пассифлоры были расселены человеком из исконных мест обитания, Америки, по тропикам и субтропиками Земли (впрочем, несколько видов этих растений обитало в Азии, а один – на Мадагаскаре). В некоторых местах они нашли подходящее место для жизни и одичали. Так произошло и на Гавайских островах. Здесь пассифлора нашла даже неожиданного «союзника»: в историческую эпоху на цветках завезённых пассифлор кормились местные птицы гавайские цветочницы. Но времена менялись, и вскоре эти птицы вымерли. Но им на смену пришли другие виды, а пассифлора осталась расти на Гавайях.

Предок этого растения – пассифлора съедобная (Passiflora edulis), или гранадилла, возделывавшаяся ради съедобных плодов. Мелкие семена этого вида разносили птицы, которые расклёвывали плоды, и вскоре этот вид расселился по лесам островов и стал расти в диком виде. Быстрый рост и неприхотливость помогли пассифлоре конкурировать с другими видами растений, завезёнными на Гавайи, а съедобные плоды привлекали птиц и помогали расселяться. Будучи нетребовательной к опылителям, пассифлора не зависела ни от какого вида птиц или насекомых, и в итоге к неоцену разные виды этих лиан могут быть встречены на всех островах.

Исполинская пассифлора – самый крупный представитель рода. Длина её стебля достигает ста метров, а в сумме с боковыми побегами – даже пятисот. Толщина ствола у основания достигает 25 – 30 см. Ствол и ветви покрыты тонкой сероватой корой, молодые побеги одревесневают лишь на третьем году жизни.

Листья этого растения имеют пальчатую форму, разделены на нечётное количество лопастей – на молодых растениях пять, на зрелых – семь или девять. Лишь на цветоносных побегах развиваются простые цельные или трёхлопастные листья. Поверхность каждого листа кожистая, с небольшими бугорками; края листьев ровные. Лист окрашен в тёмно-зелёный цвет, молодые листья и листья, находящиеся на хорошо освещённых побегах, имеют заметный бронзовый оттенок.

Подобно всем видам своего рода, исполинская пассифлора цепляется за ветви других растений с помощью гибких усиков, свитых спиралью. Усики на молодых побегах гибкие и нежные, но, прикоснувшись к веткам других растений, они за несколько часов обвивают их, после чего быстро одревесневают. Если усик не нашёл подходящей опоры, он засыхает, но долго не отваливается: на засохшие усики часто присаживаются птицы, пьющие нектар пассифлоры.

Цветки исполинской пассифлоры имеют строение, типичное для рода: они правильные, с десятью лепестками. Но они несколько видоизменились в связи с большими размерами самого растения. Цветки стали крупнее (диаметром до 20 см), а характерная для пассифлор «коронка» между лепестками и тычинками стала более редкой. Зато нити, образующие её, стали достаточно прочными, чтобы на них даже могла сесть мелкая птица. Нектар выделяется железами, расположенными в глубине цветоложа, и птица, проникая вглубь цветка клювом, неизбежно задевает пыльники и пачкает голову или спину в пыльце.

Для привлечения птиц коронка цветка имеет чернильно-фиолетовую окраску, а лепестки растения серебристые изнутри от многочисленных волосков, отражающих ультрафиолетовый свет. Наружная поверхность лепестков белая. Растение привлекает насекомых ещё и с помощью сильного запаха. Но каждый цветок раскрывается утром, и живёт всего лишь один день. Зато на взрослом растении ежедневно раскрываются десятки цветков, и цветение исполинской пассифлоры длится круглый год. У этого растения перекрёстное опыление. Если цветок опылился, на его месте созревает крупный (размером с яблоко) плод ярко-жёлтой окраски. Его оболочка твёрдая, зато мякоть сладкая, полупрозрачная, желеобразной консистенции, и содержит десятки мелких семян. Её расклёвывают птицы и поедают древесные грызуны и летучие мыши, обитающие на Гавайях. Опавшие плоды поедают улитки и жуки.

Семена этого растения быстро прорастают, и уже на первом году жизни растение достигает высоты 10 метров и даёт первые цветки. На третьем – четвёртом году жизни главный стебель начинает утолщаться и одревесневает.

Сандаловое дерево незеленеющее (Santalodendron nunquam-viridis)

Порядок: Санталоцветные (Santalales)

Семейство: Санталовые (Santalaceae)

Место обитания: дождевые леса Гавайев, участки спелого ненарушенного леса.

Дождевой тропический лес – это исключительно богатое жизнью место. Здесь большая часть минеральных и органических веществ находится не в почве, а в составе растений и животных. почвы, на которых произрастают дождевые леса, крайне неплодородные, и лес сам поддерживает своё существование, быстро перерабатывая накапливающуюся органику. Среди лесных растений есть виды, частично или полностью перешедшие к жизни за счёт переработки отмершего органического вещества, хотя эта роль более типична для грибов. Кроме того, среди растений встречаются виды, приспособленные к более изощрённому и сложному, но в чём-то упрощающему их существование образу жизни: они стали паразитами. На Гавайских островах паразитизм среди растений достиг своей вершины.

Под пологом тропического леса царит постоянный полумрак. Здесь значительную часть жизненно необходимого света перехватывают крупные деревья, и лишь изредка на землю падают лучи солнечного света, когда ветви качаются на ветру. Множество проростков разных видов деревьев ждёт своего часа, пока одно из старых деревьев не упадёт, и не откроется простор для роста. Однако, одно из деревьев, похоже, и не собирается ждать этой случайности. Оно значительно обгоняет в росте окружающие «саженцы», хотя заметно уступает в росте окружающим лесным великанам. Его крона довольно раскидиста, а на ветвях развиваются крупные соцветия из множества мелких цветков с сильным ароматом. И лишь одна черта кажется необычной: у этого дерева нет листьев. Оно не зелёное. Ствол покрыт желтовато-коричневой корой, ветви тёмно-коричневые, с упругой гладкой кожицей. Но у этого дерева нет листьев в обычном понимании этого слова. Лишь при внимательном рассмотрении на ветвях обнаруживаются небольшие чешуйки с едва заметным жилкованием – остатки листьев.

Это одна из жемчужин неоценовой флоры Гавайских островов – сандаловое дерево незеленеющее. Оно является самым крупным паразитическим растением мира. В отличие от своих родственников, сандаловых деревьев, которые сохранили листья и получают от соседних деревьев лишь минеральные вещества, это исключительно паразитическое растение. Несмотря на такой образ жизни, сандаловое дерево незеленеющее достигающее высоты 5 – 6 метров при толщине ствола около 30 – 40 см.

Если многие паразитические растения отличаются хрупким сложением, это растение сохранило характерные черты предков. Ствол этого вида нормально одревесневает, а древесина плотная, прочная и тяжёлая (свежая древесина тяжелее воды). Древесина этого растения содержит много эфирных масел, придающих ей характерный аромат – это общая черта многих представителей семейства.

Это растение совершенно не имеет хлорофилла и не способно к фотосинтезу, поэтому в своей жизни оно полностью зависит от успешности паразитирования на других растениях. Побеги текущего года у этого дерева густо покрыты рудиментарными чешуевидными листьями. А на одревесневающих прошлогодних побегах развиваются цветочные почки и формируются соцветия. Это дерево приспособилось жить под пологом леса потому, что ввиду паразитического образа жизни само по себе оно совершенно не нуждается в свете. Для питания сандаловое дерево незеленеющее развивает большую систему корней-присосок, и паразитирует на большинстве деревьев, окружающих данный вид, избегая лишь некоторых из них. Но быть просто паразитом в сложной системе взаимосвязей, формирующейся в дождевом лесу, не столь выгодно. Будучи полностью зависящим от благополучия окружающих деревьев, это растение не только берёт, но и воздаёт за взятое окружающим его растениям. Для сандалового дерева незеленеющего характерно практически полное отсутствие повреждённых насекомыми тканей. Только над его цветками вьются насекомые, но на самом дереве нет ни погрызов, ни других повреждений, вызываемых насекомыми. Его ткани выделяют вещества, делающие растение совершенно несъедобным для большинства насекомых. И через сросшиеся с соседними деревьями корни это дерево-паразит щедро «делится» природным инсектицидом с растениями-хозяевами, оздоровляя их. Польза от такого симбиоза очень велика: окружающие растения не повреждаются термитами и другими насекомыми, повреждающими древесину.

Несмотря на паразитический образ жизни, этот вид растёт очень долго. Дерево достигает предельной высоты примерно к 50-летнему возрасту.

Цветение у сандалового дерева незеленеющего начинается примерно с десятилетнего возраста, и продолжается практически до гибели растения от старости. Это дерево обильно цветёт круглый год, образуя высокие прямостоячие соцветия из сотен мелких ароматных цветков. Только на цветах этого растения можно найти следы повреждений, оставленных насекомыми, пытающимися добраться до нектара.

Семена этого вида мелкие, как у всех паразитических растений, зато очень многочисленные. Плоды сандалового дерева незеленеющего мелкие и сухие, но они заключены в сочные разросшиеся плодоножки, которые привлекают птиц яркой жёлтой окраской и сладким вкусом. В семенах практически нет запасных питательных веществ, и проростку этого дерева жизненно важно сразу же найти корень подходящего для паразитирования вида деревьев. В противном случае он просто погибнет через несколько дней после прорастания. Иногда крупное животное переносит раздавленные плоды этого растения на ногах, и просто втаптывает семена дерева-паразита в землю. Тогда проросток, если ему очень повезёт, быстро внедряется в поверхностный корень растения-хозяина.

Кроме семян, сандаловое дерево незеленеющее пользуется вегетативным способом размножения. Это растение образует столоны, ползущие под землёй на большое расстояние, и внедряющиеся во все корни, которые встречаются по пути. Кончик столона чувствует присутствие корней других деревьев по выделяемым ими химическим веществам, и по мере роста изгибается к ним. Когда столон находится вдали от деревьев, на конце столона развивается новый вертикальный побег.

Росянка обманчивая (Droseranthos decipiens)

Порядок: Камнеломковые (Saxifragales)

Семейство: Росянковые (Droseraceae)

Место обитания: горные районы Гавайских островов, болотистые места ниже снеговой линии.

Болота в высокогорье – это осколок минувшей ледниковой эпохи. Примерно через 5 миллионов лет после исчезновения людей, когда вся планета подверглась оледенению, на Гавайских островах также появились представители континентальной ледниковой флоры. Но гораздо раньше их, и совершенно независимо от них на острова попало другое растение, которое впоследствии нашло благоприятные условия в биоценозах ледникового периода, сформировавшихся на островах. Человек завёз на Гавайи росянку круглолистную (Drosera rotundifolia) из Европы, и этот вид поселился на болотах близ кромки снегового покрова в горах.

Когда в неоцене климат стал более мягким, снег в горах остался лишь на большой высоте. Часть холодолюбивых растений вымерла, часть приспособилась к более тёплому климату, а часть просто отступила выше в горы, вслед за уходящим вверх по склону поясом прохладного климата. Именно так поступили некоторые потомки росянки, ставшие частью сообщества болот.

На обширных зарослях гавайских видов осоки, разрастающейся на болотах, можно встретит цветки трёх разных типов. На прочных цветоносах поднимаются метёлки из мелких колосков, в основании которых торчат в разные стороны узкие зелёные листочки. Недалеко от них на тонких гибких цветоносах покачиваются на ветру рыхлые метёлки из мелких белых цветочков. А возле самой земли на волосистых цветоносах раскрываются крупные цветки с красными лепестками и зелёной серединой, похожие по форме на корзинки ромашек или других сложноцветных. Но какие из этих цветов чьи? Колоски – это собственные цветки осоки, мелкие и невзрачные. Они опыляются ветром, и лишь изредка на них садятся насекомые.

Зато на низкие яркие цветки насекомые садятся гораздо чаще… и некоторые из них остаются там навсегда. На лепестках и в середине такого цветка блестят капли прозрачной жидкости, словно приглашая насекомых присесть и подкрепиться, а приятный запах, исходящий от неё, разносится в воздухе. Когда достаточно крупное насекомое, соблазнившись этим приглашением, садится на такой цветок, происходит нечто неожиданное. Насекомое начинает биться, не в силах оторваться от цветка и улететь, а лепестки прямо на глазах сжимаются.

На самом деле это не цветы, а ловушка. То, что неискушённый наблюдатель может принять за цветок, оказывается листом хищного растения, росянки обманчивой. А мелкие бледные цветочки на тонких цветоносах также принадлежат ей – это и есть настоящие цветки этого растения.

Росянка обманчивая – крупное корневищное растение, сильно увеличившееся по сравнению с предком. Её листья отличаются редкостным сходством с цветками других растений: насекомые просто не замечают подвоха, и охотно летят в расставленную ловушку. Листья этой росянки яркие, с красными краевыми щупальцами-«лепестками», на которых выделяются капли клейкой сладковатой жидкости с приятным запахом. В центральной части листа тонкие щетинковидные щупальца имитируют тычинки цветка. Они также служат чувствительными органами, реагируя на прикосновение крупного насекомого. Диаметр такого листа – около 10 см. Листья росянки обманчивой щитовидные: черешок прикрепляется не с краю, как, например, у росянки круглолистной, а в середине пластинки листа. Черешок листа волосистый и относительно длинный: лист выносится на высоту около 20 – 30 см, приподнимаясь над листьями осоки. Когда в лист растения попадается насекомое, «лепестки» просто складываются вместе, внешне образуя некое подобие «бутона». Пойманное насекомое переваривается с помощью сока растения, богатого ферментами. После переваривания добычи лист расправляется, и снова готов к ловле насекомых. Один лист за время своей жизни успевает поймать и переварить с полдесятка крупных насекомых.

Основная добыча росянки обманчивой – относительно крупные насекомые: жуки, осы и большие бабочки. В условиях высокогорья такие насекомые встречаются редко, но зато росянка обманчивая практически не имеет конкурентов. Мелкие насекомые также ловятся ею, но для их переваривания растение просто «прихлопывает» жертву одним или двумя щупальцами-«лепестками».

Стебель этого растения представляет собой ползучее корневище длиной около 10 см. У старых растений, а также при повреждении точки роста на корневище появляются боковые отростки. Корневище растёт в слое мха, а длинные корни служат преимущественно для закрепления на слое торфа. Основное питание растение получает из пойманных насекомых.

Это растение растёт относительно медленно: за год корневище удлиняется всего лишь на 1 – 2 см. За сезон растение образует около 20-ти полноценных листьев. На третьем году жизни, нарастив достаточно крупное корневище, росянка обманчивая зацветает. Собственные цветки этого растения мелкие, белые, невзрачные. Они образуют рыхлую кисть на очень высоком цветоносе. Лепестки редуцированы до маленьких чешуй, зато пестик и тычинки длинные и тонкие. Пыльца растения лёгкая, мелкая и сухая, при вскрытии пыльников она разбрасывается в воздух и разносится ветром. Семена этого растения также разносятся ветром: у них есть большой воздушный мешок, помогающий семенам держаться в воздухе.

Хищнолист стволовой (Harpagophyllum repens)

Порядок: Камнеломковые (Saxifragales)

Семейство: Росянковые (Droseraceae)

Место обитания: дождевые леса Гавайских островов, стволы крупных деревьев.


На островах особенно хорошо прослеживается явление адаптивной радиации, когда один предковый вид образует много потомков, различающихся образом жизни и отдельными деталями строения, но сохраняющих большое количество общих черт. На Гавайских островах эпохи неоцена это явление прослеживается не очень отчётливо, поскольку во время колонизации островов человеком на них было завезено больше видов растений, чем достигло их естественным путём за последние несколько миллионов лет. Тем не менее, некоторые виды демонстрируют это явление в полной мере.

В дождевом тропическом лесу, занимающем тёплые и влажные территории Гавайских островов, идёт жёсткая конкуренция за место под солнцем. Деревья сплетаются ветвями в сплошной полог, перехватывающий весь солнечный свет, а травянистые растения предпочитают жизнь эпифита на их ветвях и стволах – поближе к солнцу.

Среди разных орхидей, папоротников и лиан, делающих полог леса ещё более густым, выделяется один вид растений. Его стебли и листья прижимаются к коре деревьев и ползут по ней. Стебель этого растения лентовидный, длинный и очень ветвистый. Листья также имеют необычную форму: они лентовидные и мясистые, а по краям усажены бахромой мелких щупальцев, на которых блестят капли прозрачной жидкости. Когда неосторожное насекомое садится на такой лист, он быстро складывается вдоль, а когда раскрывается, ветерок сдувает с него пустой панцирь насекомого.

Это один из потомков росянки (Drosera rotundifolia), завезённой человеком на Гавайи, хищнолист стволовой. В отличие от других потомков этого растения, этот вид сменил как место обитания, так и образ жизни. Хищнолист стволовой – это ползучее эпифитное растение. Стебель и листья плотно прикрепляются к коре растений, а многочисленные придаточные корни проникают в самый верхний слой коры, прочно удерживая на ней растение. Длина стебля взрослого растения достигает двух-трёх метров.

Листья бывают длиной около полуметра. Каждый лист довольно узкий (шириной около 5 см), прикрепляется к коре щетинистыми волосками, растущими на нижней поверхности вдоль средней жилки. Листья этого растения располагаются почти горизонтально, и растение образует на стволе дерева своего рода «ловчий пояс», перехватывающий всех насекомых, которые ползут по стволу вверх или вниз. Лист имеет зелёную окраску с коричневатым оттенком, а по его краям растут характерные для росянок подвижные щупальца с железами, выделяющими клейкую жидкость. Щупальца имеют красную окраску.

Края листа у этого растения свободные, и лист может складываться, реагируя на наличие на нём веществ белковой природы. Когда насекомое пытается проползти через это растение по стволу, или садится на лист, привлечённое выделениями желёз, оно прилипает. Лист при этом складывается вдоль, плотно захватывая его. Железы на верхней стороне листа начинают вырабатывать пищеварительный фермент, и растение переваривает свою добычу. Всасывание растворённых питательных веществ происходит через тонкий эпидермис щупальцев листа. Хищнолист, в отличие от прочих эпифитов, может позволить себе не собрать крохи минеральных веществ из пыли, как, например, орхидея: эти вещества сами идут к нему, «упакованные» в насекомых. А привлекать и ловить их растение умеет.

Впрочем, более трудная задача для хищного растения – привлекать насекомых, но не ловить их: хищнолист опыляется насекомыми, и ему нецелесообразно уничтожать своих опылителей. Поэтому растение максимально отдаляет охотничьи приспособления и цветки. Цветки хищнолиста мелкие, белые, очень ароматные, собраны в рыхлую кисть на длинном упругом цветоносе (длиной свыше метра). Это растение опыляется мелкими насекомыми – преимущественно плодовыми мушками и мелкими жуками. Семена хищнолиста созревают круглый год. Они очень мелкие, и разносятся ветром – это общие особенности всех эпифитных растений. У каждого семечка есть воздушный пузырёк, облегчающий полёт.

Первые несколько недель проросток этого растения развивает простые мелкие листья. Лишь достаточно окрепнув, он образует первый ловчий лист. На этой стадии гибнет большое количество молодых растений: в это время у них ускоряется рост, и, если не будет стабильного притока минеральных веществ и органической подкормки из пойманных насекомых, растение слабеет. Зато выжившие растения развиваются очень быстро, и на первом году жизни имеют стебель длиной около полуметра с большим количеством листьев. В этом же возрасте молодой хищнолист зацветает.

Древовидная акалифа хвостатая (Dendracalypha caudata)

Порядок: Молочайные (Euphorbiales)

Семейство: Молочайные (Euphorbiaceae)

Место обитания: дождевые леса Гавайских островов.

В благоприятных условиях, сложившихся на Гавайских островах в эпоху неоцена, некоторые растения, в эпоху человека развивавшиеся в подлеске как небольшие кустарники, получили шанс стать деревьями и воспользовались им в полной мере. Один из бывших кустарников стал характерным представителем древесных растений в гавайских лесах. Это дерево высотой до 20 метров, со светлой корой и разноцветными листьями, является потомком одного из видов кустарников рода Acalypha, завезённых на острова как декоративные растения. В неоцене, когда климат стал благоприятным для развития теплолюбивой флоры, от неё произошло одно из деревьев гавайских лесов, древовидная акалифа.

Ствол древовидной акалифы толстый, но при этом древесина рыхлая и относительно мягкая. Внешние слои древесины богаты сосудами, содержащими млечный сок, поэтому при повреждении коры из трещин и ран на стволе струится белая липкая жидкость, сворачивающаяся на воздухе в сгустки резиноподобной массы: млечный сок этого дерева богат каучуком. Кора древовидной акалифы имеет светло-серый цвет: это помогает отражать избыток солнечных лучей и предохраняет растение от перегрева. Внешние слои коры тонкие, и легко отслаиваются в виде пластинок.

В основании ствола этого дерева располагаются крупные досковидные корни. Обгоняя в росте своих соседей, древовидная акалифа подставляет крону под ветер, дующий с океана, и потому для неё жизненно необходимо быть устойчивой.

С возрастом сердцевина ствола и крупных ветвей прогнивает, и у старых деревьев в стволах образуются полости. Этот вид деревьев растёт относительно быстро, в первые годы жизни давая за год прирост около метра, а примерно с десятилетнего возраста даже около двух метров. Но этот вид отличается небольшой продолжительностью жизни: всего около 300 лет. Древовидная акалифа доминирует на стадии смены быстрорастущих деревьев настоящим дождевым лесом. Если растение не погибнет от старости на этой стадии смены растительных сообществ, её быстро угнетают другие растения: древовидная акалифа не переносит затенения, и довольно быстро деградирует среди других деревьев.

Листья этого дерева широкие, овальные с удлинённым кончиком и зубцами по краю. Они имеют красивую расцветку: молодые листья медно-красные со светлыми жилками, полностью сформировавшиеся – тёмно-зелёные с красноватой каймой. На кончике и боковых зубцах листа есть особые желёзки, характерные для деревьев дождевого тропического леса. Они предназначены для удаления избытка воды из растения, и время от времени из них выделяются капли чистой воды. Листья этого вида содержат ядовитые вещества, поэтому значительная часть сеянцев древовидной акалифы выживает в подлеске, поскольку их не поедают местные травоядные животные, за редким исключением. Но молодые растения очень светолюбивы, и из-за этой особенности в первые годы роста выживают далеко не все из них. Из-за своей капризности по отношению к освещению растение не образует больших массивов, и не подавляет другие виды, встречаясь лишь на хорошо освещённых участках, где нарушен лесной полог, или возле рек.

Древовидная акалифа цветёт и плодоносит круглый год. В любое время года на её ветках развиваются длинные щетинистые соцветия, свисающие вниз наподобие хвостов и достигающие длины полуметра. Они состоят из множества мелких цветков. Очевидно, предком этого растения была акалифа щетинистая (Acalypha hispida) или акалифа Уилкса (Acalypha wilkesiana) – оба вида использовались человеком как декоративные. Соцветия древовидной акалифы имеют белую окраску и выделяют нектар по ночам. В это время соцветия начинают испускать приятный запах, по которому ориентируются питающиеся нектаром этого дерева грызуны, а также ночные бабочки. Это дерево опыляется преимущественно грызунами, потомками завезённых на Гавайи крыс. Эти зверьки часто заселяют полости в стволе дерева, получая круглый год кров и пищу от этого растения.

Семена древовидной акалифы мелкие, разносятся ветром. Проростки этого дерева относительно теневыносливы, и потому выживают в тени гигантских травянистых растений. От местных травоядных животных их спасает ядовитый сок в листьях, хотя некоторые улитки не боятся яда древовидной акалифы и кормятся именно на этом дереве. Часто улитки губят молодые растения, объедая их листву дочиста.

Гавайское каменное дерево (Petroxylodendron hawaiiensis)

Порядок: Астровые (Asterales)

Семейство: Сложноцветные, или Астровые (Asteraceae)

Место обитания: дождевые тропические леса Гавайских островов.

Флора Гавайских островов формировалась не только в краткий период, когда человек завёз на острова множество видов растений. Безусловно, это было своего рода шоком для экосистемы. По подсчётам учёных в эпоху человека, один новый вид растений приживается на островах, в среднем, один раз в 35 тысяч лет. В эпоху первых туземных поселенцев эта величина возросла до 3 – 4 видов за столетие, а в эпоху европейской колонизации – до 15 – 20 видов в год. Но после вымирания людей естественные процессы в биосфере возобладали, и флора снова начала формироваться по естественным законам. Не все виды растений-поселенцев приживались на островах, но некоторые сделали это весьма успешно.

Гавайские дождевые леса, занимающие все тёплые и влажные низинные участки островов, не столь высоки по сравнению с лесами на континенте: в среднем, высотадеревьев такого леса достигает примерно 20-ти метров. Но в этом царстве растений настоящим великаном выглядит дерево высотой около 50 метров, широко раскинувшее свои ветви над окружающим лесом. Его ствол и ветви очень прочные, и только достаточно сильный ветер может заставить это растение раскачиваться. Это гавайское каменное дерево – одно из самых высоких деревьев Гавайских островов. Трудно сказать, какой вид растений, и откуда, был предком этого вида. Скорее всего, древняя прародина этого растения находится где-то в Юго-Восточной Азии. Получив хорошую «закалку» и проверку выживаемости на континенте, предковый вид гавайского каменного дерева успешно занял свою экологическую нишу в лесах островов, потеснив многих бывших агрессивных захватчиков из числа завезённых растений. Этот вид поселился на Гавайях уже после вымирания человека, естественным путём.

Гавайское каменное дерево не даром носит своё название: у него очень твёрдая серая древесина. Благодаря этой особенности растение противостоит штормам, которые приходят с Тихого океана. Ствол этого дерева дополнительно имеет несколько продольных «рёбер жёсткости», поэтому спил ствола гавайского каменного дерева не круглый, как обычно, а пяти- или шестигранный. У земли грани ствола переходят в досковидные корни, удерживающие дерево в вертикальном положении, и достигающие высоты около пяти метров при почти метровой толщине. Эти корни ветвятся и изгибаются, образуя своеобразный «лабиринт» на расстоянии до 10 метров от дерева.

На срезе древесина гавайского каменного дерева быстро темнеет: на воздухе происходит окисление пигментов, придающих ей серую окраску. Это одно из приспособлений для выживания: окисляющиеся на воздухе пигменты защищают растение от проникновения паразитических грибов в повреждённые участки ствола.

Кроме грибов, у деревьев тропического леса существуют и другие враги – травоядные животные. Но и от такой беды гавайское каменное дерево надёжно защищено. У этого вида растений существует возрастной полиморфизм: молодое и взрослое растение отличаются друг от друга, как два разных вида. Молодое дерево имеет множество тонких колючек на рёбрах ствола и ветвей, будучи тем самым похожим на шиповник. Листья молодого растения лопастные, по краю и снизу по средней жилке покрыты колючками. По мере роста дерева кора становится более толстой, колючки отваливаются вместе с её верхним слоем. При высоте около восьми метров у дерева пропадают колючки на листьях, от них как «воспоминание» остаётся лишь выемчатый край листа с неявно выраженными лопастями.

Листья взрослого гавайского каменного дерева достигают длины около полуметра. Они блестящие и тёмно-зелёные сверху, а снизу покрыты белым волокнистым налётом, снижающим испарение. Это очень важно: вершина растения находится выше слоя влажного воздуха в пологе леса, и открыта всем ветрам.

Гавайское каменное дерево растёт медленно, но зато это очень долголетнее растение, достигающее возраста в 600 лет и больше. Оно обитает только в настоящем, сформировавшемся дождевом лесу. На повреждённых участках леса это растение проигрывает в скорости роста разным быстрорастущим видам, но со временем, по мере формирования полога леса, подавляет их.

Цветки этого дерева – крупные одиночные корзинки диаметром около 10 см, расположенные на концах ветвей. Краевые язычковые цветки («лепестки») жёлтые с продольной красно-коричневой полосой, серединные трубчатые цветки тёмно-коричневые. Цветки испускают приятный пряный аромат и опыляются преимущественно бабочками. После опыления цветоложе начинает разрастаться в средней части, и плоская корзинка превращается в полушаровидную. Язычковые цветки при этом не опадают, а высыхают и скручиваются, свисая вниз. Плоды этого дерева – мелкие заостренные семянки, распространяющиеся с помощью ветра. У них есть хохолок из перистых белых волосков, похожий на парашютик одуванчика.

Молодое растение этого вида первый раз цветёт в возрасте приблизительно 30-ти лет, при высоте около 10 метров. После этого оно цветёт и плодоносит почти непрерывно круглый год, и начинает прибавлять в росте значительно быстрее.

Когтистокорник-душитель (Unguicortex strangulaster)

Порядок: Астровые (Asterales)

Семейство: Сложноцветные, или Астровые (Asteraceae)

Место обитания: дождевой тропический лес Гавайских островов (острова Молокаи, Ланаи, Мауи, Кахулави, Гавайи, Хекеуа).

Появляясь в новой для себя среде обитания, вид живых организмов вынужден бороться за своё место в уже сложившейся экосистеме с установившимися связями между организмами. Не всем видам это удаётся, но те, которые смогли добиться успеха, получают возможность выжить и эволюционировать дальше. Особенно хорошо это явление заметно, когда континентальные виды, «закалённые» в условиях жёсткой конкуренции и постоянной «проверки на прочность», попадают на острова, где в изолированных условиях складывается относительно замкнутая экосистема. Так происходило, когда человека завозил на Гавайи растения из экзотических стран, чуждые местной флоре, и так же произошло, когда после вымирания человека новые виды растений стали самостоятельно заселять Гавайи.

Среди новых, послеисторических поселенцев на Гавайских островах было много видов из семейства сложноцветных. Они образовали разные жизненные формы: одни из них из них стали деревьями, другие остались травами и полукустарниками. А некоторые превратились в лианы. Одна из лесных лиан, произрастает на наиболее крупных островах Гавайского архипелага, образуя на каждом из них местные подвиды, отличающиеся окраской цветков и общими размерами.

Не заметить эту лиану в пологе леса довольно сложно, хотя она не принадлежит к числу самых крупных видов: длина стебля этого растения достигает 40 – 50 метров при толщине около 5 см, но на островах есть гораздо более крупные лианы. Стебель этой лианы имеет очень сильно развитые продольные рёбра, отчего на срезе он имеет звездообразную форму. Но это не главное его отличие от стеблей других лиан тропического леса. Стебель этой лианы на рёбрах покрыт загнутыми вниз шипами, похожими на когти хищных зверей. Эта особенность определила название растения – когтистокорник, а за то, что лиана плотно обвивает другие растения своим стеблем, растение получило видовое название, означающее «астра-душитель». Загнутые колючки помогают растению лазать по стволам деревьев.

Кроме колючек на стебле, растение пользуется для прикрепления к деревьям листьями. Черешки листьев этого растения чувствительны к прикосновениям, и обладают способностью закручиваться вокруг опоры, когда прикосновения особенно часто повторяются, или ветка касается черешка листа. Но время жизни отдельного листа не очень велико, поэтому растение обладает способностью сохранять черешки листьев долгое время. Когда лист отмирает, отваливается лишь листовая пластинка, а черешок к этому времени сильно одревесневает, и продолжает держать лиану.

Листья когтистокорника имеют перисто-надрезанные края. Листовая пластинка сверху гладкая, тёмно-зелёная с белыми жилками. Нижняя сторона листа густо покрыта сероватыми волосками. Длина листьев – около 15 – 20 см. Молодые листья и побеги имеют густое сероватое опушение, исчезающее по мере их развития. Старые стебли одревесневают.

Цветы котистокорника опыляются преимущественно насекомыми. Соцветия этого растения имеют типичное для семейства строение: это маленькие корзинки с длинными присоцветными листочками, окружающими соцветие наподобие короны, и слегка отогнутыми назад. Трубчатые цветки в середине соцветия чёрные с голубоватым оттенком. Язычковые цветки («лепестки») жёлтые с красноватыми кончиками, с полосками волосков, отражающих ультрафиолетовый свет, вдоль средней линии. Яркая окраска привлекает других жителей тропического леса – птиц, которые изредка опыляют это растение.

После опыления средняя часть корзинки начинает удлиняться, вынося созревающие семена над её краями. Цветонос скручивается спиралью, обхватывая ветки подобно черешкам листьев этого растения, и созревающие семена оказываются вблизи ветвей, за которые цепляется это растение. Предки когтистокорника попали на острова по воздуху – их семена обладали хохолками из тонких волосков. Но в тропическом лесу ветер не так силён, поэтому у данного вида развилось приспособление к зоохории – переносу семян животными. Парашютик на семенах превратился в крючки, торчащие веером и прицепляющиеся к шерсти животных или перьям птиц. Когда птица или грызун пробирается по ветвям тропического леса, зрелые семена прицепляются к ним. Но вскоре семя отваливается от крючков, падает в лесную подстилку и прорастает. Первые годы жизни когтистокорник наращивает стебли, и его побеги вытягиваются почти на метр в месяц. Позже рост в длину сменяется утолщением и одревеснением стебля. Примерно на третьем году жизни лиана даёт первые цветки.

«Гавайский артишок» (Neocarduus pseudobaccatus)

Порядок: Астровые (Asterales)

Семейство: Сложноцветные, или Астровые (Asteraceae)

Место обитания: горные луга Гавайских островов.

Трудность для заселения Гавайских островов разными растениями и животными представляет главным образом то обстоятельство, что эти острова расположены очень далеко от ближайших участков суши. Но возможность переселения на них всё же существует. Из Америки растения и животные могли переселиться на Гавайи при помощи сильных ветров в ледниковую эпоху, когда существовал резкий градиент температур между обширными холодными полюсами и тёплым экватором. Тогда ветры, дующие с полюсов, вполне могли занести на острова семена растений, снабжённые «парашютиками» (анемохорных растений). Но большое расстояние было существенным препятствием для растений, чьи семена быстро теряют всхожесть: именно поэтому на Гавайях не появилось тополей и ив, у которых семена также переносятся ветром.

Растения семейства сложноцветных достигли Гавайских островов несколькими способами. Одни из них имели мелкие семена, разносимые ветром, а другие попали на острова с материка как «бесплатные пассажиры» на оперении птиц. В условиях островов, занимая различные места обитания, потомки материковых видов вырабатывали изощрённые приспособления для выживания.

В горах Гавайских островов встречаются целые заросли своеобразных растений. У них низкие толстые стебли, отрастающие от многолетнего корневища. Стебли густо покрыты широкими листьями с глубоко изрезанным зубчатым краем. На кончике каждого зубца развивается острая колючка. Если срезать такой лист, из повреждённых сосудов начинает выделяться едкий млечный сок, густеющий на воздухе. Нижняя сторона листьев покрыта колючими серебристо-белыми волосками.

Растения обильно цветут, образуя высокие цветоносы с мясистыми соцветиями-корзинками. Из-за сходства их с корзинками артишоков само растение названо «гавайский артишок». Лепестки белые, отражают ультрафиолетовый свет. Опыляется преимущественно мелкими бабочками. Ко времени созревания семян мясистое цветоложе утолщается и становится сочным.

«Гавайский артишок» активно даёт корневую поросль, нередко формируя почти сплошные заросли на протяжении десятков метров. Давая корневые отпрыски, это растение играет важную роль в экосистемах гор, удерживая почву и препятствуя эрозии. Этот вид отличается большой стойкостью к повреждениям – растение, засыпанное грязью во время оползня, легко отрастает вновь. Лишь жидкая лава может полностью выжечь заросли «гавайского артишока», но этот вид быстро заселяет даже опустошённые вулканом территории, распространяя корневища по трещинам в лаве.

«Гавайский артишок» расселяется с помощью растительноядных птиц. Созревающие корзинки с семенами приобретают привлекающий этих птиц красный цвет, выделяясь на фоне зарослей. Соцветия немного поникают, оказываясь как раз на уровне клюва этих птиц и словно приглашая их склевать аппетитный плод. Растение привлекает птиц не только цветом, но и вкусом: зрелые корзинки имеют сладкий вкус. Большинство созревших «плодов» «гавайского артишока» оказывается в желудках птиц. Несмотря на сложный и эффективный пищеварительный аппарат птиц, семенам не вредит путешествие через кишечник: у них твёрдая оболочка, поэтому зародыши не успевают повредиться желудочным соком птицы и благополучно выходят наружу. Благодаря химической обработке в желудке птицы всхожесть таких семян гораздо лучше, чем у тех, что не были проглочены: твёрдая оболочка становится значительно более проницаемой, а помёт птицы является прекрасным удобрением для проростков.

«Серебряная пена» (Vulcanaster peleana)

Порядок: Астровые (Asterales)

Семейство: Сложноцветные, или Астровые (Asteraceae)

Место обитания: лавовые поля на острове Гавайи.

В эпоху неоцена Гавайские острова остались вулканически активным районом. Жидкая лава, извергаемая вулканами, растекается на большие площади, сжигая всю растительность.

Но лавовые поля, усыпанные камнями, недолго остаются безжизненными. Когда лава остынет, растения начинают заселять эту бесплодную местность. Из трещин и складок застывшей лавы проглядывают робкие ростки, и несколько лет спустя безжизненный пейзаж наполняется красками и ароматами множества растений.

Едва поверхность лавы остынет и немного потрескается, первые поселенцы уже появляются здесь. Крупные осы и жуки ползают по камням, пытаясь стряхнуть с себя семена одного из растений. Семена покрыты волосками, и не сразу отваливаются от ног насекомых. Какие-то из них ветер уносит в сторону уцелевшей после извержения обугленной травы, а часть семян проваливается в трещины застывшей лавы. И через несколько месяцев из этих трещин уже торчат побеги растения с серебристо-серыми мелкими листьями. Постепенно они разрастаются, и вдоль трещин появляются серебристые полосы, колышущиеся от ветра подобно морским волнам. Это один из первых поселенцев на лавовых полях Гавайских островов – растение «серебряная пена». Видовое название растение получило в честь гавайской богини Пеле – хозяйки вулканов.

Гавайская «серебряная пена» – это подушковидное низкорослое растение, образующее множество коротких побегов на ползучих подземных корневищах. Корневища пронизывают трещины в скалах, где скапливается малая толика почвы, достаточная для роста этого растения.

Будучи пионерным видом растений, «серебряная пена» парадоксальным образом сочетает в себе противоречивые качества. Будучи неприхотливым в отношении почвы, это растение совершенно не переносит затенения, поэтому не встречается по соседству с другими растениями, образуя почти чистые заросли.

«Серебряная пена» может расти на самой бедной почве – это свойство позволило ей освоить лавовые поля Гавайев, недоступные другим видам. Вместе с тем «серебряная пена» совершенно не выносит сырости, от которой её нежные корешки легко поражаются гнилью. Растение обитает в высокогорье и любит прохладный горный воздух.

Листья очень мелкие, для защиты от избыточного ультрафиолетового излучения имеют серебристый блеск из-за обильного опушения. Это помогает также сохранять влагу.

На концах побегов находятся цветки, собранные в мелкие корзинки с белыми лепестками. Они развиваются в пазухах листьев. Лепестки отражают ультрафиолетовый свет, привлекая к растению насекомых-опылителей: мелких бабочек и жуков.

Семена «серебряной пены» снабжены волосками, расселяются при помощи насекомых. Очевидно, предок этого вида расселялся с помощью ветра. Но в процессе эволюции волоски-летучки на семенах стали более крепкими, а на их концах развились мелкие крючки, зацепляющиеся за ноги и крылья насекомых. Обследуя растения в поисках пищи, крупные насекомые зацепляются за семена растения, и растаскивают их по округе. Конечно, немногие семена найдут благоприятные условия для прорастания, но зато высокая смертность проростков компенсируется бурным ростом выживших растений.

Корни «серебряной пены» выделяют органические кислоты, немного разъедающие камни: так растение обеспечивает себя минеральным питанием.

В процессе заселения лавовых полей заросли «серебряной пены» постепенно сменяются другими растениями, и этот вид остаётся лишь в самых недоступных местах, в том числе на крутых горных склонах, где произрастает в трещинах скал. Но на недавно застывшей лаве этот вид процветает.

«Травяная роза», криптобеллис бесстебельный (Cryptobellis acaulis)

Порядок: Астровые (Asterales)

Семейство: Сложноцветные, или Астровые (Asteraceae)

Место обитания: высокогорье на острове Гавайи.

Завезённые человеком растения имели разную судьбу: некоторые из них не имели на Гавайях специфических опылителей, другие оказались неконкурентоспособными по сравнению с другими поселенцами. Но часть видов, завезённых людьми, оказалась очень устойчивой и легко дичала. Оказавшись «сами по себе», эти растения активно участвовали в формировании неоценовой флоры Гавайских островов. И некоторые виды проявили в этом процессе чудеса приспособляемости.

На склонах гор Гавайских островов, где при изобилии солнца круглый год дуют ветра и по ночам достаточно прохладно, произрастает одно удивительное растение. Оно образует плотную розетку волосистых серебристо-зелёных листьев диаметром около 15 см, а его длинный корень глубоко проникает в трещины скал. Среди розеток появляются соцветия-корзинки, окружённые одним рядом язычковых цветков («лепестков») сиреневого цвета. Лишённые цветоножек, они сидят прямо среди листьев в центре розетки. За свой внешний вид растение получило название «травяная роза».

Этот вид – потомок маргаритки (Bellis), завезённой человеком как декоративное садовое растение. Потомок сильно изменился по сравнению с предком. В отличие от двулетней маргаритки, это многолетнее растение. «Травяная роза» очень светолюбива. Она обитает на скалах среди камней, в защищённых от ветра местах (название «криптобеллис» буквально означает «скрытая маргаритка»), а её корни прорастают в трещины, и растение довольствуется минимальным количеством гумуса, которое там накапливается. У растения почти нет стебля: листья образуют розетку, в центре которой на третий год жизни растения появляется единственное ромашковидное соцветие. Листья широкие, с мелкозубчатым краем, сверху опушены редкими и длинными, а снизу и по краю – короткими и густыми волосками, придающими им серебристую окраску. На ночь листья приподнимаются вверх и закрывают соцветие, защищая его от ночного холода, и заодно удерживая часть насекомых-опылителей. Семена «травяной розы» созревают примерно через месяц после опыления. Это небольшие семянки с пучком волосков на макушке. Они разносятся ветрами, и прорастают в трещинах скал. Молодые растения зацветают первый раз на третьем году жизни, хотя в более холодных местах это может произойти даже на пятый год.

После цветения и плодоношения розетка материнского растения отмирает. Но к этому времени в её основании развиваются боковые почки, из которых прорастают новые розетки, и растение не гибнет. Продолжительность жизни одного растения может составлять до десяти – двенадцати лет.

Морской кокос (Cocos maritima)

Порядок: Арековые (Arecales)

Семейство: Пальмовые (Arecaceae)

Место обитания: Гавайи, другие острова Тихого океана, восток Индонезии, морские побережья.

В древности, в человеческую эпоху, «морским кокосом» (“coco de mar”) называли гигантские орехи сейшельской кокосовой пальмы (Lodoicea), которые изредка находили на берегах Индийского океана. Поскольку долгое время никто не видел живую пальму, про неё сложили легенду, что она обитает на дне океана. Затем пальма этого вида была обнаружена, и легенда осталась легендой.

Но в неоцене эта легенда словно ожила: один из видов растений практически «воплотил» её в жизнь.

В голоцене самым характерным обитателем побережий тропических морей была кокосовая пальма. Где находилась её настоящая родина – можно только догадываться, поскольку человек существенно расширил места её обитания, и сложно сказать однозначно, росла ли кокосовая пальма на какой-то территории исконно, или является потомком одичавших растений, посаженных людьми. Морские побережья оказались очень удобным местом для жизни: из-за соли, содержащейся в океанской воде, здесь росло мало растений, способных составить конкуренцию кокосовой пальме. Благодаря выносливости этот вид успешно пережил ледниковый период, хотя область его обитания существенно сократилась, и даже распалась на изолированные районы. Очевидно, на атоллах Тихого океана одна из популяций кокосовой пальмы была вынуждена сделать шаг навстречу океану. Кораллы, строящие острова, начали повсеместно вымирать из-за катастрофического изменения условий обитания, и некоторые острова оказались размытыми океаном. Чтобы выживать, кокосовые пальмы начали приспосабливаться к новым условиям: они начали завоёвывать океанские мелководья. Растения вначале просто «ложились» стволами в воду, и выдерживали лишь кратковременное затопление. Затем некоторые из них начали развивать новое приспособление: толстые ходульные корни, на которых ствол мог удерживаться на поверхности воды, и даже над ней. Постепенно изменился характер роста: нижняя часть ствола начала отмирать, и растение оставалось стоять лишь на придаточных ходульных корнях.

Постепенно такие пальмы, «оторвавшись» от места, на котором росли, начали «заползать» дальше в море, образовывая на мелководьях своеобразные сообщества. Так появился новый вид пальм, морской кокос.

Морской кокос отличается ещё одной нетипичной для пальм особенностью: это растение образует на стволе придаточные почки, из которых прорастают новые побеги. Так одна пальма может образовать достаточно крупную заросль, успешно противостоящую морскому прибою. Чем старше растение, тем больше у него крон, и тем дальше оно заходит в море.

Морской кокос сохранил узнаваемый облик представителей своего рода. У этой пальмы длинные (до 4 – 5 метров и более) перистые листья. А по краям листьев появились специальные солевые железы, выделяющие избыток солей, попадающих в растение через корни. Густой рассол выделяется на кончиках листочков и подсыхает в виде полупрозрачных комочков. Когда ветер раскачивает дерево, комочки соли отваливаются от листьев, и просто падают в воду.

Цветки морского кокоса мелкие и невзрачные, как и у прочих пальм. Зато плоды имеют характерный «ореховидный» облик. Они созревают большими гроздьями – по десятку и более. «Орехи» морского кокоса похожи на настоящие кокосы, но мельче их (размером не больше яблока), в прочной скорлупе с войлочной волокнистой поверхностью, которая позволяет им дольше плавать по поверхности воды. Иногда плод даже прорастает, плавая в море, и во время шторма на берег выбрасывается уже готовый «саженец» пальмы. Молодое растение очень выносливо: оно может выдерживать затопление приливными волнами. Некоторые орехи, запутавшись в ходульных корнях взрослых пальм, прорастают там же, и нормально развиваются, укореняясь на морском дне, выдерживая приливы и своим ростом упрочняя пальмовые «рощи» в море.

Морской кокос начинает цвести и плодоносить примерно с десятилетнего возраста, и может доживать до 200 лет. Обычно старые пальмы гибнут во время штормов и цунами.

Цветок Кеуакепо (Rhizophyllanthos keuakepo)

Порядок: Орхидные (Orchidales)

Семейство: Орхидные (Orchidaceae)

Место обитания: каменистые склоны гор, хорошо освещаемые обрывы.

Представители семейства орхидей успешно освоили жизнь без почвы. Среди этих растений часто встречаются эпифиты, а также виды, произрастающие на покрытых мхом скалах.

На Гавайских островах разные виды орхидей оказались разными способами: одни из них оказались завезены человеком, а другие успешно расселились через океан в виде мельчайших семян, подхваченных ветром. Определить происхождение того или иного вида неоценовых гавайских орхидей – задача, которая могла бы поставить в тупик любого специалиста из числа людей, если бы они дожили до неоцена. Но самим растениям совершенно безразлично, откуда родом их предки: они приспособились к жизни в новых условиях, образовав особые виды, не встречающиеся нигде, кроме Гавайских островов.

В неоцене на Гавайях обитает много видов орхидей, но немногие из них растут там, где встречается удивительный цветок Кеуакепо: на отвесных скалах высоко в горах. Цветок Кеуакепо представляет собой пример растения, идеально приспособленного к жизни в экстремальных условиях. Он растёт на совершенно бесплодных скалах, где на одном квадратном метре поверхности вряд ли наберётся более напёрстка гумуса. Зато здесь много солнца и ни одного реального конкурента. Но не только бесплодные горные кручи задерживают возможных конкурентов цветка Кеуакепо, но и микроклимат этих мест обитания. На горных кручах ночи бывают очень холодными, а по утрам выпадает обильная роса (растение использует её как дополнительный источник влаги). Зато днём поверхность скалы, обращённая к солнцу, сильно нагревается, и разница между дневными и ночными температурами может достигать 25 – 30 градусов. Немногие растения смогли бы выжить в таких условиях, но цветку Кеуакепо такое отсутствие конкурентов лишь на пользу.

Растение прочно прицепляется к скалам своими широкими лентовидными корнями. Стебель цветка Кеуакепо очень длинный: у взрослого экземпляра он может достигать двухметровой длины, и при этом ветвиться. Придаточные воздушные корни растут бахромой по всей его длине, присасываясь к камням. Поэтому сорвать растение со скалы не может даже самый сильный ветер. Листья этой орхидеи плотные, чешуевидные, расположенные в два ряда по всей длине стебля. У листьев есть одна очень важная роль: они сохраняют дождевую воду, стекающую по камням, и ещё в их пазухах накапливается органическое вещество, из которого эта орхидея получает дополнительное питание.

Корни цветка Кеуакепо не менее интересны, чем листья. Они не круглые в сечении, а широкие и плоские; их поверхность, обращённая к камню, густо покрыта волосками, цепляющимися за мельчайшие трещины, а «внешняя» поверхность гладкая и… зелёная. Корни цветка Кеуакепо содержат хлорофилл, активно участвуя в фотосинтезе.

Цветки этой орхидеи крупные, красного цвета с мелкими белыми точками и оранжевыми кончиками лепестков. У них особенно развиты два остроконечных лепестка, отогнутых вперёд и смыкающихся верхними краями крышевидно, а все лепестковидные чашелистики очень узкие и свисают вниз. Именно за окраску цветков орхидея оказалась «посвящённой» древнему гавайскому божеству Кеуакепо – богу огненного дождя, брату богини вулканов Пеле. Действительно, цветущие растения этого вида создают впечатление капель раскалённой лавы, попавшей на скалу. Впечатление «огня» усиливает ещё одна особенность цветков этой орхидеи: на длинной губе (нижнем лепестке) цветка, выступающей вперёд из-под лепестков, есть блестящие пятна волосков, отражающих ультрафиолетовый свет – они привлекают насекомых. Когда цветки колышутся от ветра, кажется, будто по скале пробегают волны огня.

Семена этого вида очень мелкие и пылевидные, как у всех орхидей. Они могут развиваться только с участием микроскопических грибов. Они питают молодое растение первый год жизни: в это время проросток развивается как паразит, не имея ни одного зелёного листа. На втором году жизни растение развивает первый лист, и далее его рост сильно ускоряется. Но первый цветок у этой орхидеи появляется лишь на десятом году жизни. Зато общая продолжительность жизни у цветка Кеуакепо велика – до ста лет и даже больше. Это весьма достойная награда за ту стойкость, которую ежедневно проявляет это растение в борьбе за существование.

Колоказия слоновая (Colocasia elephantina)

Порядок: Аронниковые (Arales)

Семейство: Ароидные (Araceae)

Место обитания: болота Гавайских островов.

Одним из древнейших завезённых растений на Гавайских островах было таро (Colocasia esculenta) – гигантская клубневая трава. Это растение попало на острова ещё с первыми поселенцами из Полинезии, и успешно натурализовалось. Таро легко дичало, и, хотя к концу эры человека его плантации сократились из-за вытеснения другими культурными растениями, в природе существовали популяции одичавших растений этого вида. В ледниковый период, когда климат Гавайских островов стал более сухим и контрастным, популяции одичавшего таро сохранились лишь на самых южных островах архипелага. Но впоследствии после увеличения количества осадков этот вид успел расселиться по всем островам прежде, чем море разделило их.

На острове Гавайи, самом крупном в архипелаге, потомки таро нашли новые места для жизни. Благодаря наличию подземных клубней они смогли уцелеть даже в течение периода вулканической активности, сопровождавшей формирование острова Хекеуа. Заселяя восстанавливающиеся после периодических извержений вулканов места обитания, потомки таро эволюционировали, и в неоцене превратились в особый новый вид, за крупные размеры получивший название колоказии слоновой.

Сам облик растения вызывает некоторые ассоциации с этими гигантами, вымершими вскоре после человека, в эпоху глобального экологического кризиса. Стебель колоказии слоновой очень толстый, клубневидный. От него ответвляются многочисленные дочерние отростки, со временем превращающиеся в самостоятельные растения. У взрослых растений клубень вырастает настолько, что его верхняя треть выступает над землёй. Высота клубня достигает примерно метра при полуметровой толщине. Верхняя часть клубня взрослого растения покрыта толстой опробковевшей кожурой с продольными трещинками.

Листья колоказии слоновой очень крупные: размер листовой пластинки примерно полтора на два метра. Каркас листа составляют толстые жилки, рельефно выступающие на нижней стороне листа. Черешки листьев достигают трёхметровой длины и толщины около 20 см у основания. Поверхность листа между жилками покрыта небольшими складками, идущими от средней жилки к краю – это увеличивает жёсткость листа и поддерживает его в развёрнутом виде. Листья колоказии слоновой имеют светло-зелёный цвет и покрыты белым мучнистым налётом. На сильном взрослом растении может находиться до десятка таких листьев. Для защиты от насекомых, повреждающих листья, млечный сок колоказии слоновой обладает едким и ядовитым вкусом.

Эта гигантская трава – очень светолюбивое растение. Кроме того, она испаряет огромное количество влаги своими чудовищными листьями. Поэтому самые густые заросли колоказии слоновой образуются по берегам озёр и на речных отмелях: клубневидные стебли растения торчат прямо из воды.

Колоказия слоновая цветёт круглый год. Её соцветия-початки на коротких ножках образуются прямо посреди розетки листьев. Они покрыты листом-покрывалом бокаловидной формы и оливково-зелёного цвета. Зацветает только растение, достигшее максимальных размеров. Запах соцветий колоказии слоновой сочетает оттенки гнилостного и сладковатого, привлекая мелких жуков, опыляющих это растение. Плоды растения – небольшие ягоды, семена распространяются птицами. После нескольких сезонов плодоношения взрослое растение отмирает, замещаясь одним из более сильных отпрысков.

47. Зелёная жемчужина Тихого океана: обитатели леса

(Гавайские острова - животные влажного тропического леса.)

В эпоху человека величайшим океаном на планете был Тихий океан. В неоцене, 25 миллионов лет спустя, он по-прежнему остаётся величайшим, хотя материки постепенно надвигаются на него с разных сторон. Океаническая кора тоньше, чем материковая, и в одном месте сильный поток магмы из глубин планеты буквально прожигает Тихоокеанскую литосферную плиту. Внешне это проявилось в том, что в середине океана, вдали от материков, протянулась целая цепочка вулканических островов. Это Гавайи.

Со времени вымирания человека облик Гавайских островов значительно изменился. Изменилась даже география архипелага: теперь цепочка островов заметно сдвинулась в сторону Азии (океаническая плита движется в том направлении), а на месте острова Гавайи возник другой остров, неизвестный во времена человека – остров Хекеуа. Он пока молод, и его земля часто сотрясается, а вулканы выбрасывают в небо столбы дыма. Остров Гавайи, «отодвинувшийся» от «горячей точки» на океанском дне, стал гораздо более спокойным в геологическом отношении. Над ним по-прежнему возвышаются величественные горы Мауна-Лоа и Мауна-Кеа. Только по сравнению со временами человека границы тропического леса и снега отодвинулись выше по склонам гор – сказывается общее потепление на планете.

Со склонов горы Мауна-Кеа открывается величественный вид на остров Гавайи. На юго-востоке в океане виден пик соседнего острова Хекеуа – нового острова, появившегося за последние миллионы лет в результате вулканической активности. А сам остров Гавайи покрыт густыми тропическими лесами. Здесь по-прежнему ровный влажный климат – так сказывается влияние Тихого океана.

Лес на острове Гавайи, как, впрочем, на всём архипелаге, не похож на тот, который увидели первые поселенцы из рода человеческого. Человеческая деятельность изменила флору острова до неузнаваемости, а в лесах можно встретить потомки таких растений, которые никак не смогли бы появиться здесь сами. Первобытная гавайская флора была задолго до этого времени уничтожена, вытеснена потомками завезённых на острова видов. Но в процессе эволюции природное равновесие восстановилось. От завезённых человеком видов произошли новые, приспособленные к местным условиям, и к ним постепенно добавились потомки видов, самостоятельно расселившихся на Гавайи. Таким образом, в неоцене на островах вновь возникло сбалансированное сообщество видов. Новая флора островов отличается разнообразием, и это стимулировало активное видообразование среди животного населения Гавайских островов.

Влажная и душная тропическая ночь подходит к концу: небо на востоке постепенно светлеет, и звёзды меркнут. Лёгкий бриз шевелит листья деревьев, и просыпаются многочисленные певчие птицы, населяющие гавайские леса. Одни из них только ещё лениво потягиваются и зевают, а другие уже наскоро привели себя в порядок, и шныряют среди листвы в поисках насекомых и другого корма. Постепенно умолкают ночные насекомые, и на смену голосам ночи приходят голоса дня. Самыми первыми в гавайских лесах запевают утренние медовые птицы – один из многих видов певчих птиц. Это мелкие птицы – величиной всего лишь с воробья. Их утренние песни начинаются, когда солнце ещё не взошло, но небо на востоке уже посветлело. Подобно большинству видов тропических птиц, они скорее не поют, а кричат. Вообще, голоса тропических птиц могут быть очень звонкими, но они не поют затейливую «музыкальную фразу», подобно певчим птицам Голарктики, а монотонно повторяют довольно простой крик. Песни утренней медовой птицы – характерная жужжащая трель. Временами эта трель прерывается несколькими звонкими выкриками, а затем снова продолжается. У этого вида могут петь и самцы, и самки. Голоса птиц играют очень важную роль в их повседневной жизни: так птицы сообщают сородичам, что они полны сил продолжать повседневную жизнь. Утренние медовые птицы не боятся, что их заметят хищники: они поют тогда, когда дневные хищники ещё не готовы охотиться, а ночные уже насытились. К тому же заметить птицу достаточно сложно: она осторожна и прячется среди листвы. Однако, иногда сами птицы выдают своё присутствие. Если два самца или две самки оказываются слишком близко друг к другу на одной ветке, между ними вспыхивает драка, и тогда этих птиц трудно не заметить: их оперение ярко-жёлтого цвета выделяется на фоне листвы. Самки просто гоняют друг друга, громко пища и стараясь схватить чужака за хвост длинным изогнутым клювом. А самцы устраивают друг перед другом настоящие представления: они топорщат перья на спине, и вертятся напротив соперника, опустив полураскрытые крылья, чтобы казаться крупнее и внушительнее. Перья на их спинах окрашены в тёмно-зелёный цвет, и выделяются на жёлтом фоне крыльев и хвоста. Наконец, один из соперников не выдерживает нервного напряжения и пускается в бегство. А ему вслед слышится громкая трель победителя.

Заявив о своих территориальных претензиях, и напомнив соседям о своём существовании, птицы улетают за кормом. Гавайские медовые птицы питаются нектаром цветов, и у каждого вида есть излюбленные кормовые растения. Утренняя медовая птица питается нектаром растений из семейства бобовых – преимущественно акаций, составляющих значительную часть флоры дождевого леса. Птицы этого вида пьют нектар, на несколько секунд присаживаясь на ветку возле соцветия, а то и просто на лету, словно гигантские колибри.

Благодаря человеку на Гавайях появились наземные хищники – потомки крыс и мангустов. По этой причине местные птицы либо активно охраняют гнёзда, либо устраивают их в малодоступных местах. Некоторые птицы могут безбоязненно оставлять гнёзда с яйцами или птенцами без присмотра: гнездо может быть устроено так хитро, что сравнительно крупные хищники не смогут туда проникнуть. Гнездо утренней медовой птицы сплетено из тонких растительных волокон и паутины, а ещё оно подвешено на тонкой ветке. Оно сильно раскачивается на ветру, и попасть в него можно, лишь имея крылья. Четвероногий хищник вроде крысы, цепляясь коготками за ветку, не смог бы добраться до гнезда утренней медовой птицы, но это, как ни странно, легко сделает… одноногий хищник.

Солнце взошло, и большинство ночных хищников уже спряталось в укрытиях, отдыхая после ночной охоты, или стараясь заглушить голод, если охота оказалась неудачной. Но некоторые из них ещё продолжают питаться. По утрам роса крупными каплями оседает на листьях. И там, где влажно, живёт особый вид существ, один из самых страшных хищников на этих островах в своей весовой категории. Хоть он одноногий, по ловкости это существо не уступает иным четвероногим. У него плохое зрение – его глаза с трудом различают контуры ближайших предметов. Зато по остроте обоняния это существо превосходит многих местных хищников. Это животное не умеет быстро двигаться – у него всего лишь одна нога. А при нападении оно спасается в твёрдой пёстрой раковине, которая является частью его тела. Это существо – гавайская улитка-птицеед. Проигрывая хищникам из числа зверей и птиц в скорости, она не уступает им в акробатическом искусстве: у этого существа под ногой всегда есть опора, за которую цепляется улитка.

Поводив в воздухе щупальцами, улитка-птицеед обнаруживает в воздухе привлекательный запах: к кончику ветки подвешено гнездо утренней медовой птицы с птенцами. Улитка определяет направление, откуда исходит запах маленьких живых существ, и начинает целеустремлённо двигаться по ветке, плотно обхватив её ногой. Она чувствует запах птичьего гнезда благодаря хеморецепторам, и они подсказывают, что моллюск выбрал верное направление: запах усиливается. Ветка становится гибкой и более гладкой, поэтому крупный моллюск просто съезжает по ней вниз, прямо в подвешенное на нё гнездо.

Крупная улитка почти свалилась на птенцов, и с трудом поместилась в гнезде. На свою беду, птенцы утренней медовой птицы оказались слишком малы даже для того, чтобы попытаться спастись от этого медлительного чудовища. От сильного толчка один из птенцов вылетел из гнезда и полетел вниз – с многометровой высоты. Второму птенцу также не повезло: чудовищная улитка навалилась на него всей тяжестью, и её рот, вооружённый многозубой «тёркой»-радулой, нанёс птенцу укус. Маленькое существо практически сразу же обмякло: в слюне улитки-птицееда содержится парализующее вещество. Тело птенца не успело остыть, когда огромная улитка начала пожирать его. Когда взрослая птица вернулась, она нашла там лишь улитку-птицееда, которая собиралась покинуть опустошённое гнездо. Уколы тонкого клюва посыпались на улитку, и она просто съехала обратно в гнездо, а затем втянулась в раковину. Хрупкий птичий клюв не смог причинить заметного вреда крупной улитке, поэтому, когда самка медовой птицы обессилела и покинула опустошённое гнездо, улитка-птицеед просто уползла прочь – подыскать себе местечко, чтобы переждать суету дневных обитателей леса. Гавайская улитка-птицеед охотится на беспозвоночных и мелких позвоночных по ночам и ранним утром. Птенцы и яйца мелких птиц часто становятся её добычей.

Другой хищник поселился прямо под деревом, где разыгралась эта маленькая трагедия. Он обосновался в образованной разветвлёнными досковидными корнями «крепости». Прямо около ствола, от которого отходят два высоких плоских корня, располагается широкое плоское гнездо, сделанное из веток и опавших листьев. Вокруг него разбросаны остатки добычи этого хищника: перья, кости и клочки шерсти. Это «разбойничье гнездо» устроил самый крупный наземный хищник на Гавайских островах – куахана. Названное именем древнего бога-убийцы, это чудовище является птицей, потомком луней (Circus), который живёт только на земле и не умеет летать. Этот вид пернатых – самый большой наземный хищник острова.

Гнездо принадлежит паре взрослых птиц, которая заботливо выращивает двух птенцов. Ночью самка спала в гнезде, обогревая птенцов, а самец находился рядом. Самку и самца у куаханы легко различить даже на первый взгляд: оперение самки практически одноцветное, тёмно-серое, тогда как самец окрашен в чёрный и белый цвета: у него чёрные голова и крылья. Кроме того, у куаханы, подобно многим хищным птицам, самка крупнее самца, и занимает в семье лидирующее положение. Когда самка поднимается и потягивается после сна, самец оказывает ей знаки подчинения: так в семье этих птиц поддерживается относительно мирное сосуществование двух хорошо вооружённых хищников. Самец острым крючковатым клювом чистит оперение на голове самки. Такие действия – знак доверительных отношений между птицами: перья на голове сложно почистить самостоятельно, и к тому же острый клюв работает в непосредственной близости от глаз.

Клюв – это не единственное оружие куахан. На ногах птиц растут когти, но с их помощью птицы не расправляются с добычей. Когда взрослые птицы потягиваются и разминают мускулы, готовясь к охоте, они демонстрируют друг другу основное орудие нападения. Хотя предки куахан в незапамятные времена оставили охоту в небе, крылья у этих птиц сохранились, и даже остались почти такого же размера, как у летающихптиц. Но маховые перья на них изрядно редуцированы, и вряд ли удержат птицу в воздухе даже просто при случайном падении с обрыва. Зато на концах крыльев куаханы развилось главное охотничье оружие этого вида: кости кисти срослись и стали очень массивными, а крайнее маховое перо утратило опахало и превратилось в большой роговой «кинжал», которым птица поражает свою добычу. Куаханы охотятся на крупных животных, которые появились на Гавайях в неоцене.

Приведя себя в порядок, взрослые птицы уходят в лес на охоту. В гнезде остались лишь двое подросших птенцов. Они покрыты остатками белого пуха, сквозь который пробиваются тёмно-серые перья. Когда взрослые птицы скрылись в лесу, птенцы отодвинулись друг от друга: они ещё не стали самостоятельными, но уже соперничают и примерно равны по силе – это две самки. Опасаясь друг друга, в отсутствии родителей они стараются не вступать друг с другом в драку. В течение дня родители время от времени навещают птенцов, и кормят их по очереди, принося разных мелких животных. куаханы предпочитают крупную дичь, но при случае ловят всевозможную мелкую добычу. Мелких птиц и грызунов птенцы проглатывают целиком, а крупных вначале раздирают когтями и клювом. Несколько недель назад им вполне хватало такой добычи, но теперь они подросли и нуждаются в большом количестве корма. В дождевом лесу Гавайских островов водится более крупная добыча, на которую охотятся птицы этого вида.

Ненарушенные участки дождевого леса отличаются бедностью растительности подлеска. За исключением папоротников или мелких цветковых растений, здесь практически нет ни одной съедобной для травоядного существа части растений до высоты, по крайней мере, десяти – пятнадцати метров, где от стволов отходят первые крупные ветви. Ветви деревьев, сплетаясь, почти полностью перехватывают солнечный свет, обрекая обитателей подлеска на существование в полумраке. Зато там, где ураган нарушил целостность лесного полога, солнечный свет достигает земли, и развивается большое количество кустарников и крупнолистных трав. В таких местах водятся самые крупные обитатели Гавайских островов. Они немного похожи на небольших динозавров, когда целым стадом шагают через лес. Их трёхпалые лапы оставляют на земле следы, похожие на динозавровые, а небольшие головы поворачиваются в разные стороны на гибких длинных шеях. И всё же это не динозавры, а просто очень крупные птицы – гавайские лесные гуси. На этих островах птицы конкурировали с потомками завезённых человеком травоядных млекопитающих. Но после формирования вулканического острова Хекеуа, когда многие острова архипелага были накрыты дождём раскалённого пепла, популяции крупных травоядных млекопитающих стали редкими, а затем и вовсе исчезли. Зато птицы, существовавшие в их «тени» получили шанс, и воспользовались им. Поэтому самое крупное существо на островах – всё-таки птица.

Не только хищники, но и их возможные жертвы ищут корм по утрам. Существенное отличие состоит в том, что у травоядных существо корм всегда доступен, но для покрытия потребностей организма его требуется очень много. Поэтому гавайские лесные гуси проводят за едой большую часть времени.

Когда эти гигантские птицы кормятся в лесу, их слышно издалека. Птицы громко гогочут трубными голосами, ломают ветки кустарников, обрывают листья толстыми клювами. В тех местах, где кормились эти массивные птицы, большинство невысоких деревьев объедено дочиста, а на высоких деревьях ветки с листьями начинаются на высоте около трёх метров, где их не достанут прожорливые птицы. Однако некоторые растения, похоже, не боятся быть съеденными. Мало того, гигантские птицы старательно обходят их, избегая срывать листья этих растений. Молодая древовидная акалифа, дерево семейства молочайных, необычно пышно зеленеет среди объеденных птицами деревьев – лесные гуси не едят его ядовитые листья. Но такой источник корма не остаётся невостребованным: некоторые листья этого растения погрызены. Кое-где на ветках видны виновники этих повреждений: большие улитки с раковинами ярко-красного цвета с белыми полосками. Это ещё один вид улиток, населяющих Гавайи – жгучая улитка. Этот моллюск приспособился питаться листьями ядовитых растений семейства молочайных, благодаря чему у этой улитки совершенно отсутствуют конкуренты. Ещё одна польза, которую получает эта улитка от растения – яд, который накапливается в её теле. Благодаря этой способности улитка становится несъедобной для хищников, а цвет её раковины чётко запоминается любым агрессором, который решил её съесть. Жгучая улитка ползает по веткам кормовых растений, не таясь, и о всём полагаясь на яркую окраску раковины. Она словно сигнализирует крупным травоядным животным о том, что ядовита не только она, но и растения, на которых она кормится.

Гавайские лесные гуси, в отличие от жгучей улитки, кормятся на съедобных видах растений. Эти птицы съедают за день огромное количество зелени, которая переваривается в длинном кишечнике и объёмистой слепой кишке. Для улучшения пищеварения лесные гуси могут заглатывать с земли камни величиной с мелкое куриное яйцо. В их желудках камни помогают перетирать в кашицу проглоченные целиком листья и молодые ветки. Но всё равно растительный корм усваивается трудно, и не переваривается полностью даже специализированными травоядными животными. Когда гуси кормятся в кустарниковых зарослях, на землю падает большое количество помёта. На континентах помёт травоядных животных является источником пищи для многочисленных жуков-навозников, но эти виды не попали на Гавайи: они не могут летать долгое время, и огромные пространства океана непреодолимы для них даже при попутном ветре. Зато другие животные, попавшие на острова не по воздуху, а морем, отлично приспособились к использованию такого специфического кормового ресурса. Когда на землю шлёпается свежая кучка помёта гавайского лесного гуся, к ней с разных сторон устремляются ярко окрашенные многоногие существа. Это крабы-навозники – особый вид наземных десятиногих ракообразных. Благодаря плоскому телу, передняя часть которого образует своеобразный «скребок», эти крабы собирают помёт огромных птиц. Некоторые из них решаются на безрассудный шаг: лавируя между ногами лесных гусей, крабы устремляются к свежим кучкам помёта этих птиц, и торопливо нагребают их себе на панцирь. «Нагрузившись», они растаскивают помёт гусей по норам. Конечно, такое занятие небезопасно даже для самых быстрых крабов: рано или поздно один из них не успевает увернуться от ног гавайского лесного гуся, и лишь слабый хруст обозначает его смерть. Тела случайно раздавленных крабов незамедлительно поедают их сородичи.

Норы крабов-навозников пронизывают лесную почву вблизи излюбленных мест кормления лесных гусей. Затащив порцию птичьего помёта в нору, краб поедает его. Помёт гигантских птиц содержит ещё много непереваренного растительного вещества, и обогащён витаминами, которые выделяют бактерии, обитающие в слепой кишке гусей. Растительное вещество, фактически переваренное дважды, легко растворяется в воде, и становится прекрасным удобрением для деревьев.

Защититься от врага химическим путём – это очень эффективный способ, но он требует значительной перестройки физиологических процессов в организме растения. В растительном мире есть гораздо более простой, но не менее эффективный метод защиты от травоядных – острые шипы. Колючие кустарники, потомки завезённой на Гавайи ежевики, иногда образуют в тропическом лесу плотные заросли, достигающие двух – трёх метров высоты. Размножаясь корневыми отпрысками, они заглушают проростки разных видов деревьев. Время таких кустарников длится недолго – они не выдерживают затенения, и постепенно деградируют, когда лес перерастает их. Но зато они прекрасно защищены от лесных гусей длинными колючками, покрывающими их стволы и даже черешки листьев.

Такие заросли кажутся неприступными, но лишь на первый взгляд. Среди толстых стволов этих растений протоптаны узкие тропы. Судя по количеству троп, обитатели кустарников очень многочисленны. Голоса и шум, которыми сопровождается кормление гавайских лесных гусей, привлекают этих обитателей кустарника, и один за другим они выходят в лес. Из зарослей появляются крупные птицы, которые, подобно лесным гусям, не умеют летать и напоминают индеек массивным телосложением. Их головы вооружены сильными клювами, а вокруг глаз есть кольцо розоватой бородавчатой кожи. У одних птиц эта кожа гладкая, а у других покрыта бородавками. О происхождении этих птиц говорят два признака: ноздри окружены гладкой кожей, восковицей, а голос этих птиц похож на воркование. Это парадодо, потомки голубей. Тёмно-зелёное оперение парадодо имеет красноватый отлив на шее, но в общем эти птицы не слишком заметны на фоне леса. Парадодо очень осторожны, и не отходят далеко от спасительных зарослей колючего кустарника. Обычно они питаются там же, подбирая падающие зрелые плоды. Но, когда рядом кормятся лесные гуси, у парадодо есть возможность попробовать другие дары леса. Лесные гуси, дотягиваясь до веток, трясут деревья, и с них падают плоды. Именно это привлекает парадодо, и птицы смело бродят среди лесных гусей, подхватывая упавшие плоды и листья. Сами лесные гуси не поднимают корм с земли, если его хватает на уровне их головы, но на всё, что падает, находятся свои едоки. В отличие от давно вымершего дронта с Маврикия, гавайские парадодо отличаются осторожностью и быстротой реакции. Благодаря этому они не попадают под ноги лесным гусям.

Утренняя прохлада сменяется жарой тропического дня. Некоторые обитатели гавайских лесов уже спрятались в укрытиях, ожидая вечерней прохлады, а другие особенно активны именно сейчас. Листья шуршат под ногами двух огромных птиц, бредущих по лесу – тёмно-серой и чёрно-белой: пара куахан ищет добычу. Несколько мелких грызунов, пойманных и проглоченных целиком – этого явно недостаточно для взрослых птиц, а им ещё нужно кормить двух прожорливых птенцов. Поэтому куаханы не стараются специально ловить всякую мелюзгу, даже съедобную. Им нужна настоящая, большая добыча. В поисках пищи куаханы пользуются не только зрением, но и слухом. Широкие головы этих птиц работают как локаторы, позволяя точно определять направление, откуда послышался звук, заинтересовавший хищников. Куаханы ищут нужные звуки: время от времени птицы останавливаются, вытягиваются на длинных ногах, и прислушиваются к голосам леса. И вот среди песен десятков птиц, шуршания листьев на ветру и стрекотания насекомых они различают привлекательные для себя звуки – тяжёлые шаги, хруст веток и гортанное гоготание. Это может означать одно – стадо гавайских лесных гусей кормится где-то недалеко. Хищники готовятся к большой охоте. Они применяют свою тактику, которая приносит успех, даже если хищников всего двое против большого стада жертв, в несколько раз превосходящих их весом.

Лесные гуси продолжали кормиться среди молодых деревьев, а парадодо шныряли у них под ногами, собирая упавшие плоды, когда на поляне появилась длинноногая чёрно-белая птица. Самец куаханы не подкрадывался к стаду лесных гусей, подобно другим хищникам. Он появился один, и совершенно открыто. Его чёрно-белая окраска выделялась на фоне тропической зелени и стволов деревьев, и не заметить эту птицу мог только совершенно слепой лесной гусь. Когда самец куаханы появился рядом со стадом, осторожные парадодо увидели врага одними из первых, и со всех ног бросились в кусты. Куахана со своими длинными ногами не может их преследовать, поэтому в густых кустах парадодо чувствуют себя в безопасности. Тревога парадодо оторвала лесных гусей от еды, а короткий тревожный гогот одной из взрослых птиц заставил всё стадо насторожиться всерьёз и приготовиться к обороне. Заметив самца куаханы, лесные гуси начали отступать. Целым стадом они не боятся этой птицы, особенно среди кустарника, где куахана не может применить своё смертоносное оружие – роговые «кинжалы» на крыльях. Кроме того, их много, а хищник всего лишь один. Поэтому лесные гуси просто начали собираться вместе – ощущая близость сородичей, каждая птица чувствует себя в безопасности, и ведёт себя гораздо смелее.

Куаханам не один раз в жизни приходится охотиться на лесных гусей, и самец этого вида был готов именно к такому повороту событий. Он вполне осознавал, что, если он просто бросится на стадо лесных гусей, то успеет в лучшем случае ранить одну или двух птиц, прежде чем его повалят и затопчут эти массивные птицы. Поэтому куаханы всегда стараются отделить одну птицу от стада и целенаправленно атаковать лишь её. Самая большая сложность для пернатого хищника состоит в том, чтобы обнаружить эту птицу среди десятков сородичей.

Куахана начинает прохаживаться на виду у плотно сбившегося стада лесных гусей, а травоядные великаны следят за каждым его движением. Огромные гуси готовы обороняться. Взрослые птицы выстраиваются в ряд по окружности стада, загнав молодняк в середину, и начинают демонстрировать хищнику свою силу. Они раскрывают крылья, шипят, и время от времени делают выпады головой в сторону куаханы, заставляя птицу отскакивать назад. Но ни один из гусей не покидает оборонительного построения, чтобы не оказаться один на один с хищником. Куахана тоже не спешит атаковать первую попавшуюся птицу: хищник использует свою тактику, которая может принести ему успех. Птица прохаживается на виду у стаи, заставляя птиц волноваться больше и больше. Время работает на куахану: гуси должны много времени проводить за едой, а хищная птица тратит не так много времени, чтобы добыть себе обед на сегодняшний день. Поэтому куахана неторопливо обходит стадо гусей с разных сторон, оценивая силы птиц, составляющих его.

Мягкие шаги хищника внезапно сменяются быстрым броском в сторону гусей, и столь же стремительным отскоком назад. Куахана словно пытается нащупать брешь в защите лесных гусей. Пугая птиц, хищник наблюдает за их реакцией, отыскивая наиболее нервных и пугливых особей. Куахана щёлкает клювом, делает ложные выпады в сторону гусей, и раскрывает крылья, демонстрируя гусям огромные роговые «кинжалы» на их кончиках. Эти демонстрации не пугают взрослых птиц: они по опыту прекрасно знают, что куахана не атакует целое стадо. Зато одна из молодых птиц, стоящая за спинами взрослых, не выдерживает этого зрелища, и бросается бежать, надеясь найти убежище в густом лесу. Именно этого так долго ждал хищник. Самец куаханы начинает погоню, моментально забыв о существовании остального стада лесных гусей. Всё его внимание сконцентрировалось лишь на одном объекте: на молодом лесном гусе, который удирает от него, перескакивая через поваленные стволы деревьев и стараясь пробежать через самый густой кустарник.

Перед самцом куаханы стоит очень ответственная задача: нужно гнать преследуемую птицу по направлению к самке, ожидающей в засаде. Похоже, лесной гусь, убегающий от хищника, не догадывается, что его гонят в ловушку. Птица бежит, стараясь оторваться от преследующего её хищника, и вскоре на какое-то время ей это удаётся. Гусь останавливается и тяжело дышит, оглядываясь по сторонам. Похоже, хищника нигде не видно, и птица может успокоиться и отдохнуть. Но лесной гусь вряд ли представляет, что охота куаханы продолжается. Эти хищные птицы обладают хорошим знанием местности, и могут гнать своих жертв туда, куда нужно, самыми замысловатыми тропами.

Пока лесной гусь отдыхал, хищник быстрыми шагами приблизился к нему, но уже не сзади, а сбоку. Самец куахана обошёл добычу, и теперь должен гнать его в другом направлении – к ожидающей в засаде самке. Лесной гусь ещё не заметил его: птица вертит головой и прислушивается к звукам леса, пытаясь определить, где находится стадо его сородичей. А в это время, пока птица оглядывается, за её спиной от дерева к дереву тихо перебегает самец куаханы. Совершенно случайно молодой лесной гусь заметил его спину, мелькнувшую среди кустарника, и снова бросился бежать. Куахана не отстаёт, но, пока лес густой, он не может применить своё смертоносное оружие – «кинжалы» на крыльях. Поэтому самец хищной птицы просто гонит гуся в нужном направлении, обгоняя и пугая его, чтобы птица бежала туда, куда нужно.

Самка куаханы ожидает появления самца и добычи на лесной поляне. Здесь несколько лет назад ураган повалил старые деревья. После этого прошло не слишком много времени, и трухлявые стволы ещё лежат на земле. Местность поросла кустарниками и гигантскими травами – здесь легко может спрятаться даже крупная птица. Самка затаилась, стараясь не показываться на глаза лесным обитателям, и напряжённо вслушивается в голоса и звуки леса. И вот она заслышала желанные звуки: топанье ног двух птиц – массивной и более лёгкой. Топанье приближается, и это может означать только одно: самец нашёл добычу, и теперь гонит её в сторону самки. Когда эти звуки стали особенно громкими, птица напряжённо сжалась, и, когда из леса выбежали лесной гусь и его преследователь, подключилась к погоне. Поравнявшись с лесным гусем, самка куаханы нанесла ему всего лишь один удар крылом-кинжалом – короткий и смертельный. Острый роговой «клинок» вонзился в основание шеи птицы, и алая кровь брызнула на листья кустарников. Огромная птица сделала ещё несколько шагов, споткнулась, и упала среди молодой поросли. Когда самка куахана подошла к своей добыче, лесной гусь был уже мёртв. Охота закончилась.

Самка куаханы сильнее и крупнее самца, поэтому она имеет право есть первой. Она подошла к лежащей на земле туше лесного гуся, и начала вырывать клювом пучки перьев с бока мёртвой птицы. Затем сильный удар клювом вспорол кожу добычи, и наружу вывалились кишки добычи. Самка жадно вырвала тёплую печень, разорвала её и проглотила по кусочкам, судорожно подёргивая шеей. Затем она принялась за мясо. Всё это время самец куахана скромно ожидал в стороне. Когда он увидел, что его супруга отчасти утолила голод, он решил приблизиться. Самец подошёл к поедающей добычу самке спереди, заранее оповестив её криком о своём приближении. Это часть внутривидового «этикета» у этих пернатых хищников: если бы он не предупредил самку о своём присутствии, она могла бы не узнать его, и напасть на супруга, приняв его за чужака и защищая свою добычу.

Туша лесного гуся, даже молодого, весит примерно столько же, сколько оба удачливых охотника. Поэтому куаханы заведомо не съедят столько мяса, сколько смогли добыть. Хищные птицы рвут тушу гуся, выбирая самые мясистые части. Они наедаются досыта впервые за несколько дней, и уносят в зобу часть мяса для птенцов. Птицы без видимого сожаления бросают остатки добычи, и больше к ней не возвращаются. Они скрываются в кустарниках, и вместе направляются к гнезду.

Останки лесного гуся распространяют вокруг себя запах крови и мяса. Естественно, что такое «приглашение к обеду» не остаётся без ответа. Туша птицы становятся кормом для разных животных, обитающих в окрестностях. Крабы-навозники и насекомые приходят на запах одними из первых: у них острое обоняние, и они почувствовали возможность получить даровое угощение, едва лишь самка куаханы нанесла добыче смертельный удар. К вечеру, через несколько часов после того, как хищники бросили остатки добычи, туша уже кишит крабами-навозниками и разнообразными насекомыми, которые кормятся даровым угощением. Певчие птицы также собираются на туше. Некоторые из них садятся на тушу прямо среди толпы крабов, и начинают жадно склёвывать мясо. Другие певчие птицы не столь кровожадны, но также проявляют интерес к мёртвой птице: они ловят мух, вьющихся над тушей. Кроме крабов, насекомых и птиц на туше лесного гуся собираются местные виды грызунов – потомки крыс разных видов. Совместными усилиями туша лесного гуся будет уничтожена через несколько дней: от неё останутся лишь перья и огрызки костей.

Куаханы возвращаются в гнездо после успешной охоты. Они сыты, и зобы обеих взрослых птиц набиты мясом. Куаханы выходят на знакомую тропинку, и шагают к гнезду. Самец оказывает знаки подчинения самке лишь символически: когда птицы сытые, их агрессивность значительно меньше. Наконец, птицы выходят к корням дерева, среди которых они сделали гнездо. Когда самка подала голос, ей сразу же ответили оба голодных птенца. Не дожидаясь, пока взрослые птицы сами придут к ним, оба птенца торопливо выбираются из гнезда, и бегут навстречу родителям, спотыкаясь об корни. Птенцы куаханы, покрытые остатками пуха и наполовину развернувшимися перьями, выглядят очень неуклюжими. Но они соперничают и стараются оттолкнуть друг друга от матери. Птенцы начинают просить у родителей корм: они кричат, глядя на мать. Большие чёрные глаза птенцов на фоне светлого оперения головы являются у куаханы мощным стимулом родительского поведения, и самка инстинктивно отрыгивает мясо, принесённое в зобу. Вслед за ней это делает самец. Родительское поведение стимулируется окраской птенцов, но позже, когда радужная оболочка глаз молодых птиц посветлеет, а голова потемнеет, родители не станут кормить их, и молодняк вынужден будет добывать корм самостоятельно. Но пока птенцы пользуются возрастными привилегиями в полной мере.

Самец куаханы лишь отчасти принимает участие в кормлении птенцов. Он также отрыгивает мясо и разрывает на кусочки, но передаёт их не птенцам, а самке из клюва в клюв. Но птенцы получают корм только от самки. Вначале она накормила самого активного из птенцов, а затем и другой птенец получил свою порцию корма.

Солнце стоит в зените, и наступает самое жаркое время дня. Влажный воздух делает жару особенно нестерпимой, и всё живое прячется в тень. Улитки – влаголюбивые существа: они спрятались в лесной подстилке, ожидая, когда будет более влажно и прохладно. Они закрывают устье раковины плёнкой слизи, которая подсыхает на воздухе и превращается в мембрану, сохраняющую влагу.

Куаханы отдыхают в тени и страдают от жары: взрослые птицы лежат на земле, полураскрыв крылья. Самец выкопал себе ямку, и отдыхает в более прохладной земле, словно петух на птичьем дворе. Птицы ровно дышат, прикрыв глаза, но они начеку: когда в кустах послышался шорох, самка мгновенно подняла голову. Оглядевшись, она снова легла на землю.

Немногие существа чувствуют себя хорошо в такую жару. Пока крупные позвоночные ищут тенистое место, кузнечики поют дневной гимн солнцу. Их много видов, и песня каждого из них особая. Одни из них монотонно жужжат, другие громко и отрывисто стрекочут, а третьи цвиркают, словно сверчки. Каждый вид не обращает внимания на песни чужаков, зато безошибочно определяет песню сородича в океане звуков.

Постепенно погода меняется: нагретый воздух поднимается над сушей, а его место занимает влажный и прохладный морской воздух. Влажность повышается, воздух становится спёртым и как будто густым. Природа замирает в ожидании ежедневного дождя.

Гавайские лесные гуси – это потомки водяных птиц. Хотя они давно стали жителями леса и даже разучились плавать, эти птицы чувствуют приближение дождя. Птицы беспокоятся и ведут себя так же, как миллионы лет назад их далёкие предки где-то на болотах Азии или Америки. Огромные птицы активно чистятся, тщательно смазывают перья жиром из копчиковой железы, растирают маслянистый секрет клювом. Когда с океана начинает дуть свежий ветер, птицы волнуются ещё больше: они приподнимаются на ногах, хлопают недоразвитыми крыльями, словно собираются взлететь, и громко кричат. Голоса лесных гусей служат своеобразным сигналом для лесных жителей: прячьтесь, скоро пойдёт дождь!

Растения также ощущают приближение ненастья, и некоторые из них готовятся встретить его во всеоружии. Акации, составляющие часть тропической флоры, складывают листочки сложных перистых листьев, и прижимают их один к другому. Из-за этого под ними становится немного светлее. Другие деревья начинают благоухать с удвоенной силой, давая разным насекомым возможность полакомиться перед дождём. Пользуясь случаем, медовые птицы разных видов кормятся на цветках, стараясь наесться перед ненастьем: дождь и холод лучше всего пережидать на сытый желудок.

После полудня над океаном собираются тучи. Вначале небо подёргивается лёгкой дымкой, затем солнце скрывается за пеленой облаков, которые сгущаются в тёмные тяжёлые тучи. Они идут низко, скрывая вершины Мауна-Лоа и Мауна-Кеа. Солнечный день словно сменился прохладным вечером: стало гораздо темнее. Наконец, напряжение в атмосфере разряжается: сверкает молния, гремит гром, и из туч буквально обрушивается сильный тёплый дождь. Гавайи эпохи голоцена были одним из самых дождливых мест на Земле – в эпоху человека в одной из долин на острове Мауи дожди шли каждый день. В неоцене ситуация повторилась, а из-за изменения климата на Земле дожди стали ещё обильнее.

Ливень идёт сплошной стеной. За его стеной с трудом видны даже ближайшие деревья, а более далёкие черты пейзажа уступают место ровной однообразной серой пелене. Даже трудно сказать, где заканчивается небо и начинается земля, а массы гор лишь слегка выделяются на общем фоне.

Неизвестно, понимают ли живые существа, населяющие острова, что дожди приносят жизнь лесу, и в конечном итоге им самим. Но ясно, что дождь им не по вкусу. Медовые птицы прячутся в листве. В них уже нет той живости, которую они проявляли в солнечную погоду. В ненастье они больше похожи на мокрые комочки перьев, жмущиеся к стволам деревьев в поисках сухого места. Другие птицы тоже спасаются от дождя среди растений. Парадодо скрываются от дождя под густой листвой кустарников: здесь у птиц протоптаны тропы, по которым они могут быстро перемещаться среди зарослей. Но во время дождя парадодо не очень активны: птицы собираются вместе в наиболее сухих местах зарослей, и просто сидят, нахохлившись и втянув голову в плечи. Но нескольким птицам среди них не хватило места, и они бродят по зарослям, отыскивая местечко посуше. Одна из птиц, похоже, нашла такое место: под толстенным стволом, у которого с возрастом даже колючки на нижней части отвалились, дождь почти не капает. Но там лежит какой-то предмет, похожий на кусок замшелой древесины. Когда одинокий парадодо попытался устроиться в этом укрытии, предмет внезапно зашевелился. Он приподнялся, и на парадодо взглянул крупный глаз с коричневатой радужной оболочкой. Затем странное существо приподнялось на двух сильных ногах, вытащило из-под крыла длинный, слегка изогнутый клюв, зевнуло, и снова село на землю, превратившись в невидимку. Парадодо потревожил гелициорниса, «улитковую птицу», тихого ночного охотника на улиток, замаскировавшегося и чутко спящего весь день. Окраска гелициорниса маскировочная: каждое перо окрашено в серо-зелёный цвет с разводами, и общая окраска птицы удачно имитирует замшелый кусок древесины. Кроме того, эта птица обладает феноменальной выдержкой, и до последней секунды полагается на защитную окраску. Только если хищник приближается совсем в упор, гелициорнис спасается бегством, стремительно и шумно взлетая. Но обычно эта птица ищет спасения в маскировке и осторожности. С помощью маскировки можно даже отпугнуть нежеланных гостей: парадодо испугался неожиданно «ожившего» предмета, который казался мёртвым куском дерева, и оставил птицу в покое. Когда парадодо отправился искать другое место для защиты от дождя, гелициорнис встряхнулся, сбросив с себя дождевые капли, упавшие с листвы, и снова замер. Эта птица-невидимка выйдет на охоту лишь в сумерках: глаза гелициорниса очень чувствительны, и птица предпочитает днём отсиживаться в тени.

Дождь продолжается, и тем, кто не успел спрятаться от него, не повезло, особенно мелким существам. По земле струятся ручьи, в некоторых из них барахтаются насекомые, не успевшие уйти от дождя – неуклюжие жуки, сорванные струями дождя с дерева, бабочки с подмоченными крыльями, и кузнечики, тщетно пытающиеся выпрыгнуть из воды. Кто-то из них имеет шансы выжить, а кого-то просто съедят после дождя.

Хищные птицы не очень любят дождь. Взрослые куаханы пережидают непогоду в гнезде. Самка закрывает от дождя обоих птенцов, и в это время самец, не соблюдая иерархии, помогает ей, как может. Птенцы ещё отчасти покрыты пухом, и перья у них не сформировались окончательно. Поэтому в дождь молодые куаханы, лишённые надлежащей заботы со стороны родителей, могут намокнуть и погибнуть от простуды, хотя дождь длится сравнительно недолго, а климат на островах очень тёплый. Взрослые птицы не боятся дождя, но выглядят подавленными: самка даже не пытается прогнать прижимающегося к ней самца, хотя в иное время дня она быстро напомнила бы ему об иерархии. Но в дождь её агрессивность уменьшается, и она с отрешённым видом перебирает перья на его голове. Время от времени взрослые птицы встряхиваются, и вода скатывается с их оперения. Птенцы, обычно соперничающие друг с другом, забились головами в оперение родителей, и стоят под их телами, словно под зонтиком. Они утратили обычную живость, и стараются сидеть под родительскими животами неподвижно.

То, что плохо для хищников, нисколько не вредит их возможной добыче. Гавайские лесные гуси не обращают внимания на дождь. Они столь же невозмутимо расхаживают по лесу, обрывают листву с невысоких деревьев, а также склёвывают мелких улиток, во множестве выползающих на растения. Птицы чувствуют, что хищники не будут охотиться, и ведут себя даже более шумно, чем обычно.

От дождя прячутся не только пернатые хищники. Одно дупло в стволе огромного дерева стало постоянным прибежищем для другого плотоядного животного Гавайских островов. Оно гораздо меньше, чем куахана, но зато обладает свойством, от которого в незапамятные времена отказались предки куаханы – это летающее животное. Но вместо перьев его тело покрыто шерстью бурого цвета с белой продольной полоской на спине. Это летучая мышь эриния – один из видов млекопитающих, чьи предки попали на острова помимо воли человека и после его исчезновения. Эриния является хищником, и на дне дупла лежат остатки её добычи – обрывки шкурок мелких зверей, перья, кости. Этот мусор слегка шевелится: в нём заводятся насекомые, использующие этот даровой источник пищи. Личинки жуков поедают кости и кожу съеденных этой летучей мышью животных, заодно пожирая личинок молей, которые, в свою очередь, точат перья и шерсть.

Эриния относится к дневным хищникам. У неё отсутствуют причудливые выросты на морде, помогающие ориентироваться путём эхолокации, но зато глаза большие и очень чувствительные: эриния охотится с помощью зрения. Однако дождь – не время для охоты этого рукокрылого: возможная добыча также спряталась, а из-за мокрой летательной перепонки летучая мышь легко может переохладиться, что для небольшого животного равносильно смертельному приговору. Поэтому, когда порывы ветра забрасывают капли дождя в дупло, где спряталась эриния, зверёк отползает дальше от входа и карабкается вверх по стенке полости в стволе дерева. Животное старается сохранить крылья сухими, и после дождя вылетит на охоту не сразу.

Дождь заканчивается примерно через полчаса. Сначала сплошной гул падающей из туч воды становится всё более тихим, а из серой пелены появляются детали пейзажа. Затем капли дождя превращаются в водяную пыль, летающую в воздухе. Небо светлеет, в тучах появляются разрывы, в которых видно голубое небо. После дождя становится немного прохладнее – испаряясь, вода охлаждает землю и растения. Ветер подсушивает листья растений, и лесные жители постепенно покидают свои убежища. В их числе эриния, которая выбралась из дупла, и греется на солнце перед охотой. Зверёк чешет голову когтем большого пальца крыла, вылизывает перепонки крыльев, утоляет жажду из лужицы, оставшейся в слегка вогнутом листе дерева, и взлетает.

Эриния является одним из виртуозов полёта среди животных. Хотя её крылья образованы чувствительными к повреждениям перепонками, она достаточно смело летает среди ветвей, ловко огибая их. Это тем более удивительно, если учесть, что эта летучая мышь не пользуется в полёте эхолокацией. Поскольку эриния чаще всего охотится на птиц, которые обладают прекрасным слухом в широком диапазоне, она больше надеется на зрение. Скорость, отличное зрение и быстрая реакция – вот составляющие её успеха в борьбе за существование.

Дождевой лес в чём-то подобен губке: мхи и эпифиты накапливают большое количество воды во время дождей, а затем скупо отдают её. Капли воды впитываются в почву, собираются в небольшие ручьи, которые затем сливаются в небольшие реки. Там, где через лес протекает река, или образовалось озеро, типично лесная растительность уступает место растениям иного плана. По берегам рек высятся странные древовидные растения из класса однодольных – панданусы. Их листья располагаются на маловетвистых стволах тройной спиралью, за что их неверно называют «винтовыми пальмами». На самом деле панданус очень далёк от настоящих пальм. Листья панданусов очень длинные и колючие: ряд шипов растёт вдоль средней жилки снизу, и ещё колючками вооружены края листьев. Среди листьев панданусов заметны их соплодия – округлые образования, размером с орех кокосовой пальмы. Каждое соплодие состоит из множества сросшихся орешков с твёрдой кожурой. Они очень питательны, но добыть их может только весьма искушённый лакомка.

В зарослях пандануса раздаются отдельные щелчки, иногда сливающиеся в сплошной хруст – это как раз кормятся любители семян пандануса, представители певчих птиц, пальмовые твердоклювы. Эти толстоклювые птицы приспособились добывать столь специфическую пищу, и населяют заросли панданусов и пальм – растений с твёрдыми семенами, которые практически никто, кроме них, не в состоянии разгрызть. Самцы и самки твердоклювов отличаются по цвету оперения и клюва. Самцы щеголяют коричневым верхом и лимонно-жёлтым брюшком, а клюв у них броского красного цвета. Самки бледнее их, и клювы у них коричневые. Когда птицы кормятся в зарослях пандануса, между ними вспыхивают скоротечные драки, которые обычно затевают самцы. Два соперника, сверкая красными клювами, таскают друг друга за перья, или вертятся, сцепившись клубком, где-нибудь в пазухе листа пандануса. Столь же внезапно они разлетаются в стороны – отношения выяснены, иерархия подтверждена, и можно кормиться дальше. Птицы садятся на соплодия, и толстым клювом выламывают отдельные плоды, составляющие их. Если это не удаётся сделать, твердоклюв просто ломает скорлупу, и поедает орешки. Твердоклювы вне конкуренции среди гавайских птиц, поедающих семена. Они способны питаться семенами, которые совершенно недоступны для других птиц. В горных лесах водятся другие птицы, также поедающие семена, но твердоклювы не поднимаются в горы, населяя тёплые побережья и пальмовые заросли.

Шумная стая твердоклювов привлекла внимание эринии, которая ищет себе обед. Птицы ведут себя достаточно смело: они не скрываются от возможных врагов, сверкая яркими животами и клювами, и потому представляют собой заманчивую цель для эринии. Хищная летучая мышь пробует атаковать их стаю: она приближается к зарослям пандануса под прикрытием широколиственных растений, а затем делает неожиданный бросок к стае птиц. Но она явно не учла одного: твердоклювы кормятся на весьма колючем растении, потому и ведут себя столь беспечно на первый взгляд. Лишь только эриния показалась над зарослями пандануса, в воздухе раздался тревожный крик, и все твердоклювы спрятались среди колючих листьев. Они забились поглубже в листву пандануса, прижавшись едва ли не к стволу растения. Эриния предпочитает ловить добычу в воздухе, и твердоклювы, сидящие в растении, для неё просто недоступны. Летучая мышь кружится около кроны пандануса, но птицы не собираются покидать своё убежище. Эриния прекрасно видит птиц, но даже не делает попыток схватить их: хищник опасается повредить кожу на мембранах крыльев, и ведёт себя очень осторожно. Эриния применяет хитрость, чтобы добыть птицу: она пролетает близко к затаившимся твердоклювам, и пронзительно верещит. Хищник старается вспугнуть их, чтобы поймать в воздухе. Голос эринии находится большей частью в ультразвуковом диапазоне, поэтому человеческое ухо смогло бы услышать весьма немногое из криков этого зверька. Твердоклювы слышат голос летучей мыши практически так же, как сам хищник. Они боятся её, но голос эринии заставляет их лишь глубже забиваться в листья пандануса. Обычно лесные птицы пугаются крика эринии, и одна из них, вылетев из листвы, становится добычей крылатого охотника. Но здесь другой случай: твердоклювы хорошо защищены колючками на листьях растения, и потому не пугаются голоса летучей мыши.

Сделав несколько кругов над кроной пандануса, и вдоволь накричавшись, эриния разворачивается, и улетает в лес. Постепенно затаившиеся твердоклювы смелеют, и один за другим покидают убежище, возвращаясь к обычной жизни.

После дождя влажность воздуха очень высокая. Солнце уже склоняется к западу, тени становятся длиннее, а жара спадает. И тогда из своих убежищ появляется множество улиток. Эти медлительные существа начинают объедать побеги растений. Некоторые из улиток Гавайских островов окрашены очень ярко и заметны издалека. Такая особенность не возникает на пустом месте: она подкреплена способностью моллюсков выделять ядовитые вещества. Поэтому опытные хищники, познакомившиеся с этими существами поближе, уже не рискуют повторять эксперимент дважды. Но время от времени у природы появляются новые ученики, которым нужно преподать урок жизни.

Птенцы куаханы много времени провели в гнезде. Они достаточно развились, и уже могут ходить. Пока родители отдыхают после удачной дневной охоты, птенцы желают познакомиться с окружающим миром более подробно. Один за другим птенцы выбираются через досковидные корни дерева. Они ходят ещё достаточно неуклюже, поэтому один птенец, выбираясь в «большой мир», споткнулся, и растянулся на земле. Кое-как, опираясь на длинные крылья, он приподнялся, и продолжил путь. Взрослые птицы, отдыхающие, греясь на солнце, проводили равнодушными взглядами своих отпрысков: они не слышат никаких звуков, внушающих опасение. Видя, что родители не беспокоятся, молодые птицы принялись исследовать мир. Им интересно всё: ползущие по опавшей листве жуки, мухи, вьющиеся над остатками добычи, птицы, скачущие по веткам высоко в кронах деревьев. Шорох в кустах привлёк внимание одного из птенцов: это какой-то грызун, потомок крыс, некогда попавших на острова с человеком, ищет пищу. Но он скрылся, едва птенец сделал в его сторону два неуклюжих шага. Когда-нибудь этот птенец вырастет, и его шаги будут менее шумными. Но они будут наводить ужас на существ, гораздо более крупных, чем грызуны. Пока же молодой хищник только учится быть опасным. Кто-то из живых существ уже боится его, а кто-то не будет бояться, даже когда этот птенец куаханы превратится в искусного охотника.

Среди листьев ползёт улитка. Она очень яркая и блестящая: её раковина окрашена в лаково-красный цвет с тонкими белыми полосками вдоль витков. Это жгучая улитка – один из хорошо защищённых видов наземных моллюсков. Но птенец куаханы не знает об этом свойстве улитки. Зато её яркая раковина очень привлекает его. Спотыкаясь об ветки, и опираясь на относительно длинные крылья, чтобы не растянуться на земле, птенец подходит к ней. Улитка лишь слегка дёрнула щупальцами, когда нога птенца куаханы опустилась в листья прямо перед ней. Птенец первый раз видит такое яркое существо, и желает познакомиться с ним поближе. Инстинкт хищника прост. Он велит: «незнакомое – клюнь, и увидишь, что это такое». Птенец куаханы так и поступил. Реакция последовала немедленно: потревоженная улитка выпустила ядовитую пену. Когда птенец куаханы решил клюнуть второй раз, пена попала ему на клюв, и во рту и ноздрях юного хищника словно начался пожар. Испуганный птенец куаханы отбегает от коварного противника, и начинает пискляво чихать, привлекая этим внимание родителей и другого птенца. Родители услышали жалобные крики птенца, и тут же вскочили на ноги. Они напряжённо вглядываются в окружающие заросли, но не видят реальной опасности. Несколько минут они расхаживают около молодых птиц, готовые дать отпор врагу. Не видя повода для дальнейшего беспокойства, взрослые куаханы снова ложатся отдыхать, а птенец пытается самостоятельно справиться со своими трудностями: он клюёт и выплёвывает землю, пытаясь избавиться от жжения во рту. Настоящий виновник суматохи хищников, небольшая яркая улитка, продолжила путь среди лесной подстилки. Окраска её раковины предупреждающая, и птенец куаханы запомнит её, чтобы в дальнейшем не трогать таких подозрительно ярких существ, даже маленьких.

Когда наступил вечер, жгучая улитка проползла несколько метров, и достигла корней дерева, под которым куаханы сделали гнездо. Здесь больше возможностей укрыться, есть пища, но также есть хищники. Самый опасный вид улиток на Гавайях – гавайская улитка-птицеед. Вечером она выползает из укрытия и начинает охоту. Любое мелкое существо, достаточно медлительное, чтобы не успеть спастись бегством, и достаточно слабое, чтобы его можно было одолеть, становится добычей этой улитки. Даже птенцы мелких птиц и новорождённые грызуны могут попасть на «обеденный стол» этого медлительного, но прожорливого хищника. Но самой привычной добычей гавайской улитки-птицееда, несмотря на её название, являются улитки других видов. Порой хищнику просто везёт: добыча сама ползёт навстречу. Но не всякая улитка может стать добычей своего дальнего родственника. Когда яркая жгучая улитка проползает совсем рядом, хищная улитка не нападает на неё: похоже, после нескольких болезненных встреч она слишком хорошо запомнила запах подобных существ. Хищная улитка всеми силами старается избежать встречи со жгучей улиткой: она отворачивается от жгучей улитки, ползущей по гребню досковидного корня, прячется в раковину, и сваливается с корня вниз. Жгучая улитка обратила на неё внимания не больше, чем на птенца куаханы, который попытался напасть на неё несколько часов назад. Её привлекает другое: среди корней гигантского дерева растёт молодое деревце того вида, на котором кормится этот моллюск.

После падения улитки-птицееда с корня прошло несколько минут. Из устья раковины показались щупальца с глазами на концах, а затем постепенно вылезла вся улитка. Её тихая, но смертоносная охота продолжается. Выбравшись из корней, улитка-птицеед водит головой над поверхностью лесной подстилки. Она ищет следы других мелких обитателей леса, и похоже, что удача на её стороне. Хищник выходит на след другой, съедобной улитки, и начинает преследование со скоростью около полуметра в минуту. Вскоре в поле зренияхищника показывается добыча: крупная улитка с полосатой раковиной. Очевидно, она почувствовала погоню, и пытается улизнуть от хищника. Преследуемая улитка спешит к кустам, где хищник может потерять её след. Но расстояние между ними уменьшается, и вот щупальца улитки-птицееда касаются раковины улитки-жертвы. Единственное, что она может – попытаться скрыться в раковине, сжимаясь как только можно, и забиваясь глубоко в завитки. Но у хищной улитки сравнительно небольшая голова на длинной «шее»: она просто забирается головой в устье раковины жертвы, преследуя атакованную улитку прямо у неё дома. Последняя линия обороны улитки-жертвы – выпустить пенистую вязкую слизь. Такой способ защиты заставил бы чихать любого грызуна, решившего полакомиться улиткой, но не останавливает улитку-хищника: дыхательное отверстие улитки-птицееда, как у всех улиток, открывается в последнем витке раковины. Когда жертве уже некуда скрыться, хищник кусает её, обездвиживая ядом. Сокращённые мускулы расслабляются, и тело убитой улитки мешком вываливается из раковины, а хищник постепенно выедает её из раковины целиком.

Улитки могут быть хищниками в разных местах Земли. Но их место в любом случае не на вершине пищевой пирамиды. Гавайские острова не представляют исключения в этом отношении. Изобилие улиток, эволюционировавших в тёплом и влажном климате, сделало возможным появление нескольких видов животных, специализированных на ловле улиток. Один из этих видов – небольшая птица с красной грудью и коричневатыми крыльями, которая скачет в кронах деревьев. По вечерам после дождя такие птицы спускаются к земле, разыскивая улиток – свой любимый корм. За клюв, изогнутый вниз и немного в сторону, эта птица называется гавайская крючкоклювка. Эта птица населяет дождевой лес, и питается почти исключительно улитками. Иногда она может атаковать даже крупных моллюсков вроде взрослой улитки-птицееда. Гавайская крючкоклювка замечает ползущую улитку-птицееда, и слетает к ней. Улитка не привыкла отступать перед птицами: она много раз поедала птенцов, несмотря на атаки со стороны птиц примерно такого же размера. Но сейчас она встретилась совсем с другой птицей, и то, что она не спряталась в раковину, выглядит весьма безрассудным. Зато крючкоклювка не теряется, и уколом клюва атакует моллюска. Улитка явно не была готова к такому повороту событий, и единственное, что она смогла сделать – это спрятаться в раковину. Если бы она была помельче, птица смогла бы схватить её клювом за край раковины и утащить на дерево. Но улитка-птицеед довольно крупная – вместе с раковиной она весит не меньше атаковавшей её крючкоклювки. Поэтому птица расправляется с ней на месте. Когда улитка спряталась в раковину, птица толкнула её всем телом, и раковина перевернулась устьем вверх. У лёгочных улиток нет крышечки, закрывающей устье, поэтому крючкоклювка беспрепятственно расклёвывает хищную улитку, оказавшуюся сейчас совершенно беззащитной.

Обычно крючкоклювка разделывает пойманных улиток на дереве. Здесь, в центре небольшой территории птицы, есть удобная развилка. Туда птица зажимает раковину пойманной улитки, а затем несколькими клевками загнутым кончиком клюва извлекает убитую улитку из раковины. Обычно крючкоклювка выдёргивает её целиком, но крупную добычу она может извлечь только по кусочкам. Пустая раковина улитки после птичьей трапезы падает вниз, под дерево. Под любимыми деревьями крючкоклювок накапливаются кучки разноцветных раковин улиток. Вокруг птичьей «столовой» складывается своеобразный комплекс видов, включающий муравьёв, которые селятся в пустых ракушках. Иногда к «столовым» крючкоклювок наведываются местные крысы особого вида, которые растаскивают пустые ракушки улиток, привлечённые их яркой расцветкой.

Крючкоклювки – очень территориальные птицы. Они знают границы своих владений буквально с точностью до веточки, и слеят за тем, чтобы соперники не проникли на их собственность. Крики крючкоклювок, раздающиеся в вечернем лесу, как раз и означают, что на границе владений разгорелся очередной конфликт. Его источник – большая и очень аппетитно выглядящая с точки зрения крючкоклювок улитка, которая ползёт по самой границе. Обе птицы следят за ней и друг за другом, но не хотят вступать в драку. Они активно демонстрируют друг другу свою силу: топорщат перья, кричат неприятными голосами, совершают ложные выпады в сторону соперника. Но при этом ни одна из птиц не переступает незримую границу территории. В момент возбуждения небольшие кожистые лопасти по углам рта у обеих птиц удлиняются краснеют от приливающей к ним крови. Но конфликтная ситуация разрешается сама собой, когда улитка переползает на территорию одной из птиц. Та хватает её и тащит в «столовую» - перекусить перед сном. А соседу счастливчика остаётся лишь проводить его взглядом.

Сумерки в тропических широтах очень недолгие: солнце опускается за горизонт почти по отвесной линии, и быстро темнеет. Тропическая ночь – это время охоты ночных хищных птиц. Силуэты птиц, мягко взмахивающих крыльями, чертят звёздное небо над вершинами деревьев. Ещё ночь – это «время шорохов»: мелкие грызуны и крупные насекомые покидают свои убежища, и ищут корм в лесной подстилке. Ночью на кормление выходят разнообразные улитки – потомки завезённой в историческую эпоху ахатины. Они поедают опадающие листья, ускоряя их минерализацию. Местные улитки отличаются разнообразной окраской раковин, обеспечивающей им маскировку. Но по ночам выходит на охоту существо, от которого им не скрыться. Это существо размером с петуха, но с более длинными ногами и клювом, цветом похоже на оживший кусок гнилой коры с лишайниками. Это гелициорнис – специализированный пожиратель улиток. Он провёл день в кустах, скрываясь от дневных хищников, а в сумерках вышел на поиск пищи. Птица обладает очень острым слухом, и может передвигаться почти бесшумно, поэтому поймать гелициорниса для хищников – это всё равно, что ловить привидение. Птица умеет летать, но делает это лишь в случае крайней необходимости. Зато гелициорнис умеет быстро бегать и владеет искусством маскировки. Вышедши на охоту, гелициорнис прислушивается к шорохам в лесу. Его острый слух подсказывает, где копошится в листве жук, где скребётся грызун, а где ползёт улитка. Неслышный шорох ползущей улитки особенно привлекателен для гелициорниса. Заслышав этот звук, птица несколько секунд покачивает головой, пытаясь точнее определить его источник. Затем следует несколько быстрых шагов – и улитка поймана. Птица переворачивает её, придерживая раковину пальцами ноги, резким движением клюва вытаскивает мясо моллюска и глотает его, подёргивая шеей. Всего несколько мгновений – и от улитки остаётся только пустая раковина. Гелициорнис настолько специализирован к питанию улитками, что может поедать даже жгучих улиток, ядовитых для других жителей леса. Поймав такую улитку, птица вырывает её из раковины, и «разделывает»: отрывает и поедает только относительно неядовитую ногу моллюска, не трогая внутренностей, в которых концентрация яда особенно велика.

Гелициорнис бродит по ночному лесу практически бесшумно, несмотря на свои размеры. Мягко ставя ноги, он ухитряется тихо ступать даже по сухим листьям. Словно привидение, эта птица бесшумно появляется из тени возле крупного дерева, и оглядывается. Гелициорнис вышел к дереву, в корнях которого куаханы сделали гнездо. Остатки добычи вокруг их гнезда привлекают разных мелких животных, в том числе улиток. И гелициорнису нужны именно они. Он начинает уничтожать моллюсков одного за другим, и случайно делает то, чего обычно избегает: во время одного из бросков птица наступила на веточку, которая с хрустом обломилась. Результат не заставил себя долго ждать: из-за досковидных корней высунулась голова самца куаханы, а затем самки. Обе птицы начинают настороженно оглядываться, но в темноте от их зрения мало пользы: они видят лишь расплывчатые тени. Куаханы отлично охотятся днём, но ночью с трудом отличили бы привычную добычу от корня дерева. Но хищники – это всегда хищники, и ночью их клювы и когти столь же остры, как днём. Поэтому гелициорнис применяет обычную тактику защиты: он просто замирает в тени дерева и ожидает, пока хищники успокоятся и снова заснут. Проходит несколько минут, и хищники снова усаживаются в гнездо. Гелициорнис слышит, как попискивают птенцы, когда самка, ворочаясь, толкает их. Когда посторонние звуки прекратились, осторожный ночной охотник на улиток вновь продолжил поиск пищи.

Даже самые тёмные ночные часы в ясную погоду не так сильно пугают. Тропическое ночное небо усеяно яркими звёздами. За время, прошедшее с момента вымирания человечества, рисунок созвездий сильно изменился. Одни звёзды погасли, другие, наоборот, светят ещё сильнее.

Большая часть птиц среди ночи засыпает, и наступает время насекомых. За миллионы лет существования Гавайских островов на них поселилось множество видов насекомых из «большого мира». Среди поселенцев были представители хищных жуков – светлячки. Неизвестно, попали они на острова в эпоху человека, или были более поздними поселенцами, но в неоцене они украшают своим сиянием гавайские ночи, соперничая со звёздами. Деревья, облюбованные светлячками, выглядят просто изумительно. Если посмотреть на ночной лес глазами птицы, летящей над ним, то кажется, что в некоторых местах леса отражается звёздное небо.

День – это время птиц, зато ночь принадлежит зверям. На Гавайских островах появилось много видов животных. Это преимущественно потомки различных видов грызунов, хотя среди них удалось выжить даже одному виду сумчатых. Все млекопитающие островов, не умеющие летать – это потомки нескольких видов, завезённых на острова человеком. Ночью на кормёжку выходят пугливые лесные существа – гавайские цветочные крысы. Их можно назвать феями ночного леса – они настолько маленькие и лёгкие, что лазают по веткам почти бесшумно. Лёгких зверьков выдерживают даже листья некоторых деревьев. На этом их сходство с феями заканчивается: внешность у них весьма далека от той, которую приписывали люди сказочным существам, жившим в их воображении. Гавайская цветочная крыса похожа на чёрно-белую мышь с крупными ушами, большими глазами и длинным хвостом. Хвост хватательный, и движения этих грызунов больше похожи на нечто среднее между беличьими и обезьяньими. Длинные мордочки этих зверей по форме подходят для того, чтобы вылизывать нектар из длинных трубчатых цветков. Это и есть основной корм гавайских цветочных крыс. Много видов растений в лесах Гавайских островов пользуется для опыления услугами этих грызунов. По вечерам такие деревья и лианы начинают особенно сильно благоухать, приманивая четвероногих опылителей. Хотя гавайские цветочные крысы не имеют крыльев, как летучие мыши, они с лёгкостью перемещаются в пологе леса по лианам. Благодаря маленькому весу они могут совершать длинные прыжки, какое-то время планируя в воздухе, раскинув лапки в стороны, и приземляются на листья и ветки без вреда для себя. Эти грызуны ищут цветки преимущественно с помощью обоняния, но многие лесные растения облегчают им эту задачу: их цветки белые и замены издали. Обычно гавайская цветочная крыса посещает крупные двугубые цветки с широким основанием. Грызун залезает на нижний лепесток, который отгибается вниз под его весом. При этом, когда крыса тянется к нектарникам, вначале рыльце, а затем тычинки касаются её затылка. Некоторые цветки обладают упругой, почти хрящеватой плотностью венчика. Это верный знак того, что такое растение пользуется услугами мохнатых опылителей. Гавайские цветочные крысы добывают нектар цветов с помощью длинного языка с кисточкой на конце. Такое приспособление выработалось у них независимо от птиц, питающихся нектаром.

Не только цветки с особым строением околоцветника привлекают этих грызунов. Растения семейств протейных и сложноцветных, имеющие открытые цветки в сложных соцветиях, также охотно посещаются цветочными крысами. Одно из деревьев дождевого леса, древовидная акалифа щетинистая, специально выделяет больше нектара ночью – её длинные щетинистые соцветия свисают, привлекая грызунов, и испускают приятный аромат. Несмотря на то, что листья этого растения несъедобны для травоядных, нектар этого дерева совершенно безвреден – в противном случае дерево лишилось бы выгодного опылителя. Но, чтобы полакомиться нектаром из свисающих и раскачивающихся на ветру соцветий, нужно быть акробатом. И цветочная крыса демонстрирует своё искусство в этой области, когда хочет добыть нектар. Она просто повисает на хвосте рядом с облюбованным соцветием, и придерживает его передними лапками, вылизывая нектар длинным языком. Древовидная акалифа пользуется особой благосклонностью со стороны гавайских цветочных крыс не только из-за нектара. Это дерево даёт грызуну не только стол, но и дом: ствол растения обычно полый, и гавайские цветочные крысы охотно селятся в нём, проводя, таким образом, больше времени на этом дереве. Такое сочетание пищи и укрытий благоприятно для цветочных крыс: они довольно осторожны и пугливы, и в случае опасности предпочитают прятаться в надёжных и вместительных дуплах этого дерева.

Гавайские цветочные крысы кормятся по ночам, задерживаясь на деревьях до восхода солнца. Так они избегают неприятных встреч с большинством местных хищников. Но такой способ защиты всё равно не гарантирует абсолютной безопасности: местные хищники разных видов, избегая конкуренции, приспособились к охоте в разное время суток. Если день полностью принадлежит летучим мышам, ночь – совам, то утром и вечером охотится ещё один вид гавайских крылатых хищников.

Над дождевым лесом ещё не взошло солнце, но небо на востоке уже слегка светлеет. Ночные жители постепенно подыскивают себе укрытия, где переждут беспокойный и жаркий день. На землю и листья выпадает обильная роса, поэтому улитки пока не торопятся прятаться. Светлячки тоже ещё мигают, хотя не столь сильно, как в самые тёмные ночные часы. Некоторые из них уже погасли и спрятались. А те, кто ещё остался на ветках, рискуют попасть в лапы хищника, что охотится на границе дня и ночи. Дважды в сутки это крылатое существо бесшумно облетает свои владения в кронах деревьев, с убийственной точностью схватывая беспечных светлячков длинными лапами. Это один из видов птиц, появившийся на Гавайях после вымирания человека. Он является самым близким родственником грозного наземного хищника куаханы, хотя внешне похож на мелкую длинноногую сову. По-гавайски сова – «пуэо», а этот хищник, родственный луням, называется неопуэо. У этой птицы поперечно-полосатое коричневое оперение, поэтому сидящего неопуэо трудно заметить среди листвы. А его белая «маска» предупреждает дневных хищников вроде эринии, что потревоженный неопуэо может при необходимости защищаться.

Кроме светлячков он включает в своё меню крупных ночных бабочек, схватывая их на лету. Поймав насекомое длинной гибкой лапой, неопуэо присаживается на ветку, и расправляется с добычей, разрывая её коротким клювом. Его голова похожа на совиную, но птица охотится, пользуясь не слухом, как совы, а острым зрением, подобно прочим соколообразным. Неопуэо охотится на светлячков, ориентируясь на вспышки их огней. Но насекомые – это лишь добавка к пище этого хищника, а его основная добыча – мелкие птицы и грызуны, которых неопуэо разыскивает в листве.

Неопуэо умеет летать практически бесшумно: на маховых перьях у него развились особые бородки, гасящие завихрения воздуха. Однако его добыча не столь уж беззащитна. Цветочные крысы обладают превосходным слухом и молниеносной реакцией. Ранним утром они ещё кормятся на растениях, слизывая нектар и прилежно перенося на мордочках пыльцу с цветка на цветок. Они торопливо делают последние глотки нектара: к утру деревья выделяют меньше нектара, словно сигнализируя опылителям, что кормление окончено и пора искать себе убежище. А обстоятельства вынуждают грызунов сделать это ещё быстрее, чем хочется. Одна из цветочных крыс слышит звук от тихих взмахов крыльев хищника, и бросается к дуплу. Другие грызуны напуганы не столько появлением неопуэо, сколько тревогой одного из сородичей. Животные бросаются в листву, и спешат к трещинам в стволе дерева, которые ведут в обширную внутреннюю полость, естественным путём образующуюся в старом стволе. Цветочные крысы быстро покидают ветки кормового дерева, а когда последняя из них скрывается в дупле, по коре в лучах восходящего солнца скользит тень неопуэо. Хищник упустил добычу, но рассчитывает наверстать упущенное. У него в запасе есть ещё одна хитрость: неопуэо просовывает лапу в дупло, и начинает скрести когтями по стенкам, пытаясь нащупать добычу. Суставы его ног очень гибкие, и лапа птицы может обшаривать полсть дупла в разных направлениях. Таким способом неопуэо добывают себе птенцов мелких птиц и новорождённых детёнышей грызунов, но сейчас охота оказывается неудачной. Полости в стволе древовидной акалифы могут тянуться на многие метры вниз, а деятельность грызунов и насекомых приводит к тому, что дерево оказывается пустотелым от середины кроны до основания ствола. Цветочные крысы уже успели слезть далеко вниз, и поглядывают на попытку неопуэо достать их с безопасного расстояния. После нескольких минут бесполезного поиска птица убирает лапу из дупла и заглядывает в него. Крысы видят, как откуда-то сверху на них взглянул их враг, но не спешат прятаться: по опыту они знают, что неопуэо просто не сможет преследовать их в дупле. И действительно, поняв, что добыча уже недоступна, неопуэо улетает.

Цветочные крысы не просто проводят какое-то время в дупле – они продолжают питаться, дополняя рацион насекомыми. Язык может служить им не только для вылизывания нектара из цветков. Расковыривая мягкую и подгнивающую древесину когтями, крысы слизывают выпадающих из неё личинок жуков и других насекомых. Так они получают нужный для жизни белок, которого мало в нектаре. Особенно активны в охоте на насекомых кормящие и беременные самки. Они поедают насекомых практически столько же, сколько нектара ночью. Грызуны занимаются этим несколько часов перед полуденным сном.

В убежище цветочных крыс становится всё светлее и светлее: на востоке над океаном восходит солнце, и его лучи проникают в дупло. Время ночных животных на сегодня почти закончилось: медовые крысы ещё успеют уделить немного времени охоте на насекомых, но вскоре спустятся в самый низ полости в стволе дерева, собьются вместе и заснут. Песни утренних медовых птиц раздаются над лесом, возвещая о приходе нового дня на Гавайях.

Бестиарий

Эриния (Erinionychus chelidonipterus)

Отряд: Рукокрылые (Chiroptera)

Семейство: Американские листоносы (Phyllostomatidae)

Место обитания: Гавайские острова, леса различных типов – от сухих горных до влажных дождевых.


Летучие мыши – одни из немногих не морских млекопитающих, кто может легко расселяться по океанским островам. Конечно, летучие мыши не могут долго жить, будучи унесёнными ветром в открытое море. Исключением здесь, пожалуй, выглядят лишь крупные рыбоядные летучие мыши с островов Индийского океана. Не исключено, что расселение преимущественно лесных рукокрылых по океанским островам было невольным – при участии ураганов.

Возможно, на Гавайи предки этого животного попали из Америки с «пересадкой» через мелкие острова Тихого океана. Сильные ветры, дувшие в ледниковый период с полюсов к экватору, могли уносить в море летучих мышей с материка. Каким-то единичным «авиаторам поневоле» удавалось закрепиться на больший или меньший срок на островах. Затем климат стал более тёплым, температурный градиент сгладился, и расселение с помощью ветра стало маловероятным.

Предок летучей мыши эринии попал на Гавайи без участия человека, причём явно раньше хищных птиц. В отсутствии конкурентов он успел сформировать вид успешных летающих хищников. Охотники на позвоночных животных среди летучих мышей – не редкость, особенно в тропиках, где во времена человека встречались даже «гурманы», поедавшие только лягушек, либо только других летучих мышей. Гавайская эриния (в греческих мифах Эриния – богиня мщения) охотится на птиц – самую многочисленную местную добычу. Она занимает здесь экологическую нишу мелкого сокола или ястреба. Очевидно, наличие этого зверя на островах не позволило попавшим на острова хищным птицам занять эту экологическую нишу.

Эриния – сравнительно некрупный вид зверей. Масса тела животного – около 200 граммов, размах крыльев до полуметра. Крылья эринии длинные и острые на кончиках – это свидетельство превосходных лётных качеств животного. Хвост длинный, с обеих сторон до самого кончика его обтягивает летательная перепонка, которая служит рулём во время погони за добычей. Полёт эринии быстрый, маневренный; при необходимости зверёк может делать резкие броски и развороты.

Кожа на летательных перепонках этой летучей мыши тёмная. Шерсть на туловище окрашена в коричневый цвет, от затылка до основания хвоста тянется широкая белая полоска. У самцов на горле имеется белое пятно.

Голова относительно длинная, с сильными челюстями. Резцы и клыки острые, как у всех плотоядных летучих мышей, а на коренных зубах есть зазубренные гребни, работающие как пилы. Глаза очень крупные, направлены вперёд. Зрение очень острое: в сетчатке большое количество светочувствительных клеток, сравнимое с таковым у хищных птиц. Способность к эхолокации в этого зверька снижена – эриния охотится днём, а ночь проводит в укрытии. Уши небольшие, с помощью особых мускулов могут складываться назад, когда зверь летит. Выросты на носу, придающие головам других видов рукокрылых гротескную форму, у этого вида отсутствуют. Ноздри узкие, щелевидные. Обоняние играет важную роль в жизни эринии: в густом лесу этот зверёк легко находит свою добычу, даже не видя её.

Постоянного места ночёвок эриния не имеет, хотя придерживается определённой территории. Колоний она также не образует. Добычу этого зверя составляют преимущественно птицы небольшого размера – от воробья до скворца. Их летучая мышь ловит в воздухе, хватая задними лапами, на пальцах которых развиты крючковатые когти. Летательная перепонка доходит лишь до коленей зверька, оставляя голени и ступни свободными.

Вспугнув птицу, эриния преследует её, стараясь выгнать на открытое место – на поляну или выше крон деревьев. Зверёк умерщвляет пойманных животных укусом в голову и перехватывает добычу пастью. Добычу эриния уносит в место, недоступное для возможных конкурентов – обычно на дерево. Защемив тушку добычи в развилке ветвей, летучая мышь ртом обдирает с неё перья. Она обычно съедает лишь мягкие части тушки птицы: грудку, бёдра и часть внутренностей. Остатки добычи зверёк бросает.

Этот вид не имеет сезонности в размножении. Самка приносит потомство дважды в год, в выводке практически всегда один детёныш. Самка носит его на груди около недели, затем оставляет в укрытии (в кроне дерева) и навещает несколько раз за день, чтобы покормить. У самки очень велика привязанность к своему потомству: если на детёныша нападают, самка может защищать его, нанося агрессору укусы.

В двухмесячном возрасте молодое животное учится летать. В это же время самка приучает подросшего детёныша охотиться. Она приносит ему вначале частично разделанных, затем убитых, а потом и вовсе полуживых птиц, предоставляя детёнышу возможность учиться обращаться с добычей. Позже молодые эринии учатся «высшему пилотажу»: детёныши разных самок играют, гоняясь друг за другом, или стараясь отобрать друг у друга какой-нибудь лёгкий несъедобный предмет – кусочек коры, листок или перо. Четырёхмесячный зверёк покидает территорию матери и ведёт вполне самостоятельную жизнь.

Гавайская цветочная крыса (Florattula nectarophaga)

Отряд: Грызуны (Rodentia)

Семейство: Мышиные (Muridae)

Место обитания: Гавайи, дождевой лес.


В эпоху человека среди животных большое преимущество получили виды, способные успешно сосуществовать с людьми. И весьма большого успеха в это время добились серые (Rattus norvegicus) и чёрные крысы (R. rattus). Они сумели заселить практически все острова, ранее колонизированные людьми, и благополучно пережили своего «покровителя» и злейшего врага. Активно эволюционируя, популяции крыс, которые смогли выжить в ледниковый период, образовали в эпоху неоцена новые виды и роды, приспособленные к местным условиям.

На Гавайских островах потомки чёрных крыс (Rattus rattus) начали активно осваивать леса, которые стали восстанавливаться в эпоху глобального потепления. Чёрные крысы более сухолюбивы, чем серые, и обладают лучшими навыками верхолаза. И гавайские потомки этих животных развили и усилили доставшиеся им в наследство навыки. Они превратились в специализированных лазающих существ – гавайских цветочных крыс. Это мелкий вид грызунов с цепкими лапками и хватательным хвостом, который всю жизнь проводит на деревьях и ведёт строго ночной образ жизни.

Гавайская цветочная крыса не превышает размерами обычную домовую мышь. Она примечательна контрастной чёрно-белой окраской: у этого зверька голова и тело чёрные, а лапки, горло и живот белые. Хвост этого грызуна относительно длинный: он немного превышает длину головы и туловища вместе взятых. Хвост очень гибкий, хватательный, покрыт серо-розовой кожей с отдельными светлыми щетинками. На нижней части хвоста щетинки образуют поперечные ряды – это приспособление для более прочного обхватывания веток. Если нужно, зверёк может даже висеть на хвосте.

Пятипалые лапы этого зверька вооружены острыми когтями. Если нужно, цветочная крыса может бегать по стволу дерева вверх и вниз так же быстро, как по земле. Ступня у неё может разворачиваться назад, как у белки. Благодаря этому животное может повисать на ветке, держась задними лапами, или спускаться по стволу вниз головой.

Гавайская цветочная крыса питается преимущественно нектаром, поедая в дополнение к нему мягкотелых насекомых – тлей, гусениц и мелких жуков. Морда животного тонкая и длинная, а резцы относительно слабые. Зато язык может далеко высовываться наружу, и на его конце развивается характерная для нектароядных животных кисточка.

Поскольку гавайская цветочная крыса является ночным животным, у неё очень хороший слух, а ушные раковины округлые и широкие. Глаза зверька очень большие, чувствительные даже к слабому свету звёзд. Но больше всего этот зверёк полагается на своё обоняние: ночью многие нектароносные деревья начинают испускать аромат, привлекая животных-опылителей.

Это животное отличается интересной особенностью биохимии: крыса может легко нейтрализовать растительные яды. Поэтому, избегая конкуренции с местными птицами, она часто кормится на местном дереве семейства молочайных – древовидной акалифе хвостатой. Крыса просто вылизывает нектар из длинных ярких соцветий, свисающих с ветвей этого растения.

Этот вид выходит кормиться только ночью, а день проводит, прячась в полостях древесных стволов. Часто цветочная крыса селится в дуплах деревьев прямо на растении, где кормится. Это животное обитает небольшими колониями – примерно десяток взрослых особей и их потомство. Днём цветочная крыса прячется в укрытиях, но продолжает вести активную жизнь: она лазает по полости внутри ствола дерева, разыскивая насекомых, прячущихся от дождя или дневной жары. Лишь в самые жаркие дневные часы, незадолго до послеполуденного дождя, цветочные крысы засыпают. К вечеру они становятся более активными, а после захода солнца выходят кормиться.

До четырёх раз в год самка приносит потомство: от пяти до девяти – десяти детёнышей. Новорождённые детёныши голые и слепые, самка прячет их в укрытии – обычно в глубоком узком дупле. Иногда две или три самки совместно выращивают и выкармливают несколько выводков, не разделяя своих и чужих детёнышей. Двухнедельные детёныши начинают покидать гнездо, ещё спустя неделю они учатся лазать по деревьям, и в это время за ними присматривает по очереди каждая из самок. Самка-одиночка в это время покидает потомство ненадолго, а то и вовсе перетаскивает детёнышей в другое дупло, где ближе цветы дерева, на котором она кормится. Месячные детёныши совсем покидают укрытие, и начинают учиться у матери самостоятельно находить пищу и прятаться от врагов. В четырёхмесячном возрасте самки этого вида могут иметь собственное потомство.

Гавайские цветочные крысы живут недолго: три года для них возраст глубокой старости. Большая часть животных этого вида гибнет, достигнув лишь половины этого возраста.

Гавайский лесной гусь (Moanser sylvestris)

Отряд: Гусеобразные (Anseriformes)

Семейство: Утиные (Anatidae)

Место обитания: Гавайские острова (острова Гавайи, Мауи, Молокаи, Ланаи), влажные леса и редколесья. Обитает преимущественно на границе леса и кустарниковых зарослей.


В процессе эволюции в одной и той же группе живых организмов какой-либо признак может неоднократно появляться и исчезать у разных представителей независимо друг от друга. Пример такого рода – появление сабельных клыков в семействе кошачьих. Аналогичная ситуация повторилась в неоцене на Гавайских островах у представителей одного семейства птиц. Среди них неоднократно и независимо, в разное время появлялись виды, занимающие сходную экологическую нишу и обладающие сходными особенностями.

В эпоху человека на Гавайских островах находили останки гигантских травоядных птиц из семейства утиных, которые вымерли вскоре после колонизации этих островов человеком. Колючки на ветвях местных кустарников свидетельствовали о том, что между птицами и растениями на протяжении сотен тысяч лет складывались очень непростые отношения.

В неоцене на островах вновь появилась птица, занявшая экологическую нишу крупных травоядных. Её предком стал один из перелётных видов североамериканских гусей, очевидно, перешедший к оседлому образу жизни. На островах были все условия для этого: травоядные млекопитающие почти исчезли, а хищники практически отсутствовали, кроме немногих пернатых. В таких условиях птицы постепенно увеличились в размерах и утратили способность к полёту. Размер стал их главной защитой от большинства местных хищников, а также позволил расширить кормовые угодья, добавив в рацион ветки низкорослых деревьев.

Гавайский лесной гусь эпохи неоцена – гигантская нелетающая птица: его полный рост достигает 2 метров, вес около 120 кг. Голова небольшая, шея длинная, спина наклонная, как у некоторых пород домашних гусей. Клюв очень толстый, с заметной «горбинкой», относительно короткий, ярко-красного цвета. В клюве хорошо развиты поперечные роговые гребешки, помогающие обрывать листья растений.

Тело птиц имеет своеобразный «чешуйчатый» рисунок: перья на груди и животе серые с чёрной каймой. Крылья относительно короткие и широкие: первостепенные и второстепенные маховые перья одинаковой длины. Их окраска тёмно-серая с белыми кончиками. Утратившие функцию полёта, эти крылья используются в процессе ухаживания.

Самцы отличаются от самок более яркой окраской: голова и передняя часть шеи у них имеет тёмно-синюю окраску с голубым металлическим блеском. У самок голова целиком чёрная. У птиц обоих полов на голове есть белая поперечная полоска, проходящая от глаз к затылку. Демонстрация такой полоски (для этого птица должна сильно наклонить голову вниз) является умиротворяющим жестом.

Ноги свинцово-серого цвета, высокие. Эти птицы могут достаточно быстро бегать – в случае опасности этот гусь может развивать скорость до 40 км/ч. Вне сезона гнездования эти птицы с большей вероятностью станут спасаться от врагов бегством. В связи с изменившимся образом жизни плавательные перепонки между пальцами этих птиц редуцированы. Лесные гуси освоили наземные места обитания, хотя сохранили одну черту водоплавающих предков – развитую копчиковую железу. Эта особенность оказалась очень выгодной в условиях дождливого климата островов: после ежедневного ливня птицам достаточно хорошо встряхнуться, чтобы оказаться полностью сухими.

Для жизни лесной гусь предпочитает равнинные леса и влажные местности с богатым травяным покровом. Основной корм птиц этого вида – листья кустарников и травянистых растений. Благодаря своему росту гавайский лесной гусь может дотягиваться до веток невысоких деревьев. В местах, где птицы постоянно кормятся, в сплошных зарослях кустарников со временем появляются тропы, которыми птицы пользуются на протяжении многих лет. Гавайский лесной гусь – коммуникабельная общественная птица, которая держится группами, часто включающими по 10 – 20 взрослых птиц. Для общения у птиц этого вида имеется богатый набор звуковых сигналов и поз.

Внутри каждой группы есть чётко выраженные семейные пары, сохраняющиеся на всю жизнь. Иногда особенно успешный гусак обзаводится сразу двумя самками и одновременно ухаживает за двумя гнёздами.

В процессе ухаживания самец ходит вокруг самки, раскрыв крылья в стороны и время от времени хлопая ими. Самка в знак подчинения опускается на землю и опускает голову. Самец касается клювом белой полоски на её затылке. В знак серьёзности своих намерений самец может проделать часть ритуала самки: не опускаясь, он наклоняет голову, давая самке возможность коснуться клювом его затылка.

Эта крупная птица гнездится на земле. Сохранив особенности поведения предков, гавайский лесной гусь гнездится группами в густых кустарниках. На гнезде агрессивность этой птицы по отношению к чужакам возрастает – гнёзда расположены на расстоянии друг от друга. Единственное, что сплачивает колонию лесных гусей – это нападение извне. От хищников эта птица защищается коллективно: взрослые птицы начинают сомкнутым строем наступать на хищника, вынуждая его отступить. Гнездо представляет собой ямку без подстилки в земле. В кладке до десятка крупных яиц (длиной до 20 см) с белой скорлупой. Птенцы выводятся на 30-й день насиживания. Они покрыты серым пухом с коричневыми продольными полосами, клюв и ноги тёмно-серые. За кладкой и выводком ухаживают оба родителя.

Этот вид распространён на трёх крупных островах Гавайского архипелага. На острове Гавайи птицы этого вида самые крупные. На соседних островах Мауи и Ланаи местные лесные гуси отличаются значительно меньшей величиной.

Куахана (Machairopterus kuahana)

Отряд: Ястребообразные (Accipitriformes)

Семейство: Бегающие ястребиные (Dromaccipitridae)

Место обитания: Гавайские острова, редколесья и кустарниковые заросли.


Соколообразные – птицы, не склонные к дальним путешествиям над морем, хотя способные хорошо и долго летать. Но в силу каких-либо обстоятельств эти птицы могут совершать единовременные расселения через моря. Так, мелких хищных птиц (например, пустельгу разных видов) в человеческую эпоху можно было встретить на Сейшельских островах и на Маврикии. Но эти острова находятся на сравнительно небольшом расстоянии от материка, и более доступны для заселения, нежели Гавайи, лежащие практически в центре Тихого океана.

Появление хищных птиц на Гавайских островах могло быть, скорее всего, следствием капризов погоды. Возможно также, что в период оледенения предки гавайских хищных птиц превратились из оседлых или кочующих в настоящих перелётных птиц. С потеплением климата эта поведенческая особенность оказалась утраченной, но часть популяции континентального вида успела образовать жилую островную форму. Впоследствии условия на островах менялись, и изолированная популяция начала формировать совершенно новые признаки, соответствующие меняющемуся образу жизни. Эти птицы перешли к наземному образу жизни и приспособились охотиться на других наземных птиц. Это не прямые потомки вымерших диатрим и фороракусов, но их достойные преемники в тесном мире Гавайских островов.

Бегающая хищная птица куахана – главный хищник на Гавайских островах. Это прямой потомок луней (Circus), очевидно, американского происхождения. Лунь – обитатель открытых пространств, многие виды во времена человека сохранили высокую численность, гнездятся на земле, для них вероятнее приспособление к обитанию в безлесной местности.

Куахана занимает экологическую нишу охотника на крупную дичь и падальщика (в мифах Гавайских островов Куахана – бог-убийца). Высота птицы – до 70 см. Ноги длинные, задний палец редуцирован. Черепная коробка короткая и широкая, из-за чего голова птицы немного похожа на совиную. Лицо голое, клюв очень крупный, высокий, сжатый с боков. Хвост широкий, вееровидный, помогает во время резких разворотов.

Самка крупнее самца (весит около 8 кг, самец – только около 5 кг), она доминирует в семье. Самец, самка и молодые птицы различаются окраской. Самка более тёмная, у неё кожа на лице и вокруг глаз жёлтая, клюв «костяного» цвета с чёрным кончиком. Оперение имеет тёмную окраску: свинцово-серую почти на всём теле, лишь голая кожа вокруг глаз окружена белыми перьями. Ноги голые, жёлтые. У самца двухцветное оперение: чёрные голова, крылья, хвост и перья на голенях. Живот, грудь и передняя часть шеи белые. Кожа на лицевом диске серая, клюв жёлтый с чёрным кончиком.

У молодых птиц клюв жёлтый, без чёрного пятна на кончике. Их ювенильное оперение серовато-белое с отдельными чёрными перьями на спине и крыльях. В сущности, оперение самца у этого вида сохранило ювенильные черты, что в сочетании с некоторыми особенностями его брачного поведения гасит агрессивность самки в семейной жизни птиц.

Крылья длинные, что несколько неожиданно для нелетающей птицы. Но они выглядят весьма «оборванными»: маховые перья очень короткие. Крылья играют особую роль в жизни этого вида: на них развилось особое приспособление для нанесения добыче ран. Концевые маховые перья имеют редуцированное опахало и очень толстые прочные стержни с острыми краями, похожие на лезвия кинжалов (отсюда название, буквально означающее «кинжалокрыл»). Эти «боевые» перья имеют белый цвет у птиц обоих полов. У молодых птиц они быстро отрастают вскоре после выхода из гнезда, и достигают нормального развития к моменту самостоятельности. Для усиления удара кости пясти у куаханы срослись в единую массивную структуру. Во время охоты куахана преследует крупных птиц (преимущественно нелетающих гусеобразных) и наносит им удары «кинжалами» по спине и шее, стараясь поранить или сбить с ног преследуемую жертву.

Изредка куахана кормится на морском побережье, подбирая падаль или добывая морских животных на мелководье.

Подобно большинству хищников, эта птица ведёт одиночный образ жизни и очень территориальна. Каждый куахана ревностно защищает свой кормовой участок. Драка с чужаком часто сопровождается ранениями одной или обеих птиц. Очевидно, агрессивность является следствием ограниченной территории, на которой обитает этот вид.

Пара образуется только на время выращивания птенцов, а после того, как потомство покинет родителей, семья распадается. Образование пары происходит с соблюдением строгого ритуала. Самка, готовая образовать пару, заявляет об этом громкими криками. Обычно на её призыв откликается ближайший самец из обитающих по соседству. Самец во время ухаживания за самкой демонстрирует ей свои намерения, держа в клюве какой-либо заведомо несъедобный предмет: веточку, лист или перо. Он всячески демонстрирует покорность, приседая и раскрывая крылья, отворачиваясь и пряча клюв. Все действия птиц во время брачной церемонии строго ритуализованы: отступление от хода церемонии может вызвать агрессию и окончиться плачевно (преимущественно для самца).

В кладке два яйца с зеленоватой скорлупой. Птенцы рано покидают гнездо (в возрасте недели) и рассаживаются поодаль друг от друга. Родители кормят того из них, что кричит громче. Тёмный кончик родительского клюва является сигналом для птенцов: во время кормления родитель держит мясо ближе к этому пятну, и птенец склёвывает его, целясь в само пятно. В случае голода один из птенцов может просто напасть на другого и просто съесть его. Каннибализм – не редкость среди взрослых птиц: они часто нападают на чужих птенцов, если их родители далеко. Такая особенность поведения служит своеобразным регулятором численности вида в условиях ограниченного по территории места обитания.

Выращивание птенцов длится около 3 месяцев, причём последний месяц птенцы держатся вместе с родителями, обучаясь охотиться.

Неопуэо (Strigocircus vespertinus)

Отряд: Ястребообразные (Accipitriformes)

Семейство: Ястребиные (Accipitridae)

Место обитания: Гавайи, леса.


По-гавайски «пуэо» означает «сова». На Гавайях в эпоху человека обитала болотная сова, очевидно, североамериканского происхождения. Её потомок в эпоху неоцена также сохранился на островах, но с ним отчасти конкурирует новый гавайский хищник – потомок попавшего на Гавайи луня, один из недавних поселенцев на островах. Этот пернатый хищник – неопуэо, ночная хищная птица, очень похожая на сову. Возможно, в ином случае совы просто не позволили бы появиться такому конкуренту на островах, но неопуэо и совы чётко различаются временем активности, и потому не столь жёстко конкурируют за добычу. В отличие от сов, пик активности у неопуэо дважды в сутки: поздним вечером и ранним утром, в условиях слабой освещённости. Это связано с тем, что эта птица охотится преимущественно с помощью зрения, в меньшей степени полагаясь на слух. Поэтому самые тёмные ночные часы он проводит в относительном покое, а совы охотятся как раз в это время.

Неопуэо – сравнительно небольшая птица размером с голубя. Он охотится на мелких позвоночных животных и крупных насекомых. Ночной образ жизни сделал из неопуэо птицу, похожую обликом на сову. Голова неопуэо округлая, а перья, растущие вокруг глаз, образуют характерный лицевой диск. Голова птицы имеет тёмно-коричневый цвет, а лицевой диск белый, похожий на маску.

Длинный хвост и относительно короткие широкие крылья позволяют маневрировать среди ветвей: этот хищник обитает исключительно в лесах. Маховые перья неопуэо похожи на совиные: на них есть множество щетинок по краю опахала. Они гасят завихрения воздуха при взмахах крыльев, из-за чего полёт птицы становится почти бесшумным, как у настоящих сов.

Верх тела неопуэо окрашен в коричневый цвет с тёмными поперечными пестринами, живот серый. На голове пестрины более частыеи узкие, поэтому она кажется темнее туловища. Маховые перья светло-коричневые, а длинные рулевые перья хвоста имеют чёрные кончики.

Ещё одно «наследство» от луня в облике неопуэо – длинные ноги. Из-за этого птица кажется несколько крупнее, чем есть на самом деле. Ноги неопуэо покрыты гладкими чешуйками желтоватого цвета, пальцы вооружены крючковатыми когтями. Неопуэо обладает интересной особенностью, которая характерна для некоторых африканских хищных птиц эпохи голоцена: у него сустав, сочленяющий цевку и голень, исключительно подвижен и может сгибаться не только вперёд, но и вбок, и даже немного назад. Благодаря такому приспособлению неопуэо может охотиться на мелких животных, которые прячутся в дуплах, просто просовывая лапу в дупло, и схватывая спрятавшееся в нём животное.

Неопуэо держится поодиночке, лишь в сезон размножения пара птиц совместно строит гнездо на высоких деревьях и сообща выращивает потомство. Гнездостроительное искусство у неопуэо развито лучше, чем у прочих пернатых хищников. Птицы этого вида строят в ветвях большое гнездо из хвороста в виде глубокой чаши, хотя чаще захватывают и переустраивают уже готовое гнездо других птиц. Наиболее примечательная черта в гнезде неопуэо – то, что птицы достраивают над гнездом рыхлую крышу из хвороста, и из-за этого гнездо этой птицы больше похоже на сорочье. В полностью законченном гнезде неопуэо есть сквозной проход, и птица, забравшись в гнездо с одной стороны, выходит с другой. А длинный хвост насиживающей птицы иногда даже торчит из прохода. В наличии на гнезде крыши есть несколько преимуществ: она отлично защищает от жаркого солнца, и днём обе птицы совместно укрываются в гнезде. У неопуэо очень чувствительные глаза, и дневной свет раздражает их.

Самка неопуэо крупнее самца, и именно она «наследует» гнездо: оно располагается на её территории, а самцы прилетают для образования пары с соседних участков леса. В кладке 2 – 3 яйца, которые совместно насиживают обе птицы пары. Но, несмотря на такую заботу, до вылета из гнезда доживает лишь 1 – 2 птенца: у этих птиц развит каннибализм, и самого слабого птенца порой съедают более сильные братья и сёстры. Иногда уже подросший птенец выбрасывает из гнезда или заклёвывает насмерть другого, особенно если не хватает корма (например, когда одна птица из пары погибла, а вторая не может обеспечить едой обоих птенцов).

Лесной гелициорнис (Heliciornis cochleophagus)

Отряд: Ржанкообразные (Charadriiformes)

Семейство: Бекасовые (Scolopacidae)

Место обитания: Гавайи, дождевые леса и заросли кустарников.

Исконная фауна Гавайских остров после исчезновения человека оказалась практически полностью уничтоженной. Если раньше люди разными способами старались поддержать существование местных эндемичных видов, то после их исчезновения это стало некому делать. Лишь немногие виды беспозвоночных из первоначальной фауны смогли уцелеть и эволюционировать дальше среди потомков различных завезённых видов, расселившихся на Гавайях.

Но в неоцене, когда Северное полушарие оказалось сковано ледниками, на Гавайях стали появляться новые виды – естественные мигранты с материков. Некоторые из них всё дольше задерживались на Гавайях, а другие и вовсе образовали оседлые популяции, конкурируя с потомками завезённых людьми видов. Новые поселенцы осваивались, образуя виды, приспособленные к новым условиям.

Гавайский лесной гелиционрис – один из таких видов, потомок куликов, прилетавших на зимовку с континета. Очевидно, он происходит какого-то вида кроншнепов Numenius, широко распространённых в Азии и Северной Америке. Островная жизнь наложила отпечаток на облик этой птицы. Гелициорнис отличается массивным сложением: он весит около 5 кг, и вырос размером с домашнего петуха. Но птица кажется ещё крупнее из-за длинных ног и клюва, слегка изогнутого вниз. В отношении пищевых пристрастий эта птица развила особенности предков: гелициорнис питается наземными улитками, вытаскивая их из раковин небольшим крючком, развившимся на конце верхней челюсти.

Крылья гелициорниса короткие и широкие, а хвост очень короток и незаметен под сложенными крыльями.

Эта птица ведёт ночной образ жизни, а днём отдыхает, прячась в зарослях кустарников на болотах, где меньше вероятность нападения хищников. Ночной образ жизни нашёл отражение в характерном облике птицы – у гелициорниса крупные чувствительные глаза. Они прекрасно видят в темноте, но днём потревоженная птица даже вынуждена прикрывать их полупрозрачным третьим веком, чтобы защитить от солнечного света. Кроме зрения, для гелициорниса очень важен слух. У птицы широкие ушные отверстия, по заднему краю которых даже развились удлинённые перья – аналог перьевых «ушек» совы. Не будет большим преувеличением сказать, что гелициорнис слышит, как в темноте ползают улитки. У птицы, бродящей по ночному лесу, есть привычка на некоторое время застывать неподвижно и прислушиваться.

Гелициорнис очень скрытен и осторожен. Окраска оперения этой птицы маскировочная: по серо-зелёному фону вдоль каждого пера проходит ряд коричневых мазков. На голове коричневых пятен больше, и она несколько темнее. Затаившийся гелициорнис, прижавшийся к земле, похож на замшелый кусок дерева. Если же его потревожат, птица взлетает. Он летает подобно куриным птицам: взлетает с громким хлопаньем крыльями (это сигнал опасности для сородичей), летит недолго, быстро садится и старается спастись бегством, либо прячется среди корней и прижимается к земле. На Гавайях нет крупных хищников, разыскивающих добычу по запаху, поэтому такая тактика защиты вместе с природной осторожностью гелициорниса достаточна для выживания этого вида.

Но не вся птица окрашена скромно и неприметно. На спине гелициорниса растут яркие перья (красные с белыми кончиками), а под крыльями есть белые пятна. В брачный сезон самец танцует перед выбранной самкой, раскрыв веерами крылья, и поднявши голову вверх. Яркие перья спины в этот момент раскрываются в стороны и становятся видимыми сзади и сбоку. Танец сопровождается характерной брачной «песней» - сериями гортанных щелчков и щёлканьем клювом. Брачный ритуал обычно бывает вечером.

Постоянные пары у этого вида не образуются, самка выращивает птенцов одна. Яйца с пёстрой скорлупой (в кладке до пяти относительно крупных яиц), а гнездо – простая ямка в земле, спрятанная в зарослях кустарников. Птицы устраивают гнёзда в густых колючих кустах, совершая для этого миграции в горы, где меньше опасность появления крупных пернатых хищников. Если первая кладка разорена, птица может гнездиться повторно: брачный сезон у гелициорнисов растянут на несколько месяцев. Насиживание длится примерно месяц. Отправляясь поесть, насиживающая птица прикрывает кладку кусочком коры или мха. Птенцы выводятся покрытыми пухом и зрячими. Птенцовый пух коричневого цвета с серыми продольными полосками. Птенцы сразу же покидают гнездо, и примерно три месяца самка заботится о них. Молодые птицы становятся половозрелыми в возрасте полугода.

Гавайский парадодо (Paradodo carpophagus)

Отряд: Голубеобразные (Columbiformes)

Семейство: Ложнодронтовые (Pseudoraphidae)

Место обитания: Гавайские острова, высокогорные луга и заросли кустарников.


В процессе эволюции виды, обитающие в разных местах Земли, могли при сходных обстоятельствах формировать похожие особенности строения. Так произошло, например, в Южной Америке, где в среднем кайнозое некоторые бегающие травоядные приобрели «лошадиный» облик и ногу с одним копытом даже раньше, чем это сделали настоящие лошади. На Гавайских островах также прошёл похожий процесс. Но здесь его участниками стали птицы, среди которых появился парадодо – потомок голубей, немного похожий на дронта, обитавшего на Маскаренских островах в Индийском океане и истреблённого людьми. Возможен ли такой шаг эволюции, когда в разное время и в разных местах появляются столь похожие виды? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно узнать, каким образом сформировались оба вида.

Дронты Маскаренских островов были потомками самых обычных голубей (кстати, голуби «нормального» облика были их современниками на этих островах, и даже на какое-то время пережили самих дронтов). Если взглянуть, однако же, на птенца голубя, можно поразиться его сходству с дронтом: маленькие крылья, куцый хвост, толстое тело и характерная форма головы и клюва. Можно образно сказать, что каждый голубь носит в себе что-то от дронта. Просто в процессе эволюции какой-то предковый вид голубей «потерял» взрослый облик, зато развил и усилил птенцовые черты. В условиях отсутствия хищников такая стратегия оказалась выгодной.

На Гавайских островах ситуация отчасти повторилась. В отсутствии крупных наземных хищников один из потомков завезённых человеком сизых голубей перешёл к наземному образу жизни. Птица стала гнездиться на земле и всё меньше летала, превращаясь в полностью наземное существо. Параллельно происходило увеличение размеров тела и ювенильные (птенцовые) признаки сохранялись у взрослых птиц. Так на островах появился парадодо – птица весом более 15 килограммов. Очевидно, процесс утраты полёта произошёл у этих птиц быстро, ещё до колонизации островов хищными птицами, которые заняли здесь место «царя-хищника».

Гавайский парадодо – очень крупная нелетающая птица ростом около полуметра. Телосложением он похож на куриных птиц: у парадодо короткое и высокое тело, хвост горизонтально расположенный и широкий. Голова относительно крупная, на короткой шее. Клюв парадодо высокий, широкий и сильный, серого цвета. Над клювом есть характерная для голубиных восковица. Кожа вокруг глаз голая, розоватая. У молодняка она гладкая, у самок покрыта мелкими бугорками, у самцов образует «жемчужины» – бородавки, которые во время токования наливаются кровью и увеличиваются до размеров вишни. Кроме того, самцы отличаются от самок крупным растяжимым зобом, который также используется в брачных церемониях.

Тело парадодо покрыто рыхлым мягким оперением: перьями с короткими опахалами и развитой пуховой частью. В хвосте и крыльях птицы сохранились короткие перья. Сами крылья редуцированы, размером с крылья обычного голубя. Окраска тела парадодо тёмно-зелёная с розоватым металлическим отблеском на горле. Голова, крылья и хвост коричневые.

Ноги сильные, четырёхпалые. Птица может быстро бегать, развивая скорость более 30 км/ч. Хотя это невысокая скорость по сравнению, например, с такими признанными бегунами, как страусы, парадодо вполне может спастись бегством. Эта птица – чемпион бега по пересечённой местности: он может ловко двигаться в густом кустарнике, среди валежника и бурелома, резко изменяя направление бега. Но это не единственный способ защиты у парадодо: в связи с наличием на островах хищников у этого вида развилось агрессивное оборонительное поведение. Очевидно, это качество проявлялось параллельно утрате способности к полёту, и птица превращалась из существа, ищущего спасения в полёте, в достойного соперника, способного постоять за себя. Парадодо защищается, кусаясь и нанося сильные удары всем телом.

Эти птицы населяют высокогорные леса с развитым подлеском, а также заросли кустарников. В таких местах можно легче спрятаться от бегающего наземного хищника – куахана, одного вида крупных хищных птиц, населяющих Гавайи. Этот вид – единственное существо, которого боятся парадодо. В местах, где живут парадодо, под кустами проходит целая сеть троп, которыми пользуются эти птицы. Долговязый хищник куахана не сможет угнаться за парадодо, когда эти птицы со всех ног разбегаются от него по своим «коридорам» в колючем кустарнике.

Подобно всем голубям, парадодо является вегетарианцем. Питается он преимущественно плодами и другими сочными частями местных растений. Зоб хорошо развит, разделён на два отдела (железистый и бродильный), где проходит ферментация и обработка зелёной массы. В одном из отделов обитают симбиотические бактерии, благодаря которым птица умеет переваривать даже листья молочаев, трудно усваиваемые из-за латекса.

Пары образуются и сохраняются на всю жизнь. Во время ухаживания за самкой самец задирает вверх и раскрывает веером хвост, «кланяется», кружится перед самкой. При этом его веки наливаются кровью и приобретают яркую окраску и рельефность, а зоб раздут и самец издаёт звуки, похожие на ворчание. Если самка не уходит, самец начинает следующий этап ухаживания: он начинает по-куриному скрести землю когтями, вертясь на месте из стороны в сторону. В этот момент самец держит в клюве травинку или листок. Это «па» – имитация постройки гнезда.

Парадодо гнездятся два раза в год. Гнездо этих птиц представляет собой ямку, выстланную сухими листьями. Оно располагается на земле, обычно в самых густых зарослях. В горах птицы используют для гнездования естественные укрытия: расщелины и пещерки. В кладке только одно яйцо величиной с гусиное. Птенец вылупляется слепым и почти голым. Родители выкармливают его питательным «зобным молоком», образующимся в железистом отделе зоба. Постепенно родители добавляют в корм всё больше сброженной зелёной массы, вместе с которой молодая птица получает необходимую микрофлору. Молодая птица проводит в гнезде около двух месяцев, дорастая до веса около 6 килограммов и полностью оперяясь. В это время за ним ухаживают оба родителя. Покинув гнездо, молодая птица около месяца держится с взрослыми. Она отличается от взрослых тускло-зелёным оперением без блеска на горле. В двухлетнем возрасте молодая птица может гнездиться в первый раз.

Утренняя медовая птица (Melisugornis aurorae)

Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)

Семейство: Гавайские медовые птицы (Melisugornitidae)

Место обитания: Гавайи, влажные тропические леса.


До колонизации Гавайских островов человеком их фауна была представлена преимущественно птицами и насекомыми. Среди гавайских птиц существовало особое семейство гавайских цветочниц (Drepanididae), которое имело большое значение для флоры островов. Разные виды этих птиц были связаны симбиотическими отношениями с растениями островов: много видов местных деревьев опылялось этими птицами, и зачастую только ими. Поэтому вымирание гавайских цветочниц привело к тому, что ряд видов растений также исчез.

Флора Гавайских островов эпохи неоцена представлена потомками завезённых некогда видов, и не является преемственной по отношению к первичной, которая существовала здесь до человека. Но отдельные закономерности в живой природе имеют тенденцию повторяться, и в новой гавайской флоре также возникли симбиотические отношения некоторых видов растений с птицами. Место гавайских цветочниц, бесследно исчезнувших к эпохе неоцена, заняло другое семейство птиц, происходящее от завезённых на Гавайи белоглазок (Zosterops). Они проявляли такие наклонности в характере питания ещё в эпоху человека, а в неоцене эта особенность развилась до состояния глубокой специализации.

Гавайские медовые птицы представляют собой чётко оформившееся семейство птиц, питающихся нектаром. Они обитают в лесах разного типа – от высокогорных до низинных влажных тропических. Единственный лимитирующий фактор для них – постоянное наличие цветущих растений.

Для гавайских медовых птиц характерны сравнительно небольшие размеры тела: самый крупный вид размером со скворца, а прочие – ещё мельче. У всех видов сравнительно яркая окраска, включающая разные оттенки жёлтого и зелёного цвета, дополняемые металлическим блеском и отдельными яркими пятнами. Ещё один характерный признак семейства – кольца голой белой кожи вокруг глаз, наследие от предка.

Крылья всех медовых птиц остроконечные, а хвосты широкие. У некоторых видов крайние рулевые перья хвоста имеют удлинённые косицы. Полёт этих птиц быстрый и маневренный. Медовые птицы крупных видов во время кормления присаживаются на ветки, а мелкие виды просто порхают вокруг цветков, как колибри. Обычно каждый вид медовых птиц связан с определённым набором видов растений, питаясь на них, и одновременно производя опыление.

Голоса всех видов медовых птиц представляют собой более или менее продолжительную звонкую трель. Разные виды предпочитают петь в разное время дня – это помогает избежать ошибок при узнавании представителей своего вида.

У всех видов медовых птиц гнездо представляет собой корзиночку, искусно свитую из растительных волокон и подвешенную на самых тонких ветках. Такая особенность связана с тем, что в лесах Гавайских островов эпохи неоцена появились многочисленные млекопитающие, потомки завезённых человеком видов, которые могут разорять птичьи гнёзда. В кладке обычно 4 – 5 яиц (у крупных видов – 3 – 4) с тёмной скорлупой. Насиживание длится около 10 дней. Птенцы развиваются быстро: за три недели они вырастают, оперяются и покидают гнездо. За год кладка может повторяться трижды (у мелких видов – до 4 раз). Молодые птицы способны гнездиться уже в полугодовалом возрасте.

Утренняя медовая птица обитает в дождевых лесах низинных участков островов. Это вид средних размеров: размером с воробья, не считая длинного клюва. Она окрашена в яркий жёлтый цвет, лишь на спине есть участок удлинённых перьев зелёного цвета. В брачный сезон самцы этого вида демонстрируют его самкам, поднимая перья спины вертикально. Кроме того, над участками оголённой кожи вокруг глаз у этого вида есть «брови» из чёрных перьев, позволяющие узнать сородичей визуально.

Клюв этой птицы белого цвета, достаточно длинный: превышает длину головы. Птицы питаются нектаром трубчатых цветов, в том числе видов древовидного дурмана. Обычно они присаживаются на ветку кормового растения, но при необходимости умеют пить нектар на лету. Также эти птицы поедают мелких насекомых, склёвывая их с ветвей или выклёвывая из цветков.

Этот вид получил название за то, что поёт раньше всех прочих видов: с самого раннего утра до восхода солнца. Голос этих птиц – долгая жужжащая трель, чередуемая с отдельными звонкими выкриками.

В лесах Гавайских островов обитают другие виды медовых птиц:

Горная медовая птица (Melisugornis grevilleophila) – самый крупный вид рода, величиной со скворца. Этот вид питается преимущественно на гревиллеях, образующих «серебряные леса» в горах островов. Это одиночная птица с серо-зелёным оперением, которое отличается сильным металлическим блеском. На пояснице у этого вида птиц есть яркое оранжево-жёлтое пятно, незаметное, когда птица складывает крылья. Клюв длинный (превышает длину головы), серповидный, приспособлен для питания на растениях. Данная птица питается преимущественно нектаром, изредка схватывая мелких беспозвоночных. Эта птица поёт с восхода солнца, но относительно недолго: всего около двух часов. Её голос – трескучие крики

В болотистых местностях, в подлеске дождевых лесов живёт медовая птица-мотылёк (Melisugornis papilio). Это очень мелкая птица: длиной всего около 10 см включая клюв. Она питается на цветках лесных травянистых растений. Особенно часто её можно увидеть в зарослях бальзаминника ломкого – травянистого растения, произрастающего в тени крупных трав и деревьев вблизи рек. Этот вид имеет тёмно-зелёный верх тела, чёрные маховые перья и бледно-жёлтое брюшко. Голос этой птицы – пронзительный писк.

Короткоклювая, или очковая медовая птица (Melisugornis brevirostris) обитает в дождевых лесах. Она отличается от прочих видов рода коротким клювом: не более половины длины головы. Это связано с особенностями её рациона – птица питается нектаром широко раскрытых цветков: пассифлор и сложноцветных. Это птица величиной немного крупнее воробья. У неё относительно короткие крылья, и она предпочитает передвигаться по кормовым растениям «пешком», изредка перелетая с одной ветки на другую. Эта птица имеет травянисто-зелёные спину и хвост, крылья такого же цвета с тёмными пятнами на сгибах, и маховые перья с выраженным металлическим блеском. Нижняя часть тела, грудь и горло ярко-жёлтые. Белые участки кожи вокруг глаз у неё окаймлены мелкими чёрными перьями, что определило другое название птицы. Этот вид поёт поздно: с рассвета до полудня; песня – продолжительная журчащая трель.

Гавайская крючкоклювка (Curvirostrornis heliciphagus)

Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)

Семейство: Скворцовые (Sturnidae)

Место обитания: Гавайские острова – остров Гавайи; дождевой лес.


Фауна Гавайских островов в значительной степени пострадала из-за воздействия человека. К неоцену на Гавайях не осталось ни одного вида птиц, существовавших там до колонизации островов человеком, либо их потомков. Новую фауну Гавайских островов составляют преимущественно потомки завезённых человеком видов, либо поздних поселенцев, попавших на острова после исчезновения людей. Так на островах появились разнообразные потомки птиц из различных семейств – вьюрковых, ткачиковых, и прочих. Часть новых вселенцев не вымерла после исчезновения людей, а эволюционировала и их потомки заняли разнообразные экологические ниши на Гавайских островах.

В условиях конкуренции узкая специализация оказывается оправданной стратегией эволюции. Потомок завезённой на Гавайи майны (Acridotheres tristis), гавайская крючкоклювка, является одним из таких «узких специалистов». Эта певчая птица размером с крупного вьюрка, с кривым длинным клювом и широким коротким хвостом, питается исключительно наземными улитками, в изобилии населяющими леса островов. Она обитает преимущественно в сырых лесах и болотистых местностях, где живёт больше улиток.

Оперение этой птицы окрашено достаточно ярко по сравнению с тусклым оперением предка. У гавайской крючкоклювки тёмно-коричневая спина со светлой каймой на перьях, образующей узор, похожий на рисунок древесной коры. Маховые перья крыльев и рулевые перья хвоста чёрные. Зато нижняя часть тела окрашена ярко и броско: ярко-красная грудка и жёлтый живот. У самцов в оперении больше красного цвета, чем у самок. У птиц обоих полов область вокруг глаз лишена перьев и покрыта белой кожей. А по углам клюва есть кожные лопасти розоватого цвета. У токующего самца они становятся ярко-красными, и увеличиваются в размерах из-за притока крови.

Клюв гавайской крючкоклювки длинный и загнутый, надклювье длиннее подклювья, а его кончик слегка отклоняется влево. Это как раз связано с пищевой специализацией этого вида: птица питается улитками, вытаскивая их из раковин. Мелких улиток эта птица отрывает от листьев и тащит на любимый сук, являющийся «разделочной». Здесь птица прижимает пойманную улитку лапой к коре, и ловким движением клюва выдергивает её тело из раковины. Под «разделочными» крючкоклювок накапливается большое количество раковин съеденных моллюсков.

Когда птица нападает на крупную улитку, моллюск обычно прижимает края раковины к субстрату, и чувствует себя в относительной безопасности. Но крючкоклювка уколом клюва под край раковины заставляет моллюска отклеиться от субстрата и втянуться в раковину ещё глубже. После этого она просто переворачивает раковину, и уже на месте выклёвывает тело моллюска.

Крючкоклювки – одиночные и территориальные птицы, охраняющие свой гнездовой участок от сородичей. Лишь в сезон гнездования они держатся парами и совместно выкармливают птенцов. Эти птицы гнездятся два раза в год, устраивает гнёзда в дуплах деревьев. В брачный сезон самец занимает дупло, и начинает петь, привлекая самку. Крючкоклювки отличаются способностями имитатора и импровизатора: как правило, для брачной песни самец подражает голосам птиц, живущих по соседству, внося в них характерную «жужжащую» ноту. Обычный голос этих птиц – протяжные жужжащие трели. В кладке 3 – 4 относительно крупных яйца с белой скорлупой. Насиживает преимущественно самка, а самец кормит её.

Насиживание длится около двух недель, и ещё месяц молодняк находится в дупле. Когда у молодых птиц отрастут перья, они покидают гнездо и ещё около месяца кочуют с родителями. Постепенно самец начинает проявлять к ним агрессивность, и молодняк вместе с самкой покидает его территорию. Отдохнув и подкормившись, самец начинает готовиться к новому сезону размножения.

У молодых птиц в ювенильном оперении нет красного цвета, а кожа на оголённых частях головы серая, а не белая. Они становятся способными к размножению в возрасте 12 – 15 месяцев.

Пальмовый твердоклюв (Pachyrhamphornis flavigaster)

Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)

Семейство: Ткачиковые (Ploceidae)

Место обитания: Гавайские острова, заросли пальм и пандануса.


В процессе эволюции на Гавайских островах появилось большое количество местных эндемичных видов птиц, принадлежащих к семейству гавайских цветочниц (Drepanididae). Но эти птицы быстро вымерли после колонизации островов человеком: одних истребили туземные охотники за перьями, другие исчезли после того, как по островам прокатилась эпизоотия птичьих болезней, разносимых москитами, а третьи не выдержали конкуренции с завезёнными континентальными видами птиц. Впрочем, многие чужеземные птицы также ненадолго задержались на Гавайях: ледниковый период вызвал смену растительности, и экзотические птицы тропического происхождения, оставшиеся на островах, исчезли. Но некоторым из завезённых видов удалось выжить и эволюционировать.

В светлых пальмовых лесах, покрывающих западные склоны Гавайских островов, а также в зарослях панданусов на болотах и побережьях, можно увидеть небольшую птицу. Поодиночке, парами или небольшими стайками контрастно окрашенные толстоклювые птицы перепархивают с дерева на дерево. Обнаружив крупное соплодие пандануса, птицы садятся на него, и начинают работать своими клювами, разламывая его на куски. С громким треском они ломают деревянистую оболочку, извлекают крупные орешки и спешно поедают их. Между собой птицы перекликаются короткими резкими звуками. Время от времени внутри стаи вспыхивают драки, птицы несколько секунд буквально катаются клубком по листьям, а затем столь же стремительно разлетаются в стороны.

Этот вид – далеко не коренной тропический экзот, как может показаться с первого взгляда. Существование на островах этой птицы – результат деятельности человека. Гавайский пальмовый твердоклюв относится к семейству ткачиковых, будучи потомком завезённого на Гавайи домового воробья (Passer domesticus). Его предок – один из немногих видов, успешно перенёсших все климатические невзгоды, что происходили на границе голоцена и неоцена. Пальмовый твердоклюв приспособился к питанию твёрдыми семенами древесных растений, став конвергентно сходным с птицами семейства вьюрковых.

Твердоклювам никогда не уничтожить всех семян: во время драк, происходящих между ними, часть семян, извлечённых из плодов, падает в лесную подстилку. Эти птицы не собирают корм на земле, и у семян есть возможность прорасти. Кроме того, твердоклювы своими клювами делают то, что в садоводстве называется «скарификация»: повреждают оболочку семени, что ускоряет его прорастание.

Изредка эти птицы дополняют свой рацион мясом: они охотно расклёвывают мёртвых животных и подбирают остатки добычи за местными хищниками.

Пальмовый твердоклюв – птицы размером со скворца. В глаза сразу же бросается его особенность: очень толстый конический клюв, у самцов красный, у самок – коричневый. Окраска оперения самцов и самок также различается. У самца верх тела, голова и крылья каштаново-коричневые, горло, грудь и живот жёлтые. На горле есть чёрное пятно; его размер означает ранг птицы и напрямую зависит от гормонального фона самца: у наиболее сильных самцов пятно достаточно крупное. Самка окрашена более тускло: верх тела серо-коричневый, низ бледно-жёлтый.

Пальмовый твердоклюв передвигается по веткам прыжками. Крылья этой птицы короткие и широкие, а короткий вееровидный хвост составляет около четверти длины всей птицы. Полёт твердоклюва быстрый, стремительный. Будучи лесными жителями, эти птицы могут совершать резкие развороты и менять направление полёта.

Вне сезона гнездования эта птица кочует стаями, насчитывающими до десятка взрослых птиц. В брачный сезон самцы становятся агрессивными друг к другу, и стаи распадаются на отдельные пары. Предок твердоклюва, домовой воробей, обычно гнездился в нишах и полостях, имеющих искусственное происхождение, и его строительное искусство было сведено к минимуму. Твердоклюв, можно сказать, заново учился строить гнёзда. У этих птиц гнёзда двух типов: «горного» и «лесного». «Горное» гнездо твердоклюва мало отличается от обычного воробьиного, его птицы устраивают в расщелинах и полостях, выстилая растительными волокнами. «Лесное» гнездо этого вида шаровидное, сплетено из волокон листьев кормовых растений, располагается среди колючек. Обычно птицы сплетают его у основания листьев пальмы или пандануса, где оно закрыто со всех сторон и защищено от любого посягательства извне.

В кладке до 4 – 5 белых яиц. Насиживает в основном самка, а самец подкармливает её. В выращивании потомства принимают участие оба родителя. После вылета молодняка из гнезда взрослые птицы с выводками объединяются в стаи. Стайки с молодыми птицами можно встретить в течение всего года. Молодняк докармливается около двух недель, после чего взрослые птицы прогоняют подросшее потомство.

Краб-навозник (Coprograps coproryctes)

Отряд: Десятиногие (Decapoda)

Семейство: Грапсусы (Grapsidae)

Место обитания: Гавайские острова, влажные леса и редколесья.

Заселение островов происходит не только за счёт мигрантов с материка, но и за счёт освоения новых мест обитания морскими обитателями. На большинстве островов Тихого океана водятся наземные крабы и раки-отшельники, заменяющие отсутствующих здесь жуков и мелких наземных позвоночных. На Гавайских островах также появилось несколько разновидностей наземных крабов. Им было легко расселиться: личинки этих ракообразных живут в планктоне, и океанские течения переносят их от острова к острову. Поэтому на всех Гавайских островах обитают, в сущности, одинаковые виды этих животных.

На самых крупных островах архипелага живут нелетающие наземные птицы – гавайские лесные гуси рода Moanser. Эти травоядные существа являются самыми крупными существами на островах, и их деятельность во многом определяет характер растительности, от которого зависит существование множества других видов животных.

Лесные гуси питаются растениями, и производят большое количество помёта. И на этот помёт на островах нашлись свои едоки. Роль санитаров леса на Гавайских островах взяли на себя не навозные жуки, которые просто не смогли сюда долететь с материка, а ракообразные. Когда гуси оставляют после себя лепёшки помёта, из своих нор выходят довольно крупные ракообразные – гавайские крабы-навозники.

Ширина панциря взрослого краба этого вида – около 10 см. Они примечательны формой тела: панцирь плоский, а в передней части расширен, заострен по краю и вогнут сверху. Клешни ракообразного плоские, похожие на лопатки. Эти крабы окрашены достаточно броско: тело имеет вишнёво-красный цвет, ноги чёрные, а клешни имеют ярко-розовый цвет. Поистине, для такого красивого существа природа выбрала на редкость невзрачную оправу: прозаический навоз.

Когда лепёшка гусиного помёта шлёпается на траву, краб быстро спешит к ней, стараясь опередить конкурентов. Достигнув желаемой цели, он прячет глазные стебельки под панцирь, подлезает под лепёшку помёта и нагребает его на панцирь клешнями (видовое название “coproryctes” как раз и означает «роющий навоз»). Но конкуренты тоже не зевают: если краб промедлит и не утащит свою порцию помёта, её просто сгребут с его спины его же соседи.

Если же крабу удалось отвоевать свою порцию помёта, он накрывает её сверху клешнями и прячется в кустах – подальше от конкурентов. Здесь он начинает поедать помёт, доставая его с собственной спины передней парой ног, на которых развились специальные волосяные щёточки. Клешни краба наготове, и время от времени ему приходится отгонять менее удачливых сородичей, привлечённых запахом.

Поедать помёт – совсем не бесполезное занятие: птицы не усваивают всех питательных веществ, содержащихся в растительном корме, и, кроме того, помёт гигантских гусей обогащён витаминами, которые вырабатывают бактерии, обитающие в кишечнике этих птиц. Крабы усваивают практически всю оставшуюся органику, и их помёт является лучшим удобрением для растений: он значительно легче растворяется дождём и впитывается корнями.

Краб-навозник живёт в норах, которые роет в подстилке леса. В местах, где водятся лесные гуси, одна нора этих крабов приходится в среднем на десять квадратных метров территории леса. А возле гнездовий этих птиц на каждом квадратном метре почвы живёт хотя бы один краб.

Дважды в год крабы-навозники отправляются к морскому побережью для размножения. Для этого опасного путешествия они выбирают ночь, когда безопаснее. Утром крабы выкапывают небольшие временные норы, в которых остаются до вечера. На закате они вновь продолжают странствие к океану.

Крабы спариваются на мелководье, после чего самцы возвращаются в лес, а самки остаются вынашивать икру. В кладке насчитывается до тысячи мелких икринок. Из них выводятся мельчайшие планктонные личинки, которые через месяц оседают на дно и превращаются в молодых крабов. К моменту выхода из воды крабы достигают ширины 2 см. Первое время они питаются мелкими животными, позже переходят на питание помётом животных.

Жгучая улитка (Clarachatina urens)

Отряд: Стебельчатоглазые моллюски (Stylommatophora)

Семейство: Ахатиновые (Achatinidae)

Место обитания: Гавайские острова, леса.


В прошлом, до колонизации Гавайских островов человеком, на них развилась обильная и разнообразная фауна брюхоногих моллюсков, включающая множество эндемичных видов, родов и даже семейств. Но люди, заселившие острова, оказали самое губительное воздействие на этих уникальных животных. Местные виды улиток пали жертвами уничтожения лесов, сбора раковин коллекционерами, а также конкуренции с завезённой африканской улиткой ахатиной (Achatina fulica). Для борьбы с этой улиткой на Гавайи была завезена из Флориды хищная улитка Euglandina rosea, которая истребила ещё много видов местных улиток. В итоге после вымирания на Земле человека завезённые им виды вышли из-под контроля, «успешно» вытеснили и окончательно истребили коренную гавайскую фауну улиток. Но сами они пережили человека, и приняли участие в формировании новой фауны островов. И в формирующихся лесных экосистемах нашлось место для улиток. Это были разные виды – потомки как хищной улитки эугландины, так и травоядной ахатины.

Жгучая улитка относится как раз к потомкам ахатины. Этот вид сохранил характерную для ахатины склонность к питанию растительной пищей. Причём она питается на кустарнике семейства молочайных, который избегают объедать гигантские травоядные птицы – лесные гавайские гуси. И как раз эта особенность питания обеспечивает выживание данного вида улиток, поскольку со временем животное становится ядовитым: моллюск просто аккумулирует в теле яд растений, которыми питается. Самая большая концентрация яда образуется в печени и половых железах. Так же поступали в голоцене некоторые насекомые, например, бабочки-монархи, а также морские голожаберные моллюски, «бравшие взаймы» стрекательные клетки съеденных кишечнополостных.

Окраска раковины жгучей улитки предупреждающая, очень яркая (родовое название означает «яркая ахатина»): вдоль завитков раковины на лаково-красном фоне проходит несколько белых полосок. Цвет тела улитки контрастирует с окраской раковины: нога моллюска белая с костяным оттенком. Эта улитка неприятна на вкус, но для того, чтобы остаться в живых, она применяет другую защиту: выделяет ядовитую жидкость, которая на воздухе пенится и становится очень липкой. Попав на покровы и слизистые оболочки агрессора, пена под воздействием кислорода уплотняется в каучуковидную массу.

Эта улитка обитает в лесу, и держится преимущественно вблизи кормовых деревьев семейства молочайных. Обычно эти улитки активны с полудня (после полуденного ливня) до утра следующего дня. Жаркие часы в первой половине дня они пережидают, прицепившись к нижней стороне ветвей, или спрятавшись в дуплах деревьев. После дождя улитки становятся активными, и кормятся на листьях растений, не прячась от птиц. Обычно, попробовав яркого моллюска, или получив от него порцию жгучей ядовитой слизи, птицы, питающиеся улитками, больше не нападают на этих моллюсков.

Жгучая улитка является гермафродитом и размножается, откладывая яйца в слизистых коконах вблизи кормовых растений. Кладка закапывается родительской особью в мох и опавшую листву. Слизь, покрывающая яйца, липкая и ядовитая. Яд попадает в неё из протоков яйцеводов во время формирования кладки. Но это не собственный яд животного, а аккумулированный из кормового растения. Поэтому, покидая кокон, молодые улитки совершенно беззащитны, и много молодых улиток гибнет от хищников. Достаточное для защиты количество яда накапливается у них лишь при определённых размерах, поэтому окраска молодой жгучей улитки маскировочная. Эта окраска сохраняется у взрослой улитки в виде тёмного завитка на вершине раковины.

48. Животворный дождь

(Пустыни юго-запада Меганезии)

Эпоха неоцена благоприятна для развития жизни, поскольку в это время Земля претерпела ряд изменений, благотворно сказавшихся на климате. Раскол Африканского материка и появление Танганьикского пролива сделали более влажным климат в центральной и южной частях этого материка. А появление Панамского пролива, соединившего Атлантику с Тихим океаном, позволило в какой-то мере восстановить участки циркумглобального течения. Только вместо океана Тетис (который существовал между Африкой и Европой) одна из его ветвей устремляется на юг по Танганьикскому проливу – Африка сильно сблизилась с Европой, и остаток Тетиса, Средиземное море, высохло, превратившись в систему горько-солёных болот и озёр среди пустыни. Засушливые районы стали редкостью на Земле, сохранившись только там, где есть обширные участки суши. В эпоху неоцена пустынями остались районы, окружающие Средиземноморские болота, некоторые местности в Центральной Азии и юго-западная часть Австралии. Австралийские пустыни во многом обязаны своим появлением рельефу материка – Большой Водораздельный хребет отсекает практически весь материк от влажных ветров с Тихого океана. В неоцене Австралия и Новая Гвинея, образовав единый материк Меганезию, дрейфовали в сторону экватора, теснимые с юга Антарктидой. Поэтому климат на севере этого материка очень влажный. Но центральные и южные районы австралийской части этого материка лишены постоянных водоёмов – они представляют собой протяжённые каменистые возвышенности, и реки не текут здесь. Единственная крупная речная система Меганезии, занимающая место рек Муррей и Дарлинг, располагается на востоке, вблизи Большого Водораздельного хребта. А большая часть материка по-прежнему представляет собой безлесные местности – саванну и каменистую полупустыню.

Неоценовая пустыня на юго-западе континента очень похожа на пустыни, существовавшие в Австралии в эпоху человека. Здесь птица может лететь целый день и не встретить ни капли влаги. В таких условиях земля покрыта скудной растительностью, отмирающей в сухой сезон. Большую часть года трава в этих местах сухая, ломкая и острая. Но в низинных районах, где в сезон дождей собирается вода, и образуются небольшие мелководные озёра, встречаются заросли кустарниковых эвкалиптов (такая местность называется «джарра»). Эти растения остаются живыми и зелёными даже в сильную засуху – их корни проникают глубоко в землю, а восковой налёт, покрывающий кожистые листья, отражает избыток солнечного света и позволяет ослабить испарение воды.

Дожди в австралийской пустыне выпадают лишь несколько недель в году, когда дуют холодные влажные ветры из Антарктиды. Остальное время живые существа могут рассчитывать на дождь лишь тогда, когда долго дуют ветры с экватора. Всё остальное время природа живёт надеждой.

Засуха длится уже несколько месяцев. Ночи могут быть прохладными, но каждый день, когда солнце поднимается достаточно высоко, камни и засохшая глина раскаляются так, что по ним невозможно ходить. Трава давно высохла, и когда ветерок шевелит стебли, колоски слегка гремят, ударяясь друг об друга. Пожалуй, единственные, кто может благоденствовать в этой безводной местности – насекомые. Даже в пустыне заметны следы их пребывания: в сухой траве пронзительно стрекочут невидимые постороннему глазу цикады, а в воздухе изредка проносятся мухи и небольшие осы. По ночам из-под камней появляются другие жители пустыни – жуки и сверчки. Они подбирают останки погибших в пустыне животных и охотятся на других насекомых, но днём скрываются в норах и под камнями, сберегая влагу.

В пустыне очень немного пищи, поэтому местные насекомые неприхотливы. Они готовы съесть всё, что может быть съедобным – даже такие неаппетитные «блюда», как полусухая трава и мумифицированные тела погибших от жажды животных находят своего едока. Кустовидные эвкалипты, оставаясь зелёными даже в течение засухи, весьма рисковали бы быть объеденными разными насекомыми. Но их зелень лишь кое-где повреждена ими. Весь секрет этих растений состоит в эффективной химической защите. Листья и молодые побеги эвкалиптов пропитаны смертельно ядовитой синильной кислотой, что делает их несъедобными для большинства животных. А в жаркие безветренные дни особенно хорошо ощущается первая линия химической обороны этих растений: эвкалипты окружены облаком остро и пряно пахнущих эфирных масел. Такая «дымовая завеса» хорошо отпугивает насекомых, но иногда последствия её применения сказываются не только на них.

В жаркий день, когда камни раскалились, словно сковорода, происходит катастрофа: летучее эфирное масло самопроизвольно воспламеняется, и начинается пожар. В низинах трава растёт гуще, чем в остальной пустыне, поэтому заросли эвкалиптов вскоре оказываются окружёнными огненной стеной. Где травы много, фронт огня растягивается на десятки и сотни метров. В сухой сезон топлива много – отмершие стебли трав вспыхивают, словно спички, и моментально сгорают. Сами эвкалипты тоже обгорают во время пожара – кора и кончики ветвей у них сильноопалены. Но эти повреждения быстро восстановятся.

Пожар для растений – это не только беда, но и благо: некоторые травы разбрасывают семена только во время регулярных пожаров. Семенные коробочки загораются, их створки растрескиваются, скручиваются и с силой выбрасывают семена. Часть семян перелетает линию огня, и падает на опалённую почву, удобренную золой. Здесь, в отсутствии конкурентов, у них есть шанс прорасти.

Последствия пожара кажутся ужасными для растений, но это большей частью лишь видимость. Надземная часть многолетних трав просто отсыхает, поэтому потерять её не страшно. Зато в почве сохраняются семена, луковицы и клубни. Они ожидают сезона дождей, и могут провести в «спячке» несколько лет. Бывает, что после сильных дождей оживают «мумии» растений, чей вес составляет около одной пятой от веса нормального клубня или луковицы.

Эвкалипты – многолетние растения. Они не перестают вегетировать даже в засуху: их корни достигают водоносных слоёв, и растения продолжают развиваться, используя в полной мере неисчерпаемые ресурсы подземных вод пустыни. Первые дни после пожара эвкалипты выглядят умирающими, но это лишь неверное впечатление. У них постепенно просыпаются спящие почки на ветвях и стволе, и повреждения от пожара восстанавливаются в течение нескольких недель. Главное в их выживании то, что длинные корни этих растений исправно поставляют воду, нужную для жизни эвкалиптов.

Не только растения могут уцелеть во время пожара. Характерной чертой австралийских пустынь являются постройки насекомых – термитов. Их жилища настолько прочны, что многим животным не под силу вскрыть их. Свирепые пожары опаливают лишь внешнюю поверхность термитника и несколько наружных ярусов по краю гнезда, но в общем они не мешают скрытной жизни его обитателей. Даже напротив, выстроенные из смеси глины и помёта термитов стены термитника становятся ещё прочнее после того, как их опалит огонь.

Несмотря на способность жить в пустыне, термиты остаются такими же влаголюбивыми существами, какими были миллионы лет назад. Термитник обеспечивает им подходящий микроклимат, но только при условии, что сами термиты станут управлять им. И насекомые сами обеспечивают себе оптимальные условия для жизни, добывая воду из глубоких подземных шахт, увлажняя воздух и вентилируя термитник. После пожара их задача даже отчасти упростилась: опалённые стены из глины приобрели пористость из-за выгорания растительных веществ, входивших в их состав, и вентиляция стала более равномерной при минимальном участии самих насекомых.

Термиты – неутомимые строители: для добывания пищи они роют подземные ходы, а иногда даже довольно широкие галереи. По ним постоянно движутся в обе стороны колонны рабочих особей, таскающих части растений в гнездо. В термитнике каждый съедобный кусочек будет многократно пропущен через кишечники членов колонии, пока из него не будет извлечено как можно больше питательных веществ. После пожара жить термитам стало хуже: на поверхности корма почти не осталось, поэтому насекомые вынуждены прокладывать подземные ходы к корням растений, уцелевшим после пожара.

Термиты – одни из самых многочисленных обитателей почвы даже в пустыне. Их много, но они очень мелкие. И они часто служат лишь кормом другим существам, покинувшим солнечный (даже слишком солнечный!) мир наверху. Галереи термитов часто пересекаются и сливаются с норами иных подземных животных пустыни. В этих норах термиты часто становятся жертвами пауков, хищных жуков и муравьёв, но сами эти животные, слишком увлёкшиеся охотой, рискуют стать добычей одного из подземных жителей. Ворочая мощными передними лапами, это существо проползает по своим норам, подновляя их и собирая мелких беспозвоночных маленьким беззубым ртом, открывающимся на кончике длинной морды. Глаза этого существа при дневном свете различают лишь смутные очертания предметов, а в темноте нор практически бесполезны. Среди короткой шерсти животного растут плоские роговые чешуйки, а на задней части тела они превращаются в крепкие острые иглы. Этот беглец от испепеляющего солнца – подземная ехидна, яйцекладущее млекопитающее.

В сухой сезон подземная ехидна прокапывает ходы под землёй в поисках пищи, а во время пожара лишь спускается в более глубокую галерею. Система нор подземной ехидны располагается возле термитников, с которых это животное регулярно «собирает дань». Обычно эти одиночные животные ревностно охраняют свою территорию от сородичей, делая для них исключение лишь в брачный сезон. Зато животные других видов свободно разгуливают по норам этого зверька, и подземная ехидна совершенно не обращает на них внимания.

Громко сопящая и фыркающая подземная ехидна проползает по своим тоннелям. Вряд ли она обратила внимание на небольшую роговую «крышечку» на дне тоннеля, даже когда проползла прямо по ней. Но, когда зверёк уполз достаточно далеко, эта «крышечка» зашевелилась, и её обладатель выбрался из вырытого в дне тоннеля углубления. «Сосед» подземной ехидны по норам – животное, для которого, кажется, нет менее подходящего места, чем пустыня. Это земноводное, пустынная кротовая жаба. Роговая крышечка оказалась покровом её головы. С помощью этого приспособления пустынная кротовая жаба может рыть землю, но это не главное преимущество такого приспособления. Часто «на столе» пустынной кротовой жабы оказываются весьма опасные насекомые – муравьи и «солдаты» термитов. Такие насекомые могли бы искусать это земноводное до смерти, но пустынная кротовая жаба умеет защищаться от них. Она просто закапывается в землю, и прикрывается роговой крышечкой на голове, как щитом.

Пустынная кротовая жаба пользуется ходами подземной ехидны, чтобы подобраться ближе к термитнику. Для её засады лучше всего подходит место, где проходит одна из кормовых галерей термитов. Жаба закапывается в землю рядом с тропой, по которой в разные стороны бегут десятки насекомых, и начинает неторопливо насыщаться. Она слизывает термитов по одному, когда насекомые оказываются в пределах досягаемости. Но хищник всё же допустил ошибку: когда рядом с затаившейся жабой пробегало два термита, она слизнула лишь одного из них. Второй термит почувствовал опасность, и начал отчаянно подавать сигнал тревоги: он забарабанил головой по дну галереи, а в воздухе начало расходиться небольшое облачко феромонов. Этот сигнал тревоги был подхвачен и моментально усилен десятками рабочих термитов, и он не остался без ответа. Из термитника в галерею поспешили солдаты – свирепые головастые термиты, вдвое превосходящие рабочих. Они знали, куда им надо бежать: на запах тревоги и звук, издаваемые рабочими. Когда отряд термитов-солдат подоспел в галерею, жаба даже не двигалась с места: она не отличается большим умом, и не распознала вовремя опасность. А для термитов-солдат опознать в ней врага не составило труда, и «силы самообороны» термитника набросились на земноводное. Первый укус пришёлся жабе прямо в кончик морды, второй в плечо, а третий в опасной близости от глаза. Только в этот момент кротовая жаба поняла, что дальше здесь находиться опасно. Но она не стала убегать с такого привлекательного участка. Её сильные задние лапки, оснащённые роговыми мозолями по краю, заработали, и жаба начала закапываться ещё глубже в землю. Передними лапами она нагребала на голову землю, которую выбрасывали задние лапы, и вскоре оказалась недосягаемой для термитов-солдат.

У насекомых короткая память, а химические вещества, являющиеся сигналом тревоги, быстро разлагаются и улетучиваются. Поэтому, когда противник скрылся (хотя сделал это не столь уж незаметно), у термитов просто не оказалось стимула для дальнейшего продолжения «боевых действий». Термиты-солдаты отступили и вернулись в гнездо, а рабочие начали расчищать заваленную галерею. Они просто не представляли себе, что как раз под завалом спрятался враг, поэтому вскоре кротовая жаба продолжила обед.

На поверхности земли настал день. Солнце нещадно печёт, а ветер разносит по пустыне пепел от сгоревших растений. Кажется, в округе не осталось ни одного живого существа. И всё же это не так: жизнь постепенно возвращается сюда.

Около полудня, когда солнце печёт особенно нестерпимо, песок под обгоревшими кустами эвкалипта зашевелился. В нём образовалась ямка, на дне которой под слоем песка и пепла зашевелилось что-то небольшое. Движения становятся всё заметнее, среди песка и мусора мелькает чешуйчатая кожа, и вскоре на поверхность земли выбирается неуклюжая большеглазая ящерица. Она явно устала: маленькая рептилия часто дышит, приоткрыв рот, а её бока быстро вздымаются и опадают. Кожа ящерицы окрашена в серовато-зелёный цвет, а на боках и хвосте есть жёлтые поперечные полоски. Существо кажется милым и беззащитным, но на самом деле это потомство одного из самых опасных хищников австралийской пустыни – гигантского ящера драковарана. Через несколько лет, если этому детёнышу посчастливится выжить, он станет настоящим чудовищем, способным одолеть любого другого обитателя этих мест.

Следом за первым детёнышем из гнезда показывается ещё несколько. Немного отдохнув, они покидают гнездо, и начинают самостоятельную жизнь. С первой минуты жизни они могут рассчитывать только на собственные силы – взрослые рептилии этого вида не заботятся о потомстве. А пока своих сил явно недостаточно, самое оптимальное решение – скрыться от посторонних глаз и жить незаметно, пока не будешь уверен в собственных силах. Поэтому молодые драковараны один за другим скрываются в кустарнике и сразу же забираются на ветки как можно выше – здесь их не найдут наземные хищники, а от пернатых их вполне защитят крепкие ветки их жилища и полосатая окраска.

Один из детёнышей устал больше других: яйцо, из которого он вывелся, лежало на самом дне гнезда, поэтому он вылез на поверхность земли немного позже остальных. Он даже не успел оглядеться, когда оказался схваченным ужасными челюстями. Острые зубы прокололи тело насквозь, огромная голова подбросила его и схватила вновь, и детёныш целиком исчез… в глотке собственного сородича. Его съел взрослый драковаран – самец, обитающий на этом участке и устроивший место дневного отдыха в эвкалиптовых кустах. Возможно даже, что его был его собственный папаша. Каннибализм – обычное дело у большинства варанов, и драковаран не выглядит в этом смысле каким-то особенным существом. На счету этого взрослого драковарана не один съеденный сородич, причём многие из его жертв были не свежевылупившимися детёнышами, а достаточно взрослыми рептилиями. Просто он оказался сильнее их.

Чудовищный самец драковарана обнюхал песок в том месте, где находилась кладка, а затем начал разгребать остатки гнезда. Но все детёныши, что могли вылупиться, уже покинули гнездо, и огромной рептилии достались только несколько яичных скорлупок и одно протухшее неоплодотворённое яйцо. Драковаран не брезглив, и все находки отправились в его ненасытную пасть. Убедившись, что здесь больше нечем поживиться, огромный самец проследовал дальше, и скрылся в кустах.

Такие хищники редко странствуют в одиночку несмотря на то, что представляют собой опасность для других живых существ. Охотясь преимущественно на крупную добычу, драковаран не столь успешен в охоте на мелкую дичь. Некоторые из мелких обитателей пустыни извлекли из этого неплохую выгоду, держась поближе к гигантской рептилии. Вслед за вараном из кустов появилось несколько мелких пятнистых зверьков с чёрными «шапочками» на головах. Это мелкие сумчатые – кенгуровые крысы-падальщики. Похожие на миниатюрных кенгуру, они постоянно следуют за этим драковараном, не теряя, впрочем, бдительности. В отличие от большинства своих сородичей, эти животные плотоядны. Если у рептилии будет удачная охота, кенгуровых крыс-падальщиков ждёт неплохое угощение из остатков добычи драковарана. В связи с таким рационом даже внешность этих сумчатых немного изменилась: горло и нижняя челюсть у них не имеют шерсти, чтобы легче было поддерживать чистоту после еды. Кенгуровые крысы-падальщики рассчитывают не только на пищу, но и на безопасность, находясь радом с этим монстром: многие из их природных врагов составляют лакомую добычу их «сюзерена». Поэтому, даже если им не достаётся добычи драковарана, эти сумчатые не покидают его. Клан сумчатых, находящийся под предводительством взрослого самца, начинает поиск еды на раскопанном гнезде драковарана. Один из зверей слизывает капли крови детёныша варана с песка, другие обнюхивают опустевшее гнездо рептилии. Не найдя ничего, кроме нескольких личинок и улиток, выброшенных на поверхность земли мощными лапами драковарана, они устремляются вслед за огромной рептилией.

Кажется, лишь кенгуровые крысы-падальщики могут составлять компанию этому чудовищу из внутренних районов Австралии. Но есть существа, которые вступили в ещё более близкие отношения с драковараном. Морда рептилии измазана остатками протухшего яйца, которое драковаран нашёл в гнезде своего сородича. Оно пахнет отвратительно, но нет ничего приятнее этого запаха для мух. Эти назойливые насекомые десятками вьются над головой рептилии, лезут в глаза и ноздри драковарана, заставляя рептилию шумно фыркать и встряхивать головой. На других материках другие животные пользуются в такой ситуации услугами птиц, быстро расправляющихся с назойливыми насекомыми. Но драковаран, возможно, слишком опасен для птиц, и они держатся от него подальше. Зато страх, внушаемый драковараном птицам, пошёл на пользу другому живому существу, удобно устроившемуся на теле хищника. Когда драковаран останавливается и начинает принюхиваться, по его голове, прямо через глаз, к самой пасти бесстрашно сползает маленькая зеленоватая ящерица – как раз под цвет шкуры драковарана. Это геккон-попутчик, мелкий вид рептилий, вступивший в симбиоз с монстром пустыни. Следом за ним к морде ящера спускается ещё один такой же геккон, а около глаза устраивается третья ящерица. Благодаря особому строению ног, характерному для гекконов, эти ящерки крепко держатся за кожу своего огромного повелителя. Они ловко охотятся на мух, вьющихся возле морды и глаз гигантской рептилии, спасая от них драковарана. Животное, способное одолеть любого из крупных обитателей пустыни, оказывается совершенно беспомощным перед крошечными мухами. Польза громадному варану от крошечных гекконов огромна: они также очищают раны, полученные гигантским ящером во время охоты или драки с сородичем, от паразитов, тщательно вылизывают их и выбирают яички и личинок мух. Все гекконы, живущие на драковаране – самки. Самцы гекконов-попутчиков живут в кустах. Когда у них наступает брачный сезон, а возле кустов проползает драковаран с колонией самок, самцы присоединяются к ним лишь на короткое время для спаривания, а затем покидают их.

Драковаран кажется настоящим чудовищем, но на самом деле его поведение типично для варанов, просто он очень большой, и может себе позволить охотиться на всё, на что захочет (только поймать докучающую ему муху он, увы, не в состоянии…). Но среди варанов Меганезии появились виды, чьё поведение отличается от типичного для семейства.

Внутри термитника, под прочной наружной коркой, лежат яйца. Их отложила самка другого местного варана, варана-муравьеда. Примерно два месяца назад она проломила стенку термитника, выкопала ямку и сделала кладку. Вараны-муравьеды питаются насекомыми и обитают вблизи их построек, поэтому неудивительно, что в процессе эволюции термиты стали не только пищей, но и «няньками», и надёжными сторожами молодых варанов-муравьедов. Когда кладка была сделана, самка варана-муравьеда наскоро закопала её, предоставив термитам возможность самим починить гнездо. И уже на следующий день место кладки можно было лишь с трудом различить на общем фоне термитника. Внутри гнезда насекомых яйца развиваются в оптимальных условиях: высокая влажность, стабильная температура и полная защита от хищников. Прошло уже достаточно времени, и детёныши скоро должны вывестись. Но им, похоже, помешает это сделать одно серьёзное обстоятельство: от поверхности земли молодых варанов будет отделять прочная стенка термитника. Самка варана-муравьеда некоторое время охраняла гнездо, но сейчас пожар согнал её с «поста», и она покинула кладку. В любом случае, она сделала бы это позже – незадолго до выхода из яиц молодых варанов. Но в этом случае молодые вараны дождались бы, пока другой их сородич вскроет стенку термитника. Они с лёгкостью перенесут обитание в течение нескольких дней внутри термитника: они пахнут как местные жители, и слепые термиты не трогают их. Но так не может продолжаться долго, а в окрестностях термитника нет ни их матери, ни кого-либо ещё из сородичей: они спасались от пожара, и в ближайшее время никто не станет невольным спасителем маленьких варанов.

Во время пожаров разные животные спасаются по-разному: одни из них прячутся в норах, другие стараются найти «брешь» в стене огня и прорваться на уже выжженную территорию, а третьи просто убегают, пользуясь преимуществом высокой скорости. Именно так спаслись от огня представители ещё одного характерного пустынного вида – огромные нелетающие птицы, ложные моа-пустынники. Стадо этих птиц намного опередило огонь, и птицы смогли спастись, найдя участок с изреженной растительностью. Не найдя сухой травы, огонь попросту погас, а птицы продолжили привычную жизнь. Ложные моа-пустынники – это кочевники открытых пространств. У них нет строго определённой территории, и они просто переходят с места на место по мере истощения запасов корма. Эти рослые быстроногие птицы прекрасно приспособлены к жизни в засушливой местности: желтоватая окраска их оперения помогает прятаться от хищников, а роговые мозоли на груди, животе и ногах позволяют лежать на раскалённых солнцем камнях. Птицы могут питаться высыхающей травой и переваривать очень твёрдые семена. Если нет другого корма, эти птицы могут даже есть листья кустарниковых видов эвкалипта, выбирая наиболее старые, в которых меньше ядовитых веществ. Но даже такие неприхотливые существа нуждаются в воде.

Ложные моа-пустынники идут на водопой: несколько старых опытных птиц знают эту местность и ведут стадо к месту, где можно найти воду. Недалеко от зарослей кустарникового эвкалипта есть большая котловина, в которой вода сохранялась дольше всего. В пустынях Австралии постоянные водоёмы даже в неоцене являются большой редкостью. Поэтому пересыхающее озерко, больше похожее на грязную лужу, становится очень посещаемым местом. С каждым днём вода всё больше отступает, обнажая вязкое глинистое дно. По краям бывшего озера дно уже высохло в твёрдую корку и потрескалось. А на свежей грязи у самой кромки воды видны следы разных животных, обитающих в пустыне. Косыми крестиками отпечатываются на грязи следы попугаев, а другие птицы оставляют свои характерные трёхпалые следы. Кое-где видны узкие, расположенные попарно следы кенгуру, примечательные глубокими ямками от когтей. Округлые пятипалые отпечатки говорят о том, что ночью на водопой приходили ещё какие-то мелкие сумчатые. Глубокие трёхпалые следы ложных моа похожи на следы небольших динозавров. Но самые зловещие следы – это глубокие пятипалые следы с отстоящим в сторону пятым пальцем и узкими глубокими ямками от когтей – это следы драковаранов. Рептилии нуждаются в воде меньше, чем птицы или звери, но изредка эти монстры тоже посещают водоёмы. Часто драковараны устраивают засады около таких прудов и озёр, и атакуют пришедших на водопой крупных животных, или же валяются в грязи, охлаждаясь таким способом (к большому неудовольствию гекконов-попутчиков).

Большие птицы ступают по корке засохшей грязи, осторожно ставят ноги в вязкую глину по краям озерка, и жадно пьют мутную и плохо пахнущую воду, по-куриному понимая голову к небу после каждого глотка. Первыми пьют взрослые птицы, а молодняк, ещё не доросший до размеров взрослой птицы, нетерпеливо топчется рядом, время от времени вытягивая к воде длинную шею. Наконец, когда несколько взрослых птиц утолило жажду и степенно отошло от воды, молодняк может попить. Молодые птицы бросаются к воде, и начинают жадно пить – их организмы обезвоживаются быстрее, чем у массивных взрослых птиц, и их жажда сильнее. Пока молодые птицы пьют, несколько взрослых настороженно оглядываются по сторонам. Утолив жажду, птицы уходят.

Засуха продолжается. Особенно тяжело её переживают млекопитающие – животные, требовательные к наличию воды для питья. Зато рептилии, покрытые плотной ороговевшей кожей, легко переносят жару и могут кормиться днём. Особенно хорошей защитой обладает варан-муравьед – крупная рептилия, распространённая в пустынях, саваннах и кустарниковых зарослях южной части Меганезии. Он питается почти исключительно насекомыми и другими беспозвоночными. Большую часть дня рептилия ищет корм, и слизывает найденных насекомых языком. Этот вид не столь узко специализирован, как некоторые другие насекомоядные животные, и использует в пищу большое количество видов беспозвоночных. Но всё равно он предпочитает кормиться общественными насекомыми – так можно гораздо быстрее насытиться при минимальных затратах энергии на поиск корма. Группа термитников, стоящих в саванне, привлекает внимание варана-муравьеда, и рептилия направляется к ним. Солнце и пожар закалили наружные стены термитников, и сделали их обитателей недоступными для многих насекомоядных животных. Но это не касается варана-муравьеда. Его сильные передние лапы с крепкими когтями взламывают стену термитника. Понюхав влажный воздух, исходящий из термитника, варан продолжил свою разрушительную деятельность. Несколькими ударами когтей варан-муравьед отламывает огромный кусок гнезда термитов. Выломанный ноздреватый кусок, похожий на сыр, сделанный из грязи, съехал вниз, и варан занялся им, слизывая выбегающих оттуда насекомых. В сухой сезон варан-муравьед удовлетворяет потребность в пище и воде почти исключительно за счёт насекомых, изредка поедая других животных. А термиты с мягкими покровами дают ему большое количество воды, необходимой для жизни.

Когти варана-муравьеда крушат сложные системы галерей термитов, и наружу выбегают тысячи обеспокоенных рабочих и солдат. Термиты-солдаты пытаются укусить варана-муравьеда, но их челюсти не причиняют ему никакого вреда – толстая ороговевшая кожа прекрасно защищает рептилию от них. Рабочие, повинуясь инстинкту, начинают восстанавливать повреждённые галереи, но варан-муравьед тут же слизывает их десятками. Его трапеза продолжается около часа, но рептилия уничтожает только небольшую часть колонии.

Если термитам от разрушительной деятельности варана-муравьеда наносится вред, некоторые другие существа, можно сказать, ждали только этого. Гнездо термитов разломано, и из него показывается голова молодого варана-муравьеда. Взрослый варан не обращает на него внимания: рептилии этого вида не едят потомство, в отличие от иных видов варанов. У варана-муравьеда слишком узкие и слабые челюсти, чтобы охотиться на позвоночных животных. Поэтому молодой варан-муравьед не боится взрослых особей, и не пытается спрятаться. Вслед за этим молодым вараном появляется ещё два, а за ними ещё один. Из кладки варана-муравьеда успешно развилось пять яиц, но пятый детёныш прополз в нижние галереи термитника, где был атакован этими насекомыми и съеден.

Когда взрослый варан-муравьед наелся и пополз дальше, один из молодых варанов последовал за ним. Он долгое время будет сопровождать взрослого варана, и будет питаться на взломанных им гнёздах, пока не научится самостоятельно проделывать это.

Ещё через несколько недель засухи водоём полностью пересыхает, и от него остаётся лишь корка грязи с высохшими до состояния папиросной бумаги листьями водяных растений. Тростники по берегам начинают сохнуть. Их листья могут отмереть, но корневища остаются в грунте и служат залогом для возрождения растений в сезон дождей. Ложные моа приходили сюда регулярно, и с каждым разом им всё труднее было добраться до воды. И однажды лужица воды на дне бывшего пруда оказалась столь мала, что её едва хватило всем птицам. После того, как птицы попили отсюда в последний раз, водоём фактически исчез. Теперь выживание не только ложных моа, но и многих других животных поставлено под вопрос. Но эволюция в жёстких условиях засухи привела к тому, что у обитателей пустыни появились дополнительные приспособления для добывания воды из пищи. Ложные моа при необходимости могут выкапывать из земли клубни и луковицы, а также получать влагу из листьев растений.

Вода в пустыне есть, и её немало. Нужно лишь уметь добывать и сохранять её. Термиты постоянно нуждаются во влаге, и превзошли многих животных пустыни в способностях искать и добывать воду. Они невероятно чувствительны к испарениям, и способны по присутствию в воздухе водяного пара определять местонахождение источника воды. Рабочие термиты, прокладывающие галереи глубоко в почве, время от времени останавливаются и шевелят усиками, контролируя направление. Они предпочитают для жизни более влажную почву, и не ошибаются в определении верного направления. Особые шахты термитов уходят вниз, к водоносному слою, на глубину около десяти метров. По этим шахтам рабочие особи постоянно спускаются за водой. Воздух в термитнике влажен даже в самую жестокую засуху: насекомые постоянно распыляют воду внутри гнезда. Снаружи солнце и степной пожар обожгли поверхность гнезда насекомых до каменной твёрдости, что ещё больше защищает термитов от враждебной среды.

Подземная ехидна также сильно нуждается в воде в связи с особенностями её физиологии. Особенно необходима вода для самки, которая вынашивает детёныша в брюшной сумке: она выделяет молоко, необходимое для питания детёныша. Потребность в воде заставляет её вслед за термитами копать особые ходы в водоносные слои. И в этом случае термиты получают в её лице скорее помощника, чем врага. Будучи очень сильной, подземная ехидна расталкивает и вдавливает в стенки норы камни, копая широкий спиралевидный тоннель на месте узкой шахты, которую до неё проложили термиты. Наконец, на глубине около десяти метров её нора достигает водоносных слоёв. Термиты, впрочем, нашли эту воду задолго до подземной ехидны: они прорыли узкую галерею, на дне которой в слое песка собирается некоторое количество влаги. Подземная ехидна своей деятельностью, можно сказать, благоустроила этот импровизированный колодец, расширив и углубив шахту термитов.

На плотном глинистом дне норы образуются лужицы воды, просачивающиеся из окружающих пород. Возле них суетятся десятки рабочих термитов: они подходят к краю лужиц и набирают воду в кишечник. Брюшко напившегося воды термита сильно растягивается, и термит спешит наверх, в гнездо. Часть воды будет передана другим особям, а часть будет распылена в галереях надземной части гнезда. Ехидна не смогла бы постичь своим примитивным мозгом даже самой малой части смысла той бурной деятельности, которую ведут термиты. Для неё непостижимо даже то, что животные могут жить просто не поодиночке. Она существует в этом мире сама по себе, и её не интересуют заботы других животных вокруг. В водоносной галерее ехидна чувствует запахи сотен насекомых, а их случайные прикосновения заставляют её недовольно фыркать. Обнюхав влажный песок, подземная ехидна находит лужицу воды, и пьёт.

Путь в жилые норы неблизкий, и туда ведёт лишь сделанный подземной ехидной тоннель. Подземная ехидна начинает долгий подъём обратно в норы, а навстречу ей по тоннелю движется её соседка по норам, привлечённая водяными парами в воздухе – пустынная кротовая жаба. Когда ехидна и жаба встречаются, ехидна практически не обращает внимания на жабу: она проползает по ней, словно по неодушевлённому предмету. Жабу в таких ситуациях спасает то, что она сама по себе довольно плоская, и может протиснуться под телом подземной ехидны. Но вот все трудности позади, фырканье и шум подземной ехидны затихли вдали, и жаба ползёт на дно водоносной шахты. Она схватывает одного за другим термитов, ползущих ей навстречу, но её главная цель – не еда, а вода. Достигнув дна шахты, земноводное нашло то, что важно для него в данный момент: мелкую лужицу, что просочилась из песчанистых водоносных слоёв. Кротовая жаба ложится во влажный песок и замирает. Вся её кожа начинает впитывать воду. После такой «ванны» земноводное заметно тяжелеет, а морщинки на коже разглаживаются.

Животные вынуждены есть и двигаться, чтобы разными способами добыть для себя воду. Растениям в этом плане и проще, и сложнее одновременно. Они получают воду из почвы или из воздуха, но главная задача для них – сохранить её и не позволить другим живым существам воспользоваться накопленными запасами воды. Клубни и луковицы защищены от палящего солнца и травоядных животных слоем почвы, а семена – плотной оболочкой. Но некоторые растения австралийских пустынь – многолетники, которые не прячутся под землю. Таковы, например, кустарниковые виды эвкалиптов. Их длинные корни исправно поставляют воду, но это же обстоятельство не позволяет этим растениям селиться в любом месте пустыни. Эвкалипты процветают там, где дольше сохраняются водоёмы, а грунтовые воды подходят близко к поверхности земли. А на возвышенностях, где почва пересыхает, они не живут, но произрастает другой удивительный обитатель пустыни. Его сложно различить на фоне окружающей местности, хотя это растение очень большое и ни от кого не прячется. Первое впечатление от этого растения – то, что оно представляет собой небольшой чахлый кустик, укоренившийся на огромном камне. Но рядом с ним находится ещё несколько таких же камней, и на вершине каждого из них торчат чахлые веточки, с которых опали все листья. И лишь потом приходит мысль, что это не случайно, а «камень» - это не камень вовсе, а толстенный ствол причудливого, карикатурно разросшегося дерева. Он покрыт потрескавшейся сероватой корой, что ещё больше увеличивает сходство с камнем, а само растение в целом напоминает чудовищных размеров репу, наполовину закопанную в землю. В сезон дождей прямо на толстом стволе появляются цилиндрические соцветия, похожие на пушистый кукурузный початок. За такую особенность облика растение получило название «цветущий камень».

«Цветущие камни» живы, хотя внешне это ни в чём не проявляется. Просто они терпеливо ожидают своего часа, стойко перенося зной. Корни «цветущих камней» уходят в землю на большую глубину, к водоносным слоям, а толстая рыхлая кора защищает растение от перегрева.

Если на поверхности земли «цветущие камни» не подают внешних признаков жизни, то под землёй всё совсем не так. Даже в ходах, прорытых подземной ехидной, можно встретить некоторые виды животных, прекрасно осведомлённых о том, что эти растения живы. Корни «цветущих камней» облеплены небольшими улитками с прочной раковиной, и эти моллюски, похоже, не спешат их покинуть. Они вообще не движутся с места, а лишь изредка совершают медленные ритмичные движения вверх-вниз. Головы улиток погружены глубоко внутрь корней «цветущего камня», и улитки просто сосут сок этого растения, удовлетворяя свою потребность в воде и пище. Почва надёжно защищает их от иссушающей жары, и эти животные благоденствуют на корнях растения. Но улитки-корнесосы не всегда сидят на одном и том же корне. Они способны передвигаться в почве. Для этого улитки буравят раковиной ходы, передвигаясь от растения к растению. Бугристая раковина улитки-корнесоса напоминает наконечник сверла, и во время передвижения моллюска она не только долбит, но и буравит грунт.

Улитки-корнесосы предпочитают пережидать засуху на корнях многолетних кормовых растений (не только «цветущих камней», но и эвкалиптов, например), а для странствий выбирают сезон дождей, когда есть возможность кормиться на корнях трав. Впрочем, если засуха застигнет такую улитку вдали от подходящих растений, моллюск не погибнет: улитка сделает в устье раковины «дверь» из вязкой, быстро засыхающей слизи, и переживёт неблагоприятное время.

Другой «постоялец» на «цветущем камне» также достаточно скрытен в сухой сезон, но явственно обнаруживает себя во время сезона дождей. Это не животное, а растение, и его толстые клубневидные стебли ползут по поверхности нижней части ствола «цветущего камня». Ближе к поверхности земли толстые клубневидные стебли прекращают рост, и из почек на их поверхности образуются тонкие стебли, несущие листья. Этот вид растений – полупаразит, который называется кротовая омела. Она является близким родственником омел, разные виды которых распространены в северной, новогвинейской части Меганезии. В сезон засухи кротовая омела предпочитает не «высовываться» из-под земли, но в сезон дождей выпускает розетки листьев вокруг заражённых растений «цветущего камня». Во время засухи листья давно высохли, а сухие сладковатые ягоды, похожие на изюм, съели птицы и звери.

Большую часть года пустыни южной части Меганезии живут ожиданием чуда, и однажды оно свершается. Первым признаком наступающих перемен становится ветер. Несколько дней подряд он дует с юга, неся с собой прохладу. А затем солнце скрывается за сплошной пеленой туч, и начинается долгожданный сезон дождей. Ночь озаряется голубыми вспышками молний, вначале отдалёнными, а затем всё более явственными. Оглушительно грохочет гром, и навстречу ссохшейся земле устремляются струи дождя. Первые капли дождя испаряются от нагретых за день камней: земля словно сопротивляется своей судьбе. Но постепенно дождь охлаждает и напитывает водой землю. За считанные дни пустыня преображается: там, где ещё неделю назад были лишь пыль и раскалённые солнцем камни, появляется молодая поросль. Среди камней бегут ручьи, и временные водоёмы наполняются водой. На мелководьях прорастают корневища и клубни болотных растений – кувшинок и апоногетонов. Первые дни после начала сезона дождей поверхность прудов совершенно чиста, но постепенно на ней один за другим начинают появляться круглые листья кувшинок и удлинённые волнистые листья апоногетонов. А ещё через несколько дней апоногетоны выпускают на поверхность воды свои соцветия – тонкие белые, красноватые и сиреневые колоски, сидящие по одному или попарно на стелющихся по поверхности воды цветоносах. Вслед за апоногетонами палитру оживляют кувшинки с прекрасными розовыми и желтоватыми цветками. А по краям водоёмов стремительно разрастается тростник.

Среди листьев и стеблей водяных растений снуют водяные насекомые – жуки и клопы. Они обладают крыльями, и переселились сюда вместе с ветрами. А водяные жуки некоторых видов просто переждали засуху в состоянии куколки. Их добыча плавает здесь же: за несколько дней водоёмы наполняются множеством мелких жаброногих рачков. Их яйца сохранились в засохшем иле, и могли бы переждать ещё не один год засухи благодаря фантастической выносливости. Жаброногие рачки с прозрачным туловищем плавают среди растений, взмучивая ил и процеживая его ветвистыми ножками. Они совершенно безобидны, и от хищных насекомых их спасает только многочисленность и скорость размножения.

Самые удивительные обитатели пустынных водоёмов гораздо крупнее этих мелких существ, и охотно поедают их. Их длинные гибкие тела изящно скользят в чаще водных растений. Некоторые из них малы, а другие достигают солидной полуметровой величины. Когда один из этих водяных жителей проплывает по мелководью, становится ясно, что это рыба. Рыбам положено жить в воде… Вроде бы, всё ясно, кроме одного обстоятельства: как рыба может существовать в местности, где более полугода нет ни капли воды? Она явно не упала в эти водоёмы с неба. Вывод один: это местное животное, способное переживать засуху.

Длинное тело этой рыбы неяркого коричневатого цвета, покрыто мелкими жёлтыми пятнышками. А голова очень похожа на лягушачью, с двумя выпученными глазами. Сходство с лягушкой усиливают широкий рот и повадки хищника: один водяной жук слишком задержался на поверхности воды, и был незамедлительно схвачен одной из рыб. Рыба австралийской пустыни принадлежит к характерному для Южного полушария отряду Галаксиеобразных, и называется ильный галаксиодон.

На мелководье недалеко от кромки воды со дна начинает подниматься ил: похоже, кто-то очень хочет выбраться на свободу из подземного укрытия. Ил и грязь расплываются в воде, а среди них мелькает длинное тёмное туловище – ещё один галаксиодон выбрался из норы, где провёл несколько месяцев. Спрятавшись среди растений, рыба несколько часов остаётся вялой: через жабры и слизистую оболочку кишечника из организма усиленно выделяются метаболиты, накопившиеся в крови за время засухи. Когда процесс очищения организма успешно завершён, рыба начинает искать пищу.

Кротовые жабы в сезон дождей покидают норы и выходят на поверхность. Несмотря на пустынную местность, их довольно много. Они предпочитают путешествовать к водоёмам по вечерам, когда не так жарко. Ночью над бывшей пустыней раздаются их громкие и незатейливые брачные песни. Самцы отыскивают самок, плавают верхом на них, обхватив свою дражайшую супругу передними лапами, и ранним утром происходит одновременный нерест. Когда солнце поднимается над равнинами, икра в водоёмах уже лежит комьями, а среди неё копошатся взрослые кротовые жабы. Их норы залиты, и эти земноводные живут привычной для прочих земноводных, но непривычной для себя жизнью. Днём кротовые жабы очень осторожны, и предпочитают прятаться на мелководьях, скрываясь в глубине, когда по берегу бродят крупные животные.

Сезон дождей – самое подходящее время для того, чтобы сменить кожу. Кротовые жабы линяют так же, как другие бесхвостые земноводные: кожа начинает отслаиваться на задних лапках, и постепенно доходит до головы. Освободившись от кожи, земноводное просто проглатывает её.

Икра кротовых жаб развивается быстро: животным необходимо завершить метаморфоз до того, как закончится сезон дождей и водоём высохнет. Уже через два дня видно, как в отдельных икринках шевелятся будущие головастики, а спустя неделю головастики кротовых жаб плавают в озёрах уже огромными стаями. Они поедают микроскопические водоросли на листьях растений, а сами становятся жертвами водяных насекомых и галаксиодонов. Но эти жертвы предусмотрены природой заранее, и даже после нападений останется достаточно выживших головастиков, чтобы продолжить род кротовых жаб.

Дожди промочили землю глубоко и обильно. Для растений это сигнал: пришло время роста и развития. Большинство растений «просыпается» не сразу, а лишь тогда, когда земля становится влажной на определённой глубине. В этом есть определённый смысл: если бы растения быстро реагировали на случайный дождь, они не смогли бы перестроить жизненные процессы к возвращению засухи, и погибли бы. Но, «убедившись» в том, что сезон дождей действительно пришёл, они начинают выходить из оцепенения, в котором пребывали большую часть года. «Цветущие камни» перестают притворяться мёртвыми: на их веточках набухают серебристо-серые почки, которые быстро разворачиваются в изящные зубчатые листья. Пока листья молодые, они покрыты густыми серебристыми волосками с обеих сторон, и кончики молодых побегов также серебристые. Но по мере роста волоски на верхней части листа исчезают, и полностью развитый лист становится глянцево-зелёным. Вершины «цветущих камней» одеваются пышной зеленью, и эти растения уже не спутаешь с камнями, хотя их стволы остались такими же пузатыми.

В сезон дождей оживает не только «цветущий камень», но и все виды, связанные с ним. Когда корни «цветущего камня» начали высасывать из почвы больше влаги, кротовая омела, паразитирующая на этом растении, тоже пошла в рост. Её клубневидные стебли снова налились соком, а из проснувшихся на них почек к поверхности земли потянулись цветоносные побеги. Розетки её листьев появляются из земли недалеко от стволов «цветущего камня». В пазухах листьев сидят по три мелкие невзрачные цветки этого растения. Их опыляют жуки и муравьи, бегающие по ним в поисках корма. Ближе к концу сезона дождей у кротовой омелы созреют ягоды, которыми любят лакомиться птицы.

Улитки-корнесосы проводят значительную часть жизни, сидя на одном месте, буравя хоботком корни растений и высасывая из них сок. Но, несмотря на такой пассивный образ жизни, они также чувствуют перемены в природе: повышается влажность почвы, и меняется химический состав сока растений. Это служит сигналом для их колоний: пришло время расселяться. За время засухи в их колониях на корнях «цветущего камня» появилось много молодых улиток, и теперь животным стало слишком тесно. Некоторые из подросших улиток покидают колонию. Они буравят почву крепкой раковиной, прокладывая себе узкие ходы. Скорость передвижения улитки-корнесоса невелика, и едва ли улитка преодолеет за один сезон дождей больше сотни метров, рассчитывая только на собственные силы. Она очень зависит от источников питания, и её выживание в грядущий засушливый сезон зависит от того, найдёт ли улитка многолетнее растение, пригодное для того, чтобы пережить засуху на его корнях. Но в сезон дождей проблем с питанием гораздо меньше: странствующие по пустыне улитки присасываются к корням разных однолетних растений. Некоторые улитки-корнесосы ползают по ходам термитов и подземных ехидн – так у них получается расселяться значительно быстрее и дальше. Но в этом случае им может грозить существенная опасность от хозяев этих нор. Подземная ехидна не питается улитками – у неё слишком узкий рот, и она может питаться совсем иной добычей. Но она может просто раздавить неосторожную улитку, проползая по своим галереям. А термиты всегда встречают чужаков очень агрессивно, поэтому, когда одна улитка-корнесос попадает в их подземную галерею, термиты сразу же атакуют её. Спасаясь от укусов насекомых, улитка плотно забивается в раковину и выделяет густую слизь, которая буквально склеивает челюсти воинственным насекомым. На какое-то время термиты отступают, приводя себя в порядок, и улитка-корнесос закапывается в почву, становясь недосягаемой для них.

Подземные жители кажутся хорошо защищёнными от разного рода невзгод, но бывает, что и им приходится очень нелегко. Природа зачастую бросается из крайности в крайность: когда мало воды – это плохо, но когда воды слишком много – это не намного лучше. В сезон дождей некоторым животным приходится очень плохо, и они вынуждены изо всех сил бороться за выживание. Подземная ехидна переживает не лучшее время: её норы залило водой, и ей приходится вылезти на поверхность земли, чтобы неутонуть в собственном жилище. Здесь она чувствует себя очень неуютно: простор непривычен для существа, которое привыкло чувствовать спиной и боками стенки норы, дающие уверенность в том, что никто не нападёт внезапно и оттуда, откуда не ждут. Подземная ехидна должна бороться не только за собственное выживание: в сумке на её животе сидит уже заметно подросший детёныш. Если бы это был недоразвитый, только что вылупившийся из яйца комочек живой плоти, самка, возможно, легко рассталась бы с ним. Но этот детёныш уже достаточно развился для того, чтобы покинуть её сумку, и родительский инстинкт вступает в конфликт с инстинктом самосохранения.

Подземная ехидна на поверхности земли ведёт себя очень осторожно: она постоянно принюхивается, поворачивая голову по сторонам. Она не умеет быстро двигаться по земле – её мускулистые передние лапы вывернуты ладонями назад, и животное переступает, опираясь на нижний край ладоней. Задние лапы подземной ехидны больше приспособлены для движения по земле, хотя их ступни повёрнуты назад. Колючки, бывшие надёжной защитой для предка этого млекопитающего, значительно редуцировались в связи с подземным образом жизни, и уже не могут служить преградой для голодного хищника.

Такое неуклюжее и беспомощное существо легко может стать добычей для любого хищника, и один из них уже заинтересовался копошащейся в молодой траве ехидной. Когтистые лапы, покрытые чешуёй, сминают траву, когда взрослый самец драковарана приближается к подземной ехидне. Ехидна почувствовала сотрясения земли от шагов крупного существа, а затем до её ноздрей донёсся запах подгнивающего мяса, исходящий из пасти хищника. Реакция зверька была мгновенной: ехидна сжалась в плотный комок и замерла в надежде, что хищник пройдёт мимо. Но драковаран ищет добычу не только с помощью зрения, поэтому такой приём защиты бесполезен против него. У него в запасе есть гораздо более надёжное чувство обоняния – очень чувствительные обонятельные камеры в носовой полости и хорошо развитый участок коры головного мозга, отвечающий за обоняние. Поэтому чудовищная рептилия легко находит затаившуюся подземную ехидну. Даже когда драковаран приблизился в упор к подземной ехидне, это существо сохраняло неподвижность. Ехидна совершенно беззащитна перед ним – челюсти громадной рептилии убивали и более крупных зверей, и драковарану не составляет труда проколоть подземную ехидну своими зубами насквозь.

Самая оптимальная тактика обороны – это превратить сильную сторону противника в его слабость. И тогда даже слабое существо смогло бы выиграть битву. Когда нос драковарана коснулся подземной ехидны, и она почувствовала смрадное дыхание рептилии, она сделала совсем немного: просто выделила из специальных желёз две капли мускусной жидкости.

Добыча была уже практически в пасти драковарана, когда его ноздри и язык обожгла отвратительная вонь. Чувствительное обоняние драковарана многократно усилило этот эффект, и запах жидкости подземной ехидны словно ударил молотом по его мозгу. Огромный драковаран, способный свалить и загрызть насмерть любого крупного жителя пустыни, оказался совершенно беспомощным перед крошечным живым существом. Рептилия попробовала приблизиться с другой стороны, но результат был тем же – новая порция пахучего вещества, новая волна жгучего запаха, терзающая обоняние, новые неприятные ощущения. Драковаран отступил. Гигантская ящерица словно старается выгнать из себя «злого духа»: трёт морду передними лапами, затем ложится в траву и долго трётся об неё головой. Наконец драковаран чихает и уходит, а подземная ехидна осторожно приподнимает голову и нюхает воздух. Когда шаги рептилии затихли, ехидна развернулась, и поползла. Но лёгкий шум в траве заставил её вновь насторожиться: вслед за драковараном к ней приблизились его спутники – кенгуровые крысы-падальщики. Мелкие прыгающие существа с пятнистой шкуркой окружили подземную ехидну, ползущую по траве с черепашьим упорством. Одна из кенгуровых крыс толкнула ехидну носом, и сразу же отскочила в сторону: она укололась об роговую чешуйку на её спине. А другая кенгуровая крыса укусила ехидну за заднюю лапу. Ответ на эту выходку был однозначным и незамедлительным. Новая порция отвратительно пахнущей жидкости заставила мелких плотоядных сумчатых держаться подальше от неуклюжего зверька. Покружившись немного около подземной ехидны, и поняв, что здесь им не на что рассчитывать, кенгуровые крысы-падальщики устремились вслед за драковараном. Трудный период в жизни подземной ехидны длится всего несколько дней: наводнение заканчивается быстро, почва впитывает всю дождевую воду, и подземные жители возвращаются домой. Несколько дней спустя, когда вода ушла, подземная ехидна вернулась в свои норы. Ей приходится немного поработать, подновляя их, а кое-где прокладывая заново. Но зато она в полной безопасности.

Пока в пустыне есть водоёмы, жизнь бурлит в них. На освещённом солнцем мелководье собирается множество головастиков пустынной кротовой жабы. Они буквально торопятся расти – если они не успеют претерпеть метаморфоз и найти новое место жительства до того, как наступит засуха, они просто погибнут. Но пока озёра и пруды существуют, головастики используют ресурсы, предоставляемые этими экосистемами. Они скребут челюстями налёт микроскопических водорослей на дне и стеблях растений. Это практически неисчерпаемый источник корма – водоросли очень быстро размножаются в тёплой воде на ярко освещённых мелководьях, выделяя большое количество кислорода. Если бы головастики не поедали их, водоросли образовали бы плотные «ковры» на дне и растениях, а затем начали бы массами отмирать. В этом случае пострадали бы не только головастики, но и другие жители пустынных водоёмов.

Один из соседей этих головастиков вышел на охоту. Взрослый галаксиодон затаился в зарослях, и потихоньку приближается к ничего не подозревающим головастикам кротовой жабы. Он должен быть очень осторожным – головастики чувствительны к движениям воды, и любое случайное движение может спугнуть их. Но похоже, всё идёт, как нужно… Медленно перебирая короткими плавниками, слегка поворачивая из стороны в сторону плоскую голову, галаксиодон прицеливается. Похоже, он всё сделал, как нужно. Взмах широкого сильного хвоста, стремительный бросок длинного тела – и один крупный головастик схвачен. Пасть галаксиодона раскрылась, буквально втянув его внутрь, а затем челюсти захлопнулись, и снаружи остался только подёргивающийся кончик хвоста головастика. Его сородичи бросились врассыпную, а там, где минуту назад бурлила их суетливая жизнь, величественно проплыл галаксиодон. Он скрылся в зарослях растений, а через несколько минут головастики один за другим покинули свои укрытия и продолжили кормиться. У них короткая память, и они не один раз за день откупятся от хищника жизнью одного из сородичей.

Ложные моа-пустынники приближаются к озеру. Пока есть возможность, эти птицы охотно ходят на водопой, хотя могут подолгу обходиться без воды. Шаги крупных птиц гулко отдаются под водой, и головастики вновь бросаются врассыпную, затаиваясь в иле и среди растений. Птицы заходят в воду и начинают пить, поднимая голову при каждом глотке. Кроме того, на водоёме можно искупаться, и несколько взрослых птиц заходит в воду ещё глубже – по самый живот. Они начинают неуклюже приседать, встряхиваться и окунаться в воду. Ноги ложных моа-пустынников взмучивают ил на дне, и в толще воды оказываются мелкие личинки стрекоз, комаров и водяных жуков, обычно живущие на дне. Возможность хорошо поесть привлекает галаксиодона, и длиннотелая рыба подплывает к ногам птиц. Ловко изгибаясь, галаксиодон схватывает личинок одну за другой, и при этом ухитряется не попасть под ноги ни одной из птиц. Один из ложных моа-пустынников заметил этого галаксиодона и попытался склевать его. Но рыбу спасло то, что огромные птицы всё же не блещут умом – у ложного моа ничего не получается, и птица лишь чихает после каждой попытки схватить рыбу. Наевшись, галаксиодон уплывает, а птицы продолжают купаться и чиститься. Вдоволь искупавшись, птицы выходят из воды и шумно встряхиваются. Пока в окрестностях озера не замечено хищников, ложные моа позволяют себе отдохнуть на берегу водоёма: несколько молодых и взрослых птиц ложатся в траву, вытянув ноги, и греются на солнце. Молодняк даже дремлет, закрыв глаза, но взрослые птицы не теряют бдительности. Несколько их сородичей бродят рядом, склёвывая свежую траву и насекомых. Кто-то в стаде обязательно должен быть настороже на случай возможной атаки хищников – возле водоёмов часто можно попасть в засаду. Но сейчас, похоже, опасности нет – после дождей в пустыне образовалось много мест для водопоя, а некоторые животные вообще получают влагу из сочной травы. Другое дело – сухой сезон…

Пока в водоёмах есть вода, даже драковаран не отказывается принять освежающую ванну. Когда эта рептилия появляется на берегу озера, все живые существа, что пришли на водопой, убегают или улетают на другой его берег – подальше от этого хищника. Но варан не охотится: ему нет смысла прятаться от окружающих, и он не обращает внимания на панику других животных. неторопливо и величественно он заходит в воду, отталкивается от дна лапами, и плывёт. Когда его лапы перестают дотягиваться до дна, рептилия начинает шевелить хвостом, и лениво выплывает почти на середину небольшого озера. Здесь драковаран решает немного отдохнуть, и просто понежиться в тёплой воде. Кенгуровые крысы-падальщики, сопровождавшие его в течение последних нескольких дней, в панике мечутся по берегу, стараясь не упустить из вида своего «господина». Они не решаются зайти в воду: у некоторых самок в сумках сидят детёныши, да и вообще, эти звери не умеют плавать. Другим спутникам драковарана приходится ещё труднее: гекконы-попутчики, сидевшие на шкуре драковарана, не имеют привычки покидать своего хозяина, и купание драковарана обернулось для них практически стихийным бедствием. Маленькие ящерицы спасаются вплавь до ближайших листьев кувшинок, и уже по ним добираются до берега. Один из гекконов выбрал не то направление, и случайно попался на глаза кенгуровым крысам-падальщикам. Сначала его схватила одна из самок, но затем более сильный самец вырвал добычу из её лап, перекусил извивающегося геккона пополам, и торопливо съел, огрызаясь на сородичей, обступивших его. Совсем молодой геккончик, родившийся несколько недель назад и не знавший пока иного места обитания, чем шкура гигантского драковарана, тоже попал в беду: он начал барахтаться в воде, пытаясь плыть. Ему тоже не повезло: снизу к нему подплыл взрослый галаксиодон, схватил маленькую ящерицу и утащил под воду. Когда маленькая ящерица перестала шевелиться, галаксиодон ухватил её с головы, и проглотил с небольшим усилием, после чего продолжил поиск пищи. Остальным гекконам-попутчикам повезло больше, чем этим двоим: они сумели добраться до зарослей, где можно спрятаться от хищников, в том числе от кенгуровых крыс-падальщиков. Какое-то время они смогут вести жизнь, типичную для остальных гекконов, но при первой же возможности переселятся на другую гигантскую рептилию.

Драковарану совсем нет дела до других животных: эта рептилия ведёт одиночный образ жизни, и её не интересуют даже собственные сородичи (кроме сезона размножения, разумеется). Огромная ящерица неподвижно лежит на хорошо прогретом мелководье, прикрыв глаза. Стрекозы летают над его головой, и одна из них на секунду присаживается на его закрытый глаз. Рептилия мгновенно оживает: всё тело драковарана встряхивается, и он ныряет. Проплыв несколько метров под водой, драковаран снова замирает и всплывает на поверхность. Постепенно шкура начинает клочьями отваливаться от его боков: рептилия линяет. В это время животное, представляющее угрозу для многих жителей пустыни, становится источником корма для мелких жителей водоёма. Головастики пустынной кротовой жабы уже заметно выросли, и у них начали формироваться задние лапки. Они по-прежнему сохранили скребущий рот, но теперь разнообразят свой рацион пищей животного происхождения – мелкими червями и сидячими личинками насекомых. Пока драковаран неподвижен, они воспринимают его как ствол дерева, и плавают прямо возле его боков. Головастики пощипывают лохмотья шкуры рептилии, в то время как галаксиодоны стараются не приближаться к незнакомому для них, но явно опасному живому существу.

Крупные животные опасаются приближаться к берегам озера, пока в воде близ берега плавает драковаран. Но небольшие птицы решаются попить воды, опасливо бросая взгляды на драковарана, нежащегося в воде. Верховный хищник экосистемы внушает страх, даже когда не охотится.

Но устойчивость любой экосистемы определяют не отдельные чудовища, находящиеся на вершине пищевой пирамиды, а множество маленьких и часто неприметных существ, находящихся в её основании. Биомасса крупных позвоночных может быть велика, но она не идёт ни в какое сравнение с биомассой насекомых. А среди пустынных насекомых характерны термиты. Эти существа, боящиеся солнечного света, смогли выжить в пустыне благодаря своему строительному искусству. Они протягивают подземные галереи к местам, где есть вода и пища, а высокая численность колонии позволяет им решать задачи обеспечения пищей и водой, а также позволяет эффективно обороняться. Ещё одно свойство, благодаря которому термиты процветают в пустыне – всеядность и способность усваивать самые неудобоваримые корма. Благодаря симбиотическим одноклеточным в кишечнике термиты обладают способностью переваривать целлюлозу, что позволяет им быть вне конкуренции с другими животными. Термиты могут с одинаковой лёгкостью переваривать траву и древесину, и иной раз мало кто ещё может съесть то, чем питаются эти насекомые. Зато сами термиты часто становятся пищей разных живых существ. Один из главных разрушителей их гнёзд – крупный варан-муравьед. Эта ящерица бродит по равнинам от одного термитника к другому, собирая насекомых длинным языком. Когда прошли дожди, термитам стало легче собирать воду, необходимую для колонии. Но сезон дождей имеет и отрицательную сторону для жизни этих насекомых: размокшую стенку термитника стало легче взламывать. Варан-муравьед пользуется возможностью, и разоряет гнёзда термитов намного сильнее, чем в засуху. Рептилия выламывает когтями очень большие куски термитников, иногда закапываясь в гнездо насекомых по самые плечи. Иногда возле варана-муравьеда вертятся мелкие птицы, которые охотно принимают участие в грабеже термитников, но молодых варанов рядом со взрослым уже нет: они могут кормиться самостоятельно. Но зато грядущая засуха станет для них испытанием: рептилия, которая не успела набрать сил и опыта для самостоятельной жизни в течение сезона дождей, может просто не выжить, когда термитники снова превратятся в неприступные крепости силами солнца и пожаров.

Во второй половине влажного сезона «цветущие камни» начинают цвести. Эти экстравагантные растения даже цветут очень оригинально: пушистые жёлтые соцветия, каждое из которых напоминает отдельный цветок, образуются не среди ветвей, а прямо на их стволах. Их нежный медовый запах привлекает насекомых, но и другие животные тоже не прочь полакомиться обильным нектаром «цветущего камня». Драковаран равнодушно прополз мимо «цветущих камней», пробуя воздух длинным раздвоенным языком, зато его спутники, кенгуровые крысы-падальщики, не отказывают себе в удовольствии полизать обильный нектар этого растения. Они отстают от драковарана и лакомятся нектаром. Животные тычутся носом в соцветия, чихают, когда пыльца попадает в носы. Но это мелкое неудобство по сравнению с тем лакомством, которое можно добыть из цветков. Прозрачного вязкого нектара у «цветущего камня» так много, что эти плотоядные сумчатые на некоторое время превращаются в убеждённых вегетарианцев, и начинают с упоением облизывать все цветки этих необычных растений. Они задерживаются возле «цветущих камней» надолго, и даже теряют драковарана из виду. Но разве можно устоять перед соблазном полакомиться сладким угощением! Кроме того, на цветках можно собрать жуков, также поедающих нектар, и некоторые кенгуровые крысы-падальщики уже с аппетитом хрустят этими насекомыми. Рано или поздно они отыщут «своего» драковарана, но сейчас они могут позволить себе угоститься редким лакомством.

Земля впитывает дождевую воду, а растения усиленно испаряют её. Это приводит к тому, что количество водоёмов в пустыне неуклонно сокращается. Если раньше животные могли напиться из ближайшей лужи, то спустя примерно месяц после начала сезона дождей они вынуждены собираться на водопой возле нескольких крупных озёр. Такая ситуация оказывается очень благоприятной для хищника, поскольку значительно упрощает его охоту. Драковаран устраивает засаду около одного из таких водоёмов. Серо-зелёная окраска его шкуры, испещрённая узкими вертикальными полосами жёлтого цвета, делает эту рептилию совершенно незаметной среди травы, особенно когда свежие краски зелени блекнут. Драковаран не способен гнать добычу подобно волку – физиология рептилий не приспособлена к такому приёму. Но зато драковаран может совершать короткие быстрые броски. А для успешной охоты он должен как следует отдохнуть.

Рептилия ложится в невысоком кустарнике недалеко от тропы, спускающейся к берегу озера. Конечно, мелкие птицы или звери могут спуститься к воде и в другом месте, но крупные животные предпочитают подходить к воде именно отсюда. На почве видны трёхпалые следы нелетающих птиц, ложных моа: они обычно становятся жертвой драковарана. Драковаран предпочитает атаковать молодых птиц, которые бегают не так быстро, как взрослые.

Ожидание драковарана оказывается вознаграждённым в полной мере: после часа терпеливого ожидания рептилия ощущает нижней челюстью и животом сотрясения почвы, которые можно истолковать однозначно – стадо ложных моа-пустынников идёт на водопой. Птицы оглядываются по сторонам, стараясь первыми заметить притаившегося хищника, но драковаран сохраняет неподвижность и не выдаёт себя. Рептилия точно выбрала место: птицы начинают спуск к воде там, где устроена засада – по пологой тропе около кустарника. Молодые птицы подбежали к воде первыми, но взрослые, спустившись вслед за ними, бесцеремонно растолкали молодняк, и начали пить сами. Словно часовой механизм сработал в примитивном мозге рептилии, и взрослый драковаран кинулся на птиц, словно змея на курицу. Молодые птицы, ожидающие своей очереди на водопое, заметили драковарана первыми. Они бросились в стороны, пробежали вдоль берега и начали карабкаться по обрывистому берегу озера вверх. Одна из взрослых птиц совершила великолепный прыжок через голову драковарана и тоже спаслась. Ещё три взрослых птицы отбежали по берегу в сторону. Они могут считать себя спасшимися от рептилии, но драковаран всё же нашёл себе добычу. Один из взрослых самцов ложного моа, испуганный внезапным появлением хищника, совершил роковую ошибку: вместо того, чтобы выбежать на сухой берег, он кинулся дальше в воду. Если бы дно было твёрдым, у него была бы возможность спастись. Но сейчас его ноги завязли в иле, и он может лишь брести, с трудом вытягивая их из вязкого дна озера. С каждым шагом он всё глубже вязнет в слое ила. Драковаран умеет плавать не хуже крокодила, и смело входит в воду. Рептилия просто отрезает ложного моа-пустынника от твёрдого берега и загоняет его в грязь на мелководье. Ложный моа-пустынник приспособлен для бега по твёрдой сухой местности, и на болотистой почве проигрывает в скорости универсальному хищнику. Площадь опоры у ног птицы небольшая, и попавший в ловушку самец вязнет, пытаясь выбраться из воды. Зато громадная рептилия добирается до пойманного самца на широко расставленных лапах, и острыми зубами перекусывает ложному моа сухожилия на ногах. Обездвиженная птицы падает, и драковаран кусает её в голову. Слабый хруст костей возвещает о том, что охота успешно завершилась. Теперь тушу необходимо спрятать от возможных конкурентов. Удачливый охотник хватает её сильными челюстями, и несколькими рывками вытаскивает из грязи. Пятясь, драковаран тащит добычу в кусты, которые были местом его засады. Пока он делает это, на его шкуру возвращаются мелкие гекконы-попутчики – его почти постоянные спутники. Покинув рептилию во время атаки, они следили за вараном, и при первой же возможности вернулись на его шкуру.

Драковаран легко расправляется с добычей благодаря острым зубам. Он отрывает куски мяса с туши птицы, и заглатывает их вместе с перьями. Обычно драковаран поедает большую часть мягких частей тела жертвы, объедает мышцы на ногах и разгрызает грудную клетку. Подвижные челюсти позволяют рептилии заглатывать очень большие куски мяса, а животных размером с поросёнка драковаран вообще может проглотить целиком. Возможно, именно поэтому, пока рептилия не наелась, кенгуровые крысы-падальщики дожидаются своей очереди на почтительном расстоянии. Несколько дней назад одна из них оказалась слишком нетерпеливой, и попалась на краже добычи у драковарана. Суд был недолгим: рептилия просто проглотила зверька целиком.

Драковаран может обладать отличным аппетитом, но рано или поздно даже к нему приходит чувство насыщения. Сытый хищник становится медлительным и малоподвижным: он выбирает тёплое солнечное место, ложится на нагретую землю и закрывает глаза. Рептилия будет греться на солнце до самого заката, переваривая добычу. Драковаран огромен, и перед ним стоит проблема: его тело получает тепло быстрее, чем рассеивает, поэтому ему может грозить реальная опасность погибнуть от перегрева. Но обитание в очень жаркой местности без специальных приспособлений невозможно в принципе, и у этой рептилии есть прекрасное приспособление, позволяющее избежать перегрева. Верхние отростки позвонков на хвосте драковарана образуют особый «парус», пронизанный кровеносными сосудами. В жару сосуды расширяются, и отводят из организма рептилии избыток тепла.

Когда драковаран отполз на достаточное расстояние от остатков убитого ложного моа, кенгуровые крысы-падальщики робко приблизились к месту пиршества. Они ведут себя осторожно, приподнимаются на задних ногах, оглядываются и нюхают воздух. Но похоже, что драковаран не собирается продолжать еду. И тогда самец первый вгрызается в остатки добычи хищника. Следом за ним приступают к еде самки. Маленькие сумчатые грызут остатки мяса с костей зубами, но иногда отрывают кусочки пищи передними лапами. Их морда и передняя часть шеи испачканы кровью, и в это время становится понятным назначение оголённой кожи на этих частях тела. Чтобы привести себя в порядок после еды, этим животным не придётся долго чиститься – достаточно будет лишь стереть высохшую кровь лапами. Кенгуровые крысы-падальщики довольно прожорливы, и после них на костях птицы почти не остаётся съедобных частей. Вокруг пирующих сумчатых вьются мухи, и время от времени мелкие птицы пролетают, хватая этих насекомых.

Мухи также досаждают дремлющему драковарану. Его морда перепачкана в крови, а изо рта пахнет гниющим мясом. На этот запах слетаются десятки мух. Их присутствие не ощущается, пока они ползают по чешуйчатой шкуре драковарана, но часто эти назойливые насекомые забираются в ноздри рептилии. И тогда варан вынужден просыпаться и встряхивать головой, чтобы отогнать назойливых насекомых. Но его маленькие помощники очень здорово помогают своему «господину» избавиться от этой проблемы. Когда драковаран задремал, гекконы-попутчики переползли на его голову, и устроились возле глаз и рта рептилии. Быстрыми лёгкими бросками и прыжками они преследуют мух, докучающих драковарану. А некоторые, самые смелые, отваживаются ловить мух около рта, и даже вытаскивают из пасти драковарана кусочки мяса, застрявшие между зубов. Азартная охота этих маленьких ящериц продолжается до вечера. Когда солнце садится, драковаран покидает открытое место и устраивается на ночлег в кустах эвкалипта. Это намерение рептилии явно не по вкусу кенгуровым крысам-падальщикам, которые устроились в этих же самых кустах ещё раньше, но драковаран – это не то существо, с которым можно спорить. Поэтому, как только рептилия шагнула в кусты, кенгуровые крысы падальщики бросились наутёк и стали торопливо подыскивать новое место для ночлега.

Заканчивается влажный сезон. Всё реже небо затягивается облаками, всё слабее прохладный влажный южный ветер. Растения уже начали готовиться к предстоящим испытаниям на выживание. Они уже перестали расти и цвести, начали сбрасывать листья и разбрасывать семена. Однолетние растения полностью отмирают и высыхают на корню, у многолетних видов питательные вещества начинают оттекать в клубни и луковицы, а листья желтеют и сморщиваются. «Цветущие камни» понемногу сбрасывают листья, и образовывают семенные коробочки. Не каждый цветок в большом соцветии превратился в плод. Многие из них высохли, и их околоцветники превратили соцветие в некоторое подобие щётки, из которой торчат плоские коробочки с семенами. Они не вскрываются сразу – семена могут сохранять всхожесть много лет, и выпадут из коробочек только в жестокую засуху, когда солнце достаточно сильна нагреет створки коробочек. Так растения избавляются от конкурентов – в более мягкий сезон травы заглушили бы медленно развивающиеся проростки «цветущего камня», а после сильной засухи большинство трав прорастает медленно или находится в угнетённом состоянии, и часть проростков «цветущего камня» получает возможность выжить.

Рядом с гротескными стволами «цветущих камней», прямо на земле среди подсохших листьев лежат ягоды кротовой омелы. Это растение не может позволить себе расселяться с помощью ветра: проросток кротовой омелы должен иметь возможность сразу же после прорастания внедриться в живой стебель дерева-хозяина. Поэтому кротовая омела возлагает миссию распространения семян на птиц. Птица, правда, бывают разные. И ложные моа-пустынники – это тоже птицы, только очень большие и не умеющие летать. Зато они очень любят вкусные ягоды кротовой омелы, и не упускают случая раскопать землю и склевать её нежные клубни. Ложные моа-пустынники склёвывают ягоды этого растения столь же исправно, как и другие птицы, но в этом случае семена не попадут туда, куда надо – они успешно продолжают жизненный цикл, лишь когда попадают на ствол дерева-хозяина. Желудок ложного моа-пустынника похож скорее на жернова и химическую лабораторию одновременно, поэтому у семян кротовой омелы нет никакой возможности уцелеть. Желудочный сок этой птицы растворяет даже самые твёрдые семена, а мягкие семена кротовой омелы перевариваются без остатка. Если же ягоду кротовой омелы найдёт какая-нибудь мелкая птица, у растения-паразита будет шанс расселиться: выпавшие с помётом семена приклеятся к коре, и проросток успеет проникнуть под кору растения-хозяина прежде, чем его высушит солнце. А совсем мелкие птицы просто расклёвывают ягоды кротовой омелы, засунув их в развилку ветвей. Если вид дерева окажется подходящим, а ветер не сдует семя этого паразитического растения на землю, у него также будет шанс прорасти.

После первых бурных дождей прошло около трёх месяцев, и изменения к худшему становятся с каждым днём всё более очевидными. Природа начинает готовиться к новой засухе, и промедление в один день в это время может оказаться критическим для выживания. Приготовления к надвигающимся испытаниям можно заметить везде: в воздухе и земле, в состоянии растений и поведении животных.

Водоёмы постепенно высыхают один за другим. Даже не видя того, что делается в других местах, об этом можно догадаться – у остающихся водоёмов собирается больше животных, и прибрежная грязь испещрена их следами. Водяные растения начинают буреть и отмирать. Среди них быстрее всего исчезают апоногетоны: их нежные листья буквально «растворяются» в воде, и от роскошного растения с метровыми листьями остаётся лишь маленький клубень глубоко в толще ила. Тростник по берегам начинает подсыхать, хотя он сохраняется дольше других болотных растений. Постепенно стрекозы становятся всё более редкими: если в первые дни сезона дождей они реяли над водоёмами целыми стаями, то в начале засухи последние из них улетают на юг и запад – к побережьям, где есть водоёмы и можно вывести новое поколение изящных крылатых хищников. Другие животные также покидают мелеющие водоёмы. Молодые пустынные кротовые жабы выбираются из воды по ночам, и ищут подходящие места обитания – термитники. Кротовые жабы нового поколения ещё слишком малы, чтобы самостоятельно рыть норы, поэтому они стараются попасть в подземный мир через норы мелких животных или галереи термитов. Они должны спешить: днём солнце жаркое, и некоторые из неудачников, не нашедших подходящее убежище, остаются лежать мёртвыми на горячей земле. Жаркая сухая погода не страшна жаброногим рачкам, что во множестве кишели в воде в первые дни сезона дождей. Взрослые рачки давно умерли, оставив в иле буквально прослойки мелких яиц, покрытых плотной оболочкой. Зародыши уже достаточно развились, но не выводятся из яиц: лишь свежая прохладная дождевая вода заставит их сделать это. А под прочной оболочкой этих яиц зародыши жаброногих рачков могут сохранить жизнеспособность несколько лет подряд.

Трава вблизи водоёмов ещё зелёная, и в ней много насекомых, но ярких цветов уже нет. Ложные моа-пустынники стадами бродят по равнинам, склёвывая мелких животных и семена трав. На их пути часто встречаются лужи, окружённые широкой полосой грязи – некогда это были небольшие озёра. Птицы изредка заходят в такие места – в лужах вонючей грязной воды можно отыскать случайно оставшихся водяных жителей, или насекомых и других животных, которые попали в воду. Это опасное занятие – если большая птица увязнет, ей уже не спастись. Сородичи ложных моа не выручают друг друга – они слишком глупы для этого. Зато у драковарана хватит сообразительности, чтобы выбрать, с какой стороны атаковать беспомощную птицу. Но, пока почва не проваливается под ногами, ложные моа-пустынники позволяют себе поохотиться на последних жителей луж.

Одна из этих долговязых птиц подходит к высыхающему пруду. Он ещё достаточно глубок, а грязь по берегам утоптана животными. Кое-какая жизнь в этом водоёме сохранилась: птица замечает, что на мелководье среди отмирающих растений шевелится длинное слизистое тело. Это крупный галаксиодон роет нору для пережидания засухи. Рыба откусывает глинистый грунт, измельчает его во рту, и выбрасывает наружу через жабры. Очевидно, рыба трудится над своим укрытием достаточно давно, поскольку вокруг норы заметен небольшой вал из грязи, а сам галаксиодон временами совершенно исчезает в норе. Ложный моа подходит ещё ближе, и пытается склевать рыбу. Но в последний момент, почувствовав сотрясение почвы под ногами птицы, галаксиодон прячется и плоской головой выбрасывает из норы немного грязи. Птица вздрагивает от неожиданности и отходит назад, после чего возвращается к остальным сородичам. Убедившись, что опасности нет, галаксиодон продолжает работу. Вода ещё есть, но через несколько дней эта лужа высохнет полностью. К этому моменту нора галаксиодона будет готова, так же, как множество других убежищ для обитателей пустыни. Все животные и растения готовятся к новой засухе и новым испытаниям на выносливость: промедление в один – два дня может стать роковым. Но этот цикл повторяется из века в век, и постоянная борьба с жёсткими природными условиями стала неотъемлемой частью жизни пустыни.

Бестиарий

Улитка-корнесос (Subgeohelix radicivorus)

Отряд: Стебельчатоглазые (Stylommatophora)

Семейство: Роющие улитки (Subgeohelicidae)

Место обитания: каменистые пустыни Юго-Западной Австралии.


Пустыня – экстремальное место для жизни влаголюбивых животных. Обычно при опустынивании местности виды, нуждающиеся в воде, вымирают или переселяются. Но некоторые всё же остаются, приспосабливаясь к новым условиям. В пустыне можно встретить такие влаголюбивые виды, например, лягушек. Другие любители воды, улитки, также селятся в пустыне. Большинство их избрало простую тактику защиты от суровых условий: они просто прячутся в раковину и закрывают вход мембраной из слизи, которая превращается в прочную плёнку. Но один из видов австралийских улиток использует иную тактику выживания: это роющий вид моллюсков, встречающийся глубоко под землёй.

Скрытный обитатель австралийской пустыни – улитка-корнесос. Этот моллюск обитает на корнях многолетних пустынных растений, и сочетает малоподвижный образ жизни паразита на корнях растений с деятельностью роющего существа.

Улитка-корнесос – это небольшой вид моллюсков: длина раковины около 5 см. Раковина этой улитки удлинённая, яйцевидной формы с притупленной вершиной. Край раковины прочный, покрытый бугорками. Это основной инструмент улитки, с помощью которого она бурит в почве длинные ходы. Основная окраска раковины серая, но от трения об почву бугорки стираются, и на раковине появляются ряды белых пятен: под стёртым роговым слоем обнажается известковый слой раковины.

Нога улитки-корнесоса сильная и мускулистая. Она может далеко вытягиваться, расширяться и сокращаться. Когда улитка роет ход в почве, она вытягивает ногу далеко вперёд, расширяет её, закрепляя в почве, а затем сокращает основание ноги, подтягивая раковину. При этом она покачивает раковиной из стороны в сторону, расширяя ход и трамбуя его стенки. Нога покрыта полупрозрачной беловатой кожицей, крышечки раковины нет.

Движения улитки-корнесоса в почве не хаотичны: благодаря острому химическому чувству она безошибочно определяет наличие источников питания – корней, клубней и луковиц пустынных растений. Улитка питается соком растений. Она подползает к подземным частям растения и присасывается к ним головой, вытянутой в хоботок. Радула на конце «языка» легко прокусывает покровы растения, и улитка просто заглатывает выделяющийся из растения сок. Периодически улитка подновляет отверстие, прогрызая ткани растения глубже. Когда отверстие становится слишком глубоким и радула не достаёт до его дна, улитка переползает на новое место. Следы её повреждений на подземных частях растений довольно характерны – это глубокие узкие отверстия.

Обоняние у улитки развито очень хорошо, зато глаза совершенно редуцировались. От них остались лишь глазные щупальца, усаженные органами химического чувства.

В сильную засуху, когда почва пересыхает особенно глубоко, улитка-корнесос может впадать в оцепенение, пережидая неблагоприятное время. Чтобы выжить в сухой сезон, она образует защитную мембрану, замазывая слизью устье раковины. Слизь высыхает, и полученная полупроницаемая мембрана обеспечивает газообмен и одновременно сильно сокращает потери воды. Если засуха продолжительна, улитка образует внутри раковины ещё одну или две подобных мембраны. Улитка-корнесос может до двух лет переживать сухой сезон в «законсервированном» виде, сильно теряя влагу. Кажется, она может погибнуть от пересыхания, но это не так. Подобно семенам растений, она ожидает дождь. В мокрой почве защитные мембраны размокают и растворяются. Влага попадает в раковину, и улитка оживает. Её тело напитывается водой, словно губка, и постепенно восстанавливает прежнюю форму. Через пять – шесть часов пребывания в мокрой почве улитка полностью восстанавливает жизненные функции и начинает жить привычной жизнью.

У улитки-корнесоса не возникает проблем с размножением: этот вид гермафродит, и две любых улитки могут дать потомство. Улитка-корнесос не может откладывать яйца в быстро пересыхающей почве или в лужах. Но она нашла простой и изящный выход из этого затруднения: она живородяща. Крупные яйца с плотной оболочкой инкубируются в раковине взрослого моллюска на протяжении примерно недели. Их мало – всего два – три десятка, но они крупные. Из них выводятся вполне развитые молодые улитки. Они проводят несколько дней в мантийной полости взрослой улитки, питаясь слизью и частицами помёта родительской особи. Как правило, их рождение происходит, когда взрослая улитка питается на корнях пустынных растений.

Популяции улиток-корнесосов не очень многочисленны, чтобы нанести существенный вред многолетним растениям пустыни. Большое количество молодых улиток гибнет от различных хищников – насекомых, рептилий и роющих млекопитающих.

Деятельность улиток-корнесосов отчасти полезна для растений: пробуривая ходы в почве, эти моллюски непроизвольно движутся в сторону наиболее влажной почвы. А по их тоннелям впоследствии прорастают корни растений.

Ильный галаксиодон (Galaxiodon pelophilus)

Отряд: Галаксиеобразные (Galaxiiformes)

Семейство: Мегагалаксии (Megagalaxiidae)

Место обитания: пересыхающие пруды и заболоченные участки рек Южной и Центральной Австралии.

Представители галаксиевых рыб – характерные обитатели южных материков. Во время массового вымирания на границе голоцена и неоцена они выжили именно благодаря высокой способности к адаптации. Когда экологический кризис миновал, галаксиевые были одними из первых рыб, занимавших освободившиеся экологические ниши. Они образовали много новых видов, приспособленных к самым разным условиям обитания.

В неоцене, когда климат стал более влажным, речные системы Австралии наполнились водой и жизнью. Равнины покрылись сетью мелких рек и озёр, частично пересыхающих в сухой сезон. Но галаксиевые рыбы сумели обосноваться и в таких эфемерных местах обитания.

В конце сухого сезона пруд в австралийской саванне превратился в мутную лужу, окружённую широкой полосой грязи. В воде барахтается сбитая ветром ночная бабочка, но снизу к ней уже спешит жук-плавунец, последний уцелевший в этой луже: всех сородичей он давно уже съел. Кое-где на грязи отпечатались следы местных зверей и птиц, пытавшихся добраться до воды. Растения по краям грязной лужи заметно свежее, нежели окружающая трава: почва ещё достаточно влажна для них. В глубине ила терпеливо дожидаются своего часа клубни кувшинок и апоногетонов. Воздух кажется густым и тяжёлым. Вся природа словно замерла в ожидании дождя.

И рано или поздно большая вода приходит. С юга, из ещё суровой и негостеприимной Антарктиды, плывут легионы туч. А ночью они проливаются долгожданным дождём. За считанные часы корка грязи размокает и превращается в непролазную трясину. Клубни растений буквально взрываются зелёными ростками, и берега водоёмов за считанные дни ощетиниваются свежей листвой. Там, где раньше была сухая равнина, появляется сеть рек и озёр.

Эти водоёмы буквально с первых часов существования начинают заселяться самыми разнообразными обитателями. А некоторые из них довольно долго ждали своего звёздного часа…

Комья грязи на дне одной такой лужи шевелятся, и среди них показывается мордочка какого-то существа. Пока трудно сказать, кто это – змея, черепаха, или лягушка. Мордочка несколько раз прячется в грязь, а затем показывается снова. Она расталкивает размокающую грязь, и вскоре обладатель этой головы вылезает из убежища, где провёл почти полгода. У этого существа змеевидное тело, но это не змея: по бокам головы заметны жаберные крышки, а прямо за ними торчит пара плавников. Это существо – рыба, ильный галаксиодон.

Длина галаксиодона достигает полуметра. У него червеобразное цилиндрическое тело (высотой до 3 см), лишённое чешуи, как и у всех галаксиевидных рыб. Кожа окрашена в неяркий бурый цвет с мелкими желтоватыми пятнами. Голова маленькая, глаза сдвинуты в переднюю часть, рот довольно широкий: разрез рта заходит за вертикаль заднего края глаза. Непарные плавники сдвинуты назад, к хвосту. Их основания мясистые, и они вместе с хвостом образуют отличный бурильный аппарат, с помощью которого рыба сверлит себе норы. Парные плавники маленькие, представлены всего лишь несколькими прочными лучами каждый.

Ильный галаксиодон обитает в водоёмах, которые сильно нагреваются на солнце. В таких условиях рыба вынуждена получать кислород из воздуха с помощью дополнительных органов дыхания. У галаксиодона развито кожное дыхание. Рыба часто забирается в гущу трав, чтобы её не заметили хищники, и отчасти вылезает из воды, дыша с помощью кожи.

Галаксиодон – плотоядная рыба. Он одинаково охотно поедает головастиков, водяных жуков и их личинок, а также червей.

В сезон дождей ильные галаксиодоны нерестятся. Брачные игры происходят по ночам. Самец обвивается вокруг самки, заставляя её выметать порцию икры. Эти рыбы не охраняют икру, оставляя её на произвол судьбы. Плавающая в толще воды икра развивается в течение примерно двух дней. Из неё выклёвываются прозрачные игловидные личинки, которые питаются планктоном. Спустя примерно неделю личинки превращаются в мальков. У них появляется окраска: вдоль тела появляется ряд тёмных пятен. Галаксиодон должен быстро расти: ему жизненно необходимо успеть вырасти достаточно, чтобы пережить сухой сезон за счёт внутренних запасов жира. Поэтому молодые рыбы этого вида – активные хищники и каннибалы. Зато к концу влажного сезона молодая рыба дорастает до длины 12 – 15 см.

В сухой сезон ильный галаксиодон становится вялым. Рыба большую часть времени лежит на дне, зарывшись в ил. Пока в пруду есть вода, рыба живёт обычной жизнью. Но когда вода превращается в грязную жижу, галаксиодон начинает готовиться к засухе. Рыба отыскивает место поглубже, и начинает зарываться в грязь с помощью хвоста. Она бурит вертикальную шахту на глубину до полуметра от поверхности земли. На глубине галаксиодон строит шаровидную камеру, где проведёт засуху. Во время строительства рыба периодически выталкивает грязь наружу головой. Когда водоём пересыхает полностью, галаксиодон сворачивается в клубок на дне норы. Жизненные процессы рыбы в это время заторможены, но иногда рыба шевелится и меняет позу.

Молодые рыбы обычно проводят засуху в более-менее постоянных водоёмах, а норы начинают строить на втором году жизни.

Пустынная кротовая жаба (Cryptophrys cornicephalus)

Отряд: Бесхвостые (Anura)

Семейство: Квакши (Hylidae)

Место обитания: засушливые районы Австралии.


Земноводные были первыми наземными позвоночными животными. Но за своё первенство они заплатили эволюции определённую цену: они навсегда остались связанными с водой в сезон размножения. Земноводные размножаются, откладывая икру, и это вынуждает их искать водоёмы или хотя бы влажные места, чтобы размножаться. Но,несмотря на такое ограничение, они сумели освоить практически всю Землю, за исключением Антарктиды. Ранее этот южный материк был заселён земноводными, но кайнозойское оледенение погубило аборигенов этого континента, а в неоцене Антарктида осталась изолированной от других материков морями, и земноводные туда не проникли. Зато на других континентах они встречаются даже в пустынях, где хотя бы несколько недель в году есть вода. Один из таких видов населяет засушливые местности Австралии – это пустынная кротовая жаба. Название «жаба» условно: в Австралии нет настоящих жаб, за исключением завезённой человеком южноамериканской аги (Bufo marinus). Предок этого вида – лягушка со странным названием блеющая лопатница (Cyclorana cultripes), обитавшая в голоцене на северном побережье Австралии.

Обитая в пустынях, земноводные сталкиваются с главной проблемой: как сохранить воду в сухом климате? Этот вид решил её просто и оригинально: пустынная кротовая жаба обитает там, где есть влага и нет иссушающего жара солнца – в норах роющих позвоночных и подземных галереях термитов.

Внешность пустынной кротовой жабы мало напоминает типичную для бесхвостых земноводных: у неё короткое, почти цилиндрическое, тело с большой головой. Длина животного – около 15 см. Задние лапы укорочены, и эта жаба не может прыгать. Впрочем, это ей не требуется: в норе не так много места, чтобы прыгать, и не столь много проворных хищников, от которых надо спасаться бегством. Голова земноводного покрыта своеобразной роговой «крышечкой», нависающей над боковыми краями головы и продолжающейся примерно до уровня плеч. Глаза пустынной кротовой жабы очень маленькие, расположены по бокам головы и защищены роговыми «козырьками». Такая голова – превосходное приспособление для рытья земли, и одновременно защита от агрессивных муравьёв и термитов: животное просто закапывается в землю на подземной галерее термитов, выставив наружу лишь голову, защищённую роговой «крышечкой» от укусов насекомых, и слизывает по одному пробегающих мимо насекомых.

На другом конце тела также есть землеройное орудие: на коротких, но сильных задних лапах есть пяточные «мозоли». Задние лапы очень подвижны, с их помощью животное может быстро закопаться в землю. Плавательные перепонки развиты слабо: они не достигают даже середины пальцев задних лап.

Кожа пустынной кротовой жабы влажная и мягкая (разумеется, за исключением роговых наростов), окрашена в маскировочный коричневый цвет с тёмным мраморным узором. Брюшко жабы более светлое, сероватое, но в сезон размножения у самцов оно становится ярким – жёлтым с чёрными крапинками. Пустынная кротовая жаба не впадает в оцепенение на время засухи. Сохраняя активность, она всё же теряет воду через кожу, поэтому вынуждена периодически пополнять её запасы. Для этого она пользуется своей кожей: она может не только испарять, но и впитывать воду. По норам роющих животных она может добираться до глубоких водоносных слоёв почвы, где пополняет запасы влаги. Найдя влажную землю, жаба ложится на неё, и тонкая кожа на брюшке впитывает воду из влажной земли.

Эта скрытная амфибия питается исключительно мелкими беспозвоночными – насекомыми и червями. Обычно эта жаба живёт в норах ящериц и млекопитающих, или в подземных галереях термитов. Ей не под силу самостоятельно рыть обширные сети ходов, и амфибия выбрала жизнь нахлебника в норах других животных. Наиболее часто она встречается в норах подземной ехидны – роющего яйцекладущего млекопитающего, которое не причиняет ей вреда.

Засуха продолжается не вечно, и на несколько недель в пустыню приходит большая вода. Эта жаба размножается в короткий сезон дождей. Когда образуются неглубокие временные водоёмы, эти жабы десятками вылезают из нор. Самцы ярко окрашиваются, занимают удобное для кладки место, и устраивают брачные «концерты». Их голоса, напоминающие тиканье, разносятся над временными водоёмами пустыни по ночам. Тогда же происходит икрометание: самец и самка некоторое время плавают вместе, затем самка вымётывает икру прямо в толще воды, а самец оплодотворяет её. Родители не заботятся об икре, но вымётывают большое её количество: до трёхсот мелких икринок.

Икра развивается быстро, и уже через неделю после образования водоёма он уже кишит головастиками этого земноводного. Многие из них будут съедены, и лишь единицы из тысяч смогут дожить до метаморфоза. Головастики едят вначале водоросли, затем мелких сидячих животных, а дальше становятся активными хищниками и охотятся на личинок насекомых и собственных сородичей. Молодые животные к сезону засухи успевают развиться достаточно, чтобы суметь отыскать термитник. В это время у них развивается особая черта поведения: их очень привлекают объекты, близкие по форме к конусу: так молодые пустынные кротовые жабы ищут себе новое место жительства. Разыскав термитник, они закапываются в землю недалеко от него, и поселяются в подземных галереях.

Драковаран ужасный (Dracovaranus horridus)

Отряд: Чешуйчатые (Squamata), подотряд Ящерицы (Lacertilia)

Семейство: Варановые (Varanidae)

Место обитания: степи и полупустыни Центральной и Западной Австралии.


В неоцене изоляция Австралии от других материков сохранилась, хотя движение Индо-Австралийской литосферной плиты сблизило этот материк с островами Индонезии. Фауна Австралии осталась сравнительно изолированной от азиатской, потому на этом материке не появились типичные для большей части Земли плацентарные хищные млекопитающие. А завезённые людьми в историческую эпоху домашние животные вымерли от эпизоотий, тем самым дав шанс на выживание сумчатым хищникам. Вершину пищевых пирамид в неоценовой Австралии венчают сумчатые, хотя с ними конкурируют другие хищники весьма зловещего облика.

Один из таких хищников населяет полупустыни и степные районы юго-западной части материка. Здесь нет крупных рек, а дожди с экватора не доходят до этих широт. Поэтому требовательные к влаге млекопитающие, в том числе плотоядные, здесь относительно редки. Зато рептилии процветают в жаркой и сухой местности, и к ним принадлежит драковаран ужасный – местный царь-хищник. Это гигантская рептилия – взрослый самец этого вида достигает длины до шести метров и более. Самки дорастают примерно до четырёх метров, хотя изредка встречаются пятиметровые особи. Половину длины рептилии составляет подвижный хвост.

У драковарана большая голова с крупными глазами и сильными челюстями. Зубы этой рептилии острые, с режущими краями: убивая добычу, варан наносит ей глубокие резаные раны. Гибкая сильная шея позволяет рептилии отрывать от туши большие куски мяса.

Драковаран имеет маскировочную окраску шкуры, благодаря которой такое большое животное легко скрывается в зарослях низкорослых эвкалиптов и других кустарников. На серо-зелёной шкуре разбросаны желтоватые поперечные штрихи, сливающиеся в нечёткие вертикальные полосы.

У рептилий этого вида на хвосте сверху развивается высокий кожистый вырос, поддерживаемый вертикальными отростками позвонков. Это система, позволяющая эффективно охлаждаться в жару – «парус» пронизан кровеносными сосудами. У самца «парус» выше, чем у самки: он значительно крупнее, и ему нужна эффективная система рассеивания тепла. Кроме того, у самцов этот «парус» окрашен в яркие цвета, позволяющие привлекать самок. На верхнем крае «паруса» у самца есть 4 – 6 тёмных пятен, окаймлённых жёлтой полосой. В брачный сезон они становятся чёрными, а лимонно-жёлтая окраска каймы контрастирует с ними. Фон «паруса» становится ярко-зелёным без полос. Демонстрируя «парус», самец приподнимается на выпрямленных ногах, становясь видимым издалека. Он машет хвостом из стороны в сторону, привлекая самок. Встреча двух самцов может перейти в ожесточённую драку, во время которой оба противника встают на задние лапы и борются, царапая друг друга когтями и нанося удары боковой частью головы: укус этой рептилии может привести к сильным ранениям и даже смертельному исходу в такой драке.

Сезон размножения драковаранов приходится на вторую половину сухого сезона. После спаривания самка откладывает яйца маленькими порциями в рыхлую землю среди кустарников или высокой травы. Закопав яйца в землю, самка больше не заботится о судьбе потомства, и при возможности охотно съест даже собственных детёнышей. Всего за один сезон размножения она устраивает до пяти гнёзд, откладывая в каждое по 6 – 8 яиц. Инкубация длится около двух месяцев: потомство появляется на свет незадолго до сезона дождей. В этом случае детёныши получают шанс прожить первые несколько месяцев жизни в относительной сытости и безопасности.

Эти рептилии питаются крупной добычей, подстерегая её в засаде. В списке его жертв оказываются практически все самые большие животные Австралии: верблюд-жираф, длиннозубый вомбат, и даже сумчатая пантера, а также ложные моа – большие нелетающие птицы. Драковаран не может долго преследовать добычу бегом, поэтому применяет две наиболее доступных тактики охоты. Чаще всего рептилия нападает на добычу резким броском из засады, и старается сразу же убить её сильным укусом. Бывает, что раненая добыча вырывается из челюстей рептилии и убегает, истекая кровью. В этом случае варан начинает изматывающее преследование шагом в течение многих часов, пока раненая добыча не упадёт от усталости. Кроме того, у драковарана есть другое, не менее страшное оружие: во рту у него селятся колонии бактерий, которые вызывают заражение крови у укушенной жертвы, а также накапливаются гниющие остатки мяса жертв. Поэтому, даже если жертва оказалась легко ранена и смогла спастись, через пару дней она умрёт от воздействия трупного яда и заражения бактериями. Драковараны питаются относительно редко: «большая охота» у взрослой рептилии бывает раз в неделю.

Продолжительность жизни драковарана составляет более ста лет у взрослого самца и около 60 лет у самки. Часто взрослые самцы становятся активными каннибалами.

Варан-муравьед (Myrmivaranus flagellicaudis)

Отряд: Чешуйчатые (Squamata), подотряд Ящерицы (Lacertilia)

Семейство: Варановые (Varanidae)

Место обитания: саванны и полупустыни юго-западной и центральной Австралии.


Язык чешуйчатых рептилий, длинный и тонкий, постоянно высовывается наружу, чтобы собрать информацию об окружающей среде и донести ее до Якобсонова органа на небе. Часто он способен проникать в различные щели и отверстия. Поэтому вполне возможно было бы приобретение им в будущем еще одной функции, ранее не встречавшейся у рассматриваемой группы животных.

Самым прогрессивным семейством ящериц во времена человека считались варановые (Varanidae). Один из центров многообразия этого семейства является Австралия. В неоцене один из выживших представителей семейства варановых из степей и полупустынь этого материка, пользуясь обилием различных видов общественных насекомых, перешел от хищнического образа жизни к питанию этой специфической добычей. До него такой рацион имели австралийская ехидна (Tachyglossus) и менее специализированный сумчатый муравьед, или намбат (Myrmecobius). Эта рептилия стала, таким образом, их экологическим аналогом, заняв место этих животных в саваннах неоценовой Австралии.

Достигая в длину более 2 метров, австралийский варан-муравьед довольно медлителен и неповоротлив, и относительно миролюбив по сравнению со своими родственниками. Он имеет достаточно мощные когти, причем как на передних, так и на задних лапах, которыми разрывает землю и гнезда колониальных насекомых. Длинный, тонкий, раздвоенный на конце язык, покрытый липкой слюной, позволяет захватывать насекомых и затягивать их в рот. Слюна также своим вкусом и запахом привлекает некоторых муравьев, которые сами залезают на язык, который ящерица просовывает в их гнездо. Зубы этой рептилии значительно редуцированы, они мелкие и острые, расположенные только в передней части челюстей.

Толстая чешуйчатая кожа предохраняет тело от укусов, которые наносят варану насекомые, яростно защищая разоряемые гнёзда. Голова этого варана покрыта сверху почти сплошным роговым панцирем. На спине варана-муравьеда есть выступающие увеличенные щитки, также используемые как пассивная защита. Они образуют поперечные пояса по всей спине рептилии, представляя собой надёжную защиту от хищников среднего размера.

В случае опасности варан-муравьед защищается ударами хвоста, на конце которого развилось несколько рядов заострённых чешуй, а также большими мощными когтями, делая агрессивные выпады в сторону врага.

Окраска тела неяркая: желтовато-серая или бурая темных тонов (встречаются индивидуальные отклонения), более светлая желтоватая полоса через боковую часть шеи и плечи служит для распознавания сородичей. Для усиления контраста с окраской тела она оттенена сверху и снизу более тёмными полосами. Цвет этой полосы напрямую зависит от физического состояния животного. При встрече две рептилии этого вида поворачивают головы в сторону, демонстрируя эту полосу и оценивая таким образом физические возможности друг друга.

Основная пища варана-муравьеда – общественные насекомые. Варан кормится ими как в гнездах (разрушая их сильными когтями), так и на их тропах или в зарослях. Пожалуй, лишь бродячие муравьи, пожирающие всё живое на своём пути, представляют для него определённую опасность, но их более мирные сородичи часто становятся его пищей. В поисках насекомых варан-муравьед способен вставать на задние лапы, а передними опираться на стволы деревьев, обследуя кусты и ветви в поисках гнёзд насекомых. Но из-за массивного панциря эта рептилия не отличается способностями верхолаза. Также эта рептилия может кормиться на земле, раскапывая подземные гнёзда насекомых, либо поедая роющих личинок жуков и цикад.

Вараны-муравьеды – одиночные животные, но в местах, где существуют плотные поселения общественных насекомых, попадаются группами по 3 – 5 особей. Обычно эти рептилии постоянно переходят с места на место, не задерживаясь надолго в какой-то одной местности.

Самцы у этого вида крупнее самок. Яйца (до 20 штук) варан-муравьед откладывает в необычный инкубатор: термитник. После того, как вся кладка сделана, самка покидает её, а термиты ремонтируют повреждённую стенку. Яйца оказываются в очень благоприятной среде, и кроме того, они приобретают запах термитника. Поэтому кладке и молодым варанам-муравьедам практически ничего не угрожает, и они первое время растут в окружении собственной пищи. Взрослая самка, вопреки повадкам большинства ящериц, не покидает своё гнездо. Она метит термитник, ставший инкубатором для её кладки, а также приметные предметы в его окрестностях мускусной жидкостью из желёз, открывающихся на бёдрах, и сама держится рядом. Она отгоняет от гнезда взрослых сородичей в течение всего срока инкубации, но примерно в то время, когда молодняк выводится из яиц, сама покидает пост. Первый же варан-муравьед, разрушая термитник в поисках корма, невольно освобождает молодняк из заточения.

Молодые вараны-муравьеды имеют более яркую и контрастную окраску, чем взрослые. Основной цвет их тела – жёлтый, по нему проходят коричневые поперечные полосы. Живот белый, вдоль шеи и по плечу проходит коричневая полоса. С возрастом окраска меняется: полосы на теле исчезают, а полоса на плече становится более яркой – на ней появляются светлые пятна, сливающиеся у взрослой рептилии в сплошную полосу.

Молодые вараны-муравьеды ещё слишком слабы, чтобы самостоятельно взламывать гнёзда термитов. Поэтому они держатся недалеко от взрослых рептилий, и кормятся после них на раскопах и взломанных термитниках. Они достигнут размеров взрослого животного примерно к 6 – 7 годам, хотя станут способны размножаться уже на 3-м – 4-м году жизни.

Геккон-попутчик (Comegekko varanophilus)

Отряд: Чешуйчатые (Squamata), подотряд Ящерицы (Lacertilia)

Семейство: Гекконы (Gekkonidae)

Место обитания – засушливые районы юго-западной и центральной Австралии.


В суровых природных условиях один из способов выжить – заключить негласный, но взаимовыгодный союз с более сильным животным. В саваннах Северной Африки так ведут себя птицы, живущие совместно с крупными травоядными млекопитающими, в Южной Америке в шерсти грызуна-ленивца устроился ценолест-доктор, а в Меганезии (материк, состоящий из Австралии и Новой Гвинеи) мелкие ящерицы, гекконы-попутчики, вступили в тесный симбиоз с гигантским драковараном (Dracovaranus horridus) – главным хищником экосистемы. Теперь самки этого вида почти всю жизнь живут на этой огромной ящерице, получая от такого союза несомненную выгоду: на них не нападают мелкие хищники. Самцы же, подобно обычным гекконам, не привязаны к драковаранам, свободно живут в кустарниках и ведут скрытный образ жизни.

Геккон-попутчик – мелкая ящерица, не длиннее 10 – 15 см вместе с коротким толстым хвостом; самцы этого вида несколько крупнее самок. Окраска кожи самок варьирует в зависимости от оттенка кожи варана-хозяина – от песочной до изумрудно-зелёной (в зависимости от физиологического состояния окраска кожи драковарана может варьировать). Самцы лишены способности менять цвет – они ярко-зелёные с чёрными пятнами на спине, образующими неправильный сетчатый рисунок. Ещё у самцов имеется горловой мешок ярко-оранжевого цвета, который используется для брачных демонстраций.

На пальцах этой ящерицы, как и у других гекконов, развиты особые подушечки, позволяющие ей не бояться падения со своего хозяина. Благодаря этому приспособлению ящерицы могут легко бегать даже по животу своего «господина», и не сваливаются с него во время внезапной атаки.

Глаза геккона-попутчика относительно небольшие – из-за особенностей образа жизни этот геккон невольно перешёл к дневной активности (драковаран – дневное животное).

Самки гекконов-попутчиков питаются насекомыми, вьющимися вокруг морды варана, а также паразитами, живущими на его коже. На теле гигантского драковарана они могут найти не только пищу, но и воду: гекконы-попутчики пьют, осторожно слизывая слёзную жидкость из уголков глаз гигантской рептилии.

Самки этого вида живут на варане-хозяине небольшими кланами по 10 – 15 особей. Доминирующие рептилии занимают самые лучшие места – около глаз и ноздрей рептилии, а прочие живут на спине и боках гигантского драковарана, иногда «с боем» пробиваясь к его глазам «на водопой».

Брачного сезона как такового у этих ящериц нет. Самцы, живущие в кустарнике, «приходят на свидания» к самкам, пока драковаран отдыхает в тени. О своём прибытии они возвещают громкими криками, свойственными всем гекконам. Крик самца геккона-попутчика похож на чириканье мелкой птицы. Также они повисают на ветках кустарников над спиной отдыхающего драковарана, и раскрывают горловой мешок, демонстрируя его самкам. Готовые к спариванию самки собираются на спине драковарана, самец спрыгивает к ним, и начинает спаривание. После этого самец, пробыв на варане самое большее несколько часов (в зависимости от количества готовых к спариванию самок), уходит с него и возвращается на ранее занятый участок.

Сперма долго сохраняется в яйцеводах самки в жизнеспособном состоянии, так что самки производят потомство несколько раз после одного удачного оплодотворения. Этот вид гекконов живородящий, что избавляет самок от необходимости покидать тело животного-хозяина для кладки яиц. Беременность длится около двух месяцев, и на свет появляется обычно сразу два детёныша. Они достаточно развиты и самостоятельны. Первые недели жизни молодые гекконы-попутчики проводят на теле драковарана. Достаточно окрепнув, самцы покидают тело гигантской рептилии, и занимают удобное место для жизни в ветвях кустарников. Если тело драковарана оказывается слишком перенаселённым, его также покидает часть самок – в особенно плотной колонии они подвержены стрессу, и агрессивность рептилий друг к другу сильно возрастает. Примерно половина появившихся на свет самок остаётся в родных «пенатах», а другая почти сразу отправляется на поиски молодых драковаранов, на которых ещё нет гекконов-попутчиков, или где популяция этих ящериц невелика. Самка, попавшая на молодого варана, основывает на нём новый клан после спаривания с самцом. В случае гибели варана-хозяина клан распадается: самки вынуждены вести обычный для остальных гекконов образ жизни, и стараются держаться в местах, где могут жить драковараны. При первой же возможности они переселяются на другого варана.

Ложный моа-пустынник (Pseudodinornis desertophilus)

Отряд: Казуарообразные (Casuariformes)

Семейство: Ложные моа (Pseudodinornitidae)

Место обитания: пустынные области Австралии.


Страусы эму (Dromaeus novae-hollandiae) успешно пережили время существования человека благодаря своим высоким адаптивным способностям. После вымирания человека эти птицы вновь расселились по всей Австралии, дав начало целому новому семейству ложных моа (Pseudodinorniidae). Хотя север Австрало-Новогвинейского континента уже находится в области влажного экваториального климата, на его юго-западе господствуют открытые ландшафты с небольшими зарослями кустарников и сетью временных водоёмов. Именно в таких местах ложные моа достигают высокой численности и разнообразия, хотя отдельные представители семейства приспособились даже к жизни в болотах и лесах.

В саванне юго-западной Австралии обитает один из типичных видов семейства – ложный моа-пустынник. Это довольно крупная птица: в высоту он достигает 2,5 – 3 м, и весит около 150 – 200 кг. Своим обликом эта птица похожа на очень крупного страуса эпохи голоцена: у неё относительно длинные и тонкие ноги и шея.

Поскольку птица не летает, её оперение сравнительно однородное по всему телу: оно служит лишь для термоизоляции, предупреждая перегрев организма. Оперение окрашено в желтовато-серые «пустынные» цвета, благодаря чему даже такая крупная птица может маскироваться от хищника, прижимаясь к земле. На горле перьев нет, а кожа имеет яркий голубой цвет, как у предка – страуса эму. На ногах и груди ложного моа-пустынника развиваются характерные роговые мозоли, предназначенные для сидения на горячем песке. Это приспособление напоминает роговые мозоли верблюда, служащие для той же цели.

Ложные моа-пустынники очень грациозны и изящны, несмотря на большие размеры – это самый легко сложенный вид в семействе. На ногах этих птиц по три пальца, из которых средний самый крупный. Коготь на нём тупой и округлый, похожий на копыто. Птица быстро бегает, развивая на короткой дистанции скорость до 70 км/ч. На длинной дистанции эта птица может бежать в течение часа со скоростью около 50 км/ч. Несмотря на большой вес, ложный моа-пустынник хорошо прыгает: он совершает прыжки до 2 метров в высоту и до 5 м в длину. Иногда птица спасается от хищников, убегая от них по пересечённой местности, где преследователь быстро отстаёт.

В случае опасности ложный моа-пустынник обычно пытается спастись бегством, но, не имея такой возможности, может задать противнику ближний бой, защищаясь ударами ног. Птица может бить противника, стоя на одной ноге и отбиваясь другой, либо наскакивает на него обеими ногами сразу.

Ложный моа-пустынник держится стадами, насчитывающими от 10 до 30 птиц. Он является почти исключительным вегетарианцем, питается побегами местных кустарников, не брезгуя даже кактусами опунциями, которые были завезены в Австралию человеком. Во влажный сезон эта птица поедает траву и выкапывает корни растений.

Ложный моа-пустынник является моногамом и гнездится в конце сухого сезона. В этом случае птенцы у него появляются в самое благоприятное время года, и имеют большой шанс выжить. Гнездо этого вида располагается на земле, среди кустарников или под деревьями, дающими тень. Это необходимо для защиты от перегрева: в жаркие дни птицы не столько греют яйца, сколько предохраняют их от палящих лучей солнца. В кладке ложного моа-пустынника до десяти крупных яиц (длиной около 18 см) с жёлтой крапчатой скорлупой. Самец и самка насиживают кладку по очереди в течение 45 суток. Птенцы покрыты узкими частыми продольными полосами – чёрными по желтовато-серому фону. Это защитная окраска: при опасности птенец замирает, вытянувшись вертикально, и сливается с травой.

Молодые птицы этого вида начинают оперяться в возрасте примерно десяти дней, а к трёхмесячному возрасту они уже кормятся и живут самостоятельно. К этому времени семьи объединяются в большие стада, и несколько взрослых птиц совместно ухаживают за потомством. Молодые птицы становятся половозрелыми в трёхлетнем возрасте, достигнув примерно 75% веса взрослой птицы.

Подземная ехидна (Talpoglossus subterraneus)

Отряд: Однопроходные (Monotremata)

Семейство: Ехидновые (Tachyglossidae)

Место обитания: Южная, Западная и Центральная Австралия, безлесные районы с термитниками.


В эпоху голоцена однопроходные сохранились только на территории Австралии, Новой Гвинеи и близлежащих островов. После появления в этих местах первобытного человека некоторые крупные виды из этой группы исчезли навсегда, став жертвой его охотничьих способностей. Только единичные виды однопроходных смогли пережить человека и стать предками нескольких видов неоценовой фауны Австралии. Из-за массового вымирания на рубеже голоцена и неоцена в Австралии освободилось несколько экологических ниш, которые смогли занять представители этой группы зверей.

Один вид неоценовых однопроходных легко освоил роющий образ жизни. Это подземная ехидна, потомок австралийской ехидны (Tachyglossus aculeatus), отличавшейся в эпоху человека значительными способностями к рытью. В неоцене её потомок встречается на обширной территории на западе и юге Австралии, избегая рек и лесистых местностей, где с ним конкурируют роющие звери из числа сумчатых.

У подземной ехидны мускулистое вальковатое тело с сильными короткими передними лапами. На них растут крупные когти – по два огромных толстых когтя. Это самое главное землеройное орудие подземной ехидны. Задние лапы короткие, стопоходящие, обеспечивают надёжную опору при рытье. Ступни вывернуты назад, и во время рытья когти втыкаются в землю, обеспечивая надёжную опору.

Колючки значительно редуцированы, и на большей части спины превратились в короткие чешуйки среди бархатистой плотной шерсти. Более-менее развитые колючки остались только на задней части тела. На пояснице несколько поперечных рядов очень крупных плоских колючек образуют своеобразный «пояс», помогающий закрепляться в норе при рытье или атаке хищника. Задняя часть спины животного покрыта толстой кожей с редуцированными иглами. При атаке норных хищников сзади она играет роль своеобразного «щита», хотя главное назначение этой структуры – отгребать из норы землю и трамбовать потолок и стены нор. От нападения спереди животное успешно защищается с помощью когтей.

Морда подземной ехидны короткая и широкая, а глаза очень маленькие. У животного плохое зрение и слух, зато прекрасное обоняние и тонкое осязание. Язык длинный и эластичный, может вытягиваться далеко вперёд. С его помощью подземная ехидна ловит свою единственную пищу – общественных насекомых вроде муравьёв и термитов. Норы подземной ехидны чаще встречаются в местах, где термитники расположены группами. Животное регулярно обходит их, разрушая часть подземных ходов и поедая обитателей гнёзд. Это одиночное животное, ищущее встреч с сородичами лишь в период спаривания.

От мелких норных хищников подземная ехидна может защищаться пассивно, подставляя им колючую спину, и активно, стараясь нанести удар когтями. Но бывают ситуации, когда она вынуждена покинуть нору и выйти на поверхность земли – например, когда в сезон дождей норы залиты водой. И здесь возможны встречи с самыми неприятными последствиями. Но животное хорошо защищено и от наземных хищников: напуганная подземная ехидна выделяет остро пахнущее вещество с неприятным мускусным запахом. Оно раздражающе действует на обоняние хищников, и это спасает беззащитного зверька.

Подобно всем однопроходным и в противоположность прочим млекопитающим, подземная ехидна откладывает яйца. Этот вид размножается раз в год, хотя при потере детёныша может быть вторая кладка в течение года. Единственное яйцо диаметром около 2 см она откладывает в жилой камере норы, перевернувшись на спину. Сокращениями мышц живота и задними лапами она передвигает яйцо во временно образующуюся сумку, где происходит инкубация. Она длится около десяти дней, после чего из яйца выводится крошечный, слепой и недоразвитый детёныш. Он остаётся в сумке матери до двухмесячного возраста, а затем самка оставляет его в норе, и лишь возвращается для кормления. Живя в норе, детёныш защищён от хищников достаточно хорошо, поэтому иглы отрастают у него довольно поздно: примерно к полугодовалому возрасту. С этого времени он становится самостоятельным, хотя ещё несколько месяцев живёт в норах, сделанных самкой.

Половая зрелость наступает на втором году жизни, а продолжительность жизни достигает 25 лет.

Кенгуровая крыса-падальщик (Harpotorous microraptor)

Отряд: Двурезцовые сумчатые (Diprotodontia)

Семейство: Кенгуровые (Macropodidae)

Место обитания: равнины Западной и Центральной Австралии.


В разные геологические эпохи в Австралии появлялись различные группы плотоядных сумчатых млекопитающих. Среди них были собственно хищные сумчатые (Dasyuridae), а также представители поссумов – сумчатые львы (Thylacoleo). Кроме них, к хищническому образу жизни приспособились кенгуровые крысы, среди которых появился очень крупный хищник Ecalcadetta. Известны также другие ископаемые плотоядные виды «настоящих» кенгуру. Эти факты свидетельствуют о высокой экологической пластичности сумчатых, и позволяют предположить вероятность повторного появления хищника в числе малоспециализированных животных этой группы.

В неоцене среди кенгуровых крыс появилось несколько видов, отклоняющихся от большинства видов по пищевым пристрастиям: среди них были виды, в большей или меньшей степени употребляющие пищу животного происхождения. Среди них склонность к хищничеству особенно чётко проявилась у одного из видов мелких кенгуровых крыс. Не будучи сильным животным, эта кенгуровая крыса питается падалью, в связи с чем получила своё название – кенгуровая крыса-падальщик.

Это сравнительно мелкий вид сумчатых – длина тела не более 20 см, хвост такой же длины. Телосложением они похожи на прочих мелких кенгуру, за исключением зубной системы. У них более острые резцы и небольшие остроконечные коренные зубы: животные питаются мясом. Морда кенгуровой крысы-падальщика более короткая, чем у его травоядных сородичей.

Животные этого вида окрашены пёстро и ярко: шерсть соломенно-жёлтая с чёрными мелкими пятнами на спине. На голове этих зверей чёрная «шапочка»: затылок, нос и щёки чёрные, а над глазами белые пятна, как у собак. Нижняя челюсть, горло и верх груди безволосые, покрыты сероватой кожей – это приспособление, аналогичное голой голове и шее грифа – гигиеническое приспособление. На хвосте есть продольная чёрная полоска, а сам хвост заканчивается чёрной кисточкой. Лапы светлее туловища: они почти белые.

Кенгуровая крыса-падальщик отличается оригинальным образом жизни, отличаясь от прочих кенгуру: она держится группами по 4 – 5 животных и почти постоянно следует за крупными хищниками, соблюдая определённую осторожность. Обычно эти звери выбирают в качестве «сюзерена» гигантскую местную рептилию драковарана. Выгода кенгуровым крысам-падальщикам от такого союза очевидна: животные надёжно защищены от более мелких хищников, заодно получая остатки добычи гиганта. Они достаточно осторожны и проворны, чтобы спастись от этой рептилии, поэтому чувствуют себя в безопасности, находясь рядом с одним из самых грозных хищников Австралии. Когда животное-хозяин охотится, они прячутся в траве, наблюдая за ходом охоты. В случае успеха хищника эти сумчатые подбираются ближе к добыче, совместно отгоняя от неё других животных-падальщиков. А когда хищник наедается, они обгрызают с костей добычи остатки мяса, сгрызают хрящи и даже слизывают с травы кровь.

В группе этих зверей только один самец: он агрессивен, и изгоняет конкурентов. Чужаков он также не терпит, поэтому, если к клану пытается прибиться чужак-самец, между ним и хозяином клана вспыхивает ожесточённая стычка. Иногда бывает, что новоявленный самец выгоняет законного хозяина из клана и занимает его место. Конкуренции между самками не происходит, и новая самка принимается в клан без драки. Единственное исключение – голодные годы: в это время возрастает агрессивность не только у самцов, но и у самок.

Благодаря сумке эти животные не нуждаются в постоянных укрытиях для выращивания потомства, и постоянно кочуют вслед за хищником, распознавая его по запаху.

Кроме остатков добычи своего «сюзерена», кенгуровые крысы-падальщики поедают мелких позвоночных и крупных насекомых.

Гербарий «Цветущий камень» (Saxodendron aridophilus)

Порядок: Протейные (Proteales)

Семейство: Протейные (Proteaceae)

Место обитания: пустыни юго-запада Австрало-Новогвинейского материка.

В ледниковый период климат планеты стал более засушливым: ледники на обоих полюсах вобрали в себя огромное количество воды, из-за чего уровень океана резко снизился. В результате исчезли хорошо прогреваемые мелководные моря, с которых шло интенсивное испарение воды.

На многих материках сложились очень суровые природные условия: площадь тропических лесов, сильно пострадавших от деятельности человека, уменьшилась до совершенно незначительной величины, зато сильно увеличилась площадь безлесных пространств: тундры, холодных приледниковых степей, саванн и пустынь. На территории Австралии, объединившейся в ледниковый период с Новой Гвинеей, климат стал особенно засушливым. Большой Водораздельный хребет на востоке на пропускал тучи в центральные районы материка, и большая часть этого континента превратилась в суровые пустыни. Соответственно изменились флора и фауна материка. Среди животных исчезли влаголюбивые виды, а оставшиеся обитатели пустынь научились беречь и экономить воду.

Растительный мир Австрало-Новогвинейского континента также изменился. На большей части материка доминирует ксерофильная растительность – многолетние травы с отмирающими на сухой сезон листьями и крупными подземными корневищами, а также однолетники, успевающие вырасти за краткий сезон дождей и выдерживающие засуху благодаря плотным семенам. В пустыне произрастают даже деревья, но из-за сурового климата они сильно изменились внешне, и порой даже невозможно понять, дерево это, или неживой предмет.

В неоцене, когда климат стал влажнее, площади пустынь значительно уменьшились, но кое-какие реликты суровой ледниковой эпохи сохранились.

Один из таких видов деревьев произрастает в каменистых сухих местностях Юго-Западной Австралии, на расстоянии нескольких сот километров от побережья Индийского океана. Это растение справедливо носит название «цветущего камня»: даже находясь рядом с этим деревом, невозможно понять, живое это растение, или обточенный и выщербленный ветрами пустыни камень.

Австралийский «цветущий камень» представляет собой растение почти шарообразной, или даже лепёшковидной формы. Значительную часть жизни этот вид даёт прирост не в высоту, а в толщину. Максимальный рост взрослого растения достигает примерно двух метров, хотя обычно меньше – около метра или полутора. Зато его толщина может превышать высоту. Весь ствол «цветущего камня» представляет собой ёмкость для воды: он сложен рыхлой и непрочной древесиной, обильно пронизанной водоносными клетками. Мёртвые растения этого вида, вырванные из земли и высохшие, даже могут перекатываться ветрами: сухая древесина этого растения легка, как пробка. От пустынных животных, стремящихся добраться до влаги, это растение защищается с помощью алкалоидов: жидкость, которая сочится из его повреждённого стебля, горькая и непригодная для питья.

Подземная часть «цветущего камня» примерно равна надземной, а на глубину свыше десяти метров уходит мощный стержневой корень, достигающий водоносных слоёв.

Покровы растения усиливают его сходство с камнями: кора «цветущего камня» толстая и трещиноватая, светло-серая или коричневатая. Полное сходство с камнем несколько портят ветви, растущие в верхней части чудовищно раздутого ствола. Их немного, и большую часть года «цветущий камень» стоит безлистным. Зато во влажный сезон на ветвях развиваются крупные кожистые листья тёмно-зелёного цвета с белой изнанкой.

Во влажный сезон «цветущий камень» оправдывает своё название с другой стороны: на его стволе развиваются цветочные почки. Формирующиеся соцветия прорывают кору растения и раскрываются. Они имеют облик, характерный для семейства протейных: шишковидное соцветие длиной около 20 см и толщиной около 5 см. Оно состоит из нескольких тысяч мелких цветков с длинными жёлтыми пыльниками, и окружено несколькими тёмно-пурпурными зубчатыми листьями. Соцветия источают приятный медовый аромат, и опыляются в основном мелкими птицами и млекопитающими – сумчатыми и летучими мышами. Твёрдые семена этого растения могут много лет сохранять всхожесть: они выпадают из коробочек только во время степного пожара.

Это растение – долгожитель пустыни: растение двухметровой высоты может достигать возраста около 2 тысяч лет. Рост «цветущего камня» очень медленный: за год растение прибавляет в росте менее сантиметра. В молодом возрасте это растение, однако, растёт быстрее – до 2 см в год. Первые годы жизни «цветущий камень» похож на обычный куст, какие изредка растут вблизи высыхающих рек и озёр. Но с возрастом рост в толщину начинает преобладать, и ствол растения «вздувается», приобретая характерную шаровидную форму. Первый раз молодое растение зацветает примерно в двадцатилетнем возрасте, когда у него начинает формироваться толстый ствол.

Кротовая омела (Talpoviscus subterranea)

Порядок: Санталоцветные (Santalales)

Семейство: Омеловые (Viscaceae)

Место обитания: пустыни на юго-западе Австрало-Новогвинейского материка, паразитирует на «цветущем камне».

Паразитический или полупаразитический образ жизни характерен для растений из различных семейств. Некоторые семейства растений включают наряду с паразитами обычные виды, а также полупаразитов разной степени приспособленности к такому образу жизни. Но некоторые семейства растений представлены исключительно паразитическими формами. Растения-паразиты известны преимущественно среди цветковых, хотя в эпоху голоцена было известно даже паразитическое хвойное растение Parasitaxus.

Паразитический образ жизни значительно облегчает растению проблему добывания минеральных и органических веществ: паразит получает их от растения-хозяина. Но за это удобство приходится расплачиваться свободой существования: паразит зависим от хозяина, и в процессе эволюции изменяется вместе с хозяином.

Удивительное растение австралийских пустынь, «цветущий камень» из семейства протейных, имеет своего зелёного паразита. На нём живёт один из многочисленных видов омелы, обитающих на Австрало-Новогвинейском материке. Когда «цветущий камень» превратился из высокого дерева в своего рода «клубень», наполовину закопанный в землю, его паразит также изменился.

Вид омелы, обитающей на «цветущем камне», представляет собой почти полностью подземное растение. За эту особенность данное растение получило название кротовая омела. Значительная часть тела кротовой омелы скрыта под землёй, и этот вид выдаёт своё существование лишь тогда, когда в сезон дождей выпускает на поверхность земли светло-зелёные розетки округлых гладких листьев. Розетка листьев образуется, когда междоузлия на верхушке побега сильно укорачиваются. Несмотря на изменившийся образ жизни, это растение не утратило способность производить хлорофилл, и получает от «цветущего камня» только воду и минеральные вещества.

Слой грунта защищает нежные стебли кротовой омелы от иссушения. В засуху отмирают лишь листья и верхушки побегов, но значительная часть стеблей сохраняется. Стебли кротовой омелы бывают двух типов. Многолетние стебли, находящиеся глубоко под землёй, толстые и клубневидно утолщённые, покрыты нежной коричневатой кожицей. А на поверхность земли растение выпускает тонкие прямые стебли с листьями, живущие всего один сезон.

Во влажный сезон кротовая омела зацветает. Её невзрачные цветки с редуцированными лепестками лежат поодиночке или по три в пазухах листьев в центре розетки, на уровне земли. Они опыляются различными насекомыми, которые случайно бегают по ним. Иногда пыльцу кротовой омелы переносят на лапках ящерицы и птицы, которые бродят по земле в поисках пищи. После опыления на наземных побегах развиваются плоды – ягоды с очень тонкой кожицей и сочной мякотью, содержащие крупное семя. Плоды кротовой омелы поедают птицы, ящерицы и млекопитающие, они же распространяют семена.

Для проростков кротовой омелы жизненно важно сразу же найти растение-хозяина и успеть внедриться в него до наступления сухого сезона. Обычно заражение нового растения происходит, когда семя кротовой омелы попадает в трещину коры «цветущего камня», или падает на землю рядом с ним. Сеянец «ориентируется» по химическим веществам, выделяемым растением, и начинает расти по направлению к нему. Он буравит кору растения-хозяина, добираясь до слоя живых клеток. Если ему удаётся это сделать, молодое растение в начале жизни растёт исключительно как паразит, образует под корой растения-хозяина сеть тяжей. Достаточно окрепнув (примерно через пять лет после поселения в растении-хозяине), кротовая омела прорастает сквозь его кору. Это происходит под землёй, где нет опасности быть иссушённым солнцем австралийских пустынь. Тело кротовой омелы какое-то время развивается под землёй, приобретая причудливую форму, изгибаясь между камнями и формируя клубневидные стебли. Когда дожди смачивают поверхность земли, кротовая омела появляется на поверхности земли в виде розеток кожистых листьев. После созревания плодов побеги растения быстро отмирают, и под землёй остаются его многолетние стебли.

49. Верхолазы лесов и гор

(Горные тропические леса Южного Китая)

Территория Юго-ВосточнойАзии представляет собой обширную горную страну в условиях тропического климата. Горные хребты образовались примерно в ту эпоху, когда Индостан, бывший некогда островом, пересёк Индийский океан и врезался в южное побережье Азии.

Большая часть территории, на которой в историческую эпоху располагалось государство Китай, покрыта горами. Восточные области этой территории в неоцене представляют собой обширную равнину. В этих районах почва сложена легко размывающимся лёссом, поэтому реки и озёра постоянно «блуждают», непрерывно меняя свои очертания. Восточный Китай – это также область болот и сравнительно небольших участков тропического леса. Но в западной части Китая господствуют горы. Они встают препятствием на пути влажных ветров с Тихого океана, и здесь берут своё начало реки, текущие на восток, на болотистые равнины, где они широко разливаются и петляют, питая сеть озёр, болот и стариц. Лишь немногие тучи преодолевают горы и попадают в сухие районы Монголии, заросшие в неоцене кустарниками.

Климат эпохи неоцена более тёплый и влажный, чем в голоцене, поэтому горы Китая поросли влажным тропическим лесом. Эта местность не заболочена: вода, попадающая сюда с обильными дождями, собирается в ручьи, сливающиеся в быстрые прохладные реки. Лес задерживает часть воды, и под кронами, словно в теплице, формируется особый микроклимат – влажный и тёплый. В подлеске горных тропических лесов обильно произрастают папоротники и мхи, а на упавших деревьях произрастают причудливые грибы, часто отличающиеся яркой расцветкой.

Горные реки быстрые и прохладные, с изумительно чистой водой: на дне, кажется, видны все камушки. На пути к равнинам реки встречают много препятствий, и часто прерываются водопадами разной высоты. На особенно высоком водопаде река почти рассыпается мелкой водяной пылью, прежде чем достигнуть дна водопада. В солнечных лучах над водопадом всегда играет радуга. В воздухе клубится водяная пыль, делая условия особенно благоприятными для произрастания разнообразных влаголюбивых растений. Скала близ водопада покрыта, словно пушистым ковром, мхом, среди которого произрастают мелкие орхидеи с яркими цветками. Немного дальше моховой покров сменяется ползучим видом фикуса с кожистыми тёмно-зелёными листочками.

По стремнинам стелются длинные листья водяных растений, развевающиеся на течении, словно знамёна. Листья некоторых растений, обитающих в быстро текущей воде, могут достигать длины двух, и даже трёх метров. Независимо от родства растений, их листья удивительно сходны: листовая пластинка лентовидная, извитая и покрытая ямками. Такое приспособление увеличивает площадь листа, но не даёт возможности течению сорвать лист.

Камни по речному берегу покрыты мхами, а пряди водяного мха тянутся по течению, словно зелёные волосы сказочных водяных жителей. Водяной мох может, однако, расти не только под водой, но и во влажной атмосфере по берегам реки. Здесь он развивается в виде пушистого покрова и образует спороносные коробочки. Под водой на камнях сидят личинки мошек, а под камнями прячутся плоские личинки подёнок и толстые личинки ручейников, строящие домики из склеенных паутиной песка и мелких камушков. Но насекомые – не единственные жители горных ручьёв. На камнях под водой ползают плоские головастики – потомство одной местной амфибии, ручьевой плоской жабы. Они кажутся маленькими и слабыми, но успешно противостоят течению, перекатывающему по дну ручья даже небольшие камни. Головастики удерживаются на течении благодаря множеству небольших присосок, образованных кожей на нижней части плоского туловища. Они соскребают с камней ороговевшей нижней челюстью водяные мхи и водоросли, обрастающие камни на солнечных местах. Головастики не покинут этих мест даже тогда, когда вырастут.

С головастиками не конкурируют взрослые особи, обитающие по соседству. Взрослые бесхвостые амфибии всех видов являются хищниками, и плоские ручьевые жабы здесь не исключение. Они поедают личинок насекомых, обрастающих камни – разных мошек, мух и комаров. Переворачивая камни и подлезая под них, плоская ручьевая жаба добывает личинок более крупных насекомых. Благодаря уплощенному телу эта амфибия испытывает совсем небольшое сопротивление потоку воды, а широкая голова работает как руль глубины. Чтобы удерживаться на течении, плоская ручьевая жаба прикрепляется к гладким камням с помощью присосок, растущих на кончиках пальцев. Даже в тёмных щелях между камнями эта амфибия может отыскать добычу – у неё на челюстях растут короткие кожные усики, богатые нервными окончаниями. В поисках добычи эта лягушка может отодвигать камни, весящие больше её самой. Эта амфибия никогда не покидает воду, и даже редко всплывает подышать – холодная вода в ручьях богата кислородом, и кожное дыхание почти полностью обеспечивает дыхательные потребности амфибии.

Головастики плоской ручьевой жабы держатся в ручьях с сильным течением. А там, где река становится шире и течение близ берегов не такое сильное, у этих амфибий появляются другие соседи. Близ берега в более спокойной воде обитают головастики близкородственного вида – моховой плоской жабы. Они менее специализированы для жизни на бурном течении: у них отсутствуют дополнительные присоски на брюшке, и они держатся на течении исключительно с помощью ротовой присоски. Поэтому головастики моховой плоской жабы предпочитают участки реки подальше от ревущего водопада. В этом есть некоторое преимущество: они избегают конкуренции с головастиками плоской ручьевой жабы.

В отличие от плоской ручьевой жабы, моховая плоская жаба проводит в воде лишь личиночную стадию, и возвращается в воду только для размножения. Но при такой разнице в образе жизни оба этих вида – близкие родственники. Даже присоски на лапах плоской ручьевой жабы – это наследство, оставшееся от лесных предков.

После метаморфоза молодые плоские моховые жабы сразу покинут этот ручей и отправятся в лес, где эти амфибии проводят почти всю жизнь. Выйдя на сушу, они будут по велению инстинкта искать стволы деревьев и забираться на них. Место обитания этих амфибий своеобразно: это мир косых лучей света и полутени на полпути между подлеском и пологом тропического леса.

Стволы тропических деревьев поднимаются на высоту до 40 – 50 метров и выше. А на расстоянии от земли до высоты 20 – 25 метров у дерева может не быть ни одной боковой ветви. Лишь на достаточно большой высоте появляются первые большие боковые ветви, и разнообразие животных и растений, обитающих на дереве, сразу заметно возрастает.

Стволы крупных тропических деревьев – это достаточно сложное для жизни место. Эпифитные растения редко произрастают здесь, поскольку кроны деревьев перехватывают весь солнечный свет. А если травянистая растительность отсутствует, источников питания для обитателей стволов остаётся совсем немного. На стволах деревьев мало съедобных частей: листьев здесь нет, а стволы покрыты грубой несъедобной корой, которую могут переварить очень немногие животные. Соответственно, обитателям стволов приходится или кормиться в кронах деревьев и возвращаться на ствол после кормёжки, или осваивать скудные местные ресурсы. Самый распространённый из здешних пищевых ресурсов – кора деревьев. Но она же наименее доступна для потребления.

Немногие живые существа умеют переваривать этот корм, но даже на древесную кору находятся свои едоки. Термиты умеют питаться самой труднопереваримой пищей, и переваривание древесной коры не является для них чем-то сложным. Как и миллионы лет назад, в кишечнике термитов обитают одноклеточные жгутиконосцы. Эти простейшие помогают термитам расщеплять химические вещества коры деревьев – лигнин и суберин.

Термиты точат кору, проделывая в ней ходы. Но они повреждают не только кору, но и слой камбия – живых делящихся клеток ствола дерева. Чтобы каким-то образом уменьшить вред, причиняемый деятельностью насекомых, растения миллионы лет ведут с ними беспощадную химическую войну: кора одних деревьев пахнет луком или чесноком, другие деревья буквально пропитаны едким млечным соком или заливают ходы, пробуренные насекомыми, смолистым соком.

Война растений и насекомых идёт давно, и насекомые за миллионы лет научились обходить химическую защиту растений. Но чаще всего они на повреждают все деревья подряд, а точат лишь старые и погибающие экземпляры. Под корой крупных деревьев селятся целые колонии термитов. Они протачивают в стволе множество тоннелей, причём делают это очень искусно: повреждённое ими дерево внешне не отличается от здорового. Термиты очень избирательно выедают ткани ствола, сохраняя те, на которые приходится наибольшая нагрузка. Конкуренции среди пожирателей древесины и коры немного, зато численность преуспевших в этом насекомых может быть очень высокой. Их воспроизводство идёт очень быстро, поскольку насекомые сами по себе являются кормом для разнообразных хищников, и вынуждены компенсировать естественную убыль численности.

Насекомые – практически неисчерпаемый источник корма, поэтому быть насекомоядным животным выгодно. Среди потребителей насекомых на стволах деревьев постоянно или временно встречаются птицы и мелкие млекопитающие, а также хищные насекомые других видов. Некоторые земноводные, постоянно обитающие на стволах, питаются исключительно насекомыми.

Один участок коры начинает шевелиться. Это не обман зрения, вызванный влажной и жаркой атмосферой тропического леса: то, что несколько минут назад казалось наростом на коре, приподнимается, и, как по волшебству, превращается в широкую и плоскую бесхвостую амфибию. Это существо – моховая плоская жаба. Она начала свою жизнь на мелководье реки, прорезавшей этот лес, но во взрослом состоянии река будет интересовать её только для размножения – несколько дней в году. Моховая плоская жаба довольно широкая и коротколапая. Ей нет смысла уметь прыгать: соседнее дерево отстоит от того, на котором она живёт, на добрый десяток метров. Такое расстояние ни одно земноводное не покроет одним прыжком, поэтому амфибия вполне резонно променяла скорость прыгуна на цепкость верхолаза. Её лапки достаточно сильны, чтобы каждая из них могла выдержать двойной вес взрослой жабы. Поэтому не всякий хищник сможет оторвать от коры моховую плоскую жабу. Эта амфибия питается термитами. Для того, чтобы поесть, жаба затаивается около разлома в коре, возле которого постоянно держатся термиты, и просто слизывает языком показавшихся оттуда термитов одного за другим.

Термиты неохотно показываются из своего убежища днём – это влаголюбивые животные. Моховая плоская жаба сталкивается с такой же проблемой – у неё влажная кожа, которая может легко высохнуть. Чтобы восполнить запасы воды, жаба ищет мох, напитывающийся водой. Это несложно сделать: кора тропических деревьев в некоторых местах покрыта зелёными ковриками мха и серыми пятнами лишайников. Эпифиты больше характерны для крон деревьев, где освещённость выше. А на стволах, в мире постоянного полумрака и редких косых лучей света, могут расти немногие виды растений. Для стволов тропических деревьев характерны в основном тёмно-зелёные мхи, карликовые папоротники с нежными кружевными листьями и разноцветные лишайники. Их масса может быть довольно большой, поэтому деревья, как могут, борются с этими нежелательными сожителями: верхний слой их коры регулярно шелушится и спадает вниз. Но так делают не все деревья, и на некоторых из них мох свисает со ствола длинными прядями. Мхи нетребовательны к освещению, и процветают в условиях недостатка солнечного света. Но им важно научиться сохранять воду от дождя до дождя: на стволах деревьев вода не задерживается, поэтому мхи должны уметь не терять момент. Их стебли образуют густые подушки, которые напитываются водой, словно губка. Эта вода и привлекает земноводных, обитающих на деревьях.

Найдя заросли мха, жаба забирается в него, и замирает, а тонкая кожа на её брюшке начинает впитывать влагу. Чтобы ускорить процесс увлажнения, моховая плоская жаба одной передней лапкой растирает воду по голове и плечам. Затем удивительно подвижной задней лапкой она растирает воду по спине. Посидев среди мха около получаса и восстановив запасы воды, жаба покидает мох и отправляется на новую охоту.

Кора на стволе вовсе не кажется чем-то безжизненным, отторгнутым деревом. На ней прячется множество животных. ночные бабочки, проводящие здесь день, и плоские моховые жабы – это далеко не все обитатели коры. Кора на стволе дерева образует причудливые наплывы там, где соседнее дерево, источенное временем и насекомыми, упало и повредило ствол. И один из наплывов также слегка шевельнулся. На несколько секунд на нём открылся небольшой жёлтый глаз, оглядел окрестности и снова закрылся. Этот невидимка тропического леса – птица, которая называется королаз. Он буквально распластался по коре дерева, раскрыв крылья и прижавшись животом к небольшому углублению в стволе. Птица сохраняет полную неподвижность, судорожно вцепившись лапками в кору дерева. Она совершенно незаметна для хищных птиц, изредка пролетающих здесь. Закрыв глаза, королаз может сидеть так несколько часов, затаившись практически на ровном месте. Но это не может происходить постоянно. Слышится шорох коротких крыльев, и на стволе появляется другая такая же птица. Она садится на ствол рядом с затаившимся королазом. В редких лучах солнца становится полностью видна удивительно «противоречивая» окраска этой птицы: яркая нижняя сторона тела контрастирует с маскировочным верхом. В окраске живота птицы сочетаются роскошный яркий красный цвет груди и нижней части головы, и ослепительно белое брюшко. Прилетевший королаз суетливо скачет по стволу: птица является представителем семейства поползней, и унаследовала от них ловкость в лазании по деревьям. Первая птица осторожно шевелится, оглядывается, и, убедившись, что опасности нет, покидает углубление в стволе дерева, где сидела последний час. На несколько секунд становится видна причина неподвижности и осторожности этой птицы – углубление является гнездом, и в нём уже сидит птенец. Он ещё не полностью оперился, и выглядит неряшливым: у него уже начал вылезать ювенильный пух, а взрослое оперение ещё не развернулось. Птенец ещё далеко не стал самостоятельным, но уже цепляется за жизнь в буквальном смысле слова. Он прочно вцепился хорошо развитыми когтями в кору, и сидит в углублении ствола вертикально. Когда насиживающая птица слетела с гнезда, это служит для него сигналом к кормлению. Птенец вытягивает голову, раскрывает широкий розовый рот и просит корм, слегка похлопывая крыльями. Прилетевшая птица отрыгивает запасённых в зобу насекомых, торопливо кормит его, и занимает место первой. Немного поёрзав на месте, птица приоткрывает крылья, вытягивает шею вверх, и замирает. Для того, чтобы уменьшить тень, падающую от головы, птица растопыривает в стороны «бакенбарды» из мелких перьев, растущие по бокам нижней челюсти. «Смена караула» и кормление занимают меньше минуты. Первая птица, затаившаяся на время кормления рядом, вспархивает и улетает кормиться вверх, в полог леса. Лишь её грудка вспыхнула в лучах солнца красным огоньком, и птица исчезла в листве.

Ствол заселён несколькими гнездящимися парами королазов. Через несколько минут другая такая же птица прилетает из полога леса к трещине в коре дерева несколькими метрами ниже, и так же сменяет другую птицу. Королазы кормятся в пологе леса на ветвях и стволе, отыскивают и склёвывают обитающих там насекомых. Они часто ворошат гниющие плоды растений, привлекающие насекомых. Но для этого иногда даже не надо улетать со ствола дерева, приютившего этих птиц.

Цветы и плоды у деревьев тропического леса можно найти не только высоко в кроне. Некоторые деревья могут образовывать их даже там, где у деревьев нет веток – на стволе. Это явление под названием каулифлория весьма характерно для тропических деревьев. Избегая конкуренции за опылителей и распространителей семян в кронах, некоторые деревья тропического леса пользуются услугами животных, обитающих на их стволах. У некоторых видов тропических деревьев на стволах раскрываются сильно пахучие цветки. Они привлекают разные виды ночных бабочек, и эти насекомые зачастую остаются на день рядом с цветками. Они сидят на коре дерева, а их передние крылья, сложенные крышеобразно, окрашены под цвет коры. Поэтому бабочку трудно отличить от бугорка на коре дерева. Цветки, пользующиеся успехом у ночных бабочек, особенно ароматны по ночам, когда эти насекомые активны.

Одно из растений, демонстрирующих явление каулифлории, принадлежит к обширному семейству сложноцветных. Когда-то в голоцене эти растения были преимущественно травянистыми, но в неоцене в разных местах Земли они всё чаще приобретают облик деревьев. Растение называется стрелосемянник, и это имя связано с интересными особенностями его семян. Его соцветия сохраняют характерные для сложноцветных особенности: это широкие корзинки (диаметром около 20 см) с мясистым цветоложем, окружённые плотными листочками обвёртки. Когда они раскрываются, то становятся похожими на соцветия культурного подсолнечника, который когда-то разводили люди. Только соцветия стрелосемянника имеют белую окраску краевых язычковых цветков при тёмной середине соцветия. Такая расцветка соцветия делает его хорошо заметным в полумраке тропического леса. Соцветия стрелосемянника пахнут мёдом, но к нему примешивается слегка гнилостный оттенок, что делает их особенно привлекательными для ночных бабочек. Стрелосемянник не прекращает зазывать опылителей даже днём: на этом растении охотно кормятся жуки. Но, кроме насекомых, его посещают более крупные опылители – позвоночные животные, обитающие на стволах. Птицы вроде королаза лишь случайно оказываются на этих цветках, а моховую плоскую жабу растительная пища вообще не интересует. Зато другие жители стволов часто интересуются содержимым соцветий стрелосемянника. Эти животные ловко лазают по коре, цепляясь за неё острыми когтями. Это небольшие млекопитающие, чья шерсть коричневатая покрыта прерывистыми продольными полосками. Когда этот зверёк сидит на стволе, его совершенно не видно. Но даже тогда, когда эти животные оживляются и начинают бегать по стволу, хищнику совершенно невозможно поймать их – животные проявляют поразительную ловкость, перемещаясь по стволу. Когда же непоседливый зверёк замирает, становится видно, что это белка, но не слишком похожая на многочисленных белок эпохи голоцена. У неё относительно короткий, но широкий хвост. Самой замечательной особенностью этого зверька является его шерсть, точнее её видоизменение. Живот и нижняя часть уплощенного хвоста этой белки покрыты многочисленными роговыми чешуйками, отклоняющимися назад. Эта особенность определила название зверька – чешуебрюхая белка.

Чешуебрюхие белки постоянно обитают на вертикальных стволах, и роговая чешуя помогает им лазать по дереву. Они специализированы к использованию такого своеобразного биотопа, как вертикальные стволы. Эти зверьки успешно выживают при слабой конкуренции и небольшом количестве хищников – на них могут напасть только какие-то случайные хищники, в то время как полог леса и подлесок буквально кишат самыми разнообразными хищниками. Конкурентов у чешуебрюхих белок также практически нет: большинство животных сравнимого с ними размера появляется на стволах случайно. В пологе леса можно встретить представителей другой группы лазающих растительноядных млекопитающих – приматов. Но на толстых стволах деревьев приматы не конкурируют с ними: они крупные и слишком тяжёлые для того, чтобы цепляться за кору. И они не могут лазить по стволу – он слишком толстый, чтобы обхватить его лапами. Эти обстоятельства идут на пользу чешуебрюхим белкам и их соседям, которые могут не опасаться этих умных, но слишком крупных существ. Однако специализация несколько ограничивает область распространения своеобразного сообщества стволов тропического леса: животные, составляющие его, встречаются только на участках сформировавшегося дождевого леса в условиях относительно постоянного климата, избегая мест с сезонным климатом или участков повреждённого и молодого леса.

Обитатели сумрачного мира под пологом леса научились по-особому ценить солнечный свет. Найдя место, где через полог леса пробивается солнечный луч, чешуебрюхая белка принимает солнечные ванны. Она просто зацепляется роговыми чешуями за трещины коры, слегка страхуется коготками передних лап, и просто свободно повисает, расслабив задние лапки. Чешуебрюхие белки живут на стволе парой – самец и самка. Заметив, что самка принимает солнечные ванны, самец присоединяется к ней. Когда он устраивается рядом с самкой, его отличия от самки становятся явно заметными: самец немного крупнее, а шерсть у него на голове длиннее, чем у самки, и образует белый хохолок. Солнце движется по небу, и освещённый участок на коре понемногу сдвигается. Пара чешуебрюхих белок перемещается вслед за ним, пока солнечный луч не теряется в листве окружающих деревьев.

Чешуебрюхие белки относятся к числу мелких животных, и уровень обмена веществ у них очень высокий. Поэтому грызуны нуждаются в большом количестве корма. Стволы деревьев предоставляют им совсем небольшой выбор, поэтому чешуебрюхие белки всеядны и непривередливы. Нектар цветков – это довольно редкое, но приятное разнообразие в их меню. Соцветия стрелосемянника, торчащие без ножек прямо на стволе дерева, доступны для этих грызунов. А большое количество нектара, которое они выделяют, позволяет чешуебрюхой белке получить его, не будучи специализированной к добыванию нектара. На стволе стрелосемянника одновременно находятся соцветия на разных стадиях развития – от едва готовых распуститься до уже высохших, из которых высыпались все семена. По запаху чешуебрюхая белка определяет соцветие, находящееся на нужной стадии цветения. Когда белка приближается к соцветию, несколько потревоженных ею ночных бабочек взлетают прямо из-под её когтей, кружатся в воздухе и снова садятся на кору, но подальше от белки. Белка не обращает на них внимания, хотя в иное время она охотно съела бы нескольких насекомых. Она осторожно обнюхивает цветок, а затем начинает вылизывать нектар. Нектар выделяется в средних цветках соцветия, и, чтобы дотянуться до них, белка должна забраться на само соцветие. При этом пыльники касаются её шерсти, и грудь зверька приобретает желтоватый цвет из-за обильной пыльцы. Стрелосемянник – самостерильное растение, и его собственная пыльца не воспринимается рыльцами цветков. Поэтому белки лакомятся нектаром без пользы для дерева. Зато насекомые типа жуков или бабочек исправно опыляют это дерево.

Стрелосемянник цветёт круглый год, и круглый год созревают его семена. Способ распространения семян у стрелосемянника очень своеобразен. Семена этого растения очень узкие и длинные, в плотной и гладкой оболочке. Расселяться этому растению помогают обитатели стволов. Корзинки стрелосемянника при созревании семян высыхают, но не опадают, а остаются на стволе. Они ничем не привлекают животных, которые могут посетить эти соцветия только случайно. Листочки обвёртки утратили ярко-зелёный цвет, и превратились в твёрдые острые лопасти, сдавливающие высохшее соцветие со всех сторон. Когда белка пробегает по стволу мимо такой спелой корзинки, она случайно наступает на сухое соцветие лапой. На это следует моментальная реакция растения: из ссохшихся ячеек соцветия «залпом» выбрасывается целый «салют» острых длинных семян дерева. Они отлетают очень далеко от родительского дерева – некоторые падают на расстоянии до 15 метров от него. Если проростку повезёт, и он получит шанс для роста, то через два – три века он будет столь же высоко вздымать свою крону, как это делает материнское растение. Но большая часть семян стрелосемянника даже не успевает дозреть – их повреждают разные животные. Недозрелые семена и корзинки этого растения – лакомство для чешуебрюхих белок, и на некоторых деревьях нельзя найти не повреждённых этими грызунами соцветий.

Но не все растения сами разбрасывают семена. Многие растения доверяют распространение семян разным животным тропического леса. Вокруг ствола стрелосемянника обвивается крупная лиана с толстым одревесневшим стволом, покрытым грубой серой корой. Это один из видов лиан семейства виноградных. Они очень характерны для тропического леса, а их семена распространяются птицами и другими растительноядными позвоночными. Много лет назад семечко такой лианы упало на лесную подстилку с помётом птицы, проросло, дотянулось до ствола стрелосемянника, уже тогда бывшего солидным деревом, и начало быстро расти, обвиваясь вокруг него. Лианы растут очень быстро, вытягиваясь иногда на полметра в день. Но, пока лиана была молодой, произошло ещё одно событие. На её стебель присела какая-то птичка, и просто почистила свой клюв после того, как полакомилась сочным плодом одного из местных растений. После того, как она улетела, молодая верхушка этой лианы осталась испачкана мякотью плода, в которой оказалось несколько мелких семян. Одно из них сумело прорасти и внедриться в ткани на верхушке лианы.

Прошли годы. Лиана превратилась из тонкого побега в ствол толщиной около 20 см, а вместе с ней рос нежелательный поселенец, которому птица дала шанс на выживание. На стебле лианы в нескольких местах заметны крупные бугристые наросты – это следы внедрения паразитического растения микрораффлезии. Достигнув определённого возраста, этот паразит расцветает, пробив кору наростов бутонами. Бывает, из одного нароста развивается одновременно до полудесятка бутонов. Цветки этого растения красные с белой каймой на лепестках. Сами лепестки толстые, с бугристой поверхностью и рыхлой сердцевиной. В середине цветка возвышается шарообразная ловушка для насекомых, закрывающая пестик и тычинки. Вход в неё – это небольшое отверстие в верхней части цветка, снабжённое множеством гибких волосков. Плоды микрораффлезии созревают рядом с новыми цветками. Они сочные и сладкие, что не осталось незамеченным птицами. Многие из плодов уже давно расклёваны птицами, и в них копошатся личинки плодовых мушек. На остатках одного из плодов королаз разыскивает насекомых. Птица тычет тонким клювом в мякоть плода, пытаясь извлечь оттуда личинку мухи. Ей удаётся это сделать, но растение берёт плату за эту услугу: «бакенбарды» на голове королаза испачканы мякотью с несколькими мелкими семенами. Возможно, королаз перелетит на другое растение, где почистит клюв. Возможно, это растение окажется нужного семейства. Возможно, его покровы будут достаточно нежными, чтобы проросток смог пробить их. И тогда через много лет на другом стволе разовьются причудливые цветки, привлекающие десятки мух. Чешуебрюхая белка также спешит принять участие в дегустации этого редкого лесного лакомства. Ради него она нарушает границы соседней территории. Зверёк быстро, пока его не обнаружили соседи, перепрыгивает со ствола на лиану и бежит по ней, стараясь не попадаться на глаза сородичам. Достигнув нароста, образованного растением-паразитом, он выбирает один из спеющих плодов, и торопливо поедает его, пока его не заметили законные хозяева территории.

Чешуебрюхие белки постоянно живут на стволах тропических деревьев, и питаются только тем, что могут найти там. Они редко поднимаются в крону деревьев – здесь слишком велика конкуренция. Но изредка им приходится делать это: некоторые деревья плодоносят сезонно и нерегулярно. Поэтому по мере отцветания и плодоношения разных видов деревьев чешуебрюхие белки переселяются на соседние деревья, которые только вступают в пору цветения. Иногда они селятся так, что буквально наблюдают за своей прежней территорией. При переселении с дерева на дерево чешуебрюхие белки не обращают внимания друг на друга и даже путешествуют вместе, но, как только заселят постоянную территорию, сразу превращаются в агрессивных домоседов. Эти животные селятся на стволе парами, и каждая пара ревностно защищает свою территорию. Границы своих территорий чешуебрюхие белки помечают, подгрызая кору и поливая погрызы мочой.

Белки, обитающие на стволах гигантских древовидных фикусов, находятся в гораздо лучшем положении по сравнению с теми, что живут на других деревьях. Фикусы плодоносят круглый год, а их сочные съедобные соплодия созревают прямо на стволах. Чешуебрюхие белки охотно поедают их. Каждая пара белок постоянно инспектирует свою территорию, выбирая созревающие соплодия. Найдя поспевшие соплодия фикуса, белка задерживается на стволе прямо под гроздью, и начинает дёргать самое спелое соплодие передними лапами. При этом она держится за кору только когтями задних ног и роговыми чешуйками на нижней стороне тела. Роговые чешуйки обеспечивают лёгкому зверьку хорошую опору, и белка не рискует упасть. Она поедает плод, придерживая его передними лапками.

Расселение с помощью белок невыгодно фикусам: их мелкие семена фактически не разносятся, а остаются в помёте грызуна на стволе дерева. Фикусы могут гораздо успешнее расселяться с помощью птиц, но не могут как-то ограничивать доступ белок к своим соплодиям, и ловкие грызуны процветают на стволах фикусов. Кроме того, фикусы часто растут сразу несколькими стволами, и чешуебрюхие белки могут беспрепятственно расширять свои территории. Эти грызуны очень территориальны: пищевые ресурсы в местах их обитания достаточно ограниченные. Все пригодные для их обитания стволы многократно помечены и разделены на множество индивидуальных территорий. Если же сосед переступит границу чужих владений, драки не миновать. А нарушить границы можно по разным поводам. На чужой территории и плоды кажутся слаще, и их больше. Поэтому один самец решается на вторжение и кражу. Осторожно, прячась за широкими грибами-трутовиками, он спускается к границе территорий, на которой заманчиво растут спелые красновато-коричневые соплодия фикуса. Он осторожно крадёт одну «ягоду», затем ещё одну, а потом, не получив отпора, смелеет, и начинает открыто поедать плоды, прицепившись к коре прямо под гроздью. Но несколько минут спустя наглец слышит за спиной угрожающее шипение: законный хозяин территории заметил его, и желает прогнать со своей территории. Пришлый самец разворачивается к нему, и начинает угрожать, оскалив острые резцы. Но на стороне хозяина – его территория. Чувствуя запах чужих пограничных меток, чужак ведёт себя не столь заносчиво. Зато законный хозяин разошёлся не на шутку: он приподнялся на задних лапках, раскрыв хохолок белой шерсти на голове. И когда ему показалось, что чужак реагирует недостаточно быстро, самец-хозяин наскочил на него, и с помощью передних лап нанёс удар ему по носу. На несколько секунд между зверьками завязывается драка, похожая на бокс. Этого хватило для того, чтобы чужак резво развернулся и бросился вверх по стволу, прочь из чужих владений.

Чешуебрюхие белки едят не только растительный корм, но время от времени ловят мелких животных. Всеядность чешуебрюхой белки доставляет много неприятностей жителям стволов деревьев, которые слабее белки. Этот грызун часто проверяет птичьи гнёзда в дуплах, поедает насекомых и пауков, селящихся на стволе. Королазы, поселившиеся по соседству с парой чешуебрюхих белок, находятся в весьма невыгодном положении: они регулярно отражают попытки белок разорить их гнездо и съесть птенца. Одна из птиц должна постоянно дежурить на гнезде, готовая отразить грабительский набег со стороны белок.

Когда одна белка приближается к гнезду королазов, насиживающая птица начинает угрожать ей: она приподнимается над гнездом, и старается держаться между гнездом и белкой. Когда белка делает очередную попытку добраться до гнезда, королаз резко и визгливо кричит, угрожающе раскрыв крылья. Чешуебрюхая белка на какие-то секунды отступает, а на крик прилетает вторая птица из пары. Теперь они пытаются отогнать белку уже вдвоём. Так у них гораздо больше шансов: одна из птиц может атаковать грызуна сзади. Белка демонстрирует королазам резцы, но, похоже, птиц это не пугает. Одна из птиц постоянно держится вне зоны их досягаемости, заставляя белку сражаться на два фронта. На отчаянные крики пары королазов прилетает ещё несколько птиц, и положение белки становится вовсе безнадёжным: из агрессора она превращается уже в жертву. Королазы щиплют и клюют белку острыми клювами, а одна из птиц постоянно держится сзади, и дёргает белку за хвост. Уколы острого клюва королаза могут быть весьма опасны для мелких животных, и на шерсти белки на спине уже сочится струйка крови. Похоже, это последний аргумент птиц в этом сражении, и белка отступает. Она поищет другую пищу, с которой легче справиться.

Плоские моховые жабы вполне могут стать жертвой белки. Эти амфибии в процессе эволюции практически утратили ядовитые железы на коже, и в случае опасности могут рассчитывать только на совершенство своей маскировки. Но чешуебрюхая белка охотится за жабой с помощью обоняния. Грызун идёт по следу амфибии, словно собака-ищейка. Жаба слишком медлительна, чтобы спастись от белки, но у ней в запасе есть хорошая стратегия. Спасаясь от преследования белки, жаба начинает спускаться по коре вниз. В этом случае белка не может преследовать её быстро: она вынуждена развернуться головой вниз, чтобы преследовать жабу. Но при этом она теряет одно из главных своих преимуществ: белка не может цепляться за кору роговыми чешуйками на животе, и вынуждена цепляться за кору всеми лапками. Моховая плоская жаба, спасаясь от белки, пересекает границу владений белок и прячется под прядями мха. Законные хозяева не заметили появление на своей территории земноводного, зато воспринимают вторжение преследующей её белки как посягательство на собственность – семейная пара дружно атакует вторгшуюся белку. Жаба лишена эмоций, поэтому не может злорадно воспринимать звуки весьма жёсткого конфликта, разгоревшегося между белками. Чешуебрюхие белки шипят друг на друга, но у одиночки нет шансов в противоборстве с семейной парой. Моховая плоская жаба не видит белок, скрывшись во мху, но слышит их голоса. Когда белки решают свой территориальный спор, амфибия флегматично покидает укрытие и продолжает охотиться на насекомых.

Изгнанная из чужих владений белка поднимается вверх по стволу дерева. Но, пока она охотилась за моховой плоской жабой, на её территории появился ещё один обитатель стволов деревьев. Белка не замечает его, но это существо напряжённо следит за её движениями. И когда белка оказывается слишком близко, ранее малоподвижное существо оживляется.

Белка скакала по давно знакомой территории. Она жила здесь последние несколько недель, и превосходно знала, где растут съедобные грибы, а где созревают соплодия фикуса. Она также знала, что по стволу вьётся лиана, по которой можно незаметно пробраться на территорию сородича, живущего выше. Но белка не обратила внимания на то, что на стволе дерева появилось нечто, похожее на болезненный нарост, вызываемый паразитическими грибами. Такие наросты развиваются достаточно долго, но нескольких часов для этого не хватило бы. Однако чешуебрюхая белка слишком глупа, чтобы задумываться над этим. И эта глупость через несколько секунд стоила жизни одной из белок.

Нарост на дереве неожиданно ожил и стремительно развернулся в змею. Белка успела лишь заметить чёрно-белый пятнистый рисунок на нижней части головы атакующей змеи. Длинные зубы проткнули её голову и шею, рывок сильного тела оторвал зверька от ствола, тугие кольца мускулистого тела обвились вокруг тела белки и множество острых колючек вонзилось в грызуна. Всё это слилось практически в одно движение и произошло за считанные секунды.

Чешуебрюхая белка стала жертвой существа, стоящего на вершине пищевой пирамиды в экосистеме, сложившейся на стволах деревьев. Место верховного хищника в мире небольших животных заняла интересная змея, владеющая навыками древолаза – шипобрюх. Эта не очень крупная змея с уплощенным телом проводит день на стволе, свернувшись зигзагом. Она очень легко держится на стволе, упираясь в кору толстыми шипообразными чешуями, торчащими на боках. Благодаря этим чешуям шипобрюх умеет лазить по дереву в поисках добычи – грызунов, птиц и амфибий. Убивая жертву, змея обвивается вокруг неё, и эти колючки просто закалывают мелкое животное, сжатое в её «объятиях». Окраска верхней стороны тела шипобрюха удачно имитирует кору дерева, не вызывая подозрений у мелких животных. Они могут подойти к змее, открыто сидящей на коре дерева, практически в упор.

Когда пойманная белка перестал биться, шипобрюх широко разинул рот и проглотил тело грызуна с головы. В отличие от млекопитающих, змеи отличаются сравнительно медленным обменом веществ, поэтому одной проглоченной белки хищнику хватит на неделю. Но добычу нужно переварить где-то в укромном месте, и змея поднимается в крону огромного фикуса. Сердцевина ствола прогнила и разрушилась, и в ней образовались удобные дупла. Даже если в них кто-то поселился, это существо обязательно уступит место змее, или дополнит её обед. Шипобрюх начинает подъём по стволу. Змея изгибается зигзагом и прижимает петли своего тела к коре дерева. При этом роговые колючки, торчащие на её боках, вонзаются в кору, обеспечивая змее надёжную опору. При каждом движении змеи около половины её колючек остаётся воткнутыми в кору, удерживая рептилию даже на гладкой коре. Отталкиваясь ими и извиваясь, змея скрывается в кроне.

Опустевшая после гибели белки территория недолго останется ничейной: постепенно соседи этого зверька поймут, что могут расширить владения, и поделят этот участок ствола.

Лес в горной местности – это причудливое единство скал и деревьев. С высоты птичьего полёта они выглядят как сплошной зелёный ковёр: ползучие растения перебрасывают побеги с камней на деревья, а эпифиты селятся среди мха, обильно разрастающегося на камнях. Растительный покров иногда бывает таким плотным, что даже с земли трудно отличить заросшие скалы от замшелых старых деревьев. Дожди и водопады снабжают водой это своеобразное растительное сообщество.

В таких условиях неудивительно, что некоторые лесные животные переходят к жизни в горах, а горные жители переселяются в лес. Жители горных ручьёв, плоские ручьевые жабы, не утратили способностей верхолаза, унаследованные от лесных предков. Они предпочитают не покидать воду, но способны сделать то, на что отважатся немногие существа – подняться вверх по бурному водопаду. У плоских ручьевых жаб есть причины для этого поступка: на камнях водопада водятся личинки двукрылых, которыми они питаются. Насекомых привлекают водоросли: на постоянно орошаемых брызгами камнях водоросли образуют зелёные и коричневатые плёнки. Личинки некоторых видов комаров, живущие на водопаде, питаются этими водорослями. Чтобы не быть смытыми, личинки прикрепляются к камням на прочной страховочной нити паутины, которую выделяют слюнные железы. Личинка объедает вокруг себя водоросли на небольшом расстоянии, а затем просто прилепляет новую паутинку и съедает старую – паутина состоит из белков, и личинка старается максимально полно использовать пищевые ресурсы. На камнях сидят и кормятся десятки этих личинок, а плёнка водорослей несёт на себе следы их работы: заметно, что в ней были проедены, а затем заросли круглые проплешины. В центре каждого пятна сидела личинка, позже переселившаяся куда-то в сторону.

Личинки мух также поедают водоросли, но они не связаны с камнем страховочной паутинкой, а полагаются на развитые присоски на обоих концах тела. Они держатся там, где поток воды не столь сильный – по краю водопада.

Такое обилие корма привлекает плоских ручьевых жаб под самые струи водопада. Небольшие плоские амфибии ползают по камням, присасываясь к ним всеми лапками сразу. В бурном потоке эти жабы утрачивают обычную скорость и вёрткость. Каждый шаг они делают осторожно, аккуратно отлепляя лапки от камня по одной. Если жаба будет сорвана потоком, вода унесёт её, и, возможно, насмерть разобьёт об камни на дне водопада, или оглушит, сделав лёгкой добычей для рыб, живущих ниже по течению.

Добраться до сидящих под водопадом личинок сложно, но те, кто может это сделать, рассчитывают на сытный обед. Ползая по камням, плоские ручьевые жабы соскребают нижней челюстью личинок насекомых. Им не угрожает опасность высохнуть: на кожу этих земноводных попадают брызги водопада.

Увлечённые поиском личинок плоские ручьевые жабы даже не догадываются, что не только они рассчитывают на хороший обед. Для одного из существ, которое также нашло себе место под водопадом, личинки насекомых ничего не значат, но зато привлечённые ими земноводные – прекрасная добыча. Хищник притаился там, откуда плоские ручьевые жабы просто не ожидают нападения, и внимательно наблюдает за ними. И когда одна из жаб проползает по камню, соскребая личинок, сверху, из-под каменного карниза, на неё бросается широкая плоская голова на длинном туловище. Смелый хищник, не боящийся ревущего водопада – это гекконовая змея, один из местных видов змей. Шум водопада ей не страшен – змеи вообще отличаются плохим слухом. Но она ощущает всю мощь стихии, прикасаясь телом к камням, вибрирующим от потока воды.

Схваченная плоская ручьевая жаба не спешит расставаться с жизнью: она крепко вцепилась всеми пальцами в камень. Но змея также терпелива, к тому же преимущество на её стороне: она нанесла жабе укус, и земноводное истекает кровью. Скручиваясь, словно пружина, змея пытается оторвать жабу от камня. Земноводное теряет силы, и вскоре вначале передние, а потом задние лапы отпускают камень. Змея поднимает добычу под скальный карниз, и начинает неторопливо заглатывать её. Ни одна змея другого вида не смогла бы так же справиться с земноводным, снабжённым мощными присосками. Секрет гекконовой змеи определил её название: брюшные щитки этой рептилии имеют примерно такие же свойства, как пальцы ящериц гекконов. На брюшных щитках змеи по краям есть участки, покрытые микроворсинками, с помощью которых рептилия прочно зацепляется за камни, которые кажутся гладкими на ощупь. Зацепилась щитками за карниз снизу, гекконовая змея просто ожидала удобного момента для атаки. Эти рептилии часто охотятся на лягушек и жаб, но поедают также мелких ящериц и птиц.

Проглотив добычу, гекконовая змея выползла из-под водопада: ей сейчас важнее всего погреться на солнце. К тому же на склонах гор намного безопаснее, чем под струёй воды. Благодаря особому устройству брюшныхщитков змея может одинаково легко как прикрепляться, так и скользить. Когда ей нужно двигаться, особый мускул выгибает щиток наружу, и участки с ворсинками просто не касаются опоры. Гекконовая змея отползает от водопада на сухие, прогретые солнцем камни, сворачивается в тени кустарника, и замирает. Её окраска, серая с узором в виде цепочки тёмных пятен, делает её незаметной для хищников. Впрочем, хищники не всегда рискнут охотиться там, где живёт этот вид – на почти отвесных скалах. Зато здесь гнездятся разнообразные птицы, а их яйца и птенцы составляют лакомство для гекконовой змеи.

Тропический лес вечнозелёный, но разные виды растений всё равно живут по одним им ведомым циклам. Деревья разных видов зацветают и отцветают с разной периодичностью, поэтому чешуебрюхие белки, обосновавшиеся на них, рано или поздно вынуждены переселяться на другие растения. Они кочуют на небольшие расстояния – в лесу деревья растут достаточно плотно, и очень разнообразны, поэтому у зверьков больше вероятность найти подходящее кормовое растение где-то недалеко от прежнего места жительства.

Покинув ствол, на котором прожили несколько недель, и даже месяцев, чешуебрюхие белки попадают в совсем другой мир – в полог леса. Это место сильно отличается от привычного зверькам мира: здесь не всегда есть возможность двигаться вверх или вниз, и вообще, это трёхмерный мир, в отличие от двухмерного мира поверхности ствола дерева. Поэтому чешуебрюхие белки, попав в непривычную для себя обстановку, меняют своё поведение. Они утрачивают былую задиристость, становятся очень осторожными и стараются как можно меньше показываться на глаза другим животным. Полог леса населён гораздо плотнее, чем стволы деревьев, и многие его обитатели просто незнакомы белкам.

Чешуебрюхие белки парой перебегают с дерева на дерево. Они жили на стволе одного тропического дерева, которое даёт прекрасные вкусные плоды, но плодоносит крайне нерегулярно – с перерывами в несколько месяцев. Когда белки сгрызли последние съедобные плоды, а те, что они не успели съесть, свалились на землю, перед грызунами встал серьёзный выбор: либо погибнуть с голоду, либо переселиться туда, где есть пища. Выбор был сделан в пользу жизни, и белки покинули обжитую территорию. В пологе леса они чувствуют себя очень неуютно. Под лапами – только лиана, под ней около тридцати метров до земли, и очень небольшой выбор: бежать вперёд или назад. Поэтому пара чешуебрюхих белок держится очень осторожно. Грызуны постоянно оглядываются, а самец топорщит хохолок белых волос навстречу каждой пролетающей птице. Белки принюхиваются, пытаясь отыскать среди множества запахов тропического леса запах дерева, пригодного для жизни. Почувствовав его, грызуны быстрыми перебежками по лианам устремляются к заветной цели. Но запах – ещё не гарантия того, что их поиски закончены: дерево вполне может оказаться обжитым сородичами, и белкам придётся искать другое место для жизни.

Странствуя в пологе леса, эти белки могли бы встретить самых разнообразных животных: других грызунов, птиц, мелких обезьян, мелких ящериц и лягушек. Менее желательна для них, но очень вероятна встреча со змеёй или какой-нибудь крупной хищной птицей. Тогда путешествие чешуебрюхих белок закончилось бы гораздо раньше, и совсем не лучшим образом. Поэтому грызуны стремятся как можно быстрее покинуть этот мир узкой специализации и жёсткой конкуренции. А некоторые другие животные, наоборот, только начали осваивать жизнь в пологе леса, но уже добились в этом деле немалого успеха.

Желанное дерево, чей запах привлекает чешуебрюхих белок, уже близко: это огромный фикус. Он раскинул в стороны длинные ветви, с которых к земле уже много лет тянутся воздушные корни. Корни вросли в землю и стали очень толстыми: теперь они служат дереву как дополнительные стволы. А самое заманчивое обстоятельство – наличие на стволе и ветвях дерева гроздьев красноватых соплодий, по которым изголодались белки. Но, чтобы достигнуть этого дерева, нужно преодолеть одно препятствие – перейти отрезок пути в пять или шесть метров по толстому стеблю лианы. Белки уже побежали по лиане, когда из кроны фикуса навстречу им выступило несколько совершенно неожиданных зверей. Точнее сказать, в другом месте обитания, например, где-то среди скал, они были бы вполне уместными, но не в пологе тропического леса. Целое стадо копытных животных в кронах деревьев на высоте нескольких десятков метров от земли – совершенно необычное зрелище. Животные невелики – это всего лишь существа величиной с зайца, коричневые с чёрными полосками и белыми отметинами на груди и животе. На их ногах вместо когтей растут острые прочные копытца, а сами ноги покрыты жёсткой щетинообразной шерстью, образующей своего рода «чулки». Звери хрупкого телосложения, древесные козочки-крошки, явно не чувствуют себя чужаками в кронах деревьев. Они уверенно карабкаются по стволам и веткам деревьев, упираясь копытами и цепляясь за кору жёсткой шерстью на ногах. Похоже, что древесным козочкам-крошкам, в отличие от чешуебрюхих белок, жизнь в кроне фикуса совсем не по вкусу в буквальном смысле: жёсткие листья этого растения пропитаны латексом, густеющим на воздухе в вязкий каучук, и их просто невозможно жевать. Поэтому древесные козочки-крошки не слишком задерживаются в кроне фикуса. Они одна за другой прыгают на лиану, и вереницей бегут по ней, не обращая внимания на огромную высоту. Чтобы избежать встречи с ними, чешуебрюхие белки вынуждены переползти на нижнюю сторону лианы, и повиснуть на ней вниз спиной, судорожно вцепившись в стебель всеми четырьмя лапами. Когда всё стадо перебежало на соседнее дерево, чешуебрюхие белки бросились к кроне фикуса и исчезли в его листве.

Козочки-крошки – одни из самых мелких копытных в истории Земли. Это недавние мигранты в полог тропического леса, которые ещё не приобрели особых черт строения, характерных для лесного жителя. И вообще, они останутся, скорее всего, лишь «любителями», сильно уступающими в специализации к древесному образу жизни другим лесным млекопитающим. Они обитают преимущественно на покрытых густой растительностью скалах, но по лианам могут заходить в лес и более-менее долго оставаться на деревьях. Специализация к лазанию по скалам оказывается не менее полезной в пологе леса: животные умеют точно и ловко скакать по веткам, а также проворно карабкаются по стволам. Часто детёныши древесных козочек-крошек, родившись в лесу, проводят в кронах деревьев почти всю жизнь.

Семья древесных козочек-крошек поднимается по лианам в полог леса. Здесь они могут передвигаться совершенно свободно по веткам и толстым лианам. Животные находят дерево со съедобной листвой, и стадо рассыпается по его ветвям. Взрослые животные, сохраняя невозмутимость, ощипывают листья с толстых ветвей, а молодняк может достать самые нежные листочки, растущие на молодых ветках. Неспособность лазить по веткам оказывает влияние на рацион этих копытных: они не любят пастись на деревьях с гибкими длинными ветками, хотя любое животное вроде обезьяны свободно могло бы найти пищу на таком дереве. Зато дереву, на котором пасутся древесные козочки-крошки, есть даже некоторая польза от их деятельности: звери естественным образом прореживают его крону, удаляя мелкие и слабые ветви. Кроме листвы, древесные козочки-крошки поедают эпифитные растения, обильно разрастающиеся на ветвях крупных деревьев. Изредка масса эпифитных растений бывает причиной падения крупных деревьев от незначительного ветра, поэтому прожорливость древесных козочек-крошек выгодна для деревьев.

Слегка наклонный ствол служит стаду древесных козочек-крошек своеобразной лестницей: упираясь острыми копытцами в трещины коры, животные поднимаются по нему на верхние ярусы кроны. Даже если подъём оказывается слишком крутым, животные могут его преодолеть: достаточно лишь самого небольшого уклона. Животные перемещаются по коре дерева, как по крутому горному склону, аккуратно ставя ноги «по струнке». А «чулки» жёсткой шерсти на ногах увеличивают трение об кору, не давая животному соскользнуть вниз и разбиться. Некоторые семьи этих животных настолько приспособились к жизни в лесу, что даже ночуют в дуплах, как полноправные жители полога леса.

У мелких животных много врагов, особенно в тропическом лесу, где разнообразные животные конкурируют за пищу и место под солнцем. Для древесных козочек-крошек опасны хищные птицы и крупные рептилии. Самая главная защита от них – это собственное проворство и чуткость. Пока стадо пасётся среди ветвей, взрослые животные оглядываются, стараясь заранее обнаружить хищника и подать сигнал тревоги. Но эволюция хищников также не стоит на месте: им невыгодно, чтобы жертва могла обнаружить их на большом расстоянии, особенно во время охоты. Поэтому не всякая опасность может быть обнаружена заблаговременно.

Древесные козочки-крошки кормятся среди ветвей, ощипывая пряди мха и обрывая побеги эпифитных орхидей. И они совсем не замечают, что рядом с ними притаилось существо, способное в иное время проглотить детёныша этих животных. Прямо на стволе, слегка заслоненный от козочек раскидистыми папоротниками, устроился взрослый шипобрюх. Эта змея сейчас не охотится: шипобрюх удачно ограбил птичье гнездо, и теперь наслаждается сытостью, покоем и теплом. Но соседство суетливых подвижных зверей ему вовсе не по нраву: шипобрюх чувствует кожей живота стук твёрдых копыт по коре дерева. А когда одно молодое животное, играя, чуть не наткнулось на него, шипобрюх решил прогнать этих зверей, доставляющих ему беспокойство. Змея напрягает мускулы, и, словно пружина, выбрасывает переднюю часть тела из папоротника навстречу древесным козочкам-крошкам.

Зрелище змеи, внезапно появившейся из-за растений, может испугать и более крупных, чем козочка-крошка, животных. Сейчас шипобрюх не охотится, а просто демонстрирует себя: змея не старается укусить, а лишь сильно раздувает горло. На нижней части головы шипобрюха кожа окрашена в белый цвет с чёрными пятнами, и потому заметна даже для животных, не различающих цвета. В брачный сезон шипобрюхи демонстрируют друг другу раздутое пузырём горло, и стараются оттолкнуть друг друга от самки, «боксируя» головами. Раздражённый шипобрюх также прибегает к подобной демонстрации, пытаясь отогнать беспокоящих его зверей. Но испуганным его внезапным появлением древесным козочкам-крошкам некуда отступать: змея отрезала им дорогу к стволу дерева. Поэтому один из взрослых самцов переходит в наступление и показывает готовность к самозащите. Он встаёт на задние ноги и пытается ударить змею острыми копытами передних ног. Взрослая древесная козочка-крошка крупновата для этой змеи как добыча, даже если змея голодна, и такое поведение самца вполне может остаться безнаказанным. В ответ на выпады со стороны копытного змея поворачивается к нему боком, и выставляет роговые шипы, растущие по бокам тела. При этом шипобрюх держит горло раздутым, хотя голова предусмотрительно отогнута назад – удары копыт маленького зверя могут причинить серьёзные раны. Кроме того, шипобрюх сыт, и нуждается в покое. Поэтому змея пытается избежать конфликта. В конце концов, змея «сдувается», раскрывает пасть и демонстрирует острые зубы. Она делает несколько ложных выпадов в сторону самца древесной козочки-крошки, но постепенно отступает и поднимается выше по стволу дерева. Самец козочки также не желает надолго задерживаться по соседству с хищником, поэтому, как только змея достаточно отступила, он бросился по стволу к своему стаду, собравшемуся на одной крупной ветви. Следом за ним поле боя покидают несколько молодых животных, которые в иное время могли бы стать хорошей добычей для шипобрюха.

Когда древесные козочки-крошки скрылись в ветвях, шипобрюх успокоился. Змея свернулась зигзагом на нагретом солнцем участке коры, и замерла, переваривая свой сегодняшний обед.

Ветер с востока несёт с собой грозовые тучи. Они образовались за тысячи километров отсюда, над Тихим океаном. Пролетая над болотистыми равнинами, тучи собрали ещё больше водяного пара. Когда же они буквально врезаются в горы, начинается дождь. Дождь в тропическом лесу – это одновременно и долгожданное, и нежелательное явление. Он начинается очень быстро, и часто достигает невероятной силы. За считанные минуты даже ближние деревья скрываются в серой пелене, и любое живое существо, рискнувшее выбраться из укрытия, рискует полностью промокнуть за несколько минут. Поэтому все лесные жители стараются переждать дождь в более-менее защищённом от воды месте. Королаз не может спрятаться от дождя никуда. Птица продолжает греть птенца, лишь ещё сильнее вжавшись в углубление на стволе дерева. Древесные козочки-крошки сбиваются вместе в широком дупле. Вместе гораздо теплее, к тому же никто из хищников не нападёт на них – они сами прячутся от дождя. На стенке дупла над головами козочек сидит чешуебрюхая белка. Этот самец нашёл себе, может быть, не самую богатую кормом территорию, зато с удобным укрытием от дождя.

Некоторым животным дождь не страшен. Моховые плоские жабы не прячутся от него, а ползают по стволу в поисках пищи. Они наслаждаются тёплым дождём и струями воды, стекающими по стволам. Кроме того, некоторые ночные бабочки, намокшие под дождём, просто прилипли к коре и представляют собой лёгкую и беспомощную добычу для этих земноводных.

Мох и лишайники усиленно впитывают дождевую воду, а заодно с ней растворённый помёт птиц и других животных, населяющих стволы деревьев. Некоторые эпифитные растения собирают воду в розетки листьев, другие впитывают её губчатой поверхностью воздушных корней. Дождь даёт жизнь растениям, растениями кормятся травоядные животные, а их, в свою очередь, едят хищники. Таков устоявшийся порядок в природе, и он навряд ли будет пересмотрен даже через миллионы лет.

Бестиарий

Моховая плоская жаба (Platybufosoma bryodermata)

Отряд: Бесхвостые земноводные (Anura)

Семейство: Плоские жабы (Platybufonidae)

Места обитания: Южная и Юго-Восточная Азия, дождевые леса. Обитает на стволах деревьев.

Дождевые тропические леса – идеальное место для жизни амфибий: изобилие разнообразного корма, множество разнообразных мест обитания и обильные дожди способствуют их процветанию. В тропических лесах можно встретит как самых больших, так и самых маленьких лягушек и жаб. Они освоили разнообразные пищевые ресурсы и заселили тропический лес от корней до самых высоких крон.

В бытовом понимании «лягушка» - это нечто более прыткое и подвижное, нежели «жаба». Но в тропическом лесу живут земноводные, которые совершенно не вписываются в такое положение вещей: в лесу можно найти жаб, которые столь же проворны и ловки, как лягушки. Один из таких видов – моховая плоская жаба, живущая на высоких деревьях тропического леса.

Эта жаба имеет весьма примечательную и запоминающуюся внешность: всё её тело, включая голову и лапы, сильно сплющено. Это земноводное постоянно живёт на коре деревьев, спускаясь в воду только для размножения. Длина тела моховой плоской жабы – около 10 см при толщине примерно 2 см. Эта амфибия отличается крупной головой и относительно короткими ногами. Прыгать она, разумеется, не умеет: места её обитания находятся на высоте около 20 метров над землёй, и неудачный прыжок может стать роковым для неё. Зато эта жаба – превосходный верхолаз: на её пальцах развились присасывательные диски, и даже на кистях передних лап есть сильные присоски. Благодаря специальным мускулам присоски могут как присасываться, так и отлипать от поверхности, что позволяет моховой плоской жабе быстро бегать по стволу дерева. По скорости передвижения моховая жаба не уступает ящерицам.

Моховая плоская жаба селится на старых деревьях, кора которых покрыта ковром мха и лишайника. В таких местах дольше задерживается вода, и влажная кожа земноводного не пересыхает. Окрашена эта жаба под цвет среды обитания: на серо-коричневом фоне проходят светлые продольные полосы неправильной формы, а на спине и лапах есть тёмно-зелёные пятна, имитирующие лишайник. Крупные глаза этой жабы тоже хорошо замаскированы: радужная оболочка окрашена в светло-коричневый цвет с серыми штрихами. На веках жабы есть небольшие наросты, похожие на кустики лишайника.

Однако, как ни хороша их маскировка, а хищники всё же замечают этих земноводных. Поэтому моховые плоские жабы всегда начеку, готовые спрятаться в подходящем укрытии: среди мха, в зарослях эпифитных растений, либо просто под отставшей от ствола корой. Плоское тело позволяет им протиснуться даже в очень узкие щели.

Эти земноводные питаются преимущественно мелкими насекомыми: мухами, термитами и муравьями, а также пауками и слизнями. Для ловли добычи им служит длинный язык, способный высовываться изо рта на половину длины тела. Обычно моховая плоская жаба кормится общественными насекомыми, устроив засаду возле их тропы и слизывая одного за другим бегущих по ней муравьёв или термитов. Но, подобно всем мелким обитателям крон, это земноводное избегает нападать на бродячих и просто крупных муравьёв: эти насекомые могут свирепо расправиться с врагом такого размера.

Самец отличается от самки меньшими размерами (до 8 см) и развитым голосовым аппаратом: готовый к размножению самец издаёт звуки, похожие на трель певчей птицы. Его раздувающийся горловой мешок окрашен очень ярко: он оранжевый с мелкими чёрными крапинками. Поющих самцов можно встретить в кронах деревьев круглый год: в дождевом лесу у большинства видов животных нет ярко выраженной сезонности в размножении.

Когда самка со зрелой икрой выказывает своё благорасположение к самцу, он забирается к ней на спину, и пара земноводных начинает спуск на землю. Здесь плоские жабы чувствуют себя не очень уютно: они не могут передвигаться по рыхлой почве столь же проворно, как по твёрдому и гладкому стволу дерева. Поэтому амфибии проделывают рискованное путешествие к ручьям ближе к вечеру, когда дневные хищники уже наелись и отдыхают, а ночные ещё не вышли на охоту. Жабы ищут по запаху подходящие места размножения: их икрометание происходит в быстрых ручьях с чистой водой.

В воде самец и самка этого вида проводят немного времени: брачные игры происходят очень быстро и бурно. Пара сразу же находит заросли мелколистных растений, и заплывает перед ними так, чтобы растения оказались прямо позади нерестящихся жаб. Самка находит какую-нибудь опору (корягу, стебель растения) и хватается за него передними лапами. После этого самка вымётывает икру, а самец осеменяет её. Икра, склеенная в слизистые сгустки, уносится течением, и попадает на листья растений. Приклеившись к ним, она развивается в течение примерно недели. Икрометание повторяется несколько раз, после чего пара жаб распадается, и земноводные выплывают на берег. Они хорошо помнят местность, и уже через один – два дня их можно найти на тех же деревьях, где они жили до нереста.

Головастики первые несколько часов после выклева висят неподвижно на растениях. У них мощный рот-присоска, и течение не может их оторвать и унести. После того, как рассосётся желточный мешок, они начинают расползаться по укрытиям: листьям и корягам. Там, где лесные ручьи имеют каменистое дно, головастики сидят между камней. Они питаются бактериальным и водорослевым налётом на подводных предметах, соскребая его ртом. Спустя примерно неделю после выклева тело головастиков меняется: оно становится широким и плоским, словно пуговица. Хвост головастика очень длинный: вдвое длиннее туловища. В это время они становятся более смелыми: выходят на середину ручья и держатся в местах с сильным течением. Благодаря особой форме тела течение просто прижимает их ко дну. Примерно через 2 месяца после выклева они достигают длины около 6 см и готовятся к метаморфозу. Для этого головастики забиваются в прибрежные заросли, где течение не такое сильное.

Метаморфоз проходит очень быстро: за четыре-пять дней отрастают конечности, а хвост рассасывается. Готовые молодые жабы длиной около 2 см покидают воду и начинают искать себе подходящее для жизни дерево. На следующий год они достигнут длины 6 – 7 см и уже смогут принять участие в размножении.

Ручьевая плоская жаба (Depressobufo potamophyla)

Отряд: Бесхвостые земноводные (Anura)

Семейство: Плоские жабы (Platybufonidae)

Места обитания: Южная и Юго-Восточная Азия, горные ручьи с прохладной водой.

Родственные виды живых существ обязательно должны отличаться друг от друга: именно наличие таких различий изначально обусловливает разделение некогда единого вида на несколько. Различия могут касаться особенностей поведения, предпочтений в рационе или среде обитания. В природе нет двух видов с абсолютно одинаковыми жизненными требованиями.

В семействе плоских жаб, эндемичном для Индо-Малайской и Восточной зоогеографических областей, большинство видов обитает на деревьях, предпочитая деревья разных видов. Но один из представителей этого семейства вообще порвал с образом жизни, типичным для семейства: ручьевая плоская жаба поселилась в быстрых холодных горных ручьях и выходит на сушу только в случае крайней необходимости.

Эта амфибия превосходно приспособлена для обитания в реках с быстрым течением. Её голова очень крупная (до 1/3 длины всего тела), широкая и уплощённая. Она служит рулём глубины, а также помогает удерживаться на дне. Глаза жабы очень маленькие, сдвинуты к краям головы.

Лапы плоской ручьевой жабы сильные, короткие, с цепкими пальцами. На пальцах передних лап развиты присасывательные диски – это приспособление, унаследованное от древесных жаб, оказалось весьма полезным для жизни на быстром течении. Задние лапы плоской ручьевой жабы гораздо длиннее передних, на пальцах хорошо развиты плавательные перепонки: эта жаба очень хорошо плавает, и легко может удерживаться на месте даже в самом быстром потоке. Но она зачастую не плавает, а передвигается по дну «шагом», присасываясь к камням.

Туловище плоской ручьевой жабы имеет округлые очертания, его ширина лишь немного меньше длины. Длина тела самки этого вида достигает почти 20 см, самец гораздо меньше – около 11 – 13 см.

Кожа этой амфибии серого цвета с белыми крапинками, живот более светлый.

Прохладная ручьевая вода богата кислородом, и плоская ручьевая жаба приспособилась дышать преимущественно растворённым в воде кислородом. Для неё жизненно важно кожное дыхание, и у этого вида развилось приспособление, увеличивающее его эффективность: кожа на боках и животе покрыта многочисленными складками, пронизанными кровеносными сосудами. Лёгкие этой жабы сильно редуцированы: на сильном течении постоянно всплывать за воздухом небезопасно – течение легко может унести животное.

Плоская ручьевая жаба питается теми живыми существами, которые обильно населяют чистую воду ручьёв: личинками мошек и подёнок. На верхней челюсти этого земноводного растут многочисленные кожные ворсинки, а по краю челюсти торчит около десятка коротких конических щупальцев. Эти приспособления, богатые рецепторами, помогают определить местонахождение добычи, скрывающейся под камнями. Найдя крупную личинку подёнки, жаба вытаскивает её из-под камней пальцами передних лап, словно пинцетом. А сидячих личинок мошек она поедает особым способом: нижняя челюсть у плоской ручьевой жабы короче, чем верхняя, и край нижней челюсти амфибии образует нечто вроде скребка, которым легко оторвать от камней прочно прилепившихся личинок.

Жаба поедает также упавших в воду насекомых. Когда жук или бабочка падает на поверхность воды, амфибия делает резкий бросок, переворачивается вверх брюшком под самой поверхностью воды, засасывает ртом плывущее насекомое и так же быстро погружается на дно и возвращается на свою территорию.

Когда наступает время дождей, жабы готовятся к размножению. Мощным стимулом для них в этом случае служит небольшое снижение температуры воды и изменение её химического состава. В организме земноводных начинаются изменения: начинают бурно функционировать половые железы, и самки заметно полнеют от большого количества икры. А самцы под воздействием избытка половых гормонов начинают петь брачные песни. Но они делают это весьма своеобразно. На быстром течении находиться на поверхности воды довольно небезопасно, поэтому самцы этого вида научились петь под водой. Набрав в лёгкие небольшую порцию воздуха, поющий самец вцепляется лапами в камень, и начинает «петь», перегоняя воздух из лёгких в ротовую полость и обратно. Его песня напоминает мурлыканье кошки и далеко раздаётся под водой. Самцы поют «хором», но держатся на почтительном расстоянии друг от друга. Иногда конкурирующие самцы могут сталкивать друг друга мордой с особенно удобного для пения камня.

Когда самка, привлечённая пением самца, приближается, самец издаёт особую трель, мелко вибрируя при этом всем телом. Это своеобразное приглашение к образованию пары. Если самка не уходит, самец переползает к ней на спину, и пара плавает вместе в течение дня.

Ближе к вечеру начинается откладывание икры. У этого вида она клейкая, и развивается на твёрдом субстрате – камнях и корягах. Для икрометания пара выбирает относительно спокойный участок ручья. На выбранном месте самка начинает по одной приклеивать икринки к субстрату, а самец так же по одной оплодотворяет их. У этих жаб кладка состоит из 30 – 40 икринок, но зато они очень крупные, и из них выводятся крупные головастики, сразу способные жить в таких сложных условиях, как постоянное сильное течение. Капсула из плотной слизи защищает икру от поедания улитками и личинками насекомых.

Инкубация икры продолжается около двух недель. Выклюнувшиеся головастики обладают сильной присоской, и сразу же могут противостоять слабому течению. Головастики имеют плоское туловище и сильный мускулистый хвост. Первые дни они питаются бактериями, с возрастом переходят на кормление водорослевыми обрастаниями. В связи с таким рационом у них развился скребущий рот: нижняя челюсть короче верхней, и на её краю растёт своеобразный роговой скребок. На брюшке по краям тела расположено 2 ряда кожных ямок-присосок, при помощи которых головастик надёжно фиксируется даже в быстром потоке воды.

Метаморфоз у головастиков плоской ручьевой жабы начинается поздно – при достижении ими в общей сложности длины взрослой особи (считая вместе с хвостом, составляющим около 2/3 длины личинки). Крупный хвост служит запасом питательных веществ на этот период времени. Головастики с лапами предпочитают держаться ближе к берегу, забившись в заросли растений, где течение не такое сильное. Всё превращение проходит бурно и занимает около недели.

После метаморфоза молодые плоские жабы продолжают держаться в прибрежной зоне, по мере роста переходя в быстротекущие воды.

Шипобрюх древесный (Spinopleurophis dendrobius)

Отряд: Чешуйчатые (Squamata), подотряд Змеи (Serpentes)

Семейство: Ужеобразные (Colubridae)

Место обитания: дождевые леса Юго-Восточной Азии, стволы крупных деревьев.

Змеи – относительно консервативная в плане анатомии группа рептилий. На протяжении всей их эволюционной истории форма тела этих животных почти не менялась. Но при таком сравнительно однообразном строении образ жизни может варьировать очень широко: от подземных роющих до морских и древесных форм. В голоцене были известны даже «летающие» змеи – рептилии, которые могли совершать планирующие прыжки с дерева на дерево, раскрывая в стороны рёбра и делая тело плоским, как лента. В неоцене ряды необычных змей пополнило несколько видов-альпинистов, которые освоили жизнь на вертикальной поверхности толстых стволов деревьев дождевого леса и скал.

На стволах складывается своеобразный биоценоз: в зарослях эпифитных растений водятся насекомые, за ними охотятся ящерицы и лягушки, живущие на коре, а их поедает особая змея, стоящая на вершине пищевой пирамиды – древесный шипобрюх.

Интересен образ жизни этого вида: змея встречается на стволах крупных деревьев, изредка заползая на ветви. Можно сказать, что мир этой змеи лежит в вертикальной плоскости. Однако, благодаря особенностям строения тела, эта змея передвигается по вертикальным стволам деревьев столь же свободно, как любое другое животное – по ровной земле. Шипобрюх встречается на деревьях, поднимаясь до высоты 30 – 40 метров.

Это змея длиной до 2 метров. Туловище шипобрюха сильно уплощённое – этим достигается максимальная поверхность соприкосновения с опорой. Брюшные щитки несколько отогнуты наружу, позволяя змее цепляться за неровности коры. На каждом брюшном щитке имеется бахрома из кератиновых волосков, которая улучшает сцепление с поверхностью. Чешуи, прилегающие с боков к брюшным щиткам, увеличены и утолщены. Они имеют вид слегка изогнутых колючек и образуют дополнительную опору, цепляясь за неровности коры при движении змеи по стволу дерева. Это не единственное приспособление к такому месту обитания: окраска шкуры шипобрюха имитирует узор древесной коры. По серо-коричневому фону шкуры проходит узор из прерывистых волнистых коричневых полос, между которыми беспорядочно разбросаны чёрные крапинки. Радужная оболочка глаза также имеет маскировочную окраску. Зрачок змеи горизонтальный, щелевидный.

Сверху, на взгляд стороннего наблюдателя, эта змея отлично замаскирована, поэтому, когда она неподвижно сидит на коре дерева, её трудно заметить. Зато на горле змей этого вида имеется хорошо различимый чёрно-белый рисунок из пятен, сильно варьирующий индивидуально. У молодых змей такого узора нет и горло чисто-белое. С возрастом, к моменту полового созревания, на горле молодой змеи появляются пятна. Эта особенность окраски позволяет змеям опознавать друг друга.

Каждая змея имеет индивидуальную территорию, которую защищает от сородичей. Пищу этого вида составляют преимущественно ящерицы (гекконы), лягушки и крупные насекомые, встречающиеся на коре деревьев. Шипобрюх пьёт росу, которую слизывает по утрам, и дождевую воду, скапливающуюся в листьях растений. Во время линьки змея находит дупла, в которых скапливается вода, и принимает ванну, чтобы верхний слой эпидермиса размягчился и легче отслаивался.

В брачный сезон самцы раздувают горло пузырём, демонстрируя себя самке и возможным соперникам. При этом контрастный чёрно-белый узор становится хорошо видимым со стороны даже при относительно слабом освещении. Если этой демонстрации недостаточно, чтобы соперник удалился, змеи «боксируют» друг друга раздутым горлом. Во время драки каждый самец старается залезть выше, чем его противник, и бить сверху. Часто просто более высокого положения на стволе хватает, чтобы соперник обратился в бегство.

Самки этих змей толще самцов, зато у самца относительно более длинный хвост. Спаривание шипобрюхов происходит в дупле и длится несколько часов. Это яйцекладущий вид, самка откладывает до 20 небольших удлинённых яиц, закапывая их в труху на дне какого-нибудь дупла. Первые несколько дней самка держится рядом с дуплом или в самом дупле, отгоняя возможных хищников, потом теряет интерес к кладке и бросает её. Инкубация длится до 45 – 50 суток. Молодые змеи держатся на горизонтальных ветвях и лианах, питаются преимущественно насекомыми и слизнями, позже начинают поедать мелких позвоночных. Половая зрелость у них наступает в возрасте полутора лет, продолжительность жизни достигает 30 лет и более.

Скальная гекконовая змея (Gekkonogaster montanophilus)

Отряд: Чешуйчатые (Squamata), подотряд Змеи (Serpentes)

Семейство: Ужеобразные (Colubridae)

Место обитания: Юго-Восточная Азия, скалы с зарослями растений, в том числе практически отвесные склоны.

Среди змей есть большое количество видов, приспособившихся к лазанью. Они имеют очень длинные тела и сильные мускулы, и даже могут ползти вверх по собственному телу. В неоцене среди змей появился вид, обладающий ещё одной своеобразной адаптацией к лазанью – гекконовая змея из Юго-Восточной Азии.

Этот вид из многочисленного и разнообразного семейства ужеобразных змей. Гекконовая змея – рептилия не слишком выдающегося размера: длина её тела около 1,5 м. Спина змеи окрашена в красно-коричневый цвет с узором из цепочки серых треугольных пятен, окаймлённых чёрной полосой и направленных остриём к голове рептилии. Брюхо рептилии белое.

Главное приспособление для лазанья у этой змеи заключается в особенностях строения брюшных щитков. Они имеют особую форму: в покое W-образную, при этом средняя часть вогнута. На боковых частях брюшных щитков развиты особые роговые микроворсинки, позволяющие змее удерживаться на горном склоне (похожие образования имеются на пальцах гекконов, отсюда и название рептилии). В покое именно эти области брюшных щитков прижаты к скале. Когда змея ползёт, щитки на передвигающихся участках тела выгибаются U-образно и касаются опоры средней частью, лишённой ворсинок. В этот момент они могут легко скользить вдоль поверхности, по которой движется змея. Когда нужно закрепиться, змея расслабляет брюшной щиток, и он вновь принимает W-образную форму, цепляясь ворсинками за опору.

Подобно всем змеям, скальная гекконовая змея является хищником. Она питается преимущественно ящерицами, но изредка ловит мелких птиц. Для охоты змея затаивается в зарослях растений, покрывающих скалы, и зацепляется хвостом за ветку. Во время броска она удерживается за опору хвостом. Её ловкость такова, что гекконовая змея может ловить птиц в полёте. Проглотив добычу, змея греется на прогретых каменистых склонах. Она остаётся на них некоторое время после захода солнца, пока камни излучают накопленное за день тепло.

Скальная гекконовая змея относится к яйцекладущим видам. Она откладывает яйца (до 10 штук в одной кладке) в трещинах скал. Яйца покрыты мягкой белой кожистой оболочкой. Беременность у этого вида длится около 3 месяцев – это долго для сравнительно небольшой змеи. Зато к моменту кладки яиц зародыши в них уже наполовину развиты. В отложенных яйцах они развиваются ещё около 2 месяцев. Молодые рептилии длиной около 25 см. Они питаются вначале птенцами и насекомыми, позже переходят на питание ящерицами и лягушками. Достигнув около 2/3 длины взрослой особи, молодые змеи начинают ловить птиц.

Королаз (Corticornis ascensum)

Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)

Семейство: Поползневые (Sittidae)

Место обитания: Китай, влажные тропические леса.

Воробьинообразные – один из самых молодых отрядов птиц. В эпоху человека представители разных семейств этого отряда могли отличаться друг от друга по биохимическим показателям меньше, чем представители двух разных родов внутри семейства в каком-либо «старом» отряде птиц. Это говорит о том, что в человеческую эпоху многие группы воробьинообразных находились на ранних стадиях своей эволюции. Они оказались экологически пластичными птицами, что позволило им освоить различные экологические ниши после массового вымирания на рубеже голоцена и неоцена. Среди певчих птиц неоцена появились очень узкоспециализированные виды – благоприятная среда обитания позволила им эволюционировать и нормально существовать.

В дождевых лесах большая часть живых организмов обитает в кронах деревьев. Значительно меньше видов приспособлено к обитанию в подлеске, а наименее заселённым оказывается средний ярус леса: стволы деревьев. Но зато конкуренция здесь гораздо меньше, чем в кронах деревьев.

Среди обитателей стволов тропических деревьев есть своеобразная птица, очень специализированная к такому образу жизни – королаз, представитель семейства поползневых. Телосложение этого вида типично для поползней: у королаза относительно большая голова, короткие округлые крылья и очень короткий хвост. Королаз умеет быстро летать, но делает это неохотно, поднимаясь в воздух лишь в случае необходимости. Обычно эта птица ловко лазает по стволам деревьев, разыскивая корм – насекомых и других беспозвоночных. Лапы этой птицы цепкие, с острыми крючковатыми когтями. Движения королаза резкие и быстрые, птица хорошо лазает по стволу дерева в любом направлении.

Окраска оперения королаза состоит из двух резко разграниченных узоров, словно перья взяты от двух разных видов птиц. Верхняя часть тела, крылья и хвост окрашены под цвет коры: серо-коричневые с зеленоватыми разводами и чёрными крапинками. Такая окраска прекрасно имитирует древесную кору. Нижняя часть тела резко контрастирует с верхней: низ головы и грудь огненно-красные с металлическим отливом, живот белый.

Королаз прекрасно маскируется в своей среде обитания: раскрыв крылья и хвост, птица прижимается к коре дерева и становится практически невидимой для стороннего наблюдателя. Сидящая птица даже не отбрасывает тень: чтобы сократить её до минимума, затаившаяся птица плотно прижимается к коре. На боках головы у королаза развиваются «бакенбарды» из коротких перьев, которые скрывают тень в самом узком месте птичьего тела – около шеи.

Своим способом маскировки эта птица немного похожа на ночных бабочек. Но в отличие от бабочек, проводящих на коре весь день, эта птица днём очень активна: она лазает по стволам, легко перемещаясь в любом направлении, в поисках насекомых. Птица инстинктивно старается держаться на стволах с наиболее подходящей под цвет оперения окраской, или поблизости от них. Королазы часто покидают ствол, и кормятся на ветках деревьев среди листьев. Но при опасности они стремглав летят к стволу, вцепляются в кору и принимают «маскировочную» позу.

Королаз не только кормится, но и гнездится на стволах деревьев. Он устраивает гнёзда в небольших углублениях. Птица совершенно ничего не строит: она просто отыскивает подходящую ложбинку в стволе дерева и откладывает в неё яйцо. Скорлупа яйца похожа по окраске на верхнюю сторону тела птицы: она коричневатая с крапинками. Обе птицы из пары посменно насиживают яйцо, закрыв своим телом углубление, где оно отложено. Птенец выводится через 16 – 17 дней. Он голый и слепой, но с хорошо развитыми когтями, которыми сразу вцепляется в дерево. Родители греют птенца, сидя на стволе вертикально. Птенец развивается примерно три недели, после чего покидает импровизированное гнездо. Окраска молодой птицы похожа на окраску взрослых, но красный цвет в оперении нижней части тела заменён бурым. Молодняк приступает к гнездованию в возрасте 8 – 9 месяцев.

Древесная козочка-крошка (Dendrocapricula agilis)

Отряд: Парнокопытные (Artiodactyla)

Семейство: Полорогие (Bovidae)

Место обитания: скалы, покрытые растительностью, полог тропического леса.


В тропическом лесу можно порой встретить самых неожиданных животных в самых неожиданных местах. Так, во времена человека в пологе тропического леса, например, неоднократно наблюдали наземных черепах. Поэтому то, что небольшие антилопы приспособились к обитанию в кронах деревьев, можно принять как нечто экстраординарное лишь на первый взгляд. В эпоху человека были известны случаи, когда даже домашняя коза ловко забиралась на деревья и паслась, объедая их ветки.

В тропическом лесу Юго-Восточной Азии появилось новое животное, освоившее жизнь в пологе леса на высоте от 15 до 30 метров над землёй. Это не примат, не грызун, а мелкий вид парнокопытных, размером всего лишь с зайца. Древесная козочка-крошка – один из немногих сохранившихся видов полорогих. Это не настоящая коза, а потомок горалов (Nemorhaedus goral). Во время ледникового периода эти копытные мигрировали к югу. Когда ледники начали таять, звери адаптировались к жизни в тропических условиях, сменив склоны гор на стволы деревьев и лианы.

Обитание в тёплых районах Азии повлияло на облик потомка северных зверей. Они расстались с косматой шерстью, волосяной покров стал коротким и бархатистым. Обитая в пологе леса, эти копытные приобрели пёструю окраску: основная окраска тела золотисто-коричневая с поперечными чёрными полосками, шея и голова тёмно-коричневые, кончик морды белый. На груди есть белое пятно в форме полумесяца, внутренняя поверхность бёдер и область под хвостом образуют характерное для копытных белое пятно - «зеркало». Телосложение очень хрупкое, ноги и шея тонкие и длинные. Для защиты от перегрева животное имеет крупные и относительно широкие уши. Глаза также относительно большие.

Древесная козочка-крошка изначально обитала на склонах гор, покрытых ползучей растительностью, но постепенно адаптировалась к жизни в пологе леса. Это животное всё же не умеет лазать по веткам, как обезьяны или грызуны: она принадлежит к копытным, и у неё нет ни когтей, ни цепких пальцев. Поэтому она просто бегает по лианам и толстым ветвям, делая длинные прыжки с ветки на ветку. Древесные козочки-крошки обитают лишь в участках старого, первичного дождевого леса, где полог относительно сомкнут, а лианы увивают стволы деревьев, образуя своеобразные «дороги», по которым передвигаются эти копытные. При жизни в лесу крупные размеры – не очень выгодный признак, значительно ограничивающий свободу передвижения. Поэтому это существо стало одним из самых миниатюрных копытных: высота в холке взрослого самца не превышает 20 см.

Навыки альпиниста, унаследованные от горных предков, очень пригодились козочке-крошке для жизни в лесу. Копытца этого зверя имеют острые края, а ноги покрыты, как чулками, жёсткими «щётками» волос, увеличивающими сцепление с опорой. Благодаря им животное может, например, ходить по коре слегка наклонного ствола дерева. Малый вес животного значительно облегчает такие акробатические трюки.

Голова древесной козочки-крошки вооружена тонкими рожками. Поединки этих зверей проходят по строгим правилам: противники не сталкиваются с разбегу, а встают на колени передних ног и начинают бороться головами.

Древесная козочка-крошка обитает небольшими стадами, которые возглавляет самец. В стаде есть до пяти самок и их потомство, не достигшее половой зрелости. Подрастая, молодые самки присоединяются к другому стаду, а самцы образуют небольшие холостяцкие группы. Два раза в год самка рождает одного или двух детёнышей. Они питаются её молоком до месячного возраста, но уже с первой недели жизни пробуют пищу взрослых животных. В трёхмесячном возрасте молодые звери переходят к самостоятельной жизни, а в семимесячном возрасте молодая самка первый раз приносит потомство.

Продолжительность жизни у этого вида невелика: обычно до 8 – 9 лет.

Чешуебрюхая белка (Squamosciurillus squamogaster)

Отряд: Грызуны (Rodentia)

Семейство: Чешуебрюхие белки(Squamosciuridae)

Место обитания: тропические леса Юго-Восточной Азии, стволы деревьев.

Грызуны являются одним из наиболее прогрессивных отрядов млекопитающих. Занимая преимущественно экологические ниши мелких и средних животных, они отличаются высокими способностями к адаптации, и с лёгкостью восстанавливают ущерб, наносимый природными катастрофами. Поэтому в раннем неоцене они стали одним из преуспевающих отрядов млекопитающих, и позже отдельные их представители стали очень крупными животными. Но всё равно большинство грызунов – мелкие виды.

Благодаря мелким размерам, они с лёгкостью занимают экологические ниши лазящих животных. При стабилизации и улучшении климата в эпоху неоцена тропические леса стали занимать гораздо большие площади, чем в эпоху человека. И они стали местом обитания разнообразных грызунов, приспособленных к жизни на деревьях. В Юго-Восточной Азии один из видов грызунов приспособился к жизни на стволах деревьев. Это потомок какого-то из видов белок эпохи голоцена, но он изменился настолько, что в неоценовой фауне составляет особое семейство.

На животе этого грызуна развилось приспособление, позволяющее удерживаться на вертикальных стволах – роговые гребешки, налегающие друг на друга наподобие чешуи, поэтому зверёк называется чешуебрюхая белка.

У этого грызуна длинное тело, а также широкий плоский хвост (он составляет примерно треть общей длины животного). Передние лапы короткие, задние лапы более длинные и сильные; на пальцах развиты острые цепкие когти. Вдоль средней линии тела по брюху и хвосту проходит полоса широких роговых гребешков – это производные волос. Они налегают друг на друга, но при необходимости могут слегка приподниматься и цепляться за кору дерева. Край такого гребешка покрыт роговыми волокнами, усиливающими сцепление. От трения об кору эти волокна выступают из общей роговой массы, увеличивая качество сцепления с корой. На бёдрах с внутренней стороны есть участки таких же гребешков, но более коротких. Из-за этого приспособления у самок молочные железы сдвинуты на границу боков и живота.

Благодаря роговым гребешкам этот грызун может легко лазать по стволам и прочно удерживаться даже на гладкой коре. Иногда чешуебрюхие белки даже отдыхают, «держась» за кору животом, и свободно свесив лапки.

Тело, голова и хвост этого грызуна покрыты такой же шерстью, как у прочих белок. На хвосте шерсть более пушистая, а на голове самцов развит меховой «хохолок» на темени. Тело окрашено неярко – в коричневатый цвет с прерывистыми продольными полосками, на боках светлее. Благодаря такой окраске сидящая на стволе чешуебрюхая белка совершенно незаметна издали. Передняя часть «хохолка» также окрашена в маскировочный цвет, но при возбуждении животного она оттопыривается вперёд, и становится видна основная окраска «хохолка» - почти белоснежная.

Всю жизнь чешуебрюхая белка проводит на вертикальных стволах деревьев. Обычно она живёт на фикусах и других деревьях, у которых съедобные сочные плоды растут прямо на стволе. Она ест также насекомых, обитающих на коре, и яйца птиц, гнездящихся в дуплах.

Этот грызун живёт парами в дуплах. Каждые полгода, в брачный сезон, самцы устраивают поединки, и самка с лёгкостью покидает проигравшего самца, и уходит к победителю. Пищевые ресурсы древесных стволов очень ограничены, поэтому чешуебрюхие белки довольно агрессивны и территориальны. Пара животных тщательно помечает и охраняет территорию от сородичей. Если на их территорию вторгается чужак, пара зверей начинает активно демонстрировать свои права на территорию. Они вдвоём выбегают навстречу пришельцу, и начинают громко кричать. Голос этих животных очень неприятный, похож на скрежетание. Самец, кроме того, демонстрирует «хохолок», распушив его и кивая головой. Если противник не уходит, пара приближается к нему, и животные демонстрируют чужаку крупные жёлтые резцы. И лишь в крайнем случае происходит драка – обычно пришелец ретируется под агрессивным напором пары животных.

Раз в полгода самка приносит потомство – в дупле она рождает 3 – 5 детёнышей. Они слепые, и покрыты лишь короткой шерстью. В недельном возрасте у них открываются глаза, а месячные детёныши уже покидают дупло, и играют на коре дерева. Пока они малы, у них не развиты роговые гребешки на животе: они начинают расти в двухмесячном возрасте, когда потомство покидает мать. В возрасте семи месяцев самки становятся половозрелыми, самцы созревают примерно на полмесяца позже. Продолжительность жизни изредка достигает 6 – 8 лет, обычно лишь 3 – 4 года.

Гербарий

Микрораффлезия разрушительная (Microrafflesia corticolysis)

Порядок: Раффлезиевые (Rafflesiales)

Семейство: Раффлезиевые (Rafflesiaceae)

Место обитания: Восточная и Юго-Восточная Азия, дождевые леса. Паразит лиан семейства виноградных (Vitaceae).


В эпоху человека представители семейства раффлезиевых демонстрировали высочайшую степень специализации к паразитизму. Эти растения полностью утратили не только хлорофилл, но и типичную для цветковых растений анатомию. Тело этих растений превратилось в совокупность тканевых тяжей под корой растения-хозяина, а снаружи появляется только огромный цветок этих растений. Цветы – это часть тела раффлезиевых, благодаря которой они стали заметны и известны не только специалистам, но и широкому кругу людей: цветок некоторых видов достигал гигантского размера и веса. Но при изменении условий обитания, когда площади тропических лесов неуклонно сокращались, крупные виды семейства стали крайне редкими. Они не пережили изменений климата на рубеже голоцена и неоцена. Зато некоторым мелким видам раффлезий удалось выжить, несмотря на крайнюю специализацию. В неоцене, при восстановлении благоприятных климатических условий, тропические дождевые леса распространились достаточно широко, предоставив немногим выжившим видам семейства простор для специализации.

Один из новых видов раффлезиевых, микрораффлезия разрушительная, произрастает в тёплых дождевых лесах континентальной Азии. Это растение не потеряло связи с растениями семейства виноградных, и произрастает исключительно на лианах этого семейства. Внешне паразитизм данного растения проявляется в том, что на лиане появляются узловатые наросты, состоящие из смеси тканей паразита и хозяина. Это происходит из-за того, что растение-паразит выделяет фитогормоны, нарушающие характер роста и утолщения стебля лианы-хозяина.

Цветки микрораффлезии относительно крупные (диаметром около 20 см), но это совсем небольшая величина по сравнению с теми, что имелись у раффлезий в эпоху человека. Эти цветки одиночные; они появляются из наростов на стебле лианы-хозяина, прорывая его кору. В отличие от раффлезии, цветки этого растения превратились в своеобразную ловушку для насекомых: отверстие в средней части цветка стало маленьким, а вход в него преграждают волоски, пропускающие насекомых только в одну сторону. Цветки растения окрашены в мясо-красный цвет, а по краям округлых лепестков есть белая кайма. Запах цветков очень неприятный, похожий на запах гнилого мяса, они опыляются мухами и жуками.

Пока широкие рыльца этого цветка восприимчивы к пыльце, запах цветка особенно силён. Бывает, что в один цветок набивается до полусотни крупных мух, не считая разных мелких насекомых, привлечённых запахом. Восприимчивость цветка к пыльце длится всего несколько часов.

Когда цветок опылён, в нём происходят физиологические изменения, следующие одно за другим. Вначале раскрываются пыльники, и насекомые оказываются испачканными вязкой пыльцой. Затем волоски на входе вянут, и цветок начинает быстро разрушаться. Его средняя часть разрывается, и пленённые в цветке насекомые покидают его. Пыльца сохраняет жизнеспособность несколько дней, и насекомые за это время вполне могут попасть на другой цветок.

Плоды микрораффлезии созревают в течение примерно недели после отцветания. Они сочные и съедобны для многих лесных животных, которые переносят семена этого растения. Сами семена очень мелкие, но многочисленные. Обычно микрораффлезия распространяется с помощью птиц. В их пищеварительном тракте семена не успевают перевариться; они выбрасываются наружу с помётом и прилипают к коре потенциального растения-хозяина. Проростки очень мелкие и слабые, но могут внедряться в тонкую кожицу на молодых растущих побегах. На старой толстой коре проросток не успевает пробиться к живой растущей ткани, и чаще гибнет, исчерпав запас питательных веществ. Если внедрение проростка в организм хозяина прошло удачно, в месте контакта начинают формироваться узловидные утолщения, позже разрастающиеся до полуметровой толщины. Также под корой растения-хозяина растение-паразит протягивает тяжи, похожие на грибницу. На одном стволе лианы может находиться до десятка таких наплывов, на которых формируются цветки. Млекопитающие не годятся в качестве распространителей семян микрораффлезии: у них пищеварение более медленное, и семена повреждаются у них в кишечнике, теряя всхожесть. Но звери могут разнести семена, прилипшие с мякотью к шерсти, когда поедают созревшие плоды.

Стрелосемянник (Sagittosemenodendron cauliflorus)

Порядок: Астровые (Asterales)

Семейство: Астровые (Asteraceae)

Место обитания: горные леса Южного Китая.

Растения семейства астровых сравнительно редко были деревьями в эпоху голоцена, но были достаточно разнообразны среди травянистых растений. Сокращение площадей дождевых лесов в эпоху оледенения привело к тому, что типичная растительность этих природных сообществ исчезла на больших площадях и её разнообразие сильно сократилось. После стабилизации природных условий и изменения климата на Земле в сторону более влажного и благоприятного, дождевые леса стали возвращать себе утраченные позиции. Новые сообщества этого типа стали формироваться как из видов растений, уцелевших в своеобразных «убежищах» (немногих «островках», где сохранялись благоприятные для роста условия), так и из новых поселенцев. Среди таких видов в разных местах Земли были растения семейства Астровых. Приспосабливаясь к жизни в дождевом лесу, эти растения составили серьёзную конкуренцию «старожилам» этих природных сообществ.

В тропических лесах Южного Китая и Индокитая обитает один из древовидных представителей астровых. Это стрелосемянник – большое дерево, достигающее 50-60 метров в высоту. У него пяти-шестигранный ствол с крупными рёбрами жёсткости, переходящими в высокие досковидные корни, расходящиеся на 10-15 метров от основания ствола. Это придаёт дереву дополнительную устойчивость. Кора дерева грубая, тёмная, пластинчатая, отстаёт от ствола длинными полосами.

В тропическом лесу для дерева самое главное – перехватить как можно больше солнечного света. Стрелосемянник прекрасно справляется с этим: у растения раскидистая зонтиковидная крона. Однолетние ветви стрелосемянника хрупкие и сочные, покрыты тонкой эластичной кожицей с острыми колючками.

Листья этого дерева очередные, с неглубокими влагалищами в основании черешка. Листовая пластинка сильно рассечённая, перистая, плотная и кожистая.

Стрелосемянник очень своеобразно цветёт: он причудливо сочетает характерную для деревьев тропического леса каулифлорию с соцветием-корзинкой, типичным для семейства. Его соцветия формируются прямо на стволе. Это мясистые корзинки с толстым цветоложем, сидящие на коре практически без ножек. Белые язычковые цветки расположены по краю соцветия, делая его заметным издали, а ароматные цветки в средней части соцветия привлекают насекомых и грызунов, которые больше доверяют своему обонянию. Нектар у этого дерева обильный, со слегка гнилостным запахом, очень привлекательным для жуков.

После цветения язычковые цветки опадают, а ячейки, в которых сидели серединные пестичные цветки, начинают разрастаться в длину, и корзинка из плоской становится выпуклой. Главная особенность, за которую растение получило название «стрелосемянник», состоит в способе распространения семян. При созревании семян соцветие ссыхается и становится колючим. Зрелые семена находятся в ячейках, которые образованы разросшимся основанием корзинки. Они имеют прочную гладкую кожуру и удлинённую форму. Ячейки, в которых находятся зрелые семена, сдавливают их с одного конца. Когда до зрелой корзинки стрелосемянника дотрагивается какое-нибудь животное, корзинка «разряжается», и семена «выстреливаются» из ячеек цветоложа на расстояние до 15 метров.

50. Узурпаторы в царстве дронта

(Остров Маврикий и жители леса)

На протяжении истории Земли острова были «горнилами эволюции». Здесь живые существа эволюционировали наиболее быстро, образуя гораздо более специализированные, причудливые и своеобразные виды, нежели их дальние родственники на континентах. В силу изолированности островов от прочих массивов суши, на них появляется очень большое число эндемичных видов, не встречающихся нигде больше. Не редкость, когда эндемизм островной флоры и фауны достигает ещё более высокого уровня – семейства, и даже отряда. Островная экосистема складывается из многочисленных и специализированных потомков нескольких исходных форм, колонизировавших остров миллионы лет назад. Миллионы лет изоляции приводят к тому, что все компоненты экосистемы, складывающейся на острове – растения и животные – оказываются теснейшим образом взаимосвязанными. Это обеспечивает высокую эффективность в использовании пищевых ресурсов.

Но изоляция островной экосистемы имеет обратную сторону – складывающееся природное сообщество развивается гармонично и сбалансировано, но оказывается очень хрупким. И сильного стороннего воздействия бывает достаточно для необратимого разрушения этого сообщества. Обычно большие расстояния достаточно надёжно изолируют островных обитателей от воздействия извне: появление на островах нового вида обитателей происходит крайне редко (например, для Гавайских островов темп естественного появления новых видов извне оценивался в пределах одного вида за несколько десятков тысяч лет). При таких условиях островная экосистема принимает новый вид сравнительно безболезненно, и он постепенно включается в жизненные циклы и цепи питания прочих обитателей островов.

Но из этого правила появилось одно исключение, которое перечеркнуло все природные процессы и заставило хрупкую природу островов меняться по суровым и жёстким правилам. Это была историческая колонизация островов – самое разрушительное испытание для островных экосистем. Люди, появляясь на островах, начинали менять сложившиеся между островными видами отношения, что приводило островные экосистемы к неминуемой деградации. В разных случаях воздействие на природу проявлялось по-разному. Человек мог вырубать леса, лишая обитателей островов крова и пищи. Люди случайно или намеренно завозили на острова разные растения, которые вытесняли туземные виды и полностью меняли характер флоры, а также различных животных, которые конкурировали с островными видами или попросту питались ими. В эпоху исторической колонизации темп появления новых видов на островах мог достигать чудовищного темпа по сравнению с естественным: до нескольких десятков завезённых видов в год.

Люди истребляли разные виды островных животных (например, гигантских черепах и нелетающих птиц), либо завозили на острова домашних животных, которые, дичая, уничтожали островных обитателей не менее успешно, чем сами люди. Появление на островах травоядных животных вроде коз или кроликов приводило к тому, что местная флора деградировала, почвенный покров смывался дождями в море, и в итоге острова превращались в бесплодные каменистые клочки суши. Наконец, с новыми растениями и животными на острова попадали вредители, болезни и паразиты, к вторжению которых местная флора и фауна оказывались совершенно не готовыми.

В историческую эпоху человек пытался бороться с пришлыми видами и сохранять фауну и флору островов в заповедниках. Отчасти борьба за сохранение среды оказывалась успешной – на Галапагосских островах удалось истребить одичавших коз. Но такие успехи были лишь каплей в море – «выпустив джинна из бутылки», человек оказался бессильным перед лицом созданной им экологической катастрофы на островах. После вымирания человека большинство одичавших животных, предоставленных самим себе, продолжило своё существование и эволюцию. Ход развития островных экосистем изменился – теперь эволюция на островах идёт в другом направлении. Основу фауны островов составляют в большинстве своём различные потомки завезённых людьми животных и растений, а также немногочисленные потомки туземных видов.

К востоку от побережья Мадагаскара, в Индийском океане лежит остров Маврикий. Экосистема этого маленького острова в историческую эпоху испытала все сомнительные «прелести», связанные с появлением и хозяйственной деятельностью человека. Не случайно «чёрный список» видов, вымерших после 1600 года н. э. открывает именно вид с острова Маврикий – дронт (Raphus cucculatus). Кроме дронта, острова потеряли гигантских черепах, истреблённых людьми вскоре после дронта, а также множество видов мелких птиц. Но именно дронт, истреблённый катастрофически быстро, стал символом разрушения экосистемы этого острова.

Прошли миллионы лет после исчезновения человека. Ситуация на острове осталась приблизительно такой же, какой была на момент вымирания человека: единичные виды, являющиеся потомками коренных обитателей острова (это преимущественно растения) находятся на вторых ролях среди множества потомков завезённых человеком видов животных. Также на островах есть потомки недавних естественных мигрантов с близлежащего Мадагаскара.

Климат эпохи неоцена очень тёплый и влажный, а остров находится в области тропического климата, недалеко от тропика Козерога. Поэтому растительность Маврикия представлена преимущественно лесами. Лишь в горных районах острова господствуют сухие редколесья и заросли злаков, а в долинах рек леса сменяются кустарниками и пальмовыми рощицами. Крупных травоядных животных на Маврикии мало – остров сам по себе невелик и просто не может прокормить большой популяции крупных животных. Соответственно, крупных хищников на острове тоже нет. Тем не менее, все доступные экологические ниши на острове заняты, и обитатели острова специализированы к питанию определённым типом растений. Поэтому они не вступают в конкуренцию друг с другом, и на одной и той же территории может сосуществовать несколько разных видов травоядных.

В долинах рек, прорезающих лесной массив, земля освещена гораздо лучше. Поэтому здесь произрастают преимущественно крупные кустарники. Деревья растут сравнительно медленно, и кустарники просто препятствуют их росту, заглушая проростки древесной растительности. Но сами кустарники никогда не смогли бы захватить всех доступных для роста мест обитания: им просто не дают расти местные животные. Через заросли кустарников к реке протоптаны широкие тропы – остров населён различными животными, которые регулярно ходят на водопой.

Кустарники по краям троп явно повреждены какими-то травоядными существами – листья и молодые побеги у них оборваны, а крупные ветки поломаны. Судя по высоте, на которой повреждены ветви, здесь явно кормилось какое-то крупное существо. На земле между кустов видны следы этих обитателей острова – трёхпалые, с глубокими ямками от когтей. Кое-где на земле есть другие следы пребывания этих существ – кучки помёта и прилипшие к ним перья. Эти жители острова – птицы. Они стали самыми высокими обитателями острова, и благодаря этому остались вне конкуренции с другими жителями Маврикия. Судя по многочисленным следам, в кустарниках кормилось несколько птиц, которые держались рядом друг с другом. Крупные птицы Маврикия называются эпигаллусы – это прямые потомки завезённых на остров домашних кур. В условиях экстенсивного хозяйства часть кур, которых содержали люди, смогла одичать и дала жизнеспособную популяцию, ставшую частью экосистемы острова.

Эпигаллусы похожи на страусов эму. У них голые головы, а перья на теле узкие и однородные. Эти птицы очень тяжёлые для полёта – самец этого вида может весить до 70 килограммов. Но зато благодаря росту они могут объедать листья на высоте около полутора метров, недосягаемой для многих травоядных Маврикия.

В стаде эпигаллусов главенствует крупный самец. Его легко отличить от самок по более яркому оперению. Самки этих птиц полосатые – по коричневому фону оперения проходят тонкие чёрные полоски. А самец выделяется на их фоне красновато-коричневым оперением и соломенно-жёлтой гривой из тонких длинных перьев. В стаде эпигаллусов только один взрослый самец, а прочие птицы – это его гарем и потомство, не достигшее зрелости. Эпигаллусы кормятся листьями многих местных растений, избегая лишь ядовитых листьев кустарников из семейства молочайных. Самец ухаживает за самками своего гарема – так он поддерживает собственное высокое положение в иерархии. В сезон размножения он заботливо подзывает самок к найденным им вкусным листьям, или угощает одну из них заклёванной ящерицей. Лишь во время линьки самец становится желчным и эгоистичным существом, и сам готов отобрать у самки что-нибудь вкусное.

Постоянная обязанность самца эпигаллуса – охранять гарем от соперников, которых у него находится множество. Кроме семейных птиц, принадлежащих к размножающимся стадам, в популяции эпигаллусов есть одиночки – молодые самцы. Когда они начинают взрослеть, их собственный отец изгоняет их из стада, и они вынуждены какое-то время вести одиночную жизнь. Если такого самца не съест кто-нибудь из местных хищников, он будет бродить по территориям кланов, бросая вызов хозяевам гаремов. Один из таких одиночек живёт на территории стада эпигаллусов, обитающего в долине реки. Обычно он держится скрытно, но иногда посягает на права взрослого самца. Он постоянно наблюдает за повседневной жизнью стада, выбирая подходящий момент, чтобы показать себя.

Взрослый самец эпигаллуса немного отстал от стада – он объедает ягоды на кустарнике. Многие растения острова пользуются услугами травоядных животных, когда им нужно расселиться. Но эпигаллус плохо подходит для этой цели – в его желудке проглоченные камешки перетирают зелень и плоды вместе с семенами в однородную кашицу, и мало какое семя сможет выдержать пребывание в желудке этой птицы, и позже прорасти. Разве что, плоды пальм с очень твёрдыми семенами получают явную пользу от деятельности эпигаллусов – желудочный сок птицы растворяет оболочку семян и делает их более всхожими. Тонкие стволы этих деревьев с перистыми листьями торчат среди кустарников – это результат расселения с помощью эпигаллусов.

Самец эпигаллуса не обращает внимания на то, что самки ушли дальше по тропе: он вполне уверен в собственных силах, и знает, что может дать отпор любому из соперников. Поэтому он может позволить себе насладиться ягодами. Самые спелые из них доступны лишь ему – они растут на верхних ветках, и ни одна из самок до них просто не дотянется. Вытягивая шею и срывая ягоды, самец эпигаллуса мельком видит своё стадо – самки и молодняк пасутся неподалёку. Но, потянувшись за очередной ягодой, самец неожиданно заметил, что его права пытаются оспаривать: среди спин самок мелькают желтоватая грива и красная голова другого самца. Одиночка, заметив, что рядом с самками отсутствует самец, пытается оспорить его право на гарем. Такая наглость с его стороны не может пройти даром, и взрослый самец переходит к решительным действиям. Ягоды, даже самые спелые и аппетитные, мгновенно забыты, и взрослый эпигаллус мчится к своему гарему, где молодой соперник уже начал ухаживать за одной из самок.

Молодой самец, раскрыв крылья веерами и пригнув к земле голову с налитыми кровью «серьгами», демонстрировал себя одной из самок, когда взрослый самец появился в своём гареме. Самки мгновенно разбежались, оставив молодого самца наедине с взрослой птицей. Молодой самец-эпигаллус явно не в выигрышном положении: он весит гораздо меньше взрослого самца, и в случае драки ему придётся плохо. А драки не избежать: взрослый самец топает ногой по земле – это знак угрозы и готовности драться. Молодой самец, возможно, убежал бы в другое время, но сейчас ощущает собственную готовность к бою. Поэтому он тоже топает ногой по земле в ответ: соперники намерены сражаться всерьёз. Драка эпигаллусов – это нечто более внушительное, чем схватка двух петухов на птичьем дворе. Обе птицы весят немало, и сражение может быть очень опасным для его участников. Поэтому птицы, чтобы избежать напрасных травм, вначале пытаются отогнать друг друга с поля боя: они демонстрируют друг другу раскрытые крылья, топают ногами, наклоняют голову набок, показывая противнику налитые кровью белые ушные мочки. Эпигаллусы слишком тяжелы, чтобы бить друг друга шпорами, тем более, что при увеличении размеров самих птиц их шпоры просто редуцировались. У них появились другие приёмы боя, не менее эффективные. Взрослый самец решает атаковать первым. Он набрасывается на молодого, и наносит ему с разбегу сильный удар грудью. Молодой самец пошатнулся: он почувствовал силу взрослого, и решил не испытывать судьбу. Но он не успел сделать ни шагу: ударив соперника, взрослый самец вцепился ему в гриву на шее и начал трепать молодого самца. У молодого претендента остался единственный выход: бежать, показывая все возможные позы подчинения – сжавшись, нагнувшись и опустив голову. Молодой самец рванулся и побежал в кусты, оставив пучок перьев в клюве своего соперника. Он отделался лишь этими перьями, сильным ушибом от удара взрослого самца, и попранным чувством собственного достоинства. Но это ещё не полное поражение для него: молодой самец лишь набирает силу. Возможно, через год или два старый самец сам побежит от него точно так же. Пусть это будет даже не именно этот самец, а другой, но однажды это произойдёт.

Возможно, молодой эпигаллус сможет дожить до того момента, когда сам соберёт себе гарем, либо отвоюет право оставить потомство у какого-то старого самца. Но, если бы он появился в этом месте на несколько часов раньше, у него не осталось бы даже призрачного шанса. Когда он убежал, а взрослый самец созвал и успокоил своим присутствием самок и подрастающих птенцов, жизнь стада эпигаллусов пошла прежним образом – неторопливо и однообразно. Но через некоторое время в неё вкралось одно из тех обстоятельств, которые в иное время и в ином месте меняют это однообразное времяпрепровождение.

Гарем эпигаллусов кормится в кустарниках. Эти птицы всеядны, и они с одинаковым удовольствием склёвывают листья и ягоды, мелких ящериц и насекомых. В поисках корма эпигаллусы раскапывают когтями землю, и выдёргивают из неё червяков, личинок и съедобные корешки. Время от времени взрослые птицы поднимают голову и поглядывают по сторонам, после чего снова предаются поиску корма. Эпигаллусы унаследовали от кур не только способ добывания пищи, но и очень невысокий интеллект. Птицы просто не могут догадаться, что хищник часто появляется там, откуда его не ждут.

Одна из самок эпигаллуса увлечённо преследует ящерицу. Мелкий сцинк, вспугнутый шагами этих птиц, бросился в траву, и самка эпигаллуса заметила его движение. Птица бросилась за удирающей ящерицей, пытаясь склевать её. Но ловить проворную ящерицу в густой траве – это самое неблагодарное занятие. Сцинк благополучно улизнул в нору под корнями кустарника, а самка эпигаллуса долго и безуспешно ворошила клювом траву. Разумеется, она не нашла там ящерицу. Но, когда птица в очередной раз подняла голову, она встретилась взглядом ещё с одним обитателем острова, гораздо менее беззащитным, чем ящерица.

Почти в упор из тени кустов на самку эпигаллуса глядели два злобных жёлтых глаза с узкими вертикальными зрачками. Обладателя этих глаз, пока он сохранял неподвижность, было очень трудно разглядеть в тени. Но большая птица потревожила его, и животное решило отогнать возмутителя спокойствия от своего укрытия.

Самка эпигаллуса, испуганная возникшим, кажется, из ниоткуда существом, начала отступать к стаду, издавая отрывистые тревожные звуки. Услышав её голос, остальные эпигаллусы прекратили кормиться, и начали тревожно озираться, собираясь вместе. А вслед за птицей из кустов появилось странное существо. У него коричневая пятнистая шкура с тёмными, почти чёрными пятнами, сливающимися на лапах и хвосте в полосы. Длинный хвост животного хлещет по бокам, выдавая явное раздражение. Но самая примечательная особенность зверя – его зубы: из закрытой пасти животного торчат два острых клыка. Это самый главный хищник острова Маврикий – мавросмилус. Этот потомок одичавшей домашней кошки превратился в самого специализированного убийцу на острове: если нужно, он может добыть на обед даже молодого эпигаллуса. Следом за ним появляется другой мавросмилус. Эти хищники – самец и самка, которые живут и охотятся парой. Но, похоже, даже пара этих хищников не сможет сейчас обратить в бегство целое стадо эпигаллусов. Птицы, хоть и глупы, ощущают численное превосходство, и начинают наступать. Мавросмилусы не хотят охотиться – они сыты и просто отдыхают после хорошего завтрака. Тем более, они не очень любят жару. Если бы им было нужно охотиться, самка эпигаллуса погибла бы прежде, чем заметила одного из этих зверей.

Видя, что мавромилусы не пытаются нападать, самец эпигаллуса переходит в решительное наступление. Птицы бросается на кошек, пытаясь ударить их ногами. В последний момент мавросмилус отскакивает в сторону и шипит, словно рассерженная домашняя кошка. Но эпигаллуса это явно не останавливает: самец топает ногами, и пытается ударить хищника. Видя, что эта птица не намерена отступать, мавросмилусы благоразумно уходят подальше. Животные покидают долину реки, и залезают на одно из деревьев. У мавросмилуса короткие лапы и относительно длинное туловище, отчего эта кошка похожа на крупную куницу. Благодаря острым когтям мавросмилусы легко забираются на дерево, и устраиваются на толстой ветви. Пока они не испытывают нужду в охоте, они могут позволить себе немного праздности. Мавросмилусы оглядывают долину реки, где стадо эпигаллусов уже забыло об их существовании и просто обрывает листья с какого-то кустарника. Они также видят самца-одиночку, который следует за стадом этих птиц. Возможно, не завтра и не через неделю, но когда-нибудь они сумеют добыть либо молодую птицу из этого стада, либо того самца-одиночку. Но пока кошки предпочитают отдохнуть.

Мавросмилусы живут и охотятся парой, в противоположность большинству видов кошек, которые являются одиночками. Больше того, пары у мавросмилусов относительно постоянны, сохраняясь много лет подряд. Партнёры охотятся на крупную добычу слаженно, используя сложную тактику охоты. А вне охоты они занимаются укреплением семейных уз, оказывая друг другу знаки внимания. Пока самец отдыхает, лёжа на широкой ветви дерева, самка аккуратно переступает через него, ложится около его головы, и осторожно вылизывает его затылок. Самцу очень нравится такая процедура: не открывая глаз, он поворачивает голову, подставляя её самке. Особенно ясно становится видно, насколько партнёры доверяют друг другу, когда самка принимается вылизывать глаз самцу. Острые сабельные клыки, вспоровшие горло или брюхо не одному местному травоядному, движутся всего в нескольких миллиметрах от глаз самца, а тот даже не прекращает дремать, всецело доверяясь самке.

В полуденную жару мавросмилусы предпочитают отдыхать: животные лежат на ветках, свободно свесив лапы, и дремлют в тени. Клыки и губы животных испачканы кровью их предыдущей добычи, и запах привлекает множество мух. Назойливые насекомые садятся на морды этих животных, и то самка, то самец лениво встряхиваются, отгоняя мух.

Тропический закат очень недолгий: солнце опускается за горизонт почти по отвесной линии. Вечером становится гораздо прохладнее, и многие млекопитающие активизируются. Мавросмилусы хорошо отдохнули, и теперь вновь готовы охотиться. Эти животные – успешные охотники, способные одолеть любой вид четвероногих, которые водятся на Маврикии, за исключением, может быть, взрослого эпигаллуса или огромной местной рептилии, черепахи-латника. Прочие животные представляют собой лёгкую добычу, а охота в паре значительно повышает шансы на успех.

Мавросмилусы потягиваются, приводя мускулы в рабочее состояние. Самец встаёт с ветки, переминается с ноги на ногу, а затем бесшумно зевает. Его челюсти раскрываются очень широко – это специфическая черта любых саблезубых животных. Клыки зверя сверкнули в лучах заходящего солнца. Этой ночью они просто обязаны прервать ещё чью-то жизнь, чтобы продолжалась жизнь этого великолепного хищника.

Мавросмилусы охотятся разнообразными способами. Они могут устраивать засаду в кустах, либо на деревьях. Эти коротконогие хищники не умеют бегать на дальние дистанции, поэтому добыча легко может спастись от них бегством. Но, когда мавросмилус уже вцепился в свою жертву, её уже ничто не спасёт, даже если она окажется в несколько раз тяжелее самого мавросмилуса. Самая большая сложность состоит в том, чтобы суметь предугадать, где будет встреча с жертвой, и каким образом атаковать её. Мавросмилусы применяют обычную охотничью тактику: они выбирают дерево, растущее над тропой, по которой часто ходят животные. Самец выполняет более ответственную работу: он чаще всего атакует жертву, а самка лишь помогает ему. Она прячется неподалёку от тропы, а самец залегает на ветке прямо над тропой. Высота до земли – около трёх метров, но это не пугает хищника – кошки при падении всегда приземляются на лапы.

В свете луны пятнистая шкура мавросмилуса делает хищника совершенно невидимым среди теней леса. Животное очень терпеливо выжидает: мавросмилус привык убивать одним броском, и все силы будут вложены именно в него.

Возможная добыча не заставляет себя долго ждать: в лунном свете на тропе появляется стадо мелких свиней, маврикийских кабанов. Это потомки одичавших свиней, завезённых человеком. Но на маленьком острове маврикийские кабаны, подобно многим другим здешним обитателям, стали карликами. Зато они довольно многочисленны, и встречаются на острове повсеместно – от морского берега, где эти свиньи подбирают водоросли и останки морских животных, до вершин гор. Взрослый самец этого вида, возглавляющий стадо из примерно двух десятков животных, не превышает размером поросёнка обычной домашней свиньи. А его окраска больше похожа на окраску детёныша дикого кабана: он песочного цвета с несколькими тёмными продольными полосками на спине. Но ощущение того, что это не взрослое существо, весьма обманчиво: во рту этого зверя растут длинные острые клыки, и разъярённое животное может атаковать противника и нанести ему глубокую рану.

Маврикийские кабаны кормятся днём с небольшим перерывом в самое жаркое время, и после заката примерно до полуночи. В поиске пищи им помогает острое обоняние. Эти крошечные свиньи удивительно точно находят в темноте упавшие с деревьев плоды, разных улиток и насекомых, которыми питаются. У маврикийских кабанов хороший слух, поэтому даже в ночном лесу они ориентируются очень хорошо и могут услышать шаги хищников. Но затаившиеся мавросмилусы сидят тихо, стараясь не делать лишних движений. От их терпения зависит то, насколько хорошо они смогут поесть сегодня ночью. Маврикийские кабаны держатся стадом, и довольно агрессивны, несмотря на свой небольшой рост. Поэтому хищники выжидают, пока одно из животных отделится от общего стада, чтобы можно было убить его и быстро утащить на дерево, где хищников не достанут рассерженные свиньи. Кошки голодны, и едва сдерживаются, когда стадо карликовых свиней проходит по тропе, где устроена засада. Самец уже выбрал себе жертву – один молодой маврикийский кабан отделился от стада, и с шумом раскапывает лесную подстилку в поисках улиток.

Охота в паре, как правило, даёт прекрасный результат, но иногда всё преимущество бывает потеряно, когда оба хищника работают несогласованно. Самцу с дерева прекрасно видно всё стадо, и он может сделать правильный выбор. Но самка, затаившаяся в кустах, не могла разглядеть всех животных в стаде, и выбрала для атаки совсем другое животное. Длинным прыжком она выскочила из засады, и приземлилась прямо среди стада маврикийских кабанов. Она почти схватила намеченное животное, но в последний момент намеченная ею свинья рванулась прочь, и когти самки мавросмилуса царапнули лишь воздух. Самец задержался с атакой лишь на долю секунды, и это решило исход охоты: испуганный появлением самки мавросмилуса кабан бросился в кусты, и когти самца мавросмилуса только зацепили его спину. Раненый кабан истошно завизжал, и первоначальный испуг свиней от внезапного появления хищников моментально сменился агрессией. Маврикийские кабаны начали собираться вместе. Прикасаясь боками друг к другу, они чувствуют собственную защищённость, и от этого смелеют. Фырканье и визг сменяются угрожающим грудным хрюканьем. Постепенно маврикийские кабаны объединяются в одно стадо, и это придаёт им ещё большую решимость. Пара мавросмилусов превращается из хищников в мишень для агрессии. Хищники устали: нервное напряжение истощает не меньше, чем погоня. Их бока вздымаются, звери тяжело дышат. Они могли бы атаковать ещё раз, если бы перед ними был всего лишь один кабан. Но сейчас ситуация совсем другая: полтора десятка зверей наступает на них, угрожающе демонстрируя клыки. Против такой силы даже пара хищников может не устоять – если нужно, маврикийские кабаны могут сами напасть на них, и забить острыми копытами или заколоть клыками. Мавросмилусам неведомы законы чести, и они предпочитают дрогнуть перед противником, но остаться живыми, чтобы иметь возможность наверстать упущенное завтра. Пара пятнистых кошек скрывается в подлеске. Эту ночь мавросмилусы проведут голодными. Карликовые свиньи некоторое время ведут себя беспокойно – грозно хрюкают, подбрасывают клыками лесной мусор. Но постепенно они успокаиваются, и вскоре скрываются в кустарниках. Здесь они проведут ночь.

День в тропиках наступает так же быстро, как и ночь. Затихают ночные насекомые, летучие мыши и грызуны спешат в укрытия, а дневные животные громкими голосами приветствуют начало нового дня. Незадолго до рассвета начали петь птицы, но вскоре их голоса заглушили своим криком местные обезьяны – очень мелкие и длиннохвостые маврикийские карликовые макаки. Эти существа с ярко-жёлтыми лицами, отороченными тёмной шерстью, являются потомками макак, некогда завезённых человеком. Подобно всем обезьянам, это очень шумные существа. По утрам стая маврикийских карликовых макаков рассаживается на ветках деревьев, и начинает оглушительный «концерт». Животные визжат, раскачивая ветки деревьев, прыгают по веткам и стараются быть как можно более заметными. К дружному воплю взрослых животных присоединяются пронзительные визгливые голоса маленьких детёнышей. Это «представление» может продолжаться в течение примерно получаса. Оно служит сразу нескольким важным целям: снять накопившееся за ночь напряжение, показать соперникам, что территория имеет законных хозяев, и помочь потерявшимся сородичам найти дорогу к стае. Кроме того, такой «концерт» служит ещё одной важной цели – он сплачивает стаю. Независимо от места в иерархии, каждая из обезьян, участвующих в утреннем «пении», ощущает свою принадлежность к стае. Сплочённость очень важна для выживания таких маленьких животных – на земле и среди ветвей им приходится сталкиваться с хищниками, и они могут рассчитывать лишь на собственные силы и помощь остальных членов клана.

Вдоволь накричавшись, мелкие обезьянки исчезают в листве. Они ищут себе на завтрак разных животных – мелких ящериц и насекомых. Впрочем, спелый плод – столь же желанная находка. Но, стоит только одной из обезьян найти что-то вкусное, как ей приходится выдерживать притязания на эту еду со стороны остальных членов клана, стоящих выше по иерархии. За животным, обнаружившим какое-то лакомство и не сумевшим скрыть это, сразу устремляется несколько более сильных сородичей. Обычно такие мелкие конфликты заканчиваются тем, что обезьяна либо торопливо глотает найденное, удирая от сородичей, либо это лакомство отбирает и съедает кто-нибудь из самых главных животных клана.

Другие обитатели Маврикия не столь эгоистичны по отношению к сородичам – еда буквально окружает их. Местные травоядные животные с утра спешат на водопой. В долине реки можно увидеть представителей практически всех наземных видов, населяющих остров.

Топот множества маленьких копыт и хрюканье возвещают о том, что на водопой идут карликовые маврикийские кабаны, задолго до того, как сами животные появятся из кустарников. Эти мелкие свиньи выбегают на берег реки, стадо разворачивается широким фронтом, и сразу множество морд припадает к воде. Свиньи стоят, довольно плотно прижавшись друг к другу боками, поэтому для двух молодых свиней, которые не сумели вовремя занять место у воды, водопой превратился в небольшую проблему. У этих зверей только начали расти клыки, но амбициозность, похоже, намного обогнала их рост. Мелкие свиньи огрызаются друг на друга, пытаясь протиснуться к воде. Они не прочь попробовать, как действуют их клыки на сородичей. Но, к их несчастью, животное, которое одна из молодых свиней попыталась оттолкнуть, оказалось старым самцом. Один клык у него уже давно поломан, но второй клык не менее острый, чем в молодости. Старый самец демонстрирует молодняку клыки и моментально восстанавливает порядок: оба зачинщика драки получают лёгкие тычки клыком.

Маврикийские кабаны шумно и жадно пьют воду. Они мало кого опасаются, пока их много: эти животные бесстрашны благодаря длинным клыкам. Конечно, они мелкие, но их враги тоже невелики ростом, потому определённый паритет сохраняется. У одного из молодых кабанов на спине свежий шрам – это его не смогли поймать мавросмилусы прошлой ночью.

Маврикийские карликовые кабаны приходят к воде не только для того, чтобы попить. Они также не против освежиться: напившись воды, животные заходят на мелководье и ложатся в воду. Они просто обожают купаться, особенно в жару. Крошечные свинки мутят воду, плещутся и громко хрюкают от удовольствия. От зарослей, где могут прятаться враги, их отделяет полоса речного берега, а среди камышей хищники вроде мавросмилуса не прячутся – эти кошкине любят воды, и не охотятся в реке. А речных хищников, опасных для этих свиней, на Маврикии просто нет.

Некоторые обитатели острова смотрят свысока на безмятежную жизнь маврикийских кабанов. Стадо эпигаллусов величественно шагает к воде. Они не стали пить воду рядом с маврикийскими кабанами – вокруг свиней она стала слишком мутной. Эпигаллусы выбирают для водопоя место немного выше по течению. Оглядевшись и убедившись в собственной безопасности, птицы начинают пить. Они ритмично и почти синхронно опускают клювы к воде, после чего по-куриному поднимают головы к небу. Возле взрослых эпигаллусов пьют воду птенцы. Молодняк надёжно защищён от хищников, если находится рядом с взрослыми птицами. Но не только птенцы эпигаллусов пользуются покровительством взрослых птиц этого вида.

Рядом с высокими птицами пьют чистую воду изящные и осторожные козочки дриокапреллы. Эти существа также являются потомками завезённого человеком вида домашних животных. Жизнь на острове превратила дриокапреллу в подобие мелких лесных оленей – это крошечное создание хрупкого сложения. Главный враг дриокапреллы – это всё тот же мавросмилус, а единственное спасение от него – осторожность и скорость. Будучи очень маленькими, дриокапреллы не могут взглянуть поверх кустарников, поэтому стараются держаться поближе к зорким и высоким эпигаллусам. Точно так же в далёком прошлом мелкие антилопы старались держаться поблизости от страусов и жирафов – эти высокие существа раньше замечали хищников. Эпигаллусы также следят за дриокапреллами – у этих травоядных хорошее обоняние, и они могут почувствовать запах спрятавшегося хищника. Сами же эпигаллусы могут полагаться только на своё зрение.

Дриокапреллы весьма разборчивы в корме и требовательны к воде. Они любят пить чистую воду, и не терпят, когда поблизости шумно плещутся и мутят воду маврикийские кабаны. Поэтому тонконогие козочки выбирают место для водопоя выше по течению. Пока самки пьют, самец настороженно озирается. Он предводитель стада, и на нём лежит ответственность за благополучие самок и детёнышей. Самец дриокапреллы отличается пушистым волосяным хохолком, растущим на голове. У этих животных нет рогов, и в брачный сезон самцы демонстрируют друг другу «причёски». Если необходимо, они могут драться друг с другом, нанося удары передними ногами. Но такой способ борьбы совершенно бесполезен при нападении хищника, поэтому животные всегда настороже.

Хруст ветвей кустарников возвещает о том, что к водопою движется кто-то очень крупный. Этот обитатель острова явно не скрывает своего присутствия. Услышав громкий шум, самец дриокапреллы подаёт отрывистый сигнал тревоги, и стадо мелких козочек исчезает в кустах. Эпигаллусы также услышали этот звук. Птицы вытянули шеи и начали тревожно оглядываться. Но им как раз нечего бояться: это один из сравнительно мирных обитателей острова, гигантская маврикийская черепаха-латник, движется на водопой. Массивная рептилия, закованная в тяжёлый панцирь, гораздо крупнее любого из животных, которые собрались на водопое. Даже взрослый самец эпигаллуса в несколько раз легче этого чудовища. Черепаха-латник – это не потомок гигантских черепах, живших на Маврикии до прибытия туда человека: те черепахи вымерли безвозвратно. Очевидно, предки черепахи-латника попали на Маврикий с Мадагаскара в ледниковый период. Когда потомки завезённых человеком травоядных зверей уменьшались в размерах, потомки черепах-переселенцев, наоборот, начали расти. Поскольку к моменту прибытия черепах на острове уже были хищники, рептилии заметно вооружились по сравнению с теми видами, что жили на Маврикии до человека: на ногах черепахи-латника развились толстые роговые щиты. А сама рептилия стала гораздо агрессивнее, поэтому не всякий хищник решится атаковать её.

Черепаха уверена в собственной безопасности, и ведёт себя очень бесцеремонно. Не обращая внимания на маврикийских кабанов, она залезает в воду там же, где купаются они, и совершенно равнодушно прокладывает себе дорогу прямо через стадо. Мелкие свиньи с неудовольствием уступают дорогу этой рептилии. Глава стада, самец с острыми загнутыми клыками, решается напасть на эту черепаху – он воспринимает её действия как угрозу стаду, а также использует возможность укрепить свой авторитет лидера стада. Маленькая свинья воинственно визжит и ударяет клыками по роговой пластине на ноге рептилии. Он находится в невыигрышном положении – в воде маленькой свинье очень трудно двигаться, а массивная черепаха опирается на дно всем лапами. В ответ на атаку со стороны миниатюрной свинки черепаха делает молниеносный выпад головой и щёлкает челюстями. Дёрнувшись в сторону, зверь успевает отскочить, и тяжёлые челюсти черепахи смыкаются на кончике его уха. Если бы самец опоздал на долю секунды, черепаха раздробила бы ему рёбра своими железными челюстями. Крошечная свинья пронзительно визжит, и всё стадо маврикийских кабанов, испуганное его криком, бросается на берег. Попавшийся в челюсти черепахе самец кабана отчаянно пытается вырваться, и в итоге ему это удаётся: челюсти рептилии откусывают ему только кончик уха. Черепаха-латник обладает железной хваткой, и при необходимости может постоять за себя даже перед лицом более сильного животного, но специально она свою силу не показывает: она мирное травоядное, и агрессивна лишь тогда, когда считает, что ей кто-то угрожает.

Освободившись ценой части собственного уха, самец-вожак с визгом бросается прочь, следом за стадом. Карликовые свиньи скрываются в кустах, но голос самца, полный боли и негодования, долго разносится над зарослями.

Черепаха-латник не обращает внимания на бурное выражение эмоций укушенным ею самцом маврикийского кабана. Как и все черепахи, она слышит довольно плохо. Кроме того, ей совершенно безразличны голоса других животных. Этой черепахе уже более 80 лет – она давно пережила тот возраст, в котором ей могли угрожать какие-то местные животные. Теперь гигантская рептилия имеет право наслаждаться жизнью. Черепаха охотно купается в тёплой воде на излучине реки. Мелкие креветки копошатся на коже черепахи, объедая отмирающие частицы кожи. Сама черепаха также желает подкрепиться. Она опускает голову в воду, выдёргивает пучки водяных растений, и глотает их, почти не пережёвывая. Пока черепаха кормится, она взмучивает воду. От черепахи вниз по течению тянется коричневатая полоса ила. В ней мелькают тёмные спины рыб. Им ничего не угрожает рядом с огромной рептилией – черепаха при всём желании не смогла бы поймать в воде проворную рыбу. Зато рядом с ней рыбы могут отыскать мелкую живность во взмученной воде. Черепаха, выдёргивая растения, пугает молодь креветок и личинок насекомых, которые прячутся в подводной растительности, и эти животные тут же становятся жертвой рыб.

Большинство рыб, плавающих около черепахи-латника, принадлежит к многочисленному местному виду, который является потомком некогда завезённых на остров гурами. Эти рыбы сохранили способность к воздушному дыханию, поэтому они могут смело кормиться даже в самой мутной и грязной воде. Время от времени рыбы всплывают подышать, заглатывая воздух с характерным щёлкающим звуком. Такая особенность позволяет рыбам выживать в очень неблагоприятных условиях, но за это удобство приходится платить: рыба становится уязвимой для некоторых местных хищников.

За черепахой, купающейся на мелководье, внимательно наблюдает птица, спрятавшаяся среди ветвей одного дерева. Точнее сказать, на Земле эпохи неоцена вряд ли найдётся птица, способная одолеть эту огромную черепаху. Её больше всего интересуют рыбы, снующие возле боков рептилии. И в один момент, когда черепаха вытягивает из воды очередную порцию стеблей водяных растений, над водой быстро пролетает птица. Слышится короткий всплеск, длинные лапы на мгновение погружаются в воду, выхватывают одну рыбу и выбрасывают её на берег. Рыба бьётся на берегу, пытаясь вернуться в родную стихию. Но ей не суждено это сделать: удачливая птица садится рядом и одним укусом крючковатого клюва с хрустом дробит ей голову. Широкими крыльями, крупным размером и приёмами рыбной ловли эта птица похожа на орланов, которые не дожили до эпохи неоцена. Однако подвижный клюв и лапы, на которых два пальца обращены вперёд и два назад, указывают на то, что эта птица – попугай. Тем более, орлы никогда не бывают зелёного цвета, а у этой птицы зелёное оперение и красная «борода» под чёрным крючковатым клювом. Маврикийский попугай-рыболов не встречается больше нигде в мире, и даже на этом острове у него есть лишь один родственник, который питается крабами на морском побережье. Птица отличается ещё некоторыми примечательными чертами: бока головы у неё лишены перьев, а лапы относительно длинные.

Когда прекратились последние судороги пойманной рыбы, попугай-рыболов взял добычу одной лапой и аккуратно поднёс к клюву. Голая кожа на голове птицы выполняет гигиеническую функцию – птица питается преимущественно рыбой, и не пачкает оперение слизью и кровью. Отрывая острым клювом куски добычи, попугай поедает рыбу вместе с костями. Время от времени птица бросает настороженный взгляд на черепаху-латника, которая ворочается неподалёку на мелководье. У птицы есть основание опасаться этого великана, хотя черепаха, естественно, не смогла бы догнать этого попугая. Запах свежей рыбы, очевидно, привлекателен для черепахи – лёгкий ветерок дует по направлению к ней, и животное часто поглядывает в сторону попугая. При возможности эта рептилия поедает пищу животного происхождения, и, похоже, она рассчитывает на часть обеда попугая-рыболова. Когда попугай увидел, что черепаха-латник развернулась в его сторону и поползла на берег, он торопливо проглотил последние кусочки рыбы и бросил остатки на песок. После его трапезы от довольно крупной рыбы остался лишь малосъедобный хвост с обрывками плавников. Кажется, что попугай наелся до отвала, но это не так: у этого попугая в речном берегу выкопана нора, в которой сидит пара голодных птенцов. Значительная часть добычи предназначена для них, и попугай не раз вернётся на берег реки за рыбой, прежде чем ему удастся хорошо поесть самому.

Оставшийся на берегу рыбий хвост источает запах, который совершенно неотразим с точки зрения черепахи-латника. Гигантская рептилия выползает на берег, переступая массивными лапами. Она плохо видит, но её обоняние подсказывает, где искать остатки рыбы. Поводив головой из стороны в сторону, черепаха определяет, где лежит рыбий хвост, подбирает его, и глотает целиком. Определив по запаху, что больше ничего вкусного не осталось, черепаха медленно удаляется в заросли. А на ветку дерева над рекой снова садится попугай-рыболов.

Если одним животным удалось поесть, то другие мучаются от голода. Пара мавросмилусов переживает не лучшие времена. Из-за вечерней неудачи в охоте они не ели как следует уже около суток. Хищникам приходится заглушать голодную резь в желудке совершенно случайной добычей – ящерицами и даже насекомыми. Кошки голодны: они невелики по размеру, и наесться впрок просто не могут. Пара кошек вышла на охоту днём, когда они обычно отдыхали после утренней охоты. Звери ищут еду, и готовы напасть на любых животных подходящего размера.

Похоже, удача улыбается мавросмилусам: среди кустарника они видят желанную добычу – там пасутся крошечные дриокапреллы, вкусная, но очень быстроногая и осторожная добыча. Их легче одолеть, чем вооружённого клыками маврикийского кабана, но придётся быть предельно осторожным.

Ещё одно обстоятельство благоприятно для мавросмилусов: рядом с пугливыми копытными кормится молодая черепаха-латник. Она намного мельче того гиганта, который помешал маврикийским кабанам купаться, но столь же хорошо защищена от врагов. Эта рептилия совершенно не заботится о том, что слишком громкие звуки могут выдать её местонахождение – она достаточно защищена, чтобы к ней не подступился даже опытный мавросмилус. Поэтому черепаха бродит среди кустарника, с шумом разгребая листовую подстилку, и громко топая столбовидными ногами. Дриокапреллы нервничают, когда флегматичная рептилия подходит к ним слишком близко, и отходят в сторону.

За шумом, который производит эта рептилия, дриокапреллы не замечают, что за ними уже началась охота. Шаги мавросмилусов, и так почти неслышные, оказываются заглушёнными топаньем черепахи и шорохом листьев под её ногами. Поэтому дриокапреллы не проявляют признаков беспокойства. Эти травоядные заняты завтраком, который плавно перейдёт в обед – жвачные животные вынуждены проводить много времени за едой. Они не могут позволить себе спать большую часть суток, как мавросмилусы. Впрочем, одна пара мавросмилусов тоже не спит. Хищники разделились: самец обходит стадо, чтобы встретить на тропе животных, которых самка вспугнёт и погонит на него.

Пятнистое тело самки мавросмилуса сжалось в комок, а затем распрямилось, словно отпущенная пружина. Кошка с лёгкостью совершила четырёхметровый прыжок в сторону дриокапрелл. Она могла бы легко добыть крупного самца этого травоядного, но не достала до него буквально на волосок: самец отпрыгнул в сторону, и лапы кошки взрыли опавшую листву вместо того, чтобы вонзиться в его бок.

Словно волны от брошенного в воду камня, дриокапреллы одновременно бросились в разные стороны от хищника. Самец, выскочивший им навстречу, также не сумел поймать ни одного животного – его коготь лишь царапнул копыто одной из миниатюрных козочек.

Дриокапреллы быстро скрылись в кустах, оставив мавросмилусов без добычи. Кошки, тяжело дыша, встретились на поляне, где ещё несколько минут назад было множество животных. Мавросмилусы слышат тревожные голоса дриокапрелл среди кустов, но даже не пытаются преследовать их – это просто бесполезно. Эти козочки проворно бегают среди кустарников, и догнать их для уставших кошек – пустая затея.

События последних нескольких минут не произвели совершенно никакого впечатления на другое живое существо, бывшее свидетелем нападения и неудачи хищников. Черепаха-латник остаётся на месте и по-прежнему кормится листьями. Она осталась здесь единственным существом, на которое могут обратить внимание мавросмилусы. Когда кошки подходят к флегматично кормящейся рептилии, черепаха обращает на них внимание.

Похоже, голод толкает мавросмилусов на нападение на это животное. Раньше эти кошки вряд ли обращали внимание на таких крупных черепах, и просто не знают, смогут ли они справиться с этим животным. Самец мавросмилуса приближается к черепахе-латнику в открытую, оскалив зубы. В ответ рептилия втягивает шею под панцирь, широко разевает рот и шипит, с силой выдыхая воздух. Самец мавросмилуса пытается ударить её лапой по голове, но черепаха втягивает голову ещё глубже, и закрывает её роговыми щитами, сдвинув передние лапы. Мавросмилус обнюхал черепаху, и несколько раз попытался царапнуть её когтями. Но пробить толстую роговую броню рептилии ему вряд ли удастся – когти мавросмилуса, прекрасно разрывающие мягкую кожу, просто сломаются об роговые щиты рептилии

Пока самец пытается атаковать черепаху спереди, самка заходит с хвоста рептилии. Похоже, ей есть, где применить свои зубы – она кусает черепаху в хвост. Но в ответ рептилия выбрызгивает на траву струю зловонной мускусной жидкости. В воздухе тут же распространяется острая вонь, и самка мавросмилуса отступает. У неё слишком чувствительное обоняние, и хищник несколько раз чихает. Хищники отступают, а затем вовсе уходят. Когда мавросмилусы скрылись в кустах, черепаха высунулась из панциря, и продолжила кормиться. Мавросмилусы вряд ли поймут, что надолго испортили себе охоту: запах черепашьего мускуса – это сигнал тревоги для всех травоядных, живущих по соседству.

Мавросмилусы выходят на речной берег. Обычно они стараются не показываться на открытых местах, но сейчас звери ищут еду везде, где могут. Когда животные стоят на обрывистом речном берегу, они слышат хриплые голоса, раздающиеся из-под земли. В речном обрыве выкопана глубокая нора, в которой гнездятся попугаи-рыболовы. В норе сидят два птенца, которые начали оперяться, и самка – самец в это время добывает рыбу на речных мелководьях.

Мавросмилусы нечасто охотятся на «нестандарнтую» добычу, но сейчас у них нет выбора. Кошки съезжают на лапах по обрывистому речному берегу, и вдвоём подкрадываются к норе. Похоже, что птицы в гнезде услышали их приближение: голоса птенцов мгновенно затихли. Мавросмилусы приближаются к норе, и самка осторожно заглядывает в отверстие. В ту же секунду прямо перед её носом щёлкает толстый чёрный клюв самки попугая-рыболова. Если бы она сидела на несколько сантиметров ближе, самка мавросмилуса могла бы лишиться глаза или получить серьёзное повреждение носа. От неожиданности самка мавросмилуса дёрнулась, песок посыпался у неё из-под лап, и она съехала к самой воде. Самец мавросмилуса решил действовать иначе – он подобрался к норе сбоку, просунул в неё лапу и быстро взмахнул выпущенными когтями, надеясь зацепить кого-нибудь из обитателей норы. Самка мавросмилуса тоже успела забраться по обрыву, и теперь их уже двое против одной птицы. Мавросмилусы почти добились успеха – самка попугая-рыболова отступила в глубину норы, прикрывая собой птенцов. Она в отчаянном положении – самец мавросмилуса уже просунул в нору лапу, и пытается зацепить птицу когтями. И тогда над рекой разнёсся отчаянный голос самки попугая-рыболова. Он не остался без ответа – самец уже спешит ей на помощь. Его приближение первой заметила самка мавросмилуса: самец оказался слишком занят нападением на гнездо. Когда крупный попугай закружился над хищниками, самка мавросмилуса начала следить за ним, уже не пытаясь чем-либо помогать самцу. Самец попугая-рыболова опустился на обрыв, и угрожающе зашипел на хищника. Когда самка мавросмилуса сделала движение лапой в его сторону, она вновь съехала к воде. Попугай решительно атаковал её, щёлкая клювом. У птицы есть два преимущества: попугай не боится воды и умеет летать. Он начал теснить самку мавросмилуса подальше от гнезда – прямо в реку. В ответ на выпады самки мавросмилуса попугай-рыболов шипел и пытался ухватить её клювом.

Услышав голос гнездового партнёра, самка попугая-рыболова осмелела, и начала более активно теснить самца мавросмилуса. Ей удалось даже схватить клювом коготь хищника, и откусить его кончик. Самец мавросмилуса дёрнулся от боли, и самка попугая отвоевала у него несколько сантиметров пространства норы. В ответ на каждый выпад хищника она делала удар клювом, и вскоре оттеснила хищника почти к самому входу. Мавросмилус попытался контратаковать птицу, но его бок пронзила острая боль – самец попугая-рыболова вцепился в него клювом. Злобно зашипев на птиц, самец мавросмилуса отступил.

Самка попугая-рыболова почти не пострадала от атаки хищников – у неё лишь осталась царапина от одного когтя мавросмилуса на клюве. Но по мере стирания и роста рогового покрова она вскоре исчезнет. Самец и самка обмениваются приветствиями, нежно соприкасаясь клювами, а затем самец начинает кормит голодных и изрядно притихших птенцов.

В полдень солнце находится почти в зените. Зверям жарко, и они пережидают это время в укрытиях. Дриокапреллы отдыхают в густой тени одного из кустарников. Хотя сочные светло-зелёные листья растения свисают прямо над головами этих миниатюрных зверей, они не едят его: кустарник принадлежит к семейству молочайных, и все его части содержат едкий ядовитый сок. Но зато в густой тени этого растения можно отдохнуть. Дриокапреллы не боятся хищников – они тоже отдыхают, и вряд ли будут охотиться. Поэтому козочки просто ложатся в тени, вытянув ноги, и засыпают. Когда назойливая муха присаживается на ухо одной дриокапреллы, животное непроизвольно дёргает ухом, сгоняя насекомое, но не прерывает сон. И всё же есть обстоятельство, которое может прервать полуденный отдых дриокапрелл. Млекопитающие не любят жаркую погоду, зато птицы и рептилии благоденствуют в это время. Огромная черепаха-латник хорошо разогрелась на солнце, и её аппетит заметно активизировался. Эта рептилия нашла куст, под которым дриокапреллы устроились на отдых. Черепаха начинает поедать кустарник, дёргая и обкусывая ветки. Едкий белый сок от разжёванных листьев течёт по её челюстям и шее. Но черепаха совершенно нечувствительна к его действию, хотя на коже и слизистых оболочках млекопитающих серьёзные ожоги.

Потревоженные производимым ею шумом дриокапреллы вскакивают на ноги и начинают тревожно оглядываться. Они понимают, что черепаха не сможет напасть на них, и просто устраиваются на отдых под соседними кустами. Черепаха-латник не обращает на них внимания – её жизненные интересы почти не пересекаются с потребностями дриокапрелл. Эта рептилия живёт очень долго, а благодаря медленному обмену веществ и эктотермности требует ежедневно совсем немного корма. По этим причинам биомасса черепах на Маврикии относительно велика: больше, чем у млекопитающих, занимающих близкую экологическую нишу. Большинство троп среди кустов протоптано ими.

Черепаха-латник поедает кустарник и медленно передвигается вокруг него, переступая массивными ногами. Она совсем не обращает внимания на отдыхающих по соседству дриокапрелл, но зато козлята дриокапреллы выбирают рептилию местом для игр. Они запрыгивают на её панцирь, ловко карабкаясь с помощью острых копыт. Козлята играют на панцире огромной черепахи в «царя горы»: они стараются столкнуть друг друга с панциря черепахи, стукаясь безрогими лбами и толкаясь боками. Побеждённые козлята снова пытаются запрыгнуть на панцирь черепахи, карабкаясь по гладким щиткам. Рептилия не обращает на них внимания – они слишком маленькие, чтобы доставлять ей беспокойство. На панцирь этой черепахи-латника много раз садились птицы, и черепаха привыкла к их присутствию. Поэтому она равнодушно сносит проказы детёнышей дриокапреллы. Но, когда черепаха наелась и пошла прочь от кустарника, козлята один за другим спрыгнули с неё, и направились к родителям.

Возле реки кусты разрастаются особенно густо, и в них можно найти укромные места. Мавросмилусы спрятались в кустах, и отдыхают после целой череды неудач. Самец вылизывает откушенный самкой попугая-рыболова коготь, а самка спит, вытянувшись во всю длину. Животные голодны, но пока не пытаются охотиться – усталый охотник обречён на неудачу. Они спят в течение нескольких часов, и просыпаются уже после полудня, ближе к вечеру. Отдохнув, кошки готовятся к охоте: они потягиваются и точат когти об ствол низкорослого дерева. Животные решают устроить новую засаду возле реки – обычно здесь есть, чем поживиться. Берег реки обрывистый, и удобное для спуска к воде место только одно – многие поколения разных животных, посещая водопой, протоптали узкую тропинку к воде. Она начинается среди кустарников, где легко может спрятаться мавросмилус. Две кошки занимают позиции для охоты: самка прячется у тропы под обрывом, а самец – в кустах.

Хищникам приходится ждать совсем недолго: крупные куриные птицы эпигаллусы направляются на водопой целым стадом. Когда птицы начали спускаться к воде, самка обнаружила себя: она демонстративно рявкнула, и несколько птиц бросились в сторону. Глуповатые птицы испуганы присутствием хищника, но в действительности со стороны самки мавросмилуса им ничего не угрожает. Она нападает на них демонстративно – производит много шума и ведёт себя нарочито неосторожно. Всё внимание птиц переключается на неё, и птицы, пользуясь численным превосходством, сами атакуют хищника. Доминирующий в стаде самец эпигаллуса выходит вперёд, и демонстрирует хищнику готовность к защите: птица топает ногами, разбрасывает ими землю, хлопает крыльями и делает выпады в сторону хищника. Уверенные в собственной безопасности, взрослые птицы начинают наступать на самку мавросмилуса, тесня её дальше от тропы. Она уже отступила от них на речной обрыв, прямо перед ней находится злобный самец эпигаллуса, а за ним теснятся взрослые самки. Земля осыпается под ногами кошки и птиц, и они всё дальше отходят на склон. Молодняк стада эпигаллусов надёжно закрыт от самки мавросмилуса взрослыми птицами – она не смогла бы напасть на птенцов, не встретив сопротивление взрослых птиц. Зато перед самцом нет таких препятствий. Длинный прыжок из засады – и одна молодая птица бьётся под его когтями. Самец резко погружает клыки в основание шеи жертвы и песок окрашивается алой кровью птицы. Испуганные внезапным нападением самца мавросмилуса, эпигаллусы впадают в панику и разбегаются. Слаженная групповая охота мавросмилусов принесла свои плоды – один птенец убит, и кошки обеспечены кормом на два дня.

Огромные птицы убегают, сторонясь оскалившегося на них самца, который вцепился передними лапами в убитого эпигаллуса. Когда стадо нелетающих птиц скрылось в кустарнике, появилась самка мавросмилуса. Она обнюхала убитую птицу, и потёрлась об горло самца. Кошки предпочитают обедать в безопасном месте, поэтому они обычно прячут добычу на дереве, и сами забираются на него. Мавросмилус удивительно силён – у кошки хватает сил в одиночку волочь добычу, которая весит вдвое больше хищника, несколько десятков метров. Дотащив убитого эпигаллуса до дерева, самец мавросмилуса затаскивает добычу на дерево. Пара хищников начинает жадно поедать законную добычу, и вниз летят лишь перья. В сущности, произошло обычное в эпоху человека явление – кошка украла цыплёнка. Но в неоцене на Маврикии оно приобрело пугающий облик.

Мир древесных крон – это совершенно особая среда обитания, недоступная наземным животным. Здесь обитают те, кт умеет карабкаться и прыгать по веткам, или те, кто умеет летать. Черепаха-латник, дриокапрелла, маврикийский кабан и эпигаллус не смогут забраться на деревья. И мавросмилусы наслаждаются покоем. Обе кошки лежат на широких ветвях дерева, свободно свесив лапы, и дремлют. Кошки сыты и отдыхают вполне заслуженно. В развилке ветвей неподалёку от них висит полуобглоданная туша молодого эпигаллуса. Мавросмилусы затащили её на дерево и наелись до отвала. Пока на добыче мавросмилусов остаются съедобные части, кошки останутся здесь, и будут кормиться мясом эпигаллуса. Они должны восстановить силы, чтобы вновь успешно охотиться. Однако им всё равно придётся отстаивать право на добычу, поскольку обитатели деревьев также рассчитывают поживиться их добычей.

Полусъеденная туша молодого эпигаллуса привлекает не только сотни мух, вьющихся над ней. На костях ещё осталось достаточно мяса, чтобы соблазнить некоторых непрошенных гостей. В кроне дерева появляются животные, привлечённые запахом добычи мавросмилусов. Они похожи на крыс, но их морды гораздо короче и шире, а сами животные размером с кошку. Это лемуровые крысы, потомки завезённых людьми чёрных крыс. Пятнистые шкурки делают их плохо заметными в тени деревьев, а длинные хвосты помогают сохранять равновесие. Лемуровые крысы лазают по деревьям не хуже обезьян, и отличаются хищническими наклонностями.

Запах свежего мяса эпигаллуса действует на этих грызунов неотразимо, и лемуровые крысы решаются ограбить хищников. Мавросмилусы спят, а в это время лемуровые крысы треплют их добычу. Возле туши эпигаллуса собралось около десятка этих грызунов. Они образуют целый клан, и связаны отдалённым родством. Лемуровые крысы гложут сильными жёлтыми резцами мясо эпигаллуса, и даже тонкие кости похрустывают у них на резцах. В конце концов, один из мохнатых грабителей делает неосторожное движение, и останки эпигаллуса падают на землю. Лемуровые крысы, цепляясь когтями за кору, устремляются вслед за упавшей едой.

От звука упавшей туши самец мавросмилуса проснулся. Щурясь, он огляделся, и не сразу понял, что законная добыча похищена. Запах подсказал ему, что туша эпигаллуса лежит на земле. Потянувшись, самец мавросмилуса начал осторожно слезать со ствола на землю. И уже на полпути вниз он понял, что добыча перестала принадлежать только ему и его самке. Острый мускусный запах подсказал самцу мавросмилуса, что его добычей кормятся лемуровые крысы. Хищнику не приходилось встречаться с ними близко, хотя мавросмилус не один и не два раза в день наблюдал, как эти проворные существа лазают где-то в ветвях деревьев. Спрыгнув на землю, самец мавросмилуса направился к остаткам добычи с намерением снова утащить их на дерево. Но большинство едоков без него решило, что добыча должна остаться на земле: лемуровые крысы повернулись к хищнику, и оскалили острые резцы. Мавросмилус рявкнул, надеясь отпугнуть их, но в ответ лемуровые крысы зашипели, словно змеи, и несколько животных сделали угрожающие выпады в сторону самца мавросмилуса. Хоть он и хищник, но, оказавшись в одиночку против целой группы агрессивно настроенных грызунов, решает отступить. Мавросмилус забирается на дерево, и пара хищников удаляется. Зато их добыча остаётся за лемуровыми крысами, и они уже безбоязненно поедают её. На земле эти древесные животные держатся более настороженно, оглядываясь по сторонам. Им не нравятся шорохи в кустах, и лемуровые крысы торопятся съесть всё, что могут.

В клане этих животных царит жёсткая иерархия: самец, возглавляющий группу, регулярно показывает своё превосходство, огрызаясь на подчинённых особей. Он отбирает у них самые лучшие куски, но ест неторопливо и даже с достоинством. В то же самое время низшие в иерархии особи готовы сражаться друг с другом за жилы и кости с ног птичьей туши.

Делёжка добычи заканчивается так же быстро, как начинается: лемуровым крысам приходится ретироваться, когда из кустов выползает взрослая черепаха-латник. Эти рептилии охотно поедают мёртвых животных, и служат неким подобием грифов и гиен на Маврикии. Рептилия направляется прямо к полусъеденным останкам птицы, ведомая обонянием. Ей всё равно, кто сейчас находится рядом с пищей, которую она нашла – черепахе такого размера не страшны другие обитатели острова. Лемуровые крысы испуганы появлением такого колосса: они запрыгивают на деревья, и опасливо наблюдают за огромной черепахой со стволов. Черепаха, напротив, совсем не интересуется этими грызунами: она с удовольствием грызёт крепкими челюстями кости и хрящи птицы. Главный самец клана лемуровых крыс пытается лишний раз показать подчинённым своё превосходство, и пробует отогнать черепаху от пищи. Он спрыгивает со ствола, забирается на останки эпигаллуса и скалится на черепаху. В ответ рептилия шипит и делает выпад головой в направлении грызуна. Челюсти клацают прямо перед головой самца лемуровой крысы – если бы он не отскочил, черепаха, возможно, съела бы и его самого. Оспаривать права на пищу у такой рептилии не только бесполезно, но даже опасно, и грызун отступает. Увидев, что предводитель клана начал карабкаться на дерево, подчинённые особи тоже полезли в крону дерева. Эта еда оказалась вкусной, но стала недоступной для них. А черепаха продолжит кормиться почти до заката, и после её пиршества от туши эпигаллуса останутся только клочья кожи с перьями, которые черепаха просто не умеет переваривать.

Хищнику нужно потрудиться, чтобы добыть себе обед, зато вегетарианцам природа Маврикия всегда предоставляет широкий выбор кормов. В тёплом и влажном климате тропический лес процветает и обеспечивает пищей разных животных, даже очень специализированных. На острове круглый год цветут и плодоносят разные виды растений. Растительный покров на Маврикии такой густой, что по ветвям деревьев и кустарников какой-нибудь мелкий грызун может пробежать вдоль или поперёк острова, не спускаясь на землю. Многие деревья на острове плодоносят круглый год, и часто на одном и том же дереве одновременно есть и цветки, и плоды. Лемуровые крысы – не исключительные хищники. Они едят орехи и маслянистые твёрдые семена пальм столь же охотно, как мясо. Благодаря своей всеядности лемуровые крысы никогда не останутся голодными. А вот некоторым их родственникам приходится изрядно потрудиться, чтобы обеспечить себе дневной рацион.

Целая стая мелких зверьков движется в кронах деревьев. Они невелики ростом – всего лишь с мышь. Зато эти зверьки с ловкостью прыгают по веткам. Их шкурки жёлтого цвета с продольными чёрными полосками, а мордочки сильно вытянуты. Это близкие родственники лемуровых крыс, медовые крысы-крошки. Они происходят от тех же чёрных крыс, завезённых некогда человеком, но приспособленные к совершенно другой пище. Слабые длинные челюсти этих грызунов не могут разгрызть орехи и тем более кости, зато очень подходят для того, чтобы глубоко влезать в цветки и вылизывать из них нектар. А для того, чтобы улучшить способность прыгать с ветки на ветку, у медовых крыс-крошек появилась интересная особенность – по бокам их тела растёт бахрома из длинной чёрной шерсти, торчащей в стороны. Во время прыжка она работает как парашют, позволяя маленькому грызуну преодолевать по воздуху большое расстояние относительно собственных размеров.

Эти грызуны постоянно кочуют по лесу и ищут цветущие деревья. В связи с таким кочующим образом жизни у них развилась интересная особенность размножения. Обычно крысята рождаются голыми и беспомощными, зато их очень много. У этих грызунов плодовитость снижена – рождается всего несколько детёнышей, но у них от рождения цепкие лапки. Едва родившись, они сразу вцепляются в шерсть на животе матери. А более взрослые детёныши перелезают на материнскую спину. На спинах некоторых самок в стае медовых крыс-крошек сидят такие детёныши, обвившие своим хвостом хвост самки. Медовые крысы-крошки активны целый день – обычно в цветах деревьев мало нектара, и, чтобы насытиться, надо посетить много цветков. А во время странствий по пологу леса возможны самые неприятные встречи. Мелкие грызуны не могут противопоставить хищнику грубую силу, и выживают лишь благодаря скорости и способностям прыгать.

Лемуровая крыса, даже одинокая – весьма неприятная встреча для мелких грызунов: этому пятнистому хищнику ничего не стоит перекусить позвоночник медовой крысы-крошки одним укусом. Поэтому мелкие грызуны, заметив сидящего на ветке крупного родственника, начинают искать путь к отступлению. А когда рядом с этой лемуровой крысой появляется ещё несколько сородичей, медовые крысы-крошки начинают беспорядочно отступать, выбирая для этого более тонкие и гибкие ветки, где их не достанут лемуровые крысы.

Этим лемуровым крысам при разделе добычи мавросмилусов достались только малосъедобные жилистые ноги птицы, они голодны и готовы атаковать любое мелкое существо. Заметив мелких грызунов на ветвях, лемуровые крысы не упускают случая поохотиться на них. Лемуровые крысы достаточно велики для того, чтобы лазить по тонким веткам, и они стараются предугадать, куда полезут медовые крысы-крошки, чтобы встретить их на более толстой ветке. Одна из крыс выступает в роли загонщика, пугая мелких грызунов, а ещё несколько животных карабкаются по стволу дерева, не упуская из виду скачущих с ветки на ветку медовых крыс-крошек. Крыса-загонщик видит, куда бегут её сородичи, и старается своими прыжками пугать медовых крыс-крошек в их сторону.

Медовые крысы-крошки спасаются от плотоядных родственников, пользуясь своими акробатическими способностями. Но они не замечают, что их гонят прямо в ловушку. Они лишь видят ветку, торчащую на достаточно большом расстоянии от остальных, и дружно прыгают на неё. Лемуровой крысе не преодолеть такого расстояния, поэтому медовые крысы-крошки чувствуют себя в безопасности. Но они всё же допустили ошибку – они следили лишь за одной крысой, и не обращали внимания на остальных. И теперь им, очевидно, придётся расплатиться за свой просчёт: со стороны ствола к ним приближается сразу несколько лемуровых крыс. Впрочем, в природе не всё бывает так жестоко и однозначно…

Между деревьев порхают крупные бабочки, и изредка пролетают мелкие птицы. Это обычное явление. Но иногда природа устраивает совершенно экстравагантное зрелище – стаю летящих крыс. Медовые крысы-крошки целой стаей спасаются от лемуровой крысы: они одновременно делают длинный планирующий прыжок из кроны дерева, и в воздухе сразу появляется множество летящих в разные стороны зверьков. В полёте медовые крысы-крошки раскидывают лапки в стороны, и расправляют оторочку из длинных жёстких волосков, растущую по бокам тела. Восходящие потоки воздуха и свежий ветер с моря переносят этих грызунов на большое расстояние, делая их совершенно недосягаемыми для лемуровых крыс. Хищникам придётся искать менее проворную добычу.

Преодолев большое расстояние между деревьями, медовые крысы-крошки снова объединяются в стаю. Каждый грызун просто стремится туда, откуда слышно больше голосов сородичей. Медовые крысы-крошки собираются в кроне одного из деревьев – ананасового дерева, местного дерева из семейства сложноцветных. Это растение цветёт круглый год, а его соцветия выделяют достаточное количество нектара, чтобы маленькие животные могли регулярно посещать их.

Медовые крысы-крошки питаются на многих видах растений. В процессе эволюции они приспособились вылизывать нектар из цветков различной формы. А если цветок устроен так, что грызун не может дотянуться языком до нектара, меловая крыса-крошка просто «взламывает» его – своими слабыми резцами она прокусывает лепестки у основания, и лижет нектар через отверстие. Чтобы не допустить такого же «взлома», не приносящего пользы растению, ананасовое дерево не развивает особенно изощрённых систем защиты от «чужих» опылителей. Наоборот, на его соцветиях с одинаковым успехом кормятся разные бабочки, жуки, и… медовые крысы-крошки. Эти мелкие грызуны легко достают нектар из соцветий ананасового дерева, составленных из коротких трубчатых цветков.

Соцветия большинства сложноцветных имеют узнаваемую форму – они похожи на один большой «цветок», образованный множеством маленьких цветков, сидящих на плоском широком цветоложе. У ананасового дерева соцветие похоже на бархатистый чёрный шар с золотисто-жёлтыми вкраплениями тычинок. Оно представляет собой сильно утолщённую и «вывернутую» корзинку с мясистым основанием. «Лепестки» (язычковые цветки), характерные для многих сложноцветных, у ананасового дерева редуцированы до тонких нитевидных образований, которые быстро засыхают и отваливаются. Краевые листочки соцветия плотные и кожистые. Медовые крысы-крошки удобно усаживаются на них, когда кормятся нектаром. Они переносят пыльцу на горле и животе, пачкаясь в ней, когда дотягиваются до верхних цветков.

На ананасовом дереве одновременно находятся соцветия разной степени развития: от зеленоватых, только начавших формироваться, до уже зрелых, размером с небольшое яблоко. Со зрелого соцветия сваливаются все цветки, оставляя на поверхности корзинки характерный рисунок, напоминающий поверхность ананаса. Семена этого растения погружены в мякоть цветоложа, которая после отцветания становится рыхлой и сладкой. Так соцветие превращается в соплодие. Поверхность соплодия становится оранжевой и заметной издалека. Соплодиями ананасового дерева питаются самые разнообразные животные, обитающие в кронах деревьев.

Голоса в листве предупреждают мелких обитателей полога леса о том, что маврикийские карликовые макаки находятся где-то неподалёку. Эти мелкие приматы всеядны, но они не конкурируют с лемуровыми крысами. Маврикийские карликовые макаки поедают преимущественно плоды разных растений, мелких насекомых и птенцов разных птиц. Они не нападают на крупную дичь, и не воруют остатков чужой добычи, как их соседи, лемуровые крысы.

Когда стая мелких обезьян с ярко-жёлтыми лицами рассыпается по кроне ананасового дерева, это означает, что спокойная жизнь медовых крыс-крошек закончилась. Эти приматы не могут питаться нектаром, но просто мешают крошечным грызунам есть – из озорства обезьяны могут встряхнуть ветку, по которой бежит грызун, или просто ткнуть в медовую крысу-крошку веткой. Поэтому грызуны собираются в стаю, и покидают крону ананасового дерева. Несколько планирующих прыжков при попутном ветре – и медовые крысы-крошки уже далеко от дерева. А обезьянки начинают шумно кормиться на ананасовом дереве. Они, кажется, выбирают соплодия ананасового дерева не по внешнему виду, а попробовав. Если сорванное соплодие оказалось не таким спелым, как хотелось, обезьяна просто кидает его вниз, и тянется за следующим. Во время кормления маврикийские карликовые макаки сильно шумят – взрослые животные дерутся из-за корма, детёныши требуют от матерей свою долю корма. Шум слышится не только на дереве, но и на земле: под ананасовым деревом мелькают полосатые спины. Шум, который производят обезьяны, очень привлекает маврикийских кабанов. Эти крошечные свиньи ищут стаи кормящихся обезьян, и пасутся под деревьями, где сидят эти приматы. По опыту зная о расточительности этих обезьян, свиньи вполне резонно рассчитывают на хорошую кормёжку. Они одинаково жадно поедают как огрызки спелых плодов, так и совсем незрелые соплодия. Изредка то одна, то другая свинья взвизгивает – выброшенный обезьянами огрызок попадает ей по спине. Но это мелкое недоразумение не убавляет им аппетита.

Маврикийские макаки не остаются подолгу на одном и том же дереве. Собрав все более-менее спелые соплодия на ананасовом дереве, они движутся дальше. Стая этих обезьян занимает в лесу определённую территорию, и придерживается её границ. Благодаря цепким конечностям и маленькому весу маврикийские карликовые макаки ловко передвигаются по самым тонким веткам. А лианы, тянущиеся с дерева на дерево, служат им настоящими мостами, связывая воедино территорию обезьян.

У мелких животных много врагов, и главная защита маврикийских карликовых макаков состоит в слаженной групповой обороне. Стая обезьян, действуя как единое живое существо, может обратить в бегство даже мавросмилуса – самого крупного местного хищника. Хотя обычно мавросмилус не охотится специально на этих мелких и проворных обезьян, встреча с ним может быть опасной – одним ударом лапы мавросмилус может легко убить взрослого самца. При случае этот хищник нападает на старых и больных обезьян. Поэтому, когда маврикийские карликовые макаки натыкаются на мавросмилусов, мирно отдыхающих на ветвях, они не упускают возможности лишний раз продемонстрировать этим кошкам свою силу и единство. Хорошая демонстрация силы обезопасит жизнь обезьян – кошки будут больше опасаться их. Карликовые обезьяны окружают саблезубых кошачьих, и самцы выступают вперёд. Они начинают угрожающие демонстрации – лица обезьян наливаются кровью и становятся тёмно-жёлтыми. Обезьяны раскачиваются на ветках, усиливаявпечатление от своей обороны. Кажется, среди ветвей прыгает в несколько раз больше обезьян, чем есть на самом деле. Самцы широко раскрывают рты, демонстрируют внушительные белые клыки, и громко кричат. Самки выглядят не столь устрашающе, но они тоже трясут ветви деревьев и кричат. Всё стадо охвачено единым порывом – напугать хищников и прогнать их. В общем хоре голосов звучат даже тонкие голоса детёнышей. Самки с детёнышами держатся подальше от хищников, но детёныши получают важный жизненный урок – они запоминают, как выглядит враг, и как его можно прогнать.

Самка мавросмилуса пытается отогнать назойливых животных: она прыгает на соседнюю ветку, рычит и скалит клыки. Когда хищник совершил прыжок, обезьяны разбежались с ближайших веток и удвоили усилия, демонстрируя свою храбрость. Когда самка мавросмилуса сделала несколько шагов по ветке в сторону ближайших обезьян, в неё полетело несколько плодов и сухая ветка. Этого оказалось достаточно для того, чтобы хищник отступил на несколько шагов, и прижался к стволу дерева.

На шум, который подняли обезьяны, слетаются разные местные птицы. Заметив мавросмилусов, сидящих на ветвях, птицы присоединяются к кричащим обезьянам. Это поведение животных очень похоже на реакцию мелких певчих птиц на сову. Крики разных птиц и обезьян сливаются в оглушительную какофонию. Мавросмилусы не просто встревожены: они уже всерьёз испуганы. Обе кошки прижимают уши к голове, оскаливаясь даже на пролетающих мимо мелких птиц. В другое время они даже не обратили бы внимания на такую мелюзгу, но сейчас, став объектом всеобщего и столь назойливого внимания, кошки обострённо реагируют даже на самые незначительные события. Групповая атака придаёт смелость даже самым беззащитным созданиям – мелкие птицы пролетают очень близко от хищников, едва не задевая их крыльями. Мавросмилусы, подавленные общим напором со стороны лесных обитателей, начинают отступать. Отогнать хищника подальше от места жительства – общая задача, и похоже, её удастся вскоре решить. Птицы и обезьяны неожиданно получают солидное подкрепление – на шум, поднятый ими, прилетел попугай-рыболов. Долговязая птица неуклюже перебирает ногами, усаживаясь на дерево, и присоединяется к общему гвалту.

Мавросмилусы бегут по ветвям, перескакивая с дерева на дерево, словно огромные куницы. А сзади их преследует попугай-рыболов, крича громким скрипучим голосом. Мавросмилусы опасаются этой птицы: они уже имели дело с этими попугаями, и на передней лапе самца всё ещё болит откушенный самкой попугая-рыболова коготь. Эта птица – по-настоящему опасный противник для мавросмилуса в открытом поединке, поэтому мавросмилусы стараются скрыться преимущественно от этого попугая. Они уже не обращают внимания на пёстрых птичек, которые вьются почти над их головами – в ушах кошек стоит лишь хриплый каркающий голос крупного попугая. Он пролетает совсем близко от хищников – самец чувствует, как его обдала волна воздуха, поднятая взмахами крыльев этой птицы. Наконец мавросмилусы находят дерево с самой густой листвой и затаиваются среди ветвей. Мелкие птицы какое-то время летают недалеко от них, но они уже не столь смелые, как раньше. Не видя хищников и не получая поддержки от других обитателей леса, они постепенно успокаиваются и разлетаются по своим делам. Попугай-рыболов задерживается немного дольше: он усаживается на длинную ветку и некоторое время наблюдает за укрытием мавросмилусов. Птица расхаживает по ветке взад-вперёд, но не решается преследовать мавросмилусов среди ветвей, где может просто запутаться. Мавросмилусы затаились, и стараются не привлекать к себе излишнее внимание. Наконец, они добиваются своего: попугай-рыболов тяжело взлетает и улетает на реку.

Мавросмилусы устали после погони. Но закат ещё не скоро, и у них есть время отдохнуть. Звери устраиваются на отдых на толстом старом дереве, растущем неподалёку. Этому дереву несколько сотен лет. Сердцевина его ствола в некоторых местах прогнила, а сам ствол треснул, из-за чего в нём образовалось глубокое дупло. Из любопытства самец мавросмилуса вдохнул запах, исходящий из него, и этот запах очень понравился ему. Из дупла пахло теплом и живыми существами, которые поселились в нём: лемуровые крысы выращивают здесь потомство, и в дупле укрылись несколько кормящих самок с детёнышами. Мавросмилусы отчётливо слышат писк детёнышей лемуровых крыс, и урчание самок, которые ухаживают за молодняком. Запах и звуки грызунов пробудили аппетит кошек, и мавросмилусы решают разнообразить рацион нежным молодым мясом. Один из мавросмилусов пытается достать детёнышей – хищник просовывает в дупло лапу с выпущенными когтями, и пытается зацепить кого-нибудь из обитателей дупла. Но он явно не учёл, насколько велики могут быть отвага и ярость самок, защищающих гнездо. Мавросмилус отдёргивает лапу, на которой алеет кровь – резцы самки лемуровой крысы нанесли хищнику глубокую рану. Когда животное пытается просунуть лапу второй раз, из дупла слышится угрожающее ворчание – самки готовы драться не на жизнь, а на смерть. Получив ещё несколько укусов, мавросмилусы отступают и вообще уходят от дупла.

Самки лемуровых крыс, живущие в дупле, не пострадали – мавросмилусам не удалось зацепить когтем ни одного животного, и все детёныши тоже остались целы. Самки продолжают ухаживать за потомством – они вылизывают детёнышей и кормят их молоком. Среди детёнышей, находящихся в гнезде, только несколько могут принадлежать каждой из этих самок. Остальные детёныши – чужие, но о них заботятся так же, как о своих собственных. Когда остальные животные клана вернутся в общее жилище, этих самок сменят другие, которые будут столь же заботливо ухаживать за их собственными детёнышами. Освободившиеся от домашних забот животные уйдут кормиться, чтобы через несколько часов вновь «заступить на дежурство».

Наступают короткие тропические сумерки. Тени становятся длиннее, солнечный свет меркнет, и край солнечного диска вскоре касается горизонта. Это сигнал для обитателей острова: заканчивается время дневных животных, и начинается ночная жизнь. Птицы устраиваются на ночлег среди ветвей, выбирая места, куда не сможет пролезть хищник. Кузнечики умолкают, зато среди листвы начинают петь сверчки и цикады, наполняя лес множеством голосов. Между деревьями бесшумно пролетают мелкие летучие мыши, преследуя комаров и ночных бабочек. Маврикийские карликовые макаки теряют прежнюю живость. Они устраиваются на ночлег на вершине дерева и опасливо поглядывают по сторонам, пока хоть что-то видно вокруг. Они знают, что сумерки принадлежат другим животным, от которых лучше держаться подальше.

А в последних лучах заходящего солнца вспыхивают зелёным огнём глаза мавросмилуса. Вечерние сумерки и предрассветные часы принадлежат ему. Днём мавросмилусы охотятся только в случае крайней необходимости, но в наступающих сумерках тихий шорох их шагов будет приводить в ужас даже бесстрашных маврикийских кабанов.

Животный мир Маврикия в эпоху неоцена представляет собой закономерный результат стечения множества обстоятельств. Человек коренным образом вмешался в естественный ход эволюции островной экосистемы. Он оставил бывших домашних животных на произвол судьбы, и они были поставлены перед выбором: либо вымереть, либо эволюционировать в новых условиях, отличающихся от тех, в которых их предки жили прежде. Биологическое равновесие на Маврикии складывалось сложно, пройдя через периоды деградации и кризиса экосистемы. Биологическая система неизбежно должна прийти к равновесию, но достижение этого состояния влияет на направления эволюции разных видов живых существ. Этот процесс меняет их облик до неузнаваемости, но делает их гармоничной частью динамично развивающегося природного сообщества.

Бестиарий

Черепаха-латник (Cataphractochelys foetidus)

Отряд: Черепахи (Testudines)

Семейство: Сухопутные черепахи (Testudinidae)

Место обитания: остров Маврикий, кустарниковые заросли, берега рек.


До человеческой колонизации на Маврикии и соседних с ним островах Реюньон и Родригес обитало несколько эндемичных видов гигантских черепах. Но в эпоху исторической колонизации островов этих рептилий постигла судьба множества малоподвижных крупных животных с медленным темпом размножения: черепахи были полностью истреблены людьми и завезёнными ими животными – крысами, свиньями и собаками. В неоценовую эпоху гигантские черепахи вновь появились на Маврикии. Но это не прямые потомки некогда живших на острове гигантских черепах. Маврикийская гигантская черепаха – это потомок одного из видов сухопутных черепах с Мадагаскара, результат поздней, послеисторической колонизации островов. На острове эта рептилия стала развиваться в гигантскую форму. Ограниченные ресурсы в островных условиях по-разному влияют на крупных и мелких животных, млекопитающих и рептилий. Если теплокровные животные больших размеров на островах становятся карликами, то рептилии, требующие намного меньше корма, легко становятся настоящими великанами. Они растут в течение многих лет, аккумулируя в теле питательные вещества, и обладают большой продолжительностью жизни при незначительном годовом приросте. При таких тенденциях на маленьких островах черепахи становятся гигантами. Так произошло и на Маврикии эпохи неоцена, где огромная черепаха-латник обрывает листья с деревьев и кустарников на высоте около полутора метров, недоступной окружающим её карликовым травоядным млекопитающим.

Черепаха-латник достигает длины около 2 метров при высоте панциря примерно 1,5 м и такой же ширине. Кроме того, у неё длинная подвижная шея, благодаря которой рептилия может кормиться на высоте около 2 метров, поднявшись на столбообразных ногах. Щитки панциря молодой черепахи тёмные, по мере роста светлеют, и панцирь приобретает пятнистую окраску. Кожа на шее и ногах морщинистая, сухая, коричневатая. Голова относительно крупная, защищена сверху роговым щитком. Меньшие по размеру щитки есть на скулах.

Обычно крупные черепахи оказываются беззащитными перед хищниками, завезёнными человеком: у них широкие отверстия в передней части панциря, и животное не может полностью защитить голову и шею от нападения хищника. Это издержки эволюции, появившиеся в условиях отсутствия врагов. Однако черепаха-латник эволюционировала в среде, полной хищников – крыс и кошек, угрожающих этой рептилии на разных стадиях развития. Поэтому, наряду с увеличением размеров тела она улучшала защитные приспособления. Для дополнительной защиты от хищников эта рептилия пользуется роговыми щитами, которые образовались из утолщённых чешуй на бёдрах и передней поверхности передних ног. Когда рептилия втягивает голову в панцирь и поджимает ноги, она перекрывает этими «щитами» доступ к мягким частям тела. Чешуи, образующие этот «щит», формируют бугристую поверхность, ещё больше затрудняющую врагу доступ к мягким тканям. Если хищники продолжают атаковать, животное вынуждено обороняться активно: черепаха-латник имеет сильные челюсти и кусает атакующих её животных. Также побеспокоенная черепаха выделяет из клоаки зловонную жидкость (отсюда видовое название “foetidus” – «вонючий»).

Эта черепаха является самым крупным видом травоядных животных на Маврикии. Она питается разнообразной растительной пищей и даже способна поедать растения семейства молочайных, ядовитые для травоядных млекопитающих. Благодаря таким особенностям пищеварения черепаха-латник не имеет конкурентов среди зверей. Но её численность на острове сдерживается другим фактором: эта рептилия долго растёт и медленно размножается. Она достигает половой зрелости лишь на 30-м году жизни, при длине панциря около метра.

Брачный сезон у этого вида проходит очень бурно, и растянут на девять месяцев в году, исключая самые прохладные. Особенно активными эти рептилии бывают в жаркую погоду. Самка, готовая к спариванию, оставляет на растениях капли мускусной жидкости, и самцы ищут её по запаху. Если около самки встречаются двое самцов, они начинают сражение: шипят, ударяют друг друга панцирем и кусают за «щиты» на передних ногах. Самец-победитель спаривается с самкой и сразу покидает её.

Темпы размножения невелики – самка делает всего лишь две кладки по двадцать яиц в течение года. Инкубация длится до трёх месяцев, и много кладок и молодняка гибнет от врагов. Зато взрослая черепаха может прожить до 170 лет, и взрослой особи не угрожает практически ни один местный хищник.

Эпигаллус (Aepygallus ambularis)

Отряд: Курообразные (Galliformes)

Семейство: Фазановые (Phasianidae)

Место обитания: Маврикий, леса и заросли кустарников.

Одомашнив животных, человек сильно изменял их природу. Путём искусственного отбора человек вырабатывал у домашних животных признаки, которые отсутствуют у диких представителей этих видов, а также приглушал или вовсе уничтожал некоторые формы поведения. Например, домашние птицы во многих случаях утрачивали жизненно важный инстинкт насиживания, и многие их поколения выводились из яиц искусственно. Из-за этого они, будучи предоставлены сами себе, просто не смогли бы выжить в дикой природе. Кроме этого, человек превратил некоторые породы кур и других домашних птиц в настоящие машины по производству яиц. Утратив инстинкт насиживания, домашние птицы стали нести огромное количество яиц: до 200 штук в год. Из-за этого у птиц необратимо нарушился нормальный цикл воспроизводства. Поэтому домашние птицы, ранее распространившиеся всесветно, в подавляющем большинстве случаев просто не смогли вновь приспособиться к обитанию в природе. Но вдали от районов интенсивного птицеводства можно встретить потомков одичавших домашних кур.

В изолированных местах обитания на Маврикии постепенно сформировался вид птиц, являющийся потомком домашних кур (Gallus domestica). Причём он занял особое место в островной экосистеме. Это крупная бегающая птица, живущая небольшими стадами. Высота взрослой птицы около 150 см – это один из самых крупных обитателей Маврикия. За свой размер птица называется эпигаллус – «сверхпетух».

Телосложение эпигаллуса относительно лёгкое: птица похожа на крупного казуара, и при своём росте весит около 60 кг (самец до 70 кг). У эпигаллуса очень своеобразная внешность: голова птицы голая, на горле свисает продольная складка кожи («серьга»), которая тянется до груди. У самцов на голове есть широкий мясистый нарост, похожий на шлем. У самок на лбу развивается лишь небольшая продольная складка кожи. Также самец отличается от самки крупными ушными мочками, которые свисают вниз и покачиваются при каждом его шаге. Ушные мочки самцов белые (у самок красные), в период токования сильно увеличиваются в размерах. На шее самцов развиты длинные перья, похожие на гриву и покачивающиеся при движении птицы. Шея самки покрыта обычными короткими перьями.

Крылья у эпигаллуса сохранились, но птица совершенно не может летать из-за собственного веса. Впрочем, даже домашние куры, предки этого вида, не отличались стремлением летать. Крылья у эпигаллуса остались достаточно развитыми, но они используются преимущественно для брачных демонстраций – самец раскрывает их во время ухаживания за самками. Крылья эпигаллуса округлые, короткие, с широкими маховыми перьями.

Хвост этой птицы состоит из относительно мягких перьев, он короткий, свисающий. У самца хвост больше, чем у самки.

У эпигаллусов чётко выражен половой диморфизм, характерный для почти всех фазановых. Он выражается как в размерах, так и в окраске птиц. Самец эпигаллуса окрашен ярче самки. Его грива светло-жёлтая; на каждом пере есть черная продольная полоска. Остальное оперение самца каштанового цвета со слабым металлическим блеском. Маховые перья коричнево-красные с белыми кончиками – эта окраска перьев демонстрируется во время брачных игр. Живот самца тёмный, перья хвоста чёрные. Оперение самки коричневое. На каждом пере проходит несколько поперечных чёрных полосок, складывающихся на оперении птицы в тонкий поперечно-полосатый узор. Это приспособление для маскировки – у эпигаллуса только самка принимает участие в насиживании яиц.

Не умея летать, эпигаллусы прекрасно бегают, развивая скорость до 70 км/ч на короткой дистанции. У этих птиц сильные трёхпалые ноги с редуцированным задним пальцем. Кожа на ногах птиц различается по цвету: у самцов она грифельно-чёрная, у самок ноги окрашены в светло-коричневый цвет.

Эпигаллусы сохранили характерный для домашних кур гаремный «семейный уклад». Они живут группами – один самец и несколько самок (обычно 4 – 5 птиц). Каждая группа птиц занимает определённую территорию, включающую участок леса или кустарниковых зарослей. Самцы заявляют о правах на территорию громким криком, и агрессивны по отношению друг к другу. Часто молодые птицы, изгнанные из устоявшихся семей, ведут одиночную жизнь и стараются свергнуть главу одного из стад, обитающих по соседству.

Эпигаллусы одинаково охотно питаются растительными и животными кормами. Основу рациона этих птиц составляют листья и молодые побеги местных растений. Также они поедают упавшие на землю плоды и семена, склёвывают мелких позвоночных и крупных насекомых. Как у прочих фазановых, желудок этих птиц разделён на железистую и мускульную части. Стенки мускульного желудка очень сильные, поэтому птицы могут переваривать твёрдые семена и даже мелких позвоночных животных прямо вместе с костями.

На Маврикии не выражена смена времён года, поэтому птицы гнездятся в любое время. В разных случаях сразу две самки откладывают яйца в одно гнездо, либо одна самка оборудует гнездо только для себя. Плодовитость этих птиц – около 6 – 8 яиц за один цикл гнездования. Яйцо крупное (длиной около 20 см), скорлупа коричневая с тёмными крапинками. За год гнездование повторяется дважды. Инкубация длится до 40 дней. Птенцы покрыты пухом, полосатые. Они самостоятельные, но первые сутки ничего не едят, переваривая остатки содержимого желточного мешка. На второй день птенцы покидают гнездо, и стадо птиц начинает вести привычную жизнь, не задерживаясь надолго на одном месте. Птенцы полностью оперяются к третьей неделе жизни. Ювенильное оперение у птиц обоего пола похоже по цвету на оперение самки. Но всё же самцы и самки становятся различимы в это время: у самцов в крыльях растут светлые перья, у самок тёмные. К полугодовалому возрасту молодые птицы достигают веса около 35 кг, а принимают участие в размножении с 3 лет, достигнув среднего веса взрослой птицы. Продолжительность жизни эпигаллуса невелика: не более 20-ти лет. Последние годы жизни старые самки не откладывают яиц, но помогают молодым заботиться о птенцах.

Попугай-рыболов (Psittacohamiota longipes)

Отряд: Попугаеобразные (Psittaciformes)

Семейство: Попугаи-рыболовы (Ichthyopsittacidae)

Место обитания: остров Маврикий и соседние острова, речные долины и эстуарии.


Изредка попугаи могут переходить на питание животной пищей: в Новой Зеландии в историческую эпоху обитал попугай кеа (Nestor), питавшийся, помимо растительной пищи, мясом. В неоцене тенденция к переходу попугаев к хищническому образу жизни усилилась в связи с сокращением численности «истинных» пернатых хищников. Так в фауне Земли возникли попугай-падальщик из Африки, орлиный кеа из Новой Зеландии, снежный попугай из Патагонии. На Маврикии в условиях островной изоляции один из попугаев также превратился в настоящего хищника, причём рыбоядного. Он уклонился от родственных форм настолько далеко, что выделяется в особое семейство.

Попугай-рыболов с Маврикия отличается нетипичным для попугаев телосложением: у него очень длинные ноги с цепкими пальцами, которые позволяют птице выхватывать из воды рыб, не замочив оперения. Пальцы снабжены поперечными роговыми гребешками на нижней стороне, а когти острые и загнутые, хорошо подходящие для удержания скользкой добычи. Способом ловли рыбы попугай несколько напоминает орлана-рыболова или скопу, но, в отличие от них, он предпочитает не парить над водоёмом, а прятаться в ветвях и ожидать появления рыб. У попугая-рыболова короткие крылья с широкими концами, приспособленные к стремительному маневренному полёту. Птица управляет полётом с помощью широкого, но относительно короткого клиновидного хвоста. Это сравнительно крупный попугай: ростом около полуметра при весе до 3 кг и размахе крыльев около полутора метров.

Схватив рыбу, попугай не тащит её на излюбленное место поедания добычи, а выбрасывает на берег, после чего садится рядом, убивает рыбу укусом мощного клюва и поедает. Подобно некоторым видам попугаев он может держать пищу лапой во время еды.

Оперение попугая-рыболова окрашено неярко: его основной цвет зелёный (голова светлее туловища), перья на спине и затылке имеют короткие поперечные штрихи. У самцов развивается «борода» тёмно-красного цвета, а перья на спине белые. Кожа на боках головы у этих плотоядных птиц голая, окрашенная в бело-розовый цвет. Самец и самка отличаются разным цветом радужной оболочки глаз: у самцов она жёлтая, у самок красновато-коричневая. Клюв у этого вида попугаев чёрный, резко контрастирует с окраской кожи и перьев на голове.

Птицы этого вида питаются преимущественно рыбой, хотя могут также ловить креветок. Они селятся преимущественно вблизи мелководных участков рек, или в устьях, где река образует обширные отмели. Подобно всем попугаям, эта птица гнездится в закрытых и хорошо защищённых местах. Если есть подходящих размеров деревья с дуплами, эти попугаи селятся в них, а при недостатке таких дупел гнездятся в норах. Пара птиц самостоятельно выкапывает нору в речном берегу или под корнями упавшего дерева недалеко от воды. В кладке этих попугаев два крупных белых яйца. Насиживает преимущественно самка, а самец занят добыванием пищи. Когда выводятся птенцы, за ними ухаживают оба родителя. Они защищают гнездо от хищников, пользуясь мощным клювом: этот попугай может сломать лапу животному размером с собаку одним укусом. Этот вид выкармливает птенцов полупереваренной кашицей из рыбы, а когда они подрастают, родители приносят им целых рыб. Молодняк, покинувший гнездо, довольно долго учится охотиться. Молодые птицы отрабатывают навыки рыбной ловли, играя с листьями и ветками, плавающими на поверхности неглубоких водоёмов. Иногда к ним присоединяются их родители. Выращивание выводка у попугаев-рыболовов длится около полугода, после чего родители прогоняют молодых птиц со своей территории. Всего за год у попугаев-рыболовов бывает одна кладка.

Молодые птицы достигают зрелости в возрасте примерно трёх лет, а продолжительность жизни у этого вида может достигать 30 – 40 лет и более.

Семейная пара держится очень дружно, птицы постоянно оказывают друг другу знаки внимания и совместно защищают свою территорию. При нехватке подходящих мест обитания эти попугаи могут расселяться на соседние острова: эти птицы не боятся залетать далеко в открытый океан.


На побережьях острова Маврикий обитает близкий вид: крабовый попугай (Carcinopsitta cancrivora). Эта птица мельче попугая-рыболова (размером с ворону). У него также довольно длинные ноги, нужные для того, чтобы охотиться на крабов. Этот попугай преследует их бегом, и убивает укусом клюва. Он отличается от попугая-рыболова песочно-жёлтой окраской с тёмными второстепенными маховыми перьями, заметными у летящей птицы. Также его голова вся покрыта перьями, а на затылке есть короткий хохолок.

Маврикийский кабан (Nanosus mauritianus)

Отряд: Парнокопытные (Artiodactyla)

Семейство: Свиные (Suidae)

Место обитания: остров Маврикий, морские побережья, леса, кустарники вблизи рек.


В эпоху неоцена в разных уголках Земли остались, образно говоря, «следы человека»: виды животных и растений, являющиеся потомками переселённых человеком видов. Особенно много таких видов на островах, где они попросту уничтожили местную фауну и флору, после чего сами стали эволюционировать, породив через миллионы лет после исчезновения людей новые виды. Из них большей частью сложилась экосистема островов в эпоху неоцена. Одним из компонентов неоценовой маврикийской фауны стало мелкое травоядное животное – маврикийский кабан, потомок домашних свиней, завезённых на остров.

В процессе эволюции этого вида получил большое развитие один ювенильный, характерный для молодых животных, признак – шерсть этой мелкой свиньи имеет продольно-полосатую окраску, полезную для жизни в лесу. Благодаря ей животное менее заметно для хищников, обитающих на острове. Основная окраска песочно-жёлтая, на спине есть пять-шесть продольных полос. У самцов шерсть на вершине спины удлинённая и образует подобие «гребня», встающего дыбом, когда животное угрожает кому-либо.

Маврикийский кабан имеет длину около 60 см при росте в плечах менее полуметра. Подобно многим свиньям, он весьма головастый, а на кончике морды развит характерный «пятачок», служащий для раскапывания земли. У взрослых самцов в верхней челюсти растут большие клыки, которые служат преимущественно для демонстрации при установлении отношений доминирования. Но в случае опасности они превращаются в грозное оружие.

Широкие уши маврикийского кабана свидетельствуют о прекрасно развитом слухе. При жизни в густом кустарнике или среди высоких трав острый слух важнее зрения, поэтому у маврикийского кабана сравнительно маленькие глаза. Большие уши служат, кроме того, для охлаждения животного: в жару кровеносные сосуды расширяются, и через тонкую кожу уходит избыток тепла.

Маврикийский кабан сохранил характерный для диких свиней тип устройства стада: группа животных – это гарем из самца и взрослых самок с их потомством. Молодые самцы держатся небольшими группами со слабо выраженной иерархией, распадающимися по мере взросления.

Этот вид животных всеяден, подобно всем свиньям. Маврикийские кабаны бродят стадами по 10 – 20 особей по лесу, собирая упавшие с деревьев фрукты, откапывая корневища папоротника и поедая мелких беспозвоночных. Эти животные любят купаться, а также кормятся в реке, выдирая и поглощая целыми пучками сочные водяные растения. Также они могут подбирать в реке улиток, креветок и мёртвую рыбу.

У маврикийских кабанов крепкие социальные связи и строгая иерархия внутри стада. Во главе всегда стоит крупный взрослый самец, который постоянно поддерживает свой «авторитет» тычками и агрессивными звуками. Но он также следит за безопасностью членов стада, и при нападении хищника «мобилизует» своим примером стадо на коллективную оборону. Действуя слаженно, стадо может обратить в бегство местных хищников. Поэтому жертвами хищников чаще становятся либо молодые или больные звери, отставшие от группы, либо одинокие старые самцы.

Два раза в год самка приносит потомство: до пяти хорошо развитых поросят. В отличие от своего предка, домашней свиньи, потомство которой первое время беспомощно, молодняк маврикийского кабана уже к концу первого дня жизни умеет быстро бегать. Молодые животные взрослеют на первом году жизни, но живут сравнительно недолго: средняя продолжительность жизни этого зверя в природе не превышает шести лет, и лишь самые сильные самцы доживают до десяти лет.

Маврикийская дриокапрелла (Dryocaprella nana)

Отряд: Парнокопытные (Artiodactyla)

Семейство: Полорогие (Bovidae)

Место обитания: остров Маврикий, кустарники и подлесок.


Одними из самых характерных поселенцев на островах, широко расселившимися по Земле благодаря человеку, были козы. Эти копытные отличаются большими способностями к адаптации, поэтому они без труда приживались в новых для себя местах обитания, становясь бедствием для местной фауны и флоры. Повреждая растения и разрушая, таким образом, среду обитания, козы ставили на грань исчезновения множество видов эндемичных живых существ, а некогда цветущие острова превращались в невзрачные клочки суши, размываемой дождями и волнами.

Так же произошло на острове Маврикий после исчезновения человека. Флора этого острова оказалась неприспособленной к появлению прожорливых травоядных зверей с острыми копытами, и в течение нескольких тысяч лет после исчезновения людей остров превратился в каменистую полупустынную местность. Но козам вместе с другими вселенцами пришлось дорого заплатить за эти изменения в природе: в условиях истощения пищевых ресурсов они превратились в карликов. Впоследствии, когда лесная растительность острова начала восстанавливаться и появились новые переселенцы с близлежащего Мадагаскара, они так и остались очень мелкими. Так появился эндемичный род маврикийских коз – дриокапрелла («лесная козочка»).

Это карликовый вид копытных, отличающийся лёгким сложением, довольно длинными ногами и шеей. Дриокапрелла размером с небольшую собаку: она весит около 10 кг. Благодаря длинным ногам это животное может быстро бегать, но из-за маленьких копыт дриокапреллы избегают болотистых почв.

Лесные почвы очень бедны кальцием, поэтому в процессе эволюции этот вид коз потерял рога, на рост которых уходит много минеральных веществ, а вместо них на голове развился пучок длинных волос. По размеру этого пучка соперники оценивают силу друг друга и устанавливают отношения доминирования. Также у этих животных нет характерной для коз бороды. Шерсть дриокапреллы окрашена в коричневатый цвет с тёмными пятнами на боках и светлыми областями на голове – на нижней челюсти и щеках. Волосы на голове тёмные, контрастирующие с окраской нижней части головы.

У дриокапреллы сравнительно узкие и слабые челюсти – она питается мягкой кустарниковой растительностью. Это животное встречается в подлеске и редко выходит на открытые места. Зато дриокапреллы не утратили склонности к жизни на горных склонах, характерной для коз, и встречаются даже в горных лесах острова. В горных районах острова дриокапреллы изредка выходят из леса, но всё равно держатся скрытно и прячутся в зарослях высоких злаков. Эти животные представляют собой характерный вид травоядных на острове.

Дриокапреллы живут стадами по несколько десятков особей с нечётко выраженной иерархией. Самцы у этого вида крупнее самок, и обладают железами, выделяющими специфический «козлиный» запах. Вне сезона размножения они не проявляют друг к другу агрессии, и могут лишь оттолкнуть друг друга от особенно вкусного астения. Но, если какая-то из самок стада начинает проявлять готовность к спариванию, самцы становятся агрессивными. Они не умеют бодаться, поэтому во время поединков наносят друг другу удары передними ногами, или кусаются.

Два раза в год самка приносит потомство: двух – трёх миниатюрных козлят. Поскольку у неё лишь два соска, третий козлёнок, как правило, не выживает, и у него появляется шанс лишь тогда, когда кто-то из старших козлят гибнет. Козлята дриокапреллы имеют очень тёмную окраску: они тёмно-коричневые с белым животом, голова у них тёмная без белых отметин, а пучок длинных волос на голове отсутствует. Они рождаются очень развитыми, и поднимаются на ноги спустя несколько минут после рождения. Суточный козлёнок уже не отстаёт от стада. Молодые животные становятся половозрелыми в возрасте 20 месяцев, но живут недолго: не более десяти лет.

Медовая крыса-крошка (Melirattula nectarophaga)

Отряд: Грызуны (Rodentia)

Семейство: Мышиные (Muridae)

Место обитания: остров Маврикий, тропический лес.


Обитавшие на острове Маврикий дронты (Raphus cucculatus) были одними из первых жертв человеческой алчности и потребительского отношения к природе. Но их вымирание было далеко не последним шагом на пути разрушения фауны острова как людьми, так и завезёнными ими видами животных, чуждых туземной фауне и флоре. Человек с трудом контролировал расселение по острову завезённых видов флоры и фауны, поэтому, когда природа освободилась от его власти, практически все маврикийские эндемики были вытеснены пришлыми видами и вымерли за несколько сотен лет.

Но в этих условиях остров не остался безжизненным: пришлые виды сформировали новую сбалансированную экосистему. А изоляция острова от ближайшей суши привела к тому, что среди маврикийских видов появилось много узкоспециализированных форм, занявших все возможные экологические ниши. Одно из таких существ обитает в кронах местных деревьев из семейства сложноцветных, питаясь их нектаром. Это медовая крыса-крошка, крошечный маврикийский зверёк размером с мышь, обитающий в пологе леса и никогда не спускающийся на землю.

Этот мелкий грызун отлично приспособлен к лазанью: все лапы вооружены цепкими когтями. Если нужно, крыса-крошка может бегать, прицепившись к ветке снизу, с такой же скоростью, как обычным способом. Также она умеет совершать длинные прыжки, увеличивая их дальность за счёт своеобразного приспособления: по бокам тела крысы-крошки растёт густая бахрома из жёстких волосков, торчащих в стороны. Она служит «парашютом» облегчающим прыжки с ветки на ветку (получается своего рода «микро-гвереца», миниатюрный конструктивный аналог этой обезьяны, исчезнувшей к неоцену). Хвост медовой крысы-крошки тонкий, по краям покрыт оторочкой из волосков, образующей подобие пера. С помощью такого хвоста грызун может менять направление движения в полёте, точно опускаясь на выбранную ветку. Но хвост у этого вида не хватательный. Основная окраска шерсти – песочно-жёлтая, горло и брюшко белые, а летательная бахрома волосков – чёрная. Вдоль морды, затылка и всей спины проходит узкая чёрная полоска. Волоски на хвосте серовато-белые. Кисти и ступни безволосые, покрыты сероватой кожей.

Специализация к питанию нектаром также затронула внешность этого грызуна. Мордочка медовой крысы-крошки более тонкая, чем у её предков – чёрных крыс (Rattus rattus). В связи с питанием нектаром резцы этого зверька относительно слабые, зато язык очень длинный: он может вытягиваться изо рта на половину длины морды. Коренные зубы сильно редуцированы: в каждой половине челюсти осталось только по одному моляру. Этот грызун не умеет разгрызать твёрдые семена, поэтому не составляет конкуренции другим древесным видам.

Медовая крыса-крошка держится кланами, связанными родством по мужской линии, и насчитывающими до двух десятков взрослых животных. Глава клана – взрослый самец. Эти грызуны безошибочно различают своих и чужих по запаху, и агрессивны по отношению к сородичам из других кланов. Только самка-чужак может рассчитывать на благосклонность клана, если в нём есть холостые самцы. Если самец находит самку «интересной», он просто опрыскивает её мочой и растирает её лапками по шерсти самки. Так она приобретает «свой» запах, и клан принимает её. Самцы из чужих кланов изгоняются беспощадно, и зачастую одинокое животное, не успевшее покинуть территорию клана, бывает закусано насмерть.

Клан медовых крыс-крошек обладает сравнительно обширной для таких мелких существ территорией, включающей несколько кормовых деревьев разных видов, которые цветут, сменяя друг друга, на протяжении всего года. Животные метят территорию мочой и выделениями мускусной железы, расположенной в подмышечной области. Они особенно охотно кормятся на растениях семейства сложноцветных, но также посещают растения других ботанических семейств. Чтобы удовлетворить потребность в белковой пище, эти животные поедают мелких мягкотелых насекомых (тлей и термитов).

От врагов этот грызун защищается всей группой, одновременно кусая и царапая противника. Но, если враг сильный и крупный, клан спасается бегством. Зверьки совершают планирующие прыжки на соседние деревья, преодолевая расстояние, которое недоступно хищнику. Этот вид – дневное животное, проводящее ночь в укрытиях. Цепкие лапы необходимы этому грызуну буквально с первых минут жизни: самки носят детёнышей на себе. Новорождённые детёныши у этого вида гораздо более развиты, чем у крыс, от которых произошёл этот вид. Они просто висят у самки на сосках, держась лапами за её шерсть, как у некоторых мелких сумчатых с недоразвитой сумкой. В связи с такой особенностью размножения животные не устраивают постоянного логова, и могут перемещаться по лесу по мере зацветания разных кормовых растений. Но в связи с этой же особенностью плодовитость у них ограничена всего двумя или тремя детёнышами. Они быстро растут, и в месячном возрасте уже могут передвигаться по веткам наравне с взрослыми, а первое потомство у молодых самок бывает уже в возрасте трёх месяцев.

Лемуровая крыса (Lemurilla omnivora)

Отряд: Грызуны (Rodentia)

Семейство: Маврикийские беличьи крысы (Maurirattidae)

Место обитания: остров Маврикий, тропические леса.


Адаптивная радиация особенно явно прослеживается на островах, когда от немногих неспециализированных предков, колонизировавших свободные места обитания, происходит большое количество новых видов, приспособленных к разнообразным условиям среды. Чёрные крысы (Rattus rattus), завезённые на Маврикий в историческую эпоху, не являются исключением: в неоцене они образовали много новых видов на этом острове. Один из этих видов изменился настолько, что стал представителем нового, эндемичного семейства грызунов.

Приспосабливаясь к новому образу жизни, чёрная крыса сильно изменилась внешне: её потомком стал всеядный зверь размером с кошку, который может с лёгкостью лазить по ветвям. Тело лемуровой крысы вытянуто, как у куницы, и ноги относительно короткие. Окраска шерсти пятнистая: по коричневому фону разбросаны бледно-жёлтые пятна, делающие животное незаметным среди ветвей. Расположение и количество пятен у каждого животного индивидуально, и такая черта помогает грызунам узнавать друг друга при достаточно близком контакте. Хвост длинный, покрыт редкой жёсткой шерстью. Во время движения лемуровой крысы он служит балансиром, и с его помощью крыса может немного менять направление прыжка. Животное быстро и легко лазает по веткам, при необходимости делая большие прыжки.

Маврикийская лемуровая крыса соперничает в кронах деревьев с потомками завезённых на остров макак, и выживает благодаря стайному образу жизни и агрессивности. Она питается любыми мелкими животными, которых может одолеть, и дополняет рацион маслянистыми семенами и орехами. Для усиления укуса её морда укорочена по сравнению с предками, а жевательные мышцы очень сильные. Своими жёлтыми резцами эта крыса с лёгкостью раскусывает как орех пальмы, так и череп птицы или другого позвоночного.

Этот вид крыс придерживается строго определённой территории и живёт кланами, включающими до десятка взрослых зверей. Животные занимают глубокие дупла старых деревьев, где совместно выращивает потомство сразу несколько самок клана. Отношения между самками в клане ограничиваются установлением и подтверждением иерархии. Самцы ведут себя гораздо более агрессивно: лишь один самый сильный самец имеет право спариваться с самками. Другие самцы занимают подчинённое положение, и не прекращают попыток установить своё первенство. Молодых самцов вожак клана изгоняет сразу же, как самки прекращают заботиться о них. Обычно молодые звери живут на границе владений клана, время от времени пробуя влиться в клан (не обязательно в свой, часто в соседний). Обычно они могут занять место в клане, убив кого-то из прежних самцов. К неполовозрелым самкам самцы относятся нейтрально, и проявляют к ним интерес лишь при готовности самок к спариванию. Поэтому молодые самки часто остаются в родном клане, где меняется только самец-доминант.

В выводке бывает до пяти слепых и беспомощных детёнышей. Обычно их одновременно выкармливает несколько самок, имеющих потомство. Молодые крысы имеют светлую окраску, которая несколько умеряет агрессивность взрослых самцов. Они становятся взрослыми в возрасте 3 месяцев.

Продолжительность жизни лемуровой крысы не превышает пяти лет, а самцы часто не доживают до трёхлетнего возраста.

Маврикийский карликовый макак (Nanomacaca pygmaea)

Отряд: Приматы (Primates)

Семейство: Мартышковые (Cercopithecidae)

Место обитания: остров Маврикий, полог леса.

В исторические времена человек завозил множество видов животных и растений в нехарактерные для них места обитания. Эти виды зачастую слишком хорошо осваивались на новом месте, и становились угрозой для выживания аборигенных видов. Особенно пострадала от подобной деятельности людей фауна и флора островов. На Маврикии завезённые в XVII веке макаки (Macaca fascicularis) истребили много видов местных птиц и рептилий, поедая их и разоряя птичьи гнёзда. Но природа сыграла с ними злую шутку: разрушительная деятельность завезённых на острова коз привела к тому, что лесная растительность на острове совершенно деградировала. В таких условиях площадь лесов и видовое разнообразие древесной растительности сократились, вызвав сокращение численности завезённых обезьян. В подобных условиях вид мог либо вымереть, либо превратиться в карлика при сохранении прежней численности. Итогом эволюции обезьян на Маврикии стало появление особого вида приматов – маврикийского карликового макака.

Маврикийский карликовый макак – один из мелких видов обезьян, но не самый маленький из них: он заметно крупнее голоценовых игрунок Нового Света и крошечных неоценовых беличьих мартышек из Экваториальной Африки. Вес взрослой самки этого вида – около 1 кг, но самцы ещё крупнее: до 2 кг. Хвост у них не хватательный (это типично для приматов Старого Света) и сравнительно длинный: немного длиннее, чем туловище и голова вместе взятые. Маврикийские карликовые макаки отличаются броской внешностью: их голое лицо ярко-жёлтого цвета, окаймлено полосой чёрной шерсти. Шерсть на боках и конечностях светло-серая, на животе белая. На затылке есть чёрная «шапочка», переходящая в тёмно-серую окраску спины. Хвост покрыт короткой шерстью чёрного цвета. Седалищные мозоли имеют яркую окраску: у самок они розовые, у самцов красные. Седалище окаймлено полосой чёрной шерсти, и этим отчасти «копирует» окраску лица животного. Детёныши отличаются от взрослых бледно-розовой кожей лица и однотонной серой окраской шерсти без чёрных и белых участков. Такая «детская» окраска гасит агрессию взрослых самцов и побуждает самок заботиться о потомстве.

Маврикийские карликовые макаки живут группами, насчитывающими до20 особей. Во главе клана стоит самый крупный и сильный самец с контрастно окрашенным лицом. Группа обезьян занимает определённую территорию в низкорослых участках леса. Эти обезьяны не поднимаются высоко в кроны, где их могут атаковать хищные птицы, но проводят часть времени на земле, собирая опавшие плоды и мелких животных.

Этот вид приматов сохранил пищевые пристрастия предков: обезьяны одинаково охотно едят сочные плоды, насекомых и мелких позвоночных. Они кормятся преимущественно на ветвях деревьев, почти не спускаясь на землю. Во время кормёжки обезьяны поддерживают контакт между собой, обмениваясь разнообразными звуками.

Маврикийские карликовые макаки ведут исключительно дневной образ жизни. Они проводят ночи, сбившись вместе на ветках деревьев. При этом ближе к стволу сидят взрослые сильные звери, а молодые особи, занимающие низкое положение в иерархии, сидят ближе к концу ветки. Из-за этого они часто становятся жертвами сов и других хищников.

Основные враги маврикийских карликовых макаков – местный вид кошачьих мавросмилус (Maurosmilus furiosus), нападающий на взрослых обезьян, и лазающий грызун, лемуровая крыса (Lemurilla omnivora), которая крадёт детёнышей. Главное спасение обезьян от этих хищников – слаженная групповая защита. При нападении хищника вся стая обезьян контратакует его и преследует, громко крича. Особенно агрессивными и смелыми они становятся, если хищнику удалось схватить одного из их сородичей.

Самка маврикийского карликового макака рождает раз в год пару детёнышей, хотя в потомстве у очень молодых или старых самок бывает только один детёныш. Детёныши рождаются достаточно развитыми, покрыты шерстью, их глаза открыты. С первых дней жизни детёныши могут ползать и приподнимать голову. Первые недели детёныши держатся сначала на груди, а затем на спине матери, вцепившись в её шерсть. Сила их хватки такова, что самка может прыгать с ними с дерева на дерево, не опасаясь потерять детёнышей. Позже они начинают учиться лазить по веткам, а в возрасте четырёх месяцев уже не уступают в проворстве взрослым макакам. Молодое животное взрослеет примерно в годовалом возрасте. Продолжительность жизни у маврикийского карликового макака невелика, как у всех мелких животных. Лишь единичные особи доживают до десяти лет, а большинство не доживает до семилетнего возраста.

Мавросмилус устрашающий (Maurosmilus furiosus)

Отряд: Хищные (Carnivora)

Семейство: Кошачьи (Felidae)

Место обитания: остров Маврикий, кустарники и заросли невысокой древесной растительности.


Крупные виды хищников семейства кошачьих сильно пострадали от деятельности человека в историческую эпоху, и к концу этого периода все виды крупных кошек оказались на грани вымирания. Изменения в природе, происходившие при переходе от голоцена к неоцену, окончательно погубили этих специализированных хищников. Но мелкие кошачьи разных видов смогли уцелеть в разных районах Земли, и стали одними из доминирующих хищников в экосистемах неоцена. Некоторые из них стали очень специализированными хищниками.

В эпоху человека, впрочем, один вид кошачьих всё же получил небывалые преимущества: это была домашняя кошка (Felis cattus). Завезённая на все материки и многие острова в историческую эпоху, кошка не везде вымерла после исчезновения людей. И в разных местах Земли этот вид активно эволюционировал, приспосабливаясь к местным условиям. Так произошло и на маленьком острове Маврикий, куда кошка попала по вине человека. Здесь, в мире островных карликов и великанов, она превратилась в доминирующего хищника необычной внешности.

Маврикийский вид кошачьих, мавросмилус устрашающий, невелик, как все островные звери: он размером всего лишь с крупную домашнюю кошку, и весит около 10 кг. Это ограничение в размере связано с жизнью на изолированном острове, где данный вид занимает вершину пищевой пирамиды, и одновременно должен сохранять достаточно высокую численность популяции. Мавросмилус похож на очень большую куницу: у этой кошки удлинённое туловище, крупная голова, длинный хвост и относительно короткие ноги. Он не умеет долго и быстро бегать, зато прекрасно лазает по деревьям и делает длинные прыжки с ветки на ветку. Подобно большинству кошек, известных человеку, мавросмилус имеет острые втяжные когти.

Шерсть этого зверя, короткая и бархатистая, окрашена в красновато-коричневый цвет с круглыми тёмно-коричневыми, почти чёрными пятнами. На хвосте и лапах пятна образуют поперечные полосы. Над глазами у этих кошек есть пара круглых белых пятен. Уши мавросмилуса широкие, подвижные, остроконечные. Ушные раковины работают в жарком климате как радиаторы, излучая избыток тепла.

Это самый успешный хищник в своей весовой категории, поскольку обладает прекрасным охотничьим оружием: острыми, почти сабельными клыками, которые торчат из-под верхней губы. Этот хищник может одолеть практически любую добычу на острове, кроме, разве что, взрослой черепахи-латника. Часто он нападает на относительно крупную добычу по сравнению с собственным размером – местных курообразных птиц эпигаллусов. Но наиболее обычная добыча мавросмилуса – мелкий вид местных копытных, дриокапрелла, потомок козы. Обычно мавросмилус устраивает засады на ветках деревьев над тропами животных, и прыгает на добычу сверху. Хищник сразу старается прокусить добыче шею (так он поступает с птицами, у которых относительно мягкие пористые кости), или рвёт жертве бок, и ожидает, пока она истечёт кровью. Мелких животных вроде дриокапреллы или маврикийского кабана эта кошка просто закалывает клыками в шею. Для более успешной охоты мавросмилусы постоянно держатся семейными парами и действуют сообща. Пока одно животное отвлекает травоядных, второе выбирает жертву и нападает. Убитых животных пара хищников поедает сообща, затащив добычу в развилку дерева. Обычно около крупной жертвы эти животные остаются не более двух дней и съедают лишь мягкие части туши, а мелкую добычу бросают, съев всё, что могут.

Два раза в год самка мавросмилуса приносит потомство: двух-трёх крупных котят. Они открывают глаза уже на первой неделе жизни, а в месячном возрасте уже ловко лазают по деревьям, играют и пробуют охотиться. Выводок живёт в укрытии: большом дупле или даже старом птичьем гнезде на большой высоте над землёй. Примерно в начале третьего месяца жизни молодые звери покидают укрытие, и начинают учиться охотиться. Полугодовалая кошка уже вполне самостоятельна, а в возрасте пятнадцати месяцев может принести потомство. Но много кошек этого вида гибнет в пору «отрочества»: покинув родителей (чаще всего, будучи изгнанными ими), они не могут найти подходящую территорию, и гибнут от нападений взрослых зверей этого же вида, защищающих своё место жительства. Не редкость у этого вида каннибализм: старые особи, неспособные охотиться на травоядных, пожирают молодняк, оставленный без присмотра. В условиях ограниченного жизненного пространства такая агрессивность позволяет стабилизировать численность популяции, и избежать перенаселения острова хищниками.

Гербарий

Ананасовое дерево (Ananasocarpus esculentum)

Порядок: Астровые (Asterales)

Семейство: Сложноцветные (Asteraceae)

Место обитания: остров Маврикий, дождевой лес в низинах.

Флора острова Маврикий разделила судьбу эндемичных флор других островов: в историческое время на острове появилось настолько много чужеземных растений, что местная флора была уничтожена полностью за немногие тысячелетия. В этом большую роль сыграли вселённые на остров травоядные млекопитающие, ранее отсутствовавшие на острове. Их деятельность привела к существенной деградации растительности острова, и на последующее восстановление лесов на Маврикии ушли фактически десятки тысяч лет: все новые переселенцы подвергались жёсткому отбору на выживание со стороны потомков коз и свиней, некогда завезённых на эти острова.

В неоцене остров Маврикий вновь покрыт густым дождевым лесом, как до появления на острове человека. Но виды растений, составляющие этот лес, совсем иные, нежели те, что существовали до людей. Неоценовые растения Маврикия приспособились к сосуществованию с фауной четвероногих. Они не только противостоят её натиску, но и заключают выгодные для себя союзы.

Одно из деревьев, составляющих леса на Маврикии, представляет собой довольно крупное растение: высотой до 25 метров, с раскидистой кроной. У этого дерева большие разрезные листья, достигающие полуметровой длины. Сверху они покрыты коротким опушением, а снизу мучнистым войлочным налётом. В основании листьев растут крепкие колючки, торчащие в стороны. На вершинах ветвей можно заметить крупные соплодия, немного похожие на ананасы (они имеют похожий сетчатый рисунок на поверхности), только без характерного пучка листьев на вершине. За это растение получило название ананасовое дерево.

У ананасового дерева твёрдая древесина: дерево успешно противостоит ветрам и штормам, приходящим с Индийского океана. Ствол дополнительно упрочнён продольными рёбрами.

Ананасовое дерево принадлежит к семейству сложноцветных, хотя его соцветия мало похожи на ромашковидные корзинки, отличающие многих представителей этого семейства. «Лепестки» (краевые язычковые цветки) у ананасового дерева редуцированы до тонких нитевидных образований, свисающих по краям соцветия. Зато сама корзинка стала очень мясистой, и разрослась в толщину. Она приобрела шарообразную форму, а внутри неё развилась рыхлая соединительная ткань. На поверхности разросшегося цветоложа правильными рядами расположены мелкие цветки. Когда они опылены и начинается развитие плодов, околоцветник отпадает, оставляя рубец. Из этих рубцов на поверхности соцветия складывается сетчатый рисунок. Цветки чёрные, с мелкими жёлтыми пыльниками, торчащими наружу.

Цветки ананасового дерева часто посещаются насекомыми: жуками, мухами и бабочками. Но растение опыляется не столько ими, сколько мелкими лазающими грызунами, медовыми крысами-крошками. Чтобы грызунам было удобнее добираться до нектара, краевые листочки соцветия плотные и кожистые: грызуны сидят на них, когда кормятся. Для привлечения опылителей присоцветные листья ананасового дерева ярче, чем остальная листва: у этих листьев белые жилки, между ними розовые пятна на зелёном фоне. Таким образом, листья берут на себя роль лепестков. Когда соцветие опылено и развивается дальше, присоцветные листья зеленеют в течение нескольких дней.

Не имея ничего общего с ананасом в облике, это растение всё же сходно с ним одной особенностью. После опыления его соцветие превращается в соплодие: высохшие остатки цветков опадают, а мясистая корзинка становится сладкой и приобретает яркую оранжевую окраску. Мелкие семена этого дерева имеют твёрдую оболочку и погружены в верхний слой мякоти соплодия. Снаружи соплодия торчат щетинки – это остатки бывших парашютиков, которые, увы, уже не способны нести семена в воздухе, но свидетельствуют о том, что предки этого растения прибыли на Маврикий «своим ходом» - их семена были принесены на остров из Африки или с Мадагаскара. Зрелое соплодие ананасового дерева падает на землю, где его поедают главные распространители семян – карликовые местные свиньи, маврикийские кабаны. Эти животные более проворны и всеядны, нежели соседствующие с ними гигантские черепахи, поэтому они чаще всего разносят семена ананасового дерева. Твёрдая оболочка семян истончается в пищеварительном тракте этих свиней, и семена, выброшенные с навозом, легче прорастают.

Много проростков ананасового дерева оказывается на тропах маврикийских кабанов и бывает затоптано или съедено. Но некоторые молодые растения всё равно выживают, и разрастаются. Первый раз ананасовое дерево цветёт в возрасте около 20 лет, когда достигнет высоты 10 – 15 метров. Далее оно регулярно цветёт и плодоносит в течение 300 лет и более.

51. Подводный рыцарь

(Венедское озеро (север Европы) - рыбы и ракообразные)

Ледниковый период оказывает большое влияние не только на климат, но и на рельеф местности. Огромные массы льда, «наваливаясь» на материки, притапливают их в слое жидкой магмы. Уклон материковой плиты оказывает влияние на направление течения рек, а береговая линия отступает. Некоторые районы, ранее бывшие возвышенностями на суше, становятся островами. Затем, когда глобальное похолодание завершается, происходит обратный процесс. Лёд тает, и уровень океана повышается. Поднятие материковой плиты отстаёт от темпов таяния льда, поэтому площади, ранее бывшие сушей, затапливаются и превращаются в архипелаги или морской шельф. Постепенно материковая плита в течение несколько тысячелетий возвращается в первоначальное положение, и океан отступает.

Балтийское море, водоём на севере Европы, в полной мере претерпело все мыслимые преобразования, вызванные ледниковым периодом. Вначале оно было холодным озером у края ледникового щита, покрывавшего Скандинавию. Затем оно превратилось в солёное Йольдиевое море, когда воды Атлантики прорвались в него. Когда ледник растаял окончательно, Скандинавия поднялась над уровнем океана, и связь прервалась. Пресная вода вытеснила морскую, и на месте будущей Балтики образовалось пресное Анциловое море. Далее в результате образования связи между этим морем и Атлантикой образовалось солёное Литториновое море. Позже поднятие суши сделало проливы Скагеррак и Каттегат более мелководными, и воды Литторинового моря распреснились впадающими в него реками. Так образовалась Балтика в том виде, в каком знал её человек.

После вымирания человечества, когда по Земле прошла ещё одна волна ледникового периода, эти же самые события повторились с ещё более угрожающим размахом. Гигантский ледниковый щит сполз с полюса на территорию Евразии и буквально выскреб до дна котловину, в которой ранее было Балтийское море. Местная фауна либо вымерла, либо была вынуждена отступить в европейские реки и озёра, либо приспосабливалась к жизни в озёрах ледяной талой воды у кромки ледника. После таяния ледника в каменной котловине южнее Скандинавии вновь появился водоём. Но ледники перекрыли отложениями места, где были проливы Скагеррак и Каттегат, и связь Балтики с Атлантическим океаном прервалась навсегда.

Когда ледники начали таять, материковая плита постепенно начала подниматься. Балтика оказалась немного выше уровня океана, что навсегда закрыло путь в неё для морской фауны. Она постепенно превратилась в пресное озеро, которое вначале наполняли воды тающих ледников, а потом реки Скандинавии и севера России. Речные воды несли в озеро ил, и постепенно заполняли его. Территория бывшей Балтики за несколько десятков тысяч лет лишилась Финского залива, а северная граница Ботнического залива сдвинулась дальше к югу. Так на карте Евразии появился новый водоём – Венедское озеро.

Северные и южные берега Венедского озера значительно отличаются друг от друга. Порожистые реки из гор Скандинавии низвергаются в озеро водопадами, и некоторые из них не замерзают даже зимой. На северных берегах озера раскинулись галечные пляжи и скалистые островки. Здесь не очень много отмелей, зато есть множество глубоких бухт и заливов. Южные берега Венедского озера сложены преимущественно песком, глиной и илом. Реки, впадающие в озеро с юга и востока, образуют обширные дельты и множество низких островков. Когда дует северный или западный ветер, эти островки просто затапливаются. Но материк словно сопротивляется таким событиям – как будто в ответ на наводнения берега озера постепенно наступают. За миллионы лет там, где на памяти человека плескались воды Балтики, образовались заливные луга и леса. Материк постепенно наступает на Венедское озеро, но оно по-прежнему остаётся одним из крупнейших водоёмов Европы. Это озеро располагается в области умеренного климата с ясно выраженной сезонностью. Холодное течение Антигольфстрим, несущее вдоль европейских берегов полярные воды, делает зимы в Северо-Западной Европе достаточно холодными, несмотря на общее потепление в эпоху неоцена. Зимой Венедское озеро ненадолго покрывается льдом, а летом его воды хорошо прогреваются, особенно в мелководной южной части водоёма.

Венедское озеро предоставляет благоприятные условия для жизни тысяч видов животных и растений. Фауна Венедского озера состоит в основном из пресноводных обитателей, выходцев из рек Европы. Но среди обитателей озера есть несколько потомков морских видов, характерных для Балтики. Они могли выносить опреснение и выжили в реках, когда их родное море скрылось под ледниковыми шапками, а затем вернулись в море уже на правах пресноводных жителей.

В Венедском озере водится множество видов рыб – от мелких потомков сельдей и бычков до крупных, ставших настоящими тиранами местных вод. Рыбы населяют все возможные биотопы. Одни из них водятся вдали от берегов, а другие не покидают прибрежных зарослей. Некоторые рыбы обитают на дне, не поднимаясь из глубин озера, где вода слегка солоновата. Другие рыбы держатся в толще воды и близ поверхности, опускаясь на дно лишь тогда, когда на озере образуется лёд.

Но рыбы делят озеро с множеством других существ, образующих в совокупности целостную экосистему. Соседями рыб являются многочисленные моллюски, черви, мелкие ракообразные и водяные насекомые. Летом вода на поверхности Венедского озера покрывается сероватыми и бурыми пятнами – это огромные стаи мелких рачков парят в толще воды, фильтруя бактерии и микроскопические водоросли. Без них тёплые мелководные южные участки озера легко превращались бы летом в зловонное скопление слизистых сине-зелёных водорослей. Длина этих рачков составляет доли миллиметра, но из роль в экосистемах озера трудно переоценить. Они образуют огромную биомассу и легко восстанавливают численность благодаря быстрому развитию. Эти существа стоят в основе пищевых цепочек озера.

Быстро развивающиеся и недолго живущие виды легко выживают в изменчивой среде обитания – достаточно совсем немногих родительских особей, чтобы вновь образовалась жизнеспособная популяция. Но Венедское озеро существует миллионы лет, и в нём водятся другие животные – долго растущие и достигающие гораздо большего размера. Их появление говорит о продуктивности и стабильности экосистем озера. Одно из таких существ является дальним родственником многочисленным планктонным ракообразным, снующим в толще воды. Когда это существо выходит добывать пищу, мелкие обитатели Венедского озера стараются держаться от него подальше – это хищник, который легко сможет их изловить. Он движется по дну озера, не скрываясь – здесь найдётся не очень много хищников, которые смогли бы напасть на него. А само это животное прекрасно защищено от них крепкой бронёй. Монотонно переставляя восемь твёрдых ног, поводя длиннейшими усами и выставив вперёд мощные клешни, по дну Венедского озера шагает самый крупный вид местных беспозвоночных – озёрный кракен. Это эндемичный вид речных раков, достигающий гигантских размеров – длина тела взрослой особи может достигать 80 см, а его усы имеют метровую длину. Озёрный кракен является одним из самых крупных донных животных Венедского озера.

Поздней весной самки этого гигантского рака заняты выведением потомства. Подобно всем речным ракам, самки озёрного кракена носят икру и потомство на брюшных ножках. Движениями брюшных ножек самка вентилирует икру или рачат, крепко вцепившихся в брюшные ножки. Икра озёрного кракена очень крупная по рачьим меркам – размером с ягоду смородины. Но она была отложена достаточно давно, и в это время из неё уже успели вылупиться маленькие рачата.

Озёрные кракены окрашены неярко – их панцирь чёрного цвета с многочисленными белыми крапинками. У некоторых раков мелкие пятна могут сливаться в более крупные, образуя индивидуальные метки, по которым отдельную особь можно различать в течение всей жизни. По странному капризу генов у одного из рачат, самца, которого в числе прочих самка озёрного кракена заботливо вынашивает под брюшком, одна клешня оказалась почти целиком серого цвета. За это он мог бы получить прозвище Серая Клешня, если бы люди дожили до неоцена. Но в неоцене уже никто не сбрасывает в реки ядовитые отходы, не топит в озере отравляющие вещества, и не ловит раков и рыбу хищническим способом. Поэтому Серая Клешня никогда не узнает, что его назовут именно так.

Серая Клешня – это один из примерно 20 тысяч потомков одной самки озёрного кракена. Он вывелся из яйца примерно неделю назад, и представляет собой беззащитное крошечное существо размером не больше мухи. Если бы мать Серой Клешни была лангустом или омаром, он бы сразу же отправился в странствие в планктоне, и его шанс на выживание был бы минимальным – один из нескольких десятков миллионов (если считать потомство одной самки, которое она может дать в течение жизни). Но быть при рождении существом размером с муху – это означает повысить свои шансы на выживание. У Серой Клешни они равны примерно одному на двести – триста тысяч. Но всё же это шанс, и Серая Клешня попробует реализовать его наравне с множеством братьев и сестёр. Но пока его жизнь и безопасность всецело зависят от их матери – огромной пятнадцатилетней самки кракена, которая пробирается сквозь заросли подводных растений.

Самостоятельность Серой Клешни началась неожиданно, и при весьма драматических обстоятельствах. Мать Серой Клешни почувствовала запах падали – какой-то хищник перекусил пополам тело рыбы, и её хвост упал в заросли рдеста. Раки плохо видят, но обладают прекрасным химическим чувством. Взмахивая усами, самка с выводком, поглощённая поиском пищи, удалилась со своей территории и вторглась вглубь территории соседа – огромного тридцатилетнего самца. На её беду, хозяин территории также почувствовал запах рыбы, и в результате молодая самка и взрослый самец озёрного кракена достигли пищи одновременно. Силы оказались явно неравными – самец примерно на треть превосходил самку по размеру, а каждая из его клешней была едва ли не с головогрудь самки. Но, движимая голодом, самка бросилась к куску рыбы, и вцепилась в него. Секундой позже в этот же кусок вцепился взрослый самец. Ни одно животное не хотело уступать, но самец начал подтаскивать пищу к себе, и инстинкт самосохранения взял верх над голодом. Самка озёрного кракена отступила: взмахнув брюшком, она сделала стремительный прыжок длиной в несколько метров, и достигла края своей территории. Во время этого прыжка с брюшных ножек самки слетело несколько рачат, в том числе Серая Клешня. Она не заметила потери – самки раков не различают своё потомство индивидуально, а заботятся лишь о выводке вообще. Так началась полная опасностей самостоятельная жизнь будущего хозяина мелководий… Или чьей-то закуски, если хищник окажется расторопнее.

Первые годы жизни озёрного кракена полны опасностей. Но всё же самые большие беды подстерегают этих животных в первые дни самостоятельной жизни. Маленькое существо, единственная защита которого – в проворстве и умении прятаться, легко может стать пищей для многих обитателей Венедского озера. Молодые рачки обычно прячутся среди растений. По берегам озера произрастают густые заросли камыша и тростника, а в волнах прибоя колышутся заросли рдестов и роголистника. В этих мелколистных растениях скрывается много личинок насекомых, микроскопических рачков, червей и инфузорий. Они служат первой пищей маленьким озёрным кракенам, едва ставшим самостоятельными. Рачата прячутся в зарослях растений и начинают собирать миниатюрными клешнями мелкую живность. Но они просто не способны осознать, что здесь их подстерегает одна из опасностей Венедского озера. Волны колышут заросли растений, а вместе с растениями покачиваются одни из самых опасных врагов новорождённых озёрных кракенов. Их тонкие полупрозрачные тела цилиндрической формы одним концом прикрепляются к стеблям и листьям растений. На другом конце тела у этих животных располагается растяжимый рот, окружённый множеством жгучих щупальцев. Это крупные пресноводные полипы – гигантские жгучие гидры. Озеро, по размерам не уступающее морю, породило гидр, похожих на морские полипы. Эти существа плохо различимы среди растений, а их стрекательные клетки смертоносны. Рачата ползают среди растений десятками – они постепенно покидают своих матерей сами, и переходят к самостоятельной жизни. Но для некоторых из них жизнь оказывается слишком короткой… Стеклянно-прозрачный рачок ползёт по стеблю, и слегка задевает одно щупальце гигантской гидры. Тут же к нему тянется ещё одно щупальце, и лишь слегка дотрагивается до него. Судорожно дёрнувшись, рачок замирает. Только его усики и челюсти продолжают двигаться, когда щупальце полипа тащит его ко рту. Несколько других рачат, испуганных его резкими движениями, отскакивает от источника опасностей, и ещё один натыкается на щупальца. Гидра втягивает парализованного рачка в пищеварительную полость, и какое-то время его тело просвечивает сквозь сероватые стенки тела гидры. Серая Клешня чуть было не попался: он только слегка коснулся щупальца гидры, и в его тело «разрядилась» лишь одна стрекательная клетка. Единственное, что смог сделать Серая Клешня – вырваться и упасть на нижние листья. Он отделался очень легко: получив ещё два – три ожога стрекательных клеток, он мог бы погибнуть. Но и после одного ожога он чувствует себя плохо – несколько часов одна клешня рачонка оставалась парализованной. Это был один из первых суровых уроков в жизни Серой Клешни.

Несмотря на присутствие таких опасных соседей, рачата продолжают жить в зарослях подводных растений. В открытой воде любой из них стал бы едой для рыб, но среди растений мало какая рыба отважится искать добычу. Серая Клешня успел полинять только один раз с тех пор, как покинул самку. Он подрос совсем немного, и пока опасается только самых мелких рыб. Много раз за свою недолгую жизнь он видел, как над растениями проносились огромные тёмные силуэты. Но он просто никогда не осознавал, что они могут быть опасными для него самого. Эти гигантские существа живут в открытой воде, и не задерживаются в прибрежных зарослях. Впрочем, некоторые рыбы предпочитают жизнь именно среди растений. В большом кусте рдеста среди стеблей лежит длинное, слегка сжатое с боков тело рыбы. У неё голая кожа, окрашенная под цвет окружающей растительности, а длинный тонкий хвост обвивает основания стеблей. Эта рыба – хищник, и ей невыгодно, когда слишком многие догадываются о её присутствии. Скрытный обитатель зарослей называется листотелая бельдюга. Это потомок одного из беглецов от ледника – потомок морских рыб, выживший в пресной воде и вновь заселивший озеро, бывшее когда-то морем.

Рачата слишком мелкие для листотелой бельдюги, и эта рыба не трогает их, даже когда один из рачат ползает по телу рыбы, явно не отличая его от окружающих растений. Бельдюга неподвижна – лишь один глаз немного поворачивается в сторону рачка, беззаботно ползающего по боку рыбы. Мелкие рыбки с поперечными полосками на светло-зелёных боках проплывают рядом. Одна из них решает оторваться от сородичей и поискать чего-то съестного в зарослях. Первым же броском рыбка хватает маленького рачонка и заглатывает его целиком. Успех подкрепил её стремление в поиске пищи, и рыбка задержалась среди растений подольше. Увлёкшись преследованием ещё одного рачка, она не заметила, как подплыла к самому носу затаившейся листотелой бельдюги. Тут же последовал короткий бросок, и полосатая рыбёшка оказалась схвачена за голову. Когда судороги жертвы прекратились, бельдюга сглотнула её целиком и снова замерла в зарослях. Пока Серая Клешня невелик ростом, он может не опасаться этих хищников, но в будущем ему придётся быть осторожнее.

Прошло около двух месяцев, и в разгаре лето. Растения разрослись очень бурно, и молодые озёрные кракены покидают их. По ночам растения поглощают слишком много кислорода, и требовательные к нему раки вынуждены переселяться. Серая Клешня успел полинять три раза с момента рождения, и теперь его длина составляет около трёх сантиметров. Он перестал прятаться среди растений и выкопал себе норку на дне, под куском затонувшей древесины. Вода в озере постоянно находится в движении, и нора Серой Клешни забивается песком. Поэтому каждый день Серая Клешня проводит примерно полчаса за обустройством норы. Он сгребает песок клешнями, прижимает к себе и вытаскивает из норы. В результате этого перед его норой постепенно образовался небольшой вал песка. Серая Клешня не один живёт на дне озера. У него есть множество соседей – черви, роющие улитки, двустворчатые моллюски и личинки насекомых. Как правило, эти существа достаточно безобидны, а некоторые служат Серой Клешне пищей. Но есть и более опасные соседи.

На дне озера торчат поодиночке короткие трубочки из песка и слизи – это норы шахтных бокоплавов, небольших роющих ракообразных длиной около 4 см, с длинным узким телом. Эти обитатели нор, вырытых в песке, постоянно заняты ремонтом и углублением своих жилищ. Время от времени над норками шахтных бокоплавов взлетает струя ила и песка – один из обитателей нор занимается восстановлением постоянно «плывущих» стенок норы. У основания нескольких пар ног у него есть специальные железы, выделения которых цементируют песок. Рачок выделяет на передние пары ног немного секрета, который в воде превращается в липкую массу, и размазывает его по песку.

Шахтный бокоплав является хищником, он охотно ловит и поедает молодых рачат. Когда это животное сидит в засаде в норе, из входа в нору высовываются только усы. Животное плохо видит, но хеморецепторы на усах дают ему адекватную информацию об окружающем мире. Усы бокоплава слегка шевелятся, а маленькие рачата озёрного кракена ползают по дну совсем рядом, не представляя себе опасностей близости норы шахтного бокоплава. Один из рачат подползает совсем близко к трубке, склеенной из песка. Из неё моментально выскакивает бокоплав, хватает его шипастыми передними лапками, моментально убивает укусом и утаскивает в нору. Всё нападение заняло считанные секунды. Серая Клешня, испуганный внезапным нападением, отскакивает в сторону и прячется среди стеблей. Здесь он может чувствовать себя в безопасности – шахтный бокоплав осторожен и без лишней необходимости не станет надолго покидать нору. И ещё Серая Клешня получил новый рок в жизни – он не станет приближаться к норам шахтных бокоплавов, пока сам невелик ростом.

Прошла зима, за ней ещё одна. Ранней весной, в конце второго года жизни, Серая Клешня достиг длины 15 см, а с клешнями и усами он кажется ещё крупнее. Он уже сменил свой статус в экосистеме бентоса Венедского озера. Теперь он не только добыча, но и хищник. А некоторые животные превратились из злейших врагов сначала в нейтральных соседей, а потом и вовсе в добычу. Так, за эти годы он поменялся ролями с бокоплавами, и теперь сам регулярно кормится ими. Шахтные бокоплавы селятся на песчаном грунте, и не маскируют свои норки. Они уверены в собственной безопасности – если рыба захочет раскопать нору, рачок просто забивается на самое дно норы, и рыба, пытаясь его извлечь, разрушит нору и засыплет его песком. А когда она уплывёт, шахтный бокоплав легко прокопает выход на поверхность грунта. Рыба может схватить шахтного бокоплава лишь случайно – если застала его врасплох, или подстерегла ночью, когда самцы этого вида покидают норы для спаривания. В Венедском озере нет рыб, способных раскопать нору шахтного бокоплава. Зато озёрные кракены легко достают этих рачков из их укрытий. Серая Клешня прекрасно экипирован для охоты на роющих ракообразных – у него крепкие клешни, и он знает, как надо атаковать этих рачков.

Серая Клешня находит одну нору шахтного бокоплава. Взмахнув антенной, он узнаёт, что эта нора обитаема, и её хозяин дома – кракен чувствует запах бокоплава. Серая Клешня атакует норы бокоплавов, втыкая клешни в грунт возле основания «шахты». Обычно, если рачок подкарауливает добычу, он сразу же попадается. Но первая атака оказывается неудачной – Серая Клешня на секунду промедлил, перебираясь через лежащую на его пути крупную раковину двустворки, и шахтный бокоплав почуял его приближение. Когда серая Клешня начал раскапывать клешнями его нору, бокоплав давно уже скрылся на дне своего жилища. А когда клешни молодого озёрного кракена едва не задели его, бокоплав начал закапываться глубже, и выбросил в преследующего его Серую Клешню тучу песка. Покопавшись ещё немного, Серая Клешня оставил попытки добыть этого бокоплава. Но одна неудача ещё ничего не означает – вокруг живёт довольно много этих рачков, и какой-то другой шахтный бокоплав может легко стать добычей Серой Клешни.

Серая Клешня уходит, а бокоплав, избежавший смерти, начинает восстановление своего жилища. Он выбирается из песка, и начинает задними ногами отгребать песок, а передними – строит ограждение вокруг входа в будущую нору. Серая Клешня уже далеко от него, и бокоплав может спокойно заниматься своим делом. А вот одному из его соседей не так сильно повезло – Серая Клешня приближается к его норе. Этот шахтный бокоплав тоже сидел, подкарауливая добычу, когда в его жилище вонзилась клешня кракена. Он не успел скрыться на дне норы, и его тело оказалось раздавлено сильным сжатием клешни. Рывком Серая Клешня извлёк свою добычу из песка, и начал есть, отрывая кусочки ногочелюстями. А в песке медленно оплывает глубокая нора, навсегда лишившаяся своего строителя и хозяина. Возможно, через несколько дней здесь поселится другой шахтный бокоплав, или кто-то другой.

Серая Клешня ещё не дорос до размера, который позволил бы ему стать «абсолютным хищником» на дне озера. Пока он сам вполне может стать добычей. Иногда Серая Клешня буквально ходит по узкой грани между жизнью и смертью – за ним самим наблюдает много разных хищников.

На территории Серой Клешни лежит нечто, похожее на замшелый камень. Серая Клешня, похоже, не замечает этого – он ползёт мимо странного предмета, которого не было в этом месте несколько часов назад. Но Серая Клешня не подозревает, что стал объектом пристального внимания: за ним наблюдает глаз из этих зарослей, который поворачивается вслед за ползущим кракеном. «Заросли» при ближайшем рассмотрении оказываются выростами на коже причудливой рыбы Венедского озера – крупного сомового бычка. Этот малоподвижный донный житель немного похож на жабу-рыбу (Opsanus) эпохи голоцена – у него короткое уплощенное тело, длинный хвост и большая голова с широкой пастью. Идеальная маскировочная окраска, сочетающая серый и зеленоватый цвета, и морда, обросшая кожными выростами, делают сомового бычка одним из самых коварных хищников озера. Серая Клешня, проползая недалеко от этого хищника, находится в опасности – сомовые бычки охотятся на раков, причём атакуют животных ещё более крупных размеров, чем Серая Клешня в этом возрасте. Зато на всякую мелюзгу сомовый бычок совсем не обращает внимания: несколько совсем мелких рачат озёрного кракена копошатся в выростах на его голове, приняв их за водоросли. Они могут найти немного съедобных частиц, застрявших в наростах на рыбьей голове – мелких рачков, кусочки омертвевшей кожи и просто мусор. В юном возрасте Серая Клешня также мог не опасаться этого хищника. Возможно, когда-то он тоже принимал голову этой рыбы за камень, поросший водяным мхом. Но сейчас его неспособность отличать маскировку от реальности может стоить ему жизни – как и все раки, он близорук, и не может отличить голову хищной рыбы от неодушевлённого объекта. Ничего не подозревая, Серая Клешня направляется прямо к затаившемуся сомовому бычку. Но случайность спасает Серую Клешню так же, как это уже бывало не раз в его недолгой жизни. Рядом с сомовым бычком оказывается мелкая полосатая рыбка слишком хорошо знакомого Серой Клешне облика. Он уже убедился, что зеленоватых существ с поперечными полосками на боках лучше избегать. Словно подтверждая его опыт, рыбка направляется прямо к голове сомового бычка – она заметила одного рачонка, копошащегося там, и желает добыть его.

Эта полосатая рыбка – всего лишь годовалая молодь местного окунеобразного хищника озёрного живоглота. Взрослые особи этого вида не имеют полос – от них остаются отдельные пятна на спине и боках. Матёрый озёрный живоглот достигает трёх метров в длину, но до такого размера дорастают лишь рыбы в возрасте четверти века и больше. А многие озёрные живоглоты могут вообще не дожить даже до половой зрелости – они становятся жертвами разнообразных хищников.

Когда молодой озёрный живоглот подплыл достаточно близко к морде сомового бычка, Серая Клешня неожиданно почувствовал короткую, но резкую и хлёсткую волну. Испугавшись, он сильным ударом брюшка взмыл в толщу воды, стремительно влетел в заросли растений и затаился. Его зрение не могло дать ему никакой информации о том, что случилось прямо перед ним буквально за долю секунды. Но небольшая полосатая рыба исчезла, словно её не было. В последний момент бегства Серая Клешня увидел только облачко ила, которое клубилось вокруг того, что он воспринял как камень, поросший водорослями.

Когда молодой озёрный живоглот подплыл слишком близко к сомовому бычку, хищнику оставалось только открыть рот. Сомовый бычок преуспел в этом нехитром деле: он умеет делать это практически мгновенно. Когда он атакует жертву, его рот раскладывается в виде широкой трубы, а поток воды засасывает жертву в рот хищника. Проглотив молодого озёрного живоглота, сомовый бычок снова маскируется: рыба начинает ворочаться в песке, закапываясь примерно на треть. Он не любит долго плавать, а особенно избегает быть заметным. Поэтому сомовые бычки предпочитают держаться на участках дна, максимально подобных их собственной окраске.

У Серой Клешни короткая память – через несколько минут он уже не помнит о событии, которое развернулось прямо перед ним. Но в глубинах его примитивной нервной системы отложится связь между характерным запахом сомового бычка и сигналом об опасности. Из множества таких связей, как из кусочков мозаики, складывается личный опыт, который может спасти жизнь.

Не только сомовые бычки опасны для озёрного кракена. Озёрные живоглоты – это непримиримые враги кракенов в любой период их жизни. Молодые, годовалые и двухлетние рыбы пожирают мелких рачат. Более взрослые особи охотятся на подростков озёрного кракена, а взрослые гиганты легко могут проглотить полуметрового рака целиком. Озёрный живоглот – доминирующий хищник толщи воды в Венедском озере, и он опасен не только для тихоходных и тяжёлых озёрных кракенов. В рацион озёрного живоглота входит практически всё живое и съедобное, что водится в Венедском озере.

Летом Серая Клешня не раз и не два будет спасаться от развёрстой пасти этих чудовищ. Они были не так страшны ему, когда он был совсем крохотным рачонком и мог спрятаться где угодно, но теперь эти рыбы превратились в одного из главных врагов Серой Клешни. Ему должно сильно везти первые несколько лет жизни, чтобы прожить полноценную долгую жизнь и оставить потомство. Уже в этом возрасте из выводка, к которому он принадлежал, осталось лишь несколько десятков молодых раков. Большинство из них погибло в течение первых недель жизни, и озёрные живоглоты были причиной многих смертей. Лишь зимой, когда аппетит озёрных живоглотов снижается, кракены могут чувствовать себя намного безопаснее – они сохраняют активность в холодной воде. Зимой бывает, что кракены нападают на молодь озёрных живоглотов, зимующую в ямах на дне озера.

Зима неоцена не такая суровая, как была в ледниковый период, примерно за двадцать миллионов лет до этого времени. А весна, как в любую другую эпоху, является временем обновления и возрождения. В это время озёрные кракены линяют, рыбы усиленно откармливаются, и почти у всех видов Венедского озера начинается время размножения. Пожалуй, громче всех заявляют о своих чувствах сомовые бычки – из незаметных существ они превращаются в громкоголосых певцов. В середине весны, когда вода прогревается, они устраивают на мелководьях Венедского озера утренние брачные «концерты». С помощью жаберных крышек и плавников рыбы издают разнообразные звуки: щёлкают, скрипят и чирикают. Голоса сомовых бычков слышны даже над водой – они перекрывают лягушачий хор в тростниках.

Весной реки разливаются, и прибрежные районы Венедского озера оказываются затопленными. В это время они совершенно непроходимы для четвероногих обитателей берегов, зато подводные жители получают возможность кормиться на прибрежных лугах. Серая Клешня также пользуется случаем, и выползает на затопленный берег озера. Взрослые озёрные кракены остаются на глубине – им опасно выбираться на берег, где они могут стать добычей наземных хищников. Птицы часто нападают на озёрных кракенов и расклёвывают их. Но молодые кракены часто встречаются весной на затопленных лугах и болотах. Серая Клешня ползает по траве, водя перед собой антеннами. По запаху он отыскивает утонувших насекомых и других мелких животных. Иногда Серой Клешне попадаются трупы мелких грызунов, которых разлив рек застал врасплох, и они утонули. Их тела уже начали разлагаться, но Серую Клешню это не останавливает – он съел бы даже их кости, размалывая их твёрдыми челюстями.

Разлив рек длится всего несколько дней, но за это время молодой озёрный кракен может уползти довольно далеко от озера: берега Венедского озера пологие, а местность, окружающая их, представляет собой сеть мелких озёр и болот, труднопроходимых для наземных хищников. Зато здесь гнездятся разные виды водоплавающих птиц – цапли, утки и кулики. Серая Клешня не вылезает на мелководье – здесь его легко могут склевать. А когда он видит, как откуда-то сверху на дно опускаются птичьи ноги, он старается укрыться среди тростника. Серая Клешня имеет основание бояться всех, кто крупнее его. Он видел, как после длинных лап в воде появлялся длинный острый клюв, как после этого вода окрашивалась кровью рыбы, либо хрустел панцирь кого-то из его сородичей. Поэтому Серая Клешня ползает по глубоким местам, и предпочитает прятаться днём. В прибрежных болотах и прудах Серая Клешня поедает мелких улиток, обильно размножающихся здесь. Он раздавливает их ракушки клешнями, и поедает моллюсков целиком.

Среди зарослей тростника торчит корявая толстая ива. На ней уже много лет гнездятся цапли одного из местных видов. У них только что вывелись птенцы, и под ивой валяется множество скорлупок от яиц. Серая Клешня, конечно, не осознаёт, в какой опасности оннаходится, ползая под гнездовьем цапель. Мир над поверхностью воды для него не существует. Зато время от времени оттуда в воду падают вкусные вещи. Прямо над Серой Клешнёй слышится всплеск воды, и рак инстинктивно отскакивает в сторону. Но опасности нет – просто одна из цапель выбросила в воду скорлупку яйца. Это хорошая находка для молодого озёрного кракена – Серая Клешня охотно съедает её, пополняя запасы кальция в организме. Это нужно для более успешной линьки – пока кракен молод, он линяет довольно часто. На третьем году жизни Серая Клешня полиняет три раза. Линька – очень ответственный момент в жизни животного, и в это время озёрный кракен предпочитает прятаться в норе.

Примерно через неделю уровень воды начинает падать – она впитывается в почву и пополняет грунтовые воды. Часть воды из Венедского озера просачивается через возведённую ледниками преграду в Северную Атлантику. Озеро постепенно возвращается в свои берега, а водоёмы по его берегам превращаются в ловушки для озёрных жителей, попавших сюда. В гнёздах цапель подрастают прожорливые птенцы, и взрослые птицы каждый день проверяют водоёмы, в которых кишат пленники разлива. Острые клювы пронзают мелких озёрных живоглотов, которые оказались в этих местах, спасаясь от своих взрослых сородичей. Птицы выхватывают из воды бычков и раков. Вокруг каждого такого водоёма бродят десятки птиц, и каждое шевеление на дне сопровождается ударом длинного клюва с поверхности. Серая Клешня выживает в этой бойне лишь благодаря собственной осторожности – он не рискует показываться на глаза птицам днём, и лишь по ночам поедает улиток или погибших рыб. Но, помимо птиц, в этом водоёме его поджидает ещё одна опасность. С каждым днём уровень водоёма, в котором оказался Серая Клешня, снижается. Стоит тёплая погода, и днём вода нагревается. Прошлогодние стебли растений начинают гнить, и в воде падает содержание кислорода. Все раки довольно требовательны к содержанию кислорода в воде, и Серая Клешня здесь не исключение. Чтобы выжить и не попасть на обед птицам, Серая Клешня забивается в растительность, под её прикрытием выползает из воды и выставляет наружу бок. При этом влажные жабры оказываются на воздухе, и животное может дышать. Тростник отрастает быстро, и Серая Клешня надёжно скрыт от острых глаз пернатых хищников.

Но такой плен не вечен – погода меняется, и у Серой Клешни появляется шанс на спасение. С Атлантики идёт холодный фронт, несущий на Венедское озеро дождевые облака. Наступает унылая пасмурная погода, и начинает моросить затяжной дождь. Приток свежей, богатой кислородом воды в прибрежные болотца подсказывает невольным пленникам, что у них появился шанс на спасение. В дождливую погоду птицы стараются находиться в гнезде – если птенцы промокнут от дождя, они могут просто погибнуть. Поэтому цапли не так часто летают к водоёмам за добычей. Когда наступает ночь, начинается возвращение в озеро разных животных. Молодые озёрные живоглоты, очевидно, не смогут этого сделать – они сидят в болотце, которое находится слишком далеко от озера. Им остаётся только погибнуть в клювах птиц, и для них дождь – это просто отсрочка неизбежной гибели. Зато тем животным, которые умеют ползать, дождь облегчает спасение. Когда стемнело, Серая Клешня выполз на берег. Некоторое время он сидит под струями дождя и отдыхает. Капли воды стекают по его панцирю и смачивают жабры. Почувствовав это, рак оживился и начал чистить их от скопившегося ила.

Немного посидев под моросящим дождём, Серая Клешня начинает своё путешествие. Взрослые озёрные кракены слишком тяжелы, чтобы ползать по суше, но молодые животные делают это легко. Вначале Серая Клешня определяет направление до озера – он делает это по специфическому запаху озёрной воды, отличающемуся от затхлого запаха болот. Пошевелив усами, Серая Клешня поворачивается в нужном направлении и ползёт по траве, словно огромный жук. Ему предстоит преодолеть довольно большое расстояние – около двухсот метров. Рядом с ним спешат к озеру другие беглецы из болотного плена. В траве извивается и поблёскивает тело листотелой бельдюги. В озере эта рыба была бы опасна для серой Клешни, но сейчас она также спешит домой. Рыба движется быстрее рака: она отталкивается от травы боками и скользит на слизи. Листотелая бельдюга регулярно окунается в попадающиеся ей лужи, чтобы пополнить запас воды. Извиваясь по-змеиному, она успеет добраться до озера за эту ночь. Серая Клешня движется не так быстро. Он довольно тяжёл и неповоротлив, поэтому хмурый рассвет застаёт его в нескольких десятках метров от берега озера. Несмотря ни на что, Серая Клешня продолжает опасное путешествие после восхода солнца. Ему благоприятствует то, сто стоит пасмурная погода, и многие из опасных для него болотных птиц ещё спят. Если бы рак остался пережидать день в какой-нибудь луже, его обязательно съели бы. Но встречи с птицами ему всё равно не избежать.

Небольшая тонконогая птица с белым оперением опускается рядом с ползущим к воде Серой Клешнёй. Она аккуратно складывает длинные крылья с чёрными концами, и переступает с ноги на ногу, наблюдая за ползущим раком. У неё странный клюв – нижняя челюсть толще и длиннее верхней. Это крачка-водорез, перелётная птица, обитающая на водоёмах. Часть этих птиц обитает на атлантическом побережье Европы, но на Венедском озере живёт большая популяция этого вида. Зиму эта птица проводит в тропиках, но летом она гнездится на севере Европы. Первые крачки-водорезы прилетели с дальних зимовок: вскоре после разлива начинается массовое развитие озёрного планктона. Впрочем, эти птицы не слишком специализированы: они едят не только планктон, но и мелких животных. По возможности они склёвывают мелких животных вроде насекомых, но, собравшись стаей, могут расклевать добычу покрупнее – грызуна или лягушку. Серая Клешня не обращает внимания на птиц и продолжает ползти. На суше он видит плохо, и собравшиеся вокруг него крачки-водорезы представляются ему чем-то вроде сплошной белой массы с чёрными пятнами, стоящей на множестве тонких красных палочек. Одна крачка-водорез решается на нападение: тонконогая птица вьётся над Серой Клешнёй, пытаясь клюнуть его в глаз. Когда клюв птицы стукнул по панцирю, Серая Клешня перешёл к обороне: он приподнялся на ногах, угрожающе раскинув вверх и в стороны раскрытые клешни. Крачки-водорезы отступили, когда рак показался им таким крупным. Простая уловка сработала, и Серая Клешня вновь устремился к воде. Но крачки-водорезы по-прежнему преследуют его целой стаей, и по панцирю рака уже стукнуло ещё два клюва этих назойливых птиц. Серая Клешня вновь повторяет угрожающую позу. Но она уже не столь пугает крачек. Эти птицы осмелели, и одна из них попыталась зайти сзади, чтобы ещё раз клюнуть Серую Клешню. Но она также не учла, что нападает на живое существо, способное защищаться. И в тот момент, когда наглая птица слишком приблизилась к раку, клешня сомкнулась у неё на кончике крыла. Несколько перьев крачки-водореза оказались зажатыми в железной хватке серой Клешни. Испуганная птица пронзительно закричала, и её тревога отпугнула остальных больше, чем угрозы Серой Клешни. Птицы взмыли над ползущим раком, который продолжал путь к озеру. Попавшаяся в его клешни птица беспомощно хлопала одним крылом и жалобно кричала. А Серая Клешня совершенно безучастно полз к озеру. Наконец, крачке-водорезу удалось освободиться, пожертвовав одним пером. Она взмыла в воздух, и присоединилась к стае кричащих сородичей.

Серая Клешня почти не обратил внимания на то, что птица вырвалась: берег озера был уже в двух метрах от него. За несколько минут рак дополз до воды и скрылся в глубине озера. Настырная длиннокрылая птица уже не опасна для него – крачки-водорезы не умеют нырять, а рак для них – случайная добыча. Но одни опасности уходят, а другие появляются.

Прилёт крачек-водорезов является сигналом перемен в погоде: они прилетают тогда, когда погода начинает улучшаться. И действительно, через несколько дней после появления стай этих птиц над озером начинает светить солнце. Ясная погода не даёт шанса на выживание тем, кто остался в прибрежных болотах – они смогут спастись, разве что, во время случайного дождя.

В озере Серая Клешня сталкивается с теми же проблемами, что и год назад. Самая главная опасность для него – каннибализм взрослых озёрных кракенов. Это одна из причин смертности молодых раков – не всякая рыба сможет атаковать бронированного рака, а клешни взрослого озёрного кракена ломают панцирь мелкого сородича легче, чем яичную скорлупку. Поэтому молодые кракены всегда настороже. Серая Клешня неплохо обустроился на новой территории, отвоевав себе участок и потеснив нескольких более мелких сородичей. Он выкопал себе новую нору под большим камнем, и она настолько узкая, что он сам с трудом пролезает в неё. Зато, если сородич покрупнее захочет выгнать его с территории, он наткнётся на выставленные вперёд клешни. И хищнику тоже не добраться до Серой Клешни, когда он скроется в норе. Бродя по дну в поисках пищи, серая Клешня прекрасно помнит расположение норы. Если его что-то напугает, он поплывёт прямо к норе, резко загребая брюшком, и влетит точно в нору.

Пока поблизости нет опасности, Серая Клешня ищет корм. Его любимая пища – шахтные бокоплавы. Несколько лет назад они были его врагами, но теперь Серая Клешня съел этих бокоплавов едва ли не столько же, сколько рачат озёрного кракена съел каждый из них. Своими мощными клешнями молодой озёрный кракен легко разрушает постройки бокоплавов, и поедает этих маленьких хищников одного за другим. Но по иронии судьбы в этот самый момент он оказался едва ли не на обеденном столе. И его вполне могут съесть так же легко, как Серая Клешня расправляется с шахтными бокоплавами. На территорию Серой Клешни вторгся более взрослый кракен, длиной около 30 см не считая клешней. Это серьёзная опасность – при возможности взрослые кракены поедают молодняк. Не желая испытывать судьбу, Серая Клешня спасается бегством: он покидает поселение шахтных бокоплавов, взмыв в толщу воды с помощью сильного удара брюшком. Сложив перед собой клешни и ноги, он гребёт брюшком, держа курс прямо к своей норе. Торчащие на стебельках глаза дают ему полный круговой обзор, поэтому Серая Клешня с точностью заплывает в свою нору. Но это ещё не означает, что он спасся – более крупный кракен начинает преследовать его. Поводя в толще воды усами, он определил, куда ведёт пахучий след. Он голоден, и не хочет упускать возможность полакомиться своим более мелким сородичем. Крупный озёрный кракен быстро находит нору Серой Клешни. Вначале он попытался достать Серую Клешню, но вход в нору оказался слишком узким и длинным. Поэтому крупный рак начал разрушать нору в надежде изловить Серую Клешню. Сильные клешни начали методично отгребать песок, и Серая Клешня, забившись в дальний конец норы, всё отчётливее ощущал запах своего врага. Наконец, его усов коснулась одна из клешней того озёрного кракена. Единственная по-настоящему эффективная защитная реакция у любого рака – ущипнуть противника клешнями. Но его противник покрыт бронёй, поэтому клешни Серой Клешни лишь скользят по броне сородича. Развязка наступает скоро и неожиданно. На какие-то секунды за входом в убежище серой Клешни становится темно, затем слышится сильный хруст панциря крупного кракена, и его клешни, почти готовые схватить Серую Клешню, бессильно опускаются. То, что серая Клешня много лет назад воспринимал как тени и старательно избегал, пришло к нему на помощь. Один из обитателей Венедского озера схватил кракена и раскусил его панцирь сильными зубами. Серая Клешня почувствовал запах смерти, смешанный с запахом ещё какого-то крупного животного. В его наполовину раскопанную нору ворвались вихри воды, поднятые каким-то сильным животным. Испуганный этим, Серая Клешня забился в дальний конец норы и замер.

Неожиданным спасителем Серой Клешни оказалось удивительное существо, ещё один из беглецов от ледника. Это представитель последнего вида ластоногих млекопитающих на Земле – карликовый выдротюлень. Спасаясь от ледника, предки этого животного отступили в реки, где смогли избежать глобальной «планктонной катастрофы», которая уничтожила всех плотоядных морских млекопитающих. Озёрный выдротюлень – миниатюрное животное: его длина немногим более полуметра.

Заметив с поверхности воды крупного озёрного кракена, который раскапывал нору Серой Клешни, выдротюлень нырнул, быстро доплыл до него, и нанёс всего один укус – в панцирь. Клыки выдротюленя прокусили панцирь кракена с громким хрустом, который и услышал Серая Клешня. Большой рак не успел воспользоваться клешнями, и погиб сразу же.

Выдернув добычу из норы, выдротюлень перехватил её зубами, чтобы удобнее было тащить, и поплыл наверх. Подобно всем настоящим тюленям, он пользуется для плавания сильными задними ластами, а передние с мощными когтями прижимает к бокам. Всплыв на поверхность озера, выдротюлень с шумом выдохнул воздух, и поволок добычу на любимое место отдыха – на торчащий из воды валун. На соседних камнях грелись его сородичи. Заметив, что ему повезло в охоте, двое других выдротюленей соскользнули в воду, и попытались отнять добычу. Но удачливый охотник сумел опередить их, и вытащил убитого кракена на камень. Он ловко вылез из воды, пользуясь когтями на передних ластах. Каждый выдротюлень защищает любимое место отдыха от сородичей, поэтому, когда один из его сородичей попытался влезть на камень вслед за удачливым охотником, его ожидали лишь грозный рёв и удар ластами по морде. Добыча осталась за охотником.

На скалистом островке выдротюлень поедает останки озёрного кракена. Он с хрустом разгрызает панцирь этого рака и глотает куски мяса. Обычно выдротюлень съедает лишь мясистое брюшко, содержимое головогруди и мускулы клешней. Поэтому крачки-водорезы отдыхают рядом с выдротюленем неспроста – они обоснованно рассчитывают на остатки его добычи. Конечно, эти птицы больше питаются другой пищей – зоопланктоном. Но они не отказываются разнообразить свой рацион за счёт остатков чужой трапезы.

Пока выдротюлень поедает рака, крачки-водорезы не рискуют воровать остатки с его стола – это животное всеядно, и легко может убить неосторожную птицу. Но после сытного обеда выдротюлень становится сонным. Он зевает, ищет место поудобнее, отбрасывает головой несколько камешков, мешающих лежать, и вскоре засыпает. После трапезы выдротюленя на камне остаются разгрызенные части тела рака, к которым изнутри прилипли крошечные кусочки мяса. Вокруг них тут же вспыхивает настоящее сражение – отпихивая друг друга, птицы начинают расклёвывать их. Несколько крачек-водорезов расхватывают оторванные ноги кракена, а другие завладевают погрызенными клешнями. Одни птицы предпочитают клевать мясо в общей стае, а другие любят кушать в уединении. Одна из птиц, ухватив ногу озёрного кракена, расклёвывает её, и аккуратно достает из неё остатки мяса.

Крачки-водорезы не отказываются от остатков чужой добычи и часто ожидают остатков рыбы или раков возле колоний выдротюленей. Они находятся в выгодном положении: на их собственную добычу мало кто претендует, поскольку она очень специфична – это озёрный зоопланктон.

По утрам, когда солнце нагревает верхние слои воды, крачки-водорезы взлетают с гнёзд и отправляются кормиться. В это время мелкие планктонные рачки поднимаются к поверхности воды и образуют густые скопления. Способ питания крачек-водорезов очень своеобразен: стая птиц «чертит» поверхность воды кончиком длинной нижней челюсти. Они летят дружно, выстроившись в линию. Следом за первой стаей летит вторая, а за ней третья. Обычно птицы летят против ветра, не затрачивая лишних усилий. Лёгкими движениями крыльев и хвоста они меняют направление движения. Время от времени птицы приподнимают клювы, заглатывая попавших в них рачков. Птицы ловят рачков не только для собственного насыщения. У них наступил сезон гнездования, и одна птица из пары насиживает два яйца, сидя где-нибудь в углублении между камней на каменистом островке, где не отдыхают выдротюлени. Другая птица должна не только наесться сама, но и наловить пищи для своего гнездового партнёра.

Хотя у крачек-водорезов нет конкурентов на Венедском озере, они имеют много врагов. Часто выдротюлени разоряют гнёзда крачек-водорезов, особенно если птицы молодые и по неопытности загнездились на доступных для этих зверей местах. Часто на крачек-водорезов нападают хищные птицы, но они редко атакуют этих птиц во время кормления – крачки-водорезы предпочитают кормиться в открытой воде, далеко от берегов, куда редко залетают пернатые хищники. Птицы могут обороняться от наземных и пернатых врагов, нападая на них целой стаей. Но всё же они совершенно беззащитны против некоторых обитателей Венедского озера.

Когда стая крачек-водорезов летит над самой поверхностью воды, птицы находятся в невыгодном положении: они могут быть не видны из-под воды целиком, и стаи рачков могут живой пеленой скрывать их от врага, наблюдающего снизу. Но волны, расходящиеся от их клювов, «чертящих» кончиком воду, выдают движение этих птиц. Кроме того, кормясь на скоплениях рачков, птицы сами не видят тех, кто скрывается от них в глубине. И порой это может привести к ужасным последствиям.

Крачки-водорезы, как обычно, «чертили» воду клювами, летая над поверхностью озера, стая за стаей. А в это время из глубины за ними наблюдали холодные, бесстрастные глаза. Рот хищника приоткрывался и закрывался, а плавники подёргивались в ожидании подходящего момента. Органы чувств улавливали лёгкие волны, расходящиеся от клювов, погружённых в воду. И вот, когда над водой пролетала очередная цепочка крачек-водорезов, поверхность озера вздулась, а потом буквально взорвалась: из воды показались зубастые челюсти озёрного живоглота. Острые зубы щёлкнули прямо около хвоста крачки, но все птицы взмыли вверх, и хищник погрузился в воду, не поймав никого. Этот гигант длиной около двух метров давно освоил охоту на птиц, и в прошлые годы успешно атаковал стаи кормящихся крачек. Но теперь он подрос и стал недостаточно проворным, чтобы успеть схватить быстрокрылую птицу. Испуганные атакой гигантской рыбы, крачки-водорезы взлетают, кричат пронзительными голосами и кружатся над плывущей у поверхности огромной рыбой. Словно чувствуя слежку за собой, гигант лениво взмахивает хвостом, и скрывается в глубинах озера. А крачки-водорезы снова начинают собирать мелких рачков. Молния не бьёт в одно и то же место дважды, и они не опасаются повторения атаки. Но в другое время и на другом краю озера может случиться что угодно…

Озёрные живоглоты, вне сомнения, являются доминирующими хищниками Венедского озера. Но они делят места обитания с множеством других существ, которые, в зависимости от ситуации, могут быть жертвой, конкурентом или врагом. Таковы, например, карликовые выдротюлени – уникальные обитатели Венедского озера. Подобно тюленям эпохи голоцена, эти мелкие звери являются хищниками и охотятся на рыб и раков. Они образуют небольшие скопления на скалистых островках, а на южном и восточном берегах озера облюбовали для отдыха невысокие песчаные островки в устьях рек. На суше эти существа неуклюжи – они ползают по земле, цепляясь сильными передними ластами, и изгибаясь всем телом. Но в воде их тучность сменяется удивительной грацией. Карликовые выдротюлени любят играть в воде – они умеют выпрыгивать из воды вертикально, и шлёпаться набок, поднимая тучу брызг. Также они могут играть в догонялки – схватив рыбу или какой-нибудь несъедобный предмет, один тюлень плавает, а остальные пытаются догнать его и отнять добычу. Но забавы хороши лишь на сытый желудок, поэтому выдротюлени уделяют гораздо больше времени охоте. Хорошенько отдышавшись и набрав полные лёгкие воздуха, выдротюлень становится почти одного удельного веса с водой. Благодаря этому он может без особых усилий держаться в толще воды и всплывать. Одной порции воздуха животному хватает на десять – пятнадцать минут погружения. Карликовые выдротюлени умеют добывать пищу разными способами – раскапывают когтями дно в поисках закопавшихся животных, прочёсывают заросли подводных растений и выгоняют спрятавшихся рыб, или преследуют косяки рыб в открытой воде. При этом животные выпрыгивают из воды, словно небольшие дельфины.

Один из выдротюленей покинул сородичей, отдыхающих на каменном островке, и нырнул в озеро. Взмахнув задними ластами, он быстро набрал скорость, и поплыл к зарослям рдеста возле берега. Выдротюлени – очень маленькие существа, и их мозг относительно невелик. Но по сообразительности они не уступают домашним собакам эпохи человека. Опыт подсказывает этому животному, что в зарослях есть, чем поживиться. Выдротюлень не ощущает подводных запахов – во время погружения его ноздри закрыты. Но большие глаза дают животному превосходную картину окружающего мира.

Ткнувшись носом в заросли рдеста, выдротюлень принялся обшаривать их. Животное аккуратно раздвинуло передними ластами колышущиеся стебли, и начало вглядываться в гущу растений. От его взгляда не ускользнул полосатый бок рыбы, сверкнувший где-то сбоку. Развернувшись, тюлень нырнул ещё раз – уже в зелёные волны подводной растительности. Он поплыл туда, где заметил полосатую рыбу. Перед мордой выдротюленя снова мелькнула та же рыба, быстро скрывшаяся в зарослях. Вдохнув немного воздуха, выдротюлень бросился за ней. Рыба находится в лучшем положении – она живёт в родной стихии, и ей не надо дышать воздухом. Но зато она проигрывает выдротюленю в скорости. Поэтому через несколько минут упорной гонки она прекращает гонку и пытается спрятаться среди растений. И теперь уже выдротюлень получает преимущество – загоняв рыбу, он решает поиграть с ней, перед тем, как съесть. Выгнав рыбу из зарослей, животное подплывает под неё снизу, не давая рыбе спрятаться. Жертвой выдротюленя оказался молодой, едва ли годовалый, озёрный живоглот. Если бы эта встреча состоялась через десять или пятнадцать лет, выдротюлень не стал бы вести себя так смело, а через двадцать пять – тридцать лет хищник и жертва окончательно поменялись бы ролями. Но не сейчас, и, возможно, никогда этот озёрный живоглот не станет охотиться на выдротюленей. В этот момент он – всего лишь игрушка для хищника. Пытаясь спастись, молодой озёрный живоглот выпрыгивает из воды, но тщетно – он просто шлёпается обратно, и выдротюлень снова начинает гонять его, не давая спрятаться.

Вдоволь наигравшись, выдротюлень приступает к еде. Он одним броском хватает рыбу, откусывает большую часть её туловища и проглатывает. Голова рыбы вместе с грудными плавниками опускается на дно, и под водой разливается привлекательный для раков запах съестного. Несколько мелких озёрных кракенов собираются на останках рыбы, но им приходится отступить, когда возле рыбьей головы оказывается Серая Клешня. Он гораздо крупнее этой мелочи, поэтому без лишних церемоний хватает голову озёрного живоглота клешнями и утаскивает в норку, пятясь задом наперёд.

В норе Серая Клешня начинает рвать остатки рыбы ногочелюстями. На его долю остаётся немного мяса на голове рыбы, основания плавников и жабры. Когда он поедает неожиданно доставшуюся ему пищу, запах от растерзанной рыбы привлекает других озёрных кракенов. Поэтому вскоре после начала обеда возле норы Серой Клешни появился один из его сородичей. Он смело забирается в нору Серой Клешни, и пытается отнять его добычу, вцепившись в неё одной клешнёй. В ответ на столь наглое посягательство Серая Клешня ещё крепче держит добычу ногочелюстями и передней парой ходильных ног, и вытягивает навстречу чужаку обе клешни. Соперник не хочет отступать, и один из его усов оказывается зажатым в клешне Серой Клешни. Поняв, что он попался, соперник отпустил рыбью голову и начал дёргаться, пытаясь освободиться. Серая Клешня сжал клешни ещё сильнее – и его соперник вырвался, оставив половинку уса в клешнях Серой Клешни. Это не нанесёт ему большого ущерба – во время следующей линьки оторванная часть уса отрастёт.

Серая Клешня переживает опасный возраст – в это время он ещё не достиг предельного размера, и может стать добычей так же легко, как хищником. То, что раньше он воспринимал как некие тени из другого, запредельного мира великанов, обрело вполне узнаваемые очертания, превратившись в выдротюленей и озёрных живоглотов – смертельных врагов озёрных кракенов, не доросших до крупного размера. Когда под водой раздаётся характерный всплеск массивного тела, Серая Клешня старается спрятаться – это выдротюлень выходит на охоту, и по опыту Серая Клешня знает, что это животное небезопасно. Выдротюлени охотятся на раков, и панцирь Серой Клешни пока не представляет особой проблемы для их зубов. Когда торпедообразный силуэт выдротюленя показывается из серо-зелёной воды озера, Серая Клешня спасается бегством. Он быстро уплывает в нору и забивается в её дальний конец. Но выдротюлень заметил удирающего от него молодого озёрного кракена, и бросился в погоню. Серая Клешня уже сидел в глубине норы, когда тусклый свет из входа заслонила морда выдротюленя. Вначале животное попыталось протиснуться в узкую нору Серой Клешни, но это ему не удалось. На несколько секунд стало светлее – выдротюлень всплыл за воздухом. Но затем Серая Клешня почувствовал сотрясения камня и удары по песку – выдротюлень начал отгребать песок из-под камня острыми когтями, надеясь добраться до осаждённого в своей норе рака. Несколько раз Серая Клешня замечал коготь этого животного, с каждым взмахом продвигающийся к нему ближе. И тогда Серая Клешня поступил так, как велела ему врождённая программа поведения – когла выдротюлень в очередной раз просунул ласт к нему в нору, он мёртвой хваткой вцепился в него клешнями.

Выдротюлень имеет такое сложение, что легко может достать ластами до своего рта. Но в этот момент он даже не подумал о том, чтобы просто убить Серую Клешню укусом, а затем спокойно съесть его. Это был молодой выдротюлень, и он жаждал только одного – избавиться от источника боли, пронзившей его ласт. Он судорожно затряс ластом, и Серая Клешня, отцепившись, упал в заросли рдеста. Выдротюлень больше не продолжал охоту – он поплыл к берегу, а следом за ним потянулся отчётливый след крови. Серая Клешня оказался сильно напуган происшедшим – он долго не вылезал из зарослей. Возможно, эта осторожность спасла его ещё раз за этот день – через несколько минут после того, как выдротюлень уплыл, над зарослями появился взрослый озёрный живоглот. Гигантская рыба, привлечённая запахом крови выдротюленя, проплыла, словно акула над рифами, медленно шевеля хвостом. Возможно, живоглота больше привлекал запах крови, и рыба даже не пыталась искать спрятавшегося рака.

Озёрные кракены легко становятся добычей хищников – в Венедском озере их обитает очень много. Пожалуй, самый страшный местный хищник – озёрный живоглот, гигантская окунеобразная рыба. Среди этих гигантов, достигающих длины двух, а порой и трёх метров, есть особи, постоянно обитающие в средней части Венедского озера, а есть те, кто не покидает прибрежной полосы. Возле берегов, как правило, охотятся более тихоходные особи. Здесь можно устроить прекрасную засаду – обилие растительности, затонувшие деревья и камни благоприятствуют такому способу охоты. Излюбленный способ охоты озёрного живоглота вблизи берега – устроить засаду среди камней или растений.

В устье реки разрастаются кувшинки. Эти растения практически не изменились с начала кайнозойской эры, и в неоцене они так же раскидывают по поверхности воды широкие листья, как и во времена человека. Только виды стали немного другими – климатические условия всё же изменились. Кувшинки Венедского озера отличаются крупными размерами – их листья достигают более полуметра в диаметре, а среди них распускаются огромные розовато-белые цветы. Эти растения могут встречаться на глубине более пяти метров, и под ними легко скроется даже взрослый трёхметровый озёрный живоглот.

Под листьями кувшинки, среди света и тени огромный хищник может легко «раствориться» благодаря своей пятнистой окраске. Зеленоватые бока испещрены пятнами от света и тени, и собственные пятна на спине озёрного живоглота сливаются с ними так, что рыба кажется словно продолжением игры света и тени. Его сложно заметить даже зоркому выдротюленю, а уж близорукий озёрный кракен и вовсе не способен на это.

Затаившись в зарослях кувшинки, озёрный живоглот начинает терпеливо ждать. Крупная рыба покачивается в тени листьев кувшинок, стараясь сохранять неподвижность – некоторые из его жертв воспринимают не только запахи, но и колебания воды. Впрочем, ждать приходится недолго – крупный озёрный кракен ползёт мимо. В глазах этого рака мир, находящийся на расстоянии больше двух метров от животного, превращается в размытую картинку. Поэтому кракен не может различить даже такую крупную рыбу. Озёрный живоглот, напротив, почувствовал присутствие кракена задолго до того, как увидел его – колебания воды от ползущего животного достигли клеток его боковой линии, и рыбе оставалось только ждать, пока ракообразное подойдёт ближе. Однако, и у кракена есть своё надёжное чувство – обоняние. Почувствовав хорошо знакомый запах, вызывающий тревогу, кракен замер, прижавшись ко дну. Только его усы делали осторожные движения, пытаясь определить, где находится источник запаха.

Озёрный живоглот набросился на свою добычу стремительно, несмотря на огромный размер. Вода на поверхности словно вскипела, когда во время броска он взмахнул хвостом, и несколько птиц, сидевших на листьях кувшинок, в испуге бросились к зарослям тростника. Одним движением озёрный живоглот настиг кракена и схватил его со спины. Ракообразное не смогло даже пустить в ход свои клешни – хищник находился вне зоны их досягаемости. Рыба с хрустом проколола панцирь кракена зубами, растущими в несколько рядов даже на нёбе, и рак сразу погиб. Когда закончились последние судороги кракена, живоглот подбросил его, поймал зубами за брюшко, и проглотил целиком, осторожно двигая челюстями. Несколько минут клешни кракена ещё торчали из пасти живоглота, но рыба сделала последнее усилие, и препроводила добычу в желудок.

В воде отчётливо ощущается запах произошедшей трагедии. Мелкие раки, ощущая его, прячутся среди коряг или в норах. Но рано или поздно большинство из них окончит свои дни таким же образом – в природе лишь редкое животное умирает своей смертью.

В возрасте пяти лет Серая Клешня достиг длины более 20 см. Озёрные кракены созревают рано, и в это время он уже принимал участие в размножении. Несколько молодых самок сравнимого с ним размера уже носят икру, которую он оплодотворил. Но период активного роста ещё далеко не закончился – в течение ближайших десяти лет Серая Клешня будет линять два раза в год, прибавляя в росте около 1,5 – 2 сантиметров после каждой линьки. Для успешной линьки Серая Клешня должен хорошо питаться, и ему это удаётся – он регулярно раскапывает норы шахтных бокоплавов, а по ночам наведывается к ближайшему месту лёжки карликовых выдротюленей, где можно отыскать остатки рыбы или собственных сородичей, ставших жертвами этих млекопитающих.

Множество видов животных и растений, обитающих в озере, образует сложную и сбалансированную экосистему, пронизанную множеством пищевых цепочек и других видов взаимоотношений между видами. Иногда обстоятельства заставляют эти цепочки переплетаться самым причудливым образом.

Реки Восточной Европы петляют по равнинам, поросшим лиственными лесами. После сильных летних дождей реки могут размывать берега, и старые деревья падают в воду. Упавшие деревья могут тонуть в реке и застревать на мелководье, но некоторые стволы течением реки выносятся в Венедское озеро. Такое дерево оказывается ценной находкой для озёрных жителей – рыбы ищут корм и укрытие среди корней и ветвей. Вокруг дерева они могут собираться в стайки, насчитывающие несколько десятков особей, иногда разных видов. Стаи мелкой рыбёшки сопровождают ствол дерева, пока он не утонет или не будет выброшен волнами на берег. Это обстоятельство привлекает выдротюленей и других хищников к плывущему по озеру дереву.

Для выдротюленей ствол одного такого дерева – это одновременно кормушка и место отдыха. Три животных этого вида лежат на нагретой солнцем коре, почёсываясь ластами. Проголодавшись, один из выдротюленей просто ныряет под ствол, хватает рыбу, прячущуюся среди ветвей или корней, и сразу же возвращается обратно. Изредка на торчащие над водой ветви присаживаются для отдыха крачки-водорезы, но выдротюлени не обращают на них внимания. Ствол уже долгое время находится в воде – на нём успел поселиться целый мир маленьких существ. Черви прячутся в остатках коры, по подводной части ствола ползают бокоплавы и личинки насекомых. Такое изобилие привлекает внимание хищников, причём не только рыб. В тени ствола свисают в толщу воды тонкие тела гигантских жгучих гидр. Эти животные попали на дерево, пока оно проплывало через устье реки, и за несколько недель успели размножиться – кроме взрослых особей, на коре прикрепилось несколько молодых гидр, отпочковавшихся от них. Гидры охотятся на рачков и мальков рыб, которые буквально сами идут к ним на обед: стаи рыбьего молодняка держатся в тени плывущего ствола, а планктонные рачки развиваются в открытой воде гораздо обильнее, чем вблизи берега.

Выдротюлени отплыли на стволе дерева довольно далеко от берега, но их не пугает это расстояние. Они очень хорошие пловцы, и при необходимости легко вернутся на берег. Поэтому звери не собираются покидать удобное место отдыха. Солнце нагрело кору дерева, и животные одно за другим погружаются в послеобеденный сон. Никто из выдротюленей не придал значения тому, что ствол дерева, до того плавно покачивавшийся на волнах, вдруг резко вздрогнул. Один из выдротюленей лишь приподнял голову и осмотрелся, после чего снова погрузился в сон.

В том месте, где плыл ствол дерева с многочисленными пассажирами и спутниками, озеро достаточно глубокое, и нет торчащих со дна камней, за которые могла бы задеть ветка дерева. Но, если бы выдротюлени были более осторожными, они бы заметили, как поверхность воды на секунду прорезал большой колючий плавник.

Поблёскивающие под стволом дерева мелкие рыбы привлекли внимание крупного озёрного живоглота – рыбы длиной около двух с половиной метров. А запах выдротюленей, отдыхающих на стволе, ещё больше раздразнил аппетит огромной рыбы. Этот озёрный живоглот уже охотился на карликовых выдротюленей, и знает, как их добывать. Он умерщвляет таких зверей одним ударом головы в живот, и инстинкт подсказывает ему именно такую тактику нападения. Озёрный живоглот воспринял ствол дерева в сочетании со слабым запахом выдротюленя как тело одного такого животного. Словно подводная лодка, рыба погрузилась в глубину озера, разогналась и нанесла удар.

Когда ствол дерева вздрогнул после того, как в него врезалась крупная рыба, выдротюлени проснулись и начали тревожно озираться. Один из выдротюленей заметил плавающего рядом с деревом озёрного живоглота, и тревожно залаял. Его сигнал подхватили два других зверя, хотя никто из сородичей, оставшихся на берегу, просто не услышал бы их. Звери оказались пленниками гигантской рыбы, которая явно желает добыть одного из них. Озёрный живоглот продолжает осаждать дерево. Рыба плавает вокруг дерева, толкает ствол боками и время от времени наносит удары головой по стволу. Ожоги от щупальцев гигантских жгучих гидр, поселившихся на стволе, хищная рыба воспринимает как попытку защититься, и ещё сильнее атакует дерево. Разогнавшись, громадная рыба совершает великолепный прыжок через ствол дерева, и с громовым звуком шлёпается в воду.

Выдротюлени уже изрядно напуганы присутствием крупной рыбы, а последний прыжок озёрного живоглота привёл их в панический ужас. Один из выдротюленей не выдержал нервного напряжения, и решил спастись бегством. Возможно, он когда-то успешно спасался от этих хищников таким же образом, но сейчас явно не та ситуация: берег далеко, а ближайший островок находится в сотне с лишним метров от плывущего ствола дерева.

Когда один из выдротюленей нырнул, озёрный живоглот оставил бесполезные попытки атаки на ствол и бросился за ним в погоню. Рыба начала преследование выдротюленя, стараясь измотать его. Животное выпрыгивало из воды, надеясь увеличить скорость, но до спасительного островка было ещё далеко, сам выдротюлень устал, а рыба настигала его всё больше.

Неожиданно для себя измученный погоней зверь обнаружил, что преследовавший его озёрный живоглот куда-то исчез. Выдротюлень всплыл на поверхность воды, и начал жадно вдыхать воздух. Высунув голову из воды, зверь оценил расстояние до островка, и огляделся в поисках преследовавшего его хищника. Поверхность озера была спокойной, и выдротюлень ещё раз глубоко вдохнул воздух.

…И этот вдох оказался для него последним. Страшная волна подбросила животное из озера, сокрушительный удар твёрдой головы огромной хищной рыбы сокрушил его рёбра, и выдротюлень упал в озеро уже мёртвым. Таранный удар буквально расплющил его в лепёшку. Озёрный живоглот схватил тушу выдротюленя за голову, и с некоторым усилием проглотил целиком. Окунь съел тюленя… Эволюция в очередной раз «смешала карты» и сделала обычным явлением порядок, который показался бы невозможным человеку.

Прошло ещё десять лет. Эти годы были различными – одни были сухими и жаркими, другие – прохладными и дождливыми. В сухие годы уровень воды в Венедском озере снижался, и прибрежные отмели превращались в пляжи. А в дождливые годы мутная от речного ила вода подавляла рост планктона, и крачки-водорезы предпочитали задержаться на берегах Четвероморья, или летели сразу на атлантическое побережье Европы, вместо того, чтобы гнездиться на Венедском озере. Но любое из этих событий было вполне предсказуемым, и не выходило за рамки привычного положения вещей. Все эти годы Серая Клешня исправно рос и регулярно линял, и благополучно достиг возраста 15-ти лет. За это время его жизнь изменилась сообразно его росту: теперь длина его тела – около 60 см. Ещё часть врагов превратилась в добычу, и жизнь взрослого озёрного кракена стала гораздо более безопасной. Серая Клешня в самом расцвете сил – это представитель доминирующего вида хищников бентоса. Он ещё не достиг пределов своего размера – время активного роста продолжается. Конечно, теперь Серая Клешня будет линять в среднем три раза за два года, но это тоже неплохой темп роста. Его нора теперь – довольно широкая пещера под стволом затонувшего дерева, а вход в неё забаррикадирован корягой весом в несколько килограммов. Рак достаточно силён, чтобы отодвигать её, но он предпочитает протискиваться в нору под корягой: у него ещё остались враги, и при необходимости коряга может стать хорошей преградой для большинства хищников. Теперь выдротюлени опасаются встреч с Серой Клешнёй, и его врагами оказываются только взрослые озёрные живоглоты. А молодняк этих рыб часто попадает на обед Серой Клешне.

Неоценовая эпоха отличается тёплым и влажным климатом, но на Земле вполне естественным образом сохраняются области сезонного климата, которые располагаются ближе к полюсам. Зима на Венедском озере – это время холода и сырости. В зимние месяцы вода в озере покрывается тонким слоем льда, и выдротюлени вынуждены процарапывать в нём отдушины подобно тому, как это делали их предки в эпоху голоцена. В животном и растительном мире озера зимой происходят существенные изменения. Световой день сокращается, освещённость нижних слоёв воды уменьшается, и водяные растения начинают отмирать. От густых зарослей рдестов остаются только длинные корневища. На дне озера в слое ила лежат зимующие почки разных растений. Они должны пробыть в холоде определённое время, чтобы весной из них могли развиться побеги. Среди почек и отмирающих частей растений попадаются покрытые плотной оболочкой почки гигантских жгучих гидр. Эти полипы проводят зиму в «законсервированном» виде, а весной очень быстро растут и развиваются в прогретой воде. Зимой они совершенно безопасны, и их вполне может съесть любой подводный житель – они не жгутся, поскольку на зиму гидра теряет стрекательные клетки, и даже щупальца полипа рассасываются полностью.

Рыбы также проводят зиму в малоактивном состоянии. Одни из них прячутся в укрытия – в подводные пещерки и трещины между камнями, другие просто закапываются в ил. Но большинство рыб Венедского озера собирается на дне, где бьют холодные ключи. Здесь скапливаются целые стаи рыб, иной раз даже различных идов. При низкой температуре их жизненные процессы заторможены, поэтому мирные рыбы могут даже зимовать бок о бок с хищниками.

В отличие от рыб, карликовые выдротюлени – теплокровные животные. Поэтому они сохраняют активность даже в сильные холода. В мороз эти звери не теряют привычной живости, а аппетит этих животных буквально удваивается на холоде. Выдротюлени сильно жиреют к зиме – в это время их вес больше, чем в полтора раза превышает вес животного летом. Зиму выдротюлени проводят на льду озера. Когда снег наметает сугробы, эти животные прокапывают мордой и ластами тоннели, в которых прячутся ночью. Кроме того, зимой у выдротюленей появляется ещё одна забота: они поддерживают незамерзающей отдушину во льду. Им проще делать это, чем их предкам в эпоху голоцена – неоценовая зима на Венедском озере не слишком сурова, и лёд не достигает большой толщины. Но выдротюлени всё равно не должны терять бдительности: если полынья замёрзнет, животные могут остаться без обеда, и им придётся хорошо поработать, чтобы достать себе пропитание. Но такие проблемы преследуют их, самое большее, два месяца в году.

Сквозь полынью выдротюленей свет проникает в подводный мир. В бледном луче света мелькают тени рыб – возле полыньи вода богаче кислородом. Планктонные ракообразные инстинктивно стремятся к свету, а рыба сплывается сюда вслед за ними. Поэтому выдротюленям не составляет труда поймать рыбу. Но, ныряя за рыбой зимой, выдротюлень обязан помнить, где находится полынья. В голоцене некоторые виды крупных морских тюленей задерживали дыхание на десятки минут, но для мелкого животного такое достижение недоступно. Поэтому рыбе достаточно отплыть на некоторое расстояние от полыньи, чтобы выдротюлень прекратил охотиться на неё. Но иногда этим животным улыбается удача, и тогда на дно падает откушенная голова или хвост рыбы. Этого ожидает Серая Клешня, который часто бродит под полыньями выдротюленей. Когда эти подвижные илюбопытные звери проплывают над Серой Клешнёй, он приподнимает клешни, показывая свою способность защищаться. Он уже не раз щипал особенно любопытных или настойчивых выдротюленей в нос и губы, чтобы они стали более осторожными. Став крупным, Серая Клешня легко может дать им отпор, хотя предпочитает лишь демонстрировать позу угрозы.

При низкой температуре аппетит кракена снижен, поэтому с поздней осени до ранней весны Серая Клешня лишь изредка охотится на рыбу, и больше разыскивает падаль и мелкий случайный корм. Впрочем, если ему попадётся зимующая рыба, он охотно съест её. В поисках корма Серая Клешня бродит по дну озера, иногда спускаясь в его глубины – под самым льдом вода холоднее, чем на глубине. Обычно поздней осенью и в начале зимы рыбы скапливаются в глубоких омутах, где бьют подземные источники, но некоторые остаются на мелководье. Поэтому озёрному кракену не обязательно совершать дальние путешествия, чтобы отыскать что-то съедобное. Достаточно лишь получше принюхаться, чтобы отыскать рыбу, затаившуюся где-то недалеко. Некоторые обитатели озера могут зимовать, закапываясь в ил, либо просто укрываясь в норах под камнями. Одна из таких нор привлекла внимание Серой Клешни – в ней явно есть кто-то съедобный. Рак начинает медленно раскапывать нору, пользуясь широкими клешнями как лопатами. Он просто не может работать быстро – вода холодная, и все обменные процессы кракена заторможены. Его добыча, к счастью, тоже не отличается быстротой реакции по той же причине. После нескольких минут неторопливой работы сенсоры Серой Клешни почувствовали движение. Из норы поднялось облако мути, а следом рванулось длинное серое тело с тёмными пятнами. Под камнем нашла зимнее убежище крупная листотелая бельдюга. Когда растительность начала отмирать, эта рыба успела хорошо откормиться, и выкопала себе нору для безопасной зимовки. Этой рыбе есть, из-за чего быть осторожной – она самка, к тому же беременная. Осенью у неё прошёл брачный сезон, и теперь эта рыба вынашивает потомство – около десятка крупных мальков. Они родятся лишь весной, когда вода в озере потеплеет. Серая Клешня упустил эту добычу, и теперь должен искать что-то новое. А бельдюга, взмахнув длинным хвостом, неторопливо скрывается в тёмной воде. Если рыба не найдёт себе подходящей норы, то она может перезимовать, закопавшись в ил. А Серая Клешня теперь ищет более лёгкую добычу. Он спускается в глубину озера, где круглый год вода прохладная и бьют ключи. Здесь, в зимовальных ямах, можно найти множество сонных рыб подходящего размера. Сбиваясь на зимовку в таких местах, рыбы почти ничем не рискуют – выдротюлени редко ныряют так глубоко, и на рыб может напасть разве что случайный хищник вроде Серой Клешни. Когда Серая Клешня спускается на дно, он чувствует, что песок шевелится у него под ногами, хотя запаха рыб или других животных в этом месте не ощущается. А ещё органы чувств сообщают животному, что вода стала подвижнее. Просто холодный ключик бьёт со дна озера, и поток воды из него стекает вниз по склону дна озера. Серая Клешня спускается по этому потоку – обычно рыбы держатся возле подземных источников. И действительно, вскоре усы Серой Клешни ощущают присутствие и медленные движения множества живых существ – рак достиг места зимовки рыб. Видимость очень плохая – из-за ледяного покрова в глубины проникает совсем мало света, и глаза Серой Клешни с трудом различают дневной свет. Но там, где не помогает зрение, в ход идут другие органы чувств. Органы химического чувства, которыми усеяны длинные усы, помогают Серой Клешне ориентироваться. Рак чувствует, что в воде прямо около него находится небольшая стайка полусонных рыб. Когда рак движется, рыбы расступаются, и усы животного лишь случайно касаются их. Поймать сонную рыбу легко – достаточно лишь сделать одно верное движение. Серая Клешня замирает и выжидает, пока рыбы приблизятся к нему, а затем вытягивает клешни наудачу и хватает одну рыбу – мелкого озёрного живоглота. Схваченная рыба бьётся в судорогах, и сородичи, испуганные её резкими движениями, расплываются. Не дожидаясь, пока прекратятся судороги пойманной рыбы, Серая Клешня разворачивается и тащит добычу к норе. После того, как он уполз, рыбы вновь заняли места около струи холодной воды – до следующего такого случая. Кракены Венедского озера регулярно навещают зимовальные ямы, но не наносят большого ущерба рыбьему населению озера – этим обычно занимаются крупные особи, которых в популяции относительно немного из-за высокой смертности озёрных кракенов в молодости. Молодые кракены зимой кормятся на мелководье.

Озёрный кракен требователен к содержанию кислорода в воде (как, впрочем, и все пресноводные раки). Поэтому они зимуют там, где ледяной покров тонкий, либо не образуется вовсе. Много озёрных кракенов уходит на зиму на дно Венедского озера, поближе к ключам, а некоторые остаются в прибрежных водах или в устьях рек южной части озера. Кракены северных популяций также зимуют очень оригинально: они проводят зиму вблизи водопадов, а некоторые особи и вовсе сидят в яме под падающей со скал струёй воды. В холода кракены могут совсем не питаться, и иногда одна особь поедает всего лишь около десятка небольших рыб за зиму.

Беспозвоночные редко отличаются значительным долголетием, но озёрные кракены являются исключением из правила. Шестьдесят второй год жизни Серой Клешни – весьма знаменательное событие. Этот рак достиг своего предельного возраста, и намного превзошёл среднюю продолжительность жизни представителей этого вида – обычно около сорока лет. Все его ровесники, появившиеся на свет в одном с ним выводке, давно уже погибли от хищников, голода и болезней. Серая Клешня – единственный уцелевший из своего выводка. Мало того – он, очевидно, стал старейшим озёрным кракеном Венедского озера. Обычно представители этого вида редко доживают до столь почтенного возраста – большинство старых особей едва переживает полувековой рубеж. Но Серая Клешня – счастливчик в своём роде.

Ранней весной в Венедском озере разворачиваются брачные игры злейших врагов озёрного кракена – озёрных живоглотов, громадных окунеобразных рыб. Брачные игры гигантов проходят очень бурно, и порой жестоко. Хотя в брачный сезон пищевые рефлексы этих чудовищ угасают, они по-прежнему остаются опасными для остальных жителей Венедского озера. Для нереста озёрные живоглоты выбирают прибрежную растительность, которая только начинает отрастать. Особенно нравятся этим рыбам затонувшие стволы деревьев с ветками и корнями – рыбы откладывают на них икру. Подходящая для нереста территория вблизи берегов делится самцами на множество индивидуальных участков. На их границах вспыхивают жестокие схватки между конкурирующими рыбами. Каждый самец старается захватить территорию с более густой растительностью, и будет охранять свои владения до прихода самок. Пока самцы делят прибрежные мелководья, самки с икрой плавают в центральной части озера – они появятся на берегах лишь после того, как схватки между самцами прекратятся.

В брачный сезон самцы демонстрируют себя конкурентам. При этом они ярко окрашиваются – бока становятся изумрудными с золотистым отливом и бархатно-чёрными пятнами, а плавники приобретают огненно-красный цвет. Голова самца в брачный сезон также чернеет, и это придаёт рыбе свирепый вид, а глаза ярко выделяются на этом фоне.

Заняв подходящую территорию, самец озёрного живоглота начинает брачные демонстрации – они являются одновременно вызовом для соперника и приглашением для самки. Рыба раскрывает веерами яркие плавники, и плавает кругами вдоль границ своей территории. Если же рядом с ним оказывается соперник, самец решительно нападает на него. Первый выпад предупреждающий – самец плывёт навстречу сопернику, разгоняется, затем резко разворачивается и обдаёт соперника волной. По силе волны соперничающие рыбы оценивают силу друг друга. Если конкурент дерзок и не хочет уплывать, самец может ударить его головой в бок. Если же и это не помогает, хищники пускают в ход зубы. Зубы озёрного живоглота очень острые, и прямой поединок может закончиться травмами, и даже смертью одной из рыб. Когда два самца сходятся в смертельном поединке, один из них вцепляется в челюсть другого, и начинается долгая силовая борьба. Когда гигантские рыбы дерутся, на поверхности воды слышится плеск и вскипают буруны. Иногда на поверхности появляется бок одного из соперников. Рыбы кружатся, пытаясь перевернуть друг друга кверху брюхом или прижать ко дну. Прочие водяные жители спешно покидают место схватки великанов: из зарослей растений выскакивает испуганный кракен, и быстро уплывает. Но борющиеся рыбы даже не обращают на него внимания, хотя в иное время он был бы пойман и съеден любой из этих рыб.

Проходит около четверти часа. Один из соперников чувствует, что терпит поражение: рыба прижимает спинной плавник к телу, а её окраска бледнеет. В конце концов, побеждающая рыба делает резкий рывок, и под водой явственно слышится хруст. Побеждённая рыба торопливо покидает поле боя – самец серьёзно ранен, у него сломана челюсть. А победитель, придя в себя после схватки, вновь окрашивается в яркие цвета, расправляет плавники и начинает призывать самку, издавая серии щелчков. Изредка по границам его территории проплывают другие самцы, которые в этом сезоне были не столь удачливыми в этом сезоне. Их окраска бледная, у многих порваны плавники и по бокам тянутся чудовищные шрамы, а у некоторых искалечена челюсть – это жестокий итог брачных турниров. Особенно сильно искалеченные самцы, скорее всего, погибнут – их могут съесть более крупные сородичи.

Когда самки приплывают на мелководья Венедского озера, самцы уже установили границы территорий, а слабейшие особи изгнаны с нерестилищ. Встречая самку, самец озёрного живоглота начинает ухаживания: он плавает вокруг неё, расправив плавники и ярко окрасившись и сверкая золотистыми глазами на почерневшей в брачный сезон голове. Самка, хотя и крупнее самца, принимает его ухаживания и показывает знаки подчинения – она слегка наклоняется набок, демонстрируя самцу живот, полный икры. Плавники самки в этот момент сжаты. Самец подталкивает её к нерестилищу – кусту водяных растений или веткам дерева. Некоторое время рыбы неподвижно парят над растениями, а затем начинается метание икры. Гигантские окунеобразные мечут икру в виде длинной слизистой ленты, в которой плавают тысячи мелких икринок, и сразу же оставляют её на произвол судьбы.

Самки остаются на мелководье совсем недолго – буквально за несколько дней они все вымётывают икру и уходят на глубину. А следом за ними уплывают самцы. Самые крупные из них нерестятся по два – три раза с разными самками. Но через несколько дней брачные игры озёрных живоглотов завершаются, и просыпающиеся после зимовки обитатели Венедского озера получают обильное даровое угощение – икру этих рыб.

Возле слизистых лент икры, лежащей среди ветвей водяных растений, вьётся множество полупрозрачных длиннотелых рыбок – это новорожденное потомство листотелой бельдюги. Уже с первых дней жизни проявляется преимущество этого вида в размножении перед остальными рыбами – активное и развитое потомство. Пока икра озёрного живоглота медленно развивается в холодной воде, молодь бельдюги активно питается ею. Подвижные полупрозрачные рыбки выдёргивают икринки озёрного живоглота одну за другой из общего слизистого покрова и глотают. Немного икры озёрных живоглотов уцелеет после нападений обитателей озера, потому у этого вида рыб плодовитость достигает сотен тысяч икринок – они оставляют своё потомство на произвол судьбы, и каждый озёрный живоглот вынужден с первых минут жизни бороться за своё существование. Хищникам и просто гурманам всё равно не съесть всей икры живоглотов, а потомство из оставшейся в живых икры займёт достойное место в экосистеме и наверстает упущенное. Озёрные кракены тоже кормятся икрой. Кратковременное, но фантастическое изобилие пищи привлекает на мелководье различных животных – как мирных всеядных существ, так и хищников. Несколько молодых кракенов, размером не больше обычного речного рака, выползли к кладкам озёрного живоглота и также начали уничтожать икру. Когда они появились возле кладок живоглотов, молодые бельдюги отплыли в сторону – кракены могут нападать на них. Серая Клешня, привлечённый возможностью лёгкого угощения, также покидает своё убежище и приближается к зарослям растений, где кучами лежит икра озёрных живоглотов. Он уже очень старый, и ползает медленно. Теперь Серая Клешня плохой охотник, и питается преимущественно падалью, которую ищет с помощью обоняния. Ему уже не под силу поймать рыбу. Но есть другой корм, доступный старому раку.

Молодые кракены поедают икру озёрных живоглотов. Пока нет явной опасности, они спокойно продолжают разорять кладки. Неожиданно под водой раздаётся хруст, и раки чувствуют волны, расходящиеся от судорожно бьющегося тела. Это пугает их, и молодые кракены покидают место кормёжки – все, кроме одного. Один из молодых раков схвачен Серой Клешнёй и бьётся в его крепких клешнях. Огромный старый кракен легко раздавливает его панцирь и поедает мясо. Серая Клешня давно стал каннибалом и регулярно нападает на молодых раков. Это обычное дело для старых озёрных кракенов, и Серая Клешня здесь не исключение. В старости рост Серой Клешни замедлился, и линька стала нерегулярной. Он не линял последний год, поэтому его панцирь успел обрасти большим количеством водорослей и мелких сидячих животных. Кажется, что патриарх рачьего мира замшел под тяжестью прожитых лет. Но он пока продолжает жить, хотя иногда кажется, что каждый шаг по дну озера даётся ему с большим трудом.

Весной световой день начинает удлиняться. Реагируя на этот стимул, организм Серой Клешни начинает вырабатывать гормоны и готовиться к очередному обновлению – линьке. Чтобы успешно полинять, Серая Клешня активно кормится и накапливает запасы питательных веществ. Дело в том, что перед линькой и некоторое время после неё животное не может питаться – его челюсти слишком мягкие, чтобы откусить и размельчить мясо. Серая Клешня поедает не только мелких сородичей. Также он ест мёртвую рыбу, причём вместе с костями – когда его организм готовится к линьке, в нём откладываются запасы извести в виде двух округлых образований по бокам пищевода. Кроме того, он поедает молодые побеги водяных растений – это единственный корм, за который не надо бороться с сородичами.

Через несколько дней, когда большая часть икры озёрных живоглотов была уничтожена, а из оставшейся вывелись мальки, Серая Клешня почувствовал, что пришло время, когда он должен спрятаться в нору для дальнейшего превращения. Старый панцирь Серой Клешни уже лопнул по заднему краю, и из-под него показался край ещё мягкого и светлого нового панциря. Тело Серой Клешни как бы немного вздулось, а все суставы на конечностях чётко обозначились. Панцирь на туловище уже кажется не по размеру маленьким: из-под него показались основания ходильных ног. В таком состоянии Серая Клешня неподвижно сидит в норе, лишь его усы и ноги слегка подёргиваются, и время от времени животное осторожно шевелит усами.

Проходит ещё один день, и самый ответственный момент наступает – начинается трудный и долгий процесс линьки. Будучи молодым, Серая Клешня за считанные минуты покидал старый панцирь, и потом терпеливо ждал, пока затвердеет его новый покров. Повзрослев, он стал линять всё медленнее, и всё дольше твердел покров на его огромном теле. После предыдущей линьки Серая Клешня больше недели не покидал нору, пока его покровы не отвердели окончательно.

Ожидая начала линьки, Серая Клешня приподнялся на всех ногах, и замер на несколько минут. Затем он опрокинулся набок, и процесс линьки начался. Вначале панцирь Серой Клешни треснул по бокам. Затем Серая Клешня выгнулся назад, и покров его головогруди приподнялся. Изогнувшись сильнее, рак отогнул его вперёд и начал вытаскивать из панциря голову и конечности. Одновременно его брюшко судорожными сокращениями начало выползать из старого панциря, словно гусеница. Выгнувшись, Серая Клешня рывком освободил от старого покрова челюсти и основания усов. Это далось старому раку с большим трудом, и Серая Клешня замер на дне норы, отдыхая после этого усилия. Теперь главной задачей было освободить от старого панциря клешни и ноги. Они уже наполовину вылезли из панциря, и были скованы им, словно кандалами. Но с возрастом клешни старого рака стали очень крупными, и сейчас панцирь не пускал их на свободу так легко, как раньше. Серая Клешня сделался буквально пленником своего собственного панциря. Пытаясь освободиться, он стал судорожно биться. Но это только усугубило положение – панцирь разорвался пополам, и его часть осталась на брюшке. Теперь освобождение от него стало совершенно невозможным. Серая Клешня не обладает интеллектом, и просто не может понять, что его попытки освободиться уже ни к чему не приведут. Панцирь, сковывающий движения, животное воспринимает как опасность, и инстинктивно пытается спастись от неё. Он знает, что избежать опасности можно единственно надёжным способом, который не раз спасал ему жизнь в прошлые годы – быстро уплыть. Брюшко Серой Клешни резко сгибается, но это не помогает избавиться от остатков панциря. От этого всё складывается ещё хуже – вначале наполовину вылинявшее животное мечется по норе, ударяясь об стенки, а затем и вовсе вываливается из норы и падает на песок.

Восходящее солнце осветило тело Серой Клешни, которое валяется на дне озера возле входа в нору, окружённое остатками панциря. Он так и не смог вылинять до конца, и умер, обессилев. В общем, это вполне естественный конец жизни рака – даже более молодые раки иногда не могут пережить сложного процесса линьки, который ложится на организм огромной тяжестью. По иронии судьбы его тело будет съедено теми, кто раньше сам служил ему добычей – бокоплавами, мелкими рыбами и молодыми раками его же собственного вида. Но всё же Серая Клешня – своего рода счастливчик: он умер собственной смертью, а это в природе может быть скорее привилегией. Его жизнь прожита не зря – по дну Венедского озера ползает много его потомков, а некоторые из них имеют особую «фамильную метку» - серые кончики клешней.

Бестиарий

Гигантская жгучая гидра (Urenohydra ferox)

Отряд: Антоатекаты (Anthoathecata)

Семейство: Гидры (Hydridae)

Место обитания: Венедское озеро, заросли растений.


Кишечнополостные достигают особенного расцвета и изобилия в морских водах. В пресных водах эпохи голоцена, например, медузы были представлены единичными очень мелкими видами из класса гидроидных, в то время, как в море существовали тысячи их видов самого разнообразного размера, населяющие море от мелководий до глубин. Коралловые полипы вообще не выносили даже малейшего опреснения воды. Характерными кишечнополостными пресных вод в эпоху голоцена являлись гидры (Hydrida) – одиночные пресноводные полипы, не имеющие никаких твёрдых скелетных образований. Эти животные не образуют медуз, и ведут сидячий образ жизни, передвигаясь при необходимости на небольшие расстояния. Гидры не образуют плавающего поколения медуз.

В эпоху экологического кризиса, связанного с хозяйственной деятельностью человека, гидры не понесли сколько-нибудь значительного ущерба: они не представляли собой каких-то хозяйственно значимых животных, а их неприхотливость позволяла им выживать даже в загрязнённых водоёмах. Гидры легко пережили ледниковый период, и продолжили своё существование в неоцене.

Когда Балтийское море оказалось отрезано от Атлантики и начало постепенно опресняться, превращаясь в Венедское озеро, морская фауна начала отступать, а из рек Евразии в молодое озеро-море начали переселяться разнообразные водные животные. Среди них были вездесущие и неприхотливые гидры. Жизнь в крупном водоёме не слишком изменила гидр эпохи неоцена. Эти животные сохранили примитивное строение тела, которое позволяло им безбедно существовать миллионы лет до голоцена, и не препятствовало выживанию в неоценовых экосистемах. Но всё же жизнь в крупном водоёме со слегка солоноватой водой при обилии как добычи, так и хищников, изменила обычных мелких гидр, превратив их в весьма опасных существ.

Самый крупный вид кишечнополостных Венедского озера – гигантская жгучая гидра. Это очень крупный вид гидр: длина её цилиндрического тела до 8 см (толщина около 1 см), а щупальца могут вытягиваться до 20 см. Тело этого полипа полупрозрачное, сероватое, сильно растяжимое. Когда гидра проглатывает какое-то мелкое животное, оно просвечивает сквозь стенки тела хищника, пока не будет переварено. На нижней части тела есть прикрепительная подошва, помогающая удерживаться даже на сильном течении.

Главное оружие гигантской жгучей гидры – это её щупальца. Они вооружены множеством крупных стрекательных клеток, которые различимы на просвет в виде мелких тёмных точек на поверхности щупальца. Особенно много их на участке от кончика до середины щупальца. Стрекательные клетки снабжены очень сильным ядом, благодаря которому гигантская жгучая гидра может убивать рыб длиной до 5 см. Даже для млекопитающих или водяных птиц её ожог может оказаться очень болезненным, а мелкие животные (например, грызуны, случайно оказавшиеся в воде) могут погибнуть от ожогов этого полипа.

Это животное обитает среди растительности, образуя скопления в местах, богатых кормом. Как правило, такие скопления – результат размножения одной особи. Полип-основатель даёт множество почек в нижней части тела недалеко от подошвы, и из них постепенно развиваются новые полипы. Когда они достигают примерно трети длины взрослого полипа, они отделяются от него и ведут самостоятельную жизнь недалеко от родительской особи. Способность к почкованию зависит от наличия корма: хорошо питающаяся особь может дать за сезон до 20-ти молодых гидр, тогда как на местах, где корма не хватает, взрослая особь может дать лишь одну или две молодых гидры.

На камнях держится поодиночке. Иногда поселяется на плавающих деревьях.

В конце осени, достаточно окрепнув и откормившись, полипы образуют яйца. Яйца гигантской жгучей гидры относительно крупные (диаметром до 4 – 5 мм), покрытые плотной оболочкой, отличаются жизнестойкостью: они легко переносят вмерзание в лёд, и благодаря этой особенности гидры могут расселяться на стадии яиц вместе с льдинами.

Ещё одна особенность гигантской жгучей гидры – способность к образованию зимующих почек. Осенью, когда вода становится холодной, у животного происходят физиологические изменения: щупальца укорачиваются, стрекательные клетки на них рассасываются, тело животного покрывается восковидной оболочкой, которую выделяет эпителий. Тело гидры как бы «засыхает», находясь прямо в воде: избыток воды удаляется из клеток активно. Тело животного сильно сокращается в объёме, и превращается в образование, похожее на почку. Почка крепко приклеивается к субстрату, и проводит зиму в таком состоянии. Потепление воды весной включает процесс «оживания» гидры: клетки выделяют фермент, растворяющий оболочку, и вода начинает проникать в тело животного. Увеличиваясь в объёме, тело гидры разрывает оболочку и расправляется. За несколько дней у животного развиваются новые щупальца со стрекательными клетками, и перезимовавший полип продолжает обычную жизнь.

Шахтный бокоплав (Raptogammarus fossor)

Отряд: Бокоплавы (Amphipoda)

Семейство: Бокоплавы (Gammaridae)

Место обитания: Венедское озеро, мелководья с песчаным грунтом.


Бокоплавы – ракообразные, способные жить как в пресной, так и в солоноватой воде. Это обстоятельство оказалось весьма полезным для них, когда эти животные заселяли Венедское озеро. Здесь они образовали большое количество видов, отличающихся строением, образом жизни и особенностями питания. Некоторые из бокоплавов Венедского озера выживают благодаря оригинальным жизненным стратегиям.

На песчаных участках дна Венедского озера, особенно в местах, защищённых от прибоя, можно увидеть следы деятельности каких-то мелких животных – торчащие на дне короткие трубки из песка и мелких камешков. Из них высовывается пара тонких длинных усов – обитатель этой трубки сидит дома. Его можно увидеть в те краткие секунды, когда мимо трубки проплывает малёк или какой-то плавающий бокоплав. Тогда из трубки молниеносно выскакивает её обитатель, сбивает жертву в толще воды, и вновь с точностью ныряет в трубку, таща добычу с собой. Это ракообразное – шахтный бокоплав, названный так за особенности построек, которые он делает на дне озера.

Шахтный бокоплав сочетает приспособления к хищничеству и роющему образу жизни. У него удлинённое, узкое и гибкое тело, задняя часть которого расширена. Две пары брюшных ножек увеличены – они образуют подобие горизонтального руля, когда животное плавает, и служат «лопатой» во время постройки укрытия. Тело животного покрыто тонким панцирем желтовато-коричневого цвета. Длина тела шахтного бокоплава около 4 см, ещё столько же приходится на тонкие усы. Это ракообразное строит в песчаном дне вертикальные норы, выкапывая их с помощью задних сегментов брюшка и задних пар брюшных ножек.

В основаниях ног в средней части туловища животного имеются специальные железы, выделяющие жидкий цементирующий секрет. В воде он превращается в вязкую массу, с помощью которой ракообразное укрепляет стенки норы и не даёт ей размываться. Глубина такой норы достигает 15 – 20 см. Рачок постоянно передвигается по норе вверх-вниз, укрепляя стенки и выбрасывая наружу осыпающийся песок. Шахтный бокоплав надстраивает вход в нору песком и мусором, отчего он выделяется на дне озера в виде широкой трубки, торчащей на 1 – 1,5 см над уровнем грунта. Некоторые особи маскируют вход в жилую трубку, укладывая на него створку раковины моллюска или гнилой лист растения.

Шахтный бокоплав – хищник. Это ракообразное поедает любую мелкую добычу, с которой может справиться – мелких рыб, водяных насекомых, ракообразных и червей. Часто шахтный бокоплав хватает рыб длиной лишь немногим меньше, чем он сам. Это животное проводит в собственных норах значительную часть времени, поэтому у него слабое зрение – каждый глаз состоит из нескольких десятков фасеток. Зато обоняние этого животного очень острое. Органы химического чувства располагаются на антеннах этого рачка, и шахтный бокоплав может получать адекватную информацию об окружающей обстановке, лишь выставив из норки усы. Обнаружив присутствие добычи, этот рачок выскакивает из норы, и благодаря острому химическому чувству устремляется прямо в её направлении. Плавательные ноги этого рачка (три задних пары грудных ног) покрыты с обеих сторон волосками, которые придают им перистую форму. Загребая ими, шахтный бокоплав быстро плавает, развивая скорость до полуметра в секунду.

Ракообразное схватывает добычу двумя передними парами ног, которые хорошо развиты и несут множество шипов. В этом шахтный бокоплав очень похож на обитающего в Четвероморье бокоплава-богомола, представляя собой пример параллелизма в эволюции. Этот рачок умерщвляет добычу укусами челюстей и затаскивает её в нору, где поедает.

Часто рачок ловит добычу, не покидая нору: он просто сидит около самого входа, быстро высовывается оттуда и хватает проползающих рядом жертв (как наземный паук-ктенизида, который также роет вертикальные норы). Усы затаившегося бокоплава выставлены из норы, с их помощью животное определяет местонахождение добычи.

Днём шахтный бокоплав очень осторожен. При малейшем признаке опасности он скрывается в норе. А если хищник начинает раскапывать нору рачка, он прячется ещё глубже, быстро копая дно норы, и бросая в хищника порции песка. Если эта стратегия не помогает, рачок может даже вцепиться в морду хищника, а затем спастись бегством и спрятаться в окрестностях норы. За ночь этот рачок восстанавливает разрушенное жилище.

Ночью самцы этого вида могут покидать норы. Они быстро плавают по окрестностям норы, загребая несколькими парами ног. Они ищут норы, в которых живут самки. Пытаясь «познакомиться» с самкой, самец ведёт себя очень осторожно. Он вполне может стать добычей, если самка окажется крупнее его. Поэтому самец приближается к норе самки очень медленно. То, что в норе живёт самка, он легко определяет по запаху. Найдя подходящую нору, самец осторожно приближается и барабанит усиками по краю норы. Если самка проявляет интерес к его присутствию, она высовывается из норы примерно наполовину и замирает. Самец быстро спаривается с ней, и уплывает. Самка вынашивает потомство в норе. Она откладывает только несколько десятков относительно крупных яиц. Примерно через неделю из них выводится потомство – миниатюрные прозрачные копии взрослых. Несколько дней молодые рачки сидят на теле самки, питаясь остатками её добычи, а затем покидают её нору. За сезон (с марта по октябрь) самка может вырастить до пяти выводков.

Молодые рачки могут рыть норы сами, но в течение первых нескольких линек они прячутся в пустых раковинах улиток. Молодые рачки держатся подальше от взрослых особей – эти хищники часто ловят собственное потомство. Если молодому рачку удастся выжить, он сможет размножаться, начиная с четырёхмесячного возраста. В этом возрасте, при длине около 3 см у них развиваются цементные железы в основаниях ног, и молодые животные начинают строить норы, характерные для взрослых особей. Молодые животные растут относительно быстро – рачки, родившиеся в конце весны, осенью сами дают первое потомство. А особи из поздних осенних выводков созревают весной следующего года.

Продолжительность жизни у этих рачков не превышает двух лет.

Озёрный кракен (Crackenastacus cataphractus)

Отряд: Десятиногие раки (Decapoda)

Семейство: Речные раки (Astacidae)

Место обитания: Венедское озеро, низовья рек, впадающих в него.

Деятельность человека наложила отпечаток на фауну различных мест Земли. Преднамеренными или случайными действиями человек мог менять ареалы различных видов, давая им перспективы дальнейшего выживания, или наоборот, сводя их к нулю.

Для пресных вод Евразии в эпоху голоцена были характерны речные раки рода Astacus. В Европе обитал широкопалый, или благородный, речной рак Astacus astacus, а восточнее его замещал узкопалый речной рак Astacus leptodactylus. Во время эпизоотии болезни «рачья чума» широкопалый рак вымер, и опустевшие водоёмы были заселены узкопалым раком. Так этот вид постепенно заместил своего сородича, и значительно расширил ареал.

В ледниковый период широкопалый речной рак окончательно исчез, и более неприхотливый узкопалый рак остался вне конкуренции. Охота и рыболовство сократили численность его врагов – хищных зверей и рыб. А в холодных приледниковых озёрах этот вид широко распространился по Евразии, и после отступления ледника в разных водоёмах начали развиваться особые виды речных раков – его потомки.

Ледник «вычистил» котловину Балтийского моря, и свёз многолетние отложения с его дна дальше на юг. После таяния ледника Балтика превратилась в почти пресное Венедское озеро, и потомки узкопалого рака получили здесь особенно благоприятные условия для развития.

Потомок узкопалого рака из Венедского озера представляет собой гигантский вид речных раков, самый крупный в Евразии. Длина тела этого животного около 80 см, а длина усов около метра. Взрослая самка этого вида весит около 15 кг. Самец несколько легче и «изящнее» самки, но кажется крупнее из-за очень больших клешней. За свой огромный размер рак Венедского озера получил название «озёрный кракен»: в европейской мифологии Кракен – это морское чудовище, изображавшееся в виде гигантского рака.

Озёрный кракен внешне похож на обычных раков, но отличается от них некоторыми чертами. У этого животного массивные основания длинных антенн, покрытые короткими шипами. Это делает его немного похожим на морских омаров голоцена. На панцире, а особенно на клешнях этого рака есть множество бугорков. У самок на клешнях бугорков немного, но они крупные и рельефные. А у самцов клешни покрыты множеством небольших бугорков. Режущие части клешней имеют пильчатую форму – защищаясь, озёрный кракен может нанести агрессору глубокую рваную рану.

По переднему краю панциря проходит ряд наростов, защищающих глаза сзади. Рострум озёрного кракена дополнительно вооружён несколькими зубчиками, которые растут между глазами и образуют продольный ряд. На каждом сегменте брюшка также есть поперечный ряд острых конических выростов, а панцирь покрыт рельефом из частично слившихся между собой невысоких бугорков, образующих извилистый узор. Такой рельеф на поверхности тела рака особенно удобен для заселения панциря водорослями. Старые раки носят на поверхности панциря множество водорослей, которые улучшают маскировку животного.

После линьки рак теряет все наросшие на нём водоросли и некоторое время становится заметен его естественный цвет. Верхняя часть тела рака окрашена в чёрный цвет, нижняя – в светло-серый. Нижняя поверхность клешней у самцов ещё светлее – она белая (используется для демонстрации угрозы, когда рак поднимает клешни), а смыкающиеся края клешни и её подвижного пальца имеют красно-коричневый цвет. По чёрному фону разбросано множество белых крапинок, их количество и узор варьируют индивидуально. У молодых раков их больше, поэтому они выглядят светлее взрослых, и их окраска «мраморная». У взрослых раков белые крапинки могут почти полностью исчезать.

Это ракообразное относится к хищникам, и представляет опасность для любых животных длиной больше 5 см. Озёрные кракены умеют ловить рыбу, и весной часто атакуют рыб, собирающихся в зимовальных ямах на дне озера. Также они поедают падаль, отыскивая её с помощью острого обоняния. Взрослые раки – каннибалы: они часто атакуют молодняк.

Озёрный кракен встречается на мелководных участках озера, предпочитает жить среди растений и в прибрежных водах небольших островков. Зимой этот рак уходит на глубины, где бьют подземные ключи. В это время аппетит и агрессивность озёрного кракена снижены, и эти раки иногда сбиваются в кучу в глубоких омутах. Когда становится теплее, а талая вода несколько меняет химический состав воды озера, озёрные кракены расползаются из мест зимовки по мелководьям, занимая удобные для жизни места.

Каждый рак имеет свою территорию, на которой обустраивает себе постоянное укрытие и несколько временных. Границы территории рак охраняет от соперников, демонстрирует им поднятые клешни. После зимовки границы территорий нарушаются, и чужие владения часто оказываются занятыми. Поэтому незадолго до сезона размножения между животными происходят схватки за наиболее удобные места жительства.

Озёрные кракены размножаются ранней весной. Когда мелководья Венедского озера поделены между возвратившимися с зимовки раками, начинаются брачные ритуалы. Начало брачного сезона у озёрных кракенов можно не только увидеть, но даже услышать: в брачный сезон самцы привлекают внимание самок щелчками. На пальце клешни самца есть особый зубец, который при закрывании клешни входит в особое углубление и при этом производит громкий щелчок. Реже самцы щёлкают при встрече друг с другом, и при отпугивании крупных рыб. Звуковой аппарат у озёрного кракена развивается к наступлению половой зрелости – примерно к 5-ти годам.

Размножение озёрных кракенов происходит во второй половине весны. Обычно самцы и самки встречаются на границах индивидуальных участков. Спаривание длится около получаса, после чего самец покидает самку. Примерно через неделю после спаривания самка откладывает яйца. Плодовитость взрослой самки озёрного кракена составляет около 20 – 25 тысяч мелких икринок. Подобно всем речным ракам, самка вынашивает их на брюшных ножках в течение трёх недель, вентилирует, защищает от врагов. Инкубация длится примерно 17 – 20 суток в зависимости от температуры воды. Рачата, только что выклюнувшиеся из яиц, полупрозрачны и совершенно беззащитны. Они длиной около 8 мм, отличаются от взрослых раков укороченным брюшком и округлым панцирем.

Молодые раки проводят около недели на брюшных ножках самки, после чего покидают её и прячутся в растительности. Они питаются мелкими беспозвоночными и остатками добычи крупных раков. В молодом возрасте значительная часть рачат гибнет от различных хищников: из каждого выводка лишь несколько десятков доживает до конца первого года жизни, и лишь единицы доживут до пятилетнего возраста, когда становятся способными к размножению.

Первый год жизни рак растёт быстро и линяет около 5 раз; дальше его рост постепенно замедляется, и на второй год жизни он линяет только 3 раза. Интенсивный рост продолжается до 30 лет, до этого времени рак линяет дважды в год. Позже он линяет всего один раз в год, и даже реже.

Озёрный живоглот (Gorgoperca territaris)

Отряд: Окунеобразные (Perciformes), подотряд Окуневидные (Percoidei)

Семейство: Окунёвые (Percidae)

Место обитания: Венедское озеро, прибрежные районы, мелководья. Не заходит в центральные районы озера.

Озеро на материке в чём-то подобно острову в океане: когда оно изолировано в течение долгого времени, в нём развивается богатая фауна из эндемичных видов рыб и других водных животных. Так произошло в Венедском озере: когда Балтика превратилась в водоём, отрезанный от океана, жизнь начала развиваться здесь особым образом. В процессе формирования ихтиофауны Венедского озера получили большое преимущество виды рыб, способные существовать в солоноватой воде, а исходные морские рыбы либо вымерли (в большинстве случаев), либо приспособились к жизни в пресной воде. Среди рыб Венедского озера больше потомков речных рыб, нежели морских. И самый главный хищник озера также принадлежит к потомкам одного из видов пресноводной ихтиофауны Евразии. Его предком был окунь (Perca fluviatilis) – обычная хищная рыба рек Европы. Благодаря неприхотливости и выносливости этот вид выжил там, где исчезали крупные хищники вроде судака или форели. И окунь был одним из первых поселенцев в озере, формировавшемся после таяния ледника, завершившего своим существованием эпоху человека.

Потомок небольшой хищной рыбы стал одним из доминирующих хищников озера, превратившись в гигантскую хищную рыбу длиной до 3 метров. Это чудовище, озёрный живоглот, сохранило и усилило хищнические наклонности своего предка. Поскольку в озере нет рыб крупнее его, озёрный живоглот превратился в своеобразный аналог акулы пресных вод. Этой рыбе по силам расправиться с любым обитателем озера, включая птиц и карликовых выдротюленей. Кроме того, этот хищник не расстался с привычками каннибала. Очевидно, именно это и стало главным сдерживающим фактором роста численности этих рыб. В противном случае в Венедском озере просто не смогла бы жить другая рыба.

Тело озёрного живоглота сравнительно невысокое, длинное и широкое, его форма близка к цилиндрической. У взрослых рыб за головой тело резко поднимается, образуя вдоль спины характерный «горб». Хвостовой стебель рыбы сжатый с боков. Рыба может быстро плавать, преследуя добычу в толще воды. Иногда озёрный живоглот может выпрыгивать из воды, хватая водяных птиц.

Такому крупному хищнику жизненно необходимо уметь хорошо маскироваться. В этом ему помогает окраска. Бока озёрного живоглота окрашены в светло-зелёный цвет с серебристым блеском. По этому фону разбросаны тёмные пятна неправильной формы. У молодых рыб, не достигших двухлетнего возраста, проявляется окраска, характерная для предка – несколько тёмных вертикальных полос на светло-зелёном фоне. Когда рыба растёт дальше, полосы постепенно «распадаются» на отдельные пятна, и некоторые из них исчезают. Спина рыбы тёмно-зелёная, почти чёрная. Благодаря этому рыбу не видно с поверхности воды. В брачный сезон самцы приообретают насыщенный зелёный цвет с золотистым оттенком, а пятна на боках становятся угольно-чёрными. Голова рыбы в брачный сезон также темнеет.

Озёрный живоглот прекрасно вооружён. Кроме острых зубов, эволюция наградила его шероховатой чешуёй, обильно смазанной слизью. На жаберных крышках самцов развиваются шипы, направленные назад. Угрожая, самец растопыривает жаберные крышки и демонстрирует шипы сопернику. Во время драки в сезон размножения самцы-соперники могут наносить друг другу боковые удары головой, поражая противника этими шипами.

Спинной плавник рыбы составляет главное украшение этого великолепного хищника. Он пятнистый: по тускло-оранжевому фону разбросаны крупные тёмные пятна округлой формы. В брачный сезон спинной плавник самца становится ярко-оранжевым, в нижней части вдоль спины переходящим в красный. На спинном плавнике появляются крупные пурпурные пятна, а сдвинутые почти на горло брюшные плавники становятся красными. Двухлопастный хвостовой плавник самца также становится красно-оранжевым. Самки не столь яркие: у них спинной плавник без пятен, более тусклой окраски. Брюшные плавники у них серые с красноватым оттенком.

Челюсти рыбы превратились в настоящий капкан для схватывания и удержания добычи. Нижняя челюсть немного длиннее верхней, на её конце челюстные кости образуют небольшой крючок. Благодаря такому приспособлению озёрный живоглот может схватывать птиц, сидящих на поверхности воды. Челюсти и нёбные кости рыбы усажены многочисленными острыми зубами, похожими на гвозди. Некоторые из них достигают длины 2 см. На нёбных костях зубы короче, но располагаются тремя параллельными рядами. Из такого «капкана» схваченное животное может вырваться, лишь нанеся себе множество повреждений. Озёрный живоглот не умеет откусывать куски плоти жертвы, как это делает акула. Но зато благодаря подвижности челюстных костей он легко заглатывает целиком животное размером с поросёнка.

Из-за своих хищнических наклонностей эти рыбы не терпят соседства сородичей, и при первой же возможности изгоняют их со своей территории, и могут даже убить или просто съесть.

Озёрные живоглоты нерестятся ранней весной, пока вода ещё не прогрелась и богата кислородом. Весной часть рыб даже мигрирует в северную часть озера, где реки, стекающие с гор, образуют водопады и вода несёт много кислорода. Склонность к нересту в холодной воде – это наследие предков, живших в холодных приледниковых озёрах. Озёрные живоглоты нерестятся парой среди ветвей затонувших деревьев или отрастающих после зимы растений. Привлекая самку, самец держится близповерхности воды, растопырив плавники и издавая звуки – громкие одиночные щелчки, слышимые даже над водой. Когда на выбранный самцом участок заплывает другая рыба, он вначале определяет, кто этот пришелец – самец или самка. Если на его территории оказался самец-соперник, обе рыбы сразу же устраивают драку. Турнирные бои озёрных живоглотов очень жестоки: рыбы бьют друг друга шипами на жаберных крышках, толкают и таранят корпусом. Если ни один из соперников не отступает, рыбы сцепляются челюстями и начинают таскать друг друга. После такой схватки морды рыб бывают разорваны острыми зубами соперника, а иногда одна из рыб уплывает со сломанной челюстью, либо вовсе погибает.

Отношение самца к самке в это время прямо противоположное: самец «галантно» ухаживает за самкой, раскрывает плавники, демонстрируя себя. Самка в знак подчинения сильно бледнеет (только голова остаётся тёмной), сжимает плавники и слегка наклоняется животом к самцу – это поза, умиротворяющая его и подавляющая агрессию. Нерест происходит ранним утром. Вначале самец плавает рядом с самкой, подталкивая её боком. Когда становится светлее, начинаются «гонки»: самец начинает преследовать самку, прижимая её к растениям и веткам потонувших деревьев. Самка начинает выделять порции икры в виде слизистой ленты, которая зацепляется за субстрат. Самец следует за самкой, оплодотворяя икру. Средняя плодовитость одной самки составляет примерно 5 – 6 миллионов икринок.

Ленты прозрачной слизи, в которые «запакована» икра, открыто лежат на растениях, становясь пищей для множества водяных жителей. После нереста рыбы уплывают, и о потомстве совершенно не заботятся. Более того, рыбы этого вида в любом возрасте готовы съесть собственного сородича. Молодняк выклёвывается из икры примерно через неделю. Личинки висят на растениях два дня, пока не рассосётся желточный мешок. После этого они превращаются в прозрачных мальков и плавают в толще воды ещё две – три недели. Постепенно у них проявляется полосатая окраска, тело темнеет, и молодая рыба приобретает характерный облик представителей этого вида. Молодые рыбы прячутся среди растений – у них очень много врагов, особенно на этой стадии развития. Единственная их защита в этом возрасте – полосатая окраска, характерная для их предка, речного окуня. Она обеспечивает им относительно хорошую маскировку.

Рыбы этого вида растут достаточно медленно: они достигают метровой длины только в возрасте восьми лет. В это время молодая рыба становится способной к размножению. В тридцатилетнем возрасте озёрный живоглот достигает характерных для взрослой особи размеров, и после этого его рост значительно замедляется. Этот вид живёт до 100 лет, редко больше. Но значительная часть потомства этого вида не доживает даже до конца первого года жизни.

Сомовый бычок (Gobiosilurus vorax)

Отряд: Окунеобразные (Perciformes), подотряд Бычковидные (Gobioidei)

Семейство: Бычковые (Gobiidae)

Место обитания: Венедское озеро, прибрежная полоса.

На протяжении кайнозоя рыбы семейства бычковых (Gobiidae) были характерными обитателями солоноватых (с солёностью воды ниже половины от океанской) водоёмов Евразии. Благодаря выносливости и умению жить в воде различной солёности (вплоть до пресной) разные виды бычков процветают там, где не могут жить ни стеногалинные морские рыбы, ни обитатели пресных вод, не выносящие наличия соли в воде. Одним из мест, где эти рыбы процветают, стало Четвероморье – огромный бессточный водоём с солоноватой водой, раскинувшийся на юго-востоке Европы. А вторым центром видообразования бычков в Евразии стало Венедское озеро, разлившееся на месте Балтийского моря. Но в Венедском озере бычки менее разнообразны, чем в Четвероморье, поскольку с ними конкурируют представители европейской пресноводной ихтиофауны.

Сомовый бычок – самый крупный из бычков Венедского озера, и вообще самый крупный представитель семейства в неоцене: это рыба длиной около полутора метров. Самый крупный вид бычков Четвероморья, песчаный бычок, намного меньше этого вида.

У сомового бычка очень широкое и короткое туловище, а хвост составляет около половины общей длины рыбы. Вдоль нижней стороны хвоста тянется сильный анальный плавник, с помощью которого рыба закапывается в песок. Грудные плавники сомового бычка имеют сильные мясистые основания, и также помогают рыбе закапываться в песок. Брюшные плавники у бычков превращены в характерную присоску. Но сомовый бычок обитает на мягком грунте, поэтому присоска у него сильно редуцирована – от брюшных плавников осталось лишь несколько толстых крепких лучей, связанных перепонкой. Это образование втыкается в песок, когда рыба лежит, а во время броска за добычей помогает отталкиваться от грунта.

В переднем спинном плавнике растут острые колючки, покрытые слабоядовитой слизью – в Венедском озере есть хищники, от которых надо защищаться. Укол колючек сомового бычка не приводит к смерти, но вызывает ильное раздражение кожи. Хвостовой стебель у рыбы высокий и мускулистый. Сомовый бычок атакует добычу резким коротким броском, а на большие расстояния плавает медленно и неохотно. Бывает, что всю жизнь рыба проводит на участке дна длиной не более полукилометра, не выплывая за его пределы. Только в случает отсутствия корма некоторые рыбы совершают дальние миграции и даже поднимаются вверх по рекам. Зиму сомовый бычок проводит на своей территории, почти полностью закопавшись в грунт.

У сомового бычка очень большая уплощенная голова и широкий рот. Голова рыбы очень необычна – вдоль средней части и по краю верхней губы тянется ряд тонких выростов, похожих на усы. У самых крупных выростов кончики даже разветвляются наподобие кисточек. Эти выросты богаты хеморецепторами, и помогают рыбе определять присутствие добычи даже в темноте или мутной воде. Носовые клапаны тоже крупные, с бахромчатыми краями – у рыбы острое обоняние. Глаза у сомового бычка небольшие, расположены в верхней части головы. Зрение не играет большой роли в жизни этого вида.

Эта рыба – пассивный хищник. Рот сомового бычка подвижный, при захвате добычи выдвигается вперёд в виде широкой трубы. Рыба хватает добычу, всасывая её целиком, как известные человеку хищные рыбы морские клоуны (Histrio). Движение по захвату добычи длится доли секунды – окружающие рыбы мало что замечают, а хищник может выхватывать их из общей стаи одну за другой. Мелкие зубы усаживают края челюстей. Ими нельзя нанести сильные раны или отсечь кусок плоти добычи. Они нужны только для удержания скользкой и гладкой добычи. Сомовый бычок питается ракообразными (в том числе молодыми кракенами) и мелкими рыбами.

Эта рыба малоподвижна, и может по несколько часов лежать в засаде в ожидании, пока подходящая по размеру добыча сама отыщет её. Чтобы самому не стать жертвой хищных рыб, обитающих в Венедском озере, сомовый бычок держится в зарослях растений. Кроме того, здесь больше вероятность найти подходящую жертву – молодого озёрного кракена или рыбу. Несмотря на крупные размеры, сомовый бычок может быть совершенно незаметен на фоне окружающей местности. Благодаря выростам на голове он очень хорошо маскируется: голова рыбы хорошо имитирует камень, поросший растениями. Когда рыба лежит на дне, выросты покачиваются от движений воды вместе с окружающими растениями, усиливая маскировку. Окраска также помогает сомовому бычку маскироваться: она зеленоватая с коричневыми точками на спине и боках. Живот рыбы светло-серый с тёмными крапинками. На мягком спинном плавнике есть розоватая кайма, которая ко времени нереста у самца приобретает яркий малиново-красный цвет.

Нерест происходит в середине весны, когда мелководья достаточно хорошо прогреваются – сомовые бычки достаточно теплолюбивы. Для размножения самец сомового бычка занимает определённую гнездовую территорию, с которой изгоняет всех соперников. Самое главное для него – наличие укрытия вроде пещерки, которое становится центром гнездовой территории. В северных районах озера найти такое место несложно – там много пещер и узких щелей между камнями. Но в южной части озера, где преобладают осадочные отложения, рыба вынуждена проявлять определённое строительное искусство. Самец выбирает место, где тростники растут особенно густо, и роет яму среди растений. При этом он выдирает часть корней тростника и оттаскивает их в сторону. Чтобы вырыть ямку, самец закапывается в грунт, мелко дрожа всем телом, а затем «взрывает» грунт, разбрасывая его резкими движениями хвоста. Постепенно в результате его усилий образуется яма удлинённой формы, в которой могут поместиться сразу две рыбы этого вида. Тростники полегают над ямой, образуя «навес». Продолжая расти, они сплетаются в довольно плотный «балдахин», защищая рыбу от пернатых хищников.

Брачные игры сомовых бычков могут быть не видны с берега, зато прекрасно слышны. Самцы способны издавать очень широкий спектр звуков: от рычания и скрипа до тонкого чириканья. По утрам в тихую погоду озеро оглашается их песнями.

Когда гнездо готово, самец приглашает к гнезду самку. Именно в этот момент он особенно голосист и агрессивен. Готовый к размножению самец набрасывается на любых животных, которые пересекли границу его владений. Единственное исключение – самка своего вида, которую самец распознаёт по особым звукам. Когда самка заплывает на территорию самца, он бросается к ней навстречу, демонстрируя расправленный спинной плавник. В брачный сезон самец окрашивается контрастно – на светлом фоне его тела появляется множество тёмных пятен и полос, образующих «мраморный» рисунок. Самец издаёт несколько громких отрывистых щелчков, на которые готовая к размножению самка отзывается тихой «трелью». Это моментально гасит агрессию самца, и он галантно «ведёт» самку к гнезду. Самец показывает самке своё доминирующее положение, раскрывая плавники.

Плодовитость рыб составляет около двухсот крупных (диаметром до 1,5 см) икринок жёлтого цвета. После нереста самец отгоняет самку от гнезда, и сам ухаживает за икрой. Он аккуратно собирает икру в рот, и инкубирует её на протяжении двух недель, ничем не питаясь в это время. Когда на территорию самца, занятого уходом за икрой, заплывает соперник, самец отгоняет его, угрожая резкими скрипучими звуками.

Потомство первые несколько дней жизни держится около самца. Молодые бычки отличаются контрастной поперечно-полосатой окраской, которая гасит пищевое поведение самца. Первые дни жизни молодняк плавает рядом с головой самца, а при необходимости (например, при появлении хищника) самец забирает молодь в пасть. Когда окраска молодых рыб начинает меняться на маскировочную, самец прекращает ухаживать за ними. Молодые бычки прячутся среди растений и питаются мелкими ракообразными и мальками разных рыб. Половая зрелость наступает у них в возрасте около 4 лет при длине 40 см, а активный рост продолжается до десятилетнего возраста.

Листотелая бельдюга (Herbozoarces phytosoma)

Отряд: Окунеобразные (Perciformes), подотряд Бельдюговидные (Zoarcoidei)

Семейство: Бельдюговые (Zoarcidae)

Место обитания: Венедское озеро, низовья рек; живёт в зарослях подводных трав.

Ледниковый период оказывает значительное влияние на формирование пресноводной фауны. Ледники формируют рельеф местности, образуя долины и озёра, которые становятся местом обитания разных видов животных. Также ледники могут уничтожать или разрывать ареалы теплолюбивых видов, а в холодных озёрах у их кромки образуются своеобразные сообщества холодостойких видов животных и растений. Под влиянием ледников даже морские виды животных могут принимать участие в формировании пресноводной фауны. В ледниковый период часть популяции морского вида рыб или ракообразных может оказаться отрезанной ледниками от моря, и животные либо вымирают, либо адаптируются к жизни в пресной воде. Они отступают в реки, избегая холодов, и формируют оседлые популяции. Примерно так поступили когда-то предки налима (Lota lota), который был ледниковым реликтом Евразии, а также предки равноногого рака морского таракана (Idotea), обитавшего в эпоху человека в некоторых озёрах Евразии.

В эпоху катастрофического оледенения на рубеже голоцена и неоцена некоторые рыбы Северной Европы повторили судьбу рыб плейстоцена. Ледники, покрыв весь север Евразии, оставили для жизни пресноводных рыб совсем немного места – довольно узкую полосу между холодной степью севера и сухими степями юга. Здесь, в верховьях бывших рек Европы, оказались запертыми рыбы как из рек, так и с морского побережья. Среди них был литоральный вид европейских морей – европейская бельдюга (Zoarces viviparus). Хорошо перенося опреснение воды, эта рыба смогла пережить оледенение в реках, превратившись в настоящий пресноводный вид. Большим преимуществом во время этого процесса оказалось её живорождение, означающее независимость воспроизводства от солёности воды. Эта особенность становилась препятствием для многих рыб, обитающих в похожих условиях – например, для камбал: взрослые особи этих рыб легко переносят жизнь в пресной воде, но их икра может развиваться исключительно в воде определённой солёности.

Листотелая бельдюга не потеряла склонности к жизни на мелководье: в Венедском озере и реках, впадающих в него, она обитает в прибрежной зоне среди подводной растительности. В связи с таким образом жизни внешность этой рыбы немного изменилась по сравнению с обликом предка.

Тело листотелой бельдюги длинное и тонкое, общая длина рыбы достигает одного метра. Но высота тела очень небольшая – у взрослого экземпляра она не превышает 3 см. Тело сжато с боков, но осенью эти рыбы довольно сильно жиреют, особенно самки – их тело становится почти цилиндрическим. Хвост этой рыбы составляет примерно две трети от общей длины. Непарные плавники срастаются вместе (это было также характерно для предка этой рыбы) и окаймляют заднюю часть тела. Такое строение указывает, что эта рыба – плохой и медлительный пловец. В спинном плавнике есть несколько острых колючек, которые служат рыбе для самозащиты. Но при защите от хищников листотелая бельдюга в гораздо большей степени полагается на свои способности к маскировке.

Кожа рыбы голая, покрытая слоем слизи. Иногда во время половодья листотелая бельдюга уплывает из озера в окружающие пруды и болота. После спада воды рыба оказывается в мелких изолированных водоёмах. Но она не задерживается в них надолго – росистой ночью листотелая бельдюга покидает их, и возвращается в озеро, преодолевая за ночь десятки метров по траве. Слизь помогает рыбе выдержать такое путешествие, предохраняя кожу от высыхания. Кроме того, эта рыба частично дышит через кожу.

Окраска тела листотелой бельдюги может быть названа пятнистой, но у рыбы есть несколько основных «костюмов» – устойчивых вариантов окраски, зависящих от окружающих условий. Среди зарослей рдестов окраска рыбы представляет собой небольшие коричневые пятна на зелёном фоне, которые сливаются в слегка неправильные продольные ряды. Среди тростника рыба становится продольно-полосатой, а на каменистом дне рыба приобретает пятнистый серо-коричневый рисунок. Окраска может меняться – в течение нескольких часов после того, как рыба переплыла на другой участок дна, она меняет расцветку под окружающую местность.

Голова листотелой бельдюги заостренная, сжатая с боков, с кожистым гребнем на верхней части; глаза крупные и подвижные. Рыба выслеживает добычу с помощью зрения и хватает её резкими короткими бросками. Сидя в засаде, рыба обвивает концом хвоста стебли растений, чтобы обеспечить себе опору во время броска. Грудные плавники листотелой бельдюги приспособлены к захватыванию побегов растений – их основания мясистые и подвижные, нижние лучи обособлены и видоизменены в крючки.

Листотелая бельдюга является пассивным хищником, и проводит в засаде большую часть времени. Её добычей служат разные рыбы, ракообразные и черви.

Спаривание листотелых бельдюг происходит осенью. К началу брачных игр самец меняет окраску: он чернеет, и на этом фоне проступает ряд светлых поперечных полосок. Кроме того, самец стройнее самки, и его бока не такие выпуклые. Самцы борются за обладание самкой, сплетаясь узлом в толще воды, как змеи. В одном клубке может собираться до пяти – восьми самцов. Они свиваются телами, отталкивают друг друга от выбранного участка, и даже кусаются. Самки, привлечённые битвами самцов, собираются возле них. Клубок борющихся самцов может внезапно рассыпаться, когда вокруг соберётся достаточно самок. Спаривание происходит в зарослях растений и длится всего несколько минут.

Беременность длится всю зиму. В это время самка почти ничего не ест, прячется под камнями и в глубоких норах. Она накапливает достаточно жира, чтобы обеспечить питанием себя и развивающееся потомство. Весной, ближе к половодью, самка рождает около двух десятков полупрозрачных молодых рыбок. Потомство сразу расплывается в стороны и прячется в различных укрытиях. Когда начинается прорастание подводной растительности, молодые бельдюги переселяются в заросли. Молодые рыбы становятся взрослыми на третьем году жизни, достигнув длины около 50 – 60 см.

Крачка-водорез (Aquasector sternopterus)

Отряд: Ржанкообразные (Charadriiformes)

Семейство: Крачковые (Sternidae)

Место обитания: побережье Северной Европы, Венедское озеро, устья рек.

Узкая специализация является одним из способов избежать конкуренции. Приспосабливаясь к условиям, в которых никто более не может нормально существовать, либо потребляя вид корма, недоступный прочим, вид живых организмов выигрывает в борьбе за существование по сравнению с менее приспособленными к данным факторам видами. Но узкая специализация даётся ценой сужения адаптивных возможностей организма – при исчезновении приемлемых условий вид может быстро вымереть. В изменчивой среде узкоспециализированные виды, как правило, отсутствуют. Так произошло на рубеже голоцена и неоцена, когда большинство таких видов вымерло из-за катастрофических изменений в биосфере, а выжили лишь наиболее пластичные и легко адаптирующиеся виды. Среди водных птиц такими были чайки и крачки. Они пережили «планктонную катастрофу», и в неоцене продолжили эволюционировать. Среди них появились даже узкоспециализированные виды – к неоцену уже успели сложиться продуктивные биоценозы.

Один из узкоспециализированных видов крачек появился в неоцене на Венедском озере – водоёме, который остался от Балтийского моря. Стаи этих птиц «чертят» поверхность воды длинными клювами, за что птицы получили название крачек-водорезов.

Крачка-водорез – сравнительно мелкая птица: взрослая особь весит около 200 граммов. Это неутомимый мастер полёта: у крачки-водореза узкие длинные крылья, размах которых достигает 1 метра. Концы крыльев заостренные; хвост узкий, вилочкообразный, краевые перья удлинённые. Это свидетельствует о том, что птица способна на долгие перелёты.

Большая часть оперения птицы имеет белый цвет. На этом фоне выделяются чёрные первостепенные маховые перья и крайние рулевые перья хвоста. Тонкие короткие ноги птицы кораллово-красные. На них нет плавательных перепонок, зато пальцы развиты очень хорошо и отличаются цепкостью. Крачка-водорез хорошо лазает по скалам, но почти не умеет плавать и садится на воду только для отдыха во время перелётов. В этом случае птица взлетает с гребня волны, раскрыв крылья навстречу ветру.

Другое яркое пятно в окраске птицы – тёмно-красный клюв с белым кончиком. Клюв крачки-водореза имеет своеобразную форму. Нижняя челюсть у птицы длиннее и выше, чем верхняя. Её конец сжат с боков, а на внутренней поверхности есть ряд щетинок, направленных внутрь, в сторону языка. Верхняя челюсть более узкая. Когда птица закрывает рот, верхняя челюсть ложится в нижнюю. На кончике верхней челюсти развивается небольшой крючок, помогающий удерживать добычу.

Крачка-водорез питается планктоном и мелкими рыбами, которых выхватывает из воды удлинённой нижней челюстью. Планктонные организмы задерживаются в щетинках нижней челюсти, и язык птицы счищает их. Более крупную добычу (молодь рыб) птица прикусывает, убивая крючкообразным кончиком верхней челюсти. Крачки-водорезы целой стаей «чертят» поверхность воды нижними челюстями, выхватывая мелких животных, попавших в клюв. В этой особенности питания проявляется параллелизм в их эволюции с водяными птицами водорезами (семейство Rynhopidae), которые обитали в голоцене в тропических широтах Старого и Нового Света и также принадлежали к отряду Ржанкообразных. Крачка-водорез – это их своеобразный «северный» вариант.

Планктон является сезонным видом корма, поэтому крачки-водорезы проводят в северных широтах только позднюю весну и лето. Они многочисленны даже вблизи побережья Скандинавии, хотя там проходит холодное течение Антигольфстрим. Его температура не имеет большого значения для птиц, которые почти не садятся на воду, зато изобилие планктона привлекает сюда стаи крачек-водорезов. В конце осени, когда количество планктона в верхних слоях воды сокращается, эти птицы улетают на зимовку. Крачки-водорезы зимуют на реках Центральной Африки и Земли Зиндж, а в тёплые годы некоторые птицы задерживаются на полпути к местам зимовки – на побережье Четвероморья.

Крачки-водорезы гнездятся на севере. Птицы прилетают с зимовки в середине весны, и гнездятся примерно через месяц после прилёта, когда количество планктона в реках увеличивается. Они устраивают гнёзда на скалах, в недоступных наземным хищникам местах. На Венедском озере птицы селятся колониями на скалистых островках в северной части озера. Они предпочитают общество сородичей, и образуют скопления из нескольких десятков птиц среди поселений других видов водных птиц.

Гнездо крачки-водореза представляет собой простое углубление в скале. Изредка птица бросает в него несколько прядей мха как подстилку. Если гнездо устроено на земле, то подстилки в нём вообще может не быть. В кладке 1 – 2 яйца с пятнистой скорлупой, их насиживает преимущественно самка в течение 18 дней. Самец сменяет её лишь на несколько часов в день, но зато полностью обеспечивает кормом. Птенцы появляются из яиц покрытые пухом и зрячие, но не покидают гнездо, пока полностью не разовьются – около 50 дней. Их выкармливают оба родителя кашицей из полупереваренного планктона и мелких животных. Пятно на клюве служит сигналом для птенца – чтобы получить пищу, он клюёт родителя в это пятно и получает порцию корма. По мере роста птенец получает больше свежего корма. Его развитие длится примерно два месяца. По окончании этого срока он покидает гнездо и больше не возвращается в него. Родители также прекращают кормить птенца, и он начинает питаться, как взрослые птицы. На следующий год молодая птица становится способной к размножению.

Карликовый выдротюлень (Nanophoca lutroides)

Отряд: Хищные (Carnivora)

Семейство: Тюленевые (Phocidae)

Место обитания: Венедское озеро, прибрежные районы.


Массовое вымирание на рубеже голоцена и неоцена затронуло преимущественно морскую фауну. Климатические изменения вкупе с изменением характера течений привели к тому, что нарушились циклы воспроизводства планктона и связанных с ним пищевыми цепочками морских животных. Последовало массовое вымирание пелагических рыб и питающихся ими хищников, а также планктоноядных или живущих в планктоне видов. В лучшем положении оказались потребители бентоса и обитатели морских мелководий. Вымирание в меньшей степени затронуло экосистемы морских побережий, поэтому им нашлось достаточно ресурсов для поддержания численности популяций.

Вторым фактором, способствовавшим вымиранию крупных морских животных, стал человек. Его хозяйственная деятельность, беспокойство, разрушение природной среды привели к тому, что количество мест, пригодных для жизни морских млекопитающих, стало резко сокращаться. Кроме того, практически все виды морских млекопитающих были в разное время объектами охоты, и численность их популяций в конце эры человека была невелика. В итоге популяции большинства морских млекопитающих исчезли в эпоху экологического кризиса.

В неоцене моря заселены совершенно другими живыми существами, чем в эпоху человека. Но всё же отдельные представители былой морской фауны сохранились как реликты в изолированных местах обитания. Венедское озеро, некогда бывшее Балтийским морем, стало домом для одного из таких «беглецов».

На песчаных островках в устьях рек, впадающих с юга и востока, или на поросших кустарником скалистых островках северных берегов озера можно встретить это животное – небольшого тюленя длиной немногим больше полуметра. Этот реликтовый вид, последний представитель водных хищников, ранее относимых к ластоногим, называется карликовый выдротюлень. Неясно, от какого вида он произошёл: его предком могла быть какая-то озёрная нерпа (Pusa spp.) с севера Евразии, либо обыкновенный тюлень (Phoca vitulina) из остаточных популяций Европы. Предки выдротюленя приспособились к жизни в холодных озёрах у кромки ледника, питаясь пресноводной рыбой, а на зиму мигрировали вверх по течению рек, впадавших в эти озёра с юга. Когда ледник отступал, он оставлял на севере Евразии многочисленные озёра. Немногие из них существовали дольше нескольких миллионов лет, и Венедское озеро, занявшее котловину Балтийского моря, существует дольше прочих. Здесь и сохранился этот реликтовый вид.

Мелкий по сравнению с предками размер характерен для всех «беглецов» из океана (например, в горах Новой Зеландии обитает карликовый пингвин) – это связано с необходимостью сохранения достаточной численности популяции в условиях ограниченных пищевых ресурсов. У животных из изолированных местообитаний при одном и том же количестве пищи есть два возможных варианта развития: сохранение прежних размеров при небольшой численности популяции (что невыгодно при колебаниях количества корма), или рост численности популяции при уменьшении размеров тела. Второй путь более выгоден для выживания, поскольку многочисленная популяция более устойчива, генетически разнообразна и способна самовоспроизводиться неограниченно долго.

Карликовый выдротюлень имеет вполне узнаваемый облик тюленя. У него толстое тело плотного сложения и обтекаемой формы, и конечности, видоизменившиеся в ласты. Задние конечности выдротюленя не принимают участия в движении по земле, и используются лишь для плавания. Зато роль передних ластов в жизни этого зверя очень велика: они относительно длинные, сильные, с хорошо развитыми когтями. Благодаря им животное может лазить по скалам и довольно быстро передвигается по суше. В воде выдротюлень умеет раскапывать передними ластами укрытия беспозвоночных, которыми питается.

Голова этого зверя округлая, с короткой мордой. У карликового выдротюленя относительно крупные глаза: животное ищет добычу в прозрачной воде Венедского озера с помощью зрения. Но так бывает не всегда: весной вода становится мутной из-за взвеси, которую несут с суши талые воды. А зимой, когда световой день короток, животным приходится охотиться в сумерках. В этих случаях карликовый выдротюлень использует для поиска пищи длинные жёсткие усы, растущие на морде.

Тело выдротюленя покрыто коротким бархатистым мехом. В неоцене зимы не очень суровы, и Венедское озеро покрывается льдом лишь по берегам. Поэтому выдротюлени не накапливают толстого слоя жира, зато их шерсть к зиме становится гораздо гуще. Это млекопитающее сохраняет пятнистую окраску, характерную для предков: на тёмно-коричневом фоне желтовато-серые кольцевидные пятна. Живот зверя светлее: он покрыт сероватым мехом с небольшим количеством чёрных пятен. При жизни в озере пятнистая окраска оказалась очень выгодным признаком: она помогает этим мелким животным маскироваться от разных наземных хищников, которые иногда приходят к берегам озера в поисках добычи.

Как все тюлени голоцена, пятнистый выдротюлень является хищником. Он питается мелкой рыбой и крупными беспозвоночными. Выдротюлень охотно поедает гигантских речных раков – озёрных кракенов, обитающих в Венедском озере. Но охота на этих животных может быть опасной: взрослый рак вырастает крупнее этого тюленя. Поэтому выдротюлени атакуют преимущественно молодых раков, и даже умеют раскапывать их норы. Мелкую добычу выдротюлень проглатывает прямо в воде, а крупную вытаскивает на сушу и поедает. Осенью животное сильно жиреет, но становится осторожнее. Выдротюлени совершают небольшие сезонные миграции. Когда кустарник на берегах сбрасывает листья, а заросли прибрежных трав вянут, тюлени с берегов откочёвывают на острова в центральной части озера, где проводят зиму в относительной безопасности.

Карликовый выдротюлень образует небольшие колонии, насчитывающие по несколько десятков животных. Эти животные предпочитают устраиваться на отдых в местах, где их не могут внезапно застигнуть наземные хищники: на островках, и даже на плавающих деревьях, вынесенных в озеро реками. На берегах озера выдротюлени держатся очень скрытно. Они даже устраивают лежбища в зарослях кустарников, где постепенно образуется сеть проходов, ведущих к воде.

Спаривание у выдротюленей происходит в начале зимы. В это время самцы плавают в воде, громко рявкают и гоняют друг друга, выясняя отношения. Голос выдротюленя похож на собачий лай. Самка осторожно приближается к самцам, занятым демонстрациями: изредка особенно возбуждённый самец может набрасываться дажже на самок. Если самец распознал в приближающемся к нему животном самку, он начинает ухаживания: плавает, прижимаясь к самке, покусывает её ласты и трётся об её спину. Спаривание повторяется несколько раз, после чего самка отгоняет самца.

Детёныш один; он рождается в начале весны. Новорождённый хорошо развит, покрыт густым пушистым мехом, а его окраска характерна для взрослых животных. Первые недели жизни детёныш не пытается плавать, он находится на берегу и набирает вес, питаясь жирным материнским молоком. Детёныши примерно одного возраста собираются вместе. Они прячутся в прибрежных кустах или расщелинах камней, и держатся очень скрытно. Самки ищут их по запаху и голосу. Часто детёныши становятся жертвой морских орлиных воронов – крупных плотоядных птиц, совершающих перелёты между побережьем Северного Ледовитого океана и Четвероморьем.

Если детёныш выжил в первый год жизни, он становится половозрелым примерно на третьем году жизни, и может прожить до двенадцати лет. Выдротюлени часто становятся жертвами орлиных воронов и крупных хищных рыб, обитающих в Венедском озере.

52. Тень от крыльев на траве

(Южная Америка: неоценовая мегафауна Гранд-Чако)

В неоцене Южная Америка отделилась от Северной окончательно. На протяжении почти всего кайнозоя материки также были разделены, и на каждом из них флора и фауна развивались отдельно. Но затем в плиоцене между материками образовался Панамский перешеек, и последовавшее за этим событием вторжение северных видов погубило эндемичную южноамериканскую фауну.

В неоцене связь между материками вновь прервалась: движение небольших литосферных плит в районе Карибского моря, вызванное расширением Атлантики, разорвало Панамский перешеек и сделало невозможным дальнейший обмен фаун двух материков. Какое-то время виды из Южной Америки могли попадать на север по прерывистому Антильскому мосту – цепочке Антильских островов и крупный остров под названием Большая Антигуа. Так на севере появились бегающие грызуны мары-олени, достигшие процветания на равнинах Северной Америки. Однако в дальнейшем этот переход также стал невозможен.

В неоцене Южная Америка понемногу сдвигается на юг, в сторону полюса. Равнины Патагонии уже находятся в области умеренного климата, зимой здесь выпадает обильный снег, а в горах достаточно прохладно. Но равнины северной части материка по-прежнему находятся в области тропического и субтропического климата, и здесь господствуют разнообразные теплолюбивые виды растений и животных.

Южнее области сплошных дождевых лесов находится пояс редколесий. Это пейзаж, немного напоминающий области Восточной Африки в плиоцене и плейстоцене: травянистые равнины прорезаны реками, в долинах которых разбросаны обширные мелководные озёра. Над равнинами поднимаются выходы скальных пород, образующие горные плато с шапками вечнозелёного леса. Такая местность очень привлекательна для различных видов животных, от самых мелких до настоящих великанов.

Среди травы лежит птичье перо. Судя по его форме, это маховое перо из крыла птицы – оно немного изогнуто, и его опахало несимметрично. Оно долго служило своему обладателю верой и правдой: его края слегка истрепались, а опахало в некоторых местах погрызено паразитами.

Небольшая пёстрая ящерица с тонким длинным хвостом, привлечённая солнечным местом, забралась на это перо и закрыла глаза, наслаждаясь солнечным теплом. Она сидит на этом пере, словно на листе пальмы, и места хватило бы ещё для одного или двух её сородичей. Но сама ящерица была не каким-то карликом, а взрослой рептилией средних размеров. Просто перо, на котором она решила погреться, составляет около трёх четвертей метра в длину.

Ящерица не одна в этом мире: её окружают гораздо более сильные и свирепые животные, и небольшой рептилии надо постоянно быть начеку, чтобы не стать чьим-нибудь кормом. Ящерица одним глазом следит за несколькими огромными птицами, пирующими неподалёку. Это цапли-охотники, нелетающие плотоядные птицы, одни из самых главных хищников на неоценовых равнинах Южной Америки. Они охотятся группой, и их поведение помогает им добывать быстроногих и опасных для других хищников обитателей равнин. Около получаса назад они забили молодую гигантскую паку – это было бы нелегко сделать одинокой цапле-охотнику, поскольку этот чудовищный грызун весит намного больше её самой. Но все вместе птицы нанесли гигантской паке множество ран своими острыми зазубренными клювами, и животное просто истекло кровью и погибло.

Цапли-охотники наслаждаются своей законной добычей. Дёргая шеями, они выдирают из боков убитой гигантской паки куски мяса и судорожно глотают их, давясь. Время от времени они щёлкают клювами, поворачиваясь друг к другу. Несмотря на коллективный способ охоты, в стае птиц царит строгая иерархия, и более слабые особи едят украдкой, пока доминирующие птицы заняты заглатыванием своей порции мяса. У цапель-охотников крошечные редуцированные крылья, поэтому огромное перо, лежащее в траве, просто физически не может принадлежать им. Но на равнинах Южной Америки водятся и другие большие птицы.

Словно облако закрыло солнце на миг, и порыв ветра всколыхнул траву. Ящерица спрыгнула с пера и скрылась среди высоких стеблей. Опыт и инстинкт учат её быть крайне осторожной, и это не раз спасало ей жизнь. Спрятавшаяся рептилия слышит громкое хлопанье огромных крыльев и глухой удар ног об землю. Не искушая судьбу, ящерица находит свою нору, и прячется.

Чудовищных размеров птица с сильными ногами, большими крыльями и голыми головой и шеей бредёт среди травы. Она складывает крылья, и в этот момент становится заметно, что в одном крыле не хватает махового пера. Огромная территория – около сотни квадратных километров, является владениями именно этой самой птицы, и хозяин регулярно облетает их. Обладатель гигантского пера, птица под названием акату, опустилась на землю рядом с цаплями-охотниками не напрасно: благодаря острому обонянию это пернатое почувствовало, что охота нелетающих цапель завершилась успешно, и теперь желает получить свою долю на правах сильнейшего. Цапель-охотников много – более десятка. Но эти птицы слишком глупы, чтобы воспользоваться численным преимуществом и отогнать акату. Зато акату умеет произвести неотразимое впечатление на любого из местных хищников: раскрыв огромные крылья, акату пригибает голову, надувает горловой мешок и громко ревёт. В ответ на эту демонстрацию цапли-охотники щёлкают клювами, и одна из птиц делает агрессивный выпад в сторону акату. Акату не боится таких одиночных попыток устрашения: птица делает двухметровый прыжок с раскрытыми крыльями, и равнину вновь оглашает рёв, усиленный раздувшимся горловым мешком. Цапли-охотники не выдерживают. Одна за другой длинноклювые птицы отступают от добычи и ищут защиты друг у друга. Самые голодные особи могли бы задержаться у добычи дольше, но чудовищная акату продолжает отгонять их, и цапли-охотники отступают одна за другой. Последняя из птиц успела оторвать кусок мяса, но, как только она отошла от туши, другая цапля тут же отняла у неё это мясо. А акату совершенно не интересуют желания и проблемы цапель-охотников. Крупная птица погружает беспёрую голову в тушу гигантской паки, и начинает рвать мясо острым клювом.

Птица, потерявшая огромное перо, нечасто, но регулярно появляется в этих краях – это часть обширных владений акату, и птица каждый день улетает на поиск пищи в другое место. Такие крупные хищники всегда имеют огромные территории и селятся разреженными популяциями. Птица, воспользовавшаяся охотничьим успехом цапель-охотников, является взрослым самцом акату. Он отличается ярко-голубым горлом и большим горловым мешком, который служит резонатором для мощного и звучного крика, которым акату заявляет прочим обитателям равнин и гор свои права на пищу и территорию. Акату принадлежит к семейству катартид – плотоядных птиц, похожих на грифов Старого Света. В эпоху экологического кризиса многие виды хищных птиц вымерли, но предок акату выжил, и через миллионы лет превратился в существо, потрясающее воображение.

Самец акату пролетает над равнинами, оглядывая их. Его чувствительные ноздри улавливают тысячи запахов нагретой земли, дополняя картину мира, раскинувшегося под крылом этой птицы. Паря высоко в небе в восходящих потоках тёплого воздуха, эта гигантская птица представляет собой величественное зрелище. Место его обитания в эпоху человека называлось Гранд-Чако. В неоцене Гранд-Чако – настоящее «лоскутное одеяло» из травянистых равнин, лесов, рек и озёр. Густые леса растут преимущественно по берегам водоёмов, а в саванне деревья образуют редколесья или растут отдельными группами среди трав. В Гранд-Чако эпохи неоцена климат сезонный: влажный сезон чередуется с засухой. В сухой сезон водоёмы могут пересыхать, а реки превращаются в цепочки мелководных прудов в русле, где собираются беспомощные водяные обитатели. Зато во влажный сезон реки могут разливаться на многие километры, превращая равнины в мелководные озёра и болота. Но во время наводнений у обитателей равнин, которые не любят воду, есть возможность спастись: кое-где среди равнин возвышаются, словно острова в океане, выходы скальных пород. Они сильно разрушены временем и часто похожи на средневековые замки эпохи человека или на какие-то причудливые скульптуры. Вершины старых горных плато поросли лесом, и здесь утренние туманы дают жизнь многим растениям и животным, не встречающимся больше нигде, даже на ближайших похожих плато. Сюда не смогут забраться четвероногие хищники, но скалы не представляют препятствия для сильных крыльев акату. Здесь, в скальных нишах, акату гнездится, и здесь самцом выбрано место для нового гнезда.

Акату образуют пары на много лет, и даже на всю жизнь. Птицы одной пары очень привязываются друг к другу и проводят вместе много времени. Но образованию такой пары предшествуют несколько сезонов пробных гнездований, которые иногда могут закончиться неудачно. Самец акату холост, и он подходит к выбору спутницы жизни особенно тщательно. Он выбрал для гнездования удобную нишу в скале, защищённую нависающим каменным карнизом и несколькими прядями лиан, укоренившихся выше в трещине скалы. Это прекрасная маскировка для гнезда, и, кроме того, лианы защищают гнездо от дождя своими широкими листьями. Самец акату уже гнездился в этом месте в прошлом году, а до него на этом месте долгое время обитала старая самка этого же вида. Пока она была жива, самец акату даже не пытался посягнуть на её территорию, но однажды она куда-то пропала, и молодой самец сразу же занял удобное для жизни место, покинув прежнее место жительства. Он выбросил из ниши верхнюю часть старого гнезда, и набросал на его основание много крупных веток, найденных внизу, чтобы каркас был ещё прочнее – если ему удастся обзавестись семьёй, гнезду предстоит выдерживать вес пары самых крупных летающих птиц неоценового мира, и их потомства.

Днём самец акату разыскивает пищу: он охотится на крупных животных сам, или отнимает добычу у других охотников, пользуясь своими гигантскими размерами и грубой силой. После охоты, отдохнув, он продолжает строить гнездо. А по вечерам над равнинами разносится протяжный раскатистый крик – брачный зов самца акату. Огромная птица проделывает это много дней подряд: акату живут вдалеке друг от друга, и найти партнёра для гнездования бывает непросто.

Постепенно постройка гнезда завершается: самец начинает таскать не только сучья и ветки, но даже целые кусты, вырванные из земли. Утрамбованные его ногами, они образуют упругую подстилку гнезда. Самец акату отдыхает совсем мало: у птиц долгий период выращивания потомства, и он спешит закончить гнездо, даже если на территории не появилась самка. Гнездо акату является одним из элементов, укрепляющих отношения птиц: самец без гнезда не привлекает самок.

Каждый вечер самец акату призывает самку почти до темноты, и спит совсем мало. По утрам, когда солнце достаточно прогреет землю, и появятся восходящие потоки воздуха, крупная птица легко взлетает при слабом встречном ветре.

У этого самца уже было несколько неудач подряд в выборе пары. Прошлый сезон самка оказалась слишком агрессивна: повинуясь обострённому родительскому инстинкту, она не подпускала самца с добычей к птенцу. В результате птенец погиб от недоедания – она не смогла полноценно выкормить его сама, одновременно защищая от самца. Когда слабый птенец начал учиться летать, он попросту выпал из гнезда и разбился. После его смерти пару птиц больше ничего не связывало, и та самка улетела.

Самец акату готов призывать самку не только вечером, но и днём. Пока сухой сезон подходит к концу, пара должна сформироваться и начать насиживать кладку: птенец должен успеть вырасти в самое благоприятное время года. Поэтому самец акату начинает ежедневные брачные призывы ещё раньше: около полудня. Паря над выжженными солнцем травянистыми равнинами, он кричит, надувая горловой мешок.Огромную птицу заметно издалека, и такая тактика приносит плоды: когда самец пролетал над полувысохшей рекой, он услышал далёкий ответ на свой призыв. Ради великой цели продолжения рода самец акату нарушил невидимые, но хорошо охраняемые границы соседнего участка, и ещё раз издал призывный клич. Сомнений не было: ему вновь ответили. И это был голос не самца, а самки. С вершины одного крупного дерева, росшего в долине реки, навстречу самцу взлетела мощная представительница его вида – молодая и явно готовая к гнездованию самка. Самки акату крупнее самцов и весят больше их. Обычно самец осторожен в отношениях с самкой, но в некоторые моменты он проявляет недюжинную смелость. Так было в первые минуты встречи двух пернатых великанов: самец погнался за самкой, а она, принимая его правила игры, стала спасаться от него, словно преследуемая добыча. В этот момент птицы проверяли друг друга: самка оценивала скорость и проворство самца, а самец – способность самки подчиняться. Догнав самку, самец заставил её резко взмыть вверх, а затем последовал за ней, обогнал, и повернул к скале, где у него было почти готовое гнездо. Самка последовала за ним, держась сзади и немного внизу.

Сев на гнездо, самец акату раскрыл веерами полуопущенные крылья, и начал ритмично переступать с ноги на ногу, подняв голову и демонстрируя самке голубую кожу на горле. В это время его раздутый горловой мешок покачивался в такт ритмичным шагам. Самка, сев на край гнезда, наблюдала за самцом, исполняющим медленный и неуклюжий танец. А затем настал самый важный момент в ухаживании самца акату: склонив голову и подставив самке уязвимый затылок, он выдернул из гнезда прутик, и подал его самке. Склонив голову, самка акату осторожно взяла прутик из его клюва, и снова воткнула его в дно гнезда. Взаимное доверие птиц было достигнуто, и пара акату сформировалась.

У других птиц Гранд-Чако процесс ухаживания проходит гораздо быстрее, и партнёры не слишком соблюдают какие-то сложные ритуалы. Прямо под гнездом акату вьют гнёзда мелкие птицы-жучки – непевчий вид воробьиных. Брачный сезон у этой птицы растягивается более чем на полгода, и за один сезон дождей птицы-жучки успевают вывести птенцов три раза. Самец этой птицы поселился под гнездом акату ещё тогда, когда самец набросал толстые сучья на основание старого гнезда. Огромный хищник много раз видел снующую около его гнезда блестящую зелёную птицу с ярко-красным брюшком и двумя длинными чёрными «усиками» над глазами. Но он не отгонял этого маленького пернатого соседа: большой акату трудно поймать мелкую проворную птичку. Присутствие птицы-жучка даже выгодно для крупной птицы: это мелкое пернатое хорошо ловит комаров, кусающих голую голову акату, и мух, которых привлекают остатки пищи в гнезде акату. По вечерам, когда москиты особенно активны, самец акату чувствовал, что рядом с ним постоянно держится маленькая птица-жучок, которая поедает этих назойливых насекомых.

Ещё до того, как самец акату встретил самку, самец птицы-жучка был полностью поглощён ухаживанием: он тоже пел несколько дней подряд. Трель этой птицы не отличается особой сложностью и похожа на монотонный голос сверчка. Птицы-жучки гораздо более многочисленны, чем акату, поэтому уже через два – три дня после начала брачных призывов самец птицы-жучка обзавёлся несколькими самками. Эти птицы тут же начали таскать сухую траву и вить гнёзда в основании гнезда акату. А самец, на чьей территории они обосновались, время от времени помогал им с постройкой гнезда, но большей частью занимался охраной территории от соперников. В брачный сезон самец птицы-жучка становится очень задиристым: он нападает на других самцов, оказавшихся поблизости, и не даёт им возможности «переманить» самку к себе. Везде, где он слышит голос, похожий на его собственный, он ищет врага. Бывает, самец птицы-жучка атакует даже сверчков и кузнечиков, поселившихся поблизости. Хищник безопасен для птиц-жучков, и надёжно защищает их от врагов – хищные птицы просто не рискуют приближаться к гнезду акату. И самки птицы-жучка не теряют времени даром: они быстро натаскали травы и свили шаровидные гнёзда среди веток в основании гнезда акату. Это приносит пользу акату: строительная деятельность птиц-жучков укрепляет гнездо хищника.

К моменту, когда в гнезде акату появилась самка, в гнёздах у птиц-жучков уже пищат птенцы, а самки ловят насекомых среди лиан и над гнездом акату. Изредка самец птицы-жучка помогает самкам выкармливать потомство, посещая их гнёзда одно за другим, но он предпочитает заниматься «внешней политикой», охраняя территорию.

В гнёздах птиц-жучков бывает по 2 – 3 яйца, и при утрате кладки птица легко делает новую. В противоположность ей, у акату в кладке чаще всего бывает только одно яйцо, и если оно выпадет из гнезда, будет разбито или окажется неоплодотворённым, птицы уже не гнездятся в этом сезоне. Самка относится к яйцу, как к величайшей драгоценности: она прячет свежеснесённое яйцо под собой, и долго не подпускает к нему самца. Когда самец слишком приближается к ней, самка шипит и щёлкает клювом, предупреждая его о своём неудовольствии. Но так продолжается всего несколько дней. Самец кормит самку, и постепенно её агрессивность смягчается.

Позже самка уже доверяет самцу насиживание яйца, а сама улетает дальше от гнезда – она поддерживает свою физическую форму и нуждается в уходе за оперением. Самка принимает пыльные ванны и купается в мелководных озерках недалеко от скал, где расположено гнездо. В семье акату существует определённое разделение обязанностей – во время насиживания яйца самка проводит больше времени на гнезде, а самец носит ей пищу: мелких животных, проглоченных целиком, и куски мяса крупной добычи. Птицы не слишком заботятся о чистоте в гнезде: кусочки мяса часть проваливаются сквозь рыхлую подстилку и начинают гнить, привлекая стаи мух. Насекомые откладывают яйца на остатки добычи акату, и вскоре в толще гнезда ползают их жирные белые личинки. Акату не обращают внимания на эти мелочи, но их соседи, птицы-жучки, очень интересуются непрошенными гостями. Они ловко снуют между толстых веток, из которых сложено основание гнезда акату, и выклёвывают личинок из остатков пищи акату и из подстилки гнезда. Эта еда достаётся им легко, но птицы должны проявлять осторожность: насиживающая самка может просто склевать их.

Самец и самка выражают друг другу знаки привязанности: возвращаясь с охоты, самец осторожно дотрагивается до клюва насиживающей самки, прежде чем отрыгнуть порцию мяса. Яйцо ещё больше укрепляет узы партнёров: оно становится центром их мира, и определяет отношения птиц. Только совместно пара акату может вывести и успешно вырастить птенца.

Тени прошлого иногда возвращаются. Прошлый год был неудачен для самца акату: птенец погиб и пара распалась. Но однажды это прошлое вернулось. Когда самка акату насиживала яйцо, а самец был на охоте, над горным плато показался силуэт огромной птицы. Самка акату издалека узнаёт своего партнёра по характеру полёта, и она видит, что приближающаяся к гнезду птица – это не её супруг. Это даже не самец, а совсем чужая самка. Точнее сказать, эта самка не знакома ей, но самец, будь он рядом, непременно узнал бы её: это самка, которая гнездилась здесь в прошлом году. Она надеется на продолжение отношений с самцом, но похоже, что она безнадёжно опоздала. Сезон гнездования уже давно начался, и прошла уже треть долгой инкубации яйца: время безнадёжно упущено. Тем более, у самца уже есть пара, и этот союз оказался намного прочнее, чем был за год до этого.

Законная хозяйка гнезда встречает чужую самку на подлёте к гнезду – во время насиживания она воспринимает приближение незнакомого сородича как знак агрессии. Пришлая самка явно не ожидала такого поворота событий, и растерялась, когда ей навстречу с предупреждающим криком взлетела другая птица. Хозяйка гнезда всем видом показывает, что готова отстоять право на материнство любой ценой, и в этот момент её соперница совершила роковую ошибку, причиной которой была её наследственная повышенная агрессивность. Вместо того, чтобы развернуться и улететь прочь, она набросилась на хозяйку гнезда, и в воздухе началась битва великанов. Тяжёлым птицам трудно совершать фигуры высшего пилотажа, поэтому даже в воздухе они рассчитывают на победу с помощью грубой силы. Две самки летают, стараясь подняться выше соперницы и ударить её ногами по спине. Они громко кричат и бьют друг друга крыльями по голове. Маховые перья акату имеют очень твёрдый стержень, поэтому удары получаются сильными и неприятными. Схватка с некоторыми перерывами длится около двух часов, и очень изматывает птиц. Когда они отдыхают, хозяйка гнезда спешит к драгоценному яйцу, а её соперница отдыхает на уступе недалеко от гнезда. Две отдыхающих самки видят друг друга, и это ещё больше повышает их агрессивность друг к другу. Сложно сказать, сколько могла бы длиться схватка этих птиц, если бы не вернулся самец. Он успешно охотился на равнинах, и возвращался с несколькими кусками мяса в зобу. Ему тяжело лететь, но вид двух птиц, сражающихся возле его гнезда, придал ему силу и решительность. Ещё несколько могучих взмахов крыльями – и он ворвался в воздушный бой. Пара совместно защищает гнездо и яйцо от одинокой самки, и против двух птиц она не сможет выстоять в одиночку даже со своей силой и агрессивностью. Одинокая самка улетает, а хозяйка гнезда некоторое время преследует её, бьёт ногами по спине и кричит. Той одинокой самке в этом году уже не удастся загнездиться – она упустила время, и в окрестностях не осталось холостого самца. Возможно, ей повезло бы на следующий год – акату живут долго, и способны гнездиться в течение нескольких десятков лет. Она улетает с территории пары акату, и уже не вернётся сюда. А самец и самка возвращаются в гнездо вместе. Самка сразу же садится на яйцо и аккуратно подкатывает его под себя клювом. Самец начинает отрыгивать куски мяса и передавать их самке из клюва в клюв. После еды самка допускает самца ближе к драгоценному яйцу, и он присаживается рядом. Птицы нежно дотрагиваются клювами до оперения друг друга, и самец начинает осторожно чистить самке кожу около глаза – это высшая степень доверия у этих хищников.

Во второй половине дня собираются тучи. Небо становится пасмурным, и дует прохладный ветер с Атлантического океана. Он приносит облегчение природе: зной спадает, и обитатели южноамериканских равнин прячутся в укрытия. Туч становится всё больше, вскоре они сливаются в единую пелену, за которой скрывается солнце. На северо-востоке молнии прорезают небо, и вскоре над Гранд-Чако разносятся удары грома. Затем по земле начинают барабанить капли дождя, прибивая пыль к земле и превращая глину в грязь. Дождь усиливается с каждым часом, и продолжается весь вечер и большую часть ночи. Вода стекает по каменному карнизу, и в гнезде акату достаточно сухо – лишь иногда порывы ветра обдают птиц дождём. В непогоду даже самец птицы-жучка прекратил свою назойливую трель, и забился в одно из гнёзд, свитых его многочисленными спутницами жизни… всего на один сезон.

Начало сезона дождей – время изобилия для большинства обитателей южноамериканских равнин. После хорошего дождя просыпаются корневища растений, пребывавшие в оцепенении несколько месяцев, и равнины за несколько дней покрываются свежей сочной растительностью. На деревьях начинает отрастать молодая листва, а некоторые из них сразу же начинают цвести, расставляя яркие акценты в палитре зелёных оттенков равнинного пейзажа.

Листья и трава – это пища многочисленных травоядных млекопитающих, которые населяют эти места. Гранд-Чако – это родина одних из самых крупных млекопитающих Южной Америки эпохи неоцена. Среди них выделяется необычной внешностью тапиротерий, одно из последних непарнокопытных. Уцелев в труднодоступных остатках лесов Южной Америки, предки этого млекопитающего превратились в необычного зверя, отдалённо напоминающего слонов эпохи голоцена. Огромные звери, достигающие четырёх метров в длину и двух метров в плечах, бродят по Гранд-Чако целыми стадами, насчитывающими десятки особей. Их тела покрыты тёмно-коричневой шерстью, на фоне которой хорошо выделяется подвижный полосатый хобот. С помощью хобота животные общаются: хобот позволяет им издавать широкий спектр звуков, а его положение выражает настроение зверя. Стада тапиротериев находятся в постоянном движении – задерживаясь где-либо надолго, они могли бы уничтожить всю растительность, как когда-то слоны в Африке. Похоже, тапиротерии очень довольны началом сезона дождей: они с удовольствием бродят под проливным дождём. Когда деревья начинают покрываться свежей листвой, тапиротерии лакомятся свежим приростом: они ломают хоботами ветви и засовывают их в рот, а некоторые лакомки встают на задние ноги, опираясь на ствол дерева и дотягиваясь хоботом до сочных листьев, недоступных большинству обитателей Гранд-Чако.

Тапиротерии очень любят воду: у животных большая потребность в питьевой воде, и в засуху они не уходили далеко от пересыхающих рек. В жаркую погоду эти звери любят купаться и подолгу валяются по песчаному берегу реки, счищая с кожи паразитов. Там, где тапиротерии принимают песчаные ванны, на отлогом берегу реки образуются глубокие ямы. Когда стадо тапиротериев приближается к одному из таких мест, животных охватывает возбуждение: они заметно ускоряют шаг, надеясь занять яму поглубже. На дне некоторых ям просачивается вода, и такие места особенно любимы у тапиротериев. Они быстро занимают песчаные ванны и начинают набрасывать на себя песок ногами и хоботом. Старая самка, предводительница стада, бесцеремонно выгоняет из понравившейся ей ямы молодую самку, и сама ложится в прохладный песок. Она уже много лет водит стадо, и заслужила для себя лучшее место. Нескольким молодым тапиротериям не хватило песчаных ям, и они решают порезвиться в воде. Подростки заходят на мелководье, распугивая стаи мелких рыб, и плещутся, поднимая со дна тучи ила. Как слоны, молодые тапиротерии поливают себя водой из хобота. Это умение очень полезно для них, особенно в засуху: крупное животное сильно страдает от жары и ему особенно важно уметь охлаждаться.

Когда из воды показалась плоская голова с маленькими глазами и широкими подвижными ноздрями, молодые тапиротерии испуганно выбежали на берег. Животное выбирается на берег, встряхивая маленькими ушами и фыркая. Длинные густые усы и две пары больших белых резцов показывают, что это грызун. Но какой! Размерами это животное лишь немного уступает тапиротерию, хотя по весу вполне может поспорить с ним. Это барокавия – самый крупный грызун на Земле в эпоху неоцена. Понюхав воздух, барокавия равнодушно проходит мимо отдыхающих на берегу тапиротериев, и уходит в высокие тростники. Среди стеблей гигантских болотных растений пасутся её сородичи, с хрустом топчущие и поедающие сочную зелень. Находясь рядом с этими великанами, можно почти не опасаться нападения крупного хищника, поэтому рядом с барокавиями кормятся их более мелкие родичи – гигантские паки, грызуны с бронированными щеками размером со свинью, бурого цвета с белыми пятнами на крупе. Эти животные держатся одним общим стадом и не боятся наземных хищников. Время от времени барокавии, наевшись досыта, уходят в воду и ныряют. Они проплывают несколько метров под водой, касаясь дна лишь кончиками копытообразных когтей, и выныривают на середине реки, где течение намыло небольшую отмель. Гигантские паки не уплывают так далеко от берега, и заходят в воду только по плечи. Они всегда начеку и должны опасаться других животных: в реке водится чудовищная рыба тираннохаракс с мощными челюстями и острыми зубами. Тираннохаракс достигает примерно четырёх метров в длину и отличается свирепостью – это чудовище, с присутствием которого необходимо считаться всем, кто меньше и слабее его, и иногда даже более крупные животные не застрахованы от его спонтанных и яростных нападений. Обычно рыба затаивается на мелководьях и ждёт добычу, неподвижно застыв на дне. Тираннохаракс ест всё – от черепах и рыб до гигантских пак и молодых барокавий. В жаркое время года, когда в воде очень мало кислорода, присутствие тираннохаракса легко обнаружить издалека – рыба время от времени всплывает за порцией воздуха, вдыхая его с помощью плавательного пузыря, выполняющего функцию лёгкого. В этот момент над водой разносится хриплый звук. Услышав его, животные, находящиеся на берегу, спешат как можно быстрее покинуть это место. Но они спокойны: в такой момент тираннохаракс не охотится. А вот когда рыба слишком долго не показывается у поверхности – это гораздо страшнее. Тираннохараксы заменяют крокодилов в реках тропической области Южной Америки.

Самец акату, пролетая над рекой, видит больше, чем животные на земле. Стадо тапиротериев, отдыхающих в песке, выглядит заманчивым, но на самом деле совершенно недосягаемо для пернатого хищника – звери слишком сильные и им ничего не стоит раздавить акату в лепёшку. Барокавии глуповаты, и среди них есть несколько детёнышей, на которых можно напасть. Акату имеет опыт нападений на этих животных, но сейчас они пасутся среди растений, где акату с его огромными крыльями будет просто беспомощен. С высоты самец акату видит в реке скользящие на мелководье силуэты устрашающих рыб, ожидающих, пока неопытное или слабое животное окажется подальше от остальных. Самец акату не только охотится: он живёт своей обычной жизнью, и охота – это лишь её часть. Ему нравится дразнить тираннохараксов. Для этого он снижается и быстро пролетает над самой поверхностью водоёма. Напуганный его тенью, крупный тираннохаракс резко бросается в сторону и забивается в тростники, судорожно ударяя хвостом и поднимая со дна облако ила и гниющих растений.

Самец акату не напрасно оказался около реки: здесь больше вероятность найти добычу. Довольный зрелищем паники страшных рыб, самец акату взлетает, и кружит над речной долиной. Его глаза и ноздри работают совместно, повышая эффективность охоты птицы. Среди множества запахов земли, которые несут восходящие потоки воздуха, птица отчётливо выделяет желанный для себя запах крови. Очевидно, тираннохаракс недавно ранил молодую барокавию, и её рана всё ещё кровоточит. Хищная птица моментально реагирует на запах, и начинает снижаться. Самец акату пролетает над стадом барокавий, пытаясь определить раненое животное и оценить возможность нападения. Когда он пролетает над стадом слишком низко, несколько взрослых зверей поднимают головы и ревут, оскалив острые резцы и пытаясь отогнать самца акату. Но эти угрозы мало пугают самца акату: он знает по опыту, что у барокавий каждое животное защищает только само себя, и лишь самка заботится о детёнышах. Зато подростки – самый удобный объект для нападения: они ещё слишком слабы, чтобы защититься от акату, но родители уже не заботятся о них. Пролетев над стадом барокавий ещё раз, самец акату точно определил свою будущую жертву: подростка барокавии, у которого на плече висит клок шкуры, распоротый острыми зубами тираннохаракса. Молодой барокавии удалось спастись от этой рыбы, но теперь кровь привлекла другого хищника – акату.

Нападать на барокавий с воздуха акату не умеет – для этого его когти слишком толстые и тупые. Поэтому птица начинает преследование стада барокавий по земле. Самец акату садится невдалеке от стада, и приближается к зверям на сильных ногах. Раненая барокавия словно чувствует, что эта птица желает напасть именно на неё, поэтому старается спрятаться среди взрослых зверей. Но взрослые барокавии глуповаты, и их легко напугать хитростью. Подходя к стаду, самец акату раскрывает крылья и оглушительно ревёт с помощью мешка-резонатора на горле. Такое «представление», начатое неожиданно, пугает барокавий, и стадо постепенно начинает отходить в сторону от хищной птицы. Когда взрослые грызуны отходят в сторону от акату, на короткое время «открывается» раненое животное. Самец акату не теряет время, и неистово атакует его: догоняет и наносит удар клювом в бок жертвы. Когда взрослая особь поворачивается к нему, самец акату так же быстро отступает. Он осторожничает не напрасно – резцы барокавии очень острые, и немногие наземные хищники отважатся сразиться со взрослой барокавией один на один в открытом бою. Но акату отличается терпением. Птица долго атакует намеченную жертву – в течение получаса самец акату наносит раненой барокавии ещё несколько глубоких ран, и на шерсти животного появляются тёмные полосы крови. Животное слабеет с каждой минутой, а запах крови отпугивает от него взрослых барокавий. Постепенно стадо отступает, бросая раненого сородича наедине с хищником. А самец акату продолжает атаки, и вскоре молодая барокавия падает, обессилев от потери крови, и умирает. Добыча досталась хищнику.

В мире, где бок о бок живёт много разных хищников, нужно не только убить добычу, но и суметь воспользоваться ею. Акату торопливо рвёт шкуру гигантского грызуна клювом, и начинает выклёвывать мясо и внутренности добычи. Эта птица не сможет съесть много мяса по множеству причин. Огромная акату находится на пределе лётных способностей, доступных птицам, поэтому, съев слишком много мяса, птица может попросту не взлететь. А вторая причина состоит в том, что богатая добыча привлекает множество нахлебников. В кустарнике неподалёку от места охоты акату прячется стая цапель-охотников. Видя, что акату уже начал поедать добычу, несколько птиц осмелели и решили приблизиться к туше барокавии. Какое-то время акату может сдержать напор голодных цапель-охотников. Когда эти птицы подходят слишком близко, акату раскрывает крылья и громко кричит, отпугивая их. Самец торопливо наедается: цапли-охотники смелеют, и рано или поздно их здесь будет слишком много, чтобы их можно было отпугнуть. Акату не желает ввязываться с ними в драку: малейшее повреждение может лишить самца способности летать. На туше молодой барокавии слишком много мяса, чтобы он смог съесть всё, и часть его заведомо достанется другим плотоядным животным.

Проглотив ещё несколько кусков, самец акату отходит от туши, разбегается против ветра, взмахивает крыльями и отрывается от земли. Он взлетает, и описывает большой круг над местом удачной охоты. Акату видит, как цапли-охотники обступают тушу барокавии и начинают отрывать куски мяса. Но он видит многое, чего не замечают цапли-охотники, поглощённые едой. По месту пиршества этих нелетающих птиц скользит тень, и рядом с ними приземляется гигантская акату, а следом за ней ещё одна. Эти птицы давно почувствовали запах крови, и собрались около места охоты, ожидая своей очереди. В присутствии крылатых великанов цапли-охотники чувствуют себя не слишком уверенно, и отступают. А акату начинают рвать мясо барокавии, изредка бросая друг на друга косые взгляды. После того, как они поедят, на туше барокавии останется не очень много мяса, которое смогут съесть цапли-охотники: эти птицы не умеют обгладывать кости, как хищные млекопитающие, и большую часть остатков мяса после акату съедят другие плотоядные.

Самец активно доставляет корм насиживающей самке. Присев на край гнезда, он отрыгивает куски мяса, проглоченные после удачной охоты на барокавию, и кормит ими самку. Вокруг самца вьются мухи, привлечённые запахом мяса, и тут же появляется несколько птиц-жучков. Зелёно-красные птицы ловко схватывают насекомых, докучающих огромным акату, и тут же спешат в гнёзда, где их ожидают голодные птенцы. У акату уже прошло больше половины срока инкубации яйца, и самке осталось уже не так долго насиживать его. Но у неё обострилась одна проблема, которая всегда сопутствует любому виду живых существ – в оперении птицы завелись паразиты. Пока самка насиживает яйцо, она уделяет себе меньше времени, и в её оперении активно размножаются паразитические насекомые. Насиживающая самка начинает чесаться и встряхиваться, пытаясь хоть как-то избавиться от зуда, который они ей причиняют.

В оперении акату водится несколько видов очень мелких клещей. Одни из них поедают отмирающий верхний слой эпидермиса, другие поселяются в перьевых сумках, а третьи просто сосут кровь птицы и прячутся под перьями акату. Один из специфических паразитов этого вида – пухоед-голиаф. Это самый крупный пухоед в мире – его длина достигает 3 сантиметров, что немало по сравнению с большинством насекомых этого отряда, не превышающих в длину нескольких миллиметров. Это подвижное насекомое прицепляется к перьям акату короткими крючкообразными ногами, и дополнительно фиксируется между налегающими друг на друга перьями с помощью крючков, растущих рядами на плоском брюшке. Пухоед-голиаф обгладывает перья птицы, как гусеница листья.

Один раз в день самка акату позволяет себе покинуть гнездо и искупаться в мелководной речке у подножия горного плато, где расположено гнездо это пары. Она встаёт с гнезда, аккуратно откатывает клювом яйцо подальше от края и укладывает на него высохшую ветку куста – это сделает яйцо менее заметным для воздушных хищников. Сделав несколько шагов, самка акату останавливается на краю гнезда, раскрывает крылья, и начинает разминать мускулы, затёкшие после долгого насиживания. Она потягивается, а затем несколько минут интенсивно работает крыльями. Приведя себя в порядок, самка акату взлетает и кругами спускается вниз, где по каменистому ложу течёт небольшая речка. Не теряя времени, птица входит в воду и садится на мелководье, слегка раскрыв крылья. Она наскоро принимает ванну, тяжело встряхивается и выходит из воды. Прохладная вода немного остужает пыл многочисленных паразитов. Часть их была просто смыта, а многим пришлось искать убежище от воды на спине птицы. Самка акату останавливается на берегу, и несколько раз сильно встряхивается. Перья птицы напитались водой, поэтому обратно она летит с трудом. Малоподвижный образ жизни, который самка акату вела последние недели, также сказался на её состоянии: птица отдыхает на полпути к гнезду, присев на небольшой выступ скалы. Достигнув гнезда, самка ещё раз встряхивается на его краю, и продолжает насиживать драгоценное яйцо.

В сезон дождей реки Гранд-Чако выходят из берегов и разливаются. В ясную погоду солнце прогревает мелководные реки, и различные рыбы скучиваются в глубоких местах русла, где вода прохладнее и содержит больше кислорода. Пролетая над реками, самец акату видит, как блестят в солнечном свете рыбьи бока – косяки рыб держатся дальше от берега.

Где нет воды, зачастую остаётся грязь, поэтому мары-олени, быстроногие бегающие грызуны, покидают эти места: они не приспособлены передвижению по топкой почве. Зато медлительные полуводные млекопитающие наслаждаются изобилием корма в сезон дождей.

В жаркую погоду барокавии любят купаться. Эти грызуны унаследовали от своего предка, капибары, любовь к воде, и проводят в ней в среднем около половины жизни. Стадо барокавий с вечера до утра пасётся в прибрежной растительности, а после рассвета уходит в реку. Когда реки Гранд-Чако разливаются в сезон дождей, для барокавий наступает время изобилия и наслаждения жизнью. Огромным грызунам доставляет большое удовольствие находиться в прохладной воде в дневную жару. Гигантские звери словно теряют свой вес в воде, и грациозно передвигаются, слегка касаясь дна реки кончиками копытообразных когтей. Когда барокавия отдыхает в реке, над поверхностью воды выступает только верхняя часть её уплощенной головы с выпуклыми глазами и ноздрями. А среди ковра плавающей растительности плывущая барокавия может полностью скрыться от хищника, наблюдающего с берега.

Хищники Гранд-Чако водятся не только на земле, но и в воде – все, кто приходит к реке купаться или постоянно живёт в воде, должны помнить об этом и соблюдать осторожность. Плеск и топот стада барокавий разбудили впавшего в оцепенение подводного хищника. Слабо шевельнулось тело, покрытое крупной чешуёй с сетчатым рисунком. Спинной плавник огромной рыбы раскрылся, когда под водой раздался глухой топот ног барокавий. Взрослый тираннохаракс облюбовал этот участок русла, и уже много месяцев охотился здесь. Эта рыба провела сухой сезон в глубоком омуте, который в то время превратился в пруд с грязной водой. В засуху тираннохаракс съел всех рыб, оказавшихся рядом с ним в ловушке. Когда съедобных соседей не осталось, хищник ловил уток, кормившихся на поверхности воды, и несколько раз атаковал черепах, которые пытались переждать засуху в его пруду. Он выжил в трудное время, а когда большая вода вернулась, рыба стала претендовать на гораздо большую добычу, чем во время засухи.

Тираннохаракс проплывает недалеко от мелководья, где плещутся барокавии. Он не спешит атаковать – крупные животные весят намного больше его самого. К тому же их много, они могут просто выволочь хищника на мелководье и затоптать его. В голоцене так поступали африканские бегемоты, нападавшие на крокодилов и акул. Барокавии не менее опасны – одно движение их острых белых резцов может прокусить позвоночник тираннохараксу. Поэтому рыба осторожна, и тщательно выбирает себе жертву. Подходящая добыча в стаде гигантских грызунов всё же есть – одна молодая барокавия двух месяцев от роду мельче и слабее прочих животных. Она молода, и ещё не сталкивалась с чудовищами рек. Этот подросток инстинктивно старается держаться рядом с крупными взрослыми особями, но в какой-то момент совершает ошибку: взрослая барокавия направляется к берегу, и подросток «открывается» для атаки. Тираннохаракс не медлит: чудовище атакует молодую барокавию со всей возможной яростью. Острые зубы тираннохаракса вспарывают бок молодой барокавии, и над поверхностью разносится вопль боли. Взрослые барокавии, услышав его, начинают выбираться на берег. Раненая барокавия отчаянно пытается сделать то же самое, но слабеет с каждой минутой. Вода вокруг неё уже окрасилась кровью, и запах крови привёл тираннохаракса в возбуждение. Огромная рыба хватает пытающегося спастись зверя за ногу, и утаскивает его на глубину. Барокавия пытается освободиться, ударяя тираннохаракса задней лапой, но рыба умеет подавлять сопротивление жертвы. Тираннохаракс тащит вырывающуюся добычу в глубину, и просто выжидает, не разжимая зубов. Движения пойманного животного становятся всё слабее, а из пасти выходят пузыри воздуха. Через несколько минут барокавия захлёбывается и умирает. Когда движения жертвы прекратились, рыба разжала челюсти, и туша молодой барокавии всплыла на поверхность воды. Тираннохаракс обладает острыми режущими зубами, похожими на зубы акулы или пираньи. Он начинает рвать добычу, и даже вспороть толстую шкуру барокавии не составляет для него трудности. Острыми зубами тираннохаракс отсекает большие куски от тела жертвы и заглатывает их целиком. Он не один надеется хорошо поесть: возле огромного хищника плавает стая мелких рыбок. Пока тираннохаракс ест, ни одна рыба длиннее десяти сантиметров не подплывёт к его добыче – хищник может попросту разнообразить ею свой обед. Но на всякую мелкоту он просто не обращает внимания, поэтому клочки его добычи достаются разным мелким пёстрым рыбкам и водяным жукам, обитающим в реках Гранд-Чако. Они слишком мелкие, чтобы тираннохаракс поймал хоть одно из этих существ.

Днём растерзанное и наполовину съеденное тело барокавии уже лежит на мелководье. На нём сидят несколько водяных жуков с блестящими чёрными надкрыльями, а в воде рядом с останками барокавии ползают креветки с длинными тонкими клешнями. Теперь, однако, его запах привлекает не только водяных, но и наземных жителей. Один из обитателей Гранд-Чако проявляет особый интерес к останкам растерзанной барокавии. Он осторожно выходит из высокой травы, переступая ногами с толстыми когтями, похожими на копыта. Это животное напоминает карликовую бронированную лошадь с толстым хвостом и короткой шеей. Подвижные тонкие уши с просвечивающими кровеносными сосудами подёргиваются, когда животное прислушивается к окружающим звукам. Этот обитатель кустарников – ослиный броненосец, всеядное местное млекопитающее. Он питается разнообразным кормом – от ягод и беспозвоночных до падали, начавшей разлагаться. Это неполнозубое отличается удивительной силой при сравнительно небольшом росте – немногим больше полуметра. Ослиный броненосец тянет останки барокавии на берег, рассчитывая хорошо поесть, но ему удаётся лишь немного сдвинуть тушу. Ещё несколько раз попробовав вытянуть останки барокавии на берег, он просто заходит в воду и поедает мясо, отрывая куски мелкими зубами. Ослиный броненосец хорошо защищён панцирем от большинства хищников, поэтому он оказывается в числе первых, кто доедает остатки добычи цапель-охотников и других хищников. Иногда ослиный броненосец кормится на добыче этих птиц, когда сами охотники ещё не закончили есть. Он не обращает внимания на удары их клювов и ног – эти птицы не могут причинить ему большого вреда. Но его храбрости всё же есть предел: когда над ним скользнула тень самца акату, ослиный броненосец отбежал от туши и спрятался в кустах. Самец акату сел рядом с останками гигантского грызуна, и приступил к еде. Он отрывает мясо, едва начавшее портиться, и глотает его большими кусками. Самец не только ест сам, но и собирает корм для самки, которая всё ещё насиживает единственное яйцо. Но в этот день он принесёт самке нечто большее, чем просто пищу.

Пока самец кормился мясом барокавии, в воздухе появилось небольшое насекомое. Оно очень заинтересовалось огромной птицей, которая рвала мясо, не обращая никакого внимания на окружающий мир. Насекомое несколько раз облетело птицу, выбирая место, чтобы сесть на неё. У этого существа длинное брюшко, в полёте слегка повисшее, как у осы. Но, в отличие от ос, это насекомое не чёрно-жёлтое, а чёрно-красное. Его крылья издают басовитое гудение, также не похожее на жужжание осы. Кроме того, насекомое летит с помощью двух задних крыльев, а два передних крыла, представляющих собой непрозрачные, твёрдые и блестящие надкрылья, раскрыты в стороны и вверх. Усы насекомого также не похожи на осиные – они перистые. Сев на оперение самца акату, насекомое аккуратно складывает пару длинных крыльев под короткие надкрылья ярко-красного цвета, и прячется среди перьев птицы. Этот вид насекомых – хищный перьевой жук. На первый взгляд это насекомое не похоже на большинство жуков: его тело не округлое и коренастое, а вытянутое и гибкое. Это представитель семейства жуков-стафилинид. Перьевые жуки, так же, как и пухоеды огромных размеров, появились в Южной Америке вместе с гигантскими птицами. Перьевой жук ядовит: в его гемолимфе содержатся едкие вещества, делающие его несъедобным. А его окраска надолго запомнится хищнику, рискнувшему напасть на него.

Забравшись в оперение самца акату, перьевой жук замирает, прицепившись к перу. Огромная птица оторвала от останков барокавии ещё несколько кусков, торопливо проглотила их, и отошла от туши животного. Самец должен спешить: в гнезде его ожидает самка. Акату в процессе эволюции достигла предельных размеров, возможных для летающей птицы. Поэтому каждый лишний килограмм проглоченного мяса может обернуться для неё лишними трудностями при возвращении домой. Чтобы взлететь, самец акату должен использовать встречный ветер. Встав против ветра, птица начинает разбег, взмахивая крыльями. Разогнавшись, акату делает несколько сильных взмахов, и отрывается от земли. Подъём – самая трудная для массивной птицы часть полёта. Зато, найдя мощный поток восходящего воздуха, акату может легко и непринуждённо парить целыми часами, разыскивая пищу. Но самец уже нашёл достаточно корма для себя и для самки, которая ожидает его в гнезде. Поэтому он направляется прямо к скалистому плато, на склоне которого устроено гнездо.

Когда огромная птица скрылась из виду, ослиный броненосец выбрался из кустов, и продолжил рвать мясо мёртвой барокавии. В сухой сезон падаль составляет значительную часть рациона этого неполнозубого, а в сезон дождей он охотно поедает растения. Но при удобном случае этот зверь не отказывается от пищи животного происхождения.

Самец акату быстро достиг гнезда. Самка встретила его приветственным щёлканьем клюва, а затем аккуратно взяла из его клюва отрыгнутый кусок мяса. Пока огромные птицы обменивались приветствиями и самец кормил самку, один непрошенный гость начал свою скрытую от посторонних глаз жизнь. Почувствовав, что самец акату отдыхает, перьевой жук, спрятавшийся в его оперении, зашевелился. Насекомое раскрыло чувствительные перистые усики, и начало поворачивать голову, определяя желанный для себя запах. Перьевого жука привлекают паразиты – огромные пухоеды-голиафы, поселившиеся в перьях акату. Именно запах этих насекомых, грызущих перья акату, привлёк жука.

Возможные жертвы перьевого жука, пухоеды-голиафы, наносят много вреда акату. Они селятся на перьях туловища, предпочитая места, которые малодоступны для клюва птицы. Обычно это насекомое сгрызает бородки пера по краю, словно гусеница объедает лист растения. Когда самка акату, насиживающая яйцо, встряхивается, с неё буквально сыплются отгрызенные паразитами бородки перьев. Пухоеды могут быстро ползать, и их движение среди перьев заставляет самку акату постоянно чесаться и встряхиваться. Но таким способом она не может избавиться от надоедливых паразитов. Деятельность пухоедов может быть опасной: если их станет слишком много, они легко могут повредить опахала маховых перьев, что ухудшит лётные способности акату. Поэтому самка, на которой развелось множество пухоедов-голиафов, нуждается в помощи. И эта помощь пришла: ночью, пока самец акату спал, прижавшись к боку самки, из его оперения выполз перьевой жук. Немного помедлив, он переполз на самку и скрылся в её оперении.

Противостояние хищников и жертв очень остро как в мире великанов, так и среди карликов. Перьевой жук очень мал по сравнению с акату, но не менее кровожаден и искусен в охоте. Акату охотится на равнинах, протягивающихся на многие километры, а насекомое чувствует себя среди её перьев столь же свободно и естественно. Перьевой жук начинает охоту на пухоедов. Он ловко лазает в оперении птицы, извиваясь и пролезая в самые тесные щели. Он приспособлен к передвижению среди перьев акату столь же хорошо, как пухоед. Зрение не помогает перьевому жуку в охоте, но острое обоняние позволяет преследовать пухоеда так же свободно, как на открытом месте. Жук идёт по следу паразитического насекомого, шевеля усами. Пухоеды чувствуют, что у них появился враг: преследуемые жуком паразиты пытаются спастись бегством. Преследуемый пухоед спасается от жука среди перьев птицы, извиваясь, словно червь. Он помогает себе двигаться, отталкиваясь щетинками, растущими на боках сегментов брюшка. Но перьевой жук унаследовал от предков скорость, и легко догоняет свою жертву. Насекомое-паразит пытается спрятаться от него под крылом акату. Движение насекомых по чувствительной коже сильно беспокоит самку акату, сидящую на гнезде: она вскакивает на ноги и встряхивается. Из её оперения вываливается перьевой жук, держа в челюстях извивающегося пухоеда. Бледное и красно-чёрное насекомые свиваются в один клубок в последней схватке. У пухоеда-голиафа нет шансов: его мягкое тело беспомощно извивается в крепких жвалах перьевого жука, а затем безжизненно повисает, прокушенное насквозь. Жук заползает в подстилку гнезда акату, где спокойно расправляется с добычей, а потом снова забирается в оперение самки акату.

Одна птица-жучок замечает перьевого жука во время его охоты. Эти подвижные маленькие соседи акату активно пользуются остатками добычи пернатого гиганта, охотясь на мух, слетающихся на запах дарового угощения. Заметив мелькнувшее среди перьев самки акату крупное насекомое, птица-жучок пытается поймать его. Она внимательно следит за шевелящимися на боку самки акату перьями, а затем с пронзительным писком бросается и хватает перьевого жука. Схваченное птицей насекомое раскрывает короткие надкрылья и демонстрирует ярко-красное пятно, скрытое под ними. Птица-жучок не отпустила его, и не придала значения этому жесту насекомого, за что тут же поплатилась: жук выделил каплю едкой жидкости, и его яд обжёг слизистые оболочки во рту птицы. Выплюнув коварное насекомое, птица-жучок уселась на лиану, свисающую с каменного карниза над гнездом акату, и начала пискляво чихать. Такой урок она запомнит надолго. А перьевой жук, аккуратно сложив крылья под короткие надкрылья, снова забрался в оперение самки акату.

Следующие несколько дней самка акату, греющая яйцо, по-прежнему встряхивается и чистится, когда перьевой жук ползает в её оперении, преследуя паразитов. Но зато с каждым днём ей становится лучше и лучше: хищный жук уничтожил значительную часть паразитов. Перьевой жук истребил почти всех взрослых пухоедов-голиафов и многих личинок старшего возраста. Когда добычи стало слишком мало для него, жук просто улетел. Но он не истребил всех паразитов: большая часть личинок на ранних стадиях развития уцелела. Вскоре они подрастут, и птице снова потребуется «санитарная обработка». Но даже самый искусный хищник никогда не уничтожит всех своих жертв, иначе он сам просто погибнет от голода.

Первый выводок птиц-жучков уже давно покинул гнёзда и разлетелся по окрестностям. Самец успел снова исполнить свои назойливые трели, и привлечённые им самки уже высиживают новые кладки – второе поколение в течение влажного сезона. И в это время в гнезде акату происходит долгожданное событие, которого ожидали обе взрослых птицы. На сорок первый день насиживания из яйца стал слышаться приглушённый писк, а ранним утром на сорок третий день скорлупа треснула изнутри, и на остром конце яйца появилось небольшое отверстие. В течение нескольких часов оно расширялось, и от ударов маленького слабого клюва изнутри яйца от скорлупы отваливались кусочки. Наконец, около полудня откололся большой кусок скорлупы, и из яйца вывалился птенец. Он почти голый, слепой и беспомощный. Без родительской заботы это существо не прожило бы и нескольких часов, но с первых минут после появления на свет птенец может всецело полагаться на заботу и защиту со стороны могучей самки акату. Когда птенец выбрался из яйца, самка аккуратно выбросила скорлупу в глубину скальной ниши.

Когда самец вернулся с дневной охоты, самка встретила его, щёлкая клювом, и самец осторожно присел на край гнезда. Самка продолжила шипеть и щёлкать клювом, и самец решил применить обычный приём умиротворения – поделиться пищей. Он отрыгнул кусок мяса и протянул его самке, держа кончиком клюва. Самка приняла этот подарок, но не стала глотать его. Когда она встала с гнезда,самец увидел причину её агрессивности – своего собственного птенца, слабое маленькое существо. Самка положила мясо, полученное от самца, на край гнезда, и оторвала от него маленький кусочек. Держа его в клюве, она коснулась мясом клюва птенца. Маленькое существо зашаталось, но вытянуло голову вверх и раскрыло клюв. Самка осторожно положила мясо в клюв, и птенец стал заглатывать мясо, дёргая шеей. Он проглотил ещё два маленьких кусочка, а затем лёг на живот. Только после этого самка проглотила остатки мяса и приветствовала самца, коснувшись клювом кожи около его глаза.

С появлением птенца у родительской пары прибавилось забот. Теперь самец должен кормить не только самку, но и быстро растущего птенца, а самка аккуратно раздирает принесённое им мясо, кормит птенца, и только после того, как он насытится, ест сама. По ночам самка акату заботливо обогревает его, а днём прикрывает своей тенью от жаркого солнца.

У мелких птиц-жучков скоро появится второй выводок, а пара гигантских акату в течение года успешно выращивает только одного птенца, даже если два яйца были отложены. Развитие птенца акату должно завершиться в первой половине сезона засухи, пока достаточно добычи. Он должен значительно вырасти к моменту вылета из гнезда: появившись на свет с весом около килограмма, он должен набрать вес около 60 кг к моменту вылета из гнезда. И забота по его кормлению ложится на плечи обоих родителей.

В месячном возрасте тело птенца акату покрыто серым ювенильным пухом, сквозь который начинают прорастать первые настоящие перья. Пока они не развернулись, молодая птица выглядит «колючей» – длинные перья, свёрнутые в «иглы», торчат из его крыльев и хвоста, на спине и затылке. Голова птенца целиком покрыта пухом. Пока он слишком слаб, чтобы подняться на ноги: птенец ползает по гнезду на цевках, приподнимаясь, чтобы взять корм, который приносят родители. На задней стороне его цевок развиваются роговые «мозоли», позволяющие птенцу двигаться по жёсткому лотку гнезда. В этом возрасте самка помогает ему справляться с крупной добычей, разрывая её на части. Но она уже гораздо меньше греет птенца, и изредка отлучается на охоту. Она приносит птенцу разнообразную мелкую добычу, которую ловит недалеко от гнезда, и птенец глотает мелких животных целиком. Самец акату по-прежнему летает охотиться на равнины и атакует крупных животных, или разыскивает падаль.

Когда птенцу исполнилось три месяца, он значительно преобразился: перья развернулись и покрывают его тело целиком, а остатки пуха на спине вылезли. В этом возрасте голова молодой акату уже голая, но ещё не имеет характерного для взрослых птиц голубого пятна на горле. Молодая акату уже не нуждается в обогреве, зато требует много корма. Поэтому большую часть времени обе взрослых птицы проводят на охоте, снабжая потомство мясом. Птенец достаточно окреп, уверенно стоит на ногах и свободно передвигается по гнезду. Его маховые перья ещё не полностью развернулись, и он не пытается летать. Пока у молодой акату есть только одна забота – хорошо расти. Сезон дождей продолжается, условия пока благоприятны для многочисленных травоядных Гранд-Чако, и птенец акату не испытывает недостатка в корме. Дождевые тучи собираются во второй половине дня, и к этому времени родители обычно возвращаются с охоты. Молодая акату уже может есть самостоятельно, и умеет разрывать крупные куски мяса, прижав их ногой к гнезду. Когда идёт тёплый тропический дождь, взрослые птицы и их птенец укрываются в гнезде. Но молодая птица иногда покидает родителей и принимает ванну: она выходит на край гнезда и некоторое время стоит, распушившись, под струями ливня, попадающими туда с ветром. Намочив оперение, молодая птица встряхивается, затем отодвигается глубже в скальную нишу и сохнет. Пухоеды-голиафы давно поселились в оперении молодой акату, и изредка в перьях взрослых птиц в гнездо наведываются перьевые жуки, привлечённые запахом паразитических насекомых.

Пока птенец акату подрастает, птицы-жучки, маленькие соседи огромных пернатых хищников, успели вывести потомство уже в третий раз, и самец, наконец-то, прекратил свои назойливые брачные призывы до следующего сезона дождей. Возле гнезда акату начали появляться слётки птиц-жучков, выведшиеся в плетёных травяных гнёздах, свитых прямо под жилищем акату. Они заметно отличаются окраской от взрослых особей: молодая птица имеет бурое ювенильное оперение без характерного металлического блеска и характерных «бровей» над глазами. Слётки птиц-жучков плохо летают, и могут только перепархивать с ветки на ветку. Они ожидают родителей, которые ещё несколько дней докармливают их, рассаживаясь на лианах и ползучих растениях, тянущихся по скале. Но один слёток взлетел из родительского гнезда, и попал прямо в гнездо акату. Взрослые птицы не обратили бы на него внимания, но птенец заинтересовался маленьким гостем и стал внимательно наблюдать за ним. Неопытный слёток птицы-жучка даже не представляет, какой опасности он подвергается, легкомысленно передвигаясь по гнезду, в котором сидит птенец хищной птицы. Пока птенец акату не двигается, слёток птицы-жучка не чувствует опасности, исходящей от него. Маленькая птица перепархивает по гнезду, заглядывает между веток, из которых сложено гнездо, разыскивая насекомых. Он постепенно приближается к замершему в ожидании птенцу акату. И когда он вспорхнул в очередной раз, сильный удар клюва убил его наповал. Птенец акату клюнул его так же легко, как сам слёток птицы-жучка клевал мух. Он схватил клювом безжизненное тело маленькой птицы, и проглотил его целиком. Это событие, закончившееся для птицы-жучка роковым образом, является хорошим знаком для молодой акату: птенец может вырасти искусным охотником. Но ему предстоит ещё многому научиться.

Влажный сезон подошёл к концу. Дожди выпадают всё реже, и иногда их не бывает несколько дней подряд. В почве ещё достаточно влаги, и растительность по-прежнему сверкает всеми оттенками свежей зелени. Реки пока тоже полноводны, и множество обитателей Гранд-Чако приходит к их берегам на водопой. Но в ближайшие месяцы неизбежно начнутся испытания для всех животных и растений. С момента, когда птенец акату появился на свет, прошло около полугода. Молодая птица разительно отличается от голого и беспомощного существа, каким была в первый день жизни. Молодая акату полностью оперилась, а её горло постепенно приобретает синеватый оттенок. Через несколько месяцев горло молодой птицы станет ярко-голубым, как у взрослых. Это будет означать, что молодая особь стала самостоятельной, но это также будет знаком того, что родители и другие взрослые акату уже не будут обращаться с молодой птицей так же нежно, как с птенцом. Оттенок оперения молодой особи акату пока также более тусклый, чем у взрослых особей. Молодая птица достигла около 60% веса взрослой особи, и маховые перья на её крыльях полностью развились. Чтобы хорошо летать, молодая акату долго тренируется: подолгу взмахивает крыльями и подпрыгивает. Вначале попытки взлететь оказываются безуспешными, но постепенно тренировки дают результат: птице удаётся оторваться от гнезда и продержаться в воздухе несколько минут, отчаянно взмахивая крыльями. Ободрённая успехом, она продолжает тренироваться. Проходит ещё неделя, и молодая акату решается на первый полёт. Она останавливается на краю гнезда, раскрывает крылья, и неуверенно переминается с ноги на ногу, не решаясь взлететь. Словно в первый раз, акату раскрывает крылья и взмахивает ими. Большая высота одновременно и привлекает, и отпугивает её. Раньше акату тренировалась, стоя в гнезде, и могла в любой момент сложить крылья, сесть и отдохнуть. Но настоящий полёт – это более сложное и опасное предприятие. Наконец, молодая акату решительно срывается с края гнезда, и делает несколько взмахов крыльями. Она держится в воздухе неуверенно, и первый полёт длится недолго – всего лишь несколько минут. Птица делает небольшой круг над скалами, и быстро возвращается в гнездо. Первый полёт оказался довольно утомительным: молодая акату легла на дно гнезда, и вытянула ноги, тяжело дыша. Отдых птицы прервали родители, вернувшиеся с охоты, и молодая птица с жадностью начала клевать мясо, отрыгнутое ими.

Каждый день ободрённая первым успехом молодая птица тренируется дольше и дольше. Новые полёты проходят всё дальше от гнезда, и перед молодым пернатым постепенно открывается новый и ранее неизведанный мир воздуха. Акату учится искать и ловить восходящие потоки воздуха, и использовать их, чтобы держаться в воздухе, не затрачивая лишних усилий. Жаркая погода весьма благоприятствует урокам полёта: днём над скалами появляются устойчивые восходящие потоки воздуха, и молодая акату учится парить. Сделав круг над скалами, птица попала в мощный поток, который буквально вынес молодую акату над плато. Глазам птицы открылось великолепие Гранд-Чако: лес на вершие горного плато, необъятные равнины, а вдали, в дымке нагретого воздуха – ещё несколько таких же горных плато. Молодая акату старается не упустить из виду родное гнездо, поэтому не удаляется от него. Она делает ещё один круг в воздухе, и опускается на край скалы, под которым находится гнездо, где эта птица впервые увидела свет.

Молодая акату осматривается: с вершины скалы окрестности видно гораздо лучше, чем из гнезда. Птица с любопытством оглядывает незнакомый мир, открывшийся ей, и замечает на небе два маленьких, но хорошо знакомых силуэта. Это её родители возвращаются с охоты на равнинах. Они приближаются, и молодая птица видит их всё лучше. Когда мать и отец подлетели ещё ближе, молодая птица начала громко кричать им прямо с вершины плато. Взрослые акату узнали голос своего птенца, и поспешили к гнезду – они привыкли к тому, что голос птенца доносился именно оттуда. Но, приближаясь к гнезду, они не увидели в нём своё потомство. Зато прямо над гнездом сидела какая-то птица, которую они раньше не видели. Взрослые акату решили узнать, что это за незнакомец, и полетели к вершине вдвоём. Увидев их, незнакомая птица приоткрыла крылья, слегка присела, и… закричала давно знакомым голосом, выпрашивая у родителей корм. Птенец подрос, и учится летать. Привычный порядок вещей снова изменился, но это вполне естественно.

Молодая птица учится летать, и с каждым днём достигает всё больших успехов. Родителям становится всё сложнее разыскать своё потомство после удачной охоты – молодая акату постоянно покидает гнездо, исследуя окрестности, а иногда встречает родителей уже в воздухе. И однажды наступает день, когда молодая птица уже не остаётся в гнезде, когда родители летят на охоту. Молодая акату покидает уютный и безопасный мир – гнездо, построенное на недоступной хищникам скале. Чтобы стать царём-хищником Гранд-Чако, эта птица должна познакомиться с обитателями этого мира, и научиться правильно вести себя в их присутствии.

Во время полёта молодая птица старается копировать поведение взрослых акату, и держится поближе к ним. Мозг акату переполнен новыми ощущениями, в которых молодой птице ещё предстоит научиться разбираться. Острое зрение и чувствительное обоняние – эти качества помогают взрослым птицам искать еду. И молодая акату учится устанавливать связь между ощущениями и событиями. Среди множества запахов нагретой солнцем земли выделяются запахи подсыхающей болотной тины и крови: вблизи пересыхающего озерца одинокая цапля-охотник кормится на трупе гигантской паки. Птице удалось подстеречь этого грызуна, когда он выбирался из болота, и убить его метким ударом клюва в глаз. Но похоже, цапле-охотнику не придётся воспользоваться результатом собственной охоты: три огромных акату опускаются в траву рядом с ней. Цапля-охотник пытается показать свою силу: она делает несколько агрессивных выпадов в сторону акату, и щёлкает клювом, снабжённым зубовидыми выростами по краям. Но силы слишком неравны: любая из взрослых акату превосходит размерами цаплю-охотника. Взрослые акату демонстрируют ей свою силу и отличную физическую форму: они раскрывают огромные крылья и наступают на цаплю, издавая громкие трубные звуки. Молодая птица несколько секунд медлит, но замечает, что цапля-охотник испугалась. И тогда молодая акату присоединяется к родителям, подражая их позам и движениям. Так она учится отнимать добычу у других хищников, и первый урок проходит успешно: цапля-охотник отступает, оставляя добычу семье акату. Крупные птицы окружают труп гигантской паки, и вместе поедают мясо. Для взрослых птиц это самое обычное событие, а молодая акату в первый раз самостоятельно ест мясо крупной дичи – до того она получала его кусочками из клюва кого-то из родителей. Она вспоминает, как разрывала крупные куски мяса, отрыгнутые вернувшимися с охоты родителями, и пробует делать так же с тушей гигантской паки: придерживая труп животного одной ногой, вырывает небольшие куски мяса и глотает. Кроме того, молодая акату впервые ощущает настоящий вкус мяса – до этого она питалась мясом, которое отрыгивали ей взрослые птицы. Если этой птице удастся успешно прожить первые годы жизни, она будет знать о вкусе мяса очень много. В бескормицу акату без вреда для себя ест мясо, уже начавшее разлагаться – кислый желудочный сок хорошо подавляет деятельность бактерий, размножающихся на гниющем мясе. В засуху акату может собирать рыб, которые оказались в ямах с водой в речном русле, и не могут спастись. В это время даже молодые тираннохараксы могут стать жертвой акату. В любой сезон акату умеет нападать на крупных животных Гранд-Чако, и может отстоять добычу перед лицом других хищников. Но пока птица молода, ей приходится полагаться на заботу родителей и учиться быть самостоятельной.

Акату – сильная и агрессивная птица. Но иногда этих качеств бывает недостаточно, чтобы выживать в мире, где есть ещё более крупные и сильные животные. И тогда благоразумное отступление и простая осторожность оказываются более значимым для выживания, нежели умение убивать.

Неоценовая Южная Америка населена большим количеством эндемичных крупных животных. Потомки сравнительно некрупных видов эпохи человека активно эволюционировали в стабильных и благоприятных условиях, и в неоцене по равнинам этого материка бродят стада великанов. Одни из характерных жителей равнин – гигантские звери тапиротерии, похожие на мастодонтов эпохи неогена. Огромные звери, покрытые короткой бурой шерстью, бредут по равнине. Ноги этих зверей, снабжённые массивными копытами, топчут кустарник и сокрушают стволы молодых деревьев. Тапиротерии – самые крупные звери в этих местах, и могут не бояться хищников. Хобот – самая примечательная особенность зверя. С его помощью тапиротерии срывают на ходу ветки или выдёргивают из земли пучки травы, и отправляют их в рот. Иногда животные задерживаются возле кустов, объедая молодые побеги. Подобно слонам, тапиротерии прореживают кустарники и не дают древесной растительности смыкаться. Благодаря им Гранд-Чако представляет собой «лоскутное одеяло» равнин и участков леса, где могут существовать не только обитатели лесов и кустарников, но и быстроногие жители равнин.

Рядом с великанами, в клубах пыли, поднимаемой их ногами, бежит ослиный броненосец. Манера движения этого неполнозубого очень забавна – ослиный броненосец быстро семенит сильными ногами, а его толстые когти словно выбивают по земле барабанную дробь. Хотя этот зверь неплохо защищён от большинства хищников равнин панцирем, он предпочитает держаться вблизи великанов – так намного безопаснее. Когда тапиротерии останавливаются возле кустарников, и начинают рвать ветви, ослиный броненосец устраивает охоту на разных мелких животных, вспугнутых ими. Он достаточно проворен, чтобы затоптать и съесть ящерицу, а нечувствительность к ядам позволяет ему поедать даже ядовитых жуков, с хрустом разжёвывая их панцири. Когда тапиротерии, ломая ветки кустарника, вспугнули гнездившуюся в них маленькую птичку, её гнездо с кладкой тут же стало добычей ослиного броненосца. Это всеядное существо отлично приспособилось к жизни на равнинах, и никогда не испытывает недостатка в корме.

Объев кустарник, тапиротерии снова отправились в путь. В начале сухого сезона они собираются вблизи полноводных рек на юге – там не так жарко, и всегда есть источники питьевой воды. Тапиротерии нуждаются в большом количестве воды, а их детёныши особенно чувствительны к её недостатку. Если самка страдает от жажды, она перестаёт вырабатывать молоко, и детёныш может погибнуть от голода. Поэтому животные совершают ежегодные переходы к большой воде, или пережидают засуху там, где в руслах рек сохранилось достаточно большое количество воды.

Во время перехода тапиротерии особенно осторожны и подозрительны. Они готовы атаковать любое животное, которое сочтут опасным для себя. Поэтому, когда они замечают семью акату, поедающих труп гигантской паки, стадо приходит в возбуждение. Тапиротерии видят птиц, которые инстинктивно связаны в их подсознании с чувством опасности, и ощущают запах крови. Пока эти великаны здоровы и сильны, они не обращают внимания на акату. Но сейчас ситуация совсем иная: в этом стаде тапиротериев есть детёныши, родившиеся в прошедший сезон дождей, и стадо мигрирует. Детёныши тапиротериев отличаются от взрослых не только меньшими размерами, но и отсутствием полосок на хоботе. Их присутствие делает взрослых животных более агрессивными, поэтому взрослые животные немедленно демонстрируют хищникам угрожающие позы. Звери поднимают хоботы и трубят, с силой выдыхают воздух, покачивают головами и топают ногами – эти действия недвусмысленно выражают их готовность атаковать. Акату отступают – все три птицы весят гораздо меньше любого из взрослых гигантов равнин, и в случае схватки их всех просто растопчут, если они не успеют взлететь. Молодая акату ещё не понимает, что не всех животных можно отогнать с помощью угрожающей демонстрации. Она пытается повторить тот же трюк, какой проделала около получаса назад, когда её семья отгоняла цаплю-охотника от добычи. Молодая птица поворачивается к приближающемуся стаду тапиротериев, и широко раскрывает крылья. В ответ на это взрослая самка тапиротерия, возглавляющая стадо, неожиданно бросается на птиц, проявляя удивительное для своих размеров проворство. Следом за ней устремляется ещё несколько животных, и земля гудит от их топота. Семья акату вынуждена спасаться бегством: взрослые птицы убегают прочь от туши гигантской паки, а следом за ними бежит молодая акату. Они разгоняются, взмахивают крыльями и дружно взлетают.

Тапиротерии, отогнав акату от добычи, обходят труп животного. Они издают тревожные звуки и опасливо косятся на расклёванную птицами тушу гигантской паки, которая испускает пугающий их запах крови. Детёныши тапиротериев, пока не понимающие, чем напуганы взрослые, запоминают запах крови и беспокойство взрослых зверей. Услышав тревожные голоса самок, детёныши стараются держаться ближе к ним. Ещё они запомнят силуэты огромных птиц, которые кружатся над стадом, и также станут связывать их присутствие с опасностью.

Первый день молодой акату вне родного гнезда завершается. Солнце заходит, и птицы должны успеть воспользоваться восходящими потоками тёплого воздуха, чтобы вернуться домой. Молодая птица получила сегодня достаточно уроков выживания, и теперь должна отдохнуть. Пройдёт ещё несколько дней, и вся семья акату покинет гнездо. Они станут кочевать по обширной кормовой территории родительской пары. Молодая птица учится достаточно медленно, и будет ещё несколько месяцев зависеть от охотничьих успехов своих родителей, внося в них свой посильный вклад. Она будет кормиться вместе с взрослыми птицами, и учиться жить в мире гор и равнин. Но незадолго до нового сезона гнездования родители прогонят молодую акату со своей территории, и птица должна будет искать себе новое место для жизни. Если ей повезёт в этом нелёгком деле, и она сумеет сформировать семью, она станет одним из крылатых властелинов Гранд-Чако и сможет прожить довольно долго – более полувека. И так будет продолжаться из поколения в поколение, пока силы природы дремлют, а среда обитания хищников-великанов стабильна.

Бестиарий

Акату (Sciopterornis acatou)

Отряд: Аистообразные (Ciconiiformes)

Семейство: Катартиды (Cathartidae)

Место обитания: Анды, плоскогорья и прилежащие участки равнин.


В легендах индейцев Южной Америки Акату – это мать королевских грифов, чудовищная двенадцатиголовая птица. В эпоху неоцена в экосистемах Южной Америки появилось существо, которое может сравниться с этой мифической птицей по силе и величию. Оно выглядит не столь чудовищно, но не менее внушительно, чем его легендарный прототип.

В эпоху глобального экологического кризиса среди хищных птиц удалось выжить лишь единичным видам. Большинство пернатых хищников переживало в эпоху человека не лучшие времена: уничтожение мест обитания, истребление и беспокойство привели к тому, что ареалы и численность многих видов, особенно крупных, сильно сократились. Лишь немногие плотоядные птицы освоили жизнь рядом с человеком. Среди них были «не настоящие» хищные птицы – катартиды, более родственные аистообразным. И особого успеха в борьбе за существование добился один их представитель – гриф-индейка (Cathartes aura). Он сохранил высокую численность и широкий ареал в антропогенных ландшафтах. После вымирания человека эта птица начала осваивать опустевшие земли, и стала активно эволюционировать. Один из потомков этого вида вовсе разучился летать, но другой не потерял эту способность и начал приспосабливаться к питанию крупной падалью. В неоцене эта линия эволюции дала чудовищное существо, крупнейшую летающую птицу эпохи неоцена – акату.

Акату намного превосходит размером своего предка: вес взрослой птицы около 100 кг. Самцы этого вида мельче самок – они достигают веса лишь 70 – 75 кг. Рост взрослой самки достигает 2 метров, а размах широких крыльев до 6 метров. Название птицы на латыни означает «птица, затеняющая крыльями». Маховые перья этой птицы достигают огромных размеров: их длина до 75 см при ширине около 40 см. Крылья акату широкие, с округлыми концами – птица способна парить на большой высоте в течение многих часов. Такие крупные летающие птицы – большая редкость в природе. Подобных размеров достигали тераторнисы (Argentavis magnificens), известные с третичного периода. В неоцене, когда получили распространение продуктивные стабильные экосистемы, гигантские пернатые хищники вернулись на Землю в лице акату.

Рост акату в значительной степени определяется пропорциями этой птицы. Ноги акату очень высокие и мускулистые – при необходимости птица умеет быстро бегать по земле. Чаще всего это нужно, чтобы набрать скорость при взлёте. Но иногда акату становится заложником собственного аппетита: отыскав богатый источник корма (например, большую тушу животного или остатки добычи крупных хищников), птица наедается настолько, что не может взлететь сразу, и какое-то время вынуждена проводить на земле. А это может таить в себе значительные опасности: на равнинах и в предгорьях Южной Америки водятся крупные хищники – куница-ягуар и цапля-охотник. Впрочем, в случае крайней необходимости акату может отрыгнуть часть съеденного мяса, и взлететь.

Внешность акату унаследована от предка-падальщика, и ряд «фамильных черт» грифа-индейки был сохранён. Голова и передняя часть шеи акату лишены перьев – это приспособление для питания падалью. Кожа головы акату очень ярко окрашена, как и подобает живому воплощению легендарной птицы: темя и бока головы красно-коричневые, горло ярко-синее. Кожа на голове и горле гладкая, но вокруг глаз развиваются крупные бородавчатые выросты оранжевого цвета. Они особенно хорошо заметны у самцов. Во время брачных игр эти наросты сильно набухают от притока крови и становятся ещё ярче.

Клюв акату очень длинный, а роговой покров развит лишь на его последней трети. Он образует большой роговой крючок, которым легко разрывать мясо. Вытянутые ноздри акату расположены в средней части клюва; они могут закрываться особой складкой кожи, когда птица раздирает клювом пищу. Обоняние акату очень острое – это общая особенность катартид, получившая особенное развитие у данного вида. Паря в восходящих потоках воздуха над равнинами, акату зачастую ориентируется по запаху, разыскивая пищу. Обоняние акату особенно чувствительно к свежей крови, поэтому возле пирующих хищников или падальщиков вскоре появляются эти огромные птицы. Они могут контролировать обширную территорию и легко наедаются на остатках трапез хищников. Зрение этой птицы очень острое: с расстояния около километра акату без труда разглядит зверя размером с кролика.

На горле самцов растёт «серьга» - особый вырост трахеи, служащий резонатором. Снаружи «серьга» покрыта перьями. Голос взрослого самца акату похож на рёв сирены, при этом «серьга» раздувается.

Акату питается мясом крупных животных – гигантской паки, барокавий, тапиротериев, но очень непритязательна в выборе пищи: эта птица охотно съест даже начавшее разлагаться мясо. Иногда на высыхающих после разлива водоёмах эта птица может найти крупную рыбу. В поисках добычи акату может пролететь за день около сотни километров. Обычно эта птица не нападает на здоровых животных, а выбирает уже больных или умирающих. Гигантский хищник преследует таких особей шагом, иногда по несколько часов подряд. Время от времени птица атакует ослабевшее животное, нанося ему раны клювом. Зачастую к одной птице присоединяется ещё несколько сородичей, и охота становится ещё более быстрой и безжалостной. Акату обычно съедают мягкие части туши, а остатки мяса на костях достаются разнообразным мелким обитателям саванны. Часто акату отбирает добычу у наземных хищных птиц, пользуясь бесспорным преимуществом в размерах.

Акату кормится на равнинах, но выводит птенцов на защищённых от хищников горных уступах. Расстояние между гнездом птицы и её кормовыми угодьями может составлять десятки километров, но для хорошо летающей птицы это совсем не препятствие. Развитие птенца акату продолжается очень долго, поэтому брачные игры у этих птиц происходят довольно рано: в конце сезона засухи. Обычно ухаживания начинает самец: он летает над выбранным для гнездования местом, привлекая самку громкими криками. Но обычно этот ритуал несёт эту функцию чисто формально: в большинстве случаев пара у этих птиц формируется на всю жизнь. Партнёры могут проводить время вне гнездования в разных частях общей территории, но на время выращивания потомства пара воссоединяется.

Вскоре после образования новой пары, или после воссоединения семьи, начинается ремонт гнезда. Гнездо акату представляет собой огромное сооружение из веток, выстланное сухой травой, собранной на равнине. Его сооружают оба родителя, но самец берёт на себя обязанности по поиску строительных материалов, а самка непосредственно строит или чинит гнездо. Для устройства гнезда выбирается ниша в скале, по возможности защищённая от ветра и полуденного солнца. Гнездо существует много лет, иногда передаваясь из поколения в поколение. На одном и том же месте гнездо акату может существовать до двухсот лет.

В кладке акату всего одно яйцо. Крайне редко, и только самые сильные самки могут отложить два яйца, но в год, бедный пищей, а также у молодых или старых птиц в кладке бывает только одно яйцо. Птенец выводится голым, слепым и беспомощным. Он растёт очень медленно, оперяясь только на пятой неделе жизни. Молодая птица полностью развивается лишь в возрасте около полугода. В это время молодняк пробует летать, разминая крылья и совершая прыжки в гнезде. Примерно через неделю после начала таких тренировок молодая акату совершает свой первый полёт.

Птица этого вида становится взрослой в возрасте 4 – 5 лет, зато продолжительность её жизни может составлять свыше 60 лет.

Птица-жучок (Superciliornis minutus)

Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)

Семейство: Котинговые (Cotingidae)

Место обитания: Южная Америка, Гранд-Чако.


Для Южной Америки эпохи голоцена были очень характерны птицы подотряда кричащих воробьиных (Tyranni, или Clamatores). Они были типичными обитателями лесов, и достигали большого разнообразия во влажных дождевых лесах. Птицы этой группы поднимались в горы, доходя до умеренного горного пояса кустарниковой растительности. В ледниковую эпоху, когда площади лесов начали сокращаться, численность и видовое разнообразие кричащих воробьиных снизились. От многочисленных семейств уцелели лишь немногие реликтовые виды, сохранившиеся в островках некогда протяжённых лесов вдоль рек и на туманных горных плато. Потом, когда леса вновь распространились по северной части Южной Америки, начался процесс активного расселения и видообразования этих птиц. Но некоторые из них не покинули привычных мест обитания. На горных плато Гранд-Чако, высящихся среди обширных равнин, сохранились виды птиц, происходящие непосредственно от реликтов эпохи голоцена. Один из них – крошечная, но изумительно яркая птица-жучок.

Это очень мелкая птица: длина тела около 10 см вместе с хвостом. У птицы-жучка большая голова, короткий и широкий хвост, закругленные на концах крылья. Такое телосложение определило название птицы: она движется неторопливо, чем-то напоминая огромного жука. Эта птичка летает неохотно и предпочитает искать пищу среди ветвей и ползучих растений.

Тело окрашено сверху в металлически-зелёный цвет с «чешуйчатым» рисунком: перья имеют тёмную окантовку. Нижняя часть тела малиново-красная с сильным металлическим блеском. У самцов на крыльях крайние маховые перья голубые. Область вокруг глаз у птиц обоих полов лишена перьев и покрыта белой кожей. У самца отрастают длинные перья на «бровях» (длиной с туловище самой птицы), опахало развито на них с одной стороны. «Брови» напоминают антенны некоторых насекомых. Они угольно-чёрные с белыми кончиками, заметно выделяются на общем фоне оперения. Положением «бровей» самец показывает своё настроение – он поднимает их, когда встревожен или раздражён. У самок «бровей» нет.

Клюв птицы-жучка широкий и короткий, а разрез рта очень велик: доходит до заднего края глаза. Птица питается ягодами (глотая их целиком), мягкими насекомыми и другими беспозвоночными (червями, улитками).

Птица-жучок встречается в горах, предпочитая места, заросшие кустарниками. Она гнездится на скалах, часто устраивая своё гнездо в основании гнезда гигантской хищной птицы акату. Этот вид является полигамом: на территории одного самца может гнездиться до пяти самок сразу. Самец токует в одиночку, выбрав для этих целей длинную сухую ветку или корень дерева, растущего на скалах. Он вертится и подпрыгивает на ветке в лучах солнца, отчего его оперение сверкает подобно драгоценному камню. Брачная песня состоит из серии пронзительных однообразных звуков, похожих на трель сверчка, но более звонких.

В отличие от многих других котинговых, птица-жучок достаточно искусный строитель: её гнездо достаточно прочное, сплетено из травы и представляет собой шарообразную конструкцию. В кладке 2 – 3 белых яйца, которые насиживает только самка. Самец охраняет территорию от соперников, вступая с ними в жёсткие потасовки, сопровождаемые угрожающими трелями и демонстрацией яркого оперения. Самки добывают корм для птенцов самостоятельно; самец принимает участие в уходе за потомством очень нерегулярно – для него кормление потомства всех самок гарема является способом показать свою власть над ними. Птенцы выводятся слепыми, но покрытыми коротким чёрным пухом. Они прозревают примерно в пятидневном возрасте, а через две недели после выклева из яиц полностью оперяются. В возрасте около 20 дней молодые птицы покидают гнездо. Их первое оперение совершенно не похоже на блистательный наряд взрослых птиц: молодняк каштаново-бурый с тёмной спиной. Область вокруг глаз у слётков покрыта мелкими перьями.

Самка докармливает их ещё три – четыре дня, а затем приступает к новому циклу гнездования. За год у птиц этого вида бывает до трёх выводков.

Ослиный броненосец, или тату-бурро (Dromarmadillo asellinus)

Отряд: Неполнозубые (Edentata)

Семейство: Броненосцевые (Dasypodidae)

Место обитания: Южная Америка, равнины и предгорья в областях с тропическим климатом.


Отряд неполнозубых – это одна из немногих групп южноамериканских млекопитающих, которые смогли выжить после того, как в плиоцене и плейстоцене представители фауны Северной Америки попали по Панамскому перешейку в ранее изолированную Южную Америку. Большинство групп животных, сформировавшихся в Южной Америке в условиях изоляции, вымерло вскоре после этого события. Однако этим своеобразным животным удалось не только выжить, но даже расселиться в обратном направлении: колонизировать Северную Америку (это сделали гигантские ленивцы и броненосцы), но там они, скорее всего, были истреблены человеком. В историческую эпоху девятипоясный броненосец также проник далеко на север, но ледниковый период, завершивший эпоху человека, отбросил этот теплолюбивый вид дальше на юг.

В Южной Америке эволюция неполнозубых продолжалась более успешно, хотя исчезновение тропических лесов привело к вымиранию всех ленивцев. Но броненосцы добились в неоцене значительного эволюционного успеха. Среди них появились роющие и специализированные насекомоядные виды, а один из видов этих животных развился в совершенно своеобразное существо.

При первом взгляде на это животное может быть непонятно, кто это такой и кому он приходится родственником. Своим телосложением этот зверь больше похоже на карикатурного ослика, закованного в латы наподобие старинных лошадиных. Но у этого зверя есть существенное отличие от лошадей и ослов, известных человеку – на нём не искусственно сделанные латы, а его собственный панцирь. Это существо – своеобразный вид бегающих броненосцев, ослиный броненосец, или тату-бурро. Тату-бурро отчасти утратил характерные для броненосцев повадки: он не роет нор, и ведёт исключительно наземный образ жизни. Панцирь этого животного стал очень прочным: он защищает животное от нападения хищников. Панцирь ослиного броненосца состоит из нескольких подвижно сочленённых частей. Один сплошной щит, покрытый множеством роговых бугорков, защищает плечи и загривок животного. Второй похожий щиток есть на крупе животного. Между ними на теле имеется несколько узких поясков, которые лишь отчасти делают тело подвижным. У животного тонкий хвост, покрытый небольшими роговыми щитками.

Шея ослиного броненосца защищена пластинками по бокам и сверху, а на голове растёт толстый лобный щиток. Роговые пластинки на этом щитке развились в крупные шишковидные наросты. При необходимости животное может пользоваться им как тараном. По бокам лобного щитка торчат уши животного. Они подвижные, удлинённые, немного похожи на ослиные – это определило название зверя. Поскольку тату-бурро обитает в тёплом климате, но большая часть его тела покрыта панцирем, перед ним стоит проблема теплоотдачи. С этой ролью справляются его уши, в которых развивается сеть кровеносных сосудов. В жаркую погоду уши животного розовеют – кровеносные сосуды расширяются, и кровь отдаёт избыток тепла через тонкую кожу.

Нижняя часть тела животного не защищена панцирем, на ней растёт длинная редкая шерсть. На шее и нижней части головы шерсть короче и гуще, отчего выглядит как «борода». Челюсти зверя относительно короткие, кончик морды подвижный и гибкий. Окраска зверя двухцветная: панцирные пластины красновато-коричневые, а шерсть светло-серая.

Тату-бурро – сравнительно крупное животное, похожее на длинноногую свинью. Его рост в плечах около метра, а длина тела (без хвоста) около полутора метров. Это животное унаследовало от своих предков, обычных броненосцев, способность быстро бегать. В связи с этим его ноги значительно видоизменились. Задние ноги тату-бурро несколько длиннее передних, они стали частично, а передние – полностью пальцеходящими. Когти на задних ногах превратились в подобие копыт, и животное опирается на них и на подушечки III и IV пальцев. II и V пальцы не достают до земли, на них растут лишь короткие когти. На передних ногах развиты II, III и IV пальцы, вооружённые длинными когтями с острым боковым краем. С помощью этих когтей животное умеет не только бегать, но и добывать пищу: раскапывать норы и термитники, а также разрушать хорошо укреплённые глиняные гнёзда наземных птиц – степных свистунов. Если панцирь не спасает животное от врагов, тату-бурро может защищаться активно – животное садится на задние ноги и наносит нападающему хищнику глубокие раны когтями передних ног.

Это своеобразное неполнозубое ведёт интересный образ жизни – это всеядный вид, в рационе которого пища животного происхождения занимает значительное место. Этот зверь обладает высоким иммунитетом к ядам, поэтому питается даже такими животными, которых обходят прочие хищники. Он может затаптывать и поедать ядовитых змей и лягушек, собирает ядовитых жуков и поедает их без вреда для здоровья. Тату-бурро охотно питается падалью, разыскивая её с помощью острого обоняния. Этого зверя можно увидеть в числе тех, кто терпеливо ожидает, пока хищник насытится и оставит добычу. Но добывать мясо самостоятельно тату-бурро не умеет: у него весьма невысокий интеллект, и этот зверь вообще не умеет охотиться. Он лишь поедает тех животных, которые не могут спастись от него сами, либо довольствуется остатками добычи крупных хищников. Также из-за слабых зубов тату-бурро не может разгрызать костей, подобно гиенам или другим специализированным падальщикам, и питается лишь мягкими частями туши. Зато крепкий желудок позволяет ему поедает мясо, даже начавшее разлагаться, которое не едят другие хищники.

Чётко выраженного сезона размножения у тату-бурро нет. Этот вид не образует постоянных семей, животные разных полов встречаются только на время спаривания. Беременность длится около 4 месяцев. Самка рождает только двух крупных и хорошо развитых детёнышей. Для тату-бурро характерна общая особенность броненосцев – детёныши одного выводка являются однояйцовыми близнецами. Они рано становятся самостоятельными – месячный детёныш уже покидает мать и добывает пищу самостоятельно. Самка рождает примерно три выводка за два года.

Пока подростки этого вида малы, они не рискуют приближаться к добыче крупных хищников и довольствуются мелкими животными, преимущественно беспозвоночными. Также они поедают растительную пищу – ягоды и цветки травянистых растений. Но примерно с двухлетнего возраста, достигнув размеров, характерных для взрослого животного, они переходят на питание падалью. Продолжительность жизни ослиного броненосца составляет около 15 лет.

Лесной тапиротерий (Tapirotherium probosciferus)

Отряд: Непарнокопытные (Perissodactyla)

Семейство: Тапировые (Tapiridae)

Место обитания: Южная Америка, леса и редколесья.


В процессе эволюции природа ставила своеобразные «эксперименты» в разных уголках Земли, когда в разное время, на разных материках, но в сходных природных условиях появлялись очень сходные по строению живые существа, ведущие родословную от совершенно разных предков. Так, в кайнозое Южной Америки появились представители местных копытных, пиротерии (Pyrotheria), внешне сходные с хоботными Старого Света и Северной Америки. В неоцене ситуация отчасти повторилась: в процессе эволюции свиньи в Евразии приобрели хоботок, позволяющий им собирать пищу и издавать разнообразные звуки. А в Южной Америке продолжилась эволюция тапиров – реликтовых непарнокопытных. У них также развился хобот, служащий для разнообразных целей. Хоботные потомки тапиров представляют собой особый род этих животных – тапиротерии (Tapirotherium).

Самый крупный представитель рода – лесной тапиротерий. Это очень крупное животное, отличающееся характерной внешностью. Животное немного похоже на мастодонта: длина тела лесного тапиротерия достигает 4 метров при высоте в плечах свыше 2 метров и весе до 3 тонн. Спина зверя слегка выгнута вверх, голова массивная. Ноги тапиротерия толстые, с широкими ступнями, каждая из которых заканчивается тремя копытцами. Под пальцами зверя развивается подушка из упругой хрящевой ткани, пропитанная жиром, благодаря чему шаги тапиротерия бесшумны. Относительно большая площадь опоры не делает из тапиротерия хорошего бегуна, зато позволяет ему бродить по топким почвам и прекрасно плавать. Тапиротерии обитают по берегам рек северной и центральной части Южной Америки, деля места обитания с местным гигантским грызуном барокавией (Barocavia). Но конкуренция между ними смягчается за счёт того, что тапиротерии активны днём, и предпочитают кормиться на суше. А барокавии кормятся на берегу по ночам. К тому же тапиротерий способен кормиться ветками с деревьев, недоступных гигантскому грызуну, и даже может на короткое время вставать на задние ноги. Ещё тапиротерии встречаются в дождевом лесу, произрастающем в бассейне рек Амазонка и Гипполита. В густом лесу их место жительства легко определить по широким тропам, проложенным в лесу.

Лесной тапиротерий обитает в тёплом климате, поэтому у него очень редкая и короткая шерсть. Животное окрашено в тёмно-коричневый цвет с более светлой головой и поперечно-полосатым хоботом.

Самая примечательная черта тапиротериев – это длинный хобот, развившийся из короткого хоботка тапира. Длина хобота тапиротерия превышает длину черепа. Череп зверя укороченный и высокий, носовые отверстия сдвинуты назад и вверх, подобно ноздрям на черепе слона. Хобот тапиротерия подвижен, и животные могут срывать им тонкие стебли травы, либо молодые листья кустарника. Также с помощью хобота тапиротерии общаются: окраска хобота различима издалека, и животные подают друг другу сигналы, размахивая хоботом, поднимая или опуская его. Кроме того, с помощью хобота тапиротерии могут издавать разнообразные звуки: трубить, урчать и пищать. В отличие от голоценовых слонов и неоценовых свинообразных Евразии, у тапиротериев нет бивней.

Также тапиротериев отличают от слонов короткие уши. Но для крупного животного в жарком климате гораздо острее стоит проблема теплоотдачи. Для этой цели у тапиротерия на нижней части шеи и груди развивается большая складка кожи. В жаркую погоду кровеносные сосуды, пронизывающие кожу, расширяются, отдавая часть тепла.

Тапиротерииживут поодиночке или небольшими стадами по 5 – 10 зверей. Обычно старые самцы держатся поодиночке на территории стада самок с детёнышами. Молодые и зрелые самцы вне сезона размножения образуют стада «холостяков».

Беременность длится около 15 месяцев. Самка рождает только одного детёныша, при рождении двоен один детёныш, как правило, не выживает. Детёныш долго остаётся с матерью: до года он питается молоком, постепенно приучаясь к пище взрослых животных. После перехода на растительную пищу молодые самки остаются в стаде на всю жизнь, а самцы – до примерно двухлетнего возраста. После этого они уходят из родительского стада и пристают к стаду самцов-«холостяков». Они становятся половозрелыми в возрасте 5 лет (самки – на год раньше). Продолжительность жизни тапиротерия может достигать 60 лет.

В горных регионах Южной Америки обитает ещё один вид – горный тапиротерий (Tapirotherium montanicolus). Это более мелкий вид (размером с обычного тапира), приспособленный к обитанию в прохладном горном климате. У него сравнительно короткие ноги и удлинённое туловище: так легче передвигаться по пересечённой местности. Также у него нет складки кожи на шее, характерной для его крупного родственника, и он покрыт густой шерстью. Этот вид окрашен ярче лесного тапиротерия: у него сохраняются светлые продольные полоски на тёмно-коричневой шерсти: это, в сущности, проявление ювенильной окраски. Полоски особенно отчётливы на плечах и основании шеи, а вокруг глаз остаются большие участки светлой шерсти на чёрном фоне. Это животное обитает в Андах, где предпочитает жить в горных долинах. Горный тапиротерий отличается от своего лесного сородича плотным телосложением, более узкими ступнями и крепкими копытами. Несмотря на свой значительный вес, этот зверь умеет лазить по довольно крутым склонам, хотя делает это редко – обычно звери этого вида живут оседло в горной долине, и мигрируют лишь при недостатке кормов или из-за сложных погодных условий. Этот зверь очень многочислен вблизи озера Тотора на плато Альтиплано в Андах.

Очевидно, близким родственником горного тапиротерия является чилийский тапиротерий (Tapirotherium chiliensis) – зверь средних размеров и относительно лёгкого телосложения. Чилийские тапиротерии населяют узкую полосу земли между Андами и тихоокеанским побережьем Южной Америки. Эти звери живут в разнообразных местообитаниях: от предгорий до океанского побережья. Они обладают длинными ногами и хоботом, достигают веса около тонны, и могут быстро бегать. У чилийского тапиротерия сравнительно небольшие ступни и копыта, а также удлинённая шея. Он имеет серую окраску с продольными чёрными полосами на крупе и спине. Этот вид держится гаремами из самца (иногда двух – главного и подчинённого) и нескольких самок с детёнышами разного возраста. Популяции, обитающие вблизи океана, часто приходят на морской берег, где звери пьют солёную воду и кормятся водорослями.

Барокавия (Barocavia potamophila)

Отряд: Грызуны (Rodentia)

Семейство: Водосвинковые (Hydrochoeridae)

Место обитания: Южная Америка, водоёмы в области тропического климата.


На протяжении большей части кайнозоя Южная Америка была изолированным континентом. Её флора и фауна развивалась независимо от остальных материков, и достигла высокого уровня эндемизма и своеобразия. В позднем кайнозое связь Южной и Северной Америки восстановилась, и в результате иммиграции североамериканских видов большая часть южноамериканцев, появившихся в условиях изоляции и не проходивших подобного «испытания на прочность», вымерла. Но некоторые группы остались достаточно широко распространёнными и разнообразными, например, особые южноамериканские грызуны. Когда в неоцене Южная Америка снова оказалась изолирована от окружающего мира Панамским проливом, эти звери стали основными формами местных травоядных, дав многочисленные и разнообразные виды, имеющие экологические аналоги в остальных частях света: своеобразных «двойников» антилоп и свиней. А место гиппопотамов в реках и озёрах Южной Америки занял гигантский грызун – огромная барокавия, потомок капибары.

Барокавии широко расселились в реках Южной Америки. В постоянных водоёмах они ведут оседлую жизнь, а в местах, где случается засуха, превратились в кочевников и совершают миграции к полноводным рекам и озёрам. Обычно эти огромные звери проводят почти весь день в реке, питаясь или отдыхая, а к вечеру выходят пастись на прибрежные луга.

Барокавия – это гигантский полуводный грызун, напоминающий гиппопотама внешне и по образу жизни. Она достигает 3 – 4 метров в длину (самец крупнее) при высоте в плечах до полутора - двух метров. Взрослый самец этого вида может весить до трёх тонн. У барокавии толстая кожа, покрытая редкой грубой шерстью коричневатого цвета. Хвоста у этого грызуна-великана нет.

Голова барокавии непропорционально большая, скуластая и тяжёлая. На верхней челюсти животного растут длинные жёсткие усы. Резцы в нижней челюсти широкие и лопатовидные. Они направлены вперёд и служат для сгребания с поверхности воды плавающих растений и для выкапывания корней со дна или на берегу. Верхние резцы покрыты белой эмалью, их длина достигает 20 см. Они позволяют легко перекусить даже ствол молодого дерева, а в случае нападения хищников помогают дать им достойный отпор. Коренные зубы барокавии широкие и бугорчатые. Это связано с рационом зверя: барокавия потребляет за день большое количество достаточно мягкой и сочной растительной пищи, и большую часть дня жуёт.

Небольшие глаза и короткие округлые уши барокавии сдвинуты в верхнюю часть головы, как у гиппопотама. У зверя плохое зрение, но острое обоняние и отличный слух.

Ноги барокавии толстые и короткие, стопоходящие. Пальцы объединены общим чехлом мягких тканей и образовали структуру, похожую по форме на ступню слона. Под ними расположена подушка пропитанной жиром упругой ткани, позволяющей животному ступать легко, пружинисто и бесшумно, несмотря на кажущуюся неуклюжесть. Когти (на передней ноге – четыре, на задней – три) толстые, копытообразные. Барокавия может хорошо плавать и нырять, загребая ногами. Под водой зверь движется легко и даже в какой-то степени грациозно, едва касаясь дна. При необходимости эти животные могут легко переплывать реки шириной несколько километров.

Барокавии живут большими стадами – до 30 – 40 особей. Такое крупное стадо неоднородно: в нём есть несколько групп размножения – один взрослый самец на 3 – 5 самок, и их детёныши первого года жизни. Стада меньшего размера – это, как правило, группы самцов-холостяков, по разным причинам не обзаведшихся семьями. Все группы размножения в стаде примерно одного ранга. В случае опасности стадо может объединиться и обороняться от хищников коллективно. Наземных хищников барокавии стараются отогнать, широко разевая пасть и демонстрируя огромные зубы и светло-розовые дёсны. При этом взрослые животные отрывисто рявкают и рычат. Водные хищники – крупные плотоядные рыбы – барокавиям, как правило, не страшны, хотя при случае могут топить и поедать новорождённых детёнышей. Если рыбы нападают, взрослые прикрывают детёнышей своими телами, встают на дыбы и с силой опускаются в воду, поднимая фонтаны брызг и пытаясь раздавить нападающую рыбу. Иногда взрослые звери стараются укусить рыбу или схватить её зубами и выбросить на берег (по наблюдениям зоологов, так же поступали африканские бегемоты эпохи голоцена).

В сезон дождей, когда реки широко разливаются и превращают значительные пространства в болотистые равнины, барокавии покидают русло реки и отправляются на окрестные озёра и болота. Здесь они кормятся обильно разрастающимися на влажной почве болотными растениями, дополняя свой рацион ветками деревьев и кустарников. Каждое стадо занимает определённую территорию, края которой помечаются кучами навоза. По запаху навоза любой сородич сможет узнать, насколько велико стадо, какие животные его составляют, и как часто оно посещает данное место.

Самое жаркое время дня эти грызуны проводят в воде, отдыхая и питаясь водной растительностью. Во время кормления барокавия втыкает зубы под дернину тростника, сильным движением головы вверх вырывает целый сноп стеблей, боковыми движениями головы «прополаскивает» его в воде, а затем начинает флегматично пережёвывать. Спать эти грызуны предпочитают на суше, в местах, куда не могут проникнуть наземные хищники: часто «спальни» барокавий располагаются на островках среди трясины или на песчаных островках в русле рек. Время сна у барокавии – со второй половины ночи до позднего утра.

Роль барокавии в экосистемах рек Южной Америки очень велика: питаясь растениями, они препятствуют зарастанию и заболачиванию рек, а на их навозе обильно размножается фитопланктон – основа продуктивности речных экосистем. Поедая кустарники на берегах рек, барокавии способствуют развитию злаковых сообществ, служащих для питания местных бегающих грызунов – мар-оленей и гигантской паки.

Сезон размножения у барокавий начинается приблизительно в середине влажного сезона: при этом детёныши родятся в самое благоприятное время года, и вероятность их выживания будет значительно выше. Вне сезона размножения самцы практически не замечают друг друга, и даже могут щипать траву бок о бок. Зато когда самка из группы размножения показывает свою готовность к спариванию, самец становится грозным и ревнивым мужем. С басистым утробным рыком он набрасывается на любого, кого посчитает своим конкурентом. Во время внутривидовых поединков барокавии не пользуются громадными зубами, а просто толкают друг друга плечами, наносят удары лбом или боковой частью головы.

Ухаживая за самкой, самец слегка толкает её головой, кладёт свою голову ей на спину или на шею. При этом он «воркует» - издаёт особые отрывистые урчащие звуки, и ходит «на цыпочках», высоко задрав голову и стараясь показаться ещё крупнее. Если самка не готова к спариванию, она держится головой к ухаживающему самцу и временами негромко рычит, показывая резцы. Принимая ухаживания самца, самка прижимается к его боку, «воркует» в унисон, и обнюхивает голову самца снизу. Спаривание у массивных барокавий происходит в воде.

Беременность длится около восьми месяцев, и раз в год самка рождает пару зрячих, развитых, покрытых шерстью детёнышей. Новорождённая барокавия весит около 50 килограммов. Уже в первый день жизни детёныш может ходить и даже пытается плавать. В двухнедельном возрасте молодая барокавия пробует есть траву, а полностью переходит на кормление растениями в возрасте трёх месяцев. К этому времени молодое животное может весить уже до 300 килограммов. Полностью взрослой барокавия становится в возрасте около двух с половиной лет, а продолжительность жизни может составить около 30 – 40 лет.

Тираннохаракс (Tyrannocharax deinodontus)

Отряд: Харацинообразные (Characiformes) (или отряд Карпообразные (Cypriniformes) подотряд Хараковидные)

Семейство: Трахировые (Erythrinidae)

Место обитания: мелководные пресные водоёмы в тропической зоне Южной Америки.

После климатических катастроф конца голоцена и начала неоцена многие из ранее процветавших групп животных вымерли. Такая судьба постигла почти всех крокодилов, существовавших на Земле ещё с триасового периода мезозойской эры. Лишь единичные представители этого отряда обитают на Земле в эпоху неоцена, а во многих местах, где они жили прежде, в экологической нише крупного водного хищника их заменили совсем другие животные. Чаще всего это различные черепахи и ящерицы, но в Южной Америке, где сохранилась разветвлённая сеть рек и озёр, роль грозного водного хищника взяли на себя рыбы. В эпоху голоцена в бассейнах тропических южноамериканских рек были распространены трахиры – крупные и неуживчивые хищные рыбы, достигавшие иногда метровой длины. Они подстерегали добычу, спрятавшись в засаде среди растений. Эту же тактику с большим успехом использует их потомок – гигантский тираннохаракс.

Длина почти цилиндрического тела тираннохаракса достигает четырёх с половиной метров – это одна из крупнейших костных рыб неоценовой Земли. Около метра из этой длины приходится на огромную голову с вытянутым рылом и острыми зубами, похожими на лезвия. Вес этой чудовищной рыбы может достигать 300 - 350 килограммов. Голова покрыта плотным панцирем кожных окостенений, что придаёт ей дополнительную прочность и защищает от случайных повреждений, которые может нанести этому хищнику крупная добыча. В верхней части головы расположены небольшие чёрные глаза, а приблизительно в середине между глазами и кончиком морды – чувствительные ноздри.

Телосложение выдаёт в этой рыбе типичного хищника-засадчика, не плавающего долго и далеко. Практически всё время тираннохаракс проводит, затаившись среди обильной водной растительности на глубине около 1 – 1,5 м. Узор на его чешуе помогает даже такой громадной рыбе оставаться незамеченной. На боках тираннохаракса имеется неравномерный сетчатый рисунок: по зеленовато-серому фону чёрные пятна, складывающиеся в вертикальные полосы. Спина этой рыбы коричнево-чёрная с небольшим количеством светлых пятен.

Хвостовой плавник тираннохаракса короткий и округлый, а хвостовой стебель высокий и мускулистый. Такие пропорции характерны для рыб, способных совершать резкий бросок. Спинной плавник тянется примерно от середины спины почти до начала хвостового стебля, жировой плавник отсутствует. Грудные и брюшные плавники рыбы развиты хорошо и сдвинуты вниз.

Обитая в мелководных, сильно прогреваемых водоёмах, крупная рыба сталкивается с одной проблемой: организм требует много кислорода, а его содержание в воде невелико. Тираннохаракс решает эту проблему с помощью одного приспособления, которое было унаследовано им от своих предков. Плавательный пузырь этой рыбы открытый – он превратился в своеобразное лёгкое. Время от времени огромная рыба осторожно всплывает на поверхность воды и дышит. После этого тираннохаракс может лежать в засаде до получаса, ничем не выдавая себя возможным жертвам. Лёгкое помогает рыбе выживать в условиях засухи: когда водоёмы пересыхают, тираннохаракс может передвигаться из водоёма в водоём, изгибаясь всем телом и помогая себе грудными и брюшными плавниками. При этом рыба держит жаберные крышки сомкнутыми, оберегая жабры от высыхания, а дышит исключительно с помощью лёгкого.

Самка бледнее и полнее самца, и, кроме того, длиннее его примерно на полметра и тяжелее на 20 – 30 килограммов. При такой расстановке сил, учитывая весьма неуживчивый и агрессивный характер самих рыб, от самца требуется максимум осторожности при общении с самкой в период нереста. Ритуал ухаживания у тираннохараксов достаточно долгий, самец постепенно приучает самку к своему присутствию, держась на краю её территории. Он готов в любую минуту отступить на почтительное расстояние, едва самка выказывает признаки неудовольствия от его присутствия. Но со временем самка привыкает к самцу, и он может осторожно приблизиться к ней. Во время ухаживания самец становится более ярким: его тело приобретает насыщенный зелёный цвет с бархатно-чёрными полосками, а нижняя часть головы становится ярко-красной. Ухаживая за самкой, самец плавает рядом с ней, раскрыв плавники и издавая серии щелчков, слышимых из-под воды, особенно по ночам.

Тираннохаракс относится к фитофилам: эта рыба мечет икру на листья мелколистных растений. Перед нерестом пара рыб выбирает заросли какого-либо водного растения с мелкими листьями и выдирает всю растительность на расстоянии двух метров от него. После этого начинается брачный ритуал, во время которого самец загоняет самку в заросли и прижимается к её боку. После нескольких пробных попыток пара мечет икру – около 20 тысяч довольно крупных икринок.

Самка практически сразу покидает нерестилище, а самец остаётся охранять потомство. В это время он становится почти целиком чёрным, лишь на боках заметно несколько зелёных пятен. Его агрессивность в это время возрастает настолько, что даже самка, превосходящая его по размеру, вынуждена отступить подальше от кладки.

Инкубация икры длится около недели, после чего самец оставляет кладку на произвол судьбы. Личинки первые дни прячутся среди растений, в трёхдневном возрасте начинают плавать и питаться мелкими рачками. Они быстро растут, и при длине около 1 сантиметра уже могут нападать на мальков других рыб. Каннибализм свойствен этому виду на любой стадии развития, поэтому лишь немногие рыбы доживают до взрослого состояния. Половая зрелость у молодых рыб наступает в возрасте около семи лет, продолжительность жизни достигает 50 лет и больше.

Тираннохаракс охотится на крупных млекопитающих, водоплавающих птиц и крупную рыбу. Сила челюстей этого хищника такова, что он легко может пробить зубами даже панцирь маленькой черепахи. Обычно рыба затаивается возле излюбленных мест водопоя крупных зверей, и выжидает, пока какое-либо животное не зайдёт в воду слишком далеко. Тогда следует резкий бросок, и жертва исчезает под водой. У тираннохаракса железная хватка челюстей. Но если даже животное сможет вырваться, оно скорее всего погибнет от потери крови: острые зубы тираннохаракса наносят глубокие раны. Водоплавающих птиц эта рыба ловит, схватывая их из-под воды. Также тираннохаракс не брезгует мелкой добычей: упавшие в воду птенцы мелких птиц и мелкие млекопитающие, спасающиеся от наводнения, легко могут закончить жизнь в его зубах. Сытая рыба уходит на глубину и несколько дней лежит в глубоком омуте, переваривая пищу.


Пухоед-голиаф (Megalaemobothrion goliath)

Отряд: Пухоеды (Mallophaga)

Семейство: Лемоботриды (Laemobothriidae)

Место обитания: Южная Америка, паразит крупных птиц.

Эволюция каждого вида животных и растений тесно связана с судьбой видов, которые его окружают – все вместе виды животных и растений формируют экосистемы и определяют особенности среды обитания друг друга. Особенно тесны отношения видов, которые являются друг для друга паразитом и хозяином. Хозяин представляет собой среду обитания паразита, поэтому любые изменения в особенностях строения, физиологии или образа жизни хозяина немедленно оказывают влияние на его паразитов, заставляя их вымирать или эволюционировать в том или ином направлении. Зависимость паразита от хозяина приводит к тому, что его специализация оказывается очень узкой – круг возможных хозяев сильно сужается, а иногда паразит оказывается способным жить только на одном виде организма-хозяина. Паразиты встречаются среди различных групп животных, и не представляют редкости среди насекомых. Некоторые отряды насекомых представлены исключительно паразитическими формами. Весьма специализированными паразитами птиц являются пухоеды (некоторые группы пухоедов, т. н. власоеды, обитают не на птицах, а на зверях, но их специализация столь же узка, как у «типичных» пухоедов). Они поедают роговые производные птичьей кожи – перья и чешуйки эпидермиса. Обычно эти насекомые отличаются мелкими размерами и уплощенным телом. В голоцене большинство пухоедов имело очень мелкие размеры, исчисляемые миллиметрами, и орлиный паразит длиной около одного сантиметра был среди них великаном.

Но этот маленький «великан» эпохи голоцена оказался бы недомерком по сравнению с самым крупным видом пухоедов эпохи неоцена, который живёт в перьях некоторых южноамериканских птиц. Это насекомое достигает длины около 3 см, и за гигантские размеры носит название пухоед-голиаф.

Это насекомое с тонкими полупрозрачными покровами тела, с узкой грудью и короткими цепкими ногами. Челюсти этого насекомого режущие, направлены вперёд. Голова плоская, клиновидная, сужена впереди. Антенны короткие, малоподвижные, направлены назад. Глаз нет – пухоеды постоянно обитают среди перьев птиц, поэтому зрение не играет в их жизни никакой роли.

Брюшко пухоеда-голиафа длинное, гибкое, червеобразное. По краям каждого сегмента тела есть толстые крючковидные щетинки – две из них торчат вверх, а две вниз. Они помогают крупному насекомому закрепляться между перьев птицы-хозяина. Обычно этот пухоед сидит между двух налегающих друг на друга перьев, закрепившись с помощью крючковидных щетинок. По бокам каждого брюшного сегмента растёт пучок крепких щетинок, направленных назад.

Пухоед-голиаф обитает в перьях крупных местных плотоядных птиц: акату (Sciopterornis acatou) и цапли-охотника (Graviardea venatrissa). Обычно пухоеды узкоспецифичны для определённого вида птиц, но этот вид может успешно выживать и развиваться на обоих видах, поскольку эти птицы систематически не слишком далеки друг от друга. Очевидно, этот вид произошёл от какого-то вида рода Laemobothrion, виды которого встречались на птицах различных систематических групп: соколообразных, катартидах, пастушковых и султанках. В процессе эволюции, когда некоторые виды южноамериканских птиц начали увеличиваться в размерах, предки этого насекомого также стали расти.

Пухоеды предпочитают строго определённые участки оперения птиц, и на одной птице может жить, не конкурируя друг с другом, сразу несколько видов этих паразитов. Пухоед-голиаф предпочитает селиться под крыльями и в задней части тела птиц, где его беспокоят его сравнительно редко. При необходимости это насекомое может весьма быстро двигаться между перьев птицы-хозяина, червеобразно извиваясь и цепляясь за перья щетинками, растущими по бокам сегментов брюшка.

Пухоед-голиаф обитает в постоянных условиях, складывающихся на поверхности тела птицы, поэтому он размножается круглый год без перерыва. Самка ежедневно откладывает около полусотни мелких яиц, приклеивая их рядами к растущим перьям.

Все пухоеды – насекомые с неполным превращением. Личинки этого вида отличаются от взрослых пухоедов-голиафов не только размерами, но и пропорциями. Они очень мелкие (длина около 1,5 мм), с тонким телом, широкой головой с двумя выемками по бокам, и относительно длинными ногами. Во время развития личинка пухоеда-голиафа проходит 12 – 13 линек. Личинки этого вида очень подвижны. Взрослому насекомому из-за размеров сложно переселиться с одной птицы на другую – обычно птицы заражаются этими паразитами при спаривании, а птенцы – от родителей. Но насекомые этого вида, поселяющиеся в колониях цапли-охотника, могут легко переходить с одной птицы на другую в ходе повседневной жизни этих птиц. На цапле-охотнике пухоед-голиаф отличается более мелкими размерами, и достигает половозрелости, проходя на одну линьку меньше. Зато пухоеды-голиафы, поселившиеся на теле акату, быстрее растут и оказываются более плодовитыми, нежели их сородичи с цапли-охотника. Личинки могут активно расселяться от птицы к птице, прицепляясь ногами и утолщёнными подвижными антеннами к ногам кровососущих насекомых – слепней и других мух. Когда насекомое садится сосать кровь, личинки пухоеда-голиафа устремляются к нему и прицепляются к его ногам. В этот момент выемки по бокам головы оказывают личинке пухоеда ощутимую пользу: подвижный толстый усик складывается назад и зажимает ногу летающего насекомого в выемке, словно капкан. Личинка пухоеда повисает на мухе или слепне, и перелетает на тело другого хозяина. Так она может расселяться примерно до третьей линьки. Затем, когда личинка достигает длины 2 – 3 мм, она теряет способность к таким перелётам. К тому же она становится слишком крупной для подобного «путешествия», и муха может просто сбросить её. Полный цикл развития длится около 3 недель.

Перьевой жук (Plumovermis protector)

Отряд: Жесткокрылые, или Жуки (Coleoptera)

Семейство: Стафилиниды (Staphylinidae)

Место обитания: Южная Америка, перья птиц.


Жуки – один из самых крупных отрядов насекомых, и вообще животных. Отряд представлен сотнями тысяч видов, имеющих разный образ жизни и питающихся разнообразной пищей. Среди жуков есть растительноядные и хищные виды, и есть даже небольшое количество паразитов. Узкая специализация зачастую позволяет им избегать острой конкуренции, и в неоценовой фауне большое количество жуков является такими специализированными видами.

В оперении крупных птиц, обитающих в Южной Америке, часто встречается один вид жуков. На первый взгляд его сложно классифицировать как жука, но его выдаёт характерное строение крыльев: их первая пара превращена в жёсткие надкрылья. Они очень короткие, и не покрывают брюшко целиком – эта особенность типична для плотоядных жуков стафилинов, к которым принадлежит это насекомое. За характерный образ жизни этот представитель стафилинов получил название перьевой жук.

Это типичный представитель семейства, хищный жук, который умеет летать. Он перелетает с птицы на птицу в поисках корма – различных паразитических насекомых, которые размножаются в их оперении. Для охоты этот жук пользуется очень тонким обонянием: он легко распознаёт запах паразитических насекомых на фоне запаха птицы, на которой они живут. В этом ему помогают длинные перистые усики с небольшой «булавой» на конце. Чувствительные клетки располагаются на боковых выростах усиков.

Надкрылья этого насекомого очень короткие – они не закрывают даже трети брюшка. Тело перьевого жука гибкое и длинное (его название буквально означает «перьевой червь»). Когда жук ползает по перьям птиц, он складывает усики под края головы снизу, чтобе не повредить их.

Голова перьевого жука помогает ему двигаться среди оперения птицы: она плоская, узкая, клиновидной формы. Поскольку насекомое хорошо летает и проводит часть времени вне птиц, у него крупные глаза, вытянутые вдоль боковых краёв головы. Челюсти этого жука очень большие – длиннее половины головы. На их внутреннем крае есть острые зубцы, с помощью которых насекомое схватывает добычу. Также пойманный перьевой жук старается укусить хищника, схватившего его.

Челюсти – не единственная защита перьевого жука. Он ядовит: в гемолимфе насекомого накапливается кантаридин. Чтобы предупредить хищника о своей несъедобности, насекомое имеет запоминающуюся чёрно-красную окраску. Надкрылья этого жука коричневато-красные, гладкие и блестящие. На брюшке насекомого есть поперечные «бархатные» полоски, образованные густым опушением красного цвета. Ноги перьевого жука красные. Если это насекомое потревожено, оно раскрывает надкрылья в стороны и показывает ярко-красное пятно на грудных сегментах. Также перьевой жук поднимает брюшко вверх, демонстрируя его блестящую белую изнанку. Для защиты от млекопитающих и рептилий, пользующихся при охоте обонянием, на брюшке перьевого жука есть несколько пар желез, выделяющих неприятно пахнущую жидкость.

Все стафилины отличаются влаголюбием, и перьевой жук – не исключение. Это насекомое держится вблизи водоёмов, где ожидает подходящих «клиентов». Там, где водоём не пересыхает и воздух достаточно влажен, перьевой жук проводит на птицах незначительное время. Но вдали от постоянных водоёмов перьевой жук предпочитает отыскать в сухой сезон подходящую по размеру птицу, и пережидает неблагоприятное время года на её теле. Под перьями птицы складывается сравнительно благоприятный микроклимат, помогающий жуку выжить. Если же к началу сухого сезона этот жук не отыскал птицу, пригодную для жизни, он переходит к подземному образу жизни. С помощью чувствительных усиков он разыскивает достаточно влажные места – норы различных роющих животных, и поселяется в них. При необходимости жук умеет рыть собственные норы в мягком грунте.

Самка перьевого жука откладывает яйца в густые куртины травы, и охраняет их в течение нескольких дней, пока не выведутся личинки. Кладки повторяются каждую неделю на протяжении почти всего сезона дождей. Одновременно самка откладывает до 20 относительно крупных яиц. Но малая плодовитость насекомого компенсируется высокой степенью выживаемости кладок и личинок раннего возраста.

Личиночная стадия у перьевого жука длится около года. Личинка похожа на примитивных бескрылых насекомых: она имеет удлинённое тело и хорошо развитые ноги, чем сильно отличается от червеобразных малоподвижных личинок большинства жуков. Она умеет быстро ползать и хорошо роет почву твёрдой головой. Покровы тела личинки перьевого жука плотные и твёрдые, благодаря чему она защищена от других почвенных хищников.

Первые недели личинка живёт в куртинах травы и поедает мелких насекомых, обитающих вместе с ней. Во время сухого сезона личинки, успевшие к этому времени пройти несколько линек, и достигшие около половины максимальной длины, переходят к подземной жизни. Твёрдые щитки их тела связаны эластичной мембраной, через которую может испаряться влага, поэтому для них губителен сухой воздух. Под землёй личинки перьевого жука живут в норах грызунов и роют собственные ходы, преследуя роющих личинок других жуков и цикад, а также червей. В норах грызунов личинки могут охотиться на различных паразитических насекомых, но они не специализированы к отношениям симбиоза с роющими млекопитающими, и успешно живут без них. Готовая к окукливанию личинка выползает почти на поверхность почвы, и прячется в куртинах травы, где окукливается под тонким слоем почвы. Молодой жук прокапывает головой выход на поверхность.

Лёт перьевых жуков начинается в самом начале сезона дождей. Насекомые разыскивают друг друга, спариваются на земле среди травы, и летят на поиски птиц, поражённых паразитическими насекомыми. Очень редко эти жуки встречаются на теле крупных млекопитающих, где также поедают паразитических насекомых.

53. Кто в замке король?

(Новая Зеландия, лесные животные)

Новая Зеландия, или Аотеароа, что в переводе с языка маори означает «Страна длинного белого облака», стала островом ещё в мезозойскую эру. Она оставалась островом в эпоху человека, и 25 миллионов лет, отделяющие неоцен от эры господства человека, ничего не изменили в этом порядке вещей. Этот архипелаг по-прежнему отделён от остальных материков просторами Тихого океана. Вместе с Меганезией Новая Зеландия понемногу сдвигается на север, теснимая движущейся с юга Антарктидой. Тихий океан определяет климат этих островов – он очень влажный и сравнительно тёплый. Из-за влияния океана лето на островах немного прохладнее, чем на материках на этой же широте, зато зима сравнительно мягкая – только на Южном острове несколько недель в год бывают утренние заморозки. В неоцене снег в Новой Зеландии остался только на горных вершинах.

Влажный климат, складывающийся под влиянием океана, благоприятствует росту лесов. В восточной части островов леса более влажные, в них господствуют гигантские голосеменные растения каури, или агатисы (Agathis), под пологом которых развиваются невысокие древовидные папоротники. Более сухие леса на западных склонах, отличающиеся разреженным пологом, обильно поросли колючими кустарниками – невысокими видами хвойных и потомками ежевики, некогда завезённой на острова человеком. Для западных склонов островов характерны пальмовые рощи. При движении на север растительность Новой Зеландии приобретает больше черт, характерных для тропической флоры. Хвойные деревья постепенно сменяются широколиственными видами цветковых растений, появляются многочисленные многолетние лианы с толстыми стволами.

Влажный климат способствует процветанию эпифитов. На Новой Зеландии растения этой жизненной формы встречаются везде – от прохладных горных лесов Южного острова до тёплых побережий на севере архипелага. На стволах и корнях гигантских деревьев развиваются густые подушки мха и мелкие папоротники с кружевными листьями. Выше, в пологе леса, они сменяются густыми «бородами» лишайников и яркими «цветочными корзинками» орхидей, которые явно родственны австралийским видам. Климатические условия на рубеже голоцена и неоцена не благоприятствовали выживанию большинства экзотических видов растений, завезённых человеком, и местная растительность оказалась большей частью устойчива к вторжению чужаков.

Судьба фауны островов более трагична, нежели судьба флоры. Уникальная фауна, включавшая реликты ранних геологических эпох и отличавшаяся высоким уровнем эндемизма, сильно пострадала от завоза разных видов животных. Благодаря человеку на Новой Зеландии появились наземные млекопитающие, совершенно чуждые уникальной местной фауне. Копытные оказали значительное влияние на экосистемы гор – их деятельность по истреблению растений способствовала эрозии горных склонов. А хищные млекопитающие ещё в эпоху человека успели истребить большое количество видов уникальных местных птиц и рептилий. Но в общих чертах на Новой Зеландии сохранилось значительно больше потомков местных видов животных и растений по сравнению с природой других островов (например, острова Маврикий).

До колонизации Новой Зеландии человеком для фауны островов было характерно большое количество видов нелетающих птиц. Это было следствием отсутствия на островах млекопитающих: у птиц не было врагов и конкурентов, и они смогли занять место травоядных зверей. В эпоху человека множество видов бескрылых птиц вымерло, но некоторым удалось выжить даже среди хищных млекопитающих, завезённых людьми. Причём один из видов смог не просто выжить в их тени, а эволюционировать в существо, прекрасно приспособленное к изменившейся среде обитания.

Крупная птица медленно шагает по лесу. Это очень большое существо, напоминающее некоторые виды новозеландских моа, вымерших в эпоху человека, но намного меньше этих гигантских птиц. Тело птицы покрыто тонкими перьями, больше похожими на звериную шерсть – такая черта характерна для птиц, которые давно утратили способность к полёту. Это руакапанги, один из немногих потомков коренных новозеландских видов в неоценовой фауне островов. Её сходство с моа очень отдалённое – вымершие пернатые гиганты были глуповатыми травоядными, а руакапанги – настоящая гроза местной фауны, свирепая плотоядная птица, способная напасть практически на любое животное подходящего размера, обитающее на островах. Обычно она ест мелких животных, которых находит среди подлеска. Птица легко догоняет их, убивает одним ударом клюва и заглатывает целиком, подбросив в воздух. Иногда руакапанги может нападать на больших животных – в Новой Зеландии водятся потомки овец, отличающиеся крупным размером и силой, и руакапанги поедает их детёнышей.

Разыскивая добычу, птица осторожно ступает по ковру прелой листвы, оглядывая кружевные листья папоротников, образующих густые заросли в подлеске. Птица осматривает их, надеясь заметить случайно шевельнувшийся лист, который выдаст присутствие какого-нибудь мелкого животного. Обычно после этого следуют бросок и точный удар клювом. Заметив шевеление среди листьев папоротника, птица осторожно подкрадывается, держа голову втянутой в плечи. Её внимание предельно сконцентрировано, а мускулы шеи напряжены – птица готова атаковать в любой момент. Животное, которое бродит в зарослях папоротника, явно не заботится о том, что его могут заметить: травоядные животные не ведут себя так. Ещё несколько осторожных шагов – и руакапанги видит животное, присутствие которого заинтересовало её.

Среди папоротников бродит неуклюжее коренастое существо с шерстью коричневого цвета. Мелкие пятна делают животное плохо различимым на фоне лесной подстилки. Но маскировочная окраска тела контрастирует с хорошо заметной расцветкой головы, которая покрыта белой шерстью с продольными чёрными полосами от глаза к носу. Это животное принадлежит к потомкам завезённых на Новую Зеландию животных, и называется новозеландский небарсук. Это всеядный хищник, напоминающий европейского барсука, но происходящий от хорька. Зверь раскапывает носом и лапами лесную подстилку, разыскивая мелких позвоночных, насекомых и улиток. Обнюхав заросли папоротника, он начинает раскапывать прелую листву около одного растения, и вскоре извлекает из земли большую улитку. Обнюхав её, животное одним укусом разгрызает раковину моллюска и жуёт мякоть, выплёвывая осколки раковины. Увлечённое поиском корма животное даже не подозревает о том, что само стало предметом внимания хищника. В последнюю секунду небарсук услышал подозрительный шорох, обернулся и увидел осторожно приближающуюся к нему руакапанги. Если он бросится бежать, руакапанги легко догонит его, и удар клюва преследующей птицы может просто переломить позвоночник зверя. Поэтому небарсук предпочитает погоне демонстрацию силы. Животное прижимает уши к голове – это выдаёт в состоянии животного смесь страха и угрозы. Встав на задние лапы, небарсук демонстрирует хищной птице угрозу: он топорщит «бакенбарды» длинной шерсти по бокам головы в стороны, чтобы казаться крупнее. Чёрные полосы ярко выделяются на фоне почти белой шерсти головы, и любой хищник, решивший драться с ним, запомнит эту окраску, получив сильный укус. Зверь рычит, делает выпады лапами в сторону птицы, заставляя руакапанги отступать. Но небарсук сам боится схватки и медленно отступает к корням дерева, где есть один из запасных входов в его нору. Руакапанги сильнее его, и животное не сможет слишком долго обороняться. Руакапанги тоже не желает получать ненужные раны от этого животного, поэтому нападает не так интенсивно, как могла бы. Наконец, небарсук достигает входа в нору, моментально разворачивается и прячется. Птица не преследует его – это бесполезно. Руакапанги должна искать другую добычу, но она не останется голодной: в лесах островов водятся другие животные, беззащитные и вкусные.

Руакапанги продолжает шагать по лесу, разыскивая корм. От внимания птицы не ускользают признаки, указывающие на присутствие других мелких наземных животных. Шевеление в папоротниках и шуршание листвы заставляют птицу остановиться и внимательно наблюдать. Руакапанги видит, как небольшой зверёк с округлыми ушами поедает растения и набивает кормом развитые защёчные мешки. Это ещё один потомок завезённых человеком видов, который называется кролик-кастелян. Это животное молодое, что заметно по бледным полосам на его щеках, которые только слегка светлее остальной шерсти. Похоже, животное слишком занято сбором растений: он скусывает листья папоротника и заталкивает их в защёчные мешки передними лапами. Руакапанги часто добывала таких животных – кролики-кастеляны многочисленны в лесах Новой Зеландии. Птица осторожно ступает по земле, подкрадываясь к кролику, а затем резко разгоняется и атакует.

Кролик может быть сколь угодно сильно занят сбором корма, но за миллионы лет эволюции у него выработалась одна особенность: очень широкое поле зрения. Он вовремя заметил нападающую руакапанги, и мгновенно бросился бежать от неё. Кролик убегает по-заячьи, резко петляя среди деревьев и прыгая среди корней, возвышающихся над землёй. Его расчёт прост: так массивная длинноногая руакапанги заметно отстаёт. Но у руакапанги есть то, чего нет у кролика – выносливость. Птица способна преследовать добычу дольше, чем кролик в состоянии поддерживать такую скорость бега. Тем более, кролик-кастелян – сравнительно коротконогое существо. Поэтому шансы кролика на спасение невелики даже в таком случае.

Погоня руакапанги вспугнула ещё нескольких кроликов того же вида и примерно одного возраста с преследуемым птицей зверьком. Погоня продолжается в кустах, но руакапанги не отстаёт от кролика: зверь слышит топот ног огромной птицы за спиной. Этот звук всё ближе, и руакапанги уже почти настигает кролика, не дотягиваясь до него клювом на какие-то несколько сантиметров. Кролик-кастелян уже начал выдыхаться, но он точно знал, куда надо бежать, чтобы спастись. Внезапно кролик словно сквозь землю провалился: он скрылся в одной из нор, выкопанных в лесу. Массивная птица не сразу остановилась после бешеной гонки: пробежав ещё несколько шагов, она вернулась к норе, в которой так неожиданно пропал кролик. Руакапанги ещё не отказалась от желания съесть кролика: она заглядывает в нору одним глазом, затем пытается раскопать нору. Птица клюёт края норы и отбрасывает ногой отваливающиеся комья земли. Но её усилия напрасны: нора давно пуста, а кролик уже успел уйти по подземному тоннелю далеко от опасного места. Поклевав землю и раскопав с полметра кроличьего тоннеля, руакапанги уходит искать другую добычу. Рано или поздно этой птице удастся добыть такого кролика на обед – их часто можно встретить в лесу, это один из многочисленных видов неоценовых млекопитающих Новой Зеландии.

Под корнями деревьев раскинулся сложный и многообразный подземный мир, и в некоторых местах леса земля буквально пронизана норами. По ним постоянно снуют кролики-кастеляны – главные строители и обитатели этих нор. Кролик, спасшийся от руакапанги, является всего лишь одним из обитателей целого лабиринта нор. Отдышавшись после спасения от хищной птицы, он движется по тоннелю и вскоре буквально вливается в живой поток из множества кроликов, движущихся по норам, и теряет свою индивидуальность. Он – всего лишь малая часть большой колонии этого вида, обитающей на одном из участков леса.

Норы кроликов-кастелянов тянутся на десятки метров в стороны, но у них есть единый центр. На одной лесной поляне возвышается сооружение, похожее на термитник, высотой около пяти метров. Вмонтированные в стены камни и ветви, а также широкие норы, которыми пронизано это сооружение, указывают на то, что строители этих сооружений гораздо крупнее насекомых. Вся эта постройка создана деятельностью кроликов-кастелянов и представляет собой центр колонии. В этом лесу такая крупная колония всего одна примерно на четыре квадратных километра. На этой же площади есть ещё две или три маленьких колонии, основанных всего лишь за два года до этого. Когда-нибудь одна из этих маленьких колоний станет такой же большой, а эта будет опустошена болезнями и разрушена временем и непогодой.

Пока колония здорова и сильна, постройка представляет собой настоящий кроличий «замок». В центре «ядра» колонии располагается главная высокая постройка – это старая обжитая колония, с которой начинался рост этого поселения. Колонии уже много лет; каждое поколение надстраивает и наращивает стены «замка». В стенах этого сооружения открывается много выходов, а сверху вниз её пронизывает вентиляционная шахта с винтовым выходом наверх. Рядом с основным сооружением высится ещё несколько «сторожевых башенок» примерно двухметровой высоты. Постройки основательно укреплены – в стенах торчат обгрызенные ветви, а кое-где даже вмурованы камни весом около полукилограмма. На поверхности постройка обмазана глиной,которая выброшена из подземных ходов и плотно утрамбована лапами многочисленных кроликов. Возле основания колонии лежат плоские камни, которые кролики не смогли перевернуть или оттащить в сторону. Но они тоже пригодились: несколько входов в колонию открываются прямо возле них. Массивные камни мешают хищнику раскопать нору, чтобы проникнуть в жилище кроликов. Стены постройки голые – они утрамбованы настолько плотно, что трава просто не в состоянии прорасти сквозь них.

В колонии кролика-кастеляна существует сложная социальная система и разделение на касты. Но, в отличие от муравьёв, кастовая принадлежность каждого животного не предопределена на всю жизнь – с возрастом социальный статус каждой особи меняется. В лесу встречаются исключительно молодые особи, занимающиеся сбором корма – фуражиры. У них низкий социальный статус, и именно они платят «кровавую дань» многочисленным лесным хищникам. Эти особи занимаются сбором корма для колонии, и стаскивают пищу в обширные норы внутри колонии – «кладовые». Изредка среди фуражиров в лесу попадаются более крупные особи. Это проходчики, сооружающие новые подземные ходы к кормовым угодьям. Проходчики доминируют над фуражирами, и у них на щеках заметна явственная белая продольная полоса. Чаще всего в роли проходчиков выступают самцы. Некоторые особи не прокладывают норы в лесу, а трудятся в колонии, ремонтируя тоннели и укрепляя стены «замка». Кролики таскают из леса ветки и вытаскивают из земли камни. Всё это набрасывается на постройку сверху, и покрывается слоем глины. Так постепенно надстраиваются стены кроличьего «замка». Постепенно в них появляются дополнительные проходы и жилые камеры.

Когда самец подрастает и набирается сил, у него теряется желание рыть норы и участвовать в строительстве. Он становится гораздо сильнее, чем особи, сменившие его в норах и на кормовых угодьях, и переходит в следующую касту – «стражников». «Стражники» отличаются полосатыми чёрно-белыми щеками – в их крови повышенный уровень тестостерона, и это оказывает влияние на цвет шерсти на их щеках. Крупные самцы этой касты держатся возле входов в норы, не выходя за пределы обжитой зоны колонии.

Более мелкие особи-фуражиры набивают пищей защёчные мешки. Это приспособление характерно для молодых особей, и с возрастом, когда потребность в них пропадёт, они уменьшатся. Собрав достаточно пищи в лесу, кролики-фуражиры возвращаются в колонию. Когда они приближаются к входу, самец-часовой обнюхивает каждого из них, определяя их принадлежность к своей колонии. Убедившись, что среди фуражиров нет чужаков, он пропускает их внутрь «замка». По радиальному тоннелю кролики спускаются на один из нижних уровней. Здесь в толще земли выкопана просторная «кладовая», где временно хранятся запасы колонии. Раньше, когда колония была молодой, это была маточная камера. Но постепенно «замок» был надстроен, и взрослые самки переселились на верхние ярусы, а в опустевшей камере была устроена «кладовая». Фуражиры ощущают сильный запах прелой растительности – эта колония собирает много пищи, и не всю её успевают съесть. Остатки растений в дальнем углу, до которого не добираются обитатели «замка», уже начали портиться. Но они тоже не пропадают: в кроличьей «кладовой» поселилось множество мелких животных, питающихся остатками кроличьей пищи. Когда фуражиры добираются до «кладовой», у них из-под ног разбегаются многочисленные тараканы. Эти докучливые насекомые приползли сюда из леса и спокойно размножаются в тепле. Но в колонии кроликов живут не только они: здесь есть свои мелкие хищники, не дающие тараканам размножаться. С потолка «кладовой» слышится шорох и потрескивание – на нём сидят сверчки-перевёртыши, вцепившись лапками в свод пещеры. Они регулярно ловят мелких тараканов, заползающих на стены.

Кролики-фуражиры освобождают защёчные мешки от корма. В их слизистой оболочке нет слюнных желез, поэтому трава, принесённая ими, почти сухая. Когда они уходят, в «кладовой» появляется другой кролик – молодая самка. Она старше, чем фуражиры, и несколько недель назад сама прилежно снабжала колонию кормом. Но теперь её специальность изменилась: молодая самка перешла в разряд «служанок», и перестала выходить за пределы колонии. Она обнюхивает корм, принесённый фуражирами, выбирая самый свежий. У неё ответственная задача – от неё зависит, как будут питаться взрослые самки колонии, непрерывно производящие потомство. Набрав полные защёчные мешки корма, она покидает «кладовую» и поднимается в маточную камеру, расположенную выше. Это одно из самых безопасных мест в колонии – камера защищена толстыми стенами от хищников и не заливается водой во время дождей.

В «замке», существующем много лет, есть несколько больших, хорошо проветриваемых маточных камер с толстым слоем подстилки, где живут самки-кормилицы. Это центр воспроизводства колонии – молодые животные рождаются только здесь. Все половозрелые самки колонии безвылазно живут в маточных камерах. Взрослые самки кролика-кастеляна могут ни разу не увидеть солнечного света. Единственное их занятие – постоянно растить молодняк, будущих фуражиров и стражников колонии. Пока они сыты, у колонии не будет недостатка в рабочих и защитниках. Если самка-кормилица не беременна, она занята выкармливанием молодняка, причём не только собственного, но и чужого. Такая жизнь требует большого количества корма, поэтому молодые самки из числа «служанок» постоянно заняты доставкой корма. Но однажды они сами будут оплодотворены и останутся в маточной камере навсегда.

Несмотря на «затворничество», самки могут прожить намного дольше, чем кролики других специальностей. Среди членов колонии есть одна очень старая самка, которая сидит в маточной камере среди молодых. Её возраст – около восьми лет, это последняя представительница одного из первых поколений кроликов-кастелянов, основавших эту колонию. У самки поседевшая морда и слезящиеся глаза с бельмами. На поверхности старуха не прожила бы часа, став жертвой хищников; она не может не только самостоятельно добывать пищу, но и просто двигаться. Старая крольчиха едва способна ползать на слабых дрожащих лапах. Но в маточной камере за ней ухаживают: когда старая крольчиха издаёт особый звук, похожий на тихое чмоканье, к ней тут же подбегает молодая самка из числа «служанок», и начинает кормить изо рта, передавая старухе пищу из защёчных мешков. Старая самка ещё полезна для колонии: хотя она уже два года не может рожать, она сохранила способность кормить молоком. Благодаря такой усиленной заботе выживают практически все крольчата.

Ещё выше маточной камеры располагаются обширные «царские покои». Их занимает доминирующая пара, самый сильный самец и самая сильная самка колонии. «Король замка», крупный самец с полосатыми чёрно-белыми щеками, больше любого из «стражников»: это кролик, который весит около 3 килограммов (средний «стражник» весит не более 2 кг). Из-за избытка тестостерона этот самец имеет яркие щёки с широкой белой полосой, которая оттенена чёрным не только снизу (как у «стражников»), но и сверху – область вокруг глаз также тёмная. Тёмная окраска на нижней стороне головы распространяется даже на нижнюю челюсть. Любой кролик, встретив контрастно окрашенного «короля», узнает его даже в полумраке тоннелей.

«Королева» колонии – это самка, такая же крупная, как «король». «Королевская пара» обитает отдельно от прочих кроликов, и не прибегает к услугам кроликов-фуражиров, обслуживающих самок в маточной камере. Доминирующая пара свободно передвигается по колонии и изредка показывается на поверхности. Впрочем, самец бывает в «царских покоях» несколько реже, чем самка: он регулярно посещает маточную камеру, где по запаху разыскивает самок, готовых к оплодотворению. Он спаривается с ними и метит самок, прыская на них собственной мочой. Эта особенность поведения – его исключительное право. С самками из маточной камеры спариваются также самцы из касты «стражников», а иногда даже молодые «строители». Но «король» следит за иерархией, и постоянно подтверждает своё право спариваться с самками колонии, выгоняя субдоминантов из маточной камеры. Но всё же, несмотря на усилия со стороны «короля», около половины крольчат является потомством других самцов. Потомство разных самцов выкармливается самками сообща, поэтому потомки «короля» и «строителя», выросшие в маточной камере, имеют примерно равные шансы на выживание. И всё же в колонии есть молодые животные, которые несомненно являются потомками «короля»: это детёныши, которых приносит «королева». Её потомство – выводок крупных крольчат, которые могут быть вдвое больше, чем их сверстники в общей камере. Разница в размерах детёнышей связана с различными условиями жизни. У самок из маточной камеры постоянная скученность приводит к стрессу, и гормональные факторы оказывают влияние на физические особенности потомства. Крупные крольчата – результат беременности самки вне стресса. Судьба «царственного» потомства складывается успешнее, чем у прочих кроликов: молодые животные быстро устанавливают доминирование над остальными. Как правило, они становятся «стражниками» высокого ранга, и могут даже организовать собственную колонию.

«Царские покои» – самая безопасная часть гнезда. Купол колонии хорошо укреплён, рабочие особи постоянно наваливают на него новые партии веток и глины. Острые концы веток торчат из земли, и их концы направлены вниз, мешая хищнику подняться на вершину строения. Кроме того, несколько тоннелей открываются недалеко от вершины купола. Как правило, в этих местах сидят крупные «стражники», которые принимают участие в защите колонии от пернатых хищников. На вершине постройки открывается широкий винтообразный ход, служащий одновременно коридором и вентиляционной шахтой. Его также постоянно охраняет несколько крупных «стражников», которые оглядывают окрестности колонии.

Жизнь вокруг колонии кипит целый день. Кролики-кастеляны из числа строителей постоянно подновляют постройки, выбрасывая на поверхность земли комья глины и трамбуя её лапами. Изредка на поверхности появляется молодая самка из числа «служанок», и выбрасывает клочья загрязнённой подстилки из маточной камеры. К такому мусору тут же слетаются мелкие птицы, и начинают торопливо склёвывать расползающихся в разные стороны насекомых. Кролики-фуражиры снуют по тропам, проложенным среди травы. За много лет тропы уже превратились в канавки, и животные наполовину скрыты в них от стороннего наблюдателя. Некоторые кролики уходят на дальние кормовые угодья по подземным галереям. Эти галереи тянутся под землёй на небольшой глубине. Вблизи колонии они очень широкие, но вдалеке от колонии они могут сузиться настолько, что в них едва могут разойтись два кролика. Они протягиваются под землёй на сотни метров, и на поверхности земли, в укромных местах под корнями деревьев, есть запасные входы в эти галереи, в которых животные прячутся в случае опасности. Чтобы не быть застигнутыми врасплох, животные собирают корм группами. Пока несколько фуражиров собирают корм, один из них наблюдает за врагами. Но в густом подлеске новозеландских лесов много фуражиров становится жертвами разнообразных хищников. В отличие от кормовых угодий, колония охраняется очень хорошо: несколько «часовых» постоянно наблюдают за окружающими деревьями с вершин «замка» и «сторожевых башен». Кролики не слишком умны, и большей частью спасаются за счёт того, что за окружающей местностью следят в большей или меньшей степени все «стражники», из-за чего внезапное нападение хищника маловероятно. Но в «партизанской войне» их численность проигрывает смекалке и хитрости противника.

Ветви молодого дерева каури шевелятся не только от ветра – среди них затаился враг кроликов-кастелянов. Каури растёт недалеко от колонии кроликов, и из его ветвей прекрасно видно, как между постройками снуют фуражиры, а несколько «стражников» лениво оглядывают окрестности, сидя на куполе главного «замка». Каури относится к голосеменным растениям, но его ветви покрыты не хвоей, а широкими листьями, которые скрывают от взглядов кроликов-часовых одного из самых умных хищников Новой Зеландии. Крупная птица с оперением зелёных и коричневых тонов скрывается в ветвях дерева, наблюдая за кроликами. Птица прячется около ствола, чтобы не выдать себя шевелением тонких ветвей. Это ещё один потомок коренных новозеландских видов птиц – орлиный кеа, большой плотоядный попугай. Он опасен для кроликов: взрослая опытная птица знает много способов охоты на этих животных. Молодые орлиные кеа долго живут вместе с родителями, прежде чем станут полностью готовыми к самостоятельной жизни. Родители обучают птенцов способам добывания пищи, и приобретённый опыт накапливается в поколениях, способствуя выживанию этих попугаев в разнообразных местах обитания – от лесов до горных склонов и альпийских лугов. Эти попугаи могут уступать кроликам в скорости, но намного превосходят их в хитрости. Орлиный кеа, наблюдающий за кроликами, не торопится атаковать с воздуха – есть вероятность того, что ему навстречу выступят агрессивные «стражники», которые могут сильно искусать птицу острыми резцами. Если же им удастся прижать хищного попугая к земле, они смогут легко убить его – «стражники» кроликов-кастелянов по своему поведению не соответствуют стереотипу кролика как мирного и беззащитного существа. Кроме того, шум птицы, вылетающей из кроны дерева, лишит её преимущества внезапного нападения. Поэтому орлиный кеа старается не спугнуть кроликов, и переходит к другому способу охоты. Попугай перепархивает с ветки на ветку, затем спускается вниз по стволу, цепляясь лапами и клювом. Похоже, его не заметили: кролики ведут обычную жизнь, и тревожных сигналов не слышно. Молодые особи-фуражиры собирают траву и листья кустарников – они могут стать лёгкой добычей хищного попугая. Орлиный кеа спускается с дерева, и скрывается среди папоротников. Птица прекрасно знает местность, и хорошо помнит все кроличьи выходы из подземных галерей на своей территории. Попугай просто находит вход в нору, затаивается около него и начинает ждать. Благодаря неяркому оперению птице достаточно просто замереть среди папоротника, чтобы стать совершенно невидимой для кролика. Терпение орлиного кеа вознаграждается через несколько минут. Из норы осторожно появляется кролик. Он оглядывается, нюхает воздух, и выходит из норы. За ним появляется ещё несколько животных. Бледные полосы на щеках указывают на то, что это фуражиры – особи низкого ранга.

Орлиный кеа атакует кролика бесшумно: птица одним прыжком настигает животное, хватает клювом за шею сзади и перекусывает ему позвоночник. Слышится слабый хруст, и тело кролика-фуражира повисает в клюве плотоядного попугая. Когда стихли последние судороги жертвы, орлиный кеа потащил тело кролика подальше от колонии, чтобы спокойно поесть.

Удалившись от колонии кроликов, орлиный кеа бросил тело кролика на землю. Острый клюв птицы легко разрезал шкуру добычи, и попугай начал отрывать кусочки мяса и торопливо заглатывать их. Орлиные кеа поедают любую добычу, которую могут найти – от мелких позвоночных до тел гигантских травоядных, обитающих на Новой Зеландии. Миллионы лет назад птицы были единственными хищниками островов, но после того, как человек завёз в Новую Зеландию млекопитающих, условия для эволюции птиц изменились. В неоцене хищные птицы островов вынуждены конкурировать с местными видами хищных млекопитающих.

Обоняние у большинства видов птиц развито слабо, но это одно из основных чувств у зверей. Запах крови добычи орлиного кеа привлекает внимание новозеландского небарсука. Это массивное млекопитающее охотно кормится падалью и при возможности нападает на других хищников, отбивая их добычу. Для своего размера новозеландский небарсук удивительно силён: его коренастое тело очень мускулисто. Принюхавшись к аппетитному запаху, распространяющемуся в подлеске, животное спешит получить свою долю чужой добычи.

Орлиный кеа услышал шорох листвы и шум приближающихся шагов. Подняв голову от добычи, он увидел, что среди кустарника к нему движется какое-то животное достаточно крупных размеров. Орлиный кеа не в первый раз сталкивается с попытками завладеть его добычей. По опыту птица хорошо понимает, где нахлебника можно прогнать, а где лучше отступить, спасая собственную жизнь. Поэтому птица начинает следить за приближающимся животным, оценивая его силы. На всякий случай птица готова взлететь, но не спешит делать это, пока не поймёт, какова расстановка сил. Наконец, орлиный кеа видит приближающееся животное и вспоминает характерные тёмные метки на светло-серой морде. Несколько раз птице удавалось отстоять добычу, когда на неё притязали такие же животные, поэтому готовность улететь сменяется желанием защищать добычу. Попугай раскрывает крылья, чтобы казаться крупнее, и грозно щёлкает клювом. Перья на его голове распушились, и птица кажется ещё внушительнее.

Небарсук до последних секунд плохо представлял, с каким существом ему предстоит конфликтовать за добычу, поэтому был готов напасть на всякого, кого заметит рядом с пищей. Ещё несколько прыжков – и он буквально нос к носу столкнулся с разъярённым орлиным кеа. Когда-то зверю удавалось отгонять этих птиц от добычи, поэтому готовность попугая защищать свою добычу не остановила небарсука. Он рассчитывал напугать птицу угрожающим оскалом и несколькими воинственными прыжками в её сторону, но такие уловки срабатывают только при внезапном нападении, когда птица вряд ли успевала понять, кто напал на неё. Однако в этот раз всё происходит иначе: крупный хищный попугай даже не собирался улетать, и лишь пронзительно зашипел, когда хищник показался из кустов. Запах растерзанного тела кролика возбудил аппетит небарсука, и зверь решил заполучить добычу орлиного кеа. Небарсук инстинктивно прыскает на землю вонючую жидкость из анальных желез, и в воздухе распространяется резкий запах. Если бы он отбивал добычу у животного с хорошо развитым обонянием, эта уловка сработала бы очень успешно. Но у попугая очень слабо развито обоняние, и «секретное оружие» хищника на него явно не действует. Вздыбив шерсть на загривке и оскалив зубы, небарсук обошёл орлиного кеа, а птица, прикрыв добычу крыльями, неотрывно следила за ним, приоткрыв клюв. В ответ на рычание небарсука орлиный кеа издавал неприятный скрежещущий крик, вытягивая шею всякий раз, когда небарсук подходил слишком близко к его добыче. Оба животных не хотят отступать, и их конфликт мог бы затянуться. Но одна роковая ошибка небарсука решает исход борьбы: зверь попытался отнять добычу у птицы, бросился к телу кролика и потянул его на себя. Но в ответ на это попугай нанёс ему всего лишь один удар клювом. Острое надклювье орлиного кеа прекрасно приспособлено для того, чтобы рвать мясо, поэтому рана получилась довольно глубокой и болезненной. Небарсук вынужден отступить: на его носу кровоточит глубокий шрам, и птица едва не задела его глаз. Такие травмы недопустимы для хищника – они сделают его неспособным охотиться. Поэтому небарсук разворачивается и скрывается в кустарнике. Убедившись, что больше никто не собирается мешать его обеду, орлиный кеа продолжает кормиться.

У небольшого животного много врагов. Кролики-кастеляны отчасти спасаются от них благодаря строительной деятельности – крепкие стены «замка» останавливают часть хищников и дают животным укрытие на случай стихийных бедствий. Но даже под защитой прочных стен жилища кролики-кастеляны не могут чувствовать себя в совершенной безопасности. В их жилище складывается особая среда – воздух тёплый и влажный от дыхания множества зверей, и в тоннелях достаточно темно и спокойно по сравнению с лесом. Поэтому большое количество видов мелких беспозвоночных и позвоночных нашло приют в стенах кроличьих «замков». Среди них есть виды, которые используют кроличьи постройки только как временное жильё, а также те, кто совсем не встречается в иных местах обитания. Некоторые виды находят в кроличьем жилище не только кров, но и пищу. А присутствие некоторых животных не остаётся для кроликов-кастелянов незамеченным.

Кролик-кастелян из числа «стражников» чешется об стену норы. В его шкуре ползают плоские коричневые насекомые, покрытые волосками – кроличьи клопы. Эти потомки обычного постельного клопа, попавшие на острова в эпоху человека, потеряли привычную среду обитания, когда человек вымер, но обрели новый дом в норах млекопитающих. А в постройках кролика-кастеляна они эволюционировали в новый вид, специфического паразита кроликов. Эти насекомые питаются кровью кролика на любой стадии развития. Во время укуса в ранку, нанесённую хоботком насекомого, попадает слюна, оказывающая резкое раздражающее действие. Укусы долгое время зудят, и кожа начинает сильно чесаться. Кролик, которого мучают паразиты, теряет аппетит и осторожность. Стараясь избавиться от насекомых и как-то унять боль, животное постоянно трётся об пол и стены камеры. Когда кролики соприкасаются, насекомые легко переходят с одного животного на другое. Популяции паразитических насекомых есть в каждой колонии кролика-кастеляна – они попадают в неё вместе с животными-основателями, переселяющимися из стареющих колоний. Видовой состав паразитоценоза может меняться – в одной колонии могут доминировать клопы, в другой селятся разные клещи. Каждый день в шерсти кроликов-фуражиров в колонию попадают паразитические клещи из леса.

Столь изобильные и разнообразные паразиты могли бы извести кроликов в их же собственных норах. Но в природе такая ситуация просто не может сложиться, поскольку сами паразиты служат кормом другим видам насекомых. Подстилка кроличьих гнёзд в нижней части колонии, где обитают рабочие особи и взрослые кролики низшего ранга, буквально кишит насекомыми. Воздух в таких помещениях плохо вентилируется и постоянно тёплый – это благоприятствует размножению насекомых. Но изобилие мелкой живой добычи привлекает хищных насекомых, и некоторые из них характерны только для колоний кролика-кастеляна.

Словно живая струйка чернил, по подстилке ползёт блестящее чёрное насекомое с гибким телом. Приподнимая голову, оно шевелит в воздухе короткими усами, определяя присутствие добычи по запаху, а затем продолжает поиски. Несмотря на длинное червеобразное туловище, это существо является жуком и называется стафилин-чистильщик. Этот жук хорошо чувствует себя во влажном спёртом воздухе нижних ярусов кроличьей колонии. Он питается клопами, которые прячутся в подстилке и на стенах жилой камеры. Червеобразный жук способен проникать в самые узкие щели, где особенно часто прячутся клопы, насосавшиеся крови. Личинка этого жука живёт в шерсти кроликов, уничтожая мелких паразитов, особенно клещей и личинок клопов. Её тонкое тело скользит между волосками кроличьей шкуры, и паразитам очень трудно спастись от неё.

Самые уязвимые для паразитов места кроличьего тела – уши. Кожа на внутренней поверхности ушей голая, а снаружи покрыта редкой короткой шерстью. Кровеносные сосуды подходят близко к поверхности тела, и легко доступны для паразитов. Клопы и клещи чаще всего присасываются именно к ушам кролика. Эти животные погружают хоботок в кровеносный сосуд, и прочно закрепляются с его помощью на коже животного. Паразиты напиваются крови, их брюшко раздувается, а через растянутые покровы просвечивает высосанная кровь. Счистить присосавшегося паразита довольно сложно, а оторванная голова или хоботок, оставшись в ране, могут вызвать нагноение. Избавиться от кровососов кроликам помогают личинки стафилина-чистильщика. Острыми челюстями, концы которых изогнуты вниз, они аккуратно выдёргивают из кожи кролика клопов и клещей вместе с хоботком, и тут же расправляются с ними.

Под сводами нор, а чаще на потолке жилых камер, сидят слепые сверчки особого вида, не встречающиеся нигде, кроме поселений кролика-кастеляна. Это сверчки-перевёртыши, существа с сильными ногами, длинными усами и весьма свирепым нравом. Они ловят насекомых, собирающихся в норах кролика – постоянных обитателей гнезда и случайных «гостей». Эти сверчки проводят всю жизнь, перевернувшись вниз спиной, за что получили своё название.

Обычно на потолке нор проводят день крупные ночные бабочки – сверчки часто охотятся на них. С помощью длинных усов сверчок ощущает запах насекомого, и начинает подкрадываться к нему. Когда до бабочки остаётся совсем недалеко, сверчок вцепляется задними ногами в потолок, и резко распрямляет их, прижимая бабочку к потолку снизу двумя передними парами ходильных ног. Когда насекомое поймано, сверчок повисает на потолке, держась задними ногами, убивает добычу несколькими укусами, и начинает поедать, держа передними ногами. После его охоты вниз падают только сухие несъедобные крылья растерзанного насекомого. Для размножения сверчки предпочитают перебираться в нижние ярусы нор, где воздух более влажный и тёплый. Здесь самки откладывают яйца, помещая их в щели на потолке с помощью длинного яйцеклада. В толще гнезда маленькие сверчки находятся в безопасности, а добыча сама приползает к ним – в трещинах прячутся клопы и клещи, которых они едят.

Маточные камеры кроличьего «замка» – ещё одно место, где скапливаются паразиты и симбионты кроликов. В этих помещениях множество самок непрерывно выкармливает потомство, не отлучаясь надолго из этого помещения. В подстилке маточной камеры кишат разные мелкие насекомые. Одни питаются остатками растений, составляющих подстилку, другие поедают шерсть, которую крольчихи выщипывают у себя на подстилку для детёнышей, а третьи питаются кровью самих кроликов. Мелкие блохи скачут по животным, а их личинки развиваются здесь же, в подстилке. Самки часто почёсываются – на них нападают блохи и кроличьи клопы. Молодые самки из числа «служанок» старательно поддерживают чистоту в маточной камере – они вытаскивают клочья грязной подстилки на поверхность, и заменяют её свежей. Но не их труды, а личинки стафилина-чистильщика не дают блохам заживо съесть кроликов в маточной камере. Стафилины и их личинки днём и ночью ловят паразитов.

В нору часто залетают комары, привлечённые запахом животных и их теплом. Они кормятся на кроликах, и отдыхают прямо на потолке над ними. Но это небезопасно для них: по соседству с ними на потолке сидят сверчки-перевёртыши. Несмотря на кажущуюся неуклюжесть, они ловят комаров и пожирают их. Особенно в этом преуспевают более лёгкие молодые сверчки.

Взрослая жизнь самок кролика-кастеляна проходит в маточной камере, где они выращивают потомство. Они поддерживают чистоту подстилки, оставляя помёт в одном углу, где специально вырыта глубокая яма – «уборная». Для кроликов характерно явление копрофагии – поедания собственного помёта. Но они едят не всякий помёт. В их слепой кишке образуется особый помёт – продукт обработки травы многочисленными бактериями, живущими в кишке. Он богат питательными веществами и витаминами, поэтому кролики сразу же поедают его. А прочий помёт, не пригодный для «вторичной переработки», они оставляют в «уборной». Желая опорожнить кишечник, самка поворачивается задом к краю уборной, и её помёт сваливается вниз. Казалось бы, при обилии крольчих в маточной камере «уборная» должна вскоре заполниться до краёв, но этого не происходит. Кролики не убирают свой помёт – в колонии есть другие животные, которые этим занимаются.

По стенам «уборной» ползают блестящие маленькие жуки округлой формы. Они активно собираются на запах свежего помёта, а некоторые из них даже садятся прямо на тело кролика, посещающего «уборную», пытаясь подхватить шарик его помёта. Это естественные уборщики помёта животных, навозники-санитары. Особенно активно интересуются кроличьим помётом самки этих жуков, отличающиеся от самцов более крупным размером и оливковой окраской надкрыльев. Самцы с золотистыми надкрыльями сидят выше самок, почти на потолке. Они только изредка слетают вниз, чтобы поесть и спариться с самкой.

Когда в «уборной» появляются следы пребывания очередного кролика, самки жуков встречают это событие очень активно. Они собираются около помёта кролика, и быстро растаскивают его. Природа немного помогла им: кролики оставляют помёт в виде готовых шариков, и жукам не приходится лепить и катать шары, как это делали, например, скарабеи эпохи голоцена. Каждая самка хватает шарик помёта задними ногами и уносит его, подняв над собой. За одной такой самкой, которая сумела добыть такое «сокровище», ползёт ещё несколько жуков, привлечённых запахом свежего помёта. Среди претендентов на шарик помёта есть даже один самец, но он не интересует самку: она уже оплодотворена и готовится отложить яйцо. Она уползает вверх по стене, сжимая шарик помёта задней парой ног. Когда один из жуков почти догоняет её, на его спину садится ещё одна самка, и между жуками завязывается схватка. Отталкивая друг друга от ещё не принадлежащего им помёта, два жука срываются со стены и падают прямо в «уборную». Выяснив отношения, они поодиночке выбираются из слоя помёта, и начинают чиститься. Наскоро приведя себя в порядок, насекомые взлетают на стену над «уборной» и ожидают новых порций помёта.

В это время самка с шариком помёта в лапках отползла от общего скопления жуков в один из коридоров, ближайших к «уборной». Она залезла на стену и приступила к важному занятию – откладыванию очередного яйца. Самка навозника-санитара «насаживает» на кончик брюшка шарик помёта и откладывает в него яйцо. Помёт кролика будет первой пищей личинки жука. Но ей нужно будет развиваться в спокойном месте, и самка готова обеспечить личинку жильём. На её голове есть крепкие шипы, торчащие вперёд и в стороны. Держа шарик помёта с отложенным яйцом задними ногами, насекомое крепко держится за стену норы двумя парами ног, и копает головой небольшую норку в стенке. Когда норка достигла определённой глубины, самка поворачивается к ней задом, аккуратно заталкивает в неё помёт с отложенным яйцом, и слегка заравнивает поверхность стены рядом с норой, маскируя её. Много навозников-санитаров размножается в норах кролика-кастеляна, и в некоторых местах, где кролики устраивают «уборные», стены изрыты ямками жуков. Рядом с норой, которую сделала самка навозника санитара, находится одна такая же норка. Около двух недель назад другая самка зарыла в ней шарик помёта с яйцом, и теперь личинка покидает нору. Она благополучно вывелась из яйца и съела запас помёта, оставленный матерью. Навозники-санитары не обеспечивают потомство полным запасом корма, зато имеют более высокую плодовитость, чем другие навозники. Личинка этих жуков должна с определённого момента развития заботиться о себе сама. Она вылезает из норы, падает вниз и ползёт по норе в «уборную» кроликов, ориентируясь на запах. Когда она вырастет, то покинет «уборную» и окуклится где-нибудь в норе, которой редко пользуются кролики. На дне «уборной» постоянно ползают личинки разных возрастов, поедая кроличий помёт, поэтому кролики могут не заботиться о чистоте своего жилища.

Некоторые личинки ползают по подстилке маточной камеры, поедая помёт, который оставляют крольчата. В этом случае конкуренция между ними не столь острая, но их подстерегают другие опасности. Личинки-«бродяги» могут быть раздавлены при случайном движении кроликов в маточной камере. Кроме того, они рискуют быть съеденными – рядом с ними ползают тонкие личинки стафилинов. Личинка стафилина мельче личинки навозника, но сильнее её. Кроме того, она является свирепым хищником, подобно взрослому жуку, и в её меню часто входят личинки навозника-санитара.

Личинка навозника ползает медленно – у неё довольно короткие ноги. На конце туловища этой личинки есть твёрдая хитиновая пластинка с зубцами по нижнему краю – с её помощью личинка отталкивается от земли. Но ей не сравниться в скорости и вооружённости с личинкой стафилина, которая передвигается с помощью сильных ног, и имеет острые крючковатые челюсти. Подобно волку, она рыщет в подстилке гнезда, разыскивая личинок других жуков и блох. Настигнув личинку навозника, личинка стафилина атакует её, обвиваясь телом вокруг неё. Две личинки – белая и чёрная – катаются в подстилке гнезда, извиваясь, но исход борьбы предрешён заранее. Личинка стафилина-чистильщика кусает личинку навозника в горло, при этом разрывая челюстями её нервную цепочку. Личинка навозника сразу же безжизненно обмякает, и хищник утаскивает добычу в более спокойное место, где поедает её.

В постройках кролика-кастеляна водится множество насекомых и других беспозвоночных, но это лишь часть его «квартирантов». Более крупные жители кроличьих «замков» – ящерицы и птицы разных видов. Птицы гнездятся в верхних ярусах, занимая редко используемые норы и даже перестраивая их по своему вкусу. Как правило, в кроличьей постройке селятся попугаи и мелкие воробьиные птицы. Но это лишь временные обитатели колонии – когда выводятся птенцы, они покидают «замок», и улетают в лес. А среди рептилий есть один постоянный обитатель колоний – небольшой кошачьеглазый геккон. Эта ящерица может пройти весь жизненный цикл в одной и той же колонии кроликов. Здесь он находит отличное укрытие от различных мелких хищников, и множество съедобных насекомых, постоянно размножающихся в жилище кроликов.

Подобно большинству гекконов, кошачьеглазый геккон является ночной рептилией. Днём эти ящерицы осторожны: они стараются избегать встреч с кроликами-кастелянами, и прячутся в мало посещаемых отнорках. Иногда эти гекконы пользуются характерной для них способностью лазить по потолку, и передвигаются по «замку», не встречаясь с кроликами. Эти ящерицы сохранили любовь к свежему воздуху, поэтому они не опускаются в нижние ярусы нор, где плохая вентиляция. Зато эти ящерицы – частые гости на стенах маточной камеры и в «царских покоях». Некоторые особи постоянно держатся в вентиляционных норах колонии.

Когда наступает вечер, кролики-фуражиры постепенно начинают собираться в стенах общего жилища. Колония готовится ко сну, и животные отдыхают после напряжённого дня. Кролики-охранники с яркими полосами на щеках также выходят из нор, которые охраняли. Изредка среди них можно увидеть даже «короля», который ненадолго выходит на поверхность. «Король» заботится об укреплении своего положения в колонии, поэтому он постоянно заставляет подчинённых особей оказывать ему знаки подчинения – «король» кусает их или демонстрирует резцы.

Кролики-кастеляны греются в лучах заходящего солнца, пробивающегося через ветви деревьев. «Король» колонии занимает лучшее положение – на западном склоне колонии, где дольше задерживаются солнечные лучи. Он находится в окружении массивных «стражников», а рядом всегда есть нора, где можно скрыться от внезапного нападения. «Король» позволяет себе расслабиться: он дремлет на солнце, почёсываясь, когда насекомые ползают по его шерсти.

Рядом с кроликами ползают кошачьеглазые гекконы. По вечерам эти чёрные ящерицы с белыми отметинами выползают к входам. Они греются в лучах заходящего солнца, и ловят насекомых, собирающихся рядом с кроликами. Так продолжается не более получаса. Когда темнеет, кролики один за другим покидают стены «замка» и прячутся в норах. Ящерицы задерживаются снаружи немного дольше: они некоторое время ползают между камней, нагретых солнцем, и лежат на них, раскинув лапки в стороны.

Новозеландские вечера оглашаются звуками различных ночных животных: сверчки затягивают бесконечную монотонную песню, а цикады издают продолжительный треск. Самцы кошачьеглазых гекконов ведут свою партию в ночном концерте: они поднимаются на камни, и начинают «квакать»: их голос представляет собой серию отрывистых коротких звуков. С помощью этого крика самец заявляет соперникам о своём присутствии, и приглашает самку к спариванию. Брачный сезон у этих ящериц продолжается практически всё лето, большую часть весны и осени.

Ночью жизнь в «замке» не замирает, хотя кролики собираются в жилых камерах и спят. Опустевшие норы наполняются жизнью, но теперь в них живут не кролики, а другие животные. По стенам нор ползают кошачьеглазые гекконы, а по потолку быстро передвигаются сверчки-перевёртыши. Насекомые и ящерицы предпочитают не встречаться друг с другом – гекконы поедают мелких сверчков, а сверчки могут нападать на новорождённых гекконов. Кошачьеглазый геккон относится к живородящим рептилиям. Самки этого вида рождают потомство прямо в норах. Молодые особи самостоятельны с первых минут жизни: они сразу же покидают мать и ищут хорошее укрытие, где будут жить, пока не подрастут. Молодые гекконы часто путешествуют в толще постройки кролика-кастеляна, где ветки лежат рыхло и образуют полости. Молодняк гекконов осторожнее взрослых, и покидает укрытия лишь когда рядом нет взрослых особей.

Когда на поверхности земли гаснет вечерняя заря и становится прохладнее, слепые сверчки-перевёртыши начинают стрекотать. Их журчащие звуки нежнее, чем громкое пение лесных сверчков в окрестностях «замка». Гекконы продолжают свои немелодичные брачные призывы, поэтому шум в «замке» ненадолго утихает только ранним утром.

Удивительно, но ночной шум в норах не мешает кроликам спать. Собравшись в жилых камерах, кролики спят, прижавшись друг к другу. Они слегка ворочаются и шевелят лапами во сне, а усы и уши животных подёргиваются. За тысячи лет симбиоза с разнообразными громкоголосыми животными поколения кроликов привыкли к ночному шуму в норах. Ночные животные приносят кроликам большую пользу: они служат естественными сторожами. Когда они перестают стрекотать и кричать, тревога воцаряется в норах кроликов: это означает, что хищник пытается проникнуть в поселение.

Ночная жизнь симбионтов кролика-кастеляна внезапно оказывается потревоженной: подозрительный шум снаружи заставил нескольких сверчков замолчать. Один кошачьеглазый геккон «квакнул» несколько раз в наступившей тишине и тоже затих. Постепенно волна тревоги распространилась по всему жилищу кроликов, и наступила полная тишина, прерываемая только криками ночных птиц далеко в лесу. В это время все, кто не спал, услышали звуки, нарушившие покой обитателей «замка»: в кустах рядом с одной из «сторожевых башен» раздалось фырканье и сопение. Затем коренастый зверь вышел из кустов, поднял голову и принюхался. Не услышав звуков тревоги, он продолжил движение и подобрался к одной из ближайших нор. Новозеландский небарсук вышел на охоту – этот хищник часто посещает по ночам кроличьи «замки». Это животное – специалист по норной охоте, которого не остановят даже хорошо укреплённые стены кроличьего «замка». Сильное животное может выдёргивать из стены «замка» сучья и откатывать камни, мешающие пробраться в нору.

В наступившей тишине слышится звук выламываемого из стены камня. Зверь подкапывает его, тихо сопя, а затем подцепляет когтями и дёргает. Камень катится по склону кроличьего поселения, а хищник начинает раскапывать нору когтями. Несколько сильных движений – и вход в кроличий «замок» раскопан достаточно, чтобы туда можно было проникнуть. Хищник тихо крадётся по тоннелю, стараясь не производить лишнего шума. Он заглядывает в боковые норы, соединяющиеся с галереей, разыскивая подходящую добычу. В некоторых местах он находит только норы, уходящие на нижние ярусы, или «кладовые», полные травы и кореньев. Наконец, запах, идущий из одной камеры, подсказывает, что хищник нашёл то, что больше всего жаждал отыскать. В тишине раздаётся пронзительный писк, резко оборвавшийся – небарсук нашёл нору, где сбились в кучу испуганные полусонные кролики, и схватил молодого самца, ещё не покинувшего касту фуражиров. Острые зубы прокусили его череп, и животное погибло в считанные секунды. Никто не пришёл ему на помощь – в темноте отвага кроликов-«стражников» сменяется страхом, и они не покидают норы. Днём колония кроликов может легко отогнать такого хищника, но ночь разобщает животных и превращает дружную колонию в скопление трусливых одиночек.

Ночной ужас отступает: небарсук уходит по тому же тоннелю, по которому пришёл. Он пятится, волоча в зубах убитого кролика. Инстинкт постепенно собирает просыпающихся кроликов-«стражников» на защиту колонии, и из одного бокового тоннеля появляется крупный «стражник» с полосатыми щеками. Он кусает небарсука в бок и сильно дёргает его за шкуру острыми резцами. В ответ небарсук выпускает из анальных желез облако вонючего секрета, и продолжает тянуть тушку убитого кролика. У него нет желания драться и получать раны, и резкий запах – хорошее средство, чтобы отогнать кроликов-«стражников», пока они полусонные.

Хищник уходит с добычей, но его запах надолго останется в норах, напоминая о ночном происшествии. Кролики из жилой камеры, которую посетил небарсук, переходят в другое место – они не могут заснуть, когда в норе чувствуется удушливый запах секрета анальных желез хищника.

Постепенно колония успокаивается, и кролики-кастеляны снова засыпают. А другие животные продолжают свою суетливую жизнь, прерванную визитом хищника. В наступившей тишине робко подаёт голос кошачьеглазый геккон. Он «квакает», но неуверенно, словно пробуя голос. Затем рептилия издаёт несколько криков подряд, и к нему присоединяется другой самец, живущий в одной из «сторожевых башен». И через несколько минут все самцы гекконов, населяющие кроличью колонию, начинают пронзительную перекличку. Сверчки-перевёртыши тревожно взмахивают усами, ползая по потолку коридора, в котором новозеландский небарсук брызнул жидкостью. Но этот запах не означает для них опасности, и вскоре самцы этих насекомых затягивают бесконечную трель.

С первыми лучами солнца ночные жители кроличьей колонии прячутся по укрытиям. Кролики просыпаются и осторожно принюхиваются – они ощущают запах выделений небарсука, и сторонятся галереи, которую он посетил ночью. Самцы-«стражники» оказываются смелее фуражиров – они собираются небольшой группой и проверяют тоннель, осторожно оглядывая его и обнюхивая стены. Резкий запах выделений небарсука может замаскировать присутствие других хищников, которые могли незаметно проникнуть в жилище кроликов и затаиться. Но очевидно, что хищник ушёл, и опасности нет. Следом за самцами-«стражниками» следует группа рабочих кроликов. Это самцы низкого ранга, которые выросли из возраста фуражиров, но недостаточно сильны и агрессивны, чтобы стать «стражниками». Эти животные начинают рыть в тоннеле землю, на которую попала вонючая жидкость небарсука, и выбрасывать её из тоннеля. Постепенно земля,источающая пугающий кроликов запах, оказывается на поверхности колонии, и другие кролики разбрасывают её подальше от «замка». Но вход в колонию основательно разрушен небарсуком – он вывернул из стены колонии крупный камень, который некогда вытолкнули на поверхность при углублении тоннеля. Камень преграждал вход в «замок» крупным хищникам, но теперь он свалился вниз. Кролики-кастеляны недостаточно сообразительны, чтобы поднять его и поместить обратно. Они начинают чинить вход простыми действиями, которые запрограммированы наследственно. На повреждённое место животные натаскивают много веток, а поверх них насыпают землю. В течение нескольких часов над раскопанным входом вырастает небольшая куча земли, под которой прорыт вход в подземную галерею. Постепенно земля вокруг будет утоптана другими кроликами, и этот вход станет почти таким же прочным, как раньше. Рабочие кролики трудятся быстро – колония должна быть защищённой от хищников в любое время. А пока они восстанавливают и укрепляют вход, рядом находится несколько «стражников», готовых дать отпор любому противнику, решившему атаковать колонию в этот момент.

У кролика-кастеляна много врагов, и один из самых опасных – нелетающая птица руакапанги. Одиночный кролик, даже самый сильный «стражник», беззащитен перед этим хищником, и, скорее всего, попытается спастись бегством. Но если птица напала на колонию, на защиту выходит сразу много кроликов и их поведение меняется. Находясь в окружении соседей, каждый кролик-кастелян ведёт себя намного смелее, и может решительно атаковать любое животное, которое сочтёт врагом.

Семья руакапанги бродит по лесу – две взрослые птицы и их птенец ищут корм. Молодая руакапанги покинула гнездо сразу же после того, как обсохла, и уже несколько недель учится у родителей добывать пищу. Взрослые птицы метким ударом клюва убивают разных насекомых и мелких рептилий, и предлагают их птенцу, держа в клюве. Обычно этим занимается самец, а самка в это время охотится. Птенец поедает убитую родителями добычу, и понемногу пробует сам повторять их действия. Иногда он берёт мёртвое животное из родительского клюва, бросает его на землю и имитирует движения взрослых птиц во время охоты – прыгает на добычу ногами, старается ударить клювом, подбрасывает в воздух, отскакивает в сторону и резко разворачивается. Пока молодая птица только играет, но пройдёт ещё несколько месяцев, эти движения обретут точность и станут смертоносными для разных обитателей островов.

Семья хищных птиц выходит к жилищу кроликов. Взрослые руакапанги много раз успешно нападали на колонии кроликов-кастелянов и готовы повторить нападение в этот раз. Но раньше им попадались относительно небольшие колонии, население которых не оказывало птицам существенного отпора. А колония, насчитывающая несколько сотен взрослых и молодых особей, является силой, с которой должен считаться любой хищник. Пока даже взрослые руакапанги не знают об этом – они недавно освоили эту территорию, и ещё не нападали на большую колонию кроликов-кастелянов.

Самка руакапанги подкрадывается к колонии, прячась в кустах: она рассчитывает добыть кролика, внезапно напав из укрытия. Птица осторожно ступает по лесной подстилке, пригнувшись к земле, чтобы её случайно не обнаружили раньше времени. Она наметила себе добычу – кролика из касты «стражников», который отдыхает недалеко от «сторожевой башни». Птица не торопится нападать – около намеченного кролика сидит ещё один, который смотрит по сторонам и может случайно заметить руакапанги. А «стражник» ведёт себя очень неосторожно: он уверен в собственной безопасности и отдыхает на нагретом солнцем основании постройки, вытянув лапы и прикрыв глаза. Зверь не замечает, когда его сосед уходит, и остаётся греться на солнце. Он не видит притаившуюся в кустах неподалёку хищную птицу. Расстояние до него – три скачка взрослой птицы, и самка руакапанги решает атаковать. Она вырывается из кустарника, словно вихрь, ломая ветви. Но ей не хватило буквально доли секунды, чтобы настичь кролика – он взвился в воздух одним сильным прыжком, оттолкнулся ногами от стены «сторожевой башни» и перескочил через атаковавшую его птицу. Упав в траву, кролик бросился к ближайшей норе и скрылся в ней.

Присутствие хищников перестало быть тайной для колонии. Часовой с вершины одной из «сторожевых башен» подал сигнал тревоги, когда самка руакапанги выскочила из кустов, и кролики, сновавшие вокруг «замка», бросились к ближайшим норам. В считанные секунды окрестности колонии опустели. Самец и птенец руакапанги вышли к «замку», и семья птиц начала бродить вокруг жилища кроликов.

Они внимательно осматривают входы в колонию и иногда пытаются достать из нор скрывшихся животных. Птицы осторожно просовывают головы в норы, чтобы разглядеть, не спрятался ли кролик или другой обитатель их гнезда вблизи входа. Однако колония достаточно велика, и животные могут укрыться подальше от входов, вне досягаемости руакапанги. Птицы не прекращают попыток достать кого-нибудь из постройки: самка пробует расклевать вход в нору и отковырнуть камень. Она долбит края норы, а птенец суетится рядом с ней, подражая её движениям. Но жилище кроликов достаточно прочное, и у птиц мало, что получается – они лишь откалывают клювами небольшие куски стен кроличьего «замка». Чтобы с такой скоростью добраться до кроликов, им нужно трудиться несколько дней подряд.

Естественно, что руакапанги не смогут уделить столько времени раскопкам кроличьего гнезда. Им не удастся «осаждать» постройку кроликов-кастелянов даже несколько часов – птицам помешают это сделать. Одинокий кролик-кастелян беззащитен перед врагами, но колония, представляющая собой «сверхорганизм», способна прогнать даже более крупных животных. Первая волна испуга прошла, и осаждённые животные сами выходят наружу. Но эти смельчаки – не мелкие и молодые сборщики, а настоящие защитники гнезда, «стражники», взрослые самцы с яркими бело-чёрными щеками. Они один за другим вылезают на поверхность «замка» и наблюдают за птицами, разрушающими один из входов. Пока их немного, они делают это осторожно. Но, замечая сородичей, «стражники» ведут себя всё более вызывающе. Они постепенно покидают норы и собираются небольшими группами. Самец руакапанги бродил в стороне, пока самка пыталась разломать вход в кроличий «замок», и заметил нескольких кроликов, наблюдающих за ними. Он издал короткий сигнал тревоги, и самка прекратила бесполезное занятие. Когда птицы отошли от постройки кроликов и оглянулись, они увидели вокруг себя множество зверей. Кролики-«стражники» явно не собираются убегать, и руакапанги колеблются в нерешительности: они не атакуют животных, которые не убегают от них. Когда одна из птиц слишком приближается к группе кроликов, звери не убегают. Они поднимаются на задние лапы, дружно демонстрируют ей резцы и угрожающе рычат. Они даже делают несколько коротких шагов навстречу птице. Постепенно вокруг птиц собирается много животных, и их смелость растёт пропорционально количеству. Руакапанги делают ошибку: вместо того, чтобы сразу покинуть окрестности поселения кроликов, они пытаются охотиться. Самец пытается клюнуть одного из кроликов, сидящего напротив него. Но на этот раз реакция кроликов на атаку руакапанги неожиданна: звери начинают контратаковать этих птиц. Отскочив в сторону от самца руакапанги, кролик неожиданно бросается к его ногам, и кусает птицу. Это становится сигналом к атаке – кролики-кастеляны дружно набрасываются на птиц. Прыгая на руакапанги, они пытаются укусить их за ноги или в оголённую кожу на горле. Один кролик особенно преуспел в обороне – он длинным прыжком настиг птенца руакапанги и вцепился в оперение молодой птицы. Испуганный таким нападением, птенец руакапанги тревожно закричал и побежал, волоча на себе кролика-«стражника», вцепившегося в его оперение мёртвой хваткой. Самка, которую атаковали кролики, повиновалась материнскому инстинкту и бросилась ему на помощь. Она нанесла меткий удар в череп атаковавшего кролика, и убила его на месте.

Силы хищников и защитников гнезда явно неравны – кроликов-«стражников» больше, чем руакапанги, и они постоянно наскакивают на птиц, заставляя их отступать. Шаг за шагом «стражники» оттесняют руакапанги от колонии в сторону леса. Птицы понимают, что эта охота не удалась, и не слишком интенсивно обороняются от защитников колонии. Наконец, они разворачиваются и рысцой удаляются в заросли. Возможно, они когда-нибудь вернутся к этой колонии и возьмут здесь свою долю. Но это будет в другой раз, а пока победа осталась за защитниками колонии.

Когда хищные птицы уходят, кролики прячутся в норы и отдыхают после сражения. Немногое напоминает о разыгравшейся здесь битве: разбросанные около «замка» перья руакапанги, клочья кроличьей шерсти, капли крови и огромные трёхпалые следы пернатых хищников. А ещё среди травы лежит тело одного из «стражников», убитого клювом руакапанги. Удар клюва птицы пронзил его голову насквозь, и животное умерло мгновенно. Его место в иерархии колонии не останется пустым: ещё один кролик из подросших «строителей» перейдёт в касту «стражников», и колония будет по-прежнему хорошо охраняться.

Мёртвый кролик с раздробленным черепом лежит в траве. Его тело привлекает не только многочисленных мух, вьющихся над ним. Кусты на краю поселения кроликов-кастелянов шевелятся, и из них появляется небарсук. Эта особь не имеет собственной территории, и отличается более поджарым телом, нежели его «домовитые» сородичи. «Бродяга», однако, не страдает от голода: он постоянно сопровождает семью руакапанги и питается остатками их добычи. Он часто обгладывал кости крупных животных, которых удавалось забить пернатым хищникам. Принюхавшись, небарсук направился неторопливой походкой прямо к лежащему в траве кролику. Он подобрал тело животного и потащил его в кусты. Когда небарсук почувствует себя в безопасности, он съест тело кролика почти целиком, оставив лишь малосъедобные клочья шкуры. Благодаря могучим челюстям это животное легко разжуёт даже кости добычи.

Обитатели замка возвращаются к привычному ритму жизни. Тревога проходит, и кролики постепенно появляются из нор. Они осторожно высовываются из укрытий, оглядываются и опасливо нюхают воздух. Убедившись, что хищники покинули колонию, кролики выходят на поверхность земли. В кустах показываются первые сборщики, вышедшие на поиск корма. Они не опасаются повторного нападения: сейчас лес безопасен, как никогда, поскольку хищники редко сразу же возвращаются к месту, где охотились.

Появление хищников и коллективная оборона – это сильнейший стресс. Кролики-кастеляны не отличаются большим умом, но могут умереть из-за сильных нервных перегрузок. Поэтому самцы-«стражники», выходя на поверхность земли, начинают вести себя очень странно. Весь «гарнизон» кроличьего поселения отдыхает – чтобы снять стресс, самцы-охранники играют, как молодые крольчата. Несколько доминирующих особей скачут по земле, задрав хвосты, словно соревнуясь в прыжках в высоту. Другие «стражники» валяются по земле и принимают пыльные ванны, кувыркаясь в ямках возле основания «сторожевых башен». Несколько «стражников», которые в мирное время соперничали друг с другом за лучшие спальные места и корм, старательно вылизывают друг другу шерсть на голове. Эти действия совершенно необходимы для них – при перенапряжении «стражники» могут погибнуть от стресса, а подобные действия помогают снять напряжение. Отдохнув, «стражники» снова будут готовы к обороне колонии от любого животного, которое они сочтут опасным.

Жизнь травоядного животного чаще всего заканчивается в зубах хищников, и лишь единичные особи могут погибнуть от старости. Даже в таких укреплённых поселениях, как «замок» кролика-кастеляна, это правило действует. Но тактика совместного действия показывает отличные результаты, и помогает животным выживать в опасном мире.

Бестиарий

Кролик-кастелян (Sociolagus fortificator)

Отряд: Зайцеобразные (Lagomorpha)

Семейство: Зайцевые (Leporidae)

Место обитания: Новая Зеландия, редколесья на равнинах и в предгорьях.

Фауна Новой Зеландии дочеловеческой эпохи отличалась древностью и высокой степенью эндемизма. В ней отсутствовали многие группы животных, обычные для других мест Земли. Но в эпоху человека ситуация заметно изменилась: люди завезли на острова множество видов животных, чуждых исконной флоре и фауне. В результате значительное количество видов животных и растений Новой Зеландии оказалось под угрозой вымирания ещё в эпоху человека. А после его исчезновения потомки завезённых животных начали развиваться, не стеснённые преследованием и истреблением со стороны людей. Среди завезённых на острова зверей были кролики (Oryctolagus cuninculus), чьи потомки выработали необычную, но очень эффективную жизненную стратегию.

Потомок одичавших кроликов Новой Зеландии – это мелкий вид кроликов, который живёт многочисленными колониями. Этот вид млекопитающих строит чрезвычайно сложные и обширные подземные норы, в которых выделяются жилые камеры, кладовые и запасные выходы. Входы в норы открываются на курганах из смеси земли и экскрементов (затвердевающей до крепости цемента), которые служат как укрепления и наблюдательные пункты. Мелкие курганы бывают высотой только около полуметра, но самые большие, настоящие «замки», пронизанные многочисленными ходами для наблюдения и вентиляции, бывают высотой до четырёх метров. Смесь из засохшей грязи, фекалий и мочи с камнями и ветками затвердевает и образует прочное, зацементированное укрепление. За свою строительную деятельность животное получило название кролик-кастелян (кастелян – смотритель или комендант замка).

Этот вид – растительноядное животное. Самые крупные представители этого вида достигают длины не более 30 см. У кролика-кастеляна большие глаза, расположенные по бокам головы, а также широкие и относительно короткие подвижные уши. Этот вид имеет много врагов, и самый эффективный способ защититься от них – вовремя заметить и скрыться под землёй. Это животное имеет относительно короткие лапы, и уступает в скорости обычному кролику, известному в эпоху человека.

Шерсть этого животного серая с буроватым оттенком, на животе светлая. На голове животного есть «опознавательные знаки» - белые пятна на щеках. У самых агрессивных животных они крупнее, и оттенены чёрной полосой по краю. Размер и контрастность таких пятен зависит от количества тестостерона в крови животного.

Кролик-кастелян живёт многочисленными колониями, в которых складывается определённая социальная система, включающая «землероев-фуражиров» (эту роль выполняют подростки/подчинённые особи обоих полов), «производителей-«стражников»» (половозрелые/доминирующие самцы) и «производителей-кормилиц-воспитателей» (половозрелые/доминирующие самки). Структура кастовой системы кролика-кастеляна больше похожа на существующую у термитов: принадлежность к касте закреплена не жёстко, и с возрастом меняется.

Примерно 2/3 колонии составляют молодые особи обоих полов – землерои и фуражиры. Они выходят на кормовые участки и собирают траву и коренья, которые затем стаскивают в «кладовые». Большинство из них живёт в стрессе из-за выраженных отношений доминирования со стороны взрослых особей и селится на окраинах колонии.

Молодые самцы, ещё не достигшие половой зрелости – это животные, занимающиеся прокладкой новых тоннелей и ремонтом построек. Они учатся сражаться с врагами, проводя много времени в силовых играх. Такие звери живут ближе к основной колонии.

Большинство взрослых самцов – агрессивные «воины». Они способны кормиться сами и подолгу находятся на поверхности земли, но не снабжают колонию пищей. Часть из них сохраняет навыки строителей и ремонтирует укрепления. «Строители» притаскивают из леса ветки и укрепляют входы в гнездо камнями, которые выкапывают молодые «землерои». Взрослые самцы могут спариваться с самками и стать отцами детёнышей. Высокий уровень тестостерона в крови (и как следствие этого повышенная агрессивность и яркие чёрно-белые метки на щеках) накладывает отпечаток на поведение этих особей: агрессия самцов направлена на чужаков, оказавшихся около гнезда. Они не допускают в колонию пришлых самцов, а также отгоняют от нор хищных млекопитающих и птиц. Защищая колонию, самцы-«воины» нападают на хищников, объединяясь в группы. Они воинственно подпрыгивают, стараясь заскочить на спину хищника и вцепиться в него острыми резцами. На земле они препятствуют проникновению хищника в норы и разрушению построек. Бывает, «воины» отгоняют от построек даже крупных животных вроде тауровиса, которые могут случайно разрушить кроличий «замок».

Когда молодые самки становятся половозрелыми, они автоматически переходят в касту «кормилиц», занимающихся исключительно размножением и уходом за потомством. Повзрослев, они никогда не выходят на поверхность и их кормят молодые самки-фуражиры, принося им корм из «кладовых». Белые знаки на щеках взрослых самок очень бледные. Большинство самок касты «кормилиц» почти постоянно или беременны, или кормят потомство. Даже старые самки, уже давно бесплодные, сохраняют способность выделять молоко, и кормят потомство других самок. Они также вылизывают молодых животных других выводков и меняют подстилку в гнёздах, выбрасывая её в общие галереи. Главная самка колонии постоянно показывает им своё главенство, кусая и толкая прочих самок. Из-за стресса потомство большинства самок низкого ранга мелкое, но многочисленное (до 7 – 9 детёнышей) – это будущие воины и фуражиры.

Среди размножающихся особей выделяется главная «королевская» пара, которая занимается почти исключительно размножением. Главный самец отличается большим размером и контрастными чёрно-белыми щеками. Он почти не занимается строительством или обороной колонии, зато является отцом примерно половины всех детёнышей, рождающихся у самок касты «кормилиц». Он живёт в глубине норы, в хорошо укреплённой и вентилируемой «царской камере», но регулярно покидает её и спаривается с большинством самок. Также он по возможности мешает другим самцам спариваться с самками, прогоняя их из нор, где живут «кормилицы».

У главной самки рождается меньше детёнышей – всего 3 – 5 штук в одном помёте. Но зато они более крупные и сильные: это будущие основатели колоний и доминанты. Но всё равно при таком различии потомства, проявляющемся с детства, кастовая принадлежность у кролика-кастеляна определяется не только статусом родителей, но и условиями жизни. Поэтому одна из сильных самок-«кормилиц» легко может стать главной, и «низложить» бывшую главную самку до положения простой «кормилицы».

В колонии кролика-кастеляна обитают разные животные, связанные с этим видом отношениями симбиоза и паразитизма. Паразиты кролика-кастеляна – блохи нескольких видов и клещи. Личинки блох обитают в мусоре на дне гнезда. Паразитов поедают иные обитатели колонии – слепые сверчки и личинки жуков. В некоторых норах гнездятся мелкие певчие птицы и попугаи. Один из постоянных обитателей колоний кроликов-кастелянов – небольшой геккон. Эти животные не представляют опасности для колонии, поэтому «воины» относятся к ним равнодушно.

Новозеландский небарсук (Enanthiomephitis nonmeles)

Отряд: Хищные (Carnivora)

Семейство: Куньи (Mustelidae)

Место обитания: Новая Зеландия, равнинные леса и редколесья, горные леса.


Новая Зеландия – острова очень древнего происхождения. Они отделились от суперконтинента Гондваны ещё в конце мезозоя, поэтому многие представители наземной фауны, не умеющие плавать или летать, просто не смогли достичь этого изолированного мира. На островах ранее отсутствовали наземные млекопитающие: лишь тюлени и летучие мыши были исконными обитателями островов. А большую часть экологических ниш на островах занимали гигантские нелетающие птицы моа разных видов. После завоза на острова млекопитающих и вымирания человека началась новая страница эволюции фауны этих островов. Фауна острова потеряла неповторимые черты, обусловленные изоляцией, и стала больше похожа на фауну материков. Среди завезённых на острова животных оказалось несколько видов хищников семейства куньих. Присутствие и эволюция этих хищников сильно повлияли на пути эволюции фауны островов – в неоцене в фауне Новой Зеландии очень мало наземных и нелетающих птиц. Сами куньи образовали несколько видов, занимающих разные экологические ниши.

Один из видов неоценовых новозеландских хищников, питающийся мелкими наземными животными – новозеландский небарсук, который является очень крупным потомком завезённого на острова хорька (Mustela putoris). Это массивное млекопитающее, немного похожее на барсука, длиной около метра. Окраска головы животного полосатая, что придаёт ему отдалённое сходство с барсуками: глаза окружены тёмной полосой, которая продолжается вперёд в виде тёмной полосы вдоль переносицы. Бока головы и лоб зверя окрашены в светло-серый, почти белый цвет, а затылок красновато-рыжий. Нижняя челюсть и подбородок зверя тёмные. Шерсть на боковых частях головы удлинённая, образует «бакенбарды», которые скрывают короткие уши животного. Туловище новозеландского небарсука толстое, тяжёлое, с короткими ногами и коротким пушистым хвостом. Шерсть на верхней части тела зверя коричневая с мелкими пятнами на боках, живот светлый. Но этот зверь внешне отличается от барсука: его морда короткая, с массивными челюстями, сильными жевательными мускулами и широкими дробящими зубами.

Хвост небарсука покрыт очень длинными белыми волосами, образующими густую кисточку. Предупреждая врага о намерении защищаться, животное поднимает его вверх и трясёт. Если враг продолжает попытки напасть на зверя, небарсук защищается с помощью вонючей жидкости, выделяемой анальными железами. Он прыскает ею в воздух, создавая вонючее облако, запах которого непереносим для обоняния хищников из числа млекопитающих. Если этот способ защиты не действует, зверь нападает на врага и наносит ему сильные укусы и удары передними лапами.

По образу жизни новозеландский небарсук отдалённо похож на свой прототип из Евразии и Северной Америки. Это наземное стопоходящее животное, которое не умеет лазить по деревьям, но очень хорошо роет землю и строит глубокие норы. Когти этого млекопитающего очень длинные; на передних лапах они толще, чем на задних.

Новозеландский небарсук всеяден и непривередлив в выборе пищи. Он с одинаковым удовольствием поедает пищу растительного происхождения (до 40% рациона) и разнообразных животных – от мелких рептилий и птенцов наземных птиц до падали. С помощью сильных лап новозеландский небарсук выкапывает из почвы корешки и личинок насекомых. В экосистемах Новой Зеландии, где на ограниченных островных ресурсах не может появиться много видов специализированных хищников, он занимает выгодную экологическую нишу «универсального» всеядного животного. Часто новозеландский небарсук кормится падалью или остатками добычи других хищников.

Это млекопитающее ведёт одиночный образ жизни. Каждый небарсук занимает территорию площадью около одного квадратного километра, где располагается несколько нор, попеременно занимаемых животным. Этот зверь сам копает норы среди корней деревьев, в кустарниках или под камнями. Глубина норы может достигать 5 – 6 метров, и в ней может быть несколько запасных выходов. На дне норы располагается жилая камера с подстилкой из растений. Когда в норе накапливается слишком много паразитов, животное покидает её, переселяясь в соседнюю. Границы территории обязательно маркируются пахучими выделениями. Пограничными отметками обычно служат отдельно стоящие деревья или крупные камни: на них одновременно оставляют метки несколько разных животных.

Сезонность в размножении новозеландского небарсука выражена лишь на южных границах ареала, где самка приносит потомство только раз в год. В тропических условиях на Северном острове Новой Зеландии самка рождает потомство дважды в год. В выводке у этого вида 2 – 3 хорошо развитых детёныша. Они открывают глаза на второй день жизни, а в недельном возрасте начинают покидать нору для игр. У молодых зверей передняя часть головы светлая, а тёмные метки появляются к наступлению половозрелости – в начале второго года жизни. Молодые животные остаются с самкой до 3 – 4-месячного возраста.

Продолжительность жизни новозеландского небарсука составляет около 25 – 30 лет.

Кошачьеглазый геккон (Geogekko medialis)

Отряд: Чешуйчатые (Squamata), подотряд Ящерицы (Lacertilia)

Семейство: Гекконы (Gekkonidae)

Место обитания: Новая Зеландия, поселения кролика-кастеляна, дупла и другие укрытия.


С появлением на Новой Зеландии разнообразных хищных млекопитающих герпетофауна островов понесла большой ущерб. Некоторые виды рептилий исчезли полностью, а другие были вынуждены менять образ жизни ради выживания. В процессе эволюции на островах появились новые виды рептилий, приспособленные к соседству с разнообразными млекопитающими, и даже извлекающие из него пользу для собственного выживания. Одно местное млекопитающее, кролик-кастелян, живёт колониями в огромных, хорошо защищённых постройках – «замках». Один из видов новозеландских гекконов приспособился к жизни в этих сооружениях: там он находит безопасное и тёплое жильё, а также обильное сытное питание из насекомых, селящихся по соседству с кроликами.

Этот геккон – насекомоядная рептилия длиной около 20 см вместе с длинным хвостом. Его очень примечательная черта – крупные жёлтые глаза, блестящие по-кошачьи в темноте. Это приспособление к жизни в условиях недостаточного освещения: гекконы этого вида редко покидают норы кроликов. Сходство с глазами кошки усиливает вертикальный зрачок; из-за этой особенности ящерица называется кошачьеглазый геккон.

Облик кошачьеглазого геккона типичен для этих ящериц. У него уплощенное тело и относительно широкая голова. Хвост этой рептилии составляет около половины общей длины. Осенью в его основании накапливается жир, необходимый для успешной зимовки.

Большинство свободноживущих гекконов имеет яркую и броскую окраску, или наоборот, окрашено под цвет окружающей среды. Кошачьеглазый геккон окрашен в строгий чёрный цвет с белыми пятнами на морде около глаз. Его горло белоснежное, благодаря чему оно заметно даже в полумраке кроличьей норы. Демонстрируя друг другу горло, самцы гекконов заявляют права на территорию и самок.

Кошачьеглазый геккон ведёт ночной образ жизни. Эти рептилии активизируются вечером, когда кролики-кастеляны собираются на ночёвку. Ящерицы греются в лучах заходящего солнца, а затем уползают в норы. Ночью они очень активны: в это время ящерицы охотятся на насекомых. У этого геккона на лапах есть цепкие когти и поперечные роговые гребешки из микроскопических ворсинок. Благодаря таким приспособлениям ящерица умеет бегать по сводам нор и жилых камер кроличьего жилища.

Несмотря на обитание в норах кроликов с относительно постоянным микроклиматом, жизнь ящерицы подвержена сезонным ритмам. Выползая на поверхность жилища кроликов, ящерица ощущает сезонные изменения в природе, и ведёт себя соответствующим образом. Зима в местах обитания этого геккона не морозная, но прохладная, и в течение примерно двух месяцев по утрам бывают слабые заморозки. В это время геккон прячется в глубине кроличьего «замка», и зимует на потолке самых глубоких нор. Обычно ящерица залезает в подходящие щели постройки, но иногда расширяет тесные укрытия. Зимой этот геккон неподвижно сидит в укрытии и шевелится, лишь когда его случайно тревожат другие жители кроличьего поселения.

Весной ящерица постепенно активизируется и начинает усиленно кормиться, готовясь к брачному сезону. Он начинается, когда окончательно устанавливается тёплая погода. В брачный сезон самцы издают громкие звуки, похожие на кваканье лягушки. Они становятся агрессивными, и между ними часто завязываются драки. Спаривание происходит с поздней весны до ранней осени. Этот вид живородящий; после беременности, длящейся около 3 месяцев, самка рождает двух относительно крупных детёнышей. Длина новорождённого геккона около 6 см. После позднего осеннего спаривания беременность затягивается на время зимовки, и самка приносит потомство примерно в середине весны следующего года. Детёныши более подвижны, чем взрослые: у них нет определённой территории, и они легче расселяются. Взрослые ящерицы проявляют агрессию по отношению к молодняку, поэтому молодые гекконы обычно покидают колонии и расселяются по тоннелям, проложенным кроликами. Они могут прожить некоторое время в лесу, вне кроличьей колонии (чаще всего это бывает на севере ареала), но к зиме должны обязательно найти подходящее для жизни место.

Стафилин-чистильщик (Micragilisoma syncuninculus)

Отряд: Жесткокрылые (Coleoptera)

Семейство: Стафилиниды (Staphylinidae)

Место обитания: Новая Зеландия, норы хищных млекопитающих и поселения кролика-кастеляна.


Симбиоз – выгодная стратегия выживания, которую часто используют живые организмы разных систематических групп. В этом случае два вида, сосуществующих и связанных в жизненном цикле, получают обоюдную пользу. Разные случаи симбиоза неоднократно возникали в разных местах Земли в процессе эволюции, и в неоцене такая стратегия выживания получила дальнейшее распространение.

В Новой Зеландии обитает кролик-кастелян, который поселяется колониями и возводит прочные постройки, пронизанные множеством тоннелей. В колонии кролика-кастеляна складывается сообщество видов живых организмов, которые могут больше нигде не встречаться. Важную роль в нём играет хищный жук длиной около 2 см с тонким длинным телом – стафилин-чистильщик. Он селится в подстилке жилых камер в норах этого млекопитающего. Этот жук нашёл благоприятное место для жизни: все стафилины влаголюбивы, и селятся в местах с повышенной влажностью воздуха, в том числе в норах млекопитающих. Стафилин-чистильщик перешёл от временного использования нор в качестве укрытий к постоянной жизни в них. Ещё одно преимущество от симбиоза жука с кроликами – постоянное наличие кормовых ресурсов: в норах кролика-кастеляна всегда много мелких насекомых и их личинок. Одни из них являются паразитами кроликов (например, клопы), другие повреждают запасаемые кроликами корма или просто живут в норах.

Тело стафилина-чистильщика очень тонкое и гибкое, а голова узкая, с крупными челюстями, направленными вперёд. Такая особенность строения позволяет насекомому свободно ползать в подстилке кроличьих гнёзд, выискивая паразитов. Этот жук почти постоянно живёт в темноте, поэтому его глаза маленькие, а добычу он ищет с помощью обоняния. Крыльев у стафилина-чистильщика нет, остались только короткие надкрылья. Насекомое имеет чёрный цвет с металлическим блеском, самка немного крупнее самца.

Насекомое обитает в подстилке кроличьих гнёзд и в щелях, пронизывающих общую колонию, поедая разнообразных насекомых, селящихся по соседству с кроликами: сверчков и тараканов, личинок блох и жуков.

Для кладки яиц самка залезает на тело кролика. Это нетрудно сделать: самка, готовая отложить яйца, заползает на свод норы, и ожидает, когда под ней пройдёт кролик; она просто спрыгивает на его спину. Самка откладывает яйца на шерсть животного, ближе к основанию волос. Она выбирает места, где кролик редко расчёсывает шерсть – около корня хвоста или возле оснований ушей. Свежеотложенное яйцо обладает клейкой оболочкой, и легко прикрепляется к волосу; его инкубация длится 2 – 3 дня. Всего самка откладывает по десятку яиц на каждое животное, и общая плодовитость составляет до 150 – 200 яиц.

Личинка раннего возраста обитает на теле животного, питается насекомыми-эктопаразитами. Такая особенность была характерна для некоторых стафилинид эпохи голоцена. Особую пользу она приносит тем, что удаляет клопов и клещей, глубоко проникающих в верхний слой кожи (особенно на ушах кроликов). Концы жвал личинки слегка изогнуты вниз, и она легко выдёргивает прикрепившегося паразита. Её ноги хорошо развиты, личинка умеет ползать и держится за шерсть кролика при его движении по норам. Жизнь личинки в шерсти кролика продолжается около 2 недель, и на теле животного личинка проходит две линьки.

В старшем возрасте личинка стафилина-чистильщика переходит с животного в нору, живёт в подстилке и питается паразитическими насекомыми и случайными обитателями нор кролика-кастеляна.

Поскольку этот вид жуков не умеет летать, он расселяется только с помощью кроликов. Расселение происходит на стадии яйца и личинки, и звери, покидающие колонию, переносят их в другие места обитания.

Стафилин-чистильщик – не единственный неоценовый жук, вступивший в симбиотические отношения с млекопитающими. В Южной Америке водится узкобокий мехожил – жук семейства мягкотелок (Cantharidae), селящийся прямо в шерсти млекопитающих. Он селится на крупных зверях, и может проходить на них весь цикл развития.

Навозник-санитар (Hygeiocopros sanitaris)

Отряд: Жесткокрылые (Coleoptera)

Семейство: Навозники (Geotrupidae)

Место обитания: Новая Зеландия, леса и редколесья, поселения кролика-кастеляна.


В комплексе видов, складывающемся в норах различных животных, очень многочисленны комменсалы и паразиты. В большинстве случаев животные, обитающие в норах, оставляют помёт вне своего жилища, поэтому различные копрофаги не вступают в столь же тесные отношения с видом-хозяином. Но в колониях кролика-кастеляна ситуация несколько иная: самки, занятые воспроизводством, почти не показываются на поверхности, и чистота в маточных камерах поддерживается благодаря наличию особых туалетных камер, где они оставляют помёт. В них селится особый вид жуков-навозников, который питается исключительно кроличьим помётом. Это насекомое – навозник-санитар, потомок одного из видов жуков, завезённых на острова человеком.

Это насекомое – мелкий жук (длина около 15 мм) плотного телосложения. Его тело округлое, переднегрудь и надкрылья сильно выпуклые. Голени ног расширены, как у всех видов навозников, и снабжены зубцами по внешнему краю. У самок задняя пара ног имеет расширенные концевые отделы голеней, снабжена коготками и шипообразными выростами. При опасности этот жук поджимает ноги и закрывает ими нижнюю часть тела, превращаясь в бронированный шарик. Его панцирь достаточно твёрдый, чтобы его не смогли прокусить обитающие совместно с ним хищные насекомые. Тело навозника-санитара покрыто небольшим количеством волосков и ярко окрашено: надкрылья самок оливковые, самцов – золотистые с сильным металлическим блеском. Голова и переднегрудь у жуков обоих полов красно-коричневые.

У жука небольшая плоская голова на подвижной сильной шее; на переднем крае головы растут пять крупных зубцов, особенно хорошо развитых у самки. С их помощью самка роет норы, в которых выращивает потомство. Усики короткие, веерообразные, у самцов более крупные, чем у самок. Когда самка роет нору, она складывает усики под голову.

Несмотря на то, что навозник-санитар проводит в норах кролика-кастеляна большую часть жизни, у этого вида хорошее зрение. Время от времени насекомые покидают колонию и ищут новые места обитания. Так происходит обмен генами между разными популяциями, и жуки могут выживать, если колония кроликов гибнет.

Для спаривания самки привлекают самцов запахом. На запах взрослой самки собирается несколько самцов, которые могут драться друг с другом за право спаривания. Жуки размножаются почти круглый год с перерывом в несколько самых холодных зимних дней, когда температура снижается даже внутри кроличьего поселения.

Обычно навозники собирают большое количество помёта животных, которого хватает личинке, чтобы полностью завершить развитие. Но этот вид представляет собой исключение. Самка откладывает яйца в кроличий помёт. Она захватывает шарик свежего помёта задней парой ног (используя для этого шипы на голенях и лапках) и уносит его из кроличьей «уборной», оберегая от конкурентов. Затем она откладывает в него одно яйцо, и, удерживая шарик помёта с яйцом, ползёт на стену норы, дальше от скопления взрослых жуков. На стене она находит углубление или роет ямку головой, и заталкивает в неё яйцо с шариком навоза. Всего за свою жизнь она откладывает таким способом до трёх сотен яиц.

В тёплом гнезде кроликов развитие яйца длится около недели. Личинка быстро поедает шарик помёта, выползает из норы и далее ведёт свободную жизнь. Как правило, она падает прямо в «уборную» кроликов и продолжает питаться помётом. Она похожа на личинок майских жуков, но её ноги относительно длиннее, и она сама подвижнее. На заднем конце тела личинки навозника-санитара развивается роговой щиток с зубцами по нижнему краю. Он помогает личинке отталкиваться от земли при ползании. Личинка может жить в подстилке гнезда, свободно передвигаясь среди животных. В случае беспокойства личинка быстро зарывается в землю, пользуясь широкой головой как лопатой. Для окукливания она уползает в норы, менее посещаемые животными, и зарывается в стенку норы. Куколка лежит в почве горизонтально, головой в просвет норы. Метаморфоз длится около трёх недель.

Кроличий клоп (Paracimex cuniculivorus)

Отряд: Клопы (Hemiptera)

Семейство: Паразитные клопы (Cimicidae)

Место обитания: Новая Зеландия, колонии кролика-кастеляна.


Некоторые виды насекомых получили колоссальные преимущества от деятельности человека. Одни из них смогли резко увеличить численность, став паразитами и вредителями, другие смогли расселиться в самые отдалённые уголки Земли, используя транспорт, а третьих человек расселял по Земле целенаправленно. Когда человек исчез, часть синантропных видов вымерла. Но некоторые виды, отличавшиеся широкой специализацией, смогли пережить экологический кризис на рубеже эпох, и эволюционировали, становясь частью новых экосистем.

В эпоху неоцена в Новой Зеландии обитает много видов млекопитающих – это потомки завезённых людьми видов. Среди них очень интересен небольшой вид травоядных – кролик-кастелян (Sociolagus fortificator). Это животное селится большими колониями и возводит высокие прочные постройки, пронизанные множеством нор. В колониях складывается целостное сообщество, включающее разнообразных симбионтов, комменсалов и паразитов этого вида зверей.

В паразитоценозе кроличьих поселений встречается вид клопов, который происходит от постельного клопа (Cimex lectularius), широко распространённого вида, расселившегося с человеком всесветно. Он называется кроличий клоп, поскольку специализирован к обитанию в поселениях этого кролика.

Кроличий клоп – мелкое бескрылое насекомое длиной около 3 мм. Его тело плоское, коричневого цвета, покрыто мелкими волосками сверху и окаймлено крючковидными щетинками с нижней стороны брюшка. Это приспособление помогает цепляться за шерсть кролика, когда насекомое кормится. Кроличий клоп не постоянно живёт на животном-хозяине. Он забирается на него только для кормления, а всё остальное время держится в щелях, которыми пронизана постройка кроликов. Этот вид умеет быстро ползать, и так спасается от других насекомых, обитающих в поселении кролика. Кроличий клоп быстрее развивается в тепле, и придерживается тёплых, постоянно обитаемых гнёзд.

Это насекомое полностью слепое, но отсутствие зрения компенсируется очень острым обонянием. Ротовые органы этого вида, как у всех клопов, представляют собой острый хоботок, который у непитающегося насекомого складывается под телом. Его длина примерно равна длине тела. Кроличий клоп питается исключительно кровью теплокровных животных, нападает на кроликов-кастелянов, а также на птиц, которые селятся в его постройках. За одно кормление клоп может высосать столько же крови, сколько весит сам. Его слюна причиняет раздражение кроликам; укушенное животное расчёсывает место укуса, и запах крови привлекает новых паразитов.

В стабильном микроклимате кроличьего поселения это насекомое размножается почти круглый год, кроме нескольких недель зимой. Самка ежедневно откладывает 3 – 5 яиц в укромных местах гнезда. Из них выводятся личинки, практически сразу же нападающие на кроликов. Перед линькой личинка должна высосать определённое количество крови. Развитие этого клопа длится около месяца; за это время личинка проходит 5 линек. Плодовитость одной самки может составлять свыше 300 яиц, но большое количество личинок гибнет от хищных насекомых.

Численность кроликов подвержена большим колебаниям – иногда она сокращается в десятки раз за 2 – 3 года из-за болезней или стресса. Когда кролики покидают поселение или гибнут, популяция этого насекомого деградирует, но полностью не исчезает. Обычно погибают взрослые насекомые и личинки раннего возраста. Но старшие личинки выживают, и могут дожидаться новой добычи до года и больше. Они впадают в своеобразное оцепенение, из которого выходят, когда ощущают запах теплокровного животного.

На островах водятся близкие виды клопов:

Гекконовый клоп (Paracimex gekkophilus) – кровососущее насекомое, которое обитает в лесу. Этот вид ведёт более подвижную жизнь, и питается кровью рептилий. Его длина около 4 мм; брюшко и грудь расширенные, очертания тела дисковидные. Верхняя часть тела этого клопа гладкая, на нижней есть небольшое количество волосков в основаниях ног. Насекомое обитает в трещинах коры деревьев и подстерегает рептилий, которые прячутся под корой. Часто этот клоп нападает на гекконов, а иногда даже прицепляется к ним и сидит прямо на ящерице, перемещаясь по её телу, когда рептилия пытается сбросить или поймать насекомое. В отличие от кроличьего клопа, этот вид обладает зрением.

Пещерный клоп (Paracimex cavernicolus) вернулся в места, где обитали его предки – в пещеры. Он питается кровью птиц, гнездящихся в них, а также нападает на летучих мышей. Это скрытное насекомое длиной до 4 мм прячется в трещинах и среди мусора на дне пещеры. Пещерный клоп густо покрыт волосками, и дополнительно набрасывает на себя разный мусор для маскировки.

Сверчок-перевёртыш (Invertogryllus caecus)

Отряд: Прямокрылые (Orthoptera)

Семейство: Сверчки (Gryllidae)

Место обитания: Новая Зеландия, пещеры, норы млекопитающих, постройки кролика-кастеляна.

style='spacing 9px;' src="/i/51/559551/img_304.jpg">
Новозеландская фауна отличается своеобразием – это результат длительной эволюции в изоляции от материковых экосистем. Но человек нарушил изоляцию, длившуюся миллионы лет, когда завёз на острова большое количество материковых видов. Благодаря сравнительно мягкому климату большинство завезённых видов успешно пережило вымирание человечества.

Один из потомков завезённых видов, кролик-кастелян, сооружает сложные жилища с множеством нор. В постройках этого млекопитающего обитает много видов мелких животных – рептилий, насекомых и прочих беспозвоночных. Среди постоянных жителей его колоний есть один вид сверчка – слепое насекомое длиной около 2 см с длинными усами (их длина до 3 см). Это потомок домового сверчка (Gryllus domesticus), завезённого человеком. Насекомое большую часть времени держится на потолке нор, за что получило название сверчок-перевёртыш. Это насекомое красновато-коричневого цвета с более тёмными головой и переднегрудью, массивного сложения, с сильными ногами. Он не умеет прыгать, но его задние ноги всё равно остались длинными и сильными. Это насекомое обитает в темноте и полностью лишено зрения: от глаз остались только два бугорка по бокам головы с рудиментарными фасетками. Отсутствие зрения компенсируется острым слухом и обонянием.

Сверчок-перевёртыш является комменсалом кроликов-кастелянов. Он просто обитает в их норах, не контактируя непосредственно с кроликами. Изредка этот вид встречается в норах других млекопитающих, и может поселяться в тёплых пещерах (особенно на севере архипелага или в районах вулканической активности).

Многие виды сверчков являются вегетарианцами или всеядными животными. Сверчок-перевёртыш не покидает построек кролика-кастеляна, и не нуждается в растительной пище: он является активным хищником и питается насекомыми, живущими в постройках кролика-кастеляна. Сверчок-перевёртыш атакует добычу точным броском, удерживаясь на потолке с помощью задних ног. Вцепившись ими в свод норы, он распрямляет их и делает «бросок», хватая добычу двумя передними парами ног. Сверчок поедает её столь же своеобразно, вися на задней паре ног и удерживая добычу передними ногами.

Крыльев у этого насекомого нет, но надкрылья остались: самцы «поют» с их помощью. Пение этого вида похоже на цвирканье домового сверчка. Для усиления звука самцы выбирают потолок больших камер. Эти насекомые очень чувствительны к посторонним звукам: при беспокойстве они прекращают стрекотать.

Самцы агрессивны друг к другу. Они находят противника по звуку и запаху, отталкивают его от выбранного места, пытаются столкнуть с потолка норы. Иногда более крупный самец может даже съесть соперника.

Самка крупнее самца и отличается от него наличием длинного яйцеклада. Откладывая яйца, она втыкает яйцеклад глубоко в потолок. Яйцо развивается в безопасности в толще кроличьей постройки в течение 9 – 10 дней. Молодые насекомые живут в толще гнезда, питаясь грибками и микроскопическими беспозвоночными. Повзрослев, личинка выходит в норы и начинает охотиться подобно взрослым насекомым. На любой стадии развития для этих насекомых характерен каннибализм. Насекомое становится взрослым в возрасте 5 – 6 месяцев.

Этот сверчок расселяется самостоятельно, двигаясь по тоннелям кроликов, проложенным в земле. Изредка личинки младшего возраста прицепляются к шерсти кроликов и переносятся ими в новые колонии.

54. Атлантические Гавайи

(Остров Новая Азора, морские птицы и другие обитатели побережья)


На протяжении истории Земли её облик постоянно менялся. Тектонические плиты движутся медленно, но время работает на них: миллионов лет бывает достаточно, чтобы появился или исчез целый океан. Так много раз бывало на протяжении истории Земли: в кайнозое полностью исчез существовавший много миллионов лет океан Тетис. Зато в это же самое время появлялся другой океан – Атлантический. Этот океан относительно молод. Он начал формироваться в мезозойскую эру, но ещё в раннем кайнозое был достаточно узким, и по его берегам, в Европе и Северной Америке, обитали близкородственные виды животных. Расширение Атлантики в течение всего кайнозоя происходило очень активно, и в неоцене оно не прекратилось.

Признаки расширения дна Атлантического океана отчётливо проявляются на его поверхности. Вулканическая активность в зоне Серединно-Атлантического хребта вызвала появление прерывистой цепочки островов вдоль почти всего океана с севера на юг. В эпоху человека вершины Серединно-Атлантического хребта образовывали Исландию и Азорские острова. Продолжение вулканической активности в эпоху неоцена привело к формированию на месте Азорского архипелага единого острова, который называется Новая Азора.

В неоцене потепление климата вызвало расширение тропического пояса Земли. Остров Новая Азора находится в тропических широтах, но его климат определяется преимущественно окружающим этот остров океаном. На протяжении миллионов лет Новая Азора находится в области противоборства тёплого Гольфстрима, текущего с юга, и его сурового противника – холодного Антигольфстрима, который спускается из высоких широт. Оба течения движутся почти параллельно друг другу вдоль склонов Серединно-Атлантического хребта, но навстречу друг другу. Ветер часто смешивает тёплые и холодные воды, и как результат этого над морем возникают туманы.

Океанское дно в области Серединно-Атлантического хребта поднимается. Рельеф океанского дна и течения создают медленный водоворот, в котором смешиваются тёплые воды с экватора и богатые питательными веществами холодные глубинные воды, поднимающиеся по склону хребта. Это способствует процветанию подводной растительности. Водоросли разных видов обильно разрастаются на подводных отмелях и образуют пышные заросли на прибрежных мелководьях Новой Азоры. На некотором отдалении от берега особые виды водорослей формируют уменьшенное подобие Саргассова моря эпохи голоцена – густые плавучие заросли. Отдельные поля этих водорослей тянутся на десятки километров. Там, где не могут расти макроводоросли, в воде развивается фитопланктон, служащий кормом для мелких животных. Это обеспечивает обильной пищей разнообразных обитателей океана.

Противоборство двух течений, результатом которого являются обильные ночные туманы, сказывается на характере растительности острова. Пояс влажных туманных лесов располагается на Новой Азоре сравнительно низко – утренние туманы создают оптимальные условия для развития влаголюбивой растительности.

Остров почти полностью покрыт густым лесом. Лишь высоко в горах и на пляжах не растут деревья. Растительность Новой Азоры включает древовидных представителей семейства вересковых, несколько видов лавровых, а также потомков оливкового дерева, завезённого человеком в историческую эпоху. В лесах, растущих в низинах и предгорьях, много эпифитных папоротников и орхидей. Кружевные папоротниковые листья покрывают стволы огромных деревьев, а выше в кронах деревьев в воздухе покачиваются длинные цветоносы орхидей, покрытые пёстрыми цветками. На стволах и крупных ветвях развиваются густые подушки мха и «бороды» лишайников. В горных районах леса произрастают потомки мирта – высокие деревья с длинными листьями, серебристыми с изнанки. Они похожи на какие-то виды австралийских эвкалиптов, и так же распространяют в воздухе специфический аромат эфирных масел. Ещё выше их сменяют сумрачные горные леса, образованные крупными видами кипариса. Вершины гор – это вересковые пустоши и область редкой травянистой растительности, где самое высокое растение не превышает полуметра в высоту.

Пляж острова покрыт тёмным вулканическим песком. Здесь морская вода просачивается в почву, и немногие растения могут нормально существовать в таких условиях. Пляжи острова отделены от лесов поясом кустарниковой растительности и трав. Это как бы граница между двумя мирами – обиталищами лесных и морских обитателей Новой Азоры.

Пляжи острова почти весь год кипят жизнью – здесь селятся колонии нелетающих морских птиц, в которых сосуществуют, не мешая друг другу, представители совершенно разных видов. Эти виды не конкурируют друг с другом в океане, поскольку питаются разными видами морских животных, и ищут корм в разных участках моря. В шуме птичьих голосов выделяется крик, похожий на безумный хохот. Обладатели такого голоса встречаются не только на Новой Азоре, но и на европейском побережье. Это гагары-хохотуньи, нелетающие птицы, отличающиеся агрессивным поведением и крепким клювом. Островной подвид гагары-хохотуньи мельче континентальных родственников, но похож на них внешне. Этот вид птиц гнездится в укрытиях, среди кустарников и на островках в устьях коротких рек острова. Гагары-хохотуньи не образуют самостоятельных колоний, но не избегают общества других птиц, где легче найти защиту от местных хищников. Когда у этих птиц появляется потомство, гагары-хохотуньи держатся вблизи общих колоний морских птиц, где можно рассчитывать на защиту.

Основную массу птиц в колониях Новой Азоры составляют двухметровые гиганты, похожие на тюленей с длинным красным клювом. Эти морские птицы с белым оперением и чёрными пятнами на ластовидных крыльях являются наследием ледниковой эпохи, прошедшей примерно за двадцать миллионов лет до описываемого времени. Это тропические китовые олуши – охотники на крупную рыбу и головоногих моллюсков. Эти птицы охотятся далеко в море, и могут нырять на 20 – 30 метров, а иногда до 100 метров, разыскивая добычу. Эти птицы проводят в море значительную часть жизни, но на время гнездования выползают на берег. Все китовые олуши относятся к гигантам среди пернатых, поэтому их период размножения сильно растянут. Птенцы китовых олуш появляются на свет голыми и слепыми. Они долго нуждаются в заботе, поэтому около полугода на пляжах Новой Азоры можно встретить этих огромных птиц.

Среди колоний китовых олуш встречается ещё один вид морских птиц, выделяющийся на фоне строгого чёрно-белого наряда тропических китовых олуш графитово-серым оперением. Это такие же нелетающие существа с короткими ластообразными крыльями и массивным туловищем. Но их шеи изящные и гибкие, из-за чего эти птицы напоминают миниатюрных плезиозавров. Это плезиогагары – пелагические охотники на мелкую рыбу и кальмаров, ловкие и быстрые пловцы. На пляжах Новой Азоры они лишь отдыхают, а для выведения потомства уплывают на неприступные скалистые островки.

Обитатели пляжей Новой Азоры собираются на охоту рано утром, когда солнце только встаёт над горизонтом. Первыми просыпаются плезиогагары. Они провели ночь невдалеке от массивных китовых олуш – так гораздо безопаснее. Плезиогагары спят очень чутко, и просыпаются от ночных шорохов. Они громко кричат, если обнаруживают крадущегося в темноте хищника. Пронзительные крики плезиогагар будят китовых олуш, а с этими птицами, вооружёнными «зубастым» клювом, не всякий хищник захочет иметь дело. Когда проходит ночная тревога, птицы засыпают одна за другой.

Утром плезиогагары дружно покидают берег и уходят на охоту в открытое море. Они неуклюже ползут к воде, отталкиваясь ластами и упираясь перепончатыми лапами. На суше они кажутся совершенно беспомощными, но в воде волшебным образом преображаются. Их ластообразные крылья словно «вспоминают» о своём былом назначении: плезиогагары словно «летят» под водой, взмахивая ими. Птицы развивают большую скорость, и плывут в море целой стаей. Плезиогагары не выбирают себе крупную рыбу или головоногих моллюсков – их узкий клюв не позволит им проглотить такую добычу. Но у них есть другой источник корма, гораздо обильнее: мелкая рыба, ракообразные и кальмары мелких видов. Плезиогагары прекрасно приспособлены для ловли такой добычи: массивное тело служит опорой для гибкой шеи. Короткими, но точными ударами клюва плезиогагара схватывает мелкую рыбу или кальмаров сразу по несколько штук.

Утром в верхних слоях воды ещё можно найти глубоководных рыб, которые поднимались на ночное кормление к поверхности воды. Глубоководные рыбы, совершающие масштабные вертикальные миграции – это очень важное звено в пищевых цепях океана. Ценой своей жизни они поставляют обитателям глубин органические вещества, образовавшиеся в верхних слоях воды. Набив за ночь желудки мелкими ракообразными и другими планктонными животными верхних слоёв воды, рыбы сбиваются в огромные косяки и уходят в глубину. Подготовка к вертикальной миграции – это феерическое зрелище. В лучах восходящего солнца кажется, будто под поверхностью океана бурлит ещё один океан – настолько велики косяки глубоководных рыб. Они растягиваются на сотни метров, и края таких стай исчезают в голубой дымке. Рыбы суетливо перемещаются, и поверхность гигантской стаи словно вскипает, когда небольшая стая рыб покидает её, испугавшись чего-либо. Они тут же вновь ныряют в косяк – в окружении сородичей стайные рыбы чувствуют себя в безопасности.

Когда становится светлее, привыкшие к темноте рыбы стремятся уйти в глубины. Но это удастся не всем – со стороны острова к миллионным стаям рыб движутся плезиогагары. Для них обитатели глубин с их водянистым мясом и мягкими костями – не слишком лакомая добыча, но зато таких рыб очень легко ловить. Если птицы бросятся прямо в стаю, они будут довольствоваться лишь случайной добычей. Поэтому они действуют по хорошо отработанной схеме, приносящей успех. Плезиогагары ныряют в косяк рыб, постепенно опускающийся в глубину, и отсекают от основного косяка одну стаю. Испуганные их атакой рыбы плывут в глубину ещё быстрее. Кажется, что от стаи как будто тянутся вниз дрожащие щупальца – это рыбы устремляются в спасительные мрачные глубины. Но некоторым из них не суждено вернуться домой – плезиогагары удерживают близ поверхности воды довольно большую стаю. Птицы проплывают под ней, и оттесняют рыб к поверхности воды. Наконец, плезиогагары начинают кружить вокруг косяка рыбы, постепенно сужая кольцо. Косяк сбивается в плотную массу – это и нужно плезиогагарам. Они начинают пожирать пленённых рыб – резкие выпады длинными шеями и движения острых клювов вырывают из косяка сразу по несколько рыб. К атакованной стае рыб подтягиваются новые птицы, и количество рыб постепенно уменьшается. Всё теснее круги, которые описывают птицы вокруг рыбьего косяка, уже много рыб схвачено и проглочено. Единичным рыбам удаётся прорваться в суматохе сквозь стаю плезиогагар. Они покидают поле битвы, и уходят в глубины океана, куда плезиогагары ныряют очень редко. Таким рыбам удаётся спастись, и даже найти по запаху стаю сородичей. Те же, кто искал спасения в стае сородичей, скорее всего, погибнут – плезиогагары умело используют эту особенность поведения рыб на охоте.

Утром берега Новой Азоры тонут в густом тумане. Плезиогагары уже давно покинули пляжи острова и охотятся в море, а китовые олуши только начали просыпаться. Ленивые крупные птицы потягиваются, хлопают по песку ластообразными крыльями, и зевают. Зевающая китовая олуша – довольно внушительное зрелище. В этот момент особенно хорошо видны острые зубовидные выросты, которыми покрыты края клюва этих птиц. Такой клюв обладает железной хваткой – из него не освободится ни скользкая рыба, ни наземный враг таких птиц. Китовые олуши образуют дружные пары, не распадающиеся много лет. Утром партнёры совместно заявляют о своих правах на территорию – участок пляжа, составляющий приблизительно двойную длину взрослой птицы в поперечнике. Обе птицы из пары поднимают к небу головы и дружно кричат громкими неприятными голосами, похожими на воронье карканье. Поэтому по утрам пляжи Новой Азоры – самое шумное место на острове.

Весна и лето у китовых олуш проходят в заботах о потомстве. Подобно своим северным сородичам, эти птицы откладывают за сезон одно крупное яйцо, и обе птицы из пары попеременно «высиживают» его, держа в перевёрнутых лапах. Плавательная перепонка насиживающей птицы наливается кровью, и за счёт этого яйцо получает необходимое для инкубации тепло. Сверху оно прикрыто широким хвостом птицы. Партнёры заботливо передают яйцо друг другу с лап на лапы, и птица, освободившаяся от родительских обязанностей, уходит в море на кормёжку.

В начале лета у китовых олуш появились птенцы. Эти странно выглядящие голокожие существа являются предметом нежных забот птиц обоих полов. Пока птенец мал, один из родителей всегда держит и греет его в лапах. Но подросший птенец начинает самостоятельно ползать по пляжу, а одна из взрослых птиц только присматривает за ним, отгоняя от него чужих птенцов и птиц других видов, образующих колонию на пляжах острова.

Пока птенцы малы, самец и самка кормятся в море поочерёдно. Утром, заявив о своих правах на территорию, птица, которая была «нянькой», передаёт птенца партнёру, и уходит в море кормиться. Она не только наестся, но и принесёт достаточно корма для своего потомства. Возможно, что-то из её улова останется даже другому родителю прожорливого птенца. Но с возрастом потребности птенца в еде возрастают, и родители оставляют его на берегу. Они уже вдвоём обеспечивают его кормом, возвращаясь к птенцу дважды в день. Пока солнце стоит невысоко над горизонтом, тропические китовые олуши просто отдыхают на берегу и приводят себя в порядок: чистят клювом ласты и оперение на спине. Во время чистки оперения брачные партнёры оказывают друг другу знаки внимания: они чистят голову партнёра, нежно дотрагиваясь до оперения возле его глаз.

Одни птицы даже ещё не проснулись, а другие уже ищут корм за несколько километров от берега. Море вблизи Новой Азоры напоминает исполинскую тарелку с супом – в воде плавают пряди гигантских водорослей различных оттенков бурого и зелёного цветов, которые сплетаются в сплошной плавучий ковёр. Даже свирепые штормы лишь слегка волнуют поверхность моря близ Новой Азоры – водоросли укрощают их буйный нрав своей многотонной массой.

Слоевища водорослей покрыты газовыми пузырями, которые поддерживают на плаву эти растения. Толщина ковра из водорослей достигает метра и более. В его верхней части водоросли живые, активно нарастающие, а с нижней части водорослевого ковра свисают оранжевые пряди водорослей, отмирающие из-за недостатка солнечного света. Толстый ковёр водорослей даёт пищу множеству мелких беспозвоночных животных и рыб, а они, в свою очередь, привлекают в это «морское болото» некоторых птиц Новой Азоры. По утрам на водорослевых полях Новой Азоры открывается удивительное зрелище – со стороны кажется, словно прямо по воде ходят длинноногие птицы цвета тумана. Но этот феномен объясняется очень просто: птицы расхаживают по плотному покрову водорослей. Тонкие длинные пальцы ног позволяют им бродить по водорослям, не проваливаясь. Это призрачные странники – близкие родственники крабоеда-клювача с побережья Европы. Но они отличаются от своего крепко сложенного сородича изящным и хрупким телосложением. Призрачные странники бродят по водорослям, церемонно поднимая ноги и аккуратно ставя их на сплетение растений. Птица чувствует движение мелких морских животных среди водорослей, и точный удар острого клюва настигает спасающуюся добычу. Подбросив убитое животное в воздух, призрачный странник ловко подхватывает его, быстро заглатывает, и продолжает неспешно бродить по поверхности водорослевого ковра.

Среди слоевищ водорослей находят убежище крабы, осьминоги мелких видов, и разнообразные рыбы. На поверхности водорослей развиваются личинки различных морских обитателей, а также микроскопические животные – гидроидные полипы, черви и одноклеточные. Одни из самых мелких обитателей водорослевых полей Новой Азоры – насекомые. Обычно насекомых редко можно встретить в море, но на водорослевых полях Новой Азоры встречается одно исключение из общего правила. Над водорослями целыми роями вьются мошки. Это водорослевая мошка, которая нашла удобное место для жизни в слоевищах этих растений. Её личинки бурят газовые пузыри водорослей, избегая прямого контакта с морской водой. Некоторые пузыри водорослей словно истыканы толстой иглой – это прогрызенные личинками выходы, через которые на поверхность вылезли мошки, претерпевшие метаморфоз. Такие ходы закрыты тонкой плёнкой из тканей водоросли – молодая мошка легко прорывает её головой, и выходит наружу. Она сидит на поверхности газового пузыря и ждёт несколько минут, пока обсохнут крылья. Затем мошка взлетает и присоединяется к миллионам сородичей, роящихся над водорослевыми полями.

Призрачные странники не интересуются ими – мошки слишком мелкие для того, чтобы стать добычей этих птиц. Но сами мошки постоянно напоминают призрачным странникам о своём присутствии. Они целыми роями толкутся над головами птиц, и настырно лезут в их глаза. Слёзная жидкость не так солона, как морская вода, и насекомые просто пьют её. Призрачный странник, которого одолевают эти насекомые, вынужден встряхивать головой, и глубоко погружать её в воду, чтобы смыть назойливых мошек. В туман мошки не столь докучают птицам: их крылья набухают, и мошки летают невысоко. Кроме того, туман конденсируется на телах мошек, и насекомые получают из него необходимое количество воды.

Водоросли нарастают очень быстро, поэтому личинки водорослевых мошек всегда обеспечены кормом. Мошки выводятся в изобилии, давая новое поколение едва ли не каждую неделю. Водоросли смягчают волнение моря, и насекомые садятся для отдыха и кладки яиц прямо на ковёр водорослей. Они легко ползают по плёнке поверхностного натяжения воды, сбиваясь для кладки яиц в живые «островки» чёрного цвета. Их размножению может помешать только сильный ветер, сдувающий мошек в открытое море. Но популяция этих насекомых легко восстанавливает численность за счёт быстрого размножения.

Водорослевые мошки успешно противостоят силам стихии. Но на Новой Азоре обитает существо, которое питается этими насекомыми. Каждое утро из дупла огромного кипариса, растущего недалеко от побережья, вылетают сотни длиннокрылых птиц. Они собираются в стаю и спешат к водорослевым полям. Чтобы достичь их, нужно пролететь несколько километров. Но для этих птиц такое расстояние – не проблема: это одни из лучших летунов среди птиц, туманные стрижи. Их не пугает утренний туман, висящий над водорослевыми полями – птицы хорошо видят и обладают отменной реакцией. Кроме того, в тумане эти стрижи испускают не обычные крики, а высокочастотные серии щелчков. Это проявление их способности к эхолокации. Благодаря этому свойству они аккуратно облетают призрачных странников, бродящих по водорослям, и не сталкиваются друг с другом. Пока мошки летают невысоко, туманные стрижи проносятся над поверхностью воды, преследуя их. Но, когда туман рассеивается, мошки и птицы поднимаются выше. В ясном небе туманных стрижей трудно увидеть из-за их светлой окраски, но их пронзительные крики слышны издалека. Туманные стрижи остаются над водорослевыми полями до вечера.

Когда солнце взошло достаточно высоко, на пляжах острова стало гораздо просторнее. Большинство китовых олуш плавает в море, добывая корм. Птенцы этих птиц ещё не готовы плавать – они не накопили достаточное количество жира, который позволил бы им держаться в воде без усилий. Они давно покрылись ювенильным оперением, и уже перестали быть теми беспомощными существами, какими были в первые дни жизни. Они достаточно активны – птенцы свободно ползают по берегу, отталкиваясь длинными ластообразными крыльями. Они любопытны – их привлекает любое существо, появившееся на берегу. Но любопытство может быть опасно: на Новой Азоре водятся хищники, которые могут напасть даже на взрослую китовую олушу. Поэтому рядом с птенцами на пляже остаётся несколько взрослых птиц – это птицы из устоявшихся пар, охраняющие своё потомство. Пока один партнёр находится на берегу, второй вынужден охотиться за троих: добывать пищу не только для себя, но и для партнёра, оставшегося на берегу, и для прожорливого птенца. Кроме родителей, в колонии китовых олуш остаются холостые и старые птицы, не имеющие пары. Они живут только для себя, и уходят в море, когда сами захотят поесть. Но их присутствие отпугивает от птенцов лесных хищников.

Птенцы чешутся: на любых птицах селятся разные паразиты, и китовые олуши здесь не исключение. Но видовой состав паразитов этих птиц необычен. Среди них есть насекомые, сосущие кровь – это частые гости птиц. Но на китовых олушах паразитируют также мелкие ракообразные. Веслоногие рачки внедряются в кожу этих птиц, образуя опухоли на груди и боках китовых олуш. Из этих опухолей время от времени выпадают их яйцевые мешки. На суше они быстро высыхают и яйца гибнут, но, попав в морскую воду, яйца успешно развиваются, и из них выходят науплиусы этих рачков. Некоторые ракообразные грызут плотные короткие перья китовых олуш, оставляя на телах птиц залысины. Чаще всего они атакуют холостых птиц, и селятся в местах, где птица не может их вычистить из перьев – на голове и задней части шеи. Птенцы китовых олуш тоже поражены паразитами: они получают их от взрослых птиц, когда родители ухаживают за потомством. Но родители очищают своих птенцов, как могут. Супружеские пары китовых олуш тоже могут помочь друг другу, очищая партнёра от паразитов там, где он сам не может почиститься. Такая форма поведения имеет значение не только для гигиены: таким способом поддерживается связь между брачными партнёрами, которая может сохраняться всю жизнь – пока одна из птиц не погибнет. Но даже холостые или вдовствующие птицы обеспечены хорошим уходом. Когда птицы-гиганты отдыхают, из растущих неподалёку кустарников к ним прилетают небольшие длиннохвостые птицы неброского желтовато-серого цвета. Это пляжные землешарки – дальние родственники трясогузок эпохи голоцена. Каждая птица этого вида занимает определённую территорию на пляже, и считает китовых олуш, гнездящихся на ней, своими законными кормовыми угодьями. Проворная птица очищает крупных морских птиц от паразитов более тщательно, чем это могут сделать сами китовые олуши, вооружённые огромными «зубастыми» клювами. Мелкие птички безбоязненно бегают по телам морских великанов, склёвывая с них паразитов. Острый клюв пляжной землешарки аккуратно и точно выдёргивает паразитических рачков, держащихся за перья птицы. Также пляжные землешарки охотятся в воздухе, ловко схватывая мух в воздухе над птицами. Специфический запах крупных птиц и их помёт привлекают мух и других насекомых, поэтому пляжные землешарки не остаются голодными. Каждая из этих птиц следит за неприкосновенностью границ своей территории, и защищает её от чужаков. Эти птицы гнездятся в кустах, куда не залезают неуклюжие китовые олуши и их соседи.

Днём на пляжах Новой Азоры становится заметно просторнее и тише. В это время большинство взрослых китовых олуш кормится в море. Неуклюжая и медлительная на суше, эта птица становится очень ловкой и быстрой в море. Взмахивая ластообразными крыльями, китовые олуши словно «вспоминают», что их предки были одними из лучших летунов среди морских птиц эпохи голоцена. Небольшие группы этих птиц охотятся на крупную рыбу и кальмаров далеко в море. Обычно самая лучшая добыча встречается там, где в воде появляются небольшие скопления плавающих водорослей. Заросли водорослей привлекают разных мелких животных, а за ними охотятся кальмары крупных видов, и рыбы. Но такой добычи не хватило бы на большую стаю этих птиц, поэтому китовые олуши во время охоты рассчитывают только на собственные силы, а не на слаженные действия в группе. Этим они отличаются от плезиогагар, но ведь и добыча у этих птиц совсем различная.

Охотящиеся китовые олуши почти неслышно «летят» в воде, ритмично взмахивая крыльями. Время от времени одна из птиц всплывает к поверхности воды, и делает резкий выдох-вдох, подобно дельфину. На поверхности воды сверкает лаково-красный клюв, мелькают чёрные пятна на белом фоне оперения, и птица снова ныряет. Красный клюв не мешает птице охотиться – морская вода быстро поглощает красные лучи солнечного спектра, поэтому под водой главное оружие тропической китовой олуши кажется чёрным.

Птицы-гиганты удалились от берега больше, чем на десять километров. Они ищут плавающие водоросли, которые оторваны течением от края водорослевых полей. Это несложно сделать – на небольшом расстоянии от берега такие островки водорослей представляют собой большую редкость, но их много плавает в открытом море. Вскоре птицы находят такой островок водорослей длиной около десяти метров и толщиной более метра. Он богат жизнью: при приближении китовых олуш в гущу водорослей юркнула целая стая мелких рыбок. Это привлекло внимание птиц, и они окружили островок. Проплывая около него, птицы внимательно вглядываются в заросли, пытаясь обнаружить обитателей этого мира. Неосторожное движение выдало присутствие одного из обитателей. Ловкое движение клюва, и одна из китовых олуш, почти не останавливаясь, выдернула из зарослей небольшого осьминога. Схваченный моллюск пытается освободиться: он интенсивно и резко меняет цвет, его щупальца извиваются, а острый роговой клюв царапает челюсти китовой олуши. Но птица слегка сжимает челюсти, и зубовидные выросты по краям передней части клюва прокалывают тело осьминога. Один из «зубов» протыкает его хрящевую головную капсулу, и моллюск погибает. Китовая олуша быстро проглатывает его, пока добычу не отняли менее удачливые сородичи. Другая птица резким движением погружает клюв в сплетение водорослей, и выдёргивает из них небольшую рыбу, которую также спешно проглатывает. Но такая добыча – это лишь лёгкая закуска: тропические китовые олуши ловят более крупную добычу. Покинув островок плавающих водорослей, птицы плывут дальше. А напуганные обитатели водорослей постепенно успокаиваются и продолжают свою повседневную жизнь.

Проплыв ещё несколько сотен метров, китовые олуши находят ещё один островок водорослей. И, похоже, здесь их ожидает гораздо лучшее угощение: они замечают, как возле бархатистых слоевищ водорослей серебрятся бока рыб. Крупные пелагические рыбы часто встречаются возле плавающих водорослей – одни виды откладывают на водоросли икру, а другие охотятся. Но сейчас сами охотники превратились в добычу, когда на сцене появились китовые олуши. Косяк рыб отреагировал на появление хищников привычным манёвром: рыбы образовали плотное шарообразное скопление, и бросились от преследующих их птиц. Рыбы и птицы имеют друг перед другом преимущества и слабые места. Рыбы дышат жабрами, и им нет нужды всплывать к поверхности. А китовые олуши связаны с поверхностью воды, и не могут бесконечно плавать под водой. Зато они более выносливы, а рыбы не могут долго удирать от них на предельной скорости. Поэтому шансы охотников и добычи примерно равны. Рыбы уплывают и прячутся среди водорослей, а китовые олуши одна за другой всплывают подышать. Но зато потом птицы бросаются к косяку рыб с поверхности воды, словно ястреб с неба. Они врезаются мощными телами в водоросли и раздирают их клювом, если водоросли случайно мешают их охоте. Птицы неотрывно держатся за косяком рыб, и ориентируются не только на рыб, но и на собственных сородичей, которые их преследуют. Несколько минут такой гонки, и рыбы начинают уставать. Они плывут медленнее, чем раньше, и расстояние между ними и птицами постепенно сокращается. И вот первая китовая олуша врезается в косяк, и её клюв смыкается на теле одной из рыб. За ней добычу атакует вторая птица, и через несколько секунд все китовые олуши начинают избиение загнанных рыб. Птицы убивают рыбу, и торопливо заглатывают, после чего снова устремляются за косяком. В воде распространяется запах крови рыб, привлекающий других обитателей моря. Мелкие планктонные рачки кружатся в облаках рыбьей крови, словно одурманенные её запахом. Но их поведение объясняется просто: они фильтруют мельчайшие сгустки крови и проглатывают их.

Рыбы безуспешно пытаются спрятаться среди водорослей: острые клювы китовых олуш находят свою жертву с убийственной точностью. И у рыб, измученных долгой погоней, остаётся единственный путь спасения: плыть вниз. Косяк рыб выбирается из водорослей, и начинает погружаться в более глубокие слои воды. Олуши неохотно следуют за ними – многие птицы в стае уже насытились, и не собираются продолжать погоню. Но одна из птиц решается преследовать рыб дальше. Она всплывает к поверхности воды, делает несколько глубоких вдохов, и ныряет. Косяк рыбы скрывается в голубой мгле, но птица за несколько взмахов крыльев догоняет его. Китовая олуша может нырять на несколько десятков метров, поэтому ей не составляет труда поймать и проглотить ещё нескольких рыб. Проглотив последнюю жертву, она начинает подъём. Вначале окружающая вода кажется тихой, но затем вдали мелькает зловещий силуэт огромного кальмара-косатки – одного из опасных хищников Атлантики. Это гигантское головоногое, очевидно, было привлечено запахом крови рыб, которых поймали китовые олуши. Почувствовав присутствие такого хищника, китовая олуша стала чаще взмахивать крыльями, и устремилась вслед за сородичами. Кальмар-косатка может вдвое превышать в длину китовую олушу, и это хищник, с присутствием которого китовым олушам приходится считаться. Немало этих птиц, особенно молодых, гибнет от укуса огромного моллюска, или задыхается в петлях его сильных щупальцев. Впрочем, молодь этого кальмара часто становится добычей тропических китовых олуш.

В период глобального экологического кризиса на рубеже голоцена и неоцена много видов пелагических рыб вымерло. Их место почти сразу же заняли извечные конкуренты рыб – головоногие моллюски. Среди них появились разные виды – от одиночных гигантских хищников типа кальмара-косатки до мелких стайных существ, чья единственная защита от врагов состоит в высокой численности и скорости воспроизводства. Таковы сельдевые кальмары – один из мелких видов кальмаров. Их косяки достигают гигантской численности и растягиваются на многие десятки метров. Живыми или мёртвыми, эти существа составляют основу рациона множества морских хищников.

Косяк головоногих моллюсков спокойно кормится среди скопления мелкого зоопланктона. Сельдевые кальмары подхватывают тонкими щупальцами мелких креветок и мизид, подтягивают их ко рту, наносят укус в панцирь, и спокойно поедают. Кальмар быстро поедает одного рачка за другим, выкусывая у них заднюю часть головогруди и мясистое брюшко двумя укусами клюва. От рачка остаются лишь передняя часть головогруди с усами и челюстями, и малосъедобные ноги. Покончив с одним рачком, кальмар делает короткий бросок, и настигает следующего. Сельдевые кальмары питаются быстро – за пять секунд моллюск расправляется с ракообразным длиной около двух сантиметров, и даже успевает поймать ещё одного.

Но сами кальмары тоже вот-вот станут добычей: в освещённых солнцем верхних слоях воды скользят силуэты длинношеих птиц. Плезиогагары покидают пляжи Новой Азоры утром, и возвращаются на берег незадолго до заката. Эти ловкие пловцы замечают сельдевых кальмаров, и начинают охоту. Птицы машут ластообразными крыльями и быстро приближаются к пирующим сельдевым кальмарам. Спасаясь от них, головоногие сбиваются в стаю, и бросаются прочь. Постепенно стая кальмаров выстраивается широким полумесяцем, выгнутым вперёд. Плезиогагары стараются сбить кальмаров в небольшой плотный косяк, который легко облавливать. Они бросаются вслед за кальмарами, и стараются отсечь центральную часть косяка. Время от времени птицы хватают отставших кальмаров, и тут же заглатывают их целиком. Но это только случайная добыча, которая лишь раззадоривает аппетит птиц. Плезиогагары гонят косяк сельдевых кальмаров достаточно долго, и их план удаётся – птицы рассекают стаю кальмаров на три части. Боковые части косяка кальмаров исчезают в морских глубинах, но средняя часть стаи, где находятся самые крупные особи, окружена. Кальмары пытаются прорваться в глубину, но плезиогагары оттесняют их к поверхности воды. Они не погружаются глубоко, и время от времени всплывают на поверхность воды за вдохом свежего воздуха.

С поверхности воды кажется, словно море закипает – сельдевые кальмары выпрыгивают на поверхность воды, спасаясь от птиц, теснящих их снизу. По краям косяка кальмаров из воды показываются головы плезиогагар на длинных шеях – птицы делают вдох, и снова ныряют. Охота в стае в очередной раз дала прекрасный результат. Птицы схватывают кальмаров, проплывая под их косяком. Они не пускают головоногих в море, и косяк кальмаров постепенно редеет.

Тень огромной птицы скользит по волнам: над охотящимися плезиогагарами пролетает альбатрос-кочевник. Эта птица большую часть года странствует по свету, используя ветер, и улетает очень далеко от мест своего гнездования. Когда в южном полушарии наступит лето, он улетит на субантарктические острова и обзаведётся потомством, но пока он остаётся на севере.

Этот великан воздуха долго наблюдал с высоты за охотой плезиогагар, описывая большие круги над волнами. По опыту альбатрос-кочевник знает, что в случае успеха плезиогагар он также может поживиться их добычей. Сделав очередной круг, он спускается ниже, и летит над самой поверхностью воды, задевая волны кончиками крыльев. Пролетая над окружённым косяком сельдевых кальмаров, птица быстро погружает клюв в воду и подхватывает кальмара. Напуганные появлением крылатого чудовища, кальмары буквально обезумели: они бросились прямо на плезиогагар, окруживших их косяк. Птицам с большим трудом удалось снова согнать кальмаров, но несколько моллюсков всё же прорвало окружение и исчезло в глубине. Альбатрос-кочевник кружит над охотящимися плезиогагарами, и спокойно ловит окружённых ими кальмаров. Пока плезиогагары сдерживают косяк сельдевых кальмаров, он использует возможность поесть легко и быстро. Но косяк кальмаров постепенно исчезает в желудках птиц. Сытые плезиогагары уже не желают принимать участие в охоте, и уплывают. Несколько сотен сельдевых кальмаров всё-таки сумело пережить охоту птиц, и наградой за это им будет жизнь и возможность оставить потомство. Когда плезиогагары перестали теснить моллюсков к поверхности воды, кальмары быстро исчезали в глубине.

Альбатрос-кочевник сделал несколько кругов над местом, где охотились плезиогагары. Он увидел, как эти нелетающие птицы прекратили удерживать кальмаров, как моллюски поплыли в морские глубины, и понял, что здесь уже можно не искать корм. Величественно взмахнув крыльями, огромная птица взлетает.

Поверхность океана под его крыльями меняется: вначале в чистой воде появляются отдельные островки плавающих водорослей, затем свободная от водорослей вода остаётся только в виде узких каналов в зарослях водорослей, а потом водоросли и вовсе образуют сплошной покров на поверхности океана. Над водорослевыми полями альбатрос-кочевник взлетает выше. Он привык кормиться в чистой воде, поэтому здесь он ничего не сможет поймать. Если же он зацепится клювом или лапами за водоросли, и потеряет равновесие, это может обернуться для него трагедией: массивная птица просто не сможет совершить разбег на полужидком месиве из водорослей, и просто утонет в том морском болоте. Альбатроса-кочевника окружают туманные стрижи. Эти мелкие птицы гоняются за водорослевыми мошками, но почтительно освобождают дорогу огромной птице.

По иронии судьбы, среди водорослей обитает много разнообразных живых существ, которые оказываются недоступными этому морскому бродяге. Но они тоже не чувствуют себя в безопасности: за ними охотятся птицы совсем другого плана строения. Призрачные странники прилетели на поля плавающих водорослей ранним утром, но даже в середине дня они всё ещё кормятся. Эти нескладные птицы – не столь хорошие летуны, как альбатрос-кочевник, зато они умеют ходить по зыбкому ковру водорослей. Опираясь длинными пальцами на плавающие водоросли, лёгкая птица распределяет свой вес на большую площадь. Сплетение водорослей слегка покачивается при каждом шаге птицы, но она не вязнет в них. Призрачные странники опускают голову под воду, и пытаются определить присутствие живых существ с помощью чувствительного клюва. По краям клюва у них есть скопления чувствительных клеток, улавливающие движение воды. От зрения при подводной охоте никакой пользы – обитатели водорослей искусно маскируются, повторяя формой и окраской тела окружающие их растения. Поэтому призрачный странник не испытывает неудобства, когда закрывает глаза, опуская голову в воду. Шаги птиц вспугивают крабов и рыб, прячущихся среди растений, а волны, расходящиеся от добычи, выдают её присутствие. После этого следует точный удар клюва, и добыча поймана. Но иногда случается и другое – охотник и добыча меняются местами. Ничто не предвещает опасности на водорослевых полях: ветер слабый, вода тихая, и призрачные странники спокойно бродят по водорослям целой стаей. При этом птицы держатся на определённом расстоянии друг от друга, соблюдая дистанцию. Но неожиданно одна из птиц словно вязнет – она пытается вытянуть ногу из воды, но не может этого сделать. Птица делает рывок, хлопает крыльями, и пытается освободиться. Затем слышится короткий тревожный вскрик, всплеск, и птица внезапно исчезает под водой. Другие птицы, искавшие корм поодаль, тревожно оглядываются, но не замечают ничего подозрительного. Через несколько минут они просто забывают об этом событии, и продолжают поиск корма. А на месте исчезнувшей птицы может всплыть несколько перьев, или совсем не останется никаких следов. У призрачных странников есть враги: осьминоги и хищные рыбы, маскирующиеся среди водорослей, могут ловить и поедать этих птиц. Но эти птицеловы смогут одолеть далеко не всякую птицу: им самим приходится опасаться других жителей Новой Азоры.

Призрачный странник осторожно нащупывает дорогу среди водорослей. Он бродит по краю полыньи в сплошном покрове водорослей, и вглядывается в воду. Иногда он замечает серебристые бока мелких рыб, которые ищут мелких рачков и другую живность в водорослях. Призрачный странник охотно питается рыбой, поэтому он замирает на краю зарослей водорослей, и ждёт появления рыб. Серебристые бока и тёмные спины мелких рыб замелькали вблизи поверхности воды, и призрачному страннику удалось добыть одну из них. Хрупкая сизая птица торопливо проглотила добычу, и приготовилась к продолжению охоты. Но внезапно рыбы бросились к водорослям, и забились в их гущу. Среди водорослевых полей Новой Азоры вода удивительно прозрачна, и причина беспокойства рыб видна издалека. На поверхностьводы всплывает несколько пузырьков воздуха, а из подводной мглы появилось большое существо белого цвета. Призрачный странник не увидел приближения этого существа – отблеск солнца на волнах мешал ему видеть всё, что происходит под водой. Поэтому для него было полной неожиданностью, когда из волн появился красный клюв с зажатой в нём рыбой. Плеск воды и шумный выдох испугали призрачного странника, птица вспорхнула и отлетела в сторону. А на поверхности воды появилась великолепная тропическая китовая олуша. Призрачный странник не улетает далеко от этого пернатого великана – в присутствии китовой олуши подводные хищники затаиваются, или вовсе уплывают. Поэтому призрачному страннику надо лишь быть осторожным, бродя рядом с массивной и неуклюжей морской птицей. Гигантская птица поднимает голову, встряхивает клювом, чтобы рыба сорвалась с острых зубовидных выростов, и заглатывает её целиком. Затем птица выползает отдохнуть на водоросли, загребая мощными ластами. Это самец-холостяк, ещё не достигший возраста, позволяющего образовать пару. У него белоснежное оперение, а чёрные перья растут только на краях ластообразных крыльев. Он не обременён семейными заботами, поэтому проводит в море целый день, не возвращаясь на берег. Некоторые особи китовых олуш могут даже ночевать на коврах морских водорослей, особенно вне периода гнездования. Но они должны быть осторожными – в море есть гиганты, охотящиеся на китовых олуш. В Северной Атлантике водится гигантская рыба, акула-кашалот – чудовище длиной до 25 метров. Эта рыба обладает очень чувствительным обонянием, и может схватить из-под воды спящую птицу, если почувствует её присутствие. Днём акула-кашалот держится на глубине, но по ночам она часто всплывает к поверхности воды, преследуя кальмаров и крупных рыб, составляющих её добычу. Эта рыба атакует спящих среди водорослей китовых олуш сокрушительным ударом головой снизу. Её атака убивает сразу – удар крепкого рострума акулы разбивает грудную клетку птицы, или ломает ей позвоночник. Спасение ночующей в океане китовой олуши состоит в том, чтобы водоросли хоть как-то замаскировали её запах: акула охотится с помощью обоняния, и у неё плохое зрение. Впрочем, среди водорослей охотиться с помощью зрения бесполезно – в густых водорослях легко может спрятаться даже такая крупная добыча, как китовая олуша.

Днём часть китовых олуш возвращается на берег – они сменяют партнёра на дежурстве у птенца, кормят его и птенца. С волной прибоя птица выползает на берег, и сразу превращается в медлительное существо. Загребая песок ластами и отталкиваясь лапами, китовая олуша выползает на берег. Некоторым птицам приходится проползать через чужие территории, и, если один из хозяев территории на месте, пляж оглашается его недовольным криком. Но нарушитель границ не обращает на него внимания – его больше заботит голос его брачного партнёра, к которому примешивается крик голодного отпрыска. Первым делом нужно накормить потомство, и птица, прибывшая с охоты, отрыгивает пойманную добычу, и аккуратно перемещает её ближе к белому пятну на конце клюва. У птенца китовых олуш развилась особенность поведения, похожая на характерную для птенцов чаек – выпрашивая пищу, он прикасается клювом к белому пятну на клюве родителя. Это стимул для родителя отрыгнуть часть пищи и поделиться ею с птенцом. Отрыгнутая добыча помещается ближе к этому пятну, и птенец берёт её из клюва родителя.

У растущего птенца отменный аппетит – за одно кормление он способен съесть до пяти килограммов рыбы и кальмаров, а за день поглощает около пятнадцати килограммов пищи. Он легко заглатывает целиком рыб длиной до двадцати сантиметров. Такой аппетит является жизненной необходимостью для птенца – за период родительской заботы молодая птица должна вырасти и набрать вес не менее двух третей от веса взрослой птицы. Тогда к концу сезона размножения молодая птица сможет покинуть пляжи Новой Азоры, и мигрировать вместе с родителями по океану в поисках корма. Новая Азора – идеальное место для большой популяции тропических китовых олуш: здесь продуктивность океана особенно высока благодаря встрече двух течений, а также подъёму глубинных вод, богатых питательными веществами.

Когда птенец набивает желудок, его родители сменяются на страже потомства, и другая птица уходит в море. Одна за другой китовые олуши, освободившиеся от родительских обязанностей, сползают в воду. Когда волна накрывает этих птиц, они некоторое время остаются на мелководье, испытывая удовольствие от морской прохлады. Затем решительным движением крыльев китовые олуши покидают прибойную зону и устремляются в море. Гигантские птицы плывут над мелководьем, точно крылатые дирижабли. Они не ищут здесь корм, зато для других птиц из колоний Новой Азоры кормовые угодья располагаются здесь. Гагары-хохотуньи, уменьшенное подобие китовых олуш, добывают мелких рыб, осьминогов и крабов, поселяющихся на мелководье. Новоазорский подвид этих птиц мельче, чем континентальный, распространённый по атлантическому побережью Старого Света. Эти птицы, окрашенные в чёрный и белый цвет, территориальны и нетерпимы к сородичам – пара этих птиц совместно контролирует участок побережья, изгоняя с него других птиц этого вида. Океан щедр, и предоставляет достаточно пищи как плезиогагарам, так и китовым олушам. Но гагара-хохотунья добывает корм на мелководье, которое не бесконечно. Поэтому новоазорские птицы этого вида мельче континентальных – размер принесён в жертву численности популяции, обеспечивающей воспроизводство.

Плезиогагары и китовые олуши плавают, взмахивая крыльями, превращёнными в ласты. Гагара-хохотунья на суше и под водой движется с помощью лап. Одновременно отталкиваясь лапами, птица развивает под водой скорость, достаточную для преследования мелководных обитателей. Её добыча не отличается проворством и склонностью плавать далеко – обычно обитатели мелководья предпочитают прятаться от хищника на дне. Пара гагар-хохотуний плывёт над дном, осматривая его. Время от времени обе птицы синхронно всплывают за воздухом, и снова ныряют. Они замечают многое, что скрыто от взглядов непосвящённых – облачко мути в том месте, где в песке спряталась рыба или креветка, или шевеление осьминога, скрывающегося среди водорослей. Когда к берегу прибивает заросли плавучих водорослей, эти птицы ищут корм среди них. Острые клювы раздирают заросль, и птицы одна за другой ловят мелких животных, спасающихся бегством. Обычно же эти птицы обследуют дно в поисках корма. Проплывая над дном, одна из птиц вспугнула мелкую рыбу из числа бычков – обычных обитателей прибрежных вод Старого Света. Рыба выскочила из песка, подняв облако ила, проплыла несколько метров, и с разгону нырнула в песок. Одна из гагар развернулась, и подплыла к этому месту. Она начала зондировать песок, втыкая в него клюв. Несколько попыток были безуспешными, но, когда птица воткнула клюв в песок в очередной раз, из песка выскочил бычок. Он проплыл около метра, и нырнул в песок… но буквально через секунду его пронзил острый клюв гагары-хохотуньи. Птица мгновенно убила бычка, извлекла его из песка и торопливо заглотнула. Покончив с добычей, гагара-хохотунья всплыла за воздухом. Она высунулась из воды, сделала несколько вдохов, и вновь нырнула. Интенсивно работая лапами, птица бросилась вслед за своим брачным партнёром.

Мелководье – относительно безопасная часть моря. Сюда не заплывают гигантские кальмары-косатки и акулы-кашалоты. Лишь их мёртвые тела изредка выбрасывает прибой на радость обитателям Новой Азоры, которые не брезгуют падалью. На мелководье молодые китовые олуши получают первые уроки подводного плавания, прежде чем окунутся в полный опасностей мир, расположенный в открытом море. Птичья колония на берегу – это место, где они могут чувствовать себя в безопасности от гигантских хищных рыб и головоногих моллюсков, а также от наземных жителей Новой Азоры, которые иногда выходят на побережье острова.

В доисторические времена на Азорских островах не было наземных млекопитающих, за исключением летучих мышей, которые расселились на острова естественным путём. В неоцене в лесах острова встречаются разнообразные наземные млекопитающие – это результат деятельности человека, одно из многих свидетельств существования вида, который мог менять ареалы других видов, бездумно расселять и столь же безумно уничтожать их. После вымирания людей завезённые ими млекопитающие эволюционировали, став частью новой экосистемы островов. Усиление вулканической активности, которое привело к превращению архипелага в единый остров, уничтожило часть первоначально появившихся видов. Но млекопитающие всё равно встречаются в лесах и горах острова, а некоторые виды регулярно посещают побережье и беспокоят колонии морских птиц.

Колючий зверь с большой головой вразвалку шагает по берегу, сторонясь прибоя. Волны смывают цепочку его пятипалых следов с глубокими ямками от длинных острых когтей. Его предок был небольшим насекомоядным млекопитающим, а потомок превратился в зверя размером с барсука. Это азогалерикс – всеядное млекопитающее Новой Азоры, потомок европейского ежа и ещё один вид, оказавшийся не там, где ему положено быть, благодаря человеку. Иглы азогалерикса стали длинными и прочными: ему есть, от кого защищаться – эти леса богаты разнообразными живыми существами, и некоторые из них питаются другими животными. Азогалерикс похож на дикобраза, но всеяден, в отличие от этого грызуна. Этот зверь не брезгует никакой пищей, однако он особенно любит мясо и рыбу. Обоняние подсказывает азогалериксу, что на берегу можно найти что-нибудь съедобное. Поэтому звери этого вида, обитающие вблизи моря, часто бродят по прибрежной полосе, особенно после шторма. Но этот азогалерикс направляется прямо к колонии китовых олуш. Он знает, что возле колонии птиц можно найти пищу – мёртвых птенцов, случайно задавленных взрослыми птицами, или отрыгнутую взрослыми птицами рыбу. Но сезон размножения у китовых олуш уже подходит к концу, и сейчас ему нечем поживиться – птенцы китовых олуш не страдают отсутствием аппетита, поэтому весь корм поглощается ими бесследно. Все птенцы, что могли умереть от естественных причин, уже давно погибли, а оставшихся, здоровых и имеющих все шансы на выживание, защищают взрослые птицы. Когда азогалерикс подходит к краю колонии китовых олуш, несколько взрослых птиц обращают на него внимание. Азогалерикс подошёл к колонии открыто, и его приближение не было внезапным. Поэтому китовые олуши не стали его опасаться – это явно не враг, нападающий тайно и убивающий бесшумно. Тем не менее, наличие в колонии молодых птиц заставляет взрослых китовых олуш демонстрировать азогалериксу угрожающие сигналы. Одна из птиц поворачивается навстречу колючему чужаку, и несколько раз щёлкает длинным красным клювом. В ответ на это азогалерикс нагибает голову и встряхивает ею. Слышится трескучий звук – иглы на его голове бьются друг об друга, и это его угрожающий сигнал. В ответ на демонстрацию азогалерикса несколько взрослых птиц, отдыхавших поодаль, приподнялись на крыльях и начали громко кричать. К ним присоединился молодняк, и вскоре крики огромных птиц стали совершенно невыносимыми. Взрослая китовая олуша, лежавшая на песке ближе всех к этому животному, приподнялась на крыльях и сделала шаг навстречу азогалериксу. Она начала покачивать головой из стороны в сторону, демонстрируя азогалериксу яркий клюв. Но в ответ на это зверь ощетинился и мелко задрожал всем телом. Пустотелые иглы загремели, словно гигантская трещотка. Азогалерикс явно не собирался отступать. И тогда взрослая китовая олуша применила оружие, которое давно спасало этих птиц от разных наземных хищников. Она широко раскрыла рот, и извергла в сторону азогалерикса вонючий фонтан из рыбьего жира и полупереваренной рыбы. После этого китовая олуша развернулась, и поползла в сторону колонии. Любое животное с тонким обонянием давно сбежало бы прочь от омерзительного запаха, который стал распространяться от этой массы. Но азогалерикс лишь отошёл на несколько шагов в сторону, и принюхался. Он явно не спешил уходить, тем более, что по его понятиям эта масса птичьей отрыжки пахла вполне аппетитно. Азогалерикс непривередлив в еде, и для него такое малоаппетитное «угощение» вполне по вкусу. Зверь подошёл ближе к комьям зловонной массы, лизнул один из них, извлёк оттуда полупереваренную рыбину, и проглотил. Атака китовых олуш возымела эффект, но явно не тот, что был нужен. Азогалерикс не только съел всё, что извергла в него китовая олуша, но даже попробовал лизать песок, пропитанный рыбьим жиром. Когда ничего съедобного не осталось, азогалерикс скрылся в кустах.

Когда солнце начинает клониться к закату, пляжи Новой Азоры постепенно оживают. Взрослые тропические китовые олуши возвращаются с рыбной ловли, неся в желудке около 25 – 30 килограммов рыбы. Выползая на берег, китовая олуша движется медленно. Она опирается на крылья и отталкивается лапами, оставляя за собой характерный след – словно по песку протащили тяжёлый мешок.

Значительная часть улова будет съедена молодыми птицами, которым нужно успеть вырасти, пока родители заботятся о них. Вечернее кормление происходит шумно и бурно. Взрослые птицы разевают клювы и отрыгивают пойманную рыбу, отчего над колонией отчётливо распространяется специфический запах. Молодые птицы жадно выдёргивают корм из клюва родителей, и торопливо глотают его, дёргая шеей – иногда проворный птенец успевает не только съесть свою долю корма, но и обокрасть менее расторопного соседа. Это последняя за сегодняшний день возможность поесть для молодых птиц. До утра они больше ничего не получат от родителей. Взрослые птицы во время выкармливания молодняка живут впроголодь, но после того, как родительские заботы завершатся и молодые птицы станут самостоятельными, они легко восстановят физическую форму на богатых рыбой угодьях по краю водорослевых полей.

Плезиогагары, возвращающиеся с дальней рыбалки, также покидают море и устраиваются на пляже ночевать. Эти птицы сторонятся китовых олуш – если плезиогагара заползёт на их территорию, китовая олуша может легко убить эту птицу, приняв её за нарушителя границ. Поэтому плезиогагары держатся небольшими, но тесными группами на «ничейной» территории.

Китовые олуши оберегают свою территорию от соседей, но при жизни такими тесными колониями конфликты просто неизбежны, и вырастают буквально из ничего.

Одна из самок тропической китовой олуши возвращается с рыбной ловли к своему самцу. Она удачно поохотилась в зарослях плавающих водорослей, и несёт птенцу в желудке нескольких небольших осьминогов, кальмара и много рыбы. Её территория располагается довольно далеко от линии прибоя – почти возле чахлых кустарников, окаймляющих пляж. Птица с трудом ползёт, отталкиваясь от песка ластами. Время от времени она отдыхает, тяжело дыша. Её самец вскоре заметил её среди множества птиц, выползающих на берег, и приветствовал громким одиночным криком. Самка приподнялась на крыльях, и ответила на его призыв. Но она сделала это очень не вовремя: она задержалась на территории, где пара птиц уже воссоединилась, и самец занимался кормлением птенца. Его самка восприняла крик чужой самки на своей территории как вызов, и бросилась к обидчице. Она ползла так быстро, как могла, и кучи песка взлетали из-под её крыльев. Несколькими движениями крыльев она добралась до самки, возвращавшейся с рыбной ловли, и её клюв громко щёлкнул возле лапы этой самки. Хозяйка территории грозно закричала – её голос, похожий на карканье, заставил обернуться всех окружающих птиц, и даже её самец отвлёкся от кормления птенца, подняв голову. Он тоже заметил нарушительницу границы, и поспешил на помощь самке.

Невольная нарушительница границ не стала вступать в конфликт – она заметила, что к самке, которая попыталась напасть на неё, присоединился самец, и силы стали неравными. Поэтому она быстрее поползла к своей территории, окликая своего самца, а следом за ней двинулась супружеская пара птиц, территорию которых она нарушила. Её самец ответил на крик. Приближаясь к нему, преследуемая самка китовой олуши почувствовала себя гораздо увереннее, а её преследователи уже не казались ей такими опасными. Достигнув края своей территории, она развернулась, и вдвоём с самцом поползла уже навстречу обидчикам, встав между ними и своим птенцом. Её преследователи, достигнув невидимой границы территории, уже не решались двигаться дальше – им навстречу повернулось сразу два клюва, и две птицы, готовые защищать собственную территорию, стали их противниками. А они сами превратились в нарушителей чужих границ.

Конфликт постепенно разрастается: задержавшись на чужой территории, пара китовых олуш привлекла внимание ещё нескольких птиц. А самец обиженной ими самки, защищая территорию, начал внушительные демонстрации своей силы. Он приподнял переднюю часть тела, опираясь на крылья, и громко закричал, подняв голову вверх. Затем это же движение повторила самка. Обе птицы, слегка выгибая шею, раскрывают ласты-крылья, чтобы казаться больше, и хлопают ими по песку, разбрасывая его в стороны. Эти действия сопровождаются громкими криками. Физические контакты при выяснении отношений сведены у этих великанов к минимуму: массивные птицы могут поранить друг друга до смерти, поскольку их острые клювы снабжены зубовидными выростами. А при неудачном стечении обстоятельств птица может сломать челюсти, и неминуемо погибнуть от голода.

Пара птиц, затеявшая погоню, понимает, что находится в проигрыше. Они находятся на чужой территории, и к тому же привлекли внимание ещё нескольких птиц. Но остальные птицы тоже не желают продолжать бесполезные демонстрации сил до бесконечности. Все птицы постепенно начинают избегать конфликта: они угрожают «в сторону», постепенно отворачиваются от соперника, и демонстрируют силу менее активно. С опустевшей территории доносится крик недокормленного птенца, и родительский инстинкт берёт верх над агрессией. Нарушители границ отползают на свою территорию, и конфликт постепенно угасает, сменяясь спокойствием и отдыхом.

Когда гигантские птицы отдыхают на берегу, за свою работу принимаются другие существа. Пляжные землешарки снуют между телами китовых олуш, склёвывая паразитов. Гигантские птицы не обращают внимания на своих санитаров, хотя землешарки проделывают нужную и важную работу. Землешарка садится на голову отдыхающей китовой олуши. Птица-великан не стряхивает её, а лишь осторожно прикрывает глаз, когда её маленький чистильщик аккуратно исследует клювом перья на её голове. Пляжная землешарка ищет паразитических рачков, которые часто поселяются на коже китовых олуш между перьями – на голове птица не может счистить паразитов сама, и они могли бы спокойно сосать её кровь, если бы не было землешарок.

К вечеру в море вблизи острова остаются лишь единичные птицы, а большинство морских птиц собирается на побережье. Неподалёку от колонии тропических китовых олуш бродят призрачные странники. Они высоко поднимают ноги с длинными пальцами, и аккуратно ставят их на землю, словно боясь споткнуться о собственные пальцы. На песчаном берегу эти птицы появляются редко, и не останутся ночевать на пляже – китовые олуши довольно массивны, и могут задавить заснувшую птицу. А близость леса вообще не сулит небольшим птицам ничего хорошего. Поэтому призрачные странники улетят ночевать на скалистые берега – этой ночью океан будет спокойным, и на скалах безопаснее. Хищники также нечасто появляются в скалистых участках побережья. Несколько птиц, не наевшись в море, кормятся на берегу. Они ловят насекомых, расковыривая лежащий на берегу гнилой ствол дерева, выброшенный волнами несколько месяцев назад во время шторма. Кроме насекомых, им попадаются небольшие улитки и даже рачки из числа бокоплавов, селящиеся в пробуренных насекомыми норках. Одна из птиц не расклёвывает трухлявую древесину, а осторожно отгребает пальцами влажный песок из-под ствола дерева. И тут же точным ударом клюва она добывает маленького краба, который спрятался в мокром песке.

Высокий ствол гигантского оливкового дерева тоже служит местом ночёвки морских птиц. Много лет назад буря выломала одну ветвь, и дерево начало прогнивать изнутри. Вершина этого дерева вполне жива и покрыта глянцевой зеленью, но ствол пустотелый, и прогнил почти наполовину. Вечером к этому дереву возвращаются с кормления туманные стрижи. Стаи этих длиннокрылых птиц собираются ещё в море. Когда они начинают устраиваться на ночёвку, издалека кажется, что дерево всасывает струю дыма. Туманные стрижи точно влетают в дупло на месте выломанной ветви, и устремляются по полому стволу точно в то место, где их ожидают птенцы. Птенцы туманных стрижей отлично приспособлены к тому, чтобы питаться редко: за день родители посещают их всего два или три раза, а основную порцию корма молодая птица получает вечером. Птенцы туманных стрижей весь день висели в вертикальном положении, вцепившись когтями в стенки дупла и впав в своеобразное оцепенение. Прилёт взрослых птиц выводит их из этого состояния. Влетая в дупло, взрослая птица издаёт особый звук, напоминающий щелчок – это сигнал для птенца. Услышав знакомый голос, птенец оживляется и начинает пищать, требуя от родителя корм. По голосу птенца родитель легко находит его, и присаживается рядом на стенку дупла. Он отрыгивает «пакет» из особой густой слюны, в который «заклеены» пойманные насекомые – водорослевые мошки. В первые дни жизни птенец не мог полностью проглотить принесённых таким образом насекомых, и родитель раздирал этот «пакет» на несколько частей. Но потомство туманных стрижей уже подросло и почти оперилось, поэтому пойманные насекомые исчезают в желудке птенца сразу. Благодаря малоактивному поведению молодые птицы экономят и более полно используют пищевые ресурсы, доставляемые родителями. Но им недолго осталось находиться на родительском попечении: скоро у них полностью сформируются маховые перья. Тогда молодые птицы выберутся через дупло наружу и улетят вместе с взрослыми птицами на кормёжку в море. Они вернутся в дупло только на ночёвку, или будут искать себе другое убежище. Среди туманных стрижей есть «странники», меняющие укрытие раз в несколько дней, и «домоседы», которые всю жизнь верны одному укрытию, и покидают его только в крайнем случае.

Призрачные странники собираются на ночёвку. Несколько птиц кружится над берегом, и птицы, искавшие корм возле колонии китовых олуш, собираются присоединиться к ним. Они неуклюже разбегаются и взлетают, хлопая крыльями. В первые секунды их полёта кажется, что они вот-вот упадут обратно на песок, но после нескольких взмахов крыльев неуклюжие ноги отводятся назад, а шея вытягивается вперёд, и птица становится похожей на миниатюрного журавля. Призрачные странники небольшими стайками летят к нескольким скалистым островкам. Эти островки торчат примерно в двухстах метрах от берега. У них слишком крутые берега, чтобы на них могли жить китовые олуши, но другие птицы охотно селятся там. Вершины этих островков увенчаны шапками кустарников и травы, откуда слышны голоса разных птиц. Растения прекрасно разрастаются на таких островках – их обильно удобряют помётом морские птицы разных видов.

Призрачные странники кружатся над вершинами островков, выбирая место для посадки, и осторожно приземляются. Их соседями являются плезиогагары. Эти птицы не умеют летать, но хорошо лазают по скалам. Большинство птиц этого вида селится и гнездится на таких неприступных островках, и только немногие птицы ночуют на Новой Азоре, бок о бок с китовыми олушами. Колония плезиогагар более плотная, чем у китовых олуш – на островках мало места, и птицы лежат, едва не прижимаясь друг к другу. По спинам этих птиц бегают пляжные землешарки, очищая плезиогагар от паразитов. На этих птицах селится меньше эктопаразитов – плезиогагары более быстроходны, чем китовые олуши, и личинкам паразитических рачков труднее прикрепиться к их телу. Но всё равно у землешарок находится немало работы в колонии этих птиц.

Призрачные странники не любят соседство неуклюжих плезиогагар, которые к тому же вооружены острыми клювами и обладают молниеносной реакцией. Поэтому призрачные странники находят несколько камней, на которые плезиогагары просто не могут взобраться, и садятся на них, прижимаясь друг к другу. Птицы укладываются спать – они прячут длинный клюв под крыло, и закрывают глаза. Те, кто успел сесть в середину группы, находятся в выигрышном положении – ночи на Новой Азоре из-за влияния холодного Антигольфстрима могут быть довольно прохладными. Поведение этих птиц – своеобразный указатель погоды на предстоящую ночь. В шторм призрачные странники предпочли бы укрыться на самой Новой Азоре, в лесу. Но при хорошей погоде птицы рассаживаются на открытых ветру и солнцу камнях. Плезиогагары не покидают такие островки при любой погоде, и реже появляются на побережье острова. В сильный шторм волны почти накрывают колонию плезиогагар, прижавшихся друг к другу, но птицы держатся за скалу лапами и ластообразными крыльями, и переживают бурю.

Ночи на Новой Азоре не похожи друг на друга. Если дует ветер с запада, ночь тёплая – ветер гонит тёплый воздух, образующийся над Гольфстримом. Но восточный и северо-восточный ветры приносят на остров холодные воздушные массы, сопровождающие Антигольфстрим, текущий из полярных широт. Холодные ночи более росистые и туманные. Но в любом случае и при любой погоде ночь – это время других существ. Ночной лес оглашается пением сверчков и цикад, по листьям ползают улитки, и их ловят разнообразные ночные животные – ящерицы, летучие мыши и мелкие грызуны.

Китовые олуши спят на берегу целой колонией. Изредка одна или две птицы просыпаются от незнакомого шума. Они поднимают голову, осматриваются, и снова засыпают. Плезиогагары ночуют среди колонии китовых олуш, собравшись вместе. Сон птиц чуткий, и этому есть объяснение. В лесах Новой Азоры водятся те, кто крадётся тихо и нападает бесшумно.

В историческую эпоху человек завёз на острова хищников – ласку и хорька. Эти звери успешно выжили, и их присутствие изменило обычный для островов ход эволюции. Потомки ласок освоили деревья, а потомок хорька превратился в самого крупного и успешного хищника Новой Азоры – мартиллу. Мартиллы водятся почти по всему острову, избегая только горных вершин, лишённых лесной растительности. Эти звери, похожие на огромных наземных куниц, предпочитают жить под пологом леса. Кроме размеров, мартиллы отличаются ещё одной особенностью – это стайные хищники. Самцы этого вида – одиночки, но клан, включающий нескольких взрослых самок – это значительная сила.

Когда солнце клонится к закату, мартиллы оживляются. Они провели самое жаркое время дня в большой общей норе, где обитает целый клан самок – полдюжины взрослых зверей и трое молодых самок. В одной из нор, которая шире и глубже прочих, подрастает потомство клана – несколько детёнышей. Одна из самок не отлучается от молодняка, и не уходит далеко от норы. Она не принимает участия в охоте, и рассчитывает лишь на мясо, которое приносят ей другие звери клана. Самка, ухаживающая за потомством, должна защищать молодняк от посягательств взрослых самцов мартиллы – эти животные могут просто съесть детёнышей. Поэтому ночью на охоту отправятся лишь пять взрослых самок и три молодых.

Пока солнце не зашло, мартиллы играют – самки кувыркаются среди папоротника и борются друг с другом, слегка прикусывая друг другу шкуру на шее и загривке. Звери потягиваются, разминая мускулы, а одна из молодых мартилл вспоминает навыки из ещё недалёкого детства: она с разбегу взбирается на ствол дерева, несколько секунд висит на коре, зацепившись когтями, и спрыгивает красивым длинным прыжком. Взрослые самки тяжеловаты для таких упражнений, но зато они – главная опора клана во время охоты.

Когда солнце зашло, и на небе засияли звёзды, мартиллы отправились на охоту. Обычно они охотятся в лесу, но в течение нескольких ночей подряд клан возвращался в логово полуголодным. Самки постоянно чувствовали в лесу запах самца – этот зверь перекрыл все их территориальные метки своими выделениями, и изредка даже преследовал клан. Этой ночью клан не будет охотиться в лесу. Выстроившись характерной цепочкой, клан мартилл отправляется туда, где слышен шум волн.

Постепенно лес на пути клана редел, затем деревья сменились кустарниками, и вскоре мартиллы вышли на берег океана. Они нечасто охотятся на побережье острова, а молодые самки вообще ни разу не покидали лес. Глазам хищников открылось великолепное зрелище – усеянный яркими звёздами ясный небосвод над шумящим океаном. Но эти звери лишены эстетического чувства. Их занимает единственная цель – удачно поохотиться.

Одна самка в клане – главная. От неё зависит успех в охоте, и она оценивает возможность охоты. Главная самка нюхает воздух, пытаясь уловить запах добычи. И ветер донёс до неё характерный запах колонии китовых олуш. Мартиллы не видят самих птиц – до колонии несколько сотен метров, и заросли кустарника мешают увидеть спящих птиц. Зато мартиллы осторожны, и не выдают себя шумом. Кроме того, ночью они прекрасно видят.

Клан мартилл крадётся к пляжу, где обосновалась колония китовых олуш, выстроившись цепочкой – такое поведение, характерное для детёнышей куньих, сохранилось у этого вида. Молодые мартиллы, никогда не принимавшие участие в такой охоте, старательно копируют движения взрослых животных. для них это будет важным жизненным уроком: если какой-то из самок повезёт стать главной самкой клана, она будет использовать эти навыки в охоте. Преодолев кустарники, отделявшие их от колонии китовых олуш, мартиллы выходят на пляж, где спят огромные птицы. Теперь главная задача – правильно выбрать жертву.

Мартиллы охотятся на птенцов китовых олуш, но могут добывать и взрослых птиц, если клан сильный, а добыча болеет или просто ослаблена. Ночью взрослые китовые олуши плохо видят, и такая охота проходит относительно безопасно. Днём любая китовая олуша смогла бы в одиночку отбить атаку взрослой мартиллы, а колония смогла бы отогнать даже целый клан этих хищников. Но ночь – это время страха, когда ночной шорох может с одинаковой вероятностью принадлежать безобидному жуку, ползущему по стволу дерева, или крадущемуся хищнику. И ночь уравнивает хищника и жертву в возможностях.

Жертву в колонии китовых олуш выбирает главная самка клана. Это сравнительно несложно сделать: одна молодая птица отползла от взрослых, и спит немного поодаль от основной колонии. Поэтому напасть на неё будет намного проще. Но жертву мало выбрать – её надо убить. Убивая добычу, хищник сам подвергается немалой опасности – защищаясь, жертва может нанести ему тяжёлую травму. Если китовая олуша успеет проснуться и встретить нападающего хищника своим «зубастым» клювом, мартилла может получить глубокую рану, которая в жарком климате легко загноится. Поэтому хищники действуют осторожно и решительно, стараясь убить добычу первым же броском. Атаку возглавляет доминирующая самка клана, и плечом к плечу с ней идёт вторая по силе взрослая самка клана. Прочие мартиллы не принимают участия в охоте.

Пара хищников приближается к намеченной жертве. Несколько сезонов совместной охоты отточили тактику хищников, и они действуют по проверенному сценарию. Когда до спящей китовой олуши остаётся около двух метров, обе самки атакуют её одновременно. Главная самка вцепляется в горло китовой олуши, стараясь не попасть под удар клюва птицы. Одновременно другая самка совершает бросок на спину птицы, кусает её затылок и одним движением клыков прокусывает основание черепа. Тело китовой олуши забилось в судорогах – птица умерла почти мгновенно, не успев даже закричать. Её крылья-ласты разбрасывали песок, а лапы подёргивались, пока мартиллы удерживали её голову, не разжимая зубов. Охота прошла просто идеально: ни одна взрослая птица колонии не проснулась, и даже плезиогагары, спавшие на другом конце колонии, не почувствовали опасности.

Когда судороги китовой олуши прекратились и тело обмякло, мартиллы потащили добычу из колонии. Вначале самки-охотницы действовали вдвоём, но затем остальные мартиллы осторожно присоединились к ним и сообща поволокли тушу китовой олуши подальше от колонии. Такую обильную добычу опасно поедать на открытом месте – запах привлечёт других животных, и на долю охотников может просто ничего не остаться. Но голод берёт верх, и мартиллы приступают к еде прямо на пляже, оттащив убитую птицу в сторону от мирно спящей колонии её сородичей.

Под покровом ночи мартиллы начинают пиршество. Обычно эти звери охотятся на более мелкую дичь, и добыча крупной китовой олуши для них – редкая удача. На туше птицы много мясистых частей, которые будут съедены животными, но всё равно добыча слишком велика, и после пиршества мартилл на останках китовой олуши останется немало съедобных частей на радость другим плотоядным обитателям Новой Азоры. Острыми клыками самки раздирают кожу, покрытую плотным коротким оперением, и с жадностью приступают к еде. Они поедают в первую очередь большие грудные мускулы птицы, а затем разрывают брюшную полость и съедают сердце и печень. В сутки каждая мартилла должна съесть около трёх килограммов мяса. Туша китовой олуши достаточно велика, чтобы им всем можно было наесться досыта и унести часть добычи в логово, где самка с детёнышами ожидает возвращения клана с охоты. Мартиллы едят достаточно тихо, и колония китовых олуш продолжает спать, не беспокоясь о судьбе убитой хищниками птицы.

Клан мартилл жадно выедает самые вкусные и мясистые части туши. Когда звери вернутся в логово, часть мяса получит самка, ухаживающая за детёнышами, и немного останется даже для детёнышей. Они уже заканчивают кормиться молоком, и проявляют интерес к пище взрослых животных. Но в природе хищнику мелкого и среднего размера редко удаётся доесть добычу до конца – всегда находится более крупный хищник, который отнимает у них добычу. На Новой Азоре мало видов хищников – экосистема острова просто не прокормит несколько узкоспециализированных видов разной весовой категории. Но всё равно самкам мартиллы есть, кого опасаться. Запах крови и мяса китовой олуши привлёк ещё одного хищника, который в течение последних дней держался на территории клана самок мартиллы. Это животное – самец того же вида. Он гораздо крупнее самок: взрослый самец весит наполовину больше самой крупной и рослой самки.

Пока самки мартилл торопливо рвали мясо добычи, кусты зашевелились, и на пляж вышел их преследователь – взрослый самец. Уверенное в своих силах животное направилось прямо к туше китовой олуши, жадно вдыхая дразнящий обоняние запах тёплого мяса. Когда расстояние стало слишком коротким, самки мартиллы ощерили зубы, пытаясь отогнать его, и одна из самок зашипела на самца, словно кошка. При появлении самца молодые мартиллы сразу же испуганно отступили от добычи – самец легко смог бы загрызть любую из них, если бы они решили драться с ним. Почти все взрослые самки прекратили есть и отошли от добычи. Лишь главная самка задержалась возле туши китовой олуши. Торопливо оторвав кусок мяса, она отбежала к остальным, и стала настороженно наблюдать за самцом.

Самца не беспокоит тревога среди самок – он никогда не опасался нападения с их стороны. Погрузив морду в тёплую тушу китовой олуши, он начал отрывать куски мяса и глотать их. Время от времени он бросает оценивающий взгляд на клан самок, столпившихся неподалёку. Самец явно не спешит – он осознаёт свою силу, и пользуется преимущественным правом при делёжке добычи, даже если не принимал участия в охоте. Постепенно он насыщается, и его взгляд пугает самок всё меньше. Сытый самец стал менее агрессивным: он лишь нехотя оторвал последний кусок от туши, и больше жевал мясо, чем глотал. При этом он испытующе глядел на самок, которые не решались в его присутствии приблизиться к своей законной добыче. Чтобы закрепить своё господствующее положение, самец поднял хвост, и испустил из анальных желез на песок несколько капель сильно пахнущей жидкости. Сделав это, он побрёл обратно в кустарники.

После того, как самец скрылся в темноте, самки осторожно приблизились к добыче. Главная самка обнюхала песок там, где самец оставил пахучие метки. Хотя самца уже нет рядом с остатками добычи, его запах оказывает влияние на животных, особенно на молодых мартилл – они по-прежнему боятся подойти к добыче, опускают голову и тихо фыркают, чувствуя пугающий их запах. Взрослые самки более спокойны, и одна из них просто забрасывает пахучую метку самца песком. Лишь после этого клан мартилл собирается возле туши китовой олуши в полном составе.

Солнце вновь восходит над Новой Азорой. Его лучи освещают результат ночной охоты мартилл: недалеко от колонии китовых олуш лежит растерзанное и объеденное тело их сородича. Птицы, не ставшие жертвами ночной охоты, встревожены видом мёртвого сородича. Они опасливо глядят в сторону останков птицы и издают тревожные крики. На останках китовой олуши уже собрались сотни мух. Но не только они обнаружили такой источник корма. Несколько пляжных землешарок, не испытывая друг к другу вражды, тоже устроили себе пиршество. Землешарки – не специализированные пожиратели мяса, но они не упускают случая поклевать сытную и доступную пищу. После шторма эти птицы так же расклёвывают выброшенных на берег рыб и кальмаров. Но главные мусорщики побережья всё же не они, а азогалериксы. Один из этих зверей бредёт по берегу, разыскивая выброшенных волнами морских животных. но вместо них он находит нечто намного большее – останки китовой олуши. Недалеко от него шумит колония этих птиц, но ни одна из них не помешает азогалериксу вволю попировать. Животное обнюхивает останки китовой олуши, и с жадностью вгрызается в них. После трапезы мартилл на костях и между рёбер птицы осталось довольно много мяса, и азогалерикс обгрызает его острыми зубами. Хрящи и связки также исчезают в пасти этого всеядного зверя.

Пытаясь добраться до мяса, азогалерикс переворачивает останки китовой олуши. Это стало его невольной ошибкой: одна из птиц увидела это, и восприняла шевеление мёртвой птицы как признаки жизни, а попытки азогалерикса добраться до мяса – как нападение на сородича. Её реакция была мгновенной: она издала угрожающий крик, и быстро поползла в сторону азогалерикса. Птица настроена очень воинственно: она громко кричит и щёлкает длинным красным клювом. Азогалерикс неплохо вооружён, и может ответить на её нападение уколом длинных игл или укусом. Когда китовая олуша слишком приблизилась к нему, азогалерикс принял угрожающую позу: он повернулся к огромной птице, пригнул голову и начал мелко трясти ею. В этот момент его иглы громко затрещали, словно погремушка.

Азогалерикс меньше китовой олуши, а его иглы короче клюва гигантской морской птицы. Его проворство не спасёт его от грубой силы нападающей китовой олуши, поэтому он отступает от останков убитой ночью птицы. Китовая олуша, движимая инстинктом, не подпускает его к мёртвому сородичу. Но убитая птица не шевелится, и постепенно внимание её стража начинает ослабевать. Китовая олуша постепенно отползает всё дальше от останков сородича, и обращает меньше внимания на азогалерикса.

Зато азогалерикс не собирается отступать от столь соблазнительной находки, обещающей плотный и сытный завтрак без хлопот. Он бродит по песку на некотором расстоянии от мёртвой птицы, и поглядывает на её стража. Когда китовая олуша отползла в сторону, азогалерикс решил воспользоваться шансом. Зверь бросился к останкам птицы, ухватил зубами за лапу, и поволок подальше от беспокойного места. Азогалерикс очень силён, поэтому ему удалось без особого труда оттащить тушу китовой олуши ещё на несколько десятков метров. Он оттащил добычу дальше от колонии птиц, но… ближе к ещё одному своему сородичу.

Азогалериксы редко ищут встречи друг с другом. Это происходит только в брачный сезон, а в остальное время взрослые животные этого вида – убеждённые одиночки. Обычно они относятся к сородичам равнодушно, но такая соблазнительная добыча, как полусъеденная туша китовой олуши – это повод для выяснения отношений. Другой азогалерикс, также привлечённый запахом крови и мяса, бродил в кустах, не решаясь приблизиться к туше, пока она лежала возле колонии китовых олуш. Поэтому его более смелый сородич невольно оказал ему большую услугу.

Когда чужак вышел из укрытия и направился к туше птицы, азогалерикс, добывший её, сразу предупредил его о нежелании делиться пищей. Он приподнялся на лапах, выгнул спину по-кошачьи, и затряс иглами. Сухой дробный треск не остановил другого зверя, и тот приблизился к туше птицы. С его стороны такое поведение – явный вызов. Хозяин добычи решил продемонстрировать своё настроение более явно: он сел на задние лапы, оскалился и продемонстрировал противнику когти на передних лапах. Соперник также не остался в долгу: он разинул пасть и зарычал. Ответом ему был такой же рык. Звери буравили друг друга ненавидящим взглядом и выгибали спину, словно коты, прохаживаясь возле останков китовой олуши. Хозяин добычи решил лишить противника возможности добраться до туши. Он перешагнул через добычу, и приблизился к претенденту. В следующую секунду оба азогалерикса уже катались по земле, сцепившись друг с другом. Они яростно наносили друг другу укусы в шею и плечи, не защищённые иглами.

Наконец, один из соперников почувствовал, что проигрывает. Это был зверь, который пришёл к добыче вторым. Он с трудом освободился от хватки законного хозяина добычи, и бросился обратно в кусты. В знак подчинения он прижимает иглы к шкуре, стараясь выглядеть как можно менее устрашающе. Неудачливый претендент хромает – его противник нанёс ему глубокую рану в плечо. Когда этот зверь пустился в бегство, хозяин добычи преследовал его лишь для проформы: пробежав несколько шагов, он развернулся и приблизился к своей законной добыче. Через несколько секунд хрящи и позвонки убитой мартиллами птицы затрещали на зубах азогалерикса. Возможно, когда-нибудь он совершит в своей жизни роковую ошибку, и эта ошибка станет для него последней. Природа не прощает неудачников, и в ней выживают лишь наиболее приспособленные к своей среде обитания. Приспособлений может быть великое множество – это и создаёт многообразие жизни.

Новая Азора – это один из многих самобытных миров эпохи неоцена. Последствия деятельности человека и миллионы лет эволюции привели кпоявлению на этом острове уникальной флоры и фауны, живущей в равновесии по своим собственным законам.

Бестиарий

Птичья гельминтокруста (Helminthocrusta aviphila)

Отряд: Веслоногие (Copepoda)

Семейство: Лернеиды (Lerneaidae)

Место обитания: Северная Атлантика, Новая Азора.

Большую часть планктона в эпоху голоцена составляли веслоногие рачки. На рубеже голоцена и неоцена их видовое разнообразие значительно сократилось, но в неоцене они частично возвратили утраченные позиции благодаря скорости эволюции. Однако большинство видов веслоногих ракообразных является паразитическими животными, обитающими на различных водных беспозвоночных, рыбах и китообразных. В неоцене один вид паразитических веслоногих сделал своеобразный «прорыв» в освоении новых экологических ниш: это животное стало паразитировать на водных птицах – китовых олушах. Эти птицы заменили ластоногих, вымерших в эпоху экологического кризиса. С появлением новых жизненных форм среди крупных животных паразитическим животным открылись новые возможности для эволюции.

На шее и боках китовых олуш, обитающих в тропической зоне Атлантики, достаточно часто поселяется один из представителей паразитических веслоногих рачков – птичья гельминтокруста. Название этого существа буквально означает «глисто-ракообразное». Это существо очень сильно напоминает паразитических червей внешностью и образом жизни, хотя относится к числу ракообразных. Это общая особенность многих паразитических веслоногих, которые зачастую теряют типичные черты ракообразных.

Взрослая форма гельминтокрусты существует, внедрившись в подкожную клетчатку китовой олуши, и образует опухоль около 5 см в поперечнике. Опухоль открывается на вершине небольшим отверстием. Внутри опухоли находится свёрнутое в виде тугой спирали тело ракообразного. Головной отдел гельминтокрусты погружен в ткани птицы-хозяина, а задняя часть тела прилегает к отверстию, которым открывается опухоль. Птичья гельминтокруста – самый крупный вид веслоногих ракообразных неоцена: общая длина животного составляет около полуметра при ширине лентообразного тела около 1 см и толщине до 2 мм.

Подобно большинству своих родственников, птичья гельминтокруста утеряла многие черты ракообразных. Её голова преобразована в корнеобразные выросты неправильной формы, оплетающие кровеносные сосуды, прилегающие к опухоли. Длина этих выростов может достигать 10 см. Через них животное получает питание, всасывая питательные вещества из крови птицы через тонкий эпителий, покрывающий эти выросты. Пищеварительная система гельминтокрусты редуцирована.

Тело ракообразного полностью утратило сегментацию, но кажется разделённым на сегменты из-за особенностей половой системы животного. Большую часть тела гельминтокрусты составляют яичники. В них непрерывно созревают яйцевые мешки, которые по мере развития продвигаются по яичникам, выходят из яйцеводов и выпадают наружу из отверстия, которым открывается опухоль. Такой облик имеет самка гельминтокрусты.

Самец этого вида карликовый, он живёт очень недолго и оплодотворяет самку ещё до того, как она находит окончательного хозяина. Самец фактически представляет собой личинку, способную размножаться. Его пенис очень длинный, в несколько раз превышающий длину самца. Самец прицепляется ногочелюстями в задней части тела самки и наносит ей «укол» пенисом прямо через покровы тела. Пенис внедряется в яйцевод самки, и самец оплодотворяет развивающиеся яйцеклетки. После оплодотворения яйцеклетки начинают делиться, и не теряют этой способности до конца жизни самки.

Тело взрослой самки этого ракообразного представляет собой «конвейер» по производству яиц. Каждые два дня она образует яйцевой мешок, содержащий до 20 миллионов мелких яиц в тонкой оболочке. Если он выпадает из отверстия опухоли, когда птица отдыхает на суше, яйцевой мешок быстро высыхает, и яйца гибнут. В воде яйца очень быстро развиваются и из них выводятся типичные для ракообразных личинки-науплиусы. В своём жизненном цикле это ракообразное два раза меняет хозяина. Первый раз науплиусы внедряются в брюхоногих моллюсков, встречающихся на плавающих водорослях, и развиваются в них. В теле моллюска личинка ракообразного претерпевает метаморфоз: она сбрасывает личиночный панцирь и становится похожей на пузырь паразитического червя эхинококка. В теле улитки она дополнительно размножается бесполым путём – в её теле образуются активно плавающие личинки второго поколения длиной около 3 мм, снабжённые парой плавательных ног. В теле одной улитки их может образоваться свыше 5 – 6 тысяч. Личинка первого поколения, в которой развивается второе поколение личинок, начинает расти и фактически превращается в мешок, наполненный личинками. Из-за роста паразита моллюск гибнет, и через разрыв в теле погибающего моллюска личинки второго поколения выходят наружу и начинают искать птицу-хозяина. Это уязвимое место в жизненном цикле ракообразного: срок поиска окончательного хозяина очень ограничен. Проплавав несколько часов, личинка гибнет, и часто её съедают другие обитатели океана. Кроме того, в этот момент самцы разыскивают самок и оплодотворяют их. Неоплодотворённая самка живёт на несколько часов дольше оплодотворённой. Развивающиеся оплодотворённые яйцеклетки начинают расходовать ограниченные жизненные ресурсы личинки-самки, и она обязательно должна отыскать животное-хозяина. В противном случае она быстро гибнет. А самка, слишком долго бывшая неоплодотворённой, может не принять семенную жидкость самца: её яйцеклетки утрачивают способность к оплодотворению.

Если личинке второго поколения удалось найти птицу-хозяина, она прикрепляется к коже птицы и претерпевает метаморфоз. Ротовые органы личинки второго поколения гельминтокрусты снабжены острым хоботком. С помощью этого хоботка она втыкается в кожу птицы, и через хоботок, как через иглу шприца, молодое ракообразное проникает в подкожную клетчатку птицы в виде малодифференцированного комочка клеточной массы в тонкой оболочке. Опустевшая личиночная шкурка отпадает, и молодая гельминтокруста начинает жизнь паразита. Вначале у неё на переднем конце тела развиваются корневидные выросты, а затем она начинает образовывать опухоль на теле птицы. Первые яйцевые мешки образуются у молодой самки в возрасте одного месяца. В это время она достигает длины около 5 см. С возрастом длина тела самки увеличивается, и количество образуемых ею яйцевых мешков возрастает. Самка птичьей гельминтокрусты может прожить свыше 7 лет.

Водорослевая мошка (Algophtora minuta)

Отряд: Двукрылые (Diptera)

Семейство: Incertae sedis

Место обитания: водорослевые поля близ Новой Азоры.

Насекомые – один из самых успешных классов живых существ на Земле. В процессе эволюции среди них появлялись виды, приспособленные к самой разнообразной среде обитания. Даже в горячих источниках и на нефтяных озёрах встречаются особые виды насекомых. Быстрый темп эволюции позволяет им занимать самые узкие экологические ниши и вырабатывать за короткий срок высокую специализацию к среде обитания. Поэтому неудивителен тот факт, что в неоцене насекомые освоили особый источник питания – водоросли, образующие плавучие «ковры» вблизи вулканического острова Новая Азора в Атлантическом океане. Над сплошным покровом водорослей круглый год летают целые стаи мелких водорослевых мошек. Это особый вид, встречающийся только в Атлантике. Он является близким родственником континентальных видов, обитающих на солёных болотах Средиземноморья и на атлантическом побережье Европы и Африки. Очевидно, предки новоазорской водорослевой мошки попали в середину океана с материка при помощи ветра. Неизвестно, сколько поколений этих насекомых не приживалось и гибло, пока среди них не появились особи, способные выживать и размножаться на водорослях. Но такая специализация принесла этому виду явный успех: численность водорослевых мошек очень стабильная и высокая, и некоторые обитатели Новой Азоры питаются в основном этим видом насекомых.

Водоросли – обильный и быстро возобновляющийся источник корма. Но для жизни водорослевой мошки морская вода создаёт определённые трудности. Выделительная система насекомых не справилась бы с выведением из организма большого количества солей, поэтому в течение жизненного цикла водорослевая мошка умело избегает контакта с морской водой. Безногие червеобразные личинки этого насекомого обитают внутри слоевищ водорослей, передвигаясь по рыхлой соединительной ткани. Личинки старшего возраста перестают блуждать по растению. Они живут в пузырях-пневматофорах и получают кислород за счёт фотосинтеза водорослей. Развитие личинки продолжается около 3 недель. Готовая к выводу личинка пробуривает оболочку пневматофора, выставив головной конец тела наружу. С последней линькой шкурка не сбрасывается с переднего конца её тела, и образует плотную оболочку, которая служит крышечкой. Когда метаморфоз завершён, взрослое насекомое толчком головы открывает крышечку и выходит наружу.

Длина тела взрослой водорослевой мошки – около трёх миллиметров. Самец этого вида немного мельче самки, но отличается особыми вторичными половыми признаками. Окраска тела самки чёрная с металлическим блеском, а самец имеет слабое опушение на брюшке из золотистых волосков. Также у него более длинные перистые усики.

Брачный ритуал у водорослевых мошек происходит днём, когда солнце светит ярко и хорошо прогревает воздух над водорослевыми полями. В жарком влажном воздухе самцы устраивают демонстрационный полёт, собираясь в шарообразный рой. Время от времени самки залетают в этот рой, и происходит быстрое спаривание. Издалека рой самцов напоминает серое облако с золотистым оттенком.

Взрослые насекомые живут недолго – не более недели. За это время самка успевает сделать до пяти кладок – в общей сложности около тысячи яиц. Взрослые водорослевые мошки питаются соком гниющих пневматофоров водорослей. В отличие от кровососущих мошек, обитающих на континентах, ротовые органы водорослевой мошки лижущие, приспособленные для поглощения жидкой пищи. Водорослевые мошки часто встречаются возле птиц, которые кормятся или отдыхают на водорослевых полях. Им не нужна кровь птиц: они пьют их слёзную жидкость. Особенно часто это делают самки, которым надо откладывать очередную порцию яиц.

Призрачный странник (Jacanodactylus algodromus)

Отряд: Ржанкообразные (Charadriiformes)

Семейство: Ложные журавли (Pseudogruidae)

Место обитания: Новая Азора и близлежащие острова.

«Планктонная катастрофа» на рубеже голоцена и неоцена уничтожила большинство видов животных, проводящих хотя бы часть жизненного цикла в планктонном сообществе. Вслед за ними вымерло множество видов морских млекопитающих и птиц. В неоцене потомки немногих выживших видов начали вновь осваивать постепенно формирующиеся продуктивные экосистемы. По побережьям Европы бродит довольно крупная птица, похожая на аиста – крабоед-клювач (Charadrogrus magnirostris), потомок мелкой прибрежной птицы зуйка. Своим массивным клювом эта птица раскалывает раковины моллюсков и панцири крабов и морских ежей. Это не единственная в своём роде птица: далеко от побережья Европы, на острове Новая Азора обитает его близкий родственник – призрачный странник.

Такое название прекрасно подходит этой интересной птице, и отражает как её внешность, так и повадки. Призрачный странник похож на крупную якану: это птица размером с молодую курицу, но значительно более изящного и хрупкого сложения. Взрослый призрачный странник весит около 1 кг и похож на цаплю с короткой шеей.

Оперение этой птицы окрашено в однотонный сизый цвет. Клюв этой птицы чёрного цвета, а вокруг глаз есть тонкое кольцо жёлтой кожи, лишённой перьев. Тонкие длинные пальцы ног делают внешность птицы несколько несуразной, но это приспособление к тому образу жизни, который ведёт эта птица. На суше эти пальцы словно мешают птице ходить: призрачный странник шагает, церемонно поднимая ноги и аккуратно ставя их, стараясь не наступить на собственные пальцы.

Клюв этой птицы острый, слегка изогнутый книзу. Он слабее, чем у крабода-клювача, но эта птица не страдает от этого – она питается совсем другой пищей.

Призрачный странник хорошо летает. Ранним утром, когда на побережья Новой Азоры опускается туман, призрачные странники взлетают и спешат на кормёжку. Эти птицы кормятся вдали от берега, на расстоянии нескольких километров от острова. Возле побережья Новой Азоры разрастаются целые поля плавающих бурых водорослей, где обитают разнообразные рыбы и беспозвоночные. Ими питаются призрачные странники. Длинные тонкие пальцы позволяют птицам бродить по водорослям, не проваливаясь, в поисках корма. Время от времени птица погружает в воду клюв, нащупывая затаившихся среди водорослей мелких животных. По краям верхней челюсти расположены чувствительные образования (подобные им известны у гусей эпохи голоцена), с помощью которых птица распознаёт движение мелких животных среди водорослей. Резким движением головы призрачный странник выхватывает из водорослей спрятавшееся животное, подбрасывает его в воздух, ловит и заглатывает.

Призрачные странники кормятся стаями. Каждая птица держится на некотором расстоянии от сородичей, и время от времени подаёт сигналы, показывающие, что опасности нет – вытягивает шею вертикально и издаёт короткий писк. В случае опасности птица кричит громким хриплым голосом. Услышав сигнал тревоги, птицы стараются взлететь – обычно на них нападают рыбы, затаившиеся в водорослях, а изредка их атакуют даже крупные головоногие моллюски. Взлетая, призрачный странник разбегается, шлёпая пальцами по поверхности ковра водорослей.

Для гнездования эти птицы выбирают участок на берегу в устье реки, с зарослями водяных растений. Гнездо призрачных странников – простая ямка на земле среди высоких болотных растений. Самка откладывает два – три крупных яйца со скорлупой белого цвета. Кладку насиживает только самка, она же водит потомство. Самец в это время охраняет гнездовой участок. Время от времени он подаёт самке звуковые сигналы в зависимости от окружающей обстановки. В сезон гнездования самец призрачного странника очень агрессивен. Он набрасывается на небольших животных, отгоняя их от гнезда, а при необходимости может нападать даже на крупных животных. Предупреждая о намерении защитить гнездо, самец призрачного странника наклоняет тело вперёд, раскрывает крылья веерами, и демонстрирует клюв. Если пришелец не уходит, птица бросается на него, стараясь нанести удар в глаз (обычно птица метит в любое контрастно окрашенное пятно на теле животного-чужака).

Насиживание длится около четырёх недель. Птенцы призрачных странников хорошо развитые, способны ходить и бегать уже через час после появления на свет. Пока они не научатся летать, эти птицы кормятся семьями на лесных болотах и в тростниках. Одна из птиц пары постоянно находится рядом с выводком, а вторая в это время может улетать на целый день на кормёжку на водорослевые поля. Прилетев с моря, эта птица кормит партнёра и птенцов, отрыгивая им проглоченных животных. получая обильную подкормку, птенцы призрачных странников развиваются очень быстро. В возрасте трёх месяцев молодая птица уже полностью развита и умеет хорошо летать. Оперение молодой птицы не сизое, а серое. Также у молодых птиц нет жёлтых «очков» вокруг глаз – они появляются только к годовалому возрасту, когда молодая птица становится способной к гнездованию.

Молодые птицы вначале кормятся на побережье острова, держась рядом с колониями китовых олуш, а затем начинают летать на водорослевые поля, следуя за взрослыми птицами. Птенцы у птиц этого вида, обитающих на маленьких островках, где нет рек и болот, сразу начинают кормиться на морском побережье.

Туманный стриж (Azorapus caligus)

Отряд: Длиннокрылые (Apodiformes)

Семейство: Стрижи (Apodidae)

Место обитания: Новая Азора, леса и прибрежные воды океана.

Большинство стрижей не любят сырой погоды, ведь во время неё двукрылые насекомые, их основная пища, прячутся. На водорослевых «островах» южнее Новой Азоры после утренних туманов насекомые вьются целыми роями. Личинки мошек питаются подсыхающими на солнце частями водорослей. Водоросли растут очень быстро, поэтому личинки насекомых обеспечены кормом в изобилии. Поля водорослей даже смягчают свирепость штормов, поэтому личинкам почти не угрожает опасность утонуть в солёной воде. Двукрылые отличаются большими способностями к адаптации, а мелкий размер позволяет им невольно расселяться с помощью ветра. Неудивительно, что мошкара с водорослевых полей Новой Азоры родственна видам с солёных болот Средиземноморья. Обилие насекомых – доступного и питательного корма – обычно привлекает различных насекомоядных позвоночных. Но поля водорослей – это место, похожее на болото. Поэтому крупные наземные животные здесь просто не появятся, зато летающие животные благоденствуют здесь. Но расстояние до ближайшей суши позволяет прилетать сюда далеко не всем, поэтому лишь немногие избранные могут наслаждаться таким изобилием. В их числе – особый вид стрижа, способный охотиться над морем, на расстоянии нескольких километров от ближайшей суши. Днём эти птицы кормятся над водорослевыми полями в море, а по вечерам, когда на море опускается туман, возвращаются домой. Эти птицы называются туманные стрижи.

Ближайшей сушей и местом обитания этой птицы является остров Новая Азора, лежащий в середине Атлантического океана, на полпути между Старым и Новым Светом. Особенностями строения туманный стриж не отличается от своих родственников – у него длинные узкие крылья, короткий клиновидный хвост и очень короткие лапки. Оперение туманного стрижа сизого цвета, и эти птицы плохо заметны издали на фоне неба и поверхности моря. Их присутствие можно скорее распознать по резким визгливым крикам этих птиц, нежели увидеть их самих.

У туманного стрижа большие глаза, маленький клюв и широкий разрез рта. Эта птица сохранила характерный для стрижей рацион, и питается многочисленными мошками, плодящимися на водорослевых полях Атлантики. Также эти птицы поедают насекомых, которых ветер приносит с материков или с близлежащей Новой Азоры.

Остров Новая Азора находится на границе двух течений: тёплого Гольфстрима, стремящегося на север, и холодного Антигольфстрима, текущего ему навстречу вдоль берегов Европы. На границе этих течений погода очень нестабильна: струя холодной воды с запада или тёплый воздух с востока приводят к появлению обильных туманов. В это время насекомые садятся на воду или на водоросли: их крылья намокают. А стрижи вынуждены лететь домой в сплошном тумане. В этих условиях проявляется их главная особенность: летая в тумане, стриж надеется не на зрение, а на эхолокацию. Он испускает в полёте звуковые сигналы – частые щелчки – и слушает эхо. Точность эхолокации у туманного стрижа ниже, чем у летучих мышей, но её вполне хватает, чтобы птицы различала объекты размером с сородича или крупнее, и своевременно меняла направление полёта. Появление эхолота у стрижей не выглядит чем-то удивительным: в эпоху голоцена на Земле жил стриж салангана, который активно пользовался этой особенностью. Зрение у туманного стрижа, конечно, тоже хорошо развито, но оно практически бесполезно при полёте в тумане.

Кроме того, туманный стриж обладает ещё одной интересной особенностью: у него сильно развита копчиковая железа. Птица обильно смазывает перья её выделениями, поэтому не намокает при полёте в тумане.

Туманный стриж гнездится в дуплах деревьев, растущих на побережье Новой Азоры. Эта птица образует крупные колонии, насчитывающие сотни птиц. Особенно часто туманные стрижи заселяют полости в стволах толстых старых деревьев, на дне которых со временем накапливается толстый слой их помёта и перьев. В кладке одно яйцо, зато сезонности в размножении туманного стрижа нет, и птицы могут сделать за год до четырёх кладок. Самка откладывает яйцо на выступе подходящей формы. Птенец вылупляется из яйца голый, слепой, покрытый редким пухом. Но он сразу же вцепляется в «гнездо» мёртвой хваткой. Родители отличают его от множества похожих птенцов по голосу. Они кормят птенца насекомыми, которые «упакованы» в оболочку из вязкой слюны. Пара птиц, выкармливающая птенца, кормится недалеко от берега, и возвращается к потомству несколько раз в день. Молодой стриж растёт быстро – уже в возрасте пяти недель он полностью развивается и покидает гнездо. Молодые птицы кормятся вместе с взрослыми стрижами, не гнездящимися в данный момент – вдалеке от берега. С дальних кормовых участков птицы возвращаются к берегу только на ночёвку, проводя весь день в полёте.

Плезиогагара (Plesiogavia elasmosauroides)

Отряд: Гагарообразные (Gaviiformes)

Семейство: Гигантские гагары (Gravigaviidae)

Место обитания: Атлантика, побережье Европы, острова Атлантического океана, восток Северной Америки.


В результате охоты и разрушения мест обитания численность большинства видов морских млекопитающих резко сократилась, а некоторые виды вовсе исчезли к концу эры человека. «Планктонная катастрофа», которая стала следствием катастрофических изменений в биосфере, уничтожила практически все виды морских млекопитающих, которые уцелели после преследования людьми. Популяции морских животных стали слишком разреженными, чтобы иметь возможность восстановиться и самоподдерживаться. Поэтому в течение нескольких миллионов лет после исчезновения людей все морские ластоногие и китообразные постепенно вымерли.


Экологическая ниша крупных морских рыбоядных животных недолго оставалась пустующей: её начали постепенно заполнять потомки тех видов, которые раньше находились на вторых ролях в экосистемах. В Северном полушарии появилось большое количество водных птиц, отчасти заменяющих тюленей и дельфинов в морских экосистемах. На северном побережье Тихого океана сосуществуют нелетающие чистики топороклювы, питающиеся морскими беспозвоночными, и растительноядные водорослевые гуси. В Северном Ледовитом океане и Атлантике обитают колоссальные китовые олуши, а на атлантическом побережье Европы в областях умеренного климата водится крупная нелетающая гагара-хохотунья. Этот вид гагар не уплывает далеко от берега, но у него есть родственник, предпочитающий жизнь в открытом океане. Когда эти птицы всплывают на поверхность воды, кажется, что на Земле вновь появились плезиозавры – длинные гибкие шеи этих птиц делают их похожими на доисторических морских рептилий. Эти птицы так и называются – плезиогагары.


Эта птица довольно крупная – она весит около 10 кг. Плезиогагара разучилась летать, но зато освоила водную стихию. Крылья этой птицы превратились в длинные сильные ласты, с помощью которых она развивает большую скорость под водой. Мускулистое тело плезиогагары обтекаемой формы; грудные мышцы развиты почти так же хорошо, как у летающих птиц, и прикрепляются к крепкой грудной кости.

Оперение птицы короткое, тёмно-серого цвета с серебристым отливом на боках. На боках оперение образует рисунок в виде размытых поперечных полос. На животе оперение короткое, светлое. Оперение плотно прилегает к коже и изолирует тело от холода. Дополнительно птица защищена от холода толстым слоем жира. Лапы с перепонками между пальцами, отнесены далеко в заднюю часть туловища, поэтому птица не может стоять на них. Она может передвигаться по земле, только лёжа на животе и отталкиваясь лапами. Под водой лапы служат рулями, и в меньшей степени участвуют в движении. Хвост птицы короткий и широкий, с его помощью плезиогагара может совершать резкие повороты под водой, преследуя косяки мелких животных.


Большую часть времени плезиогагара проводит в море, выходя на берег только для отдыха и гнездования. Полностью утратив способность к полету, птица является отличным пловцом, сравнимым с пингвином – она быстро плавает в толще воды и может подолгу находиться под водой. Птица «летает» под водой, взмахивая крыльями, как ластами. Крыльями эта птица также пользуется, чтобы перемещаться на каменистом берегу.

У плезиогагары очень длинная шея, отчего птица немного похожа на лебедей или вымерших морских рептилий плезиозавров. Но плезиогагара отличается от них строением челюстей. Эта птица с успехом охотится на пелагическую рыбу и сельдевых кальмаров при помощи тонкого узкого клюва, снабженного по краям маленькими зубчиками. Строение птицы приспособлено для питания именно такой добычей – при охоте на мелких животных сила броска не так важна, как точность. Когда плезиогагара настигает косяк рыб или кальмаров, она может просто плыть параллельно им, одновременно выхватывая добычу из косяка подвижной головой. Массивное туловище служит опорой для головы и шеи при бросках. У птицы молниеносная реакция – за один бросок она может схватить и проглотить одну за другим до трёх жертв подряд.

Одинокий охотник менее успешен, чем целая стая, особенно в открытом океане, где у добычи есть возможность спастись от преследования в любом направлении. В процессе эволюции плезиогагары освоили групповую охоту на стайных морских животных. Во время неё птицы окружают косяк животных, и, плавая вокруг него, оттесняют добычу к поверхности воды и сбивают косяк в плотное скопление. После этого птицы просто хватают окружённых животных одного за другим.

Большую часть времени плезиогагары проводят в океане вдали от берегов. Благодаря этому они отчасти избегают конкуренции с другими морскими птицами. Особенно часто они встречаются в местах, где на поверхность воды вдали от берегов выходят небольшие скалистые островки. На суше плезиогагара появляется нечасто – в основном в период гнездования. В это время агрессивность птиц по отношению к другим видам сильно возрастает – птица неуклюжа на суше, и в каждом чужаке инстинктивно распознаёт угрозу для себя.

Плезиогагара моногамна, и пары образуются лишь на один сезон гнездования. Эффектно выглядят брачные игры этих птиц, которые начинаются весной в открытом океане – на поверхности моря появляется множество изогнутых шей, словно плывёт лебединая стая. Самцы отличаются от самок лишь чуть более крупным хохолком на голове. Они собираются группами, и громко кричат, призывая самок. Чтобы усилить впечатление о себе, каждый самец высовывается из воды насколько возможно, и сопровождает крики хлопаньем ластовидных крыльев, словно пытается взлететь. Протяжный брачный зов этой птицы напоминает звук трубы и далеко разносится над океаном. После образования пар и спаривания (оно происходит в воде) птицы выходят на берег, где устраивают гнёзда.

Поскольку плезиогагары весьма уязвимы на суше, они выбирают для гнездования побережья, защищённые от хищников, или удалённые острова. Эта птица гнездится на берегу, достаточно далеко от линии прибоя. Её соседи, китовые олуши, «насиживают» яйцо, держа его на лапах, поэтому при приближении шторма могут просто уползти подальше от берега. Но плезиогагара не так велика, как они, поэтому гнездится традиционным для птиц способом – она устраивает простые гнёзда в виде ямки среди камней, или выбирает подходящее углубление в уступах скал. Птицы гнездятся плотными группами – так легче обороняться от возможных хищников, или отгонять массивных китовых олуш, вооружённых мощным клювом. Отгоняя чужаков от гнезда, птицы бесстрашно клюют их острыми клювами, нанося глубокие раны. Быстрая реакция, скорость и сила удара делают их опасными противниками даже для китовой олуши. Лишь на атлантическом побережье Европы гагары-хохотуньи могут разорять гнёзда плезиогагар – они вооружены так же, но более массивны и сильны.

В кладке обычно два яйца с белой скорлупой. Насиживает только самка, а самец лишь кормит её. Инкубация длится около 40 дней. Птенцы покрыты пухом и зрячие. Они сразу же покидают гнездо, и самостоятельно учатся ловить мелких животных. Родители подкармливают их первые три недели жизни, а дальше их забота сводится преимущественно к защите птенцов. Молодая птица оперяется в возрасте около двух недель. С этого времени молодняк собирается в «детские сады», а взрослые птицы кормят потомство, узнавая своих птенцов по голосу.

Молодые птицы растут быстро, и к первой зиме достигают веса около 7 – 8 кг. До наступления половой зрелости оперение птиц не имеет характерного серебристого рисунка. Молодые птицы гнездятся первый раз в возрасте 2 лет.

Этот вид образует три чётко выраженных популяции, между которыми поддерживается постоянная связь за счёт объединения и разделения стад птиц, мигрирующих в океане. Атлантическая, или европейская, популяция – самая малочисленная: она образует лишь несколько скоплений на европейском побережье. Здесь обитает гагара-хохотунья, самый близкий вид к плезиогагаре вид, конкурирующий с ней. Европейские плезиогагары проводят зиму южнее всех – по течению Антигольфстрим они продвигаются на юг до побережья Северной Африки. Более многочисленна североамериканская популяция – она населяет восточное побережье Северной Америки до Гренландии и почти никуда не мигрирует – Гольфстрим делает места их обитания достаточно тёплыми. Лишь птицы из Гренландии уплывают на юг. Макаронезийская популяция – самая многочисленная, она обитает на островах в средней части Атлантики и каждый год мигрирует между Новой Азорой и Исландией.

Тропическая китовая олуша (Delphisula midatlantica)

Отряд: Пеликанообразные (Pelecaniformes)

Семейство: Китовые олуши (Cetornitidae)

Место обитания: острова Серединно-Атлантического хребта, Новая Азора, Канарские острова, изредка африканское побережье. Отдельные особи во время миграции могут доплывать до Исландии на севере и до Большой Антигуа на западе.


В эпоху человека экосистемы планеты значительно обеднели, а крупные виды, населяющие их, оказались на грани вымирания из-за оскудения природных ресурсов и нерационального природопользования. Изменения в экологии планеты, ознаменовавшие процесс перехода от голоцена к неоцену, вызвали массовое вымирание крупных видов животных. Среди них были не только наземные, но и морские виды. В ледниковую эпоху, которая завершила голоцен, в морях уже не было китообразных и ластоногих. Но их место быстро заняли представители животных, сумевших сохранить достаточно высокую численность – потомки морских птиц, китовые олуши. Эти птицы-гиганты, похожие на тюленей с длинным клювом, выводили потомство на атлантическом побережье Евразии и на островах Атлантики и Северного Ледовитого океана. Когда ледниковый период завершился, крупные китовые олуши, привыкшие к холодному климату, вымерли или отступили на север, в холодные полярные воды. Зато южные популяции китовых олуш с островов Атлантики, отличавшиеся мелкими размерами, приспособились к жизни в условиях субтропического климата и образовали самостоятельные виды.

На Новой Азоре обитает некрупный родственник северных китовых олуш – тропическая китовая олуша. Житель полярных морей достигает трёхметровой длины при весе около полутонны, а его тропический сородич гораздо мельче – это птица длиной около 2 метров, которая весит около 270 кг.

Пропорции тела тропической китовой олуши почти такие же, как у её полярного собрата. У этой птицы удлинённое тело обтекаемой формы, относительно небольшие лапы с крупными пальцами, соединёнными плавательной перепонкой. Крылья, видоизменённые в ласты, у этой птицы более длинные, чем у полярного вида. Под водой тропическая китовая олуша передвигается, совершая взмахи крыльями-ластами. Широкий жёсткий хвост служит рулём глубины, а лапы используются для поворотов.

Общая окраска тропической китовой олуши более контрастная, чем у полярной. Основная окраска этой птицы белая, вокруг глаз есть чёрные пятна - «очки». Крылья и плечи также чёрные; у отдельных особей чёрные области сливаются на спине в «седло». Ярким пятном в окраске этой птицы является длинный красный клюв с белым пятном на конце. По краям клюва роговая оболочка образует зубовидные выросты, помогающие удерживать добычу. Лапы у этой птицы имеют серый цвет, но в период размножения они приобретают заметный розовый оттенок из-за расширяющихся кровеносных сосудов.

В отличие от полярной китовой олуши, тропическая китовая олуша является оседлым видом. Она постоянно обитает на Новой Азоре и нескольких близлежащих островах. Вне сезона размножения группы этих птиц могут доплывать до Канарских островов, а отдельные птицы встречаются даже на побережье Африки. Но размножение этого вида происходит только на Новой Азоре. Птицы кормятся рыбой и беспозвоночными животными, которых ловят на глубине. Они также охотятся на окраине плавающих островков бурых водорослей, которые разрастаются в водах вблизи Новой Азоры.

Для таких крупных птиц проблема размножения становится очень сложной: яйцо не может быть слишком большим, а вес и строение тела не позволяют птице высиживать яйца так, как это делают обычные птицы. Все китовые олуши «высиживают» единственное крупное яйцо, держа его в перепончатых лапах. У тропической китовой олуши объём вытянутого яйца достигает трёх литров. Обычно его инкубирует самка, которая в течение многих дней (инкубация длится около 6 недель) остаётся на берегу. Самец всё это время обеспечивает её пищей. Для того, чтобы это было возможным, у птиц образуется строго моногамная семья, не распадающаяся в течение многих лет. Размножение у этих птиц начинается приблизительно в феврале, а к концу марта или началу апреля появляются птенцы.

Когда выводится птенец, самка и самец сменяют друг друга, охраняя его, и по очереди кормят его. Птенец выводится зрячий, покрытый редким пухом. Первые дни жизни он не умеет самостоятельно двигаться, и проводит всё время на лапах одного из родителей. Когда он покрывается густым чёрным пухом (это происходит на второй неделе жизни), родители оставляют его на берегу, и совместно добывают для него корм. Птенцы на берегу сбиваются в «детские сады», и несколько взрослых птиц, не гнездящихся в этом году, охраняют их от хищников. Период выкармливания птенцов длится около 4 месяцев. К концу этого периода молодая птица меняет пуховый наряд на ювенильное белое оперение без чёрных пятен, набирает около 150 килограммов веса и готова к самостоятельной жизни. К концу третьего года жизни она будет способной к гнездованию, но большая часть молодых птиц принимает участие в размножении на четвёртом году жизни. Тогда же формируется большинство размножающихся пар.

Азогалерикс длинноиглый (Azogalerix longispinus)

Отряд: Ежовые (Erinaceomorpha)

Семейство: Ежиные (Erinaceidae)

Место обитания: Новая Азора, леса и побережья острова.


Азорские острова никогда не имели связи с материком. Поэтому до появления на них человека наземные животные были представлены только летучими мышами, многочисленными птицами и насекомыми, которые могли попасть на острова сами. Но в эпоху исторической колонизации островов благодаря человеку в фауне Азорских островов появилось много наземных четвероногих животных – грызуны, кролики и хищные звери. Среди завезённых на острова видов был также европейский ёж.

Вселение чужаков повлияло на ход эволюции коренной островной фауны. Много видов островных животных вымерло, а часть экологических ниш оказалась занята млекопитающими. За миллионы лет эволюции после исчезновения людей среди них появились своеобразные виды. Один из них – крупный колючий зверь азогалерикс. В позднем миоцене – плиоцене на острове Гаргано в Средиземноморье обитал очень крупный плотоядный ёж дейногалерикс (Deinogalerix). Гигант с Новой Азоры фактически повторил этот ход эволюции, хотя заметно отличается от своего вымершего родича строением и повадками.

В отличие от ископаемого дейногалерикса, азогалерикс является всеядным животным. Это крупное медлительное животное, похожее на дикобраза, обитающее в лесах и кустарниках. Азогалерикс размером с барсука, но кажется крупнее из-за относительно длинных лап. Когти задних лап относительно короткие, толстые и прочные. На передних лапах когти длинные и острые – с их помощью азогалерикс добывает корм, а при необходимости оказывает отпор врагам. Тело животного покрыто тёмно-серой шерстью, на боках окаймлено узкой белой полосой, которая отграничивает область, покрытую иглами.

Иглы азогалерикса несколько напоминают иглы дикобраза. Они довольно длинные – до 10 – 15 см в длину. Каждая игла в основании тёмная, почти чёрная, с белым кончиком. Иглы животного утолщенные и полые в средней части; в их основании располагается особая мышца, с помощью которой животное может поднимать и опускать иглу. На голове азогалерикса иглы более толстые, чем на туловище. При трении друг об друга они издают звук, похожий на треск погремушки, который слышен за несколько метров от животного. Обычно азогалериксы используют этот звук для выяснения отношений с сородичами, но он также служит для предупреждения хищников. Раздраженное животное встряхивает головой, предупреждая о готовности драться. При этом азогалерикс садится на задние лапы, демонстрируя агрессору белую полосу на боку, которая выделяется на фоне тёмной шерсти зверя. Иглы – не единственная защита азогалерикса: в ближнем бою животное наносит противнику сильные укусы и глубокие раны когтями передних лап. Защищаясь, животное может даже вставать на задние лапы, чтобы казаться крупнее.

Азогалерикс всеяден: он одинаково охотно поедает плоды, падающие с деревьев, мелких животных и падаль. По утрам эти животные часто бродят по берегам острова, отыскивая мёртвых морских животных, выброшенных ночью на берег. У животного слабое зрение, но зато прекрасно развито обоняние – обонятельные пути азогалерикса широкие, с многочисленными складками слизистой оболочки. Крупные челюсти, составляющие больше половины длины черепа, и широкие бугорчатые зубы позволяют этому животному легко перемалывать кости позвоночных животных и разжёвывать орехи. Но уплощенный череп с относительно небольшой мозговой коробкой указывает на то, что поведение этого животного отличается примитивностью.

Азогалерикс – это одиночное животное, активное в сумерках. В самые жаркие дневные часы и примерно с полуночи до раннего утра этот зверь спит. Он не строит постоянного убежища, ограничиваясь использованием временных укрытий. Каждое животное тщательно метит территорию, кусая корни деревьев и обливая разгрызенные места мочой и мускусной жидкостью из желез, расположенных около анального отверстия.

Один раз в год самка всё же проявляет основы строительного искусства: она сооружает в кустах простое гнездо с рыхлой крышей из веток и с травяной подстилкой. В гнезде она рождает потомство: 3 – 4 довольно крупных детёнышей. Первые недели жизни они слепые и глухие, а в первые часы после рождения ещё и совершенно беззащитные: их иглы мягкие. Иглы очень быстро твердеют и отрастают: в двухдневном возрасте детёныш уже может нанести противнику болезненный укол. Слух у детёнышей появляется в возрасте 10 – 12 дней, на третьей неделе жизни у молодняка открываются глаза, и животные начинают активно исследовать окружающий мир, покидая гнездо. На пятой неделе жизни самка уводит их из гнезда, и детёныши следуют за матерью, которая учит их добывать корм и защищает при необходимости. Половая зрелость у молодых зверей наступает в возрасте трёх лет. До этого времени доживает не более одной десятой части молодняка. Большинство азогалериксов погибает в первые недели самостоятельной жизни.

Продолжительность жизни этого вида составляет около 20 лет.

Мартилла смертоносная (Martilla mortalis)

Отряд: Хищные (Carnivora)

Семейство: Куньи (Mustelidae)

Место обитания: Новая Азора – леса и побережья.


Обычно острова, никогда не имевшие связи с материками, представляют собой безопасное место. Птицы на таких островах быстро теряют способность летать и становятся менее осторожными. Это результат отсутствия на островах такого рода наземных хищников. Азорские острова и их производное, Новая Азора, принадлежат к таким островам. Но в неоценовой фауне этого острова всё же присутствует крупный четвероногий хищник. Это результат деятельности человека, вымершего миллионы лет назад. В историческую эпоху люди завезли на острова ласку (Mustela nivalis) и хорька (M. furo), и это во многом определило судьбу фауны острова. Два вида хищников прижились на Азорских островах, и их потомки пережили всплеск вулканической активности, вызвавший появление единого острова на месте Азорского архипелага.

Крупное кунье Новой Азоры, главный хищник острова – потомок хорька, который называется мартилла. Это наземное животное похоже на гигантскую помесь куницы и росомахи. Тело мартиллы длинное и мускулистое, на коротких сильных ногах. Длина туловища взрослой особи около полутора метров, длина хвоста до 20 см. Самцы мартиллы крупнее самок: высота взрослого самца в плечах около 40 см, самка немного мельче. У животного острые невтяжные когти. Тело мартиллы покрыто коротким мехом бурого цвета с размытыми поперечными полосами; на хвосте полосы становятся отчётливее, а его кончик белый. Голова мартиллы светлее, чем тело, а вокруг глаз есть участок чёрной шерсти, похожий на «маску», характерную для хорька.

Голова мартиллы на гибкой и подвижной шее, округлая, с короткой широкой мордой и сильными челюстями. Этот зверь хорошо приспособлен к тому, чтобы убивать жертву, более крупную, чем он сам. Клыки животного относительно длинные, слегка торчат изо рта. Коренные зубы напоминают кошачьи – они имеют острый режущий край. Рот мартиллы может раскрываться очень широко – на угол около 120 градусов.

Мартилла пользуется при охоте преимущественно зрением и слухом. Глаза этого животного очень чувствительные – в сетчатке имеется выстилка из клеток, содержащих гуанин (как у кошачьих). Благодаря этой особенности глаза мартиллы «светятся» в темноте. Уши животного короткие, но широкие и чувствительные.

Мартилла – крупное животное, обитающее на земле. Взрослые животные охотятся на наземную добычу, предпочитая атаковать колонии крупных морских птиц на побережье, илиместных наземных млекопитающих. Молодые животные значительно проворнее взрослых – они хорошо лазают по деревьям и могут охотиться даже на птиц.

Это сумеречное и ночное животное, которое имеет постоянное укрытие. Логово представляет собой обширную нору, которую животные выкапывают в земле, или лежащий на земле ствол дерева с выгнившей сердцевиной.

Самки живут небольшими группами, а более крупные самцы отдельно. Самки клана метят границу территории совместно, используя для этой цели стволы деревьев и камни. На стволах и корнях деревьев они обдирают кору и метят такие места остро пахнущими выделениями анальных желез. Интересной особенностью этого вида является совершенно разный запах самцов и самок. Если запах выделений самок скорее неприятный, то самец мартиллы, напротив, пахнет очень изысканно – его выделения богаты мускусом. Самец использует этот запах для ухаживаний, когда надо ослабить агрессивность самок. Самец постоянно изучает запах помёта и меток, оставляемых самками, стараясь вовремя определить, где есть самка, готовая к спариванию.

Ухаживая за самкой, самец мартиллы опрыскивает выделениями анальных желез хвост, и при встрече с самкой по-собачьи машет им из стороны в сторону, создавая в воздухе облако своего аромата. Готовая к спариванию самка, почувствовав такой запах, приближается к самцу, показывая знаки подчинения – она опускает голову и почти крадётся к самцу, касаясь животом земли.

Обычно же отношения самца и самок носят выраженный антагонистический характер. Часто самец поедает добычу самок, отгоняя их от свежеубитой дичи, пока самки не успели отдохнуть после охоты и не могут оказать ему существенного сопротивления. Он может на какое-то время стать социальным паразитом: самец просто следует за кланом самок, и отгоняет их от добычи, пользуясь превосходством в силе. Но последствия такого образа жизни самцов могут негативно сказаться даже на воспроизводстве вида. Самки мартиллы устраивают коллективное гнездо и совместно ухаживают за выводком каждой из самок. Самец может проявлять агрессию по отношению к потомству: для мартилл характерен каннибализм, и в среднем, около трети детёнышей, не достигших самостоятельности, может стать жертвами самца, на территории которого обитает клан самок. Каннибализм – это своеобразный способ сдерживания численности вида на острове. Подобное явление наблюдалось в голоцене у гигантского комодского варана (Varanus comodoensis) Другой механизм сдерживания численности вида – резкая агрессия самцов по отношению друг к другу. Каждый самец обитает на территории, которую занимает несколько кланов самок, и помечает её границы. Если на его территории появляется другой самец, между ними может произойти жестокая драка, которая часто заканчивается тяжёлыми травмами или смертельным исходом.

55. Пресное море Азии

(Озеро Байкал и его обитатели от мелководий до дна.)

Солнце медленно поднялось из-за горного хребта, поросшего густым лесом. Под его лучами заблестели капли росы на листьях деревьев и кустарников, и сотни насекомых и других мелких животных покинули свои убежища, где пережидали ночь. Небо постепенно окрасилось в чистый сиреневато-розовый цвет. На нём нет ни облачка – всё обещает отличный летний день.

Птицы начали петь и летать незадолго до рассвета, и теперь их голоса звучат в лесу в полную силу. Некоторые из птиц ищут корм среди ветвей, а другие отправляются на водопой к берегу озера. И там они оказываются словно в снежной пелене. Птиц окружают тысячи насекомых. Хрупкие и нежные подёнки, повинуясь неведомым, но ясным им одним сигналам, выбрали этот день для важнейшей миссии в своей недолгой жизни. Невзрачные личинки сотнями выползают на прибрежные камни и стебли тростника, и линяют, превращаясь в изящных крылатых существ. Они быстро расправляют крылья и отправляются в брачный полёт. Стаи этих насекомых празднуют своё второе рождение, и тут же умирают тысячами, едва успев отложить яйца. Самки подёнок завершают жизненный цикл вида так же быстро, как их родители, и родители их родителей, и миллионы поколений их предков. Они опускаются под воду и откладывают яйца среди нитей зелёных водорослей, которыми густо поросли камни на мелководье. После этого они гибнут, и тела их служат пищей множеству рыб. Вода в местах брачного лёта подёнок буквально кипит: десятки рыб снуют возле самой поверхности, жадно пожирая насекомых. Но подёнок всё равно слишком много, чтобы съесть их всех, и часть насекомых оставит потомство беспрепятственно.

В эпоху человека такое зрелище стало большой редкостью: загрязнение воды привело к тому, что подёнки стали исчезать из населённых местностей. Но с окончанием человеческой эпохи биосфера за миллионы лет связала, расщепила и уничтожила яды, которыми её отравил человек. Уникальная способность природной среды к самоочищению позволила таким нежным существам, как подёнки, вновь добиться успеха на арене жизни. Любимое место обитания подёнок – чистая прохладная вода, как раз такая, как в облюбованном ими озере. После краткого мига триумфа миллионы безжизненных тел этих насекомых ковром устилают воду. Волны выбрасывают на берег целые валы мёртвых подёнок, и несколько дней птицы просто не успевают склевать их всех. Даже лесные звери выходят на берег и кормятся питательным даровым угощением. Озеро легко смогло прокормить всех личинок, которые претерпели метаморфоз в эти несколько дней. Оно смогло бы прокормить ещё столько же этих насекомых, и даже больше. Дело в том, что лёт этих насекомых происходит на Байкале – величайшем пресноводном водоёме планеты. За миллионы лет, прошедшие со времени исчезновения человека, это озеро сильно расширилось и стало больше некоторых морей.

Обычно озёра существуют очень недолго. В большинстве случаев они являются остатками речного русла, либо следами отступившего ледника. Такие озёра заполняются осадками, которые приносят в них реки, за немногие тысячелетия. Но Байкал является долгожителем среди озёр. Это озеро имеет совершенно иное происхождение: ложе Байкала является рифтом и непрерывно расширяется. С момента вымирания человечества рифты значительно изменили облик Земли. За 25 миллионов лет, прошедших с момента вымирания человечества, рифты раскололи Африку и откололи от неё огромный субконтинент – Землю Зиндж. Красноморский рифт оказался закрыт из-за движения Африки в сторону Европы, и это обстоятельство превратило Аравию в тектонически активный район. Байкал также продолжает увеличиваться: в неоцене озеро значительно больше, чем было на памяти человечества. В неоцене озеро стало шире почти на 500 километров – в эпоху человека и в последующие времена его берега расходились на 2 сантиметра в год. Это привело к формированию в центре Азии колоссального пресного водоёма, ещё более величественного, чем был Байкал на памяти человечества. Возможно, ещё через миллионы лет в этом месте образуется новый океан. Но это будет даже не в неоцене, а через десятки миллионов лет после окончания этой эпохи. Изменения, произошедшие с озером за миллионы лет, повлияли на климат окружающей местности: в окрестностях озера более тепло и влажно. Тайга отступила выше в горы, а берега озера поросли широколиственными лесами, похожими на леса Дальнего Востока.

В эпоху человека уникальный живой мир Байкала пострадал от действий человека, но в неоцене природа вернула его водам изумительную чистоту и прозрачность. В неоцене Байкал по-прежнему относится к числу олиготрофных озёр – его биологическая продуктивность сравнительно низкая, и существование множества видов животных в нём обусловлено скорее гигантскими размерами самого озера. Малая скорость осадконакопления – залог «вечной молодости» озера при его значительном возрасте. В неоцене Байкал совершенно не собирается мелеть и исчезать; он продолжает прочно удерживать «пальму первенства» как самый древний пресный водоём планеты.

Живой мир озера сильно изменился под влиянием человека. В историческую эпоху был сделан ряд попыток интродукции в озеро различных пресноводных рыб. Большинство их было безуспешными, однако в неоцене часть ихтиофауны озера представлена потомками интродуцированных видов. Часть потомков вселённых в озеро чужаков вымерла в ледниковый период, когда под влиянием ледника температура воды в озере снизилась. В период максимального оледенения на рубеже голоцена и неоцена край ледника подступал почти к берегам озера, и каждое лето в озеро поступало большое количество ледяной талой воды. Даже в тёплом и влажном неоцене фауна озера носит отпечаток давно прошедшего ледникового периода – в ней мало потомков теплолюбивых южных видов, завезённых человеком.

Берега Байкала каменистые, и густые заросли высшей водной растительности встречаются только в устьях рек, впадающих в озеро. Мелководья озера составляют очень малую часть его площади, поэтому основа биологической продуктивности озера – планктон.

На берегах Байкала водится много видов птиц. Одни из них – типичные водные жители, другие – случайные гости, которые лишь изредка прилетают к озеру из окрестных лесов. На побережье Байкала птица ищут корм – мелких животных, населяющих мелководье. Поэтому озёрным жителям стоит быть очень осторожными, чтобы избежать острых клювов.

На ярком солнце прибрежные камни покрываются слизистым зелёным налётом – на них разрастаются низшие водоросли. Но в некоторых местах на плёнке водорослей заметны повреждения – кто-то небольшой старательно соскребал их с камней, оставляя за собой длинную узкую дорожку. Пока над камнями летают птицы, существо, оставившее эти следы, не появляется. Но, когда птицы покидают этот участок побережья, это животное вновь приступает к работе.

Из-под плоского камня появляется заостренная мордочка с маленькими блестящими глазами и тонкими усиками, торчащими вниз и в стороны. Она замирает на несколько минут, оценивая обстановку снаружи, а затем начинает двигаться вперёд. Из-под камня выплывает маленькая короткотелая рыбка с широким коротким хвостом и слизистой кожей. Это один из жителей побережья, байкальский поскрёбыш. Прячась в тени, рыба подплывает к большому камню, на поверхности которого разросся толстый слой зелёных водорослей. Серая окраска с зелёными полосками неправильной формы делает байкальского поскрёбыша плохо заметным на фоне камней и водорослей, и это может подарить рыбе несколько мгновений, чтобы скрыться от хищника.

Прибой колышет короткие зелёные ворсинки и тело рыбы, которая плавает над водорослями, выбирая место для кормления. Опустившись на камень, байкальский поскрёбыш присасывается к его поверхности ртом, и начинает соскребать водоросли. На время кормления рыба прекращает работать жаберными крышками, поэтому она вынуждена время от времени прерывать кормление, чтобы «отдышаться». Открепившись от камня, рыба несколько секунд вентилирует жабры быстрыми движениями, после чего снова прикрепляется к камню. За ней тянется немного прерывистая дорожка очищенной поверхности камня. Водоросли – не слишком питательный корм, и часть его всё равно не будет переварена, поэтому поскрёбыш должен питаться большую часть дня. Рыба ползает по камню почти возле самой поверхности воды, а это может быть опасно – здесь поскрёбыш может стать добычей не только цапли или поганки, специализированной к питанию рыбой, но и любого случайного хищника. Поэтому тень от пролетающей птицы заставляет поскрёбыша прекратить кормление и спрятаться под камнем, хотя это был всего лишь безобидный для него гусь. Когда опасность миновала, поскрёбыш осторожно высунулся из своего убежища. Убедившись, что ему ничего не угрожает, рыба вновь принимается за еду.

Не только пролетающие птицы заставляют поскрёбыша прерывать кормёжку. Время от времени рыба останавливается и громко щёлкает несколько раз подряд. Этот звук хорошо слышен под водой и является грозным предупреждением конкурентам. Каждая особь прекрасно знает, где пролегает граница между участками, и замечает, когда сородичи вторгаются в её владения. Специфический источник питания, который должен восстанавливаться, требует изменения поведения – и байкальский поскрёбыш превратился в воинственного индивидуалиста. Он не намерен бросаться в бой, завидев сородича – обычно рыба, попавшая на чужую территорию, готова скрыться при первом же проявлении агрессии со стороны хозяина территории. И действительно, после очередной серии щелчков, которую испустила взрослая рыба, из-под камня бросился прочь её мелкий сородич. Такие особи обычно обитают на краю территории доминирующей рыбы, терпеливо ожидая, пока законный хозяин состарится или будет съеден хищниками. Но не все молодые рыбы доживают до такого момента – не имеющие постоянной территории особи гибнут от хищников чаще, чем «домоседы».

В воздухе слышится хлопанье крыльев, и небольшая цапля с рыжим полосатым оперением садится на камень. Она слегка коснулась лапой поверхности воды, когда делала это, и всплеск воды заставил байкальского поскрёбыша прекратить кормёжку и броситься к норе. Цапля сумела лишь заметить, как под камень, на который она села, юркнула рыба. Эта птица – умелый и терпеливый рыболов. Она осторожна, но рыба ещё осторожнее. Поскрёбыш слышит царапанье когтей птицы об камень, и затаивается, присосавшись ртом к своду норы. Камни и вода хорошо проводят звуки, и рыба ощущает присутствие хищника, даже не видя его.

Байкальский поскрёбыш живёт в норе не один – в его убежище также обитает особого вида симбиотический бокоплав. Поскрёбыш не питается бокоплавами – его рот не приспособлен к тому, чтобы съесть такую крупную твёрдую жертву. Но он терпит присутствие этого ракообразного, хотя сразу же выгнал бы из норы любого бокоплава иного вида. Симбиотический бокоплав расцвечен достаточно ярко и броско: он украшен белой продольной полоской по красно-коричневому фону тела. Ракообразное осторожно приближается к рыбе, приподнимается на ходильных ногах и издаёт несколько коротких щелчков передней парой ног. Этот сигнал понятен поскрёбышу. Рыба осторожно отцепляется от свода норы, переворачивается и опускается на дно. Бокоплав подползает к рыбе и приступает к очистке её тела. Передней парой ног, на которых растут щёточки из тонких волосков, бокоплав аккуратно очищает кожу рыбы, скатывая в комочки слизь и прилипший к ней мусор. Эти комочки рачок сразу же поедает, не прерывая очистки тела рыбы. Лёгкими движениями передней пары ног бокоплав очищает жабры поскрёбыша. Он осторожно извлекает из-под жаберной крышки рыбы небольшого паразитического червя, и тут же поедает его. Поскрёбыш не трогает столь нужного симбионта, и только во время ухода за потомством симбиотический бокоплав лишается благосклонности поскрёбыша – рачок легко может съесть икру и мальков этой рыбы. Когда мальки уплывают, поскрёбыш вновь становится благосклонен к рачку.

Цапля улетела искать более лёгкую добычу, и поскрёбыш вскоре выплыл из норы, чтобы продолжить кормление. Он должен питаться почти непрерывно, чтобы получить достаточно питательных веществ из водорослей. Пока рыба питается водорослями где-то на своей территории, бокоплав остаётся в норе поскрёбыша за хозяина. Кроме паразитов и мусора с тела рыбы он поедает экскременты, содержащие много непереваренного органического вещества. Бокоплав также помогает рыбе поддерживать чистоту в норе. Прицепившись к камню передними грудными ногами, ракообразное активно машет плавательными и брюшными ногами – выметает мусор из норы поскрёбыша. Бокоплав ревностно охраняет нору от сородичей, пугая их громкими щелчками. Некоторые из его сородичей обитают вблизи норы поскрёбыша, но прячутся среди камней. возможно, когда обладатель норы и рыбы-хозяина погибнет, кто-то из них займёт его место. Но вероятность этого очень мала – продолжительность жизни «бездомных» бокоплавов заметно меньше, чем у тех, кто нашёл себе надёжное постоянное убежище.

Взаимная польза, которую получают друг от друга животные-симбионты, позволяет им выживать более успешно. Поэтому, кроме симбиотических бокоплавов и поскрёбышей, в озере есть много других живых существ, вступивших на путь симбиоза. Одни из таких животных – это уникальные байкальские губки. В эпоху человека губки в Байкале были представлены эндемичным семейством любомирскиид (Lubomirskiidae), тремя эндемичными родами и шестью видами. В неоцене разнообразие губок возросло за счёт расширения озера и увеличения площади мелководий. Губки Байкала вступили в симбиоз с одноклеточными бурыми и зелёными водорослями, образовав своеобразный аналог морских кораллов – эти существа представляют собой медленно растущие организмы-фильтраторы, формирующие пористые колонии. В прибойной зоне колонии губок имеют более плотную структуру и образуют корковидные наросты на камнях, но на глубине от 2 до 5 – 6 метров их колонии напоминают коралл или органные трубы. В верхнем слое тела губок микроскопические водоросли образуют скопления, покрывающие роговой скелет этих животных. Время от времени амебоидные клетки тела губок поедают водоросли, и губка получает таким способом дополнительное питание.

Сходство колоний губок с коралловыми рифами не ограничивается их симбиозом с водорослями. В ячеистых колониях губок и в их внутренних полостях обитают разнообразные виды животных – бокоплавы и личинки насекомых – стрекоз и подёнок. Здесь же находят укрытие рыбы, поэтому губковые заросли Байкала представляют собой место, где кипит жизнь. Байкальская вода чистая, и подёнки водятся на озере в огромном количестве. Каждый год в начале лета бывает массовый лёт подёнок. Несколько лет подёнка проводит на дне озера в состоянии личинки. Среди байкальских подёнок есть виды, личинки которых питаются микроскопическими водорослями, есть хищники и пожиратели мёртвых животных.

Изобилие мелких животных привлекает в заросли губок хищников. По колониям губок бродят личинки стрекоз. Плоские, либо с вытянутым телом, они внимательно исследуют поверхность колонии с помощью длинной нижней губы, которая у них называется «маска». Когда личинка стрекозы ползёт по колонии губок, личинки подёнок выскакивают из своих укрытий и стремительно переплывают в соседние. Кроме них, в колониях обитают мелкие губковые бокоплавы. Эти мелкие рачки больше надеются не на скорость, а на надёжность убежища. Они прогрызают в губках длинные тоннели, и, когда личинка стрекозы проползает мимо, прячутся в глубине губки. Личинка стрекозы может легко поймать личинку подёнки, схватив её «маской», когда та высовывается из своего укрытия. Но бокоплав, который забился глубоко в свой тоннель, недосягаем для личинки стрекозы. Однако, на губковых «рифах» Байкала есть хищники, которые гораздо опаснее личинки стрекозы для разных мелких животных.

По поверхности губки неторопливо ползёт крупный плоский червь желтовато-коричневого цвета. Его тело украшено чёрными поперечными полосами, но ни одна рыба не проявляет к нему интереса. Даже личинки стрекоз, почувствовав запах этого животного, стараются отползти от него подальше. Это вполне объяснимо – слизь, которая покрывает тело этого червя, ядовита. Этот обитатель Байкала, называемый длинноглоточная планария, ползает по колониям губок в поисках любых животных, которых он сможет поймать и проглотить. Бокоплавы, личинки подёнок и мелких стрекоз, мальки рыб – вот его добыча. Длинноглоточная планария отлично вооружена для охоты на мелких животных. Ползая по колонии, червь, кажется, надолго застывает на месте. Однако, это лишь видимость. Остановившись, червь шарит растяжимой глоткой в полостях губки и на месте пожирает мелких животных, поселяющихся в ней. Глотка этого червя может, растягиваясь, самостоятельно проникать глубоко в полость губки и определять местонахождение добычи.

С поверхности губки торчат пары тонких усов – это колония губковых бокоплавов. Мелкие рачки пробурили в теле губки отверстия, и постоянно живут в них, став затворниками в собственных жилищах. Они питаются только теми крохами органического вещества, которое попадает в их норы с током воды. Также они поедают водоросли, нарастающие на поверхности губки. Губковые бокоплавы – это очень нежные и хрупкие существа с тонкими покровами тела. Их червеобразные тела хорошо приспособлены для жизни в узкой длинной норе. С помощью коротких ног рачки ползают по собственным ходам и по внутренним полостям губки, с лёгкостью двигаясь как головой, так и брюшком вперёд.

Приближение планарии первыми ощущают особи, поселившиеся на краю колонии. Почувствовав запах червя, бокоплавы один за другим скрываются в норах, издав сигнал тревоги – тихий щелчок. Эти животные никогда не покидают губку, поэтому они не могут спастись от червя бегством, и могут надеяться лишь на глубину своих тоннелей. За несколько секунд вся колония губковых бокоплавов скрывается в глубине губки. А длинноглоточная планария медленно наползает на их колонию. Несколько минут червь анализирует запахи, исходящие из нор, а затем выворачивает глотку и засовывает её в одну из нор. Глотка планарии, словно самостоятельный организм, ползёт по норе бокоплава. Она осторожно ощупывает стены, стараясь не пропустить крупные отверстия, в которых может скрыться добыча. Хеморецепторы, покрывающие края глотки, для червя важнее глаз – именно они определяют местонахождение добычи. Почувствовав, что враг уже вторгся в колонию, бокоплавы прячутся глубже в своих норах. Но норы некоторых особей недостаточно глубоки, либо не имеют запасных выходов, по которым можно спастись от всепроникающей глотки планарии. Один из бокоплавов уже дополз до дна норы. У него в норе есть запасной выход, но он находится гораздо выше, и… путь к нему уже отрезан глоткой длинноглоточной планарии, которая шарит в жилище рачка. Развязка неизбежна. Несколько минут, и глотка червя уже касается антенн рачка. Почувствовав запах добычи, она хватает добычу, и затягивает бокоплава в рот. Почувствовав, что добыча поймана, червь начинает осторожно вытягивать глотку из норы бокоплава. Справившись с этой нелёгкой задачей, планария уползает из колонии бокоплавов.

После визита хищника одна из нор опустела, но ненадолго: возможно, там вскоре поселится какой-то молодой губковый бокоплав, либо в эту нору переползёт один из старожилов колонии. После охоты планарии колония бокоплавов покрыта вязкой ядовитой слизью. Хотя сама планария давно уползла, губковые бокоплавы не сразу высовываются из укрытий: слизь сохраняет запах хищника, а бокоплавы больше доверяют обонянию. Когда слизь планарии понемногу растворилась в воде и устрашающий запах пропал, губковые бокоплавы начали свою деятельность. Они высунулись из своих тоннелей и замерли в ожидании съедобных частиц, которые приносит течение воды. Бокоплавы, несомненно, поедают часть пищи у губки, которая служит им жилищем. Но взамен бокоплавы поедают мелких беспозвоночных, которые селятся в теле губки. Также они очищают губку от грязи – рачки скатывают принесённую водой грязь в комочки, а течение воды, выходящей из губки, выносит мусор наружу.

Вода в центральной части озера отличается изумительной чистотой и прозрачностью. Но это имеет обратную сторону: в водах центральной части Байкала обитает меньше живых существ, поскольку они не могут найти здесь достаточного количества веществ, необходимых для развития. Вблизи берегов верхние слои воды имеют зеленоватый оттенок – реки сносят в воду большое количество минеральных и органических веществ. В первую очередь их используют для роста микроскопические зелёные и диатомовые водоросли. Они составляют основу многих пищевых цепей Байкала и только они обеспечивают развитие зоопланктона в верхних слоях воды. Микроскопические клетки водорослей – это очень специфический вид корма. Водоросли быстро растут и возобновляются, но использовать их в пищу могут лишь животные, обладающие необходимыми приспособлениями для этого.

В тихую солнечную погоду в верхних слоях воды кипит жизнь. В каждой капле воды можно найти коловраток и других микроскопических существ. С ними соседствуют бронированные клетки диатомовых водорослей, закованные в панцирь из кремнезёма, и причудливые по форме клетки зелёных одноклеточных водорослей, существ, которые стоят на грани между животными и растениями. Для ловли этих существ сильные челюсти и цепкие клешни бесполезны. Поэтому их использует в пищу существо, у которого есть собственная планктонная сеть. Это ещё один вид байкальских бокоплавов, бармаш-фильтратор. Этот рачок имеет высокое и короткое тело, а края его панциря образуют желобок на брюшной стороне, по которому движением брюшных ножек постоянно прогоняется вода. Рачок пропускает воду через сложенные вместе и густо покрытые волосками грудные ножки, которые утратили функцию ходьбы. Когда на волосках скапливается достаточно пищевых частиц, бармаш-фильтратор протягивает ногу к ногочелюстям и соскребает накопившуюся пищу. Благодаря практически неисчерпаемому источнику пищи бармаш-фильтратор образует большие скопления в верхних слоях воды. С помощью движений брюшных ног этот рачок не только фильтрует пищу, но и плавает брюшком вперёд. Если же ему не нужно плыть куда-то, рачок удерживается в толще воды, раскинув в стороны ноги и антенны.

Бармаш-фильтратор составляет значительную часть озёрного планктона, и его скопления привлекают многие виды пелагических рыб озера. Но не он один обитает в толще байкальской воды. Соседи бокоплавов – мелкие тонкие черви, пелагические олигохеты разных видов. Они не фильтруют мелкий корм, а схватывают по одной более крупные пищевые частицы. Извиваясь по-змеиному, черви быстро плавают рядом с ракообразными. Мелкие пелагические виды олигохет могут доставлять бармашу-фильтратору некоторое неудобство – изредка они воруют у него пищу.

Один из бармашей-фильтраторов старательно пропускает через ноги воду, и на волосках, растущих на внутренней стороне ног, постепенно появляется зеленоватый налёт. Здесь не только зелёные водоросли, но и диатомеи, и различные коловратки. Они прижаты потоком воды к ножкам рачка и не могут никуда деться. Пелагическая олигохета, извиваясь розоватым телом, подплывает к парящему в воде рачку. Этот червь привлечён запахом пищи, собранной бокоплавом. Проплыв около края тела рачка, червь прикрепляется к его панцирю, и его передний конец начинает шарить среди массы клеток водорослей, скопившихся на волосках ног рачка. Фактически, червь обкрадывает рачка, но это далеко не специально спланированное действие – животное было привлечено запахом корма, и нашло его источник. Червя особенно интересуют коловратки, а бокоплав собрал богатый улов: мелкие коловратки проходят сквозь его фильтровальный аппарат, а крупные задерживаются. Именно их собирает червь. Но такое лакомство редко достаётся даром: когда бокоплав протягивает ногу к ногочелюстям, червь застревает между волосками на ногах бокоплава. И его ногочелюсть совершенно случайно рвёт тело червя пополам. Это не так страшно для червя, как кажется с первого взгляда: в челюстях рачка оказался сравнительно небольшой кусок его тела, а гораздо большая часть просто уплывает. Разорванный червь за несколько дней регенерирует утраченные органы. Эта способность даже помогает пелагическим олигохетам размножаться: один раз в несколько дней тело крупного червя просто разделяется само на две части, каждая из которых становится полноценным организмом. Такая особенность помогает червям выживать, соседствуя с мальками рыб и другими плотоядными жителями планктона.

В озёрном планктоне так же, как в океанском, существуют свои хищники и жертвы. Причём один из самых причудливых планктонных хищников, опасный для бармаша-фильтратора, принадлежит к числу червей. Это один из многочисленных видов байкальских планарий, хотя с первого взгляда это живое существо больше похоже на какое-то неземное создание. Плоское прозрачное тело округлых очертаний напоминает маленькую медузу, но не столь подвижно – оно лишь парит в толще воды. С нижней стороны тела свисает длинный вырост – это бывшая глотка, главное оружие планарий, утратившее у этого вида свою первоначальную функцию. Зато по краям тела животного торчат шевелящиеся выросты, увенчанные тонкими подвижными щупальцами. И самое неожиданное в его строении – то, что каждый вырост имеет нормально функционирующий рот, ведущий в пищеварительную систему червя. Это странное существо вполне заслуженно носит название полипорот многоротый. В отличие от морских плавающих плоских червей, известных в эпоху голоцена, это существо очень пассивно. Полипорот плавает только в самом раннем возрасте, когда его строение похоже на типичное для планарий. Подросшее животное становится настоящим обитателем планктона: оно просто парит в толще воды. Червь не преследует добычу. Он раскидывает в стороны множество глоток, и ожидает, пока потенциальная добыча сама наткнётся на него. После этого следует моментальный захват добычи щупальцами, окружающими его рты, и она препровождается в разветвлённую пищеварительную полость червя. Благодаря своему ловчему аппарату полипорот может одновременно схватить нескольких животных. Его жертвами чаще всего оказываются мелкие олигохеты и молодь бармаша-фильтратора, а также мальки различных рыб.

Бокоплавы изредка поедают мальков рыб, но обычно бывает наоборот – рыба поедает их самих. В тёплое время года, когда верхние слои воды прогреваются, стаи мелкой рыбы плавают близ поверхности озера. Знаменитый байкальский омуль давно вымер, и в неоцене основу биомассы пелагических рыб Байкала составляют мелкие карповые рыбы. Они всеядны, но основу их питания составляют пелагические бокоплавы. Стаи карповых рыб не опускаются на большую глубину: большая часть их добычи встречается близ поверхности воды. Бармаш-фильтратор и другие планктонные животные образуют большие стаи, и рыбам не составляет большого труда кормиться. Они просто проплывают через скопление рачков, и схватывают их одного за другим. Но бокоплавы ощущают присутствие врагов, и пытаются спастись. Рачки складывают антенны под панцирь, прикрывая ими грудные ноги и плывут, отталкиваясь задними грудными ногами и помогая себе брюшными ногами. Но всё равно рыбы быстрее бокоплавов, и те рачки, которым удалось ускользнуть от одной рыбы, легко могут попасть в пасть её сородичу, следующему поодаль. Популяцию бармаша-фильтратора спасает от исчезновения два обстоятельства: высокая скорость размножения самих рачков, а также наличие у рыб естественных врагов.

За охотящимися карповыми рыбами наблюдает хищник. Он не прячется – вдали от берегов нет ничего, что могло бы послужить укрытием. Тем не менее, его присутствие не тревожит кормящихся рыб. Круглый глаз с золотистой радужной оболочкой и круглым зрачком слегка поворачивается, следя за охотой мелких рыб на бокоплавов. Хищник оценивает возможность нападения, и похоже, что охота может завершиться удачно. Рыбы совершенно не встревожены, и всё их внимание обращено на бокоплавов, пытающихся спастись. А за рыбами следит один из самых главных пелагических хищников озера – крупная пелагощука. Этот потомок обыкновенной щуки освоил центральную часть озера и стал своеобразным аналогом барракуды. Тело пелагощуки длиной около двух метров очень узкое и низкое, а плавники острые и серповидные. Эта рыба не приспособлена к долгой изматывающей погоне, зато является великолепным специалистом по коротким и убийственно точным броскам. Морские барракуды могут собираться в стаи, но их байкальский двойник – строго одиночный хищник в любом возрасте. Издалека пелагощука не видна своим жертвам – её голубовато-серая «мраморная» окраска настолько хорошо сливается с фоном толщи воды, что рыба прячется от своей добычи буквально на пустом месте. Наблюдая за рыбами, пелагощука сохраняет неподвижность. Это помогает при охоте – колебания воды от плывущего хищника не встревожат добычу. Всё тело пелагощуки напряжено в ожидании броска, но она избегает резких движений. Хотя рыба ничем не скрыта от взгляда возможной добычи, она умеет приблизиться к добыче, не вызывая у неё тревоги. Хотя тело пелагощуки по-прежнему неподвижно вытянуто, хищник медленно движется в сторону стаи мелких рыбок. Грудной плавник на стороне тела, обращённой от добычи, быстро движется, и толкает тело рыбы вперёд. Расстояние между хищником и жертвами сокращается, и вскоре до добычи остаётся лишь несколько метров. Пелагощука внезапно «оживает» и атакует. Взмахнув хвостом, она быстро разгоняется и врезается в стаю кормящейся добычи. Стая моментально рассыпается и собирается уже за телом пелагощуки. Быстро развернуться – это проблема для пелагощуки, и вторая атака следует больше для проформы, чем ради добычи: рыбы видят хищника, их внимание сосредоточено на его движениях, поэтому во время второй атаки рыбы вовремя расплываются.

В этот раз пелагощуке не повезло: ни одна рыба не попалась хищнику. Рыб спасла скорость реакции и исключительная прозрачность воды. Байкальская вода в эпоху голоцена имела прозрачность до 30 метров, и в неоцене она полностью восстановила первозданную чистоту. Поэтому пелагощуке сложно подобраться к добыче незаметно – в верхнем слое воды, особенно при хорошем солнечном освещении, её легко заметить раньше, чем она приблизится на расстояние точного броска. Но хищник не голодает: в запасе у пелагощуки есть много способов охоты. То, что не удавалось днём, легко получится в сумерках или… из укрытия. Найти укрытие вдали от берегов очень сложно, но такой способ охоты гораздо более лёгкий и добычливый. После таяния снега на горных вершинах разбушевавшиеся реки выносят в озеро стволы деревьев. Прежде чем утонуть, такие стволы долго плавают по озеру, привлекая различных жителей верхних слоёв воды. Возле такого ствола хищник может легко спрятаться, а добыча как будто сама ищет его – мелкие рыбы охотно подплывают к плавающему дереву, и прячутся в его корнях. Один такой ствол медленно дрейфует по поверхности озера. Древесина уже напиталась водой, и над поверхностью торчат только несколько веток и большой корень. Пелагощука подплывает к стволу и затаивается в тени. Так её сложнее разглядеть, зато сам хищник хорошо видит мелких рыб, резвящихся возле ствола в лучах солнца. Мелкие рыбы ищут среди ветвей и корней укрытие и пищу, но их надежды не всегда оправдываются. На этот раз атака чешуйчатого хищника стремительна и успешна, и только несколько чешуек добычи, кружащихся в воде, указывают на то, что произошла ещё одна маленькая трагедия, обычная для природы. Пелагощука – крупный хищник, опасный для рыб. В местах её обитания ни одна рыба не может спастись от её острых зубов. Но всё же это не самый крупный хищник озера.

Словно громкие вздохи и фырканье слышатся в воздухе над озером. К равномерному шуму волн примешиваются всплески, и в воздух взлетают фонтаны брызг и водяного пара. На поверхность всплывает стадо уникальных обитателей Байкала – байкальские твердоклювые дельфины, самые крупные и умные обитатели озера. Эти животные являются потомками белух, попавших в озеро в эпоху последнего оледенения. Миллионы лет назад белухи успешно прижились в Байкале, и в неоцене их потомки стали главными хищниками озера.

Стадо байкальских твердоклювых дельфинов состоит из нескольких самок примерно одного возраста, главного самца, который заметно крупнее их, и молодняка. Белоснежная окраска, отличавшая их предков среди множества видов китообразных эпохи голоцена, не столь важна для жизни в озере, где у твердоклювых дельфинов нет крупных врагов. Зато серо-голубая окраска, которую имеют эти животные в неоцене, более полезна, поскольку скрывает присутствие этих китообразных от добычи – рыб. Самец немного светлее самок, а его голова почти белого цвета. Также у него есть несколько белых пятен на животе. Плывя во главе стада, он изредка кружится вокруг своей оси, демонстрируя эти пятна самкам. Это поведение – не игра, а способ поддержания иерархических отношений, который важен для бесконфликтного существования внутри стада.

Прочные дружеские узы связывают членов стада, хотя между отдельными особями возможны неприязненные отношения. Но сила и авторитет главы клана быстро прекращают конфликты и укрепляют целостность клана. Зимой этот клан входил в состав большого стада и зимовал в центральной части озера, которая замерзает позже и покрыта более тонким льдом. Но с наступлением весны, когда лёд растаял, клан отделился от большого стада без потерь. И более того, к нему присоединилась ещё одна взрослая самка из клана, распавшегося зимой после гибели доминирующего самца.

Байкальские твердоклювые дельфины не столь стремительны, как морские дельфины эпохи голоцена. У них округлые грудные плавники и большие головы с толстой жировой подушкой. Подобно белухам, своим предкам, эти дельфины почти не имеют клюва. Но у самцов, а изредка даже у самок, передние зубы очень крупные и массивные. Они образуют подобие тарана, с помощью которого взрослый самец ломает лёд и обкусывает края полыньи, поддерживая её в морозную погоду. Также самцы наносят друг другу удары этими зубами – шкура взрослого самца носит шрамы, следы таких поединков.

Эти китообразные очень умны и сообразительны, умеют добывать различные виды пищи. Летом в тихую погоду эти дельфины ищут корм вблизи берега, поедают улиток и двустворок, ловят придонных рыб. Однако большую часть года они проводят вдали от берега и охотятся на пелагических рыб Байкала. Поведение байкальских твердоклювых дельфинов большей частью приобретённое и очень гибкое. Разные особи добывают корм более или менее успешно, и при необходимости учатся друг у друга. Стадо – это копилка коллективного опыта, передаваемого из поколения в поколение. Особенно успешно обучение проходит у молодых особей. Недавно в клане появилось на свет трое детёнышей, и, пока взрослые особи кормятся и отдыхают, они познают мир в играх. Молодые животные отличаются от взрослых более тёмной окраской – они почти чёрные. Неподалёку от них плавает самка – «нянька», готовая в случае необходимости оказать им помощь или защитить.

Плавающее на поверхности воды дерево – редкая и интересная находка для молодых дельфинов. Все три детёныша подплывают к дереву и начинают его изучать. Они с наслаждением чешутся об него спинами, проплывая прямо под стволом. Их внимание привлекают ветви, торчащие в воде. Детёныши кусают ветки пока ещё беззубыми челюстями, и пытаются их сломать. Движение ветвей и суета дельфиньих детёнышей вспугивают нескольких рыб, прятавшихся в ветвях плавающего дерева. Один из детёнышей бросается за ними в погоню, но рыбы оказываются быстрее его, и он вскоре возвращается. Тем временем другой дельфинёнок оторвал полоску коры, и началась новая игра. Молодые звери пытаются вырвать друг у друга изо рта этот кусок коры, бросаются в погоню за обладателем этого предмета, и в течение нескольких минут кора несколько раз переходит изо рта в рот. Наконец, она разорвана на куски и брошена. Но возле плавучего дерева ещё осталось немало интересного, и дельфинята продолжают изучать его. Один из них проплывает вдоль ствола и находит нечто более интересное, чем кора или ветки. Взрослая пелагощука спряталась за стволом дерева и прижалась к коре. Она длиннее любого из детёнышей дельфина, но весит гораздо меньше их. Поэтому, когда молодые дельфины вспугивают её, пелагощука не нападает на них, но не спешит спасаться бегством. Она только отплывает от них на несколько метров, и замирает в воде. Рыбьи мозги слишком малы и примитивны, чтобы понять, что теперь она стала объектом игры дельфинят. Они быстро догоняют её, и начинается игра в «кошки-мышки». Пелагощука быстроходна, и легко могла бы уплыть от дельфинов. Но дельфины, даже молодые, более выносливы. Они пытаются схватить пелагощуку за хвост, и, если им это удаётся, дёргают рыбу за хвостовой плавник. Такие игры быстро надоедают пелагощуке, и она отплывает на несколько метров от разыгравшихся дельфинят, а затем вовсе ныряет в глубину. Дельфинята вначале пускаются за ней, но затем один за другим поворачивают. Они не хотят отдаляться от стада, а «нянька», сопровождающая их, заплыла вперёд, и подталкивает одного из дельфинят к поверхности своей круглой головой. Дельфинятам явно жаль бросать такую игрушку, но «нянька» настойчиво теснит их к поверхности воды. Вскоре возвращаются взрослые особи: их голоса звучат в воде озера. Байкальские твердоклювые дельфины пользуются для общения разнообразным набором звуков, и дельфинята быстро узнают голоса своих матерей. Когда весь клан в сборе, дельфины уплывают.

Пелагощука легко отделалась после игр дельфиньего молодняка: у неё оторван кончик верхней лопасти хвостового плавника и слегка покусан спинной плавник. Если бы игра продолжилась, дельфины могли бы «заиграть» её до смерти. Но это небольшая потеря – обкусанные плавники вскоре отрастут. Голоса дельфинов слышатся всё хуже – стадо уплыло. Зато на поверхности воды по-прежнему покачивается ствол дерева, и пелагощука вновь устремляется к нему, чтобы устроить засаду.

Пелагощуки постепенно переходят к полностью пелагическому образу жизни. Хотя они мечут икру ранней весной на мелководьях озера, их икра, сносимая течением, успешно развивается в толще воды. Мальки пелагощуки растут в планктоне, а взрослые рыбы превращаются в быстроходных и беспощадных хищников центральной части озера. Молодые рыбы этого вида более пугливы и осторожны, у них больше врагов. Молодая пелагощука длиной меньше полуметра плавает у поверхности воды, собирая планктонных бокоплавов. Они для неё вполне достаточного размера, хотя ей всё труднее схватывать такую мелкую добычу. Но это легко удаётся при небольшом терпении – рыба просто замирает на небольшой глубине, и ожидает, пока подходящий бокоплав оказывается прямо перед её челюстями. А дальше остаётся только открыть рот, и рачок пойман. Также эта рыба не брезгует питаться собственными более мелкими сородичами – так сами рыбы регулируют численность вида и фактически не допускают перенаселения озера. Несколько особей пелагощуки длиной меньше трёх сантиметров плавают возле поверхности и кормятся бокоплавами. Они ещё не имеют характерной для взрослых рыб окраски – тела таких маленьких рыб полупрозрачны, и на них только начинает проявляться тёмный мраморный рисунок в виде точек. Когда молодая пелагощука схватила своего крошечного сородича, остальные только бросились в стороны во время её атаки. С первых секунд самостоятельной жизни пелагощука – одиночка, рассчитывающаятолько на собственные силы. Только от неё самой зависит, будет ли она сытой и спасётся ли от врагов, которых у молодых особей более, чем достаточно.

Молодая пелагощука заглатывала схваченного малька, и была поглощена этим занятием. Она не придала значения тому, что в нескольких метрах от неё плавало полусгнившее дерево. Поэтому для неё была полной неожиданностью волна, ощутимо толкнувшая её в бок. А вслед за этим на её теле сомкнулись зубы более крупного сородича, моментально прервав жизнь молодой пелагощуки, которая за несколько секунд превратилась из хищника в добычу. Крупная взрослая рыба с обкушенным кончиком хвостового плавника слегка разжала челюсти, схватила добычу за голову, и с небольшим усилием сглотнула её. Теперь ей можно не охотиться в течение примерно недели, переваривая пищу. Величественно взмахнув хвостом, взрослая пелагощука скользнула в глубину. Здесь ей не будут досаждать ни сородичи, ни твердоклювые дельфины. Она не боится их детёнышей, но взрослый дельфин вполне смог бы раздавить ей голову одним укусом, и разодрать тело на куски перед тем, как съесть. Поэтому рыба спешит на глубину, где жизнь течёт спокойнее.

Байкал заметно отличается от остальных озёр не только в неоцене, но и в голоцене. В озёрах тропического пояса нижние слои воды мертвы: из-за слабого перемешивания воды они отравлены сероводородом. Такая же ситуация была в Чёрном море эпохи голоцена. Байкал расположен в области господства сезонного климата, и это обстоятельство спасло озеро от медленной деградации. Пресная вода имеет наибольшую плотность при температуре +4 °С. Охладившись на поверхности, она опускается ко дну и на её место поступает вода из глубин. Благодаря этому глубины озера не превращается в застойную сероводородную бездну. Вода в Байкале также перемешивается за счет вертикальных миграций рыб и других обитателей озера. В эпоху голоцена все глубины Байкала заселены разнообразными рыбами и беспозвоночными.

Ночь – это время смены действующих лиц на сцене жизни. Дневные обитатели прячутся в укрытия или сбиваются в стаи и пассивно дрейфуют в толще воды. Зато ночные жители озера в это время устраивают феерические представления.

Пелагощука, впавшая в состояние лёгкого оцепенения, вызванного сытостью, не сразу почувствовала, как вода вокруг неё словно ожила. Неожиданно её бока коснулось что-то мягкое и гибкое, а затем мозг пелагощуки зафиксировал движение множества живых существ вокруг неё. Из тёмных глубин всплывают существа, которые могли бы показаться душами умерших рыб. Они бледные, словно привидения, а их движения вялы и лишены тонуса, характерного для большинства рыб, обитающих в толще воды. Эти существа плывут, растопырив хрупкие плавники с нежной прозрачной перепонкой между лучами. Их удлинённые головы и дряблые тела покрыты тонкой слизистой кожей. Крошечные глаза безучастно взирают на окружающий мир – там, где живут эти призраки рыбьего царства, зрение совершенно бесполезно. Эти жители глубин – лжеголомянки, самый многочисленный вид глубоководных рыб озера. Такое путешествие они совершают каждую ночь – это жизненная необходимость. На поверхности озера лжеголомянки едят планктонных животных, поскольку в глубинах им нечем кормиться.

Рыбы с хрупкими телами медленно плывут вверх. Мускулатура лжеголомянок плохо подходит для долгой работы, поэтому рыбы быстро устают. Сделав несколько взмахов хвостом, лжеголомянка расправляет плавники и замирает на несколько секунд, паря в толще воды. Еженощный подъём из глубин – это очень опасный и долгий процесс. Но всё же такое путешествие – жизненная необходимость.

Глаза лжеголомянок не смогли бы увидеть добычу даже при солнечном свете, но это обстоятельство не мешает рыбам досыта наедаться каждую ночь. У лжеголомянок очень чувствительное обоняние, а на голове образовалась густая сеть каналов боковой линии. Благодаря этим особенностям строения рыба легко различает в воде движение мелких беспозвоночных и мальков рыб. Для охоты это более, чем достаточно.

В темноте лжеголомянки попадают в скопление планктонных бокоплавов – бармаша-фильтратора. Ночью рачки опускаются на глубину около 10 метров – это огромное путешествие для таких крошечных существ. В темноте бармаш-фильтратор малоактивен – он фильтрует водоросли с меньшей интенсивностью, и просто растопыривает конечности и усы, паря в толще воды. Натолкнувшись друг на друга, рачки делают резкий скачок в сторону, и продолжают парить в воде. Рядом с бокоплавами плавают мальки разных видов рыб, вяло шевеля плавниками. Скопления мелких животных – это фактически накрытый стол для ночных хищников.

Хрупкая и бледная лжеголомянка кажется слишком нежной для того, чтобы быть хищником. Но длинные челюсти и тонкие острые зубы показывают, что она способна убивать. Когда планктонные обитатели касаются кожи рыб антеннами или плавниками, лжеголомянки преображаются. Они складывают грудные плавники, и начинают охоту. Когда бокоплав касается кончиком ноги головы лжеголомянки, рыба реагирует немедленно: она распахивает широкий рот, и злополучного рачка засасывает в него течение воды. Затем рыба закрывает челюсти и выбрасывает воду сквозь зубы. Они крючковатые и очень прочные, поэтому бокоплав, попавший в пасть рыбы, уже не выберется наружу. Челюстные кости лжеголомянки очень тонкие и гибкие, и соединены растяжимой прозрачной перепонкой. Поэтому, когда рыба осторожно шевелит челюстями, аккуратно складывая их, видно, как пойманный бокоплав мечется в её ротовой полости, пытаясь выбраться. Но рыба глотает его, и принимается за следующую жертву.

Некоторые лжеголомянки плавают с приоткрытым ртом, и, когда планктонное животное касается их челюстей, резко захлопывают рот. Такой способ охоты требует меньших затрат энергии, но менее продуктивен – иногда добыча проскакивает между крючкообразно загнутыми зубами.

Хрупкие рыбы снуют в верхних слоях воды, словно призраки. Их численность на Байкале очень высока, и одна стая может рассыпаться по поверхности на несколько сотен квадратных метров. И всё же лжеголомянки – это существа, несколько чуждые для верхних слоёв воды. Они попали из безопасных глубин в мир, где царят хищники, и не всем им суждено вернуться в спасительный мрак озера. Не все пелагощуки смогли хорошо поохотиться днём или в сумерках, и они используют возможность хорошо поесть, пока лжеголомянки на поверхности. Один из ночных охотников на лжеголомянок – взрослая пелагощука длиной немного больше метра. Она не сумела поймать достаточно добычи днём, но сейчас её буквально окружает лёгкая, доступная и сытная добыча. Чувствительное зрение помогает пелагощуке, хотя ночью она получает большую часть информации с помощью боковой линии. В слабом свете ночных светил тела лжеголомянок едва заметны, но волны, расходящиеся в воде от их движения, делают картину предельно ясной для восприятия хищника. Пелагощука делает короткий резкий бросок, и настигает одну из лжеголомянок. Рыба даже не сопротивлялась, когда острые зубы пелагощуки вонзились в неё, и моментально погибла, когда хищник сжал челюсти. Проглотив добычу, пелагощука бросилась на следующую жертву, затем настигла ещё одну лжеголомянку, и ещё одну… Хрупкие жители глубин не в состоянии защититься от хищника. Их спасение только в том, что большую часть времени лжеголомянки проводят на глубинах, куда не проникают пелагощуки. В противном случае они были бы просто истреблены, или вовсе не эволюционировали в таких рыб, какими являются.

Ночью звёздное небо не только отражается в водах озера. Сама вода, кажется, превращается в миниатюрное подобие звёздного неба. Глубины озера вспыхивают миллионами маленьких желтоватых огней, которые медленно движутся в воде. Это на сцене жизни появились другие обитатели Байкала – крошечные, но многочисленные черви-светляки. Днём они прячутся на мелководьях, свиваясь в клубки, а по ночам поднимаются стаями к поверхности воды и поедают органические частицы. Черви-светляки особенно многочисленны вблизи устьев рек, где вода содержит больше частиц органики.

Миллионы светящихся червей всплывают к поверхности озера. Их скопления возле берегов и на мелководных участках образуют светящиеся пятна на поверхности ночного озера. Полусонные рыбы, проплывая сквозь эти скопления, вызывают вспышки света, а позади них тянется тёмный след погасших от испуга червей. Когда возмутитель спокойствия уплывает, черви светятся с новой силой.

Недалеко от поверхности воды густое скопление червей образовало большой светящийся шар. Черви-светляки нашли обильный источник пищи. Они поедают дохлую лжеголомянку, всплывшую на поверхность. Во время ночной охоты какая-то пелагощука сильно ранила рыбу, но та вырвалась из её пасти и вскоре погибла от ран. Пелагощуки не преследуют раненую добычу, и теперь тело лжеголомянки стало пищей для червей-светляков. Тысячи этих миниатюрных существ, извиваясь, плавают вокруг тела рыбы, разорванного острыми зубами. Одни из червей проникают в раны на теле рыбы и отщипывают ртом кусочки её мускулатуры, другие особи подхватывают лохмотья тканей, расплывающиеся в воде. Биомасса червей-светляков очень велика, и скорость размножения высокая. Поэтому черви-светляки с лёгкостью поддерживают чистоту воды в «ночную смену», несмотря на то, что часть их неминуемо будет съедена. Когда черви уплывут, от тела мёртвой лжеголомянки останется лишь мягкий хрящеватый скелет, покрытый лохмотьями кожи.

Рыбы спят, медленно плавая в толще воды. Некоторые виды ночью меняют окраску тела – бледнеют, либо, наоборот, становятся почти чёрными. Рыбы могут позволить себе по-настоящему глубокий сон. Но в озере есть животные, для которых вода, хотя и является средой обитания, представляет собой чуждую и враждебную среду. Это твердоклювые дельфины – вторичноводные животные. Утеряв связь с сушей, их предки остались связанными с воздушной средой. Поэтому китообразные, освоив жизнь в воде, утратили способность спать целиком. Их мозг спит частями – в каждый момент времени часть головного мозга отдыхает, но другие участки мозга контролируют поведение животного. Поэтому китообразные во время сна не теряют контроль над собой и окружающей обстановкой.

Семейная группа дельфинов плывёт по ночному Байкалу. Они по опыту знают, что ночных обитателей озера гораздо легче ловить, чем проворных рыб, активных днём. Их эхолокаторы показывают, что впереди находится скопление мелких живых существ – это стая лжеголомянок, поднявшихся к поверхности озера. Даже полусонные, дельфины пользуются возможностью поесть. Байкальские твердоклювые дельфины не очень любят лжеголомянку – эта рыба не так вкусна, как другие рыбы. Мясо лжеголомянки рыхлое и пропитанное жиром, не слишком приятным на вкус дельфинов. Зато этих рыб легко ловить – они не сопротивляются атакам хищников.

Группа дельфинов врезается в стаю лжеголомянки. Хотя мозг дельфина ночью работает не в полной мере, участков коры, оставшихся активными, вполне достаточно, чтобы контролировать охоту животного. Эхолокаторы дельфинов посылают в воду ультразвуковые сигналы целыми сериями. Каждое животное «видит» окружающих его рыб, и начинает охоту. Почувствовав приближение крупных хищников, лжеголомянки предпринимают слабые попытки спастись – они бросаются в стороны и замирают в воде, надеясь, что хищник проплывёт мимо. Хищники из числа рыб, вроде пелагощуки, возможно, не заметили бы лжеголомянку, неподвижно замершую в темноте в толще воды. Рыбы получают значительную долю информации через органы боковой линии, и объект, не вызывающий движения воды, им чаще всего неинтересен. Но байкальские твердоклювые дельфины «ощупывают» воду ультразвуком, и лжеголомянка, неподвижно висящая в толще воды, представляет собой лёгкую добычу. Крепкие челюсти дельфина раздавливают хрупкую рыбу, и животное глотает её целиком, не снижая скорости. Лжеголомянки в панике бросаются из стороны в сторону – они чувствуют запах крови и особого «вещества страха», которое выделяется из повреждённой кожи их сородичей. Часть рыб уплывает в глубину – это самая лучшая тактика защиты. Дельфины держатся вблизи поверхности, и время от времени в воздухе разносятся плеск и шум выдоха-вдоха этих зверей. Они просто окружили небольшую часть стаи лжеголомянок, и методично пожирают рыб. Но, как бы ни были они прожорливы, они никогда не съедят всех лжеголомянок. Этих рыб в озере очень много, а численность популяции байкальского твердоклювого дельфина не превышает приблизительно пяти тысяч особей – озеро просто не в состоянии прокормить большое стадо этих животных.

Утром лжеголомянки покидают поверхностные слои воды, и опускаются на глубину, куда не проникает солнечный свет. Их ежесуточные миграции носят колоссальные масштабы, и являются самым главным источником поступления органических веществ в глубины озера. Лжеголомянки несут в желудках добычу, пойманную на поверхности – червей-светляков и бокоплавов, а также мальков других рыб и собственную молодь. Часть этой добычи превратится в помёт, осядет на дно и будет съедена самыми непривередливыми обитателями глубин, а часть переварится уже в чужом желудке – вместе с удачливым охотником.

Утром твердоклювые дельфины просыпаются – их мозг начинает работать в полную силу. Эти жители Байкала не отличаются высокой скоростью плавания, поэтому они не желают упускать обильный и легко доступный завтрак – лжеголомянок. С первыми лучами солнца эти рыбы начинают спуск в глубину, и к моменту, когда солнце поднимается над горными хребтами, окружающими Байкал, они уже достигают глубин около пятидесяти метров. Молодые твердоклювые дельфины ещё не умеют нырять на большую глубину, поэтому они остаются на поверхности. В озере нет хищников, способных их убить, поэтому на кормёжку ныряют все взрослые особи группы, и никто не остаётся присматривать за дельфинятами. Когда взрослые дельфины будут возвращаться с кормления, они легко отыщут своё потомство с помощью эхолокации. А дельфинята, если они отплыли в сторону, найдут родителей по их голосам, которые хорошо слышны в воде.

Дельфины ныряют за уплывающими на глубину лжеголомянками и легко настигают стаю рыб. В сумраке глубин животные ориентируются с помощью эхолокации. Фамильное наследие дельфинов заменяет зрение, и «звуковой образ» добычи в сумраке значит для них гораздо больше, чем зрительный. Но звук – это ещё и эффективное оружие. Один из дельфинов распознал скопление лжеголомянок, и подал сородичам звуковой сигнал. Благодаря развитому социальному поведению у дельфинов развился достаточно богатый звуковой язык, с помощью которого животные передают друг другу информацию. Услышав его сигнал, сородичи из его семейной группы также берут курс на стаю рыб. Китообразные атакуют лжеголомянок, «выстреливая» очень мощными ультразвуковыми лучами. Жировая подушка, которая придаёт головам байкальских твердоклювых дельфинов характерную округлую форму, служит не столько тараном для пробивания льда зимой, сколько своеобразной звуковой «линзой». Она фокусирует рассеянный звуковой сигнал в мощный луч, который служит прекрасным охотничьим оружием. В течение нескольких минут глубины озера оглашаются «выстрелами» дельфинов. Охота быстро даёт результат – в течение нескольких минут каждый дельфин сумел оглушить и проглотить около двух десятков рыб. Оглушённые ультразвуковым лучом лжеголомянки судорожно вздрагивают телом и медленно шевелят плавниками. Кажется, если дельфины продолжат избиение рыб, они могут истребить значительную часть стаи. Но обстоятельства уравновешивают шансы хищника и жертвы. Дельфины нуждаются в свежем воздухе, поэтому они торопливо подбирают добычу, и устремляются к поверхности, оставляя косяк лжеголомянок. Хрупкие рыбы продолжают путь в глубину, но несколько особей уже не смогут этого сделать. Одна из рыб переворачивается вверх животом – она мертва. Рядом несколько оглушённых рыб подёргиваются и не могут плыть вслед за стаей. Они остаются на месте, и их неуверенные движения, а также запах крови рыб, проглоченных дельфинами, привлекают других хищников. Одна крупная пелагощука проснулась, и чувствует запах крови. В глубине озера ещё темно, но обоняние подсказывает рыбе местонахождение добычи. Поэтому пелагощука на полной скорости безошибочно подхватывает одну из оглушённых рыб. Стремительно разворачиваясь, она схватывает одну за другой нескольких рыб, оставшихся после охоты твердоклювых дельфинов. Вскоре из темноты появляется ещё одна пелагощука, и последняя оглушённая лжеголомянка исчезает в её глотке.

Эхолокационные способности позволяют дельфинам «видеть» животных, тело которых проводит звук иначе, чем вода. Твердоклювые дельфины всплывают после охоты в скоплении бармаша-фильтратора, который утром движется к поверхности воды. Дельфины легко замечают бокоплавов, но не едят их – эти ракообразные слишком мелкие для них. Дельфины воспринимают их издалека как какую-то рассеянную «помеху» для эхолокационного сигнала. Но когда звери плывут сквозь их скопление, они чувствуют присутствие рачков. На подбородке и около глаз дельфинов есть несколько волосков – наследие, доставшееся от сухопутных предков. Бокоплавы случайно цепляются за них, и дельфины понимают, что рядом с ними обитают совсем крохотные существа.

Не всех животных Байкала твердоклювый дельфин может «увидеть» с помощью эхолокации. Когда в глубине озера дельфины обшаривали звуковым лучом воду, они совсем не обратили внимания на водянистый ком слизи, паривший в воде. Звук просто прошёл сквозь эту слизь, и ни одно животное не заметило искажений звукового сигнала. Между тем, это был не ком слизи, а живое существо, которое фактически является пищевым конкурентом дельфина. Хаотическое движение тысяч лжеголомянок, мощные взмахи хвостов дельфинов и сильные звуковые колебания испугали это существо. Но, когда всё успокоилось, ком слизи шевельнулся, медленно развернулся и превратился в полупрозрачную планарию огромного для этих червей размера. Эта планария плохо видна в полумраке глубин озера, и потому справедливо носит название «байкальский призрак». Червь длиной около 30 сантиметров лениво разворачивает тело и превращается в изящное существо хрупкой внешности. Но внешность «байкальского призрака» обманчива: это хищник, опасный для обитателей глубин озера. «Байкальский призрак» плывёт, взмахивая краями широкого плоского тела, а его глотка втянута и не мешает движению. На берегах Байкала даже после самого сильного шторма нельзя найти тело этого червя: «байкальский призрак» относится к пелагическим видам. Он никогда не покидает глубин, и не встречается вблизи берегов.

«Байкальский призрак» относится к планариям, и его умственные способности не отличаются от характерных для этих червей. Мозг этого червя – два крохотный узелка нервных клеток на переднем конце тела в основаниях щупальцев. Примитивного поведения вполне хватает этому хищнику, чтобы успешно поймать лжеголомянку или пелагического бокоплава – свою основную добычу. Щупальца на голове «байкальского призрака» хорошо развиты, и на них располагается масса рецепторных клеток. Поэтому червь легко различает пахучие «следы», которые оставляют за собой животные. Стая лжеголомянок, уплывающая в глубины озера, оставила за собой отчётливый след, и «байкальский призрак» устремился за рыбами. Конечно, этот червь не может сравниться в скорости ни с пелагощукой, ни с байкальским твердоклювым дельфином. Но лжеголомянки тоже весьма медлительные пловцы, и червь вполне может рассчитывать на успешную охоту.

На поверхности воды стая лжеголомянок сталкивалась с различными хищниками. Много рыб погибло, а некоторые получили ранения. Одна молодая лжеголомянка уплывает в глубины с неглубокой раной на боку – пелагощука задела её кончиком плавника и только рассекла кожу. Но там, где водятся хищники, такая рана может оказаться смертельной. Кровь слегка сочится из раны, и «байкальского призрака» особенно привлекает запах именно этой особи. Червь устремляется за стаей рыб. Вскоре его тело начинает задевать плавники и кожу рыб. Лжеголомянки ощущают приближение этого хищника, и бросаются в стороны – если рыба невелика, червь вполне может напасть на неё. Но «байкальского призрака» не интересуют здоровые особи. Он отчётливо различает запах крови, и постепенно приближается к раненой рыбе. Она чувствует движение воды, исходящее от извивающегося червя, и также пытается ускользнуть от него. Но она не может уплыть от собственного запаха. Несколько резких движений настигаемой рыбы усилили истечение крови из раны, и червь получил ещё более ясную наводку на добычу.

Погоня не может продолжаться долго – и хищник, и жертва устают. Преследуемая «байкальским призраком» лжеголомянка движется всё медленнее – она отдыхает всё дольше, и её броски всё реже и короче. А вслед за ней движется полупрозрачный хищник, покрытый слизью. Раненая лжеголомянка почувствовала прикосновение червя к хвостовому плавнику, и делала ещё один короткий рывок, после которого бессильно замерла в толще воды, раскрыв плавники.

«Байкальский призрак» набросился на добычу, словно ястреб. Он настиг молодую лжеголомянку и накрыл её своим плоским слизистым телом. Края тела гигантской планарии сомкнулись вокруг добычи, заключив её в полупрозрачный «кокон». Первые секунды схваченная лжеголомянка пытается спастись – она дёргается и пытается покинуть «объятия» червя. Её движения хорошо заметны сквозь тело «байкальского призрака». Это может быть опасно для червя – его тело слишком нежное, и его легко порвать. Поэтому червь старается как можно быстрее умертвить добычу. Клетки на нижней стороне его тела начали обильно выделять слизь. Слизь «байкальского призрака» покрывает тело схваченной рыбы со всех сторон, склеивает плавники и забивается в жабры. Сопротивление рыбы слабеет – она задыхается. Края тела червя словно склеиваются вокруг лжеголомянки, и он выжидает, пока рыба погибнет. Это недолго – через несколько минут последние судороги жертвы прекращаются, и можно приступать к трапезе. «Байкальский призрак», подобно всем планариям, не умеет откусывать куски тела добычи. Зато отсутствие скелета даёт червю возможность проглотить её целиком. Глотка червя легко растяжимая, и он легко может проглотить целиком добычу длиной в половину собственного размера.

Когда лжеголомянка погибла, «байкальский призрак» ослабил «объятия», и тело добычи оказалось в воде. Но его почти сразу же схватили края гибкой глотки червя. Проглотить крупную добычу – нелёгкая задача. Обильно выделяя слизь в полость глотки, червь как бы «натягивает» её на добычу, и постепенно перемещает тело лжеголомянки в гастральную полость. Примерно через двадцать минут ему удалось справиться с этой задачей. Некоторое время добыча будет заметна в средней части его тела как продолговатая выпуклость, но червь постепенно переварит её. Несмотря на кажущуюся прожорливость, «байкальский призрак» отличается весьма умеренным аппетитом – такая крупная добыча даст ему запас питательных веществ приблизительно на месяц полноценной жизни.

В природе естественная смерть живого существа – большая редкость. Пожалуй, только байкальские твердоклювые дельфины или крупные особи пелагощуки могут умереть, не став чьей-то добычей. Остальные животные с большой долей вероятности заканчивают свою жизнь в желудках разнообразных хищников.

Мёртвые животные, помёт и остатки добычи обитателей верхних слоёв воды опускаются вниз, на дно озера. Здесь, на глубине свыше полутора километров, царят холод и огромное давление. Кое-где на дне бьют горячие источники – это проявление тектонической активности земной коры, благодаря которой появилось озеро Байкал. Озеро постепенно расширяется. На дне озера лежит слой тонкого ила. За миллионы лет озеро могло бы превратиться в болото, а затем и вовсе в заливные луга. Такая участь ожидала многие озёра на севере Евразии, известные в эпоху человека. Но Байкал относится к олиготрофным озёрам, и накопление осадков на его дне происходит очень медленно. А расширение озера за счёт геологических процессов дополнительно продляет срок его жизни.

За миллионы лет эволюции жизнь освоила даже столь экстремальную среду обитания, хотя многообразие глубоководных животных Байкала – это лишь слабое подобие разнообразной жизни на мелководьях и в верхних слоях воды. Очень немногие виды живых организмов сумели приспособиться к обитанию в глубинах озера. Пищевые цепочки в абиссальной зоне озера коротки. Единственная пища здесь – готовые органические вещества. Трупы животных падают сверху, а на дне в толстом слое ила обитают бактерии и мелкие беспозвоночные – это единственные пищевые ресурсы для обитателей глубин. На дне озера сложился особый уникальный мир хищников и трупоедов.

Ил, покрывающий дно озера, очень рыхлый и в этом подобен зыбучим пескам – в его толщу легко провалиться, если не иметь специальных приспособлений для передвижения. Поверхность донного ила похожа на открытую книгу: на иле отпечатываются следы разнообразных животных, по которым можно узнать, как они живут. Среди следов можно увидеть протяжённые, но неглубокие бороздки – их оставили черви, ползающие неглубоко под поверхностью ила. Они глотают ил и пропускают его через кишечник, переваривая бактерии и мельчайшие частицы органики. Такие бороздки могут прерываться небольшой ямкой – скорее всего, кто-то из обитателей глубин обнаружил и съел червя. Иногда на дне попадаются короткие трубки, слепленные из смеси ила и слизи. В них также обитают черви. Ил возле этих трубок исчерчен беспорядочными бороздками, а ровные дорожки следов прерываются – черви явно хищники, а бороздки оставлены их добычей, которую они схватили, высунувшись из трубки. Иногда следы на иле становятся нечёткими – рыба, проплыв над дном, разметает ил взмахом хвоста.

Особый след на слое ила очень похож на след, оставленный миниатюрным колесом автомобиля: по его краям протягивается два ряда мелких штрихов, а между ними глубокие бороздки составляют узор, похожий на «ёлочку». Но в неоцене в природе уже нет предметов, являющихся творением человеческих рук. Такие следы оставляет один из видов глубоководных ракообразных – червеобразный батиазеллюс. Это сильно видоизменившийся представитель равноногих раков. Он больше похож не на мокрицу, а на многоножку – у него вытянутое гибкое тело, покрытое очень тонким и нежным панцирем. Ходильные ноги батиазеллюса короткие, а передняя пара ног отличается особым строением. Они покрыты волосками, образующими гребешки и служащими для зачерпывания ила. Батиазеллюсы – одни из самых мирных обитателей дна Байкала. Они проводят большую часть жизни, поедая ил. Когда рачок медленно движется по илу, загребая его попеременно то одной, то другой ногой, остаётся характерный рисунок в виде «ёлочки». А отпечатки ходильных ног дополняют сходство со следом автомобильного колеса. Батиазеллюс не проваливается в ил благодаря веерообразным щетинкам на ногах, которые увеличивают площадь опоры.

Корм для этих ракообразных лежит буквально под ногами, и внутривидовая пищевая конкуренция практически отсутствует. Батиазеллюсы пропускают ил через кишечник, извлекая из него крохи органики – бактерии и грибки. Популяция батиазеллюсов – самая многочисленная в глубинах озера, и зачастую хищники зависят от благополучия этих рачков.

Самый крупный хищник глубин озера постоянно находится в поиске добычи: его длина больше метра, и ему постоянно нужен корм. Популяции донных животных сильно разреженные, и для того, чтобы добыть достаточно корма, хищник должен преодолеть за день несколько сотен метров, полагаясь в поиске на обоняние и осязание. Хищник «шагает» по дну озера, едва касаясь ила, и оставляя на нём двойной ряд неглубоких поперечных бороздок. Несмотря на явное предпочтение такого способа передвижения, это существо – рыба. Совершенно слепая глубоководная рыба Байкала, батилота, имеет практически нулевую плавучесть за счёт очень большой и жирной печени. Брюшные плавники батилоты сдвинуты на горло, и рыба «шагает» по дну, опираясь на них, точнее, едва касаясь ими поверхности ила. Иногда она помогает себе ленивым взмахом хвоста или движением грудных плавников. На самом кончике нижней челюсти батилоты растёт длинный усик. Когда рыба ищет добычу, усик словно живёт самостоятельной жизнью. Он ощупывает ил перед рыбой. Для слепой рыбы этот усик – как путеводная нить. Кончик усика богат хеморецепторами, и рыба может определить присутствие закопавшихся живых существ, просто воткнув усик в верхний слой ила.

Лёгкими толчками брюшных плавников батилота движется над дном, словно дирижабль. Но внезапно рецепторы в усике уловили запах, свидетельствующий о недавнем присутствии на этом участке дна ракообразного – батиазеллюса. Батилота останавливается и несколько раз пробует ил усиком. Она покачивает головой из стороны в сторону, а усик в это время интенсивно исследует ил. Наконец, рыба выбирает верное направление – она чувствует, в какой стороне запах ракообразного более сильный, и начинает преследование добычи. Батиазеллюс вынужден быть осторожным – при его длине около двух сантиметров он является лакомым кормом для глубоководных хищников. Поэтому для него самое важное – вовремя почувствовать надвигающуюся опасность и затаиться. Рачок испуган приближением батилоты – он ощущает движение воды от осторожно плывущего хищника с помощью рецепторов, расположенных на антеннах. Резким движением батиазеллюс сгибает тело, отскакивает в сторону на несколько десятков сантиметров, рывком закапывается в ил и замирает. В воде поднимаются клубы тонкого ила, но это не мешает батилоте ориентироваться – ил не скрывает запах рачка. Кроме того, рыба чётко уловила волны, расходящиеся от движущегося батиазеллюса с помощью органов боковой линии. Присутствие рачка перестало быть тайной, и батилота начинает искать его. Перед атакой рыба замирает, только усик подёргивается из стороны в сторону. Изгибая длинное туловище, батилота начинает искать затаившегося в иле батиазеллюса с помощью усика. Химическое чувство не подводит рыбу – через несколько минут она находит замершего в иле рачка по запаху. Когда усик батилоты касается кончика антенны батиазеллюса, испуганный рачок выскакивает из ила, и совершает ещё один прыжок. Но точный бросок батилоты последовал моментально, и батиазеллюс исчез в её пасти. Несколькими резкими движениями жаберных крышек рыба выбрасывает из ротовой полости ил, который случайно зачерпнула вместе с рачком. Взмах хвоста батилоты стёр с поверхности ила следы, свидетельствующие об успешной охоте. Рыба проплыла в клубах ила, поднятого движениями её хвоста, и скрылась в темноте.

Когда-нибудь эта батилота умрёт от старости, будет съедена более сильным сородичем, или погибнет от паразитарных болезней. И тогда её тело послужит кормом многочисленным донным беспозвоночным озера, в том числе батиазеллюсам. Минеральные вещества, составлявшие тело батилоты, попадут в воду, и из-за перемешивания слоёв воды попадут на поверхность озера. Здесь они будут использованы для роста микроводорослями, которые стоят в основании пищевых цепочек экосистемы озера. Так замкнётся круг жизни, и всё повторится снова.

Бестиарий

Длинноглоточная планария (Macrobentoplana prolongopharynx)

Отряд: Планарии (Tricladida)

Семейство: Планариевые (Planariidae)

Место обитания: Байкал, прибрежные мелководья, колонии губок.


В продуктивной мелководной зоне озера Байкал очень важное положение занимают губки семейства Lubomirskiidae, эндемичные для этого озера. Они являются своеобразными аналогами коралловых рифов – тела губок имеют ячеистую структуру с множеством полостей, в которых обитают различные мелкие животные – рыбы, бокоплавы и моллюски. Такое разнообразие добычи привлекает на губковые «рифы» озера разнообразных хищников – преимущественно рыб и бокоплавов. Среди хищников байкальских губковых «рифов» особое положение занимает крупная донная планария яркой окраски. Планарии очень характерны для Байкала, и даже в эпоху человека, неблагоприятную для фауны озера, они были очень разнообразны. В неоцене их эволюция продолжилась, и в озере появились новые интересные виды этих червей.

Среди колоний губок обитает одна из крупных байкальских планарий – длинноглоточная планария, крупный червь длиной около 10 см и шириной около 3 см. Тело этого червя имеет плотную консистенцию и покрыто ядовитой едкой слизью – так червь защищается от рыб и ракообразных, которые обитают среди губок. Чтобы предотвратить бессмысленное (и опасное для более мелких животных) нападение, червь имеет яркую предупреждающую окраску – его тело жёлтое с коричневатым оттенком, покрыто узором из чёрных крапинок, сливающихся в поперечные полоски. Контрастная окраска хорошо запомнится хищнику, который решит напасть на червя. Длинноглоточная планария активна днём и благодаря химической защите и яркой окраске держится на губках открыто.

Этот червь является хищником, и прекрасно вооружён для успешной охоты. Глаза длинноглоточной планарии относительно крупные, и червь может различать контуры близких предметов. За глазами находятся тонкие подвижные щупальца, поверхность которых покрыта хеморецепторами – химическое чувство играет в жизни этого червя гораздо большую роль, чем зрение. А главное орудие охоты у этого животного – очень длинная и растяжимая глотка, расположенная на нижней стороне тела. Глотка может растягиваться на длину, вдвое превышающую размер самого червя. На её краях располагаются чувствительные клетки. Длинноглоточная планария ползает по губкам, и растяжимой глоткой шарит в полостях губки в поисках мелких животных, поселяющихся в ней. Червь может не видеть добычу непосредственно, но его глотка сама ищет мелких животных, прячущихся в полостях губки, с помощью хеморецепторов.

Как все планарии, длинноглоточная планария является гермафродитом. На протяжении лета каждая особь откладывает в полости губок крупные коконы, содержащие до 20 – 30 яиц. К осени из них выходят молодые черви, которые достигают размера взрослой особи на следующий год.

При повреждениях тело длинноглоточной планарии может разваливаться на части с помощью резких сокращений мускулатуры. Куски тела животного сохраняют жизнеспособность и легко регенерируют в полноценных особей.

Полипорот многоротый (Polypostoma polystoma)

Отряд: Планарии (Tricladida)

Семейство: Планариевые (Planariidae)

Место обитания: Байкал, центральная часть озера, верхние слои воды до глубины 20 – 30 метров.


В изолированных местообитаниях активно идёт процесс адаптивной радиации – от немногих предков происходит множество специализированных видов, отличающихся по экологии. В этом случае виды-потомки в процессе эволюции «расходятся» по различным экологическим нишам, и конкуренция между ними снижается.

Байкал фактически представляет собой изолированное место обитания – он удалён от океанов и изолирован от прочих озёр и болот горами. В него впадают немногие реки, и в неоцене по-прежнему вытекает лишь Ангара. В таких условиях животный мир озера сохранил высокую степень эндемизма. Значительное увеличение площади озера в неоцене позволило возникнуть ещё большему числу эндемиков.

В неоцене планктонные организмы представляют собой основных продуцентов органического вещества в озере и первое звено пищевых цепей. Байкальский зоопланктон образован различными пелагическими ракообразными и плавающими кольчатыми червями. Наряду с мирными растительноядными формами в зоопланктоне встречаются разнообразные хищники. Один из них – своеобразная пелагическая планария, обладающая множеством ртов. Длина тела этого небольшого червя – около 3 см. Основной рот у этого червя исчез, а длинная глотка служит для поддержания равновесия, выполняя функцию своеобразного плавучего якоря. Длина глотки составляет около 7 – 8 см. Её конец, на котором должен находиться рот, покрыт множеством волосков. Вместо навсегда исчезнувшего рта у этого червя развилось много вторичных ртов по краям тела. Эти вторичные рты сидят на подвижных стебельках длиной около 5 мм и окружены тонкими подвижными щупальцами. Они похожи на гидроидных полипов, и за эту особенность планария получила название полипорот многоротый. Щупальца помогают планарии захватывать мелкую добычу, но, в отличие от щупальцев полипов, они не имеют стрекательных клеток.

Тело полипорота многоротого почти совершенно прозрачно. Слизь, покрывающая его, придаёт покровам червя радужный блеск, и по этой особенности червя можно легко разглядеть в солнечную погоду, если он плавает вблизи поверхности воды. Тело полипорота имеет округлые очертания, а голова почти не выражена. По краям головы растут два коротких треугольных щупальца, между которыми расположены две пары очень маленьких глаз.

Полипорот питается мелкими планктонными организмами – пелагическими червями и молодью бокоплавов. Это животное малоподвижно, и просто дрейфует в скоплении планктона, ожидая, пока потенциальная добыча сама прикоснётся к щупальцам, окружающим вторичные рты. Щупальца снабжены множеством нервных окончаний и мелких мышц, поэтому они сразу же захватывают добычу и засовывают её в глотку.

Если червь ощущает приближение более крупного животного, он защищается, сжимаясь в плотный комок и обильно продуцируя слизь. Покров из слизи скрывает его запах и обладает едким вкусом, поэтому большинство хищников не трогает этого червя. Только взрослые пелагические бокоплавы изредка нападают на полипорота и обкусывают ему щупальца и края тела. Но благодаря способности к регенерации этот червь легко восстанавливается после повреждений.

С наступлением холодного сезона этот червь перестаёт питаться, и его вторичные рты значительно дегенерируют: глотки укорачиваются, а щупальца рассасываются. Червь не препятствует холоду проникать в своё тело – он зимует, вмерзая в лёд. Ранней весной в организме полипорота начинают формироваться яйца. Эти черви приступают к размножению, когда на поверхности озера ещё плавает лёд. На нижней стороне льдин черви сплетаются вместе (иногда в спаривании участвуют одновременно до 5 – 6 особей) и взаимно оплодотворяют друг друга. Отложенные яйца (около 100 штук) находятся в плотном слизистом коконе, который взрослая особь удерживает на конце глотки, превратившейся в «якорь». Через месяц из них выходят молодые особи, которые в течение нескольких недель сидят на брюшной стороне тела родительской особи и питаются мелкими планктонными организмами (коловратками и молодью червей), прилипающими к слизи родителя. Позже они переходят к пелагическому образу жизни, и у них развиваются вторичные рты, а глотка превращается в «якорь».

«Байкальский призрак» (Baicaloptera spectrum)

Отряд: Планарии (Tricladida)

Семейство: Планариевые (Planariidae)

Место обитания: Байкал, глубины 30 – 50 метров, вдали от берегов.

В эпоху человека озеро Байкал было известно богатой фауной червей, среди которых особое место занимали планарии. В эпоху человека эти черви отличались большим размером и необычной окраской. Большинство байкальских планарий было эндемиками озера.

В неоцене планарии продолжают обитать в озере. Они освоили различные экологические ниши, а некоторые планарии Байкала превратились в необычных существ. Одна из байкальских планарий эволюционировала из ползающего существа в изящного и быстрого пловца. Она водится в толще воды на глубине до 30 метров, куда проникает солнечный свет, и никогда не опускается на дно. Тело этого червя достигает 30 см в длину и около 20 см в ширину, белое цвета и полупрозрачное, отчего червь получил название «байкальский призрак». Покровы червя настолько прозрачны, что сквозь них легко просматривается разветвлённая пищеварительная система и толстые нервные и мышечные волокна.

Тело байкальского призрака округлой формы, со слегка оформленной головной частью. На верхней стороне головы червя развиты короткие чувствительные щупальца, немного похожие на щупальца улиток. В основании щупальцев находятся крупные нервные ганглии, хорошо заметные в толще тела червя. Глаза у байкальского призрака многочисленные – вдоль переднего края головы их располагается около десятка. Но зрение у этого вида развито слабо – байкальский призрак может лишь отличать свет от тьмы. Зато вся поверхность тела червя покрыта множеством хеморецепторов, и животное легко обнаруживает присутствие хищников или добычи по запаху.

Байкальский призрак умеет быстро плавать, волнообразно взмахивая боковыми частями уплощенного тела. Несмотря на желеобразную консистенцию тела, этот червь – активный хищник. Байкальский призрак охотится не только на различных пелагических беспозвоночных, но также ловит небольших малоподвижных рыб. На нижней части тела байкальского призрака растёт подвижная мышечная глотка, которая может сильно вытягиваться и растягивается достаточно широко, чтобы можно было проглотить целиком небольшую рыбу. Червь активно преследует добычу и ловит её, окутывая всем телом. Края тела червя смыкаются вокруг добычи, и животное просто ожидает, пока добыча задохнётся, после чего проглатывает её целиком. Мелкую добычу червь хватает глоткой и сразу заглатывает живьём.

Наевшись, байкальский призрак пассивно плавает в толще воды. В случает опасности червь сильно сокращает тело, превращаясь в слизистый шар диаметром около 5 – 6 см. Если хищник нападает на плывущего червя, байкальский призрак легко расстаётся с частями тела, и сравнительно быстро регенерирует их. Даже если червь будет просто разорван на несколько частей, он легко восстановится – из каждой части тела вырастет самостоятельный организм. Ещё одно средство защиты байкальского призрака – неприятный вкус. В его слизи содержатся едкие вещества, отпугивающие рыб и хищных беспозвоночных.

Байкальский призрак – гермафродитный вид. Взрослая особь откладывает за один раз свыше 300 мелких яиц. Они покрыты общей оболочкой, и взрослое животное вынашивает эти коконы на своём теле, приклеив их на нижнюю сторону тела за глоткой. Инкубация кладки длится долго – около полугода, поэтому в течение двух лет червь делает не более трёх кладок. Но благодаря заботе о потомстве выживаемость кладок у байкальского призрака очень высокая. Молодь этого червя также ведёт пелагический образ жизни.Молодые байкальские призраки обитают почти у самой поверхности воды и питаются ракообразными и молодью рыб. По мере взросления молодые черви постепенно переселяются в глубинные слои. Они становятся взрослыми и достигают предельного размера на втором году жизни. Продолжительность жизни этого червя может достигать десяти лет, но процессы регенерации «омолаживают» этих животных, и неоднократно регенерировавший червь достигает возраста в 20 лет и более.

Байкальский червь-светляк (Pyronais lucens)

Отряд: Гаплотаксиды (Haplotaxida)

Семейство: Черви-змейки (Naididae)

Место обитания: мелководные участки Байкала, низовья рек, впадающих в озеро.


В эпоху человека озеро Байкал принадлежало к числу олиготрофных озёр – его биологическая продуктивность была относительно низкой по сравнению с другими озёрами Евразии. В озере сравнительно узкая продуктивная мелководная зона (в эпоху голоцена более 80% поверхности озера занимали участки с глубинами более 250 метров), и значительную часть биомассы составляет пресноводный планктон. Вдали от берегов планктон образуют преимущественно пелагические ракообразные, но ближе к устьям рек и мелководным участкам озера роль доминирующего планктонного вида переходит к своеобразному эндемичному виду плавающих олигохет.

Байкальский червь-светляк – это потомок мелких плавающих червей-змеек (Nais), широко распространённых в пресных водах в эпоху голоцена. Длина тела этого животного около 10 – 15 миллиметров. Тело червя розоватое – в его крови есть небольшое количество гемоглобина. Поскольку червь-светляк обитает в богатой кислородом воде Байкала, у него нет необходимости развивать дополнительные органы дыхания, как у родственных видов, обитающих в бедных кислородом водоёмах. На каждом сегменте червя есть две пары пучков коротких щетинок. Они служат для плавания, и с их помощью черви могут сцепляться в большие скопления в толще воды.

Этот вид червей – один из главных санитаров озера: он питается гниющей органикой. Байкальские черви-светляки собирают выносимые реками крошечные частицы органики, взвешенные в толще воды. Также они собираются в большом количестве на трупах различных животных и на гниющих частях растений.

Имя этого вида червей определила одна уникальная особенность: у байкальского червя-светляка есть органы свечения, что является уникальным явлением для пресноводных животных. Впрочем, в неоценовой фауне среди пресноводных светящихся животных есть даже лягушки. Органы свечения расположены на нескольких члениках на заднем конце тела, и представляют собой рудиментарные жабры. Жабры червя-светляка утратили функцию дыхания, поскольку байкальская вода богата кислородом, и животному вполне хватает кислорода, получаемого через эпителий. Но они образуют пузыри, наполненные светящимися бактериями, и могут втягиваться в толщу тела червя, или выпячиваться наружу. Когда червь желает прекратить свечение, он втягивает органы свечения в специальные сумки, выстланные чёрными пигментными клетками (из-за этого задний конец тела червя кажется темнее).

У байкальского червя-светляка есть небольшие глаза примитивного строения, которые позволяют ему распознавать свечение сородичей, но не могут, однако, различать контуры предметов.

Днём и в ненастную погоду черви-светляки собираются в защищённых от сильного движения воды местах на дне озера и среди растительности. В это время они свиваются в небольшие клубки и не светятся. Световые сигналы служат червям для поддержания связи с сородичами ночью, в период наибольшей активности. С наступлением темноты, когда активность хищников снижается, черви-светляки покидают укрытия и плывут к поверхности воды. Здесь они собирают пищевые частицы. Потревоженные черви гаснут, поэтому по реакции их скопления ночью с поверхности воды хорошо заметны рыбы. Возле обильного источника пищи (например, мёртвой рыбы) черви образуют плотные, ярко светящиеся скопления.

Ярко светящиеся по ночам черви являются лёгкой добычей для ночных хищников. Их часто пожирают пелагические рачки и водяные насекомые. Но байкальский червь-светляк выживает благодаря двум важным качествам: скорости размножения и способности к регенерации. Он легко восстанавливает повреждённые участки тела, и даже может размножаться, самопроизвольно делясь на несколько полноценных организмов с помощью поперечных перетяжек на теле. Такое явление было широко известно для родственных видов червей в человеческую эпоху, и получило название паратомия. Благодаря этой особенности байкальский червь-светляк быстро размножается и восстанавливает численность после выедания его стай рыбами и ракообразными. За счёт такого размножения биомасса червей удваивается каждую неделю.

Светящиеся бактерии в небольшом количестве обитают в крови червя как симбионты, поэтому все черви, образовавшиеся в результате вегетативного деления, получают необходимых для жизни микроскопических союзников. Когда у них полностью развивается задний конец тела со светящимися органами, они светятся наравне с неповреждёнными особями.

К зиме байкальский червь-светляк переходит к половому размножению. Этот вид является гермафродитом и откладывает яйца в коконах с плотной оболочкой. Для размножения черви находят по запаху губки с пористой структурой, и сбрасывают коконы над ними. Яйца развиваются в толще пористого тела губок, защищённые от большинства хищников. Молодняк выводится весной – необходимым условием для развития зародышей является сильное охлаждение яйца на протяжении нескольких недель.

Губковый бокоплав (Lubomirskiincola assiduus)

Отряд: Разноногие, или Бокоплавы (Amphipoda)

Семейство: Бокоплавы (Gammaridae)

Место обитания: Байкал, прибрежные мелководья, колонии губок семейства Lubomirskiidae.

Симбиотические отношения приносят пользу представителям видов, состоящих в симбиозе. Поэтому они широко распространены в природе. В относительно изолированной экосистеме Байкала много видов живых существ установили симбиотические отношения.

В эндемичных байкальских губках, произрастающих на небольшой глубине, часто встречаются мелкие рачки, принадлежащие к группе бокоплавов. Они представляют особый вид – губковый бокоплав – который настолько приспособлен к жизни в губках, что утратил способность обитать где-либо ещё, кроме губок. Это очень маленький рачок длиной около 15 мм. Жизнь в норах, сделанных в теле губок, наложила отпечаток на облик рачка. Он превратился в коротконогое существо с червеобразным телом, не способное плавать. Покровы губкового бокоплава очень тонкие и нежные, а тело бледное и полупрозрачное. Лишь голова покрыта немного более твёрдым покровом.

Это животное практически всю взрослую жизнь проводит в норах, которые просверливает в теле губки. Поэтому его контакты с окружающим миром сведены к минимуму. Глаза у губкового бокоплава развиты слабо, и зрение очень плохое – он может лишь различать свет и темноту, и обнаруживать движение предметов. Зато большую часть информации об окружающих объектах он получает за счёт сильно развитого химического чувства. Антенны этого рачка длинные – они приблизительно равны длине тела самого ракообразного. На антеннах расположено множество рецепторов. В покое рачок сидит возле входа в нору, выставив наружу только антенны.

Губковый бокоплав прогрызает в колониях губок узкие норы, перпендикулярные поверхности тела губки, и достигающие её внутренних полостей. Ходы этих рачков могут пронизывать всё тело губки. Каждая особь знает запах собственной норы и легко отыскивает её, если была вынуждена покинуть жилище. Это животное селится скоплениями, насчитывающими до нескольких десятков особей. Молодые особи предпочитают селиться вблизи взрослых – они по запаху отыскивают колонии рачков своего вида, и строят жилище возле них, или занимают пустующие норы. Часть молоди по краю колонии гибнет от хищников.

Взрослое животное никогда не покидает губку, и получает всё необходимое, обитая в собственной норе. Губковый бокоплав питается органическими веществами, которые всасывает губка. Он собирает пищу, пользуясь тремя передними парами ног. Эти ноги по краю покрыты щетинками, и задерживают пищевые частицы. Когда на них накапливается достаточное количество пищи, животное скатывает её в комок и заглатывает. Этот вид всеяден. Кроме органической взвеси из воды, губковый бокоплав поедает паразитов губок, которые селятся в рыхлом теле животного.

Переварив пищу, животное подползает к противоположному концу норы, открывающемуся во внутренние полости тела губки и выбрасывает помёт в воду. Течение воды уносит его наружу, и таким образом в норе поддерживается чистота. Более крупный мусор этот рачок выбрасывает из норы сильными движениями ног. Закрепившись в норе, сильными движениями брюшных ног он создаёт течение, выносящее мусор. Такое поведение также служит для вентиляции норы – так часто ведут себя самки, у которых в норе находится потомство.

Почувствовав опасность, этот рачок издаёт сигналы тревоги – щелчки передними конечностями. Услышав чужой сигнал тревоги, каждое животное повторяет его и скрывается в норе. Сигнал тревоги всей колонии отчётливо слышится в воде как потрескивание.

Губковый бокоплав размножается до пяти раз в год в течение весенне-летнего сезона. Самец у этого вида мельче самки. Он более активен, чем самка, и может покидать свою нору. С помощью обоняния он отыскивает готовых к оплодотворению самок. Не покидая губки, он ползает по её полостям, заползает в норы самок и оплодотворяет их. Между самцами, обитающими в одной губке, возникает конкуренция за самок – каждый самец оттесняет соперника от самки, собственным телом перекрывая ему вход в нору.

Молодняк находится в выводковой сумке, затем несколько дней время обитает в норе самки. После первой линьки у молоди на задних грудных ногах развиваются волоски, и молодые бокоплавы обретают способность плавать. Они покидают губку с током воды, и несколько недель живут на мелководьях в составе зоопланктона. После двух линек молодые особи оседают на губки и начинают обустраивать собственную нору, либо занимают готовые пустующие норы или другие полости тела губки. В возрасте двух месяцев молодые ракообразные достигают половозрелости, и особи первого весеннего поколения успевают к осени дать первое потомство.

Продолжительность жизни этого бокоплава не превышает двух лет.

Бармаш-фильтратор (Barmash plumophorus)

Отряд: Разноногие, или Бокоплавы (Amphipoda)

Семейство: Бокоплавы (Gammaridae)

Место обитания: Байкал, верхние слои воды вдали от берегов.

В голоцене основу байкальского зоопланктона составлял веслоногий рачок эпишура (Epischura baicalensis). Этот вид ракообразных обеспечивал изумительную чистоту воды озера – он питался, фильтруя воду. Но у эпишуры было одно слабое место – это ракообразное было очень чувствительно к загрязнению воды. Поэтому его численность сократилась в эпоху человека, и позже этот рачок оказался вытеснен представителями бокоплавов. В эпоху человека бокоплавы были известны местным жителям под названием «бармаш». В неоцене среди этих ракообразных появился особый вид, добывающий пищу путём фильтрации воды. Он стал доминирующим видом зоопланктона.

Бармаш-фильтратор – это маленький стеклянно-прозрачный планктонный рачок. Длина его тела около 7 мм. Тело этого ракообразного относительно высокое и короткое, передние четыре пары ходильных ног едва выступают за сильно вытянутые края панциря. Это животное проводит всю жизнь в толще воды, не приближаясь к берегам озера. Но это ракообразное явно тяготеет к участкам напротив устьев рек – там образуются благоприятные условия для роста водорослей. В течение года эти животные совершают вертикальные миграции – зимой они держатся на глубине около 200 – 300 метров и малоактивны, а летом всплывают в богатые пищей приповерхностные слои воды – на глубину до 3 – 10 метров. Этот бокоплав достаточно пассивен – он плавает за счёт движения воды, возникающего при фильтрации пищи, но большую часть жизни просто парит в толще воды. Для облегчения парения в воде у него развились длинные боковые выросты на антеннах, придающие им вид перьев. Задние пары ног также покрыты волосками – они помогают поддерживать равновесие. Прижав ноги и антенны к телу, ракообразное медленно плывёт.

Бармаш-фильтратор питается, фильтруя воду через четыре пары передних ходильных ног. Они густо покрыты волосками с внутренней стороны, и представляют собой превосходное «сито» для мельчайшего фито- и зоопланктона (коловратки и простейшие), а также для иных органических частиц. Ток воды от брюшка к голове обеспечивается непрерывной работой покрытых волосками брюшных ножек. Время от времени животное соскребает ногочелюстями осевший на щетинках конечностей планктон.

Бармаш-фильтратор образует большую биомассу за счёт быстрого роста и быстрой смены поколений. Взрослая особь живёт недолго: особи, появившиеся в конце зимы и начале весны, живут не более полугода, а животные, родившиеся в конце лета, доживают до следующей весны. За время жизни самка продуцирует до 500 яиц, делая 5 – 6 кладок.

У бармаша-фильтратора прямое развитие – из яйца выходит молодая особь, похожая внешне на взрослое ракообразное. Летом кладка развивается быстро – около двух недель; зимние кладки развиваются дольше – до 3 месяцев. Пол у этого вида бокоплавов не определён генетически. Молодняк рождается бесполый, в тёплое время года (при температуре верхних слоёв воды выше +10 °С) он сразу превращается в партеногенетическую самку и начинает размножаться в возрасте около 20 суток. Осенью, зимой и в начале весны, когда вода холодная, молодые особи вначале становятся самцами и оплодотворяют самок предшествующего поколения. Затем через две линьки они становятся самками и начинают партеногенетически продуцировать яйца.

Симбиотический бокоплав (Syngammarus ichthyophilus)

Отряд: Разноногие, или Бокоплавы (Amphipoda)

Семейство: Бокоплавы (Gammaridae)

Место обитания: Байкал, прибрежные мелководья. Симбионт рыбы байкальского поскрёбыша.

Озеро Байкал имеет удивительно богатую фауну бокоплавов. Среди них встречаются виды, занимающие самые разные экологические ниши – донные и планктонные, мелководные и глубоководные, растительноядные, всеядные и плотоядные. В Байкале отсутствуют десятиногие раки, что позволило бокоплавам свободно эволюционировать.

В неоцене байкальские бокоплавы столь же разнообразны, как в эпоху человека. Различные виды этих ракообразных в процессе эволюции выработали разную тактику выживания. Среди неоценовых бокоплавов Байкала появился вид, повторивший эволюционный шаг некоторых креветок эпохи голоцена: он вступил в симбиотические отношения с одной из местных рыб – байкальским поскрёбышем.

Симбиотический бокоплав – это небольшой вид норных ракообразных с длиной тела около 15 мм. Усы этого рачка относительно длинные – они в полтора раза превышают длину туловища. Тело рачка высокое и укороченное, с хорошо развитыми ногами. На передней паре ног развиты щёточки из тонких гибких волосков. Их роль в жизни симбиотического бокоплава очень велика: с их помощью ракообразное соскребает с тела рыбы или субстрата пищевые частицы.

Глаза симбиотического бокоплава хорошо развиты, и зрение играет большую роль в его жизни. С помощью зрения симбиотический бокоплав распознаёт рыбу-хозяина, а также сородичей. У этого вида развилась хорошо заметная контрастная полосатая окраска – по красно-коричневому фону на каждом боку протягивается тонкая белая продольная полоска. Этот бокоплав предпочитает жить в одиночку в норе поскрёбыша или в ином укрытии. Не готовое к размножению ракообразное агрессивно относится к сородичам и яростно атакует их, если они появятся в непосредственной близости от его укрытия. Почти с такой же яростью симбиотический бокоплав атакует иные виды бокоплавов, имеющие хотя бы отдалённое внешнее сходство с его сородичами.

Кроме хорошего зрения, это ракообразное отличается острым обонянием – на длинных антеннах расположено много хеморецепторов.

Симбиотический бокоплав предпочитает для жизни норы байкальского поскрёбыша, которые являются надёжным укрытием от хищников. Присутствие рыбы обеспечивает животному хорошее питание. Рачок очищает тело и жабры рыбы от паразитов и хлопьев слизи, обкусывает омертвевшие ткани на ранах. Также он питается помётом рыбы, содержащим много непереваренной органики. Когда симбиотический бокоплав собирается предложить рыбе услуги чистильщика, он сообщает о свеем намерении щелчком. Бокоплав издаёт звуки с помощью выроста на последнем членике передней ноги, который резко вставляется в выемку на крупном и плоском предпоследнем членике.

Обычно населения байкальских поскрёбышей на прибрежных мелководьях Байкала не хватает на всю популяцию этого вида, и за нору, заселённую этой рыбой, идёт жестокая борьба. Поэтому часть популяции симбиотических бокоплавов вынуждена существовать самостоятельно – животные сами отыскивают укрытия и добывают пищу. Свободноживущие особи поедают личинок насекомых и отмирающие части растений.

Самец этого вида «бродячий»: он не имеет постоянного укрытия и всегда находится в поисках самок, готовых к оплодотворению. Он мельче самки, но с более развитыми передними ходильными ногами и яркой окраской – фон тела у него может быть кроваво-красным, а белая полоса на боку более широкая, чем у самки. Днём самец прячется в случайных убежищах, а по ночам покидает их и ползает по мелководью, разыскивая по запаху готовых к оплодотворению самок, живущих оседло. Самцы очень агрессивны друг к другу, и среди них часто встречается каннибализм – взрослые особи поедают не достигший половой зрелости молодняк.

Самка даёт 2 – 3 выводка в год, вынашивая потомство в выводковой сумке на брюшке. Она сбрасывает готовый к самостоятельной жизни молодняк вне норы, чтобы поскрёбыш не съел случайно её потомство. Молодь сразу же прячется между камней и ведёт одиночную жизнь. Молодые симбиотические бокоплавы соскребают с камней сидячих беспозвоночных животных. Чувствуя приближение шторма, особи, живущие свободно, прячутся глубже в грунт. Молодь может заползать в грунт на глубину около полуметра.

Червеобразный батиазеллюс (Bathyasellus vermiformis)

Отряд: Равноногие (Isopoda)

Семейство: Водяные ослики (Asellidae)

Место обитания: Байкал, дно озера, илистый грунт.

Глубины ряда озёр и морей эпохи голоцена были безжизненными – из-за слабого перемешивания нижние слои воды были отравлены сероводородом, и лишь немногочисленные виды бактерий могли обитать в них. В отличие от них, Байкал в эпоху голоцена был полон разнообразных живых существ от поверхности до дна. В неоцене ситуация не изменилась – даже на самом дне озера обитают животные. Условия обитания на глубинах очень специфические – здесь огромное давление воды, холод и очень скудные пищевые ресурсы. Но вместе с тем, у животных, поселившихся на дне озера, практически отсутствуют конкуренты.

Толстый слой ила, покрывающий дно Байкала, является домом и источником питания для бактерий и микроскопических низших грибов. А их поедает мелкое червеобразное животное с тонким панцирем и короткими ногами – червеобразный батиазеллюс, один из представителей байкальских глубоководных ракообразных. Этот представитель равноногих раков является потомком вида Asellus baikalensis, обитавшего в Байкале в эпоху человека.

В связи с переходом к жизни в глубинах озера строение этого ракообразного подверглось глубоким изменениям по сравнению с предком. Батиазеллюс имеет вытянутое червеобразное тело (длина ракообразного около 25 мм при ширине тела не более 3 мм), покрытое очень тонким, мягким и полупрозрачным панцирем. Сквозь панцирь видны внутренности животного – кишечник, набитый илом, сердце и крупные нервные узлы. На голове батиазеллюса растут две пары антенн – одна длинная, почти равная длине тела, а другая короткая, около трети длины тела. Осязание и химическое чувство дают животному достаточно полную информацию об окружающем мире. Батиазеллюс слеп, а от его глаз остались только едва заметные пигментные пятна по бокам головы.

Почти все конечности батиазеллюса лишены каких-либо специализаций и выглядят почти одинаково. Единственной их особенностью является наличие на концевых члениках веерообразно растущих щетинок, помогающих при передвижении животного по илу. Кроме того, батиазеллюс умеет плавать с помощью задней пары ходильных ног – они более длинные, раздвоенные и покрыты волосками по краям. Потревоженное ракообразное может проплыть около полуметра. Во время плавания он прижимает ходильные ноги к бокам. Также с помощью задней пары ног батиазеллюс умеет закапываться в ил – животное взмучивает ил и погружается в него вертикально, головой вверх.

Передние две пары ходильных ног отличаются по форме от остальных – они короткие и широкие, покрытые щетинками с внутренней стороны. Самым доступным источником корма в глубинах озера является ил, точнее, микрофлора, населяющая его. Она составляет основу рациона червеобразного батиазеллюса. Ракообразное питается, черпая ил передними конечностями.

Батиазеллюс является раздельнополым животным. Самец у этого вида мельче самки. Он плавает чаще и активнее, разыскивая самок и оплодотворяя их. Сезонность в размножении у этого ракообразного не выражена. В среднем, каждые три - четыре месяца самка этого вида даёт потомство. Самка отличается от самца более широкой задней частью тела. Она вынашивает потомство в выводковой сумке, которая располагается в основании задних пар ходильных ног. Потомство у батиазеллюса немногочисленное – около 20 молодых животных в выводке. Длина животного, покинувшего родительскую выводковую сумку, составляет около 4 мм. Молодые рачки сразу начинают охотиться на обитающих в иле нематод и коловраток. На двух передних парах ходильных ног у них растут длинные острые шипы, с помощью которых животные удерживают добычу. По мере роста шипы становятся более тонкими и многочисленными, превращаясь в приспособление для черпания ила. Когда кишечник достигает необходимой длины, молодые ракообразные начинают питаться так же, как взрослые особи.

Молодые батиазеллюсы достигают половой зрелости в возрасте 3 месяцев.

Байкальский поскрёбыш (Brachycobitis pseudobotia)

Отряд: Карпообразные (Cypriniformes)

Семейство: Вьюновые (Cobitidae)

Место обитания: Байкал, прибрежные мелководья.


Байкал представляет собой рифт, поэтому берега озера сравнительно крутые. Мелководная зона очень узкая и каменистая, а заросли высшей водной растительности крайне редки. Поэтому мелководная фауна относительно бедная, несмотря на значительные размеры самого озера. Дополнительную сложность для жизни в прибрежной полосе создают штормы, достигающие большой силы. И всё же на мелководьях Байкала есть жизнь.

Прибрежные каменистые отмели заселила небольшая рыба, потомок щиповки (Cobitis taenia), жившей на Байкале в эпоху голоцена. Эта рыба питается низшей водной растительностью, соскребая её с поверхности камней, за что получила название байкальский поскрёбыш.

Рыба хорошо приспособлена к обитанию в прибойной зоне озера. Длина тела поскрёбыша около 10 см. Тело предка этого вида было длинным и гибким, но такое телосложение очень неблагоприятно при обитании в прибойной зоне, где велика вероятность получить травму от волн. Тело байкальского поскрёбыша короткое, относительно высокое и мускулистое. Кожа рыбы лишена чешуи, но покрыта обильной слизью. Хвостовой плавник рыбы лопатообразный, с очень твёрдыми лучами. При опасности рыба закапывается в песок и галечник с помощью хвоста. Но обычно она скрывается от хищников в постоянном укрытии. Байкальский поскрёбыш строит для себя хорошо укреплённое жилище – с помощью хвоста рыба роет под массивным плоским камнем узкую длинную нору, которую постоянно подновляет. Это надёжное укрытие не только от хищников, но и от непогоды: во время шторма байкальский поскрёбыш прячется в норе и прицепляется ртом к каменному своду норы. Часто в норах этой рыбы поселяются бокоплавы особого вида.

Рот этой рыбы видоизменён в присоску и окружён короткими чувствительными усами. Поскрёбыш питается низшими водорослями и сидячими беспозвоночными, которых соскребает с камней. Эта рыба обитает на хорошо освещённых солнцем мелководьях, где её легко заметить местным пернатым хищникам – цаплям и поганкам. Для защиты от них тело рыбы имеет маскировочную окраску – серую с поперечными зеленоватыми полосками, образующими «мраморный» узор. Самец и самка имеют одинаковую окраску.

Водоросли и сидячие животные – это корм, который требует некоторого времени на возобновление. Поэтому, подобно всем видам рыб, питающимся этим кормом, байкальский поскрёбыш является территориальной рыбой. Каждая особь занимает участок берега площадью около 10 квадратных метров, и охраняет его от посягательств сородичей. Поскольку использовать яркие цветовые сигналы на мелководье небезопасно, поскрёбыш предупреждает сородичей о правах на территорию с помощью звуков. Рыба встречает нарушителя территории серией отрывистых щелчков. Если пришелец не уплывает, хозяин территории испускает долгую серию звуков, напоминающих стрекотание кузнечика. После такого сигнала хозяин территории выдворяет нарушителя границ ударами головы.

С наступлением зимы все территориальные споры забываются: рыбы покидают мелководья и уплывают на зимовку. На глубине около 10 метров они забиваются в щели между камнями, где зимуют большими группами – до 20 – 30 рыб вместе. В это время тело поскрёбыша покрывается особенно скользкой слизью с большим содержанием белков. Если зимующую рыбу схватит хищник, даже у полусонной рыбы есть возможность спастись – она просто выскользнет из зубов хищника.

Когда озеро полностью освобождается от льда, перезимовавшие рыбы возвращаются на мелководья. Обычно каждая рыба легко находит свой прошлогодний участок по запаху и ориентирам. По возвращении рыб с зимовки границы участков могут пересматриваться: не все рыбы возвращаются, а кое-где появляются новые соседи. Голодные и ослабевшие после зимовки рыбы избегают прямого столкновения, и предпочитают пугать соседей звуками, которые в это время явственно слышны с берега. Когда погода улучшается и становится теплее, на камнях нарастают водоросли. Рыбы быстро восстанавливают физическую форму и готовятся к нересту. Самцы привлекают самок на свой участок, издавая одиночные щелчки. Эта рыба нерестится парой в норе, и сразу после нереста самец прогоняет самку. Он охраняет икру, обмахивая её плавниками, и очищает от мусора. В это время самец даже не выплывает навстречу нарушителям границ его территории, ограничиваясь только предупреждающими звуками. Когда из икры выводится потомство, самец заботливо очищает молодняк от остатков икряных оболочек и продолжает охранять его, пока молодые рыбы не начнут плавать. После того, как мальки покинут родительскую нору, самец продолжает вести обычную жизнь.

Молодые рыбы живут в основном на пограничных территориях взрослых рыб. Они не делают постоянных укрытий и в случае опасности прячутся в щелях между камнями. На втором году жизни байкальский поскрёбыш становится способным к размножению.

Пелагощука (Pelagoesox sphyraenoides)

Отряд: Щукообразные (Esociformes)

Семейство: Щуковые (Esocidae)

Место обитания: Байкал, область открытой воды вдали от берегов, глубины от поверхности до 50 метров, отдельные особи опускаются на глубину до 100 метров.


В человеческую эпоху щука (Esox lucius) была одним из характерных аборигенных видов Байкала. Её неприхотливость и способность обитать в разных условиях позволили этой рыбе пережить эпохи антропогенного прессинга и сурового оледенения. Потомок щуки в эпоху неоцена – пелагощука, сравнительно крупный специализированный хищник, обитатель толщи воды. Этот вид рыб находится на стадии активного освоения средней части озера, и является самой крупной рыбой в удалённых от берегов районах озера. Тело пелагощуки приспособлено к быстрому плаванию и стремительным броскам за добычей. Оно стреловидное, мускулистое, немного похоже на тело барракуды. Пелагощуку отличает крепкое, но лёгкое сложение: рыба длиной до 2 метров весит около 8 – 10 кг. Плавники заострённые; непарные плавники сдвинуты назад, к хвосту. У рыбы длинные челюсти и относительно большие глаза, дающие почти полный круговой обзор. Чешуя мелкая и шершавая (эта особенность позволяет гасить мелкие завихрения воды, тормозящие тело при быстром движении), покрытая слоем слизи. У вытащенной из воды рыбы кожа имеет сильный радужный блеск, пока слизь не подсохнет. Окраска серебристая с мраморным голубовато-серым рисунком, маскирующая рыбу на фоне толщи воды. Глубоководные особи окрашены темнее, чем обитатели верхних слоёв воды.

Пелагощука – активный хищник. Она охотится за мелкой рыбой (длиной не более 20 см), причём взрослые особи этого вида часто поедают собственную молодь. Такая особенность поведения сдерживает численность вида на определённом уровне, позволяя избежать перенаселения озера. Летом пелагощука может нападать на птенцов водоплавающих птиц. Осторожно подкравшись к выводку под водой, рыба одним броском схватывает намеченную добычу за лапы и топит. Её добычей могут стать также взрослые водоплавающие птицы мелких видов.

Этот хищник – одиночная рыба, терпимо относящаяся к сородичам только во время нереста, который происходит рано весной, как только близ берегов растает лёд, а подводная растительность начинает давать новые побеги. Размножение – это единственный этап жизненного цикла, который заставляет пелагощуку подходить к берегу. Нерест парный, но на подходящих для размножения местах (мелководья с подводной растительностью) скапливаются десятки размножающихся пар этих рыб. Во время нереста самец и самка подолгу «стоят» в зарослях, выставив из воды часть спины с плавником. Время от времени рыбы плещут хвостом и издают звуки, напоминающие скрежет. Во время кульминации нереста самец сильно прижимается к самке снизу всем телом, буквально выталкивая её из воды. В это время самка мечет икру – в кладке нормально развитой взрослой особи бывает до 300 – 350 тысяч икринок.

В процессе размножения у этого вида заметен явный переход от фитофила к пелагофилу. Икра пелагощуки не клейкая, а её удельный вес близок к удельному весу воды. Часть икры бывает смыта волнами и впоследствии успешно развивается в толще воды, хотя здесь её значительная часть бывает уничтожена пелагическими бокоплавами и другими планктонными животными. Мальки выклёвываются примерно через неделю. Они вскоре начинают плавать и переходят к пелагическому образу жизни вдали от берегов. Они живут в толще воды на глубине до 2 метров, питаются планктонными ракообразными, плавающими червями и молодью других видов рыб. Часть мальков гибнет во время штормов, но благодаря высокой плодовитости рыб эти потери не приносят ущерба популяции. Годовалые подростки пелагощуки длиной около 10 см – активные каннибалы. Эта рыба достигает половой зрелости на третьем году жизни, хотя активный рост продолжается до пятилетнего возраста. Продолжительность жизни достигает 60 лет и более.

Слепая батилота (Bathylota caeca)

Отряд: Трескообразные (Gadiformes)

Семейство: Тресковые (Gadidae)

Место обитания: озеро Байкал, глубинные слои воды, дно.

Многие озёра тропических областей имеют безжизненные глубины, отравленные сероводородом. На их фоне Байкал представляет собой счастливое исключение – это глубочайшее озеро планеты пригодно для жизни от поверхности до дна. На дне этого озера развилась своеобразная пресноводная глубоководная фауна, среди которой место верховного хищника занимает слепая батилота – крупная хищная рыба. Название рыбы означает «глубинный налим»: этот вид является потомком налима (Lota lota) – одной из обычных рыб Евразии в эпоху человека.

В сущности, батилота является дважды результатом влияния ледникового периода. В первый раз налим, его предок, перешёл к жизни в пресной воде в эпоху четвертичного оледенения. А голоцен-неоценовое оледенение вызвало кратковременную адаптивную радиацию холодолюбивого налима на Байкале, и переселение одного из его потомков в холодные глубины озера. Обитая в условиях вечного мрака и холода, слепая батилота активна круглый год. Эта рыба никогда не поднимается к поверхности и водится на Байкале от глубины 250 – 300 метров до самого дна. Эта рыба предпочитает для жизни горизонтальные участки дна, поэтому она селится на скальных «террасах» береговых склонов озера, а также на самом дне.

Длина тела слепой батилоты достигает 120 см. Своим обликом эта рыба несколько напоминает глубоководных океанских рыб макрурусов (Macrurus), известных в эпоху человека. Тело батилоты более крупное и массивное в передней части, но резко сужается к хвосту, который составляет около двух третей от обще длины рыбы. Особи с «террас» берегового склона отличаются свинцово-серой окраской с небольшим количеством размытых пятен на спине и боках, а экземпляры со дна Байкала бледные, словно химически обесцвеченные, с полупрозрачной кожей, через которую видны внутренности.

Голова батилоты крупная по отношению к телу. Она плоская, с широким ртом и совершенно редуцированными глазами. У особей со дна озера на голове заметно два более тёмных пятна на тех местах, где у предка батилоты были глаза, но у рыб с береговых «террас» эти пятна совершенно теряются на фоне тела.

Брюшные плавники батилоты сдвинуты вперёд на горло, и их основания причленяются к нижней челюсти. Такая своеобразная черта строения связана со способом передвижения рыбы. Батилота неохотно плавает, но умеет довольно быстро передвигаться, «шагая» на брюшных плавниках по дну и отталкиваясь ими попеременно или одновременно. Несмотря на крупный размер, рыба легко передвигается в такой манере: её нейтральная плавучесть обеспечивается крупной жирной печенью, составляющей около четверти веса тела.

Непарные плавники батилоты редуцированы: спинной, хвостовой и анальный плавники слились вместе, окаймляя хвост рыбы узкой полосой. Грудные плавники, напротив, относительно широкие, с мясистыми основаниями. С их помощью рыба переплывает с одной «террасы» на другую, и устраивает короткую погоню за добычей, отрываясь от дна.

В глубинах Байкала пищи очень мало по сравнению с поверхностными слоями воды, поэтому все обитатели глубин озера – неспециализированные и неразборчивые в питании хищники или падальщики. Батилота не исключение среди них. Это успешный активный хищник, но по возможности батилота легко переходит на питание падалью. Зрение у этой рыбы совершенно утрачено, но его вполне компенсируют другие чувства – осязание и химическое чувство. Подбородочный усик, характерный для тресковых рыб, у батилоты сильно развитый, мясистый и подвижный, длиной около 10 см. Рыба разыскивает добычу на дне озера с помощью обоняния и осязания, а с помощью органов боковой линии определяет присутствие движущихся объектов в воде. Чувствительная поверхность ноздрей батилоты значительно расширена за счёт кожистых клапанов, развивающихся над ними. Пища батилоты включает червей, ракообразных, мелких рыб и небольшую падаль любого рода. Эта рыба является каннибалом, и большая часть молоди этого вида гибнет в пасти взрослых рыб. Явление каннибализма позволяет сдерживать численность батилоты на относительно постоянном уровне без ущерба для популяций других обитателей Байкала.

Сезонные циклы у батилоты из донных популяций не выражены, и она может нереститься в любое время года. Особи с береговых склонов ощущают смену времён года и предпочитают нереститься зимой. Эта рыба – одиночный хищник, поэтому встреча с не готовой к размножению особью может быть опасна для жизни. Готовые к нересту самцы испускают особое пахучее вещество, по которому их разыскивают самки.

Батилота отличается выраженной заботой о потомстве. Самец у этой рыбы крупнее самки, поскольку на нём лежат родительские обязанности: он вынашивает икру в ротовой полости. Кладка батилоты состоит из 500 – 600 тысяч очень мелких икринок, которые самец инкубирует в течение 3 – 4 недель, не питаясь в это время. Молодь сразу после выклева покидает самца и ведёт самостоятельную жизнь. Молодые батилоты первые дни жизни пассивно дрейфуют с течением, которое выносит их в верхние слои воды. Здесь личинки растут и постепенно превращаются в активно плавающих мальков. В возрасте приблизительно трёх месяцев молодые батилоты начинают спускаться в глубины озера. В это время они часто становятся жертвами более крупных сородичей-каннибалов. Половая зрелость наступает в возрасте около 10 – 11 лет, при длине 60 – 70 см.

Лжеголомянка (Xenocomephorus fragilis)

Отряд: Окунеобразные (Perciformes), подотряд Бычковидные (Gobioidei)

Семейство: Одонтобутовые (Odontobutidae)

Место обитания: Байкал, толща воды вдали от берегов, глубина около 100 – 700 метров. Ночью может мигрировать к поверхности воды.

В эпоху человека в озере Байкал появился один совершенно нежелательный поселенец – ротан (Perccottus glenii). Этот переселенец с Дальнего Востока благодаря человеку широко расселился по пресным водоёмам Евразии, а высочайшая экологическая пластичность позволила ему легко пережить глобальный экологический кризис на рубеже голоцена и неоцена. В результате в Евразии встречается множество потомков этой неприхотливой рыбы. Потомки ротана вытеснили из Байкала эндемичные виды широколобок, и даже освоили жизнь в толще воды. До них уникальными пресноводными глубоководными рыбами Байкала были голомянки (Comephorus) – нежные рыбки хрупкого сложения с длинными крыловидными плавниками. Потомки ротана постепенно вытеснили в озере голомянок, и сами образовали особый вид пелагических рыб, сходный по экологии с голомянками.

Байкальская лжеголомянка отдалённо напоминает истинных голомянок, но это сходство – результат конвергенции. Это полуслепая рыба длиной около 30 см, из которых около трети занимает уплощенная голова с длинными челюстями. Маленькие глаза лжеголомянки, направленные вверх и немного в стороны, могут отличать свет от темноты, и различают очертания крупных предметов. Эта рыба проводит день в глубинах озера, и никогда не видит солнечного света. Лишь во время штормов на Байкале умирающие рыбы остаются на поверхности воды днём – эта рыба по-настоящему страдает от морской болезни и становится беспомощной. Но такие рыбы быстро становятся жертвами различных хищников.

Тело байкальской лжеголомянки покрыто тонкой кожей серовато-розового цвета с толстым слоем слизи и редуцированной чешуёй. Мускулатура рыбы слабая, дряблая и рыхлая, пропитанная жидким жиром. Лжеголомянка плавает медленно, и проводит большую часть времени, пассивно паря в толще воды. Обилие жира в теле придаёт этой рыбе дополнительную плавучесть.

Грудные плавники рыбы очень широкие, веерообразные, с тонкой нежной мембраной. Рыба парит в толще воды, широко раскрыв их, и лишь при необходимости складывает их и плывёт подобно остальным рыбам, работая тонким хвостом с округлым плавником.

Лжеголомянка держится стаями, насчитывающими до 100 – 200 рыб. Днём эти рыбы скрываются от многочисленных приповерхностных хищников в толще воды, на глубине 200 – 500 метров, куда не сможет нырнуть ни один из крупных хищников озера. Зато ночью стаи лжеголомянок всплывают почти к самой поверхности воды на кормёжку. Эта рыба не переносит тёплой воды, поэтому в летнее время она даже ночью держится на глубине. Зато зимой и весной лжеголомянка всплывает к самой поверхности воды, под лёд.

Эта рыба не изменила пищевым пристрастиям своего предка: лжеголомянка является хищником и питается разнообразными мелкими животными. Обычно она поедает рачков, пелагических червей и мальков рыб. Челюсти лжеголомянки состоят из множества пар костей, соединённых эластичной перепонкой и растяжимыми связками. Во время захвата добычи они растягиваются в виде трубки, засасывая мелкое животное в ротовую полость рыбы. На жаберных дугах растёт много тонких шипов, направленных внутрь глотки и помогающих удерживать скользкую и гладкую добычу. В передней части челюстей растут длинные тонкие зубы, загнутые крючкообразно. Схватив и проглотив добычу, лжеголомянка аккуратно складывает хрупкие челюсти, избегая их повреждения.

Брюшные плавники лжеголомянки, сдвинутые на горло, имеют особое строение. Они состоят из расщеплённых лучей, почти лишённых перепонок. Только в основании лучей есть небольшой участок перепонки. У самца брюшные плавники длиннее, чем у самок – их концы достают до основания хвостового плавника.

Истинная байкальская голомянка была живородящей рыбой, но её неоценовый аналог размножается более традиционным для рыб способом, вымётывая икру. Размножение лжеголомянки приходится на конец лета или начало осени. Предки лжеголомянки были прибрежными донными рыбами и размножались, откладывая икру в укрытиях. Но их потомок не связан с дном озера ни на одной стадии жизненного цикла. Самка лжеголомянки вымётывает большое количество мелкой икры, которую приклеивает гроздью на живот и брюшные плавники самцу. Одновременно самец извергает молоки, оплодотворяет кладку, и затем в течение трёх месяцев вынашивает и защищает её. Незадолго до брачного сезона у самца на лучах брюшных плавников отрастают тонкие волосовидные выросты, которые служат для удержания икры. Самцы с икрой объединяются в отдельные стаи, и малоподвижно парят в толще воды, не выдавая лишними движениями своего присутствия. Для защиты от врагов они вырабатывают горькое вещество, пропитывающее их мускулатуру, и их слизь приобретает неприятный запах.

Молодь развивается медленно, и выклёвывается только к началу зимы. В это время самцы с кладками держатся в верхних слоях воды, и выклюнувшаяся из икры молодь сразу начинает питаться мелкими ракообразными. Мальки этих рыб первые полгода живут в составе планктона. Молодые лжеголомянки достигают размеров взрослой рыбы на третьем году жизни, но начинают размножаться уже в возрасте двух лет. Голомянки эпохи голоцена умирали после первого нереста, но неоценовая лжеголомянка размножается несколько раз в течение жизни.

Байкальский твердоклювый дельфин (Delphinapterops odontorostrum)

Отряд: Китообразные(Cetacea)

Семейство: Нарваловые (Monodontidae)

Место обитания: Байкал, поверхностные слои воды, вдали от берегов.


На протяжении большей части кайнозоя китообразные были специализированными водными млекопитающими, занимающими одну из верхних ступеней пищевой пирамиды. Но хозяйственная деятельность человека сказалась на их существовании негативным образом. К ХХ веку крупные виды китов подверглись хищническому истреблению, и на протяжении всего дальнейшего периода существования человечества их популяции оставались очень малочисленными. Дельфины серьёзно пострадали из-за нерационального промысла рыбы в период антропогенного прессинга, и их популяции также сократились. «Планктонная катастрофа» на рубеже голоцена и неоцена вызвала вымирание большинства китообразных, подведя закономерный итог тенденциям, которые установились в человеческую эпоху. Только единичные виды дельфинов уцелели от всего отряда. Они выжили в пресных водах, продуктивность которых не снизилась в период глобального экологического кризиса. В неоцене численность отряда китообразных осталась столь же малой: приспособившись к жизни в пресной воде, дельфины неоцена утратили способность жить в море, и потому отряд представлен только несколькими видами с весьма ограниченным ареалом. Неоцен – время угасания этого отряда.

Счастливая случайность помогла выжить одному из полярных видов китообразных. Наступающие с севера ледники перекрыли сток Енисея и оттеснили часть морских обитателей в устье реки. По краю ледников из речного стока и талой воды ледника на Западно-Сибирской равнине образовались озёра с холодной пресной водой, где обитало много холодолюбивых рыб – лососи, сиги и некоторые другие. Часть морских видов животных, оказавшихся оттеснёнными в пресную воду, вымерла, но некоторые всё же приспособились к жизни в пресной воде. Среди пленников ледника был один вид китообразных – белуха (Delphinapterus leucas). Этот вид китообразных ещё в эпоху человека отличался способностью к более или менее долгой жизни в пресной воде. Благодаря такой особенности белухи легко приспособились к жизни в пресной воде и заселили верхнее течение Енисея и его притоков. Эти китообразные вскоре достигли Ангары, откуда попали прямо в Байкал. В Байкале белухи буквально обрели новую родину. Они быстро вытеснили малочисленную байкальскую нерпу и прочно заняли место верховного хищника экосистемы озера.

Неоценовый потомок белухи, байкальский твердоклювый дельфин, – это средних размеров китообразное. Самка этого вида длиной до 3 метров, самец примерно на метр длиннее. Эти животные мельче своих морских родичей, и сохранили в облике часть ювенильных черт – это связано с тем, что ресурсы озера довольно ограниченные, несмотря на его размеры. Толстая шкура байкальского твердоклювого дельфина серо-голубого цвета (примерно такая же окраска шкуры у подростков белухи). Грудные плавники животного широкие, спинного плавника нет. В условиях отсутствия крупных естественных врагов байкальский твердоклювый дельфин стал сравнительно тихоходным видом китообразных.

На лбу этого животного растёт большая жировая подушка, особенно сильно развитая у самцов. Её заднюю часть пронизывает система воздушных мешков, которые позволяют животным издавать разнообразные звуковые сигналы. Общаясь друг с другом, животные пользуются звуками, похожими на скрип, щелчки и чириканье различной частоты. Жировая подушка также помогает дельфинам пользоваться звуками, но её назначение иное. Это своеобразная «линза» для звука: она фокусирует звук и направляет звуковую волну узким пучком вперёд от головы зверя. «Выстрелами» ультразвука байкальский твердоклювый дельфин глушит рыбу – так же поступали его дальние родичи в морях эпохи голоцена.

Половой диморфизм у этого вида выражен не только в размерах. Замечательно развитие зубов у самцов: в передней части обеих челюстей растёт по одной паре очень толстых конических зубов. Их корни сближены вместе, и зубы образуют своеобразный «клюв». С его помощью животное прогрызает тонкий лёд. Также этот дельфин проламывает лёд ударом лба: шкура на голове очень толстая и малочувствительная. Зубы используются самцами в брачный сезон – звери наносят друг другу укусы и удары. Таранный удар «клюва» мог бы сломать рёбра наземному животному сходного размера, но благодаря толстой шкуре самцы не получают заметных повреждений от такого способа установления иерархии.

Зимой байкальский твердоклювый дельфин держится в средней части озера, которая не успевает замёрзнуть. Однако часть особей обитает в прибрежных районах, избегая больших скоплений сородичей. Это связано с тем, что в центральных районах озера зимой корма явно недостаточно, и животные, зимующие в этих местах, сильнее худеют к весне. Прибрежные жители вынуждены постоянно проламывать лёд и поддерживать в течение зимы лунки, через которые дышит всё стадо.

Байкальский твердоклювый дельфин является социальным животным. Взрослый самец имеет гарем из 4 – 5 взрослых самок. Зимой такие гаремы могут объединяться в стада, насчитывающие до 30 особей – так легче поддерживать сеть лунок для дыхания. Но всё равно особи одного гарема держатся вместе даже в пределах крупного стада, и не допускают в своё «общество» чужаков. Молодые холостяки собираются в одновозрастные стада, молодые самки также образуют отдельные стада.

Беременность у этих китообразных длится около 8 месяцев. В первой половине лета у самки рождается один крупный детёныш с кожей почти чёрного цвета. Такая окраска демаскирует его на фоне воды, поэтому для охоты самки гарема оставляют потомство на попечение одной из них. К зиме детёныши приобретают окраску взрослой особи и достигают длины около 2 метров. Молодое животное становится способным к размножению в возрасте 3 лет. Продолжительность жизни составляет около 40 лет.

56. Цветы-обманщики

(Влажный тропический лес Юго-Восточной Азии и его обитатели - животные и растения.)

Ледниковый период на границе голоцена и неоцена вызвал серьёзные изменения в природе Земли. Границы природных зон сдвинулись от полюсов к экватору, и пояс дождевых лесов превратился в несколько разобщённых участков, самый большой из которых остался в Амазонии. Второй по величине областью произрастания дождевого леса в ледниковый период была Юго-Восточная Азия.

В неоцене климат стал более тёплым и влажным. Тропические дождевые леса вернули себе позиции, утраченные ещё в эпоху человека, и сформировали вечнозелёный «пояс», охватывающий Землю по экватору. Это одно из самых богатых жизнью природных сообществ Земли. Дождевой лес чётко делится на ярусы, и каждый из них заселён своими формами жизни. В дождевом лесу очень тонкий слой почвы, а фауна подлеска относительно бедная. Это связано с двумя обстоятельствами. Во-первых, деревья тропического леса активно растут на протяжении всего года, и сразу же используют для роста минеральные и органические вещества, образующиеся во время гниения опавшей листвы и древесины. И, во-вторых, плотный полог леса перекрывает практически весь свет, и обитатели подлеска живут в постоянном полумраке. Только очень немногие виды травянистых растений способны произрастать в густой тени, и проростки деревьев терпеливо дожидаются возможности для роста, оставаясь на протяжении многих лет карликами не выше метра.

Основная биомасса тропического леса сконцентрирована на высоте нескольких десятков метров над землёй – в кронах деревьев. Здесь же наблюдается наибольшее видовое разнообразие. Ветви, переплетённые лианами, позволяют мелким животным передвигаться в пологе леса столь же легко, как по земле. Звери, птицы, рептилии и насекомые находят в пологе леса достаточно пищи на любой вкус. Тропический лес предоставляет им множество возможностей, но это обстоятельство порождает жёсткую конкуренцию. Поэтому многие обитатели полога леса отличаются узкой специализацией к среде обитания и в большей степени зависят от благополучия тропического леса.

Растения полога леса конкурируют не менее жёстко, чем животные. Одни растения обладают быстрым ростом и способны заглушить конкурентов ещё в подлеске. Другие получают своё место в пологе леса коварством: они просто уничтожают дерево, на котором поселились, постепенно замещая его. Третьи губят проростки видов-конкурентов, выделяя сильные фитонциды, подавляющие их рост. Среди растений тропического леса встречаются разнообразные паразиты, присасывающиеся к чужим корням и достигающие большого размера за счёт других деревьев.

Очень характерная жизненная форма растений в пологе леса – эпифит. Эти растения используют крупное дерево только как опору, а питательные вещества получают из перегнивающих растительных остатков, которые накапливаются в развилках ветвей или в их собственных листьях, видоизменённых для этой цели. Масса эпифитов иногда бывает настолько велика, что большое дерево не выдерживает их тяжести. Тогда ломаются его ветви, а старое дерево может упасть целиком. Но это даёт возможность для роста сеянцев других деревьев. В тропическом лесу жизнь и смерть неразрывны, и гибель одного живого существа предоставляет возможность для выживания другого.

Среди эпифитных растений заметное место занимают представители семейства орхидей. Эти растения образуют большие заросли в ветвях и среди подушек мха. Над плотными листьями возвышаются цветоносы, на которых распускаются цветки самых разнообразных размеров и прихотливых форм. Их окраска включает множество оттенков от белоснежного до тёмно-пурпурного и зеленоватого. Устройство цветков одних видов орхидей делает их доступными сразу многим насекомым-опылителям, а другие орхидеи образуют тесный союз лишь с одним или немногими видами насекомых-опылителей, и нектар из их цветков недоступен случайным визитёрам. В этом многообразии заключается секрет успеха этого весьма молодого семейства цветковых растений. Благодаря специализации к опылителю и оригинальному устройству цветка орхидеи избегают конкуренции друг с другом за насекомых-опылителей. Кроме того, таким способом они сохраняют генетическую чистоту – в эпоху человека было известно, что разные орхидеи могут давать плодовитые гибриды, и даже в природе изредка появлялись гибридные растения.

Для дождевых лесов Юго-Восточной Азии характерны эпифитные орхидеи рода дендробиум. Они весьма разнообразны по размерам. Некоторые крошечные виды поселяются в расщелинах скал и среди мха, а в тропическом лесу борются за выживание достаточно крупные виды. Один из видов лесных орхидей-дендробиумов привлекает насекомых ярко-жёлтыми цветками с оранжевыми мазками на лепестках. Этот яркий фон исчерчен множеством тонких коричневых поперечных штрихов. Окраска лепестков растения напоминает цвет шкуры тигра – животного, обитавшего в этих местах в эпоху человека, и давно вымершего. Эта орхидея так и называется: дендробиум тигроцветный.

Этот вид орхидей сравнительно мало специализирован к строго определённому виду опылителей. На его цветках встречаются разнообразные бабочки, а также мелкие одиночные пчёлы и осы, сверкающие металлическим блеском и не уступающие бабочкам по яркости красок. Растение привлекает их тонким ароматом.

У людей чей-либо успех часто вызывал зависть и желание воспользоваться плодами чужого труда. В природе иногда происходят явления, которые можно сравнить с самыми негативными проявлениями человеческих пороков. Успех вида в борьбе за существование вызывает к жизни разные явления, которые могли бы показаться крайне неприятными с точки зрения человека. Но природе чужды человеческие нормы морали, и жизненная стратегия, которая приводит к успеху в борьбе за существование, поддерживается естественным отбором, какие бы формы она ни принимала.

Дендробиум тигроцветный разрастается на ветвях деревьев большими кустами, которые могут весить несколько килограммов и насчитывать свыше 30 стеблей. Несколько стеблей в одном кусте дендробиума отличаются от других. Они заметно вздуты и искривлены, а листья на этих побегах гораздо крупнее, чем на остальных побегах этого растения. Стебли деформированы так, что кажется, будто под кожицей стебля растут и борются два растения. Впрочем, это не просто впечатление. Среди цветоносов, формирующихся на кусте дендробиума тигроцветного, есть такие, которые отличаются от остальных. Цветки на них кажутся немного темнее из-за более частых коричневых штрихов на лепестках, а оранжевых мазков на них практически нет. У дендробиума тигроцветного широкая губа пурпурного цвета с белой каймой. Но на цветках, отличающихся от его цветков, губа более узкая и вытянутая, а её форма немного другая. Эти цветоносы появляются не в пазухах листьев, а из розоватых клубневидных наростов, образовавшихся в основании деформированных стеблей. Это цветки другого вида орхидей. Две орхидеи растут и образуют неразрушимую пару – это паразит и его хозяин. Дендробиум тигроцветный является растением-хозяином, а его паразит – обманная орхидея, представитель иного рода этого же семейства.

Обманная орхидея не просто паразитирует на дендробиуме, получая от него всё необходимое для роста. Такая примитивная тактика привела бы к быстрой гибели растения-хозяина, и к прекращению существования самого паразита. Поэтому паразитическая орхидея поддерживает существование дендробиума тигроцветного, от которого зависит её собственное благополучие. Между двумя видами орхидей существует более тесная и тонкая связь, нежели просто физическая – связь на гормональном уровне. Обманная орхидея выделяет фитогормоны, которые вызывают усиленный рост зараженных ею стеблей растения-хозяина. Обратная связь также существует: готовность растения-хозяина к цветению служит стимулом для цветения паразита. Таким способом оба вида растений синхронизировали жизненный цикл; они зацветают и плодоносят практически вместе. Эволюция отточила обманчивое внешнее сходство между цветами паразита и хозяина, и насекомые не слишком сильно различают эти виды растений. Однако запах цветков орхидеи-паразита немного отличается: он более пряный и с лёгким гнилостным оттенком. Поэтому над цветами обманной орхидеи летают не только опылители дендробиума тигроцветного. Среди опылителей обманчивой орхидеи есть другие насекомые – жуки и мухи. Но бабочки охотно посещают цветки не только дендробиума, но и его паразита.

За миллионы лет эволюции насекомые и растения образовали тесный союз. Цветковые растения получают от насекомых услуги опылителей, а насекомые ищут в цветах пищу. Посещение цветков жизненно необходимо, но вполне может оказаться опасным для жизни. Некоторые мелкие хищники используют привлекательность цветков для насекомых в свою пользу, и ловят насекомых-опылителей прямо на цветах. В эпоху голоцена на цветах охотились богомолы и пауки, искусно подражающие их форме и цвету. В неоцене к ним прибавились другие имитаторы.

Над цветками дендробиума тигроцветного вьются осы и бабочки. Для многих из этих насекомых нектар представляет собой основную пищу, и их можно постоянно встретить на цветах разных растений. Но некоторые насекомые легко могут найти на цветах не пищу, а смерть. Крупная бабочка из семейства парусников величественно кружит над соцветием орхидеи, собираясь попить нектара. Бабочки – не всегда лучшие опылители для орхидей. В процессе эволюции растение устраивает из своих цветков хитроумные ловушки для мелких насекомых и заставляет их ползти по определённому маршруту, чтобы на их тело приклеились поллинии – комочки пыльцы на липких ножках. Но бабочки легко обходят эти ловушки – длинными хоботками они достают нектар, «уклоняясь» от обязанностей опылителя. Парусник также рассчитывает на обильное угощение, не испорченное приклеенными к голове комочками пыльцы. Присев на цветок и подняв яркие крылья, бабочка разворачивает хоботок и сосёт нектар из цветка. Но, когда она переползает на соседний цветок, тот внезапно оживает. Лепестки складываются, и сам цветок слегка покачивается. Внезапно бабочка затрепетала крыльями, силясь взлететь, но это было последнее, что она смогла сделать в жизни. В грудь паруснику вцепилась задняя нога насекомого, которое искусно имитировало цветок дендробиума тигроцветного, терпеливо ожидая невольных почитателей своего искусства подражателя. Бабочка попалась, и у неё нет возможности спастись. Удачливым охотником оказался орхидный хищнец – клоп яркой окраски с плоским туловищем и широкими листовидными выростами на бёдрах задней пары ног. Окраска крыльев орхидного хищнеца точно имитирует лепестки орхидеи. Форма его тела также достаточно причудлива. На голове клопа растёт вытянутый вперёд плоский вырост с волнистыми краями, имитирующий верхний чашелистик цветка орхидеи. А брюшко, немного похожее на губу орхидеи, плоское и с волнистыми зубцами по краю.

Ожидая добычу, клоп замер на соцветии орхидеи и принял позу, имитирующую цветок орхидеи. Он просто раскрыл переднюю пару крыльев в стороны, и стал практически неотличим от окружающих цветков. Чтобы усилить своё сходство с цветами, клоп использует не только визуальные сигналы. Клопы в эпоху человека были известны как существа, обладающие сильным и не всегда приятным запахом. Орхидный хищнец в процессе эволюции превратил запах в охотничье оружие. Он выделяет специфический запах, отдалённо похожий на аромат орхидеи. Многие насекомые с острым обонянием легко распознают обман и не попадают на обед хищнику, но для некоторых даже такая грубая имитация кажется неотразимой. В выделениях орхидного хищнеца есть примесь веществ, привлекательных для некоторых насекомых – аттрактантов. Поэтому хищник не испытывает недостатка в добыче.

Парусник был схвачен цепкой задней ногой клопа. Преодолевая сопротивление добычи, клоп удерживался на цветоносе орхидеи с помощью двух передних пар ног. Когда силы бабочки истощились, клоп подтянул её ближе и нанёс решающий укол хоботком. Яд, который одновременно является пищеварительным соком, попал в тело бабочки, и великолепные крылья замерли навсегда. Удерживая добычу задней ногой, клоп начал высасывать её. Вся трапеза заняла несколько минут, после чего клоп просто отпустил высосанные останки бабочки, и они, кружась, полетели вниз.

Орхидный хищнец не привередлив в выборе добычи: он хватает и высасывает разных насекомых, прилетающих на орхидеи. Но ему самому приходится опасаться некоторых посетителей цветов. Крупная одиночная пчела, сверкая изумрудной окраской с сильным металлическим блеском, вьётся над цветками дендробиума тигроцветного. Это насекомое – также искусный охотник, которого желательно опасаться более мелким насекомым. Орхидный хищнец всецело полагается на своё сходство с цветком орхидеи, поэтому, когда пчела случайно прикасается ногами к этому клопу, он замирает. Клоп не собирается выдавать своего присутствия, ведь пчела может убить его одним уколом жала. Кроме того, он сыт, и на протяжении ближайших нескольких часов насекомым-опылителям можно не опасаться его присутствия.

Останки высосанных клопом насекомых изредка падают к корням растений. Они задерживаются в пазухах листьев орхидеи, между её стеблями, в трещинах коры и среди мха. Здесь же накапливаются отмирающие части стеблей мха и орхидеи, опавшие листья и птичий помёт. В тропическом лесу ничто не пропадает зря, и весь лесной мусор быстро превратится в питательный субстрат для растений. Многочисленные эпифитные растения живут за счёт именно такого субстрата.

Немаловажная роль в процессах разложения принадлежит грибам. Их роль в жизни растений велика, а для орхидей присутствие грибов является обязательным условием благополучия. Орхидеи растут в симбиозе с грибами, и их мельчайшие семена прорастают только при попадании в них мицелия определённых видов грибов. Но грибы помогают расти не только орхидеям.

Полог дождевого леса переплетён лианами. Они настолько прочно связывают деревья воедино, что умирающее дерево со стволом, прогнившим насквозь, может очень долго сохранять вертикальное положение благодаря лианам. Животные, обитающие в пологе леса, могут перебираться по лианам с одного дерева на другое, и путешествовать по лесу многие километры, не спускаясь на землю.

Лианы начинают свою жизнь в подлеске как хрупкие растения, нуждающиеся в опоре. Несколько десятков лет назад одна из лиан начинала свою жизнь именно так. Её слабый стебель тянулся вверх, цепляясь усиками за кору одного дерева, уже занявшего своё место в пологе леса. Лиана обвивалась вокруг ствола дерева, и год за годом тянулась вверх, к солнцу. В первые годы жизни она не отличалась от множества других растений, имевших такую же жизненную форму. Но, достигнув полога леса, растение изменило характер роста: верхняя часть стебля замедлила рост в длину, зато начали активно расти боковые побеги, цепляющиеся за соседние деревья. Постепенно лиана начала менять облик. Её ствол начал утолщаться, неумолимо сдавливая в своих «объятиях» дерево, которое до того времени было опорой лианы. Бескровная, но жестокая битва двух растений продолжалась несколько лет. Крона бывшей лианы заглушила крону дерева-опоры, распуская множество ветвей с широкими листьями. Насекомые-древоточцы и грибы начали активно разрушать древесину ослабленного дерева, и через несколько лет трухлявые обломки его ствола один за другим стали валиться на землю, к подножию растения, которое когда-то использовало его как опору. Бывшая лиана, вероломно пробившая себе дорогу в полог леса, сильно изменилась за эти годы. Она превратилась в дерево с толстым стволом, крепко вцепившееся в землю корнями. Свидетельства былого образа жизни сохранились в облике лесного великана: его ствол явственно закручивается винтообразно, и проводящие пучки также закручены. Это дерево – арбовитис извитой, растение семейства виноградных. Ветви арбовитиса связывают разные деревья на десятки метров от ствола растения, делая полог леса вокруг растения единым целым.

Растение, добившееся успеха в борьбе за существование, привлекает разнообразных паразитов и симбионтов. Одни из них почти не вредят растению и используют его только как опору. А другие виды стали настоящими паразитами, и могут существовать только за счёт растения-хозяина. Их деятельность рано или поздно проявляется.

Кора арбовитиса обычно гладкая и эластичная, с неглубокими трещинами. Но в некоторых местах ствола она образует вздутия. Они растут и созревают в течение нескольких недель, а затем трескаются и раскрываются. Вскрывшееся вздутие на стволе растения представляет собой странное и неприятное зрелище. Его внутренняя поверхность целиком покрыта прижатыми друг к другу цветочными почками, из которых один за другим развиваются опушённые бутоны мясо-красного цвета. Когда такой бутон достигает размеров детского кулака, он раскрывается и начинает распространять вокруг себя отвратительный запах гнили. Это цветки паразитического раффлезиевого растения – парвираффлезии гнилоцветной. Внутренняя поверхность лепестков окрашена в коричневый цвет с мясо-красными пятнами неправильной формы разного размера. Количество лепестков на разных цветках бывает различным – встречаются цветки всего с четырьмя лепестками, и очень редко с тремя. А рядом с ними могут распускаться шестилепестковые цветы. Но они нормально развиваются независимо от количества лепестков.

Тело этого растения пронизывает верхний слой тканей ствола арбовитиса и получает от него питание. Пока парвираффлезия не зацвела, её присутствие на растении почти незаметно – ствол арбовитиса сам по себе отличается извитостью, и его деформация паразитом незаметна.

На отвратительный с человеческой точки зрения запах слетаются разнообразные насекомые-падальщики. Однако не все они попадают в цветок парвираффлезии. Влезть в него можно через небольшое отверстие в центре, вход в которое закрыт несколькими упругими кожистыми лопастями. Отогнуть их могут только сильные насекомые, поэтому мухам остаётся лишь кружиться над цветком. Зато плотно сложенные жуки легко раздвигают клапаны, преграждающие путь внутрь, и попадают во внутреннюю камеру цветка. Многие растения, имитирующие падаль, предлагают насекомым лишь запах и цвет, но парвираффлезия хотя бы отчасти оправдывает ожидания опылителей. Хотя она не может предложить жукам-падальщикам полноценной замены разлагающегося мяса животных, жуки вполне довольствуются питательными тканями цветка. Один ряд тычинок в цветке парвираффлезии бесплоден, но ткани этих тычинок сладковаты на вкус и богаты протеином и сахарами. Обкусывая их, жуки ползают по коротким тычинкам, продуцирующим пыльцу, и пачкают ею нижнюю часть тела.

Цветок парвираффлезии быстро отцветает – он держится на растении не более трёх дней, и насекомые остаются в ловушке ненадолго. Когда цветок вянет, клапаны, прикрывающие вход в него, становятся дряблыми и повисают. Теперь выход насекомым открыт. Жуки улетают, и не исключено, что некоторые из них прилетят на другие цветки парвираффлезии – жук может пролететь по лесу несколько километров в поисках источника привлекательного запаха. Растение образует десятки цветов, поэтому его цветение может растягиваться на несколько месяцев. На него прилетают насекомые, часть из которых, возможно, побывала на цветках других экземпляров парвираффлезии. Это необходимое условие для завязывания плодов – растение не опыляется собственной пыльцой. Возможно, именно поэтому растение завязывает лишь единичные плоды. Но его жизненная стратегия полна сюрпризов, которые вполне окупают такое небольшое количество плодов.

Рядом с цветками парвираффлезии на коре арбовитиса появляются, вроде бы, бутоны того же вида. Но при внимательном рассмотрении видно, что это не совсем то, чем кажется на первый взгляд. Поверхность этих образований гладкая, и на ней не видно краёв сомкнутых лепестков. Достигнув примерно такого же размера, как бутон парвираффлезии, это образование раскрывается. Тогда становится ясно, что это вовсе не цветок, и его обладатель вообще не принадлежит к числу растений. Эти образования являются плодовыми телами гриба звездоцветника имитирующего. Этот гриб принадлежит к группе гастеромицетов, плодовые тела которых отличаются яркостью окраски и причудливостью формы. В эпоху человека некоторые виды грибов-гастеромицетов получили прозвище «грибы-цветы» из-за причудливой формы плодовых тел, отдалённо напоминающей цветок.

Плодовые тела звездоцветника имитирующего отдалённо похожи на цветки парвираффлезии. Они полые внутри, и на определённой стадии зрелости раскрываются, разрываясь на лопасти неправильной формы. Спороносная часть плодового тела – губчатая структура в середине плодового тела, испускающая гнилостный запах. На неё садятся не только мухи, но и жуки, которые также опыляют парвираффлезию. Звездоцветник имитирующий является исключением среди гастеромицетов по образу жизни. Обычно гастеромицеты являются сапрофитами, но этот гриб паразитирует на дереве-лиане арбовитисе. Общность «жизненных интересов» гриба и парвираффлезии не случайна, она имеет более глубокие корни. Плодовые тела гриба развиваются в непосредственной близости от цветов парвираффлезии, а грибница звездоцветника образовала под корой арбовитиса нерушимый союз с тканями парвираффлезии. Это образование можно было бы назвать микоризой (что дословно означает «грибокорень»), но тело парвираффлезии не имеет не только корней, но и иных сколько-нибудь дифференцированных органов. Гриб помогает парвираффлезии расти: он всасывает питательные вещества из тканей арбовитиса, и щедро делится ими с растением-симбионтом. Плодовые тела звездоцветника не напрасно имитируют цветы парвираффлезии и привлекают её насекомых-опылителей. Насекомые улетают с гриба, унося на ногах его споры, и это служит залогом успеха в будущей жизни парвираффлезии.

Плод парвираффлезии представляет собой нечто вроде ягоды с рыхлой мякотью и тонкой кожицей. Он быстро расплывается в вязкую массу с мельчайшими семенами. Но также в тканях плодов парвираффлезии присутствует мицелий звездоцветника. Он развивается в богатой сахарами мякоти плода и окружает семена, ожидая животных-распространителей. Мягкая масса, в которую превращается созревший плод парвираффлезии, привлекает насекомых. Когда насекомые ползают по ней, к их ногам приклеиваются не только семена парвираффлезии, но и часть мицелия гриба. И на новом месте обитания проросток парвираффлезии сразу получает выгодного союзника – гриб, который снабжает его питательными веществами и значительно повышает его шансы на выживание.

Среди насекомых тропического леса встречаются не только ценители изысканных ароматов, но и поклонники отвратительного гнилостного запаха. Как правило, они даже более многочисленны. А самое главное – они непривередливы и легко поддаются на самую простую имитацию. Среди любителей падали в тропическом лесу встречаются не только мухи, но и жуки, и даже бабочки. Конкуренция между ними столь же острая, как между потребителями других видов пищи. Лишь тот, кто быстрее найдёт подходящий источник пищи, сможет продолжить жизненный цикл. Поэтому любой запах, даже отдалённо напоминающий запах тления, привлекает насекомых. Даже если объект, от которого исходит этот запах, ничем не напоминает мёртвое животное, насекомые всё равно могут задержаться на нём на какое-то время. Для растений, которые имитируют запах падали, бывает достаточно даже тех немногих минут, чтобы оставить на теле насекомого немного пыльцы.

Эпифитные «висячие сады» в развилках ветвей крупных деревьев очень часто достигают веса нескольких десятков килограммов, а дерево в целом может нести на своих ветвях около тонны всевозможных эпифитов. Среди эпифитных растений встречаются не только крошечные мхи и миниатюрные папоротники. Часто на ветвях деревьев растут весьма крупные травянистые растения.

Ветер покачивает очень крупные листья одного из эпифитов – их диаметр достигает полуметра. Каждый лист имеет зонтиковидную форму и состоит из нескольких удлинённых долей. На ярком солнце листья имеют пятнистую «мраморную» окраску, а в тени они целиком зелёные. Это один из видов эпифитных ароидных растений – эпипремнум конскокаштанолистный. Потомок лиановидных растений, этот вид может проходить весь свой жизненный цикл как эпифит. Стебель этого растения ползёт по стволу, а корни пронизывают слой мха и свисают с ветви белой «бородой». На них конденсируется роса и собирается стекающая с ветки дождевая вода. Корни покрыты слоем рыхлой покровной ткани, которая работает как губка, обеспечивая растение водой и растворёнными в ней питательными веществами.

В тропиках почти не выражены времена года, поэтому эпипремнум конскокаштанолистный цветёт круглый год. На одном и том же растении можно увидеть развивающиеся цветоносы, зрелые соцветия и зреющие плоды. Цветоносы у этого растения появляются из пазух листьев. Некоторое время они растут прямо вверх, но затем основание цветоноса изгибается в сторону, и готовое к опылению соцветие торчит сбоку под листьями. Эпипремнум конскокаштанолистный опыляется мухами и мелкими жуками – эти насекомые всегда многочисленны, и их нетрудно привлекать.

Растение использует для привлечения опылителей особенности их поведения. Мухи обладают склонностью садиться на свисающие предметы, и соцветия этого эпифита устроены именно так, чтобы мухи сами находили их. Соцветие-початок окружено видоизменённым листом-покрывалом, край которого вытянут в длинный отросток. Само покрывало снаружи коричневое, а внутри имеет белый цвет с блеском от воскового налёта. «Хвост» покрывала свёрнут штопорообразно, и поэтому на нём чередуются коричневые и белые полосы – окраска обеих сторон покрывала. Длина такого «хвоста» достигает 30 см и больше. Дополнительное средство привлечения насекомых заключено в окраске покрывала. Белая внутренняя поверхность покрыта тончайшим слоем воска, который отражает ультрафиолетовые лучи, хорошо видимые насекомым. Поэтому насекомые издалека замечают необычную форму и окраску покрывала, и слетаются на соцветия эпипремнума конскокаштанолистного. Мухи садятся на «хвост» покрывала, и поднимаются по нему, как по лестнице. Если не сворачивать с «хвоста», насекомое попадает в небольшое отверстие на вершине свёрнутого покрывала – через него опылители получают доступ к соцветию.

Гнилостный запах, также привлекающий насекомых, окружает соцветие не постоянно. Первая волна выделения запаха связана с цветением женских цветков. Они способны воспринимать пыльцу в течение нескольких часов, и всё это время соцветие интенсивно испускает запах. Он настолько силён, что при слабом ветре ощущается за несколько десятков метров от растения. Во время цветения мужских цветков запах не столь интенсивный, но чувствуется значительно дольше – на протяжении нескольких суток. В это время пыльца обильно обсыпает насекомых, которые проникли под покрывало и ползают по соцветию.

Опыление эпипремнума конскокаштанолистного происходит успешно: об этом свидетельствуют многочисленные плоды – ярко-красные ягоды, зреющие на старых цветоносах. Успех этого растения в привлечении опылителей привёл к появлению у него одного необычного подражателя.

Из зарослей мха прямо под корнями эпипремнума появляются небольшие мягкие наросты белого цвета, на первый взгляд похожие на воздушные корни самого растения. Но они развиваются значительно быстрее, и в течение нескольких дней сильно преображаются. Вершина этих образований вдавливается и немного расширяется, а один край начинает интенсивно разрастаться. Он вначале расширяется, а затем вытягивается в длинный «хвост» чёрного цвета, очень напоминая по форме соцветие эпипремнума, закрытое покрывалом. Однако этот подражатель даже не принадлежит к числу растений. Это плодовые тела сумчатого гриба вислохвоста вонючего. Ножка полностью развившегося плодового тела становится плотной и волокнистой, поэтому длинное плодовое тело не отрывается под собственной тяжестью. Вначале плодовые тела вислохвоста вонючего растут горизонтально, но затем слегка повисают под тяжестью «хвоста».

Плодовые тела вислохвоста вонючего не слишком точно имитируют соцветия ароидного растения, но значительно превосходят их по силе запаха. Острый запах, исходящий от спороносящего плодового тела этого гриба, привлекает насекомых. Мухи легко попадаются на приманку, созданную грибом – они садятся на плодовые тела, и к их ногам прилипают споры. Мухам не важно, что имитация «соцветий» может появиться отдельно от растения. Их привлекает только запах, и они попадаются даже на довольно грубую имитацию. Жуки-падальщики также слетаются на запах вислохвоста вонючего. Но, в отличие от мух, они не только ползают по плодовым телам гриба – некоторые жуки охотно поедают сам гриб. Спорам это не вредит – они легко проходят через кишечник насекомого, не теряя жизнеспособности. По ночам плодовые тела гриба не перестают испускать запах, и к ним слетаются многочисленные ночные бабочки.

Мухи и другие насекомые распространяют споры вислохвоста. Ночные бабочки особенно предпочтительны как разносчики спор гриба – днём они прячутся в разного рода укрытиях, и часто выбирают для этого заросли эпифитов. Вислохвост не является паразитом растений – его грибница развивается на растительном мусоре. Поэтому его присутствие даже желательно для эпифитов – он переводит вещества из отмирающей органики в форму, легче усвояемую растениями.

Листопадные деревья умеренных широт чаще всего цветут весной, когда листья на них ещё не распустились. Это позволяет им свободно опыляться с помощью ветра. В тропическом дождевом лесу сезонность климата практически не выражена, а деревья вечнозелёные. Поэтому среди них нет ветроопыляемых видов. Деревья дождевого леса опыляются различными животными – насекомыми, птицами и мелкими млекопитающими (грызунами, сумчатыми и летучими мышами). Разные деревья по-разному привлекают к себе опылителей. Одни виды активно завлекают любых опылителей: они цветут очень ярко, и кажется, что цветки покрывают их ветви вместо листьев. Другие виды приспособлены к опылению более хитроумными способами – у них своеобразные цветки, из которых могут пить нектар только узкоспециализированные опылители. Арбовитис извитой добивается успеха в борьбе за существование не только благодаря выработке необычной жизненной формы. Его цветы также обладают особенностями, обеспечивающими успех в опылении. Арбовитис не может цвести столь же ярко, как орхидеи – его мелкие цветки, собранные в длинные кистевидные соцветия, имеют лишь короткие лепестки зеленоватого цвета. Его запах не имитирует падаль, а нектара в цветах совсем мало. Его игра с насекомыми более тонкая. Его соцветия сложно не заметить – они ярко выделяются на фоне окружающей листвы благодаря необычным опылителям. Может показаться, что это дерево зацвело цветами орхидеи дендробиума тигроцветного. Но это не так: на самом деле по соцветиям арбовитиса ползают клопы орхидые хищнецы. Эти насекомые умеют обманывать других насекомых с помощью запаха, но на соцветиях арбовитиса они сами попадаются на такую же уловку. Запах цветка похож на половые аттрактанты орхидного хищнеца, и это заставляет обманутых насекомых собираться десятками на соцветиях арбовитиса. На соцветиях растения сидят исключительно самцы орхидного хищнеца. Они медленно ползают по цветкам, безрезультатно разыскивая самок. Одновременно они опыляют арбовитис, перенося пыльцу на ногах. Время от времени самцы улетают кормиться на соцветия орхидей, но затем снова возвращаются, повинуясь обманным сигналам, которые подаёт им дерево.

Тропический лес – место, где можно найти большое количество разнообразных кормов. Здесь соседствует очень большое количество видов живых организмов, и конкуренция между ними может быть очень острой. Один из способов избежать конкуренции – узкая специализация. Большое количество видов пищи, доступных круглый год, привело к тому, что некоторые жители тропического леса могут быть очень специализированными в отношении питания. Красный цветоклюй – один из таких видов. Цветоклюи – потомки астрильдовых, которые превратились в длинноклювых птиц-опылителей с яркой и заметной окраской. Каждый вид цветоклюев отличается от своих сородичей – у него не только иная окраска, но и особая форма клюва, благодаря которой он может добывать нектар только из цветков с нужной формой венчика. Цветы эволюционируют параллельно своим опылителям. В пологе леса обитает много видов травянистых растений, которые опыляются преимущественно или исключительно цветоклюями. Эти растения развили не только особую форму цветка, но и окраску, которую воспринимает только «свой» вид птиц-опылителей.

Среди растений тропического леса очень характерны представители семейства геснериевых. Среди них в Юго-Восточной Азии очень распространены представители рода эсхинантус (Aeschynanthus) – эпифиты тропического леса. Возможно, в эпоху человека эти растения спасло от вымирания то обстоятельство, что они широко культивировались как декоративные растения. Эсхинантусы эпохи неоцена отличаются от своих голоценовых родственников не больше, чем два вида этих растений эпохи голоцена. Это длинностебельные растения, чьи побеги, покрытые опушёнными овальными листьями, свисают с ветвей деревьев и свободно раскачиваются в воздухе. Цветки эсхинантусов окрашены в красный цвет различных оттенков, очень привлекательный для птиц-опылителей. В зеве таких цветков есть узор из тёмных пятнышек по светлому фону, который служит указателем нектара для опылителей.

Цветоклюи любят посещать цветки эсхинантусов, и каждый вид этих птиц специализируется на определённых видах растений. У растений разных видов варьирует длина цветка и его изгиб – они точно соответствуют форме клюва птицы. У цветоклюев очень короткие лапки, поэтому птица, решившая полакомиться нектаром, прицепляется к побегу или листу растения над цветком, и повисает на нём вниз головой, высасывая нектар из цветка. Мелкие цветоклюи предпочитают пить нектар из цветков эсхинантуса, повисая перед растением в воздухе, словно колибри. После посещения цветка на лбу птицы остаётся небольшой комочек клейкой пыльцы – когда птица засовывает клюв в цветок эсхинантуса, её головы вначале касается рыльце, а затем пыльники, соединённые кончиками. Обычно птица посещает несколько цветков, прежде чем счистит пыльцу головы. Поэтому всегда есть вероятность того, что очередной цветок будет опылён.

Красный цветоклюй является самым крупным видом в своём семействе – этот вид размером приблизительно со скворца. Он слишком тяжёл для того, чтобы висеть в воздухе над цветками и высасывать из них нектар на лету. Поэтому он просто присаживается на растение для кормления. Самец этого вида отличается красочным оперением – его голова и тело ярко-красного цвета с металлическим блеском, а крылья пурпурные. Оголённая кожа вокруг глаз белого цвета – такая окраска контрастирует с общим цветом оперения птицы, и оказывает впечатление на соперников. Самец красного цветоклюя владеет обширной территорией – несколькими сотнями квадратных метров полога леса. Клюв этого вида птиц не слишком специализирован для поиска нектара в цветках определённого вида, но крупной птице требуется много корма. Поэтому самец охраняет свою территорию от сородичей. Хотя он сам красного цвета, он уверенно отличает издалека красные цветки растений от оперения соперника. В отличие от других самцов своего вида, красные цветки эпифитных растений пользуются особым вниманием самца красного цветоклюя. Каждый день птица летит по своей территории почти одним и тем же маршрутом – самец цветоклюя облетает все крупные заросли эпифитных растений, где есть возможность покормиться. Птица надолго задерживается на зарослях эсхинантусов. Красные цветки этих растений собраны в небольшие кисти, в которых раскрыто 2 – 3 цветка, а остальные находятся на разных стадиях готовности к цветению. Цветоклюй присаживается на плотный лист этого растения, и затем перепархивает ближе к цветкам. Цветы эсхинантуса не пахнут – птицы всё равно не различают запахов. Зато изнутри цветки окрашены почти целиком в белый цвет. На этом фоне ярко выделяются коричневые пятна, которых становится больше в глубине цветка. Осмотревшись, цветоклюй погружает клюв в один цветок, а затем перепархивает кследующему. Опустошая цветки эсхинантуса, красная птица вспархивает по стеблям растения выше и выше. Вылизав нектар из самого верхнего цветка, самец цветоклюя перелетел на стебель лианы, растущей рядом. Оглядев свою территорию, он издал долгую жужжащую трель, которая слышна на границах его территории. Его сосед не замедлил с ответом. Хотя его не было видно, самец цветоклюя отчётливо услышал его трель. Обе птицы знали, где проходит пограничная территория, и каждый из самцов, выбрав удобный момент, старался побывать на ней, заявив на неё свои права. Иногда оба самца встречались на «ничейной» территории, и тогда они гоняли друг друга по веткам, издавая воинственные трели. Просто на этой территории растёт несколько кустов эсхинантусов, и оба самца не отказались бы от обладания такой территорией. Но ни одна птица не сможет держать под контролем большую территорию, поэтому куст эсхинантуса по-прежнему остаётся на границе их владений.

Цветки, приспособленные к опылению птицами, имеют некоторые общие черты, несмотря на то, что их обладатели могут принадлежать к разным ботаническим семействам. Такие цветки трубчатые, а их околоцветник обычно красного или оранжевого цвета, что привлекает нектароядных птиц. Как правило, у птиц плохое обоняние, и они ориентируются преимущественно на окраску цветков. Так поступает самец красного цветоклюя. Его не интересуют раскрывающиеся на стволах некоторых деревьев бледные цветки с широким зевом – их опыляют по ночам летучие мыши, и лишь в это время такие цветки начинают благоухать и обильно выделять нектар. Он также не обращает внимания на мелкие сиреневатые и жёлтые цветки, испускающие приятный аромат – они приспособлены к опылению насекомыми. А вот красные трубчатые цветки очень привлекают внимание этой птицы, хотя и не пахнут. Красный цвет хорошо заметен на фоне окружающей зелени разных оттенков, и самец красного цветоклюя спешит к цветкам, которые он замечает на длинных побегах, свисающих со ствола дерева.

Цветоклюй присаживается на стебель цветущего растения, и спускается по нему к цветкам. Его лапки короткие, и цветоклюй вынужден перемещаться по растению короткими шагами. Добравшись до ближайшего цветка, птица засовывает в него клюв в надежде поесть. Но цветоклюй напрасно сделал это – он не ощущает наличия нектара в этом цветке. Птица вспархивает и присаживается к другому цветку. Здесь тоже пусто. Ещё несколько цветков также оказываются яркими, но совершенно лишёнными нектара. Зато на голове цветоклюя вместе с пыльцой эсхинантуса осталась пыльца растения-имитатора. Возможно, птица больше не будет проверять содержимое цветков на этом растении, и улетит. Но память у птиц не слишком хорошая, и жизнеспособности пыльцы вполне хватит, чтобы дождаться, пока цветоклюй совершит ещё одну ошибку.

На пути цветоклюя попался не эсхинантус, прилежно и щедро снабжающий этих птиц кормом, а его подобие – эсхиномима рекламная. Это эпифитное растение из семейства акантовых настолько хорошо имитирует эсхинантус, что птицы регулярно наведываются на его цветки в поисках, увы, несуществующего нектара. При внимательном рассмотрении его довольно легко отличить от эсхинантуса по форме листьев, но нектароядных птиц интересуют лишь цветки.

Цветки эсхиномимы не дали цветоклюю ни капли нектара, и оставили на его темени обильную пыльцу. Но на этом сюрпризы этого растения не закончились. Обманутый цветоклюй вспорхнул с растения, и случайно задел кончиком крыла зрелый плод – длинную сухую коробочку. Створки мгновенно вскрылись с громким треском, и семена эсхиномимы разлетелись в стороны. Некоторые из них попали на соседние деревья – растение разбрасывает семена довольно далеко. Но несколько семян прицепилось с помощью щетинок к оперению птицы. Пока цветоклюй не заметил их, но позже он счистит их с перьев где-то в другом месте. Возможно, семена попадут в хорошее место для прорастания, и через два-три года образуют огромный куст с несколькими десятками побегов. На нём раскроются такие же красные обманчивые цветки, завлекающие к себе доверчивых птиц, но ничем не вознаграждающие за опыление.

Эсхиномима, обманывающая опылителей, не является каким-то необычным растением. В процессе эволюции у различных видов растений из разных ботанических семейств появились хитрости, позволяющие привлекать и обманывать своих опылителей. Одни из них потчуют насекомых опьяняющим нектаром, другие имитируют самок насекомых, привлекая к себе самцов, готовых к спариванию. Но некоторые растения обманывают насекомых и других животных с более прозаической целью, которая, однако, не имеет ничего общего с опылением цветков.

Насекомых очень привлекают ярко окрашенные венчики цветов. Хотя их зрение не позволяет им в полной мере воспринимать все цвета, доступные человеческому взгляду, мир для насекомых блистает яркими красками. И они воспринимают множество цветовых сигналов, исходящих от растений. Насекомые очень живо реагируют на контрасты в расцветке венчиков цветов, особенно, если они дополняются запахом. Поэтому осы и крупные бабочки охотно собираются к большим цветкам, немного похожим на цветки растений семейства геснериевых. Их окраска бархатисто-красная, а по этому фону разбросано множество серебристых пятен. Насекомые не видят красный цвет, но серебристые пятна, отражающие ультрафиолетовый свет, очень привлекают их. Тем более, это дополняется приятным сладковатым запахом, исходящим изнутри цветка. Бабочки пробуют добраться до нектара, но их хоботки слишком короткие, а большие крылья мешают проникнуть внутрь цветка. Осы отличаются более плотным телосложением, и одна из них садится на лепесток, а затем смело направляется внутрь, к источнику запаха.

Оса довольно легко преодолела первую часть пути внутрь цветка. Она проползла по лепесткам, но, когда она спустилась ниже, её лапки потеряли опору и соскользнули. Оса коснулась нескольких волосков, преграждавших ей путь, затем съехала вниз по длинным прочным волоскам и попала в вертикальный коридор. Его стенки были столь же скользкими и гладкими. В конце пути оса свалилась в вязкую жидкость на дне того, что она вначале приняла за цветок. Но это оказалась простая, но эффективная ловушка. Барахтаясь в жидкости, оса кое-как выползла на стенку. Она была достаточно крупным насекомым, поэтому ей удалось проползти вверх, упираясь ногами в противоположные стенки… но выхода уже не существовало. Когда оса соскальзывала вниз, упругие волоски поднялись следом за ней, и перекрыли выход. После этого между ними вряд ли смог бы протиснуться даже комар. Оса продолжала тщетные попытки выбраться наружу, но всякий раз соскальзывала вниз, и падала в жидкость. После часа безрезультатных попыток выбраться наружу она погибла, и её тело начало постепенно растворяться в жидкости.

Не всем растениям нужны опылители, а некоторые из них привлекают насекомых с весьма банальной целью – они являются хищниками. Один из «зелёных хищников» – эпифитное растение цветолист геснериелистный. Его листья искусно имитируют цветки других растений, и растение готовит насекомым более опасное «угощение», чем его соседи. Хищничество – весьма выгодная стратегия для эпифита: при избытке солнечного света места обитания эпифитных растений бедны минеральными веществами, а органика привлекает слишком многих потребителей. Поэтому цветолист, являющийся потомком непентеса, другого хищного растения, усовершенствовал для своей пользы ловчий аппарат, доставшийся от предка. Его листья, имитирующие цветки, просто неотразимы для насекомых.

Красные цветоклюи иногда посещают листья цветолиста, и даже пьют пищеварительную жидкость, выделяемую растением. Их также привлекает яркий отгиб листа, великолепие окраски которого глаза птицы воспринимают в полной мере. Красные цветоклюи достаточно крупные, чтобы не стать жертвой растения, поэтому самец этого вида совершенно ничем не рискует, прыгая по крупному экземпляру этого растения. Над головой самца красного цветоклюя порхают его родственники – крошечные цветоклюи-акробаты. Их голубые крылья и металлически-серые тела резко контрастируют с окраской красного цветоклюя. Эти мелкие птицы имеют клювы совершенно иной формы – длинные и серповидно изогнутые. Они не конкурируют с красным цветоклюем, поэтому самец этого вида равнодушен к их присутствию.

Цветоклюи-акробаты должны быть очень осторожными вблизи крупных кустов цветолиста геснериелистного. У мелких животных, как правило, больше врагов, и опасность может исходить от самых разных объектов. Этим маленьким птицам опасно приближаться к коварным листьям цветолиста: на дне одного листа лежат полупереваренные останки цветоклюя-акробата. Птица неосторожно заглянула внутрь листа, похожего на цветок, соскользнула вниз и провалилась в ловушку. Это растение может ловить и других мелких позвоночных животных: часто в его листьях гибнут мелкие древесные лягушки и ящерицы.

Но всякое приспособление может быть использовано на пользу другому виду, если владеть секретом использования. И цветолист с его неотразимым коварством стал вполне безопасным жилищем для одного из мелких видов животных. В одном листе нет пищеварительной жидкости. Когда солнце освещает «обезоруженный» лист этого растения, становится заметно, как внутри него ползает довольно крупный жук. Это самка жужелицы-затворника, хищного насекомого, которое сумело обратить хитрость растения в свою пользу. Несколько недель назад она претерпела метаморфоз и отыскала это растение по запаху. Выбрав подходящий по степени развития лист, насекомое сделало совсем немногое – самка жука прогрызла снизу листа-ловушки отверстие, стараясь не повредить его жилки, и весь пищеварительный сок вытек. Время от времени под листом-ловушкой, который облюбовало насекомое, появляется несколько капель жидкости – растение продолжает выделять пищеварительный сок, но он не скапливается в листе. Иногда жужелица даже пьёт этот сок. Когда обманутые насекомые проползают внутрь листа-ловушки, их ожидает быстрая смерть от челюстей жука. Цветолист получает от такого жильца лишь небольшое количество минеральных веществ с помётом и остатками добычи жука. Зато жужелица-затворник получает изобилие добычи, которая сама находит охотника.

Такой затворнический образ жизни ведут только самки жука. И это сказалось на их облике – самки и самцы жужелицы-затворника сильно различаются по внешнему виду. Надкрылья самки короткие, а брюшко относительно крупное. Самец, напротив, имеет облик, типичный для жужелиц, и ведёт более активный образ жизни. Он недолго сидит в ловчем листе цветолиста – несколько дней после метаморфоза он интенсивно кормится. Окрепшее насекомое, у которого развились половые железы, просто прокусывает лист, выбирается из него и приступает к поиску самок. Самец ползает в пологе леса и отыскивает по запаху готовую к размножению самку. Самка, сидящая в листе цветолиста, не покидает его даже для спаривания. Она просто прокусывает ещё одно отверстие в листе растения, и выставляет из него кончик брюшка. Особая железа выделяет запах, привлекающий самца, и такого небольшого отверстия вполне хватает для спаривания.

У других животных ритуалы, предшествующие размножению, гораздо более сложные. День самца красного цветоклюя занят не только поиском корма, но и семейными заботами. Для того, чтобы привлечь на свою территорию самку, самец издаёт особые брачные призывы. Они отличаются от обычного голоса этих птиц – это звонкие и мелодичные крики. Обычно самец призывает самку во время облёта своей территории. Брачные призывы он чередует с трелями, предупреждающими соперников о готовности защищать территорию.

Утолив голод, самец возвращается к недостроенному гнезду, которое спрятано от хищников под отслаивающейся корой крупного дерева. Гнездо красного цветоклюя сплетено в виде глубокой чаши из растительных волокон. В ожидании самки самец строит гнездо – это важная часть ритуала образования пары у этого вида. Если самке не понравится гнездо, она просто покинет его территорию. Самец также должен следить за соперниками: они могут тайком проникнуть на его территорию и специально разрушить часть гнезда. Такое часто бывает у молодых самцов, гнездящихся в первый раз. Более опытные самцы, готовясь к гнездованию, не улетают далеко от гнезда, и возвращаются к нему при первых признаках вторжения соседей на свою территорию. Если всё благополучно, и соседи не рискуют появляться на занятой самцом территории, у него есть неплохие шансы на создание пары.

Если самка не летит на призывные крики самца, он может сам начать разыскивать её. Если он обнаружит в своих владениях другого самца, то обязательно набросится на чужака, даже если тот окажется крупнее и сильнее. Как правило, чужак изначально чувствует себя неуютно, оказавшись на территории, занятой другим самцом. Одно только появление законного хозяина территории часто обращает его в бегство. Но к самкам, прилетающим на его территорию, самец более лоялен. В течение одного сезона гнездования самец обычно сохраняет связь только с одной самкой, которая вьёт гнездо на его территории. Но он не упускает возможности спариться с другой самкой, не обременяя себя заботами о её потомстве. Порхая среди лиан и эпифитов, самец красного цветоклюя неожиданно замечает самку, которая спокойно сидит на глянцевитых кожистых листьях орхидеи, торчащих среди мха. Присев на тонкий стебель лианы, самец цветоклюя начинает брачные демонстрации – он раскрывает крылья и топорщит яркие перья на спине. Этот спектакль сопровождается мелодичной журчащей трелью, которая призвана убедить самку в отсутствии у самца агрессии. Самка не улетает, и самец воспринимает это как знак благосклонности с её стороны. Он продолжает демонстрировать великолепное оперение и издавать журчащие звуки, постепенно приближаясь к объекту своего интереса. Но самка, как ни странно, не обращает на него внимания, и продолжает так же неподвижно сидеть среди листьев. Самец, находясь в возбуждении, вспархивает с лианы, и подлетает поближе к самке. Отсутствие страха у объекта его пристального внимания придаёт самцу ещё большую уверенность, и он решается на спаривание. Самец цветоклюя взлетает над самкой, быстро опускается на её спину, схватывает её клювом за клюв… и понимает, что оказался обманутым.

То, что он принял за самку своего вида, оказалось даже не птицей, а очень крупным одиночным цветком орхидеи особого вида – бульбофиллума цветоклюйного. Это эпифитное растение весьма оригинально решило проблему опыления, обманывая самцов красного цветоклюя. Орхидея не имеет запаха – ей незачем привлекать насекомых. Зато неяркий цвет чашелистиков цветка с сетчатым узором точно имитирует окраску оперения на крыльях самки цветоклюя. Верхний чашелистик цветка этой орхидеи отдалённо похож на голову птицы, вытянутую вперёд и вверх – его кончик заострен, а по краям есть два чёрных пятна, обведённых тонким белым ободком. Такая имитация может показаться грубой, но самец цветоклюя, движимый инстинктом продолжения рода, не слишком разбирается, насколько видимый им объект похож на самку его собственного вида. Ему важны общий цвет объекта и наличие глаз (или пятен, которые их имитируют) – это стимулы к проявлению полового поведения.

Самец обманут бессловесным растением, и, словно напоминание об этой злой шутке, на его животе остаётся приклеенный к перьям комочек пыльцы. Такая ошибка не останавливает самца цветоклюя в его поиске самок. Он улетает от коварного растения, но лишь затем, чтобы через несколько минут попасться в ту же ловушку на соседнем дереве. Прежде, чем он найдёт настоящую самку, он легко сможет несколько раз обмануться на цветках орхидеи. Зато его активность гарантирует опыление орхидеи. Когда-то, за миллионы лет до эпохи неоцена, люди приписывали орхидеям как волшебные свойства, так и хищнические наклонности. Но бульбофиллум цветоклюйный сумел превзойти человеческую фантазию и выработать хитроумный способ обмана, гарантирующий успешное продолжение рода.

Жизнь в тропическом лесу – это жёсткая конкуренция. Избежать её можно различными способами, в том числе такими, которые в человеческом обществе назывались обманом. Но природе чужда человеческая мораль, исчезнувшая вместе с людьми. Пока способ выживания обеспечивает процветание вида, использующего его, он будет использован природой, причём в самых неожиданных вариантах.

Гербарий

Арбовитис извитой (Arbovitis tortus)

Порядок: Крушиновые (Rhamnales)

Семейство: Виноградные (Vitaceae)

Место обитания: дождевые леса Юго-Восточной Азии.

Условия обитания в тропическом лесу отличаются на разных ярусах. Полог леса в полной мере освещён солнцем, но листья многочисленных деревьев и эпифитов полностью перекрывают солнечный свет. Поэтому в подлеске освещённость очень незначительна по сравнению с пологом леса. Но именно здесь начинается жизнь почти всех древесных растений дождевого леса, за немногими исключениями вроде фикусов-душителей. Недостаток света приводит к тому, что рост проростков деревьев тормозится на многие годы, и начинается только тогда, когда старое дерево падает и в подлесок попадает солнечный свет. В течение нескольких лет на освещённом солнцем месте молодые деревья начинают быстро расти, стараясь перегнать и заглушить конкурентов. Но некоторые растения дождевого леса пробиваются в полог леса более изощрённым способом. Один из примеров «обходной» тактики демонстрирует дерево арбовитис извитой. Это своеобразный аналог фикусов-душителей эпохи голоцена, который переходит из одной жизненной формы в другую по мере развития.

Арбовитис извитой начинает рост в подлеске дождевого леса как обычная лиана, подобно многим представителям своего семейства. Он поднимается вверх, обвиваясь стеблем вокруг ствола дерева и цепляясь за неровности коры хорошо развитыми одревесневающими усиками. В течение первых пяти лет жизни это растение поднимается в полог леса, на высоту около 30 метров.

Когда вершина арбовитиса достигает полога леса, растение оказывается в других условиях – освещённость становится лучше. Это служит сигналом для изменения характера роста. Ствол перестаёт расти в длину и начинает активно ветвиться в верхней части, захватывая место в пологе леса. Постепенно арбовитис начинает убивать дерево, по которому поднялся в полог леса. Крона арбовитиса начинает загущать и подавлять крону дерева-опоры и соседних деревьев. Ствол также атакует дерево-опору: он утолщается и буквально душит растение, по которому взбирался несколько лет назад. Постепенно арбовитис замещает дерево, по которому взбирался в полог леса. Если дерево-опора погибает раньше времени, пока ствол арбовитиса не достиг нужной толщины, этот вид может расти, зацепившись ветвями за соседние деревья. Ствол арбовитиса постепенно утолщается и в возрасте пятнадцати лет достигает толщины 4-5 метров. Древесина этого растения довольно рыхлая и мягкая. Следы предыдущей жизненной формы, с которой начинается жизненный цикл арбовитиса, заметны у взрослого растения в любом возрасте – на протяжении всей жизни ствол сохраняет извитость, особенно заметную в расположении проводящих сосудов. Ствол растения, не имея дополнительной опоры, может легко сломаться от ветра. Поэтому молодые побеги арбовитиса сохраняют способность цепляться и обвиваться вокруг опоры. Арбовитис держится ветвями за соседние деревья, поэтому его не всегда может свалить даже сильный ураган. Продолжительность жизни этого дерева достигает 70-90 лет.

В возрасте 6-8 лет, фактически ещё оставаясь лианой, арбовитис начинает цвести. Его цветки очень мелкие, зеленовато-белые. Они плохо заметны издалека, но всё равно пользуются вниманием со стороны насекомых. Цветки арбовитиса выделяют запах, содержащий вещества, аналогичные половым аттрактантам орхидного хищнеца, одного из видов местных клопов. Самцы орхидного хищнеца во множестве собираются на соцветиях арбовитиса, и опыляют их. Цветение арбовитиса продолжается в течение всего года. Плоды этого растения – мелкие сладкие ягоды с чёрной кожурой, покрытые тонким слоем воска. По отражению ультрафиолетовых лучей от воскового слоя птицы легко разыскивают эти плоды. Кроме того, спелые плоды арбовитиса богаты сахаром, и даже начинают бродить прямо на дереве, что привлекает к ним различных насекомых; упавшие перезрелые плоды – излюбленное лакомство млекопитающих и птиц, обитающих в подлеске.

Парвираффлезия гнилоцветная (Parvirafflesia saproflora)

Порядок: Раффлезиевые (Rafflesiales)

Семейство: Раффлезиевые (Rafflesiaceae)

Место обитания: Юго-Восточная Азия, Берег Джакарта. Паразит растений семейства виноградных, чаще всего древесного растения арбовитиса извитого.


Семейство включает растения, глубоко специализированные к паразитическому образу жизни. У всех его представителей в тканях отсутствует хлорофилл, а тело утратило чёткую дифференциацию органов и представляет собой аморфную массу тяжей, из которой периодически формируются цветы. Различные растения семейства раффлезиевых специализированы к обитанию на строго ограниченном наборе видов растения-хозяина. Представители центрального рода Rafflesia паразитировали на различных видах семейства Vitaceae, и их потомки в эпоху неоцена не утратили эту связь с растениями-хозяевами.

В конце эпохи голоцена гигантские виды раффлезиевых вымерли, но мелкие представители выжили, и от них произошли паразитические растения эпохи неоцена, принадлежащие к нескольким родам. Парвираффлезия гнилоцветная представляет собой растение с небольшими цветками диаметром около 10 см. От растения близкого рода, микрораффлезии, она чётко отличается особенностями строения цветка. Вход в цветок парвираффлезии представляет собой не отверстие с ровными краями, окружённое волосками, а закрыт несколькими лопастями, слегка отогнутыми внутрь и работающими как клапаны. Кроме того, цветки парвираффлезии имеют изменчивое количество лепестков, варьирующее от 4 до 6-7. Бутоны парвираффлезии снаружи покрыты волосками; внутренняя поверхность лепестков гладкая и кожистая.

Развивающиеся бутоны в течение месяца постепенно прорывают кору дерева-хозяина и раскрываются. Они расположены большими скоплениями в разрыве коры растения-хозяина. Цветение каждого отдельного цветка продолжается всего лишь 2-3 дня, но каждое растение даёт много цветов, и цветение растягивается на 3 недели и более. Парвираффлезия относится к видам растений, опыляемым жуками. Только они в состоянии отогнуть клапаны, перекрывающие вход в цветок. Жуки не избирательны в отношении запаха, но явно предпочитают гнилостные ароматы. Поэтому цветок парвираффлезии имеет характерный неприятный запах, а в его окраске сочетаются красный и тёмно-коричневый цвета. Так растение имитирует гниющую падаль. Дополнительным стимулом для посещения жуками цветов служат съедобные ткани бесплодных краевых тычинок, богатые протеинами и сахаром.

Тело парвираффлезии представляет собой плоские тонкие тяжи, прорастающие под корой растения-хозяина и тянущиеся на несколько метров. Снаружи заражение растения-хозяина этим паразитом незаметно (у микрораффлезии на стебле растения-хозяина образуются крупные наплывы). Строение тела растения своеобразно тем, что представляет собой смесь тканей самого растения-паразита и грибницы звездоцветника имитирующего, одного из видов грибов, вступившего в симбиотические отношения с растением. Фактически, растение образует микоризу с грибами, и благодаря этому его семена успешнее прорастают, и проросток интенсивнее развивается. Гриб всасывает питательные вещества из тканей растения-хозяина, и часть их использует парвираффлезия.

Плод этого растения ягодообразный с очень тонкой кожицей. При созревании он расплывается в слизеподобную пахучую массу, привлекающую насекомых. Распространителями семян этого растения являются мухи и мелкие жуки. Они уносят на ногах семена, покрытые мякотью плода. Семена парвираффлезии очень мелкие, и быстро теряют всхожесть. Но у них есть один помощник: им помогает прорастать симбиотический гриб, который начинает развиваться в тканях зрелого плода из спор, занесённых вместе с пыльцой. В зрелом плоде парвираффлезии каждое семя окружено мицелием гриба, который обеспечивает проросток питательными веществами в первые дни жизни.

Цветолист геснериелистный (Flosculophyllum gesnerioides)

Порядок: Непентовые (Nepenthales)

Семейство: Непентовые (Nepenthaceae)

Место обитания: Южный Китай, Юго-Восточная Азия, влажные тропические леса, скалы.

В эпоху голоцена людям было известно несколько видов растений, которые вели хищный образ жизни, отлавливая насекомых и мелких позвоночных, и удовлетворяя таким способом потребность в минеральных и органических веществах.

В эпоху оледенения на рубеже голоцена и неоцена пояс тропических лесов сузился, и как следствие этого в тропиках появились новые жители – мигранты из более северных и южных областей. Из-за этого конкуренция среди тропических животных и растений сильно возросла, и это подстегнуло эволюцию. Животные изменяются быстрее растений, но и среди растений появились интереснейшие виды.

Цветолист – эпифитное растение, потомок одного из видов плотоядных растений непентесов (Nepenthes). Это большая розеточная трава, чья розетка иногда достигает метрового диаметра. Обычно цветолист произрастает на большой высоте в пологе влажного тропического леса, но часто встречается на скалах.

Стебель короткий и толстый, цепкие корни проникают глубоко в трещины камней или коры дерева, на котором живёт это растение. Цветолист унаследовал особенности строения листьев от своего предка непентеса: черешок листа расширенный, взял на себя функцию фотосинтеза. Пластинка листа, как у предка, видоизменена в ловчий орган. Лист-ловушка цветолиста похож на лист непентеса, но отличается большей причудливостью строения и действия. Он располагается на упругом черешке, изгибающемся вверх под прямым углом сразу после окончания фотосинтезирующей части черешка.

На дне кувшинообразного ловчего листа скапливается пищеварительная жидкость. Но специализация цветолистов пошла намного дальше, чем у непентесов: отогнутый наружу край мешковидного листа-ловушки очень точно имитирует венчик цветка некоторых растений. «Крышечка», характерная для непентесов, имеет особенно яркий узор.

Привлекать добычу помогают пахучие железы и нектарники, развившиеся на внутренней стороне ловчего листа. Основная добыча цветолиста – достаточно крупные насекомые (жуки, осы, пчёлы), которые залезают в цветки в поисках корма. В зависимости от рисунка отгиба листа и запаха различаются виды цветолистов, специализирующиеся на разных видах добычи.

Механизм ловушки отличается сложностью. «Сенсорами» служат особые волоски в зеве. А в устье листа-ловушки есть множество других волосков, упругих, с тканями, способными наливаться водой. Пока добычи нет, их острые кончики направлены внутрь листа-ловушки. Когда насекомое, забравшись в лист-ловушку, касается волосков в глубине зева, ловушка срабатывает. Позади насекомого поднимаются упругие волоски, перекрывая вход в ловчий лист и преграждая путь к отступлению. Чем больше насекомое бьётся в ловушке, тем быстрее теряет силы. Рано или поздно жертва растения сваливается в жидкость на дне листа-ловушки, и переваривается.

У цветолиста геснериелистного отворот листа имеет яркий красный цвет с серебристыми пятнышками, отражающими ультрафиолетовый свет. Он напоминает трубчатые цветки растений семейства геснериевых, отсюда и название.

Птицы, например, тропические цветоклюи, не прочь разнообразить рацион жидкостью, которая накапливается в ловушках цветолистов, и посещают их так же часто, как цветки других растений.

Собственные цветки цветолиста мелкие, розоватые, в колосовидном соцветии. Они имеют неприятный гнилостный запах, контрастирующий с цветочным запахом из листьев. Это позволяет растению не ловить собственных опылителей – мелких плодовых мушек. Семена очень мелкие, разносятся ветром.

В дождевых лесах обитают близкие виды:

Цветолист гнилой (Flosculophyllum saprus) – произрастает на Земле Сунда. Отворот листа розовато-коричневый в центре, коричнево-чёрный по краям. Этот вид имеет гнилостный запах ловчих листьев, и питается преимущественно жуками и крупными мухами, которых привлекают запахи такого рода. Цветки белые, раскрываются ночью, с тонким нежным ароматом. Они опыляются мелкими ночными бабочками.

Цветолист узкий (Flosculophyllum angustatus) – обитает в дождевых лесах Берега Джакарта. Ловчие листья очень вытянутые (длина примерно в 5 – 6 раз превышает диаметр), с отворотом, разделённым на узкие «лепестки». Аромат похож на запах орхидей. Основная добыча – пчёлы и осы. Некоторые бабочки семейства бражников, обладающие особенно длинными хоботками, приспособились пить пищеварительный сок из листьев этого растения.

Эсхиномима рекламная (Aeschynomima praeconia)

Порядок: Норичниковые (Scrophulariales)

Семейство: Акантовые (Acanthaceae)

Место обитания: Юго-Восточная Азия, Берег Джакарта, Земля Сунда; полог дождевого леса.

Значительное число видов травянистых растений дождевого леса имеет жизненную форму эпифита. Это выгодно для выживания, поскольку в подлеске нормальное развитие травянистого растения практически невозможно из-за недостатка света. Но в результате конкуренция среди эпифитов стала весьма значительной. Растения-эпифиты вырабатывают различные жизненные стратегии, позволяющие снизить конкуренцию и повысить собственные шансы на выживание.

Растение эсхиномима рекламная выработало особую тактику выживания. Фактически, это своеобразный «сорняк» среди эпифитов – растение быстро разрастается и захватывает новые места обитания. Эсхиномима представляет собой травянистое растение с длинными висячими стеблями. В узлах стеблей развиваются многочисленные воздушные корни, помогающие улавливать влагу. Если стебель эсхиномимы лежит на коре дерева, он быстро прирастает к ней многочисленными придаточными корнями, и начинает ветвиться, давая новые побеги. Стебель эсхиномимы ломкий, но это приносит растению большую пользу: ветка, случайно сломленная каким-то животным или ветром, легко укореняется в подходящих условиях. Листья эсхиномимы мелкие, покрытые множеством волосков, сидят в узлах стебля попарно, без черешков. Лист имеет овальные очертания и мелкозубчатые края.

В пазухах листьев эсхиномимы развиваются крупные одиночные цветки. Каждый цветок фактически представляет собой редуцированное соцветие – в основании чашечки заметны рудиментарные цветочные почки. Сравнительно часто развиваются двухцветковые соцветия. Чашечка прикрыта двумя большими прицветниками коричневого цвета с обильным сероватым опушением.

Цветки эсхиномимы зигоморфные – два верхних лепестка срастаются вместе, образуя верхнюю губу, и им противопоставляется крупный нижний лепесток. Ещё два лепестка представляют собой небольшие лопасти, прирастающие к нижнему лепестку с боков. Этот цветок явно приспособлен к опылению птицами – его околоцветник красного цвета с широкими жёлтыми мазками в зеве. Но, в отличие от цветков других растений, опыляемых птицами, цветки эсхиномимы лишены нектара. Эсхиномима опыляется исключительно за счёт того, что искусно имитирует растущие по соседству нектароносные виды эсхинантусов (отсюда название) и тем самым заставляет опылителей посещать свои цветки. Основными опылителями этого растения являются тропические птицы цветоклюи. Любое насекомое смогло бы достаточно быстро распознать обман по отсутствию запаха нектара в цветках, но птицы, которых привлекает яркая окраска венчика, часто ошибаются, и вместе с цветками эсхинантусов опыляют эсхиномиму.

Эсхиномима отличается от своей модели не только отсутствием нектара. Это растение расселяется совершенно иным способом. Мелкие семена эсхинантуса имеют опушение и легко переносятся ветром. У эсхиномимы иная жизненная стратегия. Её семена мелкие, покрытые редкими крючкообразными ворсинками. Плод эсхиномимы – вскрывающаяся коробочка, характерная для представителей семейства. Когда мелкое животное прикасается к зрелой коробочке этого растения, она резко раскрывается на две створки. Они скручиваются и разбрасывают семена. Благодаря ворсинкам семена могут прикрепляться к телам птиц и древесных млекопитающих. С помощью животных они переносятся на большие расстояния в пологе леса. Но даже если семена не прикрепились к какому-то животному, у них остаётся хорошая возможность расселиться – коробочка эсхиномимы вскрывается с такой силой, что семена разлетаются на несколько метров в стороны. В этом случае у них есть вероятность попадания в подходящее для жизни место – например, в моховую «подушку». Семена быстро прорастают, и уже в возрасте одного года растение обильно цветёт.

Дендробиум тигроцветный (Dendrobium tigrinopetalum)

Порядок: Орхидные (Orchidales)

Семейство: Орхидные (Orchidaceae)

Место обитания: Юго-Восточная Азия, дождевые леса.

Орхидеи – одно из самых успешных семейств цветковых растений. Это самое богатое видами семейство растительного мира. Своим успехом эти растения обязаны специализации к опылению, которая усиливает изоляцию между представителями разных видов. Орхидеи встречаются в различных местообитаниях – от болот до горных хребтов и умеренных широт. Но наибольшее видовое разнообразие орхидей наблюдается в тропиках. Среди орхидей встречаются как наземные растения, так и эпифиты.

В дождевом лесу Юго-Восточной Азии произрастает много видов эпифитных орхидей. Среди них очень характерны представители очень большого рода Дендробиум (в эпоху человека этот род насчитывал более тысячи видов). Среди них встречаются как миниатюрные, так и очень крупные виды.

Неоценовый вид дендробиум тигроцветный относится к крупным видам рода. Он образует очень большие кусты, весящие до 10 кг и достигающие диаметра полуметра. У этого растения членистые стебли длиной около 20 см; овальные тёмно-зелёные листья сохраняются только в их верхней части. Растение образует большое количество воздушных корней, покрытых губчатой тканью, приспособленной для поглощения влаги. Новые побеги отрастают от основания старых.

Это растение очень красиво цветёт на протяжении большей части года. Цветки диаметром около 4 см собраны в большую кисть, достигающую длины около 60 см. На кисти насчитывается свыше двух десятков цветков, раскрывающихся один за другим.

Цветок дендробиума тигроцветного имеет окраску, определившую название вида. Чашелистики и лепестки (кроме губы) окрашены в ярко-жёлтый цвет с шелковистым блеском. На всех лепестках есть широкие поперечные мазки оранжевого цвета, а поверх них протягиваются тонкие поперечные штрихи коричневого цвета, образующие характерный «тигровый» рисунок. Губа сильно отличается по окраске от остальных частей цветка. Она пурпурно-красная с белой каймой по краю, прогнутая в средней части и расширенная по краю. Края губы свёрнуты и образуют своего рода трубку. Насекомое, ищущее нектар, должно попасть в цветок через свёрнутую губу. Опылитель выбирается из цветка только через отверстие в основании губы, проползая через пыльники и получив порцию клейкой пыльцы.

Дендробиум тигроцветный опыляется мелкими осами и одиночными пчёлами, а также мелкими ночными бабочками. Для привлечения опылителей растение испускает очень приятный запах.

Молодое растение зацветает в первый раз на четвёртом – пятом году жизни.

Обманная орхидея (Phytodoppelganger synchronicus)

Порядок: Орхидные (Orchidales)

Семейство: Орхидные (Orchidaceae)

Место обитания: Юго-Восточная Азия, дождевые леса.

В эпоху человека среди орхидей было известно достаточно много сапрофитных видов. Питаясь с помощью симбиотических грибов, они утратили хлорофилл. В неоцене среди орхидей остались специализированные сапрофитные виды, но также появились виды, ведущие настоящий паразитический образ жизни. Такова, например, обитающая на Японских островах урушифила, являющаяся паразитом ядовитого «дерева смерти». Переход к паразитическому образу жизни осуществили независимо друг от друга разные виды орхидей. Соответственно, у них различные виды растений-хозяев. В Юго-Восточной Азии обитает другая орхидея, узкоспециализированный паразит дендробиума тигроцветного. Этот вид настолько сходен с растением-хозяином, что получил название обманной орхидеи. Очевидно, это растение перешло от питания через грибницу как сапрофит (это явление – не редкость среди голоценовых и неоценовых орхидей) к непосредственному паразитизму на другом цветковом растении.

Обманная орхидея прорастает в ткани орхидеи-хозяина – дендробиума тигроцветного. С помощью выделяемых фитогормонов она изменяет характер его роста. Стебли растения-хозяина под воздействием развивающегося в них паразита утолщаются, и на них образуются наплывы ткани паразита. Листья поражённого паразитом побега становятся шире и толще, а само растение-хозяин обладает более мощным ростом. Таким способом обманная орхидея заботится о собственном существовании, поддерживая растение-хозяин в хорошем состоянии. Но это воздействие имеет обратную сторону: растение-хозяин в этом случае живёт на несколько лет меньше, чем здоровое растение того же вида.

Обманная орхидея полностью утратила собственный хлорофилл, и её органы подверглись глубокой дегенерации. Вне периода цветения обманная орхидея «прячется» в теле орхидеи-хозяина, и её присутствие можно определить только по видоизменению стеблей дендробиума тигроцветного. При цветении в основании побегов растения-хозяина появляются клубнеобразные наплывы, на поверхности которых развиваются цветочные почки. Из них вырастают цветоносы, окружённые в нижней части мясистыми розоватыми чешуями – редуцированными листьями, лишёнными хлорофилла.

Обманная орхидея ловко имитирует цветы хозяина, пользуясь теми же опылителями, что дендробиум тигроцветный. Её цветы отличаются от цветов растения-хозяина более узкими лепестками и короткой губой. На них больше коричневых поперечных штрихов, а оранжевые пятна находятся только на краях лепестков. Также цветок обманной орхидеи отличается запахом – он более привлекателен для жуков и мух из-за небольшого гнилостного оттенка.

Зависимость обманной орхидеи от растения-хозяина проявляется ещё в одной особенности его жизненного цикла. Паразитическая орхидея зацветает только при стимуляции фитогормонами растения-хозяина. Смысл этой особенности состоит в том, что в этом случае оба вида зацветают, опыляются и плодоносят синхронно. Это повышает вероятность попадания семян паразитического вида на молодое растение вида-хозяина, хотя и не означает, что проросток паразита сможет найти растение-хозяин.

Проросток обманной орхидеи нормально развивается только в присутствии проростка или взрослого растения-хозяина. При его отсутствии проросток обманной орхидеи нормально проходит только начальные этапы развития, когда его питание обеспечивает грибница, проникшая в него на ранней стадии. После этого он погибает. Если проросток ощущает химические вещества, исходящие от растения-хозяина, его развитие продолжается. Он активно использует грибницу для питания, частично переваривает её и наращивает вегетативную массу. В это время он изгибается и «ползёт» в сторону растения-хозяина. Достигнув покровов растения-хозяина, проросток обманной орхидеи внедряется в него и проникает в сосуды стебля. Из-за его гормонального воздействия стебель растения-хозяина начинает деформироваться. Если паразитическая орхидея попала в заросли здорового растения-хозяина, она постепенно, за несколько лет поражает его целиком. По мере роста старые здоровые стебли растения-хозяина отмирают и замещаются стеблями, изменёнными присутствием паразита. При заражении на стадии проростка заросли растения-хозяина уже на первых побегах несут следы заражения паразитом.

Обманная орхидея начинает цвести одновременно с растением-хозяином. Если же она заразила уже зрелое растение, её цветение может начаться на третий год после прорастания семени.

Бульбофиллум цветоклюйный (Bulbophyllum anthopicii)

Порядок: Орхидные (Orchidales)

Семейство: Орхидные (Orchidaceae)

Место обитания: Юго-Восточная Азия, дождевые леса.

Семейство орхидей является эволюционно молодым – его появление относят к середине третичного периода, когда уже появилось большинство семейств и родов растений, доживших впоследствии до эпохи человека. Тем не менее, орхидеи являются чемпионами среди растений по видовому многообразию. Успех орхидей в борьбе за существование определила выбранная ими эффективная жизненная стратегия – привлечение опылителей различными способами и узкая специализация к опылителю. В неоцене орхидеи не изменили направление эволюции, и среди них встречаются удивительные приспособления к опылению.

В неоценовых дождевых лесах Юго-Восточной Азии обитает множество видов эпифитных орхидей из большого рода Bulbophyllum, известного ещё с эпохи человека. У многих видов этого рода цветки отличаются причудливой формой, но имеют неяркую окраску и неприятный запах – они опыляются жуками и мухами. Но один из неоценовых видов бульбофиллумов стал пользоваться услугами совершенно иного опылителя, причём весьма причудливым образом. Его опыляют местные птицы цветоклюи, за что он получил название бульбофиллум цветоклюйный.

Нецветущее растение этого вида выглядит неприметно. Оно обитает на ветвях деревьев в пологе леса, предпочитая селиться в зарослях мха. У него короткий ползучий стебель с толстыми воздушными корнями, покрытыми слоем губчатой ткани. Корни свисают вниз, образуя густую белую «бороду». Над поверхностью мха поднимаются широкие округлые листья.

Цветы бульбофиллума цветоклюйного одиночные и довольно крупные – длина цветка составляет около 10 см. Они растут на коротких цветоносах, и просто лежат среди листвы растения. Ткань лепестков и чашелистиков этого растения плотная и кожистая – это напрямую связано с его способом опыления.

Цветок этой орхидеи очень точно имитирует самку красного цветоклюя – одной из местных птиц, которая питается нектаром. Два крупных чашелистика, окружающих губу, подвёрнуты вверх и крышеобразно закрывают её. Они имитируют сложенные крылья птицы. Их коричнево-красная окраска с более тёмнымсетчатым узором похожа на цвет оперения на крыльях самки красного цветоклюя. Два лепестка очень короткие и имеют такую же окраску, как чашелистики. Верхний чашелистик довольно точно имитирует голову птицы. Он расширенный в середине и остроконечный на конце. На краях чашелистика есть два больших пятна, похожих на глаза самки цветоклюя. Губа цветка по краю покрыта длинными выростами, похожими на перья хвоста.

Когда цветок бульбофиллума цветоклюйного лежит среди листвы, он очень похож на сидящую самку этой птицы. Иллюзию дополняет ветер, заставляющий цветок шевелиться. Самец красного цветоклюя, который ищет самок на своей территории, зачастую пытается спариться с цветками. При этом он раздвигает ногами чашелистики, имитирующие крылья птицы, и касается грудью рыльца цветка. После посещения цветка этого растения на брюшке самца красного цветоклюя остаются приклеенные поллинии.

Эта орхидея развивается очень медленно: первый цветок появляется на растении в возрасте около 8 лет.

Эпипремнум конскокаштанолистный (Epipremnum aesculifolius)

Порядок: Аронниковые (Arales)

Семейство: Ароидные (Araceae)

Место обитания: Юго-Восточная Азия, дождевые леса.

Иногда в процессе онтогенеза растение может менять жизненную форму. Так, фикус-душитель превращается из эпифита в дерево, а неоценовый арбовитис извитой начинает жизнь как лиана, а продолжает в виде крупного древесного растения. Среди других растений изменения могут быть не столь резкими. Индивидуальное развитие кратко повторяет основные этапы эволюции вида. В условиях конкуренции в тропическом лесу смена жизненной формы иногда способствует выживанию вида.

Среди подушек мха на ветвях деревьев, на высоте более 20 метров над землёй ползёт стебель с короткими междоузлиями. Он укореняется в узлах; длинные воздушные корни пронизывают мох и свободно свисают под ветвью. На них конденсируется влага, необходимая для роста их обладателя. От каждого узла отходит длинный черешок, увенчанный крупным разрезным листом. Это эпифитное ароидное растение является представителем широко распространённого азиатского рода эпипремнум. Представители этого рода - типичные лианы, которые начинают жизнь в подлеске и позже заползают на высокие деревья, ближе к свету, достигая гигантских размеров.

В неоцене один из представителей этого рода превратился в эпифит: его стебель отмирает снизу, и растение продолжает жизнь, получая питание из воздуха и мусора, накапливающегося в развилках ветвей. За особую форму листьев это растение называется эпипремнум конскокаштанолистный. Его отличительная особенность – очень сильно рассечённые листья взрослого растения. Для представителей этого рода характерна возрастная смена формы листьев. У молодых растений листья цельные, у взрослых начинается постепенное изменение их формы. Листья взрослого растения этого вида зонтиковидные, рассечённые на 7-9 приблизительно равных долей, похожие на листья конского каштана (Aesculus). Очертания листа округлые, диаметр листовой пластинки достигает полуметра. Доли листа вытянутые, округлые на вершине. Средняя жилка каждой лопасти продолжается за пределами листовой пластинки в виде «капельницы». Это характерный признак растений, обитающих в условиях обильного увлаженения. Молодые листья цельные, но по мере роста постепенно меняют форму – от тройчаторассечённых до типичных для взрослого растения.

Соцветия развиваются в пазухах листьев на коротких цветоносах, сильно отклоняющихся горизонтально. Соцветие этого вида – короткий початок, покрытый видоизмененным листом-покрывалом. Покрывало двухцветное – наружная поверхность коричневая, изнанка белая с восковым блеском. Средняя жилка покрывала разрослась в очень длинный отросток, свободно раскачивающийся в воздухе. Он скручен винтообразно, что придаёт ему своеобразную полосатую окраску. Отросток покрывала качается от малейшего ветерка, привлекая опылителей.

Во время цветения женских цветков температура соцветия повышается из-за усиленного метаболизма. На рыльцах женских цветков появляются капли жидкости, содержащей небольшое количество аминокислот – это дополнительно привлекает опылителей. Растение опыляется мухами и другими мелкими насекомыми, которых привлекает неприятный запах. Мухи охотно садятся на свисающие предметы, поэтому отросток покрывала служит для них своеобразной «лестницей». Они проползают под покрывало через узкую щель, и опыляют женские цветки, одновременно слизывая капли выделяемой ими жидкости. После цветения женских цветков ось соцветия удлиняется, и начинают обильно цвести мужские цветки. Их цветение сопровождается выделением неприятного запаха. Мухи и жуки разносят пыльцу этого растения на своём теле.

После опыления начинают созревать плоды – мелкие ягоды ярко-красного цвета. Они съедобны, и разносятся птицами и мелкими млекопитающими. Ко времени созревания плодов цветонос становится очень крепким, и служит своеобразным «насестом» для птиц и летучих мышей. Они присаживаются на цветонос, и легко собирают ягоды. Крупные семена эпипремнума конскокаштанолистного часто прорастают в эпифитных «корзинах», и растение сразу начинает развиваться как эпифит.

Звездоцветник имитирующий (Rafflesiaster imitator)

Порядок: Склеродермовые (Sclerodermatales)

Семейство: Ложнодождевиковые (Sclerodermataceae)

Место обитания: дождевые леса Юго-Восточной Азии, Берега Джакарта, Земли Сунда.

Грибы-гастеромицеты (сборная группа базидиальных грибов) в эпоху человека были известны как обладатели самых причудливых по форме плодовых тел. Одни виды могли выглядеть как сетчатая конструкция, другие напоминали цветок или звезду, третьи были больше похожи на простые шары, полые или наполненные грибницей со спорами. Неоценовые грибы также отличаются причудливостью форм, а некоторые виды развили необычные жизненные стратегии.

В Юго-Восточной Азии на стволах лиан и древесных растений семейства виноградных паразитируют разнообразные виды цветковых растений семейства раффлезиевых. Один из видов – парвираффлезия гнилоцветная. Её цветки раскрываются на коре поражённых ею растений большими скоплениями. А рядом с этими цветами раскрываются несколько иные – у них не столь ровные края лепестков, немного другая окраска и гладкая внешняя поверхность. Впрочем, это даже не цветы, и их обладатель вообще не относится к растительному царству. Это плодовые тела звездоцветника имитирующего, гриба из группы гастеромицетов.

Этот гриб – симбионт парвираффлезии и настоящий паразит растений семейства виноградных. Его мицелий переплетается с тканями парвираффлезии под корой растения-хозяина.

Мицелий звездоцветника имитирующего внедряется в древесину растения-хозяина, и гриб существует как паразит, одновременно поставляя часть питательных веществ своему растительному партнёру. Этот союз гриба и парвираффлезии оправдывает себя при размножении этих видов. Очевидно, в начале этого эволюционного преобразования гриб развивался как почвенный сапротроф, но затем был «вовлечён» в паразитизм предками парвираффлезии, с которыми образовывал микоризу. Плодовые тела звездоцветника имитирующего отдалённо похожи на цветки парвираффлезии. Образование плодовых тел начинается почти одновременно с цветением парвираффлезии. Молодые плодовые тела плотные, шарообразные, растут на коротких толстых ножках из коры дерева-хозяина. Они созревают, и рыхлая грибница внутри них исчезает, а оболочка становится кожистой. Зрелые плодовые тела раскрываются наподобие цветков – разрываются на доли неправильной формы. Они не идеально имитируют цветы, но для насекомых вполне хватает поверхностного сходства, тем более, что спороношение сопровождается сильным неприятным запахом.

Спороносная часть плодового тела этого гриба – шарообразное скопление губчатого мицелия в середине раскрывшегося плодового тела. Спороносный мицелий покрыт липкой жидкостью; именно он испускает неприятный запах. Мухи и мелкие жуки собираются на плодовых телах и ползают по спороносным участкам плодового тела. После этого они летят на цветки парвираффлезии, раскрывающиеся неподалёку. Таким способом значительно повышается вероятность встречи гриба и растения.

Споры гриба прорастают при формировании плода парвираффлезии. Мицелий развивается в богатой питательными веществами ткани плода, окружает и проникает в созревающие семена растения. Он не убивает зародыш парвираффлезии, а как бы консервируется в нём. Грибница также окружает зрелые семена, прорастая в мякоти плода. Поэтому насекомые, разносящие семена парвираффлезии на ногах, одновременно расселяют гриб. Таким образом, симбиотические отношения начинают складываться с самого раннего возраста растения и гриба, и не прерываются в течение всей жизни обоих организмов. При попадании в благоприятную среду первым начинает развиваться именно гриб. Проросток парвираффлезии начинает расти, когда гриб поставляет ему достаточное количество питательных веществ.

Вислохвост вонючий (Epiphitocaudis foetidus)

Порядок: Пецицевые (Pezizales)

Семейство: Пецицевые (Pezizaceae)

Место обитания: дождевые леса Юго-Восточной Азии, «эпифитные корзины» в пологе леса.

В природе грибам принадлежит огромная роль по разложению органического вещества. Благодаря их деятельности погибшие животные и отмершие части растений разлагаются намного быстрее, чем за счёт процессов естественного окисления и разложения. Эпифитные «висячие сады» представляют собой очень благоприятную среду для деятельности грибов-сапрофитов. Отмершая листва, нижняя часть стеблей мха, мёртвые беспозвоночные и помёт птиц – эти субстраты предоставляют возможность роста грибов.

В лесах Юго-Восточной Азии обитает сумчатый гриб, освоивший жизнь в эпифитных «корзинах». В пологе леса существует жёсткая конкуренция, и этот гриб сменил пассивный способ расселения с помощью ветра на более прогрессивный – его споры разносят насекомые. Плодовое тело этого гриба очень сильно вытянуто и свисает из эпифитной «корзины» вниз. Оно издаёт неприятный запах, и за эти особенности гриб назван вислохвост вонючий.

Чтобы успешнее использовать возможности для расселения, этот гриб в процессе эволюции просто использовал чужой «патент». Плодовое тело вислохвоста вонючего длинное и трубчатое; его длина достигает 40 – 50 см. Фактически это резко асимметричный бокаловидный апотеций на небольшой ножке. Ножка отличается плотной структурой и гибкостью – она не надламывается даже при сильных порывах ветра, раскачивающих дерево. Один край плодового тела значительно разросся и вытянулся в тонкий хвостообразный вырост. Таким образом, плодовое тело вислохвоста имитирует отросток на листе-покрывале эпифитного ароидного растения – эпипремнума конскокаштанолистного. Боковые части плодового тела в основании выроста разрослись в ширину и свернулись в трубку. Вогнутая поверхность плодового тела представляет собой спороносный слой. Плодовое тело гриба окрашено в белый цвет, а длинный хвостовидный отросток чёрный.

Споры вислохвоста распространяются мухами и мелкими жуками. Подобно растению-модели, гриб использует особенность поведения мух – их склонность садиться на свисающие предметы. Насекомые, привлечённые запахом, садятся на хвостообразный вырост плодового тела и по нему поднимаются в свёрнутую часть плодового тела. В поисках источника запаха они ползают по спороносной поверхности, и к их ногам прилипают споры гриба.

У сумчатых грибов плодовое тело образуется после слияния гаплоидного мицелия разных «полов». Поэтому для успешного роста таких грибов выгодно, когда насекомые, распространяющие споры, посещают несколько генетически разнородных плодовых тел. Опыляя соцветия эпипремнума конскокаштанолистного, насекомые попутно посещают плодовые тела вислохвоста.

Из спор развивается мицелий. Он наилучшим образом существует в глубине моховых подушек и под лишайниками, на коре дерева. По характеру питания этот гриб принадлежит к сапрофитам.

Бестиарий

Орхидный хищнец (Orchidocimex platypes)

Отряд: Полужесткокрылые (Hemiptera)

Семейство: Хищнецы (Reduviidae)

Место обитания: дождевые леса Юго-Восточной Азии, полог леса.


В процессе эволюции насекомые научились мастерски имитировать растения. Сухие и живые листья, узоры на коре, отмершие части растений – все эти объекты явились объектами для подражания у насекомых. Насекомые сумели сымитировать даже цветки с их яркой окраской и причудливой формой. В этом особенно преуспели некоторые виды богомолов, которые охотятся с помощью искусной имитации цветов. В неоцене среди искусных имитаторов цветов появился один из видов клопов – орхидный хищнец.

Это насекомое приспособилось к подражанию цветкам орхидеи вида дендробиум тигроцветный, и очень точно имитирует цветок окраской и формой тела. Длина орхидного хищнеца – около 25 мм. Когда это насекомое сидит не среди цветков орхидеи, его форма тела кажется очень странной, но в характерной среде обитания этот клоп совершенно незаметен для постороннего взгляда.

Тело орхидного хищнеца плоское и относительно широкое. Задние ноги клопа очень большие – своими пропорциями насекомое похоже на кузнечика, хотя не умеет прыгать. На голенях задних ног развиваются расширенные листовидные лопасти с волнистыми краями, имитирующие чашелистики цветка орхидеи. У орхидного хищнеца две пары крыльев, и насекомые обоих полов хорошо летают. Передняя пара крыльев большая (они немного длиннее брюшка насекомого), яркая, с волнистым краем и рельефными жилками. Окраска крыльев жёлтая с коричневыми поперечными штрихами и несколькими оранжевыми пятнами. Раскрыв передние крылья в стороны, клоп имитирует лепестки орхидеи.

Задняя пара крыльев имеет вишнёво-красный цвет с более тёмным передним краем. У насекомого, которое привлекает добычу, они прикрывают среднюю часть брюшка. Само брюшко широкое – оно имитирует губу орхидеи. На сегментах брюшка с краёв развиваются зубчатые выросты. Окраска брюшка белая, но крылья, прикрывающие его, придают телу насекомого сходство с губой орхидеи. Голова орхидного хищнеца с большим плоским выростом, торчащим вперёд – она имитирует верхний чашелистик цветка орхидеи. Её окраска похожа на окраску верхних крыльев. Крупные шарообразные глаза расположены в основании выроста. С их помощью клоп может легко видеть, что находится над ним.

Зрительная имитация очень хороша, если надо спрятаться от хищников, которые охотятся с помощью зрения. Благодаря своей окраске этот клоп отлично замаскирован от птиц и ящериц. Но не менее важная задача – привлечь к себе добычу. Орхидный хищнец не просто имитирует запах орхидеи. Он выделяет особое пахучее вещество с примесью аттрактантов, и самцы некоторых видов бабочек буквально сами летят к нему в лапы.

Этот клоп держится за цветонос двумя передними парами ног. Задние ноги не только имитируют чашелистики орхидеи, но и предназначены для ловли добычи. Они очень подвижны и клоп может делать ими резкие движения. Он хватает задними ногами обманутых его запахом насекомых, и высасывает их. Этот клоп питается насекомыми, не превышающими размеров его собственного тела.

Плодовитость орхидного хищнеца небольшая – не более 20 яиц в одной кладке. Но это компенсируется ярко выраженной заботой о потомстве. Самка этого вида носит кладку на себе до выведения личинок, поместив яйца на нижнюю сторону брюшка. На брюшке самки личинки проводят первые несколько дней жизни. Они питаются, высасывая её добычу, и проходят одну линьку на теле матери. По мере развития личинки этого насекомого несколько раз меняют окраску. Личинки раннего возраста, покинувшие самку, зелёные – они охотятся среди мха и стеблей эпифитных растений. Более старшие личинки коричневого цвета. У них расширенное брюшко и волнистые края брюшных сегментов. Выросты на задней паре ног слабо развиты. На этой стадии развития они живут и прячутся от врагов на коре дерева. Во время последней линьки, превращаясь в имаго, этот клоп приобретает яркую окраску, и его тело окончательно принимает причудливую форму. Имаго переселяется на цветки орхидей, где разыскивает свою добычу.

Жужелица-затворник (Clauderocarabus captivus)

Отряд: Жесткокрылые, или Жуки (Coleoptera)

Семейство: Жужелицы (Carabidae)

Место обитания: Юго-Восточная Азия, Берег Джакарта, листья цветолиста геснериелистного и других видов этого рода.


Обитание в листе растения, эволюционировавшего как ловушка для насекомых, является очень рискованным шагом для самих насекомых. Тем не менее, такие виды были известны в эпоху человека, и новые виды, ведущие такую рискованную жизнь, появились в неоцене. В листьях плотоядного растения цветолиста один из видов жужелиц тропического леса нашёл очень удобное место для жизни. Яркий край листа растения, имитирующий венчик цветка, привлекает насекомых внутрь листа, и жужелица-затворник поселяется именно там. Насекомое очень простым способом «обезоруживает» растение: оно просто прогрызает дырку в нижней части ловчего листа цветолиста. Пищеварительный сок с ферментами вытекает, а жук с комфортом поселяется в листе. Он защищён от возможного нападения хищников, и поедает попадающих в лист растения насекомых.

У этого вида жуков выражен половой диморфизм, связанный с различием в образе жизни. Самец жужелицы-затворника длиной около 2 см. У него узкое тело и прочные надкрылья зелёного цвета с бронзовым металлическим отливом и зернистой поверхностью. Голова у самца относительно большая, а челюсти имеют острые кончики. Он проводит в листе цветолиста не очень много времени: самец проникает в лист и откармливается в нём в течение приблизительно недели после метаморфоза. В это время у него полностью созревают половые железы, и самец меняет образ жизни. Он вскрывает основание листа челюстями и выходит из него. Вся его дальнейшая жизнь посвящена поиску самок. Самец умеет быстро бегать и в случае опасности прячется во мху или в зарослях эпифитов.

Самки не склонны вести подвижный образ жизни. Они предпочитают оставаться внутри листа цветолиста на протяжении всей жизни после метаморфоза. Но всё же в течение жизни самка этого вида может сменить несколько листьев по мере их старения. Самка обладает более короткими надкрыльями (они достигают только половины длины брюшка), но она крупнее самца – длиной около 4 см. У неё относительно большое брюшко и короткие конечности. Окраска самки более тусклая – зелёная без металлического блеска; надкрылья гладкие. Она более осторожна, и переселяется в новые листья по ночам.

Комфортное местообитание оборачивается тюрьмой для самого жука. Устройство листа цветолиста может удержать не только мелких насекомых, но даже сравнительно большую жужелицу. Поэтому насекомые спариваются особым образом. Готовая к оплодотворению самка прогрызает сбоку листа ещё одно отверстие, края которого она помечает своими пахучими выделениями. Это сигнал для самца, ищущего самок. Отыскав лист, в котором сидит самка, самец привлекает её внимание, постукивая брюшком по листу в особом ритме. Самка выставляет через прогрызенное отверстие кончик брюшка, и самец оплодотворяет её, фактически не видя самой самки. Если возле самки встречаются несколько самцов, между ними возникает соперничество – каждый старается отпихнуть остальных от отверстия, ведущего к самке. Иногда дерущиеся жуки просто сваливаются с дерева, с высоты нескольких десятков метров.

Самка откладывает яйца на субстрат под листом. Она приклеивает их маленькими порциями, когда ветер раскачивает лист, в котором она живёт, и прогрызенное в листе отверстие прикасается к коре или корням. Плодовитость самки составляет около сотни яиц за одну кладку. Самка повторяет кладки 4-5 раз в течение жизни.

Личинка жужелицы-затворника ведёт свободную и активную жизнь. Это червеобразное существо серого цвета, покрытое мелкими волосками, ползает среди эпифитных растений и мха. У неё хорошо развиты ноги, покровы тела достаточно твёрдые, а челюсти развиты очень хорошо. Личинка питается чаще всего мягкотелыми беспозвоночными – слизнями и улитками. Стадия личинки продолжается около года. Метаморфоз личинки проходит в укрытии среди эпифитов или под отслоившейся корой дерева. Имаго этого вида сразу начинает поиск подходящих для жизни листьев.

Красный цветоклюй (Anthopicus ruber)

Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)

Семейство: Цветоклюи (Anthopicidae)

Места обитания: тропические леса Южной Азии.

В тропическом поясе Земли птицы конкурируют с бабочками, освоив питание нектаром некоторых видов цветов. В голоцене представители нескольких семейств птиц из разных отрядов независимо друг от друга освоили такой способ питания. В Америке это разнообразные колибри, в тропиках Старого Света – нектарницы, на Гавайях – гавайские цветочницы, а в Австрало- Новозеландском регионе и на островах Тихого океана – медососы. Кроме того, известны попугаи лори из Австралии и Индонезии, также питающиеся нектаром. Основное разнообразие этих видов птиц приурочено к влажным тропическим лесам, предоставляющим богатый выбор кормов и возможность узкой специализации. Когда на границе голоцена и неоцена площади тропических лесов на Земле резко сократились, большинство видов из этих групп просто вымерло. Но в неоцене им на смену пришли новые птицы, потомки менее специализированных семейств. В тропиках Индо- Малайской зоогеографической области такими птицами стали мелкие цветоклюи, потомки астрильдовых (очевидно, какого-то вида амадин, многочисленных в этом регионе).

Для цветоклюев характерна очень яркая окраска, сочетающая красный и жёлтый цвета с чёрным или коричневым. Часто окраска дополняется металлическим блеском. Самцы окрашены намного ярче самок, отличаясь от них также более крупными размерами. Обычно цветоклюи – это мелкие птицы, размером не превышающие воробья, а часто и гораздо мельче его.

Все цветоклюи питаются нектаром разных видов тропических деревьев и эпифитов. Особенно их привлекают красные и красно-белые цветки с контрастными пятнами и полосками в зеве. Некоторые тропические деревья приспособлены к опылению только цветоклюями. Для питания на цветах у этих птиц развились особые клювы – длинные и относительно тонкие, по форме подходящие к цветкам кормовых растений. У некоторых видов клюв серповидно изогнут.

Ноги у всех цветоклюев очень маленькие: птицы с трудом могут ходить по ровной поверхности. Два пальца на лапе обращены вперёд, и два назад - это характерная черта лазающих птиц (например, дятлов и попугаев). Зато крылья этих птиц свидетельствуют о замечательных лётных способностях: они остроконечные и узкие. Подобно крылу колибри, крыло цветоклюя во время взмаха описывает сложную траекторию, напоминающую восьмёрку. Сами эти птицы не уступают по искусству полёта колибри: они столь же легко могут летать хвостом вперёд, вертикально вверх или вниз, совершать резкие развороты и выполнять другие фигуры птичьего «высшего пилотажа». Хвост цветоклюев длинный и узкий, либо короткий и широкий с двумя длинными перьями в середине.

Красный цветоклюй – гигант среди представителей семейства: он размером с крупного вьюрка. Из-за большой величины ему недоступно в полной мере искусство воздушного акробата, и он питается нектаром цветов, просто присаживаясь на само растение (более мелкие виды цветоклюев могут пить нектар цветов, зависая над ними на лету). Клюв этой птицы прямой (отсюда название: Anthopicus буквально означает «цветочный дятел»), длинный: примерно в полтора раза длиннее головы.

Оперение самца металлически блестящее, голова, грудь и спина красные, крылья пурпурные. У самки красный цвет заменён красновато-коричневым, и отсутствует металлический блеск. Вокруг глаз и основания клюва у этого вида есть полоска голой кожи.

Хотя цветоклюи относятся к певчим птицам, их голоса довольно невыразительны: они звучат как резкая жужжащая трель. В сезон гнездования самец привлекает самок звонкими одиночными выкриками. Он не принимает участия в заботе о потомстве, ограничиваясь лишь строительством гнезда. Сидя возле готового или не совсем достроенного гнезда, он начинает зазывать самок на свою территорию. Наличие у самца заготовки гнезда в подходящем месте – залог успеха его ухаживаний. Самка, прилетев на участок самца, в первую очередь осматривает само гнездо, и лишь потом оценивает достоинства самца.

Этот вид гнездится в укромных местах: в дуплах и за отставшей корой деревьев, строит гнездо в виде глубокой чаши. За год одна самка может сделать до пяти кладок.

В кладке до 4-5 яиц со скорлупой тёмно-зелёного цвета. Насиживает только самка в течение 10 дней. Птенцы выводятся голые и слепые, глаза у них открываются в недельном возрасте. Тогда же они начинают оперяться. Двухнедельные птенцы уже почти полностью оперённые, только перья хвоста и крыльев у них ещё не полностью развёрнуты, и торчат наподобие иголок. Они покидают гнездо ещё через неделю, и ещё около недели самка будет докармливать их.

Самка выкармливает потомство мелкими насекомыми и пауками, которых собирает на цветах и запасает в подклювном мешочке. Первые три месяца жизни молодняк по цвету оперения похож на самку, после первой линьки самцы приобретают яркую окраску. В полугодовалом возрасте эти птицы могут гнездиться.

В тропиках Юго-Восточной Азии обитают другие виды цветоклюев из близких родов:

Цветоклюй-акробат (Micranthopicus curvirostris) – очень мелкий вид птиц. Длина туловища взрослой птицы (без хвоста и клюва) – всего около 5 см, вес – около 10 граммов. Самец этого вида отличается очень яркой окраской: металлически-голубые крылья, серо-стальная спина и красное пятно на горле. Самка имеет серую окраску без металлического блеска с лёгким голубоватым оттенком на крыльях. Клюв цветоклюя-акробата изогнутый вниз, длинный: вдвое длиннее головы птицы. Этот вид отличается изумительными лётными способностями: умеет зависать над цветками вниз головой и летать «на спине», вверх брюшком. Благодаря этому несложному трюку цветоклюй-акробат расширил спектр кормовых растений за счёт видов, имеющих «неправильный» изгиб цветка и приспособленных к опылению насекомыми. Этот вид живёт в пологе леса и гнездится в зарослях эпифитных растений.

Цветоклюй-бабочка (Papiliornis papiliopterus) – птица размером с зяблика. Крылья сравнительно короткие, полёт порхающий. Частота взмахов крыльями не столь велика, как у мелких видов – в полёте эта птица издаёт негромкое гудение крыльями. Окраска оперения у самцов этого вида яркая: жёлтые голова и живот, зелёная спина, маховые перья чёрные с белыми концами. Хвост короткий и широкий, зелёный с белыми концами перьев. Самки мельче самцов, отличаются тусклым коричневым оперением с чёрными штрихами на голове и спине. Маховые перья у них также чёрные, но без белых кончиков.

Клюв прямой, примерно вдвое превышает длину головы. Цветоклюй-бабочка отличается от других видов одной особенностью питания: он может «взламывать» цветки недоступной формы, проклёвывая их сбоку и вылизывая нектар. Питается на лету, иногда присаживается на цветы.

Трубкоязычный цветоклюй (Anthopiculus tubilinguus) – птица размером со скворца. Окраска оперения довольно яркая: голова самца лимонно-жёлтая, крылья и спина «черепаховые»: жёлтые перья с металлическим блеском и чёрной окантовкой. У самки голова жёлто-коричневая («медового» цвета), а на спине перья не имеют металлического блеска. Животы у самцов и самок имеют коричневый цвет. Хвост короткий, только у самца два средних рулевых пера длинные и тонкие. Хвост и второстепенные маховые перья серо-коричневые.

Интересной особенностью этого вида птиц является специализация к сосанию цветочного нектара: язык очень длинный (во рту сильно сжимается и сгибается поперёк), края его свёрнуты вверх и срослись. Таким образом, язык этой птицы представляет собой трубку. Он может вытягиваться примерно на 5 – 6 см из клюва птицы. Сам клюв довольно тонкий, слегка загнутый вниз. Во время питания птица раздвигает челюстями двугубые цветки и просовывает язык в зев цветка к нектарникам.

Несмотря на высокую специализацию к кормлению нектаром, эта птица охотно поедает насекомых. Кроме того, иногда эта птица разоряет гнёзда мелких птиц, расклёвывая и высасывая яйца. Изредка этот вид птиц встречается даже в подлеске, причём при весьма неожиданных обстоятельствах: эта птица часто кормится падалью, слизывая выделяющийся при гниении сок.

Гнездится круглый год, подвесное гнездо в виде корзиночки из прутьев и волокон строят обе птицы из пары. В кладке 3-4 яйца.

57. Знак саламандры

(Мелкие обитатели влажного субтропического леса на тихоокеанском побережье Северной Америки.)

В неоцене Тихий океан продолжил сужаться. Активное расширение более молодого Атлантического океана, которое началось с раскола Пангеи в мезозойскую эру, привело к тому, что берега Старого и Нового Света заметно сблизились на другой стороне земного шара. Евразия и Северная Америка соединились в районе Берингова пролива, образовав молодую и вулканически активную сушу – Берингию. Но даже через 25 миллионов лет после исчезновения человека Тихий океан по-прежнему остаётся крупнейшим водным массивом планеты. Когда-нибудь, если известные в эпоху человека тенденции продолжатся, материки вновь столкнутся и он исчезнет. Но до этого времени ещё очень далеко.

Тихий океан оказывает колоссальное влияние на климат материков. Над его водами собираются грозовые тучи, несущие влагу на континенты. Но побережье Нового Света оказывает дождевым облакам не самый лучший приём. Скалистые Горы, протянувшиеся на тысячи километров с севера на юг, не пускают дождевые облака с Тихого океана вглубь материка, и заставляют их проливаться на узкой полосе между горами и побережьем. Из-за этого на сравнительно изолированной территории складывается своеобразный микроклимат. Частые дожди создают высокую влажность воздуха, которая способствует процветанию влаголюбивой растительности. Тихоокеанское побережье Северной Америки в поясе теплоумеренного и субтропического климата поросло своеобразными моховыми и лишайниковыми лесами. Их образуют влаголюбивые хвойные и широколиственные деревья, достигающие гигантских размеров. Лиственные деревья таких лесов – это различные виды клёнов, отличающиеся крупными рассечёнными листьями, а также гигантские дубы и платаны, чей возраст может исчисляться несколькими тысячами лет. В таких лесах развивается обильный подлесок из теневыносливых растений – крупных печёночных и листостебельных мхов, а также небольших папоротников. Некоторые папоротники тихоокеанского побережья Северной Америки приобрели отчасти древовидную форму – их корневище превратилось в невысокий вертикальный или полегающий стволик, обильно покрытый остатками листьев и воздушными корнями, и увенчанный кроной тонкорассечённых перистых листьев. Кроме древовидных папоротников, в таких лесах произрастают эпифитные и вьющиеся папоротники. Большие ветки старых деревьев похожи на настоящий сад: среди ковра мхов разных оттенков зелёного цвета поднимаются филигранные вайи папоротников, а кое-где даже распускаются цветы, проросшие из семян, занесённых птицами. Там, где кроны деревьев почти полностью перехватывают солнечный свет, папоротники не могут расти, и их сменяют менее прихотливые растения – разнообразные мхи. Корни и нижняя часть стволов гигантских деревьев буквально утопают в моховом ковре. Плотные заросли мхов иногда покрывают нижнюю часть стволов деревьев до двухметровой высоты.

Утром на моховые леса опускается густой туман. Лес впитывает влагу и удерживает её, как губка: заросли мха и мелколистных растений задерживают испарение воды. Под пологом леса влажность воздуха близка к стопроцентной, и благодаря этому теневыносливые растения и грибы процветают. Здесь с невероятной быстротой идут процессы гниения – грибы разных видов буквально борются друг с другом за органику. Опавшая листва быстро превращается в землю, а стволы деревьев рассыпаются в труху за несколько лет. Моховые леса служат домом для множества видов влаголюбивых животных. Здесь процветают разнообразные земноводные, насекомые и улитки – все, кто привык жить во влажном климате и нуждается в воде. Млекопитающие и птицы не любят сырости, и редко встречаются в подлеске моховых лесов. Лазящие грызуны, потомки белок и бурундуков эпохи голоцена, а также летучие мыши предпочитают жить в светлом мире древесных крон, где воздух более сухой и дышится легче. Птицы лишь изредка ныряют в сумрак подлеска за пищей, и их голоса большей частью слышны в кронах деревьев.

Грибы в моховых лесах произрастают повсюду. Крупные виды трутовиков, нарастая в течение многих лет подряд, образуют на стволах старых и гибнущих деревьев огромные гроздья плодовых тел. Самые крупные из них достигают почти метровой ширины. На упавших деревьях произрастают грибы других видов. Рогатики образуют на гниющей древесине разветвлённые плодовые тела, напоминающие кораллы. Их цвет варьирует у разных видов от коричневого и почти чёрного до нежно-розового или абрикосового. Но зачастую эти грибы, отличаясь изысканностью формы, испускают отвратительный запах и привлекают полчища мух, разносящих их споры.

Полупрозрачные и нежные дрожалковые грибы образуют на погибших деревьях выросты, похожие на застывшие капли смолы или ухо какого-нибудь животного. Когда в середине дня влажность воздуха снижается, они подсыхают, сморщиваются и теряют прозрачность. Но утренние и вечерние туманы наполняют их влагой, и грибы вновь превращаются в нежные шедевры природы.

Шляпочные грибы разных видов сменяют друг друга в течение года – от редких зимних и весенних видов, предпочитающих прохладный воздух и не любящих конкурентов до крупных и ярких видов, красующихся летом, и многочисленных осенних, предпочитающих остатки летнего изобилия и прохладный воздух. Некоторые шляпочные грибы отличаются большими размерами – их заросли могут быть размером свыше полуметра и насчитывать до 200 отдельных плодовых тел. Другие грибы растут в одиночку, и их шляпка шириной около 40 см поднимается на упругой ножке на высоту более 50 см. У некоторых грибов-великанов шляпка бывает вогнутой, и в ней накапливается вода. В таких «ваннах» охотно нежатся лягушки и мелкие саламандры – обычные обитатели моховых лесов. Впрочем, им вряд ли грозит опасность высохнуть – в моховом лесу буквально каждый клочок мха сочится влагой.

На ветвях деревьев невысоко от земли растекаются мокрые пятна. Но это не вода, а слизь, причём весьма вязкая и липкая. Насекомые садятся на неё в поисках воды – их привлекает блеск поверхности пятен слизи. Но, как только кончики их ног коснулись этой слизи, они обречены. Ноги насекомых тут же прилипают и медленно вязнут. Пытаясь освободиться, некоторые насекомые пробуют взлететь, но чаще всего это заканчивается безрезультатно. Иногда кончики крыльев тоже попадают в слизь, и насекомое становится совершенно беспомощным. Хищные насекомые, привлечённые видом беспомощных пленников липкой ловушки, пытаются заполучить лёгкую добычу, но большинство из них остаётся здесь же, рядом с теми, кого они выбрали в качестве добычи. Лишь некоторые крупные жуки, тяжело ворочая ногами в слизи, спасаются из гиблого места.

Слизь на ветвях – это самая настоящая ловушка. Подобное явление можно встретить в Юго-Восточной Азии, где наземные пиявки огромных размеров ловят таким способом не только насекомых, но даже лягушек, птиц и мелких зверей. В моховых лесах Северной Америки такие монстры не водятся, но независимо от них такой способ охоты выработал представитель брюхоногих моллюсков. Хозяин ловушки вернётся к ней не скоро – он расставил вдоль ветки несколько таких ловушек, и медленно ползает вдоль них, собирая улов. Этот моллюск достигает длины около 20 сантиметров, и принадлежит к числу слизней. Его тело коричневатого цвета с продольными штрихами – такая окраска маскирует животное на коре деревьев. Врагами этого моллюска являются крупные птицы, и маскировка вовсе не помешает такому животному. Однако сам слизень тоже является хищником. Он не отличается скоростью движения, поэтому выработал простую охотничью стратегию: он ловит добычу на клей, который вырабатывают гипертрофированные слюнные железы. Но слизь-ловушка имеет одно неприятное свойство: сам хозяин ловушки может столь же легко попасться в неё. Поэтому слизень выработал особую стратегию охотничьего поведения – он поедает добычу, не заползая в собственную ловушку. Моллюск просто вытягивает длинную «шею» (переднюю часть тела), и поедает попавшихся в ловушку животных, не рискуя прилипнуть к собственной ловушке. Эта особенность строения определила название животного: длинношеий слизень. Передняя часть тела этого моллюска может вытягиваться очень далеко вперёд, и в такой момент длина взрослого экземпляра может достигать 30 сантиметров, и больше.

Длинношеий слизень, расставляющий ловушки, на дереве, не предпринимает долгих странствий. Его территория ограничивается несколькими метрами веток и ствола дерева. На этой территории моллюск устраивает от шести до десяти ловушек из слизи, и проводит день, переползая от одной ловушки к другой, пожирая пойманных насекомых. Впрочем, не всегда ему удаётся сделать это спокойно.

Слюнные железы длинношеего слизня продуцируют вещества, привлекающие насекомых, поэтому клеевые ловушки никогда не пустуют. А даровым угощением спешат воспользоваться многочисленные нахлебники. Пауки и богомолы часто крадут попавших в липкие ловушки насекомых, не наступая ногами на слизь. Но среди воров оказываются также собственные сородичи длинношеего слизня. Среди этих слизней есть не только домоседы-охотники, но и «бродяги», которые странствуют в поисках добычи и не упускают возможности опустошить чужую ловушку.

Один из таких «бродяг» ползёт по стволу дерева. Время от времени он поднимает переднюю часть тела, и поводит ею в воздухе, вытянув щупальца и расставив ротовые лопасти. Он пытается определить наличие ловушек, расставленных его сородичами, с помощью острого обоняния. Это несложно сделать – ловушка имеет запах, привлекательный для насекомых. Поэтому слизень-«бродяга» безошибочно направляется к ближайшей из них.

В клейкой слизи шевелится несколько насекомых – мухи и мелкие жуки, а также одна небольшая ночная бабочка. Но у них нет возможности выбраться из ловушки – их сил недостаточно для этого. Поэтому слизень-«бродяга» гарантированно получит свой обед. Моллюск подползает к краю ловушки, и осторожно обнюхивает её. Убедившись, что ловушку поставил именно его сородич, слизень приступает к еде. Он вытягивает переднюю часть тела, стараясь не касаться поверхности слизи, и начинает водить ею из стороны в сторону в поисках добычи. Практически сразу же он обнаруживает небольшого жука, прилипшего к ловушке боком. Медленно опустив голову к нему, слизень выпускает на него немного слюны другого рода – такой же вязкой, но содержащей фермент, нейтрализующий клей, выделяемый сородичами. Когда жук полностью скрылся в массе пенистой слюны моллюска, слизень легко вытянул его из ловушки и проглотил целиком.

Слизень обкрадывает чужую ловушку долго и методично, и даже появление законного хозяина ловушки не прерывает этого занятия. «Бродяга», по капризу природы имеющий несколько иные гены, отвечающие за поведение, не строит своих ловушек. Его можно было бы назвать социальным паразитом в популяции слизней. Но «бродяги» выполняют одну очень важную функцию в популяции: активно перемещаясь, они разносят генетическую информацию. Хозяин ловушки не старается сразу прогнать чужака: он принюхивается к своему гостю, покачивая передней частью тела. Так он определяет готовность другой особи к спариванию. Такой ритуал «знакомства» может длиться несколько минут – вся жизнь слизней протекает в таком же замедленном темпе. И, судя по признакам, понятным только другому слизню, «бродяга» готов к спариванию. Оба слизня находятся в хорошей физической форме, и это гарантирует успешное спаривание и произведение полноценного потомства.

Хозяин ловушек приближается к «бродяге», слегка приподняв переднюю часть тела над веткой. В ответ «бродяга» отрывается от еды, и также демонстрирует свой размер, подняв переднюю часть тела почти вертикально. Оба слизня широко раскрывают набухшие ротовые лопасти и вытягивают вверх щупальца с расположенными на их кончиках глазами. Приближаясь к «бродяге», слизень-«домосед» постепенно приподнимает тело выше и выше, пока не сравнивается по росту с «бродягой». Моллюски ведут себя достаточно мирно по отношению друг к другу. Подняв переднюю часть тела высоко над корой, оба слизня несколько минут покачиваются и осторожно дотрагиваются друг до друга ротовыми лопастями. После этого животные поднимаются ещё выше – уже две трети их тела находятся в вертикальном положении. Они проползают ещё немного вперёд относительно друг друга, и прижимаются боками. Поднятые вверх части тел сплетаются и обвиваются вокруг друг друга, и происходит спаривание. Слизни являются гермафродитами, поэтому после спаривания они оба отложат яйца где-то в укромных влажных местах, которые недоступны случайному хищнику.

Спаривание длится около пятнадцати минут, и в это время оба животных весьма уязвимы для хищников. Но этот ответственный процесс завершается благополучно, и моллюски разжимают объятия, а затем вовсе расползаются в разные стороны. Слизень-«бродяга» отправляется дальше в свои странствия, а его сородич-«домосед» продолжает проверять ловушки.

Улов может быть весьма существенным – из липкой ловушки не всегда может выбраться даже мелкое позвоночное животное. Поэтому длинношеий слизень, не обладая достаточной скоростью, всегда имеет возможность хорошо питаться. На этот раз в ловушку слизня попалась мелкая лазающая саламандра – очевидно, она упала с верхней ветки дерева, и прилипла. Земноводное хрупкого сложения, с пятнистой чёрно-жёлтой окраской, едва достигает трети длины слизня. Это заманчивая добыча для медлительного хищника. Саламандра барахтается в вязкой слизи, пытаясь освободиться. Но её лапы с длинными пальцами настолько увязли, что она не может высвободить ни одной лапы, и только вздрагивает и извивается всем телом. Длинношеий слизень почувствовал запахдобычи, и вытянул переднюю часть тела, пытаясь дотянуться до пойманной саламандры. Его голова с чувствительными ротовыми лопастями скрывает мускулистый язык, на конце которого растёт твёрдая тёрка-радула. Роговые зубцы на ней достаточно остры, чтобы разорвать кожу саламандры. Наконец, вытянутые ротовые лопасти слизня, покрытые хеморецепторами, дотянулись до саламандры и коснулись её, а затем слизень выпустил струю слюны, растворяющей его собственный клей. В следующую секунду покровы слизня покрылись обильной слизью – кожа саламандры ядовита, и слизень почувствовал это на себе. Это земноводное не зря имеет такую окраску – она предупреждающая. Птица, рискнувшая проглотить такую саламандру, будет несколько часов мучаться от сильного жжения во рту, и слизня с его мягкими проницаемыми покровами ожидают столь же неприятные ощущения. Слизень вряд ли запомнит такой урок, но птицы, проглотившие, либо попытавшиеся напасть на эту саламандру, больше не стремятся воспользоваться такой лёгкой добычей.

Длинношеий слизень стал невольным спасителем амфибии, попавшейся в его же ловушку. Его слюна слегка растворила клей, и саламандра смогла высвободить из липкой ловушки передние лапы. Она приспособлена к жизни на деревьях, и умеет лазить и цепляться за ветки. Почувствовав возможность двигаться, она схватилась пальцами за голову слизня, и моллюск, пытаясь освободиться от неё, резким движением вытянул земноводное из слизи. Освободившись из ловушки, саламандра поспешила скрыться подальше от опасного места. Она заползла в заросли мха, где достаточно влажно, и редко появляются хищники. Во мху саламандра свернулась тугими петлями и начала обильно выделять собственную слизь, чтобы с её тела слезли остатки клейкой ловушки слизня. Она начала тереться об мох и изгибы собственного тела, очищая кожу. Эта процедура жизненно важна для неё: миниатюрное земноводное относится к числу безлёгочных саламандр, и кожное дыхание обеспечивает ей всю потребность в кислороде.

Эта мелкая саламандра принадлежит к большой группе саламандр-древолазов – мелких, но очень ядовитых хвостатых земноводных, по образу жизни напоминающих южноамериканских лягушек-древолазов (Dendrobates) эпохи голоцена. За свою предупреждающую окраску она получила название желтопятнистая саламандра-древолаз. Эта особь – самец. Летом в лесу чаще всего встречаются самцы этого вида. Самки заняты более ответственным делом – они в буквальном смысле окружают заботой собственное потомство. Одна из самок желтопятнистой саламандры выбрала для выращивания потомства заросли мха на высоте более пятнадцати метров над землёй. Ствол и крупные ветви дуба покрыты слоем мха, среди которого много лет назад проросли споры папоротников. Успешно разрастаясь, они образовали густые заросли, внутри которых сложился благоприятный микроклимат – влажный и тёплый. Мох сильно разросся в ажурной тени папоротниковых листьев, и в гуще его стеблей самка желтопятнистой саламандры устроила гнездо для выведения потомства. В течение нескольких недель она охраняла отложенную икру, свернувшись вокруг неё в кольцо. Слизь самки желтопятнистой саламандры не только ядовита, но и обладает свойствами антибиотика. Поэтому икра саламандры развивается успешнее, чем в водоёме – она не поражается ни грибами, ни бактериями. Четыре недели инкубации подходят к концу. В икринках уже почти полностью развились личинки. Через полупрозрачные оболочки икринок видны основные особенности их строения. Они не слишком похожи на взрослую амфибию – у них тёмная окраска, а на хвосте заметна оторочка плавника. Через несколько дней молодые саламандры покинут оболочки икринок, но ни одна из них не проведёт в воде ни дня. Все виды саламандр-древолазов приспособились обходиться без водоёмов для выращивания потомства. Среди мха уже ползает несколько личинок саламандры того же вида – на противоположном краю зарослей ещё одна самка желтопятнистой саламандры уже вырастила потомство. Молодые саламандры передвигаются среди стеблей мха, извиваясь, как черви. Они питаются мельчайшими беспозвоночными, обитающими в зарослях мха. Их пищей являются ногохвостки – мелкие мягкотелые насекомые с очень нежными покровами тела. Кроме них, эти личинки поедают мокриц и молодь тараканов, которая также скрывается во мху.

Скрытный образ жизни не всегда гарантирует безопасность. Некоторые обитатели моховых лесов являются свирепыми хищниками в своей весовой категории, а другие настолько хорошо вооружены, что заставляют держаться подальше от себя даже гораздо более крупных животных.

Длинная и узкая лента сегментированного туловища синевато-чёрного цвета с металлическим блеском извивается среди мха. Бахрома из десятков ярко-красных ног, движущихся непрерывно и ритмично, окаймляет её. Это охотится одно из самых опасных беспозвоночных моховых лесов – древесная сколопендра. Обычно эти многоножки устрашающей внешности охотятся по ночам, но отдельные особи бывают активны в первой половине дня. Птицы не рискуют приближаться к древесной сколопендре, а она, напротив, часто грабит гнёзда мелких птиц, поедая молодых птенцов, и даже взрослых птиц. Древесная сколопендра нападает также на лягушек и древесных саламандр. Она избегает поедать только саламандр самых ядовитых видов, в том числе желтопятнистую саламандру-древолаза. Однако, личинки саламандр, не имеющие надёжной химической защиты, становятся лёгкой добычей этого хищника. Поэтому древесная сколопендра, охотящаяся среди мха, представляет для них смертельную опасность.

Изогнувшись, словно кобра, древесная сколопендра покачивает передней частью тела и поводит в воздухе усиками. Она отыскивает в воздухе тончайшие оттенки запаха, которые указывают на присутствие добычи. Кончики стеблей мха едва шевелятся – личинки желтопятнистой саламандры-древолаза, ползающие в толще зарослей, почувствовали присутствие хищника, и спасаются бегством. Но для древесной сколопендры это служит сигналом к атаке. Она бросается вперёд, ныряет головой в толщу мха, и извлекает из неё личинку саламандры. Пока у личинок не развиты кожные ядовитые железы, их единственной защитой является скрытный образ жизни. Пойманная личинка несколько секунд извивается в челюстях многоножки, и умирает от ядовитого укуса. Многоножка начинает поедать свою добычу прямо среди мха, придерживая передними парами ног. Через несколько минут она съедает тело личинки саламандры без остатка, вместе с мягкими костями. Но для крупного беспозвоночного хищника такой добычи оказывается явно недостаточно, и многоножка продолжает поиск. Все остальные личинки саламандры спрятались глубоко в толще моховой подушки, и стали недосягаемыми для древесной сколопендры. Но одно животное не смогло бы убежать от хищника ни при каких обстоятельствах – это взрослая самка желтопятнистой саламандры-древолаза, которая защищает своё потомство.

Чувствуя присутствие другого живого существа, древесная сколопендра поползла по моховой подушке, шевеля чувствительными усиками. Вскоре она обнаружила источник запаха, свидетельствующий о наличии крупной добычи. Но, в свою очередь, самка саламандры также определила присутствие очень опасного для неё существа, которое приближается к ней. Родительский инстинкт у саламандры очень силён, и она не покинет кладку, даже если придётся погибнуть рядом с ней. Но саламандра приготовилась к встрече с хищником: на её теле появилась обильная слизь с неприятным вкусом.

Древесная сколопендра нашла с помощью обоняния место, где скрывается самка желтопятнистой саламандры-древолаза, оберегающая свою кладку. Просунув голову в толщу мха, многоножка буквально нос к носу столкнулась с самкой саламандры. И в этот момент многоножка почувствовала иной запах – запах ядовитой слизи, который свидетельствовал о готовности амфибии защищаться. Потревоженная саламандра повернула жёлто-чёрную голову навстречу многоножке, и начала быстро «кивать». Хищник, пользующийся зрением при поиске добычи, хорошо запомнил бы такую предупреждающую демонстрацию, и не стал бы нападать на саламандр такого облика во второй раз. Но у древесной сколопендры плохое зрение, и при поиске добычи она больше полагается на обоняние. Взрослая желтопятнистая саламандра-древолаз едва ли составляет треть длины древесной сколопендры. Тем не менее, принюхавшись, многоножка разворачивается и отступает. Возможно, у неё уже был опыт нападений на амфибий такого рода, либо она инстинктивно избегает веществ, пахнущих определённым образом. Поэтому у саламандры есть возможность успешно вывести потомство.

Древесная сколопендра блестящей лентой поднимается по стволу дерева вверх. Это членистоногое способно внушать страх не только малоподвижным земноводным, но даже птицам и летучим мышам. Некоторые животные не торопятся бросаться прочь даже от такого чудовища. Когда многоножка проползала мимо подушки мха на стволе дерева, вершины растений зашевелились. В нескольких сантиметрах от ползущей многоножки из зарослей мха высунулась блестящая чёрно-жёлтая голова, и начала быстро «кивать». На некотором расстоянии от неё высунулась вторая такая же голова, и тоже закивала. Пока многоножка ползла, по ходу её движения из укрытий во мху и из-под коры появлялись такие же головы, и начинали интенсивно «кивать». Но они не интересовали многоножку – древесная сколопендра спешила в укрытие. В пологе леса солнце светит слишком ярко, и многоножка мало что различает вокруг себя. Она торопится спрятаться, и продолжит охоту ночью.

Когда шорох полущей многоножки затих где-то в кроне дерева, обладатели чёрно-жёлтых голов постепенно успокоились. Они перестали «кивать», и… вытянули вперёд короткие перистые антенны. Ловкая имитация рассерженной желтопятнистой саламандры-древолаза была исполнена жуками – светляками-пиротехниками. Этот вид насекомых проводит день в укрытиях на стволе дерева, а по ночам спускается в лесную подстилку, охотится на мелких беспозвоночных и ярко светится. Голова и переднегрудь у этих жуков окрашены так, что создаётся полная иллюзия головы желтопятнистой саламандры-древолаза с блестящими глазами и характерной полоской вдоль головы. Потревоженные жуки имитируют движения, характерные для защитной демонстрации этой саламандры – подгибают усы под тело, и быстро двигают головой и переднегрудью вверх-вниз. Такая уловка хорошо срабатывает, когда надо защититься от птиц, которые в охоте полагаются на зрение.

Длинношеий слизень из числа «бродяг» ползёт по ветке. Эта особь не строит долговременных ловушек, а питается случайной добычей, или предпочитает кормиться на ловушках, устроенных другими слизнями. Чтобы отыскать их, медлительный хищник пользуется прекрасно развитым обонянием. Изредка длинношеий слизень принюхивается: он поднимает переднюю часть тела вертикально, и вытягивает в стороны щупальца, улавливая запахи, приносимые ветром. Зрение этого моллюска слабое, и обоняние приносит ему большую часть жизненно важной информации. Уловив запах, обещающий лёгкую добычу, длинношеий слизень пополз в сторону его источника. Моллюск преодолевает несколько метров по стволу дерева, и заползает на одну из ветвей, откуда доносится более отчётливый запах. Оказавшись в непосредственной близости от источника запаха, слизень пользуется обонянием, чтобы найти ловушку, оставленную сородичем. Его щупальца, покрытые множеством рецепторных клеток, быстро находят источник запаха – липкую массу, растекшуюся по коре дерева. От неё исходит запах, привлекательный для слизня. Он немного отличается от привычного и типичного для ловушек длинношеего слизня, но это не становится препятствием для голодного «бродяги». Он начинает исследовать поверхность слизистой массы, пытаясь найти насекомых, попавшихся в ловушку. Щупальца осторожно касаются поверхности массы, лежащей на коре. Но слизень даже не подозревает, что ловушка расставлена вовсе не для насекомых, а именно для него. То, что снаружи кажется слизью, на самом деле представляет собой плазмодий слизевика – странного живого организма, сочетающего признаки грибов и простейших животных. Этот вид живых организмов называется «живой клей», и его образ жизни оправдывает название. Поведение плазмодия «живого клея» очень примитивно: почувствовав пищу, он ползёт к источнику привлекательного запаха. И на сей раз пищей оказался длинношеий слизень. Плазмодий слизевика ползёт, подобно гигантской амёбе розовато-белого цвета. Он оказывается довольно крупным: значительная часть плазмодия находилась в зарослях мха или в трещинах коры, и только присутствие слизня выманило его наружу и заставило собраться воедино. Плазмодий слизевика постепенно окружает длинношеего слизня. В первые минуты нападения слизевика его добыча не ощущает тревоги: слизень продолжает ощупывать поверхность плазмодия, приняв его за ловушку, расставленную сородичем. Но постепенно отдельные фрагменты плазмодия начинают залезать на тело слизня и выделять пищеварительный фермент. Это вызывает раздражение покровов слизня, и моллюск начинает беспокоиться. Он пытается собрать с себя плазмодий «живого клея» с помощью радулы. Но это не так просто сделать: всё новые фрагменты плазмодия сползаются к слизню. Масса плазмодия слизевика образуют небольшой вал по краям тела слизня, и атакует его более интенсивно. Плазмодий ползёт на его спину, а его отдельные фрагменты даже залезают в дыхательное отверстие мантийной полости. Слизень пытается удалить плазмодий из дыхательной полости резкими сокращениями стенок мантии, но его попытки безуспешны. Тогда слизень предпринимает ещё одну попытку избавиться от странного, но беспощадного врага: он выделяет обильную слюну, которая предназначена для растворения собственного клея. Так животное делает, если случайно попадает в собственную ловушку. Выделения слюнных желез слизня за несколько секунд разжижают его собственный клей, но сейчас это не получается: клей оставлен не слизнем, и имеет совершенно другую природу. Оборона слизня не останавливает его врага, и вскоре плазмодий «живого клея» обволакивает слизня полупрозрачным коконом. В последней попытке выбраться слизень покрывается обильной жидкой слизью и пытается буквально выскользнуть из липкого плена. Но эта попытка также проваливается. Слой плазмодия слизевика на его покровах становится всё толще и мутнее. Движения слизня становятся медленнее – моллюск постепенно задыхается. В конце концов, длинношеий слизень полностью скрывается под покровом плазмодия слизевика. Есть в этой сцене что-то неземное, но на самом деле такое явление вполне обычно в лесах тихоокеанского побережья. Через несколько часов на месте пойманного слизня образуется скопление плазмодия слизевика, образующее подобие кокона. Верхний слой плазмодия становится плотным, а внутри него происходит интенсивный процесс переваривания тела слизня. Плазмодий растворяет ткани слизня и замещает их.

После того, как плазмодий «живого клея» поглотил тело гигантского слизня, прошло несколько дней. За это время всё тело слизня растворилось внутри плотного покрова, который образовал плазмодий этого слизевика. Процесс пищеварения завершён, и его логичным продолжением является не менее важный процесс – размножение и расселение «живого клея». Плотная оболочка кокона трескается на вершине, и в течение нескольких последующих дней из неё вырастают образования, которые являются спорангиями слизевика. Они тянутся вверх на тонких ножках. Из крупного кокона может вырасти несколько десятков спороносных структур, а из маленького – часто одна-единственная. Спорангии «живого клея» отличаются насыщенным малиново-красным цветом и заметны издалека. Их поверхность бархатистая – на ней образуются миллионы спор. Ветер разнесёт их по лесу; многие из них погибнут, но некоторые попадут на подходящий субстрат и разрастутся. Так в лесу появится новое поколение тихого и незаметного, но неумолимого хищника.

Плазмодии «живого клея» расползаются по ветвям в тенистых и достаточно влажных местах, и образуют липкую ловушку. От них исходит запах, привлекающий к хищному слизевику насекомых – наиболее часто встречающуюся добычу. Крупные слизни и улитки – это редкая добыча, и обычно слизевики довольствуются более мелкой, но многочисленной добычей. К плазмодию «живого клея» чаще всего прилипают мухи и мелкие жуки – их особенно сильно привлекает запах этого слизевика. А сами насекомые привлекают к липкому плазмодию слизевика более крупных животных, прельстившихся лёгкой добычей.

В моховых лесах тихоокеанского побережья Северной Америки очень многочисленны безлёгочные саламандры – мелкие земноводные хрупкого сложения. Среди них есть ядовитые виды, которые ползают по ветвям, не прячась и не боясь хищников, и есть беззащитные, которые выживают благодаря своей скрытности. Часто саламандры, особенно представители мелких видов, становятся жертвами «живого клея».

Из зарослей мха высунулась округлая голова с выпученными глазами и слизистой кожей. Она огляделась, и из мха выбралась саламандра редкой красоты. Её изящное тело имеет длину около 9 сантиметров – обычный размер для взрослой особи таких животных. Это голубокожая саламандра, которая получила название за чисто-голубой цвет кожи, который оттеняют несколько чёрных пятен – на голове и на корне хвоста. Это земноводное умеет лазить по стволам деревьев не хуже ящериц-гекконов. Голубокожая саламандра направляется прямо к плазмодию «живого клея». Этот слизевик может быть опасен для саламандр такого размера – они легко приклеиваются к нему и становятся жертвой слизевика. Но, похоже, голубокожая саламандра об этом просто не знает. Она уверенно направляется к ловушке «живого клея». Её привлекла ночная бабочка, прилипшая к плазмодию. Голубокожая саламандра попробовала потянуть её за крыло, чтобы стянуть с клейкой поверхности слизевика, но лишь оторвала кончик крыла. Лучше всего тянуть бабочку за брюшко, но до него надо добраться – сделать несколько шагов прямо по плазмодию. И голубокожая саламандра сделала то, что для других животных такого же размера стало бы смертельным – она просто побежала по плазмодию. Её следы хорошо заметны на ровной поверхности плазмодия – в этих местах образовались заметные разрывы. Плазмодий явно избегает контакта с кожными выделениями голубокожей саламандры. Слизь земноводных содержит бактерицидные вещества, а у голубокожей саламандры слизь вдобавок опасна для слизевика, поскольку обладает ярко выраженными фунгицидными свойствами. Поэтому маленькое земноводное без опасения ползает по плазмодию слизевика, смертельного для её сородичей, и поедает прилипших к нему насекомых, отрывая их резким движением головы.

Во влажных лесах тихоокеанского побережья очень благоприятны условия для развития слизевиков. В моховых лесах они не уступают по разнообразию грибам, и иногда составляют им серьёзную конкуренцию, занимая сходные экологические ниши. В моховых лесах очень много видов брюхоногих моллюсков, и у них появился серьёзный враг из числа слизевиков, от которого им трудно защититься.

Небольшая улитка подверглась нападению такого хищника неколько дней назад. Нападение произошло незаметно, и улитка ничего не предприняла, чтобы защитить себя от смертельной опасности. О том, что нападение было успешным, свидетельствовало только маленькое отверстие на одном из верхних витков раковины, внешне неотличимое от повреждений, которые обычно получают улитки в течение жизни. Некоторое время после нападения улитка была вполне здорова, и продолжала нормально питаться. Но однажды за несколько часов её состояние внезапно резко ухудшилось, и она стала гибнуть. Постепенно движения улитки стали всё медленнее, а затем её тело превратилось в мешочек её собственной кожи, наполненный совершенно чужеродным биологическим материалом – плазмодием особого вида слизевиков, который приспособился к питанию улитками и называется слизевик-улиткоед.

Этот вид живых организмов – самый коварный враг улиток. Он не образует гигантских плазмодиев, как его родственник, слизевик «живой клей». Его жизненная стратегия более скрыта от посторонних глаз. Крошечные плазмодии этого слизевика ожидают брюхоногих моллюсков среди мха или на листьях. Когда в непосредственной близости от плазмодия появляется улитка, слизевик-улиткоед начинает проявлять активность – он ползёт в направлении моллюска и в случае удачного стечения обстоятельств прикрепляется на раковине – главной защите улиток. Дальнейшие действия слизевика лишают улиток шанса защититься – выделения плазмодия буравят раковину улитки, и он весь переползает внутрь тела моллюска через очень маленькую дырочку в раковине. Плазмодий слизевика поселяется внутри рыхлых соединительных тканей моллюска и начинает поглощать питательные вещества и разрастаться. Сильно разросшийся плазмодий переходит в наступление на ткани улитки и за несколько часов уничтожает её тело изнутри. Затем внутри раковины формируется спороношение слизевика – шаровидное образование с плотной оболочкой. Оно лопается, и из его сердцевины рассеиваются споры.

Если споры слизевика-улиткоеда попадут в благоприятные условия, из них образуются новые плазмодии. Они питаются вначале как сапрофиты, а затем как хищники, поглощая мельчайших беспозвоночных. Через несколько дней, достигнув достаточного размера, устраиваются среди мха и растительных остатков в ожидании объекта нападения – улитки. Однако не все улитки позволяют так просто напасть на себя даже такому врагу.

В развилке ветвей скапливается листва. Когда дует ветер, верхние листья шевелятся. Но, когда ветер стихает, не все листья замирают неподвижно. Среди листьев медленно шевелится что-то достаточно крупное. Постепенно становится заметно, как несколько листьев, склеенных вместе, отползают от остальных. Разумеется, сухие листья не могут двигаться сами. Их подвижность объясняется очень просто: все они наклеены на раковину одной из местных улиток – крупной улитки-маскировщика. Этот моллюск словно не доверяет прочности своей раковины – он наклеивает на неё листья и другой растительный мусор с помощью слюны, обильно выделяемой большими слюнными железами. Время от времени улитка-маскировщик высовывается из раковины, и дотрагивается головой до поверхности раковины. Если улитка ощущает гладкую поверхность наружного слоя раковины, она начинает искать подходящий растительный мусор для маскировки. Захватывая ртом отслоившиеся кусочки коры и листья, улитка-маскировщик одновременно оценивает их вес и размер. Она явно предпочитает лёгкие, но крупные объекты. Улитка-маскировщик плохо видит и не различает цветов. Поэтому ей безразлично, какого цвета будут приклеиваемые элементы камуфляжа. Найдя подходящий мусор, она захватывает его ртом, и прикладывает к раковине. Затем из её рта начинает обильно сочиться липкая слюна, и улитка покачивает головой, размазывая слюну по раковине. В результате растительный мусор приклеивается к ней, дополняя маскировку. Хорошо оклеенная мусором раковина практически незаметна для птиц.

Улитка должна постоянно заботиться о своей маскировке – её слюна растворяется в воде. Поэтому, если улитка попадает под дождь или в росу, наклеенные листья и кора сваливаются с раковины, и ей приходится наклеивать маскировку заново. Это занятие не всегда безопасно – среди растительного мусора попадаются плазмодии слизевика-улиткоеда. Они ожидают улиток, выбирая влажные места, где наиболее вероятно встретить улитку. А после дождя их можно встретить практически везде, где может проползти улитка.

Когда улитка подбирает и наклеивает на раковину ещё один лист, она даже не подозревает, что на нём находится один такой опасный «довесок». Почувствовав присутствие улитки, плазмодий слизевика-улиткоеда начинает двигаться. Он постепенно сползает на её раковину… и на этом его попытка нападения завершается. Причина этого очень простая: улитка-маскировщик регулярно совершает гигиенические процедуры. Когда ей не грозит опасность, она сильно вытягивает тело и тщательно облизывает свою раковину, обильно выделяя слюну другого типа – жидкую и неклейкую. Это дополнительная защита от хищных слизевиков, и не только от них: слюна улитки уничтожает плесень и микроскопические грибки, разрушающие раковины других улиток. А голый, лишённый клеточных стенок плазмодий слизевика-улиткоеда намного чувствительнее к веществам из слюны улитки, чем клетки гриба, защищённые плотной клеточной стенкой с добавлением хитина. Облизывая раковину, улитка-маскировщик спасает себя от смертельного врага и предупреждает развитие болезней. После такой процедуры на раковине остаётся небольшое количество веществ, подавляющих развитие грибов и слизевиков. Поэтому плазмодий слизевика-улиткоеда небольшим комочком сваливается с раковины улитки-маскировщика, и уползает под листву – подальше от солнца, которое пробивается через полог леса.

Улитка-маскировщик продолжила свой путь по дереву. Почувствовав движение воздуха от крыльев птицы, пролетевшей неподалёку, она на несколько секунд втянулась в раковину, плотно приклеившись к коре. Птица не смогла бы отличить улитку-маскировщика в камуфляже от растительного мусора, даже присев на ветку совсем рядом. Но осторожность не помешает даже при наличии маскировки. Убедившись в том, что опасность миновала, улитка-маскировщик продолжила ползти. Но она даже не подозревает, что мир, который кажется ей безопасным, расставляет ловушки для других обитателей. Кора прямо на пути улитки кажется испачканной слизью. Однако это на самом деле плазмодий «живого клея», ожидающий добычу. Он пока ещё не столь велик, чтобы представлять опасность для улитки-маскировщика, но в любом случае улитка не стала бы опасаться его. Она ползёт прямо через плазмодий «живого клея», оставляя среди него хорошо заметный след. Её слизь также обладает фунгицидными свойствами, и этот коварный хищник сам уступает ей дорогу. А когда улитка уползает, плазмодий слизевика долго не заползает на то место, по которому проползла улитка.

Слизевик – пассивный хищник. Он расставляет ловушки, рассчитывая на случайный улов. Животные – более успешные хищники. Наделённые более или менее полным набором органов чувств, они активно взаимодействуют с окружающим миром и целенаправленно разыскивают добычу. Улитки и слизни, которые водятся в моховых лесах, являются добычей многочисленных видов влаголюбивых насекомых, среди которых наиболее характерными видами являются жуки-светляки. Для них наземные моллюски – основная добыча практически на всех стадиях развития.

В моховых лесах водится большое количество разнообразных светляков – от крошечных до огромных. Все они – хищники. Одни виды живут высоко в кронах деревьев, а другие предпочитают лесную подстилку и корни деревьев. Самый крупный вид семейства, обитающий в моховых лесах тихоокеанского побережья, и крупнейший вид светляков вне экваториальных дождевых лесов – свирепый светляк. Самцы и самки этого вида ведут различный образ жизни, и встречаются в разных ярусах леса. Крылатые самцы с громким жужжанием летают среди ветвей и охотятся на насекомых в пологе леса, а бескрылые самки с плоским телом роются в лесной подстилке в поисках мелких животных. Самец свирепого светляка – это жук длиной около 7 см, окрашенный в строгий чёрный цвет с сероватым блеском на надкрыльях. Хотя он умеет летать, он уступает в искусстве полёта бабочкам и мухам. Поэтому ловить добычу в воздухе, подобно стрекозам или хищным мухам-ктырям, он не умеет. Зато он ловко бегает по коре и благодаря сильным челюстям может с лёгкостью разгрызать панцири жуков других видов и раковины улиток.

Улитка-маскировщик ползёт по дереву, оставляя заметный след в виде прерывистой дорожки из слизи. И один из самцов свирепого светляка проявил интерес к этому следу. Крупное насекомое обследовало подсыхающую блестящую полосу слизи, определяя направление, в котором прополз моллюск. Вначале жук пополз в противоположную сторону, но затем развернулся, и быстро пополз вслед за улиткой. Свирепый светляк идёт по следу не хуже собаки-ищейки. Его не остановит размер улитки – крепкие жвалы позволяют расправиться с более прочными насекомыми, и даже с небольшими пауками. Обоняние насекомого не подвело – преодолев расстояние в несколько метров вначале вверх по стволу, а затем по ветке, самец свирепого светляка настиг улитку-маскировщика. Маскировка улитки хороша для защиты от птиц и других животных, охотящихся с помощью зрения. Но она совершенно не помогает защититься от хищника, обладающего острым обонянием. Когда светляк настиг улитку, и его антенны коснулись края её ноги, улитка сделала единственное, что могла – втянулась в раковину, и плотно прижала её края к коре, присосавшись ногой. Самец свирепого светляка хорошо знаком с такой защитной тактикой своей добычи. Насекомое начало исследовать кончиками антенн край раковины улитки в поисках щели, где раковина неплотно прилегает к коре. Вскоре ему удалось это сделать – в одном месте кора давала трещину, и между ней и раковиной улитки был небольшой зазор. В следующую секунду крепкая челюсть жука вонзилась в эту щель. От боли и неожиданности нападения улитка втянулась в раковину ещё глубже, и это стало роковой ошибкой. Она отклеилась от коры, и хищное насекомое перевернуло раковину. Челюсти свирепого светляка стали с хрустом ломать края раковины улитки-маскировщика. Ему пришлось сломать около половины последнего витка раковины, прежде чем его челюсти вцепились в мягкое тело улитки. В последней отчаянной попытке спастись улитка выпустила в светляка облако пенистой слюны. Такая защита заставила бы чихать птицу или зверя, которые захотели бы напасть на улитку, но лишь ненадолго останавливает светляка. Дыхательные отверстия у насекомых располагаются на брюшке, поэтому химическая защита улитки оказалась малоэффективной. Всякое защитное приспособление в природе является относительным – оно эффективно против далеко не всех врагов данного вида живых существ. И прорванная защита улитки-маскировщика – это лишь один пример этого явления.

Примерно через час от улитки-маскировщика остаётся лишь немного мякоти в остатках сломанной раковины, и несколько осколков раковины. Свирепый светляк завершил свой обед, и пополз прочь, оставляя остатки добычи мухам.

На стволах деревьев охотятся другие самцы свирепого светляка. Одним из них везёт в охоте, а другие могут безрезультатно рыскать в поисках добычи. Но они не единственные хищники на деревьях. Голубокожая саламандра медленно ползёт по мху, покрывающему ствол. Она не любит отползать далеко от облюбованного места отдыха – мох всегда влажен, и земноводное регулярно возвращается в его заросли, чтобы увлажнить кожу. Голубокожая саламандра относится к семейству безлёгочных саламандр, и постоянная влажность кожи для неё жизненно важна.

Среди мха, где живёт эта саламандра, водится много других животных, мелких и съедобных для этого земноводного. Саламандра охотно поедает мокриц – наземных ракообразных с мягкими покровами. Также она ловит слизней и мелких улиток. Голубокожая саламандра охотится по-лягушачьи: она ловит добычу с помощью длинного липкого языка, который выбрасывается изо рта, и втягивается вместе с добычей.

Рацион голубокожей саламандры включает сравнительно немного видов насекомых. Это связано с особенностями самого охотника. Ярко-голубая окраска саламандры дополняется способностью отражать ультрафиолетовые лучи. Поэтому любое насекомое с мало-мальски хорошим зрением издалека замечает голубокожую саламандру, и не приближается к ней. Впрочем, амфибия не страдает от этого: благодаря свойствам своей слизи она не боится хищных миксомицетов типа «живого клея», и охотно крадёт с их липких ловушек попавшихся насекомых. Окраска голубокожей саламандры – это предупреждение для птиц: слизь саламандры ядовита для них, и одна проглоченная саламандра может стать последним обедом для птицы или зверя весом меньше двух килограммов. Птицы различают ультрафиолетовый свет, и не трогают этих земноводных.

Наступает вечер. Свирепый светляк, крупный самец, взлетел с ветки дерева, и грузно полетел вниз, в подлесок. Эти насекомые редко летают, но летними вечерами в течение примерно часа перед закатом, самцы свирепого светляка спускаются из крон деревьев вниз, на стволы. Множество сородичей этого насекомого делает то же самое, и в вечернем лесу слышно их жужжание. Самец свирепого светляка всё ещё голоден – ему не повезло на охоте. А голодному самцу не удастся произвести на самку впечатление во время брачного ритуала, который у этого вида насекомых отличается особым великолепием. Светляки светятся за счёт веществ, которые образуются в их собственном организме, поэтому самцу жизненно важно быть в хорошей физической форме. Его единственная надежда – найти случайную добычу. И буквально в двух метрах от себя, на стволе дерева, летящий жук обнаружил спокойно сидящую голубокожую саламандру. Амфибия не пытается спрятаться – она полностью полагается на свою химическую защиту и предупреждающую окраску. Самец свирепого светляка сразу пытается атаковать саламандру – он легко может справиться с животным такого размера. Жук явно рассчитывает на успех – саламандра не удирает от него. Но он совершил единственную ошибку – он не атаковал земноводное сразу, и не убил саламандру быстрым укусом. Один укус сильных челюстей этого жука мог бы раздробить череп саламандры. Но самец свирепого светляка опустился на ствол дерева немного выше саламандры, и она заметила его. Когда крупное насекомое стало приближаться, саламандра приподнялась на лапках, повернула голову в сторону жука, и раскрыла пасть. Эта поза защиты могла бы показаться смешной, если бы не хорошая защищённость амфибии. Когда свирепый светляк попытался атаковать, саламандра развернулась к нему боком. Это могло бы показаться странным маневром со стороны саламандры, но она делает всё, чтобы быть лучше заметной агрессору. Кожа саламандры в этот момент покрывается ядовитой пенистой слизью. Теперь ей не страшен свирепый светляк. А когда самец свирепого светляка пытается атаковать саламандру в незащищённый бок, ему в рот попадает слизь. Если бы светляк атаковал саламандру внезапно, она не успела бы выделить достаточно слизи, и её можно было бы съесть, не рискуя отравиться. Но сейчас это крошечное существо во всеоружии, и не боится никого. Несколько раз жук пробовал напасть на саламандру, и несколько раз у него во рту оказывалась ядовитая слизь с кожи амфибии. Поэтому через несколько минут хищный жук покинул поле битвы. Ему явно нездоровится: он не пробует взлетать, а просто сползает вниз по стволу дерева. Инстинкт ведёт его к другому дереву, с которого доносится запах его сородичей – других самцов. Они готовятся к брачному ритуалу – одному из великолепных спектаклей природы, который разыгрывается в моховых лесах тихоокеанского побережья Северной Америки летними ночами на протяжении нескольких недель.

Ночь в моховом лесу рождает странные чувства. Обильные заросли мха, кажется, глушат любые звуки в подлеске. Где-то в пологе леса кричат ночные птицы. Изредка через подлесок проносится летучая мышь, бесшумно взмахивая крыльями. Иногда жужжание крупного жука резко прерывается хрустом его покровов – это означает, что летучая мышь преуспела в охоте. После такой атаки в ковёр мха падают только жёсткие голова, грудь и надкрылья насекомого. Ночью во влажном воздухе кружатся целые рои мошек, и слышно их тонкое тихое жужжание. Мошки в изобилии плодятся в мелководных лесных водоёмах, а некоторые приспособились откладывать яйца среди мха, где развиваются их личинки. С сухим треском пролетают долговязые комары-долгоножки. Личинки этих насекомых отколо года рылись во влажной почве лишь для того, чтобы подарить этим изящным хрупким насекомым несколько дней жизни в полёте.

Но самыми заметными обитателями ночного леса являются светляки. Насекомые, которые днём выглядели совершенно обычными, сказочно преображают лес по ночам. Большинство видов светляков обитает в кронах деревьев. Здесь представители разных видов привлекают особей противоположного пола, мигая огнями разного цвета в определённом ритме. У каждого вида он свой, отличающийся от такового у соседей. Разные виды светляков также обитают в пологе леса на разной высоте и питаются разной пищей. Поэтому они не спутают друг друга, даже если на одном дереве обитает одновременно несколько видов этих жуков.

По ночам моховые леса Северной Америки не уступают по богатству огней лесам экваториального пояса Земли. Словно повинуясь воле невидимого дирижёра, светляки одного вида, сидящие на соседних деревьях, вспыхивают и гаснут в унисон. Иногда бывает, что верхние ветви дерева озаряются огнями в ином ритме, чем нижние – их занимают разные виды этих насекомых.

Самцы различных видов светлячков привлекают самок, вспыхивая и угасая синхронно. Но они сидят на разных ветвях деревьев, соблюдая дистанцию. Если один самец сядет слишком близко к другому, между ними может завязаться драка, которая завершится тем, что слабейший из самцов будет вынужден искать себе другое место – менее удобное, но подальше от самца-победителя. Но некоторые виды светляков, напротив, объединяют усилия для привлечения самок. Причём, как ни парадоксально, такую тактику выбрал самый крупный и опасный в моховых лесах вид этих жуков – свирепый светляк. Его брачный ритуал проходит вдали от полога леса, у подножий больших деревьев. Трудно не заметить этот поразительный спектакль жизни: в ночной темноте на стволе дерева, облюбованного самцами свирепого светляка, сияет сплошная цепь огней, вспыхивающих и гаснущих в едином ритме. Самцы этого жука собираются на деревьях незадолго до наступления темноты. Очевидно, их привлекает запах сородичей. Во всяком случае, каждый вечер на протяжении брачного сезона самцы свирепого светляка собираются на одних и тех же деревьях. Но на следующий год самцы нового поколения могут собираться для брачных демонстраций совсем на другом дереве.

Самцы свирепого светляка – крупные и агрессивные насекомые. Днём они вполне смогли бы напасть друг на друга, но с наступлением темноты их агрессивность снижается. Вечером самцы слетелись на ствол, и с последними лучами солнца расселись, выстроившись в цепочку и равномерно распределившись по окружности ствола. Но их собралось слишком много, поэтому те самцы, которым не хватило места, усаживаются в другой ряд, выше. Такое распределение по рангу связано с особенностями строения этих насекомых: самки свирепого светляка бескрылые, и обитают в лесной подстилке. Для спаривания они поднимаются по коре, и первыми встречают самцов в нижней цепочке. Поэтому у самцов, занимающих нижний ряд, больше вероятность встретиться с самкой. С другой стороны, если самцы будут сидеть слишком низко, их не будет заметно издалека. Поэтому светящееся «ожерелье» из самцов свирепого светляка располагается на высоте около метра от земли.

Самцы свирепого светляка сидят на коре головами вверх, примерно на расстоянии ширины туловища друг от друга, и привлекают самок свечением. Их светящиеся органы располагаются на нижней стороне брюшка, и испускают желтовато-белый свет. Чтобы быть более заметным для самки, ползущей снизу, самец слегка приподнимает брюшко. Самцы мигают в определённом ритме. Вначале они резко загораются белым светом, несколько секунд светятся непрерывно, а затем, мигая в унисон, постепенно гаснут.

В течение первых минут брачных демонстраций самцов никто не откликается на их призыв. Затем среди лесной подстилки начинается шевеление, и мигают тусклые жёлтые огни. Это самки свирепого светляка, привлечённые светом, который испускают самцы, ползут к дереву. Проходит ещё немного времени, и под самыми корнями дерева слышится тихий шорох. Мох и листья миниатюрного папоротника шевелятся – это первая за сегодняшнюю ночь самка выползает из лесной подстилки. Она начинает с трудом карабкаться по коре дерева, держа курс на сияющих вверху самцов. Самка свирепого светляка не похожа на самца. Это толстое малоподвижное существо без крыльев, с мягкими покровами брюшка, крепким панцирем на голове и груди, и сильными челюстями. Самка медленно ползёт по коре, цепляясь ногами за трещины. Она медленно приближается к самцам, и в их слаженном «хоре» наступает диссонанс. Один из самцов первым почувствовал запах самки. Ритм его свечения изменился: мигание стало более редким, и он начал светиться почти непрерывно. Его примеру последовали соседние самцы, и вскоре только несколько самцов из верхнего ряда ещё продолжало светиться в прежнем ритме. Остальные самцы, прямо или косвенно осведомлённые о присутствии самки, светятся в полную силу. Самка не торопится спариваться с самым первым самцом, который ей встретился. Она ползает вдоль сияющего на стволе дерева «ожерелья» самцов, выбирая себе партнёра для спаривания. Она руководствуется преимущественно яркостью свечения, поэтому самец, оставшийся голодным после неудачного нападения на голубокожую саламандру, её совершенно не интересует. В конце концов, самка выбрала одного из самцов. Он быстро спарился с ней, и продолжил светиться. А самка начала осторожно спускаться вниз.

Но не только самка свирепого светляка выбирает себе самца этой ночью. Ещё одно существо осматривает самцов светляков, сияющих на стволе дерева. Оно наблюдает за светящимися насекомыми из-под отслоившейся коры. Но его цель гораздо более прозаичная – это хищник, который выходит на охоту.

Из-под отставшей коры выползает длинное тело, почти незаметное в ночной темноте. Множество ног ритмично цепляется за кору, а гладкие твёрдые пластинки панциря слегка поблёскивают в свете, испускаемом самцами свирепого светляка. Древесная сколопендра вышла на ночную охоту – свирепые светляки входят в её рацион наряду с другими обитателями моховых лесов. Крупная многоножка легко и уверенно движется вниз по стволу дерева. Она осторожно приближается к самцам светляков, которые по-прежнему заняты привлечением самок, и переключились на обычный ритм мигания. Древесная сколопендра осторожно подкрадывается к жукам, сидящим на коре. Она легко может справиться с любым из них – эта многоножка сильнее хищного жука. Но в последний момент охота оказывается испорченной – одна из ног многоножки задевает лоскут коры, и он отваливается. Кусочек коры падает, и по пути задевает одного из светляков, сидящих выше остальных. Он поспешногаснет, и это служит сигналом тревоги для остальных. Самцы свирепого светляка заметили древесную сколопендру, и испуганно взлетают с дерева с громким жужжанием. Их бегство настолько поспешно, что некоторые даже не успевают погасить свои огни. Самцы бросаются от хищника врассыпную – они взлетают со ствола, и со стороны кажется, что со ствола сыплются искры, гаснущие в воздухе. Многоножка не поймала ни одного самца, но её охота всё равно не закончена. На стволе ещё осталась самка свирепого светляка. Она не может улететь, и спасается бегством. Сколопендра почувствовала её запах, и охота продолжилась. Самка спускается вниз так быстро, как может – она сможет закопаться глубоко в лесную подстилку, и так спастись от хищника. Но ситуация складывается явно не в её пользу: сколопендра догоняет самку светляка, и готовится нанести решающий бросок. Она применяет хитроумный охотничий приём – вцепляется в кору дерева задней парой ног, и повисает на ней, выпрямив тело. Развернувшись, словно пружина, древесная сколопендра сумела настичь самку светляка, и нанесла ей укус в брюшко. Насекомое мгновенно погибло от яда сколопендры.

Продолжая висеть на задней паре ног, древесная сколопендра начинает поедать добычу. Она придерживает её несколькими передними парами ног, и аккуратно выскребает изнутри хитиновые покровы самки свирепого светляка. Закончив трапезу, многоногий хищник развернулся и пополз вверх по дереву, принюхиваясь к зарослям мха и лишайникам. А на земле осталась лежать только твёрдая голова самки светляка с большими челюстями.

В лесах умеренного и субтропического пояса очень характерным признаком является лесная подстилка – толстый слой опавших и перегнивающих листьев. Под действием грибов они превращаются в рыхлую почву. В таких лесах почвенный слой гораздо толще, чем в тропическом дождевом лесу, где слой почвы не превышает полуметра, а под ним располагается бесплодная материнская порода, непригодная для роста растений. Почва моховых лесов богата жизнью, хотя не может сравниться по видовому разнообразию с пологом леса. В почве обитают микроскопические животные – нематоды, клещи, личинки мелких насекомых. Они осуществляют колоссальную работу по разложению органического вещества и превращению растительных и животных остатков в почву. Ими питаются более крупные насекомые, а их, в свою очередь, поедают другие животные. Шевеление листьев может подсказать, что под ними прячется сверчок, либо более крупное животное. Изредка среди листьев блестит гладкое тело, покрытое голой слизистой кожей. Обладатель этой кожи слишком велик для дождевого червя – длина животного достигает почти полуметра. Это позвоночное животное, один из эндемиков влажных лесов тихоокеанского побережья. Существо называется земляная червица, и является ещё одним специализированным представителем хвостатых земноводных. Это роющий представитель амбистом, у которого сильно редуцированы конечности, а глаза совсем крошечные, и защищены от попадания почвы толстыми веками. С помощью прочной головы, отталкиваясь короткими конечностями, земляные червицы прокладывают себе тоннели в рыхлой лесной почве. Обычно они проводят день в укрытиях – в норах или среди мха, свернувшись в клубок. Эти земноводные активны ночью, а днём лишь сильный дождь заставляет их покинуть норы.

Земляная червица охотится на различных почвенных беспозвоночных. Обычно её пищей становятся дождевые черви и крупные мягкотелые насекомые. Но иногда эта саламандра нападает на более крупную и опасную добычу. Среди её соседей – самки свирепого светляка, хищного жука. Одна из них разыскивает добычу среди листьев. Плоское тело позволяет этому насекомому легко проползать внутри лесной подстилки. Самка свирепого светляка является прожорливым хищником, и поедает любых беспозвоночных, каких сможет найти. Изредка она нападает на молодь земляной червицы.

Одни из самых обычных обитателей лесной подстилки – мелкие улитки. Их очень много видов, и они играют важную роль в разложении опавших листьев. Улитки активны по ночам, а днём закапываются в листву, чтобы избежать нападения хищников. Самка свирепого светляка с лёгкостью находит добычу – улитки очень многочисленны. Когда она хватает очередную жертву, слышно, как раковина улитки хрустит в её челюстях. Самка свирепого светляка должна хорошо питаться – после спаривания в её организме созревают яйца, и она нуждается в большом количестве питательных веществ. Поэтому она пожирает улиток одну за другой. Если ей удастся выжить, она сможет отложить несколько десятков яиц за неделю в укрытие среди мха. Самка светляка будет делать такие кладки на протяжении нескольких недель подряд в течение лета. Из яиц выведутся личинки, похожие на неё саму, которые также будут хищниками. Пройдёт три долгих года, прежде чем они станут взрослыми, и смогут размножаться. Но за это время большая часть потомства этой самки погибнет, в том числе от собственных сородичей.

Свирепый светляк, хотя и является хищником, всё же находится далеко не на вершине пищевой пирамиды мохового леса. И это насекомое легко может стать из хищника жертвой. Один из охотников притаился, закопавшись в толстый слой листового опада. И когда жук проползал прямо над ним, последовала стремительная атака. Из-под листвы вырвалась голова земляной червицы, и схватила самку свирепого светляка за брюшко. Жук вооружён острыми челюстями, которые могут легко раздавить прочный панцирь другого насекомого. Ему не составит труда нанести земляной червице глубокие резаные раны. Но червеобразное земноводное держит его за брюшко, и самка свирепого светляка не может дотянуться до неё челюстями. Червица старается умертвить опасную добычу как можно быстрее: она сильно сдавливает челюстями брюшко жука и разжёвывает его. Самка светляка тоже не собирается сдаваться: она вцепляется жвалами в корень дерева, и держится изо всех сил. Эта примитивная поведенческая тактика стала для неё роковой. Земляная червица рывком оторвала мягкое брюшко насекомого от твёрдой груди и проглотила. Голова со страшными жвалами осталась висеть на корне. Несколько минут она подаёт признаки жизни: кончики усов шевелятся, ноги дрожат, а хватка жвал постепенно ослабевает. Наконец, голова светляка отцепилась от корня и упала на землю. Несколько минут жвалы сжимаются и раскрываются в судорогах, а затем замирают навсегда. Такова природа хищников: чтобы кто-то выжил, нужно, чтобы кто-нибудь стал добычей.

Все земноводные являются хищниками, и находятся где-то в середине пищевых цепей, связывающих обитателей леса. Они пожирают беспозвоночных, а иногда и более крупных животных, но их самих едят птицы и звери. Поэтому тактика выживания у земноводных зачастую сводится к тому, чтобы быть как можно менее заметным. И некоторые виды весьма преуспели в этом.

Днём многие хищники могут спокойно пройти по лесу, и даже не догадаться, что буквально под их ногами спряталась очень крупная лягушка. Плоская земляная лягушка – крупнейшее бесхвостое земноводное моховых лесов. Эта амфибия грузного сложения достигает примерно 30 см в длину и отличается широким ртом с сильными челюстями. Она выбрала для себя пассивный образ жизни «живого капкана», став своеобразным аналогом лягушек-рогаток (Ceratophrys) из Южной Америки эпохи голоцена, или неоценовой африканской лягушки-капкана. Плоская земляная лягушка разучилась прыгать, но её лапы отлично работают как лопаты. Она закапывается на день в листовую подстилку, и даже набрасывает на себя немного листьев и земли. Верхняя часть тела этого земноводного имитирует цвет окружающей местности – спина и верх головы покрыты коричневой морщинистой кожей. Зато на нижней стороне тела и боках этого земноводного кожа белая, хорошо заметная издалека. Но мало кто может увидеть это – лягушка проявляет активность только по ночам.

Взрослая плоская земляная лягушка – охотник на мелких животных. Она прячется в зарослях папоротника, и кружевной лист, прилипший к её спине, отлично дополняет маскировку животного. Эта особь – крупная самка, владеющая территорией около 30 квадратных метров. Когда зашло солнце, она в течение нескольких минут заявляла о своём праве на территорию, издавая звуки, похожие на бульканье. Убедившись, что все соседи отзываются с достаточного расстояния, и на её собственную территорию никто не посягает, самка плоской земляной лягушки слегка разгребла землю передними лапами и наполовину вылезла из ямы, где провела день.

Эта амфибия обладает отменным аппетитом, и для неё не составляет труда проглотить целиком мелкого мышевидного грызуна, которые также населяют моховые леса. Днём мелкие млекопитающие отсиживаются в норах, а по ночам в лесу постоянно слышится шорох листьев под их лапками. Плоская земляная лягушка охотно поедает такую добычу, и после плотного ужина может не есть три – четыре дня. Но грызуны нечасто попадают на обед к этой лягушке, и большую часть её рациона составляют насекомые.

Во время охоты плоская земляная лягушка мало полагается на зрение – ночью в подлеске очень темно. Но хороший слух и сравнительно хорошо развитое обоняние отчасти компенсируют это. Лягушка может различить шорох листьев под ногами насекомого почти на расстоянии метра. Но сейчас даже не приходится напрягать слух – насекомое не скрывает своего присутствия.

По земле движется зеленоватый огонёк. Это светляк-пиротехник вышел на ночную охоту. С помощью чувствительных перистых антенн насекомое разыскивает следы присутствия возможной добычи – более мелких насекомых, червей и улиток. А свет от светящегося органа, расположенного на кончике брюшка, сигнализирует сородичам о присутствии жука – предупреждает самцов и привлекает самок.

Лягушка заметила свет этого жука, и начала следить за ним. Это вполне соответствует её инстинктивной программе – обращать внимание на небольшие, беспорядочно движущиеся объекты, резко выделяющиеся на окружающем фоне. Лягушка ждала, пока маленький огонёк приблизится достаточно, чтобы его обладателя можно было схватить. Но в последний момент насекомое свернуло в сторону, и огонёк начал удаляться от затаившегося хищника. Пытаясь не упустить добычу, плоская земляная лягушка решила атаковать светляка. Она выскочила из ямы, в которой сидела, и торопливой рысцой бросилась вслед за зеленоватым огоньком. Светляк-пиротехник почувствовал, что его преследуют, и бросился наутёк. У этого жука задние ноги немного больше остальных, и с их помощью насекомое может совершать небольшие прыжки. Зеленоватый огонёк перед глазами лягушки заметался и загорелся ярче. Это ещё больше привлекло лягушку, и она продолжила преследование. Она неотрывно следит за огоньком, который горит на брюшке насекомого – это прекрасный ориентир, и промахнуться очень трудно. Внезапно огонёк сделал длинный прыжок в сторону и замер. В то же мгновение лягушка «выстрелила» в него языком. Промахнуться было просто невозможно – яркий зеленоватый огонёк отлично выделялся на фоне ночной темноты. Нельзя сказать, что лягушка промахнулась: о её умении точно поражать цель с помощью языка красноречиво свидетельствовал тот факт, что кончик её языка оказался… покрытым светящейся жидкостью. Если бы лягушка видела в темноте хоть немного лучше, она заметила бы, что светляк-пиротехник, целый и невредимый, убегает от неё совсем в другую сторону. Лягушка поддалась примерно на тот же обман, каким пользовались кальмары, обитавшие в эпоху голоцена и «подменявшие» себя чернильной «бомбой». Только светляк-пиротехник использовал вместо чернил светящуюся жидкость. В последний момент перед бегством он задержался на долю секунды, выпустил из светящейся железы каплю жидкости, и одновременно погасил собственный свет. Затем, не замечаемый лягушкой, он совершил прыжок в сторону, замер на несколько секунд, пока лягушка атаковала обманную приманку, и потом бросился наутёк и скрылся среди растений подлеска.

Охотничья неудача не обескуражила плоскую земляную лягушку. Это земноводное прожило много лет, и по опыту знает, что не всякая атака бывает успешной. Но хищник, который ищет добычу, рано или поздно находит её, даже если это… другой хищник. Шорох листьев привлёк внимание ещё одного хищника, скрытного и незаметного. Земляная червица также заинтересовалась светляком-пиротехником, и была готова схватить его, когда он совершил обманный маневр и скрылся от лягушки. Но её неосторожное движение в листовой подстилке заставило насторожиться лягушку. Плоская земляная лягушка умеет охотиться на добычу, скрывающуюся в лесной подстилке. Она неуклюжим прыжком подскакивает к тому месту, где услышала шорох, резко погружает морду в листья, и разбрасывает их в стороны. Она находит то, что хотела – среди листьев и комьев земли шевелится земляная червица. Обитатель почвы пытается ускользнуть от неожиданно появившегося хищника – кожа земляной червицы покрывается обильной слизью, и она начинает буравить головой землю, упираясь короткими недоразвитыми лапами. Но лягушка схватывает её, и челюсти сжимаются на теле червицы. Пойманная червица судорожно извивается, пытаясь освободиться, но эти попытки обречены на провал – челюсти плоской земляной лягушки обладают сокрушительной силой, а сама она отличается терпением, и спокойно дождётся, пока её жертва умрёт. Червица тугими кольцами обматывается вокруг морды лягушки, и пытается вытащить из её пасти своё тело, выделяя слизь и отталкиваясь кольцами от головы лягушки. Но удачливая лягушка не дожидается, пока червица вырвется: она стягивает её кольца с головы лапой, прижимает голову червицы к земле, и начинает заглатывать её извивающееся туловище. Она помогает себе лапой, запихивая тело отчаянно сопротивляющейся червицы в пасть. Несколько раз она сильно сжимает челюсти, и один раз позвоночник земляной червицы слабо хрустнул. Сопротивление добычи стало значительно меньше, и плоская земляная лягушка в течение нескольких следующих минут проглотила червицу целиком.

Закопавшись в листовую подстилку, плоская земляная лягушка переваривает проглоченную добычу. Сытая, она малоподвижна и ленива. Тем не менее, она сохраняет осторожность – среди обитателей ночного леса встречаются очень опасные существа, с которыми лучше не встречаться лицом к лицу. В темноте ничего не видно, поэтому лягушка больше реагирует на звуки ночного леса. Стрекотание сверчков, тонкое жужжание комаров и мошек, ультразвуковой писк летучих мышей, проносящихся среди ветвей – эти звуки мало интересуют лягушку. Самый страшный звук в лесу – не оглушительный рёв, и не громкий топот, а самый тихий шорох. И этот звук, приближающийся со стороны дерева, мгновенно настораживает её. Возможно, конечно, что это ещё одна земляная червица. Но это вовсе не так – шорох доносится с поверхности земли. В нём есть определённая ритмичная нота, которая не позволяет спутать его с приглушённым шумом, который издаёт земляная червица, прокладывающая тоннель среди листвы. Тонкий запах, едва различимый в воздухе, мгновенно заставляет лягушку выбраться из ямки, и искать спасения подальше от этого ночного существа. Словно полоса металла, древесная сколопендра скользит по листовой подстилке. Когда она ползёт, по её конечностям словно пробегает волна, а усики ощупывают лесную подстилку в поисках крупной добычи, достойной этого хищника. Хотя этот вид большую часть жизни проводит на деревьях, древесная сколопендра часто ищет добычу на земле. Вспугнутая ею плоская земляная лягушка поспешно убегает неуклюжей рысцой – укус сколопендры опасен, и лучше не встречаться с ней лишний раз. Сколопендра плохо видит, но благодаря хорошему обонянию свободно ориентируется в темноте. Она чувствовала запах плоской земляной лягушки, распознала запахи лягушки и червицы на месте удачной охоты лягушки, и даже почувствовала слабый запах светляка-пиротехника. Но её не интересует ни слишком крупная лягушка, ни давно упущенный ею жук. Шурша ногами по листве, крупная многоножка пробегает мимо самки плоской земляной лягушки.

Не все обитатели подлеска знакомы со смертоносными свойствами этого чудовища. Поэтому одна молодая плоская земляная лягушка совершает ошибку: она не убегает, а пытается спрятаться, ещё глубже закапываясь в землю. Древесная сколопендра не видит её, но чувствует её запах, и направляется прямо к ней. Небольшая лягушка не успела закопаться достаточно глубоко в листовую подстилку, и сколопендра настигла её и нанесла укус. Она вцепилась мощными челюстями в спину лягушки, и вонзила в её тело когти нескольких передних пар ног. Укушенная лягушка попыталась вырваться из смертельных «объятий» хищника, и попыталась сделать прыжок на своих слабых ногах. Но на её спине висела тяжёлая сколопендра, и у лягушки почти ничео не вышло. Зато сколопендра буквально обвила её своим телом, как удав, и ещё больше ног многоножки начало удерживать вырывающуюся лягушку. На холоднокровных животных яд сколопендры действует медленнее. Но вскоре движения укушенной лягушки слабеют, попытки освободиться прекращаются, и через несколько минут лягушка мертва. Когда она прекратила шевелиться, сколопендра разжала кольца тела, и начала поедать добычу.

Любая экосистема состоит из множества взаимосвязанных компонентов. Каждый вид, составляющий её, связан с другими видами – хищниками и жертвами, паразитами и симбионтами. Эти связи понизывают всю экосистему и сплетаются в причудливую сеть. Сбалансированность экосистемы позволяет ей существовать в более-менее стабильном состоянии, пока условия окружающей среды обеспечивают возможность её существования.

Бестиарий

«Живой клей» (Glutinomyces viscovenator)

Порядок: Стемонитовые (Stemonitales)

Семейство: Хищные слизевики (Venatomycotae)

Место обитания: тихоокеанское побережье Северной Америки, влажные леса умеренного и субтропического поясов.


Миксомицеты – странные обитатели влажных мест Земли. Эти организмы представляют собой нечто среднее между грибами и животными. Их тело представлено плазмодием – лишённой оболочки слизистой массой, содержащей множество ядер. Она способна ползать, подобно амёбам. И в то же время во время спороношения плазмодий формирует образования, похожие на плодовые тела грибов. Слизевики голоцена отличались своеобразной, иногда причудливой формой спороносных структур, и чаще всего были сапрофитами или паразитами растений. Некоторые виды обладали способностью поедать микроскопических животных.

В неоцене влажные леса тихоокеанского побережья Северной Америки стали местом своеобразного эволюционного эксперимента: в этих местах появилось несколько близкородственных видов слизевиков, которые перешли к хищническому образу жизни, а также к паразитизму на довольно крупных беспозвоночных животных. Один из этих видов – «живой клей», который образует в лесу липкие «коврики». На них обычно попадаются насекомые и мелкие саламандры, которых он ест. Но изредка крупные плазмодии этого слизевика могут убивать более крупных животных – гигантских слизней и улиток. Один вид земноводных, голубокожая саламандра, просто обкрадывает плазмодии этого слизевика, собирая с них пойманных насекомых. Слизевик не может ничего сделать с этим животным, поскольку кожа саламандры покрыта фунгицидной слизью, подавляющей активность плазмодия слизня. Естественный цвет плазмодиев этого вида – бело-розовый.

Когда добыча поймана и не украдена, плазмодий «живого клея» сползается на неё, и просто покрывает добычу живым ковром, растворяя и поедая её. В это время плазмодий выделяет вокруг себя плотную защитную оболочку, под которой происходит процесс пищеварения. В зависимости от размеров добычи плазмодий формирует «коконы» вокруг неё большего или меньшего размера.

После «трапезы», получив достаточное количество питательных веществ, слизевик разрастается внутри «коконов», и образует спороносные структуры. Когда они созревают, оболочка «кокона» лопается на вершине. Из образовавшегося отверстия вырастают спороносные структуры «живого клея». Они достигают длины до 7 см, имеют удлинённую форму и малиново-красный цвет. Эти структуры немного похожи на мышиные хвосты, но имеют бархатистый налёт на поверхности. Это сплошной покров из спор, сидящих на тончайших волосовидных ножках. Зрелые споры легко отрываются и разносятся ветром. Из них появляются амёбообразные плазмодии. Они растут, питаясь органическими веществами животного происхождения. Наиболее предпочтительный субстрат для них – мёртвые животные. На субстрате, богатом белком, плазмодий этого слизевика быстро разрастается, и уже через две – три недели после прорастания переходит к хищническому образу жизни.

Слизевик-улиткоед (Cochleophtoromyces heliciphagus)

Порядок: Стемонитовые (Stemonitales)

Семейство: Хищные слизевики (Venatomycotae)

Место обитания: тихоокеанское побережье Северной Америки, влажные леса умеренного и субтропического поясов.


Слизевики, или миксомицеты, сочетают признаки грибов и простейших животных. В неоцене среди них появились виды, которые освоили новый образ жизни – они стали хищниками и паразитами животных (в голоцене некоторые слизевики вызывали паразитарные болезни растений). Среди слизевиков, обитающих в моховых лесах тихоокеанского побережья Северной Америки, появился своеобразный вид, находящийся на грани между паразитом и хищником. Он развивается на многочисленных видах наземных брюхоногих моллюсков, и называется слизевик-улиткоед.

Плазмодий этого вида слизевиков можно отыскать на траве и опавших листьях. Он живёт там, где влажно, и где больше вероятность встретить добычу – улиток. Нападение на улитку начинается с того, что с помощью кислого секрета плазмодий слизевика-улиткоеда разъедает небольшое отверстие в раковине улитки. Через него он осторожно заползает в тело моллюска, где продолжается его существование. Вначале слизевик понемногу поедает и как бы «замещает» своим плазмодием паренхиму. На этом этапе он развивается медленно и не вызывает у атакованного животного болезненных ощущений. Улитка, поражённая этим миксомицетом, продолжает жить и питаться, невольно снабжая пищей слизевик, живущий в её теле как паразит. Затем на определённой физиологической стадии плазмодий слизевика резко активизируется и начинает пожирать тело моллюска изнутри. За несколько часов он полностью растворяет и разрушает тело моллюска изнутри, оставляя от тела моллюска только мешочек из его покровов, наполненный плазмодием. Пожирая улитку, плазмодий слизевика «разбухает» от поглощённых питательных веществ. Раковина улитки оказывается буквально заполненной им едва ли не до самого устья. Затем плазмодий слизевика делится на несколько частей, и они, став самостоятельными организмами, выползают из опустевшей раковины.

«Сытый» слизевик образует на коре и среди мха шарообразные спороносные органы ярко-жёлтого цвета на длинны ножках. Они покрыты тонкой оболочкой, которая у зрелого плодового тела лопается и открывает внутренний слой, на котором образуются споры. Иногда спора такого слизевика попадает на раковину улитки. В этом случае плазмодий слизевика начинает развиваться в её верхнем слое как сапрофит, питаясь бактериями и другими микроорганизмами, которые живут на раковине улиток в условиях влажного климата. Затем плазмодий разрастается и постепенно пробуривает раковину кислыми выделениями. Если он ещё невелик, паразитическая стадия его существования длится значительно дольше. Отдельные части плазмодия, разделившегося после уничтожения улитки на несколько частей, могут расползаться в поисках новых жертв, но значительная их часть гибнет при изменениях погоды: они не переносят сухой воздух.

Один вид улиток научился уничтожать этих слизевиков, «облизывая» раковину фунгицидной слюной, уничтожающей плазмодии этого слизевика. Так поступает улитка-маскировщик, выделения которой обладают обеззараживающим действием и уничтожают плазмодии слизевика-улиткоеда на ранних стадиях нападения а моллюска.

Длинношеий слизень (Glutinolimax prolongocollum)

Отряд: Стебельчатоглазые (Stylommatophora)

Семейство: Слизни (Limacidae)

Место обитания: тихоокеанское побережье Северной Америки, влажные леса умеренного и субтропического поясов.

Большинство брюхоногих моллюсков в процессе эволюции сохранило верность пассивной защите – прочной спиралевидной раковине. Но существует большая группа наземных моллюсков, которая избавилась от этого громоздкого приспособления и выработала иные стратегии выживания в опасном окружающем мире. В эпоху человека некоторые виды слизней превратились в вредителей сельского хозяйства – это свидетельствовало об их высоких шансах на выживание в антропогенной среде.

Слизни успешно преодолели эпоху глобального экологического кризиса, и в тёплом влажном неоцене среди них появились специализированные и причудливые виды. В моховых лесах Тихоокеанского побережья Северной Америки обитает один из самых крупных видов слизней мира – длинношеий слизень. Этот вид брюхоногих моллюсков достигает длины до 20 см при толщине тела около 5 см. Покровы длинношеего слизня окрашены в светло-коричневый цвет с многочисленными тёмными продольными штрихами.

Дыхательное отверстие лёгочной полости у этого моллюска сдвинуто назад. Передняя часть тела длинношеего слизня может сильно вытягиваться вперёд, и тогда длина этого моллюска достигает 35 – 40 см. Благодаря своему телосложению это существо – своеобразный «жираф» среди брюхоногих моллюсков. Такое строение тела тесно связано с одной особенностью длинношеего слизня – его способом добывания пищи. Этот моллюск не растительноядный, как большинство его сородичей, а активный хищник, выработавший эффективный приём охоты. Он слишком медлителен, чтобы ловить быстро передвигающуюся добычу, и обездвиживает свою жертву очень простым способом: он ловит разных беспозвоночных на ловушку из клея, которую устраивает на ветвях деревьев. Этим он конвергентно сходен с одним видом крупных наземных пиявок из Юго-Восточной Азии. Слизень выделяет материал для ловушки из двух видоизменённых слюнных желез. Они очень крупные, и основная их масса сдвинута назад, в туловище животного. От них к голове слизня тянется пара трубчатых протоков с хорошо развитой кольцевой мускулатурой; через них выделяется вязкая жидкость, густеющая на воздухе. Слизень устраивает ловушки на горизонтальных ветвях деревьев.

Удлинённая «шея» позволяет длинношеему слизню поедать прилипших к слизевой ловушке насекомых, не заползая в неё далеко. Выделения хорошо развитых слюнных желез нейтрализуют его собственный клей – так слизень легко собирает добычу, прилипшую к ловушке.

Голова этого моллюска относительно небольшая, с хорошо развитыми глазами на подвижных стебельках. Зрение длинношеего слизня относительно хорошее по стандартам брюхоногих моллюсков, но при поиске добычи это животное ориентируется с помощью хорошо развитого химического чувства. У этого моллюска плоские и широкие ротовые лопасти, на которых расположены чувствительные клетки.

В популяции этого слизня есть две категории животных – «домоседы» и «бродяги», различающиеся поведением. «Домоседы» являются оседлыми животными, которые обитают на определённой территории, делают липкие ловушки и кормятся возле них. «Бродяги» более склонны к переселению в новые места. Они кормятся случайной добычей и устраивают небольшие временные ловушки. Зачастую «бродяги» просто обкрадывают ловушки «домоседов». «Бродяги» в популяции длинношеего слизня появляются при слишком большой плотности популяции. «Бродяги» невольно выполняют роль разносчиков генов в популяции. Из-за этой особенности вид сравнительно малоизменчив на всём ареале. Различие в поведении «домоседов» и «бродяг» обусловлено генетически.

Этот вид является гермафродитом, и две любых особи могут оплодотворять друг друга. Во время спаривания пара слизней свивается двойной спиралью, приподнявшись на ветке вертикально. В отличие от многих видов слизней, у этого вида во время спаривания нет конкуренции и доминирования одной особи над другой, и после спаривания обе особи оказываются оплодотворёнными. Длинношеий слизень откладывает яйца в мох или заросли эпифитных растений. Молодые слизни этого вида не строят ловушек, а ловят мелких малоподвижных беспозвоночных, схватывая их ртом.

Улитка-маскировщик (Viscohelix cautus)

Отряд: Стебельчатоглазые (Stylommatophora)

Семейство: Гелициды (Helicidae)

Место обитания: тихоокеанское побережье Северной Америки, влажные леса умеренного и субтропического поясов, подлесок.

Брюхоногие моллюски были одними из первых колонистов суши. Они особенно хорошо живут во влажных местообитаниях, хотя отдельные виды освоили даже жизнь в пустынях. Влажные леса на западном побережье Северной Америки являются домом многочисленных видов улиток. Некоторые из них обладают нестандартными особенностями, выработанными в процессе эволюции и помогающими выживать.

В подлеске моховых лесов Северной Америки обитает один вид улиток, который не умеет защищаться от врагов с помощью яда. Его раковина не прочнее, чем раковины других улиток. А естественный цвет раковины варьирует от серовато-белого до жёлтого и медово-коричневого. Но даже самые остроглазые птицы с трудом замечают эту улитку в среде её обитания. Причина этого состоит в том, что улитка просто оклеивает раковину листьями. Эта особенность определила её название – улитка-маскировщик.

Это сравнительно крупная улитка – длина её объёмистой яйцевидной раковины около 5 см. Тело улитки-маскировщика имеет красновато-коричневый цвет с мелкими белыми пятнами на краях ноги.

Некоторые особенности поведения делают этот вид подобным морским улиткам рода Xenophora, известным в эпоху человека. Ксенофоры оклеивали раковину мелкими камешками и ракушками других улиток, а наземная улитка-маскировщик клеит на ракушку только листья и мох. Естественным клеем этой улитке служит вязкая слюна, богатая белком. Слюна выделяется из двух очень крупных слюнных желез, которые простираются из головы улитки далеко назад в переднюю часть её тела. Слюна улитки-маскировщика обладает несколькими замечательными свойствами: она клейкая, долго не высыхает, а также содержит вещества, вызывающие гибель главного врага улиток – хищного слизевика-улиткоеда, представителя миксомицетов. Улитка использует лечебные свойства своей слюны, регулярно совершая гигиеническую процедуру: она сильно вытягивает переднюю часть тела, и облизывает раковину до самого последнего витка. Это уничтожает поселяющиеся на ней бактерии, грибки и амебоидные особи слизевика-улиткоеда.

Слюна улитки-маскировщика обладает одним не слишком удобным свойством – она достаточно легко растворяется в воде. Поэтому после дождя улитка срочно нуждается в исправлении маскировки. Для этой цели улитка-маскировщик выбирает листья, не выделяющие кислот и сильно пахнущих веществ. Она совершенно определённо избегает использовать для этого листья дубов и сумаха, и предпочитает листья клёнов и травянистых растений. Перед тем, как дополнить свою маскировку, улитка облизывает раковину в нужном месте, выделяя обильную слюну. Выбрав по запаху нужный лист, улитка хватается за его черешок ртом, и помещает лист в нужном месте на раковине. Он сразу же приклеивается, и в течение двух часов клей застывает, ещё прочнее прикрепляя лист к раковине.

Этот моллюск является растительноядным. Основную пищу улитки-маскировщика составляют различные грибы и лишайники, растущие на упавших трухлявых стволах деревьев.

Улитка-маскировщик является гермафродитом, и принадлежит к числу живородящих видов. Приблизительно 30 – 50 крупных яиц проходят развитие в мантийной полости моллюска в течение 20 дней. Из них выводятся молодые улитки, которые не покидают родительскую особь в течение ещё примерно недели. Они сидят на раковине взрослой улитки, и питаются выделениями её слюнных желез. Постепенно они переходят на питание растительной пищей. В это время их корм – листья, которые взрослая особь приклеивает на раковину. После дождя молодые улитки одна за другой покидают раковину родительской особи. Они растут медленно, достигая половозрелости только на следующий год. За один год улитка-маскировщик может сделать до 5 кладок.

Древесная сколопендра (Scolopendromorpha scandens)

Отряд: Сколопендровые (Scolopendromorpha)

Семейство: Настоящие сколопендры (Scolopendridae)

Место обитания: моховые леса тихоокеанского побережья Северной Америки.


Многоножки – характерные обитатели различных экосистем – от влажного тропического леса до засушливых пустынь. Среди них встречаются как хищники, так и мирные травоядные существа. Размеры этих членистоногих колеблются от микроскопических до очень крупных. Наиболее крупные многоножки встречаются в тропических дождевых лесах. Однако, в моховых лесах тихоокеанского побережья Северной Америки обитает ещё один крупный вид многоножек. Это древесная сколопендра, животное длиной до 30 см – самая крупная многоножка за пределами тропического пояса Земли.

Тело древесной сколопендры уплощенное, покрыто твёрдым панцирем. Это помогает животному сохранять влагу. Окраска тела древесной сколопендры чёрного цвета с синеватым металлическим блеском. С этим цветом резко контрастируют оранжевато-красные ноги. Древесная сколопендра не боится быть заметной, поскольку она прекрасно защищена.

Главное оружие для защиты и нападения у этого вида членистоногих – сильный яд. Укус древесной сколопендры может убить животное размером с кошку. Самка крупнее и массивнее самца, и при укусе выделяет большее количество яда.

Этот вид сколопендр обитает преимущественно в кронах деревьев. Древесная сколопендра активна преимущественно ночью и утром. Днём, когда становится жарче, она охотится достаточно редко, и к полудню обычно прячется в укрытии – под корой или в дупле. По ночам древесные сколопендры могут слезать с деревьев и искать корм в лесной подстилке.

Этот вид является активным хищником и питается крупной добычей: крупными беспозвоночными и мелкими позвоночными. Добычей древесной сколопендры бывают крупные жуки и их личинки, черви и слизни. Древесная сколопендра является врагом мелких птиц: она охотно поедает птичьи кладки и неоперившихся птенцов. Кроме того, эта многоножка нападает на потомство древесных видов грызунов, а также поедает летучих мышей мелких видов, нападая на них в дуплах.

Будучи беспощадной к другим животным, эта многоножка проявляет трогательную заботу о потомстве. Самка откладывает яйца (до 200 штук) в труху на дне дупла, и сворачивается вокруг кладки. Она перебирает и облизывает яйца, вентилируя их и предупреждая развитие плесени. В это время самка питается только случайной добычей – она поедает насекомых, которые селятся в дуплах и гниющей древесине, и случайно оказываются поблизости от этой многоножки. Самка древесной сколопендры охраняет потомство и может наброситься на любое животное, если почувствует опасность для кладки. «Насиживание» кладки длится около месяца. За это время из яиц выводятся миниатюрные многоножки, отличающиеся от взрослых особей бледной окраской и меньшим количеством ног. С каждой линькой они подрастают, и у них увеличивается число сегментов. За сезон самка делает две кладки, а в южных частях ареала – до трёх.

Молодые древесные сколопендры покидают мать после первой линьки. Они ведут скрытный образ жизни и питаются мелкими беспозвоночными. Молодые животные столь же ядовиты, как взрослая особь, но выделяют значительно меньшее количество яда. Большинство молоди гибнет, становясь жертвами хищных насекомых, пауков и птиц. В течение двух лет молодая особь этого вида быстро растёт, и достигает примерно 80% длины, типичной для взрослых многоножек. Впоследствии скорость роста снижается, но молодая многоножка становится способной производить потомство. Продолжительность жизни у этого вида велика – свыше шести лет.

Свирепый светляк (Deinolampyrus ferox)

Отряд: Жесткокрылые (Coleoptera)

Семейство: Светляки (Lampyridae)

Место обитания: леса на востоке Северной Америки, предгорья Скалистых Гор.

Светляки принадлежат к числу хищных жуков, и достигают наибольшего разнообразия в условиях тёплого климата. В моховых лесах Тихоокеанского побережья Северной Америки живёт один из самых крупных видов светляков, живущих вне экваториальной зоны. Этот вид называется свирепый светляк.

Свирепый светляк – это гигантский вид светляков, который поедает не только насекомых, но даже крупных пауков и мелких саламандр. Длина тела этого насекомого достигает 7 – 8 см. По строению самцы и самки этого вида сильно различаются. Самец имеет характерный облик жука; передняя часть его тела покрыта твёрдым панцирем, а надкрылья и брюшко сравнительно мягкие. Прочный панцирь на голове и сильные челюсти помогают этому жуку расправляться с добычей, не опасаясь повреждений. Свирепый светляк специализирован на питании любой живой добычей среднего и относительно крупного размера. Он может нападать на улиток, насекомых, пауков, и даже поедать мелких позвоночных. Его жертвами часто становятся птенцы мелких птиц и живущие на деревьях квакши и саламандры. Мощными жвалами этот жук легко разгрызает кости добычи и раковины улиток.

Самец свирепого светляка имеет чёрную окраску с сероватым шелковистым блеском на надкрыльях. Он умеет летать, хотя делает это сравнительно редко.

Самка свирепого светляка больше похожа на личинку – у неё широкое уплощенное тело, редуцированные надкрылья и крылья, и она не умеет летать. Самка имеет коричневый цвет с чёрными крапинками. Различия в облике особей разных полов связаны с тем, что они обитают на различных уровнях леса и ведут непохожий образ жизни. Самки с плоским телом живут в лесной подстилке, роются в ней и поедают различных насекомых и улиток, спрятавшихся на день в опавшей листве. Самцы свирепого светляка чаще всего взлетают на деревья, живут и охотятся в кронах, не конкурируя с нелетающими самками. Для размножения они спускаются на стволы.

Брачные игры свирепого светляка происходят на нижней части стволов крупных деревьев. Светящиеся органы у этого вида насекомых хорошо развиты как у самцов, так и у самок. У самцов два крупных светящихся органа располагаются в задней части брюшка. Приподняв надкрылья и немного вытянув брюшко, самец открывает их. Свет, испускаемый самцом, зеленовато-белый и яркий. В отличие от многих хищных насекомых, самцы свирепого светляка относительно терпимы друг к другу во время брачного периода. Для брачных представлений самцы рассаживаются на стволе дерева примерно на равной высоте и достаточно близко друг к другу, образуя на стволе светящееся «ожерелье» на высоте не более полуметра над землёй. Они одновременно ритмично вспыхивают, несколько секунд светятся, а затем столь же синхронно гаснут. Самка, готовая к спариванию, вылезает из лесной подстилки, и ползает вдоль этого «ожерелья», выбирая самца, отличающегося более ярким свечением.

После спаривания самка откладывает яйца в моховой покров на корнях деревьев небольшими порциями – не больше десяти штук вместе. Общая плодовитость самки составляет свыше тысячи яиц. Личинки свирепого светляка ведут хищнический образ жизни, и среди них обычен каннибализм. Развитие личинки длится три года. Они обитают преимущественно в лесной подстилке и норах различных животных, зимуют в укрытиях, и в начале лета третьего года жизни претерпевают метаморфоз, превращаясь во взрослых насекомых.

Светляк-пиротехник (Flammeojaculator saltatus)

Отряд: Жесткокрылые (Coleoptera)

Семейство: Светляки (Lampyridae)

Место обитания: моховые леса на западе Северной Америки.


Светляки, теплолюбивые и влаголюбивые хищные жуки, процветают в моховых лесах тихоокеанского побережья Северной Америки. Среди них появилось очень много видов, отличающихся различными требованиями к среде обитания. Эти виды вырабатывают различные жизненные стратегии, позволяющие эффективно защищаться от хищников.

Пожалуй, наиболее хорошо экипирован для выживания в моховых лесах светляк-пиротехник. Это жук, достигающий длины 4 см. Он является хищником, и питается большей частью слизнями, мелкими улитками и другими мягкотелыми беспозвоночными.

В процессе эволюции этот жук выработал защитное сходство с одним из видов земноводных, обитающих по соседству. Это насекомое защищается от птиц и других животных, охотящихся с помощью зрения, имитируя желтопятнистую саламандру-древолаза. Эта амфибия защищена от врагов ядом и имеет яркую предупреждающую окраску. Жук очень точно копирует её: его голова и узкая полоса в средней части переднегруди чёрные, остальная переднегрудь жёлтая с двумя чёрными пятнами по краям. Это имитация головы саламандры. Потревоженный жук также копирует поведение саламандры: он начинает быстро «кивать» передней частью тела, подражая предупреждающей демонстрации земноводного.

Ночной способ защиты светляка-пиротехника определил название этого насекомого. Он отличается оригинальностью в мире сухопутных животных, хотя давно известен среди морских обитателей: жук может «стрелять» светящимися выделениями.

Задняя пара ног у этого насекомого сильнее и толще остальных. С помощью этих ног жук может совершать небольшие прыжки. Он использует эту способность при защите от ночных хищников. Защитная тактика жука проста: вначале он убегает от врага или прыгает из стороны в сторону, ярко светясь. Затем жук одновременно гаснет сам и выбрасывает каплю светящейся жидкости, «подменяя» ею себя в темноте. Выделения светятся в течение нескольких секунд, отвлекая хищника и давая жуку возможность скрыться от врага.

У светляка-пиротехника самцы и самки отличаются друг от друга по форме тела, хотя окраской представители обоих полов одинаково успешно имитируют саламандру. У самцов узкие длинные надкрылья и стройное тело, а самки имеют более широкое и плоское тело без крыльев.

Личинки этих жуков – коротконогие червеобразные существа, обитающие в лесной подстилке и трухлявой древесине. Полный цикл развития этого вида занимает один год. В северной части ареала в холодные годы развитие может затягиваться до двух лет.

Желтопятнистая саламандра-древолаз (Caudodendrobatellanigro-flava)

Отряд: Хвостатые (Caudata)

Семейство: Безлёгочные саламандры (Plethodontidae)

Место обитания: влажные тёплые и умеренные леса тихоокеанского побережья Северной Америки, лесной полог.


Изменения климата в неоцене привели к расширению возможностей эволюции земноводных – тепло- и влаголюбивых животных. В это время среди мелких безлёгочных саламандр Северной Америки появились своеобразные аналоги южноамериканских лягушек-древолазов (Dendrobates) эпохи голоцена – лазающие виды с очень ядовитыми кожными выделениями и яркой предупреждающей окраской. Центр их возникновения – тихоокеанское побережье Северной Америки, полоса широколиственных лесов.

Безлёгочные саламандры не могут быть слишком крупными – в противном случае кожное дыхание становится для них неэффективным. Поэтому все саламандры-древолазы отличаются мелкими размерами – самая крупная из них не превышает 10 – 12 см в длину вместе с хвостом. Также все эти земноводные имеют тонкое стройное тело и длинный хвост.

Желтопятнистая саламандра-древолаз является одним из самых распространённых видов этих земноводных. Это земноводное хорошо лазает по деревьям, и обитает на стволах и крупных ветвях деревьев, предпочитая покрытые мхом участки, где сохраняется влага. Длина тела взрослой особи – около 6 см, и более половины длины составляет хвост. У этого земноводного тонкие, но относительно длинные лапки с цепкими пальцами, поэтому желтопятнистая саламандра-древолаз больше похожа на ящерицу. Но во время охоты она может выбрасывать язык в сторону добычи, как лягушка. Это земноводное питается мелкими мягкотелыми насекомыми и слизнями.

Такое мелкое животное всегда имеет множество врагов. Но самое главное средство защиты у этой группы земноводных – сильный яд, который ещё больше усиливает их сходство с южноамериканскими лягушками. Ядовитость у этого вида земноводных сочетается с предупреждающей окраской классического для природы сочетания чёрного и жёлтого цветов. На голове рисунок ярче и контрастнее. У разных особей соотношение чёрного и жёлтого в окраске отличается: у отдельных особей туловище может быть целиком чёрное, или иметь лишь несколько жёлтых пятен на спине. Но голова желтопятнистой саламандры-дрволаза в любом случае имеет полосатую окраску – чёрную продольную полоску на жёлтом фоне. Яд этого земноводного не сильный – чтобы погибла птица размером с ворону, ей нужно съесть около десятка таких земноводных. Но этот яд вызывает жжение и сильное, долго не проходящее раздражение слизистых оболочек у хищника, атаковавшего это земноводное. Потревоженное животное начинает быстро «кивать» головой и покрывается обильными кожными выделениями.

Брачный сезон у желтопятнистых саламандр-древолазов проходит осенью. У этих земноводных внутреннее оплодотворение. Во время брачного ритуала самец откладывает слизистый сперматофор на кору или корни эпифитных растений. Самка ползёт прямо за ним (иногда она держится пастью за его заднюю ногу), и почти сразу же подбирает сперматофор подвижными краями клоаки.

Развитие у этих земноводных медленное. Через семь – восемь месяцев после оплодотворения самка откладывает крупную богатую желтком икру во влажных и защищённых от хищников местах – в зарослях мха, дуплах. В кладке бывает до 20 икринок, которые разбухают, впитывая воду из окружающей среды. Икра в кладке этой саламандры образует один комок. Самка остаётся рядом с икрой, и охраняет её, обвив своим телом. Слизь саламандры обладает бактерицидными свойствами, и икра успешно развивается.

Через месяц из икры выводятся молодые животные. Они очень тонкие и нежные, у них есть рудимент хвостового плавника и остатки наружных жабр. Но молодые животные ведут наземный образ жизни. Они пугливы и осторожны, прячутся среди подушек мха и зарослей эпифитных папоротников. Первая пища молодых саламандр – личинки насекомых и молодь моллюсков. Окраска молоди коричневая с продольными чёрными полосками. В процессе роста полоски сливаются, образуя сетчатый или почти сплошной фон, а коричневый цвет светлеет, становясь жёлтым. Каждое животное приобретает индивидуальный рисунок, по которому можно чётко различить отдельных особей.

Голубокожая саламандра (Caesioderma toxica)

Отряд: Хвостатые (Caudata)

Семейство: Безлёгочные саламандры (Plethodontidae)

Место обитания: влажные тёплые и умеренные леса тихоокеанского побережья Северной Америки, лесной полог.


Моховые леса тихоокеанского побережья Северной Америки представляют собой очень благоприятное место для жизни земноводных. Поэтому с наступлением неоценового климатического оптимума эти животные дали большое разнообразие форм. Конкуренция между видами этих мелких земноводных привела к образованию различных узкоспециализированных видов, у которых появились уникальные приспособления, позволяющие выживать.

Большинство мелких видов хвостатых земноводных защищается от врагов с помощью яда, который выделяют кожные железы. Для предупреждения нападения многие из них имеют яркую окраску, хорошо заметную издалека. Голубокожая саламандра является одним из таких видов. У неё очень характерная яркая предупреждающая окраска – ярко-голубая с несколькими чёрными пятнами на голове и на верхней части хвоста. Слизь голубокожей саламандры обладает интересным оптическим свойством – она отражает ультрафолетовые лучи, и животное очень хорошо заметно для птиц – главных врагов мелких саламандр. Потревоженная голубокожая саламандра выделяет очень ядовитую пенистую слизь, и животные, глотающие мелкую добычу целиком (например, птицы, крупные земноводные и рептилии), могут сильно отравиться и погибнуть. Поэтому птицы, наученные опытом, не трогают этих животных. Но защита голубокожей саламандры не абсолютна. Некоторые насекомые (например, свирепый светляк – крупный плотоядный жук) могут нападать на этих амфибий. Внезапно атакованная и быстро убитая саламандра оказывается относительно безопасной для хищника. Светляк поедает её, не трогая ядовитую кожу.

Сама голубокожая саламандра – очень мелкое животное хрупкого сложения. Её длина не превышает 8 – 9 см вместе с хвостом. Другие саламандры такого же размера легко стали бы жертвами широко распространённого во влажных лесах хищного вида миксомицетов, который называется «живой клей». Но слизь голубокожей саламандры обладает ещё одним свойством, полезным для выживания в моховых лесах. Она содержит фунгицидные вещества, и надёжно защищает саламандру от «живого клея». Благодаря такой защите голубокожая саламандра сменила образ жизни свободного охотника на своеобразный клептопаразитизм: по возможности она питается на колониях «живого клея», и поедает приклеенных к его колониям насекомых и других мелких животных, не рискуя стать жертвой плотоядного миксомицета.

Голубокожая саламандра обитает высоко в кронах деревьев. Она хорошо лазает по деревьям с помощью коротких цепких лап, и живёт на высоте около 10 метров и выше. Брачный сезон у этих животных начинается ранней весной. Самец находит по запаху самку, и начинает ухаживания. Он ползает за самкой, и покусывает её хвост. Это безопасно для него – у саламандр есть иммунитет к собственному яду. Если самка голова к спариванию, самец оставляет на коре сперматофор, который самка захватывает краями клоаки. Икра развивается в теле самки в течение 5 – 6 месяцев, и самка откладывает её на следующий год после спаривания.

Это земноводное откладывает икру в воде, поэтому для размножения самки голубокожих саламандр ночью спускаются с деревьев и ползут в направлении ближайших рек и лесных озёр. После кладки икры каждое животное возвращается в то же самое место, где жило до брачного сезона – самка запоминает характерные признаки своей территории, и никогда не ошибается.

В кладке этой саламандры насчитывается не более 100 мелких икринок. Они также ядовиты, и потому выживаемость икры относительно высокая. Но личинки голубокожей саламандры не умеют выделять яд самостоятельно, и могут спасаться от врагов только благодаря собственной скорости и способности прятаться. Через 4 месяца после выклева они претерпевают метаморфоз и превращаются в наземных жителей. В это время в их коже начинает накапливаться яд, и она приобретает характерный для этих земноводных цвет.

В моховых лесах Тихоокеанского побережья Северной Америки обитает несколько видов саламандр этого рода:

Черноногая саламандра (Caesioderma melanopus) имеет голубое тело и хвост без пятен. Конечности этого земноводного всегда чёрные, на плечах и изредка на пояснице у отдельных особей есть несколько мелких чёрных пятен. Это животное обитает в нижней части стволов деревьев и питается мягкотелыми насекомыми. Длина этой саламандры – наибольшая среди представителей рода – до 20 см; более половины длины составляет хвост. Этот вид также обладает фунгицидной слизью, но не питается на колониях слизевиков.

«Голубая молния» (Caesioderma fulmen-caesius) имеет самую тёмную окраску среди представителей рода – у неё почти полностью чёрное тело. Но вдоль головы, спины и хвоста этого мелкого земноводного (общая длина животного не больше 12 – 13 см) протягивается узкая, слегка извитая полоска голубого цвета, похожая на молнию в ночном небе. Также на ногах есть несколько мелких пятен голубого цвета. «Голубая молния» обитает в болотистых местах среди сфагновых мхов. Её образ жизни типичен для большинства земноводных – она питается насекомыми и червями, которых ловит сама, не прибегая к «услугам» слизевиков.

Земляная червица (Batrachovermes talpinus)

Отряд: Хвостатые (Caudata)

Семейство: Амбистомовые (Ambistomatidae)

Место обитания: тихоокеанское побережье Северной Америки, лесная подстилка.

Климат неоцена, влажный и тёплый, очень благоприятствовал эволюции земноводных. В это время области, непригодные для их обитания, стали гораздо меньше, а появление новых мест обитания привело к бурной эволюции разных групп земноводных. В неоцене семейство безлёгочных саламандр, широко распространённое в Северной Америке, обогатилось новыми видами, занимающими вновь образовавшиеся экологические ниши.

В отличие от тропических лесов, умеренно-тёплые и влажные леса на тихоокеанском побережье материка отличаются толстой листовой подстилкой. Это своеобразный мир, в котором обитает много разных животных – насекомые, черви и моллюски. Самый крупный обитатель лесной подстилки – земляная червица, крупная роющая червеобразная амбистома с короткими конечностями. Длина тела этого земноводного – около 40 см, и более половины общей длины составляет хвост. Тело земляной червицы цилиндрическое, немного похожее на тело червя, серой окраски с мелкими чёрными крапинками. Оно очень тонкое, и потому имеет большую относительную поверхность. Кожа животного постоянно увлажняется слизью – это способствует не только дыханию, но и лучшему движению в листовой подстилке. Земляная червица не испытывает недостатка во влаге – в моховых лесах почва всегда влажная, и ещё больше влаги сохраняется в моховых подушках.

Голова этого земноводного имеет прочный плоский череп, который во время движения в толще рыхлой лесной подстилки работает как бур и лопата. Глаза этого животного очень маленькие; они сдвинуты на боковые части головы, ближе к углам рта, при движении втягиваются в глазницы и прикрываются веками.

Лапы земляной червицы короткие и ластообразные. Кости конечностей у животного укорочены, а количество пальцев сократилось до трёх на передних лапах, и двух на задних. На краях лап и на переднем крае головы животного кожа образует толстые роговые «мозоли», позволяющие прокладывать норы в лесной подстилке.

Земляная червица избегает плотных почв и сухих метообитаний. Она живёт в рыхлом листовом опаде, зарослях мха и мягкой почве. Это земноводное часто встречается в сфагновых болотах, где не зарывается глубоко в торф (избегая кислой среды), а обитает в толще растущих стеблей мха.

Земляная червица принадлежит к числу живородящих животных. Для спаривания самец ищет самку по запаху – внутри ноздрей у него развиваются небольшие кожные складки, увеличивающие чувствительную поверхность. Разыскав ходы, прокопанные самкой, самец устремляется за ней. Догнав самку, самец начинает покусывать её за кончик хвоста, чтобы она остановилась. Если самка не принимает его ухаживания, она может развернуться, и схватить его челюстями за голову. Готовая к спариванию самка останавливается, и ожидает, пока самец проползёт вдоль её тела, и его голова окажется возле её головы. Во время спаривания животные свиваются двойной спиралью, и самец помещает сперматофор прямо в клоаку самки. У самца нет совокупительного органа, поэтому внутреннее оплодотворение осуществляется пассивно – семенная жидкость просто перетекает в яйцеводы самки, и оплодотворение совершается. В единичных случаях, особенно в изолированных популяциях, у земляной червицы наблюдается партеногенез.

В организме самки в течение четырёх месяцев развивается до десятка тонкотелых личинок, теряющих наружные жабры ещё при внутриутробном развитии. Они питаются подобно эмбрионам червяг (Gymnophionia) – соскребают питательные выделения со стенок яйцеводов самки, свободно передвигаясь внутри них. Для рождения потомства самка уползает в водоёмы. В воде она рождает активных и вполне самостоятельных личинок длиной до 3 см при толщине цилиндрического тела не более 2 мм.

Личинки имеют мускулистое тело и умеют активно плавать; у них есть внутренние жабры (наружные жабры редуцируются ещё во время внутриутробного развития), клетки боковой линии, и сохраняется плавниковая складка. Он несколько недель живут в воде, хорошо плавают и охотятся на мелких водных животных. При опасности личинки стремительно зарываются в донный ил. На личиночной стадии земляная червица расселяется. На пятой – шестой неделе жизни у молодых особей плавниковая складка рассасывается, и начинают формироваться конечности. В это время молодая земляная червица начинает покидать воду – вначале на несколько часов, затем намного дольше. В возрасте семи недель молодые особи переходят к полностью наземному роющему образу жизни. Они достигают типичного размера взрослой особи в возрасте трёх лет, но размножаться начинают уже на втором году жизни.

Плоская земляная лягушка (Pacifirana terrestris)

Отряд: Бесхвостые (Anura)

Семейство: Настоящие лягушки (Ranidae)

Место обитания: тихоокеанское побережье Северной Америки, влажные моховые леса.

Тихоокеанское побережье Северной Америки изолировано от остальной части материка огромной цепью Скалистых гор и пустынями, которые раскинулись в ветровой тени этих гор. В неоцене, через 25 миллионов лет после вымирания человека, время ещё не успело сточить горы до основания, поэтому мир западного побережья материка отличается присутствием большого количества эндемиков, особенно среди мелких влаголюбивых животных. Горы и пустыни являются для них непреодолимым препятствием. Кроме того, горы и пустыни затрудняют приток новых видов в эти места. Поэтому фауна влаголюбивых животных моховых лесов тихоокеанского побережья развивалась из сравнительно немногочисленных видов, уцелевших после сурового оледенения рубежа голоцена и неоцена.

Самым крупным бесхвостым земноводным моховых лесов тихоокеанского побережья является плоская земляная лягушка – земноводное длиной около 35 см и шириной лишь немного меньше. Это животное – активный ночной хищник, похожий по образу жизни на крупную африканскую лягушку-капкана. Днём это животное закапывается в почву в зарослях растений, и малоактивно.

У плоской земляной лягушки короткие лапы, поэтому она не умеет прыгать, и передвигается по земле ползком. На задних лапах у неё хорошо развитые плавательные перепонки, и она хорошо чувствует себя в воде. Тело этой лягушки имеет дисковидную форму – оно широкое и уплощенное, а кожа на верхней стороне тела грубая, как у жабы, и сухая. Кожа на спине лягушки имитирует почву, покрытую мхом – она морщинистая, а над глазами торчат небольшие выросты. Кожа на голове, конечностях и нижней части тела покрыта слизью и постоянно влажная – через неё осуществляется газообмен. Верхняя часть тела, голова и лапы имеют маскировочный цвет – они коричневые с мелкими зеленоватыми пятнами неправильной формы. Нижняя часть тела имеет цвет, резко отличающийся от верхней – она белая с желтоватым оттенком.

У этой лягушки большая голова с маленькими глазами, сдвинутыми к краям и защищёнными со стороны ротовой полости хрящевыми пластинками. Эта особенность связана с характером питания данного вида земноводных. Плоская земляная лягушка является хищником, и её добычу составляют относительно крупные животные – большие насекомые, мышевидные грызуны, рептилии и земноводные, в том числе собственные сородичи меньшего размера. Эта лягушка ловит добычу клейким длинным языком.

На лапах плоской земляной лягушки растут крупные мозоли, с помощью которых животное быстро закапывается в землю или мох. В отличие от жаб, эта лягушка не имеет ядовитых желез, и для защиты полагается только на свою маскировку. Потревоженная лягушка предпочитает спасаться бегством – она быстро бегает среди зарослей подлеска. Если же враг невелик, лягушка может сама напасть на него – вцепившись в агрессора сильными челюстями, она может висеть на его теле долгое время, не обращая внимания на раны, которые он ей может нанести.

В местах обитания этого животного сравнительно мягкая зима, и лягушка переживает это время, закопавшись глубоко в листовую подстилку, и окружив себя коконом из слизи, к которой приклеиваются листья. Изредка эти амфибии зимуют в норах грызунов, расширив их под свои размеры.

Брачный сезон у плоских земляных лягушек начинается весной, когда наступает устойчивая тёплая погода. В это время животные выходят из спячки, и начинают готовиться к брачному сезону. Самец у этого вида меньше самки, и при встрече она может легко съесть его – после зимовки самки очень неразборчивы в еде, и хватают любой движущийся предмет, хотя бы отдалённо напоминающий обычную добычу. Поэтому самец весной приобретает хорошо заметные различия: его горло краснеет, а на лапах появляются чёрные поперечные полосы. В брачный сезон в лесных водоёмах слышится брачная песня этих лягушек: тонкий пронзительный писк. Самцы собираются в местах нереста раньше, чем самки. Они успевают приобрести брачную окраску и начинают петь до того, как самки доберутся до водоёмов. Это гарантирует им безопасность.

Плодовитость этого вида лягушек достигает 12 – 13 тысяч икринок. Эти земноводные не охраняют кладку, и большой процент икры гибнет от различных водных хищников. Головастики выводятся через 8 – 10 дней. Первые несколько часов они неподвижно висят на растениях, а затем начинают плавать и питаться. У них скребущий рот с роговыми пластинками на губах, и они питаются микроскопическими водорослями, нарастающими на водной растительности. Период их развития составляет около 5 месяцев. К началу метаморфоза головастик имеет длину около 8 см, из которых больше половины составляет хвост. К осени молодые лягушки, претерпевшие метаморфоз, покидают водоёмы и переселяются в лес. Они достигают размеров, характерных для взрослой особи, на четвёртом году жизни, но начинают участвовать в нересте с трёх лет.

58. Работники тления

(Североафриканская саванна - падальщики и пожиратели навоза.)

Природа Африки приняла на себя первый удар со стороны человека. Именно в Африке появился этот вид млекопитающих, который изменил ход эволюции на всей планете. Но, как ни парадоксально, именно в Африке дольше всего удерживала свои позиции мегафауна – сообщество крупных травоядных животных, на которых охотились хищники. У африканских видов было время приспособиться к эволюции этого агрессивного и изобретательного существа, и появился страх перед человеком, который позволил даже крупным видам выжить в течение какого-то времени бок о бок с людьми. На остальных материках с появлением человека мегафауна оказывалась истреблённой за очень короткий срок. Но постепенно влияние человека на природу росло, и даже в Африке мегафауна сохранилась в исчезающе малом количестве, запертая на ограниченных территориях в заповедниках. Вымирание человечества не намного улучшило бедственное положение мегафауны: генетическое разнообразие уцелевших популяций некогда многочисленных видов оказалось недостаточным для выживания, а деятельность человека привела к разрушению продуктивных местообитаний и превращению их в полупустынные земли, не способные прокормить крупных животных. Изменения климата на рубеже голоцена и неоцена вызвали массовое вымирание видов, и представители прежней африканской мегафауны ушли в небытие вместе с множеством других видов животных, оставив Землю во власти мелких видов. И уцелевшие после природной катастрофы виды воспользовались сложившимся положением в полной мере. Их потомки заселили складывающиеся сообщества, и эволюционировали в существ, которых не знала Земля.

В эпоху неоцена Северная Африка от Гибралтарского перешейка и Атласских гор на севере до полосы редколесий на юге бывшей пустыни Сахары представляет собой саванну. По ней протекает извилистая река, берущая начало в горах на востоке – Сахарский Нил. Истинные истоки Нила перестали принадлежать Африке, когда от неё отделился Восточно-Африканский субконтинент, или Земля Зиндж. Дожди с пролива Танганьика поддерживают существование болот, в которых берёт начало часть притоков Сахарского Нила. Река поддерживает жизнь разнообразных обитателей саванны, в которых очень сложно узнать робких и мелких существ, которые были их предками в эпоху человека.

Огромный зверь гориллоподобной внешности поднялся на задние лапы, и объедает листья акации. Это один из самых крупных видов в саваннах Африки – саванновый ндипинотерий. Шкура зверя покрыта желтоватой шерстью, а вдоль спины проходит тёмный «ремень», расширяющийся на бёдрах. Грудь и горло животного белые – это признак зрелости.

Ндипинотерии являются экологическими аналогами слонов в неоценовой африканской саванне. Вставая на задние лапы, они легко поедают листву акаций на высоте до пяти метров. Передние лапы ндипинотерия устроены особым образом: на них есть два пальца, которые принимают на себя всю нагрузку во время ходьбы животного, а с обеих сторон к ним примыкают подвижные пальцы, с помощью которых животное может захватывать ветви деревьев. Решив поесть аппетитных молодых листьев на верхних ветках дерева, ндипинотерий поднимается на задние ноги, и слегка опирается одной из передних лап в ствол дерева. Другой лапой он подцепляет ветку и подтягивает её к себе . Крепкие, постоянно растущие резцы, унаследованные от предка, дамана, помогают ндипинотерию откусывать молодые побеги растений вместе с листьями. Конкурентом ндипинотерия в поедании листвы деревьев является только страус-жираф – массивная птица, которая имеет ещё более высокий рост.

Высокая продуктивность природных сообществ неоцена и относительная стабильность среды обитания привели к формированию большого количества крупных видов, среди которых ндипинотерии и страусы-жирафы являются настоящими великанами. Вообще, африканская мегафауна эпохи неоцена по продуктивности сравнима с мегафауной дочеловеческой эпохи, но отличается от неё совершенно иным качественным составом. Ндипинотерии и их родственники плоскороги – это очень крупные потомки даманов – мелких и неприметных зверей эпохи человека. От маленьких зверей они эволюционировали в экологические аналоги носорогов и слонов. Ндипинотерии посматривают на плоскорогов буквально сверху вниз: плоскорог кормится низкорослой растительностью, а ндипинотерии предпочитают высокие кустарники и деревья. Ндипинотерии собираются в большие стада, насчитывающие несколько десятков особей. Так им легче защищаться от крупных хищников, которые встречаются в саванне. Стадо ндипинотериев – это несколько десятков крупных животных, которые превосходят размером любого из хищников неоценовой саванны. Но стадо неоднородно – в нём есть хорошо защищённые особи, но есть и наиболее уязвимые. Самые молодые детёныши неотступно следуют за своими матерями, и в случае опасности могут рассчитывать на надёжную защиту. Крупные взрослые особи достаточно сильны, чтобы сбросить с себя напавшего хищника и раздавить его своей массой. Но есть особая возрастная группа, которая чаще всего становится жертвами хищников – это подростки, молодые особи, слишком крупные, чтобы мать продолжала их защищать (как правило, к этому времени она уже заботится о новом детёныше), но слишком мелкие, чтобы занимать определённое место в иерархии стада и самостоятельно защититься от хищника.

Молодые ндипинотерии держатся на краю и в конце стада. Они знают об окружающем мире далеко не всё, но уже слишком самонадеянны. Они позволяют себе отделяться от стада в поисках корма, и таким образом являются идеальной мишенью для хищника.

Там, где есть добыча, найдётся множество хищников. Трое молодых ндипинотериев бродит в зарослях низкорослых акаций поодаль от основного стада. Животные поднимаются на задние лапы, и поедают листву акаций – наиболее распространённых деревьев африканской саванны неоцена. Острые колючки не мешают им – животные аккуратно срывают листья с помощью длинного подвижного языка. Они прекрасно видят, как где-то вдалеке роскошная кошка-герцог с длинной «мантией» на плечах охотится на каких-то мелких грызунов. Они также следят за стадом сородичей, готовые в любую минуту вернуться, чтобы оказаться в безопасности под защитой взрослых животных. Но эти звери не замечают того, что за ними наблюдают.

Из кустарника, который растёт немного в стороне от стада, за ндипинотериями в течение нескольких часов наблюдает хищник. Жёлтые глаза следят за движениями животных, а когти впиваются в землю от нетерпения. Хищник должен рассчитать время атаки, и сделать только один удачный бросок. Генетта-убийца, саблезубый хищник размером с леопарда, готовится атаковать. Этот крупный представитель виверровых является специализированным охотником на крупную добычу, которая может быть опасной. Поэтому животное ожидает, пока молодые ндипинотерии достаточно отдалятся от стада.

Стадо ндипинотериев постепенно движется вперёд. Эти звери должны постоянно перемещаться по саванне, поскольку, если они надолго останутся на одном месте, они могут истощить кормовые ресурсы. Поэтому генетте-убийце нечасто доводится охотиться на ндипинотерия. Но она знает, как это сделать наиболее успешно.

Молодые ндипинотерии задерживаются возле акации, и стадо успевает отдалиться от них на добрую сотню метров. Двое молодых самцов, заметив это, бросают кормление и неуклюжей рысцой догоняют стадо. А самка задерживается ещё на несколько секунд. И тогда случается неизбежное. Чёрно-белой молнией генетта-убийца выскакивает из засады. Она всем телом наносит удар в бок молодой самки ндипинотерия, и валит её на землю. Несколько секунд хищник удерживает добычу на земле, и в это время происходит главное действие – генетта-убийца наносит самке ндипинотерия глубокое ранение кинжалообразными клыками в основание шеи. Резко выдернув клыки из тела добычи, генетта-убийца отскакивает прочь, и останавливается в траве, тяжело дыша. Силовая борьба хищника и добычи не может продолжаться долго – защищаясь, травоядное животное может нанести хищнику опасную рану, или даже убить. Но самое главное сделано: смертоносный удар нанесён, и теперь заполучить добычу – дело времени.

Генетта-убийца спокойно наблюдает, как смертельно раненная самка ндипинотерия, пошатываясь, поднимается с земли и пытается догнать стадо сородичей. В воздухе разносится страшный запах крови, и стадо ндипинотериев в испуге движется быстрее. Самка пытается догнать сородичей, но слабеет с каждой секундой. Из её раны толчками бежит алая кровь, оставляя на земле заметный след. Постепенно огромный зверь истекает кровью и всё больше отстаёт от группы испуганных сородичей. Самка ндипинотерия пошатывается и хрипло дышит. Она сильно обескровлена, и ощущает недостаток кислорода. Она движется всё медленнее, с трудом переставляя ноги. Наконец, она теряет сознание и тяжело падает на землю.

Охота закончена. Когда генетта-убийца приблизилась к своей добыче, тело самки ндипинотерия уже сводили последние судороги. Лизнув кровь, ещё текущую из раны в основании шеи животного, генетта-убийца огляделась. Заполучив добычу, хищник должен быть очень осторожным, поскольку её легко могут отнять другие хищники, и даже просто собственные сородичи. Но генетта-убийца встречается в саванне относительно редко, как всякий охотник на очень крупных животных. Ближайший сородич, возможно, охотится или отдыхает за десять километров от неё. Но есть множество других любителей чужой добычи, и они постепенно начинают собираться.

Успех генетты-убийцы не остался незамеченным: его трудно скрыть. Запах крови разносится на сотни метров от убитого животного, и служит приглашением к обеду для многочисленных падальщиков. Самые быстрые и нетерпеливые из них приступили к трапезе едва ли не раньше самого охотника. Генетта-убийца погрузила клыки в шкуру на животе ндипинотерия, и рванула её на себя. Она оторвала огромный лоскут шкуры и мяса, и из разрыва в брюшине вывалились кишки животного. Вокруг морды генетты-убийцы, испачканной кровью, вьются мухи, а по шкуре убитого зверя ползают мелкие жуки. Генетта-убийца почти не обращает на них внимания, и лишь иногда встряхивает головой и чихает, когда неосторожное насекомое залезает прямо в ноздрю. Мухи и жуки – обычные спутники хищников и постоянные посетители на тушах убитых или издохших животных с незапамятных времён. Но в неоцене к ним прибавились более неожиданные спутники – бабочки. Меньше всего можно было бы ожидать появления этих хрупких и изысканных существ на окровавленной добыче хищника, но, тем не менее, в Северной Африке существует один вид бабочек, который питается исключительно кровью и тканевой жидкостью мёртвых животных. Эта бабочка называется скорбящий парусник, и отличается довольно крупным размером и характерной внешностью. Размах крыльев скорбящего парусника достигает приблизительно 15 см. Эта бабочка окрашена в белый цвет, который на наружном и заднем краях крыльев оттеняет чёрная кайма. Бабочки со строгой окраской летают над тушей животного, совершенно не боясь присутствия крупного хищника. Их собирается очень много на растерзанной туше ндипинотерия. Целым облаком скорбящие парусники вьются над головой генетты-убийцы, поедающей добычу. Одна за другой бабочки садятся на шкуру ндипинотерия, и, развернув тонкие хоботки, сосут кровь, сочащуюся из разорванной плоти, не обращая внимания на снующих вокруг мух и жуков. Некоторые, наиболее смелые из них, даже садятся на морду хищника. Генетта-убийца встряхивает головой, отгоняя назойливых насекомых, но это мало помогает ей – вспорхнув в воздух и немного покружившись, бабочки вновь садятся на шерсть хищника, испачканную кровью. Бабочки сосут кровь и мясной сок, пользуясь присутствием хищника возле добычи. Другие пожиратели падали пока ожидают своего часа: генетта-убийца может убить их самих, если они неосторожно приблизятся раньше. И этим моментом пользуются бабочки. Когда генетта-убийца насытится, они также будут вынуждены покинуть место пиршества – соседство других падальщиков опасно для них.

Пока генетта-убийца поедает мясо, на ветвях собираются пернатые, имеющие большие планы относительно остатков добычи. Главными пернатыми падальщиками африканской саванны являются попугаи-падальщики, птицы зелёного цвета с белыми пятнами под крыльями. Эти умные, но крикливые и шумные птицы собрались большой стаей, разглядывая сверху саблезубого хищника. Они вооружены мощными чёрными клювами, а передняя часть головы и грудь у них голая, как у грифов эпохи человека. Попугаи-падальщики никак не могут скрыть своего присутствия, и другие пожиратели падали прилетают, ориентируясь на их голоса.

По стволу дерева, облюбованного попугаями-падальщиками, ловко скачут две птицы величиной с ворону. Вначале на этом дереве появилась только одна птица, но затем к ней присоединился сородич. В отличие от попугаев, эти птицы держатся молчаливо. Спина и крылья у них такого же зелёного цвета, как у попугаев, но окраска остального тела совсем другая – оперение этих птиц серое с сизоватым оттенком. А на фоне зелёного оперения попугаев эти птицы выделяются благодаря ярко-оранжевым подвижным хохолкам. Очень характерная манера полёта, прямой острый клюв и лапы, на которых два пальца обращены вперёд, а два назад, выдают в этих птицах дятлов. Однако они оказались среди птиц, ожидающих очереди возле убитого животного, не случайно. Их напрямую интересует падаль, хотя дятлы, в отличие от попугаев-падальщиков, ожидают своей очереди весьма сдержанно. Это очень своеобразный вид, дятел, приспособившийся к питанию падалью, который называется дятел-костолом. Это семейная пара, которая уже много сезонов держится вместе, и совместно разыскивает падаль. Дятлы не любят, когда попугаи начинают проявлять агрессию к ним. Поэтому, когда один попугай-падальщик поднимает хохолок и пытается отогнать их, пара дятлов дружно демонстрирует ему острые клювы, громко и неприятно крича. Когда маленький конфликт оказывается исчерпанным, дятлы-костоломы начинают заниматься исключительно туалетом друг друга. Они нежно перебирают перья на хохолке гнездового партнёра, время от времени бросая взгляды на тушу ндипинотерия, терзаемую генеттой-убийцей.

Громкое хлопанье крыльев заставляет попугаев-падальщиков испуганно умолкнуть, а дятлы-костоломы в страхе бросились под прикрытие толстой ветки. На ствол дерева выше их опустилась ещё одна птица, немного похожая на них цветом оперения, но во много раз крупнее. У неё такое же серое оперение на туловище, но крылья бурые с двумя большими жёлтыми пятнами каждое, а хохол на голове ярко-красный. Это ещё один вид плотоядных дятлов Северной Африки – грифовый дятел. У него такое же голое лицо, как у попугаев-падальщиков, и это свидетельствует о том, что птица рассчитывает далеко не на остатки туши. Грифовый дятел держится среди прочих птиц уверенно и властно. Даже со сложенными крыльями он достигает метра в длину, а его прочный острый клюв – страшное оружие, которым птица пользуется решительно и метко. Когда грифовый дятел скачет по крупной ветви акации, её листья заметно трясутся. Грифовый дятел не намерен ждать, пока генетта-убийца завершит трапезу, но пока он не чувствует себя достаточно уверенным, чтобы бросить вызов главному хищнику саванны.

Грифовый дятел поднял голову, и громко закричал. Его голос, громкий гортанный крик, разнёсся далеко по окрестностям. И через несколько секунд такой же крик донёсся в ответ. Прошло несколько минут, в течение которых попугаи-падальщики могли позволить себе только тихие скрипучие звуки, а пара дятлов-костоломов вообще спустилась почти к основанию ствола дерева. И вскоре на дерево опустился ещё один такой пернатый гигант. Птицы приветствовали друг друга, подняв ярко-красные хохолки, и уже вдвоём взглянули вниз, туда, где пировала генетта-убийца. Пара грифовых дятлов – это сила, с которой нужно считаться даже крупному хищнику из числа млекопитающих.

Пока генетта-убийца кормится на туше ндипинотерия, птицы-падальщики скромно ожидают своей очереди, опасливо бросая взгляды на пару грифовых дятлов. Но эти птицы более не желают ждать, и пара гигантских дятлов дружно слетает с дерева и садится на тушу. Генетта-убийца поедает мясо в мягкой части туши – внутренности и бёдра добычи. А дятлы пытаются достать мясо на плече убитого ндипинотерия. Птицы проклёвывают шкуру, и по очереди вырывают клювом кусочки мяса, которые жадно заглатывают, подёргивая головой и шеей. Пока птицы кормятся вдалеке от генетты-убийцы, хищник не трогает их. Но гигантские дятлы постепенно приближаются к ней, отрывисто крича и поднимая красные хохолки. Генетта-убийца воспринимает их агрессию совершенно серьёзно – много лет назад она по неопытности чуть не лишилась глаза, пытаясь отстоять свою добычу у этих птиц. Но в надежде, что дятлы отступят, генетта-убийца широко разинула пасть и громко зарычала. Её действия, однако, имели прямо противоположный эффект – грифовые дятлы раскрыли крылья, громко закричали и начали делать резкие выпады клювами в сторону хищника. Их клювы – грозное оружие, силу которого генетта-убийца не желает испытывать во второй раз. Поэтому хищник постепенно отступает, и принимается обгладывать заднюю часть бедра туши. А грифовые дятлы начали рыться в разорванной брюшной полости ндипинотерия, вырывая куски мяса. И лишь скорбящие парусники совершенно не отреагировали на «смену власти» возле туши. Они по-прежнему продолжили насыщаться кровью и мясным соком, не обращая внимания на грифовых дятлов. Видя успех пары грифовых дятлов, другие птицы постепенно осмелели. Несколько попугаев-падальщиков спустилось на землю, но они не решаются подойти к туше и держатся за спиной хищников. Когда грифовые дятлы начали атаковать генетту-убийцу, дятлы-костоломы поднялись как можно выше по стволу дерева. Они не спешат, но терпеливо ожидают своей очереди. У них никто не отнимет их часть добычи, поскольку мало кто умеет есть то, что едят эти дятлы.

Генетта-убийца с длинными сабельными клыками может съесть весьма немного даже от крупной добычи – только самые мягкие части туши. Она поедает только мясо на задней части тела добычи, и съедает часть мягких внутренностей. Сабельный клык – эффективное средство для охоты на крупных животных. Но одновременно это очень хрупкое оружие и большая помеха во время еды. Поэтому генетта-убийца даже не пытается сгрызать мясо с рёбер добычи, опасаясь сломать клыки. Когда грифовые дятлы начали отгонять её от добычи, она успела съесть достаточно, чтобы оставить большую часть добычи падальщикам. Проглотив несколько кусков мяса, генетта-убийца поднимается, потягивается и уходит, помахивая длинным хвостом. Теперь настало время плотоядным животным помельче приступать к обеду.

Когда хищник удалился в кусты, туша ндипинотерия почти сразу же была накрыта множеством тел животных, которые дождались своего часа. Скорбящие парусники моментально взлетели с туши, и начали постепенно разлетаться. Зато многочисленные попугаи-падальщики начали жадно сгрызать мясо с костей. Их крючковатые клювы раздирают шкуру ндипинотерия и перекусывают даже прочные связки. А среди их стаи, словно демоны, возвышаются огромные грифовые дятлы. Эти птицы держатся среди попугаев-падальщиков уверенно и агрессивно, пользуясь своими крупными размерами. Грифовые дятлы могут питаться только мягким мясом и не умеют обгрызать его с костей. Поэтому они бесцеремонно расталкивают попугаев, и иногда делают выпады острыми клювами, заставляя попугаев уступать место на трупе. Эти птицы добираются до частей туши, где осталось мясо, не съеденное генеттой-убийцей, и начинают выклёвывать его. Грифовые дятлы селятся парами на обширной территории, и очень привязаны друг к другу. Поэтому даже во время дележа добычи они держатся вместе. Они питаются добычей крупных хищников, и потому ревностно охраняют свою территорию от сородичей. Их инстинкт защиты территории настолько силён, что они нападают на более мелких сородичей близких видов, которые хоть немного похожи на них окраской. Именно поэтому дятлы-костоломы скрываются от этих гигантов на дереве.

Грифовые дятлы первыми среди падальщиков начинают кормиться, и первыми заканчивают есть. Они могут съесть очень немногие части туши, и делают это быстрее, чтобы опередить других падальщиков. Обе птицы жадно выклёвывают мясо, и глотают его большими кусками. Попугаи-падальщики по опыту знают, что к этим птицам лучше не приближаться, когда они кормятся. Поэтому они стараются держаться подальше от грифовых дятлов, которые чувствуют себя хозяевами положения. Когда одна неопытная молодая птица оказывается слишком близко к грифовому дятлу, гигант издаёт рокочущий гортанный крик, и возле спины попугая щёлкает острый клюв. Этого предупреждения вполне достаточно, чтобы птица посторонилась. Во время пиршества грифовые дятлы приобретают жуткий облик: их оголённая кожа на голове и шее забрызгана кровью, и эти птицы напоминают каких-то кошмарных чудовищ. Они отрывают большие куски мяса и заглатывают их целиком. Эти птицы весьма прожорливы, и иногда съедают мяса больше, чем нужно. После такого пиршества грифовый дятел вынужден отрыгнуть часть проглоченной пищи, чтобы взлететь. Если же птица питалась регулярно, она не допускает этого и всегда готова подняться в воздух.

Насытившись, грифовые дятлы спрыгивают с туши ндипинотерия, и некоторое время чистятся, неуклюже сидя на земле. Их оперение испачкано кровью, обрывками мяса и даже содержимым кишечника ндипинотерия. Поэтому, прежде чем улететь, птицы обязаны поухаживать за оперением. Перепархивая на несколько метров, грифовые дятлы движутся к соседнему дереву, возле которого есть неглубокая яма с сухой песчаной почвой. Это пылевая ванна, в которой местные животные приводят в порядок шерсть или оперение. Птицы долетают до неё, и с наслаждением опускаются на землю, поднимая вокруг себя тучу пыли. Испуганная их приближением, мелкая ящерица выскочила из песка, и скрылась в тени кустарника. Голодный грифовый дятел легко смог бы поймать её, но сейчас обе птицы сыты, и их интересует только собственная чистота. Грифовые дятлы с удовольствием купаются в песке, набрасывая его на себя движениями крыльев. Затем они встряхиваются, немного чистятся, и снова ложатся в пыль. Гигиеническая процедура длится долго – около двадцати минут.

Приведя оперение в порядок, грифовые дятлы взлетают на дерево. Уцепившись за его ствол, птицы встряхиваются, вычищая из перьев остатки пыли, и некоторое время сидят на стволе, раскрыв крылья и подставив спину солнцу. Это естественная дезинфекция, подобное поведение встречалось у грифов эпохи голоцена. Сходный образ жизни приводит к выработке более-менее сходных особенностей поведения.

Посидев под солнечными лучами, оба грифовых дятла взлетают, и через несколько минут скрываются в зарослях в нескольких сотнях метров от места пиршества. Всё время, пока сытые грифовые дятлы чистили оперение, попугаи-падальщики поедали мясондипинотерия. У попугаев клюв превосходно подходит для того, чтобы разрывать сухожилия и связки, и раскусывать хрящи. Эти птицы не столь специализированы, как грифовые дятлы, и на их долю остаётся ещё много съедобных частей туши, когда гигантские дятлы улетают. На голоса пирующих попугаев-падальщиков слетаются сородичи, и тушу ндипинотерия окружают уже несколько сотен птиц. Они ведут себя очень шумно, и между особями из разных стай часто случаются потасовки.

Крючковатые клювы попугаев-падальщиков помогают им очищать от мяса рёбра ндипинотерия. Постепенно усилиями плотоядных попугаев на костях остаётся всё меньше мяса. Этого терпеливо ждали дятлы-костоломы. Они не претендуют на чужую долю добычи, поскольку питаются весьма специфическим кормом, достать который может не всякое животное. Пара этих птиц слетает с дерева, и присоединяется к пиршеству попугаев. Птицы добираются до прочных трубчатых костей ног ндипинотерия, и начинают расклёвывать головки суставов. Плотные связки легко поддаются ударам острых клювов, и дятлы-костоломы переходят к разрушению губчатых головок костей. Это также несложно сделать, и после недолгой работы дятлы добираются до внутренней полости кости. Здесь скрыт их излюбленный корм – костный мозг. С помощью длинного языка пара дятлов по очереди вылизывает костный мозг из плечевой кости ндипинотерия. Но кость длинная, и дятлы не достают пищу, скрытую в глубине. Тогда самка дятла-костолома просто садится на кость животного, и долбит в ней отверстие недалеко от края. Через него обе птицы продолжают вылизывать костный мозг. Затем они пересаживаются на заднюю ногу туши ндипинотерия, и повторяют те же действия. Птицы останутся возле туши, ожидая, пока благодаря усилиям других падальщиков окажутся доступными кости ещё двух ног ндипинотерия. Но, пока наступит этот момент, они используют ещё один источник корма, также мало кому доступный.

Череп ндипинотерия очень прочен. Во время внутривидовых поединков самцы пользуются головами, чтобы нанести противнику удар. Нападая на самку ндипинотерия, а затем поедая тушу, генетта-убийца даже не пыталась его прокусить, опасаясь сломать клыки. Клювы попугаев-падальщиков также мало подходят для этой цели: птицы могут прокусить череп небольшого животного одним укусом, но череп ндипинотерия слишком велик, и они не могут раскрыть рот так широко. Зато дятел-костолом легко справляется с этой задачей. Сильными ударами клюва одна из птиц вскрывает черепную коробку, и пара птиц начинает кормиться мозгами убитого животного. Эта часть добычи принадлежит только им, и попугаи-падальщики даже не пытаются воспользоваться ею.

В саванне очень выгодно уметь использовать в пищу остатки добычи хищников. Самое главное – самому не стать этой добычей. Но при возможности жертвы также не упускают случая стать хотя бы отчасти плотоядными. Недалеко от туши ндипинотерия шевелятся кусты, и к туше приближаются несколько крупных животных. Они похожи телосложением и размером на медведя, но на самом деле являются грызунами. Это крысы-траворезы, громадные, но безобидные обитатели саванны. В обычной жизни они предпочитают держаться подальше от генетты-убийцы, но её добычу они поедают очень охотно, если получат возможность.

Остановившись недалеко от туши ндипинотерия, крысы-траворезы поднимаются на задние лапы, и начинают оглядываться и нюхать воздух. В этой группе семь взрослых грызунов и трое подростков. Если возле туши затаился хищник, такая демонстрация размеров и силы подействует на него весьма внушительно. Даже одинокая крыса-траворез может быть опаснейшим противником, а группа – это сила, с которой стоит считаться.

Попугаи-падальщики обратили внимание на появление этих грызунов, и заметно притихли. А некоторые наиболее осторожные из них вовсе взлетели на дерево. Дятлы-костоломы тоже прекратили лакомиться мозгом убитого ндипинотерия, и стали встревожено оглядываться. А крысы-траворезы, убедившись в безопасности, приближаются к туше ндипинотерия, распугивая птиц. Когда они принялись за еду, попугаи-падальщики взлетели на дерево, и оттуда стали наблюдать за громадными грызунами. Дятлы-костоломы, напротив, продолжили лакомиться мозгом ндипинотерия.

Крысы-траворезы поедают остатки мяса, с хрустом сгрызая его с костей, и с удовольствием грызут хрящи. Сильными резцами они разгрызают грудную кость ндипинотерия, и поедают его рёбра, круша и разжёвывая кости вместе с остатками мяса. Морды гигантских грызунов окрашены кровью, и в этот момент нельзя даже подумать, что в иное время эти животные – мирные травоядные. Поедание падали – это вынужденная необходимость: так крысы-траворезы восполняют дефицит белков в растительной пище.

Дятлы-костоломы ощущают явное неудовольствие от того, что рядом с ними кормятся гигантские грызуны, которые явно сильнее их. И это состояние птиц вполне оправдывается: одна из крыс-траворезов приблизилась к ним. Она несколько секунд принюхивалась, а затем с низким горловым рычанием поднялась на задние лапы, и с силой опустилась на все четыре. Дятлы-костоломы, испуганные такой демонстрацией, взлетают, и садятся на ствол дерева, растущего неподалёку. Здесь им явно больше нечего делать – грызуны не оставят им ничего съедобного. Отпугнув дятлов-костоломов, гигантский грызун обнюхивает отверстие в черепе ндипинотерия, пробитое птицами. Затем крыса-траворез широко разевает рот, и мощными резцами вскрывает череп ндипинотерия. Она с довольным фырканьем принимается вылизывать остатки мозга животного, а затем начинает обдирать кожу с головы трупа. Наградой за эту работу ей становится немного мягкого мяса.

Пиршество крыс-траворезов продолжается почти до заката. После их кормления от трупа ндипинотерия остаются только обглоданный позвоночник и тазовые кости, и разгрызенные остатки остального скелета с клочьями шкуры. Пока грызуны кормились, птицы-падальщики постепенно разлетались, потеряв всякую надежду получить ещё хоть немного пищи.

Четвероногие пожиратели падали съедают большую часть мягких тканей на трупе. Но, когда они уходят, на остатках туши есть ещё немало съедобного для других животных – самые крупные кости, значительная часть шкуры с мягкими тканями и остатками жира на внутренней стороне. Самыми первыми на делёж добычи генетты-убийцы пришли беспозвоночные, и они уйдут с неё самыми последними, оставив после себя весьма немного.

Над остатками туши ндипинотерия кружатся мухи. Их великое множество, чем пользуются птицы – они проносятся сквозь стаю насекомых, схватывая их на лету. Мухи – самые главные падальщики саванны. Каждая муха в отдельности – маленькое и слабое существо. Но десятки тысяч мух – это нечто гораздо более прожорливое, чем даже генетта-убийца. Мухи откладывают на кости и шкуру яйца, из которых быстро выводятся личинки. Эти мягкотелые создания выпускают пищеварительный фермент прямо на мясо и кости, а затем слизывают получившийся «бульон». Их не останавливает даже начало процессов разложения, из-за которых останки ндипинотерия начинают отвратительно пахнуть. То, что отвращает других животных, насекомые могут расценивать как приглашение к обеду.

Тысячи белых и желтоватых личинок мух копошатся на останках ндипинотерия, пожирая всё, что годится в пищу. Среди них ползают коричневые и чёрные личинки жуков. Некоторые из них поедают то же самое, что и личинки мух, а другие едят самих личинок. Личинки мух растут очень быстро. Когда приходит время окукливаться, они падают с останков животного вниз, в землю. Закопавшись, личинка через несколько дней превращается в муху. Но далеко не все из них смогут пройти полный цикл развития. И виной этому – крохотный убийца, который носит ослепительно яркий наряд.

Жирная личинка мухи выползает из полости в позвоночнике ндипинотерия, и падает на землю. Она несколько минут лежит, лишь слегка двигаясь, а затем начинает рыть вертикальную норку, в которой сможет окуклиться. Но ей явно не суждено этого сделать. Рядом с личинкой мухи земля шевелится, и из неё появляется ярко-зелёный паук с белым пятном на головогруди и благородным шелковистым блеском от множества волосков на теле. Паук молниеносно бросается на личинку, убивает её укусом, и быстро закапывается вместе с добычей. Рядом появляется ещё один такой же паук. Он схватывает другую личинку, и тоже бросается в укрытие. Этот яркий вид пауков – трупный паук-красавчик, представитель бродячих пауков. Словно вольный охотник, это беспозвоночное разыскивает добычу, не строя ловушек. Яркая окраска с металлическим блеском сигнализирует другим животным, что этот паук обладает ядовитым укусом. Ярко-зелёные пауки – это самки. Самцы трупного паука-красавчика выглядят иначе, и ведут иной образ жизни. Это ярко-рыжие пауки с белыми кончиками передних ног, длиной едва ли не вдвое меньше самок. Они лазают по костям ндипинотерия, или роются в полуистлевшей шкуре трупа, выискивая мелких личинок жуков, мух и молей. Эти пауки ищут трупы животных по запаху, и поселяются возле них, когда останки, пока не съеденные другими трупоедами, начинают разлагаться. Туша ндипинотерия становится колоссальной приманкой для насекомых, и трупные пауки-красавчики несколько дней живут, окружённые изобилием пищи.

Многие ндипинотерии не умрут своей смертью, а станут добычей разных хищников. Это вполне естественное положение дел в природе. Некоторых погубят голод и засуха, а других – болезни. В природе естественная смерть – достаточно редкое явление. Но, пока ндипинотерии достаточно сильны, чтобы бороться с врагами и противостоять неблагоприятным условиям окружающей среды, они делают это. Ндипинотерии – успешная группа африканских травоядных. Самый крупный вид этих животных обитает в саванне, а его более мелкие родственники живут в лесах и горах, лишь немного заходя в Южное полушарие.

Ндипинотерии и плоскороги, которые бродят по саваннам Северной Африки, являются свидетельством эволюционного успеха примитивных копытных животных – даманов. Кроме них, Африку населяют другие крупные потомки даманов: в болотах и мангровых зарослях водятся массивные ипопо, ведущие полуводный образ жизни. Но обитатели саванн встречаются с ними лишь случайно.

Потомки дамана сохранили одну интересную поведенческую особенность этих животных: они не рассеивают помёт по саванне, а оставляют его в строго определённых местах. Это сложно совместить с образом жизни крупных животных, которые вынуждены постоянно перемещаться по саванне, но всё же оригинальный компромисс был найден.

В саванне часто встречаются огромные зловонные навозные кучи – это и есть следы пребывания ндипинотериев. Такие кучи встречаются в саванне преимущественно вдоль маршрутов, которые веками используются стадами этих животных. Каждая навозная куча существует много месяцев, и даже несколько лет подряд, и постоянно подновляется. Она имеет не только сугубо утилитарное назначение: навозная куча служит своеобразной «доской объявлений» для ндипинотериев. Прежде, чем добавить в куче свой навоз, животные обнюхивают то, что оставили другие животные. По запаху помёта животные могут узнавать друг друга, даже если стада, в которых они живут, не встречались много лет. Также они могут по запаху определять физическое состояние друг друга, оценивать кондицию соперника или готовность самки к спариванию.

Вокруг навозной кучи почва вытоптана и обильно пропитана мочой. Поэтому мало какая трава может расти в радиусе трёх – четырёх метров от неё. Зато сама куча является местом сосредоточения жизни.

Стадо ндипинотериев приближается к одной из таких куч. Видно, что навозная куча давно не посещалась этими животными – верхний слой навоза ссохся в плотную корку. В некоторых местах эта корка треснула, и из неё торчат яйцевидные шляпки белого цвета. Это растёт один из представителей обычного населения навозных куч – гигантский навозный гриб. Плодовые тела этого гриба пробивают корку навоза, и разрастаются на навозной куче огромными полуметровыми зонтиками, белыми с красно-коричневой изнанкой.

Навоз служит домом и пищей не только грибам. Когда ндипинотерии приблизились к куче навоза, с неё взлетела туча мух, а из какого-то укрытия выскочил небольшой паук, и скрылся в траве. Взрослые ндипинотерии начали обнюхивать засохший навоз, и одновременно с удовольствием поглощать плодовые тела гигантского навозного гриба. Съев крупные грибы, один из ндипинотериев подцепил резцом корку навоза и отбросил её в сторону. Под ней обнаружились молодые плодовые тела гигантского навозного гриба. Зверь осторожно захватил губами несколько молодых плодовых тел, ещё не успевших развернуться, и с удовольствием проглотил.

Получив всю необходимую информацию и съев все грибы, ндипинотерии один за другим разворачиваются к навозной куче задом, и поверх высохшей корки ложится свежий слой навоза. Животные сменяют друг друга и отходят в сторону, пока их сородичи опорожняют кишечник. Когда последний член стада завершил своё дело, ндипинотерии зашагали прочь. Эти звери находятся в постоянном движении – если они слишком надолго остановятся в какой-то местности, их пребывание может стать разрушительным для растительности.

Мало кто из ндипинотериев заметил, как со спины одного из животных слетел крупный жук с золотистым металлическим блеском, и сел на свежий навоз. Другой зверь, однако, почувствовал нечто другое – его очень больно укусил слепень гигантских размеров.

Жук и слепень – это представители лишь двух видов из своеобразного сообщества беспозвоночных, которое складывается на навозных кучах ндипинотериев. Навоз крупных травоядных является достаточно богатым источником пищи для тех, кто умеет использовать её. Он содержит большое количество непереваренных растительных остатков – волокон, оболочек семян, неразжёванных целых семян. Изобилие этого источника пищи стимулировало эволюцию животных, использующих его на разных стадиях жизненного цикла.

Крупное кровососущее двукрылое доставляет немало неприятностей ндипинотериям. Когда животные пасутся, их атакует слепень ндипинотерия – одно из самых крупных кровососущих насекомых Земли. Этот слепень длиной до 45 миллиметров старается пить кровь в местах, где у ндипинотериев самая тонкая кожа. Он атакует пах и подмышечные области зверей, а также кусает их в голову и уши. Места, укушенные этим светло-серым гигантом, сильно зудят, поэтому животные сильно беспокоятся, если слепней слишком много. У ндипинотериев нет хвоста, как у лошади или коровы, поэтому они не могу отгонять от себя докучливых насекомых. Но птицы помогают им справиться с этой бедой. Они садятся на спину этих животных, и ловкими бросками настигают слепней. Но не всякий слепень становится их добычей, и многим из них удаётся дать начало новому поколению.

Самка слепня ндипинотерия ищет навозную кучу. Она взлетает высоко над деревьями, пытаясь обнаружить поток воздуха, несущий отголоски запаха, который другим животным мог бы показаться отвратительным. Утром эта самка успешно кормилась на теле одного из ндипинотериев, ловко увернулась от какой-то птицы, которая погналась за ней, и потом провела несколько часов в укрытии. В это время высосанная кровь переварилась, и в её организме созрела порция яиц, которые необходимо отложить в навоз ндипинотерия. Наконец, её рецепторов достигает слабый отголосок желанного запаха, и полёт самки слепня ндипинотерия становится более определённым и быстрым. Преодолев около километра, насекомое находит источник запаха – кучу сравнительно свежего навоза, который был оставлен не более, чем за сутки до её прилёта. Самка слепня здесь не первая – многие насекомые обитают возле навозных куч постоянно. Множество мух различного цвета и размера сидит на навозе, высасывая из него крохи жидкости. Но они взлетают, когда самка слепня ндипинотерия пролетает над ними – они вполне оправданно опасаются насекомых такого сложения. Грузная самка слепня делает несколько кругов над кучей навоза, анализируя запах. Наконец, она находит место, подходящее только по одной ей известным признакам. Сев на навоз, самка слепня быстро откладывает яйцо, погрузив кончик брюшка глубоко в навоз. Затем она взлетает и ищет другое место, где всё повторяется. Самка примерно полтора десятка раз повторяет этот маневр – ей надо рассеять личинок как можно реже, чтобы они не встретились. Личинки слепня ндипинотерия – активные хищники, которые при случае могут быть каннибалами. Поэтому избыточная плотность поселения личинок слепня вредна для выживания вида.

Пока одна самка слепня ндипинотерия была занята кладкой яиц, над навозной кучей появилась другая самка этого же вида. Она также ищет место для кладки. Но двум самкам одновременно опасно встречаться на навозной куче – одна из них должна искать себе другое место для кладки. В противном случае личинки двух разных самок будут конкурировать, и, возможно, охотиться друг на друга. Поэтому самка слепня, прилетевшая первой, немедленно реагирует на появление сородича. Она взлетает, и обе самки встречаются в воздухе. Над навозной кучей разыгрывается настоящий воздушный бой. Первая самка слепня ндипинотерия пытается отогнать вторую от навозной кучи: она держится между кучей и второй самкой, бросаясь ей навстречу, когда она пытается приблизиться. Вторая самка не спешит сдаваться: она резко набирает скорость и пытается оторваться от преследователя. Но она отлично видна первой самке: на теле слепней этого вида продольные полоски из волосков отражают ультрафиолетовый свет, и в ясный солнечный день эти слепни распознают сородичей на большом расстоянии. Первая самка не спешит бросаться в погоню за второй: она предпочитает остаться возле навозной кучи. Поэтому, когда вторая самка слепня улетает, первая самка продолжает прерванное занятие. Она откладывает в навоз ещё несколько яиц, и улетает. Инстинкт велит ей искать другую навозную кучу, чтобы её потомство не страдало от последствий перенаселения. Но, когда она улетает, над навозной кучей появляется вторая самка этого вида – та самая, которую прогнала первая самка. Теперь она совершенно спокойно откладывает яйца в ту же самую кучу. Когда она улетит, возможно, прилетит ещё несколько самок слепня ндипинотерия. Таким образом, каннибализм среди их личинок оказывается неизбежностью.

Вторая самка слепня точно так же тщательно выбирает место для кладки яиц, и оставляет яйца по одному на небольшой глубине в разных частях навозной кучи. Когда она садится отложить последнее яйцо, она случайно задевает тонкую шёлковую ниточку, которая тянется по высохшей корке навоза.

Это случайное прикосновение оборачивается для самки слепня катастрофой. В нескольких сантиметрах от неё внезапно открывается замаскированный вход в вертикальную норку, и оттуда выскакивает небольшой паук. Он одним прыжком настигает самку слепня, наносит ей смертельный укус, и пятится в норку, утаскивая убитое насекомое. По иронии судьбы, первая самка слепня ндипинотерия отложила яйцо всего в нескольких сантиметрах в стороне от места маленькой драмы. Если бы она коснулась другой нити паутины, протянутой от края норки паука, её постигла бы такая же участь.

Слепень стал жертвой одного из постоянных обитателей навозных куч – навозного паука-красавчика. Это близкий родственник вида, питающегося личинками насекомых на трупах животных. Однако различия в окраске и образе жизни не позволяют спутать эти два вида. Удачливым охотником оказалась самка паука. Её окраска чем-то напоминает тлеющий уголёк: передняя часть её тела коричневая с чёрными крапинками, большая часть тела малиново-красная с металлическим блеском, и только кончик брюшка оранжевый. Волоски, покрывающие тело этого паука, имеют шелковистый блеск, что делает паука ещё красивее.

Самка навозного паука-красавчика – скрытное существо. Она предпочитает охотиться из засады. В свежем навозе ндипинотерия этот паук выкапывает вертикальную норку глубиной приблизительно в четыре собственных длины. Стенки норы оплетены паутиной, по которой хозяйка норы передвигается, как по лестнице. Близ краёв норы паутина образует сплошное кольцо, от которого отходят прочные тонкие сигнальные нити. Когда насекомые задевают их ногами, паук выскакивает из норы, и хватает добычу. Для маскировки самка навозного паука-красавчика прикрывает вход в нору лёгкой и незаметной при взгляде снаружи крышкой. Для этого она заплетает паутиной кусок сухого навоза, а сбоку приклеивает остатки растений или другие лёгкие предметы. Сидя в норе, паук удерживает крышку передней парой ходильных ног, а насекомых захватывает педипальпами.

Самка слепня ндипинотерия случайно задела ногой одну из сигнальных нитей, ведущих в нору навозного паука-красавчика, и была атакована. Умертвив её одним укусом, паук высосал слепня досуха, а затем выбросил пустую шкурку наружу, слегка приподняв крышку норы.

Навозный паук-красавчик – не единственный вид, который роет норы в навозных кучах. В толще полуразложившегося и свежего навоза роют ходы многочисленные виды насекомых. Самые широкие норы уходят в толщу навоза вертикально на глубину до 50 – 60 см. Их выкопали личинки навозников-титанов – гигантских навозных жуков неоцена. Эти личинки строят в навозе вертикальные шахты, и по мере добавления сверху новых слоёв навоза роют нору через них всё выше и выше. Личинки навозников-титанов отличаются гигантскими размерами: их длина достигает 20 сантиметров. Эти существа непрерывно пожирают навоз, которым их щедро снабжают ндипинотерии, «отмечаясь» на навозной куче. Нора представляет собой не только убежище, но и ловушку: личинка навозника-титана охотно пожирает червей и личинок других насекомых, которые попадают к ней в нору.

Взрослые навозники-титаны – великолепные жуки. Самцы этого вида насекомых значительно крупнее самок из-за наличия длинного рога на переднеспинке, который изогнут вперёд. Этих насекомых сложно не заметить: навоз – слишком неудачная оправа для столь великолепного творения природы. Надкрылья самца навозника-титана горят золотом в лучах солнца, когда этот жук ожидает появления на навозной куче самок, а переднеспинка, рог и голова резко контрастируют с их блеском своим чёрным цветом с благородной «сединой» из множества белых волосков. Самец не прячется – благодаря размерам ему нечего опасаться большинства птиц, обитающих в саванне. Сидя на вершине навозной кучи, он не только ожидает самку, но и заявляет другим самцам о том, что территория занята. Но, как правило, соперник появляется значительно раньше, чем самка.

Появление другого самца этого вида жуков не только прекрасно видно, но и слышно ещё до того, как оба жука увидят друг друга. Массивный самец, привлечённый запахом и видом навозной кучи, приближается. Но, подлетев поближе, он замечает, что на приглянувшейся ему территории уже есть хозяин. Самец-хозяин не спешит подниматься в воздух: эти жуки ведут турниры на земле. Но он слегка раскрывает надкрылья, тогда становится заметным синий блеск сегментов его брюшка. Это не останавливает претендента, и тот приземляется на навозную кучу. Такое поведение – явный вызов, и жук-хозяин спешит навстречу дерзкому сопернику.

Оба самца встречаются на подсушенном солнцем склоне навозной кучи. Они стоят друг друга: оба жука находятся в прекрасной физической форме. Вряд ли один уступит другому территорию без боя. И оба огромных жука, распугивая мух и более мелких жуков, спешат навстречу друг другу, чтобы схватиться в бою. Самцы навозника-титана сталкиваются лоб в лоб, и пытаются оттеснить друг друга с кучи, толкаясь лбами. Хозяин территории находится в лучшем положении – он ползает выше по склону, чем претендент, и ему легче теснить массивного соперника. Когда жуки сталкиваются лбами, слышится довольно громкий звук. Но в этот момент претендент случайно или намеренно применил хитрость: он зацепился рогом за рог жука-хозяина, и повис на нём. Не удержавшись на склоне кучи, оба жука свалились на землю. Расцепившись, они почти одновременно взлетели, и встретились уже на вершине навозной кучи. И сражение между ними закипело с новой силой. Жук-хозяин попытался подцепить претендента на территорию своим рогом, но его противник сумел увернуться и оттолкнуть его ногой. Развернувшись, он сам попытался контратаковать, и это почти удалось: он поддел жука-хозяина рогом, и едва не прижал его движением головы к рогу, растущему на переднеспинке. Эти два рога образуют сильные клещи, и из их захвата жуку невозможно выбраться. Но рог с переднеспинки жука-претендента лишь скользнул по краю надкрыльев жука-хозяина, и клещи захлопнулись впустую. Зато жук-хозяин сумел применить этот же приём более успешно. Его рог подцепил претендента под грудные сегменты, а рог с переднеспинки прочно упёрся прямо в щель между надкрыльями противника. Когда он приподнялся, ноги претендента оторвались от поверхности навозной кучи, и он оказался совершенно беспомощным. Жук-хозяин держал его зажатым между рогов несколько минут, а затем медленно ослабил хватку. Его претендент вывалился, и скатился с навозной кучи вниз. Перевернувшись на спину, он несколько минут беспомощно шевелил ногами в воздухе, прежде чем смог зацепиться ногой за травинку и перевернуться на ноги. Он раскрыл крылья, грузно взлетел и вскоре скрылся из виду. А самец-победитель, утвердив ещё раз своё право на территорию, начал ожидать самок.

Самец навозника-титана знает, что должно случиться, прежде чем на навозной куче появится хотя бы одна самка. Для этого сюда должны прийти ндипинотерии, и сделать то, что они обычно делают в такой ситуации. Поэтому жук терпеливо ждёт.

Гулкие звуки шагов целого стада огромных животных заставляют обитателей навозной кучи встревожиться. Личинки навозника-титана спешно спускаются на дно нор, а навозные пауки-красавчики, напротив, покидают норы и уползают в траву. Приближение ндипинотериев означает грядущие перемены в жизни мелких обитателей навоза.

Животные окружают кучу навоза, и первым делом обнюхивают её. А самец навозника-титана взлетает с громким жужжанием, заставляя одного ндипинотерия испуганно отпрянуть. Он сидит в траве в стороне от стада, пока навозная куча пополняется свежим слоем навоза. А когда ндипинотерии собираются уходить, самец навозника-титана слышит звук, который ждал уже давно. Это жужжание особого тембра может означать лишь одно – на куче навоза появилась самка. Она не возникла ниоткуда: самки навозника-титана путешествуют прямо на ндипинотериях. Это связано с тем, что для кладки яиц им нужен исключительно свежий навоз ндипинотерия. А получить его проще всего, находясь на непосредственном источнике навоза – на самом животном. Самки навозника-титана также являются крупными насекомыми, поэтому они вынуждены прятаться от птиц на животе или на внутренней стороне ног животного.

Самка навозника-титана торопливо откладывает яйца в свежий навоз ндипинотерия. В каждую навозную кучу она откладывает до десятка яиц, равномерно распределяя их по куче. И сразу после кладки она вновь готова к спариванию. Это прекрасно знает самец навозника-титана. Поэтому, когда ндипинотерии ушли, он быстро взлетел, и среди острого запаха навоза быстро нашёл запах самки. Пока самка занималась кладкой, самец находился рядом, охраняя её от других самцов. Но, когда последнее яйцо было отложено, самец направился к самке, демонстрируя себя. Он начал шагать возле самки, приподнявшись на всех ногах, чтобы казаться крупнее. А затем последовало быстрое спаривание, и самец покинул самку. Инстинкт велит ему ожидать самок на кучах навоза, которые некоторое время не посещались животными. А самка летит по следу стада ндипинотериев, которые принесли её на эту навозную кучу. Она отыщет этих животных через несколько часов, и будет какое-то время ехать на теле одного из этих зверей – до новой навозной кучи. И уже там, совсем в другом месте, она отложит яйца, оплодотворённые этим самцом.

Когда ндипинотерии покинули навозную кучу, её обитатели начали возвращаться к привычной жизни. Тяжёлый запах навоза ндипинотериев привлёк тысячи мух, и они живым ковром покрыли поверхность навоза. Мухи жадно слизывают капли влаги, сочащиеся из навоза. Рядом с ними, однако, кормятся легкокрылые и хрупкие бабочки нескольких видов. Эти насекомые также не отказываются от столь непривлекательного «угощения», и охотно погружают хоботки в навоз. Для них это источник минеральных веществ, а не основная пища.

Зато сами насекомые являются пищей для других обитателей навозной кучи. Резкими прыжками на кучу навоза взбирается самка навозного паука-красавчика. Пока её не интересуют насекомые, кружащиеся над ней. Она охотится из засады, и должна как можно быстрее построить новое укрытие, поскольку её прежнее жильё теперь погребено под десятками килограммов навоза. Строительство проходит быстро: самка выбирает место на границе между свежим и подсохшим навозом, и начинает рыть нору. Она пользуется задней парой ног, на которых развивается подобие лопаток как раз для подобной цели. Самка паука выкапывает нору, погружаясь в субстрат задом и отгребая навоз вперёд из-под брюшка. В это время она ведёт себя очень настороженно, и принимает агрессивную позу, когда над ней пролетают птицы, и даже бабочки. Пока у неё нет норы, единственным средством защиты для неё остаётся сильный яд. Через полчаса интенсивной работы нора выкопана уже приблизительно на две длины тела паука, и выбрасывать комья навоза становится труднее. Теперь самка выносит куски навоза по одному, и быстро скрывается в норе. На поверхности кучи она работает очень быстро, передвигаясь резкими прыжками. В это время её покровы красиво сверкают на солнце.

Приблизительно через два часа после начала работы новая нора готова. Последним штрихом в строительстве является разглаживание стенок, которое паук производит с помощью двух задних пар ног. Теперь самка начинает приводить себя в порядок. На педипальпах этого паука развиты своеобразные «гребешки» из жёстких волосков, с помощью которых паук счёсывает с себя прилипшие частицы навоза, и заодно удаляет с себя клещей, которые в изобилии водятся на навозных кучах. После того, как нора построена, самка навозного паука-красавчика обивает стены укрытия редкой паутинной сеткой, по которой удобнее выползать из норы. А по краю норы она протягивает сигнальные нити. Для этого самка быстрым прыжком выскакивает из норы, приклеивает кончик нити к выступу на поверхности навоза, и другим прыжком возвращается в нору, одновременно протягивая к входу тонкую паутинную нить. Она повторяет эту операцию несколько раз, и вскоре вся окружность норы оказывается покрытой сигнальными нитями. Концы этих нитей соединяются с паутинной сеткой по краю норы. Держа ноги на паутине, самка навозного паука-красавчика может держать под контролем всё, что делается в окрестностях её норы. В завершение приготовлений к охоте самка сплетает несколько кусочков сухого навоза паутинными нитями, изготавливая крышечку для норы. Когда нора закрыта, только очень внимательный взгляд сможет определить присутствие затаившегося паука.

Навозная куча полна яиц разных видов насекомых – мух, слепней, жуков. Большинство этих яиц будет уничтожено другими обитателями навоза – мелкими, но вездесущими клещами. Они малы, но их великое множество, и они размножаются очень интенсивно. Практически каждое насекомое, севшее на навозную кучу, уносит на своём теле нимф этих клещей. Благодаря такому способу расселения клещи встречаются в каждой навозной куче. Тем не менее, несмотря на наличие таких врагов, из части яиц всё же выводятся личинки, и их количество вполне достаточно, чтобы обеспечить воспроизводство вида. В противном случае естественный отбор давно отбросил бы такую жизненную стратегию.

Из яиц, отложенных самками слепней ндипинотерия, выводятся слепые мягкотелые личинки. Они напоминают червей и имеют полупрозрачные покровы тела, сквозь которые хорошо видны их внутренние органы. Но, несмотря на такой облик, личинки вовсе не беззащитны. Напротив, они являются самыми опасными хищниками навозной кучи. Их рот вооружён хитиновыми крючьями, с помощью которых они захватывают и удерживают добычу – других обитателей навозной кучи, в том числе собственных сородичей. В навозной куче обитают личинки разного возраста, между которыми идёт свирепая и бескомпромиссная борьба. Личинки слепня ндипинотерия роются в навозе, прокапывая узкие ходы. Они легко проникают в норы других обитателей навоза, и могут преследовать их в их собственных тоннелях, руководствуясь острым обонянием. Но не всегда им удаётся заполучить добычу.

Личинка слепня ндипинотерия прокапывала нору в толще навоза. Для этого личинка сокращает кольцевые мускулы передних сегментов безголового тела и продвигает передний конец тела вперёд. А затем сокращением продольных мышц она продвигается вперёд, расширяя тоннель. И как раз в момент сокращения тела личинки крупный кусок навоза неожиданно отвалился от её тоннеля снизу. Личинка слепо продолжила двигаться вперёд, и вывалилась из обрушившегося тоннеля вниз. Она попала в шахтообразную вертикальную нору личинки навозника-титана, и свалилась прямо на голову личинке жука, сидящей в нижней части норы. Личинка слепня почувствовала опасность, исходящую от гиганта, на которого она свалилась. Она начала отчаянно извиваться, и даже попыталась атаковать личинку навозника-титана. Но её околоротовые крючья лишь бессильно заскользили по прочному и гладкому панцирю головной капсулы личинки жука. Зато сама личинка навозника-титана решила не упускать возможность поесть. Она раскрыла жвалы, и решительно атаковала. Схваченная личинка слепня начала судорожно извиваться, но жвалы личинки навозника буквально расстригли её пополам. Когда последние судороги личинки слепня прекратились, личинка жука принялась за еду. В личинке слепня практически нет твёрдых частей, и она была съедена без остатка. А личинка жука снова превратилась в малоподвижное существо.

Личинки навозников – не специализированные охотники. Их пища – навоз, а других животных они поедают, если представится такая возможность. Но другие виды животных, обитающих на навозных кучах ндипинотериев, являются гораздо большими специалистами по охоте на других животных.

Тонкие паутинки тянутся по поверхности навоза, засохшей на солнце. Они сходятся к единому центру – к краям норы навозного паука-красавчика. Нора прикрыта крышечкой, поэтому её трудно различить на фоне навоза. И ничего не подозревающие насекомые могут кормиться и ползать в опасной близости от укрытия своего смертельного врага. На навозных кучах собирается множество мух, и они чаще всего становятся добычей этого паука.

Крупная муха с блестящим телом зелёного цвета садится на навоз совсем рядом с паучьей норой. Она ползает по поверхности навоза и случайно задевает одной ногой растянутую паутинную нить. Но почему-то ничего особенного не происходит: паук не появляется из норы. Когда другая муха задевает другую паутинную нить, реакции на это также нет. Обычно паук, даже сытый, хотя бы выползает из норы в ответ на такие прикосновения. Но сейчас он не реагирует. Всё объясняется очень просто: в природе не существует чёткого разделения на хищника и добычу, и сейчас хищник сам стал добычей в собственном доме.

Личинка слепня ндипинотерия напала на навозного паука-красавчика. Она прокопала тоннель к его норе, и атаковала паука, вцепившись в его брюшко. Паук оказался в ловушке в собственном жилище – он просто не может развернуться в своей норе, чтобы нанести врагу ядовитый укус. Поэтому личинка слепня смогла беспрепятственно прогрызть брюшко паука насквозь. В течение нескольких часов личинка неспешно поедает его в его собственной норе, и в итоге от паука остаётся только пустая шкурка.

Тропические и субтропические широты Земли являются местом обитания особой группы насекомых, без которых процессы разложения органики шли бы совсем по-другому. Термиты, вездесущие и абсолютно всеядные существа, очень разнообразны в местах с подходящим климатом. В африканской саванне один вид термитов, навозный термит, специализировался на уборке навоза за крупными животными. Работа этих насекомых незаметна снаружи, но обитатели навозной кучи ощущают её изнутри. Навозные термиты пронизывают навозную кучу своими тоннелями, в которых рабочие особи набивают свои кишечники навозом, чтобы унести его в колонию. Кормовые тоннели, проложенные ими, являются временными сооружениями. Они постепенно обрушиваются, и навозная куча из-за этого оседает. Огромная работа термитов практически не видна снаружи: эти насекомые с нежными покровами тела не выходят на поверхность земли.

Рабочие термиты прекрасно приспособлены для переноски корма в жильё колонии. Они могут делать это двумя способами. Во-первых, рабочие термиты просто поедают навоз, набивая им растяжимый кишечник. От этого их брюшко приобретает почти шарообразную форму. И, во-вторых, термит не только поедает навоз. Насекомое врезается в стенку тоннеля уплощенной головой, которая работает как лопата. Отходя назад, насекомое утаскивает на своей голове комок навоза. Таким образом, рабочие особи навозного термита могут принести в гнездо гораздо больше пищи в сравнении со своим весом, чем рабочие особи других видов.

Усилиями рабочих особей навозного термита сеть тоннелей внутри навозной кучи расширяется. Но рабочие особи – это первые, кто подвергается опасности нападения хищников. Их в навозной куче обитает немало, поэтому наряду с рабочими особями навозных термитов в их тоннелях встречаются более крупные солдаты. Они едва ли не вдвое больше рабочего термита, и имеют очень крупную голову с сильными челюстями. Эти особи защищают гнездо и рабочих от различных хищников, но не всегда их помощь подоспевает вовремя. Термиты должны опасаться всех животных, которые крупнее их и хотя бы изредка проявляют интерес к пище животного происхождения. Гигантские личинки навозника-титана с удовольствием поедают термитов целиком, прямо вместе с содержимым их кишечника.

Личинка навозника-титана медленно скребла стенку вертикальной норы-шахты челюстями, поедая навоз вместе с микроскопическими грибками, которые прорастают на его поверхности в условиях высокой влажности. Но это занятие прервал комочек навоза, упавший сверху. А вместе с навозом в нору личинки свалился рабочий навозного термита. Он уже успел набить брюшко навозом, и потому оказался слишком неповоротливым. Если бы он не собрал запас навоза, он легко смог бы спастись, поднявшись по стене норы. Но сейчас он представляет собой лёгкую добычу для личинки. Она вцепилась в его тело, и начала медленно пережёвывать его, не обращая внимания на отчаянные попытки термита освободиться. Но он слишком мягкий, чтобы оказать хоть какое-то сопротивление челюстям личинки. Через несколько минут прочная головная капсула термита хрустнула в челюстях личинки жука, и её обед завершился. Только слабый запах погибшего рабочего термита ещё витал в её норе.

Этот запах привлёк внимание термита-солдата. Слепой, но хорошо вооружённый, солдат охраняет рабочих особей, и запах попавшего в беду термита вызывает у него реакцию атаки. Головастый солдат спешит по тоннелю, и быстро достигает его конца – того места, где рабочий термит сорвался в нору личинки навозника-титана. Солдат ощущает запах иного живого существа, смешанный с запахом плоти убитого термита, и инстинкт диктует ему единственный подходящий ответ: атаковать. Термит-воин шевелит в воздухе антеннами, пытаясь определить местонахождение личинки, а затем стреляет в направлении личинки жидкостью. Попав на покровы личинки жука, эта жидкость мгновенно превращается в вязкий клей. Такой способ атаки очень эффективен против мелких и длинноногих насекомых или пауков, но для крупной личинки этого явно недостаточно. Термит-воин не сможет в одиночку остановить крупную сильную личинку – она легко рвёт липкие путы.

Личинке навозника-титана не в первый раз приходится испытывать на себе действие оружия навозных термитов – её развитие длится целый год, и за это время ей приходится много раз сталкиваться с этими насекомыми. Против воинов-термитов она имеет очень действенное средство – клейкие рвотные массы, которыми личинка умеет плеваться на расстояние до 20 – 30 см. Это прекрасное оружие против термитов, муравьёв и мелких хищников из числа рептилий и млекопитающих.

Через несколько минут на помощь термиту-воину прибежали ещё несколько, и они вместе начали обстреливать личинку навозника-титана клеем. Положение стало более сложным – личинка почувствовала, как её челюсти начали шевелиться с трудом, склеенные выделениями термитов. И она начала решительную контратаку. Личинка несколько раз сглотнула воздух, а затем резким сокращением мускулов извергла в нападающих струю вонючей пены. Плевок попал точно в цель – несколько термитов-солдат приклеились к противоположной стене галереи, отброшенные назад плевком личинки жука. Только спустя десять минут им удалось освободиться из рвотной массы, извергнутой личинкой. Это возымело ещё один несомненно положительный эффект – галерея, в которой сновали десятки термитов, опустела, и ничто не мешало личинке навозника-титана вести прежнюю размеренную жизнь.

Термиты – неутомимые строители: покинув галерею, которая столь неожиданно привела к норе личинки жука, они сразу же принялись прокапывать параллельную галерею, в стороне. Таких галерей в навозной куче ндипинотерия великое множество. Через них снабжается пищей население крупного термитника, расположенного неподалёку.

Термиты не любят солнце и сухой воздух на поверхности земли. Поэтому они вынуждены постоянно проявлять своё строительное искусство для обеспечения нормальной жизнедеятельности колонии. Тысячи рабочих особей навозных термитов прокладывают подземные галереи к местам, где «отмечаются» плоскороги и ндипинотерии. Колония термитов, однако, обитает традиционно – в термитнике, который представляет собой архитектурный шедевр, снабжённый вентиляцией, терморегуляцией и системой увлажнения. Солнце может раскалить верхнюю часть поселения навозных термитов, и спечь её до твёрдости керамики, но буквально в нескольких сантиметрах под ней атмосфера термитника насыщена влагой и имеет оптимальную для жизни насекомых температуру.

Галереи навозного термита подобны автостраде эпохи человека. По ним постоянно движется два потока насекомых – рабочие особи с пустым кишечником спешат к навозной куче, а навстречу им медленно движутся тяжело нагруженные сородичи, несущиев кишечнике и на плоской голове груз навоза, который станет пищей для остальных обитателей гнезда. Изредка в галерее появляются термиты из касты солдат – головастые существа, вооружённые сильными челюстями и гипертрофированными слюнными железами, которые выделяют клейкое вещество, застывающее на воздухе. Галерея имеет ровные своды, по которым также движутся термиты. Эти особи мельче рабочих, и представляют собой личинок среднего и старшего возраста. Их брюшки наполнены не навозом, а водой. Они возвращаются из глубокого тоннеля-колодца, который спускается на пятиметровую глубину к источнику воды. Напившись воды и наполнив ею брюшко до отказа, эти особи расползаются по гнезду и галереям. Выползая на стены и потолок галереи, эти насекомые выделяют воду каплями, и помещают их на неровности стен. Испаряясь, вода увлажняет воздух и делает его пригодным для жизни термитов. Но не только термиты пользуются этими галереями.

В темноте среди термитов ползают странные существа. Жирные и мягкотелые, они немного похожи на мокриц, но у них всего лишь шесть ног. Это насекомые, дальние родственники термитов. В сущности, странные обитатели термитных галерей – это тараканы-термитолюбы, комменсалы в колонии термитов. Жизнь в защищённых от врагов условиях превратила их в своеобразных животных. Тараканы-термитолюбы имеют мягкие и тонкие покровы тела, а крылья у них исчезли бесследно. Эти жирные коротконогие существа поедают навоз, и не вредят термитам. Их бывает довольно много – в галереях крупной колонии эти насекомые встречаются десятками.

Галерея является безопасным местом для её обитателей, но иногда случаются весьма неприятные неожиданности, вызванные жизнедеятельностью других обитателей навозной кучи.

Поток рабочих термитов движется по галерее в обе стороны между термитником и навозной кучей. Но неожиданно с потолка галереи сваливается несколько комьев земли, и термиты испуганно бросаются в стороны, нарушая размеренность движения. Виновником суматохи стала крупная личинка слепня ндипинотерия. Она достигла предельного для своего вида размера, и готова к окукливанию. Теперь она просто стремится покинуть навозную кучу, полную её прожорливых сородичей, и пройти метаморфоз в безопасности. Личинка просто рыла ход в глубину, и случайно провалилась в галерею, проложенную навозными термитами. Теперь это существо извивается на дне галереи, почти полностью перекрыв её. Даже готовясь к метаморфозу, эта личинка не перестала быть опасным хищником. Поэтому термиты спешно эвакуируются на стены и потолок галереи, а к месту появления этого чудовища спешат солдаты. Они окружают личинку слепня, и начинают дружно расстреливать её выделениями слюнных желез. Брызги прилипают к телу личинки и застывают на её покровах длинными тягучими нитями. Термитов-солдат много, и они быстро обездвиживают личинку. Но это существо опасно, пока живо. Поэтому, как только личинка перестала сильно шевелиться, в неё с разных сторон вонзились жвалы термитов-солдат. Они быстро убивают её укусами, и вскоре уползают прочь. Эти насекомые не едят пищи животного происхождения, но успешно существуют, питаясь трудноусвояемой клетчаткой и навозом млекопитающих. Зато соседи термитов, тараканы-термитолюбы, менее избирательны. Когда опасность миновала, эти насекомые начали собираться вокруг поверженного хищника. Они непритязательны, и легко переключаются с навоза на падаль. Челюсти тараканов начинают рвать кутикулу личинки, и добираются до её мягких и аппетитных внутренностей. Клей термитов подсох настолько, что не мешает тараканам пировать. Примерно за час они уничтожают личинку слепня почти полностью, оставив от неё лишь твёрдые околоротовые крючья. Эти остатки будут убраны из галереи рабочими термитами, отверстие на потолке будет заделано, и на следующий день место, где произошло вторжение личинки, не будет ничем отличаться от других участков галереи.

Термиты в процессе эволюции получили немалую выгоду, вступив в симбиоз с особыми жгутиконосцами, которые обитают в их пищеварительном тракте. Благодаря этим простейшим термиты получили возможность поедать и успешно переваривать корм, содержащий большое количество целлюлозы и совершенно непригодный в пищу большинству травоядных. Эта особенность позволяет этим насекомым избегать конкуренции. Рабочие особи навозного термита возвращаются из навозной кучи загруженными до предела. Их кишечник набит навозом настолько, что кутикула между сегментами их брюшка натянулась до предела и едва не лопается. Кроме того, они несут значительное количество навоза на плоской голове. Вся принесённая в гнездо пища тут же становится собственностью колонии. Личинки различных возрастов залезают на тело такого рабочего, и поедают навоз прямо с его головы, заодно очищая тело рабочей особи. После того, как этот навоз съеден, личинки, оставшиеся голодными, начинают дотрагиваться усиками до жвал рабочего термита. В ответ на такую стимуляцию термит отрыгивает порцию проглоченного навоза, который тут же поедается личинками. Некоторые личинки начинают щекотать усиками область прямой кишки рабочей особи, и поедают полупереваренный корм, который выделяется из анального отверстия термита. Возможно, это может показаться неприятным с точки зрения человека, но для термитов такой способ питания представляется вполне естественным. Рабочие особи переносят корм в гнездо и делятся им с другими особями, переваривая его всей колонией по традиционной термитной схеме. Навоз ндипинотерия, содержащий немало растительных остатков, проходит через кишечник насекомого и лишь частично успевает перевариться. Поэтому термиты поедают помёт друг друга по цепочке, усваивая из него все питательные вещества. Так достигается почти стопроцентная эффективность переваривания пищи.

Термиты не являются хищниками, но животным, которые не умеют сосуществовать с ними, лучше вовсе не попадать внутрь их постройки. У термитов из касты солдат укус очень опасен, и убивает даже мелких млекопитающих, случайно оказавшихся в гнезде термитов. Тем не менее, те существа, которым удаётся поладить с термитами, благоденствуют в их постройках. К числу таких счастливчиков относятся тараканы-термитолюбы. Эти насекомые выживают в гнёздах термитов, меняя выделения особых желез на полупереваренный навоз, тела случайных жертв атаки термитов и надёжную защиту со стороны самих термитов.

Секрет выживания тараканов-термитолюбов кроется в замечательных особенностях их антенн. Каждая антенна этого таракана разделена на две половины – её основание толстое и железистое, а вершина тонкая и чувствительная. В основании антенн расположены железы, выделяющие желанное для навозных термитов угощение – прозрачную жидкость. Выделения тараканов-термитолюбов обладают особым физиологическим воздействием на термитов – они вызывают у них состояние, несколько сходное с переживанием удовольствия. Поэтому тараканам редко удаётся заниматься своими делами в одиночку. Обычно этих насекомых регулярно навещают термиты, требуя порцию жидкости, которая очень нравится им.

Несколько тараканов-термитолюбов ползают по галерее, ведущей из навозной кучи в термитник. Мимо них пробегают нагруженные навозом термиты, спешащие в гнездо. Но один из них останавливается возле тараканов. Он начинает осторожно дотрагиваться до одного таракана кончиками антенн. В ответ таракан разворачивается к термиту, и приподнимает усики. Термит отрыгивает некоторое количество проглоченного навоза, и замирает, пока таракан слизывает пищу с его челюстей. Когда таракан закончил есть, термит коснулся его антеннами ещё раз. И после этого на основаниях усиков таракана заблестели капли привлекательного для термитов секрета. Рабочий термит осторожно захватил усик таракана между жвал, и аккуратно слизнул выделения. Затем он повторил эти же действия с другим усиком таракана, и побежал дальше, в гнездо.

Навоз, который навозные термиты приносят в колонию, равномерно распределяется между всеми её членами. Он будет переварен полностью, и каждая его порция пройдёт не один раз через кишечники членов колонии, пока в ней остаётся хоть что-то съедобное. Но для навозных термитов навоз – это не только пища. Ещё одно важное применение навоза – в строительстве гнезда. Крупные термиты-рабочие могут готовить в своих желудках «строительную смесь» из проглоченных частиц глины и навоза. Эта смесь попадает на строящиеся стены или галереи в виде испражнений, либо будучи отрыгнутой. Строительные работы обычно ведутся по ночам, когда более влажно и не столь жарко. А на солнечном зное африканского полудня сырые стены легко спекаются в крепкую массу, успешно сдерживающую натиск большинства насекомоядных животных.

Гнездо навозных термитов располагается большей частью под землёй, и уходит в глубину на несколько метров. В его основании находится просторная камера, где обитает матка-«королева», непрерывно производящая яйца, и самец, оплодотворяющий её. Над «царской» камерой находится цепочка камер, объединённых сквозными проходами. Это бывшие покои главной самки термитника, из которых она постепенно переселялась в нижние, более защищённые ярусы. В разросшемся гнезде они служат для вентиляции ярусов.

Словно корни, от гнезда навозных термитов расходятся галереи. Несколько параллельных галерей ведут к главному источнику корма этих насекомых – кучам навоза ндипинотериев. В самой навозной куче галереи делятся на множество тоннелей, заканчивающихся в толще навозной кучи. Здесь рабочие термиты заготавливают навоз по мере его добавления сверху усилиями гигантских млекопитающих. Несколько галерей спускаются вниз, к источникам воды. Благодаря термитам, исполняющим обязанности водоносов, в гнезде всегда поддерживается стопроцентная влажность воздуха.

На поверхности земли гнездо навозных термитов выглядит как небольшой округлый холмик. Его можно было бы спутать с постройками каких-то грызунов, или вовсе с объектами неживой природы, если бы не один очень характерный признак. Место термитного гнезда указывают грибы особого вида. Это родственник гигантского навозного гриба, обитающего непосредственно на навозных кучах. Он называется указующий навозный гриб, и его грибница развивается в оптимальных условиях, которые создаются в термитнике благодаря деятельности его обитателей. Термиты поедают часть грибницы, разрастающейся на стенах галерей термитника. Плодовые тела указующего навозного гриба растут обычно по краям термитника, очерчивая его размеры прерывистым кольцом. Но изредка эти грибы буквально взламывают твёрдую крышу термитника, и разрастаются в образовавшихся брешах целыми гроздьями. Это доставляет некоторое неудобство термитам – по мере развития плодовых тел они вынуждены замазывать своим «строительным раствором» щели между грибами и термитником, чтобы не нарушались условия внутри гнезда. На крупных куполах старых термитников следы прорастания грибов заметны как бугры и неровности. Возможно, такое соседство может показаться не слишком выгодным для термитов, но у него есть особенность, невидимая взгляду. Грибница указующего навозного гриба делает стенки пористыми – она прорастает сквозь них, разлагая навоз, входящий в состав строительной смеси, используемой термитами. За счёт этого стены термитника пронизаны микротрещинами и порами, которые обеспечивают поддержание оптимального микроклимата в гнезде насекомых за счёт циркуляции воздуха и испарения воды.

Термитник – это хорошо укреплённое поселение насекомых. Однако, есть некоторые виды животных, которые живут исключительно грабежом термитников. Возле купола термитника появился небольшой муравей с очень запоминающейся окраской: передняя половина тела у него чёрная, а брюшко почти целиком белое, и лишь его кончик красновато-бурый. Этот муравей понюхал воздух рядом с гнездом термитов и скрылся в траве. Он поспешил к своей колонии, оставляя на земле и траве небольшие пахучие метки. Это существо принадлежит к особому виду муравьёв-взломщиков. Колония этих насекомых переселилась из другой местности, и обосновалась в заброшенной норе какого-то грызуна. Одинокий муравей – это один из разведчиков колонии. Много таких муравьёв расползлось по округе в поисках гнёзд термитов. Эти муравьи специализируются именно на нападении на термитники.

После появления муравья-разведчика прошло около получаса. К большому сожалению для термитов, этого муравья никто не съел по дороге, и ему удалось благополучно добраться до своей колонии. Навозным термитам с момента основания их собственной колонии ещё не приходилось сталкиваться с этими муравьями, но момент роковой встречи неуклонно приближается.

Среди травы к гнезду навозного термита тянется колонна муравья-взломщика. Она включает множество мелких муравьёв-фуражиров, более крупных и агрессивных солдат, а также представителей совершенно особой касты взломщиков, которые являются главной ударной силой во время нападения. Солдаты муравья-взломщика лишь немного крупнее рабочих особей, и отличаются большими челюстями. Зато строение особей из касты взломщиков совершенно уникально. Эти существа вдвое превышают в длину среднего фуражира. У них огромная голова с толстыми челюстями, покрытая мощным хитиновым панцирем. Эти существа – настоящие живые бронемашины муравьиного мира, самоходные тараны для атаки на прочные стены термитника.

Во время марша солдаты муравья-взломщика держатся по сторонам колонны, защищая фуражиров и взломщиков от возможной атаки с флангов. Колонна движется по пахучим меткам, оставленным муравьём-разведчиком.

Колонна быстрым маршем приближается к термитнику и начинает решительный подъём на его купол. Этим муравьям нужны термиты – они составляют основную пищу этого вида муравьёв. Появление вида муравьёв-взломщиков – это апофеоз длящегося миллионы лет противостояния. Возможно, пройдут миллионы лет, и эта ветвь эволюции муравьёв станет жертвой собственной специализации. Но пока у них есть такой обильный и быстро возобновляемый источник пищи, как термиты, муравьи-взломщики успешно выживают.

Муравьи-фуражиры рассыпаются по куполу термитника в поисках возможных уязвимых мест для атаки. Но термиты не делают выходов на поверхности своего сооружения – в колонию можно попасть только через подземные галереи. Но союзник термитов теперь превращается в их врага – муравьи обнаружили место, где прочная корка на поверхности термитника вздулась и треснула из-за развития плодовых тел указующего навозного гриба. Термиты старательно заделывают эти трещины по ночам, но пока солнце не успело высушить отремонтированные участки купола, а грибы продолжают расти. Фуражиры помечают эти места запахом, и по их следу движется главная ударная сила – особи из касты взломщиков в окружении солдат. Взломщики прокусывают менее прочные участки купола, и взламывают мощными челюстями крышу термитника. Рядом с взломщиками держатся муравьи-солдаты, а за их телами прячутся фуражиры. Там, где появляются бреши, из гнезда тут же появляются рабочие особи термитов. Эти мягкотелые существа совершенно беспомощны перед прочными челюстями муравьёв-солдат и фуражиров. Поэтому через несколько минут после атаки некоторые муравьи-фуражиры уже спешат обратно в колонию, держа в челюстях убитых термитов. Атака на термитник ведётся сразу в нескольких местах – везде, где на куполе термитника удалось обнаружить трещины и слабые места. Запах смерти распространяется по термитнику из мест, где атакуют муравьи. Это является знаком для обитателей термитника, что положение становится критическим, и необходимо переходить к решительным действиям.

Муравьи из касты взломщиков отрывают кусочки наружного слоя термитника, и отбрасывают их в стороны, освобождая место для действий солдат и фуражиров. И в это время несколько струй жидкости метко попадает в их головы. Жидкость моментально застывает в тягучую массу, и взломщики оказываются приклеенными к куполу, который ломали. А в головы атакующим муравьям попадают всё новые и новые залпы клея. Солдаты навозных термитов заполнили взломанные муравьями участки галерей, и начали вести беспорядочный «огонь» по атакующим. Они слепы, но уверенно ориентируются с помощью обоняния. Точность их стрельбы невысока, но атакующих муравьёв настолько много, что промахов не бывает.

Постепенно преимущество в битве переходит на сторону термитов – на их стороне численный перевес. Их крупные солдаты с белыми пятнами на огромной чёрной голове начинают теснить муравьёв с купола термитника, а следом за ними из галерей выползают десятки рабочих особей, которые сразу же принимаются чинить повреждённые галереи, несмотря на жаркий солнечный день. Термиты-солдаты движутся навстречу муравьям цепочкой. Выстрелы клея настигают муравьёв-взломщиков одного за другим. Израсходовав запасы клея, термиты-солдаты отступают, но им на смену вперёд выдвигаются свежие воины, готовые продолжать «огонь». На поле боя остаются враги, и они по-прежнему представляют опасность. Несколько муравьёв-взломщиков остались приклеенными к поверхности термитника. Клей на их ногах и теле постепенно подсыхает, и они пробуют освободиться. Но отступившие термиты-солдаты не спешат в гнездо. Они остаются на поверхности термитника и умерщвляют обездвиженных врагов. Среди пленников, ожидающих своей участи, есть несколько муравьёв из касты взломщиков. Эти гиганты сильны и опасны, а подсохший клей постепенно начинает отваливаться с их ног, когда они пробуют освободиться. К одному из таких муравьёв бросается привлечённый его запахом и движениями термит-солдат. Он не может обездвижить противника – у него израсходован запас клея. Но термит-солдат вооружён мощными жвалами, которыми он умеет пользоваться. Он совершает единственную ошибку – бросается в лобовую атаку на муравья-взломщика. Обычно термит прокусывал голову врага единственным сильным укусом. Но муравей-взломщик хорошо защищён от повреждений головы прочным хитиновым панцирем. Жвалы термита-солдата беспомощно скользят по голове муравья. Зато муравей не теряет возможности расправиться с противником – он вцепляется жвалами в голову термита-солдата, и раздавливает её. В следующую секунду другой термит вонзил жвалы в брюшко огромного муравья, и убил его.

Колонна чёрно-белых муравьёв удаляется от термитника. Многие фуражиры отягощены военной добычей – они несут убитых термитов. Но в этот раз победа всё же осталась за термитами: они успешно отбили атаку муравьёв-взломщиков и не допустили проникновения этих хищников внутрь термитника. Потери с их стороны составили несколько сотен рабочих особей, убитых в первые минуты нападения муравьёв, и десятки солдат, погибших при обороне термитника. Однако это совсем немного по сравнению с общим числом обитателей колонии. Муравьи-взломщики обязательно вернутся в колонию навозного термита – в окрестностях их поселения есть несколько термитников, принадлежащих насекомым разных видов, и муравьи периодически устраивают набеги на термитов, убивая часть особей ради пропитания собственной колонии.

Ндипинотерии бредут по саванне, совершенно не подозревая о том, что от их благополучия зависит целый мир существ, ползающих под их ногами. О большинстве его обитателей они даже не подозревают, а некоторых воспринимают лишь как мимолётную неприятность в жизни, но не более того. Они издалека замечают навозную кучу, оставленную сородичами, и также оставляют в ней свои экскременты. Пока стадо находится возле навозной кучи, нескольких ндипинотериев кусают крупные слепни, а со спины одного из животных на свежий навоз слетает, блестя золотистыми крыльями, самка навозника-титана. Жизнь продолжается, даже если кто-то из обитателей экосистемы умирает – его смерть служит источником жизни для других существ: в природе не бывает ничего лишнего и ненужного.

Бестиарий

Навозный термит (Platycephalotermes stercophagus)

Отряд: Термиты (Isoptera)

Семейство: Термиты (Termitidae)

Место обитания: саванны Северной Африки.

Успех термитов в борьбе за существование, и значительное эволюционное долголетие этой группы насекомых определяются двумя факторами. Во-первых, это колониальный образ жизни, позволяющий возводить огромные по сравнению с размерами отдельной особи жилища, где поддерживаются благоприятные условия существования. А во-вторых, это симбиоз с простейшими, который повысил эффективность пищеварения термитов и сделал доступным для них самое распространённое на суше органическое вещество – растительную клетчатку. Таким образом, термиты надёжно защищены от хищников и неблагоприятных природных условий, и практически не имеют пищевых конкурентов.

Среди неоценовых термитов появился один вид, благополучное существование которого зависит от процветания мегафауны в североафриканской саванне. Это объясняется тем, что термит широко использует в повседневной жизни отходы жизнедеятельности этих животных – навоз. Там, где огромные ндипинотерии или плоскороги устраивают коллективные навозные кучи, обитает этот вид, называющийся навозный термит.

Этот термит внешне похож на остальные виды этой группы. У навозного термита относительно крупная голова и широкие челюсти, которыми эти насекомые собирают корм. Матка, солдаты и крылатые особи этого вида имеют нормально развитые глаза. Глаза личинок мелкие, а взрослые рабочие особи совершенно слепые. Они движутся к навозным кучам млекопитающих по подземным галереям, и разыскивают свежий навоз с помощью обоняния.

Матка-королева – это основа благополучного существования гнезда термитов. Размер этой особи поистине чудовищный – более 15 см. Но большую часть её длины составляет гигантское гипертрофированное брюшко, на котором голова и грудные сегменты с ногами выглядят неуместными придатками. Матка обитает в хорошо охраняемой и вентилируемой камере на глубине до метра под поверхностью почвы. Продолжительность жизни этой особи достигает 10 лет. Примерно столько же существует колония. Но в благоприятных условиях стареющую матку замещает одна или несколько молодых маток, и колония продолжает существовать.

Солдаты – главная защита гнезда навозного термита. Их размер достигает 25 миллиметров, а внешность весьма характерна. У этих насекомых крупная голова: затылок выгибается вверх и назад, и прикрывает грудные сегменты сверху. Но большую часть головы занимает не мозг, а гипертрофированные слюнные железы. Это часть защитных приспособлений термитов-солдат – они плюются во врага липкой жидкостью, застывающей на воздухе в резиноподобную массу. Благодаря такому оружию термиты-солдаты легко обездвиживают своих главных врагов – муравьёв. Голова этих особей имеет контрастную окраску – чёрную с белыми пятнами на лбу и темени. В случае опасности солдаты выходят навстречу врагу, и обстреливают его клеем.

Рабочие особи этого вида длиной около 12 – 15 мм. Они имеют укороченную, уплощенную и расширенную спереди голову чёрного цвета. С наружного края челюстей голова «надстроена» зазубренными гребешками. Кроме того, похожие выросты есть на краях грудных сегментов. Это связано с особенностями жизнедеятельности этих насекомых. Транспортируя помёт животных в гнездо, рабочая особь нагружает на себя навоз, подкапываясь под него головой. Одновременно рабочий поедает навоз и приносит часть его в гнездо уже в частично переваренном виде. Брюшко рабочих особей может растягиваться, вмещая достаточное количество корма.

Гнездо навозных термитов имеет не слишком сложную форму. Это куполообразное сооружение высотой не больше 30-40 см и диаметром до метра. Но это лишь видимая часть гнезда. От термитника в сторону навозной кучи тянется несколько галерей, по которым постоянно движется поток рабочих особей, собирающих навоз.

Этот вид утилизирует по ночам сухой и старый навоз. Этот термит поедает его, передавая полупереваренную пищу сородичам. Когда в несколько раз прошедшей через кишечники пище уже практически не остаётся питательных веществ, рабочие особи используют её для строительства: они облицовывают этой массой галереи. Но основная часть «строительного раствора» расходуется на регулярный ремонт купола термитника. Причина этого проста: помимо многочисленных симбионтов в гнезде навозного термита растут грибы особого вида – указующий навозный гриб. Термиты питаются не только навозом, но и грибницей этого вида грибов. Побочным эффектом присутствия грибов является прорастание их плодовых тел через купол термитника. При этом растущий гриб взламывает твёрдую корку гнезда, и термиты постоянно обмазывают свежей «строительной смесью» на основе навоза и глины основание грибов. На ровной поверхности гнезда термитов заметно много «рубцов» в тех местах, где грибы прорастали через крышу гнезда. Однако гнездо вовремя и быстро чинится многочисленными рабочими особями. Вред, наносимый грибами, невелик, зато грибница обеспечивает пористость стенок термитника, благодаря чему внутри гнезда термитов сохраняется оптимальный микроклимат.

Таракан-термитолюб (Coproblattula termitophila)

Отряд: Тараканы (Blattodea)

Семейство: Таракановые (Blattidae)

Место обитания: саванны Северной Африки, гнёзда навозных термитов.

Обычно в гнёздах общественных насекомых находят кров и пищу разнообразные беспозвоночные других видов. Одни из них являются симбионтами, а другие хищничают и поедают личинок чрезмерно гостеприимных насекомых-хозяев. «Гости» принадлежат к различным систематическим группам – среди них есть жуки, мухи, сверчки, гусеницы разных бабочек. Также среди этих животных часто встречаются тараканы. В гнёздах африканского навозного термита обитает один вид тараканов-симбионтов – таракан-термитолюб. Этот вид насекомых не вступает в тесные отношения с видом-хозяином, и его присутствие не вредит термитам. Но таракан пользуется защитой от хищников со стороны термитов, а его личинки являются санитарами в гнезде термитов.

Таракан-термитолюб не умеет летать, и совершенно бескрылый. Его тело длиной до 3 см имеет округлую форму и сильно уплощенное. Оно покрыто мягкой эластичной кутикулой серого цвета с мелкими белыми волосками. Этот таракан приспособлен лишь к обитанию в условиях повышенной влажности воздуха. Ноги таракана-термитолюба короткие, и он не умеет ползать быстро. Это насекомое во взрослом состоянии совершенно слепое, хотя у личинки глаза хорошо развиты. У таракана-термитолюба длинные усы, разделённые на две части: в основании усика есть несколько крупных железистых члеников, а остальная часть усика тонкая и чувствительная.

Этот вид непритязателен в выборе пищи: он питается навозом. Благодаря симбиотическим простейшим, обитающим в его пищеварительном тракте, таракан-термитолюб способен переваривать растительные остатки, которые он находит в навозе. Изредка термиты кормят его полупереваренной пищей – опять-таки навозом. Обычно термиты не терпят в своих постройках насекомых иных видов, и навозные термиты не являются исключением. Однако таракан-термитолюб обеспечивает себе лояльное отношение с их стороны тем, что выделяет из особых желез, расположенных у основания антенн, сладкую жидкость. С помощью такого «подкупа» он живёт в гнезде термитов в безопасности.

Этот таракан проходит полный жизненный цикл в гнезде термитов. Самка таракана-термитолюба крупнее самца. После спаривания она откладывает оотеку, содержащую до 20 крупных яиц. Самка носит её с собой на конце брюшка в течение двух недель, пока идёт развитие эмбрионов.

Личинки этого таракана более подвижны, чем взрослые особи. Также они заметно отличаются от взрослых тараканов-термитолюбов внешностью: у них стройное округлое тело, крупные глаза и плотные покровы тела. Это связано с важным различием в образе жизни личинок и взрослых особей этого вида. Взрослые особи таракана-термитолюба никогда не покидают пределов термитника, и их благополучие полностью зависит от жизни термитов. Но на стадии личинки этот вид активно расселяется, и благодаря тяге личинок к путешествиям в популяции тараканов происходит обмен генами. Часть личинок пускается в странствия – по ночам они выползают на поверхность земли, и к утру заползают на вершины стеблей трав. Здесь они ожидают появления крупных травоядных – плоскорогов и ндипинотериев. Когда животные из какого-либо стада посещают навозные кучи, личинки таракана-термитолюба заползают к ним на кожу, и так путешествуют в относительной безопасности, удаляясь от родного термитника на многие километры. Во время посещения зверями очередной навозной кучи личинки покидают их и ищут гнездо навозного термита. Не всем это удаётся, но те особи, которые смогли это сделать, создают новую популяцию тараканов в термитном гнезде, либо пополняют генофонд уже существующей.

Попав в гнездо, личинка после нескольких линек превращается в подобие взрослой особи. Она становится малоподвижной, глаза с каждой линькой уменьшаются вплоть до полной редукции, а покровы становятся мягкими и водопроницаемыми. Личинка достигает размеров взрослой особи за 3 месяца, и с этого времени становится способной к размножению.

Скорбящий парусник (Funestopsyche necrophagus)

Отряд: Чешуекрылые, или Бабочки (Lepidoptera)

Семейство: Парусники (Papilionidae)

Место обитания: саванны и редколесья Северной Африки и южной Европы.


На вершине пищевой пирамиды стоит крупный хищник экосистемы. В саваннах Северной Африки и южной Европы, которые окаймляют котловину высохшего Средиземного моря, таким верховным хищником является генетта-убийца (Necrogenetta deima) – гигантский саблезубый вид виверровых. Его добыча – крупные местные животные: плоскороги и ндипинотерии, огромный страус-жираф, а также очень крупный грызун крыса-траворез. Кроме генетты-убийцы, в саванне обитает множество других хищников, от мелких до сравнительно крупных. Когда такие хищники поедают добычу, по соседству ожидают своей доли разнообразные падальщики. Они понимают, что, если поторопятся, могут навлечь на себя агрессию хищника. Но некоторые нахлебники легко получают свою долю корма – они не требуют слишком многого, поэтому хищники не отгоняют их. Один из таких нахлебников – белоснежная бабочка с чёрной каймой на крыльях. Длинные «хвостики» на крыльях указывают на её принадлежность к семейству парусников. Этот вид никогда не встречается на цветах, но в изобилии собирается на мёртвых животных. За эту особенность бабочка называется скорбящий парусник.

Взрослые бабочки этого вида никогда не встречаются на цветах – они совершенно утратили способность питаться растительной пищей. Зато на запах крови и мяса эти бабочки слетаются десятками. Они буквально облепляют добычу, терзаемую хищником, и не боятся садиться на морду животного, испачканную кровью. Развернув длинный хоботок, бабочка слизывает кровь и мясной сок, которые составляют пищу этого насекомого. Кроме свежей добычи хищников, эта бабочка вполне может питаться на разлагающихся трупах животных.

Размах крыльев скорбящего парусника составляет около 15 см. Полёт этой бабочки кажется неторопливым и величественным, но это обманчивое впечатление – бабочки очень быстро летают, и уже буквально через несколько минут десятками собираются на добыче различных хищников. Окраска крыльев этой бабочки в некоторой степени подтверждает название вида – на белом фоне крыла ярко выделяется чёрная кайма, и несколько крупных жилок в основании крыла также могут быть чёрными. На заднем крыле есть длинный «хвостик», рядом с которым есть ещё несколько более коротких отростков.

На добыче хищников бабочки не только питаются, но и спариваются. Единственное время, когда эти насекомые интересуются растениями – это стадия личинки. Гусеница скорбящего парусника питается на листьях деревьев – чаще всего её можно встретить на листьях акаций в верхней части кроны. Гусеница этого парусника окрашена в тёмно-коричневый цвет с серыми продольными штрихами на боках. Она держится на нижней стороне листа, защищаясь от солнечных лучей. Развитие гусеницы длится до четырёх месяцев, и за год скорбящий парусник успевает дать два поколения. Наиболее сухие месяцы это насекомое переживает в состоянии куколки, и завершает метаморфоз в начале сезона дождей.

Навозник-титан (Titanonitus aureus)

Отряд: Жесткокрылые, или Жуки (Coleoptera)

Семейство: Пластинчатоусые (Scarabeidae)

Место обитания: саванны Северной Африки.


В эпоху человека, когда на Земле обитали разные виды диких копытных, помёт этих животных использовался в пищу различными жуками-навозниками. По мере исчезновения дикой фауны и расширения аграрных ландшафтов преимущество в борьбе за существование получили виды, способные перерабатывать навоз домашнего скота, а также виды, питающиеся помётом мелких млекопитающих. Последняя группа жуков получила преимущество в выживании в условиях резкого обеднения экосистем на рубеже голоцена и неоцена. А когда на Земле вновь эволюционировали крупные травоядные млекопитающие, среди навозников также появились гигантские виды.

На навозных кучах ндипинотериев и плоскорогов обитает крупнейший навозник неоцена – навозник-титан. Длина тела взрослого насекомого свыше 10 см, а вес превышает 100 граммов. Тело этого жука удлинённое, покрытое прочным панцирем. Внешность навозника-титана очень привлекательна, несмотря на непрезентабельность места его обитания. Представители обоих полов имеют красивую золотистую окраску надкрыльев. Когда это насекомое взлетает, становится видной синеватая окраска брюшка с металлическим блеском, особенно заметным у самцов. Голова и грудь у самки тёмно-коричневые, а у самца – бархатно-чёрные с «сединой» из коротких волосков. На переднеспинке самца растёт рог, изгибающийся вперёд. Кончик этого рога притуплен и раздвоен. Из-за этого «украшения» длина самца навозника-титана может увеличиваться до 12 – 13 см. На голове самца также есть рог – широкий и разделённый на три части. Когда самец приподнимает голову, зубцы двух рогов сходятся, образуя клещеобразный захват, который используется для турнирных боёв и для самозащиты. У самки на переднеспинке торчит в стороны два небольших притупленных рога.

Брачные турниры навозников-титанов происходят прямо на навозных кучах. Самцы сражаются друг с другом и пытаются ухватить соперника рогами. Удачно атаковав соперника, самец подцепляет соперника рогом на голове, и, приподняв голову, крепко сжимает его между рогами на голове и переднеспинке, как в клещах. Самцы-победители турниров спариваются с самками и не допускают соперника на завоёванную навозную кучу. Обычно самец демонстрирует себя потенциальным противникам, сидя на освещённой солнцем вершине навозной кучи. Более слабые самцы избегают искать встречи с самкой в его владениях, и улетают. Но, если другой самец сел на уже занятую навозную кучу, это воспринимается как вызов, и самцы схватываются в поединке.

Родительское поведение у навозника-титана очень простое по сравнению с таковым у навозников эпохи человека. Самка откладывает яйца по одному прямо в навозную кучу ндипинотерия, не занимаясь устройством собственного гнезда и заготовкой запасов корма для потомства. Вылупившаяся из яйца личинка сразу оказывается окружена кормом, запас которого постоянно пополняется. В одной куче навоза обитает множество личинок, развившихся из яиц, оставленных разными самками. Для кладки яиц самка навозника-титана предпочитает свежий навоз. Она ищет его очень просто: после спаривания самка покидает навозную кучу, и улетает на поиски ндипинотериев или плоскорогов. Она просто садится на заднюю часть тела животного, и, ощутив появление свежего навоза, быстро слетает с тела зверя и откладывает яйца в навоз. Если животные уходят, самка находит животное по запаху и возвращается на него.

Личинка навозника-титана достигает длины 20 см. У неё мягкое жирное туловище и голова с прочной головной капсулой. Эти существа роют глубокие вертикальные норки-шахты в навозных кучах ндипинотериев. В жаркое дневное время они скрываются внутри навозной кучи. Новые порции навоза, оставленного травоядными, могут перекрывать им выход из шахты, но личинка просто проедает в нём тоннель. По возможности личинки навозника-титана разнообразят рацион пищей животного происхождения: они поедают других насекомых, случайно свалившихся в их нору. Благодаря мощным челюстям они перегрызают непереваренные растительные волокна, а также могут обороняться от врагов. Ещё личинки навозника-титана для защиты от врагов отрыгивают полупереваренную пищу и плюются ею в сторону врага.

Развитие личинки длится около года. Она окукливается в почве, покидая пределы навозной кучи. Взрослое насекомое может прожить около года.

Муравей-взломщик (Pachycephalomyrma destructor)

Отряд: Перепончатокрылые (Hymenoptera)

Семейство: Муравьи (Formicidae)

Место обитания: Северная Африка, сухие местности – саванна, редколесья.


В истории наземной фауны существуют две крупных ветви общественных насекомых, между которыми миллионы лет идёт жестокая война без перемирия. Это термиты, известные с пермского периода, и муравьи, представители перепончатокрылых, появившиеся в мезозое. Обе группы насекомых перешли к общественному образу жизни независимо друг от друга, и ведут совершенно различный образ жизни. Термиты – неутомимые переработчики органического вещества, разлагающие даже такие трудно разлагающиеся вещества, как целлюлоза. Муравьи – хищники, способные напасть на животных, намного более крупных, чем они сами, и убить их. Термиты вынуждены защищаться от врагов и сухого воздуха, и для этого они возводят гнёзда хитроумного устройства, отличающиеся исключительной твёрдостью. Муравьям не страшен зной, и они готовы сами напасть на любое существо, которое захочет разрушить их гнездо. А некоторые муравьи вовсе не строят постоянных гнёзд.

Термиты представляют собой обычных обитателей тропического пояса Земли. В Африке их гнёзда можно встретить практически всюду. И один вид муравьёв приспособился к нападению на хорошо укреплённые гнёзда термитов. Этот вид называется муравей-взломщик.

Большая часть колонии муравья-взломщика представлена мелкими рабочими особями. Их длина – не более 10 – 12 миллиметров. Но в колонии есть также «солдаты», достигающие длины 15 – 18 мм. А их сильные жвалы прибавляют к их длине ещё 5 мм. Муравьи-взломщики отличаются крупной головой и достаточно агрессивным характером – даже средняя рабочая особь бывает агрессивной, и легко побеждает «солдат» других видов муравьёв, нападающих на гнездо муравья-взломщика. А укусы муравьёв из касты «солдат» бывают достаточны, чтобы обратить в бегство крупных травоядных млекопитающих, которые могут представлять опасность для колонии этих муравьёв.

Окраска этих муравьев явно предупреждающая: брюшко белое с рыжеватым кончиком, а грудь и голова угольно-чёрные. Эта окраска проявляется у всех каст муравья-взломщика. Но у особей из касты «солдат» брюшко более яркое – оно почти целиком красноватое, кроме двух первых сегментов.

Муравьи-амазонки нападают на гнёзда других муравьёв с целью захвата куколок, из которых в их собственном гнезде появляются «рабы». Муравей-взломщик использует колонии термитов исключительно как источник корма. Осада гнезда термитов – очень сложная задача: солнце высушивает наружный слой их гнезда до каменной твёрдости. Но муравей-взломщик приспособился к нападению на термитные гнёзда особым образом. В колониях этого вида имеется особая каста «взломщиков» с крепкими челюстями и защищённой панцирем головой; длина таких муравьёв достигает 25 мм. Голова муравья из касты «взломщиков» достигает почти 40% от общей длины насекомого. Челюсти «взломщиков» не похожи на длинные, зазубренные по внутреннему краю жвалы «солдат». «Взломщик» имеет короткие толстые жвалы с одним небольшим зубцом на внутреннем крае. На его голове хитиновый покров достигает очень большой толщины и образует некоторое подобие щита – края панциря прикрывают глаза и основания антенн, а челюсти выступают из-под их переднего края. Такие головы практически неуязвимы для укусов термитов, защищающих гнездо. Роль касты «взломщиков» при нападении – расширение входов в термитник. «Взломщики» откусывают жвалами верхний слой термитника, открывая дорогу «солдатам» и фуражирам. К тому же они образуют подобие передвижного укрытия для «солдат» при обороне от термитов, защищающих свою колонию.

Эти крупные особи – тетраплоиды, но они появляются из обычных яиц. У муравья-взломщика первые деления яйцеклетки достаточно часто не завершаются, и происходит только удвоение хромосомного набора. Из таких яиц появляются личинки, которые достигают гораздо большего размера, нежели обычные рабочие особи и «солдаты». Они растут быстрее, но требуют значительно больше корма. Однако затраты на выращивание «взломщиков» окупаются успешным завершением большей части нападений на термитники.

Собственное гнездо муравья-взломщика не является сложным и прочным архитектурным шедевром. Эти насекомые устраивают гнездо в основании ствола крупного дерева с прогнившей сердцевиной. Если таких деревьев нет, они могут использовать для устройства гнезда готовые норы различных животных – любой зверь предпочитает покинуть свою нору, если в ней поселятся эти насекомые. Муравьи устраивают в норе несколько простых камер, в которых размещаются самки и личинки, или минимально переоборудуют уже готовые участки норы, расширяя или сужая входы. Наилучшим образом развиваются колонии муравьёв, у которых есть выбор источника пищи – несколько колоний термитов, даже разных видов. Тогда колонии успевают восстановиться после набега муравьёв-взломщиков. Если же после регулярных набегов армии муравьёв термитник деградировал и популяция термитов погибла, муравьи-взломщики могут переселиться на новое место. Их «царицы» сохранили способность нормально передвигаться, и колония муравьёв вполне может провести в пути несколько дней, разыскивая новое место для жизни. При этом они перетаскивают с собой личинок и даже яйца. Во время переселения «солдаты» и даже «взломщики» защищают колонию.

Слепень ндипинотерия (Titanotabanus ndipiotheriophagus)

Отряд: Двукрылые (Diptera)

Семейство: Слепни (Tabanidae)

Место обитания: Северная Африка, саванны и редколесья.

loading='lazy' border=0 style='spacing 9px;' src="/i/51/559551/img_330.jpg">
Насекомые с полным превращением получили явное преимущество над своими более примитивными родичами, у которых из яйца выводится миниатюрное подобие взрослой особи. Различие в образе жизни между личинкой и взрослой особью позволяет им более полно использовать ресурсы, предоставляемые средой обитания. Не случайно все наиболее крупные отряды этого класса включают насекомых с полным превращением.

Африканская мегафауна дала возможность эволюции различным видам насекомых, связанных с африканскими гигантами. Среди животных, зависящих от благополучия гигантских травоядных, примечателен слепень ндипинотерия – насекомое очень крупного размера. Имаго этого вида достигает длины 40 – 45 мм. Это насекомое имеет типичную для слепней внешность – голову с огромными глазами, колюще-сосущий ротовой аппарат и уплощенное брюшко, сегменты которого связаны растяжимыми участками кутикулы. Благодаря такому строению слепень ндипинотерия может легко прокалывать толстую кожу крупных млекопитающих, и высасывает за одно кормление до 2 миллилитров крови. Кроме огромного размера, это насекомое имеет легко узнаваемые особенности окраски: на светло-сером фоне груди и брюшка проходят тонкие продольные ряды волосков, отражающих ультрафиолетовый свет. Поэтому для своих сородичей и других животных, различающих ультрафиолетовые лучи, это насекомое кажется полосатым. Глаза этого слепня прозрачно-золотистые с радужным блеском. На кончиках крыльев самцов есть чёрные пятна, по которым самки различают их во время полёта.

Этот вид насекомых питается кровью крупных животных саванны – ндипинотериев, плоскорогов и страусов-жирафов. Укус этого слепня безболезненный, но через несколько минут укушенное место сильно отекает и чешется.

После кормления самка ищет укрытие, где проведёт несколько часов в почти полной неподвижности. В это время в её организме созревают яйца – несколько порций по 20 – 30 штук. Для кладки яиц самка слепня ндипинотерия нуждается в присутствии ндипинотериев, точнее, продуктов их жизнедеятельности. Она откладывает яйца в навозные кучи этих млекопитающих. Для кладки самка выбирает участки навоза, слегка подсохшего на поверхности, но влажного внутри. В такие места легче отложить яйцо, но за несколько часов солнце ещё больше подсушит верхний слой навоза и сделает его прочнее. Так личинка будет защищена от хищников. Впрочем, она сама является хищником. Личинка слепня ндипинотериев роет протяжённые норы в навозных кучах ндипинотериев. Это червеобразное существо длиной около 70 мм является одним из самых страшных хищников в своём месте обитания. Она имеет острые хитиновые крючки вокруг рта, которыми удерживает и раздирает добычу. Она нападает на насекомых и других беспозвоночных, в том числе на пауков, опасных для взрослой особи этого вида. Тело личинки покрыто серовато-белой полупрозрачной кутикулой, которая легко растягивается и собирается в складки. На каждом сегмента расположены пояски крепких чёрных щетинок, концы которых направлены назад. Щетинки на сегментах помогают личинке двигаться в норах. Она копает норы, вытягивая и сокращая передний конец тела на манер дождевого червя. Во время рытья норы острые крючки около рта прикрыты складкой кутикулы и не повреждаются при движении.

Развитие личинки занимает около двух месяцев. Для окукливания она покидает навозную кучу ночью, и закапывается в рыхлую землю среди травы, где её сложнее отыскать насекомоядным животным. Метаморфоз длится около недели. Продолжительность жизни взрослого насекомого не превышает трёх недель, но обычно значительно меньше. За это время самка успевает отложить до 200 яиц.

Навозный паук-красавчик (Callolycosa coprobia)

Отряд: Пауки (Araneae)

Семейство: Пауки-волки (Lycosidae)

Место обитания: Юго-Западная Европа, саванны Северной Африки.


В природе Земли некоторые группы живых организмов могут формировать обширные ландшафты. Так произошло в кайнозое, когда союз злаков и копытных породил обширные продуктивные сообщества – травянистые равнины. В неоцене злаки по-прежнему процветают, а многочисленные травоядные млекопитающие не дают саваннам превратиться в редколесье. Столкновение Африки с Европой привело к появлению обширных сухих областей, окружающих сухую пустыню Средиземноморской низменности. В этих местах водятся крупные травоядные млекопитающие – зайцелопы, плоскороги и ндипинотерии. Кроме них, свою лепту в формирование ландшафта вносят гигантские страусы-жирафы. Все эти травоядные животные поглощают большое количество зелёной массы, продуцируя соответствующее количество навоза. Много видов насекомых кормится навозом травоядных, и это обстоятельство привлекло к навозным кучам особый вид бродячих пауков – навозного паука-красавчика.

Длина тела взрослой самки этого вида – около 17 мм. Навозный паук-красавчик отличается очень броской и красивой расцветкой. Тело покрыто обильными волосками с сильным металлическим блеском. Передняя часть головогруди у животных обоих полов коричневая с вкраплениями чёрных волосков, но задняя часть головогруди, брюшко и ноги окрашены в яркий цвет с металлическим блеском. Тело самки малиново-красное, на конце брюшка оранжевое. Самец мельче самки (длина тела менее 1 см), и его тело окрашено в голубой цвет. Волоски на теле самца сильно отражают ультрафиолетовые лучи, привлекая к нему насекомых – потенциальную добычу.

Форма тела этого вида не отличается какими-либо примечательными особенностями. Ноги частично специализированы для рытья: последние членики задних ног уплощенные, как лопатки. Этот паук, подобно большинству представителей семейства, не строит паутину, а ведёт бродячую жизнь. Он держится в кучах навоза, и строит себе временные укрытия – роет задними ногами в субстрате вертикальные норки. Строя норку, паук закапывается в навоз задом, поэтому его яркая окраска большую часть времени незаметна для возможных хищников. Передними ногами животное держит крышечку из паутины, которая прикрывает вход в норку. На паутину наклеены кусочки подсохшего навоза и мусора, маскируя вход в норку. Навозный паук-красавчик предпочитает постоянно обитать в местах, где оставляют навоз обитатели саванны. Только при высыхании или уничтожении другими животными навозной кучи он переходит на свежий навоз.

Навозный паук-красавчик охотится на насекомых, которых привлекает навоз. Чаще всего его добычей становятся мухи и навозные жуки, но изредка он ловит даже бабочек, которые получают из навоза минеральные вещества и часто посещают навозные кучи крупных зверей. Обычно паук затаивается в норке и ожидает, пока возможная добыча сама приближается к нему. Улучив момент, он резким броском выскакивает из норки, схватывает насекомое, и вновь скрывается в убежище.

На педипальпах этого паука развиты гребешки из жёстких волосков – ими паук чистится. Обитая в среде, богатой бактериями и другими возбудителями заболеваний, этот паук проводит много времени, очищая тело от навоза.

Поскольку обильные и постоянно подновляемые навозные кучи встречаются в саванне сравнительно редко, навозные пауки-красавчики относятся к сородичам очень недружелюбно. Исключение делается лишь самкой для самца в краткие минуты спаривания. Заявляя о своих территориальных претензиях, паук этого вида демонстрирует себя сопернику, сверкая в лучах солнца яркой окраской с металлическим блеском. Но одной ногой паук обязательно держится за край норы, готовый при первом признаке опасности броситься в укрытие. Куча навоза обычно бывает поделена несколькими самками, а по краю их территории собираются бродячие самцы, не строящие долговременных укрытий.

Окраска навозного паука-красавчика также является предупреждающей: его укус вызывает у крупных животных сильную боль, однако не опасен для жизни. Мелкие животные могут, однако, погибнуть от укуса этого паука. Но при этом сами пауки часто становятся жертвами птиц, которые убивают их ударом клюва. Также на этих пауков охотятся ящерицы.

У большинства видов пауков самец намного мельче самки, и навозный паук-красавчик здесь не исключение. Поэтому самец этого вида очень осторожно подходит к проблеме спаривания. Вначале паук приучает самку к своему присутствию, оставляя пахучие метки около её норы. Затем он появляется на краю территории самки, осторожно пробуя приблизиться к ней. Если самка воспринимает его спокойно, самец решается на спаривание. Перед этим он вооружается кусочком засохшего навоза, и смело заползает в нору самки. Он буквально «заклинивает» её этим своеобразным оружием, оплетает ноги самки паутиной, и быстро спаривается с ней. При такой подготовке после спаривания самец часто спасается от самки, и успевает оплодотворить до пяти самок, прежде чем станет случайной жертвой одной из них.

В кладке навозного паука-красавчика бывает до 150 мелких яиц, упакованных в белоснежную паутину. Но кокон быстро становится невзрачного коричневато-серого цвета из-за специфической среды обитания этого вида пауков. Самка с коконом покидает навозные кучи – это слишком оживлённое место, опасное для молодняка. Она живёт в старых норах грызунов или в других укрытиях. Молодняк становится половозрелым в возрасте около полугода.

В саваннах Северной Африки водится близкий вид: трупный паук-красавчик (Callolycosa cadaverophila). Этот вид пауков выбрал как среду обитания трупы животных на разных стадиях разложения, и питается насекомыми-некрофагами. Окраска этого паука столь же яркая: самка ярко-зелёная с белым пятном на головогруди, а самец ярко-рыжий с белыми кончиками передних ног. Трупный паук-красавчик менее привязан к определённому месту обитания и может преодолевать большие расстояния в поисках подходящего субстрата. С помощью обоняния он легко отыскивает трупы животных. Трупный паук-красавчик закапывается в землю около них, и ловит насекомых-падальщиков, а также собирает личинок мух. Этот паук часто водится вблизи логовищ крупных хищников типа генетты-убийцы.

Большой грифовый дятел (Carnopicus maximus)

Отряд: Дятлообразные (Piciformes)

Семейство: Хищные дятлы (Carnopicidae), подсемейство хищные дятлы (Carnopicinae)

Место обитания: саванны Северной и Южной Африки.

Массовое вымирание затрагивает, в первую очередь, животных, зависящих от других животных – хищников и паразитов. В то время, когда численность травоядных без ущерба для выживания вида может меняться в десятки раз, численность зависящих от них хищников гораздо легче может опуститься ниже критического уровня. Такая судьба постигла на рубеже голоцена и неоцена многие виды хищных птиц, особенно те, которые зависят от крупной добычи. В неоцене их место начали занимать виды из других отрядов, перешедшие на питание мясом независимо от «истинных» хищных птиц. Самыми неожиданными видами «мясоедов» среди пернатых оказались дятлы. Некоторые виды этих птиц стали осваивать освободившиеся экологические ниши, становясь необычными и причудливыми существами. Плотоядные виды дятлов образуют особое семейство, распространённое в Старом Свете, кроме Австралии и Океании. Эти птицы отличаются от «типичных» дятлов переходом на совершенно иной рацион. Они образуют несколько видов, разделённых на два подсемейства: дятлы-падальщики (Carnopicinae) и собственно хищные дятлы (Loricaflangerinae).

Подсемейство дятлы-падальщики (Carnopicinae) распространено в саваннах и степях Африки и Евразии. Оно включает птиц, питающихся падалью и остатками добычи крупных хищников, и насчитывает несколько видов, среди которых большой грифовый дятел – самый крупный. Вообще, это самый большой дятел на Земле в эпоху неоцена.

Большой грифовый дятел – это крупная, до 1 метра в длину, птица, сохранившая характерные для дятлов черты: острый клюв, четырёхпалые лапы (два пальца направлены вперёд, и два назад), и крепкий хвост из жёстких перьев. Лицо этой птицы голое, покрыто кожей розово-синего цвета; затылок и шея оперённые. На голове – торчащий вверх хохол из красных перьев. Шея короткая, но подвижная и мускулистая. Крылья бурые, с двумя жёлтыми пятнами на сгибах, хорошо заметными у сидящей птицы. Остальное тело серовато-белое.

Дятел часто садится на землю, но шагать не умеет, и передвигается по земле прыжками.

Эта птица питается падалью, и её часто можно увидеть среди разного рода падальщиков в саванне. Благодаря своей задиристости и агрессивности этот дятел легко устанавливает очерёдность поедания пищи, даже если не успел к туше первым. Часто эти дятлы следят за охотой крупных хищных зверей, и, в случае успеха хищника, отгоняют от его добычи прочих конкурентов. А если птица видит, что на её долю остаётся мало мяса, она может напасть даже на самого хищника, воспринимая его как конкурента. В Северной Африке эта птица – главный падальщик, способный отпугнуть от добычи даже генетту-убийцу (своим мощным клювом этот дятел может пробить череп хищника). Благодаря сильному клюву птица легко может вскрыть даже самую толстую шкуру животного, и часто этот вид начинает пиршество на тушах животных с толстой шкурой, которую не могут вскрыть другие падальщики. Этот дятел питается исключительно мясом, не трогая твёрдых частей туши. Птица резкими движениями шеи отрывает куски мяса и глотает их. Из-за особенностей питания грифовый дятел не может полностью уничтожить тушу, ограничиваясь лишь самыми мягкими частями.

После трапезы птица выглядит не очень опрятно: голова дятла забрызгана кровью, что придаёт ему весьма зловещий вид. Но грифовый дятел очень следит за своей чистотой: птица охотно купается в неглубоких лужах, «пудрится» пылью, чистит пёрышки клювом, и подолгу «загорает», подставив голову и полураскрытые крылья лучам солнца.

Этот вид птиц очень территориален, поскольку падаль – это корм, который встречается достаточно редко (если исключить случаи эпизоотий). Будучи моногамом, эта птица держится дружными семейными парами, совместно изгоняя чужаков со своей территории. Показывая свои притязания на территорию, птицы устраивают по утрам оглушительные «концерты»: голос этого дятла – очень громкий и неприятный гортанный крик, повторяющийся по много раз. Обычно пара птиц кричит попеременно или одновременно в течение получаса.

Большой грифовый дятел не утратил привычек своих предков, и гнездится в дуплах. Поскольку птицы этого вида довольно крупные, им сложно подобрать себе подходящее по размерам дупло. Поэтому пара дятлов может сама выдалбливать или расширять дупло в стволе крупного дерева (например, баобаба). Большие грифовые дятлы гнездятся только один раз в год. В кладке этих птиц – два крупных яйца (размером с гусиное) с белой скорлупой. Птенцы вылупляются голыми и слепыми. У них на ногах развиты мозоли, позволяющие птенцам сидеть на жёстком дне гнезда. Родители кормят их мясом и разными мелкими позвоночными. Развитие птенцов продолжается долго: в месячном возрасте они только начинают покрываться ювенильным пухом, а открывают глаза в возрасте двух месяцев. Они не соперничают за пищу столь остро, как птенцы хищных птиц, но при недостатке корма более активный птенец перехватывает всю приносимую родителями пищу, и второй птенец гибнет от голода. К моменту выхода из гнезда (в возрасте полугода) птенцы весят немного больше родителей. Они кормятся вместе с родителями ещё около двух месяцев, но позже родители начинают проявлять к ним агрессивность, и изгоняют их со своей территории.

В тропических и субтропических районах Старого Света распространены близкие виды грифовых дятлов:

Малый грифовый дятел (Carnopicus medium) обитает в степях Центральной Азии и в Индии. Это ближайший родственник большого грифового дятла, похожий на него строением и особенностями питания. Длина тела этой птицы около 50 см. Он окрашен несколько иначе, чем его крупный сородич: голая кожа на лице желтовато-белая; хохла нет, вместо него просто красная «шапочка» из коротких перьев на затылке. Крылья чёрные, с крупными голубыми пятнами, служащими для распознавания сородичей. Тело беловато-серое. Питанием и особенностями поведения этот вид похож на большого грифового дятла, различаясь голосом: вместо серии отрывистых криков птицы по утрам издают в унисон громкий протяжённый крик. Также этот вид может разнообразить рацион мелкими позвоночными.

Грифовый дятелок (Carnopicus minor) – близкий родственник предыдущих видов, обитает на открытых пространствах Европы (от Гибралтарского перешейка по южным склонам Альп, по северному краю Средиземноморских болот) до западных районов Трёхречья. Это мелкий вид рода: размером с воробья. Птица окрашена в серо-бурые цвета (спина темнее), на голове красная шапочка. Живот белый. Голая кожа на лице серовато-голубая. Эта птица также питаются падалью. Поведение этого дятла заметно изменилось по сравнению не только с его родственниками из более южных областей, но и вообще со всеми дятлами: это стайная птица. Обычно эти птицы держатся стайками по 20 – 30 особей. Они наблюдают за крупными травоядными животными, следят за поведением хищников и других птиц-падальщиков. Заметив павшее животное, эти крошечные дятлы буквально облепляют его живым ковром, и долбят.

Подобно всем видам дятлов, этот вид гнездится в дуплах. Эти дятлы селятся колониями, насчитывающими до двух десятков гнёзд, и совместно защищают их от хищников. Возможно, именно недостаток «жилплощади» в степях привёл к общественному образу жизни этих птиц. В кладке этих дятлов до 5 – 6 яиц, и около половины вылупившихся птенцов доживает до вылета из гнезда.

Дятел-костолом (Ossiflangerus medullaphagus)

Отряд: Дятлообразные (Piciformes)

Семейство: Хищные дятлы (Carnopicidae), подсемейство хищные дятлы (Carnopicinae)

Место обитания: саванны Северной и Южной Африки.


После того, как тушу обгладывают падальщики, от неё остаются кости. С ними можно поступить по-разному – проглотить и переварить, как марабу и гиена, разбить, бросив с большой высоты, как бородач-ягнятник. Но дятел-костолом, падальщик неоценовой Земли, поступает с ними совершенно по-иному.

Уже само латинское название этой птицы звучит жутковато - «пожиратель мозга, крушащий кости». Но поведение дятла-костолома, хотя и соответствует этому названию, совсем не вызывает ужаса у прочих обитателей саванны. Этот вид – живая и общительная птица размером с ворону. Окрашен он довольно ярко – спина и крылья зелёные, тело пепельно-серое, на затылке оранжевый хохол, способный подниматься и опускаться, как у попугая.

Дятел-костолом отличается оригинальным и очень узко специализированным способом питания. Он летает по саванне, разыскивая мёртвых животных, а на пиршестве хищников или падальщиков скромно дожидается в стороне, пока насытятся любители мяса. Когда же от туши остаются лишь кости, он приступает к трапезе. Подходящих размеров кость, даже достаточно старую, птица переносит в клюве к своей любимой «наковальне» - удобной развилке ветвей дерева. Там он укрепляет её, и мощными ударами клюва разламывает со стороны одной из головок. Из разломанной кости птица выклёвывает и вылизывает длинным языком питательный костный мозг, составляющий значительную часть меню этого вида. Если кость достаточно крупная, и дятел не может перенести её в клюве в удобное место, он расклёвывает её на месте. Для жизни такому дятлу нужна большая территория, на которой обитает достаточное количество травоядных, а также хищников, чья добыча преимущественно служит кормом этому дятлу. В силу этих обстоятельств дятел-костолом очень территориален, и активно изгоняет сородичей из своих владений.

Эти птицы живут в дуплах, выдолбленных ими самими. Дятлы этого вида – строгие моногамы. Пары образуются на всю жизнь, хотя отношения внутри семьи у этих дятлов очень своеобразны: обычно супруги «охотятся» на кости порознь и вообще, встречаются лишь в сезон размножения, придерживаясь лишь общей территории. Они общаются друг с другом, издавая громкие крики утром и вечером, и слушая ответ брачного партнёра. Птенцы этого вида (в выводке 2 – 4 птенца) выкармливаются традиционной для дятлов пищей – насекомыми. Когда птенцы подрастают и готовятся покинуть гнездо, родители начинают подкармливать их костным мозгом, а затем вся семья какое-то время кочует вместе, и птенцы обучаются добывать пищу.

«Наковальня» занимает особое место в жизни дятла-костолома. Это наиболее удобная развилка ветвей, и у каждого дятла она своя. Фактически, «наковальня» является центром территории птицы, и вокруг неё сосредоточена жизнь каждой особи или пары. Свою наковальню дятел защищает от конкурентов. В сезон размножения пары пользуются наковальней самца.

Дятел-костолом широко распространён в Северной и Южной Африке, заходя по Гибралтарскому перешейку в Южную Европу (на северном склоне Альп имеются небольшие популяции, пополняемые за счёт птиц, залетающих из Западной Европы). Пояс тропических лесов разрывает его ареал на две резко отграниченных части.

В Южной Азии, на Индостане и на севере Земли Зиндж обитает близкий вид – азиатский дятел-костолом (Ossiflangerus asiaticus). Это более мелкая птица: размером с голубя. Он отличается от африканского сородича желтоватым цветом оперения, но сходен по поведению и особенностям питания.

Саванновый ндипинотерий (Ndipinotherium crassipygus)

Отряд: Даманы (Hyracoidea)

Семейство: Ндипинотерии (Ndipinotheriidae)

Место обитания: Африка южнее и восточнее саванн Сахары, Аравия; равнинная местность с чередующимися участками саванн и лесов.


Экологический кризис, связанный с деятельностью человека, в значительной степени подорвал биологическое разнообразие на Земле. А ледниковый период на рубеже голоцена и неоцена стал дополнительным испытанием для биосферы. В итоге большинство специализированных групп животных вымерло. Также вымерли животные большого размера, чьи популяции в эпоху человека стали слишком небольшими и разрозненными, чтобы обеспечить выживание и дальнейшую эволюцию. Зато главный «приз» в борьбе за существование достался тем, кто находился «в тени» в эпоху человека – мелким видам живых существ. Одной очень перспективной группой такого рода стали даманы (Hyracomorpha) – небольшой африканский по происхождению отряд примитивных копытных. От мелких норных или лазящих зверей примитивного облика произошли животные нескольких типов строения: древесные, похожие на лори ашкоко, бегающие гираколопы и массивные плоскороги. Плоскороги – не единственная группа гигантских потомков даманов. Им родственно своеобразное семейство ндипинотериев – крупных наземных зверей Африки и прилегающих районов Азии.

«Ндипина» - название гориллы на некоторых диалектах Африки в эпоху человека. Саванновый ндипинотерий отдалённо похож на этого давно вымершего примата: он массивного сложения с короткими задними и относительно длинными передними конечностями. Это очень крупный зверь – стоя на четырёх лапах, ндипинотерий достигает трёх метров в плечах, и около четырёх метров в длину. Вставая на задние лапы, саванновый ндипинотерий может доставать ветви деревьев на пятиметровой высоте.

По внешности и образу жизни этот зверь – своеобразный аналог халикотериев прошлого и современных ему гигантских грызунов-ленивцев из Патагонии. Саванновый ндипинотерий – общественное животное, кочующее на дальние расстояния большими стадами – до 60 – 100 животных.

Тело саваннового ндипинотерия покрыто грубой и сравнительно редкой шерстью – эти животные обитают в тёплом климате. Шерсть зверя соломенно-жёлтого цвета, а на спине есть вытянутое тёмно-коричневое пятно. Его форма бывает различной у разных особей – от широкой продольной полосы вдоль спины до чепрака, охватывающего круп и бёдра. На плечах ндипинотерия также есть тёмные пятна. На горле и груди зверя растёт белая шерсть – это признак половозрелости, горло молодых зверей тёмное.

Задние ноги всех видов ндипинотериев стопоходящие, очень сильные. Ступня предка этих животных, дамана, была покрыта мягкой кожей. У ндипинотерия ступни ороговевшие – это приспособление к кочевому образу жизни. Крупный растительноядный вид не может долгое время кормиться на одном и том же месте – это сильно истощает ресурсы местности. Благодаря сильным мускулам этот зверь может легко вставать на задние лапы, слегка опираясь передними на стволы деревьев. Когти задних лап похожи на слоновьи копытца, но более прочные.

На бёдрах зверя откладывается слой жира, который расходуется в период бескормицы. Отсюда видовой эпитет “crassipygus”, означающий «толстозадый». Хвоста у ндипинотерия нет совсем.

Передние лапы у ндипинотериев сочетают опорную и хватательную функции. У зверей длинная кисть; третий и четвёртый пальцы толстые, сильные, окружены общим кожным чехлом, на нижней стороне которого растёт ороговевшая кожа. При ходьбе на четырёх конечностях животное опирается на нижнюю сторону этих пальцев. Второй и пятый пальцы кисти не касаются земли. Они короткие, но подвижные, могут частично противопоставляться третьему и четвёртому пальцам, действуя подобно большому пальцу человеческой руки. Такими лапами зверь подгибает и захватывает ветви деревьев, которые объедает. На передних лапах ндипинотерия растут небольшие копытца, похожие на ногти.

Голова ндипинотерия короткая, широкая и округлая, на подвижной шее. Уши зверя небольшие. Глаза ндипинотерия расположены по бокам головы, давая хороший круговой обзор. Зрение зверя хорошее, наряду с огромным страусом-жирафом ндипинотерий является одним из главных «сторожей» в саванне, замечая хищников издалека.

Подвижными губами ндипинотерий обрывает с ветвей нежные листья. Но, если корма мало, он с такой же лёгкостью может перекусывать ветки и одревесневшие стебли до 2 – 3 см толщиной. Это возможно благодаря наследству, полученному от даманов – огромным острым резцам, похожим на резцы грызунов. При необходимости зверь обороняется от врагов укусами: он пытается схватить нападающего хищника передними лапами и прокусить ему голову или грудную клетку. Одного укуса вполне хватает, чтобы убить хищника размером со льва эпохи голоцена. Благодаря гигантским размерам взрослое животное почти не имеет врагов, и от хищников страдает преимущественно молодняк или одиночные животные.

Гон проходит очень бурно – самцы ревут, призывая самок и угрожая сопернику. Они отгоняют от выбранных самок конкурентов ударами плеч и головы. Если схватка становится особенно упорной, в ход идут передние лапы. Беременность у ндипинотериев длится около года, поэтому период гона практически совпадает со временем рождения детёнышей.

Детёныш один, зато очень развитый: он покрыт шерстью, через несколько минут после рождения открывает глаза, а через полчаса после рождения может вставать на ноги и пытается ходить. Суточный детёныш уже не отстаёт от взрослых. Он питается жирным молоком около полугода, и ещё несколько месяцев держится вблизи матери. За это время молодой ндипинотерий достигает примерно половины высоты взрослого зверя. Когда самка беременеет, она отгоняет от себя подросшего детёныша, и молодые ндипинотерии вступают в самый трудный период своей жизни: они должны самостоятельно добывать себе корм. Но в стаде, как правило, есть несколько бездетных самок («нянечек»), которые немного заботятся о подрастающих зверях.

Полностью взрослым ндипинотерий становится на пятом году жизни. Продолжительность жизни этого вида в природе достигает 55 – 60 лет. В старости морда животного заметно седеет.

В Африке обитают близкие виды ндипинотериев:


Прибрежный ндипинотерий (Ndipinotherium littoralis) обитает в узкой полосе лесов на Атлантическом побережье Африки. Он отличается от саваннового сородича мелкими размерами, более лёгким сложением и длинными конечностями. Рост зверя, вставшего на задние лапы, достигает 3 метров. Животное очень легко встаёт на задние лапы и может пройти в таком положении несколько десятков метров. Обычно эта особенность поведения проявляется в брачный сезон.

Морда более узкая и вытянутая: животное питается сравнительно мягкими листьями кустарников и крупных трав, растущих около воды.

Животное окрашено в серый цвет с тёмными пятнами неправильной формы на боках и задних ногах. Горло белое даже у новорождённых зверей.

В помёте у этого вида обычно бывает два детёныша.


Горный ндипинотерий (Ndipinotherium orobius) населяет возвышенности Центральной Африки в изоляции от других видов семейства. Он отличается меньшими размерами, коренастым телосложением, относительно короткими конечностями и густой шерстью тёмно-бурого (почти чёрного) цвета. Это самый маленький вид рода: рост взрослой особи на задних лапах не превышает 2,5 метров. Кончик морды у взрослых зверей белый, у самцов часто бывает белое пятно на груди.

У животного массивная голова и сильные челюсти: этот вид питается преимущественно жёсткой травой и ветками кустарников.

Гербарий

Гигантский навозный гриб (Copragaricus gigas)

Порядок: Агариковые (Agaricales)

Семейство: Агариковые (Agaricaceae)

Место обитания: саванна Северной Африки, навозные кучи ндипинотериев.


Ндипинотерии и плоскороги – очень крупные потомки даманов, обитающие в африканской саванне. Они отчасти замещают вымерших в неоцене слонов и носорогов, и являются животными, формирующими характерный ландшафт саванны. Навозные кучи ндипинотериев и плоскорогов являются важным источником пищи для различных беспозвоночных, а также субстратом для роста многочисленных грибов. От своих предков, даманов, эти животные сохранили привычку оставлять помёт в определённом месте. Естественно, эта особенность поведения трансформировалась в связи с кочевым образом жизни этих видов. Эти животные опорожняют кишечник в особых навозных кучах, которые стали неотъемлемой частью пейзажа африканской саванны эпохи неоцена.

Поскольку разные группы животных оставляют помёт в строго определённом месте, на регулярно обновляемых навозных кучах складывается устойчивый биоценоз. Его частью являются грибы, активно участвующие в разложении не переваренных животными растительных остатков. Среди них важное место занимает крупный вид шляпочных грибов – гигантский навозный гриб. Его плодовые тела можно найти на навозных кучах ндипинотериев и плоскорогов – этот гриб «всеяден».

Мицелий гигантского навозного гриба пронизывает слои навоза животных, избегая лишь самого свежего навоза. Плодовые тела этого гриба белого цвета, внешне похожие на шампиньон, развиваются по краям навозных куч. Широкая шляпка гриба вначале яйцевидная с подогнутыми вниз и к ножке краями. На второй день роста плодового тела она расправляется, и в это время разрывается плёнка, прикрывающая пластинки гимения. Часть её остаётся на ножке гриба, которая продолжает рост в высоту. Гимений этого гриба имеет красновато-коричневый цвет, с возрастом меняющийся на чёрный. У полностью развитого плодового тела гигантского навозного гриба высота достигает 45 – 55 см, а диаметр шляпки доходит до 40 см. Позже шляпка выгибается внутрь, и широкие пластинки гимения рвутся на лоскуты. Плодовое тело гриба в возрасте 4 – 5 дней начинает разлагаться, и превращается в липкую чёрную массу. В это время на остатки грибов слетаются мухи и жуки, которые разносят споры, прилипающие к их ногам. Споры этого гриба имеют чёрный цвет.

Гигантский навозный гриб не ядовит, и некоторые животные охотно поедают его плодовые тела на разных стадиях развития.

В саваннах Северной Африки встречается ещё несколько родственных видов грибов:

Изящный навозный гриб (Copragaricus gracilis) растёт группами по несколько десятков небольших плодовых тел. Его высота до 25 – 30 см, но внешний вид плодового тела совсем иной, чем у предыдущего вида. У данного гриба очень тонкая и длинная ножка бледно-жёлтого цвета, на которой сидит маленькая шляпка зеленоватого цвета. Это узкоспециализированный вид, который селится только на навозе плоскорога.

Указующий, или термитный навозный гриб (Copragaricus indicator) обитает только на переработанном термитами навозе, который включён в состав гнезда навозных термитов. Он вступил в симбиотические отношения с термитами, и его плодовые тела всегда связаны с гнездом навозных термитов. Мелкие плодовые тела этого гриба растут на жилищах термитов большими группами. Высота этого гриба достигает 6 – 8 см, у него тонкая ножка и бархатистая коричневатая шляпка. Термиты поедают грибницу термитного навозного гриба. Но этим её польза для насекомых не ограничивается: грибница придаёт особые свойства стенкам гнезда термитов. Несмотря на толщину и прочность, они делаются пористыми из-за того, что грибница растворяет включения навоза, добавленные в состав «строительной смеси» для изготовления стенок. Впрочем, у присутствия грибов в термитнике есть обратная сторона. Плодовые тела пробивают в некоторых местах крышу термитника, или растут по краям гнезда. Из-за этого термиты должны постоянно ремонтировать стены гнезда по мере роста плодовых тел грибов, чтобы в жилище не возникали трещины, через которые в колонию могут попасть враги.

59. Пассажиры живого корабля

(Тихий океан. Гигантский вид морских черепах, его паразиты и симбионты.)

В эпоху человека самыми заметными обитателями океана были киты. Но люди, воспринимая природу как собственную кладовую, подорвали численность популяций этих животных неумеренной охотой. Даже позже, когда люди осознали ошибочность своих взглядов на природу и начали запоздало охранять остатки былого разнообразия, ситуация не изменилась к лучшему. Популяции китов оказались слишком малочисленными и разреженными, чтобы восстановиться в прежнем виде. Их генофонд оказался обеднён, а воспроизводство было очень медленным. Поэтому к концу эпохи человека они деградировали, выродились и быстро исчезли. В это же время существовало ещё одно обстоятельство, крайне неблагоприятное для жизни большинства обитателей океана. Человеческая популяция, в десятки раз превышавшая свою оптимальную численность, использовала для самоподдержания практически все доступные пищевые ресурсы, предоставляемые биосферой, в том числе планктон. Это привело к снижению численности многих видов морских животных, проводящих в планктоне часть жизненного цикла, а также видов, питавшихся планктоном. Загрязнение океана также подорвало основы благополучия морских животных. Поэтому к концу эры человека океанская фауна по своей численности и разнообразию представляла собой лишь жалкое подобие того, чем она была до того, как человек стал доминирующим видом в биосфере.

Биосферные перестройки унесли в небытие многие виды морских животных. В океане исчезли остатки популяций китообразных и ластоногих, а также морские черепахи. Резко снизились численность и видовое разнообразие морских птиц. «Планктонная катастрофа» нанесла удар по популяциям пелагических рыб и головоногих моллюсков, существенно снизив продуктивность экосистем открытого океана. Снижение продуктивности верхних слоёв океана нанесло удар по популяциям глубоководных животных.

Но колоссальное по своим масштабам разрушение океанских экосистем содержало в себе ростки будущего возрождения. Там, где исчезали хорошо приспособленные к своей среде обитания виды старых экосистем, после исчезновения человека быстро появлялись многочисленные «новички». Представители разных групп прибрежных и мелководных животных словно соревновались друг с другом за право господства во вновь формирующихся экосистемах. Некоторые родословные линии быстро пресекались, а другие, напротив, достигали успеха в борьбе за существование и начинали бурно эволюционировать. В течение миллионов лет, прошедших со времени исчезновения человека и «планктонной катастрофы» рубежа голоцена и неоцена, богатство и биологическая продуктивность Мирового океана вернулись на тот же уровень, который существовал до появления человека на Земле. И этим богатством по праву пользуются только те, кому оно предназначено – многочисленные виды живых существ, тесно взаимосвязанных друг с другом.

Стабильная среда, отличающаяся высокой продуктивностью – это благоприятное условие для существования животных-великанов. Моря неоцена более не принадлежат китообразным – они исчезли безвозвратно, и только единичные реликтовые виды дельфинов ещё живут в пресных водах. В морях неоцена обитают другие существа, которые с полным правом могут именоваться гигантами. Хотя они сильно уступают в размерах китам, но всё же производят внушительное впечатление.

Поверхность воды в тропических широтах Тихого океана редко бывает спокойной. Покой океана нарушают ветры и землетрясения. Свирепые штормы и разрушительные цунами – это результат их работы. Но кроме них поверхность океана тревожат живые существа. Над поверхностью океана проносятся длиннокрылые птицы с вильчатым хвостом, сизым оперением и чёрными кончиками крыльев – волнорезы-клювачи, гусеобразные птицы, приспособленные к жизни в открытом океане. Словно альбатросы эпохи голоцена, эти птицы проводят в полёте значительную часть жизни. Благодаря длинным крыльям они эффективно используют для полёта силу ветра, затрачивая на полёт лишь минимальные мускульные усилия, и потому способны вне гнездового сезона пересекать океан от берега до берега в любом направлении. Эти птицы могут пить солёную воду и питаются планктоном. Опуская в воду особым образом видоизменённые клювы, волнорезы-клювачи «чертят» ими поверхность океана, фильтруя и проглатывая мелких планктонных животных, оказавшихся на их пути.

Несколько пузырей всплывает на поверхность воды, и это заставляет волнорезов-клювачей взлететь выше над поверхностью океана. Моря эпохи неоцена скрывают в своих волнах страшных чудовищ. Одно из них – огромный крокодил кархарозух, самый опасный хищник тропических областей Тихого океана. Но, похоже, это не он – всплывающее из глубин животное совсем не похоже на этого хищника. Однако птицы не торопятся возвращаться к кормлению. Они беспокойно летают над волнами, поглядывая вниз.

Из глубин океана появляется огромная тень, похожая на чудовищную летучую мышь. Она движется под водой, словно взмахивая огромными крыльями, и постепенно приближается к поверхности воды. Это не рыба – у неё нет характерного рыбьего хвоста, а голова сидит на подвижной шее. От головы животного к поверхности воды тянется две цепочки воздушных пузырей – животное дышит воздухом. Оно поднимается к поверхности, и вода словно закипает от движений мощных ластов, похожих скорее на крылья летучей мыши. Их обладатель высовывает на поверхность воды кончик носа, и начинает хрипло дышать, втягивая воздух узкими ноздрями с подвижными краями. Это огромное животное – тихоокеанская черепаха-нетопырь, самка с длиной панциря около четырёх метров. Это вполне взрослая рептилия, её возраст около 60 лет – самый расцвет сил. Опасное время молодости осталось далеко позади, и теперь, если с этой особью ничего не случится, она сможет дожить до двухсотлетнего юбилея.

Отдышавшись, самка черепахи-нетопыря ныряет, и плывёт на небольшой глубине, лениво взмахивая ластами. Внешность этого существа говорит о том, что черепаха-нетопырь прекрасно приспособлена к жизни в открытом океане. Её панцирь сильно редуцирован, и вместо роговых щитков покрыт толстой плотной кожей. Пальцы передних лап этой черепахи очень длинные, и между ними развита плавательная перепонка, что придаёт им сходство с крыльями летучих мышей. Большой палец свободный, и на нём растёт крупный коготь. Хотя огромные лапы-крылья черепахи-нетопыря движутся медленно, это существо способно развивать большую скорость. Когда черепаха-нетопырь плывёт близко к поверхности воды, после каждого взмаха лап среди волн заметна пара характерных водоворотов, похожих на след нырнувшего кита.

Тихоокеанская черепаха-нетопырь не является потомком морских черепах голоцена – человек не дал им шансов на выживание. Это животное происходит от какого-то вида пресноводных черепах Южной Америки. Черепахи являются сравнительно консервативной группой рептилий, и даже самые ранние их представители легко узнаются среди других ископаемых животных. В неоцене среди черепах появилось несколько специализированных видов, но всё равно этих животных легко узнать с первого взгляда. Физиология черепах также практически не изменилась, и черепаха-нетопырь не является исключением из общего правила. Это теплолюбивое существо с медленным обменом веществ. Благодаря огромным лёгким черепаха-нетопырь легко может задерживать дыхание более чем на час. Большие лоскуты мягкой кожи, пронизанной кровеносными сосудами, которые образуют характерные «крылья», также немного участвуют в газообмене. Небольшое количество кислорода поступает из воды через слизистую оболочку рта. Теплолюбивость черепах-нетопырей ограничивает их распространение – эти животные лишь случайно попадают в умеренные широты с тёплыми экваториальными течениями. Зато в тропических широтах эти гигантские рептилии благоденствуют. Единственный вид животных, который нападает на взрослых рептилий этого вида – огромный крокодил кархарозух, чудовищная рептилия, превосходящая размерами многих доисторических крокодилов.

Черепахи-нетопыри могут нырять на глубину до ста метров, но предпочитают жить в верхних слоях воды, хорошо прогретых солнцем и богатых жизнью. Здесь они находят много пищи – медуз, оболочников, плавающие водоросли. Если представится возможность, черепахи-нетопыри могут поедать мёртвую рыбу или перелётных птиц, по каким-то причинам упавших в воду и утонувших.

Самка черепахи-нетопыря отдыхает после сытного обеда. Ей удалось найти большую стаю медуз, и она вволю попировала, заглатывая этих существ вместе с их жгучими щупальцами. Медузы – малопитательный корм, но гастральная полость у многих из съеденных медуз была наполнена планктонными животными, которые фактически оказались съеденными дважды. После хорошего обеда самка черепахи-нетопыря впала в полусонное состояние. Она раскинула в стороны длинные ласты, и отдалась движению волн. Глаза рептилии закрылись, и она задремала.

Лучи солнца, проникая через поверхность воды, испещряют панцирь черепахи замысловатыми узорами, которые меняются в такт движениям волн. На ярком свету кожа черепахиочень быстро обрастает водорослями. Одноклеточные водоросли образуют сплошную плёнку на мягких участках кожи черепахи, а на твёрдых участках спины рептилии их сменяют нитчатые водоросли. Тело черепахи является очень благоприятным местом для их роста – в открытом океане нет препятствий для солнечного света; конкуренция среди водорослей за обитание на теле животного достаточно велика. Нижняя часть тела черепахи обрастает теневыносливыми бурыми водорослями, поэтому изредка живот черепахи-нетопыря бывает из-за этого темнее спины.

Но водоросли – это далеко не единственные живые организмы, которые населяют кожу черепахи. Если внимательно приглядеться к водорослевому покрову, это становится вполне очевидным: среди водорослей заметны участки, где видна кожа черепахи-нетопыря, имеющая свой естественный серо-голубой цвет. Нитчатые водоросли бывают сильно повреждены или даже полностью «выбриты». Это следы деятельности животных, для которых тело черепахи является единственным домом.

По поверхности тела рептилии ползёт небольшая улитка с плоскоконической раковиной, которая по краю окружена тонкой складкой мантии. Она – одна из множества представителей этого вида, селящихся исключительно на коже черепах-нетопырей. Этот вид называется кожная улитка. Название отражает сразу несколько особенностей этого моллюска: она селится на коже черепахи и питается тем, что нарастает на ней. Короткая широкая голова кожной улитки вооружена мускулистым языком, на котором растёт сильная тёрка-радула. Она легко расправляется не только с водорослями, но и с колониями гидроидных полипов и мшанок, которые также селятся на теле черепахи. Кожные улитки содержат кожу черепахи в чистоте, и их деятельность особенно полезна черепахе во время линьки – улитки охотно поедают отслаивающийся верхний слой эпидермиса, и тщательно очищают от отмирающей кожи складки на теле черепахи.

Кожные улитки селятся на теле и голове черепахи, поскольку не терпят особого беспокойства. Изредка они посещают малоподвижные задние ласты рептилии, и очень редко встречаются на подвижных передних конечностях.

У кожных улиток есть близкие родственники, которые ведут и вовсе малоподвижную жизнь. Они также не терпят беспокойства, и живут там, где их редко тревожат. Под передним и задним краями панциря протягиваются цепочки плоских раковин, похожих на раковины кожной улитки. Их обладатели не покидают излюбленного места, и их корм всегда доступен. Головы этих улиток вытянуты в виде хоботков и погружены в кожу огромной рептилии. Это улитки-кровососы, паразитические брюхоногие моллюски.

Личинки обоих видов моллюсков попадают на тело животного из воды – молодь кожных улиток и улиток-кровососов имеет пелагическую планктонную стадию. Моллюски обоих видов откладывают яйца, заключённые в слизистые капсулы, которые свободно плавают в воде. К моменту появления личинок слизь разбухает, и капсула разрушается, освобождая личинок. Выйдя из яиц, личинки проводят несколько месяцев в воде. В это время большинство личинок гибнет, но потери компенсируются большой плодовитостью моллюсков. На определённом этапе развития личинки должны осесть на коже черепахи-нетопыря, или кархарозуха (они также встречаются на этих крокодилах), и превратиться во взрослое животное. Это критический этап в развитии этих видов моллюсков – вероятность встречи с этими рептилиями достаточно мала, и не все личинки могут завершить метаморфоз. Но те особи, которые это сделали, получают надёжный и стабильный источник корма, и сравнительно безопасное место для жизни.

Тело черепахи – это своеобразная миниатюрная экосистема. Источником пищи для её обитателей служат водоросли, растущие на теле черепахи, и кровь самой черепахи. Они могли бы размножаться в огромных количествах, но их численность сдерживает ещё один обитатель черепашьего тела. Он попадает на кожу черепахи-нетопыря не из воды, а из тела самой рептилии.

Паразиты различных видов способны заселить практически любую часть тела животного-хозяина. Когда черепаха-нетопырь всплывает на поверхность за воздухом и делает выдох, из её ноздри вылетает крошечный полупрозрачный лоскуток длиной чуть больше сантиметра. Он падает в воду и расправляется, и тогда становится видно, что это сброшенная во время линьки шкурка мелкого ракообразного. Бывший обладатель этой шкурки продолжает свою пассивную жизнь на слизистой оболочке носовой полости черепахи. В ней сложилась постоянная колония этих существ, регулярно дающих потомство. Это носовые вши, мелкие паразитические равноногие рачки. Взрослые рачки этого вида имеют мягкие и легко растяжимые покровы, и линяют редко. Они неподвижно сидят на стенках носовой полости черепахи-нетопыря, прицепившись короткими крючкообразными ногами. Кроме того, каждая особь дополнительно фиксируется с помощью пары присосок, развившихся на нижней стороне задней пары ног. Ротовые органы этих ракообразных видоизменены в хоботки, с помощью которых носовые вши сосут кровь черепахи – это их единственная пища во взрослом состоянии.

Каждая носовая вошь – гермафродит. На черепаху достаточно попасть только одной особи этого ракообразного, чтобы вскоре в её носовой полости появилась целая колония этих животных. Но присутствие генетически разнородных особей всё же лучше, поскольку оно даёт более устойчивое и генетически разнообразное потомство, имеющее больше шансов выжить. Для продолжения рода носовая вошь, прежде всего, определяет по запаху, какая из особей в колонии готова к оплодотворению. Размножение – это единственное, ради чего это ракообразное может сдвинуться со своего места. Обнаружив сородича, готового к размножению, носовая вошь начинает медленно ползти к нему. Она по очереди переставляет ноги-присоски, зацепляясь за эпителий носовых протоков черепахи только коготками. Для того чтобы проползти расстояние в собственную длину тела, носовой вши требуется около десяти минут. Животному есть, ради чего спешить – конкуренция за право оплодотворения очень велика, поскольку колония насчитывает до полусотни таких ракообразных. Достигнув готовой к оплодотворению особи, рачок вытягивает длинный гибкий пенис – одну из видоизменённых ходильных ног. Длина пениса может достигать длины тела самого рачка. Кончик пениса снабжён рецепторами, и сам разыскивает вход в половые пути особи, играющей роль самки. Обычно на запах готовой к оплодотворению особи сползается несколько особей, играющих роль самца, и между ними даже происходит подобие конкуренции – они стараются занять позицию как можно ближе к оплодотворяемой особи, оттесняя конкурентов.

После оплодотворения носовая вошь откладывает немного крупных яиц – около 30 – 50 штук, в зависимости от размеров самого животного. Это мало для паразитических животных, которые обычно откладывают многие тысячи, и даже миллионы яиц. Такая особенность связана с жизненным циклом носовой вши. Яйца развиваются в выводковых сумках, и из них выводятся не микроскопические беспомощные личинки, которые ведут пассивное существование в ожидании очередного животного-хозяина, а вполне самостоятельные существа, являющиеся активными хищниками. Личинки носовой вши значительно подвижнее взрослых особей. Они снабжены четырьмя цепкими ногами, с помощью которых сползают на дно носовой полости и, когда черепаха дышит, попадают в её рот. В отличие от взрослых особей, проводящих жизнь во влажном воздухе, это водные животные. Оттуда личинки носовой вши выползают на кожу черепахи. Личинки носовой вши ползают по поверхности кожи животного, цепляясь ногами за её поверхность. Они очень малы, и легко прячутся в морщинах на коже рептилии. «Фамильное сходство» с пассивными взрослыми особями заключается в строении ротовых органов – они также видоизменены в острый колющий хоботок. Ползая по коже черепахи, личинки легко переходят с одной особи на другую при их контакте – чаще всего это случается при спаривании. Так происходят заражение новых особей, и обмен генами между популяциями носовых вшей с разных черепах.

Первые недели жизни личинки носовой вши являются активными хищниками. Их корм довольно специфичен – они нападают исключительно на личинок сидячих животных, которые оседают из планктона на кожу черепахи. Их добычей становятся личинки мшанок и двустворчатых моллюсков, гидроидные полипы и молодь различных усоногих ракообразных. Вполне естественно, что молодь улиток-кровососов и кожных улиток часто гибнет от нападений этих животных. Но в любом случае, некоторой части этих животных удаётся поселиться на коже черепахи-нетопыря. Впрочем, это вовсе не означает, что они не встретятся с личинками носовых вшей ещё раз. Через две линьки личинка носовой вши подрастает достаточно, чтобы начать нападать на более крупных особей улиток, населяющих кожу черепахи.

В течение жизни молодая улитка-кровосос может несколько раз сменить место жительства. Когда она подрастёт, она найдёт место рядом с взрослыми особями своего вида, и будет участвовать в размножении, оплодотворяя соседних особей. Они также будут оплодотворять её, и она сможет откладывать яйца. Улитка-кровосос медленно ползает по коже черепахи, ощупывая её хоботком и прикладывая к ней уплощённые щупальца, снабжённые хеморецепторами. Так улитка выискивает на теле черепахи участок, пригодный для питания, где кожа тонкая, а кровеносные сосуды лежат вблизи её поверхности. Улитка-кровосос обладает чувствительными рецепторами, но её нога подходит не для скоростного передвижения, а для надёжного закрепления. Поэтому поиск нужного места на теле черепахи может затянуться на многие часы.

Несколько недель назад молодой кархарозух попытался напасть на эту самку черепахи-нетопыря. Рептилия дала ему достойный отпор, откусив кончик заднего ласта, но зубы кархарозуха оставили глубокий след на её панцире. Черепаха рванулась из зубов хищника, и кончики зубов кархарозуха прочертили глубокие борозды на заднем крае её панциря. Они постепенно затянулись тонкой кожей, и химическое чувство улитки-кровососа привело её к одному из этих шрамов.

Найдя подходящее для питания место, улитка остановилась. Она закрепилась на поверхности тела черепахи, и начала бурить в коже отверстие. Хоботок улитки снабжён прочной радулой, которая покрыта несколькими рядами прочных роговых зубов. С помощью радулы улитка-кровосос слой за слоем прогрызает тонкую кожу, покрывающую рану черепахи. Хоботок улитки-кровососа может растягиваться больше, чем на половину длины самого животного, но в этот раз хватает и меньших усилий, чтобы достичь желаемого. Очередное движение радулы задевает кровеносный сосуд, и хеморецепторы улитки моментально отреагировали на нужный запах. Она прекратила бурить кожу, и присосалась к кровеносному сосуду. По краям мантии улитки-кровососа есть небольшие железы, выделяющие очень липкое вещество, плохо растворимое в воде. Коснувшись этими железами кожи черепахи, улитка ещё надёжнее прикрепилась к ней несколькими десятками тонких эластичных нитей.

Теперь добыча не сможет спастись, и хищник, идущий по её следу, нападает. Личинка носовой вши подползает к молодой улитке-кровососу. Она уже давно ведёт жизнь хищника, претерпела несколько линек, и её длина достигла пяти миллиметров. Хотя длина личинки ракообразного едва достигает половины длины выбранной ею добычи, она смело нападает. Личинка носовой вши заползает на панцирь улитки, прокалывает его хоботком, и начинает высасывать улитку, которая не может спастись от такого хищника. Это пиршество длится несколько дней, и в конце его улитка будет полностью уничтожена – от неё останется только панцирь, приклеенный к коже черепахи.

После такой «большой охоты» с личинкой носовой вши происходят изменения: она получила достаточное количество питательных веществ, чтобы завершить развитие. Ещё сохраняя форму тела, характерную для ползающей личинки, она прекращает охоту. Её поведение меняется: теперь его определяет направление течения. Личинка теперь стремится двигаться против течения, и, повинуясь этому стремлению, она ползёт к голове черепахи. Здесь находится конечная цель её путешествия – ноздри животного, вход в носовую полость, в которой произойдёт дальнейшее превращение хищника в паразита.

Личинки носовой вши не любят ползать по «крыльям» черепахи – они движутся слишком быстро. Поэтому личинкам, которым удаётся поселиться здесь, ничего не угрожает. Впрочем, на ластах черепахи-нетопыря может поселиться далеко не всякое животное. Большинство паразитов и симбионтов обладает чёткой привязанностью к определённым участкам тела животного-хозяина – это помогает снизить конкуренцию и обеспечивает сидячим животным оптимальные условия для жизни. Обширный лоскут мягких тканей черепахи-нетопыря заселён своеобразными симбионтами. Они образуют по краям «крыльев» хорошо заметные утолщения. Это место нахождения усоногих раков – галловых морских желудей. Эти сидячие ракообразные глубоко специализированы к обитанию на «крыльях» черепахи. Утолщения образует кожа самой черепахи – это своеобразная реакция на внедрение личинки этого ракообразного. Внутри утолщения находится трубка, выстланная на стенках тонким слоем извести, и завершающаяся массивным известковым дном. В этой трубке сидит само животное – нежное мягкотелое существо с остаточной сегментацией. У него нет собственного защитного панциря, как у морских желудей, обитающих на камнях, и он «строит» укрытие из тканей черепахи, выделяя вещества, заставляющие их изменять характер своего роста. Однако, галловый морской жёлудь – не паразит. Он использует черепаху лишь как место жительства. А поселение этих ракообразных на быстро движущихся конечностях рептилии связано напрямую с их способом добывания пищи. Галловый морской жёлудь питается самостоятельно. Он высовывает из трубки три пары разветвлённых конечностей, покрытых множеством волосков, и собирает ими пищу. При движении передних конечностей рептилии из наростов по краю складки кожи высовываются ножки этих ракообразных, фильтрующие воду. Им очень помогают завихрения воды, образующиеся по краю мантии при движении ластов животного. Вместе с тем галловые морские жёлуди очень осторожны: когда черепаха перестаёт плыть, они прячутся – черепах часто сопровождают стаи мелких рыб, которые могут просто съесть этих животных.

Задний край мягкого кожистого панциря черепахи-нетопыря – место жительства другого вида усоногих раков. Здесь в воде развеваются ветвистые конечности длинноусой морской уточки. Они работают как планктонная сеть – когда черепаха проплывает через скопления планктона, это сидячее ракообразное ловит планктонных животных, почти не прикладывая усилий. Хотя она вырастает до очень большого размера, её присутствие почти не тормозит движение черепахи.

Есть ещё один пищевой ресурс, который выгодно использует длинноусая морская уточка. Края клоаки черепахи слегка шевелятся, и затем она оставляет в воде порцию помёта. К ней бросаются несколько рыб, пытаясь отыскать среди помёта рептилии хоть что-то съедобное. Но гораздо больше пищи, чем они, получит длинноусая морская уточка – она способна переваривать даже такие отходы. Получая обильное питание, это ракообразное быстро вырастает до очень большого размера – длина её панциря достигает 15 сантиметров.

Морская уточка и галловый морской жёлудь не вредят черепахе своим присутствием. Это лишь комменсалы, которые используют тело черепахи только как опору. Их присутствие вредно для черепахи лишь тем, что высунутые ножки этих животных на какие-то доли процента снижают скорость её плавания. Другие виды животных, обитающих на черепахе, просто не дают усоногим рачкам этих видов заселить тело животного настолько густо, чтобы существенно тормозить движение. Но рядом с ними обитает их дальний родственник – это другой вид усоногих раков, превратившийся в паразита черепахи-нетопыря. На гладком нижнем щите панциря черепахи заметны несколько утолщений округлой формы. На вершине каждого утолщения есть небольшое отверстие, закрытое прочным щитком, состоящим из плотно пригнанных друг к другу пластинок. Время от времени пластинки расходятся в стороны, и между ними высовываются тонкие членистые выросты, покрытые редкими волосками. Фактически, это такие же ножки, как у длинноусой морской уточки или галлового морского жёлудя. Но они сильно редуцированы, поскольку их обладатель не ловит планктон для своего пропитания, а питается веществами тела самой черепахи. Это черепашья коронула – глубоко специализированный паразит на теле крупных морских рептилий. Тело этого ракообразного скрыто глубоко внутри нароста, который появился на коже черепахи. Оно лишено сегментации, и напоминает мешочек, внутри которого под слоем соединительной ткани находятся гипертрофированные яичники. На вершине тела, обращённой к отверстию в наросте, находятся пять известковых пластинок (рудимент панциря) и короткие ноги, которые давно не умеют ловить пищу в толще воды. Ткани черепашьей коронулы плотно срастаются с тканями черепахи и проникают в её тело на глубину около 15 сантиметров. Нижняя часть тела черепашьей коронулы, обращённая в сторону тела черепахи, разделяется на несколько корнеподобных выростов. Они внедряются в тело черепахи, и тянутся под её кожей в разные стороны, обильно ветвясь. Найдя кровеносный сосуд, они оплетают его и проникают внутрь. Через тонкий эпителий они всасывают питательные вещества прямо из крови рептилии. Выросты тела черепашьей коронулы способны образовывать почки, из которых появляются новые животные. Этот паразит ведёт по-настоящему «растительную» жизнь на теле черепахи.

Но среди изобилия паразитов и комменсалов на теле черепахи обитают и настоящие друзья этой рептилии. Благодаря их присутствию на теле черепахи существует сравнительно немного паразитов, хотя их личинки оседают на черепахе каждый день. Самые крупные жители на теле черепахи-нетопыря – рыбы, которые называются черепашьи присоски. Эти рыбы длиной около 20 сантиметров обладают мощной присоской на брюшке, образованной сильно видоизменившимися брюшными плавниками. Присоска и уплощенное тело помогают им удерживаться на теле черепахи без особых трудностей, а скребущий рот позволяет отрывать от кожи рептилии прочно прикрепляющихся животных. Эти рыбы имеют рыжевато-коричневую окраску с многочисленными белыми точками. Их глаза также замаскированы, поэтому, когда рыбы сидят на теле черепахи неподвижно, их можно принять за губку или болезненный нарост на теле животного, но не за живых рыб. Тело самки черепахи-нетопыря стало домом для пары рыб этого вида – самца и самки. Поскольку пол у черепаховых присосок не закреплён генетически, пару могут образовать две любых рыбы этого вида, встретившиеся на одном животном-хозяине – более крупная особь становится самцом, а мелкая – самкой. Пара черепаховых присосок уже несколько лет живёт на этой черепахе, и содержит её тело в достаточной чистоте. Эти рыбы даже размножаются, не покидая тело огромного животного.

Черепахи-нетопыри по своей природе – одиночные животные с примитивным поведением, ничем не отличающиеся в этом отношении от других черепах. Пока черепаха занята собственной жизнью, весь мир населяющих её живых существ может существовать спокойно.

Пара черепашьих присосок обследует в поисках пищи всё тело черепахи. Эти рыбы способны забиться даже в узкую щель под передним краем панциря черепахи, где во множестве сидят улитки-кровососы. Черепашья присоска не может оторвать от кожи черепахи крупную особь этой улитки – они слишком прочно прикрепляются к коже рептилии с помощью клея. Поэтому рыба интересуется преимущественно мелкими улитками. Прикрепившись присоской к коже черепахи, она начинает отскабливать нижней челюстью одну из молодых улиток-кровососов, сидящих на краю колонии. Отчаянно цепляясь за кожу черепахи, улитка выпускает ещё несколько нитей своего клея. Очевидно, он вызывает неприятные ощущения, когда попадает в пасть рыбе. Поэтому черепашья присоска прекращает попытки съесть улитку, открепляется и переплывает на другое место. Она начинает скоблить кожу черепахи в основании одного из ластов. Черепаха линяет, и верхний слой кожи отслаивается большими лоскутами. На отмирающей коже находится много мелких сидячих животных – это хороший корм для черепашьей присоски. Рыба находит край отслаивающейся кожи, присасывается рядом, и начинает скоблить кожу черепахи нижней челюстью, оставляя за собой полосу чистой новой кожи.

В это время другая рыба переплыла на брюшной щит черепахи, и начала очищать его от обрастаний. Она отскребает от кожи и заглатывает всё, что ей попадается: короткие водоросли, маленькие колонии гидроидных полипов, молодь кожных улиток и улиток-кровососов, а также личинок носовой вши. Но рыба не может справиться с самыми крупными паразитами на теле черепахи – с крупными черепашьими коронулами. Пока черепаха живёт обычной жизнью, в яйцеводах взрослой особи черепашьей коронулы созревают тысячи мелких личинок. Они терпеливо ожидают своего часа – это ракообразное старается не бросать свою молодь на произвол судьбы. Сигнал к выходу подаст сама черепаха, на которой живёт этот паразит. Но, пока не пришло время, взрослое ракообразное защищает потомство от всяческих опасностей. Одна из этих опасностей – черепашья присоска, медленно ползающая по телу рептилии, и скоблящая её кожу своими челюстями. Когда рыба приближается к наростам черепашьей коронулы, известковые крышечки на их вершине мгновенно закрываются. Челюсти рыбы слишком слабы, чтобы вскрыть прочное убежище этого ракообразного, поэтому рыба не обращает на него внимания, и продолжает собирать с кожи рептилии всякую мелкую живность. Площадь тела черепахи достаточно велика, чтобы пара рыб такого размера со столь специфическим рационом могла найти достаточно питания, и запасы пищи могли бы возобновляться по мере поедания. Но любой конкурент оказался бы здесь попросту лишним.

Дни проходят один за другим, и постепенно внутренние ритмы черепахи-нетопыря подсказывают ей, что начинается время перемен. Наступает брачный сезон, и теперь черепаха должна не только жить для себя, но и выполнить свой долг перед будущими поколениями. Самка черепахи начинает усиленно питаться – она должна быть в хорошей физической форме, когда встретит самца. Поэтому рептилия начинает искать скопления мелкого зоопланктона – там она найдёт себе достаточно корма.

Поверхность океана не имеет какой-то один цвет во всех широтах. В зависимости от наличия в воде различных видов живых существ океанская вода становится почти непрозрачной и может приобретать цвет от белёсого до зелёного, коричневатого и даже кроваво-красного. Черепаха не различает богатства оттенков цвета океанской воды, но точно ориентируется по запаху и вкусу воды. После нескольких часов поисков органы чувств подсказали черепахе, что она находится на верном пути – вода стала значительно менее прозрачной, а чувствительная поверхность глаз и краёв ноздрей черепахи ощутила множество прикосновений мелких животных. Черепаха вошла в скопление крошечных планктонных ракообразных и других животных.

Если бы на месте черепахи-нетопыря оказался усатый кит, он бы начал кормиться самими планктонными животными. Но в морях неоцена нет китов, а черепаху мелкие планктонные животные мало интересуют как пища. Она ищет планктон лишь потому, что им питаются животные, которых она ест. А для её симбионтов, галловых желудей и длинноусой морской уточки, наступило время пиршества. Раскрывая ножки, они отлавливают множество планктонных животных. Совершенно неудивительно, что на такой обильной и питательной диете они очень быстро растут.

В мутной от планктона воде прячется пища, достойная гигантской черепахи-нетопыря – огромные медузы. Диаметр колокола у некоторых из них достигает метра, а щупальца, тянущиеся следом, растягиваются на пяти – шестиметровую длину. Щупальца покрыты множеством стрекательных клеток, и их усеивают пойманные медузами планктонные животные. Некоторые медузы начинают переваривать добычу, едва она прилипла к их щупальцам, и всасывают питательные вещества покровами щупальцев. Прикосновения щупальцев медузы опасны для черепашьих присосок, поэтому пара рыб прячется от них в самом безопасном месте – под задним краем панциря черепахи, возле основания задних ластов. А черепаха приступает к еде. Она нечувствительна к действию стрекающих клеток медуз, и спокойно обрывает щупальца, прикосновение которых за считанные секунды убивает крупную рыбу. Заглотнув щупальца, черепаха ловит саму медузу, и клювом кромсает её тело на куски, после чего схватывает их один за другим. Покончив с одной медузой, черепаха принимается за следующую. Так продолжается на протяжении нескольких часов. Насытившись, черепаха-нетопырь уплывает, оставляя после себя растерзанных медуз с объеденными щупальцами. Эти кишечнополостные обладают способностью к регенерации, поэтому смогут компенсировать ущерб, причинённый черепахой. Но рептилия не раз вернётся в эту стаю медуз – ей нужно хорошо питаться, а до брачного сезона остаётся совсем немного времени.

Прошло около двух недель. Самка черепахи-нетопыря теперь находится в прекрасной физической форме, а её тело покрывает гладкая кожа, но которую ещё не успели осесть личинки сидячих животных. Черепаха полностью полиняла, и паре черепашьих присосок, обитавших у неё на теле, стоило больших усилий отчистить шелушащийся верхний слой эпидермиса. Хорошая физическая форма животного – залог успеха в брачный сезон. В это время черепахи-нетопыри собираются в хорошо прогреваемых солнцем верхних слоях воды. Тепло преображает их, и заставляет страсти кипеть вовсю.

В брачный сезон самцы черепах-нетопырей преображаются – их голова ярко окрашивается. На боковых сторонах головы самцов появляются горизонтальные чёрные полосы, проходящие через глаз, а горло окрашивается в ярко-синий цвет, хорошо заметный в воде издалека. Украшенные такими метками самцы становятся агрессивными по отношению друг к другу – они устраивают драки, во время которых наносят сопернику удары панцирем, или кусают его за задние ласты и повисают на них, заставляя побеждённого самца тащить за собой самца-победителя.

Конкуренция самцов принимает очень жёсткие формы, и становится явно небезопасной с учётом их огромного размера. Ветераны любовных игр щеголяют множеством шрамов, полученных во время брачных турниров. У некоторых из них откушены края задних ластов, у других на панцире остались глубокие зарубки от клювов соперников, или разорваны края перепонки, образующей «крылья». Но, несмотря на полученные травмы, самца остаются активными, и каждый год поединки за право ухаживать за самкой разгораются с новой силой. Когда самка появляется недалеко от места скопления самцов, к ней бросаются сразу двое – молодой самец в возрасте примерно тридцати лет, чей панцирь ещё ровный и гладкий, и пожилой «ветеран», переваливший за столетний рубеж. Их соперничество явно будет суровым и жёстким – ни один из соперников не хочет уступать другому. Молодой самец превосходит старого в скорости – он бросается к самке первым, и начинает плавать около неё, пытаясь произвести впечатление. Зато старый самец значительно сильнее и массивнее. Хотя молодой соперник обогнал его, у старого самца есть неплохие шансы на спаривание. Самка плавает медленнее, чем молодой самец, поэтому выигрыш в скорости сейчас ровно ничего не означает – молодому самцу приходится сбавлять темп, плавая рядом с выбранной самкой. Старый самец делает ход, который много раз определял его успех в брачных играх – он делает рывок, и буквально вклинивается между молодым самцом и самкой, отталкивая своего соперника спиной к поверхности воды. Молодой самец не желает отступать, и начинает попытки заплыть сбоку, и оттеснить старого самца. Но опытный самец плывёт, зацепившись когтем переднего ласта за край панциря самки, и теперь с ним сложно бороться. Молодой самец делает ещё одну попытку, ударяя старого брюшным щитом по панцирю. И в этот момент он допускает ошибку – нанеся удар, он проплывает вперёд, и клюв старого самца распарывает край перепонки одного «крыла» молодого самца. Поединок окончен, и молодой самец уплывает. Возможно, ему повезёт в другой раз.

Старый самец начинает примитивные ухаживания. Они заключаются в том, что самец прицепляется когтями передних ластов к краям панциря самки, и удерживается на ней в течение нескольких часов, пока самка таскает его на себе. В этот момент в крови самки начинается активная выработка гормонов. Это сигнал, которого очень давно ждал один из обитателей тела черепахи. Паразитическое ракообразное черепашья коронула чувствует изменения, происходящие в крови животного-хозяина, и согласует с ними свои жизненные отправления. Её потомство давно уже созрело для того, чтобы воспользоваться шансом начать самостоятельную жизнь, и ожидало лишь сигнала для этого. Когда самец черепахи удерживается на спине самки, из выводковых сумок зрелых особей черепашьей коронулы выбрасываются в воду тысячи личинок. Часть их погибнет, каким-то особям удастся поселиться на новом животном, а судьба нескольких особей складывается достаточно необычно.

Ещё одна старая самка черепахи-нетопыря, проплывающая рядом, тоже заражена черепашьей коронулой – практически все половозрелые особи черепах-нетопырей являются хозяевами этих ракообразных. Самка эта жила настолько долго, что сумела пережить два поколения этих паразитов. И в момент участия в этих брачных играх на её теле развивались самки третьего поколения. Взмахи ластов черепах заставляют воду буквально вскипать, и водовороты подхватывают личинок черепашьей коронулы, выброшенных самкой. Одной из личинок удалось осесть на панцире старой самки. Благодаря острому химическому чувству личинка рачка определила присутствие развивающихся самок своего вида, и это обстоятельство оказало решающее влияние на её судьбу. Теперь в течение нескольких часов она будет искать ближайшую к ней особь самки черепашьей коронулы. После этого личинка проникнет через отверстие на вершине вздутия, образованного самкой, к её телу, и превратится в карликового самца, давая самке ракообразного возможность откладывать оплодотворённые яйца вместо партеногенетических, которые она производила до этого момента.

Спаривание черепах продолжается в течение нескольких часов. Всё это время самка вынуждена таскать на себе крупного самца, всплывая вместе с ним к поверхности воды. За это время с самки на самца успели переползти несколько личинок носовых вшей. Но в мире паразитов и симбионтов с тела самки произошли значительно более существенные изменения. На теле самца живут другие виды животных, и часть его спутников поселилась на теле самки. Когда спаривание черепах завершилось, самец отцепился от тела самки, и исчез в глубине. А на коже самки появились новые постояльцы. На её брюшном щите поселились головоногие моллюски – длиннотелые кальмары-прилипалы. Эти существа длиной около метра, белого цвета с крапинками на боках и продольной полоской на нижней стороне тела, очень часто встречаются на черепахах и крупных рыбах неоцена. Верхняя пара щупальцев у них превратилась в органы прикрепления, с помощью которых они держатся за тело животного, которое везёт их на себе. Эти кальмары не паразиты – от черепахи или акулы им нужны лишь скорость и попутчики. Мелкие рыбы любят собираться в тени панциря черепахи-нетопыря, спасаясь от пелагических хищников. Но они, конечно же, не догадываются, какой опасности подвергают себя при этом. Вряд ли они замечают, что их враг спрятался в тени, обманчиво обещающей им безопасность. Когда рыбы слишком приближаются к черепахе, кальмары-прилипалы почти одновременно «выстреливают» длинными ловчими руками, и схватывают по одной рыбе. Запах крови заставляет рыб броситься врассыпную, но через несколько минут, когда кальмары расправляются с добычей, рыбы вновь собираются в тени черепахи. У них слишком короткая память, и потому кальмары-прилипалы всегда обеспечены кормом.

Кроме этих хищников, на теле самки черепахи-нетопыря появилось ещё несколько переселенцев с самца. Это странные существа с дряблыми гибкими телами, похожие на пиявок. Однако, это тоже кальмары, только другого вида, скребущие кальмары. Щупальца у них срослись в единый присасывательный диск, в центре которого скрывается самая твёрдая часть тела животного – мощный скребущий клюв, превратившийся в своеобразную «тёрку», и способный удалять даже самые твёрдые обрастания. Эти животные медленно ползают по черепахе, очищая её кожу от обрастаний, и легко сдирая даже прочно прикрепляющихся улиток-кровососов и кожных улиток. На черепахе поселилось сразу около десятка таких кальмаров – они покинули самца, на котором их было слишком много.

До спаривания среди паразитов и симбионтов на теле самки существовало определённое равновесие. Количество животных, обитавшее на её теле, как раз соответствовало количеству пищевых ресурсов, которые могло предоставить им тело рептилии. Но с появлением новых поселенцев это равновесие нарушилось. Скребущий кальмар остро конкурирует с черепашьими присосками за пищу. Он гораздо более специализирован к подобному рациону, и питается гораздо большим числом видов корма, включая улиток. Рыбы ощущают конкуренцию с его стороны, и начинают относиться к нему агрессивно. Скобля поверхность кожи, одна из черепашьих присосок приближается к скребущему кальмару, медленно ползущему ей навстречу. Вялое тело этого моллюска колышется на течении, а щупальца, соединённые общей перепонкой, медленно движутся одно за другим. Сквозь полупрозрачные покровы головы видно, как клюв-тёрка движется вверх-вниз, скобля кожу черепахи. Когда черепашья присоска приближается к нему, кальмар выпускает в её сторону одну из рук. Его ловчие руки, бывшие у его предков страшным оружием, превратились в органы осязания, а роговые крючья на них стали очень тонкими щетинками. Кальмар дотрагивается рукой до рыбы, темнеет и резко убирает руку. Испуганная этой демонстрацией черепашья присоска отплывает. Кальмар выиграл первое столкновение с рыбами, но война между ними только началась. В течение последующих нескольких дней черепашьим присоскам пришлось по несколько раз сталкиваться с этими кальмарами. Теперь агрессивность рыб направлена на чужаков, и это помогает им держаться вместе. После поселения на черепахе скребущих кальмаров черепашьи присоски стали плавать и кормиться парой. Теперь при встрече со скребущим кальмаром рыбы ведут себя более смело – они пытаются совместными усилиями прогнать его со своего кормового участка. Рыбы отгоняют кальмара, нанося ему удары боками и хвостом. Их силы явно превосходят силу моллюска, и кальмару приходится защищаться более активно. Он сильно надувается водой, темнеет и выбрасывает в сторону рыб струю чернил. Это единственное, что он может сделать, чтобы прогнать нападающих черепашьих присосок. Рыбы отплывают, но, когда чернила рассеиваются, возвращаются и продолжают теснить его боками. Кальмар постепенно отступает. На стороне кальмаров явное численное превосходство, и следы их деятельности всё больше и больше заметны – на теле черепахи появляются участки тщательно выскобленной кожи, где рыбам просто невозможно найти хоть что-то съедобное. Черепашьи присоски начинают голодать.

Перемены в жизни черепашьих присосок очень ощутимы. Они проигрывают пришельцам буквально на всех фронтах. Они потеряли возможность кормиться на нижней стороне тела черепахи. Здесь им стало просто опасно жить с того момента, как на пластроне черепахи поселились хищные кальмары-прилипалы. Когда черепашьи присоски попытались переселиться на нижнюю сторону тела черепахи, ими сразу же заинтересовались новые поселенцы. Черепашья присоска значительно мельче любого из кальмаров-прилипал, поэтому, переплыв на пластрон черепахи, рыбы старались держаться как можно осторожнее. Они смогли соскрести с края пластрона немного обрастаний, но, когда они поползли по краю панциря дальше, один из кальмаров-прилипал двинулся им навстречу. Моллюск осторожно пополз к ним, переставляя щупальца-присоски одно за другим. Рыбы не чувствовали движения этого хищника – их скрывало течение воды, омывающей панцирь плывущей черепахи. Поэтому черепашьи присоски не насторожились, когда моллюск подполз к ним на расстояние, достаточное для атаки. И лишь в последнее мгновение, когда кальмар-прилипала приоткрыл щупальца, готовясь выбросить вперёд ловчие руки, черепашьи присоски почувствовали опасность, и бросились прочь.

После встречи с крупными кальмарами-прилипалами жизнь черепашьих присосок на теле самки черепахи-нетопыря стала совершенно невыносимой. Нижняя сторона тела черепахи потеряна для них, и черепашьи присоски стараются держаться на верхней стороне её тела, что делает их более уязвимыми для хищников, нападающих сверху. Зато их конкуренты, скребущие кальмары, сумели переселиться туда, и их не пугает даже соседство крупных кальмаров-прилипал. Эти два вида моллюсков уживались, обитая ещё на теле самца черепахи-нетопыря. Скребущий кальмар обладает чернильным мешком, и его чернила ядовиты для кальмара-прилипалы. Поэтому крупные моллюски, познакомившись с обороной скребущих кальмаров, просто не нападают на этих медлительных существ, и стараются не тревожить их, когда скребущие кальмары очищают поверхность пластрона черепахи. Но другим животным, обитавшим здесь до появления чужаков, приходится очень плохо. Скребущие кальмары имеют очень прочные клювы, и легко расправляются с большинством сидячих животных. В первую очередь они напали на длинноусую морскую уточку. Это ракообразное обладает только пассивной защитой, и при прикосновении щупальцев кальмаров она смогла лишь сократить стебелёк и плотно сомкнуть створки панциря. Это не стало серьёзным препятствием для кальмаров, и один из них прицепился к морской уточке. Каждое движение челюстей скребущего кальмара снимало слой извести на створках панциря морской уточки, пока на нём не появилось отверстие. Затем челюсти кальмара стали просто разламывать панцирную пластинку, откусывая куски по краям отверстия. А когда отверстие стало достаточно широким, животное принялось за тело длинноусой морской уточки. Привлечённые запахом, на пир начали сползаться другие скребущие кальмары. В течение нескольких часов они уничтожили тело рачка, а затем постепенно сгрызли до основания стебелёк, которым животное прикреплялось к телу черепахи. Через несколько дней это место обросло водорослями, и почти перестало отличаться от остальной поверхности панциря черепахи. А следующей жертвой скребущих кальмаров стала черепашья коронула. Этот паразит глубоко спрятан внутри тела черепахи, и большая часть его тканей недосягаема для челюстей скребущего кальмара. Но эти моллюски вполне могут удовольствоваться тем, что найдут и смогут съесть.

Вытягивая чувствительные руки, скребущий кальмар ползает по коже черепахи, старясь уловить запах сидячих организмов, которые могли поселиться на теле животного в течение нескольких последних дней. Хеморецепторы, очень многочисленные на кончиках его рук, дают животному адекватную информацию об окружающем мире, и при поиске корма животное пользуется преимущественно информацией, полученной от них. Глаза у скребущего кальмара были особенно хорошо развиты на стадии расселения, когда он жил в планктоне. Когда ему встретился самец черепахи-нетопыря, с которого он переселился на эту самку, кальмар поселился на его коже. И тогда с ним произошли изменения: глаза стали менее зоркими, мышцы туловища – менее сильными. Зато клюв видоизменился из режущего инструмента в скребущий. Кальмар из путешественника превратился в близорукого домоседа, претерпев за несколько недель превращения, которые произошли в ряду его предков в течение нескольких миллионов лет.

Черепашья коронула надёжно защищена от многих хищников толщей прочной кожи черепахи. Но её присутствие выдаёт запах: когда паразит раздвигает известковые пластинки, закрывающие вход в убежище, скребущий кальмар ощущает присутствие этого животного, и начинает медленную, но неотвратимую атаку. Его движения совершенно не похожи на стремительное нападение пелагического кальмара, но ему просто нет необходимости спешить – добыча никуда не спасётся от него, она неподвижна. Обоняние приводит кальмара к наростам, которые образовало на теле черепахи паразитическое ракообразное. В тщетной попытке спастись черепашья коронула плотно сдвигает известковые пластинки, и удерживает их с помощью мускулов-замыкателей. Но эта защита лишь ненадолго останавливает скребущего кальмара. Моллюск заползает на вершину нароста, и начинает скрести клювом пластинки, закрывающие вход в убежище паразита. Около получаса упорной работы сделали своё дело – одна за другой пластинки ломаются, и вскоре клюв кальмара вонзается в тело паразитического ракообразного. Челюсти кальмара вытягиваются достаточно далеко вперёд, но всё равно не могут выскрести из раны всё тело паразита – черепашья коронула сидит слишком глубоко под кожей. Поэтому кальмару достаётся около половины тела животного, а оставшаяся часть гниёт внутри разорённого убежища. В течение нескольких дней скребущие кальмары уничтожают все появившиеся снаружи тела черепашьей коронулы. Но они всё равно не смогут уничтожить всего паразита – тяжи ткани внутри тела черепахи останутся жизнеспособными, и через какое-то время прорастут новыми животными. Остатки съеденных животных постепенно отмирают, и отторгаются «корневищем», растущим под кожей черепахи. Постепенно зарастут старые язвы, в которых раньше сидели эти паразиты, но одновременно это животное появится на поверхности черепахи в другом месте.

Среди усоногих ракообразных, населявших черепаху до спаривания, перемены не затронули только галловых морских желудей. Эти ракообразные живут на недосягаемой для скребущих кальмаров территории – на краях «мантии» черепахи. Скребущие кальмары не рискуют появляться там, поскольку легко могут сорваться и погибнуть, оказавшись в воде. Это закономерная плата за узкую специализацию – выигрывая в чём-то одном, обязательно проигрываешь в другом отношении. А черепаховым присоскам остаётся кормиться именно на «мантии» черепахи – это опасно, но зато здесь у них нет конкурентов.

Черепахе совершенно нет дела до множества схваток за территорию и маленьких трагедий,разыгрывающихся на поверхности её кожи. Кто бы ни победил в них, черепаха не останется в проигрыше, поскольку все животные, населяющие её кожу, миллионы лет эволюционировали, максимально «подгоняя» свои жизненные процессы под условия, которые складываются на коже рептилии. Она выше мира крошечных существ, и все её проблемы и заботы несравнимы по масштабам с вознёй крохотных животных на её коже. Самая большая проблема для жизни черепахи-нетопыря – крупные океанские хищники. В тропических широтах сравнительно немного акул – их место на вершине пищевой пирамиды океана занял свирепый кархарозух – самая крупная рептилия кайнозойской эры, сравнимая по размерам с китами голоцена и мозазаврами мелового периода. Черепаха старается заранее обнаружить присутствие взрослых кархарозухов, и по возможности избежать встречи с этими чудовищами. Этот крокодил достигает двадцатиметровой длины, и легко может перекусить черепаху пополам. Поэтому избежать встречи с этими чудовищами жизненно важно для рептилии. Однако это удаётся не всегда.

Самка черепахи-нетопыря не заметила, как вдалеке мелькнул и пропал длинный извивающийся силуэт. Она продолжала плыть, мерно взмахивая ластами. Её внимание было поглощено несколькими крупными медузами, величественно дрейфовавшими на небольшой глубине. В организме черепахи созревают яйца, и она должна хорошо питаться, чтобы произвести на свет полноценное потомство. Поэтому, увидев медуз, черепаха взмахнула ластами, и бросилась к ним. Она напала на одну из медуз со стороны купола, и, широко раскрыв рот, выкусила из середины медузы огромный кусок желеобразной водянистой плоти. Величественное морское животное тут же превратилось в пульсирующие лохмотья полупрозрачной плоти и вяло извивающиеся щупальца. Черепаха увлечённо поглощала их одно за другим, когда краем глаза заметила движение в воде недалеко от себя. Это было не плавное движение, характерное для её сородича, а быстрое движение, моментально вызвавшее в примитивном мозге рептилии однозначную реакцию, закреплённую на генетическом уровне. Враг!

…Молодой кархарозух набрал воздух в лёгкие, и нырнул. Он хорошо видел черепаху, которая разрывала на куски огромную медузу. Этому кархарозуху около сорока лет, и он достиг двенадцатиметровой длины. Когда-нибудь он станет хозяином огромного участка в океане, и сможет съесть любое животное, которое сможет поймать. Но пока ему самому приходится быть начеку, чтобы не стать жертвой собственных сородичей. Однако, похоже, что рядом никого из них нет – только он и черепаха. Ему выпал случай заполучить такую огромную добычу, и наесться вволю. Но для этого надо напасть и убить. У кархарозуха есть все возможности для этого – он движется быстрее, чем гигантские старые особи своего вида, и более маневрен. Извиваясь в воде длинным туловищем и прижав ластообразные конечности к телу, он тратит сравнительно немного энергии на передвижение. Ему легко удаётся нагнать черепаху, он делает бросок и решительно нападает, кусая огромную рептилию за задний ласт.

Острая боль пронзила один из ластов черепахи-нетопыря, и она судорожно забила ластами, пытаясь освободиться от врага. Резко развернувшись, она вырвала конечность из зубов хищника и сделала резкий разворот ему навстречу. Хотя крокодил приблизительно в три раза длиннее черепахи, она не сдастся без боя. Ей есть, что терять: в организме черепахи созревают яйца, поэтому она борется не только за себя, но и за будущие поколения своего вида. Ей также есть, что противопоставить хищнику: черепаха разинула пасть, и, когда кархарозух неосторожно приблизился, сделала выпад головой и лязгнула острым клювом.

Кархарозух совершил ошибку – он слишком промедлил с нападением. Внезапность и точность нападения могли бы стать его оружием. Его крупные сородичи атакуют черепаху-нетопыря снизу, и стараются сразу же раздавить могучими челюстями голову этой рептилии. А самые крупные кархарозухи способны одним укусом сокрушить позвоночник черепахи и раскусить её тело пополам. Но сейчас ни один из этих способов нападения не сработает. Черепаха осведомлена о присутствии хищника, и готова защищаться. Кархарозух плавает вокруг самки черепахи-нетопыря, стараясь заплыть и напасть на черепаху сзади. Но черепаха-нетопырь постоянно держится головой к хищнику. Она сложила передние лапы-плавники, словно крылья, и поворачивается на месте с помощью движений задних лап, одна из которых всё ещё кровоточит после укуса кархарозуха. Ей проще защищаться: крокодил вынужден держаться на некотором расстоянии, описывая круги в воде, чтобы ему не достался укус клюва черепахи. Кархарозух не понимает, что схватка проиграна, и продолжает кружить около черепахи, надеясь сделать удачный бросок. Он несколько раз пытается схватить черепаху за ласты, но всякий раз черепаха успевает повернуться к нему головой, и её челюсти щёлкают недалеко от тела кархарозуха. Отношения между кархарозухами и морскими черепахами-нетопырями на протяжении веков складывались очень остро. Не только черепахи носят на своём теле отметины от страшных зазубренных зубов кархарозуха, но и кархарозухи расплачиваются за неудачное нападение изуродованными ластами и кусками мускулов и кожи, которые вырывает из их тела острый, как бритва, клюв черепахи.

На стороне самки черепахи-нетопыря есть одно весомое преимущество: у неё гораздо медленнее происходит обмен веществ, а у кархарозуха потребность в кислороде гораздо больше. Поэтому черепаха может долго не дышать, держа оборону. Она не старается спастись бегством от кархарозуха, но с каждым кругом хищника медленно погружается в глубину, выпуская из лёгких пузыри воздуха. Эта тактика оправдывает себя. Вскоре кархарозух чувствует, что ему необходимо подняться на поверхность океана за воздухом. Сделав ещё один круг, он резко взмахивает высоким уплощенным хвостом, и рывком поднимается к поверхности воды. Атака прервалась, и он больше не возвращается к черепахе. Извиваясь всем телом, хищник быстро исчезает в голубой дали. Рептилия спасена, но она не спешит подниматься. Глаза черепахи внимательно изучают поверхностные слои воды – хищник может вернуться, и нужно быть готовой отразить его атаку. Но вероятность встретить ещё одного кархарозуха не слишком велика – эти гиганты предпочитают держаться друг от друга подальше, кроме короткого брачного периода. Убедившись, что опасность миновала, черепаха-нетопырь несколькими взмахами ластов набрала скорость, и устремилась к поверхности.

Встреча с хищником сильно утомила самку черепахи-нетопыря. Поднявшись на поверхность океана, она отдыхает на солнце, нежась в прогретой воде. Набрав полные лёгкие воздуха, черепаха-нетопырь раскрыла конечности, словно крылья, и просто висит в воде у поверхности; наружу высовываются только голова и часть панциря.

Волнорезы-клювачи чертят клювами волны, собирая планктонных животных. Заметив черепаху, они взлетают выше и делают несколько кругов в воздухе над отдыхающим животным. Несколько самых смелых птиц опускаются ниже, и одна из них садится на панцирь черепахи. Огромная рептилия почти не отреагировала на это – она лишь резко выдохнула воздух, и сделала глубокий вдох. Один за другим волнорезы-клювачи садятся на спину черепахи для отдыха, и аккуратно складывают свои крылья. Эти океанские гусеобразные птицы способны пролетать без посадки огромные расстояния над океаном, но, если есть возможность, охотно отдыхают на небольших островках и плавающих в воде стволах деревьев. У этих птиц очень длинные крылья и редуцированные плавательные перепонки, поэтому они не рискуют садиться на воду, откуда могут просто не взлететь. Черепахе-нетопырю приходилось поедать мёртвых волнорезов-клювачей, которые по какой-то причине попали в воду и утонули. А на берегу этим птицам достаточно лишь раскрыть крылья навстречу морскому ветру, чтобы взлететь. Птицы не пугают рептилию – черепаха слишком велика, чтобы эти птицы смогли причинить ей какой-то вред. Поэтому она не прерывает своего отдыха, хотя чувствует, как птицы расхаживают по её спине.

Волнорезы-клювачи отличаются клювом очень причудливой формы. У них массивная нижняя челюсть, а края клюва выгнуты вниз в средней части. Здесь расположен цедильный аппарат, с помощью которого птица собирает мелких планктонных животных. Но эти птицы питаются не только планктоном. Расхаживая по спине черепахи-нетопыря, они склёвывают её паразитов и симбионтов. Черепашьи присоски, спасаясь от птичьих клювов, уплыли глубже, и затаились на боках рептилии сразу под «мантией», где их не достанут щупальца кальмаров-прилипал. Их спасла скорость, а вот их специализированным конкурентам явно не повезло: один из скребущих кальмаров не сумел вовремя уползти со спины черепахи, и оказался пойман. Моллюск вяло шевелится в клюве волнореза-клювача – он ведёт слишком пассивный образ жизни и не способен к самозащите. Птица подбрасывает его, словно аист, и заглатывает. Ещё один скребущий кальмар оказался в лучшем положении – он оказался на краю панциря черепахи. Когда одна из птиц шагает в его сторону, он спасается от неё, успев спуститься на нижний край панциря черепахи. Но здесь его ожидает совсем неприятный сюрприз – один из кальмаров-прилипал молниеносно атаковал его, резким движением ловчих рук оторвал от поверхности панциря, и нанёс укус своим клювом. Очевидно, он ошибочно принял этого кальмара за мелкую рыбу – целая стая молоди океанских рыб собралась под телом черепахи, пока она отдыхала, и кальмары-прилипалы смогли поохотиться. Но всё время их охоты пара черепашьих присосок была вынуждена прятаться под «мантией» черепахи, прижимаясь к ней, чтобы не стать добычей кальмаров.

Прошло около часа. Черепаха зашевелилась, и высунула голову из воды. Она сделала один за другим несколько глубоких вдохов и выдохов, вентилируя лёгкие. Несколько волнорезов-клювачей на её спине уже успели задремать, когда движение черепахи вспугнуло их. Птицы раскрыли крылья против ветра и одна за другой взлетели. Покружившись над спиной черепахи, птицы продолжили своё долгое странствие над океаном. А черепаха продолжила поиск пищи.

После спаривания прошло около двух месяцев, и теперь черепаха чувствует, что пришло время кладки яиц. Повинуясь инстинкту, черепаха должна плыть туда, где несколько десятилетий назад она сама появилась на свет, и куда из года в год возвращалась, чтобы отложить яйца. В отличие от морских черепах эпохи голоцена, черепахи-нетопыри не собираются для кладки яиц большими стаями.

Самка черепахи плывёт на Гавайские острова – там находится место гнездования этого вида рептилий. Когда эта черепаха покидала родительское гнездо, она запомнила множество примет своей родины – запахи воды, положение звёзд и особенности магнитного поля Земли. Эти ориентиры постепенно всплывают в мозге животного, когда черепаха держит курс на острова. Благодаря умению ориентироваться в океане черепаха безошибочно находит архипелаг. В водах Гавайских островов самка черепахи-нетопыря проводит около недели. Всё это время она плавает вдоль береговой линии, разыскивая знакомые с детства запахи воды.

За многие миллионы лет до начала эпохи человека Гавайские острова поднялись с морского дна в виде цепочки вулканов. Фонтан магмы прожигал движущуюся литосферную плиту океанского дна, поднимая один за другим вулканические острова. После исчезновения человечества в архипелаге успел образоваться ещё один остров – Хекеуа. Многие реки Гавайских островов срываются в море водопадами с крутых скалистых берегов, но есть реки, лениво растекающиеся среди пологих мягких берегов, образованных вулканическим песком и поросших густым дождевым лесом. Самка черепахи-нетопыря ищет как раз такую реку. Ей нужно подняться вверх по реке, разыскать подходящие берега, выкопать гнездо и отложить яйца. А её паразитам и симбионтам предстоит суровое испытание на выносливость, которое дано выдержать не всем.

Дождевая вода, прежде чем попасть в океан, с поверхности которого испарилась, должна преодолеть множество препятствий. Выпадая в лесу, дождевая вода впитывается в почву, и в ней растворяются разнообразные вещества растительного и животного происхождения. Вода с горных вершин несёт в себе растворённые минеральные вещества. Реки выносят эти вещества в океан, и именно они служат маркерами, позволяющими отличить по вкусу и запаху воду из разных рек. Черепаха прекрасно ориентируется в этих запахах, даже находясь за несколько километров от берега. После долгих дней поиска ей удалось уловить в морской воде знакомый оттенок запаха. Это запах её родной реки, и черепаха устремляется к берегу. По мере её приближения к островам запах становится всё отчётливее. Теперь сомнений нет, это именно он – запах родной реки. Здесь эта черепаха когда-то появилась на свет, и сюда уже много лет подряд приплывала, чтобы в очередной раз отложить яйца, и больше не возвращаться к ним.

По мере приближения черепахи к берегу ей встречается всё больше предметов, имеющих наземное происхождение – на волнах качаются листья и ветви, кусочки коры, перья и даже целые мёртвые птицы. Время от времени самка всплывает за воздухом, и оглядывается. Ей издалека заметны заснеженные пики высоких вулканов, и она ориентируется не только по запаху, но и по их виду. По мере приближения к островам всё более заметными становятся склоны гор, покрытые лесами. И, наконец, всплыв в очередной раз, черепаха замечает береговую линию. Вкус воды также изменился: черепаха чувствует характерный привкус дубильных веществ. Это означает, что где-то рядом находится устье реки.

Симбионты черепахи почувствовали изменения не менее остро, чем она сама. Кальмары-прилипалы и скребущие кальмары забеспокоились больше всего – головоногие моллюски очень чувствительны к изменениям солёности воды, и опреснение губительно для них. Кальмары-прилипалы покинули черепаху самыми первыми. Хотя они большую часть жизни проводят, прикрепившись к телам крупных животных, они не утратили способности плавать самостоятельно. Они не могут сравниться в скорости с пелагическими кальмарами, обитающими в открытом океане, но вполне способны провести в свободном плавании несколько дней, разыскивая подходящего хозяина. Дружной стайкой кальмары-прилипалы отрываются от черепахи и уплывают прочь.

Другим симбионтам черепахи-нетопыря переселиться таким способом невозможно. Скребущие кальмары могут лишь крепче присосаться к телу черепахи, ожидая неизбежной гибели. Они уже не питаются, их тела бледнеют и становятся вялыми. Эти головоногие не могут пережить такое изменение среды обитания. Они часто встречаются на самцах черепахи, но переселение на самку – это ошибка, за которую они теперь платят жизнью. По мере приближения самки черепахи-нетопыря к устью реки солёность воды снижается. Один за другим кальмары-присоски гибнут и отваливаются от тела черепахи. Недолго продержались в таких условиях личинки носовой вши, ползающие по коже черепахи. Они также все погибли, как только солёность воды опустилась до половины океанской. На черепахе остались только взрослые особи этого вида, сидящие в носовой полости, поэтому, когда черепаха снова вернётся в океан, на её теле появится новое поколение личинок этих ракообразных. Зато пара черепашьих присосок спокойно переносит опреснение воды, и не испытывает неудобств. Даже напротив, все конкуренты этих рыб гибнут, и черепашьи присоски вновь становятся хозяевами на теле черепахи. Именно в различиях образа жизни самок и самцов кроется разница в видовом составе симбионтов, населяющих их покровы. Черепаховые присоски менее специализированы к очистке кожи черепахи от паразитов, чем скребущие кальмары, но зато могут жить там, где моллюски гибнут. На самце черепахи-нетопыря черепаховые присоски вряд ли смогли бы долго существовать – они бы не выдержали конкуренции с кальмарами. А образ жизни самки, связанный с периодическим заходом в пресную воду и выходом на сушу, является определяющим фактором в формировании видового состава сообщества паразитов и симбионтов на её теле.

Более стойкие обитатели тела черепахи готовятся к ежегодному испытанию на выносливость. Кожные улитки и улитки-кровососы плотно прикрепляются к коже черепахи. Железы по краям их мантии выделяют вязкий клей, и теперь моллюски смогут выжить во время пребывания черепахи в пресной воде и на суше. Усоногие рачки, сохранившиеся после работы скребущих кальмаров, также прячутся, готовясь к переменам в окружающей их среде. Черепашья коронула из-за нападений скребущих кальмаров временно осталась существовать лишь в виде корнеобразных выростов под кожей черепахи. Она не смогла образовать ни одного полноценного тела, способного размножаться. Но зато в таком состоянии ей не страшны перемены, погубившие животных, нанёсших ей ущерб. Галловые морские жёлуди скрываются в своих трубках и закрывают входы. Выделения специальной железы плотно заклеивают края трубок, которые эти ракообразные построили в коже черепахи, и животные впадают в своеобразное оцепенение. Жизненные процессы у них резко замедляются, а потребность в кислороде падает почти до нуля – они удовольствуются тем количеством кислорода, которое растворено в воде, оставшейся в их трубках. Им предстоит пережить таким способом несколько дней, пока черепаха находится в чуждой для них среде.

Пожалуй, наиболее спокойно эти перемены среды обитания переносят черепашьи присоски. Рыбы плавают по телу черепахи, обследуя её кожу, и совершенно не опасаясь пресной воды. В отличие от большинства морских беспозвоночных, выделительная система некоторых видов рыб может работать в различных режимах, удаляя из организма либо избыток соли (в морской воде), либо избыток воды (в пресной воде). Поэтому они не испытывают неудобств, пока черепаха находится в воде. Впервые за много дней рыбы могут найти на теле черепахи достаточно корма – они поедают гибнущих в опреснённой воде сидячих морских животных, не опасаясь ни конкуренции со стороны скребущих кальмаров, ни хищничества кальмаров-прилипал.

Самка черепахи-нетопыря входит в реку. Раньше она получала необходимую для жизни влагу из морской воды, пользуясь для выведения избытков соли специальными железами, расположенными в глазницах, как у настоящих морских черепах эпохи голоцена. Теперь же черепаха может просто пить пресную воду. Речная вода вскипает от взмахов огромных ластов – черепаха плывёт возле самой поверхности воды. Она преодолевает песчаные отмели в устье реки, поднимая со дна тучи песка, и входит в русло.

Реки Гавайских островов короткие и мелководные – они не идут ни в какое сравнение с огромными и величественными реками континентов. Большинство рек берёт начало в горах, пополняется притоками из лесных болот, и быстро достигает океана. Первые километры самка черепахи-нетопыря преодолела довольно легко. Если бы вода не стала пресной, она, возможно, и не отличила бы реку от океана – в низовьях реки черепахе часто встречались стаи морских рыб, которые заходили в пресную воду, чтобы подкормиться и избавиться от паразитов, не выносящих опреснения воды. Но затем река начала очень быстро мелеть, и черепахе пришлось всплыть, чтобы не касаться концами ластов дна. На дне всё чаще попадаются стволы деревьев, через которые черепахе приходится переползать, цепляясь когтями, растущими на переднем крае ластов.

Берега реки густо поросли тропическим лесом. В гавайской флоре эпохи голоцена преобладают потомки растений, которые были случайно или намеренно завезены человеком, а потомки видов туземной флоры единичны. Но за миллионы лет эволюции установилось биологическое равновесие, и потомки чужеземцев стали такой же органичной частью экосистемы, какой были вытесненные ими туземные растения. Острова обильно населены различными животными. Основу гавайской фауны составляют различные птицы, а также грызуны, потомки завезённых на острова крыс и мышей. Кроме них в фауне островов есть даже весьма экзотические виды – например, потомки кенгуру, завезённых человеком. Среди видов местной фауны найдётся немало любителей черепашьих яиц, и многие кладки черепах-нетопырей оказываются полностью уничтоженными. Но оставшихся яиц достаточно, чтобы из них вывелось множество молодых черепах, и вид продолжил существовать.

Река становится всё более узкой и мелкой. Теперь её глубина в середине русла не превышает двух метров, и огромная черепаха уже не плывёт, а просто ползёт по дну, цепляясь передними ластами и толкаясь задними ластами. Когда морское чудовище приближается, с воды взлетает множество местных водяных птиц, издавая тревожные крики.

Стадо гавайских лесных гусей пришло на водопой. Эти птицы почти двухметрового роста – самые крупные обитатели островов. Стадо насчитывает около двух десятков взрослых птиц и несколько не полностью оперившихся птенцов. Птицы спускаются к речному берегу по широкой тропе, и начинают пить. Пока одни птицы длинными глотками пьют воду, другие озираются, готовые в любую минуту подать сигнал тревоги. В лесу водится куахана – бегающая хищная птица с острыми роговыми «кинжалами» на крыльях, которая может напасть на потерявших бдительность молодых птиц. Поэтому, напившись вдоволь, птицы охраняют безопасность своих сородичей. Крики уток, доносящиеся издалека, заставляют гавайских лесных гусей встревожиться. Изредка кархарозухи из океана поднимаются по рекам довольно высоко, и могут устроить засаду на водопое. Поэтому у птицы есть все основания тревожиться. А когда на поверхности воды появляется голова чудовищной черепахи, и рептилия начинает шумно дышать, один из гусей издаёт короткий сигнал тревоги, и стадо скрывается в лесу.

Черепаха достигла нужного места, которое она запомнила, выходя из гнезда в числе нескольких десятков детёнышей – последних уцелевших из кладки в двести с лишним яиц, отложенных самкой, и по вековой традиции брошенных на произвол судьбы. Самка не раз возвращалась на это место для кладки, и всякий раз местность немного менялась. За несколько лет до этого на берегу росло огромное старое дерево, но во время очередного паводка его корни были подмыты, и оно рухнуло в воду. Его ствол застрял ниже по течению, и черепахе пришлось перелезать через него. В тот год паводок затопил гнездо и уничтожил всю кладку. Но в прочие годы потомство этой самки в большем или меньшем количестве всегда уходило в реку, а оттуда в океан, навстречу своей судьбе.

Один из берегов реки плавно уходит под воду, и по нему можно легко выбраться на сушу. На расстоянии нескольких десятков метров от воды не осталось ни одного крупного дерева, а вместо них растут лишь редкие кусты и заросли травянистых растений. Это неплохое место для кладки яиц, но пока черепаха не торопится выходить на берег. Солнце стоит высоко над горизонтом, и пока не время выходить в совершенно чуждую среду даже для такого великана. Кожа черепахи может высохнуть на жарком солнце, а это может причинить ей боль. Кроме того, в тропическом климате ранки легко инфицируются и могут стать местом размножения паразитических животных.

Дожидаясь заката, черепаха ползает по дну реки, поднимая клубы ила. Она ворошит его движениями ластов, и сотни личинок стрекоз и других насекомых, потревоженных ею, расплываются в стороны. Черепашьи присоски пользуются случаем, и активно кормятся. Они были сильно истощены, когда запасы корма были подорваны деятельностью скребущих кальмаров, но сейчас спешат наверстать упущенное, и собирают личинок насекомых, оказавшихся на коже черепахи.

Некоторые обитатели гавайских лесов не боятся огромной рептилии. Тревога, связанная с появлением в реке черепахи-нетопыря, вскоре прошла, и жизнь вернулась в своё прежнее русло. Утки вновь начали кормиться, не приближаясь, однако, к черепахе, ползающей по дну. А когда черепаха высунула из воды верхушку панциря, на него сели несколько мелких куликов, которые тут же начали ловить креветок и личинок насекомых, вспугнутых движениями черепахи. Черепашьи присоски в присутствии птиц стали вести себя более осторожно, и предпочли держаться на краях панциря черепахи, готовые в любую минуту спрятаться под ними. Но появление ещё одного жителя леса заставило куликов взлететь. На тропе, ведущей на водопой, появилась длинноногая птица с тёмно-серым оперением и головой, немного похожей на совиную. Крючковатый клюв костяного цвета явно свидетельствует о её хищнических наклонностях, а ноги выдают в ней быстрого бегуна. Это куахана – нелетающий хищник гавайских лесов, взрослая самка. Она не боится черепахи – за свою жизнь птица несколько раз встречала этих животных, и убедилась, что они не представляют опасности. Птица пьёт воду, бросая быстрые взгляды на огромную рептилию. Напившись, куахана хлопает длинными крыльями, на концах которых растёт главное оружие – острые роговые «кинжалы», сильно видоизменившиеся перья. Птица запомнила, где находится черепаха, и ещё вернётся к ней вечером.

Тропические сумерки очень короткие. Солнце быстро скрывается за горизонтом, и наступает важный момент в жизни черепахи и её симбионтов – выход в чуждую морским животным среду обитания. Черепаха-нетопырь подползает к берегу, и черепашьи присоски чувствуют, что настало время для применения замечательного способа выживания, выработанного их далёкими предками в процессе эволюции. Рыбы прикрепляются под панцирем черепахи – одна под передним краем, а другая под задним, около хвоста. Их кожа начинает обильно выделять слизь, которая образует вокруг тела каждой рыбы полупрозрачный кокон, колышущийся в воде.

Вытягивая вперёд огромные ласты и цепляясь когтями, растущими на их переднем крае, самка черепахи-нетопыря выползает на берег. Она отталкивается задними ластами, помогая себе продвигать массивное тело. Словно бульдозер, она врезается в кустарники, сминая и ломая их. На земле на неё наваливается вся тяжесть её собственного тела, и она вынуждена отдыхать после каждых нескольких метров пути. Дорога длиной в десять метров занимает у неё почти два часа.

Оказавшись на воздухе, черепашьи присоски замерли в оцепенении внутри своих коконов. Слизь достаточно вязкая, и она поможет рыбам не высохнуть в течение этой ночи. Улитки-кровососы и кожные улитки надёжно отгородились от враждебной им среды раковинами и плотно приклеились к коже черепахи. А сама черепаха продолжает путь к цели, которая известна только ей. Она ищет место, где есть почва, подходящая для устройства гнезда. Черепаха дотрагивается нижней челюстью до земли то в одном, то в другом месте, оценивая пригодность почвы для кладки яиц. Наконец, она находит участок, наиболее соответствующий условиям, записанным в её мозге в виде инстинктов. Рыхлая песчаная почва хорошо поддаётся движениям её ластов. Неуклюже развернувшись, черепаха подползла к выбранному участку задом, и начала копать гнездо с помощью задних ластов. Это довольно сложная работа: черепахи-нетопыри устраивают гнездо на глубине около метра, а вырыть яму такой глубины в сыпучей земле нелегко. Во время рытья из-под ластов черепахи разлетаются земля и вырванные с корнями растения. Эта работа продолжается около трёх часов, и несколько раз прерывается отдыхом. В это время покрытая слизью черепашья присоска, сидящая на заднем крае панциря рептилии, оказывается полностью засыпанной песком. Несмотря на это, рыба жива, хотя находится в глубоком оцепенении.

Наконец, работа черепахи близится к завершению. Она ощупывает задними ластами выкопанную яму, оценивая её размеры, и, похоже, яма как раз подходит для кладки. Черепаха слегка сползает вниз, и приподнимает хвост. Края её клоаки выворачиваются и наливаются кровью. Они вытягиваются, образуя короткий яйцеклад, и по нему одно за другим в яму начинают скатываться крупные яйца, каждое из которых весит около 1200 граммов.

За этим процессом от начала до конца внимательно наблюдали две пары глаз. А когда в яму скатились первые яйца, из кустарников неподалёку появились две птицы. Они во всём похожи друг на друга, но одна из них имеет одноцветное тёмно-серое оперение и немного крупнее, а другая меньше первой, и окрашена в чёрный и белый цвета. Это пара куахан. Гнездо черепахи оказалось на их территории, и птицы могут позволить себе в эту ночь редкое лакомство – свежие яйца черепахи-нетопыря.

Куаханы осторожно приближаются – хоть они свирепы и бесстрашны на охоте, сила на стороне черепахи, и случайное движение ласта может просто размазать по земле даже крупную самку куаханы. Зато их главное качество – проворство. Когда в яму скатывается очередное яйцо, чёрно-белый самец куаханы бросается вниз, вонзает в скорлупу острый клюв, и резким движением головы выбрасывает яйцо из ямы. В следующую секунду он сам вынужден отскочить на край ямы, чтобы избежать случайного движения заднего ласта черепахи. В это время самка расколола скорлупу выброшенного самцом яйца, и начала торопливо поедать питательный желток. А самец продолжил красть яйца черепахи. Прежде, чем самка доела одно яйцо, ему удалось вытащить из гнезда черепахи ещё три штуки. Но это ничтожно мало по сравнению с размером кладки черепахи, в которой бывает свыше сотни яиц. Как ни велик аппетит куахан, пара птиц всё равно не сможет похитить и съесть все яйца. Зато эти птицы, как ни странно, оказываются хорошими сторожами черепахи – на Гавайях водится очень много грызунов, являющихся потомками крыс, некогда завезённых человеком, и они смогли бы уничтожить намного больше яиц. Но присутствие пары куахан пугает их, и черепаха может сравнительно спокойно завершить кладку.

На дне ямы скопилась куча яиц. Наконец, на неё падает последнее яйцо кладки – недоразвитое, практически лишённое желтка, весом около 100 граммов. В этом сезоне долг перед будущими поколениями выполнен, и черепаха начинает закапывать кладку. Задние ласты рептилии нагребают на кладку землю с краёв ямы, а затем сдирают растения, растущие рядом, и набрасывают на поверхность гнезда. Куаханы видели это, но ничего не могли сделать, чтобы помешать черепахе – ласты черепахи вполне могли закопать в землю любую из этих птиц, если бы она попробовала помешать черепахе, или просто попала бы под удар ласта.

Наступило утро, и черепаха должна возвращаться в родную стихию. Много десятилетий назад она впервые проделывала этот путь, ориентируясь на запах речной воды, и теперь делает это снова. А следом за ней спешат длинноногие куаханы. Пока черепаха не погрузилась в воду, одна птица пытается склевать с её панциря кого-нибудь из симбионтов. Она следует за черепахой, и кончиком острого клюва успевает сорвать с её панциря одну кожную улитку. Но птица не видит гораздо более заманчивой добычи – она не замечает засыпанную песком черепашью присоску, прикрепившуюся к заднему краю панциря черепахи. Это спасает рыбу. Другая черепашья присоска нашла убежище под передним краем панциря черепахи, и не была засыпана песком. Самец куаханы обгоняет ползущую к воде черепаху, и пытается склевать рыбу. Но ему сложно это сделать – самец куаханы должен постоянно увёртываться от огромных передних ластов черепахи-нетопыря. Присутствие назойливой хищной птицы раздражает черепаху; она останавливается, разевает пасть и глухо шипит. Это предупреждение очень серьёзное, и куахана отступает.

Запах речной воды придаёт уставшей черепахе энергии. Она начинает толкаться ластами сильнее, и выползает на песчаный берег. Полежав несколько минут, она подползает к воде и ныряет. В воде черепаха-нетопырь вновь превращается в быстрое и подвижное существо. Черепашьи присоски смогли пережить очень сложный для них период, и теперь постепенно возвращаются к нормальной жизни. Вода смывает песок со слизистых коконов, в которые были заключены тела этих рыб. Они чувствуют это и постепенно активизируются. Пока черепаха находилась на суше, жизненные процессы рыб были сильно замедлены, а отходы жизнедеятельности накапливались в их тканях и крови. Оказавшись в воде, рыбы должны в первую очередь очистить своё тело от продуктов распада. Резкими движениями обе рыбы прочищают жабры от слизи и песка, и начинают интенсивно вентилировать их. Накопившиеся в их теле отходы жизнедеятельности растворяются в крови, а затем удаляются через эпителий жабр. Этот процесс занимает в общей сложности несколько часов. Рыбы встряхиваются всем телом, крепко присосавшись к панцирю черепахи, и сбрасывают остатки защитного слизистого кокона. Пока они восстанавливаются после путешествия на сушу, черепаха медленно дрейфует вниз по течению, отдыхая. Постепенно жизненные процессы рыб приходят в норму, и черепашьи присоски начинают активно плавать по телу рептилии в поисках добычи. Благодаря способности выживать в пресной воде и переносить пребывание на суше они сумели пережить своих конкурентов-кальмаров, и теперь являются полновластными хозяевами поверхности тела черепахи.

На следующее утро все обитатели тела черепахи почувствовали ещё одно важное изменение. Вода вновь стала солёной – черепаха вышла в открытый океан. Галловые морские жёлуди распечатывают свои трубки, и высовывают наружу ножки, улавливая планктон, а улитки отклеиваются от кожи черепахи и продолжают вести свою неспешную и однообразную жизнь. Через несколько дней на поверхности тела черепахи вновь появится плёнка водорослей, обеспечивая кормом кожных улиток. А улитки-кровососы вновь погрузили хоботки в тело черепахи.

В жизни черепашьих присосок происходят очень важные изменения. Выход черепахи на берег, и сопутствующие этому физиологические изменения в организме рыб являются своеобразным стимулом для размножения. Поэтому черепашьи присоски чаще всего обитают на телах самок черепах. Изредка они встречаются на самцах, и вполне способны размножаться без такого стимула, но после пребывания буквально на грани жизни и смерти нерест этих рыб проходит особенно бурно, а плодовитость оказывается более высокой. Перед нерестом самец окрашивается более броско – он становится поперечно-полосатым. Заметно меняется его поведение: самец активно преследует самку, и демонстрирует ей свою физическую форму. Он раскрывает плавники, поворачиваясь к самке боком, и встряхивается всем телом, крепко присосавшись к коже черепахи. В это время самка имеет возможность оценить его размер и жизнеспособность. В знак подчинения самцу она бледнеет и во время его ухаживания сжимает плавники.

Самец продолжает свои ухаживания в течение нескольких дней. В это время самка постепенно полнеет – в её теле начинается созревание икры. Замечая это, самец всё активнее преследует самку. Он окрашивается очень контрастно, и начинает демонстрировать самке иное поведение: складывая плавники, он начинает очень быстро скоблить кожу черепахи, находясь в поле зрения самки. Когда самка переплывает на другое место, самец следует за ней. Когда самка останавливается, он вновь пристраивается перед ней, и продолжает демонстративно «чистить» кожу черепахи. Самец демонстрирует свою характерную полосатую окраску, но теперь его сжатые плавники означают миролюбивые намерения и отсутствие агрессии. Он продолжает демонстрировать себя самке, и однажды его усилия увенчались успехом. Во время очередной демонстрации самца самка несколько минут наблюдала за ним, а затем подплыла к нему, и начала копировать его движения, встав бок о бок с ним. Когда самец поплыл на грудной щит черепахи, самка послушно последовала за ним, и обе рыбы начали тщательно удалять паразитов и обрастания на одном облюбованном самцом участке. На следующее утро самец уже прикрывал своим телом кладку – несколько десятков крупных икринок. Если всё сложится удачно, потомство этих рыб подрастёт и дождётся ближайшего брачного сезона черепах-нетопырей, чтобы переселиться на тела других черепах и начать самостоятельную жизнь.

Черепаха держит путь в открытый океан, навстречу его опасностям. Возможно, кого-то из её постояльцев ожидает долгое и спокойное существование, а кому-то придётся уступить своё место более конкурентоспособному виду. Но в любом случае много поколений паразитов сменится, прежде чем сама черепаха закончит свои дни.

Бестиарий

Кожная улитка (Dermatovoluta hygeia)

Отряд: Древние брюхоногие (Archaeogastropoda)

Семейство: Волчки (Trochidae)

Место обитания: Тихий океан, симбионт черепах-нетопырей.

В истории жизни на Земле массовые вымирания происходили неоднократно. Они являются стимулами для развития выживших групп живых организмов, которые активно занимают опустевшие экологические ниши и формируют новые экосистемы. Часто один вид животных или растений является средообразующим для множества других, связанных с ним в течение полного жизненного цикла, или большей его части. Гигантские морские черепахи-нетопыри являются в некотором роде неоценовыми аналогами китообразных: на них формируется богатый биоценоз, включающий разные виды мелких животных. Так же обрастали тихоходные виды китов эпохи голоцена – серый кит (Eschrichtius gibbosus) и южный кит (Eubalaena glacialis).

Среди обитателей покровов гигантских черепах-нетопырей есть брюхоногие моллюски особого вида – кожные улитки. Этих улиток длиной около 3 см с прочной плоской раковиной бывает очень много на коже черепахи. Они находят достаточно питания, поскольку не специализированы к какому-то определённому виду корма. Кожная улитка поедает верхний ороговевший слой эпидермиса, который отслаивается во время линьки, и тем самым поддерживает кожу черепахи в чистоте. Кроме того, присутствие этих улиток спасает черепаху от избытка комменсалов и паразитов, которые часто поселяются на её коже: кожная улитка питается мелкими животными, обрастающими черепаху, и уничтожает значительную часть личинок и молодых особей всевозможных червей, паразитических веслоногих и усоногих ракообразных. Эта улитка свободно ползает по телу рептилии, избегая лишь быстро движущихся передних конечностей.

Раковина кожной улитки плоско-коническая, витая, с очень широким устьем. Последний виток раковины самый крупный – его объём составляет более половины объёма всей раковины. По краю витков проходит ребро, благодаря которому раковина может плотно прилегать к телу животного-хозяина. Обычно вся раковина покрыта мантией, что защищает саму улитку от организмов-обрастателей. Листок мантии, окружающий раковину, полупрозрачный с голубоватым оттенком, незаметным на чёрном фоне верхнего слоя раковины. По краям мантии есть множество небольших желез, выделяющих вещество, похожее на биссус двустворчатых моллюсков. При опасности улитка втягивается в раковину, и одновременно приклеивается к коже черепахи этим веществом. Она поступает так же, когда черепаха выползает на берег для кладки яиц. Выделения мантийных желез, вначале жидкие, быстро застывают в воде в виде нитей, и прочно прикрепляют раковину улитки к коже животного-хозяина. В таком виде улитка может выживать на коже черепахи до трёх суток. Благодаря такому приспособлению кожная улитка может существовать как на коже самцов, так и на коже самок черепах-нетопырей.

Рот этой улитки оснащён сильным мускулистым языком с тёркой-радулой. Это помогает моллюску счищать отмирающий верхний слой эпидермиса черепахи вместе с наросшими на нём водорослями и микроскопическими беспозвоночными.

Кожная улитка – гермафродит. После спаривания каждая особь откладывает в воду десятки слизистых сгустков, каждый из которых содержит несколько тысяч мелких яиц. Яйца, окружённые слизью, плавают в воде. Постепенно слизь растворяется, и из яиц выходят плавающие личинки-велигеры. Они развиваются в планктоне в течение 3 – 4 месяцев. Затем они постепенно превращаются в плавающее подобие взрослой особи длиной около 5 мм. В таком состоянии молодь кожной улитки ожидает встречи с животным-хозяином, на коже которого происходит окончательный метаморфоз.

Улитка-кровосос (Sanguivoluta haematophaga)

Отряд: Древние брюхоногие (Archaeogastropoda)

Семейство: Волчки (Trochidae)

Место обитания: Тихий океан, паразит черепах-нетопырей.

Родственные виды никогда не занимают одну и ту же экологическую нишу, если места их обитания совпадают. Когда улитки семейства волчков, или трохид, перешли к жизни на коже черепах-нетопырей, среди них появились виды, использующие разные источники пищи. Один из видов, улитка-кровосос, перешёл к паразитическому образу жизни, и питается исключительно кровью животного-хозяина. Это близкий родственник кожной улитки.

Улитки-кровососы предпочитают кормиться в местах, имеющих тонкую кожу, либо порезы и другие раны. Чаще всего эти улитки сидят на нижней стороне переднего края панциря. Они ведут практически неподвижный образ жизни, перемещаясь с места на место только в период размножения. Обычно колония этих улиток на теле черепахи включает до десятка особей, хотя в отдельных случаях их число может превышать 40 – 50 особей. Численность улиток-кровососов на черепахе напрямую связана с её состоянием. Сильная особь, способная долго и быстро плавать, реже поражается этими улитками, поскольку их личинкам труднее поселиться на ней.

У улитки-кровососа прочная дискообразная раковина с вытянутым щелевидным устьем, которое сдвинуто на её нижнюю сторону. Мантия этой улитки лишь частично закрывает края раковины, поэтому вершина раковины всегда покрыта водорослями или гидроидами. Когда улитка втягивается в раковину, становится заметной естественная окраска последних витков раковины – серая с коричневыми продольными полосами. Ширина и количество полос у этой улитки варьирует индивидуально. Диаметр раковины достигает 3 – 4 см.

Голова улитки-кровососа хоботообразная, может вытягиваться на длину до 2 см. Небольшой рот снабжён очень мощной радулой, с помощью которой улитка прокусывает толстую кожу черепахи, добираясь до кровеносного сосуда. По краям рта находятся хеморецепторы, благодаря которым моллюск определяет присутствие кровеносных сосудов. Слюна этой улитки, подобно слюне пиявок, содержит антикоагулянт, который препятствует свёртыванию крови и облегчает питание.

Поскольку улитка-кровосос ведёт почти неподвижный образ жизни, её глаза развиты очень слабо. Щупальца этого моллюска короткие и широкие, снабжены множеством хеморецепторов. Также у неё широкая и мускулистая нога, с помощью которой моллюск прочно присасывается к коже черепахи.

Улитка-кровосос проявляет двигательную активность только в период размножения. Эти улитки – гермафродиты, и каждая из них попеременно играет роль самца или самки. В состоянии самца улитка прекращает питаться, и активно ползает среди сородичей, с помощью обоняния выявляя самок,готовых к размножению.

Оплодотворённая особь откладывает свыше 200 тысяч мелких яиц, заключённых в плавающие слизистые капсулы по 200 – 300 штук. Из яйца выводится пелагическая личинка велигер, которая производит заражение животного-хозяина. Личинка должна в процессе развития сама прикрепиться к черепахе в строго определённое время. Поэтому большинство личинок гибнет, не находя животное-хозяина. Легче всего поражаются черепахи, которые плавают медленнее – очень молодые или очень старые особи.

Естественными регуляторами численности этого эктопаразита являются другие симбионты черепах-нетопырей – кальмары, личинки ракообразных и рыбы.

Скребущий кальмар (Hirudotheutis radulus)

Отряд: Кальмары (Teuthida)

Семейство: Кальмары-присоски (Parasitheutidae)

Место обитания: тропические и субтропические воды Тихого океана, кожа крупных морских животных.


В эпоху глобального экологического кризиса на рубеже голоцена и неоцена вымерло огромное количество пелагических животных – костных рыб, крупных акул и китообразных – все, кто стоял на вершине пищевой пирамиды, зависел от планктона, либо проводил в планктоне часть жизни. В обеднённых пелагических экосистемах раннего неоцена началась активная адаптивная радиация немногих уцелевших видов, в том числе головоногих моллюсков. Они не только осваивали открытый океан, но и вырабатывали новые формы взаимоотношений с другими видами. Так в океанах появилось специализированное семейство симбиотических головоногих моллюсков – кальмары-присоски. Они фактически заменяют рыб-прилипал (Echeneidae) в своеобразных биоценозах, которые формируются на теле крупных морских животных.

На разных видах черепах-нетопырей обитает близкий родственник малоподвижного ползающего кальмара-липучки, который живёт на теле акулы-кашалота. Это ещё более специализированный к симбиозу вид, скребущий кальмар.

Внешность этого животного сильно изменилась по сравнению с дальними предками, которые вели плавающий образ жизни в эпоху человека. Тело этого головоногого моллюска удлинённое, мешкообразное, со слабыми округлыми плавниками, длиной около 15 см и диаметром не больше 2 см. Скребущий кальмар практически не умеет плавать самостоятельно. Только в молодом возрасте он имеет достаточно развитые мускулистые плавники и может активно расселяться и искать животное-хозяина. Взрослое животное может переходить с одного хозяина на другого только при их непосредственном и длительном контакте.

Короткие щупальца взрослой особи этого вида соединены перепонкой в практически цельный присасывательный диск диаметром до 8 см. Присоски на щупальцах сохранились и усилились: на них развиты сильные роговые крючья – по несколько штук вокруг каждой присоски. Сами присоски сдвинуты на концы щупальцев и располагаются почти по краям присасывательного диска. Ловчие руки очень тонкие и слабые. Они утеряли функцию захвата добычи, и служат только для осязания.

Глаза скребущего кальмара в молодом возрасте, на стадии расселения, крупные и хорошо развитые. У взрослого сидячего животного они прекращают рост и становятся меньше относительно размера быстро растущего туловища. При этом также происходит частичная дегенерация светочувствительных клеток сетчатки глаза. Однако, этот кальмар сохранил потребность в зрении: он способен менять цвет, и легко приспосабливается к цвету животного-хозяина, на котором обитает.

Несмотря на особенности строения и неспособность жить отдельно от животного-хозяина, этот вид – не паразит. Скребущий кальмар поедает беспозвоночных животных, прикрепляющихся к коже животного-хозяина. Его челюсти, видоизменённые в клюв, скребущего типа – короткие и широкие. С их помощью животное легко скусывает с кожи черепахи прикрепляющиеся виды беспозвоночных, и тем самым регулирует их численность. На взрослой черепахе может обитать до десятка таких моллюсков.

Этот кальмар проходит почти полный жизненный цикл исключительно на теле черепах-нетопырей. Обычно на теле черепахи находятся разнополые особи этого вида, и размножение происходит обычным образом, с внутренним оплодотворением. Во время брачного ритуала самец приобретает особую окраску – его тело становится красным с многочисленными белыми точками на верхней стороне. Между глазами самца появляется чёрная полоса, которая обводит глаза, образуя подобие «очков». Самка в момент спаривания бледнеет. Самец помещает крупный сперматофор в мантийную полость самки, и он вскрывается в момент кладки яиц.

Сразу после спаривания самка откладывает яйца, покрытые общей слизистой оболочкой. Она может отложить в общей сложности до 10 кладок по 4 – 5 тысяч мелких яиц в каждой. Кладка сильно разбухает в воде и достигает длины около 10 см. Она имеет удлинённую форму и полупрозрачный белый цвет. Самка оставляет кладки яиц прямо на коже черепахи. Иногда популяция скребущих кальмаров на теле черепахи бывает представлена только несколькими самками без самцов. В этом случае у них есть возможность оставить потомство: неоплодотворённая самка откладывает партеногенетические яйца. Яйца находятся в относительной безопасности от большинства хищников.

Личинки выклёвываются через 3 – 4 недели. Они умеют плавать и ведут пелагический образ жизни. На этой стадии, длящейся около трёх недель, они расселяются и плавают в планктоне в поисках подходящего животного-хозяина. Жизненный цикл скребущего кальмара очень короткий – около 4 месяцев. На самках черепах-нетопырей популяция этих моллюсков часто гибнет, когда рептилия заплывает в пресную воду и выбирается на берег для кладки яиц. На самцах этот вид проходит полный цикл развития без проблем.

Кальмар-прилипала (Remorotheutis adhererus)

Отряд: Кальмары (Teuthida)

Семейство: Кальмары-присоски (Parasitheutidae)

Место обитания: тропические и субтропические воды Тихого океана, симбионт крупных морских животных.


Семейство кальмаров-присосок в морях неоцена фактически заменило рыб-прилипал, характерных спутников крупных плавающих животных эпохи человека. Оно включает виды головоногих моллюсков, в разной степени специализированные к сидячему образу жизни на коже других животных. Один из наиболее примитивных представителей кальмаров-присосок, менее прочих видов специализированный для постоянного существования на теле крупных морских животных – крупный кальмар-прилипала. Этот моллюск представляет собой животное, остановившееся на самом начальном этапе специализации к симбиозу с другими морскими животными. В своём строении кальмар-прилипала сохраняет много особенностей, присущих свободноживущим видам.

Длина этого моллюска около 1 метра, но обычно мельче. Тело кальмара-прилипалы очень тонкое, с прочным «позвоночником» – гладиус, рудимент раковины, у этого животного сильно развитый и хрящеватый. Он придаёт телу дополнительную жёсткость, и к нему прикрепляются мышцы плавников. Плавники у этого кальмара низкие, но тянутся вдоль всего тела. Когда моллюск плывёт, плавники совершают ундулирующие движения наподобие анального плавника гимнотовых рыб. Кальмар-прилипала – медлительный пловец, способный развивать значительное ускорение лишь на несколько секунд – обычно при ловле добычи, или догоняя животное-хозяина. Этот моллюск может существовать без животного-хозяина, но без него он очень уязвим, и быстро становится жертвой пелагических хищников. Когда черепаха-нетопырь, на которой чаще всего поселяются эти моллюски, заплывает в пресную воду и выползает на берег, эти кальмары покидают её тело и ищут другого хозяина.

У этого кальмара узкая коническая голова и короткие щупальца. Голова со щупальцами составляет менее трети общей длины животного. Два верхних щупальца видоизменились и превратились в прикрепительные органы. Они короткие и широкие, а присоски на них сузились и превратились в поперечные щели с роговыми зубцами по краям. Прикрепляясь к телу животного-хозяина, кальмар-прилипала разворачивает прикрепительные щупальца внутренней стороной вверх. Вторая пара щупальцев также видоизменена: они такие же широкие, как первая пара, но почти лишены присосок (есть лишь несколько рудиментарных по краям). Эти щупальца прикрывают остальные, обернувшись вокруг них с двух сторон, и «застегнувшись» с помощью присосок. Так животное приобретает обтекаемую форму тела, которая позволяет испытывать меньшее сопротивление воды при движении животного-хозяина. Ловчие руки кальмара-прилипалы могут вытягиваться на длину тела. Они имеют хорошо развитые присоски, снабжённые роговыми крючьями. В обычном состоянии животного они сокращены и втянуты в специальные сумки.

Окраска кальмара-прилипалы продольно-полосатая – верхняя часть тела тёмная, бока белые с небольшим количеством чёрных крапинок, на нижней части тела тонкая чёрная продольная полоса. В зависимости от состояния и самочувствия животное может менять цвет от белоснежного по почти чёрного. Ухаживающий за самкой самец приобретает поперечно-полосатую чёрно-белую окраску, а его голова чернеет, и на этом фоне выделяются светлые глаза.

У кальмара-прилипалы крупные глаза и хорошее зрение. Он может плавать сам, но использует крупных животных как даровой транспорт. Такой образ жизни приносит определённые выгоды хищному моллюску: он питается остатками добычи животного-хозяина, или мелкими животными, которых животное-хозяин вспугивает при движении среди плавающих водорослей. Кроме того, кальмар, прикрепившийся к телу животного, затрачивает значительно меньше сил на дыхание – он просто приоткрывает мантию, и только выталкивает из неё поступающую воду.

Эти моллюски размножаются, вымётывая в воду длинные слизистые шнуры, в которые упаковано до 50 – 60 тысяч яиц, и не заботятся о потомстве. После размножения кальмар быстро гибнет. Личинка кальмара-прилипалы пелагическая. Это полупрозрачное существо с крупными глазами и плавниками. Она умеет быстро плавать, и в составе планктона переносится течением на большие расстояния – так она расселяется. У личинок этого вида есть интересная физиологическая особенность – они могут не претерпевать метаморфоз в течение многих недель, пока не прикрепятся к животному-хозяину. Найдя животное подходящего вида, и коснувшись щупальцами твёрдой поверхности его тела, личинка зацепляется за него присосками, и в её организме под действием этого стимула запускается механизм метаморфоза: она превращается в молодого кальмара характерной формы. У личинки есть особенность поведения, которая позволяет ей не спутать поверхность тела животного с подводной скалой – она прикрепляется к субстрату снизу. Изредка такие личинки прицепляются к плавающим деревьям и претерпевают метаморфоз на них, но вскоре покидают их и ищут живых животных. Жизненный цикл этого вида длится не более 15 месяцев.

Черепашья коронула (Chelydocoronula prolifera)

Отряд: Усоногие раки (Cirripedia)

Семейство: Хелонибииды (Chelonibiidae)

Место обитания: Тихий океан, тело крупных морских черепах-нетопырей.

Морские черепахи эпохи голоцена имели собственные виды обрастателей из числа усоногих ракообразных, которые выделялись в особое семейство. В эпоху человека численность морских черепах резко сократилась, и их остаточные угасающие популяции не пережили глобального изменения климата. Но их паразиты и комменсалы сумели принять своеобразную «эстафету», переселившись на другие виды черепах, которые начали осваивать морские местообитания в первые миллионы лет после исчезновения человека. Огромные черепахи-нетопыри, обитающие в тропических водах Тихого и Атлантического океанов, стали хозяевами разных видов морских желудей и морских уточек. Некоторые из них стали паразитами, а другие остались комменсалами морских рептилий неоцена.

К числу паразитов относится особый вид морского жёлудя – черепашья коронула. Это животное получило название по аналогии с усоногим раком коронулой (Coronula) – специализированным паразитом на коже китообразных в эпоху голоцена. Этот вид произошёл от одного из усоногих ракообразных, которые в эпоху человека были комменсалами морских черепах. Его зависимость от черепах стала ещё больше, поскольку он превратился в паразита. В процессе эволюции в анатомии этого ракообразного произошли соответствующие изменения, которые причудливо сочетают специализацию и дегенерацию.

Этот вид паразитирует в коже черепахи, прорастая в её глубокие слои корневидными выростами тела. Эти выросты оплетают кровеносные сосуды рептилии-хозяина, и проникают в их просвет тонкими ворсинками, похожими на корневые волоски растений. Таким способом черепашья коронула питается. Кроме того, выросты тянутся под кожей на несколько десятков сантиметров от материнской особи. На их концах развиваются новые полноценные особи, являющиеся клонами материнского организма. Таким образом, в строении и особенностях жизнедеятельности черепашьей коронулы прослеживается конвергенция с корнеголовыми раками – высокоспециализированными паразитами морских беспозвоночных.

Почти всё тело черепашьей коронулы погружено в кожу черепахи. Снаружи на коже заметно только плоское утолщение диаметром около 10 сантиметров, на вершине которого открывается небольшое отверстие. По краям этого отверстия растут пять прочных известковых пластинок, связанных мышцами. Они представляют собой редуцированную раковину этого животного. В покое через отверстие высовываются редуцированные ножки ракообразного, через него же выбрасываются зрелые личинки. При опасности пластинки плотно закрывают отверстие, делая черепашью коронулу неуязвимой для большинства хищников.

Это ракообразное хорошо приспособилось к обитанию на черепахах, и выдерживает все изменения условий окружающей среды, которые связаны с жизненным циклом рептилии. Особи, обитающие на самках, вынуждены терпеть гораздо больше неудобств, чем их сородичи с самцов черепахи-нетопыря. Эти ракообразные переносит существование в пресной воде и пребывание на суше общей сложностью в течение двух суток – столько времени занимает у черепахи-хозяина кладка яиц, со всеми возможными задержками. Впрочем, если животное, обитающее на поверхности кожи, гибнет, черепаха не избавляется от этих паразитов полностью: в толще кожи остаются жизнеспособные корневидные тяжи, образованные этими ракообразными. Они постепенно прорастают и формируют на поверхности кожи новые тела этих ракообразных.

Крупные животные этого вида – самки. Если им удаётся встретить генетически неродственную личинку своего вида, и она оседает на их ножках, эта личинка превращается в карликового самца микроскопического размера, и существует только ради оплодотворения самки. Изредка у этих ракообразных возможен партеногенез. Личинки черепашьей коронулы долгое время находятся в яйцеводах материнской особи, где развиваются до стадии циприса. Почувствовав приближение потенциального хозяина, ракообразное выбрасывает «заряд» личинок в воду сокращением кольцевых мускулов яйцевода.

Этот паразит способен существовать в коже черепахи свыше десяти лет. С возрастом черепашья коронула дегенерирует и постепенно разрушается иммунной системой животного-хозяина.

На теле морских крокодилов кархарозухов паразитирует близкий вид – крокодиловая коронула (Chelydocoronula crocodylophila). Он отличается от черепашьей коронулы меньшими размерами и более тесными колониями – дочерние особи образуются на коже животного бок о бок с материнской, а диаметр видимой снаружи части тела животного не превышает 5 – 6 см. Этот вид поражает только самцов кархарозуха – на теле самок эти животные гибнут, когда самка крокодила охраняет гнездо.

Галловый морской жёлудь (Gallodermobalanus testudinus)

Отряд: Усоногие раки (Cirripedia)

Семейство: Хелонибииды (Chelonibiidae)

Место обитания: Тихий океан; специализированный симбионт крупных морских черепах-нетопырей.

Крупные морские рептилии вновь освоили моря неоцена после былого господства в мезозое. Эти животные не являются преемниками мезозойских гигантов, либо потомками морских рептилий кайнозоя. Фактически, после вымирания человека они заново освоили морскую среду обитания. Угасающая ветвь морских черепах кайнозоя (семейство Cheloniidae) ещё обитала в океане в виде отдельных изолированных популяций, когда им на смену пришли предки черепах-нетопырей неоцена – потомки пресноводных черепах, очевидно, из Нового Света. Паразиты и симбионты морских черепах перешли к обитанию на новых видах, и их династия не прервалась.

Конечности черепах-нетопырей связаны с телом «мантией» - обширной складкой кожи, которая тянется от заднего края передней конечности почти до основания задних лап. По краю этой складки кожи поселяется особый вид усоногих ракообразных. Он образует в мягкой ткани небольшие наросты, похожие на галлы, которые образуются на растениях под влиянием выделений паразитических насекомых. В каждом наросте находится тело ракообразного, а конечности торчат наружу. Это галловый морской жёлудь, своеобразный симбионт черепахи. Он не является паразитом – тело рептилии служит для него только домом, но ракообразное не врастает в ткани черепахи. При взмахах конечностей черепахи создаётся движение воды, благодаря которому галловые морские жёлуди отфильтровывают из воды планктон с помощью опушённых ножек. Если на черепахе сидит много таких животных, их ножки образуют почти непрерывную белую бахрому вдоль края «мантии» черепахи-нетопыря. Длина тела этого животного – около 3 см, ножек – до 2 см.

Этот вид очень глубоко специализирован к обитанию на коже черепахи. Тело галлового морского жёлудя лишено собственной раковины, а хитиновый покров почти не образуется. Под влиянием этого животного в коже черепахи-нетопыря формируется трубка плотной хрящеватой ткани, выстланная изнутри известковатыми пластинками, которые выделяет организм черепахи. В этой трубке находится тело ракообразного. Особь галлового морского жёлудя прикрепляется к известковой пластинке на дне трубки. Тело галлового морского жёлудя глубоко дегенерировало – оно лишено сегментации и покрыто лишь слабо хитинизированной легко растяжимой кутикулой. У этого ракообразного развиты только три пары конечностей, которые ветвятся двукратно и покрыты по краям упругими ресничками, образующими фильтровальный аппарат. Всю защиту от повреждений этому животному обеспечивает организм черепахи. Верхний край полости, в которой находится животное, образован мягкой тканью и представляет собой две параллельных кожных складки. Когда черепаха выползает на берег, галловый морской жёлудь втягивается в трубку и запечатывает её изнутри клейкими выделениями специальных желез. В таком состоянии животное вполне способно пережить время пребывания черепахи на суше.

На одной черепахе может одновременно обитать несколько десятков таких ракообразных. Описанную выше внешность имеют исключительно самки. Самец этого вида – микроскопическое животное длиной не более 3 мм, сохраняющее в строении личиночные черты. Его единственная задача – оплодотворение самки.

На протяжении всей взрослой жизни самка постоянно занята кладкой яиц – за день она успевает выметать до 100 – 200 мелких яиц. Из них выходят пелагические личинки-науплиусы, которые проводят в планктоне до месяца. У них развиты органы прикрепления – крючки в основании конечностей. Встретив животное-хозяина нужного вида, личинка прикрепляется к его коже и претерпевает метаморфоз, превращаясь в ползающую стадию циприс. Циприс этого вида находит нужный участок тела животного-хозяина, и внедряется в край «мантии». Здесь он линяет ещё раз, и превращается в фильтрующую взрослую стадию. На поверхности тела животного-хозяина остаются только конечности. Под воздействием выделений этого ракообразного кожа черепахи начинает формировать трубку, в которой прячется это животное. Продолжительность жизни этого вида не более 1 года. После смерти животного его трубка рассасывается, и на краю «мантии» черепахи остаётся только плотный рубец.

Длинноусая морская уточка (Testudolepas cirrosus)

Отряд: Усоногие раки (Cirripedia)

Семейство: Морские уточки (Lepadidae)

Место обитания: Тихий и Атлантический океаны, кожа крупных морских рептилий и рыб.

Крупные морские животные эпохи человека – киты, морские черепахи и акулы – несли на своих покровах особый биоценоз, состоявший из разнообразных прикреплённых животных и микроскопических водорослей. Эти организмы состояли в различных отношениях с видом, на котором селились. Среди них встречались комменсалы, симбионты, и паразиты из различных систематических групп. Крупные животные эпохи неоцена – акула-кашалот, гигантский крокодил кархарозух, и огромные черепахи-нетопыри также обрастают различными живыми организмами. Среди этих животных быстроходные виды обрастают меньше, чем тихоходные, а самки рептилий, выходящие на сушу для кладки яиц, практически не имеют постоянно поселяющихся прикреплённых видов животных-обрастателей. Самая разнообразная фауна животных-обрастателей встречается на теле акул-кашалотов и самцов черепах-нетопырей.

Усоногие раки являются характерными видами обрастателей. Среди них наиболее распространены морские жёлуди и морские уточки. На теле гигантских черепах-нетопырей обитает один из самых крупных видов морских уточек неоцена – длинноусая морская уточка. Изредка она встречается на теле акулы-кашалота, но предпочитает селиться на медлительных рептилиях. Взрослая особь этого вида имеет короткий толстый стебелёк, с помощью которого прикрепляются к коже черепахи. Конец стебелька длинноусой морской уточки внедряется в верхний слой кожи гигантской черепахи, и крепко удерживает животное на хозяине, но это не вызывает каких-либо болезненных явлений у черепахи. Обычно эти ракообразные селятся в задней части тела черепахи, в области между хвостом и задними лапами.

Упрощённое в связи с сидячим образом жизни тело животного имеет лишь остаточную сегментацию. Голова редуцирована, и органы чувств представлены лишь хеморецепторами на длинных конечностях, улавливающих пищевые частицы. Тело животного (кроме стебелька) покрыто створчатым панцирем конических очертаний, который по мере роста не сбрасывается, а нарастает по краям. Панцирь состоит из пяти створок, соединённых эластичными связками и мускулами. В случае необходимости животное может полностью спрятаться в панцире, сворачивая конечности спиралью, и плотно закрывает его створки. Высота панциря этого ракообразного достигает 15 см при ширине основания до 10 см. Стебелёк имеет длину не более 10 см и может при необходимости сильно сокращаться. До такого размера это ракообразное вырастает всего лишь за три – четыре месяца.

Морские уточки питаются мелкими частицами органических веществ, взвешенных в воде, и не являются паразитами. Крупные морские животные нужны им только как субстрат и средство передвижения. Когда рептилия плывёт, длинноусая морская уточка распускает в толще воды свои конечности, покрытые клейкими железистыми волосками. Длина конечностей может быть свыше 40 см. Во время движения животного, на котором сидят эти ракообразные, они раскрывают конечности веером, образуя подобие ловчей сети. К ним прилипают различные планктонные организмы, которыми питается животное. Время от времени одна из конечностей сворачивается в спираль и скрывается в панцире животного. Рачок объедает прилипшие к волоскам пищевые частицы, а затем вновь разворачивает конечность.

Половое размножение для этих ракообразных возможно, но оно затруднено в связи с сидячим образом жизни этого животного. Длинноусая морская уточка является гермафродитом, и может играть роль как самца, так и самки. Если несколько личинок этих ракообразных оседает в непосредственной близости друг от друга, эффективность их размножения усиливается – оплодотворение повышает генетическое разнообразие потомства. Особь, выполняющая функцию самца, с помощью длинного пениса оплодотворяет соседних особей. В разное время роль самца могут выполнять разные особи в группе. Если это ракообразное живёт в одиночестве, оно размножается партеногенетически. В выводковой камере яйца созревают до выклева личинок, после чего взрослая особь резкими движениями створок панциря рассеивает личинок в воде. Потомство длинноусой морской уточки очень многочисленное – за месяц взрослая особь производит свыше тысячи мельчайших личинок-науплиусов. Первые дни жизни личинка ведёт планктонный образ жизни. Её конечности покрыты очень длинными щетинками, облегчающими парение в воде. Если в это время она найдёт животное-хозяина, то сможет прикрепиться к нему и претерпеть метаморфоз. Если этого не произошло, личинка превращается в циприс – форму, характерную для усоногих ракообразных. В это время её подвижность сильно снижается, и она большую часть времени парит в воде, экономя энергию. Но на этой стадии развития ей обязательно нужен хозяин. Без хозяина циприс живёт не более недели, после чего гибнет. Если личинке удалось найти животное-хозяина, она внедряется в верхний слой его кожи, и формирует миниатюрную раковину.

Носовая вошь (Nasophthironiscus platysomus)

Отряд: Равноногие (Isopoda)

Семейство: Цироланиды (Cirolanidae)

Место обитания: Тихий и Атлантический океаны, паразит черепах-нетопырей.

Любой вид животных имеет своих паразитов и симбионтов. Самая главная задача в эволюции паразита – причинять своим существованием как можно меньший вред хозяину, получать достаточно питательных веществ, и в то же время не быть распознанным и атакованным иммунной системой животного-хозяина.

В носовой полости гигантской черепахи-нетопыря обитает носовая вошь – своеобразный вид равноногих рачков, который приспособился питаться кровью черепахи. Это небольшое существо длиной около 15 миллиметров. У носовой вши плоское тело округлых очертаний с нечётко выраженной сегментацией и мягкими, слабо хитинизированными покровами. Количество сегментов в теле невелико; животное имеет всего лишь пять пар коротких ходильных ног с уменьшенным числом сегментов. На нижней стороне ног на каждом сегменте развиваются небольшие острые колючки, позволяющие удерживаться на гладком эпителии верхних дыхательных путей рептилии. Задняя пара ног отличается от остальных: она сильно уплощенная и расширенная. Последние сегменты этой пары ног образуют две сильных присоски. Брюшко ракообразного сильно редуцировано и подогнуто под туловище, на нём нет сегментов. Широкий тельсон прикрывает пару развитых жабр, которые образовались из видоизменённой пары брюшных ног.

Во взрослом состоянии у носовой вши нет глаз и антенн. Это ракообразное обитает в дыхательных путях черепахи, и ведёт почти неподвижный образ жизни. Носовая вошь имеет видоизменённые в хоботок ротовые органы, с помощью которых сосёт кровь. При необходимости носовая вошь умеет ползать по эпителию, поочерёдно передвигая ноги с присосками и закрепляясь с помощью остальных ног. Молодые животные движутся активнее, чем взрослые.

Носовая вошь обитает в условиях высокой влажности воздуха, относительно стабильного микрокимата и хорошей защищённости от хищников. Её хитиновый панцирь развит очень слабо, и полупрозрачные покровы тела легко растягиваются, когда животное растёт. Это ракообразное линяет очень редко.

Хотя носовая вошь паразитирует в носовой полости рептилий, её личинки развиваются как свободноживущие существа. Эти ракообразные являются гермафродитами, и легко оплодотворяют друг друга. Если же поблизости нет других особей данного вида, носовая вошь откладывает партеногенетические яйца, нормально развивающиеся в дальнейшем.

Яйца носовой вши сравнительно крупные, и это ракообразное откладывает единовременно не больше полусотни яиц. Из них выходят активно ползающие личинки, которые выползают из ноздрей животного и живут на поверхности кожи. Они ползают по телу животного-хозяина, обладая четырьмя толстыми цепкими ногами. Эти личинки обладают ротовыми придатками, образующими короткий толстый хоботок. Они активно ползают по коже черепахи, высасывая мелких прикрепляющихся животных – личинок усоногих рачков, гидроидов и других животных. Когда черепахи спариваются, активно ползающие личинки покидают тело животного-хозяина и переползают на другое животное. Если оно также инфицировано этим видом, происходит обмен генами между вновь прибывшими особями и «старожилами». Но для этого личинка носовой вши должна претерпеть метаморфоз, и вернуться в носовую полость черепахи. Она находит нужное направление, просто двигаясь против течения. Так они отыскивают голову рептилии, где расположены ноздри. Личинки заползают в ноздри, где после линьки становятся малоподвижными паразитическими животными и начинают активно расти.

Черепашья присоска (Testudiphilichthys resistens)

Отряд: Присоскообразные (Gobiesociformes)

Семейство: Морские уточки (Gobiesocidae)

Место обитания: Атлантический и Тихий океаны, тропические и субтропические воды. Симбионт черепах-нетопырей.

В человеческую эпоху рыбы-присоски, или морские уточки (эти рыбы получили название за уплощенную голову, похожую на утиный клюв) были характерными обитателями прибойной и приливно-отливной зоны океанов. Некоторые виды этих рыб встречались в слегка опреснённой воде, а несколько видов освоили полностью пресноводные местообитания. Брюшные плавники у этих рыб видоизменены в своеобразную присоску, которая прочно удерживает рыбу на твёрдом субстрате. Благодаря этому им не страшен прибой, и они могут жить у самого уреза воды, под ударами волн. Некоторые морские уточки освоили жизнь среди игл морских ежей, и стали их симбионтами.

Вымирание морских рыб на рубеже голоцена и неоцена стало стимулом для эволюции выживших прибрежных видов в сторону освоения открытого океана. Среди неоценовых рыб открытого океана много потомков прибрежных видов. Морским уточкам, сильно привязанным к донным местообитаниям, было сложно освоить жизнь в океане. Тем не менее, они сделали это, хотя и не самым прямым путём. В раннем неоцене среди этих видов появились рыбы, оказывающие услуги чистильщика более крупным видам рыб. Постепенно хозяева этих чистильщиков приспосабливались к жизни в открытом океане, и некоторые виды морских уточек перешли к постоянному существованию на их телах, полностью утратившие связь с морским дном. И уже как настоящие рыбы открытого океана они перешли к жизни на других водных животных, в том числе на черепахах.

Черепашья присоска является экологическим аналогом рыб-прилипал (Echeneidae) эпохи голоцена, и постоянно живёт на черепахах-нетопырях. Она прочно прикрепляется к коже этих рептилий, и медленно ползает, двигая краями присоски. Эта рыба питается мягкотелыми паразитами, живущими на коже черепахи, соскребая их твёрдой нижней челюстью.

Этот вид рыб достигает длины 15 – 20 см. Но при такой длине черепашья присоска имеет удлинённое и уплощенное тело, почти цилиндрическое в сечении. У черепашьей присоски плоская голова с широкими челюстями, и подвижные глаза, которые сдвинуты в верхнюю часть головы. Возле каждой ноздри этой рыбы есть короткий раздвоенный усик. Длина головы составляет около четверти общей длины рыбы.

Грудные плавники черепашьей присоски короткие и широкие; спинной, хвостовой и анальный плавники срослись и окаймляют заднюю часть тела рыбы непрерывной линией. Передняя половина тела примерно вдвое шире задней, а практически вся брюшная сторона тела превратилась в сплошную присоску.

Самец и самка этого вида рыб сильно различаются окраской тела в брачный сезон, но вне этого времени они имеют неяркую рыжевато-коричневую окраску с многочисленными белыми точками. Если рыба сидит на теле черепахи неподвижно, её можно принять за какой-то нарост на коже.

Пищевыми конкурентами черепашьей присоски являются малоподвижные виды кальмаров семейства Parasitheutidae, особенно скребущие кальмары. Они могут отбирать у черепашьей присоски значительную часть корма, поскольку передвигаются по коже животного-хозяина быстрее, и имеют более эффективно скребущие челюсти. Но одно событие сильно влияет на успешность сосуществования этих видов на теле черепах-нетопырей. Один раз в год самка черепахи-нетопыря возвращается в родные места, чтобы отложить яйца в мягкой почве острова, где сама появилась на свет много лет назад. И это событие оказывается суровым испытанием для её симбионтов. Когда она заходит в пресную воду, кальмары покидают её тело, или гибнут. Зато черепашья присоска совершенно не ощущает неудобств от этого, поскольку может много дней нормально жить в пресной воде. Она даже не покидает черепаху, когда рептилия вылезает на сушу и устраивает гнездо. Обычно это событие происходит ночью, когда относительно прохладно и влажно. На воздухе тело черепашьей присоски покрывается обильной слизью, которая препятствует высыханию, а сама рыба в это время прячется под передним или задним краем редуцированного кожистого панциря черепахи-нетопыря, и прочно держится под ним спиной вниз благодаря брюшной присоске. Доступных рыбе мер защиты достаточно, чтобы дождаться, пока черепаха вернётся в воду. Но, если рептилия задерживается на берегу, черепашья присоска может погибнуть.

Пребывание в пресной воде и кратковременное обсыхание служит важным стимулом для нереста черепашьих присосок. Рыбы, обитающие на самцах, конечно, тоже нерестятся, но не столь активно. У этих рыб пол не определяется генетически: в зависимости от количества рыб, обитающих на одной черепахе, среди них может сформироваться несколько пар. Одиночная рыба развивается в гермафродита и способна к оплодотворению собственной икры. Перед нерестом самец окрашивается ярко и броско: белые точки на его теле расширяются и сливаются в узкие поперечные полосы. Кроме того, он крупнее самки на четверть. Самка перед нерестом бледнеет. Рыба-гермафродит вырастает крупной, как самец, но имеет окраску самки со слабыми признаками полосатости.

У этих рыб клейкая икра, которая откладывается на кожу животного-хозяина, и держится на ней без особых усилий со стороны рыб. В кладке насчитывается до 50 – 60 икринок диаметром около 5 мм. У гермафродитов кладка примерно на треть меньше. Инкубация икры длится около недели. В это время самец защищает её от пелагических рыб, накрыв своим телом. Малёк черепаховой присоски имеет менее развитую присоску, и может активно перемещаться по коже животного-хозяина. Первые недели жизни они остаются на коже черепахи, на которой живут их родители. Но при контакте двух черепах молодые черепаховые присоски активно расселяются. Обычно они становятся способными на такие путешествия ко времени спаривания черепах – через 3 месяца после кладки яиц самками.

Тихоокеанская черепаха-нетопырь (Pteromedusa velonectes)

Отряд: Черепахи (Testudines)

Семейство: Ложно-бесщитковые черепахи (Neoathecae)

Место обитания: тропические широты Тихого океана (на север до Японских островов, на юг до Тасмании)


В неоцене рептилии сделали ещё одну решительную попытку завоевать морскую среду обитания. Потепление климата в эпоху неоцена, а также массовое вымирание китообразных, ластоногих и многих других морских обитателей позволило им освоить пелагический образ жизни. В тропических широтах Тихого океана царствует огромный кархарозух, один из последних видов крокодилов. Кроме него, в море обитают разнообразные черепахи. Они не являются потомками морских черепах эпохи голоцена, которые вымерли, не оставив потомков. Некоторые виды морских черепах неоцена произошли даже от сухопутных черепах. Такова, например, водорослевая черепаха из пролива Танганьика, который разделяет Африку и Землю Зиндж. Но эта рептилия не уходит далеко от берега. Зато другие черепахи освоили по-настоящему пелагический образ жизни. Они встречаются в открытом океане вдали от берегов, и нуждаются в земле лишь для кладки яиц.

Вода буквально вскипает под ударами могучих ластов, когда одна из таких черепах всплывает на поверхность океана, чтобы сделать несколько вдохов. Она являет собой внушительное зрелище: тело длиной более четырёх метров при ширине свыше полутора метров. А размах огромных передних ластов даже превышает общую длину рептилии. Из-за длинных пальцев, связанных перепонкой, они очень похожи на крылья гигантской летучей мыши, за что эта черепаха и её родственники получили название черепахи-нетопыри. Несколько громких вдохов – и гигант вновь погружается в воду. Всплыв на поверхность и хорошенько отдышавшись, эта черепаха может не подниматься к поверхности воды около двух часов. Она даже спит, вися в толще воды, и лишь слегка шевеля плавниками.

Тело черепахи-нетопыря сохраняет характерную для черепах уплощенную обтекаемую форму, но лишено главной особенности черепах – твёрдого панциря. Вместо роговых щитков оно покрыто толстой грубой кожей, как у вымершей к неоцену кожистой черепахи (Dermochelys). Но черепахи-нетопыри не являются прямыми потомками этих животных – они происходят от одного из видов пресноводных черепах Южной Америки. Тяжёлый панцирь не нужен этой рептилии – он мешает плавать, а от врагов её защищает скорость, и не только она. Главный орган движения этой черепахи – длинные передние конечности, похожие на крылья. Взмахивая ими вверх и вниз, черепаха может долгое время плыть со скоростью более 30 км/ч, а на короткой дистанции даже ускоряется до 60 км/ч. Плечо и предплечье у этой рептилии относительно короткие, зато кисть и пальцы очень длинные: они составляют более половины длины передней конечности. Кости пальцев широкие и уплощенные, связанные упругой кожной перепонкой, а короткий большой палец не включён в перепонку и обладает некоторой подвижностью. С его помощью самец удерживает самку при спаривании, а самка цепляется за почву, когда выползает на берег для кладки яиц. Задний край передней конечности соединяется с боком черепахи с помощью лоскута подвижной растяжимой кожи. Эта особенность делает черепаху-нетопыря очень похожей на исполинскую летучую мышь, плывущую под водой. Задние конечности рептилии видоизменены в удлинённые ласты, которые служат для поворотов и поддержания равновесия. Их длина составляет немногим больше трети от длины передних ластов.

У черепах-нетопырей широкая уплощенная голова с коротким, узким и высоким клювом. Тихоокеанская черепаха-нетопырь питается преимущественно мягкотелыми пелагическими животными – медузами и сальпами-садовниками. Очень редко она поедает водоросли и падаль.

У этой рептилии окраска тела однотонная серо-голубая без пятен. Иногда рептилия приобретает заметный зеленоватый оттенок из-за симбиотических зелёных водорослей, поселяющихся на её коже. Такая окраска помогает животному маскироваться в толще воды. Но маскировка и скорость не всегда могут помочь спастись от хищников, особенно молодым черепахам. Поэтому у этого вида есть ещё одно оружие, очень эффективное против подводных хищников, начиная от крупных кальмаров, и заканчивая крокодилом кархарозухом. Уже в раннем возрасте у молодых черепах в клоакальных пузырях развиваются железы, выделяющие очень ядовитое нервно-паралитическое вещество. Оно представляет собой прозрачную желтоватую жидкость; спасаясь от хищника, черепаха испускает его в воду. Когда хищник проплывает через облако такого вещества, нервные окончания в его ротовой полости и обонятельных органах на несколько часов оказываются парализованными. Кроме того, эти черепахи отличаются большой агрессивностью и способны защищаться активно, кусая врага сильными челюстями. У некоторых кархарозухов на теле встречаются глубокие шрамы, а иногда кончик ласта оказывается откушенным – это следы контратак черепах этого вида. У взрослой черепахи этого вида, достигшей предельного размера, нет врагов.

Черепахи-нетопыри проводят практически всю жизнь в море. Лишь самки раз в год возвращаются на сушу, чтобы отложить яйца. Спаривание у этих черепах проходит в открытом океане. Ему предшествуют примитивные брачные игры, во время которых самцы преследуют самку и телом отталкивают от неё друг друга. Во время брачных игр кожа на голове самца становится яркой: вдоль боковой части головы через глаз протягивается чёрная полоса, а горло приобретает ярко-синий цвет. Радужная оболочка глаза у самца белая, и она ярко выделяется на фоне головы. Самец-победитель пытается удержать самку, схватывая её клювом и когтями за край панциря. Если ему это удаётся, он заползает на неё и спаривается. Спаривание длится несколько часов.

После спаривания в организме самки в течение примерно 5 месяцев созревают яйца. Они сравнительно невелики для многотонного гиганта, но всё равно имеют внушительные размеры: длину до 20 см при ширине около 10 см. В кладке этой рептилии бывает до 100 – 120 таких яиц. Тихоокеанская черепаха-нетопырь для кладки яиц мигрирует к Гавайским островам. Самки заплывают в реки и поднимаются по ним, насколько это возможно. Затем они ночью с трудом выползают на берег, роют гнездо и откладывают яйца, чтобы успеть к утру вернуться в воду. Гнездо этой черепахи – яма глубиной около полутора метров. Самка закапывает яйца в почву и оставляет их на произвол судьбы.

Если 3 месяца инкубации проходят успешно, из яйца выводится молодая черепашка с длиной панциря около 15 см. Выход молодых черепах из яиц проходит дружно, но каждая молодая черепаха должна самостоятельно прокопать себе дорогу в толще земли и песка. Такая работа длится до трёх – четырёх часов. Обычно она начинается днём, когда солнце хорошо прогревает песок, и завершается к ночи. Молодые черепахи появляются в реке дружно, формируют стаи, и отправляются к морю. Массовый скат молодых черепах-нетопырей происходит по ночам в течение примерно недели, но отдельные одиночки плывут вниз по течению ещё около двух недель. Большая часть «опоздавших» особей становится жертвами рыб и других обитателей рек и морских мелководий, тогда как стаи молодых черепах терпят меньше ущерба от хищников.

Молодые черепахи-нетопыри растут относительно быстро: в первые годы жизни они прибавляют по 2 – 3 см, дальше до 60-летнего возраста до 5 см в год. В это время они достигают половозрелости, но далее их рост замедляется. Но они достигают своих поистине чудовищных размеров благодаря большой продолжительности жизни: черепаха-нетопырь может прожить свыше 250 лет.

В океане обитают другие виды этой группы:

Атлантическаячерепаха-нетопырь (Pteromedusa vespertilionina) является самым крупным видом рода: длина её тела достигает пяти – шести метров при ширине около двух метров. Этот вид обитает в тропических широтах Атлантики, и часто заходит в Карибское море. Тело этой рептилии окрашено неярко – в тёмно-серый цвет с небольшим количеством размытых тёмных пятен на спине. Нижняя часть тела у этих черепах светло-серая. Атлантическая черепаха-нетопырь отличается уклоном в вегетарианство. Она часто встречается большими группами на водорослевых полях близ Новой Азоры, и возле зарослей морского салата в Карибском море. Черепахи этого вида размножаются в одном и том же месте – в Южной Америке, в междуречье Амазонки и Гипполиты. Они поднимаются по этим рекам на десятки километров от берега, и откладывают яйца на песчаных отмелях. Молодые черепахи этого вида держатся вблизи берегов и поедают водоросли, растущие на дне, а взрослые особи переходят к пелагической жизни.


В Южном полушарии обитает карликовая черепаха-нетопырь (Micropteromedusa australis). Этот вид, в противоположность своим родичам, не отдаляется от берегов. Она обитает у побережья Меганезии и Новой Зеландии, а особая популяция водится в заливе Эйр, совершенно не имея контакта с океанскими популяциями этого вида. Длина тела карликовой черепахи-нетопыря не превышает два метра. Она также отличается более развитыми когтями на передних ластах и массивной головой, а её клюв не режущий, а дробящий. Эта рептилия питается пищей животного происхождения – моллюсками, крабами и мёртвыми рыбами. Популяции открытого океана размножаются на островках у берегов Новой Зеландии; для этого особи с берегов Меганезии собираются в стаи и пересекают Тасманово море. Популяция из залива Эйр размножается на северном побережье острова Тасмания. Для кладки яиц самки этой популяции вынуждены преодолевать песчаные отмели в устье залива с приливом.

60. Великаны Сибири

(Восточная Сибирь. Представители мегафауны, их паразиты, симбионты и хищники.)

Холодно. Очень холодно. При каждом вдохе ледяной воздух врывается в ноздри, и обжигает их пронзительным холодом, буквально сковывая их. А каждый выдох вырывается изо рта облаком пара, который сразу же оседает инеем на волосах.

Зимой солнце может не показываться долгие недели. Только по тому, что стало светлее, можно понять, что начался день. Небо постоянно затянуто пеленой туч, и солнце изредка заметно среди них как чуть более светлое пятно на сером фоне. Пейзаж, расстилающийся под тусклым небом, угнетает своей однообразностью. Кажется, что в этом мире осталось только два цвета – чёрный и белый. Белый снег покрывает землю толстым ковром, огромными кучами лежит на ветвях елей и сосен, и только кое-где лиственные деревья тянут к небу оголённые ветви, вырисовываясь чёрными силуэтами на фоне неба. В тусклом свете дня на фоне белого снега хвоя елей и сосен кажется почти чёрной. А когда начинается метель, весь мир превращается в однообразную белую пелену. Невозможно увидеть ни неба, ни деревьев, и даже в двух шагах от себя мало что можно различить. Гул ветра перекрывает все звуки, а снег залепляет глаза, уши и нос.

Ближе к концу зимы в однообразную картину зимнего пейзажа врывается ещё один цвет – синий. С ясного высокого неба светит солнце, и его свет, отражаясь от снега, слепит глаза до боли и искрится на сугробах тысячами блёсток. Но при этом кажется, что солнце совсем не греет – в такую погоду мороз лишь усиливается, и тогда снег громко скрипит под ногами, а все ветви покрываются толстым слоем инея и деревья больше напоминают белые скелеты кораллов из тёплых южных морей.

Этот мир может быть красивым, но большую часть года он очень суров. Любое живое существо, не способное противостоять ледяному ветру и обжигающему морозу, обречено здесь на гибель. Это Восточная Сибирь, царство континентального климата.

Для эпохи неоцена характерно потепление, и область тропиков в это время заметно расширилась. Но огромный массив Евразии, значительная часть которого удалена от тёплых морей, по-прежнему является областью господства континентального климата, и здесь даже в неоцене зимы остаются самыми суровыми в северном полушарии. Здесь выпадает снег, и из-за увеличения количества влаги в атмосфере толщина снегового покрова может быть даже больше, чем в суровую эпоху оледенения на рубеже голоцена и неоцена. Кажется, что крупному животному невозможно жить в таких условиях, но на самом деле это не так: в Сибири водятся очень крупные травоядные животные, и продуктивность экосистем позволяет им существовать. Часть их принадлежит к числу мигрантов, и появляется в этих краях только с потеплением. Но есть виды, которые живут здесь постоянно, и приспособились к тому, чтобы выдерживать такие суровые условия.

Снег хрустит под широкими копытами. Стадо огромных животных бредёт через сугробы, проваливаясь по самый живот. У них длинные массивные головы, которые завершаются коротким подвижным хоботком. Изо рта зверей торчат бивни, слегка загибающиеся вверх. Тела животных покрыты косматой коричневой шерстью, которая возле рта и на плечах кажется белой из-за инея, в который превращается пар, вырывающийся изо рта при выдохе. Это стадо шурги – одного из крупных животных Сибири, представителя неоценовой группы хоботковых свиней. Родственники шурги обитают в более тёплых местах, но этот вид прекрасно приспособлен к выживанию в холодные сибирские зимы, и никуда не стремится переселяться.

Подобно всем представителям хоботковых свиней, шурга является прямым потомком кабана – устойчивого и экологически пластичного вида, который легко выжил в эпоху человека и пережил глобальный экологический кризис на рубеже эпох. В поведении шурги осталось много особенностей, унаследованных от предка. В стаде этих животных установлена строгая иерархия. Главой стада является взрослый самец возрастом около пятнадцати лет. Он водит стадо уже третий год, и при его власти стадо сохраняет более-менее постоянный состав, и достаточно успешно пережило последние зимы. Этот самец находится в расцвете сил: его клыки ещё не сломаны, шерсть густая и тёплая, а на спине растёт горб из жира – запас питательных веществ на случай голода. Зима уже перевалила за середину, но у главного самца и других взрослых особей стада по-прежнему сохраняются горбы – это свидетельство того, что стадо хорошо кормилось в конце лета и осенью, и нагуляло достаточно жира, чтобы пережить зиму. Также на голове самца-вожака есть небольшой жировой нарост, свидетельствующий о хорошем физическом состоянии зверя. Щёки гиганта покрыты роговыми щитками, на которых глубокими бороздами уже отмечены первые следы брачных турниров.

Добившись лидерства в стаде, этот самец теперь должен следить за безопасностью подчиняющихся ему животных. В противном случае ближайшим летом все самки могут покинуть его стадо, и ему придётся бороться за жизнь в одиночку. Поэтому самец внимательно следит за окружающим миром, прислушиваясь и нюхая воздух. В случае нападения хищников он первым пойдёт на защиту стада. Он вооружён очень хорошо, и, пока он силён, ему не страшны любые хищники этих мест. Плечи, шея и передняя часть спины шурги покрыты толстой шкурой, которую вряд ли прокусят хищники, поэтому, встречая врага лицом к лицу, самец не боится нападения.

Самец-вожак первым прорывается через снег и прокладывает дорогу для остального стада. Он врезается в сугробы грудью, и широкими копытами утаптывает снег. За ним следует остальное стадо – вначале четыре взрослые самки, которые неоднократно приносили потомство, за ними ещё две молодых самки. Многие самки в стаде вынашивают детёнышей от вожака стада. За ними с трудом поспевают два детёныша, родившихся в прошлом году. Зима выдалась суровой: в прошлом году, когда снег только покрыл землю, детёнышей было пятеро. Немногим молодым животным удаётся пережить свою первую зиму, и два выживших детёныша – это весьма неплохо для небольшого стада. Детёныши стараются следовать за своими матерями – по утоптанному снегу им гораздо легче двигаться. Но их копыта всё равно проваливаются в снег, и они вынуждены скачками догонять взрослых самок. Несколько в отдалении от основного стада держатся три молодых самца – один двухлетка и два самца трёхлетнего возраста, потомки предыдущего вожака. Они молоды, и взрослый самец-вожак пока успешно пресекает их демонстрацию силы и претензии на лидерство в стаде. Вряд ли в ближайшие годы кто-то из этих самцов сможет всерьёз претендовать на власть в этом стаде. Скорее всего, они покинут это стадо, и попытают счастья этой или следующей весной, в надежде узурпировать власть у какого-нибудь старого вожака, или образуют небольшое холостяцкое стадо. А в конце стада движется, с трудом поспевая за остальными, ещё один зверь – старый самец, прежний вожак стада. Он был побеждён молодым претендентом в бою, но не был изгнан или убит, как это произошло бы у хищников. Просто теперь он вынужден демонстрировать своё подчинение новому вожаку и держаться от него подальше. Ему уже больше тридцати лет – это большой возраст для шурги. До такого возраста немногие животные могут сохранить даже саму жизнь, не говоря уже о лидерстве в стаде. Шерсть старого самца светлее, а возле глаз и ушей и вовсе седая. Роговые щитки на его щеках носят следы множества славных побед, которые остались в прошлом. Побеждённый самец не спешит покидать стадо ещё по одной причине – стаду легче совместно добывать пищу и защищаться от врагов. Но он должен прикладывать все усилия, чтобы не отстать, и не остаться в одиночестве.

И новый, и старый вожаки прекрасно знают, что хищники постоянно преследуют стадо. Когда метель заметает следы, хищники находят в снегу кучи замёрзшего навоза, оставляемого животными, и по ним определяют, куда пошло стадо. Они редко отстают надолго, поскольку знают, что в стаде найдётся для них добыча. В ясную погоду взрослые звери замечают своих преследователей, которые соблюдают почтительное расстояние. На расстоянии нескольких километров от стада шурги постоянно держатся крупные звери с роскошным белым зимним мехом, телосложением похожие на волка. Белая зимняя шерсть дополнена густым мехом, растущим на пальцах, и эти животные легко могут бегать по снегу, преследуя стадо. Это вахила – гигантский потомок песцов эпохи человека. Вахилы прекрасно приспособлены к жизни в условиях суровой зимы, и отлично вооружены для охоты на крупную добычу. Обычно, охотясь на шургу, они стараются нанести животному раны на задней части тела, не защищённой бронёй из толстой кожи, а затем преследуют стадо, пока их жертва не погибнет от потери крови. Иногда они просто окружают и отделяют от стада одно из животных, и загоняют его до смерти. Охота на шургу опасна, но зато обеспечивает целую стаю вахил пищей на много дней. Часто вахилы охотятся на другое местное травоядное – снежную зайцелопу. Их трудно добыть, поскольку зайцелопы очень осторожны, но на рыхлом снегу зайцелопы бегут медленнее и становятся лёгкой добычей. Они многочисленны в сибирских лесах, и их легко найти, а мясо зайцелопы вкусное и нежное. Но их трудно добыть, а туши одного такого животного хватает лишь на одну кормёжку, и стая вынуждена продолжать охоту.

Ветер треплет длинную зимнюю шерсть хищников. Они идут по следу стада – по широкой тропе, проложенной в снегу. Снег утоптан множеством копыт, и вахилам легко бежать за стадом шурги. Преследовать этих великанов, ожидая удобного момента для нападения, очень сложно, если сами охотники голодны. Поэтому члены стаи часто прерывают погоню, разыскивая под снегом грызунов или трупы животных, замёрзших ночью. Они не торопятся нападать, выжидая самый удобный момент для этого. Тропа шурги и кучи навоза, которые оставляют эти животные – отличные метки, по которым можно узнать о стаде многое, и выбрать оптимальный момент для нападения.

На поляне, защищённой от ветра зарослями сосны, стадо шурги останавливалось отдохнуть, а затем поднялось, и пошло дальше. Следы, оставшиеся на снегу, могут многое рассказать о состоянии животных. Вахилы начинают обнюхивать снег и кучки навоза, оставленные шургой. Когда шурга ложится в снег, от её тела остаётся большое углубление. Многие отпечатки тел шурги на снегу располагаются вместе. Это основная часть стада – вожак и взрослые самки. Среди ям в снегу, оставленных телами самок, заметны отпечатки маленьких копыт – вахилы видели, что в преследуемом стаде есть два детёныша, и это их следы. Молодняк явно здоров – они держатся около самок. Если бы детёныш был болен, самка инстинктивно отгоняла бы его от себя, но здесь следы детёнышей находятся рядом со следами самок. Очевидно, детёныши грелись, прижимаясь к телам взрослых животных, и играли друг с другом, пока самки отдыхали. Неподалёку от основного скопления следов заметны несколько углублений, расположенных рядом друг с другом. Здесь отдыхали молодые самцы – самоуверенные и опасные для нападения животные. Пока они не научились бояться хищников, они сами могут перейти в атаку, поднять на бивнях взрослую вахилу, и отбросить её на несколько метров. В прошлую зиму ошибка в выборе добычи стоила жизни одной из молодых самок стаи. Самка шурги, которую атаковала стая, оказалась достаточно сильной и проворной. Она зацепила бивнем эту самку, и отбросила её далеко в сторону – на ствол дерева. Удар переломил самке позвоночник, и она осталась на месте той охоты – живая, но с парализованными задними ногами. Когда стая хищников ушла, стадо шурги просто затоптало её. Каждая такая потеря – слишком дорогая цена за охоту на крупную добычу. Поэтому вахилы внимательно рассматривают следы, оценивая вероятность удачной охоты. Они знают, что рано или поздно кто-то отстанет от стада или погибнет, и готовы приложить все усилия для того, чтобы приблизить это событие.

Один отпечаток тела в снегу особенно заинтересовал хищников. Он находился на расстоянии от остальных, был немного глубже их, и следы, которые вели от него к продолжению тропы, свидетельствовали о том, что животное побежало галопом. Очевидно, оно отдыхало дольше остальных, а затем нагоняло стадо. Запах навоза этого зверя также отличается от запаха навоза остального стада: животное явно плохо себя чувствует. Наблюдая за стадом в последние дни, вахилы видели старого самца, который отставал от основного стада. Очевидно, его можно будет добыть.

Старый самец шурги не поспевает за стадом. В последние дни он всё больше и больше отставал от остальных, и был вынужден прикладывать гораздо больше усилий, чтобы оставаться среди сородичей, в безопасности. Когда стадо останавливалось, чтобы обглодать ветви деревьев, торчащие из-под снега, или чтобы раскопать вечнозелёные кустарники, старый самец приходил последним. Ему доставалось гораздо меньше пищи, и он постепенно ослабел. От былых запасов жира, нагулянных осенью, осталось лишь воспоминание. Со временем его жизнь перевернулась. Когда он был сыт и здоров, его лишь слегка тревожили силуэты белых хищников, преследовавших стадо и державшихся на большом расстоянии от него. Но теперь белые силуэты стали страшить старого самца – он в полной мере почувствовал опасность, которую они несут.

Вахилы продолжили преследование стада. Теперь они точно знают, какое животное станет объектом атаки, и готовятся нападать. Звери бегут по следам стада, постепенно нагоняя его. След стада ведёт в лес, и это только благоприятствует охоте. Среди деревьев шурга не столь подвижна, и не может выстроиться в оборонительное кольцо, закрывая собой детёнышей и встречая врага могучими бивнями. Пока стадо шурги находится среди деревьев, вахилы не должны упустить свой шанс. Пробежав несколько километров, хищники увидели животных, замыкающих стадо, и среди них свою будущую добычу – старого самца, который действительно отстаёт от общей массы животных. Теперь хищники должны действовать быстро. Они выстраиваются полумесяцем, постепенно охватывая стадо шурги с боков и сзади. Их цель – самец, последний в стаде, и его надо отрезать от остальных животных.

Самец-вожак стада почувствовал приближение хищников. У шурги плохое зрение, а ветви сосен и поломанные зимними бурями стволы делают обзор ещё хуже. Но он услышал хищников, и потом смог заметить одного из хищников, мелькнувшего среди деревьев. Обстоятельства не благоприятствуют шурге, и могучие звери не могут встретить хищников лицом к лицу. И вожак стада заревел, призывая стадо к бегству. Стадо шурги, повинуясь сигналу вожака, превратилось в неуправляемую массу плоти и костей. Вожак мчался, не разбирая дороги, врезаясь в заросли молодых деревьев, а стадо, слепо подчиняясь его воле, следовало за ним. Лишь самки, движимые родительским инстинктом, старались защитить детёнышей, держась между ними и хищниками. Животные в передней части стада лишь мельком увидели крупных хищников с белоснежным мехом, преследующих их. Зато животных в конце стада объял настоящий страх. Среди них метались несколько вахил, и инстинктивный страх перед хищниками заставлял самцов шурги мчаться из последних сил, нагоняя основное стадо. Вахилы не обращали особого внимания на здоровых сильных самцов. Лишь один раз, когда трёхлетний самец оказался недостаточно проворным, один из хищников укусил его за бедро. Боль заставила молодого самца сделать дополнительное усилие, и он рванулся прямо через поваленный ствол огромной сосны туда, где в снежной пыли слышались голоса стада.

Вахилы окружили самца шурги, не давая ему бежать, и он остановился, тяжело дыша и разглядывая своих преследователей. Нападение вахил оказалось успешным, но охота ещё не закончилась. Намеченная ими добыча была только отделена от стада, но не убита. Самец ещё мог сопротивляться, и его воля к жизни была велика. Поэтому он бросился напролом, стараясь соединиться со стадом. Голоса сородичей были слышны где-то в отдалении, и самец чувствовал даже запах навоза, оставленного одним из животных во время погони. Самец бросился прямо на хищников с угрожающим утробным рёвом, и нескольким вахилам пришлось отскочить в стороны, чтобы не попасть под тяжёлые копыта или на бивни зверя. Но в этот же момент вожак вахил бросился на шургу, и вцепился зубами в его бедро, на котором была не такая прочная кожа. Ему удалось нанести зверю глубокую рану клыками, и снег окрасился кровью шурги. Взревев от боли, самец кинулся вслед за уходящим стадом, а вслед за ним побежали его преследователи. Запах крови обещал им скорую добычу, и вряд ли нашлось бы обстоятельство, которое заставило их отступить. Добыв этого самца, вахилы смогли бы наесться до отвала, и обеспечить себя пищей ещё на несколько дней.

Вахилы легко замечали след своей жертвы среди следов остальных животных. Рана оказалась достаточно глубокой, и кровь долго лилась из неё. Настигнув шургу, ещё несколько животных одно за другим нанесли ему укусы в задние ноги и в живот. На снегу появилось ещё больше крови. Загнанный вахилами самец стал пошатываться – усталость и потеря крови делали его неспособным сопротивляться. Собрав остатки сил, самец рванулся прочь от своих преследователей. Ему удалось оторваться от них на несколько десятков метров. Самец шурги остановился, чтобы хоть немного отдышаться…

…Огромная лапа с силой опустилась на шею животного. Раздался хруст костей, и израненный самец шурги грузно повалился на снег. У него был сломан позвоночник, и животное сразу же умерло. А животное, добывшее его, оглядело вахил, выбегающих из леса, и грозно зарычало. Оно намного превосходило по весу самого крупного самца вахилы, и схватка с ним могла закончиться смертью для любого этих зверей, утомлённых долгой погоней.

Берл – главный хищник сибирских лесов зимой. Летом у него появляются конкуренты, но зимние леса и горы целиком и полностью принадлежат этому животному. Берл – самый крупный вид семейства куньих. Самец, отнявший добычу у стада вахил, весит почти полтонны. Телосложением и силой он похож на медведя, но, в отличие от этого давно исчезнувшего животного, берл сохранят активность зимой. Роскошный белый мех помогает берлу незаметно подкрадываться к добыче, а огромная сила позволяет свалить одним ударом лапы молодую или раненую шургу.

Вахилы окружают тушу шурги, над которой возвышается огромный белоснежный хищник. Эти хищники держатся на почтительном расстоянии от хозяина неоценовых лесов, который отнял их добычу. Встреча с берлом – довольно частое событие в жизни вахил. Этот зверь обладает исключительно хорошим обонянием, и вахилам не раз приходилось оставлять недоеденную, или даже только что убитую добычу, когда к ней приближался берл. Если охота оказывалась неудачной, сами вахилы могут ожидать остатков добычи берла. Так было несколько недель назад, когда клан вахил встретил берла, убившего молодую шургу. Охота несколько дней была неудачной, и все звери были очень голодны. Один молодой зверь неосторожно приблизился к пирующему хищнику, и был убит ударом лапы.

Не обращая внимания на вахил, берл начал есть. Толстая шкура шурги легко поддалась его клыкам и лапам. После одного рывка когтистой лапы на снег вывалились внутренности шурги, и в воздухе распространился пьянящий запах крови, заставляя вахил лишь облизываться и сглатывать слюну. А берл, не обращая на них внимания, начал поедать печень – самую вкусную и богатую витаминами часть добычи. Покончив с этим, он принялся отрывать куски мяса и жадно заглатывать их. Берл способен за один присест съесть до пятидесяти килограммов мяса. Но туша шурги весит значительно больше, и даже самый голодный и прожорливый берл не сможет съесть на ней всё, что можно.

Берл поедал мясо, оглядывая собравшихся вокруг него вахил. Когда кто-нибудь из них пытался приблизиться, берл угрожающе скалился и ударял по туше лапой, всем своим видом демонстрируя право собственности на добычу. Но постепенно его демонстрации стали менее агрессивными – зверь насытился. Однако он вовсе не собирался отказываться от своего права на добычу. Чтобы обозначить его более отчётливо, берл повернулся к туше шурги задом, поднял пушистый хвост, и брызнул на тушу отвратительно пахнущими выделениями анальных желез. Затем зверь начал заваливать добычу снегом, нагребая его задними лапами. Он обходил тушу с разных сторон, набрасывая на неё снег, и угрожающе скалил зубы, если вахилы отбегали прочь недостаточно быстро. Покончив с этим занятием, огромный хищник приблизился к стволу большой сосны, растущей рядом, поднялся на задние лапы, и одним мощным движением содрал со ствола длинную полосу коры, обнажив светлую древесину. После этого он повернулся к дереву задом, и также пометил его пахучими выделениями. Насытившись, берл забрался на поваленный ствол большой сосны, и заснул на нём, как леопард – свободно свесив лапы и хвост по сторонам ствола. Сытость сделала его медлительным и вялым на несколько часов, и огромный зверь заснул.

Вахилы терпеливо ожидали, пока берл уйдёт от похищенной у них законной добычи. Они слишком долго преследовали стадо, чтобы отступить даже перед огромным берлом. Конечно, лучшая часть добычи уже не достанется вахилам, но всё равно на их долю осталось достаточно мяса. Когда берл ушёл, вахилы начали с опаской приближаться к туше шурги. Они осторожно обнюхали метку, оставленную берлом на стволе сосны, и начали передними лапами разгребать снег, набросанный им на тушу. Метка берла была оставлена на грудной клетке поверженного зверя, и вахилы боялись откусить мясо в этой части туши. Повинуясь инстинкту, они поступили с ней точно так же, как поступают с собственным помётом: они просто набросали на переднюю часть туши ещё больше снега, сделав запах метки берла менее отчётливым. Зато задняя часть туши была едва начата хищником. Мясо остыло, но ещё не успело сильно смёрзнуться, и сильные челюсти вахил жадно вцепились в него. Животные глотали мясо большими кусками, не заботясь о том, что его поверхность похрустывала ото льда. Пища означала жизнь, и вахилы старались взять как можно больше от этой охоты. Неизвестно, когда им удастся столь же хорошо поесть в следующий раз. А эта туша теперь принадлежит берлу. Он останется рядом с ней, пока не съест всё, что можно съесть, и вахилам вряд ли можно будет рассчитывать вернуться к этой добыче ещё раз. Поэтому, набив животы мясом, животные оставили возле туши свои метки, отдавая дань инстинкту, и ушли, чтобы не встретиться с берлом ещё раз.

Зимой у всего живого два самых страшных врага – голод и холод. Действуя вместе, они способны убить даже самое крупное животное. Но, если желудок полон пищи, холод не столь страшен. Стадо шурги оторвалось от хищников ценой жизни одного из своих членов. Ни одно из животных не осознаёт того, что рано или поздно может оказаться на месте убитого самца, если не погибнет от каких-либо иных обстоятельств. А второй после хищника враг – голод. Поэтому, когда преследование прекратилось, стадо перешло с бега на шаг, а затем и вовсе остановилось. Животные очень устали, и несколько самок легли отдыхать. А самцы стали бродить по лесу, разыскивая корм. Летом шурга питается самыми разнообразными кормами – травой, ветками, корнями и клубнями растений. Но зимой животным приходится переходить на более грубый и малопитательный корм. Высокий снежный покров позволяет животным дотягиваться коротким хоботком до нижних ветвей деревьев. Самое съедобное, что есть на деревьях зимой – хвоя. Самцы шурги бродят среди сосен, обкусывая хвою с нижних ветвей. Она имеет горький смолистый вкус, но зато в ней есть витамины, что немаловажно зимой. Вскоре к самцам присоединяются самки и детёныши. В отличие от слонов эпохи голоцена, которые были способны на взаимопомощь и альтруизм, всякая особь шурги является эгоистом, если речь не идёт о спасении собственной жизни. Поэтому, когда взрослые особи кормятся, детёнышам достаётся лишь немного веток, выпавших из пастей взрослых животных. Детёныши уже слишком велики, чтобы питаться молоком, и при поиске корма им приходится рассчитывать лишь на собственные силы.

Хвойный лес не может предоставить крупным травоядным достаточно корма, поэтому стадо, немного заглушив голод, направляется на окраину леса. Здесь произрастают совсем другие виды деревьев. В неоцене благодаря наличию в фауне крупных травоядных животных хвойные леса не образуют сплошных массивов, тянущихся на десятки километров. Они чередуются с участками лиственного леса и кустарников, которые дают животным значительно больше пищи. Но её ещё нужно добыть. Климат неоцена стал значительно теплее, и в атмосфере находится больше водяного пара. Поэтому зимы неоцена очень снежные, и это обстоятельство сильно затрудняет жизнь травоядных в Сибири. Шурга имеет некоторые преимущества благодаря своему огромному размеру. Её бивни – не только защитное приспособление, но и орудие для добывания корма. Зимой шурга разгребает снег боковыми движениями головы, и бивни служат ей чем-то вроде лопаты.

Самец-вожак хорошо знает местность. Он выводит стадо из леса, и ведёт его в широкую долину. Вдоль неё, под метровым слоем льда, течёт река, а по её берегам произрастают ивы. Выше располагается пояс высоких трав, которые ближе к лесу сменяются кустарниками. Но зимой этого не видно – пейзаж однообразен, а вся растительность скрыта под толстым слоем снега. Массивные звери выходят из леса и принюхиваются. Благодаря тонкому обонянию они чувствуют пищу, скрытую в снегу. То одно, то другое животное начинает рыть снег, и стадо постепенно разбредается. Боковыми движениями головы шурга расшвыривает снег, и после нескольких минут работы выкапывает яму глубиной больше полутора метров. Комья снега летят в стороны, и на дне ямы показываются коричневатые стебли прошлогодней травы. Осенью природа предоставляет животным много более вкусных кормов, но зимой даже такая неаппетитная трава становится желанным дополнением к рациону животных. Некоторые звери оказываются более удачливыми – им удаётся докопаться до ветвей вечнозелёных кустарников, и они начинают жадно поедать с таким трудом добытую еду.

Деятельность стада шурги привлекает других обитателей сибирских лесов – быстрых и осторожных снежных зайцелоп. Когда стадо этих животных показалось из леса, несколько самок шурги заметили их на фоне леса, и забеспокоились. Память о нападении вахилы слишком свежа, и животные очень остро реагируют даже на появление безобидных снежных зайцелоп. Грациозные белые звери быстро приближаются к стаду шурги, передвигаясь длинными скачками. Этот вид значительно крупнее своих родственников, обитающих в Европе лесных и трёхреченских зайцелоп. Примечательной особенностью снежных зайцелоп является чётко выраженный половой диморфизм: взрослый самец весит вдвое больше самки и обладает густой «бородой» из длинных волос, растущих на нижней челюсти и шее. Среди зайцелоп, приближающихся к стаду шурги, выделяется один рослый самец, занимающий доминирующее положение в иерархии. Прочие животные – его гарем и молодняк, родившийся в прошлом году.

Зайцелопы – осторожные животные. Но они не обладают достаточной силой, чтобы активно обороняться, и при защите от хищников надеются только на собственную скорость. Шурга же – медлительное, но хорошо вооружённое животное. На открытой местности зайцелопы предпочитают пастись около стад шурги – эти огромные звери легко могут воспринять хищника, нападающего на зайцелопу, как угрозу собственной безопасности, поэтому в присутствии этих гигантов на зайцелопу никто не отважится нападать. Шурга имеет слабое зрение, а низко посаженная голова не позволяет этим животным осматривать окрестности. Зато снежные зайцелопы благодаря грацильному телосложению и высокому росту могут издалека заметить приближение хищника.

Зайцелопам очень выгодно кормиться рядом с шургой – этот зверь обладает огромной силой и с лёгкостью копает в снегу глубокие ямы, добираясь до травы. Резкий половой диморфизм связан с одной важной задачей, которую выполняем самец: он раскапывает снег, обеспечивая кормом самок. Но, поскольку рядом занимается тем же самым могучая шурга, самец снежной зайцелопы позволяет себе проявить подобие галантности. Он встаёт передними ногами в яму, выкопанную шургой, расчищает немного снега, и, когда из-под него показываются съедобные части растений, начинает «ворковать», призывая самок тихими горловыми звуками, похожими на бульканье. Подобные ритуалы помогают самцу поддерживать своё высокое положение в стаде, и дают гарантию того, что самки не уйдут в чужой гарем в брачный сезон. Шурга не обращает внимания на зайцелоп – это совсем другой вид животных, и в инстинктах шурги не записана необходимость агрессии в отношении неродственных видов. Такая «лояльность» шурги к зайцелопам приносит заметную пользу обоим видам. Пока шурга копает снег в поисках растительности, зайцелопы часто прерывают кормление, озираясь по сторонам.

В течение нескольких дней зайцелопы постоянно сопровождают стадо шурги. Они кормятся рядом с этими зверями, и пользуются их тропами для передвижения. Пока нет метели, стадо не спешит покидать берега реки – здесь много корма. Тёмные тела шурги видны издалека, но это не беспокоит зверей – у них есть надёжные сторожа. И однажды это соседство приносит свои плоды. Стадо шурги мирно кормилось, раскапывая засохший тростник на берегу реки, а зайцелопы бродили рядом, временами утаскивая из-под носа гигантов сухие стебли. Внезапно мирную картину нарушил резкий свист – одна из самок зайцелопы заметила мелькнувший на фоне леса силуэт быстроногого зверя с белой шерстью. Другие зайцелопы стали подниматься на задние ноги, и вглядываться в сторону леса. И один за другим зазвучали их сигналы – они заметили стаю вахил, вышедших из леса. Общая тревога взволновала стадо шурги, и звери начали выстраиваться в оборонительный строй. Самки встали в кольцо и загородили своими телами двух детёнышей, а самцы закрыли своими телами промежутки между телами самок. Теперь детёныши оказались окружены со всех сторон взрослыми особями, которые угрожающе ревут и покачивают головами, готовые пустить в ход свои бивни. Так же в эпоху человека овцебыки оборонялись от белого медведя.

Когда зайцелопы пытаются держаться ближе к взрослым особям шурги, огромные звери воспринимают их движение как угрозу собственному потомству – защищаясь от врага, они перестали отличать травоядных соседей от хищников. Теперь они отличают только «своих» от «чужих», и во время тревоги зайцелопы превратились в «чужих». Бывшие сторожа стада оказываются на зыбкой границе между защищающимися гигантами и нападающими хищниками.

Вахилы приближаются с каждой минутой. Это довольно крупная стая хищников – около двадцати взрослых особей и несколько молодых, которым не исполнилось года. Они представляют собой грозную силу – если бы они напали внезапно, им не составило бы труда добыть здоровое и сильное животное. Но сейчас стадо шурги выставило против них непреодолимый барьер из бивней и кожи, толстой, как броня. Хищники обходят стадо, оценивая его обороноспособность, но с любой стороны их встречают бивни. Когда один из них неосторожно приближается, взрослая самка делает неожиданный выпад и резкий рывок головой. Вахилу спасла только быстрота реакции – если бы зверь промедлил на долю секунды, самка смогла бы подцепить его бивнями и перебросить через всё стадо. Пока вахилы близко, зайцелопы жмутся друг к другу, и при приближении хищников вынуждены отходить к стаду шурги. Хищники не рискуют нападать – хотя зайцелопы кажутся желанной добычей, рядом с ними угрожающе ревут взрослые особи шурги, которые могут воспринять охоту на зайцелоп как нападение на стадо. Вахилы не задерживаются около стада шурги надолго – поняв, что эта добыча недоступна, они вскоре уходят искать более лёгкую поживу. Некоторое время после этого шурга сохраняет оборонительный строй. Пожалуй, даже грозный берл не решился бы напасть на них в это время. Но зайцелопы, увидев, что опасности больше нет, возвращаются к кормлению. Тревожное состояние постепенно уходит, и животные снова начинают искать корм.

При поиске добычи вахилы пользуются острым обонянием. Они анализируют десятки запахов, которые приносит ветер, и благодаря обонянию способны получать информацию, которую не может дать зрение. Обоняние не обманывает клан вахил – несколько особей одновременно почувствовали очень слабый запах крови и мяса. Определив направление ветра, который принёс его, вахилы отправились на поиски, и вскоре нашли занесённый снегом полусъеденный труп старой особи шурги. Очевидно, этот зверь погиб во время метели несколько недель назад. Вахилы начали раскапывать сугроб, из которого доносился слабый, но отчётливый запах, и вскоре из-под снега появились кости с примёрзшими к ним клочьями шкуры. Туша явно служила кормом многим животным – на мясе заметны следы птичьих клювов, зубов мелких грызунов и хищников, а под снегом открылись ведущие к туше норы, по которым к туше наведывались маленькие едоки. Разбрасывая снег, вахилы наткнулись на отчётливые следы того, что тушу даже разыскал берл – на мясе заметны следы его зубов, а в одном месте туша помечена его отвратительным запахом, причём метка совсем свежая. Вахилы знают повадки своего главного конкурента: он может вернуться в самый неподходящий момент.

Забросав снегом часть туши, помеченную берлом, вахилы с жадностью поедают смёрзшееся мясо. Они отрывают его от костей и заглатывают большими кусками. Мяса вполне достаточно, чтобы большая стая хищников смогла насытиться – берл съел часть внутренностей и только начал поедать заднюю ногу туши. Но, похоже, берл не скоро вернётся к этой туше – его запах поблизости не ощущается, несмотря на то, что пиршество вахил в самом разгаре. Пользуясь случаем, хищники кормятся на туше шурги до самого заката. Они успевают насытиться, заваливают снегом остатки туши и благополучно уходят. В лесу вахилы найдут безопасное место, выкопают для ночлега норы в снегу, и проведут эту ночь в сытости и покое. Они запомнят место, где лежит туша шурги, и, если охота будет неудачной, вернутся к ней. Возможно, им что-то останется после пиршества остальных лесных жителей. В крайнем случае, вахилы смогут разгрызть кости и извлечь питательный костный мозг.

Времена года постепенно сменяют друг друга. Ночи ещё очень холодные, но днём погода ясная, и ярко светит солнце. В такую погоду стадо шурги любит греться – животные слишком долго жили в холоде, и солнечное тепло доставляет им явное удовольствие. Звери подставляют солнцу бока, и тёмная шерсть хорошо нагревается. Встряхиваясь, животные выбрасывают из шерсти застрявшую в ней хвою и другой мусор, и подолгу греются на склонах гор, обращённых к солнцу. Если рядом бродят снежные зайцелопы, шурга позволяет себе потерять бдительность, и немного поспать. В это время молодые звери резвятся среди взрослых, гоняясь друг за другом с задранными хвостами, и расшвыривают снег движениями головы, подражая взрослым особям.

Днём с ветвей сосен и елей капает талая вода, которая ночью замерзает прозрачными сосульками. Но с каждым днём солнце поднимается на небе всё выше. Весна медленно, но неотвратимо побеждает зимний холод. С каждым днём становится всё теплее, снег большими кучами съезжает с ветвей деревьев и валится вниз, делая лес непроходимым. В холодных тенистых хвойных лесах снег лежит нетронутым, но на горных склонах, обращённых к солнцу, он становится рыхлым и ноздреватым. Семь месяцев суровой сибирской зимы завершились, и наступает время перемен. С горных склонов сбегают ручьи, и снег на реке потемнел, напитавшись водой. А на проталинах появляются первые цветы.

Перемены в природе не всегда бывают к лучшему. Лёд на реке подтаял, и однажды ночью тишину прорезал звук, похожий на гром – начался ледоход. Весна вступила в свои права, и на реках началось половодье. Реки Сибири текут с юга на север, их истоки давно вскрылись ото льда, и теперь настала очередь среднего течения. Но здесь триумф весны оборачивается тяжёлыми испытаниями для всего живого. Устья рек на далёком севере ещё остаются замёрзшими, а снег начал бурно таять и уровень воды в реке поднимается с каждым днём. Ниже по течению образовался ледяной затор, перекрывший русло реки. Теперь сток не успевает за поступлением воды, и начинается наводнение. Это случается каждый год, но всякий раз оборачивается испытанием на стойкость и выносливость для всех животных, оказавшихся в речных долинах. Берега, поросшие тростником, постепенно затапливаются, и вскоре вода доходит до середины стволов коренастых прибрежных ив. Уровень воды продолжает повышаться – постепенно ночная температура переваливает за нулевую отметку, и снег начинает таять даже в лесу и на северных склонах гор. Уровень воды поднимается очень быстро – больше, чем на метр каждый день. Вскоре река заливает значительную часть долины, вынуждая лесных обитателей спасаться на возвышенностях. В ледяной воде плавает множество мелких грызунов – их норы залила вода, и теперь они вынуждены спасаться от неё, скапливаясь на возвышенностях. Здесь они становятся лёгкой добычей для сов и других хищников, которые не упускают случая хорошо поесть, хотя сами вынуждены спасаться от воды. Крупным зверям наводнение также доставляет множество неприятностей. Стадо шурги паслось на обширном острове в долине реки. Летом его охватывали основное русло реки и один из притоков. Этот остров порос лиственными деревьями и кустарником, а на его берегах протянулись обширные заросли тростника. Шургу привлекло обилие пищи, освободившейся из-под снега, но звери невольно оказались в ловушке. Стадо могло спастись от наводнения, преодолев узкую полосу земли, соединявшую остров с «большой землёй», и при этом лишь немного замочить ноги в талой воде. Но животные предпочли просто подняться немного выше, и продолжили кормиться. Стадо оказалось в большой опасности – остров слишком низок, чтобы спасти их от наводнения. Под ногами шурги бегают грызуны, спасавшиеся от воды на этом же острове. Ночью огромные животные чувствуют, что некоторые грызуны уже копошатся у них в шерсти, а незадолго до рассвета холодная вода коснулась ног спящих животных. Остров, на котором спасалась шурга, полностью исчез под водой. Теперь у животных не осталось выбора – они должны преодолеть вплавь больше двухсот метров, чтобы добраться до ближайшей суши, которая в течение последнего дня тоже превратилась в остров.

Летом, в жару, шурга охотно идёт в воду. Целые стада этих животных проводят день в реке, спасаясь от зноя. Но весеннее купание не доставит удовольствия никому – вода ещё ледяная, а погода ветреная. Животным рано или поздно придётся оказаться в воде, и самец-вожак решает переселяться на соседний остров. Он заходит в воду по брюхо, и несколько минут стоит, привыкая к холоду. Затем он решительно заходит глубже в реку, и плывёт. Взрослые животные одно за другим погружаются в воду и следуют за ним. Один из молодых самцов некоторое время колеблется, но затем тоже входит в воду. А на берегу остаются только два подростка, всё, что осталось от прошлогоднего потомства. Они пробуют войти в воду, но боятся холода. Заметив это, одна самка поворачивает к ним, и выходит на мелководье. Она вытягивает хоботок по направлению к детёнышам, и похрюкивает, словно подбадривая их. Сперва один детёныш делает шаг в воду, а за ним следует другой. Молодые звери входят в воду, и плывут, загребая копытами, как взрослые. Но они отстают от основного стада, и взрослая самка подталкивает их головой. Холодная вода явно не нравится детёнышам – они взвизгивают и жалобно хрюкают, догоняя стадо. Переправа стада заняла в общей сложности около часа. Взрослые звери на подходе к острову начали касаться копытами дна, а последние двадцать метров и вовсе шагали по твёрдому грунту, выбираясь на берег. Но детёныши со своими короткими ногами были вынуждены плыть почти до самого берега в сопровождении самки. Один из детёнышей с трудом преодолел дистанцию – он тяжело дышал, и самке несколько раз приходилось подталкивать его, чтобы он не отставал.

На берегу стадо шурги чувствует себя очень неуютно – почти вся шерсть у животных мокрая, и ветер, на который они раньше не обращали внимания, теперь кажется им очень холодным. Одно за другим животные встряхиваются, и самец уводит стадо в лесок, растущий на острове. А уровень воды продолжает повышаться.

На острове стадо шурги укрылось среди деревьев, спасаясь от ветра. Шерсть зверей постепенно высохла, и им стало теплее. Несколько животных отошли от стада и начали откусывать ветки деревьев, чтобы хоть как-то насытиться. Они бродят среди сосенокс кривыми стволами, разыскивая остатки прошлогодней травы и ощипывая хвою. Но при этом животные не теряют бдительности и постоянно нюхают воздух. Их опасения оказываются не напрасными – одно из животных чувствует свежую метку на дереве. Отвратительный запах слишком хорошо знаком всем травоядным, и шурга, издав тревожный рёв, поспешила к стаду, а следом за ней бросились испуганные сородичи.

Соседом стада шурги на острове оказался берл – крупный взрослый самец весом около пятисот килограммов, ещё не сменивший белый зимний мех на песочно-серый летний. Он спасся от наводнения, и теперь искал пищу в другой половине острова. На этот раз его добычей стали несколько мелких грызунов, и ему удалось выловить из воды труп самки снежной зайцелопы, отощавшей за зиму и утонувшей во время наводнения. Этого явно недостаточно огромному хищнику, и берл решил обследовать весь остров, на котором оказался. Первым делом он обнюхал свои старые метки, чтобы убедиться, что никто из его сородичей не оказался рядом. Вне брачного сезона берлы очень агрессивно относятся друг к другу, и слабые особи становятся жертвами более сильных сородичей-каннибалов. В любом случае остров не смог бы прокормить двух таких хищников, и одному из них пришлось бы покинуть его, или его бы просто убил более сильный зверь. Но самец берла не обнаружил меток других сородичей, зато нашёл нечто более важное для себя – следы шурги и несколько кучек навоза. Обнюхав их, хищник пошёл по следу.

Остров, на котором оказались стадо шурги и берл, невелик – всего лишь около четырёхсот метров длиной и не больше ста метров шириной. Поэтому хищник очень скоро обнаружил стадо. Огромные травоядные, казалось, уже ждали его и готовились к обороне. Они выстроились плотным рядом, защищая двоих детёнышей, и угрожающе ревели, демонстрируя берлу большие бивни. Хищник не стал безрассудно рисковать и пытаться нападать на стадо. Вместо этого он несколько раз прошёлся на почтительном расстоянии от бивней шурги, оценивая физическое состояние животных. Он видел, что один из молодых самцов прихрамывает, взрослая самка тяжело дышит, хотя быстро реагирует на его приближение, и даже самец-вожак подпускает его к себе гораздо ближе, чем обычно, прежде чем зареветь и топнуть ногой. Но особенно его заинтересовало то, что один из детёнышей прошлого года простудился во время переселения стада на этот остров, и часто кашляет. Похоже, берл в ближайшие дни получит достойную добычу – нужно лишь оказаться в нужное время в нужном месте. Хищник бросает взгляд на стадо, и уходит. За его спиной слышится рёв шурги, но он быстро стихает – животные устали, и нет смысла кому-то угрожать, если хищник ушёл.

На острове кроме шурги оказывается несколько снежных зайцелоп. До стада доносятся сигналы тревоги – пронзительный свист. Услышав его, взрослые шурги поднимают уши и вслушиваются. Они не видят хищника, но по тревожным голосам зайцелоп могут определить, где он находится.

Утром одному из детёнышей шурги стало совсем плохо – он с трудом держался на ногах, а через несколько часов после рассвета лёг на живот. Его глаза полузакрыты, а всё тело дрожит. Время от времени детёныш сильно кашляет – болезнь зашла слишком далеко, и часы его жизни сочтены. Незадолго до заката детёныш шурги умер. Когда он перестал подавать признаки жизни, несколько взрослых зверей обнюхали его труп и отошли в сторону. Только одна самка осталась рядом с его телом. Это мать этого детёныша, и она по-прежнему готова охранять его. Берл чувствует запах смерти издалека. После того, как детёныш шурги умер, он постоянно бродит рядом со стадом, на виду у взрослых зверей. Стадо отступило, и только самка, охраняющая мёртвого детёныша, осталась рядом с его телом. Когда берл приближается, она топает копытами и покачивает головой, демонстрируя хищнику бивни. Пока она рядом, берл не хочет напрасно рисковать. Он продолжает ходить около детёныша, огрызаясь на самку. Стадо находится в отдалении, и взрослые звери нервничают, а уцелевший детёныш ищет защиту среди взрослых, скрываясь за их телами. Наконец напряжение достигает кульминации – самец-вожак ревёт и бросается на берла. Хищник поспешно отбегает в сторону, а вожак ревёт и бивнями расшвыривает землю, демонстрируя хищнику свою силу. И на сей раз берл уходит ни с чем.

Ночью стадо шурги спит неглубоким чутким сном. Обычно взрослые звери спят стоя, чтобы в любую минуту можно было стать в оборонительный строй или броситься бежать, но детёныш может позволить себе спать лёжа, находясь в безопасности среди взрослых. Миллионы лет эволюции оттачивали осторожность хищников, поэтому никто в стаде не почувствовал, как в темноте к ним крадётся берл. Он видит в темноте гораздо лучше, чем шурга, поэтому, когда одно из животных проснулось и начало оглядываться, берл просто замер и оставался неподвижным несколько минут, пока животное не заснуло снова. Хищника вело обоняние – он чувствовал запах мёртвого детёныша шурги, лежащего на земле недалеко от стада, и это была цель его ночной вылазки. Шаг за шагом хищник приближался к своей цели, и, наконец, схватил тело детёныша шурги. Он легко поднял труп и удалился так же бесшумно; ни одно взрослое животное не почувствовало, какой опасности подвергалось ночью.

Утром ветер донёс до стада запах крови и мяса шурги. Взрослые звери, чувствуя его, грозно ревели и трясли головами, а испуганный детёныш жался ко всем самкам, проходившим рядом с ним. Недалеко от стада в кустах берл устроил себе ночной пир, и теперь охранял растерзанные остатки добычи. Когда одна из самок шурги подошла к кустам слишком близко, берл вышел навстречу, оскалив зубы. Гигантские животные не случайно оказались намного ближе к хищнику, чем прошлым вечером – за ночь вода ещё поднялась, и стаду ночью пришлось перейти дальше от затопленного берега. Берл вынужден оттащить остатки добычи подальше от стада – если животные начнут обороняться от него, они легко смогут убить берла. Остров постепенно уменьшается, и все, кто оказался на нём, чувствуют это. Зайцелоп приводит в ужас запах берла и его добычи, и они переселяются ближе к стаду шурги.

Ещё через день значительная часть острова скрылась под водой, и он разделился на две части. Теперь встречи хищника и травоядных стали ещё более частыми. Берл старается держаться подальше от крупных зверей, но стадо шурги чувствует его запах, и агрессивность животных постепенно растёт. Они стали более раздражительными, и отгоняют от себя даже зайцелоп, к которым прежде относились равнодушно. Соседство с такими зверями становится опасным, но на следующее утро напряжённость обстановки разряжает сам берл – он уплывает на соседний остров, откуда вполне может добраться до прибрежных лесов.

Вахилы спасаются от разлива реки на более крупном скалистом острове, поросшем соснами, который располагается ниже по течению. Вахила отличается более гибким поведением, и легко находит добычу там, где берл останется голодным. Клан этих хищников с начала наводнения бродит по берегу острова. Такое поведение не случайно: наводнение выгнало из нор и кустарников много грызунов, и они ищут спасения на острове. Множество грызунов подплывает к берегу, и хищникам не составляет труда ловить их – вахилы просто прихлопывают мелких грызунов лапами, и сразу же поедают. Найти добычу на самом острове тоже не составляет труда – грызуны, которые избежали гибели от зубов и лап вахил на берегу, прячутся в разных случайных убежищах. Достаточно перевернуть валежник или раскопать землю под корнями дерева, чтобы найти какого-нибудь зверька. Кроме того, где-то выше по склону бродит довольно крупное стадо зайцелоп, но их сейчас не поймать. Вахилы не слишком любят бегать по склонам, и зайцелопы могут чувствовать себя в безопасности. Они скрываются среди сосен и можжевельника, разыскивая прошлогоднюю траву и клубни растений. А снег постепенно тает, и из-под него пробиваются весенние цветы. Кажется, это радость для травоядных, но такое впечатление обманчиво – на самом деле листья многих раннецветущих растений горькие и даже ядовитые. Поэтому зайцелопы вынуждены поедать прошлогоднюю траву, карабкаясь за ней по каменистым склонам.

Наводнение продолжается уже около двух недель. Большая часть снега стаяла, и уровень воды постепенно перестал повышаться. Но река разлилась на несколько десятков километров, и её пойма превратилась в сплошное водное пространство, где на отдельных островах терпят бедствие разные звери, в том числе берлы и стада шурги. Но так не может продолжаться вечно. Весна постепенно движется на север, и однажды под напором воды далеко на севере разрушается подтаявший ледяной затор. Огромная волна катится вниз по течению, едва ли не до самого устья реки, захлёстывая берега и низкие острова, ломая и выворачивая с корнем деревья, и сметая на своём пути всё живое. А выше по течению река возвращается в своё русло. Острова в её пойме постепенно увеличиваются и соединяются с берегом, освобождая животных, терпящих на них бедствие. Стада шурги уходят с островов, где благодаря их усилиям оказалось уничтожено всё, что могли съесть эти травоядные. Зайцелопы тоже уходят искать корм, и грызуны могут, наконец, свободно расселиться и вновь выкопать норы вместо тех, что залила вода.

Некоторые звери находят в осушившейся пойме реки немало еды. Вахилы – один из таких видов. Эти звери демонстрируют удивительную экологическую пластичность и гибкость поведения. Там, где в пойме были низины, их ожидает богатая добыча. Рыбы, расплываясь по затопленной пойме, оказались в ловушке, когда река внезапно вернулась в свои берега, и теперь стали всего лишь кормом для хищников. Вахилы небольшими группами окружают такие лужи, и стараются лапами выбросить рыбу на берег. Иногда это им удаётся, но чаще рыба скрывается в глубине лужи. Но это ненадолго – в течение ближайших недель такие лужи и временные пруды высохнут, и вахилы обязательно подберут свою долю добычи, если их не опередит какой-нибудь другой хищник. Даже берл изредка обходит такие водоёмы, особенно, если в них есть крупные рыбы.

Ещё один источник корма для хищников – трупы утонувших во время наводнения животных. Чаще всего это зайцелопы – эти животные могут сильно отощать за зиму, и в таком состоянии они просто не в состоянии бороться с наводнением. Река уносит их, и они гибнут от переохлаждения или просто тонут. Иногда жертвой реки оказывается шурга. Бывает, крупные звери пытаются перейти реку по хрупкому весеннему льду, и проваливаются в воду. Такие находки на разной степени разложения обязательно находят своего едока. Зимой и весной, когда корма настолько мало, что не приходится выбирать, даже грызуны не брезгуют мясом.

Но природа уже готовит для травоядных зверей праздник, который продлится до первого снега. Растения реагируют на таяние снега и увеличение длины светового дня. Набухают и лопаются почки, а подземные корневища просыпаются и дают побеги. На кустарниках и лиственных деревьях распускаются листья, и вслед за ними ветви хвойных деревьев украшаются каймой молодых побегов с нежной светлой хвоей.

Типичное растительное сообщество Восточной Сибири в эпоху неоцена – по-прежнему хвойный лес, тайга. В долинах рек сплошные заросли хвойных растений сменяются мелколиственными лесами, главными породами в которых являются берёза и осина. На болотах и по берегам рек разрастается ива. Пожалуй, трудно переоценить значение этого неприхотливого и быстрорастущего дерева в жизни травоядных животных. На деревьях ивы видны следы зимнего кормления шурги: у таких деревьев короткие корявые стволы, обильно ветвящиеся в верхней части. Зимой, когда снег засыпает всё толстым слоем, ветки ивы служат кормом шурге и зайцелопам, и эти животные обкусывают ветки до уровня снегового покрова. Весной на таких деревьях щёткой отрастают длинные побеги текущего года. И ещё ива, зацветающая раньше других растений, является первым медоносным растением, которое поддерживает существование насекомых в первые тёплые дни весны.

Обкушенные ветви и искривлённые стволы – это не единственное проявление влияния стад крупных травоядных животных на ландшафт. С высоты птичьего полёта видно, как изменился ландшафт неоценовых лесов Сибири по сравнению с тем пейзажем, что существовал в этих местах на памяти человечества. Очень характерной чертой ландшафта являются широкие «просеки», поросшие травой, кустарниками и быстрорастущими мелколиственными деревьями. Они чаще всего протягиваются там, где местность лишена крутых возвышенностей. Часто они спускаются в поймы рек, и всегда обходят скальные выходы с крутыми склонами. Они могут петлять, но их общее направление всегда одно – с юга на север. Это, пожалуй, самый существенный результат воздействия мегафауны неоценовой Сибири на ландшафт. Такие участки местности называются «дороги обды», и фактически представляют собой миграционные пути крупных травоядных, которые используются на протяжении тысячелетий. Толстолобый обда – самый крупный вид наземных млекопитающих Сибири, чей рост в холке достигает двух с половиной метров. Размерами обда напоминает слона, но ведёт свою родословную от зайцев эпохи голоцена – это крупнейший вид копытных зайцеобразных, новой группы млекопитающих, известной с раннего неоцена. Зайцелопы разных видов – это его грацильные родственники.

На «дорогах обды» может расти только та растительность, которая быстро восстанавливается. Конечно, в таких местах часто прорастают семена светолюбивых хвойных деревьев, чаще всего сосен. Но им вряд ли удастся вырасти больше, чем на полметра – это нижний уровень, на котором может кормиться обда. Скусывая макушки хвойных деревьев, обды вызывают замедление их роста, и даже гибель. Каждый год по «дорогам обды» на север и обратно проходят десятки тысяч этих великанов, и медленно растущие хвойные деревья просто не успевают восстановить ущерб, нанесённый ими. Это главная причина процветания на «дорогах обды» совершенно иного типа растительности – трав и кустарников. Центральная часть «дорог обды» зарастает злаками, которые в условиях сибирского лета могут вырастать больше, чем на метр. А отдельные виды из числа разнотравья, особенно многолетние корневищные травы, возносят свои стебли и соцветия на двухметровую высоту. По краям, где крупные травоядные меньше повреждают растительность, разрастаются кустарники и быстрорастущие деревья вроде берёз или осин. А буквально в нескольких десятках метров от края «дороги обды» могут вполне благополучно существовать и нормально воспроизводиться из семян хвойные деревья. Благодаря «дорогам обды» в область хвойных лесов проникают виды из других природных зон – степей и лиственных лесов. Снежная зайцелопа – один из таких видов, который сумел приспособиться к суровому климату Сибири. Шурга также предпочитает кормиться зимой на «дорогах обды», где выкапывает из-под снега остатки прошлогодней травы и кустарники, а также обгладывает кору с молодых веток лиственных деревьев.

Когда становится теплее, через Сибирь на север тянутся волны мигрантов. В основном это перелётные птицы, но есть и гораздо более крупные животные. К мигрирующим видам относится обда – гигант Сибири. Эти звери проводят зиму на юге, где она менее снежная. Они живут стадами в лесах, питаясь различными видами растительного корма, а весной вместе с потеплением движутся на север. Часть этих исполинов остаётся в тайге, но отдельные популяции движутся далеко на север и доходят почти до побережья Северного Ледовитого океана.

Обда очень похож на плейстоценового волосатого носорога, но отличается от него значительно большим размером. Сходство с этим животным обде придаёт рог, растущий у него на голове. Он тянется вдоль переносицы, образуя на конце морды зверя подобие лопаты. Боковыми движениями головы обда раскапывает снег, чтобы добраться до растительности. Похожим образом поступают другие травоядные северных широт. Но соседка обды, шурга, раскапывает снег бивнями, а обитающий в Гренландии олень косорог пользуется передним отростком причудливо разросшегося рога.

Миграция обды представляет собой одно из самых величественных зрелищ в природе Сибири. Вначале «дороги обды» кажутся совершенно заброшенными – лишь ветер качает ветви кустарников и молодую траву. Стада шурги бродят в этих местах и кормятся молодыми побегами кустарников, и зайцелопы охотно щиплют траву, выбирая сочные и сладковатые побеги некоторых местных растений. Но в один прекрасный день всё меняется. Наверное, первыми ощущают перемены подземные животные. Они слышат отдалённый гулкий топот, который приближается с каждым часом. А затем появляются они – обды, самые крупные звери Сибири. Первые стада немногочисленны – они включают не более десятка взрослых особей и состоят из холостых самцов. Они торопятся на богатые пастбища Севера, и вряд ли задержатся в тайге. Вначале по «дорогам обды» проходят лишь отдельные небольшие стада, но с каждым часом картина меняется. Постепенно стада становятся всё больше, и начинают идти одно за одним. Они растягиваются на сотни метров, и становится невозможно определить, где заканчивается одно стадо и начинается другое. Животные движутся размеренным шагом, не ускоряясь и почти не останавливаясь для еды. Они на ходу откусывают пучки травы и ветки кустарников, а взамен оставляют порции навоза. Марш стад обды длится почти непрерывно около недели. После этого «дорога обды» приобретает совершенно иной вид – большая часть травы съедена или затоптана, кустарники сломаны и обглоданы, и по всей тропе лежат кучи навоза обды. Но этот порядок вещей, сложившийся в природе за миллионы лет, совершенно нормален, и является неотъемлемой частью естественных процессов. Объеденные кустарники вскоре дадут боковые побеги, трава поднимется, а навозные лепёшки будут уничтожены личинками мух и жуками.

Некоторые стада обды завершают свои странствия ещё в тайге. Они сворачивают с «дороги», и спускаются в поймы, где пасутся целыми стадами. С точки зрения экологии обда в неоценовой Сибири является аналогом слона в африканских саваннах эпохи человека. Он прореживает деревья, сминая и ломая их молодую поросль, и способствует тем самым распространению открытых ландшафтов, которые служат домом другим травоядным животным. На свободных от леса участках земли растут травы, образующие основу для высокопродуктивных сообществ организмов.

Обды ещё не до конца перелиняли – в летней буроватой шерсти сохраняются участки длинной зимней шерсти белого цвета. Во время линьки шкура животных сильно чешется, и у зверей в это время становятся очень популярными одиноко растущие деревья, которые иногда встречаются на «дорогах обды». Они сохраняются с тех пор, как животные стали пользоваться такой тропой, и представляют собой остатки старой растительности. Ветки на стволах этих деревьев сломаны приблизительно до трёхметровой высоты. Это объясняется тем, что обды чешутся об эти деревья, оставляя на них клочья старой шерсти. Но шерсть недолго держится на коре и сломанных ветках – птицы быстро разбирают её для подстилки в гнёздах.

Но прежде, чем птицы найдут эту шерсть, она должна успеть послужить некоторым другим животным, которым крайне нежелательно встречаться с птицами. В клочьях шерсти обды кое-где висят небольшие шерстяные комочки. Это коконы моли обды, особого вида бабочек, чьи гусеницы питаются шерстью, растущей прямо на теле обды. В белой зимней шерсти коконы этих бабочек особенно крупные – из них выйдут самые крупные представители вида, с размахом крыльев около 20 миллиметров, что является очень большим размером для моли. Взрослые насекомые нормально выведутся в любом случае, окажется ли их кокон на земле, или ещё будет находиться в шерсти животного. Гусеницы моли обды развивались в шерсти этого животного в течение всей зимы, и потому бабочки, в которых они превращаются, станут самыми крупными представителями этого вида. Взрослые особи моли обды после спаривания могут отложить яйца в шерсть любого млекопитающего – за лето этот вид бабочек даст ещё два поколения, которые будут успешно развиваться в шерсти различных обитателей Сибири. Но последнее поколение бабочек обязательно должно найти взрослую обду, в шерсти которой всю зиму будут развиваться гусеницы.

На «чесальных деревьях» остаётся не только шерсть обды. Снежные зайцелопы тоже линяют, и приходят к этим деревьям, чтобы почесаться и убрать вылезающую зимнюю шерсть. Подобно обдам, они сохранили способность своих далёких предков, зайцев, менять цвет шерсти на зиму. А с наступлением весны длинная белая шерсть вылезает, и животные чешутся об эти же деревья. Некоторое время звери выглядят пегими, но постепенно зимняя окраска пропадает, и на теле животных проявляется их летняя окраска – поперечно-полосатая, с размытыми тёмными вертикальными полосами.

Весной в небе над Сибирью царит оживление – стаи птиц летят на север, чтобы воспользоваться дарами короткого, но изобильного лета. Леса оглашаются птичьими трелями – певчие птицы прилетают с юга, и сразу же начинают готовиться к выведению птенцов. Самцы занимают гнездовые участки и начинают петь, привлекая самок и предупреждая соперников о том, что территория занята. Один из лучших певцов на территории Восточной Сибири – небольшая птица сибирский шерстолаз. Он прилетает на север во время миграции обды – это связано с особенностями образа жизни этих птиц. Самцы этой птицы с блестящим смоляно-чёрным оперением и пёстрым чёрно-белым животом сразу же по прибытии на места гнездования начинают искать подходящие для выведения потомства дупла. Наилучшие дупла находятся в крупных деревьях, растущих недалеко от «дорог обды» и других мест, где пасутся крупные травоядные. За каждое такое дупло самцы готовы сражаться до последнего. Они гоняют друг друга по стволу возле дупла, стараясь ухватить за хвост. Бросая вызов, самец садится на стволе выше соперника и приподнимает крылья, демонстрируя ему ярко-красное надхвостье на фоне белого хвоста с чёрной каймой. Конкуренция между самцами бывает очень острой из-за того, что от размера дупла напрямую зависит количество самок, с которыми может спариться самец, а просторные дупла явно в дефиците. Сибирские шерстолазы являются полигамами, и самки одного гарема совместно выкармливают потомство. У самца, владеющего маленьким дуплом, в гареме бывает лишь две самки, а особенно удачливые самцы становятся обладателями гарема из 5 – 6 самок. Завоевав право на место для гнездования, самец начинает громко петь, привлекая к облюбованному дуплу самок. Песня сибирского шерстолаза включает много колен, и зачастую почти целиком состоит из звуков, заимствованных этой птицей у соседей – сибирские шерстолазы являются превосходными имитаторами. Когда гарем собран, хлопоты по обустройству гнезда целиком ложатся на самок. Самец лишь спаривается с ними и охраняет территорию от соперников.

Лучшая подстилка для гнезда – волосы животных. К моменту обустройства гнёзд сибирскими шерстолазами у крупных травоядных млекопитающих завершается линька, и у птиц не возникает проблем с поиском материала для гнезда. Когда небольшое стадо снежных зайцелоп приходит к «чесальному» дереву обды, их уже ожидают несколько птиц, в том числе самки сибирского шерстолаза. Птицы других видов обычно осторожничают, и ждут, пока зайцелопы отойдут от дерева, но шерстолазы привыкли поступать значительно проще. Зайцелопы не боятся этих птиц, и сами птицы уверенно чувствуют себя в присутствии крупных травоядных. Они смело садятся на спины зайцелоп, и начинают дёргать белую шерсть, торчащую клочьями из их боков. Она держится непрочно и легко отделяется от шкуры, поэтому вскоре самки шерстолазов уже улетают к гнёздам, утаскивая в клювах клочки белых волос, напоминающие роскошные седые усы. Зайцелопам явно нравится такая процедура: когда сибирский шерстолаз садится на спину или бок животного, зайцелопа замирает на месте, стараясь не спугнуть птицу, которая лазает по её шкуре и выдёргивает пучки старой шерсти, причиняющие зуд.

Жемчужиной орнитофауны неоценовой Сибири является крупная стройная птица – таёжный журавельник. Это представитель крупной группы потомков пастушковых, которые заменили журавлей, не выдержавших антропогенного прессинга в голоцене. Другие представители этой группы обитают на болотах Западной Сибири, и встречаются даже в суровой Гренландии. Но таёжные журавельники, в отличие от них, предпочитают сухие местообитания и не конкурируют с близкими видами. Журавельники прилетают в Восточную Сибирь вскоре после миграции обды. Их стаи легко узнаются среди весенних мигрантов – журавельники отличаются очень крупными размерами (размах крыльев около полутора метров), характерной чёрно-белой окраской нижней стороны тела, и летят, растянувшись длинной шеренгой. В стае этих птиц насчитывается до полусотни особей, хотя обычно меньше.

Таёжные журавельники проделали очень далёкий путь. Они зимовали на тихоокеанском побережье Азии или на юге Японских островов, и преодолели тысячи километров, прежде чем достигли родных мест. Маршрут этих птиц вначале пролегал над побережьем Корейского полуострова, а затем они полетели над сушей. Стаи журавельников пролетели над окраинами бывшей пустыни Гоби, в неоцене превратившейся в кустарниковую саванну. Затем они совершили сложный многодневный перелёт над горами Центральной Азии, сделали остановку на Байкале, и после этого полетели на север.

Перелёт завершён, и птицы могут отдохнуть. Они садятся на «дорогах обды», подальше от кустарников, откуда за ними могут наблюдать хищники. Сейчас утомлённые перелётом птицы – слишком лёгкая добыча, и излишняя осторожность не повредит.

В течение нескольких последующих дней таёжные журавельники отдыхают и набираются сил перед брачным сезоном. Они охотятся на насекомых, собирая их среди травы. В это время грызунам и рептилиям опасно приближаться к этим птицам – журавельники охотятся на них, преследуя в траве бегом и нанося точный удар острым клювом. Они способны забивать и проглатывать целиком даже змей длиной около метра. Постепенно птицы приходят в норму, и на некоторых участках «дорог обды» самцы спонтанно начинают исполнять отдельные элементы брачных танцев – они внезапно начинают кружиться с раскрытыми крыльями, или срываются с места и пробегают несколько десятков метров, после чего резко останавливаются и продолжают искать корм. Природа диктует животным определённые ритмы жизни, и они вынуждены подчиняться.

Ещё через два дня на «дорогах обды» начинаются брачные игры журавельников. Холодным весенним утром незадолго до рассвета начинается перекличка самцов. Голос журавельника – протяжный хриплый крик, похожий на карканье вороны. Первый самец подал голос ещё в ночной темноте, когда на востоке только чуть посветлел край горизонта. Крикнув несколько раз, он замолк. Несколько минут стояла тишина, прерываемая лишь свистом и трелями певчих птиц, скрывающихся в кустарниках и листве деревьев. Затем вдали начал кричать другой самец. Он покричал несколько минут, и тоже затих. Когда небо на востоке порозовело, сразу два самца в разных частях «дороги обды» начали кричать слаженным дуэтом. Не успели они замолкнуть, как эстафету принял ещё один самец. Вслед за ним начал кричать другой самец, совсем рядом с ним. А затем закричал ещё один самец, скрывавшийся где-то в кустарниках. Постепенно крики самцов стали всё более и более частыми. Промежутки между ними уже не превышали нескольких секунд, а когда край солнечного диска появился над горизонтом, крики самцов следовали непрерывно один за другим, заглушая голоса других птиц. Солнце восходило, освещая кричащих птиц. Журавельники собрались для брачных игр большой стаей. Самцы стояли среди травы, вытянувшись в струнку. Перед тем, как закричать, каждый самец нагибал голову, и, резко вскинув её, издавал долгий крик. Самки, напротив, стояли в это время среди травы, опустив головы.

С восходом солнца возбуждение самцов достигло апогея. Один за другим они начали раскрывать крылья и кружиться, демонстрируя окружающим самкам чёрно-белый узор на нижней стороне крыльев и белые пятна на боках тела. После нескольких минут такого кружения самец бросался вслед за самкой, которую предпочёл остальным, и вынужден был догонять её, лавируя среди множества сородичей. Если самец был привлекателен для самки, она вскоре останавливалась. Но если самец чем-то не нравился самке, она просто взлетала, чтобы через несколько метров опуститься среди сородичей и затеряться среди них. А самец снова начинал кружиться в брачном танце.

Когда солнце достаточно высоко восходит над горизонтом, брачные игры журавельников постепенно прекращаются. Если пара успела сформироваться, обе птицы занимают территорию среди кустарников, окаймляющих «дорогу обды», и несколько последующих дней охраняют её границы, свирепо изгоняя сородичей. С каждым днём число птиц, участвующих в брачных ритуалах, уменьшается. Постепенно «дороги обды» оказываются поделёнными на множество гнездовых территорий журавельников, и последние сформировавшиеся пары вынуждены довольствоваться худшими участками или отвоёвывать часть территории у птиц, занявших её ранее. На пятое утро после начала брачных игр только несколько самцов на большом расстоянии друг от друга встречали восход солнца криками. Вряд ли кто-то из них смог образовать пару в этот сезон размножения. А их более удачливые сородичи уже занимаются домашними делами – в кустарнике они выкапывают ямку, в которую вскоре откладывают первое яйцо.

Одна пара журавельников удачно выбрала место для гнездования. Птицы нашли друг друга в первый же день брачных игр, и им посчастливилось практически беспрепятственно занять хорошую территорию, где группа кустарников вдавалась в заросли травы. Самец успешно отбил попытки нескольких пар занять часть их гнездового участка, и вскоре его самка уже начала высиживать кладку из трёх яиц, заботливо спрятанную среди кустов.

Самка журавельника сидела на яйцах, регулярно переворачивая их лапами. Время от времени она позволяла себе встать и размять лапы, уставшие от неподвижности. Сидя на гнезде, она приводила в порядок оперение, вычищая из него мусор и паразитов. Любое небольшое животное, оказавшееся в пределах досягаемости её клюва, становилось её едой. Сейчас самка занималась самым важным делом в её годовом цикле – выращиванием потомства. И родительский инстинкт оказывался сильнее любого другого, даже инстинкта самосохранения. Поэтому самка не покинула гнездо, когда недалеко от него появилось крупное животное с пушистой пятнистой шерстью и длинными зубами, торчащими из закрытого рта. Огромный зверь двигался совершенно бесшумно, принюхиваясь и оглядывая местность. От его внимания не ускользнуло неосторожное движение самки журавельника, и зверь двинулся прямо к ней. Защищая кладку, птица вскочила с гнезда и резко распахнула крылья, демонстрируя их чёрно-белую изнанку. Но больше она ничего не смогла сделать – огромная лапа молниеносно сокрушила тело птицы, превратив её в лепёшку из перьев и плоти. Огромный пятнистый зверь когтем разорвал тело птицы и несколькими движениями шершавого языка, покрытого роговыми зубчиками, буквально слизал мясо вместе с костями, придерживая тело убитой птицы лапой. В следующие несколько минут яйца журавельника одно за другим хрустнули во рту зверя, и он проглотил их прямо со скорлупой. Когда это животное ушло, на месте трагедии остались только окровавленные перья с остатками кожи птицы, и опустошённое гнездо.

Мегафауна травоядных неизбежно порождает мега-хищников. Один из них – берл, круглый год живущий в лесах Сибири. Но летом вместе со стадами обды на север приходит ещё один гигантский охотник – сибирский саблезуб, извечный «пастух» стад обды.

Сабельный клык неоднократно возникал в линии позвоночных, ведущей от примитивных рептилий к млекопитающим. Такими клыками обладали плотоядные зверообразные рептилии пермского и триасового периодов, а также раннетретичные нимравиды из числа плацентарных млекопитающих, и некоторые сумчатые млекопитающие позднего третичного периода. В семействе кошачьих сабельный клык развивался несколько раз. Доисторический человек сталкивался с представителями саблезубых кошек в Африке, Евразии и Северной Америке, но массовое вымирание мегафауны в голоцене уничтожило глубоко специализированных саблезубых хищников. Зато в неоцене сабельный клык развился одновременно у представителей двух семейств хищников. В Африке обитает генетта-убийца, крупное саблезубое животное семейства виверровых, а в Сибири такие клыки снова появились у одного из представителей изрядно поредевшего семейства кошачьих – на сей раз этим оружием обзавёлся потомок рысей.

Сибирские саблезубы стали единственным среди кошачьих мигрирующим видом, и каждый год отправляются в путешествие на север вслед за своей основной добычей – обдой. Некоторые особи идут за своей добычей далеко на север, но значительная часть этих кошек рассеивается на огромном пространстве Восточно-Сибирского плоскогорья. Этим зверям необходимо достаточно большое количество крупных млекопитающих на обширной территории.

Зверь, убивший самку журавельника – взрослая самка сибирского саблезуба. Она не стремится охотиться на крупную добычу – самка беременна и скоро должна родить, поэтому она избегает нападать на опасных животных, и пока довольствуется случайной мелкой добычей. Ей необходимо найти место для логова, где появятся на свет её детёныши, но сделать это очень непросто – она не должна выдать местоположения логова своим поведением. Сильный беспощадный берл и вездесущая любопытная вахила могут просто съесть её детёнышей, поэтому самка очень тщательно подходит к выбору места для выращивания потомства.

Последние заморозки ещё покрывают инеем листья травы, а когда их нет, по ночам всё равно ещё прохладно. Однако с каждым днём погода становится всё лучше, и природа откликается на эти изменения. Несмотря на ночные холода, растения очень быстро растут, и для сибирской мегафауны наступают времена изобилия.

Снежные зайцелопы пасутся среди высокой травы. Эти травоядные питаются низкорослыми травами и нижней частью стеблей злаков, поэтому они находят немало корма там, где прошли обды, обкусывающие из-за высокого роста лишь вершины растений. Способность менять окраску шерсти по сезонам очень полезна для этих животных, которые в природе имеют множество врагов. Зимой белая окраска делает этих животных незаметными издалека, а летом благодаря нечётким вертикальным полосам снежные зайцелопы трудноразличимы среди травы. Но даже такая окраска не спасает от хищников, охотящихся с помощью обоняния, поэтому звери не теряют осторожности. Крупный рослый самец регулярно встаёт на задние ноги и оглядывает окрестности, сохраняя двуногую позу несколько секунду. Пока хищники не угрожают, животные могут спокойно пастись. Потомство у зайцелоп рождается рано, и каждая самка приносит сразу пару детёнышей. Они рождаются хорошо развитыми, и уже в первые дни жизни пробуют щипать траву. Детёныши отличаются от взрослых зверей очень чёткой полосатой окраской. В случае опасности они просто прижимаются к земле и замирают. Также у них не развиты запаховые железы, поэтому хищники с трудом могут их обнаружить. В это время самки зайцелопы уводят хищника от потомства. Для этого они ведут себя нарочито неосторожно, привлекая внимание хищника, и заставляя его пускаться в погоню. Это опасная игра, но зайцелопы выигрывают в ней благодаря выносливости и скорости.

Детёныши зайцелоп должны развиваться быстро, чтобы к зиме набрать достаточный вес и пережить суровое время. Но всё равно в первую зиму гибнет около половины детёнышей, родившихся летом. Зайцелопы имеют множество врагов – чаще всего их добывает вахила, хотя иногда эти звери становятся жертвами берла, особенно в глубоком снегу, где они не могут развить достаточную скорость. Зато весной и летом у зайцелоп появляется один союзник – небольшая птица сибирский шерстолаз. Пока не появились рои кровососущих насекомых, эти птицы выклёвывают из шерсти зайцелоп вшей – паразитов, постоянно обитающих в шерсти зверей. Когда один детёныш зайцелопы начинает сосать молоко, птица садится на его спину, и детёныш испуганно шарахается и прячется в траве. Он ещё не понимает, кто друг, а кто враг, но взрослые животные охотно доверяют птицам очистку своей шерсти, и вскоре детёныш привыкнет к присутствию птиц. А польза, которую приносят шерстолазы как сторожа, ещё больше укрепит их союз.

Не все птицы, однако, благосклонно относятся к самим зайцелопам. Когда животные пасутся, одна из самок гарема подходит к кустам, чтобы пощипать нежные молодые листочки. Но она не замечает гнездо журавельника, скрытое в траве. Самка насиживает, до последнего момента не выдавая себя. Её оперение хорошо сочетается с цветом травы, а игра света и тени среди кустарника делает незаметной чёрно-белую окраску головы и шеи. Зайцелопы не представляют опасности для этих птиц, но вполне могут случайно наступить на кладку. Поэтому, когда зайцелопа делает ещё несколько шагов в сторону гнезда, самка таёжного журавельника встаёт на защиту потомства. Она резко вскакивает с гнезда и раскрывает крылья, демонстрируя заметную издалека чёрно-белую окраску изнанки крыльев. Зайцелопа сильно испугалась внезапно возникшего перед ней силуэта, резко отпрянула в сторону и издала пронзительный свист. Её движение и сигнал тревоги напугали всю группу зайцелоп, и они бросились в стороны, высоко подпрыгивая среди травы. А самка журавельника, убедившись, что гнезду ничего не угрожает, продолжила насиживание.

В стаде шурги также появилось прибавление. Самки шурги одна за другой принесли потомство, а у одной из самок даже родилась двойня. Молодые животные сразу после рождения могут ходить, и вскоре могут даже бегать наравне со стадом. Шерсть новорождённых детёнышей светлее, чем у взрослых особей, и на этом фоне вдоль спины протягивается тёмная полоса, а на боках имеется несколько тёмных пятен. Это наследство, оставшееся от кабана – дальнего предка шурги. Детёныши питаются жирным молоком и быстро растут. Первые несколько дней жизни они питаются только молоком, но далее начинают интересоваться кормом взрослых животных. В отличие от пугливых детёнышей зайцелопы, юная шурга гораздо спокойнее, и даже с некоторым любопытством относится к сибирским шерстолазам, которые скачут по спинам и бокам взрослых зверей. Когда один шерстолаз сел на бок самки шурги и начал искать паразитов, детёныш этой самки вытянул ему навстречу хоботок, и попытался дотянуться до птицы. Но шерстолаз просто вспорхнул, и сел на спину животного, куда детёныш не дотянется. Зато ещё один шерстолаз сел прямо на спину детёнышу, и начал обшаривать его шерсть острым клювом.

Стадо шурги почтительно расступается, когда через него шествуют обды. В отличие от воинственной шурги, обда отличается спокойным и мирным характером, но в стаде этих зверей есть молодые животные, которые ещё не потеряли связь с матерью. Родившись в прошлом году, они лишь недавно прекратили сосать молоко, но ещё держатся рядом с матерями, получая от них необходимую защиту. А самки обды в это время уже носят второго детёныша, и до родов осталось совсем немного времени. Поэтому детёнышам, родившимся в прошлом году, придётся расстаться с матерью и рассчитывать только на безопасность стада в целом. По окончании беременности самки обды становятся очень подозрительными, и могут легко напасть на любого зверя, в котором почувствуют опасность. А вызвать агрессию у этих огромных зверей небезопасно даже для шурги, вооружённой бивнями.

К концу весны трава отрастает настолько, что самки зайцелоп бродят по брюхо в волнующемся коричневато-зелёном море злаков, а их детёныши едва могут оглядеться, не вставая на задние ноги. Шурга благодаря своему росту не потеряется в море злаков, даже будучи детёнышем: когда стадо кормится, детёныши играют, и их головы, ещё без устрашающих бивней, и полосатые спины виднеются среди травы. Злаки, богатые кремнезёмом, слишком тверды для детёнышей, у которых только начали прорезаться молочные зубы, но взрослые звери охотно поедает траву вместе с корнями. Животное пользуется бивнями, как слоны эпохи голоцена: она выкапывает ими траву. Большинство животных этого вида являются правшами, поэтому правый бивень у них больше стёрт и постоянно испачкан в земле. Шурга подцепляет дернину бивнем, и сильным рывком выдёргивает сразу пучок травы. Взяв его хоботком и несколько раз ударив об землю, чтобы стряхнуть почву с корней, шурга поедает пучок травы целиком. Земля помогает пищеварению зверя, предотвращая расстройство желудка и снабжая зверя минеральными веществами. После кормления стада шурги земля на довольно большой площади оказывается развороченной и перекопанной. Такие следы кормления шурги заметны с высоты птичьего полёта – на них ещё не успевает развиться плотная дерновина злаков, и эти участки «дорог обды» пестреют многоцветьем разнотравья на фоне коричневато-зелёного ковра злаков. С каждым годом, однако, они становятся всё бледнее, и на третий год дерновина злаков почти восстанавливается. На участках, где дернина повреждена кормлением шурги, любят кормиться зайцелопы, которые разнообразят сочным разнотравьем однообразный и суховатый рацион из злаков.

Обды пощипывают молодую листву на берёзах. Большой рост и подвижная шея позволяют этим зверям кормится на высоте, недоступной шурге и зайцелопам, поэтому обда легко уживается с этими зверями, не конкурируя с ними. Верхняя губа обды раздвоена, и её половинки могут двигаться независимо друг от друга. Благодаря такому приспособлению животное может срывать листья даже с кончиков ветвей. Если есть необходимость, обда может вставать на задние ноги, опираясь передними на ствол дерева. Но не всякое дерево может выдержать тяжесть такого великана. Кроме того, беременные самки слишком тяжелы и неуклюжи для этого.

Шерстолазы скачут по спинам и бокам животных, собирая насекомых. Пока им попадаются лишь мухи, которых привлекает навоз и тяжёлый запах, исходящий от зверей. Но скоро наступит лето, и в корме не будет недостатка. Звери позволяют ловким птицам многое: шерстолазы садятся им на морды, засовывают клюв в ноздри, и даже ловят мух возле глаз, где назойливые насекомые пьют солоноватую слёзную жидкость зверей. Деятельность этих птиц особенно кстати в ясный солнечный день, когда животные могут позволить себе отдохнуть, а насекомые, напротив, очень активны.

Утромещё был заморозок, но днём солнце ощутимо припекает, и на крупных зверей постепенно накатывает дремотное состояние. Большие обды прилегли в тени молодых берёз на краю «дороги обды». Самец лениво ощипывает листву с кустов, не вставая. Ему особенно нравятся чуть-чуть сладковатые ветки с соцветиями, распространяющими сильный аромат. А самки одна за другой заснули. Через несколько дней у них должны родиться детёныши, и они помногу отдыхают. Детёныши прошлого года рождения играют – два самца имитируют поединок взрослых животных, постукивая друг друга носами. Через несколько лет у них на носу вырастут большие рога, которыми зимой можно будет разгребать снег. А молодая самка занимается более мирным занятием: она ест. Но, перед тем, как сорвать пучок травы, она имитирует добывание пищи зимой – несколько раз проводит по траве мордой из стороны в сторону. При этом она неосторожно вдыхает пыльцу, и несколько раз чихает, и одна из взрослых самок встревожено смотрит на неё.

Стадо шурги тоже становится вялым. Несколько животных даже ложатся на землю, свободно вытянув ноги, когда остальные звери бродят рядом. Детёныши шурги тоже играют, подражая движениям взрослых, когда они добывают корм. Но их игрушкой стал пучок травы, отвалившийся от выкопанной взрослым зверем дернины и не съеденный. Детёныши толкают его мордой, пытаясь подкопать ещё не выросшими бивнями, и хватают хоботком. Пожевав пока малосъедобную траву, один из детёнышей выплёвывает её, и затем игра продолжается, но на сей раз траву жуёт уже другой детёныш. Один из детёнышей шурги, устав и проголодавшись, решает подкрепиться. Он подбегает к своей матери, которая отдыхает, лёжа на боку, и припадает к её вымени. Когда детёныш начал сосать, он завилял хвостом от удовольствия, словно собачонка.

Шерстолазы не прекращают своей работы ни на минуту. Они ловко схватывают мух, садящихся на тела животных. Пока не вывелись птенцы, птицы могут спокойно поедать пойманных насекомых, набирая вес. Но во время выкармливания птенцов они сильно похудеют. Птицы не теряют бдительности – несколько раз за день они подвергались атакам разных пернатых хищников, и одна из птиц уже стала чьей-то добычей. Поэтому каждую минуту несколько пар глаз оглядывают окрестности. И от них не ускользнуло подозрительное движение в траве недалеко от края «дороги обды».

Сигнал тревоги сибирского шерстолаза звучит очень громко и неприятно, особенно на фоне остальных звуков природы. Но крупные животные по опыту знают, что птица редко ошибается, подавая его, а некоторые звери уже видели, что бывает с теми, кто отреагирует недостаточно проворно. Крик тревоги повторился, а затем сразу несколько шерстолазов закричали громко и пронзительно. Опасность явно была очень велика. Обды отреагировали очень быстро – могучие звери один за другим поднялись из травы, и огромный самец начал нюхать воздух. Случайный порыв ветра принёс запах, который он хорошо знал с самого детства, запах, который ассоциировался со страхом, кровью и смертью. Запах очень большого пятнистого зверя с длинными зубами, который тихо крадётся и легко убивает даже сильных зверей. Сибирский саблезуб.

Шурга, заслышав сигнал тревоги, начала собираться в оборонительный строй. Самка, кормившая детёныша, резко вскочила на ноги, едва не затоптав собственного отпрыска, который пронзительно заверещал и отскочил от неё. Другие детёныши, визжа от страха, кинулись к собственным матерям, ища у них защиты. Испуганные зайцелопы собрались в стадо, согнав вместе всех детёнышей, и заспешили к стаду шурги, рассчитывая на безопасность вблизи этих зверей.

А из травы поднялся виновник всей этой тревоги – крупная самка сибирского саблезуба. Три дня назад в укромном логове в глубине леса у неё родились два детёныша. И теперь самка должна хорошо питаться, чтобы иметь возможность выкормить их обоих. До этого дня она держалась в лесу очень тихо, стараясь не выдавать местонахождения логовища. Добычу самки составляли только мелкие животные – змеи, птицы, гнездящиеся на земле и их кладки, грызуны, норы которых она умела разыскивать и раскапывать, и даже падаль. Один раз за последние дни ей удалось добыть новорождённого детёныша зайцелопы, но это была величайшая случайность – детёныш родился слепым, и самка просто отказалась его выкармливать. А затем у неё появились детёныши – два маленьких слепых существа, непрерывно пищащих и ползающих по полу логова – широкой и глубокой норы, которую самка выкопала под корнями вековой сосны, поваленной ветром. Они просили есть, и материнский инстинкт придал самке решимости. Хищник вышел на большую охоту, которая теперь грозила обернуться большой бедой. Самка саблезуба не хуже всех этих громадин слышала тревожный крик мелкой птицы, которая копошилась в шерсти одного из зверей. И это крохотное существо сорвало всю охоту. Теперь все животные встревожены, и вряд ли удастся добыть хоть одного из них. А буквально минуту назад самка сибирского саблезуба очень рассчитывала добыть крупную самку зайцелопы, бродившую в отдалении от стада. Она представляла себе, что нужно сделать – подкрасться под прикрытием травы ещё на несколько шагов, затем немного пробежать, и ударом лапы сбить это животное. Самец не смог бы так охотиться – он слишком массивен для этого. А затем, когда жертва хрипит и бьётся в когтях, нужно всего лишь нанести удар клыками в основание шеи – и жизнь уйдёт из добычи вместе с кровью. А затем – приятное ощущение сытости и непередаваемая нежность к двум маленьким живым комочкам, которые тычутся в бок своими мордочками. Но крик одной птицы нарушил все планы.

Громкий рёв стада шурги слился с трубными голосами встревоженных обд и свистом напуганных зайцелоп. Вспугнутые движением зверей птицы метались над стадом, громко крича. А огромные звери начали надвигаться на самку саблезуба. Обды громко топали толстыми ногами, а шурги ревели и качали головами, с силой ударяя бивнями по земле и подбрасывая в воздух вырванные с корнями дернины травы. Детёныши, уже прячущиеся за их спинами, или ещё шевелящиеся в чреве и готовящиеся появиться на свет, превратили зверей из испуганной массы мяса и костей в грозных противников, готовых сражаться за своё потомство. И ради сохранения собственного потомства самка сибирского саблезуба была вынуждена отступить. Такова цена специализации к охоте на крупную добычу – иногда жертва превращается в опасного противника.

Сибирское лето короткое, но очень жаркое. Растения очень быстро развиваются, и стада гигантов не испытывают недостатка в корме. Но вместе с теплом приходит одна из особенностей сибирской природы, которая превращает жизнь животных в настоящее мучение. В пойме реки есть неглубокие хорошо прогреваемые водоёмы, а по лесу разбросано множество небольших болот. И здесь над прочими водяными обитателями преобладают личинки разнообразных двукрылых – комаров и мошек. Когда устанавливается стабильная тёплая погода, происходит их массовый метаморфоз, и в воздухе появляются тучи мелких кровососущих насекомых.

Издалека кажется, что над стадами висит серый туман. На самом деле это густой рой кровососущих насекомых, которые непрерывно атакуют зверей. Короткая летняя шерсть животных не является серьёзным препятствием для насекомых, и комары массами садятся на спины и бока зверей. В некоторых местах их бывает так много, что шкура животных кажется серой из-за скоплений комаров. Места от их укусов зудят, заставляя животных чесаться об деревья, и запах расчёсанной кожи ещё больше привлекает насекомых. Мошки предпочитают атаковать глаза и ноздри животных. Их бывает так много, что животные вдыхают их, и после этого долго чихают.

Комары изнуряют животных своими укусами и высасывают много крови. Животные вынуждены тратить много времени, чтобы отмахиваться от них, и стараются съесть больше травы, чтобы хоть как-то компенсировать потери от комариных укусов. Аппетит комаров поистине неистощим. Если их не отгонять, они вполне способны обескровить животное размером с самку зайцелопы в течение нескольких часов. Комары и мошки активны ночью, а днём их сменяют слепни и оводы. Укусы слепней очень болезненны, и даже огромная обда сильно нервничает, заслышав их характерное жужжание. Но полёт овода вызывает у зверей гораздо больший испуг. Эти насекомые не сосут кровь, будучи взрослыми, но откладывают на тело животных яйца, а личинки оводов развиваются как паразиты животных под кожей или в дыхательных путях и лобных пазухах черепа.

Обда и шурга сильно страдают от кровососущих насекомых, и из-за этого вынуждены менять привычный образ жизни. Преследуемая кровососами шурга уходит в болота и валяется в грязи. Целые стада этих животных занимают берега рек, и старательно размазывают грязь по собственной шкуре, катаясь в ней или набрасывая её на себя хоботком. Тяжеловесные животные выкапывают себе в грязи ямы, и подолгу лежат в них, наслаждаясь прохладой. Высыхая, грязь склеивает их шерсть в некое подобие брони, и на какое-то время защищает от нападения насекомых.

Появление потомства у певчих птиц как раз совпадает с массовым появлением комаров, и вокруг стад млекопитающих летает множество птиц, собирающих корм для птенцов. Шерстолазы являются специализированными санитарами крупных животных, и вьются над ними большими стаями. Этих птиц особенно много по краям «дорог обды», недалеко от деревьев, где эти птицы гнездятся. Буроватые самки и блестящие чёрные самцы шерстолазов облепляют бока зверей, и кормятся, набивая насекомыми растяжимые подъязычные мешки. В дупле крупного дерева ожидает корма целый выводок птенцов, своих и чужих, поэтому самки стараются запастись достаточным количеством корма. Крупные звери относятся к присутствию шерстолазов очень благосклонно, и даже детёныши теперь не пугаются, когда эти птицы ворошат их шерсть клювами. Но шерстолазы ловят насекомых достаточно избирательно – они предпочитают более крупных слепней и оводов, оставляя право на ловлю комаров другим птицам.

Набив подъязычный мешок насекомыми, самки шерстолазов одна за другой отправляются к общему гнезду. В глубоком дупле у них находится многочисленный выводок. В коллективном гнезде подрастает сразу два десятка птенцов, и все они хотят есть. Птицу, которая села на край дупла, встречает писк сразу нескольких голодных птенцов – пока они растут, они готовы есть почти непрерывно. Самка шерстолаза, цепляясь когтями за древесину, спускается в глубину дупла, а ей навстречу тянут раскрытые клювы несколько птенцов. Слизистая оболочка по краям их рта образует специальные валики, сильно отражающие скудный свет, проникающий в дупло. Это делает раскрытые рты птенцов более заметными, и самка просто не в состоянии отказать им в корме. Поэтому содержимое подъязычного мешка сразу оказывается во рту самого голодного из них, который тянет голову выше. Неважно, чей именно это птенец – все самки шерстолаза одинаково охотно кормят всех птенцов, и у всех молодых птиц есть одинаковый шанс на выживание. Все насекомые, принесённые самкой, исчезают в глотке птенца. Проглотив последнее насекомое, он поворачивается к самке задом и выделяет порцию помёта, заключённую в слизистую оболочку, которую самка уносит из гнезда. А сытого птенца на «кормном» месте возле входа сменяет более голодный. Изредка корм птенцам приносит даже самец, приходящийся отцом всем этим птенцам. Но чаще всего он высматривает хищных птиц, которые не упускают возможности напасть на шерстолазов, ищущих паразитов в шерсти шурги и обды.

У обды есть также свои особые защитники. В шерсти этих млекопитающих поселяются колонии мелких летучих мышей особого вида – летучие мыши обды. Эти рукокрылые проводили зимы на юге, находясь в спячке среди колоний рукокрылых других видов. Но весеннее тепло пробудило их, и они отправились на север на поиски стад обды. Летучие мыши обды прибывают на север позже, чем сама обда – им необходимо наличие достаточного количества корма. Поэтому, пока не появились комары, эти рукокрылые остаются недалеко от мест зимовки и ведут ничем не примечательный образ жизни, характерный для большинства летучих мышей. Но зато в начале лета они поодиночке или небольшими стаями спешат на север, нагоняя стада зверей. В полёте они кормятся насекомыми, и могут лететь целую ночь без посадки. И однажды в начале лета обды чувствуют, как в их шерсти зашевелились эти маленькие существа. Ночью летучая мышь обды выходит на охоту, и количество комаров, вьющихся вокруг обды, заметно уменьшается. В темноте звери ощущают, как крылья летучих мышей касаются их шерсти, но это не пугает, а напротив, успокаивает зверей. Летучие мыши обды – это не только охотники на насекомых, но и отличные ночные сторожа – острый слух летучих мышей позволяет им обнаружить присутствие хищников, а их тревожные голоса обда различает очень хорошо, и также настораживается.

Обда всё лето носит на себе колонии летучих мышей этого вида. Эти рукокрылые даже размножаются на обдах. Вскоре после прилёта самки летучей мыши обды приносят потомство. Первые дни жизни самка носит потомство на себе – пока детёныши маленькие, они не мешают ей летать и кормиться. Но крупные детёныши – это уже достаточно серьёзное препятствие для матери, и она оставляет их висеть в шерсти животного-хозяина, а для кормления разыскивает, узнавая по голосу. В отсутствии матери подросшие детёныши не голодают. Они активно перемещаются в шерсти животного, и с помощью подвижного носа, вытянутого в хоботок, разыскивают различных паразитов, селящихся в шерсти обды. Один из таких паразитов обды – гусеница моли обды, которая обгладывает волосы животного. Если на животном паразитирует слишком много личинок этой бабочки, его шерсть заметно редеет. Летом это, может быть, не столь важно для выживания, но зимой густая плотная шерсть помогает спасаться от холода, а переохлаждение может стать причиной болезни и гибели животного. Поэтому баланс между численностью паразита и здоровьем животного-хозяина жизненно необходим. И его помогают поддерживать детёныши летучей мыши обды.

Гусеницы моли обды, тонкотелые подвижные существа, ползают возле корней волос обды, заставляя огромное животное вздрагивать от их прикосновений. Они строят себе небольшой чехлик из огрызков волос, скреплённых паутиной, и в случае опасности прячутся в нём, не выдавая движениями своего присутствия. Детёныши летучей мыши обды, хоть и не умеют летать, активно ползают по шерсти животного, цепляясь задними лапами и большими пальцами крыльев. Благодаря острому обонянию они разыскивают проворных гусениц, а хоботок помогает ловить их. За день детёныш успевает съесть личинок моли обды и других насекомых в количестве, примерно равном пятой части собственного веса. Так он плавно переходит с материнского молока на грубую взрослую пищу. Детство у молодых летучих мышей длится очень недолго – они быстро развиваются, и уже в месячном возрасте сами начинают летать и охотиться.

Преследуемые птицами и детёнышами летучих мышей личинки моли обды уползают на нижнюю часть тела и на ноги обды. Они также быстро развиваются и плетут из волос обды коконы. Перед тем, как кокон будет готов, личинка отгрызает волосы, на которых он держится, и падает в траву, где её с трудом отыщет птица. Здесь личинка доплетает кокон, закрывая его, и превращается во взрослую бабочку. Летом успеет вывестись два поколения моли обды, но они значительно мельче бабочек, которые вывелись из перезимовавших на обде гусениц. Имаго этого вида перелетает с животного на животное вечером, когда птицы менее активны, а летучие мыши ещё не отправились на охоту. Моль обды летает низко над травой, чтобы её не заметили случайные хищники. Самцы этих бабочек – очень хорошие летуны. Они разыскивают самок с помощью очень развитых органов обоняния на усиках. Самцы этой моли живут недолго и не питаются. Они успевают оплодотворить нескольких самок, после чего гибнут. Самки моли обды кормятся пыльцой. Они живут значительно дольше самцов, потому что в течение своей взрослой жизни должны отыскать подходящий вид животного-хозяина и отложить на него яйца. Особенно трудная задача стоит перед бабочками второго летнего поколения – они должны «угадать» с метаморфозом время миграции обды на юг. Некоторым удаётся отложить яйца на животных, которые провели лето в той местности, где развивались личинки моли, но это сравнительно редкая удача. Большинство бабочек второго летнего поколения гибнет, не найдя обду и не отложив яйца. Но бабочки зимнего и первого летнего поколения своей многоядностью восполняют узкую специализацию этого поколения.

Настоящим бичом крупных травоядных млекопитающих в летнее время являются клещи. Эти членистоногие способны голодать фантастически долгое время, но, обнаружив подходящего хозяина, они способны высосать крови в десятки и даже сотни раз больше, чем весят сами. Клещи ожидают крупных зверей в кустарнике или на стеблях высоких трав. Когда обда, шурга или зайцелопа проходит мимо и задевает растение, клещи буквально дождём сыплются на него и расползаются по телу. Среди множества видов клещей встречаются узкие специалисты, которые паразитируют исключительно на одном виде животных, и встречаются на редкость всеядные виды, которые сосут кровь разных хозяев. Развитие мегафауны способствовало активной эволюции и процветанию этой группы животных. Клещи чаще всего присасываются на нижней части тела животных – на шее и груди, животе и ногах. Причём, если на одном животном паразитируют клещи разных видов, они чётко делят между собой места обитания, занимая строго определённые области тела животного. Пока клещ не напился крови, его очень трудно заметить, и даже острые глаза шерстолаза не в состоянии его заметить. Но насосавшиеся клещи висят среди шерсти животных как шарики серого, коричневатого и даже красного цвета.

Летом у таёжных журавельников уже появляется потомство. Пары этих птиц в сопровождении выводка пушистых полосатых птенцов бродят рядом со стадами травоядных зверей. Если соблюдать определённую осторожность, это вполне безопасно – хищные птицы редко появляются вблизи стад, а корм можно найти в достаточном количестве. Когда обда или шурга бродит по траве, из-под её ног в разные стороны прыгают кузнечики и кобылки, которых очень любят журавельники. В начале лета в траве много личинок этих насекомых, которые умеют прыгать, но обладают мягкими покровами и потому представляют собой хорошую пищу для птенцов этих птиц. Птенцы, даже всего лишь недели от роду, обладают хорошей реакцией, и вполне могут поймать этих насекомых. Но координация движений у них пока очень неважная, и они просто очень часто промахиваются, и им приходится выпрашивать корм у родителей, постукивая клювом по их клюву. Но проходит ещё несколько дней, и маленькие журавельники начинают хорошо ловить насекомых, и от родителей им требуется лишь обогрев ночью и при необходимости защита от мелких хищников. В это же время у птенцов журавельника начинают расти первые перья на крыльях и задней части шеи.

Журавельники бродят рядом с крупными травоядными. Высокий рост взрослых птиц помогает им склёвывать с боков обды и шурги клещей. Крупные звери вначале относятся к таким птицам недоверчиво из-за их большого роста, но позже, убедившись в их безопасности и даже полезности, не обращают на них внимания. Зато сами журавельники должны следить за своими соседями, чтобы случайно не попасть под тяжёлую ногу обды или шурги.

Самка журавельника водит птенцов среди стада. Они уже немного подросли, и ловко схватывают кузнечиков и других насекомых, выскакивающих из-под ног животных. Они слишком заняты охотой, и не замечают, как к ним приближается взрослая шурга – крупный трёхлетний самец. Несмотря на свои размеры, шурга – довольно глупое животное, и её легко можно напугать. Самка журавельника способна только на один вид угрожающей демонстрации – она забегает прямо к самой морде животного, резко раскрывает крылья и кричит громким каркающим голосом. На секунду самец шурги замер, а испуганные криком журавельника шерстолазы вспорхнули с боков животного. В следующую секунду самка журавельника просто клюнула шургу в кончик хоботка. Не ожидавший такого нападения от небольшой птицы, самец шурги недовольно хрюкнул, и свернул в сторону. А выводок журавельников продолжил кормиться.

Одним животным для поддержания жизни вполне достаточно ловить насекомых, но другим требуется гораздо более серьёзная добыча. Королём плотоядных животных Сибири является сибирский саблезуб. Этот хищник является узко специализированным охотником на крупных животных, и питается падалью только в очень редких случаях. Самка этого вида, поселившаяся недалеко от «дороги обды», является не единственным представителем этого вида в окрестностях. Она успела спариться с крупным самцом, который вскоре покинул места её обитания. Но детёныши, отцом которых он стал, родятся лишь на следующий год. Пока самка выкармливает своих двух детёнышей, зародыши, развивающиеся в её теле, затормозятся в развитии до следующего года.

Несколько раз самка сибирского саблезуба охотилась на самой «дороге обды», но всякий раз охота срывалась из-за тревоги, которую поднимали шерстолазы, сидящие на спинах крупных зверей. Но охота в лесу оказывалась более удачной – саблезубой кошке несколько раз удавалось убивать снежных зайцелоп, причём один раз она точным ударом клыков в шею свалила крупного самца, мяса которого ей хватило на два дня. Ещё один раз добычей хищника стала двухлетняя самка шурги, которая спасалась в лесу от жары. Самка саблезуба заметила, что в лесу птицы, много раз срывавшие ей охоту, не садятся на спины животных. Кроме того, в лесу гораздо проще устроить засаду, и огромная кошка несколько раз убивала животных, прыгая на них с дерева. При этом удар её тела валил животное на землю, и давал возможность нанести укус в шею или живот. Опасаясь сломать клыки, самка сибирского саблезуба не кусала добычу в грудную клетку или крестец, а выбирала для нанесения раны мягкие ткани. Положительный опыт был взят самкой саблезуба на вооружение, и благодаря удачам в охоте её потомство развивалось очень успешно. У детёнышей уже открылись глаза и уши, и они стали гораздо активнее ползать по логову, пошатываясь на слабых лапах. Можно надеяться, что они успеют достаточно хорошо развиться к осени, чтобы выдержать странствие на юг и выучиться основам охоты. Но для этого прежде всего их мать должна быть хорошим охотником.

Травоядные животные пользуются в лесу определёнными тропами, и наилучшая засада – как раз возле троп. Самка облюбовала для засады заросли на границе леса и «дороги обды». Здесь кустарники сменяются лиственными деревьями, а травоядные животные часто проходят по тропе, чтобы в лесу укрыться от зноя. Тень от листьев, падающая на траву, отлично сочетается с пятнистым рисунком на шкуре хищника, и самка саблезуба может спокойно ожидать появления подходящей добычи.

Среди кустарника слышатся шорох веток и топот больших ног. Стадо обды, численностью около двадцати животных, уходит отдыхать в тень. Стадо возглавляет крупный самец с большим плоским рогом на морде и высокими роговыми козырьками над глазами. Когда он шагает среди кустарника, эти козырьки защищают глаза от веток. Следом за ним шагает несколько самок, возле которых уже резвятся детёныши, родившиеся в течение последних двух недель. Детёныш обды – заманчивая добыча, но охота на него очень трудна – самка постоянно держится рядом со своим отпрыском, и ради его защиты готова броситься на любого хищника, рискуя собственной жизнью. Следом за ними проходит ещё один самец, явно занимающий подчинённое положение в стаде, и с ним следует всего одна самка с детёнышем. Но самая заманчивая добыча – это молодой самец обды, двухлетнее животное, уже не нуждающееся в материнской опеке, но ещё достаточно слабое, чтобы в одиночку отразить нападение хищника. И именно он ведёт себя наименее осмотрительно, задерживаясь возле кустов для кормления. Самка сибирского саблезуба наблюдает за ним, и её короткий хвост дрожит, выдавая сильное напряжение.

В шерсти самца копошится несколько летучих мышей – неизменных спутников этого вида. Они очень часто срывают ночную охоту хищников, тревожными криками предупреждая обду об опасности. Но похоже, что хищник выбрал хорошее место для засады: никто из них не заметил опасности, и летучие мыши живут своей обычной жизнью. Самки ещё кормят молоком уже подросших детёнышей, или вылизывают их шерсть. Некоторые из молодых зверьков учатся летать – цепляясь за шерсть обды, они часто машут крыльями. На несколько секунд им удаётся взлететь, но они всё ещё не решаются оторваться от тела животного-хозяина, и крепко держатся лапами за пряди его шерсти.

Самец обды далеко зашёл в кустарники и отделился от основного стада, которое ушло вперёд. Пока он не беспокоится – он слышит голоса взрослых зверей и видит среди деревьев их бока и спины. А самка сибирского саблезуба начала охоту. Она стала подкрадываться к огромному зверю, почти неслышно ступая по лесной подстилке. Когда ветер зашумел в кронах деревьев, хищница сделала большой прыжок к стволу дерева, и замерла. Похоже, в лесу всё спокойно. Она осторожно выглянула из-за куста, и снова посмотрела на обду. Очевидно, самец не знает, что за ним наблюдает хищник, и продолжает ощипывать листочки. Проглотив несколько сорванных листьев, он снова опускает голову в кустарник.

Самка саблезуба совершила один бросок. Сильным ударом левой лапы она наклонила голову обды в сторону, правой лапой вцепилась в плечо зверя, глубоко вонзила в его горло клыки, похожие на кинжалы, и в следующую секунду выдернула их, оттолкнув от себя зверя. От удара тяжёлого тела хищника обда покачнулась, и рухнула в кусты, ломая ветви. Где-то среди деревьев раздались тревожные трубные голоса взрослых зверей – стадо услышало шум борьбы. Но звери не станут возвращаться, чтобы отогнать хищника – они слишком напуганы, и в стаде есть детёныши, которые могут стать добычей.

После атаки самка сибирского саблезуба наблюдает за поверженным обдой. Теперь она должна быть терпеливой, и добыча достанется ей без лишних усилий. Обда с трудом поднимается на ноги – он смертельно ранен. Из ран на шее животного широкими струями льётся кровь, пропитывая шерсть – клыки саблезуба попали в яремную вену. Над обдой вьются испуганные летучие мыши. При падении зверь раздавил нескольких молодых животных, и другой его бок в пятнах их крови. Обда пытается нагнать стадо, надеясь на безопасность, которую обещает присутствие сородичей, но ему вряд ли удастся это сделать. Голоса стада обды слышны где-то вдалеке – стадо торопится покинуть опасное место. Животные чувствуют страшный запах крови, это пугает их, и они ускоряют шаг. Получивший раны самец обды не может двигаться так быстро. Самка сибирского саблезуба не таится и идёт почти рядом с добычей. Она знает, что после удачного нападения жертва живёт недолго, и не пытается догонять её, или наносить ещё одну рану. Смертельно раненый обда быстро слабеет, а самка саблезуба гонит его дальше. Кровь льётся по шерсти животного широким потоком, и на лесной тропе остаются красные лужицы – самец обды доживает последние минуты жизни. Наконец, обда спотыкается об корень дерева, и падает. Несколько минут он шевелит ногами и пытается встать, но потом умирает от потери крови. Летучие мыши несколько минут покружились над убитым обдой, а затем устремились вслед за стадом. Но на теле обды всё равно остаётся несколько молодых летучих мышей, которые ещё не умеют летать. Когда самка саблезуба приблизилась к добыче, они попытались уползти от хищника. Самка саблезуба заметила их движение и несколько раз ударила лапой, каждым ударом убивая по одному зверьку. Охота окончена.

Самка сибирского саблезуба начала поедать добычу. Острые когти распороли шкуру и мускулы обды на боку, и обнажили внутренности. Сабельные клыки ограничивают возможность саблезуба питаться более твёрдыми частями туши и обгрызать мясо с костей, поэтому животное поедает, главным образом, съедобные части внутренностей и мягкие части задних ног и поясницы туши. Изредка животное может сгрызть мясо с передних ног добычи, но практически никогда не пытается грызть рёбра. Клыки зверя могут вонзиться в кости и просто сломаться. А охотник без своего главного оружия живёт недолго – он вынужден питаться падалью, и в этом случае вынужден выдерживать конкуренцию с множеством других животных.

Запах крови добычи привлекает хищников и падальщиков. Поедая мясо обды, самка саблезуба замечает среди деревьев силуэты хищников с голубовато-серым мехом и тёмной полосой, которая тянется от затылка до самого хвоста. Это вахилы, сменившие роскошный зимний мех на летнюю шерсть, не выделяющуюся на фоне леса. Их давно привлекли звуки борьбы и запах крови, но осторожность взяла верх, и они не отваживаются бросить вызов самке саблезуба. Она может убить любого из них ударом тяжёлой когтистой лапы, и попытка отбить добычу может стоить жизни нескольким членам стаи. Нахлебников и охотников до чужой добычи среди хищников всегда находится очень много. Это достаточно выгодная стратегия выживания, особенно, если рядом есть животные, способные убивать очень большую добычу, которую они не могут съесть целиком за один раз. Кроме того, охота на крупную дичь отнимает много сил, и такую добычу труднее защитить. Берл, второй по свирепости и первый по весу хищник лесов Сибири, часто получает свою часть добычи, пользуясь исключительно грубой физической силой. Обладая хорошим обонянием, он легко определяет, где есть добыча, и никогда не упускает возможность отнять её.

Каждая особь крупного вида хищников должна контролировать огромную территорию, и их популяции очень разреженные. Поэтому встреча двух мега-хищников возле одной добычи – явление достаточно редкое. Тем не менее, она происходит хотя бы потому, что один из хищников может целенаправленно искать этой встречи. Когда самка саблезуба рвала мясо, вдалеке послышалось басовитое рычание, и вахилы, рыскавшие в кустах неподалёку, собрались вместе и стали вести себя заметно тише. Шорох листвы и хруст веток оповестил лесных обитателей о приближении крупного зверя, который не боится, что его кто-нибудь заметит. К туше обды приближается крупный самец берла в светло-коричневой летней шерсти. Он весит примерно в полтора раза больше самки сибирского саблезуба, и явно не собирается отступать, если будет схватка. В природе часто бывает так, что первым ест тот, кто сильнее, вне зависимости от того, кто убил добычу.

Берл и саблезуб – два прекрасно вооружённых охотника. Берл массивнее, и обладает огромной силой. Зато самка саблезуба вооружена острыми втяжными когтями и огромными клыками. Она подвижнее берла, и в схватке вполне может победить с помощью своей ловкости. Берл предпочитает действовать напрямую. Он подходит к туше поверженной обды, принюхиваясь к запаху крови. Это явный вызов, и в ответ самка саблезуба угрожающе оскаливает клыки и утробно ворчит. Берл отступает, но лишь на полшага. Предупреждение не подействовало и самка саблезуба громко заревела, оскалив зубы. Берл отошёл на несколько шагов и начал обходить тушу вокруг, стараясь зайти сзади. Не сводя с него глаз, самка саблезуба зевнула. Но это не знак того, что она хочет спать, а явная демонстрация клыков, призванная заставить чужака отступить. Такие знаки демонстрации собственной силы хорошо срабатывают во время внутривидовых конфликтов: они помогают избежать серьёзных схваток, которые могут иметь тяжёлые последствия для хорошо вооружённых хищников. Но на берла угрозы представителя совершенно иного семейства хищников не действуют. Пока он обходит тушу обды, самка сибирского саблезуба внимательно следит за его движениями, держась головой в его сторону. Её уши прижаты – это выдаёт внутреннее напряжение зверя, и его готовность действовать. Кончик хвоста самки саблезуба подёргивается из стороны в сторону – она с трудом удерживает себя от нападения. В отличие от кошек, берлы предпочитают решать вопросы первенства силой. Огромный зверь резко поднялся на задние лапы, демонстрируя свои размеры, и с силой опустился вновь на все четыре. Раздался глухой удар, и под его лапами хрустнула ветка. Но демонстрация берла не возымела действия – самка саблезуба лишь сильнее оскалилась, и басовито рявкнула. И тогда хищник решил действовать напролом. Вздёрнув хвост, берл брызнул на землю вонючей жидкостью, обозначая свои претензии на добычу, и полез на тушу, рыча и скаля зубы. Теперь конфликта не избежать, и самка саблезуба вынуждена противостоять ему, используя все свои лучшие качества. Она одним прыжком оказалась прямо перед мордой берла, и нанесла ему резкий удар когтистой лапой по носу. Берл зарычал, а на его шерсти появились несколько глубоких болезненных царапин, из которых потекла кровь. В следующую секунду второй удар лапой глубоко располосовал кожу на другой стороне головы, и огромная кошка едва не вырвала глаз этому хищнику. Пронзительная боль и запах собственной крови словно отрезвили берла, и он начал отступать, чтобы избежать гораздо более серьёзного ранения. Берл буквально скатился с туши, и отбежал в сторону, а вслед ему слышался рёв огромной кошки. Несмотря на то, что он превосходит весом самку саблезуба, сейчас он не сильнейший. Когда кошка спускается с бока убитой обды, берл отступает ещё дальше. Самка саблезуба обнюхивает оставленную им метку, и забрасывает её землёй, после чего продолжает рвать тушу обды, выбирая самые мягкие части.

Пока удачливая охотница ест, берл бродит рядом, ожидая своей доли. Когда он подходит слишком близко, огромная кошка прерывает трапезу, и демонстративно зевает, показывая длинные клыки. Теперь берл понимает, что угроза этого зверя подкреплена силой, и впредь будет опасаться близких встреч с такими хищниками. А глубокие шрамы на морде, которые будут болеть много дней и останутся на всю жизнь, будут постоянно напоминать ему об осторожности при встрече с другими видами хищников.

Самка саблезуба старается съесть как можно больше – вполне очевидно, что всё остальное достанется другим хищникам, стоит ей только удалиться. Но она должна есть, чтобы иметь достаточно молока и выкормить детёнышей. К началу осени её потомство должно стать достаточно крупным, чтобы выдержать долгий переход на юг, вслед за стадами обды. Около тридцати килограммов мяса исчезло в желудке самки саблезуба. Почувствовав, что не может больше есть, самка спрыгнула с туши обды и направилась окольными тропами к своему логову. Ради безопасности своего потомства она должна будет не хуже зайца путать следы и наводить двойной след, чтобы замаскировать подход к логову.

Когда грозный хищник с пятнистой шкурой ушёл, берл, бродивший вокруг туши, вновь почувствовал себя хозяином положения. Убедившись, что рядом с тушей находятся только вахилы, которые заведомо слабее его, берл оставил несколько пахучих меток на земле рядом с тушей обды, и жадно вгрызся в ещё тёплое мясо. Он заметил, что вахилы не уходят, и несколько раз громко рявкнул, ударяя по туше обды лапой. Его сила настолько велика, что туша обды вздрагивает от его ударов. Вахилы, ожидающие остатков мяса, отступили, и вскоре вообще ушли прочь. Зато берл может остаться рядом с тушей на несколько дней – пока мясо остаётся съедобным.

У каждого хищника своя стратегия выживания, которая имеет свои преимущества и недостатки. Берл и саблезуб – одиночки, которые могут рассчитывать только на себя. Естественный отбор суров к ним, но его результатом является специализированный хищник, находящийся вне конкуренции. Каждое животное такого вида накапливает в течение жизни определённый индивидуальный опыт, но передаёт новому поколению лишь его малую часть. Это весьма негибкое поведение, скованное к тому же множеством инстинктов. Такие хищники успешно выживают лишь в относительно стабильных условиях. Вахилы – другой тип хищника сибирских лесов. Это сравнительно некрупные, но многочисленные хищники. Их поведение более гибкое, что даёт им больше перспектив для выживания. Стая этих хищников – настоящий склад коллективного опыта, и молодые звери могут многому научиться у старших во время коллективной охоты. Кроме того, вахилы любопытные, а в стае к тому же очень смелые. И это иногда делает их опасными.

На территории, где обитает самка сибирского саблезуба, живёт несколько стай вахил. Звери одной из этих стай ожидали, пока крупная кошка выяснит отношения с массивным берлом, надеясь поживиться остатками добычи этого хищника. Но представители ещё одной стаи совершенно случайно обнаружили то, за что огромная кошка может драться ещё яростнее, чем за тушу только что убитого обды – тщательно замаскированное логово сибирского саблезуба. Несколько животных стаи услышали писк детёнышей, и решили посмотреть, откуда он исходит. Они разбрелись по лесу, прислушиваясь к окружающим звукам, и вскоре одно из животных обнаружило под корнями сосны, вывороченной ветром, широкую нору, в которой две пары маленьких зелёных глаз смотрели на хищников из темноты. Вахилы ведут себя очень осторожно. Они чувствуют запах грозного хищника, исходящий из логова, и первые несколько минут лишь заглядывают в логово, принюхиваясь. Убедившись, что поблизости нет взрослого зверя, они решают действовать, и один из зверей залез в нору почти целиком. Через секунду из норы раздался жалобный писк, который резко оборвался, а хищник полез назад, вытащив безжизненное тельце детёныша сибирского саблезуба. Другой зверь попытался выхватить у него добычу, и потянул тело зверька к себе. Между зверями завязалась драка, а их добычу в это время украл ещё один зверь, и оба дерущихся хищника бросились за ним в погоню. А ещё один хищник полез в логово, где прятался, ожидая своей участи, ещё один детёныш.

Увидев, как в логово вместо матери лезет другой зверь, от которого исходит незнакомый, и потому страшный, запах, зверёныш забился в самый дальний угол логова, между корнями сосны. А незнакомый страшный зверь продолжал лезть всё дальше, и через несколько секунд челюсти хищника могли коснуться детёныша. Но в это время снаружи раздались громкие звуки – резкое отрывистое тявканье, от которого стало ещё страшнее, а следом за ним знакомый звук – голос матери, громкое гневное рычание. Хищник, который успел забраться в логово почти целиком, в ужасе задёргался в тесноте, и попытался развернуться, услышав тявканье. Это был сигнал тревоги вахилы, который означал только одно: самка саблезуба вернулась. В следующую секунду хищник рывком вылетел из логова, а затем детёныш услышал его визг, сменившийся скулением, которое вскоре затихло. И после нескольких секунд ещё более страшной тишины он услышал самые дорогие для себя звуки – отрывистое горловое урчание, означавшее для него спокойствие и безопасность. Детёныш саблезуба выбрался из логова, и пополз на непослушных лапах к своей матери, которая наклонилась к нему и заботливо обнюхала. Где-то в стороне детёныш саблезуба успел заметить раздавленный ударом лапы окровавленный труп вахилы – того самого зверя, который чуть не схватил его. А затем всё его внимание сосредоточилось только на матери. Он уткнулся в её мягкий живот в поисках молока, и почувствовал, как её влажный шершавый язык облизывает его шерсть.

Уцелевший детёныш не ранен, но только испуган – нежелательные пришельцы не успели нанести ему серьёзного вреда. Но если самка вылизывает его – это хороший знак. Это значит, что связь между самкой и её потомством по-прежнему крепка, и у уцелевшего детёныша теперь значительно больше шансов выжить. Вся еда, забота и защита теперь достанутся только ему.

Покормив детёныша, самка берёт его за кожу на шее, и навсегда покидает разорённое логово. На обширной территории, где она обитает, есть несколько укромных мест, и она оборудует в одном из них новое логово. Спасённый ею детёныш выживет, и через много лет станет одним из самых крупных представителей своего вида. Но сейчас ему надо хорошо питаться и расти, чтобы пережить первую в жизни зиму. Сибирское лето продлится недолго.

Бестиарий

Сибирская шурга (Niveaper sibiricus)

Отряд: Парнокопытные (Artiodactyla)

Семейство: Хоботковые свиньи (Proboscichoeridae)

Место обитания: горы Восточной Сибири, холодные области Северо-Восточной Азии.


Свинообразные – одни из самых успешных животных эпохи неоцена. Благодаря высокой экологической пластичности и при содействии человека свиньи значительно расширили ареал, а после его исчезновения стали беспрепятственно эволюционировать, приспосабливаясь к меняющемуся миру и выживая в условиях, в которых их предки никогда не жили. Одни виды освоили леса, другие стали жить в кустарниках, третьи стали карликовыми обитателями океанских островов. Просторы Евразии дали свиньям возможность эволюционировать в очень крупные виды.

В горах Восточной Сибири бродит стадами один из таких гигантских потомков кабана (Sus scrofa) – покрытый густой шерстью зверь под названием сибирская шурга («шурга» – название кабана у маньчжуров). Этот зверь размером гораздо больше быка – вес взрослых самцов достигает двух тонн, самок до 1600 кг. Сибирская шурга – реликт эпохи оледенения, сохранившийся в условиях континентального климата Евразии. Его предки – жившие в период оледенения на границе голоцена и неоцена гигантские шерстистые вепри, звери размером с носорога. Эта ветвь свинообразных рано отделилась от общего ствола семейства хоботковых свиней, но сибирская шурга, тем не менее, обладает хорошо развитым хоботком.

Шурга прекрасно приспособлена к условиям сурового континентального климата. Зимняя шерсть животного густая, длинная, серо-коричневого цвета. Она образует нечто вроде «юбки», защищающей живот зверя от холодного ветра. Летняя шерсть короткая, тёмно-коричневая. На хвосте животного растёт длинная шерсть, отчего он похож на лошадиный. Таким хвостом удобно отгонять кровососущих насекомых, которые в изобилии встречаются в Сибири летом. Кожа шурги толстая, особенно на загривке и плечах – это средство защиты от крупных хищников, своеобразный «панцирь». На спине прямо от затылка растёт большой жировой горб, который тянется до поясницы – это запас питательных веществ на зиму. У самцов горб образует на голове толстую жировую подушку, используемую в брачных демонстрациях.

Голова шурги относительно крупная и массивная. Морда зверя уплощенная сверху, клыки торчат вперёд и загибаются вверх – это приспособление для откапывания еды из-под снега: шургаразгребает снег боковыми движениями головы. Рыло вытянуто в подвижный хоботок, помогающий подбирать с земли пищу. Хоботок у шурги развился независимо от представителей основного ствола хоботковых свиней. Хоботок снежной шурги широкий и плоский, его свободный подвижный конец совсем немного выступает за пределы верхней челюсти. Он позволяет согревать вдыхаемый воздух, что очень важно в местах обитания сибирской шурги, для которых характерны жестокие зимние морозы. Подвижным кончиком хоботка зверь срывает листья кустарников и траву, которыми питается.

На щеках самцов развиваются толстые роговые наросты, покрытые редкой шерстью – это признак полового диморфизма и средство защиты самцов в брачных турнирах. Глаза сибирской шурги маленькие: у зверя плохое зрение. Это животное близоруко, но зато обладает острым обонянием. У сибирской шурги развиты большие обонятельные камеры внутри хобота, образованные складчатым эпителием. Уши короткие, покрыты густым мехом по краям и снаружи. Несмотря на эти особенности, у шурги очень хороший слух.

Копыта шурги широкие, под пяткой животного развивается жировая подушка, из-за которой нога этого зверя похожа на ногу слона. Подошвы ног у сибирской шурги довольно широкие, что позволяет этому массивному зверю ходить по снегу и не проваливаться. Они покрыты толстой ороговевшей кожей, поэтому зверь может свободно ходить по твёрдым камням. Копыта III и IV пальцев прочные, с их помощью животное разбивает наст, бродя по горам и лесам Сибири. Зимой на ступнях ног животного нарастает толстый роговой слой, благодаря которому шурга может ходить по снегу, не проваливаясь.

Летом это животное питается кустарниками и высокой травой. Часто шурга кормится на реках травой и болотными растениями, выкапывает их с помощью клыков. Шурга сохранила привычки всеядного зверя: по возможности это животное поедает падаль, кормится выброшенными на берег водорослями и морскими животными на морском побережье. Зимой сибирская шурга роет снег бивнями, отбрасывая его боковыми движениями головы. Зверь может раскапывать снег до глубины полутора метров. На раскопах шурга питается вечнозелёной растительностью, остатками прошлогодней травы. Когда толщина снега достигает нескольких метров, сибирская шурга мигрирует в леса. Там она кормится ветками – когда снег заносит деревья, их стволы скрываются под слоем снега, а кроны становятся более доступными. Следы зимнего кормления сибирской шурги хорошо заметны в летнем лесу – это характерным образом «подстриженные» кроны невысоких деревьев, обкусанные зимой до уровня снега и ниже. Они обильно ветвятся, приобретая зонтиковидную крону на невысоком толстом стволе.

Сибирская шурга живет в лесотундре и горах, избегая обширных болотистых мест. Летом этот зверь часто посещает водоёмы, но осенью, когда начинает расти длинная зимняя шерсть, шурга переселяется в сухие места. Это животное держится стадами по 8 – 12 животных, большую часть которых составляют самки под предводительством крупного самца, и их детёныши первых лет жизни. Совместный поиск корма и групповая защита от хищников – эффективный способ выживания в суровых условиях Сибири. Главный враг сибирской шурги – сибирский саблезуб, крупный представитель кошачьих, специализированный для охоты на крупную добычу. Обычно он нападает на этих зверей летом, когда приходит с юга вместе со стадами обды. Зимой много животных гибнет от бескормицы и холода. Особенно сильно страдает молодняк – в первую зиму гибнет около половины зверей, родившихся предыдущей весной.

Гон у сибирской шурги начинается с первыми морозами в начале зимы. Самцы во время гона агрессивны. Они выясняют отношения с помощью поединков, во время которых бьют друг друга клыками по клыкам, подняв голову. Роговые наросты на щеках защищают от случайных ударов голову. В это время они сильно раздувают хоботы и ревут.

Обычно самец собирает гарем из нескольких самок, и оберегает его от соперников, пока самки готовы принимать его ухаживания. Самец демонстрирует самке жировые запасы, поворачиваясь к ней боком и покачивая головой. Одновременно поворот боком – действие, которое гасит агрессивность самки: самец подставляет ей уязвимое для удара клыками место.

После гона самцы и самки объединяются в стада – так легче выживать зимой. Беременность длится около семи месяцев (это относительно недолго для таких крупных зверей). Самка рождает двух – трёх детёнышей весом по 80 кг. Сразу при рождении они покрыты шерстью, активные, сразу способны бегать (детёныши свиней проводят первые дни жизни в укрытии). Через два дня детёныши шурги уже не отстают от стада. Они растут быстро, кормясь жирным молоком. В двухмесячном возрасте детёныши начинают пробовать растительную пищу, и к концу лета полностью переходят на рацион взрослых зверей. К осени молодые звери набирают вес около 400 кг. Благодаря слаженной групповой обороне от хищника их выживаемость хорошая, но зимой большое количество молодняка гибнет от мороза и голода – взрослые звери не в состоянии защитить их от этого. Обычно молодые звери, достигшие двухлетнего возраста, имеют хорошие шансы достичь половозрелости и оставить потомство. Половозрелость наступает в шесть лет у самцов, и в семь – восемь лет у самок. Продолжительность жизни достигает 50 лет.

Толстолобый обда (Obda pachyfrons)

Отряд: Копытные зайцеобразные (Ungulagomorpha)

Семейство: Гигантские зайцевидные (Titanolagidae)

Место обитания: леса и равнины Северной Азии и Берингийских гор.



«Обда» - название мамонта у марийцев, одного из народов Северной Евразии. Это название вполне оправданно присвоено громадному травоядному зверю за черты внешнего сходства с доисторическим исполином. Обда – одно из самых крупных наземных животных на неоценовой Земле: рост в холке взрослого самца достигает 2,5 метров, длина тела – до 5 метров, длина головы – свыше 70 см, вес – более 3 тонн (самка немного мельче). Исполинский размер животного – приспособление для обитания в климате Сибири и Берингии с холодными снежными зимами. Телосложение зверя неуклюжее: тело массивное, ноги очень толстые, с тремя копытообразными когтями каждая. Под пальцами имеется толстая упругая жировая подушка (как на ноге слона), которая смягчает походку и расширяет площадь опоры ног. Тело покрыто шерстью – летом сравнительно короткой коричневой с желтоватыми участками на щеках и груди, зимой – густой белой. Шерсть особенно развита на боках, к зиме на спине вырастает большой жировой горб, тянущийся до крестца. В зимнем меховом наряде на горле и груди вырастает густая длинная «борода», а на нижней части боков – «юбка» из длинной шерсти, утепляющая живот. Молодые звери зимой могут прятаться под этой «юбкой» от ветра, как в шалаше.

На голове животных обоих полов есть массивный роговой нарост, тянущийся вдоль переносицы от уровня глаз (где он расширен и частично раздвоен, прикрывая глаза, как козырёк) к концу морды (где он более узкий и высокий). Нарост используется для драк при установлении отношений иерархии, а также для разгребания снега зимой – животное раскапывает снег боковыми движениями головы, при этом нарост работает как лопата. Телосложением и наличием рога животное больше похоже на вымершего волосатого носорога (Coelodonta).

Губы обды устроены своеобразно: верхняя губа раздвоена, а её половинки благодаря многочисленным мускулам способны двигаться, словно пальцы на рукавице, независимо друг от друга. Такое устройство губ позволяет зверю собирать с земли даже тонкие травинки и веточки. Летом обда питается травой, листьями, молодыми ветками деревьев и кустарников, зимой поедает хвою и листья вечнозелёных кустарников, раскапывая их под снегом. Для переваривания корма, богатого клетчаткой, у животного развился сложный многокамерный желудок. Населяющие его одноклеточные животные помогают огромному зверю переваривать даже молодую кору хвойных деревьев.

В каждой челюсти зверя есть по четыре резца и по три пары широких складчатых коренных зубов.

Обда живёт стадами по 20 – 30 животных, из которых около половины – неполовозрелый молодняк разных лет. Стадо находится под властью крупного самца, у которого есть постоянный «гарем» из 5 – 6 самок. Прочие самцы в стаде занимают подчинённое положение и образуют постоянные пары со зрелыми самками. Самки из «гарема» самца обычно доминируют над остальными самками.

Спаривание происходит в середине лета, беременность длится до 10 месяцев. Во время гона стычек между самцами обычно не происходит, поскольку в стаде существует иерархия. Взрослые животные лишь подтверждают сложившиеся отношения доминирования с помощью ритуализованных движений. Только когда молодой самец-одиночка пытается оспорить первенство законного лидера, могут возникать достаточно серьёзные схватки, хотя в основном они обходятся без смертельных случаев, ограничиваясь лишь демонстрацией сил и короткими стычками.

Самка рождает раз в год одного детёныша. Роды происходят в конце весны, когда стада уже находятся на летних пастбищах. Новорождённый детёныш сразу пытается вставать на ноги, а через несколько часов может свободно идти вслед за стадом. Он кормится очень жирным молоком и быстро растёт: в годовалом возрасте весит около 800 килограммов. Обычно незадолго до следующих родов у самки перестаёт выделяться молоко, и подросший детёныш полностью переходит на «взрослую» пищу. В это время (обычно это происходит ранней весной) часть детёнышей гибнет, если зима оказывается затяжной. Детёныши поздно становятся самостоятельными: предыдущий детёныш остаётся с матерью до 2 лет, кормясь вместе с ней, особенно зимой. Он станет полностью взрослым в возрасте 5 лет.

В течение года обда совершает длительные миграции: весной стада этих животных движутся на север, а осенью возвращаются в леса, где проводят зиму. Миграция обычно проходит вдоль русел крупных рек, где со временем образуются лишённые древесной растительности «дороги обды». Когда старая «дорога» становится неудобной, или стадо, которое пользовалось ею, исчезает, это место быстро зарастает березняком или осинником, который позже сменяется хвойными деревьями. Иногда во время миграции отдельные мелкие стада или семейные группы объединяются, что препятствует родственному спариванию. Весной стада движутся к устьям северных рек. Тундра во времена неоцена осталась как реликт в виде пояса из отдельных болотистых местностей, покрытых низким кустарником, а во многих местах тайга подходит едва ли не к самому океанскому побережью. Здесь обда находит обильный корм. В прибрежных лесах обды едят траву и кустарник. Иногда они заходят на морские мелководья, чтобы попить солёной воды (соль жизненно необходима этим зверям) или покормиться морскими водорослями. При кормлении травой обда иногда становится на колени передних ног – у зверя относительно короткая шея, и так удобнее доставать корм с земли. Иногда обда кормится речной растительностью: вырвав из почвы пучок камыша или тростника, животное «полощет» его в воде, держа во рту, прежде чем съесть. В воде обды спасаются от жары и кровососущих насекомых. Звери хорошо плавают, и часто ищут корм на дне реки, выкапывая рогом клубни и корневища кувшинок. Всплывшие на поверхность растения зверь съедает.

Осенью обды мигрируют на юг, в леса. В условиях резко континентального климата, когда зимние морозы опускаются до -30° С, а равнины севера покрываются слоем снега в полтора метра толщиной, жизнь в лесах представляется значительно легче. Здесь они защищены от ледяного ветра и находят много корма – ветки деревьев и кустарников. А на окраине лесов в тихие морозные дни обды раскапывают прошлогоднюю траву и объедают на реках остатки вмёрзшего в лёд камыша.

В шерсти обды поселяется много паразитов, поэтому птицы и даже летучие мыши, кормящиеся ими – частые и желанные гости в стадах этих зверей. А зимой на раскопах, которые делает обда, кормятся многочисленные травоядные – зайцелопы и грызуны.

Продолжительность жизни обды велика: крупные самцы доживают до 50 лет, а самки – до 40 – 45.

Снежная зайцелопа (Heterolopa niveophila)

Отряд: Копытные зайцеобразные (Ungulagomorpha)

Семейство: Зайцелоповые (Lagolopidae)

Место обитания: Сибирь, леса и предгорья.


Активная деятельность человека и ледниковый период – эти два фактора привели к тому, что на территории Северного полушария численность копытных резко снизилась, а на большей части Евразии они исчезли совсем. Но это событие послужило стимулом для дальнейшей эволюции других групп травоядных животных, которые ранее были лишь незначительным дополнением на фоне многообразия копытных. Евразия стала местом формирования нового отряда млекопитающих – копытных зайцеобразных, потомков древней и консервативной группы, включавшей настоящих зайцев, кроликов и их родственников. При отсутствии конкуренции эти животные начали активно эволюционировать, и в неоцене Евразии и Северной Африки их представители очень характерны для фауны лесов и открытых пространств.

Несмотря на общее потепление, для Евразии по-прежнему характерен суровый континентальный климат с резким годичным перепадом температуры. Это происходит из-за удалённости большей части Сибири от влияния океанов. Летом в Сибири властвует жара – температура поднимается до +35°С. Зато зимой морозы достигают -40°С. Повышение уровня океана привело к общему увеличению количества осадков. Поэтому зимы в Сибири стали очень снежными, а весной половодье превращается в стихийное бедствие для местных животных. В таких условиях может выжить только животное, хорошо приспособленное к экстремальным условиям существования. Один из таких обитателей Сибири – снежная зайцелопа. Это близкий родственник лесной зайцелопы, но этот вид отличается от неё более крупными размерами и коренастым телосложением. Высота этого зверя в холке достигает 1,7 метра, а вес доходит до 300 килограммов. Также у снежной зайцелопы более короткие и округлые уши, покрытые мехом снаружи.

Предки всех видов зайцелоп, зайцы из Евразии, отличались способностью менять окраску меха к зиме. Виды зайцелоп из Европы и Северной Африки утратили эту способность, но снежная зайцелопа сохранила её. Зимний мех этого зверя густой и белоснежный, с обильным тонким подшёрстком. Летняя окраска этого животного бурая со светлыми вертикальными полосками на крупе и бёдрах. На голове животного в летней шерсти имеются белые отметины на щеках. Уши с чёрными кончиками, в зимнем меху концы ушей становятся серыми.

На ногах этой зайцелопы тонкие пальцы покрыты общим кожным чехлом, который заканчивается общей ороговевшей подошвой. К зиме на ногах животного развиваются «лыжи» из шерсти, позволяющие скакать по снегу. Благодаря им снежная зайцелопа может съезжать по склонам гор на подогнутых задних ногах.

Снежные зайцелопы спасаются от хищников бегством – они могут развивать скорость до 60 км/ч на твёрдой земле и до 40 км/ч на снегу. При необходимости они могут отбиваться от хищника ударами передних ног и укусами. Сигнал тревоги у этого вида – длинный пронзительный свист.

У снежной зайцелопы выражен чёткий половой диморфизм – самец весит вдвое больше самки (отсюда название, включающее понятие “hetero-” – «разный»). У него развивается «борода» из шерсти, которая является признаком его хорошей физической формы – самки охотнее спариваются с самыми «бородатыми» самцами. Этот вид держится гаремами – один самец и несколько самок (обычно от трёх до пяти зверей). Это жизненная необходимость – самец сильнее самки, и зимой он раскапывает снег, чтобы можно было добраться до прошлогодней травы и вечнозелёных кустарников. Самки кормятся растениями, которые выкапывает самец. Если же он гибнет от хищников, самки обречены на голодную смерть, но могут прибиться к другим гаремам.

В начале зимы самец спаривается с самками из своего гарема. В это время он вынужден защищать своих самок от холостых самцов, которые бросают ему вызов. В это время самцы снежной зайцелопы издают крик, похожий на мычание, показывая свои притязания на самок. Они дерутся друг с другом, лягаясь и нанося удары передними ногами. Обычно самки не вмешиваются в ход драки, но изредка самая сильная самка может объединиться с самцом, и вместе отогнать претендента на гарем.

В конце весны у самки рождается пара хорошо развитых детёнышей. Они поднимаются на ноги через полчаса после рождения, а к концу первого дня жизни уже могут быстро бегать. Детёныши отличаются от взрослых зверей более контрастной полосатой окраской и отсутствием пятен на щеках. Они достигают размеров взрослых зверей на третьем году жизни.

Летучая мышь обды (Synobda medica)

Отряд: Рукокрылые (Chiroptera)

Семейство: Обыкновенные летучие мыши (Vespertilionidae)

Место обитания: Северная Азия, Берингия. Летом держится рядом со стадами обды, зимой откочёвывает в южные районы и впадает в спячку.


Крупные виды животных – особое явление в жизни природного сообщества. Всякий вид живых существ является средой обитания для многочисленных видов беспозвоночных-паразитов (их совокупность называется паразитоценоз), но крупные виды животных становятся ещё и своеобразным компонентом среды обитания даже для мелких (а иногда и не совсем мелких) позвоночных животных. Среди позвоночных неоценовой Земли пока не появилось вида, полностью зависящего от другого позвоночного, но некоторые виды вступили в тесные симбиотические отношения друг с другом. Стада крупного зверя обды, кочующие по просторам Западной Сибири и Берингийских гор, стали передвижной столовой для многочисленных мелких позвоночных. Крупные звери привлекают тучи мелких кровососущих насекомых, которыми питаются различные мелкие птицы, а также летучие мыши. И один вид летучих мышей стал практически постоянным летним спутником огромных зверей.

Летучая мышь обды большую часть времени проводит возле стад обды, питаясь многочисленными кровососущими двукрылыми насекомыми. Работа этого вида рукокрылых по истреблению паразитов обды особенно важна: летучая мышь обды вылетает на охоту в вечернее время и охотится на кровососов всю ночь, когда эти докучливые насекомые особенно активны. Но стада обды постоянно движутся, и чтобы не потерять столь привлекательный источник пропитания, летучая мышь обды отчасти порвала с образом жизни предков и променяла жизнь домоседа на жизнь кочевника: день этот зверёк проводит в шерсти обды, там же оставляет подросших детёнышей на время охоты.

Летучая мышь обды – мелкое существо: длина тела взрослого зверька – всего лишь 7 – 8 см, размах крыльев до 25 см. Тело этого рукокрылого покрыто короткой шерстью коричневато-рыжего цвета, на брюшке шерсть серовато-белая. Перепонки крыльев и уши не покрыты шерстью, тёмные. Хвост очень короткий, не превышает в длину задние лапы.

У летучей мыши обды почти нет характерных для многих видов рукокрылых наростов на морде, которые порой придают её родственникам гротескный и причудливый вид. Единственная своеобразная черта этого вида – нос, вытянутый в довольно длинный и подвижный хоботок, покрытый голой складчатой кожей. С помощью этого хоботка летучая мышь обды разнообразит свой рацион, отыскивая среди шерсти обды клещей и других паразитов. Уши летучей мыши обды крупные, округлые, размером почти равны длине головы вместе с хоботком. Особая поперечная бороздка и два тонких мускула на наружной и внутренней сторонах уха позволяют зверьку складывать и раскрывать уши.

Весь день летучая мышь обды проводит на теле своего гигантского зверя-хозяина. Обычно зверьки держатся на шее, боках и животе обды. Когда звери собираются на вечерний отдых, летучие мыши вылетают на охоту. На своих узких крыльях они стремительно носятся между исполинскими обдами, издавая серии тонких эхолокационных щелчков и подхватывая комаров и мошек, собирающихся к стаду с ближайших болот. Крики летучих мышей прекрасно слышны обдам, и гигантские звери могут позволить себе расслабиться – у них надёжные сторожа. Тонкий слух летучих мышей позволяет им услышать малейший шорох шагов хищников, осторожно подкрадывающихся к стаду. Слыша посторонние звуки, летучие мыши нервничают, и их беспокойство заставляет огромных травоядных быть более чуткими и осторожными. Сами летучие мыши тоже извлекают выгоду из столь своеобразного соседства: на них почти не нападают хищные птицы и звери.

Летучая мышь обды настолько привязана к своему могучему хозяину, что даже размножается в шерсти обды. В начале лета у самки рождается один детёныш, реже двойня. Первые дни самка носит голого и слепого детёныша на себе, позже оставляет его в шерсти обды. Молодняк держится в основном на боках и спине зверя – там немного безопаснее: когда зверь переходит вброд неглубокую реку или продирается сквозь кустарники, детёныши летучей мыши не свалятся с тела великана. Неизвестно, осознаёт ли огромная обда благодарность по отношению к летучим мышам, поселяющимся у неё в шерсти. Несмотря на «зверинец», поселившийся в шерсти, обда продолжает вести свою обычную жизнь. Иногда звери, одолеваемые укусами комаров и мошек, ищут спасения от них в реках. В это время молодые летучие мыши обды, ещё не научившиеся летать, могут просто утонуть. Отчасти мелкие размеры летучей мыши обды объясняются одной особенностью поведения, которая сформировалась у этого вида для защиты от подобных случайностей. Если детёнышу, не умеющему летать, грозит опасность (например, обда, на которой он сидит, решает искупаться или поваляться в песке), самка может схватить его когтями задних лап и какое-то время летать вместе с ним, хотя «великовозрастный» детёныш уже размером практически с мать. В случае необходимости детёныш издаёт особый звуковой сигнал, призывая мать; она схватывает его лапами и поднимает в воздух. Но так продолжается недолго: детёныши быстро растут и учатся летать. В месячном возрасте молодая летучая мышь обды может свободно летать и охотится на насекомых наравне с родителями. На следующий год молодые самки уже сами рождают детёнышей.

Осенью, когда обды уходят на юг, в леса, летучие мыши могут покинуть их. Зиму летучая мышь обды проводит дальше на юге, собираясь для спячки в пещерах и дуплах крупных деревьев. Спячка у них очень глубокая, температура тела при этом сильно снижается. После спячки ранней весной происходит спаривание, и после наступления устойчивого потепления летучие мыши мигрируют на север, отыскивая стада обды и поселяясь на зверях. У них нет привязанности к какому-то определённому стаду, и едва ли летучая мышь обды проводит с одним и тем же стадом больше одного сезона.

Вахила (Waheela borealis)

Отряд: Хищные (Carnivora)

Семейство: Псовые (Canidae)

Место обитания: Голарктика – Восточная Сибирь, Берингия, Аляска, север Северной Америки.


В позднем плейстоцене и голоцене на территории Евразии и Северной Америки доминирующим хищником был волк (Canis lupus). Это был тип универсального хищника, способный охотиться на самые разные виды животных – от рыбы и мышей до крупных копытных. Но в историческое время его главным конкурентом стал человек, и между этими двумя видами началась непримиримая война. Человек вытеснил волка из большинства мест обитания, и подорвал его кормовую базу, уничтожив популяции крупных копытных. В успешности охоты на мелкую добычу волк проигрывал мелким видам животных – представителям куньих и лисицам. В результате численность волка сократилась до критического уровня, и он вскоре вымер.

В неоцене численность крупных животных постепенно начала возрастать, и на просторы Голарктики вышел новый волкообразный хищник. Это был потомок песца (Alopex lagopus), животного, успешно пережившего ледниковый период и эпоху биологического кризиса. Он заметно увеличился в размерах и превратился в стайного хищника. Так сформировался новый вид псовых – вахила. Это животное носит имя мифического хищника из фольклора инуитов.

Вахила – хищник, прекрасно приспособленный к условиям континентального климата с очень суровой зимой. Он распространён на огромной территории – на островках тундры вдоль побережья Северного Ледовитого океана, в северном криволесье и в тайге. На западе ареала его распространение ограничивается болотами Западной Сибири.

Это крупный хищник, похожий телосложением на волка, но более массивный, с более крупной головой, короткими челюстями и высоким лбом. Высота взрослого зверя в холке около 70 сантиметров, а вес может достигать 60 килограммов. Таким образом, вахила сравним по размерам с плейстоценовым волком ужасным (Canis dirus) из Северной Америки, и превосходит крупные подвиды волка обыкновенного. Зимний мех вахилы белый, густой и длинный; летний очень короткий, серый с голубоватым оттенком и чёрной полосой от затылка до корня хвоста.

Вахила живёт и охотится стаями по 6 – 10 особей. Стая этих животных представляет собой клан, связанный родством по отцовской линии. Молодые самки и значительная часть самцов уходит из клана, но каждую весну в клане появляется несколько неродственных молодых животных из соседних кланов. Во время брачного сезона кланы могут объединяться в большую стаю, и у молодых зверей есть возможность перейти в соседний клан.

Зимой вахила ведёт кочевую жизнь, преследуя стада травоядных. Его излюбленной добычей являются мелкие виды вроде снежной зайцелопы, но при необходимости животное может поедать любую пищу – от мышевидных грызунов до замёрзших трупов крупных травоядных. Эти животные способны проходить в день до 30 километров, преследуя стадо. В зимнем меху пальцы вахилы покрываются очень густой шерстью, позволяющей крупному животному свободно ходить по поверхности снега, почти не проваливаясь. Для ночёвки и отдыха вахилы роют в снегу временную нору, чтобы защититься от ветра и мороза. В сильный мороз и ветер животные заваливают вход снегом. Летом вахилы становятся оседлыми – вокруг появляется гораздо больше добычи, а у самок рождается потомство. Логово этого животного – глубокая и широкая нора. Обычно вахилы стараются занять и расширить уже готовую нору, но при необходимости могут сами выкопать логово в хорошо замаскированном месте – обычно под корнями вывороченного из земли дерева. Одно и то же логово может использоваться несколько лет подряд. Если в нём слишком размножаются паразиты, животные могут устроить неподалёку новое логово, и не пользоваться старыми норами несколько лет подряд. Часто в старых логовищах поселяются молодые животные, ушедшие из клана, и пока не нашедшие новое место для жизни.

Самка вахилы рождает 2 – 3 щенков, покрытых шерстью, но слепых и глухих. Щенки долгое время остаются в логове. Когда у них открываются глаза, и они начинают слышать, щенки начинают изучать окружающий мир. Пока они слабы и беспомощны, одна или две самки остаются охранять логово и присматривать за всеми щенками клана. По мере взросления потомства взрослые вахилы подкармливают молодняк полупереваренным мясом, а затем отрыгивают для них свежее мясо. В возрасте около 4 месяцев молодые животные покидают норы и начинают вести кочевую жизнь. В это время за ними приглядывает «тётка» – одна из взрослых самок клана, мать некоторых из молодых зверей. Многие молодые животные погибают в первый год жизни. Продолжительность жизни взрослых зверей редко превышает 15 лет.

Берл (Quasiursus asiaticus)

Отряд: Хищные (Carnivora)

Семейство: Куньи (Mustelidae)

Место обитания: Евразия, Северная Америка, умеренно тёплые и холодные области, от севера Европы до Гренландии.


Крупные виды плотоядных млекопитающих – самые уязвимые виды в экосистеме. При сильных (хотя и обратимых) колебаниях численности добычи численность хищника может упасть до критического уровня, и вид окажется под угрозой вымирания. Освоение человеком обширных территорий суши, и последовавшее за этим разрушение мест обитания сильно сократило численность крупных хищников, и они не пережили экологического кризиса на рубеже голоцена и неоцена.

После вымирания человечества продуктивность экосистем начала восстанавливаться. Место крупных травоядных, истреблённых и вымерших из-за естественных причин, заняли многочисленные потомки мелких видов, преимущественно грызунов и зайцеобразных. Вслед за травоядными, некоторые хищники также сильно увеличились в размерах. Среди крупных хищников серьёзную заявку на доминирование в фауне сделали представители семейства куньих. В умеренной и отчасти в субтропической зоне Северного полушария водится их представитель – берл. Это гигантский плотоядный вид куньих, аналог ископаемой куницы Perunium, который является потомком хорька (Mustela putorius). Его предки, возможно, занимали в экосистемах место, аналогичное росомахе (Gulo gulo), и какой-то из видов сумел выйти в крупноразмерный класс. Эта попытка оказалась на редкость успешной.

Берл – массивный и медлительный вид куньих, размером с медведя (отсюда название: «берл» - древнее славянское название медведя). Высота взрослого зверя в холке превышает метр, длина тела без хвоста – до трёх метров, вес свыше 400 килограммов. Взрослое животное, в отличие от медведей, с трудом лазает по деревьям (детёныши, напротив, делают это очень ловко). Телосложением берл напоминает белого медведя (Ursus maritimus) эпохи человека – у него относительно небольшая голова на сильной шее, крупное туловище и мускулистые лапы. В отличие от медведей, у берла есть длинный пушистый хвост. Это одиночный и агрессивный вид млекопитающих, и положением хвоста каждая особь выражает своё настроение, не вступая в близкий контакт с сородичами. Мех берла густой, особенно зимой. Летняя окраска шерсти животного варьирует от тёмно-серой до бежевой, соломенной и даже чёрной. Обычно более светлые особи водятся на юге ареала, а тёмные – в лесах умеренного пояса. Эти животные способны менять цвет шерсти к зиме. Особи из холодных областей зимой становятся белоснежными, а в более южных районах зимний мех животного сероватый. Особи с южных границ ареала могут почти не менять цвет зимней шерсти – она становится гуще и лишь немного светлее. Зимой берл сохраняет активность даже в самые сильные морозы.

Голоценовые медведи были всеядными, и даже преимущественно растительноядными (за исключением белого медведя). Берл является исключительным хищником. Пользуясь огромной физической силой, он нападает на крупных млекопитающих, составляющих основу его рациона: в Евразии обду, зуброида, ноздроха, шургу, в Северной Америке гигантского лесного дикобраза, в Гренландии снежного дикобраза и косорога. Берл не может догонять свою добычу, поэтому использует иную тактику – он преследует стадо травоядных в течение долгого времени, пока наиболее слабое животное не отстанет. Когда добыча окажется достаточно далеко от сородичей, берл бросается на неё и убивает ударом лапы – он просто валит животное на землю и ломает ему шею. Охота отнимает много времени и сил, поэтому берл стремится максимально полно использовать пищевые ресурсы. Этот хищник надолго остаётся около убитой добычи: летом – пока мясо не начнёт портиться, а в холодное время года – пока на туше есть хоть что-то съедобное. Также берл охотно поедает падаль, или отбивает добычу у более мелких хищников.

Этот хищник является одиночным животным; каждая особь имеет обширную кормовую территорию. Границы своей территории берл помечает неприятно пахнущей жидкостью, которая выделяется из анальных желез. Зверь оставляет метки на камнях и стволах деревьев. В брачный сезон (в начале осени) самцы бродят по территориям самок, и спариваются с ними. Только в это время самки становятся более терпимыми к присутствию взрослых сородичей на своей территории.

В конце весны, когда становится достаточно тепло, самка устраивает в лесу тщательно замаскированную берлогу, в которой приносит потомство: двух – трёх слепых и беспомощных детёнышей. Потомство развивается сравнительно медленно: только в двухмесячном возрасте детёныши начинают покидать берлогу и исследуют окружающий мир. Они проводят много времени в играх – лазают по деревьям, дерутся и имитируют охоту, «нападая» на лежащие на земле стволы деревьев. Осенью потомство окончательно покидает укрытие, и учится охотиться. Молодые животные держатся вместе с самкой на протяжении всего следующего года, и всё это время требуют внимания со стороны матери. Поэтому самка берла приносит потомство только один раз в два года.

Берл широко распространён в Евразии и на севере Северной Америки. Он обитает преимущественно в области хвойных и листопадных лесов, образуя ряд подвидов. На территории Сибири и Дальнего Востока водится очень крупный номинативный подвид большой, или сибирский берл (Quasiursus asiaticus asiaticus). У этого подвида самая тёмная летняя окраска меха, а зимний мех серовато-белый. На севере Европы его замещает более мелкий европейский подвид, мечка (Quasiursus asiaticus occidentalis), который имеет меньший размер и рыжеватую или желтоватую окраску летнего меха. Север Евразии и Северной Америки занимает нечётко отграниченный от этих форм подвид берл-ошкуй (Quasiursus asiaticus leucos) с белоснежным зимним и тёмно-серым летним мехом. Это животное обитает в лесах Крайнего Севера, часто охотится и собирает падаль на побережье Северного Ледовитого океана, и зимой переходит по льду на северные острова. На юге ареала этот вид образует гибридные формы с европейским и азиатским подвидами.

На территории Северной Америки азиатский берл замещается двумя близкими видами.

Горный берл, или уэб (Quasiursus montanophilus) живёт в лесах массива Скалистых гор, заходя по высокогорным районам далеко на юг (до территории Мексики). Этот вид имеет тёмно-серый летний мех, часто с белыми пятнами на нижней челюсти и груди; у некоторых особей белый живот. Этот вид лишь немного мельче сибирского берла, особенно представители северных популяций, отличающиеся косматым густым мехом. Зимний мех у этого вида голубовато-серый. Уэб отличается от азиатского берла крупной головой и более плоскими зубами – он заметно менее избирателен в пище. Летом этот зверь часто поедает растительный корм – грибы и ягоды.


Восточный берл (Quasiursus appalachensis) значительно мельче своего западного родственника и приблизительно равен по размеру европейской мечке. Он окрашен в желтовато-коричневый цвет и сохраняет такой цвет шерсти круглый год. Этот вид отличается самым лёгким сложением среди своих сородичей, и значительно лучше лазает по деревьям. Он населяет вечнозелёные и полулистопадные леса на востоке Северной Америки.



В Восточной Азии встречается ещё один вид этого рода – берл-крошка (Quasiursus minimus). Это животное – аналог росомахи, некрупный плотоядный вид (рост в плечах не более полуметра). Он населяет леса различных типов, редколесья и горные леса, а также заболоченные леса в речных долинах. Это животное питается различными млекопитающими, крупными птицами и рыбой. Он умеет лазить по деревьям, плавать и нырять. Шкура берла-крошки имеет палевый окрас, а лапы тёмно-коричневые; на морде тёмная «маска».


К этому виду близок обитающий в Японии красный берл (Quasiursus rufus). Он крупнее, чем берл-крошка (рост в плечах около 60 см), более коренастый и крепко сложенный. У этого животного густой красно-рыжий мех и широкие ступни – он хорошо чувствует себя в высокогорье и легко передвигается по снегу, не проваливаясь. Красный берл встречается в северной части и горных районах Японских островов, предпочитая лесистые местности и заросли бамбука. Он также является хищником, и предпочитает охотиться на млекопитающих.

Сибирский саблезуб (Machairolynx sibirica)

Отряд: Хищные (Carnivora)

Семейство: Кошачьи (Felidae)

Место обитания: север Евразии, Берингийский перешеек, северо-запад Северной Америки.


После массового вымирания на рубеже голоцена и неоцена разнообразие хищных зверей заметно снизилось, а некоторые их семейства почти полностью исчезли. Наиболее удачливыми оказались представители семейств куньих и виверровых, но кроме них в отдельных районах Земли сохранились кошачьи (Felidae), представители наиболее специализированного семейства хищников, а также некоторые другие хищные звери. Крупные кошачьи вымерли, но семейство уцелело благодаря разнообразию и экологической пластичности мелких кошек, которые позже развились в крупные формы. Одной из крупнейших кошек неоцена является сибирский саблезуб, потомок рыси (Lynx).

Этот реликтовый представитель семейства кошачьих - охотник на крупную добычу. Об этом можно легко догадаться, взглянув на телосложение животного – хищник не похож на гепарда или леопарда, который преследует быстроногую добычу. Тело саблезуба очень массивное: зверь размером с тигра (весит около 350 килограммов), но его фигура больше напоминает медвежью: ноги более толстые, с широкими ступнями (зверь стал почти стопоходящим). Задние ноги несколько длиннее передних, спина наклонена вперёд. Короткий хвост достался зверю в наследство от предка. Окраска шерсти песочно-жёлтая с тёмно-серыми пятнами, к зиме меняется на белую с пепельным оттенком (это явление – исключение среди кошачьих, не меняющих цвет шерсти на зиму), пятна на зимнем меху полностью исчезают. Зимняя шерсть значительно длиннее и гуще летней – это приспособление к жизни в условиях континентального климата Северо-Восточной Азии с суровыми снежными зимами.

Охотник на крупную добычу, сибирский саблезуб отлично экипирован для убийства больших толстокожих зверей. Его голова довольно крупная (длина черепа до 30 см), нижняя челюсть очень подвижна и может широко открываться. В верхней челюсти торчат длинные 15-сантиметровые сабельные клыки с широкими основаниями – главное охотничье оружие зверя. Для того, чтобы успешнее применять это оружие, череп дополнительно «усилен» - основания клыков очень широкие, сам череп высокий с укороченным лицевым отделом. Кроме того, у саблезуба очень сильная шея и мощные передние лапы – это напрямую связано со способом охоты животного.

Сибирский саблезуб – неутомимый кочевник по просторам Сибири и Беринги. Этот зверь буквально «пасёт» стада крупных травоядных, следуя за ними во время миграций. Самая главная добыча зверя – обда, громадный травоядный зверь Сибири. Для охоты на этого гиганта саблезуб использует тактику нападения из засады, но часто открыто нападает на отставших от стада зверей. Хищник атакует добычу сбоку, во время броска одной лапой ударяя по плечу, другой – по голове жертвы. Обычно молодой или слабый зверь падает набок, и его легко прикончить укусом в горло. При укусе клыки саблезуба проходят ниже позвоночника (иначе их можно просто сломать) и разрывают кровеносные сосуды и трахею жертвы. Если выбранная жертва достаточно сильна, хищник просто ранит её укусом и следует за стадом, ожидая, пока раненая добыча отстанет от сородичей, истекая кровью. Одной туши обды хищнику хватает летом на неделю – пока мясо не испортится настолько, что его нельзя будет съесть. Зимой, когда мясо лучше сохраняется, добытого зверя хватает примерно на две недели. Но чаще всего такую добычу приходится делить с множеством пернатых и четвероногих падальщиков, поэтому саблезуб вынужден охотиться чаще. Один зверь теоретически должен контролировать территорию в 200 – 300 квадратных километров, но он ведёт кочевую жизнь, поэтому иногда «пастухи» разных стад обды встречаются на летних пастбищах этого зверя. В это время происходит спаривание и рождение детёнышей, зачатых в прошлом году. На летних пастбищах обды саблезубы иногда объединяются для охоты, вместе добывая очередной обед.

Спаривание саблезубов происходит в конце лета, незадолго до ухода стад обды на юг. Готовая к размножению самка призывает самца звуками, похожими на громкое басистое мяуканье. Обычно возле такой самки держатся два – три самца, но спариться с ней может лишь тот, которого она сама выберет. Между самцами происходят стычки, во время которых соперники бьют друг друга лапами и демонстрируют силу, обдирая кору с деревьев. Готовые к спариванию самцы также метят мочой стволы деревьев – запах играет для самки важную роль в выборе партнёра. Когда пара формируется, самец и самка вместе прогоняют холостых самцов. Спаривание у этих кошек повторяется много раз в течение трёх – четырёх дней, пока самка готова принять внимание самца. В это время самец ухаживает за ней, вылизывая её шерсть. Он также помечает участок леса вокруг самки мочой, чтобы предупредить соперников, что данная самка занята. Во время брачных игр звери ничего не едят. После спаривания самка уходит с помеченной самцом территории.

Беременность у этого вида продолжается долго: больше девяти месяцев. Это связано с тем, что около полугода оплодотворённая яйцеклетка совсем не развивается. Развитие зародышей начинается примерно в первой половине зимы, и фактически продолжается немногим более трёх месяцев. Детёныши рождаются как раз тогда, когда самка приходит на север после зимовки в лесах.

Для рождения детёнышей самка саблезуба делает логово под корнями деревьев или среди камней. В выводке бывает двое – трое детёнышей. Новорождённые саблезубы покрыты тёмно-коричневой шерстью, на которой уже заметны пятна. У них закрыты глаза и уши, и первые две недели жизни они совершенно беспомощны и полностью зависят от матери.

В течение четырёх месяцев, до осенней миграции обды, детёныши быстро растут и развиваются. В это время они активно учатся охотиться, сопровождая мать. Во время миграций за стадами обды детёныши саблезуба запоминают местность, и позже, становясь самостоятельными, сами начинают «пасти» стада.

Молодняк остаётся с матерью до годовалого возраста. Когда семьи приходят вновь на северные пастбища обды, молодые животные покидают мать и начинают охотиться самостоятельно. Половая зрелость у молодых самок наступает на втором году жизни, у самцов – на третьем. Продолжительность жизни может достигать 40 лет.

В восточных районах Северной Америки сибирский саблезуб замещается близким видом более лёгкого сложения – неарктическим саблезубом,или миссопехо (Machairolynx nearctica). «Миссопехо» - это имя гигантской рыси из легенд американских индейцев. У миссопехо клыки короче, окраска светлее и не меняется на зиму. Телосложение неарктического саблезуба более лёгкое по сравнению с сибирским родственником: ноги длиннее, размер тела меньше. Это связано с тем, что он специализирован к питанию более мелкой быстроногой дичью. В отличие от сибирского саблезуба, этот вид оседлый и территориальный.

Таёжный журавельник (Rallogeranus collaris)

Отряд: Журавлеобразные (Gruiformes)

Семейство: Журавельники (Neogruidae)

Место обитания: Восточная Сибирь, участки нарушенной тайги, поросшие лиственным лесом и кустарниками.

Журавельники являются очень характерными перелётными птицами Голарктики. Разные виды этих птиц сменяют друг друга на огромной территории от Восточной Сибири до Гренландии, а на зимовках их можно встретить в болотах Китая и на Большой Антигуа. Журавельники являются экологическими аналогами журавлей, птиц, не переживших антропогенный прессинг в эпоху человека. Фактически, это потомки мелких видов пастушков, сохранившихся, очевидно, на территории Сибири.

Таёжный журавельник является довольно крупной птицей: рост взрослой птицы достигает 120 см. Большинство журавельников предпочитает влажные местообитания, но таёжный журавельник, в противоположность им, селится в сухих местностях. Он предпочитает гнездиться на «дорогах обды», в кустарниках и среди высокой травы.

Внешность этой птицы достаточно заметная благодаря окраске. У таёжного журавельника белые голова и шея, а на шее есть широкий чёрный «ошейник». На туловище птицы оперение двухцветное. Спина и крылья птицы окрашены в маскировочный цвет – желтовато-коричневый с тёмными поперечными полосками на оперении. Когда птица припадает к земле и прячет голову и шею под крыло, она становится практически невидимой на фоне травы. Нижняя часть тела чёрная, чёрное также оперение на нижней стороне крыльев. На боках птицы есть большие белые пятна, а маховые перья в нижней части белые, а верхняя треть их также чёрная. Во время брачных демонстраций, а также при защите гнезда и потомства эта птица встаёт почти вертикально и широко раскрывает крылья. При этом белые отметины становятся хорошо заметными на чёрном фоне. Если враг продолжает нападение, или травоядное животное не хочет уходить от гнезда, птица может перейти к активной обороне и наносит сильные удары клювом.

Брачные игры таёжных журавельников начинаются сразу после их прилёта, пока трава на «дорогах обды» ещё невысокая. Брачные демонстрации этих птиц включают «танцы» с раскрытыми крыльями самца около самки и бег за самкой. Приглашая самку к выбранному для гнезда месту, самец держит в клюве травинку или прутик, и «кланяется», опуская при этом полураскрытые крылья.

Таёжные журавельники устраивают гнездо на краю «дорог обды», среди кустарника. В кладке этих птиц два или три яйца, которые насиживает только самка. Самец охраняет границы территории пары и отгоняет мелких хищников. Совместными усилиями пара журавельников может отогнать от гнезда даже вахилу – защищая гнездо или выводок от крупного хищника, журавельники клюют его в нос или в глаза.

Насиживание длится 35 дней. Птенцы появляются на свет хорошо развитыми и достаточно самостоятельными. Они покрыты желтоватым пухом с чёрными продольными полосками на теле. Обсохнув под самкой, они сразу же покидают гнездо и кормятся почти самостоятельно. Родители изредка подкармливают их насекомыми, держа их в клюве. В отличие от птенцов журавлей, птенцы журавельника не проявляют агрессии друг к другу.

Любимым кормом взрослых птиц являются крупные кобылки и кузнечики, которых птицы виртуозно ловят благодаря способностям к бегу и молниеносной реакции. Когда выводятся птенцы, семьи этих птиц держатся рядом со стадами крупных травоядных млекопитающих. Они кормится их паразитами – клещами, слепнями и комарами, которых собирают с шерсти зверей. Кроме того, при движении крупные звери вспугивают насекомых, ящериц и мелких грызунов, которые составляют значительную часть корма птиц.

В начале осени, когда стада обды мигрируют на юг, таёжные журавельники улетают на зимовку на юг Японских островов и в Китай. На зимовке эти птицы держатся вблизи морских побережий и собирают на берегу и в прибрежной растительности разнообразных мелких животных.

Сибирский шерстолаз (Lanophilornis poststurnus)

Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)

Семейство: Скворцовые (Sturnidae)

Место обитания: Сибирь, Северная Азия, Берингия. Зимует в Южной и Юго-Восточной Азии.


Самец


Самка

Огромные стада травоядных мекопитающих привлекают к себе разнообразных паразитов. Разнообразные двукрылые, от мошек до слепней и оводов, а также клещи – это основные группы животных, питающихся кровью млекопитающих. Скопление этих членистоногих привлекает к стадам различных птиц – вплоть до крупных цапель. Но основную массу спасителей мегафауны от кровососущих паразитов составляют воробьиные птицы. На разных материках эту работу выполняли представители различных семейств певчих птиц. В неоцене Сибири на стадах огромных млекопитающих сбором паразитов занимается потомок обыкновенного скворца (Sturnus vulgaris), сибирский шерстолаз.

В эпоху человека обыкновенные скворцы часто занимались очисткой от паразитов крупных травоядных животных (чаще всего домашнего скота), и в это же время в Африке существовали буйволовы скворцы (Buphagus), очищавшие от паразитов представителей местной мегафауны. Поэтому переход к подобному образу жизни у потомков скворца прошёл очень быстро и потребовал минимальных изменений в анатомии.

Сибирский шерстолаз очень мало отличается от обыкновенного скворца внешне. Это небольшая птица (не крупнее скворца) с коротким жёстким хвостом, который служит опорой при движении, и прямым заострённым клювом, с помощью которого птица способна легко извлекать из кожи животных даже крепко прицепившихся клещей.

Окраска этой птицы очень броская и контрастная, благодаря чему травоядные млекопитающие быстро узнают этих птиц и не пугаются их. У самца чёрная голова с белым клювом, а вокруг глаз белые перья образуют подобие «очков». Спина, маховые и кроющие перья крыльев птицы также чёрные, а живот пёстрый. На животе каждое перо чёрное, но с белым кончиком, из-за чего живот имеет «мраморную» окраску. На голове и крыльях ясно выражен радужный металлический блеск. На фоне чёрного оперения птицы есть яркая контрастная отметина – кроющие перья хвоста ярко-красные (эта окраска хорошо заметна в полёте), а перья сравнительно короткого прямого хвоста белые с чёрными концами. Самка имеет более скромную окраску: в верхней части тела чёрный цвет заменён бурым, а на пояснице нет красной отметины. «Очки» у самок более узкие, чем у самцов.

В связи с изменением образа жизни сибирский шерстолаз приобрёл несколько иное строение ног, чем его предок. Скворцы умели хорошо ходить по земле, но сибирский шерстолаз делает это с трудом. Он передвигается по земле небольшими скачками, и явно предпочитает сидеть на вертикальных поверхностях. Его лапы стали более короткими и сильными, чем у скворца. У птицы появились длинные пальцы с острыми изогнутыми когтями, которые помогают лазить по бокам и удерживаться на животных. Но в связи с такими особенностями эта птица теперь садится на ветки не как скворец, поперёк ветки, а как дятел или козодой – вдоль них. Кроме того, сибирский шерстолаз ловко лазает по стволам деревьев.

Этот вид унаследовал от скворца склонность к гнездованию в дуплах, и нуждается для размножения в наличии старых деревьев с обширными дуплами. Поэтому сибирские шерстолазы предпочитают жить в мозаичном ландшафте, где участки леса соседствуют с открытой местностью. Эти птицы гнездятся по окраинам «дорог обды», где живёт большинство сибирских травоядных.

Сибирский шерстолаз является прекрасным имитатором – он вплетает в свою песню фрагменты песен других птиц. Кроме того, молодые птицы слушают взрослых, перенимают от них уже скопированные у других птиц песни, и из поколения в поколение преобразуют их. Поэтому в зависимости от мест обитания птицы её песня может значительно меняться. А сигнал тревоги сибирского шерстолаза хорошо знает любое травоядное животное, знакомое с этими птицами – это громкий и резкий скрежещущий крик. Эта птица благодаря острому зрению является прекрасным «сторожем» стад животных, предупреждая их о приближении опасности.

Весной самцы этого вида соревнуются в пении, стараясь привлечь на свою территорию как можно больше самок. Центром территории самца является широкое дупло. Это полигамный вид, и каждый самец собирает на своей территории до пяти самок, которые вместе строят в дупле гнездо, выстилая его волосом крупных животных, высиживают и совместно выкармливают выводок, включающий до 20 птенцов. Птенцы по мере насыщения меняют местоположение – самые голодные подползают к входу в гнездо, и первыми получают пищу, а затем их сменяют другие.

Пока одни птицы насиживают кладку, другие кормятся, летая на пастбища к крупным травоядным млекопитающим. Самец охраняет территорию, изредка принимая участие в кормлении птенцов. За лето птицы успевают выкормить только один выводок. Во второй половине лета взрослые птицы кормятся на травоядных вместе с молодняком.

Сибирский шерстолаз питается насекомыми, которых собирает преимущественно на боках животных. Он предпочитает охотиться на крупных насекомых – слепней и оводов, а также разыскивает ползающих паразитов – вшей, клещей и гусениц моли обды. Поэтому он не конкурирует с летучими мышами обды и нормально уживается с ними. Под языком птицы развит мешочек из растяжимой кожи, применяемый для сбора добычи. У самок он развит лучше, чем у самца. Это приспособление для выкармливания птенцов, которое помогает приносить больше пищи за один рейс к гнезду.

Весь тёплый период времени сибирский шерстолаз держится вместе со стадами травоядных, а осенью улетает на юг Евразии, преодолевая Гималаи. Птица зимует на Индостане и на Ближнем Востоке. На местах зимовки птица также кормится на травоядных животных, очищая их от паразитов.

Моль обды (Obdobia lanivora)

Отряд: Чешуекрылые (Lepidoptera)

Семейство: Моли (Tineidae)

Место обитания: Сибирь, паразит в шерсти крупных травоядных млекопитающих.


Насекомые смогли пережить эпоху господства человека сравнительно безболезненно – среди них исчезли преимущественно узкоареальные виды, связанные с природными сообществами, пострадавшими от деятельности человека. Но разнообразие насекомых на уровне семейств в неоцене осталось практически неизменным. Формирование в неоцене новых групп наземных позвоночных привело к образованию новых отношений между ними и насекомыми. Пример таких отношений демонстрирует моль обды – сравнительно крупный представитель своей группы, превратившийся из обитателя органических остатков в настоящего паразита.

Этот вид моли имеет максимальный размах крыльев около 20 мм (самец – не более 13 мм). Крылья этих насекомых длинные и узкие, по краю покрыты множеством волосовидных чешуек. Окраска тела и крыльев неяркая – коричневато-белая с серым волнистым узором на передних крыльях. Взрослые самцы этого вида не питаются, а самки поедают цветочную пыльцу.

Червеобразная подвижная личинка моли обды живёт в шерсти живого обды. Благодаря такому месту обитания она сохраняет активность даже в самые сильные зимние холода, согреваясь теплом тела этого огромного млекопитающего. Всю зиму личинка моли обды питается шерстью животного. К концу зимы она окукливается, и с наступлением тепла, во время весенней линьки животного, вылетают взрослые бабочки. Они летают относительно рано весной, и это их главная защита от хищников. Бабочки зимнего поколения успевают отложить яйца, пока с юга не прилетела основная масса насекомоядных животных – птиц и летучих мышей. Взрослые бабочки летают низко над травой – так их не замечают летучие мыши. Кроме того, покрытое тонкими волосками тело глушит эхолокационный сигнал, и летучие мыши попросту не замечают этих насекомых.

За год меняется три поколения этих насекомых – первое, представленное самыми крупными особями, выводится из личинок, перезимовавших в шерсти обды. В течение лета чередуется ещё два поколения более мелких и быстро развивающихся особей, и особи второго летнего поколения откладывают яйца, из которых выходит зимующая личинка.

После того, как произойдёт спаривание, самки ищут животное, в шерсти которого могла бы развиваться их личинка. Зимнее и первое летнее поколения моли обды не слишком разборчивы в пище – они с лёгкостью откладывают яйца в шерсть снежных зайцелоп и шурги. Даже берл может носить на своём теле личинок этой бабочки. Но бабочки второго летнего поколения, которые летают буквально в последние дни лета, проявляют строгую избирательность в выборе хозяина – они откладывают яйца исключительно в шерсть обды, который к этому времени начинает странствие на юг.

Зимнее поколение развивается в течение самого долгого времени. Зимой обды обрастают длинной белой шерстью и личинки моли обды не испытывают недостатка в питании. Кроме того, летучая мышь обды и разные птицы-чистильщики проводят зиму на юге, вдали от обды, и не беспокоят паразита.

61. Голоса в ночи

(Влажные тропические леса на севере Меганезии. Ночные виды животных разных ярусов леса)

В неоцене движение континентов вызвало значительные изменения в географии Австралии и Новой Гвинеи. Они располагаются на одной литосферной плите, которая движется на север, к экватору. Южнее, между побережьем Австралии и Антарктидой, океаническое дно расширяется, и на поверхности появляются вулканические острова. Сама Антарктида также постепенно сдвигается в сторону Индийского океана. Литосферная плита, лежащая в основании Австралии и Новой Гвинеи, немного изменила наклон, подминая под себя океаническую кору: северный край литосферной плиты приподнялся, а южный опустился. Остров Новая Гвинея и материк Австралия при этом слились в единый континент Меганезию. Распределение суши и моря изменилось: залив Карпентария и Арафурское море превратились в два крупных озера с водой разной солёности, а их окружают обширные болота и тропический лес. Кроме того, движение Меганезии на север привело к тому, что значительно большая территория, чем раньше, лежит в области распространения дождевых лесов.

Характерной чертой дождевого леса является его ярусность. Большинство деревьев образуют своими кронами полог леса, над которым возвышаются отдельные кроны деревьев первой величины, иногда достигающие высоты 70 – 80 метров, а под пологом раскинулся сумрачный тенистый подлесок. Жизнь в дождевом лесу сосредоточена в кронах деревьев – это место наибольших биологической продуктивности и видового разнообразия. Кроме деревьев, в пологе леса встречается огромное количество травянистых растений. Внизу, в подлеске, могут расти лишь немногие теневыносливые виды папоротников и мхов, и только на участках нарушенного полога леса обильно разрастаются гигантские крупнолистные травы. Также в подлеске произрастают сеянцы деревьев, рост которых сильно замедлен. Они ожидают, пока какое-то из крупных деревьев упадёт, чтобы попытаться обогнать своих соседей и занять место в пологе. Но чаще всего такие сеянцы гибнут от недостатка освещения. Зато в кронах деревьев встречается множество видов светолюбивых травянистых растений, среди которых наиболее многочисленными являются орхидеи и папоротники. Стволы деревьев покрыты лишайниками и мхами, которые служат укрытием разнообразным мелким животным. Среди обилия эпифитов легко узнаются роскошные заросли папоротника «олений рог» (Platycerium), характерного растения этих мест в эпоху голоцена. Он практически не изменился с эпохи человека – только исчезли прежние виды и появились новые, похожие на них и отличающиеся только деталями строения и биологии. Этот папоротник достигает огромных размеров – его веерообразные вайи с сильно вырезанными краями образуют розетку диаметром около метра. Бесплодные плоские вайи образуют в основании розетки небольшие «карманы», подобные «цистернам» бромелий. Это удобное место для жизни лягушек и других влаголюбивых животных. Кроме того, в этих «карманах» собирается растительный мусор, из которого образуется почва, дающая эпифиту дополнительное питание. Дупла, сплетения лиан и эпифитные «корзины» дают место для жизни многим мелким обитателям полога леса – насекомым и паукам, улиткам, лягушкам и ящерицам.

Жизнь обитателей леса подчинена суточным ритмам. Близкие виды животных, или виды, питающиеся в одних и тех же местах, могут различаться по времени активности – много видов животных ищет пищу днём, но не меньше животных активно ночью. Большей частью дневную активность проявляют птицы и рептилии, а также многие виды пауков и насекомых. С закатом солнца дневные существа уходят спать, но на их месте появляются десятки других, и бурная жизнь леса не прекращается. Ночь – это время влаголюбивых и скрытных существ – улиток, земноводных и млекопитающих. К ним присоединяются некоторые рептилии и птицы, но их меньше, чем дневных видов. Голоса животных не умолкают ни на минуту – заканчиваются песни дневных птиц, кузнечиков и цикад, но примерно в это же время начинаются песни лягушек и сверчков, зачастую не уступающие им в красоте и звучности.

Ночной образ жизни накладывает определённые сложности на способы общения животных. Дневные животные, как правило, отличаются многоцветной и яркой окраской, и вырабатывают сложные системы общения, основанные на позах и демонстрации цветных пятен. Но в ночной темноте это невозможно, и главным способом общения животных становится общение с помощью звука. У ночных животных зачастую бывает очень громкий голос, усиленный разнообразными резонаторами, а в «языке» насчитывается много типов сигналов, применяемых в различных ситуациях. Но без зрения ночью всё равно не обойтись, особенно активным и подвижным животным. Поэтому ночные рептилии и амфибии, птицы и млекопитающие имеют очень крупные и чувствительные глаза, а в сетчатке у многих из них есть слой клеток, содержащих гуанин, из-за чего их глаза «светятся» в темноте. У таких видов распознавание сородичей с помощью зрения также возможно, и такие животные имеют контрастную окраску, в которой присутствуют более или менее обширные участки белого цвета, видимые в темноте.

В темноте раздаётся негромкое щебетание, и ветки слегка покачиваются – по ним движется несколько небольших животных, обмениваясь щебечущими звуками. Это звери, покрытые чёрной шерстью, в которой мелькают белые пятна. Когда животные цепочкой бегут по веткам, над их спинами торчат длинные пушистые хвосты с белым концом. Эти звери – представители новой для Меганезии группы сумчатых млекопитающих – ночные сумчатые лемуры. Их родственники обитают южнее, в саванне и редколесьях. А данный вид сумчатых освоил жизнь в дождевом лесу, и сумел избежать конкуренции с другими видами благодаря ночному образу жизни.

Направление эволюции сумчатых млекопитающих в условиях конкуренции с завезёнными человеком видами изменилось. Некоторые сумчатые отошли от известного в эпоху человека «стандарта», медлительного и глуповатого животного, и благодаря этому добились известного успеха в борьбе за существование. Одна из таких групп – сумчатые лемуры. По ловкости и скорости лазания по веткам они не уступают мелким обезьянам Африки и Азии, и намного превосходят своих медлительных предков. Пальцы на их задних лапах образуют подобие клешней – они срослись двумя группами, способными противопоставляться друг другу, и обеспечивают прочный захват ветки. Кроме того, во время движения животные цепляются за кору дерева загнутыми когтями. У ночного сумчатого лемура хорошее стереоскопическое зрение и огромные светочувствительные глаза. Днём это животное боится яркого солнечного света и предпочитает спать. Зато ночью чувствительные глаза позволяют ему различать соседние ветки деревьев и точно рассчитывать силу прыжка.

Группа ночных сумчатых лемуров провела день, спрятавшись в глубоко выгнившем стволе дерева. Когда наступила ночь, первым на разведку отправился самец. Он вылез из дупла, осмотрелся и прислушался. Не обнаружив признаков опасности, он чирикнул, и вся группа покинула дупло. По образу жизни эти звери напоминают южноамериканских игрунок эпохи голоцена – это такие же быстрые и любознательные животные, использующие в пищу большое количество видов корма. Группа животных – это семья под предводительством взрослого самца. Прочие животные группы – это самки и их потомство. Несколько взрослых детёнышей, способных к самостоятельной жизни, были изгнаны из группы один за другим несколько недель назад, и теперь у самок растёт новое поколение детёнышей. В дождевом лесу сезонные изменения не выражены, и животные способны к размножению круглый год. В любой нормально существующей группе животных этого вида всегда есть потомство на разных стадиях развития. Одна из самок вынашивает в сумке нескольких недоразвитых детёнышей, а у другой два подросших детёныша сидят на спине, вцепившись лапами в её шерсть и обвив хвостами основание хвоста матери. Самец ночного сумчатого лемура всегда должен демонстрировать своё доминирующее положение, а также должен быть начеку, чтобы его группу не захватил какой-нибудь самец-одиночка. Поэтому, пока самки кормятся, самец вынужден прерывать кормление и издавать серию коротких отрывистых лающих звуков – это предупреждение прочим самцам, что территория и самки имеют законного владельца, который не уступит без боя своих владений.

Шерсть ночных сумчатых лемуров чёрного цвета, и на этом фоне ярко выделяются белые метки – чаще всего это белые пятна разного размера на груди. Сидя на задних лапах, это животное делает пятна хорошо видимыми сородичам, которые различают друг друга в ночной темноте по этим меткам. Огромные глаза ночного сумчатого лемура обведены кольцами белого меха, что придаёт им сходство с глазами совы. Эти метки также помогают распознавать сородичей. Состояние таких меток указывает на самочувствие животного – ночные сумчатые лемуры проводят много времени, очищая шерсть. Грязь на белых участках меха означает, что животное плохо себя чувствует и не может долго заниматься уходом за шерстью. Поэтому такие самцы и самки при попытке образовать пару отвергаются особями противоположного пола, а во время сражения за территорию на них нападают особенно смело.

Самец наблюдает за своими самками. Он – обладатель гарема из пяти самок, что свидетельствует о том, что этот самец находится в хорошей физической форме и может защищать от конкурентов богатый пищей кормовой участок. Но он вынужден постоянно охранять свои владения, поскольку вокруг обитает много сородичей, которые часто делают попытки захватить часть его территории, и даже посягают на его гарем. Самец регулярно оставляет на ветках метки – он захватывает пальцами тонкие веточки и протаскивает их в подмышках, где расположены запаховые железы. Также он обнюхивает и подновляет свои старые метки – ежедневный дождь быстро смывает их, а соперники постоянно бродят по краю территории, посягая на его собственность, и им надо постоянно знать, что территория занята. Если самки находятся рядом с самцом, они также оставляют свои метки рядом с его метками.

Тем не менее, нарушители границ есть всегда. Много самцов ночного сумчатого лемура не имеет ни территории, ни гарема. Они часто гибнут в когтях сов или разных хищных зверей, но иногда могут достаточно долго обитать на плохо охраняемых границах между территориями разных семейных групп, время от времени делая попытки посягательства на самок и территорию «домовитых» самцов. Такие попытки делаются весьма регулярно, и не проходит нескольких дней, чтобы доминирующему самцу не пришлось вступать в конфликт с соперниками.

Самец-претендент вторгается на территорию семейной группы тихо, стараясь не выдавать себя. Он крадётся, выбирая дорогу в густой листве и надолго замирает, чтобы его не заметили под покровом темноты. Семейная группа ночных сумчатых лемуров пока не заметила вторжения: животные спокойно кормятся, разыскивая насекомых среди листвы, и общаются друг с другом с помощью звуков, похожих на чириканье и стрекотание. Самец также занят – он демонстрирует самкам своё превосходство, отбирая у них часть еды. Если самка пытается воспрепятствовать ему, самец угрожающе скалит крупные резцы и сразу же получает требуемое. Доминирующее положение даёт ему такую привилегию. Пока он занят поиском корма, самец-соперник приблизился к группе достаточно близко, и теперь для него самый подходящий момент продемонстрировать свои лучшие качества. Вцепившись в ветку задними лапами, он выпрямляется в полный рост, демонстрируя белые пятна на груди и полосы белой шерсти вокруг глаз, и издаёт долгую стрекочущую трель – вызов хозяину территории. Услышав этот сигнал, самец-доминант немедленно прекратил кормление, вздёрнул вверх хвост с белым кончиком, и начал искать взглядом соперника. Он редко сталкивался с такими откровенными посягательствами на собственную территорию, но готов защищаться в любой момент. Несколькими прыжками глава гарема оказывается на одной ветке с претендентом, и встречается с ним один на один. Разъярённый хозяин территории напоминает рассерженного кота: он стоит на ветке, высоко поднявшись на лапах, выгнув спину и задрав хвост. Соперник в присутствии хозяина принимает такую же позу, и тоже поднимает хвост. В течение нескольких минут самцы угрожают друг другу, скаля зубы и шипя, словно змеи. При этом их распушённые хвосты дрожат от возбуждения, и каждый из самцов ясно видит белую кисточку на хвосте соперника. Хозяину территории уже много раз приходилось отбивать атаки новичков. Шерсть на его плечах скрывает несколько шрамов, полученных во время коротких стычек. А его соперник – это всего лишь самоуверенный молодой самец. Возможно, через пару лет он будет представлять опасность для этого самца… если одного из дерущихся сейчас самцов не съест раньше змея или сова. Но сейчас хозяин в состоянии защитить территорию. Он бросается на соперника, вцепляется ему в плечи когтями, и один раз больно кусает, зацепив резцами кожу шеи. Не ожидавший такого нападения молодой соперник сильно испугался. Он резко поджал хвост, демонстрируя покорность, и хозяин территории тут же отпустил его. Испуганный и подавленный силой отпора молодой самец убегает, повизгивая от страха. Пока победа осталась за законным хозяином территории, но в любой момент могут появиться другие соперники, и всё может измениться. Новый самец, завладев самками, не обращает внимания на недоразвитых детёнышей, родившихся совсем недавно и ещё сосущих молоко в сумке матери. Но он может агрессивно относиться к подросшим детёнышам, и они часто гибнут при «смене власти». Но у сильного и успешного самца, который не случайно находится во главе группы, выживаемость потомства достаточно хорошая, и он становится отцом нескольких поколений детёнышей, прежде чем будет низложен соперником.

После победы над соперником самец-доминант возвращается к своим самкам, и группа продолжает спокойно кормиться. Теперь, когда его статус получил подтверждение, самки гораздо более терпимы к тому, что он постоянно отнимает у них часть найденного корма. Ночные сумчатые лемуры всеядны. С помощью усов, растущих по бокам морды, эти звери получают информацию об окружающем мире и разыскивают мелких насекомых. С помощью обоняния они ищут спелые плоды, и для того, чтобы заполучить их, могут делать длинные точные прыжки с ветки на ветку. В дождевом лесу Меганезии распространены ползучие виды фикусов, крупные лианы с деревянистыми стволами, на которых образуются соплодия, которые ночные сумчатые лемуры особенно любят. Чтобы достать их, животные ухитряются проделывать настоящие акробатические трюки.

Принюхавшись, одна из самок группы обнаружила, что на стволе лиановидного фикуса, прямо под ней, есть очень спелое соплодие. Осторожно спустившись по своей ветке вниз, она обхватила её кончиком хвоста, на котором снизу располагается участок морщинистой голой кожи. Надёжно зафиксировавшись, самка ночного сумчатого лемура осторожно отцепилась от своей ветки, и повисла только на хвосте. Передними лапами она дотянулась до соплодия, заинтересовавшего её, и легко сорвала его. Держа трофей в зубах, она ухватилась одной передней лапой за собственный хвост, а второй вцепилась в ветку, на которой висела, и постепенно поднялась на неё. Сидя на задних лапках, словно белка, она принялась за еду. Соплодия, достигшие такой стадии спелости, внутри уже кишат личинками насекомых – в основном, плодовых мушек. Когда самка надкусила свой трофей, из мякоти взвилось несколько мелких насекомых. Впрочем, такое дополнение к фруктам тоже съедобно для этих животных, и самка ночного сумчатого лемура начала с удовольствием поедать соплодие вместе со всеми его обитателями.

Благодаря отсутствию определённой пищевой специализации ночные сумчатые лемуры никогда не остаются голодными. Среди многочисленных насекомых дождевого леса для них особым лакомством являются тараканы. Эти насекомые не имеют твёрдого панциря, как жуки, или пильчатых ног, как кузнечики. А благодаря специфическому запаху этих насекомых легко можно найти. Клан ночных сумчатых лемуров спускается на толстую ветку, в основании которой раскинулась огромная заросль папоротника «оленьего рога». В основании его вай, среди корней, всегда собирается очень много тараканов разных видов – эти насекомые влаголюбивы и предпочитают прятаться там. Когда животные начали ворошить корни папоротника и отгребать мох, из него буквально дождём посыпались тараканы. Мелкие крылатые виды просто падали с ветки, раскрывали крылья в воздухе, и просто улетали. Личинки, не умеющие летать, предпочли спасаться бегством, что удалось весьма многим из них – лишь три или четыре таких насекомых стали добычей сумчатых верхолазов. Зато крупные тяжеловесные тараканы, не обладающие такой прытью, стали лёгкой добычей ночных сумчатых лемуров. Когда их убежище оказалось потревожено, они попытались спрятаться под широкими вайями папоротника, но звери оказались проворнее. Ловкими движениями передних лап они схватывали тараканов, спасающих свою жизнь, сразу же совали их в рот, и, не успев проглотить, уже выискивали следующую жертву. Лишь единичным тараканам удалось спастись от этих зверей.

В древесине постоянно идёт работа. Днём и ночью тысячи слепых существ с мягкими покровами и огромными крепкими головами атакуют древесину, разжёвывают, глотают и переваривают её, и прокладывают под корой дерева многие десятки метров тоннелей. Это термиты – одни из самых характерных насекомых тропического леса. Их легко найти – они очень обычны в дождевом лесу, и по ночам вылезают даже на поверхность коры дерева. Но добыть их достаточно трудно – основная масса колонии этих насекомых прячется в безопасном убежище – в гнезде, сделанном в толще древесины.

Ночные сумчатые лемуры легко находят колонию термитов. Первым делом они отлавливают тонкими ловкими пальцами передних лап всех термитов, оказавшихся на поверхности коры. Чтобы добраться до остальной колонии, животные отламывают пальцами кусочки источенной термитами коры, и затем начинают просто грызть верхний слой древесины, открывая тоннели термитов. На место повреждения гнезда начинают собираться многочисленные рабочие особи, а также «солдаты» с большими головами, которые больно кусаются. Прежде, чем агрессивным «солдатам» удалось отстоять колонию, ночные сумчатые лемуры просто слизали множество рабочих особей. После их кормления на стволе в нескольких местах осталась содранная кора и слегка погрызенная древесина. Но термитов это не слишком беспокоит – за ночь они сумеют достроить утраченные части гнезда, и «заплатка» на стволе дерева, сделанная из смеси помёта и пережёванной древесины, почти не будет отличаться от окружающей коры.

Рядом с повреждениями, оставленными ночными сумчатыми лемурами, на дереве заметны гораздо более глубокие погрызы – рядом кормится зверь другого вида. Конкуренция в тропическом лесу часто порождает узкую специализацию. По большому счёту это, фактически, тупик для эволюции группы животных: специализированная форма может эволюционировать только в направлении ещё большей специализации, и при изменении условий обитания вымрет с наибольшей вероятностью. Но, пока условия стабильны, такой вид процветает благодаря уникальности своей специализации.

Кроме ночных сумчатых лемуров, ночью в пологе леса кормятся другие лазающие сумчатые млекопитающие. Они сильно отличаются по своей внешности от сумчатых лемуров – это медлительные и довольно крупные животные. Фактически, это просто ещё один вид крупных кускусов, который отличается лишь специализированным рационом и своеобразным приспособлением для добывания пищи. Когда эти кускусы размером примерно с кошку, со светлой шерстью и мраморным рисунком меха, ищут добычу, об этом можно узнать даже на земле, не видя самих животных.

В ночной темноте на фоне непрекращающегося пения сверчков и других насекомых, а также голосов ночных птиц, часто слышится громкий и частый стук по веткам. Меганезия эпохи неоцена всё ещё сохраняет изоляцию от островов Юго-Восточной Азии, и дятлы не поселились в этих местах. Вместо них личинки, грызущие древесину, становятся добычей кускуса-барабанщика. У этого зверя нет ничего похожего на прочный клюв дятла, с помощью которого птица долбит древесину. Зато это сумчатое млекопитающее обзавелось уникальной системой поиска личинок, спрятавшихся под корой. Характерной чертой кускуса-барабанщика является строение его передних лап. У него короткие и толстые большие пальцы с массивными когтями, а другие пальцы по сравнению с ними очень тонкие и длинные. Охотясь на личинок жуков, кускус-барабанщик прикладывает ладони к коре дерева, широко расставив пальцы. А затем большие пальцы животного начинают отбивать настоящую барабанную дробь, которая слышна за десятки метров от зверя. Большой палец кускуса-барабанщика может совершать несколько ударов в секунду. Отбивая дробь по коре и древесине, животное немного покачивает большими пальцами из стороны в сторону. А чувствительные подушечки на пальцах улавливают характер вибрации древесины и его изменения. По этим признакам зверь определяет наличие полости в толще древесины.

Охотящийся кускус-барабанщик лазает по стволу и крупным веткам, время от времени прикладывая к ним пальцы и «простукивая» древесину. В отличие от ночного сумчатого лемура, это животное малообщительно, и предпочитает держаться подальше от сородичей. Время от времени кускус-барабанщик издаёт громкий визгливый крик, который в темноте производит просто жуткое впечатление. Если недалеко от зверя есть его сородичи, они отзываются такими же криками. В первые ночные часы происходит настоящая «перекличка» этих животных, в течение которой они могут непрерывно кричать несколько минут. Убедившись, что сородичи не приблизились на недопустимое расстояние, кускус-барабанщик продолжает поиск пищи. На прочих животных, если это не хищники, он практически не обращает внимания. С ним никто не конкурирует за пищу, и остальные животные представляют для него не большую важность, чем листья на ветках.

Крупная самка кускуса-барабанщика кормится совсем рядом с кланом ночных сумчатых лемуров. Из-за своего веса она не выходит на тонкие ветки и предпочитает держаться на стволе и крупных сучьях. Кроме того, её добыча не встречается в тонких ветвях. Зато ночные сумчатые лемуры охотно кормятся в любой части кроны дерева, и редко спускаются на ствол. Самка кускуса-барабанщика прикладывает передние лапы к коре, и простукивает дерево. Ничего не обнаружив, она переходит на соседний участок, и продолжает свою работу. Возле гнезда термитов, которое только что разорили ночные сумчатые лемуры, она задержалась немного дольше. Простукивая древесину, самка кускуса-барабанщика определила, что в толще древесины неглубоко от поверхности есть несколько полостей. Но, обнюхав гнездо термитов, она не стала ничего предпринимать. Термиты – слишком мелкая добыча для такого крупного зверя. Только молодые кускусы-барабанщики могут поедать термитов и муравьёв-древоточцев, предпочитая крупные виды этих насекомых. Становясь взрослыми, эти животные переходят на рацион, состоящий преимущественно из личинок жуков, которые могут точить древесину.

Ночной сумчатый лемур не конкурирует с кускусом-барабанщиком, но может искать добычу рядом. Крупный кускус, простукивая кору, вспугивает насекомых, которых ловит ночной сумчатый лемур. Поэтому клан ночных сумчатых лемуров пристраивается рядом с самкой кускуса-барабанщика, и наблюдает за её работой. Однако им следует держаться подальше – у этих зверей крупные резцы, которых справедливо опасаются даже крупные хищники.

Самка кускуса-барабанщика обнюхивает кору дерева, пытаясь обнаружить следы присутствия жуков, точащих древесину. Чаще всего это круглые отверстия, которые остаются после выхода взрослых жуков. Там, где появился один жук, обязательно найдутся личинки или куколки, пригодные в пищу. Постукивая большими пальцами по коре, самка кускуса-барабанщика переходит с места на место, обнюхивая кору. Наконец, она находит то, что искала – большое круглое отверстие, оставшееся после выхода из древесины крупной златки, либо жука-усача. На возможное присутствие личинок жуков в древесине также указывает другой знак: на коре растут несколько грибов-трутовиков. Жуки гораздо охотнее селятся в поражённой грибами древесине, поэтому кускус-барабанщик рассчитывает найти добычу рядом с грибами. Он постукивает по коре в нескольких местах, а затем задерживается на одном участке коры, и обследует его более внимательно, не обращая особого внимания на клан ночных сумчатых лемуров, находящийся неподалёку. Зверь прикладывает к коре широко расставленные пальцы, и начинает отбивать барабанную дробь по коре. Переставив передние лапы ещё на несколько сантиметров в сторону, зверь снова отбивает дробь. Похоже, что здесь его ожидает добыча. Уцепившись когтями за ствол дерева, кускус-барабанщик начинает грызть кору, которая отваливается большими кусками. Этого момента ожидали ночные сумчатые лемуры. Из-под коры начали разбегаться мелкие насекомые, которые сразу же стали добычей этих зверей. Однако, кускуса-барабанщика не интересует суета, творящаяся рядом. Он явно рассчитывает на более крупную добычу. Содрав на выбранном месте кору, он принимается грызть древесину. Поражённое грибами дерево крошится очень легко, и из-под резцов кускуса-барабанщика вылетают довольно крупные кусочки древесины. Животное постепенно достигает своей цели – под небольшим слоем древесины открываются несколько широких тоннелей, пробуренных личинками крупного жука. Обнюхав все эти тоннели, самка кускуса-барабанщика выбирает один из них, и суёт в него длинный гибкий язык с подвижными роговыми крючками на конце. Язык кускуса-барабанщика – это одна из немногих черт, придающих этому животному поверхностное сходство с дятлами. Язык животного может далеко высовываться изо рта животного, и фактически заменяет ему руку при обследовании тоннелей насекомых. Немного пошарив в тоннеле языком, кускус-барабанщик ещё несколькими укусами расширяет отверстие в древесине. Затем он вновь просовывает в тоннель насекомого язык, и на сей раз извлекает оттуда огромную, длиной около двадцати сантиметров, личинку жука-усача. Когда один из ночных сумчатых лемуров подходит слишком близко, самка кускуса-барабанщика громко шипит на него, оскалив зубы. Она добыла заманчивый трофей, но явно не собирается делиться им ни с кем. Держа извивающуюся личинку в зубах, она забирается на ближайшую ветку дерева, и начинает поедать свою добычу, словно банан, откусывая от неё большие куски. Группа ночных сумчатых лемуров немного поковырялась в отверстии, сделанном самкой кускуса-барабанщика, но их добычей стали только несколько мелких жуков, случайно оказавшихся рядом. И группа этих животных отправилась на поиск новой добычи.

Бесшумно, словно привидение, среди ветвей летит сова со светлым, почти белым оперением и чёрными отметинами на концах маховых перьев. Она очень велика: размах её крыльев достигает приблизительно полутора метров. Это один из главных хищников ночного дождевого леса – джиниджинич. В лесах эпохи неоцена совы столь же обычны, как и в голоцене. Некоторые виды этих птиц стали очень крупными, но в любом случае совы сохранили свой узнаваемый облик. Острое ночное зрение и слух, не имеющий равных среди птиц, помогают совам охотиться в ночном лесу, а их острые когти – это верная смерть для жертвы, в которую они вонзаются. Поэтому практически все ночные обитатели леса боятся сов и затаиваются, когда силуэт огромного джиниджинича мелькает среди ветвей.

Эволюция хищников и жертв – это своеобразная смертельная игра: на каждую новую особенность хищника, помогающую ему лучше охотиться, его жертвы отвечают выработкой различных средств активной и пассивной защиты. Именно так животные приобретают замечательную скорость движения, органы чувств с феноменальной чувствительностью, непробиваемую костяную или роговую броню, острые иглы, крепкие копыта и сильные когти. Каждый виток «гонки вооружений» в животном мире приводит к появлению существ, обладающих разнообразными приспособлениями, направленными на обеспечение выживания вида. Ночной сумчатый лемур не обладает очень сильными зубами, и вряд ли сможет оказать сопротивление хищнику вроде джиниджинича. Но его защита – это острое зрение, отличный слух, и… его сородичи. Когда группа животных кормится, кто-нибудь из животных постоянно осматривает окрестности. Птицы редко активны ночью, и лишь совы и козодои являются исключениями. Козодои безопасны для ночных сумчатых лемуров, но их бесшумный полёт очень похож на полёт совы, и звери предпочитают лишний раз спрятаться, нежели играть в опасную игру, ставка в которой – их собственная жизнь.

Джиниджинич летит бесшумно, но один из ночных сумчатых лемуров успел заметить зловещий силуэт, мелькнувший над ветвями на фоне звёздного неба, ииздал громкий и протяжный крик тревоги. В обычной жизни различные виды животных могут просто не понимать сигналов, издаваемых особями других видов, но сигнал тревоги – это исключение. Он понятен практически всем окружающим, кто бы его ни издал. Голоса ночных зверей и птиц сразу обрываются, и наступает тишина, в которой стрекотание сверчков и кузнечиков кажется просто оглушительным. Сова разыскивает добычу не столько с помощью зрения, сколько с помощью острого слуха. Поэтому звери и птицы, услышав сигнал тревоги, замирают на ветвях, стараясь издавать как можно меньше шума. Но у совы есть ещё одна хитрость, благодаря которой она может заполучить добычу. Теперь сова не прячется, а просто пролетает по лесу, чтобы стать как можно более заметной. Расчёт хищника прост: сова вспугивает затаившихся зверей, и может атаковать добычу, которая обнаружит себя паникой и бегством. Обычно ей удаётся таким способом добыть детёныша, который в испуге бросается бежать и выдаёт себя шумом. Ночные сумчатые лемуры боятся совы, и наблюдают за её полётом, судорожно вцепившись когтями в кору дерева. Они слишком малы, чтобы противостоять этому чудовищу, и могут рассчитывать лишь на то, что сова не увидит и не услышит их. Одна из самок ночного сумчатого лемура держит своих двух детёнышей на животе. Они слишком малы, чтобы убегать, и лишь крепче цепляются за самку, обвивая хвостами её хвост. Пока сова пролетает над ветвями, они запоминают её облик и его связь с сигналом тревоги. И в будущем этот урок может много раз спасти им жизнь.

Джиниджинич не спешит улетать – птица раз за разом облетает участок леса, заставляя клан ночных сумчатых лемуров сильнее прижиматься к ветвям. Тактика хищника очень проста: рано или поздно какое-нибудь животное выдаст себя и станет добычей. Особенно часто не выдерживают такого прессинга молодые или мелкие животные с быстрым обменом веществ, которые легко впадают в панику. Крупные кускусы-барабанщики следят за полётом совы более спокойно – джиниджинич реже нападает на них, предпочитая добычу, которая сразу гибнет у него в когтях. Он опасен для молодых кускусов, но взрослые особи легко могут защититься от него.

Облетая деревья, сова внезапно услышала звук, которого ждала очень давно: какое-то мелкое животное, очевидно, поссум, бросилось бежать. Взмахнув огромными крыльями, джиниджинич легко нагнал его. Царапанье когтей зверька, цепляющегося за кору, является прекрасным ориентиром для совы. Пока добыча скрыта в листве, птица не решается атаковать – во время атаки сова бьёт добычу когтями исключительно на слух, закрыв глаза, но ей могут повредить глаза случайные ветки. Когда добыча затаивается в листве, сова просто садится на эту ветку и выгоняет спрятавшееся животное. Когда же зверёк, напуганный совой, выскочил из листвы и бросился на ствол дерева, надеясь скрыться среди лиан, сова вспорхнула. Её когти вонзились в тело добычи быстро и безошибочно.

Заполучив добычу, джиниджинич бесшумно взлетел и направился к гнезду. Когда сова скрылась в темноте, несколько минут стояла тишина. Затем в тишине послышалась песня сверчка, к которой присоединилось стрекотание нескольких кузнечиков. Вдалеке подала голос какая-то птица, и ещё через несколько минут лес снова наполнился голосами разнообразных ночных существ. Опасность миновала, и ночные сумчатые лемуры вновь спокойно занялись поиском корма.

Полог леса предоставляет богатый выбор пищи – здесь концентрируется самое большое количество видов растений, которые привлекают разнообразных растительноядных животных, служащих добычей разным хищникам. Ниже его располагается гораздо более скудный мир стволов деревьев, где всем обитателям приходится либо хорошо лазать вверх и вниз, либо хорошо летать. В тропических лесах стволы деревьев бывают заселены разнообразными обитателями, которые довольствуются теми видами пищи, которые здесь можно найти. Основным видом пищи животного происхождения здесь являются насекомые. Их привлекают цветы, которые у многих тропических деревьев развиваются прямо на стволе и крупных ветвях. Кора некоторых деревьев покрыта зарослями мха и лишайниками, которые служат местом обитания мелких пауков и жуков, а на самой коре часто устраиваются на отдых ночные бабочки.

Изредка в этот мир спускаются обитатели полога леса. Наиболее частый гость на стволах деревьев – кускус-барабанщик. Крепко цепляясь за кору, самка кускуса-барабанщика спускаются на ствол в поисках добычи. Она мало зависит от разнообразия видов, обитающих в пологе леса. А ровные, и, кажется, никем не заселённые стволы могут скрывать много съедобных существ, недоступных прочим обитателям леса; они заселены гораздо гуще, чем может показаться. Самка кускуса-барабанщика прицепляется к стволу дерева сильными задними лапами, и повисает вниз головой. Она начинает обследовать кору чувствительными пальцами, простукивая её в разных местах. В это время она ведёт себя очень осторожно и постоянно оглядывается. Звук, который она производит, может легко привлечь джиниджинича, а это очень опасный противник, схватка с которым может быть смертельна. Джиниджинич весит примерно столько же, сколько кускус-барабанщик. Он нападает на этих животных, когда они ищут пищу на стволах и не могут сразу спрятаться. А стук когтей кускуса-барабанщика может выдать его местонахождение, даже если сова не видит само животное. Особенно часто джиниджинич поедает детёнышей кускуса-барабанщика. Когда они подрастают и переселяются на спину самки, птица при нападении просто срывает их с тела взрослого зверя своими когтями. Главная защита этого животного от нападения – его окраска. Сова очень плохо различает цвета, а «мраморный» поперечно-полосатый рисунок на спине этого кускуса делает его плохо различимым на фоне коры, покрытой трещинами. Поэтому единственный приём защита этого зверя, когда он находится на стволе – распластаться по коре и замереть.

Пока недоразвитые детёныши самки кускуса-барабанщика находятся в сумке, им нет необходимости опасаться этой совы. А самка достаточно крупная, чтобы дать отпор хищнику. Обычно лазающие хищники предпочитают напасть на кускуса-барабанщика так, чтобы убить его сразу. Во время ближнего боя это животное активно защищается и способно просто задушить напавшего хищника лапами. Бывает, даже молодой джиниджинич, не рассчитав собственных сил при нападении, становится жертвой кускуса-барабанщика.

Но, если животное не подвергается нападению, его передние лапы работают как потрясающе чувствительный инструмент. Простукивая кору, самка кускуса-барабанщика почувствовала под корой обширную пустоту. В этом месте на стволе раньше росла большая ветка, но однажды во время дождя, несколько лет назад, она не выдержала тяжести наросших на ней эпифитов, и сломалась. В этом месте образовался наплыв древесины, а кора с одного края отстала от ствола. Узкая щель между корой и стволом стала убежищем для разных животных. Когда самка кускуса-барабанщика стала простукивать её, из-под коры выскочили несколько маленьких ящериц, таракан и лягушка. А вслед за ними из трещины выползло совершенно замечательное существо – огромный жук-усач с панцирем тёмно-синего цвета. Это усач-тантал, один из самых больших жуков дождевых лесов Меганезии. Покинув тесное укрытие, он вытянул вверх усы, которые превышают длину его тела, и пошевелил ими в воздухе. Встреча с таким насекомым – редкостная удача. Изредка кускусы-барабанщики ловят крупных насекомых, и самка решила не упускать случая. Она больше знакома с личинками этого жука – именно они, существа длиной более 20 сантиметров, составляют главное блюдо в её рационе. Но, когда животное протянуло лапу, чтобы схватить жука, насекомое приподнялось на всех ногах, и издало неприятный скрипучий звук, заставивший самку кускуса-барабанщика резко отпрянуть и прижать уши к голове. Этот жук скрипит, потирая головой об переднеспинку – такой способ издавания звуков является характерной чертой семейства, к которому он принадлежит. Всякий раз, когда самка кускуса-барабанщика пробовала схватить жука, он издавал этот неприятный звук, и зверь отступал. Испуга кускуса вполне достаточно, чтобы жук смог спастись. Он прополз несколько метров, раскрыл надкрылья, и взлетел, басовито гудя. Массивному насекомому трудно лететь, и оно редко поднимается в воздух. Но сейчас усач-тантал полетел туда, где почувствовал наличие феромонов сородичей.

В некоторых частях леса усачи-танталы собираются очень большими группами. Это брачные скопления, в которых самцы соревнуются друг с другом за право образовать пару, а самки ищут подходящих брачных партнёров. На нескольких деревьях, растущих недалеко друг от друга, расселись взрослые жуки-танталы. Брачный сезон у этого вида длится круглый год, поэтому у насекомых всегда есть возможность найти брачного партнёра. Скопление жуков в ночной темноте легко обнаружить по запаху феромонов, и самец усача-тантала направляется по пахучему следу в верном направлении. Под пологом леса ветры слабые, поэтому запахи долго не рассеиваются.

Но брачные скопления усачей-танталов не только хорошо распознаются по запаху – они прекрасно слышны с большого расстояния. Самцы этого жука устраивают настоящий «концерт»: они сидят на стволах деревьев и издают пронзительное скрежетание, заглушающее даже стрекотание кузнечиков. С первыми лучами солнца все жуки уползут в укрытия, но на следующую ночь представление продолжится. Самцы почти не прерываются на поиск корма – они просто прогрызают кору дерева, и слизывают вытекающий сок, продолжая при этом издавать звуки. Не все растения подходят для питания этих насекомых, и самцы усача-тантала собираются только там, где рядом растут несколько деревьев с соком, пригодным в пищу.

Запах привёл самца усача-тантала в нужное место, и вскоре он услышал брачные «песни» сородичей. Разогнавшись, жук практически врезался в ствол дерева, и только в последний момент затормозил, поставив тело вертикально и ударившись об ствол всеми ногами. Не теряя времени, самец присоединился к «хору» сородичей.

Самки регулярно прилетают для спаривания в это скопление самцов. Они отличаются более массивным телом, но их усы значительно короче. Самка разыскивает партнёра для спаривания по звуку и запаху.

Прошло около получаса с тех пор, как вновь прилетевший самец усача-тантала начал брачное представление. Вскоре чувствительные волоски на его усах распознали движение воздуха, свидетельствующее о том, что к нему кто-то приближается. А через несколько секунд на кору рядом с ним села самка. При её появлении самец не прервал свою брачную песню. Он лишь развернулся к самке головой, и пополз к ней, пока не упёрся в её голову. Голова у самца усача-тантала шире, чем у самки – это приспособление для ритуала такого рода. Почувствовав прикосновение к самке, самец прекратил издавать звуки, подался ещё немного вперёд, сильнее упёрся в её голову и вытянул усы в стороны. Самка также расправила усы, и самец приложил свои усы к её усам, демонстрируя собственные размеры. После нескольких минут таких прикосновений, когда пол сородича распознан и отношения доминирования установлены, самец заползает на тело самки и начинает спаривание. Оно продлится почти до утра, пока не станет достаточно светло. Тогда насекомые покинут друг друга, и самка будет в течение нескольких ночей откладывать яйца в кору деревьев. Из яиц выведутся прожорливые личинки с крепкими челюстями, которые в течение трёх долгих лет будут развиваться в толще древесины. Многие из них станут добычей кускуса-барабанщика и других насекомоядных животных, но выжившие личинки превратятся в жуков и продолжат свой род.

Ствол одного из деревьев покрыт лишайниками разных видов. Эти неприхотливые живые организмы находят благоприятное место для роста в дождевом лесу. С нижней стороны ветвей свисают настоящие «бороды» кустистых лишайников, а кора многих деревьев обрастает колониями лишайников причудливой формы, которые иногда имеют яркую окраску – оранжевую, лимонно-жёлтую и даже вишнёво-красную. Но не всё, что выглядит как лишайники, является лишайниками на самом деле. Среди лишайников прячутся разнообразные кузнечики и клопы, которые маскируются настолько хорошо, что их можно увидеть, только когда они сами начинают двигаться. На больших стволах деревьев среди лишайников могут прятаться гораздо более крупные существа.

Самка кускуса-барабанщика в поисках личинок насекомых спустилась ещё ниже по стволу, и стала простукивать кору возле большой колонии лишайника. Когда её когти застучали по коре, часть зарослей лишайника зашевелилась и открыла блестящие глаза. То, что вначале казалось лишайниками, превратилось в довольно крупного геккона с широким плоским туловищем и коротким листовидным хвостом. Ожив на секунду, геккон снова замер, сливаясь с фоном коры и лишайников. Пока самка кускуса-барабанщика находилась достаточно далеко от ящерицы, геккон не проявлял беспокойства. Но, когда зверь приблизился к геккону настолько, что мог буквально коснуться его лапой, ящерица повернула к кускусу голову, широко раскрыла пасть и зашипела. Кускус-барабанщик инстинктивно опасается крупных змей, обитающих в пологе леса. По опыту самка знает, что змеи обладают способностью искусно маскироваться. К тому же зрелище разинутой пасти, внезапно оказавшейся совсем рядом, сильно напугало самку кускуса-барабанщика, и она начала торопливо взбираться наверх, в полог леса. А геккон, потревоженный ею, снова превратился в невидимку.

Крикливые ящерицы гекконы после захода солнца присоединяются к хору голосов ночных животных. У каждого вида этих ящериц голос отличается по громкости и длительности звучания от голосов видов-соседей. Зачастую геккона может быть не видно, но очень хорошо слышно – эти ящерицы бывают очень мелкими, и среди них встречаются большие мастера маскировки. Большинство гекконов тропического леса живёт в пологе, и лишь некоторые виды спускаются ниже – на ствол и даже к корням. Но вне зависимости от размера и места жительства самцы этих ящериц отличаются воинственным характером в отношении особей своего пола.

Ящерица, напугавшая самку кускуса-барабанщика – это геккон-черепашка, один из крупных лесных видов, и большой специалист по маскировке. У этой ящерицы плоское тело, по краям покрытое кожистыми выростами различной формы. Кожа на спине рептилии шероховатая, и по фактуре очень похожа на кору. Когда такой геккон подползает к зарослям лишайника и прижимается к ним с краю, невозможно понять, где заканчивается лишайник и начинается тело ящерицы. Глаза геккона-черепашки тоже хорошо замаскированы – радужная оболочка глаза имеет узор из извилистых полос по коричневому фону. Зрение важно для этой ящерицы, поскольку оно помогает не только охотиться, но и маскироваться. Геккон-черепашка также умеет менять окраску тела под цвет окружающей обстановки. Он менее искусен в этом, чем хамелеоны, и способен лишь менять оттенок своего всего тела или его отдельных частей. Но выросты кожи помогают ему быть незаметным.

Геккон-черепашка охотится на насекомых и других обитателей стволов деревьев – скорпионов, пауков и мелких лягушек. Его добыча может обладать отличной маскировкой, но ящерица охотится ночью, и главным образом с помощью обоняния. Поэтому рептилия легко находит даже не видимую другими хищниками добычу. Вряд ли обитатели лишайниковых зарослей догадываются, что рядом с ними может скрываться их смертельный враг.

Лишайники слегка шевелятся. То, что раньше казалось сухим листком, застрявшим среди них, словно по волшебству превращается в крупного кузнечика. Его туловище сжато с боков, а крылья по переднему краю имеют несколько вырезов. Насекомое окрашено в бурый цвет с небольшими зелёными пятнами в основании крыльев. Благодаря сочетанию окраски и формы тела кузнечик искусно замаскирован под прелый лист и не привлекает к себе внимания птиц. Весь день он провёл в почти полной неподвижности, и лишь ближе к вечеру съел нескольких мелких жуков. Ночью он может путешествовать по стволу дерева, призывать к себе самок громким стрекотанием, и сражаться с соперниками за территорию и самок. Покачиваясь на тонких ногах, насекомое медленно поползло по коре дерева. Однако, ему не суждено было встретить новый рассвет. Рядом с ним заросли лишайника внезапно ожили, раскрылась блеснувшая в лунном свете пасть, и насекомое в долю секунды исчезло во рту самца геккона-черепашки. В последнюю секунду насекомое попыталось освободиться, упираясь задними ногами в челюсти ящерицы. Но геккон сжал челюсти сильнее, и покровы тела кузнечика хрустнули. Геккон начал постепенно заглатывать кузнечика, и его челюсти зашевелились, отламывая сухие крылья и колючие ноги насекомого. Кузнечик по сравнению с гекконом оказался довольно крупным – его длина была примерно в полтора раза больше длины головы геккона. Поэтому ящерица с трудом заглатывала добычу, раздавливая тело насекомого челюстями.

Проглотив кузнечика, геккон занялся личным туалетом. Его главное охотничье орудие – длинный язык, который может «выстреливаться» вперёд. Это приспособление развилось у него независимо от хамелеонов Африки и пещерных саламандр Европы, и помогает быстро схватить насекомое, как можно меньше выдавая своё присутствие движениями. Язык геккона-черепашки гораздо менее специализирован, чем язык хамелеона, и его применение более разнообразно. Утолив голод, геккон приподнялся на лапах и начал облизывать языком тело, удаляя соринки. Во время линьки он языком счищает шелушащийся эпителий со своего широкого тела. Завершив очистку кожи, геккон тщательно вылизал свои глаза и пополз по коре.

Жизнь самца геккона – это постоянная борьба за жизненное пространство. Самки могут путешествовать по дереву в любом направлении, но каждый самец является ревнивым собственником определённой территории, и не терпит вторжения на неё постороннего самца. Поэтому каждую ночь самцы гекконов разных видов громогласно заявляют о своих территориальных претензиях, издавая характерные для вида крики. Голос геккона-черепашки похож на тявканье небольшой собачки или голос вылупляющегося детёныша крокодила.

Самец геккона-черепашки выполз из зарослей лишайника, которые являлись центром его территории, сел на дереве головой вверх, крепко вцепился когтями в кору, упёрся хвостом, и начал «лаять». Где-то вдалеке он слышал голоса других самцов своего вида, но они практически не интересовали его – чтобы кто-то из них смог нарушить границы территории этого самца, ему пришлось бы спускаться в подлесок или переползать в крону дерева, чтобы забраться на дерево, где живёт этот самец. И совершенно неожиданно ещё один самец отозвался совсем рядом. Он явно находится на этом же дереве, и хозяин территории удвоил усилия, заявляя свои права на территорию. Он посветлел, становясь более заметным, а его «лай» продолжался около минуты без перерыва. Но ответный «лай» раздался уже гораздо ближе. Соперник не отступает, и даже готов вторгнуться на обжитую территорию. Теперь хозяин должен или выгнать его, или уйти сам, если чужак окажется сильнее.

Самец, занимающий территорию, пришёл в состояние сильного возбуждения. Теперь он «лаял», не сидя на коре и упершись хвостом, а приподнявшись и покачиваясь на выпрямленных лапах. Он очень агрессивно настроен, и готов в любой момент кинуться в драку. Самец постоянно издаёт крики, и слышит, словно эхо, голос соперника, который всё ближе и ближе. Наконец, голос соперника раздался совсем рядом, и в темноте блеснула слизистая оболочка его рта. Два врага встретились.

Хозяин территории, пока два животных не вступили в драку, чувствует себя хозяином положения. Он громко оповещает соперника о своём праве на территорию. Увидев соперника, он загнул листовидный хвост набок, повернувшись боком к чужаку, и продемонстрировал хорошо видимую в темноте изнанку хвоста – ряды чёрных пятен на белом фоне. Более слабый соперник отступил бы после этой демонстрации, но хозяин территории в ответ лишь видит блестящую в темноте изнанку хвоста чужака. Это вызов – соперник в хорошей форме, уверен в своих силах, и не собирается отступать. Но у хозяина территории преимущественное положение: он сумел занять место над соперником, и ему легче демонстрировать окраску изнанки хвоста. Оба соперника демонстрируют друг другу раскрытую пасть, и в этот момент преимущество получает претендент – его рот обращён вверх, и от слизистой оболочки отражается больше ультрафиолетовых лучей. Его пасть выглядит более заметной, чем у хозяина территории. Но хозяин не отступает – он начинает боком спускаться по стволу дерева, продолжая демонстрировать чужаку изнанку хвоста и издавая воинственные крики. От возбуждения его хвост дрожит мелкой дрожью. Чужак пытается сопротивляться, но его положение менее удобное для нападения. Поэтому он пытается склонить ситуацию в свою пользу. Он просто бросается вперёд, и почти сразу же сворачивает вверх, оказавшись, таким образом, над хозяином территории. Но хозяин не собирается уступать свою территорию чужаку – он также разворачивается и бросается вверх по стволу, забравшись немного выше чужака. Пока чужак собирается с силами, хозяин территории вновь демонстрирует ему изнанку хвоста, и начинает боковыми движениями туловища теснить конкурента со своей территории.

Гекконы долго выясняют отношения, издавая громкие крики, похожие на тявканье собаки. Они лазают по стволу, пытаясь выгнать с территории один другого. Наконец, претендент покидает территорию самца-хозяина. Он оказался слабее, и, тем не менее, не желает покидать удобную для жизни территорию. Он просто уползает на другую сторону ствола, где его не видит хозяин этого ствола.

Заметив, что соперника больше не видно, самец, владеющий территорией, постепенно начал успокаиваться. Он вновь потемнел, а на коже у него появились светлые пятна, имитирующие лишайник. Он снова уцепился за кору лапами, упёрся коротким хвостом, и продолжил кричать. Самцы, обитающие на соседних деревьях, исправно ответили на его боевой клич, но тут же такой же крик донёсся с другой стороны ствола. Инстинкт диктует побеждённому самцу необходимость ответить, и он исправно закричал, услышав голос своего недавнего соперника и победителя. И это служит поводом для новой драки. Хозяин территории бросился в направлении, откуда донёсся крик, сразу же вцепился в кожные выросты на теле соперника, и начал трепать их, сильно сжимая челюсти. Геккон, дважды нарушивший неприкосновенность чужой территории, бросился наутёк, но теперь ему не так легко это сделать – его противник, взрослый самец, теперь заставляет его тащить самого себя, не собираясь разжимать челюсти. Побеждённый геккон теперь вынужден тащить победителя до границ его территории, и даже немного дальше. Вызов был брошен, но только смелости оказалось явно недостаточно, и проигравшая ящерица теперь убегает, а на её хвосте остался след от зубов соперника.

Суета гекконов, может быть, не очень хорошо видна в темноте, но зато слышна достаточно хорошо для тех, кто хочет услышать. Днём всё живое в пологе леса боится крупных орлов. Но ночью орлы спят, и другая птица заменяет их в качестве верховного хищника. Джиниджинич, крупный ночной хищник, ещё не поймал свою добычу. Но птица должна это сделать – пара сов успешно выращивает птенца, который отличается прекрасным аппетитом, и его приходится кормить несколько раз за ночь.

Взрослый самец джиниджинича прислушивается к звукам ночного леса, сидя на толстой ветви в нижней части кроны большого дерева. Он прекрасно слышит, как где-то высоко над ним выясняют отношения два клана ночных сумчатых лемуров, встретившиеся на пограничной территории. Где-то вдалеке кускусы-барабанщики добывают корм и кричат пронзительными визгливыми голосами. Сова успешно охотится, ориентируясь на голоса животных. Сейчас просто нужно выбрать жертву, и атаковать её быстрым и ловким броском, чтобы самого хищника не заметили многочисленные обитатели деревьев.

На одном из деревьев самцы усачей-танталов устроили очередной ночной «концерт». Скрипучие звуки, которые они издают, привлекают не только самок своего вида, но и хищников, поэтому жуки всегда должны быть готовы спасать свою жизнь. Взрослый усач-тантал – это довольно крупное существо, и совы часто охотятся на них, если им не удаётся поймать другую добычу. Джиниджинич вслушивается в звуки, издаваемые жуками. Это лёгкая добыча, хотя съедобного в ней мало – лишь содержимое брюшка и груди. Но зато жуки сидят на дереве, не скрываясь, и сова часто утоляла ими голод, если не удавалось изловить более крупную добычу.

Джиниджинич взмахивает крыльями, и летит к жукам, которые продолжают свои брачные призывы, не обращая внимания на окружающий мир. Птица хорошо слышит скрипучие трели крупных жуков в полной темноте, и с точностью выходит на цель. С каждым взмахом крыльев она приближается к намеченной жертве. Нападая на добычу, сова отводит голову назад и вытягивает вперёд лапы с острыми когтями. Но сова в любом случае не может атаковать совершенно незаметно: движение воздуха при взмахах крыльев выдаёт её приближение. На кончиках длинных антенн усачей-танталов есть пучки волосков, улавливающих движение воздуха, и атакуемый жук распознал приближение хищника, хотя и не видел его в темноте. В ответ на нападение совы, вооружённой и идеально приспособленной для убийства, он применил самый простой защитный приём, доступный ему, против которого сова фактически бессильна. Жук просто сложил усы вдоль тела, поджал ноги, и камнем полетел вниз, в подлесок. В следующую долю секунды сова вцепилась когтями в кору, где только что сидел жук. Когда брачная песня одного из жуков резко оборвалась, остальные самцы также смолкли и затаились. Обычно это означает только одно – опасность.

Упавший со ствола жук летит вниз, в подлесок. Ему не будет вреда, когда он ударится об землю – его хитиновый панцирь исключительно прочен, и взрослые насекомые этого вида могут успешно противостоять нападениям мелких грызунов или сумчатых. И далеко не всякая птица сможет проглотить целиком такого гиганта. Высокая смертность личинок усача-тантала компенсируется неуязвимостью взрослых особей и их плодовитостью.

Не получив желанную добычу, джиниджинич взлетает в полог леса и садится на ветку. Этот хищник умеет ждать, а у многих лесных обитателей слишком короткая память, и рано или поздно кто-нибудь из них выдаст себя. И тогда сова не промахнётся. Джиниджинич проходит по ветке и садится возле ствола. Теперь его гораздо сложнее заметить из полога леса, и вероятность не нужной хищнику тревоги невелика. Через несколько минут после того, как сова затаилась, в тишине раздались одиночные трели сверчков. Эти насекомые хорошо прячутся, и не боятся большинства хищников ночного леса. Первые несколько минут наступившей тишины принадлежат только им. Вслед за ними снова начинают стрекотать кузнечики, а затем среди ветвей и мха раздаются резкие голоса гекконов. Убедившись, что им не грозит опасность, животные продолжают свою обычную жизнь.

Гекконы-черепашки снова «лают», защищая выбранную территорию от посягательств соперников. Уверенные в собственной безопасности, они снова начинают вторгаться на территории соперников, пытаясь отвоевать себе ещё клочок поверхности ствола дерева. И ни один из них даже не подозревает, что их голоса внимательно слушает сова.

Джиниджинич сорвался с ветки, и стремительно полетел, взмахивая крыльями. Птица выбрала себе ориентир – голос одного из самцов геккона-черепашки, раздающийся особенно громко. Этот самец несколько минут назад завоевал себе территорию и изгнал с неё прежнего хозяина. А теперь он во всеуслышание заявляет свои права на это место, не подозревая, какой опасности подвергает себя. Его голос ведёт сову, словно свет маяка. Не видя самой добычи, джиниджинич прекрасно её слышит, и этой информации достаточно, чтобы атаковать. Вытянув лапы в сторону ствола дерева, птица стремительно пролетает мимо него по касательной. Два когтя одной лапы нашли свою добычу, и птица легко сорвала с дерева самца геккона-черепашки. Территория на стволе осталась за прежним хозяином.

Взмахнув крыльями, джиниджинич поднимается выше, быстро пролетает полог леса и взлетает над деревьями. Он заполучил добычу, и теперь летит в гнездо, где его ждёт вечно голодный птенец. А в когтях птицы покачивается безжизненное тело геккона, которому не помогла великолепная маскировка. На хвосте этого геккона заметна полукруглая линия мелких ранок, из которых ещё сочится кровь – это след от свежего укуса сородича. Геккон, не нашедший себе территорию и не имеющий постоянного укрытия, может в любой момент стать жертвой хищника. Слишком неосторожное животное также подвергает свою жизнь опасности, что и произошло в этот раз.

Джиниджинич направляется к большому дереву, крона которого хорошо выделяется на фоне звёздного неба. Это дерево – центр территории, принадлежащей паре сов этого вида. В стволе дерева есть огромное дупло глубиной больше метра. В нём пара успешно вырастила двух птенцов. Они выросли, оперились, и вскоре покинули гнездо, переселившись в крону дерева. Несколько дней назад один из них, младший, случайно сорвался вниз. Взрослым птицам безразлично, что случилось с ним – вероятнее всего, он разбился, поскольку не умел летать, или его в первые же несколько часов нашёл и съел какой-нибудь хищник. Зато из-за этого случая у второго, старшего птенца появилось значительно больше возможностей выжить. Теперь вся пища, которую приносят родители, достаётся только ему.

Взрослая сова садится на ветку и берёт убитого геккона в клюв. Птица делает несколько шагов, и вспархивает на соседнюю ветку. При её приближении то, что казалось болезненным наростом на стволе дерева, внезапно оживает. Это совёнок – единственный выживший, и объект нежной родительской заботы. В его оперении ещё очень много серого пуха, а оперение гораздо темнее, чем у взрослых птиц. Он не умеет нормально летать, но может активно лазать по веткам и стволу дерева, иногда с трудом перепархивая с ветки на ветку. Увидев прилетевшего родителя, птенец захлопал крыльями, и тонко запищал, выпрашивая корм. Тело геккона-черепашки кажется слишком широким для рта птенца, но это не останавливает его. Развернув добычу головой вперёд, птенец широко разевает рот и с некоторым усилием глотает принесённую добычу целиком. А взрослая птица должна снова лететь за кормом.

В течение ночи геккон был четвёртой жертвой сов, доставшейся птенцу. До него молодой джиниджинич проглотил двух летучих мышей и мелкую птицу. И до рассвета птенец готов съесть ещё столько же. Пищеварение у него происходит очень быстро, и, пока родители не вернулись, совёнок успел переварить геккона. Немного наклонившись, птенец начал подёргивать шеей, раскрыл клюв, и выплюнул погадку – плотно спрессованный комочек, в котором находилось немного шерсти и чешуи, а также кости геккона и летучей мыши, съеденной до него. Это вполне нормальная особенность пищеварения совы.

Останки геккона и летучей мыши полетели вниз, пролетели через полог леса, и упали в слой опавшей листвы, покрывающий землю дождевого леса. Собственно, большая часть того, что в той или иной степени съедобно для других животных, оказывается в подлеске именно так – падает из полога леса. В постоянной тени могут расти лишь немногие виды травянистых растений, и их прироста явно недостаточно, чтобы накормить всех обитателей подлеска. Зато продуктивность полога леса позволяет с избытком обеспечить кормом всех обитателей дождевого леса, в том числе таких, которые никогда не лазают по деревьям.

Условия жизни в подлеске сильно отличаются от тех, что характерны для полога леса. Здесь ветер бывает очень слабым, а высокая влажность воздуха благоприятствует жизни различных влаголюбивых животных. В дождевых лесах Меганезии очень характерными обитателями подлеска являются сухопутные крабы различных цветов и размеров. Роль этих животных в почвообразовании очень велика – они роют норы, перемешивая слои почвы, и поедают любые более-менее съедобные органические остатки, способствуя их минерализации. Под деревом, где живёт семья сов джиниджиничей, всегда лежит много погадок. Крабы не брезгуют такой пищей, и охотно их разгрызают. Кости добычи этих сов – ящериц, птиц, летучих мышей и мелких сумчатых – являются важным источником кальция для этих ракообразных. Известь, содержащаяся в них, нужна им для построения панциря, и крабы запасают её в организме, готовясь к линьке. Кроме того, другие животные также проявляют интерес к погадкам сов. Среди выплюнутых совами комочков шерсти копошатся личинки моли – они умеют переваривать белок кератин, из которого состоят шерсть, перья и чешуя, и здесь с ними могут конкурировать только некоторые виды грибов. Благодаря таким специализированным видам-редуцентам тропический лес быстро перерабатывает отходы и включает содержащиеся в них вещества в биологический круговорот. Сами личинки моли служат пищей сухопутным крабам, у которых, в свою очередь, находится немало врагов среди более крупных обитателей подлеска.

Ночью на охоту выходят животные, которые провели день в укрытиях, дожидаясь захода солнца. В основном, это разнообразные млекопитающие мелких и средних размеров, а также некоторые птицы. Одна из характерных ночных птиц меганезийского дождевого леса – папуасская крабовая султанка. Это массивная птица с чёрным оперением, которая неохотно летает, но умеет быстро бегать по подлеску и ловко прыгает через высокие досковидные корни деревьев.

Одна из птиц этого вида бродит по подлеску. Это взрослая самка, которая ухаживает за выводком. Рядом с ней ходят два птенца, покрытых густым чёрным пухом, очень подвижных и самостоятельных. Примерно две недели назад эта птица в паре с самцом ухаживала за гнездом, в котором была кладка из шести яиц. Одно яйцо оказалось неоплодотворённым, а из оставшихся благополучно вывелись птенцы, и обе взрослых птицы дружно ухаживали за ними в течение первых нескольких дней жизни, пока они сидели в гнезде. Затем птенцы достаточно окрепли и покинули гнездо. В этот момент пара взрослых птиц распалась – самец увёл с собой трёх птенцов, а самке остались два. У всех птенцов примерно равные возможности выжить – самцы папуасской крабовой султанки отличаются хорошими родительскими способностями и ухаживают за потомством столь же заботливо, как самки. Для этих птиц такое явление вполне нормальное.

В подлеске водятся разнообразные виды наземных крабов – среди них есть довольно мирные растительноядные виды, а есть активные хищники, опасные даже для птенцов папуасской крабовой султанки. Но взрослой птице не страшны никакие крабы. Она вооружена прочным клювом белого цвета, который поблёскивает в темноте. Птица отличается хорошим зрением, и видит свою добычу за несколько метров.

Несколько крабов, принадлежащих к небольшому растительноядному виду, кормятся плодами. Где-то над ними семейная группа ночных сумчатых лемуров поедала соплодия фикуса, и несколько соплодий упало на землю. Крабы нашли их по запаху, и начали поедать. При этом два краба одновременно вцепились в один и тот же плод, и ни одно животное не хочет отпускать находку. Одной клешнёй каждый краб держит плод, а второй старается оттолкнуть от него соперника. Поединок настолько занял этих животных, что ни один из них не следит за окружающим миром. И эта неосторожность может очень дорого стоить им обоим – папуасская крабовая султанка заметила этих крабов, и бросилась к ним. В последнюю секунду крабы увидели своего врага и попытались убежать, по-прежнему не отпуская соплодие фикуса. Один из крабов оказался сильнее, и побежал, волоча за собой менее расторопного сородича, а следом за ними бежала чёрная птица с белым клювом. Крабовая султанка несколько раз пыталась схватить краба, который волочился по листьям за своим сородичем, не отпуская свою находку. Наконец, один из выпадов птицы оказался успешным. Панцирь краба хрустнул в сильном клюве птицы, и хватка его клешней ослабла, чем немедленно воспользовался его сородич. Он скрылся в своей норе, где в относительной безопасности начал поедать соплодие фикуса, доставшееся ему с риском для жизни.

Самка папуасской крабовой султанки с хрустом раскусила панцирь пойманного краба, и издала протяжный призывный звук. Её птенцы затаились в во время охоты матери, и ожидали, когда она позовёт их. Услышав её голос, они оживились и побежали на голос самки. Хотя птенцы крабовой султанки уже достаточно активны и самостоятельны, самка по-прежнему подкармливает их. Взяв разгрызенного краба в лапу, самка оторвала от своей добычи кусочек мяса, и, держа его в клюве, позвала птенцов. Один из птенцов склевал мясо, после чего такая же порция досталась второму птенцу. Самка отрывала от краба кусочки мяса до тех пор, пока от него не остались лишь малосъедобные остатки панциря. Но птенцы уже пробуют искать пищу самостоятельно. Они по-куриному роют листовую подстилку ногами, и пробуют поймать тараканов, разбегающихся у них из-под ног. Иногда им удаётся это, но чаще всего птенцы лишь видят, как тараканы разбегаются от них. Когда потомство столь активно, самка вынуждена одновременно делать несколько дел – она питается, смотрит за птенцами, и постоянно оглядывается, стараясь заблаговременно заметить приближение хищника.

Шорох опавших листьев под ногами птенцов папуасской крабовой султанки был услышан парой широких округлых ушей. Ноздри втянули запах маленьких живых существ, и их обладатель стал красться в направлении источника звука, мягко ступая на пушистых лапах и замирая, когда становилось слишком тихо. Наконец, выглянув из-за досковидного корня, хищник увидел источник многообещающего шума и заманчивого запаха. И в этот же момент взрослая птица, постоянно оглядывающаяся по сторонам, посмотрела прямо в его глаза. Это была случайность, ценой которой была, с одной стороны, сорванная охота, а с другой стороны, спасённая жизнь.

Самка папуасской крабовой султанки совершенно случайно взглянула в сторону корней высокого дерева, и в ту же секунду заметила глаза, блеснувшие в темноте голубым светом. Она издала резкий и громкий сигнал тревоги, и птенцы бросились в противоположную источнику опасности сторону, и затаились среди корней другого дерева. А самка осталась, чтобы встретить опасность лицом к лицу. Из тени в промежуток между деревьями вышел другой ночной охотник – ночная сумчатая циветта, стройное пятнистое животное с небольшой головой и длинным полосатым хвостом. Она охотится не только на крабов, но и на более крупную добычу – мелкие птицы и млекопитающие также становятся жертвами этого хищника с чёрной шкурой, украшенной белыми пятнами. Но папуасская крабовая султанка – это птица, способная постоять за себя. Её массивный клюв – это не только охотничье оружие, но и эффективное средство защиты от хищников. Взрослая птица отличается воинственным характером и вполне может отогнать от себя даже такого хищника, как ночная сумчатая циветта. Тем более, птице встретилась самка этого животного – у ночной сумчатой циветты самка мельче и слабее самца. Птица демонстрирует хищнику свою готовность защищаться: она топорщит перья, чтобы казаться крупнее, и нарочито сильно встряхивается. Птица вытягивает в сторону хищника хорошо заметный в ночной темноте белый клюв, щёлкает им и издаёт громкие предупреждающие звуки. Ночная сумчатая циветта не спешит нападать – она знает по опыту, что эта птица может наносить очень болезненные укусы, и от неё лучше держаться подальше. Поэтому ночная сумчатая циветта обходит стороной воинственную крабовую султанку. Птица не теряет бдительности, и, пока хищник проходит мимо, держится головой к нему, время от времени бросая взгляд в направлении своих птенцов, затаившихся среди корней. Похоже, что хищник не догадывается, где они спрятались, и птица может не бросаться на их защиту. Но она всё равно долго смотрит, как ночная сумчатая циветта скрывается в темноте. Похоже, что сумчатый хищник уходит, и выводок в безопасности.

Убедившись, что опасность миновала, самка папуасской крабовой султанки превратилась из разъярённой фурии обратно в нежную мать. Она подозвала к себе птенцов, и выводок продолжил кормиться. Теперь уже взрослая птица раскапывает листовую подстилку, а птенцы склёвывают выползающих из неё животных. Разгребая подстилку, взрослая птица случайно вспугнула небольшого паука, устроившего засаду под листком. Он бросился спасаться бегством, но птица догнала его несколькими скачками, подхватила, раздавила клювом, и вернулась к птенцам, держа его в клюве. Когда птенцы подбежали к ней, самка не стала выпускать или разрывать добычу, а позволила им кормиться самостоятельно. Чёрное пятно на кончике её клюва – это сигнал, запускающий у птенцов реакцию выпрашивания пищи, а прикосновение к пятну заставляет самку раскрыть клюв. Но на этот раз она не стала открывать клюв, и птенцы начали учиться поедать крупную добычу самостоятельно. Длинные ноги паука свисают из клюва самки, и птенцы стали пробовать отрывать их, дёргая клювом. Это нелегко, но вскоре одна за другой ноги паука исчезли в клювах птенцов, и они принялись расклёвывать тело добычи. Самка позволила им съесть примерно половину, а затем сама проглотила остатки паука и повела птенцов дальше по лесу.

Ночная сумчатая циветта не стала нападать на самку папуасской крабовой султанки – она не была настолько голодна, чтобы сразиться с решительно настроенной птицей, которая дорого продаст собственную жизнь. Кроме того, в лесу всегда много любимой добычи этого хищника – сухопутных крабов. Когда один из крабов побежал по опавшей листве, шурша ногами, хищник напрягся, припав к земле, словно кошка. Затем ночная сумчатая циветта совершила великолепный прыжок и по-кошачьи прижала краба к земле лапами, удерживая его клешни. Во рту зверя растут сильные передние резцы – главное оружие этого хищника. Ночная сумчатая циветта легко прокусила ими панцирь краба, и клешни животного сразу ослабли, а ноги задёргались в конвульсиях. Придерживая одной лапой убитого краба, хищник начал с хрустом грызть его панцирь. Острые резцы ночной сумчатой циветты аккуратно раскалывают панцирь и клешни краба, а их острые кончики помогают хищнику извлечь из панциря всё мясо.

Хищник съел краба за несколько минут, и продолжил охоту. Хотя у ночной сумчатой циветты хорошее ночное зрение и крупные глаза, она разыскивает крабов преимущественно по запаху и на слух. Хищный зверь на несколько секунд замер, вслушиваясь в звуки ночного леса, и вскореуслыхал характерный шорох – ещё один краб выполз из норы в поисках пищи. Сорвавшись с места, ночная сумчатая циветта бросилась в направлении, откуда послышался шорох. Но краб не успел отойти далеко от норы, и, почувствовав приближение хищника, снова скрылся в своём укрытии. Ночная сумчатая циветта не увидела этого, но лишь услышала шорох, который внезапно оборвался. Краб явно не убежал, и находится где-то недалеко – хищник по-прежнему чувствует его характерный запах. Обнюхивая землю, ночная сумчатая циветта обнаружила, что запах особенно отчётлив в углублении почвы под листьями. Спасаясь от хищника, краб просто сгрёб со стенок и пола норы землю, и закрыл вход земляной пробкой. Охотники вроде папуасской крабовой султанки, не обладающие хорошо развитым обонянием, могли бы бросить поиски добычи, но хищник из числа млекопитающих имеет в такой ситуации явное преимущество благодаря обонянию. Обоняние подсказывает ночной сумчатой циветте, что краб всё ещё находится где-то рядом, и животное начинает скрести передними лапами рыхлую лесную почву. В одном месте земля проваливается под лапами животного, открыв вход в небольшой тоннель, где спрятался краб. А когда ночная сумчатая циветта отгребла ещё немного земли, краб вцепился ей в лапу.

От резкой боли хищник зашипел и попытался сбросить краба. Но краб, движимый примитивным инстинктом, не стал отпускать схваченную лапу зверя, даже когда ночная сумчатая циветта стала возить лапой по земле, пытаясь стряхнуть краба. Шипя и ворча от боли, ночная сумчатая циветта стала колотить лапой по земле, но краб по-прежнему не хотел отпускать её. Наконец, хищник принял простое решение: укусить. Этот приём в детстве помогал прекратить игру, которая надоела, а в более зрелом возрасте животное таким образом выгоняло со своей территории сородичей, которые были слабее. Это помогло и на сей раз: панцирь краба хрустнул, и клешни сразу разжались. Животное заполучило ещё одну добычу, правда, ценой некоторых неприятностей.

В отличие от настоящей циветты, жившей на Земле в эпоху человека, ночная сумчатая циветта не метит территорию запахом и не имеет запаховых желез. Своё название она получила исключительным образом за внешнее сходство с «настоящими» циветтами Южной и Юго-Восточной Азии. Многочисленные виды этих сумчатых хищников обитают в лесистых местностях Меганезии, преимущественно на юге, на востоке вдоль Большого Водораздельного Хребта и на севере, в дождевых лесах. Представители этой группы животных есть также на Тасмании – в «заповеднике» хищных сумчатых, откуда они расселялись «волнами» после вымирания плацентарных хищников.

Ночная сумчатая циветта обозначает претензии на территорию голосом. Для этого она приподнимается на вытянутых лапах, выгибает хвост, и издаёт крик, похожий на кошачье мяуканье. Обычно эти звери обозначают свои территориальные претензии вскоре после заката, наполняя подлесок жуткими звуками. Но любое животное подаёт голос несколько раз в течение ночи, или если замечает появление на своей территории сородича.

Самка ночной сумчатой циветты проходит по своей территории строго определённым маршрутом, и меняет его очень редко. Причём она предпочитает охотиться в разное время и в разных местах своей территории – это позволяет не истощать пищевые ресурсы. Но, если на территории поселится чужак, пищи может не хватить. Поэтому любое животное регулярно оповещает сородичей о своём присутствии и не терпит конкурентов. Самка ночной сумчатой циветты опёрлась передними лапами об выступающий корень дерева, выгнула хвост, и громко замяукала. Где-то вдалеке она услышала ответ одного из сородичей, но это было достаточно далеко, чтобы можно было думать о нарушении границы территории. Зато совсем неподалёку в лунном свете блеснули два голубых глаза – это сородич. Самка ещё раз издала крик, но он не отозвался, хотя и не стал убегать. Два зверя посмотрели друг на друга, оценивая свои силы. Самка недавно прогнала со своей территории подросший выводок, но уже носила в сумке нескольких крохотных недоразвитых детёнышей нового помёта. А чужак, судя по запаху – самец. Но он невелик – это молодое животное, очевидно, также недавно изгнанное собственной матерью. Теперь самец вынужден добывать пищу самостоятельно и обитать на территориях разных взрослых зверей, стараясь не выдавать своего присутствия. Встреча с взрослой самкой для него очень неприятна, хотя далеко не неожиданна – молодой самец обитал на её территории уже несколько дней подряд, всеми способами стараясь не выдавать своего присутствия. Но теперь тайное стало явным, и встреча двух животных грозит перерасти в серьёзный конфликт.

Самка высоко поднимает хвост, демонстрируя пришельцу полосатую окраску хвоста – это предупреждение о том, что самка настроена очень агрессивно. Самец, в свою очередь, тоже поднимает хвост, и прыскает на землю мочой, подкрепляя свои претензии. Но он делает серьёзную ошибку: он ещё слишком молод и неопытен, а самка – уже взрослое животное, готовое сражаться за себя, и за своё потомство. Ни одно из животных не намерено уступать, поэтому территориальный конфликт просто неизбежен. Самка широко раскрывает пасть и демонстрирует молодому самцу острые зубы. В ответ самец скребёт лапой землю, и снова пускает струю мочи. Его уши прижаты – он испытывает страх, но не намерен отступать. Заметив его слабость, самка решительно набросилась на него. Она вцепилась зубами в шерсть на плече самца, и вырвала клок. В ответ самец схватил её за кончик уха и разорвал его. Но самка успела ударить его передней лапой и сбила на землю. Прежде, чем самец успел подняться на ноги, самка оказалась над ним. Она поставила на него передние лапы, оскалила зубы, а затем очень широко раскрыла рот, в котором блеснули крепкие зубы, и слегка укусила его за голову. В таком положении самцу осталось лишь прижать уши к голове и закрыть глаза. Это умиротворяющий жест, самец признал своё поражение, и конфликт фактически исчерпан. Самке достаточно этого жеста со стороны самца, и она отпустила его. Поднявшись на ноги и встряхнувшись, молодой самец посмотрел на самку, и побежал прочь. Это его первая «взрослая» драка после того, как он покинул свою мать, и неизвестно, в какой по счёту драке он одержит верх в первый раз. Когда белые отметины на боках убегающего самца пропали в ночной темноте, самка успокоилась, и продолжила свой путь в ночи.

Многие животные получают преимущество от жизни в темноте – хищникам ночь помогает успешнее охотиться, а их жертвы успешнее прячутся от них в темноте. Но некоторые животные предпочли дневному свету ночную темноту, но обзавелись своим собственным светом. В пологе леса сияют сотни светлячков разных видов, а в подлеске тускло светится желтоватым и зеленоватым светом грибница различных видов грибов, пронизывающая гнилую древесину. А на некоторых участках ночного леса, где гниют сваленные ветром и временем деревья, в темноте заметны заросли гриба «лесной фонарь». Этот маленький гриб с конической шляпкой образует на стволах деревьев крупные гроздья, состоящие из нескольких десятков плодовых тел, которые светятся зеленовато-жёлтым светом. Примечательно, что «лесной фонарь» светится значительно ярче всех остальных видов светящихся грибов. Это связано с уникальным фактором эволюции данного вида грибов – своеобразным аналогом искусственного отбора, который проводился в течение миллионов лет.

Эти светящиеся грибы встречаются не только на гнилых стволах деревьев. Свет этих грибов, видимый за много метров, особенно ярок, когда за грибами специально ухаживает один из обитателей дождевого леса Меганезии. «Искусственные посадки» грибов можно легко отличить: они растут на больших кучах древесных гнилушек. А рядом с кучей расхаживает её строитель и хозяин – маленькая длинноногая птица с зеленовато-белым оперением, самец птицы-фонарщика. Этот вид принадлежит к характерному для Меганезии семейству птиц, которые отличаются способностью строить своеобразные сооружения, фактически играющие роль брачного наряда самца, перенесённого на предметы окружающего мира. Дневные виды этих птиц украшают свои постройки яркими предметами – листьями, цветками, ягодами и надкрыльями жуков. Постройки дневных видов этих птиц отличаются сложностью и изощрённостью. У птицы-фонарщика постройка представляет собой всего лишь коническую кучу гнилушек, но зато её украшение – свет грибов – уникально не только для шалашников, но и для любых других животных.

Призрачный свет грибов отражается в больших глазах самца птицы-фонарщика. Весь день он провёл в небольшой норе под корнями дерева неподалёку, и в течение первых ночных часов долго трудился, приводя в порядок свою постройку. Гриб «лесной фонарь» приходится по вкусу весьма немногим обитателям леса, поэтому за день растительноядные животные почти не наносят ущерба постройкам птицы-фонарщика. Но некоторые птицы очень любят рыться в кучах гнилушек. Причина этого – ещё один обитатель подлеска, который входит в комплекс видов, более-менее постоянно существующий вокруг построек птицы-фонарщика. Это животное, чья жизнь во многом зависит от благополучия светящегося гриба – фонарный муравей, мелкий вид общественных насекомых. Куча, которую собирает птица-фонарщик – это практически готовое жилище, которое охотно заселяют фонарные муравьи, а гриб «лесной фонарь» поставляет им главный вид пищи – наплывы на кончиках гифов, которые богаты белком и охотно поедаются взрослыми муравьями.

Днём эти муравьи не слишком активны, и некоторые виды птиц устраивают в постройках птицы-фонарщика своеобразные «пункты санитарной обработки», где очищают своё оперение от паразитов. Эта поведенческая особенность характерна для птиц практически по всей Земле. Птицы просто разгребают кучу гнилушек и ложатся в ямку, предоставляя муравьям возможность ползать в оперении и ловить мелких паразитических насекомых и клещей. Укусы муравьёв вызывают у некоторых видов птиц подобие эйфории, и они охотно посещают муравейники. В результате самец птицы-фонарщика каждую ночь вынужден сгребать гнилушки, уничтожая следы пребывания дневных птиц.

Пока птица-фонарщик сгребает и укладывает гнилушки на вершине постройки, фонарные муравьи снуют по плодовым телам светящимся грибов. Свет «лесного фонаря» привлекает мелких насекомых, которые откладывают яйца в плодовые тела грибов – разнообразных грибных комариков и мух. «Дикие» заросли «лесного фонаря» постоянно поражаются этими насекомыми. Из-за этого грибы на них значительно мельче, и их свет более тусклый. Но далеко не все эти насекомые смогут развиваться в грибах, растущих на постройках птицы-фонарщика. Муравьи, ползающие по грибам, регулярно извлекают личинок и утаскивают их в гнездо, поддерживая хорошее состояние грибов. Собранные насекомые – это корм, который используется муравьями для выращивания личинок.

Фонарные муравьи беспощадно атакуют многих животных, которые случайно или намеренно проникают в их гнездо. Даже огромный усач-тантал, упавший с дерева, будет атакован, несмотря на свои размеры и прочный панцирь. Ему вряд ли повредит большинство муравьёв, ползающих по его телу, но в любом случае нескольким муравьям удастся найти на теле великана уязвимое место, и больно укусить его. Несмотря на это, некоторые насекомые не только не боятся залезать в муравейник, но даже живут там, и могут безнаказанно питаться личинками муравьёв.

Одно из насекомых, в полной мере использующее преимущества от обитания в муравейниках – крупный светляк, который носит красноречивое название «муравьиный вор». В гнезде фонарных муравьёв обитает единственная особь этого вида – крупная взрослая самка. Она воспринимает данное гнездо как собственную кормовую территорию, поэтому, если появится иная самка, она будет в лучшем случае изгнана, а в худшем – просто съедена хозяйкой муравейника. Весь день самка «муравьиного вора» провела в гнезде, закопавшись глубоко в слой гнилушек. Когда какая-то птица начала раскапывать муравейник, чтобы принять «муравьиную ванну», самке светляка пришлось закопаться поглубже. Птицы поедают насекомых, и муравьи тоже поедают насекомых. Против птиц самка «муравьиного вора» совершенно беззащитна, но муравьи не трогают её благодаря небольшой хитрости, развившейся в течение миллионов лет эволюции и помогающей выгодным образом строить отношения с муравьями. На антеннах у этих жуков есть особые железы, выделяющие жидкость, представляющую собой лакомство для муравьёв. Поэтому в течение дня муравьи не нападали на самку светляка, а постоянно держались возле её головы, щекоча её усиками в надежде получить желанную каплю выделений. Нескольким муравьям такая страсть стоила жизни: самка просто съела их. Насекомые не отреагировали на хищничество жука, и это было результатом действия выделений «муравьиного вора» на их поведение. Жидкость оказывает умиротворяющее воздействие на муравьёв, и они не атакуют жука, даже если массивная самка «муравьиного вора» ползёт напролом к поверхности гнезда.

Пока «муравьиный вор» выползает на поверхность муравьиного гнезда, его обитатели не спешат покидать тело жука. Когда самка «муравьиного вора» вылезла наружу, несколько муравьёв всё ещё ползали по её голове и щекотали её усы, пытаясь «выпросить» у неё каплю жидкости. Один из муравьёв залез на голову светляка и дотрагивался до щетинок в самом основании антенны. Но самка жука не собирается делиться с ними – она готовится привлекать самцов, и присутствие муравьёв ей сейчас не нужно. Зато она голодна, и муравей, оказавшийся у неё на голове, тут же попадает в её челюсти. Закончив поедать случайную добычу, самка приподняла короткие надкрылья и аккуратно расправила крылья, туго сложенные под ними. Крылья у этого насекомого оказываются достаточно большими, чтобы поднять массивную самку в воздух. С сухим бумажным треском крылья заработали, и самка с некоторым усилием взлетела. Покружившись над кучей птицы-фонарщика, самка «муравьиного вора» выбрала самые высокие шляпки грибов, из-под которых струился зеленоватый свет, и опустилась на одну из них. Аккуратно работая задней парой ног, она сложила крылья, спрятала их под короткие надкрылья, а затем приподняла брюшко и начала ярко светиться.

Птица-фонарщик постоянно подновляет постройку. Это продолжается каждую ночь на протяжении практически всей взрослой жизни самца. Время от времени он останавливает работу, забирается на верх своей постройки и издаёт отрывистый мелодичный крик, повторяющийся несколько раз подряд. Так самец призывает самку. Жизнь других обитателей леса вносит некоторое разнообразие в работу самца птицы-фонарщика, но появление этих животных чаще всего мешает ему, а иногда представляет опасность для его жизни. Когда рядом с его постройкой появляется самка папуасской крабовой султанки с двумя птенцами, самец птицы-фонарщика не обращает на них внимания. Эти птицы не охотятся на птицу-фонарщика и не конкурируют с ним за пищу. Но иногда глуповатая птица, вооружённая мощным клювом, проявляет интерес к обитателям постройки птицы-фонарщика, и доставляет ему лишние хлопоты. Самка «муравьиного вора» сияет ярким огоньком на шляпке одного из грибов. Самец птицы-фонарщика, питая склонность к различным светящимся живым существам, не трогает её, считая это насекомое желательным дополнением к своей постройке. Но самка папуасской крабовой султанки обратила внимание на этого крупного светляка, и попыталась его поймать. Она полезла по склону постройки птицы-фонарщика, а птенцы последовали за ней. При этом крупная птица сминает и ломает своими ногами грибы, некстати оказавшиеся на её пути. Вспугнутый её приближением светляк тут же погас и свалился с грибов, прячась в верхнем слое кучи гнилушек.

Невольной защитой грибов и насекомых стал самец птицы-фонарщика. Хотя незваный гость в десять раз превосходит его по весу, самец птицы-фонарщика смело нападает на крупную крабовую султанку, и успевает несколько раз больно клюнуть птицу. Он вспархивает на спину крабовой султанке и начинает клевать её, вцепившись в её перья когтями. Испуганная таким отпором, птица одним длинным прыжком соскакивает с его постройки, а птенцы убегают вслед за ней. Во время прыжка крабовой султанки самец птицы-фонарщика взлетел с её спины. Не только он встал на защиту плантации светящихся грибов – один из птенцов крабовой султанки почёсывается и встряхивается. В его пуху ползают несколько фонарных муравьёв, и прошло несколько минут, прежде чем ему удалось избавиться от этих насекомых.

Прогнав нежелательных гостей, самец птицы-фонарщика начал восстанавливать постройку. Под его ногами ползают муравьи, потревоженные крабовой султанкой, поэтому он время от времени встряхивается. Но тревога муравьёв идёт птице на пользу: они очищают оперение самца птицы-фонарщика от паразитов. Птица-фонарщик спрыгивает к основанию кучи, берёт в клюв гнилушки, ссыпавшиеся вниз, и одну за другой забрасывает их наверх резкими движениями головы. Броски птицы отличаются точностью – она почти не попадает гнилушками в грибы. Прервав работу, самец птицы-фонарщика вспорхнул на вершину кучи, и снова издал призывный крик.

Уже далеко за полночь, и через три часа наступит рассвет. Ночная сумчатая циветта ещё не нашла достаточно пищи, и призывный крик самца птицы-фонарщика очень заинтересовал её. Она остановилась и прислушалась, определяя, где он кричит, а затем направилась прямо к постройке птицы. Через несколько минут чувствительные глаза ночной сумчатой циветты увидели слабое свечение за стволом крупного дерева, и хищник направился в эту сторону, стараясь осторожно ступать по ковру опавших листьев. У птицы-фонарщика хороший слух, а ночной образ жизни обязывает её быть осторожной. Поэтому ночной сумчатой циветте не удалось незаметно приблизиться к этой птице. Услышав её шаги, самец птицы-фонарщика со всех ног бросился к укрытию. Между корнями соседнего дерева он выкопал глубокую нору, где прячется каждое утро. Вход в неё очень узкий, и птица специально сделала его между двух корней, чтобы хищник не мог раскопать нору. Хищники часто ловят ночных птиц, и среди них изредка попадаются птицы-фонарщики. Обычно это самцы, которые не отходят далеко от своих построек, поэтому численность самцов этих птиц всегда немного меньше, чем численность самок.

Ночная сумчатая циветта обнюхала постройку птицы-фонарщика, а затем начала искать самого её хозяина. Чувствительное обоняние привело её к норе, из глубины которой на хищника встревоженно смотрела небольшая бледно-зелёная птица. Ночная сумчатая циветта много раз выкапывала из нор крабов, и в эту ночь ей удалось сделать это не больше часа назад – тогда краб вцепился ей в лапу, но хищница просто убила его одним укусом и съела. Ночная сумчатая циветта попробовала раскопать нору, в которой спряталась птица, но это оказалось не так просто – корни дерева живые и очень прочные, а нора специально выкопана так, что вход в неё нельзя расширить. Поэтому сумчатый хищник ничего не может сделать, чтобы раскопать укрытие птицы-фонарщика – для того, чтобы расширить вход в нору, нужно иметь недюжинную физическую силу и когти не меньше, чем у муравьеда или броненосца. Но ночная сумчатая циветта не имеет никаких приспособлений для рытья земли, и пробует схватить птицу другим способом. Она пытается просунуть в нору лапу, чтобы достать птицу. Однако, нора, выкопанная птицей, достаточно глубокая, и имеет изгиб, уходящий под корень дерева. Поэтому самец птицы-фонарщика только наблюдает с некоторой опаской из глубины норы, как хищник безуспешно пытается раскопать вход.

После нескольких безуспешных попыток добыть птицу-фонарщика ночная сумчатая циветта уходит. До рассвета она ещё успеет добыть какое-нибудь некрупное млекопитающее или хотя бы краба. Когда шаги животного затихли вдалеке, самец птицы-фонарщика осторожно выглянул из норы. Осмотревшись и убедившись, что опасности нет, он вылез из укрытия и продолжил работу. Подновляя свою «грибную плантацию», самец может удаляться от неё на несколько десятков метров, разыскивая в лесной подстилке кусочки гнилой древесины. Найдя подходящую гнилушку, самец хватает её клювом и тащит к постройке. Он каждую ночь трудится над своей постройкой до самого рассвета, прерываясь лишь при нападении хищников или приближении конкурента. Самцы этого вида изредка воруют друг у друга гнилушки или шляпки грибов, и каждый из них вынужден оберегать свою «грибную плантацию» от сородичей. Самец практически не отдыхает – в тропиках брачный сезон длится почти круглый год, и самец всегда должен быть готов встретить самку. Он постоянно прерывает работу звонкими брачными призывами, вспархивая на вершину своей постройки. Брачный призыв самца раздаётся далеко, и иногда он слышит, как ему отвечают конкуренты – другие самцы, живущие по соседству. Но внезапно он слышит тонкий протяжный свист – это ответ самки. Она где-то неподалёку, и самец начинает кричать чаще, стараясь перебить брачные призывы самцов-конкурентов.

В темноте появляется самка. У птицы-фонарщика очень чётко выражен половой диморфизм, связанный с разделением ролей в размножении. Самец окрашен однотонно, а у самки типичная маскировочная окраска – на общем коричневом фоне белая продольная штриховка на голове и груди, и чёрные продольные штрихи на крыльях. В отличие от самца, самка должна ухаживать за потомством, и ей жизненно важно не выдавать местоположение гнезда и выводка. Поэтому, когда самка появилась вблизи «грибного сада» самца, он не сразу заметил её, и лишь услышал шорох листьев под её ногами, а затем тонкий свист самки.

Самка осторожно приближается к постройке самца. Самец церемонно встречает её, и сразу же начинает брачное представление. Он сопровождает самку к «грибному саду», подняв небольшой хохолок и встряхиваясь всем телом. Непосредственно перед постройкой самец опускает хохолок и несколько раз кланяется самке, немного приседая при этом – таким способом он показывает отсутствие агрессии и интерес к присутствию самки. Самка в это время ведёт себя довольно пассивно – она ходит около «грибного сада», склёвывает мелких насекомых в листве, и лишь изредка бросает взгляд на самца. Её заинтересованность выдаёт лишь положение хвоста – он раскрыт веером. Для самца это знак начинать основную часть брачного представления. Он поворачивается головой в сторону самки и танцует на фоне светящихся грибов, стараясь держаться между своей постройкой и самкой. Во время брачного танца он раскрывает хвост веером, опускает крылья и чертит землю их кончиками. Если самка уходит в сторону, он забегает к её голове, и продолжает танцевать. В конце концов, его настойчивость приносит свои плоды – самка отвечает ему поклонами. Некоторое время самец танцует около неё, а затем во время одного из её поклонов брачный танец резко обрывается, самец хватает самку клювом за перья на затылке, быстро запрыгивает к ней на спину, спаривается с ней и спрыгивает. После спаривания самец уже не обращает внимания на самку. Он продолжает накидывать гнилушки на верх своей постройки, или ищет и выбрасывает с кучи старые тусклые плодовые тела грибов. А самка уходит, чтобы где-то в дупле невысоко над землёй, или в норе под корнями отложить яйца и в одиночку вырастить потомство.

На восходе ночные обитатели прячутся и готовятся ко сну. Ночные сумчатые лемуры прячутся в дупле. Они часто возвращаются в то же самое дупло, где провели прошлую ночь, но, если там сильно размножатся паразиты, могут перейти в другое дупло, если его никто не занял. Пара джиниджиничей воссоединяется после ночной охоты. Самец у этих птиц мельче самки, и он демонстрирует ей знаки покорности и расположения, держа тело почти параллельно ветке. Птенец получил ночью достаточно корма, а самке удалось добыть ночного сумчатого лемура, и она сыта и не проявляет агрессии к самцу. Семья сов садится на ветку в кроне высокого дерева. Сюда редко залетают мелкие певчие птицы из полога леса, поэтому совы могут не опасаться коллективного агрессивного поведения с их стороны. Усачи-танталы с первыми лучами солнца закончили свой немелодичный, но очень громкий «концерт». Они разлетаются и прячутся в различных укрытиях. Один из жуков уползает под отставший от ствола дерева пласт коры, где уже сидит геккон-черепашка. Ящерица отодвигается в сторону, когда огромное насекомое проползает рядом, и опасливо озирается на него. Ей явно не нравится такое соседство – вскоре геккон выползает из-под коры, быстрыми перебежками добирается до зарослей эпифитов выше на стволе и скрывается среди них. Самка ночной сумчатой циветты спит в своей норе. До рассвета она поймала крупную крысу и наелась досыта. Теперь хищник может позволить себе отдохнуть: солнечный свет слепит её чувствительные глаза. Над дождевыми лесами восходит солнце, и наступает время совсем других животных. Но день обязательно сменится ночью, и ночной лес вновь наполнится голосами скрытных и осторожных обитателей. Любое животное может спать, но лес никогда не спит.

Бестиарий

Ночная сумчатая циветта (Pseudoviverra melanoleuca)

Отряд: Хищные сумчатые (Dasyuromorphia)

Семейство: Хищные сумчатые (Dasyuridae)

Место обитания: север и северо-восток Меганезии, дождевые леса.


В течение некоторого времени после исчезновения человека доминирующими хищниками Австралии были плацентарные. Они достигли кратковременного успеха во многих местах материка, вытеснив большинство сумчатых хищников. В это время плотоядные сумчатые жили преимущественно в пустынях и горах или занимали экологические ниши мелких хищников. Своеобразным «заповедником» сумчатых хищников в раннем неоцене был остров Тасмания. В подобных условиях направление эволюции сумчатых изменилось – среди них получили преимущество наиболее умные особи, способные выживать в условиях конкуренции с плацентарными. Сумчатые получили большое преимущество, когда чрезмерно размножившиеся плацентарные хищники стали быстро вымирать из-за многочисленных эпизоотий, к которым сумчатые были нечувствительны. И на смену плацентарным приходили сумчатые хищники нового поколения – быстроногие, стремительные и умные. Когда Австралия соединилась с Новой Гвинеей, образовав единый материк Меганезию, сумчатые хищники стали доминирующей группой животных.

Среди новых сумчатых хищников появилась успешная группа сумчатых циветт. Это наземные хищники, похожие размером и телосложением на небольшую собаку. Они населяют преимущественно леса и кустарниковую саванну Меганезии, и особенно многочисленны на севере и востоке материка. Некоторые виды этих хищников встречаются на Тасмании.

Ночная сумчатая циветта по своему строению является типичным представителем группы, но сильно отличается от прочих видов поведением. Она ведёт ночной образ жизни, и скрывается днём в норах или других укрытиях. Это четвероногое млекопитающее весом около 10 кг. У неё небольшая голова на гибкой шее, стройные пальцеходящие ноги и длинный хвост (в длину примерно равный голове и туловищу животного). Окраска шерсти этого зверя очень контрастная, чёрно-белая. Основной фон чёрный, а на плечах и туловище тянутся крупные поперечные мазки белого цвета. Их расположение, количество и рисунок могут достаточно сильно варьировать индивидуально и у разных популяций. Хвост животного поперечно-полосатый, а на чёрной морде белые отметины всегда есть на щеках и над глазами. Самец и самка не отличаются окраской, но самец крупнее и массивнее самки.

Органы чувств ночной сумчатой циветты приспособлены к ночному образу жизни. У животного широкие округлые уши с подвижной ушной раковиной, и очень хороший слух. Глаза этого зверя относительно крупные, а сетчатка содержит слой светоотражающих клеток, помогающих воспринимать даже очень слабый свет. В темноте глаза ночной сумчатой циветты горят голубым светом.

Этот вид – одиночное животное. Лишь в брачный сезон самец и самка ненадолго образуют пару, и подросшие детёныши сопровождают самку в течение нескольких недель после того, как покинут гнездо. Укрытием животному служит глубокая нора, которую каждый зверь роет самостоятельно, или занимает брошенную нору другого вида. Ночью каждое животное обозначает свои права на территорию громким голосом, похожим на басовитое протяжное мяуканье. Обычно эти звери очень шумливы вскоре после захода солнца, и их «перекличка» продолжается около часа.

Сумка у самок сумчатых циветт хорошо развита и открывается назад; в ней находятся четыре соска. В помёте у этого вида бывает до 10 детёнышей, и выживают только те, кто первым доберётся до сосков. Развитие детёнышей в сумке продолжается до пяти месяцев. За это время они достигают веса около 200 граммов каждый. Когда носить потомство становится слишком тяжело, самка оставляет подросших детёнышей в логове. В это же время она прекращает кормить их молоком; далее она спаривается и начинает выкармливать новый выводок, находящийся в это время в её выводковой сумке. Около трёх недель молодые животные из предыдущего выводка интенсивно растут, и затем становятся достаточно активными и подвижными, чтобы сопровождать самку на ночной охоте. Они учатся охотиться в течение трёх недель после выхода из норы, и далее переходят к самостоятельной жизни. Обычно в это время самка начинает относиться к подросшему потомству агрессивно.

Половая зрелость у молодых ночных сумчатых циветт наступает в возрасте 18 месяцев, а продолжительность жизни достигает 15 лет.

Кускус-барабанщик (Onychowirlda tympanista)

Отряд: Двурезцовые сумчатые (Diprotodontia)

Семейство: Кускусовые, или Лазящие сумчатые (Phalangeridae)

Место обитания: равнинные дождевые и горные туманные леса на севере Меганезии.

Неоцен – это время появления обширных лесных массивов на севере Меганезии, и развития богатой фауны лазающих животных. В пологе леса, на высоте нескольких десятков метров над землёй, встречаются разнообразные млекопитающие: грызуны, рукокрылые и сумчатые. Для подобных экосистем характерно сочетание двух факторов: с одной стороны, изобилие видов пищи, но с другой стороны, довольно жёсткая конкуренция. Поэтому в таких экосистемах часто появляются очень специализированные виды.

Вечером и ночью в пологе леса можно часто услышать раскатистый стук по дереву, немного похожий на дробь, которую выбивает клюв дятла. Дятлы не водятся в Меганезии, поэтому вместо них совсем другие животные охотятся на насекомых, точащих древесину. Одно из этих существ – довольно крупный (размером с кошку) вид кускусов. Это существо отдалённо напоминает лемура руконожку (Daubentonia), обитавшую на Мадагаскаре в эпоху голоцена. Но вместо тонких чувствительных средних пальцев на передних лапах этого кускуса сильно развиты большие пальцы, вооружённые толстым массивным когтем. На остальных четырёх пальцах есть очень чувствительные подушечки, покрытые тонкой кожей. Разыскивая насекомых, этот кускус «барабанит» по коре и древесине когтями больших пальцев, улавливая вибрации древесины подушечками остальных пальцев. За эту особенность животное получило название кускус-барабанщик. Скорее всего, это потомок кузу (Trichosurus vulpecula) – одного из немногих кускусов, получивших преимущество от соседства с людьми в эпоху голоцена.

Это сумчатое – прекрасный древолаз, проводящий всю жизнь в кронах деревьев и никогда не спускающийся на землю. Все лапы этого животного хватательные, а длинный пушистый хвост служит для поддержания равновесия. Короткий бархатистый мех кускуса-барабанщика окрашен в серовато-бежевый цвет с мраморным рисунком из поперечных полос. Это обеспечивает прекрасную маскировку для лазающего по коре животного. Кускус-барабанщик слишком массивен для того, чтобы прыгать с ветки на ветку, подобно сумчатым лемурам, кошкам или приматам. Зато его лапы отличаются значительной силой хватки – этот зверь свободно может висеть на одной лапе, а во время драки с небольшим хищником может просто задушить его. Даже мёртвые звери этого вида настолько крепко вцепляются в ветви, что на землю они падают уже полуразложившимися.

У этого сумчатого голова с короткой широкой мордой и большими чувствительными ушами. Глаза кускуса-барабанщика крупные, жёлтые с сильным блеском, характерным для ночных животных.

Отличительной особенностью этого животного являются сильно развитые резцы, похожие на резцы грызунов, и очень сильные жевательные мышцы. Это приспособление для питания насекомыми, которые прячутся в толще древесины. «Простукивая» древесину когтями, животное слушает тональность звука, и ощущает пальцами передних лап изменения в характере вибрации древесины. По этим признакам кускус-барабанщик определяет наличие и направление ходов, сделанных личинками насекомых в древесине. Обнаружив тоннель, проточенный личинкой жука или другого насекомого, кускус несколькими сильными укусами вскрывает его.

Другая особенность этого млекопитающего – очень длинный язык, который может высовываться изо рта на десять сантиметров. Основание языка сильно сдвинуто назад – почти к грудине. На конце языка растёт поперечный гребешок из роговых крючков, которые могут немного сдвигаться относительно друг друга. Вскрыв жилище насекомого, кускус-барабанщик просовывает в отверстие язык, и зацепляет личинку этими крючками.

Это животное выходит кормиться вечером и ночью, а с рассветом прячется в глубоких дуплах или крытых птичьих гнёздах. Самое жаркое время дня кускус-барабанщик дремлет, прикрыв чувствительные глаза ушами и лапами. В это время он довольно уязвим. Дневной сон зверя чуткий, и, будучи потревоженным, кускус-барабанщик делает резкие движения когтями передних лап, стараясь поразить ими врага.

Кускусы-барабанщики – строго одиночные животные; только самка и её потомство могут некоторое время держаться вместе. Ночью каждое животное время от времени напоминает сородичам о своём существовании, издавая пронзительный высокочастотный писк. По такому крику и по особым пахучим меткам самец разыскивает самку, готовую к спариванию.

Самец кускуса-барабанщика примерно на четверть легче самки; кроме того, у него более тёмный рисунок на шкуре. Сезонность размножения у этого животного не выражена, и в любое время года в лесу встречаются самки с потомством на разных стадиях развития. Два раза в год самка этого вида рождает до десяти детёнышей, которые покидают сумку на 3-м месяце жизни. К этому моменту из выводка выживает только два или три детёныша. Около месяца они перемещаются по лесу на спине матери, после чего начинают вести самостоятельную жизнь. Молодые животные достигают половозрелости на втором году жизни. Общая продолжительность жизни зверей этого вида не превышает 10 лет.

Ночной сумчатый лемур (Nyctiphalangeropsis strigops)

Отряд: Двурезцовые сумчатые (Diprotodontia)

Семейство: Сумчатые лемуры (Phalangeropsidae)

Места обитания: дождевые тропические леса Меганезии.


Полог дождевых тропических лесов, раскинувшийся на высоте 20 – 40 метров, предоставляет большое количество возможностей для адаптации различным живым существам. Среди его обитателей немало сумчатых животных. Те виды, которые выжили на границе голоцена и неоцена, получили в наследство от исчезнувших видов много свободных экологических ниш, и заняли их, породив причудливые формы жизни. Конкуренция между жителями полога леса может быть очень жёсткой, поэтому в процессе эволюции живые существа развивались таким образом, чтобы максимально снизить её. Можно, конечно, стать узким специалистом в потреблении определённого вида корма, а можно просто жить так, чтобы не мешать другим. Одно из животных, обитающих в этом лесу, так и сделало.

Когда ночь опускается на лес, большинство лесных жителей прячется в дуплах и гнёздах, и засыпает. Но некоторые животные как раз в это время пробуждаются и оживляются. Среди них – разнообразные насекомые, лягушки, ящерицы, некоторые птицы, а также небольшие звери, покрытые чёрной шерстью с белыми отметинами. Их движения очень похожи на движения обезьян, а головы большие и скуластые, с крупными «совиными» глазами. Звери держатся небольшой группой, поддерживая контакт с помощью негромкого чириканья. Они похожи на мелких обезьян, но это совсем не приматы, а потомки кускусов – ночные сумчатые лемуры.

Ночной сумчатый лемур невелик: длина его туловища – около 20 см, хвоста – 30 см. Все лапы этого зверька приспособлены к хватанию: на передних лапах есть хорошо развитый большой палец, а пальцы на задних лапах противопоставлены друг другу двумя группами: сросшиеся вместе I, II и III против сросшихся IV и V. На концах пальцев растут изогнутые когти. Животное передвигается по деревьям, как белка: бегает по ветвям и лазает по стволам, цепляясь когтями за кору. Благодаря цепким лапам ночной сумчатый лемур ловко лазает по самым тонким веткам. Он умеет прыгать с дерева на дерево по-обезьяньи: раскачавшись на тонкой упругой ветке, зверёк делает прыжок длиной в несколько метров. Во время полёта в воздухе зверёк раскидывает лапы в стороны, чтобы немного спланировать и таким образом увеличить дальность прыжка. Хватательный хвост увеличивает возможности животного: благодаря ему ночной сумчатый лемур может повисать на ветках.

Ночной образ жизни отразился на внешности этого животного: глаза ночного сумчатого лемура очень крупные, и из-за этого лицевая часть черепа выглядит довольно широкой. На морде зверька растут длинные вибриссы, с помощью которых животное находит дорогу в ночном лесу. Окраска шерсти угольно-чёрная, но для распознавания сородичей у ночных сумчатых лемуров есть контрастные отметины – белые пятна на груди и кончике хвоста. Вокруг глаз зверя есть кольца белой шерсти, из-за чего зверёк выглядит немного жутковато: кольца создают иллюзию того, что глаза принадлежат более крупному зверю. Сами глаза этого сумчатого лемура желтовато-коричневые, зрачки вертикальные, как у кошек. Цвета это животное различает плохо, зато способно видеть окружающий мир даже при слабом свете звёзд в безлунную ночь.

У ночных сумчатых лемуров хороший слух, хотя ушные раковины очень короткие. Зато ушное отверстие у них имеет вид щели, и по заднему краю оно оторочено бахромой жёсткого меха, функционально заменяющего ушную раковину. Благодаря острому слуху зверь может искать насекомых в темноте, и часто ему удаётся даже услышать летящую сову – это весьма полезное свойство для ночных животных мелкого и среднего размера.

Ночной сумчатый лемур – общительное животное, живёт группами по 3 – 5 особей. Вся группа состоит из самца и нескольких самок, а также из детёнышей, не достигших самостоятельности. Эти звери проводят день в дупле какого-нибудь дерева на своей территории. Они знают расположение всех подходящих укрытий на своём участке, и каждое утро занимают новое. Так звери препятствуют размножению паразитов и скрывают своё местоположение от хищников.

Ночные сумчатые лемуры просыпаются, когда спадает дневная жара, а дневные хищники ищут укрытия на ночлег. Первым из дупла показывается обычно доминирующий самец, либо главная самка. Животное осторожно нюхает воздух, убеждаясь в безопасности, и затем выбирается на ветку. Следом показываются остальные члены группы. Звери чистятся, приводят в порядок шерсть, потягиваются, и начинают обходить территорию. Они движутся по ветвям вереницей, соблюдая дистанцию. Когда наступает ночь, зверьки становятся особенно осторожными: в это время на охоту вылетают совы. Чтобы обезопасить себя от нападения этих птиц, ночные сумчатые лемуры выбирают дорогу в самых густых ветвях, а с дерева на дерево перепрыгивают по одному, на некоторое время замирая на стволе после приземления. Другой враг этих зверей – змеи. Тихий шорох, похожий на звук ползущей змеи – самый страшный звук для ночных сумчатых лемуров.

Группа помечает границы своей территории с помощью выделений пахучих желёз, расположенных в подмышках. Для этого они просто протаскивают ветку между телом и лапой. Все члены группы отмечают территорию в одном месте, но на разных ветках, поэтому запахи отдельных зверей не смешиваются и любой пришелец может оценить число зверей, охраняющих эту территорию. Впрочем, самец-доминант будет совсем не против, если пришельцем окажется самка. Когда корма много, он может допустить в клан даже другого самца, но ему уже заранее будет уготована роль сателлита и «мальчика для битья», а держаться он будет в самом «хвосте» группы. Но животное-одиночка смиряется и с такой ролью: вместе легче заметить опасность. Во время движения группа поддерживает контакт: звери обмениваются чириканьем и отрывистыми звуками, похожими на лай.

Ночные сумчатые лемуры всеядны – с одинаковым удовольствием они разграбят птичье гнездо или оборвут спелые плоды с ветки. В поисках растительного корма они руководствуются в основном обонянием, безошибочно отличая по запаху самые спелые плоды. Ещё одно лакомство – толстые сочные стебли некоторых орхидей. Самая лучшая пища животного происхождения – насекомые и пауки. Если фрукт оказался червивым, зверёк всё равно съест его целиком – прямо вместе с гусеницей. Особое лакомство – нежные мягкие термиты. Ночью эти слепые влаголюбивые существа выходят из своих укрытий, и ночные сумчатые лемуры охотно слизывают их с коры.

Сезонности в размножении у ночных сумчатых лемуров нет: практически в любое время можно найти группы с детёнышами. У самки дважды в год рождается 7 – 8 детёнышей, хотя прокормить она может лишь четверых. Сумка у этого вида открывается назад. Детёныши проводят в ней около двух месяцев, потом вылезают на спину матери и путешествуют на ней, держась за её шерсть. Это время – самое важное для их дальнейшей жизни: детёныши учатся искать пищу и овладевают навыками верхолаза. Когда они отвыкают от молочной диеты, их связь с матерью слабеет. Детёныши могут залезать на спины другим членам группы, хотя те могут быть не очень довольны этим, и редко терпят слишком долгое катание чужих «недорослей» на своей спине.

Рано или поздно молодые животные покидают клан. Они уходят на «ничейные» пограничные территории разных кланов, и постепенно подростковые группы распадаются. Молодым самкам чаще всего удаётся пристать к другому клану, а судьба самцов складывается более драматично: у них больше всего вероятность закончить свою холостяцкую жизнь в желудке змеи или совы. Изредка молодой самец находит подростковую группу и изгоняет из неё остальных самцов, образуя полноценный клан. Если повезёт, он может«свергнуть» старого самца и завладеть уже готовым кланом.

Век ночного сумчатого лемура редко длится более 10 лет.

Папуасская крабовая султанка (Brachyporphyrio papuana)

Отряд: Журавлеобразные (Gruiformes)

Семейство: Пастушковые (Rallidae)

Место обитания: Меганезия, подлесок дождевых лесов.

Отряд журавлеобразных – достаточно древняя и разнородная группа птиц. Многие представители отряда вымерли в эпоху человека, или вскоре после неё, не выдержав разрушения их среды обитания или климатических изменений. Но большая группа пастушковых выжила, хотя в историческую эпоху вымерло множество уязвимых островных видов этих птиц. Скрытный образ жизни, небольшие размеры и способность жить в нарушенных человеком местообитаниях позволила некоторым представителям этих птиц выжит, а другие виды сохранили жизнеспособные популяции в крошечных островках – остатках прежних местообитаний. В раннем неоцене пастушковые начали конкурировать с цаплями в завоевании новых мест обитания, а некоторые виды даже превратились в активных хищников – таков островной новозеландский вид руакапанги. В степях юго-востока Европы обитает очень крупный нелетающий страусовый пастушок, и для Голарктики характерна разнообразная группа журавельников, экологических аналогов журавлей. В тропических экосистемах материков пастушковые остались мелкими птицами зарослей растений или нижнего яруса леса, но также остались разнообразными. К их числу принадлежит папуасская крабовая султанка – небольшая ночная птица дождевых лесов севера Меганезии.

Этот вид птиц сменил околоводные местообитания, характерные для большинства пастушковых, на тенистый подлесок дождевого леса. Эти изменения в образе жизни связаны с приспособлением предков данного вида к питанию наземными крабами, которые многочисленны в дождевом лесу. Днём папуасская крабовая султанка прячется в местах, где образуется более-менее густая растительность подлеска – там, где нарушен полог леса. Птица прячется в зарослях кустарника и крупнолистных трав, часто скрывается в норах, выкопанных млекопитающими, или сама роет нору под корнями деревьев.

Этот вид – крепко сложенная наземная птица размером с курицу, весом около 2 килограммов. Оперение папуасской крабовой султанки чёрное с фиолетовым отливом. У молодых птиц первое ювенильное оперение не блестит.

Ночной образ жизни привёл к появлению у этой птицы крупных глаза, которые поблёскивают в темноте красным цветом. Для распознавания сородичей в темноте у этой птицы вокруг глаза есть кольцо гладкой белой кожи без перьев. Ещё одно белое пятно в окраске птицы – мощный короткий клюв с чёрным кончиком.

У этой птицы сильные лапы красного цвета с относительно укороченными пальцами и крепкими когтями. Она быстро бегает и, если её преследует хищник, способна совершать высокие прыжки и резкие развороты. Крылья у папуасской крабовой султанки развиты нормально, и птица может летать, хотя делает это неохотно, предпочитая спасаться бегством. Хвост птицы короткий и подвижный. Его положение выражает эмоциональное состояние птицы. У испуганной птицы хвост часто подёргивается.

Папуасская крабовая султанка – преимущественно одиночная птица. Даже выводок после выхода из гнезда пара разделяет между собой, и фактически семья при этом распадается. Каждая птица водит свою часть выводка отдельно. Несмотря на одиночный образ жизни, папуасская крабовая султанка поддерживает постоянный контакт с особями своего вида. Это очень крикливая птица, и во время поиска пищи каждая особь регулярно издаёт громкий гортанный крик.

У папуасской крабовой султанки массивный высокий клюв и очень прочные челюсти. Это связано с тем, что птица специализирована на питании добычей с твёрдым панцирем – улитками, жуками и крабами. Поймав добычу, она раскусывает её панцирь и выбирает из него мясо кончиком клюва. Кроме того, мощный клюв – это хорошая защита от врагов. Если враг невелик (например, крупная ящерица или небольшое наземное млекопитающее), птица кусает его. Но так она поступает только при защите потомства, в остальное время предпочитая спасаться бегством.

Папуасская крабовая султанка гнездится на земле, чаще всего в густых зарослях или неглубокой норе под корнями дерева. В кладке у неё бывает до шести яиц со скорлупой необычного, тёмно-синего цвета. Оба родителя посменно насиживают кладку, но днём, когда птицы отдыхают, этим чаще всего занят самец. Насиживание длится 32 дня, и птенцы остаются в гнезде ещё около пяти дней. После выхода птенцов из гнезда родительская пара распадается. Птенцы папуасской крабовой султанки покрыты чёрным пухом, но вокруг глаз у них уже есть кольцо белой кожи. Взрослая птица кормит птенцов, поднося кусочки мяса добычи им к клюву. В течение недели после выхода из гнезда птенец учится самостоятельно искать пищу, и нуждается только в защите. Каждая птица водит птенцов на протяжении ещё двух месяцев; за это время молодняк полностью оперяется. У этого вида бывает две кладки в год.

Молодая птица имеет желтоватую окраску клюва, на конце которого нет чёрного пятна. Её оперение не имеет металлического блеска, а ноги коричневато-красные. В возрасте одного года она становится половозрелой и приобретает окраску, характерную для взрослых птиц. Продолжительность жизни этих птиц редко превышает 7 лет.

Джиниджинич (Meganinox jinijinitch)

Отряд: Совообразные (Strigiformes)

Семейство: Совиные (Strigidae)

Место обитания: Меганезия, дождевые леса.

Совы – успешная группа хищных птиц. Некоторые виды вымерли в эпоху человека, но другие виды с лёгкостью освоили антропогенный ландшафт. Поэтому в эпоху, последовавшую сразу за эпохой человека, когда большинство видов животных было очень мелкими, совы эволюционировали взрывообразно, и быстро заселили формирующиеся экосистемы, успешно конкурируя с соколообразными. Некоторым видам сов удалось стать очень крупными птицами и занять место верховного хищника в экосистеме.

Дождевой лес – благоприятное место для жизни сов. Здесь обитает множество ночных животных – млекопитающих, ящериц и крупных насекомых. Поэтому совы тропических лесов не менее разнообразны, чем совы умеренных широт. В дождевых лесах Меганезии водится очень крупный вид сов – джиниджинич. Название этой совы происходит из мифологии австралийских аборигенов: такое имя в их мифологии носила чудовищная белая сова, которая отличалась склонностью к каннибализму.

Своим обликом джиниджинич не отличается от большинства сов – у него мягкое оперение, перья на голове образуют лицевой диск, «ушки» из перьев отсутствуют, а края маховых перьев разделены на отдельные бородки, благодаря чему полёт птицы бесшумный, несмотря на её размеры. Размах крыльев джиниджинича более полутора метров; эта птица размером примерно с филина, но сложена гораздо легче и имеет более длинные ноги. Пропорции этой птицы напоминают пропорции других крупных летающих птиц дождевого леса: крылья широкие, с округлыми концами, а хвост веерообразный и сравнительно длинный, из-за чего сова кажется крупнее. Эта птица отличается ловкостью в полёте и может совершать резкие развороты в воздухе, преследуя добычу.

У взрослого джиниджинича серовато-белое оперение, на спине имеется размытый «чешуйчатый» рисунок – перья окаймлены светло-коричневым цветом. Маховые перья птицы поперечно-полосатые, с чёрными кончиками, сильно выделяющимися на фоне остального оперения, когда крылья сложены. Перья по краям лицевого диска имеют чёрную окраску. Ювенильное оперение сильно отличается от оперения взрослых птиц: оно тёмно-серое с продольной штриховкой, имитирует цвет и текстуру коры дерева. Подросшие птенцы джиниджинича, покинувшие гнездо, используют своё оперение для маскировки. Днём молодая птица просто неподвижно сидит, тесно прижавшись к стволу или ветке дерева, и издалека похожа на нарост на стволе. Это приспособление для защиты от различных хищников, населяющих полог леса – особую опасность для птенцов джиниджинича представляет крупный орёл аэлла. Взрослая птица достаточно сильна, чтобы отразить нападение этого хищника.

Джиниджинич ведёт исключительно ночной образ жизни, а днём прячется в дуплах или среди густой листвы. Это активный хищник, который питается лазающими сумчатыми и другими мелкими позвоночными, а также изредка ловит крупных насекомых.

Самец у этого вида мельче самки и не отличается от неё по окраске оперения. Вне сезона размножения птицы охотятся поодиночке, но в течение дня отдыхают совместно. Эти птицы предпочитают селиться на самых высоких деревьях, выше полога леса или на уровне его верхней границы.

Темп размножения у джиниджинича сравнительно медленный: в выводке этих сов всего лишь 1 – 2 птенца. Кладку насиживает только самка, а самец кормит её; насиживание длится 25 суток. Уходом за птенцами занимаются оба родителя. Птенцы джиниджинича слепые, но покрыты густым чёрным пухом. В поведении этих птиц проявляется параллелизм с поведением ряда видов обезьян: потомство младшего возраста сильно отличается окраской от родителей, и это гасит агрессивность родителей и стимулирует их родительское поведение. Пока птенцы маленькие, они не агрессивны по отношению друг к другу, но с возрастом между ними усиливается соперничество за пищу, и обычно родителям удаётся нормально вырастить только одного из них.

В возрасте полугода молодая птица меняет тёмное ювенильное оперение на светлое, характерное для взрослых птиц. Половая зрелость у этой совы наступает в возрасте трёх лет, а продолжительность жизни достигает 40 лет, и более.

Птица-фонарщик (Lanternariornis nocturnus)

Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)

Семейство: Шалашники (Ptilonorhynchidae)

Место обитания: Меганезия, тропические дождевые леса.


В неоцене Австралия и Новая Гвинея слились в единый материк Меганезию. Под действием внутренних сил земной коры начиная с эпохи человека этот материк сдвинулся на север, в область экваториального климата. Это вызвало появление на севере материка обширных и труднопроходимых дождевых лесов. Эти леса населены множеством причудливых и своеобразных видов животных и растений. Один из самых удивительных обитателей этих лесов днём скрывается от солнечного света, и выходит из своего убежища только по ночам. Его жизнь проходит в бледном и зеленоватом свете некоторых видов светящихся грибов, которые растут на упавших и гниющих стволах деревьев. Это существо – особый вид птиц-шалашников, который называется птица-фонарщик.

Обычно самцы шалашников строят для ухаживаний своеобразные конструкции – «беседки». В эпоху человека эти постройки варьировали от примитивной расчищенной от листьев круглой площадки, по которой разбросаны свежие листья до сложных и очень больших по сравнению с самой птицей сооружений, украшенных различными яркими предметами. Фактически, эти сооружения представляют собой элемент брачного наряда самца, перенесённый с самой птицы на объекты окружающего мира.

В неоцене один из видов этих птиц сменил яркость цветов и ягод, блестящих в свете солнца, на бледный свет некоторых видов светящихся грибов, поселяющихся на гниющей древесине. Эта птица стала в буквальном смысле культивировать светящиеся грибы, которые произрастают во множестве и светятся на постройке этого вида. За это ночной вид шалашников получил своё название.

Птица-фонарщик невелика – она не крупнее средних размеров вьюрка. У неё коренастое тело на длинных ногах, хвост умеренной длины и прямой крепкий клюв. У самцов на голове есть небольшой хохолок. Примечательной особенностью птиц этого вида являются крупные глаза, светящиеся в темноте, как у некоторых ночных млекопитающих. В сетчатке птицы-фонарщика есть особый слой клеток, содержащих гуанин, который возвращает в светочувствительные элементы сетчатки свет, проходящий сквозь них.

Оперение этих птиц имеет неяркую окраску; половой диморфизм отчётливо выражен. Самец имеет бледно-зелёный цвет, похожий по оттенку на свет, испускаемый грибами. Самка, которая в одиночку выращивает птенцов, имеет маскировочную окраску – коричневую с продольными чёрными полосками на перьях крыльев и продольными белыми штрихами на перьях головы и груди.

Самки и самцы различаются по образу жизни. Самка, не ухаживающая за потомством, похожа по образу жизни на большинство ночных насекомоядных животных. Она охотится на насекомых и других беспозвоночных, живущих в лесной подстилке и гниющей древесине. Самец большую часть взрослой жизни занят единственным важнейшим делом – строит сооружение, которое у этого вида заменяет роскошно украшенные сложные постройки, характерные для других видов шалашников. Постройка птицы-фонарщика представляет собой кучу гнилушек, сложенную между досковидных корней какого-нибудь дерева. Но это лишь основа для главного украшения постройки, из-за которого птица-фонарщик получила название. Когда куча достигла достаточного размера, птица притаскивает на гнилушки несколько найденных в лесу светящихся грибов. Первое время самец вынужден часто менять грибы, поскольку они, вполне естественно, не укореняются и быстро сгнивают. Но через несколько недель ситуация меняется. Из сгнивших плодовых тел грибов высыпались споры, которые проросли и образовали жизнеспособную грибницу. И старания самца птицы-фонарщика венчаются успехом – грибница образует плодовые тела, которые начинают светиться по ночам странным призрачным зеленовато-жёлтым светом. Птица постоянно ухаживает за своей постройкой – постоянно приносит новые гнилушки, и аккуратно склёвывает с грибов различных насекомых, которые слетаются кормиться на грибы. Эти насекомые составляют значительную часть суточного рациона самца птицы-фонарщика.

С первыми лучами солнца, когда просыпаются дневные животные, птицы-фонарщики прячутся в укрытиях. Самка обычно проводит светлое время суток в дуплах деревьев или под отставшей корой. Самец выбирает в качестве укрытия норы и пустоты под корнями, обычно недалеко от своей постройки. Часто он залезает в прогнивший изнутри ствол дерева.

По ночам начинаются брачные представления птицы-фонарщика. Самец призывает самку мелодичными одиночными выкриками, далеко слышными в ночном лесу. Когда возле «грибного сада» самца появляется самка, самец начинает брачный танец. Он держится между самкой и своей постройкой, и свет грибов чётко обрисовывает его силуэт. Самец «кланяется» самке, слегка расправив крылья и раскрыв вертикально поднятый хвост веером. Если самка принимает его ухаживания, следует быстрое спаривание, и самец теряет интерес к самке.

Самка в одиночку насиживает кладку из 3 – 5 яиц, и выращивает выводок. Она строит гнездо в дупле. Выкармливая потомство, самка покидает гнездо ещё до захода солнца, а последнее кормление птенцов происходит через один – два часа после восхода солнца. Самка ухаживает за потомством в течение девяти – десяти недель, пока молодые птицы находятся в гнезде, и ещё около недели докармливает молодых птиц после того, как они покинут гнездо.

Молодые птицы становятся половозрелыми в возрасте десяти месяцев.

Геккон-черепашка (Corticogekko lichenodermatus)

Отряд: Чешуйчатые (Squamata), подотряд Ящерицы (Lacertilia)

Семейство: Гекконы (Gekkonidae)

Место обитания: дождевые леса Меганезии, полог леса.

Полог дождевого леса – это место, где видовое разнообразие очень велико. Это обстоятельство порождает жёсткую конкуренцию. Кроме того, в пологе леса много разнообразных хищников. Поэтому обитатели деревьев в дождевом лесу зачастую демонстрируют узкую специализацию и разнообразные приспособления, обеспечивающие выживание.

Характерными обитателями стволов деревьев в дождевом лесу являются гекконы, среди которых в процессе эволюции возникло много разнообразных видов. Некоторые из них имеют узкую специализацию и могут отличаться причудливым обликом. Один из таких видов – геккон-черепашка.

Тело этой ящерицы длиной около 15 сантиметров. Оно сильно уплощенное и расширенное, напоминает панцирь водяной черепахи. Это связано с особенностями образа жизни геккона-черепашки: ящерица обитает на стволах деревьев и в нижней части полога леса. Полукруглые кожистые выросты на боках туловища покрывают конечности и делают их невидимыми, когда ящерица прижимается к коре. На их краях растут «рваные» кожные выросты неправильной формы, которые маскируют тень животного. Хвост этой рептилии имеет специфическую форму: он плоский, листовидный и очень короткий – длиной около 10 см, почти круглых очертаний с заострением на кончике. По его заднему краю проходят крупные зубцы – видоизменённые чешуи. Такое приспособление помогает упираться в кору при лазании по стволам. Характерна поза этого животного, которую оно обычно принимает, сидя на стволе – геккон держится за кору когтями и упирается задним краем хвоста.

Голова этой рептилии широкая, треугольная, с большими глазами, сдвинутыми к краям. Радужная оболочка глаза имеет рисунок из узких тёмных штрихов на коричневом фоне, имитирующий кору. Зрачок глаза очень узкий.

Окраска верхней части тела геккона-черепашки точно имитирует кору, поросшую лишайниками – на теле рептилии по коричневому фону разбросаны крупные серые и желтоватые пятна неправильной формы. Имитация дополняется фактурой кожи – на ней есть бородавчатые выросты. Эта рептилия умеет немного менять оттенок окраски, подстраиваясь под оттенок коры дерева, на котором живёт.

Геккон-черепашка – исключительно ночной вид ящериц. Днём это животное прячется под корой или просто неподвижно сидит среди зарослей лишайника, покрывающего кору. Благодаря окраске неподвижная ящерица практически невидима.

В окраске геккона-черепашки есть яркие пятна. Нижняя часть хвоста этой ящерицы окрашена очень броско и контрастно – она голубовато-белая с продольными рядами чёрных пятен. Во время установления отношений доминирования ящерицы-соперники показывают друг другу изнанку хвоста, повернувшись к сопернику боком и повернув хвост изнанкой в его сторону. Этот геккон защищается от мелких хищников, демонстрируя им слизистую оболочку рта, окрашенную в светло-голубой цвет. Покровы слизистой оболочки сильно отражают ультрафиолетовый свет (похожее явление демонстрируют птенцы некоторых птиц, строящих закрытые гнёзда). Раскрытая пасть ящерицы кажется светящейся и хорошо заметна в темноте. Но от крупных хищников эту ящерицу спасают только искусная маскировка и умение быстро ползать по вертикальным стволам.

Геккон-черепашка питается только мелкими животными – насекомыми, пауками и маленькими древесными лягушками. Кроме способности менять окраску, в его облике есть ещё одна особенность, развившаяся у него независимо от хамелеонов. Эта ящерица ловит добычу длинным языком, выбрасывающимся вперёд на длину головы. Но применение языка не ограничивается охотой – язык этой рептилии не столь специализирован, как язык хамелеона. Во время линьки геккон-черепашка вылизывает языком кожу на спине и боках, а также прочищает глаза.

Самцы всех гекконов отличаются громкими голосами. С помощью голоса каждая ящерица предупреждает соперников о том, что территория занята, и её хозяин готов отстаивать её неприкосновенность. У геккона-черепашки громкий голос, похожий на тявканье собаки или только что вылупившегося крокодила. Эта рептилия издаёт крики сериями, и особенно активно кричит в лунные ночи.

В тропиках, где идёт интенсивная конкуренция, высока вероятность гибели кладок рептилий. Поэтому многие виды рептилий в той или иной степени проявляют заботу о потомстве. Геккон-черепашка решил проблему выживаемости потомства просто: этот вид живородящ. Два раза в год самка рождает двух крупных самостоятельных детёнышей. Они отличаются от взрослых особей более стройным телом. У них меньше развиты выросты по краям тела, но окраска также маскировочная. Молодые гекконы держатся на нижней стороне веток, благодаря чему незаметны для хищников. Они достигают половозрелости на втором году жизни.

Светляк «муравьиный вор» (Myrmilampyrus furtivus)

Отряд: Жесткокрылые, или Жуки (Coleoptera)

Семейство: Светляки (Lampyridae)

Место обитания: Меганезия, подлесок дождевых лесов, колонии фонарного муравья.

Обычно муравьи атакуют любых животных, которые решатся напасть на их гнездо, но некоторые виды «гостей» представляют собой исключение. Словно заключив негласный договор с этими свирепыми насекомыми, они пользуются их защитой. Такие союзы были известны в эпоху человека, и нет сомнения, что они существовали в доисторические времена. В неоцене такой вид отношений продолжил существование.

Обычно в основе такого союза лежит либо обман с помощью химических веществ, либо откровенный «подкуп» муравьёв. Различные виды насекомых в разных частях света преуспели в этом. В муравейниках встречаются разнообразные тараканы, жуки, сверчки и личинки бабочек, которые охотно обменивают небольшое количество выделяемых ими химических веществ на сытость и безопасность муравьиного гнезда. В неоцене в дождевых лесах Меганезии такой вид отношений с муравьями образовал местный вид жуков-светляков, который называется «муравьиный вор». Он попросту поедает насекомых, оказывающих ему гостеприимство и защищающих его.

Этот вид жуков – довольно крупное насекомое: длина тела самки около 4 сантиметров. Тело самки «муравьиного вора» удлинённое и уплощенное, покрыто довольно мягкой кутикулой. Надкрылья этого жука короткие и не закрывают заднюю часть его брюшка. На задних сегментах брюшка самки есть светящиеся органы, испускающие голубовато-белый свет. Надкрылья самки этого жука коричневые, покрытые волосками; крылья плотно складываются под них. Самка умеет летать, но делает это очень редко. Самец этого вида сильно отличается от самки – он значительно мельче (длиной около 15 – 17 миллиметров), у него длинные надкрылья чёрного цвета с сероватым блеском. Он хорошо летает, а светящиеся органы на его брюшке испускают желтовато-белый свет.

У самок и самцов этого вида усики сильно видоизменены: сегменты в их основании утолщённые, а по их внутренней стороне растут кисточки из волосков, вблизи которых открываются протоки специальных желез. Железы в антеннах жуков играют важную роль во взаимоотношениях этого вида с муравьями – они выделяют сладковатую жидкость, которая оказывает опьяняющее действие на муравьёв и гасит их агрессивность по отношению к этому жуку.

Светляки являются хищниками, и «муравьиный вор» не является исключением из этого правила. Этот жук не только живёт в гнёздах муравьёв, но и совершенно беспрепятственно поедает их, когда они толпятся возле его антенн, слизывая выделяющуюся на волоски жидкость. Также этот жук даже закапывается в их жилище, и беспрепятственно проникает в камеры, где выращиваются личинки муравьёв. Кажется, такой вред неминуемо приводит к гибели колонии муравьёв, однако поведение жука является своеобразным механизмом, предотвращающим этот финал – самки «муравьиного вора» агрессивно относятся к сородичам, и допускают к себе только самцов во время спаривания. Если в одном муравейнике появляются две самки этого жука, одна из них обязательно находит и выгоняет другую, или даже может убить её. Более мелкие по размеру самцы относятся друг к другу значительно терпимее, и в одном муравейнике может обитать до пяти самцов. Таким образом поддерживается оптимальная плотность поселения этих жуков, не подрывающая благополучие колонии.

Жизнь «муравьиного вора» представляет собой даже двойной подкуп. В брачный сезон самка этого насекомого очень ярко светится, мигая в особом ритме. Птица-фонарщик, охотно склёвывающая других насекомых, не трогает этих светляков – очевидно, она считает их дополнением к свету грибов.

После спаривания самка жука покидает муравейник и откладывает яйца в лесной подстилке. В кладке «муравьиного вора» до 50 яиц, но кладка повторяется до десяти раз на протяжении взрослой жизни самки (около 3 месяцев). Личинки этого насекомого живут среди листьев и питаются мелкими почвенными беспозвоночными. Они проходят метаморфоз в возрасте около 7 месяцев.

Усач-тантал (Tantalocerambyx kakophonicus)

Отряд: Жесткокрылые, или Жуки (Coleoptera)

Семейство: Усачи (Cerambycidae)

Место обитания: дождевые леса Меганезии, полог леса.


Жуки-усачи, или дровосеки, известны способностью издавать громкие звуки. Когда самец трёт задним краем головы об передний край переднегруди, он производит громкий скрипучий звук. У усачей эпохи голоцена этот звук служил для отпугивания врагов, но у некоторых усачей эпохи голоцена он стал элементом брачного ритуала. На островах Индийского океана обитает крупный жук-скрипач, у которого звук служит для привлечения самок. Его сородич из Меганезии также использует громкие звуки в брачном поведении. Этот вид, усач-тантал, является самым крупным представителем семейства в Меганезии. Длина тела взрослого жука этого вида около 15 см, не считая антенн. Отсюда название: Тантал – один из мифических титанов.

Усач-тантал относится к числу самых красивых жуков Земли. Туловище этого насекомого имеет тёмно-синий цвет с голубоватым металлическим блеском, на нижней части тела светлее. Усы у самца длиной до 25 см, у самки короче. Они поперечно-полосатые, чёрно-белой окраски. На кончиках усов этих жуков растут волоски, чувствительные к движению воздуха, которые помогают насекомым обнаружить приближение хищника. Эти волоски отражают ультрафиолетовый свет, и хорошо заметны самцам-соперникам.

Кроме длины усов, половой диморфизм у усача-тантала выражен в форме головы. Самец имеет широкую и плоскую голову: в брачный сезон самцы этого вида «бодаются», отталкивая соперника от самки головой. Также это часть брачного ритуала, призванная показать самке силу самца. У самки более широкое и короткое тело. Она короче, но немного массивнее самца, и издаёт менее громкие звуки. В брачный период самцы усача-тантала собираются на деревьях и устраивают коллективный «концерт» для привлечения самок.

Усач-тантал активен ночью, днём прячется в различных укрытиях – в дуплах, под корой или в зарослях эпифитов.

Самец, выдавая своё присутствие брачными «песнями», подвергается большой опасности – разные лесные обитатели могут напасть на него. Поэтому жук выработал простой и эффективный способ защиты – он просто поджимает усы и ноги, и падает вниз. Панцирь этого жука очень прочный, и легко выдерживает такие нагрузки.

Плодовитость этого жука очень высокая – до 3000 яиц. Но выживаемость потомства у этого жука очень невысока – личинка около трёх лет развивается в древесине, и за это время большая часть личинок становится добычей хищников и паразитов. Самка откладывает яйца на ветвях деревьев между корой и древесиной по одному, пробуривая кору прочным яйцекладом. Молодые личинки прокладывают тоннели под корой на ветвях, взрослые начинают бурить толщу древесины ствола. Незадолго до метаморфоза личинка усача-тантала достигает огромных размеров – её длина около 20 см при толщине до 3 см. Для развития эти жуки предпочитают живую древесину, поражённую грибами. На стенках тоннелей, которые бурит личинка, выделяется сок, на котором вскоре появляется мицелий различных грибов, которым питается личинка. Для окукливания личинка пробуривает тоннель к поверхности и устраивает прямо под корой большую камеру, в которой происходит метаморфоз. Вход в эту камеру плотно забит буровой мукой, поэтому насекомоядным животным вроде кускуса-барабанщика сложно обнаружить её при простукивании древесины. Метаморфоз длится около 2 недель. Взрослый жук прогрызает в коре отверстие и выползает наружу. Продолжительность жизни имаго у этого вида достигает 4 – 5 месяцев.

Фонарный муравей, лантерномирма сумеречная (Lanternomyrma crepusculina)

Отряд: Перепончатокрылые (Hymenoptera)

Семейство: Муравьи (Formicidae)

Место обитания: Меганезия, дождевые леса. Симбионт птицы-фонарщика.

В тропическом лесу живые существа получают множество возможностей для эволюции – изобилие разнообразных источников пищи и мест обитания. Но обитание в такой экосистеме имеет одну обратную сторону – сильную конкуренцию. В итоге различные виды живых организмов в процессе эволюции вырабатывают причудливые и утончённые жизненные стратегии, позволяющие эффективно использовать возможности, предоставленные природой, и избегать ненужного соперничества. Одной из эффективных форм выживания является симбиоз.

Один из таинственных и скрытных обитателей дождевых лесов Северной Меганезии – птица-фонарщик, ночной вид шалашников. Эта птица строит для брачных демонстраций простые сооружения – кучи древесных гнилушек. Но на них произрастают особые шляпочные грибы из рода Mycolanterna, которые обладают способностью светиться. В их призрачном свете самец этой птицы устраивает брачные демонстрации.

Самец птицы-фонарщика постоянно подновляет свою постройку, притаскивая на неё новые гнилушки, которые собирает в лесу. И такая деятельность птицы очень благоприятна для постоянного поселенца этих построек – мелкого муравья лантерномирмы сумеречной, или фонарного муравья.

Лантерномирма сумеречная – это вид муравьёв, внешне мало чем отличающийся от большинства этих насекомых. Это муравей красно-коричневой окраски с относительно крупной головой и жвалами, вытянутыми вперёд и образующими подобие пинцета. Рабочие особи лантерномирмы сумеречной в длину не более 4 миллиметров, а взрослая самка-«царица» вырастает до 8 – 9 мм. В колонии лантерномирмы сумеречной бывает несколько размножающихся «цариц».

Жизнь колонии начинается с того, что оплодотворённая крылатая самка находит подходящую для жизни кучу гнилушек, которую начал собирать самец птицы-фонарщика. Если такой возможности нет, самка может поселиться в уже существующей, но слабой колонии, которая уже обжила постройку птицы-фонарщика. Первые дни самка ведёт скрытный образ жизни, но постепенно приобретает запах, характерный для колонии, и рабочие особи принимают её.

Колония лантерномирмы сумеречной ведёт ночной образ жизни. Муравьи этого вида активизируются в сумерках, и прячутся в гнездо вскоре после рассвета. За ночь эти насекомые успевают собрать достаточно корма для питания колонии. Им не надо заботиться о починке и расширении гнезда – всю работу по доставке «строительного материала» берёт на себя птица-фонарщик, разумеется, не сознавая своей роли в жизни этого муравья.

Птица-фонарщик всё же получает определённую выгоду от присутствия такого симбионта. Когда насекомые-паразиты начинают сильно досаждать самцу, он просто выкапывает ямку на своей постройке, и ложится в неё. Муравьи проникают в оперение птицы и тщательно очищают его от паразитов. Кроме того, укусы муравьёв вызывают у птицы поведенческую реакцию, сходную с эйфорией. А муравьи получают пищу – паразитических насекомых и клещей.

Самец птицы-фонарщика не добился бы своей деятельностью и половины успеха в выращивании светящихся грибов, если бы не эти муравьи. Второй вид живых организмов, с которым эти насекомые вступили в симбиоз – светящийся гриб, поселяющийся на кучах птицы-фонарщика. Рабочие особи лантерномирмы создают условия для процветания этих грибов – они уничтожают другие виды грибов, поселяющиеся на постройках птицы-фонарщика. Слюна муравьёв содержит вещества, подавляющие рост ряда видов грибов, в особенности плесневых. Кроме того, рабочие особи лантерномирмы ползают по плодовым телам гриба и уничтожают насекомых, которые повреждают их. Вполне естественно, что вся эта деятельность небескорыстна – муравьи поедают часть грибницы. Грибница светящегося гриба образует своеобразные галлы в местах укусов этих муравьёв, и муравьи время от времени собирают богатый «урожай», который служит дополнением к обычной пище, состоящей из насекомых и других беспозвоночных.

Лёт лантерномирмы также происходит в сумерках. Самцы этого вида отличаются хорошим обонянием – они могут почувствовать присутствие самки за несколько десятков метров, что немало для мелких насекомых. Спаривание происходит в воздухе, после чего самка сразу отправляется на поиск подходящего места для будущей колонии. В выборе места жительства самка руководствуется обонянием – она разыскивает по запаху грибницу светящихся грибов. Часто самки поселяются просто на гниющих стволах дерева, которые разлагаются грибами. Но такие колонии живут недолго и деградируют через 1 – 2 года.

Гербарий

«Лесной фонарь» (Mycolanterna extralucens)

Порядок: Агариковые (Agaricales)

Семейство: Трихоломовые (Tricholomataceae)

Место обитания: дождевые леса северной части Меганезии.


Одним из факторов естественного отбора для любого вида живых организмов является характер его взаимодействия с окружающими видами живых организмов. Этот фактор становится особенно важным, и даже определяющим, когда связь, имеющаяся между двумя видами, укрепляется, и зависимость от неё со стороны одного или обоих видов возрастает. Зависимость от другого вида становится определяющей у паразитов, для которых вид-хозяин становится средой обитания.

Коэволюция приводит к появлению видов, приспособленных к сосуществованию с одним или несколькими видами живых организмов. Один из примеров этого явления демонстрирует гриб, обитающий в дождевых лесах Меганезии. Он обладает способностью очень ярко светиться, и это напрямую связано с характером его отношений с некоторыми видами животных, обитающими рядом с ним. Это небольшой шляпочный базидиальный гриб, который является симбионтом птицы-фонарщика и фонарного муравья. Яркое свечение определило название гриба – «лесной фонарь». Ночью под пологом дождевого леса скопления этих грибов хорошо заметны издалека.

«Лесной фонарь» растёт на гниющей древесине. Он обильно разрастается на кучах древесных гнилушек, которые специально для этого собирает птица-фонарщик, а без ухода со стороны этой птицы живёт на трухлявых стволах деревьев. Но «дикие» популяции гриба растут менее интенсивно, чем те, за которыми ухаживает птица-фонарщик. Причина этого состоит в том, что на кучах птицы-фонарщика у гриба есть другой союзник – фонарный муравей. Он также поселяется в кучах гнилушек, собранных птицей-фонарщиком, и питается не только насекомыми, но и грибницей различных видов грибов. Его слюна содержит вещества, которые стимулируют рост грибницы «лесного фонаря». В местах укусов муравьёв грибница «лесного фонаря» образует своеобразные наплывы, которые охотно поедают фонарные муравьи. Деятельность муравьёв избирательно уничтожает виды грибов, конкурирующие с «лесным фонарём» за питательные вещества. Без ухода грибница «лесного фонаря» быстро достигает физиологической зрелости, но существует недолго, и в течение двух лет полностью деградирует и вытесняется другими видами древоразрушающих грибов. На кучах птицы-фонарщика при уходе со стороны фонарного муравья этот гриб существует значительно дольше, и образует большое количество плодовых тел. Эти грибы не ядовиты для наземных позвоночных, и их изредка поедают крупные лесные птицы и сумчатые млекопитающие.

Плодовые тела «лесного фонаря» образуют скопления диаметром до 20 см и весом около 400 граммов. Свечение является побочным результатом жизнедеятельности гриба, но в процессе коэволюции имен это свойство определило успех в существовании этого вида грибов. Птицы-фонарщики веками разыскивали в лесу шляпки наиболее ярко светящихся экземпляров «лесного фонаря», и притаскивали их на свои постройки. В результате такого отбора со стороны птиц «лесной фонарь» светится значительно ярче, чем виды из близких родов. Плодовое тело «лесного фонаря» имеет коническую шляпку на длинной ножке. Гимений этого гриба пластинчатый, и края пластинок светятся особенно ярко. Гриб испускает зеленовато-белый свет, оттенок которого варьирует у разных популяций. Свет одиночного гриба кажется не слишком ярким, но «лесной фонарь» образует тесные сростки, насчитывающие до 2 – 3 десятков плодовых тел. Свет, испускаемый зарослями «лесного фонаря», позволил бы человеческому глазу безлунной ночью заметить небольшое насекомое на расстоянии около 40 см от сростка грибов.

«Лесной фонарь» растёт быстро – полноценное плодовое тело формируется в течение трёх дней и сохраняется до недели. Отмирающие плодовые тела перестают светиться, и птица-фонарщик, как правило, удаляет их со своей «грядки».

62. Зеркало неба

(Высокогорное озеро в Южной Америке на плато Альтиплано, и его обитатели от берегов до дна.)

В неоцене Южная Америка вновь стала «затерянным миром»: в результате расширения дна Атлантического океана Панамский перешеек разорвался, и этот материк снова оказался изолированным, как это было на протяжении большей части кайнозоя. При движении на запад литосферная плита Южной Америки постепенно подминает под себя тонкую океаническую кору, образуя вдоль тихоокеанского берега очень глубокий океанический жёлоб. Следы этого процесса также заметны на суше: вдоль западного берега протянулись Анды – молодые и вулканически активные горы. Анды сильно влияют на климат некоторых районов Южной Америки, не пуская вглубь материка ветры с Тихого океана, несущие дождь. Несмотря на тёплый климат неоцена, на вершинах этих гор лежат шапки снега.

В неоцене в Андах по-прежнему существует интереснейшее геологическое образование – плато Альтиплано, вытянутое с севера на юг. В эпоху человека на Альтиплано существовало несколько озёр – огромное пресноводное озеро Титикака и меньшие по размеру пресноводное озеро Поопо и солёное озеро Коипаса. Судьба этих озёр оказалась драматичной – оледенение на рубеже голоцена и неоцена вызвало появление в Андах обширных ледников. Озёра промёрзли до дна, а ледники, спускавшиеся с Анд, начисто выскребли плато, сдвинув с него озёрные отложения. Этот процесс буквально «омолодил» плато, и в неоцене, когда климат стал теплее, Альтиплано снова было заселено.

В неоцене температура поверхности Земли повысилась и возросло испарение с поверхности океанов. На высоких вершинах Анд водяной пар постоянно конденсируется в виде инея и снега. Со склонов гор стекают бурные полноводные ручьи, растворяя и выщелачивая минералы. На плато Альтиплано их воды собираются в котловине, которую выскребли ледники, и образуют огромное озеро, вытянутое с севера на юг. Это озеро Тотора – самое большое высокогорное озеро неоценового мира. Берега озера поросли тростником, очень похожим на тростник вида Schoenoplectus totora, носивший у индейцев, населявших это озеро, название «тотора». Отсюда и произошло название озера.

Озеро Тотора обладает достаточно богатой и необычной фауной, в которой причудливым образом встретились потомки выходцев из льдов и тропиков. Но обитатели Тоторы не являются потомками животных, населявших в историческое время озеро Титикака и соседние озёра и реки: на протяжении ледниковой эпохи на рубеже голоцена и неоцена флора и фауна этого озера были полностью уничтожены, так как озеро несколько раз промерзало до дна и в периоды потепления появлялось вновь. Неоценовое озеро Тотора имеет сравнительно молодую фауну – оно образовалось при таянии горных ледников, и история видов, населяющих его, насчитывает не более пяти миллионов лет. В этом озере нет ни одного потомка видов, завезённых в озеро человеком – через много миллионов лет после исчезновения человечества вся экосистема озера сложилась с нуля.

Хотя климат неоцена теплее, чем в голоцене, в горах выражена смена времён года, особенно в южной части озера. Но Тотора никогда не замерзает зимой, хотя в южной части озера на поверхности воды по ночам образуется тонкий лёд, тающий днём. А трава в это время подёрнута слоем инея, который ближе к полудню тает на ярком солнце. Горный воздух чист и прозрачен, и даже зимой солнце заметно нагревает землю, хотя ночью бывает морозно.

Летом яркое горное солнце стимулирует рост трав на суше и водной растительности на мелководьях. Ручьи и короткие горные реки несут в озеро большое количество песка и мелкого галечника – этот материал откладывается в их устьях, образуя обширные отмели, на которых бурно разрастается тростник, достигающий высоты трёх метров и более. Его корневища тянутся и сплетаются под поверхностью песка, а в узлах дают корни и образуют новые вертикальные побеги. Озеро вполне может зарасти тростником и постепенно превратиться в болотистую равнину, но это произойдёт очень нескоро. На озере Тотора обитают животные, которые активно используют тростник в пищу и не дают этому растению захватывать слишком большие территории на прибрежных мелководьях. Присутствие этих животных выдают повреждения, которые они наносят зарослям тростника.

На поверхности воды плавают белые шнуровидные кусочки корневищ тростника, на концах которых заметны ровные гладкие срезы. Рядом с ними на воде покачиваются оторванные листья и несколько стеблей, которые выглядят так, словно их срезали острым ножом. Из заросли тростника словно вырван очень большой кусок, от которого осталось весьма немногое. Рядом с этим местом заметно ещё несколько повреждённых участков зарослей. Одно из животных, которые наносят такой урон зарослям тростника, плывёт к берегу, время от времени выныривая, чтобы вдохнуть воздуха. Это довольно крупный зверь, размером немного меньше бобра, известного в эпоху человека. Он очень похож на бобра плотным телосложением, перепончатыми лапами и плоским хвостом округлых очертаний. Но крупная угловатая голова указывает на то, что это представитель местных кавиоморфных грызунов. Это животное – нутрия-плотогон, местный эндемичный вид, демонстрирующий чудеса строительного поведения и спасающий озеро от заболачивания.

Вслед за взрослой нутрией-плотогоном из-под воды показываются несколько молодых животных, очевидно, из прошлогоднего выводка. Они заметно отличаются по окраске: взрослая особь, их мать, тёмно-бурая, а среди молодых зверей один отличается соломенно-жёлтой окраской, а другой – почти чёрный. Высунувшись из воды, взрослая нутрия-плотогон огляделась и понюхала воздух. У взрослых животных этого вида в озере нет врагов, и лишь редкие наземные хищники могут атаковать её с берега. Но молодняк гораздо более уязвим, поэтому взрослые животные ведут себя осторожно. В случае опасности они готовы защищать себя и своё потомство с помощью крупныхострых резцов, укус которых очень опасен. Но резцы нужны этим животным для более важного дела.

Отдышавшись и убедившись, что опасности нет, животные приближаются к мелководью, поросшему тростником. Одна за другой нутрии выходят на мелководье, и начинают свою работу. Передними лапами они разгребают грунт, вытаскивая из него корневища тростника, и с аппетитом поедают их. Выдёргивая из грунта стебли, животные обгрызают их нижнюю часть, богатую крахмалом и очень вкусную. Молодые звери выкапывают тростник не столь умело, как взрослые, и часто прерываются на шумные игры. Они скачут друг за другом на мелководье, подняв хвосты и поднимая тучи брызг. А взрослые звери в это время продолжают уничтожать тростники. Наигравшись и сильно утомившись, молодые нутрии-плотогоны присоединяются к взрослым животным, которые уже вполне насытились и начали собирать плавающие по поверхности воды стебли тростника. По их примеру молодые звери также сгребают с поверхности воды откушенные стебли, и забирают их в рот. А когда взрослые животные ныряют, молодняк плывёт вслед за ними. Теперь им сложнее скрыться от взгляда наземного или воздушного хищника – торчащие изо рта зверей пучки стеблей тростника выступают над поверхностью воды, даже когда животные ныряют, и сразу привлекают внимание. Но это не беспокоит нутрий-плотогонов: эти грызуны плывут не к берегу, а дальше от него, в свой удивительный дом.

Птицы, пролетающие над озером Тотора, знают не только скалистые острова естественного происхождения, выступающие над его водами. Часто они садятся отдыхать на огромные искусственные острова, плавающие по поверхности озера – постройки нутрии-плотогона. В основе этих впечатляющих сооружений лежит куча стеблей тростника, которую много лет назад начала складывать пара животных-основателей. Они поедали корневища и нижнюю часть стеблей растения, а остатки стаскивали в небольшой мелководный залив, постепенно навалив большую кучу растительных остатков. Животные отдыхали, забираясь на это сооружение, и постепенно трамбовали его лапами. Зимой они обитали в простой норе, выкопанной на берегу, и продолжали стаскивать стебли тростника в кучу. А весной, когда снег в горах начал таять, и уровень воды в озере немного поднялся, их постройка оторвалась от дна. Пара животных-основателей удвоила свои усилия по заготовке растительного материала, и постепенно их тростниковый плот начал расширяться. А вскоре на нём появилась небольшая хатка конической формы, в которой с трудом помещались оба взрослых зверя.

Одна пара животных вряд ли сможет построить целый остров, и даже их потомство не сразу смогло бы им помочь в таком строительстве. Но постройка таких сооружений каждый год происходит во многих местах озера Тотора. Ветер собирает одиночные хатки, плавающие на маленьких плотах, вместе, и животные переходят к новому этапу строительства – они соединяют плоты, случайно оказавшиеся рядом. Совместная работа значительно расширяет жизненное пространство каждой пары за счёт общей территории, и маленькая временная хатка перестраивается в более просторную. Отдельные пары животных охотнее присоединяют свой плот к большему по размеру сооружению, и в результате на поверхности воды появляются настоящие плавучие «деревни», насчитывающие несколько десятков жилищ и до двух – трёх сотен обитателей, включая молодняк. Такие постройки могут существовать несколько десятков лет – пока на них обитает колония животных, способная поддерживать их в нормальном для жизни состоянии. Если по каким-либо причинам колония нутрий-плотогонов гибнет или переселяется в другое место, плавучий остров быстро разрушается: его поедают ракообразные и моллюски, растения сгнивают, а волны и ветер со временем разрывают плот на части.

Семейная группа нутрий-плотогонов, держа в зубах пучки тростника, плывёт к одному из таких сооружений, дрейфующему вблизи берега. Их «деревня» переживает настоящий расцвет – в ней насчитывается около полусотни отдельных хаток, в которых обитают семьи взрослых животных и молодняк. Семья нутрий подплывает к краю плота, который образует удобный плавный спуск в воду. Этим спуском пользуются животные из нескольких хаток, расположенных по соседству. У животных, обитающих в середине «деревни», есть дополнительные выходы к воде – в поверхности плота есть несколько отдушин, ведущих прямо в воду. Но животным приходится проплывать значительное расстояние под водой, чтобы достичь края плота и всплыть на поверхность. А молодые животные из центра колонии предпочитают дойти до края плота, и только оттуда нырнуть.

Семья нутрий-плотогонов вылезает на плот. Животные встряхиваются, и неуклюже бредут по плоту из беспорядочно переплетённых стеблей тростника. В одном месте поверхность плота сильно просела, и стебли мокрые от просачивающейся снизу воды – несколько месяцев назад здесь проходил стык между двумя частями плота, и стеблей тростника изначально было немного. Плот постоянно разрушается снизу – растения сгнивают, и фрагменты их тканей, взвешенные в воде, становятся пищей многочисленных планктонных животных. Кроме того, некоторые мелкие ракообразные точат стебли и поедают листья тростника, постепенно истончая постройку нутрий-плотогонов. Многочисленные поселения этих грызунов, таким образом, вносят заметный вклад в повышение продуктивности удалённых от берега районов озера. Но это происходит ценой постепенного разрушения плота, и грызуны вынуждены регулярно чинить его.

Найдя мокрое место на поверхности плота, пара взрослых животных начинает расцарапывать когтями края этого участка, частично расплетая стебли, утрамбованные лапами многих животных. Затем они укладывают поверх провалившегося в воду участка принесённые с собой пучки стеблей тростника, снова растрёпывают стебли, а затем утаптывают их, стуча по ним передними лапами, как по барабану. Новые стебли сплетаются со старыми, и починенный нутриями-плотогонами участок плота отличается от соседних только более свежей окраской зелени. Через несколько дней новые листья и стебли высохнут, и уже мало чем будут выделяться на фоне более старых. Кроме того, животные могут просто разбрасывать принесённые пучки тростника по поверхности плота, и за счёт этого плот постепенно становится толще и прочнее. В старой малонаселённой колонии, где животные не могут уделить много времени починке плота, он постепенно разваливается на части. В любом случае его размер примерно соответствует численности колонии грызунов.

Когда колония разрастается и плот существует уже несколько лет подряд, новым животным становится значительно труднее пристроить свой плот к общей «деревне». Нутрия-плотогон не агрессивна по отношению к сородичам, и в этом случае существует препятствие другого рода. Края плота, существующего много лет, со временем обрастают тростниками. Животные не всегда съедают корневища полностью, а иногда, когда требуется срочная починка плота, лишь выдёргивают на берегах стебли вместе с корнями, и сразу же встраивают их в края плота. В этом случае тростник сохраняет жизнеспособность и постепенно разрастается. Вначале на поверхности плота пробиваются только отдельные побеги, но затем края и мало посещаемые участки плота покрываются зарослями этого растения, почти столь же густыми, как на берегах. Конечно, нутрии-плотогоны поедают часть этого тростника, но не раскапывают корневища, ограничиваясь обкусыванием молодых побегов. Корневища тростника, протягиваясь под поверхностью плота, дополнительно «сшивают» и упрочняют его, а с подводной части такого плота в воду свисают бороды длинных белых корней. Также на плотах нутрии-плотогона прорастают семена тростника, выпадающие из принесённых грызунами колосьев.

Плот нутрии-плотогона не управляется и плавает по озеру по воле ветра. Иногда ветер уносит плоты на середину озера или к крутым скалистым берегам. В такое время животные голодают или поедают стебли и корни тростника, прорастающего на их плоту. Но после нескольких дней дрейфа, когда ветер меняется, плот прибивается к пологим берегам, поросшим водными растениями, и животные продолжают привычную жизнь.

Когда нутрии-плотогоны кормятся в тростниках, они беспокоят многочисленных жителей зарослей. Потревоженные этими грызунами, со стебля на стебель прыгают мелкие пушистые зверьки. Это сумчатые млекопитающие – ценолесты пуны. Обычно они населяют заросли трав на пологих горных склонах, но вблизи озёр охотно селятся в тростниках. Благодаря полосатой окраске ценолест пуны не заметен среди стеблей тростника. Этот зверь мельче мыши, и его легко выдерживает прочный стебель травы. Несмотря на маленький размер, ценолест пуны является свирепым и прожорливым хищником.

Когда прибрежные заросли зашевелились, один из ценолестов сидел на колосе тростника, высматривая обычную добычу – насекомых. Плеск воды и фырканье крупных животных внизу не насторожило его – по опыту этот мелкий зверёк знает, что хищник не станет обнаруживать себя столь явно. Но, когда целая охапка стеблей тростника резко накренилась и дёрнулась в сторону, ценолест испугался. Он совершил длинный прыжок, желая уйти подальше от возмутителей спокойствия, и через несколько секунд стебель, на котором он сидел, был подрезан у основания острыми зубами нутрии-плотогона. Ценолест в этот момент уже был в безопасности – он совершил несколько длинных прыжков подряд, и находился в той части зарослей, которая ещё не доступна нутриям-плотогонам. Этот зверёк потерял значительную часть своей территории, и теперь вынужден занимать её остатки, в непосредственной близости от территории соседей. Ценолестам чуждо джентльменское поведение, и при необходимости они могут вторгнуться на соседнюю территорию и даже вынудить её хозяина уйти из обжитых мест. Оставшись без кормового участка, ценолест должен как можно скорее найти себе новый, иначе голод может погубить его в течение нескольких дней.

Заявка на территорию у ценолеста пуны начинается с мечения её границ. Когда ценолест лазает по стеблю, он оставляет на листьях капли пахучей мочи, которые служат для маркировки территории. Пока всё спокойно, ценолест, захватывающий новую территорию, продолжает вести обычную жизнь. Его обмен веществ очень быстрый, и он не может позволить себе отвлечься от поиска пищи. В день такой зверёк должен съесть примерно вдвое больше корма, чем весит сам. В противном случае ночной холод легко погубит его.

Ценолесты пуны хорошо приспособлены к лазанию по стеблям травянистых растений – у них цепкие хватательные лапы. Эти животные весь день лазают по траве и охотятся на насекомых, и даже спят, прицепившись к стеблю. Относясь к числу сумчатых млекопитающих, эти зверьки не живут в воде и не умеют плавать, но даже в этом случае большое количество ценолестов пуны обитает в тростниковых зарослях по берегам Тоторы. Здесь для них идеальное место для жизни: наземные хищники не смогут пробраться в тростники по болотистым берегам, и им нужно опасаться только хищных птиц, которые изредка появляются в этой негостеприимной местности.

Лишившись части своей территории из-за деятельности нутрий-плотогонов, один из ценолестов был вынужден переселиться на более безопасную территорию. Пока его не обнаружили, он пометил границы своего нового участка и продолжил охоту на насекомых. Ночи на Тоторе бывают холодными, но днём температура достаточно высокая, чтобы насекомые могли летать. На Тоторе водится много разнообразных насекомых, чей жизненный цикл связан с водой. На дне роются и охотятся на мальков личинки стрекоз, а в зарослях тростника и водных растений прячутся личинки подёнок и комаров. Раз в год подёнки массово претерпевают метаморфоз, и на два – три дня над озером бушует живая метель из миллионов этих нежных существ. А стрекозы часто летают над тростниками Тоторы в поисках более мелких насекомых. Ночью они неподвижно висят на стеблях тростника, а днём, когда солнце прогреет их тело, отправляются на охоту. Стрекозы – самые крупные насекомые Тоторы. Но стрекоза не всегда является охотником: иногда ей уготована роль жертвы.

Стебель, по которому лазил ценолест, едва заметно качнулся – на него села небольшая стрекоза чёрного цвета с тонким брюшком и грудью, покрытой густыми волосками. Заметив добычу, ценолест замер и принюхался. Эта добыча очень заманчива – она может удовлетворить аппетит этого хищника, по меньшей мере, на час. Поэтому маленький хищник, не раздумывая, начал охоту. Своими большими блестящими глазами стрекоза может заметить любое движение вокруг себя. Но она сидит на метёлке тростника, и ей не видно, как по стеблю снизу карабкается крохотный охотник. Стрекоза не насторожилась, почувствовав, как стебель дрожит под лапами ценолеста. А хищник продолжал красться к своей добыче. Когда до стрекозы осталось примерно двадцать сантиметров, ценолест прыгнул. За какую-то секунду он продемонстрировал лучшие качества охотника: он сумел настичь стрекозу, готовящуюся к взлёту, схватить её зубами, и завершить прыжок, точно зацепившись одной из задних лап за лист тростника.

Пойманная стрекоза извивалась в зубах ценолеста, повисшего на одной лапе на кончике листа, и широко разевала жвалы, пытаясь укусить его. Но сумчатый охотник зацепился за лист остальными лапами, забрался выше на стебель, уселся на нём, держась задними лапами и свесив вниз толстый хвост, и одним точным укусом умертвил насекомое. После этого он начал поедать стрекозу, держа её в передних лапах и откусывая от неё кусок за куском. В конце трапезы от насекомого остались только малосъедобная голова с выпученными глазами и часть груди. Ветер унёс сверкающие на солнце крылья, а всё остальное исчезло в желудке ценолеста. Покончив со стрекозой, зверёк бросил остатки в воду и занялся собственным туалетом – он начал тщательно вычёсывать мех когтями. Если мех сваляется или будет мокрым и грязным, животное рискует в течение нескольких ночей простудиться и погибнуть.

Ещё быстрее ценолест может погибнуть от голода, поэтому ему всеми силами необходимо отстоять у конкурентов свой кормовой участок. А это очень непросто сделать, если завоеватель – ты сам. Выселенный нутриями ценолест всё ещё живёт на чужой территории – пока он никому не заявил о своих претензиях на неё. Но возможность этого у него будет очень скоро: хозяин территории уже обнаружил пограничные отметки незнакомого животного, и пошёл по следу.

Ценолест-пришелец не испытывает дискомфорта, находясь на чужой территории – у сумчатых примитивное поведение и небольшой мозг. Им чужды сложные формы поведения, характерные для многих плацентарных млекопитающих, поэтому он просто продолжает привычную жизнь, разыскивая пищу. И внезапное появление законного хозяина территории он воспринимает только как досадное препятствие для своей жизни. Хозяин территории, напротив, настроен очень агрессивно. Он демонстрирует чужаку свою силу – широко разевает пасть, показывая остроконечные зубы, и вздыбливает шерсть. Ценолест-пришелец, сидя на вертикальном стебле, разворачивается навстречу хозяину территории, и также оскаливает зубы. Оба животных сопровождают демонстрации пронзительным писком на грани ультразвука. Ни один из них не желает отступать, и оба животных в течение нескольких минут продолжают демонстрацию угрозы. Наконец, хозяин территории случайно нарушает баланс сил – он делает небольшой шаг вперёд. И тогда пришлый зверёк бросается на него. Ему удобнее это сделать – он сидел на стебле выше хозяина территории. Оба зверька сцепляются в один маленький клубок шерсти, пищащий на два голоса. Они безжалостно кусают друг друга и выдирают у противника клочья шерсти. Драка длится всего лишь несколько минут, и победителем оказывается ценолест, которого согнали с обжитой территории нутрии-плотогоны. Бывшему хозяину территории придётся потесниться – его метки быстро потеряют запах, а противоположная граница его владений тоже немного сдвинется – ему придётся отвоевать часть территории у кого-то из своих соседей.

Обретя новое место жительства, ценолест пуны начинает более детально обследовать территорию. Он попутно охотится на насекомых, но это достаточно мелкая добыча, которую бывает очень трудно ловить. Поэтому ценолест пуны ищет более крупную добычу. Если есть возможность, ценолест охотно поедает что-то более существенное, чем насекомые. Он разыскивает падаль, ест остатки добычи других хищников, а по ночам охотится на мелких птиц и грызунов. Гнёзда птиц также интересны этому хищнику – он умеет пробираться в гнездо снизу и выпивает яйца, прокусывая их скорлупу. В тростниках на Тоторе гнездятся разнообразные птицы – различные утки и поганки, а также крупные птицы саракуры, похожие на ибисов. Кроме них, в высоких тростниках живут разные мелкие птицы, гнёзда которых ценолесты разоряют особенно часто.

По утрам, когда воздух и земля прогреваются достаточно, чтобы мелкие насекомые могли взлететь, в воздухе появляются мелкие длиннокрылые птицы. Их серая окраска имеет серебристый блеск, и солнечный свет сверкает на оперении птиц. Голова самцов ярко-оранжевая, и птицы обоих полов имеют пару удлинённых чёрно-белых рулевых перьев в хвосте. Это тростниковые ласточницы, близкие родственники насекомоядного вида птиц с лугов Антарктиды. Они прекрасно приспособлены к условиям высокогорья, и обитают в зарослях тростника и высоких трав вокруг горных озёр по всем Андам. На Тоторе стаи этих птиц населяют преимущественно тростники вокруг островов, недоступные наземным хищникам, но по берегам озера также встречаются популяции этих птиц.

Тростниковые ласточницы являются моногамами, и каждая пара совместно строит гнездо в виде конической корзиночки, в стены которой аккуратно вплетено несколько растущих рядом стеблей тростника или другой травы. Внутренняя часть гнезда выстлана мягкой сухой травой и перьями птиц, которые ласточницы подхватывают в воздухе, летая рядом с более крупными пернатыми жителями озера. Благодаря такой подстилке птенцы ласточницы чувствуют себя очень хорошо и не мёрзнут. По ночам обе птицы садятся на гнездо и совместно греют своё потомство. Но даже при такой заботе около половины птенцов ласточницы не доживает до вылета из гнезда. И часто виновниками этого оказываются ценолесты.

Ценолест обследовал свою новую территорию, и внезапно его чувствительный нос ощутил запах, явственно свидетельствующий о присутствии птиц. На листьях и стеблях тростника зверёк обнаружил белые подтёки птичьего помёта. Обнюхивая их, ценолест поднял голову и увидел причину скопления помёта в этом месте – в тростниках прямо над ним находилось гнездо ласточниц. Такую находку решительно нельзя оставлять без внимания, и сумчатый хищник начал карабкаться вверх. Перепрыгивая со стебля на стебель, он быстро добрался до края гнезда, и взобрался на него. Когда зверёк оказался на гнезде, оно слегка качнулось, и из толстого слоя перьев, выстилавших гнездо, показалось несколько голых розовых голов с широко разинутыми клювами. Птенцы ласточницы появились на свет несколько дней назад, и были ещё голыми и слепыми. Ласточницы начинают гнездиться последними из птиц озера Тотора, и молодые птицы мигрируют почти сразу после выхода из гнезда. Поэтому, когда потомство других видов уже покинуло гнездо, ласточницы ещё заняты родительскими заботами.

Ценолест втянул заманчивый запах добычи, и сразу же схватил зубами ближайшего из птенцов. Несмотря на свой маленький размер, он легко выдернул из гнезда птенца, который был почти равен по весу самому хищнику, и поволок его прочь, в сплетения стеблей. А за его спиной уже захлопали крылья – одна из птиц вернулась с кормом, и едва не застигла похитителя на месте преступления. Держа в зубах задушенного птенца, ценолест ловкими прыжками уходил дальше от гнезда, а над вершинами тростника летали ласточницы, тревожно крича. Вряд ли большинство из них могло заметить полосатое тело похитителя птенцов в гуще стеблей, но тревога родителей, потерявших птенца, передалась им, и через несколько минут над тростниками летали уже десятки птиц, издавая громкие крики.

Наконец крики птиц стали всё реже, и постепенно тревога прекратилась. Ценолест понюхал воздух, убедился, что поблизости нет сородичей, и начал поедать добычу. После драки с бывшим хозяином территории у него болел от укуса бок, а на лапе тянулся шрам, оставленный соперником. Но теперь, когда у животного есть пища, это стало совершенно неважно. Сев на задних лапах на сломанный стебель тростника, и свесив хвост, ценолест начал жадно поедать мясо птенца ласточницы. Если он будет сыт, раны заживут быстро, и он окажется достаточно сильным, чтобы отвоевать себе ещё часть территории у других сородичей. Острые зубы крохотного хищника жадно рвут мясо и даже разгрызают тонкие мягкие кости. Вскоре от добычи останется только немного несъедобного пуха, и хищнику придётся искать новую добычу.

Не все виды животных, обитающих на озере, являются столь негостеприимными и агрессивными. Нутрии-плотогоны строят огромные плоты, которые являются удобным местом для отдыха различных водоплавающих птиц. Помёт, который птицы оставляют на местах отдыха, служит прекрасным удобрением для тростника, прорастающего через плот. Часть тростника съедают нутрии-плотогоны, но края их плавучей «деревни», мало посещаемые зверями, служат укрытием для различных птиц. Некоторые их виды предпочитают селиться именно на плотах этих животных.

Пока плот нутрий находится сравнительно недалеко от берега, взрослые животные и молодняк совершают регулярные рейсы между прибрежными зарослями и плотом, доставляя на него новые порции строительного материала. А с другой стороны плота, которая обращена в сторону озера, к воде движется ещё один обитатель плота – маленькая чёрная птица с белой полосой, тянущейся от затылка по задней стороне шеи. Фиолетовый отблеск на оперении удачно подчёркивает название птицы – чернильная поганка. На суше она очень неуклюжа, и может только ползать на животе, отталкиваясь лапами и лишь ненадолго приподнимаясь; поэтому свои гнёзда чернильные поганки устраивают по краям плотов грызунов, откуда можно быстрее добраться до воды. В случае необходимости чернильная поганка может летать, но делает это очень неохотно. На других озёрах встречаются популяции плохо летающих птиц этого вида, а единичные особи из них вовсе не умеют летать. Но на обширном озере Тотора птицы береговых популяций вынуждены летать на рыбную ловлю – этот вид охотится вдалеке от берегов. Зато обитателям плотов нутрии-плотогона достаточно лишь доползти до края плота и нырнуть, чтобы начать охотиться.

Отношения этих птиц с нутриями достаточно мирные – нутрии-плотогоны являются вегетарианцами и не трогают яйца и птенцов поганок. А слишком любопытных соседей эти птицы легко отгоняют – они метко клюются, и кончик их клюва очень острый. Чернильная поганка с таким же успехом может гнездиться в естественных зарослях тростника по краям озера, выбирая самые густые заросли. Но где бы ни гнездилась эта птица, от гнезда к открытой воде ведёт своего рода дорожка – птицы своими телами и лапами проминают в зарослях тоннель, по которому могут очень быстро передвигаться, отталкиваясь лапами. Гнездиться в зарослях тростника на плотах нутрии-плотогона намного безопаснее – здесь птицы совершенно неуязвимы для наземных хищников.

Одна из поганок доползла до края плота и остановилась, греясь в лучах горного солнца. Тростники за её спиной зашевелились, и рядом с ней появилась вторая птица из пары. Обменявшись приветствиями, птицы почти одновременно оттолкнулись лапами от края плота и соскользнули в воду. Медлительная на суше, в воде чернильная поганка превращается в ловкое и подвижное существо. Прижав к бокам небольшие слабые крылья, чернильные поганки гребут лапами и быстро плавают, вытянув голову вперёд. С краёв плота в воду сползают всё новые и новые птицы – на одном плоту нутрии-плотогона может гнездиться до десятка пар чернильных поганок.

Поганки обладают довольно узкой пищевой специализацией: им в пищу подходят только мелкие длиннотелые рыбы. Скорость поганок при подводном плавании позволяет им поймать любую рыбу подходящего размера, обитающую в озере. Даже само место их обитания предоставляет птицам богатый выбор пищи. На нижней стороне плота нутрии-плотогона постоянно обитает большое количество мелких ракообразных и личинок насекомых. Одни из них питаются отмирающими стеблями и листьями тростника, а другие фильтруют из воды инфузорий и другие микроорганизмы. Изобилие ракообразных привлекает к плотам грызунов мелких рыб, и их стаи почти постоянно держатся в тени плота. Когда массивная нутрия-плотогон слезает в воду, стаи рыб бросаются в сторону, но вскоре успокаиваются, и вновь начинают кормиться. Они пощипывают разлагающиеся стебли тростника в нижней части плота, собирая с них микроскопических животных, или ловят рачков, спасающихся от них среди стеблей.

Озеро Тотора сравнительно молодое – ему не более трёх миллионов лет. Оно относится к числу олиготрофных озёр – в его воде содержится мало органических веществ, поэтому воды озера очень прозрачны. Но вода озера содержит большое количество минеральных веществ, которые попадают в неё с окружающих гор с водой из быстрых и холодных рек и ручьёв. Вода, стекающая с высокогорных снежных шапок, выщелачивает горные породы и обогащает минеральными веществами воду озера. Плато Альтиплано располагается значительно выше уровня облаков, и большую часть года небо в этих местах ясное. Солнце светит в полную силу, и наземная растительность в процессе эволюции выработала разнообразные способы защиты от избыточного ультрафиолетового излучения. Водные растения защищены от вредного излучения слоем воды, и яркий солнечный свет стимулирует их размножение. С высоты птичьего полёта вода Тоторы выглядит синей, но местами поверхность озера приобретает заметный зеленоватый или красноватый оттенок. Зеленоватый цвет воде озера придают микроскопические одноклеточные водоросли, составляющие основу пищевой пирамиды озера. Благодаря чистоте воды зона, благоприятная для роста водорослей, простирается до глубины 100 метров. Но основная биомасса водорослей сконцентрирована в поверхностном слое воды, на глубине 10 – 20 метров. В небольшом количестве в воде Тоторы встречаются диатомовые водоросли, селящиеся преимущественно на глубине. Все эти организмы обладают высокой скоростью роста и размножения, и являются пищей для другого ключевого элемента экосистемы озера – планктонных ракообразных. Мелкие ветвистоусые рачки различных видов непрерывно фильтруют воды Тоторы, отцеживая микроводоросли и интенсивно размножаясь. Красноватые пятна на поверхности воды – это их скопления. Различные виды ветвистоусых рачков специализируются на разных видах водорослей, как можно полнее используя сравнительно скудные ресурсы озера. Среди них есть также небольшое количество хищников, питающихся собственными сородичами, и встречаются падальщики, которые фильтруют из воды частицы разлагающейся органики. Благополучие популяции ракообразных жизненно важно для существования озера Тотора – рачки непрерывно фильтруют воду, поддерживая её чистоту. Кроме того, каждую ночь планктонные рачки опускаются в глубины озера. Один рачок – крошечное существо, но их гигантские скопления, в течение суток мигрирующие на глубину около 50 метров, существенно перемешивают воду озера. Во время их движения наверх придонные слои воды, в которых скапливаются биогены (соединения азота и фосфора), приходят в движение и постепенно перемешиваются с верхними слоями воды, лишёнными их, но хорошо освещёнными солнцем. Это способствует росту водорослей и процветанию ракообразных. А планктонные рачки становятся пищей других животных.

Озеро Тотора имеет не столь разнообразную фауну, как бассейн Амазонки и Гипполиты. Это связано с тем, что озеро расположено в труднодоступной местности и климат на плато очень холодный по сравнению с южноамериканскими равнинами, расстилающимися восточнее. Поэтому для большинства теплолюбивых рыб путь для расселения был закрыт. Лишь потомки немногих ручьевых рыб из предгорий Анд смогли достичь плато Альтиплано и получили в награду целый новый мир, давший им новые возможности для эволюции. С эпохи человека ихтиофауна озёр, располагавшихся на плато Альтиплано, коренным образом поменялась. Изначально в озёрах преобладали карпозубые рыбы рода Orestias, но к концу исторической эпохи не осталось ни одного их вида. Человек завёз в озеро радужную форель, и её потомки вытеснили эндемиков. В конце эпохи человека наряду с ними на Альтиплано встречались поздние естественные вселенцы в озеро, изначально приспособившиеся к соседству с потомками завезённых видов. На рубеже голоцена и неоцена, в суровый ледниковый период, озеро неоднократно промерзало полностью, а во время ледникового максимума все плато полностью скрывалось под ледниками. Поэтому в неоцене озеро Тотора заселено исключительно видами естественного происхождения.

Самая характерная группа рыб Нового Света – харациновые. Эти рыбы отличаются высокой экологической пластичностью. Среди них есть мелкие и крупные виды, растительноядные и хищники, теплолюбивые неженки тропических рек, и чемпионы выживания, освоившие ледяную воду горных рек. Доминирующие в озере Тотора виды рыб также принадлежат к харациновым. Один из характерных жителей Тоторы – небольшая рыба альтпланихтис. Это стайная рыба небольшого размера – длина взрослой особи обычно не превышает 15 – 17 см. Но небольшой размер компенсируется высокой численностью – альтипланихтисы встречаются стаями из многих сотен особей. Большая часть популяции населяет центральную часть озера, держась над большими глубинами. Окраска альтипланихтиса продольно-полосатая – на серебристом фоне тянется несколько узких чёрных полосок. Благодаря такой окраске хищнику значительно сложнее выделить отдельную рыбу на фоне стаи. Альтипланихтисы собираются в приблизительно одновозрастные стаи, включающие рыб одного размера.

Стаи альтипланихтисов днём держатся в верхних слоях воды, а на ночь опускаются на глубину около 20 метров. Это связано с передвижениями их единственной добычи – мелких ветвистоусых рачков. Примечательной особенностью альтипланихтиса является огромный рот, углы которого заходят за вертикаль заднего края глаза. Когда рыба раскрывает рот, он вытягивается в своеобразную трубку. Крохотные зубы альтипланихтиса растут несколькими рядами и лишь «запирают» рот, не давая добыче ускользнуть из него.

Альтипланихтисы ищут скопления планктонных ракообразных. Этот вид рыб процветает в озере благодаря использованию в пищу такого легко возобновляемого и практически неисчерпаемого источника корма. Но ловить мелких ракообразных по одному может лишь очень небольшая рыба. Так поступают, например, молодые альтипланихтисы, которые живут вблизи берегов. Взрослые рыбы ловят и глотают планктонных рачков сразу сотнями.

Скопление рачков в воде озера делает воду мутной, и альтипланихтисы легко различают это своими крупными глазами. А когда первые рачки касаются кожи рыб, альтипланихтисы начинают питаться. Широко раскрыв рот, рыбы врезаются в стаю рачков. Время от времени каждая рыба делает несколько резких движений челюстями, словно прокачивая через жабры воду, а затем на несколько секунд закрывает рот. Это обычная манера питания альтипланихтиса – рыба фильтрует добычу через жаберные тычинки и проглатывает задержанных ими рачков. В это время под водой слышится шум, похожий на шум дождя на поверхности воды – с таким звуком закрываются рты рыб. В одиночку каждая рыба почти не шумит, но, когда кормится огромная стая альтипланихтисов, её слышно издалека.

Альтипланихтисы любят держаться под плотами нутрии-плотогона. Этим они немного похожи на морских пелагических рыб, которые тоже имеют склонность плавать рядом с дрейфующими на поверхности воды объектами. Плот нутрии – своеобразный «оазис» в сравнительно малопродуктивной среде. Здесь можно найти пищу, но здесь же рыб подстерегает опасность.

Чернильные поганки охотятся на альтипланихтисов. Когда косяк рыб подплывает под плот нутрий-плотогонов, всё птичье население, как по команде, отправляется на рыбную ловлю. Птицы движутся под водой, словно живые торпеды, и рыбы вынуждены спасаться от них, сбиваясь в плотный шар. Так на поверхности стаи оказывается наименьшее число особей. А продольные полосы на боках постоянно движущихся рыб затрудняют поганкам поиск добычи. Если есть возможность, альтипланихтисы спасаются от поганок, прячась под плотом. С нижней стороны плота торчат стебли и корни тростника, и они становятся хорошим укрытием для рыб. Альтипланихтисы прячутся среди стеблей, буквально прижимаясь спинами к нижней части плота, а некоторые рыбы даже забираются глубже в толщу плота. Иногда они застревают среди стеблей и гибнут, становясь пищей для ракообразных, населяющих плот.

Преследовать рыб, спрятавшихся под плотом, значительно труднее, чем в открытой воде. Поганки проплывают совсем рядом с рыбами, но стебли и корни мешают им схватывать добычу, не снижая скорости. Останавливаясь для поиска рыб, поганки теряют драгоценное время. Быстрый обмен веществ заставляет этих птиц часто всплывать за воздухом, поэтому птицы стараются не останавливаться. Но одна из поганок всё же решила поймать спрятавшуюся рыбу. Она остановилась, шевеля лапами, и резким броском настигла одну рыбу. Схваченный альтипланихтис забился в клюве чернильной поганки, и его сородичи бросились врассыпную, напуганные судорожными движениями умирающей рыбы, и запахом крови. В ту же секунду ещё нескольких рыб настигли клювы поганок. А удачливый рыболов просто воспользовался выходом на поверхность, который сделали для себя нутрии.

Нутрии-плотогоны отдыхали возле своих хаток, греясь на солнце, когда рядом с ними из отдушины в плоту вынырнула чернильная поганка, держащая в клюве пойманного альтипланихтиса. Несколько детёнышей вздрогнули, напуганные внезапным появлением птицы, но затем успокоились, увидев, что опасности нет. Взрослые животные едва обратили внимание на чернильную поганку – они прекрасно знают, что эта птица не представляет для них опасности. А птица развернула добычу головой к себе и с небольшим усилием проглотила, дёргая шеей. Затем она посмотрела на нутрий, греющихся на солнце, развернулась и скрылась под водой так же внезапно, как и появилась.

Охота поганок продолжалась некоторое время, но птицы одна за другой наполняли желудки и вылезали на плот, чтобы отдыхать и кормить птенцов. В конце концов, лишь несколько птиц остались под водой, и альтипланихтисы постепенно осмелели. Они покинули свои укрытия под поверхностью плота, и снова собрались в большую стаю. Чернильные поганки устали, и плавали уже не так быстро. Когда одна из поганок проплывала через стаю, рыбы расступались, не давая ей возможности атаковать, а вслед за птицей косяк рыб снова собирался вместе. Наконец, последняя из поганок вернулась на плот, а альтипланихтисы продолжили спокойно кормиться.

Чернильные поганки – не единственные рыбоядные птицы на Тоторе. Они освоили сравнительно узкую зону вдоль берегов, и только с плотов нутрии-плотогона могут ловить рыбу вдали от берега. Этим птицам доступна лишь малая часть рыбных богатств центральной части озера. Но на Тоторе обитает ещё одна птица, которая кормится только вдалеке от берегов. Судьба этого вида птиц очень интересна – это один из потомков некогда процветавшей ветви водных птиц Южного полушария. Эти обитатели озера уходят на охоту утром, и быстро преодолевают под водой несколько километров, разделяющие места их гнездования и места рыбной ловли.

Взмахивая крыльями, под водой «летят» птицы, которых менее всего можно ожидать увидеть в горах. Это самые настоящие пингвины, только очень небольшие. Они имеют сероватую окраску верхней части тела и белый живот, а на горле у них есть метка в виде чёрной поперечной полосы. Птицы очень быстро плывут под водой, и лишь на секунды показываются на поверхности, чтобы быстро сделать выдох и вдох. Некоторые из них разгоняются и выскакивают из воды, словно крошечные дельфины. Длина этой птицы всего лишь около 20 сантиметров: озеро просто не может прокормить жизнеспособную популяцию более крупных птиц. Это тоторские карликовые пингвины, потомки одних из первых поселенцев в озере. Их далёкие предки покинули океан, когда продуктивность экосистем была подорвана вначале человеком, а затем биологическим кризисом на рубеже голоцена и неоцена. Разрозненные популяции пингвинов, оставшиеся на берегах океана, были быстро вытеснены другими группами морских птиц. Продуктивность наземных и пресноводных экосистем не снизилась, и в некоторых местностях пингвины продолжали существовать долгое время в виде отдельных реликтовых популяций по берегам рек и озёр. В Андах несколько узкоареальных видов пингвинов населяли горные озёра, в том числе несколько озёр на Альтиплано, которые сменяли друг друга в периоды межледниковий. Когда озёра замерзали, озёрные пингвины вымирали или отступали в другие озёра и верховья рек, а в межледниковья снова расселялись по былым местам обитания. И несколько последних популяций пингвинов смогли дожить до нового появления на плато Альтиплано больших озёр, богатых рыбой и пригодных для жизни. Постепенно озёра расширились и слились, образовав единое озеро Тотора, и пингвины освоили это новое место обитания, эволюционировав в тоторского карликового пингвина.

Вблизи берегов обитают стаи сравнительно некрупных альтипланихтисов – это связано с особенностями жизненного цикла этих рыб. Они нерестятся вблизи берегов, и на более тёплых прибрежных мелководьях плавают огромные косяки мальков этого вида. Немного дальше от берега, над глубинами около 20 – 25 метров водятся молодые рыбы в возрасте до двух – трёх лет, питающиеся мелкими планктонными ракообразными. Зато вдалеке от берега в скоплениях крупных планктонных ракообразных кормятся самые большие взрослые особи, длиной более 15 сантиметров. Этот вид рыб является основной добычей для обитателей озера, в том числе для пингвинов.

Пингвины, плывущие под водой, ощущают прикосновения множества мелких существ – они приблизились к скоплению планктонных ракообразных. Это сигнал для птиц: возможно, вскоре появится добыча. Микроскопические водоросли придают воде озера зеленоватый оттенок, а прозрачность воды в этом месте значительно ниже, чем обычно. Но пингвины всё равно замечают вдалеке слабый отблеск солнечного света на боках альтипланихтисов, стая которых кормится планктоном. Пингвины начинают охоту. Один за другим они поднимаются к поверхности воды, чтобы сделать вдох, а затем устремляются к добыче.

Альтипланихтисы почувствовали, что к ним быстро движется множество крупных существ, и заволновались. Рыбы прекратили кормиться, и начали собираться в одну шарообразную стаю в толще воды. Когда пингвины приблизились, рыбы попытались прижаться друг к другу ещё плотнее. Под плотами нутрии-плотогона рыбы могли бы спрятаться среди тростника и спастись, но в открытой воде единственное их укрытие – собственные сородичи. Испуганные рыбы плавают, стараясь спрятаться среди своих сородичей, но всё равно часть особей остаётся на поверхности косяка. Пингвины налетают на косяк альтипланихтисов, не снижая скорости. Они кружатся около шаровидной стаи рыб, выхватывая из неё отдельных рыб. Стараясь увернуться от проворных птиц, альтипланихтисы бросаются из стороны в сторону, и шаровидная форма их стаи временами нарушается. Пингвинам сложно наметить добычу в плотной массе рыбьих тел – им мешает продольно-полосатая окраска альтипланихтисов, которая смазывает контуры отдельной рыбы на фоне стаи. В этом случае пингвины поступают очень просто – они с разгону врезаются в косяк. При таком манёвре им удаётся схватить лишь случайную добычу, но птицы добиваются главного – испуганные альтипланихтисы бросаются в разные стороны, и единая масса тел разбивается на отдельных испуганных рыб, мечущихся в поисках укрытия. Пингвины ловко разделяют рыб на несколько небольших стай, и начинают схватывать испуганных рыб одну за другой. Паника рыб усиливается из-за того, что при повреждении их кожи в воду выделяется «вещество страха», вызывающее у сородичей реакцию бегства. Поэтому косяк альтипланихтисов быстро рассеивается. Несколько скоплений рыб всё ещё держится возле поверхности воды, и стая пингвинов продолжает ловлю. Тщетно пытаясь спастись, стая альтипланихтисов почти одновременно выпрыгивает из воды. При этом слышится громкий плеск, словно в воду швырнули горсть мелких камешков. Но это не пугает пингвинов, и несколько птиц выпрыгивают из воды вслед за рыбой. Пингвины стараются поймать как можно больше рыбы: им надо не только есть самим, но и кормить птенцов, оставшихся на берегу в глубоких норах, выкопанных в земле. Поэтому взрослой птице вряд ли достанется больше половины улова.

После охоты несколько пингвинов устроили своеобразную игру в «кошки-мышки». Одна из птиц придавила клювом альтипланихтиса, но не убила рыбу. Отпустив её, пингвин разгоняется и схватывает рыбу, заплыв снизу. Затем он снова отпускает рыбу, и атакует её сзади. В игру включается ещё несколько птиц, которые по очереди ловят и отпускают рыбу. В конце концов, одна из птиц просто глотает рыбу, и игра прекращается. Удачливые рыболовы с плотно набитыми желудками плывут к берегу, исчезая в голубой дали.

Мелководья – иная продуктивная зона озера. Здесь основными продуцентами биомассы являются не планктонные водоросли, а высшие водные растения. Благодаря прекрасному солнечному освещению водяные растения дают хороший прирост даже в холодной воде озера. Здесь их потребителями являются личинки некоторых водных насекомых и ракообразные. Среди водяных насекомых Тоторы очень характерны ручейники, личинки которых ползают по дну и растениям, таская на себе массивные домики, склеенные паутинными выделениями из песчинок и мелкого гравия. Личинки других ручейников строят лёгкие домики из остатков растительности. Но домики не всегда обеспечивают им надёжную защиту от других врагов – личинок стрекоз. Эти хищники также отличаются разнообразной экологией – одни виды ползают среди мелколистных растений, другие предпочитают заросли тростника, а третьи обитают на дне среди камней. Но всех их объединяет общая черта – они являются прожорливыми хищниками, поедающими личинок других насекомых, мальков рыб, а при возможности –друг друга. Но особенно разнообразны на Тоторе подёнки. Эти любители чистой воды, богатой кислородом, встречаются в самых разнообразных местообитаниях. Виды с цилиндрическим телом и короткими ногами роются в песке, плоскотелые личинки с длинными ногами населяют холодные горные ручьи, а виды с большими цепкими ногами селятся в зарослях водных растений. Во время массового лёта подёнок над берегами озера словно бушует метель, а их пустые шкурки кучами лежат на берегах озера и среди тростника.

Мелководья озера покрыты ковром ряски. Разные виды этого выносливого растения расселились по всей Земле, и сумели приспособиться даже к суровым условиям высокогорья. От интенсивного солнечного освещения ряска защищается, вырабатывая красный пигмент антоциан, отчего её заросли кажутся буроватыми. Ей приходится выдерживать холода: по утрам на поверхности воды иногда появляется тонкий слой льда, который быстро тает днём. Под ковром ряски прячутся разнообразные личинки комаров.

Беспозвоночные, обитающие на мелководьях, являются пищей саракуры – крупной чёрно-белой птицы с наполовину лысой головой. Она похожа на ибиса, но является, однако, близким родственником шилоклювок эпохи голоцена. Эти длинноногие птицы бродят по мелководьям небольшими группами или поодиночке, высматривая добычу. Саракура не ловит одиночных рыб подобно цапле. Её клюв слегка изогнут вверх, и, когда птица слегка опускает голову, конец клюва располагается параллельно поверхности воды. Во время кормления саракура водит головой из стороны в сторону, собирая чувствительным клювом мелких беспозвоночных. Чтобы удержать их, на нижней челюсти птицы по краю подклювья растут мелкие роговые щетинки. Когда мелкое живое существо натыкается на них, клюв птицы мгновенно закрывается, и саракура глотает добычу.

Солнце немного прогревает прибрежные отмели Тоторы по сравнению с глубинами озера, и в этих местах собираются косяки молоди разных рыб. Ковёр ряски на поверхности воды кое-где шевелится – под ним плавают мелкие рыбы, которые собирают беспозвоночных с нижней стороны этих растений. Рыбное население Тоторы большей частью составляют харациновые рыбы, а среди них, вне всякого сомнения, преобладает молодь альтипланихтиса. Саракуры не упускают возможность поймать малька или головастика. Обычно они попадаются птицам случайно, вместе с личинками насекомых. Но иногда птицы устраивают на них коллективную охоту, чем-то похожую на охоту пеликанов в эпоху человека.

Для охоты саракуры собрались небольшой стаей. Они одна за другой взлетели и пролетели над мелководьем, где намечается охота. Их добыча хорошо видна на освещённом солнцем мелководье – по дну скользят тени маленьких рыб. Это большой косяк молоди альтипланихтисов, которые разыскивают корм. Мальки бросились в заросли подводных растений, когда по дну скользнули тени летящих саракур, но через минуту снова выплыли и продолжили кормиться.

Саракуры опустились в воду на глубине, примерно равной длине их ног. Выстроившись цепочкой, птицы повернулись головами к берегу и почти одновременно начали кормиться. Когда кончик клюва саракуры с характерным звуком прорезал поверхность ковра из ряски, мальки испугались и бросились прочь от источника звука. Но шум приближался, причём сразу с нескольких сторон. Проводя клювами по поверхности воды, саракуры вспугивают мелких водных животных и постепенно оттесняют их к берегу. Мальки альтипланихтиса устремились к зарослям подводных растений, надеясь скрыться там. И в этот момент они почувствовали страшный для себя запах – клюв саракуры настиг одного альтипланихтиса, и из пораненной кожи рыбы в воду попало «вещество страха».

Саракуры постепенно оттеснили косяк мальков со стороны озера и прижали его к берегу. Часть мальков скрылась в зарослях, но одной из птиц удалось разделить косяк и оттеснить его большую часть в сторону от растений. Птицы быстро сузили кольцо, и вот уже их клювы ловко выхватывают из окружённой на мелководье стаи одного малька за другим. К месту рыбной ловли слетаются новые и новые птицы, и косяк альтипланихтисов окружён уже двойным кольцом саракур. Лишь единичным рыбам удаётся вырваться из окружения, а остальных быстро склёвывают саракуры.

Удачную охоту часто нарушают случайности. Прямо во время кормления саракур одна из птиц пронзительно закричала, и взлетела в воздух, хлопая крыльями, а из-под её ног вырвалось облако песка и мути. Несколько птиц, кормившихся рядом с ней, также взлетели, а остальные птицы начали озираться, тревожно крича. В это время остатки косяка альтипланихтисов бросились в сторону озера. А виновником тревоги птиц оказался ещё один обитатель озера Тотора, ближайшие родственники которого обитают в тёплых реках бассейна Амазонки и Гипполиты. Криотригон, представитель семейства речных хвостоколов, скрывался в песке до последнего момента, и выскочил из него, лишь когда нога одной из птиц опустилась совсем рядом с ним. Этот небольшой скат не интересует саракур как добыча: он слишком крупный, и даже новорождённые криотригоны вооружены крепкой ядовитой колючкой в хвосте, с помощью которой успешно защищаются от любых хищников озера. Проплыв несколько метров, скат опустился на поверхность песка, и несколькими движениями плавников набросал на себя песок, снова превратившись в невидимку. Этот скат является сравнительно недавним вселенцем в озеро, и проник в него, очевидно, из горных рек. Пожалуй, озеро Тотора является наиболее изолированным от моря местом обитания хрящевых рыб. Тем не менее, криотригон прекрасно чувствует себя в холодной воде озера и находит здесь обильную пищу.

Озеро Тотора находится в местности, которую рыбам очень сложно заселить, поэтому ихтиофауна озера не слишком разнообразна, особенно на уровне семейств. Зато обитатели озера плотно заселяют все возможные биотопы благодаря тому, что на протяжении роста меняют образ жизни. Природные ресурсы озера довольно скудные, хотя его продуктивность возросла за счёт расширения площади самого озера по сравнению с озёрами, существовавшими на Альтиплано в эпоху человека. Увеличение размеров озера вызвало расширение его продуктивной зоны – участков с глубиной до 25 метров. Это обстоятельство позволяет благополучно существовать в экосистеме одновременно нескольким видам рыбоядных животных.

Тоторские пингвины возвращаются с ловли. Они уже успели отдохнуть после охоты на альтипланихтисов, и их желудки полны рыбы. Птицы держатся ближе друг к другу – они по-прежнему остались колониальным видом, и присутствие многочисленных сородичей совершенно необходимо для нормальной жизни птиц. Колонии тоторских карликовых пингвинов располагаются на пологих берегах озера, на некотором удалении от воды. Это связано с тем, что данный вид птиц гнездится в норах. Так поступали многие поколения предков этих птиц, обитавших в горных реках – жизнь вблизи пресных водоёмов значительно опаснее, чем на пустынных холодных островах или на побережье Антарктиды. Не умея активно защищаться, пингвины перешли к скрытному образу жизни, а некоторые из их видов становились ночными животными. Но с неоценовым потеплением эти представители холодолюбивой фауны вынуждены были подниматься выше в горы. Многие популяции горных пингвинов оказывались буквально «пленниками» небольших озёр и постепенно угасали. Лишь на Альтиплано пингвины нашли благоприятное место для жизни. В условиях горного климата с пронизывающими ледяными ветрами навыки землекопа, унаследованные от предков, оказались очень важными для выживания.

Взмахивая крыльями, пингвины приближаются к берегу. Они чувствуют приближение дома, и начинают проявлять возбуждение: птицы чаще выпрыгивают из воды, а некоторые из них подают голос – издают отрывистые скрипучие крики. Наконец, птицы достигают пологого берега и касаются лапами дна. На берегу пингвины сразу теряют свою грацию и уверенность и становятся неуклюжими существами, бегающими вперевалку. Преодолев линию прибоя, птицы устремляются на берег по тропинкам, протоптанным среди зарослей травы. Несколько параллельных троп могут пересекаться, сливаться или расходиться, но все они ведут к одной цели – к колонии.

На первый взгляд поселение тоторских карликовых пингвинов почти ничем не отличается от колонии грызунов, каких много на плато: среди кочек, куч земли и зарослей злаков в земле выкопано множество нор. В колонии пингвинов не слишком тесно – одна нора приходится примерно на один квадратный метр. Пока взрослые птицы не вернулись, в колонии стоит тишина – птенцы не выдают своего присутствия, чтобы не стать жертвами наземных хищников, которые изредка появляются даже на этом плато.

Заросли злаков и осоки со стороны озера шевелятся, и издалека слышатся постепенно нарастающий шум множества шагов и отдельные скрипучие крики. Это возвращаются с рыбной ловли взрослые птицы. В норах их ждут голодные птенцы, ещё не сменившие ювенильный пуховый наряд на взрослое оперение. Услышав голоса взрослых птиц, один из птенцов выбрался из норы и закричал, призывая своих родителей и требуя корма. Со стороны озера на его клич раздался ответный крик – родители безошибочно узнали своего птенца по голосу. Вслед за первым птенцом закричало ещё несколько, и им также ответили родители. В это время, услышав голоса на поверхности, остальные птенцы начали покидать норы и присоединять свои голоса к хору сородичей. И буквально в течение нескольких минут тишина сменилась оглушительным шумом.

Пара тоторских карликовых пингвинов успешно выращивает в течение года двух птенцов. В гнездовой период количество обитателей колонии сразу увеличивается вдвое. Птенцы поедают очень много корма, поэтому родителям приходится отправляться на ловлю рыбы дважды в день, и даже чаще. Взрослые птицы легко находят свою нору, и птенцы, завидев родителей, буквально атакуют их, широко разевая клюв и громко крича. Родители отрыгивают принесённую рыбу и птенцы глотают её целиком, с трудом умещая в собственном желудке. Иногда, не рассчитав собственных возможностей, пингвинёнок заглатывает рыбу такого размера, что её хвост торчит у него изо рта. Уместить такую добычу в желудке ему удаётся лишь ценой значительных усилий. И очень хорошо, что у альтипланихтисов нет острых колючек в плавниках, иначе птенец очень сильно поранил бы себе пищевод.

Пингвины постоянно занимаются расширением своих нор. Они рыхлят землю клювом и выбрасывают лапами. Возле нор пингвинов накапливаются кучи земли, по которым легко определить, обитаема ли нора – там, где птицы улучшают свои жилищные условия, на куче земли заметны свежие выбросы. Изредка случаются трагические случаи – норы обваливаются, и бывает, что птенцам не удаётся выбраться из завала. Часто пингвины пользуются для жизни готовыми норами грызунов, вокруг которых иногда может возникнуть новая колония птиц. А бывает, что колония пингвинов даёт пристанище другим жителям этих мест.

В любой колонии тоторских карликовых пингвинов есть несколько нор, расположенных далеко друг от друга и отличающихся от окружающих их нор пингвинов. Обитатель таких нор не оставляет выкопанную землю вблизи входа кучей, как пингвины, а отбрасывает довольно далеко от входа. Фактически, его нора – это переоборудованная нора пингвина. У входа она такая же по ширине, как норы пингвинов, но в глубине сужается, и лишь на самом конце расширяется в удобную гнездовую камеру. Обитатели таких нор относятся к своим шумным пернатым соседям очень терпимо, но предпочитают лишний раз не встречаться с собственными сородичами. Когда такой сосед пингвинов следует на рыбную ловлю или домой, кажется, будто по тропе переливается живая капля ртути. Это длиннотелое млекопитающее с относительно короткими лапами и роскошным густым мехом, который серебрится в лучах горного солнца. Своей внешностью животное похоже на амазонскую ложновыдру – крупного рыбоядного грызуна, обитающего в тёплых равнинных реках. Это её близкий родственник, тоторская мышевыдра. Она значительно мельче равнинного родственника – это вынужденная уступка, связанная с ограниченностью ресурсов озера. Подобно своему равнинному родственнику, это животное – искусный рыболов, имеющий обтекаемую форму тела и перепончатые лапы.

Если поблизости нет колонии тоторских пингвинов, мышевыдра может сама устраивать норы по своему вкусу. В этом случае она роет длинную нору с выходом в тростники, чтобы случайный хищник не смог её обнаружить. Но в колонии пингвинов это животное вполне довольствуется минимальным образом переоборудованной норой, брошенной соседями.

Тоторская мышевыдра – прекрасный пловец, но предпочитает во время охоты не удаляться от берега. Под водой мышевыдра плавает, прижимая передние лапы к груди и совершая волнообразные движения всем телом. Благодаря этому она может развивать очень большую скорость. Она добывает относительно крупных рыб, и благодаря такой специализации не конкурирует с поганками, поедающими мелких рыб, и с пингвинами, охотящимися вдалеке от берегов. Но благодаря деятельности других обитателей озера у этого животного есть возможность на некоторое время расширить свои охотничьи угодья.

Плот нутрии-плотогона – настоящий плавучий остров. На нём, кроме самих нутрий, часто отдыхает множество других животных. В тростниках по краям плота обитают чернильные поганки, на вершины тростника садятся тростниковые ласточницы, а изредка на плоту отдыхают даже саракуры, вызывая своим появлением изрядное волнение среди нутрий-плотогонов. И очень часто среди «гостей» нутрии-плотогона встречается тоторская мышевыдра. Если на плоту оказывается несколько зверей, они по возможности держатся подальше друг от друга: вне брачного сезона эти грызуны – убеждённые одиночки.

Плот нутрии-плотогона – хорошее место для ловли рыбы: мышевыдра практически не тратит времени, чтобы плавать к берегу и обратно, если, конечно, это не самка, связанная необходимостью ухаживать за потомством. Самцы мышевыдры иногда отправляются в «путешествие» прямо вместе с нутриями-плотогонами. Они просто поселяются в пустующей хатке, и ловят рыбу, спускаясь в воду через отдушину в плоту.

Мышевыдра плывёт под водой в направлении плота нутрий-плотогонов, и её мех серебрится в освещённой солнцем воде. Она проплывает вдоль края плота, выискивая место, где удобнее подняться на его поверхность. В некоторых местах нутрии-плотогоны устроили специальные пологие спуски в воду, и мышевыдра подплывает к одному из них. Когда мышевыдра вылезает на плот, переплетённый тростник проминается под её лапами, хотя она весит значительно меньше взрослой нутрии-плотогона. Но выше поверхность плота совершенно сухая и прогретая солнцем. Появление тоторской мышевыдры на плоту не осталось незамеченным: поблизости от места, где мышевыдра выбралась на плот, несколько нутрий-плотогонов грелись на солнце, а рядом с ними играли их детёныши, ещё не ставшие полностью самостоятельными. Ложновыдра из Амазонии отличается крупными сильными резцами, и её мелкий родственник с Тоторы мало в чём ей уступает, даже с поправкой на гораздо меньший размер. Кроме того, мышевыдра не лишена хищнических наклонностей: она охотно поедает мелких млекопитающих и другую случайную добычу. Поэтому, когда мышевыдра случайно подходит слишком близко к греющимся на солнце нутриям-плотогонам, они широко открывают рты и демонстрируют зубы – рядом находится молодняк, и они чувствуют угрозу для него со стороны мышевыдры. Вполне очевидно, что мышевыдра не собирается нападать на молодняк нутрий – она не обращает на них внимания, а после внушительного предупреждения со стороны взрослых нутрий стала вполне благоразумно держаться на порядочном расстоянии от этих грызунов. Её сейчас больше интересует другое – чистота собственного меха. От этого зависят теплоизолирующие свойства меха, что немаловажно при охоте в холодной воде Тоторы. Встряхнувшись, мышевыдра села на задние лапы и начала приводить себя в порядок. Она тщательно вылизала мех везде, где возможно, а затем начала расчёсывать его когтями передних лап, одновременно втирая в него выделения особых желез, которые придают меху водоотталкивающие свойства. Пока она занималась этим делом, несколько нутрий-плотогонов настороженно наблюдали за ней. Закончив чистить мех, мышевыдра зевнула, продемонстрировав великолепные острые резцы, и легла спать на прогретой солнцем поверхности плота. В другое время нутрии-плотогоны не обратили бы внимания на этого случайного гостя, но, когда рядом детёныши, одно из взрослых животных инстинктивно чувствует опасность со стороны мышевыдры. Поэтому хищному грызуну не пришлось долго отдыхать: взрослая самка нутрии-плотогона поднялась и тяжело заковыляла к ней. Почувствовав приближение крупного животного, мышевыдра открыла глаза и отползла в сторону. Она по опыту знает, что нутрии обычно не представляют для неё опасности, и нужно лишь соблюдать дистанцию, чтобы не вызывать у них агрессии. Но самка, защищающая детёнышей, не собирается терпеть рядом этого зверя, и продолжает теснить мышевыдру к краю плота. Пытаясь произвести внушительное впечатление, она поднимает шерсть дыбом, оскаливает огромные резцы и хрипло рычит. Этой демонстрации более чем достаточно: мышевыдра быстро сползает с плота в воду и почти беззвучно ныряет.

Под водой мышевыдра чувствует себя очень уверенно. Она может находиться под водой дольше, чем чернильные поганки, хотя плавает немного медленнее их. Плоты нутрии-плотогона привлекательны для мышевыдры не только как место отдыха. Под ними часто собираются стаи рыб, и с плота удобнее нападать на них.

Нырнув, мышевыдра почти сразу же замечает нескольких альтипланихтисов. Это часть небольшой стаи, которая кормится под тростниковым плотом. Внезапное появление мышевыдры вспугнуло рыб, они бросились к нижней части плота и затаились среди тростника. Мышевыдра осмотрелась, быстро всплыла за воздухом и снова нырнула. Она подплыла под край плота, и начала осматривать его нижнюю сторону. Зверь быстро заметил движение среди стеблей – альтипланихтисы при приближении мышевыдры забрались глубже в свои укрытия, и достать их оттуда довольно сложно. И всё же мышевыдра решила попробовать сделать это. Она углубилась в тростники, и начала разгребать их лапами, протискиваясь всё глубже. В тени плота зрение почти совершенно бесполезно, и при поиске добычи мышевыдра руководствовалась исключительно осязанием, получая нужную информацию с помощью вибриссов. Несколько раз она чувствовала, как буквально у неё из-под носа уплывала вспугнутая рыба, но поймать её было невозможно. Альтипланихтисы благодаря меньшему размеру способны прятаться в более узком пространстве, а мышевыдра в переплетении стеблей и корней тростника теряет скорость – главную составляющую своего мастерства рыболова. Поэтому мышевыдра вскоре отказалась от такой охоты. С трудом выбравшись из гущи стеблей и корней, она проплыла к краю плота, и выбралась на него. В этот раз животное решило вылезти на другой стороне плота, где нет самок с детёнышами. На плоту мышевыдра огляделась. Невдалеке от неё на солнце грелся только один крупный самец, и ещё несколько спин животных мелькали среди тростниковых хаток. Стараясь не привлекать к себе излишнего внимания, мышевыдра побрела по плоту, принюхиваясь. Она знает, что ей нужно для успешной охоты. Если плот слишком большой, в его средней части животные оставляют несколько отверстий, через которые ныряют в воду, и ими можно воспользоваться для охоты. Мышевыдра уже несколько раз успешно применяла такой способ охоты, и она решает попробовать это ещё раз. Нутриям-плотогонам явно не нравится присутствие мышевыдры на их плоту. Когда этот грызун проходит мимо, несколько животных демонстративно зевают, повернувшись к ней и оскаливая резцы. Но эти звери – самцы, и поблизости нет детёнышей, поэтому мышевыдра не опасается нападения. Наконец, она находит то, что искала – примерно в середине плота есть довольно большая отдушина, через которую видна вода под плотом. Луч солнца проникает в воду, и в нём сверкают бока рыб – альтипланихтисы покинули свои укрытия, когда мышевыдра уплыла, и продолжили кормиться. Но они даже не подозревают, насколько близка опасность. А мышевыдра по-кошачьи затаивается возле отдушины и начинает наблюдать за рыбами. Осторожно опустив усы в воду, мышевыдра чувствует движение воды от плавающих под плотом рыб.

Выждав несколько минут, пока рыбы подплывут поближе, мышевыдра резко оттолкнулась задними лапами, нырнула в отверстие, и оказалась прямо в середине стаи рыб. Рыбы бросились в стороны, но мышевыдра всё же настигла добычу – средних размеров альтипланихтиса. Её резцы вонзились в тело рыбы и сразу перекусили её позвоночник. Так же стремительно мышшевыдра развернулась, и одним рывком выскочила из воды через отдушину в плоту. Вся атака заняла не больше пяти секунд.

Выбравшись на плот, мышевыдра встряхнулась, и начала трапезу. Подвижными передними лапами она взяла пойманную рыбу и начала просто откусывать от неё куски, прямо вместе с костями. Острые самозатачивающиеся резцы легко режут плоть и кости рыбы, и вскоре от добычи мышевыдры остался только малосъедобный хвостовой плавник с несколькими обрывками чешуи. Бросив его, мышевыдра скользнула в отдушину, и исчезла в водах озера.

В тропических широтах времена года слабо выражены в горах, и зима на Тоторе отличается от лета только чуть более холодной погодой. Тем не менее, животные чувствуют смену сезонов, и приурочивают к ней свои жизненные циклы. Около двух месяцев назад, когда снег на вершинах начал таять немного больше, взрослые альтипланихтисы выметали икру. Стаи этих рыб подошли к берегам озера, и, несмотря на присутствие хищников, бурно отнерестились. Возле берегов вода буквально кипела от рыб, которые сотнями забивались в подводную растительность и извергали икру. Рыб было настолько много, что рыбоядные обитатели озера просто не могли нанести их стаям сколько-нибудь существенный ущерб. Бурный нерест продолжался в течение нескольких дней, и после него заросли прибрежной растительности оказались усыпанными мелкой прозрачной икрой. Много икры погибает после нереста от разных хищников и болезней, но всё равно стаи молодых альтипланихтисов на мелководьях озера очень многочисленны. В этом возрасте альтипланихтисы ведут совсем иной образ жизни, чем взрослые особи. Они питаются не планктонными ракообразными, а одиночными животными более крупного размера. Стаи мальков альтипланихтиса держатся недалеко от зарослей подводных растений, и скрываются в них, когда по мелководьям бродит саракура, или нутрия-плотогон в очередной раз отправляется на заготовку тростника. В зарослях водных растений обитает главная добыча молодых альтипланихтисов – личинки комаров и мошек. Они особенно многочисленны в зарослях длинностебельных видов водяного мха, которые развиваются на течении в устьях рек, впадающих в Тотору. Личинки мошек прикрепляются к прядям мха тонкими паутинными нитями, и поедают одноклеточных животных и микроскопических червей. А личинки комаров предпочитают жить среди камней, где находят укрытие от хищников. Молодь альтипланихтисов поедает их, но популяции комаров слишком многочисленны, чтобы рыбы могли нанести им ущерб. Большинство личинок всё равно уцелеет в различных укрытиях – среди камней, в густых тростниках и среди водяного мха. Они нормально развиваются, и вовремя претерпевают метаморфоз. А в хорошую погоду, когда утихают свирепые горные ветра, из куколок выходят огромные тучи комаров. Достаточно одного тёплого и безветренного дня, чтобы на поверхности воды появились десятки комаров. В основном метаморфоз эти насекомых происходит среди тростников, которые надёжно защищают их от ветра. Критически важным моментом является выход молодого комара из куколки. В течение нескольких минут после того, как комар покинул шкурку куколки, он расправляет свои слабые крылья и его покровы твердеют. В это время комар опирается ногами на плёнку поверхностного натяжения воды. Любой слабый порыв ветра может опрокинуть его, и тогда хрупкое насекомое прилипнет к воде. Некоторым комарам так и не удаётся взлететь – ветер и рыбы мешают им сделать это. Но тем, кто сумел взлететь, слабый ветер уже не страшен.

Взрослые комары прячутся среди тростника. Их всегда много, потому что они выводятся из куколок на протяжении большей части года. В конце дня, когда солнце скрывается за горными хребтами, комары спариваются. Самцы живут недолго и гибнут через несколько дней после выхода из куколки – они живут только за счёт запасов питательных веществ, накопленных на стадии личинки, а на Альтиплано очень мало растений, нектаром которых они могли бы питаться, как это делают комары в тёплых местностях. Зато самки находят достаточно пищи для себя. Вечером, пока ещё не холодно, они взлетают над тростниками и ищут теплокровных животных. Кроме того, комары слетаются для кормления с соседних торфяных болот. От нападения комаров не спастись практически никому. Нутрии-плотогоны отдыхают на плоту, дрейфующем в отдалении от берега, поэтому на них нападает гораздо меньше комаров. К тому же над озером дует слабый прохладный ветерок, который мешает комарам добраться до этих зверей. Спрятавшиеся в тростниках чернильные поганки ухаживают друг за другом и за птенцами – птицы ловко склёвывают комаров друг с друга и с птенцов. Саракуры также желают покоя, и несколько птиц перелетают на плот нутрий-плотогонов, на самый дальний от берега край. Саракура не нападает на нутрий-плотогонов, но чернильным поганкам не нравится такое соседство – при возможности саракура охотно поедает маленьких птенцов поганок, отставших от родителей. Поэтому, когда эти птицы расхаживают вдоль края плота, поросшего тростником, поганки затаиваются и стараются не выдавать своего присутствия.

Но особенно активно комары начинают атаковать животных на берегах озера. В тростниках, где живут ценолесты, комары проводят первую половину дня и вторую половину ночи, когда слишком холодно, чтобы они могли летать. В это время ценолесты просто слизывают оцепеневших насекомых со стеблей тростника. Но в конце дня роли этих животных меняются. Стаи комаров звенят в тростниках и атакуют любых теплокровных животных, которых могут встретить. И в это время уже ценолестам приходится спасаться от этих насекомых. Комары стаями вьются над тростниками, и даже такая мелкая добыча, как ценолест, привлекает внимание сразу нескольких десятков комаров. Одолеваемый комарами, ценолест непрерывно встряхивается, отгоняя назойливых насекомых, и щёлкает зубами. Иногда ему удаётся схватить комара прямо в воздухе, но это слабое утешение для него – сразу несколько комаров в это время успевают укусить его, и зверьку приходится отгонять их. Не выдержав неравного боя с этими насекомыми, ценолест спускается почти к самой воде, где комаров значительно меньше.

Птенцы ласточниц ещё не настолько развились, чтобы взлететь, но у них уже открылись глаза и появились зачатки оперения. И в данный момент этого вполне достаточно, чтобы начать ловить комаров. Добыча сама летит к ним: комары вьются над птенцами и садятся на их спины. Но птенцы не дают им спокойно напиться крови – они просто склёвывают этих назойливых насекомых друг с друга. Если обстоятельства сложатся в их пользу, через две недели они научатся летать и смогут ловить комаров в гораздо большем количестве. Пока же этим занимаются их родители.

Взрослые тростниковые ласточницы летают над тростниками. Они не являются родственниками ни стрижей, ни ласточек, но ловят комаров столь же ловко. В лучах послеполуденного солнца очень ярко выделяются чёрно-белые полосатые перья на их хвостах. Время от времени тростниковые ласточницы присаживаются отдыхать на вершины тростника, но через несколько секунд снова взлетают. Иногда эти птицы садятся даже на спины саракур и просто склёвывают с них насекомых.

На первый взгляд кажется, что тоторский карликовый пингвин и тоторская мышевыдра – животные, которые находятся на вершине пищевой пирамиды озера. Но на самом деле это впечатление на редкость обманчиво. Тёмные глубины Тоторы скрывают чудовищных животных, которые являются потомками самых первых вселенцев в озеро – харациновых рыб. Днём озеро принадлежит птицам и зверям, но ночью в тёмных водах владычествует иной хищник, свирепый и беспощадный.

Ранним утром, лишь только солнце показывается из-за горных хребтов на востоке, птицы отправляются на рыбную ловлю. Тоторские пингвины покидают колонию, и шумной толпой бегут к озеру. После холодной ночи кое-где на траве лежит иней, а поверхность воды среди тростников бывает покрыта тонкой корочкой льда. Это не останавливает птиц, и они целой стаей входят в воду. Вблизи берегов температура воды может заметно колебаться, но вдали от берегов она более-менее постоянна. Взмахивая редуцированными крыльями-ластами, пингвины плывут в озере. Они удаляются от берега, и чувствуют, что вода становится немного теплее. Птицы вдыхают холодный воздух, почти одновременно ныряют и начинают искать рыбу. Невдалеке от них дрейфует большой плот нутрий-плотогонов, на котором находится не менее сорока хаток. Пингвины по опыту знают, что это сооружение привлекает рыб, и устремляются прямо к нему. Их ожидания оказываются не напрасными – почувствовав их приближение, под плотом заметались рыбы – большой косяк альтипланихтисов. Вспугнутые пингвинами рыбы попытались спрятаться среди стеблей тростника, торчащих из нижней части плота нутрий-плотогонов, но несколько пингвинов сумели отрезать им этот путь, и вынудили рыб собраться в шаровидную стаю. Но охотиться под плотом нутрий очень неудобно – пингвин не может свободно всплыть на поверхность воды за воздухом и вынужден снижать скорость, чтобы воспользоваться отдушинами, которые устраивают в своих плотах нутрии. Поэтому пингвины слаженными действиями начинают теснить косяк альтипланихтисов из-под плота. Несколько птиц плавают прямо под плотом, не пуская рыб в укрытие, а остальные птицы отгоняют рыб в сторону. Они не атакуют, а только пугают рыб, и косяк альтипланихтисов по-прежнему держится тесным шарообразным скоплением. Наконец, птицы-загонщики полностью отрезают рыбам путь к спасению под плотом нутрий и оттесняют их в открытую воду. Оказавшись на достаточном удалении от плота, пингвины принимаются ловить рыб. Они атакуют косяк с боков и снизу, оттесняя рыб к поверхности воды. Пока часть пингвинов отрезает рыбам путь к отступлению, другие пингвины проносятся через стаю рыб. Испуганные рыбы выпрыгивают из воды, спасаясь от них, и плеск воды привлекает внимание чернильных поганок, плавающих со своими выводками вблизи плотов нутрии-плотогона. Несколько взрослых поганок также ныряют под воду и присоединяются к стае пингвинов. Поганки предпочитают ловить отдельных рыб, которым удаётся вырваться из окружения пингвинов, но не пытаются проникнуть в стаю рыб, окружённую пингвинами – при необходимости тоторские карликовые пингвины способны дать отпор поганкам, видя в них конкурентов. Плеск атакованных альтипланихтисов, пытающихся спастись от птиц, слышен далеко в озере. И он привлёк внимание ещё одного хищника.

В толще воды на глубине около десяти метров неподвижно висит крупная рыба, длина которой почти два метра. Кажется, она совершенно не интересуется происходящим – только один её крупный глаз слегка поворачивается, наблюдая за окружёнными альтипланихтисами, охотящимися пингвинами и поганками, которые выделяются чёрными силуэтами на фоне освещённой утренним солнцем поверхности воды. Сама рыба не видна сверху – она окрашена в тёмно-бурый, почти чёрный цвет, на фоне которого ярко выделяются большие серебристые глаза. Это и есть король ночного озера, самый крупный обитатель Тоторы, рыба под названием тоторохаракс. Двухметровый хищник может съесть практически любое живое существо, обитающее на Тоторе, и только представители некоторых видов защищены от него. Тоторохаракс охотится по ночам, но по утрам часто задерживается в поверхностных слоях воды и охотится на птицу и детёнышей нутрии-плотогона. Иногда даже карликовые пингвины оказываются добычей этого озёрного чудовища, несмотря на свою скорость и маневренность.

Пингвины быстро наедаются и уплывают, а остатки косяка альтипланихтисов рассеиваются. Чернильные поганки спешат воспользоваться удобным моментом, поедая рыб, не успевших собраться в стаю. Их плеск и серебристый отблеск на оперении чернильной поганки привлекли внимание хищника, и тоторохаракс стал медленно подниматься из глубины. Он осторожно вильнул хвостом, плавно набирая скорость, и начал осторожно подкрадываться к птицам, увлечённым охотой. В это время несколько альтипланихтисов бросились в глубину озера, и одна из чернильных поганок последовала за ними, надеясь успеть схватить одну из рыб прежде, чем придётся подниматься к поверхности воды за воздухом. Испуганные альтипланихтисы неслись прямо на тоторохаракса, а вслед за ними плыла птица. Резко свернув и бросившись в разные стороны, альтипланихтисы спаслись от погони, а перед птицей из полумрака внезапно возник силуэт чудовищной рыбы. В одну секунду из охотника чернильная поганка превратилась в добычу. Птица бросилась к поверхности воды, а следом за ней помчалась огромная коричнево-чёрная рыба с пастью, полной острых зубов. Силы были явно неравными: чернильная поганка нуждалась в свежем воздухе, а до поверхности воды оставалось около десяти метров. Тоторохаракс, напротив, находился в своей родной стихии, и ему нужна была только пища. Хищник неотрывно следил за добычей своими огромными серебристыми глазами, и с каждой секундой, с каждым взмахом хвоста он приближался к птице. Чернильная поганка явно проигрывала гонку: до поверхности воды оставалось около четырёх метров, а тоторохаракс с раскрытой пастью находился на расстоянии не больше метра, и в любую секунду был готов схватить добычу. И тогда преследуемая чернильная поганка применила один уникальный для птиц приём защиты, который как раз определил её название. Птица выбросила из клоаки смесь помёта и своеобразных чернил, выделяемых специальной железой. Эта масса обладает неприятным запахом, и мешает видеть тоторохараксу, который охотится с помощью зрения. Секундное замешательство огромной рыбы позволило чернильной поганке избежать неминуемой гибели в зубах чудовищной рыбы. В следующую секунду чернильная поганка буквально выскочила из воды, быстро разбежалась, шлёпая лапами по поверхности воды, и с трудом взлетела. Её отчаянный крик тревоги вспугнул остальных птиц. Даже саракуры, кормившиеся вблизи берега, насторожились и заволновались, когда услышали крик чернильной поганки. А её сородичи, подгоняя птенцов, начали вылезать на плот нутрии-плотогона. Пролетев несколько десятков метров, чернильная поганка опустилась на плот нутрий и скрылась в тростниках. А через прозрачную воду озера было видно, как на глубине примерно одного метра возле края плота проплыла устрашающая чёрная рыба. Но сейчас птицам почти нечего бояться этого хищника: солнце поднимается выше, и время охоты тоторохаракса проходит. Лишь утром и вечером он имеет возможность охотиться на птиц, а днём эта рыба отдыхает на глубине и не опасна для обитателей поверхности озера.

Лениво шевельнув хвостом, тоторохаракс ныряет в глубины озера. Крупные глаза этого хищника чувствительны к свету, и днём рыбе более приятен полумрак глубин. Именно здесь, в области вечных сумерек, находится настоящее «разбойничье гнездо», обитатели которого вселяют ужас в жителей поверхности воды. Тоторохаракс погружается всё глубже. Он проплывает над песчаными склонами, и вскоре оказывается на глубине больше двадцати метров. Здесь ещё заметна смена дня и ночи, но освещённость очень слабая. Тем не менее, тоторохаракс прекрасно видит даже при слабом освещении.

Хищник, возвращающийся сверху, начинает встречать одного за другим своих сородичей. Глубины для тоторохараксов – это место спокойного отдыха, где они переваривают пойманную накануне добычу. На глубине холодно – температура воды не поднимается выше восьми градусов выше нуля, а в самых глубоких местах озера вообще постоянно держится на уровне четырёх градусов тепла. На подводных отмелях тоторохараксы ведут себя очень спокойно и даже лениво. Рыбы парят над дном, изредка шевеля плавниками, или «стоят» на дне на кончиках грудных и брюшных плавников. Они не обращают внимания на сородича, проплывающего мимо них. А тоторохаракс направляется дальше от берега, туда, где на глубине около двадцати пяти метров находится огромное скопление его сородичей, «лежбище» тоторохараксов. В нём собралось одновременно свыше трёх сотен взрослых рыб длиной от полутора метров и больше. Они ведут себя достаточно мирно по отношению друг к другу – в холодной воде жизненные процессы рыб сильно заторможены, и они просто медленно переваривают пищу, пойманную накануне. Процесс пищеварения растягивается на несколько дней, и это время рыбы проводят почти в полной неподвижности. Лишь проголодавшись, тоторохаракс покидает колонию, и поднимается в верхние слои воды. На Тоторе есть больше двадцати крупных колоний тоторохараксов, и много небольших «лежбищ», которые существуют на протяжении нескольких лет, после чего пропадают. Как правило, временные лежбища устраивают молодые рыбы, которые избегают встреч с взрослыми особями, чтобы не стать их добычей. Очевидно, недолгий срок существования малых скоплений тоторохараксов можно объяснить именно каннибализмом со стороны взрослых особей. Склонность тоторохараксов жить в холодной воде позволяет им выгоднее использовать ресурсы озера: в то время, как в желудках теплокровных «рыболовов» добыча буквально «сгорает», тоторохаракс поедает в течение года добычи не намного больше, чем весит сам. Отличаясь медленным ростом, эти рыбы не подрывают своей кормовой базы, и их численность в озере держится на уровне примерно семи – восьми тысяч взрослых особей, что достаточно для нормального существования вида.

Не поймавший добычу тоторохаракс не стремится забраться в самую середину «лежбища». Он лишь опускается на грунт с краю, где рыбы лежат на дне не так плотно друг к другу, и погружается в оцепенение. Неудача в охоте не скажется на физической форме этой рыбы – голодание в течение нескольких дней тоторохаракс переносит совершенно нормально. Каждую ночь рыба будет снова и снова выходить на охоту, пока не поймает подходящую добычу. А когда это будет сделано, рыба заберётся в самую середину стаи, и будет спокойно переваривать добычу.

Вряд ли кто-нибудь из обитателей поверхности воды решился бы задержаться на «лежбище» тоторохараксов. Однако, эти грозные хищники совсем не одиноки даже здесь, в сумрачных глубинах. Когда тоторохаракс опустился на дно, слегка коснувшись кончиком рыла одного из своих сородичей, тот отплыл немного в сторону, и снова замер на дне, «стоя» на вытянутых вниз плавниках. Постепенно осела муть, поднятая при движении рыб, и в колонии тоторохараксов снова воцарился покой. Постепенно глаза тоторохаракса, приплывшего в колонию сородичей, привыкли к полумраку, и рыба начала различать детали окружения, ранее незаметные.

Не все рыбы Тоторы боятся это чудовище. Когда тоторохараксы успокоились, между ними, извиваясь, словно черви, заскользили мелкие тонкотелые рыбы. «Спящий» тоторохаракс почти неподвижен – лишь медленные движения жаберных крышек и плавников указывают на то, что рыба жива. А червеобразный сосед тоторохаракса значительно подвижнее, несмотря на холод глубин. Это полупрозрачная рыба с длинным цилиндрическим телом и крохотной головой. По бокам головы заметны торчащие в стороны и назад колючки – отростки челюстных костей. Это существо проявляет непосредственный интерес к жабрам тоторохаракса. Пока гигант держит жаберные крышки закрытыми, эта рыбка вьётся возле его головы, ожидая нужный момент. Достаточно тоторохараксу лишь немного приоткрыть жаберные крышки, как червеобразная рыбка быстро пролезает в его жаберную полость. Этот вид рыб принадлежит к числу сомов, и является представителем семейства ванделлиевых сомов, среди которых в эпоху человека часть видов вела частично или полностью паразитический образ жизни на жабрах рыб. Иногда ванделлиевые сомы, среди которых наиболее известным был сомик кандиру (Vandellia cirrhosa), нападали на теплокровных животных. Но они не смогли стать их настоящими паразитами. Рыба из глубин озера Тотора называется жаберный сомик и питается исключительно кровью тоторохаракса. Мелкие особи этого вида могут какое-то время кормиться на альтипланихтисах, но основным хозяином этого вида всё же является тоторохаракс. В отличие от кандиру, жаберный сомик совершенно не проявляет интереса к теплокровным животным – мало кто из них надолго задерживается вблизи «лежбища» тоторохараксов. В эпоху человека на озере Титикака обитал ванделлиевый сом Trichomycterus rivulatus, но жаберный сомик – не его потомок, а вид из числа новых вселенцев: из-за исчезновения озёр на Альтиплано в ледниковую эпоху ни один вид рыб озера Титикака не оставил потомков в эпохе неоцена.

Маленький рот жаберного сомика позволяет ему питаться только одним видом пищи – кровью рыб. На верхней челюсти этой рыбы развилось специальное приспособление, позволяющее разрезать эпителий на жабрах рыбы-хозяина: на переднем крае челюсти есть острый вырост, похожий на лезвие. Кусая жабры, жаберный сомик прокалывает этим выростом эпителий, и присасывается к ранке губами. Выросты челюстных костей, торчащие назад, работают как якоря, цепляясь за жаберные дуги рыбы, и рыба не срывается с хозяина при его резких движениях. Жаберный сомик редко открепляется от рыбы-хозяина и в это время очень осторожен, поскольку совершенно беззащитен перед прочими обитателями глубин. Даже когда тоторохаракс поднимается в верхние слои воды для охоты, жаберный сомик остаётся с ним. Пока тоторохараксы «спят» не дне озера, жаберные сомики безбоязненно плавают среди них. Изредка они всё-таки становятся жертвами тоторохараксов – для крупной рыбы жаберный сомик мелковат в качестве добычи, но молодые тоторохараксы легко могут поймать такую рыбу.

Проникнув в жаберную полость тоторохаракса, жаберный сомик прикрепляется к жабрам рыбы-хозяина и сворачивается в её жаберной полости. Теперь его единственное занятие – поглощение практически готовой пищи, крови тоторохаракса. Питающийся паразит сохраняет почти полную неподвижность – только слегка шевелятся его жаберные крышки или слабым движением рта жаберный сомикразрушает сгустки крови, образующиеся в ранке, через которую он сосёт кровь. Небольшое количество высосанной крови просачивается через его жабры и попадает в воду. Этот запах очень притягателен для других жаберных сомиков, и зачастую именно он заставляет паразита выбрать тот или иной объект нападения.

Над спинами тоторохараксов плывёт ещё один жаберный сомик. Благодаря острому обонянию он почувствовал в воде микроскопическое количество крови тоторохаракса, и, словно собака-ищейка, пошёл по кровавому следу, который тонкой ниточкой тянется от жабр одной из рыб. Обнаружив источник запаха, этот сомик опустился на спину тоторохаракса и осторожно приблизился к его жаберной крышке. Через несколько секунд, когда жаберная крышка приоткрылась, сомик проскочил в жаберную полость рыбы. Однако вместо пищи он получил совсем иное. Его сородич, который поселился на жабрах рыбы раньше, совершенно не желает делить рыбу-хозяина с конкурентом: если на тоторохараксе будут одновременно паразитировать два таких сомика, они могут истощить и довести до гибели эту рыбу. Поэтому в процессе эволюции у этих рыб сформировалось агрессивное отношение к сородичам, при котором плотность заражения рыбы-хозяина паразитами значительно ниже, и таким образом рыба-хозяин получает меньший вред от паразитизма этих сомиков. Это позволяет сохранить популяцию тоторохараксов в здоровом состоянии и обеспечивает жаберному сомику постоянный источник корма. Повинуясь инстинктивной поведенческой программе, сомик, занявший жабры рыбы раньше, отцепился от кровоточащей ранки, и встал на защиту тоторохаракса. Он выплыл из жаберной полости тоторохаракса и начал отталкивать пришлую рыбу головой, не давая ей прикрепиться к жабрам. В этот момент нанесённая им рана на жабрах тоторохаракса стала кровоточить. Запах крови начал ещё больше привлекать второго сомика, и он вступил в драку с хозяином рыбы, стараясь занять его место на жабрах тоторохаракса. Сомики наносили друг другу удары головами, метя в живот и бока соперника, и старались всем телом оттеснить соперника от жабр рыбы. Такая схватка может продолжаться очень долго – рыбы подвижны и вёртки, и едва ли больше половины агрессивных выпадов в сторону соперника достигает цели. Наконец, сомик, обороняющий кормовую рыбу, изловчился и вцепился в хвост соперника. Его противник вырвался, но острый зубовидный вырост сомика-защитника пропорол ему тонкую кожу на хвосте и рассёк надвое нижнюю часть хвостового плавника. Эта рана – вполне весомое доказательство превосходства одной рыбы над другой, и соперник удалился искать свободную рыбу. А жаберный сомик, защитив свою кормовую рыбу, осторожно пристроился на её боку возле края жаберной крышки. Когда тоторохаракс в очередной раз раскрыл жаберные крышки, сомик быстро проскользнул в его жаберную полость, прикрепился к ране, которую успел нанести до драки с соперником, и продолжил сосать кровь.

Кроме рыб, озеро заселили некоторые земноводные. Эти животные находятся в выгодном положении по отношению к рыбам в том, что они способны передвигаться по суше, и для их расселения существует значительно меньше преград. По сравнению с рептилиями земноводные отличаются большей устойчивостью к холоду и сохраняют активность при низких температурах, характерных для высокогорья. Но горные местообитания отличаются одной особенностью, затрудняющей жизнь земноводных. В горах солнечное излучение более интенсивно, чем на равнине, где облака и растительный покров задерживают или рассеивают значительную часть солнечного излучения. И ещё в горах особенно интенсивно ультрафиолетовое излучение Солнца. Поэтому перед земноводными с их голой кожей стоит реальная опасность получить сильные ожоги кожи. Переход к ночному образу жизни невозможен из-за сильных ночных холодов, переходящих в заморозки. Поэтому единственной реальной возможностью выживания в высокогорье для земноводных оказался переход к полностью водному образу жизни.

В озере живёт один вид жаб, который никогда не выходит на сушу. Животные этого вида проводят всё жизнь на глубине от 1 до 20 метров, возле дна. Этот вид своим уплощенным телом и короткой головой очень похож на водных лягушек рода пипа (Pipa), обитавших в Южной Америке в эпоху человека. Но это сходство лишь поверхностное, поэтому жаба с озера Тотора носит название тоторская ксенопипа. Подобно рыбам Тоторы, она не является потомком видов эпохи человека, которые относились к другому семейству и вымерли из-за вселения в озеро разных рыб.

Крупная самка тоторской ксенопипы движется по дну на глубине около двух метров. Эта жаба крайне редко поднимается в толщу воды, и предпочитает передвигаться по дну двумя способами: «рысью», подобно обычным наземным жабам, и «галопом» - своего рода прыжками, отталкиваясь от дна не только задними, но и передними лапами. Тело тоторской ксенопипы очень широкое и уплощенное. По бокам тела тянутся кожные складки, придающие этому животному округлую форму. Голова этой жабы очень короткая и широкая, а глаза крупные и выпуклые. Они очень чувствительны к свету, и благодаря им животное может нормально ориентироваться даже на большой глубине. Изредка эти жабы попадаются даже на «лежбищах» тоторохараксов, где ловят жаберных сомиков, не обращая внимания на соседство опасных рыб. На мелководьях тоторская ксенопипа кормится чаще всего по ночам. Здесь она охотится на спящих мальков альтипланихтиса и других рыб. Кроме мальков и мелких рыб, эта жаба ищет на дне крупных личинок подёнок и стрекоз. Тоторская ксенопипа хорошо приспособлена к поиску добычи, которая умеет прятаться. По углам рта у неё растут два подвижных мясистых усика, на которых находится большое количество хеморецепторов. Погружая эти усики в грунт, ксенопипа улавливает химические следы присутствия мелких живых существ.

Самка ксенопипы ползает по грунту, ощупывая его усиками. Она погружает кончики усиков в щели между камнями и замирает, пока усик ощупывает полости в толще грунта. Ничего не обнаружив, жаба медленно, словно пребывая во сне, отталкивается задними лапами от грунта, и совершает плавный прыжок на другое место. Вытянув вперёд передние лапы с чувствительными пальцами, она скользит над дном, и аккуратно опускается на грунт. Опустив голову на слой камешков, самка ксенопипы снова ощупывает дно усиками. И её хеморецепторы уловили следы химических веществ, которые указывают на присутствие живых существ. Определив местоположение добычи, жаба словно стряхнула с себя вечный сон и начала резкими движениями передних лап разбрасывать грунт. На нижней стороне её предплечья и кисти растёт ряд небольших роговых бугорков, помогающих рыть грунт. Через несколько секунд работы у неё из-под лапы выскочила небольшая личинка стрекозы. Набирая воду в заднюю кишку и резко выбрасывая её, личинка поплыла прочь, как ракета. А ксенопипа бросилась за ней такими же плавными «замедленными» прыжками. Личинка стрекозы проплыла не больше метра, и жаба хорошо видела, куда она опустилась. Буквально двумя прыжками она нагнала личинку, и смогла схватить её ртом. Проглотив добычу, жаба продолжила обследовать дно.

Когда самка тоторской ксенопипы движется, хорошо заметны её удивительные приспособления к водному образу жизни. Кожа этой жабы колышется при каждом её движении, словно она предназначена для существа значительно большего размера. Для дыхания это земноводное совсем не поднимается к поверхности воды – кожа на боках тела и конечностей собрана в складки, пронизанные кровеносными сосудами и приспособленными для того, чтобы извлекать кислород из воды через кожу. Помимо этого, тоторская ксенопипа очень «волосата»: на коже спины этой жабы растут мелкие тонкие выросты, похожие на бархатистый мех, которые также оказывают существенную помощь в дыхании. Примерно раз в один или два дня, по ночам, тоторская ксенопипа всё же всплывает к поверхности озера – у этого земноводного остались редуцированные лёгкие, которые играют роль плавательного пузыря, и воздух в них изредка нуждается в обновлении.

Тень от плывущей мышевыдры скользит по дну. Это млекопитающее вполне может справиться с животными размером с тоторскую ксенопипу. Но жаба не боится практически никого в озере, и спокойно продолжает поиск корма. Мышевыдра проплывает над дном, и движение ксенопипы привлекло её внимание. Окраска верхней части тела ксенопипы маскировочная, и мышевыдра, скорее всего, просто не заметила бы неподвижную жабу. Но движение и тень на дне выдали местонахождение этого земноводного, и заинтересовали мышевыдру. Загребая воду задними лапами, грызун повернулся головой к жабе, продолжающей рыться на дне. Не обращая внимания на мышевыдру, ксенопипа спокойно искала пищу. А когда мышевыдра коснулась её усами, ксенопипа с силой оттолкнулась от дна и совершила великолепный прыжок, во время которого перевернулась вверх животом. В этот момент стала видна окраска нижней части её тела, обычно скрытая от случайного взгляда – чёрные пятна неправильной формы на белом фоне. Эта окраска – типично предупреждающая: в коже ксенопипы находится множество ядовитых желез. При укусе хищник просто обжигает слизистые оболочки выделяющимся ядом этой жабы. Очевидно, мышевыдра уже имела неприятную встречу с тоторскими ксенопипами в молодости – увидев знакомый узор, животное сразу же развернулось и поплыло к поверхности воды. А жаба, посидев несколько минут на грунте, снова продолжила поиск корма.

Дно озера на мелководье очень богато жизнью. Биологическая продуктивность холодных вод озера невелика, поэтому плотность населения дна на глубинах достаточно низкая, и преобладают виды с длинным циклом развития и замедленным обменом веществ. На мелководьях, где развивается растительность, население грунта более разнообразно. Основную массу обитателей грунта составляют разнообразные личинки подёнок. Они многочисленны в чистой холодной воде, богатой кислородом. Пока они живут под водой, на них охотятся личинки стрекоз, имеющие уплощенное тело и прочную голову, похожую на лопату. Но, кроме насекомых и прочих беспозвоночных, грунт населяют и более крупные существа.

Пара тонких червеобразных существ извивается среди растительности. Это не пиявки, которых нет на Тоторе, а существа, которые их заменяют – жаберные сомики. На сей раз они относятся друг к другу совершенно не агрессивно – это пара рыб, которая совершила длинное и рискованное путешествие из глубин озера на мелководья, чтобы оставить потомство. Самец жаберного сомика пытается произвести на самку впечатление своим брачным нарядом: на его полупрозрачном теле появилось множество чёрных крапинок. Он плавает перед самкой, стараясь держаться в её поле зрения, и время от времени прижимается боком к телу самки. Самка окрашена скромнее – её тело лишь потеряло прозрачность и стало свинцово-серым. Рыбы ищут участок дна с мелким галечником, подходящий для нереста. Они скользят возле дна, дотрагиваясь головами до камешков. Их поиски продолжаются в течение нескольких часов, и сопряжены с опасностью для жизни: по побережью бродят саракуры, и сомикам несколько раз приходилось спасаться от их клювов, затаиваясь среди растений и меняя брачную окраску на полную прозрачность. Но рано или поздно поиски должны увенчаться успехом, и пара рыб, наконец, находит место с подходящим грунтом. Здесь начинается вторая часть ухаживаний: самец активно прижимает самку к грунту, демонстрируя ей свою силу. Но всякий раз самка выскальзывает из-под него, и самцу приходится вновь гнаться за ней. Но рыбы не удаляются от выбранного участка дна, и самка всё менее активно сопротивляется ухаживаниям самца. Наконец, самец прижимает её ко дну, и самка начинает закапываться в грунт. Быстро развернувшись, самец пристраивается к ней сбоку, и обе рыбы роют грунт, действуя сообща. В течение нескольких секунд они полностью исчезают в толще грунта.

Двигаться в грунте значительно сложнее, и сомики начинают отделять обильную слизь, которая облегчает их движение и защищает кожу от травм. В толще грунта брачный ритуал жаберного сомика достигает кульминации: самец и самка свиваются в тугую спираль, самец сжимает самку телом, и рыбы одновременно извергают икру и молоки.

Поверхность грунта зашевелилась, и из неё показалась невзрачная червеобразная рыбка с полупрозрачным телом. Выскользнув из грунта, она направилась вниз по береговому склону – подальше от берега. Следом за ней из грунта показалась вторая такая же рыба, которая тоже направилась в глубину. Отнерестившись, жаберные сомики моментально потеряли интерес друг к другу и пара распалась. А икра этих рыб будет развиваться под слоем гальки, защищённая от многих обитателей озера.

Дно на глубине тоже населено, хотя менее обильно, чем на мелководье. Поверхность галечника слегка зашевелилась, и из-под камней показалась голова с крохотными глазами, непрерывно шевелящимся ртом-присоской и маленькими пульсирующими жаберными отверстиями, которые прикрыты кожными клапанами. Это существо отдалённо похоже на миногу, но на самом деле вообще не является рыбой. Это головастик тоторской ксенопипы, который на этой стадии жизненного цикла ведёт роющий образ жизни. Рот головастика предназначен вовсе не для скобления обрастаний с камней – эти существа являются активными хищниками.

Жаберный сомик, отнерестившись на мелководье, возвращается на глубину, к «лежбищу» тоторохараксов. Рыба плывёт над дном, плавно извиваясь. Она не поднимается высоко над грунтом, чтобы не стать жертвой хищных рыб – изредка мелкие особи тоторохараксов, которые держатся в стороне от «лежбищ» взрослых рыб, могут нападать на этих сомов. Поэтому жаберный сомик постоянно готов броситься на дно и зарыться в грунт. Но он не готов к тому, что нападение произойдёт снизу.

Головастик ксенопипы, почувствовав приближение небольшого живого существа, замер. Лишь усы, растущие по бокам его рта, шевелились, пробуя воду. И вот, когда движение воды подсказало, что живое существо находится совсем рядом, головастик выскочил из засады. Камешки разлетелись в стороны, когда он взмахнул длинным хвостом и бросился на жаберного сомика. Головастик вцепился присоской в тело рыбы, и его роговые зубы вонзились в сомика. Пойманная рыба забилась, пытаясь освободиться, но головастик ксенопипы прижал добычу к грунту и начал закапываться вместе с ней. Несколькими движениями туловища он выкопал ямку, где скрылся вместе с добычей, а затем движением хвоста заровнял её края и пополз в глубину грунта, продолжая удерживать добычу во рту. Здесь, в относительной безопасности от хищников и собственных сородичей, головастик начал пожирать пойманную рыбу. Его роговые зубы, растущие несколькими рядами, легко соскребают тонкую кожу и мягкие мышцы добычи, и вскоре от сомика остался лишь позвоночник с полуобглоданной головой.

Важную роль в жизни головастика тоторской ксенопипы играет хвост. Он очень большой – на последних стадиях развития его длина составляет около двух третей от общей длины животного. Хвост помогает головастику двигаться в грунте и совершать броски, преследуя добычу. Но главное назначение хвоста головастика – быть запасом питательных веществ, когда наступает время метаморфоза. На глубине около пяти метров, на береговом склоне, усыпанном камнями, несколько особей тоторской ксенопипы готовятся к метаморфозу. Это уже не головастики, но ещё не взрослые особи. Пока головастик живёт в грунте, развитие его лап затормаживается – они представляют собой как бы «почку» в толще мускулатуры, в которой находятся дифференцированные, но очень сильно укороченные кости. Но во время метаморфоза лапы начинают очень быстро отрастать – кости растут в длину, превращаясь в хрящевые стержни, и конечности начинают быстро увеличиваться. В это время молодые особи висят над дном, касаясь его лапками и кончиком хвоста. Они ничего не едят, а расход энергии на процесс метаморфоза покрывается за счёт рассасывания хвоста. В период метаморфоза хвост как бы растворяется изнутри – его ткани становятся дряблыми, а кости хрупкими. Кожа хвоста покрывается морщинами, и в течение примерно недели он полностью исчезает. Такие существа проводят долгое время в неподвижности, экономя энергию. Только в случае крайней опасности они могут спасаться от врага бегством.

Взрослая тоторская ксенопипа ищет корм, раскапывая грунт. Головастикам старшего возраста, проходящим метаморфоз, нечего опасаться её – они слишком крупные, чтобы представлять для неё интерес как добыча. Когда она подплывает к одному из них, головастик отплывает в сторону, и вновь замирает. Через четыре дня этот головастик превратится в нормальную молодую жабу, и первый раз поднимется к поверхности озера, чтобы наполнить воздухом лёгкие. Когда ксенопипа копает грунт, из него появляются несколько тонких червеобразных существ, которые быстро уплывают, спасаясь от жабы. Это головастики раннего возраста, которым предстоит ещё несколько лет провести в грунте, спасаясь от опасностей и поджидая добычу.

Наступает вечер, и в глубинах озера становится темно. В это время зрение становится почти бесполезным, и обитатели озера ориентируются с помощью других чувств. Обоняние, осязание, электрическое чувство – вот помощники ночных жителей, помогающие одним из них найти добычу, а другим – не стать ею. Волны далеко расходятся под водой от крупного, медленно движущегося существа. Они вызывают настоящую панику у обитателей грунта. Их страх не напрасен – из глубины появляется огромная рыба, взрослый тоторохаракс. Это опасность, пренебрежение которой равносильно смерти. Поэтому претерпевающие метаморфоз головастики быстро закапываются в грунт и замирают, не делая лишних движений. И только взрослая тоторская ксенопипа, оказавшаяся поблизости, не спешит скрываться. Она всецело полагается на химическую защиту – ядовитые железы в коже. Тоторохаракс чувствует, что неподалёку от него плавает какое-то животное подходящего размера, и начинает охоту. Чувствительные глаза рыбы замечают жабу, ползающую по дну, а органы боковой линии улавливают волны, расходящиеся в воде при движениях животного. Прежде тоторохараксу не приходилось сталкиваться с такими животными, поэтому он нападает, совершенно не сомневаясь. Рыба моментально разгоняется и ловко подхватывает с грунта ксенопипу, не снижая скорости. Два ряда острых зубов прокалывают кожу земноводного, и уже в следующую секунду тоторохаракс понимает, что в другой раз он не станет нападать на таких животных. Схваченная им ксенопипа пытается освободиться, вырываясь и упираясь лапами в голову хищника. А из повреждённой кожи жабы сочится яд, который начинает жечь рот хищника. Часть яда достигает жабр тоторохаракса, вызывая у рыбы мучительную боль. Терзаемый болью тоторохаракс открывает пасть, и жаба, получив незначительные повреждения, выскальзывает из его зубов и быстро уплывает. Тоторохаракс оказался не единственным, кому пришлось испытать на себе действие яда ксенопипы – когда рыба схватила жабу и яд начал выделяться, с жабр тоторохаракса отцепился жаберный сомик. Паразит быстро спрятался среди камней – он также получил порцию яда, которая легко впиталась через его проницаемую кожу. Теперь в течение нескольких часов он должен отлёживаться в укрытии, пока не закончится действие яда.

Вырвавшись из зубов тоторохаракса, ксенопипа продолжает привычную жизнь, разыскивая корм на дне. Из ранок, нанесённых зубами хищника, сочится немного крови, но эти повреждения не опасны – кожа очень свободно облегает тело жабы, и ни один жизненно важный орган не был задет. Поэтому жаба чувствует себя совершенно нормально. Она продолжает ощупывать дно короткими усиками, и вскоре обнаруживает, что под слоем мелкого галечника находится несколько живых существ. Несколькими мощными движениями передних лап жаба выкапывает ямку и вспугивает обитателей грунта. Её лапы касается продолговатое тело, покрытое голой кожей, и несколько небольших длиннотелых рыб расплываются в разные стороны. Жабе не удалось поймать ни одной из них, но одна из рыб, в свою очередь, очень заинтересовалась запахом крови, исходящим от жабы.

Явление адаптивной радиации в озере Тотора демонстрируют не только харациновые рыбы, но и их соседи – сомы. Один вид ванделлиевых сомов, поселившийся в озере, стал предком двух видов, отличающихся по образу жизни, но сходных по склонности к питанию кровью. Одна ветвь эволюции привела к формированию жаберного сомика – мелкого паразитического вида, глубоко специализированного к питанию кровью. Вторая ветвь сохранила относительно слабую специализацию к паразитизму, и её представитель ведёт более универсальный образ жизни. Это роющий вид сомов, донный гематогланис. Нескольких рыб этого вида вспугнула тоторская ксенопипа, когда рылась на дне озера.

В озере Тотора донный гематогланис занимает экологическую нишу рыбьих пиявок, хотя его размер не позволяет ему сосать кровь у небольших рыб – длина этого сома вполне сравнима с длиной альтипланихтиса. Гематогланисы часто встречаются вблизи «лежбищ» тоторохараксов, и питаются кровью этих рыб. Прицепляясь к телу жертвы верхней челюстью с многочисленными острыми зубами, этот сом прорывает кожу рыбы нижней челюстью и сосёт кровь. Процедура питания кровью довольно болезненна, и рыба старается избавиться от паразита, почёсываясь об камни или пытаясь сбросить его. Но сом крепко держится на её теле, втыкая в плоть рыбы верхние зубы. После кормления гематогланиса на коже рыбы остаётся характерный рваный шрам – кожа словно соскоблена в виде полосы. В отличие от жаберного сомика, гематогланис проводит на рыбах сравнительно немного времени – насосавшись крови, он покидает рыбу и прячется среди камней на дне озера.

Вспугнутый ксенопипой, гематогланис не спешит уплывать. Он вьётся позади жабы, принюхиваясь к запаху крови. Рыба, похожая на короткого толстого угря коричневого цвета, шевелит чувствительными бугорками по краю верхней челюсти – рудиментами усов. В грунте эти бугорки помогают ощупывать дорогу – гематогланис имеет очень плохое зрение и в своей жизни руководствуется осязанием и химическим чувством. Рыба голодна и чувствует кровь, поэтому не спешит скрываться при появлении ксенопипы. Ядовитые железы, увы, не всегда могут служить защитой от нападения. В отличие от тоторохаракса, который хватает добычу целиком, гематогланис атакует прицельно, выбирая на теле жертвы наилучший участок, чтобы прикрепиться. Рыба чувствует запах яда, сочащегося из повреждённой кожи ксенопипы, и выбирает место, где этого запаха нет – на животе жабы. Там ядовитых желез почти нет, и гематогланис осторожно прикрепляется губами к выбранному месту. Затем он вонзает в кожу жабы зубы, и начинает скоблить её кожу, не обращая внимания на то, что ксенопипа, почувствовав боль, бросилась наутёк, пытаясь уйти от источника боли. Прежде, чем ей удалось обнаружить достаточно узкую щель между камнями и втиснуться в неё, гематогланис успел выпить достаточно крови жабы и отцепиться от неё.

Кровь рыб и земноводных – не основная пища гематогланиса. Этот сом является активным хищником, и питается разнообразной добычей. В озере, где пищевые ресурсы ограничены, нельзя быть столь же узкоспециализированным в отношении питания, как в дождевом лесу или на рифе. Поэтому рацион донного гематогланиса, помимо крови, включает личинок насекомых, мелких рыб и мальков, а также падаль. Крохотные глаза донного гематогланиса сидят по бокам плоской головы и затянуты тонкой кожей. Но это не мешает рыбе успешно находить добычу, тем более, что она иногда оказывается прямо под боком.

Гематогланис обладает мускулистым телом обтекаемой формы. Отталкиваясь широким хвостом, эта рыба ползает в толще грунта, раздвигая его головой. При этом растущие на верхней челюсти короткие усы, похожие на бугорки, служат надёжными поводырями – они постоянно ощупывают грунт, а хеморецепторы помогают определить присутствие врагов или добычи. В природе отношения сомов и головастиков тоторской ксенопипы – это постоянная война. Оба этих животных при возможности ловят и поедают мелких представителей чужого вида, и кроме того, являются пищевыми конкурентами. Они отличаются способом охоты: головастики ксенопипы являются засадчиками, и нападают на любую добычу подходящего размера. Но гематогланис, более специализированный к хищничеству, активно разыскивает добычу.

Взрослый гематогланис скользит в толще грунта. Снаружи его движение почти незаметно – только кое-где по пути следования рыбы камешки шевелятся, приподнимаются и затем оседают немного глубже. Сом прокладывает дорогу в грунте, руководствуясь химическим чувством, и оно подсказывает, что добыча совсем рядом. Это головастик ксенопипы, достигший примерно двух третей предельного размера. Он почти полностью закопался в грунт, и снаружи видна лишь его голова. Его усики получают множество химических сигналов из воды, и он не чувствует опасности. Между тем, враг приближается. Недалеко от головастика шевельнулся камешек, но головастик не заметил этого – в полумраке глубин озера его зрение практически бесполезно. А слабый сигнал опасности он почувствовал слишком поздно. Челюсти сома вцепились в тело добычи, и гематогланис начал терзать и рвать головастика. Бороться в толще грунта довольно сложно, и сом превращает это в своё преимущество – упираясь хвостом, он просто утаскивает сопротивляющегося головастика в толщу грунта. Только несколько камней шевельнулось там, где пропала добыча сома.

Убив головастика, гематогланис начинает пожирать его, соскребая мясо с костей своими челюстями, работающими как тёрки. И в этот момент ему трудно скрыть добычу от сородичей – явственный запах плоти и крови разносится в воде, и к месту пиршества спешат несколько сородичей этой рыбы. Они закапываются в грунт рядом с пирующим сомом, и также спешат получить свою долю добычи. Один из головастиков ксенопипы, почувствовав запах погибшего сородича, поспешил покинуть своё укрытие и отплыл подальше. После пиршества сомов от убитого головастика не осталось практически ничего – его мягкие кости были растёрты челюстями сомов в кашицу и проглочены. Лишь запах крови некоторое время указывал место удачной охоты сома, но вскоре он пропал.

Сам гематогланис также не может чувствовать себя в безопасности, даже закопавшись в грунт. В озере обитают рыбы, специализированные для охоты именно на таких скрытных животных. Когда такой охотник плывёт над дном, он в любом случае не смог бы увидеть, что находится прямо под ним. Он не видит даже собственной добычи, которую уже поймал и поедает, потому что его глаза смотрят вверх и в стороны, а собственное тело закрывает ему половину поля зрения. Этот охотник – скат криотригон. Вполне возможно, успешное выживание этого животного в столь негостеприимном месте связано именно с обилием видов животных, способных закапываться в грунт.

Проплывая над дном, криотригон чувствует присутствие добычи благодаря электрорецепторам, образующим густую сеть на нижней стороне его тела. Любое живое существо создаёт вокруг себя электрическое поле, и скат хорошо приспособлен к охоте с помощью электрического чувства. Над озером встаёт солнце, и оно понемногу освещает воду, но скат столь же успешно охотится даже в полной темноте – его добыча всё равно не видна. Проплывая над грунтом, скат ощущает присутствие даже мелких существ – личинок подёнок и стрекоз. Это не его добыча, хотя изредка эта рыба может изловить крупную личинку стрекозы. Скат ищет нечто более существенное – головастиков ксенопипы или сомов. Взмахивая плавниками, он медленно плывёт над дном, анализируя информацию, полученную от электрорецепторов. И резкий всплеск электрической активности на небольшой глубине был моментально распознан им – скат обнаружил одного из гематогланисов, который за несколько часов до этого расправился с головастиком ксенопипы. Приём охоты у ската всего один, и он в большинстве случаев срабатывает безотказно: скат резкими взмахами плавников разгоняет грунт над добычей и накрывает её диском своего тела. После этого скат схватывает добычу слегка выдвигающимися челюстями.

Затаившийся гематогланис почувствовал, как его обдало волной, а грунт над ним зашевелился от сильного движения воды. Это может означать только одно: неважно, каким способом, но он обнаружен, его ищет хищник, и ему необходимо спасаться. Но рыба едва успела рвануться в сторону, как её накрыл диск тела криотригона. Сом попал лишь под край тела ската, и это спасло его от гибели в пасти хищника. Пытаясь освободиться, сом применил испытанный приём: он выделил обильную слизь, которая сделала его очень скользким, и быстро зарылся в грунт. Криотригон не видит его, но его электрорецепторы почувствовали резкое усиление электрической активности и смещение её источника в сторону, из-под тела ската.

Выделяя слизь и извиваясь, гематогланис легко скользит в грунте и быстро выползает из-под тела ската. И теперь его жизнь зависит от его скорости. Сом выскакивает из грунта и делает несколько резких бросков, меняя направление. Таким приёмом ему часто приходится сбивать с толку хищников, особенно тоторскую мышевыдру, которая иногда выкапывает этих рыб из песка. После такого защитного приёма рыба вбуравливается в грунт почти вертикально и быстро закапывается на глубину около 20 сантиметров. В толще грунта сом сворачивается в клубок и надолго замирает. Теперь, даже если криотригон проплывёт прямо над ним, он не ощутит присутствие спрятавшегося гематогланиса.

Гематогланис уже успел закопаться очень далеко от места охоты криотригона, а скат всё ещё пытается искать его на прежнем месте. Он несколько раз проплывает над дном, стараясь обнаружить сома, но его рецепторы не ощущают никакой активности – потревоженные охотой ската, несколько сомов, прятавшихся по соседству, покинули опасный участок дна. Зато теперь сам скат находится в опасности. Утром на свои «лежбища» из верхних слоёв воды возвращаются тоторохараксы, и встреча с этими хищниками может плохо кончиться для ската. Не всем гигантам удалось поесть ночью, и некоторые из них задерживаются на мелководьях до утра, рассчитывая поймать птицу или детёныша нутрии-плотогона. Один из тоторохараксов возвращается с прибрежных отмелей, и его путь пролегает как раз над местом охоты криотригона. Он прекрасно видит ската, раз за разом прочёсывающего участок дна в поисках несуществующей добычи. Тоторохаракс раньше нападал на мелких криотригонов, и знает, что они вооружены колючкой, укол которой может быть опасен. Схватывая мелких особей криотригона, тоторохаракс сразу же прокусывал их череп зубами, или просто откусывал хвост, поэтому ему удавалось поедать их без особых неприятностей. Но крупный криотригон – это, с одной стороны, хорошая добыча, но с другой стороны – опасный противник. Однако голод берёт верх над осторожностью, и тоторохаракс атакует. Резким броском он настигает ската, подхватывает челюстями и вонзает зубы в его плотную кожу. Но ему не удалось убить ската сразу, и защитная реакция криотригона последовала незамедлительно – ударом хвоста скат нанёс укол в мускулы сразу за головой тоторохаракса. Яд криотригона очень сильно воздействует на нервную систему теплокровных существ, поэтому хищники вроде мышевыдры, получив удар иглой даже от маленьких особей, старательно избегают этих рыб, если им удаётся выжить после атаки ската. Тоторохаракс, холоднокровное существо с медленным обменом веществ, переносит действие яда не так остро, и, скорее всего, останется жив. Тем не менее, получив ядовитый укол, хищник мгновенно отпускает ската, и криотригон уплывает.

Даже экстремальные условия среды обитания не останавливают расселение живых существ. Виды, обладающие наилучшими способностями к адаптации, заселяют самые негостеприимные уголки Земли. Озеро Тотора – это одно из мест, обитатели которого постоянно подвергаются суровым испытаниям со стороны окружающей среды. Тем не менее, оно населено разными видами животных и растений от берегов до самых глубин. Как и везде в природе, обитатели озера борются за ресурсы, осваивая в процессе эволюции самые разнообразные экологические ниши. Если условия изменятся и озеро по каким-либо причинам исчезнет, одни виды вымрут, а другие придут на их место, и разнообразие жизни сохранится при любом течении событий.

Бестиарий

Альтипланихтис (Altiplanichthys cryophilus)

Отряд: Харацинообразные (Characiformes)

Семейство: Американские тетры (Characidae)

Место обитания: Анды, плато Альтиплано, озеро Тотора.

Харациновые рыбы, заселившие озеро Тотора, наглядно демонстрируют явление адаптивной радиации. Это озеро располагается в условиях, крайне сложных для заселения его водными животными, не умеющими передвигаться по суше: оно находится на большой высоте и окружено мелководными горными ручьями с холодной водой. Поэтому ихтиофауна Тоторы отличается бедностью на родовом уровне – очень немногие виды рыб смогли добраться до этого озера. Но в озере они эволюционировали в различные жизненные формы, занимая все возможные экологические ниши.

Альтипланихтис – это наиболее массовый вид харациновых рыб озера Тотора, представитель характерной южноамериканской группы рыб. Он встречается огромными косяками, насчитывающими тысячи рыб, и является основным кормом для многочисленных рыбоядных животных. Колебания численности этих рыб негативно сказываются на жизни многих обитателей озера. Среди альтипланихтисов чётко выделяются две формы – более мелкая прибрежная, длиной около 15 сантиметров, и гораздо более крупная пелагическая, длиной до 25 сантиметров. Пелагическая форма подходит к берегам озера только для размножения и предпочитает метать икру вблизи островов. Прибрежная форма не удаляется от берегов озера больше, чем на километр.

Альтипланихтис – активный пловец: тело этой рыбы мускулистое и торпедообразное. Он умеет очень быстро плавать, а вспугнутые альтипланихтисы могут выпрыгивать из воды на высоту до двух метров. У этой рыбы острые серповидные непарные плавники и высокий хвостовой плавник. За спинным плавником находится крупный жировой плавник округлой формы – характерная черта многих харациновых рыб. Окраска альтипланихтиса типична для стайных рыб: основная окраска тела рыбы серебристая, а по бокам тянутся 5 – 6 узких продольных полосок чёрного цвета. Самец не отличается от самки по окраске; он стройнее её, и его спинной плавник немного длиннее, чем у самки. Для альтипланихтиса характерны крупные глаза золотистой окраски и большой рот, раскрывающийся в виде трубки. Жаберные тычинки этой рыбы очень густые; они образуют эффективный цедильный аппарат.

Альтипланихтис питается зоопланктоном – ветвистоусыми рачками, которые во множестве размножаются в толще воды. Питаясь, рыбы плавают в скоплении рачков, совершая время от времени серию движений челюстями – в этот момент они активно прогоняют воду через жабры. В перерывах между этими движениями они заглатывают отфильтрованных из воды рачков. Взрослые рыбы держатся на глубине до 20 метров, где находятся наибольшие скопления рачков. По ночам альтипланихтисы опускаются вслед за рачками на глубину, где продолжают питаться в их стаях, но с меньшей интенсивностью, чем днём. Часто стаи этих рыб собираются под плотами нутрии-плотогона.

Многие виды харациновых не заботятся о потомстве, вымётывая большое количество икры. Альтипланихтис относится к таким видам. У этого вида стайный нерест. Когда в горах начинает таять снег, стаи альтипланихтисов подходят к берегу, где начинают отрастать водные растения. Некоторые популяции альтипланихтисов нерестятся среди молодых стеблей тростника. Самцы перед нерестом приобретают брачную окраску: светлые промежутки между чёрными полосами становятся «неоновыми» и ярко блестят на солнце. Ранним утром рыбы начинают нерест: самцы и самки плавают одной общей стаей, и пары рыб спонтанно вымётывают порции икры на дно и растительность. Плодовитость каждой самки составляет около 100 тысяч икринок. После бурного нереста рыбы уходят на глубину, и о потомстве не заботятся. Повторный нерест бывает через 10 – 15 дней, но он меньшей интенсивности и количество выметанной икры значительно меньше. Инкубация икры в холодной воде длится до 10 дней, и до возвращения взрослых рыб на нерестилище молодь успевает выклюнуться и уплыть. Молодь держится вблизи берегов, не конкурируя с взрослыми рыбами. Молодые альтипланихтисы поедают личинок двукрылых, мелких червей и крупных инфузорий.

В холодной воде альтипланихтисы растут медленно: половозрелость у них наступает в возрасте 3 лет. Продолжительность жизни этих рыб составляет около 15 лет.

Тоторохаракс (Totorocharax nigricans)

Отряд: Харацинообразные (Characiformes)

Семейство: Американские тетры (Characidae)

Место обитания: Анды, плато Альтиплано, озеро Тотора.

Явление адаптивной радиации приводит к появлению близкородственных групп живых организмов, резко отличающихся экологией. Так произошло на озере Тотора, где несколько видов рыб произошли от единственного предка, небольшого вида харацинид, заселивших это высокогорное озеро. Близкий родственник альтипланихтиса, фильтрующего планктонных ракообразных, является активным хищником длиной до метра. Это тоторохаракс, крупнейшая рыба озера Тотора.

Внешность тоторохаракса типична для многих хищных рыб. Это не «волк», преследующий добычу в течение долгого времени, а «тигр», вкладывающий всю энергию в один мощный бросок. Облик этой рыбы соответствующий: тело стреловидной формы, непарные плавники сдвинуты в заднюю часть тела, а хвостовой стебель высокий и сравнительно короткий. Окраска этого вида коричневато-чёрная с серебристым животом и тёмно-коричневыми плавниками. У тоторохаракса удлинённая голова с широким зубастым ртом, и большие серебристые глаза. Рыба разыскивает добычу с помощью зрения и обоняния. Этот вид питается любой мелкой рыбой, которую можно найти в озере, и охотно поедает падаль, отсекая её куски вместе с костями своими острыми зубами. Эта рыба нейтрально относится к сородичам сравнимого с ней размера, но охотно поедает собственную молодь.

Днём тоторохараксы держатся в нижних слоях воды, на глубинах свыше 20 метров. Они медленно плавают в толще воды, лениво шевеля плавниками. В это время рыбы практически не питаются, поскольку их основная добыча, альтипланихтисы, держится в верхних слоях воды. Зато по ночам тоторохараксы становятся более активными. Они всплывают в верхние слои воды и охотятся на спящую добычу. Часто они продолжают охоту утром, и тогда их добычей легко может стать детёныш нутрии-плотогона или водяная птица. Несмотря на хищнические наклонности, у тоторохаракса не слишком велика потребность в пище – за год рыба поедает добычи не больше, чем весит сама. Сытый тоторохаракс погружается в глубину озера, и образует своеобразные «лежбища» на ровных участках дна, где этих рыб не достанут звери и птицы, ныряющие за добычей. Проголодавшиеся рыбы покидают скопления сородичей и кормятся в верхних слоях воды. Тоторохаракс может без вреда для себя голодать до двух месяцев.

Интенсивность обмена веществ у рыб зависит от температуры. Холод глубин озера во многом определяет специфические особенности физиологии тоторохаракса. Эта рыба имеет очень медленный обмен веществ, в связи с чем отличается медленным ростом и долголетием. Метровая рыба может иметь возраст около 20 лет, а предельный возраст рыб этого вида достигает 50 лет. Она является своеобразным аккумулятором органических веществ – при очень небольшой суточной потребности в корме рыба наращивает биомассу в течение очень долгого времени. Такие особенности физиологии позволяют этому хищнику иметь достаточно стабильную популяцию в условиях ограниченности пищевых ресурсов озера.

Тоторохараксы нерестятся весной. Нерест у этого вида стайный, но тоторохаракс не образует таких больших стай, как его родственник альтипланихтис. Косяки этой рыбы насчитывают не более 20 – 25 особей, в которых примерно поровну самцов и самок. Нерест начинается ночью. Стаи рыб поднимаются к поверхности воды и устраивают шумные брачные игры, сопровождающиеся прыжками из воды и плеском. Самцы гоняются за самками, и заставляют их вымётывать икру, которую тут же оплодотворяют. Плодовитость взрослой самки составляет до 300 тысяч икринок. Тоторохаракс – пелагофил: его икра развивается в толще воды в течение недели. Пожалуй, это единственное время, когда он меняется ролями с альтипланихтисом – значительное количество икры тоторохараксов бывает отфильтровано питающимися стаями их добычи.

Развитие икры длится около недели. Пелагические мальки тоторохараксов питаются планктонными ракообразными. Примерно на третьем месяце жизни они переселяются ближе к берегам, где охотятся на беспозвоночных и мальков альтипланихтиса. В возрасте около года молодые рыбы, достигшие длины 5 – 6 сантиметров, начинают постепенно переселяться в глубины озера. Половая зрелость у тоторохаракса наступает в возрасте 7 – 8 лет.

Жаберный сомик (Piscivandellia branchiosuga)

Отряд: Сомообразные (Siluriformes)

Семейство: Ванделлиевые (Trichomycteridae)

Место обитания: Анды, озеро Тотора, жабры крупных рыб.

В условиях ограниченности ресурсов экосистемы виды, населяющие её, эволюционируют в направлении, позволяющем занять все возможные экологические ниши, чтобы максимально полно использовать пищевые ресурсы, предоставляемые ею. Некоторые виды сохраняют универсальность, а другие превращаются в узких специалистов, в полной мере использующих недоступный другим видам источник питания. Одним из таких специализированных видов является маленький сом с полупрозрачным червеобразным телом длиной около 15 сантиметров. Его можно увидеть возле крупных рыб, обитающих в озере. Особенно часто он плавает вблизи крупных тоторохараксов, и совершенно не боится нападения этих хищников – он сам нападает на них. Эта рыба – жаберный сомик, дальний родственник печально знаменитого кандиру (Vandellia cirrhosa) из Амазонии, потомок одного из его малоспециализированных сородичей. Он питается кровью рыб, и хорошо приспособлен к паразитическому существованию.

Голова этого сомика уплощённая и очень маленькая по сравнению с телом; по бокам головы расположены крупные глаза. У жаберного сомика очень острое обоняние; ноздри окружены небольшими кожистыми выростами, на которых размещается множество хеморецепторных клеток. Эта рыба питается, прокусывая тонкий эпителий на жаберных дугах рыбы-хозяина. Для этойцели зубы жаберного сомика образуют две пластинки во рту: на верхней челюсти пластинка с остроконечным выступом посередине, на нижней – с выемкой, в которую он входит. Это приспособление предназначено для прокусывания эпителия на жабрах рыб. Для закрепления на жаберной дуге рыбы-хозяина служат отростки верхнечелюстных костей, торчащие назад и похожие на усы. Настоящие усы у этого сома редуцированы и представляют собой крохотные бугорки на верхней челюсти.

Этот вид сомов питается исключительно кровью. Нападая на рыбу, жаберный сомик подплывает к ней сзади, во время дыхательных движений жабр осторожно проникает головой под жаберную крышку и быстрым рывком залезает в жаберную полость рыбы. В жаберной полости рыбы-хозяина длиннотелый сомик сворачивается в спираль, закрепляется на жаберной дуге, прокусывает жабры и сосёт кровь. Приспособившись к питанию таким способом, жаберный сомик сохраняет значительную двигательную активность. При необходимости он умеет закапываться в песок и быстро плавать. Также этот сомик агрессивен по отношению к сородичам. Когда он питается на рыбе, он следит, чтобы никто из его сородичей не напал на эту же самую рыбу. При их попытке поселиться на рыбе-хозяине, где он кормится, этот сомик отгоняет их ударами головы и даже кусает.

Наиболее часто жаберный сомик встречается на «лежбищах» тоторохараксов. Здесь он нападает на сытых рыб, когда они менее активны и пищевой рефлекс у них подавлен. Реже жаберные сомики нападают на быстро плавающих пелагических альтипланихтисов. Насосавшись крови, рыба покидает хозяина, и закапывается в грунт или прячется в узких щелях между камнями.

Жаберный сомик нерестится на мелководьях. Размножающаяся пара рыб благодаря червеобразной форме тела легко закапывается в грунт на глубину около 5 сантиметров и откладывает крупную икру в его толще. Для этого самец и самка свиваются в спираль и обильно выделяют слизь, двигаясь в грунте. Во время «объятий» самка вымётывает икру, самец оплодотворяет её. Выметав икру, рыбы выползают на поверхность и покидают друг друга. Плодовитость самки составляет около 100 икринок, которые сильно разбухают в воде и приклеиваются к поверхности камней. Тонкие червеобразные мальки выползают из грунта и нападают на молодь рыб, обитающих на мелководьях.

Донный гематогланис (Haematoglanis amphioximimus)

Отряд: Сомообразные (Siluriformes)

Семейство: Ванделлиевые (Trichomycteridae)

Место обитания: Анды, озеро Тотора; хищник и факультативный паразит на коже крупных рыб.

Семейство ванделлиевых сомов включает виды, находящиеся на разной степени специализации к паразитизму – от свободно живущих форм до паразитов, питающихся исключительно кровью рыб и других животных. Глубокая специализация имеет обратную сторону – вид спасается от конкуренции, но сужает спектр возможностей адаптации. В озере Тотора от одного предка произошли два вида сомов, питающихся кровью: жаберный сомик, узкоспециализированный паразит рыб, и донный гематогланис, его более всеядный родич.

Донный гематогланис – рыба, ведущая роющий образ жизни. Этим он очень похож на сома-червяка, представителя семейства Doradidae, обитающего в бассейне Амазонки и Гипполиты. Оба вида сомов демонстрируют явление параллелизма в эволюции. У них удлинённое гибкое тело и плоская голова, предназначенная для рытья грунта. Но, в отличие от сома-червяка, гематогланис имеет совершенно голую кожу. Донный гематогланис – почти слепая рыба. У него очень маленькие глаза, расположенные по краям головы в небольших ямках и полностью затянутые полупрозрачной кожей. Этот сом отличает только свет от темноты, и при дневном свете может различать контуры крупных объектов. Зато у него хорошо развито химическое чувство – на его голой коже большое количество хеморецепторов. Усы у гематогланиса очень короткие; они представляют собой две пары мясистых конических выростов, растущих по краю верхней челюсти. Когда сом движется в грунте, они ощупывают промежутки между камнями, и с их помощью рыба выбирает направление движения. Длина тела гематогланиса – около 18 сантиметров.

Голова этого сома широкая и плоская, покрыта сверху и спереди пластинкой плотной кожи. Железы, расположенные на ней, обильно выделяют слизь, облегчая движение этого сома в толще грунта. Сом «плавает» в грунте, извиваясь всем телом и раздвигая частицы грунта головой. В связи с обитанием в такой плотной среде в процессе эволюции тело этого сома постепенно видоизменилось: брюшные плавники полностью исчезли, грудные стали маленькими, а непарные сдвинулись назад, к хвосту. Задняя часть тела этого сома более высокая, чем передняя, и используется, чтобы отталкиваться от грунта. Хвостовой плавник короткий, а его лучи сильно утолщены. Спинной и анальный плавники сдвинуты назад и сильно редуцированы – они очень низкие и как бы окаймляют заднюю часть тела. Своим обликом этот сом похож на ланцетника (Amphioxus), отсюда его видовой эпитет, означающий «подражающий ланцетнику». Кожа этой рыбы покрыта тёмно-коричневыми крапинками.

Большую часть времени донный гематогланис проводит, закопавшись в слой грунта. Сом обычно закапывается на глубину не более 4 – 5 сантиметров, но, если чувствует опасность, способен быстро зарыться на глубину, превышающую длину его тела.

Этот вид рыб является животноядным. Обычная пища донного гематогланиса – мелкие беспозвоночные, которых рыба находит в грунте: черви, личинки подёнок, комаров, стрекоз и ручейников, населяющих озеро. Часто этот сом атакует закопавшихся в грунт головастиков тоторской ксенопипы и жаберных сомиков, своих близких родственников. Этот сом охотно поедает закопанную в грунт икру рыб, в том числе икру жаберных сомиков. Кроме того, этот вид может при возможности питаться кровью других животных. Его зубы представляют собой подобие тёрок, которыми сом одновременно прокусывает кожу животного-хозяина и удерживается на ней. Чтобы сосать кровь, эти сомы нападают на рыб и лягушек, населяющих озеро – их челюсти не могут прокусить толстую кожу птиц и зверей. Кроме того, этот сом быстро погибает вне воды, а из-за крупного размера его легко могут съесть.

Гематогланисы размножаются ночью на мелководьях в зарослях растений. Они откладывают многочисленную икру на дно и закапывают её боковыми движениями тела в грунт.

Тоторский криотригон (Cryotrigon multispinosus)

Отряд: Хвостоколообразные (Dasyatiformes)

Семейство: Речные хвостоколы (Potamotrigonidae)

Место обитания: Анды, плато Альтиплано, озеро Тотора.


Пожалуй, скаты являются самыми неожиданными обитателями озера Тотора. Большинство пресноводных скатов эпохи человека являлось теплолюбивыми обитателями равнинных рек с медленным течением. Но отдельные виды скатов, обитавшие в верховьях крупных рек Южной Америки, поднимались по рекам до горных районов. Очевидно, от одного из таких видов (возможно, не родственного скатам из горных популяций, известным в эпоху человека) произошёл криотригон – один из обитателей озера Тотора.

Тоторский криотригон представляет собой мелкий вид речных хвостоколов: диаметр его дисковидного тела не более 20 см. У этого ската характерный для хвостоколов длинный и очень подвижный хвост, которым эта рыба, будучи схваченной, наносит врагу удары. На хвосте растут две прочных зазубренных колючки с очень широким основанием, и ещё несколько колючек меньшего размера растут перед ними (отсюда видовой название, означающее «со многими колючками»). Самая первая колючка может расти почти в центре тела рыбы. Все колючки снабжены ядовитыми железами.

Основная окраска верхней стороны тела этого ската красновато-коричневая. По краю тела тянется широкая тёмная кайма, по которой разбросано множество круглых белых пятен. Они особенно чёткие и контрастные на краях тела. Ближе к внутреннему краю каймы их размер увеличивается, края размываются, а окраска постепенно переходит в основную окраску тела. При испуге скат бледнеет, и эта кайма почти пропадает. Зато у рассерженного ската любого пола, или у самца, ухаживающего за самкой, тёмная кайма становится ещё шире и контрастнее, чем обычно. Нижняя сторона тела у самок белая, у самцов по краям диска есть несколько тёмных пятен.

Этот вид скатов встречается на мелководьях и небольших глубинах озера (до 15 – 20 метров); он предпочитает для жизни песчаный грунт и мелкий галечник. В покое скат закапывается в грунт полностью, и на поверхности остаются только подвижные выпуклые глаза и ритмично сокращающиеся брызгальца.

Этот вид рыб является бентофагом и находит на дне озера богатую добычу. Тоторский криотригон питается головастиками тоторской ксенопипы, мальками рыб, живущими у дна, и местными сомами, закапывающимися в грунт. Охотящийся скат разыскивает добычу, скрывающуюся в толще грунта, по генерируемому ею слабому электрическому полю – на нижней стороне тела у этой рыбы много электрорецепторов. Обнаружив добычу, скат накрывает её телом, прижимает к грунту и заглатывает. Если добыча успевает закопаться в грунт, криотригон может выкопать её: рот этого ската может слегка выдвигаться вниз благодаря эластичным связкам между челюстными костями.

Половой диморфизм у этого вида выражен сравнительно слабо. Самец отличается от самки наличием хорошо заметных птеригоподиев на коротких брюшных плавниках и меньшим размером тела. Но у него более длинный хвост и есть некоторые различия в окраске. Сезонность в размножении этих животных не выражена, но наибольшую активность эти скаты в тёплое время года. Самец начинает брачные демонстрации, обнаруживая готовую к размножению самку. Во время брачного ритуала он проплывает над самкой, лежащей на дне, демонстрируя ей нижнюю сторону тела с пятнами. Непосредственно перед спариванием самец схватывает самку ртом за край тела, и в таком положении удерживается на ней около часа.

Тоторский криотригон – живородящий вид (это общий признак семейства). Плодовитость этого ската низкая, а темп размножения довольно медленный. Самка рождает до 3 молодых особей после беременности, длящейся около 16 месяцев. Зато выживаемость потомства у этого вида очень высокая. Уже при рождении молодой скат имеет ядовитую колючку в хвосте. В момент родов она защищена студенистым чехлом, который вскоре спадает в пресной воде. Окраска детёныша похожа на окраску взрослых особей, но на тёмной кайме тела нет белых пятен. С возрастом на краях тела появляются коричневые пятна, которые затем светлеют.

Половая зрелость у этого вида наступает в возрасте трёх лет. В первом приплоде у молодой самки может быть только один детёныш, но уже в следующую беременность она нормально вынашивает до трёх детёнышей. Продолжительность жизни этого вида – до 20 лет.

Тоторская ксенопипа (Xenopipa pilodorsalis)

Отряд: Бесхвостые (Anura)

Семейство: Жабы (Bufonidae)

Место обитания: озеро Тотора, придонные слои воды.

Высокогорные районы – не лучшее место для жизни земноводных. Их голая кожа не защищена от избыточного ультрафиолетового излучения, как кожа рептилий, птиц или млекопитающих. Поэтому земноводные высокогорья вынуждены избегать солнечного света, чтобы не получить ожоги. Самый простой способ этого – вести полностью водный образ жизни. В озере Титикака обитали два вида лягушек родов Telmatobius и Pleurodema из семейства свистунов (Lepodactylidae), которые не выходили на сушу. В эпоху человека численность эндемичных земноводных была подорвана переловом и вселением в озеро форели и гольца. В любом случае им не суждено было стать предками озёрных земноводных неоцена из-за того, что на рубеже голоцена и неоцена озеро Титикака просто перестало существовать, накрытое ледниками, сползающими с Анд.

В неоцене на озере Тотора обитает один вид земноводных – тоторская ксенопипа. Это вид жаб, постоянно обитающий в придонных слоях воды. По внешнему виду эта жаба немного похожа на лягушек рода Pipa из семейства пиповых (Pipidae) – у неё широкое тело, подвижные передние лапы и мощные задние лапы с развитой плавательной перепонкой. Но это лишь поверхностное сходство, в основе которого лежит сходный образ жизни взрослых особей.

Длина тела у самки тоторской ксенопипы около 20 см, самцы не превышают 12 – 14 см в длину. Тело этой жабы очень уплощённое, с волнистой кожистой каймой по бокам тела. В отличие от пипы, у этого земноводного очень большие выпуклые глаза, чувствительные к свету. По углам рта растут короткие подвижные мясистые усики – признак, остающийся у взрослого животного от стадии головастика. Поскольку это земноводное почти никогда не поднимается к поверхности озера и дышит только кислородом, растворённым в воде, у него в процессе эволюции развились дополнительные приспособления, помогающие извлекать кислород из воды. Спина тоторской ксенопипы в средней части покрыта множеством волосовидных выростов, пронизанных кровеносными сосудами; в этом проявляется параллелизм с волосатой лягушкой (Astylosternus robustus) из Африки эпохи человека, которая имела такое же приспособление. В отличие от волосатой лягушки, у которой таким признаком обладали только самцы, у тоторской ксенопипы «волосаты» особи обоих полов. Широкая плавательная перепонка на задних ногах обильно пронизана кровеносными сосудами и также служит для газообмена. Лёгкие у этого вида развиты слабо и функционируют как плавательный пузырь. По ночам эта жаба может подниматься к поверхности воды, чтобы сделать вдох и обновить воздух в лёгких. Впрочем, это происходит не очень регулярно, поскольку основной газообмен происходит через кожу. Тоторская ксенопипа предпочитает холодную воду, богатую кислородом. Она держится преимущественно на глубине 5 – 20 метров, но в поисках корма часто показывается на мелководье. Эта жаба проводит почти всё время около дна, ползая по нему, или совершает отдельные «прыжки», отталкиваясь задними лапами от дна одновременно.

Для защиты от врагов у тоторской ксенопипы есть ядовитые железы в коже. Эта жаба имеет довольно заметную предупреждающую окраску – на её животе есть узор из пятен чёрного и белого цвета, похожий на узор жерлянок (Bombina). Эту особенность дополняет особое защитное поведение – потревоженная жаба отталкивается лапами от дна и во время «прыжка» переворачивается на спину, демонстрируя пятнистый чёрно-белый живот. Верхняя сторона тела тоторской ксенопипы серовато-коричневая. Самец в брачный сезон становится темнее самки, а размеры белых пятен на его животе увеличиваются.

Передние лапы тоторской ксенопипы мускулистые и подвижные. Эта жаба раскапывает ими грунт в поисках корма – различных личинок насекомых, мальков и мелких роющих рыб. На нижней стороне пальцев и предплечий животного растут роговые подушечки, защищающие кожу от стирания. У самцов они крупнее, чем у самок, поскольку используются в брачный сезон для удержания самки.

В размножении тоторской ксенопипы выражена сезонность. Весной, в октябре, снега на вершинах Анд начинают таять, и в озеро поступает большое количество холодной воды. Это совместно с увеличением интенсивности солнечного освещения стимулирует брачное поведение этих жаб. Самцы в брачный сезон часто поднимаются к поверхности озера за воздухом. Набрав в лёгкие достаточно воздуха, они начинают брачные «песни» под водой, гоняя воздух из лёгких в горловой мешок и обратно. Их голос напоминает тиканье часов; самки слышат его благодаря хорошей звукопроводимости воды.

Самец обхватывает самку передними лапами, и пара совместно движется на мелководье, где происходит нерест. Эти жабы откладывают до 5 тысяч икринок, заключённых в сильно разбухающую слизистую массу, на подводные части стеблей тростника или среди водных растений. На ранних стадиях развития головастики этого вида ничем не отличаются от головастиков других амфибий и питаются микроскопическими плавающими животными. Но постепенно их тело удлиняется, и они начинают вести роющий образ жизни. Они ползают среди камней и по форме напоминают миног. Их рот вооружён мощной роговой «тёркой». На этой стадии головастики ксенопипы становятся активными хищниками. Вначале они питаются личинками комаров, затем более крупными личинками стрекоз и подёнок, а также небольшими рыбами. При опасности такие головастики закапываются глубоко в грунт. Они вырастают достаточно крупными – перед метаморфозом длина головастика достигает 20 см, и при этом 2/3 длины составляет хвост. В хвосте содержится большое количество жира, необходимого для метаморфоза, поскольку животные проходят радикальную перестройку организма. В это время головастики очень пассивны, и прячутся в местах, не доступных хищным рыбам и взрослым жабам. После завершения метаморфоза молодая жаба всплывает, чтобы сделать вдох и расправить лёгкие. Стадия головастика у этого вида длится около трёх лет, а в холодные годы и при недостатке корма может продлиться ещё на год. Половая зрелость наступает только на пятом году жизни.

Продолжительность жизни этих жаб очень велика – не менее 20 лет.

Тоторский карликовый пингвин (Totornis altiplanensis)

Отряд: Пингвинообразные (Spheniciformes)

Семейство: Пингвины (Sphenicidae)

Место обитания: Анды, плато Альтиплано, высокогорные реки и озёра.


Птицы отряда пингвинов в эпоху человека были очень характерными обитателями морских побережий Южного полушария в областях холодного и умеренного климата. С холодными течениями пингвины расселились даже до экватора. Но в эпоху человека эти птицы серьёзно пострадали из-за изменений, которые произошли в биосфере под влиянием деятельности человека. Загрязнение океана, перепромысел морских ресурсов и сокращение пригодных для жизни этих птиц мест обитания вызвали массовое вымирание пингвинов. Ареал отряда сильно сократился, а после эпохи человека их экологическую нишу заняли другие группы птиц. Некоторые виды пингвинов смогли выжить, приспособившись к жизни в пресной воде. Один из таких видов обитает в реках Новой Зеландии. Независимо от него в Южной Америке также появились особые виды пингвинов, живущие в горных реках и озёрах. На озере Тотора обитает особый вид пингвинов – тоторский карликовый пингвин. Это своеобразный птичий аналог пресноводных тюленей, живших в различных озёрах Евразии в эпоху человека.

Озеро Тотора на плато Альтиплано – это своеобразный «остров» для водных животных в окружении горных биотопов. Поэтому для эволюции его обитателей характерны те же направления, что и для эволюции островных видов. Тоторский карликовый пингвин – это теплокровное животное, требующее сравнительно много пищи. Поэтому в условиях ограниченных ресурсов озера для сохранения большой популяции этот вид превратился в карлика – рост взрослой особи не превышает 20 сантиметров. Но облик этой птицы остался вполне узнаваемым – вертикальная постановка тела, крупная голова, ластообразные крылья и перепончатые лапы.

В окраске тоторского карликового пингвина сохранились черты, характерные для предков – более тёмная окраска верхней части тела и белый живот. Но голова, спина и верхняя часть крыльев этого вида окрашены в серый цвет с серебристым оттенком – такая окраска помогает отражать ультрафиолетовые лучи, которые пропускает воздух в горах. На нижней части головы птицы есть чёрная полоса, которая протягивается от ушных отверстий вниз по щекам и горлу. Приподнимая голову, пингвины этого вида демонстрируют полосу сородичам – это часть социального поведения вида. У тоторского карликового пингвина высокий красный клюв с белой вертикальной полоской посередине.

Этот вид птиц гнездится колониями, насчитывающими до 200 – 250 особей. Вся популяция вида сосредоточена примерно в десяти колониях вдоль побережья озера. Ещё несколько небольших колоний обитает на островах в отдалении от берега и в верховьях рек поблизости от озера. Между колониями постоянно происходит обмен – отдельные особи переселяются из одной колонии в другую. В колониях нет иерархии, и каждая размножающаяся пара занимает небольшую территорию. Чем сильнее особи, составляющие пару, тем лучшее место в колонии они занимают. Старые особи и молодняк, не образовавший пару, селятся на периферии колонии, где больше всего вероятность нападения хищников.

Пара пингвинов держится очень дружно. Птицы кормят друг друга после рыбной ловли, иногда просто передавая друг другу из клюва в клюв одну и ту же рыбу. Этот ритуал важен для их поведения, поскольку помогает поддерживать крепкие семейные узы. Дружная семья пингвинов успешнее оберегает гнездо и выкармливает молодняк.

В окружении различных наземных хищников тоторские карликовые пингвины гнездятся в норах и глубоких щелях между камнями. Птицы выкапывают нору самостоятельно, используя клюв и отгребая землю лапами. Зачастую они делят норы с различными мелкими млекопитающими, обычно с растительноядными грызунами – пара птиц просто «встраивает» свою нору в систему нор грызунов, или просто занимает одну из пустующих нор. Изредка соседом тоторского карликового пингвина оказывается тоторская мышевыдра, местный рыбоядный грызун. Нора является местом жительства тоторского карликового пингвина, а также местом выведения потомства. Имея на суше множество врагов, эта птица не собирается большими стаями, как пингвины Антарктиды в эпоху человека. Покинув воду, этот пингвин сразу спешит к своей норе и скрывается в ней. Если же хищник пытается раскопать нору, пара птиц отважно защищается, нанося ему болезненные укусы клювом.

Один раз в год пара пингвинов выращивает двух птенцов. Яйцо тоторского карликового пингвина относительно крупное (около 15% веса самки), покрыто прочной белой скорлупой. Насиживание начинается сразу после снесения второго яйца, и птенцы вылупляются одновременно; кладку насиживают попеременно самец и самка. Молодые пингвины развиваются в течение четырёх месяцев. Первое время они покрыты густым чёрным пухом с серебристым отливом. У них хороший аппетит, и к концу гнездового периода птенцы весят больше любого из родителей. Когда птенцы окончательно линяют и теряют ювенильный пух, родители перестают их кормить, и они становятся полностью самостоятельными.

Молодые птицы становятся способными к размножению на третьем году жизни.


Чернильная поганка (Sepiornis andinus)

Отряд: Поганкообразные (Podicipediformes)

Семейство: Поганковые (Podicipedidae)

Место обитания: высокогорные водоёмы Анд, в том числе озеро Тотора.

Поганки – характерные птицы высокогорных водоёмов. Они предъявляют высокие требования к качеству воды, и в эпоху человека многие виды этих птиц стали редкостью или исчезли из-за загрязнения водоёмов, либо из-за вселения в них хищников и пищевых конкурентов. Особенно сильно пострадали уязвимые узкоареальные виды, численность которых изначально была невысокой. В неоцене природа очистилась от антропогенного загрязнения, разложив загрязняющие вещества с помощью бактерий и связав их глубоко в толще осадочных пород. И тогда немногие уцелевшие виды поганок вновь стали расселяться, превращаясь в новые виды.

В озере Тотора прозрачная и чистая вода, и это место стало домом для интереснейшего вида поганок – чернильной поганки. Этот вид птиц широко распространён в горных озёрах Анд, но на Тоторе обитает крупнейшая популяция. Это мелкая птица длиной не больше 18 см. Она имеет все характерные черты поганок – ноги сдвинуты в заднюю часть тела, хвост очень короткий, шея подвижная, а клюв прямой и остроконечный. Оперение этой птицы смоляно-чёрное с фиолетовым отливом, а задняя часть головы и шеи белая с серебристым блеском. Глаза у самцов и самок отличаются по цвету – у самца глаза ярко-жёлтые, у самки карие. В брачный сезон самец топорщит белые перья на затылке, демонстрируя себя самке.

Эта птица может летать, но делает это неохотно и неумело, предпочитая скрываться от опасности под водой. У этой поганки сравнительно короткие остроконечные крылья. На некоторых озёрах обитают популяции, в которых значительная часть особей утратила способность к полёту, но эти популяции регулярно пополняются летающими особями, мигрирующими из соседних местностей. Взлетая, чернильная поганка долго разбегается, шлёпая лапами по поверхности воды. Полёт этой птицы прямолинейный и тяжёлый; пролетев несколько сотен метров, поганка опускается на воду. Во время линьки эти птицы полностью утрачивают способность летать, но в любом случае они не остаются беззащитными перед хищником.

Главной особенностью этой птицы является то, что она, застигнутая опасностью в воде, применяет очень оригинальный защитный приём. Птица выпускает в воду облако «чернил»: смеси рыбьего жира, помёта и чёрного пигмента. Пока хищник находится в замешательстве, поганка успевает скрыться. Таким образом, её защитный механизм конвергентно сходен с таковым у головоногих моллюсков и неоценовой чернильной черепахи из Центральной Африки. Пигментный компонент «чернила» вырабатывается в особом выросте клоаки – он выстлан изнутри эпителием, вырабатывающим секрет, богатый меланином. Жир съеденных рыб переваривается лишь частично, и скапливается вместе с помётом в заднем отделе кишечника. При опасности птица одновременно испражняется и выбрасывает в воду «чернила», дезориентируя хищника. Полное восстановление пигментного «заряда» происходит на следующий день, поэтому чернильная поганка прибегает к такому средству защиты только в случае крайней опасности, когда нет иного способа спастись.

Чернильная поганка избегает пищевой конкуренции с тоторским карликовым пингвином, так как экология этих двух видов сильно различается. Чернильная поганка питается более мелкой пищей, и значительную часть её рациона составляют мелкие длиннотелые рыбы, а также беспозвоночные – личинки водных насекомых. Кроме того, она охотится в основном на мелководье и вблизи берега, а пингвины предпочитают глубины озера вдали от берегов.

Гнёзда чернильной поганки располагаются в зарослях тростника. Нередко эти птицы гнездятся на «плотах» местных нутрий-плотогонов, мирно сосуществуя с ними. Они охотно гнездятся на «плотах», края которых поросли тростником и обеспечивают птицам укрытие. В кладке этого вида всего лишь три яйца с фиолетовой скорлупой. Насиживание длится 22 дня; птенцы появляются на свет хорошо развитыми и имеют пух чёрного цвета. За ними ухаживают оба родителя. Примерно в недельном возрасте они уже могут выделять «чернила», но лишь небольшими порциями. Молодая птица способна к гнездованию уже на следующий год.

Саракура (Sarakura sacra)

Отряд: Ржанкообразные (Charadriiformes)

Семейство: Шилоклювковые (Recurvirostridae)

Место обитания: горные озёра Анд в тропических и субтропических широтах.

На протяжении эпохи человека представители обширной группы куликов были одними из самых успешных обитателей водоёмов. Различные виды этих птиц освоили берега пресных водоёмов и морей в различных климатических областях. Большинство широко распространённых видов успешно пережило эпоху биологического кризиса на рубеже голоцена и неоцена, и их эволюция успешно продолжилась во вновь формирующихся местообитаниях. Некоторые виды куликов стали крупными птицами и приспособились к жизни в довольно суровых условиях. Один из таких видов – крупная птица саракура, обитающая на водоёмах Анд – по берегам озёр и в верховьях быстрых горных рек. Этот вид – потомок одного из видов шилоклювок (Recurvirostra). Название птицы происходит от имени водяной птицы из сказок южноамериканских индейцев.

Саракура является своеобразным аналогом ибисов в высокогорье Анд. Рост этой птицы около 1 метра, у неё длинные ноги и подвижная шея. Сходство этой птицы с некоторыми видами ибисов усиливается тем, что передняя часть у неё головы голая. Саракура иногда кормится на глубине, погружая в воду переднюю часть головы. При этом ноздри птицы закрываются кожистыми крышечками, и она задерживает дыхание на время до 30 секунд.

Саракура по окраске немного похожа на белого аиста – основной цвет оперения у неё белый, но кроющие перья крыльев чёрные. Оголённая кожа на передней части головы и на ногах имеет серый цвет, клюв чёрный.

Клюв саракуры имеет очень своеобразную форму: он длинный, тонкий и заметно изогнутый вверх. В дистальной трети нижней челюсти по краям клюва развиваются небольшие роговые бородки, позволяющие удерживать мелких животных, которыми питается саракура – в основном мальков и мелких рыб, личинок стрекоз и ручейников (их саракура проглатывает вместе с «домиками», даже если они сложены из гравия и песчинок), а также головастиков местной жабы. При кормлении саракура двигает головой из стороны в сторону, а также легко проникает с помощью изогнутого клюва в щели под камнями, извлекая добычу. На поверхности клюва располагается много рецепторов, с помощью которых птица ощущает прикосновение добычи, которую тут же схватывает.

Перепонка между пальцами частично редуцирована и сохранилась в виде кожистой оторочки в основаниях пальцев. Это связано с тем, что саракура обитает на каменистых почвах. Вместо этого на нижней стороне пальцев ног этой птицы развиваются толстые роговые подушечки со щетинками по краям, помогающие птице уверенно передвигаться по скользким камням горных рек.

Саракура кормится на мелководье и среди зарослей растений. Она образует небольшие скопления и часто охотится на мелких рыб стаями, особенно на озёрах. Стая птиц растягивается в шеренгу и шагает к берегу, выгоняя добычу из зарослей на мелководье, где её легче поймать. Во время кормления саракура избегает зарослей тростника, где ей невозможно охотиться привычным способом.

В гнездовой сезон саракуры держатся парами и гнездятся на небольшом расстоянии друг от друга – как правило, соседние пары хорошо видят друг друга и обмениваются визуальными сигналами – в основном птицы демонстрируют своё настроение положением головы и клюва. Саракура предпочитает гнездиться на островах, недоступных хищникам. Эти птицы устраивают примитивное гнездо в виде ямки на земле, среди кустарников или в разреженных зарослях тростника. В кладке насчитывается 2 – 3 яйца, которые насиживает преимущественно самка. Самец кормит её на гнезде и отгоняет от гнезда различных мелких хищников, в основном из числа птиц. Птенцы саракуры хорошо развитые и активные. Они покрыты серым пухом с продольными полосами чёрного цвета на верхней части тела. Птенцы покидают гнездо сразу после того, как обсохнут и окрепнут, и родители уводят их на берег острова, на котором расположено гнездовье. Пока один из партнёров ухаживает за птенцами, второй улетает кормиться. Обычно с утра за птенцами присматривает самка, а самец сменяет её вскоре после полудня. Вернувшаяся после кормления птица делится пищей с потомством. Когда молодняк достаточно подрастает, чтобы не нуждаться в обогреве, родители улетают кормиться вдвоём, несколько раз в день возвращаясь, чтобы покормить птенцов.

У молодой саракуры передняя часть головы оперена и белый цвет перьев имеет заметный сероватый оттенок. В остальном молодая птица в ювенильном оперении не отличается от взрослых особей. Саракура становится способной к гнездованию на втором году жизни.

Тростниковая ласточница (Chelidopteron andinus)

Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)

Семейство: Ложные ласточки (Neochelidonidae)

Места обитания: горные озёра в Андах, заросли тростника; заросли высоких злаков.

В эпоху неоцена Южная Америка осталась материком, на котором преобладают непевчие представители воробьинообразных птиц. Они занимают разнообразные экологические ниши, и встречаются на этом материке от тропических северных районов до прохладного юга и высокогорья. Некоторые виды непевчих воробьиных смогли освоить достаточно суровые местообитания Антарктиды: нелетающие птицы из семейства мышевидок стали постоянными обитателями этого материка, а ещё один вид, антарктическая ласточница, совершает перелёты между Антарктидой и Южной Америкой. В Андах водится близкий родственник этого вида – тростниковая ласточница. Она обладает сходной внешностью и тоже предпочитает жить в зарослях высоких травянистых растений. Эти птицы часто встречаются по берегам горных рек и озёр, поросших высоким тростником, а вдали от воды обитают в высокогорной растительной формации, называемой «пуна». Тростниковая ласточница распространена в горных районах Южной Америки от севера до юга. На юге, в области умеренного климата, эта птица покидает горные районы и селится по берегам рек.

Внешность этой птицы свидетельствует о превосходных способностях летуна. У тростниковой ласточницы длинные остроконечные крылья и вилообразно раздвоенный хвост. Она отдалённо похожа на ласточек, но это сходство – результат сходного образа жизни, а не прямого родства: семейство ложных ласточек родственно южноамериканским тиранам, среди которых в эпоху человека существовали специализированные воздушные охотники на насекомых. Крайние рулевые перья в хвосте этой птицы очень удлинённые; они имеют поперечно-полосатую чёрно-белую окраску. Тело окрашено значительно светлее: у птиц обоих полов серебристо-серая спина и белый живот, а маховые перья чёрные. Половой диморфизм у тростниковой ласточницы хорошо выражен в окраске головы. У самца голова оранжевого цвета, а над глазами развиваются широкие чёрные «брови» из мелких перьев. У самки голова серая с узкими чёрными «бровями». Глаза у самцов и самок имеют одинаковую окраску – радужная оболочка лимонно-жёлтая.

При токовании самец совершает демонстрационный полёт, показывает длинные перья хвоста. Он резко взмывает вверх над выбранным для гнездования участком травы, и зависает над ним в воздухе, мелко трепеща крыльями. Его ярко окрашенная голова видна издалека, а серебристая спина в этот момент блестит на солнце. В этот момент самец издаёт брачный призыв – долгую раскатистую трель, похожую на стрекотание кузнечика.

Тростниковая ласточница – насекомоядная птица. У неё короткий клюв и очень широкий разрез рта: он продолжается за вертикаль заднего края глаза. Эта птица питается мелкими летающими насекомыми: комарами и мошками. Реже она ловит подёнок и ручейников, обильно размножающихся в чистых и холодных высокогорных озёрах и реках. Эта птица ловит насекомых на лету. Часто она летает рядом с крупными животными или птицами, охотясь на кровососущих насекомых. Эта птица наиболее активно кормится в полёте во второй половине дня. По утрам, когда насекомые малоактивны после холодной ночи, тростниковая ласточница склёвывает их со стеблей растений.

Эти птицы – моногамы, гнездящиеся один раз в год. Когда пара птиц сформировалась, оба гнездовых партнёра строят среди длинностебельной растительности плетёное маленькое гнездо, вплетая в его стенки несколько соседних стеблей травы. Часто эта птица гнездится в зарослях тростника. В кладке этих птиц бывает до четырёх яиц. Их насиживает только самка, а самец отвлекает хищников от гнезда и кормит самку. Насиживание длится 14 дней, и птенцы развиваются в течение шести недель. Их выкармливают оба родителя.

В местах обитания тростниковой ласточницы выражена сезонность климата, поэтому птица совершает миграции, связанные с появлением и исчезновением корма – насекомых. Но её миграции не могут сравниться по протяжённости с трансконтинентальными перелётами родственного антарктического вида. С наступлением зимы тростниковая ласточница мигрирует из высокогорных районов в долины, а южные популяции улетают на север, ближе к тропическим районам.

Ценолест пуны (Paracaenolestes fasciatus)

Отряд: Ценолесты (Paucituberculata)

Семейство: Ценолестовые (Caenolestidae)

Место обитания: Анды, побережья высокогорных водоёмов, заросли высоких травянистых растений.

Южные материки на протяжении кайнозоя были оплотом сумчатых млекопитающих. Южная Америка, изолированная от других материков в течение большей части кайнозоя, была родиной разнообразных сумчатых – всеядных и хищников, древесных и наземных, мелких и крупных. Аналогами мелких насекомоядных в Южной Америке являются мелкие сумчатые – ценолесты. Даже в эпоху «Великого обмена» в позднем кайнозое ценолесты оказались конкурентоспособными по отношению к землеройкам. Благодаря своей приспособляемости ценолесты легко дожили до неоцена. Среди них появились виды с необычным образом жизни; например, один из видов стал симбионтом крупных млекопитающих. Но большинство этих сумчатых ведёт традиционный образ жизни мелких хищников. Их размер – не больше мыши. Один из видов стал лазающим животным и заселил заросли трав на высокогорных лугах, называемых «пуна». За это он получил название ценолест пуны. Этот вид часто встречается в тростниках, разрастающихся на мелководьях горных озёр и рек; крупная популяция этого вида живёт на Тоторе.

Ценолест пуны имеет мелкие размеры – не более 5 сантиметров в длину, не считая хвоста. Живя в холодном горном климате, это животное имеет густой мех. Окраска этого зверька желтовато-коричневая с несколькими продольными полосами чёрного цвета на голове, спине и боках. Благодаря такой маскировке животное успешно прячется от врагов среди стеблей высоких злаков. Ценолест пуны ловко лазает по траве, и умеет прыгать со стебля на стебель, словно крохотная обезьяна. Несмотря на лазающий образ жизни, хвост у этого сумчатого не хватательный, и служит преимущественно для поддержания равновесия и накопления запасов жира. У хорошо отъевшегося животного основание хвоста сильно вздувается. Несмотря на то, что ценолест пуны часто водится вблизи водоёмов, он не умеет плавать и предпочитает вообще не спускаться к воде.

В холодном климате ушные раковины этого животного очень короткие, и совсем не видны среди меха. У ценолеста пуны маленькие глаза и не очень хорошее зрение. Зато его подвижный нос, вытянутый в хоботок, помогает ему разыскивать корм по запаху.

Этот вид, несмотря на мелкие размеры, является хищником. Он питается в основном различными насекомыми, но при возможности нападает на более крупную добычу. Иногда это животное загрызает спящих в тростниках мелких птиц, охотно разоряет гнёзда птиц, похищает их яйца и птенцов. В кладки крупных птиц этот зверёк проникает снизу, прокусывает скорлупу и просто выпивает яйцо. В зимнее время, когда листва трав отмирает и стебли высыхают, ценолест пуны спускается на землю и ведёт более традиционный для этих животных наземный образ жизни. Зимой он разыскивает любую пищу животного происхождения, и может бесстрашно нападать на грызунов, даже превышающих его размерами. Обмен веществ у этого вида очень быстрый и ему в сутки нужно вдвое больше корма, чем он весит сам. В случае зимней бескормицы это животное впадает в оцепенение, спрятавшись в надёжном укрытии. Самка может даже съесть собственных детёнышей, если не найдёт достаточно пищи.

Ценолест пуны размножается круглый год. Сумка у этого животного недоразвита и представляет собой две продольных складки кожи. Самка рождает до 10 недоразвитых детёнышей, из которых благополучно выживает не более четырёх. Они развиваются в её сумке в течение 4 месяцев, после чего самка таскает потомство на себе. Полугодовалые детёныши уже вполне самостоятельны, а в возрасте восьми месяцев они достигают половой зрелости. За год самка даёт два выводка. Продолжительность жизни этого вида не более трёх лет.

Тоторская мышевыдра (Pseudolutra totorensis)

Отряд: Грызуны (Rodentia)

Семейство: Неоихтиомисы (Neoichthyomyidae)

Место обитания: Анды, плато Альтиплано, озеро Тотора и близлежащие реки.

В эпоху человека выдры водились в Южной Америке от севера до юга, и в бассейне Амазонки обитала гигантская бразильская речная выдра (Pteronura) – крупнейшая из выдр. В эпоху человека все виды выдр подвергались преследованию, их численность и ареал сократились, и в конце эпохи человека они просто вымерли. В неоцене другие виды млекопитающих заняли место водных рыбоядных хищников. В Южной Америке обитает специализированная группа водных грызунов, являющихся экологическими аналогами выдр голоцена – неоихтиомисы, потомки рыбоядных хомяков ихтиомисов (Ichthyomys) эпохи голоцена. Это специализированные к водному образу жизни рыбоядные млекопитающие со стройным телом, перепончатыми лапами и веслообразным хвостом. В бассейне Амазонки и Гипполиты обитает крупная ложновыдра, а её родственники распространились по умеренно тёплым и холодным районам Южной Америки. На озере Тотора также обитает один из видов этих грызунов – тоторская мышевыдра, более мелкий представитель того же рода. Длина тела этого грызуна – около полуметра вместе с хвостом. Меньший по сравнению с другими видами размер тела связан с ограниченностью ресурсов озера, которое не может прокормить жизнеспособную популяцию крупных животных, находящихся на вершине пищевой пирамиды.

Тоторская мышевыдра обитает в холодном климате, поэтому её мех очень густой и тёплый. Окраска животного серая, но живот и горло белые. Чтобы сохранить теплоизоляционные свойства меха, этот зверь подолгу ухаживает за ним, расчёсывая когтями и смазывая его секретом особых желёз в подмышечной области. Эти выделения не дают меху смачиваться, и под водой тело животного блестит серебристым цветом из-за воздушной прослойки, сохраняющейся в шерсти.

Обитание в холодном климате привело к изменению облика по сравнению с сородичами, обитающими в реках на равнинах. Хвост тоторской мышевыдры короткий и округлый, похожий на хвост бобра и покрытый толстой голой кожей. Наружные ушные раковины у этого вида редуцированы, а ушное отверстие во время ныряния закрывается клапаном кожи – рудиментом ушной раковины. Длинные жёсткие усы-вибриссы помогают разыскивать корм на дне в условиях слабой освещённости.

Рот мышевыдры может широко раскрываться. Две передних пары резцов очень крупные, и при смыкании работают как лезвия ножниц. Благодаря сильным жевательным мышцам тоторская мышевыдра может одним укусом перерезать пополам тело достаточно крупной рыбы. Этот грызун не конкурирует с птицами, обитающими в озере, поскольку охотится на более крупную добычу – на взрослых альтипланихтисов и молодь тоторохаракса. Тоторская мышевыдра прекрасно плавает и ныряет на глубину больше десяти метров. Она предпочитает охотиться вдали от берега и активно преследует косяки рыбы. Благодаря слою подкожного жира этот грызун может без лишних усилий держаться на поверхности воды. Часто мышевыдра отдыхает, свободно плавая на поверхности воды. Во время отдыха она очень любит вылезать на «плоты» нутрии-плотогона, и даже использует их дляохоты, проводя на них целый день и возвращаясь на берег только вечером. Мышевыдра может также раскапывать передними лапами дно, добывая роющих сомов и головастиков водной жабы тоторской ксенопипы. Изредка крупные мышевыдры нападают на детёнышей нутрии-плотогона.

Этот грызун – одиночное животное. Встреча самца и самки, а также спаривание этих животных происходит в воде. На берегах озера мышевыдра живёт в норах, которые сама выкапывает в песчаной почве. Довольно часто она обитает совместно с тоторскими карликовыми пингвинами, и даже может занимать часть норы этих птиц, расширяя и переоборудуя её под собственные потребности. В одной колонии пингвинов может обитать до десятка этих грызунов. Будучи рыбоядной и охотясь в воде, мышевыдра не нападает на пингвинов. Птицы получают от присутствия этого зверя в колонии очень большую выгоду: при нападении наземного хищника мышевыдра способна прогнать его с помощью сильных укусов.

Для выращивания потомства самка значительно углубляет и расширяет нору. Один раз в год она рождает до пяти голых, слепых и беспомощных детёнышей. Нору самки с потомством легко узнать: она затыкает вход пучком травы, чтобы оградить детёнышей от холода и чрезмерного любопытства со стороны соседей-пингвинов. Молодые животные через пять месяцев становятся полностью самостоятельными и покидают материнское логово. В возрасте двух лет самка первый раз приносит потомство.

Нутрия-плотогон (Paracoypu totorae-lacustris)

Отряд: Грызуны (Rodentia)

Семейство: Нутриевые (Myocastoridae)

Место обитания: озеро Тотора, Анды.

Нутрия достигла значительного эволюционного успеха в Южной Америке. Среди потомков этого животного есть уникальная группа млекопитающих – гигантские водные звери альгоцетиды. Это наиболее уклонившаяся и специализированная ветвь грызунов, составляющая отдельный отряд. Другие потомки нутрий менее специализированы, но это не мешает им процветать в околоводных биотопах. В Южной Америке они являются аналогами бобра и ондатры, и селятся вплоть до холодного юга материка. Один из потомков нутрии освоил высокогорье, и его популяция обитает на озере Тотора. Это нутрия-плотогон, животное, которое ведёт необычный образ жизни и отличается развитым строительным поведением.

Нутрия-плотогон – это крупный вид водных грызунов, сохраняющий черты строения своего предка. Бархатистый мех с небольшим количеством остевых волос служит этому виду прекрасной теплоизоляцией в очень холодной воде озера. В окраске меха наблюдается значительный полиморфизм – среди животных встречаются особи от серых и соломенно-жёлтых до бурых и чёрных. Нутрия-плотогон заботливо ухаживает за мехом, и подолгу расчёсывает его когтями. Передние лапы у этого животного имеют подвижные пальцы и приспособлены для манипуляции мелкими предметами.

Уши этого млекопитающего короткие, а глаза небольшие. Значительную часть информации об окружающем мире это животное получает с помощью обоняния. На морде нутрии-плотогона растут многочисленные вибриссы, помогающие ориентироваться в темноте.

Главный движитель этого животного во время плавания – хвост. Он широкий, округлый, с почти прямо срезанным задним краем. Хвост покрыт голой крепкой кожей и содержит развитую жировую прослойку, поэтому тепло не уходит из организма животного через голую кожу хвоста. В воде нутрия-плотогон плавает с помощью хвоста, прижав лапы к телу и совершая волнообразные изгибы всем позвоночником. Во время кормления на мелководье животное плавает медленно, с помощью перепончатых задних лап. Нутрия-плотогон умеет нырять на глубину до 10 метров и остаётся под водой до 5 минут. Но это умение она предпочитает использовать только в случае крайней опасности, поскольку кормится в прибрежной мелководной зоне.

Этот вид – строго растительноядное животное, питается корневищами тростника тоторы (на языке индейцев Анд это название тростника, известного в эпоху человека, отсюда название озера) и клубнями водных растений. Питаясь, нутрия-плотогон одновременно получает строительный материал для укрытий. Животное выкапывает побеги тростника с помощью сильных резцов и когтей передних лап. У выкопанных растений нутрия-плотогон отгрызает и поедает корневище и нижнюю часть стеблей, а пучок малопитательных стеблей стаскивает к своеобразному укрытию, в котором проводит ночь.

Эти звери строят из тростника плотики и хатки на них. Чтобы построить плот, нутрия-плотогон отгрызает стебли и ветки прибрежных растений, стаскивает их в одну кучу, плавающую на поверхности воды, и постоянно подновляет свою постройку. Как правило, постройку плота начинают одновременно несколько животных. Они постоянно притаскивают на плоты срезанные прутья и стебли тростника, и утаптывают их, перемещаясь по плотам. На таком плоту размещается хатка, в которой обитает пара взрослых животных и их потомство. Хатка имеет полусферическую форму, достигает метровой высоты, и имеет толстые рыхлые стенки. Сбоку открывается вход; если плот достаточно велик, рядом с входом животные специально проделывают выход в воду, который регулярно очищают, утаскивая из него остатки растений.

Плотики, построенные отдельными семейными группами, могут сбиваться в большие острова и давать пристанище и другой живности. Если несколько плотиков сцепилось вместе, их обитатели не пытаются их расцепить – нутрии-плотогоны достаточно общительны и между ними не возникает серьёзных конфликтов. Они просто набрасывают на края сцепленных плотиков больше тростника и формируют единый цельный плот. Бегая по нему, животные утаптывают его поверхность, а остатки их пищи служат строительным материалом. Такие плоты могут существовать в течение многих лет, постоянно подновляясь. Часть корневищ тростника, не съеденных нутриями-плотогонами, прорастает в толще гниющих стеблей, и дополнительно упрочняет постройку. Побеги тростника пробиваются сквозь поверхность плота, и служат хорошей подкормкой этим животным. В середине плота животные поедают побеги полностью, а по краям обкусанные стебли тоторы обильно кустятся, образуя зелёную бахрому.

Пара взрослых животных выращивает в течение лета один выводок – до пяти детёнышей. Молодняк этих животных рождается с открытыми глазами, покрытый густой тёплой шерстью. Самка заботится о потомстве в течение двух месяцев, а самец в это время в одиночку занимается ремонтом и строительством плота. Молодые животные покидают жилище уже в недельном возрасте, а месячные детёныши прекрасно плавают. Они живут вместе с родителями в течение первой зимы. В это время молодые самки достигают половой зрелости, а самцы становятся достаточно крупными (они созревают позже). Самки сами покидают родительский плот и селятся на плотах у других самцов, с которыми образуют пару. Молодых самцов прогоняет их собственный отец, и они начинают строить собственные плоты, либо занимают и подновляют пустующие хатки.

63. Охотник из Ао-Теа-Роа

(Новая Зеландия, крупные местные животные - хищники и травоядные.)

До эпохи человека Новая Зеландия представляла собой в высшей степени изолированный мир флоры и фауны. Здесь сохранялись древнейшие представители фауны Земли, а эндемизм животных проявлялся на уровне отряда. Только на Новой Зеландии обитали птицы отрядов киви и моа, а также сохранялись рептилии отряда клювоголовых. Прочие виды животных в большинстве своём также были представлены эндемичными родами и семействами. После появления на островах человека облик новозеландской природы изменился до неузнаваемости. Люди истребили гигантских птиц, а вместо них на островах появились млекопитающие из разных уголков Земли. Среди вселенцев в Новую Зеландию были ежи, горностаи, поссумы, олени, а также многочисленные виды европейских, американских и австралийских птиц. Кроме них, в Новой Зеландии появились различные домашние животные. Вселенцы нанесли уникальной флоре и фауне острова непоправимый ущерб. Человек какое-то время пытался сдерживать их численность, но не сумел обуздать их полностью. С исчезновением человечества пропал единственный сдерживающий фактор для размножения чужаков, и они стали активно расселяться, разрушая исконные типы природных сообществ, которые миллионы лет складывались в совершенно иных условиях. После короткого периода нестабильности разрушенные первоначальные экосистемы, до этого времени богатые и разнообразные, заменились новыми, бедными, но устойчивыми в изменившихся условиях. Эволюция завезённых млекопитающих и птиц продолжилась на новом месте, и они стали естественной частью формирующихся природных сообществ. В эпоху экологического кризиса большое количество эндемичных новозеландских видов исчезло, и в неоцене потомки местных видов представляют собой единичные виды в фауне Новой Зеландии. Один из самых успешных видов неоценовой фауны архипелага произошёл от нелетающего пастушка уэка-уэка (Gallirallus australis). Это руакапанги, крупная плотоядная птица, один из верховных хищников в экосистемах Новой Зеландии, самая крупная местная птица.

Гнездо руакапанги устроено на земле среди густых кустарников, и посторонний взгляд вряд ли заметит его. Оно представляет собой простую ямку, которую совместно выкопали оба родителя. Изнутри гнездо выстлано сухими листьями папоротника и пухом, который самка нащипала у себя с груди и живота во время насиживания. Среди подстилки гнезда лежат три крупных яйца с гладкой пёстрой скорлупой. Благодаря расцветке скорлупы они практически не выделяются на фоне гнезда, и их сложнее заметить случайному хищнику. Самка руакапанги обычно находится на гнезде и лишь ненадолго удаляется от него, чтобы размять затёкшие от неподвижности ноги. Сейчас ей надо быть особенно заботливой и внимательной – срок инкубации подходит к концу, и птенцы вскоре должны появиться на свет. Два яйца немного подрагивают – птенцы внутри них оформились и готовы появиться на свет в течение ближайших нескольких часов. Третье яйцо лежит среди подстилки неподвижно.

Самка руакапанги приближается к гнезду. Эта птица имеет маскировочную окраску оперения – коричневую с продольными чёрными штрихами на перьях. У птицы нет крыльев – они полностью пропали уже у её далёкого предка, жившего в эпоху человека. Оперение руакапанги больше похоже на шерсть – бородки перьев не образуют плотного опахала, а стержень пера мягкий и гибкий. Голова спереди и с боков покрыта голой кожей красного цвета. Крупный острый клюв выдаёт в этой птице хищника, способного убивать крупных животных. Этот клюв отнял жизнь у множества жертв, но сейчас птица очень осторожно дотрагивается им до скорлупы яиц. Это мать будущих птенцов, самка Гарпия.

Ночь проходит тревожно. Самец Остроклюв, отец будущих птенцов, ушёл вечером, и пока не вернулся. Он часто уходил на ночную охоту, а днём сменял самку на гнезде, давая ей возможность охотиться и отдыхать. Самое главное изменение в жизни птиц состоит в том, что Гарпия начала всё отчётливее различать в ночной тишине два голоса. Они были незнакомы ей, но самка понимала, что давно хотела их услышать. И похоже, скоро произойдёт маленькое чудо в жизни этой пары птиц.

Рано утром, когда на листьях деревьев и папоротника осела обильная роса, Гарпия услышала слабый хруст, после которого тихий писк стал значительно отчётливее. Она осторожно приподнялась над гнездом, и посмотрела на свою кладку. Два яйца шевелились, а среди подстилки лежало несколько кусочков скорлупы, хорошо различимых из-за белой изнанки. Каждое из этих яиц было надколото, и из отверстия высовывался крохотный сероватый клюв. Время от времени клювы прятались внутри яиц, а иногда высовывались ещё больше. Посмотрев на выклёвывающихся птенцов, самка руакапанги встряхнулась и вновь уселась на гнездо. Тепло её тела стимулировало попытки птенцов освободиться от скорлупы. Каждый из птенцов, постепенно поворачиваясь внутри скорлупы, пробивал клювом скорлупу по кругу, разделяя её на две половинки. Затем один из птенцов попытался выпрямиться, упершись ногами в одну половинку скорлупы, а головой – в другую. Скорлупа развалилась на две половинки, и птенец выполз из неё в подстилку. Следом за ним освободился от скорлупы второй птенец. В выводке Гарпии и Остроклюва два птенца – самец Непоседа, вылупившийся раньше, и появившаяся следом за ним самка Пеструшка, которой от матери и бабки достался крапчатый пух на животе. Пока же птенцы руакапанги мало похожи на взрослых птиц: они чёрные, а кожа на голове у них полностью покрыта пухом. Лишь к моменту отрастания оперения пух начнёт вылезать, и кожа на передней части головы будет у них такой же голой, как у родителей. Первые минуты жизни будущие хищники совершенно беспомощны: они слабые, мокрые, и не могут не только стоять на ногах, но даже просто поднять голову. Они появляются на свет с открытыми глазами, но пока от зрения мало пользы – птенцы сидят под оперением своей матери, и могут лишь слышать её. Они постепенно обсыхают и становятся пушистыми. Появление на свет требовало много сил, и теперь птенцы отдыхают. Пока они фактически не видели собственной матери, хотя постоянно чувствуют её присутствие. Образ матери для них пока составляют тепло её тела, мерное дыхание и стук сердца. Птенцам тепло, и они шевелятся всё активнее. Откуда-то сверху раздаётся голос Гарпии, который они также запоминают и включают в формирующийся в эти минуты образ матери.

Откуда-то издалека приближаются шаги. Птенцы не слышат их из-за густого оперения матери, но чувствуют их через почву. А затем послышались сразу два голоса, один из которых был знакомым голосом матери, а второй – незнакомым, но похожим на него. Птенцы инстинктивно умеют распознавать сигналы опасности, характерные для своего вида, но на сей раз они не слышат опасности и не беспокоятся. А затем мир, который они знали всего лишь около часа, резко изменился.

Гарпия, до того прилежно гревшая птенцов, встала. К её ногам жались два маленьких птенца, покрытых чёрным пухом. Окружающий мир, внезапно открывшийся перед ними, оказался таким огромным, что напугал их. Два птенца впервые увидели солнце, пробивающееся сквозь полог леса. И они смогли, наконец, увидеть собственную мать со стороны. Гарпия осторожно наклонилась к ним, и кончиком клюва провела по голове Пеструшки, а затем коснулась спины Непоседы голой кожей боковой стороны головы. Мать сама разглядывала своих птенцов, запечатлевая их образ. Затем она издала звук, похожий на тихое воркование, и птенцы откликнулись, пища на два голоса. Связь между самкой и её потомством постепенно установилась. Птенцы запечатлели образ матери, который теперь прочно ассоциируется с тем, что они узнали о ней ранее – теплом и голосом.

Рядом с гнездом бродит другая птица, похожая на мать, но отличающаяся голосом и поведением. Эта птица выглядит немного выше их матери. И Гарпия не проявляет к ней агрессии, потому что это её брачный партнёр и отец двух птенцов – самец Остроклюв. Эта пара птиц уже несколько лет держится вместе и успешно вырастила несколько молодых птиц. Опасные хищники могут быть нежными и любящими родителями. Остроклюв проявляет осторожность, расхаживая рядом с гнездом. Он также внимательно рассматривает птенцов, запоминая их голос и внешность. Но, когда он попытался подойти ближе, Гарпия щёлкнула клювом, и Остроклюв отошёл на шаг назад. Если самке покажется, что самец проявляет агрессию к потомству, она может напасть на него. В семье руакапанги доминирует самка, и Остроклюв не пытается спорить с Гарпией.

Главенство самки у этого вида проявляется едва ли не с раннего возраста. Птенцы, несколько минут сидевшие в гнезде под самкой, попытались встать на ноги. Пеструшка немного сильнее Непоседы. Она пробует встать на ноги, приподнявшись среди подстилки гнезда, но покачивается и снова садится. Непоседа также пытается встать, но у него всё получается ещё хуже – он падает в подстилку. Однако, он не прекращает попыток встать – он делает ещё усилие, и с трудом приподнимается на ноги.

Птенцы сигнализируют родителям о своих потребностях громким писком. Гарпия и Остроклюв – опытные родители, и они знают, что птенцов надо кормить. Первые дни птенцы руакапанги не умеют есть самостоятельно, и родители кормят их из клюва. Перед выклевом птенцов Остроклюв не бродил бесцельно по лесу. Он старался внести свой посильный вклад в выращивание потомства, и потому охотился, пока не добыл достаточно крупную жертву – он подстерёг кролика-кастеляна возле его кормового тоннеля, и принёс в желудке его мясо. Остроклюв приоткрыл клюв, сделал несколько судорожных движений головой, и отрыгнул небольшой кусок мяса кролика. Этот кусок довольно большой для того, чтобы его смог проглотить один птенец, но родители знают, как кормить своё потомство. Гарпия аккуратно берёт его в клюв и подносит к птенцам, сидящим в гнезде. Это их первая пища в новом мире, который открылся перед ними. Какое-то время молодые птицы смогут надеяться на то, что родители покормят их, но постепенно они повзрослеют и научатся добывать пищу сами. Пока же они даже не умеют есть. Гарпия держит кусок мяса в самом кончике клюва, и осторожно подносит его к птенцам. Непоседа не реагирует на этот поступок самки, а Пеструшка лишь смотрит, но не пытается ничего сделать. И тогда Гарпия просто дотрагивается кусочком мяса до клюва Непоседы. Птенец почувствовал вкус крови и мяса, и попытался клюнуть. Увидев, что её брат попытался есть, Пеструшка также решилась клюнуть мясо. Она ткнула в него клювом, потеряла равновесие, и свалилась в подстилку гнезда. Перевернувшись и с трудом поднявшись на ноги, она снова клюнула и уцепилась клювом за мясо. Дёргая головой, Пеструшка оторвала кусочек и проглотила. Непоседа потянул мясо к себе, сумел оторвать кусочек, и упал вместе с ним на дно гнезда. В это время Пеструшка, стоявшая рядом, просто выхватила мясо у него из клюва и проглотила. Она научилась есть в первые часы жизни, и сразу же проявила более агрессивный характер – это черта, унаследованная ею от деда, крупного самца, который доминировал в семейных отношениях, что изредка бывает у руакапанги. Непоседа не сдаётся – он почувствовал вкус крови и мяса, и его желание оформилось: он хочет есть. Юный самец с трудом поднялся на ноги и попробовал оторвать мясо ещё раз. Гарпия поднесла мясо к его клюву, и Непоседа вцепился в него. Он дёрнул, оторвал кусок, и поспешно проглотил. Но даже в столь юном возрасте, не увидев своего первого заката, он вынужден уступать натиску более агрессивной сестры. Пеструшка более активно кормится, но быстро наедается, и погружается в дремоту. А Непоседа спокойно поедает остатки мяса, которое его мать держит в клюве. Затем Остроклюв отрыгнул ещё один кусок, больше прежнего. Он аккуратно передал его Гарпии, и она проглотила его. Покормив птенцов и немного утолив голод, Гарпия снова садится на гнездо, а Пеструшка и Непоседа забираются к ней под бок и греются.

Птенцы проводят в гнезде несколько дней. Родители по очереди остаются с ними – одна из взрослых птиц должна охотиться, чтобы обеспечить потомство кормом. У руакапанги прочные семейные узы, и в воспитании выводка самец принимает такое же участие, как самка. На второй день жизни птенцы учатся ходить. Руакапанги охотится, догоняя добычу, поэтому маленьким птенцам жизненно важно учиться быть быстрыми. Непоседа быстрее Пеструшки осваивает трудную для них ходьбу. Ноги птенца непропорционально большие по отношению к размерам туловища, и птенцам приходится немного повозиться, чтобы освоить премудрость такой простой вещи, как ходьба. Шагая, птенцы иногда наступают себе на пальцы и падают на подстилку гнезда. Пух и растительная подстилка смягчают падение, но всё же птенцам приходится очень трудно. И здесь у Непоседы появляется возможность обогнать Пеструшку в развитии – он первым проходит несколько шагов, не споткнувшись. Следом за ним начинает ходить Пеструшка. Они делают это под присмотром Остроклюва, а Гарпия в это время охотится.

Когда Гарпия возвратилась с охоты, птенцы уже полностью освоили этот сложный способ передвижения. Остроклюв первым обратил внимание на шорох листвы папоротников где-то вдалеке. Он выпрямился, огляделся, и издал короткий призывный звук. Если это какой-то хищник, самец руакапанги готов защищать своё потомство со всей яростью, на которую способен. Но, услышав в ответ знакомый голос, он сразу же успокоился и даже начал чистить оперение. Когда Гарпия появилась возле гнезда, Непоседа и Пеструшка побежали к ней навстречу, выпрашивая пищу. Самка не видела, как птенцы учились ходить, и не спешит кормить их. Но голос птенцов помогает ей узнать собственное потомство, и после небольшого замешательства Гарпия начинает их кормить. Она отрыгивает мясо и держит его в клюве, а птенцы пробуют его достать. Теперь они действуют более активно, чем в первый день жизни. Непоседа сразу выдёргивает кусочек мяса из клюва Гарпии и убегает, а Пеструшка бросается следом за ним, пытаясь отнять мясо. Но Гарпия снова отрыгивает мясо, и вторая порция достаётся Пеструшке. А Непоседа в это время спрятался со своей едой среди папоротника. Ему достался довольно крупный кусок, но он не желает делиться им с Пеструшкой. Непоседа прижимает мясо лапой к земле и отрывает от него маленькие кусочки. А затем он подхватывает оставшееся мясо, и пробует проглотить его целиком. Птенцу надо изрядно постараться, чтобы сделать это – кусок довольно крупный для его клюва. Но это его не останавливает, и Непоседа начинает настоящее сражение с собственной едой. Мясо с трудом проходит в пищевод, и Непоседе приходится несколько раз выплёвывать его, а затем снова делать попытку проглотить. В конце концов, дёргая шеей, он заглатывает мясо.

Через несколько дней птенцы стали очень активными и подвижными. Родителям всё труднее удерживать их на месте, и они понимают, что пришло время покидать гнездо. Поэтому однажды утром Гарпия просто отошла в сторону от гнезда и позвала к себе птенцов. Непоседа и Пеструшка бросились к ней, и их мать повела их дальше и дальше от гнезда. А самец последовал за птенцами, подгоняя их, если они отставали или убегали в сторону.

Мир, в котором появились на свет Непоседа и Пеструшка – это мир, в котором правят потомки завезённых человеком животных. В Новой Зеландии эпохи неоцена много разнообразных наземных млекопитающих – от мелких существ до настоящих великанов. Крупные травоядные и большие хищники на островах – также млекопитающие. В этом мире, конечно, остались потомки древних новозеландских видов, хотя их значительно меньше. Руакапанги – это как раз один из таких видов.

С первого дня жизни птенцы руакапанги могут стать жертвой многочисленных местных хищников, и даже взрослая птица не может чувствовать себя в безопасности – некоторые обитатели островов представляют угрозу для руакапанги. Природа наделила этих птиц многими полезными качествами, позволяющими им успешно добывать пищу и спасаться от врагов. У руакапанги есть крепкий слегка изогнутый клюв, которым птица наносит добыче или агрессору глубокие раны, острое зрение и хороший слух, позволяющие распознать добычу или врага издалека, и быстрые ноги, обеспечивающие птице хорошую скорость при охоте или спасении от хищника. Но эти качества помогают только тому, кто умеет их использовать, а птенцы руакапанги пока во всём целиком полагаются на своих родителей. Тем не менее, они активно изучают окружающий мир, в котором, если повезёт, им предстоит жить ещё много лет.

Непоседа и Пеструшка, оставшись на попечении матери, бродят по траве. Они разыскивают разнообразных насекомых, и охотно склёвывают их – это неплохая пища для маленьких птенцов, а охота на насекомых помогает развить охотничьи навыки. Но одни только насекомые не могут удовлетворить аппетит птенцов, и им приходится ждать, пока родители покормят их мясом. Однако, некоторые животные, обитающие на земле, вполне могли бы стать добычей даже для таких неопытных охотников, как птенцы руакапанги недельного возраста.

Среди папоротника ползёт очень крупная улитка. Она медленно движется сквозь растительность, выискивая пищу с помощью вытянутой в хоботок головы. Она питается грибами и сочными клубнями растений, но при возможности охотно поедает мелких роющих животных. Благодаря острому обонянию эта улитка может разыскать червя или личинку жука на небольшой глубине в толще земли. Раковина этого животного очень заметная – по блестящему белому фону разбросаны округлые чёрные отметины. Такая окраска не может остаться незамеченной, и очень привлекает птенцов руакапанги. Увидев её, они тут же решают познакомиться с этим существом поближе. Раньше Пеструшка и Непоседа не видели таких животных, и их немного пугают шевелящиеся щупальца улитки. Они с некоторой опаской приближаются к ней, и начинают наблюдать за этим существом, не рискуя приближаться вплотную. Улитка не видит их – её зрение очень плохое, и она с трудом различает даже ближайшие к себе предметы. Но обоняние подсказало ей, что рядом находятся два живых существа. Она продолжает поиск пищи, и её медленные движения не внушают птенцам руакапанги страха. Поэтому Пеструшка и Непоседа решают подойти к ней ещё ближе. Когда Непоседа оказался рядом с головой улитки, она слегка втянула щупальца. Живое и шевелящееся привлекает будущих хищников, поэтому Непоседа попробовал клюнуть улитку. В ответ на это улитка втянула щупальца и при этом её раковина слегка шевельнулась. Птенцы испугались этого движения и отбежали в сторону. Они с опаской ходят рядом, не решаясь снова подойти к улитке. А она, убедившись, что опасности пока нет, снова вытянула щупальца и поползла дальше. И тогда Непоседа решился клюнуть её ещё раз. Слабый клюв птенца может, разве что, оцарапать прочную раковину улитки. Когда-нибудь, через год или больше, он будет достаточно сильным, чтобы разбить череп добычи, но пока даже раковина улитки оказывается для юного хищника несокрушимой преградой. Пеструшка тоже интересуется улиткой, и птенцы уже вдвоём начали стучать клювами по её раковине. В ответ на это улитка спряталась, крепко прижав края раковины к земле. Но птенцы заметили, куда она пропала, и попытались достать её оттуда. Непоседа просунул клюв под раковину сбоку, и с небольшим усилием перевернул раковину набок. На раковине этого вида улиток нет защитной крышечки, и подошва ноги улитки на какое-то время осталась ничем не закрытой. Этим тут же воспользовалась Пеструшка, которой удалось клюнуть тело моллюска. И в ответ на её нападение улитка выпустила обильную пенистую жидкость, а в воздухе разнёсся резкий чесночный запах. Птенцы почувствовали его, но пока они были слишком неопытными, чтобы понять, о чём именно сигнализирует это странное существо с такой заметной окраской. Не имея представления о том, какими способами умеют защищаться разные живые существа, птенцы решили проверить, не съедобно ли извергнутое улиткой вещество. Пеструшка и Непоседа по очереди клюнули пену, и сразу же получили первый урок в жизни – их рты начало нестерпимо жечь от выделений улитки. Пытаясь избавиться от этого ужасного ощущения, напуганные птенцы начали клевать землю и выплёвывать её. Но неприятное чувство всё равно осталось, и напоминало о себе ещё много часов после их встречи с улиткой. Пока птенцы пытались избавиться от жжения, улитка спокойно высунулась из раковины и поползла дальше. Этот вид называется чесночная улитка, и является, как и руакапанги, потомком представителей исконной новозеландской фауны. Такое эффективное химическое оружие сформировалось у этого вида как ответ на появление в фауне острова мелких млекопитающих.

После встречи с улиткой птенцы ещё какое-то время не могли избавиться от отвратительного привкуса во рту, и Остроклюву пришлось вести жалобно пищащих птенцов к воде, чтобы они смогли попить и облегчить свои страдания. Встреча с чесночной улиткой надолго запомнилась птенцам, и в дальнейшем они старательно обходили встречающихся улиток этого вида стороной. Живые существа могут за себя постоять, и способ защиты чесночной улитки – далеко не самый эффективный. Но руакапанги – это хищник, и птенцы по мере роста должны будут учиться противостоять своей добыче, либо убивать её таким способом, чтобы не дать ей возможность защищаться. Пока они маленькие, у них есть право на ошибку, но взрослая птица не может позволить себе ошибиться – зачастую это равносильно смерти.

В течение нескольких следующих дней птенцам руакапанги приходится встречаться с различными видами животных, населяющих места их обитания. Пока самка, оберегавшая их, отвлеклась и скрылась в зарослях, птенцов испугал кролик-кастелян. Зверь из касты фуражиров вылез из норы рядом с птенцами, и их страшно напугало внезапное появление такого крупного по сравнению с ними зверя. Но сам кролик испугался не меньше – руакапанги является одним из главных хищников, охотящихся на этот вид. Поэтому кролик, увидев птенцов, развернулся и тут же скрылся в тоннеле. Птенцы, охваченные любопытством, решили посмотреть, куда он пропал. После недолгих поисков они обнаружили в траве вход в тоннель, проложенный кроликами касты фуражиров. Но и Непоседа, и Пеструшка не решились шагнуть в этот тёмный и незнакомый мир. Немного постояв у входа в тоннель, они развернулись и отошли в сторону. Их очень заинтересовало движение травы возле кустов – раньше птенцы не видели ничего подобного. Они подошли поближе и увидели, как через траву бежит маленький чёрно-белый зверёк. Точнее сказать, чёрным было его тело, а на голове и вдоль хребта у него росли острые белые иголки. Это существо – ещё один потомок завезённых видов млекопитающих, карликовый землеройкоёж. Зверёк совершенно не обращает внимания на птенцов руакапанги – у него тёплая кровь, и пища буквально сгорает в его желудке. Поэтому, пока зверёк бодрствует, он постоянно ищет насекомых и не может позволить себе праздное любопытство. Птенцы руакапанги его не интересуют, но он сам становится объектом наблюдения с их стороны. Непоседа подошёл к нему довольно близко, и начал рассматривать зверька.

Землеройкоёж обнюхивает землю и траву своим длинным подвижным носом. Непоседе стало интересно, что ищет это животное, и он приблизился почти к самой морде животного. В ответ землеройкоёж развернулся к нему спиной и потрусил в другом направлении, продолжая нюхать землю. Чтобы догнать его, Непоседа забежал вперёд и стал рассматривать зверька почти в упор. Увидев, что его не хотят оставлять в покое, землеройкоёж остановился, приподнялся на вытянутых лапах и тонко запищал, оскалив зубы. Непоседа не стал бы приближаться к нему, но его бойкая сестра рассудила иначе. Пеструшка подбежала сзади и сильно клюнула зверька в бок. Это внезапное нападение разозлило маленького хищника, и землеройкоёж начал демонстрировать птенцам готовность к защите, несмотря на то, что каждый из птенцов превосходил его ростом и весом. Зверёк пронзительно запищал, широко разевая рот и показывая остроконечные зубы.

Увидев его зубы, птенцы испуганно отступают, и зверёк, воодушевлённый успехом, продолжает пугать их. Он топорщит острые иголки на голове и делает резкие выпады в сторону птенцов руакапанги, высоко подпрыгивая на вытянутых ногах и выгнув спину, словно рассерженная кошка. А затем он переходит к нападению и вцепляется зубами в пух Непоседы. Испуганный птенец отпрянул, а землеройкоёж повис на его оперении, словно бульдог. Непоседа не на шутку испуган нападением этого зверька. Он побежал к матери, а на его оперении повис рассерженный землеройкоёж, приглушённо пища из-за перьев, которые он держит во рту. Пеструшка вслед за ним стала искать защиту у Гарпии. Увидев, что на стороне птенцов появился могущественный защитник, зверёк моментально отпустил пух Непоседы и попытался улизнуть. Но меткий удар клюва Гарпии убил землеройкоежа на месте. Теперь птенцы могут спокойно рассмотреть своего обидчика – маленькое животное с пушистой шерстью и острыми иглами. Непоседа попытался клюнуть его, но наткнулся на иголки и не стал повторять попытку. Он получил ещё один важный урок для хищника – нужно убить добычу как можно быстрее, чтобы она не смогла ранить его самого. Когда-нибудь животные, более защищённые, чем землеройкоёж, станут его добычей, но сейчас даже такие мелкие существа могут причинить ему вред.

Из-за деятельности человека, исчезнувшего миллионы лет назад, Новая Зеландия перестала быть сравнительно безопасным миром птиц. Теперь самые крупные животные островов – млекопитающие, и среди них есть опасные виды. Многие из них встречаются в местах обитания руакапанги, и с некоторыми млекопитающими даже взрослая руакапанги предпочитает не встречаться, хотя эти звери не являются хищниками. Семья руакапанги часто встречает следы пребывания этих зверей – в некоторых местах кусты сильно объедены, а среди травы лежат большие кучи навоза. На мягкой земле отпечатались следы этих животных – круглые вмятины размером больше головы руакапанги. Такие следы могло оставить только одно млекопитающее Новой Зеландии – огромный тауровис, потомок некогда завезённой на острова домашней овцы, который вырос до размеров крупного быка. Стадо тауровисов – настоящее воплощение силы, лишённой разума: они ненамного умнее овцы, и смогли выжить на островах благодаря тому, что в первые миллионы лет эволюции без человека сильно увеличились в размерах и благодаря этому стали неуязвимыми.

На некотором расстоянии от реки деревья и кустарники не образуют сплошного покрова, и среди древесной растительности имеются широкие тропы, поросшие травами. Это результат деятельности тауровисов. Огромные травоядные поедают и вытаптывают растительность, поэтому в местах, удобных для кормления и спуска к водопою, деревья и кустарники оказываются уничтоженными и возникают широкие тропы, поросшие злаками. Здесь можно встретить разнообразных мелких животных, поэтому семья руакапанги надолго задерживается в этих местах. Среди травы ползают ящерицы, а в кустарнике обитают мелкие квакши – потомки одного австралийского вида, завезённого на острова в эпоху человека. Руакапанги умеет ловко схватывать мелких животных благодаря быстроте реакции. Остроклюв особенно преуспел в ловле квакш – ему удаётся схватывать их едва ли не в прыжке. А у птенцов охота пока не удаётся, и им приходится выпрашивать корм у родителей. Молодняк руакапанги изрядно подрос за последние дни. У птенцов уже начал вылезать ювенильный пух, из-под которого показались первые перья. Пока они свёрнуты в трубочку, птенцы выглядят очень странно, но постепенно перья начинают разворачиваться, и заменяют пух. Подросшие птенцы требуют ещё больше корма, и родителям приходится регулярно делиться с птенцами, отправляя в призывно раскрытый рот очередную мелкую добычу – ящерицу, лягушку или насекомое. Но птенцы сами постепенно осваивают азы охотничьего мастерства.

Пеструшка решила поохотиться самостоятельно. Она слышит голоса родителей, и представляет, в каком направлении нужно бежать, чтобы искать спасения в случае опасности. Она уже в раннем возрасте проявляет довольно большую самостоятельность, и реже, чем её брат Непоседа, требует от родителей корм. Ей удалось выследить среди травы небольшого геккона. Ящерица хорошо замаскировалась благодаря рисунку из извилистых полос по бокам тела, и её очень трудно обнаружить, пока она неподвижна. Но иногда геккону нужно охотиться, и, когда он шевелится, его легко заметить. Зрительное восприятие хищника имеет одну особенность – хищник хорошо замечает движение. Поэтому ящерица, неосторожно пошевелившись, выдала себя, и Пеструшка сразу атаковала её. Одного удара клювом было достаточно, чтобы убить ящерицу, и Пеструшке досталась самая большая добыча за всю её короткую жизнь. И самое главное – рядом не было Непоседы, который мог отнять её добычу. Схватив убитого геккона, Пеструшка начала заглатывать его. Это довольно трудно сделать – раньше ей доставались сравнительно небольшие кусочки мяса, которые было удобно глотать, но сейчас она чувствует себя, словно однодневный птенец, которого кормят неопытные родители. Ценой больших усилий Пеструшке удалось проглотить значительную часть добычи, но хвост геккона всё ещё торчал у неё из клюва. Отдышавшись, Пеструшка продолжила заглатывать добычу, и с большим трудом ей всё же удалось уместить убитую ящерицу в своём желудке. Она захотела продолжать охоту, но внезапно до неё донёсся тревожный голос Гарпии. Мать звала Пеструшку долго и громко, и к ней даже присоединился Остроклюв. Опасность явно была велика, и Пеструшка знала, что родители не станут звать её понапрасну. Она не поняла, чего именно ей нужно опасаться, и лишь ощутила слабую дрожь земли под ногами. Громко пища, она бросилась к родителям, возле которых уже бегал испуганный Непоседа. Когда она присоединилась к семье, Гарпия повела птенцов к зарослям кустарника, а Остроклюв подгонял птенцов, не давая им отставать или убегать в сторону.

Дрожь земли усиливалась, и вскоре птицы услышали грохот, похожий на гром. Его отбивали десятки копыт огромных животных – к водопою шло стадо тауровисов. Из своего укрытия птицы наблюдали за этими существами. Во главе стада шагал взрослый самец, покачивая большой головой, украшенной с боков короткими толстыми рогами. Его выделял среди массы сородичей очень широкий лоб, который образовал своего рода «козырьки» над глазами, что придавало морде зверя суровое выражение. Следом за ним шли самки, отличающиеся более светлой окраской, кольцами тёмной шерсти вокруг глаз и очень короткими рогами. Телята тауровиса, жавшиеся к бокам самок, имели светло-рыжую окраску. Стадо зверей шло к реке, не оглядываясь по сторонам и не нюхая воздух, как поступают более осторожные травоядные. Пока тауровисы держатся стадом, им просто некого бояться – они способны затоптать любого врага своими широкими копытами.

Птенцы руакапанги очень испугались появления стада животных, которые показались им совершенно чудовищными. Они прижались к земле, дрожащей от шагов тауровисов, и Гарпии пришлось просто закрыть их своим телом, чтобы они хоть немного успокоились. Наконец шаги животных стали тише, а затем их вовсе не стало слышно. Остроклюв выбрался из укрытия и огляделся, стараясь обнаружить опасность. Но, похоже, всё спокойно. Остроклюв издал короткий призывный крик, и Гарпия вышла к нему, а следом за ней из кустов выбрались Пеструшка и Непоседа. Семья объединилась, и птицы продолжили поиск корма.

Руакапанги опасна для большинства мелких животных Новой Зеландии, а также для молодняка среднеразмерных видов. Но эта птица – не единственный хищник островов. Соседом руакапанги является другое животное, которое иногда заставляет бояться себя даже массивных тауровисов.

Однажды утром Остроклюв принёс необычную добычу – не мясо, как он делал до этого момента, а сразу целого кролика. Рано утром, ещё на восходе солнца, он отправился в лес и почти сразу же добыл молодого фуражира кролика-кастеляна. И теперь он готов преподать птенцам первый урок того, как поедать крупную добычу. Остроклюв бросил тело кролика на траву, и Пеструшка с Непоседой сразу же начали рассматривать его. Они пробовали на вкус мясо кролика-кастеляна – это наиболее частая добыча руакапанги. Изредка им даже приходилось видеть этих животных, которые сразу же скрывались в норах, стоило птенцам заинтересоваться ими. Остроклюв позволил птенцам немного поклевать тушку кролика, но Пеструшка и Непоседа не смогли съесть ничего – они только выдрали несколько клочьев совершенно несъедобной шерсти, и всё. Когда они отошли от кролика, Остроклюв показал им, как нужно расправляться с добычей. Он прижал тушку лапой к земле, схватился клювом за шкуру, и резко дёрнул. Тонкая кожа кролика легко разорвалась, и внутренности вывалились на траву. Птенцы внимательно наблюдали за своим отцом, пока ещё не понимая смысла его действий. Наконец, Остроклюв оторвал кусочек мяса кролика и замер на секунду, держа его в клюве. А затем он просто проглотил его. И тогда Непоседа первым решился повторить его движения. Он подошёл к добыче, и после нескольких попыток оторвал немного мяса. Почувствовав его вкус, он сразу понял смысл действий взрослой птицы. Сглотнув мясо, он оторвал ещё кусочек, но в этот момент Пеструшка подкралась к нему сзади и выхватила мясо из его клюва. С некоторыми трудностями первая «взрослая» трапеза птенцов руакапанги продолжилась, но ни одна из птиц не подозревает, что обстоятельства уже приобретают весьма нежелательный оборот.

Запах мяса и крови убитого кролика привлёк крайне опасного гостя. Крупный зверь с пятнистой шкурой и пушистым хвостом бродил в кустарнике, разыскивая пищу, и совершенно случайно почувствовал запах пищи руакапанги. Животное мгновенно решило действовать наудачу – ему часто удавалось отнять добычу у более слабых животных. Принюхавшись, зверь определил, откуда исходил запах, и побрёл к его источнику.

Птенцы руакапанги продолжали отрывать кусочки мяса от тушки кролика, когда Гарпия издала резкий тревожный крик. Птенцы прекратили есть, и посмотрели в ту же сторону, что их мать. Когда Гарпия начала подзывать птенцов к себе, они почувствовали в её голосе испуг, и начали тревожно попискивать. А из кустарника показалось крупное пятнистое животное с короткой мордой, когтистыми лапами и длинным пушистым хвостом. Это, пожалуй, единственное животное, которое по-настоящему опасно для руакапанги – сумчатый барс, самый крупный хищник на островах. Даже взрослые птицы не всегда рискуют с ним драться, а птенец руакапанги для этого хищника – лёгкая добыча. Если бы Остроклюв и Гарпия не имели потомства, они просто ушли бы, оставив хищнику добычу. Но птенцы, жалобно пищащие у ног взрослых птиц, – повод для активной обороны. Остроклюв издал отрывистый сигнал тревоги, и птенцы спрятались в кустах. А пара взрослых птиц объединилась, чтобы дать отпор хищнику. Но сумчатого барса не интересуют руакапанги – гораздо больше его привлекает полусъеденная тушка кролика, лежащая в траве. Этот сумчатый барс – просто молодой зверь, недавно покинувший своих родителей. Он ещё слишком молод, чтобы завести собственную семью, и пока бродит по лесу в одиночку. Одинокий, и ещё недостаточно опытный, молодой сумчатый барс с трудом может прокормить себя, поэтому он вынужден питаться случайной добычей или отнимать её у более слабых хищников. Сумчатый барс ещё не достиг полной силы и зрелости, и он вовсе не собирается нападать на птиц, имеющих острые клювы и быструю реакцию. Но он пытается произвести на них впечатление своими действиями. Сумчатый барс делает выпады в сторону птиц, рвёт когтями траву и рычит, показывая своиострые передние резцы. Для того, чтобы усилить впечатление, он вздыбливает шерсть и поднимает вверх длинный пушистый хвост. Взрослые сумчатые барсы живут семейными группами и не прибегают к подобным демонстрациям – они вполне уверены в собственных силах, и руакапанги не стали бы ввязываться в драку с ними. Но сейчас силы животных примерно равны, и руакапанги пытаются противостоять одиночному зверю. Птицы громко кричат, поддерживая друг друга, и вместе атакуют сумчатого хищника. Гарпия сделала резкий выпад, и почти достала клювом плечо зверя, но сумчатый барс сумел увернуться. В ответ он ударил птицу лапой и вырвал с бока Гарпии пучок перьев. Она отскочила, и в этот же момент Остроклюв сумел ударить его клювом в другое плечо. Его клюв глубоко вошёл в мускулы хищника, нанеся глубокую и болезненную рану. Этот выпад решил исход схватки – сумчатый барс сразу отступил. Небольшая добыча не стоит серьёзных ран, которые надолго, а то и на всю оставшуюся жизнь сделают его плохим охотником. Поэтому сумчатый барс развернулся, и удалился, нервно подёргивая хвостом.

Когда хищник скрылся в кустарнике, пара руакапанги долго не успокаивалась. Остроклюв грозно щёлкал клювом вслед хищнику, а Гарпия поддерживала его криками. Они постепенно успокоились лишь через несколько минут, и после этого Гарпия нежным голосом позвала Непоседу и Пеструшку, которые на протяжении всего поединка птиц с хищным зверем сидели в кустах, замирая от страха. Семья птиц снова вместе, и Гарпия может уделить себе немного времени. Она осторожно дотрагивается клювом до места, где лапа сумчатого барса вырвала перья. Когти зверя оставили на коже птицы несколько глубоких царапин, хотя оперение сильно смягчило удар и уберегло Гарпию от более тяжёлого ранения. Раны вскоре заживут, и это ранение никак не сказалось на охотничьих способностях Гарпии. А это очень важно, если на попечении взрослых птиц находятся два птенца. Ещё один важный урок получили птенцы – они запомнили образ самого опасного противника, и теперь при любой возможности будут избегать встречи с ним.

Непоседе и Пеструшке исполнилось три недели. Они сильно изменились по сравнению с тем, какими они были сразу после выклева. Птенцы обросли перьями и стали гораздо больше похожи на взрослых птиц. Только хвосты у них пока относительно короткие. Пеструшка по-прежнему отличается от Непоседы по цвету оперения: на её животе перья имеют белые кончики, которые складываются в прерывистый поперечно-полосатый рисунок. Такой же рисунок, хотя менее выраженный, есть на оперении Гарпии. На головах Непоседы и Пеструшки птенцовый пух бесследно выпал, и птенцы теперь имеют такое же голое лицо, как взрослые птицы. Это позволяет им поедать мясо крупной добычи, не опасаясь запачкать оперение.

Семья руакапанги обитает на Южном острове Новой Зеландии, в области субтропического климата. Конец весны в этих местах примечателен тёплой и влажной погодой. Время от времени выпадает дождь, и птенцы вынуждены прятаться от него под оперением взрослых птиц. Но затем устанавливается более сухая погода, и семья руакапанги переселяется ближе к воде.

Следы деятельности человека, связанной и переселением животных в новые места обитания, сохранились спустя миллионы лет после его исчезновения. И в первую очередь это обилие млекопитающих в фауне островов. Водопой – это место, где встречаются многие виды местной фауны. На берегах реки, разлившейся в долине, бродят разнообразные животные, населяющие Новую Зеландию. Одни из самых великолепных обитателей неоценовой Новой Зеландии – ультрадамы, огромные олени. Эти потомки завезённой на острова лани стали одними из самых крупных оленей на Земле. Взрослый самец ультрадамы размером с небольшую лошадь, но рост – это вовсе не самая впечатляющая особенность животного. Рога взрослого самца этого вида представляют собой внушительное зрелище. Сравниться с ними могут лишь рога ископаемого оленя Megaloceras. Размах рогов взрослого самца ультрадамы достигает почти трёх метров. Но весной рога самцов ещё только формируются, и животные выглядят не столь величественно, как осенью, перед началом брачных турниров. Весной, когда до брачных турниров ещё далеко, самцы ультрадамы относятся друг к другу вполне миролюбиво, и образуют отдельные стада. Из-за своих рогов самцы предпочитают держаться на участках нарушенного тауровисами древостоя, в редколесьях и зарослях кустарников, и даже сбросившие рога звери остаются жить там же. В кустарниках самцы пробивают себе тропы, избегая участков, где начинают расти деревья. Кроме того, ультрадама питается сравнительно мягкой листвой и как бы «подстригает» кусты, скусывая макушки, не давая им расти вверх, и заставляя обильно куститься.

К водопою приближается стадо самцов этих огромных оленей. Даже если у самцов нет рогов, их можно отличить от самок по размерам и окраске – шерсть самцов ультрадамы красно-коричневая, и на ней нет характерных белых пятен. К началу весны у них уже начали расти рога – они пока небольшие, но уже угадывается форма, которую они приобретут к брачному сезону. В стаде самцов есть особи разного возраста. Пара молодых самцов к осени отрастит лишь небольшие рожки, без боковых отростков. Эти самцы только прошедшей зимой покинули своих матерей и прибились к стаду самцов. Пройдёт несколько лет, прежде чем их рога достигнут нормального развития, а сами звери смогут принимать участие в брачных турнирах. Животное на год старше их уже носит на шее короткую гриву, а на его растущих рогах угадывается характерная «лопата», но пока без отростков. Ещё несколько самцов носят рога на разных стадиях развития «лопаты» и отростков, а на их шеях растёт заметная коричневая грива. И возглавляет стадо огромный зрелый самец с тёмной, почти чёрной гривой. Его рога пока невелики, но к осени достигнут размаха свыше двух с половиной метров. Этот самец прожил уже более пятнадцати лет, и по опыту знает, что хищники чаще всего нападают возле водопоя. Поэтому, когда олени подходят к берегу реки, он немного задерживается. Самец-великан нюхает воздух, широко раздувая ноздри, и внимательно оглядывает окрестности, надеясь заблаговременно обнаружить приближение хищника. Остальные олени разбредаются вдоль берега и припадают к воде, стараясь не задевать друг друга рогами. Взрослый самец не подходил к воде, пока первые из оленей не напились и не отошли от реки. И лишь тогда он зашёл в воду и начал пить, не спеша и с достоинством.

Характерный сигнал тревоги ультрадамы, отрывистый писклявый лай, повторяющийся много раз подряд, хорошо знаком практически всем крупным животным Новой Зеландии. Органы чувств у этих зверей очень хорошо развиты, и ультрадамы замечают приближение хищников издалека. Взрослым руакапанги также очень хорошо знаком этот голос – хотя они никогда не отважились бы напасть на взрослого самца ультрадамы, эти животные часто срывали им охоту, заставляя насторожиться всех животных вокруг. Но сейчас семья руакапанги не охотится, и причина тревоги – вовсе не они: самцы ультрадамы даже не видят этих птиц. Молодой самец ультрадамы «лаял», глядя на нескольких массивных зверей, которые показались из кустарника. Слыша его сигнал, остальные олени отошли от воды и собрались на берегу. Даже взрослый опытный самец прекратил пить и посмотрел в сторону берега.

К воде бредёт группа животных массивного телосложения. Эти звери являются очень близкими родственниками сумчатого барса – у них были общие предки, завезённые на острова человеком. У них крупные уплощенные головы с короткими ушами и большими глазами, а тело покрыто косматой серой шерстью с чёрной полосой вдоль спины. Это медвежьи кускусы – самые крупные сумчатые млекопитающие за пределами Меганезии. Они бредут к воде на задних лапах, напоминая небольших мохнатых динозавров. Возле воды животные принюхиваются, прикрывая чувствительные глаза, опускаются на все четыре лапы и быстро лакают воду. Если для ультрадамы время бодрствования началось лишь недавно, то медвежьи кускусы утром готовятся ко сну. Всю ночь они кормились листвой и ветками низкорослых деревьев, пригибая их к земле сильными передними лапами. А после водопоя стадо укроется среди кустарников, где животных не тронет случайный хищник, и будет спать до самого вечера. Ультрадамы убедились, что медвежьи кускусы не представляют для них опасности – молодой самец прекратил «лаять», несколько оленей продолжили пить, а взрослый олень опустил голову в воду, резким движением вырвал пучок водяных растений, и начал медленно пережёвывать его, поглядывая на крупных сумчатых зверей.

На спине одной самки медвежьего кускуса сидит детёныш. Когда его мать подошла к воде, он быстро спустился на землю и тоже начал пить. Этот детёныш вскоре перейдёт к самостоятельной жизни, но пока он чувствует связь с матерью и не отходит от неё далеко. В случае тревоги он обязательно будет искать защиты у матери.

Внезапно тревожный «лай» ультрадамы раздался вновь. В этот раз его издавал не молодой пугливый самец, а более взрослый зверь, который уже не пугается своих травоядных соседей. Эта тревога уже не иллюзорна, и ультрадамы начинают волноваться. Начинает «лаять» ещё один самец, затем ещё несколько животных. Медленно соображающие медвежьи кускусы также поняли, что опасность вполне реальна. Они прекратили пить, а детёныш тут же взобрался на спину самки и вцепился в её шерсть когтями. Ультрадамы отошли от воды и с опаской посмотрели в сторону кустов, а медвежьи кускусы не стали разбираться, откуда придёт опасность. Они поднялись на задние лапы и приготовились дать отпор любому врагу, который появится вблизи. Мощные передние лапы медвежьего кускуса вооружены острыми когтями, с помощью которых животное может нанести врагу страшные раны.

В стороне от стада ультрадам и группы медвежьих кускусов на берегу реки появилась семья руакапанги – Остроклюв, Гарпия и двое их птенцов. Они не собираются охотиться и пьют, не обращая внимания на зверей. Остроклюв пьёт первым – он подходит к воде и делает несколько глотков, высоко поднимая голову. Следом за ним пьёт Гарпия, а затем к воде подходят птенцы. Птицы не подозревают, что они, прирождённые охотники, в этот момент сами стали объектом охоты.

На поверхности воды по течению стелются длинные листья валлиснерии. Она была завезена на острова человеком миллионы лет назад, и в неоцене, когда мир, лишённый бремени человека, изменился, это растение стало частью новых экосистем Новой Зеландии. Листва валлиснерии очень нежная и водянистая, и взрослый самец ультрадамы охотно съел довольно много этого растения. Он не нанёс зарослям большого ущерба – в течение недели валлиснерия вполне способна разрастись на освободившемся участке дна столь же густо, как раньше. Но крупный зверь потревожил одного из обитателей зарослей.

Движения ног самца ультрадамы вспугнули животное, обитавшее среди подводной растительности. Выдрав несколько пучков валлиснерии, крупный зверь лишил это существо укрытия и заставил его искать новое место жительства. Подводный житель, покрытый мягкой бугристой кожей, лежал в тени листьев, развевающихся на течении, и терпеливо ожидал, пока рыба или рак приблизится достаточно, чтобы их можно было схватить. Но на сей раз вместо охоты ему пришлось спасаться от ног огромного зверя, поднимавших со дна клубы песка и ила. Когда одна из ног оленя встала на дно недалеко от этого существа, а губы зверя выдернули со дна пучок растений, животное решило уплыть. Оно лениво взмахнуло хвостом и поплыло, прижав к бокам очень короткие лапки. Это животное – представитель земноводных, который называется неоханазаки. Его эволюционная история также очень драматична. Подобно млекопитающим Новой Зеландии, это животное является потомком чужаков – завезённых человеком австралийских квакш Litoria caerulea. Миллионы лет назад, глядя на предков этого монстра, трудно было предположить, кем они станут в неоцене. Неоханазаки принадлежит к группе неотенических бесхвостых земноводных, и фактически представляет собой «взрослого головастика», предки которого миллионы лет назад утратили способность превращаться в лягушку. Это существо длиной около полутора метров является самым крупным видом новозеландских земноводных и представляет собой прожорливого хищника, похожего на европейского сома. Плоская голова неоханазаки имеет широкую пасть, недалеко от углов которой в небольших углублениях сидят крохотные глаза. Это животное не любит долго плавать – отплыв на несколько метров от самца ультрадамы, который побеспокоил его, неоханазаки вновь опустился на дно и несколькими движениями закопался в грунт. Его морщинистая кожа прекрасно маскирует животное, делая его похожим на кусок затонувшего ствола дерева. Кожа неоханазаки богата рецепторными клетками. Этот чудовищный «головастик» имеет очень плохое зрение, но это компенсируется многочисленными хеморецепторами, улавливающими всевозможные запахи, а также густой сетью каналов боковой линии, которые помогают животному различать движение воды и волны, которые образуются при движении различных объектов в воде. От голов крупных зверей, пьющих воду, распространяются сильные волны, которые не привлекательны для неоханазаки. Животное оценивает их силу, и инстинкт самосохранения подавляет пищевое поведение животного. Зато волны, расходящиеся от мелких движущихся объектов, очень привлекают его внимание.

Неоханазаки почувствовал, как возле берега вначале одно за другим появились два больших существа, а вслед за ними появились сразу два маленьких. Примитивный мозг огромного «головастика» оценил обстановку, и животное начало осторожно подкрадываться к ним, переступая по дну маленькими лапками. На суше это существо было бы совершенно беспомощным – маленькие лапки просто не в состоянии выдержать его вес. Зато в воде оно почти ничего не весит, и передвигается на своих лапках с лёгкостью танцора. Этот хищник часто охотится на птенцов уток и других водяных птиц. Но сейчас объект его охоты – наземное существо, которое находится на берегу. Уплощённая форма тела позволяет животному незаметно подкрадываться к добыче почти в упор. Хищник заметил пьющих воду птенцов руакапанги, подкрался к ним, а затем резко взмахнул хвостом и бросился на добычу.

Огромное тело, покрытое слизистой кожей, выскочило из воды внезапно, и взрослые птицы не успели отреагировать на его появление. Чудовищный «головастик» схватил Пеструшку за голову и рывком утащил под воду. Волна, поднятая броском неоханазаки, буквально отбросила Непоседу к ногам родителей, а хищник, схватив добычу, развернулся, оттолкнулся от берега широким хвостом и скрылся под водой, оставив после себя лишь облака мути, расплывающиеся в воде. На поверхность всплыл пузырёк воздуха – последнее, что осталось от Пеструшки. Нападение произошло так быстро, что родители ничего не смогли сделать для спасения своего птенца. Под водой неоханазаки развернул тело Пеструшки головой вперёд, и начал заглатывать его целиком. Значительная часть добычи вошла в его желудок без проблем, но длинные ноги добычи некоторое время торчали изо рта хищника. Постепенно, делая усилия, неоханазаки сумел поместить в желудок всю добычу. Теперь это животное с медленным обменом веществ может не есть около трёх недель.

Жизнь преподала Непоседе один из самых страшных уроков. Теперь Непоседа будет очень осторожен возле воды, пока слишком мал, да и в будущем он станет внимательно всматриваться в воду, прежде чем начать пить. Но у этой трагедии есть другая сторона: гибель Пеструшки повысила его собственные шансы на выживание. Теперь весь корм и вся родительская забота достанутся только ему одному, и у Непоседы будет неплохая возможность дожить до самостоятельности.

Сезоны постепенно сменяют друг друга даже в тёплом климате неоцена. Лето прошло, и следом за ним пришла осень – время изобилия, когда в лесу появляется много молодых и жирных кроликов-кастелянов. Когда похолодало, неоханазаки, огромные «головастики», умерили свой аппетит и начали собираться в глубоких омутах. Снег в неоценовой Новой Зеландии встречается только в горах, и реки в долинах не замерзают. Поэтому неоханазаки сохраняют активность, но в холодной воде их движения становятся вялыми, аппетит полностью пропадает, и большую часть времени они проводят в неподвижности.

Поздней осенью заметно холодает. Семейные узы у руакапанги сохраняются очень долго, и Непоседа по-прежнему живёт и охотится вместе с родителями. Он научился добывать кроликов-кастелянов почти так же ловко, как его отец, и ему приходилось участвовать в совместной охоте на крупную добычу. Семья руакапанги не голодает – благодаря слаженным действиям птицам удаётся добывать телят-подростков ультрадамы, а также медлительных, но опасных медвежьих кускусов. Два самых опасных зимних врага всех животных – голод и холод. Конечно, благодаря океану климат в Новой Зеландии не столь суров, как в Евразии, но всё же по ночам заметно холодает, и иногда на траве появляется иней, быстро тающий утром. Семья птиц по ночам собирается вместе и греет друг друга. За время, прошедшее после гибели Пеструшки, Непоседа очень вырос, и теперь лишь немного уступает в росте своей матери. Возможно, если бы Пеструшка была жива, ему не удалось бы развиваться так успешно, и он мог бы даже погибнуть, не получая достаточно пищи. Но к осени он достиг вполне подходящего размера, чтобы начать самостоятельную жизнь. Однако он ещё не слишком хорошо охотится, и предпочитает добывать корм вместе с родителями. Охотясь совместно, руакапанги имеют больше шансов заполучить добычу.

Другие животные также ощущают перемены в природе. По утрам, когда туман плотной пеленой ложится на кустарники, в отдалении слышится громкий рёв самцов ультрадамы. Поздней осенью рога самцов полностью формируются, окостеневают, с них слезает отмершая к этому времени кожа, и самцы ультрадамы становятся очень агрессивными. Встреча с таким самцом может быть очень опасна, поэтому семья руакапанги держится от них подальше.

Семья руакапанги спит, собравшись вместе – так значительно теплее. Причём Непоседа, несмотря на свои размеры, всё ещё ухитряется пользоваться детскими привилегиями – он забирается между родителями, и проводит ночь в тепле. По утрам роса оседает на листьях кустарников, где прячутся птицы, и капает на оперение взрослых птиц, промачивая его до кожи. Прикосновение холодной росы неприятно, и Остроклюв с Гарпией время от времени просыпаются и встряхиваются, чтобы избавиться от капель росы. А затем они вовсе просыпаются и начинают потягиваться, разминая затёкшие после ночи мускулы. Птицы должны быть в хорошей форме, чтобы успешно охотиться. Это особенно важно в холодное время года – осенью многие мелкие животные вроде насекомых и ящериц спрятались в норах, и случайной добычи не хватит, чтобы прокормиться.

Шорох кустарника предупреждает птиц о том, что к ним кто-то приближается. Впрочем, им не обязательно пристально всматриваться, чтобы определить, что к ним пожаловал огромный самец ультрадамы. Животное огромного роста величественно шагает сквозь кустарники, и его голова, увенчанная рогами более чем метровой длины, выделяется на фоне утреннего неба. Хотя ультрадама относится к числу травоядных, этот зверь сейчас представляет реальную опасность для руакапанги. Осенью, в брачный сезон, гормоны делают самцов легко возбудимыми и агрессивными. Тем более, этот великан весит втрое больше, чем вся семья руакапанги. Он взрослый, и его рога полностью оформились. От основания рогов ультрадамы ответвляются два прямых остроконечных отростка, направленных вперёд. С их помощью самцы борются друг с другом, а при обороне от хищника рога служат страшным оружием – с их помощью самец ультрадамы способен проткнуть насквозь сумчатого барса, если этот хищник окажется слишком неосторожным.

Семья руакапанги отступает, стараясь сохранять достаточную дистанцию, но зверь не отстаёт. Под действием половых гормонов самец ультрадамы теряет осторожность, и пытается ударить рогами любое животное, которое окажется у него на пути, принимая его за соперника. Он настроено очень агрессивно, и характерным образом рявкает, догоняя руакапанги. Птицы не пытаются обороняться и предпочитают спасаться бегством – они протискиваются в самый густой кустарник, куда не пролезет огромный олень. Птицы слышат, как животное пытается преследовать их, раздвигая грудью кустарники. Но вскоре преследование прекращается. Самец ультрадамы выбирается из зарослей и некоторое время расхаживает по их краю, встряхивая головой и рявкая. Но он не видит спрятавшихся птиц, и постепенно его внимание ослабевает. Пройдя по краю кустарника, животное удаляется, величественно покачивая рогами.

Когда силуэт самца ультрадамы исчез в утренней дымке, кусты зашевелились, и из них выбралась Гарпия. Следом за ней вышел Непоседа, которого подгонял Остроклюв. Птицы некоторое время оглядывались, но затем, не обнаружив признаков опасности, отправились в лес.

Поздней осенью заросли кустарников представляют собой очень неспокойное место. Самки ультрадамы, готовые к спариванию, покидают лес, и отправляются на большие поляны, где происходят брачные турниры самцов.

Зима в Новой Зеландии не холодна даже на самом юге Южного острова. Реки не замерзают, и только в самые холодные дни по утрам на лужах появляется тонкая корочка льда. Деревья лишь частично сбрасывают листву, а некоторые из них вовсе вечнозелёные. В глубине леса теплее, чем на открытой местности или в горах, и руакапанги на зиму переселяются в лес. Короткими зимними днями Непоседа учился охотиться самостоятельно. Он покидал родителей на целый день, и самостоятельно учился добывать пищу, устраивая засады на кроликов-кастелянов. Часто Непоседа искал добычу прямо возле их постройки – огромного холма, изрытого норами и укреплённого ветками и прутьями, вмазанными в глину. Непоседе было интересно заглядывать в норы, ведущие внутрь постройки. Иногда оттуда среди зимы слышались трели сверчков, а на земле рядом с кроличьей «крепостью» он замечал застывших от холода насекомых – обитателей кроличьей постройки, которые случайно попали на поверхность земли. Но близкое знакомство с постройкой кроликов часто прерывали сами эти животные. Если Непоседа надолго задерживался возле кроличьей «крепости», из нор вылезали кролики, не похожие на фуражиров, которых он привык добывать. Это были очень крупные звери с полосатыми чёрно-белыми головами – кролики из касты «солдат». Объединяясь в небольшие группы, они угрожали Непоседе, скаля острые резцы, и даже сами нападали на него. После нескольких укусов Непоседа начал избегать встреч с этими животными, и предпочёл охотиться вдали от «крепости», подстерегая в кустарнике одиночных фуражиров. Пока он не помышлял о нападении на более крупную добычу.

Времена года следуют одно за другим, и зима постепенно сменяется весной. Дни становятся длиннее, солнце светит всё ярче, и это стимулирует перемены в организмах птиц. Остроклюв всё чаще начинает вести себя очень странно: он бегает за Гарпией и «танцует» вокруг неё, неуклюже кружась и вытянув голову вверх. Но, как только Непоседа оказывается рядом, танцы Остроклюва прекращаются, и он начинает вести себя так, словно ничего не происходило. Но перемены неизбежны, и они приближаются с каждым днём.

После удачной охоты семья руакапанги собралась возле добычи – птицам удалось добыть молодого медвежьего кускуса. Остроклюв и Непоседа отделили это животное от стада, и погнали по направлению к Гарпии, затаившейся в кустарнике. Медвежьи кускусы не отличаются умом, и зверь не сразу понял, что попал в ловушку. Только когда его окружили сразу три птицы, он поднялся на задние лапы и приготовился дать последний бой. Но руакапанги атаковали его молниеносными выпадами, не давая животному возможность применить свои крючковатые когти передних лап. Животные, имеющие более сложное поведение, смогли бы отбить атаку руакапанги, действуя сообща, но медвежьи кускусы предпочитают спасаться бегством, оставляя попавшего в беду сородича один на один с хищниками.

Туша медвежьего кускуса – хорошая добыча для руакапанги. Семья может кормиться ею на протяжении нескольких дней, пока мясо остаётся съедобным. Убедившись, что израненное острыми клювами животное погибло, птицы начинают поедать добычу. Остроклюв с усилием разрывает прочную шкуру на боку животного, и вся семья начинает клевать тёплое свежее мясо. Во время трапезы взрослые птицы понемногу оттесняют Непоседу от добычи, и сами поедают вкусную печень и мягкие внутренности. Непоседа не собирается так просто отказываться от своего привилегированного положения и требует к себе внимания – он слегка приседает, имитируя птенца, выпрашивающего добычу, и пробует выхватить из клюва своего отца кусочек мяса. Раньше это проходило без последствий, но в этот раз Остроклюв неожиданно проявляет агрессию. Он выпрямляется, щёлкает клювом, и начинает грубо оттеснять Непоседу от добычи. В ответ Непоседа снова принимает позу птенца, выпрашивающего корм. Но на сей раз к Остроклюву присоединяется Гарпия, и взрослые птицы вдвоём отталкивают Непоседу от общей добычи. А когда Непоседа попробовал обойти их, чтобы оторвать кусок мяса от туши, Остроклюв вцепился в его оперение. Непоседа громко закричал, но Остроклюв не отпустил его. Он лишь крепче схватил собственного сына за перья, и, когда Непоседа резко дёрнулся, в клюве Остроклюва остался пучок его перьев. Вместо еды молодой Непоседа получил первую в своей жизни трёпку.

Непоседа не понимает изменившегося отношения к нему. Раньше ему удавалось выпрашивать мясо, и родители кормили его. Но времена изменились – раньше он был маленьким и требовал родительского внимания. Повинуясь инстинкту, родители кормили его, и в случае необходимости могли встать на его защиту, даже если противник превосходил их силой. Теперь Непоседа ростом уже почти с самку, хотя весит меньше её. Родительский инстинкт у Остроклюва и Гарпии постепенно угас, и они готовятся к новому гнездованию. Увеличение продолжительности светового дня вызвало гормональные изменения в их организмах, и странное поведение Остроклюва – это отдельные элементы брачного танца руакапанги. Пара птиц перед гнездованием становится более агрессивной к сородичам, и птицы видят в собственном отпрыске уже не птенца, а конкурента. Этим и объясняется их поведение по отношению к Непоседе.

Пока пара взрослых птиц поедает добычу, Непоседа вынужден держаться в стороне. Когда он слишком приближается к пирующим родителям, они поворачиваются к нему клювами и издают предостерегающие крики, которые заставляют Непоседу отступить. Остроклюв и Гарпия с жадностью отрывают куски мяса и торопливо заглатывают их – в присутствии Непоседы они ведут себя так, словно он собирается отнять у них добычу. Но они не могут продолжать есть бесконечно, и туша медвежьего кускуса слишком велика, чтобы пара руакапанги могла съесть её всю за один присест. Насытившись, Остроклюв и Гарпия отходят от туши и ложатся на землю отдыхать. Тогда Непоседа осторожно подходит к остаткам добычи, опасливо поглядывая на птиц, которые ещё утром относились к нему не столь агрессивно, и принимали его как своего. После кормления двух взрослых руакапанги на туше остаётся не очень много мягких частей, и Непоседе достаются лишь обрывки мяса. Клюв руакапанги хорошо приспособлен к тому, чтобы рвать мягкое мясо, но, когда все мягкие части съедены и остаётся только мясо на рёбрах, птица с трудом может кормиться остатками мяса. Непоседа начинает рвать остатки мяса клювом, придерживая тушу лапой. Когда он случайно приближается к отдыхающим Остроклюву и Гарпии, птицы встречают его предупреждающим криком, топорщат перья на голове и шее, и широко раскрывают клювы. А затем Остроклюв поднимается, и просто отгоняет Непоседу от остатков добычи.

Расставание с родителями проходит совершенно буднично – когда наступил вечер, молодой Непоседа просто не стал ночевать с ними, а самостоятельно выбрал место в кустарнике, где устроился на ночлег. Его связь с родителями ослабла, но не пропала: он устроился на ночлег неподалёку от них.

Проснувшись на следующее утро, Непоседа стал искать своё привычное окружение – Остроклюва и Гарпию. Они всегда были рядом, сколько Непоседа жил на свете. Но ему удалось найти только ямку в мягкой земле среди кустарника, в которой лежало несколько полосатых перьев. Родители ушли – теперь у них своя жизнь, и Непоседа перестал быть её частью. Молодой самец пока не привык жить самостоятельно – он оглядывается, разыскивая знакомые с рождения образы, но не находит их. До этого дня родители были в его глазах привычной частью окружающего мира, и их близость сулила безопасность и сытость, а позже – успех в охоте. Теперь всё изменилось – началась самостоятельная жизнь, и многие явления открылись молодому самцу руакапанги с другой стороны. То, что раньше было доступно благодаря опыту и умениям родителей, в одночасье стало недосягаемым. Теперь Непоседа сам должен охотиться и заботиться о собственной безопасности. В этот период жизни много молодых птиц гибнет от голода и болезней, а также при неудачной охоте не травоядных зверей или в лапах хищников. Часто охотником на молодых руакапанги становится сумчатый барс. Этот хищник беспощаден, и птица, ослабленная голодом или болезнью, становится лёгкой добычей.

Медвежьи кускусы, ультрадамы и тауровисы – крупные виды травоядных, и охота на них в одиночку очень опасна. Даже сумчатый барс не всегда рискует сразиться с ними один на один, а хрупкая подвижная руакапанги может быть просто растоптана, проколота рогами или разорвана когтями этих зверей. Непоседа оглядывает окрестности, и замечает вдали стадо ультрадам. Это самки с детёнышами, но их стадо слишком велико, чтобы попытаться напасть на них. Защищая детёнышей, ультрадамы могут наносить удары прочными копытами, и Непоседа справедливо опасается охотиться на них. Тем не менее, он готов к самостоятельной жизни – перед тем, как родители прогнали его, он в течение нескольких зимних месяцев упражнялся в охотничьем мастерстве, добывая мелких зверей. И теперь это умение приобрело для него жизненно важное значение.

Непоседа знает, что на территории обширной речной долины есть несколько мест, где водятся кролики-кастеляны, млекопитающие, ведущие общественный образ жизни. Укрытие этих кроликов – крупная, прочная постройка с множеством входов, тоннелей и гнездовых камер. Разрушить, или хотя бы раскопать её – задача, непосильная даже для крупного хищника. При появлении хищников из тоннелей вылезают крупные кролики касты «солдат», смело атакующие врага. Непоседа по опыту знает, что с ними лучше не связываться. В одиночку любой кролик труслив, но вместе «солдаты» этого вида способны отогнать от колонии даже взрослую руакапанги. Поэтому Непоседа предпочитает охотиться более привычным способом: в лесу, в окрестностях укрытия этих кроликов, он выслеживает кроликов-фуражиров, собирающих корм для всей колонии. Под землёй на многие десятки метров от «крепости» тянутся тоннели, по которым кролики выходят на кормовые участки, а на поверхность земли ведут многочисленные выходы.

Непоседа знает, что кролики-фуражиры не отходят далеко от выходов. Если необходимо добраться до участка с более сочной растительностью, то они готовы прокопать новый тоннель, забросив старый, нежели проскакать несколько метров по поверхности земли. Поэтому Непоседа выбирает для засады место неподалёку от выхода из тоннеля. Он выбрал удачное место – один из выходов ведёт к густым кустам, где легко спрятаться. Он прорыт совсем недавно – возле края норы заметна влажная земля. Вполне возможно, что первые фуражиры только начали использовать его, и ещё не знают, что их поджидает в засаде хищник.

Непоседа залёг в засаде, выбрав среди кустарника место, где ему хорошо виден выход из тоннеля. Он умеет сохранять неподвижность, вкладывая силы в один точный бросок. А его оперение не выделяется на фоне растительности, и его не заметит ни добыча, ни кто-то из лесных жителей, способных поднять тревогу и вспугнуть добычу.

Ждать пришлось недолго – вскоре раздался лёгкий шорох, и на поверхности земли показалась голова кролика-кастеляна. Это крупный фуражир – у него на щеках отчётливые белые полосы. Возможно, он смог бы стать «солдатом» колонии – яркая окраска полос говорит о высоком уровне тестостерона в его крови. Но пока он ещё выбирается из колонии за кормом. И он совершенно не подозревает о присутствии руакапанги.

Непоседа легко убил его – удар его клюва пробил голову кролика на месте. Схватив добычу клювом, Непоседа потащил её в укрытие, где начал раздирать её и поедать мясо. Он может склевать лишь наиболее мягкие части туши – внутренности, мясо на ногах и немного мяса в спинной части добычи. Голова и рёбра тоже содержат немало съедобных частей, но руакапанги не умеет обгладывать кости, и оставляет эти части добычи не съеденными.

Пока Непоседа поедал добычу, из ветвей за ним следила птица. Пока самец руакапанги был рядом с добычей, приближаться к нему было бесполезно – в такой ситуации он вполне может атаковать, как поступил бы с любым конкурентом. Но у птицы была совсем иная цель – ей нужен был не просто этот наполовину съеденный кролик. Когда Непоседа отошёл от остатков тушки кролика, с дерева слетела очень крупная птица с коричневой головой и полосатыми зелёными крыльями. Непоседа видел таких птиц раньше, но лишь издалека: если они приближались к нему, родители отгоняли их. Теперь у него есть возможность рассмотреть такую птицу получше. Птица тоже взглянула на Непоседу, после чего уверенной походкой направилась к остаткам его добычи. Кости кролика захрустели в чёрном клюве птицы, а затем она взяла кусок тушки лапой и поднесла ко рту. Это попугай, но особого вида – орлиный кеа, самый крупный вид новозеландских попугаев. Так же, как и руакапанги, это потомок одного из видов коренной новозеландской фауны. Откусывая куски от останков кролика, он бросает пристальные взгляды на Непоседу, готовый в любой момент отойти на безопасное расстояние. Этот попугай ищет союзников в поиске добычи, и сейчас его выбор пал на Непоседу. Орлиный кеа не один – в ветвях его ожидает другая птица. Пара этих попугаев долгое время не покинет Непоседу. Пока Непоседа не понимает, что хотят от него эти птицы – он ещё никогда не охотился вместе с ними, и его родители не делали так. Но орлиные кеа зачастую заключают подобный негласный союз с более крупными хищниками – попугаи поедают остатки добычи своего «покровителя», и помогают ему искать добычу. Некоторые из этих птиц следят за семейными группами сумчатых барсов и поедают остатки их добычи, хотя это опасно – сумчатый барс сам может поймать и съесть такого попугая.

В течение нескольких недель отношения орлиных кеа и Непоседы постепенно укрепляются. Первые дни Непоседа воспринимал своих новых спутников лишь как нахлебников, подбирающих остатки добычи. Но попугаи не претендовали на лучшие части добычи, которые обычно поедает руакапанги, и Непоседа относился к ним весьма равнодушно. Каждый день они появлялись рядом с ним утром и улетали вечером, либо после удачной охоты, получив свою долю добычи. Постепенно Непоседа начал понимать связь между попугаями, сопровождающими его, и удачей в охоте. Попугаи обладают более широкими возможностями для поиска добычи – они высоко летают и у них более широкий обзор. Но они значительно слабее руакапанги, и рассчитывают на совместный успех в охоте. Пара орлиных кеа активно помогает Непоседе высматривать добычу. Летая, попугаи находят подходящую добычу, и привлекают внимание самца руакапанги, садясь на землю рядом с ним и движениями указывая местонахождение добычи.

Непоседа разыскивает добычу в кустарниках, но безуспешно. На земле он видит кучи навоза и отпечатки огромных копыт – незадолго до него через кустарники проходило стадо тауровисов. Эти животные слишком крупные, и Непоседа не пытается преследовать их. Но неожиданно рядом с ним садится орлиный кеа – одна птица из пары, которая сопровождает его последние недели. Непоседа не видел этих птиц с утра, но не придал этому никакого значения. А попугаи в это время облетали территорию, разыскивая подходящую добычу. Птица оглядывается на Непоседу, смотрит на него несколько секунд, и делает несколько шагов. Затем попугай вспархивает, садится на кустарник и оглядывается ещё раз. Его поведение показывает, что он нашёл что-то подходящее для охоты. Попугай ожидает, пока Непоседа подходит ближе, затем взлетает и пролетает ещё немного. Непоседа бегом следует за ним, выходит из кустарника и смотрит в сторону, куда движется орлиный кеа. Попугай не напрасно привлекал его внимание – на горном склоне пасётся стадо небольших животных.

Крупный тауровис предпочитает обитать на ровной местности. Стада этих животных обычны в долинах рек, и часто встречаются в заболоченных местах. А в горах, на крутых склонах, где крупному тауровису двигаться не только сложно, но и опасно, обитает его близкий родственник, другой потомок одичавшей овцы – оровис. Стадо этих животных пасётся среди кустарников на горном склоне. У оровиса задние ноги длиннее и сильнее передних, и животным удобно пастись на горном склоне. Голова оровиса имеет необычное строение – у самцов этого вида толстые лобные кости, а небольшие рога торчат назад и служат только для демонстрации. Мозг оровиса невелик, и массивный костяной «шлем» защищает его, когда животные выясняют отношения. А челюсти зверя довольно узкие – с их помощью оровис может скусывать надземную часть растений довольно низко, просовывая голову в щели между камнями. Самцы оровиса живут в одном стаде с самками, и животные часто напоминают сородичам о своём месте в иерархии, демонстрируя друг другу рога. Для этого зверь опускает голову, и рога поднимаются кончиками вверх. Если соперник не отступает, угроза переходит в нападение – оровис отталкивается сильными задними ногами, и наносит ему удар головой. Пока стадо мирно пасётся, двое самцов заняты выяснением отношений: они глухо стукаются черепами раз за разом. Самцы очень увлечены поединком, и в этот момент не замечают почти ничего, кроме друг друга. Но, пока стадо пасётся спокойно, они могут заниматься установлением иерархии. У самок нет такого костяного «шлема», и они менее агрессивны. Рядом с ними бегают несколько детёнышей, родившихся совсем недавно, и ещё несколько молодых зверей, не достигших полного физического развития, держатся на краю стада.

Непоседа оглядывает стадо, оценивая успешность атаки, а попугай садится на дерево за его спиной и замолкает. Следом за ним появляется вторая птица. Попугаи знают, что их часть охоты почти выполнена, и теперь и ждут начала охоты Непоседы. Молодой самец руакапанги обходит стадо, прячась в кустарнике. Он огибает склон, на котором пасутся оровисы, и заходит к стаду уже не снизу, а сбоку. Так легче бежать, чем вверх по склону, но птица выходит на склон довольно далеко от стада. От оровисов Непоседу отделяет большое расстояние – около ста метров птица должна преодолеть практически на виду у своей добычи, прежде чем достигнет хорошего укрытия – большого камня, за которым можно спрятаться перед атакой. Но это необходимо сделать, чтобы можно было точным броском атаковать стадо и добыть себе жертву. Непоседа выжидает, пока животные снова начнут щипать траву, и затем начинает самую сложную часть охоты. Он осторожно подкрадывается к оровисам, двигаясь на полусогнутых ногах, и припадая к земле при первом признаке беспокойства животных. Когда один из самцов поднял голову и огляделся, Непоседе пришлось прижаться к земле и затаиться за травяной кочкой. Животное, похоже, ничего не заметило – самец вновь принялся щипать траву. Непоседа воспользовался этим моментом, и преодолел ещё несколько метров. Из-под его ноги вылетел камешек, который покатился вниз по склону и звонко щёлкнул по другому камню. Услышав этот звук, оровисы заволновались – несколько животных перестали кормиться и начали тревожно оглядываться. Непоседе вновь пришлось прятаться практически на ровном месте. Птица затаилась в небольшой выбоине возле камня, и легла на землю, вытянув шею. Неяркое оперение служит отличной маскировкой, и животные не замечают Непоседу. Не обнаружив опасности, животные вновь начали щипать траву, и Непоседа смог продолжить подкрадываться. Он преодолел несколько метров до камня, лежавшего совсем рядом со стадом, и затаился за ним. А затем, выбрав удобный момент, он выскочил из своего укрытия, и врезался в стадо оровисов. Животные бросились в разные стороны, спасаясь от неожиданно появившегося хищника. Сильные взрослые звери, спасая свою жизнь, побежали вверх по склону – так хищнику труднее преследовать их, а в искусстве скакать по горным склонам оровису нет равных. Острыми краями копыт они цепляются за неровности камней и легко поднимаются по крутым уступам. Несколько зверей просто заскочили на высокие камни, и оттуда наблюдают за охотой Непоседы. В таких местах они чувствуют себя в полной безопасности – руакапанги не умеет лазить по камням столь же ловко, и даже сумчатый барс не всегда отважится преследовать оровиса в скалах, даже если видит его. Молодые звери менее осмотрительны: в панике они разбегаются в разные стороны, и одно животное бежит по склону вниз. Оно отделяется от общего стада, и Непоседа сразу же переключился на преследование именно этой особи. Оровис заметался, пытаясь добежать до высокого камня, на котором можно спастись от руакапанги, но Непоседа получил неожиданную помощь от своих крылатых спутников. Над преследуемым оровисом появился орлиный кеа. Птица вцепилась когтями в шерсть оровиса, и он в испуге дёрнулся в сторону. Хищный попугай отрезал оровису путь к скалам, и вынудил его бежать в долину, где у него практически нет возможностей спастись от преследования.

Зачастую успех в охоте полностью зависит не от умения охотников, а от стечения обстоятельств. Слепой случай перечеркнул все шансы оровиса на спасение – зверь на скаку попал ногой в нору, вырытую среди травы. Он тут же сломал ногу и покатился по склону, потеряв равновесие. Непоседа увидел, что добыча не может спастись, и сразу прекратил преследование. Он не повторяет ошибки оровиса, и спускается по склону более осторожно. При его приближении оровис вскочил на ноги и попытался убежать, но острая боль в сломанной ноге не позволила ему сделать шага – он тут же оступился и упал. А в следующую секунду над ним выросла фигура руакапанги. Непоседа нанёс один точный удар в шею, в основание черепа,и молодой оровис был мгновенно убит. Увидев, что охота окончена, пара орлиных кеа приблизилась к Непоседе.

Непоседа уже несколько раз сталкивался с тем, что у него отбирал добычу другой хищник, который наблюдал за его охотой и появлялся в нужный момент. Поэтому он первым делом прячет добычу: оттаскивает тушу оровиса в кусты. Здесь вряд ли кто-то сможет случайно увидеть Непоседу, и у него больше возможностей поесть спокойно. Непоседа легко разодрал шкуру оровиса клювом и начал есть. Он сразу же расклевал печень и мягкие внутренности, а затем приступил к мясу на ногах туши. Орлиные кеа ожидают своей очереди терпеливо – если они приблизятся слишком рано, Непоседа может атаковать их, посчитав, что они пытаются отобрать его добычу. Пока птицы соблюдают дистанцию, Непоседа кормится, не обращая на них внимания. Попугаи много раз охотились вместе с руакапанги, и знают, что им обязательно достанется часть добычи. А Непоседа старается наесться впрок, и глотает столько мяса, сколько можно. Неизвестно, когда он сможет столь же удачно поохотиться ещё раз. Наевшись до предела, Непоседа отошёл от остатков добычи, и это было сигналом для орлиных кеа – попугаи приблизились к добыче, и их мощные клювы стали крушить кости оровиса. Острыми клювами орлиные кеа аккуратно вырезали мясо между рёбер добычи, и разодрали шкуру оровиса на ногах и спине туши. Там, где клюв руакапанги не может сорвать мясо с костей, попугаи находят немало съедобного. Наконец, одна из птиц разгрызает боковую часть головы оровиса, и птицы выедают мозг туши. Наевшись, птицы взлетают, и устраиваются на ночлег поблизости от Непоседы. Сам Непоседа больше не желает никуда ходить. Он сыт и становится очень медлительным и ленивым. Найдя удобное место для ночлега, Непоседа забивается в кустарник, и засыпает.

Туша оровиса достаточно велика, и даже после кормления Непоседы и орлиных кеа на ней осталось достаточно съедобных частей. Часть её, возможно, осталась бы даже на следующий день, но на чужую добычу всегда находится немало желающих поесть, которые вряд ли оставят после себя хоть немного съедобного. После наступления темноты возле туши царит некоторое оживление. Вначале в траве послышался шорох, и среди стеблей появилась серая мордочка. Это существо могло бы показаться похожим на какого-то грызуна, но, когда оно принюхивается, слегка приоткрывая рот, вместо характерных плоских резцов в его челюстях видны остроконечные зубы. На голове животного сверху растёт роговой щиток, а уши едва торчат из шерсти. Глаза у этого животного совсем крошечные и почти не заметны среди шерсти. Он почти ничего не видит, поскольку большую часть времени проводит в тоннелях, которые роет в почве. Это таранга – подземный хищник, потомок завезённого человеком горностая. Это животное очень осторожно ведёт себя на поверхности земли и постоянно принюхивается – обоняние является самым важным источником информации для этого зверька. Ориентируясь по запаху, слепой обитатель нор выбрался из травы. Фактически, это ещё один участник удачной охоты Непоседы, и ему полагается законная доля добычи. Спасаясь от Непоседы, оровис попал ногой именно в его нору. Если бы не было этой случайности, неизвестно, чем завершилась бы охота руакапанги.

В предгорьях и горных лесах норы таранги тянутся на многие десятки метров неглубоко от поверхности земли, как норы кротов в Евразии и Северной Америке в эпоху человека. Распространению таранги по изолированным местообитаниям очень способствует одна интересная особенность этого животного, обычная для многих беспозвоночных, но совершенно уникальная для млекопитающих. Таранга – это животное, способное к партеногенезу. Любая неоплодотворённая самка у этого вида периодически приносит потомство, в котором все особи – тоже самки. Поэтому достаточно одной самке этого животного попасть в удобные для жизни места, чтобы образовалась размножающаяся популяция этих животных.

По запаху таранга легко отыскала добычу Непоседы, и вцепилась в остатки мяса. Таранга очень осторожна – она редко появляется на поверхности земли, поскольку приспособлена к роющему образу жизни. Обычно она питается мелкими животными, которые попадают в её систему тоннелей, а мясо – это скорее случайное и приятное дополнение к основному рациону. Подобно всем мелким теплокровным животным, таранга отличается очень хорошим аппетитом, и должна за ночь съесть корм в количестве не менее половины от собственного веса. Поэтому она не упускает возможность поживиться даровым угощением, даже если для этого приходится покидать безопасные норы и выходит в чуждую для себя среду обитания – на поверхность земли. Острыми зубами таранга легко откусывает мясо с костей убитого оровиса, а её маленькая мордочка позволяет ей проникать в места, где клювы руакапанги и орлиного кеа не смогли оторвать мясо. Но таранга всегда должна быть настороже – на поверхности земли она очень уязвима, а остатки добычи крупных хищников привлекают разных обитателей лесов и кустарников, и некоторые из них могут съесть саму тарангу.

Ещё один любитель падали почувствовал запах остатков оровиса. Он понюхал воздух, определив направление, откуда исходит запах, глухо заворчал, и направился на поиски остатков добычи Непоседы. Крупные глаза животного блеснули в темноте жёлтым светом – этот зверь прекрасно видит ночью. Несколько его сородичей также почувствовали привлекательный запах. Они бросили привычную пищу, листья кустарника, и отправились на поиски более привлекательного угощения. Эти звери – медвежьи кускусы. Днём они предпочитают не встречаться с руакапанги, но ночью становятся более смелыми и агрессивными, и могут посягать на остатки добычи дневных хищников. Обычно они питаются листвой, но при возможности охотно поедают падаль. Животные взрослые и достаточно крупные, чтобы никого не бояться, и их несколько, что придаёт им уверенности. Заслышав их тяжёлые шаги, таранга бросилась к норе и скрылась в ней, а Непоседа проснулся и огляделся. Его зрение хорошо приспособлено для дневной охоты, но ночью он видит плохо, и пока предпочитает ничего не предпринимать.

Шорох ветвей приближается, и из кустарника один за другим выходят медвежьи кускусы. Они принюхиваются и быстро находят остатки добычи Непоседы. После пиршества руакапанги и орлиных кеа на туше с одной стороны почти не осталось мяса, но медвежьи кускусы легко переворачивают тушу и находят на ней ещё немало съедобного. Потревоженный Непоседа проснулся и попытался отогнать одного из незваных гостей, который подошёл слишком близко к нему. Но массивный зверь поднялся на дыбы и сделал несколько резких движений когтистыми передними лапами. Это грозное предупреждение, и Непоседа отступает. В любом случае Непоседа в одиночку не смог бы справиться с медвежьим кускусом. Поэтому ночные гости поедают добычу руакапанги, не встречая сопротивления со стороны законного хозяина. В течение двух часов они сумели съесть практически всё, что возможно, и к утру от добычи Непоседы стались только отдельные кости и погрызенные позвонки.

После удачной охоты Непоседу начали преследовать неудачи. Может быть, оровисы стали более осторожными после его нападения, или же орлиные кеа невольно выдают приближение хищника – сложно сказать, что является причиной неудач в охоте руакапанги, но в течение нескольких дней подряд Непоседе не удалось поймать ничего крупнее ящерицы. Он очень голоден, и должен затрачивать много усилий, чтобы добывать пищу буквально по крохам. Случайная добыча вроде ящериц и мелких зверьков хороша для птенца, но не для взрослой птицы – ему нужна крупная добыча. Непоседа пробует охотиться в разных местах, но иногда ему приходится спасать свою жизнь – птица часто видит на земле следы сумчатых барсов, а изредка эти хищники устраивали погоню за Непоседой, и его спасала только его собственная скорость и ловкость. В другой раз он попытался добыть детёныша ультрадамы, но самки заметили его и просто отогнали от потомства. Непоседе вовсе не хотелось испытывать на себе удары острых копыт этих животных, и он проявил благоразумную осторожность. Но голод всё больше даёт знать о себе. Желудок Непоседы сводят голодные судороги, и птица подходит к берегу реки, чтобы напиться – вода хоть как-то ослабит чувство голода. Непоседа выбирает укромное место, где его не заметят крупные травоядные или хищники, и осторожно спускается к воде. Он осторожно пробрался через заросли водяных растений и начал пить, поднимая голову вверх после каждого глотка.

Когда боль в желудке немного утихла, Непоседа посмотрел в воду. Его внимание привлёк маленький водяной жук, суетливо плавающий возле зарослей подводных растений. Непоседа несколько минут следил за ним, надеясь склевать его. Когда жук в очередной раз всплыл к поверхности воды за воздухом, Непоседа клюнул, но промахнулся. Испуганный жук бросился на дно и скрылся в зарослях, а Непоседа вновь принялся смотреть в воду, надеясь поймать хоть что-то съедобное. И от его внимания не ускользнуло движение возле самого дна. По камням движется тень: кажется, что кусок дна ожил и поплыл. Но это не обман зрения, а живое существо – молодая особь неоханазаки. Непоседа смутно помнил, что в воде может таиться опасность, но теперь, когда он стал достаточно большим, ему не угрожает даже взрослый неоханазаки. Рябь и солнечные блики на поверхности воды мешают видеть, но Непоседа всё же заметил, куда скрылось замеченное им существо. Почти по самый живот в воде, он побрёл к тростнику, где в последний раз заметил тень подводного существа. Раньше Непоседа не охотился в воде, но теперь он стал менее разборчив и цепляется за любую возможность заполучить добычу. Когда Непоседа шагает по мелководью, со дна поднимаются клубы ила и песка, которые относит в сторону течение. Сделав несколько шагов, Непоседа почувствовал, как его ноги коснулось какое-то существо. Он взглянул вниз, и заметил прямо под собой извивающееся тело подводного существа. Он заметил, куда поплыло плоское существо, увязая в песке, сделал ещё шаг, и нанёс удар клювом. Охота в воде – странное ощущение для существа, привыкшего к охоте на суше. Вода попала в ноздри Непоседы, и от боли птица резко вытащила голову из воды и чихнула. Любая цапля нанесла бы удар добыче гораздо изящнее, чем Непоседа, но вряд ли она решилась бы напасть на добычу, которую выбрал себе Непоседа.

Несколько раз чихнув, Непоседа взглянул в воду. Он увидел, что возле дна что-то слегка колышется, отбрасывая тень. Непоседа подошёл ближе, и коснулся этого предмета ногой. Он почувствовал знакомое ощущение – прикосновение чего-то слизистого, но на сей раз неподвижного. Непоседа осторожно примерился и выхватил из воды молодую особь неоханазаки. Клюв Непоседы пробил ей голову и убил на месте. Случайный и почти неприцельный удар позволил птице заполучить хороший обед. Непоседа с трудом удерживает добычу – тушка неоханазаки довольно тяжелая и слизистая, она постоянно норовит выскользнуть из клюва птицы. Быстро выбравшись на берег, Непоседа бросил добычу на землю и начал расклёвывать её, прижав лапой. Возможно, Непоседа просто очень голоден, но ему кажется, что у мяса неплохой вкус. Мясо неоханазаки очень нежное, а скелет сравнительно слабо окостеневает и легко поддаётся, когда Непоседа отрывает очередной кусок мяса.

В стороне слышится знакомое хлопанье больших крыльев, а потом два резких скрипучих голоса – пара орлиных кеа, сопровождавших Непоседу, нашла своего покровителя, и рассчитывает на остатки его обеда. Но вряд ли им достанется что-то съедобное – Непоседа жадно рвёт добычу и проглатывает её большими кусками. Когда же один из орлиных кеа слишком неосторожно приблизился к пирующему хищнику, Непоседа распушил перья на голове и шее, и грозно защёлкал клювом. В такие моменты опасно находиться с ним рядом, и попугаи отошли от него подальше. Тушка неоханазаки кусок за куском исчезает в желудке Непоседы. Наконец, когда от добычи осталась лишь голова, Непоседа закончил пиршество. Он побрёл в ближайшие кустарники, чтобы как следует отдохнуть. Давно забытое чувство сытости сделало его ленивым и сонным, и птица решила найти себе место для отдыха.

Когда Непоседа ушёл, орлиные кеа приблизились к остаткам его добычи. Им не досталось почти ничего съедобного – только голова неоханазаки с обрывками мяса, и несколько кусков кишок земноводного. Череп захрустел в клювах попугаев, а затем одна из птиц подобрала обрывок кишок, облепленный землёй, и проглотила. Чтобы поесть ещё чего-нибудь, птицы должны искать добычу сами. Но они не бросят Непоседу – с ним охотиться значительно выгоднее.

Непоседа успешно пережил время разлуки с родителями, и ему уже идёт третий год жизни. Его жизнь значительно изменилась по сравнению с первым годом, когда он только начал жить самостоятельно. Он успешно прошёл через критический период жизни, и сумел избежать гибели в пасти хищников или голодной смерти. Теперь Непоседа уже достаточно крупный – он размером с взрослого самца своего вида. Но пока он ещё слишком молодой, чтобы участвовать в размножении. Прошло время, когда Непоседа жил на границе территорий взрослых пар сородичей, и теперь у него есть своя территория, границы которой ревностно охраняются, а чужаки изгоняются. Если необходимо, Непоседа может вступить в драку за территорию с любым из сородичей. Но Непоседа не может одновременно контролировать все границы территории, и чужаки изредка заходят в его владения.

Ветви кустарника шуршат, и из них появляется ещё одна руакапанги. Эта птица немного мельче Непоседы, и ведёт себя значительно осторожнее. Она вздрагивает и озирается, услышав слишком резкие звуки, и старается быть как можно менее заметной. Эта птица – самка. Она примерно на год младше Непоседы, и лишь недавно начала самостоятельную жизнь. Ей повезло остаться в семье немного дольше – самца, который был её отцом, убил сумчатый барс. Её мать, не успев образовать пару к сезону размножения, не прогнала свою дочь, и эта самка смогла пережить критический возраст, охотясь вместе с матерью. Но в этом году у её матери появился новый самец, и пара птиц, готовясь к размножению, выгнала молодую самку со своей территории.

У этой самки есть небольшая примета – на голове над правым глазом растёт несколько белых перьев. Они унаследованы Белобровкой от матери. Видно, что птица голодна – заметив крупного жука, она склёвывает его и глотает вместе с жёсткими надкрыльями. Опытный охотник, возможно, даже не взглянул бы на такую добычу, но Белобровка отчаянно цепляется за жизнь. Сейчас у неё критическое время – первые недели самостоятельной жизни. И она должна применить все охотничьи навыки, полученные во время семейной жизни, чтобы выжить.

В траве слышится шуршание, а стебли шевелятся – крошечный землеройкоёж обнюхивает траву. Это суетливое животное должно постоянно искать корм – у него быстрый обмен веществ. Липкий слизистый след подсказал этому зверьку, что по траве проползла крупная улитка – неплохая добыча для такого хищника. И землеройкоёж бросился за ней. Догнать улитку для такого подвижного зверька – дело нехитрое. Он быстро отыскал моллюска, и его не остановило то, что раковина улитки имеет слишком броский цвет – белая с чёрными пятнами. Землеройкоёж атаковал улитку, вцепившись в её ногу, и в ответ тут же получил изрядную порцию липкой вонючей пены со жгучим вкусом. Чесночная улитка в очередной раз смогла спастись от врага, а зверьку придётся повозиться, очищая с головы ужасное оружие улитки. И в этот момент зверёк потерял бдительность, что тут же стоило ему жизни. Увлечённый охотой, он не заметил, что за ним наблюдала большая птица. Белобровка нанесла ему один удар клювом, и сразу же убила его. За время самостоятельной жизни ей уже пришлось охотиться на этих животных. Добыв такое существо в первый раз, она сильно уколола язык его иглами и бросила добычу. Позже она приспособилась глотать этих колючих зверьков без проблем. Землеройкоежи довольно многочисленны в лесах и кустарниках Новой Зеландии, и Белобровка, научившись охотиться на них, получила доступный источник пищи.

Белобровка осторожно подняла убитого землеройкоежа, развернула его головой вперёд, и заглотнула целиком вместе с иглами. Она очень голодна, если польстилась на такую добычу. Но, возможно, охота на таких существ помогла бы ей выжить. В своё время Непоседа выжил именно благодаря тому, что научился охотиться самостоятельно, ещё находясь под защитой родителей.

Находясь на чужой территории, Белобровка должна сохранять осторожность – встреча с хозяином территории не обещает ей ничего хорошего. В отличие от млекопитающих, руакапанги не пользуется обонянием при общении с сородичами, и не может обнаружить на своей территории постороннего, не увидев его. Но эти хищники обладают хорошим зрением, и их восприятие помогает им особенно чётко различать движение.

Непоседа обходит свои владения регулярно, и ему уже приходилось несколько раз прогонять чужаков, решивших поселиться на его территории. Когда-то он сам был таким же бродягой, и много раз ему самому приходилось спасаться бегством от взрослых сородичей. Но он подрос, выдержал трудности жизни в молодости, и сумел обзавестись собственной территорией. Если на его территории будет жить ещё несколько птиц, пищевые ресурсы быстро иссякнут и все её обитатели будут голодать. Поэтому Непоседу очень заинтересовали большие птичьи следы, которые он однажды обнаружил на речном берегу. Они мельче, чем его собственные, но, несомненно, принадлежат его сородичу. Рано или поздно должна произойти встреча, последствия которой будут вполне очевидными.

Может быть, Непоседа не искал чужака на своей территории специально, или Белобровка держалась осторожно, но, так или иначе, они встретились лишь через неделю после того, как Непоседа обнаружил на своей территории следы присутствия сородича. За это время Белобровка несколько раз удачно поохотилась на кроликов, и её начал сопровождать один орлиный кеа, подъедавший остатки её добычи. Не исключено, что Белобровка могла незаметно прожить на территории Непоседы значительно дольше, но орлиный кеа, постоянно сопровождающий её, слишком заметен издалека. И именно он вывел Непоседу на след чужака.

Непоседа охотился, когда заметил одинокого орлиного кеа, сидевшего на дереве и внимательно смотревшего вниз. В этот день Непоседе удалось изловить лишь нескольких ящериц и какого-то мелкого грызуна. Поэтому он искал более существенную добычу. А присутствие крупного хищного попугая, который слишком терпеливо ожидает чего-то, сидя на ветке, может означать только одно: под деревом какой-то хищник поедает свою добычу. Конечно, это вполне может оказаться крупный сумчатый барс, от которого лучше держаться подальше, но также это может быть сородич или мелкий хищник, на которого можно попробовать напасть и отнять добычу. И Непоседа решил узнать получше, чего ожидает орлиный кеа. Он начал осторожно приближаться к дереву, поглядывая на птицу, осторожно пригибаясь и готовый в любую минуту броситься наутёк, если встреча будет слишком опасной. Непоседа приближался к дереву, используя все попадающиеся по пути укрытия. Наконец, он выглянул из-за кустарника, и увидел сородича, который расклёвывал тушку кролика, явно отнятую у какого-то хищника. Страх моментально пропал, и в Непоседе взыграло чувство хозяина территории. Несмотря на то, что чужаком оказалась молодая самка, Непоседа настроен весьма решительно и агрессивно. Он ещё молод, чтобы образовать семью, и его реакция даже на представителей противоположного пола пока проста и однозначна. Непоседа вышел навстречу Белобровке, щёлкая клювом и взъерошив перья. Инстинкт препятствует применению оружия против сородичей, поэтому Непоседа не бьёт Белобровку клювом. Он лишь демонстрирует ей собственные размеры, вытянувшись в струнку и встряхивая распушенными перьями. В ответ на его демонстрации Белобровка защёлкала клювом и тоже несколько раз встряхнулась. И тогда Непоседа бросился на неё и оттолкнул её грудью от остатков добычи. Белобровка едва устояла на ногах, а Непоседа развернулся, и снова начал наступать на неё, издавая неприятный скрежещущий крик. Под агрессивным натиском Непоседы Белобровка прекратила попытки демонстрации претензий на территорию и начала отступать. Заметив, что его боятся, Непоседа удвоил усилия по изгнанию чужака. Он стал делать ложные выпады клювом, от которых Белобровка едва успевала увёртываться. А затем он ещё раз с разбега ударил отступающую самку грудью. Его предупреждений вполне достаточно, чтобы самка поняла, что на этой территории ей нечего делать. Белобровка развернулась и побежала прочь, слыша за собой топот ног Непоседы. Он гнал самку до пограничной территории, не давая ей остановиться. Когда самка убежала, Непоседа несколько раз прошёл по «ничьей» земле, которая отделяет его владения от территории, занятой семейной парой птиц, которые были чуть моложе его родителей. Оглядевшись и убедившись, что самка не собирается возвращаться, он вернулся на свою территорию и через несколько минут полностью забыл о существовании Белобровки. Пока Непоседе не нужны конкуренты, и он не собирается делить свою территорию ни с кем.

Поздняя весна в Новой Зеландии – это время перемен. В это время большинство местных животных приносит потомство. Медвежьи кускусы приносят потомство ещё зимой, совершенно незаметно для окружающих. В это время они находятся в состоянии неглубокого зимнего сна, и прерывают его только затем, чтобы почистить сумку и почувствовать, как недоразвитый новорождённый детёныш прополз в сумку и прикрепился к соску. А весной, при выходе из спячки, в сумке каждой самки уже находятся несколько довольно хорошо развитых детёнышей. Потомство сумчатых развивается медленно, и только в начале лета молодые звери смогут покинуть сумку своей матери, чтобы далее жить на её спине. Другие млекопитающие, из числа плацентарных, приносят значительно более развитое потомство. Самки ультрадамы для родов собираются в большие стада – так безопаснее. Самки выделяют особые запахи, которые синхронизируют развитие ещё не родившихся детёнышей, и потомство ультрадамы рождается в очень сжатые сроки – все самки в стаде телятся в течение двух – трёх дней.

В это время стада ультрадамы постоянно сопровождают хищники и падальщики. Если детёныш рождается мёртвым, его быстро находят орлиные кеа, которые съедают его труп за считанные часы. Иногда эти попугаи отгоняют новорождённых детёнышей от самок и нападают на них. Время от времени в кустарнике вблизи стада ультрадамы мелькает пятнистая спина сумчатого барса. Его интересует не потомство ультрадамы, а взрослые самки, ослабевшие после родов. Иногда у самок бывает послеродовой паралич, и они не могут нормально ходить. Такую добычу легко поймать, а осиротевший детёныш сразу же становится жертвой других хищников. Среди плотоядных животных, сопровождающих стада ультрадамы, часть встречаются руакапанги.

Непоседа наблюдает за стадом, выбирая себе добычу. Он заметил, что одна из самок с детёнышем отошла далеко от основного стада. Бросаться за добычей в стадо очень опасно – защищая собственного детёныша, самки ультрадамы поднимаются на дыбы и бьют врага передними ногами. У неё нет таких же эффектно выглядящих и опасных рогов, как у самца, и сама самка этого вида гораздо мельче, чем самец, но удары её копыт очень опасны: иногда неосторожная руакапанги может поплатиться жизнью за ошибку на охоте. Непоседа знает, что такое разъярённая самка ультрадамы – когда-то в детстве ему приходилось спасаться от копыт этого зверя, когда он, ещё только оперившийся птенец, неосторожно отошёл от родителей и приблизился к самке ультрадамы с детёнышем. Но он умеет правильно организовать нападение, и лучшая цель для его атаки – детёныш самки, пасущейся вне стада. Он опасается взрослой самки, которая крупнее и сильнее его, и старается выбрать удачный момент, чтобы отделить детёныша от его матери. Ультрадамы делают в кустарниках сеть троп, которой пользуются из года в год. Некоторые тропы со временем зарастают, и взрослое животное не может пройти по ним. Зато более мелкая руакапанги легко пробирается через кустарники благодаря обтекаемой форме тела и узкой голове. Непоседа пользуется тропами ультрадамы, чтобы подобраться ближе к стаду, оставаясь незамеченным. Он прячется в кустарнике, стараясь не показываться животным на глаза. Кроме того, ультрадама не различает некоторых цветов, и Непоседа со своим пёстрым оперением, застывший на фоне кустарников, почти незаметен для этого оленя.

Непоседа подкрадывается ближе к выбранным животным. Он старается пользоваться старыми тропами ультрадамы, не показываясь на широких тропах, которыми пользуются эти звери. Самка с детёнышем не замечают его приближения, и всё остальное стадо, похоже, также уверено в своей безопасности. Достаточно хотя бы одному животному «залаять», чтобы все взрослые звери насторожились, а детёныши бросились бы к матерям, ища защиты. Но пока всё спокойно.

У ультрадамы относительно длинные и узкие челюсти. Это животное питается мягкой растительностью – разнотравьем и листвой кустарников. Поэтому животным приходится держаться в местах, где хищникам удобно прятаться. Это обстоятельство животные компенсируют тем, что держатся большим стадом, в котором всегда находится особь, замечающая врага вовремя. Но Непоседа пока остаётся незамеченным, и подбирается ближе к своей добыче. Когда детёныш отошёл слишком далеко от матери, Непоседа решил атаковать. Он выскочил из укрытия, и помчался к детёнышу. В последний момент самка заметила его, и побежала следом, но Непоседа раньше её догнал детёныша, и нанес ему глубокую рану клювом. Детёныш закричал от боли пронзительным дрожащим голосом и бросился в кусты, а Непоседа отбежал в сторону, и остановился. Где-то в стаде ультрадам одна из самок увидела его, и начала «лаять». К её голосу присоединились голоса ещё нескольких особей, и вскоре над кустами стоял оглушительный шум. Самка, потеряв своего детёныша из виду, начала подзывать его, одновременно поглядывая на Непоседу. Он старался сохранять дистанцию, чтобы не вызвать агрессию самки, и одновременно ему нужно было на слух определить, где находится раненый детёныш. Когда в кустах раздался голос детёныша ультрадамы, отозвавшегося на голос самки, Непоседа сразу же продолжил его преследовать. Несколькими длинными прыжками ему удалось проскочить мимо самки ультрадамы, прежде чем она начала нападение на него, и преследование детёныша продолжилось в кустах, где самка ультрадамы мало чем могла бы помочь своему потомству. Непоседе удалось оттеснить детёныша от самки, и цель охоты была почти достигнута. Рана на боку детёныша ультрадамы была очень глубокой, и на его пятнистой шкуре краснела полоса крови. Он слабел с каждой минутой, и Непоседа легко догнал его. Услышав шорох ветвей, детёныш ультрадамы бросился прочь, и Непоседа побежал за ним. Он погнал добычу по кустарнику, приближаясь к ней с каждой секундой. Наконец, детёныш ультрадамы споткнулся об корень и упал, сломав хрупкие кости ноги. А в следующую секунду удар клюва Непоседы пробил его череп, и детёныш погиб. Где-то на окраине кустарника бродит самка ультрадамы, подзывая своего детёныша. Но она не знает, что он больше никогда не откликнется на её голос. Много детёнышей ультрадамы гибнет каждый год, и их гибель – это часть естественного природного равновесия в местах обитания ультрадамы.

Непоседа оттащил добычу подальше в кусты и начал расклёвывать. Он услышал хлопанье огромных крыльев, и заметил, как неподалёку на ветку небольшого дерева уселась пара орлиных кеа – его неизменные спутники. Обычно они всегда помогали ему охотиться и не мешали есть. Но сейчас они – скорее досадная помеха, чем помощники.

Не только руакапанги следит за орлиными кеа. Другой хищник также слышал шум погони и видел, как две больших птицы уселись на дерево и начали смотреть куда-то вниз, очень долго не улетая. Этот хищник – сумчатый барс, огромный старый самец, изгнанный из гарема более молодым соперником, но ещё не отказавшийся от борьбы за жизнь. Сейчас, когда он вынужден жить в одиночку, ему стало гораздо труднее обеспечивать себя пищей. Раньше он мог положиться на слаженность действий членов группы, где был вожаком, и его группа добывала даже таких гигантов, как взрослые тауровисы. Но теперь ему приходится затратить много сил, чтобы досыта наесться. Он использует разнообразные приёмы охоты и часто следит за орлиными кеа, определяя по их поведению наличие добычи. При удобном случае старый сумчатый барс пользуется добычей других хищников – пользуясь превосходством в весе и силе, он легко отгоняет их и отбирает у них пищу. Заметив, что орлиные кеа проявляют интерес к чему-то скрытому за кустами, хищник решил проверить, что там находится. Разыскивая добычу, он нюхает воздух, и обоняние подсказывает, где надо искать добычу. Старый сумчатый барс направляется прямо к тому месту, где Непоседа начал поедать добытого телёнка ультрадамы.

Непоседа легко разорвал шкуру добычи и начал клевать мясо. Пока никто не посягает на добычу, он поглощён только едой. Непоседа отрывает куски мяса и глотает их, наслаждаясь пищей. Когда-то ему приходилось голодать, но теперь он – опытный и сильный охотник, способный прокормить себя. Но, увы, хищникам среднего звена вроде Непоседы часто приходится против собственного желания кормить более крупных и сильных хищников.

Орлиные кеа закричали скрипучими голосами и взлетели. Услышав их, Непоседа поднял голову и огляделся. В кустах он заметил какое-то движение – очевидно, животное, которое он пока плохо видел, послужило причиной испуга попугаев. Не зная, с кем придётся встретиться, но полный решимости защитить добычу, Непоседа распушил перья и защёлкал клювом. Он не сводил глаз с животного, которое приближалось к нему, скрываясь в кустах. Наконец, незваный гость подошёл ближе, и Непоседа почувствовал страх. Сомнений не было: ему с детства были знакомы пятнистая пушистая шкура этого зверя, его большие глаза, длинный хвост и когтистые лапы. Сумчатый барс – единственный вид хищников Новой Зеландии, который реально опасен для взрослой руакапанги.

Самец сумчатого барса с наслаждением втянул воздух ноздрями. Он почувствовал аппетитный запах крови и плоти телёнка ультрадамы. Мясо этого животного очень вкусно, и сумчатый барс в свои лучшие годы часто добывал таких животных. Он опасался только взрослых самцов этого оленя, но позже, когда он стал главой клана, он легко убивал даже таких зверей. Хищник взглянул на молодого самца руакапанги, который распушил оперение и пытался защитить свою добычу. Он даже в молодости не считал этих птиц серьёзными противниками, и иногда даже нападал на них и разорял их гнёзда. Вряд ли его сможет остановить это существо. Поэтому сумчатый барс смело шагнул вперёд.

Непоседа до последнего момента старался защитить добычу. Но он понимал, что ему вряд ли удастся это сделать. В воспоминаниях его детства остался момент, когда родители пытались отогнать такого зверя, спасая его и ещё одного птенца, который тогда был в выводке. Тогда двум взрослым птицам с трудом удалось отогнать хищника, который был меньше этого гиганта. Теперь ему приходится отступать, когда старый самец сумчатого барса приближается к его законной добыче. В конце концов, ситуация становится критической – хищник слишком приблизился, и напасть на него означает подвергнуть опасности собственную жизнь. Осторожность берёт верх, и Непоседа принимает быстрое решение – он бросает добычу и убегает. Сумчатый барс даже не стал его преследовать – он поднял с травы оставленную Непоседой добычу и скрылся с ней в кустах.

Клан, в котором ранее был этот самец, обитает на той же территории, что и Непоседа. Сумчатые барсы охотятся на более крупных и сильных животных, чем руакапанги, поэтому не конкурируют с ними. Между этими хищниками складываются весьма напряжённые отношения – сумчатые барсы нападают на руакапанги и часто отбирают добычу этих птиц, пользуясь превосходством в физической силе. Но руакапанги может охотиться на животных, которых сумчатый барс не сможет догнать – на оровисов и молодых ультрадам. Зато сумчатый барс, проигрывая руакапанги в скорости, пользуется при охоте грубой силой, и тогда его добычей часто становятся недоступные руакапанги взрослые тауровисы и огромные самцы ультрадамы.

Стадо тауровисов кормится в долине реки. Эти звери облюбовали богатую кормом местность, где в изобилии встречаются крупные травянистые растения, кустарники и деревья. В середине дня зверям становится жарко, и они спасаются от зноя в воде. Звери входят в реку, поднимая со дна клубы ила и песка. Благодаря широким копытам они не вязнут в песке и на топкой болотистой почве, и чаще всего живут во влажной местности, тем самым избегая конкуренции с ультрадамой. В воде тауровисы могут позволить себе быть неосторожными – в реках Новой Зеландии нет животных, которые могут напасть на них. Крупные новозеландские хищники также не охотятся в воде, а неоханазаки не представляет опасности даже для новорождённого тауровиса. Взрослые неоханазаки и молодняк, у которого едва развились лапы, спешно покидают засады на дне реки, когда слышат тяжёлую поступь этих травоядных. Тауровисы заходят в воду по брюхо, некоторое время стоят в воде, наслаждаясь прохладой, а затем ложатся, и на поверхности воды остаются только их головы и спины. Взрослые животные уходят дальше от берега, а молодняк предпочитает резиться на мелководье. Телята тауровиса устраивают шумные игры в воде – они скачут друг за другом, поднимая тучи брызг, встают на дыбы и с силой падают в воду, или плавают возле родителей, лениво дремлющих в воде.

Тауровисы охотно едят мягкую водную растительность. Русло реки поросло валлиснерией, и её листва колышется на течении длинными зелёными лентами. Эта водяная трава, завезённая человеком миллионы лет назад, легко могла бы перегородить реку плотными зарослями и превратить мелководья в болота. Но тауровисы и другие травоядные млекопитающие, которые кормятся на реке, регулярно прореживают заросли, охраняя русло от зарастания. Животные выдёргивают эту траву большими пучками, но это не наносит зарослям ущерба – быстрорастущее растение вскоре восстанавливает биомассу. Также любимая пища тауровисов – прибрежные тростники. Животные легко выдёргивают их из мягкой почвы и пережёвывают целиком. Они особенно любят сочные основания стеблей и корневища тростника.

Глава стада, крупный самец, следит за порядком среди подчинённых ему животных. Он лениво пережёвывает мягкую растительность, бросая взгляды на берег и тростники. Он не раз сталкивался с нападениями хищников, укрывающихся в прибрежных зарослях. По одному боку под шерстью у него тянется длинный шрам – один раз, много лет назад, в приречных зарослях его атаковал молодой сумчатый барс. Тогда самец тауровиса спасся тогда, в испуге бросившись в реку, и хищник, избегающий воды, вынужден был отпустить его. В течение многих лет, став главой стада, самец тауровиса сохраняет осторожность, находясь возле воды. Другие особи из подвластного ему стада также отдыхают в воде и на мелководье. В это время мелкие птицы собираются на спинах тауровисов и разыскивают паразитов в их шерсти. Они ведут себя очень смело – прыгают по головам, заглядывают в уши и ноздри тауровисов, и даже осторожно очищают шерсть возле глаз зверей. Над глазами тауровиса растут костяные «козырьки», образованные разросшимися лобными костями, и под ними часто селятся паразитические насекомые. А птицы осторожно выбирают их оттуда, облегчая зуд, и в этот момент тауровис замирает, позволяя птице беспрепятственно искать паразитов. Кроме того, птицы обладают более острым зрением, и раньше замечают приближение хищника.

Вечером, когда дневная жара спадает, тауровисы покидают воду и пасутся на суше. Эти травоядные поглощают большое количество растительной пищи, и почти всё свободное время заняты едой. Даже ночью, время от времени впадая в глубокий сон на несколько минут, эти животные не перестают жевать жвачку. Молодняку живётся значительно проще, чем взрослым зверям. Среди стада рядом с самками резвятся несколько телят. Они лишь пробуют пищу взрослых животных, а основу их рациона составляет питательное молоко, богатое жиром. На таком рационе они быстро растут и обладают массой свободного времени, которое расходуют на игры. Они бегают друг за другом вокруг взрослых животным, и даже с разбегу поддают лбом по ногам своей матери. Пока они маленькие, им прощаются такие шалости, но, когда молодняк подрастёт, ему придётся занять низшую ступень в иерархии стада. В стаде уже есть такие животные: два более крупных самца трёхлетнего возраста. Эти животные уже достаточно подросли, чтобы обходиться без материнской заботы, но ещё слишком слабы, чтобы пробиться на высшие ступени в иерархии стада. Они заняты совсем не детскими играми – молодые самцы меряются силами, сталкиваясь широкими лбами. Их удары пока слабы, а лбы не такие широкие. Лоб взрослого тауровиса больше похож на наковальню. Он слегка выпуклый, очень широкий, и образован толстыми костями черепа. Такой лоб выдерживает нагрузки, связанные с брачным пылом огромных самцов, а при необходимости удар такого лба легко сокрушит кости хищного зверя, если он неудачно нападёт на этого зверя.

Тауровисы осторожны – они часто нюхают воздух, стараясь заблаговременно обнаружить признаки присутствия врага. Но эволюция уравнивает шансы хищников и добычи – в ответ на появление осторожной и сильной добычи появляется умный и скрытный хищник, который умеет убивать. За миллионы лет до неоцена, в раннеисторическую эпоху, крупнейшим хищником Новой Зеландии был гигантский орёл, охотившийся на нелетающих птиц моа. В неоцене главный хищник Новой Зеландии – сумчатый барс, единственное животное, способное убить тауровиса. Руакапанги редко отваживается охотиться на детёнышей этого великана, а сумчатый барс держит в страхе тауровисов любого возраста, вплоть до зрелых самцов в самом расцвете сил. Пасущиеся тауровисы не замечают, что за ними наблюдают сразу несколько хищников, скрывающихся в зарослях. Хищники хорошо видят друг друга, и действуют как единое целое. Они охотятся целой группой – это более эффективный способ охоты, чаще приводящий к успеху.

Клан сумчатых барсов окружает стадо тауровисов. Хищники стараются не выдавать себя лишними движениями. Они подолгу замирают в кустарнике, а их пятнистая шкура служит прекрасной маскировкой. Главная задача хищников – выбрать жертву, отсечь её от стада, и убить как можно быстрее. Клан сумчатых барсов – это семейная группа под управлением молодого сильного самца. Все самки клана родственны друг другу – это две сестры и две их дочери. А самец, управляющий кланом, пришёл со стороны примерно два года назад. Он изгнал старого самца и убил нескольких его детёнышей, которые к тому моменту достаточно выросли и покинули материнскую сумку. Поэтому сейчас единственное, что связывает старого самца, живущего на краю территории клана, с его бывшей семьёй – это один детёныш, который на момент воцарения молодого самца едва успел родиться, и потому избежал смерти, находясь в сумке матери. Прочие детёныши – это потомство нового хозяина клана. Они не участвуют в охоте, держась подальше от стада тауровисов.

Сумчатые барсы постепенно смыкают окружение. Похоже, что тауровисы не заметили их, и у клана есть возможность успешно завершить охоту. Пока взрослые тауровисы кормятся, ощипывая листья кустарника, молодые тауровисы вновь начали выяснение отношений. Они ведут себя уже как взрослые звери во время гона: ревут, роют копытом землю и качают головой. Они демонстрируют друг другу лбы, которые только начали разрастаться в ширину, и затем бросаются друг на друга и сталкиваются лбами. Некоторое время они пытаются опрокинуть друг друга, приподнявшись на задних ногах и покачивая головой из стороны в сторону, но затем расходятся и вновь начинают демонстрировать себя сопернику. Их дуэль пока носит игровой характер – звери ещё не достигли половой зрелости и своего предельного размера, поэтому не могут нанести друг другу вред. Однако, они всерьёз увлеклись этой игрой, и не заметили, что стадо постепенно разбрелось, и поблизости от них не осталось ни одного взрослого животного. Зато это заметили хищники, окружившие стадо, и охота началась.

Сразу две самки сумчатого барса ворвались в стадо и помчались сквозь него, распугивая взрослых зверей. В первые секунды тауровисы не могут понять, что происходит, и тревожно ревут. Стадо гигантов охватывает паника, и это как раз то, что нужно хищникам. Самки сумчатого барса рычат и совершают агрессивные выпады на животных, которые приближаются к ним. Их цель вполне определённая – не дать стаду соединиться. Маленькие детёныши тауровиса в панике бросились к матерям, рассчитывая на их защиту, и самки закрывают их от хищников своими телами. Прочие животные отступают от самок сумчатого барса, и почти всё стадо сбивается вместе. Лишь два самца тауровиса, ещё несколько минут назад мерявшиеся силой, остались вне защиты стада, и теперь их жизнь находится в опасности. Они становятся мишенью ещё для одной самки, которая ожидала нужного момента в засаде с другой стороны стада. Когда она выскочила и помчалась к молодым самцам, они бросились в разные стороны, тревожно ревя. Самки, распугавшие стадо, тоже включились в погоню. Одному самцу удалось оторваться от преследователей – он побежал быстрее, перебежал дорогу одной из самок сумчатого барса, гнавшей их, повернул в сторону стада и вскоре присоединился к сородичам. А второй самец остался в одиночестве, и всё внимание хищников переключилось на него. Самки сумчатого барса не старались догнать его, но, когда животное пыталось свернуть в сторону стада, хищники забегали между ним и остальным стадом, не давая самцу тауровиса найти спасения среди сородичей. Ему приходится бежать только вперёд, но он видит, что обгоняет своих преследователей. Молодому тауровису кажется, что он сумел обогнать хищников и спастись, но на самом деле это не так: он бежит навстречу собственной смерти. Самки сумчатого барса отгоняют его от стада всё дальше, направляя молодого тауровиса в сторону высокого дерева, одиноко возвышающегося над зарослями. На одной из ветвей его уже ожидает ещё один охотник, которому принадлежит право решающего удара – взрослый самец, глава клана. Самки носят в сумках потомство, и поэтому не рискуют нападать на крупное животное, опасаясь повредить детёнышей. Им отведена лишь роль загонщиков. Онипрекрасно справились со своей задачей – молодой тауровис бежит туда, куда нужно. Одна за другой самки сумчатого барса переходят с бега на шаг. Тауровис также останавливается. Он устал и хрипло дышит, а его бока вздымаются и опадают. Тауровис видит, что где-то позади него кусты шевелятся, и среди них мелькают спины его преследователей. Поэтому он продолжает спасаться от самок сумчатого барса, но уже шагом. Он устал, но и хищники тоже не могут продолжать погоню с той же скоростью. Однако, это им не нужно – самки сумчатого барса видят, как среди ветвей осторожно крадётся глава их клана. Тауровис просто не понимает, что смерть может прийти ещё и сверху.

Самец сумчатого барса одним точным прыжком бросился ему на шею, разорвал когтями бока и нанёс несколько сильных укусов в спину. Неожиданная острая боль пронзила тело тауровиса, и он кинулся через кусты, оставляя на них пятна крови, и неся на спине страшного седока. Во время бега тауровиса самец держится на нём, вцепившись когтями, и продолжает кусать его в позвоночник.

Тактика умерщвления добычи у сумчатого барса очень проста – сильными резцами он прокусывает продолговатый и спинной мозг добычи. Гигантский самец ультрадамы с тяжёлыми рогами гибнет от одного точно нанесённого укуса, но тауровис в этом отношении оказывается защищённым от нападения сумчатого барса. На затылке тауровиса кожа очень толстая, а основание черепа достаточно прочное, чтобы выдерживать сильные нагрузки – тауровисы сражаются друг с другом, бодаясь. Обычный способ убить добычу здесь срабатывает не сразу, и самец сумчатого барса подвергается большой опасности во время такой охоты.

Кровь стекает по плечам молодого тауровиса, его шкура разодрана мощными зубами сумчатого барса, и животное постепенно слабеет. Самец сумчатого барса крепко вцепился в спину этого зверя, и из глубоких ран, нанесённых его когтями и зубами, льётся кровь. Наконец, самцу удалось вонзить зубы в один из шейных позвонков. Послышался слабый хруст кости, и большое животное упало. В момент падения тауровиса самец сумчатого барса спрыгнул с него. Когда он приблизился к своей добыче, тауровис уже не дышал, а один его глаз неподвижно уставился в небо и остекленел. Самец полизал кровь, стекающую по боку добычи, и стал ждать остальных членов клана. Ему удалось убить тауровиса почти без потерь – только на одной лапе кровоточила рана, нанесённая, очевидно, веткой, когда тауровис вёз хищника на спине, продираясь через кустарник.

Неподалёку зашелестели ветки. Самец сумчатого барса поднял голову и принюхался. Обоняние подсказало ему, что опасности нет – это собираются самки его клана. Они выходят из кустарника одна за другой, и окружают поверженного тауровиса. Самки очень устали – они тяжело дышат. Не каждый раз их охота заканчивается такой удачей, но сейчас их усилия увенчались успехом.

Вдалеке слышатся тревожные голоса тауровисов, которые звучат всё тише и тише. Испуганное появлением хищников и запахом крови, стадо тауровисов уходит подальше от опасного места. А клан сумчатых барсов приступил к еде. Звери легко разрывают когтями прочную шкуру тауровиса, и жадно вгрызаются в тёплое мясо. Они на несколько секунд оторвались от добычи, когда в кустах снова послышался шорох. Возле места пиршества клана появилась ещё одна самка. Она не принимала участия в охоте, но члены клана не проявляют к ней агрессии, и она беспрепятственно подходит к туше. Всё объясняется очень просто: на её спине сидит детёныш, крепко уцепившись лапами за её шерсть. Следом за этой самкой появляются ещё несколько молодых зверей. Они ещё слишком малы, чтобы охотиться на тауровиса, но могут рассчитывать на часть общей добычи.

Животные поедают мясо довольно необычным способом – они не только откусывают его, но и отрывают когтистыми передними лапами, а затем подносят ко рту, сидя на задних лапах в почти вертикальном положении. Сумчатые барсы едят спокойно – вся добыча принадлежит их клану, мяса хватит на всех, и на островах нет никого, кто мог бы посягнуть на их добычу. Но желающих доесть остатки найдётся немало. Самые многочисленные из охотников до падали – вездесущие орлиные кеа. Эти попугаи следят друг за другом, и быстро собираются к месту удачной охоты. Стая птиц кружится в воздухе, и несколько десятков этих попугаев расселись на дереве, которое незадолго до этого служило местом засады для самца сумчатого барса. Видя, что добыча хищников большая, на пиршество собираются все пары орлиных кеа, живущие в радиусе километра от этого места.

Сумчатые барсы вскоре наедаются до отвала и уходят, бросая остатки добычи. Съеденного мяса им хватит на следующий день, а затем снова придётся выходить на охоту. Когда последний из хищников скрылся среди кустарника, туша тауровиса сразу же скрылась под телами орлиных кеа, собравшихся на пиршество. Громко крича, попугаи принялись рвать оставшееся на туше мясо. Их голоса привлекают других плотоядных животных, которые не прочь поживиться остатками чужой добычи. Среди них оказался и Непоседа. Попугаи отступают, когда самец руакапанги приближается к туше – птицы вполне признают его приоритет, и стараются не вступать с ним в конфликт. Непоседа не обращает внимания на этих шумных птиц. Он выбирает для себя мягкие части туши, поскольку его прямой клюв не позволяет срывать мясо прямо с костей. Он отрывает мясо, дёргая головой, и жадно проглатывает. Попугаи вовсе не улетели при его появлении – они продолжили шумное пиршество, и лишь держатся вне досягаемости его клюва. Непоседе нравится вкус мяса молодого тауровиса, но в случае голода он не отказался бы от падали, которая уже начала разлагаться. Наевшись, он уходит, а попугаи продолжают пиршество. Уже отойдя на достаточное расстояние от туши, Непоседа услышал резкий крик тревоги орлиных кеа. Он не стал проверять, что там случилось – эти попугаи обычно очень смелые, и тревога означает, что возле туши происходит то, что действительно напугало их.

Старый самец сумчатого барса, давний враг Непоседы, тоже нашёл тушу. Если бы он пришёл немного раньше, Непоседе пришлось бы бросать еду и спасаться бегством. Он боится этого зверя, который очень хитёр и ещё достаточно силён, чтобы выследить и убить Непоседу. Кроме того, у него нет постоянного убежища и неизвестно, где и при каких обстоятельствах с ним можно столкнуться. Поэтому Непоседе очень повезло не встретиться с ним возле остатков туши тауровиса. Старый хищник заметил орлиных кеа, собирающихся на пиршество, и также поспешил к разделу остатков туши тауровиса. Громкие голоса попугаев означают, что рядом нет других хищников, поэтому старый сумчатый барс не боится, что ему придётся доказывать своё право на часть этого мяса. Он выходит к туше, распугивает попугаев, и начинает есть. Ему нечасто выпадает возможность наесться досыта без лишних усилий – после того, как его изгнал из клана молодой соперник, старый зверь питался только объедками или ловил мелких животных. Добыча мелких хищников, которую он отбирал у них, также невелика, поэтому ему приходилось искать еду целый день. Но сейчас у него есть возможность наесться до отвала. Крепкими передними резцами зверь сгрызает мясо с костей тауровиса, и обгладывает рёбра. Но ему мало этих остатков, и он легко переворачивает тушу на другой бок, где она меньше объедена. Здесь ему достаётся много мяса с ног и бока туши тауровиса – этого достаточно, чтобы удовлетворить его аппетит. После пиршества старого самца попугаям останутся только немного мяса, малосъедобная шкура, и кости, из которых они легко смогут добыть костный мозг. Сумчатые барсы не разгрызают кости своей добычи.

Небольшим хищникам вроде руакапанги сложно жить рядом с более сильными и агрессивными хищниками, такими, как сумчатый барс. Но их возможности выживания уравнивает то обстоятельство, что сумчатые барсы зависят от обилия крупной добычи. Каждый клан этих хищников занимает большую территорию, и их встречи с руакапанги происходят достаточно редко, чтобы вредить популяции этих птиц. Кроме того, руакапанги отличается гибким поведением и может обитать там, где трудно жить и крупным травоядным зверям, и охотникам на них.

Непоседе очень повезло остаться в живых в первые месяцы жизни, когда много птенцов гибнет от различных мелких хищников. Он достаточно успешно пережил второй критический период, когда начал вести самостоятельную жизнь. Теперь возраст Непоседы – около пяти лет. Его жизнь меняется – помимо охоты и защиты от врагов появляются новые мотивы поведения. Организм Непоседы вступил в пору зрелости, и пятая весна жизни меняет его восприятие окружающего мира. Если раньше он считал защиту территории от сородичей своей главной обязанностью, то теперь он не стал бы прогонять со своей территории всех сородичей подряд. Возможно, Непоседа пока не осознаёт перемен в своём ощущении окружающего мира, но его постепенно охватывает новое чувство, которое пока не проявилось в полной мере.

Непоседа по-прежнему бродит по своей территории, охотясь по мере необходимости. За пять лет жизни он научился выслеживать добычу и убивать её быстро и без ущерба для себя. Его территория богата добычей – на ней есть несколько колоний кроликов-кастелянов, и Непоседа регулярно навещает их одну за другой, собирая с них кровавую дань. В лесу он находит немало мелких животных – ящериц, мелких млекопитающих и птенцов разных птиц. На берегах реки и в заболоченных заливчиках он ловит водяных животных – ему очень нравится нежное мясо неоханазаки. Своим крепким клювом он щёлкает панцири речных крабов и раков, как орехи. Немногие руакапанги освоили ловлю водяных животных, но Непоседа благодаря своему любопытству освоил это занятие в совершенстве и не остаётся голодным, даже если его охота на суше оказалась неудачной.

Непоседа оглядывает свою территорию. Вдалеке, на берегу реки, бродят ультрадамы. Самцы пока только начали отращивать свои впечатляющие рога, а самки ухаживают за детёнышами, родившимися совсем недавно. Непоседа предпочитает не связываться с самцами этого огромного оленя, но при случае охотится на детёнышей. На широкой тропе в кустарниках лежат кучи навоза, а вокруг них отпечатались большие круглые следы – здесь прошло стадо тауровисов. Взрослые звери слишком крупны и агрессивны, чтобы Непоседа смог одолеть их, но телята тауровисов – заманчивая добыча. Некоторые семьи руакапанги охотятся на телят тауровиса, хотя эта охота может быть очень опасной. Конечно, по его территории бродят сумчатые барсы, которые считают часть территории Непоседы своей, но он научился избегать встреч с ними, и даже извлекает пользу из присутствия этих хищников, поедая остатки их добычи. Так ему удаётся попробовать мясо тауровиса и ультрадамы, которые становятся жертвами грозных соседей Непоседы.

Весна вступает в свои права. Прохладная зима уходит, дни становятся всё более длинными и солнечными, и эти изменения в природе влияют на поведение Непоседы. Его жизнь снова на грани перемен, причём не меньших, чем тогда, когда он покинул своих родителей и стал вести самостоятельную жизнь.

Обходя свою территорию, Непоседа ищет добычу. Поэтому он сразу замечает, что ветви кустарника шевелятся, хотя ветра нет. Это может означать одно из двух – это либо мелкое животное, которое можно убить и съесть, либо кто-то из сородичей. Непоседа не смог понять, что это такое, поэтому начал осторожно подкрадываться к кустам, на всякий случай, соблюдая осторожность. Если в кустах прячется сумчатый барс, встреча может закончиться смертью, поэтому Непоседа готов в любую минуту спасаться бегством. Но, когда он сделал ещё несколько осторожных шагов, ветви кустов снова зашевелились, и из них высунулась голова. Небольшая голова на гибкой подвижной шее. Голова с крепким и слегка изогнутым клювом, похожим на клюв самого Непоседы. Голова руакапанги. Непоседа увидел, что опасности нет, и решил узнать побольше об этом чужаке. Другая птица также сделала несколько шагов навстречу ему. Она вышла из кустов, и Непоседа смог разглядеть её значительно лучше. Эта птица размером немного больше его самого. Это самка руакапанги. У неё есть характерная черта окраски – над её правым глазом растёт несколько белых перьев. Это Белобровка, с которой Непоседе уже приходилось встречаться один раз. Но тогда обстоятельства были совсем другими, и он просто прогнал её со своего участка. Теперь Непоседа не столь агрессивен по отношению к ней. Он осторожно приблизился к Белобровке, стараясь держать голову ниже, чем обычно, и бросая на самку настороженные взгляды. Белобровка смогла выжить и даже выросла чуть крупнее Непоседы. Если она станет вести себя агрессивно, Непоседа может получить несколько чувствительных ударов клювом, но очевидно, захват новой территории не входит в планы Белобровки. Память у птиц очень короткая: и Непоседа, и Белобровка просто не помнят, что они уже встречались в этих местах около двух лет назад при совсем иных обстоятельствах. И теперь они знакомятся друг с другом, словно видят друг друга первый раз в жизни. Обе птицы готовы к образованию пары и воспитанию потомства, и агрессивность к сородичам отходит на второй план, уступая место поведению, более важному для выживания вида.

Теперь Непоседа почувствовал, что означают перемены, происходящие в его организме. Все элементы мозаики собрались в единую картину – он просто стал взрослым. Он не чувствовал потребности гнать Белобровку со своей территории. Напротив, он не стал бы отпускать её, если бы Белобровка решила уйти. Непоседа осторожно дотронулся клювом до оперения Белобровки, и замер. Белобровка посмотрела на него, и в ответ коснулась клювом голой кожи около глаза Непоседы. Это был важный знак для обеих птиц, означающий отсутствие агрессии. После этого прикосновения Непоседа неожиданно сорвался с места, пробежал несколько шагов, и закружился на месте, подняв клюв вверх. Он исполнил один из элементов брачного танца, так же, как танцевал его отец Остроклюв перед Гарпией незадолго до того, как Непоседа был изгнан из семьи. Затем Непоседа подбежал к Белобровке, коснулся клювом её оперения, и отбежал в сторону. Остановившись, он взглянул на Белобровку и встряхнулся. Белобровка приняла его правила игры и бросилась за ним вдогонку. Этот элемент ухаживаний очень важен для птиц – во время бега они оценивают физическое состояние будущего брачного партнёра, и выбирают наилучшего, отвергая более слабого. Непоседа, похоже, весьма по вкусу Белобровке – она едва успевает бежать за ним. Когда он останавливается, Белобровка тоже прекращает бег, но держится рядом с ним, не отходя в сторону.

Вечером Непоседа и Белобровка устраиваются на ночлег. Они выбрали место для сна в лесу, среди папоротника. Белобровка выкопала себе небольшую ямку и легла в неё. Непоседа решил ночевать рядом с ней – он начал разгребать когтями землю рядом с ямкой, где устроилась Белобровка. Но она почти сразу же проявила неудовольствие – заворчав, Белобровка несколько раз слегка клюнула Непоседу, дав ему понять, что он пока должен соблюдать дистанцию. И молодой самец отступил, выбрав себе удобное место неподалёку от Белобровки.

В течение нескольких последующих дней птицы постепенно укрепляют складывающиеся между ними отношения. Но они по-прежнему охотятся поодиночке, как раньше. После удачной охоты на речном мелководье Непоседа принёс в желудке мясо неоханазаки. Белобровка не охотилась на реке, и потому никогда не пробовала мясо этого животного. Угощая её, Непоседа отрыгнул мясо и захватил его кончиком клюва – точно так же, как взрослые птицы кормят птенцов. Белобровка снова приняла его правила и присела, чтобы казаться меньше. Она слегка коснулась клювом клюва Непоседы, а затем осторожно потянула мясо у него из клюва. Непоседа несколько секунд удерживал его, но затем отпустил, и Белобровка проглотила кусочек. Обычно после такого ритуала самка вновь начинает вести себя по-взрослому, но Белобровка снова дотронулась до клюва Непоседы, и ему пришлось отрыгнуть ещё немного мяса, чтобы угостить Белобровку. Во время такого кормления птицы сделали ещё один шаг навстречу друг другу – самка проверила проявление родительских качеств самца, и заодно попробовала мясо, которое не ела раньше. Ночью Белобровка уже не стала возражать, когда Непоседа решил устроиться на ночлег рядом с ней. Она даже почистила оперение на его затылке, пока он возился в ямке, выкопанной для ночёвки.

Когда отношения между птицами укрепились ещё больше, их церемонии по отношению друг к другу стали всё более ритуализованными. Непоседа продолжает ухаживания, но постепенно начинает подносить самке вместо мяса добычи совершенно несъедобные предметы, и самка не отвергает их – это означает, что материальная сторона отношений птиц постепенно отошла на второй план, и птицам важнее присутствие друг друга. Непоседа часто расхаживает вокруг Белобровки, держа в клюве веточку или сухой лист папоротника как символический дар самке. Поднося такие предметы, Непоседа несколько раз кланяется Белобровке, склоняя при этом голову набок и поглядывая на неё одним глазом. Белобровка принимает эти предметы с интересом. Но она не глотает их, а начинает другой ритуал – присаживаясь на землю, она скребёт листовую подстилку когтями, вертясь на месте, а затем садится на землю и подсовывает принесённый Непоседой предмет под себя. Это знак того, что самка готова к строительству гнезда.

В отличие от своих предков, пастушков уэка-уэка, руакапанги гнездится не в норе, а в укромном месте в лесу, скрытом от постороннего взгляда. Она слишком крупна, чтобы выкопать нору подходящего размера, и в процессе эволюции её строительное поведение претерпело значительные изменения. Птицы строят гнездо совместно. Непоседа и Белобровка выкапывают углубление, далеко разбрасывая землю. Затем птицы выстилают гнездо мягким материалом. Обычно его заготовкой занимается Непоседа, а Белобровке приходится утаптывать его, формируя внутреннюю часть гнезда. Непоседа притаскивает в гнездо сухие листья папоротника, перья птиц, и даже высохшие обрывки шкурок мелких животных, оставшиеся от добычи местных хищников. И однажды происходит событие, к которому долго готовились обе птицы – в гнезде появляется первое яйцо. Белобровка немного испугалась новых ощущений своего тела, когда снесла его. После того, как яйцо легло в подстилку, она повернулась и посмотрела на него, а затем коснулась его скорлупы кожей горла. Руакапанги не насиживает неполную кладку, как это делают, например, совы. Поэтому Белобровка аккуратно сгребла подстилку поверх яйца, и стала бродить вокруг гнезда. Появление Непоседы, вернувшегося с охоты, вызвало у Белобровки некоторые признаки агрессии – она встряхнулась, и, когда Непоседа попытался приблизиться к гнезду, встала между ним и гнездом, вызывающе посмотрев на Непоседу. Самец остановился, бросил принесённого кролика на землю, и издал короткий крик. Его голос, конечно же, хорошо знаком Белобровке, и она успокоилась, узнав Непоседу. Но с появлением в гнезде первого яйца Белобровка стала проявлять неудовольствие, когда самец оказывался слишком близко к гнезду. И Непоседе снова пришлось ночевать отдельно от Белобровки, как в первые дни после их встречи. В течение нескольких следующих дней в гнезде появилось ещё два яйца, и однажды утром, когда Непоседа проснулся и приблизился к гнезду, Белобровка не встала, и встретила его лишь отрывистым криком, которым она обычно выражала неудовольствие. И только в этот момент Непоседа обратил внимание, что Белобровка находится не в ямке для ночёвки, а в гнезде. Она начала насиживание, и на Непоседу легли все обязанности по снабжению Белобровки пищей, а также по защите гнезда от различных любителей поживиться кладкой.

Ночью Непоседа подсаживается к Белобровке, и аккуратно, но настойчиво сдвигает её в сторону. В этот момент он впервые непосредственно ощущает причастность к заботе о ещё не появившемся потомстве – он впервые касается кожей гладкой скорлупы яиц. Всю ночь птицы насиживают яйца совместно, а утром, когда Белобровка встаёт с гнезда, Непоседа подвигается на её место и насиживает яйца самостоятельно. У руакапанги самец и самка проводят за насиживанием кладки примерно одинаковое время, но ближе к концу инкубации самка задерживается в гнезде дольше.

С начала насиживания прошло ровно пять недель. Птицы не ведут счёт времени, но чувствуют, что очень важный момент приближается. Ночью, когда Непоседа захотел, как обычно, подсесть в гнездо, Белобровка не пустила его. Она несколько раз клюнула его, причём её удары были весьма чувствительными. А затем она недовольно заворчала и привстала на гнезде. В этот момент Непоседе послышались какие-то ранее не слыханные им звуки, похожие на голоса мелких грызунов, которых он ловил раньше. Он не придал этому никакого значения, и побрёл искать себе место для ночлега.

Ранним утром, едва забрезжил рассвет, Непоседа проснулся, наскоро привёл себя в порядок, и отправился на охоту. Его обычная добыча – кролик-кастелян. Непоседа добился больших успехов в охоте на этих существ. Он умеет мастерски устраивать засады возле нор, и убивает этих глупых существ одним ударом клюва. Иногда его добычей становятся ящерицы, или ему удаётся найти остатки добычи сумчатых барсов, на которой ещё сохраняются остатки мяса. Но в этом случае залог успеха – добраться до остатков туши вовремя. Если опоздать, орлиные кеа вряд ли оставят на костях трупа что-нибудь мало-мальски съедобное для руакапанги. Если же появиться слишком рано, возле туши можно застать самих охотников, и тогда придётся спасать собственную жизнь. Но в последнее время Непоседе везло на охоте, и он всегда приносил пищу для Белобровки, занятой насиживанием. Непоседе удалось убить крупного кролика-кастеляна, и он направился к гнезду, неся в клюве эту добычу.

Белобровка встретила его, как обычно, настороженно. Непоседе пришлось отозваться на её голос, чтобы Белобровка успокоилась. Когда Непоседа приблизился к гнезду, Белобровка опустила голову, пошарила под собой клювом, и… извлекла из гнезда скорлупку с остатками плёнки. Непоседа раньше не видел этого, но он знает, как надо поступать в этом случае. Он осторожно взял скорлупку, отнёс её подальше от гнезда и выбросил в кусты. Когда он возвращался к гнезду, до него донеслись звуки, которых он раньше не слышал. Несомненно, это был голос Белобровки, но при Непоседе она никогда не издавала таких звуков – она издавала звуки, похожие на тихое воркование. Под ногой Непоседы хрустнула ветка, и Белобровка окликнула его вполне знакомым голосом. Когда же Непоседа подошёл к гнезду, Белобровка продолжила издавать те же звуки, что он слышал раньше. Но затем к ним присоединились другие звуки, которые Непоседа уже слышал, но не понял их истинного смысла – он услышал два писклявых голоска, на которые отвечала Белобровка. При приближении Непоседы она встала с гнезда, и Непоседа увидел то, ради чего ему и Белобровке пришлось несколько недель насиживать кладку, охотиться и вставать на защиту гнезда. Под Белобровкой сидят два птенца, покрытых чёрным пухом, ещё не до конца обсохших и едва способных держать голову поднятой. Ещё одно яйцо, снесённое первым, оказалось неполноценным, и из него никто не вывелся. Оно лежало у края гнезда, а всё внимание Белобровки было адресовано двум маленьким живым существам, которые несут в себе гены обоих родителей. Пока эти существа не выросли, чтобы реализовать лучшие качества, переданные им родителями, они требуют только одного – неустанной заботы.

Один из птенцов зашевелился, открыл глаза и посмотрел на Непоседу. Круг жизни замкнулся – пять лет назад Непоседа появился на свет таким же существом, и теперь он сам стал отцом. Он приложит все силы, чтобы вырастить этих двух птенцов, и возможно, кому-то из них посчастливится так же, как Непоседе, пережить первые годы самостоятельной жизни. Отчасти это удастся благодаря слепому случаю, но он также получит преимущества в борьбе за существование благодаря наследственным задаткам, полученным от родителей. И новое поколение пернатых охотников заселит леса и кустарники страны Большого Белого Облака.

Бестиарий

Чесночная улитка (Scorodonodora foetidissima)

Отряд: Стебельчатоглазые моллюски (Stylommatophora)

Семейство: Гелициды (Helicidae)

Место обитания: Новая Зеландия, леса и кустарники Северного Острова.


Появление на Новой Зеландии млекопитающих – новый фактор для эндемичной флоры и фауны, которая существовала без них миллионы лет. Животные, завезённые человеком, изменили ход эволюции экосистем архипелага. Появление разнообразных мелких млекопитающих вызвало сокращение численности крупных беспозвоночных, эндемичных для этих островов. Многие виды, которые человек сохранял искусственно, в заповедниках и питомниках, быстро исчезли после его вымирания, вытесненные потомками завезённых видов. Но некоторые виды крупных беспозвоночных смогли выжить – у них появились новые защитные приспособления, позволяющие противостоять новым соседям.

Улитки в большинстве случаев выживали за счёт быстрого размножения и пассивной защиты – прочной витой раковины. Некоторые виды улиток становились ядовитыми, что также повышало вероятность их выживания. В эпоху человека на Новой Зеландии появились мелкие насекомоядные млекопитающие, и как ответ, у ряда видов наземных улиток появилась эффективная химическая защита от них.

В лесах Новой Зеландии водится крупная улитка с очень заметной белой раковиной. Витки раковины покрыты продольными чёрными мазками, и такая окраска хорошо заметна издалека на фоне травы или листовой подстилки. Но броская внешность является частью защиты улитки. Если какое-либо животное тревожит этого моллюска, улитка испускает неприятный чесночный запах, отпугивающий агрессора. За эту особенность она получила название чесночная улитка. Но защита улитки не ограничивается запахом: если хищник не прекращает нападение, улитка выпускает едкую и липкую жидкость, остро пахнущую чесноком. На воздухе жидкость густеет, и избавиться от неё очень сложно. Поэтому чесночная улитка совершенно не опасается атак хищников мелкого и среднего размера.

Чесночная улитка мало отличается внешностью от прочих наземных улиток из других частей света. У неё более короткие щупальца на голове и широкие ротовые лопасти, обильно покрытые рецепторами, позволяющими обнаружить даже такую добычу, которая скрывается в почве на глубине около 10 см. Чесночная улитка – всеядный моллюск с уклоном в хищничество. Она охотно поедает нежную зелень папоротников и других растений, а также грибы. Эта улитка также поедает всякую пищу животного происхождения, которую ей удастся найти. Но её особое пищевое пристрастие – это разнообразные почвенные беспозвоночные и падаль. Охота на почвенных животных требует особых приёмов, которыми владеет эта улитка. Подобно собаке-ищейке, она отыскивает с помощью острого обоняния червя или личинку жука, которые роются неглубоко в почве. Определив местонахождение добычи, улитка погружает голову в почву, и начинает раскапывать тоннель жертвы. При этом голова улитки работает подобно телу дождевого червя – с помощью сокращения мускулов она удлиняется и проталкивается вперёд; когда улитка сокращает мускулы задней части тела, голова расширяет нору.

Достигнув тела жертвы, улитка применяет своё смертоносное оружие. У неё во рту на мясистом языке находится радула, вооружённая несколькими острыми зубами. Зубы чесночной улитки похожи на ножи: они лишены яда, но легко режут тело жертвы. Улитка пожирает добычу, не вытаскивая её из почвы.

Подобно большинству наземных улиток, чесночная улитка является гермафродитом. Она откладывает крупные яйца небольшими порциями, закапывая их в рыхлую почву между корнями деревьев, где меньше вероятность того, что яйца будут найдены или повреждены. Для кладки улитка так же, как при охоте, выкапывает головой небольшие ямки в почве, и закапывает их после откладывания яиц. Кладки повторяются каждые 7 – 8 дней, инкубация кладки длится до 2 недель. Молодые улитки сразу ведут хищнический образ жизни и могут выделять едкое пахучее вещество. Они питаются вначале очень мелкими беспозвоночными – мягкотелыми насекомыми и мелкими червями. Они достигают размеров взрослой улитки в возрасте года, и могут жить до 5 лет.

Неоханазаки (Neohanasaki aotearoae)

Отряд: Бесхвостые (Anura)

Семейство: Новозеландские лжесаламандры (Virilogyrinidae)

Место обитания: Новая Зеландия, реки Южного острова с медленным течением и большие озёра.


Новозеландские лжесаламандры – особая группа земноводных, сформировавшаяся в условиях островной изоляции. В раннем неоцене началась их активная адаптивная радиация, итогом которой явилось наличие на Новой Зеландии нескольких разновидностей этих животных, которые занимают различные экологические ниши, избегая конкуренции друг с другом. Большинство новозеландских лжесаламандр – это мелкие животные, но один из видов представляет собой крупное земноводное длиной до полутора метров. Этот вид называется неоханазаки. «Ханазаки» – японское название исполинской саламандры, крупного земноводного, обитавшего на Японских островах в эпоху голоцена. Неоханазаки – самый крупный вид «взрослых головастиков» Новой Зеландии.

Новозеландский неоханазаки похож на свой прототип из Восточной Азии. У этого земноводного широкая, плоская и угловатая голова, по краям которой сидят маленькие глаза. В углах рта растут два коротких усика с широкими основаниями. У неоханазаки, как у всех представителей новозеландских лжесаламандр, сохраняются личиночные признаки: широкие жаберные щели, снабжённые кожистым клапаном, и кожистый плавник, окаймляющий длинный хвост. Хвост составляет более половины длины этого животного.

Кожа неоханазаки бугристая, а по бокам тела тянутся небольшие складки. Когда это земноводное движется, его кожа колышется, и кажется, будто кожа была предназначена для значительно большего животного. Но в этом есть глубокий биологический смысл – кожа помогает неоханазаки дышать, особенно в холодное время года. Неоханазаки движется в воде, волнообразно изгибая туловище и отталкиваясь от дна короткими лапками. Окраска неоханазаки тёмно-бурая, горло и живот окрашены в бежевый цвет с небольшими коричневыми пятнами. Когда это животное неподвижно лежит на дне среди зелени, его можно принять за кусок полусгнившего ствола дерева.

По своей природе неоханазаки – это малоподвижное животное, представляющее собой хищника-засадчика вроде сома. Обычно он прячется под корягами или неподвижно лежит среди растительности, ожидая, пока жертва сама подойдёт к нему на расстояние верного броска. Этот вид не обращает внимания на мелких рыб и головастиков, даже когда они пощипывают его кожу. Он охотится на крупных водных животных – ракообразных (речных раков и крабов), больших рыб, а также некрупных четвероногих животных, оказавшихся в воде. Часто его жертвами становятся родственные виды «взрослых головастиков».

В брачный сезон это животное становится очень активным и подвижным. Самец приобретает яркий брачный наряд: его живот становится жёлтым с небольшими чёрными пятнами, а на хвостовом плавнике вырастает ряд зубцов. Пытаясь произвести впечатление на самку, самец поворачивается к ней боком, демонстрируя эффектный зубчатый гребень на спине. Если самка интересуется самцом, он продолжает демонстрации. Во время второй части ухаживания самец демонстрирует самке яркий живот. Он всплывает к поверхности воды, плавает кругами над своим участком, и плещет хвостом, заявляя о правах на территорию. Время от времени самец обдаёт самку волнами воды, демонстрируя ей свою силу. Этот вид откладывает икру в большой куст водяных растений: самец и самка заползают в него вместе, и одновременно извергают половые продукты.

В кладке неоханазаки может быть до 500 – 600 икринок, окружённых слизистой массой. Самец проявляет заботу о потомстве: он охраняет территорию до выклева молоди, отгоняя или просто поедая любых животных, которые могут представлять опасность для икры. Время от времени он шлёпает хвостом по поверхности воды – это не только сигнал претендентам, чтобы держались подальше от него, но и способ обогащения воды кислородом. Когда из икры выводятся головастики, самец не покидает их. Первые несколько дней головастики держатся возле его головы, и самец заботливо охраняет их. Верхний слой кожи самца в это время начинает набухать и отслаиваться. Головастики питаются им в первые дни жизни, благодаря чему их выживаемость в критический период очень высокая. Подросшее потомство покидает самца и отправляется в самостоятельную жизнь, полную опасностей. Главная опасность для молодых неоханазаки – это собственные сородичи: у этого вида развит каннибализм. Поэтому в первые годы жизни потомство держится в мелководных ручьях, где питается личинками насекомых. Половая зрелость у неоханазаки наступает в возрасте около семи лет при длине до 60 см. Продолжительность жизни достигает 90 лет и более.

Руакапанги (Antipodornis ruacapangi)

Отряд: Журавлеобразные (Gruiformes)

Семейство: Дейнораллиды («ужасные пастушковые») (Deinorallidae)

Места обитания: Новая Зеландия, леса и редколесья.


Среди отряда журавлеобразных очень немногие виды могли выносить деятельность человека, изменяющую ландшафт, флору и фауну до неузнаваемости. Эти птицы, древние по происхождению, оказались очень чувствительны к антропогенному воздействию, и в эпоху человека численность практически всех видов сильно сократилась, а некоторые вовсе вымерли. Особенно пострадали от людей представители семейства пастушковых (Rallidae). До колонизации человеком планеты практически на каждом острове Тихого океана водился свой эндемичный вид пастушков, камышниц или болотных курочек. Человек сводил леса, охотился на самих птиц, а кладки и птенцов истребляли его постоянные спутники – крысы и одичавшие свиньи. В результате от некоторых видов пастушковых для науки остались лишь шкурки или вообще только описания путешественников. Но во всяком правиле есть свои исключения. И среди пастушковых таким счастливым исключением стала новозеландская птица уэка-уэка (Gallirallus australis). Этот сравнительно крупный пастушок приспособился к жизни рядом с человеком, и местами даже начал вредить, воруя на фермах цыплят и утят. Мыши и крысы, завезённые людьми, также стали составлять изрядную долю в его меню. Смелая и любопытная птица имела хороший шанс выжить, и использовала его, когда человечество исчезло с лица Земли.

Потомок новозеландского пастушка уэка-уэка сохранил хищнические повадки и превратился в существо устрашающего вида, чем-то напоминающее миниатюрный вариант ископаемой птицы фороракуса (Phorusracus). Название этой птицы – руакапанги – взято из фольклора маори, жителей Новой Зеландии: так называлась гигантская мифическая птица.

Руакапанги – птица высотой до 1,5 м, весит около 50 кг. В фауне Новой Зеландии эпохи неоцена это самое крупное новозеландское пернатое. Хотя неоцен – достаточно тёплая и влажная эпоха, климат Новой Зеландии полностью определяется Тихим океаном. Поэтому лето на островах прохладное и влажное, а зима хоть и не морозная, но также прохладная, а в горах выпадает снег. Жизнь в таких условиях наложила отпечаток на внешность птицы – её оперение густое, больше похоже на шерсть. Только в хвосте сохранились прямые широкие рулевые перья, хотя эта птица не летает. Хвост у самца длиннее, чем у самки. Окраска оперения руакапанги неяркая – перья коричневые с чёрной продольной полоской, на спине более тёмные.

Бока головы, лоб и горло этой птицы лишены перьев и покрыты голой кожей мясо-красного цвета. Поскольку эта птица плотоядная, такое приспособление помогает оставаться в чистоте, когда птица поедает добычу. Клюв чёрный, слегка изогнутый, толстый у основания.

Крылья исчезли уже у предков этого вида, от них остались лишь редуцированные элементы плечевого пояса и рудимент костей плеча. Но неумение летать компенсируется хорошими спринтерскими способностями: руакапанги может развивать скорость около 60 км/ч на коротких дистанциях. На ногах птицы растут короткие острые когти, обеспечивающие сцепление с почвой во время бега и резких поворотов.

Эта птица – крупнейший пернатый хищник Новой Зеландии. Она нападает на наземных позвоночных (в основном являющихся потомками завезённых людьми видов), а также собирает падаль на океанских побережьях. По способу охоты руакапанги скорее похожа на тигра, чем на волка: птица неохотно преследует добычу, предпочитая скрадывать её из засады, нанося короткий стремительный удар.

Обычно руакапанги поодиночке или парами бродят по своей территории, разыскивая пищу. С высоты своего роста птицы осматривают окрестности, отыскивая падаль или мелких животных. В основном жертвами руакапанги становятся небольшие животные весом до 3 – 5 кг, хотя несколько птиц (родители и подросшие птенцы) могут совместно атаковать более крупных и опасных животных.

Руакапанги живут парами, которые сохраняются на всю жизнь. Самец легче самки, но выше и стройнее её. На нём лежат заботы о выводке, когда самка охотится.

Эта бескрылая птица гнездится на земле. Гнездо руакапанги представляет собой углубление в земле диаметром до метра и глубиной около 30 см. Пара птиц совместно выкапывает его в земле среди кустарников, и выстилает сухой травой и мхом. В кладке 2 – 3 крупных округлых яйца (длиной около 20 см) с пёстрой скорлупой. Кладку насиживают попеременно самец и самка. Инкубация длится 35 дней. Птенцы выводятся развитые и покрытые чёрным пухом. Они сразу же покидают гнездо и начинают питаться. Родители кормят их, отрыгивая кусочки мяса. Во время кормления взрослая птица держит кусок пищи в клюве, а птенцы клюют её. Во время кормления они соперничают между собой, отталкивая друг друга от родителей, но в прямой конфликт не вступают (птенцы журавлей, например, дерутся между собой до смерти). Молодые птицы развиваются относительно медленно: перья у них начинают расти лишь в двухнедельном возрасте. Птенцы держатся с родителями до следующей весны, всё это время обучаясь приёмам охоты.

Семья распадается в начале лета, и молодые птицы до наступления зрелости живут поодиночке. Половая зрелость наступает у них в 5-летнем возрасте.

Орлиный кеа (Aquilopsitta horrida)

Отряд: Попугаеобразные (Psittaciformes)

Семейство: Несторы (Nestoridae)

Место обитания: Новая Зеландия, леса и горы.


Массовое вымирание крупных наземных хищников, вызванное сокращением численности их жертв и прямым преследованием со стороны человека, повлияло на эволюцию многих групп позвоночных. Среди различных неспециализированных всеядных животных появлялись виды, более или менее удачно освоившие «профессию» хищника в разных экосистемах Земли. В Новой Зеландии, на островах континентального происхождения, экологическую нишу крупного пернатого хищника занял один из представителей попугаев.

Это потомок примитивного местного попугая кеа (Nestor), во времена человека известного своими хищническими наклонностями. Неоценовый пернатый хищник по справедливости носит имя орлиный кеа: он сильно изменился по сравнению с предком.

Орлиный кеа – довольно крупная летающая птица: его вес – до 7 кг при размахе крыльев около 3 метров. Для него характерна неяркая окраска, типичная для предка: зелёные крылья с поперечными полосками, коричневая голова и тёмно-зелёный живот. Хвост этой птицы широкий, вееровидный.

Лапы этой плотоядной птицы сохранили строение, типичное для попугаев – два пальца направлены вперёд, и два – назад. Цепкость захвата, присущая этим птицам, сохранилась, хотя теперь лапы орлиного кеа часто сжимают мёртвой хваткой не ветки или корень папоротника, а тело добычи. Орлиный кеа проводит больше времени на земле, нежели его предки, поэтому его лапы значительно длиннее, чем у прочих попугаев.

Клюв чёрный, надклювье примерно вдвое длиннее подклювья. С помощью длинного и остроконечного надклювья орлиный кеа разделывает добычу, отрезая от туши куски мяса. Нижняя челюсть массивная, с её помощью птица может дробить кости добычи и обгрызать хрящи. Вокруг клюва – полоска голой кожи серого цвета, предохраняющая оперение от загрязнения кровью и мясным соком.

Орлиный кеа кормится самой разной живой добычей: он убивает млекопитающих и птиц весом до 20 – 25 кг. Птица не отказывается и от «дарового угощения»: может кормиться падалью и подбирать остатки добычи крупных местных хищных птиц руакапанги. Иногда пара орлиных кеа незаметно сопровождает охотящихся руакапанги, надеясь поживиться остатками их добычи. Орлиные кеа обычно охотятся парой, лишь в период гнездования, когда одна из птиц занята насиживанием кладки, поодиночке.

Гнездится этот крупный попугай в пещерах скал и на других недоступных наземным животным местах. В кладке два крупных белых яйца. Птенцы выводятся беспомощные, голые и слепые. Родители всецело посвящают себя заботе о потомстве: поочерёдно греют птенцов, кормят их, отрыгивая полупереваренное мясо. Когда птенцы подрастают, взрослые птицы начинают приучать их к кормлению сырым мясом, притаскивая в гнездо большие куски добычи. Потомство развивается медленно: молодые птицы вылетают из гнезда примерно через полгода, после этого ещё около года живут вместе с родителями. Таким образом, птицы гнездятся один раз в два года. Зато выживаемость потомства у них довольно высока по сравнению с другими попугаями, которые гнездятся чаще и имеют больше птенцов в выводке.

Вылетевшие из гнезда молодые птицы учатся охотничьим приёмам родителей, которые передаются таким способом от поколения к поколению. Тактика охоты бывает весьма разнообразной. Попугаи – умные птицы, склонные к обучению. Интеллект был одной из составляющих, позволивших этим птицам занять важное место в экосистеме Новой Зеландии. Каждая семья вырабатывает и сохраняет свои приёмы охоты, обучая потомство успешной тактике добывания пищи.

На открытой местности птицы добывают молодняк местных травоядных. Если это детёныш какого-либо стадного зверя (например, тауровиса), птицы выжидают, пока он сам отделится от группы, а затем, выбрав момент, пытаются отогнать его ещё дальше. Они пугают жертву, пользуясь своими размерами и громкими криками. Если жертва стремится вернуться к стаду, птицы нападают на неё и наносят ранения, вынуждая её бежать в нужную сторону. Мелких и одиночных животныхпопугаи подстерегают, спрятавшись в кустарнике или на дереве, а затем по-ястребиному налетают на них. На горном склоне орлиные кеа пользуются ограниченностью свободы животных. Они стараются либо испугать намеченную жертву, чтобы она оступилась и упала, либо активно нападают и ударом сталкивают животное со склона. Подобно волкам, орлиные кеа вспугивают местных копытных, оровисов, пасущихся в горах, чтобы определить, насколько здоровы животные в стаде. Если какое-то животное, спасаясь, бежит вниз по склону (так легче), птицы гонят его до тех пор, пока оно не споткнётся или не нанесёт себе случайные раны.

Орлиные кеа, живущие возле моря, наведываются после штормов на побережья, где поедают мёртвых морских животных, выброшенных волнами.

В отличие от господствовавших в голоцене хищных птиц из отряда Соколообразных (Falconiformes), орлиные кеа являются достаточно общительными птицами, терпимо относящимися к сородичам. Во время кормёжки птицы соблюдают очерёдность: первыми добычу поедают птицы, добывшие её, и лишь после них прочие сородичи, слетевшиеся на пиршество, доедают остатки. Очерёдность соблюдается строго: одна из птиц-хозяев добычи отгоняет остальных, пока другая кормится, затем они меняются ролями. Такая тактика выживания, граничащая с альтруизмом, позволяет каждой птице наедаться гораздо чаще, чем если бы эти попугаи были нетерпимыми к сородичам. Охота каждой отдельно взятой птицы или пары бывает успешной лишь примерно в одном случае из пяти – шести. Зато благодаря добыче соседей даже покалеченная и ослабленная птица имеет возможность нормально есть.

Привязанность птиц друг к другу бывает настолько велика, что пара не распадается, даже если одна из птиц получает во время охоты серьёзные травмы и не может вести нормальную жизнь. Птица, составляющая с ней пару, берёт на себя обязанности по кормлению партнёра, а часто и всего выводка.

Медвежий кускус (Ursiphalanger marsupialis)

Отряд: Двурезцовые сумчатые (Diprotodontia)

Семейство: Кускусовые, или Лазящие сумчатые (Phalangeridae)

Место обитания – Новая Зеландия, равнинные и горные леса умеренного климата.


В разных местах неоценовой Земли можно найти последствия деятельности человека. Конечно, этот вид, как и многие его современники, оставил свои следы в палеонтологической летописи планеты. Но есть и другой след: результаты переселения разных видов растений и животных в иные места обитания, где они ранее не встречались, и куда не могли попасть естественным образом. Фауна некоторых мест очень серьёзно пострадала от необдуманного вселения новых видов, особенно фауна отдалённых островов.

Когда человек исчез с лица Земли, завезённые им виды вовсе не собирались вымирать вслед за ним. Просто эволюция в тех местах, куда попали незваные гости, пошла по другому пути, нежели до этого. В фауне разных мест появились виды, которые сами никогда бы туда не попали: в Австралии появились разные виды верблюдов, в Европе – похожий на медведя потомок енота, а изолированная от всех материков Новая Зеландия лишь благодаря деятельности людей обрела фауну наземных млекопитающих.

Одно из самых крупных неоценовых новозеландских млекопитающих – огромных размеров сумчатое, медвежий кускус. Это потомок лисьего кузу (Trichosurus vulpecula), сумчатого млекопитающего, акклиматизированного в Новой Зеландии примерно в 1900 году.

Новозеландский медвежий кускус - гигантское наземное животное весом до 300 килограммов. Это один из крупнейших представителей сумчатых эпохи неоцена. Телосложение животного массивное, отдалённо напоминает ленивцев-мегатериев доисторической эпохи.

Большую часть жизни медвежий кускус проводит на земле. Хвост его предков, древесных кускусов, был некогда приспособлен для обхватывания ветвей при лазании, но у медвежьего кускуса хвост сильно редуцирован: он короткий и негибкий. Во время ходьбы животного он служит балансиром, уравновешивая туловище. В основании хвоста откладывается жир, нужный дли поддержания жизнедеятельности зверя – зимой медвежий кускус становится вялым и впадает в неглубокий сон. По деревьям это животное лазает редко и очень неуклюже, предпочитая кормиться на земле. Его задние конечности стопоходящие; ступни широкие, покрытые толстым слоем ороговевшей кожи: это позволяет с лёгкостью ходить как по нагретым солнцем камням так и по льду. Медвежий кускус передвигается в основном, шагая на двух ногах, но часто встаёт на все четыре лапы, особенно если кормится на горном склоне.

Шерсть зверя густая, серая с чёрным «крестом» на спине: продольная чёрная полоса от затылка до середины хвоста, и прилегающие к ней чёрные пятна на бёдрах. Горло, грудь и живот покрыты желтовато-белым мехом, а на конце хвоста растёт чёрная кисточка. Благодаря густой тёплой шерсти животное может нормально жить в горах, где весной и осенью часто бывают заморозки.

У медвежьего кускуса довольно массивная голова с широким плоским лбом. В связи с ночным образом жизни у него крупные глаза, которые характерным образом «светятся» в темноте, как у кошек. Зрачки вертикальные, радужная оболочка глаз зеленовато-жёлтая. Уши короткие, заостренные. Медвежий кускус плохо различает цвета. Зато он отлично видит в темноте, имеет хороший слух и тонкое обоняние, с помощью которого безошибочно находит съедобные листья и спелые плоды.

У этого зверя сильные челюсти, широкие коренные зубы и крупные жевательные мышцы: значительную часть его рациона составляют молодые веточки кустарников, а также семена злаков. Кроме них медвежий кускус питается корнями и клубнями растений.

На передних лапах животного растут крючковатые когти, служащие для рытья земли и обороны от хищников. Большой палец передней лапы противопоставляется остальным – это наследие лазящих предков оказалось очень полезным, увеличивая ловкость движений при добывании корма. На нём вместо когтя растёт плоский ноготь.

Медвежий кускус ведёт ночной образ жизни, днём укрывается в зарослях кустарников. Днём животное малоактивно, особенно в жаркую погоду. В это время медвежий кускус перемежает кормление с периодами короткого глубокого сна. После днёвки животных в кустарниках остаются следы их деятельности: обломанные и обглоданные ветки, а также ямки в земле, где животные спали. Зато ночью животные покидают укрытия и бродят по лесу в поисках корма. Они помечают свой маршрут пахучей жидкостью из особой железы на бедре, обнюхивают метки, оставленные другими особями. С помощью этих меток звери узнают о самочувствии и физиологическом состоянии своих соседей. Они не избегают прямых контактов с сородичами: соседи относятся друг к другу достаточно мирно, часто кормятся и уходят на днёвку вместе. Убеждённые одиночки среди медвежьих кускусов – редкость. Обычно медвежьи кускусы держатся группами по 3 – 4 взрослых животных, но состав этих групп непостоянный: в одном и том же составе такие группы существуют самое большее несколько дней, после чего распадаются – уходят одни животные, появляются другие. Обычно каждый зверь кочует по обширной территории, но не выходит за её пределы. Границы «обитаемого мира» у разных животных далеко не совпадают.

Во время зимнего похолодания медвежий кускус становится медлительным и временно теряет желание путешествовать. Найдя подходящее место в лесу или среди скал, зверь выкапывает себе укрытие наподобие берлоги, либо расширяет уже готовое. В этом укрытии животное устраивает подстилку, и впадает в зимний сон. Это не истинная спячка: в этом состоянии температура тела медвежьего кускуса снижается лишь на несколько градусов, он периодически шевелится и ненадолго просыпается. У медвежьих кускусов, обитающих на равнинах и в лесах севера Новой Зеландии, зимний сон длится недолго – иногда всего лишь около двух недель. У зверей, обитающих в более холодных районах, он может затягиваться до двух месяцев.

Спаривание у этих зверей происходит осенью, но зародыш приостанавливается в развитии до начала зимы. Зимой самка рождает до 3 детёнышей. Сумка у этого вида открывается вперёд. Детёныши сами забираются в неё (на это время самка ненадолго перерывает зимний сон, вычищая сумку перед рождением детёнышей) и начинают сосать молоко. Они развиваются около 15 недель, достигая к этому времени размеров котёнка. В этом возрасте им становится тесно в сумке, и они постепенно переселяются на спину матери. Держась лапами за её шерсть, молодые кускусы постепенно начинают познавать мир и приучаться к взрослой жизни. Детёныши пробуют пищу, которую ест мать, учатся распознавать других сородичей, иногда играют. В возрасте около года, при весе около 60 кг, они начинают самостоятельную жизнь. Это самое опасное время для молодняка: они не всегда могут рассчитывать на защиту взрослых зверей, если нападёт хищник. Подрастая, молодые животные становятся способны защитить себя сами. Главное оружие медвежьего кускуса – острые когти на передних лапах, которыми животное наносит глубокие раны противнику.

В возрасте четырёх лет молодые животные могут сами приносить потомство.

Сумчатый барс (Marsupardus aotearoae)

Отряд: Двурезцовые сумчатые (Diprotodontia)

Семейство: Новозеландские хищные сумчатые (Paradasyuridae)

Место обитания: Новая Зеландия, леса и редколесья, кустарники.


В эпоху человека млекопитающие Новой Зеландии были представлены всего лишь несколькими видами летучих мышей и водными формами – ластоногими. Ископаемые остатки свидетельствуют, что на Новой Зеландии дольше всего сохранялись примитивнейшие представители класса млекопитающих. Бедность туземной фауны млекопитающих – свидетельство длительной изоляции архипелага.

В эпоху человека всё изменилось. Люди намеренно завезли на острова разнообразных млекопитающих – копытных, хищников и грызунов, которые не смогли бы достичь этих островов естественным путём. Среди новых поселенцев на Новой Зеландии был представитель сумчатых – лисий кузу (Trichosurus vulpecula). После его расселения на новом месте экология этого вида изменилась, и он превратился в опасное для местной фауны животное: это сумчатое перешло с растительной диеты к питанию яйцами птиц и птенцами. В неоцене потомки кузу разделились по экологии на несколько родословных линий. Одна из них привела к появлению медвежьего поссума – крупного наземного травоядного. А другая ветвь, адаптировавшаяся к хищничеству, образовала в неоцене одного из крупнейших новозеландских хищников – сумчатого барса. Он очень отличается по строению и экологии от других потомков кузу, и образует самостоятельное семейство плотоядных млекопитающих.

Сумчатый барс внешне очень похож на кошек и, но отличается от них более тяжёлым телосложением. Это животное размером крупнее леопарда – взрослый сумчатый барс весит до 200 килограммов. Значительно больше, чем кошек, он напоминает вымерших в доисторическую эпоху сумчатых львов (Thylacoleo) из Австралии. У сумчатого барса крупная голова, относительно короткие лапы с острыми когтями, гибкое туловище и длинный пушистый хвост. Подобно сумчатым львам, сумчатый барс имеет крупные резцы, которыми этот хищник наносит смертельный удар добыче. У животного короткая морда, а челюсти могут широко раскрываться. Уши животного относительно короткие и округлые, а глаза направлены вперёд и обеспечивают острое стереоскопическое зрение.

Шерсть сумчатого барса имеет пятнистую окраску – по желтоватому фону разбросано большое количество бурых пятен неправильной формы. На теле они крупные, а на лапах и голове более мелкие и редкие. Над глазами животного есть белые «брови».


Лапы сумчатого барса относительно неспециализированные, благодаря чему животное может с одинаковым успехом обитать в различных ландшафтах – от кустарников и редколесий до гор и густых лесов. Передние лапы животного стопоходящие, а задние – полустопоходящие: животное опирается на кончики пальцев только при ходьбе по ровной местности. Когти этого зверя не втяжные, с их помощью сумчатый барс хорошо лазает по деревьям и скалам. Хвост в это время служит балансиром. Пальцы зверя подвижные, с их помощью животное может расчленять добычу и даже подносить ко рту куски пищи.

Сумчатый барс, в отличие от хищных сумчатых эпохи голоцена, отличается хорошим интеллектом. Это результат конкуренции с завезёнными на Новую Зеландию хищниками из числа плацентарных, и приспособления к охоте на крупную добычу – копытных и других местных травоядных. Благодаря размеру и силе сумчатый барс может нападать почти на любых травоядных Новой Зеландии – на огромного оленя ультрадаму и на тауровисов – похожих на быка потомков домашних овец. При нападении сумчатый барс наносит добыче укус в шею или в основание черепа, прокусывая позвонки и стараясь повредить спинной и продолговатый мозг. Животные часто охотятся группой, и тогда их добычей легко может стать взрослый тауровис.

Этот вид встречается парами, а в местах, где добыча особенно обильна, образуются устойчивые группы размножения, состоящие из самца и двух – трёх самок, сохраняющиеся несколько лет подряд. Самец у этого вида значительно крупнее самки – в среднем, взрослый самец весит на 40 – 50 кг больше, чем самка. Группа животных метит свою территорию мускусными выделениями из желез, расположенных в основании хвоста. Во время конфликтов с нарушителями границ эти животные издают протяжный глухой рёв. В брачный сезон самец заявляет о правах на территорию и самок, издавая отрывистые визгливые крики по вечерам и в первой половине ночи.

После очень короткой беременности самка рождает 5-8 детёнышей. Сумка у этого вида хорошо развита и открывается назад, но в ней находится только четыре соска, поэтому выживают только те детёныши, которым удалось раньше заползти в сумку. Вынашивание потомства в сумке длится около десяти месяцев, и только поздней весной следующего года детёныши становятся достаточно развитыми, чтобы двигаться самостоятельно. До этого времени доживает, как правило, лишь два детёныша. Самка носит их на спине, но на время охоты снимает с себя и оставляет в укрытии, возвращаясь за ними позже. Детёныш имеет тёмно-бурую окраску, на которой со временем проявляется более светлый рисунок. В возрасте полутора лет молодое животное покидает родительскую группу и ведёт самостоятельную жизнь.

Молодые животные достигают размеров взрослого зверя в возрасте 4 лет. В это же время они становятся половозрелыми.

Крошечный землеройкоёж (Microerinaceus minutissimus)

Отряд: Ежовые (Erinaceomorpha)

Семейство: Ежовые (Erinaceidae)

Место обитания: Новая Зеландия, леса в предгорьях.


Изначально на Новой Зеландии не было мелких наземных млекопитающих – острова слишком рано отделились от общего массива южного суперматерика Гондваны. Поэтому в отсутствии конкуренции их замещала одна местная летучая мышь, новозеландский футлярокрыл (Mystacina tuberculata), которая приспособилась к отчасти наземному образу жизни. Завоз человеком млекопитающих коренным образом изменил ситуацию и поменял направление эволюции местных видов животных. Среди завезённых видов млекопитающих были копытные, хищники и сумчатые. Из насекомоядных на острова попал европейский ёж. Он легко освоился на новом месте обитания, и его потомки легко пережили человека.

Неоценовый потомок ежа, крошечный землеройкоёж, занял экологическую нишу мелких насекомоядных зверей, окончательно вытеснив из неё летучих мышей. Это существо – мелкий зверёк, похожий на землеройку размерами и повадками. У него редуцированы характерные для ежа иглы, которые остались только на голове и растут продольной полосой на спине. Это связано с изменением образа жизни: прежнее медлительное существо превратилось в быстрого зверька, снующего среди кустарников и травы; скорость заменила ему пассивную защиту с помощью игл. Но в поведении землеройкоежа всё же остались черты, унаследованные от предка и связанные со способностью защищаться при помощи игл. Крошечный землеройкоёж относительно агрессивен, несмотря на малый размер. При нападении хищника, даже если он намного крупнее этого зверька, землеройкоёж защищается активно. Он кусает врага остроконечными игловидыми зубами, наскакивает на него и старается ударить встопорщенными иглами, растущими на голове.

Землеройкоёж окрашен очень контрастно. Его иглы белого цвета, а шерсть на теле чёрная – это предупреждающая окраска, которую воспринимают даже животные, лишённые цветового зрения. Защищаясь от врага, животное издаёт пронзительный писк (почти ультразвук), который не любят многие животные с тонким слухом. Поэтому птицы и млекопитающие обычно избегают нападать на крошечного землеройкоежа, и убивают его случайно, в небольшом количестве. Один из главных врагов этого животного – крупный новозеландский геккон-мышеед, крупная ящерица, обитающая в лесной подстилке и охотящаяся из засады.

Крошечный землеройкоёж – одиночный территориальный вид. Индивидуальный участок тщательно помечается мускусным веществом, которое выделяется из желез, расположенных вблизи анального отверстия. Это животное активно в сумерках и ночью, хотя отдельные животные охотятся днём, особенно в тенистых прохладных лесах. Самцы и неполовозрелые самки не устраивают постоянных укрытий и проводят день во временных убежищах. Только беременная самка устраивает постоянное гнездо в кустарнике: она выкапывает нору глубиной до полуметра или занимает чужую. Вход в нору замаскирован и защищён ветвями.

Изредка землеройкоежи попадают в норы кроликов-кастелянов – травоядных зверей, селящихся большими колониями. В норах эти зверьки поедают различных насекомых, а иногда нападают на новорождённых крольчат. Но такие случаи единичны, и бывают только в слабых колониях, где мало взрослых животных.

Это животное плотоядно и питается исключительно насекомыми и другими мелкими беспозвоночными. Землеройкоёж унаследовал от предка исключительную устойчивость к ядам, поэтому он часто нападает даже на ядовитых многоножек и поедает их без вреда для себя. Он кусает таких опасных животных в голову, чтобы сразу убить. Часто землеройкоёж атакует ящериц вдвое тяжелее самого себя. В этом случае он утаскивает добычу в кусты (несмотря на малый размер, он очень силён) и остаётся рядом с добычей, пока не съест её полностью. Скорость метаболизма у мелкого теплокровного животного очень высока, поэтому землеройкоёж вынужден есть почти постоянно, с небольшими перерывами на сон. За сутки он съедает в полтора раза больше пищи, чем весит сам.

Это животное живёт мало и очень быстро. Самка созревает в возрасте около двух месяцев. После беременности, которая длится около 12 дней, она рождает 5 – 8 мелких, слепых, беспомощных детёнышей. Они полностью развиваются в двухнедельном возрасте, а трёхнедельные зверьки уже ведут самостоятельную жизнь. Выкармливая потомство, самка сильно истощается. Через месяц после того, как потомство покинуло самку, она восстанавливает физическую форму и вновь готова к спариванию.


Близкий вид – горный землеройкоёж (Microerinaceus montanophilus) обитает в горах Новой Зеландии. Это более крупный (размером с крысу) и агрессивный вид млекопитающих. Иглы на его голове редуцированы, зато на спине есть гребень из твёрдых поперечно-полосатых игл. При опасности он поднимает иглы дыбом и встряхивает ими, поворачиваясь к противнику боком. Этот вид также ведёт одиночный образ жизни и является хищником. Он часто нападает на ящериц и мелких млекопитающих.

Таранга (Taranga partenogenetica)

Отряд: Хищные (Carnivora)

Семейство: Куньи (Mustelidae)

Место обитания: Новая Зеландия, леса южной части архипелага и горных районов островов.


До колонизации человеком и завоза различных видов животных природа Новой Зеландии была самой своеобразной и древней по происхождению в мире. Новая Зеландия – архипелаг, изолированный от континентов с мезозойской эры, поэтому большинство групп животных, характерных для других областей Земли, просто не смогло заселить его. До появления человека млекопитающие Новой Зеландии были представлены только летучими мышами и тюленями. Человек завёз на острова многочисленных млекопитающих – хищников и копытных, которые до неузнаваемости преобразили природу этого изолированного мира. Аборигенные виды птиц, рептилий и беспозвоночных с трудом противостояли натиску завезённых видов, и большинство их исчезло в эпоху человека или через несколько десятков тысяч лет после его исчезновения. Потомки завезённых видов занимали пустовавшие ранее экологические ниши, вытесняли новозеландских эндемиков, и за миллионы лет сформировали сбалансированную экосистему. Изначально на Новой Зеландии не было роющих млекопитающих, но в неоцене один из завезённых видов эволюционировал в настоящего подземного обитателя.

Одним из самых успешных и вредоносных для туземной фауны завезённых видов был горностай (Mustela erminea). Это млекопитающее ещё в эпоху человека стало причиной сокращения численности и исчезновения многочисленных видов новозеландских птиц. Но время его процветания подошло к концу в ледниковую эпоху, когда климат изменился. Экосистемы прошлого деградировали, и обитатели островов должны были искать новые источники корма, чтобы выжить. Один из потомков горностая превратился в роющее животное, заменив отсутствующих на островах кротов. Так на Новой Зеландии появилась таранга – новый вид роющих млекопитающих. В мифах Новой Зеландии Таранга – женщина, днём уходившая в подземный мир. Это животное, в отличие от мифического прототипа, ушло под землю навсегда, став видом, глубоко специализированным к подземному образу жизни.

Длина тела таранги около 20 см, из которых примерно четверть приходится на хвост. Тело зверька покрыто густой бархатистой шерстью серого цвета. Популяции из горных районов отличаются более длинным и густым мехом. Голова этого зверька очень короткая и плоская, на переносице развит широкий роговой щиток. Таранга копает норы с помощью передних лап. Они похожи на лапы крота: такие же короткие, широкие, сильные, с вывернутыми назад ладонями и длинными толстыми когтями. Тело таранги удлинённое, задние лапы относительно слабые – ими животное отталкивается от стенок норы во время передвижения.

Скелет этого млекопитающего дополнительно упрочнён: это немаловажно для подземного образа жизни, когда животному постоянно угрожает опасность оказаться заваленным камнями. Черепные кости таранги очень толстые, рёбра расширенные и прочные. Позвонки упрочнены многочисленными дополнительными отростками и зубцами, образующими дополнительное механическое сцепление. Этот зверь конвергентно сходен по строению позвоночника с бурозубкой-броненоской (Scutisorex somereni) из Уганды, жившей в эпоху голоцена.

Органы чувств у таранги развиты иначе, чем у горностая. Глаза животного очень маленькие, зрение в значительной степени дегенерировало: животное плохо различает контуры предметов и совсем не различает цвета. Зрение бесполезно при жизни под землёй, и по важности для животного его полностью заместило хорошо развитое обоняние.

Острые тонкие зубы указывают на то, что таранга является активным хищником. Это животное питается грызунами, червями и рептилиями, которые заползают в его норы.

Таранга не любит каменистых почв и живёт в мягких лесных почвах, богатых гумусом. Отдельные популяции таранги существуют в горных районах Новой Зеландии, но распространены в местах, где есть леса с толстым слоем почвы. Также таранга не встречается в тропических лесах севера Новой Зеландии, где слой почвы достаточно тонкий.

Это одиночное животное. Каждая особь роет систему нор и помечает границы территории мускусными выделениями. Если два животных встречаются в общей системе нор, между ними возникает драка, часто заканчивающаяся гибелью одного из зверей. Для этих животных характерен каннибализм, особенно при недостатке корма.

Только готовая к спариванию самка может допустить на свою территорию самца, но сразу после спаривания она прогоняет его. У этого вида млекопитающих развился ряд уникальных особенностей размножения. Предок таранги, горностай, сильно зависел от численности грызунов, и у него развилось особое приспособление, позволяющее быстро восстанавливать численность вида. Самец этого вида спаривался с новорожденными самками, и они росли, будучи беременными. У таранги это приспособление претерпело изменение в связи с потеплением раннего неоцена и относительно постоянными условиями обитания. Этот зверь способен к партеногенезу: молодые самки растут, и у них уже развивается новое партеногенетическое поколение детёнышей. Все новорождённые особи партеногенетического поколения – самки. Если готовая к спариванию самка не встретила самца, у неё также возможно появление партеногенетического выводка. В яйцеклетках происходит удвоение хромосомного набора, не сопровождающееся делением, и из них развиваются нормальные детёныши. В горных долинах встречаются популяции таранги, состоящие только из самок – очевидно, это партеногенетическое потомство единственной особи-основательницы. Таранга размножается два раза в год, в выводке бывает 4 – 5 детёнышей.

Это животное растёт быстро, достигая половозрелости в возрасте полугода. Но продолжительность жизни таранги редко превышает пять лет.

Таранга – не единственный вид подземных хищников на неоценовой Земле. На территории Европы водится слеполаска – другой вид подземных куньих, полностью утративший зрение, но не приспособленный к рытью нор.

Новозеландская ультрадама (Ultradama megaloceros)

Отряд: Парнокопытные (Artiodactyla)

Семейство: Оленевые (Cervidae)

Место обитания: Новая Зеландия, Южный остров; редколесья, кустарники в области умеренного и субтропического климата.


Фауна Новой Зеландии до наступления эпохи человека была самой древней и своеобразной фауной на Земле, с высоким процентом эндемичных групп животных высокого уровня. Но в эпоху человека это своеобразие было нарушено. Человек истребил многие виды новозеландских эндемиков и завёз на острова большое количество разнообразных животных. В результате к концу эпохи человека фауна Новой Зеландии представляла причудливое смешение диких и домашних животных из разных частей света, с добавлением единичных потомков исконной туземной фауны.

Среди завезённых на острова животных были олени разных видов, в том числе лань (Cervus (Dama) dama). У себя на родине, в субтропических районах Азии, лань и многие другие олени вымерли из-за сильного антропогенного прессинга и разрушения среды обитания, но в Новой Зеландии им удалось сохраниться, несмотря на планомерные операции по сокращению их численности. В процессе эволюции один из потомков лани превратился в животное впечатляющего размера – новозеландскую ультрадаму.

Ультрадама обитает в редколесьях и горных долинах, предпочитая области субтропического климата, близкого к умеренному. Это животное – потомок крупных видов оленей, появившихся на Новой Зеландии в ледниковую эпоху на рубеже голоцена и неоцена. Ультрадама сохранила крупный размер, характерный для предков: рост этого вида в холке достигает 170 см, а вес превышает 400 килограммов. Самцы этого вида значительно крупнее самок (вес самки составляет примерно 2/3 веса самца). При своей массивности ультрадама сохраняет облик, характерный для оленей. Шерсть животного имеет красновато-коричневый цвет, и в её окраске явно выражен половой диморфизм: самки ультрадамы сохраняют на протяжении жизни характерную для детёнышей пятнистую окраску. Самцы, напротив, отличаются одноцветной окраской без пятен, а на боках и передней части шеи у них развивается коричневая грива.

Ещё одна черта полового диморфизма – развитие рогов. Самки ультрадамы комолые, а у самцов рога достигают крайней степени развития. Для ультрадамы характерен огромный размах рогов – до 250 см; этим данный вид оленей лишь немногим уступает вымершему большерогому оленю Megaloceras. Рога взрослого самца ультрадамы весят около 100 килограммов, и это значительно снижает скорость его бега. В горной местности Новой Зеландии редки быстроногие хищники, поэтому самцы могут быть медлительными и тяжёлыми – для передачи генов значительно важнее быть привлекательным для самок. Рога ультрадамы имеют своеобразную форму – толстое цилиндрическое основание рога плавно переходит в плоскую многоугольную «лопату» (подобно рогам лося), на которой развивается до пяти – шести длинных и почти прямых отростков, направленных в стороны и слегка вверх. От переднего края основания рога отходит ещё один отросток – прямой, направленный вперёд и немного в сторону.

Рог ультрадамы развивается до такого состояния в течение многих сезонов. Первые рога молодого самца, отрастающие в годовалом возрасте, прямые, шиловидные, длиной около 50 см. На втором году жизни рог ветвится – появляется короткий боковой отросток, а «лопата» рога слегка расширяется. На третьем году боковой отросток уже хорошо выражен, а на «лопате» появляются короткие зачатки отростков рогов, которые с каждым годом увеличиваются в длину. Рога самца ультрадамы достигают полного развития на восьмом году жизни животного.

Самки и самцы ультрадамы выбирают для жизни разные местообитания: самки и молодые самцы (примерно до двухлетнего возраста) могут жить в сравнительно густом лесу, где самцу сложно двигаться из-за больших рогов. Самцы обитают в редколесьях и среди кустарников, где нет препятствий для движения. Обладая мощным телосложением, они легко прокладывают среди кустарников и молодого древостоя тропы, по которым передвигается стадо таких животных. Ближе к сезону размножения животные образуют смешанные стада, которые в брачный сезон разделяются на ряд гаремов. Рога приносят самцам некоторые неудобства в жизни: часто самцы ультрадамы тонут в болотах, как в плейстоцене тонули самцы большерогого оленя. Но убыль от несчастных случаев не сказывается на размножении этих животных – в сезон размножения самцы с огромными рогами собирают самый большой гарем.

Ультрадама питается преимущественно листьями кустарников и низкорослых деревьев, а также скусывает вершины высоких трав. В связи с таким рационом зубы животного относительно слабые, а челюсти длинные.

Вне сезона размножения, сбросив рога или имея мягкие, не полностью сформировавшиеся рога, самцы ультрадамы неагрессивны друг к другу. Они держатся стадами по 10-15 особей, совместно кормятся и отдыхают. Для формирования рогов им жизненно необходим кальций, поэтому самцы разыскивают и регулярно посещают выходы известковых пород. В этих местах они поедают почву и слизывают крошащийся под корнями растений известняк. Осенью (в южном полушарии – в апреле) рога самцов завершают развитие и окостеневают. С них шелушится отмершая кожа, и самцы очищают рога, бодая стволы деревьев. А позже, к началу мая, начинаются брачные турниры. Самцы трубно ревут, бросая вызов сопернику. Поединок самцов очень ритуализован. Огромные звери сходятся друг с другом, цепляются рогами за рога противника, и ведут силовую борьбу. Каждый самец старается поддеть рогами рога соперника снизу и поднять его голову от земли усилием мощных мускулов шеи. Побеждённый самец отступает, а победитель издаёт победный рёв. В гареме самца-победителя может насчитываться до пятнадцати самок.

Самка рождает двух детёнышей, имеющих пятнистую маскировочную окраску. В первые недели жизни они постепенно пробуют есть траву, хотя питаются молоком до четырёхмесячного возраста. Молодые животные становятся полностью самостоятельными в возрасте полугода. Половозрелость самцов наступает в возрасте четырёх лет, а самки приносят потомство уже в трёхлетнем возрасте.

Новозеландский оровис (Orovis austro-alpinus)

Отряд: Парнокопытные (Artiodactyla)

Семейство: Полорогие (Bovidae)

Место обитания: горы Новой Зеландии от лесного пояса до альпийских лугов.


Новая Зеландия в течение миллионов лет оставалась «затерянным миром», даже ещё более затерянным, нежели Южная Америка эпохи палеогена и неогена. На ней отсутствовали даже свои виды млекопитающих, кроме ластоногих, для которых океанские просторы не являются преградой, и летучих мышей, попавших на эти острова по воздуху. Люди бездумно «обогатили» уникальную фауну островов различными видами домашних и экзотических млекопитающих и птиц. Тем самым местной фауне был нанесён колоссальный ущерб.

После исчезновения на Земле человека Новая Зеландия осталась в какой-то мере «затерянным миром», отделённая от остального мира Тихим океаном. Здесь сохранились животные, принадлежащие к группам, вымершим или изрядно деградировавшим в «большом мире». Так, когда численность копытных на материках сократилась, в Новой Зеландии один их вид бурно эволюционировал. Тихий океан своим теплом сохранил эту землю от оледенения, и обеспечил достаточно осадков для того, чтобы на этих островах развивались травы и деревья. И в неоцене среди лугов и лесов бродят потомки одного из выживших видов – домашней овцы. Среди них есть быстроногие лесные звери, массивные обитатели равнин и редколесий, а также ловкие и подвижные жители гор.

Новозеландский оровис (буквально: «горная овца») вернулся туда, где жили дальние предки этих зверей: в горы. Здесь, на альпийских лугах, пасутся небольшие стада этих животных под предводительством доминирующего самца.

Оровис – сравнительно некрупное животное (размером с домашнюю козу). Задние ноги у него длиннее передних – это характерная черта горных животных. При таком телосложении удобнее пастись на склоне.

Шея животного мускулистая, особенно у взрослого самца – животные устанавливают иерархию, бодаясь. Рога короткие, прямые, с толстыми основаниями, торчат назад и в стороны. Лоб очень широкий, у самца иногда выступает в виде костяного «шлема». Морда оровиса узкая, достаточно длинная – это помогает срывать траву, растущую между камнями.

Копыта оровиса крепкие и широкие. Нижняя поверхность копыт вогнутая, а края относительно острые: с помощью таких копыт животное может ходить по крутым склонам и удерживаться на гладких скалах.

В горах бывает достаточно холодно даже в тёплом климате неоцена. Поэтому оровисы отличаются плотной и густой шерстью. Взрослые животные имеют серую шерсть на туловище, тёмные ноги и «ремень» на спине. Для распознавания сородичей на щеках взрослых животных есть белые пятна, размер и форма которых варьируют у разных особей. Летом животные линяют, шерсть становится более короткой и редкой.

Лето – пора, когда воздух звенит от стай разных кровососущих двукрылых. Поэтому хвост оровиса превратился в отличную мухобойку – он длинный и подвижный, с кисточкой длинных волос на конце.

Оровисы кочуют стадами по горам Новой Зеландии. В каждом стаде есть крупный доминирующий самец (его отличает крупная голова с толстыми рогами), ниже по иерархии стоят самки (в гареме одного самца их насчитывается до десяти голов) и детёныши. Летом эти животные поднимаются высоко в горы, и порой доходят до линии снегов. Их основная пища – травянистые растения, преимущественно злаки. Зимой добывать корм гораздо труднее – оровисы со своими тонкими ногами с трудом разгребают снег. Поэтому зимой оровисов чаще можно встретить в предгорьях, где снега мало или он не выпадает совсем. Звери кормятся в лесах, щиплют траву и папоротники, обгладывая ветки кустарников и молодых деревьев. В это время несколько гаремов разных самцов могут объединяться: зимой эти животные терпимо относятся друг к другу. Большому стаду также легче защититься от местных хищников.

Весной, когда снег в горах тает, оровисы возвращаются в горы. В это время между самцами происходят ожесточённые дуэли за самок и территорию: противники сталкиваются лбами и ведут силовую борьбу, стараясь повалить соперника. Оба соперника во время поединка громко ревут, пытаясь оказать впечатление на противника. Иногда в пылу борьбы они поднимаются на задние ноги и начинают бить противника передними. После такого поединка побеждённый бегом покидает ристалище, но иногда, в самых тяжёлых случаях, он остаётся лежать на поле боя со сломанной шеей.

Самец-победитель сгоняет гарем побеждённого в своё стадо, и метит свою новую территорию кучами навоза. Побеждённый самец теперь остаётся практически без средств к существованию: он обитает на краю территории, которая когда-то была его собственностью, и тщательно скрывает своё пребывание на ней – до следующего брачного сезона.

Раз в год, ранней весной, пока животные зимуют в лесной зоне, самка оровиса рождает двух детёнышей. Они могут бегать уже через несколько часов после рождения. Когда снег в горах тает, стадо движется на альпийские луга, и во время перехода детёныши осваивают азы альпинизма. Они питаются молоком до 4-месячного возраста, но уже со второй недели жизни начинают пробовать растения, которыми питаются взрослые звери. Когда они достигнут полугодовалого возраста, молодые самцы начинают устраивать поединки и устанавливать иерархию. В это время доминирующий самец начинает демонстрировать им своё превосходство, вынуждая их уходить из стада.

Молодые самцы образуют самостоятельные стада, и кочуют по горам в течение двух лет. Достигнув зрелости, они начинают бросать вызов взрослым хозяевам гаремов, и порой стадо старого самца оказывается поделённым между двумя или тремя молодыми претендентами.

Тауровис (Taurovis aotearoae)

Отряд: Парнокопытные (Artiodactyla)

Семейство: Полорогие (Bovidae)

Место обитания: болотистые равнины и кустарники Новой Зеландии в зоне умеренного климата.


Ко времени колонизации европейцами Новой Зеландии первые поселенцы этих островов уже успели уничтожить гигантских бескрылых птиц моа, занимавших экологические ниши травоядных млекопитающих. Экологические ниши, опустевшие в результате неумеренной охоты аборигенов, пустовали относительно недолго: после исчезновения человека их заняли его спутники – одичавшие домашние животные. Роль травоядных в различных местах заняли потомки домашних овец – плодовитых и быстро приспосабливающихся животных. Один из потомков овец превратился в очень примечательное животное, могучим телосложением напоминающее быков.

Тауровис, «быко-овца» - так называется это существо. Это очень крупное животное, самое большое из новозеландских травоядных: высота в плечах до 1,7 м при длине тела до 3,5 м. У него массивное тело, относительно короткие толстые ноги, и крупная голова. Шея зверя короткая, покрыта гривой из длинных волос. Тело покрыто короткой коричневой шерстью с тёмными «очками» вокруг глаз и «чулками» на ногах. У самцов шерсть на туловище более тёмная, чем у самок.

«Ударная поверхность» головы зрелого самца трапециевидная, плоская, образована лбом и широкими основаниями коротких толстых рогов, покрыта безволосой ороговевшей кожей. Концы рогов направлены в стороны и даже немного вниз. Рога служат этим зверям скорее для демонстрации, нежели по прямому назначению: ими нельзя вести силовую борьбу, у бодающихся зверей рога вообще не соприкасаются. У самок тауровисов рога недоразвиты, и представляют собой костные бугры по бокам черепа, а лоб более выпуклый, чем у самцов. Края лба нависают над глазами, образуя своеобразные костяные «козырьки», предохраняющие глаза от случайных повреждений ветками кустарников.

Тауровисы обитают на кустарниковых равнинах Новой Зеландии, часто заходя на болота. Для ходьбы по топкому болоту у этого зверя есть особое приспособление: копыта на ногах широкие и могут раздвигаться, увеличивая площадь опоры. Кроме того, эти звери прекрасно плавают, и часто кормятся на реках, прореживая заросли тростника и других болотных растений. В жару звери проводят весь день в реке, выходя на берег по вечерам.

Возле рек этих крупных зверей поджидает одна неприятность: в воде массами размножаются комары, мошки и другие кровососущие насекомые. Они массами нападают на теплокровных животных, изматывая их укусами. Тауровисы умеют противостоять этой напасти: они купаются в реке, либо валяются в прибрежной грязи. Грязь, подсыхая, неприятно пахнет, отчасти маскируя запах зверей. Кроме того, она склеивает шерсть зверей в настоящий панцирь, непроницаемый для укусов комаров.

В местах, где регулярно кормятся тауровисы, кустарники не образуют сплошного покрова: большие звери протаптывают и постоянно подновляют тропы, по которым ходят. Это расширяет их кормовую базу: среди кустарников появляются полянки, где обильно развиваются злаки и разные травянистые растения, дающие пищу самим тауровисам и другим местным травоядным.

Тауровисы живут стадами: один самец, несколько самок и детёныши первых двух лет жизни. Каждое стадо имеет свою территорию, границы которой помечаются кучами навоза. Эти кучи регулярно подновляются, и порой достигают метровой высоты. Стадо имеет несколько основных маршрутов передвижения по территории. В течение года они используются с разной частотой: летом звери чаще проводят время вблизи рек или озёр, а зимой – в зарослях кустарников.

Один раз в год самка рождает крупного детёныша. Спустя три-четыре часа после рождения он поднимается на ноги и учится ходить, а на второй день жизни свободно поспевает за стадом. Молодняк покрыт более светлой шерстью, чем взрослые животные: он соломенно-жёлтый с коричневыми ногами. Первые два года молодой тауровис проводит в родительском стаде. Но с возрастом, когда окраска шерсти становится всё больше похожей на взрослую, молодые животные вынуждены покинуть стадо – взрослые животные проявляют агрессию к молодым, видя в них конкурентов.

Молодые самки приносят потомство, начиная с четырёхлетнего возраста.

64. Сага о пернатых

(Исландия и её обитатели)

Метель продолжалась всю ночь, и стихла только к утру, когда скупое зимнее солнце осветило заметённый снегом лес. На ветвях елей и сосен после ненастной ночи остались лежать огромные кучи снега. Когда порывистый ветер раскачивает ветви деревьев, снег валится на землю и остаётся лежать под деревьями целыми сугробами.

В некоторых местах лес более редкий, и среди деревьев произрастают кустарники. Впрочем, зимой трудно оценить богатство флоры – значительная часть растений зимуетв виде семян, корневищ и луковиц под толстым снежным покровом, который надёжно сберегает растения от мороза. Даже кустарники зимой бывают почти полностью засыпаны снегом, и из-под него торчат лишь отдельные ветки. После метели сложно оценить также богатство лесной фауны – все следы лесных обитателей засыпаны снегом. Лишь изредка силуэты мелких птиц мелькают среди ветвей, и лесную тишину нарушают птичьи голоса. Но лес не столь безжизнен, как кажется на первый взгляд.

Рядом с ветками кустарника метель намела огромные сугробы. Однако эти сугробы заметно отличаются от прочих. Над ними ритмично поднимаются струйки пара – внутри сугробов скрываются живые существа. Пока солнце было низко над горизонтом, сугробы оставались неподвижными. Но позже, когда в лесу стало достаточно светло, сугробы один за другим зашевелились. Раздались голоса, похожие на глухое ворчание, и комья снега полетели в стороны. А из сугробов одна за другой высунулись головы очень крупных птиц, покрытые густыми белыми перьями. Оглядевшись, птицы одна за другой начали вставать и встряхиваться, сбрасывая с себя снег. Словно по волшебству среди леса появилась сразу дюжина огромных птиц. Это крупнейшие жители заснеженного леса – северные ксеномоа, потомки белых куропаток. Они не умеют летать, но зато являются неутомимыми ходоками и в случае необходимости способны быстро бегать. Рост этих птиц достигает полутора метров

Птицы редко становятся такими крупными – при соседстве с млекопитающими им выгоднее сохранять способность к полёту и делить, таким образом, места обитания, не обостряя конкуренцию. Кроме того, полёт – отличное средство защиты от хищников. Но ксеномоа всё же утратил способность к полёту. Причина этого очень проста – у ксеномоа нет конкурентов в этом лесу. И даже в соседнем лесу таких конкурентов нет. И на всём пространстве от леса до океанских берегов эти огромные птицы вне конкуренции. Они живут на острове.

Родина северного ксеномоа – Исландия, крупный вулканический остров на севере Атлантического океана. Применительно к эволюционному процессу Исландия является своеобразной «Новой Зеландией» северного полушария. Это мир, где правят птицы: самые крупные обитатели острова являются птицами, самый опасный местный хищник также принадлежит к числу птиц. Млекопитающие на этом острове представлены лишь летучими мышами, а разнообразные птицы занимают большинство доступных экологических ниш.

Неоценовая фауна Исландии является закономерным результатом изменений в природе острова в эпохи, предшествовавшие неоцену. После исчезновения человека в фауне какое-то время присутствовали разнообразные млекопитающие – преимущественно вездесущие грызуны и потомки домашних животных – хищники и копытные. Но остров расположен в высоких широтах, и ледниковый период на рубеже голоцена и неоцена коренным образом повлиял на его природу. Вначале ледниковые шапки появились в горных районах Исландии, а затем в течение нескольких тысячелетий ледник медленно сполз практически к самому океану. Расширяющийся ледниковый покров острова уничтожил леса Исландии, и крупные животные вымерли почти мгновенно в геологических масштабах. Затем, при дальнейшем ухудшении климата, ледники покрыли весь остров, вплоть до берегов. Растительность Исландии в эту эпоху была представлена лишь несколькими видами мхов и мелких цветковых растений в «оазисах» вблизи выходов горячих источников. А из наземных животных на острове остались лишь некоторые насекомые. Морские птицы оглашали побережье острова криками, но даже они не гнездились на острове, который был почти сплошь покрыт ледником.

После потепления и таяния ледника в раннем неоцене на острове начала складываться новая экосистема, не испытавшая влияния человека. В Исландии не сохранилось ни одного из потомков видов млекопитающих, завезённых человеком, и в неоценовой фауне острова отсутствуют многие другие характерные группы наземных животных. Фауна Исландии несёт типичные отличительные признаки островной фауны: наземные местообитания острова населяют лишь летающие существа и их нелетающие потомки.

Центральную часть острова занимают горные хребты и долины. В неоцене старые горы Исландии сильно сглажены временем и ледниками, а наискосок острова протянулся молодой кряж вулканически активных гор – фактически, Исландия является частью Серединно-Атлантического хребта. Действие чудовищных подземных сил, меняющих облик планеты, отчётливо проявляется на острове – во многих местах встречаются горячие источники, а вулканы Исландии регулярно извергаются, уничтожая всё живое на десятки километров вокруг себя. Но всё равно этот остров богат жизнью. Старые горы и пологие прибрежные области в неоцене покрывает смешанный лес, образованный, в основном, лиственными деревьями с отдельными участками, где преобладают хвойные деревья – ель или сосна. В горах острова чётко выражена высотная поясность: лиственный лес низин постепенно сменяется холодостойким хвойным, который, в свою очередь, замещается низкорослым криволесьем и альпийскими лугами.

В неоцене климат на Земле более тёплый, чем в эпоху человека, но Исландия располагается в высоких широтах, поэтому климат острова по-прежнему сезонный, с явно выраженной зимой. Остров находится под влиянием двух течений – тёплого Гольфстрима, протекающего на западе, и холодного Антигольфстрима, текущего на востоке вдоль побережья Европы. Поэтому даже летом по-настоящему жаркие дни на острове очень редки. Зато зимой Гольфстрим смягчает климат, и на острове не столь морозно. С моря часто приходят туманы, а влажность воздуха сравнительно высокая. Поэтому зима в Исландии снежная, а лето сырое.

Но живые существа в процессе эволюции приспосабливаются даже к более экстремальным условиям, поэтому особенности исландского климата вовсе не препятствуют процветанию местных обитателей.

Ксеномоа не были похоронены заживо во время ночной метели. Это вполне естественный для этих птиц способ ночёвки. Почувствовав приближение непогоды, они просто выкопали в снегу неглубокие ямки, и легли в них ночевать, прижавшись друг к другу. В тепле они заснули, и просто позволили снегу накрыть их с головой. А утром птицы легко освободились от снежного покрова и направились на поиски корма.

Это стадо северных ксеномоа очень мало – всего лишь двенадцать птиц, семь взрослых и пять молодых, появившихся на свет прошлым летом. В начале зимы птиц было около двадцати, но несколько молодых птиц погибли от голода и холода, а одна стала жертвой местного пернатого хищника. Но такие потери учтены природой, и будущим летом ксеномоа восстановят свою численность.

Ксеномоа легко могут передвигаться по снегу – их ноги оперены до самых когтей, и перья образуют плотную бахрому по краям пальцев, которая помогает птицам ходить по снегу, не проваливаясь. Зима уже перевалила за середину, и началось самое голодное время года – всё ещё холодно, а все более-менее доступные корма уже съедены. Голод и холод – два самых страшных врага жителей северных лесов. Поэтому птицам приходится весьма и весьма потрудиться, чтобы обеспечить себя кормом – сытая птица не замёрзнет. Сильными движениями ног взрослые ксеномоа начинают раскапывать снег, разбрасывая его далеко в стороны. Молодые птицы помогают им, но у взрослых это получается намного лучше. Усилия ксеномоа не напрасны – после примерно пятнадцати минут интенсивной работы лапами из-под снега появляются стебли прошлогодней травы. Это не лучший корм, но сейчас у птиц нет выбора, и они вынуждены есть то, что может предложить им зима. Малопитательный корм – не проблема для пищеварительной системы ксеномоа: у них есть сильный мускульный желудок, в котором находятся проглоченные птицами небольшие камешки. Они перетирают проглоченные растения в однородную кашицу, из которой птицы извлекают максимальное количество питательных веществ.

Кормление ксеномоа привлекло других обитателей зимнего леса. Несколько мелких птиц с острыми прямыми клювами слетелось на место кормления пернатых великанов. Это представители семейства крапивников, многочисленного и разнообразного в Исландии. Они заселили этот остров с запада, с южной оконечности Гренландии. За несколько миллионов лет эволюции крапивники образовали в Исландии разные виды, которые ведут различный образ жизни, не конкурируя друг с другом. Птицы, слетевшиеся на место кормления ксеномоа – шилоклювые исландские крапивники, многочисленный вид птиц этого острова. Раскапывая снег, ксеномоа позволяют этим птицам кормиться насекомыми, зимующими среди растительных остатков и прошлогодней травы. Огромные птицы не отгоняют слетевшихся к ним крапивников, поскольку эти птицы не являются конкурентами. Кроме того, крапивники приносят северным ксеномоа большую пользу.

Густое зимнее оперение ксеномоа надёжно защищает птицу от ветра – бородки по краям перьев сцепляются друг с другом, и оперение ксеномоа образует сплошной непродуваемый покров, который позволяет птице сохранить тепло даже в мороз на сильном ветру. Но этим преимуществом пользуются не только птицы. В оперении северных ксеномоа живут многочисленные насекомые-паразиты. В стабильных условиях они размножаются круглый год и всегда в изобилии снабжены привычной пищей – перьями и кровью ксеномоа. Пухоеды обгладывают перья ксеномоа, ухудшая их теплоизоляционные свойства, а мелкие паразитические клопы питаются кровью птиц, доставляя им беспокойство своими укусами. Когда крупная птица чистится, большинству её постояльцев удаётся благополучно избежать опасности быть найденными. Но шилоклювые исландские крапивники преуспели в деле истребления паразитов значительно больше, чем неуклюжие ксеномоа. Эти птицы не только ищут окоченевших насекомых среди травы и земли, разрытой ногами ксеномоа, но и ловко обследуют самих ксеномоа. Крапивники смело садятся на спины и головы ксеномоа, и острыми клювами аккуратно ворошат оперение великанов. Благодаря острому зрению и быстроте реакции они успешно отлавливают паразитических насекомых, которые селятся на ксеномоа, и получают свой заслуженный обед.

Ксеномоа ведут себя очень спокойно, пока крапивники скачут по их спинам, подёргивая вертикально поднятыми хвостами. Истребление насекомых – это не единственная польза, которую эти великаны получают от крапивников. У крапивников гораздо более острые слух и зрение, чем у ксеномоа, поэтому они являются надёжными сторожами для крупных птиц. И даже занятые поисками пищи, шилоклювые исландские крапивники слышат и видят значительно больше, чем ксеномоа.

Увидеть белого хищника на белом снегу очень сложно. Но одному из крапивников удалось заметить движение белого силуэта на фоне тёмных стволов деревьев. Хищник движется по лесу осторожно и бесшумно, но он не всегда может идеально соответствовать цвету местности, и на какое-то время случайно оказывается видимым. Одной секунды бывает достаточно, чтобы хищник был замечен. И тишину зимнего леса нарушил тревожный крик крапивника, заметившего опасность.

Услышав сигнал тревоги, ксеномоа прекратили кормиться. Огромные птицы подняли головы и начали оглядываться, стараясь вовремя заметить приближающегося врага. А крапивники просто вспорхнули на ветки соседнего дерева, и оказались в полной безопасности – хищник, смертельно опасный для ксеномоа, просто не смог бы преследовать маленьких птиц, сидящих на дереве. Ксеномоа встревожены, но не видят хищника, и не знают, что им делать – убегать или защищаться. Некоторые стада ксеномоа, где много крупных самцов, могут дать отпор единственному местному хищнику, который способен нападать на них. Однако, встревоженное криком крапивника стадо птиц слишком мало, чтобы обороняться, и, когда среди деревьев мелькнул белый силуэт хищника, птицы бросились бежать.

Из леса выбежал хищник, появление которого напугало ксеномоа. Черты его строения говорят о том, что это существо прекрасно приспособлено для того, чтобы догонять и убивать. Круглые жёлтые глаза, направленные вперёд, обеспечивают ему широкое стереоскопическое поле зрения, и он с одного взгляда точно оценил расстояние до спасающихся бегством пернатых великанов. А длинные мускулистые ноги позволяют ему легко состязаться в беге с крупными ксеномоа. Хищник достаточно силён, чтобы догнать и убить даже взрослого ксеномоа. Его главное оружие – крючковатый клюв; подобно почти всем наземным обитателям Исландии, это существо является птицей. Белоснежное зимнее оперение обеспечивает пернатому охотнику отличную маскировку – лишь несколько чёрных пятен на животе этой птицы нарушают белизну её окраски. И ещё мягкое и пушистое оперение служит отличной защитой от зимнего холода. Таков он – утбурд, верховный хищник Исландии, гигантский нелетающий вид сов.

Утбурд – безжалостный и свирепый охотник, чьи умения преследовать и убивать добычу отточены миллионами лет эволюции. Его предком был один из европейских видов сов, заселивших Исландию вскоре после того, как на острове, освободившемся от ледового покрова, выросли первые леса. Совы охотились на куропаток, и в неоцене, фактически, сохранился ровно такой же порядок вещей. Только и добыча, и охотник стали гораздо крупнее и разучились летать.

Ксеномоа спасаются бегством. Их оперённые ноги позволяют массивным птицам легко передвигаться по поверхности снега, не проваливаясь глубоко. Но их преследователь имеет сходное приспособление – в зимнем оперении ноги утбурда также оперены. Утбурд гораздо мельче взрослого ксеномоа, поэтому ему легко удалось нагнать стаю птиц. Во время преследования добычи сова балансирует с помощью сравнительно хорошо развитых крыльев, которые, однако, слишком слабы, чтобы поднять птицу в воздух.

Но в этот раз сове просто не повезло на охоте. Стремительно догоняя стадо, гигантская сова выбрала себе добычу – небольшого ксеномоа, молодую птицу, которая появилась на свет прошлым летом. Молодая птица немного отстала от основного стада, и сова имела все возможности добыть её: нужно было лишь отрезать птицу от стада, и тогда, лишённая защиты, она стала бы лёгкой добычей утбурда. Но в последний момент, буквально ощущая за спиной дыхание смерти, молодая птица сделала отчаянное усилие и вырвалась вперёд, поравнявшись с одной из взрослых особей. Теперь добыть эту птицу значительно труднее – бегущие ксеномоа могут просто сбить с ног своего преследователя, и даже затоптать его. Кроме того, хотя утбурд бегает быстро, он не может долго поддерживать нужную скорость бега. Подобно гепарду эпохи человека, эта сова развивает большую скорость только на короткой дистанции. А ксеномоа, уступая утбурду в спринте, легко уходят от преследования, если выигрывают хотя бы несколько метров в расстоянии. Сильные красные мышцы на их ногах сохраняют работоспособность в течение долгого времени, и птицы долго не ощущают признаков усталости во время бега. Постепенно расстояние между утбурдом и стадом ксеномоа увеличивается, и огромная сова переходит с бега на шаг, а затем вовсе останавливается. Утбурд тяжело дышит, глядя вслед убегающим ксеномоа. За последние дни его охота несколько раз срывалась, и чаще всего именно из-за мелких птиц, которые успевали заметить хищника прежде, чем он подкрадывался к добыче на достаточно близкое расстояние. Теперь уставшему хищнику нужно отдохнуть и восстановить силы, прежде чем он предпримет новую попытку поохотиться.

В тысячах километров к югу от Исландии, омываемый водами Атлантики, лежит богатый жизнью остров Новая Азора. Подобно Исландии, этот остров также образовался в результате расширения Атлантического океана, и является одной из вершин Серединно-Атлантического хребта. Но природа Новой Азоры разительным образом отличается от природы Исландии. Здесь никогда не выпадает снег, а тропический климат порождает особое буйство красок природы. Остров покрыт густыми тропическими лесами, а в горах берут начало короткие порожистые реки.

В долине собирается несколько ручьёв, стекающих с горных склонов. Здесь образуется протяжённая сеть водных потоков, которые сливаются вместе, или растекаются, образуя сеть многочисленных болот и прудов. Это место очень благоприятно для жизни различных животных. Над водой кружат разноцветные стрекозы, сверкающие металлической окраской тела, а по берегам ручьёв бегают мелкие крабы – потомки давних выходцев из моря. Как и Исландия, Новая Азора однажды пережила почти полное уничтожение местной фауны. Но оно было связано не с ледником, а со всплеском вулканической активности. Этому острову повезло больше – часть прежнего населения выжила, и остров был успешно заселён вновь потомками уцелевших видов. В это время крабы, выходцы из моря, удачно воспользовались ситуацией, и смогли занять место в формирующихся экосистемах лесов и пресных вод Новой Азоры.

Но крабы и насекомые находятся не на вершине пищевой пирамиды. У них много врагов, и они должны быть постоянно начеку, чтобы вовремя распознать опасность. Собирая органические остатки, крабы вытягивают вверх стебельки, на которых расположены глаза, стараясь вовремя обнаружить одного из своих многочисленных врагов. Иногда это нетрудно сделать – враг может быть довольно крупным.

По болоту расхаживает несколько длинноногих птиц, отдалённо напоминающих журавлей эпохи голоцена. Спины этих птиц коричневые с нечётким узором из поперечных полос, а нижняя часть тела чёрная. На груди этих птиц тянутся многочисленные узкие полосы белого цвета, а когда одна из птиц взлетает, видно, что её маховые перья имеют очень характерный рисунок – они поперечно-полосатые, чёрно-белые. На этом фоне ярко выделяются красные головы птиц с торчащими назад белыми «усами» из узких перьев, и блестящие красные ноги. Эти птицы – представители очень характерного для Голарктики семейства журавельников, макаронезийские журавельники. На болотах Новой Азоры они только зимуют, а для гнездования мигрируют на север – в Исландию. Но, пока Исландия скована льдом и снегом, этим птицам нечего там делать. На болотах Новой Азоры макаронезийские журавельники находят достаточное количество корма. Эти птицы питаются мелкими водными животными – улитками, крабами и насекомыми. Подобно журавлям, эти птицы бродят по мелководью, время от времени схватывая добычу острым клювом.

Макаронезийские журавельники делят места обитания с другими видами птиц. Они добывают корм по-разному, и ведут различный образ жизни, поэтому их интересы в большинстве случаев не пересекаются. На камне, торчащем из воды, сидит один из соседей журавельников – небольшая птица с пятнистой зеленоватой спиной и жёлтым брюшком. Она настороженно оглядывается по сторонам, покачивая хвостом вверх-вниз. Это водяная короткохвостка, эндемик Новой Азоры, одна из немногих певчих птиц, которые ведут водный образ жизни. Эта особь – самец, хозяин небольшой территории, которая тянется на несколько десятков метров вдоль русла ручья. Самка, с которой он образовал пару в этот раз, сидит на гнезде, устроенном в глубокой узкой норе между камнями. А самец охраняет территорию от сородичей, которые в любой момент готовы нарушить границы его владений. Чтобы обнаружить чужака, самец короткохвостки взлетает над своей территорией. Он делает несколько кругов в воздухе, громко щебеча, и вновь садится на прежний наблюдательный пост. Сидя на камне, он не перестаёт кричать, и его характерный сдвоенный крик повторяется много раз подряд.

Камень, который он выбрал в качестве наблюдательного пункта, очень хорошо подходит не только для обзора окрестностей, но и для охоты. Течение под этим камнем очень быстрое, и это особенно хорошо для охоты водяной короткохвостки. Журавельники бродят по болоту, вспугивая крабов, затаившихся в траве. Спасаясь от врага, крабы спешат к воде или стараются скрыться в норах, выкопанных в зарослях. Но, как ни быстроноги крабы, не всем им удаётся избежать острых клювов журавельников. Удар клювом очень быстрый, и птица легко раскалывает панцирь краба, убивая его. Затем журавельник подхватывает краба и глотает его целиком. Самец короткохвостки наблюдает за охотой этих птиц с известной долей осторожности – журавельник обладает молниеносной реакцией, и легко может схватить и проглотить маленькую птицу. Но короткохвостка имеет большое преимущество по сравнению с крабом – она может взлететь в любой момент, и журавельник вряд ли сумеет схватить её в воздухе. Короткохвостка тоже питается крабами, но манера охоты у неё иная, нежели у журавельника.

Пока журавельники бродят где-то вдалеке, самец водяной короткохвостки не обращает на них внимания. Он продолжает обозревать окрестности с камня, и время от времени вспархивает в воздух, заявляя права на территорию громким криком. Во время очередного полёта он услышал ответ на свой крик. Но этот голос был ему очень знаком, и самец водяной короткохвостки отозвался на него. На камень села другая короткохвостка – самка на короткое время покинула кладку, чтобы отдохнуть и немного подкормиться. Её появление позволило самцу ослабить бдительность – поскольку появилась ещё одна пара глаз, следящих за чужаками, самец решил поохотиться. Он спрыгнул с камня и нырнул, словно брошенный в воду камень, почти не подняв брызг. Под водой ноздри птицы автоматически закрылись кожистыми крышечками, а оперение, обильно смазанное выделениями копчиковой железы, стало отливать серебристым блеском. Самец водяной короткохвостки достиг дна и побежал по камням, раскрыв крылья и повернувшись головой против течения. В его распоряжении есть буквально несколько секунд – быстрый обмен веществ не позволяет ему оставаться под водой дольше. Он успел несколько раз заглянуть под крупные камни и перевернуть несколько мелких камешков. Он успел лишь схватить случайно оказавшуюся на поверхности дна личинку комара, и всплыл на поверхность, просто отцепившись от дна. Когда птица раскрыла крылья, поток воды создал подъёмную силу, и самец короткохвостки быстро достиг поверхности воды. Он легко вспорхнул на камень – после подводной охоты его оперение оказалось почти совсем сухим. Встряхнувшись, самец водяной короткохвостки решил поискать пищу в другом месте. Он вспорхнул над потоком, словно зимородок, и с разгону нырнул в ручей. Через несколько секунд он снова всплыл, и на этот раз его добыча была значительно богаче – в клюве самца водяной короткохвостки был зажат маленький краб. Самец долетел до своего любимого наблюдательного поста и занялся добычей. Он прижал краба лапой и несколькими ударами клюва расклевал его панцирь. В отличие от журавельника, водяная короткохвостка не смогла бы проглотить целиком даже очень мелкого краба. Но зато тонкий прочный клюв помогает птице извлечь из панциря краба всё мало-мальски съедобное. После нескольких минут трапезы самец просто сбросил в воду пустой панцирь краба, и продолжил облёт своей территории.

Возможно, журавельники воспринимают водяную короткохвостку просто как одну из множества мелких птиц, живущих рядом с ними, и даже не отличают её от остальных птиц сходного размера. Но соседство водяной короткохвостки несёт им, а также другим обитателям болот, определённую пользу. От чуткой маленькой птицы не ускользает ни одно событие, происходящее на её территории или где-то поодаль. Заметив, как шевелятся крупные листья болотных трав, самец водяной короткохвостки издал протяжный стрекочущий крик тревоги. Услышав его, журавельники, бродившие по болоту, подняли головы и стали озираться – такой крик хорошо знаком им, и по своему опыту некоторые журавельники знают, что эта мелкая птица не кричит зря. А к берегу ручья неуклюжим шагом подошёл один из обитателей Новой Азоры – крупный всеядный азогалерикс, огромный потомок ежа. Этот зверь массивного телосложения с короткими лапами вряд ли смог бы напасть на журавельника, хотя при случае он бы охотно съел мёртвую птицу. Тело азогалерикса покрыто прочными иглами – на Новой Азоре водятся опасные хищники, и азогалерикс должен от них защищаться. В течение первой половины дня азогалерикс удачно разграбил несколько птичьих гнёзд; сейчас он сыт и не собирается охотиться. Он подходит к берегу ручья, и начинает с жадностью лакать прохладную чистую воду. Журавельники наблюдают, как зверь пьёт воду, но не приближаются к нему – если нужно, они смогли бы от него защититься, но этот зверь весьма нечувствителен к повреждениям, и сам доставил бы им немало неприятностей.

Напряжённая обстановка быстро разряжается. Утолив жажду, азогалерикс обвёл окрестности безразличным взглядом, принюхался и побрёл прочь. А журавельники и водяная короткохвостка продолжили привычную жизнь.

Солнце и луна диктуют живой природе ритм жизни. Фазы луны определяют жизнь морских обитателей, а продолжительность светового дня влияет на суточные и годовые ритмы наземных жителей. Смена времён года в тропиках почти не ощущается, но в высоких широтах её трудно не заметить. С приближением весны в Исландии начинается преображение природы. Суровая северная природа словно оттаивает и оживает. В зимнем пейзаже господствовал белый цвет, который менял оттенки от сиреневого и голубого по утрам до розоватого на закате, а днём сиял ослепительной белизной в лучах солнца. На его фоне стволы деревьев и хвоя сосен и елей казались почти чёрными. А во время метели весь мир становился одинаковым – серовато-белым. Но время зимы постепенно проходит. Солнце греет стволы деревьев, и они понемногу освобождаются от снега, облепившего их во время последних снегопадов. Снег постепенно тает возле стволов, а также возле крупных камней. Он становится более рыхлым, и крупные ксеномоа оставляют в нём глубокие следы. В начале весны эти птицы получили возможность воспользоваться своеобразными «консервами», сохранившимися с начала зимы. Не все семена и ягоды оказались съедены; некоторые из них просто упали в снег и никто не стал их искать, пока корм был в достатке. Затем снег надёжно скрыл их от возможных едоков, а холод позволил им сохраниться до весны. И по мере таяния снега ксеномоа отыскивают в нём немало съедобного. Проголодавшиеся птицы не отказываются даже от трупов мелких птиц, погибших зимой от голода и холода. А иногда им удаётся отыскать более страшную находку – останки одного из их сородичей, ставшего жертвой утбурда. Ксеномоа не отличаются сообразительностью, и не относятся к останкам сородичей как-то по-особому. Для них это просто ещё одна возможность покормиться.

С каждым днём солнце всё дольше задерживается на небе. Разница между продолжительностью предыдущего и последующего дня неощутима, но постепенно в природе происходят важные изменения. Сплошное одеяло снега постепенно разрывается на отдельные участки. Дольше всего снег лежит в тенистых ущельях и на северных склонах гор, поросших хвойным лесом. Ослепительный, режущий глаза блеск снега постепенно сменяется другими красками. Земля жадно впитывает воду и солнечное тепло, и в ней просыпаются семена, луковицы и корневища растений. Снег ещё не стаял полностью, когда из земли начала пробиваться первая зелень нового сезона. Пока не отросли листья злаков и осок, наступает время разноцветных эфемероидных трав. Клубни и корневища прорастают, и на поверхности земли показываются разрезные листья низкорослых травянистых растений. Быстро, буквально за несколько дней, они расцвечиваются красками. Жёлтые цветки холодостойких видов мака соседствуют с белыми и жёлтыми цветками разных лютиков и ветрениц. В других местах прорастают клубни хохлаток, и ветер покачивает длинные кисти их сиреневатых и розовых цветков. В горах холодную строгость камней оттеняют яркие краски подушечных растений. Они родственны видам из лесов и предгорий, но имеют короткие цветоносы и обильно кустятся, образуя плотный покров, внутри которого условия более благоприятны для роста.

Птицы Исландии также ощущают изменения, происходящие в природе – в их организме происходят соответствующие изменения. Ксеномоа с жадностью склёвывают первые листья трав и раскапывают оттаивающую землю клювом в поисках клубней и корневищ. Весной популяции ксеномоа, обитающие вблизи побережья острова, подолгу кормятся на литорали, поедая остающиеся на берегу водоросли вместе с обитающими в них животными. Птицы стараются восполнить запасы жира, сильно истощившиеся во время зимней бескормицы. Это связано с тем, что у ксеномоа наступает весенняя линька, отнимающая много ресурсов организма. На фоне тающего снега белое зимнее оперение птиц уже не помогает маскироваться, а более тёплая весенняя погода не требует такого плотного оперения, какое было нужно зимой. Корни перьев зимнего оперения уже давно оформились, и белые перья уже сравнительно непрочно держатся в коже птиц. Когда ксеномоа встряхиваются, в воздух взлетают белые перья, а во время очистки оперения птицы иногда случайно выдёргивают из собственных крыльев длинные маховые перья. Новое оперение постепенно отрастает. Вначале молодые перья свёрнуты и защищены тонким роговым чехлом; в этот момент они похожи на иглы ежа. Но постепенно защитный покров слущивается, и перья разворачиваются. Летнее оперение ксеномоа более короткое, в его окраске сочетаются серые, белые и коричневые тона. На каждом пере по коричневому фону тянутся тонкие поперечные полосы белого цвета, складывающиеся в сплошной поперечно-полосатый рисунок. Такое оперение первым появляется на груди и спине ксеномоа, а затем на крыльях и ногах. Дольше всего сохраняют белую зимнюю окраску голова и маховые перья птиц.

Некоторые птицы охотно помогают ксеномоа линять. Шилоклювый крапивник весной уже меньше нуждается в услугах ксеномоа во время кормления, но всё так же охотно посещает этих крупных птиц. У самца этого вида появились новые заботы – брачный сезон вскоре начинается, и в течение лета эта птица должна успеть выкормить два выводка птенцов. Поэтому, садясь на спины ксеномоа, самец шилоклювого исландского крапивника не только ищет паразитов у ксеномоа, но и выдёргивает у птиц немного белых перьев, которые легко выпадают сами по себе. Набрав перьев, самец крапивника спешит в лес, к месту строительства гнезда. В течение нескольких дней он строил гнездо из прошлогодней травы. Оно искусно замаскировано и защищено от постороннего взгляда – самец шилоклювого крапивника сплёл его под ветвью ели. Он переплёл травой боковые веточки и слегка изогнул их вниз, чтобы они стали каркасом шаровидного гнезда. После этого он сплёл из травы стенки шарообразного гнезда, и оставил узкий вход сверху, прямо под веткой, на которой висит гнездо. Его не останавливает то, что ветка, на которой висит гнездо, постоянно раскачивается от ветра. Самое главное – ни один враг не сможет беспрепятственно добраться до гнезда. А белые пушистые перья ксеномоа послужат отличной теплоизоляцией.

От весеннего тепла в лесу просыпаются мелкие существа – разнообразные беспозвоночные. На стволах деревьев, нагретых пока ещё скупым весенним солнцем, греются жуки и мухи, перезимовавшие в лесной подстилке. Мелкие обитатели Исландии – это крылатые насекомые и их потомки, а также… выходцы из моря. Вдали от морского побережья водится один из самых обычных обитателей острова, наземный представитель ракообразных. В тропиках десятиногие ракообразные – обычные жители пресных вод и суши, а мокрицы, представители равноногих раков, встречаются повсеместно и даже населяют пустыни. Но в Исландии нет крабов, как на Новой Азоре – здесь для них слишком холодно. А мокрицы, подобно остальным беспозвоночным, были уничтожены во время оледенения острова. Но представители другого отряда ракообразных освоили жизнь в Исландии и составляют важный компонент экосистем острова.

Бурые прошлогодние листья зашевелились, и из них выползло несколько многоногих существ длиной около сантиметра, коричневатой окраски. Тела этих животных сжаты с боков, а короткое брюшко подогнуто под компактное туловище, что придаёт им отдалённое сходство с блохами. Это травяные блохи – не насекомые, а представители бокоплавов, не полностью потерявшие связь с морем. Большую часть жизни они проводят на суше и кормятся растительной пищей. Но по возможности травяные блохи не упускают случая поесть пищу животного происхождения: с помощью острого обоняния они разыскивают мёртвых животных и обгладывают их, восстанавливая силы после зимовки. Травяные блохи охотно поедают молодые побеги трав, показывающиеся из-под листовой подстилки. Следы их кормления – подгрызенные у основания стебли растений и откушенные кончики листьев, прорастающих из-под земли. Кажется, травяные блохи вредят растительности острова, но так они питаются только самыми молодыми побегами. Когда стебли трав грубеют, травяные блохи поедают только самые молодые и мягкие листья, а также части растений, которые начинают подгнивать.

Травяных блох в Исландии очень много. Они особенно обильны в лесах и на лугах, хотя изредка встречаются даже в горных районах. Благодаря деятельности этих ракообразных растительные остатки быстрее превращаются в перегной. По своей роли в природе травяные блохи отчасти заменяют в Исландии дождевых червей. И вполне естественно, что эти многочисленные существа становятся пищей различных лесных птиц. Шилоклювый исландский крапивник не упускает возможности схватить такое ракообразное, хотя сделать это очень непросто. Травяную блоху трудно застать врасплох – в отличие от её прототипа из числа насекомых, у неё хорошо развиты глаза из множества очень мелких фасеток. Поэтому зрение травяной блохи достаточно острое, и она может вовремя заметить птицу, решившую поохотиться на неё. Когда крапивник осторожно спускается по стволу дерева, рачки не замечают его на фоне коры. Но, когда он вспархивает, чтобы поймать одного из рачков, травяные блохи вынуждены спасать свою жизнь. Резким ударом брюшка по земле маленький рачок подбрасывает себя в воздух и делает скачок длиной около двадцати сантиметров. За ним следует ещё несколько скачков, во время которых рачок меняет направление движения. Поэтому поймать таких проворных существ очень непросто даже для такой ловкой птицы, как шилоклювый крапивник. Они могут быть уязвимы только во время похолодания, когда их движения становятся вялыми. Но рачки – отличные синоптики: они тонко ощущают изменения в погоде и активны лишь во время устойчивой тёплой погоды. В ожидании похолодания травяные блохи выкапывают короткие норки под слоем лесной подстилки или забиваются под корни деревьев.

Где-то в глубине почвы ещё одно существо почувствовало тепло. Крупная толстая личинка с белёсым телом подземного жителя, твёрдой головой и короткими ногами, зашевелилась и начала осторожно ощупывать стенки своего зимнего убежища. Слабое тепло разбудило её, и она начала рыть тоннель, трамбуя почву плоской головой. Обоняние подсказывало этой личинке, в какую сторону рыть – она чувствовала запах отрастающих корней травы, своей основной пищи. Длина этой личинки достигает почти 7 сантиметров – предельного размера для этого вида. Четыре года назад, во второй половине лета, личинка вывелась из яйца, и всё время своей жизни провела исключительно в почве. Слепая и медлительная, она грызла корни и росла, чтобы в конце жизни на несколько недель стать самым крупным и красивым насекомым Исландии. Это личинка крупного жука твердозуба-великана, своеобразного вида жуков-листоедов. Личинка провела в своём подземном обиталище на год дольше, чем характерно для этого вида: одна зима была необычно суровой, и развитие личинки сильно замедлилось из-за короткого лета. Но это, похоже, не слишком беспокоит личинку. Гораздо страшнее, если её обнаружат птицы – бывает, ксеномоа, раскапывая землю ногами, выбрасывает личинок твердозуба-великана на поверхность. И тогда эти существа сразу же становятся пищей огромных птиц или их соседей, которые научились ловко использовать в своих целях кормящихся ксеномоа. Поэтому личинка жука предпочитает жить на глубине, где её нельзя достать случайному землекопу. И лишь под зарослями злаков и осоки тоннели личинок поднимаются к поверхности почвы. Но кормящиеся личинки твердозуба-великана очень осторожны, и, почувствовав сотрясения почвы от шагов крупных животных, быстро уползают в глубокие тоннели.

Мелкие обитатели Исландии зачастую предпочитают проводить зиму в спячке и ведут активную жизнь лишь на протяжении примерно полугода. Весеннее тепло пробудило ещё одного необычного обитателя Исландии. В глубину выгнившего ствола старой ивы постепенно проник тёплый весенний воздух, и он разбудил нескольких живых существ, спавших в дупле. Всю зиму они провели в глубоком сне: их температура тела упала почти до температуры окружающей среды, дыхание было очень медленным, а пульс – едва уловимым. Но тепло постепенно возвращало их к жизни – сердца начали биться чаще, а температура тела стала постепенно повышаться. Эти существа начали медленно ползать по стенкам своего зимнего укрытия, постепенно приближаясь к выходу. Вскоре они окончательно восстановились после спячки и стали одно за другим покидать свой зимний дом. Цепляясь крепкими когтями за древесину, первое из этих существ выбралось наружу. Солнечный свет блеснул в его маленьких глазах, узкие ноздри втянули запахи весенней земли, а уши уловили шум птичьих голосов и журчание ручьёв. Немного посидев у края дупла, существо поползло по коре, цепляясь всеми четырьмя конечностями. Порыв свежего весеннего ветра раздул пушистую коричневую шерсть на спине этого животного.

Это существо – один из немногих видов млекопитающих Исландии. Только летучие мыши могли естественным путём добраться до этого острова после того, как растаял ледяной щит. И это животное – представитель летучих мышей, исландская крылоножка. Она отчасти заменяет прочих мелких млекопитающих, отсутствующих на острове, являясь мелким насекомоядным хищником. Исландская крылоножка плохо летает и предпочитает передвигаться по земле. Это животное сохранило крылья, но использует их только в крайних случаях. Зато по земле крылоножка бегает очень ловко.

Крылоножка выползла на кору старой ивы, широко зевнула и замерла в лучах солнца на нагретой стороне ствола. Она с удовольствием грелась на солнце, ведь до этого ей, а также ещё нескольким её сородичам пришлось провести несколько месяцев в глубоком дупле, куда не проникает морозный воздух. Остальные зверьки один за другим выбирались из дупла и присоединялись к первой крылоножке на солнечной стороне ствола. Они умеют очень быстро передвигаться по деревьям и по земле, несмотря на то, что передние конечности у них сохранили строение, типичное для рукокрылых. Крупный большой палец помогает этим зверькам лазать и цепляться, а на ровной земле эта летучая мышь опирается на роговую подушечку, развившуюся в его основании.

Согревшись, зверьки один за другим покидают иву и отправляются на поиск пищи. Эти летучие мыши питаются различными насекомыми и другими беспозвоночными, но могут поедать остатки добычи крупных хищников, если им не мешают, и даже охотятся на мелких птиц. Но после зимовки эти животные вряд ли смогли бы поймать подвижную птицу. Однако они не останутся голодными – пока стоит прохладная погода, насекомые малоактивны и их легко можно поймать.

Крылоножка пробирается по лесу, прислушиваясь к его звукам. Она прижимает длинные пальцы крыльев вдоль боков, и опирается лишь на большие пальцы крыльев. Задние лапы этого существа вывернуты коленками назад, и при движении крылоножка немного похожа на огромного волосатого паука. Но она движется очень проворно и ловко пробирается среди лесного мусора. В конце весны, летом и в начале осени эти существа ведут сумеречный и ночной образ жизни, но ранней весной, когда ночь достаточно холодна, эти рукокрылые вынуждены искать корм днём. Крылоножка должна быть осторожной – для неё опасен не только хищник-утбурд, но и массивный ксеномоа – после зимнего голода эти птицы не откажутся от возможности склевать такое мелкое животное. При поиске насекомых зрение практически бесполезно – они скрываются среди прошлогодней листвы. Но крылоножка обладает хорошим обонянием, которое оказывает ей большую услугу в поиске добычи. В Исландии обитает большое количество видов двукрылых – мух и комаров. Их личинки – наиболее обычные жители почвы, и добыть их не составляет труда. Крылоножка обнюхивает землю, и вскоре обнаруживает следы присутствия крупной личинки комара-долгоножки. Эти длинные червеобразные существа выполняют большую работу по разложению растительных остатков и обитают в слое опавшей листвы на небольшой глубине.

Несколько минут крылоножка обнюхивает листовую подстилку, после чего начинает копать крупным когтем большого пальца одного из крыльев. Обоняние не подвело зверька, и после нескольких движений когтя среди прелой листвы показалась извивающаяся безногая личинка. Она пытается скрыться от хищника, но крылоножка хватает её ртом и разжёвывает. Проглотив добычу, странная летучая мышь продолжает охоту. Она нюхает прошлогоднюю листву, разгребает её и быстрыми движениями выхватывает спрятавшихся в листовой подстилке полусонных насекомых. Однако, увлекшись охотой, крылоножка не должна забывать, что по соседству с ней обитают более крупные существа, при встрече с которыми маленький хищник легко может превратиться в добычу.

Шорох листьев под ногами крупной птицы заставил крылоножку насторожиться. Шаги приближаются и становятся всё слышнее. Крылоножка приняла единственное правильное решение: она бросилась к дереву, и проворно, словно белка, забралась на двухметровую высоту. Здесь она чувствует себя в относительной безопасности – даже самые рослые обитатели Исландии, ксеномоа, не достигают такого роста. Забравшись на дерево, летучая мышь наблюдает за приближающимся пернатым великаном.

По лесу шагает утбурд – крупная самка. Эти совы пока не гнездятся и значительную часть времени посвящают поиску пищи. После зимы они должны восстановить запасы жира в организме – это важно для успешного размножения. Утбурд специализируется на крупной добыче, но молниеносная реакция позволяет ему схватывать мелких животных. Поэтому крылоножка наблюдает за ним, стараясь производить как можно меньше шума. Когда где-то неподалёку вспорхнула птица, вспугнутая приближением крупного пернатого хищника, самка утбурда сразу обратила внимание на этот звук, быстро повернув голову на гибкой подвижной шее. Оглядевшись, она продолжила поиск добычи. Когда её шаги затихли где-то вдалеке, крылоножка осторожно спустилась с дерева. Благодаря вывернутым назад ступням онасделала это с лёгкостью белки. Неуклюже спрыгнув на землю, крылоножка продолжила поиск корма. О вторжении утбурда в её мир напоминало лишь пушистое белое перо, упавшее с живота птицы – у утбурдов тоже началась линька. Осторожно обнюхав перо, крылоножка продолжила поиск корма. Бодрствуя, она сталкивается с общей проблемой всех мелких теплокровных существ – быстрый обмен веществ обуславливает огромную потребность в пище. И зверёк вновь принялся обнюхивать и ворошить прошлогоднюю листву.

Утбурды также ощущают изменения, происходящие в природе. В течение примерно двух недель они сменили белое зимнее оперение на летнее, имеющее маскировочную окраску. Отрастающая трава сделала охоту утбурдов более успешной – птицам легче маскироваться, а ксеномоа, занятые едой, иногда бывают менее осторожными, чем нужно. Поэтому утбурды легко восстанавливают нормальную физическую форму после зимы. Однако им нужно торопиться – эти крупные птицы должны успеть в течение весны, лета и осени вырастить птенца до такой степени, чтобы в течение зимы он смог при необходимости выживать самостоятельно. Прошлой зимой выращенный парой утбурдов птенец погиб – несколько дней в середине зимы стояли сильные морозы, и охота была не слишком удачной. Птицы добывали недостаточно корма для троих, и зачастую молодому утбурду почти ничего не оставалось после того, как поели его родители. Он погиб от истощения – такова судьба многих молодых птиц. Меньше половины молодых сов доживает до следующего лета.

Брачные узы у взрослых птиц сильнее, чем привязанность к собственному потомству, поэтому пара утбурдов совместно встречает весну. Птицы охотятся поодиночке, но самец всё чаще оказывает знаки внимания самке – после охоты он приносит в зобу кусок добычи и кормит ею самку. Самка встречает вернувшегося с охоты самца, приподнявшись на ногах в полный рост и держа тело вертикально. На голове утбурда растёт поперечный хохолок из удлинённых перьев. Встречая самца, самка широко раскрывает его, отчего её фигура кажется ещё больше и внушительнее. Самец утбурда ведёт себя осторожно – самка крупнее его и может легко напасть, если ей покажется, что самец каким-то образом проявляет агрессию по отношению к ней. Но постепенно отношение самки к самцу меняется. Каждый день самка встречает самца, демонстрируя ему свою силу. Но постепенно она начинает демонстрировать ему иную форму поведения – агрессия спонтанно сменяется жестами подчинения. В эти моменты самка сама склоняется перед самцом в позе подчинения, прижав хохолок к голове и открыв рот, словно птенец, выпрашивающий пищу. Подчиняясь инстинкту, самец отрыгивает часть проглоченной пищи и кормит самку, словно птенца. Но после этого самка вновь демонстрирует ему своё превосходство, и самец отступает, пригнувшись к земле.

На спине самки ещё остаются несколько белых перьев – остатки зимнего оперения. Но вскоре они выпадают, и самка начинает готовиться к гнездованию. Теперь она демонстрирует гораздо меньше агрессии по отношению к самцу, и встречает его очень мирно. Но, когда самец схватил её клювом за перья на голове, и поставил на её спину лапу, собираясь спариться, самка резко выпрямилась и сбросила его с себя. Она зашипела и защёлкала клювом, распушив оперение и раскрыв веером хохолок. Вид разъярённой самки заставил самца немедленно принять позу подчинения и отбежать в сторону. После столь откровенной демонстрации силы, убедившись в лояльности самца, самка быстро успокоилась.

На следующий день самец утбурда не отправился на охоту, как обычно. Он начал бродить по кустарнику, оглядывая его. В некоторых местах он скрёб землю ногой, словно петух на птичьем дворе. В одних местах он задерживался ненадолго, а другие осматривал более тщательно. Наконец, он особенно заинтересовался ямой в земле под корнями сосны, которую ветер повалил около года назад. Высохшие корни сосны торчали над этой ямой, прикрывая её от солнца, а сама яма в рыхлой песчаной почве была слишком глубока. Но самец утбурда всё равно остановил свой выбор на этом месте – оно практически идеально подходило для устройства гнезда. Самец начал сбрасывать в яму землю с краёв, постепенно уменьшая её глубину. Затем он сел в яму и начал вертеться в ней, разгребая землю боками и ногами. Самка утбурда не принимала участия в этом процессе, но внимательно следила за действиями самца. А он, словно нарочно, не обращал на неё никакого внимания, как будто её не существовало. Самец был занят очень важным делом – обустройством места для гнезда.

Самец утбурда выбрался из ямы и вскоре вернулся, держа в клюве пучок высохшей прошлогодней травы. Он бросил траву в яму и в первый раз за день взглянул прямо на самку. Когда самец во второй раз вернулся к яме у корней сосны, держа в клюве несколько веточек, он застал самку, сидящую в ней. Самка взглянула на самца, потянулась к нему и осторожно вынула у него из клюва один прутик, после чего приподнялась и пристроила принесённый прутик под себя. Самец сделал ещё один шаг навстречу самке и протянул ей остальные веточки. Самка осторожно выдернула их одну за другой и аккуратно поместила под себя. После этого она приподнялась над основой будущего гнезда и склонила голову, прижав хохолок. Осторожность и деликатность самца сделали своё дело – теперь на какое-то время он стал хозяином положения. Ночь обе птицы провели вместе, сидя в гнезде бок о бок.

Утром самец продолжил ухаживать за самкой. Когда она проснулась, самец стал расхаживать перед ней, топая ногами и совершая ритмичные поклоны. Но самка не ответила ему взаимностью, и самец отошёл в сторону. Он неуклюже запрыгнул на большой камень, лежащий неподалёку от места, выбранного для гнезда, и начал греться, подставив спину солнечным лучам. Весна ещё только вступила в свои права, и днём не слишком тепло. Он продолжит свои ухаживания позже.

Другой абориген Исландии также начал брачный ритуал. Огромные ксеномоа собираются на открытой местности, где не растёт ничего выше травы. Вначале на токовища приходят самцы ксеномоа – первые претенденты появляются на рассвете, а с восходом солнца на токовище собирается уже несколько десятков самцов, готовых бороться за право владеть гаремом в этом сезоне. Они отличаются от самок чертой, характерной для семейства тетеревиных – у них над глазами растут «брови» из мелких красных перьев. У самок такие «брови» тоже есть, но они намного меньше и тусклее, чем у самцов. Токующие самцы ксеномоа выглядят очень внушительно, но их голос совершенно не обладает выразительностью. Предел вокальных способностей ксеномоа – глухие ворчащие звуки и громкий скрипучий крик тревоги. Пытаясь привлечь внимание самок, они прибегают к помощи крыльев: хотя птица не может летать, крылья у ксеномоа развиты хорошо. Токующий самец ксеномоа вытягивает тело почти вертикально, раскрывает крылья, и начинает с силой хлопать ими на протяжении нескольких секунд. Концы крыльев громко хлопают друг о друга за спиной и перед животом птицы. Во время исполнения этого элемента брачного ритуала токовище ксеномоа можно легко найти по звуку с расстояния нескольких километров. В начале токования самцы хлопают крыльями несогласованно, и в течение примерно часа над токовищем стоит шум. Но постепенно их ритм синхронизируется. Достаточно крупному самцу, определяющему ритм токования, принять вертикальное положение, и его соперники делают то же самое. Хлопанье крыльями также начинается почти одновременно, и повторяется более-менее ритмично. В это время на токовище появляются самки – синхронное хлопанье крыльями является для них приглашением присоединиться к брачному ритуалу. Когда самки оказываются на токовище, хлопанье крыльями постепенно прекращается, и между самцами начинаются брачные турниры. Массивные самцы предпочитают не драться клювами – ударом клюва они могут нанести друг другу сильные повреждения. Они устанавливают отношения доминирования с помощью силовой борьбы: массивные птицы толкают друг друга боками, оттесняя соперника от скопления самок. Пытаясь произвести внушительное впечатление, самцы распушают перья на голове, а красные «брови» становятся ещё крупнее – кровь приливает к ним, и кровеносные сосуды, пронизывающие кожу, набухают. Обычно самки предпочитают партнёра с наиболее хорошо развитыми «бровями», и совершенно игнорируют молодых самцов, у которых «брови» ещё маленькие и тусклые. Впрочем, даже у молодых самцов есть шанс обзавестись семьями – токование бурно продолжается лишь несколько дней, после чего самцы уводят свои гаремы на гнездовую территорию. А на токовище собираются старые или слишком молодые самки, которых отгоняли более сильные соперницы – соперничество между самками ксеномоа не менее жёсткое, чем между самцами.

В отличие от ксеномоа, утбурды редко сталкиваются с конкурентами из числа сородичей. Эти птицы живут в одиночку или же крепкой семейной парой. Поэтому соперник, рискнувший вторгнуться на территорию, занятую размножающейся парой, может получить отпор сразу от двух птиц. Но внутри самой семейной пары отношения не всегда безоблачны. В течение нескольких дней самец пробовал начинать брачный ритуал, но самка всякий раз прерывала его, демонстрируя агрессию. После второго дня безрезультатных попыток добиться от самки взаимности самец прервал ухаживания и отправился на охоту. Ему удалось убить молодого самца ксеномоа недалеко от гнезда – самец утбурда напал на него и одним укусом острого клюва прокусил шейный позвонок и рассёк спинной мозг. Ксеномоа даже не успел издать тревожный крик, прежде чем замертво свалился на землю.

Самец утбурда начал с жадностью рвать добычу клювом. Он отрывает куски мяса вместе с кожей и перьями и заглатывает их, подёргивая шеей. Особенности пищеварения он унаследовал от своих предков – совы эпохи человека глотали пищу вместе с шерстью или перьями, которые затем отрыгивались в виде шариков-погадок. Гибкие кости челюстей помогают ему глотать добычу очень большими кусками.

Когда где-то сзади послышались шаги, самец утбурда поднял голову и огляделся. К нему приближалась взрослая самка того же вида. Среди утбурдов не редкость, когда более сильные самки вторгались на территорию, занятую парой птиц, и отгоняли самцов от только что убитой добычи. Но на сей раз ситуация быстро разрешилась сама собой – самец узнал в приближающейся к нему птице собственную супругу. Он сразу же показал ей своё подчинение, несколько раз порывисто поклонившись. А когда самка начала терзать тушу ксеномоа, самец осторожно приблизился к ней сбоку и начал перебирать перья у неё на спине.

Постепенно на туше ксеномоа оставалось всё меньше и меньше съедобных частей. Птицы объели мускулатуру на ногах добычи, проглотили значительную часть внутренностей и ободрали мясо с грудной клетки вместе с кожей и перьями. После совместной трапезы утбурдов на останках ксеномоа уцелело очень небольшое количество мяса. Насытившись, пара утбурдов удалилась – эти совы не возвращаются второй раз к своей добыче. Остатки добычи утбурдов недолго лежали на земле – вскоре над ними закружились первые весенние мухи, отогревшиеся на солнце и привлечённые запахом крови. Затем на останках ксеномоа появилось несколько маленьких жуков, а после них на полусъеденную тушу ксеномоа сели несколько шилоклювых исландских крапивников. Эти вездесущие птицы являются одним из самых успешных и обычных видов исландских птиц. Они выживают благодаря своей способности искать корм везде, где только возможно. И остатки добычи утбурдов – важный источник корма для этих птиц, особенно в голодное зимнее время. Но даже когда снега нет, и в наличии более привычные источники корма, эти крапивники не упускают возможности поесть мяса. Поэтому они, не обращая внимания на мух, вьющихся по соседству, с жадностью склёвывают остатки мяса с костей ксеномоа. Возле останков птицы собирается множество крапивников, и в течение нескольких часов они не оставляют на костях ксеномоа ни кусочка мяса.

Сытая самка утбурда менее агрессивна к самцу. Вернувшись к выбранному для гнездования месту, птицы сели на ствол поваленной сосны и задремали, греясь на весеннем солнце. Самец начал осторожно перебирать перья на шее самки, и она лишь слегка повернула голову, удостоив его полусонным взглядом. Птицы проспали весь остаток дня и большую часть ночи, наслаждаясь ощущением сытости. Весенние ночи холодны, и самец плотнее прижался к боку самки. Она приоткрыла глаза, слегка подвинулась, и самец забрался под её крыло, чтобы провести остаток ночи.

С первыми лучами солнца самец оживился. Он отрыгнул плотно спрессованный комок перьев ксеномоа, проглоченных вместе с мясом, наскоро почистил оперение, встряхнулся и соскочил со ствола. В лучах восходящего солнца самец утбурда начал замысловатый брачный танец. Он расправил веерообразный хохолок на голове и раскрыл веерами крылья, демонстрируя их красивый рисунок – красно-коричневые вторичные маховые перья на его крыльях имеют чёрные кончики, обведённые узкой белой каймой. Когда крылья самца раскрыты веерами, он выглядит очень необычно. Иначе утбурд называется «веерная сова», и токующий самец полностью оправдывает такое называние. Во время брачного танца он ведёт себя очень смело, и часто принимает почти вертикальную позу. В этот момент поднятые вверх перья его веерообразного хохолка гордо развеваются на ветру. Самец утбурда с раскрытыми крыльями церемонно ходит перед самкой, ритмично топая ногами. Иногда он разворачивается к ней и делает несколько порывистых поклонов, не складывая, однако, хохолок. Самка принимает его ухаживания, сидя на месте и приподнимая хохолок. Иногда она вскакивает и переходит на другое место. И тогда самец вынужден спешить за ней, чтобы остаться в её поле зрения. Постепенно токующий самец впадает в своеобразное состояние «транса», и уже мало обращает внимания на самку. Он полностью поглощён брачным танцем и в возбуждении начинает мелко вздрагивать расправленными крыльями. Затем поведение самца резко меняется – он начинает громко ухать, сильно раздувая горло. Самка с некоторым запозданием присоединяется к нему, но её голос значительно тише, а крик более короткий. На протяжении нескольких дней в году роли самца и самки в семье утбурдов меняются – самка ведёт себя очень покорно по отношению к самцу, и самец позволяет себе клевать самку, если она чем-то вызовет его неудовольствие. В другое время года самец мог бы серьёзно поплатиться за подобные действия – иногда чрезмерно агрессивные самки утбурда убивают самцов, если им покажется, что партнёр не показывает должного подчинения. Но естественный отбор таким способом отбраковывает агрессивных самок – они крайне редко могут вывести потомство.

Пара утбурдов успешно пережила короткий период брачных игр. В это время совы не охотятся и порой заметно теряют в весе. Но после спаривания птицы дружно выходят на охоту и вдвоём добывают крупного ксеномоа. Перед кладкой яиц самка должна накопить в своём организме достаточно питательных веществ, чтобы отложить полноценные яйца, из которых выведутся крупные здоровые птенцы. Взрослые птицы съедают значительную часть мяса на туше ксеномоа, но всё равно бросают тушу, на которой ещё остаётся достаточно много мяса. Такое поведение кажется расточительным, но ксеномоа размножаются быстро и популяция утбурдов всегда обеспечена кормом. Остатки туши ксеномоа достанутся многочисленным видам насекомых, а также птицам, которые могут кормиться падалью. Даже молодые утбурды, ещё не образовавшие собственную пару, часто питаются остатками добычи взрослых особей.

Гнездо утбурда устроено довольно примитивно – в яму под корнями вывороченной сосны птицы сгребли немного растительного мусора – прошлогодних листьев, подсохших на солнце, сухой травы, и даже несколько кусочков древесной коры. А через несколько дней самка утбурда отложила первое яйцо, покрытое гладкой белой скорлупой. Когда самец неосторожно приблизился к ней, самка приняла угрожающую позу – она приподнялась на гнезде, распушила перья, слегка раскрыла крылья и защёлкала клювом. Это слишком выразительное предупреждение, и самец благоразумно отступил. Через два дня в гнезде появилось второе яйцо. Птенцы утбурда развиваются долго, поэтому огромные совы гнездятся рано. Весенняя погода переменчива, и самке придётся согревать кладку в период заморозков, а иногда даже во время снегопада – бывает, ледяное дыхание севера на несколько дней превращает весну обратно в зиму. Но вскоре солнце растапливает снег, и времена года сменяют друг друга в обычном порядке.

Когда весна окончательно вступает в свои права, в жизни травяных блох наступает важное событие – они спешат к морю для размножения. Эти рачки ползают довольно медленно, но на большие расстояния передвигаются более быстрым способом, прыжками. Для начала миграции травяные блохи собираются в небольшие стаи. Возможно, миграционное поведение травяных блох начинается, когда скопление рачков достигает определённой плотности – в районах, где эти животные более многочисленны, миграция происходит дружнее и раньше, чем в других местах. Постепенно стаи этих рачков из разных местообитаний собираются вместе, и к морю движутся массы уже из многих тысяч животных. Стаи мигрирующих к морю травяных блох представляют собой внушительное зрелище – на каждом квадратном метре земли может одновременно находиться до двух – трёх сотен этих рачков, и все они прыгают в одном направлении. Стаи травяных блох растягиваются на десятки метров и движутся к морю широким фронтом. Они не ошибаются в выборе направления – во время миграции травяные блохи руководствуются своеобразным «компасом», врождённой поведенческой программой для ориентации по положению небесных светил. Определив положение солнца на небе, рачки начинают движение под определённым углом к солнечным лучам. Они запомнили расположение моря и берега, покинув море, и эта «карта» осталась в их памяти на всю жизнь. Передвижение происходит преимущественно утром и вечером. Около полудня рачки на несколько часов прячутся от птиц и восстанавливают силы, поедая растительные остатки. Они скапливаются во влажных местах, пополняя внутренние запасы воды, необходимой для поддержания жабр во влажном состоянии.

Мелкие птицы сопровождают стаи этих рачков и охотятся на них, и даже крупные неуклюжие ксеномоа, оказавшись на пути их движения, склёвывают часть травяных блох. Но стаи травяных блох настолько многочисленны, что потери тысяч особей во время миграции никак не скажутся на воспроизводстве вида, и в любом случае значительная часть животных всё же достигнет морского берега. Кроме того, обилие рачков мешает хищнику сосредоточиться на преследовании какой-то одной особи, и в результате ему приходится довольствоваться только случайной добычей.

Шум океана и повышение влажности воздуха придают этим рачкам новые силы, и они с удвоенной энергией устремляются к местам, где год или два назад сами появились на свет. Вблизи океана лесные птицы не решаются преследовать стаи травяных блох – они чувствуют себя очень неуютно, когда перед ними расстилается огромное пространство чуждой среды обитания. Кроме того, некоторые морские птицы являются хищниками и могут легко поймать и проглотить мелкую певчую птицу, оказавшуюся вдали от укрытий. Поэтому травяные блохи могут завершить путь, не опасаясь врагов. На пути к побережью они всё чаще встречают небольшие водоёмы с солоноватой водой, которая просачивается из-под земли. В таких водоёмах рачки отсиживаются несколько ночных часов перед завершающим броском к морю: им необходимо постепенно перестроить физиологические процессы для жизни в морской воде.

Подготовившись к переходу в другую среду обитания, травяные блохи тысячами устремляются к воде с первыми лучами солнца. Берега Исландии большей частью скалисты, но это не мешает рачкам спускаться к морю – они забираются в трещины скал и по ним сползают к воде, цепляясь кончиками ног. Прибой отрывает некоторых из них от камней, но рачки с помощью резких движений брюшка спускаются на дно и крепко вцепляются в него ногами. Эти животные не спускаются в глубину – в течение некоторого времени травяные блохи будут огромными стаями кишеть на литорали. Во время прилива травяные блохи прячутся среди камней, чтобы их не поймали рыбы или другие водные животные, а в отлив скачут по обсыхающим камням и грызут слоевища водорослей, растущих на мелководьях.

В течение нескольких дней травяные блохи привыкают к совершенно новому образу жизни. Они находят укрытия и места кормления, и постепенно восстанавливают силы после миграции. А затем происходит самый важный процесс в их жизненном цикле – спаривание. Миграция травяных блох согласована с фазами луны. Она началась при растущей луне, и рачки успели на побережье Исландии как раз вовремя – ко времени самых высоких приливов. Когда наступает полнолуние, начинается время самых высоких приливов. И в это время травяные блохи ведут себя совершенно необычно. Не опасаясь рыб, они массами покидают свои укрытия, и начинают брачный ритуал. Самцы этого вида мельче, чем самки, но ведут себя очень активно. Выбрав по запаху самку, готовую к спариванию, самец забирается на её тело и начинает охранять самку от притязаний других самцов. Чем сильнее запах самцов в воде, тем крепче самец держится на самке, и тем агрессивнее он относится к окружающим его самцам. Даже если самка, на которой сидит самец, просто окажется рядом с другой самкой, у которой также есть ухажёр, самцы не упустят возможности сцепиться друг с другом. Пока стоит прилив, у этих рачков происходит спаривание. Но на этом пара у травяных блох не распадается. Самцы сопровождают самок в течение нескольких дней, пока те не отложат яйца. Только почувствовав, что самка уже носит яйца, самец покидает её и продолжает вести обычную жизнь. В течение нескольких ночей к морю подтягиваются последние группы травяных блох из самых труднодоступных районов острова. В это время у самцов, которые прибыли раньше, есть возможность повторить спаривание. Если же самок оказывается больше, чем самцов, привязанность самцов и самок нарушается – не ощущая запаха соперников, самец вполне может покинуть самку сразу после спаривания, и «оседлать» следующую самку.

Через несколько дней самцы предпринимают обратную миграцию. Их участие в воспроизводстве завершено, и они начинают обратный путь на сушу. Но этот путь более опасен – они движутся недружно, небольшими группами, и птицы гораздо успешнее охотятся на них. Поэтому самцы во время обратной миграции очень осторожны и предпочитают не выдавать своего присутствия. Некоторые самцы даже путешествуют по рекам, покидая воду уже довольно далеко от моря.

Самки травяных блох остаются в воде. Развитие потомства у этого вида ракообразных также подчинено лунному циклу. Очень мелкие яйца развиваются на брюшке самки в течение нескольких дней, и из них выводятся миниатюрные копии взрослых рачков, совершенно прозрачные и плохо видимые в воде. Самки, у которых вывелось потомство, держатся в мелких лужах на литорали, и не выходят на сушу надолго, чтобы молодь не засохла на воздухе. В течение двух недель после кладки яиц, в новолуние, молодь покидает самок и начинает вести самостоятельную жизнь. После этого самки некоторое время остаются в прибрежной полосе, а затем постепенно мигрируют в леса и на луга, где проходит большая часть их жизни.

Более крупные жители Исландии тоже совершают миграции, и их масштаб совершенно не сравним с миграциями травяных блох. Весной птичье население Исландии становится намного разнообразнее. Большинство обитателей Исландии относится к перелётным птицам, и они появляются на острове лишь с приходом тепла и после таяния снега. В неоцене геологические процессы в центральной части Атлантического океана привели к появлению нескольких достаточно крупных островов, через которые протянулся новый маршрут птичьих перелётов – между Исландией и Гренландией на севере и Новой Азорой, Мадейрой и Канарскими островами на юге. Птицы мигрируют вдоль Серединно-Атлантического хребта, и некоторые из них лишь случайно появляются на материках.


На далёкой Новой Азоре также чувствуется приближение весны. Хотя климат этого острова тропический, макаронезийские журавельники ощущают смену времён года по положению солнца, луны и звёзд. Постепенно их поведение меняется. Один за другим журавельники покидают уютную долину и летят к северному побережью Новой Азоры. Самец водяной короткохвостки наблюдает за ними, но его совершенно не интересуют изменения, происходящие в природе неизвестной ему земли где-то за тысячи километров от его родных мест. Этот самец водяной короткохвостки вырос в своей горной долине, и вряд ли представляет себе, что за несколько километров от родных ему мест, за невысоким горным хребтом, есть другая долина, похожая на эту, где живут его сородичи. Маленькая птица никогда не задумывалась над тем, насколько велик мир – её ума просто не хватит для этого. Водяная короткохвостка может найти всё необходимое для нормальной жизни в своей долине. К тому же в семье этих птиц появились птенцы, и уменьшение числа журавельников очень уместно – эти птицы часто поедают плохо летающих молодых короткохвосток.

В отличие от короткохвосток, макаронезийские журавельники – прирождённые странники. Каждый год эти птицы два раза совершают утомительный перелёт между Новой Азорой и Исландией. Этот перелёт часто стоит жизни молодым и слабым птицам, и даже взрослые сильные журавельники не избавлены от разных невзгод, которые могут ожидать их в пути.

Обычно макаронезийские журавельники не слишком хорошо относятся к сородичам, и предпочитают соблюдать почтительное расстояние, чтобы избежать конфликта. Но несколько дней перед перелётом – исключение из правила. На северном берегу Новой Азоры макаронезийские журавельники собираются большими стаями, в которых насчитывается по несколько сотен птиц. Они ведут себя очень шумно, и их голоса, похожие на воронье карканье, заглушают даже шум колонии тропических китовых олуш – массивных длинноклювых птиц, похожих на тюленей. Колония тропических китовых олуш живёт своей жизнью – птицы ухаживают за птенцами, отправляются в море на ловлю рыбы и ракообразных, или просто ссорятся друг с другом за крохотные территории на пляже, громко щёлкая клювами. Они также знают, что мир велик, и могут совершать долгое плавание за косяками рыб и кальмаров, оставаясь в океане несколько дней подряд. Возможно, какие-то птицы достигали небольших скалистых островков, появляющихся из океана под действием внутренних сил Земли. Но большинство птиц этого вида возвращается на побережье Новой Азоры, и лишь немногие выводят потомство в других местах. Для них центр мира – обжитое побережье родного острова, и вряд ли хоть одна из этих птиц удалялась от моря больше, чем на пятьдесят метров.

Журавельники в течение нескольких дней собираются стаями на берегу острова. Днём птицы взлетают и подолгу кружатся в небе, используя для полёта восходящие потоки воздуха, поднимающиеся от нагретых солнцем прибрежных скал. Они отправляются кормиться в устья рек и на побережье, но к вечеру всё равно возвращаются на прежнее место.

Остров Новая Азора – это дом для разных видов наземных млекопитающих. Их предки попали на Азорские острова благодаря человеку и за миллионы лет эволюции превратились в животных, лишь немногими чертами напоминающих своих предков. Среди новоазорских млекопитающих есть очень опасный хищник – мартилла, потомок завезённого человеком хорька. Этот хищник способен справиться практически с любым обитателем острова. Даже взрослые китовые олуши не защищены от острых клыков этого зверя, когда мартилла охотится целым кланом. Скопление журавельников привлекает этих хищников, и однажды вечером в кустах неподалёку от стаи журавельников затаилась мартилла. Молодая самка, которая была изгнана из собственного клана, вынуждена теперь охотиться в одиночку. Она ещё недостаточно опытна в охоте, и удача редко сопутствует ей – случайной добычи едва хватает, чтобы животное могло не умереть от голода и сохранить способность охотиться. Эта самка вряд ли сможет в одиночку одолеть китовую олушу, поэтому стая журавельников, собравшихся на берегу, кажется ей более подходящим объектом атаки. Хищника ввели в заблуждение сравнительно небольшие размеры журавельника по сравнению с китовой олушей, и многочисленность этих птиц, создающая иллюзию доступности такой добычи. Мартилла начала подкрадываться к птицам, скрываясь за кустами. Но журавельники выбрали место для отдыха на голой каменистой площадке, и от ближайшего укрытия до птиц довольно большое расстояние, которое сложно преодолеть, не теряя скорости. Однако, мартилла слишком голодна, поэтому она пробует использовать даже такой призрачный шанс. Она старается держаться в тени кустов и камней и подолгу замирает на месте, если ей кажется, что журавельники забеспокоились. Наконец, она добралась до чахлого куста на краю каменистой площадки – до последнего места, где ей можно спрятаться. Но удача изменила этому охотнику – в последний момент один из журавельников заметил постороннее движение в кустах и поднял тревогу. Его резкий крик заставил насторожиться других птиц. Мартилла ещё не понимает, что охота уже сорвана, и пытается действовать наудачу. Она бросилась к стае птиц, а журавельники сразу же взлетели, не давая хищнику возможности даже просто дотронуться до них. Мартилла не выбрала добычу – это было её ошибкой. Ей казалось, что она легко смогла бы схватить любую из птиц, и в результате она не поймала ни одной. Хищник бросался из стороны в сторону, пытаясь схватить взлетающих птиц, но журавельники в полёте недосягаемы для наземного хищника.

После неудачной атаки мартилла очень устала – её бока тяжело вздымаются, а из полураскрытого рта капает слюна. Журавельники, увидев, что хищник больше не может атаковать их, опустились на землю неподалёку. Когда мартилла увидела птиц на земле, она двинулась к ним, тяжело дыша. Очевидно, это её первая встреча с журавельниками, и она просто не знает, на что они способны. Обычно добыча убегает от хищника, но на сей раз всё было иначе. Журавельники раскрыли крылья, громко закричали своими неприятными голосами и единым фронтом пошли навстречу хищнику. Мартилла хорошо видела чёрно-белый рисунок их перьев на крыльях и груди, но не придала этому значения. Пока птицы были в её глазах только добычей, и, когда один из журавельников приблизился, она оскалила зубы. В следующую секунду мартилла получила удар клювом в голову. Острый клюв журавельника скользнул по её щеке ниже уха. Если бы птица не промахнулась, мартилла могла бы лишиться глаза. Этого предупреждения более чем достаточно, и мартилла стала отступать. Ей повезло – журавельники не смогли окружить её, и у мартиллы была возможность отступить. Она развернулась и бросилась к кустам. За спиной мартилла слышала голоса крупных птиц, шрам на голове сильно болел, а в памяти навсегда запечатлелся узор из чёрных и белых полос на крыльях и груди птиц. В следующий раз она будет гораздо осторожнее в выборе объекта охоты и вряд ли захочет ещё раз встречаться с этими птицами, обладающими столь грозным оружием.

Ночь в стае журавельников прошла неспокойно – птицы словно опасались нового нападения мартиллы. Китовые олуши, выбравшиеся для ночёвки на берег, слышали приглушённые голоса этих птиц. Но подводная охота отнимает довольно много сил, и эти массивные птицы быстро заснули.

Утром, с первыми лучами солнца, китовые олуши начинают готовиться к рыбной ловле. Они вытягивают крылья, прогибают тело, приподнимая лапы и хвост, и громко щёлкают поднятым вверх клювом. Это своеобразная разминка перед подводной охотой. Их мало интересуют соседи, не представляющие для них опасности, и эти неуклюжие птицы не придали значения одному отличию наступившего дня от вчерашнего: они остались единственными большими птицами на берегу. Незадолго до рассвета все стаи макаронезийских журавельников, зимовавших на Новой Азоре, отправились в долгий и трудный путь на север – к местам гнездования.

Журавельники летят над океаном на высоте нескольких сотен метров. Их стаи растягиваются в длинные шеренги и насчитывают тысячи птиц. Фактически, вся популяция птиц этого вида одновременно поднимается в воздух и совершает перелёт. Путь через океан долог и труден. Утки и другие водоплавающие птицы, совершая миграции, могут отдыхать на волнах, не рискуя утонуть, и могут даже найти в воде что-нибудь съедобное. Но журавельники с их длинными лапами, лишёнными плавательных перепонок, не могут сесть на воду – это для них верная смерть. Поэтому перелёт превращается в сплошное испытание на выносливость.

Не все птицы, оказавшиеся вдали от берегов, ищут землю. Стая журавельников пролетает над двумя птицами поистине огромной величины. Размах крыльев этих птиц достигает пяти метров – они крупнее самого крупного альбатроса, известного в эпоху человека. Это талассократоры, или альбатросы-кочевники – гигантские морские птицы. Белое оперение на теле этих птиц оттеняется серой окраской верхней стороны крыльев и резко контрастирует с чёрными концами крыльев. Благодаря длинным крыльям альбатросы-кочевники легко улавливают ветер и умело используют его для полёта, несмотря на огромные размеры. Встреча с альбатросами-кочевниками безопасна для журавельников – эти птицы питаются дарами моря и не нападают на летящих птиц. Эти альбатросы-кочевники держатся вместе – их уже много лет подряд связывают брачные узы, и пара птиц всё это время совместно совершает путешествие над океанами, возвращаясь к островам в Субантарктике для выращивания потомства. В отличие от них, журавельники не связывают себя семейными узами дольше, чем на один сезон гнездования.

Талассократоры взлетают высоко в воздух и оказываются в окружении мигрирующих журавельников. Их строгое белое с серым оперение контрастирует с пёстрой окраской журавельников. Наземные жители почтительно расступаются, когда через их строй пролетает пара огромных птиц. Длинный клюв талассократора может быть страшным оружием, поэтому журавельники предпочитают не оказываться в пределах его досягаемости, несмотря на собственную агрессивность. Но они не интересуют альбатросов-кочевников. С большой высоты эти птицы высматривают косяки рыб и кальмаров. Вскоре они замечают в верхних слоях воды силуэты нескольких крупных кальмаров, достигающих длины почти полутора метров. Эти существа слишком крупны, чтобы на них можно было охотиться даже таким большим птицам, но их присутствие, как правило, указывает на близость более подходящей добычи. Какое-то время альбатросы-кочевники следят за крупными кальмарами с высоты, стараясь не спугнуть их и высматривая признаки более мелких морских животных. И когда они замечают серебристый отблеск рыбьих боков, начинается их охота.

Талассократоры покидают стаю журавельников и устремляются вниз. Одна за другой эти птицы пролетают над самой поверхностью океана и «чиркают» по волнам розовыми клювами с чёрным кончиком. Обеим птицам повезло – им удалось выхватить из воды по рыбе. Слегка изменив угол наклона крыла, альбатросы-кочевники взлетели над волнами, почти не затрачивая усилий, и проглотили добычу. Как ни странно, они избегают воды столь же старательно, как журавельники, хотя являются настоящими морскими птицами. Для взлёта талассократор должен набрать скорость – на берегу птица, желающая подняться в воздух, разбегается против ветра. Но в океане нет места для разбега, и альбатрос-кочевник с трудом управляется с собственными крыльями – он не может взмахнуть ими, не замочив. Поэтому, сев на воду, эта птица может только утонуть.

Талассократоры летят медленнее, чем журавельники. Они находятся в своей родной стихии, а их птенец уже вполне взрослый и самостоятельно совершает перелёт где-то на другом конце Земли. Только через полгода, когда весна наступит в южном полушарии, эта пара птиц вернётся на острова Субантарктики. А журавельникам надо спешить на север.

Миграция птиц с севера на юг по линии Серединно-Атлантического хребта была бы совершенно невозможной, если бы не вулканические процессы в Атлантике, которые вызвали изменение географии этого региона. Словно специально для нужд перелётных птиц между Новой Азорой и Исландией появилось несколько островов вулканического происхождения, на которых пернатые путешественники могут отдохнуть. Стаи журавельников часто пролетают над мелководьями, где в воде колышутся длинные коричневые ленты гигантских водорослей. Это словно зародыши будущих островов – места, где подводные горы стремятся к поверхности воды. Эти отмели – подводные вулканы. Иногда они начинают извергаться, заставляя морскую воду кипеть, и тогда море на многие сотни метров оказывается усеяно рыбами, сварившимися заживо. А в других случаях они могут прекратить извергаться на долгие годы, и в течение буквально нескольких лет их склоны и вершины покрываются богатыми жизнью «лесами» зелёных и бурых водорослей. И однажды над поверхностью воды показывается небольшой остров, из трещин которого вырываются удушливые вулканические газы. Время смиряет нрав новорождённого острова, и позже птицы находят на нём пристанище во время миграции.

Один из таких островков располагается на пути перелёта журавельников. Это маленький островок, представляющий собой голую скалу длиной около ста метров и шириной не больше пятидесяти метров. Один край этой скалы проявляет небольшую вулканическую активность – по трещинам в камне поднимаются вулканические газы, которые время от времени вырываются зловонными пузырями на мелководье. Зато другой край острова пологий, и на нём почти не ощущается вулканическая активность. Этот островок облюбовали для отдыха молодые тропические китовые олуши. Не занятые гнездованием птицы могут позволить себе дальние миграции вслед за добычей. Отмели вокруг этого островка достаточно обширны и заняты густыми зарослями водорослей. Морские великаны с трудом пробираются к открытой воде через заросли, но зато водоросли привлекают множество морских рыб, и тропические китовые олуши всегда вдоволь обеспечены кормом. Население островка большую часть года составляет не более десятка птиц – только тропические китовые олуши, которые смогли добраться до этого «затерянного мира». Здесь птицы ведут жизнь, которую можно назвать праздной – они только едят и отдыхают в тишине. Но два раза в год на один день весь привычный для них мир словно переворачивается.

Китовые олуши отдыхали в тишине, которую нарушал только рокот прибоя. На крохотном острове ни одного хищника, а леса водорослей гасят силу волн даже во время самого свирепого шторма. Мир дышал покоем. Вряд ли ленивые морские птицы задумывались когда-либо над тем, насколько переменчивым может быть мир. Но вскоре им предстояло убедиться в этом.

На горизонте показалось нечто, похожее на облако. По мере его приближения стало очевидно, что это стая птиц. Макаронезийские журавельники второй день летели, не отдыхая. Последний раз их ноги касались земли ещё на Новой Азоре. Птицы очень устали, и крылья с трудом слушаются их. Беспосадочный перелёт по кратчайшему пути занял бы у них около трёх суток – такое путешествие смогла бы выдержать далеко не каждая птица. Но сама природа оказала им колоссальную услугу, разбросав по океану маленькие островки, на которых птицы могут отдохнуть.

Китовые олуши несколько раз на протяжении жизни встречали стаи журавельников, и всякий раз встреча происходила совершенно одинаково. Завидев торчащий из моря островок, многие журавельники собрали последние силы, чтобы достичь его. Они бросились к острову, окружённому подводными лесами водорослей и белым кольцом прибоя, как томимые жаждой бросаются к воде. Их крылья устали, и птицам не терпится ощутить под ногами твёрдую землю. Стая журавельников кружится над маленьким островком, и китовые олуши с любопытством поднимают головы и наблюдают за птицами, которых неожиданно стало так много. Постепенно самые смелые журавельники садятся на скалы острова, и сородичи, воодушевлённые их примером, следуют за ними. Птицы опускаются на островок; вначале их единицы, но их число быстро растёт. Какие-то журавельники продолжают путь, не обращая внимания на суету внизу, но остальные стремятся отдохнуть на маленьком острове хотя бы немного.

Китовые олуши привыкли к тесноте – на удобных лежбищах они едва не касаются друг друга клювами и концами крыльев. Но они комфортно чувствуют себя лишь в окружении сородичей. А странные длинноногие птицы тёмной окраски настораживают их своим присутствием и численностью. Некоторое время морским гигантам удаётся держать журавельников на почтительном расстоянии – олуши щёлкают длинными клювами, которые вооружены зубовидными выростами в передней части. Пугаясь этих клювов, журавельники отступают, несмотря на собственную воинственность. Но на островок опускаются всё новые и новые птицы, и их численный перевес превращается в явное преимущество. Пытаясь найти место для посадки, некоторые журавельники пролетают над головами олуш, едва не касаясь их ногами. Аборигены острова начинают проигрывать гостям – одна за другой крупные морские птицы соскальзывают в воду, и сразу за их спинами сплошная масса тел журавельников смыкается, словно китовых олуш на острове просто не было.

Остров явно не может вместить всех птиц, желающих отдохнуть. Некоторые журавельники вынуждены кружиться над спинами сородичей, и даже садятся прямо на их спины, вынуждая недовольных птиц потесниться. Другие опускаются рядом с местами выхода вулканических газов, и их ноздри и глаза раздражает едкий дымок, струящийся из расщелин. Постепенно островок оказывается буквально забитым до отказа птицами, которые просто падают от усталости. Их сородичи, также желающие отдохнуть, кружатся над ними, и издалека может показаться, что на островке проснулся вулкан. Некоторые из птиц, обессилевшие после долгого перелёта, решаются на отчаянный шаг – они приземляются не на остров, а на слоевища водорослей, плавающие по поверхности воды. Это завершается благополучно далеко не для всех птиц – одни из них осторожно балансируют на слоевищах, которые поддерживают на плаву пузырьки с газом, а другие птицы сразу уходят в воду почти по самый живот, и отчаянно пытаются вылезти на мелководье и почувствовать твёрдый берег под ногами. Птицы, первыми достигшие этого крохотного безымянного островка, почти сразу заснули, а их менее расторопныесородичи вынуждены отчаянно бороться за собственную жизнь, вместо того, чтобы получить желанный отдых. Некоторые из них, не видя возможности сесть на этот остров, продолжили долгий путь на север. Китовые олуши, плавая на мелководье, видят, что их любимое место отдыха до отказа наполнилось странными чужаками. Они не рискуют выползти на остров – журавельники ведут себя довольно шумно, и их слишком много. Поэтому китовые олуши вынуждены провести ночь на ковре из водорослей, наполовину погрузившись в воду.

Но так не может продолжаться долго – инстинкт велит журавельникам продолжить путешествие на север, и они, отдохнув, взлетают с острова и летят дальше. С рассветом почти все мигранты покидают островок и китовые олуши, наконец, могут выползти на берег. Следы пребывания журавельников на острове трудно не заметить – во многих местах остался их помёт, а в волнах возле берега колышется несколько мёртвых журавельников. Какую-то из этих птиц затоптали сородичи, но многие из погибших птиц просто утонули в отчаянной попытке устроиться на отдых на плавающих водорослях. Их тела станут пищей для ракообразных и мелких рыб. Природа каждый раз собирает такую страшную плату за отдых на маленьком острове.

Взрослые опытные птицы обычно не стремятся отдохнуть на этом островке – они знают подробности маршрута перелёта. В нескольких часах полёта от этого крошечного островка раскинулся довольно большой вулканический остров – остров Локи. Его длина – около десяти километров, и на нём птицы могут отдохнуть с гораздо большим комфортом. Остров Локи покрыт лесами, где обитает несколько местных эндемичных видов птиц. Этот остров, названный в честь духа огня из скандинавских мифов, оправдывает своё название непредсказуемым характером. На нём есть несколько небольших горячих озёр и гейзеров, а над всем островом возвышается дремлющий вулкан.

Пока неопытные и уставшие журавельники сражались за места для отдыха на крохотном скалистом островке, более опытные птицы продолжили путь и незадолго до заката достигли побережья острова Локи. Одна за другой стаи макаронезийских журавельников опускались на побережье острова, и птицы, не мешая друг другу, разбредались по острову в поисках места, удобного для отдыха. Они явно предпочитают отдыхать среди деревьев и кустарников. На острове Локи не водятся наземные хищники – этот остров появился из океана уже в неоцене и был заселён естественным путём, без вмешательства человека, который вымер задолго до того, как вершина острова показалась из океана. Лишь один вид птиц может представлять некоторую угрозу для журавельников – странный вид чаек, специализировавшийся к хищничеству, который называется «морской стервятник» или грифовый поморник.

Эти крупные тёмно-бурые птицы с чёрно-белыми концами крыльев являются падальщиками морей. Их добыча – мёртвые и умирающие животные, которых можно найти на берегу моря. Поэтому их мало интересуют макаронезийские журавельники, останавливающиеся на острове на отдых. Грифовые поморники бродят по побережью острова или летают над мелководьями, высматривая рыб или других животных, которые не могут сопротивляться силе прибоя. Кроме того, на побережье есть ещё один источник корма для этих птиц.

Берега острова Локи являются домом для нелетающих морских птиц – китовых олуш. На этом острове проходит граница ареалов сразу двух видов этих птиц – более мелкой белой тропической и более крупной серой полярной китовой олуши. Эти птицы не конкурируют между собой – они питаются в разных местах океана. Тропическая китовая олуша охотится на рыб и ракообразных вблизи берега, а северная китовая олуша ловит пелагических рыб и кальмаров в нескольких километрах от берега. Поэтому конкуренции между двумя близкими видами нет, и они довольно терпимо относятся к присутствию друг друга. Северных китовых олуш меньше, чем тропических – эти птицы гнездятся один раз в два года, и часть популяции находится в открытом океане. На следующий год на это лежбище приплывут совсем другие птицы, а те, что находятся на берегу в этом году, будут восстанавливать силы. На пляже острова эти птицы не конфликтуют, но предпочитают держаться поблизости от сородичей. Тропические китовые олуши побаиваются своих северных сородичей, испытывая уважение к их размерам и силе.

На острове Локи заметно холоднее, чем на Новой Азоре, но дыхание весны чувствуется и здесь. Деревья на острове уже покрылись свежей зелёной листвой, а трава высокая и густая. На пляжах острова, покрытых тёмным вулканическим песком, китовые олуши обоих видов заняты хлопотами по продолжению рода. Эти птицы слишком массивны и неповоротливы, чтобы строить гнездо на земле, и вряд ли найдётся яйцо, которое выдержит вес птицы, если она вздумает высиживать его обычным для птиц способом. Но китовые олуши инкубируют яйца способом, доставшимся им в наследство от летающих предков – с помощью плавательных перепонок на лапах, обильно пронизанных кровеносными сосудами. Громадные птицы держат единственное крупное яйцо удлинённой формы в лапах и прикрывают его сверху широким хвостом, создавая благоприятный микроклимат для его инкубации.

На побережье Северного Ледовитого океана китовые олуши вынуждены оберегать драгоценное яйцо от морского орлиного ворона – крупной плотоядной птицы. На острове Локи этих хищников заменяют грифовые поморники – смелые, любопытные и агрессивные птицы. Возле колоний китовых олуш постоянно бродит несколько таких птиц. Они знают, что рядом с неповоротливыми морскими птицами можно очень хорошо поживиться.

Самец северной китовой олуши вылез на берег в волнах прибоя. Упираясь крыльями, превратившимися в ласты, он с трудом пополз по песку к колонии. Его ожидает самка, уже неделю инкубирующая яйцо. Пока самка не доверяет самцу инкубацию, но его присутствие очень важно для неё – яйцо заставляет самку изо дня в день оставаться на берегу, и её может накормить только самец, с которым она образовала пару. Зачастую самец остаётся голодным, отрыгивая всю пойманную рыбу для самки. Но желудок этого самца китовой олуши полон еды – птица удачно поохотилась на кальмаров и добавила к ним нескольких крупных рыб. Самка встретила самца приветственным криком, и он отозвался, узнав её голос в шуме колонии. Когда птицы воссоединились, самка осторожно дотронулась клювом до основания клюва самца и раскрыла рот, словно птенец. Самец понял этот сигнал и начал судорожно отрыгивать добычу. Птицы сблизили клювы, и самка начала глотать улов самца.

Птицы были так увлечены процессом кормления, что не заметили, как рядом с ними оказалась бурая птица с чёрно-белыми концами крыльев. Грифовый поморник осторожно подобрался к паре китовых олуш, и, когда самец китовой олуши отрыгнул крупного кальмара, вцепился в него, выдернул добычу из клюва птицы и стремительно помчался прочь. Покинув пределы колонии китовых олуш, грифовый поморник занялся трофеем. Прижав кальмара лапой к земле, он начал расклёвывать его, торопливо глотая кусочки тягучего белого мяса. Голая кожа на передней части головы позволяет птице не пачкать оперение во время еды. Но грифовый поморник недолго наслаждался пищей в одиночку. Его успех был замечен, и рядом с ним появился ещё один желающий отведать даровое угощение. Но, когда один из сородичей приблизился к нему, удачливый вор встал на защиту своего трофея. Он выпрямился, сверля злобными жёлтыми глазами претендента на добычу, раскрыл длинные крылья, демонстрируя свой размер, и громко закричал. Крик и хорошо заметные чёрно-белые отметины на крыльях сделали своё дело – оценив размеры и силу хозяина украденной добычи, претендент спешно ретировался.

Миграция макаронезийских журавельников продолжается, и в течение дня на остров Локи прибывают всё новые птицы этого вида. Это арьергард мигрирующей популяции, в том числе, птицы, которые смогли отдохнуть на скалистом островке посреди океана. Достигнув суши, птицы буквально падают на землю. Некоторые из них сильно устали и с трудом держатся на ногах. Найдя скопление сородичей, они прямо на месте садятся на землю и засыпают. Другие птицы ищут пищу и не брезгуют ничем съедобным. Они ловят насекомых, скребут землю ногами в поисках личинок или бродят по берегу, пытаясь поймать рыбу или краба.

Грифовый поморник продолжает поедать украденного кальмара. Ему успешно удалось отбить попытку ещё двух сородичей завладеть его трофеем, но события приняли совсем другой оборот, когда рядом с ним появился макаронезийский журавельник. Грифовый поморник видел этих крупных птиц много раз. И журавельники во время миграции также не представляют для него ничего удивительного. Обычно он не обращает внимания на этих птиц, которые редко задерживаются на острове дольше трёх дней. Но журавельник проявил интерес к остаткам его добычи – даже неаппетитная голова кальмара с остатками щупальцев кажется голодному журавельнику заманчивой едой. И он сделал шаг навстречу морскому разбойнику.

Грифовый поморник раскрыл длинные крылья, демонстрируя журавельнику свой размер и силу. Но в ответ он получил почти то же самое. Журавельник уступает грифовому поморнику в размахе крыльев, но зато это более рослая птица. Поэтому, когда журавельник распахнул крылья и продемонстрировал полосатые чёрно-белые перья, грифовый поморник невольно отступил на шаг. Этого было достаточно, чтобы журавельник подхватил остатки его добычи. Словно опасаясь, что законный хозяин попытается вернуть добычу, украденную уже дважды за один час, журавельник торопливо проглотил остатки кальмара. Грифовый поморник, словно надеясь вернуть похищенное, продолжил демонстрацию крыльев, но это не произвело совершенно никакого впечатления на журавельника. Проглотив остатки кальмара, птица стала демонстративно заниматься чисткой оперения, поглядывая на грифового поморника. Пыл морского разбойника вскоре остыл, и грифовый поморник отправился искать новую добычу.

Журавельники явно не торопятся отлетать. До Исландии им ещё более суток полёта, и для того, чтобы успешно преодолеть большое расстояние, птицам нужна хорошая погода. Но они чувствуют нечто прямо противоположное. Вся природа словно готовится к чему-то грозному и неотвратимому. Китовые олуши спешно покидают воду и ползут подальше от линии прибоя. Особенно стараются птицы, держащие в лапах яйцо: им приходится рассчитывать только на силу собственных крыльев. Упираясь ими в землю, они с трудом движутся по земле. Им особенно важно уйти в безопасное место ради будущего потомства. Птицы, не занятые инкубацией яиц, ползут значительно быстрее – они помогают себе лапами. Самцы стараются облегчить дорогу самкам – они ползут рядом и отгоняют с дороги сородичей, громко щёлкая клювом. Иногда им даже приходится покусывать ползущих впереди сородичей за ноги. Но всё равно эти птицы медленно двигаются по суше, и проползти около пятидесяти метров от линии прибоя для них – большое дело. Журавельники, чувствуя перемены в погоде, спешат скрыться среди кустов и невысоких деревьев. Они прижимаются ближе друг к другу и ведут себя очень тихо. Вскоре замолкают обычно шумные китовые олуши. А лесные птицы уже давно перестали щебетать и спрятались в укрытиях.

Небо быстро заволокло тучами, и кажется, будто вечер наступил намного раньше, чем обычно. Подул резкий ветер, и по земле ударили струи дождя. Затем небо прорезала ослепительная молния, и загрохотал гром. Начался шторм.

Всю ночь дождь потоками изливался на остров, а небо почти непрерывно освещали молнии. Море в слепой ярости обрушивало на берег огромные волны, а ветер словно старался сорвать с деревьев всю листву. Но постепенно ветер стал отгонять тучи на север. Молнии стали более редкими, раскаты грома уже не следовали друг за другом почти непрерывно, и ветер превратился из свирепого штормового в свежий, но не такой сильный, как прежде. Дождь стал значительно тише, а к утру вовсе прекратился. К рассвету горизонт на востоке очистился и лучи солнца осветили остров Локи.

Жизнь начала постепенно входить в обычное русло. Журавельники изрядно промокли во время ночного шторма и первым делом старались отряхнуться, чтобы хоть немного высохнуть и согреться. Никто из них не погиб этой ночью. Но, если бы они задержались на маленьком острове, они были бы мертвы – шторм просто смыл бы их в море, не давая надежд на выживание. В лесу снова оживились мелкие птицы, а огромные китовые олуши поползли на пляж.

Утром после шторма в прибрежной полосе царит сильное оживление. Здесь собралось много птиц, которые прилетели сюда кормиться разными морскими животными, выброшенными на берег штормом. Журавельники занимают среди них далеко не последнее место. Они бродят по берегу моря, склёвывая погибших рыб и кальмаров, сопровождаемые группами грифовых поморников, которые соперничают с ними за пищу.

После шторма на берегу можно найти разную добычу – море не щадит своих жителей. Странные глубоководные рыбы с дряблыми мускулами, вздутыми животами и выпученными глазами лежат рядом с быстрыми пелагическими рыбами, которые просто оказались не в нужном месте и в неудачное время. Кучами желеобразной слизи лежат на берегу медузы, а в бесформенных слизистых комьях с крупными глазами с трудом угадываются изуродованные штормом тела кальмаров и пелагических осьминогов. Впрочем, птицам практически всё равно, что предлагает им море на завтрак – любая мало-мальски съедобная добыча исчезнет в многочисленных желудках армии пернатых.

Никто не застрахован от слепой ярости природы. Даже сильные и ловкие пловцы иногда становятся жертвами буйства стихии. На берегу среди валов песка и гниющих водорослей лежит большое белое тело. Это мёртвая тропическая китовая олуша. Птица неосторожно задержалась в море и стала игрушкой шторма. Вместо того, чтобы уплыть подальше от берега и провести ночь в море, она поплыла к острову, надеясь найти безопасное место на суше. Но сильный прибой швырнул её на прибрежные камни, сломал ей позвоночник, и ещё живая птица стала беспомощной игрушкой волн. На теле погибшей птицы заметно множество ран, оставшихся после того, как волны катали беспомощную жертву по скалам. Теперь её тело станет добычей для многочисленных любителей пищи такого рода. Тело китовой олуши быстро обнаружили «морские стервятники». Грифовые поморники ловко расправляются с такой добычей. Их острые клювы распарывают кожу трупа, и птицы с жадностью поедают мясо, прерываясь лишь для того, чтобы проглотить особенно крупный кусок.

Пирующих грифовых поморников обнаружили макаронезийские журавельники. Эти птицы также умеют поедать такой корм – в Исландии они часто расклёвывают остатки добычи утбурда. Здесь же и добыча, и конкуренты несколько иные. Однако на стороне журавельников выступает численное преимущество – грифовые поморники чувствуют себя не очень уверенно по соседству с такими птицами и благоразумно отступают. Когда журавельники начали клевать мясо погибшей китовой олуши, один из грифовых поморников решил продемонстрировать им свою силу. Птица расправила крылья и громко закричала, глядя на журавельников. Но они не обратили почти никакого внимания на это представление, поскольку были заняты исключительно едой. Дёргая шеями, журавельники отрывают куски мяса и с трудом заглатывают их. Птицы голодны – миграция отнимает много сил, и им нужно восстановить запасы жира, необходимого для дальнейшего перелёта. Поэтому они просто пользуются наиболее доступным источником корма.

Шторм достиг берегов Исландии. Пока он двигался из тропических широт на север, его сила значительно убавилась, но всё равно он остался погодным явлением, с которым следует считаться. Морские обитатели, предчувствуя шторм, спрятались, кто где может. Некоторые рыбы уплыли в глубину, крабы забились под тяжёлые камни, а улитки плотнее присосались к скалам. Самки травяных блох в большинстве своём успели покинуть литоральную полосу и уже находятся в пути к привычным местам обитания. А оставшиеся взрослые самки этого вида спешно покидают воду и торопливо скачут подальше от берега. Лишь крохотные молодые особи остаются пока в море. Им ещё рано выходить на сушу – они делают это в конце лета, а пока даже не кончилась весна. Крохотный молодняк травяных блох выживает, как может. Они заползают в узкие щели, а на каменистом грунте проникают в пространства между камнями на глубину около 30 – 40 см. Это не может полностью обезопасить их от ярости шторма, но хотя бы часть потомства травяных блох спасётся таким образом.

Ночной шторм оставил после себя разрушение на литорали. Огромные слоевища водорослей смягчали удары волн, но всё равно часть их была сорвана и выброшена на берег вместе с животными, прятавшимися в них. Восходящее солнце освещает картину опустошения, оставленную стихией. На берегу лежат кучи подсыхающих водорослей, мёртвые рыбы, крабы и медузы. И трудно сказать, сколько мелких морских обитателей, невидимых невооружённым глазом, погибло во время шторма. Конечно, среди жертв шторма было множество молодых травяных блох. Но их гибель – не более, чем часть естественного положения вещей в природе. Если часть их погибнет, остальные получат больше возможностей для выживания.

На следующее утро над горизонтом появляются стаи больших птиц. Это макаронезийские журавельники. Они провели день на острове Локи, отдыхая и ожидая, пока шторм минует Исландию. И теперь, когда установилась хорошая погода, птицы за сутки преодолели расстояние между островом Локи и Исландией.

Мигранты прибывают сюда не только с острова Локи. Ещё один вид, играющий важную роль в экосистемах Исландии, прилетает на остров с побережья Европы. Эти птицы без особых приключений преодолевают большое расстояние между местами зимовки и гнездования – от Гибралтара они добираются до северо-западной оконечности Западной Европы вдоль атлантического побережья, останавливаясь на ночёвку на суше. После таяния ледников прошло достаточно много времени, чтобы литосферная плита, на которой располагается Европа, постепенно всплыла из глубин Земли. Территория шельфа северных морей превратилась в равнины и обширные болота, а расстояние от Европы до Исландии по морю стало заметно меньше. Этот небольшой отрезок пути европейские мигранты преодолели очень быстро – буквально в течение одного дня полёта.

Крылатые путешественники, прибывшие в Исландию из Европы, сохранили от своих предков характерный облик, но стали весьма крупными птицами мощного телосложения. Их стаи кружатся в небе над равнинами Исландии, где бродят массивные ксеномоа, и опускаются в траву, громко хлопая крыльями. После перелёта пернатые путешественники отдыхают, тяжело дыша и лёжа на животе: последний отрезок пути дался им нелегко. Но постепенно усталость проходит, и птицы начинают прохаживаться среди травы, оглядываясь по сторонам. А затем они вытягивают шеи, приподнимаются на сильных ногах, хлопают широкими крыльями и … громко гогочут. Это толстоклювые гуси – крупные травоядные птицы, которые фактически занимают экологическую нишу крупных травоядных млекопитающих. Конечно, эти гуси не достигают большого размера – они вынуждены сохранять способность к полёту, поскольку их корм сезонный и значительную часть года его скудные остатки скрыты под снегом.

Ксеномоа не придают особого значения прилёту толстоклювых гусей. Погода тёплая, и растения развиваются в достаточном количестве, чтобы прокормить резко возросшее число исландских травоядных. Толстоклювые гуси обладают мощным телосложением, относительно короткой шеей и крупной головой. Клюв этой птицы очень высокий, а по его краям сильно развиты роговые зубцы. Благодаря такому клюву птицы легко обрывают листья с кустарников и мягкие травы. Ксеномоа, более специализированные к перевариванию грубого корма, находят себе достаточно пропитания даже по соседству со стадами толстоклювых гусей.

Стадо толстоклювых гусей пасётся на молодой траве. Птицы срывают мягкие верхушки травы и глотают их целиком. Они подбирают мелкие камешки, которые в мускульном желудке птиц перетирают проглоченную зелень. А объёмистая слепая кишка позволяет им максимально полно извлекать питательные вещества из съеденной травы. В истории Земли гусеобразные птицы неоднократно становились наземными травоядными в островных экосистемах. На Гавайских островах до появления человека обитало много разных видов наземных нелетающих гусей, которые являлись экологическими аналогами травоядных зверей. И в неоцене на Гавайях снова обитают крупные нелетающие гуси. А ещё один крупный вид гусеобразных, потомок чёрного лебедя, живёт на островах Чатем. Но все эти птицы не умели и не умеют летать. А исландскому виду гусей в условиях сезонного климата приходится мигрировать. Поэтому они не могут быть слишком крупными, однако образуют большую биомассу за счёт высокой численности. Эти птицы имеют не очень яркую окраску – они серые с поперечно-полосатым рисунком на шее. Благодаря такой окраске толстоклювые гуси не слишком заметны на фоне своей среды обитания. Но среди серых птиц выделяются несколько особей необычной окраски – белых с тёмным «чешуйчатым» рисунком на спине. Это не особый вид, а всего лишь более светлая цветовая морфа того же вида, что и более тёмные птицы. Пары у этих птиц образуются на всю жизнь, и партнёры кормятся совместно, оказывая знаки внимания друг другу. Иногда среди этих птиц встречаются пары смешанной окраски, из птиц светлой и тёмной морф.

Рядом с гусями ксеномоа поедают остатки травы – основания стеблей и подземные корневища. Они раскапывают почву мощными когтями, выдёргивают пучки травы и глотают их целиком. Из-под ног птиц выскакивают испуганные травяные блохи, и изредка ксеномоа удаётся склевать подвижного рачка. Раскапывая землю, ксеномоа тревожат подземных обитателей. Одна из птиц, царапая мягкую землю когтями, случайно вскрыла довольно широкие тоннели, выкопанные в почве на небольшой глубине. Существо, проложившее эти тоннели, намного крупнее личинок комаров и прочих двукрылых, широко распространённых на острове – это крупная личинка жука твердозуба-великана. Под зарослями травы располагался кормовой участок личинки, и она едва успела скрыться, когда птица вырвала пучок травы.

Когда ксеномоа раскапывает землю, личинка жука ощущает сотрясения грунта от его движений и уползает в более глубокие слои почвы. Во многих местах почва в Исландии каменистая, и личинок твердозуба-великана трудно выкопать из земли специально. Личинки этого жука становятся жертвами ксеномоа лишь случайно, и большинству из них удаётся благополучно завершить метаморфоз. Личинки младших возрастов кормятся более активно. Они ползают по старым тоннелям, прокопанным более крупными особями, и поедают корни трав, прорастающие в эти тоннели. А взрослые личинки, достигшие максимального размера, напротив, с повышением температуры становятся более умеренными в еде. Они ощущают близость перемен – у них должен начаться метаморфоз. Этот процесс отнимает очень много времени и ресурсов организма, поэтому личинка должна заранее выбрать место, где её никто не сможет потревожить.

Одна из личинок твердозуба-великана в поисках подходящего места для окукливания прокопала тоннель между двумя большими камнями, глубоко вросшими в почву. Это место очень хорошо защищено от невзгод окружающего мира – ксеномоа никогда не сможет свернуть с места массивный камень, а его голова не пролезет в щель между камнями, чтобы можно было раскопать землю клювом. Личинка прорыла вертикальный тоннель, не достигающий поверхности земли примерно на одну длину самой личинки, и начала круговыми движениями формировать округлую камеру для окукливания. При этом она особенно старательно заделывает тоннель и разглаживает спиной свод камеры. Последний этап в подготовке укрытия для метаморфоза – «оштукатуривание» стенок камеры собственным помётом. Это важно не только для придания постройке прочности – личинка опорожняет кишечник и тем самым избавляет себя от опасности заразиться бактериями, размножающимися в нём, и отравиться продуктами гниения последних порций пищи. Завершив работу, личинка замерла на дне камеры, и её тело начало медленные превращения.

Через несколько дней после прилёта макаронезийские журавельники начинают брачный ритуал. Он происходит на ровной местности, поросшей травой, где птицы могут вовремя заметить приближение врага или соперника. Эти птицы обладают грубым неприятным голосом, и места брачных игр сразу после рассвета оглашаются их криками. Самцы журавельников ведут себя агрессивно по отношению друг к другу, поэтому на току они находятся на приличном расстоянии от сородичей – птиц разделяет несколько метров. До рассвета они просто бродят по выбранному участку, оглядывая конкурентов и провоцируя их на ритуальное проявление неудовольствия – это своеобразная форма оценки сил противника. Обычно слабые самцы, ощутив превосходство соседей, взлетают и выбирают участки на краю площадки для брачных игр. Более сильные самцы отвечают на вызов соперника, поднимая перья на спине и раскрывая до земли крылья. При этом в слабом свете утра видны яркие чёрные и белые полосы на маховых перьях. Самцы поворачиваются друг к другу боком, более эффектно демонстрируя раскрытые крылья. Эта демонстрация сопровождается громким протяжным криком. Когда восходит солнце, журавельники ведут себя более активно. Они начинают исполнять брачный танец: вытянув голову вверх, самец раскрывает крылья и начинает топтаться на месте, поворачиваясь в разные стороны. Вначале он топает ногами попеременно, словно отбивая ритм, а затем начинает топать быстрее, и шаг на месте переходит в некое подобие танца. Во время быстрого танца крылья самца начинают мелко дрожать. Самки бродят среди токующих самцов, оценивая их физическое состояние. Самцу практически безразлично, какая самка обратит на него внимание, а между самками происходит острое соперничество за выбранного самца. Самка, выбравшая самца, начинает отгонять от него других самок, нанося им удары клювом и отталкивая их всем телом. Постепенно на току образуются пары, которые сохранятся в течение всего времени выращивания птенцов. Самец, увидев, что самка остаётся возле него и не уходит, прекращает брачный танец. Это служит для самки сигналом, что она может приблизиться к самцу. Самка приближается осторожно, всем своим видом показывая подчинение – у неё опущена голова, и даже ноги слегка подогнуты. Самец принимает этот знак, и для утверждения собственного доминирующего положения во вновь образовавшейся паре захватывает клювом перья на затылке самки, и несколько секунд удерживает их. При этом пара птиц сохраняет неподвижность, после чего самка осторожно высвобождается и вместе с партнёром покидает площадку брачных игр.

Одна из пар макаронезийских журавельников взлетела из центра колонии – это крупные и хорошо развитые представители своего вида. Пока они сохраняют силу, каждая из этих птиц может успешно выводить потомство, и у них есть все возможности вырастить в этом сезоне полноценных птенцов, которые будут способны преодолеть трудный путь над океаном к местам зимовки. Птицы летят, едва не касаясь друг друга концами крыльев – они демонстрируют друг другу желание держаться вместе до конца лета, пока не придёт время отлёта на Новую Азору. Они направляются на территорию, которая хорошо знакома самцу – на небольшой островок среди болот, обильно поросший травой. Этот островок мало доступен для утбурда – главного врага всех крупных птиц Исландии, и там самке можно будет успешно высидеть потомство.

Пара макаронезийских журавельников быстро долетела до долины среди невысоких, сильно разрушенных горных кряжей. Здесь река, отложив толстые пласты песка и глины, сильно разлилась и образовала болота, среди которых лишь кое-где поблёскивает водная гладь. На болоте выросли небольшие кусты и чахлые деревца, а среди них возвышается относительно сухой островок, поросший травой. Пара журавельников кружится над ним, собираясь сесть, но внезапно происходит нечто непредвиденное – из кустов ивы выходит ещё одна птица, похожая на них, и в то же время не похожая. Это тоже журавельник, но другого вида. Он окрашен иначе – на белом оперении спины у него есть чёрный узор из тонких поперечных полос, а живот полностью белый. Голова и шея этой птицы чёрные, и на этом фоне ярко выделяются красные кольца голой кожи вокруг глаз. Чужак значительно крупнее макаронезийских журавельников – он выше ростом и тяжелее их. Эта птица – самец северного журавельника, обитателя Северной Америки. Изредка отдельные птицы этого вида могут залетать в Исландию из Гренландии, но жилой популяции в Исландии не образовалось.

Макаронезийские журавельники, уступая в размерах этому самцу, значительно агрессивнее его. Самец макаронезийского журавельника уже много раз прилетал на этот островок среди болот с разными самками, и сейчас не намерен терпеть присутствие чужаков. Опустившись на землю почти напротив самца северного журавельника, он широко раскрыл крылья и сразу же бросился в атаку. Он слышал, как самка поддерживала его криками, и ни секунды не колебался, атакуя своего дальнего родственника. Одинокий северянин, возможно, даже не ожидал нападения. Этот вид обычно относится к чужакам более терпимо, поэтому атака макаронезийского журавельника застигла его практически врасплох. Низкорослый, но шумный самец макаронезийского журавельника набросился на него и начал наносить удары ногами и клювом. Он хлопал крыльями и пронзительно кричал громким голосом. Шум и боль от ударов клюва заставили рослого самца северного журавельника отступить. Он явно чувствовал себя подавленным – вокруг не было ни одного его сородича. Этот самец стал случайной жертвой недавнего шторма – он сбился с пути и слишком отклонился в сторону океана. Поэтому его перелёт завершился не у южного берега Гренландии, а намного восточнее – в Исландии. Очевидно, стресс и отсутствие сородичей повлияли на его поведение, и он сдался практически без боя.

Северный журавельник побежал, преследуемый самцом макаронезийского журавельника. Он взмахнул крыльями, оторвался от земли, сделал прощальный круг в небе, и улетел. Возможно, он направился к побережью Гренландии или же просто нашёл подходящее для жизни место в Исландии, чтобы провести лето в одиночестве и воссоединиться со своими сородичами лишь на местах зимовки. Это уже не было важно для пары макаронезийских журавельников. Они получили то, что хотели – свободный от чужаков участок земли, идеально подходящий для создания гнезда. И на закате самец приступил к самой важной части ухаживаний – встряхивая белыми перьевыми «усами», он поднёс самке прутик ивы – символический дар, означающий намерение построить гнездо и вырастить потомство.

Другие исландские птицы также готовятся к гнездованию. Голодные зимние месяцы уже позади, физическое состояние пришло в норму, и можно начинать выводить птенцов. Но для этого нужно быть уверенным, что партнёр для размножения обладает всеми нужными задатками, чтобы оставить полноценное потомство.

Ксеномоа выяснили отношения и поделили территорию вскоре после схода последнего снега. Большие стада распались, и вместо них появились дружные семейные группы, занятые заботой о потомстве, которому лишь предстоит вывестись из яиц. В отличие от своих предков, белых куропаток, ксеномоа являются полигамными птицами.

Во главе семейной группы стоит самец – несомненный лидер и отец всех будущих птенцов, которых будут выводить самки в его гареме. Чтобы поддержать своё лидирующее положение в гареме, он принимает живейшее участие в подготовке гнёзд. Гарем ксеномоа гнездится совместно – все самки устраивают гнёзда в пределах прямой видимости, на расстоянии нескольких метров друг от друга. Гнездо ксеномоа устроено очень просто – это углубление в земле, выстланное мягкими растениями. Самки разгребают землю мощными когтями, далеко раскидывая её, и формируют основу гнезда. А после этого птицы лапами обдирают и сгребают в кучу траву – и прошлогоднюю, и свежую. Когда самка будет насиживать кладку, трава станет преть, выделяя небольшое количество тепла и тем самым способствуя инкубации. Самец ксеномоа заботится о самках – он помогает им сгребать растительные остатки и раскапывает землю. Самец старается хоть немного принять участие в постройке каждого гнезда – от его внимания к самкам зависит, насколько благосклонно они будут к нему относиться. И, если самец устраивает их своим поведением, в гнёздах появится значительно больше оплодотворённых яиц. Иногда самец, собравший особенно большой гарем, не может оплодотворить всех самок, и его потомство оказывается практически таким же, как у менее успешного в ухаживании, но более «домовитого» самца.

Самец ксеномоа бродит вокруг самок и раздувает горло, издавая булькающие звуки и мелко встряхивая головой. Он распускает веером короткий хвост и опускает крылья почти до земли, демонстрируя своё физическое развитие. Сейчас ему очень важно оказывать самкам как можно больше внимания, чтобы сохранить целость гарема и обеспечить выведение полноценного потомства. У возбуждённого самца подкожная ткань над глазами сильно наливается кровью, и «брови» становятся выпуклыми. Их покрывают мелкие красные перья, и их цвет становится очень заметным даже издалека. Останавливаясь около самки, самец осматривает её гнездо и выражает свою заботу о самке несколькими символическими движениями – он может поправить торчащий из гнезда прутик или разворошить клювом траву сбоку от гнезда. Такие знаки внимания он оказывает всем самкам, независимо от их положения в иерархии.

Самки ксеномоа не сразу садятся на гнездо – они откладывают не менее шести крупных яиц, прежде чем начинается насиживание. Самка ксеномоа откладывает по одному яйцу в день, и некоторое время в колонии птиц есть гнёзда с неполной кладкой. Самки могут уйти кормиться, но самец всегда находится вблизи гнёзд и в любую минуту готов защищать их от непрошенных гостей, решивших расклевать или украсть яйцо. Возвращение самки на гнездо самец встречает церемонными «поклонами» с распущенными крыльями и ритмичным топаньем ногами.

Всё время, пока самки откладывают яйца, но ещё не сели на гнёзда, самец живёт впроголодь – он объедает все мало-мальски съедобные части растений в окрестностях гнездовья его гарема. Если он отлучится надолго, какие-нибудь птицы могут разорить кладки. Если ксеномоа гнездятся где-то недалеко от моря, на их гнездо могут напасть грифовые поморники. Конечно, взрослый самец ксеномоа легко отгонит такую птицу от гнезда, но грифовые поморники могут прилететь стаей, и тогда, несмотря на усилия самца ксеномоа, часть яиц в гнёздах будет расклёвана. Иногда такое «преступление» совершают молодые самцы ксеномоа, не имеющие своего гарема, или морские орлиные вороны, частые гости в Исландии. Но однажды дежурство самца заканчивается: одна за другой самки садятся насиживать яйца и могут самостоятельно защитить их от большинства врагов.

Другие птицы также заняты выведением потомства. Толстоклювые гуси гнездятся очень дружной колонией на открытых местах или среди разреженных кустарников. Впрочем, рядом с гнездовьем этих птиц любые самые густые кусты вскоре превращаются в почти голые прутья на высоту, до которой дотянется взрослый гусь. Колония толстоклювых гусей состоит из нескольких десятков семейных пар и представляет собой грозную силу. Грифовый поморник или морской орлиный ворон, показавшийся поблизости этой колонии, может встретить самую яростную защиту со стороны взрослых гусей. Учитывая, что они умеют летать и весьма массивны, хищник может выиграть воздушный бой с ними только благодаря своей ловкости. Но на стороне толстоклювых гусей численное превосходство, и поэтому крупная колония этих птиц почти не подвергается нападениям хищников. Зачастую ксеномоа специально устраивают гнёзда в окрестностях гнездовья толстоклювых гусей и пользуются безопасностью, которую обеспечивает близость этих птиц. Присутствие самих ксеномоа не беспокоит гусей – эти птицы не конфликтуют в природе, и, если ксеномоа не слишком приближаются к колонии гусей, насиживающие птицы даже не обращают внимания на своих массивных растительноядных соседей или отгоняют слишком любопытных ксеномоа, громко крича.

Гнездо толстоклювого гуся – объект пристального внимания и нежных забот обоих родителей. Лоток гнезда выстлан пухом, который самка нащипывает с собственного живота. Пух обладает хорошими теплоизолирующими свойствами, поэтому птицы могут оставлять гнездо для кормления где-то в окрестностях колонии, лишь прикрыв кладку пухом. А многочисленные соседи – это залог безопасности каждого отдельного гнезда.

Впрочем, некоторые хищники могут попытаться добыть себе обед в колонии толстоклювых гусей. То, что не под силу грифовому поморнику, вполне возможно для утбурда, ведь он – самый крупный хищник на острове. Вес утбурда в пять раз превосходит вес толстоклювого гуся, и физическая сила на стороне хищника, хорошо вооружённого и умеющего убивать быстро и безжалостно. Но утбурд, легко справляющийся с толстоклювым гусем один на один, не всегда найдёт себе добычу в колонии этих птиц, которые умеют защищаться даже от таких хищников. Тем не менее, желающие испытать свою удачу всегда находятся, и толстоклювые гуси не должны терять бдительность.

Самка утбурда осталась насиживать два яйца в гнезде под корнями поваленной ветром сосны, а самец в очередной раз отправился на охоту. Утбурды имеют обширную охотничью территорию, на которой в достаточном количестве обитают птицы, составляющие их добычу. С конца весны до середины осени, когда в Исландии живёт много перелётных птиц, острота борьбы за охотничью территорию у утбурдов становится значительно меньше. Изобилие и разнообразие летнего птичьего населения Исландии позволяет утбурдам выбирать добычу, тогда как зимой утбурды зависят практически исключительно от благополучия стад ксеномоа.

Утбурды всякий раз охотятся в разных местах своей территории, и объектом их внимания становятся разные птицы. В течение нескольких предыдущих дней самцу удалось без труда добыть насиживающую самку ксеномоа. В тот раз он почти не затратил усилий на охоту, и не только сам наелся досыта, но и принёс самке довольно много мяса в зобу. Однако в следующий раз попытка нападения на насиживающих ксеномоа не удалась – его вовремя заметил массивный самец, который сам перешёл в атаку. Перед агрессией животного, превосходящего по весу самого охотника, утбурд был вынужден отступать, потеряв изрядный пучок перьев, который остался в клюве разъярённого самца ксеномоа. Он легко отделался – неопытный молодой утбурд может быть просто растоптан такой массивной птицей.

На этот раз самец утбурда решил проверить колонию толстоклювых гусей, которая обосновалась на заболоченном берегу реки, поросшем осокой. Это довольно далеко от центра гнездовой территории сов, и утбурду пришлось пройти большое расстояние, прежде чем он услышал вдалеке шум колонии толстоклювых гусей. Но тем лучше – птицы здесь редко встречаются с утбурдом, и потому можно надеяться, что они будут немного менее осторожны. Густые невысокие ивы, растущие по берегам реки, позволяют подкрасться к добыче, не рискуя быть замеченным. И самец огромной совы начал охоту – все обстоятельства благоприятствовали ему. Он тихо ступал по траве, прислушиваясь к звукам колонии. Благодаря острому слуху утбурд может ощущать разные оттенки голосов гусей. Если ему казалось, что гуси чем-то встревожены, он замирал на месте на несколько минут и терпеливо ожидал, пока гуси успокоятся. Затем утбурд делал ещё несколько шагов и снова застывал на месте. Так ему удалось подкрасться к колонии гусей довольно близко – его отделяло от возможных жертв не более десяти метров. Своим острым зрением утбурд мог даже разглядеть зрачки в глазах почти всех гусей колонии. Пока он был неподвижен, гуси вряд ли обращали на него внимание, занятые своими заботами. Самец утбурда уже выбрал себе добычу – крупного гусака светлой расцветки, белого с «чешуйчатым» оперением на спине. Но, пока гусь жив и свободно бродит по колонии, а хищник не ощутил вкуса его крови, это ещё не добыча. Хищнику не хватает главного – точного броска, в котором решится итог охоты: триумф или же очередная неудача. Мускулы на ногах утбурда напряглись, а жёлтые глаза неотрывно следили за намеченной жертвой. Наконец, когда светлый гусак вышел почти на край колонии, утбурд бросился к нему.

У утбурда всего два глаза, а в колонии толстоклювых гусей таких глаз множество. Хотя зрение гуся уступает по остроте зрению хищника, это не мешает гусям вовремя заметить опасность. Так же произошло и в этот раз. Когда утбурд побежал, в колонии гусей раздался громкий крик тревоги. Через секунду его повторили десятки птиц, и утбурда оглушил хор их голосов. Когда множество птиц раскрыло крылья и замахало ими, утбурд растерялся. Он упустил намеченную жертву и привлёк к себе совершенно ненужное внимание. Кроме того, он оказался на гнездовье толстоклювых гусей, а родительский инстинкт не позволил этим птицам покинуть гнёзда и искать спасения в бегстве. Вместо этого произошло прямо противоположное: страха перед хищником у гусей не было, а появление утбурда превратило всех птиц в защитников колонии. Утбурд не понял, что оказался в окружении – птицы были не только перед ним, несколько гусей зашло сзади. Численное превосходство придало им храбрость, и они стали демонстрировать свою силу. Птицы раскрыли крылья и сами пошли навстречу гигантской сове. Они вытягивали шеи и громко шипели, раскрывая мощные клювы. Утбурд тоже раскрыл крылья и поднял веерообразный хохолок на голове, демонстрируя свои размеры. Но в ответ он почувствовал, как сзади один из гусей вцепился клювом в оперение на его спине. Развернувшись к обидчику, утбурд защёлкал клювом, и гуси отступили. Но другие гуси, оставшиеся за его спиной, в этот же момент атаковали его. Окружённая гусями, огромная сова кружилась на месте, отбиваясь от них и теряя перья. А гуси постепенно теснили хищника от гнездовья. Они сменили тактику: вытянув тело почти вертикально, птицы стали надвигаться на сову, хлопая крыльями. А затем одна из птиц бросилась на утбурда, и, резко развернувшись, нанесла ему удар крылом по бедру. За этим ударом последовали новые – ещё несколько толстоклювых гусей атаковало сову.

Утбурд стал отступать – охотничий азарт сменился страхом. Он вдруг почувствовал боль от ударов и вырванных перьев и понял, что продолжение охоты простобессмысленно: добыча превратилась в противника и теперь сама преследует его. Атака продолжилась: один из гусей с разбегу запрыгнул на спину самца утбурда и вцепился в перья на его голове. Крыльями он наносил сове чувствительные удары, заставляя хищника бежать прочь от гнездовья толстоклювых гусей, не разбирая дороги. Чтобы сохранить возможность охотиться, утбурд должен уберечь себя от травм, а гусь, налетевший на него, продолжал избивать хищника крыльями. Утбурд кинулся в кусты, специально выбирая места, где ветки растут гуще, в надежде скинуть своего неожиданного седока. Ему это удалось на удивление быстро – ноги гуся хорошо подходят для хождения по твёрдой земле, но бесполезны, когда надо удержаться на такой ненадёжной опоре, как спина бегущего утбурда. Поэтому гусь просто свалился со спины совы, когда утбурд побежал через кусты, и больше не пытался преследовать хищника. Неуклюже упав на землю, гусь быстро поднялся на ноги, встряхнулся и вернулся обратно на гнездовье. Он сохранил свой солидный вид и сразу же откликнулся на зов своей самки. Опасность миновала, и он снова превратился из свирепого воина в нежного семьянина.

Утбурд с трудом выбрался из кустарника. Неудачное нападение на гусиное гнездовье оставило заметный отпечаток на его внешности – перья самца утбурда были взъерошены, в некоторых местах из оперения были вырваны клочья, а несколько маховых перьев были сломаны и торчали из крыльев под неестественным углом. После атаки утбурд тяжело дышал – он потерял много сил, вначале выслеживая птиц, а затем пытаясь противостоять им. Несколько минут самец утбурда стоял, оглядываясь по сторонам, потом опустился на траву и лёг, свободно вытянув ноги. Усталый охотник – плохой охотник, и огромная сова после неудачного нападения нуждалась в отдыхе. Немного полежав, самец закрыл глаза и замер в неподвижности. Вскоре его дыхание стало ровным, и он задремал, пригревшись на солнце.


Прошло три недели после того, как ксеномоа начали насиживать яйца. Приближается середина срока инкубации, и заметно, что насиживающие самки сильно устают, сидя на гнезде. Они уделяют себе меньше времени, меньше кормятся и больше, чем обычно, пребывают в неподвижности. Это начинает сказываться на их состоянии здоровья. Самки ксеномоа, сидя на гнёздах, регулярно чистятся и встряхиваются – в их оперении размножились паразитические насекомые, пухоеды и клопы. Родительский инстинкт не позволяет птицам надолго покидать гнездо, и они вынуждены терпеть постоянный зуд от ползающих в оперении насекомых. Но сама природа приготовила птицам отличные средства спасения от паразитов.

Когда самки ксеномоа уселись на гнёзда, самец не остался без дела. На него легли обязанности по защите территории от чужаков и по защите гнёзд от хищников. Уже несколько раз, рискуя собственной жизнью, он отводил от самок охотящегося утбурда. Интеллект совы не слишком высок, чтобы понять, что рядом с самцом, ведущим себя очень вызывающе, можно найти нескольких беззащитных насиживающих самок. И всякий раз сова бросалась за самцом ксеномоа, не обращая внимания на самок, которые в случае опасности буквально распластывались на гнезде, стараясь быть как можно более незаметными. А в мирное время, когда гарему ничего не угрожало, самец ксеномоа недалеко от гнёзд самок занимался устройством чего-то, похожего на гнездо. Он раскапывал землю, выдирая траву и отбрасывая ветки ногами. Не защищённая травой почва быстро высыхала и превращалась под солнечными лучами в песок и пыль. Так самец устроил для своих самок очень необходимую пыльную ванну. Впрочем, это принесёт пользу не только ксеномоа.

В пыли роется мелкая птица с поперечно-полосатым оперением. Это самец шилоклювого исландского крапивника, который решил очистить таким способом собственное оперение. Он крыльями и лапами набрасывает на себя сухой песок, а затем встряхивается, с трудом удерживаясь на ногах. Вместе с песком из его оперения высыпаются паразиты, которых он сам с удовольствием склёвывает, если находит их в песке. Крапивник не боится крупного самца ксеномоа, который бродит неподалёку, и даже извлекает пользу из его присутствия – когда птица приближается к пыльной ванне, крапивник садится на её оперение и ловко извлекает из него паразитов, лазая по телу птицы, словно по дереву.

Одна из самок ксеномоа решила покинуть гнездо для отдыха. Встав с гнезда, она первым делом начала встряхиваться – сидя на яйцах, она опасалась делать резкие движения, и паразитические насекомые благоденствовали в её оперении. Самец встретил эту самку нежными воркующими звуками, но она не была расположена отвечать ему – после долгих часов почти полной неподвижности самка спешит к пыльной ванне, приготовленной самцом. Она тяжело садится на землю и начинает с наслаждением набрасывать на себя песок и пыль. Когда в оперении оказывается довольно много песка, самка некоторое время просто лежит, вытягивая ноги и приводя в порядок мускулы, уставшие от длительной неподвижности. Затем она вскакивает и встряхивается, а потом ложится и набрасывает на себя новую порцию песка.

Крапивник, вначале вспугнутый неожиданным появлением самки ксеномоа, вернулся к пыльной ванне и сел на оперение самки. Здесь его ожидает особенно богатая добыча – мягкотелые паразитические насекомые. Когда крапивник сел на голову самки ксеномоа, она замерла, стараясь не спугнуть его, и слегка приподняла перья. Острый клюв крапивника ловко извлекает из-под оперения птицы нескольких клещей, которые ещё не успели прикрепиться к коже, а за ними – клопа, уже насосавшегося крови.

Самка ксеномоа может позволить себе задремать – движения крапивника, лазающего по её телу, действуют на неё успокаивающе. Она не боится внезапного появления хищника – крапивники и летом, и зимой верно служат гигантским птицам в качестве сторожей. Следом за этим крапивником возле пыльной ванны ксеномоа появилось ещё несколько птиц того же вида. Они уживаются друг с другом не слишком мирно, и самец, первым прилетевший сюда, явно демонстрирует остальным сородичам признаки неудовольствия. Он воинственно топорщит перья и буквально подпрыгивает от возбуждения с вертикально задранным хвостом, сидя на спине самки ксеномоа. Остальные крапивники моложе его – это явно особи, которые вывелись в прошлом году и по каким-то причинам не смогли образовать пару. Они чувствуют себя не на высоте положения и стараются не приближаться к самцу-доминанту.

Другая самка ксеномоа также решила принять пыльную ванну. Сопровождаемая заботливым самцом, она проследовала к месту для таких процедур и бесцеремонно выгнала первую самку из пыльной ванны. Словно возмущённый таким поведением гигантской птицы, самец шилоклювого крапивника с обиженным писком взлетел на ближайшее дерево. Встряхнувшись, первая самка торопливым шагом вернулась к гнезду, а другая самка легла на её место. И на её спину сел шилоклювый крапивник – уже другой самец, который сразу же начал искать под её перьями паразитов.

Самец ксеномоа решил поухаживать за самкой, сошедшей с гнезда. Он раздул горло и начал «ворковать», кружась возле самки в подобии вальса. Но самка, занятая уходом за собой, совершенно не обратила на него внимания. Она стала набрасывать на себя пыль и песок настолько интенсивно, что самец шилоклювого исландского крапивника не выдержал такого «душа» и улетел с её спины. Самец ксеномоа несколько раз пытался произвести впечатление на самку, раскрывая крылья и приподнимая распущенный веером хвост, но ответом с её стороны был лишь фонтан песка из-под ног в его сторону. Брачный сезон завершился, и теперь самец интересует самок, главным образом, как защитник гнездового участка.

Несколько недель назад, когда окончательно установилась тёплая погода, самец шилоклювого исландского крапивника, живший в лесу, начал хлопотать по дому. Он заранее устроил прочное и хорошо замаскированное гнездо под веткой высокой ели, и песней начал приглашать к себе самок. Одна самка по достоинству оценила строительное искусство самца, и через положенное время дружная пара птиц начала совместно заботиться о выводке – пяти голых и слепых, но очень прожорливых птенцах. Летом природа Исландии изобильна, и это резко контрастирует с её зимней скудностью. Различные мухи, медлительные и безобидные комары-долгоножки, мелкие жуки и бабочки – все эти насекомые и их личинки являются кормом для разных птиц. Шилоклювый крапивник успевает выкормить за лето два полноценных выводка, что должно компенсировать высокую смертность этих птиц зимой.

Острое зрение помогает шилоклювым исландским крапивникам искать насекомых. Птицы цепляются когтями за кору деревьев, упираются в неё жёстким хвостом и острым тонким клювом зондируют трещины и щели в стволе. Под корой может прятаться множество насекомых, и самец осторожно засовывает клюв под отставший от ствола кусок коры, надеясь отыскать там ещё немного корма для птенцов. С момента появления птенцов прошло уже больше недели. Они заметно выросли и покрылись пухом, а на краях крыльев и на хвосте у них начали развиваться перья – пока ещё в виде тонких роговых иголочек, мало похожих на настоящее перо. Птенцы активно растут, и родители ежедневно приносят им столько же корма, сколько весят сами птенцы. Благодаря толстым стенкам и хорошей теплоизоляции птенцы не ощущают холода. Вход в гнездо в виде узкой щели также помогает сохранить тепло, снизив его потери. Поэтому родители не слишком долго греют птенцов и могут посвятить больше времени сбору корма.

Желание накормить потомство имеет обратную сторону – некоторое время возле гнезда могут отсутствовать обе взрослые птицы, и птенцов будут спасать лишь относительная недоступность и маскировка гнезда. Но в лесах Исландии есть животные, способные найти даже такие гнёзда.

Зверёк, покрытый рыжевато-коричневой шерстью, ловко движется по коре. Это исландская крылоножка, беспощадный охотник на разных мелких животных. Хотя её крылья работают не так ловко, как лапы типичных наземных млекопитающих, в условиях островной изоляции, вне конкуренции с остальными млекопитающими, этот вид процветает. У крылоножки есть то, чего лишены многие птицы – хорошо развитое обоняние. С его помощью она добывает корм не менее успешно, чем птицы.

Пользуясь острым слухом, крылоножка определила, что под корой дерева сидит жук. Насекомое только что претерпело метаморфоз и покинуло оболочку куколки. Теперь жук пытается прогрызть выход из-под коры. Крылоножка решила не упускать такую добычу. Она стала грызть кору острыми зубами, выплёвывая отшелушившиеся кусочки. Время от времени она приостанавливала работу и принюхивалась, чтобы убедиться, что добыча не спаслась бегством. Услышав шум, исходящий снаружи, жук замер, не выдавая себя звуками. А крылоножка продолжила свою работу. Наконец, она оторвала последний кусочек коры и выбросила его. Ей открылась небольшая камера, которую сделала в прошлом году личинка жука, прежде чем окуклиться. А в этой камере сидел сам жук. Ослеплённый солнечным светом, он заметался по камере и попытался убежать, но летучая мышь одним броском догнала его и схватила. Панцирь насекомого захрустел в зубах крылоножки и на землю упали только жёсткие надкрылья жука; всё остальное было моментально съедено. Но животному с быстрым обменом веществ и высокой потребностью в пище недостаточно такой добычи. Поэтому крылоножка, пока не спит, постоянно занята поиском еды. Тонкий слух и острое обоняние оказывают ей в этом большую услугу.

Голоса шилоклювых крапивников и их птенцов, слышимые в отдалении, подсказывают крылоножке, что рядом есть добыча, ради которой стоит приложить усилия. Летучая мышь правильно определила направление, с которого доносились голоса птиц, и полезла по стволу дерева выше. Она нашла ветку, к которой самец крапивника прикрепил гнездо, и смело полезла по ней. Исландская крылоножка умеет очень хорошо лазить по ветвям, зажимая их между большим пальцем крыла и роговой подушечкой на сгибе крыла, которая служит для опоры. Благодаря этому она цепляется за тонкие веточки не хуже, чем белка. Запах птенцов становится всё более отчётливым, и вскоре летучая мышь заметила его источник – травяное гнездо, подвешенное на самом конце ветки. Крапивник специально выбрал именно такое место – крупные птицы, если захотят разорить гнездо, не смогут сесть на конец ветки, прогибающийся под их весом. Но абсолютно защищённого от врагов гнезда не существует. Маленькая крылоножка ловко ползёт по ветке, прицепившись к ней снизу задними лапами и когтями крыльев. Добраться до гнезда всё же трудно даже такому акробату – острые иглы ели, на которой висит гнездо, наносят чувствительные уколы в перепонку крыльев этой летучей мыши. Но желание заполучить добычу всё же сильнее, и зверёк не останавливается перед таким препятствием.

Почувствовав, что к гнезду кто-то приближается, птенцы шилоклювого исландского крапивника начали громко пищать – они приняли покачивание ветки за признак возвращения родителей. Но на их писк никто не отозвался, и птенцы почти сразу затаились, глубоко вжавшись в подстилку гнезда. Они едва открыли глаза, а через узкий вход в гнездо им плохо видно, что происходит снаружи. Кроме того, они пока видели только собственных родителей и не представляют, как выглядит враг и чем он опасен.

Крылоножка подползла к самому гнезду и принюхалась. Она отчётливо ощущала запах птенцов, сидящих внутри, но не могла определить его источник. Зрение крылоножки достаточно слабое, поэтому она начала ползать по поверхности гнезда, принюхиваясь и расковыривая его стенки когтем большого пальца крыла. Вскоре она смогла отыскать место, откуда доносился аппетитный запах маленьких живых существ – узкую щель прямо под самой веткой, на которой висело гнездо. Уколов нос еловой иголкой, крылоножка добралась до входа в гнездо. Она полезла внутрь, и вход раскрылся достаточно широко, чтобы крылоножка смогла пролезть в гнездо крапивников. А в нос ей ударил заманчивый запах маленьких птенцов крапивника. В ту же секунду, однако, хищник почувствовал сильную боль в спине и услышал резкий неприятный писк. Родители всё же успели вернуться в гнездо и застали разорителя врасплох. Не желая отказываться от добычи, крылоножка торопливо схватила ближайшего птенца, моментально убила его, прокусив голову, и полезла назад. В это время на неё посыпались удары двух острых клювов – родители немного опоздали, но не дали хищнику полностью уничтожить выводок.

Держа убитого птенца в зубах, крылоножка выбралась из гнезда и спрыгнула вниз. Раскрыв свои слабые крылья, зверёк часто замахал ими, словно перепёлка или курица, и полетел. Крылоножке удалось оторваться от разгневанных шилоклювых крапивников, и она слышала, как их голоса за спиной становятся всё тише. Долетев до одного из соседних деревьев, крылоножка неуклюже села на ствол и быстро поползла вниз, держа в зубах убитого птенца крапивника. Возле основания ствола, среди корней, она почувствовала себя в безопасности и принялась есть добычу, доставшуюся ей с таким трудом.

Высоко в кроне ели пара крапивников продолжила свою привычную жизнь. В ней почти ничего не изменилось – лишь в гнезде стало на одного птенца меньше. Но у всякого события есть не только плохие, но и хорошие стороны: оставшиеся в живых птенцы крапивника имеют больше возможностей для выживания, поскольку теперь им достанется больше корма.


Начало северного лета. Солнце уже греет жарко и надолго задерживается на небе, а летняя ночь коротка и не столь холодна, как была весной. Прошло ещё три недели, и птичье население Исландии заметно выросло. У многих птиц инкубация яиц завершилась – у кого-то успешно, у кого-то нет. Чьи-то яйца остались неоплодотворёнными, или кладки были разорены хищниками. Но многие птицы, живущие в Исландии, всё же стали родителями. Гарем ксеномоа вывел птенцов почти одновременно – самые старшие птенцы лишь на день или два старше самых младших. Птенцы ксеномоа проводят первые несколько часов жизни под самкой, запоминая её голос и внешность. Они появляются на свет полностью готовыми к самостоятельной жизни – покрытые пухом маскировочной полосатой расцветки, зрячие и способные ходить. Мать обеспечивает им тепло и защиту от хищников, и в первые дни жизни птенцы учатся у неё добывать съедобные растения и насекомых. Птенцы ксеномоа очень активны и подвижны. В первые дни их жизни гарем ксеномоа покидает места гнездования, и следующее гнездо, которое увидят в своей жизни молодые птицы, будет уже их собственным гнездом. Ксеномоа бродят по лесам и полям Исландии, не задерживаясь надолго на одном месте, и птенцы в состоянии вести такую жизнь наравне с взрослыми птицами. Вначале они держатся рядом со своей матерью и боятся других птиц, но постепенно начинают одинаково относиться ко всем самкам в гареме. Несколько самок ксеномоа совместно выращивают потомство, не делая особых различий между своими и чужими птенцами. Если в первые дни они видят разницу между птенцами, которые вывелись с интервалом в несколько дней, то дальше, по мере развития птенцов, эти различия становятся неявными, и птенцы ксеномоа охотно греются под любой из самок в стаде. Это очень важное для выживания птиц приспособление: даже если мать птенцов погибнет, у них есть все возможности нормально вырасти, пользуясь заботой других самок.

Птенцы значительно уязвимее взрослых ксеномоа. Но высокая детская смертность предусмотрена природой – если бы выживали все птенцы, эти травоядные птицы могли бы полностью уничтожить растительность на острове, и иногда даже забота взрослых птиц не спасает их от гибели.

Среди лесных теней может скрываться опасность. Когда стадо ксеномоа с птенцами проходит по лесу, птицы даже не подозревают, что за ними наблюдает их злейший враг – утбурд. Эта сова может не только преследовать добычу, но и устраивать засады. Крупная самка утбурда умеет маскироваться очень просто – пользуясь маскировочной окраской летнего оперения, она прижимается к стволу дерева, вытягивается вертикально и прикрывает глаза, чтобы её не выдал случайный отблеск света. Так птица может стоять в засаде очень долго, ожидая, пока добыча не подойдёт на достаточное расстояние.

Ксеномоа с птенцами кормятся в лесу. Взрослые птицы приходят в лес, чтобы полакомиться сочными корневищами папоротников, а также луковицами и клубнями других растений. Птенцы следуют рядом с родителями. Они уже начинают покрываться перьями, которые прорастают у них на крыльях, шее и груди, но у них ещё остаётся птенцовый пух, отчего они выглядят немного неряшливо. Птенцы уже стали заметно крупнее, чем были при появлении на свет. Они интенсивно растут – к наступлению холодов молодые птицы должны набрать вес около 13 – 15 килограммов, чтобы иметь возможность пережить снежную зиму. Родители очень заботливо относятся к птенцам. Самец ксеномоа не принимал участие в насиживании яиц, но восполняет это заботой о потомстве. Он раскапывает землю и громко зовёт птенцов, обнаружив личинку или клубень. Кроме этой пищи, ксеномоа охотно поедают грибы. Даже молодые плодовые тела трутовиков, не успевшие одревеснеть, становятся пищей для ксеномоа. А старые плодовые тела трутовиков часто бывают расклёваны снизу или по краям, и продолжают рост уже деформированными. В лесу на высоте до полутора метров часто встречаются такие следы кормления ксеномоа.

Ксеномоа не пытаются спрятаться от врага. Они ведут себя довольно шумно – самки и самец общаются друг с другом с помощью звуков, похожих на ворчание, а птенцы громко пищат, склёвывая корм, который предлагают им родители. Птенцы ксеномоа требуют очень много корма и готовы драться друг с другом за что-то вкусное. Пока они маленькие, у них короткий пищеварительный тракт, и потому им нужен более питательный корм – клубни и корни растений, насекомые и другие беспозвоночные. Они не могут питаться грубым и трудноусвояемым кормом, который поедают взрослые птицы, но, благодаря своей подвижности, ловят насекомых и травяных блох, которые служат важным источником животного белка для растущего организма молодых птиц. Взрослые ксеномоа теряют былое проворство и могут лишь помогать птенцам добывать корм, раскапывая землю или вороша клювом и когтями лесную подстилку.

Ни одна из птиц не замечает врага, который скрылся совсем рядом с ними. Благодаря маскировке самка утбурда может находиться на расстоянии менее пяти метров от ксеномоа, беспечно бродящих по лесу. Даже не видя птенцов ксеномоа в подлеске, самка утбурда знает, где они находятся. Благодаря острому слуху она различает шум шагов ксеномоа и может примерно определить, где находится та или иная птица. Самка утбурда осторожно поворачивает голову из стороны в сторону, следя за птицами, и по изменениям слышимости звуков может очень точно определить местонахождение добычи. Кроме того, ушные отверстия у утбурда асимметричны, как у всех сов, что помогает хищнику ещё точнее определять положение источника звука. Сова вполне смогла бы найти птенца ксеномоа в полной темноте исключительно с помощью слуха.

Птенцы ксеномоа держатся рядом с родителями, которые готовы в любую минуту прийти на помощь своему потомству. Самка утбурда не собирается атаковать взрослых птиц – пока рядом с ними находятся птенцы, взрослые птицы могут воспринять атаку хищника как попытку напасть на птенцов, и совместными усилиями контратакуют самого охотника. А утбурд явно не приспособлен к борьбе с помощью грубой силы – это охотник, рассчитывающий на скорость и внезапность нападения. Как ни парадоксально, утбурду выгоднее напасть на птенца ксеномоа – его легко убить и унести, спасаясь от взрослых птиц. А они не станут преследовать хищника, опасаясь за остальных птенцов. Поэтому самка утбурда терпеливо ждёт подходящего момента для нападения, не выдавая себя лишними движениями.

Атака застигла семейную группу ксеномоа неожиданно, но она началась вполне закономерно – один из птенцов ксеномоа отошёл довольно далеко от взрослых птиц, и сова выбрала именно его в качестве добычи. Длинным прыжком сова выскочила из укрытия, бросилась в сторону птенца, схватила его клювом и моментально перекусила ему шею. Не выпуская добычу из клюва, он побежала прочь от стада ксеномоа. Нападение заняло не больше пяти секунд.

Ксеномоа медлительны и вряд ли смогли бы вовремя отреагировать на такое внезапное нападение утбурда. Тем не менее, птицы принимают оборонительные позы, хотя хищник уже удаляется от них. Самки сзывают птенцов короткими отрывистыми звуками, и их многочисленное потомство, напуганное появлением хищника, не заставляет себя ждать. Взрослые птицы распушают оперение, слегка раскрывают крылья, чтобы казаться крупнее, и топают ногами. Если бы они вовремя заметили утбурда, их решительный вид и угрозы, возможно, заставили бы птицу прекратить нападение и поискать более лёгкую добычу. Но сейчас самка утбурда оказалась проворнее, и ксеномоа видят лишь её силуэт, мелькающий где-то вдалеке среди деревьев. Добыча уже безжизненно болтается в клюве самки утбурда, и хищнику нет дела до угроз ксеномоа, которые на сей раз оказались бесполезными.

Весна и лето – это время появления потомства у исландских птиц. Утбурд – не исключение среди них. Под корнями поваленной сосны самку утбурда ожидают птенцы. Они вывелись примерно две недели назад и уже заметно подросли. У них открылись глаза и развился густой пуховый наряд, позволяющий легко обходиться без родительского обогрева. Птенцы вывелись не одновременно – разница в возрасте составляет у них два дня. Но они уже значительно отличаются друг от друга. Более крупный птенец появился на свет раньше. Он сильнее и активнее младшего, и разница в возрасте дала ему значительное преимущество в борьбе за существование. Он более активно выпрашивает пищу, и из-за этого младшему птенцу достаётся всё меньше корма. Он растёт медленнее и выглядит слабее и мельче старшего птенца. Скорее всего, он погибнет, не пережив первую зиму.

Самка утбурда возвращается к птенцам, держа в клюве убитого птенца ксеномоа. Самец задерживается на охоте, и из-за этого птенцы изрядно проголодались: они встретили мать громким писком. Даже по голосам они заметно отличаются друг от друга – старший птенец кричит громче и звонче, а у младшего голос слабый и дрожащий. Самка остановилась, не дойдя до края гнезда, и птенцы, стремясь получить свою порцию корма, поползли ей навстречу, опираясь на всю цевку. В этот момент разница в развитии становится более заметной – старший птенец уже пытается подниматься на ноги и удержаться на них, а младший не может этого сделать.

Когда птенцы приблизились, самка бросила тушку птенца ксеномоа на землю, прижала её лапой и начала отрывать куски мяса для птенцов. Старший птенец, громко пища, раскрыл рот, и получил свою порцию корма – целую ногу птенца ксеномоа. Она кажется крупной для него, но совёнок выхватил её из клюва матери, и начал заглатывать целиком, давясь и делая перерывы. Пока он не проглотил свою порцию корма, младший совёнок успел получить несколько кусочков мяса – больше, чем ему обычно доставалось. Но затем старший птенец, справившись со своей порцией корма, вновь перехватил инициативу и почти оттеснил младшего от матери, поднимая голову и широко раскрывая рот.

В течение нескольких следующих дней становится ясно, что семья утбурдов станет ещё меньше ещё до наступления осени. Старший птенец всё чаще оттесняет младшего от родителей и получает значительно большее количество корма. Он растёт интенсивнее, а его младший собрат становится всё слабее. Старший птенец уже начал подниматься на ноги и даже может делать несколько шагов. Младший птенец способен лишь несколько секунд удерживаться на ногах, и старший легко оттесняет его от родителя, который принёс корм. Уже в молодом возрасте у утбурдов проявляется дух соперничества. Это важно для будущей жизни хищника, и детство у утбурдов – суровая школа жизни.

Самка утбурда в очередной раз возвращается с охоты. Она устроила засаду возле водопоя и легко добыла птенца ксеномоа. Молодые ксеномоа достаточно подросли, и самка утбурда уже не может унести убитого птенца в клюве. Поэтому, убив птенца, сова оттащила его от тропы и разорвала на куски. Значительную часть мяса птенца ксеномоа самка уместила в зоб и таким образом донесла добычу до гнезда. Молодых ксеномоа легко убить, и совы могут успешно выкормить собственное потомство, охотясь на такую глупую и многочисленную добычу. Но на выживаемость потомства утбурда влияют разные факторы, и не всегда она напрямую зависит от удачи в охоте их родителей.

Возле гнезда самку утбурда встречает только один птенец. Он не бросается к ней и довольно вяло реагирует на её появление. Птенец явно сыт, и самка утбурда позволяет себе проглотить принесённое с охоты мясо. А примерно через час загадка поведения птенца утбурда разрешилась: он отрыгнул плотно спрессованную погадку, в которой заметны пух и коготь другого птенца. Более сильный птенец просто убил и съел его, не дождавшись родителей. Это может показаться жестоким, но является нормальной особенностью поведения утбурда – если бы самка откладывала только одно яйцо, которое может остаться неоплодотворённым, то у птиц потерялся бы целый сезон размножения. А из двух яиц выведется хотя бы один птенец. Если же вывелись оба птенца, оставшийся в живых более сильный совёнок имеет возможность нормально развиться и успевает достаточно окрепнуть, чтобы пережить зиму.

Исландия находится далеко на севере, и летом на острове наступает пора, когда солнце не заходит. Оно лишь «чиркает» краем диска горизонт на севере, и ночью остаётся достаточно светло для того, чтобы птицы могли оставаться активными. Суточные ритмы птиц не сбиваются, но их сон в период «белых ночей» не столь глубок, а некоторые птицы, выкармливая потомство, продолжают искать корм в лучах полуночного солнца, доводя себя до истощения.

Пара макаронезийских журавельников успешно вывела птенцов в гнезде на поросшем травой островке среди болот. Пока самка занималась насиживанием, самец охранял территорию от чужаков. Болота надёжно защитили гнездо журавельников от нападения утбурда. Здесь нет опасных подводных хищников, поэтому взрослые птицы и их птенцы могут спокойно кормиться. В болотах Исландии меньше корма, чем на континенте – здесь не водятся лягушки и пресноводные рыбы, а морские рыбы очень редко заплывают в заболоченные места острова. Зато здесь изобилие насекомых, у которых в Исландии гораздо меньше врагов, чем на материке. В воздухе реют разноцветные стрекозы, чьи тела красиво блестят на солнце. Ни птенец журавельника, ни взрослая птица не смогли бы поймать этих быстрых насекомых, но в воде живёт множество личинок стрекоз, за которыми птицы азартно охотятся. Журавельники вспугивают личинок, которые прячутся в подводных растениях, и птенцы пытаются ловить их. Птенцы журавельников относятся к сверстникам довольно мирно и конкурируют друг с другом лишь за корм. Они имитируют движения родителей, пытаясь самостоятельно добывать пищу. Когда самец журавельника вспугивает нескольких личинок стрекоз, одна из них заплывает в заросли растений и прячется. Заметив, куда она уплыла, птенец журавельника наступает на растения и снова вспугивает спрятавшуюся личинку. Родители настигают добычу резким движением головы, и птенец попытался так же склевать личинку. Но его движения пока не слишком точны, и он промахнулся, дав личинке стрекозы возможность прожить ещё немного дольше. В его ноздри попало несколько капель воды, и птенец журавельника начал пискляво чихать, тряся головой. Пока он ещё мал, но пройдёт немного времени, и его движения станут более точными.

В сырых болотистых местностях можно найти ещё один источник корма. Травяные блохи, наземные представители бокоплавов, вернулись из моря, и продолжили привычную жизнь среди зарослей болотных растений. На растениях с нежными широкими листьями заметны следы кормления этих рачков – небольшие погрызы по краям листьев. Травяные блохи очень многочисленны на болотных территориях острова, и их часто ловят птицы. Когда журавельники бродят по траве, они вспугивают этих рачков, и травяные блохи высоко подпрыгивают, поблёскивая на солнце панцирем. Некоторые рачки забираются в густую траву и замирают, прицепившись к стеблям, а другие надеются на собственную скорость и проворство. Взрослые журавельники обладают достаточно быстрой реакцией и успевают склевать нескольких рачков, прежде чем они успели спастись. Но птенцы журавельников не столь проворны, как взрослые птицы. Со своими длинными ногами и маленьким тельцем они с трудом пробираются через траву и уже с большим трудом успевают схватывать травяных блох. Но всё же они смогли поймать нескольких рачков, которые попытались спрятаться среди травы.

Птенцам журавельника доступны не все виды корма, которые могут добывать их родители. Но они сами могут поедать то, что недоступно взрослым журавельникам из-за их размеров. Некоторые тихие и хорошо прогретые солнцем участки болот дают приют множеству мелких существ, которые летом превращают жизнь птиц Исландии в настоящее мучение. На поверхности воды плавают чёрные и коричневатые червеобразные личинки комаров – пожалуй, одних из самых многочисленных обитателей Исландии. Когда взрослые журавельники проходят рядом, личинки ощущают сотрясения почвы под их ногами и стараются скрыться в глубине луж. Взрослый журавельник не интересуется ими, но для птенцов этих птиц личинки комаров – достаточно доступный и питательный корм. Птенцы останавливаются на краю мелководной лужи, на поверхности которой плавает множество личинок этих насекомых. При появлении птенцов журавельника личинки нырнули и неподвижно повисли в толще воды, а некоторые спрятались на дне, закопавшись в ил. Но птенцы, которых привлекло движение мелких живых существ, решили не упускать возможности поохотиться. Они забрели в лужу и начали азартную охоту на личинок комаров. Не всякий их клевок достигал цели, но личинок было настольно много, что почти каждая попытка птенцов склевать личинку заканчивалась успехом, чаще всего случайным. Охотясь, птенцы заметили, что легче всего ловить не мелких подвижных личинок, а более крупных и медлительных куколок комаров. Вспугнутые, толстые чёрные куколки уплывали не так глубоко и чаще оставались в толще воды. Поэтому птенцы без труда ловили их, заодно оттачивая точность клевания.

Пока птенцы азартно охотились на личинок комаров, взрослые птицы безуспешно воевали с взрослыми комарами. Несмотря на все усилия птиц и хищных насекомых, комары в Исландии в изобилии выводятся в любом пригодном для этой цели месте, где вода держится достаточно долго. Днём комары не столь активны, и их сменяют слепни и другие кровососущие виды мух. Но в вечерние и ночные часы, когда солнце низко стоит над горизонтом и становится немного прохладнее, с болот поднимаются тучи комаров, которые с жадностью набрасываются на всех обитателей острова, которые окажутся поблизости.

Кровососущие насекомые атакуют менее защищённые участки тела журавельников – глаза и кожу на животе и под крыльями. Взрослые птицы встряхиваются, пытаясь отогнать их, но безуспешно – покружившись в воздухе, комары и слепни возвращаются на птицу и снова донимают её укусами. Но среди обитателей острова есть те, кто может использовать во благо неприятности для журавельников.

Стрекозы, сверкая разноцветными телами, кружатся возле этих птиц. Они слишком проворны, чтобы их можно было поймать, поэтому рядом с журавельниками они чувствуют себя в безопасности. Стрекоз интересуют комары и мошки, которые докучают журавельникам. А птицы, не понимая, что стрекозы оказывают им большую услугу, пытаются поймать их самих. Впрочем, журавельникам это не удаётся сделать, и стрекозы могут относительно спокойно охотиться. Причём они проносятся прямо над головами птиц, успевая не только увернуться от клюва журавельника, но и поймать своими шипастыми ногами комара или муху. Присев на стебель тростника, стрекоза несколькими укусами расправляется с добычей, а затем вновь взлетает, чтобы поймать ещё одно насекомое возле птиц.

У журавельников есть ещё один союзник в борьбе с кровососущими насекомыми. Это шилоклювый исландский крапивник, точнее, целая семья этих птиц. Они выводили птенцов рядом с гнездом журавельников, в ветвях ивы, выросшей на островке среди болот. Благодаря недоступности гнезда для мелких хищников им удалось успешно вырастить пятерых птенцов. И теперь семья птиц в полном сборе следует за журавельниками. Если возникнет необходимость, крапивники могут рассчитывать на защиту от хищников, находясь рядом с семьёй журавельников. Они не боятся журавельников, пока вокруг них летают слепни, мухи и комары – внимание больших птиц немного рассеивается, и крапивники, соблюдая осторожность, могут охотиться на насекомых. Они даже садятся на несколько секунд на спины взрослых журавельников, чтобы резко вспорхнуть и схватить особо заманчивую добычу. Молодые птицы пока не очень хорошо охотятся, и предпочитают не приближаться к журавельникам. Поэтому пара взрослых крапивников постоянно снуёт между выводком и журавельниками, подкармливая молодняк пойманными насекомыми. Через несколько дней молодые крапивники покинут своих родителей и будут вести самостоятельную жизнь. Зима покажет, насколько успешно они усвоили уроки, которые успели преподать им родители. Обычно из десятка птенцов, выращенных в течение лета парой взрослых птиц, до следующей весны едва ли доживёт больше трёх. А если зима окажется холодной, то численность крапивников может сократиться в несколько раз. Но темп их размножения позволяет покрыть зимние потери в течение одного сезона гнездования.

Стада ксеномоа восстановили свою численность после зимы. Рядом с крупными взрослыми птицами держатся молодые. Они уже успели сменить птенцовый пух на настоящее оперение, похожее на оперение взрослых птиц. Но у молодых ксеномоа пока не выросли красные «брови» из перьев, характерные для их родителей. Молодые птицы отличаются очень задиристым характером. Пока взрослые птицы щиплют траву и раскапывают землю в поисках корешков и личинок, молодняк устраивает скоротечные поединки за лидерство. С громким писком молодые ксеномоа хватают друг друга за оперение и треплют противника, показывая ему своё превосходство. Обычно этим чаще всего занимаются молодые самцы, но изредка самки также выясняют отношения друг с другом, и даже с молодыми самцами. Обычно самые сильные птенцы держатся рядом с родителями, в начале стада, а более слабые стараются поменьше быть у них на виду и движутся в конце стада. Им остаётся довольствоваться тем, что не съели взрослые птицы и более сильные сверстники. Конечно, молодые птицы могут уходить дальше от взрослых, и искать корм самостоятельно, но в этом случае они сильно рискуют собственной жизнью – морской орлиный ворон и грифовый поморник боятся в открытую нападать на стадо взрослых птиц, но не упускают возможности атаковать молодую птицу, отбившуюся от стада. Отрезав добыче путь к спасению, эти птицы могут просто окружить молодого ксеномоа и наносить ему раны, пока он не погибнет. А самый опасный хищник Исландии, утбурд, легко может добыть любую птицу в стаде. Но он также предпочитает нападать на молодых и неопытных птиц, когда есть такая возможность.

Ксеномоа могут поедать не только растения, но и беспозвоночных. Весной они охотно склёвывают травяных блох, мигрирующих к морю для размножения, а летом поедают насекомых, прячущихся в траве. Некоторые насекомые, однако, обладают эффективными защитными приспособлениями, которые позволяют им успешно защищаться даже от огромных ксеномоа.

Крупный жук с телом почти цилиндрической формы ползает среди травы. Его легко заметить издалека – он сверкает в лучах солнца ярко-голубым панцирем, который отличается заметной прочностью. Мощными челюстями это насекомое разгрызает неспелые зёрна злаков, формирующиеся в колосьях и метёлках. Это взрослый твердозуб-великан. Личинка этого жука после четырёх лет подземной жизни успешно завершила метаморфоз и превратилась в красивое взрослое насекомое. Взрослый жук этого вида отличается медлительностью и совершенно не пытается скрыться, когда стадо ксеномоа шагает прямо в его направлении. Взрослые птицы, однако, совсем не обращают внимания на это насекомое. Жук обладает твёрдыми покровами тела, но мускульный желудок ксеномоа, в котором перекатывается горсть гравия, легко растёр бы этого жука в однородную кашицу вместе с проглоченными растениями. Тем не менее, взрослые птицы, щипая траву, не пытаются его склевать. Зато металлический блеск его панциря очень привлёк нескольких молодых ксеномоа. Они никогда раньше не видели таких насекомых – метаморфоз жуков этого вида только подходит к концу, и основная масса взрослых насекомых ещё не успела покинуть свои подземные укрытия. Молодые ксеномоа с любопытством разглядывают массивного жука, в страхе отходя на шаг, когда он начинает двигаться. Наконец, один из птенцов попробовал клюнуть жука. Твердозуб-великан свалился в траву, и другой птенец ксеномоа схватил его и побежал прочь. Остальные птенцы, решив, что это насекомое может быть съедобным, бросились вслед за обладателем такой добычи. Но птенец ксеномоа недолго владел добычей, и причиной этому был сам схваченный жук. Он просто выбрызнул из специальных мешочков на задних ногах едкую оранжевую гемолимфу. Жидкость обожгла рот птенцу ксеномоа, и тот с отвращением бросил жука и принялся клевать землю, чтобы хотя бы как-то избавиться от неприятного жгучего вкуса, которым его одарила добыча. Другой птенец ксеномоа подхватил брошенного на землю жука, и через секунду тоже выбросил его, познакомившись ближе с защитным приспособлением этого насекомого. Ксеномоа – глуповатые птицы. Они не умеют учиться на опыте сородичей, и им всем приходится на собственном опыте убедиться, что не всё, что на первый взгляд кажется съедобным, можно съесть. Твердозуб-великан просто прижал ноги и усы к телу, пока молодые ксеномоа испытывали на себе действие его химического оружия, и лежал неподвижно, полагаясь на прочность панциря и действие химического оружия. Наконец, когда последний молодой ксеномоа бросил его и ушёл, жук зашевелился. С трудом перевернувшись на ноги, он пополз вверх по стеблю растения, распахнул блестящие надкрылья, осторожно расправил крылья и взлетел, громко жужжа.

Северное лето недолго. Вначале солнце начнёт ненадолго заходить за горизонт, и дальше ночь будет всё больше вступать в свои права. Постепенно вместе с ночью возвратится холод, и рано или поздно лето завершится. Однажды первый утренний заморозок подёрнет траву инеем, знаменуя смену сезонов. Осенью для всех обителей острова наступит время испытаний. Жуки и другие насекомые, отложив яйца, просто погибнут – их жизнь к этому времени завершится естественным образом. Травяные блохи найдут хорошие места для зимовки и закопаются в глубину лесной подстилки. Тех, кто не успеет этого сделать, могут съесть исландские крылоножки – эти зверьки к осени жиреют, запасая питательные вещества, которые будут расходоваться в течение долгой зимовки. Они будут искать подходящие для зимовки укрытия – выгнившие изнутри стволы деревьев, пещеры или расщелины в скалах. Здесь, сбившись вместе, крылоножки проведут зиму в глубоком сне. Ксеномоа сохранят активность зимой, поскольку из-за своих размеров они не смогут спрятаться от холода. Они должны будут основательно подготовиться к голодному и холодному времени, набрав достаточно жира. Молодым журавельникам и толстоклювым гусям нужно будет в полной мере овладеть навыками полёта, чтобы преодолеть морские просторы и добраться до мест, где они смогут благополучно пережить зиму. А молодой утбурд должен стать охотником и овладеть искусством искать добычу, преследовать её и убивать. Осенью и зимой родители постепенно перестанут относиться к нему как к собственному потомству, и он станет для них просто ещё одной птицей, претендующей на их добычу. Если он не научится охотиться самостоятельно, он умрёт от голода. Такова судьба многих молодых хищников, и это помогает сохранять равновесие между хищниками и жертвами. Островная экосистема отличается хрупкостью, и от соблюдения равновесия между её компонентами зависит благополучие всех видов, вынужденных сосуществовать на изолированном острове среди океана.

Бестиарий

Макаронезийский журавельник (Rallogeranus macaronesicus)

Отряд: Журавлеобразные (Gruiformes)

Семейство: Журавельники(Neogruidae)

Место обитания: Исландия, болота и травянистые равнины.

Семейство журавельников является очень характерной группой крупных птиц Голарктики. Его представители – дальние родственники и экологические аналоги журавлей (Gruidae) эпохи голоцена. Настоящие журавли не смогли выжить в эпоху антропогенного прессинга, когда значительная часть территорий Земли испытала влияние со стороны человека, и один за другим исчезли. Им на смену пришли мелкие птицы семейства пастушковых (Rallidae), среди которых появились журавельники. Обитающие в холодном климате виды журавельников отличаются крупными размерами (например, северный журавельник (Rallogeranus borealis) из Гренландии).

Северные виды журавельников являются перелётными птицами, и зимуют в тропических широтах. Один из таких видов – яркий и пёстрый макаронезийский журавельник. Его ареал необычен – птица мигрирует между островами, образованными Серединно-Атлантическим хребтом, и крайне редко появляется на побережье материков.

Макаронезийский журавельник имеет очень характерную внешность. Это птица с удлинёнными ногами и шеей, отдалённо похожая на настоящего журавля, ростом около 140 см. Окраска макаронезийского журавельника разбита на несколько участков, резко отличающихся друг от друга по цвету. На спине птицы окраска маскировочная – коричневая с нечётким рисунком из поперечных полос на спине и кроющих перьях крыльев. Зато нижняя часть тела имеет очень броский рисунок. На груди и в основании шеи птицы по чёрному фону тянутся поперечные полосы белого цвета. Живот и шея птицы чёрные, а на маховых перьях поперечно-полосатый чёрно-белый рисунок. Когда крылья сложены, кроющие перья прикрывают броскую расцветку маховых перьев, и птица относительно мало заметна издалека. Голова макаронезийского журавельника выделяется в окраске птицы ярким пятном – она ярко-красная, а по краям рта растут подвижные «усы» из удлинённых белых перьев, которые колышутся при движении птиц. Глаза этого журавельника оттенены чёрными «бровями» из перьев. Ноги птицы ярко-красные, голые.

Макаронезийский журавельник каждый год совершает перелёты между Исландией и островами на юге – Новой Азорой и Канарскими островами. Этот вид гнездится в Исландии, а на юге зимует. Отсюда название этого вида: Канарские острова и Новая Азора объединяются в биогеографическую область, называемую Макаронезия.

Этот вид птиц предпочитает жить в одиночку или парами; только во время миграции эти птицы объединяются в большие стаи, распадающиеся сразу после прилёта. По сравнению с родственными видами макаронезийский журавельник более агрессивен. Он способен давать очень действенный отпор нападающим хищникам, обороняясь от них ударами острого клюва. Защищаясь, макаронезийский журавельник демонстрирует противнику запоминающуюся контрастную окраску шеи и маховых перьев: птица поворачивается головой к агрессору и раскрывает крылья. Кроме того, во время драки птица громко кричит. Такое сочетание сигналов запоминается хищниками, и в дальнейшем они избегают нападать на этих птиц.

Пара у этого журавельника формируется только на время выращивания потомства, и распадается незадолго до миграции к местам зимовки. Токование начинается сразу после прилёта в Исландию. Самцы собираются небольшими группами на открытых участках, поросших травой, и по утрам кричат, привлекая самок. Когда самки прилетают на токовище, самцы начинают брачные демонстрации. Раскрыв крылья веерами, они кружатся возле самки, время от времени поднимая голову и издавая хриплый короткий крик, похожий на карканье. Самка, выбрав наиболее привлекательного самца, начинает исполнять отдельные элементы брачных демонстраций синхронно с ним. Сформировавшаяся пара птиц улетает на подходящий для гнездования участок, и обозначает претензии на территорию, крича по утрам дуэтом на протяжении нескольких дней подряд. Пара активно изгоняет со своей территории конкурентов, крича и демонстрируя оперение. Излюбленное место гнездования этих птиц – болотистые луга в долинах рек.

Гнездо макаронезийского журавельника представляет собой кучу из прутьев и травы, на вершине которой устроен лоток в виде ямки, выстланной травой. В кладке этих птиц до трёх крупных яиц, которые насиживает только самка. Самец в это время охраняет территорию. При появлении опасности он подаёт сигнал опасности – громкий крик.

Насиживание длится около 25 дней. Птенцы этих птиц покрыты чёрным пухом – такая окраска позволяет им быстрее греться на солнце. Родители обогревают и защищают птенцов, но кормят их лишь первые несколько дней после их появления на свет. В дальнейшем птенцы должны добывать корм самостоятельно, подражая родителям. Молодые птицы отличаются от взрослых окраской головы – она у них чёрная, и отсутствуют «усы» из перьев. Такая окраска сохраняется на протяжении первого года жизни птиц.

Эти птицы достигают половой зрелости в возрасте двух лет. Продолжительность жизни макаронезийского журавельника достигает 20 – 23 лет.

Толстоклювый гусь (Pachyanser migratorius)

Отряд: Гусеобразные (Anseriformes)

Семейство: Утиные (Anatidae)

Место обитания: Исландия, луга и кустарники; зимует на Канарских островах и атлантическом побережье Европы.

На территории Исландии в неоцене не осталось травоядных млекопитающих. После эпохи человека на короткое время на острове появились потомки одичавшего крупного рогатого скота и овец, но в ледниковый период они все исчезли, когда остров покрылся сплошным ледяным щитом. В неоцене, после таяния ледника, формирование наземной растительности позволило некоторым травоядным птицам занять ранее вакантное место наземных травоядных животных. Предком исландских травоядных птиц стал какой-то из европейских видов гусей, расселившийся на острове после таяния ледника. Потомок этого гуся – толстоклювый гусь, особый вид птиц, чей образ жизни во многом отличается от образа жизни предка.

Толстоклювый гусь является довольно крупной птицей, не утерявшей, однако, способности летать. Рост этой птицы достигает 100 см, вес около 10 кг, размах крыльев 3 метра. Этот вид птиц сохраняет привычный облик, характерный для гусей, но отличается более короткой шеей и очень массивным телосложением. Толстоклювый гусь ведёт наземный образ жизни, и ему нет необходимости погружать голову в воду, чтобы доставать подводные растения, поэтому у него крупная голова и толстая малоподвижная шея. Эта птица совсем не умеет плавать: ноги у толстоклювого гуся более длинные и сильные по сравнению с предками, и он может хорошо ходить по земле. Для удобства передвижения перепонки на лапах этой птицы редуцированы, а пальцы стали более сильными. На пальцах птицы растут толстые когти, а на нижней стороне пальцев есть роговые подушечки, похожие на мозоли. Благодаря таким ногам толстоклювый гусь может с лёгкостью передвигаться по земле, а также ходить по холодным твёрдым скалам.

Голова этой птицы вооружена широким и высоким клювом. По краям клюва сильно развиты роговые зубцы, унаследованные от предков этого вида – они работают как зубы, помогая обрывать растения. Толстоклювый гусь поедает мягкие широколистные травы и листья кустарников. Таким образом, он не конкурирует с северным ксеномоа – местным видом куриных птиц, который питается более жёсткой и грубой растительной пищей. Но в природе Исландии резко выражены сезонные изменения, и подобная пищевая специализация приводит к необходимости миграций: значительную часть года природа не в состоянии обеспечить этих птиц подходящим кормом. Поэтому осенью толстоклювые гуси вынуждены улетать в Европу, в места, где можно найти достаточно корма.

В окраске толстоклювого гуся проявляется полиморфизм. У него существуют тёмная и светлая цветовые морфы, не отличающиеся друг от друга экологией. Птицы тёмной морфы имеют тёмно-серое оперение на спине и голове, и серый живот с нечётко выраженным поперечно-полосатым рисунком. У птиц светлой морфы перья на спине и крыльях светло-серые с узкой чёрной каймой (отчего спина приобретает характерный «чешуйчатый» рисунок), вдоль задней части шеи тянется узкая серая полоса, а голова, шея и нижняя часть тела белые. У птиц обеих цветовых морф ноги тёмно-серые, а клюв жёлтый с чёрным кончиком (у тёмной морфы чёрное пятно на клюве больше). Между цветовыми морфами нет физиологических различий, и смешанные пары представляют собой обычное явление.

Толстоклювый гусь является социальной птицей. Этот вид держится большими стадами, насчитывающими до 40 – 50 особей. Излюбленными местами обитания толстоклювых гусей являются влажные равнины с небольшим количеством кустарников и водоёмами, возле которых произрастают травы с мягкими листьями. Пары у этих птиц формируются на всю жизнь. Иногда в стаде складываются своеобразные «любовные треугольники», состоящие из одной самки и двух самцов, или самца и двух самок. Обычно это происходит при случайном нарушении соотношения полов в стаде, но иногда это бывает результатом взаимной привязанности и терпимости птиц.

Эти птицы гнездятся на земле большими колониями, насчитывающими до 20 гнёзд и больше. Гнездо толстоклювого гуся – ямка в земле, выстланная небольшим количеством травы и толстым слоем пуха, который самка выщипывает у себя на животе. Внутри колонии иерархия не выражена, и птицы ведут себя неагрессивно по отношению к сородичам. Обычно между птицами завязываются скоротечные драки, которые сводятся к нескольким клевкам. Но по отношению к врагам колония ведёт себя весьма решительно, и все птицы активно защищают территорию гнездовья. Птицы наносят врагу удары сильными крыльями, и яростно кусаются, вцепляясь в тело врага мёртвой хваткой.

Сразу после прилёта в Исландию птицы занимаются устройством гнёзд. Первыми гнездятся пары птиц, уже сформировавшиеся в прошлые сезоны. А молодые птицы, гнездящиеся в первый раз, или птицы, потерявшие партнёра по размножению, сразу же начинают брачные демонстрации – самец, желающий обзавестись семьёй, выкапывает в земле ямку (основу будущего гнезда), и начинает зазывать самку, раскрыв крылья и вытянув шею вверх. Пара у этих птиц формируется на основе взаимной привязанности партнёров, и часто самцу не удаётся в первый же год найти свою пару. Но продолжительность жизни этих гусей достигает 25 – 30 лет, и у него есть возможность сделать это в следующий сезон. Иногда пара формируется на зимовке, и «молодожёны» приступают к гнездованию наравне с давно существующими парами.

В кладке этих птиц бывает до восьми крупных яиц, которые насиживает преимущественно самка. Самец сменяет её на гнезде днём, и самка в течение нескольких часов кормится и приводит в порядок оперение. Насиживание длится около 40 дней. Птенцы толстоклювого гуся хорошо развитые; они покидают гнездо сразу после того, как обсохнут под самкой. Птенцы покрыты серым пухом с чёрными продольными полосками на спине – такая окраска обеспечивает им прекрасную маскировку. Птицы с птенцами собираются в стада и кормятся совместно. В таких стадах птенцы надёжно защищены от хищников, и их выживаемость очень высокая. Кладки и выводки птиц, загнездившихся слишком поздно, как правило, гибнут.

В течение лета молодые птицы активно кормятся и быстро растут, набирая к осени вес до пяти килограммов. В конце лета они учатся летать, хлопая крыльями и на короткое время взлетая над стадом. Толстоклювый гусь отлетает к местам зимовки примерно в середине осени, когда заканчивается корм. Маршрут перелётов этих птиц проходит через северо-запад Европы и далее на юг вдоль атлантического побережья. Значительная часть птиц остаётся на побережье Европы и даже достигает Гибралтарского перешейка и Северной Африки. Часть популяции зимует на Канарских островах.

Утбурд, веерная сова (Gravistrix islandicus)

Отряд: Совообразные (Strigiformes)

Семейство: Совиные (Strigidae)

Место обитания: Исландия, разнообразные ландшафты: горные леса, кустарники, травянистые равнины.

В ледниковый период Исландия оказалась полностью погребённой под ледниковым щитом. В результате вся наземная флора и фауна были уничтожены, за исключением крошечных «оазисов» возле жерл действующих вулканов. Во время таяния ледника весь почвенный слой был смыт в океан, и в раннем неоцене растительный покров острова был представлен немногочисленными травянистыми растениями, мхами и лишайниками. Наземная фауна островов также была уничтожена, за исключением некоторых беспозвоночных. Исландия никогда не имела связи с материками, поэтому в неоцене фауна этого острова представлена только потомками летающих животных: насекомыми, птицами и летучими мышами. Благодаря этому Исландию можно назвать «атлантической Новой Зеландией». Птицы стали главными травоядными и хищниками этого острова.

Главным хищником на острове является крупный бегающий вид сов – веерная сова, или утбурд, являющаяся потомком одного из мелких европейских видов сов. Жизнь в изоляции и вне конкуренции превратила её в удивительную и устрашающую птицу, похожую на нелетающих сов Мексиканского нагорья.

Утбурд весит около 50 кг, и не умеет летать при таком значительном весе. Крылья у птицы развиты достаточно хорошо, но птица использует их для иных целей. Крылья помогают птице поддерживать равновесие во время бега, а у самцов служат для брачных демонстраций. Оперение веерной совы меняет окраску в зависимости от сезона: раньше среди птиц такая особенность была характерна только для белой куропатки. С весны до поздней осени оперение утбурда имеет стандартный для сов цвет: серый верх тела с продольными штрихами на перьях, и коричневый низ с белым пятном на конце каждого пера. Вторичные маховые перья у самцов утбурда ярко окрашены – они красно-коричневые с чёрными кончиками, обведёнными белой полосой. В брачный сезон самец раскрывает крылья веерами (отсюда название) и демонстрирует их самке, пригнув голову к земле.

Зимнее оперение утбурда почти полностью белое; только отдельные перья на животе чёрные с белыми концами. Благодаря такой окраске птица имеет возможность успешно охотиться среди снегов.

Лицевой диск птицы широкий, перья на лбу вытянуты и изогнуты назад; они особенно развиты у самок. Перья на лицевом диске птицы белые с чёрной каймой, особенно широкой у самки. Хохолок используется самкой во время ухаживаний: раскрывая хохолок, сова может зрительно «увеличивать» размер своей головы.

Веерная сова умеет быстро бегать. Ноги у птицы сильные и высокие, с относительно короткими пальцами. Зимой на ногах развиваются «чулки» из перьев, помогающие не проваливаться в снег. Преследуя добычу, эта птица легко развивает скорость до 50 км/ч. Обычные летающие совы атакуют добычу когтями, но из-за специализации к бегу веерная сова изменила охотничьи привычки. Эта птица атакует добычу клювом, который у неё относительно крупный.

Утбурд является экологическим аналогом волка в экосистемах Исландии. Он кормится разнообразными наземными птицами, прилетающими на остров летом (отсюда название: в скандинавской мифологии утбурд – это призрак-убийца в виде огромной совы). Зимой эта птица охотится даже на мелкую добычу, часто выходит к берегу океана и собирает падаль. На побережье Исландии постоянно обитают различные морские птицы – утки и чистиковые. Также на берегах Исландии отдыхают и гнездятся пернатые гиганты – китовые олуши. Утбурд изредка нападает на этих птиц, выбирая слабых и больных особей, которые держатся по краям колонии. Летом этот хищник ищет в колониях китовых олуш мёртвых птенцов, предпочитая полуночные часы, когда солнце стоит низко над горизонтом. Когда птиц много, они становятся более смелыми, и даже нападают на молодых и старых китовых олуш, отдыхающих на берегу. Зимой среди этих птиц часто отмечаются случаи каннибализма.

Летом веерная сова обычно охотится из засады, не преследует жертву долгое время. Но зимой веерные совы добывают корм разнообразными способами, в том числе раскапывают снег в поисках ночующих птиц. В охоте сова использует острый слух, который позволяет ей слышать даже дыхание птицы, спрятавшейся в снегу. Но зрение этих птиц также очень хорошее.

Веерные совы – территориальные птицы, образующие постоянные семьи. Пара сохраняется на всю жизнь, птицы совместно охотятся и выращивают потомство. У этого вида чётко выражен половой диморфизм: самец легче самки почти в два раза. В связи с этой особенностью он стал осторожным. В поведении самца есть множество поз, показывающих мирные намерения и гасящих агрессию самки. Брачный танец самца сложный и причудливый, похожий на вальс; он включает разнообразные движения с раскрытыми веером крыльями. Самец кружится перед самкой, часто «кланяясь», встряхивая крыльями. В это время самка показывает своё превосходство, вытягиваясь вверх и раскрывая хохолок на голове веером. Она постоянно поворачивается к самцу боком или спиной, заставляя его прерывать демонстрацию и забегать вперёд. В кульминационный момент самка присоединяется к «поклонам» самца, ложится на землю и прижимает хохолок к голове. В этот момент происходит спаривание, и после него брачные игры завершаются на этот день. Демонстрации повторяются несколько дней подряд, и завершаются, когда самка перестаёт проявлять интерес к ухаживаниям. Брачный сезон начинается сразу после таяния снега, когда сова окончательно меняет зимнее оперение на летнее.

Веерная сова гнездится на земле в укрытиях. Гнездо представляет собой ямку в земле среди кустарника. В горных районах эти птицы гнездятся в скальных нишах, если есть возможность залезть в них с земли. Подстилка в гнезде очень скудная, а иногда просто отсутствует. В кладке только два яйца, которые самка откладывает с промежутком в 2 – 3 дня. Она начинает насиживание с первого яйца (это общая особенность сов), и птенцы выклёвываются не одновременно. Птенцы утбурда слепые и беспомощные, покрытые густым пухом. Они развиваются достаточно медленно: глаза открываются на второй неделе жизни, а перья начинают расти в месячном возрасте. В это же время молодые птицы начинают вставать на ноги и пытаются ходить. Двухмесячные птенцы покидают гнездо и прячутся в лесу, а родители кормят их пищей, которую приносят в зобу. Молодняк живёт вместе с взрослыми птицами в течение первой зимы, но к началу нового брачного сезона взрослые птицы прогоняют молодых со своей территории. Большая часть молодых птиц гибнет в первые месяцы самостоятельной жизни, чаще всего в стычках с взрослыми особями.

Половая зрелость наступает в возрасте 3 лет, а продолжительность жизни может превышать 40 лет.

Северный ксеномоа (Xenomoa borealis)

Отряд: Курообразные (Galliformes)

Семейство: Тетеревиные (Tetraonidae)

Место обитания: Исландия, леса и кустарники.

В неоценовую эпоху Исландия стала одним из немногих мест на Земле, которые полностью очистились от следов деятельности человека. В ледниковый период массивный ледяной щит полностью закрыл этот остров, уничтожив на нём всю наземную жизнь. В неоцене Исландия освободилась от ледяного покрова, и была вновь заселена птицами. Одним из первых поселенцев на этом острове была белая куропатка (Lagopus lagopus), или один из родственных ей видов, которые расселились в Голарктике в ледниковую эпоху. Когда климат на острове стал благоприятен для роста лесов, одна родословная линия куропаток сильно увеличилась в размерах и заняла экологическую нишу копытных млекопитающих, которые не смогли добраться до этого острова.

Потомок куропаток – северный ксеномоа, огромная нелетающая птица массивного сложения, похожая на новозеландских моа. Но это сходство – результат конвергенции: эти птицы принадлежат к совершенно неродственным отрядам. Интересно, что в неоцене на острове Маврикий крупным травоядным также стала куриная птица – эпигаллус, потомок одичавших домашних кур, представитель семейства фазановых.

Поскольку ксеномоа больше не летает, ничто не сдерживает увеличение этой птицы в размерах. Рост взрослого представителя этого вида более 150 см, вес около 60 кг. Это птица массивного телосложения с толстыми ногами умеренной длины и подвижной шеей. В случае опасности ксеномоа умеет быстро бегать, но делает это редко. Крылья северного ксеномоа не редуцированы, но слишком малы и слабы, чтобы птица могла взлететь. Они используются во время брачного ритуала – в это время самец привлекает самок, громко хлопая крыльями (как взлетающие куриные птицы). Хвост представляет собой несколько мягких перьев с рыхлым опахалом. Ноги ксеномоа покрыты короткими перьями до пальцев.

В Исландии, несмотря на общее потепление климата, господствует сезонный климат с прохладным влажным летом и мягкой снежной зимой. Многие птицы Исландии улетают на юг, на побережье Африки или на острова Атлантического океана – Канарские или Новую Азору. Северный ксеномоа является постоянным жителем острова, и в процессе эволюции он выработал приспособления, позволяющие нормально существовать в условиях снежной исландской зимы.

Зимой оперение ксеномоа зимой значительно гуще, чем летом. В это время на ногах птицы отрастают более длинные и широкие перья, позволяющие сохранять тепло. Кроме того, мелкие жёсткие перья отрастают по краям пальцев. Они помогают птице свободно ходить и бегать по снегу, не проваливаясь, несмотря на то, что к зиме северный ксеномоа сильно жиреет. К зиме оперение птицы меняет окраску на белую. Края перьев зимнего оперения имеют отдельные крючковидные бородки, которые обеспечивают сцепление перьев в единый плотный покров, позволяя птице выдерживать холодный зимний ветер.

Летнее оперение северного ксеномоа окрашено в коричневый цвет. На каждом пере есть узкие поперечные полосы белого цвета, отчего окраска птицы кажется рябой, как у некоторых пород домашних кур. Такая окраска помогает птице маскироваться в лесу. В летнем оперении у самцов есть пёстрый узор на голове – чередующиеся широкие полосы чёрного и белого цвета. Он используется для установления отношений доминирования – соперничающие самцы распушают перья на голове и демонстрируют его, нагибая голову. Неизменной чертой как в летнем, так и в зимнем оперении птиц являются красные «брови», особенно крупные у самцов. В брачный сезон кровеносные сосуды «бровей» заполняются кровью, и растяжимая ткань «бровей» сильно увеличивается в размерах, становясь видимой издалека.

Северный ксеномоа является растительноядной птицей. У него массивный, короткий и высокий клюв, с помощью которого птица может обкусывать даже побеги хвойных деревьев. Эта птица ест листья и траву, раскапывает сильными ногами землю, разыскивая корни и клубни. Осенью стада ксеномоа пасутся в лесу, поедая ягоды и семена травянистых растений. Зимой этим птицам приходится переходить на более однообразный рацион – ксеномоа раскапывают прошлогоднюю траву и поедают молодой прирост хвойных деревьев.

Вне сезона размножения, с осени до ранней весны, птицы бродят по лесам и кустарникам большими стадами, насчитывающими до 50 – 60 особей. В брачный сезон, сразу после таяния снега, самцы становятся агрессивными и начинают брачные турниры. Во время турнира самцы вытягиваются вертикально, распушают перья на голове и шее, и начинают громко хлопать крыльями. Если такой поединок не позволяет выявить сильнейшего, самцы дерутся, нанося друг другу удары грудью и боками. Часто самец вцепляется клювом в оперение противника и выдирает у него пучок перьев. Сильнейший самец собирает гарем из 5 – 8 самок, которые гнездятся совместно на его территории. Гнёзда самок располагаются на расстоянии нескольких метров одно от другого. В кладке каждой самки 7 – 9 яиц с пятнистой коричневой скорлупой. Инкубация длится 46 дней. Птенцы северного ксеномоа хорошо развитые и самостоятельные. Они покрыты густым пухом жёлтого цвета с чёрными продольными полосами на спине и голове. До зимы молодая птица интенсивно растёт и набирает вес до 15 килограммов. Молодые самки гнездятся в возрасте около трёх лет.

Главный враг ксеномоа – утбурд, очень крупная нелетающая сова. При нападении этого хищника ксеномоа не убегает, а защищается ударами ног и клюва.

«Морской стервятник», грифовый поморник (Thalassogryps nudiceps)

Отряд: Ржанкообразные (Charadriiformes)

Семейство: Поморники (Stercorariidae)

Место обитания: Северная Атлантика, от Исландии до Новой Азоры, побережья Старого и Нового Света в умеренной и субтропической области.

В эпоху человека чайки были одной из процветающих групп водных птиц. Залог их успеха в эпоху человека – сравнительно быстрое развитие (в противоположность им птенец альбатроса, например, развивался, сидя в гнезде около 9 месяцев), и гибкое поведение, позволяющее приспособиться к новым условиям существования. В эпоху человека некоторые виды чаек стали обычными обитателями городов и свалок, а также портов. Лёгкость адаптации и широкое распространение помогли этим птицам пережить эпоху человека с минимальным ущербом, и в неоцене они успешно продолжили своё существование.

В неоцене одна группа чаек, поморники, достигла значительного эволюционного успеха. Среди них появились виды, заменившие трубконосых птиц, численность которых снизилась на рубеже голоцена и неоцена. А один вид превратился в настоящего хищника, который успешно конкурирует с морским орлиным вороном на побережье северных морей.

В Северной Атлантике обычным обитателем морских побережий является грифовый поморник, который также носит название «морской стервятник». Это довольно крупная плотоядная птица: он весит до 3 кг при размахе крыльев около 2 метров. Оперение этой птицы тёмно-бурое, и только концы крыльев белые с несколькими чёрными маховыми перьями. Такие контрастные отметины используются для бескровного разрешения внутривидовых конфликтов: конфликтующие птицы просто раскрывают крылья и демонстрируют себя сопернику. Так они оценивают визуальный размер и силу друг друга, не вступая в драку. В это время обе птицы кричат неприятными визгливыми голосами.

Название птицы подчёркивает как её внешность, так и образ жизни. У грифового поморника передняя часть головы и шеи покрыта голой грифельно-серой кожей без перьев. Зато перья на темени и боках головы удлинённые, и образуют подобие горизонтально расположенного хохла. Приподнимая его, птица выражает собственное эмоциональное состояние и подаёт сигналы сородичам – это очень важно, чтобы избежать внутривидовых конфликтов, которые часто случаются у этих птиц.

Грифовый поморник питается падалью различного рода. Обычно он летает над морем, подобно альбатросам, и подхватывает клювом мёртвую или ослабевшую рыбу и сельдевых кальмаров с поверхности воды. Кроме того, грифовые поморники поедают погибших гигантских морских птиц на побережьях, и нападают на их птенцов в колониях. Группы птиц этого вида патрулируют берега в поисках падали, выброшенной морем. После шторма грифовые поморники большими стаями собираются на трупах акул-кашалотов и других крупных обитателей моря. Острый клюв с крючкообразно загнутым кончиком помогает птице разорвать даже прочную кожу акулы.

Став береговым хищником, грифовый поморник утратил некоторые навыки, которыми обладали его предки. Плавательные перепонки на лапах этой птицы редуцированы, и грифовый поморник никогда не садится на воду. При необходимости (например, чтобы подхватить добычу) он может лишь «пробежать» против ветра некоторое расстояние по воде, быстро шлёпая ногами и раскрыв крылья, чтобы создать подъёмную силу. Нырять грифовый поморник совсем не умеет, поэтому мелкие птицы морских побережий легко спасаются от этого хищника, скрываясь под водой.

Эта птица гнездится парами, не образуя колоний, а на крупной добыче собирается стаями. Стаи этих птиц временные, их состав случаен и чётко выраженной иерархии в них нет. Пока пищи много, птицы не обращают внимания на сородичей и терпимо относятся к их присутствию. Если добыча невелика, между кормящимися птицами вспыхивают конфликты с демонстрацией силы.

Грифовый поморник образует пары только на один сезон размножения. Он гнездится на земле, выбирая для размножения небольшие острова, где нет наземных хищников. В кладке этого вида одно яйцо, и только в благоприятные годы может быть два. Птенцы выклёвываются в пуху, и у них уже голая передняя часть головы. Первые дни они малоподвижны и сидят в гнезде, реагируя только на приближение родителей. С пятидневного возраста они начинают ходить и активно выпрашивать у родителей пищу, конкурируя друг с другом. При недостатке пищи более сильный птенец может убить слабого и съесть его.

В месячном возрасте у птенца начинается рост перьев на крыльях и в хвосте, а трёхмесячный птенец уже полностью оперённый. Ювенильная окраска у грифового поморника отличается от взрослой – у молодых птиц белое оперение на голове, а оголённая кожа чёрная. В возрасте пяти месяцев молодая птица становится полностью самостоятельной. В годовалом возрасте оперение меняется на характерное для взрослых птиц. Ещё через год молодые птицы становятся способными к размножению.

Грифовый поморник совершает сезонные миграции вдоль океанского побережья. Весной эта птица залетает далеко на север и гнездится. Осенью взрослые птицы и молодняк отправляются на юг.

Водяная короткохвостка (Motacinclus novazorae)

Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)

Семейство: Трясогузковые (Motacillidae)

Место обитания: Новая Азора, горные ручьи.


Расширение Атлантического океана привело к появлению в средней части океана прерывистой цепочки островов. Уже в эпоху человека крупным островом была Исландия, а Канарские и Азорские острова представляли собой архипелаги. В неоцене вулканическая деятельность привела к формированию на месте Азорских островов одного крупного острова Новая Азора.

Фауну Новой Азоры образуют потомки как видов, завезённых человеком, так и видов, мигрировавших естественным путём из Европы. Они заняли все возможные экологические ниши на острове, а тропическая природа и обилие пищевых ресурсов позволили некоторым из них стать узкоспециализированными формами.

В прохладных горных ручьях Новой Азоры водится небольшая певчая птица, умеющая нырять и ловко бегать по дну, цепляясь лапами за камни. Она похожа на оляпок (Cinclus), но не является их потомком или родственником. Эта птица – водяная короткохвостка, которая произошла от жёлтой трясогузки (Motacilla flava), мигрировавшей на Азорские острова в ледниковую эпоху на рубеже голоцена и неоцена. Эта птица изначально обитала вблизи воды, и её потомки развили эту способность ещё дальше.

Водяная короткохвостка – птица размером со скворца. Её облик лишь немногими чертами указывает на то, что птица приспособлена к жизни в воде, но по образу жизни это полноправный житель быстрых горных ручьёв. У этой птицы обтекаемое тело, голова конической формы, сравнительно короткие округлые крылья и короткий прямо срезанный хвост. От предков-трясогузок у этой птицы сохранилась привычка покачивать хвостом. Эта особенность поведения выражает эмоциональное состояние птицы и используется в брачных демонстрациях. Оперение водяной короткохвостки смазано обильными выделениями копчиковой железы, поэтому, выскочив из воды, птица остаётся совершенно сухой. Кроме того, она сохранила одну из преадаптаций, которая существовала у трясогузок: кожистые крышечки у ноздрей.

Основная окраска оперения этой птицы зеленоватая. Кроющие перья крыльев у этой птицы тёмные с широкой светло-зелёной каймой, поэтому верх тела птицы выглядит пятнистым. Нижняя часть тела резко контрастирует с верхом – она жёлтая: эта особенность сохранилась от предка. От клюва через глаза по боковым сторонам шеи к крыльям тянутся чёрные полосы, разделяющие окраску верхней и нижней частей тела. Короткий хвост чёрный, на кончиках перьев есть белые пятна.

Ноги водяной короткохвостки хорошо приспособлены к тому, чтобы бегать по скользким от водорослей и воды камням. На нижней поверхности длинных пальцев развивается множество роговых щетинок, помогающих цепляться за опору. Эта птица передвигается бегом, а не прыжками, как многие певчие птицы. Водяная короткохвостка сравнительно редко летает, а ради корма и защиты от хищника предпочитает нырять в воду. Иногда птица разгоняется в воздухе, складывает крылья и ныряет в воду, словно брошенный камень. Под водой эта птица благодаря особой форме тела не затрачивает усилий, чтобы держаться на глубине – течение прижимает её ко дну. Пища водяной короткохвостки – личинки насекомых и молодняк мелких крабов. Эта птица ловит также более крупных крабов, которых расклёвывает на прибрежных камнях. Иногда эти птицы сами становятся добычей рыб, заплывающих из моря в короткие реки Новой Азоры, или крупных крабов, которые могут разорять их гнёзда и поедать птенцов.

Водяная короткохвостка селится в прибрежной растительности. Каждая особь заявляет о правах на территорию серией громких сдвоенных криков. Если соперник не удаляется, хозяин территории встречает его, демонстрируя свою окраску. Он распушает перья на животе, вытягивает тело вертикально и раскрывает хвост веером. После такой демонстрации хозяин территории готов силой прогнать пришельца.

Пара у этих птиц образуется на один сезон гнездования, и распадается вскоре после выведения птенцов. Птицы устраивают гнездо в норах, щелях между камнями и других укрытиях, куда не сможет проникнуть хищник. В кладке этого вида насчитывается до 4 яиц. За голыми и слепыми птенцами ухаживают оба родителя. Родители выкармливают их преимущественно мягкими личинками насекомых. Примерно через 43 – 45 дней полностью развитые птенцы уже не нуждаются в родительской заботе, и пара взрослых птиц распадается. Молодые птицы впервые гнездятся в возрасте 7 – 8 месяцев. Продолжительность жизни не превышает 4 года.

Шилоклювый исландский крапивник (Mundariornis subulatorostris)

Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)

Семейство: Крапивники (Troglodytidae)

Место обитания: Исландия, леса и кустарники.


Исландия – остров, населённый преимущественно птицами. Они занимают разнообразные экологические ниши, в том числе те, которые на континентах занимают млекопитающие. Самые крупные жители острова – крупные нелетающие птицы, хищники и травоядные. Но, кроме них, на острове живут многочисленные виды птиц, ведущие такую же жизнь, как их континентальные сородичи. Основу птичьего населения острова составляют мелкие воробьиные птицы, потомки немногих мигрантов с материков. Заселение Исландии происходило двумя путями – из Старого и Нового Света. Явным признаком североамериканского влияния на фауну острова является присутствие представителей семейства крапивников. В эпоху человека в Евразии существовал лишь один вид этих птиц, но в Новом Свете жило множество родов и видов этих птиц. Очевидно, один из американских крапивников, переживших эпоху человека, сумел после отступления ледников расселиться на север, а затем его потомки через южную оконечность Гренландии расселились в Исландию. На новом месте обитания предковые крапивники разделились на несколько видов, занимающих разные экологические ниши и не конкурирующих друг с другом. Самый распространённый вид исландских крапивников – шилоклювый исландский крапивник, наиболее «универсальный» вид этой группы, распространённый практически во всех доступных местообитаниях острова.

Шилоклювый исландский крапивник – подвижная мелкая птица (длиной около 10 – 12 см) плотного телосложения. У него короткие округлые крылья, и он хорошо летает, хотя значительную часть времени проводит, лазая по стволам деревьев. Оперение этой птицы имеет поперечно-полосатый рисунок – каждое перо покрыто очень узкими поперечными полосками, которые складываются в единый рисунок. Основной фон окраски птицы желтовато-коричневый, полосы красновато-коричневые. На груди полос нет, есть лишь отдельные тёмные пятна на более светлом фоне. Самец не отличается от самки по окраске; он лишь немного мельче её.

Эта птица отличается ловкостью и проворством. Благодаря цепким лапам с крючковатыми когтями этот крапивник умеет ловко лазать по стволам деревьев, даже вниз головой. Хвост этой птицы заострённый; рулевые перья имеют прочные стержни, выступающие из опахала и играющие роль опоры, когда птица добывает пищу на стволе дерева. Это черта, развившаяся к шилоклювого исландского крапивника конвергентно с дятлами, которые не преодолели морских просторов и не поселились в Исландии. Лазая по стволу, этот крапивник использует хвост как дополнительную опору. Сидя на ровной поверхности или на ветке, птица держит хвост вертикально, периодически подёргивая им.

У шилоклювого исландского крапивника острый, крепкий и прямой клюв «универсального» типа. Он хорошо подходит для добывания пищи различными способами. Зимой этот вид птиц питается различными насекомыми, которых добывает среди мха и из-под коры деревьев. Шилоклювые исландские крапивники следят за крупными птицами ксеномоа, и охотно кормятся на земле, когда эти гиганты раскапывают снег в поисках пищи. Кроме того, этот крапивник в любое время года охотно разыскивает паразитов в оперении ксеномоа (отсюда его название: латинское “mundare” – чистить). Шилоклювый исландский крапивник служит для ксеномоа отличным сторожем: благодаря острому зрению и слуху он заблаговременно предупреждает их о появлении врагов.

Шилоклювый исландский крапивник унаследовал от своих предков навыки выдающегося строителя. У этого вида самец начинает строить гнездо очень рано, едва только сходит снег. Он разыскивает траву и собирает растительные волокна, чтобы плести из них шаровидное крытое гнездо с узким входом. Это гнездо самец прочно вплетает в «лапу» ели, скрепляя травой ветки на её кончике, и изгибая ветки по форме будущего гнезда. Готовое гнездо этой птицы висит под «лапой» ели и скрыто таким способом от взглядов хищников.

В отличие от многих видов крапивников, шилоклювый исландский крапивник – моногам. Такая особенность поведения связана со спецификой мест его обитания: сезон выращивания птенцов в Исландии длится лишь часть года, и в это время птицы должны успеть выкормить два поколения птенцов. У полигамных видов птенцов выкармливает преимущественно самка, а самец лишь изредка навещает её и эпизодически принимает участие в кормлении птенцов. У шилоклювого исландского крапивника пара совместно выкармливает выводок, не распадается в течение лета и в течение летнего сезона может вырастить два выводка по 4 – 6 птенцов.

Исландская крылоножка (Manuptera cursoria)

Отряд: Рукокрылые (Chiroptera)

Семейство: Обыкновенные летучие мыши (Vespertilionidae)

Место обитания: Исландия, различные ландшафты с древесной растительностью.


На протяжении всей своей геологической истории Исландия не была связана с какими-либо массивами суши. Поэтому настоящие наземные животные не могли появиться на острове естественным путём. Коренные обитатели этого острова – потомки летающих или морских видов животных. Лишь в эпоху человека и в короткий период между вымиранием человечества и оледенением на острове обитали наземные четвероногие – потомки завезённых домашних и диких животных. Но ледник полностью уничтожил эту фауну, и остров был заселён вновь лишь после того, как освободился от сплошного ледяного покрова.

Среди животных, заселивших остров, первыми были насекомые и птицы. Представители млекопитающих Исландии в эпоху неоцена – летучие мыши, которые смогли преодолеть морские проливы, и приспособиться к суровому зимнему климату острова. Один из видов исландских рукокрылых занял своеобразную экологическую нишу – он отчасти заменил отсутствующих здесь мелких наземных млекопитающих, и в значительной степени утратил способность к полёту. Этот вид – исландская крылоножка, мелкий вид рукокрылых, потомок одного из видов рода вечерниц (Nyctalus), обычного для Европы в эпоху человека. Она является своеобразным аналогом новозеландских летучих мышей футлярокрылов (Mystacina), известных в эпоху человека.

Исландская крылоножка имеет небольшой размер – длина тела животного вместе с головой не превышает 12 – 15 сантиметров. Когда она передвигается, её легко можно принять за грызуна или насекомоядное – настолько уверенно это животное чувствует себя на земле. У этой летучей мыши голова похожа на головы наземных млекопитающих – на ней нет выростов, придающих причудливый облик видам рукокрылых, ведущим более традиционный образ жизни. Глаза исландской крылоножки небольшие, направленные вперёд и немного в стороны. У этого животного узкие щелевидные ноздри и хорошее обоняние. Уши исландской крылоножки сравнительно короткие, направленные в стороны и немного вперёд. Хорошо развитые козелки – наследие предков, в совершенстве владевших навыками эхолокации. У исландской крылоножки сохранилась способность к эхолокации, и животное активно пользуется ею в сумерках. Наружная поверхность ушей обильно покрыта шерстью, и бахрома длинных жёстких волосков окаймляет уши. Несколько удлинённых волосков на морде выполняют роль вибриссов, характерных для большинства мелких наземных млекопитающих. Череп низкий и широкий, с коротким лицевым отделом.

Челюсти животного вооружены островершинными зубами – исландская крылоножка питается разнообразной пищей животного происхождения.

Тело животного покрыто густой шерстью рыжевато-коричневого цвета; на нижней части головы шерсть желтоватая.

Самая замечательная особенность этого млекопитающего – приспособление к наземному образу жизни. Исландская крылоножка очень плохо летает – она с трудом взлетает с земли, и редко может пролететь больше двадцати метров. Крылья этого животного укороченные, округлых очертаний, летательная перепонка охватывает только бёдра задних конечностей. Большой палец крыла стал крупным, а в его основании развилась роговая подушечка, на которую животное опирается при движении. Подвижность большого пальца позволяет животному обхватывать ветки, зажимая их между большим пальцем и опорной подушечкой. На большом пальце развит крупный коготь, позволяющий цепляться за опору. Перепонка крыльев сверху покрыта шерстью. Короткий хвост почти свободен от перепонки – она включает лишь основание хвоста животного.

Задние лапы этой летучей мыши вывернуты коленками назад – это наследие от хорошо летавших предков. Исландская крылоножка умеет ловкокарабкаться по стволам деревьев, бегает по земле, и даже умеет довольно высоко прыгать. Благодаря подвижным большим пальцам это рукокрылое умеет лазить даже по тонким веткам.

Исландская крылоножка ведёт сумеречный образ жизни, днём прячется в дуплах и щелях среди камней. Этот вид ведёт одиночный образ жизни, или собирается небольшими скоплениями, насчитывающими и самцов, и самок. Спаривание у этих летучих мышей происходит в начале осени, и зародыш начинает развиваться в организме матери обычным образом. Когда самка впадает в спячку, развитие зародыша тормозится, и в течение зимы он пребывает в «законсервированном» состоянии. В конце весны самка рождает одного детёныша. Он долгое время висит у неё на животе, прицепившись когтями к складкам кожи. Повзрослев, детёныш перебирается на спину матери, но продолжает крепко держаться за неё, готовый к внезапному взлёту матери в случае опасности. Позже самка оставляет детёныша в укрытии и возвращается к нему для кормления. Повзрослевший детёныш сопровождает мать на охоте и учится самостоятельно добывать пищу.

Эти рукокрылые поедают любую пищу животного происхождения, которую в состоянии найти. Обычно исландская крылоножка охотится на насекомых, но также охотно питается падалью и разоряет гнёзда мелких птиц.

Зимой животные этого вида собираются большими скоплениями, насчитывающими до сотни особей, в надёжных непромерзающих укрытиях, и впадают в глубокую спячку. В это время температура тела животных падает почти до температуры окружающей среды. В таком состоянии все жизненные процессы животного сильно замедляются, и даже старение организма происходит значительно медленнее. Очевидно, в этом кроется секрет долголетия этих небольших животных – исландская крылоножка может дожить до 15 лет.

Твердозуб-великан (Aepychrysomela trachydentata)

Отряд: Жесткокрылые, или Жуки (Coleoptera)

Семейство: Листоеды (Chrysomelidae)

Место обитания: Исландия, луга и кустарники.


В фауне островов часто отсутствуют представители групп животных, весьма обычных на континентах, и зачастую у них появляются совершенно неожиданные экологические аналоги. Например, до появления человека на Новой Зеландии отсутствовали грызуны, и их отчасти заменяли вета – гигантские нелетающие прямокрылые (Deinacridae). После появления на островах крыс и других мелких млекопитающих и после исчезновения человека вета стремительно вымерли. В Исландии эпохи неоцена появилась настоящая островная фауна, сформированная потомками видов, попавших на остров естественным путём. На острове нет грызунов, и их место в природе поделили между собой птицы и насекомые. Потомок одного из европейских видов жуков-листоедов, крупный жук твердозуб-великан, заменяет в Исландии хрущей и является самым крупным насекомым на острове. Его появление стало возможным, поскольку массивные хрущи не смогли преодолеть морские пространства, отделяющие остров от континентов.

Личинка твердозуба-великана живёт в почве. Это скорее исключение среди листоедов, чья личинка, как правило, свободноживущая. Предельная длина личинки – около 7 см. Её тело покрыто тонкой эластичной кутикулой, на которой торчат направленные назад щетинки. По бокам тела эти щетинки складываются в продольные ряды, а на верхней стороне тела их немного, и они растут поодиночке. Плоская крепкая голова служит личинке для рытья почвы. Мощными жвалами она перегрызает корни, если они мешают ей рыть тоннели. Деятельность личинки помогает аэрировать почву и благоприятствует росту травы, но сама личинка питается корнями трав, которые прорастают в её тоннели. Развитие личинки длится около трёх лет, а при холодной зиме может затягиваться до четырёх лет.

Метаморфоз начинается весной, вскоре после таяния снега, и завершается в начале лета. Взрослый жук выглядит очень красиво. У него яркая голубая окраска головы, груди и надкрыльев с сильным металлическим блеском; нижняя часть тела чёрная. Тело взрослого жука имеет цилиндрическую форму и очень прочные покровы. Его длина до 4 см. Взрослые твердозубы-великаны хорошо летают. Очевидно, полёт и крупные размеры тела развились у них как приспособление, позволяющее противостоять сильным морским ветрам, обдувающим остров. Задняя пара ног у этих жуков более крупная, чем остальные, хотя жук не умеет прыгать. В этой паре ног располагаются мешочки для гемолимфы и сильные мускулы.

Жуки этого вида появляются как раз в то время, когда травы начинают формировать семена. Благодаря очень крепким челюстям дробящего типа этот жук легко разгрызает семена злаков на любой стадии зрелости. Таким образом, жук отчасти заменяет на острове отсутствующих грызунов. У твердозуба-великана нет строгой пищевой специализации на любой стадии развития.

Такое крупное насекомое не выжило бы в мире крупных птиц, не имея дополнительных защитных приспособлений. Твердозуб-великан защищается с помощью химического оружия – ядовитой гемолимфы, которая скапливается в мешочках, расположенных в бёдрах задней пары ног. Схваченный, он выделяет её в небольшом количестве из специальных каналов, открывающихся в суставы. Попадание гемолимфы на слизистые оболочки хищника (как правило, птицы) вызывает сильную боль, которая, однако, довольно быстро проходит. Окраска жука хорошо воспринимается птицами, и надолго запоминается ими, что ограждает это насекомое от повторных нападений.

Во время полярного дня самцы твердозуба-великана активны круглосуточно и разыскивают самок с помощью острого обоняния. После спаривания самка откладывает яйца в почву, наполовину закопавшись с помощью сильных задних ног. Имаго этого вида живут до первых заморозков в начале осени.

Травяная блоха (Brachytalitrus geopulex)

Отряд: Бокоплавы (Amphipoda)

Семейство: Морские блохи (Talitridae)

Место обитания: Исландия, болотистые луга, прибрежные районы.

Фауна беспозвоночных в Исландии беднее, чем на материках. Это связано с удалённостью острова от ближайшей суши, и с его изоляцией на протяжении всей своей геологической истории. Поэтому в Исландии отсутствуют многие обычные группы беспозвоночных, характерные для материков. Зато относительная бедность фауны наземных беспозвоночных позволила некоторым морским видам успешно освоить новые места обитания. Особенно большого успеха в этом достигли полуназемные виды ракообразных – бокоплавы. Семейство морских блох, или талитрид, очень характерно для прибрежных районов материков, но в Исландии один из видов этих ракообразных освоил жизнь вдали от побережий. Это травяная блоха – небольшой вид ракообразных. Она не сравнится по размерам тела с наземными крабами, обитающими в тропиках, но её холодостойкость помогает ей успешно выживать в суровом сезонном климате Исландии. Кроме того, она компенсирует небольшой размер очень большой биомассой. В среднем, на одном квадратном метре острова обитает один взрослый рачок этого вида. Но в некоторых местах травяные блохи очень редки (например, в горах), зато в других частях острова их численность может быть очень большой.

Травяная блоха названа так за свой облик и особенности поведения. У этого рачка короткое и высокое тело, сжатое с боков, как у настоящей блохи. Благодаря такой форме тела травяная блоха легко движется среди травы, разыскивая корм или спасаясь от врагов. В размерах у этого ракообразного проявляется половой диморфизм: длина тела самки около 12 миллиметров; самец мельче – не более 8 миллиметров. Тело этого рачка имеет коричневую окраску и прочные водонепроницаемые покровы. Для пополнения запасов воды рачок ищет лужи или собирает по утрам росу. Чтобы иметь возможность дышать на суше, травяная блоха выделяет капли слюны, которой смазывает жабры, чтобы они не подсыхали, или размазывает по жабрам росу или дождевую воду.

Органы чувств этого рачка приспособлены к наземной жизни. Крупные глаза состоят из множества мельчайших фасеток, обеспечивающих хорошее зрение. Антенны короткие, но покрыты волосками, увеличивающими чувствительную поверхность.

Травяная блоха прыгает, резко распрямляя брюшко, обычно подогнутое под грудные сегменты, и отталкиваясь уроподами – последними тремя парами брюшных ног. Эта особенность поведения также послужила причиной для названия животного. Травяная блоха может прыгать на расстояние до 30 см, и способна сделать несколько прыжков подряд. Спасаясь от врага, рачок резко меняет направление прыжков, и поймать его очень сложно. Этот вид ведёт активный образ жизни и обитает в траве или среди низкорослых кустарников. В лесу травяные блохи выбирают места, не густо поросшие деревьями.

Травяная блоха питается подгнивающими частями растений, и деятельность этих рачков играет очень большую роль в процессах разложения растительных остатков. Весной травяная блоха может немного вредить растительности: она охотно поедает молодые нежные побеги трав, и часто подгрызает стебли у основания. Для пополнения запасов кальция в организме травяные блохи могут поедать пищу животного происхождения – падаль и непереваренные кости из погадок утбурда, гигантской нелетающей совы.

Подобно своим предкам, травяная блоха размножается в морской воде. Этот вид собирается в огромные стаи и мигрирует к океану, ориентируясь по солнцу. Стимулом для размножения является определённая фаза Луны. Животные мигрируют к океану, приурочивая размножение к полнолунию и времени самых высоких приливов. Под водой самец спаривается с самкой, и некоторое время сидит у неё на спине, отгоняя от неё конкурентов. Почувствовав, что самка отложила яйца, он покидает её и выходит на берег. Самцы скрытно возвращаются на сушу небольшими группами.

Самка вынашивает икру и потомство на протяжении двух недель. У этого вида ракообразных прямое развитие – из яиц выводятся миниатюрные копии взрослых животных, которые не умеют прыгать. Они развиваются в приливно-отливной полосе на побережье Исландии в течение нескольких месяцев, и мигрируют на сушу в конце лета при длине около 5 миллиметров. Следующие несколько линек молодые животные претерпевают на суше, иногда на расстоянии нескольких десятков километров от морского побережья. Они мигрируют в глубину острова вдоль берегов рек или по тенистым оврагам, где меньше риск высохнуть.

Замечательна способность травяных блох ориентироваться на местности. Они унаследовали её от своих предков, обитавших на литорали. Молодые животные запоминают взаимное положение солнца и морского берега в местах, где вывелись: в первые недели их жизни происходит «настройка» их биологических ритмов. В дальнейшем эти животные безошибочно возвращаются для кладки яиц в родные места, даже если живут в густой траве или в лесу, и не видят горизонта. Для ориентации им вполне хватает солнечного света – рачок определяет положение солнца на небе, и движется под определённым углом к нему, делая поправку на время.

Это ракообразное становится половозрелым на втором году жизни, но при тёплой зиме животные, которые вывелись в прошлом году, также принимают участие в размножении.

Это ракообразное обладает способностью выживать в условиях холодной исландской зимы. Травяная блоха зимует, глубоко закопавшись в лесную подстилку.

65. Цитадель на дереве

(Влажный тропический лес Экваториальной Африки, полог леса)

В неоцене Африканский континент раскололся на собственно Африку и отделённую протяжённым рифтом Землю Зиндж, Восточную Африку. Это обстоятельство привело к изменению границ природных зон. Африка лишилась своих высочайших гор, оставшихся на Земле Зиндж, но дожди с пролива Танганьика, отделившего Землю Зиндж, питают водой болота Центральной Африки, где берёт начало огромная река Конго. По изобилию жизненных форм Центральная Африка вполне сравнима с Амазонией. Эта местность представляет собой дождевой лес, протянувшийся от восточного до западного берега континента в его центральной части. Густой лес покрывает не только равнины и болота, но и заходит в горные районы. В горах теплолюбивые древесные породы уступают место более холодостойким видам, но целостность растительного покрова в экваториальных районах Африки нарушают только реки.

Лес и река образуют, пожалуй, самый богатый жизнью союз. В Центральной Африке лес, словно губка, собирает дождевую воду и питает ею многочисленные болота и лесные реки, которые сливаются в могучую реку Конго – самую полноводную реку на континенте, текущую к Атлантическому океану. Высокая влажность воздуха, обилие дождей и яркий солнечный свет способствуют процветанию растительности в верхнем ярусе конголезских лесов.

На ветвях высоких деревьев развивается множество эпифитов. Там, где тень от листвы слишком густая, процветают мхи, покрывающие кору деревьев мягкими коврами зелёного цвета с вкраплениями красноватых и коричневых оттенков. А там, где солнечный свет пробивается через листву, разворачивают свои листья другие растения. Кружевные вайи папоротников соседствуют на ветвях с пушистыми листьями геснериевых и глянцевой зеленью гладких листьев разных орхидей. Смена сезонов в этих местах совершенно не выражена, поэтому орхидеи и другие эпифитные растения непрерывно образуют длинные цветоносы, на которых покачиваются мелкие яркие цветки, привлекающие насекомых различными запахами. В лесном пологе концентрируется наибольшее видовое разнообразие обитателей дождевого леса. Даже если обитатели леса не показываются на глаза, их разнообразие выдаёт шум, который они создают. Пронзительный визг мелких обезьян, жужжание ос и пчёл, стрекотание кузнечиков и сверчков, а также совершенно невообразимые звуки цикад, варьирующие от мелодичного металлического звона до грубого скрежета и монотонного высокочастотного писка – разные лесные обитатели сменяют друг друга днём и ночью в порядке, установившемся в течение миллионов лет эволюции. И конечно же, невозможно представить себе тропический лес без разнообразных птиц. Природа обделила тропических птиц певческими способностями – они не выпевают сложные музыкальные «фразы», как птицы умеренных широт, а ограничиваются монотонными криками, которые различаются в зависимости от вида птиц и ситуации в месте их проживания. Среди них есть очень робкие существа, которые постоянно прячутся в листве и выдают своё присутствие только голосами, а есть и такие, которых сложно не заметить – они не прячутся и постоянно демонстрируют сородичам своё яркое оперение.

Другие знаки присутствия птиц – их гнёзда. Некоторые гнёзда спрятаны в дуплах или среди листвы, и хищник может обнаружить их лишь случайно. Другие птичьи постройки выделяются на фоне окружающего пейзажа, но их хозяева готовы дать отпор любому хищнику, который сумеет добраться до них. Причём такие птицы не обязательно могут быть крупными: часто их спасает многочисленность.

На ветвях одного из деревьев первой величины, на высоте свыше сорока метров над землёй, разместился настоящий птичий город. Он состоит из нескольких крупных построек, располагающихся на соседних ветках. Одна из построек довольно значительна, а рядом с ней находится несколько более мелких – это основное гнездо, которое существует много лет подряд и окружено недавно появившимися «пригородами». Каждое такое сооружение представляет собой подвешенное к ветке снизу общественное птичье гнездо, которое в течение многих сезонов плелось из растительных волокон и ежегодно подновлялось. Основателей такого гнезда уже давно нет в живых, но колония, которой они положили начало, успешно существует.

Основные обитатели этой колонии постоянно хлопочут возле своих гнёзд. Они хорошо заметны благодаря окраске своего оперения и голосам – это мелкие, но шумные птицы чёрного цвета с красными хохолками и белыми кольцами голой кожи вокруг глаз. Когда они перелетают с места на место, у самцов этого вида становятся заметными такие же яркие красные пятна на боках, в покое скрытые под крыльями. Это птицы-арлекины, представители особого семейства зонтичных птиц, близких к ткачикам. Хохолки этих птиц выглядят очень своеобразно: перья хохолка торчат в разные стороны, словно лепестки цветка. Они подвижны, и птица может поднимать их, складывая хохолок, или же опускать, и тогда хохолок раскрывается, как цветок.

Огромное общее поселение птиц-арлекинов – это колония, включающая несколько сотен гнёзд. Это сооружение немного похоже на соты и состоит из множества сплетённых друг с другом индивидуальных гнёзд. В таком гнезде живёт пара взрослых птиц и их выводок. Жилище каждой пары – вертикальная трубка, расширяющаяся и загнутая набок на верхнем конце. Вход в гнездо расположен снизу, и птицы не ошибаются, находя свои дома среди множества других. В средней части общего гнезда находятся более старые ячейки, с которых начиналась колония. Птицы-арлекины давно покинули их, и эти ячейки могут быть заняты и переоборудованы другими обитателями колонии или уже оказываются разрушенными. Новые персональные гнёзда ежегодно приплетаются к поселению с боков. Они менее безопасны, поскольку более доступны для случайных хищников. Такие гнёзда занимают молодые пары. Но с каждым сезоном средняя часть сооружения понемногу разрушается, новые гнёзда достраиваются, и каждое отдельное гнездо постепенно перемещается дальше от края к центру колонии, становясь более безопасным. Стенки гнёзд общие, поэтому каждая пара тратит сравнительно немного строительного материала на подновление гнезда. Верхняя часть колонии представляет собой одновременно двускатную крышу и «фундамент»: волокна из пальмовых листьев прочно прикрепляют всю постройку к ветви, которая, таким образом, пронизывает общее гнездо насквозь. Форма гнезда хорошо подходит для существования в условиях влажного климата с ежедневными дождями: дождь быстро стекает по наклонной крыше, и внутренняя часть гнезда остаётся сухой. Поселение существует уже много лет, и его крыша обильно поросла эпифитными растениями, которые всасывают корнями часть воды, пропитывающей гнездо, и таким образом помогают поддерживать нормальное состояние постройки и задерживают гниение строительного материала.

Колония птиц-арлекинов – это настоящий суперорганизм, живущий по своему собственному ритму и задающий таким способом ритм развития каждой отдельной особи, входящей в него. Птицы-арлекины дружно гнездятся несколько раз в год, а их потомство практически одновременно покидает гнёзда и отправляется жить собственной жизнью. Среди взрослых поселенцев, снующих по колонии, заметно несколько птиц с тусклым оперением. Это молодые особи, потомство пар, гнездившихся чуть позже, чем основная часть колонии. Они ещё не полностью самостоятельны и пока не умеют ловить насекомых. Молодые птицы лишь сидят на «крыше» гнезда, ожидая, пока их покормят родители. Их чуть более старшие сородичи уже покинули колонию и стаями летают в лесу. Через несколько дней этим припозднившимся с появлением на свет молодым птицам также придётся покинуть колонию и начать самостоятельную жизнь. Но их возможности выживания намного меньше, чем у основной массы подросших птиц-арлекинов: если эти молодые птицы не найдут стаю сородичей, их быстро переловят хищники. Птицы-арлекины лучше всего чувствуют себя в окружении соплеменников, а одинокая птица просто не может нормально существовать из-за стресса. Но пока молодняк находится в безопасности – вокруг кипит жизнь колонии, и враг не сможет подкрасться незаметно. Родители ещё кормят молодых птиц, но уже делают это не очень регулярно – им самим нужно восстановится после выращивания потомства, а общее «настроение» в колонии птиц-арлекинов свидетельствует о том, что через несколько дней начнётся новый цикл брачных представлений и гнездования.

В колонии арлекинов живут и другие виды птиц. Их отношения с птицами-арлекинами носят сравнительно мирный характер, хотя иногда жизненное пространство колонии оглашается криками – происходит очередной быстротечный межвидовой конфликт, который заканчивается так же внезапно, как и начинается. Соседи птиц-арлекинов принадлежат к другим систематическим группам, и их взаимоотношения с хозяевами колонии строятся на разной основе. Одни поддерживают мирные отношения с птицами-арлекинами, но могут существовать независимо от них. А другие виды, селящиеся в колонии, зависят от благополучия птиц-арлекинов и вынуждены по мере возможностей поддерживать это благополучие. Птицы-арлекины своим поведением определяют ритм жизни большинства соседей, поскольку между этими видами птиц существуют сложные взаимоотношения.

Гнездование птиц-арлекинов идёт «волнами» – они делают несколько выводков подряд, после чего отдыхают. Впрочем, у них нет времени на то, чтобы просто отдыхать, не обременяя себя домашними заботами. Всё время вне периодов гнездования птицы-арлекины занимаются ремонтом и строительством гнёзд. Для этого им приходится совершать опасные вылеты в лес за строительным материалом. Пожалуй, это единственная ситуация, когда птица-арлекин решается действовать в одиночку. Строительный материал для гнезда нужно добыть, а сородичи в этот момент из простых соседей превращаются в конкурентов.

Тропические деревья плодоносят круглый год, а семена некоторых видов покрыты длинными прочными волокнами, которые служат своеобразными «парашютами» для расселения в тропическом лесу. Волокна таких семян очень ценятся у птиц-арлекинов, поскольку гнездо, построенное с их помощью, оказывается наиболее прочным и долговечным. Один из самцов ради получения такого строительного материала удалился на большое расстояние от гнезда. Коробочки дерева созревают неравномерно, и далеко не каждый цветок превращается в плод. Поэтому чёрная с красным птица довольно долго обследует ветви дерева, прежде чем находит спелую коробочку.

Прочные створки коробочки, защищавшие семена на протяжении их созревания, высохли, и коробочка раскрылась по продольному шву. Мелкие чёрные семена лежат в спутанной массе белых шелковистых волокон, ради которых самец птицы-арлекина прилетел на это дерево. Увидев желанные волокна, самец принялся за работу. Он выдернул наружу клок волокон с семенами и потянул за него клювом, постепенно вытягивая из коробочки всё содержимое. Затем птица отпустила кончик волокна и схватила клювом волоски у его основания. Постепенно у самца птицы-арлекина получилась длинная прядь спутанных друг с другом волокон, на которых висят семена. Семена держатся не слишком прочно, и часть их оторвалась от волокон и сразу же упала на землю под корнями материнского дерева. Пока взрослое дерево живо, у проростков не будет возможности развиваться. Но несколько семян застряли среди волокон и не отцепились, пока птица-арлекин осторожно вытягивала волокно из коробочки.

Закончив свою работу, самец птицы-арлекина взлетел и понёс драгоценную добычу в гнездо. Кажется, у него выросли длинные шелковистые «усы», которые покачиваются от ветра. В это время из заготовленного птицей волокна выпало ещё несколько семян. Возможно, они прорастут и смогут успешно развиться вдалеке от материнского растения.

Самец, возвращающийся в гнездо со строительным материалом, старается сделать это как можно более скрытно. Обычно птица, отягощённая ношей, пытается приблизиться к гнезду снизу или из сплетения лиан – так его возвращение меньше привлекает внимание сородичей. Тонкие и прочные волокна, окружающие семена некоторых деревьев, очень ценятся среди птиц-арлекинов, и такую находку, предательски блестящую на солнце, бывает трудно скрыть от конкурентов. Один из самцов, только собиравшийся отправиться за строительным материалом, решил не упускать случая ограбить более удачливого сородича. Он сел на край гнезда, дождался, пока самец с волокном приблизится, а затем бросился навстречу ему. Нападающему самцу удалось ухватить развевающийся в воздухе кончик волокна. Он вцепился в чужую добычу клювом и резко дёрнул. Птицы закружились в воздухе, стараясь выдернуть прядь волокна из клюва друг у друга. Этот конфликт закончился тем, что волокна разорвались, и напавшему самцу достался лишь небольшой клок. Но это тоже неплохая добыча, и он поспешил к своему гнезду, чтобы вплести эти волокна в его стенку. А законный хозяин добытого волокна бросился к своему жилищу и скрылся в нём – подальше от чужих глаз.

Птицы-арлекины готовятся к новому гнездованию. Большинство из них уже успешно вырастило птенцов, и несколько дней назад целая стая молодых птиц этого вида дружно покинула колонию. Но это далеко не последний выводок птиц-арлекинов в году. В тропиках сезон гнездования длится большую часть года, и птицам предстоит вырастить ещё три выводка, прежде чем они смогут восстановить силы и отдохнуть от забот по выведению потомства.

Некоторые виды животных нормально существуют в одиночку и переживают явный стресс, когда плотность их населения становится слишком большой. Птица-арлекин, напротив, относится к общественным видам животных, и хорошо чувствует себя только тогда, когда её окружают сородичи. Птицы-арлекины размножаются только в обществе сородичей, а одиночная птица быстро впадает в стрессовое состояние, истощается и гибнет, зачастую просто от нервного перенапряжения. Зато в колонии, где личное «я» каждой птицы буквально растворяется в безликом, но сильном «мы», эти птицы чувствуют себя совершенно нормально. Колония подчинена единому ритму, и жизненные отправления птиц синхронизируются. В колонии всё новое быстро подхватывается соседями, поэтому, когда несколько птиц начинают проявлять элементы гнездового поведения, они постепенно «заражают» этим своих сородичей. Птицы станут уделять большее внимание собственным гнёздам, и в течение нескольких дней гнездовая «лихорадка» охватит всё население коммунального гнезда.

Индивидуальные гнёзда, расположенные ближе к центру – самые безопасные в колонии. Они меньше подвергаются нападению хищников, и их стены меньше промокают во время сильных дождей. Но любое гнездо – и с краю, и в центре колонии – нуждается в постоянном уходе. Готовясь к гнездованию, птицы укрепляют стенки гнезда, вплетая в них новые волокна. За время прошлого гнездования часть волокон разорвалась или подгнила, некоторые узлы ослабли. Но птицы-арлекины принадлежат к семейству зонтичных птиц, которое произошло от ткачиков (Ploceidae), и сохранили навыки своих далёких предков эпохи голоцена. Они искусно подтягивают узлы, на которых держится гнездо, и вплетают в него новые волокна взамен истлевших и растрепавшихся. Ремонт и обустройство множества гнёзд сразу способны привести к весьма плачевным последствиям – гнездо может оказаться слишком ослабленным и не сумеет выдержать собственный вес. Колония птиц-арлекинов в течение нескольких последних лет дважды переживала катастрофу – части гнезда обрушивались вниз. Один раз такое происшествие случилось из-за сильного дождя, когда гнездо отяжелело от впитавшейся воды, а во второй раз от основной постройки в колонии оторвалось два крупных куска с боков. Сами птицы не пострадали – это произошло после того, как птенцы покинули гнёзда. Но такие события заставили многие гнездящиеся пары заново строить жилища. Птицы не только ремонтируют гнёзда, но и выбрасывают из них старую подстилку, кишащую паразитами. Насекомые и клещи всё равно останутся в гнезде – они выживут в толще плетёных стенок и вновь набросятся на насиживающих птиц и появившееся потомство. Но пусть уж их будет хоть немного меньше.

Лес даёт своим обитателям всё, что им нужно для жизни – пищу и укрытия. Но, если одни обитатели леса довольствуются укрытиями естественного происхождения, то другие проявляют чудеса строительного искусства, сооружая свои жилища. Птицы-арлекины принадлежат как раз к их числу.

Пальмы – характерные обитатели нарушенных участков леса. Изящные, стройные, выносящие кроны больших листьев на тонком неветвящемся стволе над подрастающими деревьями-конкурентами, они быстро разрастаются там, где густые кроны деревьев не смыкаются друг с другом. Некоторые пальмы раскидывают огромные веерные и перистые листья по берегам рек, где им достаётся больше света. Здесь они могут расти, не опасаясь конкурентов – на песчаных речных берегах мало какие деревья могут нормально развиваться. Проростку пальмы нужно лишь выжить в соседстве с крупными травами и перерасти их.

На краю громадного, диаметром около трёх метров, веерообразного листа высокой пальмы движется маленькая чёрная птица. Время от времени это существо «вспыхивает» красным цветом, когда перепархивает с одной лопасти листа на другую. Это самец птицы-арлекина. Он прилежно трудится – в преддверии сезона гнездования необходимо чинить гнездо, и прочные волокна пальмового листа хорошо подходят для этой цели. Сегмент пальмового листа заканчивается пучком тонких волокон, и его сравнительно несложно расщепить на прочные полосы, которые хорошо подходят для плетения гнезда. Но это легко сделать лишь сильным ветрам и крупным животным. Маленькая птица-арлекин должна очень упорно трудиться, чтобы получить такой строительный материал. Самец птицы-арлекина отрывает полоску волокон с края листа. Он захватывает клювом кончик лопасти пальмового листа и начинает дёргать головой, отрывая от края узкую полоску. Птица упирается в лист ногами и движением головы отрывает от листа несколько сантиметров волокна. Затем следует небольшой прыжок назад, к черешку листа, и птица снова дёргает оторванную полоску, постепенно отделяя её от остальной части. С каждым рывком прочные ткани листа поддаются, и после примерно пятнадцати минут работы птица постепенно отделила от его края длинную полосу очень прочного волокна. Несколько раз самец птицы-арлекина останавливался, чтобы отдохнуть, и торопливо склёвывал нескольких насекомых, найденных здесь же, на листе. Но его труд оказался вознаграждённым: оторванная от листа полоса повисла на черешке на нескольких волокнах. Теперь началась самая трудная часть процесса заготовки строительного материала – птице надо оторвать волокна от листа. Это не сложная задача для крупного животного, но птица-арлекин слишком лёгкая для того, чтобы это сделать. Однако, у неё в запасе есть приёмы, позволяющие оторвать даже такой волокнистый кусок листа. Птица вцепляется клювом в оторванную полосу и, удерживая её, начинает летать из стороны в сторону. Может показаться, что она попалась и не способна освободиться, но на самом деле птица просто не желает отпускать полоску волокон. Когда силы птицы иссякли, она просто повисла на оторванной от листа полоске, и начала раскачиваться, словно обезьяна. Отдохнув, самец птицы-арлекина сделал ещё несколько резких рывков в разные стороны – и волокно оторвалось. Ухватив с таким трудом добытый строительный материал, самец поспешил к гнезду, стараясь держаться поблизости от густых ветвей. Драгоценный груз слишком замедляет его полёт и делает птицу менее маневренной и более уязвимой для летающих хищников африканского дождевого леса.

В огромной колонии птиц-арлекинов селятся мелкие попугаи – неразлучники-крошки. Эти попугаи ведут общественный образ жизни, и в гнезде птиц-арлекинов обычно живут несколько пар таких общительных соседей. Неразлучник-крошка окрашен очень ярко – верхняя часть тела у него зелёная, а живот голубого цвета. На голове у взрослых птиц есть розовая «маска», окаймлённая чёрными перьями. Такая окраска помогает птицам маскироваться среди листвы во время поиска корма. Но в колонии попугаи с такой расцветкой очень хорошо заметны на фоне чёрно-красных птиц-арлекинов. Среди щебета хозяев поселения и их постояльцев голоса неразлучников-крошек различимы очень хорошо – это громкие отрывистые крики.

Гнездо птиц-арлекинов для попугаев – не больше, чем удобное место для выведения потомства, а в остальном они держатся независимо и обособленно от основателей колонии. Ритм жизни этих мелких попугаев не совпадает с ритмом жизни птиц-арлекинов, поэтому, когда хозяева постройки не заняты выкармливанием потомства, попугаи могут насиживать кладку, или же позволяют себе некоторую праздность, когда остальные птицы в колонии ухаживают за выводком. Обычно неразлучники-крошки не обращают внимания на окружающих птиц-арлекинов и их соседей и только во время выращивания потомства способны проявлять агрессию в отношении других видов колонистов, если им покажется, что те готовы причинить вред их птенцам. Но во время строительства собственного гнезда эти попугаи могут заниматься настоящим разбоем, отбирая строительный материал у птиц-арлекинов.

Самец птицы-арлекина тащит в клюве оторванную с большим трудом ленту волокон из пальмового листа. Он старается приблизиться к гнезду как можно более незаметно, поэтому залетает снизу, садится на толстый стебель лианы и некоторое время выжидает удобного момента, чтобы преодолеть самый опасный участок пути – окрестности собственного дома. Если бы он не нёс строительный материал, его бы ничего не остановило, и он направился бы прямо к своему гнезду. Но, пока голоса возле гнезда слишком громкие, ему приходится ждать.

Выбрав удобный момент, самец птицы-арлекина вспорхнул. Но на полпути к гнезду его заметили, и к нему бросились сразу несколько конкурентов из числа сородичей. Ноша мешает самцу маневрировать и замедляет его полёт, поэтому в первые же секунды полоса пальмового листа оказалась вырвана из его клюва одним из сородичей, и всё внимание птиц переключилось на того. В течение минуты строительный материал несколько раз менял хозяина, и один раз его успел схватить даже законный обладатель. Но всё закончилось тем, что к этим птицам присоединился маленький попугай. Неразлучник-крошка летает столь же быстро, как птица-арлекин. Он с хриплым криком разгоняет нескольких птиц-арлекинов, и сам нападает на птицу, несущую строительный материал. Самец птицы-арлекина пытается спасти груз. Он решается на довольно рискованный манёвр – резко взлетает и пролетает над гнездом, привлекая внимание ещё нескольких самцов своего вида. Но неразлучник-крошка не отстаёт от него и возглавляет группу птиц-преследователей. Попугай догоняет удачливого самца, вцепляется в его ношу и резко дёргает за кончик волокна. От неожиданности птица-арлекин выпускает полосу пальмового листа, и попугай улетает, крепко зажав в клюве свою добычу. Птицы-арлекины не преследуют его – они не вмешиваются в дела представителей других видов птиц, даже если это их соседи. Самец птицы-арлекина, ограбленный несколько раз за несколько минут, вынужден снова лететь за строительным материалом. А попугай, заполучив такой хороший материал для гнезда, начинает ремонтировать его. Неразлучники-крошки умеют самостоятельно строить плетёные гнёзда, хотя предпочитают просто перестраивать уже готовые по своим потребностям. Полоса пальмового волокна тут же оказывается вплетённой в стенку гнезда.

В колонии птиц-арлекинов живёт несколько пар неразлучников-крошек. Они хорошо знакомы между собой, но не соперничают, поскольку их гнёзда расположены на некотором расстоянии друг от друга. В колонии птиц-арлекинов всегда есть несколько пустующих гнёзд, хозяева которых погибли или нашли новое гнездо. Обычно попугаи занимают места в центре колонии, где находятся самые старые гнёзда птиц-арлекинов, уже покинутые хозяевами. Новые владельцы обкусывают прелые стебли и укрепляют гнездовую ячейку, вплетая в её стенки прочные стебли и полосы листьев. В отличие от птиц-арлекинов, неразлучники-крошки с лёгкостью раздирают пальмовые листья на полосы и обкусывают их мощным клювом. Поэтому гнезда этих попугаев выгодно отличаются от окружающих гнёзд прочностью.

Одна пара неразлучников-крошек устроила гнездо в середине колонии птиц-арлекинов. Это птицы в самом расцвете сил – они уже несколько сезонов живут вместе и успешно вырастили пять выводков птенцов. Поселившись в колонии, они заняли одно из старых гнёзд и в течение нескольких сезонов совместно обороняли его от птиц-арлекинов, пока эти птицы не прекратили посягательства на их собственность. В гнезде неразлучников-крошек несколько дней назад появились птенцы, и родители постоянно собирают для них корм.

Птенцы неразлучников голые и слепые, и первые дни жизни они полностью зависят от взрослых птиц. Поэтому самка большую часть времени проводит с ними, а на самца легли обязанности по заготовке корма для всей семьи. Вместе с сородичами он летает в окрестностях гнезда, разыскивая плоды, семена и насекомых. Добытая пища размельчается клювом и размягчается в зобу, после чего становится пригодной для выкармливания птенцов. Птицы-арлекины питаются преимущественно насекомыми, поэтому неразлучники-крошки не конкурируют с ними и могут нормально кормиться в одних и тех же местах.

Неразлучники-крошки – не единственные постояльцы большого гнезда. Кроме них в колонии среди красно-чёрного оперения хозяев мелькает чёрно-белое оперение других птиц. Это ещё один постоянный житель поселения – ткачик-вокло. В колонии неизменно обитает приблизительно два десятка взрослых птиц, а также несколько молодых. Эти ткачики проводят много времени на вершине гнезда и в его окрестностях. Они постоянно держатся на виду и реагируют на появление рядом с гнездом различных животных, громко крича.

Окраска ткачика-вокло очень заметная и броская – у птицы чёрное туловище и белые голова, шея и часть спины. Он имеет довольно мощное телосложение, а в клюве этих птиц недалеко от кончика нижней челюсти растут два острых коротких зубчика. Биологический смысл этих особенностей строения становится очевиден, когда рядом с коллективным гнездовьем появляются какие-либо птицы или лазающие животные. Заметив их, ткачики-вокло слетаются к пришельцам и держатся целой стаей между ними и колонией птиц. Если животное проходит мимо, ткачики-вокло возвращаются к привычной жизни. Но, если чужак проявляет интерес к колонии, птицы начинают демонстрировать агрессивное поведение по отношению к нему. Они кричат, раскрывают крылья и топорщат перья на голове, чтобы казаться крупнее. Если противник игнорирует их демонстрацию, ткачики-вокло нападают на него целой стаей, нанося ему удары клювами и «кусая» зубцами, растущими в клюве. Обычно таким способом им удаётся отогнать от гнезда мелких хищников. В пологе леса редко встречаются крупные лазающие животные, которые представляют опасность для птиц-арлекинов и их соседей, и в основном, ткачики-вокло успешно справляются с обязанностью защитников гнездовья.

Птицы-арлекины терпеливо переносят присутствие разнообразных постояльцев в своём гнезде. Некоторые из них не причиняют им вреда, а неудобства, вызываемые другими соседями, окупаются пользой от их присутствия для колонии. Общий ритм, по которому живут птицы-арлекины, диктует поведение членов всего поселения, но, для того, чтобы приступить к новому циклу гнездования, необходимы «заводилы» – особи, которые начинают подавать пример своим поведением. И такие птицы есть в колонии – это несколько самцов, отличающихся хорошими физическими данными, которые занимают самые лучшие гнёзда. У них раньше всех заканчиваются ремонтные и строительные работы в гнезде. В течение нескольких дней перед началом цикла размножения они только подправляли свои жилища и вплетали в их стенки траву и волокна, лишь повинуясь инстинкту подражания соседям. Но постепенно их поведение меняется – необходимость строить и чинить гнездо пропадает, и они начинают зазывать к готовому гнезду самок. У птицы-арлекина брачные демонстрации проходят довольно необычно: повиснув под гнездом вниз головой, самец демонстрирует себя и местоположение своего гнезда. При этом птица висит возле входа в гнездо, издавая призывный крик, похожий на стрекотание кузнечика. Время от времени самец, призывающий самку, раскрывает крылья и встряхивает ими так, что становится заметной красная окраска его боков и изнанки крыльев.

Первые несколько дней перед началом гнездования такое поведение демонстрируют лишь отдельные самцы. Они чувствуют себя немного неуверенно – их соседи всё ещё занимаются починкой гнезда и не всегда присоединяются к брачным демонстрациям. Повисев несколько секунд, самец может скрыться в гнезде лишь затем, чтобы символически поправить несколько травинок в его стенках. Такие самцы находятся словно в растерянности – они колеблются между инстинктом размножения, который требует от них начала исполнения брачного ритуала, и инстинктом подражания, который тормозит их поведение, синхронизируя его с поведением остальных членов колонии. Но постепенно изменения происходят в поведении других птиц. Через несколько дней, достаточно одному самцу начать брачные игры, к нему присоединяются соседи. Некоторые самцы могут даже бросить заготовленный строительный материал ради того, чтобы в течение нескольких минут, повиснув под собственным гнездом, исполнять брачный призыв, трепеща крыльями. Так начинается новый гнездовой цикл, насыщенный заботами о потомстве и брачном партнёре.

День первый.

Гнездовой цикл птицы-арлекина начинается с массовых брачных представлений. Они исполняются с восходом солнца. Пары у этих птиц сохраняются лишь на один сезон размножения, поэтому, когда подросший молодняк покинул гнездо, родители тоже расстались. Бывшие партнёры, если им удалось выжить в окружении многочисленных хищников, имеют возможность встретиться вновь, но вероятность этого весьма невелика – колония птиц-арлекинов очень многочисленна, а их жизнь слишком короткая, чтобы случай мог вновь соединить прежних партнёров.

Брачные альянсы распались, самцы починили гнёзда и теперь готовы принять на своей территории новых самок, которые окажутся достойными разделить с ними домашние хлопоты. Но для того, чтобы произвести впечатление, нужно весьма постараться.

С первыми лучами солнца самцы птиц-арлекинов готовятся к брачному представлению. Одни из них сидят на крыше гнезда, другие на соседних ветвях. Они чистят оперение и потягиваются после ночи. Несколько самцов, словно спеша закончить строительные работы в гнезде, лихорадочно поправляют торчащие возле входа в него травинки или прутики. Пока птицы не готовы начинать представление. Самки птиц-арлекинов ночевали на крыше гнезда и среди эпифитных растений, укоренившихся на соседних ветвях. Они с интересом смотрят на самцов, но, пока не начались их брачные демонстрации, не торопятся приближаться. Самки оценивают не только физическое состояние самца, но и качество гнезда, сплетённого и починенного им. А это можно безошибочно сделать только во время брачныхпредставлений. Пока не рассеялся утренний туман и в воздухе ещё чувствуется ночная прохлада, ни самцы, ни самки не спешат начинать брачный ритуал.

Постепенно солнце поднимается выше над бескрайними дождевыми лесами Экваториальной Африки. Ночные животные прячутся, а дневные приветствуют возвращение солнца. Лес оживает – вместо монотонных трелей лягушек и сверчков начинают мелодично кричать птицы, летучих мышей и ночных бабочек сменяют яркие дневные бабочки и жуки, а бледные ночные цветы теряют свой пряный аромат и вянут, уступая место ярким цветам растений-солнцепоклонников. Постепенно настроение в колонии птиц-арлекинов меняется. Самцы начинают слетаться к своим гнёздам и наводят на них лоск, аккуратно заправляя клювом торчащие травинки: впечатление от гнезда не менее важно, чем впечатление от его хозяина. Находясь среди сородичей, каждый самец стремится показать им собственное превосходство. Он ведёт себя довольно вызывающе, иногда опасно приближаясь к чужому жилищу. Хозяин гнезда должен постоянно отгонять от него нарушителей границ, громко крича и демонстрируя хохолок, сложенный наподобие остроконечного бутона. Но равновесие вскоре устанавливается, и самцы рассаживаются по нижней поверхности гнезда более-менее равномерно. Из-за их чёрной окраски кажется, будто гнездо обуглилось снизу. Время от времени зелёные неразлучники-крошки нарушают стройную картину, вылезая из своих гнёзд и оттесняя от них самцов птиц-арлекинов. Им совершенно безразличны многие события в жизни их многочисленных соседей.

Самцы птиц-арлекинов начинают издавать брачные призывы. Эти птицы не отличаются певческим даром, и их голоса больше похожи на сухое монотонное журчание. Такой звук оказывает сильное воздействие на самцов, готовых к брачному представлению. Хор готов, не хватает только «дирижёра». И он, как ни странно, находится. Какой-то кузнечик застрекотал в стороне от гнезда, и самцы птицы-арлекина с воодушевлением откликнулись на этот звук. Они почти одновременно стали петь, и кузнечик, испуганный таким ответом на свой призыв, сразу же замолк. Но птицы продолжили представление, и им уже не был нужен какой-либо сторонний стимул. В течение нескольких минут самцы почти непрерывно кричат, синхронизируя свои ритмы и приходя в состояние возбуждения. Самки, слыша голоса самцов, приближаются к гнезду и постепенно собираются на его краях. Время от времени одна из птиц оказывается оттеснена на край гнезда нетерпеливыми сородичами и срывается с него. Возмущённо крича, самка, сброшенная вниз, возвращается к соплеменникам и садится среди них, щедро раздавая удары клювом. Время от времени некоторые самки начинают отвечать на призывы самцов, издавая короткие журчащие трели. Они тоже готовы к представлению.

Возбуждение в колонии весьма велико; оно охватывает всех взрослых птиц. Примерно через час после восхода солнца начинается одно из самых диковинных зрелищ в африканском дождевом лесу – брачный ритуал птиц-арлекинов. Один за другим самцы повисают вниз головой под гнездом. Они кричат и трепещут крыльями, а подвижные хохолки в виде короны расправлены и хорошо видны издалека. Когда самец машет крыльями, становятся видимыми яркие красные перья на его боках и нижней части крыла, резко контрастирующие с чёрным оперением. Из-за многочисленных взмахов сотен крыльев кажется, будто нижняя часть гнезда птиц-арлекинов горит.

Самки птиц-арлекинов взлетают и держатся целой стаей под гнездом. Стая самок летает, словно пчелиный рой. Некоторые птицы присаживаются на ветки или лианы, но вскоре снова взлетают, чтобы оказаться в нужный момент рядом с самым лучшим самцом. Если самец демонстрирует свою физическую форму, вися вниз головой под гнездом, то самка отвечает ему, летая под ним, прямо возле его головы. Если она кажется самцу подходящей, он прерывает свою стрекочущую трель и коротким криком приглашает самку следовать за ним в гнездо. Обычно там же происходит спаривание, и пара птиц оказывается сформированной на предстоящий цикл гнездования. Иногда самка может покинуть гнездо или вовсе отказывается следовать за самцом.

Брачный ритуал продолжается в течение примерно часа, после чего возбуждение в колонии постепенно спадает и птицы начинают заниматься обычными ежедневными делами – поиском корма. Волна брачных игр может повториться вечером, и даже уже сформировавшиеся пары птиц могут принимать участие в этом ритуале, демонстрируя остальным членам колонии свою сплочённость и притязания на гнездо.

Брачные игры птиц-арлекинов действуют не только на них самих. Некоторые пернатые соседи столь же ярко реагируют на брачный ритуал основателей колонии, как и они сами. В первую очередь, демонстрации птиц-арлекинов вызывают бурное проявление брачного поведения у самцов ткачика-вокло. Но, в отличие от хозяев поселения, эти чёрно-белые птицы не собираются строить гнёзда – за них это уже сделано. Поэтому вся энергия птиц уходит на зрелищный спектакль, предназначенный для сородичей. Брачные демонстрации ткачика-вокло происходят на противоположной стороне гнезда – сверху. Поэтому птицы-арлекины, занятые собственным брачным ритуалом, зачастую даже не видят своих соседей. Самцы ткачика-вокло собираются небольшими группами на вершине гнезда и совместно исполняют брачный ритуал. Привлекая к себе самок, они вытягивают тело вертикально, распушают оперение, слегка приоткрыв крылья, и мелко трепещут всем телом. Перья, имеющие сильный металлический блеск, сверкают в лучах солнца голубыми искрами. Выпрямленное тело и распушенное оперение зрительно преувеличивают размер самца, что призвано вызвать у самок реакцию подчинения. Представление самцов ткачика-вокло сопровождается громкими монотонными трелями, на которые самки отзываются отрывистыми криками. Самки ткачика-вокло собираются небольшими группами около токующих самцов. Их позы демонстрируют подчинение самцу: перья прижаты к телу, голова слегка опущена и склонена набок, и даже ноги полусогнуты. Самка ткачика-вокло приближается к токующему самцу очень осторожно, короткими прыжками, надолго замирая на месте. Если избранник не прогоняет её, она демонстрирует ему готовность к спариванию: раскрывает и опускает крылья и приподнимает хвост. В этот момент самец ткачика-вокло на несколько секунд прерывает брачное представление. Он вспархивает, садится на спину такой самки, быстро спаривается с ней в течение нескольких секунд и снова продолжает зазывать к себе самок. Часто самка привлекает внимание сразу двух самцов, которые могут почти одновременно попытаться сесть ей на спину. Тогда между самцами вспыхивает ожесточённая схватка, и иногда атакованный конкурентом самец вынужден отбивать его нападение, не прерывая спаривание. Но обычно всё заканчивается довольно быстро – самка спаривается не с одним самцом, а сразу с несколькими. Такое поведение – гарантия того, что она отложит полноценные оплодотворённые яйца.


День четвёртый.

В окрестностях гнезда птиц-арлекинов слышится монотонный голос непарной карликовой кукушки. Самец этого вида, маленькая птица с ярко-голубым оперением, может кричать очень долго – он начинает свои брачные призывы сразу после восхода солнца и почти непрерывно кричит до полудня. Жаркое полуденное солнце вынуждает его прервать брачные демонстрации и искать укрытие в тени. Но, когда день начинает клониться к закату, самец непарной карликовой кукушки снова занимает своё место на ветке и продолжает кричать. Его голос немного похож на голос птицы-звонаря (Procnias alba) из Южной Америки эпохи голоцена – самец издаёт звонкий, но однообразный металлический звук «донг», непрерывно повторяемый на протяжении многих минут подряд. Крики этих птиц – своеобразная «визитная карточка» дождевого леса Экваториальной Африки.

На голос самца кукушки собираются самки. Первое время они ведут себя осторожно в его присутствии, скрываются в листве и не выходят к самцу. Они лишь отвечают ему короткими сериями сходных металлических звуков и оценивают его реакцию на них. Самцы непарной карликовой кукушки заявляют о своих правах на территорию таким же криком, и, если самец не готов к спариванию, самка может сильно пострадать от его нападения. Непарная карликовая кукушка сохраняет верность «традиции» многих представителей отряда Кукушкообразных – она является гнездовым паразитом. Успех в размножении этого вида связан с наличием на территории самца птиц подходящего вида, которые готовятся к гнездованию и могут вырастить птенца из подброшенного им яйца. Непарные карликовые кукушки подбрасывают свои яйца в гнёзда птиц-арлекинов, и готовность к размножению определяется у них началом гнездового цикла хозяев колонии. Самец этой кукушки регулярно появляется в окрестностях гнезда основателей поселения и наблюдает за ними, стараясь не выдавать своего присутствия.

Поскольку гнездование птиц-арлекинов только начинается, у непарных карликовых кукушек есть возможность успешно подложить яйца к ним в гнёзда. Поэтому голоса самок, раздающиеся из листвы, вызывают у самца сугубо положительную реакцию. Самец пытается показать им себя во всём великолепии, для чего садится на ветку, хорошо освещённую солнцем, при этом рискуя стать жертвой пернатого хищника. Он активно демонстрирует самкам, скрывающимся среди растений, свою яркую окраску: встряхивается, раскрывает крылья и распускает веером длинный хвост. Голубое оперение самца кукушки блестит на солнце, и с ним контрастируют жёлтые «очки» голой кожи вокруг глаз, которые становятся особенно хорошо видными, когда самец распушает оперение на голове.

Некоторое время самец мог лишь слышать голоса самок, но они скрывались от него, опасаясь агрессии с его стороны. Но демонстрации самца убедили их в готовности самца к спариванию, и самки одна за другой начали покидать свои укрытия. Одна из самок выпорхнула из зарослей эпифитов и села на ветке рядом с самцом. При иных обстоятельствах их можно было бы признать принадлежащими к разным видам – настолько разительно самка отличается от самца этого же вида. Она имеет чёрную окраску с красновато-рыжими пятнами под крыльями, а на голове самки этой кукушки есть небольшая рыжеватая «шапочка». Хвост самки кукушки довольно короткий – вообще, своим обликом она являет довольно грубое подражание птице-арлекину. Это совершенно необходимое условие для продолжения рода – такая самка легко может проникнуть в колонию птиц-арлекинов, не вызывая подозрений у птиц, охраняющих колонию от чужаков.

Среди самок, собравшихся на голос самца, установилась своеобразная иерархия – они приближаются к нему в определённом порядке. В каждый момент времени возле самца остаётся лишь одна самка, а прочие ожидают своей очереди неподалёку. Брачный ритуал у этих кукушек очень прост: самец забирается на спину самке и в момент спаривания поворачивает к ней открытый клюв, имитируя отрыгивание пищи. Это рудимент родительского поведения, превратившийся в ритуал. Самка отвечает ему, раскрыв рот и имитируя выпрашивание пищи, словно птенец. При этом она приседает и слегка трепещет крыльями. Таким способом самец и самка демонстрируют друг другу роли в кратковременных семейных отношениях – доминирование самца и подчинение самки.

Около одного самца почти всегда собирается несколько самок. Соотношение полов у этого вида не в пользу самцов: довольно много самцов непарной карликовой кукушки гибнет от хищников из-за своего яркого оперения. Пока внимание самца не обращено на самок, они начинают соперничать между собой – самки кричат и отгоняют друг друга от самца. Самец не вмешивается в их конфликт – в результате этого соперничества около него останутся только лучшие самки. Ему не нужны неудачницы – семейные обязанности самца не заканчиваются после спаривания, и он позаботится о каждом яйце, которое готовы отложить самки, с которыми он спарился. После спаривания самки непарной карликовой кукушки некоторое время остаются на территории самца – для того, чтобы отложить яйца, им нужна помощь самца. Самец также прекращает свои брачные призывы и прячется среди листвы – теперь он должен быть гораздо осторожнее, и от его жизни зависит судьба его потомства.

В окрестностях гнезда птиц-арлекинов у самца непарной карликовой кукушки не должно быть соперников. Поэтому самец ревностно охраняет окрестности гнезда от конкурентов. В его поведении существует очень простая программа, позволяющая осуществлять это: он проявляет агрессию ко всему, что покажется ему отдалённо похожим на соперника. Самый главный признак, по которому определяется сходство объекта с конкурентом – характерная окраска. Все живые существа, имеющие голубую окраску различных оттенков, независимо от степени сходства с самцом кукушки в прочих чертах, подвергаются нападению со стороны самца, охраняющего территорию.

Над зарослями эпифитов летит крупная голубая бабочка. Её крылья ярко сверкают металлическим блеском в свете солнца, пробивающемся сквозь полог леса. Этот блеск не остался незамеченным – он привлёк внимание самца непарной карликовой кукушки. Врождённая программа поведения сделала сбой – цвет бабочки вызвал у птицы агрессивное поведение. Самец оставил самок и кинулся на своего «соперника». Он неправильно оценил расстояние – бабочка показалась ему похожей на самца, летящего вдали, и самец кукушки явно не ожидал, что он достигнет мнимого противника столь быстро. Кроме того, бабочка оказалась значительно меньше его самого – это явно не соответствует его представлению о сородичах. Единственное, что заставляет самца кукушки уделять внимание бабочке – её цвет. Саму бабочку сильно испугало приближение птицы, и она бросилась прочь от самца кукушки. Но он быстро догнал насекомое, облетел вокруг бабочки, и при этом случайно ударил её концом крыла. Оглушённая бабочка свалилась в заросли эпифитов и тут же перестала интересовать самца кукушки – нижняя сторона её крыльев имеет тёмно-коричневый цвет и имитирует подгнивший лист дерева. Во всяком случае, в таком состоянии она не вызывает агрессии у птицы.

Самец непарной карликовой кукушки сел на ветку и огляделся. Странный соперник исчез, стоило слегка стукнуть его крылом. Птица почувствовала себя победителем и постепенно успокоилась. Откуда-то со стороны послышался голос самки, и самец ответил на него, издав серию из нескольких криков. Он по-прежнему хозяин территории, и только что лишний раз подтвердил своё положение. Но голос сородича послышался также с другой стороны, причём это был голос другого самца. Здесь уже не могло быть нелепой ошибки – вдалеке среди листвы мелькнуло голубое оперение птицы, а затем послышался характерный крик самца этой кукушки. Это явный вызов, и соперник всерьёз поставил под сомнение права самца непарной карликовой кукушки на территорию и самок.

Одинокий самец кукушки разыскивает территорию, на которой можно обосноваться. Он некоторое время держался скрытно, изучая территорию и оценивая её пригодность для жизни. Колония птиц-арлекинов показалась ему достаточно подходящей для кладки яиц самками, которых он смог бы привлечь, владея такой территорией. Но этим планам не суждено было сбыться – законный хозяин территории выследил его, и готов обрушить на чужака всю свирепость, которая есть в его крошечном теле. Он стремительно нагнал чужака, закричал неприятным визгливым голосом, и попытался прогнать его. Соперник не сразу бросился прочь с чужой территории – он сел на ветку, распушил перья и широко раскрыл клюв, демонстрируя самцу-хозяину территории свою силу и решительность. Но его угрозы остались без внимания – другой самец чувствует себя хозяином на своей территории и не собирается уступать. Он просто подлетел снизу, вцепился клювом в хвост наглого пришельца и вырвал из него длинное перо. Этого оказалось достаточно, чтобы чужак спешно ретировался с его территории, спасая остатки собственного достоинства. А самец-победитель вернулся к ожидавшим его самкам. После двух побед подряд его значимость в глазах самок возросла. У него будет ещё одна возможность проявить свои лучшие качества, когда в организмах самок сформируются яйца, несущие, в том числе, и его гены.


День пятый.

В гнёздах птиц-арлекинов уже лежат первые яйца. Кладка этого вида состоит, в среднем, из полудюжины яиц. Пока кладка не сформирована полностью, птицы-арлекины не приступают к насиживанию. Это гарантирует, что птенцы выведутся одновременно и в любой период времени будут находиться на одной стадии развития, не объедая и не затаптывая младших, менее развитых сородичей.

В течение нескольких дней подряд у ткачиков-вокло протекают бурные брачные демонстрации. Фактически, они продолжаются всё время, пока птицы-арлекины откладывают яйца. Ткачики-вокло защищают колонию птиц-арлекинов, но берут за это вполне определённую плату. Они перестали строить гнёзда, и полностью зависят от птиц-арлекинов в плане размножения. Ткачики-вокло подкладывают им свои яйца – они вытаскивают по одному яйцу примерно из каждого третьего гнезда, заменяя его своим. Благодаря более крепкому сложению самкам ткачика-вокло удаётся легко проникнуть в любое понравившееся гнездо птиц-арлекинов. Самки ткачика-вокло, готовые отложить яйцо, подолгу сидят на ветвях и стволе дерева, наблюдая за гнёздами птиц-арлекинов. У этих гнездовых паразитов прекрасная память, и они с лёгкостью замечают, в каких гнёздах птиц-арлекинов ещё не началось насиживание. Благодаря своей наблюдательности самки ткачиков-вокло никогда не ошибаются, и не пытаются забираться в гнёзда, занятые неразлучниками-крошками. Несмотря на маленький размер, эти попугаи в состоянии обратить в бегство самку ткачика-вокло – защищая гнездо, они больно кусаются, и на крики потревоженных птиц обязательно слетаются сородичи, которые также набрасываются на чужака. Кроме того, гнездование неразлучников-крошек редко совпадает по времени с гнездованием птиц-арлекинов и брачным периодом у ткачиков-вокло. Поэтому обычно ткачики-вокло не конфликтуют с попугаями.

Выбрав подходящее гнездо, самка ткачика-вокло действует грубой силой. Иногда птицы этого вида даже не дожидаются, пока самка птицы-арлекина покинет гнездо. В этом случае самка гнездового паразита может бесцеремонно вытащить из гнезда законную хозяйку, не обращая внимания на её крики. Но, похоже, в этом случае такого конфликта не будет. Самка ткачика-вокло повисает недалеко от входа в гнездо птиц-арлекинов. Она осторожно приближается к входу в гнездо, прислушивается, а затем пробует залезть внутрь. В ответ на свои действия самка ткачика-вокло услышала резкий протестующий крик – самка птицы-арлекина проявляет агрессию и пробует отогнать её. Но эти угрозы сугубо иллюзорны – птица-арлекин ничего не сможет сделать ткачику-вокло. Впрочем, самка ткачика-вокло отступает – она с трудом выбирается из гнезда, взъерошив перья. Причина агрессии птицы-арлекина объясняется очень просто: в этот момент она откладывала очередное, четвёртое яйцо. Через два дня, отложив последнее яйцо, она сядет насиживать кладку. Поэтому самка ткачика-вокло должна спешить, если хочет оставить потомство. Она уже оставила два яйца в гнёздах птиц-арлекинов, и, если будет возможность, отложит ещё два. Она умеет быть и терпеливой, и настойчивой. Самка ткачика-вокло покидает гнездо, но не улетает, а сидит недалеко от входа. Она чистит оперение и чешет голову об стебель, торчащий из гнезда птиц-арлекинов. Может показаться, что самка ткачика-вокло утратила интерес к гнезду. Но на самом деле она постоянно наблюдает за входом.

Наконец, самка птицы-арлекина покидает гнездо, и самка ткачика-вокло тут же забирается на её место, попутно оттеснив от входа одну из своих сородичей, которая попыталась воспользоваться моментом и подложить в гнездо собственное яйцо. Пока самки ткачика-вокло выясняли отношения возле входа в чужое гнездо, птицы-арлекины, хозяева гнезда, повисли вниз головой рядом с ними, и начали демонстрировать чужакам изнанку крыльев и красные хохолки, раскрывая клювы и громко крича. Птицы-арлекины лишь формально противостоят вторжению самки ткачика-вокло – миллионы лет совместной эволюции этих видов сделали их взаимозависимыми, и агрессия птиц-арлекинов по отношению именно к ткачику-вокло превратилась в ритуал.

Пока птицы-арлекины кричали у входа в гнездо, самка ткачика-вокло пролезла в гнездовую камеру. В темноте она нащупала животом четыре яйца птиц-арлекинов, и начала действовать. Она сразу же вытащила из кладки одно яйцо птицы-арлекина, и, удерживая его в клюве, отложила в гнездо собственное яйцо. Это заняло всего лишь около двадцати секунд. Когда яйцо было отложено, самка ткачика-вокло вылезла наружу, держа яйцо птицы-арлекина в клюве. По иронии судьбы, это было яйцо, отложенное самкой птицы-арлекина за несколько минут до неё. Вытащив яйцо птицы-арлекина из гнезда, самка ткачика-вокло полетела на ближайшую ветку дерева. Здесь она положила яйцо в трещину коры, а затем, удерживая его лапкой, расклевала его скорлупу и выпила содержимое.

Как только самка ткачика-вокло покинула гнездо птиц-арлекинов, самка птицы-арлекина вновь залетела в гнездо. В темноте она не могла понять, какое из яиц отложено чужаком. Но это и не было нужно – лояльное отношение к гнездовому паразиту приносит птицам-арлекинам большую пользу – ткачики-вокло помогают защищать колонию от хищников, и выживаемость потомства возрастает.

Иногда может показаться, что эволюция пошла вспять, и ткачики-вокло вернулись к строительству собственных гнёзд: на краю колонии птиц-арлекинов снуют несколько пар чёрно-белых птиц, явно занятых домашними заботами. Они строили гнёзда наряду с птицами-арлекинами, и после начала гнездового цикла у хозяев колонии также занялись кладкой яиц. Однако, это не ткачики-вокло, а их ловкие имитаторы, ткачики-трикстеры. Их гнездо – также похожая на трубу конструкция, сплетённая из растительных волокон, похожая на гнездо птицы-арлекина. Сами ткачики-трикстеры внешне отличаются от своих воинственных соседей более тонким клювом, фиолетовым блеском на оперении и более широкой белой областью на спине. А голоса этих видов птиц настолько различны, что спутать поющих птиц просто невозможно. Птицы этого вида гнездятся на некотором расстоянии друг от друга, но поддерживают контакт с сородичами, обмениваясь чириканьем. Гнёзда ткачиков-трикстеров находятся на разных стадиях обустройства – одна из пар уже насиживает кладку, а другая лишь завершила ремонт гнезда и отложит первое яйцо только через несколько дней. Но одна из пар уже почти готова высиживать яйца – в их гнезде лежит три яйца. Птицы сформировали устойчивую пару около года назад, и с тех пор несколько раз успешно выкармливали выводок. Самец свил большую часть гнезда, и предоставил самке возможность доделать его по своему усмотрению. В течение нескольких дней самка достроила гнездо до конца, одновременно устраняя мелкие недостатки в конструкции. Самец ткачика-трикстера в течение этих дней пел брачную песню, прицепившись к краю входа в гнездо.

Насиживание у этой пары ткачиков-трикстеров пока не началось – до полной кладки не хватает ещё двух яиц. И среди их соседей нашлось бы немало желающих исправить это досадное положение своими силами. Одна самка ткачика-вокло не успела вовремя подложить яйцо в выбранное гнездо птиц-арлекинов – её оттеснила более сильная самка, которая наблюдала за тем же самым гнездом. И теперь у неё есть два выхода – либо отложить и сразу же расклевать собственное яйцо, чтобы не растрачивать ресурсы, затраченные на его формирование, либо найти новых приёмных родителей. Ткачики-вокло чувствуют себя хозяевами в колонии – они ведут себя очень независимо и смело, и птицы-арлекины не оказывают им сопротивление, даже когда самки ткачика-вокло проникают в их гнездо. Но не всякая птица будет терпимой к присутствию ткачиков-вокло рядом с её гнездом. Ткачик-трикстер похож на своего агрессивного соседа, и это сходство приносит ему немалую пользу – не все мелкие хищники рискуют нападать на хорошо заметных ткачиков-вокло, и это обстоятельство обеспечивает безопасность ткачикам-трикстерам. Но сами птицы замечают множество отличий там, где стороннему глазу трудно отличить агрессивный вид птиц от его имитатора. По различиям в брачной песне и отличиям в окраске самка ткачика-вокло однозначно идентифицирует ткачика-трикстера как другой вид. Это обстоятельство, подкрепляемое поведением самих ткачиков-трикстеров, запускает в поведении самки ткачика-вокло программу родительского поведения – она пытается подложить яйцо в гнездо ткачика-трикстера. Это сложно сделать: для того, чтобы подбросить яйцо, она должна проникнуть в трубчатое гнездо этой пары птиц. Но, если птицы-арлекины сопротивляются вторжению гнездового паразита лишь формально, пара ткачиков-трикстеров оказывает самке ткачика-вокло ожесточённый отпор. Дружная пара этих птиц сама нападает на самку ткачика-вокло – ткачики-трикстеры хватают противницу за перья и громко чирикают, быстро «кивая» головами – это характерный жест угрозы у данного вида. Но ткачики-трикстеры проигрывают ткачику-вокло по численности, и не умеют оказывать коллективный отпор противнику. Зато ткачики-вокло преуспели в этом; чаще всего такое поведение обеспечивает безопасность колонии, но иногда птицы используют коллективное поведение в весьма неблаговидных целях. Атакованная самка ткачика-вокло издала короткий сигнал тревоги, и в течение нескольких секунд к ней на помощь бросилось сразу несколько ткачиков-вокло, включая самцов. Они также легко распознали имитаторов и вместе набросились на них. Соотношение сил резко изменилось, и теперь ткачики-трикстеры вынуждены обороняться. Они опасаются клювов ткачиков-вокло, снабжённых двумя острыми роговыми зубцами, и страх заставляет их отступить даже от собственного гнезда. Несколько самцов ткачика-вокло окружили пару ткачиков-трикстеров. Они начали задирать ткачиков-трикстеров, щипая их за хвосты и крылья. Они не нападают по-настоящему – ткачики-трикстеры не враги, и этого не требуется. Атаки ткачиков-вокло носят скорее демонстративный характер: птицы совершают ложные выпады, громко кричат и лишь изредка по-настоящему щиплют своих соседей. Ткачики-трикстеры, однако, не подозревают, что большая часть нападения – лишь иллюзия, и обороняются по-настоящему. Цель этого кратковременного выяснения отношений достигнута: на некоторое время ткачики-трикстеры теряют из виду вход в своё гнездо, и самка ткачика-вокло сразу пользуется подходящим моментом. Она вышла из драки почти сразу, когда на ткачиков-трикстеров набросились её сородичи. Пользуясь суматохой, она нырнула в гнездо ткачиков-трикстеров, и менее чем за полминуты подменила одно яйцо собственным. Вскоре она вылетела из гнезда, держа в клюве похищенное яйцо ткачика-трикстера, и направилась к зарослям эпифитных папоротников, раскинувших ажурную зелень ветвях соседнего дерева. Как только самка покинула гнездо, самцы ткачика-вокло один за другим прекратили атаку, и ткачики-трикстеры вернулись к своему гнезду. Они не заметили подмены, и у подкидыша есть все шансы нормально вырасти. Родительский инстинкт приёмных родителей не позволит им избавиться от чужого птенца, даже если он будет заметно отличаться от собственных птенцов ткачика-трикстера.

Самка ткачика-вокло удобно устроилась в зарослях папоротника на соседнем дереве. Она спряталась подальше от глаз сородичей, и никто не сможет помешать ей насладиться вкусом чужого яйца. Но некоторым обитателям африканского леса не нужно яйцо, похищенное этой птицей – они рассчитывают на большее.

За самкой, беспечно расклёвывающей чужое яйцо, наблюдает хищник. Окраска кожи маскирует его на фоне пятен света и тени, скользящих по листве, а его способность сохранять неподвижность и медленно подкрадываться к добыче позволяет ему охотиться даже на очень осторожных птиц. Глаза хищника неотрывно следят за птицей, а гибкое тело постепенно занимает положение, позволяющее сделать удачный бросок. Мускулы напряжены, и тело готово к нападению – нужно лишь выбрать время.

Проходит несколько томительных секунд ожидания. Самка ткачика-вокло, похоже, не замечает опасности: она продолжает расклёвывать яйцо. Птица отрывает небольшой кусок скорлупы и начинает пить яичный белок, по-куриному поднимая голову вверх.

Нападение заняло менее одной секунды. Длинное гибкое тело рванулось к птице через листву, и в следующее мгновение самка ткачика-вокло, роняя перья, уже билась в челюстях змеи, извивающейся в воздухе. Хвост змеи обвивается вокруг ветки дерева, легко удерживая на весу большую часть тела. Удача была на стороне цепкохвостой древесной гадюки – одного из видов змей, обитающих в пологе африканского дождевого леса. Обвив добычу кольцами своего тела, змея нанесла укус. Яд через длинные зубы проник в тело пойманной птицы и она сразу же погибла. Гадюка легко заглотнула пойманную птицу, грациозно изогнулась и скрылась среди листвы. Лишь несколько пушинок, кружащихся в воздухе, напоминали о маленькой трагедии, разыгравшейся недалеко от гнезда птиц-арлекинов.

Цепкохвостая древесная гадюка – один из многих видов лазающих змей, живущих в пологе леса. Эта рептилия прекрасно приспособлена к обитанию в столь специфической среде обитания. У неё длинное мускулистое туловище, и змея может повисать в воздухе, держась за ветви только кончиком хвоста. Строение хвоста рептилии особенно примечательно – его задняя часть снабжена по краям увеличенными остроконечными чешуями, а щитки на нижней части могут приподниматься с помощью сокращения специальных мускулов. Это позволяет змее надёжно фиксироваться на ветке, ожидая приближения добычи. А зелёная окраска с «мраморным» узором маскирует рептилию на фоне зелени.


День шестой.

Возле колонии птиц-арлекинов появляются непарные карликовые кукушки. Эти птицы откладывают яйца в гнёзда мелких птиц, и колония птиц-арлекинов отлично подходит для выращивания потомства. В яйцеводах самок сформировались яйца, и теперь птицы ищут гнездо, в которое можно отложить их. В этот момент становится ясным предназначение различной окраски самцов и самок этого вида. Первым к гнезду птиц-арлекинов приближается самец. Он заметен издалека благодаря своей яркой окраске, и привлекает к себе внимание всех потенциальных защитников гнезда. Когда самец непарной карликовой кукушки садится на ветку недалеко от гнезда, рядом с ним тут же оказываются несколько ткачиков-вокло, и даже пара птиц-арлекинов. Самец кукушки перепархивает на соседнюю ветку, и его «эскорт» следует за ним. С каждым перелётом самец кукушки оказывается немного ближе к гнезду, и в ответ на его действия к защитникам присоединяется ещё несколько птиц, преимущественно ткачиков-вокло. Самец кукушки сильно рискует, но это часть обычного поведения самцов этого вида: он старается выдерживать дистанцию и не вызывать агрессии ткачиков-вокло своим поведением. Пока самец кукушки не предпринимает никаких действий, защитники гнезда не нападают на него. Они лишь держатся рядом с кукушкой. Самец кукушки может довольно долго вести такую игру, чувствуя настроение защитников гнезда – если напряжение в рядах защитников колонии становится слишком велико, он немного удаляется от гнезда. Самцу не нужна драка – он не выстоит в одиночку против целой стаи ткачиков-вокло. Эти птицы при необходимости могут обращать в бегство даже более крупных врагов, и в случае нападения могут заклевать самца кукушки до смерти. Самец кукушки словно выжидает определённый момент. Заметив в листве одного из соседних деревьев движение маленькой птицы, самец кукушки неожиданно меняет тактику. Он вспархивает с ветки, сопровождаемый стаей ткачиков-вокло, и садится на крышу гнезда. Прежде, чем рядом с ним опустились ткачики, самец кукушки сумел даже один раз крикнуть своё «донг!». Он словно управляет возбуждением, охватывающим всех птиц колонии. В полёте и на ветках он начинает вести себя очень шумно и даже вызывающе. Когда он оказался на крыше гнезда, несколько самок птиц-арлекинов, охваченных общим волнением, покинули свои гнёзда и присоединились к числу защитников. Наконец, самец кукушки своим поведением добился того, что крыше коллективного гнезда собрались почти все птицы, живущие в колонии – ткачики-вокло и птицы-арлекины, и даже одна пара ткачиков-трикстеров.

Поведение самца непарной карликовой кукушки не случайно. Он знает то, на что не обращают внимания другие птицы, отвлечённые его персоной. Пока большинство птиц, обитающих в колонии, было отвлечено им и собралось на крыше гнезда, на нижней стороне гнезда уселась другая птица – самка непарной карликовой кукушки. Когда тревога, инициированная самцом, достигла апогея, она подобралась к гнезду снизу и повисла на его нижней стороне спиной вниз. Самка, в отличие от самца, ведёт себя очень тихо и незаметно. Благодаря некоторому сходству с птицей-арлекином появление около гнезда самки непарной карликовой кукушки не вызывает беспокойства у защитников гнезда. Некоторое время она наблюдает за обитателями гнезда, выбирая место, куда можно отложить яйцо.

Голоса защитников гнезда встревожили одну самку птицы-арлекина, которая лишь за день до этих событий начала насиживать кладку. Поскольку эти птицы добились успеха в борьбе за существование благодаря слаженной коллективной защите, инстинкт требует от неё присоединиться к защитникам гнезда. Выбравшись из своего гнезда и взлетая наверх, она не обратила внимания на птицу, сидящую на нижней стороне гнезда, которая показалась ей лишь одним из сородичей. Но эта ошибка очень дорого обойдётся именно этой самке птицы-арлекина. Непарная карликовая кукушка заметила, откуда вылетела самка птицы-арлекина, и начала действовать. Она осторожно заглянула в гнездо, чтобы убедиться, что внутри нет других птиц. Не обнаружив в гнезде взрослых птиц, самка кукушки быстро пролезла внутрь, схватила одно из яиц птицы-арлекина и взамен его тут же отложила собственное яйцо. Держа в клюве похищенное яйцо, она выбралась из гнезда, огляделась и быстро улетела незамеченной. Впрочем, одна из птиц, находившихся в окрестностях гнезда, всё же увидела, как самка кукушки улетела – это был самец того же вида, отвлекавший обитателей гнезда своим поведением. Он получил сигнал, что часть его отцовских обязанностей выполнена, и теперь может покинуть гнездо. Когда самец кукушки улетает, колония птиц-арлекинов постепенно успокаивается. Ткачики-вокло тоже начинают заниматься поиском корма, а самки птиц-арлекинов разлетаются по гнёздам, чтобы продолжать насиживание. Но спокойствие в колонии продлится недолго: самца кукушки ждёт другая самка, одна из тех, с которыми он спарился ранее. Так же, выставляя себя напоказ, он проводит эту самку к гнезду птиц-арлекинов, чтобы она смогла отложить яйцо. В течение двух следующих дней в начале гнездового цикла птиц-арлекинов самец непарной карликовой кукушки несколько раз в день появится около гнезда птиц-арлекинов. В общей сложности в колонии вырастает около десяти птенцов этой кукушки. Позже, когда зародыши в яйцах птиц-арлекинов достаточно хорошо разовьются, непарные карликовые кукушки прекратят тревожить колонию – они дождутся начала следующего гнездового цикла. Впрочем, самец этой птицы знает много гнёзд подходящих видов птиц на своей территории, и ему не составит труда обеспечить приёмными родителями ещё одного своего потомка.

Самка птицы-арлекина возвращается в гнездо, где её уже ожидает подкидыш. Она не заметила подмены и стала насиживать яйца, как обычно, не различая свои и чужие. Кукушонок начинает развиваться при бережной заботе самки птицы-арлекина и под охраной ткачиков-вокло.


День пятнадцатый.

Утром в окрестностях гнезда появилось несколько молодых птиц-арлекинов. Они пока мало похожи на взрослых: эти птицы имеют тускло-серое ювенильное оперение без красных отметин. Их хохолки едва развиты, а белые кольца голой кожи вокруг глаз, характерные для взрослых птиц этого вида, пока не появились. После того, как молодые птицы перестали нуждаться в родительской заботе, они собрались в стаю и в течение нескольких месяцев кочевали по лесу. К стае присоединялись выводки молодых птиц из других колоний, и её численность была в некоторые недели сравнима с численностью полноценной колонии, существующей много лет подряд. Но молодые птицы постоянно становились жертвами различных хищников: совы, змеи, мелкие хищные млекопитающие, и даже грызуны и обезьяны постоянно нападали на неопытных птиц. Но молодые птицы-арлекины чувствовали себя хорошо защищёнными от опасности благодаря высокой численности стаи. Кроме того, большое количество сородичей, находящихся рядом, гарантировало, что враг будет замечен вовремя.

Затем произошло событие, которое коренным образом повлияло на жизнь стаи молодых птиц-арлекинов. Стая обнаружила небольшую колонию, основанную, может быть, около двух лет назад. Значительная часть молодых птиц присоединилась к ней, и, при поддержке взрослых птиц, отогнала бывших соседей. Остатки стаи молодых птиц кочевали по лесу, но их жизнь стала менее комфортной, чем прежде: численность стаи сильно уменьшилась из-за хищников, и состояние её оставшихся членов вскоре стало близко к стрессовому. Поэтому, когда молодые птицы обнаружили полноценную колонию взрослых сородичей, они вряд ли решились бы удалиться от неё. Но колония не торопится принимать новых поселенцев. Большинство взрослых птиц занято насиживанием, и свободные от этой обязанности птицы воспринимают появление пришельцев очень настороженно. Когда молодые птицы-арлекины уселись на ветках недалеко от колонии, несколько взрослых самцов птиц-арлекинов заняло позиции на крыше гнезда, готовые атаковать чужаков. Ткачикам-вокло передалась тревога хозяев колонии. Они не признают в молодых птицах-арлекинах «своих», и ведут себя по отношению к ним так же, как поступили бы с чужаками. Равновесие между пришельцами и старожилами колонии очень хрупкое, и его может нарушить любое неосторожное действие. Одна из молодых птиц-арлекинов вспорхнула и полетела к гнезду. Почти одновременно с ней с крыши гнезда взлетел ткачик-вокло. Он преградил ей путь в гнездо, и молодая птица была вынуждена сесть на стебель лианы, тянущийся недалеко от гнезда. Ткачик-вокло сел рядом с ней, и начал постепенно отгонять эту птицу от гнезда. Он держится между молодой птицей-арлекином и колонией и постепенно оттесняет её дальше в сторону. Эта птица вынуждена присоединиться к сородичам, которые держатся стаей в окрестностях коллективного гнезда.

Не все молодые птицы-арлекины готовы ждать неопределённо долгое время, пока старожилы колонии согласятся принять их в своё общество. Другая птица взлетает и решительно направляется к колонии. Но в ответ в воздух поднимается другой ткачик-вокло. Он ведёт себя столь же агрессивно и бесцеремонно. Он бросается к ней и наносит удар в воздухе – вцепляется клювом в оперение птицы-арлекина и сильно дёргает его. В воздухе кружится несколько пушинок, молодая птица-арлекин возвращается к сородичам, а ткачик-вокло вновь садится на крышу гнезда. Противостояние не может продолжаться бесконечно. Молодые птицы, чувствуя голод, прекращают попытки влиться в колонию и отправляются искать пищу. Ткачики-вокло также успокаиваются. Но молодые птицы уже не продолжают свои странствия по лесу: они нашли подходящее место для жизни, и, хотя в первый раз им был оказан весьма холодный приём, общество взрослых сородичей и перспектива поселиться в колонии привлекают их достаточно сильно. В течение следующих нескольких дней молодые птицы-арлекины держатся вблизи гнезда, но ткачики-вокло и взрослые птицы-арлекины всё так же решительно преграждают им дорогу к гнезду. Однако, такое поведение по отношению к молодым птицам-арлекинам проявляется только вблизи гнезда. Во время кормления в лесу взрослые птицы-арлекины относятся к молодым достаточно лояльно, и даже ткачики-вокло не нападают на них. Но возле гнезда отношение пока меняется на прямо противоположное.

В жизни других обитателей колонии происходят важные перемены. Пока птенцы птиц-арлекинов и их гнездовых паразитов ещё не появились на свет, птенцы неразлучника-крошки уже полностью оперились и готовы покинуть гнездо. Они уже размером почти со взрослых птиц, но заметно отличаются от них внешне. Их перья слегка недоразвитые: опахала перьев не развернулись в нижней части, поэтому птенцы выглядят немного потрёпанными. Окраска молодых попугаев более тусклая, чем у их родителей: пока у них нет яркой розовой «маски» на голове, а цвет нижней части тела имеет заметный зелёный оттенок.

Покидая гнездо, молодые попугаи ведут себя очень осторожно. Первые попытки выйти наружу очень робкие – молодая птица осторожно спускается к краю гнезда и только выглядывает из него, крепко держась лапами за плетёные стенки вблизи входа. В это время пара родителей очень беспокоится за своё потомство и подбадривает молодых попугаев своими криками, сидя у входа в гнездо. Птенцов явно пугает огромная высота, на которой висит гнездо – до этого момента их мир был ограничен тесной гнездовой камерой. Но близость родителей и их голоса, знакомые с самого раннего возраста, делают своё дело. Птенцы постепенно преодолевают свой страх перед высотой – ведь однажды им придётся летать. Один за другим они вылезают из гнезда и осторожно ползут по его нижней стороне, цепляясь лапами и клювом. Вполне естественно, что они ещё не пробовали летать в тесноте гнезда, но они инстинктивно взмахивают крыльями для поддержания равновесия. Путь к краю гнезда долог и полон разнообразных препятствий. Пока молодые попугаи движутся по поверхности гнезда мимо входов в гнёзда птиц-арлекинов, хозяева гнёзд пытаются охранять их от этих неуклюжих и пугливых существ. Насиживающие самки птиц-арлекинов кричат из гнёзд, а несколько самцов охраняют от молодых попугаев входы в свои гнёзда. Они висят около входов вниз головой, раскрывая крылья и демонстрируя красные пятна под крыльями. Агрессивность взрослых птиц-арлекинов вполне объяснима: скоро должны появиться их собственные птенцы. Но все их демонстрации быстро прекращаются, когда к ним приближаются взрослые попугаи. Несмотря на маленький размер, взрослые неразлучники-крошки отличаются воинственным поведением. Шипя и разевая клювы, они заставляют птиц-арлекинов отступить от молодых попугаев.

Наконец, молодые попугаи вылезают на крышу коллективного гнезда. Они слишком неопытны и пугливы, поэтому держатся вместе, прижимаясь друг к другу. Родители продолжают заботиться о них в течениедолгого времени, и выживаемость молодых птиц достаточно велика, хотя неразлучники-крошки гнездятся реже, чем птицы-арлекины. Взрослые попугаи кормят слётков кашицей из полупереваренных семян с добавлением насекомых, и на таком корме молодые попугаи быстро развиваются.

Пока молодые попугаи провели вне родного гнезда лишь несколько часов, окружающие их соседи по гнездовью кажутся им опасными. И сами попугаи привлекают внимание птиц, которые пока не видели их. Птицы-арлекины не обращают внимания на потомство неразлучников-крошек, но ткачикам-вокло, как стражам гнезда, «полагается» быть бдительными и недоверчивыми. Один из ткачиков-вокло, молодой самец, недавно переселившийся из колонии, где не жили попугаи такого вида, приближается к молодым попугаям и начинает разглядывать их. Испуганные приближением чёрно-белой птицы, совершенно не похожей на родителей, молодые попугаи отступают от ткачика-вокло. Ободрённый успехом, ткачик-вокло продолжил нападение. Он начал постепенно теснить молодых попугаев к краю крыши гнезда. К нему присоединилось ещё две птицы, также из числа молодых, тогда как взрослые ткачики-вокло совершенно не интересуются молодыми попугаями, поскольку уже несколько раз видели потомство неразлучника-крошки, а некоторым приходилось сводить малоприятное знакомство с их родителями. Родители не оставят своих птенцов, и самка, вернувшаяся с кормом для птенцов, успела как раз вовремя. Если бы она опоздала на пять минут, молодые попугаи сорвались бы вниз и разбились насмерть или были бы съедены обитателями подлеска. Самка неразлучника-крошки сразу перешла в атаку: она буквально свалилась на спину одного из ткачиков-вокло, напавших на её потомство, и зашипела, широко разинув клюв. Когда же ей показалось, что ткачики отступают недостаточно быстро, она укусила одного из них и закричала громким неприятным голосом. Ткачики-вокло отступили, и птенцы быстро успокоились. Заслышав голос матери, они поспешили к ней и дружно раскрыли клювы, требуя свою порцию корма. Вскоре к кормлению потомства приступил самец, и молодые попугаи в полной мере почувствовали безопасность и мир, которые даёт им присутствие родителей.

Этот выводок попугаев не единственный: ближе к вечеру на верх гнезда выбрался ещё один выводок неразлучников-крошек. Теперь уже всем ткачикам-вокло приходится считаться с присутствием попугаев: докармливая потомство, неразлучники-крошки способны заставить потесниться даже самых агрессивных соседей.


День восемнадцатый.

Самка птицы-арлекина уже второй день чувствует, как одно из яиц, которые она высиживала, подаёт признаки жизни. Она явно не понимает, что такие «ранние» птенцы в гнёздах птиц-арлекинов – это не радость, а беда для родителей. Но родительский инстинкт заставляет её продолжать заботиться о потомстве, независимо от того, какие они получатся.

Яйцо шевелится под животом птицы-арлекина – птенец уже готов выклюнуться. Он аккуратно пробивает слабым клювом скорлупу по кругу, как бы отделяя верхнюю часть яйца. Это очень трудная работа для голого, слепого и беспомощного существа, и птенец вынужден делать перерывы, восстанавливая силы. Через несколько часов его труд увенчался успехом – половинки скорлупы развалились, и птенец оказался под животом своей матери. Приёмной матери. Самыми первыми в гнёздах птиц-арлекинов появляются птенцы непарной карликовой кукушки. Кукушонок развивается значительно быстрее собственных птенцов птицы-арлекина, опережая их на два дня. Первые несколько часов жизни он проводит под животом высидевшей его самки птицы-арлекина, обогреваясь и набираясь сил. Он уже реагирует на внешние раздражители и умеет выпрашивать корм, поднимая голову и широко раскрывая рот. Родительский инстинкт слеп, и птицы-арлекины не отличают кукушонка от собственных птенцов, поэтому он сразу же получает от них порцию корма, нужного для восстановления сил.

Когда первая порция корма оказывается в желудке кукушонка, его охватывает чувство сытости, и на какое-то время он замирает, обогреваясь под телом приёмной матери. Но немного позже он начинает действовать: кукушонку не нужны конкуренты, и он начинает избавляться от ещё не выклюнувшихся птенцов птицы-арлекина. Для этого особенно подходит время, когда самка улетает, чтобы добыть немного корма. Оставленному в гнезде птенцу не грозит холод, и он сохраняет достаточную активность без родительского тепла. Почувствовав, что он остался один, кукушонок приступает к работе. Чувствительные участки кожи на спине позволяют ему обнаружить лежащие рядом яйца птицы-арлекина. Некоторые из них едва заметно шевелятся – птенцы проходят последние этапы развития и уже достаточно хорошо сформировались. Но им не суждено появиться на свет. Обнаружив яйцо птицы-арлекина, кукушонок подлезает под него, и, удерживая его крыльями, закатывает яйцо к себе на спину. Оно весит немного больше самого птенца, но он легко поднимает яйцо, подтаскивает его к краю лотка гнезда, где начинается вертикальный коридор, ведущий наружу, и выбрасывает яйцо с почти развившимся птенцом птицы-арлекина из гнезда. Одно за другим яйца из этой кладки падают вниз, в подлесок. Там их найдут и съедят лесные животные, если, конечно, от яйца хоть что-то останется после падения с высоты примерно сорока метров. Ещё из одного гнезда, находящегося на другом краю колонии, тоже выпадают три яйца одно за другим – здесь тоже вывелся кукушонок. В общей сложности они появились в восьми гнёздах колонии. Вред, нанесённый колонии птиц-арлекинов непарной карликовой кукушкой, не слишком велик – он сравним с естественной убылью птенцов от других обстоятельств.

Возвратившись в гнездо, самка птицы-арлекина находит в нём лишь одного птенца – подкидыша, который сумел менее чем за полчаса избавиться от всех яиц, из которых через два дня вывелись бы его конкуренты. Почувствовав возвращение самки, кукушонок зашевелился и раскрыл клюв, выпрашивая корм. Слепой родительский инстинкт заставил приёмную мать поделиться с ним пищей – её родительские обязанности вступили в новую фазу.


День девятнадцатый.

Большинству гнёзд в колонии птиц-арлекинов повезло: благодаря бдительности сторожей колонии кукушки не смогли подложить в них яйца, и птенцам ничего не помешает нормально развиваться. Птенцы птицы-арлекина и ткачика-вокло ещё не вылупились, но уже полностью развились. Готовые к выклеву птенцы начинают шевелиться внутри скорлупы яиц, и насиживающая самка ощущает их движения. Кроме того, в это время птенцы уже начинают пищать и самка иногда отвечает им. Голоса птенцов имеют очень важное значение на последних стадиях их эмбрионального развития: они стимулируют развитие отстающих в росте птенцов и синхронизируют его с развитием более сильных птенцов. Благодаря этому весь выводок выклёвывается в течение всего лишь одного – двух часов. Ткачик-вокло подкладывает яйца в гнездо птицы-арлекина немного позже, но его птенцы развиваются чуть быстрее птенцов птицы-арлекина, и в итоге все птенцы выклёвываются одновременно. Симбиоз между ткачиками-вокло и птицами-арлекинами зашёл очень далеко и затронул даже развитие потомства: птенцы ткачика-вокло реагируют на голоса птенцов птицы-арлекина, и развитие птенцов обоих видов происходит синхронно.


День двадцатый.

В колонии происходит знаменательное событие: появляются первые в этом гнездовом цикле птенцы птицы-арлекина и ткачика-вокло. Птенец ткачика-вокло появился из яйца ровно вместе с птенцами птицы-арлекина, несмотря на то, что его мать подложила яйцо немного позже. В течение трёх следующих дней птенцы появятся во всех гнёздах, где кладки не были уничтожены хищниками или птенцами непарной карликовой кукушки. Обычно при появлении потомства присутствует самка. Когда голый и слепой птенец освобождается от скорлупы, самка расклёвывает её половинки и глотает – так она восстанавливает запасы кальция в организме. Птенцы вырастут быстро, и перед началом нового гнездового цикла самке нужно быть в хорошей форме, чтобы отложить полноценные яйца.

Птицы-арлекины выкармливают птенцов только насекомыми, которые богаты питательными веществами: потомство этого вида очень быстро развивается и испытывает большую потребность в белках животного происхождения. Лишь после обретения полной самостоятельности молодые птицы-арлекины начнут поедать растительный корм.

Под языком у птицы-арлекина есть небольшой растяжимый кожный мешочек, в который птица складывает собранных насекомых во время выкармливания потомства. Набив его до отказа, самка спешит к своему потомству. Она никогда не ошибается, точно выбирая вход в собственное гнездо. В глубину гнезда через вертикальный коридор проникает лишь слабый рассеянный свет. Птенцы, однако, отличают его от темноты, и безошибочно определяют, когда кто-то из родителей возвращается к ним – когда птица пробирается по коридору к гнездовой камере, в гнезде становится темно. Почувствовав, что кто-то из родителей вернулся, птенцы начинают шевелиться. Слепые и покрытые лишь отдельными пушинками, они поднимают головы, широко раскрывают рты и начинают пищать, выпрашивая корм. И даже если в гнездо снаружи проникает лишь малая толика света, родитель не ошибётся и не промахнётся мимо рта голодного птенца. В темноте гнезда взрослые птицы-арлекины видят яркие блестящие полосы голубого цвета на слизистой оболочке рта птенцов. Они служат для родителей мощнейшим стимулом кормить обладателей такого рта. Эпителий, образующий такие полосы, обладает высокими светоотражающими свойствами, и родители замечают раскрытый рот птенца в тёмном гнезде. Семейство птиц-венценосцев, которое произошло от ткачиков, унаследовало от них не только способность сооружать плетёные закрытые гнёзда, но и светоотражающие метки во рту птенца как приспособление для жизни в таком гнезде. Птенцы ткачика-вокло немного отличаются от птенцов птицы-арлекина узором из светящихся отметин: у птицы-арлекина птенцы имеют V-образные метки на концах челюстей и несколько точек в углах рта, а у ткачика-вокло отметины не достигают кончиков челюстей, зато в углах рта образуются небольшие бугорки, целиком покрытые светоотражающим эпителием, который в темноте светится голубым. Хотя рисунок в клювах птенцов этих двух видов отличается, естественный отбор сформировал своеобразную «лояльность» птиц-арлекинов к ткачикам-вокло в обмен на активную защиту гнезда этими гнездовыми паразитами. И такая защита оказывается очень необходимой – в пологе леса обитает множество животных, готовых разорять птичьи гнёзда.

Птицы делят места обитания с различными животными: для полога африканского дождевого леса характерны разнообразные лазающие грызуны, хищные млекопитающие, приматы и рукокрылые. Большинство ящериц и лягушек, живущих на деревьях, относительно безопасны для мелких птиц. Но, кроме них, по лианам и ветвям лазают различные змеи, которые могут быть опасны для птиц – от мелких тонкотелых рептилий, способных пролезть в поисках добычи даже в узкое глубокое дупло, до довольно крупных, подстерегающих добычу на стволах и больших ветвях. Некоторые соседи птиц-арлекинов лишь случайно добывают этих птиц, а другие навещают колонию очень регулярно, и часто возвращаются с добычей.

В голоцене численность и разнообразие приматов сильно сократились в результате разрушения человеком мест их обитания и охоты на этих животных. Когда леса Экваториальной Африки сохранились лишь в виде нескольких изолированных друг от друга участков, некоторые потомки мартышек эпохи голоцена превратились в карликовых обезьян – беличьих мартышек, которые стали своеобразным аналогом игрунок Нового Света. Разные виды этих обезьян селятся в различных участках леса и на разной высоте. На деревьях первой величины встречается прыгающая беличья мартышка – очень широко распространённый вид этого рода. Несколько стай этих обезьян обитают в окрестностях территории, на которой собирают корм птицы-арлекины и их соседи. Но лишь одна стая считает своей территорию, где расположено гнездо этих птиц, и ни один гнездовой цикл птиц-арлекинов не обходится без хотя бы одного нападения этих ловких обезьян.

Стая прыгающих беличьих мартышек следует по своей территории. Они населяют верхнюю часть крон деревьев и прекрасно приспособлены к передвижению по ветвям и лианам. Интересная черта этих приматов – длинные и очень цепкие задние лапы. С их помощью эти обезьяны далеко прыгают, без труда преодолевая расстояние между кронами соседних деревьев. Эти приматы имеют белую окраску шерсти с продольной полосой чёрного цвета на спине. На плечах, передних лапах и боках этих обезьян растёт удлинённая шерсть, образующая подобие мантии. Чёрно-белую окраску прыгающих беличьих мартышек оживляет яркое лицо, лишённое шерсти. У самок цвет лица розоватый, а у самцов кожа на лице серовато-голубая. Кроме того, самцы отличаются от самок каймой рыжей шерсти вокруг лица, более крупным размером и вызывающим поведением. Среди самцов в группе установлена строгая иерархия, которая нарушается лишь с приходом нового самца, а также с уходом или гибелью одного из старых членов группы. Но на протяжении последних двух лет власть в группе стабильна – зрелый самец пользуется всеми правами лидера и ему беспрекословно подчиняются все члены группы. Его власть благотворно сказалась на воспроизводстве – у большинства зрелых самок группы на спине или на животе сидят детёныши. Их легко заметить – шерсть молодой обезьяны этого вида коричневая, и детёныш ярко выделяется на фоне шерсти матери. Такое отличие в окраске подавляет агрессивность взрослых особей: подобно всем мелким млекопитающим, прыгающие беличьи мартышки отличаются возбудимостью, и среди них часто вспыхивают скоротечные шумные конфликты. Без тормозящего влияния окраски детёныши легко могли бы стать случайными жертвами таких конфликтов и получить ранения.

Стая прыгающих беличьих мартышек движется в кронах. Их легко заметить из-за белой шерсти, а их пронзительный голос легко услышать даже с земли. Но эти приматы уверены в собственной безопасности – в группе много глаз, следящих за врагами, а реакция и ловкость помогают этим обезьянам ускользать от врага.

Обычно эти обезьяны бегут по ветвям и толстым лианам на всех четырёх лапах. Но иногда животные могут пробегать достаточно большое расстояние только на задних лапах, цепляясь ими за ветку или стебель лианы. Но эта способность – лишь производное от прочих навыков древолаза и акробата, которыми обладают эти обезьяны. Длинные и сильные задние ноги используются ими для того, чтобы преодолевать большое расстояние прыжками. Достигнув края кроны, где ветви уже прогибаются даже под весом таких крохотных существ, обезьяны останавливаются лишь на мгновение. Они держатся на ветвях, цепляясь за них только задними лапами, а затем почти одновременно прыгают в воздух.

Ветер подхватывает этих обезьян, и сильно замедляет их падение. В прыжке эти мартышки раскидывают в стороны передние лапы, покрытые длинной шерстью, и она служит им неким подобием парашюта. Взмахами длинного хвоста обезьяны управляют движением в полёте. Таким прыжком эти крохотные существа легко преодолевают около десяти метров по воздуху, и оказываются в кроне соседнего дерева. Одна за другой они хватаются за ветки, вытягивая вперёд цепкие задние лапы. Передние лапы раскинуты в стороны и служат парашютом до последней секунды полёта.

Стая обезьян собирается на дереве. Они терпеливо ожидают последних сородичей, прыгающих с соседнего дерева, и лишь после этого продолжают движение. Прыгающие беличьи мартышки кормятся на ходу, не задерживаясь надолго по пути следования: они мимоходом срывают плоды или съедобные листья, выхватывают из зарослей эпифитов насекомых, мелких лягушек и ящериц, а также разоряют птичьи гнёзда. Так они не истощают ресурсы местности, где живут. И всё же есть место, где они могут позволить себе задержаться на некоторое время – это колония птиц-арлекинов. Несколько взрослых обезьян хорошо знают, как вкусны яйца и птенцы, которых можно найти в колонии, и готовы даже перетерпеть атаку защитников гнезда ради сытного и питательного обеда. Это белковая подкормка, очень нужная таким маленьким животным с быстрым обменом веществ.

Между деревом, на котором оказались беличьи мартышки, и деревом, где разместилось гнездо птиц-арлекинов, протягивается несколько стеблей лиан. Это прекрасная возможность достичь гнезда без лишних усилий. Но атаковать основную часть колонии небезопасно – в крупном гнезде найдётся достаточно противников, чтобы помешать обезьянам разорять гнёзда. Несколько опытных животных вполне знакомы с болезненными укусами, которые наносят агрессорам ткачики-вокло, чей клюв вооружён острыми зубцами. Тем не менее, соблазн полакомиться мясом птенцов слишком велик. И, кроме того, у обезьян есть отличная возможность осуществить нападение.

В колонии птиц-арлекинов есть несколько «пригородов»: когда численность колонии стала расти, несколько групп птиц начали гнездиться на том же дереве, что и основная колония, но отдельно от них. На ветвях выше основной колонии разместилось несколько небольших построек, имеющих такую же характерную форму и заселённых преимущественно птицами-арлекинами. Здесь также селятся ткачики-вокло, но их меньше, чем в основной колонии. И это делает такие «пригороды» излюбленным объектом атаки разных животных.

Стая беличьих мартышек по лианам перебирается на дерево, облюбованное птицами. Обезьяны стараются двигаться быстрее и сохраняют молчание, что редко встречается у таких общительных и шумных существ. Когда последние особи из группы оказались на дереве, нападение началось.

Нападение беличьих мартышек сопровождается оглушительным визгом. Это на какое-то время пугает и дезориентирует птиц, давая возможность крошечным обезьянам сравнительно безнаказанно запускать лапы в их гнёзда. Целая стая мартышек буквально ссыпалась с верхней ветки прямо на крышу «пригорода» колонии птиц-арлекинов. Шум, который они подняли, решительно не соответствовал размерам самих обезьян. Взрослые звери голосили почти непрерывно, а когда кто-нибудь на несколько секунд замолкал, чтобы отдышаться, это было почти незаметно среди общей какофонии. Кроме шума, обезьяны старались раскачивать ветви, чтобы помешать птицам садиться на них. А когда испуганные птицы-арлекины покинули гнёзда, начался грабёж. Пронзительно вереща, крошечные обезьяны стали засовывать лапы в гнёзда и вытаскивать из них птенцов. Заполучив свою добычу, обезьяна обычно не интересуется тем, успели ли её соседи добыть себе пищу, и начинает прямо на крыше гнезда поедать пойманного птенца. Постепенно крики утихают – рты всё большего числа обезьян теперь заняты едой. Детёныши тянут свои лапки ко ртам матерей и смело утаскивают у них кусочки пищи, чтобы попробовать её. Пока они маленькие, им можно это делать. Но с возрастом они потеряют такие привилегии, и в группе беличьих мартышек уже есть такие животные. Между взрослыми обезьянами бродит несколько юнцов, которым не удалось вовремя схватить добычу. Теперь они надеются отнять добычу у зазевавшейся взрослой обезьяны, или подбирают объедки. А некоторые пробуют достать птенцов из гнёзд, подражая взрослым обезьянам, и кое-кому это удаётся.

Но такое пиршество длится недолго. Крики тревоги услышаны членами основной колонии, и к разграбленному гнезду постепенно начинают стягиваться пернатые защитники. Ткачики-вокло собираются группами и подлетают всё ближе к обезьянам. Некоторые взрослые мартышки слишком хорошо знакомы с этими чёрно-белыми птицами и начинают заблаговременно отступать – они торопливо засовывают в рот остатки добычи и торопливо покидают гнёзда. Вслед за ними устремляются молодые животные, а также самки с детёнышами. И вскоре на крыше колонии остаётся только несколько молодых и неопытных обезьян. Они всё ещё пытаются поймать птенцов, свешиваясь с края гнезда и шаря лапами в гнёздах недалеко от края. Слишком увлечённые своим занятием, они не замечают, как их сородичи покинули гнездо птиц-арлекинов. И только пронзительный визг одной молодой обезьяны заставил их прервать своё занятие. Забравшись на крышу, они оглядываются по сторонам и видят, что вместо сородичей их теперь окружают странные чёрно-белые птицы, а все сородичи сидят на ветках где-то далеко от гнезда, явно не собираясь возвращаться.

Дела принимают серьёзный оборот: маленькие обезьяны оказались лицом к лицу с защитниками гнезда – ткачиками-вокло. Стоит обезьянам резко шевельнуться, как птицы разражаются неприятными криками и подступаю ещё ближе. Положение постепенно становится всё более сложным – птицы отрезали обезьянам путь к отступлению: чтобы убежать по основной ветви, на которой висит гнездо, и подняться по стволу на безопасное расстояние от гнезда, обезьянам придётся прорываться через стаю ткачиков-вокло. Не все из молодых обезьян знают, чем опасны эти птицы, и несколько особей решаются бежать напролом. Когда они бросились бежать, несколько ткачиков взлетели, но не улетели прочь, а бросились на обезьян. Птицы начали вцепляться им в спины когтями, дёргать и щипать клювами густой мех на плечах и боках, больно клевать в шею и голову, хлестать крыльями. На белоснежной шерсти обезьян выступили кровоподтёки, и животные испуганно завопили, удирая в сторону сородичей. Но две молодых обезьяны не решились следовать за ними. Они видели, как ткачики-вокло напали на их друзей, и не пытались повторить их действия. Однако это не убавило агрессивности птиц-защитников. Выпроводив за пределы гнезда их сородичей, птицы вернулись, и их стая начала теснить оставшихся обезьян к краю гнезда. Шаг за шагом молодые обезьяны отступали от крикливых чёрно-белых птиц. Через несколько минут они были уже на самом краю гнезда, а птицы продолжали теснить их. И в такой трудной ситуации природная сообразительность спасла попавших в ловушку обезьян. Беличьи мартышки очень лёгкие и одновременно цепкие обезьяны. Когда ткачики-вокло оттеснили их на край гнезда, обезьяны уцепились лапами за стебли и волокна, из которых было сплетено гнездо, и перелезли на его нижнюю сторону. Под прикрытием гнезда они полезли к ветке, вися вниз спиной на головокружительной высоте. Ткачики-вокло при всей своей агрессивности не относятся к числу самых сообразительных птиц, и обезьяны легко обманули их, преодолев опасный участок пути по нижней стороне ветки. Их сородичи, наблюдавшие за ними издалека, запомнили эту хитрость, чтобы в дальнейшем применить её в подобной ситуации. Именно способность к обучению обеспечивала приматам успех в борьбе за выживание, и многие виды, выжившие в трудную эпоху человека, обладали способностью хорошо учиться и учить своё потомство.

После того, как голоса прыгающих беличьих мартышек слились с шумом голосов лесных обитателей, птицы-арлекины и ткачики-вокло вернулись к своей повседневной жизни. Много гнёзд в «пригороде» колонии, где похозяйничали беличьи мартышки, было опустошено полностью, а некоторые гнёзда лишились части выводка. Но это является обычным положением вещей, и большая плодовитость птиц-арлекинов как раз позволяет покрыть такой ущерб.

Птицы ремонтируют гнёзда, повреждённые обезьянами – они ловко сплетают разорванные волокна, притаскивают новые стебли и пучки волокон. Ткачики-вокло, разрядив напряжение, возникшее в их популяции, и выплеснув агрессию на врага, становятся гораздо более мирными и терпимыми по отношению друг к другу и к птицам, обитающим по соседству. Они собираются стаями на крыше коллективного гнезда и занимаются личным туалетом, или вовсе дремлют. И как раз в это время происходит ещё одно важное событие в жизни колонии птиц-арлекинов: она пополняется новыми членами. Молодые птицы-арлекины, которые несколько последних дней жили в окрестностях колонии, теперь прибиваются к колонии, пользуясь некоторой «лояльностью» со стороны её защитников. Молодые птицы с тусклым оперением одна за другой садятся на края гнезда и какое-то время сидят там небольшими группами. Первое время они держатся осторожно и не делают попыток обследовать нижнюю часть коллективного гнезда, куда открываются входы в индивидуальные гнездовые ячейки. При приближении ткачиков-вокло и похожих на них ткачиков-трикстеров молодые птицы-арлекины отлетают в сторону. Они ещё помнят агрессию, с которой им пришлось столкнуться при первых попытках поселиться в колонии. Но постепенно старожилы колонии привыкнут к их присутствию, и молодым птицам удастся даже образовать пары с кем-то из их числа. Но это возможно не ранее следующего гнездового цикла.


День двадцать первый.

У маленьких животных очень много врагов. Верхний ярус тропического леса отличается большой продуктивностью, и в нём обитает большое количество разнообразных хищников. Одни из них предпочитают охотиться ночью, а другие днём, несмотря на то, что большинство родственных видов охотится ночью. Лазающим хищникам сложнее добраться до колонии птиц-арлекинов: единственный путь, который ведёт к ней – ветка, на которой висит общее гнездо. От таких хищников колонию успешно защищают ткачики-вокло, преграждающие путь врагу. Но некоторые хищники умеют летать, и им значительно проще добраться до колонии птиц с любой стороны.

Над колонией пролетает большая летучая мышь. Крупные рукокрылые очень характерны для эпохи неоцена и широко распространены в тропических широтах. Они не редкость в лесах Экваториальной Африки. Большинство этих животных составляют мирные растительноядные виды крыланов. Однако в неоцене появилось много видов крупных хищных летучих мышей, которые охотятся уже не на насекомых, а на различных мелких позвоночных. Одни из них предпочитают добывать ящериц и лягушек, другие поедают млекопитающих, в том числе других летучих мышей. И есть рукокрылые, которые приспособились охотиться на птиц. Кошкоголовый нетопырь, летучая мышь с размахом крыльев около 70 см – это один из таких хищников. В поисках добычи он регулярно облетает территорию, на которой живёт пара этих животных. Этот хищник – самец. Раньше он охотился в одиночку и жил только ради самого себя. Но сейчас на его территории живёт самка, которая выращивает потомство – единственного детёныша, который родился около трёх недель назад. Сразу после его рождения самка вылетала на охоту, и детёныш висел у неё на груди. Но постепенно детёныш подрос и стал слишком тяжёлым. Поэтому самка в это время почти не отлучается из укрытия – глубокого дупла. А самец фактически снабжает кормом всю семью.

Кошкоголовый нетопырь пролетел над колонией птиц-арлекинов и опустился на ствол дерева, растущего неподалёку. Эта летучая мышь хорошо приспособилась к хищническому образу жизни. Сильные укороченные челюсти этого животного вооружены низкими предкоренными зубами, вытянутыми наподобие лезвий ножниц. Сильные челюстные мускулы развивают большое усилие при укусе, и такие зубы легко раскусывают позвонки пойманной добычи – птицы, рептилии или мелкого лазающего млекопитающего. Голова кошкоголового нетопыря с короткой мордой и остроконечными ушами отдалённо похожа на голову кошки; сходство портят лишь маленькие глаза и сравнительно большой размер ушей. Этот хищник владеет эхолокацией, но при дневной охоте она ему не требуется.

Пролетая над колонией птиц-арлекинов, кошкоголовый нетопырь заметил подходящую добычу. На крыше коллективного гнезда сидят, прижавшись друг к другу, молодые неразлучники-крошки. Молодые попугаи – лёгкая добыча, но птицы, живущие рядом с ними, активно охраняют колонию, и даже крупному хищнику сложно заполучить добычу из-за них. Попугаи уже почти самостоятельны – у них полностью сформировались перья, и они сами защищают себя от слишком любопытных соседей: когда ткачики-вокло слишком приближаются к ним, молодые попугаи кричат и раскрывают клювы, заставляя агрессивных ткачиков держаться на расстоянии. Они пробуют летать, но пока их попытки слишком робки – попугаи хлопают крыльями, слегка отрываются от крыши гнезда, но затем снова садятся и вперевалку спешат к сородичам.

Кошкоголовый нетопырь легко убивает птиц такого размера, и молодые попугаи вполне устраивают его в качестве добычи. Но гнездо постоянно охраняется десятками птиц, и при атаке с воздуха они смогут заметить летучую мышь и отразить нападение. Здесь даже превосходящий размер и приспособления для убийства не спасут хищника при численном перевесе противника. Но кошкоголовый нетопырь владеет другими охотничьими приёмами. Он умеет подкрадываться к добыче и охотиться из засады. Рукокрылый хищник начал охоту, опустившись на ствол дерева намного ниже ветви, на которой построено гнездо. Цепляясь когтями, он пополз по коре вверх, ловко переползая по стволу в зарослях эпифитов. Хищник буквально расстилается по коре, используя как укрытие малейшие неровности на стволе дерева. К тому же он ползёт по стороне, противоположной той, где находится гнездо. При этом кошкоголовый нетопырь ориентируется на звуки, доносящиеся из колонии – крикливые ткачики-вокло не видят опасности, которая приближается к ним, и проводят время, выясняя отношения. Изредка до ушей хищной летучей мыши доносятся голоса попугаев, прилетевших с кормом, и их потомства, выпрашивающего пищу у родителей. Пока его никто не заметил, и охота идёт по плану. Наконец, кошкоголовому нетопырю удаётся приблизиться к гнезду на расстояние, достаточное для верного броска. Скрываясь за стволом лианы, возле которого раскинул листья папоротник, хищник начал искать возможную добычу. Его внимание привлекла пара молодых попугаев, которые, ожидая возвращения родителей, сидят на краю крыши гнезда. Рукокрылого хищника отделяет от них около трёх метров – этого достаточно, чтобы можно было напасть практически внезапно.

Готовясь к нападению, летучая мышь напряглась и буквально сжалась в комок, словно кошка. Хищник внимательно следит за движениями добычи, выбирая момент для атаки. Попугаи не ощущают опасности, и просто сидят на краю гнезда, оглядывая окружающие деревья. Кошкоголовый нетопырь не торопится нападать, пока рядом с ними сидит ткачик-вокло. Один из попугаев, когда рядом с ним села чёрно-белая птица, угрожающе раскрыл клюв. Очевидно, ткачик-вокло уже успел свести знакомство с попугаями, потому что после этого он быстро взлетел и сел на безопасном расстоянии. Благоприятный момент настал, и хищник моментально воспользовался им. Резко разогнув задние лапы, кошкоголовый нетопырь оттолкнулся от коры, подпрыгнул, раскрыл крылья и стрелой полетел к намеченной добыче. Но реакция птиц-защитников оказалась столь же быстрой: раздался крик тревоги ткачика-вокло. Попугаи бросились прочь от края гнезда – они уже успели запомнить значение этого сигнала. А навстречу крылатому хищнику полетели защитники колонии. Кошкоголовый нетопырь резко взмыл вверх, едва не коснувшись гнезда кончиком крыла. Он не успел схватить молодого попугая, и теперь его задача – избежать нападения ткачиков-вокло. Несколько птиц устремилось вслед за ним, и нетопырь отчаянно замахал крыльями, стараясь оторваться от них. Он опасается повредить летательную перепонку – от этого всецело зависит его жизнь. Набрав достаточную скорость, хищник улетел, а ткачики-вокло вернулись к гнезду.

Кошкоголовый нетопырь живёт недалеко от колонии птиц-арлекинов, и он достаточно регулярно нападает на колонию – в течение одного гнездового цикла примерно пять взрослых птиц в колонии становится его добычей. На протяжении большей части года самец этого вида обитает у дупле в одиночку. Теперь же в дупле его ожидает самка. Она занята уходом за потомством, и это причина, по которой семья летучих мышей держится вместе. Самка висит вниз головой на своде дупла, а по её телу ползает уже подросший детёныш. Он уже довольно крупный и тяжёлый, но пока ещё не умеет летать. Тело юного хищника покрыто тонкой шерстью, и самка обогревает его, накрывая крыльями. Когда появился малыш, вся забота самки переключилась только на него. Она заботливо вылизывает его тело, попутно удаляя с его кожи паразитических насекомых, которые кормятся на этих зверях. Детёныш пока ещё сосёт молоко, но постепенно самка приучает его к пище взрослых животных: она отрыгивает для него полупереваренное мясо, пережёвывает его и кормит детёныша этой кашицей. Поскольку самка в это время не охотится, она всецело зависит от заботы самца. В одиночку она должна сама заботиться о собственной безопасности, и потому самка прислушивается к звукам, доносящимся через дупло, чтобы вовремя обнаружить опасность и затаиться.

День клонился к закату, и самка за это время не почувствовала признаков опасности. Солнечные лучи проникали в дупло несколько часов в течение полудня, но постепенно они покинули его, и стало значительно темнее. Самка хищной летучей мыши продолжила заботиться о потомстве – детёныш ползает по её телу, и она ощущает ответственность за благополучие этого существа. Детёныш ткнулся носом в её губы и лизнул её несколько раз. Это была просьба поделиться «взрослой» пищей, но самке нечем было ответить на эту просьбу. Она уже давно переварила остатки добычи, которую самец принёс утром – часть тушки какого-то небольшого лесного голубя. Поэтому, чтобы хоть как-то отреагировать на просьбу детёныша, самка начала вылизывать его.

Где-то недалеко от края дупла раздался шорох – кто-то приближался, царапая когтями кору. Этот звук встревожил самку. Она прицепилась к стенке дупла всеми четырьмя конечностями, спрятав детёныша под своим телом, и принюхалась. Она слишком плохо различала запахи, доносившиеся снаружи, и пока не могла понять, кто приближается. Это могло быть безобидное и вполне съедобное существо вроде геккона или мелкого древесного грызуна, или же хищник вроде змеи, представляющий явную опасность, особенно для детёныша. Самка раскрыла рот, готовясь защищаться от чужака. Если нужно, она способна нанести глубокие резаные раны своими зубами, похожими на лезвия ножниц. Но этого не требуется: в следующую секунду она определяет по запаху, что возвращается самец, с которым она образовала пару. Удачливый охотник спускается в дупло вниз головой. Почувствовав запах самки, он остановился и начал нюхать воздух. Убедившись, что это не чужак, самец пополз дальше и забрался в дупло. Цепляясь когтями, он полез под свод дупла, и повис на одной лапе, вылизывая вторую. Самка подползла к нему, повисла рядом с ним и начала вылизывать его горло. Это действие является одновременно признанием доминирующего положения самца в семье и просьбой о кормлении. Просьба не остаётся без ответа: ей достаётся кусок мяса. Самец кошкоголового нетопыря потерпел неудачу, охотясь в окрестностях колонии птиц-арлекинов, но через некоторое время компенсировал её удачным нападением на другую добычу. Он сумел поймать молодую беличью мартышку, одну из тех, что за день до этого участвовали в нападении на гнездо птиц-арлекинов. Раз за разом самка лижет его горло, и самец не отказывает ей в кормлении. Один из кусочков мяса самка пережёвывает очень тщательно, но не глотает. Она осторожно дотрагивается мордой до губ детёныша, висящего у неё на груди, и он открывает рот, чтобы получить порцию мяса. Если ему повезёт, и родители будут успешно охотиться, он сможет покинуть свою мать через два месяца.


День двадцать второй.

В одном из гнёзд ткачика-трикстера появились птенцы: не только их собственные, но и один птенец ткачика-вокло. Он вылупился из яйца, которое сумела подложить самка, опоздавшая к окончанию кладки у птиц-арлекинов. Фактически, это самый молодой ткачик-вокло в данной колонии. Его сверстники, подрастающие в гнёздах птиц-арлекинов, старше его на несколько дней. Ткачик-вокло и птица-арлекин отлично приспособились к совместному обитанию, и даже блестящий рисунок по краям рта у птенцов этих видов очень сходен. Но гнездовой паразитизм в отношении ткачика-трикстера – более молодое эволюционное явление, поэтому в темноте гнезда сложно спутать раскрытые клювы птенцов ткачика-вокло с голубыми светящимися метками во рту, и ткачика-трикстера, у которого они жёлтые. Тем не менее, это не оказывает никакого влияния на выживаемость подкидышей в гнезде ткачика-трикстера. Родители кормят всех птенцов одинаково – они признали их сразу после появления на свет и не делают различия между собственными птенцами и подкидышами. Самка ткачика-трикстера вообще не старалась распознавать чужое яйцо, и даже не подозревала, что драка с ткачиками-вокло около двадцати дней назад была ловкой инсценировкой, единственной целью которой было дать возможность самке ткакчика-вокло отложить яйцо. Поскольку, в отличие от птенцов кукушек, птенцы ткачика-вокло не стремятся уничтожить конкурентов, её собственным птенцам ничего не угрожает. Фактически, птенец ткачика-вокло конкурирует с ними не больше, чем сами птенцы друг с другом.

Виды, населяющие общее гнездо, вынуждены сообща встречаться с опасностями, подстерегающими в дождевом лесу любую птицу такого размера. Среди хищников, которые охотятся на мелких птиц, важное место занимают рептилии. Этих животных можно встретить на всех ярусах тропического леса, но особенного разнообразия они достигают в пологе, где сосредоточена основная биомасса лесных жителей. Цепкохвостая древесная гадюка – один из частых визитёров в колонию птиц-арлекинов. Обычно она ограничивается тем, что устраивает засады и ловит птиц в окрестностях гнезда. Но иногда она посещает саму колонию, несмотря на хорошую охрану со стороны ткачиков-вокло.

Змея медленно ползёт по ветке к гнезду. Несмотря на её маскировочную окраску, ткачики-вокло заметили её почти сразу. Но в действиях птиц заметно меньше решительности, чем обычно. Птицы проявляют страх перед этой рептилией – она часто охотится на них, а инстинктивный страх перед змеями значительно сильнее, чем эволюционно более молодая особенность поведения – стремление защищать гнездо. Тем не менее, стая этих птиц собирается вокруг змеи. Ткачики пронзительно кричат, хотя змея совершенно не слышит их голосов, демонстрируют свои размеры, раскрывая крылья, и делают агрессивные выпады в сторону рептилии. Тревога защитников гнезда передаётся птицам-арлекинам, и даже несколько неразлучников-крошек присоединяются к защитникам гнезда. Но птицы не нападают на змею – их действия ограничиваются лишь демонстрацией. Змея также не нападает, но следит за птицами, окружившими её. Когда несколько птиц оказываются слишком близко от её головы, змея делает резкий выпад в их сторону, и они разлетаются. Многочисленные защитники гнезда в данном случае оказываются неспособными оказать отпор своему врагу.

Змея начинает грабить колонию. Она подползает к краю гнезда и свешивается вниз, держа большую часть тела в воздухе и цепляясь лишь хвостом. Хвост цепкохвостой древесной гадюки представляет собой замечательное приспособление для того, чтобы держаться за опору. Его нижняя часть покрыта подвижными роговыми щитками, которые могут цепляться за опору, надёжно фиксируя животное. Благодаря этим щиткам змея прочно закрепилась на крыше гнезда, и её голова начала обследовать гнёзда. Это усилило панику среди населения гнезда, и некоторые птицы начали более решительно нападать на змею. Когда змея засунула голову в одно из гнёзд, несколько ткачиков-вокло напали на неё и начали клевать её тело, покрытое прочной роговой чешуёй. Но их клювы лишь скользят по её чешуе, не причиняя змее особого вреда. Через несколько секунд змея вытащила голову из гнезда. В её пасти висит безжизненное тело птенца птицы-арлекина. Видя это, птицы вновь отступили, а змея, свернув кольцами переднюю часть тела, перехватила добычу поудобнее и проглотила головой вперёд. После этого она продолжила обследовать колонию, и её голова проникла ещё в одно гнездо. По стечению обстоятельств, это оказалось гнездо не птицы-арлекина, а неразлучников-крошек. Высовывая чувствительный язык, змея явственно ощущала запахи нескольких живых существ, которые скрывались в нём. Внезапно запах одного из них стал более отчётливым, а затем змея ощутила резкую боль. Самка попугая, защищая собственное потомство, не стала дожидаться, пока змея проникнет в более просторную гнездовую камеру. Птица сама напала на змею, пока она ползла по узкому коридору, где ей сложнее было пустить в ход главное оружие – ядовитые зубы.

Почувствовав боль и не имея возможности дать отпор, змея начала отступать. Укусы сыпались на неё один за другим, и рептилия поспешно вытащила голову из гнезда попугаев. Она продолжила обследовать колонию, а из одного гнезда слышался резкий предостерегающий крик – самка неразлучника-крошки была готова защищать своё потомство даже ценой собственной жизни. Но в колонии можно найти куда более лёгкую добычу, и случайный, хотя и решительный отпор не остановил змею. Её голова проникла ещё в одно гнездо, и вытащила из него очередную жертву. Из каждого гнезда рептилия похищает по одному птенцу – она не может удержать и съесть одновременно двух птенцов. Аппетит змеи не слишком велик – одно удачное нападение на колонию птиц-арлекинов покроет её потребность в пище на несколько недель. Засунув голову ещё в одно гнездо, гадюка вытащила взрослую птицу-арлекина. Змея почти насытилась, и с трудом заглатывает последнюю добычу, свесив в воздух большую часть тела. Всего цепкохвостая древесная гадюка съела четыре жертвы, и среди них по стечению обстоятельств оказался один птенец кукушки. Кроме него, в гнезде не оказалось других птенцов – он сам расправился с ними, как только выклюнулся из яйца. Он сам не оставил змее выбора и стал её добычей.

Наевшись, змея медленно уползла. Когда она скрылась в зарослях эпифитов, обитатели гнезда постепенно успокоились и снова принялись искать корм и ухаживать за потомством.

Потребность в энергии у мелких птиц очень велика, и за день каждая из них поедает корма примерно столько же, сколько весит сама. Кроме того, во многих гнёздах колонии подрастают птенцы, которые также требуют большого количества корма. Птицы-арлекины собирают корм вдалеке от гнезда, улетая на его поиск небольшими стаями. А в окрестностях гнезда ищут корм ткачики-вокло. Они более всеядны, чем птицы-арлекины, и меньше рискуют истощить пищевые ресурсы в окрестностях гнезда. Но колония привлекает слишком многих хищников, которые собираются вблизи гнезда, и потому ткачики-вокло оказываются на поле боя значительно чаще, чем это может показаться на первый взгляд.

Рептилии полога леса пользуются разнообразными методами охоты, но большинство из них охотится из засады и умеет выжидать благоприятный момент длянападения. Среди них встречаются настоящие мастера маскировки, присутствие которых становится очевидным лишь после того, как добыча уже поймана.

Один из сучков дерева – на самом деле не сучок. Он плавно и медленно движется среди листвы эпифитов и лиан, покрывающих ствол дерева. Это животное – один из мастеров имитации, крупный хамелеон-единорог. Удлинённое тело рептилии покрыто морщинистой кожей, имитирующей кору дерева, вдоль боков тянется два ряда роговых бугров, а на голове торчит вперёд длинный роговидный вырост. Окраской и фактурой кожи ящерица старательно имитирует высохший сучок дерева, не вызывая подозрений даже у самых зорких птиц. Он движется очень медленно, осторожно переставляя ноги одну за другой. Ящерица движется во время порывов ветра, когда её движения не выделяются на фоне колышущейся листвы. Шаг за шагом ящерица приближается к ветке, на которой висит гнездо птиц-арлекинов. Но ящерица не собирается атаковать птиц так же, как цепкохвостая древесная гадюка – у неё другие приёмы охоты. За минуту ящерица едва ли проходит пять сантиметров, но ей некуда спешить – её добыча сама подойдёт на нужное расстояние. Ткачики-вокло снуют поодаль, разыскивая насекомых в зарослях папоротника, но ни одна из птиц пока не приблизилась на расстояние, достаточное для атаки. Один глаз ящерицы слегка шевелится, когда она наблюдает за птицами, а тело рептилии подолгу сохраняет неподвижность. Птицы не замечают хамелеона-единорога – их не настораживает слишком медленное передвижение этой ящерицы, и, похоже, они просто не отличают его от окружающих растений. А хамелеон-единорог с каждым порывом ветра приближается к гнезду ещё на один – два шага, рассчитывая добыть на обед кого-то из его обитателей.

Ткачики-вокло храбро ведут себя в отношении врагов, нападающих на гнездо, но иногда хищники охотятся на них самих. Птицы ищут насекомых и один из ткачиков-вокло не заметил, как подлетел слишком близко к затаившемуся хамелеону-единорогу. «Выстрел» языком последовал незамедлительно и пойманная птица сразу же оказалась во рту ящерицы. Большинство хамелеонов имеет небольшой размер и охотится только на насекомых и других мелких животных, которых может удержать присоска на кончике их языка. Но хамелеон-единорог принадлежит к крупным видам, и его добыча намного крупнее: древесные лягушки, мелкие ящерицы, и… птицы. Эта ящерица экипирована для охоты соответствующим образом – кончик языка у него снабжён двумя роговыми крючками; он не только присасывается, но и удерживает пойманную добычу.

Пойманный ткачик-вокло успел предупредить сородичей об опасности, прежде чем его сжали крепкие челюсти рептилии – он издал резкий крик тревоги. В следующий миг рептилия сжала челюсти, и птица погибла. Остальные ткачики-вокло, даже те, кто не видел, как погиб их сородич, взлетели и начали с тревожными криками летать над зарослями эпифитов, пытаясь обнаружить источник опасности. Хамелеон-единорог не мог сохранять неподвижность, заполучив добычу. Рывками ящерица заглотнула пойманного ткачика-вокло, и в этот момент хищник был обнаружен встревоженными птицами. Несколько ткачиков-вокло сели на ствол дерева и лиану рядом с рептилией, и ещё несколько птиц закружилось над хамелеоном в воздухе. К стае ткачиков-вокло присоединились птицы-арлекины, которые услышали тревожные крики защитников гнезда. По мере того, как птицы собирались вокруг рептилии, их смелость росла. Встревоженный их присутствием, хамелеон попытался отпугнуть их. Эта ящерица не может делать резкие выпады или издавать громкие звуки, которые могут отпугнуть мелких, но многочисленных врагов. И хамелеон отпугивает птиц с помощью умения, в котором он особенно преуспел. Ящерица резко меняет окраску на яркую и заметную – чёрную с красно-бурыми поперечными полосами и белыми пятнами на чёрном фоне. Чтобы преувеличить собственные размеры, хамелеон-единорог раздувается и поднимается на выпрямленных лапах, слегка покачиваясь. Ящерица шипит и широко разевает пасть; на какое-то время это отпугивает птиц, и они соблюдают дистанцию. Но постепенно ткачики-вокло, не получая подкрепления угроз со стороны хамелеона, смелеют и начинают атаковать его. Птицы залетают сзади и щиплют шкуру ящерицы. Хамелеон резко машет хвостом и встряхивается, пытаясь отогнать птиц. Он чувствует боль от их укусов, и уходит от них с максимально возможной скоростью. Птицы преследуют рептилию, спасающуюся бегством, но неохотно – он не сопротивляется, и это не стимулирует агрессивное поведение птиц. Только один ткачик остался преследовать хамелеона на протяжении нескольких метров, но его действия сводятся лишь к демонстрациям с раскрытыми крыльями и громким крикам, на которые ящерица обращает мало внимания. Но вскоре и он возвращается к привычной жизни. Хамелеон-единорог, уходя от гнезда, сохраняет предупреждающую окраску, но она постепенно бледнеет по мере того, как отстают преследователи. Когда случайная птица пролетает над ним, он снова «вспыхивает» чёрно-красно-белым узором на несколько секунд, но затем бледнеет. На расстоянии около десяти метров от гнезда ящерица окончательно превращается в невидимку. О случившемся нападении хищнику напоминали лишь ощущение сытости и боль от нескольких кровоподтёков на спине.


День двадцать третий.

День в колонии прошёл без особых происшествий. Птицы добывали корм для птенцов, а защитники колонии несколько раз взлетали, чтобы отогнать крупных птиц, которые слишком задержались в окрестностях гнезда. Вечером птицы собрались в гнезде и стали готовиться к ночлегу. Птицы-арлекины накормили птенцов последний раз за день, а затем взрослые птицы забрались в гнёзда. Ткачики-вокло, не обременённые домашними обязанностями, собрались на крыше гнезда. Там же, но отдельно от них, устроились молодые неразлучники-крошки вместе с родителями. В защите от ночных хищников одни птицы уповают на безопасность гнезда, другие на чуткий сон, а третьи – на присутствие хорошо вооружённых соседей.

Незадолго до захода солнца начали просыпаться ночные хищники. Сумерки в экваториальных областях очень коротки, и вскоре наступит ночь. Поэтому хищникам надо готовиться к ночной охоте до темноты, чтобы не терять времени.

В глубине дупла проснулось и зашевелилось пятнистое существо. В слабом свете заходящего солнца сверкнули зеленоватые глаза, и затем животное вылезло наружу. Это небольшое млекопитающее с кремово-белой шерстью, украшенной чёрными кольцевидными пятнами, похожее на куницу. Однако, это представитель семейства виверровых – длиннотелая птерогенеттула. Она прекрасно приспособлена к жизни в пологе леса. Когда птерогенеттула потянулась, между передними и задними лапами хищника стала заметна эластичная перепонка. Маленький хищник зевнул, широко раскрыв пасть, в которой растут длинные тонкие клыки. Несмотря на внешнюю беззаботность, длиннотелая птерогенеттула ведёт себя очень осторожно. У небольшого животного много врагов, и хищник сам часто рискует стать добычей. Змеи и крупные совы – главные враги этих зверей; остальные хищники просто не могут добраться до вершин деревьев, где обитает птерогенеттула.

Зверёк размял затёкшие после дневного сна мышцы, пробегая по коре дерева со скоростью и ловкостью белки. Растяжимая перепонка не мешает животному бегать, и птерогенеттула с подобным приспособлением не теряет присущей хищникам ловкости. Она бежит по ветке, спрыгивает с неё и планирует в воздухе несколько метров до другой ветки, раскинув лапы и руля длинным хвостом. В кронах деревьев не обязательно быть выносливым бегуном, но умение преодолевать большие расстояния по воздуху жизненно важно.

С каждым прыжком хищник приближается к колонии птиц-арлекинов. У длиннотелой птерогенеттулы в лесу есть несколько охотничьих маршрутов, и один из них пролегает вблизи коллективного гнезда птиц-арлекинов, которые являются любимой добычей хищника. Пока ещё солнце не зашло и в лесу довольно светло для чувствительных глаз ночного хищника. Птицы активны, и птерогенеттула не рискнёт в это время нападать на них – ткачики-вокло и птицы-арлекины вместе легко могут дать ей отпор. Поэтому хищник выжидает около получаса, пока наступит темнота. Животное обследует крону соседнего дерева в поисках случайной мелкой добычи – птерогенеттула охотно ест крупных насекомых и улиток.

Когда солнце заходит и лес погружается в темноту, преимущество оказывается на стороне хищного зверя. Чувствительные глаза и острое обоняние помогают птерогенеттуле успешно охотиться при слабом свете луны и звёзд. Перед нападением хищник прислушивается к голосам птиц в гнезде, оценивая возможность нападения. До ушей животного доносятся лишь отдельные звуки птичьих голосов, едва слышимые на фоне стрекотания сверчков и голосов древесных видов лягушек. Это означает, что обитатели гнезда спят и нападение может иметь успех. Птерогенеттула осторожно спускается по веткам, раскачивается и делает длинный планирующий прыжок, достигая дерева, на котором устроено гнездо птиц-арлекинов. Во время прыжка животное потеряло высоту и опустилось на ветки значительно ниже гнезда. Но это не препятствие для охотника – цепляясь когтями, птерогенеттула полезла по стволу, держась на стороне, противоположной гнезду. Она собирается нападать сверху – так ей легче добыть одну из птиц, спящих на крыше гнезда.

Хищник быстро поднялся наверх, залез на прочную ветку и мягким прыжком, раскинув лапы, спланировал на крышу гнезда. От его толчка массивное гнездо едва заметно качнулось, и откуда-то из толщи гнезда раздался приглушённый голос одной из птиц-арлекинов, потревоженной этим движением. Услышав его, ткачики-вокло проснулись и начали оглядываться, вытягивая шеи. Птерогенеттула прекрасно видела движения встревоженных птиц в темноте. Чтобы не выдать преждевременно своего присутствия, она замерла на краю гнезда. В отличие от неё, ткачики-вокло плохо видят в темноте, но зато хорошо слышат. Шум от неосторожного движения хищника может испортить всю охоту, поэтому птерогенеттула сохраняет неподвижность, а её пятнистая окраска делает животное незаметным в темноте.

Постепенно ткачики-вокло успокаиваются и засыпают один за другим, распушив оперение. Они не подозревают, что с края гнезда за ними наблюдает хищник. Убедившись, что они заснули, птерогенеттула втянула воздух ноздрями, принюхиваясь. Её мускулы напряглись и в следующую секунду хищник сделал мягкий и бесшумный прыжок – прямо в скопление спящих ткачиков-вокло. Острые клыки пронзили тело одной птицы, а когти прижали перья хвоста ещё одного ткачика-вокло. В темноте раздался тревожный птичий крик, и ткачики вспорхнули – все, кроме одного, оказавшегося в зубах хищника. Схваченная за хвост птица вырвалась, оставив два пера в когтях птерогенеттулы. К крикам ткачиков присоединились резкие крики неразлучников-крошек. Попугаи не стали взлетать, но приготовились встретить врага во всеоружии, раскрывая клювы. К голосам птиц снаружи присоединились приглушённые стенками гнезда крики птиц-арлекинов. Вспугнутые ткачики-вокло закружились в темноте над гнездом, словно призраки. Они плохо видят в темноте, и единственным ориентиром, указывающим на местонахождение гнезда, для них служат голоса остальных птиц. Но опасность уже миновала – пятнистый зверь с добычей в зубах спрыгнул с гнезда, раскинул лапы в прыжке, и исчез в темноте, словно призрак. Лишь несколько капель крови и прилипшая к ним пушинка напоминали о том, что ночная тревога была не напрасной.

Птерогенеттула слышала позади себя крики птиц, но они становились всё тише и тише. В зубах она несла ещё тёплое тело птицы – неплохая добыча на сегодняшнюю ночь. Почувствовав приближение ствола дерева, хищник изогнулся, раскрыл передние лапы, чтобы затормозить полёт, и вытянул вперёд задние. Птерогенеттула отточенным движением опустилась на ствол и пробежала наверх, цепляясь за кору. Добравшись до толстой ветки, поросшей мхом, она принюхалась, чтобы убедиться, что никто не посягнёт на её добычу. Убедившись, что поблизости есть лишь маленькая квакша, занятая брачными трелями, хищник положил добычу на мох, обнюхал её и начал есть.


День тридцатый.

Не всем птенцам, которые вывелись в колонии, удастся дожить до самостоятельности. Некоторые из них погибли от голода, когда один или оба родителя стали жертвой хищников. В одном из гнёзд птенцы ослабли из-за нападения кровососущих паразитов и вряд ли смогут прожить ещё несколько дней. Нижний «пригород» колонии подвергся нападению бродячих муравьёв. Это большая редкость для верхнего яруса леса, но один раз свирепые бродячие муравьи смогли подняться по стволу дерева на такую высоту и объели до костей всех обитателей гнезда, которые не смогли спастись. В остальных гнёздах птенцы, которым удалось выжить, уже начали оперяться. Пока они выглядят очень неаккуратными – у них вылезает птенцовый пух, а зачатки маховых и рулевых перьев появляются в виде жёстких роговых трубок на краях крыльев и кургузом хвосте. Постепенно они начинают разворачиваться в виде кисточек на вершинах.

Хищники не оставляют колонию без внимания. Кошкоголовый нетопырь регулярно появляется в окрестностях гнезда птиц-арлекинов, пытаясь напасть на его обитателей. Обычно эта летучая мышь охотится поодаль от гнезда, выбирая жертву среди одиноких птиц, которые не могут одновременно добывать корм и следить за окружающей обстановкой. Но иногда рукокрылый хищник отваживается нападать на обитателей колонии прямо у гнезда.

Самец кошкоголового нетопыря решил рискнуть и напасть на гнездо. Возле гнезда всегда можно найти добычу – множество птиц-арлекинов снуёт вблизи входов в гнездо, а на крыше сидят ткачики-вокло, оглядывая окрестности в поисках хищников. Хищная летучая мышь не спешит нападать – самец взлетел в скопление ветвей, старясь держаться подальше от гнезда. Словно огромный мохнатый паук, он переполз к концу ветки и повис на ней, держась только задними лапами. Под его весом тонкая ветка сильно прогнулась. Несколько минут он выжидал удобный для атаки момент, а затем раскрыл крылья и бросился к гнезду. Отпущенная им ветка выпрямилась, и шум листвы заставил нескольких птиц из колонии взглянуть вверх. Но они стали смотреть в гущу листвы, и не сразу заметили, что в сторону гнезда летит кошкоголовый нетопырь. Хищник успел хорошо разогнаться, и испуганные птицы бросились от него врассыпную. Вытянув когтистые задние лапы, кошкоголовый нетопырь пронёсся у самого края гнезда. В стремительном полёте он сумел схватить в воздухе птицу-арлекина, случайно оказавшуюся поблизости, и его острые когти моментально убили добычу.

Сделав крутой вираж, хищная летучая мышь полетела прочь от гнезда, слыша за собой голоса испуганных птиц. Кошкоголовый нетопырь унёс птицу в лес и нашёл на одном из деревьев давно знакомое удобное место для разделки добычи – прочную горизонтальную ветку, скрытую среди листвы. Он всегда помечает такие места запахом из специальных желёз и мочой, подновляя метки после каждого дождя. Листва помогает хищнику оставаться незаметным, чтобы на его добычу не позарился более сильный конкурент. Найдя любимую ветку, кошкоголовый нетопырь зацепился за неё свободной лапой и повис на ней вниз головой. Дополнительно он зацепился за ветку большим пальцем одного крыла. Птица – это добыча, с которой приходится повозиться перед тем, как съесть: сначала её приходится освободить от неудобоваримых перьев, а это требует времени. Кошкоголовый нетопырь умеет это делать довольно ловко: он хватает добычу зубами за голову и начинает ощипывать, выдирая пучки перьев свободной задней лапой. Он ощипывает добычу не полностью – крылья и голова остаются в перьях. Закончив с этим, хищник поедает мясо птицы прямо вместе с мелкими костями, выедая в основном мускулы груди и ног, а также часть внутренностей. Через полчаса после начала трапезы хищник просто бросает вниз обглоданный позвоночник птицы с головой и обрывками крыльев. После еды самец кошкоголового нетопыря наспех приводит себя в порядок: когтем большого пальца крыла летучая мышь смахивает перья, прилипшие к морде, и длинным языком вылизывает морду и шерсть на груди. Ему нужно кормить самку и потомство, и он отправляется к ним. Вряд ли самому охотнику достанется даже четверть проглоченного мяса.


День сорок третий.

Птенцы птиц-арлекинов и ткачиков-вокло хорошо развились. Их оперение почти полностью развернулось, и они уже выглядят похожими на взрослых птиц. В некоторых местах перья ещё не полностью отросли, и птенцы выглядят оборванными. Но им уже недолго осталось сидеть в гнезде – вскоре они покинут родной дом и начнут самостоятельную жизнь, полную опасностей. Но часто опасность сама приходит в колонию. Кошкоголовый нетопырь регулярно нападает на колонию, хотя ему не всегда удаётся поймать кого-нибудь из обитателей гнезда. Он использует колонию птиц как постоянный и бесперебойный источник корма – здесь всегда можно найти подходящую добычу, а самка и особенно подрастающий детёныш требуют достаточно много корма. Детёныш уже достаточно хорошо развился – он активно ползает по стенкам дупла и уже мало зависит от материнского молока. Часто он выпрашивает корм не у самки, а прямо у самца. Через несколько дней, если обстоятельства будут складываться так же хорошо, самка сможет оставлять его одного и охотиться вместе с самцом. Но пока самка и детёныш получают корм только от самца, и он предпочитает охотиться там, где охотничий успех гарантирован.

Самец кошкоголового нетопыря преуспел в охоте на птиц-арлекинов. Часто он нападал на колонию открыто, не выжидая удобного момента, и благодаря внезапности нападения ему удавалось схватить добычу раньше, чем ткачики-вокло собирались, чтобы дать ему отпор. Но в этот день рукокрылому хищнику не удалось успешно завершить нападение. Когда он бросился к гнезду, ткачики-вокло время заметили его и подняли тревогу. Когда хищник приблизился к гнезду, ему навстречу взлетела целая стая агрессивно настроенных защитников гнезда – ткачики-вокло, птицы-арлекины, и даже пара неразлучников-крошек, чьё потомство лишь несколько дней назад выбралось на верх гнезда. Все птицы ведут себя очень смело и агрессивно. Они нападают на самца кошкоголового нетопыря, держась подальше от его опасных челюстей, клюют его в спину и живот, и бьют крыльями. Перепончатые крылья летучей мыши очень уязвимы, и кошкоголовый нетопырь, оказавшись в окружении, старается избегать столкновения с птицами, чтобы не повредить крылья. Но ткачики-вокло, которым многочисленность придала смелость, атакуют его крылья и повреждают летательную перепонку зубцами, растущими на нижней челюсти. Результат их нападения превосходит все ожидания – тонкая летательная перепонка на одном крыле самца рвётся, и хищная летучая мышь падает на крышу одного из гнёзд, будучи не в состоянии держаться в воздухе.

Упав на гнездо, кошкоголовый нетопырь сразу потерял все свои преимущества перед птицами. Подобно почти всем рукокрылым, он чувствует себя очень неуверенно, находясь на ровной поверхности. Вывернутые коленками назад задние лапы и превратившиеся в крылья передние конечности позволяют ему лишь неуклюже ползти по крыше гнезда.

Птицы окружили врага, ползущего по их гнезду; теперь он полностью в их власти. Будучи не в своей стихии, кошкоголовый нетопырь может лишь оскаливать зубы, отгоняя окруживших его птиц, и издавать высокочастотный визг на грани ультразвука, который птицы с трудом могут вытерпеть. Поверженному хищнику приходится сдерживать напор птиц, окруживших его. В человеческую эпоху и в неоцене птицы точно так же ведут себя, если обнаружат сову или иного пернатого хищника. Собравшись стаей, обитатели гнезда кричат и клюют хищную летучую мышь. Неразлучники-крошки проявляют воинственность, совершенно несоизмеримую с их размером – недалеко от хищной летучей мыши на крыше гнезда сидят их птенцы, которые тревожно кричат, испуганные появлением этого чудовища. Маленькие попугаи смело бросаются на летучую мышь и кусают её в крылья, раздирая до крови летательную перепонку. Ткачики-вокло набрасываются на спину хищника, а одна из птиц, сев на шею кошкоголового нетопыря, больно клюнула хищника в голову. Птицы не знают жалости к врагу и действуют строго по врождённой инстинктивной программе: они просто прогоняют врага, и, если враг уходит не так быстро, как нужно, их агрессивность только возрастает.

Хищник обречён на смерть. Крыло нетопыря сильно повреждено: между пальцами правого крыла тянется длинный порез от середины до края крыла, и на обоих крыльях есть несколько сквозных ран, нанесённых птицами. Он уже никогда не сможет летать: даже если летучая мышь уйдёт живой из гнезда своей бывшей добычи, кто-то из хищников найдёт его прежде, чем раны смогут зажить. И в любом случае летучая мышь погибнет от голода – пока она не может летать, она не может охотиться.

Птицы гонят кошкоголового нетопыря на край крыши коллективного гнезда. Летучая мышь ползёт, пытаясь спастись от окруживших её врагов, повисает на краю гнезда, а затем срывается и падает вниз. Оказавшись в воздухе, кошкоголовый нетопырь инстинктивно раскрыл крылья и замахал ими. Но разорванное крыло животного бесполезно в полёте, и раненая летучая мышь полетела вниз, вращаясь в воздухе, словно опавший лист дерева. Где-то в подлеске самец кошкоголового нетопыря разбился насмерть. Его тело станет кормом для падальщиков и случайных хищников, и вряд ли пролежит нетронутым дольше нескольких часов.


День сорок четвёртый.

Самка кошкоголового нетопыря всё ещё ожидает своего самца с добычей. Бывало, что он задерживался во время охоты, но никогда не отлучался надолго. Если он не вернётся в течение этого дня, то к вечеру она, повинуясь инстинкту самосохранения, съест детёныша и покинет дупло, начав самостоятельную жизнь. Судьба детёныша висит на волоске, но самка не торопит события. Она лишь прислушивается к звукам, доносящимся снаружи, ожидая услышать знакомый шум крыльев и царапанье когтей по коре.

Вместо этого самка летучей мыши слышит иной звук – тихое, монотонное и продолжительное шуршание. Нет царапанья когтей, нет характерного хлопанья крыльев птицы или летучей мыши – лишь однообразный звук, который слышится всё более явственно. Хищник сам может оказаться добычей для другого хищника – таков порядок вещей в мире дикой природы.

Сухая мелкая чешуя шуршит об кору дерева – цепкохвостая древесная гадюка поднимается по стволу. Она почувствовала запах самки кошкоголового нетопыря и её детёныша, и теперь готовится к охоте. Раздвоенный язык змеи непрерывно исследует воздух, уточняя направление, в котором находится добыча. Наконец, рептилия ощутила запах летучих мышей особенно отчётливо, а затем увидела край дупла, в котором спрятались самка кошкоголового нетопыря и её детёныш.

Слух не подвёл самку нетопыря. Она не ошиблась – это был не самец, которого она тщетно дожидалась, а чужак, к тому же очень опасный. Она осторожно столкнула со своего тела детёныша, который пытался уцепиться за её шерсть, и осторожно оттеснила его в верхнюю часть дупла. Детёныш не понимал, почему мать так обращается с ним, но не стал сопротивляться, когда ощутил в движениях своей матери страх. Он заполз под самый свод дупла, и оттуда стал наблюдать за происходящим. А самка оскалила зубы и поползла по стенке дупла, готовясь дать отпор непрошенному гостю.

Расширенная плоская голова рептилии показалась в дупле, где укрылись летучие мыши. Змея представляет реальную опасность для летучих мышей, и даже хищник вроде кошкоголового нетопыря имеет очень мало шансов на выживание, оказавшись лицом к лицу с этой рептилией. Самка, движимая материнским инстинктом, однако, не отступает. Она шипит и широко разевает рот, показывая крупные зубы, которыми эти животные разгрызают кости добычи. Но змею не останавливает такая демонстрация. Она словно гипнотизирует самку летучей мыши, глядя на неё немигающим взглядом. Летучая мышь не отваживается вступать в схватку – она не смогла бы выиграть поединок с древесной гадюкой. Она лишь демонстрирует зубы, рассчитывая на то, что змея отступит. Но рептилия голодна. Она бросается на летучую мышь, быстро наносит ей ядовитый укус, и сразу же отдёргивает голову. Яд проник в кровь летучей мыши. У животного быстрый обмен веществ, и действие яда проявилось незамедлительно. Самка кошкоголового нетопыря почувствовала, что ей не хватает воздуха, затем её лапы ослабели и она свалилась на дно дупла, в слой древесной трухи и гнилушек, распугивая термитов и тараканов, которые жили там. Через несколько секунд летучая мышь была мертва.

Змея поползла внутрь дупла, высовывая язык – она разыскивала добычу по запаху. Благодаря чувствительному обонянию рептилия быстро нашла тело самки кошкоголового нетопыря. Она схватила мёртвое животное загнутыми остроконечными зубами и легко вытащила его из дупла. Зацепившись хвостом за ветку дерева, рептилия начала заглатывать добычу. Она аккуратно развернула тело жертвы головой вперёд и начала буквально «натягивать» на него раскрытую пасть, сильно растянув кости челюстей на эластичных связках. Хотя добыча сравнительно крупная, цепкохвостая древесная гадюка проглатывает её, лишь слегка напрягаясь. Последними в пасти змеи скрылись кончики крыльев. После сытного обеда змея «зевнула», широко раскрыв рот; связки между костями сократились, ставя челюстные суставы на место. Теперь ей нужны лишь тепло и покой – рептилия лениво развернулась и поползла вниз по лиане, разыскивая место, нагретое лучами солнца, проникающими через полог леса.

Детёныш кошкоголового нетопыря остался один, и он обречён на медленную смерть – ни один взрослый сородич, даже если найдёт его, не будет о нём заботиться. Возможно даже, что взрослый сородич просто съест его, если обнаружит.

Через два дня осиротевший детёныш кошкоголового нетопыря погиб от истощения и обезвоживания.


День пятьдесят шестой.

Молодые птицы-арлекины и ткачики-вокло достаточно хорошо развились. Большинство молодых птиц обоих видов уже покинуло гнёзда и сидит на верхней стороне гнезда. Они отличаются от взрослых птиц более тусклой окраской. У молодых птиц-арлекинов пока нет характерного белого кольца кожи вокруг глаз, а красный цвет в оперении заменён буроватым. Молодые птицы садятся на крышу гнезда, и постепенно она оказывается почти сплошь покрыта ими. Ткачики-вокло с трудом находят место, чтобы сесть на любимое место. Молодые птицы-арлекины продолжают покидать гнёзда, и для них уже не хватает места на гнезде. Они неуклюже вспархивают, рассаживаясь на ближайших ветвях и лианах. Молодые птицы кажутся совершенно одинаковыми, однако родители никогда не ошибаются, разыскивая собственное потомство среди множества похожих птиц по голосу. Ткачики-трикстеры нового поколения готовятся покинуть гнездо, но они сделают это немного позже, когда молодые птицы-арлекины уже покинут родительскую колонию. Птенец ткачика-вокло, выклюнувшийся из подложенного яйца, также успешно развился в гнезде этих птиц. Всем молодым птицам предстоят суровые испытания – родители будут заботиться о них лишь несколько следующих дней, и далее им придётся самим заботиться о собственной безопасности и добывать себе корм.

Природа готовит молодым птицам множество испытаний, и первые из них начинаются сразу же, как только молодняк покинул защищённые гнёзда. Птицы не заметили зловещий острокрылый силуэт, мелькнувший на фоне крон самых высоких деревьев. Кошкоголовый нетопырь снова угрожает безопасности обитателей колонии. Но это уже другая особь, которая заняла территорию, опустевшую после гибели прежнего хозяина и его самки. Он находится в значительно лучшем положении: на достаточно большом расстоянии от гнезда, слабо защищённые ткачиками-вокло и взрослыми особями своего вида, сидят многочисленные молодые птицы-арлекины. Это хорошая добыча – глупые и неопытные, плохо летающие птицы, которые плохо представляют себе, какую опасность несёт им эта крупная летучая мышь. Они не насторожились, когда крупный самец кошкоголового нетопыря появился вдалеке, а когда раздался первый сигнал тревоги, крылатый хищник был уже совсем рядом, и спасаться от него было поздно. Прежде, чем ткачики-вокло и несколько взрослых птиц-арлекинов напали на него, самец нетопыря выхватил одну молодую птицу прямо из общей массы и взмыл вверх. Увёртываясь от нападающих ткачиков-вокло, он полетел зигзагами, резко меняя направление движения. Птицы-арлекины также участвовали в защите гнезда, и несколько птиц этого вида присоединилось к стае защитников колонии уже во время погони за хищником. Преследуемый кошкоголовый нетопырь, не выпуская из когтей добычу, набрал скорость и скрылся среди ветвей. Когда враг пропал из виду, тревога в колонии прекратилась. Ткачики-вокло снова заняли место на крыше гнезда, расталкивая молодых птиц-арлекинов и молодняк собственного вида, а птицы-арлекины принялись кормить свои выводки.


День шестидесятый.

Некоторые молодые птицы чувствуют себя достаточно самостоятельными и больше не нуждаются в материнской заботе. Они делают первые шаги к самостоятельной жизни уже в окрестностях гнезда. Ещё не умея достаточно хорошо летать, они перепархивают с ветки на ветку, ковыряются в зарослях мха и расклёвывают отслаивающиеся куски коры в поисках насекомых, которые прячутся под ними. Детство некоторых животных может длиться годами, но птицы-арлекины буквально торопятся жить. Они очень быстро достигают половой зрелости и успевают в течение года вырастить несколько выводков птенцов. Молодые птицы-арлекины, выклюнувшиеся последними, ещё только покидают родные гнёзда, а их сородичи, которые старше всего лишь на три-четыре дня, уже покидают колонию. Для птиц-арлекинов очень характерна привязанность к сородичам в любом возрасте. Поэтому они улетают из родной колонии целой стаей, и начинают вести самостоятельную жизнь. У их соседей, неразлучников-крошек, связь родителей и их потомства очень сильна и рвётся постепенно. Молодые попугаи из первых выводков ещё держатся в окрестностях колонии птиц-арлекинов, перекликаясь с родителями и их соседями громкими голосами. В отличие от них, родственные связи у птиц-арлекинов рвутся очень легко. Когда молодые птицы покидают колонию, их родители также расстаются – самец просто прогоняет самку из своего гнезда. Так завершается цикл гнездования у птиц-арлекинов.

Молодые птицы, улетев из родного гнезда, продолжают искать корм, пока в лесу светло. Первая ночь вне гнезда уже сама по себе становится испытанием для молодых птиц-арлекинов. Мир поворачивается к ним непривычной, новой и опасной стороной. Тепло, уют и безопасность родительского гнезда остались в прошлом, и молодые птицы должны приспосабливаться к новой жизни. Когда на лес опускается ночная темнота, они собираются на ночлег на ветке, тесно прижавшись друг к другу. Их спасение – только в их количестве: сразу несколько десятков молодых птиц сидят на нескольких тонких веточках, прогибающихся под их весом. Это защита от лазающих хищников: если они решат подкрасться к спящим птицам, ветка начнёт дрожать под их лапами, и птицы почувствуют опасность. Но некоторые хищники могут добыть спящую птицу, минуя это препятствие. Длиннотелая птерогенеттула, выбравшись из своего укрытия, обнаружила спящих птиц-арлекинов, и во время плавного прыжка сумела выхватить одну птицу прямо из середины стаи.

В течение нескольких последующих дней большинство гнёзд в колонии опустело и молодые птиц покинули окрестности гнезда. Но некоторые родители из числа птиц-арлекинов ещё продолжают заботиться о потомстве. Их подопечный, наконец, покидает гнездо и вылезает. Он цепляется за стенки гнезда, неуклюже карабкаясь на крышу гнезда. Это не их собственный птенец, а кукушонок. Хотя это самец, его ювенильное оперение делает его похожим на молодых птиц-арлекинов и самок его собственного вида. Поэтому кукушонок находится в безопасности, даже если рядом с ним сидят взрослые ткачики-вокло. Подчиняясь инстинкту, приёмные родители кормят его и продолжат заботиться о нём, пока он не покинет колонию. Пока подкидыш требует заботы, пока его рот призывно открыт в ожидании корма, родительская пара птиц-арлекинов не распадётся. А в это время самцы-сородичи уже начинают строить и ремонтировать гнёзда, готовясь к новому гнездовому циклу. Родители подкидышей уже не успеют к новому гнездовому циклу, докармливая кукушонка. Но в этом есть неожиданная обратная сторона: подчиняясь ритму гнездования, организм птицы-арлекина работает на износ. Но перерыв в гнездовании даст приёмным родителям кукушонка возможность восстановить силы для последующего гнездования, и, возможно, оно будет удачнее.

Бестиарий

Зонтичная птица-арлекин (Scurrulornis rubrocephalus)

Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)

Семейство: Птицы-венценосцы (Umbellornitidae)

Места обитания: Центральная Африка, затопляемые леса в бассейне Конго.


Этот вид – дальний родственник золотоспинной птицы-венценосца, отличающийся от неё особенностями анатомии и поведения. Эта птица – значительно более мелкая: размером с воробья. Основная окраска тела чёрная, на голове самцов – подвижный оранжево-красный хохолок. Перья хохолка несут опахало только на верхней трети длины. У самок хохолок более короткий, тёмно-вишнёвого цвета. Вокруг глаз у птиц обоих полов белые кольца голой кожи. Под крыльями у самцов – ярко-красные пятна. Окраска взрослого самца напоминает пёстрый лоскутный костюм Арлекина – отсюда и название птицы.

Эта птица питается преимущественно насекомыми, хотя может поедать мелкие семена разных деревьев. В связи с этим клюв этого вида более тонкий, чем у родственных видов.

В отличие от золотоспинного собрата, зонтичная птица-арлекин – строгий моногам. Однако он не избегает общества себе подобных, хотя это проявляется несколько иначе: птицы этого вида строят огромное коллективное гнездо, занимая облюбованное дерево на много лет. Гнездо строится и подновляется членами колонии практически круглый год. Оно разбито на множество «квартир», в которых обитают гнездящиеся пары птиц. Брачные пары у этих птиц образуются на один сезон гнездования, а гнездо «наследуется» самцом. Он же подновляет гнездо и исполняет возле него ритуал привлечения самки. Для этого самец вцепляется когтями в край гнезда и повисает на нём вниз головой, раскрыв крылья так, что становится видна красная окраска боков. При этом он призывно стрекочет. Если самка готова образовать с ним пару, она просто залетает в гнездо, а самец забирается следом за ней.

В кладке птицы-арлекина 5 – 7 яиц, обе птицы насиживают кладку попеременно в течение 14 дней, а затем вместе выкармливают птенцов. В возрасте 5 недель птенцы покидают гнездо, после чего родители докармливают их около недели. Когда птенцы покидают своих родителей, пара распадается, а самец отдыхает и готовит гнездо к новому циклу размножения. Всего за год в одном гнезде может быть сделано до 4 выводков. Молодая птица становится половозрелой в возрасте 4 месяцев.

Эффективность размножения у птиц этого вида повышена за счёт особенностей поведения: для обороны гнёзд у птиц-арлекинов применяется коллективная защита. Обнаружив врага – змею, крупную ящерицу или мелкого хищного зверя, птицы налетают на него всей стаей, отгоняя от гнезда.

Несмотря на такие особенности поведения, позволяющие эффективно выживать, продолжительность жизни у этой птицы очень мала - не больше 3 лет. Это общая черта всех животных, имеющих небольшие размеры тела.

Ткачик-вокло (Voklo tutor)

Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)

Семейство: Ткачиковые (Ploceidae)

Место обитания: Центральная Африка, дождевые леса. Ареал совпадает с ареалом птицы-арлекина.


В процессе эволюции различные виды птиц независимо друг от друга переходили к гнездовому паразитизму – подкладывали яйца в гнёзда других птиц, и приёмные родители выращивали молодняк вида-паразита. Общеизвестный пример таких птиц – кукушки. Менее известны гнездовые паразиты из числа гусеобразных, например, жившая в эпоху человека южноамериканская утка Heteronetta (в неоцене её своеобразным аналогом является азиатская райская утка-кукушка). Среди певчих птиц гнездовые паразиты существовали среди ткачиков, вдовушек и трупиалов.

В неоцене отношения гнездового паразитизма среди птиц продолжили развиваться, и привели к формированию целого ряда видов птиц, демонстрирующих различные виды этого явления.

В лесных районах Африки обитает семейство птиц-венценосцев, характерным представителем которого является зонтичная птица-арлекин, мелкий вид, образующий многочисленные колонии, гнездящиеся совместно в огромном плетёном гнезде. Эти птицы совместно защищают гнездо от различных хищников, но в процессе эволюции у них появился своеобразный «наёмник», который помогает ещё успешнее защищать общее гнездо. Его «платой» за это является возможность подложить яйцо в гнездо птицы-арлекина. Этот вид – ткачик-вокло (вокло – вороватый дух в мифологии одного из африканских народов).

Эта птица хорошо приспособилась к сосуществованию с птицами-арлекинами, которые сравнительно спокойно относятся к присутствию ткачика-вокло в своей колонии. Ткачик-вокло резко отличается по окраске от своего хозяина: это птица чёрно-белой расцветки с ярким голубым блеском на чёрных участках оперения. У него белые голова, шея, передняя часть спины и подхвостье, чёрные грудь, живот, крылья и хвост. Клюв и ноги ткачика-вокло желтовато-коричневые. Птица имеет короткие округлые крылья и широкий хвост. Он немного массивнее птицы-арлекина, и отличается крепким толстым клювом. На нижней челюсти этой птицы недалеко от кончика подклювья есть пара острых роговых зубчиков. С помощью этих зубчиков птица наносит укусы хищникам, нападающим на колонию птицы-арлекина.

Любой наёмник требует оплаты, и ткачик-вокло не исключение. Эта птица не умеет строить гнёзда и не выращивает потомство самостоятельно, а подбрасывает свои яйца для инкубации птицам-арлекинам. В среднем, в каждом третьем гнезде птиц-арлекинов растёт подкидыш – птенец ткачика-вокло. В отличие от птенцов кукушек или медоуказчиков, птенцы этого вида не уничтожают выводок птицы-арлекина и благополучно дорастают до выхода из гнезда. Молодые особи ткачика-вокло по окраске также похожи на птенцов вида-хозяина, и к ним не проявляют агрессии ни приёмные родители, ни взрослые ткачики-вокло. Часто ткачик-вокло подкладывает яйца в гнёзда ткачика-трикстера, другого вида, живущего в колониях птицы-арлекина. Края слизистой оболочки рта у птенцов этого ткачика имеют голубой блеск, хорошо заметный в полумраке гнезда.

Вид-защитник, даже такой ценой, как выращивание его птенцов – выгодное приобретение для мелких зонтичных птиц-арлекинов. Конечно, птица-арлекин и сама может защитить гнездо, но при таком типе отношений защита просто перекладывается на другой вид птиц. Поведение ткачика-вокло по отношению к врагам колонии очень агрессивное. На специфический сигнал тревоги собирается стая этих птиц, которые совместно нападают на агрессора. Причём такие птицы патрулируют даже дальние подступы к гнезду, не допуская к колонии любых животных, передвигающихся в пологе леса, даже не опасных для гнезда. Они садятся на ветку между возможным агрессором и гнездом и наблюдают за чужаком. Если он проходит мимо, птицы продолжают обычную жизнь. В противном случае защитники колонии начинают агрессивные демонстрации, а затем следует совместное нападение. На такой сигнал могут откликаться и птицы-арлекины, и при большой опасности они также участвуют в атаке.

Ткачик-вокло не является пищевым конкурентом птицы-арлекина. Он поедает крупные твёрдые семена, раскалывая их сильным клювом, добавляя к рациону почки деревьев и плоды с плотной кожурой, которую легко прокусывает. Как белковую подкормку ткачик-вокло поедает жуков с крепким панцирем. Молодые птицы этого вида ведут совсем другой образ жизни, чем взрослые особи. В начале самостоятельной жизни они имеют коричневое оперение, живут небольшими стайками в лесу и питаются насекомыми. С наступлением половозрелости, в возрасте 8 месяцев, они приобретают окраску взрослых птиц и поселяются в колонии птицы-арлекина.

Ткачик-трикстер (Paravoklo trickster)

Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)

Семейство: Ткачиковые (Ploceidae)

Место обитания: Центральная Африка, дождевые леса. Ареал совпадает с ареалом птицы-арлекина и ткачика-вокло.


Длительная совместная эволюция колониальных птиц привела к образованию видов, тесно связанных со своими соседями на разных стадиях жизненного цикла. Для одних видов соседи по колонии – надёжные сторожа, для других – приёмные родители. В колониях птицы-арлекина, обитателя конголезских лесов, селится несколько видов птиц, находящихся в разных отношениях с видом-основателем колонии. Здесь они находят безопасное место для выведения потомства, поскольку колония охраняется как самими птицами-арлекинами, так и некоторыми видами, обитающими совместно с ними. Одним из «охранников» птицы-арлекина является ткачик-вокло, чёрно-белая птица, имеющая очень агрессивное поведение и запоминающуюся чёрно-белую окраску. И среди обитателей колонии есть особый вид-имитатор, который подражает по окраске и повадкам ткачику-вокло, таким способом обеспечивая себе безопасность. Это ткачик-трикстер, его дальний родственник, сильно отличающийся поведением от своего воинственного «кумира». У него совершенно иные брачные призывы и иной тип ухаживания в брачный сезон, но самое главное различие в поведении этих птиц состоит в том, что эта птица самостоятельно выращивает потомство.

Ткачик-трикстер (название буквально означает «шутник») похож по окраске и облику на ткачика-вокло, но имеет ряд отличий. Он немного мельче и имеет более лёгкое сложение; у него тонкий конический клюв, предназначенный для добывания насекомых – ткачик-трикстер разыскивает насекомых под корой и в подгнивающей древесине. Также он отличается от ткачика-вокло более обширной областью белого оперения на спине – белые перья достигают почти оснований маховых перьев. Подхвостье у этого вида тёмное, а чёрный цвет на оперении имеет не голубой, а слабый фиолетовый отблеск. Клюв и лапки у этой птицы чёрные. Ткачик-трикстер очень точно имитирует агрессивный крик ткачика-вокло (отсюда название), но во время обороны гнездаткачики-трикстеры не нападают на врага, предпочитая оставаться возле гнезда.

Этот ткачик селится только в колониях птицы-арлекина; в каждой колонии встречается две – три пары этого вида. Ткачики-трикстеры образуют прочные семейные пары, которые могут гнездиться несколько лет подряд, распадаясь только при смерти одного из партнёров. Гнездо этих птиц не отличается от гнёзд птицы-арлекина, и часто ткачики-трикстеры просто занимают и слегка переустраивают покинутое гнездо птиц-арлекинов, ремонтируя его стены и заменяя часть подстилки. Они гнездятся несколько раз в год, в том числе тогда, когда птицы-арлекины не размножаются.

Ткачик-трикстер изредка может выращивать птенцов ткачика-вокло. В отличие от птиц-арлекинов, эти ткачики всегда агрессивно ведут себя в отношении любых птиц, которые пытаются проникнуть в их гнездо. Поэтому ткачики-вокло, несмотря на воинственность по отношению к врагам колонии, реже пользуются услугами этого вида для выращивания потомства. В кладке ткачика-трикстера до пяти яиц, насиживание длится до 15 дней. Птенцы этого вида имеют «неоновые» участки эпителия по краю слизистой оболочки рта, которые в полумраке гнезда светятся желтоватым светом.

Неразлучник-крошка (Micragapornis pusillus)

Отряд: Попугаеобразные (Psittaciformes)

Семейство: Попугаевые (Psittacidae)

Место обитания: Экваториальная Африка, влажные тропические леса.


В эпоху человека крупные виды попугаев сильно пострадали от деятельности человека. Много видов этих птиц исчезло в историческую эпоху из-за охоты и разрушения мест обитания. Поэтому в неоцене даже крупные попугаи являются потомками голоценовых видов мелкого и среднего размера. Неразлучники (род Agapornis) – мелкие и многочисленные виды попугаев, которые выжили в эпоху человека благодаря своим мелким размерам. В остатках лесов сохранились достаточно многочисленные популяции этих птиц. Кроме того, некоторые виды этих попугаев не избегали антропогенных ландшафтов. Темп размножения и быстрая смена поколений позволили им успешно выживать в условиях быстрого изменения среды обитания. Некоторые потомки этих птиц стали довольно крупными – например, мадагаскарские ложноара. Но другие виды остались небольшими птицами. К их числу относится неразлучник-крошка, житель дождевых лесов Экваториальной Африки.

Это мелкий вид попугаев – длина тела взрослой птицы не больше 10 см вместе с коротким широким хвостом. В окраске верхней части тела преобладает ярко-зелёный цвет с более тёмными пятнами на крыльях. Нижняя часть тела лазорево-голубая. Такая окраска попугая плохо заметна при взгляде как сверху, так и снизу. На передней части головы у взрослых птиц обоих полов есть розовая «маска», окаймлённая тонкой полосой чёрных перьев. У молодых птиц такой «маски» нет, она появляется только в возрасте около 8 месяцев. Клюв чёрный, с блестящей поверхностью. Самец и самка не отличаются друг от друга окраской.

Крылья и хвост этого попугая короткие и округлые, но птица является прекрасным летуном. Полёт неразлучника-крошки быстрый и прямолинейный, но при необходимости (например, спасаясь от хищной птицы) попугай умеет ловко летать среди веток и лиан, совершая резкие повороты.

Этот вид живёт в коллективном гнезде птицы-арлекина. Неразлучник-крошка не участвует в охране гнезда, но пользуется безопасностью, которую обеспечивают другие виды птиц, в том числе хозяева гнезда. Он образует маленькие колонии из нескольких гнездящихся пар внутри колонии птицы-арлекина. Среди гнездящихся пар этих попугаев нет строгой иерархии, но соседи хорошо помнят друг друга и предпочитают гнездиться среди знакомых птиц. Новичок, попавший в колонию этих попугаев, должен вначале установить социальные связи со старожилами гнезда. Только в этом случае он сможет успешно найти пару и начать гнездиться.

Неразлучник-крошка умеет строить трубообразные плетёные гнёзда из растительных волокон. Но чаще всего он просто занимает старые гнёзда в колонии птицы-арлекина, и только подновляет их с помощью прочных волокон из листьев пальм и древесной коры. В кладке этих птиц бывает до четырёх яиц со скорлупой белого цвета. Инкубация длится около 3 недель; насиживает преимущественно самка. Птенцы голые и слепые, как у всех попугаев. Около 25 дней после выклева они сидят в гнезде, постепенно оперяясь. Молодые птицы становятся способными к гнездованию в возрасте около 9 месяцев.

Непарная карликовая кукушка (Nanocuculis dimorpha)

Отряд: Кукушкообразные (Cuculiformes)

Семейство: Кукушковые (Cuculidae)

Место обитания: Экваториальная Африка, дождевые леса Конго.

В эпоху неоцена дождевые леса снова восстановились на огромных площадях, откуда отступили под влиянием оледенения и хозяйственной деятельности человека. Полог леса предоставляет собой средоточие многообразия жизненных форм в лесу. Здесь сконцентрированы основная биомасса и разнообразие обитателей леса, и встречается большое количество узкоспециализированных видов.

Характерный обитатель полога леса, птица-арлекин, образует крупные гнездовые колонии, в которых поселяются разнообразные птицы – ткачики, попугаи, и другие виды. Один из ткачиков, ткачик-вокло, является гнездовым паразитом птицы-арлекина. Он «платит» за это, охраняя колонию, где выращиваются его птенцы. Но у птицы-арлекина есть ещё один гнездовой паразит, который совершенно не собирается каким-то образом «оплачивать» услуги по выращиванию его птенцов. Это непарная карликовая кукушка – вид, приспособившийся подкладывать яйца мелким птицам, гнездящимся в закрытых и плетёных гнёздах. Птицы, гнездящиеся в гнёздах такого типа, защищены от гнездового паразитизма крупных кукушек и других гнездовых паразитов, которые просто физически не могут проникнуть в их гнездо, а их птенец не может выбраться из такого гнезда. Но непарная карликовая кукушка благодаря своим небольшим размерам успешно подбрасывает яйца в крытые гнёзда. Это птица размером немного крупнее воробья.

Самец и самка этого вида птиц сильно отличаются по расцветке, отсюда название «непарная». Эта особенность вида связана с разной ролью самцов и самок в процессе размножения этих кукушек.

Самец этого вида имеет очень яркую окраску, заметную издалека. Основной цвет его оперения ярко-голубой, а вокруг глаз есть участок оголённой кожи жёлтого цвета. Он примерно наполовину тяжелее самки, с более длинным хвостом. Самка своей внешностью имитирует птицу-арлекина: она чёрная с красновато-рыжими пятнами под крыльями и «шапочкой» такого же цвета. Она пользуется этим сходством для кладки яиц в хорошо защищаемой колонии птицы-арлекина.

Клюв у этих птиц довольно длинный, слегка загнутый на конце; разрез рта очень широкий. Благодаря цепким лапам птицы этого вида ловко лазают по стволам и веткам, а самка легко передвигается по колонии птиц-арлекинов.

Токовые игры этих птиц начинаются неподалёку от гнездовой колонии птиц-арлекинов. Самец занимает обширную территорию, и своим монотонным криком предупреждает соперников о том, что она занята. Он хорошо знает гнездовые колонии птиц-арлекинов на своей территории, и по очереди токует возле каждой из них. Брачный период у этих кукушек совпадает с брачным периодом птиц-арлекинов, и в момент брачных игр птиц-арлекинов самец непарной карликовой кукушки особенно активен. В это время самец издаёт частые монотонные звуки, похожие на звон от ударов молоточка по металлу. Самка прилетает на его голос, и после простой брачной церемонии самец спаривается с ней. Но самка не покидает его, пока не будет готова отложить яйцо. После спаривания яйцо в её организме формируется очень быстро. В это время самец может спариться ещё с несколькими самками, и одну за другой он препровождает их к колонии птиц-арлекинов.

Самец и самка совместно подкладывают яйцо в колонию: от слаженности их совместных действий напрямую зависит успех в размножении. Чтобы самка могла подложить яйцо, самец отвлекает птиц-охранников своим присутствием. Он подлетает к гнезду и начинает вести себя вызывающе – позирует, раскрывает крылья и кричит. В ответ птицы-арлекины и ткачики-вокло пытаются его отогнать – они атакуют его, собравшись большой стаей. В это время самка приближается к гнезду, прячась среди эпифитных растений. Пока самец отвлекает птиц, она успевает тайком отложить яйцо, похитить яйцо птицы-хозяина и скрыться, пользуясь сходством с защитниками гнезда. В общей суматохе, которую создаёт самец, её никто не замечает. В колонии на сотню гнёзд птиц арлекинов приходится от трёх до пяти птенцов кукушки.

Птенец этой кукушки, в отличие от птенцов ткачиков-вокло, изначально настроен получить от приёмных родителей всё и ни с кем не делиться. Эмбриональное развитие этих птиц происходит быстрее, чем у птицы-арлекина – в течение 12 дней. Он выводится раньше птенцов арлекина и просто выбрасывает яйца из гнезда. Он поступает так же, если «опаздывает» выклюнуться – просто выбрасывает остальных птенцов. Развитие кукушонка в гнезде проходит дольше, чем развитие птенцов самих птиц-арлекинов и ткачиков-вокло – около шести недель. В результате его приёмные родители пропускают одну волну гнездования, выкармливая подкидыша. «Детское» поведение, неяркое ювенильное оперение и ярко окрашенные края клюва гарантируют кукушонку, покинувшему гнездо, безопасность в окружении воинственных ткачиков-вокло.

Хамелеон-единорог (Unicornosaurus baculiformis)

Отряд: Чешуйчатые (Squamata), подотряд Ящерицы (Lacertilia)

Семейство: Хамелеоны (Chamaeleonidae)

Место обитания: Экваториальная Африка, полог дождевых лесов.

Хамелеоны принадлежат к числу специализированных лазающих рептилий. В эпоху человека их разнообразие было особенно велико в дождевых лесах Мадагаскара, где встречались самые крупные и самые мелкие представители этого семейства. Ряд видов этих рептилий обитал в саваннах и сухих лесах, и именно эти виды стали предками разных неоценовых видов хамелеонов. После стабилизации условий на Земле, когда сформировались новые экосистемы и расширилась область тропических лесов, хамелеоны стали характерными жителями полога дождевого леса.

Характерной особенностью хамелеонов является их способность к маскировке. В эпоху человека хамелеоны обладали способностью менять окраску кожи в широком диапазоне. Некоторые неоценовые хамелеоны добавили к маскировочным приспособлениям особенности текстуры кожи и формы тела, которые значительно улучшили их способности к маскировке. В пологе дождевых лесов Африки обитает один из таких видов, который называется хамелеон-единорог. Название этой рептилии отражает её характерную особенность: на голове этой ящерицы растёт длинный роговой вырост, похожий на рог мифического единорога, торчащий вперёд. Длина этой ящерицы около 60 см, и ещё примерно четверть общей длины составляет рог. На этом роге развивается несколько продольных рядов вздутых чешуй, а на коже вдоль тела протягиваются два ряда крупных роговых бугров, между которыми растут небольшие роговые щитки. Это позволяет рептилии имитировать фактуру древесной коры, меняя окраску соответствующим образом. Кроме рога, на голове ящерицы над глазами растут два крупных роговых гребешка.

Хвост составляет около половины длины тела ящерицы (не считая рога). На нижней стороне хвоста и на внутренней стороне ног развиваются поперечные роговые гребешки, увеличивающие прочность захватывания веток. Кроме того, на лапах ящерицы растут кожистые «оборки», улучшающие её маскировку. Тело хамелеона-единорога имеет почти ту же толщину, что и голова, шейный перехват выражен слабо.

Обитая в кронах деревьев на большой высоте, эта ящерица защищается от врагов и поджидает добычу, ловко имитируя сухую ветку. У этой ящерицы выработалась характерная защитная поза: в случае опасности хамелеон обхватывает ветку задними ногами, прицепляется к ней хвостом и отгибает голову и переднюю часть туловища под углом к ветке. При этом передние лапы прижаты к бокам, и поднятая часть тела хамелеона выглядит похожей на сухой сучок. В такой позе ящерица может пребывать в совершенной неподвижности несколько минут подряд.

Если необходимо угрожать, окраска хамелеона-единорога становится очень заметной. Верхняя часть тела становится поперечно-полосатой: ящерица чернеет, и на этом фоне появляются поперечные полосы вишнёво-красного цвета. Крупные роговые наросты и живот белеют. Потревоженная ящерица раздувается, чтобы казаться крупнее, и поднимается на ногах. Иногда хамелеон-единорог может, прицепившись задними лапами к ветке, покачиваться из стороны в сторону, шипя и броско окрасившись. Угрожая, он широко раскрывает рот и может укусить.

Эта рептилия является хищником. Хамелеон-единорог питается крупными насекомыми, но также может нападать на лягушек, ящериц и мелких птиц. Он ловит добычу с помощью длинного выбрасывающегося вперёд языка. По бокам языка развиты два небольших роговых крючка, позволяющих удерживать крупную добычу.

Этот хамелеон не спускается на землю для размножения – он живородящ. Два раза в год самка рождает до пяти молодых особей, которые способны самостоятельно питаться уже в первые минуты после рождения. В момент рождения детёныши покрыты тонкой плёночной оболочкой, которую сразу же прорывают и съедают. В возрасте трёх лет они достигают типичных размеров взрослой особи и становятся половозрелыми.

Цепкохвостая древесная гадюка (Tenaciophis viridis)

Отряд: Чешуйчатые (Squamata), подотряд Змеи (Serpentes)

Семейство: Гадюковые (Viperidae)

Место обитания: Конго, дождевые леса.

Рептилии – очень характерные обитатели полога дождевого леса. Их лазающие виды, ящерицы и змеи, образуют в благоприятных условиях большое количество видов, занимающих разнообразные экологические ниши. Змеи – одни из самых обычных обитателей полога леса. При сравнительно однообразном плане строения и строгой специализации к хищничеству они занимают различные экологические ниши в дождевом лесу. К древесному образу жизни независимо друг от друга переходят представители различных групп змей.

В центральноафриканских дождевых лесах водится особый вид гадюк, освоивший лазающий образ жизни – цепкохвостая древесная гадюка. Это рептилия довольно большого размера – её длина около 250 – 300 см. Для маскировки среди растений у неё развилась зелёная окраска с «мраморным» рисунком из коричневатых пятен неправильной формы на спине и боках. На голове и передней части тела узор значительно более контрастный и чёткий, чем на хвосте. Живот этой змеи желтовато-белый.

Цепкохвостая древесная гадюка обладает мускулистым хвостом, способным прочно захватывать ветви. На боках хвоста рептилии развиваются крупные чешуи, улучшающие сцепление хвоста с опорой, а щитки на нижней части тела обладают некоторой подвижностью и могут приподниматься, усиливая сцепление с опорой. Эта змея достаточно малоподвижна, и большую часть времени проводит, зацепляясь хвостом за ветки. Мускулатура туловища у неё развита очень хорошо, и при необходимости эта гадюка может долго удерживать тело на весу, зацепившись только хвостом. Она ловит птиц в «прыжке», резко распрямляя тело в любом направлении. При таких бросках до 70% тела змеи находится в воздухе без опоры. Кроме того, цепкохвостая древесная гадюка часто охотится на менее подвижную добычу – на птенцов различных птиц, ещё не покинувших гнёзда. Она также часто грабит закрытые и труднодоступные гнёзда птиц-арлекинов, не обращая внимания на атаки птиц-защитников. Прицепившись к краю коллективного гнезда, она по очереди засовывает голову в гнёзда и вытаскивает птенцов. Эта же особенность поведения помогает змее обследовать дупла деревьев и охотиться на летучих мышей и грызунов, проводящих там день.

Голова этой змеи тупоносая, округлых очертаний, уплощенная, с явственно выраженным шейным перехватом. Цепкохвостая древесная гадюка относится к ядовитым змеям, и её яд за несколько секунд убивает птиц размером с голубя. Эта змея поедает добычу именно такого размера или меньшую.

Самец этого вида крупнее и стройнее самки, обитает в верхней части крон деревьев. Более массивная самка живёт в средней и нижней части крон. Встречи самцов и самок происходят исключительно ради спаривания; для этого самец находит самку по запаху. Если возле одной самки встречаются несколько самцов, они устраивают поединки за право спаривания, вцепившись хвостами в ветку и скрутив тела тугой спиралью. Цепкохвостая древесная гадюка живородящая, дважды в год самка рождает одновременно 2 – 3 крупных детёнышей. Длина новорожденной змеи достигает примерно трети длины матери. После первой линьки, в возрасте двух дней, молодые змеи начинают питаться крупными насекомыми, постепенно переходя на лягушек и мелких птиц. Окраска молодых змей более насыщенная, чем у взрослых, и контрастный узор тянется почти до конца хвоста. Они становятся половозрелыми в возрасте 3 лет.

Птерогенеттула длиннотелая (Pterogenettula prolonga)

Отряд: Хищные (Carnivora)

Семейство: Виверровые (Viverridae)

Место обитания: Экваториальная Африка, верхний ярус дождевого леса.


Развитие у живых существ разнообразных анатомических приспособлений зависит от особенностей среды их обитания. И общность среды обитания приводит к образованию похожих приспособлений у неродственных видов. Так произошло в лесах Экваториальной Африки, где на деревьях первой величины развилось много видов млекопитающих, способных совершать длинные прыжки. Если полог леса сомкнут, то в нём получают преимущества хорошо лазающие животные. Зато в рыхлом многоярусном пологе господствуют специалисты по длинным прыжкам. И на вершине пищевой цепочки здесь также встал живой «планерист», только хищник.

Хищник верхнего яруса африканских лесов – длиннотелая птерогенеттула, мелкое животное с вытянутым туловищем. Она произошла от какого-то из видов лесных виверровых, которому удалось пережить преследование со стороны человека в остатках экваториальных лесов Африки.

Длина тела этого хищника – всего около 30 см, а хвоста – около 20 см. Внешне это животное похоже на небольшую куницу: у птерогенеттулы относительно короткие лапы и вытянутая голова. Животное имеет «мраморную» пятнистую окраску из крупных кольцевидных пятен на светлом фоне. Это делает хищника незаметным на фоне коры, испещрённой тенями листьев. На голове есть тёмные полосы между глазом и носом, служащие для распознания сородичей.

Конечности относительно короткие, снабжены пальцами с цепкими когтями. Но самая замечательная черта внешности этого зверька – между передними и задними лапами натянута небольшая летательная перепонка. Для улучшения её «летательных» свойств по краю перепонки протягивается бахрома чёрного пушистого меха (как у голоценовой обезьяны Colobus на боках). Длинный хвост животного служит рулём. Умело используя силу ветра, птерогенеттула может совершать прыжки до 20 метров длиной, теряя в высоте лишь 8 – 10 метров. Управляя полётом, птерогенеттула может даже ловить мелких птиц, сбивая их внезапным прыжком из засады. Если атака была неудачной, животное просто продолжает прыжок, и садится на дерево. Подлетая к конечной точке прыжка, животное расслабляет летательную перепонку, и вцепляется когтями всех четырёх лап в ветку или кору дерева. Также этот хищник умеет ловко лазать по деревьям, не уступая в скорости белке. Птерогенеттула часто охотится и традиционным для хищников способом, преследуя добычу среди ветвей.

Излюбленная добыча птерогенеттулы – птицы, но также она часто охотится на ящериц, белок и беличьих мартышек – карликовых обезьян полога леса.

Это животное – убеждённая одиночка. Каждая особь выбирает себе определённый участок в пологе леса, простирающийся не только в стороны, но и вверх. Границы помечаются пахучими выделениями специфических желез анальной области.

Сезонности в размножении птерогенеттул нет, и молодых животных можно встретить в любое время года. В год самка приносит 2 выводка по 4 – 5 детёнышей. Молодые животные отличаются более тёмной окраской (светлые промежутки между тёмными пятнами так малы, что окраска кажется сетчатой). Примерно в четырёхмесячном возрасте молодые животные начинают учиться «летать» - к этому времени летательная перепонка у них развивается в полной мере. Половая зрелость у них наступает в возрасте 8 – 9 месяцев, а продолжительность жизни – около 6 лет.

Прыгающая беличья мартышка (Sciuropithecus semivolans)

Отряд: Приматы (Primates)

Семейство: Мартышковые (Cercopithecidae)

Место обитания: тропические леса Центральной Африки, деревья первой величины.

В конце голоцена дождевые тропические леса экваториального пояса Земли пережили не лучшее время: иссушение и похолодание климата планеты во время ледникового периода резко сократило их площади, вызвав распад ранее единого пояса лесов на ряд небольших островков. Представители фауны этих природных сообществ либо вымерли, либо их численность резко сократилась. Но некоторые виды использовали оригинальную стратегию выживания, которая помогла оставить численность вида на прежнем уровне: они просто уменьшились в размерах, и на сократившейся территории лесов могла прокормиться столь же большая популяция, как и прежде, выживание которой более стабильно. Так поступали в плейстоцене слоны и носороги на островах Средиземноморья, мамонты на острове Врангеля и колумбовы слоны на островах близ побережья Северной Америки. А в лесах Африки так поступили мартышки (Cercopithecus). Один из видов этих пёстрых обезьян превратился в настоящего карлика в своём роде, что позволило ему выжить. И эта тактика оказалась столь успешной, что позже этот вид разделился на несколько дочерних видов, занимающих разные экологические ниши. Так появился на Земле род беличьих мартышек (Sciuropithecus), представители которого практически не превышают по размеру обычную белку. После увеличения площади лесов виды этого рода расселились, но обитание на разных «островах» леса привело к формированию разных видов, отличающихся друг от друга поведением и образом жизни.

Беличьи мартышки по сравнению с другими видами обезьян очень «головастые» - это общая черта всех мелких приматов, в том числе южноамериканских игрунок (Callitrix), на которых беличьи мартышки похожи по экологии. Кроме того, эти мелкие приматы отличаются многочисленными «украшениями» из волос и цветными полосами и пятнами, которые служат для видового распознавания.

Прыгающая беличья мартышка – типичный представитель рода. Она обитает на самых высоких деревьях тропического леса и имеет своеобразное приспособление для такой жизни. Эта обезьяна – превосходный прыгун, у неё большие задние лапы с цепкими длинными пальцами. Она с лёгкостью преодолевает по воздуху расстояние в десять метров и более. Для маленького существа это несложная задача: в воздухе обезьянка держится за счёт длинных волос, которые растут на боках и плечах, образуя своеобразный «парашют». Пышная волосяная кисточка на конце длинного хвоста помогает рулить. Этим прыгающая беличья мартышка конвергентно сходна с обезьянами рода гвереца (Colobus). Оттолкнувшись от ветки ногами, обезьяна раскидывает руки в стороны, и свободно парит в воздухе, поддерживаемая восходящими воздушными потоками. Долетев до намеченной ветки, она сгибает тело, вытягивает ноги вперёд, голову отклоняет назад, и вцепляется пальцами ног в кору. Благодаря способностям «летать» она практически не имеет конкурентов среди сородичей, освоив жизнь на высочайших деревьях тропического леса.

Прыгающая беличья мартышка окрашена контрастно: почти всё тело покрыто белой шерстью, волосы «парашюта» тоже белые, а на спине – чёрная продольная полоска, расширенная на плечах. У самцов лица покрыты голубоватой голой кожей и имеют рыжие «бакенбарды» и бороду, у самок кожа на лице розовая, а волосяных «украшений» нет. Кроме того, у самцов этого вида развиты длинные клыки. Детёныши резко отличаются окраской от взрослых: они покрыты коричневой шерстью, с возрастом светлеющей.

Эти обезьяны держатся в кронах самых высоких деревьев (на высоте свыше 30 метров) стаями по 20 – 30 особей. В стае чётко выделяется главная пара, и прочие пары беспрекословно подчиняются ей. В арьергарде стада находятся молодые неполовозрелые особи и холостяки. Они боятся вожака, и в то же время регулярно оспаривают его право на лидерство.

У этих животных развит «язык» звуковых сигналов, включающий до 30 различных «слов»: визг, уханье, чириканье и крики.

Прыгающие беличьи мартышки питаются мягкими плодами, семенами с тонкой оболочкой, и разнообразными насекомыми и пауками, которых находят в кронах деревьев. Они не конкурируют с древесными грызунами, которые специализируются на питании твёрдыми кормами. Кроме того, беличьи мартышки довольно агрессивны к ним, и грызуны, как правило, избегают мест, где водятся эти приматы.

Самка рождает одного детёныша раз в 5 - 6 месяцев. Первое время он держится за шерсть на её груди, позже перебирается на спину матери. Пока у детёныша сохраняется «детская» окраска, с ним охотно играют все особи в стае, независимо от ранга. Но позже, примерно в четырёхмесячном возрасте, окраска начинает светлеть: малыш взрослеет. Он окончательно покидает свою мать в возрасте семи – восьми месяцев, хотя время от времени общается с ней на протяжении всей жизни. Подросший молодняк держится в стороне от вожака, который видит в холостяках угрозу своему лидерству. Чтобы доказать своё право на главенство, самец прибегает к угрожающим демонстрациям: он широко разевает рот, демонстрируя острые клыки, и пронзительно визжит. При этом он показывает свою силу, прыгая с ветки на ветку, или раскачивая ветку, на которой сидит. Обычно такие напоминания о лидерстве бескровны и ограничиваются только демонстрациями, но если противник дерзок и не собирается подчиняться, демонстрация сил переходит в драку, сопровождаясь укусами и клочьями вырванной шерсти. Когда иерархия бесспорна, стадо может мирно кормиться, за исключением тех моментов, когда низшей по рангу особи не удаётся скрыть удачную находку от бдительного взора главы стада. Социальные связи в стаде укрепляются с помощью груминга – «обыскивания». Так беличьи мартышки, как, впрочем, все обезьяны, выражают свою лояльность или благорасположение к сородичу.

Как и все мелкие животные, беличьи мартышки живут не очень долго, хотя благодаря размерам мозга они могут считаться долгожителями по сравнению, допустим, с грызунами: они живут до 10 - 13 лет.

В лесах Экваториальной Африки обитают представители близких видов:

Болотная беличья мартышка (Sciuropithecus paludiphylus). Этот примат принадлежит к тому же роду, что и предыдущий. Отличается от прыгающей беличьей мартышки более массивным сложением, короткими конечностями, отсутствием волосяной бахромы на боках, а также иной расцветкой шерсти. Окраска этого вида гораздо темнее: голова чёрного цвета, спина серая, живот белый. Вдоль боков проходят продольные ржаво-бурые полосы, на руках - «перчатки» рыжей шерсти. Вокруг глаз у этой обезьяны есть округлые участки голой кожи, окрашенной в белый цвет. Это отпугивающая окраска, создающая впечатление огромных немигающих «глаз» крупного зверя. Детёныши не имеют таких ложных «глаз», и у них нет участков рыжей шерсти на теле. Хвост у обезьян этого вида покрыт чёрной шерстью с белой кисточкой на конце.

Этот вид обезьян более крупный, нежели прыгающая беличья мартышка: взрослая обезьяна размером с молодую кошку, причём самец крупнее самки. Обитая в заболоченных лесах, болотная беличья мартышка часто ищет корм вблизи воды: она умеет ловить крабов и головастиков в лесных лужах. Также эти обезьяны охотно кормятся клубнями и зеленью болотных растений. Значительную часть рациона этого вида составляют плоды деревьев, упавшие на землю, поэтому обезьяны этого вида часто следят за стаями обезьян других видов, подбирая брошенные ими плоды.

Украшенная беличья мартышка (Sciuropithecus ornatus). Этот представитель рода отличается очень яркой окраской: ярко-рыжее тело, белый хохол на голове у животных обоих полов, длинный хвост у самца белый, у самки – чёрный. Тыльная сторона ладоней и стоп кофейно-коричневого цвета. Кожа на лице голая, жёлтая. У самцов есть небольшая чёрная «бородка». Детёныши окрашены в равномерный коричневый цвет, только кожа на лице жёлтая, как у взрослых обезьян.

Украшенная беличья мартышка обитает на деревьях, составляющих полог леса, и практически не спускается на землю. Даже воду этот вид разыскивает в пазухах листьев эпифитных растений. У этого вида налицо пищевая специализация: более половины рациона этих обезьян составляют плоды деревьев семейства сапиндовых (Sapindaceae), в том числе несъедобные для других обезьян. Плоды некоторых сапиндовых ядовиты в недозрелом или перезрелом виде, но особенности пищеварения обезьян этого вида позволяют без вреда для себя поедать даже их. Благодаря этому украшенная беличья мартышка избегает конкуренции с другими видами обезьян, а также с грызунами.

Синелицая беличья мартышка (Sciuropithecus cyanofrons). Отличительные особенности этого вида – голая ярко-синяя кожа на лице у обезьян обоих полов и любого возраста, а также поперечно-полосатые чёрно-белые хвосты (как у лемура катта или енота носухи). Тело окрашено в серо-коричневый цвет, шерсть на конечностях светлее, у самцов на подбородке и горле длинные волосы образуют «бороду», а на голове – контрастирующая с ней чёрная «шапочка». Детёныши имеют равномерную серо-коричневую окраску, и у них на хвостах нет полос.

Этот вид проводит много времени на земле, поэтому у них развилась особенность, сходная с носухой и кошачьим лемуром: эти обезьяны держат полосатые хвосты вертикально, поэтому любой член стада может легко заметить сородичей среди корней деревьев. Жизнь этих обезьян тесно связана с деревьями рода фикус (Ficus), соплодия которых часто созревают на стволах практически на уровне почвы. В остальном особенности поведения у этих обезьян общие для представителей рода.

Кошкоголовый нетопырь (Hirtofalco felinocephalus)

Отряд: Рукокрылые (Chiroptera)

Семейство: Хищные летучие мыши (Carnonycteridae)

Места обитания: тропические леса Центральной Африки.


После вымирания большинства видов хищных птиц их экологическую нишу стали осваивать представители других групп позвоночных. Обычно летающими плотоядными существами становились различные птицы, но с ними успешно конкурировали некоторые виды зверей из отряда рукокрылых. Некоторые летучие мыши перешли с насекомых на более существенный корм: они стали охотиться на птиц и мелких зверьков.

Кошкоголовый нетопырь - хищный дневной вид рукокрылых, потомок одного из африканских видов нетопырей (Pipistrellus). В связи с хищническим образом жизни у этого зверя значительно изменилось строение тела. Кошкоголовый нетопырь превратился в дневного хищника, и теперь охотится в кронах деревьев на птиц и мелких зверей, отыскивая их с помощью зрения. У этого вида очень крупные глаза, направленные вперёд: зрение бинокулярное. Уши длинные, треугольные, остроконечные. Череп кошкоголового нетопыря укорочен, челюсти довольно широкие: его голова похожа на карикатурный портрет кошки. Рот животного может широко раскрываться – это связано со способом умерщвления добычи: пойманных животных рукокрылое убивает укусом в голову. Предкоренные зубы в связи с этим приобрели у него особую форму: они вытянуты в длину и работают как лезвия ножниц, раскусывая позвоночник и череп добычи (похожее приспособление было у вымершего сумчатого льва Tylacoleo). Выросты на носу, характерные для большинства летучих мышей, у этого вида маленькие, эхолокационные способности снижены – добыча может услышать голос летучей мыши и скрыться. Этот зверь весит около 300 граммов, размах крыльев – до 70 см. Окраска шерсти красновато-коричневая, уши чёрные, над глазами чёрные пятна. На груди самцов – желтоватое пятно.

Этот вид рукокрылых охотится в лесу среди ветвей, поэтому его полёт отличается маневренностью и высокой скоростью. Крылья длинные, но довольно широкие: летучая мышь может легко менять направление движения и облетать ветки. Задние конечности зверя почти свободны: летательная перепонка прикрепляется только к наружному краю бедра, короткий хвост имеет лишь небольшую кожную оторочку в основании. Задние лапы у этой летучей мыши очень цепкие, большой палец и мизинец могут противопоставляться остальным, отчего хватка зверя становится прочной вдвойне. На пальцах – крючковатые когти. Скорость реакции у кошкоголового нетопыря такова, что зверь легко может схватить каждой лапой по птице, стремительно пролетев сквозь их стаю.

Пойманную добычу зверь разделывает где-нибудь на ветке. Пойманных птиц нетопырь ощипывает задней лапой, держа во рту (зверьков, наоборот, обдирает зубами, держа в лапе). Добычу зверь поедает вместе с костями, которые легко разжёвывает своими мощными челюстями.

Каждый нетопырь имеет в пологе леса свой охотничий участок, который бдительно охраняет от сородичей. Если двое нетопырей встречаются на границе своих территорий, они начинают угрожающие демонстрации, которые, однако, не переходят в драку: звери опасаются повреждать летательную перепонку, поэтому зубы и когти в ход не идут. Звери раскрывают крылья, машут ими на соперника, и при этом громко визжат, широко разевая рот и показывая клыки. После этой бескровной, но шумной дуэли оба зверя помечают границы территории мочой и мирно расходятся.

Дважды в год в сезон размножения самцы «развешивают» на границах территории пахучие «объявления» для самок с помощью выделений мускусных желёз на горле. Готовая к спариванию самка подвешивается к ветке недалеко от такой метки и ждёт, когда самец станет обходить границы своих владений. Иногда она даже трётся животом об метку самца, чтобы перебить свой запах и не вызывать у него агрессии. Если самец приходится ей по вкусу, самка образует с ним пару и переселяется на его территорию. Пары у кошкоголовых нетопырей образуются не только на брачный сезон, но и на всё время, пока самка ухаживает за потомством: двумя (иногда даже тремя) детёнышами. Самец в это время вынужден охотиться почти постоянно. Детёныши рождаются голыми и слепыми, но быстро открывают глаза и покрываются шерстью. Первое время самка носит их на себе, но позже начинает оставлять на ветке. Примерно со второй недели жизни детёныши постепенно переходят с молока на мясную пищу – вначале поедают полупереваренное мясо, затем свежее, и наконец в двухмесячном возрасте они учатся самостоятельно ловить мелких животных.

Половая зрелость наступает в возрасте полугода. Продолжительность жизни – около 10 лет.

66. Крик лемура

(Влажный тропический лес на востоке Мадагаскара)

Человеческая эпоха была очень жёстким испытанием для биосферы в целом. Деятельность человека нанесла природе Земли колоссальный ущерб. Уничтожение мест обитания, охота и завоз экзотических видов из иных регионов Земли привели к разрушению естественных природных сообществ и вымиранию большого количества видов живых организмов – животных и растений. Особенно уязвимыми к антропогенному воздействию оказались экосистемы, сложившиеся на островах. Даже экосистемы крупных островов оказались неспособными противостоять натиску человека. В человеческую эпоху на острове Мадагаскар было уничтожено практически девять десятых от ранее существовавших там лесов. После вымирания человека судьба завезённых видов сложилась по-разному. Часть видов домашних животных исчезла вместе с человеком, но некоторые выжили после его вымирания и их потомки приняли участие в формировании новой экосистемы острова.

В эпоху неоцена площади, занимаемые тропическим лесом, стали расширяться по всему миру, в том числе на Мадагаскаре. Леса Мадагаскара населены множеством видов живых существ. Некоторые из них являются потомками представителей исконной фауны острова, а другие являются потомками завезённых видов. В отличие от маленьких островов, населённых небольшим количеством очень тесно взаимосвязанных видов, аборигенная фауна обширного острова с разнообразными природными зонами имеет значительно больше возможностей для выживания. Хотя бы некоторые виды исходной фауны таких островов оказываются способными выжить в мире, стремительно меняющемся под воздействием человека. Благодаря этому фауна Мадагаскара в неоцене по-прежнему сохраняет самобытность, хотя даже через десятки миллионов лет после вымирания человека в фауне острова существуют виды, являющиеся потомками завезённых на остров животных.

Восточное побережье Мадагаскара покрыто дождевыми лесами. Влажные ветры с Индийского океана не могут прорваться в глубину острова – горные хребты не пускают их на запад, заставляя проливаться на восточной половине острова. Поэтому узкая полоса суши на побережье острова получает очень большое количество осадков. Это позволяет существовать разнообразным формам жизни. Влагу несут туманы по утрам, способствующие росту мхов и орхидей с нежными воздушными корнями. А дожди в середине дня снабжают водой огромные деревья. Основной полог леса располагается на высоте примерно 25 – 30 метров над землёй, а отдельные деревья поднимаются над ним, достигая высоты 40 – 60 метров и более. Обильная растительность означает изобилие видов пищи, которое лес предоставляет своим обитателям. Дождевой лес Мадагаскара населён от вершин деревьев до глубины листовой подстилки.

Восход солнца заставляет прятаться ночных обитателей, а дневные животные постепенно просыпаются. В кронах деревьев слышатся голоса разнообразных птиц – от мелодичного свиста и звонких выкриков до грубых хриплых голосов попугаев. А вскоре к ним присоединяются другие обитатели леса – лемуры. Некоторые виды этих животных пережили эпоху антропогенного прессинга, и в неоцене от них произошли разнообразные виды лемуров, населяющие различные природные зоны острова.

По утрам в пологе леса слышится громкий вой – кажется, будто в кронах деревьев воют волки. Голоса животных, невидимых в листве, слышатся с разных сторон. По ним можно определить, что животные, обладающие таким голосом, живут группами в разных участках леса и довольно обычны в своих местах обитания. С земли лишь с большим трудом можно заметить скрывающихся в листве массивных медлительных животных. Их тела покрыты чёрной шерстью, на фоне которой заметны белые кончики хвостов и белые «маски» на мордах. Эти звери – воющие лемуры, представители исконной мадагаскарской фауны. Они провели ночь среди ветвей, собравшись тесной группой и защищая нескольких детёнышей от нападения хищников своими телами. Рассвет разбудил этих животных, и они постепенно начали оживляться, готовясь встретить наступающий день. После ночной неподвижности воющие лемуры с наслаждением потягиваются, разминая затёкшие мускулы. Несколько животных, которые успели проснуться раньше, уже отправились на поиск пищи, не упуская из вида остальных членов группы. Эти звери преимущественно вегетарианцы, но они не упускают возможности поймать насекомое или мелкое позвоночное. Особое лакомство для них – стебли орхидей с ломкими воздушными корешками. Ради такого лакомства воющий лемур может проявить чудеса акробатики – вначале доставая лакомые растения, а затем спасая находку от притязаний сородичей. Но утром, пока сородичи ещё сонные, один из лемуров сумел добыть несколько стеблей орхидеи и без помех съел их, удобно устроившись среди ветвей.

В течение часа все воющие лемуры из группы проснулись, привели себя в порядок и наскоро перекусили молодыми листьями дерева, на котором спали. После этого они забрались на верхушку дерева и приготовились к очень важному ежедневному ритуалу – заявлению прав на территорию. Вершина дерева освещается солнцем лучше, чем полог леса, и солнце приятно согрело тёмную шерсть животных. Доминирующий самец забрался выше всех. Он вычесал из шерсти несколько кусочков коры, зевнул, широко раскрыв пасть, и огляделся. Весь клан собрался около него на соседних ветках – несколько самок с детёнышами, самцы более низкого ранга, чем он сам, и подростки обоих полов, которые пока не предъявляют притязаний на высокие места в иерархии клана. Самец всегда чувствовал себя на высоте положения, и благодаря этому имел одну привилегию – он первым заявлял о своих правах на территорию. Глубоко вдохнув воздух, самец раздул горловой мешок-резонатор и издал низкое басовитое гудение. Услышав его, остальные самцы клана поднялись по ветвям выше самок и ближе к доминанту. Самец-доминант, словно польщённый таким вниманием, сделал новый вдох, и воздух огласился его протяжным воем. Его крик подхватили другие самцы. Они словно передавали друг другу эстафету – когда заканчивал кричать один самец, его ноту подхватывал другой. Через несколько минут к воющим самцам присоединились самки, а вслед за ними начали выть подростки. Воющие лемуры каждое утро заявляют права на территорию, где обитает их группа, и одновременно дают конкурентам возможность оценить силу и слаженность клана.

Другие лемуры, обитающие в дождевых лесах, не заявляют свои территориальные притязания громкими криками. Они живут не столь многочисленными группами, а громкий голос может легко привлечь внимание хищника, с которым лишний раз встречаться просто нежелательно.

В лучах утреннего солнца в кроне высокого дерева, на толстой прочной ветке лежит что-то похожее на большой клубок ярко-рыжей шерсти. Когда солнце поднимается выше и становится светлее, клубок шерсти шевелится, а затем из него высовывается длинная рука с цепкими пальцами. Это семейная группа длинноруких лемуров, специализированных обитателей древесных крон, которые практически никогда на спускаются на землю. Эти звери ночевали, сбившись в один шар. При этом взрослые животные закрыли детёнышей от опасностей внешнего мира своими телами. Совы могут охотиться на молодняк разных лемуров, поэтому длиннорукие лемуры таким способом защищают потомство от хищников. Они размножаются очень медленно по меркам лемуров – только раз в год у самки появляется детёныш. Поэтому длиннорукие лемуры заботятся о потомстве более тщательно, чем их соседи. Кроме того, ночью в кронах деревьев достаточно прохладно.

Длиннорукие лемуры окончательно просыпаются, когда солнце уже взошло достаточно высоко. Эти животные всеядны и охотно потребляют калорийную пищу животного происхождения.Потому поиск пищи отнимает у них меньше времени, чем у лемуров-вегетарианцев, которые вынуждены жевать почти весь день. Взрослый самец длиннорукого лемура аккуратно освобождается от объятий сородичей и лениво забирается на соседнюю ветку, которую хорошо освещает солнце. Своим телосложением и ярко-рыжей окраской он напоминает орангутанга, но у него сохранился короткий хвост – свидетельство сравнительно недавнего происхождения от хвостатого предка. Короткая морда также делает этого лемура похожим на обезьяну. Большие глаза, характерные для лемуров, у длиннорукого лемура направлены вперёд, обеспечивая животному стереоскопическое зрение.

Самец-доминант забрался на ветку и уселся на ней, привалившись спиной к стволу. Он прикрыл глаза от лучей восходящего солнца и начал греться, свесив длинные руки по обе стороны ветки. Его сородичи постепенно проснулись и тоже начали искать себе место, чтобы погреться. Два детёныша, которые были в группе, забрались на тела своих матерей и вцепились в их шерсть. Один из субдоминантных самцов остался на месте ночлега группы – когда самки и детёныши покинули эту ветку, на ней остались лишь он и ещё один подросток. Самец просто лёг на спину, свесив вниз длинные передние лапы, и ухватился одной задней лапой на ветку, предохраняя себя от случайного падения. Одна из самок с детёнышем залезла на ту же ветку, что и доминирующий самец, но устроилась в развилке, где можно удобнее сидеть.

Около получаса длиннорукие лемуры просто грелись на солнце, потягиваясь и лениво вытаскивая из собственной шерсти соринки. Время от времени они отгоняли от себя мух, но затем снова предавались покою. Однако голод постепенно даёт о себе знать – расслабленные животные лениво срывают листья и пережёвывают их. Но листья – это низкокалорийный и трудноусвояемый корм, который годится лишь для того, чтобы слегка заглушить голод. Основной корм длинноруких лемуров – плоды и мелкие животные, а также молодая листва некоторых видов деревьев. Часто эти лемуры пережёвывают цветки, которые появляются на стволах и ветвях многих видов деревьев в дождевом лесу. Необходимое количество корма эти животные могут добыть только одним способом – постоянно передвигаясь в пределах своей обширной территории.

После обязательного утреннего ритуала «поклонения солнцу» длиннорукие лемуры отправляются на поиск корма. Первым трогается с места доминантный самец. Схватив ветку длинными пальцами одной руки, он буквально сваливается вниз и повисает на ветке, раскачиваясь на одной руке. Слегка раскачавшись, он перехватывает ветку второй рукой и начинает «шагать» на руках, повиснув под ветками или лианами. Следом за ним остальные члены клана покидают дерево, на котором провели ночь, и отправляются на поиск корма. На длинных руках эти древесные лемуры легко движутся по ветвям, совершая иногда прыжки длиной свыше десяти метров с дерева на дерево. Самки с детёнышами, как правило, предпочитают не рисковать и ищут в пологе леса более безопасный маршрут. Но самцы, особенно молодые и утверждающиеся в иерархии клана, часто пытаются доказать своё превосходство в силе и ловкости с помощью рискованной акробатики. Там, где самки и молодые животные предпочитают найти хорошую лиану, самец может одним прыжком перемахнуть с дерева на дерево, и, казалось бы, уже падая вниз, ловким движением руки схватывает гибкую прочную ветку, по которой вновь взлетает на несколько метров вверх в пологе леса. Но такая акробатика не всегда проходит даром. В группе есть два старых животных – самец и самка. Они проявляют особую осторожность при движении по пологу леса, и зачастую отстают от остальных особей, выбирая более безопасный маршрут движения. У самки плохо работает лучезапястный сустав на правой руке – это результат травмы, полученной около трёх лет назад. Она предпочитает схватывать корм и выполнять другие действия, требующие тонкой координации движений, левой рукой. У самца несколько рёбер несут следы перелома – в молодости во время неудачного прыжка он упал с дерева и во время падения сильно ударился об стебель лианы. Это позволило снизить скорость падения и спасло ему жизнь. Но от удара он сломал рёбра и в течение долгого времени чувствовал боль при каждом вдохе. Эти два старых животных, тем не менее, являются полноценными членами клана. Когда они отстают от остальных животных клана, издавая крики, остальные звери ожидают, пока они догонят клан. Хотя оба старых животных не связаны прямым родством с остальными членами клана, между ними и остальными животными клана существуют прочные социальные связи. Старые животные накопили большой опыт в поиске корма, и молодое поколение длинноруких лемуров многими своими навыками обязано этим старым особям, которые берут на себя роль воспитателей и наставников для подростков, уже покинувших родителей.

Клан длинноруких лемуров быстро движется в пологе леса. Их ярко-рыжая шерсть сверкает в лучах солнца, когда животные покидают тень древесных крон, перебираясь по лианам между деревьями. Но длиннорукие лемуры – не самые яркие среди крупных обитателей дождевого леса. По утрам в дождевых лесах разворачивается одно из самых величественных зрелищ в природе Мадагаскара – вылет на кормёжку очень крупных местных попугаев ложноара.

Ложноара – типичные обитатели лесов Мадагаскара. Они имеют очень громкий голос, и, не видя самих птиц, об их присутствии легко догадаться по резким хриплым крикам, слышимым на расстоянии нескольких сотен метров. Утро для этих попугаев начинается с домашних забот. Один из видов этих попугаев, двуцветный ложноара, сооружает в пологе леса громадное коллективное гнездо из веток и прутьев, в котором селится несколько десятков пар этих птиц размером с ворону. Гнездо двуцветных ложноара занимает целую вершину крупного дерева и выглядит издалека как огромная куча хвороста. Тем не менее, оно сплетено достаточно прочно, чтобы выдержать порывы сильного ветра. При постоянном подновлении и ремонте гнездо служит жилищем для стаи этих попугаев в течение многих лет. Хозяева гнезда, птицы с молочно-белыми животом и головой и зелёной окраской спины, крыльев и хвоста, просыпаются довольно рано. На восходе солнца гнездо постепенно оживает – сидя в своих отдельных «квартирах», пары взрослых птиц начинают кричать, сообщая соседям о своём присутствии. Постепенно взрослые птицы выбираются наружу, и тогда их крики слышны значительно дальше. Такая «перекличка» играет важную роль в общении птиц: так попугаи поддерживают социальные связи в стае. После того, как солнце восходит над лесом, птицы отправляются на кормёжку. Стаи двуцветных ложноара летят над лесом, обмениваясь криками. Их стаи привлекают других попугаев, в том числе принадлежащих к близкородственным видам.

Когда стая бело-зелёных птиц пролетает над лесом, к ним присоединяются несколько пар попугаев едва ли не вдвое большего размера – гигантские ложноара. На фоне своих более мелких родственников они выделяются не только крупным размером, но и ярко-красными клювами (у двуцветного ложноара клюв серый). Гигантские ложноара не образуют крупных колоний и предпочитают поддерживать мирные отношения с более мелкими сородичами. Это даёт им значительную выгоду – множество глаз вовремя заметит хищника. Но гигантские ложноара своим присутствием вызывают беспокойство у более мелких птиц – если им что-то не понравится в поведении соседей, они без особых раздумий раздают им удары клювом. Но, тем не менее, мелкие ложноара терпят соседство с гигантскими ложноара, поскольку эти огромные птицы своим присутствием отпугивают хищников среднего размера – птиц, млекопитающих и змей. Иногда эти попугаи сами переходят в нападение на хищника, которое надолго запоминается агрессору. Часто к стаям двуцветных ложноара присоединяются представители ещё одного вида – небесные ложноара. Они резко отличаются по окраске от двуцветного ложноара – оперение этих птиц голубое, а голова серовато-сизая. В смешанных стаях этих попугаев царит нейтралитет по отношению к представителям других видов. Двуцветные ложноара поедают почти любые части растений, а небесные и гигантские ложноара более специализированы – и те, и другие поедают орехи и твёрдые семена, но гигантские ложноара выбирают более крупный корм, с которым не могут справиться клювы их соседей.

Клан длинноруких лемуров движется по лесу в поисках корма. В тропическом лесу разные виды деревьев могут плодоносить в разное время года, поэтому клан постоянно перемещается по своей территории, разыскивая источники пищи. Плодоносящие деревья могут быть разделены большим расстоянием, и случайные перемещения по территории вряд ли помогли бы в их поиске. Но лемуры умеют получать информацию из разных источников и анализировать её. Иногда доминирующий самец поднимается в верхнюю часть полога леса и принюхивается, стараясь найти запах, указывающий на цветение или плодоношение какого-нибудь дерева. Значительную часть информации о наличии пищи лемуры получают от других животных. И самым надёжным указателем для них являются громкие крики попугаев. Сообразительные животные по опыту знают, что попугаи часто кормятся теми же самыми плодами, что и сами лемуры. Поэтому голоса стаи двуцветных ложноара звучат для них как приглашение к завтраку. Раскачиваясь на длинных руках, лемуры спешат на крики птиц. Они делают длинные прыжки с дерева на дерево и окликают сородичей, которые по каким-то причинам отстают от них. Старые лемуры и одна самка с детёнышем спешат за остальным кланом, но соблюдают осторожность и выбирают безопасный путь в кронах. Обмениваясь криками с остальными сородичами, они точно знают их местонахождение, даже потеряв их из виду среди листвы. Для их передвижения идеальны толстые лианы, оплетающие кроны деревьев. Передвигаясь по ним, длиннорукие лемуры демонстрируют не только способность к брахиации. Старый самец просто спускается на лиану сверху и бежит по ней на двух задних лапах, раскинув передние лапы в стороны и балансируя ими. При необходимости он в любой момент может уцепиться за лиану передней лапой и продолжить путь, «шагая» на руках; просто при передвижении на двух ногах его передние лапы отдыхают от нагрузки.

Длиннорукие лемуры быстро находят дерево, облюбованное стаей попугаев, и присоединяются к трапезе. Птицы стараются держаться подальше от них, хотя эти лемуры специально не охотятся на попугаев. Иногда длиннорукий лемур может схватить небольшую птицу или разорить гнездо, но взрослые попугаи, вооружённые сильными клювами, способны дать им отпор.

Гигантские ложноара кормятся на одном из соседних деревьев. Они специализируются на питании не мягкими сочными плодами, а твёрдыми орехами, которые не представляют интереса для лемуров. Крупные птицы грызут орехи и изредка поглядывают на лемуров, следя за их передвижениями. Лемуры кормятся подобно обезьянам – они отрывают и сбрасывают вниз значительно больше плодов, чем съедают. В отличие от них гигантские ложноара не столь расточительны. Птицы разыскивают только созревшие орехи, ориентируясь на их внешний вид. Найдя подходящий плод, птица отрывает его клювом, схватывает лапой, ловким движением кончика клюва счищает кожуру, а затем одним укусом раскалывает твёрдую оболочку. Обломки скорлупы летят вниз, а птица начинает с жадностью поедать содержимое ореха, без остатка вычищая его кончиком клюва из скорлупы. Такая поведенческая черта – результат относительной редкости подходящих для питания видов деревьев. Другие попугаи, а также длиннорукие лемуры и их сородичи, которые питаются более разнообразным кормом, могут позволить себе быть расточительными. Тем не менее, даже при аккуратном сборе орехов гигантскими ложноара часть созревших орехов падает вниз. Собственно, это именно то событие, ради которого дерево сформировало в процессе эволюции такие плоды. Орехи являются пищей разных животных подлеска, и некоторые из них делают запасы. Часть орехов будет закопана ими в землю, но не все «кладовые» будут потом найдены. Этого достаточно для того, чтобы не найденные орехи успешно проросли, обеспечивая воспроизводство данного вида деревьев.

Полог леса населяют различные виды животных, растительноядные и хищники. Богатство выбора растительных кормов позволяет разным животным существовать, не конкурируя друг с другом. Наряду с неспециализированными всеядными видами в пологе леса живёт большое количество узкоспециализированных видов, которые используют ограниченное количество видов пищевых ресурсов. Изобилие и разнообразие видов пищи может даже привести к тому, что таких условиях хищники становятся убеждёнными вегетарианцами.

Маленький зверёк с ярко-рыжей шерстью и длинным хвостом проворно карабкается среди лиан и ветвей. Он похож на какого-то грызуна или мелкого лемура, но при внимательном рассмотрении оказывается, что первое впечатление обманчиво. От приматов он отличается когтями и короткими пальцами с характерными подушечками на нижней стороне. Также у него нет крупных резцов, являющихся «визитной карточкой» грызунов, а мордочка довольно длинная и подвижная.

Это животное движется в характерной для хищников манере: быстро перескакивает с ветки на ветку, часто останавливаясь и принюхиваясь. И, похоже, чувствительный длинный нос подсказывает его обладателю, где есть пища. В воздухе чувствительное обоняние животного без труда различает запахи различных видов растений. Среди них выделяется аромат с лёгким гнилостным оттенком, принадлежащий цветам одного из деревьев семейства бобовых, которые особенно богаты нектаром. Несколькими прыжками маленький хищник достигает своей цели: ветки обильно цветущего дерева. С высоты птичьего полёта крона этого дерева выделяется на фоне окружающей зелени из-за множества оранжево-красных цветов, словно объятая пламенем. На длинных вертикальных цветоносах распускаются гроздья из нескольких десятков двугубых цветков. Верхние цветки ещё не распустились, а с нижних уже опали лепестки и завязи начали превращаться в длинные стручки с плоскими семенами. Эти семена очень любят попугаи, особенно гигантские ложноара. Дерево плодоносит в течение нескольких месяцев в году, и пара крупных зелёных попугаев с ярко-красными клювами и белыми головами уже лазает в его ветвях, разыскивая созревшие стручки.

Присутствие крупных птиц не тревожит зверька – они находятся далеко от него и слишком заняты поиском корма. Обнаружив по запаху недавно распустившиеся цветы, источающие привлекательный аромат, зверёк начинает ловко карабкаться вверх по соцветию. Добравшись до цветков, он по очереди засовывает в них голову. Своим весом он опускает нижний лепесток, плотно прижатый к верхнему, а узкая мордочка позволяет ему глубоко проникнуть в зев цветка. Зверёк не ищет мелких животных, с которыми может легко справиться – он питается именно нектаром. Этот обитатель полога леса – сахарный мангуст, один из редких вегетарианцев в окружении своих сородичей-хищников. Когда он вытаскивает голову из цветка, весь его затылок оказывается обсыпанным коричневатой пыльцой. Почистившись и пискляво чихнув, сахарный мангуст по очереди залезает в другие цветки, вылизывая из них нектар и попутно производя опыление.

Сахарные мангусты разборчивы в еде. Им нужны цветки, содержащие достаточно много нектара, даже если он будет жидким. Кроме нектара, сахарные мангусты поедают мелких мягкотелых беспозвоночных, таким образом восполняя недостаток белков в основном корме. Они особенно любят слизывать колонии тлей, получая одновременно и пищу животного происхождения, и сладковатые выделения насекомых. Сахарные мангусты большую часть жизни проводят в одиночку, свирепо изгоняя соперников со своей территории. Как правило, сахарный мангуст селится там, где перекрываются кроны деревьев нескольких видов, между которыми протягиваются лианы. Зацветающие в разное время года деревья обеспечивают животное основным кормом, а лианы связывают воедино разные участки территории этого мангуста.

Гигантские ложноара продолжают кормиться в кроне дерева. Одна из птиц отыскала созревший стручок дерева и схватила его лапой. Створки стручка к моменту созревания высохли, и нужно было совсем небольшое усилие, чтобы они раскрылись с громким треском, разбрасывая семена. Прикосновения птицы было достаточно, чтобы большая часть семян разлетелась в разные стороны. Одно из них громко щёлкнуло по листу дерева рядом с соцветием, где кормился сахарный мангуст. Резкий звук сильно напугал зверька, и он кинулся в укрытие – на нижнюю сторону ветки. А попугай получил всего лишь два семени из более чем десятка, которые созревали в этом стручке. Но и этого вполне достаточно: оболочка семян захрустела в крепком клюве попугая. Через несколько минут птица вновь продолжила поиск корма.

Сахарный мангуст, которого побеспокоил гигантский ложноара – взрослая самка, находящаяся где-то на середине беременности. Она должна быть особенно осторожной – от этого зависит жизнь её пока нерождённого потомства. Мелкие животные обладают очень быстрой реакцией, и поэтому движения гигантских ложноара, лазающих среди ветвей несколькими метрами выше, не вызывают страха у самки сахарного мангуста. Если будет нужно, она легко спрячется от них. Но в лесу водятся хищники, которые могут обмануть даже такого чувствительного зверька. И бывает, что добыча сама буквально идёт к ним в пасть.

Самка сахарного мангуста ищет не только цветки. Пока она беременна, ей ежедневно необходимо некоторое количество пищи, богатой белком. Поэтому она проявляет интерес к следам насекомых и других мелких беспозвоночных, которые прячутся во мху или под корой на ветвях. Обоняние помогает ей отыскать небольшого паука, затаившегося под сухим листом. Паук прикрепил лист к коре с помощью паутины, и птицы, лишённые обоняния, вряд ли нашли бы его. Но самка сахарного мангуста обнаружила его и убила одним укусом. Усевшись на ветке, она торопливо съела паука, а затем продолжила поиск корма.

Пока самка сахарного мангуста бодрствует, она находится в постоянном поиске корма – это своеобразная плата за постоянно тёплую кровь. А другие обитатели полога леса могут позволить себе долгое время ждать, пока добыча сама подойдёт достаточно близко, чтобы можно было напасть на неё. И самка сахарного мангуста вполне подходит на роль добычи для таких одного из таких хищников. Он не ищет удобного места для засады – его можно заметить лишь тогда, когда спасаться уже поздно. А можно и вовсе не заметить. Это существо – большой специалист по маскировке, как все его сородичи.

Характерными обитателями Мадагаскара в эпоху человека были разнообразные хамелеоны – от самых маленьких до относительно крупных существ. В неоцене на Мадагаскаре появился особый вид хамелеонов, намного превышающий по размеру самого крупного хамелеона человеческой эпохи. Это хамелеон-стрелок, рептилия метровой длины, чья добыча – уже не насекомые, а мелкие позвоночные животные. При взгляде со стороны кажется, что ветвь дерева просто частично высохла. Однако это впечатление обманчиво. То, что со стороны может показаться сухим сучком, на самом деле является телом крупного хамелеона, сидящего в засаде в ожидании подходящей добычи. На голове крупного хамелеона растут три рога неправильной формы – один на конце морды и два над глазами. Эти рога, а также многочисленные бугры и наросты на коже делают рептилию совершенно неотличимой от коры, поросшей лишайниками. Кроме того, хамелеон сменил цвет кожи, чтобы как можно больше соответствовать цвету окружающей среды. Во рту этой ящерицы находится главное оружие охотника – язык. Хамелеон-стрелок вооружён длинным языком с прочными эластичными волокнами посередине. А на конце языка имеется прочное роговое острие, которое поражает добычу, словно гарпун. «Выстрел» такого языка может пронзить мелкую птицу или ящерицу насквозь. Сахарный мангуст также представляет собой хорошую добычу для огромного хамелеона. Но рептилия, лежащая в засаде, атакует лишь ту добычу, которая находится в пределах досягаемости.

Пока сахарный мангуст перескакивает по тонким веткам, он находится в безопасности: хамелеон-стрелок слишком массивен, чтобы преследовать его или устраивать там засаду. Самка сахарного мангуста даже не подозревает о присутствии затаившегося хищника: её гораздо больше волнуют запахи, витающие в воздухе. Среди цветочных запахов она чётко различает мускусный запах – запах самца, который вторгся на её территорию, и, судя по интенсивности запаха, находится совсем рядом. В связи с ограниченностью кормовых ресурсов, внутривидовые отношения у сахарных мангустов отличаются высокой агрессивностью. Почувствовав присутствие сородича, самка сахарного мангуста, не раздумывая, бросается по следу. Конкурент должен быть немедленно изгнан с территории, тем более, что самка ожидает появления потомства. Она прыгает с ветки на ветку с ловкостью белки, постоянно нюхая воздух и отыскивая след конкурента. Обнаружив очередную метку соперника, самка сахарного мангуста на секунду задержалась, прыснула поверх неё мускусной жидкостью, и снова бросилась в погоню. Через несколько минут поисков она заметила впереди рыжую спину самца, украшенную чёрной продольной полоской. Похоже, самец не подозревает, что по его следу идёт хозяйка территории. Он обнюхивает кору и листья эпифитных растений, и оставляет на них свои метки, брызгая мускусными выделениями. Очевидно, он хочет присвоить себе эту территорию, несмотря на присутствие территориальных меток самки. Возможно, самка достаточно долго не обновляла свои метки, что для сородичей является сигналом, что территория может быть покинута.

Самка сахарного мангуста настигла самца, когда он собирался поставить ещё одну метку возле зарослей эпифитной орхидеи. Она с писком вцепилась в его шерсть и вырвала зубами изрядный клок. Самка массивнее самца, но её движения из-за беременности менее ловкие, чем у самца. Поэтому атакованный самец, вырвавшись из её зубов, перескочил через самку и вцепился в шерсть на её хвосте. Самка взвизгнула и вырвалась из зубов самца, оставив в его пасти клок шерсти. Развернувшись к самцу, она оскалила маленькие зубы и пошла на самца, подняв шерсть на загривке дыбом. Озадаченный таким отпором, самец начал отступать.

Сахарные мангусты, занятые выяснением отношений, не замечают, что приближаются к затаившемуся хищнику. Увидев их, хамелеон-стрелок замер, и лишь один его глаз внимательно следил за движениями сахарных мангустов. Сахарные мангусты вряд ли заметили бы его сами, но хамелеон выдал себя преждевременной атакой. Он «выстрелил» языком, когда самец, отступая от напирающей самки, был слишком далеко. Язык, снабжённый роговым острием, лишь коснулся шкуры самца сахарного мангуста. Если бы зверь оказался хотя бы на шаг ближе, он был бы убит. Хамелеон-стрелок редко промахивается, но сейчас его охота оказалась безнадёжно испорченной. Испуганный внезапным появлением хищника, самец сахарного мангуста пронзительно заверещал и бросился прочь. Самка также побежала, спасаясь от хамелеона, но в противоположную сторону. Её задача по охране территории оказалась выполненной самым неожиданным, но очень эффективным способом – вряд ли самец повторит вторжение на её территорию в ближайшие дни.

Хамелеон-стрелок обнаружен. Его жертвы смогли ускользнуть, и их тревожные голоса, скорее всего, были услышаны обитателями леса. Но это лишь небольшая, хотя досадная помеха в охоте рептилии. У мелких лесных обитателей короткая память, и через полчаса вряд ли кто-либо из обитателей леса вспомнит, из-за чего раздался тревожный крик. Хамелеон-стрелок умеет ждать: он легко дождётся появления ничего не подозревающей добычи, и, возможно, обеспечит себе сытный обед. Поэтому хамелеон не стал прятаться где-то в другом месте. Он лишь сменил положение лап, ещё крепче обвил ветку хвостом и снова стал ждать.

Хищник должен охотиться. Узкоспециализированный в отношении пищи вид вынужден защищать кормовую территорию от соперников. Но среди обитателей полога леса есть животные, которые проводят значительную часть времени в покое и мире, переваривая обильную пищу. Цепкие пальцы лемура обхватывают ветви, когда это животное медленно движется в пологе леса. Этот флегматичный вид лемуров – полная противоположность подвижному и ловкому длиннорукому лемуру. С ним его объединяет лишь умение подвешиваться к ветвям снизу. Но, когда длиннорукий лемур успевает буквально пролететь сквозь кроны нескольких деревьев, лемур этого вида вряд ли преодолеет больше двух метров по ветке, точнее, под ней, повисая на крючкообразно изогнутых пальцах. Это ещё один житель полога дождевого леса – висячий лемур.

Практически всю жизнь это животного проводит в перевёрнутом виде и замедленном темпе. Пальцы висячего лемура снабжены сильными сухожилиями и мышцами, которые обеспечивают почти автоматический захват ветки и сильнейшую хватку. Живот этого зверя окрашен темнее, чем спина, и при ярком солнечном освещении животное превращается в глазах хищника в невыразительный плоский силуэт. Висячему лемуру нет необходимости долго искать пищу или сражаться с сородичами за территорию – он растительноядный, и подходящий корм находится рядом с ним в изобилии. Основу рациона этих зверей составляют листья различных деревьев, которые перевариваются благодаря симбиотическим бактериям в многокамерном желудке, похожем на желудок жвачных копытных. Только когда листва на дереве заметно редеет, висячие лемуры покидают его и переселяются, как правило, на соседнее дерево. Переселяясь, висячие лемуры показывают, что они способны на гораздо большее, чем может показаться на первый взгляд. Они очень быстро передвигаются по лианам и легко забираются на нужную высоту по стволам деревьев. Достигнув пригодных для жизни участков древесных крон, эти приматы вновь превращаются в малоподвижных пожирателей листвы.

Поскольку висячим лемурам нет необходимости конкурировать за пищу, они очень миролюбиво относятся к сородичам. Висячие лемуры не избегают общества себе подобных и постоянно общаются с ними очень своеобразным способом. У этих животных очень длинный хвост, но он не хватательный, как у многих лазающих животных. На конце хвоста есть чёрно-белая волосяная кисточка, заметная издалека, когда хвост опущен вниз. Висячие лемуры поддерживают друг с другом визуальный контакт с помощью такой кисточки, а её движения выражают настроение животного. При первых признаках опасности висячий лемур поджимает хвост, пряча кисточку у себя на животе. Появление чёрно-белых кисточек на опущенных вниз хвостах висячих лемуров служит сигналом того, что опасность миновала, и эти животные вновь принимаются за еду.

Флегматичный висячий лемур поедает листву, подтягивая к себе ветки, которые кажутся ему наиболее привлекательными. Его можно в буквальном смысле назвать «четвероруким»: задние лапы у него столь же подвижные и ловкие, как передние. Вытянув одну из задних лап в сторону, висячий лемур сделал ею несколько медленных движений в воздухе, пытаясь зацепить соседнюю ветку. После четвёртой или пятой попытки ему это удалось, и пальцы прочно сомкнулись на ней. Подтянув ветку к себе, висячий лемур захватил её передней лапой и начал неторопливо объедать листья, медленно пережёвывая их. В этот момент один из листьев на схваченной ветке начал шевелиться вполне самостоятельно, а затем сменил цвет с сочного зелёного на бурый. Это ещё один житель полога леса, который вовсе не желал быть съеденным медлительным висячим лемуром, даже по ошибке. Существо, мастерски имитирующее лист, приподнялось на тонких ногах и медленно поползло прочь от лемура, который почти не обратил на него внимания. Сухая чешуйчатая кожа, четыре тонких лапки с клешнеобразно расположенными пальцами и короткий цепкий хвост выдают принадлежность этого животного к хамелеонам. Если хамелеон-стрелок относится к самым крупным видам этой группы, то имитатор листьев, маленький хамелеон-листочек, является одним из самых мелких видов этих рептилий. В мире хищников и крупных всеядных животных его спасает лишь исключительная способность к имитации листьев деревьев, на которых он живёт. Тело этого хамелеона очень высокое, сильно сжатое с боков, обрамлённое кожистой складкой, имитирующей края листа. Покачиваясь в такт окружающим листьям, хамелеон-листочек пополз по ветке, спасаясь от висячего лемура, который, сам того не зная, объедал листья всё ближе и ближе к маленькой рептилии.

Хамелеон-листочек успел спастись как раз вовремя: вскоре лемур объел с ветки все листья, до которых смог дотянуться, и отпустил её. Когда ветка выпрямилась, маленького хамелеона сильно встряхнуло. Рептилия вцепилась в ветку всеми лапами и для надёжности обхватила ветку хвостом. Хотя лемур не делал попыток съесть этого хамелеона, хамелеону придётся покинуть ветку и поискать новое место для охоты, потому что после кормления висячего лемура листва сильно поредела и хамелеону стало негде прятаться.

Где-то внизу, в тенистом подлеске, обитают совсем другие животные. Это сумрачный мир, существующий большей частью за счёт продуктивности полога леса. Травянистые растения хорошо развиваются только в «окнах», оставленных падением большого дерева, или по берегам рек. А стволы деревьев, покрытые несъедобной корой, могут предложить обитателям подлеска лишь грибы причудливой формы, произрастающие на них, и небольшое количество мха, довольствующегося совсем малым количеством света. Поэтому жители подлеска большей частью неприхотливы и всеядны. К самым крупным жителям дождевых лесов Мадагаскара относятся нумидорнисы – очень крупные нелетающие птицы, потомки цесарок эпохи человека. Крупный саванновый нумидорнис водится в западной части острова и заходит в предгорья, а в дождевых лесах его сменяет более мелкий родственник – лесной нумидорнис. Эта птица является экологическим аналогом казуара из лесов Австралии и Новой Гвинеи в эпоху человека.

Лесные нумидорнисы держатся небольшими группами под предводительством взрослого самца. Обычно они разыскивают корм, вороша клювом и лапами лесную подстилку, и склёвывают насекомых и других мелких беспозвоночных, а также собирают семена и плоды деревьев. Многие жители подлеска приспособились подбирать остатки корма, брошенные обитателями полога леса, и часто следят за лемурами, живущими наверху. Нумидорнисы не отличаются большой сообразительностью, и могут оказаться в нужном месте случайно, привлечённые лежащими на земле плодами.

В полумраке тропического леса нумидорнисы легко узнают друг друга по ярко окрашенной голой коже на голове и шее. Кожа на боковых частях головы этих птиц голубовато-белая, легко заметная в слабом освещении подлеска. Самец, возглавляющий группу птиц, недавно вступил в пору зрелости. Он щеголяет крупными серьгами по бокам клюва. Голая кожа на них голубого цвета, а в основании серег есть несколько маленьких чёрных пятен. Если самцу удастся избежать когтей и зубов хищников, через несколько лет его серьги украсятся крупными чёрными пятнами, делая его особенно привлекательным для самок. Голову самца венчает крупный роговой гребень, задний край которого вытянут в виде острой шпоры. Когда птица шагает сквозь заросли, роговой гребень помогает раздвигать ветки и защищает глаза от повреждений. Также гребень служит своеобразным символом зрелости самца, заметным издалека. Самки, бродящие рядом с самцом, отличаются от него меньшим размером и маленькими тусклыми серьгами. Оперение лесного нумидорниса имеет неяркую буроватую окраску, а характерный пятнистый рисунок на спине выдаёт происхождение этой птицы от цесарок. Оперение помогает нумидорнису спасаться от врагов – если птицам удаётся заметить врага прежде, чем он начинает охотиться на них, они просто ложатся среди корней деревьев, спрятав контрастно окрашенную голову среди перьев. Благодаря окраске птицы совершенно незаметны при взгляде издалека.

Высоко в пологе леса стая воющих лемуров занимается поиском пищи. Пока не стало очень жарко, эти животные активно кормятся – в следующий раз им можно будет поискать пищу лишь незадолго до заката. Эти лемуры, покрытые чёрной шерстью, не столь проворны, как длиннорукие лемуры. Стая этих животных передвигается в поисках пищи, выбирая наиболее толстые и прочные ветви и самые крепкие лианы. Хватаясь за опору всеми четырьмя лапами, эти животные лазают достаточно медленно и осторожно. Они всеядны, но предпочитают нежную растительную пищу – молодые листья, сладковатые цветки и спелые плоды. Также воющие лемуры охотно поедают насекомых и улиток, которых находят среди зарослей эпифитов. На сей раз им повезло – стая воющих лемуров нашла крупный фикус, на ветвях которого развиваются соплодия разной степени спелости. Листья фикуса, пропитанные каучуком, непригодны в пищу этим лемурам, но сладкие соплодия вносят приятное разнообразие в их меню.

Самец воющего лемура, отличающийся широкой белой «маской», следит за своим кланом. В момент опасности он первым встаёт на защиту своих сородичей, и такая обязанность даёт ему большие привилегии в минуты покоя и отдыха. Пользуясь своим доминирующим положением, самец беззастенчиво отбирает плоды у сородичей, выбирая те, что выглядят наиболее аппетитно. Особенно часто он демонстрирует своё доминирующее положение самцам более низкого ранга: каждый из них через несколько лет может представлять угрозу для его власти, поэтому держать их в подчинённом положении как можно дольше – вполне разумная тактика, даже если приходится применять грубую силу.

Главный самец стаи всегда смотрит, что находят его сородичи. Он обнюхивает пищу, найденную ими, и время от времени отбирает у них наиболее лакомые кусочки. От его внимания не ускользает успех подчинённых особей в поисках пищи. Один из самцов стаи, достаточно крупный и имеющий собственную самку, но занимающий более низкое положение в стае, отыскал ветку с несколькими спелыми соплодиями фикуса. Ему удалось торопливо проглотить два соплодия, прежде чем рядом с ним оказался доминирующий самец. Он обнюхал ветку и подчинённого самца, а затем решил, что настало время в очередной раз показать своё доминирующее положение этому опасному сопернику. Согнав его с ветки, доминирующий самец сорвал один из плодов и засунул его в рот. Его соперник решил не сдаваться так просто, и, в свою очередь, боком оттеснил доминанта от найденного корма. Это явный вызов, и доминирующий самец решил поставить подчинённого на место. Он вцепился в ветку всеми лапами, раздул горловой мешок-резонатор и несколько раз громко рявкнул. Подчинённый самец также раздул мешок-резонатор, но его демонстрации были всё же не столь впечатляющими, как у доминирующего самца. Тем не менее, он не отступил ни на шаг. Доминирующий самец начал наступать на него, издавая громкие звуки, и через несколько шагов буквально упёрся мордой в своего подчинённого. Тому ничего не оставалось делать, как отступать, оставляя главному самцу найденный корм. возможно, через один – два года, когда доминант будет уже не столь силён, этот самец придёт ему на смену.

Доминирующий самец воющего лемура в очередной раз пользуется преимуществами своего положения в иерархии клана. Когда он начинает рвать плоды, один из них, перезрелый и слегка подпорченный насекомыми, отрывается и падает вниз. Лемурам хватит корма даже с учётом таких потерь, которые оборачиваются благом для обитателей нижних этажей леса.

Нумидорнисы раскапывают лесную подстилку в поисках пищи. Голоса лемуров, конфликтующих из-за пищи, не представляют для них никакого интереса, и птицы лишь изредка глядят вверх, когда самцы воющего лемура начинают громко рявкать друг на друга, демонстрируя своё положение в иерархии стаи. Но неожиданно в опавшую листву шлёпнулся плод фикуса – один из тех, из-за которых в пологе леса повздорили два самца воющего лемура. Это более привлекательный для птиц знак – они понимают, что с дерева падают плоды, которые вполне съедобны, но сообразительность нумидорниса слишком мала, чтобы связать частоту падения плодов с присутствием животных, передвигающихся в пологе леса. Один из нумидорнисов тут же поспешил к месту падения, нашёл плод и поспешно проглотил его, дёргая шеей. Сородич, опоздавший на несколько секунд, вынужден был искать другую поживу. Пока лемуры кормятся в кронах деревьев, плоды падают на землю достаточно регулярно и птицы имеют возможность кормиться дарами полога леса.

Некоторые лесные жители извлекают определённую выгоду из соседства с нумидорнисами. Когда птицы разыскивают корм, разгребая листву клювом, они вспугивают множество мелких животных – насекомых, пауков, лягушек и мелких рептилий. Какие-то из них становятся пищей самих нумидорнисов, но большинству мелких животных удаётся благополучно скрыться от неуклюжих птиц. Шорох листвы, разгребаемой нумидорнисами, привлёк внимание необычного зверя мадагаскарских дождевых лесов. Это небольшое животное очень похоже на крохотную бесхвостую свинью с крупной головой и длинными тонкими ногами. Но ноги этого животного заканчиваются не копытами, а небольшими когтями. Это представитель характерной для Мадагаскара группы насекомоядных млекопитающих – свинорылый тенрек. Его не интересуют падающие с деревьев плоды – он исключительно плотояден, и если поедает перезревшие плоды деревьев, то только вместе с личинками насекомых, которые там поселяются.

Свинорылый тенрек ищет личинок насекомых, бегая под ногами нумидорнисов. Благодаря своему проворству этот зверёк успевает красть выкопанных насекомых прямо из-под клюва глуповатых нумидорнисов. Время от времени свинорылому тенреку приходится спасаться от клюва рассерженной птицы, но это лишь небольшое неудобство по сравнению с выгодой, которую он получает от соседства птиц. Нумидорнисы тоже получают выгоду от соседства с проворным тенреком, хотя и ценой пропавшей еды. Благодаря хорошему слуху и острому обонянию свинорылый тенрек вовремя обнаруживает лесных хищников, и его тревога служит предупреждением нумидорнисам.

В дождевом лесу водятся разнообразные хищники – млекопитающие, птицы, змеи и ящерицы. Большинство из них – мелкие лазающие животные, обитатели полога леса, места, наиболее богатого добычей. Самый крупный из мадагаскарских лесных хищников, способный охотиться в любом ярусе леса, ведёт своё происхождение от завезённых человеком животных – домашних кошек. Плодовитые и легко дичающие, кошки заняли подобающее место в экосистемах Мадагаскара в эпоху неоцена. Некоторые из них изменились достаточно мало, сохранив узнаваемый облик этих хищников, но крупнейший представитель мадагаскарских кошек отличается чертами специализации к лазающему образу жизни. Это фелималагасия, зверь, напоминающий одновременно леопарда и гигантскую куницу. От большинства кошек фелималагасия отличается удлинённым телом и короткими ногами. Шкура этого животного покрыта тёмными пятнами, образующими узор, который помогает маскироваться среди растительности.

Фелималагасия предпочитает охотиться в верхнем ярусе леса, где свободно передвигается по ветвям и толстым лианам, а также совершает длинные прыжки, настигая свою добычу. Мускулистая и ловкая, эта кошка легко расправляется с крупными животными полога леса – длинноруким лемуром или гигантским ложноара. В нижнем ярусе леса фелималагасия появляется нечасто. Обычно она спускается вниз, чтобы охотиться на крупную добычу вроде нумидорнисов. Каждое животное этого вида занимает обширную территорию, где живёт достаточное количество крупных животных, чтобы обеспечить её пищей.

Самка фелималагасии принесла потомство примерно две недели назад в глубоком дупле дерева на высоте свыше десяти метров над землёй. Её детёныши, при рождении три маленьких слепых существа, теперь подросли, и у них открылись глаза и уши. Их мать вынуждена постоянно охотиться, чтобы обеспечить потомство молоком. Она хорошо питалась сразу после рождения детёнышей, поэтому все три котёнка выросли примерно одинаковыми по силе и размеру, и теперь имеют одинаковые шансы на выживание. Но это оборачивается необходимостью непрерывно обеспечивать их пищей. Они лишь недавно начали поедать небольшое количество очень мягкого мяса, и значительную часть их рациона пока составляет молоко.

Утром, накормив проголодавшееся за ночь потомство, самка покинула свой выводок и поспешила на охоту. Логово фелималагасии находится почти в центре её охотничьей территории, занимающей несколько квадратных километров почти сплошного тропического леса. Лишь с одной стороны территория хищника естественным образом ограничена рекой, разрывающей полог леса. Там, где в эту реку впадает приток, клиновидный участок леса, зажатый двумя реками, представляет собой прекрасную ловушку для обитателей полога леса – ни одно животное, не умеющее летать, не может перепрыгнуть через реку, чтобы достичь спасительных зарослей на другом берегу. А через приток протягиваются лишь несколько лиан, от которых несложно отрезать спасающуюся жертву. Поэтому обычно самка фелималагасии охотится недалеко от этой окраины своей территории, где даже у быстро лазающих животных мало возможностей спастись от неё.

Выращивая потомство, фелималагасия имеет гораздо меньше прав на ошибку – если охота будет неудачной, кто-то из её детёнышей может погибнуть от голода. Некоторые лесные животные представляют собой лакомую добычу, но охота на них может быть сложной и опасной, а самка фелималагасии предпочитает не рисковать ради выживания потомства. Выйдя на охоту, она первым делом нюхает воздух и прислушивается, узнавая, какие животные находятся поблизости. Она слышит голоса попугаев где-то вдалеке, шорох в ветвях от движения змей, и ощущает запах свежего помёта лемуров. Но особенно её привлекают глухие ворчащие голоса, доносящиеся снизу – стая нумидорнисов бродит по подлеску. Где-то в стороне фелималагасия видит мелькающие среди ветвей чёрные тела воющих лемуров. Но это добыча не для неё – стая лемуров легко заметит её, а громкие тревожные голоса этих зверей могут вообще распугать всю добычу на большом расстоянии. В пологе леса слишком много посторонних глаз, поэтому фелималагасия решила охотиться на нумидорниса. Пятнистый хищник начал осторожно спускаться по стволу, стараясь не показываться на глаза возможной добыче.

Нумидорнисы продолжают кормиться в подлеске, не замечая, что за ними наблюдает хищник. Фелималагасия слезает по стволу очень осторожно, и надолго замирает, когда голоса нумидорнисов становятсягромче. Толстая лиана, обвивающая ствол дерева, служит хищнику подобием лестницы, и фелималагасия довольно легко и без лишнего шума спускается по ней в подлесок. Нумидорнисы не смотрят вверх, потому что пища сама падает к ним на землю. Поэтому фелималагасия, прижавшаяся к стволу на высоте около трёх метров, находится вне поля их зрения. Хищница глубоко вонзила когти в ствол лианы, сохраняя неподвижность и стараясь не выдать своего присутствия. Волнение затаившейся самки фелималагасии выдаёт только нервно подёргивающийся кончик её хвоста. Она уже выбрала себе добычу – молодую птицу, которая разгребает листовую подстилку в стороне от остальной стаи. Благодаря чувствительному зрению фелималагасия хорошо видит в полумраке подлеска не только крупных птиц, но и снующего под их ногами свинорылого тенрека. Маленькое млекопитающее бегает среди птиц, словно заводная игрушка. Время от времени тенрек поднимает морду кверху и нюхает воздух. Он не представляет интереса для крупного хищника, и внимание фелималагасии целиком переключилось на больших птиц. Когда один из нумидорнисов подошёл ближе к дереву, на котором затаилась фелималагасия, хищница ещё крепче вцепилась в кору когтями. И в этот момент случилось непредвиденное – когда когти фелималагасии сжали ствол лианы, от него отломился кусочек коры. Громкий удар падающего плода об землю не тревожит ни нумидорнисов, ни свинорылого тенрека, но тихий хруст и шорох моментально заставляет лесных жителей насторожиться. Услышав слабый треск отломившейся коры, нумидорнисы сразу прекратили кормиться, вытянули шеи вверх и начали взволнованно оглядываться по сторонам. Свинорылый тенрек также прекратил поиск пищи и начал нюхать воздух и прислушиваться. Случайно подняв голову, он заметил притаившуюся на дереве фелималагасию.

Голос свинорылого тенрека, похожий на тявканье собаки, предупредил всех лесных обитателей по соседству о присутствии хищника. Нумидорнисы, не сразу поняв, где находится опасность, бросились врассыпную, и в суматохе одна из птиц побежала прямо к дереву, где затаилась фелималагасия. Свинорылый тенрек едва успел выскочить из-под её ног и бросился к корням ближайшего дерева. Самка фелималагасии решила воспользоваться ситуацией и атаковала наудачу. Она бросилась на нумидорниса, бежавшего прямо к её засаде. Но хищница сделала большую ошибку – этот нумидорнис является взрослой птицей, и схватка с ним может закончиться травмой для фелималагасии, которая весит значительно меньше его. В прыжке когти фелималагасии лишь чиркнули по оперению на спине нумидорниса, и только один коготь рассёк кожу птицы, не нанеся ей существенных повреждений. Отброшенная ударом тела нумидорниса, самка фелималагасии упала на землю и покатилась в сторону, едва не попав под ноги другой взрослой птице. Несколько нумидорнисов, напуганных внезапным появлением хищника прямо среди них, резко развернулись, разбрасывая ногами опавшие листья, и скрылись среди молодой поросли деревьев.

Охота фелималагасии совершенно сорвана. Где-то вдали она слышит голоса нумидорнисов, собирающихся в стаю, но продолжать охоту на этих птиц самка фелималагасии не стала. Выслеживание добычи и неудачное нападение отняло у неё много сил, и хищница отчаянно нуждалась в отдыхе. Бока фелималагасии вздымаются от тяжёлого дыхания, когда хищница приходит в себя после атаки. Обессилевшая, фелималагасия долго лежит на земле, лишь оглядываясь и прислушиваясь к звукам леса. Восстановив силы, хищница полезла на дерево, разыскивая другую добычу.

Птицы, заметив врага, легко могут спастись от него, улетев. Длиннорукие лемуры спасаются от врага, делая длинные прыжки с дерева на дерево на огромной скорости – мало кто из хищников решился бы преследовать этих животных в таком темпе. Воющие лемуры медлительны и неуклюжи, но, спасаясь от врага, они умеют быстро бегать по лианам и тонким веткам, где массивный хищник рискует сорваться вниз и разбиться. Лягушки и ящерицы слишком малы для крупного хищника, а змеи внушают большинству крупных животных инстинктивный страх. Хищник, не специализирующийся на охоте на них, не отваживается атаковать змею, тем более, что некоторые их виды бывают ядовитыми. Но есть среди обитателей леса медлительные и малоподвижные существа, нападение на которых не представляет проблемы. Одно из таких животных – висячий лемур, мирное травоядное существо. Поднимаясь в полог леса, фелималагасия заметила несколько чёрно-белых кисточек, свисающих вниз, словно цветоносы причудливых эпифитных растений. На дереве, по которому она лезла наверх, находилось два таких животных. Чтобы не спугнуть возможную добычу, фелималагасия взбиралась на дерево очень осторожно, буквально расстилаясь по стволу и вжимаясь в его естественные неровности. Но, похоже, висячие лемуры были слишком поглощены питанием – пока фелималагасия поднималась наверх, она не услышала характерного голоса этих животных, похожего на блеяние овцы. Висячий лемур большую часть дня должен есть и переваривать пищу. Он питается листьями разных деревьев, в том числе такими, на которые вряд ли посмотрит кто-либо из его ближайших родственников. Лишь насекомые превзошли висячего лемура в способности усваивать малопитательный растительный корм.

Взрослый самец висячего лемура переселился на новое дерево несколько дней назад, и пока не страдает от нехватки корма. Листва дерева пока ещё достаточно густая, и это заодно спасает его от взглядов хищников. Уверенный в своей безопасности, зверь неторопливо объедает листву с ближайших ветвей. Длинные лапы висячего лемура при передвижении работают как крючья – большой палец прижат, а остальные пальцы полусогнуты. Но большой палец сохранил подвижность, и зверь легко схватывает интересующий его предмет любой конечностью. Его внимание привлекли хрупкие побеги эпифитной орхидеи с длинными воздушными корнями. Целый куст орхидеи прикрепился к коре дерева, а ветка, на которой висит самец висячего лемура, отходит от ствола как раз под этой зарослью орхидей. Переставляя лапы по одной, лемур добрался до зарослей орхидеи и протянул лапу, пытаясь сорвать стебель. Он несколько раз взмахнул лапой в замедленном темпе, пока, наконец, его пальцы не коснулись побега растения. В ту же секунду пальцы автоматически сжались, прочно ухватив растение. Затем лемур дёрнул лапой и вытянул из куста орхидеи один стебель. Поднеся его ко рту, он начал откусывать куски стебля и с хрустом пережёвывать их.

Спасаясь от хищников, самец висячего лемура в большинстве случаев рассчитывает на свою маскировочную окраску. Но некоторые хищники при поиске добычи руководствуются не только зрением, но и обонянием. Большинство из них – мелкие звери, которые не нападают на висячего лемура. Он по-настоящему боится только одного обитателя мадагаскарского дождевого леса – грозную фелималагасию.

Самка фелималагасии следила за висячими лемурами, которые мирно кормились в кроне дерева, не подозревая об опасности, грозящей им. Она решила атаковать ближайшего к ней зверя, который кормился почти у самого ствола, выдёргивая побеги из зарослей орхидеи. Главная задача хищника во время охоты – не дать добыче спастись на тонкой ветке, которая не выдержит веса хищника. Поэтому фелималагасия решила обойти висячего лемура и зайти с конца ветки. Хищница быстро полезла по стволу дерева вверх, к ветке, которая растёт выше той, на которой висит лемур, пока не подозревающий, что на него охотятся. Фелималагасия лезла по стволу осторожно, стараясь не спугнуть добычу скрежетом когтей по коре. Ей удалось обойти лемура по противоположной стороне ствола, и он не заметил опасности. Затем фелималагасия забралась на ветку над висячим лемуром и поползла по ней, выбирая место, с которого можно будет запрыгнуть на ветку, где находится лемур. Она уже примерно выбрала место, куда будет прыгать – в развилку ветвей, где легче удержаться. Достаточно удалившись от ствола дерева, фелималагасия приготовилась к прыжку… и в это время за её спиной раздался крик тревоги висячего лемура, похожий на блеяние овцы. Лемур, поедавший листву где-то в верхней части кроны, заметил хищника и теперь оповещал сородичей об опасности. Услышав его голос, намеченный фелималагасией самец бросил недоеденный стебель орхидеи и начал разворачиваться, чтобы проползти к тонкому концу ветки, куда не решится следовать фелималагасия. Но он передвигается слишком медленно: фелималагасия успела прыгнуть на ветку, где он был, и лемур едва не столкнулся с хищником нос к носу. Теперь он не может спастись бегством, но исход его встречи с фелималагасией далеко не предопределён: висячий лемур способен защитить себя в ближнем бою.

Голодная самка фелималагасии попыталась достать лемура лапой: она почти легла на ветку и взмахнула в воздухе лапой с выпущенными когтями. В ответ висячий лемур отпрянул назад и громко зашипел, разинув пасть. Это не остановило фелималагасию – от её успеха в охоте зависит не только её собственная жизнь, но и жизнь её потомства. Поэтому хищница снова попыталась дотянуться до лемура. Она редко охотилась на висячих лемуров, и ей никогда не попадались такие крупные представители этого вида. Поэтому самка фелималагасии не подозревает, что он может дать ей отпор. Когда она в очередной раз попыталась достать лемура, прячущегося от неё под веткой дерева, она неожиданно почувствовала, что её лапа словно попала в капкан. Висячий лемур, несмотря на внешнюю медлительность, также способен действовать быстро и решительно, когда от этого зависит его собственная жизнь. Поэтому, оказавшись в безвыходной ситуации, он сделал то, что умел делать лучше всего – он вцепился лапой и сильно сжал пальцами лапу фелималагасии. Не отпуская её, он на трёх лапах медленно приблизился к хищнику, громко шипя и скаля зубы, а затем взмахнул второй лапой, повиснув только на задних лапах. Его пальцы схватили шкуру на боку фелималагасии, и лемур потянул самку фелималагасии вниз. Контратака лемура была полной неожиданностью со стороны хищника, и лемур не встретил сопротивления. Фелималагасия слишком поздно поняла, что сама оказалась в опасности – пальцы лемура так сильно сжимали её лапу, что она онемела. Пользуясь ситуацией, самец висячего лемура начал подтягивать к себе схваченного хищника. Фелималагасия забилась в его лапах и попыталась нанести удар свободной передней лапой, но потеряла равновесие и упала животом на ветку. В иной момент, если бы лемур не держал её, она могла бы упасть с дерева и разбиться. Но висячий лемур, цепко держащий её, не дал фелималагасии свалиться. Он подтащил фелималагасию к себе и несколько раз больно укусил её. Если бы у него были длинные клыки, он нанёс бы хищнику ужасные раны. В этот раз фелималагасия лишь почувствовала боль от его укусов. Она забилась в лапах животного, которого лишь несколько минут назад воспринимала как добычу, и с трудом вырвалась из его железных объятий, оставив в пасти лемура клок своей шерсти. Несколькими прыжками фелималагасия забралась на верхнюю ветвь дерева, подальше от столь опасного животного, и начала вылизывать шкуру на плече и шее, куда нанёс укусы висячий лемур.

Солнце уже высоко стоит в небе. Утренние и полуденные часы – это время наибольшей активности лесных обитателей. Время на поиск корма у лесных животных ограничено – во второй половине дня бывает дождь, и в это время искать корм становится невозможно. Поэтому животные стараются максимально эффективно использовать время перед дождём. Первые признаки приближающегося изменения погоды уже начинают ощущаться в воздухе. Сам воздух становится жарким и как бы густым – из-за высокой влажности дуновение ветра не освежает. Изменение влажности воздуха в первую очередь ощущают растения, а вслед за ними животные, которые зависят от этих растений. Перед дождём цветы тропических деревьев и эпифитов благоухают особенно сильно, и обильно выделяют нектар. Поэтому пчёлы и бабочки активно посещают их, чтобы успеть запастись достаточным количеством пищи перед дождём, когда им придётся несколько часов провести в укрытиях. Сахарные мангусты также продолжают искать корм. Беременная самка этого вида, изгнав со своей территории самца и избежав встречи с хамелеоном-стрелком, ищет цветы, богатые нектаром. Теперь ей значительно труднее это сделать – даже животные с плохо развитым обонянием ощущают, что запах цветов становится интенсивнее. А чувствительное обоняние сахарного мангуста вообще едва не отказывает в таких условиях. Животному с трудом удаётся отыскать запах богатых нектаром цветков деревьев семейства бобовых среди изобилия ароматов других растений. Большинство цветов, привлекая опылителей сильным запахом, дают им очень немного нектара. Каждый сахарный мангуст учится различать запахи нужных видов деревьев индивидуально, поэтому в разных частях ареала сахарные мангусты предпочитают разные виды деревьев. Представители одной из популяций этого вида освоили даже питание нектаром деревьев семейства кутровых (Apocynaceae), который обладает ядовитыми свойствами.

На территории, которую занимает самка сахарного мангуста, произрастает множество эпифитных растений, нектаром которых питается это животное. Но в рацион сахарного мангуста может входить не только нектар. Среди эпифитных растений особенно примечательны своеобразные «зелёные хищники» – крупные заросли непентеса. Листья этих растений, видоизменённые в кувшинчики, привлекают насекомых и других мелких животных с единственной целью – чтобы поймать их и переварить с помощью кислого сока, содержащего ферменты. Перед дождём, подобно цветкам, листья непентесов распространяют вокруг себя сильный аромат с помощью специальных желёз. Самка сахарного мангуста не обходит вниманием эти растения. Она торопливо забирается по стеблю непентеса, который прикрепился к коре дерева множеством воздушных корней. Зверька интересуют хорошо развитые кувшинчики с яркими краями, которые лучше всего ловят добычу. Сахарный мангуст осторожно лезет по черешку листа, цепляется передними лапами за край ловчего кувшинчика и осторожно перегибается через него, опуская голову внутрь. Под тяжестью её тела лист-кувшинчик слегка наклоняется, и это облегчает ей кормление. Пищеварительная жидкость растения с плавающими в ней остатками пойманных насекомых богата белком, несмотря на весьма непривлекательный вид и запах. Самка беременна и как раз нуждается в белковой пище – это заставляет её потреблять, в том числе, такой необычный корм. Она осторожно лакает пищеварительный сок непентеса, крепко держась лапами за край листа-кувшинчика и поддерживая равновесие с помощью хвоста. Это рискованное занятие – если она свалится в кувшинчик, то может захлебнуться и погибнуть – стенки кувшинчика слишком скользкие, чтобы по ним можно было выбраться наружу.

Сахарный мангуст должен постоянно быть начеку, поскольку вокруг него обитают разнообразные хищники, в том числе такие, которые могут съесть его самого. Территория, которую занимает эта самка, является частью территории дальнего родственника сахарного мангуста, точнее, размножающейся пары этих хищников размером с домашнюю кошку. Эти звери, похожие на огромных белок, в отличие от сахарного мангуста, не изменили свой рацион в процессе эволюции, и постоянно обследуют свою территорию в поисках различных мелких позвоночных. Хищники, которые называются беличьи мангусты, отдалённо похожи на сахарного мангуста – у них такая же рыжая шерсть; но на шкуре беличьего мангуста разбросано множество мазков чёрного цвета, делающих этих зверей немного похожими на маленьких леопардов. Повадки этих животных вполне соответствуют такому сходству – это свирепые хищники. Единственное, что нарушает сходство с леопардом – белая «маска» и тёмные лапы.

Пара беличьих мангустов бежит по ветвям и перескакивает с лианы на лиану; впереди следует самец, а за ним едва поспевает самка. Эти хищники охотятся поодиночке, но на крупную и опасную добычу (например, на змей или крупных ящериц) могут нападать совместно. В пестроте красок тропического леса ориентироваться очень трудно, и многие мелкие обитатели полога леса в совершенстве освоили искусство маскировки. Паук или гусеница запросто выдаёт себя за подтёки птичьего помёта, богомол имитирует сухую веточку или цветок орхидеи, а бабочка притворяется кусочком коры или сухим листком. Хамелеоны и птицы также становятся невидимками благодаря своей окраске. Но беличьи мангусты ищут добычу с помощью обоняния, которое редко подводит их.

Самец беличьего мангуста, как правило, играет ведущую роль на охоте. Он ищет запахи, выдающие присутствие добычи, и нападает первым. Когда пара животных оказалась в ветвях обильно цветущего дерева, самец остановился. Он сел на задние лапы, поднял нос и принюхался. Среди множества запахов он явственно почуял один – мускусный, причём очень свежий. Источник запаха был обнаружен очень быстро – на коре лианы был оставлен небольшой мазок мускусной жидкости. Его оставила самка сахарного мангуста, помечая границы своей территории.

Самка беличьего мангуста понюхала найденную самцом мускусную метку и оценила свежесть следа. Когда самец побежал по лиане, она послушно последовала за ним – свежий след означает близость возможной добычи. Пара хищников вскоре почти одновременно заметила, что где-то впереди, в ветвях соседнего дерева, куда тянется стебель лианы, мелькает крошечное существо с шерстью рыжего цвета. Самка сахарного мангуста обнаружена; но хищники также выдали своё приближение – их ноги топают по стеблю лианы, и самка сахарного мангуста отчётливо ощущает его сотрясения. Она вовремя почувствовала погоню и бросилась спасать собственную жизнь. Беременная самка цепляется за жизнь особенно отчаянно: несмотря на своё положение, она бежит изо всех сил, оставляя преследователей далеко позади. Но она одна против пары более крупных хищников, у которых есть численное и тактическое преимущество. Пока преследователи бегут по лиане, они не могут действовать независимо друг от друга. Но в кроне дерева хищники разделяются. Самец беличьего мангуста преследует самку сахарного мангуста по стволу, стараясь отсечь ей пути к отступлению. Его самка, более лёгкая и проворная, прыгает по веткам вслед за добычей. Если им удастся загнать самку сахарного мангуста на ветку и отсечь ей пути к отступлению, они легко изловят её. Но у самки сахарного мангуста есть своя тактика защиты. Она пользуется своим преимуществом – лёгким весом. Благодаря этому преследуемая самка сахарного мангуста может лазить там, куда вряд ли решатся полезть её более крупные преследователи. Она просто отступает на тонкую ветку, которая начинает угрожающе раскачиваться, когда самка беличьего мангуста следует за ней. Самец беличьего мангуста также забрался на ветку, но он не рискует следовать за самкой, и ожидает развязки, находясь на более толстой части ветви. Более ловкая, чем самец, самка беличьего мангуста ведёт себя очень осторожно, ступая по ветке, которая раскачивается у неё под лапами. Тем не менее, она постепенно приближается к самке сахарного мангуста, которая вынуждена отступать едва ли не на самый кончик ветки, пытаясь сохранить безопасную дистанцию. Но хищник приближается, и самка сахарного мангуста делает рискованный прыжок длиной около двух метров – на ветку, расположенную ниже и немного в стороне. Пока беличьи мангусты разворачивались и спрыгивали за ней, они потеряли несколько секунд. За это время самка сахарного мангуста бросилась к стволу дерева и ловко поскакала по коре, цепляясь когтями. Это окраины её территории, и она редко появляется здесь. Но она хорошо знает всю свою территорию, и ей знакомы все надёжные укрытия.

Ствол дерева треснул во время бури много лет назад. Продольная трещина расколола ствол почти до сердцевины, но дерево ещё достаточно сильно. Оно продолжает расти и его крона сохранила прежний вид. По краям трещины кора разрослась толстыми наплывами, а обнажённая древесина стала подгнивать от действия грибов, поселившихся в ней. Так в стволе образовалось узкое дупло в виде длинной щели. Самка сахарного мангуста знает о существовании этого укрытия, и во время поиска пищи на этой части своей территории постоянно держится на тропах, ведущих к этому дуплу. И сейчас, преследуемая двумя беличьими мангустами, она молниеносно скрылась в узком дупле. Теперь она в безопасности: сюда не пролезет беличий мангуст. Соседи также не представляют для неё угрозы: кроме самки сахарного мангуста, в этом дупле нашли приют несколько маленьких летучих мышей и крупных тараканов чёрного цвета на дне дупла. Когда самка сахарного мангуста пролезла в дупло, одна из летучих мышей с тонким писком полезла вверх по стенке дупла, подальше от чужака, а тараканы быстро закопались в слой древесной трухи и помёта летучих мышей. Скрывшись в дупле, самка сахарного мангуста забилась в дальний угол и замерла. Её тело сохраняло неподвижность, но сердце зверька бешено колотилось от испуга и напряжения.

Хищники не торопятся отступать: некоторое время беличьи мангусты пытаются расширить вход в дупло, чтобы достать кого-нибудь из скрывающихся там животных. Самец беличьего мангуста кусает кору по краям дупла и пытается расцарапать её когтями. Но укрытие, созданное природой, слишком прочно для них, и беличьим мангустам приходится только вдыхать запах прячущихся там животных. Убедившись в бесплодности попыток проникнуть в дупло, беличьи мангусты отступают и уходят искать более доступную добычу. Когда за стенками дупла прекратились царапанье и шорох, самка сахарного мангуста принюхалась и осторожно полезла к выходу. Возле края дупла она на несколько секунд задержалась и понюхала воздух, стараясь уловить признаки присутствия хищников. Но за пределами дупла опасности не было, и самка сахарного мангуста покинула дупло, чтобы искать корм дальше. Её быстрый обмен веществ заставляет её почти постоянно искать пищу, и она не может позволить себе надолго прервать это занятие.

Некоторым животным не страшны мелкие хищники вроде беличьего мангуста – их спасает размер. Висячие лемуры относятся к крупным обитателям древесных крон. Эти приматы медленно лазают в кроне дерева, свесив вниз хвосты, украшенные на кончике чёрно-белой волосяной кисточкой. При защите от хищников они прячутся в естественных укрытиях, которые предоставляет им кормовое дерево. Крупные пернатые хищники не всегда решатся преследовать этих животных среди ветвей, где легко могут повредить крылья. А при нападении лазающих хищников эти лемуры предпочитают давать им отпор с помощью грубой силы. Беличьи мангусты почти не представляют опасности для этих малоподвижных приматов. Только изредка они могут украсть новорожденного детёныша этого лемура, но взрослое животное легко защищается от их нападения.

Уже полдень и солнце высоко стоит в небе. У хищников осталось совсем немного времени на охоту – через пару часов начнётся дождь, и тогда им можно будет выбраться на охоту только незадолго до заката. Поэтому беличьи мангусты прикладывают весьма основательные усилия в поиске пищи. Они собирают насекомых и торопливо жуют их, выплёвывая твёрдые головы и крылья – если не хватает крупной добычи, беличий мангуст охотно поедает мелкую и более доступную. В поисках насекомых беличьи мангусты ворошат заросли эпифитных растений – здесь легко можно найти тараканов и других влаголюбивых насекомых с мягкими покровами. Но иногда обитатели зарослей могут заставить этих хищников отступить в страхе.

Самец беличьего мангуста всегда обследует заросли первым – это его привилегия в связи с доминирующим положением в семье. Прежде, чем сунуть морду в заросли эпифитов, он обнюхивает растения, пытаясь узнать, какие животные прячутся в них. Ажурные перистые вайи папоротника покачиваются на тонких прочных черешках. Корневище папоротника, обильно разветвляясь, приросло к коре с помощью воздушных корней; его поверхность покрыта густыми коричневыми волосками. Самец беличьего мангуста решил изучить куст папоротника поближе и стал обнюхивать корневище. Если повезёт, он может отыскать там каких-нибудь жуков или тараканов. Но внезапно часть корневища зашевелилась и приподнялась на восьми мохнатых ногах, превратившись в крупного паука. Он устроил засаду прямо среди зарослей папоротника, пользуясь сходством с корневищем растения – пауку достаточно лишь прижаться к ветке рядом с зарослями, чтобы его не смогла обнаружить даже самая зоркая птица.

Самец беличьего мангуста обнаружил паука совершенно случайно, и потому эффект неожиданности сработал в полной мере. Беличьи мангусты стараются держаться подальше от крупных пауков, хотя значительное число их видов не представляет опасности для этих животных. Паук, внезапно возникший перед зверем, заставил самца беличьего мангуста взвизгнуть и отскочить назад, с трудом сохраняя равновесие на ветке. Увидев панику самца, самка беличьего мангуста также отступила, хотя даже не видела, чего испугался самец. Пара животных благоразумно решила обойти ветку, на которой сидит такое устрашающее существо. Паук, напугавший хищников, оказался невольным спасителем нескольких маленьких хамелеонов-листочков, которые прятались среди листвы.

Поднявшись по стволу дерева на соседнюю ветку, беличьи мангусты столкнулись с другим обитателем крон, более крупным и опасным, если на него нападать. Крупный самец висячего лемура медленно передвигается по ветке, неторопливо пережёвывая листья. Он легко переваривает листья, пропитанные каучуком, но вынужден поглощать этот малопитательный корм почти весь день, делая лишь короткие перерывы на отдых. Почти весь день у висячего лемура проходит очень неторопливо и однообразно, если его не станут тревожить. Поэтому появление беличьих мангустов вносит в его жизнь совершенно ненужную суету. Эти подвижные хищники, обнюхивающие заросли растений, раздражают лемура своим присутствием. От них исходит запах хищника, и висячий лемур инстинктивно принимает меры к обороне от этих животных. Он широко раскрыл пасть и зашипел, а когда самец беличьего мангуста подобрался к нему слишком близко, взмахнул лапой. Примерно часом ранее его сородич, живший где-то на соседнем дереве, успешно отбил нападение фелималагасии, вцепившись в неё мёртвой хваткой. Если в лапу висячего лемура попадётся беличий мангуст, железная хватка пальцев лемура может легко задушить его или сокрушить его грудную клетку. На стороне мангустов ловкость и быстрота – когда лемур взмахивает лапой, пытаясь схватить одного из них, хищники стремительно увёртываются. Беличьи мангусты не собираются нападать на взрослого самца висячего лемура – им не справиться с ним даже вдвоём, а лемур сможет защититься и от большего числа этих хищников. Мангусты не желают продолжать атаку, и отступают. Им придётся довольствоваться мелкой добычей.

Не только беличьим мангустам пока не удаётся найти пищу. Фелималагасия находится в отчаянном положении. Голод даёт о себе знать, и самке, отягощённой заботой о потомстве, срочно требуется какая-то еда. Если не будет добычи, она может съесть одного из детёнышей ради выживания остальных – тогда она сможет дать оставшимся детёнышам хотя бы немного молока. В течение дня её жизнь дважды подвергалась серьёзной опасности – вначале её чуть было не затоптали нумидорнисы, а затем ей едва удалось вырваться из удушающих «объятий» висячего лемура. Тем не менее, эти неудачи – часть естественного положения дел. Добыча никогда не придёт к хищнику сама, и далеко не каждое нападение завершается успехом.

Фелималагасия не имеет права рисковать – если она погибнет, умрёт и её потомство. Поэтому она особенно тщательно выбирает, на кого будет охотиться. Хищница слушает звуки леса и внимательно исследует запахи, чтобы узнать, какие животные окружают её, и есть ли смысл начинать охоту. Для неё лесные звуки и запахи подобны книге – хищник должен уметь получать максимум сведений из того минимума информации, который вольно или невольно оставляют после себя лесные обитатели. Голоса крупных попугаев высоко в пологе леса кажутся фелималагасии достаточно привлекательными, и она надеется на успех в охоте. Этих умных птиц сложно поймать, но охота – это вечное состязание между хищником и добычей, и попугаи всё равно становятся жертвами различных хищников. Тем не менее, попугаи не скрывают своего присутствия – целая стая этих птиц кормится на вершине дерева. Это тоже ложноара, но совсем другого вида – утренние ложноара, истинное украшение лесов Мадагаскара. Эти птицы имеют ярко-розовое оперение, и лишь отдельные его участки имеют рыжий и белый цвет. Из-за такой окраски стая попугаев этого вида хорошо видна издалека на фоне крон деревьев. В стаях этого вида птиц насчитывается более полусотни птиц. Иногда кажется, что окраска демаскирует этих попугаев, но утренние ложноара скрываются от пернатых хищников очень просто. Их корм – мягкие части растений, в том числе цветки деревьев. Тропические деревья зацветают очень обильно – с высоты птичьего полёта крона цветущего дерева ярким пятном выделяется на фоне зелени разных оттенков. Некоторые деревья цветут настолько обильно, что их листва почти не видна за массой распустившихся цветков. Утренние ложноара вне сезона гнездования мигрируют по тропическим лесам в поисках цветущих деревьев. Из тысяч цветков, ежедневно распускающихся на таких деревьях, вряд ли разовьётся хотя бы несколько плодов. Все остальные цветки завянут или будут съедены различными обитателями дождевого леса, среди которых будут и утренние ложноара. Когда эти птицы кормятся на цветущих деревьях, их очень трудно заметить на фоне массы цветов.

Утренние ложноара ведут себя спокойно – они держатся большой стаей, и десятки глаз постоянно следят за окрестностями. Незаметно подобраться к стае этих птиц очень сложно. Но для фелималагасии с её пятнистой шкурой это вполне возможно – она умеет осторожно подкрадываться и ловко маскироваться, несмотря на свой размер.

Утренние ложноара кормятся на дереве семейства бобовых – на том же, где живёт самка сахарного мангуста. Их объединяет интерес к цветкам этого растения. Но, если сахарный мангуст аккуратно вылизывает нектар, оставляя цветок неповреждённым, утренние ложноара ведут себя как разрушители. Десятки прочных клювов срезают, раскусывают и сминают нежные цветки; птицы срывают их и заглатывают. Кажется, птицы наносят дереву большой ущерб, но это лишь обманчивое впечатление. Если бы все цветки превратились в плоды, дерево просто не смогло бы обеспечить их полноценное развитие, а значительная часть получившихся семян была бы попросту нежизнеспособной. Когда на дереве начнут созревать плоды, ложноара других видов съедят часть нежных недозрелых стручков с мягкими питательными семенами. Возможно, лишь доли процента от общего числа развивающихся цветков превратятся в плоды с полноценными семенами. Деятельность попугаев разных видов предохраняет деревья от истощения ресурсов.

Деревья и попугаи – это лишь звенья в пищевых цепях, связывающих воедино всех обитателей мадагаскарских дождевых лесов. И от их нормального существования зависит благополучие хищников, таких, как фелималагасия. А от охотничьих успехов самки фелималагасии зависит жизнь её детёнышей. Самка ещё никогда не оставляла их так надолго – обычно после поимки добычи она успевала один раз покормить детёнышей, и добывала ещё какое-нибудь животное до начала дождя. Сейчас фелималагасия по-настоящему голодна. Выслеживая стаю утренних ложноара, самка фелималагасии ведёт себя очень осторожно – подкрадываясь к птицам, она буквально стелется по ветвям и скрывается за зарослями эпифитов при подозрении на тревогу в стае попугаев. Но птицы, похоже, слишком заняты кормлением и утратили свойственную им осторожность. Это может дорого обойтись кому-нибудь из них.

Утренние ложноара отрывают цветки и разжёвывают их, глотая стекающий нектар. Часть цветков будет съедена, а ещё часть птицы просто бросят вниз, выжав из них нектар. Затаившаяся на толстой ветви фелималагасия видит, как вниз падают изжёванные птицами цветы. Это хороший знак – птицы не заметили её, и можно продолжать охоту. Фелималагасия следит за соседней веткой – здесь из листвы поднимается несколько цветоносов, и какой-нибудь попугай обязательно заметит их. Нужно только ждать, а время – это единственное, что работает против хищника. Желудок фелималагасии сводят спазмы, но хищница старается сконцентрировать внимание на птицах и не выдать себя случайным движением.

В верхней части кроны значительная часть цветков уже уничтожена, и стая утренних ложноара постепенно спускается ниже. Птицы поодиночке или парами слетают на ветви в нижней части кроны и продолжают кормиться. Одна пара птиц заметила несколько соцветий на ветке, куда ещё никто не добрался, и покидает основную стаю, чтобы спокойно поесть.

Длинное, как у куницы, тело фелималагасии мелькнуло в воздухе. В следующую секунду окрестности огласил полный ужаса крик пойманного попугая, который резко оборвался: фелималагасия прокусила ему голову и мгновенно убила попугая. Стая утренних ложноара взлетела над деревом и закружилась в воздухе. Испуганные птицы пронзительно и хрипло кричали, а где-то внизу, в пологе леса, фелималагасия тащила в зубах тело одного из их сородичей. В другое время хищница съела бы свою добычу в лесу, но сейчас у неё нет на это времени – детёныши уже давно хотят есть, и материнский инстинкт велит самке как можно быстрее добраться до логова.

Стадо нумидорнисов склёвывает упавшие на землю плоды и привычно разгребает листовую подстилку в поисках насекомых и лягушек. Неожиданно одна из птиц заметила, как сверху, вращаясь, упало большое перо розового цвета. Клюнув его, нумидорнис убедился, что перо совершенно несъедобно, и сразу же потерял к нему интерес. Неподалёку упало ещё одно такое же перо. Нумидорнисы не обращают внимания на то, что происходит в пологе леса, на недосягаемой для них высоте. А фелималагасия не боится, что падающие вниз перья добычи выдадут дорогу к её гнезду – обитатели подлеска очень редко оказываются в пологе леса.

Любое животное вынуждено вести борьбу за существование на протяжении всей своей жизни, и редко кому выпадает привилегия умереть своей собственной смертью. Тактика борьбы за существование у разных видов различна – от сражения не на жизнь, а на смерть до незаметного существования и тщательного избегания встреч с противниками. Фелималагасия – свирепый и хорошо вооружённый хищник, который готов сражаться за свою жизнь с помощью мускулов, когтей и зубов. А других обитателей полога леса врагу очень непросто хотя бы найти.

Хамелеон-листочек подстерегает насекомых. По образу жизни он не отличается от своих сородичей, живших на Земле в эпоху человека. Это маленькое существо проводит большую часть жизни в почти полной неподвижности среди листьев деревьев. Маленькая рептилия зацепилась пальцами и коротким хвостом за ветку, а тонкие лапки прижала к бокам, чтобы они не нарушали маскировки. Среди листвы этот хамелеон почти незаметен, и некоторые обитатели деревьев легко поддаются на обман. По соседству с хамелеоном-листочком на ветке сидят палочники – такие же мастера маскировки. Тонкое тело этих насекомых, имитирующее прутик, не выделяется среди ветвей деревьев, и палочники могут спокойно поедать листья, не боясь нападений хищников. На некоторых листьях заметны следы их пребывания – между жилками имеются глубокие погрызы, а края листьев побурели. Один из палочников ползёт по листьям. Его маскировка превосходна – он покачивается в такт качанию ветки на ветру, и вряд ли его заметит какая-нибудь птица. Но, похоже, чемпион маскировки сам не замечает, что встретился с другим чемпионом в той же области. В какой-то момент времени под ногами палочника вместо гладкой поверхности листа оказывается шершавая поверхность кожи хамелеона-листочка. Пока насекомое ползёт по его боку, хамелеон не выдаёт себя. Но, когда палочник коснулся ногой его челюстей, хамелеон мгновенно ожил. Маленькая рептилия одним движением схватила палочника за голову и убила его. Конечности насекомого ещё продолжали судорожно дёргаться, когда хамелеон-листочек начал глотать свою добычу, которая была почти равна по длине ему самому. Это не проблема для маленькой рептилии, хотя хамелеону приходится затратить некоторые усилия. Но в конце концов тело палочника сворачивается в комок в его желудке. Удачной охотой хамелеон обеспечил себя энергией на несколько ближайших дней.

После удачной охоты хамелеон-листочек впадает в пассивное состояние и начинает переваривать пищу. В это время он движется очень неохотно и при встрече с возможными врагами полагается исключительно на собственную незаметность. Маленькая рептилия чувствует пальцами вибрацию ветки. У хамелеона-листочка не слишком хорошее зрение: он близорук. Но сила и частота вибрации подсказывает ему, что приближается активное существо большого размера, встречи с которым лучше избежать. Не утруждая себя выяснением дальнейших подробностей, он просто крепко обхватывает черешок листа хвостом и разжимает лапы. Хамелеон-листочек сваливается с веточки, повисает на хвосте и принимает желтоватую окраску с коричневыми краями тела – это полная имитация увядшего листа, повреждённого насекомыми.

Пара беличьих мангустов продолжает охоту. После неприятной встречи с пауком эти хищники сумели разорить два птичьих гнезда – одно с яйцами, другое с птенцами. Кроме того, самка сумела поймать маленькую ящерицу, но самец отнял у неё примерно половину добычи. Это неплохой обед, но быстрый обмен веществ требует, чтобы хищники продолжали поиск корма. Беличьи мангусты не заметили спрятавшегося хамелеона-листочка, но самцу удалось почти случайно заметить и схватить одного палочника. Беличьи мангусты ищут добычу с помощью обоняния, и не всегда их удаётся обмануть даже самому ловкому имитатору. Пока хищники ищут добычу в опасной близости, хамелеон-листочек делает всё возможное, чтобы остаться незамеченным. Он слегка выгнул тело вбок, чтобы ещё точнее имитировать погибающий лист дерева, и по-прежнему сохраняет полную неподвижность.

Беличьи мангусты не догадываются искать спрятавшегося хамелеона-листочка, хотя он висит на тонкой ветке прямо под ними. И они вряд ли представляют себе, что недалеко от них затаился ещё один хамелеон. Но, если хамелеон-листочек – это лишь добыча, то другой хамелеон может быть опасным противником. Три искривлённых ветки, торчащие среди зарослей эпифитов, ожили совершенно неожиданно для них. Беличьи мангусты встретились буквально нос к носу со своим конкурентом – гигантским хамелеоном-стрелком. Оба вида, и млекопитающее, и рептилия, питаются примерно одинаковой добычей – мелкими позвоночными и крупными беспозвоночными. Они предпочитают не встречаться друг с другом, но при такой неожиданной встрече животные обоих видов всеми силами стараются избежать драки. Хищники примерно равного веса могут нанести друг другу опасные травмы, из-за которых оба могут потерять способность к охоте и погибнуть от голода. Поэтому хамелеон и беличьи мангусты ограничиваются угрожающими демонстрациями. Хамелеон-стрелок не может применять своё оружие – язык с острым роговым кончиком. Это оружие для охоты на мелкую добычу, и мангусты, защищаясь, вполне могут повредить язык рептилии. Поэтому огромный хамелеон лишь преувеличивает собственный размер – он поднимается на лапах, надувает воздушные мешки, раскрывает пасть и шипит. Стремясь усилить впечатление от демонстрации, хамелеон покачивается из стороны в сторону, темнеет и хлещет хвостом по веткам из стороны в сторону. Беличьи мангусты также стараются произвести впечатление на хищную рептилию. Они выгибают спины, словно кошки, топорщат шерсть на спине и поднимают торчком взъерошенные хвосты. Самка держится позади, и её демонстрации не столь активные. А самец беличьего мангуста занял позицию лицом к лицу с огромной рептилией. Он широко раскрывает пасть и пронзительно визжит, показывая хамелеону длинные клыки. Лапами он царапает кору, отрывая её кусочки. Но мангуст не собирается нападать на хамелеона – если будет драка, хамелеон-стрелок вполне может одним укусом раздавить рёбра мангуста или рывком головы сломать зверьку шею. Поэтому беличьи мангусты, не прекращая демонстрацию, шаг за шагом отступают. Когда расстояние между ними и хамелеоном-стрелком стало достаточно большим, оба мангуста развернулись и перепрыгнули на соседнюю ветку, продолжая поиск пищи.

Когда беличьи мангусты ушли, хамелеон-стрелок постепенно успокоился. Его кожа вновь посветлела и стала прекрасной имитацией коры дерева, где рептилия устроила засаду. Хамелеон выпустил воздух из воздушных мешков и вернулся к своим прежним размерам. Его хвост обвил ветку и рептилия снова превратилась в невидимку. А другой невидимка, крошечный хамелеон-листочек, постепенно начал выходить из оцепенения. Вначале зашевелился один его глаз, внимательно оглядывающий окрестности. Затем одна задняя лапка потихоньку отогнулась от тела и начала совершать круговые движения в поисках опоры. Коснувшись края соседнего листа, лапка крепко вцепилась в него, и к ней почти сразу присоединилась вторая лапка. Затем хамелеон-листочек изогнул тело и ухватился передней лапкой за черешок листа. Его хвост отцепился от ветки, и маленькая рептилия, развернувшись, поползла в гущу листвы. Её окраска быстро сменилась на свежую зелёную, и хамелеон-листочек снова стал точной имитацией листьев. Прицепившись к тонкой веточке снизу, он прижался к ней животом и повис вниз спиной, чтобы переварить недавнюю добычу в покое.

Во второй половине дня погода меняется. Небо заволакивают тучи и становится пасмурно – собирается ежедневный дождь, обеспечивающий существование обильной растительности на восточном побережье Мадагаскара. Всё живое чувствует изменения в погоде. Цветки многих видов растений закрываются, а некоторые, напротив, начинают благоухать особенно сильно. Некоторые растения складывают листья вертикально, чтобы их не повредил дождь, а другие, напротив, опускают их. С океана начинает дуть ветер, и листва громко шелестит. Животные дождевого леса реагируют на изменение влажности воздуха и приближение дождя различным образом. Среди крон деревьев слышится громкая перекличка висячих лемуров – кажется, что в пологе леса бродит стадо овец. Эти медлительные существа пережидают дождь, там же, где кормятся: от дождя висячий лемур укрывается под толстой веткой или лианой с широкими листьями. Животное простоприжимается к ветке и его пальцы автоматически сжимаются вокруг неё мёртвой хваткой. Иногда висячие лемуры умирают в таком положении, и их трупы могут висеть на ветке несколько дней, пока процессы разложения не разожмут окоченевшие пальцы животного. Одна самка висячего лемура прячет на груди детёныша, родившегося несколько недель назад. Он очень активен и ползает по туловищу своей матери. Но самка осторожно сгребает его одной лапой и помещает на животе. Когда детёныш попытался сползти с живота матери, она просто прижала его к себе рукой, поджала хвост к животу и подтянулась к ветке, прикрыв детёныша от ветра. Чёрно-белые кисточки на хвостах висячих лемуров, живущих в кронах дерева, одна за другой пропадают, когда животные прячутся от дождя.

Другие лемуры, более крупные и подвижные, также прячутся от надвигающегося ненастья. Длиннорукие лемуры, выделяющиеся ярко-рыжей шерстью на фоне зелени, собираются вместе. Самки прикрывают детёнышей своими телами, тревожно оглядываются и издают отрывистые тревожные крики. Доминирующий самец забрался на ветку выше остальных членов клана и начал раскачивать её, громко крича. Этот странный ритуал он повторяет перед каждым дождём. Остальные самцы кричат только после того, как закончит кричать доминирующий самец, и делают это гораздо тише. Клан длинноруких лемуров движется к одному из самых надёжных укрытий, которое можно найти в дождевом лесу. Над деревьями второй величины гордо возвышается огромная веерная пальма с листьями, достигающими почти пяти метров в диаметре. Листья очень прочные и волокнистые, поэтому пальма легко выдержит буйство стихии. А все члены клана длинноруких лемуров знают, где на их территории растут такие пальмы. И перед дождём животные спешат к такой пальме в поисках надёжного укрытия. Но пальма встречает их очень негостеприимно – черешки её листьев ощетинились острыми колючками длиной более пяти сантиметров. Поэтому длиннорукие лемуры очень осторожно передвигаются по пальме в поисках укрытия. Они аккуратно зацепляются руками за черешки листьев, стараясь не уколоться о торчащие на них колючки. Клан разбредается по кроне пальмы и лемуры выбирают себе листья подходящего размера и качества. Обычно на каждом листе прячется одно или два животных. Забравшись на лист, длиннорукие лемуры цепляются за его края задними лапами, и подтягивают на себя лист, растущий выше. Удерживая лапами сразу оба листа, эти лемуры успешно пережидают непогоду.

Несколько подростков длиннорукого лемура решают проблему защиты от дождя значительно оригинальнее, чем взрослые. Им не слишком хочется лезть на пальму, рискуя уколоться об её колючки. Поэтому они располагаются на одном из деревьев, которое растёт рядом с пальмой. Листья пальмы и ветви деревьев постоянно ведут борьбу за свет, и быстрорастущая, но недолговечная пальма какое-то время перекрывает свет конкурирующим деревьям своими листьями. И молодые звери просто устроились на верхних ветках одного из деревьев, над которыми раскинулись плотные веера пальмовых листьев.

Перед дождём птицы перестают кричать и прячутся. Мелкие птицы находят укрытия в дуплах, среди листвы и под отслоившимися кусками коры, а крупные могут только прижаться к стволу дерева, выбирая места, куда попадает меньше дождя. Над кронами деревьев слышатся хриплые голоса: большая стая двуцветных ложноара спешит к гнезду. У этих птиц одно из самых лучших укрытий от дождя: огромное коллективное гнездо на разветвлённой вершине дерева. Когда взрослые птицы прилетают к гнезду, из некоторых гнездовых ячеек слышатся крики: голодные птенцы требуют пищу. Какое-то время птицы всех возрастов кричат очень громко, но затем их голоса также умолкают.

Воющие лемуры не любят дождь. Они не умеют специально искать хорошие укрытия от дождя, как длиннорукие лемуры, и пережидают непогоду, скрываясь среди листвы там, где она их застигла. В лучшем случае они усаживаются на ветви дерева ближе к стволу или подтягивают к себе ближайшую ветку, прикрываясь ею от дождя.

Тучи идут с востока, с Индийского океана. Вначале молнии сверкают где-то вдалеке и грома почти не слышно. Но постепенно тучи над лесом чернеют, и из них на деревья обрушивается сплошная стена дождя. Молнии озаряют небо и их сопровождают оглушительные раскаты грома. Потоки воды стекают по ветвям, смывая из лесного полога десятки живых существ, укрытия которых оказались не слишком надёжными. Насекомые, ящерицы, лягушки и даже мелкие птицы – все они оказываются игрушками разбушевавшейся стихии. Кто-то из них успевает зацепиться за ветки или находит силы пролететь небольшое расстояние, чтобы спастись от дождя, но часть животных оказывается смытой вниз, к корням деревьев.

Самка фелималагасии свернулась в клубок в глубоком дупле. Подобно своим предкам, домашним кошкам эпохи человека, она слишком не любит воду, и предпочитает переждать дождь в укрытии. Когда ветер бросает в дупло брызги дождя, фелималагасия недовольно встряхивается и переходит на другое место. Самка фелималагасии не очень хочет двигаться: она успела съесть пойманного незадолго до дождя попугая, и сытость делает её немного сонной. У неё не пропало молоко, и часть питательных веществ добычи через молоко досталась детёнышам. Они чувствуют себя очень хорошо, и предаются детским забавам, несмотря на непогоду. Среди останков растерзанного их матерью попугая котята нашли почти целое крыло. Оно большое, но лёгкое и пахнет как настоящая добыча, поэтому котята с упоением рвут с него перья своими слабыми зубами и треплют крыло когтями. Один из котят сумел вырвать крыло у своих братьев, затащил его в дальнюю часть дупла и начал кататься по нему, пропитывая шерсть запахом добычи. Когда-нибудь, если ему удастся выжить в первые годы самостоятельной жизни, он будет одним из самых опасных хищников полога леса.

Крупные нумидорнисы прячутся от дождя под кроной одного из деревьев. Листья дерева достаточно широкие, но всё равно с них стекают потоки воды, которые иногда попадают на оперение птиц. Поэтому нумидорнисы вынуждены встряхиваться. Одна из птиц, самая крупная в клане самка, пользуется своим правом сильного, выбирая более удобное и сухое место. Несколько нумидорнисов спрятались от дождя между двумя досковидными корнями дерева, и дождь почти не попадает на них. Когда более крупная птица подошла к ним, они лишь теснее прижались друг к другу и нахохлились, не желая двигаться и уступать место. И тогда крупная самка нумидорниса просто клюнула в голову одну из этих птиц. Обиженная ею птица вскочила и отбежала в сторону, а крупная самка сразу же заняла её место. Словно признавая её силу, более мелкие птицы начали очищать от мусора её оперение. Чувствуя осторожные прикосновения их клювов, крупная самка успокоилась и закрыла глаза. Нумидорнисам некого бояться – во время дождя крупные хищники не охотятся.

Висячие лемуры пережидают дождь, спрятавшись под ветками деревьев, на которых кормятся, и прижавшись к ним снизу. Тем не менее, в дождь эти животные проявляют определённого рода активность. Когда вода низвергается с неба и стекает по ветвям, эти лемуры опорожняют кишечник и мочевой пузырь. Потоки воды смывают с земли отходы их жизнедеятельности и тем самым надёжно скрывают присутствие висячих лемуров на дереве.

Дождь не продолжается вечно; примерно через два – три часа его напор слабеет. Тучи становятся бледнее, и в них кое-где появляются разрывы, через которые проглядывает голубое небо. Сплошная стена дождя редеет, и дождь постепенно превращается в водяную пыль, которую разносит ветер. А затем из-за облаков показывается солнце. Оно ещё стоит высоко над горизонтом, и в его ярком свете сверкают капли воды, висящие на листьях и лепестках цветов. Солнечное тепло и лёгкий ветерок постепенно подсушивают листву. Животные осторожно покидают укрытия, встряхиваются и потягиваются после нескольких часов вынужденной неподвижности. Время спокойствия кончилось: некоторые хищники, неудачно поохотившиеся до дождя, могут начать навёрстывать упущенное вечером. Но им теперь сложно это сделать – дождь смыл все следы, и травоядные обитатели дождевого леса могут чувствовать себя в относительной безопасности.

Обитатели леса не сразу покидают свои укрытия, а наиболее нетерпеливые из них всё ещё могут легко вымокнуть, словно и не прятались от дождя. Неосторожное прикосновение к ветке или порыв ветра обрушивает на них изрядные порции воды, скатывающейся с листвы. Но дождевая вода быстро высыхает и впитывается корнями многочисленных эпифитов, поэтому лес вскоре становится более уютным местом.

Вскоре после окончания дождя самка фелималагасии выбралась из дупла. Она забралась на толстый сук дерева и устроилась на отдых. Фелималагасия легла на живот, свесив лапы, и начала греться на солнце, лениво поглядывая вниз. Шум в подлеске говорит о том, что где-то у корней дерева, где отдыхает хищник, бродит стадо нумидорнисов. Глуповатые птицы разыскивают плоды, упавшие на землю во время дождя, и склёвывают жертв непогоды, смытых вниз из полога леса. Фелималагасия видит, как под ногами нумидорнисов бегает свинорылый тенрек, разыскивая добычу. В иное время он бы сам стал добычей фелималагасии, но пока хищнику нужно восстановить силы и попытать счастья на вечерней охоте. Поэтому фелималагасия пока только наблюдает за этим животным.

Свинорылый тенрек наслаждается кратковременным изобилием пищи. Дождь выгнал на поверхность листовой подстилки разных мелких животных, а ещё на земле валяются тела упавших вниз и разбившихся насмерть животных из полога леса. Обоняние безошибочно ведёт свинорылого тенрека к пище, и он успевает найти гораздо больше еды, чем любой из нумидорнисов, бродящих по соседству. За несколько минут тенрек находит крупного жука, тело небольшого геккона и нескольких лягушек разного размера. Это очень солидная находка для маленького животного с неизменно хорошим аппетитом. Жук исчезает в пасти животного с громким хрустом. Пожевав немного, тенрек выплёвывает жёсткие надкрылья и голову жука с длинными усами. Труп геккона оказывается проглоченным буквально за один присест. Через минуту после геккона свинорылый тенрек заглотнул маленькую лягушку, которая не успела спастись от него. Другая лягушка попыталась скрыться в листовой подстилке, но тенрек быстро раскопал её и съел. А ещё одной лягушке удалось уйти от маленького лакомки целой и невредимой, поскольку его трапезе помешали. Едва свинорылый тенрек напал на след лягушки, как рядом с ним оказался его сородич, который, очевидно, решил воспользоваться плодами чужого труда и присвоить найденную добычу. Бесцеремонно появившись и заявив права на добычу, он откровенно бросил вызов удачливому собирателю. Два животных с неуёмным аппетитом, скверным характером и бурным темпераментом вряд ли смогли бы спокойно терпеть присутствие друг друга хотя бы несколько секунд. И в следующую секунду события развиваются вполне предсказуемо. Оба зверя стараются прогнать друг друга от стада нумидорнисов. Они очень широко разевают пасть, демонстрируя сопернику острые многовершинные зубы, которые могут нанести врагу страшные резаные раны. Но инстинктивный запрет не позволяет им применять зубы во время драки с сородичами в полную силу. Чтобы напугать сородича, оба зверя начали визжать так пронзительно, что несколько нумидорнисов прервали поиск корма и настороженно взглянули на маленьких драчунов. Тенреки же не обращают внимания на птиц, что бродят вокруг: они полностью поглощены дракой друг с другом. После того, как угрожающие демонстрации были исчерпаны, тенрек-пришелец набросился на хозяина территории и стукнул его плечом, свалив в листья. Перекатившись через спину, хозяин территории вскочил на ноги и с визгом бросился на соперника. Он вцепился ему зубами в шерсть на боку, слегка прикусил кожу и дёрнул. В его зубах оказался довольно большой клок шерсти из бока претендента. Он не прокусил кожу соперника до крови, но дал ему понять, что готов сражаться за свою территорию с кем угодно. Этого оказалось достаточно: соперник побежал прочь и скрылся среди корней деревьев, а вслед ему неслось заливистое тявканье победителя.

Пока тенреки выясняли отношения, лягушка, найденная одним из них, спокойно закопалась в листву. Но у тенреков очень короткая память: вернувшись к поиску пищи, победивший свинорылый тенрек даже не вспомнил, что едва не поймал лягушку где-то поблизости.

Фелималагасия понаблюдала ещё немного за жизнью обитателей подлеска. Затем хищница зевнула, широко раскрыв пасть, потянулась и выгнула спину, разминая мускулатуру. Поднявшись на задние лапы, фелималагасия поточила когти об кору дерева, после чего несколькими бесшумными прыжками скрылась в верхней части кроны. Один попугай, даже крупный – неважная добыча для крупного хищника за полдня охоты, а детёныши хотят есть. Поэтому самка снова выходит на поиск пищи.

В тропиках сумерки очень недолгие, и на лес быстро опускается ночная темнота. Дневные жители спрятались в укрытиях и спят, а им на смену появляются ночные животные. Тени крадутся по ветвям, шуршат в опавшей листве и царапают когтями по коре. Этих существ не увидеть днём – их пугает солнечный свет. Летучие мыши разных видов охотятся на летающих насекомых. Самые мелкие из них ловят комаров и мошек, более крупные схватывают ночных бабочек, а некоторые виды ловят и с хрустом поедают жуков. Среди летучих мышей есть и такие, что не брезгуют собственными сородичами более мелких видов, либо сдёргивают спящих птиц прямо с веток.

Несмотря на присутствие хищников, обладающих очень тонким слухом, ночью дождевой лес полон голосов разнообразных животных. В темноте сверчки, цикады и лягушки покидают свои укрытия и начинают еженощный концерт. Звуки, издаваемые ими, очень разнообразны, а их громкость часто может быть совершенно несоразмерной величине самого певца. Для большинства ночных жителей дождевого леса их голоса – знак того, что вокруг всё спокойно. Очень чувствительные к беспокойству, насекомые часто прекращают петь, когда рядом движется какое-либо крупное животное. И внезапная тишина для ночных животных – самый действенный сигнал тревоги.

Несколько сверчков-самцов устроили состязание в искусстве пения. Соблюдая дистанцию, насекомые расселись на стволе дерева, среди зарослей эпифитов и на толстом стебле лианы, глубоко врезавшемся в ствол. Вначале один из самцов немного пострекотал и затих. Затем два самца запели дуэтом, который быстро оборвался. Некоторое время сверчки молчали, а затем почти одновременно начали стрекотать. Более слабый самец вскоре замолк, а остальные продолжали стрекотать довольно долго. Самец-аутсайдер несколько раз присоединялся к общему хору, но затем его звуки полностью прекратились – один из соседних самцов просто прогнал его и занял его территорию. Но и после этого сверчкам пришлось стрекотать совсем недолго. Тихий шорох заставил их прекратить стрекотание и затаиться. А по стволу дерева спускалось крупное животное с длинным гибким телом.

Самка фелималагасии вновь появляется у дупла, где её уже несколько часов ждут детёныши. Морда хищника в крови – вечером, незадолго до заката, ей удалось добыть воющего лемура. Фелималагасия не потащила добычу в логово, а около часа пировала на верхней ветке одного из деревьев, на высоте, недосягаемой для конкурентов. Теперь она достаточно насытилась и может вволю накормить детёнышей. Самка фелималагасии призывно заурчала, и на её зов откликнулись трое детёнышей. Самка фелималагасии бесшумно проскользнула в дупло и легла на подстилку из древесной трухи и перьев. Детёныши сильно проголодались, и их не нужно уговаривать поесть. Они с жадностью припали к её соскам и начали насыщаться. Их мать понюхала воздух, убедилась, что вокруг всё спокойно, и начала вылизывать своих котят одного за другим. Когда детёныши прекратили её сосать и заснули, самка фелималагасии погрузилась в глубокий сон. Забота о потомстве отнимает у неё много сил и времени, и ей нужно полностью восстановить силы, чтобы утром вновь охотиться ради себя и ради потомства.

Но некоторые дневные существа вовсе не собираются спать в эту ночь. Сахарные мангусты, обычно не показывающиеся на глаза по ночам, сохраняют активность и бегают по ветвям деревьев наравне с ночными животными. Эти звери дождались особенной ночи, когда они и ещё некоторые лесные обитатели ищут редкостное угощение, доступное только сейчас.

В тропическом лесу много разнообразных видов деревьев. По странному капризу эволюции среди них появился особый вид баобаба. Обычно эти деревья произрастают в засушливых районах острова – на центральном плато и в западной части Мадагаскара. Но один из видов вполне освоился в сыром климате дождевых лесов и успешно конкурирует с окружающими деревьями. Очевидно, его предки поселились на восточном побережье острова, когда леса, вырубленные человеком, начали восстанавливаться. Но при смене типа растительности они не отступили в более привычные места обитания, а стали приспосабливаться к новому окружению.

Лесной вид баобаба внешне отличается от своих пустынных родичей с толстенным стволом. У лесных баобабов высокий колоннообразный ствол, несущий на вершине относительно небольшую зонтиковидную крону. По стволу дерева тянутся толстые воздушные корни, покрытые губчатой тканью. Они прорывают кору в разных местах и свисают вниз, улавливая дождевую воду, стекающую по стволу. Нижние корни врастают в землю и утолщаются, давая дереву дополнительную опору.

Наступающая ночь необычна – в это время происходит одно очень редкое событие. Всего лишь две ночи в году лесные баобабы по всему лесу одновременно цветут, давая пищу множеству животных. Ради этого события они около года запасали в стволе питательные вещества. Среди пальчаторассечённых листьев баобабов около недели назад появились длинные цветоносы, свисающие вниз, а на кончике каждого цветоноса развился крупный бутон зеленовато-белого цвета. Цветки лесных баобабов раскрываются примерно около полуночи. Вначале бутон словно надувается, становясь шарообразным, а затем с лёгким хлопком раскрывается. В течение минуты лепестки разворачиваются, и цветок начинает источать сильный аромат. На каждом дереве развивается множество цветков, и звук от их раскрытия похож на шёпот. Лепестки цветков этого дерева мягкие и шелковистые на ощупь, их внутренняя поверхность белая и покрыта слоем воска. Они обильно источают нектар, и во время цветения баобабов множество любителей нектара собирается в их кронах. Мелкие лемуры подтягивают к себе цветки и вылизывают из них нектар. Летучие мыши пьют нектар на лету, трепеща крыльями, или присаживаются на цветок, повисая на нём. Рядом с летучими мышами вьются крупные бабочки-бражники, которые высасывают нектар с помощью длинных гибких хоботков. Даже животные, которые обычно не едят нектар, не упускают возможности попробовать такое угощение – изредка даже фелималагасия прерывает ночную охоту и самозабвенно вылизывает нектар, сочащийся из цветков баобаба.

Крики попугаев кажутся совсем неуместными среди голосов ночных животных. Эти птицы активны днём, но во время «ночи баобаба» один из видов этих птиц на некоторое время изменяет своим привычкам. Розовые ложноара, великолепно выглядящие в свете дня, ночью похожи на привидений. В лунном свете оперение этих птиц кажется серым, и сами птицы движутся в кроне дерева, словно тени. Попугаи безжалостно жуют и кусают цветки, добывая из них нектар. Они повреждают много цветков, и лишь некоторые цветки будут опылены этими птицами. Попугаи не оказывают никаких услуг дереву, и их не заботит то, что они оставят после себя. Они интересуются только нектаром.

Рядом с попугаями по ветвям баобаба бегает самка сахарного мангуста. Она также спешит получить свою долю угощений на этом ночном празднике. Но этому зверьку много не съесть – нектар обильный и жидкий, поэтому достаточно посетить несколько цветков, чтобы наполнить желудок. Сахарные мангусты не должны терять бдительность: пир на цветках баобаба привлекает хищников. Время от времени в кроне дерева слышится резко обрывающийся крик – очевидно, кого-то из пирующих схватила сова или змея. Но всё равно число желающих полакомиться нектаром не убывает.

Время пира ограничено. Деревья цветут, устраивая праздник для любителей нектара, только несколько ночей в году. Причём самое обильное цветение бывает только в первую ночь. На следующую ночь раскроется едва ли десятая часть от числа цветков, раскрывшихся предыдущей ночью.

Небо на востоке начинает светлеть – это знак окончания пиршества. Независимо от того, были цветки опылены, или нет, они быстро вянут. Лепестки в течение нескольких часов сморщиваются и обваливаются, покрывая землю под деревьями сплошным ковром. Небо на востоке алеет, и из-за горизонта появляется край солнечного диска: начинается новый день. Опавшие лепестки быстро побуреют и сморщатся, и вскоре ничего не будет напоминать о празднике, происходившем ночью.

Роса обильно оседает на листьях деревьев и эпифитов. Начинают петь дневные птицы, но вскоре их пение перекрывает мощный голос воющего лемура.

Бестиарий

Висячий лемур (Scyolemur quadrimanus)

Отряд: Приматы (Primates)

Семейство: Висячие лемуры (Pendulemuridae)

Место обитания: Мадагаскар, дождевые леса.


В раннеисторическую эпоху на острове Мадагаскар ещё обитали представители своеобразного семейства лемуров – так называемые «лемуры-ленивцы» (Paleopropithecidae). Но после колонизации островов людьми их судьба оказалась печальной: самые «свежие» из найденных костей этих животных носят следы, свидетельствующие об охоте и разделке туш этих животных. Таким образом, очевидно, что они стали одними из многих жертв деятельности человека, способствовавшей оскудению фауны острова.

После исчезновения человека и окончания эпохи массового вымирания немногочисленные выжившие виды лемуров начали активно эволюционировать, образуя новые формы и занимая доступные экологические ниши. Особенно активно изменялись виды семейства настоящих лемуров (Lemuridae). Один из их потомков освоил экологическую нишу, которую в Америке ранее занимали ленивцы, а на Мадагаскаре – лемуры семейства Paleopropithecidae. Он настолько отличается от предков, что представляет особое семейство Pendulemuridae. Этот вид – висячий лемур.

Висячий лемур – примат средних размеров: он весит около 10 кг, длина тела до полуметра. У животного есть длинный хвост, обычно свисающий вниз. Роль этого хвоста в жизни висячего лемура велика: он используется для распознавания сородичей. На конце хвоста растёт кисточка длинных волос чёрно-белой расцветки, выполняющая сигнальную функцию. Можно сказать, что это «зеркальное отражение» его дальнего предка, кошачьего лемура (Lemur catta), только вверх тормашками. По таким кисточкам, заметным издали, животные распознают присутствие сородичей на соседних деревьях. В случае опасности хвост поджимается, а сам зверь прижимается к ветке, плотно обхватывая её лапами. В таком положении врагу (обычно пернатому хищнику) труднее атаковать его. От хищников из числа млекопитающих этот лемур защищается, сильно кусаясь.

Шерсть животного имеет окраску, соответствующую его обычному положению на дереве: спина желтовато-коричневая, а живот тёмный, почти чёрный. Это явная противотеневая окраска: когда солнце освещает висячего лемура, оно превращает его в плоский силуэт, трудно различимый среди ветвей.

Этот вид приматов почти всю жизнь проводит, вися спиной вниз на ветвях деревьев (отсюда название “Scyolemur”, означающее «лемур в тени»). Все лапы зверя хватательные и могут работать как руки, захватывая ветки. Тазобедренный сустав в связи с этим очень подвижен: если есть необходимость, лемур может свободно сорвать и поднести пищу ко рту задней лапой. Пальцы очень длинные (ладонь в длину примерно равна предплечью, а пальцы составляют 2/3 от её длины), большой палец на кисти и ступне может противопоставляться остальным. Поверхность ладоней и ступней покрыта грубой кожей с развитыми папиллярными гребешками. При необходимости этот лемур может лазать по стволу дерева так же, как прочие лемуры, спиной вверх, обхватывая ветки кистями и ступнями. По земле зверь передвигается крайне редко и с большим трудом, опираясь на наружный край ступней и ладоней.

Шея у висячего лемура почти такая же гибкая, как у совы: голова зверя может поворачиваться на 270 градусов. Морда зверя короткая и широкая: основу питания этого животного составляют жёсткие листья, в том числе листья деревьев, содержащие каучук. Поэтому у висячего лемура широкие бугорчатые коренные зубы и сильные жевательные мышцы, придающие его голове характерную форму. Клыки сильно укорочены, чтобы не мешать жеванию. Желудок этого лемура сложный, пятикамерный, с большим «бродильным» отделом. Кишечник длинный, что позволяет извлекать из такой трудноусвояемой пищи как можно больше питательных веществ. Зато благодаря пищевой специализации висячий лемур может кормиться, не испытывая конкуренции со стороны других видов животных. На голове животного есть белая «маска», охватывающая лоб, область вокруг глаз и переносицу – она видна издалека, и служит для распознавания животными друг друга на расстоянии. Уши висячего лемура короткие, на их краях растёт бахрома из густой белой шерсти.

Висячие лемуры – одиночные животные. Лишь молодые лемуры, переходя к самостоятельной жизни, проводят какое-то время на одной ветке с матерью и следуют за ней. Но позже они начинают вести самостоятельную жизнь, и покидают её. Для общения висячие лемуры пользуются криками. Особенно «голосисты» они по утрам и перед дождём, когда издают протяжный крик, похожий на блеяние овцы.

У этих лемуров не образуется семей, и самец сразу после спаривания покидает самку. Два раза в год самка приносит потомство. Детёныш всегда один; он рождается с открытыми глазами и первые дни жизни держится на животе матери, цепляясь за её шерсть. Примерно в месячном возрасте он учится лазать по деревьям, возвращаясь к самке для кормления. В четырёхмесячном возрасте молодой лемур становится полностью самостоятельным. Если детёныш родился в период весенних дождей, то к моменту его полной самостоятельности самка уже беременна вновь. В относительно сухой период зимы самка восстанавливает силы.

Молодые животные становятся способными давать потомство в возрасте около года. Продолжительность жизни представителей этого вида достигает 14 – 17 лет.

Воющий лемур (Dendrolupus vocifer)

Отряд: Приматы (Primates)

Семейство: Лемуровые (Lemuridae)

Место обитания: леса различного типа в восточной части Мадагаскара

Фауна островов очень хрупкая, и деятельность человека нанесла ей особенно сильный ущерб по сравнению с фауной материков. Вырубка лесов и разрушение мест обитания поставили многие виды мадагаскарских лемуров на грань исчезновения, и эпоху господства человека пережили лишь единичные виды лемуров. Большинство лесных видов вымерло, и неоценовые мадагаскарские лемуры происходят от предков, обитавших в редколесьях – кошачьих лемуров (Lemur catta).

Представителей одного из лесных видов лемуров, обитающего в дождевых лесах Мадагаскара, прежде всего можно услышать, и лишь потом увидеть. По утрам в лесу слышны громкие голоса этих лемуров, похожие на волчий вой. Отсюда название этого вида – воющий лемур, и научное название, означающее «древесный волк». Но ничего, кроме голоса, не объединяет этого примата с хищниками.

Воющий лемур – крупный вид массивного телосложения. Это полуобезьяна с относительно короткими лапами и длинным хвостом, который используется как балансир во время передвижения по деревьям. У воющего лемура объёмистый живот, вмещающий длинный кишечник – это животное питается трудно усвояемой растительной пищей. Взрослый представитель этого вида весит около 12 кг (самки меньше самцов). Этот лемур относительно медленно лазает по деревьям, избегая длинных прыжков. Он передвигается по горизонтальным веткам на четырёх конечностях, и может спускаться на землю для кормления. У этого животного короткие челюсти и широкие бугорчатые зубы, позволяющие разжёвывать растительную пищу. Лицевая часть черепа укорочена, а клыки у самок значительно редуцированы. У самцов клыки длиннее, и служат для демонстраций и защиты от хищников.

Шерсть воющего лемура имеет чёрный цвет, а на морде животного имеется белая «маска», захватывающая глаза, лоб, переносицу и виски. На горле самцов растёт длинная шерсть, образующая «бороду». Кисти и ступни животных обоих полов имеют желтовато-коричневый цвет. Кончик хвоста этого лемура белый – он хорошо заметен в полумраке и его движения служат для общения между особями. При движении по земле животные держат хвост поднятым вертикально.

Воющие лемуры – социальные животные. Они живут группами по 20 – 30 особей, включая самцов и самок. Внутри группы складывается определённая иерархия, но серьёзные конфликты редки – как правило, они возникают, если к группе присоединяется самец со стороны. Тогда между самцами возможны драки с использованием клыков.

Этот лемур общается с сородичами с помощью громкого голоса. Гортань образует мешок-резонатор с легко растяжимыми стенками, который располагается как раз под участком кожи с «бородой». У самцов этот резонатор развит значительно лучше, чем у самок. Воющие лемуры оповещают сородичей о правах на территорию по утрам. Первыми начинают кричать самцы. Они одновременно издают громкий вой, слышный на расстоянии до трёх километров. Когда самцы прекращают кричать, их сменяют самки и детёныши. После них снова начинают кричать самцы. Общая продолжительность «концерта» воющих лемуров достигает получаса. Днём эти лемуры кричат, предупреждая сородичей об опасности.

Этот вид растительноядный и питается разнообразной растительной пищей – листьями, молодыми побегами и плодами. Изредка воющие лемуры поедают мелких позвоночных.

Самка два раза в год рождает одного детёныша. Она заботится о нём в течение приблизительно трёх месяцев, но отношения между молодым животным и матерью продолжаются до рождения нового детёныша.

Длиннорукий лемур (Xenobrachiator longimanus)

Отряд: Приматы (Primates)

Семейство: Индриевые (Indridae)

Место обитания: дождевые леса в восточной части Мадагаскара, полог леса.

После вымирания человека немногочисленные выжившие виды лемуров Мадагаскара получили возможность беспрепятственно эволюционировать. Многие виды лемуров были истреблены человеком в результате охоты или вымерли из-за разрушения мест обитания. В раннем неоцене, когда область дождевых лесов на острове постепенно восстановилась, началась активная адаптивная радиация потомков немногочисленных исходных видов лемуров. Один из видов, переживших человеческую эпоху, был лемур сифака (Propithecus verreauxii), обитатель сухих редколесий. Его потомки заняли весьма отличающиеся друг от друга экологические ниши. Манера передвижения лемура-сифаки породила три крайних разновидности локомоции у его потомков. Гигантский кенгуровый лемур стал исключительно наземным животным и передвигается прыжками. Летающий лемур имеет небольшую кожную перепонку на передних лапах и совершает длинные планирующие прыжки в кронах деревьев. А ещё один потомок сифаки освоил брахиацию – передвижение по ветвям с помощью передних конечностей.

В дождевых лесах Мадагаскара, образующих протяжённый полог, лишённый больших разрывов, обитает специализированный лемур-брахиатор – длиннорукий лемур. Это приблизительный аналог гиббона (Hylobates) – человекообразной обезьяны эпохи человека. Длиннорукий лемур хорошо приспособлен к передвижению в кронах деревьев и совершенно не встречается вне леса. На землю он практически не спускается и на ровной поверхности чувствует себя неуверенно. По земле животное передвигается на задних лапах, поддерживая равновесие и опираясь на землю длинными передними лапами.

Длиннорукий лемур – животное весом около 10 кг с очень длинными передними конечностями. Рост этого животного в двуногом положении достигает 80 см. Ярко-рыжая окраска шерсти делает животное отдалённо похожим на орангутанга. Морда длиннорукого лемура покрыта тёмной короткой шерстью, безволосая кожа на ступнях и ладонях чёрная.

Передние лапы длиннорукого лемура достигают 150 см в размахе. Это животное очень быстро передвигается по ветвям, подвешиваясь к ним снизу с помощью пальцев. Манера передвижения длиннорукого лемура напоминает таковую у гиббона – он быстро «ходит» по ветвям, раскачивается и совершает длинные (до 10 метров) прыжки с дерева на дерево. Кисть животного специализирована к цеплянию за ветви. Пальцы II – V удлинённые, большой палец очень короткий. Пальцы III – IV соединены кожей в основании примерно до половины длины. Манипулятивные способности ограничены в силу специализации пальцев: животное срывает и удерживает части растений, зажимая их, как пинцетом, между указательным и безымянным пальцами. На ступнях большой палец, напротив, очень хорошо развитый и подвижный. Он может отодвигаться от остальных пальцев на угол до 90 градусов и позволяет прочно захватывать ветви деревьев. Кроме брахиации, длиннорукий лемур способен передвигаться по ветвям на задних лапах, выпрямив тело вертикально и поддерживая равновесие длинными передними лапами, разведёнными в стороны. Хвост длиннорукого лемура короткий, не участвует в передвижении и поддержании равновесия.

Морда этого животного укорочена и немного похожа на морду обезьяны. Глазницы длиннорукого лемура направлены вперёд и поле зрения обоих глаз почти полностью перекрывается – это необходимое условие для ведения такого образа жизни. Небольшие уши длиннорукого лемура покрыты длинными волосами с наружной стороны. Также у него есть удлинённые «бакенбарды» белого цвета. Челюсти этого лемура относительно короткие, но с длинными клыками. Этот вид приматов всеяден и питается относительно мягкой пищей. Он поедает мягкие плоды, цветки и листья, ловит мелких позвоночных и больших насекомых.

Длиннорукие лемуры живут небольшими группами, включающими одного доминирующего самца, одного или двух самцов более низкого ранга и нескольких самок с детёнышами, не достигшими половой зрелости. Самка рождает одного детёныша один раз в год. Детёныш долго зависит от матери, и остаётся при ней до восьми месяцев, совершенствуя навыки лазания и поиска корма.

Беличий мангуст (Mungartes scandens)

Отряд: Хищные (Carnivora)

Семейство: Мадагаскарские хищники (Eupleridae)

Место обитания: тропические дождевые леса Восточного Мадагаскара.


Во время изменений климата, ознаменовавших смену геологических эпох, площадь тропических лесов Мадагаскара сократилась до нескольких изолированных участков в долинах рек. Крупные лесные виды наподобие мадагаскарской фоссы вымерли, но некоторые мелкие всеядные хищники успешно выжили. Среди них были относительно мелкие малагасийские мангусты (Galidictis), чьи потомки дополнили новую фауну Мадагаскара.

В лесах Мадагаскара эпохи неоцена мелкие животные не могут чувствовать себя в полной безопасности – по ночам на охоту выходит один из местных хищников. Средних размеров зверь, похожий на белку, проворно скачет с ветки на ветку. Он величиной с кошку, но кажется крупнее из-за длинного пушистого хвоста. С помощью такого хвоста животное может менять направление прыжка и поддерживать равновесие на ветвях и в прыжке. Это существо – беличий мангуст, один из неоценовых мадагаскарских хищников, беспощадный охотник на любых животных весом до 3 – 5 килограммов.

Шкура беличьего мангуста рыжая, покрыта широкими продольными полосами чёрного цвета, на плечах разбивающимися на отдельные мазки. Хвост рыжий с белым кончиком, на глазах белая «маска», кисти и ступни тёмно-серые.

Лапы беличьего мангуста относительно длинные – пропорциями зверь напоминает огромную белку. Когти довольно короткие, зато пальцы длинные и цепкие – животное хорошо лазает по деревьям и проводит всю жизнь в пологе леса.

Морда животного вытянутая, уши короткие и округлые. Клыки длинные, слегка выступают изо рта. Свою добычу беличий мангуст хватает передними лапами, прижимает к ветке и умерщвляет, нанося ей глубокие укусы. Беличий мангуст питается рептилиями, птицами и мелкими млекопитающими, и может нападать даже на детёнышей лемуров. Он также дополняет рацион птичьими яйцами и насекомыми. Мелкую добычу этот хищник поедает по-беличьи: держа в передних лапах.

Беличьи мангусты живут и охотятся парами, которые держатся вместе несколько лет, а иногда всю жизнь. Жилищем этим зверям служит дупло крупного дерева, особенно если ствол выгнил изнутри на большую глубину. Днём беличьи мангусты спят, а ближе к вечеру начинают свою беспокойную жизнь: потягиваются, некоторое время чистятся, и отправляются на поиск корма, попутно подновляя пограничные метки. Животные помечают границы мускусом, выделяющимся из желёз в основании хвоста. Для этого зверёк прижимается задом к стволу или ветке, и некоторое время трётся об это место. Обычно пара зверей метит территорию совместно, располагая личную метку рядом с меткой партнёра.

Пара совместно защищает кормовой участок. Если на участок, занятый парой животных, вторгается чужак, законные хозяева территории встречают его, громко вереща и задрав «свечой» нервно дрожащие хвосты. Обычно одиночное животное не ввязывается в драку с семейной парой и покидает чужие владения.

Два раза в год самка приносит потомство; в выводке один детёныш, отличающийся от взрослых одноцветной рыжеватой окраской без пятен. Первые две недели жизни он проводит в укрытии (обычно в дупле дерева или в брошенном птичьем гнезде). Когда он окрепнет, родители начинают обучать его охотничьим приёмам. Молодое животное остаётся с родителями почти до рождения у них следующего детёныша. Незадолго до родов самка начинает проявлять агрессивность к собственному детёнышу. Она может даже убить его, защищая будущее потомство, если детёныш окажется не готовым начать самостоятельную жизнь.

Молодое животное к моменту изгнания из семьи достигает примерно 2/3 веса взрослого животного. В возрасте полугода молодые звери занимают собственную территорию и спустя ещё два месяца могут сами приносить потомство.

Сахарный мангуст (Floromungo flosculiphagus)

Отряд: Хищные (Carnivora)

Семейство: Мадагаскарские хищники (Eupleridae)

Место обитания: тропические дождевые леса Восточного Мадагаскара.


Тропический дождевой лес предоставляет своим обитателям огромное количество видов пищи, поэтому здесь можно встретить множество узкоспециализированных видов животных. Среди них порой появляются виды, которые зависят от самых неожиданных источников корма.

Хищники редко становятся вегетарианцами. Панды, отчасти медведи, а среди птиц африканские пальмовые грифы – примеры этого явления, известные в эпоху человека. Но в неоцене на Мадагаскаре появился потомок хищников, который вполне может дополнить собой этот список – сахарный мангуст. Этот вид бывших плотоядных обитает в пологе мадагаскарских дождевых лесов на большой высоте. Маленький зверёк с ярко-рыжей шерстью и длинным хвостом проворно карабкается среди лиан и ветвей. Он похож на какого-то грызуна или мелкого лемура, но при внимательном рассмотрении оказывается, что первое впечатление обманчиво. От приматов он отличается когтями и короткими пальцами с характерными подушечками. Также у него нет крупных резцов, являющихся «визитной карточкой» грызунов.

Это животное движется в характерной для хищников манере: быстро перескакивает с ветки на ветку, часто принюхиваясь. И, похоже, чувствительный длинный нос подсказывает его обладателю, где есть пища. Несколькими прыжками маленький хищник достигает своей цели: ветки обильно цветущего дерева. Найдя недавно распустившиеся двугубые цветы, источающие аромат с лёгким гнилостным оттенком, зверёк засовывает голову в цветок. Своим весом он опускает нижний лепесток, плотно прижатый к верхнему, а узкая мордочка позволяет ему глубоко проникнуть в зев цветка. Зверёк не ищет мелких животных, с которыми может легко справиться – он питается именно нектаром. Когда он вытаскивает голову из цветка, весь его затылок оказывается обсыпанным коричневатой пыльцой. Почистившись и пискляво чихнув, сахарный мангуст по очереди залезает в другие цветки, вылизывая из них нектар и попутно производя опыление.

Сахарный мангуст – пожалуй, один из самых мелких и специализированных видов хищников, потомок малагасийского мангуста (Galidictis). Приспособившись к жизни в пологе леса, он превратился в искусного акробата, а небольшие размеры позволяют ему с лёгкостью карабкаться по самым тонким веткам. Величиной он всего лишь с крысу, хотя кажется крупнее из-за более длинного пушистого хвоста. Шерсть сахарного мангуста короткая и густая, ярко-рыжего цвета. Горло и грудь белые, окаймлены тонкой чёрной полосой. На спине проходит чёрная продольная полоса; иногда она дополняется бледными прерывистыми параллельными полосками по бокам. Цепкие лапы животного снабжены острыми изогнутыми когтями, позволяющими карабкаться по веткам и стволам деревьев. Хвост служит противовесом, когда зверёк передвигается по лианам и тонким веткам.

Голова вытянутая, на довольно длинной и гибкой шее. Глаза крупные, карие – у сахарного мангуста хорошее цветовое зрение; он различает большую часть цветов (кроме синего) и особенно любит кормиться на красных цветах. Морда животного длинная и узкая, слегка опущена вниз, по бокам носа торчат длинные вибриссы. Зубы мелкие и короткие – сахарный мангуст редко поедает твёрдую пищу. Зато язык этого животного – главный орган добывания пищи. Он может далеко высовываться изо рта, а на его конце есть кисточка из ворсинок, помогающих собирать нектар. Кроме нектара, сахарный мангуст поедает рыхлую мякоть спелых плодов. Он вылизывает её языком через трещины в кожуре, или раздирает для кормления кожуру плода когтями. Изредка сахарный мангуст ловит мелких насекомых и слизней, дополняя рацион необходимым животным белком. Особенно часто ловят беспозвоночных беременные и кормящие самки, а также молодые звери.

Сахарный мангуст – одиночное животное, активное преимущественно днём. Самки этого вида очень привязаны к своей территории, и границы территории каждая особь тщательно помечает мускусным запахом. У самцов нет мускусных желез, и они вообще не имеютпостоянной территории, которую можно метить. Каждый самец обитает на большом участке, включающем несколько территорий самок. Самцы более терпимо, чем самки, относятся друг к другу, и могут даже ночевать по несколько зверей в одном дупле.

Этот вид приносит потомство до 3 – 4 раз в год. В выводке всего лишь один детёныш, редко двойня. Молодняк рождается относительно развитым, покрытым короткой шерстью. Примечательно, что у этого вида развились повадки, как у кускусов и лемуров: подросший детёныш покидает гнездо очень рано (в возрасте недели, едва открыв глаза), и забирается на спину матери. Так он путешествует ещё примерно две недели, после чего начинает самостоятельно передвигаться вслед за матерью. В это время он запоминает виды растений с нектароносными цветками. В возрасте двух месяцев он становится полностью самостоятельным и покидает мать, которая к тому времени уже вынашивает нового детёныша. Пятимесячные сахарные мангусты уже взрослые и способны размножаться. Продолжительность жизни невелика, как и у всех мелких млекопитающих: не более 5 лет.


В дождевых лесах Восточного Мадагаскара также обитает родственный вид – пчелиный мангуст (Floromungo apiphilus). Этот вид отличается от сахарного мангуста тускло-коричневой окраской верхней части тела с продольными чёрными полосами на боках. Пятно на горле у него желтоватое, и довольно небольшое.

Рацион пчелиного мангуста состоит большей частью из мёда, который он ворует в гнёздах пчёл, а также из личинок этих насекомых, которые являются главным источником белков животного происхождения в его рационе. Добывать такую пищу опасно: пчёлы могут убить мелкое животное, ужалив его достаточное количество раз. Но пчелиный мангуст пользуется особым приспособлением для того, чтобы разорять гнёзда пчёл: у него сильно развиты мускусные железы, а запах их секрета отпугивает насекомых. Когда зверь залезает в пчелиное гнездо, он испускает несколько капель мускусной жидкости. Распространяющийся запах заставляет пчёл покинуть гнездо и сбиться в плотные гроздья на ветке поодаль, пока животное спокойно вылизывает мёд и поедает личинок в их гнезде. В остальном биология этого вида сходна с биологией сахарного мангуста.

Фелималагасия (Felimalagasia gracilissima)

Отряд: Хищные (Carnivora)

Семейство: Кошачьи (Felidae)

Место обитания: Мадагаскар, леса различных типов.

После появления человека на Мадагаскаре уникальная природа острова понесла большой ущерб. Из-за охоты и разрушения мест обитания вымерло большинство крупных животных, обитавших на острове. Из-за разрушения мест обитания в конце эпохи человека вымерла фосса (Cryptoprocta ferox), крупнейший хищник на острове. Более мелкие представители виверровых выжили, но они стали наземными или мелкими лазающими животными. Экологическая ниша крупного лазающего хищника в дождевых лесах Мадагаскара досталась иному виду, потомку одичавшей домашней кошки. Приспосабливаясь к охоте на быстро лазающую и осторожную добычу, потомок кошки стал зверем, похожим на огромную куницу. Это фелималагасия, доминирующий хищник полога леса, который стоит на вершине пищевой пирамиды.

Фелималагасия проводит почти всё время на деревьях, но во время охоты может спускаться на землю. Телосложение этого животного позволяет ему быстро двигаться в пологе леса. Ноги фелималагасии относительно более короткие, чем у кошек, а туловище удлинённое – высота животного в холке около 50 см при длине тела до 150 см, не считая хвоста. Позвоночник животного отличается необыкновенной гибкостью – удлинённая шея зверя обеспечивает поворот головы на 180°, а перед прыжком тело зверя может «сложиться» вдвое. Длинный хвост фелималагасии служит балансиром во время прогулок этого животного в пологе леса; движения хвоста обеспечивают равновесие животного во время длинных прыжков с дерева на дерево.

Небольшая голова с короткой мордой – наследство от кошек. Уши фелималагасии довольно широкие, с округлыми кончиками; у животного очень хороший слух. Глаза в передней части головы обеспечивают широкое стереоскопическое поле зрения, очень важное для лазающего по деревьям хищника. Пасть животного может широко раскрываться. Животное убивает птиц с относительно хрупкими костями с помощью удлинённых клыков, прокусывая им позвоночник или основание черепа. Массивным животным вроде лемуров фелималагасия наносит укусы в мягкие ткани шеи, удерживая пойманное животное лапами. У фелималагасии относительно хорошее обоняние, а развитые вибриссы помогают находить дорогу в кронах деревьев даже в темноте.

Окраска шерсти фелималагасии помогает ей маскироваться. Основной фон окраски шерсти желтоватый, на нём разбросаны многочисленные широкие мазки, которые складываются на голове и спине в продольные полосы. Узор, образуемый пятнами, индивидуален. На хвосте пятна сливаются в кольца, а фон из желтоватого становится белым. С помощью поперечно-полосатого кончика хвоста фелималагасия подаёт визуальные сигналы сородичам. Но это животное ищет общения с ними только в период готовности к спариванию, поскольку является одиночным животным.

Этот хищник охотится на крупную добычу – лемуров и птиц; изредка фелималагасия поедает более мелких животных – ящериц, лягушек и даже крупных насекомых.

Животное помечает территорию, раздирая когтями кору на деревьях. Каждый зверь обладает обширной территорией – около 30 квадратных километров. Только в период течки самка помечает границы территории мочой, которая в это время приобретает особый запах. Поскольку фелималагасия редко спускается на землю, она не закапывает помёт и мочу, а просто мочится и испражняется с ветвей, и её выделения падают вниз, на лесную подстилку. Таким образом, обитатели полога леса не могут обнаружить её присутствие, а в подлеске это животное охотится сравнительно редко.

Один раз в год самка приносит потомство – до пяти детёнышей, из которых лишь двое или трое доживают до самостоятельности. Самка устраивает логово в достаточно большом дупле, или занимает достаточно большое птичье гнездо – например, гнездо крупных попугаев ложноара, которое минимально переоборудует под собственные нужды. Детёныши фелималагасии имеют более тёмную окраску, чем взрослое животное – чёрные пятна на их шерсти относительно крупнее. Они остаются с матерью до пятимесячного возраста – обычно в это время самка уже успевает спариться с самцом и вынашивает новый выводок. Молодые животные достигают половой зрелости в возрасте 2 лет, а продолжительность жизни этого животного достигает 20 лет.

Свинорылый тенрек (Porcinogale suinasus)

Отряд: Афросорициды (Afrosoricida)

Семейство: Тенрековые (Tenrecidae)

Место обитания: Мадагаскар, дождевые леса восточного побережья.


В неоцене мадагаскарские тенреки получили большие возможности для эволюции. Эти животные вырвались в новый размерный класс, став самыми крупными представителями отряда насекомоядных на Земле. Очень крупные представители семейства бродят по саваннам западной части острова. Дождевые леса на востоке острова являются домом для ещё одного представителя этого семейства – крупного свинорылого тенрека, потомка обыкновенного тенрека (Tenrec ecaudatus) эпохи человека.

Внешне свинорылый тенрек очень похож на крупных южноамериканских грызунов агути или на крошечных свиней острова Маврикий. Это животное с крепким мускулистым телом, большой головой и тонкими высокими ногами. Длина тела животного достигает 60 – 80 см, из которых примерно четверть составляет голова с удлинённым рылом и небольшой черепной коробкой. У этого животного нет хвоста.

Тело свинорылого тенрека покрыто жёсткой щетинистой шерстью с примесью коротких игл. Наибольшее количество игл растёт на темени и средней части спины. Общая окраска шерсти тёмно-бурая, но темя и средняя линия спины светло-жёлтые, а у отдельных особей почти белые. Нижняя часть ног (от коленей и локтей до кончиков пальцев) чёрная.

На кончике морды животного шерсти нет. Нос и переносица свинорылого тенрека покрыты толстой голой кожей, которая образует вокруг ноздрей некоторое подобие свиного «пятачка» (отсюда название животного). Зрение свинорылого тенрека очень плохое – животное близоруко и на расстоянии около десяти метров плохо различает даже крупные объекты. Но это компенсируется острым обонянием и слухом, которые гораздо важнее для жизни в полумраке подлеска дождевого леса.

Свинорылый тенрек питается мелкими животными – насекомыми, лягушками и мелкими рептилиями. Он охотно раскапывает кладки ящериц и черепах. При возможности свинорылые тенреки кормятся падалью и остатками добычи крупных хищников. Также эти звери очень редко поедают растительные корма – перезрелые фрукты, падающие с деревьев. Зубы свинорылого тенрека островершинные, приспособлены для поедания мягкой пищи.

Эти животные строго одиночны, и при встрече между ними может завязаться драка, сопровождаемая пронзительным визгом и отрывистыми звуками, напоминающими тявканье собаки. Животные терпят присутствие сородичей только во время готовности самки к спариванию. Самец некоторое время держится рядом с ней, повторяя спаривание, пока самка готова его принимать, и отгоняет от неё других самцов. Далее самка просто прогоняет его – у этих млекопитающих самки примерно на 20% тяжелее самцов и во время драки обычно одерживают верх.

Беременность длится около двух месяцев. Самка рождает до трёх крупных детёнышей. Она прячет их в логове под корнями дерева, пока детёныши не научатся ходить и бегать – около 4 недель. Ещё две недели молодые животные держатся рядом с матерью, обучаясь добывать пищу. После этого они начинают самостоятельную жизнь. Половая зрелость у этого животного наступает в возрасте приблизительно 20 месяцев.

Лесной нумидорнис (Numidornis sylvaticus)

Отряд: Курообразные (Galliformes)

Семейство: Цесарковые (Numididae)

Место обитания: дождевые леса Мадагаскара.

В дождевых лесах восточной половины Мадагаскара основное разнообразие жизни сосредоточено в пологе. Солнечный свет практически полностью поглощается кронами деревьев, и лишь малая его часть достигает поверхности земли. Поэтому обитатели подлеска вынуждены довольствоваться тем, что попадает к ним из полога леса. Большинство обитателей подлеска – небольшие животные. Однако некоторые животные достигают довольно большого размера, хотя разнообразие таких видов невелико.

В подлеске мадагаскарских дождевых лесов обитает наземный вид птиц – лесной нумидорнис. Это крупная нелетающая птица: рост взрослой особи достигает полутора метров при весе около 60 кг. Она принадлежит к родословной линии потомков цесарки (Numidia meleagris), представленной в различных местообитаниях острова. У лесного нумидорниса есть более крупный родственник – саванновый нумидорнис (Numidornis atalantae), обитающий в саваннах и редколесьях более сухой западной части острова.

Лесной нумидорнис – всеядная птица, которая является экологическим аналогом казуара. Крылья лесного нумидорниса в значительной степени редуцированы и уже не могут служить для полёта. Они покрыты однородными рыхлыми перьями с симметричными опахалами. Эти крылья служат только для брачных демонстраций и поддержания равновесия во время бега. Окраска оперения коричневатая, а характерные для цесарок светлые крапинки на перьях остались лишь на оперении спины.

Шея и голова лесного нумидорниса голые и яркоокрашенные. Затылок и темя птицы чёрные, большая часть кожи головы белая с голубоватым оттенком. По углам клюва растут кожистые серьги, различающиеся размерами и окраской у самок и самцов. У самки серьги округлые и светло-серые. У самцов серьги длинные, ярко-голубые с чёрными крапинками в основании. На голове самцов и самок имеется роговой «шлем», как у казуара. Он более крупный, чем у саваннового вида, и по форме напоминает гребень петуха, только без зубцов на верхнем крае. Передний край рогового нароста выгнут вперёд и немного нависает над клювом, а задний край вытянут в виде роговой шпоры, обращённой назад и вверх.

Лесные нумидорнисы живут группами, насчитывающими одного доминирующего самца и нескольких самок, составляющих его гарем. Молодые птицы, не достигшие половозрелости, собираются в стада до 20 – 30 особей, где примерно поровну самцов и самок. Лесной нумидорнис всеяден, питается упавшими на землю плодами, листьями и корнями травянистых растений, различными мелкими животными вроде лягушек, ящериц и мышей. Большую часть времени эти птицы проводят, бродя по лесу в поисках пищи. От врагов эти птицы отбиваются острыми когтями на лапах, но при возможности выбора предпочитают спасаться бегством.

Нумидорнисы гнездятся на земле, устраивая рядом несколько гнёзд. В каждое гнездо откладывают яйца две-три самки; каждая птица откладывает до 7 – 8 яиц с тёмно-зелёной крапчатой скорлупой. Они поочерёдно насиживают кладку и совместно защищают гнездовье от врагов. Насиживание длится 40 дней; птенцы появляются на свет хорошо развитыми. Они покрыты серым пухом с чёрными продольными полосами. О выводке заботятся все самки гарема, не делая различий между своими и чужими птенцами.

На Восточно-Африканском субконтиненте (Земля Зиндж) обитает другой аналог этой птицы – мелкий вид страусов.

Мадагаскарский гигантский ложноара (Pseudarara titan)

Отряд: Попугаеобразные (Psittaciformes)

Семейство: Попугаевые (Psittacidae), подсемейство Настоящие попугаи (Psittacinae)

Место обитания: Мадагаскар, восточная и северная часть острова, покрытая дождевым лесом.


Переход от голоцена к неоцену был отмечен ледниковым периодом, и, как следствие, сокращением численности и видового разнообразия обитателей тропических лесов. Среди «жертв» этого явления было много видов типично лесных птиц, в том числе попугаи. Практически все крупные попугаи вымерли к концу голоцена. Их судьба в немалой степени была предопределена человеком: люди отлавливали этих птиц для содержания в неволе и разрушали места их обитания. В результате в раннем неоцене восстанавливающиеся после человека тропические леса заселялись немногими мелкими видами попугаев, уцелевшими в результате климатических перемен. Среди этих птиц определённого успеха достигли потомки одного из видов неразлучников (Agapornis), которые в процессе эволюции превратились в великолепных птиц, настоящее украшение тропического леса. Эти птицы населяют восточную часть острова Мадагаскар, поросшую дождевым тропическим лесом. Яркой и броской окраской, а также стайным образом жизни эти птицы напоминают амазонских попугаев ара (птицы родов Ara, Anodorhynchus), которые не дожили до неоцена, став жертвой преследования со стороны человека и сокращения площади дождевых лесов в ледниковую эпоху. За некоторое сходство с американскими попугаями ара род этих птиц получил название ложноара.

Ложноара обитают преимущественно в тропических лесах на востоке Мадагаскара, некоторые населяют также горные леса. Внешность этих птиц сохранила основные черты попугаев: у них мощный крючковатый клюв, крупная голова, широкие крылья с округлыми очертаниями и цепкие лапы типичного для попугаев строения. Хвост ложноара прямой и относительно короткий, в отличие от длинного заостренного хвоста их амазонского прототипа. Размеры птиц рода ложноара сильно варьируют – от птиц среднего размера длиной около 40 см до гиганта длиной 100 см при размахе крыльев более полутора метров. Эти птицы питаются преимущественно сухими плодами (орехами, косточками плодов, семенами), изредка поедают листья и недозрелые сочные плоды. Благодаря специализации к питанию твёрдыми орехами эти птицы избегают конкуренции с лемурами и другими обитателями лесов Мадагаскара.

Гигантский ложноара относится к самым крупным попугаям неоценового мира, являясь также крупнейшим видом рода. Эта птица окрашена очень ярко: крупный клюв ярко-красный, сильно выделяющийся на фоне белого оперения головы. Вокруг глаз есть кольцо голой голубой кожи; у самца оно немного шире, чем у самки. Тело птицы окрашено в зелёный цвет. Крылья тёмно-зелёные; на спине белое пятно, заметное во время полёта.

Мадагаскарский гигантский ложноара является стайным социальным видом птиц. Вне сезона гнездования стаи из нескольких десятков птиц этого вида постоянно кочуют по лесу. Этот вид относится к строгим моногамам: пара птиц образуется на всю жизнь, и распадается только при гибели одного из партнёров. Иногда взрослые птицы, потерявшие способность к размножению, образуют пары исключительно для общения друг с другом. В стае пары птиц держатся вместе, постоянно поддерживая контакт с помощью звуков и движений. Взаимная очистка оперения и кормление друг друга укрепляют связи между гнездовыми партнёрами.

В сезон гнездования стаи распадаются на отдельные пары, гнездящиеся на значительном расстоянии друг от друга. Благодаря хорошей памяти пары птиц после гнездования узнают друг друга, и состав стаи каждый год остаётся примерно одинаковым. Гнездование этих крупных птиц происходит в дуплах, которые переоборудуются особым образом. От предков-неразлучников эта птица сохранила строительные способности, которые преобразовались в процессе эволюции. В крупном дупле пара птиц сооружает шаровидное или чашевидное гнездо, набрасывая и сплетая листья и тонкие ветки. На пружинистой подстилке самка откладывает до трёх яиц с белой скорлупой. Во время насиживания и выкармливания птенцов помёт птиц проваливается между прутьев в нижнюю часть гнезда, где его поедают различные симбиотические насекомые, поселяющиеся в гнёздах птиц – жуки и тараканы. Для гнездования пара каждый год возвращается к любимому дуплу, и тщательно очищает его от остатков прошлогоднего гнезда.

Голые и слепые птенцы выклёвываются после 4 недель насиживания и развиваются сравнительно медленно. О них заботятся обе птицы пары. В первые недели жизни птенцов самец не кормит их непосредственно: он передаёт корм самке, которая кормит птенцов. Примерно в двухмесячном возрасте молодые птицы этого вида полностью оперяются. Ювенильное оперение отличается от взрослого – голова молодой птицы зелёная, а веки светлые. Также у молодых птиц коричневый клюв. Молодняк покидает гнездо примерно в трёхмесячном возрасте. Родители вместе с покинувшими гнездо птенцами собираются в стаи, где молодые птицы учатся налаживать социальные связи и готовятся к самостоятельной жизни, перенимая опыт взрослых. До наступления половозрелости стаи молодых птиц не распадаются.

Продолжительность жизни гигантского ложноара очень велика: свыше 60 лет.

На Мадагаскаре водятся другие виды рода ложноара:

Двуцветный ложноара (Pseudarara bicolor) значительно меньше предыдущего вида. Это стайная птица размером с ворона, однако кажется крупнее из-за длинного хвоста, составляющего примерно половину длины птицы. Окраска этой птицы, определившая название, ярко выраженного расчленяющего типа – в ней сочетаются два цвета, резко отграниченных друг от друга. Верхняя часть тела – бока, крылья и хвост – имеет зелёное оперение с голубым металлическим блеском. Голова, грудь и верхняя часть спины окрашены в молочно-белый цвет с голубоватым оттенком. Клюв этого попугая серого цвета, а оголённая кожа вокруг глаз и в основании клюва имеет жёлтый цвет. Этот попугай гнездится стаями, образуя колонии на больших деревьях. Он плетёт большие гнёзда из прутьев и длинных листьев тропических растений. Каждый год гнёзда подновляются и достраиваются, постепенно образуя единое сооружение. Для постройки гнёзд птицы ловко раздирают на полосы жёсткие пальмовые листья. Коллективное гнездо двуцветных ложноар занимает несколько десятков кубических метров в кроне дерева, и весит свыше тонны. В таких постройках часто поселяются разные виды птиц, мелкие змеи и млекопитающие.

Небесный ложноара (Pseudarara caelestis) получил своё название из-за необычной окраски – эта птица почти полностью окрашена в голубой цвет с металлическим отблеском на крыльях. Только несколько частей тела птицы имеют иной цвет: «шапочка» на голове птицы тёмно-серого цвета, ноги чёрного цвета, а клюв и кожа вокруг глаз имеют «костяной» желтовато-белый цвет. Небесный ложноара является относительно мелким видом рода – его длина около 40 см. У этой птицы короткий широкий хвост и довольно массивное сложение. Небесный ложноара питается орехами и другими твёрдыми плодами, и кочует по лесу в поисках пищи небольшими стаями, начитывающими не более десятка птиц (фактически это две или три размножающихся пары и их потомство). Стаи у этого вида сохраняются на период размножения – птицы гнездятся недалеко друг от друга, и совместно защищают гнездо любой из пар. Они устраивают гнездо в дуплах старых деревьев, и при необходимости могут сами делать дупло в мягкой древесине, пользуясь твёрдым клювом. Обычно эти попугаи гнездятся в участках нарушенного древостоя, или около рек, где растут деревья с такой древесиной.

Утренний ложноара (Pseudarara eos) имеет достаточно редкую розовую окраску большей части тела. Только маховые перья и часть спины этой птицы имеют белую окраску, а нижняя часть живота охристо-рыжая. Этот попугай длиной до полуметра с коротким округлым хвостом собирается стаями, насчитывающими несколько десятков птиц. На богатых кормом участках леса эти птицы образуют стаи из нескольких сотен птиц, представляющие великолепное зрелище в полёте. Этот попугай имеет сравнительно слабый клюв, и питается мягкой пищей – плодами и цветками. Он также охотно поедает беспозвоночных – насекомых и улиток. Утренние ложноара гнездятся большими стаями и плетут из прутьев и стеблей травянистых растений коллективные гнёзда вокруг верхней части ствола деревьев.

Хамелеон-стрелок (Belonoglossaurus aviphagus)

Отряд: Чешуйчатые (Squamata), подотряд Ящерицы (Lacertilia)

Семейство: Хамелеоны (Chamaeleonidae)

Место обитания: дождевые леса на востоке острова Мадагаскар.

Представители семейства хамелеонов встречаются преимущественно в Африке, хотя отдельные их представители в эпоху человека обитали в Азии, и даже в Южной Европе. Но особого многообразия эти ящерицы достигли на Мадагаскаре, в условиях островной изоляции. В ледниковый период, когда площади влажных тропических лесов сократились, многообразие хамелеонов снизилось, и многие их виды вымерли. В неоцене оставшиеся виды хамелеонов начали активно эволюционировать, и среди них появились виды, занимающие новые экологические ниши.

Среди хамелеонов преобладают мелкие и средних размеров животные. А на Мадагаскаре в эпоху человека вообще обитали самые мелкие хамелеоны рода Brookesia. Размер крупнейшего хамелеона человеческой эпохи не превышал 60 см. Но, если бы он встретился с самым крупным хамелеоном эпохи неоцена, последствия для него могли бы быть самыми плачевными. Самый большой хамелеон неоцена, хамелеон-стрелок, достигает длины около метра, хотя половину от неё составляет хвост. И в меню этой рептилии входят не насекомые, а мелкие позвоночные животные: птицы, млекопитающие, древесные лягушки и ящерицы.

Такому великану трудно остаться незамеченным на ветке дерева, но хамелеон-стрелок унаследовал от своих предков искусство камуфляжа и развил его до изощрённого совершенства. Голова и спина этой ящерицы покрыты небольшими бугорками и наростами, имитирующими кору дерева. На голове взрослой рептилии торчат вперёд роговые наросты, имитирующие сучки дерева: один, торчащий вперёд, на носу, и два, направленных вверх и в стороны, над глазами. У разных особей они имеют немного различную форму, и даже разные размеры. Маскировку дополняют фестончатые выросты на ногах, частично скрывающие тень, отбрасываемую затаившейся ящерицей.

Цвет кожи этого хамелеона изменчив, и с лёгкостью меняется от светло-серого до зелёного или тёмно-коричневого с самыми разнообразными узорами. В покое хамелеон-стрелок окрашен в два цвета: верх тела и голова имеют неяркий зелёный цвет, а нижняя часть боков, хвост, живот и лапы – серые. «Рога» на голове ящерицы также серые. Граница между серым и зелёным цветами резкая, но неровная, с сильными индивидуальными отклонениями. По общему фону тела разбросаны небольшие белые и желтоватые пятна, имитирующие пятна лишайника на коре.

Подобно подавляющему большинству хамелеонов, этот вид обитает в кронах деревьев, несмотря на свой размер. Лапы и хвост хамелеона-стрелка хватательные, пальцы на лапах противопоставлены двумя группами: два пальца против трёх, как у всех ящериц этого семейства. Обычно рептилия устраивает засады на крупных ветвях, прижавшись к коре дерева, либо скрывшись среди эпифитных растений. Хамелеон-стрелок ведёт дневной образ жизни, по ночам прячется в дуплах или среди густых ветвей.

Главное охотничье оружие всех хамелеонов – язык, способный выбрасываться далеко вперёд. Но у мелких видов на кончике языка располагается всего лишь присоска, с помощью которой можно удержать мелкое существо. Хамелеон-стрелок ловит более весомую добычу и поражает её своим языком. Язык этой рептилии может выбрасываться вперёд на полметра. Но достать добычу языком – это лишь половина дела. Главное – удержать её, и язык хамелеона-стрелка отлично приспособлен для этого. Кончик его языка из присоски превратился в копьё: на нём развилось роговое острие, убивающее добычу или не дающее ей возможность уйти. Если добыча всего лишь ранена и сорвалась, но не улетела и не упала вниз, хамелеон может преследовать её, добивая ещё несколькими «выстрелами» языка. Внутри языка проходит продольный пучок эластичных волокон, придающий ему прочность и служащий для втягивания языка с наколотой на него добычей.

Подобно многим видам хищников, это животное территориально: каждая рептилия активно защищает свой кормовой участок от конкурентов. Соперников и мелких хищников (например, млекопитающих) хамелеон-стрелок пытается отпугнуть, надуваясь и покачиваясь на всех лапах. Его кожа при этом приобретает багровую окраску с белыми пятнами на боках. Угрозу ящерица сопровождает громким шипением, выпуская воздух через плотно сжатые губы. Но эта угроза большей частью иллюзорна: животное никогда не использует свой язык для защиты от крупного соперника, опасаясь повредить его. Он может только укусить противника сильными челюстями. Зато укус хамелеона-стрелка очень сильный.

В брачный сезон самцы становятся особенно нетерпимыми друг к другу: они активно отгоняют друг друга от самки, дерутся, «бодаясь» рогами. Если схватка становится особенно упорной, самцы могут кусать друг друга. Самец-победитель начинает ходить вокруг самки, покачиваясь на вытянутых ногах. Его тело приобретает багровый цвет с поперечными белыми полосами и пятнами на голове. Самка в знак подчинения бледнеет и прижимается к ветке.

Хамелеон-стрелок – яйцекладущий вид. Самка спускается на землю лишь затем, чтобы отложить яйца. В кладке этого вида до 10 яиц размером с небольшое куриное, покрытых мягкой кожистой скорлупой. Зародыши начинают развиваться ещё в организме самки, и к моменту откладки яиц развиты примерно наполовину. Иногда самка оставляет яйца в глубоком дупле дерева, закапывая их в труху. «Дозревание» яиц длится ещё около трёх недель.

Молодые хамелеоны при выходе из яиц бывают длиной до 15 см (половину длины составляет тонкий цепкий хвост). Они питаются насекомыми, постепенно включая в рацион более крупных животных – молодых лягушек, птенцов мелких птиц и детёнышей древесных грызунов. Молодые ящерицы достигают типичного размера взрослой особи в возрасте 6 – 7 лет. Но они рано достигают половозрелости – самки первый раз приносят потомство в возрасте 4 лет, и продолжают расти поле наступления половозрелости.

Хамелеон-листочек (Pseudobrookesia foliomima)

Отряд: Чешуйчатые (Squamata), подотряд Ящерицы (Lacertilia)

Семейство: Хамелеоны (Chamaeleonidae)

Место обитания: дождевые леса на востоке острова Мадагаскар.

Хамелеоны – очень характерные рептилии острова Мадагаскар. В эпоху человека их разнообразие на острове было очень велико. Самые мелкие из них были всего лишь несколько сантиметров в длину, а самые крупные превышали в длину полметра. Большинство видов этих рептилий вымерло в результате разрушения местообитаний, но некоторые виды смогли выжить. В неоцене они дали начало множеству видов хамелеонов. Некоторые из них имеют весьма причудливый облик.

В пологе леса обитает один из мелких видов хамелеонов Мадагаскара – хамелеон-листочек. Длина этой рептилии вместе с хвостом около 10 см. У такого небольшого животного много врагов, и единственная реальная защита от них – умение искусно маскироваться. Весь облик этой медлительной ящерицы подчинён единственной цели – спрятаться.

Тело хамелеона-листочка высокое, сильно сжатое с боков. Высокий кожистый гребень на спине и роговые лопастевидные наросты на горле и животе имитируют волнистый край листа. Края гребня неровные, с мелкими зубцами. Ноги хамелеона-листочка очень тонкие и слабые. Животное может только медленно лазить среди ветвей со скоростью около 30 – 40 сантиметров в минуту.

Хвост этой ящерицы короткий (около трети от общей длины рептилии), цепкий и тонкий. Во время передвижения ящерицы он словно живёт самостоятельной жизнью, цепляясь за ветки и черешки листьев. Нижняя поверхность хвоста покрыта выпуклой чешуёй и помогает прочнее цепляться за опору.

Окраска хамелеона-листочка дополняет маскировку животного. Эта ящерица может подделываться под листья разной степени «свежести», в зависимости от цвета окружающего мира. Обычная основная окраска тела зелёная с более светлым сетчатым рисунком, отдалённо напоминающим жилкование листа. Хвост серый, серая окраска продолжается на задней части тела, имитируя среднюю жилку листа. При необходимости ящерица может становиться зелёной с разной степенью насыщенности, красновато-коричневой, серовато-жёлтой или бурой. Разные варианты окраски могут сочетаться – на зелёном фоне разных оттенков появляются пятна или кайма другого цвета, имитирующие подсохший лист.

При испуге хамелеон-листочек применяет единственный доступный этой ящерице защитный приём – он просто повисает на ветке, прицепившись хвостом и прижав лапы к бокам. В такой позе ящерица имитирует лист дерева. При испуге хвост хамелеона автоматически обхватывает ближайшую опору, и ящерица поджимает лапы. Для большей убедительности камуфляжа рептилия слегка изгибает тело и покачивается на ветке.

Образ жизни хамелеона-листочка типичен для этой группы рептилий – ящерица питается мелкими насекомыми, ловит их длинным липким языком, который может выбрасываться изо рта на длину тела животного. Каждая особь владеет индивидуальной территорией в пологе леса, не превышающей десять квадратных метров зарослей эпифитов. Этот хамелеон никогда не покидает полог леса, и на землю попадает только мёртвым.

Для спаривания самец вторгается на территорию самки. Он отличается от самки меньшим размером и более тонким туловищем. Брачного ритуала у этого вида фактически нет: самец забирается на спину самки, и спаривается с ней, держась хвостом за её хвост. Хамелеон-листочек – живородящий вид рептилий. Из-за специфической формы тела плодовитость самки очень мала: она рождает всего одного относительно крупного детёныша (примерно 1/3 длины самой матери); в течение года она может родить до пяти детёнышей. В момент рождения кожистые выросты на теле детёныша смяты, но в течение первых часов жизни они расправляются. Молодое животное сразу покидает самку и ведёт независимую жизнь, скрываясь среди эпифитов и поедая мелких насекомых. Половозрелость у этой рептилии наступает в возрасте 20 месяцев, а продолжительность жизни может составлять 10 – 12 лет.

67. Сон об ушедшем море

(Мангровый лес на севере Меганезии, берега Арафурского озера)

Мангровые леса – необычное сообщество, образованное древесными растениями, приспособившимися к существованию в морской воде. Такие сообщества формируются исключительно в тропических широтах, где никогда не бывает заморозков. В неоцене, когда климат Земли стал более тёплым, границы распространения мангровых лесов сместились в области, которые до того были зонами теплоумеренного климата. Обычно такие леса образуют сравнительно узкую полосу вдоль морского побережья и в устьях рек. Но в неоцене на Земле появилось место, где мангры образуют сплошные массивы, тянущиеся на тысячи километров. Это совершенно непроходимый мир болот.

Поднятие северной части литосферной плиты, на которой располагались Австралия и Новая Гвинея, привело к их слиянию в единый массив суши, называемый Меганезия. При этом залив Карпентария превратился в пресноводное озеро, а Арафурское море заметно обмелело. Его северо-западный и юго-западный берега постепенно соединились друг с другом, изолировав море от Индийского океана. Этому способствовали вулканические процессы, активизировавшиеся по краям литосферной плиты при её движении, а также разрастание мангровых лесов, благоприятствовавшее формированию почвы на вновь образуемых участках суши. Так сформировался удивительный мир Арафурского озера. Фактически, в неоцене это озеро всё ещё представляет собой морской залив, поскольку испытывает значительное влияние океанских приливов и отливов. Но его отделяет от океана не твёрдый берег, а очень широкая полоса мангровых лесов, тянущаяся на десятки километров. Эти леса образуют сеть проток и временных островков, очертания которых постоянно меняются. Два раза в сутки океанские воды устремляются в Арафурское озеро, и два раза в сутки покидают его. Поэтому вода в озере солёная. Однако, мангровые леса и Арафурское озеро находятся в условиях экваториального климата, поэтому ежедневный дождь сильно опресняет верхний слой воды в озере и образует в мангровом лесу сеть временных болот с пресной водой. Впрочем, вода в них опресняется ненадолго – очередной прилив смывает её в озеро.

Арафурское озеро имеет сравнительно слабую, но постоянную связь с океаном – мангровые леса задерживают и ослабляют приливную волну, хотя не останавливают её полностью. Глубина этого озера значительна: в среднем она достигает примерно двухсот метров, но на дне есть ещё более глубокие впадины. В результате сочетания этих двух обстоятельств перемешивание воды в озере довольно слабое, и его воды разделяются на несколько слоёв, отличающихся гидрохимическими показателями. В эпоху человека сходная ситуация имела место в Чёрном море и в некоторых озёрах Евразии и Северной Америки. Верхний слой воды Арафурского озера, глубиной до 20 – 30 метров, представляет собой опреснённую океанскую воду. Вблизи устьев рек солёность и прозрачность воды значительно падают, а кислотность и насыщенность органическими веществами возрастают. В центральной части озера вода прозрачна и её солёность стабильно ниже океанской – примерно около 20 промилле против 35 промилле в океанской воде. Ниже этого слоя располагается слой океанской воды нормальной солёности толщиной около 20 метров. В нём нормально живут морские рыбы, среди которых есть несколько эндемичных видов, не выходящих в открытый океан. Этот слой воды обогащается кислородом из верхнего слоя, и условия в нём достаточно благоприятны для нормальной жизни ряда морских обитателей. В центральной части Арафурского озера, в толще воды над самыми глубокими местами, существуют даже реликтовые популяции медуз.

Ниже обитаемого слоя морской воды располагается очень неблагоприятный для высокоорганизованных форм жизни слой воды, имеющей океанскую солёность. Это мир, в котором царствуют бактерии и мелкие беспозвоночные, не требовательные к содержанию кислорода в воде. С берегов озера вода постоянно сносит мусор – листья и стволы деревьев, другие растительные остатки, а также тела животных. Всё, что не сгнило в других слоях воды или не было съедено обитателями озера, попадает на его дно. Более крупные организмы живут только в пограничном слое воды, где ещё есть кислород. Но дальше в глубине находится царство бактерий. Они медленно перерабатывают растительные остатки в вязкий тонкозернистый ил. На глубине в воде почти нет кислорода, зато в большом количестве растворён сероводород. В толще ила формируются большие сероводородные пузыри, которые время от времени прорываются через ил и всплывают на поверхность. В таких условиях требовательные к кислороду обитатели озера погибли бы в течение нескольких минут. Поэтому вся высокоорганизованная жизнь в Арафурском озере сконцентрирована в верхних слоях воды и в мангровых лесах, окружающих озеро.

Жизнь мангрового леса и озера представляет собой единое целое. Многие обитатели озера находят пищу и приют среди деревьев, погруженных в воду, а часть лесных жителей ищет корм в воде. Поскольку в мангровом лесу практически нет твёрдой почвы, а корни и ветви мангровых деревьев образуют почти непролазные заросли, крупные наземные животные не заходят в эти места. Одни обитатели леса постоянно живут и кормятся в кронах деревьев, а многокилометровые топи надёжно защищают их от наземных хищников. Другие обитатели леса ищут корм в протоках, а деревья служат им укрытием. Большинство обитателей мангрового леса – птицы, рептилии и лазающие млекопитающие. Это животные, способные лазать, прыгать, летать, карабкаться по ветвям, и при необходимости плавать.

Жизнь мангрового леса подчинена приливно-отливным ритмам. Движение воды в мангровом лесу представляет собой внушительное зрелище. Течение создаёт буруны среди корней деревьев, и заставляет содрогаться их стволы. Дыхательные корни, поднимающиеся сплошными стенами среди стволов, создают препятствия для движения воды и смиряют бурное течение. Возле них накапливается большое количество растительного материала, песка и ила, которые становятся строительным материалом для островков. В других местах вода, устремляясь в узкие протоки, подмывает корни и обрушивает деревья в воду. Не закреплённые корнями деревьев, песок и ил быстро уносятся течением, и в течение нескольких месяцев на месте бывшей отмели может сформироваться широкая протока.

Утренний отлив служит сигналом для обитателей мангрового леса, что наступает время кормиться. Ночью при высокой воде среди корней деревьев ищут корм многочисленные рыбы. Но с отливом они вынуждены уплывать в более глубокие места. Все, кто не сумеет этого сделать вовремя, оказываются в ловушке. Часто крупная стая рыб оказывается на мелководье, и единственной их защитой становится общество сородичей. Косяк рыб, попавший в ловушку, привлекает внимание многочисленных плотоядных обитателей леса.

На рассвете лес оглашается криками одного из обитателей мангров, похожими на громкий раскатистый хохот. Обладатели этого голоса – крупные птицы величиной приблизительно с ворону, живущие поодиночке или гнездящимися парами. Оперение этих птиц окрашено в чёрный и белый цвета, и особенно выделяется чёрная «маска» на голове. Плотное телосложение, мощный прямой клюв, крупная голова и короткие сильные крылья выдают в этой птице зимородка. Этот вид птиц, морская кукабарра, является потомком широко распространённой австралийской кукабарры. В отличие от своего предка, она сменила сухие местообитания на богатые пищей мангровые заросли, и фактически заново научилась нырять за рыбой. Пара морских кукабарр контролирует обширную территорию мангровых зарослей, среди которой у птиц есть излюбленный участок для охоты. Несколько месяцев назад приливы свалили на нём мангровое дерево, и слегка углубили дно, превратив это место в своеобразный садок для рыбы. Во время отлива окружающие это место корни и мелководья мешают рыбам покинуть его, и птицы могут с большим удобством охотиться на них. Морские кукабарры используют для поиска добычи зрение, поэтому успешная охота для них начинается, лишь когда становится достаточно светло. Пара морских кукабарр прилетает на место хорошей рыбалки каждое утро и высматривает в воде невольных пленников отлива. Самец морской кукабарры отличается от самки ярко-жёлтым клювом. На нём лежат обязанности по охране кормового участка, и он регулярно заявляет о правах на территорию.

Подняв клюв вверх, самец морской кукабарры издал жуткий хохочущий крик. Но не успел он закончить трель, как к нему присоединилась самка. Она подхватила его хохот, несколько секунд птицы кричали в унисон, а затем самец резко замолчал и самка продолжила кричать в одиночку. Но затем уже самец подхватил её крик, и через несколько секунд его вновь сменила самка. Если не видеть птиц, то только обладатель очень острого слуха смог бы понять, что кричат, сменяя друг друга, две птицы. Крик морских кукабарр служит предупреждением не только сородичам. Ещё один обитатель арафурских мангровых лесов – мангровая ворона – также хорошо понимает это. Вне сезона гнездования небольшие группы этих птиц серо-сизого цвета с высокими и сжатыми с боков клювами чёрного цвета кочуют по зарослям и ищут любую пищу, которую в состоянии поймать, добыть, расколоть и расклевать. Они ловят рыбу и водных животных хуже, чем морские кукабарры, но благодаря слаженным действиям в группе осмеливаются задирать самих морских кукабарр и отбирать у них добычу. Чаще всего нападению подвергаются одиночные молодые птицы; взрослая пара морских кукабарр в состоянии разогнать стаю из десятка мангровых ворон.

Когда пара морских кукабарр закончила заявлять свои права на территорию, самец огляделся и стрелой сорвался с ветки в сторону молодого мангрового дерева. Через секунду послышался сдавленный крик мангровой вороны, и несколько серых птиц торопливо взлетели и быстро покинули окрестности рыбного садка морских кукабарр. Этот огромный зимородок вооружён роговыми зубцами на нижней челюсти, которые служат для удержания пойманной рыбы. Обладание таким оружием, однако, даёт морской кукабарре ещё кое-какие преимущества. Сев на ветку рядом с самкой, самец стряхнул с клюва перо мангровой вороны, наколотое на один из таких зубцов. Убедившись, что никто не помешает им, пара кукабарр начала разглядывать воду под собой. Жёлтые глаза этих птиц внимательно следят за любым движением под ними. Пока солнце не поднялось достаточно высоко, рыбы могут прятаться в тени корней деревьев. Но этим утром кукабаррам не слишком повезло: косяк рыб, кормившийся в этом месте ночью, покинул естественную ловушку вместе с отливом, и по мелководью плавало лишь несколько рыб, случайно заплывших сюда. Тем не менее, этобыла пища, в которой особенно нуждаются теплокровные охотники.

Под поверхностью воды движется рыба, и движение на поверхности воды выдаёт её присутствие. Подувший ветерок подёрнул рябью поверхность воды, подарив этой рыбе несколько лишних секунд жизни. Но, когда ветер затих и поверхность воды вновь стала ровной, самка морской кукабарры буквально камнем свалилась в воду, выставив вперёд острый клюв. Менее чем за секунду рыба была схвачена – она не успела даже заметить, с какой стороны на неё бросился хищник. Острые зубцы подклювья гигантского зимородка вонзились в неё, не давая освободиться. Благодаря водоотталкивающей смазке оперение морской кукабарры кажется под водой серебристым и не смачивается. А сама птица легче воды, и ей не нужно затрачивать лишние усилия, чтобы всплыть. Поймав рыбу, самка морской кукабарры просто замерла, и вода сама вытолкнула её на поверхность. Птица некоторое время покачивается на поверхности воды, а затем начинает сильно хлопать крыльями, тяжело взлетает прямо с воды и садится на ветку. Схваченная морской кукабаррой рыба начала судорожно биться, оказавшись на воздухе. Но птица резким ударом об ветку оглушила её и заглотнула целиком.

Самец не сделал попыток отнять добычу у самки – он просто начал высматривать в воде ещё кого-нибудь из пленников отлива. И буквально через пару минут он повторил действия самки, также выловив довольно крупную рыбу. Он с трудом проглотил её, и птицы вновь начали внимательно оглядывать поверхность воды.

Мангровые заросли относятся к числу очень продуктивных экосистем. Они предоставляют своим обитателям большое количество видов пищи и укрытий. В мангровых лесах Арафурского озера обитают разнообразные животные, которые используют различные стратегии добывания пищи. Одни из них являются узкими специалистами, а другие пользуются большим количеством пищевых ресурсов, с лёгкостью переключаясь с одного на другой.

В отлив обнажаются корни мангровых деревьев, покрытые ракушками. Двустворчатые моллюски, способные переносить колебания солёности, процветают в мангровых зарослях. Здесь их личинки находят отличный субстрат для прикрепления, а в воде много органической взвеси, из которой они извлекают питательные вещества. Единственной проблемой для них являются периодические колебания уровня воды, из-за которых некоторые моллюски вынуждены проводить по несколько часов во враждебной воздушной среде. Чтобы защититься от высыхания, двустворчатые моллюски просто захлопывают створки раковины и выделяют вязкую слизь, которая герметизирует щель между створками и надёжно изолирует моллюска от воздушной среды. Пассивная защита моллюсков очень хорошо подходит для защиты от многочисленных крабов, обитающих в озере. Главные враги двустворчатых моллюсков в морской среде обитания – морские звёзды – не водятся в Арафурском озере из-за пониженной солёности воды. Но вместо них в мангровых зарослях живут другие существа, умные и изобретательные, которые умеют расправляться с двустворчатыми моллюсками. Это мангровые вороны – птицы, очень обычные в окрестностях Арафурского озера.

Стая мангровых ворон кормится в зарослях. Птицы этого вида всеядны и очень изобретательны в поиске пищи. Их добычей становятся любые живые существа, которых они в состоянии убить и проглотить. Некоторые птицы преследуют мелких ящериц и молодых змей в кронах мангровых деревьев. Другие собирают насекомых и расклёвывают мягкую внутренность плодов мангровых деревьев. А несколько птиц из стаи спускаются к поверхности воды в поисках более существенной добычи. В мелких лужах мангровые вороны умеют ловить креветок и молодь рыб, а также собирают маленьких крабов. Гроздья ракушек, открывшиеся при отливе, привлекают внимание одной из птиц. Мангровая ворона имеет клюв, приспособленный для вскрытия ракушек – высокий, крепкий и сильно сжатый с боков; «укус» такого клюва буквально расстригает ракушку пополам. Птица осторожно спустилась к корням деревьев, где поселились моллюски, и начала откалывать одну из них клювом. Несколько крупных ракушек прочно прикрепились к корням биссусными нитями, а их створки достаточно крепкие, чтобы противостоять попыткам птицы расклевать их. Поэтому мангровая ворона быстро отступает от такой добычи и начинает искать что-то более доступное. Она начинает расклёвывать более мелкие ракушки, растущие рядом с крупными особями. Ударами клюва птица быстро отделила одну из них от корня, но не успела воспользоваться плодами своего труда: ракушка упала на слой ила. Ворона не пытается слететь с дерева, чтобы подобрать её – она сама может увязнуть в иле. Поэтому она выбирает окольный путь: птица садится на ближайший к упавшей ракушке корень и осторожно спускается по нему к поверхности ила. Вытянув шею, птица клювом подвигает ракушку к себе. Вначале это сложно сделать, но птице удаётся развернуть ракушку вытянутым концом к себе. Вцепившись в него кончиком клюва, мангровая ворона подтягивает ракушку ещё на два сантиметра ближе. Затем она подобрала ракушку и взлетела на дерево. Здесь ворона осмотрела несколько древесных развилок, держа добычу в клюве. Выбрав наиболее подходящую развилку, птица заклинила ракушку в развилке, а затем одним движением клюва взрезала связку на спине моллюска, и раковина распалась на две половинки. Ловким движением клюва мангровая ворона выдернула ракушку из развилки ветвей, прижала её лапой к ветке и клювом аккуратно подрезала мускул-замыкатель моллюска. Вкусное и питательное блюдо готово, и ворона приступила к еде. Ещё одна ворона попробовала заявить права на эту пищу, но законная хозяйка встретила её хриплыми криками, демонстрируя решимость защищать свою добычу до последнего.

Мангровые вороны предпочитают жить и кормиться группами. Несмотря на вспыхивающие среди них конфликты, это общительные птицы, которые умеют находить нужные решения для оптимального сосуществования с сородичами. Но среди птиц мангровых зарослей есть строгие индивидуалисты, представители других видов птиц. Небольшая птица с длинными ногами пробирается среди корней мангровых деревьев. Благодаря своему размеру она легко протискивается в сплетениях корней, где чувствует себя в относительной безопасности от пернатых хищников. Силуэты быстрокрылых морских птиц или величественный ширококрылый силуэт крупной хищной птицы, парящей в небе над мангровым лесом, заставляет её прокладывать путь среди самого густого сплетения корней и ветвей, и время от времени замирать, прижимаясь к корням мангров. Острый клюв выдаёт принадлежность этой птицы к цаплям, многочисленной и разнообразной в неоцене группе околоводных птиц. Среди цапель неоцена есть необычные виды. Один крупный стайный вид ведёт жизнь бегающего охотника на крупную добычу в пампасах Южной Америки, а другой – мелкая птица-чистильщик гигантских грызунов в мексиканской пустыне. Но эта цапля сохранила привычки околоводного жителя. На её голове растёт длинное подвижное перо с чёрно-белой «кисточкой» на конце. Когда цапля прыгает с корня на корень, перо упруго покачивается. Этот обитатель мангровых зарослей – черноголовая цапля-удильщик. Тело и голова птиц этого вида окрашены по-разному – туловище имеет соломенно-жёлтый цвет с продольными штрихами на контурных перьях и широкими поперечными полосами на маховых перьях, а голова и шея угольно-чёрные. Это типичная расчленяющая окраска: среди чередующихся света и тени, а также при взгляде из-под воды и хищнику, и добыче сложно распознать силуэт птицы. Это обеспечивает ей и безопасность, и успех в охоте.

Цапля-удильщик не охотится в каких-то случайных местах. Она владеет определённой территорией в мангровых зарослях, откуда яростно изгоняет сородичей. Исключение делается только для самца и собственного потомства. И на своей территории птица хорошо знает несколько мест, где чаще всего держатся рыбы и другие водные животные во время отлива. Птица находит разрыв в кронах деревьев, где солнечный свет достигает воды и пронизывает её толщу косыми лучами. В солнечном луче видно, как в толще воды плавают мелкие полупрозрачные креветки и крохотные ветвистоусые рачки, похожие на красноватые, чёрные и белые точки, передвигающиеся короткими рывками в толще воды. Где-то недалеко должны находиться рыбы – основной корм этой птицы. Готовясь к ловле рыбы, цапля перепархивает на корень дерева и осторожно спускается прямо к воде. Её наверняка могли заметить рыбы, поэтому она некоторое время выжидает в неподвижности. У рыб короткая память, и через несколько минут они могут вовсе забыть о крылатом силуэте скользнувшем над водой незадолго до этого.

Выждав некоторое время, черноголовая цапля-удильщик опускает голову, и кончик пера-удилища, растущего на её голове, касается воды. Во время рыбной ловли птица сохраняет неподвижность, и двигается только перо-удилище. Его кончик чертит по воде, и создаётся полная иллюзия того, что прямо под поверхностью воды плавает вперёд-назад маленькая рыбка. Цапля терпелива и может сохранять неподвижность много минут подряд.

Её ожидание окупается довольно быстро: уже через две минуты к приманке приближается небольшая рыба. Она не обращает внимания на цаплю, и всё её внимание сосредоточено на кончике пера-удилища цапли. Птица начинает игру: она осторожно ведёт приманку в сторону, а затем, слегка подёргивая, тянет её против ветра. Из-под поверхности воды кажется, что обессилевшую рыбку сносит течение, и она пытается сопротивляться ему. Для хищника это является приглашением к обеду, и рыба смело приближается. В следующую секунду цапля-удильщик ожила. Молниеносным движением она схватила рыбу, подбросила её вверх, схватила с головы и торопливо проглотила, дёргая шеей. Птица видела, как в сторону корней метнулось ещё несколько силуэтов небольших рыб, и снова замерла над водой. Рыбалка продолжается: птица должна наловить достаточно рыбы, чтобы накормить потомство – трёх птенцов, спрятанных в большом гнезде среди ветвей. Через несколько минут цапля выхватила из воды ещё одну рыбу, а затем ещё двух одну за другой.

Успех цапли-удильщика не остался незамеченным. Мангровые вороны не только добывают корм сами, но и наблюдают за другими обитателями зарослей. Благодаря своей смелости и коллективизму они легко могут воспользоваться чужим успехом. Цапля-удильщик возле воды ведёт себя осторожно, но есть и более осторожные наблюдатели. Пара мангровых ворон в течение нескольких минут следила за цаплей, не выдавая своего присутствия. Когда птица схватила очередную рыбу, вороны решили действовать.

Пара ворон спикировала из кроны дерева на цаплю. Цапля-удильщик отягощена добычей, и потому уступает им в проворстве. А пара мангровых ворон действует очень решительно и агрессивно. Птицы атакуют свою жертву с воздуха, громко кричат и пытаются преувеличить эффект своего нападения. Пролетая над головой цапли, они стараются ударить её крыльями и сразу же взлетают, избегая ответного удара острого клюва цапли. Одна из ворон во время очередного налёта смогла даже ударить цаплю по голове клювом. Обычно так они заставляют других птиц отрыгнуть добычу, но цапля-удильщик держится очень смело. Угрожая воронам, она раскрыла крылья, преувеличивая собственные размеры, и взъерошила оперение на шее, голове и спине. Цапля выставила клюв вверх и всем своим видом продемонстрировала мангровым воронам готовность отстаивать свою добычу до последнего. Когда вороны в очередной раз спикировали на цаплю, она сделала резкий выпад клювом, и едва не достала одну из ворон. Но цапле сложно защищаться сразу от двух птиц, и она старается выбрать момент, чтобы ускользнуть от преследователей.

Когда мангровые вороны ещё раз взлетели над цаплей и приготовились к очередному броску, цапля-удильщик бросилась наутёк, пытаясь скрыться от своих преследователей среди сплетения корней мангровых деревьев. Но это не очень просто сделать – мангровые вороны достаточно умны, чтобы продолжить преследование в воздухе. Лететь над лесом гораздо быстрее, чем двигаться среди корней деревьев, но это единственное преимущество, которое есть у ворон. Им приходится высматривать свою жертву среди ветвей и корней, и они не могут спуститься ниже, чтобы атаковать её. Цапля-удильщик не торопится взлетать: она отягощена добычей и в таком состоянии летает не столь быстро, поэтому в воздухе вороны могут догнать её и заставить выпустить добычу. Она продолжает двигаться среди корней, специально выбирая самые густые участки зарослей. Вороны некоторое время продолжают преследование, но постепенно их голоса слышатся всё тише: птицы прекращают преследование цапли, поскольку не улетают слишком далеко от собственного гнезда. Гнездо цапли-удильщика находится в сравнительной безопасности от нападений мангровых ворон: оно устроено на пограничной территории этих птиц, и взрослые мангровые вороны в сезон гнездования редко появляются в его окрестностях. Гнездо цапли-удильщика построено из веток и тростника и представляет собой неряшливую кучу растительного материала. Мангровые заросли – это место, где редко появляются наземные хищники, и потому цапли-удильщики могут гнездиться отдельно от прочих цапель. Цапля спешит к своему гнезду, где её ожидают три голодных птенца. Они пока ещё не умеют ходить и лазать по веткам, и могут только поднимать голову с раскрытым клювом навстречу родителям.

Три рта, ярко-розовых изнутри, раскрылись навстречу взрослой птице, и родительский инстинкт дал ей команду кормить потомство. Цапля отрыгнула одну за другой трёх свежепойманных рыб, которые тут же исчезли в голодных глотках птенцов. Взрослой птице из улова досталась всего лишь одна небольшая рыба. Птенцы быстро переварят свой обед, и он будет далеко не последним за этот день. Поэтому цапля вновь отправляется на рыбалку.

Часть жителей мангрового леса является мирными вегетарианцами. Среда обитания круглый год исключительно благоприятна, и мангровые деревья постоянно дают хороший прирост. Поэтому они сравнительно легко переносят ущерб, который им причиняют своей деятельностью травоядные животные. Большинство видов лесных вегетарианцев – насекомые. Среди них есть гусеницы разных бабочек, прямокрылые, палочники и жуки. Колонии тлей селятся на кончиках ветвей или на нижней части листовых пластинок, вызывая деформацию листьев и задержку роста побегов. Жуки и их личинки, а также гусеницы просто объедают листья до грубых жилок. Но среди крон встречаются участки, где большая часть молодой листвы объедена до самых черешков, и даже вершины молодых побегов словно срезаны ножницами. Это следы деятельности гораздо более крупного любителя растительности. Его нетрудно обнаружить в пологе мангрового леса – это массивное млекопитающее, на первый взгляд напоминающее крысу гигантских размеров. У этого существа серая шерсть с многочисленными тёмными пятнами неправильной формы, четыре цепких лапы и хватательный хвост. Этот обитатель мангрового леса принадлежит к числу сумчатых млекопитающих и называется большой мангровый поссум.

Большой мангровый поссум лениво перебирается с ветки на ветку. Это один из самых крупных жителей мангрового леса, и он не столь подвижен, как его дальние родственники, кускусы-лемуры, живущие значительно южнее, в более сухих местностях континента. Только в случае крайней опасности он может передвигаться по деревьям значительно быстрее, чем обычно, и может даже перескакивать с дерева на дерево. Но в обычной жизни это медлительное существо, которому некуда спешить: его буквально окружает корм, и большую часть дня большой мангровый поссум поедает листья. Удобно устроившись в развилке ветвей, он закрепляется сильным хватательным хвостом, и подтягивает к себе ближайшую ветку, покрытую листвой. Нижняя сторона его хвоста покрыта грубой морщинистой кожей, обеспечивая надёжное сцепление с опорой, а любая из задних лап с лёгкостью выдержит вес животного, если этот поссум задумает повиснуть только на ней.

Утром, сразу после восхода солнца, этот зверь наскоро привёл в порядок шерсть и начал обход своей территории, оставляя в некоторых местах пахучие метки. Обычно сородичи избегают мест, отмеченных хозяином территории, и пищевые ресурсы не истощаются. Благодаря своей всеядности большие мангровые поссумы не страдают от недостатка корма и сравнительно миролюбиво относятся к сородичам, хотя предпочитают по возможности избегать друг друга.

В течение нескольких часов этот поссум совершил довольно длинное путешествие – он преодолел около двухсот метров в кронах мангровых деревьев, разыскивая новое кормовое дерево. Кроны деревьев раскидистые, и зверь легко перебирался с одного дерева на другое. Большой мангровый поссум – мирное травоядное животное, которое не представляет опасности для других животных, если они сами не нападают на него. По пути поссум пробовал на вкус листву разных деревьев, выбирая то дерево, на котором можно будет кормиться в течение нескольких ближайших дней. В кронах деревьев этот сумчатый зверь встречал многочисленных ящериц, мелких змей и птиц. Но они предпочитали уступить ему дорогу, испуганные солидным размером животного. Сам поссум не обращал внимания на этих существ – они не представляли для него опасности, и он не питается ими.

Выбрав дерево, листва которого подошла ему по вкусу, зверь начал кормиться. Но он не знал, что вторгся далеко вглубь гнездовой территории пары мангровых ворон, и не придал бы этому значения, даже если бы узнал. Все движения большого мангрового поссума совершаются в замедленном темпе. Пытаясь достать ветку с листьями, он сделал несколько медленных движений передней лапой в воздухе, но всякий раз его пальцы захватывали пустоту. Слегка ослабив хвост и сделав шаг в сторону, поссум схватил ветку. Его пальцы автоматически сжались на ней, и он потянул ветку к себе, несмотря на её толщину и упругость. С лёгкостью удерживая ветку, он стал объедать с неё листья, отрывая их целиком и неспешно пережёвывая.

Шевеление ветвей в опасной близости от гнезда встревожило пару мангровых ворон. В гнезде у них подрастают птенцы, которые начали оперяться несколько дней назад. Птицы не понимают того, что большой мангровый поссум – вегетарианец. Он выглядит слишком крупным и опасным с точки зрения птиц, и его присутствие вынуждает их принимать решительные действия. Родители дружно встают на защиту потомства – они взлетают с гнезда, кружатся над незваным гостем и громко кричат. Поссуму безразлична тревога птиц, и он продолжает кормиться. А вороны, видя, что чужак не собирается покидать их территорию, продолжают кричать. На тревожные крики гнездящейся пары слетается ещё несколько сородичей. Они не приближаются к гнезду, чтобы своим присутствием не вызвать агрессии у хозяев территории, но скачут по веткам неподалёку, крича и хлопая крыльями. Постепенно вокруг поссума собирается стая из полутора десятков птиц. Но большой мангровый поссум не понимает птичьих сигналов тревоги и продолжает пережёвывать листья, удерживая ветку лапой. Такое безразличие не остаётся без ответа. Агрессия птиц стремительно нарастает: они стимулируют друг друга тревожными криками, и их возбуждение достигает пика. Они начинают угрожающие демонстрации в непосредственной близости от поссума, заставляя животное прервать трапезу. Они кажутся медлительному зверю слишком маленькими, чтобы представлять опасность, но их агрессивные демонстрации всё же заставили зверя обратить на них внимание. Поссум отпустил ветку, с которой объедал листья, и она с шумом распрямилась, хлестнув по воздуху. Мангровые вороны сочли это проявлением агрессии со стороны зверя, и взлетели над ним, громко крича. Они начали действовать более решительно: одна из птиц клюнула его в голову и тут же взлетела, чтобы поссум не смог схватить её. Боль от удара заставила большого мангрового поссума принять боевую стойку. Он выпрямился на задних лапах и вытянул вперёд и в стороны передние лапы. В таком положении этот зверь готов встретить любого врага, сравнимого с ним самим по размерам – змею или крупную хищную птицу. Схватив противника передними лапами, поссум обычно наносит ему сильнейший укус острыми резцами. Жевательные мышцы у него очень сильные, и, защищаясь, он вполне может прокусить позвоночник крупной змее. Но сейчас он встретился с противником иного рода – мелким, многочисленным и проворным. Выигрывая в силовой борьбе, этот зверь проигрывает в скорости, и вороны, пользуясь этим, атакуют его решительно и агрессивно. Пока поссум разворачивается в сторону одной из птиц, его спину успевают атаковать сразу две или три птицы. Удары клювов сыплются на его спину и затылок, и на соседних ветках уже покачиваются клочки шерсти, вырванные птицами из его спины.

Большой мангровый поссум потерпел поражение. Он зашипел, разевая рот, затряс головой и стал отступать от гнезда. Зверь сделал длинный прыжок на соседнее дерево. Мангровые вороны последовали за ним, громко крича и хлопая крыльями. Когда поссум начал удаляться от гнезда мангровых ворон, агрессия птиц стала спадать. Теперь они не отваживаются клюнуть удаляющегося зверя, и лишь пролетают прямо над его головой, словно напоминая о своём присутствии. Они преследуют его только для вида – поссум получил хороший урок, но подвергать свою жизнь опасности не имеет смысла. Из спины зверя выдернуто несколько клочьев шерсти, а на верхней стороне шеи шерсть пропиталась небольшим количеством крови.

Такой инцидент оказывает заметное влияние на семейную жизнь мангровых ворон. Птицы выплеснули накопившуюся агрессию на сторонний объект, и стали относиться друг к другу значительно внимательнее и нежнее. Когда поссум удалился на край гнездовой территории мангровых ворон, семейная пара вернулась в гнездо, где взрослых птиц ожидали птенцы – голодные, но целые и невредимые. Прежде, чем улететь за кормом, самец задержался около самки и несколько раз провёл клювом по её оперению около глаз. Остальные птицы разлетелись по своим гнездовым территориям и продолжили поиск корма. Они ещё раз убедились, что при любой опасности, реальной или мнимой, соседи всегда готовы прийти на помощь. А в дикой природе ситуации, когда помощь сородичей оказывается далеко не лишней, возникают очень часто. В мангровых лесах, окружающих Арафурское озеро, водятся плотоядные животные.

В нижнем ярусе мангрового леса прыжками движется небольшое животное. У него длинные задние лапы с хорошо развитыми пальцами, более короткие передние лапы с цепкими пальцами и длинный хвост-балансир. Это млекопитающее, покрытое красно-коричневой шерстью с узором на спине из желтоватых пятен, образующих продольные полосы. Ловкость, с которой этот зверь движется по веткам и корням, заставляет подумать о том, что это какой-то примат. Но на самом деле приматы не появились на территории Меганезии даже в неоцене. Это представитель плотоядных сумчатых млекопитающих, сумчатый крабоед.

В истории животного мира Австралии имел место непродолжительный период доминирования плацентарных хищников, который стал настоящим испытанием для плотоядных сумчатых. Конкуренция с завезёнными человеком хищниками подстегнула эволюцию сумчатых, и к неоцену они изменились не только внешне, но и внутренне. Новое поколение сумчатых стало более умным, проворным и ловким. Наличие выводковой сумки ограничивает спектр доступных им местообитаний – они не стали водными животными. Поэтому сумчатый крабоед, постоянный житель мангровых зарослей, даже в случае крайней опасности не будет искать спасения в воде и предпочтёт скрыться среди корней и ветвей мангровых деревьев.

Сумчатый крабоед остановился, поднялся на задние лапы и начал нюхать воздух подвижным носом. При этом он нервно подёргивает хвостом, а прижатые к груди передние лапы слегка вздрагивают. Это следствие физиологии животного. У сумчатого крабоеда интенсивный обмен веществ; это небольшое животное требует много пищи, примерно две трети от собственного веса ежедневно. Поэтому он вынужден почти всё время бодрствования искать корм, и прерывается на сон только в самые жаркие послеполуденные часы и на несколько часов ночью. Благодаря хорошему обонянию сумчатый крабоед получает очень точную информацию о своём окружении. Он отчётливо ощущает запахи помёта птиц, остатков добычи какого-то хищника и болотной тины, к которому примешивается характерный запах морской воды. Но среди него хищник выделяет характерный запах мёртвого краба. Этот запах очень привлекает сумчатого крабоеда, хотя животное вряд ли стало бы есть такого краба. Но запах падали очень привлекает живых крабов, которые составляют основную добычу сумчатого крабоеда.

Определив направление, откуда доносится запах, хищник ловкими прыжками движется туда. Он пробирается среди ходульных корней, отрастающих с ветвей мангрового дерева и погружённых в слой ила, а затем запрыгивает на вершину частокола дыхательных корней другого дерева. Крупное животное не смогло бы двигаться в мангровых зарослях столь же быстро и ловко, но сумчатый крабоед, благодаря своему небольшому размеру, является настоящим чемпионом акробатики. Через несколько десятков метров он нашёл то, что искал: среди корней мангровых деревьев застрял панцирь краба с полуоборванными ногами. Очевидно, мангровая ворона поймала краба и выклевала из панциря всё, что смогла. Остатки краба сравнительно свежие – они только начали приобретать характерный оранжевый оттенок. Запах остатков мяса, распространяющийся от них, действует на живых крабов, словно магнит. Около десятка крабов ползает вокруг останков мёртвого сородича – от совсем крошечных, которые держатся очень осторожно, до крупных особей с сильными клешнями, которые пытаются обнаружить источник запаха и отпугивают друг друга от ещё не найденной пищи, угрожающе поднимая клешни. Крабы близоруки и не сразу замечают, что совсем рядом с ними появился враг. Несколько секунд сумчатый крабоед наблюдал за крабами, выбирая себе подходящую добычу, а затем бросился на них.

Появление этого хищника крабы встретили по-разному. Мелкие крабы просто поджали ноги и свалились в воду. А крупные крабы развернулись к хищнику клешнями и подняли их, демонстрируя готовность к самозащите. Но силы слишком неравны – сумчатый крабоед значительно крупнее большинства крабов, обитающих в мангровых зарослях. Севернее, в Индонезии и на Берегу Джакарта обитает настоящий гигант мира крабов, но крабы Меганезии значительно мельче. Поэтому сумчатый крабоед, проявляя известную долю ловкости, легко может добыть любого из местных крабов без риска попасть в его клешни. Он выбрал себе добычу – крупного краба с белой изнанкой клешней, и прочие крабы словно перестали существовать для мохнатого охотника. Сумчатый крабоед не атакует крупного краба напрямую. Его способ охоты напоминает охоту на крабов енота эпохи человека. Краб, оказавшись лицом к лицу с хищником, старается держаться к нему клешнями. Он высоко поднимает клешни, держа их белой изнанкой к хищнику – это обычная поза угрозы для этой разновидности. Мелкие хищники, познакомившись с клешнями такого краба, надолго запоминают белизну его клешней, и больше не пытаются нападать на таких крабов. Но на сумчатого крабоеда угрозы краба не производят впечатления. Словно играющая кошка, он сделал высокий прыжок вверх и приземлился на корень мангрового дерева позади краба. Он стукнул по панцирю краба когтями передних лап, и снова подпрыгнул, когда краб развернулся к нему. Всякий раз после прыжка сумчатый крабоед оказывается позади краба и стучит ему по панцирю когтями.

После нескольких прыжков сумчатый крабоед заметил, что реакция краба стала не столь быстрой. Краб явно устал, проигрывая в выносливости теплокровному позвоночному. И во время очередного прыжка передние лапы сумчатого крабоеда прижали клешни краба к коре, и зверь нанёс крабу смертельный укус. Панцирь животного хрустнул, и клешни безвольно повисли.

Охота закончена. Держа добытого краба во рту, сумчатый крабоед несколькими прыжками поднялся в крону дерева. Вцепившись в кору дерева задними лапами, он принялся есть, держа добычу в передних лапах. Острые зубы сумчатого крабоеда легко разгрызают хитиновый панцирь ракообразного. Откусив кончик одной из клешней, зверь аккуратно выгрызает из неё мясо. Ноги краба сумчатый крабоед откусывает одну за одной и просто пережёвывает вместе с панцирем. Когда мясо отделяется от панциря, зверь проглатывает его, а остатки панциря выплёвывает.

В течение примерно получаса сумчатый крабоед выгрыз из панциря краба всё более-менее съедобное. Обнюхав остатки добычи, он выбросил их в воду и продолжил поиск корма. Во время отлива очень рационально искать корм у уреза воды. Не все животные успевают спуститься вслед за водой, и на какое-то время они могут остаться вне воды. Там их легко собрать, и сумчатый крабоед часто поступает именно так, разыскивая моллюсков.

Спустившись к урезу воды, сумчатый крабоед обнюхал кору дерева. Он сразу же почувствовал запах слизи улиток – это обычные обитатели мангровых зарослей. Несколько мелких улиток сползали вниз по коре вслед за уходящей водой, и на коре остались их следы в виде блестящей на солнце полоски засохшей слизи. Кто-то из их соседей не совершает таких путешествий: такие улитки просто выделяют желеобразную слизь и приклеиваются к коре, пережидая время отлива под защитой ракушки. Но большинство улиток всё же предпочитает находиться поближе к воде, спасаясь от жаркого солнца. Заглянув на нижнюю сторону корня, сумчатый крабоед сразу же обнаружил то, что искал – нескольких улиток разного размера с полосатыми раковинами зеленоватого цвета. Это неплохая добыча – мясо улиток вкусное и питательное, такая добыча многочисленна и не может спастись бегством. Но крупные улитки имеют очень прочную раковину и им не страшны зубы сумчатого крабоеда. Кроме того, во время отлива они настолько прочно приклеиваются к коре дерева, что хищник просто не в состоянии их оторвать. Зато мелкие улитки – лакомая и легко доступная добыча. Среди улиток, прячущихся от солнца, есть несколько небольших особей, и сумчатый крабоед делает попытку добраться до них. Вцепившись в кору пальцами задних лап и поддерживая равновесие хвостом, он осторожно шарит лапой среди раковин крупных улиток, а затем резким рывком срывает с коры небольшую улитку, найденную среди них. Оглядевшись, небольшой хищник торопливо засунул добычу в рот, и раковина улитки захрустела на его зубах. Мясо улитки вкусно, но острые обломки ракушки доставляют зверю некоторое неудобство, и сумчатый крабоед вынужден время от времени вытаскивать изо рта кусочки раковины. Следом за первой улиткой в его пасти оказывается ещё одна. Но такого количества еды явно недостаточно для небольшого животного с очень быстрым обменом веществ. Поэтому сумчатый крабоед старается отыскать ещё больше улиток. Он заметил, что целая гроздь улиток сидит на корне мангрового дерева прямо под поверхностью воды: из воды выступают края их раковин. Поведение сумчатого крабоеда примитивно – он не умеет предвидеть развитие ситуации, для него едва существует прошлое и совершенно не существует будущего. Он живёт настоящим моментом, поэтому, заметив пищу и ощущая потребность в ней, он, не раздумывая, предпринимает усилия, направленные на добывание пищи. Поэтому он начал спускаться к поверхности воды, совершенно не подозревая, что на границе двух стихий он сам может превратиться из хищника в добычу.

Пальцы сумчатого крабоеда очень чувствительны, и животное легко может искать корм на ощупь, как еноты в эпоху человека. Опустив передние лапы в воду, сумчатый крабоед ощупывает сидящих на корне дерева улиток, выбирая подходящую по размеру добычу. Полностью полагаясь на чувствительность пальцев, животное внимательно следит за тем, что происходит вокруг него в мангровом лесу. От его ушей не ускользнут звуки, выдающие приближение змеи или крупной ящерицы, а зрение и обоняние вовремя предупредят о появлении пернатых врагов или конкурентов. Не ощущая признаков их присутствия, сумчатый крабоед спокойно занимается поиском корма.

На поверхности воды плавает несколько листьев мангровых деревьев. Сумчатый крабоед не питается растительной пищей, поэтому не обращает на них никакого внимания. Но его собственное присутствие перестало быть секретом для одного из подводных хищников. Пальцы животного, резкими движениями срывающие улиток с коры дерева, являются источником волн, расходящихся под водой достаточно далеко, чтобы присутствие животного перестало быть секретом для всех рыб, плавающих по соседству.

Хищник почувствовал присутствие добычи. Он вряд ли увидел бы её своими небольшими глазами, но чувствительные клетки, образующие боковую линию, чётко определили, откуда расходятся волны. Метровое тело серого цвета с мраморным узором из чёрных пятен лениво шевельнулось, и из слоя песка и ила выползла крупная рыба – арафурский мангровый сом. Плавно извиваясь в воде, рыба начала движение к источнику волн. Пока неважно, что это может быть, но ощущения рыбы подсказывают ей, что это, вероятнее всего, может быть что-то вроде утёнка, отбившегося от выводка, либо какого-то маленького зверька или ящерицы, которые случайно упали в воду. В любом случае, животные такого размера вполне съедобны для крупной рыбы, и сом не отказывается от намерения поохотиться. По мере приближения к источнику волн рыба ощущает новые сигналы – запах мяса улиток. Этот сигнал также не содержит знаков опасности, и рыба продолжает охоту.

Сумчатый крабоед поедает мелких улиток одну за другой, выплёвывая в воду разгрызенные раковины. Он не замечает приближения опасности, поскольку не обращает внимания на то, что происходит под поверхностью воды глубже, чем он может дотянуться лапами. А крупный сом ощущает присутствие сумчатого крабоеда ещё по одному признаку: корень мангрового дерева вибрирует под лапами мелкого сумчатого хищника. Ситуация становится опасной для этого зверька, но он совершенно не ощущает этого. Собрав улиток, сидящих возле самой поверхности воды, сумчатый крабоед начал обследовать более глубокие слои воды. Он спустился к самой воде, опустил тело к воде так, что шерсть на его груди намокла, и начал обшаривать передними лапами сплетения корней у поверхности воды. Движения его лап в этот момент похожи на движения мелкого животного, и это служит сигналом к атаке для хищника, затаившегося в глубине. Арафурский мангровый сом не способен плавать долгое время с большой скоростью, но умеет совершать короткие мощные броски. Рыба осторожно опустилась в глубину, нацелилась головой на видимую из-под воды часть предполагаемой добычи, и бросилась на сумчатого крабоеда.

Исход атаки решили мгновения: почувствовав волну, которую гнало перед собой тело крупной рыбы, сумчатый крабоед сделал высокий вертикальный прыжок, а в следующие мгновения на месте, где он стоял, сомкнулись челюсти сома, захватив пустоту. Вцепившись передними лапами в ветку, сумчатый крабоед повис над водой и вскарабкался на ветку. А под ним среди волн и пены развернулось и ушло в воду громадное тело рыбы.

Вцепившись в ветку всеми лапами, сумчатый крабоед с опаской наблюдает за сомом. Рыба некоторое время плавает вокруг того места, где только что находилась такая заманчивая добыча. Поведение сома не учитывает того, что добыча может спастись от него, прыгнув вверх. Поэтому сом безуспешно пытается отыскать следы её присутствия в ближайших окрестностях. От движений сумчатого крабоеда один листок оторвался с ветки мангрового дерева и упал в воду. Тут же под ним проплыла серая спина хищника, украшенная мраморным рисунком. Убедившись, что лист дерева совершенно несъедобен, сом поплыл прочь, лениво извиваясь всем телом.

У сумчатого крабоеда короткая память. Он сохранял воспоминания о встрече с хищной рыбой только на протяжении нескольких минут. Затем образ хищника, бросившегося из-под воды, постепенно потускнел в его воспоминаниях, оставив лишь смутное ощущение опасности, которая может появиться из-под воды. Но голод требует, чтобы животное продолжило поиск пищи, и сумчатый крабоед поскакал по веткам, прочь от опасного места.

Сумчатый крабоед – не единственный вид плотоядных млекопитающих, населяющих мангровый лес Арафурского озера. В мангровом лесу обитает множество беспозвоночных животных – крабов, моллюсков и червей. Они привлекают сюда рыб, на которых охотятся птицы и мелкие млекопитающие. Крупные хищники редко проникают в сплошные мангровые заросли, и мелкие животные могут чувствовать себя в безопасности. Кое-где среди ветвей видны постройки, сделанные ещё одним обитателем зарослей. Это небольшие гнёзда с плотной водонепроницаемой крышей конической формы, искусно сплетённой из листьев и тонких веточек. Такие постройки всегда встречаются группами, насчитывающими до двух десятков гнёзд. В некоторых участках леса эти гнёзда стоят покинутые и полуразрушенные, но в других местах они населены их законными владельцами и строителями. Это поселения мангровых крыс-архитекторов, лазающих грызунов, отлично приспособившихся к жизни на деревьях над водой. Мангровые крысы-архитекторы не задерживаются надолго на одном месте. Обычно гнёзда служат этим животным для выращивания одного или двух выводков детёнышей. Когда в окрестностях колонии истощаются пищевые ресурсы, все звери переселяются в другое место, а покинутые домики служат жилищем для других обитателей мангрового леса.

Колония мангровых крыс-архитекторов, насчитывающая около десятка гнёзд, занимает две кроны соседних деревьев. Все гнёзда располагаются над водой, но находятся выше уровня самого высокого прилива. Крысы плетут их в нижней части кроны, и это делает гнёзда недоступными для пернатых хищников, которыми изобилуют заросли.

Строители этих гнёзд – крупные звери, внешне похожие на серых крыс эпохи человека. Но они прекрасно приспособлены к жизни в мангровом лесу: взрослые животные ловко бегают по ветвям мангровых деревьев, а при необходимости делают прыжки с ветки на ветку с лёгкостью белок. Бежевая окраска меха этих грызунов делает их плохо заметными среди ветвей, но иногда встречаются отклонения в окраске. Среди членов колонии есть несколько рыжеватых особей – потомство одной из пришлых самок, а также палевый самец, недавно прибившийся к колонии и успевший образовать пару с самкой типичной окраски. Крысы ловко бегают по ветвям, вытянув длинные голые хвосты, которые служат им для поддержания равновесия. Но деревья для них – это просто основа для строительства жилища. Они добывают корм почти исключительно в воде, и лишь изредка поедают насекомых и плоды мангровых деревьев.

В поисках корма взрослые крысы ныряют в воду. Хотя они обитают в тёплом климате, крысы проводят много времени, ухаживая за своим бархатистым мехом. Размножающаяся пара крыс обычно держится вместе, и оба животных заботливо чистят шерсть друг другу. Чтобы сделать шерсть водоотталкивающей, крысы смазывают её выделениями особых желез, открывающихся по бокам анального отверстия. Обычно пара крыс взаимно смазывает друг друга, и запахи обоих животных становятся почти одинаковыми – это играет важную роль в установлении отношений с сородичами в поселении. Приведя шерсть в порядок, животные одно за другим спускаются к воде – на нижние ветви и корни мангровых деревьев. Чтобы нырнуть, мангровая крыса-архитектор повисает на ветке на задних лапах, а затем разжимает их и входит в воду почти без брызг. Под водой шерсть этих крыс из-за водоотталкивающей смазки становится серебристой и ярко блестит в лучах солнечного света, проникающих в воду через полог мангрового леса. В воде мангровые крысы-архитекторы передвигаются с помощью задних лап, прижимая передние лапы к бокам. Между пальцами задних лап у них развиты перепонки, а с наружной стороны ступни развивается небольшая кожная оторочка, расширяющая гребную поверхность. Эти крысы умеют неплохо нырять, но остаются под водой меньше, чем на минуту – быстрый обмен веществ и высокая потребность в кислороде не позволяют им нырять надолго. Обычно крысы кормятся утром и во второй половине дня, во время отлива. В отлив добывать пищу значительно проще – на мелководье водяные животные могут закапываться в песок, и тогда их гораздо проще поймать. В некоторых местах во время отлива образуются мелководные лужи, и рыбы, попавшие в них, не могут ускользнуть от этих крыс. Есть и ещё одно немаловажное преимущество: крупные водяные хищники в отлив с трудом движутся в зарослях, и не могут напасть внезапно.

Тени плавающих в воде зверьков движутся по дну, вспугивая подводных жителей. Некоторые крысы в такие моменты оглядывают дно, надеясь заметить место, где шевельнулся песок или появилось облачко ила, выдавая движение неосторожного животного. Одна из крыс заметила, как зашевелился гнилой лист мангрового дерева, лежащий на дне. Под ним спряталась небольшая креветка – лакомая добыча, за которой стоит поохотиться. Крыса подплыла к листу и сунула под него голову. С другой стороны листа в эту же секунду выскочила полупрозрачная креветка и понеслась над самым дном, едва касаясь его и поднимая маленькие облачка ила. Обнаружив несколько листьев, лежащих на дне, креветка нырнула под них и замерла. Быстро всплыв на поверхность воды за воздухом, крыса поспешила по её следу. Это довольно сложно сделать, поскольку ил быстро оседает, а обоняние млекопитающего под водой бесполезно. Крыса просто начала ворошить листья, лежащие на дне – это часто помогало ей в поиске добычи. Когда она добралась до листьев, под которыми спряталась креветка, всё повторилось вновь – вспугнутая креветка бросилась к ближайшему укрытию, а крыса вынуждена была всплыть за воздухом. Но преимущество в жизни под водой не спасло креветку – другая крыса заметила, где она спряталась, и точным броском настигла добычу. Крепкие зубы прокусили панцирь креветки, и крыса всплыла на поверхность воды, держа добычу во рту. Загребая задними лапами, она подплыла к ближайшему корню мангрового дерева, забралась на него и начала поедать добычу. Она взяла креветку передними лапами и начала грызть её, аккуратно вытаскивая из панциря кусочки мяса.

Пока взрослые крысы-архитекторы охотятся, детёныши познают мир. Обычно все самки колонии рождают детёнышей с разницей лишь в несколько дней, и все крысята растут дружно и воспитываются совместно. Многие детёныши в колонии уже надолго покидают гнёзда и играют на ветвях, упражняясь в лазании и прыжках. Им ещё рано охотиться, и даже плавать они начнут только через неделю. Молодые крысы ещё слишком мало знают об окружающеммире, и не умеют самостоятельно распознавать все опасности, таящиеся в мангровых зарослях. Им знакома тревога, которую испытывали их родители при звуках голосов мангровых ворон, но, если ворона будет молчать, они могли бы, наверное, подойти к ней в упор – пока страшный голос никак не ассоциируется у них с образом врага. Большинство детёнышей крыс-архитекторов погибает именно в этом возрасте, когда они делают первые шаги к самостоятельности. Они полагаются на осторожность взрослых животных, и часто такая стратегия оправдывает себя, и детёныши учатся распознавать опасность, наблюдая за реакцией своих сородичей. Но часто взрослые крысы заняты поиском корма, и детёныши могут остаться без присмотра.

Взрослые крысы-архитекторы одна за другой скрываются под водой. Детёныши наблюдают за тем, как они спрыгивают в воду и ныряют за кормом. Пока им ещё рано учиться плавать, и они предпочитают играть на ветвях мангровых деревьев. Несколько мелких птиц, пролетевших над поселением крыс, не встревожили их, и крысята продолжили беспечно бегать друг за другом, покусывая своих сверстников за хвосты. Два крысёнка устроили борьбу, вцепившись друг в друга передними лапами и покусывая своего партнёра по игре. Одна из взрослых крыс выбралась из домика, обнюхала детёнышей, игравших возле её жилища, перепрыгнула на соседний корень и нырнула в воду. Детёныши остались почти без присмотра – лишь изредка какая-то из взрослых крыс, выбираясь из воды с добычей, брала на себя обязанности няньки и осматривала окрестности, стараясь обнаружить присутствие врага. Но этого слишком мало, чтобы обеспечить безопасность потомства. Кроме взрослых зверей, временно берущих на себя обязанности нянек, за детёнышами наблюдают другие глаза, обладатель которых видит в крысятах лишь доступный и сытный обед.

Сумчатый крабоед тихо подкрался к поселению крыс-архитекторов. Он ведёт себя очень осторожно и старается не выдать своего присутствия. Он затаился в густой листве дерева, растущего рядом с крысиным поселением. Хищник нюхает воздух, и его подвижный нос шевелится, улавливая запах добычи. Возможно, кто-то из взрослых крыс смог бы его заметить или хотя бы почувствовать его запах, но, пока они заняты охотой, детёнышам грозит реальная опасность. Пока крысята находились в гнезде под родительской опекой, они даже не подозревали о существовании таких хищников, хотя сумчатые крабоеды регулярно появлялись в окрестностях «городка» мангровых крыс-архитекторов. Но всякий раз одна или две взрослых крысы прогоняли их – в колонии всегда находились взрослые самки, кормящие детёнышей, которые защищали не только свой выводок, но и соседских детёнышей. А когда детёныши подросли и стали самостоятельными, родители стали надолго покидать их. И в такие моменты хищники легко могут воспользоваться возможностью напасть на молодняк крыс.

Когда одна из взрослых крыс выбралась на корни мангрового дерева, сумчатый крабоед замер в своём укрытии, прижавшись к ветке. Лишь кончик его хвоста нервно подёргивался, выдавая нервное напряжение хищника, выбирающего момент для нападения. Крыса отряхнула с шерсти капли воды и полезла вверх по корню. Навстречу ей бросилось несколько детёнышей – одним из них был её собственный отпрыск, а следом за ним побежали другие детёныши, приняв его движение за игру. Взрослая крыса обнюхала своего детёныша и полезла наверх, в гнездо. Детёныши почти не прервали игру – они ловкими прыжками бросились вверх по ветвям, запрыгнули на один из домиков, поднялись на вершину его конической крыши, и один за другим перепрыгнули на ветку, протянувшуюся выше гнезда. Они поднялись достаточно высоко в крону дерева, и слишком удалились от поверхности воды, где за ними хотя бы эпизодически могли присматривать взрослые крысы. И любопытство дорого обошлось крысятам. Сумчатый крабоед бросился к детёнышам. Длинными прыжками он помчался по ветке, перепрыгнул на дерево, где крысы устроили свои гнёзда, не снижая скорости, проскакал над поселением крыс, схватил одного детёныша крысы-архитектора, перепрыгнул на соседнее дерево и скрылся в зарослях. Всё произошло настолько быстро, что детёныши, оставшиеся в живых, не успели даже испугаться.

Отбежав на достаточное расстояние от поселения крыс, сумчатый крабоед укусом в голову умертвил детёныша, пытавшегося вырваться из его зубов. Выслеживание добычи и бросок отняли у него слишком много сил, и, если в этот момент кто-то нападёт на него, у сумчатого крабоеда не хватило бы сил отстоять свою добычу. Поэтому хищник ведёт себя очень осторожно, постоянно оглядывается и нюхает воздух. Шум птичьих крыльев и хриплые отрывистые крики заставили его насторожиться, и сумчатый крабоед бросился под защиту густых ветвей мангрового дерева. Сквозь листву он увидел, как две мангровых вороны пролетели над зарослями. Сумчатый крабоед хорошо знаком с их повадками, поэтому он старается сохранить неподвижность, чтобы не выдать себя лишними движениями. Вороны легко могут отобрать у него добычу, но, похоже, они не заметили спрятавшегося хищника. Когда голоса мангровых ворон стихли, зверь выбрался и начал поедать добычу.

Солнце и Луна постоянно оказывают влияние на движение водных масс Земли, и в положенное время начинается прилив. Потоки воды устремляются в сторону озера и несут множество мелких морских животных, которым суждено погибнуть в челюстях разнообразных обитателей Арафурского озера. Некоторые из этих животных будут съедены обитателями мангрового леса, а ещё часть животных погибнет в воде самого озера, опреснённой реками.

К полудню жара усиливается, и от утренней прохлады остаётся лишь воспоминание. Воздух в мангровых зарослях становится очень влажным, и многим обитателям леса это не нравится. Как правило, в такое время становятся более активными рептилии, а млекопитающие, наоборот, ищут себе укрытие от зноя. Сумчатый крабоед удачно поохотился в утренние часы – кроме поимки улиток и детёныша мангровой крысы-архитектора, ему удалось разорить гнездо какой-то мелкой птицы и изловить ящерицу. На какое-то время его голод оказался утолённым, и зверь поспешил в укрытие. В центре территории сумчатого крабоеда располагается гнездо – большое шаровидное сооружение, сплетённое в ветвях дерева. В отличие от крыс-архитекторов, сумчатый крабоед редко бросает своё гнездо, и потому оно сделано гораздо более основательно. Зверь просто переплёл несколько живых веток мангрового дерева, и они образовали каркас гнезда, продолжая расти. А пространство между ними он заплёл волокнистыми листьями пандануса и полосками коры. Внутри гнездо выстлано мягкими сухими листьями с добавлением растительных волокон и птичьих перьев. Насытившись, сумчатый крабоед на какое-то время теряет типичные для этих хищников проворство и лёгкость движений. Точно размеренными прыжками он движется к гнезду, стараясь не привлекать к себе внимания. Чтобы избежать опасности, исходящей от птиц, сумчатый крабоед движется к своему укрытию в нижнем ярусе мангрового леса. Корни мангровых деревьев образуют настоящую дорогу, а путеводными знаками служат метки, которые сумчатый крабоед оставляет, помечая мочой разгрызенную кору дерева. Прилив смывает слишком низко поставленные метки, но оставшиеся позволяют безошибочно найти путь к гнезду. Сумчатый крабоед должен спешить – прилив залил некоторые корни и сделал часть проток непреодолимыми даже для такого ловкого прыгуна. В некоторых случаях сумчатому крабоеду приходится подниматься на ветви деревьев и проявлять обезьянью ловкость, прыгая с одного дерева на другое через протоку шириной больше трёх метров. Сумчатый крабоед не смотрит вниз, прыгая через воду. А под кронами деревьев уже плещутся рыбы, и кое-где по поверхности воды «чиркает» плавник арафурского мангрового сома – в прилив эти хищники не упустят возможности напасть на животных, которым вода отрезала возможность к спасению. Добравшись до гнезда, сумчатый крабоед долго нюхал воздух, чтобы убедиться, что в окрестностях гнезда нет хищников. Не почувствовав признаков опасности, зверь забрался в гнездо и заснул.

С наступлением жаркого времени дня другие животные начинают проявлять большую активность. Передний край мангрового леса, вдающийся в озеро, днём превращается в подобие поля битвы, на котором решается судьба двух экосистем. На поверхности воды по краю мангровых зарослей покачивается множество огромных существ с телами округлой формы. Это обитатели Арафурского озера, оказывающие наибольшее влияние на ландшафт. Когда вода достаточно прогревается, чтобы жизненные процессы этих животных активизировались, они приступают к еде. Широкие плоские головы с острыми роговыми клювами и глазами, сдвинутыми наверх, время от времени поднимаются к поверхности воды. Клапаны на ноздрях открываются, и лёгкие животных со свистом засасывают воздух. Тела этих животных, достигающие длины трёх метров, закованы в прочный панцирь. Это бронтохелисы, «громовые черепахи» – гигантские водяные черепахи. Их существование в Меганезии – один из знаков былого присутствия человека на Земле: они происходят не от туземных животных Австралии или Новой Гвинеи, а являются потомками красноухой черепахи, завезённой в Австралию из Центральной Америки. Эти черепахи собираются стадами там, где есть пища, но могут вести привычный образ жизни даже поодиночке. Стадо этих черепах, однако, обеспечивает безопасность молодым особям, которые стараются держаться ближе к «патриархам», чей возраст давно перешагнул вековой рубеж.

Бронтохелисы – это вид рептилий, присутствие которого во многом определяет облик как мангрового леса, так и мелководных участков озера. В отличие от своих предков, питавшихся преимущественно кормом животного происхождения, эти черепахи превратились в исключительных вегетарианцев. Их успех во многом определяется тем, что они освоили самый доступный, хотя и трудно усвояемый источник корма – ветви и листья мангровых деревьев. Черепахи постоянно уничтожают мангровые деревья, и тем самым препятствуют зарастанию озера. Вытягивая шеи, они обкусывают нижние ветви и заглатывают листья, расстригая их челюстями. Сильные роговые клювы помогают черепахам откусывать молодые кончики ветвей и корней. Ползая по мелководью, бронтохелисы раскапывают корни деревьев и поедают их. После кормления черепах мангровый лес представляет собой жалкое зрелище – весь молодой прирост мангровых деревьев бывает полностью уничтожен, а нижние ветви взрослых деревьев оказываются буквально срезанными сильными челюстями черепах на высоте, доступной этим рептилиям. Разрушительная деятельность огромных черепах существенно тормозит рост мангровых лесов. Возможно, без этих черепах озеро могло бы зарасти сплошным мангровым лесом, особенно на более пологом восточном берегу, где из воды поднялся перешеек между Австралией и Новой Гвинеей, за миллионы лет до этого отделивший от океана озеро Карпентария.

Бронтохелисы постоянно живут в Арафурском озере, и лишь единичные особи преодолевают по протокам массив мангрового леса, отделяющий озеро от океана. Но на северо-западном побережье Меганезии не образуется полноценной популяции этого вида рептилий, и численность рептилий на побережье материка остаётся более-менее стабильной благодаря постоянному притоку особей из озера. Постоянная жизнь в солёной воде наложила отпечаток на облик и физиологию этих черепах. Бронтохелисы обладают солевыводящими железами, которые расположены в глазницах и регулярно выделяют порции густого рассола, освобождая организм черепахи от соли, постоянно попадающей в него с пищей и водой.

Если бы черепахи долгое время паслись на одних и тех же участках мангровых зарослей, это привело бы к деградации мангрового леса. Но стада черепах постоянно мигрируют вдоль побережья, и у мангровых лесов есть возможность восстановить ущерб, нанесённый черепахами. Там, где черепахи редки или не появлялись в течение долгого времени, мангровый лес восстанавливается достаточно быстро, и этому немало способствует способность мангровых деревьев к живорождению. Проростки с хорошо развитым стреловидным корнем падают с ветвей материнских деревьев и успевают укорениться во время отлива, а затем начинают стремительно расти. Так же быстро отрастают обкушенные или повреждённые черепахами корни мангровых деревьев. Когда черепахи вернутся в эти места, их встретит частокол молодых деревьев, среди которого поднимаются дыхательные корни взрослых мангровых деревьев, которые успешно воспользовались передышкой во время бесконечной войны с панцирными обитателями озера. Но в местах, где черепахи собираются большими стадами или задерживаются надолго, лес сильно страдает от их активности. Вначале черепахи уничтожают проростки и молодые деревья, затем обгладывают все ветви, до которых могут дотянуться, и далее наступает очередь крупных деревьев. Пытаясь добраться до листьев мангровых деревьев, огромные черепахи выползают на корни и стволы, цепляясь за них когтями. Стволы деревьев просто не выдерживают тяжести черепах и часто просто валятся в воду. Когда сгнивают корни погибших мангровых деревьев, ничем не закреплённая почва просто смывается дождём в озеро и постепенно оседает на его дне. Ценой накопления очередной порции ила озеро отвоёвывает у берега ещё немного места.

Стадо черепах начинает кормиться, когда верхний слой воды в озере достаточно хорошо прогревается. Это плата за вегетарианский рацион – пищеварение у бронтохелисов наиболее успешно протекает при высокой температуре, а растительная пища усваивается труднее, чем мясо. Ранним утром эти черепахи вяло плавают на краю мангрового леса, но по мере прогрева воды становятся всё более активными. Когда солнце достаточно прогревает мелководья, черепахи собираются там и греются, раскинув в стороны лапы. Если в воде лежит ствол дерева, или мангровые корни могут выдержать вес небольшой особи, черепахи выбираются на них, наполовину высунувшись из воды. А ближе к полудню начинается разрушительное пиршество, которое продолжается почти до захода солнца. Молодые черепахи получают преимущество по сравнению со старыми: они могут первыми добраться до ростков мангрового дерева, наиболее доступных и нежных. Острые челюсти молодых рептилий срезают небольшие стволы молодых мангровых деревьев, словно садовые ножницы. Черепахи не умеют жевать, и лишь размельчают зелень челюстями. Кусочки листьев всплывают на поверхность, но молодые черепахи собирают и их.

Взрослые черепахи теснятся под разросшимися мангровыми деревьями. Их аппетит вряд ли удовлетворили бы проростки этих растений. Огромные рептилии тянут шеи к нижним ветвям деревьев и откусывают не только листья, но и полностью одревесневшие ветви. Естественно, жёсткая древесина несъедобна для них, но все листья и не успевший одревеснеть прирост текущего года уничтожаются полностью. Аппетиты черепах столь велики, что менее, чем за полчаса все мало-мальски съедобные части дерева оказываются уничтоженными до высоты, куда может дотянуться взрослая черепаха. Однако, каждая из черепах, кормившихся под деревом, получила очень немного пищи. Это обратная сторона жизни в группе – за безопасность невольно приходится отдавать часть найденного корма сородичам. Не наевшись досыта, черепахи продолжают атаку на дерево. Цепляясь могучими когтями, растущими на передних лапах, они начинают выбираться на корни дерева, вытягивая шеи и пытаясь дотянуться до корма. Это довольно опасное занятие: изредка когти черепахи могут соскользнуть с корней, а широкая голова в этот момент застревает в развилке ветвей. И тогда черепаха обречена на медленную и мучительную смерть от удушья, если не гибнет сразу от разрыва спинного мозга. Но такие случаи достаточно редки, и, как правило, черепахи, пережившие первые десять лет жизни, имеют все шансы дожить до глубокой старости и даже умереть своей смертью, что представляет собой большую редкость в животном мире.

Когда ветер стихает, активность черепах становится особенно хорошо заметной с высоты птичьего полёта. Целая полоса тёмных округлых тел черепах теснится по краю мангровых зарослей, а ветки деревьев раскачиваются, когда рептилии обрывают на них листья. Иногда целое дерево сотрясается от движений черепах, старающихся дотянуться до его листвы.

Не всем жителям мангрового леса нравится такая разрушительная активность рептилий. Один из больших мангровых поссумов провёл ночь в кроне мангрового дерева, росшего на самом краю леса. Это медлительное млекопитающее весь предыдущий день поглощало листву дерева и занималось чисткой собственной шерсти. Вряд ли этот поссум обратил внимание на неуклюжих рептилий, которые собрались на мелководье неподалёку. Ночь также прошла достаточно спокойно, и первые утренние часы не предвещали ничего страшного. Поссум привёл себя в порядок, расчесал шерсть когтями, и начал делать то, что он любил больше всего – поглощать листья мангрового дерева. По мере того, как становилось жарче, он переходил в гущу кроны, в тень от ветвей дерева, и продолжал кормиться уже там. Но шуршание листвы где-то внизу заставило его насторожиться. Взглянув вниз, поссум увидел огромную голову, похожую на змеиную, которая тянулась откуда-то снизу на длинной гибкой шее. Существо взглянуло на поссума круглыми и ничего не выражающими глазами, и одним движением челюстей откусило довольно толстую ветку. Крона дерева слегка вздрогнула от движений массивного туловища где-то внизу, и большой мангровый поссум счёл нужным перебраться на более высокую ветку. Здесь сквозь листву пробиваются солнечные лучи, но огромные существа снизу точно не дотянутся до этого места. Зверь продолжил кормиться, ощущая лапами и хвостом сотрясения ствола дерева, под которым ползали эти гиганты. Через некоторое время удары по стволу стали чаще, и они были явно не случайными. Взглянув вниз, поссум увидел, что значительное количество нижних ветвей дерева уже полностью съедено этими черепахами, а одна из черепах буквально карабкается по стволу, пытаясь добраться до листвы. Ходульные корни мангрового дерева уже начали прогибаться под тяжестью тела этого великана, а ствол слегка накренился. Поссум почувствовал, что теперь ему никто не даст спокойно кормиться, и начал, пока не поздно, искать выход. Он забрался в верхнюю часть кроны, где ему пришлось прищуриться от яркого солнечного света, и огляделся. Одно из соседних деревьев также содрогалось от движений черепах, объедающих его ветви. Где-то неподалёку летало несколько мангровых ворон, оглашая окрестности криками. Эти птицы вряд ли беспокоятся за свои гнёзда – они не гнездятся на самом краю мангровых зарослей. Кормящиеся черепахи вспугивают множество мелких животных, которые, спасаясь бегством, выдают себя; вороны легко замечают и ловят их. Когда ствол дерева начал буквально сотрясаться от ударов панцирей черепах, большой мангровый поссум забеспокоился. На ближайшее дерево, сцепившееся веткам с тем, на котором он сидит, ему уже не перебраться – оно также стало объектом внимания со стороны черепах, и его крона заметно раскачивается, когда массивные рептилии тянут за ветки. Оглядевшись и оценив расстояние до других деревьев, большой мангровый поссум выбрал лучший в сложившейся ситуации путь к отступлению. Дерево, растущее дальше от края мангровых зарослей, отделено от дерева, на котором он сидел, узкой протокой. В ней уже плавала молодая черепаха, подбирая листья, свалившиеся с дерева во время кормления взрослых рептилий. Расстояние между кронами деревьев составляет около двух метров – перескочить с одного дерева на другое было бы лёгкой задачей для любого животного, обладающего телосложением и ловкостью белки или куницы. Но большой мангровый поссум – это медлительное и тяжеловесное животное. Тем не менее, он решился на отчаянный шаг. Ощущая всеми лапами сотрясения ствола и ветвей, зверь полез по ветке в сторону выбранного дерева. Поглядывая вниз, он видел, как черепахи, едва не забираясь друг другу на панцирь, жадно обкусывают листву с дерева. Сделав несколько шагов по ветке, поссум ощутил, как она стала прогибаться под его лапами. Дальше двигаться было просто опасно, и зверь решил прыгать. Он напрягся всем телом и сделал великолепный прыжок, оттолкнувшись задними лапами. В полёте зверь вытянул вперёд передние лапы и раскрыл пальцы. Как только его пальцы коснулись ветвей другого дерева, зверь вцепился в них мёртвой хваткой и повис на согнувшейся под его тяжестью ветке, словно меховой мешок. Если бы сумчатые лемуры, обитающие в лесах Меганезии, увидели его упражнения, они бы ощутили собственное превосходство над этим неуклюжим существом в искусстве акробатики. Повиснув на передних лапах, большой мангровый поссум начал отчаянно искать опору для задних лап и хвоста. Едва коснувшись хвостом одной из нижних ветвей, зверь кончиком хвоста подтянул её к себе и схватил одной из задних лап. Подтянув ветку ближе, он вцепился в неё второй задней лапой, обвил её хвостом, и только тогда отпустил ветки, которые схватил передними лапами. Почувствовав опору под всеми лапами, зверь вновь превратился в медлительное существо и полез в крону дерева, подальше от неожиданных гостей, доставивших ему такое беспокойство.

Кормление бронтохелисов продолжается и уже становится похожим на стихийное бедствие. Нижние ветви с дерева, откуда сбежал большой мангровый поссум, уже начисто объедены, и заманчивая зелень остаётся на более высоких ветвях. Одна черепаха повторяет попытку своего сородича и вылезает на ствол дерева. Отталкиваясь задними ногами от ходульных корней мангрового дерева, она цепляется передними лапами за нижние ветви. Вытягивая шею, она дотягивается до листвы, которая пока недоступна другим рептилиям. На наклонный ствол дерева ложится вес около двухсот килограммов, и корни с одной стороны уже не выдерживают такой нагрузки. Несколько корней с треском ломаются, и ствол ещё больше наклоняется в сторону озера. Заметив, что ветви стали немного ближе, несколько черепах вытянули шеи и вцепились в ветви дерева. Подтягивая ветви к себе, черепахи повисли на них мёртвой хваткой и своим весом попросту повалили дерево. Заскрипели ветви, корни с шумом и хлюпаньем вырвались из дна, поднимая облака ила, и крона дерева с шумом и плеском погрузилась в воду. В разные стороны метнулись стаи испуганных рыб и креветок, а несколько крабов под прикрытием облаков ила попытались спрятаться и сбежать.

На несколько секунд дерево почти полностью скрылось под водой, но затем снова всплыло. В первые несколько минут после падения дерева черепахи в испуге расплылись в стороны, но затем, когда ил начал понемногу оседать и видимость под водой улучшилась, они продолжили пиршество. Поваленное дерево для них подобно накрытому стволу. Привлечённые свежей зеленью, черепахи начали сплываться к дереву. Среди них есть как патриархи векового возраста, так и молодые особи, недавно перешедшие к жизни в солёной воде озера. Десятки роговых клювов тянутся к листве, стараясь схватить как можно больше еды. Панцири огромных рептилий стукаются друг об друга, и звуки ударов вспугивают рыб, которые приплыли, чтобы поймать кого-нибудь из мелких обитателей мангрового леса, лишившегося своего жилья из-за разрушительной деятельности черепах. Когти рептилий царапают панцири, лапы и шеи соседей. В стаде черепах нет иерархии и господствует право сильного. Огромные рептилии тупо отталкивают друг друга от пищи, и вскоре мелкие особи остаются на краю пирующей толпы, вынужденные довольствоваться остатками листвы, которую не заметили их взрослые сородичи. А вокруг плавающего в воде дерева собираются самые крупные черепахи из кормящихся в этом месте – гиганты, чьи панцири достигают длины двух с половиной метров, и даже несколько особей, переваливших за полуторавековой рубеж, с панцирями трёхметровой длины. В течение часа дерево будет полностью объедено ими, и останутся лишь несъедобные ствол, ветки и корни.

Пир черепах привлекает других жителей мангровых зарослей, в том числе тех, которым совершенно не интересны как пища листья мангровых деревьев. Мангровые вороны целой стаей кружатся над черепахами, свалившими дерево. Наиболее смелые птицы садятся на панцири великанов, и с них высматривают добычу. Они склёвывают насекомых, оказавшихся в воде, и расправляются с ними прямо на панцирях черепах, которые, в свою очередь, совсем не обращают внимания на пернатых соседей. Несколько птиц садятся на корни дерева, которые торчат из воды, и начинают внимательно оглядывать их. Время от времени, когда черепахи сильно ударяют панцирями по дереву, вороны взлетают, но затем вновь возвращаются на дерево. В корнях мангровых деревьев проживает очень много съедобных обитателей, которые прочно прикрепляются к ним и не имеют возможности спастись, когда дерево оказывается поваленным. Мангровые вороны по опыту знают это, и не упускают возможности заполучить лёгкий обед. Они оглядывают корни и склёвывают улиток и двустворчатых моллюсков, не забывая также проверить тоннели, пробуренные «корабельными червями».

Некоторые другие обитатели мангрового леса также любят кормиться по соседству с черепахами. Пара морских кукабарр, на территории которых кормятся бронтохелисы, тоже прилетела, привлечённая их разрушительной деятельностью. Черепахи сравнительно недолго пробудут в этих местах и не нанесут большого ущерба владениям кукабарр, хотя, возможно, после их кормления птицам придётся расширять свою кормовую территорию за счёт соседей. Но вряд ли они понимают все эти причинно-следственные связи, и принимают деятельность черепах как нечто само собой разумеющееся. Деятельность черепах предоставляет птицам неплохую возможность поохотиться: когда черепахи ползают по мелководью, вспугнутые ими рыбы бросаются в стороны и их легче поймать даже во время прилива. Заметив одну такую рыбу, самка морской кукабарры несколько секунд отслеживает её движения, а затем стремительно ныряет в воду и схватывает рыбу. Всплыв на поверхность воды, птица бьёт крыльями, поднимая тучу брызг, и взлетает. На дереве она оглушает рыбу ударом об ветку и сразу же глотает целиком. Мангровые вороны, чьё внимание поглощено сбором пищи на корнях поваленного мангрового дерева, не заметили успеха кукабарры, и не сделали попыток напасть на этих птиц. Затем самец ныряет за рыбой, и выхватывает её едва ли не из-под панциря черепахи, неторопливо проползающей по мелководью, которое в отлив становится небольшим островком.

На песчаных участках побережья Арафурского озера обитают очень своеобразные существа. Их присутствие выдают вертикальные норки, сделанные в песке. Обычно песок под водой очень легко «плывёт», и норки большинства обитателей песчаного дна представляют собой просто ямки, выкопанные под каким-то камнем или другим твёрдым предметом. Но норки, сделанные эти обитателем Арафурского озера, выкопаны прямо в песке и держатся за счёт слизи, которая склеивает их стенки. Такой способ строительства независимо друг от друга используют различные животные, обитающие в разных частях света. В Арафурском озере строителями нор в песке являются так называемые пескоройки – личинки кровяной миноги, одной из местных миног. Эти существа длиной до 30 сантиметров обладают голым телом, подслеповатыми глазками и недоразвитыми плавниками. Щелевидный рот этих существ совершенно не похож на широкий, похожий на присоску рот взрослых особей кровяной миноги. Родство этих существ и взрослых миног, достигающих почти полуметровой длины, легко определяется по нескольким парам жаберных отверстий, находящихся по бокам жаберной полости. Молодые личинки этих миног проводят первые месяцы жизни в пресной воде низовий рек, питаясь мелкими животными, обитающими в толще воды. Подрастая и переселяясь в низовья рек, пескоройки превращаются в хищников – они фильтруют из воды мелких личинок комаров, молодь креветок и других животных. Слизь – не слишком твёрдый материал, но она позволяет норкам этих животных сохранять форму в воде. Однако, когда крупная черепаха проплывает над поселением пескороек кровяной миноги, она взмучивает ил и песок. На несколько секунд трубки пескороек становятся видимыми, колышась в воде среди облака ила. Затем они разваливаются, а их обитатели начинают в панике метаться над дном в поисках укрытия. Некоторым из них удаётся забраться в щели между корнями, но черепахи, сотрясая своими панцирями стволы мангровых деревьев, выгоняют их оттуда и заставляют искать новое укрытие. Другие пескоройки уплывают как можно дальше от опасного места. Выбрав тихое место, которое кажется подходящим для жизни, пескоройка встаёт вертикально и начинает буравить дно хвостом. Одновременно она выделяет слизь, которая склеивает песок и ил, не давая им расплываться в воде и выдавать местоположение животного. А это очень важно – во время прилива активизируются хищники.

Огромный мангровый сом, рыба длиной около полутора метров, охотится на пескороек кровяной миноги. Крохотные подслеповатые глаза – плохие помощники в охоте на такую быструю добычу. Но чувствительные усы, покрытые хеморецепторами, а также клетки боковой линии позволяют определить присутствие добычи. Огромные черепахи не нападают на эту рыбу – они исключительно вегетарианцы, а мангровый сом, кроме того, надёжно защищён от врагов ядовитыми колючками в спинном и грудных плавниках. Тем не менее, он опасается приближаться к черепахам – эти массивные рептилии могут просто раздавить его панцирем. Но сом неотступно следует за плывущими над дном черепахами. Каждый взмах лап черепахи поднимает со дна ил и гнилые листья, заставляя мелких животных искать новое убежище. Проплывая над норками пескороек, черепаха сильными движениями лап поднимает водоворот, разрушающий их непрочные укрытия. Этого и дожидается хищник. Одна из пескороек оказалась буквально выброшена из собственного жилища, слизистые клочья которого разметались в стороны. Сом ощутил её запах, и одним броском поймал добычу. Где-то с краёв черепашьего стада кормятся ещё несколько мангровых сомов, но в любом случае они не смогут съесть всех личинок миноги.

Если личинке удаётся прожить три года, она претерпевает метаморфоз и превращается во взрослое животное. У неё развиваются глаза и органы обоняния, становятся более широкими плавники, и само животное начинает вести совершенно иной образ жизни, превратившись в паразита-кровососа. Она приобретает серую окраску с сизоватым оттенком и слабо выраженными пятнами на голове и спине. Когда стадо черепах кормится, взрослые кровяные миноги также плавают вблизи них, ожидая возможности присосаться к телам рептилий. Их вечно открытые рты, вооружённые двумя кольцевыми рядами роговых зубов, не могут прокусить панцирь черепахи; кожа на голове и лапах, покрытая роговыми щитками, также слишком твёрдая для них. Поэтому кровяные миноги атакуют черепаху в местах, где кожа мягче, а рептилии не удастся от них освободиться – вблизи клоаки, у основания шеи и задних конечностей. Ещё одна цель, которую миноги определяют безошибочно – раны на теле черепахи. Острые сучья и сломанные корни мангровых деревьев, а также когти собственных сородичей иногда ранят кожу рептилии. Рана не причиняет черепахе неудобств, но запах сочащейся крови очень привлекает миног, и они буквально преследуют черепаху по кровавому следу. Некоторые миноги присасываются даже к лапам черепахи, не испытывая особых неудобств от их движений.

Крупные рыбы, живущие на глубине, могут страдать от нападений кровяной миноги, которая наносит им глубокие и плохо заживающие раны. Но черепахи, плавающие около поверхности воды, спасаются от этих паразитических существ благодаря добровольным помощникам, получающим немалую выгоду от соседства с черепахами.

Черноголовая цапля-удильщик спешит на пиршество черепах. Разрушительная деятельность этих рептилий не причиняет ей неудобств – птица гнездится в глубине зарослей, и черепахам потребовалось бы много времени, чтобы проложить дорогу к её гнезду, если бы они задались этой целью. А саму цаплю очень привлекают рыбы, суетящиеся вокруг рептилий. Мелкие рыбы постоянно держатся в тени черепашьих тел целыми стайками. Их интересует всякая съедобная мелюзга, которая становится доступной, когда черепахи взмучивают ил. Когда крупный мангровый сом проплывает под телом черепахи, мелкие рыбы буквально прижимаются к коже рептилии, чтобы между ними и хищником была какая-то часть тела черепахи. Их почти не беспокоит присутствие миног, извивающихся рядом и присасывающихся к телу черепахи – кровяная минога не нападает на очень мелких рыб.

Цапля-удильщик много раз ловила рыб, которые ищут защиты у крупной рептилии. Она садится на панцирь бронтохелиса и начинает рыбалку. Черепаха объедает ветви поваленного мангрового дерева, и на её спине вполне можно удержаться, и даже ходить. Подобравшись к краю панциря, цапля опускает голову к воде и погружает в воду кисточку пера-«удилища». Она несколько раз проводит приманкой по поверхности воды, вглядываясь в её толщу. От её внимания не ускользнуло длинное тело миноги, которая искала возможность сосать кровь черепахи. Когда минога неосторожно забралась под самый край панциря, птица замерла, и только кончик пера-«удилища» подрагивал, выдавая её напряжение. В следующую секунду минога открепилась от края панциря и поплыла… но в ту же секунду клюв цапли настиг добычу. Челюсти птицы плотно сжали тело миноги, которая стала отчаянно извиваться, пытаясь освободиться. Её тело покрылось слизью, но это лишь ускорило её гибель: цапля подбросила добычу в воздух и поймала с головы. Благодаря слизи, покрывающей тело миноги, птица легко проглотила её. Хвост миноги, торчащий из клюва птицы, несколько раз дёрнулся, но цапля сглотнула ещё раз, и добыча целиком скрылась в её желудке. В воде заметны и другие миноги, но охота цапли уже оказалась под угрозой срыва. Заметив её охотничий успех, мангровая ворона также села на панцирь черепахи и сразу решительно атаковала цаплю, пытаясь заставить её отрыгнуть добычу. Противники равны по силе – у вороны мощный клюв и физическое превосходство, но цапля, защищаясь, орудует клювом, как копьём, и обладает молниеносной реакцией. Тем более, она лучше чувствует себя в воде, а ворона явно предпочитает держаться на выступающей из воды части панциря черепахи. Цапля отступает в сторону хвоста черепахи и заходит в воду так глубоко, что вода едва не касается оперения на её животе. Ворона не заходит так глубоко – вода едва покрыла её пальцы. Пытаясь произвести внушительное впечатление на цаплю, она громко кричит, широко раскрывая клюв. Но ворона прекрасно понимает, что цапля вооружена смертоносным клювом, и держится на безопасном расстоянии, предпочитая больше пугать, чем нападать. Внезапно черепаха, до того момента мирно объедавшая листья с плавающего в воде дерева, начала шевелиться. Это не пугает цаплю, которая не боится воды, но ворона взлетела и закружилась над цаплей, пытаясь напасть с воздуха. В ответ цапля раскрыла крылья, чтобы казаться крупнее, взъерошила оперение на спине и подняла клюв. Она легко балансирует на спине движущейся черепахи, и не сводит глаз с вороны. Серая птица летает над цаплей, пытаясь нанести ей удар в голову или спину, чтобы заставить её отрыгнуть проглоченную миногу. Но цапля, встряхивая взъерошенным оперением, успешно отбивает атаки вороны. Один раз ворона пролетела слишком низко над ней, и цапле удалось вцепиться клювом в перья на крыле вороны. Почувствовав, что попалась, ворона отчаянно замахала крыльями и вырвалась из клюва цапли, оставив ей в качестве трофея лишь одно перо. Освободившись, она взлетела и направилась в сторону мангрового леса. Ей очень повезло, что цапля промахнулась – ударом клюва в грудную клетку цапля вполне могла заколоть её. Воронам часто удаётся отбивать добычу у других птиц, но цапли не всегда позволяют им сделать это.

Черепахи продолжают кормиться, не замечая жарких баталий, которые разыгрываются вокруг них. Они живут своей жизнью, не обращая внимания на большинство соседей по местам обитания. Когда они достигают приблизительно метровой длины, у них практически не остаётся смертельных врагов в этом озере. Крупные бронтохелисы кажутся абсолютно неуязвимыми – хищники, обитающие по соседству с ними, просто не в состоянии прокусить толстую костно-роговую броню рептилий. Только молодые черепахи подвергаются нападению хищников: их поедают звери, болотные птицы, рептилии и рыбы. Молодые бронтохелисы с первых минут после появления на свет предоставлены сами себе и вынуждены бороться за своё существование. Молодые черепахи обитают в реках и лесных ручьях, где мало крупных хищников, и лишь по мере роста спускаются вниз по течению в Арафурское озеро. Бронтохелисы растут медленно, но зато всю жизнь. Они имеют возможность прожить свыше ста пятидесяти лет и достигают чудовищного размера уже к семидесяти годам. Черепахи отличаются медленным обменом веществ, и ежегодный прирост у них крайне незначителен. Но из-за большой продолжительности жизни они выступают в роли своеобразных «аккумуляторов» органического вещества, образуя колоссальную биомассу в Арафурском озере.

Иногда черепахи гибнут от нелепых случайностей. Мангровые вороны, пролетая над узкой протокой в мангровом лесу, замечают среди ходульных корней мангров бледно-серый округлый предмет. Одна из птиц, заинтересовавшись им, спускается ниже, и её сородичи летят следом. Усевшись на ветви мангрового дерева, вороны разглядывают предмет, крепко засевший среди корней. Это огромный труп черепахи, которая ещё недавно была существом в полном расцвете сил, и вряд ли достигла векового возраста. Обычно бронтохелисы собираются большими группами по краю мангровых зарослей. В группе этих черепах молодые особи надёжно защищены от хищников, но это оборачивается другой стороной – пищевая конкуренция возрастает многократно, и зачастую черепахи, не успевшие занять место у «обеденного стола», вынуждены довольствоваться остатками пищи более расторопных сородичей. Конкуренция за пищу заставляет отдельных особей покидать стадо и пускаться в рискованное путешествие по протокам, в чащу мангрового леса. В озере, на глубине, черепахи сравнительно мало ощущают действие приливов и отливов – разве что ветки мангровых деревьев становятся ближе или дальше от воды. Но в протоках мангрового леса, в мире отмелей, болот и временных островков, невозможно жить, не учитывая колебаний уровня воды. Во время прилива, когда протоки становятся шире и глубже, гигантская рептилия заплыла в поисках доступной пищи в гущу леса. Окружённая доступной и обильной пищей, черепаха не вернулась в глубокую протоку, когда начался отлив, и оказалась в ловушке. Корни, над которыми она просто проплыла во время прилива, на мелководье словно выросли, окружив черепаху прочным частоколом. И рептилия совершила фатальную ошибку: вместо того, чтобы дождаться очередного прилива и уплыть, она поползла по дну среди корней и застряла в них. А прилив сделал всё остальное – животное, прекрасно приспособленное к жизни в воде, попросту утонуло. Приливные волны освободили её из плена корней, но, увы, слишком поздно.

Теперь мёртвая черепаха стала лишь пищей для многочисленных животных, которых при жизни она попросту не замечала. В отлив её шкуру расклевали вездесущие мангровые вороны, а во время прилива запах разлагающегося мяса привлёк множество подводных жителей. Вокруг тела черепахи плавают мелкие полупрозрачные креветки, отфильтровывая из воды частицы плоти рептилии, а на самом трупе кормятся крабы. Креветкам с их тонкими клешнями нелегко оторвать мясо черепахи, а мощные клешни крабов легко взрезают его. Креветки вынуждены подбирать крошки с обеденного стола крабов, но пищи настолько много, что им вполне хватает и этого. Они лишь держатся подальше от клешней своих соседей, поскольку краб не упустит случая полакомиться свежей креветкой.

Мелкие рыбы также кружатся возле мёртвой черепахи, подхватывая частички её мяса, оторванные крабами. Несколько рыб пощипываю кожу трупа и лохмотья мяса, колышущиеся в воде там, где кожу черепахи расклевали во время отлива мангровые вороны. Запах мёртвой черепахи привлекает также кровяных миног. Обычно они питаются кровью, но, если представится возможность, кормятся мясом мёртвых животных. Несколько кровяных миног, извиваясь, плавают рядом с трупом рептилии. Их роговые зубы не прокусят шкуру черепахи, и они отыскивают по запаху места, где она уже повреждена другими любителями падали. Одна за другой они присасываются к трупу и скоблят ртом-присоской мясо. Обычно эти животные отгоняют друг друга от выбранной жертвы, и на одной черепахе никогда не паразитирует две миноги. Но здесь источник корма совсем другой, и поведение миног также отличается от типичного. Среди пирующих животных на трупе черепахи есть улитки разных видов. Одни из них подползли к трупу снизу, из песка, и кормятся незаметно для посторонних глаз. Другие скоблят мощными ротовыми тёрками кожу и мясо с поверхности трупа черепахи, а ещё несколько особей поедают мягкое мясо, забравшись прямо в отверстия, проеденные падальщиками. Улитки приходят к «столу» далеко не первыми, но покидают его последними. Они останутся на мёртвой черепахе надолго и объедят с костей всё съедобное; некоторые улитки сточат даже кости черепахи, чтобы пополнить запасы кальция, нужного для построения раковины. Улитки не боятся крабов – когда краб приближается, улитка просто прижимает края раковины к субстрату, пряча уязвимые части тела. Поскольку кругом много доступной пищи, крабы не делают попыток напасть на улиток.

Мангровый сом плотояден, и не отказывается от мяса погибших в воде животных, даже если оно сильно разложилось. Он плавает рядом с тушей черепахи и пытается отщипнуть мясо, но это у него не получается. Зубы сома слишком мелкие, чтобы откусить от добычи кусок мяса – они скорее подходят для того, чтобы удержать во рту мелкую добычу. Возможно, через несколько дней мясо черепахи стало бы достаточно мягким для него… если бы ему оставили хоть что-то многочисленные падальщики, пирующие на трупе. Появление этой крупной хищной рыбы вносит смятение в ряды падальщиков. Заметив сома, несколько крабов бросились на дно и забились под труп черепахи. Но и там они продолжают кормиться. Испуганные креветки покинули труп черепахи и скрылись среди корней мангровых деревьев. Одна из них оказалась недостаточно проворной, и сом резким броском схватил её. Проплыв над мёртвой черепахой ещё раз, сом удалился в сплетение корней. Когдахищник скрылся, мелкие животные покинули свои укрытия и продолжили кормиться. Крабы вновь заняли место на местах с повреждённой кожей, а креветки, соблюдая осторожность, продолжили ловить плавающие в воде частицы мяса. Но спокойствие очень обманчиво – мангровый сом не уплыл, а лишь затаился в засаде. Длиннотелая рыба осторожно движется среди корней, извиваясь и отталкиваясь плавниками и хвостом. Любое лишнее движение может выдать присутствие хищника и сорвать охоту.

На трупе черепахи снова собралась целая стая креветок – самые мелкие из них ожидают подачек от крабов, а более крупные самостоятельно отрывают от трупа кусочки мяса и измельчают их ногочелюстями. Креветки очень близоруки, а запах разлагающегося трупа черепахи скрывает от них запах подкрадывающегося мангрового сома. Когда массивные крабы движутся через стаю креветок, нежные креветки почтительно расступаются перед ними, а затем вновь смыкают ряды. Креветки разных видов не обращают внимания друг на друга, а между сородичами часто вспыхивают скоротечные импровизированные сражения, когда сильная особь прогоняет и некоторое время преследует в воде более слабую.

Сом атаковал одним броском. Словно отпущенная пружина, он выскочил из корней мангрового дерева, пронёсся над трупом черепахи и схватил одну из крупных креветок. Панцирь ракообразного хрустнул в его челюстях, и рыба скрылась, держа в пасти добычу. Остальные креветки в панике бросились в стороны, а крабы буквально свалились с трупа черепахи, поджав ноги. Несколько минут туша черепахи выглядит так, словно её почти никто не нашёл – лишь несколько улиток, всецело полагаясь на прочность своих раковин, остались на ней и продолжили скоблить мясо роговыми «тёрками». Хищник, кажется, уплыл насовсем, и подводные падальщики постепенно возвращаются к мёртвой рептилии. Крабы один за другим выползают из-под панциря черепахи и вновь принимаются за еду. Некоторые из них остались под панцирем – они смогли прогрызть большое отверстие в полость тела рептилии, и теперь лакомятся мягкими внутренностями.

Но, пока имеется такой богатый источник пищи, пирующим ракообразным бесполезно ждать спокойствия. Запах разлагающейся плоти черепахи далеко распространился по мангровым зарослям, и на него собираются разные любители мяса, с которыми приходится считаться даже тем, кто прибыл на пиршество раньше. Если креветки ведут себя довольно осторожно, то крабы, уверенные в себе, держатся смело и даже вызывающе. Полагаясь на силу собственных клешней, они позволяют себе не скрываться при виде небольших рыб. Если рыба подплывает слишком близко, краб просто поднимает клешни, иногда даже не прерывая трапезу. Но спокойствию среди крабов приходит конец. Почувствовав приближение более грозного противника, мелкие крабы спешно скатываются с панциря черепахи, а крупные крабы принимают угрожающие позы, раскинув клешни, чтобы казаться крупнее. Некоторые крабы переходят на другие части туши, уступая место тому, кто пользуется правом сильного на этом пиру. А на туше черепахи появляется ещё один едок. Это тоже краб, но он значительно крупнее и сильнее своих сородичей – ширина панциря этого существа около пятнадцати сантиметров. Верхняя часть его тела имеет красивый коричневый цвет, а брюшко и нижняя поверхность ног серовато-белые. На этом строгом фоне ярко выделяются режущие края клешней – красные, словно вечно обагрённые кровью жертв. Это краб-птицелов, один из крупнейших видов крабов на Арафурском озере. День он проводит под водой, а в ночные часы поднимается в кроны деревьев и охотится на птиц и мелких рептилий. Ноги этого краба очень длинные и сильные – он прекрасно ходит, бегает и лазает по деревьям.

Краб-птицелов спокойно кормится на трупе черепахи. Его клешни сильны и с лёгкостью вскрывают прочную кожу черепахи. Краб-птицелов отрывает куски мяса от туши, и поедает их, не опасаясь, что у него отнимут пищу. Когда он кормится, остальные крабы держатся на достаточном расстоянии от него – краб-птицелов иногда нападает на более мелких крабов, и поедает даже молодых особей своего вида. Креветки, вспугнутые появлением краба-птицелова, ведут себя очень осторожно. Но внезапно они расплываются в стороны, почувствовав приближение крупного животного. За частоколом корней мангровых деревьев мелькает длинное извивающееся тело – к туше черепахи приближается мангровый сом. Крабы поднимают клешни, готовясь защищаться от нападения, но краб-птицелов даже не прерывает трапезы. Хотя мангровый сом – достаточно крупная рыба, он не может проглотить взрослого краба этого вида. Мангровый сом плавает рядом с крабом-птицеловом, и его присутствие начинает раздражать краба. Крупное ракообразное поднимает раскрытые клешни, и, когда сом случайно коснулся его плавником, краб решительно атаковал. Его клешни едва не сомкнулись на теле сома, и лишь быстрота реакции спасла рыбу от серьёзного ранения. Сом отступил, и краб продолжил кормиться. Когда силуэт рыбы скрылся среди корней, несколько креветок вернулись на труп черепахи. Краб-птицелов разрывает клешнями тело черепахи, и в воде кружатся клочья мяса. Креветки успевают подхватить их прежде, чем краб успевает поднять клешню, чтобы схватить кого-то из них. Труп черепахи достаточно велик, и его хватит, чтобы десятки крабов могли спокойно кормиться им. В отлив к ним присоединятся мангровые вороны, и совместными усилиями пернатые и бронированные падальщики очистят кости черепахи от мяса, а затем крабы и черви просто сгрызут сами кости, и через месяц ничто не будет напоминать о трагедии, разыгравшейся в мангровом лесу, кроме нескольких жалких обломков костей.

В глубине зарослей, вдали от разрушительного присутствия черепах, поселение крыс-архитекторов живёт своей привычной жизнью. Одного из детёнышей утром похитил и съел сумчатый крабоед, но это, похоже, не слишком обеспокоило взрослых зверей. Эти крысы дают несколько выводков в год, и в колонии всегда будет прирост, несмотря на активность хищников. Темп размножения крыс-архитекторов находится в равновесии с активностью хищников, поедающих этих животных на разных возрастных стадиях.

В прилив крысы-архитекторы продолжают кормиться, хотя теперь это требует гораздо больше усилий. Им приходится больше плавать и нырять, но крысы умеют это делать очень хорошо. Скорость их подводного плавания позволяет грызунам охотиться даже на рыбу. В прилив рыбы могут плавать, не стеснённые берегами временных водоёмов и стенами воздушных корней мангровых деревьев, поэтому поймать их гораздо труднее. Но под водой живут и другие животные, столь же вкусные, как рыбы. Они не хуже рыб защищены от нападения хищников, но не умеют плавать, и крысы часто ищут их вместо того, чтобы заниматься рыбной ловлей.

На нижней стороне корней и в основании ствола мангрового дерева древесина источена норками, поднимающимися в толщу дерева вертикально или наискосок. Эти норки имеют совершенно прямые стенки и представляют собой следы пребывания особого вида водных животных, очень характерного для мангровых лесов. Вообще, в мангровом лесу трудно найти дерево, подводная часть которого не была бы повреждена различными водными животными. Среди сверлильщиков древесины первыми по видовому разнообразию являются ракообразные, а на втором месте после них стоят двустворчатые моллюски. Но моллюски образуют гораздо большую биомассу сверлильщиков древесины, нежели ракообразные. Мутные воды мангрового леса богаты органическими веществами, и популяции двустворчатых моллюсков, обитающих в них, очень многочисленны. Малоподвижный образ жизни в сочетании с необходимостью эффективной защиты очень способствует превращению двустворчатых моллюсков в сверлильщиков, частично или полностью погружённых в древесину мангровых деревьев. Некоторые моллюски погружены в древесину лишь передней частью раковины, выставив сифоны наружу, а другие виды сверлят в древесине длинные норы, в которых при необходимости животное может скрыться целиком. Один из моллюсков-сверлильщиков – обратноострое мангровое сверло. Этот вид очень часто встречается в мангровых зарослях, но обнаружить его сложно, а добыть ещё труднее. Обратноострое мангровое сверло устраивает норы в нижней части стволов, особенно на деревьях, растущих наклонно, а также на толстых корнях. Вход в прямую вертикальную или слегка наклонную нору этого животного обращён вниз, и это спасает моллюска от посторонних взглядов. Обратноострое мангровое сверло не боится отлива, и его норы часто располагаются высоко, во время отлива оставаясь над водой. Когда дневной прилив заливает норы этих моллюсков, они высовываются наружу и начинают фильтровать пищу. Эти животные сидят в норах, прикрепившись к стенке подошвой ноги, которая работает как присоска. Моллюск просто расслабляет легко растяжимую ногу, под действием силы тяжести легко выскальзывает из норки, и повисает в воде. Раковина обратноострого мангрового сверла имеет заостренный задний край и грубо-ребристую поверхность раковины. Многочисленные бугры служат инструментом для бурения норы, а при попытке достать моллюска из его укрытия превращаются в надёжный якорь. Высунувшись из норы, моллюск слегка раскрывает створки раковины и активно фильтрует воду, шевеля створками раковины и прогоняя воду через жабры. В покое края мантии моллюска слегка выступают за края створок раковины, и в воде колышутся нежные полупрозрачные мантийные щупальца. Через тонкий эпителий они усваивают питательные вещества, растворённые в воде, обеспечивая животное дополнительным питанием. Почти на каждом дереве живёт до десяти таких моллюсков, а корни старых мангровых деревьев часто покрыты с нижней стороны пустыми норками этих моллюсков, которые стали жертвами хищников. Некоторые норки буквально взломаны, и животные, добывающие пищу таким способом, обитают по соседству с моллюсками.

Мангровая крыса-архитектор проплывает под корнями дерева. Она видит, как с нижней стороны корня свисают две раковины на эластичных стебельках. Пока хищник далеко, моллюски продолжают фильтровать воду. Их щупальца расправлены в воде – это признак того, что они не ощущают опасности. Но, когда крыса подплыла ближе, волны, распространяющиеся от неё, достигли чувствительных клеток на мантийных щупальцах моллюсков. Реакция была мгновенной и однозначной. Буквально в долю секунды щупальца сжались и створки раковины закрылись, оставив только щель для ноги. Резкое сокращение ноги втянуло моллюсков в укрытие, и в следующую секунду уже ничто не говорило о том, что они живут здесь. Крыса всплыла за воздухом, а затем вернулась – её привлекло движение, которое она заметила. Подплыв к корню, крыса начала ощупывать кору дерева чувствительными лапами. Её вибриссы касались поверхности дерева, и вскоре крыса обнаружила вход в нору одного моллюска. Она осторожно обследовала его, а затем всплыла за воздухом. Вернувшись, крыса приступила к добыванию пищи. Её лапы слишком короткие, чтобы достать моллюска когтями. К тому же животное прочно заякорилось в норе, раскрыв створки раковины – ребристая поверхность раковин упёрлась в стенки тоннеля, и вытащить моллюска стало очень сложным делом. Его можно достать лишь одним способом – разрушив его укрытие. Обратноострое мангровое сверло обладает вкусным мясом, и крысы очень охотно поедают этих моллюсков, если есть возможность их добыть. Прочными резцами крыса-архитектор вгрызается в рыхлую древесину ходульного корня, и на поверхность воды всплывают щепки. Против этого моллюск бессилен – он всецело полагается на пассивную защиту и может только глубже вжаться в нору. Если крысу спугнёт или съест какой-то хищник, моллюск сможет продолжить привычную жизнь. Но похоже, рядом нет крупных хищников, которых боятся крысы, поэтому крыса продолжает разрушать нору моллюска. Она подбирается к нему всё ближе – мягкая древесина легко поддаётся резцам грызуна. Крыса работает, время от времени всплывая за воздухом. Она подгрызает нору моллюска с одной стороны, где её стенка тоньше. С каждым новым укусом она приближается к цели. Отламывая древесину кусочек за кусочком, она почти полностью вскрыла тоннель, пробуренный моллюском. Несколько раз всплыв за воздухом, крыса завершила свою работу, и начала вытаскивать моллюска из остатков его укрытия. Двустворчатый моллюск пытается защититься от крысы, цепляясь ногой за стенку своего жилища. Но крыса рывком отдирает его ногу от субстрата и всплывает, держа раковину в зубах. Вкусный моллюск достался крысе-архитектору ценой значительных усилий, и теперь она совершенно не расположена делиться им с кем-либо. На поверхности воды крыса огляделась и поплыла в сторону от поселения.

Одно из мангровых деревьев накренилось, и его ветви касаются воды. Под ними образовалось укромное место, скрытое от посторонних глаз ветвями. Крыса выбралась из воды на корень, села на задние лапы и начала обедать. Моллюск покрыт прочной раковиной, но крыса легко вскрывает её. Она наносит укус со стороны связки, скрепляющей створки раковины, а затем резцами подрезает тело моллюска, стараясь рассечь мускул-замыкатель. Молодая крыса может довольно долго возиться с найденной ракушкой, и даже бросает её после нескольких неумелых укусов. Но это взрослая крыса, обладающая большим жизненным опытом, и ей удаётся вскрыть раковину двумя точными укусами: после первого укуса створки раковины оказались разъединёнными, а второй укус превратил моллюска в два кусочка мяса. Створки распались, и крыса легко смогла выгрызть из них всё мясо. Ей пришлось повозиться, добывая моллюска, но превосходный вкус его мяса вполне окупил этот труд. Через несколько минут крыса бросила в воду створки раковины, и они пошли ко дну, вращаясь и сверкая перламутром в редких лучах солнца, пробивающихся сквозь крону мангрового дерева.

После полудня погода меняется. Становится душно и жарко, а на небе собираются облака. Предчувствуя изменение погоды, птицы становятся особенно крикливыми. Мангровые вороны взлетают и кружатся над зарослями, собираясь в крупные стаи, насчитывающие свыше полусотни птиц. Они кричат особенно громко, но их крик вряд ли несёт какую-то полезную информацию. Это больше похоже на какое-то коллективное выражение эмоций. Мелкие птицы, живущие в мангровых зарослях, обладают не столь громкими голосами, но они очень многочисленны, и нестройный хор их голосов служит фоном для криков стаи мангровых ворон. Ещё один крикун мангрового леса – морская кукабарра. Голос пары таких птиц может соперничать по громкости с криками целой стаи мангровых ворон. Над мангровым лесом далеко разносятся непрерывные «трели» этих гигантских зимородков, похожие на безумный хохот.

Среди какофонии голосов некоторые птицы всё же сохраняют молчание. Цапля-удильщик успела набить зоб пищей, и теперь спешит к гнезду. Она слышит голоса мангровых ворон, и это заставляет её быть особенно осторожной – вороны летают целой стаей, и численное превосходство может придать им смелость, а против коллективного нападения острый клюв цапли окажется бессильным. Цапле важно доставить улов по месту назначения – птенцы постоянно требуют пищу, и ей приходится по много раз в день возвращаться к ним. Она не рискует взлетать, и предпочитает добираться до гнезда по корням мангровых деревьев. Но в прилив это сделать гораздо сложнее – протоки стали шире и глубже, а часть корней скрылась под водой. Поэтому птице всё же приходится перепархивать с дерева на дерево.

Приближаясь к гнезду, цапля становится более осторожной. Она прислушивается к голосам лесных обитателей, стараясь вовремя распознать опасность. Ещё несколько минут трудного пути под кронами мангровых деревьев – цапля выходит к своему гнезду. Почувствовав приближение матери, птенцы оживляются и начинают выпрашивать корм, разевая клювы. Цапля торопливо скармливает им пойманную рыбу. Птенцы с трудом проглатывают свою порцию – цапле повезло на охоте. Один из птенцов получил на обед кровяную миногу, которую цапле удалось поймать, сидя на панцире гигантской черепахи бронтохелиса. Минога оказалась едва ли не вдвое длиннее едока, и птенцу пришлось немало повозиться, прежде чем удалось уместить её в желудке. Хвост миноги некоторое время торчал изо рта птенца, и он долго подёргивал шеей, заглатывая добычу. Птенцам нужно наедаться впрок – скоро пойдёт дождь, и их мать ещё нескоро выберется на охоту. Постепенно успокаиваются остальные птицы – мангровые вороны рассаживаются на деревьях с густой листвой, мелкие певчие птицы забиваются в укрытия. Голоса птиц постепенно стихают – только где-то вдали ещё слышится зловещий хохот морской кукабарры, но и он постепенно стихает. Над мангровыми зарослями воцаряется тишина, которую нарушает лишь шорох листвы на ветру.

Мангровые крысы-архитекторы покинули воду. Взрослые звери поднялись по веткам к своим укрытиям и начали загонять молодняк в безопасное место. Детёныши не сопротивляются – они также почувствовали изменения, происходящие в воздухе, и прекратили свои игры. Забравшись в домики, крысы просто ложатся спать или начинают очищать шерсть друг другу. Инстинкт подсказывает, что в течение ближайших часов им лучше не покидать укрытия.

Облака превращаются в густые тучи, затягивают всё небо беспросветной пеленой, и начинается дождь. Ослепительные молнии прорезают небо и гремит гром. Дождь ударяет по листве тяжёлыми каплями, а через несколько минут отдельные удары превращаются в сплошной шум. Горизонт затягивает пелена, а небо превращается в однообразный серый фон. Вода в озере словно кипит от дождя, изливающегося в неё. Обитатели мангрового леса вынуждены каждый день испытывать подобные неудобства. Мангровые крысы-архитекторы укрылись от дождя, пожалуй, лучше всех. Плотная крыша их жилищ сделана с таким расчётом, что вода просто сбегает вниз по листьям, накладывающимся друг на друга, и не затекает внутрь жилища. Другие животные не обладают навыками строителей, и вынуждены терпеть всё буйство стихии. Морские кукабарры гнездятся в сломанных и выгнивших изнутри стволах мангровых деревьев. Верх строительного искусства этих птиц – немного углубить естественное дупло своими мощными клювами. В итоге гнездо едва вмещает одну насиживающую птицу, или самку с только что вылупившимися птенцами. У одной пары кукабарр птенцы вывелись уже давно и успели вырасти. Теперь семья птиц с трудом помещается в дупле: во время дождя самка закрыла дупло с птенцом своим телом, но сама поместилась в нём только наполовину. Голова, плечи и верхняя часть спины птицы остались снаружи, и по ним сбегают капли дождя. Самка вынуждена непрерывно встряхиваться; при этом она приподнимается на гнезде, и птенцы могут мельком увидеть, каким бывает мир во время дождя. Самец морской кукабарры вообще не пытается прятаться от дождя – он просто сидит рядом с гнездом, время от времени обмениваясь с самкой знаками внимания. Пережить дождь этим птицам очень помогает маслянистая смазка, которая делает оперение водоотталкивающим – капли просто скатываются по оперению, которое остаётся сухим. Мангровые вороны, занятые выращиванием потомства, находятся в таком же неудобном положении – необходимость заботы о птенцах перевешивает желание переждать дождь в более-менее защищённом месте. Защищая выводок от дождя, пара птиц вынуждена мокнуть, закрывая гнездо с птенцами своими телами и прижавшись боками друг к другу. Птицы имеют самый жалкий вид: их оперение не обладает такими хорошими водоотталкивающими свойствами, как у морской кукабарры, и мангровые вороны насквозь промокли уже в первые несколько минут проливного дождя. Им не грозит опасность простудиться: Арафурское озеро находится в области экваториального климата, и дождь сам по себе очень тёплый.

Сумчатый крабоед продолжает спать в своём укрытии – он прервал свой полуденный сон на короткое время, чтобы успеть до дождя перекусить мелкими животными, а затем продолжил отдых. Его не беспокоит непогода – он устроил очень надёжное укрытие, в котором сухо даже во время проливного дождя. В отличие от него, мангровый поссум не имеет постоянного укрытия. Чувствуя приближение дождя, этот медлительный зверь просто разыскивает ветку с более густой листвой. В дождь мангровый поссум сидит под прикрытием ветвей, свернувшись в клубок и спрятав голову между передними лапами. Хвостом и задними лапами этот зверь вцепился в ветку дерева. Пальцы и хвост сжались вокруг опоры автоматически, и животное почти не прикладывает усилий, чтобы удерживаться на месте. Аппетит животного во время дождя снижен, и поссум лениво пережёвывает отрыгнутые полупереваренные листья.

Не меньшее влияние ежедневные дожди оказывают на водных животных. Верхний слой воды во время дождя сильно опресняется, особенно у берегов и на мелководьях. Это заставляет животных, не выносящих опреснения воды, временно переселяться в другие места. Реликтовые медузы, живущие в центральной части озера, спускаются на глубину до 50 метров. Некоторые морские рыбы, заходящие из океана, покидают в это время мелководные участки и укрываются на глубине. Животные, не боящиеся опреснения воды, воспринимают дождь по-разному. Поскольку птицы и морские рыбы не охотятся во время дождя, некоторые жители мелководья чувствуют себя в безопасности и активизируются. Пескоройки кровяной миноги плавают на мелководье, словно живые стрелы. Они схватывают мелких водных животных, которые переживают не лучшие времена из-за опреснения воды и не могут спастись бегством. Некоторые пескоройки строят себе укрытия, раскапывая хвостами песок и выделяя слизь.

Самые крупные жители озера в дождь теряют аппетит, но сохраняют активность. Когда тень огромного бронтохелиса скользит по дну, пескоройки стремительно прячутся в норы. Черепаха не трогает их – она является вегетарианцем и слишком медлительна, чтобы поймать столь проворную добычу. Но черепаху могут сопровождать существа, опасные для пескороек – рыбы и крупные хищные креветки. Дождь имеет большое значение для черепахи – в это время рептилии плавают по поверхности воды и с жадностью пьют пресную воду, которая является большой ценностью в мире, живущем в морской воде.

Ярость дождя быстро утихает. Ежедневные дожди не продолжаются больше часа, а часто проходят ещё быстрее. Молнии всё реже рассекают небо, затем среди туч появляются просветы, и наконец яркий луч солнца освещает мангровый лес, промокший до последнего листка. Солнечный свет играет в каплях воды, висящих на листьях, придавая лесу сказочную красоту. Обитатели леса могут теперь покинуть свои укрытия и продолжить привычную жизнь. В течение некоторого времени после дождя у них есть возможность вволю напиться. Ящерицы просто слизывают капли воды с листьев, мелкие птицы также пьют капли дождевой воды, или воду, собравшуюся в листьях. Им нужно немного воды, а более крупные обитатели вынуждены спускаться за водой вниз. Мангровый поссум осторожно спустился к воде, вцепляясь лапами и хвостом в кору. Добравшись до поверхности воды, зверь обвил хвостом низко растущую ветку, и начал лакать с поверхности мангрового болота верхний слой почти пресной воды, который не успел смешаться с солёной водой, находящейся ниже.

Начинается отлив. Воды озера устремляются в океан, унося с собой дождевую воду, пригодную для питья. Во время отлива обнажаются корни мангровых деревьев, протоки мелеют, а из воды вновь показываются песчаные отмели. Четвероногим животным становится гораздо легче передвигаться по лесу, а подводным жителям приходится прилагать усилия, чтобы не попасть в ловушки и не погибнуть. Рыбы быстро покидают мангровый лес, уходят в глубокие протоки и прячутся в ямы с водой. Теперь им предстоит выдержать сложное испытание – наземные хищники вновь выходят на охоту.

Отряхнув оперение, насквозь промокшее во время дождя, пара мангровых ворон наслаждается солнечным теплом. Птицы сидят на верхних ветвях дерева, развернув крылья и распушив оперение на спине и шее. Время от времени птицы встряхиваются и чистят оперение клювом, разделяя слипшиеся от воды перья. Через некоторое время оперение полностью высыхает, и птицы вновь могут вести привычную жизнь. В последние недели жизнь этой пары мангровых ворон полностью подчинена одной цели: у них вывелись птенцы, и взрослые птицы вынуждены большую часть времени искать корм. В их выводке четыре птенца, которые уже достаточно подросли и требуют много корма. Вначале сбором корма занимался только самец, но постепенно к нему присоединилась самка, и в последние несколько дней обе взрослых птицы вынуждены надолго покидать гнездо, чтобы обеспечить потомство пищей. Выводок остаётся почти без присмотра – родители возвращаются к птенцам, но не могут быть около них постоянно. Конечно, тревожные крики сородичей могут предупредить о появлении в лесу крупного хищника, но часто хищники подкрадываются к гнезду незаметно. В мангровом лесу водятся хищные птицы и звери, а также разнообразные рептилии, которые могут напасть на птенцов. В среднем, едва ли половина птенцов доживает до вылета из гнезда, и на одну пару мангровых ворон, успешно вырастившую потомство, приходится до пяти пар, у которых выводок был полностью или частично уничтожен хищниками.

Птенцы мангровой вороны ещё не слишком развиты – они пока слепы, а перья только начали пробиваться из-под кожи в виде небольших роговых трубочек на крыльях и хвосте. Они не могут стоять на ногах и способны лишь поднимать голову и широко раскрывать клюв, когда кто-то из родителей возвращается в гнездо с кормом. В таком состоянии они пока совершенно беспомощны и полностью зависят от родителей. Им не грозит опасность переохлаждения – в жарком климате северной части Меганезии взрослым птицам чаще приходится защищать их от жаркого солнца, чем от холода. А совместная защита от хищников и оповещение сородичей об опасности – это особенности поведения, которые обеспечили им успех в мире, полном разнообразных хищников.

Мангровый лес, где суша встречается с морем, предоставляет хищникам возможность вторжения в другую стихию. Мангровая крыса-архитектор и морская кукабарра собирают корм под водой, а некоторые подводные хищники сделали попытку освоить воздушную среду обитания. Крабы – самая успешная группа амфибиотических жителей мангрового леса. Устойчивые к переменной солёности виды и защищённые от высыхания прочным панцирем, эти существа освоили разнообразные экологические ниши в мангровом лесу. Одни крабы охотятся на мелких животных и подбирают падаль, другие поедают растительные остатки, а ещё часть видов превратилась в активных хищников. Один из хищных видов крабов – это крупный краб-птицелов. Он охотно питается падалью, если есть такая возможность, но предпочитает охотиться самостоятельно. Подобно всем крабам, этот вид не полностью порвал связь с водой, и не выносит жаркого солнца. Всю первую половину дня краб-птицелов проводит в воде, избегая опасности иссушения. Ежедневный дождь вызывает опреснение воды в мангровом лесу, и для краба-птицелова это служит сигналом того, что теперь можно выходить на сушу. После дождя, когда воздух влажен и становится немного прохладнее, краб-птицелов покидает воду и выходит на охоту в мангровый лес. Это животное опасно для любых позвоночных размером мельче крысы, но с переменным успехом может нападать на гораздо более крупных животных. Если представляется возможность, краб-птицелов охотится на ящериц, которые после дождя на некоторое время становятся малоподвижными. Но его обычная добыча – птенцы мелких птиц, которые не могут спастись от него, а также детёныши грызунов, живущих на деревьях. Сумчатые млекопитающие, которые носят детёнышей в выводковой сумке, находятся в гораздо лучшем положении: им нет необходимости оставлять молодняк в укрытиях, где детёныши на какое-то время могут остаться без родительского внимания. Мангровые крысы-архитекторы также редко становятся жертвами этого краба – обычно в их поселении всегда находятся взрослые, которые вовремя замечают этого хищника и могут дать ему отпор. Изредка молодые крысы, плохо плавающие и недостаточно сильные, чтобы противостоять течению, могут быть унесены водой во время прилива или отлива, и такие животные часто становятся добычей краба-птицелова. Иногда этот краб ловит даже молодых змей, которые переправляются через протоки – его клешни обладают достаточной силой, чтобы сокрушить позвоночник рептилии.

Краб-птицелов выполз из-под обломка ствола мангрового дерева. Животное приподнялось на вытянутых ногах, растопырив клешни, и стало изучать запахи, которые приносит вода. Он не самый крупный хищник в мангровом лесу, и у него тоже есть враги, поэтому краб-птицелов проявляет определённую осторожность. В отлив крупные рыбы уходят из леса, и краб чувствует себя в безопасности. Подобно всем своим родственника, краб-птицелов близорук, и значительную часть информации об окружающем мире получает из мира запахов. Благодаря острому обонянию он легко может обнаружить погибшее животное, упавшего в воду птенца или детёныша крысы, и другие съедобные вещи. Обоняние способно предупредить краба о присутствии крупных хищных рыб, и запах птичьего помёта, падающего в воду, также заставляет его вести себя осторожнее.

Корни мангровых деревьев служат для краба чем-то вроде лестницы в «верхний мир», на воздух. Поднявшись к урезу воды, краб несколько минут выжидает, чтобы убедиться, что окружающий мир безопасен. Затем животное осторожно выбирается на корень, но не полностью – ещё некоторое время краб сидит, пуская пузыри, словно адаптируясь к смене обстановки. Не почувствовав признаков опасности, краб-птицелов совсем покидает воду и переходит в воздушную среду. Здесь краб видит столь же плохо, как под водой, но обоняние служит ему так же надёжно. К палитре запахов, распознаваемых под водой, прибавляются запахи деревьев и цветов, мокрой коры и листьев, повреждённых травоядными животными. В воздушной среде краб сразу же ощущает, как возросла нагрузка на его ноги, но мускулы успешно справляются с ней, и животное не испытывает неудобств. Краб-птицелов чувствует себя на суше не менее свободно, чем в воде, и может легко ходить и бегать, а в случае опасности защищает себя не менее успешно, чем под водой. Краб-птицелов – крупное ракообразное, и это ограждает взрослую особь от многих врагов, опасных для его более мелких сородичей. Несмотря на свои размеры, это ракообразное является неплохим верхолазом, и часто охотится в кронах мангровых деревьев.

С корня краб переполз на ствол, и начал ловко карабкаться в крону дерева. Здесь он может найти значительно больше пищи, но его враги также предпочитают охотиться в кронах деревьев.

Лёгкие быстрые прыжки по пружинящим корням деревьев – сумчатый крабоед вновь вышел на охоту. Он переждал в своём укрытии самые жаркие дневные часы и короткий проливной дождь, и теперь вновь охотится. Быстрый обмен веществ заставляет животное затрачивать много времени на поиск корма, а крабы – его любимая пища. Поэтому приближение этого хищника – плохая новость для краба-птицелова… если бы она пришла один или два года назад. В то время этот краб-птицелов был моложе и меньше, и был вынужден спасаться от хищников наряду с крабами других, более мелких видов. Однажды ему пришлось оставить две ноги с одного бока в клюве мангровой вороны, чтобы спасти жизнь. Но с тех пор прошло много линек. Утраченные ноги вновь отросли, сам краб значительно увеличился в размерах, и теперь часть его бывших врагов превратилась лишь в досадную помеху для его существования, или вовсе в пищу. Уверенный в своих силах, краб насторожился лишь тогда, когда почувствовал ногами толчок – сумчатый крабоед перепрыгнул на дерево, где сидел краб.

Сумчатый крабоед уже с соседнего дерева заметил присутствие очень большого краба – вначале он почувствовал запах краба, а затем разглядел его среди ветвей. Перепрыгнув на дерево, где сидит краб, сумчатый крабоед решил начать охоту. Его не остановило даже то, что краб-птицелов был гораздо крупнее крабов, которых до этого приходилось ловить этому хищнику.

Краб-птицелов почувствовал по запаху приближение хищника, а затем смутно увидел его – длиннолапое пятнистое существо с белым животом. Защитное поведение у крабов на редкость стандартно, какова бы ни была опасность. Краб-птицелов приподнялся на ногах, поднял глаза на стебельках и растопырил клешни, преувеличивая собственные размеры. У него есть возможность спасти свою жизнь, встретившись с хищником такого рода лицом к лицу – он достаточно крупный, чтобы защитить себя. Сумчатый крабоед не старается сразу идти в атаку – его не прельщает возможность оказаться в цепких «объятиях» такого крупного краба. Основной приём в тактике сумчатого крабоеда – утомить соперника имитацией атаки, а затем нанести решающий удар. Он заходит к крабу с разных сторон, перескакивая с ветки на ветку с лёгкостью обезьяны. Но краб постоянно держится к нему клешнями и грозно щёлкает ими. У краба есть слабое место – он быстро утомляется, и сумчатый крабоед пользуется именно этим обстоятельством. Однако, есть и другие обстоятельства, которые не зависят ни от краба, ни от сумчатого крабоеда, но могут коренным образом изменить расстановку сил.

Хищник, атакующий краба, не обратил внимания на крик мангровой вороны, раздавшийся где-то вдалеке – он был поглощён охотой. А когда крик раздался уже вблизи, охоту пришлось спешно прерывать – птица была уже рядом. Тень от крыльев мангровой вороны испугала краба; он просто поджал ноги и упал в воду. А сумчатый крабоед остался один на один с крупным самцом мангровой вороны – охотясь, он вторгся на гнездовую территорию этих птиц и оказался в опасной близости от гнезда. Сумчатые крабоеды иногда разоряют гнёзда птиц, живущих в мангровом лесу, и мангровые вороны ненавидят сумчатых крабоедов, пожалуй, не меньше, чем пернатых хищников. Крик самца мангровой вороны привлёк самку, а также нескольких одиночных птиц, оказавшихся по соседству. Теперь из преследователя сумчатый крабоед в считанные секунды превратился в преследуемого. Он успел свести знакомство с острыми клювами этих птиц – на его спине есть небольшой шрам, оставшийся от глубокой раны, полученной в молодости от одной из таких птиц. И теперь ему самому приходится сдерживать натиск птиц. Мохнатый хищник раскрыл пасть, демонстрируя острые зубы – в случае необходимости он может атаковать взрослую мангровую ворону и даже убить её, прокусив птице шею. Поэтому птицы стараются не слишком приближаться к нему и ограничиваются лишь демонстрацией угрозы. Они щёлкают клювами, раскрывают крылья и наскакивают на хищника, после этого резко взлетая вверх, чтобы избежать его острых зубов. Сумчатый крабоед вынужден отступать. Оскаливаясь в ответ на атаки ворон, он напряг мускулы задних лап, а затем неожиданно совершил длинный прыжок и оказался на соседнем дереве. Секундное замешательство среди ворон спасло ему жизнь – несколькими длинными прыжками он оторвался от ворон, спустился в крону дерева, и дальше оказался среди корней. Здесь крылатые преследователи уже не могли продолжать погоню, и вынуждены были летать над зарослями, громко крича. Они потеряли из вида сумчатого крабоеда, и вскоре их жизнь вернулась в обычное русло. Когда крики птиц стихли где-то вдалеке, сумчатый крабоед также переключился на поиск корма.

Падение с мангрового дерева – небольшое удовольствие, даже если всё тело покрыто прочной хитиновой бронёй. Краб-птицелов ощутил несколько ударов об ветки и корни, прежде чем плюхнулся в воду и упал на дно. Почувствовав себя в относительной безопасности, он зашевелился и поднялся на ноги. Его охота была прервана, а голод по-прежнему даёт о себе знать. Краб пополз по ходульным корням мангрового дерева, но выбрался уже не на то дерево, где он был до нападения сумчатого крабоеда, а на соседнее, где находится гнездо мангровых ворон. Атаковав сумчатого крабоеда, мангровые вороны обратили ход событий против себя, и теперь их потомству угрожает не мнимая, а вполне реальная опасность. Краб-птицелов убедился в безопасности окружающего мира, и вновь выбрался из воды. Цепляясь за трещины и неровности коры, он ловко полез по стволу мангрового дерева наверх.

Острое обоняние почти сразу подсказало животному, что неподалёку есть нечто, пахнущее вполне съедобно. Ориентируясь на запах, краб-птицелов быстро добрался до гнезда мангровых ворон. Родители только что покормили своё потомство и вновь улетели за кормом, и теперь краб может попытаться похитить одного птенца. Хищник осторожно выбрался на ветку, и ловко пополз по ней. Птенцы мангровой вороны ещё не отличают посторонних животных, приближающихся к гнезду, от собственных родителей. Поэтому, почувствовав слабое сотрясение ветки, птенцы дружно подняли головы, раскрыли рты и запищали. Краб-птицелов приблизился к гнезду достаточно, чтобы увидеть шевелящихся в нём птенцов. Одно движение клешни – и красная кайма на ней стала ещё краснее от крови птенца. Вцепившись в него, краб вытащил птенца из гнезда и поволок его по ветке. Тревожный крик одной из мангровых ворон безнадёжно запоздал – птенец был убит моментально, и ему уже ничто не могло помочь. Поджав ноги, краб со своей добычей упал в воду, где птицы не смогут его преследовать. Родители не успели защитить своё потомство, но вмешательство хищника сделало жизнь оставшихся птенцов лучше. Теперь их в гнезде трое, каждый из них получит больше корма и вероятность его выживания возрастает.

Под водой, прямо под гнездом мангровых ворон, краб-птицелов начал поедать свою добычу. Он раздирает тонкую кожу убитого птенца ногочелюстями, и в воде расходится запах крови, привлекающий других животных. Несколько мелких рыбок плавают совсем рядом с крабом. Когда хищник начал рвать свою добычу, они принялись ловить маленькие кусочки мяса, держась на почтительном расстоянии от краба-птицелова. Запах крови привлекает и более крупных животных. Пожалуй, самые неприятные гости на пиру краба-птицелова – его собственные сородичи. Когда он увидел одного из сородичей, он тут же прервал трапезу и высоко поднял клешни, демонстрируя яркую кайму на их режущих краях. Но это не оказало никакого впечатления на соперника – он слишком заинтересован в том, чтобы отнять чужую добычу, и не собирается так просто отступать. А удачливый охотник совершенно не намерен делиться своей добычей. Поэтому два краба встали друг напротив друга, подняв раскрытые клешни и демонстрируя свою силу. А затем случайное движение клешни одного из соперников стало сигналом к настоящему сражению. Крабы вцепились друг в друга клешнями, и начали отталкивать друг друга от добычи. Соперники стараются приподнять друг друга, чтобы отшвырнуть в сторону, но они вцепились друг в друга, и вряд ли победителю удастся просто отбросить в сторону побеждённого. Крабы таскают друг друга по дну, поднимая в воде облака ила и раскидывая гнилые листья, и ни один не хочет уступать противнику. В конце концов, удачливый охотник просто поднял нахального чужака над собой, и продолжил рвать добычу ногочелюстями, удерживая её передней парой ходильных ног. А когда хватка поднятого над дном соперника ослабла, победитель просто отшвырнул его в сторону, не прерывая пиршество.

После захода солнца мангровый лес вновь меняется. Начинается прилив, и на арену жизни выходят ночные обитатели, прячущиеся днём от посторонних взглядов. Улитки начинают активно ползать по корням деревьев, собирая всё съедобное, что накопилось за день. Они ощущают запах останков птенца мангровой вороны, не доеденного крабом-птицеловом, и целой гроздью облепляют их. Какой-то мелкий краб, привлечённый запахом, тоже попытался добраться до них, но улитки просто не позволили ему это сделать. С какой бы стороны он ни подходил к источнику заманчивого запаха, везде он натыкался на прочные раковины улиток. Покрутившись возле остатков добычи краба-птицелова, мелкий краб отправился на поиск более доступной пищи. Улитки продолжили свой пир. К утру они не оставят от этой пищи совершенно ничего – даже мягкие кости будут истёрты без остатка их мускулистыми радулами, покрытыми множеством роговых зубов.

Солёность воды и содержание в ней кислорода вновь повышаются. Рыбы чувствуют перемены, покидают свои укрытия и снова плавают среди корней мангровых деревьев целыми стаями. На дне глубокой промоины зашевелился песок, и из него показалась плоская голова с маленькими глазками и длинными подвижными усами, окружающими широкий рот. Длинное тело, покрытое слизистой кожей, выскользнуло из песка: мангровый сом отправился на ночную охоту. Креветки и мелкие рыбы, которые в темноте становятся менее подвижными, представляют собой лёгкую добычу, и ночью этот хищник не останется голодным.

Полная луна освещает лес бледным светом. Дневные существа ночью чувствуют себя очень неуютно и стараются не выдавать своё присутствие лишними движениями. Мангровые вороны, не обременённые заботами о потомстве, спят на вершинах деревьев, собравшись стаями. Когда ветер шевелит листву, птицы ненадолго просыпаются и тревожно оглядываются, а затем снова засыпают. Пара морских кукабарр спит на одной ветке, прижавшись друг к другу. На фоне сияющего лунного диска их силуэты выглядят причудливыми изваяниями.

Кому не удалось найти пищу днём, тот может попробовать сделать это ночью. К шелесту листвы присоединяются тихий шорох и царапанье – взрослый краб-птицелов выбрался из воды и пополз по стволу мангрового дерева. Ночью его плохое зрение становится совершенно бесполезным, но острое обоняние вполне компенсирует это обстоятельство. Это как раз тот краб, которому не удалось отнять тушку птенца мангровой вороны у удачливого охотника. Похоже, он всерьёз решил наверстать упущенное днём. Краб-птицелов осторожно ползёт по стволу, цепляясь всеми ногами и помогая себе клешнями. Он нашёл себе добычу, причём более существенную, чем та, на которую он неудачно претендовал за несколько часов до этого.

На толстой ветке спят мангровые вороны. Краб не видит их, но отчётливо ощущает их запах. Тактика охоты этого хищника проста, но очень эффективна. Он просто подползает снизу под ветку, на которой спят вороны, и осторожно ждёт удобного момента для атаки. Вороны спят очень чутко: любой посторонний шум заставляет их просыпаться. Но в темноте они плохо видят, поэтому взлетают только в случае крайней необходимости. Птицы спят рядом друг с другом, и даже во сне различают сигнал тревоги своего сородича. Потревоженные птицы начинают громко кричать, и хищник обычно прекращает атаку, поскольку понимает, что его обнаружили и он может получить достойный отпор.Но краб, сравнительно небольшой и крадущийся незаметно, имеет преимущество перед другими хищниками. Сонные мангровые вороны не замечают его движений: они оглядываются в темноте, встряхиваются, а затем успокаиваются и вновь погружаются в сон.

Краб подкрался под одну из птиц и атаковал – он вцепился клешнями ей в ноги и отпустил ветку, за которую держался. Массивное тело краба повисло на сонной птице, она потеряла равновесие и вместе с хищником просто упала в воду. Всё произошло за считанные секунды, и ворона ничего не успела сделать, чтобы освободиться. Её сородичи услышали отчаянный крик тонущей птицы, хлопанье крыльев и плеск воды. Голос атакованной вороны резко оборвался, когда краб увлёк её за собой на дно. Услышав крик тревоги, остальные птицы тоже начали кричать, но никто из них не попытался взлететь – они не поняли, кто схватил их сородича, но больше не ощущают присутствия хищника. Повода для дальнейшего волнения нет, и голоса мангровых ворон быстро стихают. У тех, кто выжил, есть уверенность в том, что на них никто больше не нападёт – хищники редко повторяют своё нападение дважды за ночь в одном и том же месте… если не принадлежат к разным видам.

Краб-птицелов заполучил добычу редкостной величины – такой охотничий успех крайне редко выпадает на долю хищников такого рода. Обычно добычей охотящихся ночью крабов становятся птицы размером не больше голубя. А днём сама ворона могла бы с лёгкостью напасть на краба и убить его метким ударом клюва. Ночь не только уравняла их возможности, но даже поменяла местами хищника и добычу. Краб раздирает тело птицы, и на поверхность воды всплывают перья. На запах крови собираются рыбы, но они держатся осторожно и не приближаются к удачливому охотнику. Несколько мелких крабов также бродят неподалёку, надеясь на крохи добычи с «барского стола». Но все нахлебники немедленно ретируются, когда ощущают приближение крупной рыбы. Извиваясь, мангровый сом плывёт на запах крови. От такого крупного соперника крабу сложно избавиться, даже демонстрируя угрожающую позу и сильные клешни. Сом плохо видит краба в темноте, и его совершенно не впечатляет поза угрозы, которой его встретил краб-птицелов. Рыба достаточно велика, чтобы не опасаться клешней краба, и по волнам, распространяющимся в воде от её движений, краб-птицелов может примерно оценить силу сома. Тем не менее, он не покидает свою добычу и продолжает рвать её ногочелюстями. Но сом также вцепляется в мясо птицы и встряхивает головой, пытаясь оторвать кусок мяса. Краб прочнее схватывает добычу клешнями, но сом начинает теснить его всем телом, извиваясь и нанося крабу удары боками. Краб просто не успевает вцепиться клешнями в его гладкие и скользкие бока. Шаг за шагом, сантиметр за сантиметром он вынужден отступать. Ещё раз встряхнув тело птицы, сом согнал с него краба и продолжил трапезу в одиночку. Длиннотелая рыба рвёт мясо клочьями, дёргая головой и едва не свиваясь в узел. Краб-птицелов теперь лишь ожидает остатков собственной добычи неподалёку от пирующего хищника. Сом сможет съесть немногое – ему удастся оторвать лишь небольшую часть мяса птицы, а мясо на костях целиком достанется крабу. Правила игры определяет тот, кто сильнее, и на чьей стороне преимущества – это типичное положение дел в природе.

На экваторе ночь и день равны по продолжительности. Через несколько часов небо на востоке посветлеет, и воды Арафурского озера вновь устремятся в океан. Наступит новый день, и обитатели Арафурского озера продолжат жизнь, подчинённую ритмам, которые задают Солнце и Луна. Этот водоём неизбежно превратится в озеро через несколько миллионов лет, но пока он продолжает жить по законам моря, словно пытаясь сохранить воспоминания о своём былом величии.

Бестиарий

Сумчатый крабоед (Cancrivenator dexter)

Отряд: Хищные сумчатые (Dasyuromorphia)

Семейство: Хищные сумчатые (Dasyuridae)

Место обитания: полоса мангровых лесов, отделяющих Арафурское озеро от океана.

Мангровые леса на северо-западе Меганезии стали домом для многочисленных и разнообразных видов животных. Среди обитателей этих лесов много разных млекопитающих. Они могут быть вегетарианцами или хищниками, но всех их объединяет одна особенность – они прекрасно лазают по деревьям. Некоторые питаются только тем, что дают деревья, а другие кормятся в болотах, используя деревья лишь как место для жизни. К таким видам относится странный потомок сумчатых мышей – подвижное и ловкое существо под названием сумчатый крабоед. Своим обликом сумчатый крабоед напоминает долгопятов (Tarsius) эпохи голоцена, но сильно отличается от них образом жизни.

Сумчатый крабоед – млекопитающее среднего размера. Он весит около 400 граммов и кажется довольно крупным из-за удлинённых лап и длинного гибкого хвоста. Задние лапы этого животного значительно длиннее передних, а длинный хвост служит балансиром во время прыжков. Кроме того, нижняя сторона хвоста голая, и сам хвост отчасти хватательный. В этом проявляется конвергенция сумчатого крабоеда со многими лазающими млекопитающими Нового Света, у которых также имелось такое приспособление. На передних и задних лапах сумчатого крабоеда пальцы хватательные и подвижные; зверь умеет прыгать и лазать по деревьям. Спускаясь с мангровых деревьев вниз, к болоту, сумчатый крабоед не спрыгивает на землю – он легко может завязнуть в иле и погибнуть. Он ловко скачет по корням мангровых деревьев только на задних лапах, а по веткам в кроне лазает с помощью всех четырёх лап и хвоста. Сумчатый крабоед может совершать длинные прыжки с дерева на дерево, особенно если его преследуют хищники.

Шерсть этого животного имеет красно-коричневую окраску с жёлтыми пятнами, образующими на спине продольные ряды. Горло, грудь, живот, передние лапы и нижняя часть задних лап белые.

У сумчатого крабоеда крупные глаза, направленные вперёд и обеспечивающие почти полностью бинокулярное зрение. Также у него широкие округлые уши и длинный подвижный нос-хоботок. Сумчатый крабоед – исключительный хищник с острыми резцами и многовершинными коренными зубами. Он питается мелкими животными, которых ищет на корнях мангровых деревьев во время отлива. Основная добыча этого зверя – крабы; животное предпочитает ловить молодых особей и крабов мелких видов. Он ловит крабов очень оригинальным способом: чтобы схватить его, животное свешивается вниз головой и держится задними лапами и хвостом за корни мангровых деревьев. Свободными передними лапами сумчатый крабоед хватает краба за основания клешней, и таким образом не даёт ему защищаться, а затем наносит добыче быстрый укус мощными резцами. Другой охотничий приём состоит в том, что животное заставляет краба защищаться, предпринимая ложные выпады. Утомив краба, зверь бросается на него, прижимает лапами клешни и наносит укус в туловище. Животное поедает добычу, сидя вертикально на ветке дерева и держа её в передних лапах. Сумчатые крабоеды пьют дождевую воду, слизывая её с листьев или осторожно лакая верхний слой пресной воды с поверхности протоки мангрового болота.

Сумчатый крабоед – одиночное животное, встречающееся с сородичами только в брачный сезон. Эти животные заявляют о правах на территорию, издавая громкие визгливые крики. Если на границе территории встречаются два животных, они демонстрируют друг другу силу, вцепившись всеми лапами в ветку и раскачивая её. После дождя животные помечают границы своей территории мочой.

В самом труднодоступном месте своей территории каждое животное строит на дереве среди живых ветвей плетёное гнездо в форме шара, сгибая и сплетая ветви волокнами и прочными листьями растений типа пандануса. Ветви продолжают расти, и гнездо становится прочным и незаметным. В этом гнезде животное проводит ночь и время полуденного зноя, а самка также оставляет подросших детёнышей, когда они начинают мешать ей охотиться.

Брачный сезон у сумчатого крабоеда продолжается на протяжении всего года. Самцы этого вида разыскивают готовых к спариванию самок по запаху. Ухаживания у сумчатого крабоеда достаточно грубые и жёсткие: самец вторгается на территорию самки, преследует её, и силой заставляет остановиться для спаривания, кусая за хвост и бёдра. В это время он издаёт особые звуки, похожие на ворчание.

После очень короткой беременности у самки рождается до пяти недоразвитых детёнышей. Но в сумке, открывающейся вперёд, как у кенгуру, есть только два соска, поэтому выживает только два детёныша. Они долгое время (до четырёх месяцев) развиваются в сумке. Подросшие детёныши ещё некоторое время сидят на спине самки, держась за шерсть и обхватив её хвост. Подросших и уже тяжёлых детёнышей самка оставляет в гнезде и возвращается к ним для кормления 4 – 5 раз в день. В это время детёныши постепенно начинают учиться лазать и прыгать по деревьям. Когда они становятся достаточно самостоятельными и начинают сопровождать самку во время охоты, она уже успевает спариться и вскоре рождает новых детёнышей.

Сумчатый крабоед становится половозрелым в возрасте одного года. Продолжительность жизни этих зверей составляет 10 – 12 лет.

Большой мангровый поссум (Gravicuscus auritus)

Отряд: Двурезцовые сумчатые (Diprotodontia)

Семейство: Кускусовые (Phalangeridae)

Место обитания: мангровые леса севера Меганезии, берега Арафурского озера.


Неоценовая фауна млекопитающих Меганезии представляет собой сочетание потомков исконной австрало-новогвинейской фауны и потомков завезённых человеком видов. Многие виды млекопитающих мелкого и среднего размера, растительноядные, всеядные и хищные, принадлежат к сумчатым. В мангровых лесах по берегам Арафурского озера обитает один из представителей растительноядных сумчатых – большой мангровый поссум. Это массивное травоядное животное, весящее до 15 кг. Отличаясь медлительностью движений, это животное с короткими лапами немного похоже на сумчатого медведя коалу, известного в эпоху человека. Но большой мангровый поссум отличается от него длинным хватательным хвостом, который помогает животному двигаться среди ветвей мангровых деревьев. Пальцы этого животного хорошо развитые, подвижные и цепкие, а лапы очень сильные. Животное может, несмотря на свои размеры, свободно повиснуть на любой лапе или на хвосте, освободив лапы для других нужд. Если большой мангровый поссум не потревожен, он передвигается медленно и неторопливо, но в случае опасности проявляет значительное проворство и умеет даже прыгать с ветки на ветку. Это животное держится в кронах деревьев. От пернатых врагов большой мангровый поссум быстро спускается в нижнюю часть мангровых зарослей и прячется среди корней, где его сложно атаковать в полёте. При нападении лазающего врага – змеи или крупной ящерицы – животное может переходить в контратаку: вцепляется во врага мёртвой хваткой и долго не отпускает, нанося глубокие укусы. Постоянного укрытия у животных этого вида нет; зверь постоянно перемещается по своей территории по мере поедания и нарастания листьев.

Шерсть большого мангрового поссума короткая и бархатистая, имеет пятнистую окраску – по светло-серому фону разбросаны тёмные пятна неправильной формы, более многочисленные на спине и плечах. Хвост с нижней стороны голый, покрыт грубой кожей, улучшающей сцепление с ветками. Верхняя сторона хвоста покрыта короткой чёрной шерстью.

У большого мангрового поссума крупная голова с короткой мордой и сильными челюстями. Глаза животного небольшие, жёлтые, с вертикальным щелевидным зрачком – это наследие от ночных предков. Широкие уши, покрытые снаружи очень короткой шерстью, пронизаны кровеносными сосудами и помогают теплоотдаче. Если ему становится жарко, большой мангровый поссум спускается к воде и смачивает уши лапой.

Этот вид – дневное животное, питающееся исключительно листьями мангровых деревьев. Поскольку такая пища трудно переваривается, желудок большого мангрового поссума превратился в настоящую химическую лабораторию. Он довольно большой и двухкамерный. Мешковидный первый отдел желудка представляет собой «бродильную камеру», где происходит первичная обработка корма. Животное может отрыгивать часть обработанного здесь корма и повторно пережёвывать его. Второй отдел желудка складчатый, с железистыми стенками. Здесь происходит ферментативная обработка сброженного корма. Также у животного длинный кишечник и развитая слепая кишка, в которой происходит всасывание питательных веществ. Большой мангровый поссум пьёт реже, чем животные сходного размера, обитающие в других местах: он получает значительное количество необходимой влаги из корма.

Зубы этого поссума бугорчатые, приспособленные для пережёвывания листьев. Он проводит много времени, объедая листву мангровых деревьев. Найдя хороший кормовой участок, животное закрепляется на ветке задними лапами и хвостом, подтягивает ветки передними лапами и объедает листву.

Большой мангровый поссум – одиночное животное с простым поведением, не отличающееся сообразительностью. Самец и самка встречаются только во время спаривания. У самки рождается до восьми недоразвитых детёнышей, из которых выживает и прикрепляется к соскам только четыре. Из этих детёнышей дожить до самостоятельности (в возрасте 8 – 9 месяцев) удаётся только двум детёнышам. Половая зрелость у большого мангрового поссума наступает в возрасте 3 лет, а продолжительность жизни составляет около 20 лет.

Мангровая крыса-архитектор (Architectorattus piscatorius)

Отряд: Грызуны (Rodentia)

Семейство: Мышиные (Muridae)

Место обитания: Меганезия, мангровые леса Арафурского озера.

Грызуны были единственными наземными плацентарными млекопитающими в Австралии до появления на этом материке человека. Под влиянием человека фауна Австралии в значительной степени потеряла свою самобытность, и в ней появилось большое количество пришлых видов, завезённых с других материков. В течение времени, прошедшего с момента вымирания человечества, одни линии плацентарных обитателей Австралии/Меганезии пресеклись, а другие, напротив, стали процветать. Особенно преуспевающей группой среди них являются грызуны. Универсальный тип строения, характерный для крыс и мышей, оказался очень успешным, и многочисленные крысы расселились по различным биотопам Меганезии. Один из их видов благодаря гибкости поведения освоил мангровые леса, отделяющие тысячекилометровым барьером Арафурское озеро от океана. Это очень специфическая среда, где маленькие островки суши чередуются с непроходимыми топями и густыми сплетениями корней и ветвей мангровых деревьев.

В ветвях мангровых деревьев обитает крупный вид крыс, хорошо приспособленный к жизни в такой среде обитания. Его поселения представляют собой «городки» из нескольких десятков гнёзд, похожих на маленькие хижины, устроенных на ветвях. За эту особенность животное получило название мангровая крыса-архитектор.

Это млекопитающее – средних размеров водный грызун: длина туловища около 30 см. Этот вид имеет типичное для крыс строение тела, длинную уплощенную морду, короткие передние лапы с подвижными пальцами и острыми когтями. Задние лапы большие и сильные, с перепонками между пальцами; ушные раковины маленькие. Когда крыса ныряет, слуховой проход закрывается специальным кожным клапаном. У мангровой крысы-архитектора длинный хвост, который служит противовесом, когда она лазает по веткам. Шерсть животного бархатистая и густая, но короткая. Эта крыса смазывает её жирным секретом специальных желез и очень много времени проводит за её чисткой. Чистка шерсти у этих животных – знак взаимной привязанности, а особи, стоящие ниже на лестнице иерархии, таким способом выражают подчинение более сильной особи. Верхняя часть тела мангровой крысы-архитектора окрашена в бежевый цвет с индивидуальными отклонениями в оттенках, горло и грудь белые.

Эта крыса питается рыбой, крабами и насекомыми, а также поедает плоды и молодые листья мангровых деревьев. Она умеет хорошо плавать и нырять, и во время прилива охотится за рыбой и другими водными животными. Плавая под водой, этот грызун прижимает передние лапы к груди и гребёт задними лапами. Мангровая крыса-архитектор ведёт общественный образ жизни и селится среди мангровых зарослей колониями, насчитывающими до нескольких десятков особей. Традиционное для крыс обитание в норах и дуплах не подходит для условий мангрового леса – почва здесь регулярно затапливается, а дупла не столь обширны, чтобы вместить большую колонию животных. Поэтому в процессе эволюции у этих крыс развилась особая форма строительного поведения. Каждая размножающаяся пара возводит для себя своеобразное жилище – примитивный «шалаш» конической формы, который располагается выше уровня самого высокого прилива. Этим мангровая крыса-архитектор похожа на кунью крысу с островов Тонга, которая независимо от неё выработала в процессе эволюции похожий тип укрытий. В основании «шалаша» находится небольшая плетёная площадка, которую животные делают из волокнистых листьев пальмы и пандануса, или из коры побегов мангровых деревьев. Над ней возводится купол из дугообразно изогнутых прутьев, на который прикрепляется крыша из листьев. Всё сооружение имеет коническую форму. Домики мангровых крыс-архитекторов образуют «деревню», где обитает до двух десятков пар взрослых животных и многочисленный молодняк нескольких поколений. При истощении кормовых ресурсов колония покидает «деревню» и переселяется в новые места, где быстро возводит новые постройки.

В течение года пара крыс может произвести на свет до четырёх выводков по 6 – 8 крысят. Они быстро развиваются; уже в возрасте 6 – 7 недель молодые звери становятся самостоятельными и сооружают на окраине «деревни» собственные постройки. В возрасте полугода они сами становятся половозрелыми. Продолжительность жизни у этих животных не превышает три года.

Черноголовая цапля-удильщик (Lophioardeola melanocephala)

Отряд: Аистообразные (Ciconiiformes)

Семейство: Цаплевые (Ardeidae)

Место обитания: Меганезия, юг Индонезии.


В эпоху человека много видов животных приспособилось к обитанию рядом с людьми. В тропических районах среди синантропных видов есть цапли; они кормятся на полях и пастбищах, возле стад крупного рогатого скота. После исчезновения человечества цапли смогли сохранить достаточное разнообразие, и в неоцене они прочно удерживают своё положение среди пернатых обитателей пресных водоёмов. В Южной Америке один из видов цапель стал бегающим хищником, но это скорее исключение в этой группе птиц. Только в умеренной и субтропической зоне Северного полушария цапель отчасти потеснили журавельники (Rallogeranus spp.) – потомки мелких пастушковых. Но в лесных водоёмах, и даже среди мангровых зарослей неоценовые цапли процветают и эволюционируют.

В Меганезии есть два водоёма, некогда бывшие морем: более древнее по происхождению и почти пресноводное озеро Карпентария и более молодое солоноватое Арафурское озеро. В многокилометровой полосе мангровых лесов, отделяющих Арафурское озеро от океана, обитает особая разновидность цапель – мелкая (размером с голубя) черноголовая цапля-удильщик. Она является самым распространённым представителем рода цапель, выработавших в процессе эволюции интересное приспособление для рыбной ловли.

В эпоху человека некоторые цапли ловили рыбу, бросая в воду мелкие предметы – ветки и листья – которые привлекали рыб. Черноголовая цапля-удильщик охотится похожим образом, но ей нет необходимости искать подходящую приманку – она у этой птицы всегда с собой. Одно перо в хохолке предка этой птицы почти полностью потеряло опахало и превратилось в прекрасную «удочку». Оно стало очень длинным (длина около 25 см), а часть опахала осталась только на его кончике в виде маленького чёрно-белого «флажка». Основание этого пера отличается подвижностью – к нему под кожей тянется несколько мышечных волокон, похожих на мимические мышцы приматов – они прикрепляются другим концом к черепу птицы. Очин этого пера гибкий, тонкий и упругий. С помощью мышц цапля умеет шевелить им, и птица пользуется этим умением во время охоты. «Удочка» к моменту линьки сильно истрёпывается от частого употребления – рыбы иногда успевают схватить её. Во время линьки птица не страдает от голода – она ловит добычу обычным для цапель способом.

Птица опускает конец «удочки» с приманкой в воду, и начинает шевелить им, имитируя движение мелких рыб или креветок вблизи поверхности воды. При этом сама птица сидит на корнях или стволе дерева, наклонившись к воде. Время от времени цапля-удильщик хватает клювом рыб, привлечённых её приманкой.

Цапля-удильщик сохраняет характерные черты строения этой группы птиц. У неё длинные ноги с удлинёнными цепкими пальцами, подвижная длинная шея и острый клюв с мелкими зубцами по краям, помогающими удерживать скользкую добычу. Все цапли-удильщики хорошо летают и часто совершают перелёты между островами Индонезии. Крылья этих птиц округлые и широкие. Окраска этой птицы примечательна: оперение на разных участках тела имеет совершенно различный цвет, и эта цапля кажется сшитой из двух половинок разных птиц. Голова и шея черноголовой цапли-удильщика полностью чёрные (отсюда название) с голубоватым металлическим блеском; чёрная даже роговая оболочка клюва. На этом фоне ярко выделяются глаза с блестящей жёлтой радужной оболочкой. Туловище птицы имеет соломенно-жёлтый цвет с чёрными продольными штрихами на перьях. Маховые перья имеют широкие чёрные поперечные полосы.

Цапли-удильщики не образуют самостоятельных колоний, и предпочитают гнездиться в колониях других видов. На мелких островах Индонезии и в мангровых зарослях Арафурского озера эти птицы гнездятся парами в труднодоступных для наземных хищников местах. Цапли-удильщики питаются мелкими рыбами, ракообразными и водяными жуками.

Эти птицы – моногамы. Пара формируется на один сезон размножения, но за это время птицы успевают вывести подряд два выводка по 2 – 3 птенца. Для токования у самца развивается брачный наряд – длинные соломенно-жёлтые эгретки на пояснице. Ноги у черноголовой цапли-удильщика вне брачного сезона оранжевые, но у токующего самца становятся ярко-красными. Эти птицы предпочитают занимать и ремонтировать старые гнёзда других птиц, нежели строить собственное гнездо. Привлекая самку, самец разыскивает такое гнездо, и начинает токовать. Он призывает самку криками, похожими на воронье карканье. Когда самка садится на его гнездо или рядом, самец начинает исполнять брачный танец. Он широко раскрывает крылья, демонстрируя полосатую окраску маховых перьев, и распушает эгретки. В такой позе самец наклоняется вперёд, и крылья оказываются раскрытыми в вертикальной плоскости. Самец продолжает брачный танец, держа в клюве ветку и кланяясь самке. Если самка принимает его ухаживания, она берёт у него ветку и пристраивает её в гнездо.

Цапли-удильщики распространены в Меганезии, Индонезии и Юго-Восточной Азии. Род включает несколько видов, отличающихся размерами и окраской.

Гигантская цапля-удильщик (Lophioardeola gigantea) обитает в Индонезии – на Берегу Джакарта и прилежащих островах. Эта птица избегает селиться в мангровых зарослях, поскольку охотится только в пресной воде. Она встречается по берегам рек и озёр и питается рыбой и земноводными. Это самый большой вид рода – птица весит около килограмма, а размах её крыльев – 120 см. Её оперение серовато-белое, а голова покрыта тонкой поперечной рябью и выглядит темнее прочего оперения. «Приманка» на голове этой птицы двухцветная – белая с чёрным кончиком.

Зелёная цапля-удильщик (Lophioardeola chloropluma) распространена на островах Индонезии и встречается преимущественно в мангровых зарослях. Это мелкая птица, весящая не более 200 граммов при росте около 30 см. Оперение имеет тёмно-зелёный цвет с коричневатым оттенком на плечах и спине; голова и шея серые с продольными зелёными полосами. Ноги этой цапли относительно короткие и цепкие, поэтому она легко лазает по корням и ветвям мангровых деревьев и пробирается даже сквозь самые густые заросли. Зелёная цапля-удильщик отличается смелостью и любопытством, пока находится среди мангровых зарослей, но очень пуглива, если вынуждена пересечь открытую местность. Тем не менее, этот вид цапель часто совершает перелёты между островами, и потому практически не образует местных форм на протяжении всего ареала.

Кистеносная цапля-удильщик (Lophioardeola penicillifera) имеет «приманку» в виде рассученного опахала с длинными бородками, образующими кисточку чёрного цвета. Она встречается изолированно от ареала остальных представителей рода – на юге Индостана и острове Шри-Ланка. Эта птица имеет неяркое оперение – однотонное серо-голубое с тёмными маховыми перьями. Она немного крупнее голубя и весит около 400 граммов. Кистеносная цапля-удильщик обитает только вблизи пресных водоёмов – озёр и болот.

Меднокрылая цапля-удильщик (Lophioardeola cuprea) обитает в Юго-Восточной Азии и на Берегу Джакарта. Это мелкий вид: высота взрослой птицы – около 30 см. У этой цапли оперение красновато-бурое, а кроющие перья крыльев имеют слабый металлический блеск. Перо-«приманка» окрашена в белый цвет. Вокруг клюва и глаз этой птицы кожа оголённая, серая. Ноги у самца и самки отличаются по цвету – у самки они бледно-жёлтые, у самца оранжевые. Данный вид птиц обитает на болотах и питается лягушками, мелкими рыбами и крабами. Меднокрылая цапля-удильщик не избегает морской воды и часто селится в мангровых зарослях.

Морская кукабарра (Paradacelo arafurensis)

Отряд: Ракшеобразные (Coraciiformes)

Семейство: Гигантские зимородки (Dacelonidae)

Место обитания: мангровые заросли вокруг Арафурского озера.

Кукабарра (Dacelo novaeguineae) была очень успешным обитателем Австралии в эпоху человека. Этот зимородок легко приспосабливался к существованию в редколесьях, ставших частью пейзажа аграрных районов материка. В ледниковую эпоху эта птица широко расселилась по всему материку, а её потомки стали обычными обитателями лесов на влажном севере Австралии. Изменения климата в раннем неоцене вызвали расширение территории, занятой лесами, и потомки кукабарры образовали несколько видов, приспособленных к новым местообитаниям. Один из видов этих птиц, морская кукабарра, поселился в мангровых лесах по берегам Арафурского озера. Это крупный зимородок, птица размером с ворону и весом около 1,5 кг. Оперение морской кукабарры имеет чёрно-белую расцветку; перья на крыльях чёрные с белыми краями, образующими чешуйчатый рисунок. Тело и голова имеют светло-серую окраску, перья хвоста чёрные. На голове птицы есть чёрная «маска», окружающая глаза и основание клюва. Самец и самка не отличаются друг от друга окраской оперения. У птиц обоих полов ярко-жёлтые глаза с голубыми веками, выделяющиеся на фоне «маски». На затылке растёт небольшой хохолок из слегка удлинённых перьев.

Для морской кукабарры характерен массивный прямой клюв с выраженными роговыми зубцами на нижней челюсти. Половой диморфизм ярко выражен в окраске роговой оболочки клюва: у самки клюв белый, у самца ярко-жёлтый с продольной полосой чёрного цвета по краю надклювья.

Этот зимородок сохранил плотоядные наклонности своего предка, но питается преимущественно водными животными. Морская кукабарра поедает рыбу, мелких черепах и крупных крабов. Значительная часть молодняка крупных местных черепах бронтохелисов гибнет именно из-за хищничества со стороны морской кукабарры. Выследив добычу, птица бросается на неё с ветки. В случае необходимости морская кукабарра может нырять, но плавает медленно. Тем не менее, несмотря на свой размер, птица умеет взлетать из-под воды, хотя делает это довольно неуклюже.

Морские кукабарры гнездятся парами и совместно защищают свою гнездовую территорию от чужаков. Утром пара птиц оповещает соседей о своих правах на территорию, издавая громкий крик, похожий на хохот. Самец и самка кричат попеременно, но подхватывают крик гнездового партнёра, поэтому кажется, что кричит одна птица, но в течение очень долгого времени. Пара у этих птиц образуется на один гнездовой сезон и распадается сразу после того, как птенцы покидают родителей. На прежней территории остаётся самка, а самцы живут на плохо охраняемых пограничных участках, часто переселяясь довольно далеко от прежнего места гнездования.

Морская кукабарра гнездится в дуплах и выгнившей сердцевине стволов деревьев. Часто пара птиц совместно переоборудует подходящее дупло, отщипывая клювом кусочки мягкой гнилой древесины. Птенцы появляются на свет после насиживания, которое длится около 18 дней (насиживают обе взрослых птицы попеременно). В кладке всего два яйца, но пара птиц чаще всего успешно выращивает только одного птенца. Второй птенец имеет возможность вырасти и опериться лишь при обильном кормлении. Обычно же один из птенцов начинает перехватывать весь корм, приносимый родителями, и второй птенец отстаёт в развитии. Молодая птица покидает гнездо в возрасте двух месяцев, и ещё около трёх недель остаётся с родителями, отрабатывая навыки добывания пищи. Молодая птица становится половозрелой в возрасте 9 – 10 месяцев.

Мангровая ворона (Subcorvus arafurensis)

Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)

Семейство: Врановые (Corvidae)

Место обитания: Меганезия, Арафурское озеро и окружающие мангровые леса.


Врановые птицы считаются одной из вершин эволюции птиц. Обладая хорошим интеллектом и гибким поведением, они легко приспосабливаются к меняющимся условиям обитания. В эпоху человека некоторые представители семейства врановых достигли больших успехов в борьбе за существование. Разрушение природных сообществ в эпоху человека привело к значительному снижению видового разнообразия птиц. Появление в раннем неоцене новых экологических ниш позволило врановым птицам значительно расширить ареал и среди них эволюционировали виды, приспособленные к жизни в новых условиях. Одним из таких видов стала мангровая ворона – типичный представитель семейства, обитатель мангровых лесов в северной части Меганезии.

Этот вид птиц мало отличается формой тела от типичных ворон эпохи человека. Мангровая ворона – птица с размахом крыльев около 70 см и весом до 1 килограмма. Внешность птицы несёт некоторые черты приспособленности к жизни во влажных местообитаниях. Щёки, горло и передняя часть шеи этой птицы лишены перьев и покрыты светло-серой кожей. Клюв мангровой вороны более высокий и сжатый с боков, нежели у родственных видов, обитающих в лесах. Такой клюв хорошо подходит для вскрытия раковин двустворчатых моллюсков, которыми особенно охотно питается эта птица.

Оперение мангровой вороны имеет свинцово-серую окраску, которая переходит в сизую на спине и верхней части шеи. С сизым оперением на шее контрастирует «шапочка» почти белого цвета на темени и затылке. Клюв и ноги птицы чёрные.

Мангровая ворона – общительная птица; вне периода гнездования эти птицы собираются небольшими стаями и совместно кочуют по мангровым зарослям в поисках корма. При этом они постоянно поддерживают контакт с сородичами с помощью отрывистого карканья. В «языке» этих птиц насчитывается до 20 разнообразных звуковых сигналов. Внутри стаи холостые птицы находят себе пару, а взрослые птицы держатся совместно и не расстаются. Сезон гнездования в тропиках не выражен, и пара, готовая к гнездованию, просто покидает стаю и занимает определённую территорию в лесу. Этот вид гнездится парами, которые сохраняются на всю жизнь. Гнездо мангровой вороны открытое, сплетено из тонких прутьев и устроено в местах, плохо заметных с воздуха. В кладке насчитывается до 4 яиц с пятнистой серой скорлупой. Насиживает (в течение 22 дней) преимущественно самка, но птенцов выкармливают оба родителя. Молодые птицы покидают гнездо в возрасте 2 месяцев и становятся половозрелыми в возрасте 1 года.

Этот вид птиц всеяден, но предпочитает пищу животного происхождения. Мангровая ворона расклёвывает улиток, открыто поселяющихся двустворчатых моллюсков и бурящих дерево «корабельных червей» на корнях мангровых деревьев. Также эта птица охотится на крабов и ловит рыб в отливных лужах. Часто мангровая ворона кормится совместно с более крупными животными; когда обитающие в Арафурском озере черепахи бронтохелисы выворачивают с корнями мангровые деревья, эти птицы добывают беспозвоночных, спасающихся бегством или прицепившихся к корням. Также мангровые вороны часто нападают на других животных, ловящих рыбу или мелких животных, и своими нападениями вынуждают их бросать добычу.

Арафурский бронтохелис (Brontochelys arafurensis)

Отряд: Черепахи (Testudines)

Семейство: Пресноводные черепахи (Emydidae)

Место обитания: Меганезия, Арафурское озеро.

В биосфере есть большое количество видов, оказывающих решающее влияние на сам облик экосистемы, в которой они обитают. Так, деятельность крупных травоядных млекопитающих поддерживает существование травянистых равнин, которые в противном случае постепенно сменились бы зарослями кустарников и деревьями. В экосистеме Арафурского озера также существует такой вид животных. В сущности, берега этого озера являются полем битвы между мангровым лесом и водными экосистемами. Нарастание мангрового леса создаёт предпосылки для наступления суши на озеро и заболачивания его берегов. Но один из обитателей озера своей деятельностью препятствует процессу зарастания озера. Это огромных размеров растительноядная черепаха, арафурский бронтохелис.

Эта рептилия не является потомком эндемичных черепах Австралии или Новой Гвинеи – она происходит от красноухой черепахи (Pseudemys scripta) из Центральной и Южной Америки, которую завёз в Австралию человек. Неприхотливая и легко приспосабливающаяся, эта черепаха заселила многие водоёмы Австралии, а после исчезновения человека на материке появились разнообразные потомки этого вида. Арафурский бронтохелис – самый примечательный среди них. Это гигантская водная рептилия с длиной панциря до 3 метров при ширине около 2 метров. Панцирь животного овальных очертаний, невысокий, с гладкими щитками. Окраска верхней части панциря серовато-зелёная, но обычно панцирь бронтохелиса покрыт слоем микроскопических водорослей, отчего его цвет меняется от ярко-зелёного до бурого. Нижний щит панциря имеет желтовато-белый цвет с чёрными пятнами в середине щитков на груди и животе.

Арафурский бронтохелис ведёт водный образ жизни и почти не выходит из воды. Конечности этой черепахи плохо приспособлены к передвижению по суше, но являются хорошим органом движения в воде: пальцы удлинённые, а плечевая и бедренная кости короткие. Черепаха плавает, загребая воду лапами попеременно. В случае необходимости бронтохелис умеет плавать под водой со скоростью до 40 км/ч, взмахивая передними лапами, как крыльями, и нырять на глубину до 20 метров. На передних лапах хорошо развиты два когтя (на 2-м и 3-м пальцах), с помощью которых рептилии могут зацепляться за корни мангровых деревьев, а в брачный сезон самец удерживает самку во время спаривания. Кожа на конечностях тёмная – бурая или почти чёрная.

Шея бронтохелиса сравнительно длинная – она вытягивается за пределы панциря примерно на 1 метр. Голова этой черепахи широкая, плоская, с прочным режущим клювом. В глазницах развиты солевыводящие железы; избыток соли выводится через протоки, открывающиеся прямо перед глазами. Шея и голова окрашены как конечности, но на шее рептилии имеется рисунок из 5 – 6 продольных полос ярко-жёлтого цвета. На боковой стороне головы полосы расширяются и сливаются друг с другом, окружая глаз рептилии сплошным полем жёлтого цвета. Роговая оболочка клюва чёрная.

Несмотря на устрашающие размеры, бронтохелис совершенно безобиден и является растительноядным животным. Животное питается подводными травянистыми растениями и листьями мангровых деревьев. Большие стада этих черепах полностью уничтожают подводную растительность по берегам озера и в дельтах рек, впадающих в него, и наносят большой ущерб мангровым лесам. Кормящиеся черепахи подтягиваются когтями на корнях и ветвях мангровых деревьев, добираясь до съедобных листьев, ломают и откусывают ветви, и часто просто валят деревья в воду своим весом. Их разрушительная деятельность с одной стороны препятствует зарастанию берегов Арафурского озера, но с другой стороны увеличивает смыв органики в его глубины. Безжизненные глубины озера, где скапливаются продукты гниения наземной растительности – в немалой степени результат существования этого вида черепах.

Сезонность в размножении этого вида черепах не выражена. Самцы бронтохелиса примерно на полметра короче, чем самки, но имеют более длинный хвост и крупную голову. Сражаясь за самку, самцы кусают друг друга за края панциря и лапы, или наносят удары когтями. Старые самцы носят на переднем крае панциря множество зарубок от ударов когтей соперников. Самки арафурского бронтохелиса откладывают яйца на берегу. Чтобы кладки не были уничтожены приливом, самки покидают озеро и поднимаются вверх по рекам. Для кладки яиц самка выбирается на берег ночью, отползает от реки на 10 – 15 метров, выкапывает задними лапами глубокую яму и откладывает в неё до 50 – 60 крупных яиц почти шарообразной формы, покрытых прочной известковой скорлупой. Зарыв яму, черепаха нагребает на неё растительный мусор и успевает в течение ночи сделать ещё 1 – 2 неглубоких ложных гнезда неподалёку от кладки. Инкубация длится до 50 суток; молодые черепахи самостоятельно выбираются на поверхность земли и ищут водоём, пригодный для жизни, по запаху. Первые месяцы жизни они проводят в пресноводных прудах и речных заводях, поскольку солевыводящие железы у них плохо развиты. Далее молодые животные находят реки и просто плывут вниз по течению, достигая мелководий Арафурского озера. Пока позволяют размеры, молодые черепахи обитают в мангровых зарослях и прячутся от врагов среди корней и в отливных лужах. Подросшие животные, которым уже тесно в мангровых зарослях, присоединяются к стадам взрослых сородичей.

Продолжительность жизни арафурского бронтохелиса может достигать 180 лет. Половая зрелость наступает в возрасте около 30 лет при длине панциря до 150 сантиметров.

Арафурский мангровый сом (Batrachoplotosus mangrophilus)

Отряд: Сомообразные (Siluriformes)

Семейство: Угрехвостые сомы (Plotosidae)

Место обитания: мангровые болота и прибрежные воды Арафурского озера.

Движение литосферной плиты, на которой располагались Австралия и Новая Гвинея, вызвало поднятие её северного края. Арафурское море обмелело и постепенно превратилось в обширное солоноватое озеро, отделённое от океана многокилометровой сетью мангровых болот и мелководных проток. Солёность воды в них меняется от слегка солоноватой во время тропических ливней до почти равной океанской. В таких условиях могут существовать немногие виды водных животных – большинство морских обитателей не выносит пресной воды, а пресноводные животные не терпят наличия в воде соли. Тем не менее, в мангровых протоках встречаются многочисленные виды рыб. Один из их представителей – арафурский мангровый сом, потомок одного из видов морских угрехвостых сомов (Plotosus). Когда море стало опресняться, рыба не покинула его, а приспособилась к жизни на прибрежных отмелях и далее переселилась в мангровые протоки.

Этот вид сомов – крупная угревидная рыба длиной до метра. Туловище этого сома сжато с боков, а хвост окаймлён сросшимися спинным, хвостовым и анальным плавниками. С помощью сильного хвоста рыба может закапываться в песок при отливе, и много часов выживает вне воды. Голова этого сома плоская, с маленькими глазами, сдвинутыми в стороны. Широкий рот окружён восемью короткими усиками. Сом имеет изменчивую окраску: в покое эта рыба серая с многочисленными чёрными пятнами на верхней части туловища, которые на спине и хвосте сливаются в извилистый мраморный рисунок. Живот и нижняя часть головы у этого сома белые. При испуге или ночью чёрные пятна становятся бледно-серыми. В брачном наряде самец и самка сильно отличаются друг от друга: самка становится однотонно-серой, а самец имеет чёрные спину и бока, и белое брюхо. На фоне чёрной окраски особенно эффектно выглядят его серебристые глаза, окружённые белым пятном.

Это хищная рыба, которая питается любой добычей, которую в состоянии схватить и проглотить – мелкими рыбами, крабами и креветками. Сомы также поедают упавших в воду животных – млекопитающих, рептилий и птенцов мелких птиц.

Для защиты от многочисленных хищников, обитающих в мангровых лесах, этому сому служат растущие в плавниках ядовитые колючки. Это наследие, доставшееся от предковых видов, которые в эпоху человека отличались ядовитостью. Но в любом случае этот вид предпочитает быть незаметным, и при опасности быстро закапывается в песок. Особенно часто этим способом защиты пользуются молодые особи.

В отличие от далёких предков, которые водились на рифах большими стаями, арафурский мангровый сом – одиночный вид, хотя и не избегающий присутствия сородичей. Он собирается в стаи только для миграций, связанных с размножением. Взрослая рыба обитает в воде любой солёности – от пресной до океанской. Но она мечет икру только в солёной воде, потому что сильно опреснённая вода убивает зародыш. Для нереста сомы ожидают времени самого высокого прилива в месяце. С приливной волной, которая заполняет протоки мангрового леса, взрослые рыбы собираются в стаи и мигрируют в глубины озера. На глубине около 10 метров сомы собираются в многотысячные стаи, включающие особей обоих полов. В течение ночи рыбы отыскивают друг друга, а утром начинаются брачные игры. С первыми лучами солнца самцы окрашиваются в чёрный и белый цвета, и начинают ухаживать за самками. Конкурируя за самку, самцы оттесняют от неё друг друга, толкаясь боками. В это время колючки прижаты к телу и не используются – их укол может быть опасен как для хищника, так и для сородича. Во время брачных игр самец покусывает плавники самки и держится рядом с ней. Пара рыб плавает так на протяжении нескольких часов, синхронизируя созревание икры и молок. Непосредственно к моменту нереста стая разбивается на множество пар.

Самец и самка извергают половые продукты одновременно, и самец подхватывает ртом крупную икру – в кладке может быть до 200 икринок размером с горошину. Выметав всю икру, самки сразу жеуплывают в мангровые заросли, а самцы остаются. Самец ухаживает за потомством, вынашивая икру во рту. В это время самцы собираются в стаи и держатся вместе вдалеке от берегов. Они не питаются, и между ними не происходит конкуренции, поэтому в стае не возникает драк.

Инкубация длится около 50 часов, и ещё несколько дней самец носит во рту беспомощных личинок. Через неделю после нереста самцы подплывают к берегу и выпускают потомство в зарослях растений. После этого они возвращаются в обжитые места и больше не заботятся о потомстве. В возрасте 3 лет молодые рыбы становятся половозрелыми. Продолжительность жизни этого вида составляет свыше 30 лет.

Кровяная минога (Xenomordacia sanguiphila)

Отряд: Миногообразные (Petromyzontiformes)

Семейство: Мордациевые (Mordaciidae)

Место обитания: Арафурское озеро, мелководья.

После появления рыб их дальние родственники, бесчелюстные, оказались в экосистемах на вторых ролях. В эпоху человека представителями бесчелюстных были немногочисленные миксины (Myxiniformes) и разнообразные миноги. Представители этой группы позвоночных сравнительно успешно пережили эпоху господства человека: пострадали лишь виды, чувствительные к загрязнению воды, сохранившиеся в виде разрозненных реликтовых популяций. Морские виды, ведущие донный образ жизни на личиночной стадии, пережили эпоху человека значительно успешнее. В раннем неоцене, когда водоёмы окончательно очистились от антропогенного загрязнения, миноги вновь заселили их и дали начало ряду новых видов. Кроме того, ареал этой группы значительно расширился; в некоторых местах Земли представители миног встречаются в тропических водоёмах. Несколько видов миног обитает в солоноватоводном Арафурском озере. Они различаются по экологии, обитают на разной глубине, и потребляют различный корм. Возможно, они проникли в экваториальные районы Австралии и Новой Гвинеи в ледниковый период, когда уровень моря понизился, а ледники образовали ряд прохладных водоёмов в высокогорье. Затем в неоцене миноги вернулись с гор в Арафурское озеро.

Для миног очень характерен способ питания на грани между хищничеством и паразитизмом: присасываясь к телу крупных рыб, минога скоблит их покровы тела и поедает кровь и мягкие ткани. В Арафурском озере обитает вид миног, приспособленный к паразитическому образу жизни – кровяная минога. Это рыбообразное животное длиной до 40 – 50 см; самки крупнее самцов. У этого вида сохранилась характерная внешность миноги: длинное голое тело со слоем слизи на коже, рот в виде присоски, семь пар жаберных мешков. Толщина тела этого животного – не более полутора сантиметров; ротовая присоска – самая широкая часть тела, составляющая около 2 сантиметров в ширину. Глаза кровяной миноги очень маленькие; органы обоняния хорошо развиты, из-за этого голова кровяной миноги имеет характерный «римский» профиль. Кожа животного окрашена в голубовато-серый цвет.

Этот вид бесчелюстных питается исключительно кровью крупных рыб и обитающих в озере черепах бронтохелисов. У напившейся крови миноги желудок сильно растягивается и явственно просматривается на теле в виде выпуклости. Кровяная минога активна лишь во время поиска пищи; сытое животное предпочитает закапываться в песок или прячется среди лежащих на дне водоёма стволов и ветвей. Часто миног этого вида можно увидеть скрывающимися среди вертикальных дыхательных корней мангровых деревьев, где они принимают вертикальное положение и присасываются к корню головой вверх. Схваченная хищником, минога обильно выделяет слизь и выскальзывает из зубов или клюва хищника, резко извиваясь.

Это животное разыскивает добычу по запаху. Рот кровяной миноги приспособлен для прокусывания кожи животных. Она нападает на крупных рыб, которые часто гибнут после её атаки от потери крови, а также атакует четвероногих позвоночных. По краям рта кровяной миноги в два ряда растут многочисленные мелкие зубы, с помощью которых животное прикрепляется к коже добычи. На подвижном языке растут острые крючковидные роговые зубы, которые прорывают кожу и углубляют раны. Прикрепившись к телу добычи, минога прокусывает кожу, наносит глубокую рану и начинает глотать кровь. Резкими движениями языка она разрывает верхний слой тканей и заглатывает также частицы мускулатуры. После кормления миноги на теле животного остаются шрамы в виде ямок диаметром около полутора-двух сантиметров – по размеру рта животного.

Взрослая кровяная минога живёт не больше года, и за это время питается около десяти раз. Когда животное достигает достаточной физической кондиции, происходит превращение, связанное с готовностью к размножению. В это время кровяные миноги приобретают резкие половые различия. Тело самца приобретает медно-красную окраску, на спине появляются чёрные «леопардовые» пятна. Его плавники становятся значительно шире, а на переднем крае спинного плавника вырастает «косичка» чёрного цвета. Самка, готовая к размножению, становится бурой со слабо выраженными тёмными пятнами на голове. Во время нереста взрослые животные не питаются. Самец разыскивает по запаху самку, прицепляется к её телу, и пара миног мигрирует в устье реки, граничащее с мангровыми зарослями. Пара закапывается в ил или тонкозернистый песок, и самка откладывает икру, которую оплодотворяет самец. Брачное поведение сильно истощает животных, и до 80% взрослых особей гибнет в течение недели после нереста, а остальные в течение следующего месяца.

Личинки и взрослые особи ведут значительно различающийся образ жизни. Личинки-пескоройки кровяной миноги обитают в мангровых лесах на илистом дне. Они прячутся под корнями деревьев и при необходимости глубоко закапываются в песок. Пескоройки кровяной миноги строят в песчаном и илистом грунте норы, укрепляя их стенки обильно выделяемой слизью. При повреждении укрытия они быстро сооружают новое, раскапывая грунт хвостом. Пескоройка обычно строит вертикальную норку, которая примерно вдвое превышает длину самого животного. Пескоройка этого вида миног в начале своего развития является фильтратором, а позже питается различными мелкими животными – планктонными ракообразными и червями. В ожидании пищи она просто сидит возле края норы. Обнаружив присутствие мелкого животного в окрестностях норы, она резким движением выскакивает из норы и схватывает добычу, а затем возвращается в нору хвостом вперёд.

Пескоройки кровяной миноги проводят в личиночном состоянии до трёх лет, и начинают метаморфоз при достижении примерно 90% длины взрослой особи.

Краб-птицелов (Avicarcinus aucupius)

Отряд: Десятиногие раки (Decapoda)

Семейство: Грапсусы (Grapsidae)

Место обитания: Арафурское озеро в Меганезии, мангровые леса.


Наземные крабы широко распространены во влажных местностях тропиков и в подходящих условиях прочно занимают экологическую нишу падальщиков и мелких хищников, достигая высокой численности и значительного многообразия. В мангровых зарослях крабы очень разнообразны. Большинство крабов мангрового леса имеет небольшие размеры, но среди них изредка попадаются настоящие великаны. Один из таких видов обитает в мангровых зарослях на Берегу Джакарта. В мангровых лесах Арафурского озера поселился другой крупный вид крабов – краб-птицелов, плотоядное ракообразное, способное ловить мелких позвоночных животных. По ночам этот краб вполне успешно ловит спящих птиц.

Краб-птицелов – животное, с присутствием которого приходится считаться большинству мелких обитателей мангрового леса. Ширина его панциря около 15 см, а размах ног достигает 50 см. Массивные клешни этого краба способны вытягиваться на 20 – 25 сантиметров, а их сила позволяет животному расстричь пополам змею длиной до метра. Животное имеет красивую шоколадную окраску, а средняя часть панциря почти чёрная. Режущие края клешней имеют малиново-красный цвет, а нижняя часть тела и подогнутое под головогрудь брюшко серовато-белые.

Панцирь этого краба имеет овальные очертания, в передней части растут «козырьки» из колючек, защищающие глаза. Клешни животного уплощенные и широкие. Крупные глаза из множества фасеток сидят на коротких подвижных стебельках и обеспечивают животному прекрасный круговой обзор и высокую чёткость изображения. Но краб-птицелов близорук и чаще всего ищет добычу с помощью обоняния.

Краб-птицелов умеет хорошо лазить по деревьям в поисках добычи. Это ракообразное часто питается мелкими птицами и разоряет гнёзда, поедая птенцов. На птиц краб-птицелов охотится ночью. Он осторожно подкрадывается к спящей птице по нижней стороне ветки, стремительно атакует её, вцепляясь в тело птицы клешнями, и далее поджимает ноги, сваливаясь с дерева в воду и утаскивая с собой схваченную птицу. Утром и по вечерам краб-птицелов разоряет гнёзда птиц. Кроме птиц и их птенцов, этот краб поедает рептилий: древесных ящериц и даже молодых змей. Днём краб-птицелов прячется от хищников в воде. В это время он может ловить рыб и молодняк крупных черепах бронтохелисов, а также ищет падаль. Панцирь самого краба очень прочный, при опасности краб полагается на пассивную защиту: он просто поджимает к телу ноги и клешни, и падает вниз, в воду.

Самка краба-птицелова превосходит самца по весу на 25 – 30%, и ловит более крупную добычу. У самца относительно крупнее клешни, а пятна красного цвета на клешнях гораздо более заметные. Брачный сезон у этих ракообразных не выражен, и спаривание происходит в любое время года. Ухаживания самца сводятся к поиску и преследованию самки. Забравшись на её панцирь, самец отгоняет соперников клешнями и спаривается с ней. После спаривания краб несколько часов отгоняет от самки соперников, а затем сам покидает её. Самка вынашивает многочисленные яйца (до 200 тысяч штук) на брюшке. Личиночные стадии у этого вида протекают в яйце, и из яиц выклёвываются миниатюрные крабы. Значительная часть молоди гибнет (в том числе от каннибализма взрослых особей), и только единицы доживают до полугодовалого возраста, когда размер молодого краба достигает 2 см. В возрасте двух лет краб-птицелов становится половозрелым.

Обратноострое мангровое сверло (Mangroterebra retroacuta)

Отряд: Венериды (Venerida)

Семейство: Фоладиды (Pholadidae)

Место обитания: мангровые леса Арафурского озера и северного побережья Меганезии.

Некоторые обитатели мангровых лесов предпочитают самостоятельно делать укрытия вместо того, чтобы искать уже готовые. Древесина мангровых деревьев – прекрасный материал для этой цели: она достаточно тверда, чтобы усложнить хищнику добывание пищи, но в то же время в ней легко просверлить подходящее по размеру укрытие нужной длины. В мангровых лесах на побережье Меганезии, где солёность воды мало отличается от океанской, обитают двустворчатые моллюски корабельные черви (семейство Teredinidae). В водах Арафурского озера, отличающихся изменчивой солёностью, обитает менее специализированный сверлильщик древесины – двустворчатый моллюск обратноострое мангровое сверло. Этот моллюск поселяется на корнях и в основании стволов мангровых деревьев, где сверлит глубокие норы, в которых скрывается в случае опасности.

Раковина обратноострого мангрового сверла хорошо развита и при необходимости в ней полностью могут скрыться мягкие ткани животного. Она имеет клиновидную форму, длиной около 5 см, высотой до 2 см. Роговой слой раковины окрашен в бурый цвет разных оттенков, меняясь у разных особей от чёрного до зеленовато-жёлтого и соломенно-жёлтого. Задний край раковины удлинённый и суженный на конце, грубо-ребристый, с зубчиками по краю; стенки этой части раковины имеют толстый известковый слой, а роговой слой сильно стёрт с краёв. Это главный рабочий инструмент животного. Передний край раковины округлый; стенки раковины здесь менее толстые. На спинной стороне створки раковины имеют прочную связку.

Нога этого двустворчатого моллюска длинная и сильно растяжимая. Внутри неё проходит мускул, способный резко сокращаться, а на конце ноги развита подошва в виде присоски. Железы по краям присоски выделяют липкую жидкость, улучшающую прикрепление к субстрату. На переднем краю мантии растут подвижные полупрозрачные щупальца, покрытые микроскопическими ворсистыми выростами. Когда моллюск не потревожен, они вытягиваются в воду и всасывают растворённую органику, снабжая животное дополнительным питанием.

Обратноострое мангровое сверло бурит тоннели в древесине живых мангровых деревьев. Интересно, что моллюск сверлит древесину не передним, а задним концом раковины (отсюда название). Для бурения тоннеля моллюск прикрепляется ногой к коре дерева и начинает буравить древесину, совершая круговые движения из стороны в сторону и приоткрыв при этом створки. Постепенно он формирует тоннель длиной около 10 см. Тоннель располагается на нижней стороне корней и направлен вертикально или с небольшим наклоном в сторону, в зависимости от твёрдости и направления волокон древесины. В покое нога моллюска прикрепляется неподалёку от конца норы и сильно растягивается. При этом тело моллюска высовывается из норы. Не ощущая признаков опасности, моллюск раскрывает раковину и вытягивает щупальца. Створки раковины обычно полураскрыты; они слегка шевелятся, прогоняя поток воды через жабры животного. При испуге нога резко сокращается и моллюск прячется в норе. Потеряв укрытие, моллюск может какое-то время вести подвижный образ жизни, медленно ползая с помощью ноги. По запаху животное разыскивает подходящее дерево и поселяется в нём.

Этот вид – гермафродит. Каждая особь выпускает мужские и женские половые продукты не одновременно, что позволяет избежать самооплодотворения. Обычно во время прилива эти моллюски испускают сперматозоиды, а в отлив – мелкие пелагические яйца. Личинка несколько дней ведёт плавающий образ жизни, разыскивая подходящий субстрат. Прикрепившись к нему, она начинает метаморфоз и превращается в миниатюрное подобие взрослого животного. Продолжительность жизни обратноострого мангрового сверла может достигать 20 лет, но обычно моллюск не переживает гибели дерева и погибает от хищников, когда древесина начинает разрушаться.

68. Ядовитое братство

(Влажный тропический лес Экваториальной Африки; мелкие обитатели леса)

В эпоху неоцена Африканский континент претерпел большие изменения. Великая Рифтовая долина, гигантский разлом, протянувшийся вдоль восточного берега континента, в неоцене расширился, и морские воды наполнили его, уничтожив Великие Африканские озёра и превратив долину в пролив Танганьика. Этот пролив постоянно расширяется, и Восточно-Африканский субконтинент, или Земля Зиндж, постепенно дрейфует на запад. Эти изменения в географии континента коренным образом отразились на распределении его природных зон. Теперь Африка полностью пересечена по экватору поясом непроходимых тропических лесов, которые отделяют Капскую область от обширных саванн и пустынь севера континента. Ветры из Атлантики и с пролива Танганьика несут достаточно влаги, чтобы эти леса могли круглый год расти, обеспечивая своих обитателей кормом и укрытиями.

Изобилие жизни имеет обратную сторону. Множество видов живых организмов, населяющих тропический лес, жёстко конкурируют друг с другом за жизненные ресурсы, и буквально на каждую кроху органических веществ находится множество едоков, порой очень специализированных. Именно в тропическом лесу эволюция порождает примеры крайне узкой специализации, которая позволяет избегать конкуренции с другими видами.

Основа многообразия животного мира тропического леса – обильная и разнообразная растительность. Здесь произрастает огромное количество видов деревьев, и два ближайших дерева одного вида могут быть разделены сотнями метров сплошного леса, состоящего из деревьев других видов. Деревья лишь кажутся неподвижными, но на самом деле они конкурируют не менее остро, чем животные, и порой ведут настоящую войну между собой. Ветви разных деревьев затеняют друг друга, угнетая и лишая света соседние растения. Некоторые вытесняют конкурента корневой порослью или буквально душат корнями, не давая соседям разрастаться. А одно из деревьев африканских лесов ведёт активную войну против соперников более изощрённым способом. Под землёй его корни целенаправленно тянутся к корням соседних деревьев, определяя их присутствие по выделяемым ими веществам. Достигнув корней соседних деревьев, корни этого растения начинают обильно ветвиться, оплетая их и разрастаясь вдоль корней соседнего дерева. А затем начинается второй этап войны: дерево выделяет в почву вещества, угнетающие рост соседей. За способ ведения войн со своими соседями-конкурентами это дерево-отравитель получило название дерево Борджиа.

Подлесок вокруг этого растения заметно отличается от той картины, которую можно увидеть буквально в нескольких метрах в стороне от границ жизненного пространства, захваченного деревом Борджиа. Обычно под крупными деревьями из земли поднимается множество проростков других видов растений. Птицы, звери и ветер разносят семена деревьев по лесу, и они вынуждены прорастать в тени своих старших соседей. Многие из этих растеньиц по несколько лет дожидаются своего часа, оставаясь карликами. Когда-нибудь какое-то из старых деревьев рухнет на землю, подточенное временем и насекомыми, и тогда молодому дереву можно будет попытаться занять его место в пологе леса, обойдя многочисленных конкурентов.

Но дерево Борджиа вносит поправки в эту картину. Ещё проростком оно начало войну за выживание. Его тонкие корешки дотянулись до нескольких соседних проростков, и те, гораздо старше молодого дерева-отравителя, вскоре засохли и погибли. А дерево Борджиа продолжило расти. Несколько лет, проведённых в тени более рослых соседей, были лишь временной приостановкой войны за выживание. Затем одно из старых деревьев погибло, и это событие стало триумфом для молодого дерева Борджиа. Солнечный свет, достигший листвы, словно подхлестнул его рост, и оно начало стремительный бросок наверх, в полог леса. Дерево Борджиа относится к быстрорастущим видам растений, и ему сразу удалось перерасти конкурентов. Корни молодого дерева также продолжали вести войну с растениями других видов, и это позволило ему избавиться от конкуренции со стороны быстрорастущих травянистых растений, которые доминируют на первых этапах восстановления леса. В течение нескольких лет дереву Борджиа удалось занять место в пологе леса, и его ветви перекрыли свет проросткам остальных видов деревьев.

Взрослое дерево Борджиа продолжает войну с соседями. Границы его корневой системы можно приблизительно определить даже на поверхности земли. Почва вокруг ствола этого дерева практически лишена растительности и покрыта только опавшей листвой самого дерева. Те немногие проростки трав, которые пробиваются сквозь листовую подстилку, живут только за счёт запасов питательных веществ, накопленных в семенах. Они обречены: рано или поздно им придётся столкнуться с корнями дерева Борджиа, и они попросту не выиграют химическую войну с этим растением. А места, куда корни дерева Борджиа дотянулись совсем недавно, отмечены, словно колышками, торчащими на поверхности земли сухими стволиками поросли других видов деревьев. Там, где дерево-отравитель только начало захват территории, молодые деревца уже сбрасывают листву, а их ветви искривляются, хотя буквально в нескольких метрах от них, там, где ещё нет корней дерева Борджиа, их ровесники продолжают нормально развиваться. Взрослые деревья дольше сопротивляются натиску отравителя, но действие выделений дерева Борджиа заметно сказывается и на них. Лесные великаны, оказавшиеся соседями этого дерева, заболевают. Их листва редеет, а сами листья держатся на ветвях едва ли дольше половины того срока, который они обычно служат дереву. Из-за этого полог леса вокруг дерева Борджиа редеет, и оно получает больше света, необходимого для жизни. Ветви соседних деревьев также искривляются, становятся узловатыми, и их рост тормозится. Это происходит из-за того, что листва дерева Борджиа выделяет летучие вещества, тормозящие рост деревьев других видов. Бывает, что из-за этого крона некоторых соседних деревьев становится несимметричной: обращённые к ядовитому соседу ветки укорачиваются или вовсе усыхают, и дерево может просто упасть во время бури, тем самым давая ещё больше света для роста дерева Борджиа. Быстро достигнув полного развития, ядовитое дерево начинает давать корневую поросль, которая при поддержке материнского растения столь же успешно захватывает жизненное пространство.

Существование в тропическом лесу дерева, обладающего столь мощным средством борьбы с конкурентами, может показаться угрозой для самого существования экосистемы. Но ядовитое растение обладает особенностью, которая уравновешивает его разрушительную активность в борьбе за существование. Дерево Борджиа очень недолговечно. Быстро разрастаясь, оно имеет рыхлую мягкую древесину, и взрослое растение этого вида легко ломается во время бурь. Но, даже если дереву удаётся восстановиться после бури (что происходит очень быстро), возрастные изменения сказываются на его конкурентоспособности. Старые деревья этого вида дают меньше корнеотпрысков, количество химических веществ, выделяемых их корнями, также сокращается, и постепенно в тени стареющего дерева-отравителя начинают появляться проростки других деревьев. Некоторым взрослым деревьям также удаётся пережить его соседство благодаря своей долговечности. Они росли на своём месте, пока дерево Борджиа было лишь крохотным проростком, и запасов их жизненных сил хватит на то, чтобы расти ещё больше века после того, как ствол их ядовитого соседа рухнет на землю и превратится в труху. Но, пока дерево Борджиа живо и полно сил, его присутствие представляет собой проблему для остальных деревьев.

Любое приспособление к борьбе за существование относительно по своей сути – его может «обойти» узко специализированный вид. Выделения дерева Борджиа могут быть ядовиты для соседних деревьев, а листва этого дерева оказывается совершенно несъедобной для множества видов насекомых, повреждающих листья этих деревьев. Но на ветвях дерева Борджиа складывается особое сообщество живых существ, которые не только сумели преодолеть действие химического оружия опасного растения, но даже обратили его себе на пользу. Красивые перистые листья дерева Борджиа похожи на листья пальмы, поэтому тень под деревом «прозрачная», не столь густая, как под деревьями с цельными листьями. Полностью сформированные листья отличаются белыми центральными жилками, а их нижняя сторона покрыта светлыми волосками. Молодые листья, которые лишь начали отрастать, покрыты густым белым опушением, защищающим их от избыточного солнечного света. Среди зелени и серебристого опушения на листве дерева яркими пятнами выделяются скопления гусениц, покрытых густой «шубой» огненно-рыжих волосков. Это один из немногих видов насекомых, которые кормятся на дереве Борджиа, личинки лисьей бабочки, представителя семейства медведиц. Рыжие волоски, обильно покрывающие тело гусениц, и чёрные ножки делают их немного похожими на крохотных лисичек. Но эти существа – прожорливые вегетарианцы, неустанно грызущие листву дерева Борджиа. Им не вредит яд растения; напротив, гусеницы приспособились использовать его в качестве оборонительного оружия. Гусеницы других видов бабочек вынуждены постоянно прятаться от врага, вырабатывая в процессе эволюции маскировочную окраску и форму, напоминающую несъедобные объекты. Гусеницы лисьей бабочки не прячутся от птиц и других хищников. Они сидят среди листвы группами по 10 – 20 особей, крупные и хорошо заметные издалека. Каждая группа таких гусениц – потомство одной самки, отложившей кучку яиц на лист дерева. Этот лист давно уже съеден прожорливыми гусеницами, а сами они расползлись по соседним листьям. Но гусеницы лисьей бабочки всё равно сохраняют контакт друг с другом, и нормально развиваются только тогда, когда постоянно ощущают запахи сородичей. Кроме того, скопление гусениц ещё заметнее издалека, чем одиночная гусеница. Яркая окраска личинок лисьей бабочки – это сигнал не только для насекомоядных животных. Взрослым лисьим бабочкам также небезразлично присутствие гусениц на дереве.

Взрослая самка лисьей бабочки летает в кроне дерева Борджиа. Она была оплодотворена несколько дней назад, и теперь ищет место, чтобы оставить на нём кладку. Взрослое насекомое не менее заметно, чем его личинки: у лисьей бабочки тело покрыто пушистыми волосками красно-рыжего цвета, словно она сохранила часть волосков гусеницы. Эти волоски представляют собой прекрасную защиту от летучих мышей в ночное время: они просто глушат их эхолокационный сигнал. Древнее «изобретение» природы безотказно действует и в неоцене. А яркая окраска тела предупреждает птиц, охотящихся днём, о том, что бабочка несъедобна – в её тканях сохраняется большое количество яда, полученного из пищи ещё на стадии гусеницы. Летящую бабочку трудно не заметить: её передние крылья белоснежные с небольшим количеством мелких чёрных пятен, которые словно оттеняют их. А когда такая бабочка садится на ствол, поросший лишайниками, она становится совершенно незаметной. Задние крылья сверкают красным, и на них есть крупные глазчатые пятна чёрного цвета с рисунком, напоминающим блики в блестящих глазах хищника. Такая бабочка просто обречена быть в безопасности.

Благодаря перистым усикам, несущим большое количество чувствительных клеток, бабочка с лёгкостью ориентируется среди запахов леса. Ей нужны молодые листья дерева Борджиа, ещё не слишком сильно пропитанные ядовитыми веществами – подходящий корм для только что вылупившихся гусениц. Но взрослое насекомое определяет присутствие гусениц своего вида с помощью зрения. Хотя лисья бабочка не различает красный цвет, гусеницы всё равно достаточно чётко выделяются на фоне листвы – бабочка видит их тёмно-коричневыми.

Когда взрослая лисья бабочка пролетает над личинками своего же вида, мирно поедающими листья, они ощущают её присутствие. Подняв тело вертикально, гусеницы начинают покачиваться вперёд-назад, делая себя ещё более заметными для бабочки. Это поведение помогает им избегать конкуренции с потомством других особей своего вида, и таким образом обеспечивает достаточно низкую плотность поселения гусениц, не подрывающую пищевых ресурсов. Лисья бабочка сразу же заметила подаваемые ей сигналы, и облетела ветку, на которой кормятся гусеницы. Она продолжила поиск на других ветвях, и, кажется, ей повезло – одна из ветвей привлекла её запахом свежей зелени – молодые листья едва развернулись на ней. Облетая ветку, бабочка не заметила присутствия гусениц своего вида – если бы они были, она заметила бы хотя бы одну ещё издалека, и этого было бы достаточно, чтобы улететь с ветки. Бабочка готовится к кладке, и летит над веткой в поисках удобного места, чтобы оставить яйца. Лисьи бабочки откладывают яйца на нижнюю сторону листьев, и яйца оказываются защищёнными от яркого солнца. Пролетая под веткой, бабочка неожиданно обнаружила то, что заставило её покинуть выбранное место – на одном из листьев дерева Борджиа сидело существо цилиндрической формы, покрытое густыми волосками красновато-рыжего цвета. Для взрослой лисьей бабочки это может означать только одно: здесь находится одна из гусениц своего вида. И насекомое взлетело, скрывшись среди листвы.

Нечто, покрытое волосками, не пошевелилось, когда бабочка приблизилась к нему, хотя обычной реакцией со стороны гусеницы в этой ситуации была бы демонстрация взрослому насекомому своего присутствия. Оно не сдвинулось с места даже через час, и вряд ли пошевелилось бы даже тогда, когда лист дерева Борджиа начал бы отмирать и упал бы на землю. Оно составляло единое целое с листом, и даже не было самостоятельным живым существом. Это был искусный обман.

За месяц с небольшим до прилёта лисьей бабочки, когда лист дерева Борджиа был совсем молодым и только начал разворачиваться, на его край село маленькое существо, похожее на муравья, но длиной всего лишь около трёх миллиметров, чёрное с белой головой. Ощупав усиками край листа, это насекомое приподняло шаровидное брюшко на подвижном стебельке и выпустило тонкий яйцеклад. Точным движением оно вонзило яйцеклад в мякоть листа. Хотя лист сам по себе довольно тонкий, насекомое не проткнуло его насквозь, а отложило крохотное яйцо ровно в рыхлую толщу листовой мякоти. Затем через несколько шагов насекомое отложило ещё одно яйцо. Эта операция повторилась около десятка раз, а потом насекомое улетело.

Через несколько часов из яиц вывелись микроскопически малые прозрачные личинки. Они казались столь хрупкими, что было невозможно предположить, что они смогут каким-то образом повредить лист, который во много сотен раз больше их всех вместе взятых. Но живые существа полны сюрпризов. Маленькие личинки начали расти, питаясь рыхлой мякотью листа, и стали выделять вещества, меняющие его облик. Вначале на краю листа появился ряд утолщений зелёного цвета с гладкой поверхностью, похожих на бусинки, искусно вшитые в лист. Затем каждое из этих утолщений стало разрастаться, и они сомкнулись краями. На поверхности утолщений появились волоски – вначале белые, как на нижней части листа, но гораздо более густые. Потом они в течение нескольких дней меняли цвет на зелёный, затем на коричневый, и дальше стали огненно-рыжими. Насекомое, отложившее яйца в лист, именно поэтому называется рыжеволосой галлотворкой. Ткань листа, образовавшая эти утолщения-галлы, сильно изменилась по сравнению с обычной тканью листа: она сформировала камеру с прочной наружной оболочкой, внутри которой разрастается рыхлая растительная ткань, дающая питание личинкам рыжеволосой галлотворки. Листовые жилки, снабжающие питанием галлы и их обитателей, сильно увеличились и стали намного толще, чем обычно. Половина листа, на которой размещается цепочка этих галлов, очень быстро перестала расти, и лист сильно деформировался. При мимолётном взгляде на лист, заселённый личинками рыжеволосой галлотворки, кажется, что на полусъеденном листочке дерева Борджиа сидит крупная гусеница лисьей бабочки. Конечно, эта мимикрия довольно грубая, но она безотказно срабатывает в разных ситуациях. Такого листа избегает лисья бабочка, которая видит в галлах рыжеволосой галлотворки гусеницу-сородича. Птицы также предпочитают не интересоваться такой находкой – очевидно, многие из них сводят знакомство с личинками лисьей бабочки, и далее сторонятся всего, что хотя бы отдалённо напоминает их.

Личинки рыжеволосой галлотворки не знают, что происходит в окружающем мире. Их единственная защита – прочные стенки галлов, образованных листом. Но за удобство проживания на дереве им приходится расплачиваться, как ни странно, меньшей защищённостью от врагов. Дело в том, что выделения рыжеволосой галлотворки, меняя характер роста листа, затрагивают его биохимические процессы. Чтобы личинка могла без опаски питаться тканями листа, её выделения подавляют способность листа вырабатывать ядовитые вещества. Поэтому галлы, образованные этим насекомым, совершенно не ядовиты и теоретически даже съедобны. Но мало кто из вегетарианцев отважится их попробовать, особенно после случайного знакомства с гусеницами лисьей бабочки.

В отличие от умеренных широт, где листопад представляет собой сезонное явление, в тропиках он продолжается круглый год. Листья дерева Борджиа держатся на ветвях около 7 – 8 месяцев, если их до этого не съедят гусеницы. По мере нарастания новой листвы старые листья постепенно опадают, устилая землю под деревом толстым ковром. Благодаря деятельности бактерий и грибков они разлагаются, и минеральные вещества из них сразу же всасывает дерево. Но листопад для дерева Борджиа – это ещё и способ избавления от конкурентов. Обычно под взрослыми деревьями иных видов растут многочисленные сеянцы различных видов деревьев, а также теневыносливые травы вроде папоротников. Под деревом Борджиа землю устилает только ковёр разлагающейся листвы, а растения – всего лишь чахлые былинки, быстро засыхающие и гибнущие. Крупные растения погибают, когда их корни оплетает своими корнями само дерево Борджиа. Но проростки травянистых растений и деревьев с мелкими семенами гибнут ещё раньше, по другой причине. Даже мёртвые листья служат дереву Борджиа хорошую службу – разлагаясь, они выделяют в почву токсины, которые отравляют растения других видов.

Дерево Борджиа буквально пропитано ядом, и даже такое мирное изобретение растений, как нектар, у этого растения также обладает не слишком полезными свойствами. Цветки дерева Борджиа очень мелкие и невзрачные. Они собраны в большие кисти, насчитывающие до нескольких десятков цветков. Как у большинства деревьев тропического леса, у дерева Борджиа проявляется каулифлория: цветоносы появляются на стволе и крупных ветвях, где они более заметны для опылителей. Цветы дерева Борджиа обладают сладким запахом с характерной горьковатой ноткой, и из них обильно сочится жидкий нектар. Цветы представляют собой очень привлекательный источник корма для насекомых. Они особенно привлекательны для тропических пчёл. Сверкая металлическим блеском зелёного, синего и фиолетового цвета, пчёлы различных видов толпятся возле них. Между ними осторожно бродят тонконогие осы с длинными стебельчатыми брюшками, а над скоплением вооружённых жалами перепончатокрылых вьются десятки мух, яркостью блеска не уступающих пчёлам. Нектар заставляет насекомых вести себя неестественно. Если вновь прилетевшие насекомые ещё сохраняют быстроту движений и осторожность, то насекомые, которые успели отведать нектара дерева Борджиа, становятся очень медлительными. Они не спешат улетать от источника корма, и дерутся друг с другом за место возле столь обильной кормушки. Некоторые пчёлы густо обсыпаны пыльцой – они уже побывали на соседних деревьях того же вида, но их по-прежнему влечёт нектар этого растения. Ползая по соцветиям, они опыляют дерево Борджиа. Не всякий цветок разовьётся в плод – это сделают лишь единичные цветки. Но этого будет вполне достаточно, чтобы обеспечить воспроизводство вида.

Крупный жук-рогач ползёт по стволу, расталкивая пчёл. Его гипертрофированные челюсти делают невозможным питание твёрдой пищей, но он находит достаточно нектара на цветках дерева Борджиа. Пчёлы неохотно уступают дорогу этому великану, в несколько раз превосходящему их по весу. Они не пытаются взлететь, а лишь отползают в стороны, когда огромные челюсти жука оказываются в опасной близости от них. Пчёлы буквально опьянены – дерево щедро «сдабривает» свой нектар веществами, вызывающими у насекомых состояние, подобное опьянению. Благодаря такому угощению растение обеспечивает себе достаточное количество опылителей.

Жук подполз к соцветию, отогнал от него нескольких пчёл и ос, и начал осторожно слизывать нектар, сочащийся по рыльцам цветков. Когда какая-то пчела подлетела слишком близко, жук приподнял голову и раскрыл челюсти. Пчела улетела, но, когда жук продолжил лакомиться нектаром, на его грозные челюсти село несколько мелких мушек, которые также начали пить нектар дерева. Постепенно движения жука стали замедляться. Он начал проводить всё больше времени в неподвижности, лишь изредка лениво слизывая сладковатую каплю нектара с рыльца цветка: нектар ядовитого дерева оказал влияние даже на него.

Внизу под соцветиями дерева Борджиа собираются бабочки. Они тоже очень любят его нектар, но грузные жуки и пчёлы не дают им возможности пить его вволю. Поэтому бабочки питаются урывками – выбрав подходящий момент, они на несколько секунд присаживаются на соцветие, торопливо обшаривают хоботком цветки, а затем снова взлетают, когда рядом проползает пчела или жук. В основном бабочкам приходится довольствоваться нектаром, капающим с цветков на кору. Нектар дерева действует и на них, заставляя быть менее осторожными, чем обычно. Когда рядом с соцветиями дерева Борджиа пролетает птица, бабочки взлетают, но почти сразу же возвращаются обратно.

Обычно соцветия дерева Борджиа привлекают насекомоядных птиц. Стремительно проносясь над скоплением пирующих насекомых, они выхватывают из него потерявших осторожность мух или бабочек, и улетают прочь. Но некоторым птицам интересен сам нектар дерева.

В неоценовых лесах Экваториальной Африки водятся разнообразные птицы. Большинство из них принадлежит к группам, существовавшим в эпоху человека, но за миллионы лет, прошедшие после исчезновения людей, среди птиц появились новые семейства, неизвестные в эпоху голоцена.

Влажный тропический лес Экваториальной Африки – это дом для особого семейства птиц, не встречающегося на других континентах. Это некрупные птицы, характерной особенностью которых является своеобразный хохолок, раскрывающийся наподобие бутона цветка. Когда птица чем-то возбуждена, хохолок раскрывается в виде зонтика. Поэтому всю группу таких птиц называют зонтичными птицами, или птицами-венценосцами. Крупные представители этого семейства достигают размеров голубя, а мелкие не намного крупнее воробья. В верхнем ярусе леса встречаются гнёзда этих птиц, искусно сплетённые из растительных волокон: птицы-венценосцы являются потомками ткачиков и унаследовали от них строительное искусство.

Мелкая птица, размером лишь немного крупнее воробья, села на ветку дерева Борджиа. Её оперение окрашено в три цвета: голова и передняя часть шеи ярко-красные с шелковистым блеском, тело зелёное с коричневатыми пятнами на перьях, а хохолок состоит из белоснежных перьев. Это самец красноголовой птицы-венценосца – одного из самых ярких представителей семейства. Обычно птицы этого вида питаются мягкими плодами и часто ищут их на дереве Борджиа. Его плоды, похожие на сливу, вполне съедобны, если не разгрызать косточку. Но она слишком крупна для небольших птиц, и красноголовая птица-венценосец не рискует отравиться. Мякоть плодов составляет часть рациона этого вида, и самец птицы-венценосца часто посещает дерево Борджиа, растущее на краю его территории, в поисках созревших плодов.

Оглядевшись, яркая птица села на ствол дерева. Здесь она выглядит слишком заметной, но и лазающему хищнику сложнее подкрасться к ней. А летающие хищники предпочитают охотиться в верхнем ярусе леса, где им не мешают ветви. Зато на стволе дерева Борджиа созревают плоды, которые разыскивает самец птицы-венценосца. Это несложно сделать – на фоне тусклой коры, в некоторых местах покрытой лишайником, зрелый плод дерева выделяется своей ярко-красной кожицей. Заметив один такой плод, птица-венценосец села на кору рядом с ним. Ловко цепляясь коготками, яркая птица приблизилась к нему, и начала расклёвывать мякоть. Плод ещё достаточно крепко держится на ветке, и самцу птицы-венценосца легко удаётся отщипывать кусочки его мякоти.

Но плоды – не единственное, что может дать это дерево птице-венценосцу. Красноголовая птица-венценосец не имеет особой пищевой специализации и охотно питается любым мягким кормом растительного происхождения. А клюв, имеющий неспециализированное строение, позволяет птице слизывать нектар из крупных и широко раскрытых цветков. Обильный нектар дерева Борджиа – это ещё один вид корма, который очень привлекает к растению красноголовых птиц-венценосцев.

Когда зелёная птица с красной головой и белым хохолком появилась вблизи соцветия дерева Борджиа, не все насекомые вовремя отреагировали на её появление. Первыми покинули соцветие бабочки и мухи. Несколько ос задержалось немного дольше, пока самец птицы-венценосца оглядывал окрестности, чтобы убедиться в безопасности. Пчёлы стали разлетаться, лишь когда птица села на стебель соцветия. Дольше всех около соцветия дерева оставался крупный рогатый жук. Даже сама птица несколько побаивалась его, поскольку жук был длиной едва ли не в две трети самой птицы, а весил, очевидно, примерно столько же, сколько и она. Самец красноголовой птицы-венценосца решил сохранить паритет, и просто начал кормиться на противоположном краю соцветия. Он стал лизать нектар дерева Борджиа, обильно выделяющийся из цветков.

Бабочки и пчёлы пьют нектар, осторожно просовывая хоботки в глубину цветка, к самим нектарникам. Птица-венценосец делает намного проще. Сжав цветок клювом, птица просто выжимает нектар себе в рот, не заботясь о сохранении цветка. Прикусывая один цветок за другим, самец красноголовой птицы-венценосца напивается нектара дерева Борджиа. Нектар очень вкусен, и птица не отказывает себе в удовольствии. Однако, злоупотребляя такой пищей, птица подвергла себя опасности: на позвоночных животных вещества, содержащиеся в нектаре дерева Борджиа, действуют сильнее, чем на насекомых. Птицы отличаются быстрым обменом веществ, и действие яда из нектара на их организм проявляется раньше. Птица-венценосец пьянеет, её движения становятся более вялыми. Когда где-то в кроне дерева с шумом взлетела крупная птица, опьяневшая птица-венценосец едва обратила на это внимание. Ей с трудом удалось взлететь и сесть на ветку соседнего дерева. Действие нектара дерева Борджиа только началось, и птица ещё как-то может контролировать свои движения. Она с трудом скачет по ветке, едва не падая с неё и поддерживая равновесие с помощью крыльев. Теперь, если птице удастся найти укромное место, она вполне может оправиться от такого состояния, отсидевшись в покое где-то около получаса. Заросли эпифитного папоротника с крупными ажурными листьями могут скрыть птицу от посторонних взглядов, и она спешит туда. Но часто самые лучшие укрытия бывают заняты, и их хозяева просто не намерены впускать к себе посторонних.

Упругая лента ярко-красного цвета рванулась из-под ног птицы-венценосца. Неуклюже прыгая по ветке, она вспугнула очень опасного обитателя древесных крон – восьмёрочную многоножку. Этот представитель сколопендр отличается агрессивностью и очень ядовитым укусом, который за несколько секунд убьёт птицу-венценосца такого размера. В случае опасности это животное не прячется, а демонстрирует свою готовность защищаться, приподнимая голову и раскрывая крупные челюсти. Многоножка охотится на насекомых, но, если представляется возможность, нападает на птенцов мелких птиц, гнездящихся в дуплах, а также на летучих мышей. Её внезапное появление заставило самца красноголовой птицы-венценосца взлететь, сделав невероятное усилие. В этот момент действие нектарадерева Борджиа стало особенно заметным – птица с трудом машет крыльями, летит очень неуверенно и быстро спускается вниз, в подлесок. Птице нужно время, чтобы организм справился с действием яда дерева, но, когда она попадёт в подлесок, этого времени может не оказаться. На земле водятся разнообразные хищники, и больше вероятность того, что мелкая птица легко станет чьей-либо добычей.

Под ногами армии охотников и воинов опавшая листва шуршит, словно по ней ползёт змея или ящерица. Эти существа невелики ростом, но их сотни тысяч, и кажется, что по земле течёт ручеёк из их тел, окрашенных в красный цвет с чёрными пятнами. Марш этой армии – настоящее бедствие для обитателей тропического леса: колония бродячих муравьёв адумбулу ищут место для поселения. Когда колонна насекомых движется по лесу, головастые солдаты с крупными челюстями держатся по краям, готовые отразить нападение любого хищника. Укус муравья адумбулу очень ядовит, поэтому даже крупные животные стараются уступить им дорогу. Впереди колонны бегут быстроногие фуражиры. Они разведывают дорогу, собирают пищу для колонии, и постоянно ищут подходящие укрытия. Движение основной массы муравьёв сдерживают самые главные члены колонии – крупные самки, тяжёлые и неповоротливые. Брюшко каждой из них, обычно лаково-чёрное, теперь пересечено белыми поясками растянувшейся кутикулы: самки готовы отложить яйца, ими буквально переполнены яйцеводы. Поэтому фуражиры удвоили усилия по поиску укрытий – выделения самок меняют их поведение.

Колонна адумбулу извивается среди деревьев, словно змея, поблёскивая в редких лучах солнца, достигающих подлеска. Эти хищники страшнее любой змеи – они столь же ядовиты, а благодаря малому размеру могут проникнуть в любые щели. Тревожные крики птиц и наземных животных отмечают движение колонны муравьёв по лесу. Самец птицы-венценосца ещё не оправился от действия нектара дерева Борджиа, но тревожные голоса птиц, доносящиеся сверху, заставляют его волноваться. Он нетвёрдо стоит на ногах и буквально падает на землю через несколько секунд. Тело не слушается птицу, но страх подгоняет её. Самец птицы-венценосца сумел лишь неуклюже вспорхнуть и неровно пролететь несколько метров. Но, увы, этого совершенно недостаточно, чтобы спастись от врага.

Муравьи ощущают запах птицы, и от колонны отделилась большая группа фуражиров. Они бегут в направлении источника запаха, время от времени приподнимаясь и поводя усиками в воздухе. Тревожные голоса птиц, преследующих колонну адумбулу, всё ближе, и самец птицы-венценосца взлетает, пытаясь спастись. Но он зацепляется крылом за ствол проростка какого-то дерева, и падает в листья. Фуражиры не отступают – с каждой секундой они всё более явственно ощущают запах добычи. Несколько минут спустя им удаётся найти птицу. Один из муравьёв вцепился в ногу самца птицы-венценосца и впрыснул в ранку яд. Боль от укуса на короткое время ослабила действие нектара дерева Борджиа, и птице удалось вспорхнуть на маленькое деревце. Но затем один за другим последовали ещё несколько укусов: муравей бегает в оперении птицы, и она не может стряхнуть его с себя. В ответ на движения своей жертвы муравей наносит ей новые укусы. Постепенно яд адумбулу начинает действовать: движения укушенной птицы становятся всё медленнее. Порывистые движения чередуются с секундами почти полной неподвижности. Дыхание птицы затрудняется, она начинает дышать, открыв клюв. Через несколько минут укушенный муравьём самец птицы-венценосца уже не может удерживать равновесие и беспомощно падает на живот. Его крылья полураскрыты, а глаза подёрнуты мутной пеленой – птица доживает последние секунды своей жизни. Теперь это всего лишь добыча для многочисленной колонии муравьёв.

Когда колонна адумбулу добралась до птицы, та уже была мертва. Передовой отряд фуражиров бросился к добыче и начал набивать желудки частицами плоти птицы. Затем к ним присоединялись всё новые и новые особи, и тушка птицы оказалась окружённой широким красно-чёрным копошащимся кольцом муравьиных тел. Перья мёртвой птицы шевелятся – муравьи ползают под ними, выгрызая мясо. Оно предназначено в первую очередь для королев колонии – нескольких крупных размножающихся самок. От того, насколько хорошо они питаются, зависит успех в размножении колонии. Один за другим фуражиры подбегают к ним, и самки щекочут их головы усиками, стимулируя у фуражиров поведение кормильца. После королев свою долю получают солдаты с крупными челюстями, которые с трудом могут прокормить себя. И лишь после того, как главные касты колонии обеспечены пищей, фуражиры доедают остатки добычи. Колония адумбулу кормится очень быстро: через час от убитой птицы останутся лишь перья и начисто обглоданные кости.

Когда муравьи поедают добычу, колонна перестраивается в некое подобие временного лагеря: взрослые самки, окружённые рабочими, которые ухаживают за ними, находятся в центре колонии. Их окружает несколько колец муравьёв-солдат, готовых вцепиться в любого врага своими сильными челюстями. А муравьи-фуражиры снуют между телом убитой птицы и колонией. Чтобы покормить особей, находящихся в центре колонии, они просто пробегают по телам защитников колонии из наружного кольца охраны. Постепенно к мясу убитой птицы прибавляется пища иного рода – фуражиры находят закопавшихся в листовую подстилку пауков и насекомых, убивают их укусами и волокут в колонию целиком или по частям.

Ещё одна обязанность фуражиров – разведка. Когда движение колонны прекратилось, примерно десятая часть всех фуражиров не стала искать тело убитой птицы и участвовать в его разделке. У них есть более важная задача – поиск подходящего укрытия, где колония может остановиться для того, чтобы вывести новое поколение муравьёв. Самки, готовые к кладке яиц, в течение последних двух дней посылали химические сигналы фуражирам, и рабочие особи исправно выполняют этот приказ. Любое укрытие, которое хоть чем-то соответствовало закреплённому в поведении муравьёв образу надёжного жилища, тщательно исследовалось ими. В некоторых случаях хозяину укрытия удавалось убить муравья прежде, чем он привёл бы с собой сотни сородичей, и из-за этого колония не поселилась в нескольких норах, весьма удобных для жизни.

Муравьи-фуражиры продолжают разведку. Колония остановилась неподалёку от дерева Борджиа, и несколько муравьёв зашли на территорию, которую дерево освободило для собственного роста в ходе медленной и жестокой химической войны. Когда муравьи попали на эту территорию, они сразу почувствовали перемены – от них почти никто не спасался бегством, а сам воздух прямо над листовой подстилкой стал трудным для дыхания – ядовитые вещества выделяются из разлагающейся листвы и влияют на всех живых существ, оказавшихся под деревом Борджиа. Разведка в этом направлении была почти сразу прекращена, и муравьи-фуражиры покинули опасное для них место. Другие животные, однако, часто приходят к дереву Борджиа именно за опавшими листьями. Они менее ядовиты, чем живые листья, к тому же растущие на недосягаемой высоте. Поедая прелую листву дерева Борджиа и землю, образующуюся при разложении этой листвы, крупные лесные млекопитающие избавляются от внутренних паразитов. Валяясь в опавших листьях, они изгоняют из своей шерсти клещей и других кровососущих членистоногих.

Ядовитое дерево Броджиа – это лишь один из видов растений, в совокупности образующих тропический лес. На фоне большинства видов деревьев его ядовитые свойства – скорее исключение из правила. Остальные деревья оказываются более гостеприимными по отношению к обитателям леса: на их ветвях разрастаются настоящие «цветочные корзины» эпифитов, украшенные бородой корней и прядей лишайников, а все пригодные в качестве укрытия части дерева буквально набиты живыми существами – насекомыми, пауками, улитками и мелкими позвоночными. На стволе одного из деревьев, растущего неподалёку от временного лагеря муравьёв адумбулу, есть глубокая трещина – это последствия бури, разразившейся несколько лет назад. Буря выломала огромный сук, и крона потеряла симметричность. Ветви с противоположной стороны наклонились вниз, растягивая края трещины, и она углубилась почти до четверти диаметра ствола. Трещина представляет собой превосходное укрытие для разнообразных животных. В её тени, на самом верху, сидят несколько лисьих бабочек, выделяющихся своими белыми передними крыльями, которые в покое скрывают яркую окраску тела и глазчатые пятна на задних крыльях. Среди них сидят несколько более мелких ночных бабочек, имеющих криптическую окраску и плохо заметных в тени. В нижней части трещины, где немного влажнее и скопилось небольшое количество древесной трухи, сидят несколько тараканов. В глубине, куда не проникают солнечные лучи, прячутся несколько многоножек и жуков. А в средней части трещины, возле самого края, сидит небольшая ящерица яркой окраски. Точнее сказать, значительная часть её тела окрашена криптически и напоминает окраску коры – серовато-коричневая с чёрными и зеленоватыми пятнами неправильной формы. Но вдоль спины протянулась широкая полоса красно-оранжевого цвета, разделённая на поперечные пояски крупных чешуй. Эта полоса приблизительно имитирует одного из ядовитых соседей ящерицы – восьмёрочную многоножку, которая опасна для любых мелких животных. Такое сходство спасает ящерицу от некоторых её врагов – преимущественно от птиц, которые при охоте полагаются главным образом на зрение.

Жизнь мелких животных, спрятавшихся в этой трещине, идёт неспешно и однообразно. Тараканы большую часть времени проводят, закопавшись во влажную труху. Их присутствие можно обнаружить лишь случайно, когда мусор на дне трещины начинает шевелиться. Тараканы активны ночью, а днём прячутся от солнечного света. Ящерица, напротив, любит солнце. Когда солнечный луч скользит по древесной коре, она покидает укрытие и с наслаждением греется в нём. Но стоит послышаться постороннему шуму, и ящерица стремительно бросается обратно под защиту дерева. Бабочки сменяют одна другую. Лисьи бабочки друг за другом вылетают из укрытия и возвращаются обратно, а потревоженные ими мелкие ночные бабочки перебираются с места на место, трепеща крыльями. Жуки и многоножки, спрятавшиеся в глубине трещины, вообще предпочитают не показываться на глаза, пока не стемнеет. И никто из обитателей дупла не обратил внимание на муравья кричаще-яркой красно-чёрной окраски, который появился вблизи трещины. Шевеля усами, муравей обследовал край трещины, а затем прополз внутрь. Он не потревожил никого из её обитателей, и никто не насторожился. Тараканы продолжили рыться в трухе, а ящерица забралась повыше, следуя за лучом солнца. Бабочки, напротив, отодвинулись внутрь трещины, избегая яркого света. Никто ещё не ощутил грядущих перемен.

Через несколько минут уже около десятка красно-чёрных муравьёв обследуют трещину в стволе дерева. Несколько лисьих бабочек покинули своё убежище, когда муравьи стали слишком часто пробегать мимо них. Ящерица попыталась охотиться на муравьёв – она схватила одного и проглотила. Но потеря одного муравья совершенно незаметна для колонии, которая насчитывает тысячи особей. И усилий ящерицы по уничтожению муравьёв совершенно недостаточно для того, чтобы избежать грядущих событий, которые в корне изменят жизнь всех обитателей этой трещины в стволе.

Прошло около получаса после того, как первый муравей красно-чёрного цвета появился в укрытии. Обитатели трещины ещё не знают, что где-то в десятке метров от дерева колония красно-чёрных муравьёв, свирепых адумбулу, пришла в движение. Колонна адумбулу, ощетинившаяся челюстями муравьёв-солдат, начала двигаться к дереву, ориентируясь по пахучим меткам, которые оставили разведчики. На несколько минут муравьи задержались у основания дерева, а затем начали штурм ствола. Они безошибочно нашли трещину, в которой побывали разведчики, и первыми в неё ворвались муравьи-солдаты. Первыми жертвами многотысячной армии стали тараканы. Они попытались спрятаться в слое трухи, но фуражиры добрались до них, одного за другим вытащили наружу и разорвали на куски. Многоножка, потревоженная муравьями, выпустила струю легко испаряющейся жидкости, и под прикрытием химического оружия буквально выкатилась из трещины, свернувшись в шар, и свалилась с многометровой высоты. Это падение не повредило ей: через несколько минут она развернулась уже среди корней дерева, и поползла искать новое укрытие. Бабочки и жуки находятся в лучшем положении: они умеют летать, и быстро спасаются от нового врага. Одна из бабочек, однако, не стала улетать далеко от прежнего укрытия и просто села на кору дерева прямо над трещиной. Рисунок на её крыльях, напоминающий поверхность лишайника, растущего на коре, скрыл бабочку от посторонних взглядов. Но муравьи ищут добычу с помощью обоняния, и искусная маскировка оказалась совершенно бесполезной: фуражиры атакуют свою жертву, и через несколько минут от неё остаются только несъедобные крылья и голова – остальное идёт на корм многочисленной колонии адумбулу.

Ящерица пытается спастись бегством от незваных гостей. Почувствовав укус одного из муравьёв, она выбежала из трещины и остановилась на коре дерева. Ящерица не спешит расстаться с удобным укрытием и пытается вернуться обратно. Но захват произошёл очень быстро, и муравьи-солдаты уже заняли оборону на подступах к колонии, готовые атаковать любого врага. Поэтому ящерица сразу же столкнулась с сопротивлением со стороны муравьёв. Когда она попыталась забраться в трещину, её атаковали несколько муравьёв-солдат адумбулу. Они вцепились ей в кожу и впрыснули яд. Почувствовав боль, ящерица бросилась прочь, таща на себе нескольких муравьёв, которые не спешили отпускать её.

За несколько часов до этого муравьи адумбулу расправились с самцом красноголовой птицы-венценосца и полностью съели его. Нескольких укусов одного муравья хватило, чтобы птица погибла. Ящерица отличается от птиц медленным обменом веществ, поэтому яд адумбулу действует на неё не столь сильно. Она чувствует себя плохо – яд, попав в кровь, оказывает влияние на её поведение. Но рептилия находит силы подняться по стволу, чтобы оказаться подальше от укрытия, которое вдруг стало таким опасным. Один за другим муравьи отпустили её кожу и поползли обратно в колонию.

Ящерица забралась выше в крону дерева и переползла на крупную ветку. Здесь она может найти неплохое укрытие в зарослях небольшого эпифитного папоротника. Пока она чувствует себя плохо, но выздоровление от яда идёт очень быстро – это специфическая особенность вида, к которому она относится. Яд муравья нейтрализуется иммунной системой рептилии и кровь разносит его по организму. Комплексные соединения антител и нейтрализованных ими молекул яда задерживаются в подкожной клетчатке, и здесь происходит их преобразование. Яд накапливается в виде легко разрушающихся соединений в некоторых видоизменившихся жировых клетках подкожной клетчатки. Теперь, если хищник нападёт на ящерицу и прокусит её кожу, соединения яда разрушатся от воздействия кислорода воздуха и ферментов слюны агрессора, и он почувствует характерный горький вкус. За него эта рептилия получила название перечная ящерица. Она накапливает в своём теле не только муравьиный яд – перечная ящерица поедает некоторых ядовитых животных, и пользуется их ядами для самозащиты. Яды, попавшие через желудок, сразу же нейтрализуются, и потому ящерица не испытывает симптомов отравления, переваривая ядовитую добычу. Но яд муравья попал непосредственно в кровь, и иммунной системе рептилии требуется некоторое время, чтобы его нейтрализовать. Забившись поглубже в заросли папоротника, ящерица свернулась кольцом и замерла, пока её организм борется с ядом адумбулу.

Утром следующего дня перечная ящерица чувствовала себя совершенно здоровой, а в её коже накопилась очередная порция яда. Когда воздух достаточно прогрелся, рептилия покинула своё укрытие. Она нашла ветку, на которую из кроны дерева падает солнечный свет, и начала греться, вытянув хвост и приподняв голову. Прежде, чем охотиться, ей нужно активизировать обмен веществ.

Другим обитателям леса этого не требуется – у них тёплая кровь, и они могут быть одинаково активными в любое время, когда не спят. Но за такое эволюционное преимущество приходится очень дорого платить – теплокровное животное нуждается в огромном количестве корма по сравнению с холоднокровным животным того же веса.

Золотоспинная птица-венценосец разыскивает корм в пологе леса. Эта птица является близким родственником красноголовой птицы-венценосца, но отличается от неё окраской и более крупным размером. Её оперение невзрачного серо-зелёного цвета, а крылья коричневые. Если птица замрёт среди ветвей, её вряд ли заметит хищник. Но, когда она перепархивает с ветки на ветку, становится видимым главное украшение этого вида – великолепные перья на спине, ярко-жёлтые с сильным металлическим блеском, буквально вспыхивающие, когда птица пролетает в лучах солнца, пробивающихся сквозь полог леса. Такие блестящие перья есть только у самцов, а самки лишены металлического блеска на спине.

Золотоспинная птица-венценосец питается твёрдыми семенами деревьев, которые раскалывает прочным клювом. Поэтому её вряд ли заинтересуют цветки дерева Борджиа, чей нектар стал косвенной причиной гибели более мелкого сородича этого вида. Разыскивая корм, самец золотоспинной птицы-венценосца вспугнул гревшуюся на ветке перечную ящерицу. Птица не охотится на ящериц и заметила её присутствие, лишь когда ящерица зашевелилась. Ящерица восприняла появление птицы как попытку нападения, и начала демонстрировать ей свою защищённость: рептилия стала извиваться «восьмёркой», демонстрируя яркую спину и очень точно подражая движениям ядовитой восьмёрочной многоножки. Увидев это представление, самец птицы-венценосца отступил, а затем просто улетел на другую ветку. Его не пугает горечь, которой обладает кожа ящерицы – птицы плохо различают горький вкус, и птица-венценосец могла бы без вреда для себя проглотить эту ящерицу. Но у птицы есть опыт иного рода: встреча с яркими животными, которые не спешат спрятаться, обычно заканчивается болезнью или болью.

Такая мимикрия эффективна, если рядом живут и ядовитое существо, и его подражатель. Ящерица – это всего лишь подражатель. Животное, которое отважится съесть её, может почувствовать жжение во рту или боль в желудке в течение нескольких часов после съедения ящерицы, но это не будет опасно для его жизни. Восьмёрочная многоножка, ядовитая модель, которой подражает перечная ящерица, намного опаснее, особенно для животных небольшого размера. Птица испугалась не ящерицы, а того животного, на которое она отдалённо похожа.

Когда опасность миновала, перечная ящерица отправилась на охоту. Она прогрелась достаточно хорошо, чтобы переваривать пищу. Любимая добыча этой рептилии – насекомые с мягкими покровами и слизни. Такие животные особенно любят прятаться среди эпифитных растений, где есть множество укромных мест с высокой влажностью воздуха. Ящерица поднялась по стволу дерева к обширным зарослям папоротников с длинными свисающими листьями. Покрытое волосками корневище папоротника представляет собой замечательное укрытие для насекомых, и ящерица начала искать следы их присутствия, обнюхивая растения. Когда она попыталась пролезть под корневище, ей навстречу выскочил крупный таракан. Испуганный её появлением, таракан свернул в сторону, не сбавляя скорости, и помчался вверх по стволу дерева. Догнать его ящерица не смогла бы, но, там, где есть один таракан, обязательно найдутся другие. И ящерица продолжила поиск насекомых в том же месте. Ей повезло – несколько мелких тараканов попытались спрятаться среди корней папоротника, и она успела схватить одного из них. Поспешно проглотив добычу, ящерица решила поискать в других местах. Среди прелых корней папоротника ей удалось отыскать небольшую улитку, и её ракушка вскоре захрустела на зубах ящерицы. Перечная ящерица не отличается пищевой специализацией и одинаково хорошо поедает насекомых, пауков или улиток. Сдвинув в сторону несколько молодых стеблей орхидеи, она отыскала небольшого жука, а затем слизня. Это очень хорошая добыча, которая вполне удовлетворит аппетит ящерицы на ближайший день.

В поисках корма ящерица забралась в мох. Здесь очень влажно, и явственно ощущается запах слизня, который недавно прополз по головкам мха. Ящерица начала нюхать воздух и пробовать языком поверхность растений, пытаясь определить, куда мог уползти слизень. Но часто поиски могут привести совсем не к тому, что ищешь, и ящерица невольно убедилась в этом.

Из-под мохового покрова высунулась плоская голова, покрытая хитиновой бронёй красного цвета. Крючковатые чёрные жвалы широко раскрылись, угрожая тем, кто побеспокоил их обладателя. Ящерица нашла нечто большее, чем слизня – она буквально нос к носу столкнулась со своим ядовитым двойником. Восьмёрочная многоножка пережидала день, свернувшись в компактный шар среди мха, в тепле и влажности. Возможно, слизню, за которым охотилась ящерица, повезло дважды: первый раз ему удалось проползти мимо многоножки, не привлекая к себе внимания, а во второй раз эта многоножка прервала охоту ящерицы. Ядовитая многоножка разворачивает длинное тело, приподнимая голову. Она плохо видит, но хорошо различает запах ящерицы и готовится к нападению. Перечная ящерица изредка нападает на маленьких многоножек этого вида, но взрослая восьмёрочная многоножка слишком опасна для неё – иммунитет ящерицы слишком слаб, чтобы выдержать даже один укус этого существа.

Ящерица попятилась, когда многоножка показалась из зарослей мха, а затем развернулась и бросилась прочь от опасного места. Ей трудно бежать – она сыта и вынуждена преодолевать разные препятствия на своём пути. Многоножка легко движется среди корней и стеблей эпифитов благодаря плоскому телу, прочному и гладкому панцирю. Ящерица прилагает усилия, чтобы спастись от преследования: один укус может убить её. У ящерицы есть одно преимущество – она очень хорошо лазает по вертикальной поверхности. И рептилия просто бросилась на ствол и поползла вверх. Многоножка, покрытая тяжёлым хитиновым панцирем, сразу же оказалась далеко позади, и ящерице удалось спастись от неё. Убедившись, что никто не преследует, ящерица нашла укромное место под отставшей корой на сломанной ветке. Когда она протиснулась под кору, наружу выскочили несколько испуганных жуков. Ящерица слишком устала, чтобы охотиться на них – так сильно сказываются особенности её биохимии.

Экваториальный климат отличается обилием дождей и высокой влажностью воздуха. Каждый день дождь обрушивается на лес, буквально заливая его потоками воды. Эпифитные растения хорошо чувствуют себя именно благодаря регулярным осадкам. Они выработали разнообразные приспособления, позволяющие накапливать и сохранять дождевую воду – обычно их листья выгнуты, образуя ёмкости для воды, или же вся розетка растения водонепроницаема и удерживает значительное количество воды. После дождя корни деревьев быстро впитывают воду, а в зарослях эпифитов легко можно найти мелкие водоёмчики. Поэтому в пологе леса очень разнообразны лягушки и жабы. Они варьируют от довольно крупных лазающих существ до крошек, для которых лист растения представляет собой серьёзное препятствие. Есть земноводные, окрашенные очень тускло – зачастую их сложно отличить от куска коры или засохшего листа. Но среди древесных земноводных также попадаются существа удивительной красоты и изящества. Одни из них стараются не попадаться на глаза, и увидеть их можно лишь случайно. А другие, напротив, демонстрируют себя потенциальному хищнику, уверенные в своей защищённости.

Тёмно-зелёные кожистые листья эпифитных орхидей оттеняют своей массивностью формы изящной мелкой лягушки ярко-жёлтого цвета с тёмными глазами и чёрными пятнами на боках и лапах. Лягушка движется по листьям короткими прыжками, делая остановки, и быстрыми движениями языка ловит мелких насекомых. Она очень похожа на древолазов Южной Америки, известных в эпоху человека, но это лишь внешнее сходство: лягушка принадлежит к совершенно иному семейству. Это лжедреволаз прекрасный, представитель характерной группы лягушек из влажных тропических лесов Экваториальной Африки. Такая броская окраска – сигнал для возможных хищников: кожные выделения этой лягушки очень ядовиты. Лжедреволазы разных видов населяют тропический лес от подлеска до вершин деревьев. Они отличаются окраской и экологией. Самые мелкие лжедреволазы питаются мельчайшими насекомыми – молодью тараканов и сверчков, тлями и плодовыми мушками.

Маленькая жёлтая лягушка скачет по зарослям эпифитной орхидеи. Она обнаружила место, где стебель растения начал подгнивать. Запах гнили привлекает мелких мушек – это основная пища лжедреволаза. Обнаружив источник запаха, лягушка устроилась рядом с ним и начала ловить насекомых, которые собрались на растении для кормления. Она вовсе не старается спрятаться – насекомые не воспринимают её присутствие как опасность. Некоторые мушки даже садятся на её кожу, и лягушка время от времени вздрагивает, сгоняя их. Она слишком занята кормлением и не замечает приближения опасности.

Перечная ящерица регулярно пополняет запасы яда – её иммунная система постепенно уничтожает старые отложения в подкожной клетчатке, и рептилия нуждается в постоянном пополнении запаса химического оружия. Перечная ящерица поедает не только насекомых: если есть возможность, она охотится на ядовитых лжедреволазов. Их выделения не вредят ящерице, и она часто использует этих лягушек как источник яда для самозащиты. Высовывая узкий раздвоенный язык, перечная ящерица ловит запахи окружающего мира. Она отчётливо выделяет среди множества запахов привлекательный запах мелкой лягушки. Определив направление источника запаха, ящерица начала осторожно подбираться к добыче. Медленно скользя среди стеблей орхидеи, она вышла на след лягушки и довольно быстро отыскала её. Но подобраться незаметно ей не удалось – лягушка увидела движение рептилии. Кроме того, яркая полоса на спине ящерицы демаскирует охотника. Это одна из тех издержек, с которыми перечной ящерице приходится мириться ради собственной безопасности.

Заметив ящерицу, лжедреволаз прекрасный принял угрожающую позу. Маленькая лягушка стала демонстрировать хищнику ярко-жёлтую окраску с контрастными чёрными пятнами, по-жабьи приподнимаясь на всех четырёх лапах. Птица или млекопитающее, которым пришлось испытать симптомы отравления, проглотив по ошибке такую лягушку, сразу могли бы прекратить охоту. Но такая демонстрация не останавливает перечную ящерицу: она охотится на лжедреволазов именно из-за их яда. Если бы лягушка попробовала спастись бегством, она могла бы улизнуть от ящерицы. Но при защите от врага она полагается на предупреждающую окраску и не спешит прятаться – это обстоятельство решает исход охоты рептилии. Ящерица бросилась на лягушку, и одним движением челюстей убила её. Лягушка успела выделить лишь небольшое количество ядовитого вещества, прежде чем погибнуть. Когда она безжизненно повисла в челюстях ящерицы, рептилия начала заглатывать её целиком, наклоняя голову, чтобы облегчить прохождение добычи в пищевод. Во время этого нападения понятия «опасное» и «безвредное» словно поменялись местами. Перечная ящерица опасна лишь для маленьких животных, и при нападении на неё крупный хищник может отделаться лишь болью в животе. А яд лжедреволаза, если эту лягушку проглотить целиком, вполне может вызвать смертельное отравление животного весом несколько килограммов. Но ящерица благодаря сильному иммунитету к ядам оказывается совершенно нечувствительной к яду лягушки. Когда тело лжедреволаза переваривается в желудке рептилии, новая порция яда откладывается в коже ящерицы, улучшая её защищённость.

В лесу обитает множество разнообразных хищников. Среди хищников мелкого размерного класса с насекомыми и многоножками соперничают пауки. Одни из них раскидывают огромные сети, заплетая ими пространство в ветвях дерева, другие строят миниатюрные хитроумные ловушки среди листьев. А значительная часть пауков предпочитает не обременять себя постоянным жилищем и строительством ловушек. Это охотники, чей успех зависит от быстроты и ловкости.

Среди пауков, не строящих паутину, примечательно семейство пауков-скакунов. Значительное количество видов этих существ населяет тропические леса по всему земному шару. Хотя пауки-скакуны очень мелкие, на них сложно не обратить внимания – это одни из самых ярких пауков мира. Ярко окрашенные волоски, металлический блеск, контрастные пятна – такие элементы окраски, казалось бы, должны демаскировать паука и мешать его охоте. Но в действительности всё происходит наоборот. Пауки-скакуны успешно ловят мелких насекомых и могут даже схватывать летящих мух и бабочек прямо в воздухе. Восемь глаз обеспечивают им прекрасный круговой обзор, а передняя пара глаз очень крупная и направлена вперёд. Эта особенность делает зрение пауков отчасти бинокулярным и помогает оценивать расстояние до добычи. Пауки-скакуны могут быть очень ядовитыми, но их яд – оружие охоты, а не защиты. Спасаясь от врага, они полагаются на быстроту своих ног.

Золотоспинная птица-венценосец ищет корм среди побегов толстой лианы. Она питается твёрдыми семенами, которые раскалывает сильным клювом. Лиана, крепко сжимающая ствол дерева, принадлежит к семейству бобовых – у неё крупные белые цветки, появляющиеся из пазух перистых листьев с усиками на концах. Условия тропического леса позволяют многим растениям цвести и плодоносить круглый год, поэтому там, где есть цветы, чаще всего можно найти и плоды. Вспорхнув немного выше, птица нашла плод лианы – длинный стручок, свисающий вниз и слегка закрученный спирально. Он ещё не созрел – створки плода зелёные и покрыты мелкими волосками. Зрелые плоды этого вида растений растрескиваются от малейшего прикосновения; их створки туго скручиваются, разбрасывая семена на много метров в стороны. Созревшие семена таких лиан обладают твёрдой оболочкой, и прорастают с большим трудом. И уж тем более их не сможет расколоть клюв птицы-венценосца. А вот молодые стручки, семена в которых ещё мягкие, нежные и сладковатые на вкус – любимое лакомство этой птицы.

Повиснув на стручке лианы вниз головой, птица-венценосец начала расковыривать его створки клювом. Несколько рывков головой – и кусок створки плода полетел вниз, а птице достались недозрелые семена, обладающие приятным вкусом. Птица-венценосец движется по стручку снизу вверх, отрывая кусочки его оболочки и проглатывая семена целиком.

Покончив с едой, птица вспорхнула на ствол лианы, а затем уселась на прочный черешок её листа. Здесь птица оказалась не одна: на листе сидело одно из тех существ, с которыми птица-венценосец очень хорошо знакома. Она прекрасно знала мелких лягушек, окрашенных в чёрный и жёлтый цвет. Эти лягушки ведут себя очень смело, поскольку защищены ядом. Один раз, будучи ещё молодой, птица клюнула такую лягушку, после чего ей пришлось долго пить воду, стараясь хоть как-то заглушить сильное жжение во рту. Урок запомнился на всю жизнь, и с тех пор она предпочитает не трогать существ, которые так ярко окрашены. Птица-венценосец занялась туалетом: она почистила блестящие перья на спине, пригладила оперение на животе, и вытащила из-под крыла какого-то жучка, случайно упавшего в её перья, пока птица кормилась. Прерываясь, птица бросала мимолётные взгляды на жёлто-чёрное существо, сидевшее рядом. Ей показалось, что эта мелкая лягушка смотрит прямо на неё: она отчётливо видела на жёлтом фоне тёмные глаза, в которых, несмотря на полумрак тропического леса, ярко выделялись блики. Передние лапки лягушки шевелились, а она сама отбрасывала на гладкий лист чёрную густую тень.

Приведя себя в порядок, птица-венценосец взлетела и скрылась среди ветвей полога леса, а маленькое существо, сидящее на листе, ещё некоторое время пребывало в неподвижности. Убедившись, что опасности больше нет, оно зашевелилось, и с ним произошло превращение, достойное волшебной сказки. Чёрная тень под ним зашевелилась и превратилась в три пары суставчатых ног. Задние ноги жёлтого цвета, сложенные наподобие ног сидящей лягушки, также вытянулись в стороны и немного назад. Приподнявшись на восьми ногах, «лягушка» превратилась в паука. Передние лапки лягушки стали педипальпами паука, а блестящие глаза с бликами оказались лишь имитацией.

Этот обитатель тропического леса – паук-лягушонок, довольно крупный представитель пауков-скакунов. Яркая окраска, которую он демонстрирует врагам – предупреждение о том, что он ядовит. Укус этого паука мог бы убить на месте золотоспинную птицу-венценосца, если бы она решила склевать его. Однако, птицы не входят в рацион этого вида: паук-лягушонок охотится на насекомых. Он сходен с лягушкой не только по окраске, но и по способности прыгать. Одним прыжком паук-лягушонок преодолел около полуметра, спрыгнув с листа лианы на ствол дерева, и быстрыми перебежками помчался по стволу. Время от времени он замирал на месте, оглядывая окружающее пространство всеми восемью глазами.

На стволе дерева паук не видит добычи, достойной применения его охотничьих навыков. Однако он пробежал почти рядом с небольшой бабочкой, которая сидела, расправив крылья на коре и имитируя её рисунок своей окраской. Изредка паук-лягушонок может схватить мелкое насекомое, но это случайная добыча. Обычно он нападает на крупных насекомых – пчёл и ос, жуков, кузнечиков, и даже на богомолов. Такую добычу можно найти там, где есть достаточно корма, поэтому паук жёлто-чёрной молнией бежит к зарослям эпифитных растений, прикрепившихся к стволу выше.

Несколько лет назад в трещине коры росла только небольшая подушка мха. В неё попали споры папоротника и несколько семян орхидей разных видов. Мох удерживал влагу после дождей и равномерно отдавал её своим постояльцам. Споры папоротника быстро сформировали несколько заростков, а затем над пушистыми головками мха робко развернулся первый лист папоротника, скрученный тугой спиралью. Проросткам орхидей повезло меньше – они развиваются значительно медленнее. Несколько из них были просто съедены улитками, но одному удалось выжить. Вскоре к резным нежным листьям папоротника прибавился глянцевый лист орхидеи, а сквозь заросли мха вниз пополз длинный воздушный корень, одетый белой губчатой оболочкой. Когда растения начали развиваться, их корни и стебли, прижимаясь к стволу дерева, начали собирать всевозможный растительный мусор, попадающий из кроны. И вскоре практически на голом стволе вырос настоящий эпифитный сад. Триумфом жизни выглядит длинная кисть сиренево-розовых цветков орхидеи с глазчатыми пятнами внутри, словно знаменующая ещё одну маленькую победу жизни.

Эпифитная «корзина» привлекает различных насекомых, а сами они являются заманчивой добычей для паука-лягушонка. Яркая жёлто-чёрная окраска демаскирует этого охотника, но паук ловит добычу за счёт быстроты. Несколькими прыжками паук-лягушонок добрался до зарослей эпифитов. Для засады он выбрал укромное место среди кожистых листьев орхидеи. Тень от листьев полностью скрыла его яркую окраску, и лишь очень внимательный взгляд смог бы заметить отблеск света в крупных глазах паука.

Добычи в этом месте очень много. Паук ощущает запах цветков орхидеи, хотя он совсем не привлекает этого хищника. Зато насекомые, питающиеся нектаром, не могут устоять перед приглашением, которое посылает им растение. Над цветками вьются пчёлы разных видов – это основные опылители растения. Цветок орхидеи устроен так, что бабочка со своими нежными крыльями просто не сможет просунуть голову достаточно глубоко, чтобы добраться до нектара. А пчела, сложив крылья на спине, легко протиснулась в глубину цветка, раздвигая хрящеватые выросты по бокам губы – нижнего лепестка орхидеи – и начала сосать нектар. Но такая пища не предоставляется даром: растение использует пчелу как переносчика пыльцы. Когда насекомое выбралось из цветка, к его голове прочно приклеились два поллиния орхидеи – комочки пыльцы на ножках. Они доставляют пчеле явное неудобство, и она решила избавиться от них. Пчела села на лист орхидеи и начала счищать их одной из передних ног. Это довольно сложно сделать – свежие поллинии достаточно клейкие, и, оторвавшись от головы насекомого, они тут же приклеиваются к его ногам. Занятая очисткой своего тела, пчела не замечает опасности, притаившейся совсем рядом.

Все последующие события произошли менее, чем за секунду. Пчела была сбита с листа, схвачена и укушена; она даже не успела воспользоваться своим жалом для самозащиты. Когда паук спрыгнул с растения со своей добычей и утащил её под листья орхидеи, пчела уже была мертва. Яд начал действовать, и вскоре внутренние органы насекомого превратились в однородную массу, которую высосал паук-лягушонок. Пустая шкурка пчелы была просто выброшена.

Паук-лягушонок является хищником, но не всегда он занимает место на вершине пищевой пирамиды. Часто этот вид пауков становится добычей одиночных ос, которые набивают парализованными пауками норы, делая их живыми «консервами» для своих личинок. Кроме того, паук-лягушонок легко может стать случайной жертвой нападения более крупных животных.

Перечная ящерица часто ищет корм в зарослях эпифитных растений. Корни эпифитов и моховые куртины удерживают воду, как губка, а в выгнутых листьях и плотных розетках растений вода образует небольшие лужицы. Это очень благоприятное место для мелких лазающих земноводных, в том числе, для крохотных ядовитых лжедреволазов, и эти лягушки вероятнее всего будут искать укрытие именно в таких местах. Защищённость перечной ящерицы от врагов зависит от наличия в её рационе этих лягушек – она регулярно охотится на них, и защищается от нападения ядом, полученным из добычи.

Со стороны может показаться, что по стволу к зарослям эпифитов спускается ядовитая восьмёрочная многоножка. Но это всего лишь камуфляж перечной ящерицы. Рептилия приподнимает голову и покачивает ею из стороны в сторону, имитируя поведение раздражённой многоножки. Но, пока рядом нет птиц, эти предосторожности излишни.

Забравшись в заросли эпифитов, ящерица начала искать добычу. Обоняние подсказало ей, что где-то среди растений прячутся лягушки, но они не принадлежат к виду, который ищет эта рептилия. А зрение говорит о другом – перечная ящерица заметила, как под лист метнулось существо жёлто-чёрной окраски. Его облик соответствует врождённому образу добычи, и ящерица бросилась следом. Почувствовав, что за ним гонится некрупный хищник, которого можно отпугнуть, паук-лягушонок не стал прятаться или убегать дальше. Выскочив на лист орхидеи, он развернулся к ящерице и принял угрожающую позу. Приподняв переднюю часть тела на двух задних парах ног, паук распростёр в стороны две передних пары ног, преувеличивая свои видимые размеры, и развернулся к нападающей ящерице. Его силуэт оказался настолько непохожим на облик привычной добычи ящерицы, что она прекратила нападение. А паук, продолжая демонстрацию, стал подпрыгивать на вытянутых ногах, делая резкие движения растопыренными ногами. Это уже не только не похоже на добычу, но даже ведёт себя совершенно иначе.

Ящерице не приходилось сталкиваться с подобными существами, которые к тому же выглядят такими большими. Она стала отступать, а паук сделал несколько шагов навстречу ей. Шевеля жёлтыми педипальпами, он широко раскрыл хелицеры, и на их кончиках выступили капли яда. Укус этого паука может убить ящерицу за несколько секунд. Рептилия отступила от столь агрессивно настроенного существа, развернулась и скрылась среди корней папоротника. А паук опустился на все ноги и бросился в противоположную сторону.

После изгнания обитателей трещины в стволе дерева прошло несколько дней. Муравьи адумбулу немного переоборудовали свой новый дом, чтобы он полностью удовлетворял их потребностям. Во время ежедневного дождя промокают лишь верхняя часть гнезда и края трещины. Немного воды также скапливается в трухе на самом дне трещины. Внутренняя часть гнезда в любое время остаётся сухой. По краям укрытия сидят несколькими рядами крупные муравьи-солдаты. Если к гнезду приближается ящерица или лягушка, навстречу ей выходит сразу несколько десятков свирепых муравьёв-солдат. На земле у подножия ствола уже лежит труп небольшого геккона. Ящерица попыталась спрятаться в трещине в стволе дерева, но нескольких укусов хватило, чтобы она упала замертво через несколько секунд. Ещё несколько трупов лягушек уже успели утащить хищники. Яд адумбулу действует безотказно.

Муравьи отчасти переоборудовали естественное укрытие под собственные нужды. В глубине гнезда рабочие особи выгрызли несколько ниш, как раз по размеру плодовитых самок-королев. Сидя в такой нише, королева получает от рабочих всё необходимое – пищу и воду. Они же уносят яйца, которые самки начали откладывать, едва заняв построенные для них укрытия. Внутренняя часть полости в стволе дерева теперь не зияет пустотой – колония муравьёв заполняет значительную часть её объёма. Гнездо адумбулу образовано не только естественным укрытием, но и телами самих муравьёв. Сцепляясь друг с другом ногами и челюстями, рабочие особи образуют сложную трёхмерную структуру. По промежуткам между ними бегают муравьи, несущие корм и воду в колонию. Когда они движутся по живым коридорам и лестницам своего жилища, рабочие, образующие структуру гнезда, ощупывают их усиками. Так они определяют запах сородичей и выпрашивают у них пищу. Чужаки, проникшие из другой колонии, имеют некоторую возможность пройти через кордоны муравьёв-солдат. Но, если они вздумают проникнуть в глубину гнезда, они рискуют каждую секунду попасть в живые капканы жвал муравьёв, образующих гнездо своими телами. Время от времени муравьи, игравшие роль «строительного материала» гнезда, меняются местами с другими особями из касты рабочих. Поэтому структура гнезда постепенно перестраивается, но это не мешает колонии жить полноценной жизнью. В стенах гнезда выгрызены также другие ниши – в них рабочие особи складывают яйца, отложенные размножающимися самками. А в некоторых нишах уже шевелятся мелкие червеобразные личинки – будущие воины и рабочие, новое поколение свирепых муравьёв.

Животные стараются обходить стороной место, где остановилась колония адумбулу. Тем не менее, есть те, ктоцеленаправленно ищет встречи с этими насекомыми. Обычно в муравейниках, которые устраивают оседлые виды муравьёв, обитает множество специализированных видов насекомых и других беспозвоночных, которые вступили в симбиоз с муравьями. Благодаря выделениям, которые нравятся муравьям, эти незваные гости могут чувствовать себя в безопасности там, где любое другое насекомое было бы убито и съедено в течение нескольких минут. Адумбулу нигде не остаются надолго, и потому у них в колонии нет постоянных видов-симбионтов. Тем не менее, в их гнёздах встречаются довольно неожиданные «гости».

Мелкая лягушка ярко-жёлтого цвета с чёрными пятнами на боках спускается по коре дерева вниз, в направлении глубокой трещины в стволе, где обосновалась колония ядовитых муравьёв. Лягушка следует за рабочими особями адумбулу, которые с момента поселения колонии на дереве регулярно прочёсывают крону в поисках насекомых. Их жертвами также стали несколько лягушек и птенцов. Но мелкая лягушка, лжедреволаз прекрасный, совершенно не боится присутствия таких соседей.

Приблизившись к краю убежища адумбулу, лягушка остановилась, и из её кожных желез начала выделяться слизь. Она не является препятствием для челюстей муравьёв – они легко прокусывают более прочную шкуру змей и ящериц. Тем не менее, это очень эффективное защитное приспособление.

Лягушка подползла к краю поселения муравьёв, и ей навстречу сразу выбежало несколько муравьёв-солдат с крупными головами. Раскрывая жвалы, они демонстрируют готовность расправиться с любым нарушителем границ колонии, но лягушку яркой расцветки это не останавливает. Она смело движется навстречу воинственным насекомым. Когда первый из муравьёв-солдат коснулся её кожи антеннами, его поза изменилась – он опустил голову и начал дотрагиваться до лягушки, словно это был кто-то из его сородичей. Остальные муравьи, едва коснувшись кожи лягушки, также «сменили гнев на милость». Лжедреволаз прекрасный обладает очень эффективным химическим оружием против муравьёв – это существо выделяет вещества, которые успокаивают агрессивно настроенных насекомых. Причём они одинаково эффективно действуют на множество видов муравьёв, обитающих по соседству с этими земноводными.

Успокоив охрану гнезда, лягушка добралась до края колонии и поползла внутрь муравьиного гнезда. Если бы в этот момент в колонии поднялась тревога, муравьи смогли бы разорвать лягушку на куски в течение нескольких минут. Но химическое оружие против муравьёв действует очень эффективно. Ползущего лжедреволаза принимают с любовью и вниманием, достойными муравьиной королевы. Лягушку сопровождает что-то вроде эскорта: муравьи-солдаты, ощутившие запах её слизи, не покидают её, а по мере того, как она проползает дальше вглубь колонии, к ним присоединяются рабочие особи. Муравьи прикасаются к телу лягушки и слизывают капли её кожных выделений, которые оказывают на муравьёв успокаивающее действие. Муравьи толпятся вокруг лягушки, бросив все дела, которыми они занимались до этого времени. Несколько рабочих особей даже пытаются кормить лягушку: они отрыгивают порции пищи и прикасаются к её голове, словно прося её слизнуть предлагаемую пищу. И лягушка отвечает на действия рабочих муравьёв, хотя совсем не так, как это сделали бы их сородичи: она просто поедает самих муравьёв. Это и является главной целью посещения колонии: лжедреволазы не умеют выделять собственный яд, поскольку являются потомками от неядовитых квакш. Они приобрели способность накапливать и использовать для защиты яд из съеденной добычи, и такой эволюционный шаг оказался очень удачным в окружении множества видов ядовитых насекомых.

При переваривании проглоченных муравьёв их яд попадает в кровь лягушки и фильтруется в кожных железах, обильно оплетённых сетью капилляров. Там он сразу же выделяется вместе со слизью в специальные мешочки, где хранится до момента, когда лягушка должна применить его. Фактически, яд сразу же выводится из организма, поэтому лягушка не ощущает симптомов отравления.

Лягушка «заряжает» кожу ядом в течение нескольких часов и за это время успевает съесть и переварить около двух десятков муравьёв. Но, несмотря на то, что рядом гибнут сородичи, муравьи относятся к маленькой лягушке очень миролюбиво. Они ощупывают её усиками и осторожно покусывают её кожу. Микродозы яда проникают в её кровь и оседают в ядовитых железах. После каждой атаки хищника, когда приходится использовать яд для самозащиты, лягушка обязательно должна съесть определённое количество ядовитых животных, чтобы пополнить истощившийся запас. Поэтому она злоупотребляет гостеприимством муравьёв, за что некоторое количество насекомых уже успело расплатиться жизнью.

Закончив пополнять запас яда, лжедреволаз прекрасный пополз к выходу, окружённый множеством муравьёв. Насекомые не хотят отпускать лягушку из своего гнезда – очевидно, им нравится воздействие веществ, находящихся в её слизи. Рабочие особи осторожно прикусывают кожу лягушки и пытаются удержать её на месте. К ним присоединяется несколько солдат, но их челюсти причиняют лягушке боль. Почувствовав укус муравья-солдата, она задёргалась, вырываясь из удерживающих её жвал рабочих муравьёв. Быстрым шагом маленькая лягушка добралась до края расщелины, покрытого наплывами коры, и покинула стоянку адумбулу. Несколько фуражиров бросилось вслед за ней. Один из них ухватился за ногу лягушки жвалами и попытался в одиночку удержать её. Но на коже лягушки выделилась порция слизи, и её нога просто выскользнула из жвал насекомого. Муравьи-солдаты не стали преследовать лягушку – стоя на краю гнезда, они лишь шевелили антеннами, словно пытаясь вовремя уловить её запах, если бы она решила вернуться к ним.

Каждой отдельной особи лжедреволаза прекрасного нет необходимости слишком часто посещать стоянку ядовитых муравьёв. Но в окрестностях колонии адумбулу живёт достаточно много лягушек этого вида. Тропы, которые прокладывают фуражиры адумбулу, служат указателями, и в течение дня в гнезде муравьёв появляется две или три особи этого вида. Некоторые лжедреволазы поступают намного проще: они просто прячутся в засаде возле тропы муравьёв и охотятся на них, как на прочих насекомых.

Прошло ещё несколько дней. Большинство личинок адумбулу завершило метаморфоз, и в гнезде всё чаще начинают появляться молодые муравьи. Они отличаются от взрослых особей более светлой окраской – заметным розоватым оттенком и всё ещё полупрозрачными покровами. Пока хитиновый панцирь молодых муравьёв не отвердел, они держатся в гнезде под защитой взрослых особей. Фуражиры докармливают их в течение нескольких дней, и вскоре молодые насекомые становятся достаточно сильными, чтобы самостоятельно добывать пищу во время охотничьих вылазок и далее принимать участие в миграции колонии.

Королевы адумбулу откладывают яйца не одновременно, и потому часть личинок ещё не успела закончить метаморфоз. Они лежат в нишах гнезда, словно в колыбели, покрытые шелковистой оболочкой кокона. Эти личинки пока оторваны от жизни колонии, потому что не получают химических сигналов, исходящих от самок-королев и передаваемых всем членам колонии через пищу. Колония слишком задержалась на одном месте: рабочим муравьям всё труднее добывать пищу. Значительная часть мелких животных в окрестностях гнезда просто истреблена муравьями, а крупная добыча вроде птиц и млекопитающих совсем не попадается – эти животные уже успели распознать опасность новых поселенцев и давно покинули обжитую агрессивными насекомыми территорию. Самки-королевы получают гораздо худшее питание, чем в первые дни после захвата нового укрытия. Их яйцеводы уже давно опустели и брюшко приняло нормальные размеры. Колонии больше нет причин оставаться на месте, и в жизни муравьёв наступает время перемен.

Рабочие муравьи теперь менее охотно выступают в роли строительного материала для гнезда. Ощущая недостаток пищи, они предпочитают отправиться на её поиски, нежели терпеливо ожидать, пока кто-нибудь из сородичей откликнется на их сигналы и решит поделиться с ними и без того скудной едой. Поэтому прежняя структура гнезда адумбулу нарушается. Теперь самки-королевы гораздо сильнее ощущают воздействие окружающего мира. Ранее они находились в защищённом от хищников жилище, образованном телами их подчинённых, с особым микроклиматом и специфическим запахом, придающим спокойствие. Но теперь эти самки всё чаще ощущают дуновение ветра. До них доходят запахи и звуки окружающего мира, из-за чего меняются и их действия. Одна за другой самки начинают выделять вещества, стимулирующие походное поведение. Через корм и слюну химические сигналы передаются рабочим особям, которые начинают выпускать в воздух пахучее вещество, заставляющее всех муравьёв, которые почувствовали его, готовиться к миграции.

Муравьи собираются в поход. Крупные солдаты в возбуждении бегают по коре дерева вдоль краёв трещины, которая была домом колонии. Среди них суетятся рабочие особи, многократно повторяющие химический «приказ», полученный от самок-королев. Они обнюхивают всех фуражиров, возвращающихся из леса, и с помощью запаха заставляют их готовиться к переселению. Самая большая ценность колонии – куколки, из которых в течение ближайших дней выйдут молодые муравьи. Они лежат в нескольких специальных нишах, выгрызенных рабочими особями в древесине. Хотя колония уже готова выступить в поход в течение ближайших часов, вблизи куколок исправно дежурят рабочие муравьи, которые ухаживают за ними. Запахи колонии доходят и сюда, но «няньки» не реагируют на них. Им нужно более весомое подтверждение «приказа».

Около полудня почти все члены колонии покинули укрытие и готовы к миграции. Не хватает лишь самых главных членов колонии, без которых переселение не состоится. Муравьи беспорядочно снуют по стволу дерева вверх и вниз, словно давая выход накопившейся энергии. И, когда их возбуждение достигает апогея, на кору дерева выползают несколько крупных самок – это королевы, от которых зависит жизнь колонии. Они на несколько секунд замирают на пороге покидаемого жилища, словно прощаясь с обжитым местом, а затем начинают спускаться по стволу дерева вниз. Следом за ними появляются рабочие особи, отягощённые драгоценной ношей – куколками. Молодые муравьи выведутся из них в ближайшие один – два дня, когда колония будет на марше.

Появление самок и носильщиков с куколками волшебным образом упорядочивает движение остальных муравьёв. Королев и носильщиков сразу же окружает кольцо рабочих, а по краям выстраиваются муравьи-солдаты. Колония несколько минут пребывает в хаотическом перестроении у подножия дерева, а затем вновь приходит в движение. Снова шуршат листья под ногами армии адумбулу, но птицы пока не встречают её тревожными криками – муравьи ещё не покинули участок леса, опустошённый их фуражирами. Извиваясь, словно блестящая змея, армия муравьёв скрывается в подлеске. Где-то в отдалении раздаётся первый крик птицы, заметившей приближение опасных обитателей леса.

Муравьи адумбулу буквально дочиста обобрали насекомых и других мелких животных с дерева, где поселилась их колония. Поэтому многим прежним обитателям того дерева пришлось переселяться в другое место – одни из них спасались от самих муравьёв, а другие, хищники, просто не находили достаточно пищи. Теперь даже ветви дерева Борджиа кажутся очень густо населёнными по сравнению с деревом, на котором пожили адумбулу.

Паук-лягушонок – один из таких «изгнанников». Он достаточно ядовит и силён, чтобы расправиться с муравьём адумбулу, и держится подальше от их колонии, чтобы избежать нападения муравьёв-солдат. Но муравьи лишили его пищи – крупных насекомых. Поэтому, когда стало ясно, что адумбулу надолго обосновались в найденном укрытии, паук-лягушонок был вынужден покинуть дерево, на котором прожил несколько месяцев – значительную часть жизни. Однажды, когда фуражиры адумбулу оттеснили его на край кроны, он совершил великолепный прыжок, и порыв ветра отнёс его на соседнее дерево – дерево Борджиа. Падая, паук сумел зацепиться за листья и вскарабкался на ветку. Он не ощущал неудобств от лёгкого запаха, пропитывающего крону дерева Борджиа, который отпугивает большинство насекомых. Немногие из них могут жить на этом дереве постоянно, но временные гости этого растения достаточно многочисленны. В течение долгого времени паук-лягушонок предпочитал охотиться на мух и пчёл, собирающихся на соцветиях дерева Борджиа. Опьянев от нектара, они на какое-то время теряли осторожность и быстроту реакции, и паук легко мог ловить таких насекомых, несмотря на жёлто-чёрную окраску, которая резко контрастирует с зеленовато-белыми венчиками цветков дерева. Чаще всего паук-лягушонок ловил добычу, подстерегая её с нижней стороны соцветия или просто сидя на коре дерева прямо под соцветием. Опьянённые нектаром, насекомые не обращали внимания на своих сородичей, оказавшихся в цепких лапах хищника. Но однажды пауку пришлось покинуть это место, богатое кормом – на соцветия дерева Борджиа регулярно прилетают птицы, и паук, несмотря на яд и предупреждающую окраску, легко может стать случайной добычей. Он был вынужден переселиться в крону дерева.

Дерево Борджиа легко расправляется с проростками конкурирующих видов растений, и не всякий эпифит может расти на его ветвях. Некоторые, очевидно, не выдерживают действия химических веществ, выделяемых деревом. В частности, на его ветвях поселяется очень мало споровых растений – они проходят через стадию заростка, очень чувствительную к действию испарений дерева Борджиа. Вещества, растворяющиеся в каплях воды, убивают спермии этих растений, препятствуя развитию взрослого растения. Цветковые растения находятся в лучшем положении, поскольку из их семян сразу появляются достаточно развитые проростки. Но орхидеям, проросток которых развивается очень долго, также трудно поселяться на дереве Борджиа. Кроме того, его испарения препятствуют разрастанию микроскопических грибов, необходимых для нормального развития орхидей. Некоторые эпифитные растения развиваются из почек и побегов, которые занесли на дерево Борджиа птицы. Поэтому на этом дереве значительно меньше укрытий, в которых могут прятаться насекомые.

В поисках добычи паук-лягушонок забирается на листья дерева Борджиа. Благодаря исключительной способности к прыжкам этот паук легко передвигается в листве, разыскивая мелких животных. Острое зрение помогает пауку-лягушонку различать малейшие движения добычи, а восемь глаз обеспечивают ему полный круговой обзор. Впрочем, некоторые насекомые, живущие на дереве Борджиа, не считают нужным прятаться даже от такого свирепого и беспощадного охотника.

Гусеницы лисьей бабочки, крупные существа ярко-рыжей окраски, лучше всего на свете умеют одно – поглощать и переваривать огромное количество пищи, несъедобной для остальных животных. Корм практически всегда в изобилии окружает их, а при необходимости они могут быстро переселиться в другое место. Им нет нужды двигаться быстро, а яд из съеденных листьев защищает их от врагов. Паук-лягушонок ещё не сталкивался с гусеницами такого вида; его инстинкты и опыт не предупреждают о какой-либо опасности, которую могут представлять для него эти существа.

Паук-лягушонок начал охоту. Одним длинным прыжком он преодолел расстояние около метра, отделявшее его от гусениц. Ещё один короткий прыжок – и паук оказался совсем рядом с одной из гусениц. Но он не успел напасть – рядом с ним шлёпнулся комочек дурно пахнущего зеленоватого вещества. Этот неприятный запах подействовал на гусениц как сигнал тревоги – они поднялись на задних парах ножек и начали отрыгивать полупереваренную пищу. Фактически, атаку паука прервала одна из гусениц, которая почувствовала присутствие хищника и «выстрелила» в него отрыгнутой пищей. Ядовитое вещество долго сохраняется в пищеварительном тракте гусениц, и даже полупереваренная листва отпугивает мелких хищников.

Поведение гусениц лисьей бабочки очень простое: любой небольшой объект, движущийся резко и порывисто, вызывает у них тревогу. Первая же гусеница, заметившая объект, удовлетворяющий таким признакам, принимает позу тревоги – приподнимает переднюю часть тела и начинает «кивать» головой вверх-вниз. Это ритмичное движение, замеченное другими особями, автоматически вызывает у них такую же реакцию.

Гусеницы, кормившиеся на ветвях поблизости, заметили тревожный сигнал, который подала одна из них. Паук-лягушонок не торопится отступать – пока он не слишком хорошо знаком с оборонительными приспособлениями этих животных. И в следующую секунду заряд вонючей ядовитой жидкости попал ему в спину. Паук стремительно развернулся – он прекрасно видел, что с разных сторон ему «кивают» эти странные существа, покрытые рыжими волосками. Но в следующую секунду его поле зрения сильно сузилось – одна из гусениц, оказавшаяся позади него, плюнула ему прямо в глаза, направленные в сторону и назад. Ещё один плевок попал в переднюю часть его головогруди, наполовину ослепив паука. Хищник начал отступать – возможная добыча превратилась в потенциального врага. На воздухе плевки гусениц стали застывать и превратились в вязкую массу. Попав ногой в другой плевок, паук почувствовал, что с трудом может вытянуть ногу из вонючей массы. Он почти приклеился к листу вязкой жидкостью, потеряв свою подвижность и лишившись, таким образом, очень существенного преимущества. Теперь охота осталась на втором плане – паук начал попытки освободиться из ловушки, в которую попал, неудачно выбрав объект охоты. Он начал протирать глаза одной из передних ног, стараясь восстановить поле зрения. Но его по-прежнему окружают несколько гусениц лисьей бабочки, которые успели повторить «залп». Один из плевков попал на ноги паука, склеив две из них. Теперь паук с трудом может даже просто ходить.

Охота позорно провалилась. Оружие гусениц лишний раз продемонстрировало свою эффективность, но в то же самое время показало один главный недостаток. Запасов пищи в кишечнике гусеницы хватает лишь, чтобы сделать два или три «выстрела». После этого гусеница оказывается только пассивно защищённой ядом, который она успела накопить в тканях. А это не гарантирует ей защиту от случайной гибели в челюстях хищника. Жизнь среди сородичей отчасти компенсирует этот недостаток – несколько гусениц могут буквально обстрелять агрессора своими выделениями, научив его избегать этих ярких мохнатых существ, а также всего, что хотя бы отдалённо похоже на них.

Когда гусеницы окуклятся, они сохранят значительную часть яда в своих тканях, и взрослая бабочка также будет ядовита всю оставшуюся жизнь. Однако, всякое приспособление относительно: на каждого узкого приспособленца найдётся ещё более узко приспособленный враг, отточивший свою способность нейтрализовать защитные приспособления добычи до крайности. У гусениц есть много врагов. Часто в их тела откладывают яйца наездники разных видов; также гусеницы болеют различными вирусными, бактериальными и грибковыми инфекциями. Кроме того, они не защищены от некоторых хищников.

По ветке дерева Борджиа карабкается ярко окрашенная лягушка. Она похожа на обычного в этих лесах лжедреволаза прекрасного, но отличается от него более крупным размером – она вдвое длиннее и значительно массивнее этого вида. Кожа этой лягушки окрашена столь же ярко и броско, но рисунок пятен на её теле совсем иной: словно лягушку насыщенно-жёлтого цвета обмакнули нижней и задней частью тела в чёрную краску. Это ещё один вид ядовитых лягушек, лжедреволаз жёлто-чёрный. Его сходство в окраске с пауком-лягушонком не случайно: эти два вида представляют собой пример мюллеровской мимикрии, и их ядовитые свойства «дополняют» друг друга, принося пользу обоим видам.

Если паук-лягушонок лишь случайно оказался на дереве Борджиа, то лжедреволаз жёлто-чёрный постоянно обитает на этом растении. Ему не причиняют вреда вещества, которые это дерево выделяет в воздух. Одна из причин, по которой эта лягушка живёт на ядовитом дереве – то, что лягушка фактически пользуется для защиты его ядом. Единственная сложность в приобретении лягушкой этого оружия состоит в том, что она не питается растительной пищей, и потому не может получать яд прямо от самого растения. Но это не является неразрешимой проблемой – на этом дереве обитают животные, которые являются своеобразными «посредниками» в приобретении яда между деревом и лягушкой. Самые активные пожиратели листвы дерева Борджиа, гусеницы лисьей бабочки, несмотря на свои ядовитые свойства, часто попадают на обед к этой лягушке.

Лжедреволаз жёлто-чёрный ползёт по листу дерева Борджиа. Лягушка с трудом воспринимает удалённые объекты, но гусеницы лисьей бабочки контрастно выделяются на фоне листвы дерева, а когда они шевелятся, лягушка уверенно распознаёт их на окружающем фоне. Быстро перехватывая черешок листа лапами, лягушка направилась к одной из гусениц и смело атаковала её, хотя длина гусеницы почти вдвое превосходит длину самой лягушки. Почувствовав боль, гусеница резко изогнулась и начала отчаянно извиваться, отрыгивая полупереваренную пищу. «Запах тревоги» передался остальным гусеницам, кормящимся по соседству, и они тут же приняли позу угрозы, изогнув тело вверх.

Лжедреволаз жёлто-чёрный продолжил расправляться с гусеницей. Его челюсти сжимались на теле добычи, и движения гусеницы становились всё медленнее. Остальные гусеницы, чувствуя запах гибнущего сородича, начали активную оборону от атакующей лягушки. Несколько плевков из смеси полупереваренной пищи и секрета слюнных желез попали на кожу хищника. Кожу сразу начало жечь, и лжедреволаз начал чистится передней лапой, не прекращая поедать гусеницу. На коже лягушки начала выделяться слизь, и плевки гусениц удалось счистить достаточно легко. Наполовину заглотнув гусеницу, которая всё ещё вяло извивалась во рту, лжедреволаз отступил. Охота завершена успешно, а запаса яда, содержащегося в гусенице, вполне хватит на то, чтобы обеспечить себе безопасность в течение нескольких ближайших дней. Отойдя на безопасное расстояние, жёлто-чёрная лягушка затолкала лапкой в рот остальное тело гусеницы. Яд из такой добычи быстро разносится кровью по организму и оседает в подкожной клетчатке.

Ещё одно защитное приспособление гусениц лисьей бабочки – волоски, густо покрывающие тело. Обычно птицы и другие хищники не трогают волосатых гусениц, поскольку их волоски часто бывают ядовитыми. Однако, некоторые животные приспособились поедать гусениц, вооружённых таким образом. Лжедреволаз жёлто-чёрный избавляется от волосков личинок лисьей бабочки достаточно простым способом – в желудке они обволакиваются густой слизью, а затем непереваренная шкурка гусеницы, упакованная в слизистую капсулу, просто отрыгивается вместе с волосками.

Всякое приспособление даёт лишь относительную безопасность от врагов. Большинство хищников не питается лжедреволазами, но в лесах Африки есть хищники, которые охотятся на них именно из-за их ядовитых свойств.

Лжедреволаз прекрасный прыгает по опавшей листве среди подлеска. Он не скрывается от хищников, поскольку надёжно защищён ядом, «взятым напрокат» у муравьёв адумбулу. Обычно животные, которые один раз познакомились с последствиями нападения на эту лягушку, предпочитают больше не охотиться на них. Но всё же находятся хищники, которые специально выслеживают именно этот вид. И маленькая яркая лягушка вряд ли представляет себе, что движется прямо в пасть одного из них.

Красновато-коричневые глаза с узкими вертикальными зрачками следят за маленькой лягушкой. Хищник видит её как яркое маленькое пятно на фоне тусклого и почти однородного фона опавшей листвы. Глаза этого существа умеют «самонастраиваться» на интересующий объект, образ которого заложен в инстинктах этого животного. Это общая особенность той группы, к которой он принадлежит: хищник, следящий за маленькой лягушкой, также является лягушкой. Мало того: это представитель того же самого рода лжедреволазов, принадлежащий к более крупному виду, лжедреволаз смертоносный. Он слишком тяжёл для лазающего образа жизни, предпочитает не залезать высоко на деревья в поисках добычи, и чаще всего охотится на земле. Облик этой лягушки очень характерен: её кожа имеет белый цвет с голубоватым оттенком и хорошо заметна как днём, так и ночью. Благодаря сильному яду эта лягушка может чувствовать себя в безопасности в присутствии хищников. Мелкие хищники вроде змей и ящериц избегают нападать на эту лягушку, которая может защищаться, кусаясь, а крупные, попробовав такое существо один раз, надолго запоминают сильную боль в животе и слабость от отравления ядом этого земноводного. Но такая окраска выдаёт присутствие этой лягушки её потенциальной добыче, поэтому, чтобы стать незаметным, лжедреволаз смертоносный просто закапывается в прелую листву и набрасывает её себе на спину подвижными задними лапами. Этот хищник очень терпелив: сохраняя почти полную неподвижность, лягушка может часами сидеть, закопавшись в листву в ожидании приближения добычи подходящего размера. Многоножки, пауки, мелкие ящерицы, и даже грызуны и птенцы мелких наземных птиц – все эти животные легко могут стать добычей лжедреволаза смертоносного.

Лжедреволаз прекрасный не заметил, что слишком приблизился к затаившемуся в засаде хищнику. Его крупный сородич терпеливо ожидал свою добычу и не выдал себя ни одним движением. Поэтому рецепторы в глазах маленькой лягушки ни на что не отреагировали, и лягушка не почувствовала присутствия опасного хищника.

Менее секунды потребовалось для того, чтобы лжедреволаз смертоносный выскочил из засады и схватил маленькую лягушку. Челюсти сомкнулись на теле добычи, и единственное, что она успела сделать – упереться задними лапами в морду хищника, чтобы хоть на секунду отдалить неизбежное. Но челюсти сомкнулись сильнее, и лапки маленькой лягушки повисли.

Когда добыча перестала шевелиться, бледнокожая лягушка передней лапой засунула её глубже в пасть. Проглотив добычу, ядовитая лягушка лениво развернулась и поползла в укрытие. Зарывшись головой в листья, лжедреволаз смертоносный нагрёб задней лапой себе на спину несколько листьев. Затем лягушка разгребла в стороны рыхлую землю, сделала удобную для лежания ямку и снова замерла. Теперь хищнику не нужно беспокоиться о пропитании в течение примерно двух-трёх дней. Желудочный сок начал разъедать кожу проглоченной лягушки, и яд из неё начал впитываться в кровь, чтобы накопиться в кожных железах и обеспечить защиту своему новому хозяину.

А старые хозяева этого яда продолжают сеять ужас среди мелких обитателей тропического леса. Колонна адумбулу движется по лесу, сохраняя обычный порядок: солдаты окружают самок, а фуражиры снуют впереди и по краям колонны, разыскивая и убивая любых животных подходящего размера, которых смогут использовать в пищу. Передвижение этих насекомых легко можно обнаружить – птицы постоянно сопровождают такую колонию, нападая на мелких животных, пытающихся спастись от муравьёв. Крики птиц служат предупреждением об опасности, и животные стараются уступить дорогу свирепым насекомым. Однако, не все животные спасаются бегством. Лжедреволаз смертоносный слишком сыт и неповоротлив, чтобы проскакать несколько метров и убраться с пути беспощадной армии насекомых. Лягушка не слушает голоса птиц, и её тревожат лишь несколько мелких грызунов, которые пробегают совсем рядом с её укрытием. Модели поведения лжедреволаза смертоносного не предполагают спасения от врагов бегством – вся тактика защиты лягушки основана на демонстрации предупреждающей окраски и использовании яда. Поэтому, когда какой-то грызун едва не наткнулся на лягушку, она просто приподнялась на лапах, наклонив корпус вперёд. Не обращая на неё внимания, зверёк прыгнул куда-то в сторону, и вскоре шорох от его шагов затих где-то вдалеке.

В поле зрения лягушки показалось другое существо. Оно не было похоже на обычную добычу – его окраска была не жёлто-чёрной, а красной с чёрными пятнами. К тому же оно было значительно мельче, чем привычная добыча – мелкие виды лжедреволазов. Лягушка почувствовала, как её головы коснулось что-то тонкое, твёрдое и подвижное. Затем в поле зрения показалось ещё несколько таких же существ. Они бегали перед самой головой лягушки, время от времени прикасаясь к ней. Наконец, охотничий инстинкт пересилил инертность, вызванную недавней трапезой, и лягушка схватила одно из этих существ. Она почувствовала во рту что-то плотное и подвижное, а затем слизистую оболочку словно обожгло огнём – добыча оказалась способной кусаться. Лягушка выплюнула схваченное существо, и тут же почувствовала ещё один укус в переднюю лапу.

Фуражиры адумбулу отреагировали на внезапное нападение врага единственным способом, который знали, и который неизменно приносил успех в повседневной жизни колонии – они бросились на лягушку странного голубоватого цвета, которая почему-то не спешила спасаться от них, и начали кусать её. Почувствовав боль, лжедреволаз смертоносный попытался спастись бегством. Яд адумбулу – это, фактически, тот же самый яд, которым защищают себя лжедреволазы. Лжедреволаз смертоносный, однако, получает его «из вторых рук», от съеденных лягушек. Поэтому в таком яде отсутствуют некоторые компоненты, встречающиеся в яде самих муравьёв. И это различие в составе яда оказывается смертельным для него. Лягушка слишком поздно пытается ускользнуть от муравьёв – вокруг уже слишком много фуражиров адумбулу, и все пути к отступлению перекрыты. Медлительная после сытного обеда, лягушка делает лишь несколько больших прыжков, после которых снова пытается спрятаться, закопавшись в листву. Но яд уже начал действовать, и движения лягушки становятся всё медленнее и беспорядочнее. Она не успела уйти далеко, и муравьи по-прежнему чувствуют её запах. Словно собаки-ищейки, они идут по её следу. Проходит несколько минут, и первый муравей добрался до лягушки, которая уже успела закопаться в листву. Он осторожно коснулся её кожи антеннами, но реакции не последовало – лягушка мертва, убита ядом муравьёв. Вскоре по его следу до лягушки добрались ещё несколько фуражиров, и ещё через некоторое время от колонии муравьёв к телу лягушки потянулась цепочка фуражиров. Муравьи не кусают кожу лягушки – она ядовита для них: кроме яда адумбулу, в коже лжедреволаза имеется яд, полученный из съеденной незадолго до этого многоножки. Пожирая такую добычу, муравьи соблюдают определённую степень осторожности: они не трогают кожу, а проникают внутрь добычи через рот и выедают её тело изнутри. Через полчаса колония адумбулу продолжает свой поход. От убитой ими лягушки остались лишь кожа, кости и желудок с полупереваренной добычей, которая также оказалась несъедобной для муравьёв.

В природе жизнь и смерть неразделимы: смерть одного существа даёт жизнь другому. Много муравьёв будет съедено лягушками, а их яд будет служить для защиты новых хозяев. И это лишь одно из множества решений проблемы выживания, которые вырабатывают живые существа в процессе эволюции.

Бестиарий

Адумбулу (Toximyrmica adumbulu)

Отряд: Перепончатокрылые (Hymenoptera)

Семейство: Муравьи (Formicidae)

Место обитания: тропическая Африка, леса разных типов.


Муравьи являются очень характерным компонентом фауны тропических лесов. Колония этих насекомых представляет собой коллективного супер-хищника, добычей которого становятся животные разного размера – от крохотных насекомых до небольших птиц. Муравьи успешно пережили эпоху господства человека, и их разнообразие в неоцене сравнимо с разнообразием муравьёв в эпоху человека.

Муравьи ведут различный образ жизни – среди них есть «фермеры», охотники и «рабовладельцы». Одни виды строят долговременные жилища, а другие являются кочевниками, нигде не задерживающимися надолго. Муравьи-кочевники очень характерны для тропических широт со слабо выраженными сезонными изменениями климата. Такие муравьи отличаются свирепостью и убивают всё живое, что встретится на их пути. Один из таких видов обитает в тропиках Африки, в области распространения влажных тропических лесов. Это адумбулу – бродячий муравей относительно крупного размера. Его легко узнать по окраске: он красный с чёрной грудью и чёрной продольной полосой на брюшке. Длина фуражира этого вида до 13 мм. Солдат адумбулу вырастает до 15 – 16 мм, хотя его тело по размеру не отличается от тела фуражира. У солдата более короткая голова, но челюсти крючковидные, с массивными основаниями. Самка-царица имеет длину около 25 мм. Она отличается от остальных каст этого муравья почти целиком чёрной окраской – лишь передняя часть головы у неё имеет красный цвет. Окраска адумбулу является типично предупреждающей: укус этого насекомого очень ядовит (в мифологии племени догонов адумбулу – духи-разносчики смерти). Даже рабочие особи адумбулу имеют ядовитые железы, развитые не менее сильно, чем у солдат.

Подобно большинству муравьёв, адумбулу плотояден. Этот вид поедает любых животных, которые не в состоянии убежать от него – от насекомых до мелких птиц и грызунов. Укусы адумбулу убивают даже крупных животных, весом до 70 кг. Если муравьям случайно удалось убить такое животное, колония на некоторое время поселяется вблизи его туши. Муравьи поедают мясо, а затем, когда туша начинает разлагаться, нападают на насекомых-падальщиков, собирающихся на запах тления. Оставаясь возле туши, пока есть возможность кормиться, муравьи успевают даже вывести одно поколение молоди.

Бродячий образ жизни накладывает определённые трудности на существование этих насекомых. Адумбулу может размножаться лишь во время остановок колонии в каком-то временном укрытии. Сигнал к остановке исходит от самок-цариц, которых в нормально размножающейся колонии бывает до десяти. Это обстоятельство связано с образом жизни колонии – когда самка не находится в защищённом гнезде, её легко могут схватить птицы, и воспроизводство колонии прекратится. Поэтому выживание колонии обеспечивается наличием сразу нескольких самок. По сигналу самок-цариц фуражиры находят место для остановки, предпочитая защищённые от дождя места. Обычно адумбулу строит временное гнездо из мусора где-нибудь в нише между корней дерева или занимает норы мелких животных (зачастую съев законного хозяина норы).

Когда гнездо устроено, каждая самка быстро откладывает порцию из 200 – 300 яиц. Часть рабочих особей начинает ухаживать за ними, а остальные фуражиры уходят на поиск пищи. Все солдаты остаются в гнезде и охраняют самок. Полный цикл развития этого муравья составляет 15 дней. Когда примерно 3/4 всех личинок превращаются в молодых муравьёв, колония трогается с места. Не успевших претерпеть метаморфоз особей несут рабочие. Такие особи заканчивают метаморфоз «в пути», и, как правило, сами становятся рабочими.

Когда приходит время выводить размножающихся особей, колония останавливается на более долгое время, занимая хорошее укрытие, защищённое от ветра и хищников. Личинки, которые превратятся в крылатых особей-расселителей, требуют больше корма и развиваются на 2 – 3 дня дольше, чем обычные особи. Поэтому перед размножением адумбулу остаются на одном месте дольше, чем обычно.

Продолжительность жизни взрослой особи адумбулу не превышает 2 месяцев, и лишь размножающиеся самки могут прожить свыше 3 лет.

Рыжеволосая галлотворка (Borgiophila rufopilla)

Отряд: Перепончатокрылые (Hymenoptera)

Семейство: Орехотворки (Cynipidae)

Место обитания: леса Экваториальной Африки, дерево Борджиа.

Среди перепончатокрылых имеется большая группа видов, приспособленная к паразитизму на растениях. Представители нескольких семейств обладают способностью изменять рост растений, вызывая появление на них галлов – наростов различной формы и размера. Внутри этих галлов происходит развитие личинок этих насекомых, а растение-хозяин обеспечивает их пищей и укрытием.

Дерево Борджиа защищается от насекомых при помощи ядов, но один из видов мелких перепончатокрылых, рыжеволосая галлотворка, в ходе эволюции сумел найти ключ к биохимическим процессам, происходящим в тканях этого дерева, и стал постоянным спутником этого вида. Рыжеволосая галлотворка – это крохотное насекомое длиной около 3 миллиметров. Внешне она напоминает муравья с длинными ногами и подвижным шаровидным брюшком, расположенным на конце тонкого стебелька. Покровы этого насекомого окрашены в чёрный цвет, а голова серовато-белая. Насекомое умеет летать и обладает двумя парами узких крыльев, окаймлённых упругими волосками.

Рыжеволосая галлотворка паразитирует исключительно на дереве Борджиа. Взрослая самка откладывает яйца по краю листа на расстоянии, примерно вдвое превышающем длину её тела. Развивающаяся личинка выделяет вещества, меняющие характер роста листа. В местах обитания личинок ткань листа вздувается в виде пузырька, покрытого короткими волосками. Постепенно галлы разрастаются, и покрывающие их волоски удлиняются и меняют цвет с белого на зелёный, коричневый и далее оранжевый (отсюда название насекомого). Пластинка листа вскоре перестаёт расти в ширину и слегка деформируется по краю. Рыжеволосая галлотворка обладает способностью избегать яда растения с помощью очень простого трюка: образуя галл, она просто «выключает» у клеток, участвующих в этом процессе, способность производить ядовитое вещество.

Галлы, образованные отдельными личинками, сливаются в одну цепочку, и таким образом очень точно имитируют гусениц лисьей бабочки, сидящих на краях объеденных листьев. Это сходство даёт определённую выгоду как насекомому, так и растению. Взрослая особь лисьей бабочки избегает откладывать яйца на листья рядом с кормящимися личинками своего вида, чтобы не обострять пищевую конкуренцию и обеспечить собственное потомство достаточным количеством пищи. Поэтому она избегает даже имитации гусениц, созданной рыжеволосой галлотворкой. Таким образом, деятельность насекомого сохраняет от повреждения множество листьев дерева Борджиа. А само насекомое может развиваться в безопасности, поскольку галлы, похожие на ядовитых гусениц, не привлекают внимания птиц.

Развитие личинки продолжается около месяца. Перед метаморфозом она прогрызает оболочку галла почти до конца и окукливается прямо под тонкой кожицей, покрытой волосками. За год этот вид может дать до восьми поколений и больше.

Лисья бабочка (Vulpapilio vulpina)

Отряд: Чешуекрылые (Lepidoptera)

Семейство: Медведицы (Arctiidae)

Место обитания: тропические леса Африки.

Насекомые очень часто применяют яды для защиты от хищников. Обычно насекомое производит собственный яд, но нередки случаи, когда оно «заимствует» яд у кормового растения. Такое явление в эпоху человека наблюдалось у бабочек-монархов (Danaus plexippus), гусеницы которых питались на ядовитом ваточнике (Asclepias spp.). Накопленного ими яда хватало для надёжной защиты насекомого даже во взрослом состоянии.

В неоцене ряд видов насекомых также пользуется ядом, «взятом взаймы» у растений. Один из таких видов – африканская лисья бабочка. Название этому виду насекомых дал облик её личинок. Гусеницы этой бабочки, открыто живущие на растениях, покрыты густыми ломкими ярко-оранжевыми волосками, у них небольшая чёрная голова и чёрные пятна на нижней стороне тела. Они особенно хорошо заметны, когда гусеница демонстрирует позу угрозы, приподнимая переднюю часть туловища. Длина гусеницы лисьей бабочки – около 10 см.

Гусеницы этого вида получают яд из листьев очень ядовитого дерева Борджиа, и являются одним из немногих видов насекомых, которые могут без вреда для себя питаться на этом растении. Яды, содержащиеся в зелени этого дерева, откладываются в жировой ткани гусениц, делая их совершенно несъедобными. Гусеницы лисьей бабочки кормятся на дереве большими группами. Они быстро уничтожают листья и совместно переселяются на другие ветви кормового растения. При нападении врага гусеница изгибает тело вертикально, демонстрируя врагу нижнюю часть тела с чёрными пятнами, и начинает резко «кивать» головой. При этом она испускает в воздух особое «вещество тревоги», запах которого заставляет остальных гусениц также демонстрировать защитную позу. Если враг не отступает, гусеницы отрыгивают полупереваренный корм, который испускает зловоние. Последняя «линия обороны» у гусениц – плевки полупереваренным кормом во врага. Отрыжка смешивается с секретом особых желез, в результате чего получается ядовитый клей, быстро твердеющий на воздухе. Резким сокращением стенок передней кишки гусеница выбрасывает массу на 20 – 30 см. Она может сделать подряд 2 – 3 «плевка», и после этого просто держит в челюстях отрыгнутую каплю.

Взрослое насекомое – довольно крупная бабочка, которая достигает 7 – 8 см в размахе крыльев. Основная окраска передних крыльев белая с чёрными крапинками в основании и вдоль главных жилок. Задние крылья ярко-красные с чёрными глазчатыми пятнами. Туловище лисьей бабочки покрыто волосками красно-оранжевого цвета. Это позволяет ей одновременно гасить эхолокационные сигналы летучих мышей и предупреждать птиц о своей несъедобности. Бабочка сохраняет ядовитые вещества, накопленные гусеницей, на протяжении всей жизни – около 3 недель. В покое это насекомое сидит на светлой коре деревьев, маскируясь среди лишайников; верхние крылья сложены крышеобразно и скрывают яркие пятна на теле насекомого. Потревоженная лисья бабочка раскрывает передние крылья и демонстрирует яркую окраску тела и задних крыльев.

Взрослые насекомые особенно активны в сумерках и по утрам. Самцы находят самок по запаху, используя длинные перистые усики. После спаривания самка может сделать до пяти кладок по 200 – 300 яиц на нижней стороне листьев дерева Борджиа. Для кладки самка ищет ветви, на которых не кормятся личинки этого вида бабочек, и потому избегает делать кладки вблизи любых объектов, хотя бы отдалённо напоминающих гусеницу своего вида. Личинки выводятся через 3 – 4 дня, и сразу начинают активно питаться. Их развитие занимает до 3 месяцев.

Восьмёрочная многоножка (Octoscripta virosissima)

Отряд: Сколопендровые (Scolopendromorpha)

Семейство: Настоящие сколопендры (Scolopendridae)

Место обитания: тропические районы Африки, леса.


На фоне эволюционного успеха насекомых многообразие многоножек выглядит довольнонезначительным. Тем не менее, в эту группу входят различные растительноядные и хищные животные, обитающие преимущественно в тёплом климате. Тропические представители многоножек отличаются значительно большим разнообразием и более крупными размерами, чем обитатели умеренных широт. Но в любом случае облик этих существ оставался достаточно узнаваемым на протяжении миллионов лет, хотя между разными группами этих членистоногих всегда имелись определённые различия в деталях строения.

Восьмёрочная многоножка принадлежит к относительно консервативной группе сколопендр. На протяжении эры человека эти животные не подвергались угрозе вымирания, и в остатках естественных местообитаний всегда сохранялись жизнеспособные популяции разных видов этих многоножек. После вымирания человечества и глобального потепления ареал сколопендр значительно расширился, и появился ряд специализированных видов.

Восьмёрочная многоножка анатомически представляет собой один из обычных видов группы. Длина её тела около 12 см. Тело покрыто прочным хитиновым панцирем и почти цилиндрическое в сечении. Голова животного уплощенная, с короткими антеннами и очень крупными жвалами, внутри которых проходят протоки ядовитых желез. Примечательной чертой облика этого вида является яркая оранжево-красная окраска, заметная издалека. Чёрные челюсти выделяются на фоне общей окраски животного. Потревоженная крупным животным, эта многоножка демонстрирует готовность защищаться очень своеобразно: она начинает извиваться «восьмёркой» (отсюда название: octo (лат.) – восемь, scribere (лат.) – писать), демонстрируя яркую окраску, выделяющуюся на фоне окружающих объектов. Укус этого животного очень ядовит: он вызывает длительное недомогание у крупных животных, и убивает за несколько секунд животное размером с мышь.

Восьмёрочная многоножка является хищником, и убивает с помощью яда мелких животных. Обычно она нападает на крупных насекомых, покровы которых легко прокусывает своими хвалами. Реже её добычей становятся небольшие позвоночные – ящерицы, мелкие млекопитающие, и даже очень мелкие змеи.

Этот вид многоножек встречается преимущественно на верхних ярусах леса. Днём восьмёрочная многоножка предпочитает скрываться в убежищах – под корой деревьев, среди эпифитов и растительного мусора. Пик её активности приходится на утренние и вечерние часы.

Для этого вида характерна забота о потомстве: самка охраняет кладку (около 40 – 50 яиц), свернувшись вокруг неё, и очищает яйца от мусора и мелких паразитов. Для кладки яиц она спускается на землю и роет небольшую нору в защищённом месте под корнями деревьев. В течение всего времени ухода за кладкой, около недели, самка ничего не ест. В течение года она повторяет кладку до пяти раз.

Молодые восьмёрочные многоножки ведут наземный образ жизни. В это время они расселяются по соседним деревьям. Этот вид достигает взрослого размера и половозрелости в возрасте около года. Продолжительность жизни составляет около 6 лет.

Паук-лягушонок (Mimarachne batrachomima)

Отряд: Пауки (Araneae)

Семейство: Пауки-скакуны (Salticidae)

Место обитания: Экваториальная Африка, влажные тропические леса, нарушенные участки леса с густым подлеском.


Пауки – обширная и разнообразная группа членистоногих, сохранявшая разнообразие на протяжении всей эпохи человека. Вырубка тропических лесов и разрушение природных сообществ привели к вымиранию некоторых узкоареальных видов, но в целом пауки перенесли время антропогенного прессинга достаточно удачно.

В неоцене тропические леса начали восстанавливаться на прежних территориях, и в формирующихся экосистемах пауки образовали множество новых видов, отличающихся разнообразными приспособлениями для выживания. Часть видов пауков – ловкие имитаторы, подражающие различным объектам окружающей среды. Другие пауки наделены сильным ядом и обладают предупреждающей окраской. Третьи спасаются от врагов и ловят добычу благодаря скорости. Во влажных тропических лесах Африки водится паук, который спасается от врагов благодаря сочетанию ядовитого укуса и сходства с другими животными, также обладающими ядом. Этот вид искусно имитирует поведением и окраской мелких лягушек Afrodendrobates xanthonigrum, которые защищены от врагов ядовитыми кожными выделениями. Он называется паук-лягушонок.

Это сравнительно крупный представитель своего семейства: длина его тела достигает 30 мм (самец мельче – не более 20 мм). Передняя и верхняя части тела этого паука окрашены в жёлтый цвет, нижняя часть тела и бока чёрные. Головогрудь паука-лягушонка широкая, с двумя выступами по бокам, имитирующими выступающие лягушачьи глаза. На этих выступах есть два тёмных пятна, изображающих глаза, а в их верхней части есть белая точка, имитирующая блик в глазах лягушки. Педипальпы жёлтого цвета имитируют передние лапки лягушки; потревоженный паук вытягивает их вперёд. Основания задних ног, также окрашенные в жёлтый цвет, имитируют задние лапы лягушки. Паук отличается от лягушки значительно большим количеством ног, поэтому при имитации лягушки различие силуэтов этих животных представляет собой большую проблему для паука. Но в процессе эволюции этот вид «научился» преодолевать сложность такого рода, максимально точно имитируя лягушку. Три передних пары ходильных ног у него чёрные; они поджимаются под тело при опасности, и служат дополнительным средством защиты. Паук-лягушонок похож на лягушку не только окраской: он также умеет прыгать. Поэтому, когда крупное животное движется по лесу, распугивая мелких животных, этого паука, спасающегося прыжками, сложно отличить от лягушки при беглом взгляде.

Паук-лягушонок не накапливает в теле яд от съеденной добычи: ему вполне хватает собственного яда. Укус этого паука достаточно ядовит даже для млекопитающего весом свыше 60 кг, а мелкие птицы гибнут от него в течение нескольких секунд. Имитация пауком лягушки представляет пример мимикрии Мюллера – научившись избегать ядовитых лягушек, птицы и млекопитающие не трогают и гораздо более ядовитых пауков.

Паук-лягушонок – одиночное животное. Каждая особь владеет территорией в несколько квадратных метров в пологе леса или среди кустарников подлеска, и охраняет свою территорию от посягательства сородичей. «Сватаясь» к самке, самец исполняет сложный танец из разнообразных прыжков, разворотов и поз, сопровождая его движениями передней пары ходильных ног. После спаривания ему чаще всего удаётся ускользнуть от самки.

Лжедреволаз прекрасный (Afrodendrobates pulcher)

Отряд: Бесхвостые земноводные (Anura)

Семейство: Квакши (Hylidae)

Место обитания: влажные тропические леса Центральной Африки.


Эволюция в сходных условиях часто приводит к появлению на разных материках независимо друг от друга удивительно похожих видов животных. В эпоху человека характерными обитателями влажных тропических лесов Южной Америки были древолазы – мелкие лазающие лягушки, обладатели смертоносного яда. В неоцене леса Экваториальной Африки обзавелись почти точными экологическими аналогами древолазов Южной Америки. В кронах деревьев, среди кустарников и гигантских трав подлеска, и изредка прямо на земле среди листовой подстилки встречаются очень мелкие лягушки, окрашенные в кричаще-яркие цвета – лжедреволазы, которые столь же ядовиты, как их южноамериканские прототипы, но принадлежат к семейству квакш, представители которого в эпоху человека были неядовитыми земноводными. Удивительное превращение этих лягушек в опасных животных связано со способностью накапливать и использовать для самозащиты яд разных видов животных, к которому сами лягушки выработали иммунитет. Подобное свойство в эпоху человека указывалось также для истинных лягушек-древолазов.

Африканские лжедреволазы представлены несколькими видами, отличающимися по облику и экологии. Один из наиболее типичных видов этой группы – лжедреволаз прекрасный. Это один из самых мелких видов – его длина достигает всего лишь 20 мм. Тело этой лягушки окрашено в яркий жёлтый цвет с зеленоватым оттенком. На этом фоне ярко выделяются крупные коричневые глаза и несколько чёрных пятен на боках. Жёлтый цвет постепенно переходит в светло-зелёный на бёдрах и голенях. Кончики пальцев передних и задних лап чёрные.

Лжедреволаз прекрасный широко распространён в тропических лесах. Он держится везде, где после дождя скапливается вода, и встречается в подлеске среди гигантских травянистых растений, в кустарниках и эпифитных «корзинах» на стволах деревьев. Но он, как правило, не поднимается высоко в кроны деревьев, где живут другие виды рода. Яркая окраска делает его заметным даже в сумраке подлеска.

Этот вид поедает преимущественно муравьёв. Слизь лжедреволаза прекрасного содержит ингибитор, снижающий агрессивность муравьёв, поэтому лягушка зачастую устраивается прямо на муравьиной тропе и слизывает насекомых одного за другим. Муравьи не нападают на эту лягушку, и даже просто бегут прямо по её спине.

Лжедреволаз прекрасный размножается почти в любое время года. Самец, готовый к размножению, отыскивает мини-водоём, который становится центром его территории. Обычно это пазуха в листве эпифитных растений, или дупло, наполненное водой. Найдя подходящее место, он начинает призывать самку, издавая тонкий писк почти на грани ультразвука. Самка оценивает владения самца, и в знак готовности к размножению залезает в воду, а самец следует за ней. К крупному водоёму иногда приходят сразу 5 – 6 самок, но даже самец, владеющий лишь лужицей, где едва помещается пара лягушек, может оставить потомство.

Эти лягушки откладывают икру, покрытую прочной желеобразной оболочкой. Самка забирается в воду и откладывает одновременно 4 – 5 икринок. Самец сразу же оплодотворяет икру и выбирается из воды. Самка одной из задних лап подгребает оплодотворённую икру на спину и также вылезает из воды. На воздухе икра отделяет желеобразную оболочку и плотно приклеивается к коже самки. Самка вынашивает икру в течение 3 – 5 суток, а затем спускается к водоёму и залезает в него. Оболочка икры растворяется, и головастик покидает её, переходя к жизни в водоёме. Он питается микроскопическими водорослями и сидячими инфузориями, соскребая их с субстрата роговыми пластинками во рту. Головастик лжедреволаза прекрасного развивается, как головастики обычных лягушек; полное развитие занимает около 6 – 7 недель.

В тропических лесах Африки обитают близкие виды лжедреволазов:

Лжедреволаз жёлто-чёрный (Afrodendrobates xanthonigrum) – вид средних размеров (длина тела до 40 – 50 мм). Внешне он отличается от предыдущего вида только окраской и размером. Его кожа окрашена в два цвета: голова, грудь, спина, передние лапы и бёдра лимонно-жёлтые, у некоторых особей с оранжеватым оттенком; бока, живот, голени и ступни задних лап, кисти и пальцы передних лап чёрные. Глаза этой лягушки тёмно-коричневые. Этот вид «заимствует» яд у гусениц лисьих бабочек, которые, в свою очередь, получают его от дерева Борджиа. Поэтому лжедреволаза жёлто-чёрного можно чаще встретить на этом дереве или на деревьях, растущих рядом. Он не боится раздражающего действия волосков, которыми покрыты гусеницы, и глотает их целиком. Волоски гусениц не перевариваются, и лягушка выплёвывает их вместе со слоем слизи, который защищает стенки желудка от ранений.

Поскольку дерево Борджиа буквально отравляет дождевую воду в лужах и дуплах своими выделениями, для размножения лягушки этого вида мигрируют к водоёмам, где происходит откладывание икры. У этого вида икру носит не только самка, но и самец. Вынашивая икру, лягушка накрывает её листом, который приклеивается к её оболочке, защищая развивающееся потомство от солнца и дополнительно маскируя лягушку.

Лжедреволаз жёлто-чёрный очень сходен по окраске с одним крупным пауком-скакуном, обитающим в тех же местах. Паук также ядовит, и их сходство представляет собой пример мимикрии Мюллера.

Лжедреволаз смертоносный (Afrodendrobates mortalis) – самый крупный вид рода: длина его тела достигает 6 – 7 см. Он отличается от остальных видов рода тем, что является активным хищником: он поедает мелких лягушек и использует их яд. Чаще всего он поедает собственных сородичей, но иногда нападает даже на крупных многоножек. Сильные челюсти позволяют ему легко сокрушать панцирь или кости добычи. Обычно эта лягушка передвигается медленным шагом, но преследует добычу прыжками.

Кожа лжедреволаза смертоносного окрашена в ровный белый цвет с голубоватым оттенком. Он хорошо заметен даже в сумраке подлеска, где эти лягушки встречаются очень часто. Яд, содержащийся в этой лягушке, легко может убить птицу вроде цапли и заставляет долго болеть хищника из числа млекопитающих весом около 50 кг.

Этот вид лягушек размножается в лужах на земле. Кладку носит исключительно самка. Икра лжедреволаза смертоносного содержит очень много ядовитых веществ и окрашена в красноватый цвет. Головастики этого вида – хищники; они охотятся на мелких водных животных, а в старшем возрасте, незадолго до метаморфоза, начинают поедать головастиков других видов лягушек.

Перечная ящерица (Piperoderma rubrodorsata)

Отряд: Чешуйчатые (Squamata)

Семейство: Настоящие ящерицы (Lacertidae)

Место обитания: леса Экваториальной Африки.

Ядовитость среди ящериц – очень редкое явление. В эпоху человека ядовитыми свойствами обладали ящерицы семейства ядозубов (Helodermatidae), от которых в неоцене произошёл огромный хищник пустынь Мексики – ядозуб-дракон (Helodermopsis monstrosus), унаследовавший ядовитую слюну и усиливший в процессе эволюции свойства яда. Яд этих рептилий – в первую очередь охотничье оружие. Но в неоцене также существует ящерица, которая использует яд как оружие пассивной защиты. Это перечная ящерица из влажных тропических лесов Африки. Она не обладает способностью самостоятельно синтезировать яд, но пользуется приёмом, широко распространённым в мире беспозвоночных – она поедает ядовитых животных и аккумулирует их яд в подкожной клетчатке. Если хищник схватывает её, он чувствует неприятный горький вкус. Если это не остановит его и ящерица будет проглочена, хищник может получить отравление разной степени тяжести – в зависимости от того, насколько много яда содержится в организме ящерицы.

Перечная ящерица практически не отличается обликом от большинства представителей семейства Lacertidae. У неё узкая голова с небольшими глазами, цепкие когтистые лапы и длинный хвост, составляющий около 60% от общей длины рептилии. Общая длина ящерицы вместе с хвостом не превышает 25 см. Окраска этой ящерицы представляет пример мимикрии Мюллера: слабоядовитая ящерица имитирует окраской очень ядовитую восьмёрочную многоножку, обитающую по соседству. Кожа перечной ящерицы покрыта маскировочным узором – она коричневая с беспорядочно разбросанными зеленоватыми и чёрными крапинками, хорошо имитирующая рисунок коры, на которой чаще всего держится эта рептилия. Но с этим рисунком контрастирует ярко-красная полоса на спине, которая придаёт ящерице отдалённое сходство с ядовитой восьмёрочной многоножкой. Две продольные полоски чёрного цвета, тянущиеся через глаза, имитируют смертоносные челюсти многоножки, заодно маскируя сами глаза рептилии. Кроме того, ящерица точно имитирует поведение многоножки – если её потревожить, она начинает извиваться «восьмёркой». Обычно хищник, знакомый с ядовитым беспозвоночным, отступает или приходит в замешательство, давая ящерице возможность спастись.

Перечная ящерица поедает ядовитых гусениц и мелких особей лжедреволазов – местных ядовитых лягушек. Часто в её рационе попадаются жуки семейства мягкотелок (Cantharididae) – ящерица умеет накапливать большие дозы кантаридина. Она способна по запаху безошибочно отличать ядовитых насекомых от их имитаторов. Иногда она нападает даже на молодь восьмёрочной многоножки, хотя взрослые многоножки этого вида очень опасны для перечной ящерицы – они сами нападают на рептилий и поедают их, несмотря на накопленный ими яд. В среднем, каждая пятая жертва этой рептилии – ядовитое животное. Кроме них, перечная ящерица ест различных мелких насекомых и слизней.

Перечная ящерица живёт в кронах деревьев, быстро передвигается по лианам и ветвям, и умеет даже прыгать с ветки на ветку. Кончик её хвоста хватательный. Но она также обладает характерной для ящериц способностью отбрасывать хвост в случае опасности. Отрастающий после этого «протез» с хрящевым стержнем вместо позвоночника не обладает ни гибкостью, ни хватательными свойствами, и его окраска лишь приблизительно повторяет окраску хвоста, который отбросила рептилия.

Два раза в год самка перечной ящерицы рождает двух хорошо развитых детёнышей. У них маскировочная окраска, а предупреждающий узор проявляется по мере накопления в тканях достаточного количества ядов. Молодое животное становится половозрелым в возрасте 15 – 18 месяцев; продолжительность жизни составляет до 12 – 13 лет.

Золотоспинная птица-венценосец (Umbellornis aurodorsalis)

Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)

Семейство: Птицы-венценосцы (Umbellornitidae)

Места обитания: Центральная Африка, затопляемые леса в бассейне Конго.


В ледниковый период площадь тропических лесов во всём мире значительно сократилась: климат стал более сухим из-за того, что огромные массы воды оказались связанными на полюсах планеты в виде льда. В это время видовое разнообразие лесных птиц резко снизилось, зато обитатели саванн стали более многочисленными и разнообразными. Когда ситуация стабилизировалась, климат стал более влажным и тёплым, а площадь тропических лесов начала стремительно увеличиваться, некоторые обитатели саванн приспособились к жизни в лесу. Были среди переселенцев птицы, представители семейства ткачиков (Ploceidae), которые стали предками нового семейства лесных птиц – птиц-венценосцев, или зонтичных птиц (Umbellornitidae). Это семейство представлено сравнительно небольшими птицами – размером от воробья до галки. Их характерный признак – хохолок на темени в виде короны (особенно развитый у самцов, у самок может отсутствовать). Перья, составляющие его, имеют длинный стержень (очин), на котором бородки расположены только на вершине (самое большое – составляют верхние две трети длины пера). Эти перья торчат в разные стороны в виде зонтика, но при возбуждении птицы поднимаются почти вертикально, словно корона. Длина их порой превышает длину головы и шеи птицы. При различных эмоциональных состояниях птицы такой хохолок может раскрываться или складываться. Движения хохолка активно используются самцами во время брачных игр. У многих видов самцы собираются для токования на хорошо заметной ветке или на стволе упавшего дерева группами по 10 птиц и более. Брачные демонстрации сопровождаются громкими мелодичными трелями и отдельными звонкими криками. После спаривания пара птиц совместно строит плетёное висячее гнездо; у одного вида из близкого рода гнёзда крупные, коллективные, подновляются и расширяются ежегодно. Представители семейства в основном питаются семенами деревьев, некоторые поедают насекомых с твёрдыми покровами.

Золотоспиная птица-венценосец – сравнительно крупный вид в семействе: длина тела вместе с хвостом около 18 см. Телосложение птицы довольно компактное, шея и хвост короткие. Крылья умеренно длинные, с заостренными концами. Птица хорошо летает, способна совершать резкие развороты в воздухе и менять направление движения.

Золотоспинная птица-венценосец питается семенами деревьев, раскалывая их крепким коротким клювом, птенцов выкармливает насекомыми и полупереваренными семенами.

Окраска золотоспинного венценосца сочетает маскировочные цвета с яркими пятнами, используемыми при токовании. Тело птицы серо-зелёного цвета с коричневыми маховыми перьями. Грудь птицы окрашена в белый цвет, но кончики перьев – чёрные, отчего общая окраска выглядит как «рябая». На голове вокруг глаз – белые «очки» голой кожи. Перья хохолка чёрно-белые: основная окраска пера чёрная, на вершине – белое клиновидное пятно (у самок хохолки сложены короткими буроватыми перьями). Главное украшение птицы – перья спины, в покое закрытые крыльями. При токовании птица раскрывает и опускает крылья, распушив перья на спине. Тогда они становятся заметными издали – перья спины у самцов окрашены в золотисто-жёлтый цвет с сильным металлическим блеском (у самок они просто ярко-жёлтые).

В брачный сезон самцы ищут деревья, которые стоят на некотором расстоянии друг от друга, и лесной полог между ними более рыхлый. Каждый самец занимает ветку, на которую падает солнечный свет, и начинает привлекать самок, исполняя брачный танец. Если самец выбрал выгодную позицию, солнечный свет падает на его спину и делает птицу заметной издали. На одном токовище собирается до полутора десятков самцов. Брачные игры массово проходят до трёх раз в год, хотя в промежутках между «пиками» гнездования в лесу можно обнаружить отдельных токующих самцов.

Самки издали замечают ярких ухажёров, и возле токовища порой собирается вдвое больше самок, чем самцов. У этого вида полигамия существует «на законном основании», и иногда самец ухаживает одновременно за тремя гнёздами, сменяя самок по очереди. Спарившись с одной самкой, самец начинает строительство гнезда, временами отлучаясь на токовище, где образует пару с другой самкой, а иногда и с третьей. Всех самок он препровождает на свою территорию, где совместно с ними выбирает место для очередного гнезда. Облетая «по кругу» всех самок на своей территории, самец участвует в строительстве их гнёзд. Гнездо этого вида представляет собой плетёное сооружение с длинным висячим «коридором», подвешенное на ветке. Строительным материалом служат длинные волокнистые листья злаков, которые птицы собирают на болотах и по берегам рек. Птицы раздирают листья на продольные полоски, которые таскают к основанию гнезда в клюве. Некоторые особи не брезгуют «пиратством», отнимая готовые стройматериалы у сородичей, либо разоряя и расплетая гнёзда прибрежных птиц. После откладывания яиц (до 4 – 5 штук в одном гнезде) и начала насиживания самки поочерёдно подкармливаются и сменяются на гнезде самцом. Для самца это очень благоприятное время: его яркая окраска не видна, когда он сидит на гнезде. В это время самка кормится и чистится. В свободное от насиживания время самец заявляет о правах на территорию: сев на отдельно торчащую ветку, он издаёт громкую трель, похожую на цвирканье сверчка, которая заканчивается мелодичным «росчерком».

Насиживание длится 17 дней, птенцы выводятся слепыми, покрытыми пухом лишь на спине и голове. Через неделю они начинают оперяться, в 10-дневном возрасте открывают глаза, и в месячном возрасте покидают гнездо. После вылета из гнезда птенцы ещё две недели докармливаются родителями, иногда соседние выводки на территории одного самца могут объединиться. Молодые птицы по окраске похожи на самку, но перья хохолка у них отсутствуют. Обычно они кочуют по лесу, объединившись в стайки. Половое созревание самцов наступает в годовалом возрасте, самок – на два – три месяца раньше. При этом они раньше покидают «юношеские» стаи, образуя пары со старшими зрелыми самцами. Молодые самцы при наступлении половой зрелости образуют собственные токовища, на которых холостяцкие стаи распадаются. Продолжительность жизни у этого вида составляет 5 – 6 лет.

В лесах Экваториальной Африки обитают близкие виды птиц-венценосцев:


Красноголовая птица-венценосец (Umbellornis rubro-viridis) – относительно мелкая птица (размером с вьюрка). Самцы окрашены ярко и контрастно: голова и шея кораллово-красные, тело, хвост и крылья зелёные с коричневым крапом. Самки целиком окрашены в зелёный цвет. Хохолок на голове у самца белый, у самки зелёный. Перья, составляющие его, очень длинные; опахало у них занимает лишь около трети длины пера. Клюв умеренно длинный, птица питается мягкими плодами с мелкими семенами. Моногам; на токовищах собирается не больше, чем по десятку птиц. Гнездо строится из длинных листьев эпифитных растений и из тонких стеблей лиан; птицы подвешивают его снизу на развилке ветвей.

Медная птица-венценосец (Umbellornis cupreus) – птица средних размеров (с голубя). Самец окрашен достаточно ярко: всё его оперение коричнево-красное с ярким металлическим блеском на голове, крыльях и хвосте. Перья «короны» самца белые (опахало составляет всего около 1/5 длины пера), вокруг глаза кольцо белой голой кожи – эти контрастные пятна самец использует во время брачных демонстраций. Самка окрашена в коричневый цвет с тёмными пятнами и поперечными полосами, без металлического блеска. «Корона» самки также коричневая; перья, составляющие её, очень короткие. Этот вид питается твёрдыми семенами деревьев, поэтому клюв медных венценосцев очень короткий и высокий. Токование проходит в ветвях самых высоких деревьев дождевого леса. Во время токования самец привлекает самку блеском оперения, а при более близком «знакомстве» демонстрирует белые «очки» и «корону». Обычно моногам, реже полигам: самец участвует в гнездовании не более, чем с двумя самками, но примерно в половине случаев (особенно при недостатке корма) образует пару лишь с одной самкой. Гнездо очень своеобразно: это приплетённый к ветке снизу длинный «рукав», открывающийся со стороны конца ветки.

Чёрная птица-венценосец (Umbellornis niger) – птица размером с мелкого голубя. Самец и самка, как и у предыдущего вида, сильно различаются окраской. Самец чёрный с голубоватым металлическим отблеском на крыльях и ярко-голубыми перьями на спине. Радужные оболочки глаз у него также голубые, а клюв – белый. Перья «короны у него очень упругие и узкие, белого цвета. Самка окрашена в коричневый цвет с рыжеватым животом, радужная оболочка глаза жёлтая; «короны» у неё нет. Клюв прямой и умеренно длинный: этот вид питается мягкими плодами пальм, недозрелыми семенами злаков и насекомыми. Живёт на северной границе тропических лесов, встречается даже в лесистых частях саванны. Для строительства гнезда расщепляет на волокна лист веерной пальмы, и заплетает полученные полосы в шаровидное гнездо прямо на черешке листа, укрепляя их сухой травой.

Гербарий

Дерево Борджиа (Dendrotoxicator borgiae)

Порядок: Рутовые (Rutales)

Семейство: Анакардиевые (Anacardiaceae)

Место обитания: тропические леса Африки.

В тропическом лесу произрастает огромное количество видов деревьев. Конкуренция между ними начинается уже в самом раннем возрасте, когда множество проростков разных видов ожидает возможностей дальнейшего роста в полумраке подлеска. Некоторые деревья в процессе эволюции выработали способ избавляться от проростков видов-конкурентов простым и действенным способом: с помощью опадающих листьев. Старые листья, упавшие с дерева, разлагаются в почве, выделяя вещества, тормозящие рост других растений. Таким способом очищает себе жизненное пространство тамаринд (Tamarindus) из семейства бобовых (Fabaceae). Одно неоценовое дерево развило такую способность ещё больше. Оно буквально пропитано ядом от кончиков корней до кончиков листьев, и за эту особенность получило название «дерево Борджиа» в честь известной итальянской фамилии, члены которой избавлялись от врагов при помощи ядов.

Дерево Борджиа ведёт себя очень агрессивно по отношению к другим растениям, если его особенности можно назвать поведением. Корни дерева Борджиа не просто разрастаются в почве, но ищут корни других видов растений по веществам, которые выделяются ими. Найдя корень соседнего растения, корень дерева Борджиа начинает расти совершенно иным образом, нежели обычно – он начинает ползти вдоль корня другого растения, давая обильные, но недолговечные боковые отростки. Эти боковые корни нужны исключительно для того, чтобы выделять в почву ядовитые вещества, тормозящие рост атакованного корня и отравляющие его. Через корень атакованное деревом Борджиа растение всасывает ядовитые вещества, тормозящие его рост. Маленькие травянистые растения и проростки деревьев просто гибнут после контакта с деревом Борджиа, а крупные деревья начинают болеть – их стволы искривляются, скручиваются, покрываются узловатыми наростами, состоящими из множества недоразвитых почек, рост которых заторможен. Листва отравленных деревом Борджиа растений становится разреженной, листья деформируются. Деревья, испытывающие воздействие дерева Борджиа, почти не цветут, и на них созревают лишь единичные плоды, семена в которых намного мельче, чем обычно.

Отравляя соседние деревья, это растение расчищает себе место для роста. Дерево Борджиа даёт обильные корнеотпрыски, появляющиеся на концах корней взрослого растения. Они сохраняют связь с родительским растением на протяжении многих лет, и ведут себя столь же агрессивно по отношению к растениям других видов. Благодаря корнеотпрыскам дерево Борджиа быстро расселяется по большой территории. Оно растёт очень быстро: за десять лет вырастает на сорок метров в высоту, а диаметр его кроны бывает до пятнадцати метров. Быстрый рост и агрессивность дерева Борджиа компенсируются его недолговечностью. Предельная продолжительность жизни одного ствола этого дерева – около 50 лет. В результате этого, когда отмирают исходный ствол и отпрыски первого поколения, единая заросль быстро распадается.

У дерева Борджиа, как у большинства растений влажного тропического леса, крупные сложные листья. Они перистые, состоят из 10 – 13 пар остроконечных листочков длиной до 15 см. Длина отдельного листа достигает 130 – 150 см. Кончики отдельных листочков вытянуты в характерные «капельницы», через которые дерево избавляется от излишней влаги. Несмотря на ядовитость растения, эта вода дистиллированная, и птицы и насекомые могут без опасения пить её. Листья имеют тёмно-зелёный цвет. На полностью развитом листе центральная жилка с верхней стороны каждого листочка белая от опушения. Ось листа и нижняя сторона листочков покрыты многочисленными белыми волосками.

Это растение начинает цвести уже в возрасте 5 – 6 лет. Цветы дерева Борджиа развиваются на стволе и крупных ветвях. Они очень мелкие, с лепестками, редуцированными до узких язычков зеленоватого цвета. Цветы собраны по несколько десятков в крупные кисти, свисающие вниз на упругих ножках. Их нектар настолько обилен, что сочится по рыльцу цветка каплями. Он богат сахаром и его вкус очень привлекает одиночных пчёл и птиц. Но дерево проявляет определённое «коварство» даже в этом случае: в нектаре в малых дозах содержатся производные ядов, служащих для защиты от вредителей. Благодаря несколько изменённой конфигурации молекул они не обладают столь ярко выраженной токсичностью, но оказывают определённое воздействие на организм опылителей. Насекомые слегка пьянеют от нектара дерева Борджиа, а птицы и млекопитающие впадают в некоторое подобие наркотического транса. Они с трудом передвигаются, а птицы на некоторое время теряют способность летать. Это состояние быстро проходит благодаря скорости обмена веществ у теплокровных животных. Во время цветения дерева Борджиа под ним постоянно встречаются птицы, опьянённые его нектаром.

Плоды дерева Борджиа похожи на сливу по размеру и форме. У зрелых плодов кожица ярко-красная и хорошо заметная – упавшие на землю плоды охотно поедают млекопитающие и наземные птицы. Мякоть этих плодов – пожалуй, единственная безопасная часть самого растения. Она кисловатая и очень ароматная, а у перезрелых плодов кислинка теряется, и проявляется сладковатый привкус. Внутри каждого плода заключено одно семя, покрытое прочной оболочкой. Его всхожесть значительно повышается после прохождения через пищеварительный тракт животного. Семя содержит много ядовитых веществ, которые помогают проростку бороться с конкурентами из числа растений и защищают его от поедания насекомыми.

69. Каменные спины

(Остров в тропиках Атлантического океана; его обитатели - птицы и рептилии)

Атлантический океан – самый молодой из существующих на Земле. Образовавшись в мезозойскую эру, он расширялся на протяжении мелового периода и всего кайнозоя. Этот процесс продолжается и в неоцене, после исчезновения человечества. Со времени вымирания человечества география Атлантики претерпела некоторые изменения. Огромный Серединно-Атлантический хребет, поднимаясь со дна океана, достиг его поверхности во многих местах. Исландия и Новая Азора – крупнейшие из островов вулканического происхождения, которые являются вершинами этого горного массива. Кроме них, с севера на юг через экватор протянулась прерывистая цепочка небольших островков с более или менее выраженной вулканической активностью. Большинство этих островов поднялись из воды уже после исчезновения человека. К югу от экватора, в тропических широтах южной части Атлантического океана образовался один сравнительно крупный остров – Новая Тортуга, по размерам лишь немного уступающий Новой Азоре.

Фауна островов, существовавших на памяти человечества, несёт на себе заметный отпечаток влияния человеческой активности. Так, в фауне острова Новая Азора имеются различные наземные млекопитающие, потомки мелких зверей, завезённых туда в историческую эпоху. Выжив во время крупных вулканических извержений, эти животные миллионы лет эволюционировали в изоляции, используя преимущества, полученные в процессе эволюции их предков в условиях материка. Другой остров, Исландия, также успел испытать влияние со стороны человека, но в ледниковый период полностью скрылся под ледяным панцирем, и после потепления его фауна формировалась заново. А острова, которые образовались уже после исчезновения человечества, заселялись исключительно естественным путём. Потому их флора и фауна формировались по законам эволюции только за счёт видов, добравшихся туда самостоятельно. Фауна таких островов менее разнообразна на уровне семейств и отрядов, нежели фауна островов, испытавшая влияние человека. Также на них отсутствует большинство групп наземных животных, которые не способны преодолевать океанские просторы по воде или по воздуху. К таким островам относится Новая Тортуга, остров, главными обитателями которого являются несколько эндемичных видов черепах, занимающих разнообразные экологические ниши в доступных для них местах обитания.

Миллионы лет назад, очевидно, из Южной Америки, сюда попали водные черепахи, принадлежащие к семейству щитоногих черепах (Podocnemididae). Сложно сказать, какой по счёту была данная попытка, но она завершилась огромным эволюционным успехом потомков этих рептилий на одном отдельно взятом острове. В условиях множества доступных экологических ниш и полного отсутствия конкуренции адаптивная радиация черепах пошла особенно бурно. Возможно, одним из главных стимулов этого процесса был недостаток привычных мест обитания – на Новой Тортуге протекает лишь несколько коротких мелководных рек, а небольшие озёра расположены только в кратерах потухших вулканов. Поэтому главнейшими направлениями эволюции щитоногих черепах Новой Тортуги были освоение наземного образа жизни и приспособление к обитанию в морской воде. Медленно растущие и долгоживущие черепахи со скромной ежедневной потребностью в пище – идеальные кандидаты на роль крупных животных в условиях ограниченных пищевых ресурсов и узкого ареала.

Типичная особенность ландшафта Новой Тортуги – гористые местности с более или менее заметными проявлениями вулканической активности. С высоты птичьего полёта видно, что почти весь остров покрыт буйной вечнозелёной растительностью. Даже склоны гор обильно зарастают лианами и мелкими травянистыми растениями, которым для нормального развития хватает буквально горсти земли в трещине скал. В некоторых местах острова кажется, что даже в середине дня в долинах и ущельях сохраняется утренний туман. Но это не туман, а проявление вулканической активности – источники с тёплой водой. Испарения создают очень высокую влажность воздуха, что вместе с ровным микроклиматом приводит к появлению исключительно благоприятных условий для развития растительности.

Но у вулканической активности может быть обратная сторона, гораздо более страшная. Листва кустарников и широколистных трав скрывает следы катастроф, которые регулярно случаются на Новой Тортуге. Среди растений кое-где лежат кости и обломки пластин панциря крупных черепах. Одни из них уже потемнели и рассыпаются в прах при малейшем прикосновении, другие пока не потеряли прочность и белый цвет, а ещё кое-где лежат кости, сохраняющие остатки засохшего хряща. Долина в кратере может быть опасной для обитателей острова. Вулканические газы из подземных «карманов» иногда вырываются на поверхность в большом количестве и душат всё живое в долине. Несколько выбеленных солнцем почти полных скелетов огромных черепах – жертвы прошлогодней катастрофы. В то время из-за кратковременной активизации вулкана долина буквально наполнилась углекислым газом за один час, и в тот момент одновременно погибли десятки рептилий разных видов, которые оказались слишком медлительными, чтобы спастись от катастрофы. На следующий день ветры разогнали ядовитое облако газа, и в течение года жизнь постепенно вернулась в долину. На растениях выросли свежие листья, и, привлечённые кормом, сюда вернулись животные. Тропы, проложенные их погибшими предшественниками, даже не успели зарасти.

Крупные представители фауны обычно не способны к дальним миграциям, и добраться до маленького острова, затерянного в просторах океана – задача, непосильная для них. Поэтому на острова чаще всего попадают сравнительно небольшие животные. Но, если условия в новых местах обитания благоприятствуют увеличению размера, маленькие существа вполне могут превратиться в великанов.

Тропы прорезают заросли в разных направлениях. Одни из них уже успели затянуться свежей зеленью и едва заметны среди окружающих растений. Другие тропы используются регулярно, и на них могут существовать только самые выносливые растения, выдерживающие постоянное вытаптывание и объедание побегов. В некоторых местах в грязи отпечатались широкие следы, которые оставили лапы массивных животных с тупыми когтями, глубоко вдавившимися в почву.

Тяжёлые шаги крупного существа гулко отдаются в земле. Лапы, похожие на слоновьи ноги, но покрытые толстой чешуёй, сокрушают нежные стебли и листья и втаптывают их в грязь. На мир вокруг безразлично смотрят маленькие глаза, окружённые утолщёнными веками. Голова, шея и основания ног покрыты сухой морщинистой кожей, похожей на пергамент, а туловище защищено от всевозможных невзгод мощным панцирем. Это длинношеяя гравихелония – огромная черепаха, встречающаяся только на Новой Тортуге. Она является самым крупным видом, обитающим на острове. Панцирь над шеей этой черепахи выгнут в виде высокого «воротника», по краю которого растут роговые шипы. Многие из них уже сломаны – это взрослая рептилия, которая прошла через множество суровых боёв в брачный сезон, и не раз отстаивала своё право на жизнь, встречаясь с местными хищниками. Высоко поднятый верхний край панциря позволяет черепахе этого вида поедать листья и стебли на высоте около полутора метров от земли – большего не позволяет массивное телосложение животного.

Новая Тортуга лежит в тропических широтах, и на острове круглый год жарко и влажно; в полдень солнце здесь стоит почти в зените. Сильная жара не слишком подходит для этого великана, и гигантская рептилия ищет прохладу. Гравихелония спускается в долину, раскинувшуюся в кратере давно потухшего вулкана – одного из нескольких, которые образовали этот остров миллионы лет назад. Время основательно подточило склоны кратеров: в некоторых местах они обвалились, и массивные рептилии достаточно легко могут перевалить через них. Снаружи склоны кратеров, открытые всем ветрам, поросли засухоустойчивыми и светолюбивыми растениями с мелкими узкими листьями. Часто такие растения имеют сероватое или серебристое опушение, защищающее их от избытка солнечного излучения и помогающее сохранить влагу. Но внутри кратера раскинулся совсем иной мир. Края кратера защищают растения от ветра, и по склонам потоки дождевой воды стекают вниз, образуя в долине небольшие озёра и болота. Здесь растут деревья совсем других видов – более высокие, с широкими листьями и густыми кронами. По берегам водоёмов обильно разрастаются папоротники и гигантские травы, которые представляют собой очень хорошую пищу для черепах-великанов. Обильная растительность испаряет много влаги и создаёт благоприятный микроклимат – на дне кратера воздух значительно влажнее. Кроме того, озерки и лужи являются источником пресной воды, незаменимой для этих рептилий.

Леса и заросли внутри кратера – место скопления большого количества черепах. Если бы на острове водилась такая же биомасса травоядных млекопитающих, вся растительность была бы вытоптана и съедена в течение нескольких месяцев. Но черепахи со своим скромным аппетитом не наносят растениям ущерба, который нельзя восстановить. Лес прорезан большим количеством черепашьих троп – гравихелонии собираются довольно большими группами для отдыха и кормления. Кора старых деревьев у основания земли бывает сбита и исцарапана краями панцирей черепах, постоянно ползающих под ними. Деревьям трудно расти в присутствии черепах лишь в первые несколько лет жизни – большинство проростков бывает вытоптано или скушено острыми клювами гравихелоний. Но, если молодому дереву удалось достичь примерно трёх метров в высоту, оно имеет все возможности дожить до старости.

Гравихелония вдохнула воздух. Запахи растений, образующих лес, взбодрили рептилию. Лапы животного задвигались в прежнем ритме, и черепаха поползла в долину. Под уклон ползти намного легче, и ей удалось достаточно быстро добраться до края зарослей. Солнце уже клонилось к закату, когда гравихелония вступила в тень леса. Она не слышит ни крика птиц, ни шелеста ветвей, и не может в полной мере оценить великолепия тропической природы. Впрочем, сама мысль о том, что природой можно любоваться, вряд ли могла прийти в крохотный примитивный мозг этого существа. Черепаха просто живёт, принимая мир таким, как есть.

Ночь опускается на лес. Дневные птицы прячутся и их голоса постепенно стихают. Вместо них заводят свои бесконечные песни сверчки, ккоторым изредка присоединяются мелкие летучие мыши, издающие высокочастотный ультразвуковой писк. В лесах Новой Тортуги нет лягушек и цикад – эти животные не могут преодолеть океанские просторы, отделяющие остров от материков.

В тихий и ритмичный концерт ночных существ резко врывается другой звук: в чаще леса раздаётся крик, похожий на безумный хохот. Он повторяется несколько раз, и даже сонные гравихелонии, похоже, реагируют на него. Крупные черепахи спят, сбившись в кучу и втянув головы под панцири. Издалека они напоминают кучу камней, лежащую среди деревьев и кустарника. Жуткий хохот в ночной темноте звучит совсем рядом с ними. Такой звук слышат даже черепахи; он заставляет их проснуться. Несколько рептилий высовывают из-под панциря головы, оглядываются, и снова прячутся под защиту панциря. Они прожили уже довольно долго, и давно миновали тот возраст, когда значительное число местных обитателей было опасно для них. Несколько черепах шевелятся, а одна небольшая гравихелония, чей панцирь не дорос даже до полуметра, проснулась и попыталась забиться поглубже в группу спящих сородичей. Но сделать это очень сложно – взрослые гравихелонии слишком тяжелы, чтобы их могла сдвинуть с места такая мелкая черепаха. После нескольких безуспешных попыток молодая черепаха просто развернулась головой к взрослым особям и вклинилась между телами двух из них.

Виновник ночного беспокойства черепах бродит по соседству. Среди деревьев в темноте мелькает неясный бледно-серый силуэт сравнительно небольшого существа, быстро передвигающегося на двух ногах. Это одна из птиц, живущих на острове – самый крупный местный пернатый хищник, новотортугасская сипуха. Совы часто появляются на океанических островах. В условиях явной нехватки древесных и наземных хищников, и при отсутствии конкуренции новотортугасская сипуха превратилась в универсального хищника. Она легко добывает корм как среди деревьев, так и на земле.

Сова вышла к спящим черепахам и огляделась. Эта птица заметно крупнее неоценовых видов сипух, обитающих на континентах. Это впечатление усиливается благодаря длинным ногам новотортугасской сипухи – птица проводит много времени на земле и может очень быстро бегать. Её оперение бледно-серого цвета с тонким мраморным рисунком, и на этом фоне резко выделяется белый лицевой диск птицы с тонким чёрным ободком.

Птица расхаживает вокруг черепах, высоко поднимая ноги. Время от времени сова замирает и подолгу слушает окружающие звуки. Благодаря острому слуху она легко может почувствовать шевеление жука или сверчка в темноте. Тяжёлый запах, исходящий от черепах, привлекает насекомых, и сова вполне резонно рассчитывает найти что-нибудь съедобное вблизи спящих рептилий.

Склонив голову набок, сова прислушалась. Тихое шуршание травы подсказало ей, что какой-то жук ползёт к спящим черепахам, явно привлечённый запахом их помёта. Откинув голову назад, сова вытянула лапу и прижала жука к земле. Сомкнув когти, она поднесла добычу к клюву и одним движением клюва оторвала брюшко жука и выдернула мягкие ткани из его груди. Проглотив их, она отбросила в сторону несъедобные останки насекомого – голову и грудь с ногами и надкрыльями.

Где-то вдалеке раздался хохот другой совы этого вида. Сипуха подпрыгнула и почти бесшумно взлетела на панцирь одной из спящих черепах – лишь когти слегка скрипнули по щиткам её панциря. С крыльями, раскрытыми и опущенными, словно мантия, птица вытянула голову вперёд, раздула горло, и издала жуткий хохот, предупреждая далёкого сородича о своём присутствии.

Несколько черепах, разбуженных внезапно раздавшимся криком птицы, проснулись и стали оглядываться, вытягивая шеи. А сова просто взлетела с панциря черепахи на ближайшее дерево, откуда вновь раздался её громкий крик.

Остаток ночи прошёл спокойно – на острове не водятся хищники, нападающие на черепах ночью. Утром дневные обитатели острова продолжили свою неторопливую жизнь. Черепахи получают необходимое тепло не за счёт процессов метаболизма, а от солнечного тепла. Но ночи на Новой Тортуге достаточно тёплые, поэтому массивные черепахи просто не успевают сильно остыть, и по утрам сохраняют некоторую активность. Вытягивая шеи, гравихелонии одна за другой расползаются в поисках пищи, не теряя из виду сородичей. На рассвете просыпаются и другие обитатели острова. В листве кричат и щебечут птицы разных видов, заявляя о своих правах на территорию и сообщая сородичам о том, что ночь прошла благополучно и они живы. Остров сравнительно невелик, и разные виды птиц в процессе эволюции развивались в направлениях, способствующих максимальному разграничению их жизненных потребностей и снижению межвидовой конкуренции.

Богатству растительности очень способствует плодородие почвы. Дождевая вода, омывая стенки кратера, сносит с них в долину растительные остатки, которые образуют здесь мощный слой перегноя. Высокая влажность и благоприятная температура создают оптимальные условия для инкубации черепашьих яиц. Рыхлая лесная почва скрывает в себе множество гнёзд этих рептилий, устроенных в разное время представителями различных видов местных черепах. Сломанная растительность и разрытая, а затем утрамбованная почва указывают на то, что ещё какая-то самка успела отложить яйца и оставила их на произвол судьбы по своему черепашьему обычаю, которому уже миллионы лет. Пусть половина кладок просто погибнет, оставшихся вполне хватит, чтобы черепаший род продолжился.

Яйца черепах становятся пищей разных жителей острова. Часто их раскапывают крабы, а остатки трапезы крабов используют мелкие птицы. Особенно сильно от крабов страдают кладки черепах, находящиеся вблизи морских берегов. Но крабы изредка заходят даже в центральную часть острова, и в большом количестве живут в болотах, образовавшихся в кратерах вулканов острова. Крабы находят кладки черепах по запаху и прокапывают к ним тоннель. Но ущерб, который наносят эти животные, невелик. Краб может повредить около полудюжины яиц, лежащих на самом верху кладки, а съесть и того меньше. За крабами охотится слишком много обитателей острова, и им слишком опасно подолгу задерживаться на одном месте, не имея надёжного укрытия. Но на острове есть и более крупные любители яиц – птицы и черепахи.

Солнце поднимается выше, и становится всё жарче. Крупные гравихелонии кормятся уже более часа, а некоторые мелкие черепахи только начинают поиск пищи. Словно костяной шар, в кустах лежит крупная черепаха с панцирем почти полусферической формы. Щитки на её панцире плотно пригнаны друг к другу и окрашены в светло-жёлтый цвет с коричневатым оттенком. Из середины каждого щитка к углам расходятся несколько тонких чёрных полос, образуя звёздчатый узор. Когда черепаха лежит в зарослях, тёмный узор на её панцире сливается с тенями от ветвей и листьев растений. Но по мере того, как растёт температура воздуха, черепаха становится активнее. Она высовывает из-под панциря голову и лапы, и выползает из тени. Выбравшись на освещённое солнцем место, рептилия останавливается и вытягивает шею, прикрыв глаза от яркого солнца. Её лапы покрыты толстыми роговыми щитками и снабжены толстыми когтями. Это существо – лучший землекоп острова, зарывающаяся черепаха.

Зарывающаяся черепаха начинает искать корм. Она легко сосуществует рядом со специализированными видами рептилий, населяющими остров, благодаря отсутствию узкой специализации. Это животное одинаково охотно поедает упавшие с деревьев плоды, даже подгнившие, ест насекомых и падаль, а также может нападать на крабов. Есть один источник пищи, который может использовать только этот вид рептилий – подземные части растений и кладки других видов черепах. Лапы зарывающейся черепахи приспособлены к рытью: они очень сильные, и черепаха с лёгкостью добирается как до сочных корневищ папоротника, так и до закопанной кладки. Благодаря острому обонянию зарывающаяся черепаха с лёгкостью находит яйца, закопанные на глубину до полуметра.

Минувшей ночью небольшой краб отыскал богатый источник пищи – гнездо крупной черепахи гравихелонии. В течение нескольких часов он копал нору, пользуясь крупной правой клешнёй как лопатой, и вытаскивал на поверхность большие комья земли. Рыть тоннель было довольно легко – гравихелония лишь недавно закопала кладку, и поэтому земля не успела слежаться от дождей. Наутро возле входа в его нору уже лежала довольно большая куча земли, а сам краб добрался до яиц, лежащих в верхней части гнезда. Но он не успел воспользоваться плодами своего труда – краб услышал тяжёлые медленные шаги, а затем свет, проникающий в нору через вход, неожиданно померк. На поверхности земли возле входа в нору явно кто-то находился. Краб затаился в норе, надеясь, что его не заметят. Но шум возле входа в нору продолжался – кто-то снаружи явно не собирался уходить. Краб старался вести себя как можно тише, и по мере возможностей следил за тем, что происходит на поверхности.

Шум рвущихся корешков растений и разгребаемой земли заставил его буквально вжаться в землю, а стенки его норы сотряслись и стали осыпаться. Среди комьев земли, едва не задевая краба, поочерёдно двигались из стороны в сторону две лапы, покрытые толстыми роговыми щитками и вооружённые мощными когтями. Краб, сам того не подозревая, открыл местоположение своей находки зарывающейся черепахе. Принюхавшись, рептилия начала разгребать землю, не без основания рассчитывая полакомиться яйцами. Одним движением лап она отбросила в сторону краба, не заметив его, и краб торопливо покинул опасное место.

Прошло не более пятнадцати минут с того момента, как черепаха вонзила свои когти в землю, а верхний слой яиц уже показался на поверхности. Зарывающаяся черепаха одним укусом разломала скорлупу верхнего яйца и стала размеренными глотками пить его содержимое. Даже скорлупа не пропадёт даром – рептилия просто проглотит её куски, когда расправится с яйцом. Значительную часть веса черепахи составляет скелет, и для нормального роста костей ей необходим кальций.

Трапеза зарывающейся черепахи продолжается довольно долго, потому что идёт фактически черепашьими темпами. Найти черепашье гнездо с яйцами довольно просто – на острове обитает много черепах других видов. Но не всякий любитель яиц сможет их достать – некоторые черепахи глубоко закапывают кладку. Поэтому найти её можно лишь случайно, а раскопать сможет только тот, кто обладает умением рыть землю. Но, если по способностям к рытью земли зарывающаяся черепаха стоит вне конкуренции среди обитателей Новой Тортуги, то по скорости поедания пищи она значительно уступает некоторым из своих соседей.

Пока черепаха занималась рытьём земли, из кустарника за ней внимательно следили две пары круглых глаз – красных и коричневых. Две птицы бродили в зарослях, бросая взгляды на черепаху, копошащуюся в земле. Но, когда рептилия неосторожно подняла голову, испачканную землёй и яичным желтком, пара существ, прячущихся в зарослях, вышла к ней.

Это пара нелетающих птиц, обитающих только на Новой Тортуге – куриных пастушков. Их лапы слишком слабые, чтобы самостоятельно раскопать гнездо на такую глубину, но при разорении гнёзд они охотно пользуются услугами зарывающейся черепахи. Сильная, но глупая черепаха – как раз подходящая кандидатура для выполнения этой тяжёлой работы. Эти птицы – самец и самка, которые только недавно образовали пару, но ещё не успели построить гнездо. Куриные пастушки примечательны своей контрастной окраской – передняя часть тела и живот у них чёрные, а спина, хвост и задняя часть головы белые. На этом фоне очень эффектно смотрятся красные глаза самца; самка отличается от него коричневыми глазами. По бокам головы у основания клюва у птиц обоих полов растут кожные серьги серого цвета, похожие на куриные.

Расхаживая вокруг черепахи, пастушки поглядывают на яйца, которые она поедает. Куриные пастушки не специализированы к питанию каким-то определённым видом корма, и вполне в состоянии есть черепашьи яйца. Бывает, эти хитрые птицы выхватывают яйца прямо из-под черепахи, занимающейся кладкой яиц. Время от времени пастушки подходят к пирующей черепахе и заглядывают в вырытую ей яму. От возбуждения у них подёргиваются хвосты, которые птицы часто поднимают вертикально. Когда черепаха вытянула шею, глотая яичный желток, самец куриного пастушка бросился к яме, схватил одно яйцо и отбежал в сторону. Прижав яйцо лапой к земле, птица прочным клювом расклевала скорлупу и стала лакомиться его содержимым.

Увидев, что самец завладел желанным кормом, самка отошла от черепахи и присоединилась к нему. Вдвоём птицы поедают содержимое яйца, время от времени отталкивая друг друга от него. Зарывающаяся черепаха не обращает на них внимания: еды много, и её хватит всем. Она продолжает разгребать гнездо, извлекая из земли новые яйца и отбрасывая в стороны опустошённые скорлупки яиц.

Когда от украденного у черепахи яйца осталась только скорлупа, куриные пастушки решили добыть ещё одно. Самка осторожно подошла к черепахе сбоку, выжидая удобный момент для кражи. Когда рептилия в очередной раз отгребла лапой землю, на поверхности показалось ещё одно яйцо гравихелонии. Зарывающаяся черепаха попробовала укусить его, но яйцо выскользнуло у неё из челюстей и откатилось в сторону. А самка куриного пастушка тут же воспользовалась ситуацией и откатила яйцо в сторону лапой. После нескольких толчков яйцо откатилось достаточно далеко от гнезда, чтобы птицы могли спокойно съесть его. Самец сильным ударом клюва пробил в скорлупе отверстие, и птицы продолжили кормиться.

Зарывающаяся черепаха не прогоняет подвижных и ловких птиц. Чувства черепах развиты довольно слабо – они плохо слышат и видят. Это не доставляет им неудобств – их примитивная жизнь проходит в замедленном темпе, и черепаха получает адекватную информацию об окружающем мире, позволяющую ей нормально жить. А птицы живут в ином темпе – они обладают острым слухом и хорошим цветным зрением. Это важно для них, ведь, в отличие от черепах, они не могут скрыться от врага в прочном панцире.

Самец куриного пастушка прекратил расклёвывать яйцо и насторожился. Он поднял хвост вверх и начал подёргивать им, тревожно оглядываясь. Самка, видя его тревогу, также прекратила есть. Где-то в стороне слышался непрерывный шорох, который становился всё отчётливее: словно кто-то массивный пробирался среди зарослей к месту пиршества черепахи и пастушков. Это явно не новотортугасская сипуха – сова летает бесшумно, и часто куриные пастушки не успевают вовремя распознать её присутствие. И по земле эта птица ходит значительно тише. Когда совсем недалеко хрустнула ветка, самец куриного пастушка издал тревожный крик, который подхватила самка. Зарывающаяся черепаха не услышала тревожного голоса птиц – она не воспринимает звуки такой частоты. В очередной раз подняв голову от трапезы, она заметила, что её соседи сильно встревожены. Беспокойство птиц передалось рептилии, и черепаха прекратила есть. Она не слышит хруст веток и шорох опавшей листвы, но её лапы стали ощущать толчки, отдающиеся через почву. Медленно приближается кто-то массивный.

Крупные глаза ещё одного обитателя острова не различают цвета. Но он отчётливо видит среди ветвей чёрно-белых птиц, которые вытянули головы и подняли хвосты. Птицы не интересуют его, но шарообразный панцирь крупной черепахи, торчащий над землёй – это то, ради чего он пробирается сквозь заросли. Острое обоняние уже давно подсказало ему, что где-то поблизости есть черепаха, и на неё началась охота.

Зарывающаяся черепаха вытянула шею, пытаясь разглядеть то, что встревожило птиц. Вполне возможно, это приближается кто-то из сородичей, почувствовав запах яичного желтка. Такая компания не слишком нужна черепахе, и она готова защитить свою находку от незваного гостя. Она даже не подозревает, что ей придётся защищать нечто более ценное – собственную жизнь.

Стебли высоких трав и молодых деревьев зашелестели под когтистыми лапами. Куриные пастушки бросились в противоположную сторону, оставив зарывающуюся черепаху один на один с самым опасным обитателем острова.

Если бы Земля была населена только черепахами, то, возможно, черепаший аналог леопарда мог бы выглядеть именно так. Самый крупный хищник Новой Тортуги тоже принадлежит к числу черепах. Это хелонираптор, черепаха, чей панцирь достигает длины 70 см. На светлом желтоватом фоне панциря этой рептилии выделяются тёмные пятна в центре щитков, что делает эту черепаху похожей на леопарда даже внешне.

Хелонираптор, крупная взрослая самка, приближается к зарывающейся черепахе. Хищник ползёт довольно быстро по меркам наземной черепахи. Он не смог бы поймать куриного пастушка или другую птицу, но для охоты на медлительных черепах такой скорости ему вполне хватает. Пара куриных пастушков отбежала на безопасное расстояние и остановилась – если рептилия захочет напасть на них, они легко скроются в кустарнике. Но птицы недосягаемы для хелонираптора, а черепаха кажется более привлекательной добычей.

Почувствовав опасность, зарывающаяся черепаха не стала спасаться бегством – это бесполезно. Хелонираптор может двигаться быстрее любой из черепах острова – брюшной щит хищной рептилии сильно редуцирован, и её лапы могут двигаться значительно свободнее. Поэтому для защиты от хелонираптора местные виды черепах пользуются иной тактикой. Зарывающаяся черепаха мельче этого хищника, и челюсти хелонираптора вполне могут откусить ей ногу или голову. Но хищник не умеет того, что может эта черепаха. Когда опасность стала очевидной, зарывающаяся черепаха стала сильными движениями лап отгребать землю из-под себя. Обрывая корни растений, она отваливает в стороны целые пласты земли и быстро скрывается среди них. Черепаха очень сильна, и в течение нескольких минут она успевает выкопать довольно глубокую яму. Пока хелонираптор приближался, она смогла зарыться в землю почти наполовину, несмотря на относительно крупный размер.


Когда хелонираптор подполз к выбранной жертве вплотную, зарывающаяся черепаха ещё продолжала рыть яму, отбрасывая в морду хищника крупные комья. Разинув пасть, хелонираптор попытался нанести ей укус. Если хищнику удастся вцепиться челюстями в край панциря, он получит возможность вытащить закопавшуюся рептилию. Но это уже не так просто сделать: зарывающаяся черепаха уже скрылась в довольно глубокой яме. Челюсти хелонираптора беспомощно скользят по гладкой вершине панциря зарывающейся черепахи, но он не может укусить свою добычу. Вершину панциря зарывающейся черепахи покрывают царапины и бороздки – в разные годы своей жизни она уже много раз подвергалась атакам хищных рептилий этого вида, но пока всякий раз успевала закопаться достаточно глубоко, чтобы не быть схваченной.

Пытаясь добыть зарывающуюся черепаху, хелонираптор попробовал разгрести головой землю. Сильные мускулы шеи позволяют ему совершать резкие движения головой во время охоты, и комья земли полетели в стороны из-под его головы. Почувствовав, что хищник продолжает нападение, зарывающаяся черепаха продолжила закапываться в землю. Ещё несколько движений лапами, и на поверхности земли остался лишь небольшой «пятачок» её панциря. Чтобы хищнику было сложнее извлечь её из земли, зарывающаяся черепаха буквально «встала на якорь»: она растопырила лапы в стороны и воткнула когти в землю. Теперь вытащить и перевернуть её практически невозможно даже силами голодного хелонираптора.

Тщетно пытаясь извлечь эту черепаху из земли, хелонираптор потратил очень много времени. Даже если ему удастся извлечь из ямы эту черепаху и съесть её, хищнику вряд ли удастся окупить затраты энергии, затраченной на поимку такой добычи. Челюсти хелонираптора последний раз скрипнули по панцирю зарывающейся черепахи. Несколько царапин – это единственный вред, который принесло черепахе нападение хищника. Несколько раз обойдя закопавшуюся в землю рептилию, самка хелонираптора понюхала воздух и отступила. Она поползла прочь и вскоре скрылась среди папоротников.

Зарывающаяся черепаха не видит из-под земли, что делается вокруг неё. Но её трудно обмануть – земля хорошо проводит звуки и вибрацию, благодаря чему рептилия тонко ощущает присутствие кого-либо рядом с ней. Она чувствует, что шаги крупного существа, которое было рядом с ней, теперь удаляются и чувствуются всё меньше. Но она не спешит покидать свою земляную крепость – осторожность берёт верх над голодом.

Мелкая птица с ярко-синим оперением роется в комьях земли, которую выбросила на поверхность зарывающаяся черепаха. Этот обитатель Новой Тортуги – синий атласный вьюрок, одни из многочисленных видов местных птиц. Его привлекают личинки насекомых, которые в этот момент оказались на поверхности земли. Птица внимательно осматривает комья земли, клюёт их, и время от времени извлекает из них личинок мелких жуков. Эта птица – самец, владеющий территорией в несколько сотен квадратных метров в подлеске.

От взгляда вьюрка не ускользнуло медленное движение среди комьев земли. Птица стремительно вспорхнула и села на ветку дерева. Склонив голову набок, вьюрок начал одним глазом наблюдать за тем, что происходит под ним. Убедившись в безопасности, зарывающаяся черепаха решила покинуть своё укрытие, чтобы продолжить поиск корма. Подняв голову, рептилия понюхала воздух. Не обнаружив признаки опасности, она поползла в другую сторону, чтобы побыстрее покинуть опасное место. А вьюрок снова сел на землю и начал искать личинок.

Пока два крупных обитателя острова боролись за своё право за жизнь, в стороне от них, среди корней крупного дерева, ещё одно живое существо претерпевало удивительные превращения, вступая в важнейшую фазу своей жизни. Прямо под поверхностью земли, возле корневища крупного папоротника лежал небольшой овальный кокон с поверхностью, покрытой поперечными кольцами сегментов. Он пребывал в неподвижности в течение нескольких последних дней, но пришёл в движение примерно в то время, когда две черепахи боролись друг с другом. Оболочка на его верхнем конце лопнула, и из неё показалась голова с двумя огромными фасеточными глазами коричневого цвета, между которыми пульсировал тонкостенный пузырь, наполненный жидкостью. Существо несколько раз судорожно дёрнулось, освобождая конечности из шкурки. Пузырь между глазами прекратил пульсацию и поверхность головы разгладилась. Несколькими движениями существо высвободило из оболочки туловище, поверх которого торчали два сморщенных придатка – будущие крылья. Первый шаг дался маленькому существу с трудом, но ноги постепенно окрепли, и через несколько минут насекомое сделало ещё несколько шагов в сторону ближайшего листа папоротника. Ещё одна обитательница острова, черепашья муха, претерпела метаморфоз и покинула куколочную шкурку. Глаза коричневого цвета указывают на то, что это самка. Пока она не полностью готова к новому образу жизни – её крылья ещё сморщенные и гибкие, и они пока не в состоянии поднять насекомое в воздух. Забравшись на черешок папоротникового листа, муха повисла на нём вниз спиной. Жилки её крыльев начали постепенно наливаться гемолимфой, и крылья вскоре расправились, принимая свой нормальный вид. Затем гемолимфа оттекла из них и крылья подсохли, сохраняя характерную форму. Теперь они готовы нести насекомое в воздухе. Покровы тела мухи также отвердели, и насекомое приняло типичные для этого вида облик и окраску. Самцы черепашьей мухи ничего не едят, и их ротовые органы редуцированы. Их задача – лишь спариться с самкой и оставить как можно больше потомства. А самке для того, чтобы сделать кладку, требуется сделать гораздо больше.

Насекомое крутит головой, очищая её от прилипших соринок. Особенно тщательно муха заботится о своём ротовом аппарате. Ротовые органы самок черепашьей мухи представляют собой острый колющий хоботок, с помощью которого муха легко может проколоть кожу крупной черепахи гравихелонии. Муха осторожно протирает хоботок передними ногами, удаляя с него прилипшие песчинки. Чтобы яйца нормально развивались, самка должна выпить определённое количество крови черепахи, а затем, когда яйца сформируются, найти кучу свежего помёта черепахи и отложить яйца в него. Но для этого она должна хотя бы взлететь. Насекомое неуверенно взмахивает крыльями и жужжит, вцепившись ногами в лист папоротника, словно боясь бросить эту опору. Она несколько раз повторяла попытки взлететь, а затем легко оторвалась от листа и взмыла в воздух, словно делала это много раз в жизни.

Некоторые обитатели острова происходят от летающих предков, но утратили способность к полёту в пользу выгод, которые даёт им наземный образ жизни. Таковы куриные пастушки, постоянные жители Новой Тортуги. Эти птицы во множестве встречаются по всему острову – как на сухих южных и западных склонах, так и во влажной котловине, в кратере давно потухшего вулкана, когда-то образовавшего этот остров. Везде, где растительность достаточно высокая, чтобы скрыть этих птиц от глаз хищника, куриные пастушки чувствуют себя достаточно уютно, а их резкие голоса предупреждают сородичей о том, что территория занята. Сезонности в размножении у куриных пастушков нет. Когда одни птицы уже водят выводок длинноногих птенцов, покрытых одноцветным чёрным пухом, другие птицы ещё только подыскивают пару или строят гнездо.

Влажный лес в центральном кратере Новой Тортуги – это место, где пища встречается в изобилии, поэтому там можно встретить много куриных пастушков. Зарывающаяся черепаха, покидая поле боя с хелонираптором, не искала встречи с этими птицами, и наткнулась на их гнездо совершенно случайно.

Когда вблизи гнезда захрустели ветки под лапами зарывающейся черепахи, самка куриного пастушка высиживала кладку. Она прилежно делала это на протяжении двух последних недель, и в скором времени в гнезде должны бы появиться птенцы. Время от времени самец сменял её на гнезде, давая самке возможность покормиться и искупаться в пыли, избавляясь от паразитов. Появление черепахи стало для неё весьма неприятным сюрпризом. Птицы специально выбрали для гнезда место подальше от троп, протоптанных гравихелониями, и в течение долгого времени их никто не беспокоил. До последнего момента самка куриного пастушка старалась не поднимать тревогу в надежде, что черепаха свернёт в сторону или проползёт мимо. Но её ожидания не оправдались – зарывающаяся черепаха приблизилась к гнезду на опасное расстояние, едва не встречаясь взглядом с насиживающей птицей. Приподнявшись на кончиках пальцев и подёргивая поднятым вверх хвостом, самка куриного пастушка закричала, призывая на помощь самца. Черепаха с полным безразличием отнеслась к волнению птицы. Её больше интересуют три яйца, лежащие в гнезде. Яйца птиц, гнездящихся на земле, также составляют значительную часть рациона зарывающейся черепахи – рептилия поедает их на любой стадии инкубации, часто вместе со скорлупой.

Самец куриного пастушка появился вовремя: самка держалась между гнездом и черепахой, но отступала с каждым шагом рептилии. Она весит намного меньше черепахи, которая к тому же защищена панцирем. Но в присутствии самца она ведёт себя более смело, и пара птиц, воссоединившись, сразу же переходит к активной обороне. Птицы возбуждены: они взъерошивают оперение на голове и спине, и подрагивают поднятыми вверх хвостами. Появление самца заставило черепаху остановиться: она оказалась лицом к лицу с двумя противниками. Птицы заметили, что поведение черепахи изменилось, и решительно пошли в наступление. Самец клюнул черепаху, но его удар пришёлся в панцирь, и клюв лишь скользнул по щиткам. Черепаха даже не почувствовала его выпада. Но самке удалось клюнуть черепаху в лапу, туда, где заканчиваются толстые роговые щитки и начинаются складки мягкой кожи. Рептилия почувствовала боль и дёрнулась. Самец запрыгнул на панцирь рептилии и клюнул её в кожу над шеей. Этот удар достиг цели: по шее черепахи заструилась тонкая ниточка крови. Самка, видя успех своего гнездового партнёра, клюнула черепаху ещё раз. Её удар попал в шею рептилии, и зарывающаяся черепаха, почувствовав боль, сделала шаг назад. Она также начала обороняться от птиц: широко разинув пасть, черепаха старалась поворачивать голову в сторону атакующей самки куриного пастушка. Но оборона в паре даёт птицам значительное преимущество: рептилия не может защищаться от двух птиц одновременно.

Пока черепаха защищалась от атак самки куриного пастушка, самец просто стоял на её спине и клевал рептилию всякий раз, когда она начинала двигаться или слишком далеко вытягивала шею. Иногда он бил клювом по голове черепахи, защищённой роговым панцирем, но значительная часть его ударов достигала цели – мягких частей тела черепахи.

Куриные пастушки достаточно агрессивны, и при необходимости они вдвоём могут отогнать от гнезда даже новотортугасскую сипуху – своего главного врага. Поодиночке эти птицы часто становятся добычей совы, но пара птиц защищается значительно успешнее. Атака пары птиц продолжалась всего лишь несколько минут, но этого было достаточно, чтобы массивная зарывающаяся черепаха отступила от гнезда, развернулась и поползла прочь. После того, как она скрылась в кустах, птицы продолжили ухаживать за гнездом. Самец сменил самку, и она отправилась в окрестности гнезда на поиск корма.

Черепашья муха вьётся в луче света, проникающем через кроны деревьев, словно привязанная на нитку. У неё ярко-зелёные глаза, сверкающе в солнечном свете – это самец. Его взрослая жизнь очень недолгая: в отличие от самок, у него недоразвиты ротовые органы, а кишечник превращён в баллон, заполненный воздухом. Он не питается и живёт всего лишь несколько дней, пока не закончатся запасы жира, которые он накопил, будучи ещё личинкой. Весь смысл его жизни состоит в поиске самок. Поэтому он просто обязан быть заметным, хотя это опасно для его жизни. Многие самцы гибнут, становясь добычей птиц, но оставшихся достаточно, чтобы дать жизнь новому поколению своего вида. Самка черепашьей мухи окрашена скромнее и держится более скрытно. Выполнить свою часть работы по воспроизводству вида для неё значительно сложнее, и она должна больше беречь себя.

Летать, демонстрируя себя самкам – очень эффективная тактика, но она требует больших затрат энергии, и быстро истощает самца. Поэтому самец предпочитает экономить энергию и поступает иначе. Большую часть времени он сидит на стволе дерева, сверкая крыльями в луче солнечного света, проникающего сквозь листву. Изредка он приподнимает брюшко и жужжит – тональность его жужжания является сигналом для самок, готовых к спариванию.

В ответ на очередной призыв самец черепашьей мухи услышал жужжание нужного тона. Это может означать только одно – где-то рядом летает самка. Вокруг много конкурентов – самцы черепашьей мухи сидят на многих деревьях, и их крылья блестят в солнечном свете. Поэтому самец, не теряя времени, отправился в полёт.

Ему удалось найти самку довольно быстро – она летела в нескольких метрах от дерева. Завидев самку, самец начал демонстрировать ей себя: он стал летать вокруг неё, преграждая самке путь. Это важная часть ритуала – самец должен показать самке, что он полон энергии. Самцы, не накопившие достаточного запаса жира, или израсходовавшие его почти полностью, не столь активны, и самки неохотно спариваются с ними. Но и этого самца, похоже, ожидает неудача. Самка, за которой он пытается ухаживать, уже спарилась и потому не испытывает к нему интереса. Самец продолжает летать вокруг неё, преграждая ей путь. Но самка всячески стремится избавиться от его внимания: она резко меняет направление полёта, взмывает вверх, а затем резко бросается вниз. Таким способом она уходит от преследования летучих мышей. Но самец не отстаёт, и у самки остаётся единственный способ избавиться от его ухаживания. Разогнавшись, самка буквально идёт на прорыв: она таранит самца и сбивает его в воздухе. На долю секунды самец потерял ориентировку, но этого достаточно, чтобы самка улетела. У него нет времени на то, чтобы долго восстанавливать силы – срок его жизни ограничен, и он потратил довольно много энергии впустую. Самец взлетел на прежнее место, и стал посылать новые «звуковые письма любви», жужжа в луче солнечного света.

Его ожидание было не напрасным – неподалёку от него на ствол села ещё одна черепашья муха, крупный представитель этого вида с коричневыми глазами. Самка, готовая к спариванию и проявляющая интерес к самцу – это достойная компенсация прошлой неудачи. Почувствовав её присутствие, самец сел рядом и призывно зажужжал. Самка не взлетела, и лишь раскрыла и приподняла крылья. Это явный и недвусмысленный сигнал для самца, который тут же сел ей на спину.

Пара насекомых взлетела со ствола и полетела вниз, в подлесок. Там, под листом одного из проростков деревьев, самец исполнил свой долг перед будущими поколениями. Если бы он продолжил поиск самки дальше, часть сперматозоидов в его половых железах могла бы рассосаться, обеспечивая его необходимой энергией. Но обстоятельства сложились удачно для него, и самец в полной мере сыграл свою биологическую роль. Теперь ему удастся, может быть, оплодотворить сегодня ещё одну самку, но срок его жизни стал ещё меньше – он вряд ли проживёт полностью следующий день.

После спаривания самка черепашьей мухи ищет одну за другой две вещи – черепаху, у которой можно сосать кровь, и её помёт, в который следует отложить созревшие яйца. Обычно оплодотворённые самки этого насекомого летают в подлеске и стараются держаться в нарушенных участках леса, где больше вероятность встретить черепах разных видов. Характерный запах черепах и их помёта обычно доносится снизу, но самка мухи неожиданно чувствует присутствие черепахи в верхнем ярусе леса, на высоте около 10 метров. Уловив нужный запах, самка мухи стала летать кругами, пытаясь определить направление, откуда он доносится. Наконец, ей удалось это сделать – запах становится всё более отчётливым при движении насекомого к крупному старому дереву, ствол которого покрыт мхом, лишайниками и плодовыми телами грибов. Самка черепашьей мухи не видит ничего похожего на добычу, но обоняние в некоторых случаях бывает намного надёжнее зрения, особенно в тропическом лесу, в условиях плохой освещённости.

Черепашья муха села на ствол дерева и стала искать источник запаха. Её голова с огромными выпуклыми глазами поворачивалась на тонкой подвижной шее, когда насекомое пыталось найти решение этой необычной ситуации. Она ощущала особенно сильный запах от крупного нароста на коре дерева, но его внешность не напоминала черепаху. Однако, загадка разрешилась буквально сама собой: нарост на коре начал шевелиться. Словно по волшебству то, что казалось просто частью ствола, изуродованного присутствием грибов или растений-паразитов, превратилось в тело рептилии – древесной черепахи, животного, которое ведёт древесный образ жизни. Нарост изображала спина рептилии, покрытая панцирем, а лапы с крючковатыми когтями прочно вцепились в кору, обеспечивая животному хорошую фиксацию. Крупная голова, покрытая толстым роговым щитком, также напоминает часть коры дерева благодаря морщинкам и неопределённой пятнистой окраске. По бокам головы древесной черепахи сидят небольшие глаза; их радужная оболочка серовато-коричневая, не нарушающая прекрасной маскировки рептилии.

Древесная черепаха ловко лазает по деревьям, цепляясь острыми когтями и упираясь задним краем панциря. Древесный образ жизни не позволяет ей становится слишком большой, но это не является недостатком такого образа жизни. Древесная черепаха может провести на деревьях почти всю жизнь, полностью избегая конкуренции с другими черепахами. Здесь, в кронах, эти рептилии находят всё, что им нужно для жизни. Они ползают по стволам и ветвям, перебираются с дерева на дерево по лианам и откладывают яйца в труху, которая накапливается в дуплах старых деревьев.

Древесная черепаха поползла вверх по стволу. Она чувствовала запах грибов, которые выросли на стволе целой гроздью – это любимый корм древесных черепах. Цепляясь когтями, черепаха уверенно лезет вверх. Конечно, ей далеко до скорости белок, куниц или кошек, но ей вполне достаточно лишь крепче держаться за ствол.

Добравшись до грибов, черепаха зафиксировалась на стволе ещё плотнее – она прижалась к дереву брюшным щитом и задним краем панциря. Края брюшных щитков немного отогнуты наружу и легко цепляются за шероховатую кору. А края щитков на заднем краю панциря дополнительно заострены и обеспечивают рептилии хорошую опору, когда втыкаются в кору. Прочно прицепившись к коре, черепаха вытянула шею и стала откусывать грибы один за другим. Занятая кормёжкой, она не обращает внимания на муху с коричневыми глазами, которая вьётся рядом.

Самка черепашьей мухи села на панцирь древесной черепахи. Конечно, она не сможет нанести укус – её хоботок просто не проколет панцирь. Убедившись, что рептилия не пытается её согнать, муха быстро переползла под задний край панциря черепахи – здесь самое безопасное место для сосания крови. По запаху муха ищет место, где можно нанести укус – там, где кровеносные сосуды подходят ближе всего к коже. Обычно мухи, севшие на тело черепахи, подвергаются большой опасности: на черепахах часто ищут корм мелкие птицы, которые охотно склёвывают мух, прилетевших сосать кровь. Но птицы чаще летают вблизи крупных и заметных наземных черепах и сравнительно редко обращают внимание на скромных древесных жителей. Поэтому никто не мешает черепашьей мухе насосаться крови рептилии. Самка черепашьей мухи наносит своей жертве укус и тут же вводит в ранку слюну. Выделения мухи анестезируют рану, и рептилия не беспокоится и не пытается согнать муху, пока насекомое кормится. Кроме того, слюна мухи препятствует свёртыванию крови: нанесённые ею ранки долго кровоточат, а по мере восстановления свёртываемости крови начинают зудеть и сильно чесаться.

Брюшко мухи постепенно наполняется кровью. Когда первые порции крови поступили в пищеварительный тракт насекомого, в яйцеводах мухи началось быстрое формирование яиц. Питательные вещества попали из кишечника в гемолимфу мухи, а из неё в яйцеводы, где, как на конвейере, формировались яйца. Количество и качество потомства зависит от того, сколько крови удастся выпить мухе. Зачастую она пьёт кровь первый и последний раз в жизни.

Когда брюшко мухи наполнилось кровью черепахи до отказа, его сегменты сильно растянулись благодаря эластичной кутикуле, связывающей их. Через неё выпитая кровь просвечивает красноватым цветом. Выдернув хоботок из ранки, муха взлетела и скрылась в подлеске. Теперь у неё совсем другая задача: ей нужно найти кучку черепашьего помёта, чтобы отложить в него яйца. А во время поисков в её организме активно формируются яйца, которые скапливаются в заднем отделе яйцевода.

Напав на черепаху, муха принесла пользу не только себе. Услугами мухи удачно воспользовался ещё один житель острова, который предпочитает оставаться невидимым для крупных животных. Вместе со слюной мухи в кровь черепахи попали крохотные капсулы, покрытые оболочкой. Они ждали момента, когда муха начнёт пить кровь, с момента метаморфоза насекомого, находясь в это время среди клеток эпителия слюнных желёз. В кровеносных сосудах рептилии эти капсулы начали разбухать. Оболочка на них лопнула, и они превратились в микроскопические комочки клеток. У каждой клетки в этом комочке своя, строго определённая функция. Это всего лишь личинки, которые вскоре превратятся во взрослых существ. Они принадлежат к одному из самых распространённых видов острова – это новотортугская аскарида, небольшой паразитический червь, населяющий кишечники практически всех видов черепах острова. Его распространённость совершенно однозначно связана с активностью черепашьей мухи.

Личинки новотортугской аскариды проведут первые дни жизни в кровеносной системе заражённой древесной черепахи. Им предстоит не один раз пройти по самым крупным кровеносным сосудам и через сердце рептилии, прежде чем они остановятся в мелких кровеносных сосудах, оплетающих кишечник. Часть личинок будет уничтожена иммунной системой рептилии, некоторые задержатся в других участках тела черепахи и погибнут. Но значительной части личинок всё же удастся проникнуть в кишечник, где они превратятся в упругих на ощупь червей. Эти черви иногда во множестве населяют кишечники рептилий, и черепахи вынуждены избавляться от них, поедая листья ядовитых растений вроде молочая. Взрослые черви питаются содержимым кишечника черепахи, и под действием яда молочая значительное число их гибнет. Но, благодаря черепашьим мухам, популяции аскарид в организмах черепах постоянно пополняются новыми особями, что обеспечивает червям приток новых генов и препятствует вырождению вида. Яйца этих аскарид в помёте черепах выделяются в окружающую среду. Это ещё один критический момент в жизненном цикле червя: в течение нескольких часов развивающееся яйцо должно быть проглочено личинкой черепашьей мухи, в которой будет паразитировать личинка первой стадии. Если этого не произойдёт, зародыш погибнет в яйце. Но вероятность встречи личинок червя и промежуточного хозяина достаточно велика, чтобы обеспечить нормальное воспроизводство червей.

Самка черепашьей мухи, насосавшаяся крови около пятидесяти часов назад, ищет место для кладки яиц. Она второй раз подвергает свою жизнь опасности – вблизи черепах держатся птицы, которые склёвывают насекомых, летящих на запах рептилий и их помёта. Тем не менее, насекомое ищет черепах, находясь во власти инстинкта продолжения рода. В лесу много троп, оставленных обитателями острова – в основном их протаптывают в зарослях крупные черепахи. И здесь вероятность встретить черепаху больше всего. Черепашья муха старается лететь низко над землёй – так легче обнаружить свежий помёт черепах, который служит первой пищей для её личинок. Несколько раз муха пролетала над старыми кучками помёта. Она легко определяла по запаху, что этот помёт ей не подходит. В помёте рептилий, который полежал хотя бы сутки, уже отложено много яиц, а помёт, пролежавший три дня, буквально кишит личинками мух и других насекомых. На пятый день помёт черепахи полностью исчезает, а личинки черепашьей мухи переходят к подземному образу жизни.

Обоняние ведёт самку черепашьей мухи к скоплению крупных черепах: здесь всегда можно рассчитывать на возможность отложить яйца в самый свежий помёт рептилий.

Группа длинношеих гравихелоний поедаетлиству низкорослых деревьев. Эти черепахи прекрасно приспособлены к питанию листьями древесных растений: их панцирь в передней части образует «козырёк», позволяющий рептилиям свободно двигать шеей вперёд, в стороны и вверх, пожирая растения. Крупным черепахам удаётся обрывать листву на высоте около полутора метров. Чтобы дотянуться до ветвей, черепаха словно «приседает» на задних лапах, выпрямляя передние в суставах, и одновременно вытягивая шею. Острые края челюстей скусывают молодые ветви, работая, словно ножницы. Черепахи относительно малочувствительны к ядам растений, и им легко удаётся переваривать даже листву древовидных молочаев, произрастающих на острове.

Жизнь черепах проходит в замедленном темпе, но им также знакома жёсткая конкуренция за пищу. Молодые гравихелонии, более тёмные, чем взрослые, бродят рядом с закованными в панцирь великанами. Там, где кормятся взрослые черепахи, молодняку почти не остаётся корма – все съедобные части растений на высоте, доступной им, уже давно уничтожены.

Молодая гравихелония ползает рядом с взрослыми сородичами. Ей едва исполнилось двадцать лет, и она не достигла даже половины размера взрослой особи этого вида. Когда крупные черепахи кормятся, она успевает подобрать немного упавших на землю листьев. Единственное её преимущество перед взрослыми особями – относительное проворство. Подбирая упавший на землю корм, она успевает добраться до него раньше, чем крупные черепахи.

Молодая черепаха ползает рядом с крупным самцом, который уже прожил больше века и достиг огромного размера. Самец обрывает листья на более высоких ветвях, чем другие рептилии, и молодой черепахе удаётся собрать под его лапами гораздо больше еды, чем рядом с другими черепахами. Когда голова самца в очередной раз поднялась к листьям, молодая гравихелония проворно подползла едва ли не под самые лапы великану. Она стала собирать кусочки листьев, которые выпадают из челюстей патриарха, и не заметила, что самец решил сменить место кормёжки. Было слишком поздно что-либо делать, когда самец всей своей тяжестью навалился на панцирь молодой черепахи. Его огромные передние лапы придавили молодую гравихелонию к земле, и она могла лишь беспомощно шевелить ногами, не в силах сдвинуться даже на шаг в сторону.

Скорее всего, самец совершенно случайно опёрся лапами на панцирь маленькой черепахи. Но это дало ему неожиданное преимущество: его тело встало почти вертикально, а голова поднялась ещё выше, чем он мог дотянуться, приподнимаясь на собственных лапах. Крупная черепаха сразу же воспользовалась неожиданным преимуществом, и челюсти с удвоенной силой начали рвать листья и перекусывать молодые побеги. Единственным утешением для придавленной молодой черепахи были остатки обильной трапезы самца.

Рядом с черепахами кормится множество более мелких животных. Черепахи обладают плохим зрением и почти лишены слуха, поэтому они не могут в полной мере ощутить присутствие своих соседей. А прямо по их спинам перепархивает маленькая птица, в оперении которой соединились разнообразные оттенки синего цвета. Черепахи ощущают её присутствие, когда эта птица начинает карабкаться по их вытянутым шеям и лапам, не защищённым костяной бронёй. Это один из самых больших друзей черепах – синий атласный вьюрок, неутомимый истребитель насекомых-паразитов, которые сильно докучают черепахам, особенно в сухую и жаркую погоду. Это самец, и его яркая окраска видна издалека – она является предупреждающим сигналом для сородичей, к которым этот вьюрок относится очень агрессивно.

Синий атласный вьюрок пользуется практически безграничным доверием у неповоротливых гигантов. Они не пытаются стряхнуть с себя птицу, даже когда вьюрок ловит насекомых на таких легко уязвимых частях тела рептилии, как глаза и ноздри. Охотясь на насекомых, вьюрок применяет разнообразную тактику. Мух и комаров он ловит преимущественно в полёте, а жуков предпочитает собирать на земле или на помёте черепах. Также он обследует задний край панциря черепахи – здесь рептилия с трудом может избавиться от паразитов, и под краем её панциря постоянно сидят десятки насекомых, вызывая беспокойство даже у такого флегматичного существа. Одни из них просто ожидают в тени появления свежего помёта рептилии, а другие безнаказанно сосут кровь черепахи.

Вьюрок быстро обслуживает всех черепах. Хотя ему вряд ли удаётся поймать хотя бы сотую часть насекомых, собирающихся на черепахе, рептилии чувствуют себя гораздо лучше, когда птица находится рядом с ними. Яркая окраска крыльев вспугивает насекомых, и при появлении вьюрка многим из них удаётся улететь. В этот момент черепахи получают хоть какую-то передышку от паразитов.

Время от времени самец синего атласного вьюрка взлетает с черепах и скрывается в лесу. Этот самец должен кормить потомство – в нескольких десятках метров от пасущихся черепах, среди деревьев у пары этих птиц устроено гнездо, и три птенца уже начали оперяться. Поэтому, набрав на черепахах достаточное количество насекомых, самец летит к гнезду.

Скопление черепах – это прекрасная кормушка для мелких птиц, которые постоянно снуют вблизи огромных рептилий. Синий атласный вьюрок не обращает внимания на птиц других видов – он не видит в них конкурентов. Быстро слетав к гнезду, он скармливает птенцам пойманных насекомых, и сразу же возвращается к черепахам.

Вернувшись, самец синего атласного вьюрка сразу же замечает нечто такое, с чем он не может мириться ни при каких обстоятельствах: среди панцирей и длинных шей черепах мелькнуло синее оперение. Другого вида птиц, окрашенного столь же ярко, на острове просто нет, поэтому самец сразу же бросает все дела и начинает поиск обладателя такого оперения. Два самца этого вьюрка, находящиеся в пределах прямой видимости друг для друга, ведут себя очень агрессивно. Одна из птиц должна немедленно улететь подальше, или между ними вспыхивает довольно жестокая драка. Перепархивая с черепахи на черепаху, самец синего атласного вьюрка ищет соперника, бросившего ему вызов. Облетев нескольких черепах, он заметил того, кого искал – второго самца, который собирал насекомых под краем панциря одной из черепах. С воинственным писком хозяин территории бросился на него, и, прежде чем пришелец успел взлететь, вцепился в его хвост. Испуганный неожиданным нападением, второй самец рванулся прочь, а хозяин территории повис у него на хвосте и отцепился от атакованного сородича, лишь выдрав у него из хвоста перо. С громким криком самец-хозяин стал гонять своего сородича по кустам, оттесняя его от черепах. Когда соперник попытался прорваться к черепахам, хозяин территории бросился на него и вцепился клювом в перья на его спине. На секунду обе птицы вертелись в воздухе клубком, а затем испуганный чужак взлетел и скрылся в кроне дерева.

Воодушевлённый победой, самец синего атласного вьюрка сел на панцирь крупной черепахи и запел. Его песня была довольно проста: всего лишь трель из громких раскатистых звуков. Но этого вполне достаточно, чтобы заявить о своих правах на территорию и предупредить соперников о том, что появляться здесь нежелательно. Однако, через несколько секунд рядом с маленькой, но воинственной птицей села ещё одна. Она окрашена значительно скромнее, а верхняя часть её тела имеет неяркий серый цвет с более тёмным поперечно-полосатым рисунком. Появление этой птицы вызвало бы у самца агрессию в любое другое время, но не сейчас: это самка, с которой он образовал пару, и в гнезде подрастают их общие птенцы. У самки такая же заметная окраска перьев на груди, но она более тусклая и лишена яркого блеска, характерного для самцов. Поскольку самец синего атласного вьюрка очень агрессивен, самка прибегает к умиротворяющим жестам, чтобы избежать случайного нападения. Она слегка приседает и трепещет крыльями, поднимая раскрытый клюв и повернув голову в сторону самца. Против этого жеста самец вряд ли предпримет агрессивные действия: так птенцы выпрашивают корм. Поэтому он отвечает самке ритуализованными движениями, приподняв тело почти вертикально и отрыгивая пойманных насекомых. Самка проглатывает их; но она выпрашивала пищу не для себя – получив порцию корма, она летит к гнезду, где её дожидается потомство. Пока молодые птицы не покинули гнездо, самец относится к самке очень терпимо, но, когда гнездо опустеет, пара у этих вьюрков также распадается.

Возле черепах также любят кормиться более крупные птицы. Пара взрослых куриных пастушков с потомством бродит поодаль. Взрослые птицы заботливо ухаживают за тремя маленькими птенцами, покрытыми чёрным пухом. Птенцы учатся кормиться самостоятельно, но им не всегда удаётся найти что-нибудь съедобное. Поэтому родителям приходится ловить насекомых не только для себя, но и для выводка.

Черепахи ползают, не обращая внимания на птиц, и пастушкам приходится быть очень осторожными, чтобы не попасть под тяжёлую ногу черепахи. Маленькие птенцы, бывает, гибнут даже от таких случайностей – пока они просто не представляют, что может быть опасным для них. Одна из взрослых птиц заходит к черепахе сзади и осматривает кожу под задним краем её панциря. Здесь она заметила несколько черепашьих мух и какие-то шарики серого цвета, неподвижно прикреплённые к коже рептилии. Птица выбрала момент, когда черепаха остановилась, и клюнула один из шариков. Потревоженные мухи взлетели, а шарик оказался в птичьем клюве. Пастушок слегка сжал его, и шарик лопнул, брызнув кровью черепахи: это был крупный клещ, насосавшийся крови рептилии. Под панцирем гравихелонии всегда прячется несколько клещей – одни оказываются здесь ради крови, а другие просто охотятся на своих медлительных сородичей. Очевидно, миллионы лет назад какой-то вид клещей попал на Новую Тортугу из Африки вместе с очередными мигрантами из числа птиц, и его потомки сумели отлично приспособиться к местным источникам пищи.

Пока куриный пастушок склёвывает с черепахи паразитов, рептилия ведёт себя очень спокойно. Маленькая птица не представляет опасности для взрослых особей, но вполне может расклевать черепаху, только что вылупившуюся из яйца. Птице удалось легко снять с кожи черепахи нескольких клещей, насосавшихся крови, но более мелкие и быстрые паразиты явно не по силам этому пастушку. Когда одна из птиц попыталась склевать черепашью муху, севшую на панцирь рептилии, насекомое быстро взлетело. Однако ей всё равно не удаётся спастись – словно синяя молния мелькнула в воздухе, и самец синего атласного вьюрка схватил насекомое прямо на лету.

Время от времени черепахи приподнимают хвосты, и на земле оказываются кучи их помёта. Птицы малочувствительны к запаху, и их не беспокоит исходящее от помёта зловоние. Зато для насекомых это – настоящее приглашение к обеду. На свежем помёте целыми стаями сидят мухи и мелкие жуки, а более старый и подсохший сверху помёт, лежащий в стороне от пасущихся черепах, оказывается источенным отверстиями, словно кусок сыра. Кучка старого помёта черепах весьма интересует куриных пастушков. Взрослые птицы подзывают к ней птенцов, и одна из птиц начинает разгребать помёт лапой. Куча помёта развалилась на куски, и на свет показалось её содержимое: яйца черепашьей мухи и множество извивающихся червеобразных личинок этих насекомых. В экосистеме острова их роль очень важна: личинки черепашьей мухи активно способствуют разложению навоза рептилий, а позже, когда съедают весь помёт, начинают питаться гниющими растительными остатками.

Птенцы пастушка ещё ни разу не ели такой корм, и самка начала показывать им, что это съедобно для них. Птица ухватила кончиком клюва одну личинку, и поднесла её к птенцам. Схваченная личинка стала извиваться, отчаянно пытаясь освободиться из клюва птицы. Это испугало птенцов, которые вначале отступили от неё на шаг. Но затем один из птенцов осторожно подошёл к материнскому клюву, схватил личинку и торопливо проглотил её. Самка взяла ещё одну личинку, и птенец склевал её уже более охотно. За следующую личинку боролись уже двое птенцов, а далее в борьбу за корм включился третий птенец. Постепенно птенцы пастушка стали интересоваться не тем, что уже находится в клюве матери, а тем, откуда она берёт корм. И менее, чем через четверть часа всё семейство птиц дружно разгребало помёт черепахи, подсыхающий на солнце, и истребляло его обитателей.

Птицы для черепах – это не только помощники в борьбе с паразитами, но и чуткие сторожа. Черепахи могут не слышать голосов птиц, но время от времени они бросают взгляд на пернатых, суетящихся рядом. Достаточно поведению птиц измениться, и рептилии настораживаются, пытаясь предугадать, откуда грозит опасность и насколько она велика.

Где-то в кустах, в стороне от кормящихся черепах, раздался громкий крик тревоги куриного пастушка. Сложно сказать, что он мог обнаружить, но крик повторялся много раз подряд, что уже само по себе указывает на то, что тревога не случайна. Самец и самка куриного пастушка, кормившиеся вблизи черепах, вытянули шеи вверх и начали настороженно оглядываться, а затем подхватили сигнал тревоги. Птенцы заметались в кустах, а затем выбежали к родителям и встали вблизи них. Самец продолжил тревожно кричать, и ему ответило ещё двое сородичей, которые находились примерно в пятидесяти метрах от него, в разных сторонах леса. Самка куриного пастушка бросилась в сторону, противоположную направлению, откуда донёсся сигнал тревоги, и птенцы последовали за ней.

Черепахи не слышат птиц, но видят их волнение. Они прекратили есть и начали оглядываться по сторонам, пытаясь обнаружить, откуда движется враг. Это удалось сделать довольно быстро – там, откуда донёсся первый сигнал тревоги, шевелились кусты. Это явно не сова – новотортугасская сипуха умеет двигаться быстро и осторожно. Кроме того, она не столь массивна, чтобы ломать ветки и раскачивать кусты на своём пути. Только один обитатель острова умеет наводить страх и ломать растения одновременно – это хелонираптор.

Страшная рептилия выбралась из кустарника через несколько минут, и огляделась. Стадо гравихелоний – это сила, с которой приходится считаться даже этому беспощадному и агрессивному хищнику. Поэтому хелонираптор не спешит атаковать первую попавшуюся рептилию – у него будет достаточно времени, чтобы нанести смертельную рану. Хищная рептилия просто ползает рядом с гравихелониями, выбирая подходящую добычу.

Несколько гравихелоний повернулись к хищнику головами. Они демонстрируют готовность защищаться: топают ногами, вытягивают шеи в его сторону и шипят, широко разевая пасть. В этот момент становится особенно хорошо заметно, что для некоторых из них эта встреча с хелонираптором – уже далеко не первая. На теле одной из гравихелоний остались зажившие, но очень хорошо заметные следы от страшных шрамов. Из одной передней лапы этой рептилии когда-то был вырван крупный кусок плоти – в этом месте чешуя значительно мельче, чем на другой лапе, а сама рана затянулась тонкой светлой кожей. Крупная черепаха пережила нападение хищника несколько месяцев назад, но ей удалось выжить. Неизвестно, что спасло её от хищника – может быть, ей удалось примкнуть к группе сородичей, или же хищник встретил на пути более доступную добычу.

В группе огромные черепахи чувствуют свою защищённость и силу, и ведут себя намного смелее, не боясь нападения. Но всё равно их поведение слишком примитивно для того, чтобы образовать единую сплочённую группу. Каждая из них, несмотря на окружение сородичей, продолжает жить как индивидуалист. И в этом слабое место обороны гравихелоний.

Словно лев перед стадом буйволов, хелонираптор демонстрирует себя гигантским черепахам. Когда хищник подползает слишком близко к ним, гравихелонии вытягивают к нему шеи, разевают рты и топают передними ногами. Это заставляет хелонираптора отступить, но хищник всё равно продолжает нападение. Обойдя стадо гравихелоний, хищная черепаха снова приближается к ним, но уже с другой стороны. Несколько черепах поворачиваются к хищнику головами и снова начинают демонстрировать свою силу. Хелонираптор предпочитает соблюдать дистанцию, чтобы не стать случайной жертвой этих великанов. Крупные черепахи вполне способны раздавить голову или лапу неосторожного хищника, или просто втоптать его в мягкую землю. Поэтому хелонираптор ведёт себя достаточно осторожно, и при первых шагах крупных черепах в его сторону старается отползти. Хищная рептилия выбрала себе цель: среди крупных черепах ползает несколько мелких, которые пока не принимают участия в обороне. Они слишком малы, чтобы сойтись один на один с хищником и заставить его бояться. Пока длина панциря гравихелонии не превышает длину панциря хелонираптора, ей, скорее всего, не удастся защититься от хищника.

Хелонираптор продолжает нападение. Он приближается едва не к самым лапам гравихелоний, и проворно отползает при движениях этих черепах. Челюсти одной гравихелонии уже успели царапнуть по его панцирю, но это не причинило хищнику вреда. Наконец, рептилии удалось добиться того, что шаткое единство группы гравихелоний нарушилось: одна из черепах покинула взрослых особей, пытаясь уйти и спрятаться среди кустарника. Под прикрытием тел взрослых черепах она поползла в заросли. Поведение хищника тут же изменилось: стадо гравихелоний перестало интересовать хелонираптора. Хищник бросился вслед за добычей с максимальной скоростью, на которую был способен.

Вряд ли такую странную охоту можно увидеть где-то в другом месте неоценовой Земли. Обычно состязание хищника и жертвы идёт на большой скорости. Бег, пикирующий полёт, прыжок из воды – всё, что помогает обогнать хищника, используется для того, чтобы уйти от нападения. Но здесь, на Новой Тортуге, погоня идёт на скорости, которая едва ли превышает скорость спокойного шага большинства травоядных животных на соседних материках, но в ней есть одно существенное обстоятельство. В погоне на большой скорости успех или неудачу определяют буквально секунды стремительного броска, в который вложены все силы. Хищник и добыча после такой погони вынуждены долго отдыхать, и хищник порой просто не в состоянии повторить нападение. Охота хелонираптора на Новой Тортуге совсем иная: это медленное, но долгое преследование. Хищник готов гнать добычу в течение нескольких часов, не снижая скорости. Проигрывая в скорости, он одерживает верх над добычей благодаря своей выносливости.

Две черепахи углубляются в кустарники. Гравихелонии приходится прикладывать очень много усилий, чтобы держать преследователя на расстоянии. Её панцирь более высокий, чем у хелонираптора, и она вынуждена раздвигать ветви его передним краем. А шипы, растущие по краю «воротника», цепляются за ветви, тормозя и без того медленное движение преследуемой гравихелонии. Хищник находится в гораздо лучшем положении: панцирь хелонираптора обтекаемый, низкий и гладкий; животное буквально проскальзывает под кустами, приподнимая их ветви спиной. Расстояние между двумя черепахами медленно сокращается. Когда молодая гравихелония покинула группу сородичей, её отделяло от хелонираптора около десяти метров. Пока черепахи ползли через кусты, хелонираптору удалось сократить дистанцию до трёх метров. Хищник чувствует запах своей жертвы и продолжает преследование. Но через несколько десятков метров ситуация постепенно начинает меняться. Кустарники редеют и сменяются лесом, где среди высоких стволов тянутся вверх лишь невысокие проростки деревьев. Преследуемой черепахе становится значительно легче ползти: мало какое растение достигает даже половины высоты её панциря. Своим весом гравихелония подминает низкорослые растения и они не мешают её движению. Благодаря сравнительно высоким ногам ей какое-то время удаётся легко преодолевать сплетения корней деревьев, и она смогла даже вырваться вперёд, отыграв у хелонираптора около пяти метров дистанции. Но обстоятельства, похоже, не благоприятствуют преследуемой черепахе: уходя от погони, она попала в заросли деревьев с высокими досковидными корнями. Тупые копытообразные когти гравихелонии плохо помогают рептилии преодолевать препятствия такого рода. Когда черепаха полезла через корни, одна из её лап соскользнула с коры, и животное камнем скатилось по другую сторону корня. Пока рептилия поднималась на ноги, хелонираптору удалось выиграть около трёх метров дистанции. Хелонираптор лучше приспособлен к преодолению такого рода препятствий: его крючковатые когти позволяют легко цепляться за кору и ветки, а сильные подвижные лапы помогают лазить через невысокие препятствия.

Несколько месяцев назад высокое старое дерево, источенное насекомыми, не смогло противостоять тропическому шторму и рухнуло, сломав ветви соседних деревьев. Его ствол ещё не успел разрушиться под действием грибков и личинок насекомых, и потому он стал совершенно непреодолимым препятствием для гравихелонии, преследуемой хищником. Черепахе пришлось свернуть в сторону и ползти вдоль ствола по направлению к корням, пытаясь обогнуть лежащее дерево. Это обстоятельство стало для неё роковым: хелонираптору удалось выиграть у неё расстояние и время. Хищник пополз наперерез гравихелонии, широко разевая пасть. Хотя гравихелония прикладывала все усилия, чтобы спастись от него, расстояние между ней и хищником быстро сократилось.

Острые челюсти хелонираптора вцепились в заднюю лапу гравихелонии. Почувствовав боль, черепаха рванулась вперёд и попыталась освободиться. Края челюстей хелонираптора действуют, словно ножницы, и рывки гравихелонии только помогают хищнику нанести своей добыче серьёзную рану. Хелонираптор, не разжимая челюстей, буквально повис на лапе гравихелонии. Из раны хлынула кровь, и хелонираптор почувствовал её вкус. Превозмогая боль, атакованная гравихелония поползла через корни упавшего дерева, пытаясь сорвать с себя хищника. Ей удалось это сделать – острый обрывок корня ткнул хелонираптора в мягкую кожу над шеей, и от неожиданности хищная рептилия ослабила хватку.

Гравихелонии удалось вырваться, но погоня пока не завершилась. Она получила глубокие резаные раны на задней ноге, из которых кровь капает на листья кустарников и трав. Челюсти хелонираптора повредили крупный кровеносный сосуд и разорвали часть мускулов, поэтому гравихелония, от природы медлительная, стала двигаться ещё медленнее. Хелонираптор уже почувствовал вкус крови, и теперь сделает всё возможное, чтобы добыть раненую черепаху. Такова особенность его примитивного поведения – хищник очень долго не оставляет добычу, наносит ей раны и изматывает преследованием.

Гравихелония истекает кровью и постепенно слабеет. Теперь она движется медленнее и с трудом преодолевает препятствия. Проползая под деревьями, она совершила ошибку: забравшись между высокими досковидными корнями, она оказалась в ловушке. Парализованная задняя лапа не может помочь ей перебраться через корень. К тому же, потеряв много крови, черепаха стала слишком слабой для таких акробатических трюков. И теперь она оказывается лицом к лицу с хищником. Пытаясь отпугнуть хелонираптора, гравихелония поворачивается к нему головой и начинает топать ногами, как это делают взрослые особи. Возможно, через двадцать или тридцать лет хищная рептилия не осмелилась бы приблизиться к ней в такой ситуации. Но сейчас обстоятельства совсем другие: молодая черепаха, ослабевшая от потери крови, против хищника, находящегося в отличной физической форме. Ей некуда бежать – позади неё ствол дерева, а с боков – его досковидные корни, через которые не перебраться.

Когда хелонираптор приблизился к черепахе, загнанной в угол, она раскрыла пасть и зашипела. Хищник не слышит её шипения, но видит, что она готова защищаться. Хелонираптор также чувствует сотрясения почвы от топанья ног черепахи, и это удерживает его от продолжения атаки. Перед ним пусть и слабая, но готовая защищаться особь. Лишние раны не нужны хелонираптору – в тропическом климате они легко воспалятся, и в них могут поселиться личинки паразитических мух. Поэтому угрожающие демонстрации гравихелонии на какое-то время оказываются эффективными. Если бы она стала защищаться таким же способом, не покинув группу сородичей, её будущее было бы более безоблачным. Но сейчас ей приходится в одиночку сдерживать натиск голодного хищника, которого привлекает запах её крови.

Угрожая хелонираптору, шипя и покачивая головой из стороны в сторону, гравихелония сделала несколько шагов вперёд. Это сработало: хищная черепаха отступила, сохраняя дистанцию. Ещё шаг гравихелонии, и хищник снова вынужден отступать. Резкий выпад головой, и хелонираптор слегка дёрнул шеей, словно пытался втянуть голову под панцирь. Ослабевшая от потери крови гравихелония с трудом продолжила движение. Ей удалось сделать главное – проползти мимо хелонираптора и выбраться из тупика, в котором она оказалась. Пока лапа рептилии была неподвижна, кровь успела свернуться и закупорила рану. Но всего этого, увы, недостаточно, чтобы спастись от хищника.

Беда гравихелонии состоит в том, что она слишком живуча. Получив сильные повреждения, она долгое время остаётся живой и способной двигаться. Воспользовавшись случаем, она смогла обойти хелонираптора и получила возможность продолжить бегство. Но это лишь отсрочка неминуемой развязки. Гравихелония попыталась уползти от хелонираптора, и таким образом совершила главную ошибку – прекратила угрожающие демонстрации по отношению к хищнику, и тем самым дала ему стимул продолжать нападение, вновь превратившись в преследуемую жертву. Когда гравихелония поползла в лес, хелонираптор продолжил преследование, жадно втягивая ноздрями воздух. Запах крови добычи служит для хищника мощным стимулом продолжать нападение.

Черепахи ползут по лесу. С первого взгляда трудно понять, что это погоня, но на самом деле это именно так. И хищник, и его добыча сильно устали, и уже несколько раз хелонираптор останавливался, чтобы отдохнуть, а затем нагонял ослабевшую жертву. Гравихелонии трудно двигаться – у неё толстый и тяжёлый панцирь. Чтобы уйти от хелонираптора, рептилия должна постоянно ползти вперёд, а это отнимает много сил. Она потеряла много крови, и потому каждый шаг даётся ей с трудом. Отчасти её спасает то, что хелонираптор тоже является рептилией, и также должен время от времени отдыхать. Но на стороне хищника есть немалое преимущество – скорость. Кроме того, он чувствует себя хорошо и не страдает от ран.

Погоня в замедленном темпе продолжается несколько часов. В ней были моменты, когда гравихелонии удавалось оторваться от хищника, но всякий раз хелонираптор догонял её, и черепахе приходилось ползти вперёд, спасаясь от него. Рана на ноге гравихелонии вновь стала кровоточить, и хелонираптор легко находит её след по пятнам крови, остающимся на земле и листьях трав. Движения преследуемой черепахи становятся всё медленнее. Сердце с трудом гонит кровь по сосудам – её осталось слишком мало, чтобы поддержать жизнь в теле рептилии.

Хелонираптор в очередной раз позволил себе небольшой отдых. Физиология рептилии не позволяет ему непрерывно двигаться в течение столь долгого времени. Рептилия легла на землю и замерла, сохраняя почти полную неподвижность. Только горло ритмично сокращается, когда рептилия дышит. Хелонираптор ощущает отчётливый запах крови своей жертвы: гравихелония не намного опередила его, и он легко сможет настигнуть её.

С новыми силами пустившись в погоню, хелонираптор быстро обнаружил свою добычу. Он почувствовал отчётливый запах крови, исходящий из зарослей травы на краю леса, возле небольшой реки. Преодолев около десятка метров, хищник заметил куполообразный панцирь гравихелонии, возвышающийся над травой. Он был неподвижен, и хищник быстро добрался до своей добычи. Когда его челюсти снова вонзились в заднюю лапу черепахи, она не пошевелилась: его добыча уже мертва.

Хелонираптору стоит больших усилий добыть такую крупную жертву. Но зато это может обеспечить его пищей сразу на несколько дней. Даже когда мясо уже разлагается, хелонираптор охотно поедает его. Острые края челюстей помогают хищнику буквально срезать мясо с костей добычи. Он начинает пиршество с передней части тела черепахи, откуда легче добраться до внутренностей.

Челюсти хелонираптора легко разорвали кожу убитой черепахи. Резко рванув головой, хелонираптор вырвал большой кусок мяса и проглотил его, подёргивая шеей. Раз за разом он вгрызается в свою добычу и жадно заглатывает её мясо. Голова хелонираптора глубоко проникает под панцирь добычи и хищная рептилия лакомится мягкими нежными внутренностями. С особым наслаждением хищник съедает печень добычи, богатую витаминами и питательными веществами.

Даже молодая гравихелония слишком велика, чтобы хелонираптор смог съесть её целиком. Холоднокровный хищник быстро насыщается и отходит от своей добычи. В течение нескольких дней он будет находиться рядом с ней, постепенно поедая мясо, а затем бросит её на радость многочисленным падальщикам.

Сытый хелонираптор отползает от добычи и выбирает место, хорошо прогреваемое лучами послеполуденного солнца. Сытой черепахе необходимо тепло – так пища быстрее переварится. До следующего утра хелонираптор вряд ли вернётся к своей добыче, и над ней уже кружатся многочисленные мухи – первые из числа падальщиков.

Ночью возле тела убитой гравихелонии появляются падальщики более крупного размера – разнообразные крабы. Эти ракообразные очень характерны для островных экосистем, бедных другими группами животных. Крабы обычно проводят день в норах или на речных мелководьях, а по вечерам и ночью покидают укрытия в поисках пищи. И в эту ночь они получили роскошный пир. Запах мяса черепахи многие из них почувствовали ещё вечером, и лишь природная осторожность мешала им присоединиться к пиршеству хелонираптора. Но, когда стемнело, крабы стали собираться вокруг мёртвой черепахи. Первыми появились несколько крупных крабов вишнёво-красной расцветки с тёмными панцирями. За ними к туше рептилии подползли более мелкие крабы бурого и песочно-жёлтого цвета, а также несколько серых крабов, которые обычно водятся в лесной подстилке. Крупные крабы стали поедать мясо черепахи, отрывая его кусочки сильными клешнями, а мелкие, держась на почтительном расстоянии от них, лишь подбирали объедки и скребли листья травы, испачканные кровью черепахи.

Жизнь и смерть всегда находятся рядом. Пока гравихелония умирала в траве, истекая кровью, и пока хелонираптор поедал её мясо, в кустах неподалёку ползала ещё одна черепаха: крупная самка зарывающейся черепахи искала место, пригодное для кладки яиц. Она пробовала копать ямку для гнезда в разных местах, выбирая самую рыхлую и мягкую землю. Но каждый раз что-то не нравилось ей, и она закапывала ямку, поступая ровно так, как если бы зарывала уже отложенные яйца. К тому моменту, как ей удалось найти место, пригодное для устройства гнезда, в кустах уже было выкопано несколько пробных ямок.

Уже смеркалось, и хелонираптор давно отполз от останков своей добычи, когда зарывающаяся черепаха завершила свой поиск. Обнаружив наиболее подходящее место для кладки, черепаха повернулась к нему задом и начала задними лапами разгребать прелую листву и верхний слой почвы. Так получилось, что она стала делать гнездо примерно в десяти метрах от места разыгравшейся в послеполуденные часы трагедии. Делая гнездо, рептилия закапывается в землю намного глубже обычного: из земли едва виднеется лишь вершина панциря. На нужной глубине самка задними лапами формирует круглую ямку с плотно утрамбованными стенками. На это уходит около двух часов, и черепаха завершает работу ночью, когда над лесом уже восходит луна. Ощупав лапами получившуюся ямку, черепаха напряглась, и в ямку скатилось первое яйцо. За ним следуют другие, и примерно за полчаса черепаха сделала полную кладку – девять яиц. Внешне этот процесс почти никак не проявляется, лишь голова черепахи слегка подёргивается, когда очередное яйцо покидает её тело. Но кладка яиц отнимает много сил, и остаток ночи черепаха будет отдыхать. Когда последнее яйцо упало поверх ранее отложенных, черепаха зашевелилась. Она стала осторожно заваливать яйца землёй, постепенно выбираясь из ямы. Зарыв кладку, она несколько раз проползла по ней, утрамбовывая землю поверх яиц. На этом её родительский долг выполнен. Потомство выберется наружу самостоятельно, и будет жить, повинуясь инстинктам, унаследованным от предков. Возможно, кладка погибнет, залитая дождями, или будет уничтожена хищниками. Это не имеет значения для самки, отложившей яйца. Она поступала так уже много раз, и её предки делали то же самое. И, поскольку род зарывающихся черепах не перевёлся на острове за тысячи лет, все они поступали совершенно правильно.

После устройства гнезда вокруг него остались сломанные стебли трав и втоптанные в землю листья. По этим признакам вполне возможно обнаружить гнездо рептилии, но большинство крупных обитателей Новой Тортуги просто не в состоянии догадаться об этом – черепахи слишком глупы, чтобы делать выводы из увиденного. Через несколько дней молодые листья и свежая поросль скроют местонахождение гнезда, давая молодняку зарывающейся черепахи шанс успешно развиться и покинуть гнездо.

Пиршество на туше гравихелонии продолжается всю ночь. В темноте постоянно слышится шорох панцирей крабов, которые снуют по туше, отгоняют друг друга от мяса, и даже не упускают возможности изловить менее расторопного соседа. Крабов много, но их аппетита не хватит, чтобы за одну ночь уничтожить такую черепаху. Кроме того, их время – ночь; утром появятся другие животные, и крабам придётся покинуть столь привлекательное место кормления.

С первыми лучами солнца большинство крабов покинуло тушу гравихелонии. В основном это мелкие крабы, которые легко могут высохнуть, или у которых много врагов. Крупные крабы вишнёвого цвета, однако, не торопятся покидать этот источник корма. Они бродят по туше, отщипывая клешнями кусочки мяса, и угрожающе поднимают клешни, когда сородич случайно оказывается слишком близко. Спасаясь от солнечного света, один из крабов забрался внутрь туши черепахи, где продолжил пировать в относительной безопасности от сородичей.

Когда стало значительно теплее, крабы переместились в тень, продолжая жевать мясо рептилии, но шорох травы неподалёку заставил их насторожиться. Крабы приподнялись на ногах, вытянули вверх глаза на стебельках, и даже перестали жевать. Источник шума приближался, и один из крабов бросился прочь. Остальные приподняли клешни, угрожая пока невидимому противнику, и стали медленно отступать. А из травы показался возмутитель спокойствия – самка зарывающейся черепахи. Отдохнув после кладки яиц, рептилия оказалась просто не в силах сопротивляться притягательной силе запаха мяса гравихелонии, которое уже начало слегка разлагаться. Распугивая крабов, она двинулась прямо к туше и с удовольствием вцепилась челюстями в лохмотья мяса, над которым уже потрудились ночные едоки. Дёргая шеей, она отрывает мясо и торопливо глотает его. Это редкая удача – попробовать почти свежее мясо, и черепаха не упускает такой возможности.

Постепенно рядом с мёртвой гравихелонией собираются другие едоки. Пара чёрно-белых птиц, куриные пастушки, тоже не отказываются от дарового угощения. Ловко орудуя острыми клювами, птицы выдёргивают из туши черепахи мясо, и поедают его. Один из пастушков сунул голову в отверстие, оставленное челюстями хелонираптора на шкуре гравихелонии между шеей и основанием передней лапы. Через несколько секунд он вытащил голову, а в его клюве шевелил лапами небольшой краб, один из тех, которые решили продолжить пир внутри туши черепахи. Расправившись с ним несколькими ударами клюва, птица проглотила неожиданную добычу целиком. Остальные крабы быстро покидают останки черепахи: теперь их самих легко могут съесть. Зарывающаяся черепаха не обращает внимания на крабов и продолжает рвать мясо. Она должна спешить – вполне возможно, хелонираптор может вернуться, и тогда она сама может превратиться в добычу. На куриных пастушков зарывающаяся черепаха почти не обращает внимания – эти птицы бродят рядом с ней и не мешают ей есть. Только один раз, когда черепаха оторвала большой кусок мяса, куриный пастушок ловко выдрал его из челюстей черепахи, отбежал в сторону и проглотил. А черепаха невозмутимо продолжила завтрак.

Если хелонираптор задержится, ему, возможно, придётся лишь грызть хрящи и обгладывать кости – туша черепахи привлекает разнообразных падальщиков. Над тушей черепахи пролетела острокрылая птица серого цвета с чёрной головой. Покружившись над пирующими животными, она взлетела и скрылась за деревьями. Но буквально через несколько минут над мёртвой черепахой закружилось уже около десятка птиц такого же вида. Они одна за другой стали садиться на панцирь гравихелонии, оглашая воздух пронзительными визгливыми криками. Земляные чайки, ещё один вид, обитающий на Новой Тортуге, нашли подходящую добычу. Эти всеядные птицы охотно поедают любую пищу животного происхождения. После шторма они стаями бродят по берегу и расклёвывают выброшенных волнами морских животных. Также земляные чайки охотно поедают черепах разных видов, только что вылупившихся из яиц. А туша убитой гравихелонии для них – одна из лучших находок такого рода. Птицы смело садятся на труп черепахи и начинают расклёвывать мясо. Их шумная стая вполне способна постоять за себя, и куриные пастушки, несмотря на свою агрессивность, вынуждены держаться весьма осторожно в обществе этих птиц.

Вблизи земляные чайки выглядят очень элегантно – серое оперение оттеняется угольно-чёрным цветом головы, кончиков крыльев и «галстука» на груди. А белый клюв с красным кончиком подклювья ярко выделяется на этом фоне. Но белизна клювов быстро меркнет – птицы начинают рвать и расклёвывать мясо черепахи, жадно заглатывая крупные куски. Постепенно на их крики собираются сородичи, и вскоре тушу черепахи окружают уже больше трёх десятков птиц. Куриные пастушки теперь вынуждены держаться на расстоянии: им удаётся лишь украдкой оторвать кусочек мяса от туши, на которой они беспрепятственно кормились где-то полчаса назад. А чайки ведут себя совершенно свободно – они расклёвывают мясо, ссорятся друг с другом, пронзительно крича и хлопая крыльями. Земляные чайки Новой Тортуги – универсальные собиратели: они с лёгкостью находят корм и в воде, и на суше. Отчасти они заменяют в фауне острова отсутствующих здесь врановых птиц, уступая им только в интеллекте и изобретательности.

Зарывающаяся черепаха почти не обращает внимания на этот птичий переполох. Она продолжает рвать мясо, но теперь ей приходится гораздо чаще прерывать кормление и угрожающе разевать пасть, если слишком смелая земляная чайка приблизится к ней и попытается украсть её мясо.

Тревожный крик одной из чаек заставил умолкнуть всех птиц, пирующих на туше гравихелонии. Несколько птиц взлетели с туши и закружились в воздухе, тревожно крича. Куриные пастушки прекрасно знакомы с тревожным сигналом чаек. Они тоже прекратили клевать мясо и вытянули головы вверх, подёргивая хвостами. С земли им не видно, что насторожило чаек, но птицы, летающие над ними, прекрасно видят то, что стало причиной тревоги.

Сквозь заросли продирается хелонираптор – удачливый охотник и законный хозяин убитой черепахи. Почувствовав его приближение, зарывающаяся черепаха заволновалась. Ей слишком хорошо знакома быстрая, но тяжёлая и неуклюжая поступь хелонираптора, которую она чувствует лапами через землю. Спасая свою жизнь, зарывающаяся черепаха развернулась и быстро поползла прочь. Возможно, хелонираптор не станет преследовать её – у него ещё есть достаточно мяса на туше гравихелонии.

Хелонираптор выполз к туше черепахи. Хищник успел проголодаться со вчерашнего вечера, и он сразу же вцепляется в тушу рептилии. Но на его долю осталось значительно меньше мяса, чем было вчера, когда он оставил добычу. Крабы и птицы заметно поели мягкие ткани на трупе черепахи, и хищнику остаётся довольствоваться тем, что не смогли съесть более слабые животные. Передние лапы гравихелонии покрыты толстой чешуёй, которую очень трудно расклевать земляной чайке или куриному пастушку. Крабы предпочитают кормиться в основном там, где сравнительно мягкое мясо находится прямо на поверхности туши, и они также не тронули лапы мёртвой черепахи. Зато прочные челюсти хелонираптора прекрасно подходят для раскусывания прочной чешуи гравихелонии. Вцепившись в чешую, хелонираптор рванул её на себя и оторвал большой лоскут кожи черепахи. Дёрнув ещё несколько раз, хищник содрал кожу примерно с половины ноги черепахи, а затем жадно вцепился в мясо. Хрящи захрустели на челюстях хищной рептилии, и хелонираптор вырвал из лапы добычи большой кусок мяса.

Птицы не боятся медлительного хищника: если бы он решил напасть на них, у него бы ничего не вышло. Они слишком проворны для хелонираптора, и рептилия просто не обращает на них внимания, когда кормится. Куриные пастушки, не умеющие летать, держатся в стороне, и отваживаются поклевать мяса только тогда, когда хелонираптор занят глотанием мяса и не может напасть на них. А чайки садятся на верхнюю часть панциря и спокойно расклёвывают тушу черепахи вне досягаемости его челюстей. Они спокойно склёвывают мясо едва не из самых челюстей хищника, не боясь, что хелонираптор сможет причинить им вред.

Постепенно мясо на туше черепахи пропадает в желудках многочисленных едоков. Хелонираптор и птицы съели значительную часть мягких тканей, оставив лишь панцирь с полусъеденными внутренностями и немного мяса на лапах и голове добычи. То, что осталось, смогут доесть лишь насекомые и крабы. Чайки быстро набили желудки мясом и разлетелись, а хелонираптор продолжил скоблить челюстями толстые кости передних лап гравихелонии. Пока хелонираптор доедал остатки добычи, над ним собрались полчища мух. Насекомые облепили остатки добычи, взлетая лишь тогда, когда хелонираптор делал слишком резкое движение, пытаясь добраться до съедобных частей тела добычи.

Хелонираптор долго не отходил от остатков добычи. Когда всё, что могли оторвать его челюсти, было оторвано и проглочено, рептилия развернулась и лениво поползла в кустарники, чтобы выбрать себе подходящее место для отдыха. А останки черепахи тут же облепили мухи. Некоторые мухи уже успели отложить на остатки черепашьей плоти живых личинок, а другие приклеили яйца к внутренней поверхности черепашьего панциря. Но им не удастся спокойно взять то, что им принадлежит – синей молнией над останками рептилиипролетел синий атласный вьюрок. Организм маленькой птицы требует много пищи, и немало мух станет добычей вьюрка, не успев отложить яйца. А личинки мух, скорее всего, станут кормом для крабов, которые придут ночью. Через несколько недель скелет черепахи может быть изгрызен без остатка – крабы охотно поедают кости мёртвых животных, поскольку из них они получают кальций, необходимый для построения панциря.

Центральный кратер острова – влажная долина, покрытая зеленью. Наружные склоны кратера представляют собой резкий контраст этой роскоши. По краю кратера разрастаются лишь самые засухоустойчивые растения, для которых характерны утолщённые стебли, полусуккулентные листья или покров из серебристых волосков, защищающий от избыточного солнечного света и испарения влаги. Если двигаться вниз по склонам кратера, растительность постепенно меняется – деревья становятся выше и гуще, образуя сплошные заросли. Здесь также водятся черепахи.

Новая Тортуга окружена широкими песчаными пляжами и отмелями. На мелководьях острова колышутся заросли морских трав, а их корневища, обильно ветвясь, укрепляют песок и смягчают удары штормовых волн. Пляжи острова также богаты жизнью, и некоторые обитатели зарослей часто ищут корм на морских берегах. Среди гостей побережья часто встречаются куриные пастушки. Это одни из самых успешных обитателей острова; эти птицы легко находят корм как в центральном кратере, так и на побережье. Даже на склонах вулкана, поросших скудной растительностью, часто мелькает оперение этой птицы, заметное издалека.

Пара куриных пастушков вышла на пляж. В этих местах растительность более низкая и скудная – не все растения могут выдержать подтопление корней солёной морской водой. Вне защиты кустарников куриные пастушки ведут себя значительно осторожнее, чем в лесу. Они часто поднимают головы и оглядываются, пытаясь вовремя обнаружить присутствие хищников. Крупные морские птицы иногда атакуют пастушков, но страх перед ними отступает перед возможностью найти обильное угощение.

Самка пастушка издала предупреждающий сигнал, и обе птицы бросились в заросли. Затаившись в кустарнике, они осторожно взглянули в небо. Неподалёку от берега, над мелководьем, пролетала удивительная птица. Её огромный клюв с коротким гребешком на нижней челюсти и чёрным крючковатым кончиком легко смог бы подхватить с земли куриного пастушка, и птица смогла бы, затратив некоторые усилия, проглотить его целиком. Крылья свыше четырёх метров в размахе, белые с чёрными маховыми перьями на концах, достаточно сильны, чтобы поднять в воздух не только их обладателя, но и любую добычу, которую он в состоянии поймать и проглотить. Огромный талассократор, альбатрос-кочевник, пролетает над побережьем Новой Тортуги. Это крупнейшая летающая морская птица, для которой несколько раз в течение года пересечь океан вдоль и поперёк – обычное дело. Во время своих странствий этот гигант кормится, схватывая с поверхности воды различных животных. Осьминоги и кальмары, умирающие рыбы, остатки добычи крупных морских хищников – обычная пища этого пернатого гиганта. Но, если есть возможность, талассократор легко подхватит с поверхности воды или даже с земли небольшое позвоночное животное.

Величественно взмахивая крыльями, талассократор взлетел выше и продолжил свой путь, огибая побережье острова. Убедившись, что чудовище улетело, куриные пастушки осторожно выбрались из своего укрытия. Пока рядом нет таких гигантов или других животных, способных поймать эту птицу, пастушки чувствуют себя на высоте положения. Они не специализированы в выборе пищи, и легко находят корм там, где другие птицы чувствовали бы голод.

Поверхность пляжа кажется ровной и однородной лишь на первый взгляд. Почувствовав шаги куриных пастушков, маленький краб выскочил из песка, где прятался от солнца, и бросился наутёк. Шорох его шагов привлёк внимание одной птицы. Самец куриного пастушка бросился за ним, одним ударом клюва убил краба и тут же проглотил его целиком. Но такая случайная добыча – не то, за чем пришли на пляж эти птицы. Здесь также есть, чем поживиться, но такой корм нужно уметь находить.

Пастушки бродят по песчаному берегу, поросшему чахлой травой, и время от времени зондируют почву длинными клювами. Их поиски не столь беспорядочны, как может показаться на первый взгляд: птицы обследуют пляж выше уровня самого высокого прилива, вдалеке от кустарников.

Во время поиска корма тонкий клюв самца куриного пастушка почувствовал, что почва на одном из участков более рыхлая. Птица стала раскапывать песок лапами, и вскоре добралась до того, что искала – на дне ямки обнаружились округлые скорлупки яиц. Это как раз то, ради чего куриные пастушки готовы покинуть гостеприимный лес – яйца ещё одного вида местных черепах.

Увидев, что самец нашёл гнездо, самка присоединилась к нему, и птицы вдвоём раскопали несколько черепашьих яиц, лежащих неглубоко под поверхностью песка. Это свежее гнездо, оставленное самкой буквально несколько дней назад. С течением времени почва над гнездом уплотняется, и гнездо на поздних стадиях инкубации обнаружить значительно сложнее. Вряд ли пастушки понимают, что почва на пляже буквально начинена черепашьими кладками. Они находят лишь то, что могут найти, а их успех во многом является игрой случая. Верхние яйца во всех кладках неминуемо погибнут – это своеобразная «дань», позволяющая сохранить хотя бы часть яиц, находящихся ниже. Нижние яйца в большинстве случаев могут уцелеть – у обитателей острова не хватит сил раскопать глубокое гнездо до основания. Если бы на Новой Тортуге обитали хищники вроде собак и енотов, такая тактика просто не смогла бы развиться. Но единственные млекопитающие острова – мелкие летучие мыши, которых совершенно не интересуют кладки черепах.

Куриные пастушки продолжают разорять гнездо. Самка одним движением ноги выкатила из ямки яйцо и расклевала его. Когда самец попытался приблизиться, самка приоткрыла клюв и подняла хвост вертикально – она явно не намерена делиться своей добычей. Самец выкатил из гнезда другое яйцо, и занялся им, отвернувшись от самки. Эти птицы смогут расклевать ещё два или три яйца, и ещё несколько верхних яиц могут утащить крабы. Но в гнезде находится более двадцати яиц; примерно половина из них уцелеет и в них успешно разовьются зародыши.

Ближе к морю кустарники пропадают, а трава заметно редеет. Места, которые регулярно затапливает прилив, вовсе лишены наземных растений. В самое жаркое время дня пляж выглядит необитаемым – только одинокий краб может торопливо проползти по нему с какой-то ему одному известной целью. Но солнце, нагрев песок, клонится к западу, и вскоре из моря выходят хозяева пляжа.

Округлые силуэты один за другим появляются из глубин. Крупные существа с широкими телами всплывают с подводных лугов, поросших морскими травами, и движутся к пляжу. Попеременно загребая лапами, они всплывают к поверхности воды, и лучи солнца освещают их широкие спины, покрытые крупными щитками. Это тоже черепахи, и они происходят от того же предка, что и разнообразные наземные виды черепах Новой Тортуги.

Быстро работая перепончатыми лапами, черепахи торопятся к берегу. Большинство рептилий, вдохнув воздух, снова погружается на дно, но некоторые плывут вблизи поверхности воды. С волнами прибоя первые из этих черепах выбираются на берег. Они имеют очень необычный облик: у этих черепах плоские широкие головы, на вершине которых, словно костяная корона, растут небольшие шишковидные рога. Пара крупных рожек, направленных в стороны и немного вверх, растёт над глазами рептилии, а перед ней растёт ещё две пары небольших рогов. За такую внешность рептилии получили название венценосных черепах. Панцири этих рептилий широкие и округлые, а роговые щитки образуют пилообразную кромку по краям. Такое строение панциря имеют как небольшие молодые черепахи, совсем недавно присоединившиеся к группе взрослых рептилий, так и старые особи, перешагнувшие вековой возраст. Зазубренные края широких панцирей защищают рептилий от атак хищных рыб – даже маленькую черепаху очень трудно проглотить, не поранив горло.

С каждой волной прибоя на берег выбирается целая стая этих животных. Венценосные черепахи не так глубоко специализированы к жизни в океане, как морские черепахи, обитавшие на Земле в эпоху человека, поэтому их лапы очень хорошо служат своим обладателям на суше. Доплыв до мелководья и ощутив под ногами дно, черепахи легко поднимаются на ноги и ползут, не испытывая трудностей. Следом за первой стаей рептилий из океана появляется другая. Рептилии выползают из воды, наступая на панцири ползущих впереди особей, и в течение нескольких минут на берегу образуется шевелящаяся кайма из сотен панцирей и рогатых голов, поднимающихся над ними. После пятой волны на берег выползают лишь отдельные особи, слишком задержавшиеся с кормёжкой.

Послеполуденное солнце нагрело песок и стоит в небе достаточно высоко, чтобы рептилии могли достаточно долго греться в его лучах. Венценосные черепахи отползают дальше от зоны прибоя, и располагаются на пляже. Они собираются тесной группой, насчитывающей несколько сотен особей. На небольшом участке пляжа песок буквально покрыт их панцирями, словно черепицей. Рептилии греются, раскинув в стороны лапы и вытянув вперёд шею. Голова венценосной черепахи при этом обычно покоится на нагретом панцире соседней особи. Выбираясь из воды, черепахи почти сразу же располагаются на берегу, вытягивая в стороны лапы. Но возвращение рептилий после кормления продолжается, и новые партии черепах вынуждены ползти через головы тех, кто выбрался на берег раньше. Они ползут по панцирям своих сородичей, цепляясь за их края когтями. Иногда когти зацепляют кожу лежащей черепахи, и тогда она высовывает голову и громко шипит, разевая пасть. Некоторые черепахи просто не выдерживают такого давления, и просто отползают куда-то в сторону, подыскивая себе более спокойное место для отдыха. А их место тут же занимают другие сородичи. Постепенно поток черепах, покидающих море, иссякает. Отдельные особи продолжают выползать на берег, но большинство венценосных черепах уже нашло себе место под солнцем, и на пляже воцаряется относительный мир. Издалека пляж, занятый черепахами, может быть похож на тюленье лежбище, но, в отличие от тюленей, черепахи молчаливы, и над их скоплением стоит тишина, которую нарушают только шум прибоя, крики птиц и глухой стук панцирей друг об друга, когда какая-то из рептилий чувствует необходимость переползти на другое место.

Потребность погреться на солнце жизненно важна для рептилий: они кормятся под водой, которая задерживает ультрафиолетовую часть солнечного спектра. В коже черепах под действием солнечного света образуется витамин D, очень важный для формирования панциря этих животных. «Загорающие» черепахи сохраняют полную неподвижность, и некоторые обитатели Новой Тортуги извлекают из этого немалую пользу. Птицы часто прилетают в колонии рептилий и склёвывают с черепах паразитов.

Венценосные черепахи в силу своего образа жизни гораздо реже становятся жертвами укусов черепашьей мухи – эти насекомые редко покидают лес и летают над морскими берегами. Но у них есть свои мучители: небольшие равноногие рачки. Они немного напоминают китовых вшей эпохи голоцена. Острые челюсти такого рачка образуют подобие хоботка; с его помощью ракообразное может легко прорезать кожу черепахи, после чего сосёт вытекающую кровь. Пока рептилия находится под водой, эти паразиты могут свободно перемещаться по её коже. Но, когда черепаха выползает на сушу, рачки прячутся под её панцирем, поджимают ноги и плотно прикрепляются к коже, чтобы не потерять остатки влаги, сохраняющейся под панцирем. Пока рептилия ползёт к месту отдыха, рачки ещё движутся по ней, но быстро находят защищённое от солнца место и замирают в укрытии. Их движение, а особенно питание, очень раздражает черепаху. Мучимые этими рачками, венценосные черепахи чаще поднимают голову и почёсываются телом об края панцирей соседей. От постоянного беспокойства заражённые рептилии меньше отдыхают и постепенно истощаются, хотя добывают корма столько же, сколько здоровые сородичи.

Когда черепахи выбрались на пляж и успокоились, из зарослей, окаймляющих пляж, вышла чёрно-белая птица. Оглядевшись, она осторожно побежала к черепахам, вскочила на панцирь одной из них и начала оглядывать кожу рептилии. Куриный пастушок становится добрым другом рептилий совершенно не напрасно: он принадлежит к береговой популяции, и обладает опытом в очистке черепах от паразитов. Птица видит, какие рептилии больше поражены паразитами, и начинает обработку с них. Когда одна из черепах вытянула шею и широко зевнула, птица восприняла это как попытку избавления от паразитов. Словно по мостовой, куриный пастушок пробежал по мостовой из панцирей рептилий, и вскочил на панцирь этой черепахи.

Осторожно, стараясь не испугать рептилию, пастушок заглянул под передний край её панциря и сразу же заметил паразитического рачка, прикрепившегося к коже черепахи. Судя по красноватому цвету тела между сегментами, рачок явно не терял времени понапрасну и питался её кровью. Прицелившись, куриный пастушок одним ловким движением снял его с кожи рептилии, подбросил в воздух и проглотил. Осторожно проведя кончиком клюва по телу черепахи, птица легко нашла второго паразита. Очистив переднюю часть тела черепахи, птица начала склёвывать паразитов, прикрепившихся под задним краем её панциря. В течение нескольких минут черепаха была полностью избавлена от назойливых паразитов.

Покинув очищенную рептилию, пастушок поспешил к другой особи, которую действительно мучил зуд под панцирем – она чесалась об край панциря своей соседки, которая, побеспокоенная этой процедурой, вытянула шею в её сторону, раскрыла пасть и зашипела. Другая рептилия лениво подняла голову, когда птица пробежала рядом с ней и запрыгнула на панцирь её соседки, которую беспокоят паразиты. Несколько точных движений клювом – и ещё черепаха избавилась от рачков, причинявших ей неприятные ощущения. А куриный пастушок продолжил поиск корма. Время от времени ему приходится отпрыгивать в сторону, когда черепаха, посчитав его приближение угрозой, совершает агрессивный выпад. Но большинство рептилий относится к присутствию куриного пастушка спокойно. Скопление черепах на пляже достаточно велико, и пастушок быстро находит достаточное количество корма. Когда он скрывается в зарослях, его заменяет другая птица, а за ней следом из зарослей выходит ещё одна. Пастушки ловят не только рачков, но и черепашьих мух, привлечённых присутствием рептилий. Птицы кормятся в скоплении черепах до захода солнца и покидают их, когда край солнечного диска уже скрылся за горизонтом.

Утром венценосные черепахи не спешат в воду и подолгу греются на берегу. Ночная прохлада оказала влияние на их активность. Если они, недостаточно прогревшись, нырнут за кормом, то проглоченная пища просто не переварится и может загнить прямо в желудке. Но постепенно лучи восходящего солнца прогревают тела рептилий, и они одна за другой ползут к воде, цепляясь когтями за панцири и лапы своих сородичей.

Одна из крупных венценосных черепах остановилась отдохнуть прямо на панцирях нескольких черепах поменьше. Черепахи относятся к своим сородичам безразлично – для каждой из них вне сезона размножения сородичи представляются лишь досадным препятствием на пути к пище и другим жизненным ресурсам. Поэтому черепахе, отдыхающей поверх своих сородичей, безразлично, что именно находится под её лапами. Придавленные её массой молодые черепахи бурно выражают своё недовольство: пытаясь освободиться, они шипят и широко разевают рты. Одна из рептилий решила действовать более активно: она просто ударила отдыхающего сородича рогатой головой в бедро снизу. Несильная, но резкая боль вывела крупную черепаху из дремотного состояния и заставила продолжать движение. Но, как только эта черепаха проползла вперёд, её место заняла вторая, едва не наступив лапой на голову более мелкого сородича.

Постепенно количество черепах на пляже уменьшается, и через два-три часа пляж пустеет. Лишь следы, ведущие к линии прибоя, указывают на то, что совсем недавно на этом пляже теснились сотни животных.

Входя в воду, неуклюжие рептилии обретают лёгкость движений. Им далеко до морских черепах голоцена или неоценовых черепах-нетопырей в грациозности: они сохраняют строение лап, типичное для пресноводных черепах, которые были их далёкими предками. Под водой венценосные черепахи загребают лапами попеременно, но движутся сравнительно медленно: их удельный вес немного больше, чем у воды, и мёртвая черепаха обязательно утонет. Чтобы вдохнуть воздуха, они должны прикладывать некоторые усилия, чтобы всплыть на поверхность.

Взмахивая лапами, рептилии уплывают подальше от берега. Тени венценосных черепах, скользящие по песчаному дну, распугивают рыб и крабов. Рептилии плывут на отдалённые песчаные отмели. В местах их кормления поверхность моря имеет зеленоватый оттенок: на мелководьях обильно развиваются заросли морских трав – сообщества специализированных цветковых растений, способных расти в морской воде. Корневища подводных трав ползут по песку, укореняются и обильно ветвятся в узлах, образуя плотный ковёр. Травы сдерживают размывание песка и образуют продуктивные сообщества. В них находят пищу и жильё разнообразные рыбы, крабы и креветки, а также небольшие осьминоги. Старые одревесневшие корневища трав являются местом обитания своеобразных сверлящих двустворчатых моллюсков, родственных «корабельному червю» Teredo.

Рептилии предпочитают такие участки морского дна и являются самыми крупными обитателями этих мест, если не считать морских рыб, изредка заплывающих на подводные луга. Но подводные луга являются местом обитания только для крупных особей: в стадах черепах, кормящихся на лугах морских трав, нет особей мельче, чем в половину длины взрослой рептилии.

Более молодые особи венценосных черепах ведут совсем другой образ жизни. Их можно найти вблизи скалистых берегов Новой Тортуги, куда не заплывают взрослые особи. Крупные черепахи не найдут на рифе достаточно корма, но легко могут застрять среди камней и известковых конструкций, образованных моллюсками, морскими желудями и губками. А молодняк легко находит водоросли, растущие на скалах, и в случае необходимости скрывается от врагов в многочисленных естественных укрытиях.

Взрослая венценосная черепаха достаточно массивна, и, вдохнув воздуха, легко опускается на дно за кормом. Цепляясь когтями и отталкиваясь задними лапами, она ползёт по дну. Венценосная черепаха происходит от бокошейных черепах, и некоторые особенности строения, унаследованные от них, дают ей преимущества во время кормления. Её голова и шея легко движутся из стороны в сторону, а мощный клюв скусывает листья морских трав, покрытые у основания известковой корочкой. Черепаха не умеет жевать и заглатывает оторванные листья целиком.

Движения и кормление крупной рептилии беспокоят обитателей зарослей. Когда черепаха потянулась к листьям, у неё из-под лапы стремительно выскочила крошечная полупрозрачная креветка. Описав крутую дугу над растениями, она буквально воткнулась в песок, и сразу же зарылась, подняв облачко мути. Это заметила небольшая рыба. Она видела, где спряталась креветка, и попыталась извлечь её из песка. Но креветка просто закопалась ещё глубже, и рыбе не удалось поймать её. Черепаха не обращает внимания на мелких животных, суетящихся вокруг неё, и просто продолжает кормиться. Движения её лап вспугнули ещё нескольких креветок; рыба, следовавшая за черепахой, бросилась за одной из них и схватила её. Остальным рачкам удалось скрыться в зарослях. Несколько более мелких рыб подплыли под панцирь черепахи: здесь они находят отличное укрытие от хищников. Когда черепаха поднимает облака мути, отталкиваясь от дна ногами, рыбки успевают выскочить из-под её панциря, найти и схватить что-то съедобное, а затем броситься обратно под её панцирь.

Черепаха не может оставаться под водой постоянно. Время от времени рептилия всплывает за воздухом, и тогда рыбы вынуждены искать иное укрытие. Почувствовав необходимость пополнить запас кислорода, рептилия устремилась к поверхности воды, загребая лапами. Одна из рыб тут же покинула её и скрылась в зарослях морской травы. Остальные рыбы сочли более надёжным прижаться плотнее к телу рептилии, но не решились покинуть её. Черепаха всплыла к поверхности воды с «эскортом» из нескольких маленьких рыбок, жмущихся к её телу. Отблеск их чешуи в солнечном свете привлёк внимание крупной рыбы, которая бросилась к черепахе в надежде изловить одну из рыб. Почувствовав опасность, мелкие рыбы спрятались от хищника, едва не прижимаясь к лапам черепахи. Их расчёт прост: лапы рептилии движутся, и атаковать рыбок, находящихся рядом с ними, намного сложнее. Стремительно проплыв возле черепахи, хищная рыба скрылась в голубой воде. А возле черепахи, плавающей на поверхности, появились новые гости – молодь ещё одного из видов рыб. Это обычное явление – мелкие рыбы, находясь в открытой воде, всегда стараются держаться вблизи плавающих предметов. Крупные медузы, деревья, вынесенные в море, и даже кокосовые орехи – эти предметы очень привлекают маленьких рыб. Возле крупных морских животных также держатся косяки мелких рыб, которые сами почти не рискуют стать случайными жертвами великана, но чувствуют себя в безопасности от хищников среднего размера, которые сами легко могут стать добычей крупного морского жителя.

Всплыв к поверхности воды, черепаха начала хрипло дышать. Её тело тяжелее воды, поэтому рептилия усиленно работает лапами, чтобы удержаться на плаву. Зато для того, чтобы погрузиться под воду, ей достаточно просто замереть.

Над поверхностью моря летают серого цвета с чёрными головами и белым клювом – земляные чайки. Они очень много времени проводят на суше и хорошо ходят по земле, но не утратили связи с морем, где жили их предки. Земляные чайки не садятся на воду – у них почти полностью отсутствуют плавательные перепонки между пальцами. Тем не менее, они очень удачливые рыболовы. Проносясь над поверхностью моря, чайки с лёгкостью выхватывают из воды мелких рыб и кальмаров. Венценосная черепаха, плавающая на поверхности воды, привлекает их внимание. Конечно, чайка вряд ли отважится нападать на венценосную черепаху, пока она жива. Лишь в редких случаях, когда венценосная черепаха умирает на берегу, земляные чайки имеют возможность поклевать её мяса. Но чайку привлекают мелкие рыбы, которые плавают рядом с черепахой. Когда эти птицы пролетают слишком низко, рыбы стараются держаться ближе к черепахам. Так их намного труднее поймать – при малейшем признаке опасности рыба просто уплывает под тело черепахи, и чайка просто не сумеет схватить её. Однако у чайки в запасе есть много способов добывания пищи.

Одна из чаек несколько раз пыталась поймать кого-нибудь из рыбок, жмущихся к телу венценосной черепахи. Но в одном случае рыбы вовремя замечали приближение опасности и сплывались под панцирь рептилии, а в другое время сама черепаха, загребая воду лапами, мешала чайке схватить добычу. После нескольких неудачных попыток птица решила предпринять рискованный способ ловли рыбы. Она просто села на панцирь черепахи и побежала по нему к задним лапам рептилии. Черепахи не отличаются развитым интеллектом, и вряд ли способны отличать мнимую опасность от реальной. Испуганная рептилия рванулась вниз, в глубину. Её резкое погружение образовало водоворот на поверхности моря. Чайка вовремя взлетела, а рыбы, теснящиеся возле черепахи, не успели отплыть на безопасное расстояние, и лишь беспомощно закружились в буруне. Прежде, чем вода успокоилась, земляные чайки успели схватить нескольких рыб из черепашьей «свиты».

Наловив достаточно рыбы, земляные чайки возвращаются на гнездовье. Обычно чайки гнездятся на открытых местах вблизи воды, но земляная чайка является исключением. Место, где находится колония этих птиц, можно легко обнаружить по крикам взрослых чаек, но добраться до самих гнёзд довольно сложно. Колония земляных чаек представляет собой множество нор, выкопанных в земле несколькими поколениями птиц. Вход в старые норы довольно широкий, и в них бывает выкопано несколько боковых тоннелей, завершающихся гнездовыми камерами. В каждой такой камере гнездится пара взрослых птиц, которые сравнительно мирно уживаются с соседями.

Земля вокруг колонии чаек обильно покрыта помётом. Из-за этого в непосредственной близости от входов в норы может расти лишь очень скудная трава. Зато по краям колонии и вниз по склону растительность отличается мощным ростом и ярко-зелёными листьями – помёт чаек, размытый дождевой водой, представляет собой прекрасное удобрение. Изредка чайкам приходится взлетать по тревоге, когда крупная гравихелония, привлечённая обилием корма, пасётся в опасной близости от их нор.

В не заселённых птицами тоннелях и в нежилых норах колонии чаек прячутся наземные крабы. Чайки не любят этих соседей – бывает, в отсутствие взрослых птиц крабы нападают на птенцов. Крабы мелких видов находят в норах обильную пищу – отрыгнутые остатки рыбы и мяса, которые взрослые птицы принесли своим птенцам. Обычно, когда чайка кормит птенцов, крабы затаиваются где-то в стороне. Если птенец не успел поймать корм, который принёс кто-то из родителей, или уронил его, краб не упускает свой шанс и тут же крадёт пищу.

Возвращаясь с удачной рыбалки, земляная чайка спешит к своему птенцу. Их вывелось двое, но родителям удалось выкормить лишь одного из них – это обычное явление в природе. Пусть второй птенец погиб, зато оставшийся получит достаточно еды и разовьётся в полноценную птицу. Чайка видит сородичей, кружащихся над колонией, но не отвечает на их голоса – она несёт корм птенцу, а сородичи не упускают случая воспользоваться чужой добычей. Ей нужно как можно быстрее миновать сородичей, чтобы они не заметили рыбу, зажатую в клюве.

Сделав несколько кругов над колонией, чайка села на землю вблизи входа в свою нору. Теперь ей предстоит ещё одна сложная задача – нора, в которой она выращивает птенца, «коммунальная»: в ней выкопано четыре гнездовых камеры, и три из них обитаемы. Гнездо этой птицы находится во второй от входа камере, и птице нужно миновать камеру, в которой сидит чужой птенец, такой же голодный, как её собственный.

Чайка уверенно вошла в нору. Она прекрасно слышит писк её собственного птенца, который вряд ли спутает с голосом любого другого птенца колонии. И родительский инстинкт велит ей спешить: птенец голоден. Но, когда птица прошла несколько шагов по коридору, из бокового тоннеля выглянул птенец её соседей – крупный, почти готовый покинуть нору, с хорошо отросшим оперением на крыльях. Он приблизительно на неделю старше её собственного птенца, и отличается редкостной настойчивостью: став покрупнее, он взял за привычку бросаться к каждой взрослой птице, которая заходит в нору. По опыту он знает, что обычно входящая птица несёт в клюве рыбу или что-то другое, не менее съедобное, и что можно воспользоваться теснотой норы, чтобы отнять добычу у соседей. Несколько раз ему удавалось отнимать корм у этой чайки, но хуже всего было птицам, гнездящимся в одной из дальних гнездовых камер – они были слабее прочих птиц, им досталось худшее место для гнездования, и примерно четверть всех принесённых ими рыб исчезала в глотке прожорливого птенца из первой гнездовой камеры. И сейчас, заслышав шаги птицы в общем тоннеле, он тоже решил воспользоваться случаем. Осторожно подобравшись к краю тоннеля, птенец приготовился ограбить чайку. Но его планам не суждено было сбыться из-за другого соседа.

Четвёртая гнездовая камера в этой норе, расположенная глубже всех, также обитаема, хотя птицы здесь не гнездятся. Она занята молчаливым и весьма неприятным соседом чаек – крупным земляным крабом, вишнёво-красным с тёмно-коричневым панцирем. Это один из видов падальщиков на Новой Тортуге, и в колонии птиц он находит обильную пищу. Затоптанный или погибший от голода птенец только начинает разлагаться, а его запах притягивает крабов, словно магнит. Остатки пищи птиц также долго не лежат в норах – их сразу же подбирают крабы.

Крупный краб-падальщик пополз к выходу из норы. Он предпочитает не трогать взрослых птиц, и не нападает на птенцов, пока они полны сил. Но сила его клешней заставляет взрослых птиц уступать ему дорогу, а птенцы замирают в гнёздах, услышав зловещее шуршание его панциря и суставов. Когда краб пополз по тоннелю, первым затих и притаился птенец из дальнего гнезда. Чайка, пробирающаяся по тоннелю, услышала это. Но следом за ним умолк её собственный птенец. Птенец из ближайшей ко входу норы тоже услышал шорох движущегося краба, и его желание ограбить взрослую птицу сменилось страхом. Он быстро развернулся и скрылся в глубине своего гнезда. В тоннеле остались только двое – взрослая земляная чайка и крупный краб.

Силы противников почти равны – чайка легко может нанести крабу ощутимый удар клювом, но краб способен вцепиться ей в крыло или шею, и покалечить птицу, а то и просто убить. Но никто из них не желает нарушать хрупкий паритет. Чайка старается держаться ближе к той стороне, куда выходит тоннель, ведущий в её гнездовую камеру. Она осторожно продвигается вперёд, следя одним глазом за движениями краба. А краб, в свою очередь, отодвигается к противоположной стене тоннеля. Шаг за шагом чайка приближается к своему гнезду, а краб прижимается к стене, чтобы дать ей возможность пройти. Наконец, когда чайка почти поравнялась с крабом, он внезапно бросился по направлению к выходу, тем самым разрядив обстановку. Чайка тут же поспешила к гнезду, где её ждал голодный птенец.

Краб выполз из норы, подняв вверх раскрытые клешни, готовый защищаться от любой опасности. Но земляные чайки предпочитают не конфликтовать с такими хорошо вооружёнными соседями, и крабу фактически ничего не грозит. Просто чайка в полёте, с раскрытыми крыльями, кажется ему значительно крупнее, и это вызывает у краба защитную реакцию. Выбравшись из норы, краб пополз по территории птичьей колонии. Обходя кучки свежего помёта птиц, краб подхватил рыбку, которую случайно уронила какая-то из птиц, и покинул колонию, скрывшись в кустарнике.

Крабы – это соседи, с которыми чайки находятся в своеобразных отношениях «мира с позиции силы». Но колонию чаек иногда могут навещать более опасные гости, от которых нужно защищаться всеми силами.

Где-то в стороне от колонии послышался тревожный крик одной из чаек. Услышав его, птицы стали покидать норы и подниматься в воздух, а члены колонии, кормившиеся по соседству, присоединились к ним. Опасность для колонии далеко не иллюзорна: чайки заметили приближение хелонираптора, хищника, который вполне способен нанести немалый ущерб их колонии.

Черепаха, притворившаяся леопардом… Хелонираптор, конечно же, не сможет поймать чайку, даже если она повредит крыло и не сможет летать. Но по опыту черепаха знает, что в норах могут скрываться съедобные животные. Эта рептилия часто ловит крабов, раскапывая их норы. Но нападение на колонию чаек – это первый опыт у данной особи. Обилие нор создаёт обманчивое впечатление обилия и доступности пищи. Рептилия не подозревает, что в норах можно встретить не только крабов, но и птенцов чаек. И хищнику явно невдомёк, что взрослые особи не дадут ему безнаказанно разрушать их гнёзда. Хелонираптора влечёт к колонии земляных чаек запах крабов, хотя к нему примешивается более сильный и пока не знакомый этой рептилии запах помёта и остатков добычи чаек.

Стая чаек кружится в воздухе. Птицы громко кричат, но хелонираптор не слышит их криков, и предупреждение со стороны птиц осталось без внимания. Поведение рептилии слишком примитивно, чтобы догадаться, что стая чаек, летающая над его головой, может представлять серьёзную опасность. Хелонираптор чувствует запах крабов и начинает обнюхивать норы, выбирая ту, где запах кажется наиболее привлекательным. Но едва рептилия вступила на территорию колонии, чайки перешли к активной обороне. Они применили против черепахи излюбленный защитный приём: пролетая над рептилией, чайки просто стали опорожнять свои кишечники, забрызгивая черепаху едким и вонючим помётом. Хелонираптор почувствовал запах помёта птиц, но не придал этому значения: запах птичьего помёта ощущается на некотором расстоянии от колонии, не говоря уже о территории самой колонии. Поэтому оружие чаек не возымело действия – помёт птиц просто стекает по панцирю рептилии. Таким способом земляные чайки эффективно отпугивают от колонии куриных пастушков, которые изредка занимаются разбоем, похищая птенцов чаек. Но бронированная рептилия не замечает усилий чаек и начинает раскапывать одну из нор. Прочные когти хелонираптора крушат вход одной из нор, и рептилия отбрасывает в строну большие куски земли, сцементированной помётом чаек. В норе обитают несколько крабов, запах которых привлёк хелонираптора, а также птенцы двух пар чаек. Почувствовав присутствие хищника, напуганные птенцы закричали. Стенки норы заглушают их голоса, но родители безошибочно распознают их крики в общем шуме. Они начинают кричать в ответ, и общая тревога в колонии нарастает.

Несколько чаек всё ещё обстреливают хелонираптора помётом, но это приносит мало пользы. Рептилия продолжает разрушать нору, время от времени опуская в неё голову и нюхая воздух внутри. Шлепки помёта на панцире не возымели никакого действия – с таким же успехом птицы могли бы пугать камень, лежащий не на месте. И тогда птицы переходят к ближнему бою. Это значительно опаснее, но у них нет иного выхода. Если нападающая чайка потеряет осторожность, она рискует стать добычей хелонираптора – несмотря на свою медлительность, эта рептилия умеет делать быстрые выпады головой, и достаточно секундного промедления чайки, чтобы рептилия могла схватить её. Тем не менее, хищник, раскапывающий нору в пределах колонии – это вызов сплочённости и храбрости чаек, и потому птицы начинают новую атаку.

Несколько чаек сели на панцирь рептилии, а остальные стали осторожно приближаться к хелонираптору сзади и с боков. Когда черепаха в очередной раз отгребла землю от входа в нору, несколько чаек вцепились клювами в кожу у основания лапы и стали сильно щипать и дёргать её, хлопая крыльями. Почувствовав боль, хелонираптор приподнялся на лапах и с силой опустился на живот, сгоняя с себя седоков. Но это принесло лишь кратковременный успех. Взлетев и покружившись над хищной рептилией, земляные чайки вновь заняли исходные позиции. Ещё несколько чаек подобрались к рептилии сзади и начали клевать мягкую кожу на бёдрах и вблизи хвоста. Хелонираптор вновь дёрнулся всем телом, и, вытянув шею, попытался достать хотя бы кого-нибудь из птиц. Но его попытки обороняться провалились: едва он разинул пасть, птицы спрыгнули с его панциря. Пытаясь достать мучителей, щиплющих его сзади, хелонираптор развернулся с неожиданной для черепахи скоростью. Но чайки всё равно оказались быстрее – они просто отбежали от него, а затем снова зашли сзади и продолжили атаку. Хелонираптор на себе почувствовал эффективность коллективной обороны чаек: на его лапах появились кровоточащие шрамы, а кожа в основании хвоста была сильно расклёвана – земляные чайки не жалели своего медлительного бронированного врага. Чувство боли долго доходило до мозга рептилии, но зато вместе с ним пришло осознание необходимости прекратить поиск пищи в таком негостеприимном месте. Хелонираптор пополз из колонии, оставляя на песке красные пятнышки крови. Чайки, почувствовав свою силу и сплочённость, продолжили преследовать его, хотя делали это скорее для проформы, чтобы почувствовать собственную сплочённость и силу. Едва хелонираптор останавливался, несколько чаек сразу же начинали щипать его за задние лапы и хвост, заставляя рептилию ползти дальше. Остальные птицы летали над крупной рептилией, пронзительно крича и едва не ударяя кончиками крыльев по его голове и панцирю. Но хелонираптору было вполне достаточно полученного в колонии чаек урока – теперь эта рептилия будет гораздо осторожнее, пытаясь раскопать чью-нибудь нору.

Пока хелонираптор находился на территории колонии, на него нападали едва ли не все чайки, жившие в ней. Но по мере того, как рептилия удалялась от колонии земляных чаек, всё больше птиц прекращало нападение на него и возвращалось к обычной жизни. Когда хелонираптор скрылся в кустах, его преследовали уже всего лишь пять или шесть птиц. Потеряв врага из виду, они вернулись в колонию.

Ущерб, нанесённый хелонираптором, оказался не столь большим. Колония земляных чаек существует в этой части острова уже много лет, и за это время почва успела хорошо утрамбоваться птичьими лапами и пропитаться жидким помётом земляных чаек. Из-за высокой концентрации органических кислот здесь почти не растут растения, но сама почва под действием солнца приобрела твёрдость глиняного горшка. Хелонираптору удалось лишь немного повредить вход в нору, отломив два крупных куска земли с краёв и расцарапав когтями более рыхлый слой почвы под твёрдой коркой. Но рептилия не добралась даже до ближайшей гнездовой камеры, где сидел уже довольно крупный птенец чайки.

Вспугнутые общей тревогой в колонии, крабы спрятались глубже в норах и затаились: некоторым из них слишком хорошо знаком запах хелонираптора. Когда чудовище уползло, они продолжили привычную жизнь в колонии: крабы снова начали бродить между норами, искать остатки корма чаек и выяснять отношения друг с другом. Но, хотя хелонираптор был изгнан, крабам следует быть осторожными – на острове есть другие хищники, которые не упустят возможности поймать краба, а то и более крупную добычу.

За колонией земляных чаек наблюдает хищник. Он выбирает момент, чтобы схватить намеченную добычу и как можно быстрее покинуть колонию. Выбрать неправильный момент для атаки означает подвергнуться ответному нападению земляных чаек и повторить судьбу хелонираптора, которого броня не спасла от яростного отпора со стороны этих птиц. Этот хищник уступает черепахе в защищённости, но зато намного превосходит её в интеллекте, хотя и не относится к числу самых умных представителей своего класса.

Новотортугасская сипуха спряталась в гуще ветвей и наблюдает за чайками. От её взгляда не ускользают мельчайшие подробности жизни колонии земляных чаек. Она прекрасно видит из своего укрытия, как птицы выясняют отношения, как скрываются в норах, чтобы покормить птенцов, и как улетают к морю за кормом. Кажется, что добычи много, но на самом деле это лишь мешает охотнику. Сове трудно сосредоточиться на какой-то определённой чайке, чтобы выбрать удачный момент для нападения. Кроме того, на защиту одной чайки легко может встать вся колония, и хищнику придётся очень нелегко обороняться от разъярённых птиц. Но в колонии птиц есть гораздо более доступная добыча – крабы. Они ползают достаточно медленно, и за ними легко следить. Сова видит нескольких крабов серого цвета, очень похожих по окраске на землю, испещрённую птичьим помётом. Но сова хорошо различает их на фоне земли лишь тогда, когда эти ракообразные приподнимаются на ногах и отбрасывают тень. Замирая и прижимаясь к земле, когда рядом проходит чайка, крабы становятся почти незаметными. Но затем её внимание переключилось на очень крупного краба вишнёво-красного цвета с более тёмным головогрудным щитом. Он смело держится среди чаек, и они вынуждены уступать ему дорогу. Кроме того, этот краб хорошо заметен на фоне земли и листвы, и его размер очень привлекателен для совы. Сипуха полностью сосредоточилась на наблюдении именно за этим крабом, и остальные животные просто перестали для неё существовать. Она видит, как этот краб шагает среди чаек, как подбирает рыбий хвост, отрыгнутый кем-то из птиц, как уносит находку на край колонии. И этот поступок становится для него роковым…

Взмахнув крыльями, новотортугасская сипуха взлетела. Словно серовато-белое привидение, она бесшумно пролетела над колонией. Не снижая скорости, сова вытянула лапу, схватила краба, взмыла вверх и скрылась среди деревьев, сжимая в когтях добычу. Несколько земляных чаек заметило полёт хищника. Сипуха охотится на чаек, если есть возможность, и одинокая земляная чайка наверняка стала бы её добычей. Но колония птиц – это сила, с которой стоит считаться. В обществе сородичей каждая птица чувствует себя намного смелее и легко решается на поступки, которые не смогла бы сделать в одиночку.

Тревожный крик одной из земляных чаек поднимает в воздух сразу около десятка птиц. Они взлетают с громкими криками и начинают преследовать сову. Точно так же поступали врановые птицы эпохи человека, и чайки, заняв сходную экологическую нишу, стали напоминать врановых некоторыми особенностями поведения. Чайки преследуют сову, вынуждая её лететь подальше от их колонии. Это поведение вполне оправданно: так они обеспечивают безопасность не только своим сородичам, но и себе. В следующий раз в роли защитников колонии могут оказаться другие особи, но безопасность колонии не пострадает. Птицы кружатся над совой, не дают ей садиться на деревья и вынуждают её лететь дальше. Но чайкам сложно преследовать её в лесу среди ветвей. Поэтому им приходится лететь над деревьями, тогда как сова не взлетает высоко и всё время держится под прикрытием полога леса. Постепенно чайки прекращают преследование – они неуютно чувствуют себя вдали от колонии и предпочитают общество сородичей.

Избавившись от назойливых преследователей, новотортугасская сипуха села на дерево. Она тяжело дышит – погоня утомила её. Но всё же охота завершилась довольно успешно: ей удалось поймать крупного краба. Сова прижала добычу к ветке и несколькими ударами клюва вскрыла панцирь краба. Птица расправляется с добычей достаточно быстро – она отрывает и глотает целиком ноги краба, а после этого вытаскивает из панциря мягкие ткани. Особенности пищеварения совы требуют, чтобы она проглотила не только съедобные части добычи, но и части несъедобного хитинового панциря – позже сова отрыгнёт их в виде погадок.

В тропиках ночь наступает очень быстро – солнце опускается за горизонт почти отвесно, и сумерки коротки. Ночь тихая и ясная, и в небе сияют гроздья звёзд. В неоценовую эпоху созвездия на небе отличаются от тех, которые знали люди, но ночное небо всё равно являет собой величественную картину. Только оценить её красоту в полной мере уже некому – на Земле неосталось ни одного вида, у которого существует чувство прекрасного.

Волны мерно накатываются на берег острова. Выше линии прибоя песок усеян панцирями спящих венценосных черепах. Эти рептилии спят неглубоким сном. Время от времени среди спящих животных слышится стук, царапанье и скрежет: какая-то черепаха просыпается и переползает на другое место, волоча своё массивное тело прямо по панцирям сородичей. Разбуженные движениями соседей рептилии шипят или пытаются оттолкнуть их рогатыми головами. Но вскоре движения сонной черепахи прекращаются, и среди спящих рептилий снова воцаряется тишина.

Ветер шумит в листве кустарников, растущих вблизи берега. Пока черепахи спят, между ними ползают крабы разных размеров. Ночь даёт им возможность искать пищу в почти полной безопасности. Однако, они тоже должны быть осторожными – хищники тоже не спят. На небольшой пальме, наклонившейся в сторону моря, сидит сипуха. Она ведёт себя тихо, и крабы не замечают её присутствия. Птица вслушивается в звуки пляжа, и ночная жизнь крабов для неё представляется чем-то вроде открытой книги. В темноте она видит хуже, чем днём, но зато прекрасно слышит тихий скрежет панцирей и лёгкий шум от шагов крабов. Но эта ночь особая: сегодня сова имеет возможность поохотиться не только на крабов.

Неожиданно другой звук привлекает внимание птицы: она слышит тихое шуршание песка. Песок в дальней части пляжа зашевелился – под ним ползало какое-то маленькое существо. Сипуха по опыту знает, что небольшие крабы днём прячутся в песок, а ночью покидают своё укрытие и ищут пищу. Сова взлетела с пальмы и перелетела на небольшой камень, ближе к шевелящемуся песку. На некоторое время невидимое под песком существо замерло, когда когти совы царапнули по камню. Но птица терпеливо ожидала, когда оно успокоится и снова начнёт двигаться. Её ожидание не было обмануто – через несколько минут песок снова зашевелился. Кто-то маленький явно старался выбраться из толщи песка наружу. Немного подождав, сова смогла увидеть того, кто привлёк её внимание своими движениями: на поверхности песка показалась маленькая когтистая лапка, а за ней – крохотная голова, увенчанная несколькими парами роговых шишечек.

Сова оказалась случайным свидетелем выхода из гнезда детёныша венценосной черепахи. Приложив усилие, крохотная черепашка выбралась из песка и поползла в сторону моря. Следом за ней из песка показалась ещё одна такая же маленькая черепашка, а после неё сразу две. Одновременно песок зашевелился в других местах пляжа, и через несколько минут по нему ползало уже около десятка миниатюрных черепах, и их количество продолжало увеличиваться. Часть кладок венценосных черепах, сделанных примерно за два месяца до этой ночи, уцелела и успешно прошла инкубацию. В толще песка детёныши вышли из яиц, но ещё около суток они провели под защитой гнезда. В это время панцири молодых рептилий становились крепче, и они покинули гнездо уже готовыми к встрече с любыми неприятностями, которые могут их поджидать в этом мире. Выползая из гнёзд, юные рептилии сразу же спешат к морю – волны накатываются на берег, и маленькие черепахи чувствуют направление, откуда распространяются вибрации в толще песка. Черепашат вскоре становится настолько много, что сипуха без труда слышит их шаги, сливающиеся в один непрерывный тихий шум, похожий на звук дождевых капель, ударяющих по пересохшей земле. Понаблюдав за новорождёнными рептилиями, сова решила проверить, насколько они съедобны. Спикировав на песок, она побежала за черепашками. Почувствовав сотрясения земли под её ногами, они бросились в стороны, надеясь укрыться в кустах или хотя бы закопаться в песок. Но одной из них это не удалось: сова догнала её, прижала к песку лапой, а затем подхватила клювом и проглотила целиком. Но что-то явно пошло не так… Челюсти совы прекрасно приспособлены к тому, чтобы заглатывать такого рода добычу, но сова явно не может проглотить черепаху. Она с трудом делает глотательные движения – видно, что это причиняет ей боль. Затем сова начала кашлять, пытаясь избавиться от добычи, которая на первый взгляд показалась ей такой лёгкой и вкусной. Сделав усилие, она смогла, наконец, выплюнуть маленькую черепаху. Удивительно, но юная рептилия оказалась вполне живой и чувствует себя хорошо. Ей не повредило кратковременное знакомство с небогатым внутренним миром совы, а роговые шипы по краю панциря обеспечили ей надёжную защиту. Именно они помешали сове проглотить черепашку, и послужат для защиты черепахи ещё не раз: при жизни в море роговые шипы защитят маленькую черепаху от многих хищников, имеющих привычку глотать добычу целиком.

Маленькая черепаха легко переворачивается на лапы, упёршись в песок головой. Она продолжает путь к морю, который прервала встреча с сипухой. Но ближе к линии прибоя, недалеко от лежбища взрослых венценосных черепах, молодняк этих рептилий встречают другие любители мяса молодых черепах – куриные пастушки. В эту ночь птицы, случайно оказавшиеся рядом с пляжем, не спят. Природа острова редко дает им возможность безнаказанно попробовать такое вкусное даровое угощение, и птицы пытаются в полной мере использовать представившуюся возможность.

В темноте чёрно-белая окраска куриных пастушков служит им отличной маскировкой: очертания передней части тела птицы плохо заметны, и силуэт птицы меняется до неузнаваемости. В отличие от новотортугасской сипухи, эти птицы не глотают добычу целиком. Поэтому у новорождённых венценосных черепах нет никакого шанса уцелеть, если куриный пастушок сможет настичь кого-то из них.

Куриные пастушки бродят по пляжу, разыскивая маленьких черепах. Они плохо видят в темноте, но движущаяся черепашка сама выдаёт себя шорохом и отблеском лунного света на гладком панцире. Если пастушок замечает её, судьба черепахи предрешена. Догнав её, птица просто наступает на её панцирь, придавливает черепаху к песку и несколькими сильными ударами клюва убивает её. После этого пастушку остаётся только выклевать мясо из-под панциря. Расправа занимает не больше десяти минут, и от черепашки остаётся только панцирь с кровавыми лохмотьями мускулов. Но, пока птица поедает одну черепаху, нескольким десяткам маленьких рептилий удаётся благополучно миновать опасное место. Один из пастушков, словно потеряв голову от такого изобилия пищи, начал вести себя очень расточительно: убив черепаху, он вырывает из неё лишь один кусочек мяса, и тут же бросается за следующей жертвой.

Куриные пастушки нападают на маленьких черепах, но похоже, они не в силах испугать всех этих существ, целеустремлённо направляющихся к морю. Возможно, одновременное откладывание яиц взрослыми черепахами и синхронный выход потомства – это своеобразное приспособление, помогающее защититься от врагов: рыбы, птицы и крабы просто не успеют съесть всех черепашат. К тому же у черепах иногда появляются совсем неожиданные защитники.

Сипуха бредёт к пляжу, высоко поднимая ноги и перешагивая через заросли травы. Хотя пастушки плохо видят в темноте, фигура совы со светлым оперением хорошо заметна в темноте. Присутствие хищника заставляет пастушков прекратить истребление черепах, и чёрно-белые птицы благоразумно отступают, оставляя сову в одиночестве охотиться на более привычную добычу – крабов. Эти ракообразные также охотятся на маленьких черепах, но, когда сова прогнала пастушков, они превратились из хищников в добычу. Хруст панциря одного из крабов в когтях сипухи стал для них сигналом, что безопасная жизнь и удачная охота на несколько часов закончились. Пока сова бродит по берегу, крабы ведут себя намного осторожнее. Как ни странно, этой ночью беспощадный хищник сохранил жизнь множеству живых существ.

Несмотря на множество опасностей, подстерегающих их в первые часы после выхода из гнезда, значительное количество молодых венценосных черепах всё же добирается до моря. Последнее препятствие на их пути – скопление взрослых сородичей. Возможно даже, что их собственные родители находятся где-то рядом. Но мать покинула своё потомство сразу после того, как последняя порция песка была насыпана поверх кладки. И взрослым особям совершенно безразличны новорождённые черепашки, которые прокладывают себе дорогу в большой мир. Когда маленькие черепахи проползают мимо сонных взрослых особей, те едва обращают внимание на молодняк. Лишь изредка взрослая рептилия шевелится, когда маленькая черепашка проползает прямо по её голове. Молодые черепахи также не воспринимают взрослых особей как сородичей – для них это всего лишь одно из препятствий на пути к воде, пусть даже шевелящееся и дышащее.

Наконец, преодолев множество препятствий, первые черепашки достигают линии прибоя. Они ощущают лапами влажный песок, и это словно придаёт им дополнительный стимул двигаться дальше. Набегающая волна не пугает их: на секунду прикрыв глаза, маленькие рептилии впервые в жизни погружаются в воду, и сразу же устремляются вперёд, загребая лапами. Волны уносят маленьких черепах в океан, а им на смену с берега приползают десятки сородичей. Последнее, что видят на берегу черепашата – фигуру новотортугасской сипухи, хищника, который невольно спас жизнь десяткам из них. Сова не обращает внимания на сотни черепашат, копошащихся вокруг неё – после неудачной попытки съесть одного из них она больше интересуется крабами.

Молодые черепахи должны в течение первых дней жизни покинуть пологие песчаные берега Новой Тортуги, поросшие морскими травами, и найти укрытие на скалистых участках побережья. Многие из них погибнут в первые месяцы жизни, и до взрослого состояния едва ли доживёт одна особь из сотни. Выжившие рептилии включатся в неспешную жизнь обитателей острова, для многих из которых целый век жизни – это не так уж и много.

Бестиарий

Длинношеяя гравихелония (Gravichelonia giraffocervix)

Отряд: Черепахи (Testudines)

Семейство: Щитоногие черепахи (Podocnemididae)

Место обитания: Новая Тортуга, кустарники и редколесья в низинах острова.


Фауна острова Новая Тортуга сформировалась без влияния человека, поскольку сам остров появился на поверхности океана уже после исчезновения человечества. Поэтому фауна острова сформирована исключительно потомками естественных поселенцев. На острове нет наземных млекопитающих, за исключением летучих мышей, и экологические ниши наземных животных оказались заняты другими животными – черепахами. Среди них самым крупным видом является растительноядный вид длинношеяя гравихелония, наземная рептилия, которая питается крупными травами, листьями кустарников и небольших деревьев. Длина панциря этой рептилии достигает 160 см, а вес взрослых особей доходит до 400 килограммов (отсюда название, означающее «тяжёлая черепаха»). Панцирь гравихелонии имеет серую окраску с более тёмными участками в середине щитков, образующих его. Кожа и чешуя этой рептилии также серые. Только темя и верхняя часть шеи у этой рептилии чёрные, а радужная оболочка глаза у самца жёлтая, у самки белая. Молодые черепахи имеют более тёмную окраску, которая помогает им прятаться среди растительности. Панцирь молодых черепах уплощенный (свидетельство происхождения от водных предков), но с возрастом его форма меняется: передняя часть расширяется и разрастается в высоту, обеспечивая подвижность шеи. Поэтому у взрослых черепах спина значительно наклонена назад.

Благодаря особенностям своего строения эта черепаха легко поедает растительность на высоте до полутора метров. Отличительная особенность этой рептилии – длинная подвижная шея. Из-за этого длинношеяя гравихелония конвергентно сходна с черепахой-антеем из «оазисов» Средиземноморской котловины и с некоторыми подвидами галапагосских черепах эпохи человека. Тем не менее, она не является их родственником, поскольку принадлежит к совершенно другому семейству и подотряду – это не скрытошейная, а бокошейная черепаха. В отличие от этих видов рептилий, длинношеяя гравихелония обитает в условиях высокой влажности воздуха и доступности питьевой воды. Потому она не имеет специальных приспособлений для теплоотдачи, как черепаха-антей.

Брюшной панцирь этой черепахи сильно редуцирован, обеспечивая некоторую степень подвижности передних лап. Передние лапы могут во время кормления принимать почти вертикальное положение, и панцирь при этом наклоняется назад. Над шеей разрастается слабо выраженный костный «воротник» – отогнутый вверх передний край панциря. Когти гравихелонии толстые, копытообразные, особенно на передних лапах. Короткие пальцы связаны рудиментарной плавательной перепонкой – это наследие, оставшееся от водных предков.

Передние ноги защищены крупными щитками, образующими многочисленные тупые шипы. В этом проявляется конвергенция с черепахой-латником с Маврикия. Над шеей щитки образуют кинжаловидные шипы, торчащие в стороны. Это защитные приспособления против обитающего на острове хищного вида черепах.

Длинношеяя гравихелония растёт медленно, но зато в течение всей жизни. Она отличается значительным долголетием – в среднем, черепахи этого вида доживают до 150 – 200 лет. Много молодых черепах гибнет в первый год жизни, но смертность среди крупных взрослых черепах очень мала. Половая зрелость у этих черепах наступает в возрасте 15 лет у самцов и 17 – 20 лет у самок. Самцы этого вида мельче и активнее, чем самки. Они устраивают продолжительные турниры за самок, готовых к размножению. При этом самцы шипят друг на друга, разевая пасть, топают передними ногами и демонстрируют свою силу, толкая соперника боком. Если соперник не отступает, самцы «бодаются» с помощью роговых шипов, растущих на «воротнике». При этом шипы часто ломаются, и престарелый «ветеран» может к концу жизни лишиться почти всех шипов.

Спаривание продолжается в течение двух часов. При этом самец ведёт себя агрессивно и отгоняет приближающихся соперников укусами. Через 2 месяца после спаривания самка откладывает яйца. Она роет глубокое гнездо во влажной лесной подстилке с помощью задних лап. Отложив в гнездо 10 – 13 крупных яиц, самка закапывает гнездо и трамбует его, проползая по нему несколько раз. На этом её забота о потомстве завершается, и она больше не возвращается к кладке. Инкубация длится приблизительно 12 – 14 недель. Молодые черепахи покидают гнездо самостоятельно и первые несколько лет жизни проводят в самых густых частях леса, относительно защищённых от хищников.

Зарывающаяся черепаха (Terrachelonia semiglobosa)

Отряд: Черепахи (Testudines)

Семейство: Щитоногие черепахи (Podocnemididae)

Место обитания: леса и кустарники Новой Тортуги, за исключением местностей с каменистой почвой.


В фауне черепах Новой Тортуги есть специализированная растительноядная форма, хищник, водный, и даже лазающий виды. «Промежутки» между их экологическими нишами, однако, не пустуют. На острове имеется ещё один вид наземных черепах, не специализированный в отношении рациона, и встречающийся практически во всех доступных местах обитания. Это зарывающаяся черепаха, один из мелких видов черепах, обитающих на Новой Тортуге.

Облик этой рептилии выдаёт в ней типичного наземного жителя. Уплощенный панцирь водоплавающих предков у этого вида приобрёл куполообразную форму (практически полушаровидный), сохранив гладкость очертаний. Длина панциря этого вида – около 40 см. Это связано с особенностями защитной стратегии данного вида рептилий. Из хищников, опасных для взрослой черепахи, на острове водится лишь медлительный хелонираптор. Его челюсти достаточно сильны, чтобы откусить голову или лапу черепахе небольшого размера. Однако зарывающаяся черепаха спасается от него достаточно просто – она просто начинает закапываться в землю, и до приближения хищника успевает зарыться настолько глубоко, что на поверхности земли остаётся лишь купол её панциря. Поверхность панциря гладкая, и это не позволяет хищнику нанести укус – челюсти хищной черепахи просто скользят по панцирю. При попытке выкопать или перевернуть её зарывающаяся черепаха лишь глубже закапывается и «заякоривается» в земле лапами. По способу защиты эта черепаха сходна с броненосцами и ехиднами эпохи человека, но роет землю значительно медленнее.

На лапах этой черепахи растут толстые когти, а кости конечностей утолщённые, с крупными гребнями и ямками для прикрепления мускулатуры. Голова на короткой шее, широкая и плоская. Панцирь зарывающейся черепахи окрашен в светло-жёлтый цвет с чёрным узором в виде расходящихся лучей на каждом щитке.

Зарывающаяся черепаха не конкурирует с остальными видами черепах острова благодаря своей «специализации к неспециализации». Это всеядная рептилия, которая поедает любую пищу растительного или животного происхождения. Она питается грибами, проростками травянистых растений, листьями. Часто эта рептилия выкапывает из земли сочные и питательные корневища многолетних трав. Из пищи животного происхождения зарывающаяся черепаха ест падаль. Также она является самым крупным видом на острове, который может разорять гнёзда других видов черепах. Если представляется возможность, эта рептилия разоряет гнёзда птиц, гнездящихся на земле.

Два раза в год самка откладывает в глубокое гнездо до 8 – 11 шаровидных яиц. Взрослые животные не заботятся о потомстве, и молодые черепахи самостоятельно прокапывают выход на поверхность с глубины 30 – 40 см. Благодаря такой глубине гнезда кладки зарывающейся черепахи сохраняются значительно лучше. Молодые черепахи достигают половой зрелости в возрасте 12 – 14 лет. Продолжительность жизни этих рептилий достигает 100 – 120 лет.

Хелонираптор ужасный (Cheloniraptor ferox)

Отряд: Черепахи (Testudines)

Семейство: Щитоногие черепахи (Podocnemididae)

Место обитания: все наземные местообитания острова Новая Тортуга, кроме скалистых осыпей и каменистых участков, лишённых растительности.


На острове Новая Тортуга черепахи представляют собой прекрасный пример явления адаптивной радиации. Они совершенно очевидно представляют собой результат однократной колонизации острова, но занимают самые различные экологические ниши и ведут сильно различающийся образ жизни. Самые крупные жители острова – черепахи, и на Новой Тортуге у них есть страшный враг, который также является черепахой.

Хелонираптор ужасный – самый крупный хищник острова. Это рептилия с длиной панциря до 60 см у самки, до 80 см у самца. Панцирь хелонираптора имеет каплеобразную форму и заужен сзади. Вес взрослой особи превышает 70 кг. Эта рептилия представляет собой своеобразного «тигра» как по окраске, так и по поведению. Тело и панцирь хелонираптора имеют светло-жёлтую, песчаную окраску с индивидуальными вариациями от почти белой до бежевой и красноватой. На щитках панциря имеется рисунок в виде тёмных лучей, расходящихся из центра каждого щитка к его углам. Центры щитков на спине также тёмные: молодые особи этого вида темноокрашенные, и лишь с возрастом по краям щитков появляется светлая кайма, которая постепенно разрастается. Кожа хелонираптора имеет такую же окраску, как фон панциря. На голове и верхней части шеи разбросано большое количество тёмных пятен.

На передних лапах этой черепахи растут острые когти, с помощью которых черепаха раздирает мясо добычи. Кроме того, когти обеспечивают лучшее сцепление с землёй при преследовании добычи. Для увеличения подвижности ног брюшной щит сильно редуцирован в передней и задней части, оставшись лишь в виде поперечного «пояса», ширина которого едва составляет треть длины карапакса рептилии. Из-за этого хелонираптор не может защитить панцирем ноги и голову, но это ему не нужно: на острове нет крупных животных, которые могут представлять для него опасность. Задние ноги этой рептилии сильные: они обеспечивают хороший толчок и опору при нападении. Пальцы животного подвижны, характерная для предков плавательная перепонка утрачена.

Голова хелонираптора относительно крупная, и не может втягиваться под панцирь. У этой черепахи очень острое обоняние и хорошее зрение. Глаза хелонираптора достаточно крупные по сравнению с другими черепахами. Эта рептилия не обладает цветным зрением, но острота чёрно-белого зрения достаточна, чтобы разыскивать добычу. Главное оружие хелонираптора – клюв. С его помощью хищник наносит укусы добыче, вырывая из неё куски мяса. На верхней челюсти хелонираптора режущая кромка образует зубовидный вырост, который усиливает эффективность нападения. Шея хелонираптора ужасного сильная, мускулистая и подвижная. Её длина примерно вдвое превышает длину головы рептилии. Животное вырывает куски мяса, совершая резкие движения шеей.

Хелонираптор ужасный поедает любую добычу, которую может найти, и обитает практически по всему острову, кроме горных районов. Он слишком медлителен, чтобы охотиться на птиц, и чаще всего поедает молодых черепах, в том числе представителей своего вида. В условиях островной изоляции, когда единственная добыча – черепахи, хелонираптор сохранил примитивное поведение, характерное для черепах. Очевидно, это самый глупый представитель наземных четвероногих хищников, который вряд ли выдержал бы конкуренцию с любым хищником из числа млекопитающих или крупных птиц. Тем не менее, в условиях островной изоляции хелонираптор процветает.

Для этого вида черепах типичен каннибализм. Различия в размерах самцов и самок приводят к большей смертности среди самок, поскольку они значительно дольше находятся в размерном классе, уязвимом для хищничества взрослых особей. В результате численность самок в популяции хелонираптора примерно вдвое ниже, чем самцов. Сходное приспособление для регуляции численности вида в условиях ограниченных пищевых ресурсов было известно у комодского варана, жившего в эпоху человека. Но в случае с черепахами Новой Тортуги это явление получило дальнейшее продолжение.

В условиях явной диспропорции в численности самцов и самок конкуренция за право спаривания с самкой среди самцов очень острая. Найдя готовую к спариванию самку по запаху, самец обороняет её от конкурентов, попутно спариваясь с ней на протяжении нескольких дней подряд. Всё это время самец удерживает самку когтями передних лап, часто нанося ей сильные ранения. В течение всего времени спаривания животные ничего не едят. Самец находится на самке в течение всего времени, пока она готова к оплодотворению – так он гарантирует передачу собственных генов потомству.

Темп размножения у хелонирапторов достаточно медленный: на протяжении года самка делает три кладки по 2 – 4 яйца. Для кладки яиц эти рептилии выбирают тёплые места – берега рек, лишённые растительности, и земля неподалёку от горячих источников, где она постоянно прогревается подземным теплом. Инкубация длится около трёх месяцев. Молодые черепахи самостоятельно выбираются из гнезда и ведут одиночный образ жизни, поедая беспозвоночных и нападая на детёнышей других видов черепах. Также они часто встречаются на морском берегу, где поедают мёртвых животных, выброшенных штормом. Они растут быстро первые десять лет жизни, достигая примерно половины длины взрослой особи. Далее рост замедляется и в возрасте 12 – 14 лет они становятся половозрелыми. Продолжительность жизни хелонираптора ужасного составляет 100 – 120 лет.

Древесная черепаха (Dendromedusa scandens)

Отряд: Черепахи (Testudines)

Семейство: Щитоногие черепахи (Podocnemididae)

Место обитания: Новая Тортуга, лесные районы острова.

Адаптивная радиация черепах на острове Новая Тортуга проходила в условиях пониженной конкуренции с другими наземными позвоночными. Это позволило черепахам занять различные экологические ниши, конкурируя только с птицами и мелкими ящерицами. Исходная бедность фауны острова на ранних этапах его заселения позволила некоторым черепахам перейти к образу жизни, несвойственному их предкам. Один вид небольших черепах, обитающий на Новой Тортуге, покинул наземные местообитания и перешёл к уникальному для черепах лазающему образу жизни. Способности к лазанью по деревьям были известны у ряда видов черепах эпохи голоцена, обитавших в тропических лесах, но данный вид приспособлен к жизни на деревьях лучше, чем любой другой вид черепах.

Древесная черепаха с Новой Тортуги – это очень маленькая рептилия: длина панциря взрослой особи около 15 см. Переход к столь необычному образу жизни потребовал относительно немногих анатомических изменений. Древесная черепаха сохранила облик, типичный для этой группы рептилий. У неё маленький и относительно тонкокостный панцирь, который меньше мешает ей лазать по деревьям. Брюшной щит (пластрон) сильно редуцирован в передней части, благодаря чему лапы этой черепахи более подвижны, чем у её наземных родственников. Сами лапы относительно крупные, с острыми шипообразными чешуйками на задних краях, которые позволяют черепахе зацепляться за неровности коры деревьев. Также у древесной черепахи хорошо развиты цепкие пальцы с крючковатыми когтями. Щитки на пластроне налегают друг на друга, как черепица, и образуют острые приподнятые кромки, которые также позволяют черепахе цепляться за кору. Голова этой рептилии крупная, под панцирь не втягивается и защищена отдельным толстым щитком. Окраска тела древесной черепахи криптическая, коричневатая с большим количеством пятен неправильной формы: она довольно точно имитирует узор коры. На нижней стороне тела, обычно невидимой при нормальном положении черепахи, есть участки, окрашенные очень заметно: у самцов горло имеет белый цвет с чёрной продольной полоской. Эти пятна используются ими для установления отношений доминирования при борьбе за самку. Кожа на ногах рептилии бугристая и складчатая; когда древесная черепаха чувствует опасность, она сжимается, зацепившись когтями за кору, и имитирует нарост на коре дерева.

Древесная черепаха всеядна. Она предпочитает пищу животного происхождения, питается грибами, улитками и насекомыми. По скорости передвижения древесная черепаха сильно уступает ящерицам, живущим по соседству, но насекомых она ловит почти так же проворно, резко выбрасывая вперёд голову, когда насекомое приближается к ней на достаточное расстояние.

Взрослая древесная черепаха может провести почти всю жизнь, ни разу не спустившись на землю. Она умеет подниматься и спускаться по стволу дерева, а также переползает с дерева на дерево по лианам и соприкасающимся ветвям. Самка этого вида откладывает яйца в глубоких дуплах деревьев с мягкой и загнивающей сердцевиной, но при отсутствии подходящего для кладки дупла может спускаться к основанию дерева и закапывает яйца в лесную подстилку. В кладке этого вида рептилий не больше трёх яиц, а молодые черепахи вообще могут отложить только одно яйцо. Кладка повторяется до трёх раз в год. Черепахи отличаются очень примитивным поведением, но самки запоминают расположение дупла, удобного для кладки яиц, и посещают его много раз. Возле удобного дупла собираются самки с участка леса площадью несколько гектаров. Они очень терпимо относятся к присутствию сородичей, но в процессе кладки яиц могут повредить ранее отложенные яйца. В некоторых дуплах накапливаются слои скорлупы, свидетельствующие о посещении этого дупла в течение многих лет подряд. О потомстве самки древесной черепахи не заботятся.

Инкубация продолжается около 2 месяцев. Молодые древесные черепахи ведут тот же образ жизни, что и взрослые, но держатся в верхних частях крон деревьев и на более тонких ветвях, где не могут жить более крупные взрослые черепахи. Молодые черепахи добавляют в свой рацион цветки деревьев, а взрослые рептилии поедают цветы лишь тогда, когда они образуются прямо на стволе дерева (явление каулифлории).

В возрасте около пяти лет, при длине панциря 10 см молодые древесные черепахи достигают половой зрелости и могут первый раз участвовать в размножении. Продолжительность жизни этих черепах в природе редко превышает 40 лет.

Венценосная черепаха (Platycephalochelys coronata)

Отряд: Черепахи (Testudines)

Семейство: Щитоногие черепахи (Podocnemididae)

Место обитания: Новая Тортуга, прибрежные воды.

Адаптивная радиация черепах на Новой Тортуге шла двумя направлениями. Основным направлением было приспособление предковых водных форм черепах к наземному образу жизни. А «водная» линия эволюции черепах Новой Тортуги освоила жизнь в морской воде. В прибрежных водах Новой Тортуги обитает своеобразная черепаха, питающаяся водорослями и «морскими травами» – венценосная черепаха.

Внешность этого вида рептилий очень примечательна. Это сравнительно крупный вид водоплавающих черепах, длина его панциря достигает примерно полутора метров. Панцирь имеет округлые очертания, а краевые щитки образуют по краю панциря пилообразные зубцы – это приспособление, позволяющее рептилиям более эффективно защищаться от хищных рыб в любом возрасте. Панцирь уплощенный, рептилия умеет достаточно быстро плавать.

Среди водяных черепах неоцена есть виды, проводящие в воде почти всю жизнь. Самые крупные из них – черепахи-нетопыри. В отличие от них, венценосные черепахи проводят достаточно много времени на берегу, где греются и отдыхают. Конечности этих черепах не видоизменились по сравнению с конечностями их предков – на них по-прежнему растут прочные когти, позволяющие цепляться за морское дно. Между пальцами имеются плавательные перепонки, но сами пальцы сохраняют подвижность.

Голова венценосной черепахи имеет очень своеобразный облик. Она относительно крупная и уплощенная, с небольшими глазами; челюсти широкие и относительно короткие. Над глазами этой черепахи растут плоские треугольные рожки, направленные в стороны и немного вверх. Между ними и кончиком морды растут ещё две пары роговидных выростов меньшего размера, также слегка загнутые вверх, а за надглазными рожками располагается ещё одна пара треугольных роговидных выростов. Эти рожки образуют на голове черепахи некое подобие короны. Сверху голова защищена бугристым роговым щитком.

Голова рептилии с такими наростами представляет собой замечательное турнирное оружие. Щитоногие черепахи относятся к бокошейным, и венценосная черепаха унаследовала от своих предков подвижность головы и шеи в горизонтальной плоскости. Во время брачных поединков самцы этого вида наносят друг другу удары головой, и особи обоих полов защищаются от хищников небольшого размера.

Панцирь и верхняя часть тела этой рептилии окрашены в серый цвет с зеленоватыми пятнами, маскирующий эту черепаху на песчаных мелководьях. Маскировку рептилии усиливает множество коротких выростов кожи, напоминающих водоросли. Они растут на боковых частях шеи, по краям лап и хвоста. Нижняя часть тела животного окрашена контрастно: брюшной щит панциря белый, а основания конечностей и шеи чёрные. Нижняя часть головы и шеи белые с продольной полосой красно-коричневого цвета. Такая окраска видна, когда черепаха плывёт в толще воды.

Венценосная черепаха держится на мелководьях большими группами. Основной корм этой рептилии – водные растения: водоросли и морские травы. Венценосная черепаха способна задерживать дыхание на 15 – 20 минут. Обычно эти рептилии медленно ползают по дну и скусывают с камней и раковин водоросли, а также обкусывают узкие листья морских трав, не трогая жёсткие корневища. Эта рептилия является экологическим аналогом водорослевой черепахи из пролива Танганьика. Ощущая потребность в воздухе, эти черепахи быстро всплывают к поверхности, несколько минут плавают, обновляя запас воздуха, после чего вновь погружаются на дно.

Вечером венценосные черепахи выползают на пляж и греются на солнце, переваривая пищу. Они образуют большие скопления, похожие на тюленьи лежбища, но, в отличие от них, в скоплениях черепах царит тишина, нарушаемая только стуком и скрежетом панцирей.

Венценосная черепаха откладывает яйца на побережье острова, выше линии самого высокого прилива. В кладке бывает до трёх десятков шаровидных яиц. Закопав их, самка не возвращается к кладке, и молодые черепахи самостоятельно выбираются из гнезда. Молодые венценосные черепахи обитают вдали от взрослых особей, на каменистых участках побережья. Здесь они прячутся от врагов и штормов среди камней, и могут поедать водоросли и мелких сидячих животных там, где взрослые черепахи не могут кормиться из-за своих размеров. Подросшие особи присоединяются к группам взрослых особей. Венценосная черепаха достигает половой зрелости в возрасте 20 – 25 лет, а продолжительность жизни достигает 150 лет.

Куриный пастушок (Apterogallus melanoleucus)

Отряд: Журавлеобразные (Gruiformes)

Семейство: Пастушковые (Rallidae)

Место обитания: Новая Тортуга, леса и кустарники.


Пастушковые птицы являются типичными обитателями островов. Не обладая выдающимися лётными способностями, эти птицы, тем не менее, могут достигать удалённых океанских островов. Очевидно, им помогает в этом умение держаться на воде. На островах пастушковые быстро приживаются и приспосабливаются к местным условиям. При этом они в большинстве случаев теряют способность к полёту, и быстро утрачивают крылья. Многие виды островных пастушков быстро вымерли при колонизации островов человеком из-за охоты и хищничества завезённых млекопитающих. Но континентальные пастушки не эволюционировали в таком направлении, что помогло некоторым видам этих птиц пережить эпоху человека. Их потомки продолжали выселяться на разные острова, в том числе на те, что образовались после исчезновения человечества, и осваивать новые места обитания, превращаясь в новые виды. Один из таких видов – обитающий на Новой Тортуге куриный пастушок.

Куриный пастушок – это типичный представитель островных пастушковых, утративший способность к полёту. Это птица крупного размера – рост взрослой птицы более 50 см, вес около 3 кг (самец мельче самки). Куриный пастушок обладает контрастной чёрно-белой окраской тела – передняя часть тела чёрная, боковые части головы, затылок, плечи, спина, хвост и подхвостье белые. Крылья у этой птицы совершенно исчезли, и об их присутствии напоминают лишь несколько рудиментарных маховых перьев, скрытых в контурном оперении, и рудимент плечевой кости размером с фасолину, к которому прикрепляется хрящевой рудимент предплечья и кисти. Рудименты крыла представляют собой небольшие мягкие бугорки на боках птицы. Не умея летать, куриный пастушок хорошо бегает – у него укороченные пальцы и сильные длинные ноги ярко-жёлтого цвета. Хвост этой птицы короткий, при испуге или возбуждении пастушок поднимает его почти вертикально, как курица. Голос этой птицы – хриплое протяжное «коооооооо!»; крик повторяется сериями.

Куриный пастушок всеяден, но охотнее потребляет растительную пищу. У него относительно короткий долотовидный клюв белого цвета: его длина не превышает длину головы птицы. Такой клюв позволяет одинаково хорошо копать землю, откалывать куски гнилого дерева или склёвывать корм, просто лежащий на земле. В основании клюва, по углам рта, растут две небольших кожистых лопасти серого цвета, придающие птице ещё большее сходство с курицей. Глаза у самца куриного пастушка красного цвета, у самки коричневые.

Куриный пастушок гнездится на земле. Пара у этих птиц образуется на один цикл гнездования и распадается после того, как птенцы покинут родителей. Гнездо представляет собой простую ямку в земле, в которой нет подстилки. В условиях соседства с крупными черепахами такое гнездо подвергается опасности быть растоптанным, но птицы активно защищает кладку от черепах. Когда черепаха слишком приближается к гнезду, насиживающая птица бежит навстречу ей, крича и «кивая» головой. Черепахи обладают плохим слухом, но хорошо различают контрастную окраску этих пастушков, и птицам чаще удаётся защитить гнездо. Если рептилия не отступает, птицы наносят ей удары клювом.

В кладке бывает до трёх яиц, и птицам часто удаётся почти без потерь вырастить потомство. Птенцы куриного пастушка покрыты чёрным пухом, у них серые ноги. Родители сразу уводят их из гнезда. В возрасте двух месяцев молодые птицы переходят к самостоятельной жизни, а годовалый куриный пастушок может принимать участие в размножении.

Земляная чайка (Subterraneolarus parvus)

Отряд: Ржанкообразные (Charadriiformes)

Семейство: Чайки (Laridae)

Место обитания: Новая Тортуга, близлежащие острова тропической зоны Атлантики.


В эпоху человека некоторые виды чаек переживали настоящий расцвет. Приспособившись к сосуществованию с человеком, эти птицы использовали богатые пищевые ресурсы антропогенного ландшафта – свалки и поля сельскохозяйственных культур. Некоторые узкоареальные виды чаек вымерли в эпоху антропогенного прессинга, но часть видов получила большую выгоду от сосуществования с людьми. После вымирания человека чайки заселили вновь образовавшиеся местообитания, и их эволюции способствовало кратковременное увеличение численности мелких видов кальмаров и рыб в прибрежных местообитаниях. Некоторые виды чаек, обитавшие в изолированных местообитаниях, изменили в процессе эволюции образ жизни, освоив в большей или меньшей степени наземные местообитания. Один из этих видов – земляная чайка, эндемик тропической зоны Атлантики.

Эта чайка живёт в отдалении от побережья, хотя часто ловит морских животных вместе с другими видами этих птиц, ведущими типичный образ жизни. Но её также можно встретить в лесу, где она разыскивает мелких животных на вершинах деревьев. Отчасти эта птица занимает экологическую нишу врановых птиц, которые не смогли заселить отдалённые острова в Атлантике.

Оперение земляной чайки серого цвета; голова чёрная. На горле птицы есть чёрный «галстук» – узкая полоса чёрных перьев, тянущаяся вниз до середины живота. Кончики крыльев также чёрные. В окраске птицы есть яркое пятно – белоснежный клюв с красным кончиком подклювья. Основание клюва окружает белая «уздечка» голой кожи, переходящая в кольца белой кожи вокруг глаз. Ноги сильные, светло-серые. У земляной чайки редуцированы плавательные перепонки; она очень плохо плавает, и почти не садится на воду, но очень хорошо ходит и бегает по земле. Самец и самка не отличаются друг от друга по окраске.

Немного больше половины рациона птицы составляет пища, добываемая в море – мелкие рыбы, кальмары и черви, которых птица собирает на мелководьях. На суше земляная чайка питается мелкими наземными животными и падалью. Часто эти птицы собираются на телах выброшенных морем животных, а также на мёртвых черепахах.

Земляная чайка гнездится в норах, которые пара птиц выкапывает совместно, ногами и клювом. Нора используется и подновляется в течение ряда лет; за это время у норы несколько раз меняются хозяева. Смена хозяев происходит с шумом и криками, которые охватывают значительную часть колонии. Часто в старых норах новые хозяева выкапывают боковые тоннели, и в одной норе с общим выходом может гнездиться до трёх пар птиц. Земляная чайка является социальной птицей, никогда не гнездится отдельно от сородичей. Колонии насчитывают несколько десятков взрослых особей. Птицы одной колонии совместно отбивают атаки хищников и в сезон гнездования отгоняют чужаков – птиц из других колоний этого вида.

В кладке 2 – 3 яйца, но обычно родителям удаётся успешно выкормить только одного птенца, реже двух. В течение года пара птиц гнездится дважды. Молодые птицы имеют однотонную серую окраску и лишены красного пятна на подклювье. Они достигают половозрелости и приобретают взрослую окраску на втором году жизни.

Новотортугасская сипуха (Dolichotyto novatortugae)

Отряд: Совообразные (Strigiformes)

Семейство: Сипуховые (Tytonidae)

Место обитания: Новая Тортуга, леса.


Фауна Новой Тортуги испытала практически одинаковое влияние со стороны двух материков: Африки и Южной Америки. Остров, расположенный в средней части Атлантического океана, одинаково трудно доступен для мигрантов с обоих берегов Атлантики, и его фауна формировалась в ходе серии случайных заносов отдельных особей видов-родоначальников.

На ранних этапах формирования островной фауны место наземных хищников было занято черепахами, а экологическая ниша хищника верхнего и среднего яруса леса пустовала. Изменения в обстановке наступили, когда из Африки на Новую Тортугу прибыли совы-сипухи, представители характерного в тропиках семейства плотоядных птиц. Очевидно, случайные расселения единичных особей происходили и ранее, но устойчивая популяция сов сформировалась на Новой Тортуге достаточно поздно.

Новотортугасская сипуха представляет собой доминирующего хищника в районах, покрытых древесной растительностью, и на скалах, поросших лианами и травянистыми растениями. В отсутствии конкуренции со стороны хищников из числа млекопитающих и птиц она ведёт нетипичный для большинства сов дневной образ жизни. Это довольно крупная птица: размах крыльев взрослой особи около 100 см, вес до 3 кг (самец немного мельче самки). Эта сова охотится на разнообразную добычу – птиц, летучих мышей и молодых черепах. Челюсти птицы могут открываться очень широко: она проглатывает целиком мелких черепах. Новотортугасская сипуха умеет хорошо летать, но часто ищет корм, расхаживая по земле. Ноги птицы относительно длинные по сравнению с совами, обитающими на материках, а пальцы более короткие, с прямыми когтями.

Облик новотортугасской сипухи типичен для сов этого семейства. У неё развит характерный лицевой диск из перьев белого цвета, окаймлённый узкой полосой чёрных перьев. Окраска оперения светло-серая, почти белая – это приспособление против перегрева в дневную жару. На спине и крыльях птицы есть мраморный рисунок, напоминающий узор на поверхности ствола дерева, поросшего лишайником. Когда птица затаивается, она вытягивается вертикально и прижимается к стволу дерева, прикрыв глаза. Длинный прямо срезанный хвост свидетельствует о том, что птица может маневренно летать среди ветвей, несмотря на свой крупный размер.

Голос новотортугасской сипухи напоминает басистый хохот, и чаще всего слышится утром и вечером, хотя отдельные особи становятся более крикливыми ночью.

Эта сова гнездится в нишах скал и в дуплах подходящего размера. Пара формируется на один сезон размножения; самец занимает подчинённое положение и проводитбольше времени с птенцами, ухаживая за ними. В кладке этого вида бывает до трёх яиц. Самка откладывает их с интервалом в два дня, а самец начинает насиживание с первого яйца. В результате образуется значительная разница в развитии между первым и последним птенцами. Обычно при малейшей нехватке корма старшие птенцы нападают на младшего и поедают его. Если в выводке всего двое птенцов, конфликт между ними менее острый, и они просто стараются избегать друг друга, конкурируя только за принесённый родителями корм. В двухмесячном возрасте молодые птицы покидают гнездо, и в течение двух недель их докармливают родители. В это время у молодых особей завершается выпадение пуха и формируется ювенильное оперение, для которого характерны более контрастный полосатый рисунок на крыльях и серый лицевой диск без окаймления. Молодые птицы меняют ювенильное оперение на взрослое на третьем году жизни, с наступлением половозрелости. Продолжительность жизни этой совы достигает 40 – 45 лет.

Синий атласный вьюрок (Magnifringilla sapphirina)

Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)

Семейство: Вьюрковые (Fringillidae)

Место обитания: Новая Тортуга, леса и кустарники, нижний ярус леса.


Певчие птицы – сравнительно молодая группа в классе птиц. Появившись во второй половине кайнозоя, эти птицы быстро расселились по всем материкам, и эволюционировали в огромное количество видов. В эпоху человека певчие птицы составляли более половины всего видового разнообразия птиц. Время господства человека нанесло ущерб многочисленным видам этих птиц – преимущественно узкоареальным и связанным с тропическими лесами, которые сильно пострадали от хозяйственной деятельности человека. Однако, после исчезновения людей многообразие певчих птиц восстановилось в прежнем объёме. Эти птицы, преимущественно мелкие, проявили большие способности в освоении новых территорий. Они стали обычными поселенцами на островах, и селились на них лишь немного позже морских птиц.

На острове Новая Тортуга певчие птицы представлены разнообразными вьюрками, имеющими, очевидно, африканское происхождение. Крупные обитатели этого острова, черепахи, находятся в симбиотических отношениях с одним из видов этих птиц – синим атласным вьюрком. Эту крохотную подвижную птицу сложно не заметить: её оперение синих тонов с металлическим блеском ярко выделяется на фоне тусклой окраски рептилий.

Синий атласный вьюрок – очень мелкая птица: длина взрослой особи не превышает 7 см; самка лишь немного крупнее самца. У птиц лёгкое сложение, короткий хвост, округлые крылья, цепкие лапы и остроконечный конический клюв. Самец и самка имеют сильно выраженный половой диморфизм в окраске. Оперение самца ярко-синее, передняя часть головы и грудь голубые с металлическим блеском, маховые перья чёрные с синими кончиками. У самки верхняя часть тела тёмно-серая с чёрными краями перьев, образующими едва различимый поперечно-полосатый рисунок, а передняя часть головы и грудь также голубые, но с тусклым блеском.

Этот вид птиц обитает в подлеске и питается мелкими беспозвоночными. Синий атласный вьюрок редко собирает их непосредственно с земли и растений; значительно чаще эта птица ищет корм на крупных наземных черепахах, которые подвергаются атакам со стороны кровососущих насекомых и клещей. Эта птица не специализирована на отношениях с каким-либо одним видом черепах: вьюрок может оказывать услуги чистильщика как мирным гравихелониям, так и хищному хелонираптору. Благодаря быстроте своих движений эта птица успешно избегает попыток нападения со стороны хелонираптора и чувствует себя в безопасности, даже собирая паразитов на голове этой черепахи. Взрослые птицы территориальны – вместе держатся только родители и их потомство. Угрожая соперникам, птицы этого вида демонстрируют яркую блестящую окраску головы и груди.

Гнездо этого вида птиц открытое, чашевидное. Пара птиц плетёт его из волокон растений, вплетая в тонкие ветви деревьев. Особенно часто этот вьюрок гнездится на низкорослых пальмах, где устраивает гнездо в основании листа. В таком месте оно надёжно защищено от нападения хищных птиц колючками. В кладке этого вида до 4 яиц красно-коричневого цвета с редкими чёрными пятнами. Насиживает преимущественно самка, а самец занимается охраной территории. Птенцы выводятся после 13 дней насиживания. Их выкармливает преимущественно самка, а самец присоединяется к ней ранним утром и вечером: его яркая окраска может привлечь хищников к гнезду. Иногда самец ловит насекомых для потомства и просто передаёт их самке. После того, как потомство покидает гнездо, самец выкармливает выводок наравне с самкой. Когда потомство покидает родителей, взрослая пара распадается. За год самка может повторять кладку до четырёх раз с разными самцами.

Черепашья муха (Chelonitabanus impotunus)

Отряд: Двукрылые (Diptera)

Семейство: Мухи (Muscidae)

Место обитания: Новая Тортуга, заросли кустарников и трав.


Гигантские растительноядные черепахи гравихелонии являются одним из видов, который оказывает решающее воздействие на ландшафт Новой Тортуги. Благодаря большому сроку жизни и медленному росту они являются своеобразными «аккумуляторами» органических веществ и их численность на острове очень высока – несколько десятков тысяч особей. Млекопитающие и другие теплокровные животные не могли бы сохранять столь большую популяцию в условиях ограниченности пищевых ресурсов на острове. Черепахи сами по себе являются основой своеобразного сообщества организмов, обитающих на них самих. Кишечник рептилий населяют различные паразитические черви, а кровь черепах является источником питания для кровососущих насекомых – черепашьих мух.

Черепашья муха – насекомое длиной около 10 – 12 миллиметров, самка крупнее самца на 2 – 3 миллиметра. Это насекомое чёрного цвета со слабым металлическим блеском покровов, обликом напоминающее обычных мух. Крылья самки этого насекомого прозрачны, у самца в основании крыльев есть чёрные пятна, а кончики крыльев сильно отражают солнечный свет и их блеск виден издалека. Глаза у самцов ярко-зелёного цвета, у самок бурые или тёмно-серые.

Имаго этого вида различаются по образу жизни. Самки питаются кровью черепах и имеют колюще-сосущий ротовой аппарат, способный проколоть кожу крупной рептилии. Продолжительность жизни взрослой самки составляет несколько недель, в течение которых она успевает сделать до десяти кладок. Самцы этого вида живут недолго – лишь 3 – 4 дня. Они не питаются, имеют рудиментарный ротовой аппарат и заполненный воздухом кишечник, превращённый в воздушный баллон. В течение недолгой взрослой жизни самцы разыскивают самок, готовых к спариванию, и активно спариваются с ними. Брачные демонстрации самца происходят на освещённом солнцем стволе или крупном листе дерева. Самец машет крыльями, и отблеск солнечного света виден издалека. Он агрессивно отгоняет от выбранного для брачных демонстраций места прочих самцов и активно преследует пролетающих мимо самок. Останавливая самку, самец преграждает ей дорогу, заставляя её следовать за ним. Самка черепашьей мухи спаривается только один раз в жизни, и сперматозоиды сохраняются в её теле до последней кладки. Даже у умершей самки сперматозоиды в яйцеводах сохраняют подвижность в течение нескольких часов. Оплодотворённая самка не интересуется самцом, и часто ведёт себя агрессивно по отношению к нему. В некоторых случаях самки могут даже убивать особо назойливых самцов уколом хоботка. Готовая к спариванию самка следует за самцом, и спаривание происходит на нижней стороне листа или в другом укрытии. После спаривания самец заклеивает вязкой жидкостью вход в половое отверстие самки, и в течение нескольких часов с ней не могут спариваться другие самцы. Далее в яйцеводах самки начинается развитие яйцеклеток, и она теряет интерес к спариванию.

Самка черепашьей мухи откладывает яйца на помёт черепах порциями по 20 – 30 штук. Червеобразные безногие и безголовые личинки живут в почве, питаясь помётом черепах. Когда помёт заканчивается, они зарываются в почву и переходят на питание перегнивающей растительностью. Личинки черепашьей мухи играют важную роль в процессах разложения растительных остатков.

Новотортугская аскарида (Tortugascaris cheloniphila)

Отряд: Аскариды (Ascaridida)

Семейство: Атрактиды (Atractidae)

Место обитания: Новая Тортуга, черепахи всех видов, населяющие остров.

Всякий вид живых организмов тесно связан с множеством других видов, обитающих рядом с ним, отношениями симбиоза, комменсализма и паразитизма. Перестройка старой фауны или формирование новой обязательно сопровождается коренными изменениями в фауне паразитов, обитающих в более крупных видах.

В фауне острова Новая Тортуга доминантными видами являются черепахи. Разные виды этих рептилий занимают места травоядных и плотоядных видов в пищевых цепях экосистемы острова. Но все они являются хозяевами для одного вида паразитических червей, встречающегося только на Новой Тортуге – новотортугской аскариды.

Очевидно, яйца какого-то вида аскарид попали на остров с землёй на лапах птиц, или же (что вероятнее) ими была заражена какая-то из черепах, попавших на остров. В условиях островной изоляции жизненный цикл червя постепенно изменился, чтобы соответствовать одному из наиболее вероятных способов переноса личинок от одного животного-хозяина к другому.

Взрослая новотортугская аскарида паразитирует в кишечнике черепах. Обычно она нормально чувствует себя в кишечнике любых черепах, но на плотоядной черепахе хелонирапторе, и реже на всеядной зарывающейся черепахе, обитает особая физиологическая раса этих червей, лучше приспособленная к питанию кормом с большим содержанием белков животного происхождения. Номинальная «всеядная» раса представляет собой червя серовато-белого цвета длиной до 20 – 25 мм (самец на 10 – 20% короче самки и примерно вдвое тоньше её), сравнительно плотного на ощупь, способного передвигаться против хода пищевых масс по кишечнику черепахи-хозяина с помощью волнообразных изгибов тела. «Плотоядная» раса обладает более коротким телом (длина около 15 – 18 мм) и тоньше номинальной формы. В кишечнике травоядных рептилий «плотоядная» раса может жить, но растёт медленнее и на несколько дней позже достигает половой зрелости. Также на несвойственном им корме эти особи быстрее гибнут.

В кишечнике рептилии самки новотортугской аскариды непрерывно откладывают яйца. Яйца с помётом попадают в окружающую среду, где их проглатывают личинки черепашьей мухи, обитающие первые дни жизни в свежем помёте черепах. В организме личинки мухи из яйца выходит микроскопическая личинка, размножающаяся бесполым путём. Она внедряется в стенку кишечника мухи, и выходит в полость тела. С током гемолимфы она попадает в крупные кровеносные сосуды, где живёт, питаясь растворёнными в гемолимфе органическими веществами. При большой плотности личинки могут нападать друг на друга – обычно они селятся на стенке сосуда, прикрепляясь на расстоянии, не превышающем двойную длину тела, друг от друга. У личинок нет пищеварительной системы, они всасывают органическое вещество всей поверхностью тела.

Личинки чувствуют изменения, происходящие в жизни личинки черепашьей мухи. При метаморфозе личинки мухи личинки аскариды инцистируются и в неактивном состоянии, защищённые прочной оболочкой, переживают перестройку тканей мухи, которая сопровождается интенсивным рассасыванием личиночных органов. В организме взрослой мухи личинки аскарид очень быстро превращаются в личинок второго поколения и мигрируют в слюнные железы. Здесь они должны дождаться момента, когда взрослое насекомое нанесёт укус черепахе, чтобы попасть в кровеносные сосуды черепахи, которая является окончательным хозяином этого вида. Черепашья муха питается кровью только один раз в жизни, и, если личинка опоздает с миграцией в слюнные железы мухи, она не сможет завершить свой жизненный цикл и превратиться во взрослую особь. Если личинки аскариды попали в личинку мухи мужского пола, они гибнут – у самца слюнные железы редуцированы.

При укусе личинка второго поколения попадает в кровь черепахи, где достигает кишечника и внедряется в его стенку. Прикрепившись задним концом тела к стенке кишечника, личинка в течение нескольких дней превращается во взрослую особь. В течение нескольких недель они достигают размера взрослой особи и начинают размножаться.

70. Каракумская дельта

(Четвероморье, дельта среднеазиатской реки Узбой; жители дельты - птицы и их соседи)

В раннем кайнозое на территории Средней Азии существовали условия, благоприятные для процветания жизни. Отпечатки листьев в осадочных породах соответствующего возраста указывают на климат, благоприятный для роста широколиственных лесов, а чешуи очень крупных рыб свидетельствуют о богатстве фауны водных животных. С течением времени климат Средней Азии становился более засушливым; внутреннее море отступило и разделилось на несколько водоёмов, в том числе Каспийское и Аральское моря. Растительность сменилась на засухоустойчивую, типичную для пустынь. На памяти человека две реки – Амударья и Сырдарья – текли среди песков, поддерживая скудную жизнь пустыни.

В эпоху человека в этих местах произошла экологическая катастрофа – из-за зарегулирования стока рек Аральское море практически полностью высохло, а реки стали отдавать свои воды на нужды цивилизации.

После исчезновения человека ухудшение ситуации продолжилось. Глобальные изменения климата и движения материков вызвали новую волну изменений. Движущаяся на север Африка перекрыла Гибралтарский пролив и Средиземное море высохло полностью. Вместе с ним высохло Чёрное море, а в дальнейшем иссушение климата уничтожило Каспий. На севере ледниковая шапка вобрала в себя огромное количество снега и льда, вызвав уменьшение стока рек. Глобальное похолодание, таким образом, принесло засуху в центральные районы азиатского материка. Горные ледники служили скудными источниками воды, но короткие реки, петляя по пустыням, быстро терялись в песках, и животные, обитающие в этих местах, были вынуждены мигрировать от одного источника воды к другому.

В неоцене началось потепление климата. Вулканическая активность способствовала увеличению доли углекислого газа в атмосфере, а раскрытие Панамского пролива и частичное смещение Антарктиды из полярных районов вызвали изменения в циркуляции океанских течений. Колоссальные массы льда в Северном полушарии растаяли, оставив после себя лишь ледяной покров в Северном Ледовитом океане, который превратился в «холодильник» северного полушария, сообщаясь только с Атлантикой.

Глобальные изменения климата отразились на условиях жизни в Средней Азии. В ледниковую эпоху Амударья и Сырдарья представляли собой небольшие реки, стекающие с гор и теряющиеся в песках, а часто просто пересыхающие летом. Но в неоцене на западе раскинулось обширное Четвероморье, питаемое реками, текущими с севера и из центральных районов Европы. Огромный, но сравнительно мелководный водоём сделал воздух в Средней Азии более влажным. Вершины гор конденсируют на себе влагу, которая собирается в многочисленные ручьи и реки в ущельях и горных долинах. Более влажный климат неоцена и появление Четвероморья сделали среднеазиатские реки полноводными. В неоцене вместо Амударьи и Сырдарьи в Четвероморье впадает Узбой – крупная река с несколькими притоками, берущими начало в горах. Русло Узбоя непостоянно – река прокладывает путь по песчано-глинистым почвам Каракумов, легко размывая их. От основного русла постоянно отделяются рукава и старицы, а сама река часто меняет направление течения, в течение веков смещаясь на десятки километров относительно первоначального расположения русла.

Устье Узбоя при впадении в Четвероморье широко разливается в виде дельты классической треугольной формы. Река несёт огромное количество песка и откладывает его в дельте в виде множества островков. В Четвероморье впадает, фактически, не река, а широкое болото, поросшее тростниками и прорезанное крупными протоками. Кроме того, дельта Узбоя продолжается на мелководьях в восточной части Четвероморья – её отмечают заросли тростника, растущие в мелкой воде, и песчаные островки, скапливающиеся благодаря корням растений. Островки быстро зарастают деревьями и превращаются в полноценную сушу. Под корнями деревьев образуется почва, прорастают семена других растений, и образуется место, пригодное для жизни множества животных. В этих местах суша постепенно наступает на море, хотя во время штормов море может вернуть себе часть утраченных территорий, смывая островки вместе с деревьями.

Для дельты Узбоя характерен сезонный континентальный климат, смягчённый влиянием Четвероморья. В этих местах бывает зима, когда болота в верховьях дельты на несколько недель покрываются тонким льдом. В это же время Узбой несколько мелеет из-за уменьшения стока в горах. Птицы, населяющие дельту, обычно мигрируют на юго-запад, к тёплым южным берегам Четвероморья. Зимовать остаются лишь мелкие певчие птицы, которые ищут корм в тростниках и не зависят непосредственно от продуктивности реки.

Весна на Узбое – это время перемен. Тепло с Четвероморья растапливает льды, покрывающие низовья Узбоя. Вначале река мелеет – вершины гор по-прежнему скованы холодом. Но тёплые ветра делают своё дело – они проникают в самое сердце материка и горные снега начинают таять. В это время ручьи превращаются в ревущие потоки, которые сметают всё на своём пути и перекатывают по руслу даже крупные камни. Вырвавшись на равнину, горные реки несколько смягчают свой нрав – часть воды уходит в пески, пробуждая к жизни многочисленные семена и луковицы, которые ждут этого часа больше полугода. Переполненные водой русла превращаются в бурлящие мутные потоки. На равнине реки широко разливаются и скорость их течения падает. Но воды их редко становятся прозрачными: по пути реки размывают глинистые пески и несут муть, которая откладывается ниже по течению. Постепенно воды доходят до дельты и начинается величественный спектакль возвращения жизни.

Зимой значительная часть дельты представляет собой безводные русла, заполненные отложениями песка и глины. В самых глубоких местах русел сохраняются небольшие водоёмы, в которых зимуют рыбы. В особенно холодные зимы такие лужи промерзают до дна и всё их население просто гибнет. Но весной, когда тают снег и лёд, выжившие обитатели этих водоёмов получают возможность благополучно существовать дальше. Они с жадностью гоняются за съедобной мелюзгой или поедают нежные ростки водяных растений, восстанавливая силы после зимовки. Но их ждут большие перемены.

Когда потоки воды пересекают пустыню и добираются до дельты, они меняют пейзаж до неузнаваемости. В дельте Узбой растекается на множество рукавов. Вода поднимается быстро, затопляя дельту и превращая её в сеть островков среди потоков, сливающихся и растекающихся. Потоки воды промачивают ил и пробуждают к жизни спящие в речном дне корневища и клубни растений. На дне широкой мелководной протоки всю зиму спали крупные клубни, покрытые многослойной губчатой кожицей. За зиму они потеряли некоторое количество влаги и сморщились. Вода, пропитавшая ил, добралась до поверхности клубней, и они начали жадно впитывать её. Вода активизировала жизненные процессы спящих растений, и почки на вершинах клубней начали пробуждаться. Один за другим к поверхности ила полезли листья, свёрнутые в трубочку. Они пробили слой ила, словно копья, и один за другим развернулись на его поверхности, в толще воды. Широкое русло, на дне которого скрыты эти клубни, умерило скорость течения реки, и ил постепенно осел на дно. В прозрачной воде среди тонкозернистого осадка листья начали разворачиваться один за другим. Первые листья этих растений были узкими, похожими на стрелу. Но каждый новый лист становился всё шире, и вскоре первый лист показался на поверхности воды. Хотя это был лишь один из первых листьев, он был диаметром около сорока сантиметров. А следующие листья, разворачивающиеся рядом с ним, были ещё крупнее. Один за другим новые листья появляются на поверхности воды. Они вполне узнаваемые – округлые, с узким вырезом на одной стороне и с черешком, прикреплённым в середине. Поверхность этих листьев покрыта тонким слоем воска, который придаёт им сизоватый оттенок. Это один из видов кувшинок, близкий родственник видов, живших на Земле в эпоху человека. Но размер этих листьев внушителен – полностью развитый лист достигает одного метра в диаметре. Листья быстро покрывают собой поверхность протоки, и в течение двух недель образуют густые заросли, через которые трудно было бы проплыть утке; мелкие птицы легко могут перейти через протоку, не замочив ног, по листьям этого растения. Это царственная кувшинка, характерный житель русла и дельты Узбоя. Когда вода прогреется, среди листьев появятся огромные жёлто-белые цветки этого растения. Заросли этой кувшинки в середине лета создают впечатление величественной тропической природы.

Главным компонентом растительности в дельте Узбоя являются влаголюбивые деревья. Одно из самых обычных деревьев на речных островках – бессмертная ива. Вопреки названию, это дерево не отличается особой долговечностью – его древесина очень мягкая и ствол быстро прогнивает внутри, поэтому продолжительность жизни любого отдельно взятого дерева составляет лишь немногие десятилетия. Но главное свойство этой ивы – живучесть. Ствол старого дерева может разломиться на несколько частей, но дерево не погибнет, пока живы корни. Куски ствола легко укореняются в глинистой почве островов и вскоре покрываются щёткой свежих зелёных побегов. Не все из них выживут, но некоторым удастся развиться в крупное дерево, являющееся клоном материнского растения, которое само по себе может уже давно сгнить. Укореняясь и разрастаясь, деревья этого вида задерживают корнями песок и глину, которые несёт река, и играют важную роль в образовании островов в дельте Узбоя. Интенсивность роста позволяет бессмертной иве доминировать в растительном сообществе дельты. Ветвистые деревья этого вида занимают значительную часть островов в глубине дельты, и продвижение бессмертной ивы к морю затрудняет лишь наличие соли в морской воде. На краю дельты эта ива постепенно становится кустарником, а затем вовсе вытесняется более устойчивыми к соли растениями – тростниками и камышом.

Всю зиму деревья бессмертной ивы простояли без листьев. В это время была хорошо заметна очень светлая кора этого дерева, особенно на молодых побегах. Это приспособление, позволяющее дереву избежать солнечных ожогов. Но с приходом весны деревья преображаются – теперь их ветви украшены пушистыми жёлтыми серёжками. Бессмертная ива, подобно всем своим родственникам, зацветает до появления листвы. Её цветение длится всего лишь одну – две недели, и это время становится праздником для насекомых. На соцветиях ивы собираются одиночные пчёлы и осы, а также жуки различного размера. Там, где зимой у дерева были сломаны ветви или повреждена кора, теперь подтекает сладковатый сок. Он начинает бродить, и на этот запах собирается ещё больше насекомых. На светлой коре дерева чёрные жуки с блестящими покровами выглядят особенно заметными, и насекомоядные птицы не упускают возможность поймать лёгкую добычу. Перебродивший сок ивы содержит небольшое количество спирта, и этого достаточно, чтобы притупить бдительность насекомых. Поэтому птицы, обнаружившие такой источник корма, посещают его снова и снова. А насекомые, слизывающие сок из ствола дерева, кажется, готовы пожертвовать жизнью ради такого лакомства.

Зимой в дельте Узбоя остаётся совсем немного птиц. Большинство обитателей дельты ищет корм в воде, поэтому осенью, когда многие протоки дельты Узбоя мелеют и пересыхают, они улетают в тёплые страны. Некоторые птицы улетают сравнительно недалеко – большинство из них просто мигрирует вдоль берегов Четвероморья на юго-запад, за Кавказский полуостров. Однако среди птиц есть путешественники, проводящие зиму на северных берегах Индийского океана, и даже на экваторе.

Некоторые ивы, растущие вблизи широких проток, буквально увешаны большими птичьими гнёздами. Их вершины искривлены, а ветви распростёрты в стороны – деревья с трудом выдерживают тяжесть гнёзд. Пока хозяев этих гнёзд нет на месте, но они уже в пути, и в течение нескольких дней прибудут в дельту. На каждом дереве расположено больше десятка крупных гнёзд, сложенных из длинных ветвей и выстланных травой. Некоторые гнёзда слегка развалились и требуют ремонта, а другие ещё вполне крепкие и смогут выдержать ещё один гнездовой сезон при минимальном ремонте. Это гнёзда крупных рыбоядных птиц талассокораксов, потомков бакланов.

Приток пресной воды в прибрежных районах Четвероморья оказывает значительное влияние на подводных жителей. Когда солёность воды падает, для рыб это является сигналом о том, что начинается пора размножения. Косяки рыб начинают собираться на внешнем крае дельты, вблизи песчаных островков, окружённых зарослями подводных растений. В основном это мелкие рыбы, но среди них встречаются косяки более крупных обитателей Четвероморья – стеноабрамисов. Эти карповые рыбы, потомки лещей, отличаются очень высоким и сжатым с боков телом. Их окраска серая с неярким металлическим блеском на боках, на хвостовом стебле есть чёрная вертикальная перевязь, и голова также чёрная. Летом стеноабрамисы ищут корм среди зарослей тростника, где легко можно спрятаться от врагов. Но ранней весной их косяки должны проделать рискованный путь через широкие протоки дельты, чтобы оставить икру во внутренних протоках. Почувствовав приток пресной воды из дельты, косяки стеноабрамисов собираются на мелководьях, чтобы начать брачные игры. Их головы чернеют, и чёрная окраска распространяется на жаберные крышки, грудь и основания грудных плавников. Перевязь на корне хвоста также становится более широкой и заметной. У самцов на голове выступает «брачная сыпь» в виде бугорков размером с просяное зерно. Стеноабрамисы нерестятся большими стаями, и стимулом для размножения является определённая плотность косяка рыб. Новые и новые стаи стеноабрамисов прибывают с побережья к дельте, и их косяки с воздуха видны как огромные чёрные пятна на фоне светлого песка мелководий, постоянно меняющие форму, разбивающиеся на несколько скоплений и снова сливающиеся. Проплывая по отмелям, стеноабрамисы поднимают тучи ила, но это не мешает им чувствовать движение воды от собравшихся сородичей. Наконец, общее состояние стай этих рыб достигает критической точки, и однажды утром косяки стеноабрамисов дружно входят в дельту. Они должны спешить – до начала спада воды их икра должна успеть развиться, а мальки должны покинуть места, которые окажутся на воздухе при спаде воды. Стеноабрамисы идут на нерест плотными стаями, которые растягиваются по течению на десятки метров. Они ищут места, где сохранились прошлогодние стебли тростника и других растений, залитые паводком. В глубине дельты большие стаи рыб разбиваются на более мелкие, и начинаются брачные игры. Стаи рыб, состоящие из нескольких самцов и самок, устраивают гонки среди затопленных зарослей. Время от времени самцы выпрыгивают из воды и шлёпаются боком с громким плеском. Это стимулирует брачное поведение самок, у которых икра быстрее достигает нужной стадии развития. Первый день в дельте стеноабрамисы проводят в поисках нерестилищ, и брачные игры носят подготовительный характер. Но на следующий день с первыми лучами солнца вода буквально закипает от множества рыб, устраивающих гонки среди растений. Самцы активно преследуют самок, прижимая их к стеблям растений, и самки извергают зрелую икру, которая тут же оплодотворяется. Самка с опустевшими яичниками отплывает в сторону, а самцы бросаются за следующей. Когда один или два самца выпрыгивают из воды и шлёпаются обратно, этот плеск слышат другие рыбы и в ответ в разных местах вокруг может выпрыгнуть около десятка самцов, и даже больше. Занятые нерестом, стеноабрамисы почти не обращают внимания на окружающий мир. Их задача – как можно быстрее выметать всю икру и уйти до начала спада воды.

Брачные игры рыб продолжаются и на следующий день, но уже не столь бурно. А на третий день в дельте не остаётся ни одной взрослой рыбы – ночью они собрались в косяки и тихо покинули протоки. Теперь они будут откармливаться на внешнем крае дельты и среди зарослей тростника в крупных протоках. Но следы пребывания рыб остались – на мелководьях среди прошлогодних стеблей тростника колышутся гроздья прозрачной икры. Стеноабрамисы не заботятся о потомстве, и значительная часть их икры и мальков просто погибнет. Но оставшихся в живых мальков хватит, чтобы заменить рыб предыдущего поколения.

Проходит ещё несколько дней. Вода в протоках постепенно становится прозрачнее – в русле Узбоя начинают отрастать стебли тростника и побеги подводных растений, которые задерживают значительную часть ила и глины. Течение реки постепенно приходит в норму и становится более плавным. Некоторые высокие участки дельты, затопленные во время паводка, вновь показываются из воды. А в протоках под лучами солнца вода начинает прогреваться; это привлекает в дельту стаи рыб, многие из которых мечут икру в пресной воде. Стеноабрамисы уже кормятся в нижней части дельты, а из икры, отложенной ими, вывелось потомство. Большие стаи мальков стеноабрамисов держатся на мелководьях, где вода лучше прогревается. Они питаются мелкими одноклеточными водорослями, инфузориями и личинками рачков. Некоторые стаи мальков оказываются в ловушке, когда спадает вода – они заплывают в протоки и озерки, которые оказываются отрезанными от основного русла. Здесь малькам придётся столкнуться с нехваткой пищи и кислорода, а любой хищник, попавший сюда, сможет без труда переловить их всех. Главные охотники на мальков – водяные жуки и их личинки. Пока вода не прогрелась достаточно хорошо, эти насекомые медленно плавают и вяло ползают по растениям. Но с повышением температуры воды они станут более подвижными и более прожорливыми; мало кто из мальков уцелеет после их пиршества.

Солнце с каждым днём греет всё жарче, и ночи уже не так холодны, как прежде. Перемены в погоде служат сигналом для возвращения в дельту многих видов перелётных птиц. И однажды днём воздух оглашается громкими криками главных обитателей дельты, которые спешат на свои гнездовья. Вначале на юго-западе на фоне неба появляются лишь чёрные точки. Их множество – целые тысячи. В воздухе слышится слабый шум их голосов. Постепенно они приближаются – точки превращаются в силуэты огромных длиннокрылых птиц, а слабый шум – в оглушительный гомон. Это возвращаются на свои гнездовья талассокораксы. Они немного похожи на пеликанов человеческой эпохи, но отличаются от них чёрным оперением. Лишь передняя часть головы у этих птиц имеет рисунок, образованный беспорядочно разбросанными белыми перьями. Длинными клювами и узкими остроконечными крыльями талассокораксы напоминают птерозавров. Тени птиц скользят по земле и по дну проток, распугивая рыбу, но талассокораксы пока не охотятся. Сейчас им важнее отдохнуть, и птицы одна за другой рассаживаются на ветвях крупных деревьев. Стаи талассокораксов разлетаются по дельте, разыскивая старые гнездовья.

Ловкие и подвижные в воздухе, талассокораксы теряют свою грацию, садясь на деревья. Длиннокрылой птице с перепончатыми лапами это довольно сложно сделать – чаще всего талассокоракс едва ли не плюхается в сплетение ветвей, и добирается до нужной ветви, хлопая крыльями. Сложив крылья, птицы отдыхают, тяжело дыша. Они начали перелёт более пяти часов назад и сильно устали. Несмотря на то, что талассокоракс ловит рыбу, умеет плавать и хорошо ныряет, последний рывок до дельты Узбоя эти птицы проделали без посадок и без отдыха. Поэтому первые часы после прилёта птицы ведут себя очень пассивно. Они почти не обращают внимания на сородичей, пролетающих рядом, и совсем не хотят охотиться. Некоторые птицы, пригревшись на жарком полуденном солнце, просто заснули. Прилёт талассокораксов растягивается на весь день, и последние птицы прибывают в дельту, когда край солнечного диска уже коснулся горизонта. Эта ночь пройдёт спокойно, и это, пожалуй, последняя тихая ночь на гнездовье до самой осени.

Следующее утро птицы встретили отдохнувшими и проголодавшимися. Едва рассвело, талассокораксы начали небольшими стаями отлетать в сторону моря на ловлю рыбы. В основном это самки и молодые птицы, которые ещё не готовы к гнездованию. Самцы, особенно более опытные, не торопятся покидать колонию. Они всё чаще бросают взгляды на пустые гнёзда, оставшиеся с прошлого года. Перед ними стоит более важная задача – в течение первых дней по прилёту успеть выбрать хорошее гнездо и найти себе пару. Поэтому, оставшись без лишних зрителей, самцы один за другим стали занимать гнёзда. Разные самцы используют разные тактики, занимая место на гнездовье. Одни из них отдают предпочтение хорошо построенному гнезду, которое нужно лишь немного починить, пусть оно даже расположено не в самом удобном месте. Другие, напротив, не боятся строить гнездо едва ли не с нуля, но непременно в самом удобном месте колонии. Единой тактики у самцов нет, ведь самки тоже ведут себя по-разному: если одна из них согласится гнездиться в менее удобном месте, но с сильным самцом и в хорошем гнезде, то другая выбирает непременно лучшее место для гнездовья, даже если ей придётся немного подождать, пока старое гнездо будет починено. Но в итоге большинству птиц удастся образовать пары в этом сезоне. Но за будущее семейное счастье нужно бороться: готовых гнёзд всегда меньше, чем претендентов на них. Гнездовье начинают оглашать первые крики – самцы собираются возле гнёзд и пытаются оттеснить соперника от облюбованного гнезда. Голоса талассокораксов похожи на воронье карканье, но более протяжные и раскатистые. Щёлкая клювами, самцы демонстрируют друг другу свою силу – они делают выпады клювом в сторону соперника, словно фехтуя клювами. Если соперник слишком неуступчив, в ход идут прицельные удары клювом и крыльями. Иногда самец вцепляется клювом в оперение соперника и выдёргивает клок перьев. Битва за более удобные гнёзда идёт более напряжённо, и в ход идут болевые приёмы – одна из соперничающих птиц вцепляется клювом в горловой мешок соперника, причиняя ему сильную боль.

Часть птиц не теряет время в боях за остатки прошлогодних гнёзд – они прилежно собирают прутья и стебли тростника и строят новые гнёзда в облюбованных развилках ветвей ив. Возможно, на следующий год кто-то из их нынешних соседей будет драться за остатки их собственного гнезда. В разных случаях целесообразна разная тактика гнездования, и прилежный строитель на следующий год может оказаться «воителем», если почувствует уверенность в своих силах.

Возвращаясь с рыбной ловли, самки талассокораксов кружатся над деревьями, выбирая место для отдыха. Пока они не обзавелись гнездовым партнёром, они могут свободно выбирать место для отдыха. А самцы, которые уже успели отвоевать гнездо, начинают брачные демонстрации. Поднимая вверх клювы, они растягивают горловые мешки и слегка надувают их. В брачный сезон кожа горлового мешка становится слегка розоватой из-за расширяющихся кровеносных сосудов. Это сигнал для находящихся поблизости самок о том, что самец находится в расцвете сил и готов создать пару на этот сезон размножения. Когда самка приближается к самцу, он начинает приветствовать её, раскрыв крылья и слегка подрагивая ими. Если самка отвечает ему, повторяя его движения, брачный союз на этот сезон заключён. Самка обращает внимание не только на самца, но и на занятое им гнездо. Часто самки талассокораксов начинают перестраивать уже готовое гнездо, выдёргивая из него часть прутьев или добавляя новые. Но каждый год прошлогодняя подстилка, кишащая паразитами и пропитанная помётом, безжалостно выбрасывается из гнезда и заменяется свежей.

Некоторые самки предпочитают достроить гнездо по собственному вкусу, и выбирают самцов, которые только начали его постройку. Здесь знаком готовности к созданию пары является просто прутик, зажатый в клюве. Предлагая прутик самцу, занятому строительством, самка показывает желание достроить его гнездо и в дальнейшем использовать его по назначению. Брачные демонстрации здесь носят формальный характер – самец токует в перерывах между кормлением и постройкой гнезда.

Весеннее тепло взывает к жизни корневища, клубни и луковицы, спавшие в земле и иле с прошлой осени. Солнце прогревает воду на мелководьях, и тепло стимулирует прорастание тростника. Среди старых пожелтевших стеблей появляется молодая поросль, которая постепенно скрывает свежей зеленью пожухлые прошлогодние стебли. Стебли тростника отрастают удивительно быстро, достигая за неделю метровой высоты. Иногда случаются похолодания, но тепло Четвероморья сглаживает их, и листья не страдают от заморозков.

Деревья в дельте также начинают одеваться листвой. Бессмертная ива уже отцвела, и теперь на ветвях начинает развиваться листва. Весной заросли бессмертной ивы представляют собой очень необычное зрелище. Из набухших почек появляются молодые листья, имеющие явственный розовый цвет. Это приспособление для существования под ярким среднеазиатским солнцем. В молодой листве содержится большое количество антоциана, который предохраняет хлорофилл от разрушения. По мере роста листья меняют оттенок – они становятся вишнёво-красными, затем тёмно-коричневыми, и далее приобретают тёмно-зелёный цвет, характерный для нормально развитых листьев этого вида растений.

Талассокораксы поодиночке или небольшими группами пролетают над протоками. Они спешат в открытое море, где на расстоянии нескольких сотен метров от берега они выслеживают косяки рыб. Каждая птица поглощает в день больше двух килограммов рыбы, а в период выращивания птенцов потребность в рыбе возрастает вдвое. Когда тени птиц скользят по дну проток, рыбы в испуге скрываются среди растений: изредка талассокораксы охотятся в самой дельте. Широкие протоки глубиной около полуметра – любимое место обитания стеноабрамисов. Зимой эти рыбы уходят в Четвероморье, но с весны до ранней осени их стаи встречаются в широких протоках дельты. Стеноабрамисов привлекают заросли тростника; эти рыбы с высоким и сильно сжатым с боков телом очень хорошо приспособлены к жизни в прибрежных зарослях. Благодаря форме тела стеноабрамисы легко протискиваются в гущу зарослей в поисках корма. Эти рыбы почти всеядны. От своего предка, леща, стеноабрамисы унаследовали выдвижной рот в виде трубки. Губы покрыты небольшими роговыми ворсинками, и это позволяет рыбам очень эффективно питаться различными мелкими существами. Стебли тростника обычно бывают облеплены различными мелкими животными – сидячими инфузориями, улитками, личинками насекомых и червями. А на освещённых местах по краям зарослей на подводной части стеблей тростника нарастает плёнка микроскопических водорослей. Эти животные и растения составляют основную пищу стеноабрамиса. Эта рыба плавает не слишком быстро, но зато чувствует себя очень уверенно среди тростников. При малейшей опасности стеноабрамисы просто скрываются среди стеблей, и птицам-рыболовам становится гораздо сложнее поймать их. Впрочем, даже поймав эту рыбу, птица вряд ли сможет проглотить её – тело стеноабрамиса высокое, и оно просто не пролезет в глотку цапли и даже талассокоракса. Поэтому стеноабрамисы могут позволить себе не слишком чутко реагировать на тени птиц, скользящие над водой. Рыбы вытягивают рты и тщательно обскабливают ими поверхность стеблей. Они поедают свой любимый корм – мелких улиток. Если такого корма много, над поверхностью воды слышится тихий хруст – глоточные зубы стеноабрамисов дробят их раковины.

Тростники по берегам проток представляют собой совершенно особую среду обитания. Здесь быстрый пловец будет чувствовать себя неуютно, но тот, кто умеет лазать по стеблям и протискиваться в узкие щели, будет чувствовать себя легко и свободно в этом мире вертикальных линий.

Один из стеноабрамисов в поисках корма пролез между стеблями тростника слишком далеко. Его сородичи не кормились в этих местах, и рыба чувствует, что её корм особенно обилен. Каждым движением губ стеноабрамис соскребает сразу по несколько личинок мошек, и среди них изредка попадаются мягкие и слизистые кладки улиток. Обилие пищи привлекает рыбу, и она не спешит возвращаться к стае сородичей. Среди тростников рыба мало что видит – почти всё поле зрения занимает густое сплетение стеблей тростника – свежих зелёных и побуревших прошлогодних. Поэтому стеноабрамис в такие моменты больше доверяет осязанию и чувству боковой линии. Чувствительные губы ощущают лишь множество мелких живых существ на стеблях, а боковая линия не чувствует волн, распространяющихся в воде при движении крупных животных. Опасности нет, и рыба продолжает кормиться. Стеноабрамис вряд ли обратил внимание на то, что не все стебли тростника движутся, когда ветер раскачивает их вершины над водой. Рыба не замечает таких тонкостей в окружающем однообразном пейзаже. Но стеноабрамис – лишь гость в зарослях тростника, и его восприятие просто не приспособлено для того, чтобы замечать такого рода особенности окружающего мира. Зато за ним внимательно наблюдает пара фасеточных глаз. Пока рыба кормилась далеко от обладателя этих глаз, она не тревожила его, но ситуация постепенно изменилась. Рыба слишком далеко проникла в заросли, и один из обитателей тростников воспринял её появление как опасность.

Когда стеноабрамис проплыл ещё немного вперёд, чтобы соскрести со стебля кладку икры улитки, узкая клешня вцепилась ему в грудной плавник, а вторая ущипнула мягкий нижний край жаберной крышки. Внезапная боль напомнила об осторожности. Вместо того, чтобы аккуратно выплыть хвостом вперёд, испуганная неожиданным нападением рыба заметалась среди камышей, а на её боку повис небольшой краб, панцирь которого в ширину был значительно больше, чем в длину. Этот краб был едва крупнее головы рыбы, и он вряд ли смог бы причинить существенный вред стеноабрамису. Рыбу больше испугали боль и внезапность нападения. Стеноабрамисы, кормившиеся по краю тростниковых зарослей,почувствовали волны, расходящиеся от бьющегося среди стеблей тела их сородича. Для них это означает только одно – среди тростника притаился враг, и надо быстрее покинуть опасное место. Испуганные рыбы бросились в стороны, а следом за ними из тростника показался их сородич.

Существо, которое напало на стеноабрамиса – небольшой узкотелый краб-скоморох. Это один из видов крабов, населяющих Четвероморье. Когда Чёрное и Каспийское моря высохли, небольшие популяции пресноводных крабов сохранились в горных реках и озёрах Кавказа и Малой Азии. С возвращением влажного климата крабы покинули свои горные убежища и заселили реки, стекающие в котловины морей. Со временем солёность водоёмов, из которых образовалось Четвероморье, снизилась настолько, что крабы смогли даже жить в прибрежной зоне этих морей. А когда разлилось Четвероморье, крабы стали полноправными обитателями его южных берегов, и со временем расселились дальше на север. Здесь они встречаются с бокоплавами, которые освоили более прохладные северные берега и стали расселяться на юг. Эти две группы ракообразных конкурируют друг с другом, но вместе составляют значительную часть видового разнообразия бентосных животных.

Отцепившись от стеноабрамиса, краб-скоморох бросился вниз и затаился среди корней. Это существо привыкло жить в мире вертикальных стеблей, и его тело сильно изменилось, чтобы позволить крабу-скомороху чувствовать себя свободно в узких пространствах между стеблями тростника. Тело этого краба плоское, поэтому ему не составляет труда пробираться в зарослях, протискиваясь в такие щели, куда вряд ли пролезет преследующий его хищник. Тело краба имеет необычную форму – его ширина вдвое превышает длину. Если бы этот краб ползал по дну головой вперёд, такое строение причиняло бы ему лишь неудобства. Но краб-скоморох проводит значительную часть своей жизни в вертикальном положении, сидя боком среди стеблей болотных растений. В таком положении его ширина не создаёт неудобств, а благодаря короткому головогрудному щиту он легко может менять направление движения в зарослях. Даже окраска этого существа приспособлена к его вертикальному положению – окраска краба-скомороха полосатая, и полоски тянутся от одного бока к другому. Когда краб сидит на стебле, узор на его панцире сливается с общим фоном вертикальных стеблей.

Через несколько минут краб попросту забыл о своей стычке с крупной рыбой и занялся своим обычным делом – поиском пищи. Он пополз через заросли, анализируя запахи, которые несёт вода. Он ощущает присутствие многочисленных улиток, личинок мошек и комаров, а также какого-то мелкого бокоплава, зарывшегося в ил под корнями. Этот краб питается мелкими животными, и его клешни тонкие и изящные, как пинцеты. Ощутив запах личинок комаров, краб начал подниматься по стеблю. Его ноги короткие, и краб легко ползает по стеблям боком, не задевая соседних стеблей. Вытянув глаза на стебельках, краб разглядел висящих у поверхности воды личинок комаров. Они не ощущают опасности и спокойно фильтруют воду. Приоткрыв клешни, краб начал охоту. Осторожно поднимаясь по стеблю, он вытянул одну клешню вверх. Когда личинки ощутили приближение опасности, краб-скоморох был уже в нескольких сантиметрах от поверхности воды. Первая же личинка, бросившаяся в глубину, попала в его клешню, а когда напуганные движением краба личинки стали спасаться бегством, хищнику удалось схватить ещё одну.

Заполучив добычу, краб отпустил стебель и поплыл. В морях обитают многочисленные виды крабов-плавунцов, но ни один из них не является родственником краба-скомороха. Этот вид развил способность плавать независимо от них. Краб-скоморох может плавать в любом положении с помощью двух пар ног, приспособленных к плаванью – передней и задней пар ходильных ног. Краб поплыл, сохраняя вертикальное положение тела – правый бок вверх, левый вниз. Передняя и задняя ноги с правого бока быстро загребают воду, а все остальные ноги поджаты к телу, не мешая движению среди стеблей.

Краб-скоморох – не единственный обитатель тростников. На стеблях растений обитает множество мелких улиток, пиявок и личинок насекомых. Некоторые из них опасны для молодых крабов, а другие в любом возрасте представляют собой лакомую пищу этого существа. Благодаря своему панцирю краб-скоморох легко избегает нападений мелких животных, а прочные клешни помогают ему расправиться с добычей, длина которой близка к ширине его собственного тела.

Не все обитатели тростников защищены от врага панцирем; некоторые могут рассчитывать исключительно на искусную маскировку. За плывущим крабом-скоморохом наблюдает несколько пар подвижных выпученных глаз. Их обладатели прочно прикрепились к гладким стеблям тростника с помощью присосок, растущих на животе, и стараются не выдать своего присутствия случайным движением. Это узкотелые рыбы – плетевидные бычки. Даже самая крупная из этих рыб слишком слаба, чтобы вырваться из клешней краба, поэтому они старательно избегают встречи с таким существом. Всю зиму эти рыбы провели среди мусора и гнилых стеблей в глубоких омутах на дне проток. Но теперь вода прогрелась и её химические показатели изменились. Весной солёная вода Четвероморья отступает – Узбой становится полноводным, и пресная речная вода вытесняет морскую далеко в нижнюю часть дельты. Это служит мощным стимулом для перемен в жизни рыб.

Когда краб-скоморох уплыл и плетевидные бычки перестали ощущать движения его ног, они постепенно осмелели и покинули свои укрытия. Несколько рыб осторожно поднялись по стеблям короткими рывками, попеременно прикрепляясь к ним присоской и отцепляясь. Из-за стебля тростника появилась ещё одна рыба, а следом за ней другая. Обычно плетевидные бычки – одиночки. Но сейчас весна и они собираются для брачного ритуала, изменяя своим обычным повадкам. Брачные демонстрации плетевидных бычков сильно отличаются от массовых брачных игр стеноабрамисов и некоторых других обитателей дельты. Они проходят в гуще зарослей тростника, где среди растений есть хотя бы небольшое пространство воды, служащее ареной для турнира самцов.

Среди плетевидных бычков, собравшихся в тростниках на брачные игры, есть несколько самцов. Они как раз и становятся инициаторами ритуала. Первым начал представление крупный самец трёхлетнего возраста – существо в самом расцвете сил, длиной около 22 сантиметров – немного крупнее среднего размера для этих рыб. Он пока ещё сохраняет маскировочную окраску с продольными полосами жёлтого и зелёного цветов. Заявляя о своих намерениях нереститься, он издал несколько отрывистых щелчков. Этот звук – вызов другим самцам и приглашение к нересту для самок. Пока самец не заинтересовал ни одну самку, он может щёлкать очень громко; когда пара сформировалась, звук повторяется часто, но становится гораздо тише.

Через несколько секунд на вызов самца-доминанта откликнулся соперник – четырёхлетний самец, особь несколько меньшего размера, но почти такой же силы. Два соперника явили себя друг другу – они поднялись по стеблям тростника почти к поверхности воды, где светлее, и повернулись друг к другу спинами. На несколько минут бычки словно сбрасывают свой плащ-невидимку. Демонстрируя себя самкам, соперничающие самцы становятся чёрно-белыми – по белому фону протягиваются бархатно-чёрные полосы. Спина и голова рыб также чернеют, и на этом фоне особенно выделяются глаза с желтоватой радужной оболочкой. Самцы продолжают громко щёлкать, и на их голоса собираются другие сородичи. На соседних стеблях, словно на трибунах, расположились самки. Они не показывают себя, и лишь время от времени то одна, то другая рыба коротким броском перемещается с одного стебля на другой. Ещё один самец достаточно большого размера также пробирается сквозь заросли. Он ещё не присоединился к брачным играм, но уже меняет окраску – зелёный цвет приобретает более глубокий оттенок, а желтоватый бледнеет. Он ведёт себя активнее самок, и его брачный призыв вскоре присоединяется к голосам двух соперничающих самцов. Ещё один самец также попытался заявить о себе – это некрупный самец двухлетнего возраста, который очень смело выплыл на «арену» и попытался занять самое освещённое место. Его окраска уже сменилась на чёрно-белую, но он мелковат по сравнению с конкурентами. Возможно, среди рыб одного с собой возраста он имел бы успех, но присутствие более сильных самцов делает его усилия напрасными. Трёхлетний самец, заметно более крупный, прекращает брачные призывы и одним рывком оказывается рядом с мелким, но амбициозным конкурентом. Он уверен в собственном превосходстве и доказывает это, отгоняя двухлетнего самца с занятого участка. Голос мелкого самца быстро затихает, а сам он спешно покидает «арену». На ярко освещённом стебле тростника самец плетевидного бычка продолжает щёлкать, привлекая самок. Одна из них покинула заросли и осторожно прикрепилась к стеблю, на котором сидит самец, но значительно ниже его – часть её тела оказалась среди ила. Она сильно побледнела, демонстрируя своё подчинение, и стала издавать тихие щелчки, стараясь петь в унисон с самцом. Услышав её сигналы, самец защёлкал чаще и начал волнообразно изгибаться всем телом. Его узкий редуцированный хвостовой плавник коснулся головы самки, и она стала осторожно подниматься по стеблю, пока не оказалась бок о бок с самцом. Вокруг щёлкали другие самцы, а движение воды выдавало активность самок, собирающихся на брачные игры. Но этих двух рыб уже не интересовали соперники любого пола – они нашли друг друга, и этот сезон размножения будет для них результативным.

По поверхности воды скользят широкие тени – стаи птиц продолжают прибывать с зимовки в дельту Узбоя. Колония талассокораксов уже давно находится на своём гнездовье, и птицы заняли лучшие гнёзда. Но возле гнездовий талассокораксов есть другие гнёзда, которые не нравятся этим птицам – гнёзда, построенные из толстых веток в гуще крон. Талассокораксы предпочитают простор – им нужно сушить раскинутые крылья на ветру, поскольку их оперение намокает в воде. А гнёзда среди ветвей, расположенные на нижнем уровне колонии, используют другие жители дельты. Одна за другой со стороны моря к колонии летят стаи крупных птиц с сизым оперением и чёрными головами. У них длинные ноги, шеи и клювы – это зубцеклювые цапли, умелые рыболовы и многочисленные обитатели дельты. Они возвращаются с мест зимовки – из мангровых зарослей и заболоченных лесов Индостана. А некоторые стаи этих птиц зимовали на побережье Индийского океана. Цапли возвращаются, когда уже устанавливается тёплая погода, а рыбы возвращаются на мелководья Четвероморья.

В колониях зубцеклювые цапли гнездятся ярусом ниже талассокораксов, и на это есть весьма существенная причина. Талассокораксы агрессивны и не пускают цапель гнездиться рядом со своими колониями. Где нет талассокораксов, или же остаются свободные гнёзда, зубцеклювые цапли могут гнездиться на вершинах. Но чаще всего ситуация обратная: подходящие для гнездования талассокораксов места явно в дефиците, и эти птицы активно изгоняют цапель. В начале прошлой весны в одном из участков дельты разыгралось настоящее сражение, и одна из цапель даже погибла.

Стаи цапель летят над дельтой Узбоя в течение двух дней. Часть птиц остаётся в дельте, но большинство птиц следует дальше – на северные берега Четвероморья. Оставшиеся в дельте цапли начинают обустраивать гнёзда и готовиться к кладке яиц. Занятые ремонтом гнезда птицы спускаются на землю и собирают под ивами прутья и куски коры. Всё это будет прилажено к прошлогодним гнёздам – цапли неохотно строят гнездо с нуля и предпочитают ограничиться ремонтом уже имеющегося. Но птица, занятая сбором строительного материала, очень рискует – в колониях зубцеклювых цапель воровство и разрушение чужих гнёзд является самым обычным делом. Часто птица, прилетевшая с полным клювом прутьев, вынуждена отгонять от гнезда сородичей, промышляющих воровством, или обнаруживает, что у неё успели похитить значительно больше прутьев, чем она принесла. Преследование вороватых сородичей и драки из-за строительного материала сопровождаются громкими криками цапель.

Самки талассокораксов, обитающие на вершинах ив, с любопытством поглядывают на сварливых соседей. Они уже заняты насиживанием яиц – развитие птенцов занимает много времени, и молодняк должен успеть стать самостоятельным до осени, когда птицам придётся покинуть дельту. Однако самкам талассокораксов приходится время от времени прерывать своё занятие, и виной этому их соседи – цапли.

Зубцеклювая цапля в поисках строительного материала для гнезда вспорхнула на вершину ивы. Она неуклюже опустилась на толстую ветку и попробовала отломить растущий от неё свежий зелёный побег, покрытый красноватыми листьями. Но свежий побег ивы явно не желает ломаться – он гнётся в клюве птицы, а на его коре остаются царапины от зубовидных выростов, растущих в клюве цапли. После нескольких неудачных попыток сломать побег цапля взглянула на гнёзда талассокораксов, сложенные из прутьев. Взлетев выше, она опустилась рядом с одним из гнёзд. Побеспокоенная её появлением, самка талассокоракса повернулась к ней головой и стала пристально следить за её движениями. Цапля сделала несколько шагов по ветке, поглядывая в стороны, словно её не интересует гнездо талассокоракса, а затем бросилась к гнезду и резко дёрнула один из прутьев. Её выпад заставил самку талассокоракса пронзительно закричать, и на её голос откликнулись ещё несколько самок, сидящих на соседних гнёздах. Пока самки насиживают кладки, самцы охотятся в море, обеспечивая их пищей, и не всегда могут прийти на защиту гнезда. Поэтому цапли получают возможность украсть немного стройматериала для гнезда, не получая отпора.

Цапля взлетела, держа в клюве похищенный прутик, и опустилась на своё гнездо. Воткнув прутик в одну из стенок гнезда, она снова взлетела к гнёздам талассокораксов. Но в этот раз птицы на гнёздах встретили её не столь любезно. Они подняли крик, а при попытке цапли приблизиться к их гнёздам стали угрожающе щёлкать клювами. У цапли очень быстрая реакция и острый клюв, но талассокораксы значительно сильнее. К тому же, если вернётся самец, цапля со своими хрупкими костями должна будет опасаться ударов его крыльев и клюва. Однако пока самца нет, самка остаётся один на один с цаплей.

Зубцеклювая цапля медленно подошла к одному из гнёзд талассокоракса. Сидящая на гнезде птица стала кричать ещё громче, а когда цапля сделала ещё шаг, самка талассокоракса вскочила и раскрыла крылья. Стоя над драгоценной кладкой, она замахала крыльями, словно собираясь взлететь, и вытянула шею в сторону цапли, щёлкая клювом. Это остановило цаплю лишь на секунду. Взглянув на самку талассокоракса, цапля быстрым движением вырвала из гнезда ещё прутик и сделала шаг назад, оказавшись вне досягаемости насиживающей птицы. Возможно, она бы ещё не раз наведалась к гнезду талассокоракса, но ей помешало приближение нескольких самцов. Возвращаясь со стороны моря, они несли в подклювных мешках рыбу для своих самок, и встреча с ними в этот момент могла бы стать роковой для цапли. Часто летящий талассокоракс просто наносит удар крылом, который может сбить цаплю с ветки и даже сломать ей ногу или рёбра. Заметив приближающихся самцов, цапля взлетела и спешно направилась к гнезду.

Несколько самцов талассокоракса вернулись с рыбалки. Один из них опустился на гнездо где-то на окраине островка в дельте, где росла кряжистая старая ива, а другие полетели дальше вглубь колонии. Когда они приближались к гнёздам, один из них заметил серовато-белую цаплю, вспорхнувшую с вершины ивы. Цапля полетела вниз, в сторону дерева с густой кроной, где находилось её гнездо, и талассокоракс не стал её преследовать. Из-за своих длинных крыльев он предпочитает не спускаться в среднюю часть крон деревьев, где для него слишком тесно, и это помогло цапле уйти безнаказанной. Но главной заботой самца было кормление насиживающей самки. Он опустился на ветку возле гнезда, и осторожно пошёл к самке, поддерживая равновесие полураскрытыми крыльями. Птицы обменялись приветствиями, коснувшись друг друга клювами, и самец отрыгнул в горловой мешок добычу – несколько мелких рыб. Он раскрыл клюв, и самка начала вытаскивать пойманных рыб одну за одной, словно птенец. Одна из рыб случайно выпала из клюва самца и полетела вниз – теперь она будет добычей для мелких грызунов или хищников, обитающих на земле. Некоторые животные в период выкармливания талассокораксами птенцов весьма часто разнообразят свой рацион рыбой, оброненной птицами.

Под водой жизнь продолжается не менее активно. Сезонный климат заставляет подводных жителей бросать все силы на заботу о потомстве в течение благоприятного времени года. У плетевидных бычков брачные игры закончились достаточно быстро. В тростниках ещё можно услышать одиночные щелчки – брачные призывы самцов, которые не смогли обзавестись парой из-за конкуренции. Часть из них – это просто слишком молодые рыбы, которым повезёт на следующий год или через год. А другая часть – старые и слабые особи, которые находятся в заведомо проигрышном положении рядом с сильными и хорошо развитыми конкурентами. Но практически все самки уже выметали икру, и теперь этим самцам почти не на что надеяться – счастливый случай редко выпадает на их долю.

Самец плетевидного бычка занят выращиванием потомства. Брачный ритуал давно позади, и его тело вновь приобрело обычную окраску из зелёных и желтоватых продольных полос. Когда самец неподвижно висит на стебле растения, прикрепившись брюшной присоской, его почти невозможно обнаружить. Быть незаметным важно не только для выживания самого самца – после нереста его рот превратился в инкубатор, где созревает кладка из полутора сотен икринок. Самец очень осторожно дышит, пропуская медленный, но ровный ток воды через ротовую полость. Время от времени он делает чуть более сильное движение челюстями, обновляя воду во рту. Уже прошла примерно треть периода инкубации, и зародыши хорошо просматриваются в икринках. Самцу предстоит поститься почти две недели – пока происходит инкубация икры и рассасывание желточного мешка у потомства, он ничего не ест. В это время поведение самца меняется: он становится весьма агрессивным и может напасть на любого, в ком увидит угрозу для потомства, даже если противник превышает его по размерам.

Острые хитиновые коготки царапают поверхность стеблей тростника. Через заросли движется краб-скоморох, не уступающий по весу самцу плетевидного бычка. Он вооружён клешнями, а его панцирь неуязвим для рыб мелкого размера. Ракообразное ползёт в очень характерном положении, развернув один бок вверх, а другой вниз. Это животное всеядно и не откажется от любой пищи животного происхождения, в том числе от молоди плетевидного бычка.

Почувствовав приближение опасности, самец плетевидного бычка переплыл на соседний стебель и замер, вытянувшись вдоль него. Но он не может полностью скрыть своего присутствия – его выдаёт запах. Острое обоняние позволяет крабу разыскать прячущуюся рыбу даже тогда, когда зрение совершенно бесполезно. Бычок, чувствуя приближение краба-скомороха, отплывает дальше и дальше, а вслед за ним движется краб, протискиваясь между стеблями. После нескольких минут погони крабу удалось загнать самца плетевидного бычка в тесное пространство между стеблями тростника, откуда нет другого выхода. Рыба несколько раз попыталась протиснуться в щели среди часто растущих стеблей, но эти попытки были безрезультатными. Расстояние между рыбой и крабом постепенно сократилось до критического – краб раскрыл клешни, готовясь к нападению. Бычок крепко сжал челюсти, защищая икру. У него осталось единственное средство защиты – контратаковать противника. Краб – опасный противник, и в иной ситуации бычок предпочёл бы скрыться: одного щелчка клешней достаточно, чтобы отсечь рыбе хвост. Но сейчас ему некуда отступать, и рыба повернулась навстречу крабу. Плетевидный бычок раскрыл веерами широкие грудные плавники, поднял спинной плавник и внезапно сменил окраску. Из желтовато-зелёного невидимки он превратился в чёрное чудовище с огромными глазами – белые кольца вокруг глаз создали такое впечатление. Краб на секунду дрогнул, испуганный внезапной метаморфозой бычка. А в следующее мгновение бычок ринулся на краба и нанёс ему удар в головогрудь. От неожиданности краб сложил ноги и упал вниз, раздвигая телом стебли тростника. А бычок проскользнул над ним и поторопился покинуть столь опасное место. Краб довольно прочно застрял среди стеблей тростника, а когда ему удалось выбраться, запах добычи уже не ощущался.

Не все рыбы ищут корм среди тростников – некоторые из них чувствуют себя очень неуютно, окружённые со всех сторон густыми зарослями. Но на окраине зарослей тростника или подводных растений часто собираются большие косяки различных рыб. С весны до середины осени стаи стеноабрамисов доминируют в дельте и на прилегающих песчаных мелководьях. Эти рыбы любят общество сородичей, которых узнают по тёмной голове и тёмной перевязи на хвостовом стебле. Одинокая рыба, по каким-то причинам оказавшаяся вне общества сородичей, становится пугливой и её окраска сильно бледнеет. Зато в стае стеноабрамисы чувствуют себя комфортно – рыбы плавают почти синхронно и вместе ищут и поедают корм. На участках дна, свободных от растений и покрытых мусором, стеноабрамисы находят достаточно пищи – разнообразных беспозвоночных. Добывая корм, рыба слегка наклоняется вперёд и вытягивает трубчатый рот, погружая его в слой ила и мусора. Чувствительные губы помогают рыбе отыскивать прячущихся на дне личинок насекомых. Стеноабрамисы поедают также молодых крабов и бокоплавов.

Большие рыбы в поисках корма сильно взмучивают воду и пугают множество мелких обитателей ила – червей, личинок комаров и мошек, мелких рачков. Эти животные, в свою очередь, служат пищей более мелким рыбам, которые сопровождают стаи стеноабрамисов или просто собираются рядом с кормящимися рыбами. Одни из обычных спутников стеноабрамисов – чернохвостки, мелкие рыбы красивой расцветки. В лучах солнца, освещающих дно проток, чешуя чернохвосток сверкает голубоватым блеском, а её оттеняет широкая чёрная полоса по заднему краю хвостового плавника. Стаи чернохвосток снуют среди облаков ила, поднятого массивными стеноабрамисами, подхватывая личинок, вспугнутых ими. Изредка к стаями чернохвосток присоединяются их родственники – заряницы, рыбки интенсивно-золотого цвета с оранжевым оттенком на спине. Заряница является своеобразным сторожем для менее осторожных рыб. У неё острое зрение, и она очень остро реагирует на предметы, движущиеся над водой. Достаточно небольшой птице пролететь над водой, и осторожная заряница моментально бросается на дно, замирая среди подводных предметов. А тревога заряниц передаётся другим рыбам, и их стаи тоже бросаются врассыпную. Заряницы мало обращают внимания на неподвижные предметы и довольно быстро забывают об опасности, если тревога ничем не подкреплена. Птицы, охотящиеся на лету, вроде чаек, ряд ли смогут поймать эту рыбу, но в зарослях дельты Узбоя обитает рыболов, который вполне способен изловить даже такую осторожную добычу.

Глаза охотника наблюдают за рыбами сверху. На стебле тростника сидит птица с блестящим голубым оперением и красным «галстуком», который тянется от шеи вниз по животу. Остроконечный клюв белого цвета украшен поперечной вертикальной перевязью. Это вид южного происхождения, дацеломима великолепная, взрослый самец. Будучи представителем зимородков, дацеломима охотится с присады, бросаясь в воду с ветки. Эта птица является одним из поздних мигрантов в дельту: этот самец недавно прилетел с зимовки и занял гнездо, которое принадлежало ему и в прошлом году – глубокое дупло в стволе старой ивы. Там, правда, уже успели поселиться какие-то птицы, но он просто съел всех птенцов и выбросил подстилку, а взрослые птицы даже не показывались вблизи гнезда, пока он разорял их кладку.

Птенцы и вообще наземная и воздушная добыча – это лишь небольшое дополнение к рациону дацеломимы. Основную часть рациона этой птицы составляет рыба. Самец дацеломимы высматривает рыбу с высоты, и становится особенно внимательным в те моменты, когда солнце скрывается за небольшим облаком. В это время пропадают блики на поверхности воды, и становятся лучше заметными стаи рыб. Косяк небольших рыб заметен на фоне дна как тёмное пятно с серебристыми отблесками. При взгляде издалека его с трудом можно отличить от зарослей мелколистных подводных растений, но, если наблюдать подольше, различия становятся очевидными – косяк рыб постоянно меняет форму, разделяется и вновь объединяется, от него отделяются одиночные рыбы, которые, впрочем, быстро возвращаются в общество сородичей.

Стая мелких чернохвосток кормится в протоке на небольшой глубине. Рыбы мало что различают над поверхностью воды и не замечают, что за ними наблюдает дацеломима. Чернохвостки – небольшие серебристые рыбы. Они узнают сородичей по очень броской чёрной полоске, окаймляющей край хвостового плавника. В стае присутствуют особи примерно одного размера, молодь держится в участках дельты, заросших плавающими растениями, и редко показывается на глаза. Стая – это место, где рыбы этого вида чувствуют себя уютно и спокойно. Здесь каждая рыба ощущает себя защищённой многочисленностью своих сородичей, а одинаковая окраска и однотипное поведение стирают всякую индивидуальность. Рыбы держатся плотной стаей и плывут по краю зарослей. Они собирают корм – мелких рачков, которые прячутся среди растений. Когда стая рыб подплывает к зарослям, в ней начинается суетливое движение – каждая особь старается схватить добычу, и вода буквально закипает от рыб. Некоторые даже выскакивают из воды и шлёпаются среди стеблей, пытаясь схватить добычу. Но достаточно какой-нибудь птице пролететь низко над водой, и чернохвостки уходят в глубину и сбиваются в плотный косяк. Стая – лучшая защита от врагов, если поведение отличается примитивностью. Здесь выживают те, кто живёт «как все», а любая особь с отклоняющимся поведением будет заметной на фоне стаи и с наибольшей вероятностью станет добычей.

Дацеломима ожидает удобного момента для атаки. Какая-то утка пролетела над поверхностью воды, и косяк рыб ушёл на глубину. Н это лишь досадная случайность, а охотник умеет ждать и выбирать нужный момент. Через несколько минут к бликам на поверхности воды примешивается блеск серебристых рыбьих боков – чернохвостки успокоились и продолжили кормиться. Этот момент нельзя упускать. Самец дацеломимы вспархивает со стебля тростника, несколько секунд трепещет крыльями, зависнув в воздухе, а затем стрелой бросается в воду.

Косяк чернохвосток кормился в растениях, когда в воду врезалась длинноклювая птица. Рыбы бросились в стороны – все, кроме одной. Клюв дацеломимы крепко сжал её, и птица вынырнула. Тело дацеломимы, несмотря на сравнительно крупные размеры этого зимородка, легче воды. Поэтому птице достаточно просто остановиться вод водой, и она легко всплывёт. На поверхности самец дацеломимы замахал крыльями, подняв фонтан брызг, и взлетел, держа в клюве трепыхающуюся добычу. Его великолепное оперение и серебристая чешуя рыбы блеснули на солнце, и это привлекло одного из пиратов дельты.

Это существо сложено для скорости. Длинные узкие крылья несут его в воздухе, вильчатый хвост помогает совершать головокружительные пируэты, преследуя жертву, а крючковатый клюв – это оружие, действие которого никому не стоит испытывать на себе. Белоснежное оперение с немногими чёрными отметинами, ярко-оранжевые клюв и ноги, размах крыльев около полутора метров – это вороватая крачка, специалист по воздушному пиратству на Четвероморье. Самец дацеломимы, поймавший рыбу – прекрасный объект для грабежа, и крачка устремляется за ним.

Самец дацеломимы вовремя заметил преследователя, но явно не настроен отдавать свою добычу этой птице. Поэтому он бросается к дуплу, где его ожидает самка, и в дороге применяет весь арсенал своих хитростей, чтобы держать преследователя на расстоянии. Зимородок летит быстро, но тяжело и прямолинейно. Крачка не уступает ему в скорости, и не отстаёт. Она залетает над зимородком сверху и пытается клюнуть его в спину или голову. Но зато она слишком крупная, а дорога пролегает над зарослями тростника и рогоза. Зимородок просто спускается ниже, и летит, едва касаясь крыльями верхушек стеблей растений. Крачка не может позволить себе спуститься к вершинам растений и начинает отставать. Пытаясь нагнать зимородка, она взлетает выше. Но теперь ей сложнее атаковать зимородка. Однако самец дацеломимы не приспособлен к длительному полёту. Он решается на передышку – просто садится в зарослях, и спускается почти к самой воде, перепрыгивая со стебля на стебель. Вороватая крачка хорошо видит его, и самец дацеломимы не собирается скрываться – его яркое оперение вспыхивает голубыми искрами в лучах солнечного света, пробивающегося сквозь частокол стеблей тростника. Но длиннокрылая птица просто не может атаковать, потому что не может спуститься ниже. Зимородок может немного отдохнуть, но его преследователь не отстаёт – крачка взлетает выше, и её белое оперение с трудом заметно на фоне светлого неба и облаков. Зимородок тоже не может долго прятаться. Его цель – высокая ива, где в дупле размещается гнездо, в котором его ждёт самка, насиживающая кладку.

Переведя дыхание, самец дацеломимы вспархивает и стрелой мчится над тростниками – к своему гнезду. А следом за ним, не отставая, летит вороватая крачка. Увлечённая преследованием зимородка, она явно не рассчитывает, что у зимородка могут оказаться невольные союзники.

Ветви ивы покрыты большими гнёздами. В верхнем ярусе кроны гнездятся несколько пар талассокораксов, а ниже расположены гнёзда зубцеклювых цапель, похожие на кучи хвороста. Деревья по соседству тоже заселены птицами этих двух видов. Над некоторыми гнёздами возвышаются силуэты цапель, прилетевших с кормления или просто отдыхающих. Появление длиннокрылой белоснежной птицы в опасной близости от гнёзд вызывает у них вполне закономерную и предсказуемую реакцию агрессии. Самец дацеломимы не представляет собой угрозы для благополучия цапель – эти птицы не претендуют на их добычу. Поэтому крупный зимородок беспрепятственно скрывается среди ветвей ивы. Зато вороватая крачка – это враг. Во время рыбной ловли эти птицы часто нападают на цапель и других птиц, вынуждая их отрыгнуть добычу, или просто выхватывая её из клюва удачливого рыболова. Иногда эти птицы отваживаются пиратствовать в колониях цапель – они нападают на птенцов, временно остающихся без материнского надзора, и заставляют их отрыгивать проглоченную пищу. Поэтому любая взрослая цапля, находясь на гнездовье, не упустит случая напасть на вороватую крачку. Одна из цапель, заметив приближение белой птицы, взлетает. Взмахивая широкими крыльями, она устремляется навстречу крачке, заставляя её свернуть в сторону. Роли поменялись – из преследователя крачка превращается в преследуемого. Цапля держится между колонией и крачкой, стараясь оттеснить крачку от деревьев. Она уступает крачке в маневренности, но превосходит весом и силой. Кроме того, ещё несколько цапель, заметив крачку, стали хрипло кричать, показывая свою готовность защищать гнёзда. Их поддерживают насиживающие самки талассокораксов – несколько птиц даже покинули гнёзда и начали демонстрировать свои размеры, раскрывая длинные крылья. На сей раз крачке не повезло, и она не желает надолго задерживаться вблизи колонии. Развернувшись, она быстро улетает. Цапля-защитник сразу же возвращается на гнездо, а крики потревоженных птиц постепенно стихают.

Вечером стаи птиц возвращаются в колонию. Самцы талассокораксов и цапель кормят самок, занятых насиживанием, и некоторое время на закате колония становится особенно многоголосой. Но, когда солнце заходит, в колонии наступает тишина. Силуэты талассокораксов высятся в кронах деревьев, словно доисторические птерозавры. Неподвижными изваяниями застывают над гнёздами самцы зубцеклювых цапель. Остальные дневные птицы прячутся в кустах или дуплах. Но жизнь в колонии кипит круглые сутки. Внизу, среди листьев и трав, шуршат мелкие зверьки – они подбирают остатки добычи птиц, случайно оброненной во время кормления. Мелкие летучие мыши вьются вокруг спящих птиц. Их привлекают комары и мошки, поднимающиеся из тростников целыми тучами. Изредка птицы вздрагивают во сне и начинают чесаться, когда кровососущие насекомые атакуют голую кожу вблизи их глаз или лезут в ушные отверстия.

Ночью прибывают новые мигранты с юга. Некрупная птица с широкими крыльями летит к дельте вдоль прибрежного мелководья. Она похожа на цапель, и так же держит голову втянутой в плечи во время полёта. Она провела зиму далеко на юге – дальше, чем большинство обитателей дельты. Она зимовала в мангровом лесу на побережье Индийского океана, где охотилась на крабов и мелких креветок. А теперь, когда весна перевалила за середину и вода достаточно прогрелась, она спешит домой, чтобы в укромном уголке тростниковых зарослей сделать гнездо и вывести потомство.

Птица достигает края дельты и делает круг над тростниками. Кажется, она нашла более-менее подходящее место, чтобы отдохнуть. На следующую ночь она продолжит путешествие вглубь дельты. Она садится на стебли тростника, и они лишь слегка прогибаются под её весом. Эта птица немногим тяжелее голубя, но кажется крупнее из-за длинных ног и клюва. Это зубатая выпь, специалист по питанию беспозвоночными с твёрдым панцирем. Птицы этого вида прибывают в дельту Узбоя в течение нескольких следующих дней, поодиночке или небольшими группами. Зубатая выпь – очень скрытная птица, которая проводит день в тростниках. Она летает очень редко – только в случае крайней опасности. Этих птиц можно скорее услышать, нежели увидеть – в следующие ночи к голосам ночных обитателей дельты прибавляется громкое рявканье этих птиц. Зубатая выпь – мастер маскировки. В случае необходимости она способна на протяжении десятков минут сохранять полную неподвижность, стоя среди тростников.

Днём на гнездовьях воцаряется относительный покой. Многие взрослые птицы улетают на ловлю рыбы, и в гнёздах остаются только насиживающие птицы и птенцы. Рыболовные угодья у разных видов птиц располагаются на разном расстоянии от колонии. Цапли предпочитают бродить по отмелям и мелководным рукавам дельты, а талассокораксы и другие активные рыболовы улетают на промысел далеко в море и охотятся на глубоководных участках. Край дельты – это место, где ещё не ощущается влияние солоноватой воды Четвероморья. Узбой несёт свои воды в море, и пресная вода даёт возможность роста подводных растений и зарослей тростника и камыша. Внешняя часть дельты Узбоя состоит из множества мелких островков и песчаных отмелей. Их расположение постоянно меняется под влиянием штормов и роста растений. Укоренившись на отмели, кусок корневища тростника или камыша быстро разрастается и выпускает надводные побеги. У его корней начинает накапливаться песок, и в течение нескольких лет образуется новый островок. На больших песчаных островах, поросших травой и даже молодыми ивами, охотно гнездятся разнообразные птицы, в том числе такие, что устраивают гнездо прямо на земле. Наземные хищники редко проникают сюда, и их кладки находятся в большей безопасности. Один из постоянных обитателей этих островков – вороватая крачка. Эти птицы гнездятся на островках небольшими колониями, насчитывающими несколько десятков гнёзд. Вороватые крачки патрулируют всю дельту, но внешний край – это место, особенно удобное для воздушного пиратства. Птицы, возвращающиеся с рыбной ловли, обязательно подвергаются нападению крачек, и какая-то часть их улова обязательно достанется этим птицам.

Чужие хлопоты мало кого беспокоят в птичьей колонии, если они не затрагивают твоих собственных интересов. Виды, ведущие различный образ жизни и не конкурирующие друг с другом, сравнительно мирно уживаются и соблюдают определённый нейтралитет. Зубцеклювые цапли – один из видов, задающих ритм жизни колонии. Они кормятся небольшими группами и бродят по мелководью у края дельты, среди тростника и камыша. Эти птицы ловят крабов и рыб, закапывающихся в песок. Изредка они могут схватить небольшую рыбу, отбившуюся от общего косяка. Бродя по дну, цапли вспугивают закопавшихся в песок животных. Время от времени птицы выбрасывают вперёд голову на длинной шее и выхватывают из воды добычу. Эти птицы – специалисты по ловле скользких и гладких обитателей воды, и их сравнительно мало интересуют наземные животные. Но присутствие этих птиц, тем не менее, не нравится их соседям – вороватым крачкам. В отличие от цапель, которые могут уйти и кормиться в другом месте, крачки привязаны к одному из островков – среди пучков травы устроены их гнёзда. Инкубация яиц подходит к концу, а по колонии уже бродят первые птенцы. Присутствие потомства делает птиц значительно храбрее, а численность придаёт уверенность в успехе.

Пока цапли кормились где-то вдалеке, крачки жили своей привычной жизнью – кормили птенцов, улетали на разбой, насиживали кладки. Но цапли, растянувшись редкой цепочкой, медленно приближаются к их островку. Это обычная стратегия питания цапель – они не задерживаются подолгу на одном и том же месте, но обследуют в поисках корма достаточно большой участок мелководий. По мере приближения цапель к островку недовольство крачек растёт. Вместо того, чтобы улетать на промысел, они собираются на песке или кружат над гнездовьем, крича и бросая настороженные взгляды в сторону приближающихся цапель. Несколько птиц, летающих над колонией, оставили её, и закружились над головами цапель. Пока крачки не атакуют, цапли не обращают на них внимания. Но с каждым шагом они приближаются к невидимым границам гнездовья и нарушают негласно установленные, но чётко разграниченные «зоны безопасности» колонии крачек. Через несколько минут критическое расстояние оказалось нарушенным – одна из цапель, погнавшись за крабом, сделала несколько шагов и оказалась в границах особо охраняемой зоны колонии. Крачки расценили это движение как посягательство на безопасность колонии и приступили к обороне. В воздух поднялись практически все взрослые птицы колонии, кроме тех, что не вернулись с промысла. Белая стая птиц буквально обрушилась на нескольких цапель, оказавшихся ближе всего к их колонии. Взрослые птицы кричат, кружась над головами цапель, и стараются отогнать их от берега. Птенцы, слыша тревожные голоса родителей, прижались к песку и замерли среди растений. Благодаря маскировочной окраске пуха их трудно заметить на этом фоне. А их родители не собираются скрываться. Их тактика совершенно иная – нападение целой группой. При минимальном риске для каждой отдельно взятой особи успех гарантирован почти всегда. Взрослые вороватые крачки – смелые и агрессивные птицы. Без этих черт поведения они вряд ли смогли бы стать клептопаразитами в птичьих колониях.

Цапли не отличаются большой сообразительностью, и потому не понимают, что произошло. На нескольких из них внезапно набросились белые крикливые птицы, и их нападение уже становится опасным. Когда белые птицы пролетают над цаплей, они стараются попасть в неё струёй отвратительного липкого помёта, ударить крылом или клюнуть. Особенно болезненны удары в голову, и они буквально градом сыплются сверху. В то же время цапли, бродящие по глубокой воде, которая достаёт им почти до живота, совершенно не подвергаются нападению. Но цаплям не понять, почему всё происходит именно так. Они, в свою очередь, пытаются обороняться. Острый клюв щёлкнул в воздухе и вырвал несколько перьев из крыла одной из нападающих птиц. Но секундной задержки хватило, чтобы цапля получила несколько ударов клювом от крачек. Силы слишком неравные, и цапли предпочитают покинуть поле боя. Одна за другой три птицы разбегаются и взлетают над островком. Крачки продолжают преследовать их, но держатся в стороне, опасаясь удара крылом. Стая белых птиц сопровождает цапель недолго – когда они покинули границы гнездовья крачек, преследование прекратилось так же быстро, как и началось.

Длинношеяя птица пролетала мимо гнездовья крачек и стала невольным свидетелем их нападения на цапель. По опыту она знает, что этих крикливых белых птиц стоит опасаться. Кроме того, на неё никто не нападает, и она может лететь дальше. Она не задерживается на краю дельты, где из воды показываются желтоватые и зеленоватые отмели, поросшие водяными растениями. Её интересует рыба, но не такая, что водится здесь. Она не приспособлена к тому, чтобы вытаскивать рыбу из песка и зарослей, но зато превосходно чувствует себя в родной для рыб стихии – это отличный ныряльщик и пловец. Но вскоре последние островки остаются позади, и вода приобретает голубой цвет. А где-то в глубине нечётко виднеются тёмные пятна, постоянно меняющие форму. Это охотничьи угодья птицы – глубоководье и стаи рыб. Птица опускается на воду и долго плывёт, складывая крылья. Видно, что она довольно массивна для своего размера: её тело глубоко сидит в воде и видна только спина. Это стрелоклювая поганка, ещё одна рыбоядная птица, живущая в дельте Узбоя. Её характерные особенности – длинная гибкая шея, похожая на лебединую, относительно небольшая голова и прямой остроконечный клюв. Небольшое жёлтое пятно на затылке указывает на то, что это самка. Самец сменил её на плавучем гнезде в одной из стариц дельты, и самка может кормиться в течение нескольких часов. Сложив крылья, птица плывёт, изогнув шею, словно лебедь. Но на этом сходство с лебедями кончается: оперение птицы охристо-бурого цвета, а на темени развевается тонкий хохолок.

Острым зрением птица замечает движение на глубине – косяк рыб движется над самым дном. Это чернохвостки – мелкие карповые рыбы. Тела самих рыб плохо заметны в рассеянном свете на глубине, но их присутствие выдают характерные полосы на заднем крае хвостового плавника. Стрелоклювая поганка – ловкий рыболов, и она прекрасно различает рыб, плывущих на глубине. Благодаря достаточно большому удельному весу, птица легко погружается под воду. Она плывёт, прижав крылья к телу и отталкиваясь от воды одновременно двумя лапами, пальцы которых оторочены кожистой каймой. Эта птица способна оставаться под водой до двух минут, и обычно этого времени хватает, чтобы настичь и поймать рыбу. Изредка эта птица подхватывает со дна небольшихраков и крабов, но они составляют лишь малую часть её рациона. Только птенцы в первые недели жизни питаются преимущественно беспозвоночными.

Нырнув, стрелоклювая поганка устремляется к косяку чернохвостки. Рыбы, почувствовав её появление, сбились в плотную шарообразную стаю. Поверхность стаи находится в постоянном движении: каждая рыба старается скрыться за телами своих сородичей, и каждая раз за разом оказывается на поверхности стаи и снова ныряет вглубь. Пока рыбы движутся, их труднее добыть. Но они не делают попыток спастись бегством, и это даёт хищнику возможность схватить хотя бы кого-то из них. Поганка плывёт вокруг стаи рыб, и они сбиваются ещё плотнее. Строение тела стрелоклювой поганки помогает ей охотиться в толще воды – массивное туловище служит опорой для шеи и головы. Птица огибает косяк рыб ещё раз, а затем три раза подряд резко выбрасывает голову вперёд, стараясь поразить добычу. Первые два раза окончились промахом, но уже в следующий миг рыбы почувствовали ужасный запах крови сородича, а их боковая линия ощутила волны, вызванные биением тела смертельно раненой чернохвостки.

Третий выпад клювом достиг цели, и стрелоклювая поганка наколола на клюв чернохвостку. Она ощущает приятную тяжесть добычи, а на языке появляется характерный привкус крови. С добычей, наколотой на клюв, она всплыла к поверхности воды и с наслаждением вдохнула свежий воздух. Плавая на поверхности, птица одним рывком шеи сбросила рыбу с клюва и тут же схватила её, намереваясь проглотить. Но добыча не всегда может достаться охотнику. Вороватая крачка издалека увидела нырнувшую стрелоклювую поганку и всё время, пока та охотилась на рыбу, следила за ней с воздуха. Благодаря хорошему зрению эта птица увидела достаточно, чтобы понять, что охотнику сопутствовала удача. Вороватой крачке не хватило буквально доли секунды, чтобы завладеть добычей поганки – поганка уже подхватила рыбу, когда крачка пролетела над ней, едва не касаясь её крыльями. Тем не менее, она не собирается отступать – пока добыча не проглочена, есть возможность отбить её. И крачка, резко развернувшись, бьёт стрелоклювую поганку крылом по голове. Осознав, что добыча легко может оказаться в чужом клюве, поганка судорожно сглотнула рыбу. Но крачка не намерена отступать – эти птицы часто нападают на удачливых рыболовов и в воздухе, заставляя их отрыгнуть часть добычи. Поэтому для крачки борьба за чужую добычу далеко не закончена. Она неотрывно летает над птицей, крича и ударяя поганку крыльями. Чтобы избавиться от назойливого претендента на добычу, поганка просто нырнула и поплыла под водой, рассчитывая, что преследователь отстанет. Такой трюк хорошо срабатывает с молодыми и неопытными налётчиками, но её преследует взрослая особь, накопившая богатый жизненный опыт и умеющая добиваться поставленной цели. Вороватая крачка просто следит за плывущей под водой поганкой, и, когда та вновь показывается на поверхности воды, налетает на неё. Это преследование вскоре надоело поганке, и птица перешла к активной обороне. Поганка подняла клюв, готовясь встретить очередное нападение крачки. Белая птица приближается, и поганка смотрит прямо на неё, но крачка не намерена сворачивать. Выбросив вперёд голову, птица несколько раз щёлкнула клювом буквально на волосок от тела крачки. Только быстрота спасла крачку от смерти – поганка немного промахнулась, и крачка в последнюю долю секунды сумела увернуться от удара. Промедление стоило бы крачке жизни – клюв поганки легко может пробить её насквозь, как рыбу. Взлетев ещё раз, крачка видит, как поганка продолжает угрожающе поднимать голову, готовая встретить грабителя ударом клюва. Нападение не удалось изначально, поэтому продолжать его уже бессмысленно – поганка готова защищать свою добычу. Пролетев над ней на достаточно большой высоте, чтобы не попасть под удар клюва, вороватая крачка отправилась на поиск более лёгкой добычи. Поганка разбегается по поверхности воды и с некоторым усилием взлетает. Набрав высоту, она летит в сторону дельты.

Начало лета в дельте Узбоя – это время хорошей погоды. Солнце светит ярко, а дни очень жаркие. Жара в сочетании с высокой влажностью воздуха способствует активному росту болотной растительности, и некоторые протоки превращаются в почти стоячие водоёмы, перекрытые густыми зарослями. Среди стеблей течение значительно замедляется и создаются очень благоприятные условия для жизни мелких водных насекомых. Среди них особенно многочисленны личинки комаров. Мальки плетевидного бычка уже успели покинуть спасительный отцовский рот, и перешли к самостоятельной жизни. Пока они маленькие, им легко удаётся проникать в гущу водяных растений, охотясь за личинками комаров. Они также находятся в безопасности от взрослых особей и крупных крабов, которые не могут пробраться в заросли. Только жуки-плавунцы и их личинки нападают на молодых рыб в этих местах.

Птичье население дельты к началу лета возрастает в несколько раз: у большинства птиц уже вывелись птенцы, а птицы, загнездившиеся одними из последних, уже с волнением слушают голоса своего будущего потомства, доносящиеся из-под скорлупы. По протокам плавают многочисленные выводки водоплавающих птиц: стайки и цепочки пушистых птенцов, сопровождаемые взрослыми птицами. Пустое гнездо стрелоклювых поганок плавает по поверхности воды. Без ремонта и подновления оно постепенно разваливается и теряет свою форму. Выводок этих птиц уже не вернётся в него, и активно осваивает поверхность тихой зарастающей протоки. Четыре птенца появились лишь несколько дней назад, но уже отличаются большой самостоятельностью и подвижностью. Пока самка на охоте, за птенцами присматривает самец. Он не кормит их, но лишь обеспечивает защиту от врагов. Ему не слишком нравится место, где он водит птенцов. Точнее, это место очень хорошо для птенцов, но взрослой птице приходится летать на большие протоки и к краю дельты, чтобы кормиться. Здесь же взрослая птица может лишь изредка схватить лягушку или мелкого краба, а рыбы прячутся в мутной глубине, где их трудно заметить. Зато птенцы благоденствуют, питаясь личинками насекомых. Они ещё не умеют глубоко нырять, как взрослые птицы, и плавают вблизи края зарослей, ловко выхватывая из воды личинок и мелких рачков. По окраске они не похожи на родителей – птенцы стрелоклювой поганки коричневато-жёлтые с многочисленными продольными штрихами чёрного цвета. Благодаря пушистому оперению и достаточно малому весу они хорошо держатся на поверхности воды – похоже, даже слишком хорошо, потому что иногда им не удаётся погрузить голову в воду достаточно глубоко, чтобы настичь спасающуюся бегством личинку комара. Тем не менее, птенцы не ощущают особых неудобств – они могут найти достаточно пищи и на поверхности воды.

Устав плавать, один из птенцов подплыл к своему отцу и полез по его спине, надеясь отдохнуть. Увидев это, к нему присоединились остальные птенцы, и самцу стрелоклювой поганки осталось лишь терпеливо ожидать, пока они отдохнут, и при этом не терять бдительности. Птенцы один за другим погружаются в сон, но их отцу явно не до сна: он постоянно начеку, стараясь заблаговременно обнаружить приближение врагов. Всякий силуэт птицы, пролетающей неподалёку, заставляет его тревожно оглядываться. Он не может спастись, нырнув под воду, пока птенцы слишком малы и сами не умеют нырять. Но его вахта длится недолго. Вдали раздаётся знакомое хлопанье крыльев и отрывистый гортанный крик. Это с рыбной ловли возвращается самка. Она кормилась в широкой протоке ближе к внешнему краю дельты, где охотилась на рыбу. Пока поганки выращивают птенцов, они переключаются с крупной добычи на более мелкую, которая при случае может достаться птенцам.

Самка делает круг над выводком, испуская опознавательный крик, и самец отвечает на её голос. Его крик заставляет птенцов проснуться, и вскоре все четверо покидают отцовскую спину и оказываются в воде. Самка садится на воду и приближается в выводку. Тихими звуками она начинает «разговаривать» с птенцами, и они приближаются к ней. Теперь самец свободен, и он может лететь на кормёжку. Но перед этим он обязан приветствовать самку.

Самец приподнимает хохолок, распушает жёлтые перья на затылке и мелко встряхивает головой. Самка подплывает к нему, также встряхивая головой, и осторожно касается его клюва своим. Ритуал соблюдён, и птицы меняются возле выводка. Самец отплывает на небольшое расстояние и взлетает, хлопая крыльями. Пролетев над самкой и птенцами, он берёт курс на внешний край дельты.

Заросшие болотными растениями старицы и протоки с медленным течением – благоприятная среда для жизни мелких животных. На мелководьях кишат головастики различных видов лягушек и жаб, соскребая с растений и дна плёнку микроскопических водорослей и сидячих животных. Улитки лениво выползают к поверхности воды за воздухом, а по дну медленно ползают почти целиком зарывшиеся в песок двустворчатые моллюски, оставляя за собой характерную борозду в грунте. Личинки насекомых особенно многочисленны в этих местах – хищные личинки стрекоз, безобидные личинки ручейников, вечно таскающие свои домики, и свирепые плавающие личинки различных водяных жуков. Но насекомые становятся жертвами более крупных животных – рыб и лягушек. Птенцы стрелоклювой поганки, не отплывая далеко от матери, учатся добывать пищу под водой – они затаивают дыхание и пытаются поймать личинку, головастика или малька, резко выбрасывая вперёд голову. Пока у них мало что получается, но животных настолько много, что даже случайные попадания обеспечивают их нужным количеством пищи, и матери приходится лишь время от времени подкармливать кого-нибудь из птенцов. Благодаря тёплой погоде птенцы практически не нуждаются в обогреве, и мать может больше времени уделять обнаружению возможных хищников. Однако ей удастся оградить птенцов далеко не от всех опасностей.

Длинное гибкое тело скользит среди стеблей болотных растений, почти не тревожа их. Когда это существо ползёт в зарослях, его движение невозможно заметить, когда стебли растений раскачиваются на ветру. Двухметровое тело имеет бурую окраску с характерным чёрным зигзагообразным рисунком сверху и тёмными мазками неправильной формы по бокам. С этим рисунком контрастирует белое брюхо существа. Взгляд жёлтых глаз с узкими вертикальными зрачками немигающий и свирепый. Это тростниковая гадюка, крупная рептилия, обитающая в тёплых районах по берегам Четвероморья. В дельтах рек эта змея находит обильный корм в виде рыб, лягушек и водоплавающих птиц. Эта особь – самка. Она недавно разрешилась от бремени, дав жизнь трём крупным детёнышам. Они сразу же покинули мать и стали вести самостоятельную жизнь – такова судьба потомства подавляющего большинства рептилий. Если в течение первого года жизни их не изловит цапля или крупная рыба, у них есть все шансы достичь зрелого возраста. Теперь самке требуется восстановить силы, и она ищет подходящую добычу. Она скользнула в воду настолько осторожно, что не выдала своё присутствие ни единой волной. Благодаря медленному обмену веществ она может находиться под водой до получаса, задержав дыхание и поджидая добычу. Опустившись на дно, рептилия приподняла переднюю часть тела и замерла, словно коряга. Лишь время от времени высовывающийся изо рта раздвоенный язык нарушает её неподвижность. Языком рептилия ловит подводные запахи. Благодаря остроте своих чувств она получает адекватную информацию об окружающем мире. Она прекрасно ощущает запахи улиток и личинок насекомых, но они не интересуют её. Она ощущает запахи рыбьей слизи в воде и понимает, что где-то неподалёку плавает несколько рыб разных видов. Но больше всего её привлекает запах, исходящий сверху. Это запах птиц, точнее, птичьего помёта, растворяющегося в воде. Он означает, что рядом есть что-то, пригодное в пищу. Зрение не позволяет рептилии различать цвета, но ей достаточно того, что она видит – на блестящем фоне поверхности воды она отчётливо видит чёрные силуэты большой птицы и четырёх её птенцов. Они сами, похоже, не видят её на фоне тёмного дна. Блики на поверхности воды также не позволяют им распознать опасность.

Семья поганок продолжает кормиться. Самка уводит птенцов с глубокого места ближе к берегу – здесь больше корма и меньше вероятность быть замеченными пернатыми хищниками. Но родители не всегда могут уследить за своими птенцами, а опасность часто появляется, откуда её не ждут. Один из птенцов, преследуя личинку водяного жука, отплыл от матери. Тростниковая гадюка прекрасно видела это и начала нападение. Осторожно, стараясь не выдать себя, змея приподнялась к поверхности воды и вдохнула новую порцию воздуха. Погрузившись, тростниковая гадюка поплыла, извиваясь всем телом. Этот способ плавания не слишком быстрый, но очень экономичный. Благодаря кожистой складке, окружающей хвост, змея может лучше передвигаться под водой. Она движется на очень небольшой глубине, но яркие солнечные блики не позволяют птицам заметить её. Рептилия проскользнула под самым брюхом самки стрелоклювой поганки, и птица даже случайно коснулась лапой её тела. Но она даже не успела поднять тревогу: острые ядовитые зубы гадюки вонзились в тело одного из её птенцов. Резким движением змея утащила птенца поганки под воду. Яд проник в его кровь, и птенцу уже ничего не может помочь. Зубы держат его некрепко, но главное уже сделано – яд введён в тело жертвы. Змея разжимает челюсти, и бьющийся птенец пытается спастись от неё. На несколько секунд он появляется на поверхности воды, но это единственное, что он может сделать. Птенец быстро умирает от укуса; когда прекращаются последние судороги, змея схватывает его, обвивается вокруг него передней частью тела и увлекает под воду. Она легко проглотит птенца, обеспечив себя питанием на несколько ближайших дней.

Потерявшая птенца мать издаёт тревожный крик, а трое оставшихся в живых птенцов жмутся к её телу. Вполне возможно, кто-то из них станет жертвой хищников в ближайшие недели, и до самостоятельности смогут дожить лишь двое птенцов, или же вовсе один-единственный.

Вдали от берега численность мелких хищников постепенно снижается, но им на смену приходят настоящие великаны. Самец стрелоклювой поганки ещё не знает, что одного из птенцов ему больше не суждено увидеть. Он возвращается с удачной рыбалки, и, похоже, его успех не хотят разделить вороватые крачки. Они летают где-то вдалеке, над глубокой водой. Но ему не слишком хочется продолжать рыбалку: из глубин всплывает огромное веретенообразное тело. Чудовище, покрытое несколькими рядами прочных костяных бляшек, поднимается к поверхности воды и верхняя лопасть его хвостового плавника вспенивает волны. Это царь-рыба, самый крупный представитель фауны Четвероморья. Если поганка, ныряя за рыбой, не заметит приближения этого существа, она обречена: удар длинного веслообразного рыла убивает её, и она становится лишь лёгкой закуской для великана. Эта рыба плавает слишком близко к берегу, но его присутствие не угрожает большинству птиц. Они кормятся на отмелях, куда не может пробраться морское чудовище. Самец стрелоклювой поганки быстро минует внешний край дельты, где на отмелях среди тростников ищут корм цапли, и берёт курс на протоку, где его дожидаются самка и потомство.

Солнце уже преодолело самую высокую точку своего пути, но до заката ещё далеко. В колонии талассокораксов царит оживление – утренний улов уже съеден и значительная часть взрослых птиц собирается за новой добычей. Птицы раскрывают крылья навстречу ветру и легко поднимаются в воздух с вершин деревьев. Они кружатся над гнездовьем, собираясь в стаи из нескольких десятков птиц, и отправляются на излюбленные места рыбной ловли. Стая талассокораксов создаёт странное впечатление – они выглядят, словно стая птерозавров из доисторических времён. Чёрные птицы силуэтами выделяются на фоне неба. Во время полёта они высматривают в воде косяки рыбы. Огромная туша царь-рыбы, решившей поохотиться вблизи берега – это одновременно и хороший, и плохой знак: гиганта явно привлекли косяки рыбы, но, если талассокораксы устроят охоту рядом с ним, кто-то легко может стать добычей огромной рыбы. Поэтому, несмотря на заманчивый блеск чешуи рыб, плывущих близ поверхности воды, талассокораксы летят дальше.

Охота талассокораксов – это очень шумное действо, которое собирает множество сородичей, соседей и нахлебников. Стая талассокораксов, летящих на рыбную ловлю, всегда сопровождается птицами других видов. И чаще всего в эскорте у них оказываются белые птицы с чёрной отметиной на голове – вороватые крачки. Талассокораксы общаются в полёте, издавая хриплые гортанные звуки, к которым примешиваются визгливые голоса крачек.

Под водой заметно очень большое пятно, непрерывно меняющее форму – на сравнительно небольшой глубине движется косяк стеноабрамисов. Здесь эти рыбы кормятся планктонными животными – крохотными бокоплавами и обитающими рядом с ними мелкими пелагическими бычками. Эти существа очень мелкие, и стеноабрамисы легко собирают их в толще воды, вытягивая вперёд трубкообразный рот и всасывая животных по одному. Кормящиеся рыбы растягиваются широким фронтом и стая выстраивается в виде полумесяца: по краям рыбы непроизвольно заплывают вперёд, а в середине стаи рыбы движутся медленнее, поскольку их добыча, спасаясь от рыб, плывущих по краям, собирается в центре, чтобы, увы, достаться на обед другим рыбам. Рыбы по краям стаи успешнее кормятся благодаря тому, что интенсивнее облавливают воду, а в середине стаи собираются более пассивные особи, предпочитающие питаться в более густом скоплении кормовых организмов.

Поверхность воды скрывает от рыб приближающуюся опасность. Талассокораксы, сопровождаемые другими птицами, делают круг над стаей стеноабрамисов. Они поднимаются выше, складывают крылья, и устремляются вниз, выставив вперёд клювы, словно бурые пеликаны в эпоху человека. Они входят в воду легко и изящно, во время пикирования прижав длинные крылья к телу. Появление птиц под водой похоже на гром среди ясного неба. Первые птицы из числа нырнувших успевают схватить по одной, и даже по две рыбы. Но это лишь временный успех. Испуганные рыбы бросаются в поисках укрытия… к собственным сородичам. Фланги рыбьей стаи быстро подтягиваются к центру, и стая превращается в компактный шар, поверхность которого словно бурлит от рыб, пытающихся спрятаться среди сородичей. Талассокораксы, нырнувшие первыми, уже переправили добычу в горловые мешки. Они перестают грести лапами и легко всплывают на поверхность. Но им нельзя надолго задерживаться в воде: несмотря на то, что талассокораксы относятся к водным птицам, их оперение не обладает водоотталкивающими свойствами. Если птица сильно промочит оперение, ей будет очень сложно взлететь. Поэтому атаки талассокораксов быстротечны, а птицы спешат всплыть и взлететь. Новые и новые птицы ныряют, заставляя рыб испуганно бросаться в стороны. Длинные клювы щёлкают под водой, и талассокораксы плывут, загребая воду перепончатыми лапами и преследуя рыб. Крупные стеноабрамисы мало интересуют птиц – из-за своего высокого тела эта рыба едва ли пролезет в глотку даже взрослого талассокоракса. Птицы выхватывают из стаи преимущественно молодую рыбу и узкотелых рыб других видов, прибившихся к стае. Крупные взрослые рыбы могут чувствовать себя в относительной безопасности.

Всплыв на поверхность, талассокоракс намерен повторить атаку – птенцы в гнезде требуют много корма. Птица хорошо видит, где находится косяк рыб – сородичи ныряют и преследуют рыбу совсем рядом. Перья намокли, поэтому со стороны кажется, будто талассокоракс ранен: птица бежит по поверхности воды, шлёпая лапами и помогая себе крыльями, словно пытаясь взлететь. Догнав косяк рыбы, талассокоракс складывает крылья, шлёпается на поверхность воды и ныряет, оттолкнувшись лапами. Атака удачна: он хватает ещё одну рыбу. Но время охоты быстро подходит к концу. Перья талассокораксов постепенно намокают, и им нужно спешить к гнезду. Бывает, что птицы, слишком задержавшиеся на охоте, теряли способность взлетать и были вынуждены дрейфовать к берегу с попутным ветром. А это очень опасно, поскольку царь-рыба хорошо различает волны от движений плывущей птицы, и не заставляет себя ждать.

Один за другим талассокораксы поднимаются в воздух. Отяжелев от воды, они с трудом бегут по воде, с силой взмахивая крыльями. Набрав достаточную скорость, талассокораксы отрываются от поверхности воды и взлетают. Птицы некоторое время кружатся над водой, ожидая, пока взлетят остальные. После удачной рыбалки возвращаться поодиночке опасно – вороватые крачки собираются поодаль целой стаей. Воздушные пираты Четвероморья, вороватые крачки, долго ожидали завершения охоты талассокораксов. Пернатые рыболовы слишком многочисленны, поэтому крачки соблюдают определённую осторожность – удара клювом достаточно, чтобы крачка упала в воду, чтобы больше не взлететь. Крачки ловко летают среди тяжёлых птиц, пользуясь своей маневренностью. Они пробуют напасть то на одного, то на другого талассокоракса, но щелчки длинных клювов держат их на расстоянии. Поэтому крачки осмотрительно выбирают объект нападения.

Один из талассокораксов задержался на поверхности воды. Ему удалось поймать нескольких крупных рыб. Часть он проглотил, а пара рыб ещё бьётся в горловом мешке. Увидев, что на поверхности воды почти не осталось сородичей, он стал взлетать, чтобы не отстать от них. Шлёпая лапами по воде, он раскинул длинные крылья и побежал против ветра. Ему достаточно совсем немного помочь себе длинными крыльями, чтобы взлететь. Он видит своих сородичей, кружащихся в небе, но между ним и остальными талассокораксами появляется препятствие.

Крачки начали нападение. Они разбились на группы по три – пять птиц, и совместно атакуют тяжёлых талассокораксов. Пока одна или две птицы наносят удары по голове жертвы, остальные хватают талассокоракса за крылья и пробуют выдернуть перья. Несколько талассокораксов, летающих выше, решительно атаковали крачек, и одна из птиц полетела в сторону, громко крича, а в воздухе закружились белые перья. Взрослые птицы в расцвете сил легко отбивают атаки пиратов. Но в стае талассокораксов есть и молодые птицы, которые вывелись только в прошлом году. Они отличаются от зрелых особей более тёмной окраской – на голове у них нет белых отметин. Пока у них мало опыта в отражении атак крачек, и внимание птиц переключается на них. Каждого из молодых талассокораксов атакует уже по полдюжины птиц – такую массированную атаку с трудом отразит даже взрослая опытная птица. Вскоре один из молодых талассокораксов сдаётся: крачки бьют его клювами по голове, и он вынужден расстаться с частью улова. Атакованная птица откупается от нападающих, отрыгивая небольшую рыбу. Добыча летит вниз, но одна вороватая крачка догоняет и подхватывает её прежде, чем рыба шлёпается в воду. Неподалёку в воду падает ещё несколько рыб – молодые птицы предпочитают расстаться с частью добычи в обмен на собственную безопасность. Получив вожделенную добычу, крачки отлетают в сторону, подальше от крупных талассокораксов.

Косяк рыб ещё держит оборону, хотя несколько поредел – один из талассокораксов всё ещё остаётся под водой, рискуя не взлететь с поверхности воды. Его перья сильно намокли, и он должен торопиться – его не будут ждать. Он всплывает на поверхность, глотая пойманную рыбу. Мельком взглянув в небо, он понял, что отстал от общей стаи: птицы уже направились к гнездовью. А прямо над ним реют несколько длиннокрылых белых птиц, чьё присутствие не сулит ему ничего хорошего.

Не всем вороватым крачкам досталась своя доля добычи. Большинство сородичей, получив с больших чёрных птиц полагающийся выкуп, уже покинуло место охоты. И сами птицы, которые добывают для них еду, тоже направились к берегу. Несколько крачек, однако, остались на месте недавней охоты. Они не получили своей части добычи, и теперь готовы видеть плавающую на поверхности воды рыбу в каждом отблеске чешуи косяка, плывущего на небольшой глубине. Неожиданно косяк рыб словно взорвался изнутри: рыбы бросились в разные стороны, а на поверхности воды появилась чёрная голова с длинным клювом. По опыту крачки знают – если такую птицу бить крыльями и клювом, она может дать еду.

Едва талассокоракс успел всплыть на поверхность воды, как почувствовал сильную боль в голове – кто-то сзади ударил его в затылок. Затем последовали удары белыми крыльями с несколькими чёрными перьями на кончиках. Весь мир словно неожиданно наполнился этими назойливыми и агрессивными птицами. Их крики оглушили талассокоракса, крылья почти закрыли обзор, а на голову обрушился град ударов. Талассокоракс был атакован сразу несколькими крачками, и перевес сил был на их стороне. Несколько птиц сели на воду и стали дёргать за оперение на спине птицы. Они бросились в стороны, когда талассокоракс распахнул длинные крылья, готовясь к взлёту. Но это будет очень сложно сделать: во время рыбной ловли его перья напитались водой и птица сильно потяжелела. Взмахивая крыльями, талассокоракс шлёпает лапами по воде, набирая скорость. Он взлетает с очень большим трудом: с его оперения струями бежит вода. Зато крачки обладают водоотталкивающим оперением, и им не страшно садиться на воду. Они продолжают атаковать одинокую птицу: пикируют на талассокоракса, бьют его крыльями, выдирают перья на спине и животе птицы. Боль становится просто нестерпимой, и птица с большим трудом летит и набирает высоту. Крачки не отстают от него: они атакуют его больше, чем любую птицу из стаи. И символический выкуп в виде одной или двух рыб вряд ли будет достаточен, чтобы остановить нападение – желающих отнять его добычу слишком много. Удары крыльями и клювами сыплются на его голову и спину, и около десятка вороватых крачек кружится над талассокораксом. Теперь у него остаётся только один способ избавиться от назойливых спутников: талассокоракс просто отрыгивает весь улов, доставшийся ему с таким трудом. Рыбы падают в воду одна за другой, и атака прекращается, словно по волшебству. Крачки бросаются подбирать улов талассокоракса, а огромная чёрная птица взмывает в небо, став намного легче. Рыба, отрыгнутая им, расхватана в считанные секунды, и крачки одна за другой летят в сторону гнездовья. Талассокоракс должен бы следовать за ними, но возвращаться домой без улова просто бесполезно – птенцы хотят есть. Поэтому он вынужден остаться, чтобы снова нырять за рыбой. Воздушные пираты временно прекратили атаку, и талассокоракс должен успеть поймать новую рыбу прежде, чем эти птицы вернутся с гнездовья. В противном случае они отберут и следующий улов. Поймав встречный ветер, талассокоракс взмывает над морем. Пока он будет кружить над волнами, солнце и ветер хотя бы частично высушат его оперение, и можно будет рассчитывать на успешную рыбалку. Талассокоракс оглядывает поверхность моря. Он видит косяк рыбы, движущийся над дном, и наблюдает, как огромное тело царь-рыбы врезается в него, заставляя рыб в панике бросаться в стороны, сверкая чешуёй. Он видит, как некоторые рыбы даже выпрыгивают из воды, пытаясь спастись от хищника. И он, пожалуй, сможет этим воспользоваться. Ему не придётся нырять за рыбой – оперение ещё влажное, и к тому же он боится царь-рыбы. Но, пока он в воздухе, он чувствует себя в безопасности. Нужно только вовремя опустить клюв в воду и выхватить спасающуюся от хищника рыбу.

Талассокораксы, которые сумели откупиться или спастись от вороватых крачек, возвращаются на гнездовье. В полёте их перья слегка высыхают, и ближе к гнездовьям им становится гораздо легче лететь. Морская гладь под ними постепенно меняет цвет с синей на зелёную, и вскоре со дна начинают проступать светлые пятна отмелей. Затем появляются заросли камыша и тростника, которые сменяет гигантский папирусный рогоз. Отмели превращаются в островки, а за ними начинается полоса зарослей ивы, пересекаемых протоками и озёрами. Гнездовья уже совсем рядом. На старых ивах среди листвы разбросаны десятки больших гнёзд. Их хорошо видно весной, когда на деревьях ещё нет листвы, но сейчас места гнездовий обозначают собой внушительные фигуры птиц, которые возвышаются над колонией. От своих предков, бакланов, талассокоракс унаследовал отсутствие копчиковой железы. Поэтому талассокораксы сушат крылья после рыбной ловли так же, как и бакланы, раскинув их в стороны, словно карикатуры на геральдических орлов.

Возвращающиеся с рыбалки птицы безошибочно находят свои гнёзда, и стая постепенно распадается на группы, от которых отделяются одиночные птицы, садящиеся на деревья, где устроены их гнёзда. Птенцы талассокораксов долго развиваются, находясь в гнезде, и очень медленно оперяются. Они пока ещё голые, а их глаза открылись только несколько дней назад. Они плохо видят, но уже прекрасно знают, что означает упругое покачивание гнезда, на край которого садится кто-то из родителей. Вернувшийся с пищей талассокоракс тут же оказывается буквально атакован собственными птенцами. Они быстро растут и конкурируют друг с другом за пищу. Поэтому, как только родитель предлагает им корм, открыв клюв, они ползут к нему наперегонки, отталкиваясь слабыми перепончатыми ногами и опираясь на несуразно длинные крылья, словно на костыли. Птенцы раскрывают клювы и требуют пищу, издавая пронзительные скрежещущие звуки. В ответ на это взрослая птица открывает рот и отрыгивает часть пойманной рыбы. Одна за другой рыбы оказываются в горловом мешке, и взрослый талассокоракс раскрывает рот пошире, чтобы птенцам было удобнее доставать оттуда рыбу. Отпихивая друг друга, птенцы начинают хватать рыбу и судорожно заглатывать её, дёргая шеей. Иногда во время такого кормления рыба случайно падает вниз. Под колониями талассокораксов часто селятся птицы и мелкие млекопитающие, которые охотно разнообразят свой рацион потерянной птенцами рыбой. Кроме того, птицы колонии ежедневно извергают огромное количество помёта, который привлекает насекомых. А их, в свою очередь, едят мелкие певчие птицы, гнездящиеся в нижнем ярусе зарослей и среди тростника и рогоза.

Талассокораксы защищают гнездовья коллективно, а при появлении пернатых хищников к ним присоединяются цапли. Эффективность коллективной защиты очень велика – птицам удаётся обратить в бегство крупных хищных млекопитающих. Обычно наземного хищника буквально заливают струями жидкого вонючего помёта, а пернатому хищнику также достаются чувствительные удары крыльями. Если хищнику удаётся забраться на дерево, где находятся гнёзда, его встречают удары клювов. Особенно агрессивно ведут себя цапли, уверенные в себе, легко движущиеся по ветвям и готовые до последнего отстаивать свои гнёзда. Рядом с такими соседями безопасно гнездиться другим птицам, поэтому вблизи колонии талассокораксов птичье население особенно богато. Даже в толще гнёзд цапель и талассокораксов могут гнездиться мелкие птицы.

Дацеломима гнездится в полом стволе ивы, прямо под колонией талассокораксов и недалеко от воды. Самец и самка этого вида регулярно отправляются на охоту и сменяют друг друга на гнезде. Цепляясь когтями за стенки гнезда, самец выбрался наружу. Оглядевшись, птица вспорхнула и полетела к месту охоты, сверкая в лучах солнца голубым оперением. У него есть несколько любимых мест засады, и самец поочерёдно использует их все. Причём самцу явно не терпится нырнуть в воду: его оперение испачкано помётом, и от него исходит сильный запах. Всё очень просто: в глубине гнезда сидят трое птенцов. Они уже открыли глаза и начали оперяться, но пока нетвёрдо передвигаются на ногах и почти всё время сидят на одном месте, оживляясь лишь во время кормления. Птенцы сидят на подстилке из древесной трухи и высохших рыбьих костей, отрыгнутых ими самими. Летние дни очень жаркие, и они не нуждаются в обогреве. Скорее они нуждаются в свежем воздухе: птенцы «выстреливают» жидким помётом на стенки гнезда, и родители вынуждены собственным оперением вытирать его, когда вылетают из гнезда. Значительное количество помёта, однако, остаётся в гнезде. Но и на него есть потребители: личинки мух и жуков копошатся в подстилке и непрерывно поедают помёт и друг друга. Достигнув последней стадии развития, личинки покидают гнездо дацеломимы и окукливаются во влажной почве под деревом.

Взрослые мухи вьются над гнёздами и питаются жидкими фракциями птичьего помёта. В подлеске вьются целые рои мух разных видов. Одни из них питаются остатками птичьей добычи и мертвечиной, а другие, вооружённые острыми хоботками, нападают на птиц. Взрослые талассокораксы и зубцеклювые цапли могут спастись от них, летая кормиться туда, где эти насекомые не водятся. Гораздо хуже приходится их птенцам. Молодняк цапель находится в немного лучшем положении: птенцы относительно быстро покидают гнездо и ожидают родителей, сидя на ветках. Они активны, и мухи, вьющиеся над ними, вызывают их живейшее внимание. Муха, нападающая на птенца, легко может сама стать добычей – птенцы склёвывают мух друг с друга, и даже пытаются ловить их в воздухе. Птенцам талассокораксов приходится намного хуже: они очень долго сидят в гнезде и медленно оперяются, поэтому у мух больше возможностей для нападения на них. Насекомые кусают птенцов, особенно активизируясь в полуденную жару. Когда птенец пытается охладиться, он растягивает горловой мешок и кровь приливает к тонкой коже, отчего горло птенца заметно розовеет. И мухи предпочитают атаковать кожу на горловом мешке птенца, где легче всего добраться до кровеносных сосудов. Когда мух оказывается слишком много, птенцы талассокораксов хуже развиваются: они тратят много энергии, чтобы сгонять с себя насекомых, беспокоятся от зудящих укусов и из-за этого хуже спят ночью. Ночью мухи спят, но их сменяют комары, поднимающиеся целыми тучами из болот дельты. Они впиваются в незащищённые веки птиц и проникают под их оперение, чтобы насосаться крови и к утру успеть отложить яйца в стоячей воде.

Однако мухи и комары не могут вольготно чувствовать себя среди птичьей колонии: некоторые соседи цапель и талассокораксов весьма преуспели в истреблении многочисленных кровососущих насекомых. Несмотря на то, что вершины деревьев плотно заселены и свободное место оказывается предметом ожесточённых споров, они сумели поселиться в непосредственной близости от птиц, которых спасают от паразитов.

Под толстыми ветками висят спиной вниз птенцы ещё одного из видов птиц. В первой половине лета они лишь начали покрываться перьями – их родители прилетают в дельту Узбоя одними из последних, и гнездятся позже всех птиц. Кожа птенцов покрыта множеством роговых трубочек – зачатков будущих перьев. У птенцов короткие лапы с цепкими пальцами и крючковатыми когтями. А их крылья кажутся несуразно длинными для этих маленьких существ. К коре снизу ветвей приклеены подушечки из упругого полупрозрачного вещества, и малоподвижные птенцы висят, крепко вцепившись в них когтями – во время ветра они лишь плотнее прижимаются к своему мягкому насесту. Жизнь этих птенцов однообразна и пассивна по сравнению с суетой талассокораксов и их соседей, они почти не реагируют на суету, оживляясь лишь во время кормления. Их родители целыми стаями вьются вокруг больших птиц колонии. Их облик мало изменился с эпохи человека: длинные узкие крылья, вильчатый хвост, крохотный клюв и огромный разрез рта. Это перевёрнутые стрижи – обычные летние обитатели дельты. От стрижей эпохи голоцена их отличает особая окраска. Верхняя часть тела этих птиц окрашена под цвет коры – буроватая с мраморным серым рисунком. Зато нижняя часть тела ослепительно белая, и на этом фоне явственно выделяется чёрное подковообразное пятно – опознавательный знак, позволяющий издалека отличать сородичей.

Стаи перевёрнутых стрижей носятся в воздухе вокруг отдыхающих на гнезде птиц. Талассокораксы и цапли не обращают на них внимания, и лишь птенцы с любопытством следят за стремительным полётом стрижей. Визгливые голоса этих птиц почти не слышны днём, когда птицы летают высоко, но вечером, когда большинство птиц начинает засыпать, воздух наполняется голосами стрижей. В жарком вечернем воздухе перевёрнутые стрижи охотятся на кровососущих мух, избавляя от страданий птенцов и взрослых птиц.

Набив рот добычей, один из стрижей отделился от стаи. Он залетел к ветке снизу и прицепился к ней «в одно касание». Сложив крылья, взрослая птица поползла вдоль ветки. Её появление вызвало оживление среди птенцов. Неподвижно висящие под веткой существа оживились. Они повернули свои уплощенные головы к ползущей спиной вниз птице, и стали разевать клювы, пронзительно пища и требуя корма. Но взрослый стриж в первые часы после появления птенца на свет запоминает две вещи: положение птенца на ветке и его голос. Поэтому птица не реагирует на голоса чужих птенцов, которые к тому же сидят в неправильных местах, и продолжает путь. Добравшись до своего птенца, взрослая птица раскрыла рот и отрыгнула пакет из плотно спрессованных насекомых, упакованных в прозрачную влажную плёнку. Эта плёнка образована слюной птицы и не позволяет её улову рассыпаться прежде, чем птенец проглотит его. Но роль слюны перевёрнутого стрижа не ограничивается этим. Подушечка желеобразного вещества, к которой прицепился птенец, также построена из слюны. Самец накладывал её слой за слоем перед началом брачного полёта и поиска партнёра по гнездованию, и завершал постройку уже совместно с самкой. К моменту кладки единственного яйца подушечка застывшей слюны уже была довольно высокой. Яйцо было просто приклеено к ней, а птенец в первые же секунды жизни вне яйца прочно вцепился в свою «колыбель». Став взрослым, он отпустит её и отправится в свой полёт. Но пока он должен хотя бы обрасти перьями.

Птенец жадно заглатывает пакет насекомых, принесённых родителем, и взрослая птица срывается с ветки, чтобы присоединиться к стае сородичей. У птенца есть двое родителей – отец и мать. Но он не различает их внешне, и по голосу воспринимает просто как двух разных птиц, с которыми в равной степени связана его жизнь.

Когда наступает вечер, стрижи по-прежнему находятся в воздухе. Они будут охотиться в сумерках, и лишь когда станет совсем темно, прицепятся к веткам снизу, чтобы погрузиться в глубокий сон. А птицы, не отягощённые в силу разных обстоятельств родительскими обязанностями, смогут даже некоторое время поспать прямо в воздухе, поочерёдно «отключая» разные участки мозга, как это делают их родственники, живущие в других местах.

В сумерках на охоту выходят другие существа, которые тоже охотятся на членистоногих, но предпочитают добычу намного крупнее комара или мухи. Остроклювое существо движется среди тростника очень осторожно. Тело обтекаемой формы помогает раздвигать густые заросли, которые тут же вновь смыкаются стеной за спиной существа. Это скрытная и осторожная птица, зубатая выпь. Днём она скрывается в тростниках, маскируясь среди них благодаря продольно-полосатой окраске, и не издаёт ни звука. Эта птица настолько уверена в надёжности своего способа защиты, что не двигается с места, даже если хищник проходит совсем рядом с ней. И лишь почувствовав, что внимание хищника обращено непосредственно на неё, эта птица спасается бегством, выбирая самые густые заросли. Она не взлетает даже в этом случае. Может случиться так, что за всё лето птица взлетит не больше десяти раз. Тем не менее, это перелётная птица.

Зубатая выпь обитает среди обширных зарослей тростника с небольшими участками чистой воды. Она избегает кустарников и зарослей деревьев, и редко появляется на твёрдой земле. Болотистая почва, а в местах зимовки ещё и мангровые заросли – это залог безопасности птицы: не всякий хищник сможет даже просто пробраться в места её обитания. В дельте Узбоя зубатая выпь довольно многочисленна: в сумерках над зарослями во многих местах раздаются громкие крики этих птиц, похожие на рёв быка. Но сами птицы практически не показываются на глаза остальным обитателям дельты.

Эта особь – самка. У неё есть пара птенцов, которые уже покинули гнездо и теперь ожидают её среди зарослей. В течение ночи самка несколько раз возвращается к ним и кормит их мелкими животными, и последняя трапеза птенцов бывает уже под утро, на рассвете. После этого птицы вновь должны превратиться в невидимок, избегая опасностей окружающего мира. Днём птенцы могут попытаться добыть что-то съедобное самостоятельно, но мать покормит их только вечером, после заката. Самка зубатой выпи должна найти достаточно корма, чтобы удовлетворить аппетит своих быстро растущих птенцов, которые осенью должны будут самостоятельно совершить перелёт на юг. Самец помогает ей выкармливать потомство, но делает это не столь интенсивно, и лишь после того, как насытится сам. Тем не менее, его помощь оказывается весьма кстати, особенно утром, когда силы самки уже на исходе.

Зубатая выпь – специалист по охоте на ракообразных, но изредка разнообразит свой рацион улитками. Она осторожно пробирается в зарослях, разыскивая добычу. Ночью это трудно сделать, но чувствительные глаза птицы хорошо видят в лунном свете. Кроме того, кожа на её лапах чувствительна к движению воды, поэтому, опустив в воду лапу, она ощущает характерные движения своей добычи – крабов или бокоплавов. Птица осторожно раздвигает тростник лапами, делает несколько шагов по стеблям и спускается в воду. Впрочем, это было напрасным: выпь заметила движение на границе воды и воздуха вблизи одного из стеблей. Молодой краб-скоморох наполовину высунулся из воды, выставив бок и наполнив воздухом одну из жаберных полостей. Пока жабры влажные, он может усваивать атмосферный кислород, что важно для жизни в болотистых местах, где течение медленное или вовсе отсутствует. Он заметил приближение хищника, но слишком долго сохранял неподвижность, рассчитывая, что его не заметят. Но последовал молниеносный удар клюва – и краб пойман. Он схвачен поперёк широкого тела, и его когти понапрасну скребут по поверхности клюва птицы. Зубатая выпь ловко подбрасывает его в воздух и тут же ловит. Клюв птицы вытянут вверх, и она слегка раскрыла челюсти. Краб съехал в глубину рта и попал на зубовидные выросты в углах рта птицы. Это главное оружие птицы, позволяющее расправляться с такого рода добычей. Зубатая выпь с силой сомкнула челюсти и с хрустом раздавила панцирь краба. Его ноги торчат по бокам клюва птицы, подёргиваясь в конвульсиях. Выпь раскрыла клюв, слегка качнула головой, сдвигая тело краба в сторону, а затем снова закрыла клюв. Панцирь животного хрустнул ещё раз. Рывками двигая краба в клюве изстороны в сторону, зубатая выпь словно разжёвывает его, разрушая твёрдый головогрудной щит, а затем проглатывает добычу целиком. Обычно через некоторое время выпь просто отрыгивает спрессованный в плотный шарик панцирь животного, но на сей раз она собирает корм для птенцов, и этот краб достанется кому-то из её отпрысков, скрывающихся в глубине тростниковых зарослей. Проглотив краба, птица продолжает поиск корма. Она не задерживается подолгу на одном месте, а обходит в течение ночи довольно большую территорию. Она чувствует себя в безопасности – благодаря скрытному образу жизни на этих птиц практически никто не охотится специально. Лишь изредка зубатая выпь может стать жертвой укуса тростниковой гадюки, если случайно наступит на спрятавшуюся в воде змею. Но благодаря чувствительной коже на ногах птица может вовремя распознать подозрительное движение под водой.

Среди тростников показывается что-то вроде поляны. Здесь когда-то была протока, но потом русло реки пробило дорогу в другом месте, и она постепенно обмелела и стала заболачиваться. Отделённая от основного русла, эта протока превратилась в старицу и заросла тростником по краю – осталось лишь сравнительно небольшое пространство чистой воды, которое исчезнет в течение ближайших нескольких лет. В неподвижной воде отражаются луна и звёзды. Эта картина могла бы быть очень красивой, но на Земле не осталось ни одного существа, для которого понятие «красота» осталось в истинном смысле этого слова, не в свете жёстко закреплённого инстинктивного поведения. Зубатая выпь выходит из тростников и осторожно оглядывается. Она знает, что стоит быть осторожнее – изредка совы залетают даже сюда. Но она надеется на свои чувства – они пока не подводили её, и потому она жива. Птица осторожно спускается в воду. Глубина такова, что волны случайно задевают перья на животе птицы. Но это лишь временное неудобство. Вскоре птица нащупывает ногами заросли водяных растений, и осторожно выбирается на них. Зыбкое сплетение стеблей колышется под её ногами, но птица продолжает идти по нему. Она ищет корм, а в зарослях обычно водится много мелких животных.

Выпь чувствует волны, распространяющиеся в воде: вблизи её ног явно движется какое-то небольшое существо. Крупный бокоплав ищет пищу. Среди зарослей водяных растений, где стебли растут беспорядочно, крабы-скоморохи чувствуют себя очень неуютно, и их здесь замещают бокоплавы. Благодаря узкому вытянутому телу они могут ловко двигаться среди стеблей, преследуя личинок насекомых и мелких улиток. Некоторые бокоплавы ощипывают молодые верхушки стеблей растений или процеживают ил в поисках мелких бентосных животных. Они не конкурируют друг с другом, и их биомасса может быть достаточно высокой. Это и привлекает сюда зубатую выпь. Когда птица пришла на это место, рачки затаились. Но выпь умеет ждать, и она просто замерла, чутко улавливая лапами малейшее движение воды под собой.

Усик бокоплава коснулся пальца птицы, и она ожила. Молниеносным движением она выхватила рачка из воды, подбросила его в воздух, сжала челюстями и проглотила. Прежде, чем рачкам удалось скрыться, она схватила ещё одного бокоплава. Затем неуклюжим шагом, высоко поднимая ноги, птица прошагала вдоль края зарослей тростника и устроила засаду на новом месте.

Постепенно зоб птицы наполнился пищей – самка собрала достаточно пищи для кормления птенцов. Поймав последнего рачка, птица отправилась домой. Она зашагала по тростникам, время от времени замирая на месте и вслушиваясь в окружающие звуки. Тростник шелестит на ветру, кое-где плещется рыба, а над зарослями звенят комары – обычные звуки ночи. Иногда их разрывает высокий пронзительный писк летучей мыши, которая охотится на насекомых. Выпь может слышать некоторые из звуков, издаваемых этими странными существами, но лишь самые низкочастотные из них. Человек не услышал бы ничего.

Где-то вдалеке раздалось громкое рявканье – словно какой-то крупный зверь забрался в болото и не может выбраться. Но на самом деле это голос зубатой выпи, самца. Самка особенно охотно отвечает на него – это не чужак, а отец её птенцов. Он охотится где-то на краю зарослей, и, возможно, он уже кормил птенцов этой ночью. Тем не менее, ей надо спешить – птенцы в любом случае нуждаются в пище, и чем больше её они получат, тем лучше они будут расти и больше вероятность их выживания. Остановившись, самка раздувает горло и отвечает на голос самца. Услышав ответный крик, она продолжила свой путь к гнезду.

Вторая половина лета – очень жаркое время. Некоторые протоки и старицы Узбоя мелеют и пересыхают, но почва достаточно влажная, чтобы поддерживать рост болотных трав. Водным животным в это время приходится очень туго. Лягушки и тростниковые гадюки, а также крабы могут легко переселиться на новые квартиры, двигаясь по земле, а водяные жуки и клопы просто перелетают в соседние водоёмы по ночам. Хуже приходится тем, кто не может жить на земле и в воздухе. Рыбы, оказавшиеся в таких ловушках, обречены на смерть. Когда солнце прогревает воду, содержание кислорода в ней падает. К тому же гниющие растения превращают её в непрозрачную коричневатую жижу. В таких условиях чувствительные рыбы гибнут очень быстро, и болотные птицы бродят по берегам таких водоёмов, собирая мёртвых и умирающих рыб. Более крепкие и живучие рыбы легко могут пережить такое испытание, но они вынуждены держаться в верхних слоях воды, забирая в рот пузырьки воздуха с поверхности воды и пропускать их сквозь жабры. И в это время они становятся уязвимыми для рыбоядных птиц. Зубцеклювые цапли на некоторое время меняют свои привычки и летают кормиться не на край дельты, а на берега пересыхающих проток. Они собираются в этих местах целыми группами и методично прочёсывают мелководья, вспугивая затаившихся рыб и выхватывая их из воды. Некоторым рыбам удаётся спастись – они уплывают на глубину и прячутся в ямах среди ила. Но, если водоём продолжает высыхать, их убежища мелеют и цапли ловят их одну за другой. После пиршества цапель на подсыхающей грязи остаются лишь их крестообразные следы вокруг грязной лужицы в русле протоки. А на поверхности воды плавает несколько рыбьих чешуек – последнее напоминание о былых обитателях этого места.

В это время молодые птицы начинают переходить к самостоятельной жизни. У перевёрнутых стрижей птенцы уже размером с родителей, и это – второе поколение птенцов за лето. Молодняк первого поколения уже давно летает над колониями, но гнездиться эти птицы будут только на следующий год. Взрослые птицы по-прежнему кормят птенцов, принося им насекомых в слизистых пакетах, образованных из слюны. Но птенцы начинают ощущать перемены. Они получают немного меньше корма, чем раньше – взрослые птицы уже готовятся к долгому перелёту и больше насекомых поедают сами, нежели приносят птенцам. Им нужно накопить достаточно жира, чтобы совершить перелёт через горные хребты на юге. Некоторые из этих стрижей смогут долететь до южной оконечности Индостана, где проведут зиму в дельтах рек и над болотами, охотясь на комаров и других мелких насекомых.

Молодые птицы целой гирляндой висят вдоль нижней стороны ветки ивы, прямо под гнёздами талассокораксов. Они громко пищат, встречая родителей с кормом. Не всем хватает той еды, которую приносят взрослые птицы. Один из птенцов, уже достигший размеров взрослой птицы, и отличающийся от своих родителей лишь менее контрастной окраской, получил от родителей очень маленький пакет с насекомыми. Он проглатывает пищу целиком, но не ощущает сытости, к которой привык за всю свою недолгую жизнь. Повинуясь инстинкту, он слегка раскрывает крылья и широко разевает рот, требуя от родителя ещё еды. Но родитель не отзывается на его просьбу. Взрослая птица равнодушно поворачивается к своему отпрыску хвостом и отползает от него. Когда птенец вырос, родительский инстинкт постепенно угасает; взрослые птицы начинают уделять себе больше внимания, чем раньше. Но связь птенца с родителями пока не прервалась. Пытаясь получить от родителя ещё больше корма, молодая птица делает то, чего никогда не делала раньше. Юный стриж с трудом вытаскивает когти из подушечки застывшей слюны, на которой он сидел с момента появления на свет. У него отросли длинные крючковатые когти, которые нелегко вытянуть из вязкой массы гнезда. Ценой некоторых усилий ему удаётся это сделать, и он ползёт по ветке, прицепившись снизу к коре, и преследует взрослую птицу. Стрижи в целом – очень плохие ходоки, и лапки плохо слушаются молодую птицу. Но молодой стриж продолжает преследовать взрослую птицу в надежде на дополнительную порцию корма. Взрослый стриж, впрочем, легко избавляется от преследователя: он отцепляется от ветки и устремляется в полёт. Молодая птица много раз наблюдала, как взлетают её родители и другие взрослые птицы. Но сейчас отношение к этому событию из повседневной жизни становится особенным: молодой стриж не стремится обратно к гнезду. Он продолжает висеть под веткой и несколько секунд колеблется, раскрывая и складывая крылья. Затем следует решительный шаг – птица разжимает когти, и в следующую секунду начинает работать крыльями. Переход из детства во взрослую жизнь у перевёрнутого стрижа длится доли секунды – в краткий миг падения, между разжатыми пальцами и раскрытыми крыльями. Этот поступок – один из первых в этом поколении молодых птиц. Только что повзрослевший стриж держится в воздухе легко и уверенно. Он взмахивает крыльями и совершает такие же сложные фигуры высшего пилотажа, как взрослые птицы. Молодая птица, однако, должна отточить свои навыки в ловле насекомых. На это уходит лишь несколько часов; вначале охотничий успех оказывается случайностью, но затем стриж всё увереннее преследует насекомых, и к нему возвращается ощущение сытости, которое он до этого получал только вместе с пищей, принесённой родителями. Теперь это осталось в прошлом – молодая птица может обеспечить себя пищей, и родители становятся ненужными. Молодой стриж даже не смог бы отличить их от прочих сородичей, стаями вьющихся в небе. Когда он покинул гнездо, его связь с родителями оборвалась навсегда.

Взлёт одной молодой птицы стимулирует прочих молодых птиц переходить к взрослой жизни. Конечно, некоторые стрижи вывелись из яиц на несколько дней позже, и потому ещё не чувствуют себя готовыми к самостоятельной жизни. Но другие их сородичи, полностью развившиеся физически, уже пробуют свои силы. Некоторые оцепляются от гнезда, и практически сразу же устремляются в полёт. Другие некоторое время ползают по ветке, оглядывая мир с нового ракурса, прежде чем решительно и бесповоротно вступить во взрослую жизнь. Численность сородичей служит стимулом для перехода из одной фазы жизни в другую: когда колония птенцов на ветке была достаточно многочисленной, каждая птица видела и слышала определённое количество сородичей в непосредственной близости от себя, и это давало ей ощущение безопасности. Когда число молодых птиц, остающихся на ветках, стало меньше, многочисленные стаи взрослых птиц стали более привлекательными для молодняка стрижей. Развитие отстающих в росте птенцов в этих обстоятельствах ускоряется, и они становятся готовыми к самостоятельной жизни на 2 – 3 дня быстрее, чем их сородичи, вылупившиеся из яиц на неделю раньше.

На протяжении ближайших нескольких дней молодые перевёрнутые стрижи один за другим отцепляются от своих гнёзд. Ловко перевернувшись в падении и раскрыв крылья, молодые птицы начинают летать столь же быстро, как взрослые. Они присоединяются к стаям взрослых особей и начинают накапливать жир, необходимый для долгого перелёта к местам зимовки. Теперь их почти не отличить от взрослых сородичей – молодая птица с первых секунд самостоятельной жизни является искусным летуном. Лишь грудь и живот у них имеют сероватый оттенок, но при взгляде с земли это почти незаметно.

Стрижи успевают вырастить за лето двоих птенцов одного за другим. У других птиц плодовитость выше, но они дают лишь один выводок. Таковы дацеломимы, устроившие гнездо в дупле ивы под колонией талассокораксов и цапель. Самец дацеломимы по-прежнему таскает в гнездо рыбу, но он давно работает не один. Самка активно помогает ему – птенцы давно покрылись перьями и не нуждаются в обогреве. Зато родители должны удовлетворять все потребности птенцов, пока те не покинули гнездо, и главным образом это касается снабжения птенцов пищей. Каждый птенец должен получить свой корм не менее пяти раз на протяжении дня, и родители должны охотиться почти непрерывно. Но родительские заботы уже подходят к концу: птенцы дацеломимы полностью оперились и всё чаще выползают на стенки дупла. Иногда один из птенцов просто перекрывает вход в гнездо и выхватывает у прилетевшего родителя пищу, не пуская его к остальным птенцам. Получив свой корм, птенец спускается на дно дупла, а его место занимает более голодный собрат. В этом году родителям удалось вырастить всех трёх птенцов; в худшие годы у пары выживает лишь один. Птенцы повзрослели – они весят лишь немногим меньше любого из родителей, и пока отличаются тусклым и немного взъерошенным оперением. Молодые птицы всё дольше задерживаются вблизи входа в гнездо, вдыхая свежий воздух. Они щурятся с непривычки, когда их освещает солнечный луч, пробившийся сквозь листву ивы. Окружающий мир становится всё более привлекательным для них.

Проходит несколько дней, и птенцы дацеломимы покидают гнездо. Инициатором этого стал самый голодный из птенцов. Во время утреннего кормления ему досталась совсем крохотная рыбка, и это лишь раздразнило его аппетит. Пока остальные двое птенцов переваривали свой завтрак, он полез по стенке дупла наверх, к свету и незнакомым звукам. Добравшись до входа, молодая птица осторожно высунулась из дупла и огляделась. Мир, светлый и полный незнакомых вещей, раскинулся вокруг. Он совершенно не напоминает тёмное дупло, единственное, что этот птенец знал раньше. Где-то в вышине раздаются незнакомые голоса – громкие и резкие. Птенец пока не знает, что это не враги: цапли и талассокораксы не нападают на зимородков. Он знает одно: отсюда приходят родители и приносят пищу, и, судя по тому, как долго они отсутствуют, кто-нибудь из них вскоре обязательно должен прилететь. Пока их нет, молодая птица стала оглядываться по сторонам, изучая окружающий мир. Вокруг, жужжа и звеня, летают насекомые. Муха, привлечённая запахом нечищенного гнезда, исходящего от птенца, села ему на голову, и птенцу пришлось несколько раз встряхнуться, чтобы согнать назойливое насекомое. Взглянув вверх, птенец дацеломимы увидел странное и пугающее зрелище: над деревом пролетает огромный силуэт длиннокрылой птицы, выделяясь на фоне светлого неба. Кто-то из колонии талассокораксов возвращался к гнезду с уловом, и это зрелище заставило птенца сжаться в комочек от страха. Но ему всё равно не хотелось возвращаться в гнездо. Где-то под ним, в дупле, ждут пищу ещё двое птенцов. Для них окружающий мир – это лишь свет, проникающий в дупло, кусочек неба и ветви ивы, а также птичьи силуэты, мелькающие иногда на фоне неба и листвы. Им тоже нужно будет выбираться из дупла, чтобы постепенно начать самостоятельную жизнь. Но пока они только выглядывают из дупла, не решаясь сделать шаг навстречу новой жизни.

Птенец слышит вдалеке знакомый звук – характерный шум крыльев, который обычно предшествует возвращению кого-нибудь из родителей и кормлению. Он оглядывается в поисках родителей, но мир слишком велик, и молодая птица не может сориентироваться и понять, с какой стороны летит взрослая особь… с пищей. Наконец, птенцу удаётся увидеть, как с одной стороны к дереву приближается ярко окрашенная птица. Увидев нечто знакомое, птенец попытался обратить на себя внимание – он закричал и захлопал крыльями. Взрослый самец, его отец, сел рядом с ним, словно пытаясь понять, как знакомое существо оказалось там, где его не ожидают увидеть. Птенец раскрыл рот, требуя пищу, и затрепетал крыльями, присев и приподняв клюв кверху. Он снова закричал, и взрослый самец откликнулся на знакомый голос. Он тут же затолкал в разинутый рот птенца принесённую добычу – молодую тростниковую гадюку. Птенец начал поспешно заглатывать пищу. Хвост добычи некоторое время свисал из его рта, но затем и он скрылся в его желудке. Самец взлетел и снова отправился на рыбалку. А птенец снова принялся оглядываться по сторонам, знакомясь с окружающим миром.

Птенцы, остающиеся пока в дупле, слышат голоса взрослой птицы и третьего птенца и понимают, что мир начал меняться. Кто-то из родителей прилетал, скорее всего, с кормом, но даже не заглянул в дупло. Это означает, что теперь им придётся приложить некоторые усилия, чтобы получить корм. И самое главное – им нужно будет покинуть привычный мир, ограниченный стенами дупла, и переселиться в большой мир, полный опасностей. И двое птенцов решаются на этот шаг. Они цепляются когтями за стенки, и один за другим вылезают наружу. Они щурятся от яркого света и вздрагивают от громких голосов птиц, живущих в кронах. Мир снаружи выглядит непривычно – он светлый и большой. Единственное, что им знакомо здесь – это их собрат, первым покинувший гнездо. А ещё – шум от крыльев одного из родителей, который становится всё более отчётливым. Приближается самка, держащая в клюве небольшую рыбу. Птенцы стали вертеть головами, пытаясь определить, откуда она появится. Первого, кто это сделает, ожидает награда в виде пищи. Наконец, один из птенцов заметил приближающуюся мать, разинул клюв и затрепетал крыльями, выпрашивая корм.

Пока птенцы дацеломимы не пробовали летать, но в течение нескольких дней они научатся этому. Перья на их крыльях вполне оформились, и нужно лишь отточить наследственно закреплённые навыки. Родители первые дни будут докармливать их, но далее молодые птицы должны будут сами добывать пищу. Они уже не вернутся в старое дупло.

Другие птицы также покидают места, где выводили потомство, и переселяются в другие части дельты. Семья стрелоклювых поганок охотится в море, вдали от берега, уже несколько дней. Они переселились сюда, как только птенцы научились летать. Вначале в выводке было четверо птенцов, но, пока они были малы, одного из них съела тростниковая гадюка. Ещё один птенец, очевидно, где-то потерялся, или же его съел какой-то мелкий хищник. Но оставшиеся двое птенцов получили пользу от гибели своих собратьев – им досталось больше корма и родительского внимания. Они успешно выросли, оперились и развились физически. Теперь они размером с взрослую птицу. Молодые птицы отличаются от своих родителей отсутствием жёлтого пятна на голове, но издалека это почти незаметно. Они не уступают в ловкости и подвижности взрослым птицам, легко обеспечивая себя кормом. Связь между ними и родителями пока сохраняется, но осенью молодые птицы будут уже полностью самостоятельными.

Семья стрелоклювых поганок охотится на рыбу. На глубине движется огромное тёмное пятно – крупный косяк чернохвостки. Молодая рыба уходит из дельты на мелководья Четвероморья, где будет кормиться мелкими донными ракообразными и планктоном, процветающим в хорошо освещённой воде. Эти мелкие рыбы – хорошая добыча: они как раз подходят по размерам к клюву поганки. Обычно стрелоклювые поганки охотятся в одиночку, но, пока семья вместе, в их действиях наблюдается определённая согласованность. Все птицы одновременно ныряют и врезаются в косяк рыбы. Испуганные их нападением, чернохвостки бросаются прочь, и в глазах птиц мелькает рябь чёрных хвостовых полос, движущихся на серебристом фоне чешуи рыб. Большинству чернохвосток, конечно же, удастся спастись – огромный косяк рассыпается на несколько отдельных стай, и птицы отсекают лишь небольшую часть косяка. Они окружают испуганных рыб, плавая вокруг них и не пуская рыб ко дну. Коллективная охота имеет одно немаловажное преимущество – поганки могут всплывать за воздухом одна за другой, пока остальные птицы окружают стаю рыб. Обречённые чернохвостки сбиваются в плотный шар, стараясь спрятаться в гуще себе подобных. Но кто-то из них всегда оказывается на поверхности стаи, и птицы, проплывая рядом, выхватывают из неё по одной рыбе. Они заглатывают ещё бьющуюся добычу и продолжают нападение. Возможность такой успешной охоты бывает очень редко. Так же охотятся талассокораксы, но их добыча значительно крупнее, и стрелоклювые поганки, как правило, не охотятся рядом с ними.

Поганки продолжают нырять, и окружённый ими косяк чернохвосток постепенно редеет. Отдельные рыбы пробуют вырваться из окружения, но это удаётся далеко не всем. Обычно отделившаяся от стаи рыба оказывается объектом преследования, и поганка настигает её. Лишь облачко чешуи и крови остаётся в воде после того, как птица наносит смертельный удар клювом. Некоторые рыбы получают ранения и пробуют уйти, но их быстро подхватывают птицы. Пиршество поганок не может продолжаться до бесконечности. Увлечённые охотой, птицы не заметили, что остальные чернохвостки скрылись. Птицы лишены обоняния, поэтому им недоступна та информация, которую несут с собой запахи. Но даже если бы птицы могли ощущать запахи, это не принесло бы им пользы – под водой ноздри поганок закрываются и не пропускают воду. Но подводные жители в полной мере пользуются обонянием, и пиршество поганок уже привлекло внимание одного из них.

Запах рыбьей крови, растворённой в воде, уловили чувствительные клетки в ноздрях и на усиках огромного существа. Волны, распространяющиеся от добычи, поражённой острыми клювами птиц, уловили особые клетки, выстроившиеся в ряд вдоль каждого бока существа и образующие сеть на его голове и длинном рыле. Крохотные подслеповатые глаза не видят всех подробностей происходящего в окружающем мире, но остальные органы чувств определённо указывают на то, что совсем недалеко происходит охота на рыб. А это означает, что можно либо воспользоваться результатами охоты, либо попробовать напасть на самого охотника. Тело, похожее на затонувший ствол дерева, зашевелилось, огромный хвост задвигался из стороны в сторону, и над дном поднялось существо, покрытое несколькими рядами костяных щитков. Царь-рыба, верховный хищник Четвероморья, вышла на охоту. Этот исполин уже перевалил за вековой рубеж, но годы, кажется, не властны над этой рыбой. Если необходимо, царь-рыба может быстро плавать и нападать на очень крупную добычу. В Четвероморье она, пожалуй, столь же опасна, как акулы в океане.

Огромная тень чудовища движется под водой. Органы боковой линии и хеморецепторы ведут рыбу правильным курсом, и она всё явственнее ощущает движения множества существ, плавающих близко друг к другу. Ещё несколько взмахов хвоста, и вскоре даже подслеповатые глазки царь-рыбы начинают различать происходящее: силуэты сбившихся вместе рыб и нескольких птиц, плавающих вокруг них. Увлечённые охотой стрелоклювые поганки не замечают опасности. Они окружили стаю рыб и продолжают кормиться. Неожиданно одна из взрослых птиц резко затормозила и бросилась к поверхности воды – она увидела приближающееся чудовище. Остальные птицы не сразу поняли, что роли поменялись, и теперь им надо спасаться. Разогнавшись несколькими ударами хвоста, царь-рыба ринулась к косяку чернохвосток. В нужный момент резко распахнулась пасть, и множество рыб было буквально засосано в рот хищника. Скорость нападающей рыбы была такова, что она едва не наполовину выскочила из воды. Всплыв на поверхность, поганки спасаются бегством: они разгоняются для взлёта, шлёпая по воде лапами. Одна из молодых птиц запоздала, и секундное промедление стоило ей жизни – царь-рыба изогнулась, и удар веслообразного рыла сбил в воду взлетающую птицу. Погружаясь в глубины, царь-рыба буквально затянула в водоворот оглушённую поганку. Уже под водой она развернулась и проглотила добычу. Теперь ей можно будет какое-то время не охотиться. Сытый хищник стал медлительным; лениво взмахивая хвостом, царь-рыба скрылась в глубине.

Семья стрелоклювых поганок спешит к краю дельты. Гигантские хищники редко заплывают сюда, и здесь можно отдохнуть. Уставшие от охоты и бегства птицы опускаются в воду и долго плавают, тяжело дыша и не делая попыток нырнуть. Вороватая крачка пролетела над ними несколько раз, но быстро оставила их в покое. Эти птицы не охотятся, и у них просто нечего красть. У поганок-родителей остался только один птенец. Это не такой уж плохой результат – часто родители теряют весь выводок в более раннем возрасте. Этой птице повезло – она легко доживёт до самостоятельной жизни. Скорее всего, она выживет и сможет дать потомство.

Через несколько дней молодые дацеломимы уже многому научились. Теперь они умеют летать, хотя, конечно, пока не так хорошо, как взрослые птицы. От своих родителей они отличаются более тусклым оперением и клювом серого цвета, но по размеру уже почти догнали их. Сейчас их задача – научиться обеспечивать себя пищей. Конечно, инстинктивное поведение помогает им охотиться, но это лишь «заготовка», черновой вариант поведения, который нужно оттачивать и совершенствовать, накапливая опыт. Они учатся ловить рыбу, выслеживая её на краю тростниковых зарослей. Эти молодые птицы уже улетели далеко от родного гнезда в дупле старой ивы. Так и должно было случиться: родительский инстинкт взрослых особей постепенно угас и собственные родители стали видеть в них не потомство, а конкурентов. На протяжении нескольких дней случалось, что взрослая птица, принеся добычу, не отдавала её молодым, а просто глотала, присев на ветку рядом. Затем родители стали откровенно вести себя агрессивно по отношению к ним, отталкивая молодых птиц от себя и угрожающе щёлкая клювами. А однажды они улетели на охоту, и самец просто не вернулся. Самка несколько раз возвращалась к выводку, но потом пропала и она. Когда потомство выращено, семья этих птиц распадается, и молодые дацеломимы оказываются предоставленными сами себе. Пока они не научатся ловить рыбу, им приходится искать случайную добычу – мелких крабов и личинок насекомых. Этого хватает, чтобы на какое-то время утолить голод, и у них даже остаётся немного времени, чтобы усовершенствовать свои охотничьи навыки. Молодые птицы просто играют.

По волнам плывёт сухая веточка. Ветер и течение медленно гонят её вдоль края тростников. Трое молодых дацеломим сидят на ветке свалившейся в протоку ивы. Это очень удобное место, чтобы высматривать добычу, а тростник затеняет часть воды и солнечные блики не мешают птицам охотиться. Веточка плывёт мимо полузатопленного ствола ивы, и один из зимородков начинает игру. Птица бросается в воду, словно атакует настоящую добычу, и хватает веточку. Вспорхнув с поверхности воды, она возвращается на ветку и колотит свою «добычу» об соседнюю ветку, словно пытается убить мелкое живое существо. После этого, подержав веточку, она просто раскрывает клюв и роняет веточку в воду. Ветер и слабое течение относят её в сторону, и уже другая птица бросается за ней и повторяет движения первой. Увлечённые игрой, дацеломимы не заметили, как над ними пролетела белая птица с чёрными кончиками крыльев. Следом за ней пролетела ещё одна такая же птица, а потом похожая на них, но сероватая. Вороватые крачки заметили молодых дацеломим и закружились над ними, рассчитывая на часть их добычи. Молодые зимородки первый раз видят этих птиц так близко и явно не знают, чего от них можно ждать. Крачек три – пара взрослых и одна молодая птица с сероватым оперением, которая лишь недавно научилась летать. Родители явно желают преподать своему потомству первые уроки воздушного разбоя. Если молодая птица окажется прилежным учеником, она сможет очень легко прожить всю оставшуюся жизнь за чужой счёт. Вороватые крачки не разобрались, однако, что молодые дацеломимы лишь играют, но, увидев, что одна из птиц что-то держит в клюве, начинают атаку всерьёз. Взрослые птицы низко проносятся над зимородками, пронзительно крича, и пугают молодых дацеломим. Две птицы едва успевают принять защитную позу: они поднимают головы, раскрывают клювы и угрожающе щёлкают ими. Взрослые крачки пролетают над ними и взмывают вверх. Теперь настаёт очередь молодой птицы. Она пролетает над зимородками и ловким движением выдёргивает веточку из клюва одной птицы. Заполучив желанный трофей, птица взлетает к своим родителям, оставляя зимородков в покое. В таких стычках молодые птицы обоих видов получают первые уроки выживания. Дацеломимы запомнят, что белые птицы, прилетающие со стороны моря, могут нападать, и их надо опасаться. А молодая вороватая крачка будет замечать, что едят другие птицы, и не станет отнимать что-то несъедобное – легко расставаясь с такими вещами, атакуемая птица может нанести удар клювом нападающему. Если это сделает цапля или талассокоракс, последствия для нападающего могут быть очень печальными. Молодая крачка взлетает выше и роняет свой бесполезный трофей. А дацеломимы теперь будут больше смотреть на небо, опасаясь новых нападений. Пока молодые птицы держатся вместе, но вскоре они отыщут удобные для жизни места и после этого каждой из птиц придётся рассчитывать только на себя.

Птенцы талассокораксов готовятся покидать гнёзда. Им сложнее это сделать – чтобы стать полноценным охотником на рыбу, они должны научиться летать, а для крупной птицы это не такое уж простое занятие. По много часов в день молодые птицы тренируются, сидя в гнезде и взмахивая крыльями. Они уже не похожи на тех неуклюжих голых уродцев, которыми были раньше. Полностью оперились, молодые талассокораксы напоминают взрослых птиц, но у них темнее окраска головы – белые перья появятся только с наступлением половозрелости. Пока же главная задача молодых птиц – научиться держаться в воздухе. Осваивая искусство полёта, они раскрывают крылья и встают в гнезде против ветра. Крылья достаточно длинные, и они обеспечивают достаточную подъёмную силу, даже если ими не взмахивать. Слабый ветер помогает молодым птицам подняться в воздух. Самые робкие птенцы лишь приподнимаются на ногах, боясь оторваться от надёжной опоры – гнезда. А самые смелые из юных талассокораксов уже могут держаться в воздухе по несколько секунд, взмахивая крыльями. Пока их мускулы ещё слишком слабы, и молодые птицы быстро устают. Родители пока кормят их так же хорошо, как прежде, но вскоре молодым птицам придётся самим добывать пищу. До осени молодые талассокораксы должны будут научиться ловить рыбу наравне с взрослыми птицами. Им предстоит принимать участие в коллективной охоте и увидеть чудовищ, обитающих в море. Возможно, кто-то из них станет жертвой хищников, а кто-то разобьётся или сломает крыло после первого же неудачного полёта. Если им удастся выжить, осенью им надо будет проделать долгий путь вдоль побережья – до скалистых берегов Кавказского полуострова, где они проведут зиму бок о бок со своими оседлыми сородичами с юга. А когда весна наполнит русло Узбоя водой, они вернутся в дельту, и колесо жизни сделает ещё один оборот.

Гербарий

Бессмертная ива (Salix immortalis)

Порядок: Ивовые (Salicales)

Семейство: Ивовые (Salicaceae)

Место обитания: Центральная Азия, побережье Четвероморья, речные долины.

Среднеазиатские реки, впадающие в Четвероморье с востока, образуют обширные дельты, в которых создаются благоприятные условия для роста влаголюбивой древесной растительности. Один из основных видов древесных растений в дельтах рек, впадающих в Четвероморье – бессмертная ива, представитель группы растений, очень широко распространённых в Голарктике. Своё видовое название это растение получило за способность к вегетативному размножению, выраженную в своеобразной форме. Ствол этого дерева имеет несколько нарушенный рост в толщину: он нарастает неравномерно на разных сторонах. В результате ствол приобретает неправильную форму – его толщина в одних местах больше, чем в других. Древесина бессмертной ивы хрупкая и мягкая, поэтому у старых деревьев ствол разламывается на несколько частей в «швах», и части кроны ложатся на землю в разные стороны. Дерево после этого не гибнет – оно продолжает расти, а части ствола, касающиеся земли, укореняются и дают поросль молодых побегов. Наиболее крупные из побегов также могут разломиться и укорениться. Таким способом одно дерево образует большие заросли, являющиеся, в сущности, клоном материнского растения. Ветви старого дерева начинают расти вверх и утолщаться, образуя густые скопления стволов, через которые с трудом может пробраться крупное животное.

Кора этого вида ив очень светлая, покрытая мелкими трещинами. Это приспособление помогает защитить ствол от солнечных ожогов. Молодые побеги бессмертной ивы покрыты красноватой корой, богатой антоцианом, которая защищает молодые ткани растения от ожога. Молодые листья также красноватые, из-за чего весной заросли бессмертной ивы выделяются на окружающем фоне розовой окраской. Антоциан остаётся в листьях достаточно долго: полностью развитые листья сначала коричневатые, а затем постепенно приобретают тёмно-зелёный цвет. Они узкие и длинные – длина взрослого листа около 20 см при ширине менее 15 мм.

Эта ива цветёт до раскрытия листьев, в конце зимы. Длинные серёжки жёлтого цвета опыляются пчёлами и жуками. Семена разносятся ветром, как у всех ив.

Царственная кувшинка (Nymphaea regalis)

Порядок: Кувшинкоцветные (Nymphaeales)

Семейство: Нимфейные (Nymphaeaceae)

Место обитания: реки Центральной Азии бассейна Четвероморья.

Представители древнего семейства кувшинковых встречаются на всех материках. Растения вполне узнаваемого облика отличаются друг от друга размерами и некоторыми особенностями строения. Среди них есть клубневые и корневищные растения, крупные и мелкие виды. Самая мелкая кувшинка может расти и развиваться на площади, равной размеру листа самого крупного вида. Кувшинки освоили практически все климатические зоны – от приполярных районов, где растут единичные виды, до тропиков, где представители семейства блещут богатством форм и расцветок.

В неоцене климат стал теплее и влажнее. Горы Средней Азии собирают большое количество влаги, испаряющейся из Четвероморья, и возвращают её в виде нескольких рек, блуждающих среди песков бывших среднеазиатских пустынь. Эти реки часто меняют русло и могут пересыхать, особенно в осеннее-зимний период, когда снега в горах не тают. В это время река распадается на множество непроточных озерков в основном русле. Обитатели таких рек по-разному приспособились к сезонным изменениям уровня воды. Одни из них собираются в непересыхающих участках русла, а другие приобрели способность выживать вне воды.

Весной, когда русло реки наполняется водой, навстречу солнцу разворачиваются огромные листья вполне узнаваемого облика, характерного для кувшинок. Но эти листья имеют диаметр около 1 метра. Листья развиваются очень быстро – формирование каждого такого листа занимает около трёх дней. Это очень характерный вид среднеазиатских рек – царственная кувшинка.

Этот вид водных растений – многолетний; отдельные экземпляры могут доживать до полувека – почтенный возраст для травянистого растения. Стебель царственной кувшинки представляет собой крупный клубень, богатый крахмалом и заключённый в многослойную рыхлую кожицу. Это приспособление для выживания в условиях пересыхающего водоёма. При пересыхании реки листья отмирают, клубни впадают в оцепенение и наружные слои покровных тканей высыхают, образуя плотную кожицу. Если засуха продолжается дольше, внутренние ткани клубней начинают терять влагу, и клубень сморщивается. В неактивном состоянии клубни этой кувшинки могут пролежать в земле до пяти лет. При подъёме уровня воды они быстро впитывают воду, прорастают и распускают листья. Если клубень слишком долго пробыл в сухой земле, первые листья бывают невелики – всего лишь 15 – 20 сантиметров в диаметре. Но уже четвёртый или пятый лист достигает размера, типичного для этого вида. Ткань листа губчатая, что особенно заметно на его нижней стороне. Поверхность его, напротив, гладкая и кожистая, приспособленная выдерживать жар летнего среднеазиатского солнца.

Когда температура воды повышается, царственная кувшинка зацветает. У неё необычная двухцветная окраска цветков: нижняя часть каждого лепестка жёлтая с плавным переходом к белой вершине; многочисленные тычинки также жёлтые. Цветки этого растения достигают диаметра 15 – 17 сантиметров. На ночь они закрываются и скрываются под водой. Цветение одного цветка может продолжаться до недели, а на взрослом хорошо развитом растении одновременно образуется до десятка цветков. Они опыляются преимущественно жуками и одиночными пчёлами, хотя случайными опылителями этого растения могут быть даже стрекозы.

Семена, покрытые липкой губчатой тканью, хорошо прилипают к ногам и оперению водяных птиц. Постепенно эта ткань деградирует, и семя опускается на дно, где прорастает. У молодого растения формируется небольшой клубень, позволяющий выжить в зимний период. Растение впервые зацветает в возрасте 3 лет.

Бестиарий

Краб-скоморох (Latipotamon natans)

Отряд: Десятиногие (Decapoda)

Семейство: Потамониды (Potamonidae)

Место обитания: Четвероморье, прибрежные заросли тростника и длинностебельных подводных растений.

Крабы семейства Potamonidae были характерными обитателями рек Кавказа и Средней Азии. В период оледенения на рубеже голоцена и неоцена эти теплолюбивые животные отступили дальше на юг. Когда Чёрное, Азовское, Каспийское и Аральское моря высохли, крабы остались лишь в верховьях рек. Когда появилось Четвероморье, крабы были в числе поселенцев, добившихся значительного успеха. Их видовое разнообразие в Четвероморье сравнимо с разнообразием бокоплавов, вселившихся в водоём с севера.

Краб-скоморох – это один из видов пресноводных крабов, обитающих в Четвероморье. Он освоил жизнь в прибрежных зарослях тростника, и образ жизни значительно отразился на его строении и поведении.

Панцирь краба-скомороха в ширину примерно вдвое превышает длину; ширина тела составляет около 7 см. Клешни животного узкие, тонкие и длинные – их длина составляет примерно две трети ширины панциря. Ходильные ноги относительно короткие. Они примечательны приспособлением к двум различным способам передвижения, из-за чего ноги разных пар имеют различные особенности строения. Первая и четвёртая пары ходильных ног уплощенные, особенно на концевых сегментах. По краям они покрыты бахромой из упругих волосков, а на конце каждой ноги развит коготок. Ходильные ноги второй и третьей пар имеют типичное строение, характерное для ног крабов. Краб-скоморох умеет не только ползать, но и плавать. Он плавает боком, прижимая клешни к телу – из-за этой особенности его тело приобрело столь необычную форму, уменьшающую сопротивление воды. Во время плавания у краба движутся лишь ноги первой и четвёртой пар с той стороны тела, в какую плывёт животное. Аналогичные конечности на противоположной стороне тела выполняют функцию рулей. Ноги второй и третьей пар во время плавания прижимаются к телу. Этот краб конвергентно сходен с крабами-плавунцами (Callinectidae), типичными обитателями субтропических и тропических морей. Но, в отличие от них, этот краб, проигрывая в скорости передвижения, умеет плавать в любом направлении, поставив тело вертикально. Такой способ передвижения краб-скоморох использует при передвижении среди стеблей тростника и рогоза. Также этот краб способен плавать, работая всеми четырьмя плавательными ногами – спасаясь от хищников, он делает резкие развороты и кувырки (отсюда название). В случае опасности животное быстро зарывается в грунт; при этом плавательные ноги служат лопатами. Краб-скоморох зимует, закопавшись в ил. В глинистом дне реки этот краб может выкопать для зимовки нору.

Обитая среди тростников, этот краб имеет окраску, которая позволяет прекрасно маскироваться: тело покрыто тёмно-зелёными поперечными полосками по серо-зелёному фону. По верхнему краю ног и клешней тянутся узкие светло-серые полоски. Когда краб сидит вдоль стебля растения, его окраска становится прекрасной маскировкой. Нижняя часть тела имеет белый цвет с сероватым оттенком.

Этот краб всеяден с уклоном в хищничество. Тонкие клешни не позволяют поедать животных с прочным панцирем, и этот краб нападает преимущественно на червей и личинок насекомых, в том числе жуков-плавунцов. Способность делать быстрые броски помогает ему ловить водяных клопов и мальков рыб. Также краб-скоморох поедает части растений, богатые крахмалом – клубни и корни.

Крабы-скоморохи размножаются весной. Самка вынашивает кладку из 400 – 500 яиц в течение двух недель, при этом почти не теряя подвижности. У этого вида прямое развитие – личиночные стадии протекают в яйце, и из яиц выходят миниатюрные крабы. Молодые крабы имеют округлое тело, и с каждой последующей линькой его форма меняется в сторону типичной для взрослых крабов. Они достигают типичного размера взрослых животных на следующий год, и тогда же становятся способными к размножению, хотя делают это позже, чем особи, достигшие половой зрелости в предыдущие годы – у самок первого года жизни потомство появляется в середине лета, и достигает половой зрелости через две зимовки, в начале второго года жизни.

Горбатый стеноабрамис (Stenoabramis altus)

Отряд: Карпообразные (Cypriniformes)

Семейство: Карповые (Cyprinidae)

Место обитания: Четвероморье, прибрежные районы.


Карповые рыбы Четвероморья заняли разнообразные экологические ниши, уступая в многообразии лишь бычкам. Воды Четвероморья на ранних этапах формирования этого водоёма были слишком солёными для карповых, и бычки, более приспособленные к жизни в солёной воде, смогли начать заселение Четвероморья намного раньше. Но постепенно уровень солёности вод Четвероморья снизился, и карповые рыбы смогли начать освоение этого водоёма. Все карповые Четвероморья являются потомками реликтовых рыб голоцена, выживших в озёрах и реках ледникового периода.

По краям зарослей подводной растительности и тростников у побережья Четвероморья встречаются большие стаи крупных рыб с сероватой чешуёй и тёмными спинами. Они легко плавают среди стеблей растений благодаря высокому телу, сильно сжатому с боков. Эта рыба – горбатый стеноабрамис, прямой потомок леща (Abramis brama), известного в эпоху человека. Тело стеноабрамиса очень высокое и узкое (отсюда название, буквально означающее «узкий лещ»): у рыбы длиной около 30 см высота тела почти 20 см, а ширина – не более 2 см. Тело почти дисковидное, резко поднимающееся прямо за головой; передспинным плавником образуется нечто вроде горба. На груди развит кожный киль. Голова стеноабрамиса небольшая, притупленная. Рот вытягивается в виде трубки почти на длину головы благодаря подвижным связкам между челюстными костями. Непарные плавники высокие, с округлыми краями. Хвостовой стебель широкий, хвост сильный, с высоким хвостовым плавником, слегка разделённым на лопасти посередине. Стеноабрамис способен совершать скоростные рывки, уходя от опасности, но во время кормления это медлительная рыба. Высокое тело служит своеобразной защитой от рыбоядных птиц – они с трудом могут проглотить крупную рыбу этого вида, и потому не обращают внимания на взрослых стеноабрамисов.

Окраска взрослых рыб неяркая – серая с чёрной спиной и слабым металлическим блеском на чешуе. Плавники также тёмные; на корне хвоста есть вертикальная чёрная перевязь, которая у некоторых особей имеет вид нескольких тёмных пятен, частично слившихся друг с другом. Голова рыбы также тёмная, с серебристой радужной оболочкой глаз.

Этот вид питается мелкими беспозвоночными и низшими водорослями. Благодаря выдвижному рту и скребущим челюстям стеноабрамис собирает корм с подводных растений и стволов деревьев. Основу его рациона составляют мелкие улитки и их кладки, личинки мошек и другие сидячие и малоподвижные беспозвоночные. Глоточные зубы рыбы уплощенные, как наковальни. Они позволяют легко дробить раковины улиток. Вместе с животными рыба захватывает плёнку одноклеточных зелёных и сине-зелёных водорослей, развивающуюся на поверхности растений.

Стеноабрамис является стайным видом рыб, держится косяками, насчитывающими несколько десятков взрослых особей. Этот вид нерестится в начале весны, во время паводка. Подобно большинству карповых рыб, у этого вида отсутствует забота о потомстве. Взрослые рыбы просто разбрасывают икру по прошлогодним стеблям тростника в глубине речных дельт. Во время брачных игр стаи стеноабрамисов плавают в мелководных протоках. Они чувствительны к шуму и при любом резком звуке высоко выпрыгивают из воды. Стая рыб выпрыгивает почти синхронно и шлёпается в воду, создавая оглушительный шум.

Плодовитость взрослой особи составляет до 100 тысяч мелких икринок. Икра развивается достаточно быстро: в течение недели проходит инкубация, личинки превращаются в мальков и отступают в глубину до начала спада воды. Молодые рыбы имеют удлинённую форму тела. Большинство молоди гибнет от многочисленных рыбоядных птиц. В возрасте трёх лет рыбы приобретают характерную взрослую форму тела и становятся способными к размножению. Активный рост продолжается до десятилетнего возраста, после чего резко замедляется.

Чернохвостка (Microrutilus melanura)

Отряд: Карпообразные (Cypriniformes)

Семейство: Карповые (Cyprinidae)

Место обитания: Четвероморье, прибрежные районы.

Среди карповых рыб Четвероморья встречается много мелких видов, которые являются потомками плотвы (Rutilus rutilus) – одного из самых распространённых видов карповых рыб Европы. В конце голоцена популяции плотвы были подорваны переловом и разрушением мест обитания. На рубеже голоцена и неоцена разрозненные остатки популяций оказались в изоляции друг от друга в результате обмеления рек в ледниковый период. Некоторые популяции превратились в карликовые виды, и один из них дал начало роду карликовых плотвичек (Microrutilus), когда образовалось Четвероморье. Очевидно, род появился в солоноватых озёрах, образовавшихся на территории Юго-Восточной Европы после отступления Каспийского моря.

Виды рода Microrutilus хорошо приспособлены к жизни в солоноватой воде Четвероморья, и только для метания икры уходят в реки, впадающие в него. Они чётко отличаются друг от друга по окраске – на теле и плавниках у них имеются контрастные пятна, позволяющие представителям одного вида распознавать друг друга. Все виды рода имеют сходную форму тела – удлинённую, с плавниками средней длины и двухлопастным хвостом. Тело сжато с боков, на груди есть слабо выраженный кожный киль.

Все виды рода активны днём. Они питаются разнообразными мелкими животными, добавляя в рацион до 30% растительной пищи. Разные виды ищут корм на разной глубине и обитают в воде разной степени солёности. Различаясь экологией, рыбы избегают конкуренции и скрещивания.

Чернохвостка имеет серебристое тело с голубоватым оттенком на боках и более тёмную спину. На хвостовом плавнике этого вида тянется широкая чёрная полоса по заднему краю. Глаза серебристые с лёгким желтоватым оттенком.

Этот вид обитает в прибрежных опреснённых участках Четвероморья и довольно обычен в широких протоках. Чернохвостка держится по краю зарослей подводных растений и питается планктонными рачками – мелкими бокоплавами и дафниями. Небольшую часть её рациона составляют плавающие личинки комаров.

Нерест этого вида происходит весной, когда вода хорошо прогревается, а водные растения начинают бурно разрастаться. Рыбы собираются стаями, насчитывающими сотни особей. Самцы приобретают брачные украшения – ряд серебристых бугорков по нижнему краю жаберных крышек. Нерест происходит в предрассветные часы. Самцы начинают активно преследовать самок, загоняя их в заросли и прижимаясь к ним. По утрам стаи этих рыб оставляют на растениях большое количество икры и больше не заботятся о ней. Плодовитость одной самки составляет до трёх тысяч мелких прозрачных икринок; у других видов рода, в зависимости от размера взрослой особи, плодовитость варьирует от тысячи до пяти тысяч икринок. Мальки первые недели жизни прячутся в зарослях. Молодые рыбы становятся половозрелыми на втором году жизни.

Четвероморье населяют близкие виды карликовых плотвичек:

Красноок (Microrutilus rubrophthalmus) – очень мелкий вид рода: длина взрослой особи не превышает 8 см, но обычно ещё меньше. Тело этой рыбы окрашено в серебристый цвет с более тёмной спиной. Голова рыбы контрастирует по цвету с телом: она чёрная с серебристым пятном на жаберных крышках. На тёмном фоне очень ярко выделяются глаза этой рыбы с радужной оболочкой рубиново-красного цвета. Тело сжатое с боков, высокое, с хорошо выраженным килем на груди. Стаи краснооков постоянно держатся среди подводной растительности в пресноводных участках дельты, очень редко покидая заросли.

Этот вид питается преимущественно личинками насекомых, которых собирает на дне и среди растений.

Заряница (Microrutilus eos) – один из самых красивых видов рода. Длина взрослой рыбы – около 10 см. Тело окрашено в золотисто-жёлтый цвет с насыщенным оранжевым оттенком на спине. Плавники бесцветные, в основании спинного плавника есть тёмное пятно; изредка его продолжают несколько тёмных пятен на спине, сразу под основанием спинного плавника.

Этот вид встречается в южных и юго-восточных районах Четвероморья, и особенно многочислен на мелководьях вблизи острова Устюрт. Заряница заходит в солоноватоводные участки дельты и часто встречается в прибрежных водах на мелководье. Это очень осторожная рыба: силуэты птиц, быстро движущихся над водой, пугают её, и рыба бросается на дно и замирает среди растений или донного мусора. Этот вид питается преимущественно донными личинками насекомых и ракообразными. Нерест проходит в пресной воде, в нижнем течении рек, впадающих в Четвероморье.

Черноточка (Microrutilus melanopunctata) имеет более скромную окраску, лишённую ярких тонов. У неё серебристо-серое тело с более тёмной спиной и жёлтые глаза. Но по бокам этой рыбы от края жаберной крышки до основания хвостового плавника тянется ряд округлых чёрных пятен, окружённых ярко блестящей серебристой чешуёй. Длина этой рыбы – 11 – 12 см. От остальных видов рода она отличается более прогонистым телом с хорошо выраженным кожным килем на груди.

Черноточка является самым «морским» видом плотвичек: она встречается на расстоянии нескольких сотен метров от берега стаями, насчитывающими тысячи особей. Летом этот вид встречается близ северных берегов Четвероморья, в водах около острова Крым, и изредка нерестится в реках, впадающих в Четвероморье с севера, хотя основная масса особей обитает в южной части Четвероморья. Этот вид питается пелагическими ракообразными и мальками рыб.

Для нереста черноточки поднимаются по рекам на несколько километров и мечут икру в зарослях растений, а часто среди тростника. Бурный нерест длится один – два дня, а затем рыбы скатываются в море. Молодые рыбы по мере роста мигрируют вниз по течению, и к осени достигают моря, где собираются в стаи. Их окраска отличается от окраски взрослых особей: вместо пятен по бокам тянется сплошная чёрная полоска от глаза до корня хвоста. В возрасте трёх лет эти рыбы первый раз принимают участие в нересте.

Плетевидный бычок (Angustigobius tenuis)

Отряд: Окунеобразные (Perciformes)

Семейство: Бычковые (Gobiidae)

Место обитания: восточный и южный берега Четвероморья, прибрежные заросли тростника и других растений.


Бычки – одни из самых типичных обитателей Четвероморья. Разные виды этих рыб заняли различные экологические ниши – от охотников за мелкими личинками до свирепых хищников, поедающих рыб и других животных. Избегая конкуренции, бычки заселили различные местообитания, приобретая самый причудливый облик. Их видообразование в Четвероморье – пример адаптивной радиации.

Плетевидный бычок – близкий родственник тростникового бычка (Calamogobius striatus), обитающего вдоль северного берега Четвероморья, и также населяет заросли тростника и рогоза, которые занимают большие пространства по берегам Четвероморья, и особенно в дельтах рек, впадающих в него. Это скрытная и малоподвижная рыба, никогда не покидающая своего укрытия; только молодые рыбы могут активно перемещаться по мелководьям, расселяясь в новые места обитания.

Этот вид – узкотелая рыба длиной около 20 см, высота тела взрослой особи не превышает 2 см. Обычно рыбы этого вида держатся на стеблях растений вертикально, головой вверх. Строение тела этого вида приспособлено к такому своеобразному положению тела. Основания брюшных плавников, как у всех бычков, срослись в крупную присоску, которая позволяет прочно прикрепляться к гладким стеблям. Самая высокая часть тела рыбы – голова и тело сразу за ней. К хвосту туловище рыбы сильно сужается. Хвостовой плавник сильно редуцированный, представлен несколькими удлинёнными лучами, связанными перепонкой. Рыба передвигается по стеблям вверх и вниз, ползая с помощью брюшной присоски, как улитка. Грудные плавники развиты хорошо. Они широкие, веерообразные, с подвижными мускулистыми основаниями. С их помощью рыба плавает и совершает броски за добычей. Передний спинной плавник представлен серией прочных колючек – наряду с маскировкой это единственная защита плетевидного бычка от хищников. Мягкий спинной плавник, волнообразно изгибаясь, помогает рыбе двигаться в вертикальном положении. Плетевидный бычок редко плавает, предпочитая скрываться среди тростника. Если есть такая необходимость, рыба отцепляется от стебля и медленно плывёт, сохраняя вертикальное положение. При этом движения грудных плавников не дают рыбе утонуть, а спинной плавник двигает её вперёд.

Голова у плетевидного бычка укороченная; подвижные глаза расположены в её верхней части, обеспечивая рыбе полный круговой обзор. Зрачок узкий, горизонтальный. У этого бычка имеется одна особенность зрительного восприятия – он особенно чётко реагирует на появление в поле зрения горизонтально расположенных объектов (точнее – объектов, перпендикулярных стеблям растений, на которых сидит рыба), а также мелких, беспорядочно движущихся объектов. Объекты первой категории обычно означают врага и заставляют рыбу скрываться в зарослях. Объекты второй категории – добыча: мелкие водные животные (личинки насекомых, черви, мальки рыб, в том числе своего вида). Они вызывают реакцию атаки. Этот бычок способен совершать короткие резкие броски за добычей. Если же добыча сама приближается к нему, бычок захватывает её пастью. Строение челюстей у него позволяет вытягивать рот вперёд в виде трубки. При этом добыча засасывается в пасть вместе с потоком воды. Такое нападение занимает доли секунды и не выдаёт присутствия бычка.

Окраска тела этой рыбы приспособлена для маскировки среди растений: по зелёному фону тянутся тонкие продольные полоски беловато-жёлтого цвета, имитирующие продольное жилкование листа. Благодаря этому рыба, сидящая неподвижно, оказывается незаметной для хищников. Глаза также замаскированы: радужная оболочка зелёная (под цвет тела) с мелкими желтоватыми крапинками. Плавники полупрозрачные, не нарушающие маскировочную окраску. Осенью в окраске рыбы появляется больше желтоватых тонов – цвет рыбы изменяется в соответствии с цветом стеблей растений. С наступлением зимы плетевидные бычки на короткое время начинают плавать в горизонтальном положении: они собираются в глубоких омутах, закапываются в ил и впадают в оцепенение до весны.

Весной, когда вода прогревается, начинают отрастать новые стебли тростника и рогоза. В это время у плетевидных бычков начинается сезон размножения. Самец приобретает броскую окраску – зелёный цвет сменяется бархатно-чёрным, а полоски становятся широкими и белыми. Он призывает к себе самок с помощью звуков, похожих на резкие одиночные щелчки. Когда самка оказывается поблизости, самец начинает преследовать её – при этом рыбы плавают вдоль стеблей растений по спирали, как белки, лазающие по дереву. Догнав самку, самец осторожно хватает её за грудной плавник; самка демонстрирует подчинение, мелко вздрагивая всем телом.

У этого вида рыб забота о потомстве проявляется немного иначе, чем у родственных видов: самец не строит гнезда, а инкубирует икру во рту. В кладке этих бычков до 200 мелких икринок. Самка откладывает их на стебель тростника перед головой самца, который ползёт за ней и оплодотворяет кладку. Самец инкубирует икру в течение пяти дней, и ещё около недели держит личинок во рту, пока они не пройдут метаморфоз. Когда мальки покидают его рот, родительские заботы самца завершаются, и он легко может напасть даже на собственное потомство. Молодые рыбы покидают заросли и с течениями расселяются вдоль берегов Четвероморья. Они становятся способными к размножению на втором году жизни.

Тростниковая гадюка (Vipera calamita)

Отряд: Чешуйчатые (Squamata), подотряд Змеи (Serpentes)

Семейство: Гадюковые (Viperidae)

Место обитания: Четвероморье, болота и заросли водных растений.

Потепление климата в неоцене благоприятствовало эволюции рептилий. Их многообразие значительно возросло, что напрямую связано с расширением площадей тропических лесов и с появлением новых местообитаний. Четвероморье – это обширный водоём, который значительно сглаживает суровость континентального климата в Средней Азии. В окрестностях Четвероморья зимы более мягкие и снежные, чем в центральной части материка. Эти условия благоприятны для успешной зимовки рептилий, и леса по берегам Четвероморья отличаются разнообразием этих животных.

В дельтах среднеазиатских рек, впадающих в Четвероморье, обитает один нетипичный представитель змей – тростниковая гадюка, водный вид ядовитых змей. Кроме неё, в Четвероморье водится атаргатис – неядовитая водная змея.

Тростниковая гадюка – это специализированная водная рептилия, не потерявшая способность двигаться по суше. Однако на суше она появляется лишь в поисках места для зимовки, и более полугода почти не покидает воду. Это крупная змея – её длина около двух метров. Тело тростниковой гадюки относительно широкое, голова уплощенная, с явственно выраженным шейным перехватом. Хвост, напротив, сжат с боков и имеет выраженный кожный гребень в верхней части. Тело рептилии покрыто мелкой и плотно прилегающей чешуёй, брюшные щитки узкие и многочисленные. Верхняя часть тела этой рептилии имеет маскировочную окраску – бурую с зигзагообразным чёрным узором вдоль позвоночника и пятнами неправильной формы на боках. Брюхо рептилии белое или голубоватое. Такая окраска защищает тростниковую гадюку от хищников, которые могут напасть на неё, а также позволяет скрываться от добычи. Эта змея плавает, извиваясь всем телом.

Тростниковая гадюка не удаляется от берегов и предпочитает держаться в заросших растениями протоках в дельтах рек, а также в зарослях на мелководье. Здесь легче прятаться от врагов, а также подстерегать добычу. Тростниковая гадюка питается водяными птицами и лягушками, а также млекопитающими, которые по каким-то причинам оказались в воде. Рептилия может нападать на птиц весом до 500 граммов. Тактика охоты достаточно проста: змея скрывается в зарослях и ожидает, пока подходящая по размеру добыча окажется в пределах досягаемости. Резко выбрасывая вперёд голову, змея наносит добыче укус. Мелкую добычу она сразу же утаскивает под воду, крупную отпускает и ожидает её смерти от действия яда. Змея заглатывает добычу под водой, где меньше вероятность того, что добычу отнимет кто-то из наземных хищников. Она способна надолго задерживать дыхание, закрывая ноздри кожистыми крышечками.

Необходимое для жизни тепло тростниковая гадюка получает, греясь на солнце. Она выползает на коряги и плавающие стволы деревьев, а летом часто устраивается греться на листьях крупных кувшинок. В случае опасности рептилия резко выпрямляет тело, отталкиваясь боком от субстрата, и совершает быстрый прыжок в воду. Враги тростниковой гадюки немногочисленны – на взрослых змей нападают царь-рыба и цапли, а мелкие часто становятся добычей крупных рыб.

Это живородящая рептилия. Один раз в год самка рождает до 5 детёнышей, полностью готовых к самостоятельной жизни. Молодые животные длиной до 50 см не отличаются по окраске от взрослых особей, но узор у них на спине более контрастный. Молодые змеи питаются мелкими лягушками и рыбой. Они достигают полутораметровой длины к трём годам, и в это же время начинают размножаться. Во время брачных игр самцы, преследуя самок, стараются обвиться вокруг её тела. Если возле самки собирается несколько самцов, среди них завязываются поединки – они обвивают тела друг друга, сжимая противника кольцами и стараясь удержать его под водой. Во время спаривания самец прочно обвивает тело самки и держится на ней более двенадцати часов, отгоняя от неё других самцов.

Стрелоклювая поганка (Anhingorostra sagittaria)

Отряд: Поганкообразные (Podicipediformes)

Семейство: Поганковые (Podicipedidae)

Место обитания: Четвероморье.


Поганки являются очень характерной группой птиц пресных водоёмов. В эпоху человека ряд видов этих птиц исчез из-за разрушения среды обитания и загрязнения водоёмов, но наиболее широко распространённые виды уцелели. В неоцене от них произошло множество новых видов. Четвероморье, обширный водоём со слегка солоноватой водой и дельтами крупных рек, представляет собой превосходное местообитание для поганок. Здесь обитает один из крупнейших видов этих птиц – стрелоклювая поганка.

Подобно всем своим сородичам, это водная птица, хорошо специализированная к охоте на водных животных, и плохо передвигающаяся по суше. Стрелоклювая поганка практически не выходит на сушу, и самое твёрдое, что ощущают её лапы в течение жизни – поверхность плавучего гнезда, которое устраивают эти птицы. Этот вид имеет очень характерную внешность – это длинноклювая птица с подвижной и гибкой шеей. Пропорциями эта птица напоминает лебедя, но отличается от него глубокой посадкой тела в воде (видны лишь спина и часть крыльев) и длинным прямым клювом. Ноги сдвинуты далеко назад, поэтому стрелоклювая поганка почти не умеет ходить по земле, и только ползает на животе, отталкиваясь лапами. Эта птица – довольно крупный вид семейства, взрослая птица весит около 3 кг.

Оперение этой птицы каштаново-бурое с охристым оттенком на голове, шее и груди; на крыльях имеется тонкая поперечная рябь чёрного цвета. Самец и самка не различаются по окраске значительной части тела. У этого вида есть хорошо заметные пятна контрастной расцветки на голове, которые выполняют сигнальные функции. Затылок самки имеет ярко-жёлтый цвет, отчётливо выделяющийся на фоне оперения. У самца цвет этого пятна бледно-жёлтый, но оно занимает значительно большую площадь на голове – затылок, боковые участки головы и область вокруг глаз. На темени у птиц обоих полов растёт длинный тонкий хохолок из нескольких узких перьев чёрного цвета.

Стрелоклювая поганка питается рыбой, изредка поедает лягушек, раков и мелких крабов. Она охотится там, где есть достаточно большие участки открытой воды – на переднем крае дельты, на берегах Четвероморья и в крупных протоках. Эта птица ныряет на глубину до 15 метров и хорошо плавает под водой. У плывущей птицы крылья прижаты к телу, а шея изогнута S-образно. При этом клюв выставлен вперёд, а голова лежит почти на плечах птицы. Нападая, на рыбу, птица резко выбрасывает голову вперёд и пробивает рыбу клювом, как гарпуном. Отсюда название птицы Anhingorostra – известная в эпоху человека птица Anhinga (змеешейка) охотилась таким же способом. Выдернув клюв из поражённой добычи, стрелоклювая поганка подхватывает её и проглатывает целиком – кости челюстей достаточно гибкие, чтобы проглотить добычу примерно вдвое толще, чем шея птицы.

Некоторые виды поганок очень быстро утратили способность к полёту. В отличие от них, стрелоклювая поганка хорошо летает, поскольку вынуждена ежедневно несколько раз летать между гнездом и местами охоты. Перед взлётом эта птица долго разбегается, хлопая крыльями. Полёт этой птицы отличается большой скоростью и малой маневренностью.

Охотясь в открытой воде, эта птица выбирает для гнездования тихие участки речных дельт с небольшими озёрами, поросшими водными растениями. Здесь в достаточном количестве обитают мелкие животные, которыми кормятся птенцы, и есть защита от свирепых штормов Четвероморья. Во время брачного ритуала самец поднимает вверх хохолок и мелко трясёт головой, демонстрируя самке окраску затылка. При этом он издаёт ритмичный крик, состоящий из серии повторяющихся отрывистых звуков. Если самка принимает его ухаживания, птицы начинают кричать дуэтом, и самка копирует движения самца.

Стрелоклювая поганка гнездится на плотах из тростника. Птицы набрасывают его на плавающие водяные растения, пока не образуется достаточно большая куча, которая может держаться на воде, не разваливаясь. В кладке 3 – 4 яйца, которые насиживает только самка. Самец обеспечивает её кормом и охраняет территорию от сородичей. За птенцами ухаживают обе птицы, попеременно улетая на рыбную ловлю. В возрасте 3 месяцев молодые птицы покидают родителей, и семья распадается. На следующий год молодые птицы способны к размножению.

Стрелоклювая поганка относится к кочующим видам и не совершает больших перелётов. На северо-востоке ареала птицы мигрируют к незамерзающим районам Четвероморья, а в более тёплых местах просто покидают дельты и озёра, и охотятся на берегах Четвероморья.

Талассокоракс (Thalassocorax pelecanops)

Отряд: Веслоногие (Pelecaniformes)

Семейство: Баклановые (Phalacrocoracidae)

Место обитания: берега Четвероморья, дельты рек, озёра.

В эпоху человека пеликаны, питающиеся крупной рыбой, оказались под угрозой исчезновения. Сокращение ареалов и разрушение мест обитания сильно сказалось на их распространении. А загрязнение водоёмов вызвало гибель большого количества этих птиц в результате отравления ядами, концентрирующимися в крупной рыбе. В результате популяции этих птиц стали крайне малочисленными, и пеликанов постепенно вытеснили другие рыбоядные птицы – чайки и бакланы. Оледенение на территории Евразии также способствовало вымиранию пеликанов в Европе и Средней Азии. Когда в неоцене образовалось Четвероморье, его заселили уже не пеликаны, а другие виды птиц. Один из наиболее широко распространённых видов птиц Четвероморья – это талассокоракс, очень крупный потомок бакланов, внешне похожий на пеликана некоторыми особенностями строения и поведения. Это крупная водоплавающая птица: вес взрослой особи около 8 кг при размахе крыльев до 3 метров.

Своей внешностью талассокоракс напоминает нечто среднее между бакланом и бурым пеликаном. У птицы чёрное оперение, и лишь переднюю часть головы и горло покрывают мелкие перья. Эта птица может хорошо ходить по земле и садиться на ветви деревьев. Пальцы объединены перепонкой, как у всех типичных веслоногих; под водой талассокоракс плывёт, попеременно загребая лапами. Крылья длинные и узкие – чтобы взлететь, птица использует встречный ветер, или разбегается, шлёпая лапами по поверхности воды.

Талассокоракс питается рыбой. Эта птица предпочитает выхватывать рыбу из воды на лету с помощью длинного клюва с крючком на конце. Недалеко от кончика клюва на верхней и нижней челюстях есть участки, покрытые многочисленными остроконечными ворсинками – это приспособление помогает удерживать мелкую добычу. Под клювом развит горловой мешок, но меньшего размера, чем у пеликана. Роговая оболочка клюва светло-коричневого цвета, горловой мешок светло-серый. В брачный сезон у самца кровь приливает к коже горлового мешка, и она приобретает явственный розоватый цвет. Крючок на конце клюва чёрный.

Удельный вес тела птицы меньше, чем у воды, но талассокоракс значительно массивнее пеликана: когда птица сидит на воде, её тело погружено в воду примерно на половину высоты (не считая голову и шею). Если птица замечает стаю рыб, плывущих на глубине, она легко может нырнуть за ними. Чаще всего талассокораксы ныряют с поверхности воды – работая лапами, птица легко держится под водой, и достаточно лишь перестать грести, чтобы всплыть на поверхность. Иногда эта птица ныряет за рыбой, как бурый пеликан эпохи человека, складывая крылья и падая в воду высоты около 12 – 15 метров. Несмотря на то, что это водная птица, копчиковая железа у талассокоракса не развита (эта особенность унаследована от предков-бакланов), и потому перья птицы смачиваются водой. Из-за этого талассокоракс взлетает с воды с трудом. Обычно птица успевает хотя бы частично высохнуть в полёте, но часто птицы садятся для сушки оперения на плавающие в воде стволы деревьев. Вернувшись на гнездовье, птица долго сушит крылья, сидя на ветвях деревьев.

Эта птица гнездится большими колониями, насчитывающими до нескольких сотен птиц. Для гнездования талассокораксы выбирают крупные деревья со сломанными вершинами. Гнездясь на таких деревьях в течение многих лет, птицы ломают и сгибают ветви, придавая кроне удобную для себя форму – плоскую вершину кроны, с которой удобно взлетать. Также большие колонии этих птиц есть на каменистых островах близ Кавказского полуострова, где гнёзда устраиваются прямо на скалах. На низком острове Устюрт, где наземные хищники встречаются редко, талассокораксы гнездятся прямо на земле. Птицы активно защищают гнездовье от хищников, нанося им удары клювом и крыльями, а также обрызгивая врага липким помётом со специфическим запахом.

В кладке этих птиц два яйца, и родителям удаётся чаще всего вырастить до выхода из гнезда обоих птенцов. Одного птенца выращивают, как правило, только молодые или слишком старые птицы. Заботы о потомстве начинаются ранней весной, когда начинается разлив реки и устье освобождается ото льда. Самцы занимают старые гнёзда, если нужно, ремонтируют их, и начинают брачные демонстрации. Гнездо у талассокоракса широкое, с неглубоким лотком, устраивается в местах, откуда крупная птица может легко взлететь. Во время брачных игр самец высоко поднимает клюв и демонстрирует самке слегка раздувающийся горловой мешок, мелко вздрагивая головой. При этом он раскрывает крылья, демонстрируя себя. Пары у этих птиц формируются на один сезон размножения. Птенцы появляются на свет в середине весны. Они голые, слепые и беспомощные, покрытые тёмно-серой кожей. В возрасте трёх месяцев молодые птицы полностью оперяются и начинают учиться летать. Часто молодые птицы, не умея хорошо летать, проваливаются между деревьями, попадают в воду и тонут. Молодые птицы в первый год жизни не имеют белых отметин на голове, а горловой мешок у них серый. Они становятся половозрелыми лишь на втором году жизни. Продолжительность жизни у талассокоракса очень велика – свыше 50 лет.

Зубатая выпь (Odontobotaurus carcinophagus)

Отряд: Аистообразные (Ciconiiformes)

Семейство: Цаплевые (Ardeidae)

Место обитания: тростниковые заросли по берегам Четвероморья, озёра в Малой Азии и вдоль Персидского хребта.


Влажный климат неоцена особенно благоприятствует эволюции околоводных птиц. Расширение площадей тропических лесов и появление обширных болот в местах, ранее осушенных человеком, способствовали активной эволюции птиц, связанных в своей жизни с водоёмами. В Евразии обширное Четвероморье стало местом концентрации больших колоний водных птиц, занимающих различные экологические ниши и относительно успешно сосуществующих друг с другом.

В слегка солоноватой воде Четвероморья хорошо чувствуют себя разнообразные бокоплавы и пресноводные крабы. Эти ракообразные, потомки нескольких реликтовых видов, переживших ледниковый период, представлены в Четвероморье большим количеством видов. Мелкие и молодые ракообразные служат пищей различным рыбам, а крупные виды являются частью рациона некоторых видов птиц.

Зубатая выпь – это один из специализированных видов птиц Четвероморья; основу её рациона составляют разнообразные крабы и крупные виды бокоплавов. Это сравнительно небольшая птица – вес взрослой особи не превышает 300 граммов. У неё удлинённые пальцы ног и гибкая шея, характерные для птиц этой группы. Пропорциями зубатая выпь почти не отличается от типичных видов этих птиц, за исключением более короткого и широкого клюва.

Оперение этой птицы охристо-рыжего цвета с продольными полосками чёрного цвета; ноги взрослых особей тёмно-красные. Зубатая выпь – скрытная птица, почти не появляющаяся на краю тростниковых зарослей. Она ловко передвигается среди стеблей, вытягиваясь «в струнку» и проскальзывая между стеблями растений.

Зубатая выпь умеет летать, но поднимается в воздух неохотно. Тем не менее, этот вид является перелётным: к зиме птицы с северного берега Четвероморья улетают на юг, преодолевают Кавказский хребет и остаются на зимовку в Малой Азии. Популяции с южного берега Четвероморья долетают до южных оконечностей Персидского хребта и даже до мангровых лесов побережья Индийского океана.

Этот вид птиц специализируется на питании ракообразными. У неё более прочный и широкий клюв, чем у рыбоядных родственников и соседей. На челюстях недалеко от угла рта есть приспособление для раздавливания панцирей крабов: края клюва изгибаются дважды, образуя две пары прочных остроконечных костных выступов. В верхней челюсти «зубы» направлены вниз, а за ними расположены торчащие вверх «зубы» нижней челюсти. Эти выступы входят в выемки на другой челюсти. Поймав краба, птица поднимает голову вверх и приоткрывает клюв. Добыча соскальзывает на «зубы» и выпь закрывает клюв, раздавливая панцирь добычи. Если добыча остаётся живой, выпь «пережёвывает» её, раздавливая панцирь несколько раз.

Зубатая выпь охотится на мелководье или среди зарослей, где часто прячутся крабы и крупные бокоплавы. Это одиночный вид птиц, и даже птицы из гнездящейся пары охотятся порознь. Заявляя о правах на территорию, эта птица раздувает горло и издаёт громкий крик, похожий на рёв быка.

Гнездо зубатой выпи спрятано в тростниках. Оно построено на платформе из сломанных и поваленных стеблей болотных растений, и вода редко заливает даже его основание. Собственно гнездо представляет собой кучу стеблей и листьев растений, на вершине которой устроен неглубокий лоток. В кладке два яйца, в южных районах ареала – три. Птенцы выводятся покрытые пухом и с открытыми глазами, но долгое время остаются в гнезде. В возрасте трёх недель, постепенно обрастая перьями, птенцы начинают покидать гнездо. Они обычно садятся на стебли рогоза и тростника неподалёку от гнезда, ожидая появления родителей с кормом. Гнездование начинается поздней весной, а к середине осени молодые птицы набирают достаточно сил, чтобы отправиться на зимовку.

В возрасте двух лет молодые птицы этого вида становятся способными к размножению. Продолжительность жизни в природе достигает 20 лет и более.

Вороватая крачка (Cleptosterna furax)

Отряд: Ржанкообразные (Charadriiformes)

Семейство: Крачковые (Sternidae)

Место обитания: берега южной части Четвероморья – от Балкан до Каракумской дельты.


В эпоху голоцена крачки (Sterna и близкие роды) были широко распространены в морях тропического и умеренного пояса. Некоторые виды этих птиц отличались склонностью к клептопаразитизму – нападениям на птиц других видов, живущих по соседству, с целью завладеть их добычей. Большинство видов этих птиц добывает пищу таким способом не постоянно, но на берегах Четвероморья обитает один вид этих птиц, который является специализированным клептопаразитом и добывает пищу самостоятельно лишь при угрозе голодной смерти. Этот вид, вороватая крачка, селится в окрестностях колоний других околоводных птиц и является своеобразным аналогом поморников, известных в эпоху человека. Важным отличием её поведения от поморника является значительно меньшая агрессивность по отношению к соседям на гнездовьях – эти птицы живут исключительно за счёт остальных птиц колонии, и для них жизненно важно благополучное существование видов, являющихся невольными «кормильцами» этих птиц.

Вороватая крачка обладает острым мощным клювом, с помощью которого атакует других птиц на местах кормления, вынуждая их «поделиться» пищей. Кончик клюва загнут крючком – с его помощью удобно подхватывать пищу, отрыгнутую другими птицами, и атаковать самих птиц, не нанося им сильных повреждений. Эта птица имеет узнаваемый облик крачки – длинные узкие крылья, вильчатый хвост, похожий на хвост ласточки, трёхпалые ноги. Размах крыльев этих птиц достигает полутора метров. Крайние рулевые перья хвоста сильно удлинённые и остроконечные. Оперение почти целиком белое, за исключением продольной полосы чёрных перьев, тянущейся через лоб, темя и затылок. Несколько перьев в этой области удлинены, образуя зачаточный хохолок. Также три пары первостепенных маховых перьев почти целиком чёрные, с белыми пятнами в основании. Область вокруг глаз и основания клюва лишена перьев. Клюв и ноги этой птицы окрашены в ярко-оранжевый цвет.

Эта птица является своеобразным экологическим аналогом фрегата (род Fregata) на Четвероморье. В отличие от этих птиц, она способна садиться на воду, хотя делает это редко – в основном, чтобы подхватить добычу, отнятую у других птиц. Оперение вороватой крачки не намокает, на лапах развиты перепонки.

Этот вид питается почти исключительно рыбой и беспозвоночными, которых добыли птицы других видов. Вороватые крачки обычно патрулируют передний край дельты и участки между местами гнездования и охоты других видов птиц. Они не атакуют птиц, летящих в сторону моря, и высматривают лишь птиц, которые явно несут добычу и летят тяжело. Вороватые крачки нападают на мелких птиц поодиночке, но крупные птицы вроде талассокоракса подвергаются коллективной атаке. Обычно эти птицы хватают атакуемую жертву за оперение клювом или бьют крыльями по голове. Спасаясь от них, атакованные птицы отрыгивают пойманную добычу. Заметив это, крачка прекращает атаку и подхватывает падающий корм. Иногда ей удаётся сделать это буквально на лету, но чаще она подхватывает корм, плавающий на поверхности воды или утонувший не глубже, чем на длину клюва. Нырять за утонувшим кормом эти птицы не умеют.

Численность такого вида никогда не бывает слишком большой – образ жизни клептопаразита накладывает значительные ограничения на ареал этого вида и численность колоний. Вороватые крачки гнездятся исключительно в окрестностях колоний других рыбоядных птиц, которые должны быть достаточно многочисленными, чтобы эти клептопаразиты могли питаться без ущерба для колонии. Вороватая крачка, в отличие от своих сородичей, гнездится небольшими колониями, насчитывающими до пяти – восьми гнездящихся пар. Этот вид устраивает гнёзда на земле, на песчаных островах, окружённых достаточно глубокими протоками, где рогоз и тростник не образуют сплошных массивов. Птицы, возвращающиеся с рыбной ловли вдали от берега, обязательно пролетают мимо гнёзд крачек, и взрослые птицы атакуют их. Гнездо вороватой крачки представляет собой простую ямку в песке. В кладке всего лишь два яйца, и пара чаще всего успешно выращивает обоих птенцов. У молодых птиц оперение сероватое, а чёрная полоска на голове отсутствует. Ноги и клюв у них бледно-оранжевые. Молодая птица принимает окраску взрослых особей лишь на четвёртом году жизни. Тогда же она впервые участвует в размножении.

Великолепная дацеломима (Dacelomima magnifica)

Отряд: Ракшеобразные (Coraciiformes)

Семейство: Зимородковые (Alcedinidae)

Место обитания: Центральная Азия, реки.


Зимородки сравнительно хорошо пережили эпоху человека. Вымирание затронуло лишь узкоареальные виды, населявшие уязвимые местообитания вроде тропического леса. Виды из умеренных широт, имевшие протяжённый ареал, успешно пережили эпоху человека, и их потомки заселили вновь образовавшиеся местообитания. Берега Четвероморья – это место жительства одного из самых мелких видов зимородков, а также его родственника, который относится к самым крупным видам этих птиц.

Настоящим украшением берегов и дельт Четвероморья является великолепная дацеломима, чьё оперение сверкает небесно-голубым цветом с металлическим блеском. Этот вид птиц – гигантский зимородок, отдалённо похожий пропорциями и размером на австралийскую кукабарру эпохи человека (отсюда название: «подражающая Dacelo»; Dacelo – родовое название кукабарры), хотя является потомком обыкновенного зимородка (Alcedo atthis). Великолепная дацеломима – птица величиной немного больше галки, весом около 700 граммов, с размахом крыльев до 70 см. От своего предка он унаследовал яркую окраску: основной цвет оперения этой птицы голубой с металлическим блеском. Маховые перья имеют явный зеленоватый блеск. Контрастными пятнами в окраске птицы являются красный «галстук», полоса вдоль средней линии живота, и чёрно-белые поперечно-полосатые «эполеты» на сгибах крыла. Клюв великолепной дацеломимы белый с чёрной вертикальной полоской у основания. Самец и самка не различаются окраской, но у самца более массивная голова с «зачаточным» хохолком, слегка выдающимся на затылке.

Этот вид птиц сохранил типичные для зимородков особенности поведения: этот вид питается рыбой, водными насекомыми, мелкими змеями. Птица ловит добычу с присады – обычно с ветки ивы или с прошлогоднего стебля гигантского рогоза, который легко может выдержать вес птицы. Иногда охотничьи угодья птицы начинаются сразу же под деревом, где она гнездится.

Таким крупным птицам необходима большая территория, богатая кормом. Великолепная дацеломима – это очень территориальный вид: вне гнездования каждая птица агрессивно изгоняет сородичей со своей территории. Пара птиц обычно образуется из самца и самки, обитающих по соседству, но иногда пришлая самка объединяется с холостым самцом, и птицы изгоняют кого-либо из своих соседей с обжитой территории, или просто расширяют границы прежних владений за счёт всех окружающих соседей. Дацеломима заявляет о правах на территорию отрывистыми скрипучими криками, которые хорошо слышны на больших расстояниях.

Подобно всем зимородкам, дацеломима устраивает гнездо в виде длинного тоннеля. Но эти птицы не роют нор, поскольку в местах их обитания участки, пригодные для устройства нор в земле, отсутствуют. Птица нашла компромисс, устраивая гнёзда в прогнивших полых стволах ивы. Подстилкой в гнезде служит смесь рыбьих костей, отрыгнутых птицами, и древесных гнилушек. В кладке два или три крупных яйца с белой скорлупой, которые насиживает исключительно самка в течение 23 – 24 дней. Птенцы появляются на свет голыми и слепыми, и в течение двух месяцев родители выкармливают их. Часто родителям удаётся вырастить всего одного птенца, и только в благоприятные годы выживает весь выводок. Помёт остаётся в гнезде, поэтому дерево, где гнездятся эти птицы, легко узнать по специфическому запаху. Такой источник корма привлекает насекомых, и личинки некоторых видов жуков и мух встречаются во всех гнёздах дацеломимы. Они питаются помётом птенцов и поддерживают в гнезде относительную чистоту.

У молодых птиц, только что покинувших гнездо, оперение лишено металлического блеска, а клюв серый, без полоски. Взрослая окраска проявляется у птиц лишь после первой зимовки, а на втором году жизни молодые птицы впервые начинают гнездиться.

Великолепная дацеломима особенно часто встречается на южном и западном берегах Четвероморья. Птицы из северных и восточных популяций (в том числе из Каракумской дельты) мигрируют вдоль побережья Четвероморья и зимуют западнее Кавказского полуострова.

Перевёрнутый стриж (Apus dorsoventralis)

Отряд: Длиннокрылые (Apodiformes)

Семейство: Стрижи (Apodidae)

Место обитания: Средняя Азия, Малая Азия, Балканы; восточный, южный и западный берега Четвероморья, болотистые местности. Зимовка – Индостан, Персидский хребет.

Стрижи относительно легко перенесли эпоху господства человека. Человеческие постройки, своеобразные аналоги скал, позволили некоторым видам этих птиц широко расселиться по изменённым людьми ландшафтам. После исчезновения человечества появилось большое количество видов стрижей, которые заселили новые места обитания в формирующихся экосистемах неоцена. Ряд видов этих птиц отличается своеобразными особенностями поведения.

Род обыкновенных стрижей (Apus) продолжил существование после человека. Один из видов этого рода отказался от гнездования среди скал и освоил лесные местности ближе к источникам корма – он поселился вблизи болот и в речных дельтах, где большую часть года можно найти достаточно насекомых – мошек и комаров.

Гнездование у этих птиц происходит очень необычным способом. Этот вид стрижей практически не строит гнездо, а просто приклеивает яйцо к нижней стороне ветвей или к нижней стороне гнёзд крупных птиц. Эта особенность поведения определила название птицы – перевёрнутыйстриж.

В остальных чертах эта птица является типичным представителем рода. У неё крупная уплощенная голова с коротким клювом и широким разрезом рта, глаза окружены жёсткими щетинковидными перьями, похожими на ресницы, крылья узкие и длинные, хвост слегка раздвоен. Лапы короткие, очень цепкие, не приспособленные для передвижения по земле, но позволяющие очень ловко ползать по стволам и ветвям деревьев. Этот стриж окрашен в маскировочный цвет – коричневый с беспорядочно разбросанными серыми пятнами на спине и крыльях. Когда птица сидит, прижавшись к коре дерева, она неотличима от окружающего фона. Грудь и живот этой птицы белоснежные, а на горле есть крупное чёрное пятно в виде полумесяца, охватывающее с боков грудь. Эта окраска видна лишь в полёте, и она позволяет птицам узнавать друг друга.

Значительная часть жизни этого стрижа проходит в полёте. Исключением является только короткий период насиживания и выкармливания птенцов. Формирование пар и спаривание проходят в воздухе, но брачный ритуал продолжается на ветке дерева. Новообразовавшаяся пара птиц садится на ветку, выбранную самцом, и начинает совместно готовиться к кладке яйца. Вначале самец смазывает клейкой слюной кору на выбранном для выращивания потомства месте – на нижней стороне толстой ветки или под гнездом крупной птицы – цапли или талассокоракса. На воздухе слюна быстро становится вязкой и густеет в резиноподобную массу. Самка смазывает это место вторым слоем, уступая после этого очередь самцу. В течение нескольких дней оба партнёра делают из собственной слюны гладкую многослойную нашлёпку. Непосредственно перед кладкой яйца самка наносит на «гнездо» слой свежей слюны, и сразу же откладывает яйцо. Пока слюна сохраняет вязкость, самка в течение нескольких минут прижимает яйцо к основе из слюны. Когда слюна застывает, яйцо оказывается прочно приклеенным к субстрату, и птица может покидать гнездо без риска уронить яйцо на землю.

Инкубация длится 12 дней, насиживают попеременно оба родителя. Птенец выводится голый и слепой. Он сразу же вцепляется лапами в субстрат и прижимается к нему, чтобы быть незаметным для хищников. Птенец быстро обрастает перьями и в возрасте 5 недель покидает гнездо. За лето родители успевают выкормить двух птенцов.

Этот вид гнездится большими колониями, насчитывающими несколько сотен птиц. Перевёрнутые стрижи оказывают большую услугу гнездящимся в дельтах рек птицам, уничтожая большое количество кровососущих насекомых.

71. Несколько минут солнца

(Окраина Кипрского горного массива в Средиземноморской котловине; жители пустыни и подземного водоёма)


Ящерица сидит на дубе, наслаждается жарким солнцем. У неё укороченная морда и глаза смотрят не только в стороны, но и вперёд. Рот рептилии кажется слегка искривлённым от презрения ко всему окружающему, хотя это обманчивое впечатление – ящерица не умеет выражать эмоций, а её губы неподвижны. Над глазами рептилии растут ряды длинных роговых игл, создающие впечатление ресниц. Они рассеивают свет солнца и позволяют ящерице спокойно обозревать окружающий ландшафт почти с вершины дуба. Ветви растения прогибаются под весом рептилии – она слишком тяжела для них. Однако, по человеческим меркам ящерица мала – длина её тела не превышает 15 сантиметров вместе с хвостом. Просто дуб – карликовое растение, хорошо приспособленное к местным суровым условиям.

Где-то вдали мелькнул птичий силуэт. Ящерица резко оттолкнулась мускулистыми задними лапами и соскочила с кроны дерева на землю. Это был вполне обычный прыжок для рептилий её вида, и падение не повредило ей – высота дуба не превышает метра. Передние лапы ящерицы легко приняли на себя её вес, и ящерица скрылась в тени под одним из камней. Это колючебровая агама – один из многочисленных видов рептилий неоцена.

Окажись эта ящерица в эпоху человека на этом же самом месте, она находилась бы под водой на глубине более ста метров. Но в неоцене в этих местах нет воды и сухая бесплодная пустыня тянется на много сотен километров. Когда-то, миллионы лет назад, здесь было Средиземное море.

В неоцене на территории между Африкой и Европой произошли катастрофические изменения. Теперь эта местность совершенно не похожа на то, какой она была в эпоху человека. Тогда тёплые волны Средиземного моря омывали берега Европы, Африки и Ближнего Востока и это место было одной из колыбелей цивилизации. В неоцене по этой территории можно перебраться с одного материка на другой, не замочив ног. Предпосылки этого закладывались очень давно – фактически, Средиземное море является остатком обширного мелководного моря Тетис, которое становилось всё меньше и меньше на протяжении мезозоя и кайнозоя. Извержения вулканов в Европе и землетрясения на Ближнем Востоке – это звенья одной цепи, внешнее проявление сил, действующих в толще земной коры и заставляющих сближаться Африку и Евразию. Это движение привело к тому, что Средиземное море пропало – Гибралтарский пролив закрылся навсегда. За несколько десятков тысяч лет Средиземное море высохло полностью. В ледниковый период на рубеже голоцена и неоцена его котловина превратилась в сплошную пустыню, значительную часть которой составляли солончаки. В эпоху неоцена, когда климат стал влажнее, дожди стали немного чаще орошать бесплодную котловину, но этого всё равно было недостаточно, чтобы превратить пустыню обратно в море. Во впадинах солёной пустыни раскинулись солёные озёра и болота, в воде которых могут существовать лишь немногие виды живых существ. А между ними по-прежнему лежат бесплодные земли, пропитанные солью, и только немногие живые существа могут обитать здесь.

Кое-где в этом мире существуют своеобразные «оазисы». Там, где раньше были острова и отмели, со дна бывшего моря теперь поднимаются горные массивы. Они играют важную роль для обитателей этих мест. Камни, быстро остывающие по ночам, являются местом конденсации влаги. И тех немногих капель воды, которые можно собрать с них, хватает для жизни обитателям этих «оазисов». Растения, покрывающие вершины гор, образуют густые леса, впитывающие и удерживающие влагу, словно губка. Если соблюдать режим экономии воды, в таких «оазисах» можно жить.

Огромный горный массив возвышается среди пустыни, сверкающей белизной солевой корки. Когда-то, в эпоху человека, это был остров Кипр. Сейчас это просто большая гора. Вершина горы покрыта лесом из вечнозелёных дубов и лавра, в тени которого мелкие млекопитающие и птицы спасаются от жара солнца. А у подножия эта гора прорезана глубокими трещинами. Море, отступая, словно источило основание горы в тщетной попытке разрушить её. И как результат этого в основании острова остались глубокие тенистые пещеры и трещины в мягкой породе.

Если двигаться от вершины горы к её основанию, растительность постепенно меняется. Деревья становятся всё более низкорослыми и редкостойными. Они постепенно превращаются в кустарники и словно отступают в ущелья и трещины скал, спасаясь от яростного жара солнца. У подножия горы деревья остаются лишь в немногих местах, где подземные воды подходят близко к поверхности почвы. В других местах растут лишь скудные травы и причудливые суккуленты, или же расстилаются лишённые растительности каменистые осыпи и выходы твёрдых пород. Свирепые ветры, проносящиеся над Средиземноморской котловиной, несут с собой не прохладу и дождь, а волну жаркого воздуха и солёную пыль. Суровые природные условия значительно изменили облик растений, которые осваивали эти места по мере изменения природных условий.

Среди известковых валунов растут кустарники с мелкими зубчатыми листьями. В их облике есть черты, позволяющие угадать их предка из числа растений, обитавших в этих местах в эпоху человека. Листья этих растений кожистые, а стебли больше похожи на ствол крохотного дерева, нежели на стебли обычных кустарников. Это не обманчивое впечатление: растение, которое может едва достигать метровой выстоы, на самом деле является очень мелким деревом и может достигать векового возраста. Суровые условия жизни, иссушающие ветра и недостаток влаги привели к тому, что высокие дубы, некогда произраставшие здесь, превратились в кустовидные деревца с очень ветвистой кроной и мелкими листьями. Где-то на вершине горного массива, вдалеке от раскалённой солнцем поверхности дна бывшего моря, растут настоящие деревья, с высокими стволами и раскидистой кроной. Но у подножия кряжа они отступают в тенистые овраги и долины, уступая место кустарникам. А там, где не могут расти кустарники, их сменяют травы. Цепляясь прочными корнями за трещины камней, они ухитряются расти там, где есть хотя бы мало-мальски подходящие условия для их жизни. Чахлые былинки и пучки сухих листьев после дождя сменяются свежей зеленью – листья и стебли высохли, но корни и луковицы остаются живыми, даже если поверхность камней накаляется настолько, что по ней становится опасно ходить.

Торчащие среди соляной корки камни покрыты разноцветными пятнами лишайников. Эти неприхотливые представители флоры способны расти, получая минимальное количество влаги из ночной росы. Лишайники находятся вне конкуренции там, где условия слишком суровы для цветковых растений. Их заросли, расползающиеся корками по поверхности камней, поддерживают скудную жизнь мироскопических беспозвоночных.

Более крупные обитатели горного массива встречаются там, где есть вода. От неё напрямую зависит благополучие многих жителей этих мест. Млекопитающие, требовательные к воде, здесь крайне малочисленны – лишь единичные виды мелких грызунов населяют горный массив Кипра. Рептилии и птицы, организмы которых более экономно расходуют влагу, напротив, процветают здесь.

Сухие предгорья Кипрского горного массива представляют собой карст, прорезанный глубокими трещинами. И здесь скрывается главное сокровище пустыни – вода. На дне некоторых наиболее глубоких трещин есть водоёмы, образующие сеть подземных озёр. Они поддерживают жизнь местных животных, но лишь тех, которые могут добраться до этой воды. Часть подземных озёр, особенно в областях, граничащих непосредственно с пустыней, содержит солёную воду. Её невозможно пить, и обитателям окрестностей приходится лишь слизывать росу, оседающую в ночные часы на стенах гротов и трещин. Но ближе к горному массиву рыхлые водопроницаемые породы сменяются прочным гранитом, который защищает воду подземных озёр от засоления. В таких водоёмах жизнь представлена намного богаче, чем в солёных озёрах. И там, где у животных с поверхности есть доступ к воде, процветает также наземная жизнь.

Дожди с пролива Танганьика изредка достигают этих мест. Ещё реже это удаётся сделать тучам с севера – горные массивы Альп и Балкан перехватывают почти все дожди. Поэтому для подземных водоёмов самым главным источником влаги остаётся воздух. Дождь очень редко проливается в этих местах. Порой за несколько лет может выдаться лишь одна достаточно дождливая весна, дающая шансы на выживание обитателям этого сурового мира. Чаще всего тучи могут приходить или с юга, с пролива Танганьика, или с северо-востока, с Четвероморья. Но природные условия в пустыне благоприятствуют появлению влаги в виде росы. День может быть очень жарким, но ночью под безоблачным небом поверхность земли быстро остывает и на камнях оседает роса.

Ночное небо над Средиземноморской котловиной практически всегда ясное. Прошли миллионы лет с тех пор, как погас последний огонь, зажжённый рукой человека. Не стало заводов и фабрик, выбрасывающих в небо копоть и вредные газы. Теперь состав и прозрачность атмосферы зависят исключительно от самой природы, и обитатели Земли сделали всё для того, чтобы воздух вновь приобрёл первозданную чистоту.

После захода солнца камни, нагретые солнцем, некоторое время отдавали накопленное за день тепло, и ночные жители выбирались из своих укрытий, чтобы в сумерках насладиться этим даром солнца. Насекомые, многоножки, мелкие ящерицы и змеи – обычные обитатели безводных мест. Когда краски дня поблекли, они расселись на камнях. Некоторые из них отдыхают и набираются сил перед ночной охотой, а другие мирно переваривают обед, добытый накануне. Ящерицы и даже небольшие змеи сторонятся крупных скорпионов, которые лениво переползают с места на место, распугивая своих соседей. Жуки, защищённые прочным панцирем, просто поджимают ноги и падают с камня, если ящерица случайно коснётся их лапой, пробегая мимо. Мухи и небольшие ночные бабочки предпочитают взлететь, спасаясь от такого рода соседей, а потревоженные многоножки начинают резко пахнуть, выделяя ядовитое вещество, или встают в «боевую стойку», изогнув вертикально переднюю часть туловища. Их укус может быть опасным для мелких позвоночных, а прочные жвалы легко прокусывают панцирь жука.

Полная луна восходит над горизонтом, и среди камней становятся заметны светящиеся глаза некоторых животных. Ровным розоватым светом сияют восемь глаз небольшого паука, который рывками движется по камням, разыскивая неосторожных насекомых. Пара ярко-розовых глаз выдаёт присутствие крупного геккона. Ящерица оглядывается и ныряет под камень. Причина её беспокойства понятна: через лунный диск бесшумно пролетает чёрный силуэт совы. Эти пернатые хищники гнездятся среди кустарника и камней и часто летают в пустыню на охоту. Сова сделала несколько кругов над камнями, а затем низко пронеслась над одним из них. На фоне лунного диска снова мелькнул её силуэт – и видно, что в когтях совы теперь болтается какая-то небольшая ящерица. Ночная прохлада сделала её менее проворной, чем это нужно, чтобы спасти свою жизнь.

Когда сова улетела, обитатели камней стали выбираться из укрытий. Где-то вдалеке мелькнуло несколько пар небольших жёлтых глаз. Их обладатели – небольшие существа, которые явно передвигаются прыжками. Эти животные, тушканчиковые мыши, – одни из немногих млекопитающих, живущих в центре Средиземноморской котловины и отрезанных от «большого мира» поясом солёных болот и пустынь.

Группа зверьков прыгает среди камней – тушканчиковые мыши, не занятые выращиванием потомства, не любят жить в одиночку. Небольшая группа этих грызунов, около десятка особей, ищет корм. Эти существа преимущественно растительноядны, но не отказываются от пищи животного происхождения. Главная составляющая их рациона – семена, принесённые в пустыню ветром. В самой пустыне растёт очень немного растений – соль, пропитывающая землю, убивает их, даже если случайный дождь позволит прорасти их семенам. Лишь на возвышенностях, в своеобразных «оазисах», процветают немногие устойчивые виды растений. Обычно такие «оазисы» невелики, и горный массив Кипра кажется настоящим ковчегом среди бесплодной окружающей местности. Семена деревьев и травянистых растений во множестве уносятся ветром в пустыню. Они падают на землю, ударяясь об камни, и обычно у основания камней накапливается много таких семян. В лунном свете тушканчиковые мыши ищут их. Благодаря длинным чувствительным вибриссам они могут искать корм в тени, а прочные зубы позволяют им разжёвывать сухие и твёрдые семена. Группа мышей разбегается среди камней. Обычно тушканчиковые мыши передвигаются по поверхности карста, перепрыгивая с камня на камень. В такие моменты они могут вовремя заметить хищника и спастись от него бегством. Но, спускаясь к подножию камней, они должны быть осторожнее. Теперь им виден лишь небольшой участок неба над головой, а наземный враг может скрываться за любым камнем. Поэтому кормящиеся мыши ведут себя очень осторожно: они постоянно поднимаются на задние лапки, прислушиваясь, и нервно вздрагивают от каждого случайного звука, готовые обратиться в бегство. Но, пока вокруг всё спокойно, они продолжают кормиться. Эти грызуны хватают семена передними лапами и одним-двумя укусами разгрызают твёрдую кожуру. Семена отчаянно сухие, но, как ни странно, именно из такой пищи тушканчиковые мыши получают значительную часть воды – метаболической по происхождению.

В группе значительную часть составляют молодые животные, ещё не достигшие половозрелости, и есть два зрелых самца, присоединившиеся к ним совсем недавно. Обычно половозрелые самцы покидают группу весной, когда самки готовятся к спариванию. Но сейчас не это время, и самцы предпочитают держаться рядом с сородичами. Чувствительными глазами они различают в ночной темноте молодых мышей, разыскивающих семена. Состав групп непостоянен и поведение тушканчиковых мышей слишком примитивно для того, чтобы в группе сложилась строгая иерархия. Тем не менее, более сильные самцы не упускают возможности продемонстрировать свою силу остальным.

Заметив, что один из молодых самцов нашёл семечко какого-то дерева, снабжённое длинным крылышком, взрослый самец несколькими прыжками оказался рядом с ним и сильно, но не до крови укусил молодого в бок. Вырвав семечко у него из лап, взрослый самец запрыгнул на камень и начал грызть свой трофей. В таком положении он находится в относительной безопасности от соперников, которые не смогут незаметно подобраться к нему, и у него значительно лучший круговой обзор, что позволяет вовремя обнаружить приближение летающего хищника. Быстро расправившись с семечком, самец спрыгнул с камня и начал искать пищу подобно остальным сородичам.

Восточный край небосвода постепенно светлеет – начинается утро. Луна клонится к горизонту и её свет бледнеет. Скоро будет восход, и ночным животным нужно будет прятаться. Но в ранние утренние часы они пользуются бесценным даром пустыни – водой. Ночью тепло, накопленное землёй в течение дня, быстро излучается и рассеивается, камни быстро остывают и на них оседает обильная роса. Недолго, не более часа обитателям пустыни можно будет пополнять запасы воды. И в это время наступает даже некоторое перемирие между хищниками и их жертвами – все стараются максимально полно использовать такой момент. Хищники и их добыча буквально пасутся рядом: ящерицы, скорпионы, многоножки и насекомые вместе слизывают капли росы с поверхности камней.

Членистоногим пустынные условия практически не страшны. Лишь молодь скорпионов и личинки насекомых с тонкими покровами вынуждены прятаться от иссушающего солнца. А взрослые особи при необходимости сравнительно легко выносят дневную жару благодаря непроницаемому хитиновому покрову. Тем не менее, в негостеприимной Средиземноморской котловине встречаются очень влаголюбивые животные. Конечно, чтобы спастись от жары, они вынуждены принимать специальные меры: они живут в местах, где доступно достаточное количество влаги, и надёжно прячутся ближе к полудню.

Одно из таких существ выползло из своего укрытия – глубокой трещины между камнями. Солнечные лучи проникают в эту трещину лишь утром и немного вечером, а в самые жаркие полуденные часы она находится в тени. Существо выползло, цепляясь за неровности камня гибкими пальцами с роговыми мозолями на нижней стороне. Конденсирующаяся на камнях роса и влажный воздух над землёй, не успевший нагреться, – это условия, наиболее благоприятные для такого обитателя пустыни. Крупные влажные глаза раскрылись и первые лучи восходящего солнца блеснули в них огоньками. Пальцы одной из лап потёрли мягкую бородавчатую кожу на спине. Это существо – единственный представитель земноводных в Средиземноморской котловине, засыхающая жаба. Ближайшие родственники этого существа живут там, где есть пресная вода – в реках, текущих в котловину со стороны Европы, Азии и Африки. Этот вид – реликт былых времён, когда горные массивы среди пустыни всё ещё были островами в море и на них существовали пресные водоёмы.

Чтобы жить в суровой пустыне, засыхающая жаба сильно изменилась. Облик её остался привычным и характерным для жаб семейства Bufonidae, но физиология перестроилась коренным образом. Эта амфибия по-прежнему сильно зависит от поступления в организм воды, но в процессе эволюции она приобрела способность безболезненно переносить потерю большого количества воды. В укрытиях среди камней лежат порой настоящие «мумии» этих животных, которые не смогли найти достаточное количество влаги. Однако они живы, несмотря на свой совершенно «безжизненный» облик. Жабы, обитающие в маленьких «оазисах», где невозможно найти достаточно влаги, могут проводить до года в таком состоянии.

Но такого замечательного приспособления было бы недостаточно для жизни в пустыне, если бы засыхающая жаба не обладала способностью противоположного рода: она умеет очень быстро восстанавливать запасы влаги в организме. Кожа, которая у земноводных так легко теряет влагу, приобрела способность впитывать её едва ли не с большей скоростью благодаря губчатому строению поверхности брюшка и отчасти боков. Во время первых весенних дождей эти амфибии оживают и принимаются навёрстывать упущенное за месяцы вынужденного бездействия, активно охотясь и устраивая бурные брачные игры во временных водоёмах.

Капли росы на поверхности камня очень привлекают жабу. Она ползает по поверхности камня и словно подгребает к себе росу передними лапами. Кожа на груди и брюшке жабы быстро впитывает воду. Она ложится животом на крупные капли росы и насухо смакивает её с камня. Это богатство пустыни, и жаба наиболее активна в те немногие часы когда его можно использовать. Она быстро пополняет запасы воды и начинает приводить себя в порядок, размазывая росу по спине. Затем влажной лапкой засыхающая жаба очищает глаза от соринок. На поверхности околоушных желез начинает выделяться вязкая ядовитая жидкость. Жаба активно растирает её по спине и голове – это защита от случайного хищника вроде совы, змеи или ящерицы. Днём засыхающая жаба скрывается среди камней, и потому надёжно защищена от них.

По утрам засыхающая жаба буквально торопится жить. Она не только собирает росу, но и охотится. В это время ловить насекомых исключительно легко – они сами собираются на камнях и слизывают росу. Поэтому амфибия может делать оба дела сразу.

Маленький жук чёрного цвета прополз рядом. Жаба несколько секунд следила за ним, сохраняя неподвижность, чтобы не спугнуть добычу. Когда жук подполз достаточно близко, жаба моментально слизнула его и закрыла рот. Несколько секунд жук пытался сопротивляться – изо рта жабы показалась его нога, отчаянно ищущая возможность зацепиться за что-нибудь. Но жаба затолкала его в пасть лапой и закрыла глаза, проталкивая добычу в пищевод движением глазных яблок. Конечно, такой добычи недостаточно для поддержания жизни даже холоднокровной амфибии, поэтому она должна охотиться дальше, пока солнце не поднялось слишком высоко. Она проведёт жаркое время дня в оцепенении, в тени среди камней. Если она не найдёт укрытия, солнце убьёт её за несколько часов: несмотря на способность терять воду без вреда для себя, эта жаба не выносит перегрева.

Роса – не единственный источник воды в Средиземноморской котловине. Когда-то, примерно за двадцать миллионов лет до этого времени, Средиземноморская котловина была ещё более суровым местом. Огромный ледник вызвал обмеление Мирового океана и сконцентрировал в себе колоссальное количество пресной воды. Из-за этого климат по всей Земле отличался сухостью и контрастностью. Теперь, в неоцене, ледники стаяли, а уровень океана немного поднялся. Количество осадков возросло, и некоторое их количество достигает даже Средиземноморской котловины. В основном это дождевые облака с Четвероморья и с пролива Танганьика. Но вершины Альп, покрытые снегом, также постоянно снабжают водой области на севере котловины. Реки, текущие с гор, вскоре теряются в пустыне, разливаясь небольшими дельтами и образуя изменчивую сеть мелких озёр. А более полноводные реки текут дальше, в отравленные солью земли, образуя в сердце котловины сеть солёных озёр и болот. Воду из них невозможно пить, и в них образуется примитивная экосистема, состоящая из нескольких видов беспозвоночных и позвоночных, способных выдержать столь суровые условия жизни. Зачастую их благополучие зависит лишь от какого-то одного вида микроскопических водорослей.

По солёной пустыне разбросаны горные массивы, представляющие собой бывшие острова Средиземноморья. Здесь также концентрируется некоторое количество влаги – в основном это продукт конденсации росы. Там, где скальная порода в основании горного массива защищает верхние слои пород от просачивания солёных грунтовых вод снизу, образуются подземные водоёмы с пресной водой. Вокруг них концентрируется жизнь, гораздо более разнообразная и обильная, чем в солёной пустыне.

Крупная улитка с бледно-зелёной раковиной выбирается из трещины в скальной породе, уходящей глубоко под землю. Она лениво шевелит бледными щупальцами, улавливая запахи окружающего мира. Ранние рассветные часы – это время, когда ей можно сравнительно беспрепятственно кормиться. За ней неспешно следуют ещё несколько особей того же вида, но разного размера. Это ныряющая улитка, пожалуй, самый влаголюбивый вид среди обитателей пустыни, способных хоть какое-то время находиться на суше. Она является амфибией по образу жизни, и может выживать в пустыне лишь благодаря этой особенности образа жизни. Ныряющие улитки – это реликты далёкой эпохи, рубежа голоцена и неоцена. Их предки процветали на суше во времена человека, но при ухудшении климата они вынуждены были менять образ жизни и искать убежища, чтобы избежать неминуемой гибели.

Сама природа предоставила им возможность спастись от раскалённого дыхания пустыни. В пластах горных пород, составляющих основание острова, морские волны и потоки дождевой воды промыли сеть пещер. Значительная их часть находится глубоко под землёй, но в некоторых местах есть выходы на поверхность. Порой это тоннели, настолько узкие, что в них едва проскочит животное размером с мышь. Иногда они бывают широкими, и в них складывается микроклимат, благоприятный для существования крохотных популяций влаголюбивых растений и животных.

Одна из таких трещин служит укрытием для целой популяции ныряющих улиток, насчитывающей несколько сотен взрослых особей. Эта трещина глубиной несколько метров косо уходит в толщу пород. Когда-то на дне трещины бурлил морской прибой, а затем поток, стекающий с гор. Вода за века размыла и расточила стены пещеры, сделав её удобной для жизни влаголюбивых животных. На дне трещины есть вода – небольшое озерко глубиной до двух метров, с каменистым дном. Улитки проводят в воде жаркие дневные часы: это защищает от потерь воды из организма. Впрочем, на дне пещеры температура сравнительно постоянна – массив камня сглаживает суточные колебания, характерные для поверхности земли.

Ныряющие улитки воспринимают изменения освещённости и их жизнь подчинена определённым ритмам, связанным с суточным циклом. Ночью ныряющая улитка выползает на поверхность земли и кормится, поедая нежные растения – мхи и папоротники, растущи у входа в пещеру. Кроме того, поднимаясь наверх, эта улитка охотно точит радулой стенки трещин, пополняя запасы кальция, нужного для построения раковины.

Вторая половина ночи и раннее утро – это время, когда ныряющие улитки могут чувствовать себя в безопасности наверху. Одни особи покинули расщелину ещё затемно и уже успели набить кишечник скудной зеленью, а другие только выползают из своего убежища, чтобы подкормиться. Раковины этих моллюсков окрашены в разные цвета – среди них есть несколько светло-зелёных особей, одна бледно-розовая и около дюжины светло-жёлтых. Светлая окраска раковины – приспособление для защиты от солнечного излучения: если улитка окажется на поверхности земли днём, светлая раковина отразит хотя бы часть солнечных лучей и спасёт её от перегрева. А разнообразие окрасок говорит о генетическом многообразии в популяции, что является залогом её устойчивого существования. Разные особи обладают разными пищевыми пристрастиями, и потому не конкурируют друг с другом. Несколько улиток с почти белыми раковинами вообще не покидают пещеру: они доползают примерно до середины глубины расщелины и собирают скудный налёт водорослей и мхов, растущих благодаря влажности и скудному отражённому свету. Улитки с желтоватой раковиной, напротив, отличаются склонностью к дальним путешествиям, и могут даже оставаться вне пещеры днём, приклеиваясь к камням. Мелкие улитки с желтоватой раковиной могут даже приклеиваться к ногам птиц, если те ночуют на земле или среди камней. Такие улитки, как правило, обречены на гибель, но иногда им удаётся переселиться к другим источникам воды.

Улитки медленно ползают по земле в окрестностях расщелины, ведущей в их водоём, оставляя за собой блестящие слизистые следы. Они не боятся заблудиться, хотя их интеллект слишком низок для того, чтобы запоминать обратный путь, а зрение помогает разве что отличать свет от темноты и смутно различать контуры крупных предметов. Моллюски ориентируются очень простым способом: они ощущают концентрацию паров воды в воздухе, которая обозначает вход в их местообитание. Кроме того, при своей скорости движения они просто физически не могут удалиться на большое расстояние от входа в подземный водоём. Свежая зелень папоротника, растущего в глубине входа в пещеру, является любимым лакомством этих существ. Одна из улиток подползла к растению и начала методично обгладывать часть старой вайи, работая тёркой-радулой. Пищеварение у представителей этого вида позволяет им есть даже грубую и малопитательную пищу.

Когда солнце поднимется достаточно высоко, улиткам придётся покинуть поверхность и укрыться в расщелине. Обычно одного путешествия наверх хватает для того, чтобы около недели не ощущать голода. Жизнь в подземелье имеет одну особенность – улитка ползает довольно медленно, и путь вверх и вниз занимает в общей сложности несколько дней. Поэтому популяция улиток находится в постоянном движении: каждая особь появляется на поверхности земли примерно раз в две недели. Жизнедеятельность ныряющих улиток очень важна для обитателей пещеры: помёт улиток обогащает водоём органикой и является важным источником корма для подводных жителей, которые не могут выбраться наверх.

Пока одни живые существа тратят долгое время на простейшие действия, другие словно торопятся жить. Тушканчиковая мышь слизывает росу, пополняя внутренние запасы воды. Конечно, она может получать метаболическую воду из пищи, но предпочитает пользоваться даром природы. Она осторожно лазает по камню, цепляясь за неровности на его поверхности передними лапами. Задние лапы этого зверька длинные, и из-за этого зверёк карабкается по камням очень неуклюже. За этим занятием она почти не обращает внимания на окружающий мир, и не видит того, что находится буквально у неё перед носом.

Перед грызуном неожиданно выросла внушительная фигура на четырёх тонких лапках. Тушканчиковая мышь случайно потревожила засыхающую жабу, которая также собирала росу, опуская на неё своё брюшко. Амфибия не ожидала нападения, и появление грызуна не встревожило её. Но, когда тушканчиковая мышь нарушила критическое расстояние, жаба решила отогнать её. Она надулась, словно шар, поднялась на выпрямленных лапах и стала покачиваться из стороны в сторону, издавая глухие ворчащие звуки. Эту угрозу жаба может подкрепить ядом из околоушных желёз, который опасен для крупных животных. Но этот яд предназначается преимущественно для птиц, которые встречаются в этих местах. Тушканчиковая мышь, кроме того, не опасна для неё – жаба слишком крупна для того, чтобы мышь могла съесть её. Грызун не теряет время на выяснение отношений с амфибией – гораздо проще сохранить нейтралитет и не тратить силы понапрасну. Поэтому тушканчиковая мышь продолжает слизывать росу с прохладной поверхности камня, не обращая внимания на жабу. Затем длинным прыжком она перескочила на соседний камень и скрылась из виду. Всё это время жаба следила за ней, раздувшись и неуклюже поворачиваясь головой в её сторону. Когда грызун пропал из поля её зрения, жаба выпустила набранный воздух и опустилась животом на камень, продолжая собирать росу.

Рассвет начинается. Край солнечного диска показывается над горизонтом, и в его сиянии пропадают звёзды. Солнце в Средиземноморской котловине выглядит ярче, чем в других местах Земли. Небо пустыни безоблачно, и лучи солнца отражаются от белой соляной корки, покрывающей во многих местах дно бывшего моря, что создаёт дополнительное освещение. Это сигнал о том, что приближается время жары и сухости. Ночные обитатели чувствуют изменение освещённости и постепенно скрываются по убежищам. Скорпионы разного размера заползают в расщелины между камнями, а жуки с твёрдыми покровами просто закапываются в землю. Их время на сегодня закончено – добыча скрылась, а сами они могут стать пищей для дневных хищников.

С рассветом на арене жизни появляются другие обитатели пустыни. Им не по вкусу ночной холод, зато дневная жара способствует их активности. Один из таких обитателей занял прошлым вечером узкую трещину в пласте горной породы, в которой прочно заклинился с помощью лап. Это существо с сухой ороговевшей кожей не боится высохнуть, а солнечное тепло ему жизненно необходимо. Глаз, окружённый толстыми веками, приоткрылся, оценивая освещённость, и четыре сильных когтистых лапы заработали, вытаскивая их обладателя из трещины. Эта работа очень трудна для такого животного, заключённого в прочный панцирь. Зато оно унаследовало от своих предков нетребовательность к пище и способность выживать без воды – главные составляющие успеха для выживания в Средиземноморской котловине.

Из трещины, царапая когтями камень, выползла чешуеносная черепаха. Щитки на её панцире лежат не встык, а перекрывают друг друга: их задний край слегка выступает над следующим щитком. Пока воздух не прогрелся в достаточной степени, черепаха сохраняет вялость после ночной прохлады. Она никуда не торопится – здесь мало пищи, но также мало и едоков. Поэтому чешуеносная черепаха греется в лучах утреннего солнца, закрыв глаза и расставив в стороны лапы. Пока солнце лишь приятно согревает её, поднимая аппетит и заставляя сердце рептилии биться сильнее. Когда солнце поднимется выше, жара станет невыносимой даже для такого существа.

Медлительная рептилия постепенно оживляется. Она вытягивает шею и оглядывается по сторонам. Со стороны этого незаметно, но её ноздри улавливают запахи, витающие в воздухе, и черепаха ищет среди них запах возможной пищи. В пустыне невыгодно быть привередливым – в отличие от тропического леса, здесь не такая разнообразная пища, и нужно уметь есть всё, что можно отыскать и переварить. В способностях к поиску пищи чешуеносная черепаха значительно превзошла своих родственников, обитающих в других частях Земли. У неё редуцирован брюшной щит, поэтому лапы обладают большей подвижностью. Крючковатые когти чешуеносой черепахи больше похожи на когти болотных черепах, нежели сухопутных. Значительную часть рациона этого вида составляет растительная пища, но, если будет такая возможность, чешуеносная черепаха охотно ест пищу животного происхождения.

В Средиземноморской солёной пустыне нелегко пользоваться обонянием. В воздухе постоянно витает тонкая соляная пыль, которая воздействует на рецепторы. Но ноздри пустынных животных приспособлены к защите от неё. У птиц, хотя их обонятельные способности очень слабы, ноздри защищены кожистыми крышечками или мелкими щетинковидными перьями, а у немногих млекопитающих – волосами, образующими пылевой фильтр. У черепахи ноздри узкие, щелевидные, с кожистыми клапанами. Время от времени она «плачет»: внутри глазниц располагаются солевыделяющие железы, которые фильтруют практически всю соль, которая попала на слизистые оболочки и всосалась в кровь. Время от времени из этих желез выделяются крупные капли концентрированного рассола.

Поводя головой в воздухе, черепаха ощутила привлекательный запах – чуть терпкий, но, несомненно, запах вещества растительного происхождения. Она плохо видит, но в данном случае её нос служит прекрасным поводырем. Она не боится опоздать: в отличие от своих родственников, обитающих в остальном мире, чешуеносная черепаха умеет двигаться достаточно быстро. Предгорья Кипрского горного массива представляют собой каменистую местность, но это не является препятствием для черепахи. Цепляясь когтями, она быстро ползёт по камням. Даже когда на её пути встаёт крупный камень, черепаха ни секунды не сомневается в верности единственного известного ей способа преодоления такого рода преграды: она просто лезет вверх по поверхности камня, в сторону, откуда доносится запах. Перекрывающие друг друга щитки на грудном щите рептилии играют важную роль в её жизни: когда черепаха прижимается к субстрату, их края цепляются за неровности камня и помогают рептилии удерживаться на почти вертикальной каменной стене.

Добравшись до вершины камня, черепаха смутно увидела источник запаха: небольшой карстовый дуб, который, однако, едва ли не втрое старше этой рептилии, вбуравился корнями в скудную почву среди камней. Прошедшей весной, когда редкий дождь смочил здесь почву, между камнями образовалось озерко пресной воды, постепенно впитавшееся в грунт. Эта вода поддерживала существование нескольких луковичных растений, которые к началу лета впали в состояние покоя. Их луковицы надёжно спрятаны на глубине среди камней, и даже опытному землерою будет нелегко добыть их. А дуб, в отличие от них, приспособился стойко переносить капризы погоды и сохраняет мелкую листву даже в разгар лета.

По мере приближения чешуеносной черепахи к дереву привлекательный запах усиливается. Поэтому рептилия не сворачивает и вполне резонно рассчитывает найти что-нмбудь съедобное близ этого дерева. Хотя солнце уже взошло довольно высоко, некоторые сумеречные животные пока ещё активны. Черепаха замечает движение среди камней на расстоянии нескольких метров от карликового дуба. Зрение рептилии слишком слабое, а окраска замеченного ею существа хорошо маскирует его на фоне окружающего ландшафта.

Это тушканчиковая мышь, которая, кажется, нашла неплохой источник корма. Мышь грызёт жёлудь, упавший с карстового дуба. Семена такого рода, скрывающие под прочной оболочкой питательное содержимое, являются важным источником корма для этих грызунов. Не все животные могут справиться с такой пищей, но для тушканчиковой мыши он не представляет трудностей: постоянно растущие резцы легко вскрывают жёлудь, и его кожура разламывается пополам.

Черепаха чувствует именно запах разгрызенного жёлудя. Она не видит поблизости крупных животных, а тушканчиковую мышь воспринимает лишь как досадное препятствие, стоящее между ней и едой. Привлечённая запахом жёлудя, черепаха поползла прямо к грызуну. Мышь явно не собиралась расставаться с добытым кормом, и просто отпрыгнула в сторону, после чего продолжила трапезу, присев на задние лапы. Словно автомат, черепаха развернулась и вновь поползла к мыши. Она цепляется за землю когтями, разбрасывая мелкие камешки, и продолжает настойчиво ползти к источнику запаха. Эта тактика кажется глупой, но мышь также не отличается интеллектом. Через несколько минут наступила вполне закономерная развязка: черепаха своим присутствием не даёт грызуну спокойно питаться. В результате мышь просто бросает жёлудь и прыгает прочь от назойливой рептилии. После её трапезы на земле осталась разгрызенная половина жёлудя, в которой сохранились остатки мякоти. Пока она не подсохла на утреннем солнце, черепаха вытаскивает её из оболочки и торопливо глотает.

Тушканчиковая мышь не останется без завтрака. Она легко может добыть жёлуди там, куда не забраться черепахе – непосредственно на дереве. Карликовое растение карстового дуба, конечно, с трудом можно назвать «деревом» из-за его размеров, но оно растёт одним стволом и достигает возраста, который сделал бы честь многим деревьям умеренной полосы и даже тропического леса. Это тем более серьёзное достижение, если учесть суровые условия, в которых приходится обитать карликовым дубам Средиземноморской котловины.

Несмотря на специализацию к передвижению прыжками, тушканчиковая мышь не утратила навыков лазания. Её задние конечности не настолько длинные, как у кенгуру или тушканчика, и пальцы сохраняют некоторую подвижность. Несколькими прыжками грызун добралтся до карстового дуба и смело запрыгнул в крону. Словно крохотная обезьяна, тушканчиковая мышь начала скакать с ветки на ветку, разыскивая жёлуди. Вспугнутая её движениями, из листвы выскочила молодая ящерица – колючебровая агама. Эти ящерицы ловят насекомых среди листвы дубов, и соседство грызуна явно не способствует успеху в охоте – своими движениями тушканчиковая мышь распугивает всех насекомых. Но ей самой безразлично, как отреагирует на это ящерица. Мышь быстро находит жёлуди – гроздь из пяти округлых желудей в тугой плюске, растущих на одной из веток. Осторожно цепляясь пальцами за кору, тушканчиковая мышь добралась до желанной еды и начала вытаскивать один из желудей.

Внезапно над её ухом раздался резкий скрип. Испуганная неожиданным звуком, мышь бросилась на ствол дерева и затаилась, прижавшись к коре. Но, поскольку за этим звуком ничего не последовало, она быстро успокоилась. Понюхав воздух, мышь убедилась, что на дереве больше никого нет. Она снова забралась на ветку и продолжила вытаскивать жёлудь из плюски. Мышь не умеет считать, и потому она не обратила внимания, что в грозди осталось уже четыре жёлудя. Когда она в очередной раз дёрнула выбранный жёлудь, снова раздался резкий щелчок. Это сработала система рассеивания семян дуба. Когда жёлуди созревают, деревянистая плюска начинает ссыхаться и обжимать их. Теперь случайного прикосновения достаточно, чтобы высвободить накопленную энергию, и так произошло и в этот раз. Сжатый плюской, жёлудь вылетел, словно ядро из пушки, и отлетел на несколько метров. Он несколько раз подпрыгнул, ударяясь об камни, и упал среди трещин карста. Теперь он может лежать, сохраняя всхожесть, много лет. Он попал в трещину, и это означает, что его не сразу заметят, и, скорее всего, не смогут достать, чтобы съесть. Защищённый от жаркого солнца, он не иссохнет во время прорастания, и, скорее всего, сможет пережить первые несколько лет жизни. Но это лишь перспективы, которым, может быть, не суждено сбыться.

Пока ветка дуба покачивалась, последовал ещё один «выстрел», и ещё один зрелый жёлудь полетел в другую сторону. В итоге мыши удалось добыть всего лишь один жёлудь, а остальные разлетелись в стороны. Но это тоже неплохо. Пока солнце не накалило камни, тушканчиковая мышь не только сможетсытно позавтракать, но и успеет найти укрытие, чтобы отдохнуть в самое жаркое время дня.

В это время взрослая колючебровая агама нежилась на солнце в нескольких метрах от дерева. Ничто не предвещало опасности, и рептилия впитывала кожей солнечное тепло, распластавшись на камне. С каждой минутой её сердце билось всё активнее, а реакция на события в окружающем мире становилась всё быстрее. Но небо было чистым от силуэтов птиц, а уши рептилии не улавливали тихого шороха чешуи ползущей по камням змеи. Ничто не предвещало опасности. Поэтому, когда жёлудь карстового дуба звонко щёлкнул по камню рядом с ящерицей, это было полной неожиданностью для рептилии. Агама бросилась прочь, не разбираясь в том, что произошло. Сделав один длинный прыжок, она перескочила на соседний камень. Коротким рывком вбок она бросилась на боковую сторону камня и скрылась в тени. На несколько минут колючебровая агама замерла, судорожно вцепившись в трещинки и щербины камня и стараясь казаться продолжением самого камня.

Голова рептилии осторожно поворачивается, когда она следит за окружающим миром. Но, похоже, это случайность. В небе нет птиц, змея не шуршит среди камней. Падение желудей больше не повторяется, но вряд ли ящерица поняла, что это мог быть всего лишь жёлудь. Постепенно рептилия успокоилась. Убедившись, что ей ничего не угрожает, она медленно выползла на вершину камня и лишний раз взглянула на небо. Там по-прежнему ни облачка, и не видно ни одного птичьего силуэта. Ящерица может не опасаться за свою жизнь.

Пока солнце стоит невысоко над горизонтом, беспозвоночные особенно активны. Жара ещё не загнала их в укрытия, и колючебровая агама имеет богатый выбор добычи. Некоторые существа бывают слишком проворными, другие умеют летать, а третьи часто накапливают яд или обладают отвратительным вкусом. Но всё равно в пустыне найдётся подходящая добыча для этой рептилии.

Небольшой жук ползёт по земле. Это одно из существ, неплохо чувствующих себя в пустыне. Чёрный прочный хитиновый покров защитит его от скорпиона или мелкого паука, а благодаря своей водонепроницаемости он ещё и сберегает воду. Для жизни такому существу достаточно выпивать несколько капель воды в день. Кроме того, он всеяден и может получать часть воды за счёт окисления органических веществ пищи.

Ящерица следит за жуком с камня. Насекомое не может заметить её на таком расстоянии, а зрение агамы намного лучше. От напряжения когти её задних лап царапают поверхность камня, а кончик хвоста подрагивает. Она выжидает удобный момент для атаки.

Когда жук поравнялся с камнем, на котором сидела колючебровая агама, рептилия прыгнула. Она свалилась с камня почти на самого жука, который бросился бежать, испуганный внезапным появлением грозного врага. Ящерица сделала ещё один прыжок и её открытая пасть настигла жука. Челюсти рептилии захлопнулись, с хрустом раскусив его панцирь. Отчаянно дёргающиеся ноги жука свела судорога. Не дожидасяь, пока прекратится шевеление добычи, ящерица начала пережёвывать жука. После нескольких минут работы челюстями она откусила и проглотила брюшко – самую съедобную добычи, оставив от насекомого только раздавленную грудь, голову, крылья и несколько ног.

Но жук – это слишком маленькая добыча для такого животного, поэтому агама не прекращает поиск корма. В этом ей помогают все чувства, кроме, разве что, чувства вкуса. Пустынные обитатели умеют маскироваться, поэтому зрение иногда оказывается бесполезным. Зато острый слух вовремя предупреждает рептилию даже о таких тихих звуках, как шум машущих крыльев хищной птицы. Одни звуки означают врага, а другие – сигнал о появлении поблизости возможной добычи. Шуршание среди камней и постукивание сдвигаемых камешков говорит о том, что где-то рядом движется существо покрупнее жука, но мельче змеи. Возможно, это добыча. Поэтому агама снова забралась на камень и затаилась.

Из-за соседнего камня появилась мелкая ящерица. Это молодая колючебровая агама, отличающаяся от взрослых особей относительно более крупной головой и тонким стройным телом. Она вылупилась только в прошлом году. Молодой ящерице в присутствии взрослого сородича угрожает опасность – взрослые колючебровые агамы бывают каннибалами. Но она не подозревает об опасности, а взрослая ящерица в это время начинает следить за ней с вершины камня.

Мелкая ящерица охотится на муравьёв. Эти насекомые обитают почти повсеместно и не столь требовательны к влажности, как, например, термиты. В некоторых участках пустыни единственным признаком жизни в жаркие полуденные часы является муравьиная суета – эти насекомые даже в такое время не перестают искать спрятавшихся от жары беспозвоночных. Молодая колючебровая агама по запаху нашла дорожку, по которой бегают муравьи. Теперь поиск корма для неё превратился в очень простое занятие: ящерица просто встала рядом с муравьиной тропой и начала короткими бросками ловить пробегающих мимо насекомых. Несмотря на присутствие врага, муравьи не сворачивают с тропы. Но молодая ящерица не знает, что сама может превратиться из охотника в добычу.

Взрослая рептилия тихо следила за мелким сородичем, выбирая подходящий момент для атаки. Когда молодая агама устроилась рядом с муравьиной тропой, взрослая рептилия осторожно поджала задние ноги, а затем прыгнула, вытянув вперёд передние лапы, готовые схватить добычу. Но далеко не всякая атака завершается успешно. В последний момент молодая агама заметила атакующего сородича, и это спасло ей жизнь. Молодые рептилии этого вида гораздо подвижнее взрослых. Взрослая агама промахнулась: её когти вонзились в песок там, где мгновение назад была молодая ящерица. Спасаясь от врага, молодая агама поднялась на задние ноги и стремительно помчалась прочь – лишь камешки полетели из-под её ног.

Взрослая агама бросилась за ней, но пробежала буквально несколько шагов и остановилась. Физиология рептилий дала о себе знать – мускулатура ног ящерицы не может работать долгое время. Поэтому взрослая рептилия оставила попытки преследовать добычу и стала просто отдыхать. Впереди у неё есть несколько часов до момента, когда тени от камней станут слишком короткими, а солнце – слишком жарким.

Молодая агама спаслась бегством от взрослого сородича. Её сил хватило на несколько секунд стремительного бега на двух лапах, после чего она опустилась на все четыре конечности. У таких мелких животных может быть слишком много врагов, поэтому осторожность жизненно необходима. У мелкого размера есть одно неоспоримое преимущество – такому существу легче найти укрытие, в которое не сможет проникнуть хищник. Забравшись на камень, молодая ящерица проползла по нему и скрылась в расщелине. Здесь можно в безопасности переварить добычу. Но это укрытие, как оказалось, уже было обнаружено и использовано ранее. На дне расщелины лежат несколько яиц, покрытых упругой оболочкой. Это яйца колючебровой агамы, возможно даже, что той самой особи, которая напала на неё. Под защитой каменных стен инкубация проходит намного успешнее, и не всякий хищник сможет добраться до потомства. Инкубация уже почти завершена, и скоро из яиц выведутся молодые особи. Пока скорлупа спасает яйца от нападений мелких хищников, но после выхода из яйца молодым животным придётся самим защищаться от врагов. Молодая колючебровая агама не сможет разорвать оболочку яиц, но взрослая особь охотно полакомилась бы ими.

Солнце поднимается выше и постепенно становится жарче. В других местах Земли мощные восходящие потоки воздуха помогают крупным птицам парить, но в пустыне для них не хватит добычи. Поэтому они избегают селиться в таком месте и ни один силуэт не нарушает пустоты небес. Все существа, которым вреден избыток солнечных лучей, должны спрятаться.

Ныряющие улитки чувствуют перемены и покидают поверхность земли так спешно, как могут. Им важно вернуться именно в свою пещеру, в противном случае они могут просто засохнуть, застигнутые дневной жарой вдали от укрытий. Улитки находят свой дом очень просто: они чувствуют присутствие водяного пара в воздухе и спешат к месту его наибольшей концентрации. Одна за другой они заползают в расщелину и начинают медленный осторожный спуск к водоёму. Если улитка сорвётся, она, скорее всего, погибнет, ударяясь во время падения об стенки расщелины. Поэтому скорость спуска будет в буквальном смысле улиточьей. В течение нескольких дней улитки, несущие в кишечнике переваренную пищу, будут постепенно спускаться вниз, а затем проведут около недели в подземном водоёме.

Медлительные, богатые белком и влагой, улитки являются лёгкой добычей для некоторых животных. Чешуеносная черепаха чувствует их присутствие по характерному запаху слизи. Это пища, ради которой черепаха может рискнуть и проникнуть в чуждый для себя мир. Вытянув шею, черепаха начинает принюхиваться, стараясь уловить источник запаха. Она покачивает головой в воздухе, переползая с места на место, и вскоре определяет направление, в котором следует искать улиток.

Чешуеносная черепаха ползает быстрее улиток, и единственным спасением моллюсков от неё является разное время активности: улитки выползают на поверхность земли ночью и покидают её в утренние часы, а черепаха в это время малоактивна и прячется в укрытиях. Только в поздние утренние часы черепаха может поймать улитку, которая слишком задержалась на поверхности земли и не скрылась в спасительной тени расщелины.

Цепляясь когтями за камешки, черепаха ползёт в сторону расщелины. В лучах утреннего солнца она видит следы пребывания улиток – полосы засохшей слизи, поблёскивающей в лучах солнца. Она ощущает явственный запах улиток, и он наиболее отчётлив в тенистой глубине расщелины. Здесь гуще растут травы, защищённые камнями от жаркого солнца и получающие достаточно влаги в виде росы. Черепаха откусила несколько стебельков травы и проглотила их на ходу. Она не отказалась от желания заполучить на завтрак улитку, и потому смело вступила в тень под каменный навес. Её чувствительный нос сразу же отметил изменения в составе воздуха – здесь он более прохладный и влажный, нежели в пустыне. Здесь не ощущается солёная пыль, постоянно витающая в воздухе снаружи, и ноздри черепахи могут отдохнуть от постоянного раздражения. Постояв несколько минут под навесом, рептилия поползла дальше. Её лапы сдвигают камешки, и эхо многократно усиливает тихие звуки. Но черепаха не слышит их – в её жизни важнее другие чувства. Запах улиток становится отчётливее, и вскоре черепаха натыкается на свежий, не успевший засохнуть слизистый след, ведущий вглубь расщелины. Черепаха не умеет охотиться и получает белок животного происхождения из различных источников. Улитки – это не регулярный источник пищи для чешуеносной черепахи, и их встреча обычно бывает случайной. Но сейчас черепаха целенаправленно ищет добычу. Рептилия обнюхивает камни, касаясь носом влажных следов, оставленных улитками. Шаг за шагом она спускается в расщелину, цепляясь когтями за неровности камня. Обычным наземным черепахам было бы трудно передвигаться здесь, но чешуеносная черепаха обладает навыками лазания по камням, и ей легко удаётся спускаться вниз. Она мало что видит в тусклом свете, отражающемся от каменных стен, и руководствуется главным образом обонянием. Этого вполне достаточно, чтобы различить раковины нескольких улиток, прилипшие к стене. Запах слизи становится ещё отчётливее – черепаха настигла одну из улиток, возвращавшихся с поверхности.

Прочные челюсти рептилии поддели край раковины улитки, голова дёрнулась и оторвала моллюска от поверхности камня. Черепаха с силой сомкнула челюсти и раздался хруст раковины. Вцепившись тремя лапами в камень, рептилия начала пожирать улитку, придерживая её когтями одной из передних лап. Острые края рогового клюва отсекают куски плоти улитки вместе с осколками раковины, и черепаха глотает их, не разжёвывая. Ткани улитки богаты водой – у этих моллюсков есть практически неограниченный источник влаги, находящийся внизу, в глубине расщелины. И через улиток этой водой могут пользоваться другие жители пустынь – ценой жизни самих улиток. Черепаха заглатывает улитку крупными кусками, не счищая, а лишь раздавив раковину. Обломки раковины улитки растворятся под действием желудочного сока рептилии, а кальций из них пойдёт на формирование панциря самой черепахи.

Рептилия быстро расправилась с добычей, но вряд ли ей удастся продолжить пиршество: другие улитки в это время успели уползти дальше вглубь расщелины. Там более крутой склон, и рептилия не отваживается следовать за ними, хотя могла бы съесть ещё нескольких улиток. Она может лишь вдыхать их запах, но сами улитки оказываются в полной безопасности от неё. Способ передвижения улиток легко позволяет им передвигаться по почти отвесной каменной стене, не рискуя сорваться вниз.

Несколько улиток возвращаются после ночного кормления на поверхности. Их кишечники полны пищи, а помёт, который останется, будет важным источником органики для жителей подземного водоёма, в котором они спасаются от засухи. Улитки медленно сползают вниз – весь путь займёт у них около суток. А у них на пути на стене висят несколько улиток, прочно приклеившихся слизью. Они проделали долгий путь снизу и ожидают наступления ночи, когда можно будет выбраться на поверхность земли.

Проглотив улитку, чешуеносная черепаха осторожно поползла назад. Прохладный воздух уже оказывает влияние на её движения – они становятся более скованными и медленными. Ловко цепляясь когтями за выступы и трещины в камнях, черепаха выбралась на поверхность. Несколько минут она отдыхала в лучах солнца, ощущая его тепло, а затем поползла на поиски новой пищи.

Проблемы крупных животных практически не касаются мелких существ, которые продолжают жить своей жизнью. Впрочем, в пустыне «крупным» может считаться такое животное, которое в тропическом лесу несомненно вошло бы в категорию «мелких», такое, как ящерица, черепаха или птица. А рядом с ними живут своей жизнью другие существа, для которых даже мелкое позвоночное – настоящий великан.

В расщелине обитают небольшие популяции животных, которым для жизни нужно значительно больше воды, чем может дать пустыня. Расщелина глубокая, а вход в неё сравнительно узкий, поэтому в воздухе здесь складывается особый микроклимат: он более влажный, чем в пустыне. Освещённость в этом месте хорошая лишь в самой верхней части расщелины. Здесь растут несколько пучков травы, а ниже их, в тени, разворачиваются нежные кружевные вайи папоротника. Семена и споры этих растений попали сюда по воздуху. Если бы эти растения внезапно оказались в пустыне, они бы засохли меньше, чем за час. Но здесь эти случайные гости нашли возможность выживать. Зелёная подушка мха разрастается в трещине, где скопилось немного органических веществ. Ему хватает скудного солнечного света, отражённого каменными стенами. Где-то дальше, там, где редко ползают улитки, развилась плёночка микроскопических водорослей, которые довольствуются долями процента от того освещения, которое бывает снаружи. А ниже по склону – темнота. Воздух становится ещё влажнее: где-то внизу есть вода, величайшая ценность пустыни.

В тишине слышится лёгкий шорох: тысячи крохотных коготков царапают поверхность камня. По камням словно струится два потока крохотных существ, поблёскивающих серыми панцирями в полумраке. Это муравьи-водоносы – один из видов пустынных насекомых. Их колония процветает благодаря существованию этого подземного водоёма; муравьи нашли способ использовать её для нужд колонии, не переселяясь в пещеру навсегда.

Насекомые из касты рабочих цепочкой спускаются к воде, а навстречу им поднимается другая цепочка их сородичей. Муравьи, возвращающиеся снизу, двигаются с трудом: их брюшко раздуто от воды, которую они несут в колонию. Но поднимаются они самым оптимальным способом, выгодно используя рельеф камней, чтобы не сорваться вниз. Тропа, которой они пользуются, существует уже несколько лет, и насекомые давно выбрали самый выгодный маршрут, сильно отличающийся от того, который проложили первые рабочие, разведавшие этот источник воды.

Муравьям не страшна жара – некоторые из них появляются на поверхности в самые жаркие полуденные часы, когда камни буквально раскалены солнцем. Сухость – вот самая большая опасность в пустыне. Муравьи-водоносы научились избегать её, используя подземную воду, и их колония успешно существует уже около десяти лет. Но на пути между гнездом и водой рабочих муравьёв могут поджидать другие опасности, от которых невозможно защититься.

Рабочие муравьи ползут по камням, постоянно подновляя пахучие метки, оставленные другими особями. Они ориентируются по запаху, и потому им не слишком важна освещённость. Но в полумраке притаилась опасность, которой им не избежать. Тропа проходит рядом с зарослями мха, и в них притаилась засыхающая жаба. Её привлекла влажность, и она спряталась здесь, активно впитывая воду своей кожей. Кроме того, рядом есть пища – ничего не подозревающие муравьи. Насекомые почти не видят её и совершенно не обращают на неё внимания. Зато жаба хорошо видит в тусклом свете и отчётливо ощущает запах насекомых. Жаба выбрасывает язык изо рта почти наугад, но всякий раз ей удаётся поймать одного или двух муравьёв. Тем не менее, она наносит совсем незначительный ущерб многотысячной колонии. Каждый день в ней гибнут десятки муравьёв, но новые насекомые постоянно замещают их, готовые трудиться и отдать жизнь ради процветания колонии. Поэтому, несмотря на опасность, муравьи спешат вниз, в темноту трещины. Время от времени им приходится подновлять дорогу в тех местах, где проползли ныряющие улитки, стирая муравьиные метки своими слизистыми следами. Но это задерживает движение муравьёв лишь на несколько минут.

Под землёй, в глубине расщелины, находится водоём с драгоценной пресной водой. В раннем неоцене, когда отступали ледники, Средиземноморская котловина всё ещё была пустыней. С потеплением климата благодаря увеличению количества осадков в ней появились озёра и болота, но лишь немногие существа смогли заселить их, поскольку солёность в таких водоёмах оказалась очень высокой. Но по окраинам бывших островов, превратившихся в горные массивы среди солёной пустыни, складывается иная ситуация. Острова являются своеобразными «оазисами»: здесь почва свободна от солей, и поверхность земли покрывают деревья, кустарники и травы. Эти растения в процессе эволюции приспособились скупо расходовать воду, поэтому их присутствие не истощает запасов грунтовых вод. Кроме того, растительный покров создаёт тень, что способствует снижению испарения воды из почвы. Поэтому на островах-оазисах часто встречаются родники, а в тенистых ущельях текут небольшие реки и образуются озёра и болота. Часть воды, которую косвенно сберегают растения, просачивается в подземные пещеры и трещины в мягких горных породах. Так образуются пещерные водоёмы, в которых накапливается значительное количество воды. Часто вода из такого водоёма растворяет лежащие ниже слои мягкого грунта, пропитанного солью, и вода приобретает различную солёность – от слегка солоноватой до горько-солёной, которая непригодна для питья. Но, если пещера расположена вдали от солёного грунта или изолирована от него скальными породами снизу, соль не растворяется в воде. Тогда такой водоём становится местом сосредоточения своеобразной жизни – сообщества из нескольких тесно взаимосвязанных видов узкоареальных эндемиков.

Водоём, расположенный на дне расщелины, обитаем; жизнь здесь существует не только над поверхностью воды, но и под ней. Колонна муравьёв-водоносов с поверхности спускается на дно расщелины. Здесь совершенно не такие условия, как на поверхности: темно, влажно и холодно. Свет многократно отражается от каменных стенок, и здесь ощутима смена дня и ночи, хотя это выражено не столь явно, как на поверхности. Под землёй почти постоянно царит одинаковая температура – только в сезоны засухи водоём может прогреться на несколько градусов больше, чем обычно.

В темноте пещеры колонна муравьёв-водоносов уверенно движется вперёд, ориентируясь по пахучим меткам, оставленным сородичами. Рабочие муравьи спускаются к воде и пьют. При этом муравей слегка приподнимает брюшко, и оно начинает раздуваться от выпитой воды – между сегментами натягивается эластичная кутикула. Рабочие муравьи делают то, что является главным смыслом их жизни – добывают воду для колонии.

Напившийся воды муравей весит в два с лишним раза больше, чем сородич с пустым брюшком. Но такие особи поднимаются наверх с такой же лёгкостью, как спускались вниз. Они мелкие, и гладкий, отполированный потоками воды камень для них – почти что лестница. Цепляясь ногами, рабочие муравьи с раздутым от воды брюшком легко выбираются из пещеры и ползут в колонию. Некоторые из них погибнут, став жертвами засыхающей жабы, которая устроилась на дневной отдых среди мха. Других могут съесть птицы или рептилии. Но большинство муравьёв всё равно сможет доставить свой драгоценный груз в колонию.

Тропа муравьёв-водоносов тянется по трещинам, рассекающим каменную стену расщелины. И только наверху, где в трещинах растёт мох, насекомые вынуждены покинуть трещины и ползти по поверхности камней. Это самый опасный участок пути, который протянулся на несколько метров. Затем тропа муравьёв скрывается среди каменных обломков и насекомые ползут к своей колонии в относительной безопасности, по пустотам между камнями. Но здесь на муравьёв могут охотиться пауки, мелкие скорпионы и даже молодые ящерицы. В полной безопасности муравьи могут чувствовать себя лишь за стенами своего жилища.

Поселение муравьёв-водоносов располагается на поверхности земли среди камней. Это прочное сооружение достаточно сложной архитектуры. Но ему, конечно, очень далеко до совершенных и функциональных построек термитов с регулируемым микроклиматом. Колония муравьёв-водоносов устроила гнездо там, где села после брачного полёта оплодотворённая самка-основательница. Около десяти лет назад, во время одной влажной весны, самка-родоначальница отыскала участок сравнительно влажной почвы в узкой щели между двумя крупными камнями. Она выкопала небольшую норку там, куда не проникали лучи солнечного света, и благодаря её заботам в гнезде появилось несколько рабочих муравьёв. Один из них сразу же взял на себя обязанности охранника, а двое других стали охотниками. И полдюжины муравьёв первого поколения превратились в неутомимых разведчиков. Они исследовали все тропинки вокруг нарождающейся колонии, запоминая места, в которых надолго оставалась вода. Пока была весна, редкие дожди орошали предгорья Кипрского горного массива и вокруг гнезда существовало несколько мелких временных источников воды. В такое время многие колонии муравьёв-водоносов имеют шанс просуществовать достаточно долго даже в условиях, когда рядом нет постоянных источников воды. Но времена года меняются, и жаркое сухое лето подвергает муравьиные колонии суровому испытанию. Источники воды один за другим пересыхают и колонии насекомых гибнут. Колония, основанная вблизи расщелины, также стояла на грани гибели. В ней было уже около сотни особей, когда высохли сразу несколько ближайших источников воды. Водоносы один за другим возвращались в колонию с пустыми брюшками, а самка-основательница была вынуждена съесть нескольких личинок раннего возраста, чтобы не погибнуть от обезвоживания. Взрослые особи поедали умирающих личинок, чтобы хоть как-то поддержать собственную жизнь. Муравьи перестали выходить из гнезда днём, чтобы экономить влагу, и это отразилось на снабжении колонии пищей. И в таких условиях, когда некоторые колонии в других местах погибали, в гнезде появился один водонос с брюшком, полным воды. Вода даже не дошла до самки-королевы – её всю выпросили и выпили муравьи-стражники. Но это была надежда для колонии. Этот водонос вновь отправился в путь, но в этот раз он был уже не один. По его пахучим следам пошли ещё несколько муравьёв. Их не было очень долго – больше половины дня. Они вернулись, когда на небе уже загорелись первые звёзды, и они все несли в брюшках воду – это было спасение для колонии.

Удачливому водоносу удалось найти вечный и неисчерпаемый источник воды – пещерный водоём, часть которого выходила на поверхность земли глубоко на дне расщелины. Он ориентировался с помощью обоняния – вначале его привлекли влажные слизистые следы ныряющих улиток, а затем концентрация водяного пара в воздухе. Волей случая ему удалось обнаружить путь, ведущий прямо к воде, и вернуться. Это было невероятным везением для колонии, которая теперь могла расти и расширяться. Благодаря постоянному источнику воды муравьи смогли вырастить ещё несколько поколений личинок, которые успешно превратились в водоносов и охотников.

По меркам человека фуражир, отыскавший воду, был героем, а время, когда это случилось, можно было бы назвать «незапамятными временами»: колония насекомых живёт в ином ритме, нежели крупные животные. Но у муравьёв нет ничего, что можно было бы обозначить человеческим словом «культура». Колония могла выжить, а могла и погибнуть – эти варианты исхода событий вполне естественны. Этой колонии просто повезло, а насекомые в полной мере реализовали открывшуюся перед ними возможность.

Мало что напоминает тот путь, которым спускались к воде первые муравьи-водоносы – маршрут стал более коротким и безопасным. Муравьи в полной мере воспользовались преимуществами естественных очертаний камней. Теперь маршрут пролегает по трещинам и впадинам, и опасность сорваться с гладкой каменной стены минимальна. Две колонны муравьёв почти непрерывно движутся по маршруту, отмеченному пахучими метками – одна спускается вниз, а другая осторожно несёт наверх воду в раздувшихся брюшках.

Вода используется муравьями-водоносами не только для питья. После открытия постоянного источника воды эти насекомые смогли в полной мере проявить свои строительные способности. В течение нескольких лет между камнями постепенно возникла сложная многоуровневая постройка из глины. На первом году жизни колонии, пока во временных водоёмах сохранялась дождевая вода, муравьи-строители совершали вылазки к их берегам и приносили в челюстях комочки глины. Пока глина не засохла, из неё выстраивались стены, соединяющие два камня, между которыми была основана колония. Стены постепенно соединялись в некое подобие свода, на вершине которого оставалось открытое вентиляционное отверстие. Под защитой глиняных стен располагалась рыхлая глиняная масса, образовывавшая сеть переплетающихся тоннелей и камер, которые перестраивались по мере надобности. Когда пересохли временные водоёмы, численность колонии стала стремительно уменьшаться. Камеры пустели одна за другой, внутренние постройки рушились и их никто не восстанавливал. Открытие нового источника воды вдохнуло жизнь в колонию. Рабочие стали постепенно восстанавливать камеры старого гнезда и в них снова закопошились личинки. А под потолком гнезда повисли несколько муравьёв, пожертвовавших своим образом жизни ради жизни колонии – крупные «водяные бочки». Вцепившись ногами в потолок гнезда, они стали настоящими живыми хранилищами воды. Водоносы постоянно поили их, а эти муравьи отдавали запасённую воду остальным членам колонии. Наступили времена покоя и достатка.

Когда колонии стало тесно внутри старых стен, рабочие муравьи стали надстраивать новый этаж поверх уже имеющегося. Вентиляционный тоннель превратился в коридор, а поверх него появился новый жилой этаж. Теперь благодаря наличию воды строительство можно было вести в любое время года. Рабочие муравьи притаскивали сухие комочки глины, а среди строителей появилось множество водоносов. Муравьи-строители просто пережёвывали глину, а водоносы размачивали её до нужной консистенции принесённой водой. После этого новая порция строительного материала выкладывалась на стены и глина быстро засыхала на солнце в прочную массу. Постепенно над вторым этажом появилось ещё несколько ярусов гнезда. Сооружение муравьёв лишено изящества и функциональности термитника и служит лишь крепостью – его обитатели, защищённые прочными хитиновыми панцирями, не подвержены опасности высохнуть на жарком солнце.

Цепочка рабочих муравьёв с брюшками, полными воды, возвращается в гнездо. Насекомые держат наполненные водой брюшки слегка приподнятыми над субстратом, чтобы сохранить их от повреждений. Они пробираются внутрь колонии по подземному тоннелю, охраняемому стражниками. Этот тоннель достаточно просторный, чтобы по нему могло проползти крупное насекомое, но вблизи входа постоянно дежурят группы муравьёв-стражников, готовые отбить атаки непрошенных гостей. Вместе с водоносами в гнездо спешат муравьи-фуражиры. Единственный способ для других насекомых попасть в гнездо муравьёв – только в мёртвом виде, разорванными на куски, в челюстях фуражиров. Стражники хорошо питаются – им постоянно достаётся самая свежая добыча. Кроме того, они не испытывают недостатка в воде. Время от времени группа стражников останавливает муравья-водоноса и окружает его. Используя язык прикосновений, стражники сообщают водоносу о своём желании попить. Барабаня усиками по его верхней губе, стражник выражает свою просьбу поделиться водой. Получив этот сигнал, водонос приподнимается на ногах. Его поза становится сигналом для стражников, и такого водоноса окружают несколько жаждущих стражников. Водонос выпускает изо рта каплю воды и удерживает её щупиками. Стражники один за другим пьют из этой капли и вновь стимулируют водоноса делиться принесённой водой. Одни стражники отходят, напившись, а другие сразу же занимают их место. Всего водоносу удаётся напоить до пяти – шести муравьёв-стражников. Опорожнив брюшко, водонос просто разворачивается и присоединяется к колонне, идущей на поиск воды.

Большинство водоносов несёт запас воды дальше в гнездо. Здесь часть их останавливается и поит рабочих и охотников, которые плотной толпой окружают вернувшихся в гнездо водоносов. Но несколько десятков муравьёв-нянек наводят порядок в этой толпе. Они врываются в скопление муравьёв и буквально вырывают из колонны рабочих отдельных особей. Приподнявшись на ногах, муравьи-няньки требовательно барабанят усиками по губам водоносов и отбирают у них воду. Это вода для королевы, которая не покидает своих покоев. Эта королева даже не выходила на поверхность земли: она принадлежит к числу размножающихся самок второго поколения, которые родились уже в муравейнике и продолжают обеспечивать воспроизводство колонии. Королева-основательница давно уже умерла своей естественной смертью – это редчайшая, поистине королевская привилегия в мире насекомых.

Часть воды распыляется муравьями-няньками в камерах, где подрастают личинки, которым нужен влажный микроклимат. В сезон засухи, если не удастся добыть воды, численность личинок может снизиться практически до нуля из-за неблагоприятного микроклимата внутри гнезда.

Около половины рабочих особей всё же добирается до главного водохранилища муравейника. Это просторная камера в основании гнезда – одна из первых камер, построенных при жизни королевы-основательницы. Теперь из неё вычищено всё лишнее – галереи разгрызены и вытащены наружу, и их материал, пережёванный и смоченный водой, израсходован на постройку верхних ярусов гнезда. Камера водохранилища хорошо вентилируется – к ней снизу подходит несколько тоннелей, по которым постоянно снуют рабочие муравьи. Вода хранится здесь особым образом. Потолок камеры шершавый и неровный. Вцепившись ногами в неровности, на нём неподвижно висят крупные особи с раздутыми, словно пузырь, брюшками – это «водяные бочки», фактически очень крупные водоносы. Но их брюшко обладает способностью сильно растягиваться, вмещая очень большое количество воды. Вода хранится в особом выросте кишки, который запирается кольцевым мускулом и благодаря этому сохраняет воду в чистоте. В первые недели жизни после метаморфоза «водяные бочки» обладают подвижностью – они нормально ползают, кормятся и даже выходят из гнезда за водой. Но позже их образ жизни меняется: они ползают медленнее и стараются проводить время в неподвижности. Такие муравьи заползают на потолок камеры, и водоносы начинают использовать их по прямому назначению – как живые водохранилища.

Около двух сотен муравьёв из касты «водяных бочек» повисли под потолком главного водохранилища. Эта камера охраняется весьма тщательно – по полу ползают крупные стражники, которые встречают всякого муравья, который проникает сюда. Рабочие-водоносы непрерывно заползают в водохранилище, и каждого из них обнюхивает стражник. Если запах водоноса не вызвал подозрений, стражник пропускает его. В противном случае расправа может быть короткой и жестокой. Получив «добро» от стражников, водоносы лезут на стены и расползаются по потолку. Они обходят «водяные бочки», выбирая особь, которой можно доверить запас воды. Водоносы определяют состояние «водяной бочки», поглаживая усиками голову этого муравья. Если «водяная бочка» может принять воду, следует ответная реакция – постукивание усиками по верхней губе водоноса. После этого водонос повисает под потолком на вытянутых ногах и спаивает воду «водяной бочке», голова которого оказывается как раз под ним. Опорожнив брюшко, водонос спускается или уходит в боковые тоннели, чтобы поесть и вновь отправиться за водой. Кроме водоносов, по потолку водохранилища снуют муравьи, занятые на работах в гнезде. Они просят воду у «водяных бочек», напиваются и уносят её для других особей. Время от времени в водохранилище появляются муравьи с сильно раздутым брюшком – кормильцы. Они обходят висящих «водяных бочек» и делятся с ними кашицей из полупереваренного корма, который очень быстро усваивается. Обычно свою порцию пищи получают «водяные бочки», у которых неполный запас воды – у них пища легче проходит по кишечнику. Голодный муравей из касты «водяных бочек» просит пищу у кормильцев, быстро кивая головой. В темноте муравейника этот сигнал почти незаметен, но он сопровождается тихим скрипящим звуком от трения головной капсулы об грудной сегмент. В ответ на этот призыв ближайший муравей-кормилец бросается к голодной особи и отрыгивает порцию пищи.

«Детская» является наиболее охраняемым местом колонии, и обеспечивается пищей и водой едва ли не лучше, чем королевская камера. На дне её копошатся червеобразные личинки, покрытые тонкой кутикулой. Многочисленные муравьи-няньки очищают и кормят их, отрыгивая пережёванную пищу. Личинкам необходима высокая влажность воздуха – их покровы быстро теряют воду, а подсыхающая кутикула теряет необходимую эластичность. Чтобы обеспечить необходимый микроклимат в помещении, на потолке «детской» висит несколько «водяных бочек». Время от времени эти муравьи отрыгивают воду и прижимают каплю воды к потолку камеры. Вода впитывается в глиняный свод и затем испаряется, увлажняя воздух. Посторонним муравьям, не занятым уходом за личинками, вход в «детскую» строго воспрещён; лишь время от времени в эту камеру забегает один из водоносов и выпаивает «водяной бочке» принесённую воду или кормит этого муравья. Лишь при угрозе разрушения поселения в этой камере появляются муравьи-солдаты.

Цепочка муравьёв-водоносов постоянно движется к источнику воды и обратно. Рабочие муравьи посещают расщелину на протяжении большей части дня. Дело не только в потребности колонии в воде: насекомые должны защищать свой водопой от конкурентов. При необходимости любой рабочий может превратиться в воина и пожертвовать жизнью ради процветания колонии. В засуху, когда временные водоёмы пересыхают, между особями из близко расположенных колоний разыгрываются свирепые битвы, в которых гибнет множество водоносов. Но это, увы, не останавливает высыхание водоёмов, и победители чаще всего лишь на несколько недель переживают побеждённых. Но здесь совсем другая ситуация – водоём под землёй обеспечивает жизнь множества существ на протяжении всего года, и власть над ним означает возможность выживания и процветания. В таких условиях неизбежна конкуренция.

Несколько муравьёв-водоносов движутся по стене. Они чувствуют себя неуверенно – эти особи впервые находятся здесь. Они проникли в эту расщелину по узкому проходу между камнями на одном из краёв расщелины. Муравьи словно потеряли дорогу – они движутся причудливым беспорядочным маршрутом, часто останавливаясь и шевеля усиками в воздухе. Это разведчики, которым улыбнулась удача. Их колония располагается в нескольких десятках метров от этой расщелины, ей исполнилось только два года, и в ней ещё жива самка-основательница. Водоносы из этой колонии добывают воду, преимущественно собирая росу. Их колония маленькая, насчитывающая всего лишь около полутысячи особей, и она находится на грани выживания: в ней практически отсутствует каста «водяных бочек». Вся вода, собранная водоносами, уходит на питьё колонии. В «детской» у них находится всего лишь две «водяных бочки», а прирост колонии меньше убыли. Источник воды, которым они пользовались раньше, пересох, и теперь, если колония не найдёт нового источника воды, она погибнет в течение нескольких месяцев.

Муравьи-старожилы принюхиваются, приподнимаясь на ногах и шевеля в воздухе усиками. Несколько особей, движущихся за водой, обнаружили чужой запах и тут же подняли тревогу, выпуская в воздух характерным образом пахнущее вещество. Почувствовав его, водоносы, не занятые переноской воды, покидают тропу, ведущую к водопою. Они щёлкают жвалами и угрожающе вытягивают голову вверх и вперёд, демонстрируя агрессивность. Под воздействием запаха тревоги поведение этих насекомых меняется, и несколько рабочих бегут на разведку. Чужаки спускаются по противоположной стене расщелины, поэтому их запах ощущается отчётливо, но они сами пока недосягаемы. Стены расщелины в этом месте сильно сближаются – расстояние между ними в некоторых местах менее полуметра. Но муравей – не кузнечик, и для него такое расстояние по воздуху абсолютно непреодолимо. Обходной путь очень долгий, и муравьи даже не подозревают, что он существует – такой путь проходит через неизвестные рабочим муравьям участки пещеры, которые не помечены их запахом. Но случай встал на сторону защитников. Много месяцев назад в этих местах было землетрясение – результат медленного столкновения Африки и Европы, которое перекрыло связь Средиземного моря с океаном и породило обширную солёную пустыню на его месте. Во время этого землетрясения в одном месте расщелины камень свалился с края вниз и застрял между стенами, образовав своего рода естественный мост. И теперь муравьи из числа защитников бегут по нему. На противоположной стороне расщелины они быстро добираются до чужаков и завязывается суровая драка. У защитников значительное численное преимущество – их более чем в десять раз больше, чем чужаков. Поэтому исход борьбы предрешён: несколько чужаков оказываются уничтоженными в течение нескольких минут. Защитники воды потеряли только одного рабочего – он в числе первых набросился на чужаков и челюсти одного из них буквально отстригли его голову. Но в следующие мгновения каждого из чужаков схватило по несколько пар челюстей, и они были разорваны на куски. Их останки были сброшены вниз и пропали где-то в водоёме. Не спасся никто из чужаков; теперь соседняя колония может даже не узнать о существовании постоянного и надёжного источника воды. Естественно, они погибнут, когда роса станет менее обильной.

Ныряющие улитки – медлительные и миролюбивые соседи муравьёв. Им безразличны войны этих насекомых, а поведение улиток намного примитивнее, чем муравьиное. Они просто живут своей жизнью, не вступая в конфликт с муравьями, и регулярно совершают свои верикальные миграции по стенам расщелины. Благодаря широкой ноге и обильной слизи они прочно прикрепляются к камням, и им нет необходимости прокладывать и помечать определённый маршрут движения. Муравьи, кажется, избегают липкого слизистого следа улитки. Когда моллюск, спускаясь к воде, флегматично пересёк тропу муравьёв-водоносов, согласованное движение насекомых нарушилось. Широкой ногой улитка стёрла пахучие метки на поверхности камня, словно перечеркнув тропу насекомых полосой слизи. Несколько муравьёв, чьи брюшки полны воды, попытались преодолеть след улитки, но отступили, когда их ноги заскользили по слизи, теряя сцепление с камнем. Выше следа улитки также собралась группа из нескольких десятков муравьёв, спешащих к водопою. Они не решаются вступить на слизистую дорожку и предпочитают искать другой путь для спуска вниз. Несколько муравьёв, следуя вдоль края улиточьего следа, нагнали улитку и смогли пробежать перед ней. Ещё несколько муравьёв поднялись вдоль следа моллюска и обнаружили место, где слизь высохла и стало возможно переползти через неё. А несколько муравьёв просто воспользовались ситуацией и стали поедать слизь, содержащую воду и определённое количество белков.

В течение нескольких минут, пока след улитки сохранял влажность, согласованность движения муравьиной колонны была нарушена. Но смятение среди муравьёв было совершенно безразлично улитке. Ныряющая улитка спускается прямой дорогой к водоёму. Пока она ползёт, несколько муравьёв-водоносов касаются её тела в темноте. В ответ на это улитка слегка вздрагивает и втягивает ногу и голову под раковину. Но муравьи не пытаются напасть на улитку, поэтому она спокойно продолжает путь. Чем ниже сползает улитка, тем прохладнее и влажнее становится воздух. Наконец, улитка касается щупальцами края воды. Она замерла и вытянула одно из щупальцев, растущих около рта, словно убеждаясь, что вода по-прежнему на месте. После этого ритуала улитка осторожно сползла по стенке в воду и плотно закрыла дыхательное отверстие, ведущее в лёгочную полость.

В прохладной воде ныряющая улитка вначале съёжилась, а затем расправила ногу и вытянула глазные стебельки. Поверхность её тела увеличилась, чтобы способствовать газообмену – часть кислорода поступает в организм улитки через кутикулу. Лёгкое улитки заканчивается дыхательной трубкой, которая подвижна и способна вытягиваться почти на длину ноги улитки. Погрузившись под воду, ныряющая улитка вытянула дыхательную трубку и выставила её на поверхность. Несколькими движениями головы она накачала воздух в лёгкое, и её удельный вес стал меньше. Вытянув ногу, улитка легко оторвалась от поверхности камня и всплыла.

Она не одна плавает на поверхностиводы: неподалёку на воде покачивается ещё несколько улиток, переваривающих корм, принесённый с поверхности в кишечнике. Они сохраняют неподвижность, чтобы беречь энергию. Пока моллюски пассивно парят в воде, по их кишечнику, перевариваясь, движется пища. Эффективность пищеварения улиток не очень высока и значительная часть пищи выходит из их организма в виде помёта, богатого органическими веществами и бактериями. Непереваренные частицы пищи выбрасываются наружу, и это действие оказывает огромное влияние на жизнь в пещерном водоёме. У улиток ключевая роль в экосистеме водоёма: это постоянный источник питательных веществ, приносимых с поверхности. Помёт улитки – корм для микроскопических простейших. Многие и них постоянно живут в мантийной полости моллюска; когда улитка выползает из воды, часть их покидает мантийную полость, а другие оседают на слизи, покрывающей её тело. Многочисленные инфузории питаются бактериями, которые размножаются в помёте улитки, а жгутиконосцы заглатывают кусочки клеточных оболочек, богатых целлюлозой, и переваривают их. Некоторые простейшие постоянно обитают в воде и питаются взвешенными в ней частицами органики, в том числе помёта улиток.

Но жизнь простейших весьма неспокойна. В тёмной воде многие обитатели водоёма просто не видны. Но их присутствие выдаёт движение воды, которое они сами легко ощущают с помощью специальных чувствительных органов. В толще воды обитает множество мелких существ – мальков единственного вида рыб в этом водоёме, бычков карликовых пикогобиусов. Самые молодые личинки этих рыб ведут пелагическую жизнь, питаясь простейшими. Они непрерывно прокачивают воду через жаберную полость, время от времени заглатывая всё, что накопилось на жабрах. С возрастом личинка превращается в малька и начинает вести более размеренную жизнь, собираясь вблизи каменных стен расщелины и плавающих в воде улиток. Вокруг взрослой улитки, которая достаточно долго пробыла в воде, постепенно собирается несколько таких обитателей пещеры. Стайки малоподвижных мальков держатся преимущественно на раковинах улиток. В брюшных плавниках, видоизменённых у взрослой рыбы в присоску, у малька растут щетинки – остатки плавниковых лучей. Цепляясь ими, словно когтями, малёк может ненадолго прикрепляться к раковине улитки. Мальки пикогобиусов, перешедшие к «сидячей» жизни, пассивно ожидают, пока добыча сама «сядет» на их губы. Но некоторые из них не хотят ждать. Они садятся у края раковины и время от времени, когда улитка вытягивает вперёд голову и ногу, заплывают в её мантийную полость и поедают живущих там простейших. Им нужно быть осторожными – неосторожное прикосновение к телу улитки вызывает у неё защитную реакцию, и она может просто увлечь за собой малька, втягиваясь в раковину. Но обычно малёк успевает выплыть из её раковины невредимым.

Кроме простейших, есть и другие потребители помёта ныряющей улитки – мелкие особи того же вида. Пока они молоды, путешествие наверх может слишком затянуться для них, что означает опасность высохнуть. Поэтому молодые ныряющие улитки выбираются из воды сравнительно невысоко – вначале не более, чем на два метра. Они соскребают со стен бактериальный налёт и гифы грибов, изредка появляющиеся здесь. Но такой подкормки им обычно не хватает, и молодые улитки пользуются более доступным источником корма.

Крупная улитка, недавно вернувшаяся с поверхности, парит в толще воды, широко раскрыв ногу, словно парашют. Она довольно глубоко погрузилась в воду, потому что на её раковине уже сидит пара мелких улиток. В поисках пищи молодые ныряющие улитки лезут головами под раковину взрослой особи. Они поедают слизь, выделяемую её покровами, вместе с обитающими на ней бактериями и простейшими. Но главное «блюдо» молодняка ныряющей улитки – помёт взрослых особей. Когда взрослая улитка выделяет порцию помёта, молодые улитки сразу же поедают его, вытягивая головы. С такой необычной пищей они дополнительно получают микрофлору, помогающую им самим усваивать пищу. В помёте улитки, даже прошедшем через кишечник, содержится много непереваренной органики, которая легко усваивается их организмами благодаря микроскопическим симбионтам.

В большинстве подземных водоёмов вода отличается кристальной чистотой, а пищевые ресурсы крайне скудны – населяющие их живые существа вынуждены питаться буквально крохами пищи, не давая органике накапливаться в воде. Пищевые цепочки здесь короткие, а специализация отсутствует. В отличие от других мест такого рода, водоём в расщелине предоставляет своим обитателям гораздо больше корма благодаря постоянным миграциям улиток. Время от времени насекомые, залетающие в расщелину в поисках воды, падают вниз, и их тела также поедают подводные жители. Благодаря постоянному притоку органических веществ в каждой капле воды из этого водоёма есть жизнь: множество мелких инфузорий плавает в воде, поедая бактерий и мельчайшие частицы органики.

Несколько сравнительно крупных мальков пикогобиуса парят в толще воды. Их длина – около 15 миллиметров; они ещё сохраняют ювенильные черты – крупные рудиментарные глаза, просвечивающие под кожей, и тело, сжатое с боков. Но им уже трудно парить в толще воды – чтобы поддержать своё тело, мальки совершают волнообразные движения крупными грудными плавниками. А их добыча – собственные сородичи меньшего размера. Молодые пикогобиусы легко могут поймать и проглотить добычу в две трети собственной длины. Они уже почти не сидят на раковинах улиток, а предпочитают отдыхать на камнях.

Молодой пикогобиус не видит свою добычу и практически не может отличать свет от темноты с помощью редуцированных глаз – сетчатка в них глубоко дегенерировала, а глазной нерв стал очень тонким. У взрослой рыбы дегенерация зайдёт ещё дальше, и глазное яблоко почти совсем рассосётся. Взамен зрения, бесполезного в темноте пещерного водоёма, у этих рыб развиты органы химического чувства и боковая линия. Клетки, ощущающие вкус, разбросаны по коже рыбы и есть даже на поверхности плавников, поэтому малёк, просто плывущий в воде, получает полную информацию о пахучих следах, оставленных другими существами. И органы чувств подсказывают пикогобиусу, что рядом с ним находится подходящая добыча – несколько мелких сородичей. Они парят в толще воды и их собственные движения почти неощутимы, но волны, расходящиеся от движений молодого пикогобиуса, отражаются от их тел, и хищник получает информацию о том, что прямо перед ним находится несколько мелких существ. Его картину мира дополняет химическое чувство – молодой пикогобиус уверенно отличает мальков от семян растений, которые иногда заносит в пещеру ветер. Приближаясь к добыче, он сохраняет почти полную неподвижность. Раскинув раскрытые грудные плавники, хищник приближается к добыче, осторожно взмахивая лишь задними краями спинного и анального плавников, чтобы не выдать себя сильным движением воды. Тело молодой рыбы напряжено и готово к броску, рот приоткрыт и зубы готовы вцепиться в жертву. Расстояние между хищником и добычей постепенно сокращается. Пикогобиус всё острее ощущает запах добычи, и это позволяет рыбе скорректировать положение тела, чтобы сделать более точный бросок. Его добыча малоподвижна – мелкие особи этого вида редко плавают быстро, и способны только на одиночные рывки. Наконец, хищник ощутил, что расстояние между ним и добычей сократилось примерно до длины его тела. На несколько секунд плавники перестали работать и рыба стала плавно погружаться в глубину. Этот манёвр позволяет точно определить местоположение добычи по изменению собственных ощущений хищника. Проигрыш в расстоянии сейчас почти несуществен.

Личинки пикогобиуса неподвижно парили в толще воды, процеживая воду через жабры. Время от времени то одна, то другая личинка глотала пойманных инфузорий и снова принималась за еду. В этом и заключается смысл пассивного существования этих существ. Они не ощущали никаких признаков опасности, пока… Сильный водоворот буквально засосал двух личинок прямо в пасть их более взрослого сородича. Молодой пикогобиус раскрыл рот в виде трубки, и объём ротовой полости увеличился в несколько раз. Возникший при этом ток воды засосал добычу за доли секунды. Личинки пикогобиуса, находившиеся рядом с погибшими, бросились в стороны слишком поздно – хищник уже успел закончить нападение.

Насытившись, молодой пикогобиус продолжил пассивно парить в воде, слегка шевеля плавниками. Он относится к виду, который является остатком былого богатства фауны Средиземного моря. Когда море оказалось в кольце суши, солёность его воды стала расти, а фауна начала беднеть. Постепенно стали исчезать пелагические рыбы, а придонные виды переселились в прибрежную зону, ближе к устьям рек, где солёность воды позволяла им более-менее сносно существовать какое-то время. Но в ледниковый период на рубеже голоцена и неоцена все крупные водоёмы в Средиземноморской котловине исчезли, и единичные виды потомков морских рыб остались в изолированных реликтовых водоёмах.

В пещерном водоёме потомки морских видов встретились с потомками пресноводных животных. Молодняк пикогобиусов проводит в толще воды не всё время. Уставшие рыбы просто медленно опускаются на дно и прицепляются к камням присоской, образованной брюшными плавниками. Они соблюдают осторожность, но иногда им приходится спасать свою жизнь от другого местного хищника. Его приближение можно почувствовать, но это, как правило, оказывается бесполезным: он охотится из засады и умеет ждать очень долго. А порой добыча сама буквально сваливается на него.

Молодой пикогобиус, достигший примерно двух третей длины взрослой особи, уже ведёт типичный для этих рыб образ жизни. Он почти не отрывается от дна и камней, лежащих в водоёме, и быстро плавает только в случае крайней опасности. Но это бывает крайне редко – в подземных водоёмах очень стабильные условия, и какие-либо хищники здесь – редкое явление. Бычок передвигается по дну короткими рывками, подолгу отдыхая. Он уже почти полностью расстался с глазами – лишь под кожей остались два тёмных пигментных пятна. Обоняние помогает ему ориентироваться, а органы боковой линии предупреждают о движениях других существ вокруг. Опустившись на дно в очередной раз, бычок почувствовал, как что-то бросилось в сторону от него. Возможно, это был кто-то из его мелких сородичей, слишком крупный, чтобы его можно было съесть. Повернувшись в сторону, пикогобиус почувствовал, как что-то тонкое укололо его хвостовой плавник. Причём укол был не один – когда рыба повернулась, она почувствовала, как несколько тонких щетинок коснулись её кожи. Это вполне может означать добычу – какое-то дохлое насекомое, упавшее сюда сверху. Пикогобиусы не едят падаль, но инстинктивно ощущают, что она может привлекать других мелких животных, к тому же съедобных. Пикогобиус развернулся, чтобы обследовать странный предмет. Он почувствовал, как его губы коснулось несколько щетинок. Это не похоже на мёртвое насекомое – оно бы колыхалось от движений воды. Это что-то более крупное… И живое.

Сильная боль пронзила голову рыбы. Что-то узкое и твёрдое сильно сжало его череп с двух сторон, и хватка усиливалась с каждой секундой. Рыба забилась, пытаясь вырваться, но хватка не ослабевала. Поперёк туловища бычка также разлилась боль. Хватка была настолько сильной, что череп не выдержал – биение мускулов сменилось судорогами умирающего животного, а в воде запахло кровью.

Пикогобиус стал жертвой другого хищника – слепого карстового краба. Это существо с овальным уплощенным панцирем поджидает добычу в засаде, подолгу сохраняя неподвижность. Поэтому бывает, что молодь пикогобиуса даже не подозревает о близости хищника, пока тот не атакует. Края клешней карстового краба покрыты чувствительными щетинками, а глаза и глазные стебельки полностью отсутствуют. Щетинки, которых коснулся молодой пикогобиус, подсказали крабу о присутствии добычи, и хищнику осталось только сделать выпад клешнями. Он удачно схватил бычка за голову, а вторая клешня буквально расстригла позвоночник рыбы. Бычок погиб в течение нескольких секунд, и после этого краб начал поедать добычу.

Краб, поймавший бычка, должен как можно быстрее съесть добычу, иначе на неё найдётся слишком много конкурентов. Запах крови и мяса медленно распространяется под водой, и кажется, будто в нескольких местах на дне оживают камешки. Карстовые крабы ведут пассивную жизнь: они могут подолгу сидеть в засаде, ожидая появление подходящей добычи. В это время они сохраняют неподвижность и напоминают плоские камешки округлой формы. Запах крови бычка, пойманного одним из крабов, привлёк нескольких из них, и они почти одновременно поползли к удачливому охотнику, рассчитывая на часть его добычи. Крабы быстро ползут по дну боком, раскрыв клешни. Хотя они ничего не видят, обоняние безошибочно ведёт их к источнику заманчивого запаха. В это время хозяин добычи старается съесть как можно больше – его ногочелюсти рвут мясо, а клешни разламывают позвоночник добычи. По движениям воды он чувствует, что его окружают сородичи, и их количество пугает его – он вряд ли сможет что-то сделать один против, по крайней мере, троих взрослых крабов. Вцепившись клешнями в кусок добычи, охотник спешно покидает место пиршества и прячется под камнем, где как раз есть узкая щель – только для него одного. При его приближении из-под камня выскочил мелкий карстовый краб, и бросился наутёк. Благодаря плоскому телу карстовый краб легко скрывается в узких щелях.

Краб оставил своим сородичам лишь малосъедобные остатки добычи – голову с плавником и позвоночник, на котором осталась часть мяса. Этого, однако, достаточно, чтобы между крабами, прибывшими на делёж чужой добычи, вспыхнуло соперничество. Они не видят друг друга, поэтому сразу переходят к решительным действиям, минуя этап угрожающих демонстраций. Один из крабов – крупная самка, другой – самка несколько меньшего размера, и третий – самец. Он сразу ощутил запах самок, который не сигнализировал об их готовности к спариванию. А это может означать только одно – более крупные самки легко могут принять за добычу его самого. Поэтому самец ухватил лишь небольшой обрывок кожи с грудным плавником и быстро отступил в сторону. А две самки сцепились над останками бычка. Более крупной самке удалось оттеснить мелкую соперницу; она накрыла собой добычу, готовая защищать её от посягательств. Но её соперница не торопилась отступать. Она начала кружить вокруг крупной самки, время от времени осторожно приближаясь сзади и схватывая кусочек мяса, разорванного ею. Наконец, ей удалось схватить кишки рыбы и она просто потянула их к себе. Пока крупная самка обгладывала позвоночник и голову рыбы, из-под её ног была украдена значительная часть пищи, и вторая самка скрылась под одним из камней, унося свою долю, чтобы съесть её в одиночестве.

Гибель взрослого здорового бычка-пикогобиуса в клешнях краба – это скорее случайность. Обычно эти рыбы всегда настороже и крабу не удаётся незаметно подкрасться к ним – дрожь воды всегда выдаёт его приближение и рыба уплывает. Собственно, крабы – это скорее падальщики, сборщики мертвечины и охотники на старых и больных рыб. А вот пикогобиусы, напротив, являются активными хищниками. Взрослые бычки этого вида обычно сидят неподвижно на дне и стенках водоёма. Лишь жаберные крышки шевелятся, когда рыба дышит, но и они могут останавливаться, когда рыба затаивается в ожидании приближения добычи. Глаза взрослого пикогобиуса редуцированы – они просвечивают под депигментированной кожей рыбы как небольшие тёмные пятна. Зрение бесполезно в темноте пещерного водоёма, но рыбы не страдают от этого, поскольку тонко ощущают движение воды благодаря органам боковой линии. Голова пикогобиуса представляет собой довольно страшное зрелище: она покрыта розовато-белой слизистой кожей, а широкий рот свёрнут вверх настолько, что нижняя челюсть стоит почти вертикально. Пасть пикогобиуса однозначно указывает на его рацион: многочисленные острые зубы настолько крупные, что торчат изо рта, даже когда он закрыт. Челюстные кости очень тонкие, гибкие и связанные растяжимыми тканевыми связками. Благодаря этим особенностям пикогобиус легко может проглотить сравнительно крупную добычу – длиной в половину собственного размера и почти равного с собой веса.

Взрослый пикогобиус занял удобную позицию на каменной стене под водой. Прямо над ним нависает небольшой скальный карниз, по которому проходит муравьиная тропа. Муравьи-водоносы пьют воду на каменном выступе, где к ним нельзя подобраться – выступ полого продолжается под водой и рыба не может подобраться к насекомым на близкое расстояние. Но зато на карнизе рядом с муравьиным водопоем время от времени случаются досадные происшествия: муравей, слишком нагруженный водой, теряет маневренность, и его случайно может столкнуть с тропы сородич, спешащий на водопой. Такие случаи редки, но происходят достаточно регулярно, чтобы привлечь внимание хищника к этому месту.

Муравьи бегут по тропе. Очевидно, где-то наверху улитка снова переползла через муравьиную тропу, потому что сплошной поток насекомых прервался и к водопою приходят лишь единичные муравьи. А им навстречу тяжело ползут нагрузившиеся водой сородичи. Пока встречный поток невелик, муравьи с полными воды брюшками могут свободно ползти. Им удобнее двигаться, когда им не мешают, и они заняли почти всю тропу. Но через несколько минут ситуация изменилась: очевидно, муравьи где-то наверху смогли преодолеть слизистый след улитки, и целый поток насекомых хлынул вниз по тропе. Пока они бежали по поверхности камня, им удавалось разминуться с нагруженными водой сородичами. Но через минуту волна насекомых сверху достигла скального карниза – самого узкого участка, где с одной стороны тропы крутая каменная стена, а с другой – обрыв над поверхностью воды. В это время на карнизе оказалось три муравья с полными воды брюшками. Встречный поток насекомых захлестнул их, как вода. Первому муравью всё же удалось сделать несколько шагов и покинуть опасное место, выбравшись на более широкий участок тропы. Он быстро отполз в сторону и медленно двинулся наверх, в колонию. А двое муравьёв оказались в безвыходном положении. Один из них залёг на тропе, вцепившись лапками в шероховатости камня, и сородичи просто пробежали по нему. Хитиновый покров достаточно прочен, чтобы выдержать такого рода нагрузки, поэтому после того, как движение стабилизировалось, муравей поднялся на ноги и пополз наверх. А другому водоносу не повезло: ему не удалось избежать невольного столкновения с сородичами, и его понесла живая волна. Он сделал попытку выбраться из потока сородичей, но это оказалось для него роковым – не удержавшись, он скатился с их спин и полетел вниз, в воду.

Муравьи-водоносы – небольшие существа, которые живут в мире, где иная расстановка сил, нежели в мире крупных существ. Силы поверхностного натяжения воды могут помочь насекомому покинуть водоём, если оно достаточно мелкое, чтобы не прорвать плёнку поверхностного натяжения, или если поверхность его тела не смачивается. А для более крупного насекомого плёнка поверхностного натяжения становится чем-то вроде вязкого болота, из которого с трудом удаётся вытянуть ноги. Муравей, увы, оказался слишком крупным существом. Он беспомощно барахтается в воде, стараясь схватиться за что-нибудь твёрдое. Иногда попавшим в беду насекомым удаётся доплыть до стенки и выбраться из воды, но это чаще всего оказывается счастливым случаем. Обычно участь попавшего в воду насекомого предрешена. Волны от шевелящихся ног насекомого расходятся в воде, и для местных хищников нет более понятного сигнала. Пикогобиус, устроивший засаду под тропой муравьёв, почувствовал, что его ожидает обед. Бычок слеп, но тонко ощущает движения воды и распознаёт направление, в котором находится нечто маленькое и шевелящееся. Он осторожно развернулся головой в сторону добычи. Затем последовал молниеносный бросок, и лишь бурун появился на поверхности воды там, где секунду назад был попавший в беду муравей. Бычок утащил муравья в глубину и проглотил целиком. Другие муравьи, похоже, не заметили, что с одним из их сородичей случилась беда. Каждый день десятки муравьёв гибнут вне стен муравейника, но вскоре их заменяют новые насекомые, появляющиеся из куколок. Поэтому гибель одной особи несущественна, если колония нормально существует.

День в разгаре; солнце стоит высоко в небе и раскаляет камни настолько, что по ним становится опасно бегать, если лапы не защищены толстыми роговыми мозолями или чешуями. В это время пустыня кажется вымершей: лишь одиночные насекомые пролетают над камнями, разыскивая корм. Некоторые хищные мухи даже приспособились разыскивать погибших от жары насекомых и высасывать их прежде, чем солнце высушит их. Позвоночные животные предпочитают пережидать жару в тени и также не показываются на открытых местах.

Тень карликового карстового дуба достаточно плотная, чтобы под его кроной можно было спрятаться от жестокого солнца. Чешуеносная черепаха по-прежнему активна, но предпочитает прятаться от перегрева в тени. Заросли карстового дуба и трещины среди камней – это место, где можно не только скрыться от солнца, но и найти корм. Рептилия бродит по расселинам возле зарослей дуба в поисках желудей. Хотя карстовый дуб обладает эффективным механизмом разбрасывания семян, многие его жёлуди разлетаются недалеко от материнского растения. Черепаха, обладающая крепкими челюстями, ищет эти жёлуди. Благодаря обонянию она легко находит жёлудь, застрявший между камнями. Достать его непросто, но черепаха обладает большой для своего размера силой. Цепляясь когтями, она легко забралась на камень, преграждающий ей путь, и вытянула шею, пытаясь добраться до жёлудя. Но лакомая еда застряла глубоко, и рептилии нужно приложить дополнительные усилия, чтобы добыть её. Не раздумывая, черепаха сделала ещё шаг, упёрлась лапами в камни и надавила на них. Щель между ними немного расширилась, но жёлудь провалился глубже. Черепаха пролезла ещё немного вперёд и снова потянулась к жёлудю. Роговой клюв несколько раз безуспешно царапал гладкую кожуру жёлудя, но затем кончик клюва рептилии поддел жёлудь и выкатил его из щели. Затем челюсти черепахи раскрылись ещё раз, и схватили жёлудь.

Выбравшись из камней, черепаха с хрустом раскусила жёлудь и начала измельчать клювом его содержимое, крахмалистое, горьковатое и довольно сухое. Это плохая еда для черепахи, которая предпочла бы животную пищу вроде улитки или насекомого. Но пустыня – это место, где не место слишком привередливому едоку. Тем не менее, если поискать, можно найти и лучшую пищу – нужно лишь определить, где она спрятана.

Покончив с жёлудем, чешуеносная черепаха не прекратила поиск еды. Обоняние не подвело её и в другой раз – рептилия ощутила запах кое-чего съедобного, исходящий из-под песка вблизи камня. Но это пища, которую добыть труднее и опаснее, чем жёлуди: это пища, которая сама может перейти в наступление. Черепаха начала раскапывать песок передними лапами, время от времени принюхиваясь. После нескольких отброшенных в стороны порций песка на дне образовавшейся ямки что-то зашевелилось. Черепаха продолжила рыть, и одно движение её лап выбросило на поверхность земли скорпиона песочно-жёлтого цвета. Потревоженный скорпион ослеплён солнечным светом и ошеломлён дневной жарой – он вряд ли может понять, кто именно потревожил его покой. Он угрожающе вздымает вверх раскрытые клешни и делает резкие выпады жалом. Но черепаха прекрасно оценивает собственные возможности и сразу переходит в атаку. Она вцепляется в скорпиона, резко сжимает челюсти, а затем отпускает его, пока он не нанёс удар жалом. Раненый скорпион извивается, бьёт жалом вслепую, но его удары не достигают цели. Зато черепаха, выбрав момент, когда противник повернулся к ней боком, нанесла ему ещё один укус. Она вцепилась в его брюшко и жало скорпиона упало на песок, срезанное её челюстями, словно ножницами. Черепаха сжала челюсти ещё сильнее, и буквально расстригла тело скорпиона. Теперь он убит и совершенно безопасен для черепахи. Она не спеша поедает свою добычу, от которой вскоре остаются только суставчатые ноги, клешни и кончик брюшка с жалом.

Другим существам сложнее добыть привычный корм. Взрослая тушканчиковая мышь не смогла найти достаточно пищи в утренние часы. Теперь она пытается искать корм, прячась в тени среди камней и совершая спринтерские броски от камня к камню, чтобы избежать солнечного удара. Весенние дожди прошли уже давно, а новых дождей, после которых появляется свежая зелень, ждать ещё несколько месяцев. Растительность высохла – там, где весной пышно разрасталась трава, остались лишь немногие сухие былинки. Все растения, которые нуждаются в воде для роста, пережидают засуху в виде семян или луковиц. Семена трудно искать, а луковицы, сочные и питательные, часто прячутся на большой глубине и могут быть ядовитыми.

Тушканчиковая мышь обгладывает высохший стебель какого-то злака, укоренившегося в трещине. На верхушке длинного стебля торчат остатки колоска, в которых среди плёнок и чешуй ещё сохранилось несколько зёрен. Зверёк просто подгрыз стебель и потащил его в тень ближайшего камня. Ловкими движениями зубов и лап тушканчиковая мышь извлекла оставшиеся зёрна и тут же разгрызла их. Конечно, она обладает способностью производить некоторое количество метаболической воды для нужд организма даже из самой сухой пищи, но более сочная пища намного желаннее. Поэтому грызун вернулся к остаткам зарослей злака и начал расковыривать землю, чтобы добыть корешки. Это многолетнее растение, и его корневая система остаётся живой даже в разгар засухи. Тушканчиковая мышь зубами откусывает куски сухой и твёрдой земли, но быстро упирается в камень, куда уходят корни растения. Подземная часть злака находится под надёжной защитой – корневище разрастается в узкой щели между камнями, куда попало совсем немного гумуса. Пусть этого явно недостаточно для процветания, но зато корни прекрасно защищены от травоядных животных. Они останутся живыми даже в сильную засуху, и растение выживет, даже если будет съедена вся надземная часть.

Скудного растительного корма недостаточно для животного с интенсивным обменом веществ, поэтому тушканчиковая мышь ищет новые источники корма. Зверёк постепенно добирается до края расселины, в которой находится подземный водоём. Тушканчиковая мышь обнюхивает повреждённое корневище папоротника у входа. Оно съедобно, и грызун мог бы легко утолить голод. Но мышь ощущает запах обитателей пещеры – ныряющих улиток. Она обнюхивает поблёскивающие на солнце полосы – следы подсохшей слизи улиток. Один след кажется носу грызуна влажнее, чем остальные – улитка проползла сравнительно недавно, скрываясь от палящих солнечных лучей. Иногда этот грызун поедает пищу животного происхождения, и свежие следы улиток подсказывают, что тушканчиковой мыши можно попробовать добыть их. Грызун начинает осторожно спускаться в расщелину, ведущую к водоёму. Тушканчиковая мышь обычно движется по ровной местности прыжками на задних лапах. Но она ещё не утратила навыков лазания и потому достаточно уверенно чувствует себя на каменном склоне, если он не слишком крутой. Осторожными прыжками с камня на камень грызун спускается ниже и ниже, в прохладную тенистую расщелину. Чувствительный нос мыши обнюхивает камни; животное старается не потерять след улиток. Она уверенно отличает самый свежий след, который пахнет наиболее отчётливо.

Чтобы добраться до улиток, тушканчиковой мыши нужно спуститься на три метра вниз по склону – это довольно опасное занятие. Более крупное животное не смогло бы это сделать из-за крутизны склона, но тушканчиковая мышь легко спускается вниз благодаря отличному чувству равновесия и небольшому весу. Она перескакивает с одного выступа на другой, находя опору даже на узких карнизах. В некоторых местах ей приходится вцепляться в камень передними лапами и двигаться на всех четырёх лапах. И вскоре грызун достигает своей цели: тушканчиковая мышь спрыгивает на узкий выступ, рядом с которым на скале торчит несколько раковин ныряющих улиток. Улитки сидят на стенке неподвижно, терпеливо ожидая наступления ночи, когда можно будет выбраться наверх за кормом. Но похоже, что появление неожиданного гостя с поверхности может нарушить размеренный ход их жизни. Тушканчиковая мышь осторожно ступает по выступу, вцепляясь в него когтями задних лап. Она осторожно добирается до одной из улиток, вдыхая заманчивый запах лёгкой добычи. Зубы тушканчиковой мыши легко могут разгрызть раковину улитки, но прежде всего нужно оторвать от камня хотя бы одну из них.

Ощутив прикосновение вибриссов грызуна, ближайшая улитка резко съёживается и присасывается к камню, плотно прижав раковину. Теперь тушканчиковой мыши нужно приложить значительные усилия, чтобы оторвать её от камня. Вдобавок улитка выделяет по краям раковины липкую и скользкую слизь, и передние лапы тушканчиковой мыши тут же оказываются испачканными в ней. Вместо того, чтобы поискать не напуганную улитку и напасть внезапно, мышь продолжила нападение на ту же самую особь. Она попыталась подлезть под раковину, но в ответ получила порцию слизи прямо на морду. Вязкая жидкость потекла по её носу и начала затекать в ноздри. И это стало роковым для грызуна: мышь чихнула. В этот момент одна из задних лап сорвалась с выступа, мышь потеряла равновесие и полетела вниз. Она несколько раз ударилась об стенки и упала в воду. Благодаря маленькому размеру мышь легче перенесла падение, чем это сделало бы более крупное животное. И это стало её бедой.

Тушканчиковая мышь свалилась в подземный водоём и оказалась в довольно холодной воде. После такого падения она осталась жива и отделалась только несколькими сильными ушибами – маленький вес и упругие кости смягчили последствия падения. Но её участь, тем не менее, предрешена. В результате жизни в жаркой сухой местности физиология этого вида приспособилась в процессе эволюции к эффективной теплоотдаче. Но сейчас это превратилось в проблему: из организма зверька быстро уходит тепло. Шерсть намокла и уже не может служить для защиты от холода. Мышь плавает, совершая толчки задними лапами и шлёпая по поверхности воды передними. Но её силы быстро иссякают. Стенки расселины очень крутые, и мест, где она могла бы хотя бы выбраться из воды, очень мало. Пытаясь спастись, тушканчиковая мышь цепляется за раковины мелких ныряющих улиток, сидящих вблизи поверхности воды. Но эта попытка напрасна: они просто отклеиваются от стены и падают в воду. Постепенно грызун выбивается из сил. Движения лап становятся медленными, а дыхание – хриплым. Несколько раз мышь полностью скрывалась под водой, но затем снова всплывала. А затем зверёк последний раз показался над водой и пропал навсегда. Лишь пузырьки воздуха всплыли на поверхность и лопнули.

Для отдельно взятой особи это происшествие – трагедия. Для популяции тушканчиковых мышей в пустыне – лишь одна из многочисленных случайностей, практически не оказавшая влияния на численность популяции. А для жителей подземного водоёма такие происшествия являются важным источником поступления пищи в их замкнутый и не слишком щедрый мир.

Тело мыши медленно опускается на дно и от него начинает распространяться пока ещё едва уловимый запах смерти. Для подводных жителей это становится приглашением на обед, и они выбираются из своих укрытий, рассчитывая получить свою долю угощения. Главными участниками пиршества становятся карстовые крабы. Они быстро собираются на теле мыши и начинают рвать её шкурку, добираясь до мяса. В воде появляются клочки шерсти и распространяется запах крови и мяса. Благодаря крепким ногочелюстям крабы не оставят от трупа ничего, даже костей. Они отталкивают друг друга от добычи и каждый из них старается урвать как можно больше пищи. Но крабам вряд ли удастся попировать спокойно: несколько ныряющих улиток, почуяв запах крови, тоже ползут к тушке мыши. Они также не прочь разнообразить свой рацион мясом и регулярно принимают участие в пиршестве крабов, если успевают вовремя добраться до их добычи. Благодаря прочной раковине улитки не боятся крабов. Они просто оттесняют крабов, отталкивая их краями раковин, и закрывают своими телами мёртвую мышь. Ротовая тёрка улиток срезает слой за слоем мясо и может дочиста выскоблить кости. Пока есть возможность поесть, крабы не отступают. Они ползают вблизи пирующих улиток и время от времени бросаются к ним, чтобы оторвать от трупа мыши клочок мяса. В воде появляется множество клочков мяса, которые привлекают мелких обитателей водоёма. Вокруг пирующих улиток и крабов собираются мальки пикогобиусов. Они прозрачны, и лишь их собственные движения выдают их присутствие в воде. Мелкие мальки усиленно фильтруют воду, собирая крохи органики, а более крупные пикогобиусы ищут более существенную пищу – объедки со стола крабов и улиток. Несколько взрослых пикогобиусов также подплывают к месту пиршества, но держатся неподалёку, вполне справедливо опасаясь клешней крабов. Они ищут совсем другую добычу. Неподвижные, словно часовые, они ждут, пока поблизости не окажутся какие-то мелкие животные. Часто их добычей оказываются очень мелкие карстовые крабы, но в основном пикогобиусы охотятся на собственную молодь – наиболее подходящий для них источник корма. Ожидание взрослых пикогобиусов оправдывается довольно скоро: несколько мальков, набив животы пищей, покидали место кормления, но так и не смогли добраться до укрытий, оказавшись в желудках собственных сородичей и, вполне возможно, даже собственных родителей. В этом мире, скудном и тесном, нет места для специализации, а численность популяции в условиях недостатка корма регулируется таким жестоким образом.

Через несколько часов тушка грызуна будет полностью съедена: даже кости будут сгрызены крабами и улитками. Крупные жители водоёма не съедят лишь волосы, но белок, составляющий их, будет постепенно использован бактериями. В условиях скудности пищевых ресурсов ничто не пропадёт даром.

Пока солнце движется по небу, в тесном маленьком мире подземного водоёма свершается чудо. Вряд ли что-то на Земле эпохи неоцена напоминает о том, что более 25 миллионов лет назад на планете обитал разумный вид: следы этого стёрло время. Лишь изредка среди горных пород попадаются редкие артефакты, говорящие об этом. И ещё распространение живых существ по Земле может свидетельствовать о том, что когда-то на планете существовала сила, способная расселить их предков там, куда они никогда не смогли бы попасть естественным образом.

Миллионы лет назад люди построили в Египте храм Абу-Симбел. Только один день в году в строго определённый час солнечные лучи проникали в глубину длинного коридора и освещали статую бога солнца. Теперь, в неоцене, людей нет. Их постройки превращены в руины, источенные самим временем, и скрыты под наслоениями позднейших отложений. Но странная причуда природы, игра слепого случая, повторила чудо древнего храма. Камень, по которому несколько часов назад бегало муравьиное воинство, когда-то отвалился от края расселины, подточенный суточными перепадами температур и силами, которые создают во время роста корни растений. И с той поры жизнь пещерных обитателей изменилась. Теперь несколько дней в году лучи солнца проникают в глубокую расселину и в течение нескольких минут освещают её до дна.

Знаменательный час приближается. Солнечный луч уже скользит по стене расселины, внося смятение в жизнь существ, привыкших к полумраку. Засыхающая жаба притаилась в густых зарослях мха между камнями. Здесь достаточно влажно и она чувствует себя комфортно. Тень почти постоянно царит в этом месте, поэтому луч солнца, скользящий по камню, пугает её. Привычная влажная темнота отступает, и вслед за нею амфибия пятится и укрывается в зарослях мха. Солнечный свет слишком ярок для неё, поэтому амфибия трёт лапой глаза, более привычные к темноте. Луч солнца вскоре достигает зарослей мха, заставляя их сиять изумрудной зеленью. В это время среди камней становятся видны тянущиеся вверх тонкие бледные побеги растений, которые прорастают из семян, случайно попадающих в расселину. Луч солнца даёт им необходимый для жизни свет, но это ложная надежда. Большую часть года солнце не заглядывает сюда, поэтому проростки обречены на гибель. Возможно, какие-то из них будут съедены насекомыми или улитками, а другие просто высохнут и зачахнут.

Луч солнца скользит вниз по стене расщелины. Он освещает раковины ныряющих улиток, прикрепившихся к камням в ожидании наступления вечера. Освещённые солнцем, улитки поступают так, как если бы солнце застигло их на поверхности – они втягивают ногу и щупальца под раковину, прячутся от света и прижимают края раковины к камню. Но это лишь временное беспокойство – скользнув по их раковинам, солнечный луч движется дальше вниз.

Изменение освещённости никак не повлияло на слаженную работу муравьёв-водоносов. Живая цепочка из множества насекомых продолжила движение, словно не происходит ничего примечательного – всё равно каждый из муравьёв по несколько раз в день выходит на освещённую поверхность и снова спускается в тенистую расселину за водой. И спустя минуту луч солнца проник в воду. Пикогобиусы слепы, но сохранили способность ощущать общую освещённость, в том числе благодаря чувствительным клеткам, рассеянным по всей коже. Для этих рыб темнота означает безопасность и покой, поэтому вторжение непривычного яркого солнечного света пугает рыб. Взрослые пикогобиусы мечутся в панике и ищут укрытия, надеясь скрыться от яркого света. Бычки забиваются под камни и словно забывают прежнюю вражду по отношению друг к другу – в одном укрытии может сидеть с полдесятка рыб, тесно прижавшихся друг к другу боками. Они нервно вздрагивают от случайных движений соседей и стараются сохранять неподвижность, словно солнечный свет вводит их в оцепенение. Малькам пикогобиусов некуда скрыться. Они парят в толще воды, блестя спинами. Яркий свет заставляет их искать общества сородичей, и мальки близкого возраста сбиваются в небольшие стайки. Более крупные мальки пережидают вторжение солнечного света в их мир, скрываясь под раковинами ныряющих улиток. Но и они стараются не выдавать себя лишними движениями.

Только карстовых крабов не касается паника. Они абсолютно лишены зрения и совсем не ощущают изменений освещённости. Поэтому крабы продолжают вести привычную жизнь, разыскивая добычу и скрываясь друг от друга в укрытиях. Паника рыб для них выглядит чем-то совершенно беспричинным, но её результатами они легко могут воспользоваться.

Пикогобиусы ощущают свет как некое новое, незнакомое чувство. Они не воспринимают образов окружающего мира, поскольку их глаза уже давно не функционируют. Рыбы просто чувствуют, как что-то поменялось в привычном мире, стало не таким, как раньше, слишком сильным и пугающим. Поэтому они всем силами стараются найти привычные для себя условия, и иногда это оборачивается бедой. Одна из рыб, спасаясь от солнечного света, полезла в узкую щель под камнем, дёргаясь всем телом и пытаясь пробраться как можно глубже в привычную темноту. Но у этого укрытия уже есть хозяин, и он не намерен делиться домом с кем попало. Плавник бычка пронзила боль – он оказался в цепком захвате клешни карстового краба. Бычок задёргался, пытаясь освободиться, но вторая клешня вцепилась в его морду, и краб начал подтаскивать неожиданную добычу к себе, пятясь в глубину норы.

Несколько пикогобиусов скрываются от солнечного света в узкой глубокой трещине на глубине. Эта трещина шириной несколько сантиметров тянется на протяжении нескольких метров в толще камня, расширяясь, сужаясь и изгибаясь. Она ведёт в гораздо более просторный подземный водоём, где в полной темноте ведут свою вялую жизнь десятки их сородичей и соседей-крабов. Расселина, куда попадает еда и проникает солнечный свет – это своего рода «детский сад» пикогобиусов. Здесь больше корма, и сюда приплывают взрослые рыбы, вынашивающие икру, чтобы оставить потомство. Время от времени взрослые рыбы из глубин пещеры приплывают сюда, чтобы покормиться, но затем вновь скрываются в тёмных глубинах подземного озера.

С потолка пещеры постоянно капает вода – через трещины породы постепенно просачиваются грунтовые воды, удерживаемые корнями деревьев, произрастающих на склонах Кипрского горного массива. Частицы органики и растворённые в воде органические вещества из почвы служат пищей микроорганизмам и пещерным коловраткам, которые начинают короткую пищевую цепочку пещеры. Следующим звеном цепочки оказываются крабы: молодь карстовых крабов начинает свою жизнь в толще воды. Это не настоящая планктонная личинка, как у морских крабов, которые претерпевают сложный метаморфоз, прежде чем осядут на дно и станут крохотными подобиями своих родителей. Просто ювенильная стадия карстового краба, парящая в воде, избегает таким способом конкуренции и хищничества со стороны взрослых особей. Молодые крабы, похожие на взрослых особей, несут в печени запас жира, который придаёт им нейтральную плавучесть. Покинув брюшные ножки матери, они просто плавают в толще воды за счёт движений непропорционально крупных ногочелюстей, которые извлекают из воды съедобную мелочь – простейших и коловраток. Ноги и клешни во время плавания поджаты и служат для регулирования направления движения. Иногда в пещерное озеро заплывают мальки пикогобиусов, но здесь сильна конкуренция со стороны молоди крабов – они поедают тот же корм, и часто нападают на пассивную молодь пикогобиусов. Молодые крабы на плавающей стадии развития иногда встречаются в открытой части водоёма, в расщелине, но здесь они становятся добычей пикогобиусов.

Экосистема подземного водоёма состоит из небольшого числа тесно взаимосвязанных видов, и находится в состоянии очень хрупкого равновесия. Все виды, входящие в неё, являются узкоареальными эндемиками. По окраинам Кипрского горного массива есть несколько таких водоёмов, и в каждом из них обитает своя эндемичная фауна из нескольких видов, так же сильно зависящих друг от друга. Это остатки былой фауны Средиземного моря, последние крохи былого богатства, исчезнувшего миллионы лет назад. Но деградация и вымирание – это одна из сторон естественного процесса эволюции. Земля непрерывно меняется, и жизнь могла бы погибнуть, если бы не обладала способностью к изменениям. Даже если эти изменения в конце концов ведут в эволюционный тупик,это не сказывается на благополучии биосферы в целом: виды и экосистемы непрерывно сменяют друг друга, и биосфера в любой момент времени находится в равновесии.


Гербарий


Карстовый дуб (Quercus bonsai)

Порядок: Буковые (Fagales)

Семейство: Буковые (Fagaceae)

Место обитания: горные «оазисы» Средиземноморской котловины на месте острова Кипр.


В эпоху человека обычным видом флоры Европы был дуб черешчатый (Quercus robur). В естественных условиях дубравы были большей частью сведены человеком в раннеисторическое время и в эпоху экстенсивного развития сельского хозяйства. Но человек, тем не менее, способствовал сохранению дуба, культивируя его в городах и парках. Эти разрозненные популяции растений после исчезновения человечества положили начало новым лесным массивам. В эпоху оледенения дуб отступил дальше на юг, но при потеплении восстановил прежний ареал. Высыхание Средиземного моря сделало климат Южной Европы более засушливым и суровым. Популяции дуба на бывших островах оказались отрезанными от материковых популяций и друг от друга обширными пространствами горячей солончаковой пустыни. Изоляция и суровые условия существования привели к появлению новых видов дубов в средиземноморских «оазисах». Эти виды значительно уменьшились в размерах и превратились в ветвистые кустарники с узловатыми ветвями. В других местах котловины произрастает вид дубов с ползучим стволом, не поднимающийся выше 1 метра над землёй.

В сухих предгорьях Кипрского горного массива, освещённых солнцем, произрастает один из видов средиземноморских дубов – карстовый дуб. Это растение представляет собой кустарник высотой около метра. У него практически не выражен основной ствол – главные ветви начинают расти едва не на уровне земли. Ствол и ветви этого растения покрыты толстой серовато-белой корой, обеспечивающей защиту от перегрева. Кора постоянно отслаивается полосами и лоскутами неправильной формы, которые постепенно накапливаются под растением, создавая дополнительную защиту от перегрева для корней.

Листья карстового дуба не похожи на листья его далёкого предка. Они имеют овальные очертания, а их края покрыты мелкими зубцами. Длина листьев не превышает 3 сантиметра. Молодая листва покрыта мелкими волосками, придающими ей сероватый оттенок. Волоски защищают растущие ткани от солнечного света, но потом быстро высыхают и опадают. Полностью сформировавшиеся листья имеют светло-зелёный цвет и белую изнанку, кожистые, слегка вдавленные по жилкам. Ветви растения очень густо покрыты листьями. Крона растения имеет очертания, близкие к полушарию или зонтику. Листья образуют почти сплошной слой, не пропускающий солнечный свет двальше вглубь кроны дерева. Это также помогает защитить от перегрева ветви и ствол.

Подобно прочим дубам, карстовый дуб имеет семена-жёлуди. Плюска покрывает жёлудь наполовину. Снаружи она покрыта толстыми чешуйками. Жёлудь прочно сидит в плюске; пока он не созрел, его с трудом может выдернуть какое-то некрупное животное, специально разыскивающее жёлуди. Но в длительные периоды засухи это обстоятельство помогает дубу расселяться. Высыхая, плюска начинает с силой сжимать жёлудь. В результате образуется такое давление, что при незначительном прикосновении жёлудь вылетает из плюски и отлетает на несколько метров. В этом случае его труднее найти какому-либо животному, и есть вероятность, что он может попасть в трещину карста, где будет достаточно влаги для прорастания. В некоторых случаях птицам удаётся выклевать жёлудь из плюски. Часто они расклёвывают и съедают жёлудь сразу, но иногда уносят и прячут, а затем забывают про свои запасы. В таком случае жёлудь также может прорасти.

Жёлудь может сохранять всхожесть до десяти лет – это приспособление к переживанию длительных периодов засухи. Он прорастает во время очень редких дождливых годов, когда в почве содержится достаточно влаги для роста. В первые годы молодое растение развивается очень быстро, но почти не ветвится. В возрасте пяти лет от основного ствола начинают отрастать боковые ветви, которые быстро догоняют его по длине. В это время ствол уже достигает высоты полуметра и начинает образовывать характерную форму кроны. Рост ветвей в длину замедляется, но они начинают активно ветвиться на кончиках, образуя полушаровидную форму кроны. По мере роста значительная часть прироста усыхает и опадает, и только немногие ветви продолжают расти в длину. В результате направление роста ветви часто меняется и она искривляется. На двадцатом году жизни растение цветёт и плодоносит первый раз. Продолжительность жизни этого растения часто доходит до трёхсот лет.

В Средиземноморской котловине обитают другие виды карликовых дубов:

Сизый дуб (Quercus cereiferus) произрастает на горном массиве бывшего острова Крит. Он отличается от своих родственников очень мелкими размерами: высота взрослого растения не превышает 60 см. Его листья покрыты восковым налётом для защиты от солнечного излучения, отчего крона имеет голубовато-серую окраску. У этого вида очень характерная форма роста: боковые ветви сильно вытягиваются в длину (до 3 – 4 метров) и легко укореняются, найдя благоприятное место для роста. В результате этого с течением времени одно растение может образовывать заросли, тянущиеся на несколько десятков метров. Жёлуди этого вида мелкие, морщинистые, легко застревающие в различных расщелинах.

Дуб тройчатый (Quercus tripartitus) – один из широко распространённых видов. Он обитает на южной оконечности Балкан и по границе Средиземноморской котловины и Малой Азии. Листья этого вида разделены на три лопасти, боковые почти равны по размеру средней. Изредка на средней лопасти развивается ещё одна пара маленьких лопастей у вершины. Листовая пластинка кожистая, длиной до 5 см. Само растение имеет полегающий ствол, который укореняется в почве и по мере роста «обтекает» камни; боковые ветви крупные и сильно разветвлённые. Высота растения не превышает одного метра.

В местах обитания этого вида водятся травоядные млекопитающие, и для защиты от них растение накапливает в листве большое количество танинов, делающих его несъедобным. Этот вид приспособлен к распространению семян птицами и грызунами – у него немногочисленные, но очень крупные жёлуди (длиной до 4 см), которые охотно запасают разные животные. Если они теряют или забывают про них, жёлуди прорастают. Благодаря запасу питательных веществ они легко могут прорасти из норы грызуна, с глубины до 30 см.

Дуб спиральнолистный (Quercus tortifolius) имеет очень нехарактерный для дуба облик: его листья узкие (шириной около 5 мм при длине до 6 см) и скрученные в спираль вдоль средней жилки. Это приспособление позволяет избежать перегрева, равномерно распределяя по листу свет и тень. Этот вид встречается в изоляции от остальных, в западной части Средиземноморской котловины. Это кустарник высотой менее метра, с раскидистой кроной и тонкими поникающими ветвями. Они легко раскачиваются на самом слабом ветру, благодаря чему создаётся чередование света и тени по листве растения. Поверхность листа кожистая, светло-зелёная. Жёлуди этого вида овальные, длиной до 15 мм. Плюска закрывает их почти наполовину.


Бестиарий


Ныряющая улитка (Cavernohelix longituba)

Отряд: Стебельчатоглазые (Stylommatophora)

Семейство: Гелициды (Helicidae)

Место обитания: подземные водоёмы в пещерах и карсте «оазиса» на месте острова Кипр.


Ухудшение климата, вызванное высыханием Средиземноморья, неблагоприятно отразилось на фауне влаголюбивых животных. Большинство их видов вымерло, когда море исчезло, но некоторым видам удалось найти убежище там, где сохранились водоёмы и тенистые места. Карстовые пещеры и подземные водоёмы стали таким убежищем для некоторых беспозвоночных. Лучи солнца, проникающие по трещинам скал, поддерживают жизнь скудной теневыносливой флоры мхов и мелких папоротников. В их тени находят защиту от зноя мелкие насекомые и даже улитки. Более крупным улиткам приходится вести иной образ жизни, чтобы защититься от жаркого солнца. Одни из них впадают в анабиоз, закрывая вход в раковину полупроницаемой мембраной из слизи. А другие просто избегают солнечного света.

В пещерах, на дне которых имеются постоянные водоёмы, обитает особый вид улиток, жизнь которого зависит от подземных вод – ныряющая улитка. Это потомок виноградной улитки (Helix pomatia), широко распространённого вида эпохи человека. В процессе эволюции она сохранила относительно большой размер, но стала вести совершенно иной образ жизни. Очевидно, её предки переселились в карстовые пещеры в поисках влажных местообитаний.

Ныряющая улитка – это моллюск с округлой раковиной диаметром до 4 см. Раковина имеет форму, близкую к яйцевидной, с притупленной вершиной. Окраска раковины светлая – от розоватой до светло-зелёной. Тело самой улитки окрашено в бледно-серый цвет. Глаза очень маленькие, располагаются на длинных стебельках, несущих осязательные функции. Зрение не играет большой роли в жизни этого вида, но глазные стебельки покрыты большим количеством хеморецепторов, помогающих улавливать запахи на воздухе и в воде.

Этот вид совершает вертикальные миграции по трещинам карста. Ночью ныряющая улитка питается растениями, развивающимися в глубине трещин, и поедает даже верхний слой почвы. Днём эта улитка неподвижно сидит на стенах пещер, по которым стекают грунтовые воды, а если позволяет глубина пещеры, то прячется в воде. Периодичность миграций зависит от глубины пещеры. Если пещера глубокая, путешествие наверх может занимать больше суток. Улитка может различать свет и темноту, и хорошо ориентируется во времени суток. Она строго в нужное время покидает воду и добирается до края пещеры. Если необходимо, улитка дожидается вечера, прикрепившись к стенке. Рано утром улитка покидает трещины и уползает обратно в водоём.

Благодаря прохладному воздуху обмен веществ у этого вида замедлен, и одной трапезы на поверхности может хватить на несколько дней жизни в пещере. Обычно улитка, вернувшаяся в пещеру, восстанавливает внутренние запасы воды, ныряя в подземный водоём. Вход в лёгкое у этого вида вытянулся и превратился в подвижную трубку, при помощи которой ныряющая улитка может дышать, полностью погрузившись под воду. Если улитка падает на дно водоёма, она сильно растягивает ногу и сильно высовывается из раковины, получая кислород из воды через покровные ткани.

Помёт этой улитки содержит большое количество непереваренной органики и служит важным источником пищи для обитателей подземных водоёмов. Молодые особи этого вида, которые не могут проделывать столь долгие миграции в трещины карста, также питаются помётом взрослых особей.

Ныряющая улитка – гермафродит. Любые две особи взаимно оплодотворяют друг друга, но при разнице в размерах крупная особь, как правило, играет роль самца и допускает спаривание с собой как самка только особей приблизительно равного размера. Кладки размещаются над поверхностью воды, на камнях и сводах пещеры, куда не могут добраться хищники. В кладке до 50 крупных яиц, покрытых плотной желеобразной оболочкой. Из них через 3 недели выводятся молодые особи. Ныряющая улитка растёт очень медленно, достигая размеров, характерных для взрослой особи, лишь к 3-м годам. Продолжительность жизни этого вида может составлять до 10 лет. У этого вида очень велика смертность молодых особей.


Карстовый краб (Caecopotamon cavernophilus)

Отряд: Десятиногие (Decapoda)

Семейство: Потамониды (Potamonidae)

Место обитания: подземные водоёмы бывшего острова Кипр.


Ухудшение климата в Средиземноморской котловине вызвало исчезновение большинства пресных водоёмов в прилегающих областях. Даже в «оазисах», образующихся на горных хребтах, некогда бывших островами, почти не бывает источников пресной воды. Тем не менее, в местах, защищённых от жары, вода сохраняется. Растения удерживают влагу туманов и росы на своих листьях и корнях. Из почвы влага просачивается в трещины горных пород, и образует настоящие подземные реки и ручьи. В карстах часто образуются постоянные водоёмы значительного размера, населённые своеобразной фауной мелких существ – рыб и беспозвоночных. Это могут быть выходцы из пересыхающего моря, реликты пресноводной фауны, и даже потомки сухопутных животных. Маленький карстовый краб, обитающий в подземных водоёмах горного хребта на месте острова Кипр, является одним из немногих потомков пресноводных животных. Он выжил в пещерных водоёмах благодаря отсутствию конкурентов: морские крабы Средиземного моря не смогли приспособиться к жизни в пресной воде и вымерли полностью.

Карстовый краб относится к мелким видам: ширина его панциря не превышает 3 см, и обычно меньше. Тело этого ракообразного имеет овальные очертания, панцирь сильно уплощённый, светло-серого или белого цвета. Благодаря форме тела карстовый краб может легко пролезать в узкие щели между камнями на дне пещерных водоёмов. Он отличается полной утратой органов зрения: не осталось даже рудиментов глазных стебельков. Отсутствие зрения полностью компенсируется хорошо развитым химическим чувством и осязанием.

Клешни карстового краба также уплощенные, покрыты по внешнему краю многочисленными тонкими волосками, выполняющими осязательную функцию. Ходильные ноги короткие.

Самец карстового краба мельче самки, и их количество в популяции меньше – один самец на 3-4 самки. Это связано с более медленным ростом самца, в результате чего самцы оказываются жертвой каннибализма чаще, чем самки. Благодаря небольшому размеру самец, однако, легко может скрыться от преследователей в узкой щели, откуда его почти невозможно вытащить.

Сезонность в размножении карстового краба почти не выражена. Небольшой всплеск активности животных наступает весной, когда над Средиземноморской котловиной появляются редкие дождевые тучи и в пещерных водоёмах повышается уровень воды. Самец находит готовую к размножению самку по запаху, быстро оплодотворяет её и покидает. Самка откладывает до 20 крупных яиц, из которых через 4-6 недель выводятся миниатюрные, но уже вполне сформированные крабы. Благодаря запасу жира их удельный вес равен плотности воды, и молодь карстового краба парит в толще воды. Клешни у них покрыты по краю тонкими волосками, с помощью которых молодняк крабов ловит мелких пелагических животных – простейших и коловраток. Значительную часть рациона молоди краба составляют представители почвенной фауны, приносимые грунтовыми водами. Пелагическая стадия онтогенеза длится до 4-5 месяцев. В это время подрастающая молодь краба часто нападает на более мелких сородичей.

Подрастая, молодые крабы переходят к донному образу жизни и превращаются в хищников и падальщиков. Пока позволяют размеры, они ещё некоторое время питаются частицами, взвешенными в толще воды, но постепенно переходят к сбору корма на дне. В это время молодые животные становятся жертвами взрослых крабов. Рост до взрослого состояния занимает около двух лет, но за это время выживают лишь несколько процентов молодняка.


Муравей-водонос (Formica aquifera)

Отряд: Перепончатокрылые (Hymenoptera)

Семейство: Муравьи (Formicidae)

Место обитания: скальные «оазисы» Средиземноморской котловины.


В экстремальных условиях существования чемпионами по выживанию среди микроскопических животных являются тихоходки (Tardigrada) – микроскопические существа, отдалённо родственные членистоногим. А среди самих членистоногих лучшие специалисты по выживанию встречаются среди насекомых. Благодаря разнообразным приспособлениям в строении и поведении насекомые легко освоили жизнь в таких негостеприимных местообитаниях, как пещеры, пустыни, горы и окраины ледников. Средиземноморская котловина, где с трудом выживают относительно немногочисленные позвоночные, населена разнообразными видами насекомых из множества отрядов и семейств.

Муравьиная колония благодаря общественному образу жизни действуют как единый организм, обеспечивая себя все необходимым для жизни. В каменистых «оазисах» Средиземноморской котловины, окружённых обширными пространствами солончаков, муравьи процветают. Ветры легко распространяют крылатых самок-основательниц, поэтому практически одни и те же виды муравьёв встречаются во многих «оазисах». Характерным видом муравьёв здесь является муравей-водонос. Он обитает там, где есть постоянные или временные, но регулярно появляющиеся источники воды.

Это муравей обычного облика, но сравнительно крупного размера: длина тела взрослой особи – не более 8 мм, но плодовитые самки достигают длины 14 – 16 мм. Тело насекомого покрыто панцирем серого цвета, который слегка блестит от множества коротких волосков, покрывающих его. Такая особенность позволяет насекомому избегать перегрева, если ему приходится выползать на поверхность карста в поисках добычи. У рабочих особей длинные ноги; они способны очень быстро бегать, держа тело на некотором удалении от раскалённой солнцем поверхности камня.

У этого муравья есть ещё одна необычная каста – «водяные бочки». Они аналогичны «медовым бочкам» у некоторых видов медоносных муравьёв, обитавших в разных частях Земли в эпоху человека. Они похожи на рабочих особей, но малоподвижны, обладают более цепкими ногами и растяжимым брюшком. «Водяные бочки» почти всю жизнь проводят, вися на потолке выкопанных рабочими камер или естественных укрытий, заселённых этими муравьями. Их единственная задача – запасать как можно больше воды и поить ею нуждающихся в ней муравьёв. Брюшко «водяной бочки» может раздуваться в виде шара, вмещающего более миллилитра воды. Вода хранится в растяжимом придатке кишки, и съедаемая муравьём пища не загрязняет запасённую воду.

Обычно рабочие особи муравья выходят на сбор воды по утрам. Они жадно пьют росу, слизывая её с камней, остывших за ночь, и возвращаются в гнездо, отдавая её «водяным бочкам». Если есть постоянные источники воды, рабочие цепочкой спускаются к воде по строго определённым маршрутам, и несут её в колонию. Каста «водяных бочек» существует в колонии независимо от надёжности источников водоснабжения в окрестностях колонии, и этим, очевидно, обусловлена успешность выживания муравья-водоноса в Средиземноморской котловине. Солёную воду муравьи-водоносы не пьют.

Гнездо муравья-водоноса строится из глины. Добыв воду и наполнив ею желудок, рабочие особи находят подходящие отложения глины и отщипывают от них кусочки. Они несут сухую глину на место строительства и непосредственно на строящемся участке отрыгивают на неё воду, размешивая в однородную массу движениями жвал. Эти муравьи способны перекрывать глиняными стенками пространства между камнями и глубокие трещины, делая помещения для маток, потомства и «водяных бочек». В колонии этого вида всегда есть около десятка плодовитых маток, поддерживающих численность колонии.

Эти муравьи обладают способностью предчувствовать наступление дождей и приурочивают роение к этому событию. Если лето оказывается сухим, лёт этого вида очень вялый – из муравейника вылетает всего несколько десятков крупных маток, которые чаще всего селятся в окрестностях родного гнезда. В дождливые годы размножающиеся особи выводятся в колонии сотнями и широко расселяются. Наличие легко доступной воды поддерживает ранние этапы существования молодых колоний, но многие из них гибнут, когда наступает засушливое время.

Пища муравья-водоноса включает любую пищу животного происхождения, вплоть до трупов мелких позвоночных. Эти муравьи не нападают на живых позвоночных (кроме случаев обороны гнезда), и сами охотятся лишь на насекомых и других членистоногих.

Продолжительность существования колонии этого вида может составлять до пяти лет и больше.


Карликовый пикогобиус (Picogobius relictus)

Отряд: Окунеобразные (Perciformes)

Семейство: Бычковые (Gobiidae)

Место обитания: подземные водоёмы в пещерах и карсте «оазиса» на месте острова Кипр.

Тектонические процессы, вызвавшие сближение Африки и Европы, обрекли на гибель богатую фауну Средиземного моря. По мере повышения солёности воды началось вымирание стеногалинных организмов – преимущественно беспозвоночных. Смена видового состава этих животных вызвала вымирание популяций рыб, зависящих от них. Также стали исчезать рыбы, личинки которых не выдерживали повышения солёности. Постепенно устойчивые популяции рыб остались лишь в устьях рек, где солёность воды оставалась приемлемой для жизни. Но постепенно реки одна за другой пересыхали, и рыбы гибли. У некоторых из них оставалась единственная возможность для выживания – перейти к жизни в пресной воде, отступив в реки. Физиологические ограничения позволили это сделать далеко не всем видам рыб, и из фауны рыб Средиземного моря в неоцене существуют лишь единичные виды.

Одной из групп, которой удалось выжить, были бычки. Благодаря способности жить в пресной воде некоторые их виды смогли заселить реки. На острове Кипр реки постепенно высыхали, и численность их обитателей заметно сократилась. Некоторым рыбам удалось проникнуть в карстовые пещеры на побережье острова. В процессе эволюции их потомки сильно изменились, чтобы освоить новую среду обитания.

Обитатели подземных водоёмов Кипра – крохотные бычки, карликовые пикогобиусы. Это реликты, скудные остатки былой фауны Средиземноморья. Пещеры острова недостаточно продуктивны, и их населяет крохотная популяция пикогобиуса – не более пяти сотен рыб. Они питаются преимущественно насекомыми, упавшими в воду или опустившимися на дно мёртвыми ракообразными.

Внешность пикогобиуса очень странная. Это головастая рыбка длиной до 4 см, из которых около четверти занимает плоская голова с крупным легко растяжимым ртом. Желудок и брюшная стенка у пикогобиуса могут очень сильно растягиваться, и это позволяет рыбе заглатывать даже крупную добычу – насекомых длиной до 2 см. Челюстные кости прочные, а зубы длинные и крючковатые. При закрытом рте рыбы они высовываются из него; концы верхних зубов направлены вниз, нижних – вверх. Благодаря таким зубам рыба цепко схватывает добычу; попеременно двигая челюстями, бычок способен проталкивать в желудок крупную добычу.

Грудные плавники широкие, с сильными основаниями. Нижние лучи грудных плавников прочные, снабжены зубчиками на нижней стороне. Движениями грудных плавников рыба раскапывает грунт, зарываясь в него. Колючий спинной плавник редуцирован, в нём всего лишь 3 – 4 колючки, связанные тонкой перепонкой – это следствие отсутствия врагов в подземных водоёмах. Мягкий спинной плавник высокий, рыба движется в толще воды благодаря его волнообразным движениям. Хвостовой и анальный плавники укороченные, лучи в них очень толстые и прочные. Благодаря им рыба закапывается в песок.

В почти полном мраке пещерных водоёмов зрение бесполезно для ориентации. У пикогобиуса глаз нет совсем, но в коже рассеяны светочувствительные клетки. Рыба обладает ярко выраженным отрицательным фототаксисом – избегает солнечного света, попадающего в воду через входы в пещеры. Чувствительные клетки-хеморецепторы, рассеянные в коже и особенно на губах, помогают определить присутствие в воде добычи или опасности. Рыба полностью утратила окраску. Молодь прозрачна, и лишь рудименты глаз, сохраняющиеся некоторое время у молодой рыбы, позволяют заметить её в воде. Взрослые рыбы розоватые, полупрозрачные. Свежезаглоченная добыча долго просвечивает через стенки желудка рыбы.

В случае необходимости этот бычок может издавать звуки. Брачный призыв самца слышится как ритмичное тиканье, угроза – продолжительная жужжащая трель, а тревога – отрывистый тонкий писк.

Брачный сезон у этих рыб не выражен, поскольку под землёй стабильные условия жизни. Самец привлекает звуками готовую к размножению самку. Она вымётывает небольшую порцию икры (до 20 штук), которую самец тут же забирает в рот. Икра инкубируется до трёх недель в жаберной полости самца, и всё это время он ничего не ест. Молодые рыбы держатся у поверхности воды, подбирая упавших насекомых и органические частицы с поверхности воды. По мере роста они занимают различные укрытия на мелководье или на дне. Половая зрелость наступает в возрасте 3 лет, но продолжительность жизни может достигать 10 лет благодаря медленному обмену веществ в холодной воде подземных водоёмов.


Засыхающая жаба (Xerobufo xeroderma)

Отряд: Бесхвостые (Anura)

Семейство: Жабы (Bufonidae)

Место обитания: горные «оазисы» Средиземноморской котловины на месте острова Кипр.


Трудно найти менее подходящее для земноводных место обитания, нежели Средиземноморская котловина. Почти постоянная дневная жара, пласты солей на дне высохшего моря, гипергалинные водоёмы – всё это вряд ли подходит для большинства земноводных, обладателей влажной кожи и практически лишённых приспособлений для удержания влаги в организме. И конечно, в таких условиях совершенно не могут жить их личинки – головастики. Тем не менее, один вид земноводных встречается даже в этой суровой пустыне. Точнее, это обитатель «оазисов», бывших островов, а ныне просто гор, поднимающихся со дна моря. Горы служат своеобразными уловителями и накопителями влаги, которая может поддерживать жизнь земноводных.

Житель Средиземноморской котловины – засыхающая жаба. Сухая кожа этого существа позволяет некоторое время находиться на солнце, хотя значительную часть времени засыхающая жаба проводит в трещинах карста. Это светло-серая жаба типичного облика, длиной до 8 см. У неё бугристая кожа и крупные околоушные железы, содержащие сильный яд, вызывающий длительное раздражение слизистых оболочек хищника, схватившего это земноводное. Перепонки на лапах сильно редуцированы, а нижняя поверхность лап покрыта ороговевшими мозолями, позволяющими лазать по камням и выдерживать жар от нагретой поверхности почвы.

Не обладая примечательной внешностью, эта жаба сильно отличается от своих родственников особенностями физиологии. Она, словно верблюд, может терять большое количество жидкостей из тканей тела и способна высыхать сильнее прочих земноводных, не теряя жизнеспособности. В наиболее экстремальных случаях земноводное теряет до половины воды, содержащейся в теле в норме, и превращается в настоящий живой скелет, способный, тем не менее, двигаться и дышать. Кожа засыхающей жабы обладает развитой системой капилляров, особенно на брюшке. Она позволяет быстро впитывать влагу, в том числе росу. При больших потерях влаги, однако, эта жаба впадает в своеобразное оцепенение: тело сжимается в комок, лапы поджимаются под него, и все жизненные процессы в таком состоянии оказываются крайне заторможенными. Почувствовав присутствие влаги, засыхающая жаба оживляется. Она ползёт в направлении большей концентрации водяного пара в воздухе и таким способом находит источник воды – обычно росу на камнях или ручей среди карста. Найдя воду, засыхающая жаба начинает пополнять внутренние запасы влаги. Для этого она просто ложится в воду и впитывает её через кожные капилляры. По камням, покрытым росой, она ловко лазает с помощью цепких лап.

Самое уязвимое место в жизненном цикле этого вида – личиночная стадия, для развития которой обязательно требуется вода. Из-за этого засыхающая жаба размножается очень нерегулярно, раз в несколько лет, когда в карстовых водоёмах сохраняется некоторое количество воды после дождя. В это время все особи этого вида устремляются к образовавшимся среди карста водоёмам, где устраивают активные брачные игры. Самца осёдлывают самок в характерной для жаб манере и отгоняют соперников от облюбованной самки, кусая их и издавая отрывистые рокочущие звуки. В кладке обычно насчитывается около сотни икринок. В сухие годы некоторые самки, найдя источник воды, делают «быстрые» кладки из 20 – 30 икринок, которые полноценно развиваются. Головастики питаются любой пищей подходящего размера – вначале микроскопическими водорослями и простейшими, затем личинками насекомых и друг другом. Вспышки каннибализма у головастиков этого вида обычно происходят незадолго до метаморфоза. В течение примерно одного месяца головастики вырастают, проходят метаморфоз, превращаются в жабят и переходят к жизни на суше. Они держатся в карстовых лабиринтах, где легче найти тень и влажную почву.


Чешуеносная черепаха (Squamochelon tectus)

Отряд: Черепахи (Testudines)

Семейство: Сухопутные черепахи (Testudinidae)

Место обитания: Средиземноморская котловина, горный массив на месте острова Кипр.


Благодаря своей выносливости черепахи хорошо приспосабливаются к существованию в пустынных местностях. Но огромные солончаки Средиземноморской котловины стали непреодолимым препятствием даже для этой группы рептилий. При отступлении моря у них была кратковременная возможность заселить острова Средиземноморья по сухопутным перешейкам между ними, но в дальнейшем иссушение климата и появление обширных солончаков изолировали отдельные «оазисы», в которых существовали популяции исходного вида черепах. Дальнейшая эволюция этих животных протекала независимо в разных местообитаниях. В некоторых «оазисах» среди солёных болот котловины появились гигантские формы, экологические аналоги растительноядных млекопитающих. В карсте Кипрского горного массива эволюционировала иная форма – чешуеносная черепаха, мелкая рептилия, способная выживать и передвигаться среди каменистого ландшафта.

Это мелкая рептилия, потомок греческой черепахи (Testudo graeca). Длина панциря взрослой особи не превышает 15 см. Карапакс и пластрон этого вида связаны участками эластичной кожи на боках, поэтому они могут двигаться относительно друг друга. Благодаря этой особенности чешуеносная черепаха умеет надуваться. Окраска тела этого вида светлая – кожа на голове, хвосте и лапах костяного цвета или желтоватая, панцирь серовато-белый. Щитки панциря не пригнаны один к другому, как у большинства видов черепах. Они имеют твёрдые задние края и перекрывают друг друга, словно чешуя. На нижней стороне лап развиты крупные остроконечные чешуи, а на пальцах растут когти, больше похожие на когти болотных и водных видов черепах. Пластрон чешуеносной черепахи частично редуцирован – с боков имеются большие выемки, благодаря чему конечности работают более свободно. Эти приспособления напрямую связаны с образом жизни рептилии – она способна лазать по скальным стенкам и по почти вертикальным поверхностям, где есть хотя бы небольшие трещины, чтобы закрепиться.

Панцирь чешуеносной черепахи уже не представляет собой надёжной защиты, каким он является у черепах, обитающих в других районах Земли. С помощью щитков чешуйчатая черепаха заклинивается в расщелинах и трещинах, спасаясь от врага. Если это не помогает и враг пытается извлечь её оттуда, черепаха просто надувается, и тогда вынуть её из трещины очень трудно.

Самцы в брачный сезон ведут себя очень активно. Они отыскивают самок по запаху и преследуют их, отгоняя от выбранной самки соперников. При этом самец приподнимает тело над субстратом, шипит и разевает пасть, поворачиваясь мордой к сопернику. Спаривание длится не более получаса, и после него самец теряет интерес к самке.

Этот вид откладывает яйца, подобно всем черепахам. Главная опасность для кладки – иссушение, поэтому самка выбирает для яиц защищённое от солнца место – глубокую узкую щель среди камней. Она осторожно спускается в неё, расчищая дорогу задними лапами, и откладывает не более 3 – 4 яиц. Самка аккуратно захватывает каждое отложенное яйцо задними лапами и помещает его в расщелину, чтобы оно не разбилось. Кладка повторяется до трёх раз в год; инкубация длится около 3 месяцев. Молодые черепахи уже обладают характерным «чешуйчатым» панцирем. Они становятся взрослыми в возрасте 5 – 6 лет, а общая продолжительность жизни может достигать 60 – 65 лет.


Колючебровая агама (Brachyagama chaetociliata)

Отряд: Чешуйчатые (Squamata), подотряд Ящерицы (Lacertilia)

Семейство: Агамовые (Agamidae)

Место обитания: Средиземноморская котловина, горный массив на месте острова Кипр.


Наиболее обычными обитателями засушливых местообитаний являются ящерицы. Во время отступления Средиземного моря огромная котловина была заселена разнообразными рептилиями. Нуждаясь в очень небольшом количестве жидкости для поддержания жизнедеятельности, разнообразные ящерицы и змеи процветают в пустынной местности по окраинам котловины. Но лишь немногие отваживаются пересекать обширные пространства солончаков и солёных болот, за которыми находятся немногочисленные «оазисы» – горы, служащие естественными конденсаторами влаги. Герпетофауна таких мест состоит, как правило, из потомков одного или двух видов, родоначальники которых смогли добраться до «оазиса».

На склонах и у подножия Кипрского горного массива обитает один из видов местных ящериц – колючебровая агама. Этот вид является дальним родственником обитающих на Персидском хребте пустынных попрыгушек (Ammobatrachus saltatus) – своеобразных лазающих и прыгающих ящериц и представляет собой промежуточную стадию между ними и ящерицами типичного облика. Это рептилия длиной около 20 см, из которых около 40% приходится на хвост. Задние ноги этой ящерицы сильные, удлинённые, с когтистыми пальцами. При необходимости колючебровая агама может совершать прыжки длиной до метра, спасаясь от преследования пернатых хищников, обитающих среди кустарников. Передние лапы заметно короче задних, пятипалые, с прочными когтями. Во время прыжков они служат амортизаторами, а также позволяют животному лазать по камням. Молодые рептилии этого вида значительно подвижнее взрослых – они способны пробегать значительное расстояние на задних лапах.

Голова этой рептилии укороченная, с сиьными челюстями. Это приспособление для питания насекомыми с твёрдыми покровами, а также жёсткой растительной пищей. Крупные глаза направлены вбок и в значительной степени вперёд, что помогает правильно оценивать расстояние перед прыжком. Над глазами располагаются своеобразные «козырьки», помогающие рассеивать свет – до полутора десятков удлинённых остроконечных чешуй. Также они являются оборонительным оружием ящерицы: закрыв глаза, она совершает резкие боковые движения головой в сторону противика, рассчитывая уколоть его этими чешуями.

Окраска кожи этой ящерицы очень светлая: от бежево-коричневой у особей из скалистых районов до серовато-белой у обитателей окраин солончаков. Нижняя сторона тела окрашена ярче: живот и грудь ослепительно белые, а горло окрашено в яркий цвет – от пурпурного до оранжевого. Самцы отличаются от самок более яркой окраской горла. Это приспособление для брачных демонстраций: в брачный сезон самцы часто встают на задние лапы, опираясь на землю лишь кончиками пальцев и хвостом. При этом они поднимают голову вверх и демонстрируют сородичам яркое горло, заявляя о своих правах на территорию. Также у самцов «брови» почти смыкаются над ноздрями. Самцы-соперники при непосредственном контакте оценивают силу друг друга по степени развития «бровей». Обычно это помогает им избежать поединка, и они ограничиваются лишь серией демонстраций, в ходе которых выявляется победитель.

Самка откладывает за один приём до 5 яиц, но кладка может повторяться до трёх раз в год. Она прячет яйца в укрытии, где их не смогут достать другие пустынные животные – в узких трещинах и щелях между камнями. Инкубация длится до шести недель.

Молодые рептилии этого вида активны преимущественно утром и вечером, пережидают полуденную жару в укрытиях. Они питаются насекомыми и сочными частями суккулентных растений. Молодые колючебровые агамы имеют пятнистую окраску на теле, которая переходит в поперечно-полосатую на хвосте. Они достигают половозрелости в возрасте 3 лет. Взрослые ящерицы животноядны, питаются крупными насекомыми, птичьими яйцами и птенцами, а также мелкими рептилиями. Для этого вида обычен каннибализм; особенно часто каннибалами бывают сильные взрослые самцы. Продолжительность жизни этого вида не превышает 15 лет.


Тушканчиковая мышь (Bipedalomys saltatus)

Отряд: Грызуны (Rodentia)

Семейство: Мышиные (Muridae)

Место обитания: горный «оазис» бывшего острова Кипр.


Млекопитающие в процессе эволюции практически не смогли избавиться от наследия своих тероморфных предков – их организм требует большого количества воды и выделяет продукты азотного обмена в виде растворимых в воде соединений, которые выделяются с большим количеством мочи. Эта особенность физиологии в значительной степени лимитирует освоение млекопитающими засушливых местностей, где они значительно проигрывают по видовому разнообразию рептилиям и птицам. Однако они нашли выход из этой ситуации, меняя поведение и образ жизни, чтобы избежать действия неблагоприятных факторов своей среды обитания.

Высыхание Средиземного моря превратило остров Кипр в горный массив среди солёной пустыни с сетью непроходимых ультрагалинных болот, изолированный от материка не хуже, чем во времена существования моря. Реки стали большой редкостью на острове – если нет дождей, вода здесь образуется только в результате конденсации атмосферной влаги на камнях и растениях. В таких условиях популяции крупных млекопитающих исчезли на острове, и сохранились только совсем мелкие млекопитающие, размером не крупнее крысы. Один из видов териофауны Кипрского горного массива – тушканчиковая мышь, потомок домовой мыши (Mus musculus), широко распространённого синантропного вида эпохи человека.

Тушканчиковая мышь – мелкий грызун: длина тела взрослой особи не превышает 5 см, а жёсткий упругий хвост длиной около 7 см. Уши этой мыши крупные и подвижные, округлой формы. Их поверхность пронизана кровеносными сосудами, что позволяет рассеивать избыток тепла из организма. Окраска шерсти светлых тонов, и сильно варьирует в зависимости от популяции: от чисто-белой и кремовой до рыжеватой, палевой и серой. Брюшко, горло и щёки всегда белые, вне зависимости от окраски остального тела. Глаза крупные, дают почти полный круговой обзор. По бокам морды растут тонкие длинные вибриссы, позволяющие ориентироваться в темноте.

Задние лапы удлинённые, с тонкими ступнями, покрытыми снизу мозолями ороговевшей кожи. Это приспособление помогает животному без вреда для себя передвигаться по раскалённым камням. Задние лапы служат для прыжков, и при необходимости этот грызун может совершать прыжки метровой длины. Передние лапы более короткие, с хорошо развитыми пальцами и когтями. Тушканчиковая мышь не всегда прыгает по поверхности земли: она проводит значительную часть времени в трещинах карста и ловко лазает по почти отвесным поверхностям.

Челюсти этого грызуна короткие и сильные; они позволяют зверьку разгрызать твёрдые семена трав и жёлуди местных дубов.

Тушканчиковая мышь активна в сумерках, утром и вечером. В холодные ночные часы она спит в укрытии, и прячется в тени в самое жаркое время дня. По утрам она пьёт росу, слизывая её с камней и растений, а кормится преимущественно в вечерние часы. Вне сезона размножения животные собираются небольшими группами, но готовая к спариванию самка отделяется от группы и занимает кормовую территорию, границы которой строго охраняются.

Самцы этого вида отличаются от самок меньшим размером. У тушканчиковой мыши семья образуется только на время спаривания. Самец находит готовую к размножению самку и помечает границы её территории своим запахом, предупреждая соперников о своём присутствии. Он спаривается с этой самкой, пока она готова терпеть его присутствие. Почувствовав наступление беременности, самка становится агрессивной по отношению к самцу и изгоняет его с территории. Беременность длится около трёх недель, в помёте 3 – 4 детёныша. Самка прячет их в укрытии – в норе или расщелине, набитой растительным материалом. В возрасте 1 месяца потомство становится самостоятельным и покидает самку.

В течение года самка до четырех раз приносит потомство. Продолжительность жизни составляет не более трёх лет, но большинство особей едва доживает до годовалого возраста.


72.Между солнцем и солью

(Миграция обитателей саванн Северной Африки к Мальтийскому горному массиву)


Движения тектонических плит меняют не только облик планеты, но и климатические условия. Проливы открываются и закрываются, мелководные моря наступают на сушу, или, напротив, отступают – эти перемены в географии отражаются на температуре и движении воздушных масс, оказывая колоссальное влияние на жизнь обитателей Земли.

На протяжении миллионов лет Африка двигалась на север, в сторону Европы. Столкновение двух материков в кайнозое вызвало исчезновение тёплого моря Тетис, остатком которого в эпоху человека являлось Средиземное море. В неоцене Африка настолько сильно приблизилась к Европе, что закрылся Гибралтарский пролив, снабжавший Средиземное море водой. В результате море высохло, оставив после себя гигантскую котловину, на дне которой высятся горные массивы, некогда бывшие островами. Дно этой котловины покрывают пласты солей, оставшиеся после испарения воды. Здесь расстилается огромная пустыня с экстремальными природными условиями, и лишь немногие живые существа могут в ней нормально существовать.

Горы Атлас по-прежнему высятся на севере Африки, обозначая собой очертания материка. Но теперь между ними и Европой лежит суша, время от времени содрогающаяся от землетрясений – следствие продолжающегося движения Африки на север. Горы Атлас являются настоящим оазисом жизни. Над ними образуются дождевые облака, а зимой иногда даже выпадает снег – сказывается влияние холодного течения Антигольфстрим, омывающего берега Европы и оттеснившего тёплый Гольфстрим на запад. Склоны Атласских гор покрывают лиственные леса. У подножия разрастаются леса из теплолюбивых деревьев, по мере подъёма в горы сменяющиеся лаврово-дубовыми лесами. А на вершинах господствуют холодостойкие хвойные леса, в чём-то сходные с альпийскими.

В предгорьях становится жарче и суше. Лесная растительность в таких условиях отступает в поймы рек, текущих с горных склонов. А водоразделы между реками заняты типичными саванновыми растительными сообществами: травяной покров, который чередуется с немногочисленными группамизасухоустойчивых деревьев. Обилие пищи, доступность воды и разнообразие биотопов привлекают в эти места большое количество живых существ. Одними из наиболее заметных жителей саванн Африки являются страусы-жирафы – исполинские нелетающие птицы, крупнейшие из птиц, когда-либо населявших Землю. Огромные моа и эпиорнисы, бродившие по Земле на памяти человека, выглядят недоростками по сравнению с этими птицами. Рослый самец достигает шестиметровой высоты, а самки немногим уступают ему. Прочные клювы этих птиц легко обрывают ветки, которые птицы глотают целиком. В мускульном желудке гигантов перекатываются камни весом до килограмма, которые дробят и перетирают жёсткий волокнистый корм в кашицу.

Сухой сезон постепенно подходит к концу. Гигантские страусы-жирафы кормятся у берега реки, где влажность почвы позволяет деревьям расти и сохранять листву круглый год. Страус-жираф избегает сплошного древостоя и не заходит далеко в лес: при нападении хищника птица окажется в ловушке и потеряет драгоценные секунды, пытаясь найти выход на открытое пространство. Поэтому огромные птицы кормятся там, где деревья растут группами среди травы. Страусы-жирафы просто бродят семьями по краю зарослей, обрывая листву и концы молодых ветвей. Высокий рост даёт им несомненные преимущества – гигантские птицы вне конкуренции. Южнее Сахарского Нила в саваннах живут крупные ндипинотерии – травоядные млекопитающие, способные подниматься на задние лапы и пригибать к себе ветки деревьев. Но на севере Африки корм у страусов-жирафов может отобрать только засуха.

Рядом с гигантскими птицами кормятся различные травоядные млекопитающие и птицы. Они не достигают такого роста, как страус-жираф, поэтому вынуждены вырабатывать разнообразные приспособления, позволяющие жить рядом друг с другом, избегая конкуренции. Крупные плоскороги, потомки даманов, объедают кустарники, прореживая их. Во влажный сезон, когда отрастает трава, они уходят кормиться на равнины. А травянистую растительность поглощают многочисленные зайцелопы – представители новой группы травоядных, неизвестной в эпоху человека. Эти звери держатся стадами, насчитывающими десятки и сотни особей. Во влажный сезон многие виды зайцелоп покидают предгорья и уходят на равнины, но в засуху недостаток корма заставляет их мигрировать обратно к горам. Конкуренция за пищу у них ослабляется за счёт того, что различные виды зайцелоп поедают разные растения, а также кормятся различными частями растений.

Среди зайцелоп бродят крупные птицы, дальние родственники страуса-жирафа, выделяющиеся светлым оперением на фоне окружающей растительности. Их следы удивительно похожи на лошадиные. Это однопалые страусы, отличающиеся уникальным строением ног – своеобразные пернатые «лошади». Тактика выживания этих птиц иная, нежели у их гигантских «кузенов». Они приспособились к существованию на скудном рационе и избегают конкуренции с другими травоядными, обитая в местах, где мало кто из других крупных животных смог бы успешно существовать. Благодаря своей выносливости эти птицы могут совершать продолжительные миграции: они пересекают солёную пустыню на окраине Средиземноморской котловины и выводят потомство в «оазисах» горных массивов Средиземноморья. Их миграционный маршрут составляет свыше тысячи километров. Это временные гости в предгорьях Атласских гор: когда наступает сезон дождей, птицы покидают предгорья и отправляются в долгое путешествие на восток.

Однопалые страусы благодаря строению ног занимают особое место среди птиц. Крупный коготь на единственном пальце их ноги похож на лошадиное копыто. Так же, как однопалые ноги лошадей эпохи человека, эта особенность является приспособлением к быстрому бегу. Однопалые страусы уверенно чувствуют себя на твёрдом грунте, где показывают великолепные скоростные данные. Эти птицы предпочитают жить на открытых местах, где легче заметить опасность, и стараются не приближаться к деревьям без необходимости. Благодаря острому зрению однопалые страусы издалека замечают хищников и поднимают тревогу. Обычно они спасаются бегством, но, если нет возможности убежать, они могут контратаковать хищника. Удары твёрдых копытообразных когтей этих птиц могут сломать рёбра крупному хищнику, а мелкого убить на месте.

Пока хищники не угрожают птицам, однопалые страусы пасутся среди других травоядных. Основу питания этого вида составляют семена и грубые части растений. Однопалые страусы охотно поедают высохшую траву, от которой остались лишь грубые стебли. В мускульном желудке этих птиц трава перемалывается с помощью гастролитов, а затем переваривается в длинном кишечнике. Это ещё одно приспособление для жизни в экстремальных условиях – однопалый страус может есть то, что не способны переварить другие травоядные.

Рядом со страусами пасутся зайцелопы особого вида, не похожие на своих родственников из саванны. Их можно спутать с газелями – у них лёгкое и стройное телосложение, небольшая голова на гибкой и подвижной шее, а также тонкие длинные ноги. Но следы, которые оставляют эти зайцелопы, необычны для представителей этого семейства – на земле отпечатывается след только одного копытообразного когтя. Это пустынные зайцелопы – они тоже являются временными гостями в предгорьях и в сезон дождей откочёвывают на восток, на окраины Средиземноморской котловины. Песочно-жёлтая окраска этих зайцелоп, оттеняемая белой областью на животе и чёрным пятном на крупе, выглядит слишком светлой для тех мест, где они пасутся. Но эти животные рассчитывают не столько на маскировку, сколько на собственную быстроту и остроту чутья. Пустынные зайцелопы держатся стадом – так легче заметить хищника. Они пасутся рядом со страусами, и птицы невольно выступают в роли их сторожей. Страусы и зайцелопы не конкурируют за пищу: птицы обрывают верхушки трав, а зайцелопы поедают более низкорослую растительность. Кроме того, зайцелопы не едят грубые стебли растений, поэтому страусы находят достаточно корма даже после того, как зайцелопы съедят всё, что могут съесть.

В жизни аборигенов и гостей предгорий начинаются перемены. По утрам в речной долине стоит туман, а на камнях и траве остаются капли росы. Это признак предстоящих перемен. Животные тонко чувствуют приближение сезона дождей – времени изобилия и разнообразия пищи. Утренняя роса впитывается в землю, и это служит сигналом для растений. Замершие в сухой сезон корневища и луковицы начинают просыпаться и напитываться водой, восстанавливаясь после сухого сезона. У них отрастают корни, а к поверхности земли тянутся хрупкие стрелки побегов. Растения словно ожидают своего часа.

Вскоре погода меняется. В один из дней солнце, заходящее за горный хребет, садится в тучи. Это сигнал скорого начала сезона дождей. Ночь проходит неспокойно: с Атлантики дует ветер, а небо заволакивают тучи. В тысячах километров отсюда холодный Антигольфстрим заставляет опускаться к земле тёплый воздух, насыщенный водяными парами, отчего побережье Африки и Европы по утрам тонет в холодных туманах, а в небе образуются тучи. Огромная Средиземноморская котловина также оказывает влияние на местный климат: днём земля здесь сильно нагревается, образуются восходящие потоки воздуха и создаётся область пониженного атмосферного давления. В результате охлаждённый воздух с Атлантики движется вглубь суши.

На следующее утро небо заволакивают облака и воздух становится спёртым и словно вязким. Все обитатели предгорий чувствуют грядущие перемены погоды, но реагируют на них по-разному. Крупные страусы-жирафы продолжают спокойно есть, но держатся вблизи островков древесной растительности. Когда пойдёт дождь, им можно будет не опасаться нападения хищников, а деревья дадут хотя бы какое-то укрытие от потоков воды с неба. Плоскороги едят меньше, чем обычно. Они выглядят возбуждёнными: ревут, мотают головами и собираются в небольшие стада. Их возбуждение чувствуется на большом расстоянии от стада: мускусная железа на спине животного обильно выделяет секрет, который пропитывает пучок шерсти, прикрывающий её протоки. В результате в воздухе распространяется острый запах, сигнализирующий о состоянии животных. Зайцелопы продолжают щипать сухую траву, но делают это урывками, подолгу оглядываясь по сторонам и нюхая воздух. Природа замирает в ожидании.

Днём погода меняется. Дует прохладный ветер с Атлантики, облака становятся плотнее и превращаются в тучи. И ближе к полудню на землю обрушивается долгожданный дождь. Вначале первые полновесные капли взбили пыль среди высохшей травы, а затем хлынул настоящий ливень – обильный и продолжительный. Животные встретили его по-разному. Страусы-жирафы укрылись среди деревьев, прижавшись друг к другу и выбрав места посуше. Зайцелопы спрятались в кустарнике, а плоскороги остались под дождём – этим гигантам не страшна вода. Некоторые из них даже решили изваляться в грязи, в которую моментально превратилась пыль.

Однопалые страусы не любят дождь – они приспособились к жизни в сухом климате, где дожди – это скорее редкость и сезонное явление. Перед дождём они собрались тесными группами и укрылись под кронами одиночных деревьев. Когда дождь пошёл в полную силу, взрослые страусы теснее собрались вокруг ствола, в самом сухом месте под кроной. Молодые птицы, появившиеся на свет в прошлом году, прячутся среди взрослых. Слегка нагнувшись, они залезают под животы стоящих птиц, словно под зонты. У однопалых страусов нет копчиковой железы, и из-за этого их оперение смачивается водой и быстро промокает. Чтобы хоть как-то избежать этого, птицы постоянно встряхиваются. Но им удаётся стряхнуть с себя далеко не всю воду, попадающую на их тела. Поэтому они выглядят очень невзрачно со слипшимися и словно свалявшимися перьями. Эти птицы больше привыкли к сухому климату, поэтому весенние дожди в горах Атлас являются для них сигналом двигаться на запад – к местам гнездования.

Дождь шёл весь день и прекратился только ночью. Эту ночь однопалые страусы провели очень плохо – промокающее оперение заставляет птиц регулярно встряхиваться, поэтому они спали урывками – по несколько минут в час. К тому же от промокшего оперения птицам холодно и они дрожат, стряхивая с себя воду. Ночь может скрывать крадущегося хищника, а шум дождя заглушает его шаги. Но этой ночью хищники спрятались поглубже в свои логова, ожидая наступления нового дня.

На следующий день погода улучшается. Дождевой фронт прошёл на восток, и после него стало значительно прохладнее. Утром страусы уже пьют свежую воду из луж – это роскошь в местах, куда они готовы отправиться. Сам пейзаж значительно изменился с приходом дождей. Вода выгнала из нор различных мелких существ – грызунов, скорпионов, пауков, змей и ящериц. Теперь эти существа ползают по земле в поисках укрытий, но не всем им удаётся спастись от врагов: страусы являются одними из главных потребителей такой пищи. Они бродят по траве и время от времени ускоряют шаг, нагоняя очередную жертву.

Сухие русла снова превратились в ручьи. Первые потоки воды унесли растительный мусор и пыль, и вскоре русла очистились и наполнились чистой водой. Животные, натерпевшиеся жажды во время сухого сезона, теперь с жадностью пьют. Плоскороги целым стадом выстроились вдоль русла реки, и пьют воду огромными глотками. Рядом с ними, а иногда прямо между плоскорогами, устраиваются пустынные зайцелопы. Они не заходят в воду и пьют частыми неглубокими глотками. Страусу-жирафу напиться труднее всего. Когда семейная группа этих гигантов появилась возле мелководной реки, зайцелопы почтительно отбежали в сторону. По опыту они знают, что хищник не решится напасть на них в присутствии страуса-жирафа, но опасаются тяжёлых ног этих птиц, случайный удар которых опасен. Плоскороги, заметив приближение страусов-жирафов, отошли лишь на несколько шагов и продолжили пить, бросая редкие взгляды на высоких птиц. Самец страуса-жирафа подошёл к воде первым. С высоты его роста хорошо видно, не прячется ли в воде или в кустах рядом с водопоем какой-нибудь хищник. Убедившись в безопасности, он опустил голову к воде и зачерпнул клювом большой глоток воды. Затем он медленно поднял шею и вода потекла в его желудок. Через минуту он снова опустил голову к воде и сделал ещё глоток. Рядом с ним встали несколько самок из его гарема, которые также начали пить. Страус-жираф не умеет пить, непрерывно засасывая нужное количество воды, поэтому семья этих птиц проводит на водопое около получаса.

Однопалые страусы тоже имеют возможность попить вволю. Но их свобода передвижения теперь ограничена: сухие русла наполнились водой, а глина размокла в вязкую грязь. Эти птицы не любят переходить реки вброд, поэтому группы однопалых страусов бродят вдоль речек, разыскивая подходящее место для переправы. Есть, однако, в начинающемся сезоне дождей обстоятельство, существенно улучшающее жизнь страусов, равно как и множества других травоядных животных. Земля пропитывается водой и растительность оживает. Пучки обглоданной травы, кажущиеся мёртвыми, буквально за одну ночь ощетиниваются множеством свежих зелёных побегов. Семена, несколько месяцев дожидавшиеся этого времени, набухают и прорастают. Буроватые и желтоватые тона ландшафта, выжженного солнцем, сменяются ярким цветом молодой зелени, и деревья, растущие по берегам рек, уже не столь резко выделяются на их фоне. Луковицы и клубни, спавшие в земле, буквально взрываются фонтанами листьев. За несколько дней у них отрастают длинные цветоносы, на верхушках которых распускаются яркие цветы. Запахи окружающего мира меняются – теперь преобладает запах влажной земли, молодой зелени и цветов. На деревьях распускаются почки и начинают расправляться нежные молодые листья. Кроны деревьев становятся значительно гуще и приобретают свежий зелёный оттенок.

Однопалые страусы с жадностью поедают молодую траву. Они должны хорошо питаться, потому что вскоре им предстоит долгая дорога на восток, к местам гнездования. За период бескормицы птицы изрядно похудели и должны отъедаться, чтобы накопить достаточные запасы жира, нужного для перехода по бесплодным землям, лежащим в Средиземноморской котловине.

С наступлением сезона дождей связано множество важных событий в природе. После первых дождливых дней, когда отрастает свежая трава, богатая витаминами, у пустынных зайцелоп происходит массовое рождение детёнышей. Этот процесс протекает очень быстро и бурно: все беременные самки разрешаются от бремени в течение нескольких дней.

Самка зайцелопы с раздутым животом бродит среди сородичей. Она готова родить – время от времени она останавливается и слегка отставляет задние ноги, наклоняя спину назад. У неё происходят родовые схватки, пока ещё слабые и кратковременные. Сородичи видят это, и такую самку обязательно сопровождает ещё несколько самок. Они держатся рядом с ней, время от времени обнюхивая её задние ноги и основание хвоста. В течение следующего часа схватки становятся регулярными и более сильными: самка подолгу замирает, наклонив спину. В это время сопровождающие её особи начинают вылизывать её бока и область между задними ногами. Во время очередной серии схваток по задним ногам рожающей самки потекла прозрачная жидкость – околоплодные воды. А из её чрева показались передние ноги рождающегося детёныша. Окружающие самки ждали именно этого момента. Они начали слизывать околоплодные воды с её шерсти и с травы, на которую они вылились. Рожающая самка в это время снова замерла. Её тело напряглось, спина слегка изогнулась, и в траву вывалился детёныш. Следом за ним вновь потекли околоплодные воды, и через минуту в траву упал второй детёныш. Двойня – это типичная для зайцелоп плодовитость, лишь старые или молодые самки рождают только одного детёныша.

Когда детёныши оказались в траве, несколько самок, сопровождающих роженицу, стали лизать мокрую шерсть новорожденных и траву, в которую они упали. Их интересуют околоплодные воды, содержащие гормоны, стимулирующие сокращение матки. Таким способом самки стимулируют собственные роды. Дополнительным стимулом для них является своеобразный запах детёнышей, ещё покрытых родовой смазкой. Лишь несколько первых случаев родов в стаде проходит полностью естественным образом, а все остальные роды в той или иной степени стимулируются продуктами родов предыдущих самок.

Детёныши пустынной зайцелопы рождаются полностью развитыми и готовыми к самостоятельной жизни. Едва родившись, они открыли глаза и стали оглядываться. Они ещё не понимают, что видят, и не воспринимают окруживших их самок как сородичей. Мать детёнышей, несмотря на усталость, встала над ними и несколькими ударами головы отогнала слишком настойчивых сородичей. Одна из самок хотела остаться немного дольше, но мать детёнышей слегка укусила её в плечо. Другого сигнала не потребовалось, и её оставили наедине с потомством.

Новорожденные детёныши этих зайцелоп отличаются окраской от взрослых особей. Они поперечно-полосатые и потому кажутся немного темнее взрослых. Такая окраска оказывается весьма полезной, когда начинает отрастать трава – затаившегося детёныша совсем не видно, если он не шевелится. Когда сородичи отошли в сторону от родившей самки, она начала тщательно вылизывать шерсть своего потомства. Языком она не только очищает шерсть детёнышей от смазки, которой они были покрыты до рождения, но также массирует им мышцы и стимулирует их двигательную активность. Через четверть часа после родов один из детёнышей попытался подняться на ноги. Он приподнялся на задних ногах и оттолкнулся ими, словно заяц. При этом он повалился на землю и стал отдыхать. В это время стал подниматься на ноги второй детёныш, но через минуту он тоже лёг на землю, глубоко дыша. Несмотря на усталость, их мать старается держать сородичей на расстоянии – нужно, чтобы детёныши запомнили именно её запах. Она предупреждающе открывает рот и демонстрирует крупные резцы, если кто-то из других зайцелоп случайно оказывается рядом. Взрослый самец, не заметив детёнышей, прошагал рядом с ними и самка тут же наградила его укусом в бок, заставив обратиться в бегство.

Постепенно детёныши научились стоять и ходить, а также запомнили запах своей матери. Самка поднялась на ноги и побрела к сородичам, а двое детёнышей бодро поскакали вслед за ней.

Однопалые страусы обычно не обращают внимания на зайцелоп и их потомство. Но они бродят рядом со стадом в ожидании дарового угощения – они подбирают извергнутый самками послед и мертворождённых детёнышей. Зайцелопы не сторонятся их, поскольку присутствие этих птиц, способных далеко видеть, является залогом безопасности стада. Но иногда птицы запрашивают слишком большую плату за эту безопасность. Пока однопалые страусы ходят среди стада, у них из-под ног выбегают детёныши зайцелоп. Они затаивались в траве до последнего момента, и выскакивали буквально за секунду до того, как нога птицы опускалась на место, где они сидят. Одна самка зайцелопы родила двух детёнышей. Один из них развит вполне нормально, а его брат очень слабый – когда первый из детёнышей уже научился ходить, второй едва сделал попытку подняться на ноги. Ему трудно это сделать – очевидно, он получил травму во время родов. Когда пара однопалых страусов прошла рядом с этой семьёй, самка и сильный детёныш отбежали в сторону. Второй детёныш, испуганный появлением огромных птиц, вскочил на ноги и попытался бежать за матерью, но почти сразу же споткнулся и упал в траву. Он с трудом поднялся на ноги, дрожа от слабости, а его мать могла лишь наблюдать за ним с безопасного расстояния. Страус сделал только один шаг в его сторону и сильно клюнул его в голову. Детёныш зайцелопы упал в траву и задёргался – удар клюва оглушил его и нарушил координацию движений. Второй страус несколькими ударами клюва добил детёныша. Обе птицы встали над безжизненным тельцем и начали расклёвывать его. Резкими движениями головы птицы отрывали куски от маленькой тушки и глотали их. Один из страусов оторвал от трупа ногу и проглотил её целиком. Второй в это время начал торопливо поглощать кишки детёныша. Зайцелопы отбежали в сторону и стали тревожно смотреть на птиц, клювы и горло которых испачканы кровью их сородича. Они ощущают запах крови и заметно нервничают, вздрагивая всем телом и встряхивая ушами. Несмотря на тягу к пище животного происхождения, страусы не хищничают целенаправленно, даже если их окружает множество зайцелоп и их детёнышей. Такие происшествия – скорее случайность, не нарушающая относительно мирного сосуществования зайцелоп и страусов. Однако однопалые страусы не упускают возможности разнообразить рацион пищей животного происхождения.

Дождь превращает выжженную местность в цветущий сад, хотя великолепие красок цветов и свежей зелени длится всего лишь несколько месяцев. Для большинства травоядных это время благоденствия. Плоскороги и страусы-жирафы поедают за день огромное количество зелени, но растения быстро компенсируют ущерб, нанесённый им. Кажется, в это время нет необходимости куда-то уходить, но некоторые жители предгорий ощущают потребность отправиться в ежегодное путешествие. Детёныши зайцелоп успели немного подрасти и теперь свободно бегают с такой же скоростью, как и взрослые звери. Конечно, они пока уступают взрослым в выносливости во время бега, но способны двигаться шагом на протяжении многих часов, останавливаясь только для того, чтобы пососать жирного питательного молока. Однопалые страусы успели хорошо откормиться молодой зеленью и восстановить запасы жира. Теперь они готовы к путешествию. Эти птицы обзаводятся потомством намного позже, и пока стада страусов представлены достаточно взрослыми особями – самые молодые из них вывелись в прошлом году и уже достаточно подросли. Они физически готовы к путешествию и не сдерживают движение стада. Зайцелопы и однопалые страусы покинут эти места, переселяясь в более сухую местность. Фактически, им придётся обогнать тучи, движущиеся в глубину материка. Путь зайцелоп завершится там, где тучи оставят последние капли дождя – на границе области саванн. А страусы пойдут туда, где царит сушь и горячий ветер гонит, словно метель, белую солёную пыль.

Первые дни миграции мало чем отличаются от небольших кочёвок с места на место. Они происходят несколько хаотично, но преобладающее направление движения – на восток. Страусы бродят небольшими группами вдоль речных берегов, выбирая мелководья для переправы. Птицы движутся, обрывая траву и листья, склёвывая насекомых и мелких позвоночных. Небольшие группы страусов объединяются, и на открытых местах уже встречаются группы из нескольких десятков взрослых птиц, рядом с которыми держится молодняк с прошлого года. Очевидно, объединение в группы служит одним из ключевых моментов, запускающих механизм миграционного поведения. Когда численность одной такой группы достигает примерно двухсот особей, путешествие начинается. Это будет второе путешествие для птиц, которым ещё не исполнилось года. А зрелые птицы уже совершали подобный утомительный переход несколько десятков раз. Не всем суждено выжить во время этого путешествия, но выживших ожидает приз – безопасный оазис среди суровой пустыни, прекрасное место для выведения потомства.

Первый отрезок миграционного маршрута – около 460 км пути вдоль хребта Атласских гор. Пожалуй, это наиболее безопасная часть путешествия. Конечно, в этих местах водятся хищники, но зато птицам не грозят голод и жажда. Стадо птиц движется среди травы, стараясь не подходить близко к деревьям и кустам, где страусов могут поджидать в засаде хищники. Горы Атлас, склоны которых покрыты лесом, высятся вдали слева от них. Там оседают обильные утренние туманы, лес впитывает воду и отдаёт её многочисленным ручьям. Страусы шагают со скоростью около семи километров в час и преодолевают за день до 80 километров. Пока они путешествуют днём, а вечером укладываются на ночлег, собираясь плотным стадом.

Птицы кормятся в пути, обрывая верхушки трав. Для передвижения однопалые страусы предпочитают открытые местности, поросшие злаками, где почва твёрдая и более сухая, чем в низинах. Но на их пути постоянно попадаются мелководные реки, берущие начало в горах. Птицы не любят заходить в глубокую воду, поэтому преодолевают реки в самых мелких местах, где они широко разлились и среди русла образовались песчаные отмели. Иногда им встречаются вади – пустые русла некогда полноводных рек. В сезон дождей вода едва наполнила их, и в центральной части русла сохраняются только отдельные лужи, окружённые полосой грязи. Об обилии жизни в этих местах можно судить по грязи вокруг луж: её поверхность испещрена следами птиц, грызунов и мелких хищников.

Реки несут свои воды в долину, которая раскинулась справа от маршрута птиц, гораздо ближе к ним, чем горы. Значительная часть маршрута миграции однопалых страусов проходит по краю этой долины. Под толстыми отложениями песка и глины здесь лежат пласты солей – следы существования солёных озёр («шоттов»), известных ещё в эпоху человека на территории, которая ранее называлась Тунис. В голоцене эти озёра располагались ниже уровня моря. Сейчас соль захоронена глубоко под землёй, изолированная от поверхности земли пластами глины и песка, и о существовании этих озёр напоминает только обширная долина, дно которой сложено легко размывающимися осадочными породами. Реки, стекающие со склонов, превращаются здесь в сеть мелководных, но топких пресноводных болот, которые привлекают к себе большое количество влаголюбивых животных.

Стадо страусов движется вдоль края болот, не заходя далеко вглубь этих земель. Бывают случаи, когда молодые птицы во время миграции отстают от общего стада и сбиваются с пути. Выбрав в общем верное направление, они заходят в болота и гибнут, не находя выхода. Обычно они или тонут, пытаясь пройти прямо через трясину, или же на них нападают хищники. Одиночная молодая птица становится их лёгкой добычей.

Болота тянутся на запад полосой длиной около 200 километров. В сезон дождей они заполняются водой и широко разливаются, образуя сеть мелководных проток и озёр. Они хорошо прогреваются и освещаются солнцем, что способствует процветанию жизни. Болотистая долина образует самый обширный оазис на большой территории между бассейном Сахарского Нила на юге и Альпами на севере. Обильная болотная растительность среди пустыни привлекает множество птиц и является одним из мест их массового гнездования. Но этот птичий рай имеет одну особенность: чётко выраженную сезонность в существовании. В конце сухого сезона водоёмы практически полностью пересыхают, и все существа, которые не могут пережить засуху или покинуть эти места, гибнут. Зимой под толстой коркой высохшего ила сохраняется влага, которая не даёт засохнуть корневищам кувшинок и клубням апоногетонов. Прибрежная растительность чахнет и мельчает без воды или вовсе отмирает. Лишь пальмы отмечают своими характерными силуэтами границы водоёмов. Но первые потоки дождя, изливающиеся из туч, оживляют этот мир, и всё великолепие восстанавливается в течение считанных недель. Уровень воды повышается, и первыми это чувствуют апоногетоны. Эти водяные растения уже в первые дни после появления воды отращивают крупные волнистые листья, и только тогда становится очевидно, насколько богато жизнью это место, ещё две недели назад казавшееся безжизненным. Чаща светло-зелёных и красноватых листьев апоногетонов, покрытых изящной сеточкой жилок, занимает мелководные части прудов и озёр на глубинах, не превышающих один метр. А затем над поверхностью воды появляются тонкие двойные и тройные колоски этих растений, состоящие из множества белых или сиреневых цветков. Их тонкий аромат привлекает мух и мелких одиночных пчёл.

Более глубокие места недолго остаются свободными. Кувшинки немного опаздывают за апоногетонами, но зато все глубины свыше метра принадлежат только им. Свёрнутые в узкую стрелу листья кувшинок вначале пробивают слой ила, а затем разворачиваются. Первые листья не достигают поверхности воды, но, достаточно кончику хотя бы одного листа оказаться на воздухе, как кувшинка начинает выпускать почти исключительно плавающие листья. И почти одновременно с ними на поверхности воды оказываются цветки белого и розового цвета. Их запах привлекает жуков и крупных пчёл.

Берега водоёмов покрываются зарослями осоки разных видов. Захиревшие во время засухи от недостатка воды, растения начинают выпускать крупные листья с острыми режущими краями, богатые кремнезёмом. Тростники быстро догоняют и перегоняют в росте осоку, достигая четырёхметровой высоты. Густые заросли привлекают уток, гусей и мелких цапель. Они находят богатый источник пищи – травоядные птицы поедают нежную подводную листву, а плотоядные охотятся на водяных насекомых, улиток и рыб, которые пережили засуху, закопавшись в грунт, и теперь тоже ищут корм.

Однопалые страусы бродят по краям зарослей пальм, окаймляющих болота. Здесь они могут найти воду для питья и не рискуют завязнуть в трясине. Но среди деревьев птицы ведут себя очень осторожно, стараясь не задерживаться на водопое. В течение нескольких дней они будут двигаться по краю болот. Пока эти птицы обходятся без потерь – корм и вода всегда доступны, а хищники, очевидно, не решаются напасть на такое крупное и сплочённое стадо.

Во время одного их переходов со стороны зарослей послышался шорох. Услышав его, стадо страусов остановилось. Птицы высоко подняли головы и стали оглядываться, рассчитывая заблаговременно обнаружить возможного врага. Шорох в зарослях повторился, и к нему прибавился топот. Некто, скрывающийся в зарослях, не скрывает своего присутствия и проявляет интерес к однопалым страусам. Птицы настороженно вглядываются в кустарники и замечают шевелящиеся ветви. Неожиданно среди ветвей показалась голова на длинной шее – голова молодого однопалого страуса, которому не исполнилось даже года. Затем показалось ещё три таких же головы. Оглядевшись, они скрылись в кустарнике, а шум шагов и шорох веток стали раздаваться всё ближе и ближе. Наконец, ветви раздвинулись, и к стаду одна за другой вышло несколько молодых птиц. Они явно отстали от другого стада, которое прошло в этих местах несколькими днями раньше. В стадах однопалых страусов отсутствует иерархия, поэтому их появление стало чем-то вполне обычным: в период миграции стада этих птиц часто объединяются или разделяются.

На следующий день у страусов появились другие спутники – стадо пустынных зайцелоп. Этот вид травоядных млекопитающих тоже мигрирует на восток, и пока им по пути со страусами. Птицы не проявляют агрессии к своим новым спутникам, и объединённое стадо продолжает движение. Среди зайцелоп есть не только взрослые, но и детёныши, появившиеся на свет не более двух недель назад. Тем не менее, они шагают наравне с взрослыми особями. Время от времени самки останавливаются, чтобы покормить детёнышей молоком, но такие остановки кратковременны. Молоко выделяется часто, но в небольших количествах, поэтому детёныши быстро проглатывают очередную порцию и не задерживают движение своей матери. В то же время в течение дня они получают необходимое количество молока.

В течение двух следующих дней к мигрирующим зайцелопам постоянно присоединяются небольшие группы взрослых особей и детёнышей, и постепенно собирается крупное стадо этих зверей – несколько сотен голов. Теперь получается, что темп движения задают эти травоядные – они движутся с такой же скоростью, что и страусы, но кормятся на ходу и нуждаются в несколько большем времени отдыха, тогда как однопалые страусы легко могут идти от рассвета до заката. Птицы не стараются отделиться от общего стада, поскольку большое количество животных, собравшихся вместе, уменьшает вероятность нападения хищника на каждую отдельную особь. Но страусы держатся с краю стада зайцелоп тесной группой.

Путешествие смешанного стада животных продолжается, и вскоре мигранты достигают одной из ключевых точек маршрута. Здесь болота отступают на восток с уклоном к югу, а горы Атлас уходят к северу. Путь страусов и зайцелоп будет лежать на северо-восток, и на следующий день они покинут берега болот. Здесь же находится последнее место на их совместном маршруте, где можно свободно напиться воды. Дальше путь будет пролегать через саванны, и животным будут попадаться только временные водоёмы, в которых может вовсе не оказаться влаги.

Небольшое озеро представляет собой залив обширных болот. В него впадает несколько рек, сильно обмелевших во время блуждания по саванне, и страусы с зайцелопами легко переходят их вброд, пугая уток и цапель, кормящихся на мелководье. Вокруг озера земля достаточно влажная для роста деревьев, и недалеко от берега высится даже группа рослых кипарисов. Берега озера окаймлены пальмами, ближе к воде разрастается обильная болотная растительность, а на мелководьях покачиваются листья кувшинок. Это место отлично подходит для отдыха путешественников – оно богато кормом и здесь есть чистая вода для питья. Другие стада зайцелоп и страусов уже побывали в этом месте – на земле остались их следы и помёт. Но сейчас дожди способствуют росту травы и кустарников, поэтому последствия их кормления почти незаметны.

Зайцелопы разбредаются по окрестностям оазиса в поисках травы. Благодаря короткой морде и постоянно растущим резцам они могут с успехом питаться высокоабразивным кормом – травой. Вместе с травой животные неизбежно заглатывают некоторое количество песка, а сами травы могут накапливать в своих тканях кремнезём, что делает их жёсткими и малосъедобными для многих других травоядных. Но пустынные зайцелопы за миллионы лет эволюции приспособились именно к такому виду корма. Небольшие группы этих животных пасутся на берегах озера, время от времени вскидывая голову и оглядываясь по сторонам. Спокойствие окружающей местности обманчиво – здесь могут водиться хищники. Зайцелопы рассчитывают на остроту своих чувств, а также на собственную многочисленность – так выше вероятность того, что враг будет вовремя обнаружен.

Однопалые страусы предпочитают держаться вдалеке от деревьев и кустарника – это жители равнин, и они любят, когда у них постоянно есть хороший обзор. Деревья и кустарники вызывают у них инстинктивное беспокойство, и птицы ведут себя осторожно, приближаясь к ним. Зайцелопы поступают иначе. Они смело подходят к кустарникам и поедают листву. Самки кормят детёнышей, и, пока потомство нуждается в молоке, они выбирают легко усвояемые и питательные корма. Некоторые зайцелопы умеют даже доставать листву с деревьев – они ловко встают на задние ноги и дотягиваются до нижних листьев пальм, упираясь передними ногами в ствол. Листья пальм очень жёсткие и волокнистые, но звери легко откусывают и разжёвывают их.

Несколько зайцелоп осторожно приблизились к кипарисам. Среди травы растёт много сеянцев этих деревьев, и именно это привлекает зверей. Иногда во время миграции в предгорья зайцелопы поедают смолистые веточки хвойных растений, чтобы избавится от глистов, обитающих в кишечнике. Обнюхивая траву, одна зайцелопа быстро отыскала молодое деревце кипариса. Она осторожно откусила кончик ветки и пожевала его. Эфирные масла, которыми богато это растение, очищают ротовую полость животного; зайцелопа медленно пережёвывает горькую ветку, обильно выделяя слюну. Тонкие нити слюны вытекают у неё изо рта, и в воздухе распространяется смолистый запах. Почувствовав его, несколько сородичей подошли к ней и тоже откусили по веточке кипариса. Запах и вкус этого растения привёл их в странное состояние: зайцелопы встали, вздрагивая всем телом и обильно пуская слюни. Казалось, они ушли в себя, не обращая внимания на окружающий мир.

Лучшего объекта нападения даже представить себе невозможно. Длинное гибкое тело, одетое желтоватой шерстью с несколькими рядами тёмных пятен, скользнуло с ветвей кипариса вниз так плавно, что кажется, будто это стекла вода. Жёлтые глаза неотрывно следят за зайцелопами, смакующими необычную пищу, а кончик длинного поперечно-полосатого хвоста подрагивает от возбуждения. Ноздри глубоко втянули запах добычи, к которой сейчас примешивался резкий аромат разжёванных животными веточек кипариса. Когтистые лапы напряглись, когда хищник стал осторожно подкрадываться к намеченной жертве.

Пустынные зайцелопы продолжают объедать молодой кипарис. Они откусывают кончики ветвей и разжёвывают их, сохраняя неподвижность. Лишь хвосты помахивают из стороны в сторону, разгоняя мух, вьющихся над животными. Зайцелопы настолько увлечены гигиенической процедурой, что мало обращают внимания на окружающую местность. И они не замечают, как из тени кипарисов показалось пятнистое животное, похожее на крупную кошку, бесшумно крадущееся на мягких лапах. Хищник подбирается к зайцелопам, прячась среди травы. Когда какая-то из них начинает оглядываться, он замирает, стараясь не выдавать себя лишними движениями. А когда животные продолжают свою трапезу, их преследователь успевает сделать несколько бесшумных шагов.

Длинное тело вылетело из травы, словно отпущенная пружина. Передние лапы ударили одну зайцелопу в бок, острые когти вонзились в её шкуру, и хищник всей массой сбил свою жертву с ног и придавил к земле, раздирая её бок когтями. В воздухе раздался хриплый тонкий вопль – последний крик зайцелопы, попавшей в лапы хищника. Затем прочные остроконечные зубы вцепились ниже затылка добычи, и хищник сомкнул челюсти, дробя основание черепа и разрывая продолговатый мозг жертвы. Крик оборвался так же резко, как и начался.

Стадо зайцелоп, испуганных предсмертным криком сородича, бросилось прочь. Но им уже не грозит опасность – хищник получил то, что хотел, и больше не станет повторять атаку. Над убитой зайцелопой стоит странное существо. Оно отдалённо напоминает леопарда эпохи человека, но его хвост поперечно-полосатый, а пятна складываются в прерывистые продольные полосы. Его голова также не похожа на крупную голову леопарда – она меньшего размера и более изящная, с крупными округлыми ушами. Это представитель семейства виверровых, генетта-пантера, доминирующий хищник Северной Африки и Южной Европы. Она приходится ближайшим родственником огромной генетте-убийце, саблезубому чудовищу из саванн Северной Африки. В отличие от своего родственника, этот вид не специализирован к умерщвлению очень крупной добычи и может с успехом жить в местностях, где преобладают травоядные животные, весящие не более 20 кг.

Генетта-пантера устала – выслеживание добычи обычно отнимает много времени. Сейчас ей очень помогло неосторожное поведение самих зайцелоп, которые подпустили её на расстояние верного броска и даже не сразу обратились в бегство, когда генетта-пантера бросилась на них из травы. И сейчас хищник получил заслуженную добычу – после нескольких дней охоты на насекомых и ящериц.

Удачливая генетта-пантера – взрослая самка. Она родила трёх детёнышей в самом начале сезона дождей, и пока её малыши едва умеют ходить. Они надёжно спрятаны в глубокой норе, выкопанной среди камней, и им ничего не угрожает… кроме голода, если самке не будет сопутствовать успех в охоте. Но сегодня, похоже, они попробуют вкус настоящего мяса, а не жалкую ящерицу или мышь, как это было в последние несколько дней. Но законную добычу ещё нужно отстоять.

Вторая особь генетты-пантеры приближается неторопливым шагом, покачивая длинным хвостом. Это самец, чуть более крупный и старый, чем самка. Он избрал другую тактику добывания пищи – этот зверь редко охотится сам, но предпочитает следить за стадами травоядных. А особенно внимательно он следит за собственными сородичами, которые охотятся на этих травоядных. Уставшие после охоты сородичи недолго сопротивляются его натиску и быстро отдают свою добычу более сильному хищнику, который не растрачивал сил на выслеживание и умерщвление добычи. Этот самец – «бродяга», не имеющий постоянной территории. Он обитает по краям территорий нескольких самок, и регулярно оставляет свои пахучие метки поверх их собственных.

Самец приближается к самке, которая уже начала рвать зубами тушу зайцелопы. Она уже отдышалась, а первые куски мяса, торопливо проглоченные ею, придали ей сил. Самец генетты-пантеры не скрывает своего появления: он шагает через траву, высоко подняв голову и покачивая роскошным полосатым хвостом. Он уверен в себе и показывает это, скаля зубы. Но удачливая охотница не торопится ретироваться и отдавать добычу чужаку. Самка всем своим видом показывает, что настроена сражаться, если придётся. Она поднялась на вытянутых лапах и вздыбила шерсть на спине и голове. Её хвост стал похож на щётку, когда она распушила на нём шерсть. Глядя прямо в глаза чужаку, самка оскалила зубы и заурчала – это недвусмысленное предупреждение перед дракой.

Самец остановился и понюхал воздух. Он почувствовал отчётливый запах пахучих выделений самки, и этот запах говорил об отсутствии страха. Тем не менее, заманчивый приз, почти нетронутая туша зайцелопы, заставил его продолжать попытки отогнать самку. Самец демонстративно зевнул, держа пасть открытой чуть дольше, чем обычно, и сделал ещё несколько шагов навстречу самке. Подняв хвост, он брызнул на траву жидкостью из пахучих желёз, и самка ощутила его запах. Он показался ей смутно знакомым с периода спаривания. Да, это, вне всяких сомнений, был тот самый самец, с которым она спаривалась в последний раз, отец её детёнышей. Раньше он оставлял свои пахучие метки на одной из границ её территории, время от времени пропадая и появляясь вновь. Поэтому его присутствие не сильно тревожило её. Но сейчас не сезон размножения, и она не склонна терпеть его присутствие. Оскалив зубы и подняв шерсть дыбом, самка генетты-пантеры сделала ещё шаг навстречу самцу. Он не отступил, но самка заметила, что он держит хвост чуть ниже, чем до этого. Самка брызнула на траву свои пахучие выделения, заявляя тем самым свои права на территорию и добычу, и сделала ещё шаг. Самец поднял лапу, намереваясь шагнуть вперёд, но опустил её на прежнее место. Муха села на кончик его уха и пощекотала чувствительную кожу. Самец шевельнул ухом, сгоняя её, а затем почесал ухо лапой. Назревает конфликт, и он ощущает это. Самка не отдаст ему добычу просто так, и самец должен каким-то образом разрешить ситуацию. Самка потратила на нападение гораздо меньше усилий, чем обычно, и у неё достаточно сил, чтобы дать отпор самцу. А лишние ранения не нужны никому – в тропиках любая рана быстро заселяется личинками мух или воспаляется, что может лишитьхищника возможности охотиться. Поэтому самец решил не продолжать попыток отбить чужую добычу. Он сел на землю на виду у самки и стал вылизывать шерсть на плече, время от времени бросая на самку мимолётный взгляд. Самка застыла, словно изваяние. Она продолжает демонстрировать самцу угрозу, скаля зубы и нервно подёргивая хвостом. Её шерсть постепенно опускается, но, стоит самцу сделать слишком резкое движение, как она снова вздыбливает шерсть на загривке дыбом и начинает негромко урчать. Ей остаётся просто стоять и ждать, пока самец уйдёт. Это своеобразная дуэль, не менее утомительная, чем драка.

Наконец самец генетты-пантеры поднялся с земли. Он вдохнул заманчивый запах крови и мяса и побрёл прочь, покачивая хвостом. Самка долго провожала его взглядом, а затем с жадностью вцепилась в мясо и начала рвать его, громко фыркая от удовольствия.

Самец генетты-пантеры бредёт по траве, не скрываясь. Он не собирается охотиться, хотя начинает ощущать голодные позывы желудка. Возможно, ему следует попытаться добыть пищу ночью, охотясь самостоятельно. Пока же он не готов к этому. Зайцелопы и однопалые страусы, испуганные нападением самки генетты-пантеры, сейчас ведут себя осторожно. Пустынные зайцелопы собрались несколькими небольшими группами. Они настороженно наблюдают за бредущим по траве хищником, нюхают воздух и издают резкие писклявые звуки – сигналы тревоги. Однопалые страусы собрались тесной группой; молодые птицы прячутся позади старших. Самец генетты-пантеры слишком близко подошёл к этим великанам. Страусы хорошо видят его, и в их стаде нарастает тревога. Взрослые птицы пытаются отпугнуть хищника: они гулко топают ногами по твёрдой глинистой почве. Звуки от ударов копытообразных когтей напоминают гул барабанов. Это весьма серьёзное предупреждение: удар прочного когтя рассерженной птицы очень опасен – он легко может оглушить хищника или сломать ему несколько рёбер. Уверенные в своей безопасности, молодые страусы, скрывающиеся за частоколом ног взрослых птиц, тоже начали топать, подражая взрослым. Когда-нибудь им может пригодиться этот навык, и сейчас они отрабатывают его в полной безопасности.

Самец генетты-пантеры не нападает на страусов – стадо представляет собой слишком большую силу, с которой он не справится в одиночку. Он ощущает, как дрожит земля от ударов страусиных ног, и отступает. Хищник обходит стадо птиц и скрывается в кустарнике. Он слышит, как гул от топота тог постепенно ослабевает и сменяется редкими нестройными ударами. Птицы успокаиваются и разбредаются в стороны, смешиваясь с группами зайцелоп. Но самец генетты-пантеры ещё не отказался от попытки напасть на этих животных. Пусть не сегодня, но кто-нибудь из этого стада обязательно станет его добычей.

Ночь прошла неспокойно. Несколько раз тишину разрывал тревожный вопль зайцелопы и множество животных вскакивало на ноги и готовилось обратиться в бегство. Страусы плохо видят в темноте, поэтому им пришлось довериться чувствам зайцелоп. Тонкое обоняние и острый слух помогли зверям вовремя обнаруживать подкрадывающегося хищника и сохранить свои жизни. С первыми лучами восходящего солнца страусы стали кормиться. Они могли покинуть берега озера раньше зайцелоп, но инстинкт подсказывает птицам держаться общего стада – так безопаснее. Пока полусонные зайцелопы лениво пережёвывают траву, страусы уже бродят по берегу озера. Они склёвывают насекомых и ящериц, которые ещё слишком вялые после ночного холода, и поедают траву. Постепенно зайцелопы начинают просыпаться. Первыми это сделали детёныши, проголодавшиеся за ночь. Своими поисками молока они разбудили самок и заставили их подняться на ноги. А следом за самками проснулись окончательно и другие особи. Стадо должно отправляться в путь – животным предстоит покинуть эти места и идти в места, к которым эти животные приспособлены гораздо лучше.

Путь общего стада страусов и зайцелоп теперь лежит на северо-восток. Они покинут предгорья Атласских гор и должны будут пройти около 370 км по саванне и полупустыне. На это у них может уйти около недели, если идти весь день, от восхода до заката. Эти места привычнее для обоих видов – здесь деревья постепенно пропадают, уступая место травянистой равнине. Дожди успели добраться до этих мест и животные не будут испытывать недостатка в пище. Единственной проблемой для них станет отсутствие воды. Кое-где ещё можно будет обнаружить временные водоёмы или пересыхающие реки, но дальше условия станут ещё более суровыми и единственным источником влаги для путешествующих животных станет пища.

По мере движения смешанного стада зайцелоп и страусов горы постепенно скрываются за горизонтом. Несколько пиков ещё долго остаются заметными, но затем пропадают и они. Деревья встречаются всё реже: они растут лишь в низинах и в речных долинах, где почва дольше остаётся влажной. И по мере удаления от гор эти деревья становятся всё более низкорослыми и кряжистыми, постепенно превращаясь в кустарники. Всё остальное пространство занимают колышущиеся травы. После первых дождей, добравшихся в эти места, травы сильно разрослись, а семена, ждавшие наступления сезона дождей, проросли. Поэтому на протяжении нескольких недель местность к востоку от Атласских гор, между ними и Средиземноморской котловиной, представляет собой великолепное зрелище. Злаки различных видов разрастаются, сверкая на солнце листвой различных оттенков – от тёмно-зелёной до серебристой. Некоторые злаки уже успели заколоситься, и ветер разносит над равнинами облака их пыльцы. Но травянистые растения саванн – это не только злаки; травяной ковёр расцвечен яркими красками цветков различных видов растений. Тюльпаны раскрывают ярко-красные и жёлтые цветки, а дикие гладиолусы и их родственники выбрасывают высокие цветоносы, украшенные яркими красными, розовыми и оранжевыми цветками. Яркие корзинки сложноцветных сверкают многообразием красок – от белой до пурпурной, с различными сочетаниями оттенков. Маки не отличаются разнообразием красок – их цветки варьируют от тёмно-красных до розоватых. Зато их листья и стебли, покрытые сизым восковым налётом или белыми волосками, выгодно оттеняют окраску цветков. Многоцветье саванны в сезон дождей могло бы стать источником вдохновения для художника, но уже двадцать пять миллионов лет некому оценить красоту природы. А для обитателей саванны все эти растения – не больше, чем просто источник пищи.

На протяжении нескольких следующих дней страусы и зайцелопы путешествуют вместе. Темп движения зайцелоп несколько сдерживает страусов, но птицы предпочитают получать выгоду от близости таких чутких и многочисленных соседей. Обоняние зайцелоп несколько раз спасало стадо от нападения: животные вовремя чуяли приближение хищников и стадо разбегалось, срывая охоту. Этот взаимовыгодный союз, однако, представляет собой лишь временное явление. Маршрут путешествия у зайцелоп намного короче, чем у страусов: они не заходят на отравленные солью равнины Средиземноморской котловины.

Новая волна дождевых облаков постепенно нагоняет мигрантов. По вечерам животные видят зарницы на западе, а утром небо оказывается затянуто облаками. Несколько раз на протяжении этого отрезка пути дождь настигал их, но он был уже не такой силы, как в предгорьях Атласских гор.

Зайцелопы и страусы путешествуют днём, а по вечерам стадо выбирает удобное место для отдыха и останавливается на ночлег. Когда солнечный диск касается нижним краем горизонта, мигранты уже неторопливо пасутся, наедаясь на ночь. Страусы бродят среди небольших групп зайцелоп и кормятся рядом с ними, объедая верхушки трав. Пока травы хватает всем и стадо не разбредается далеко по сторонам.

Ночь наступает быстро, и это время других животных. Страусы и зайцелопы спят, но они не могут позволить себе глубокий сон. Зайцелопы спят стоя, и лишь детёныши и старые особи могут ложиться в траву. Но в случае нападения хищника им придётся уповать исключительно на свою незаметность. А если хищник ориентируется с помощью обоняния, они почти наверняка обречены на смерть. Взрослые зайцелопы, услышав сигнал тревоги, легко срываются с места и набирают предельную скорость буквально за несколько прыжков. Но здесь есть другая опасность: если нога попадёт в нору, животное наверняка получит перелом и станет беспомощным. Иногда хищники специально пугают спящих животных, а затем ищут тех, кто получил травму во время ночного переполоха.

Страусы редко ложатся на землю по ночам, пока находятся в саванне и предгорьях. Они инстинктивно чувствуют, что здесь очень много врагов, и потому предпочитают быть всегда готовыми к ночному визиту хищника. Суставы птиц автоматически фиксируются в выпрямленном положении, и птицы могут позволить себе подремать, не теряя равновесия.

Страусы спят долгим, но неглубоким сном – подозрительный шорох в траве может заставить их проснуться. А их соседи, зайцелопы, спят урывками по несколько минут, но очень глубоко. Некоторые из них укладывают голову на спину или плечи соседа. Это является своеобразным жестом доминирования – лишь самые сильные особи могут позволить себе такое. Равные по рангу животные могут спать, положив головы друг другу на спину. А детёныши иногда засыпают, прислонившись к ноге матери.

Сон – важная часть жизни животных, но за это порой приходится платить слишком большую цену. В лунном свете силуэты спящих зайцелоп и страусов превосходно видны их преследователю. Самец генетты-пантеры следовал за стадом мигрантов на протяжении нескольких последних дней, от озера, где самка этого вида не позволила ему воспользоваться своей добычей. Она прогнала его, и самец выбрал другую тактику: он просто пошёл по следам стада. Это обещает неплохую добычу: в стаде всегда есть отстающие и ослабевшие животные, которых можно поймать, когда они окажутся достаточно далеко позади основного стада. На протяжении последних нескольких дней самцу генетты-пантеры удалось добыть вначале детёныша зайцелопы, отставшего от матери, а затем старую зайцелопу. Один раз у него сорвалась охота на молодого однопалого страуса: птица в последний момент заметила его и помчалась к основному стаду. Несмотря на эту неудачу, самец генетты-пантеры в последние дни не испытывал голода. Но вечером накануне пустой желудок всё же дал о себе знать и хищник ускорил шаг, чтобы нагнать стадо. Вечером, пока страусы и зайцелопы кормились, он соблюдал дистанцию, чтобы не спугнуть их, и просто спал в высокой траве, незаметный для них. А после захода солнца он направился к спящему стаду, чтобы выбрать достойную добычу.

Самец генетты-пантеры остановился в нескольких десятках метров от стада и понюхал воздух. Слабый ветерок дует в его сторону и несёт аппетитные запахи. Хищник ощущает запах детёнышей зайцелопы, нежное мясо которых ему удавалось попробовать довольно редко. Запах взрослых животных говорит о том, что они спокойны. Это хорошо: его присутствия пока никто не обнаружил. А страусиные головы и тела нелепыми голенастыми силуэтами выделяются на фоне ночного звёздного неба. Добычи много, даже слишком много. Тем не менее, хищнику следует сделать выбор, иначе ему не достанется ничего.

Самец генетты-пантеры выбрал себе добычу – взрослого самца, который крепко спит, положив голову на спину самца низшего ранга. Это животное делает большую ошибку, едва не упираясь грудью в бок подчинённой особи: самец зайцелопы лишает себя возможности манёвра, и несколько секунд могут решить, жить ему дальше, или же стать жертвой хищника. Самец генетты-пантеры начал подкрадываться к нему, старясь не делать лишних движений и мягко ставя лапы в траву. Ему довольно легко удалось преодолеть несколько метров. Но затем самец зайцелопы проснулся, поднял голову и огляделся; лунный свет блеснул в его глазах. Зверь понюхал воздух, прислушался, подняв уши, и несколько раз переступил ногами. Почувствовав его движения, подчинённый самец попробовал отойти в сторону, но доминант сделал несколько шагов следом за ним и вновь упёрся грудью в его бок. Подчинённый самец покорно остановился, и голова доминанта вновь легла на его спину. Несколько других зайцелоп проснулись от шороха их шагов и стали тревожно нюхать воздух. Но ветер дует от них к хищнику и они не почуяли самца генетты-пантеры. Несколько раз шевельнувшись, они снова погрузились в сон.

Нервы хищника напряжены до предела. Лапа, готовая опуститься в траву, застыла в воздухе на несколько минут, пока зайцелопы не спали. Кончик хвоста генетты-пантеры начал слегка подёргиваться, выдавая сильнейшее нервное напряжение самца генетты-пантеры. Он готов атаковать и лишь ждёт нужного момента.

Тело хищника сжалось в комок, а затем в долю секунды распрямилось. Когти задних лап глубоко вонзились в землю и зверь совершил великолепный прыжок. Ему удалось бесшумно пролететь по воздуху несколько метров, но этого было недостаточно, чтобы сразу напасть на выбранную добычу. Второй прыжок уже услышали зайцелопы, и в стаде раздался пронзительный визг – сигнал тревоги. Тут же поднялось несколько десятков голов, уши стали ловить каждый звук, а ноздри стали втягивать воздух, улавливая запахи окружающего мира. Выбранный генеттой-пантерой самец зайцелопы проснулся вместе со всеми. Обычно он бегает очень хорошо, и днём ему удалось бы легко ускользнуть от хищников такого рода. Но сейчас на его пути встало препятствие: рванувшись вперёд, он упёрся грудью в бок подчинённого самца, на которого клал голову во время сна. Оба зверя упали в траву, вереща от испуга, а в следующую секунду в самца-доминанта уже вонзились когти самца генетты-пантеры. Подчинённый самец оказался придавленным к земле сразу двумя животными: самцом-доминантом и хищником, который вцепился в горло своей добычи и раздирал когтями её шкуру. Задняя лапа генетты-пантеры царапнула его ногу и придавленный самец, почувствовав боль, рванулся вперёд, дёргая ногами, и попытался выбраться из-под своего сородича, уже мёртвого. Запах крови и хищника вселил в него невероятную силу – дёргая задними ногами, самец зайцелопы всё же выбрался из-под убитого сородича. Самец генетты-пантеры совершенно бессознательно попытался остановить его, ударив лапой по боку. Он не пробовал охотиться всерьёз – его добыча уже лежала перед ним поверженная, и лишь беспомощность второго самца зайцелопы вызвала у хищника вялую реакцию нападения.

Запах крови распугал зайцелоп. Они разбежались в стороны, издавая крики тревоги, и собрались несколькими группами поодаль. Чувствуя запах сородичей, животные постепенно стали успокаиваться. Они настороженно глядят на хищника, лижущего тёплую кровь добычи, и, пока он в поле зрения, они относительно спокойны, поскольку знают, что он не нападёт второй раз.

Однопалые страусы также были разбужены паникой в стаде зайцелоп. Птицы вскочили на ноги, как только раздался сигнал тревоги. Если бы хищник охотился на них, он легко смог бы добыть спящую птицу, просто перекусив ей шею. Стоя на ногах, страусы имеют преимущество в защите: они могут пойти в наступление и отогнать хищника ударами ног.

Тревога зайцелоп передалась страусам. В темноте птицы смутно видят, как вокруг них бродят зайцелопы. Птицы слышат шорох травы под их ногами и взволнованное дыхание животных. Пока зайцелопы волнуются, страусы не ложатся спать. Но нападение хищника больше не повторяется, и молодые птицы, чувствуя безопасность в присутствии взрослых особей, снова засыпают. Но на сей раз они не ложатся на землю, а спят стоя, засыпая неглубоко и ненадолго. Взрослые птицы, напротив, ведут себя осторожно: половину ночи они не спали совсем.

Утром от мирной картины, которая была на закате, не осталось и следа. Зайцелопы не спали с момента нападения хищника, и трава примята их ногами. Группы животных постепенно собираются в единое стадо, и присутствие сородичей успокаивает их. Теперь каждое животное ощущает себя частью единого «сверхорганизма», где опасность нападения хищника на каждую конкретную особь минимальна. Тем не менее, источник их страха остался.

Зайцелопы видят остатки их сородича, убитого ночью, и чувствуют запах его крови и мяса. Генетта-пантера уволокла добычу в сторону от стада, ближе к зарослям высокой травы. Как ни голоден был хищник, он съел всего лишь часть туши.

Самец генетты-пантеры лежит рядом с остатками добычи. Он сыт, и теперь на утреннем солнце его клонит в сон. Он может позволить себе поспать глубоким сном – здесь он главный хищник, и претендовать на его место в экосистеме может только другой такой же зверь. Но это не относится к его добыче – на неё всегда находится множество охотников. Самыми обычными гостями на остатках добычи являются насекомые: сотни мух кружатся над растерзанным телом самца зайцелопы, а по мясу ползают несколько жуков. Небольшие птицы, очевидно, какие-то мелкие ткачики, также не отказываются от дарового угощения – они обладают достаточно быстрой реакцией, чтобы вовремя улететь, если хозяин добычи захочет поесть ещё раз. Соблазн велик: мясо – это редкое, но очень питательное блюдо. Птицы скачут по трупу зайцелопы, распугивая мух, но даже не пытаются поймать их – зачем, если под ногами лежит неподвижное, но столь же вкусное мясо?

В эпоху голоцена сборщиками падали в саванне были стервятники и грифы. В неоцене в саванне появились плотоядные попугаи и обезьяны. Но эти животные обитают там, где текут реки и есть вода. А в сухой саванне на окраинах Средиземноморской котловины фауна гораздо беднее. Тем не менее, любители мертвечины найдутся даже здесь.

Самец генетты-пантеры, мирно дремлющий в траве, почувствовал гулкий топот шагов. Он поднял голову и посмотрел по сторонам, щурясь на утреннем солнце. Его внимание сразу привлекли силуэты трёх высоких птиц, приближавшихся к нему. Однопалые страусы, бродящие по краям стада зайцелоп, наткнулись на остатки добычи самца генетты-пантеры. Три взрослых страуса против одной генетты-пантеры – силы двух сторон практически равны. Тем не менее, страусы пробуют отогнать хищника от остатков добычи. Самец генетты-пантеры сыт и не собирается охотиться, поэтому страусы подходят к его добыче смело, пользуясь численным перевесом. Самец генетты-пантеры попробовал отогнать их: он оскалил зубы и грозно зарычал. Полосатый хвост начал резко хлестать по траве, а шерсть на спине хищника поднялась дыбом. Когда один из страусов сделал шаг в его сторону, хищник рявкнул и сделал выпад лапой в его сторону. Страус отступил и топнул ногой. Двое других птиц присоединились к нему: они тоже начали топать ногами. Земля под ногами самца генетты-пантеры задрожала – он почувствовал силу ударов птичьих ног по земле. Это грозное предупреждение, но самец генетты-пантеры не торопится отступать: он продолжил рычать и сделал шаг в сторону страусов. Но буквально в последний момент он заметил, как к страусам присоединился ещё один сородич – крупная взрослая птица. Теперь перевес сил на стороне страусов, но хищник не торопится уступать. Он хлещет хвостом по траве, а шерсть на его плечах и спине всё ещё стоит дыбом.

Страусы постепенно смелеют, и одна из птиц сделала выпад в сторону хищника – страус быстро шагнул в его сторону, топнул ногой, а затем отступил к сородичам. Следом за ним другая птица повторила выпад. Нервы самца генетты-пантеры начали сдавать: решимость сменилась страхом. Удар ноги однопалого страуса может серьёзно искалечить или даже убить его. Повинуясь инстинкту самосохранения, хищник начал медленно отступать. Он продолжал скалить зубы, но его уши уже были прижаты к голове, выражая страх. Шаг за шагом самец генетты-пантеры отступал от птиц, которые становились всё смелее. К ним присоединилась ещё одна птица, и пять страусов смогли смело выступать против одного самца генетты-пантеры.

Закономерным итогом наступления страусов является бегство хищника: стараясь сохранить величественный и угрожающий вид, самец генетты-пантеры удалился, бросив остатки добычи птицам. Отогнав его, страусы сразу же начали клевать мясо с трупа зайцелопы. Хрящи, связки, обрывки шкуры, мясо на рёбрах и даже немного мягкого мяса на брюшине – это неплохая пища, добытая почти без риска. Пять взрослых однопалых страусов окружили останки зайцелопы и стали жадно склёвывать всё съедобное, с чем может справиться клюв страуса. Мясо – питательная и вкусная еда, и сородичи не отказались бы от такого угощения. Но взрослые птицы, завладевшие добычей, не подпускают к мясу никого. Когда один молодой однопалый страус захотел склевать немного мяса, одна из взрослых птиц развернулась и оттолкнула его грудью. После пиршества страусов от добычи генетты-пантеры остаются лишь малосъедобные части – кости и сухожилия. Всё остальное, даже мягкие головки костей и хрящи, исчезло в желудках птиц, где проглоченные камешки быстро перетрут пищу в однородную массу.

Генетта-пантера не уходит далеко – хищник удалился на десяток метров и смотрит на пирующих птиц, благоразумно держась в стороне. Сила не на его стороне, и зверь не пытается оспаривать право сильного, хотя при иных обстоятельствах легко убил бы одиночного страуса. После того, как страусы отошли от остатков его добычи, самец генетты-пантеры вернулся, но смог лишь понюхать кости и пожевать случайно просмотренный птицами обрывок шкуры. Страусы не смогли расклевать череп зайцелопы, но от этого мало пользы – генетта-пантера не умеет разгрызать прочные кости и черепа жертв. Поэтому мозг зайцелопы достанется тем, кто сумеет его добыть. Самец генетты-пантеры лизнул кровь, оставшуюся на земле и траве, и пошёл прочь – здесь больше нет ничего, что могло бы привлечь его внимание. Зайцелопы со страхом смотрят, как он шагает по траве, покачивая хвостом. Но сейчас он не охотится, поэтому травоядные могут чувствовать себя в безопасности. А через некоторое время стадо животных приходит в движение и следует дальше в саванну.

По ходу движения зайцелопы постепенно разбредаются – стадо редеет, от него отделяются группы животных, которые просто остаются пастись неподалёку от места очередного ночлега и не продолжают путешествие. Смешанное стадо продолжает двигаться на восток, но группы зайцелоп постепенно расходятся по саванне и через два дня лишь около десятка животных остаётся сопровождать страусов. Зайцелопы достигли конечной точки своего путешествия: полупустыни, где даже кустарники представляют собой большую редкость. Местность заметно изменилась по сравнению с той, по которой животные проходили несколько дней назад. В этих местах уже ощущается горячее дыхание Средиземноморской котловины, а воду можно найти лишь случайно. В конце концов последняя группа зайцелоп отстаёт от стада однопалых страусов после очередного ночлега, и дальше птицы путешествуют одни. Хищников не видно, нет и знаков их присутствия: самец генетты-пантеры давно прекратил следовать за стадом и остановился в местах, где есть водопой. В сухой местности могут выживать лишь приспособленные к таким условиям виды. Организм птицы способен сохранять и экономно расходовать воду, поэтому птицы получают преимущество перед млекопитающими, если оказываются в условиях недостатка воды.

Стадо страусов продолжает путь по равнине, которая когда-то была шельфом Средиземного моря. Когда море высыхало, его воды постепенно отступили, поэтому почва в этих местах почти не засолена – только в низинах, где оставались солёные озёра, образовались солончаки, легко узнаваемые по произрастающим на них специфическим видам растений, способных выдерживать засоление почвы.

Наступает вечер и поход птиц прекращается. Страусы разбредаются в стороны в поисках корма. Во время перехода они могли есть лишь то, что удавалось сорвать или поймать на ходу, но вечером у них есть возможность спокойно искать пищу. Некоторые птицы отдыхают, лёжа в пылевой ванне и свободно вытянув ноги. Они насыпают себе на спину мелкий песок и встряхиваются, словно куры. Песчинки в оперении помогают им избавиться от паразитов. Время от времени то одна, то другая птица поднимается на ноги и отряхивается. Вместе с песком из её оперения валятся паразиты – пухоеды и клещи. Некоторых из них склёвывают сами страусы, а других ловят хищные насекомые и пауки, прячущиеся в норках и трещинах в земле.

Стадо страусов расположилось на ночлег в долине высохшей реки. Несколько недель назад она ещё была полноводной, но сейчас почти совсем высохла. По краям опустевшего русла трава несколько гуще, чем везде, и здесь концентрируется жизнь. Среди травы в разных местах высятся грибовидные термитники с широкими «шляпками». Термиты питаются растительным материалом и легко переваривают даже совершенно сухую траву. А в речном русле почва сохраняет влагу значительно дольше, чем везде, и насекомые обеспечены воздухом нужной влажности. Поэтому мягкотелые насекомые процветают в этом месте, а глиняные стены их многочисленных жилищ горят красным цветом в лучах вечернего солнца.

Птицы ведут себя спокойно и могут позволить себе отдохнуть после долгого перехода. В полупустынях по краям Средиземноморской котловины крупные хищники, способные напасть на страуса – случайные гости. Сама природа мешает им появляться здесь – жара и недостаток влаги не пускают крупных млекопитающих в эти места. Тем не менее, в полупустыне достаточно много видов зверей, но все они мелкие и ведут преимущественно ночной образ жизни.

Термитники привлекают некоторых местных животных – это практически неисчерпаемый источник вкусной пищи. Единственной проблемой является прочность стенок термитника, но некоторые звери научились осаждать термитники и добывать их обитателей. Вечер – это время, когда просыпаются одни из самых необычных млекопитающих неоцена, ворчащие муравьятники. Семейная группа этих животных, вышедшая на кормление, напоминает какое-то видение из прошлого: ловко бегая на задних лапах и балансируя длинными прямыми хвостами, эти животные напоминают каких-то мелких мохнатых динозавриков. Это одни из немногих млекопитающих, способных более-менее долгое время находиться в двуногой позе – они передвигаются бегом на задних лапах. На передних лапах этих зверей растут прочные когти – приспособление, позволяющее вскрывать галереи термитов. Двигаясь шагом, эти звери опираются на тыльную сторону кистей, подгибая эти когти.

В лучах вечернего солнца семья ворчащих муравьятников приблизилась к термитнику. Эти животные занимают обширную территорию, на которой находится несколько крупных термитников, и не допускают к себе чужаков, за исключением брачного сезона. В окрестностях каждого термитника у ворчащих муравьятников есть укрытие, в которое переселяется семья животных, когда кормится в данном термитнике. Они не задерживаются надолго возле одного и того же термитника, поэтому колония насекомых имеет возможность восстановиться после того, как эти звери несколько дней поедали в ней насекомых.

Ворчащие муравьятники видят страусов, остановившихся на ночлег в долине реки. Они не боятся этих птиц, поскольку крупнее ящериц или лягушек, которых могут ловить однопалые страусы. Лишь детёныши могут стать жертвами этих птиц, но в этой семье молодняк пока не появляется на поверхности земли – самка прячет детёнышей в норе и кормит молоком. В семье ещё держатся несколько молодых животных из предыдущего выводка, но они уже выкопали собственную нору рядом с родительской. А когда молодняк текущего года станет способным следовать за матерью, потомству из предыдущего выводка придётся покинуть территорию родительской пары и искать новое место для жизни. Пока же взрослые особи относятся к ним лояльно и не прогоняют.

Семья ворчащих муравьятников движется к термитнику, время от времени «склёвывая» с земли одиночных насекомых. Они переселились в это место незадолго до рождения детёнышей у матери семейства, но кормились в других термитниках. Звери напоминают мелких динозавров или птиц, когда бегут на задних лапах, прижав к груди когтистые передние лапы. Сходство с рептилиями и птицами усиливает форма их головы. Нижняя челюсть у этого животного редуцирована, голова имеет удлинённую коническую форму, а крохотный рот открывается на её кончике. Взрослый самец держится рядом с самкой. Во время выращивания ею потомства он проявляет трогательную заботу о самке, помогая ей кормиться. Подростки предпочитают не приближаться к самцу, но родственные узы ещё не разорвались полностью: один из подростков подбежал к матери и она начала вылизывать шерсть на его голове длинным гибким языком. Самец бросил косой взгляд на подростка и угрожающе хрюкнул. Подросток испуганно отскочил от матери и пригнулся к земле, демонстрируя покорность. Иерархия восстановлена, и можно продолжать поиск пищи.

Группа муравьятников вышла к термитнику. Он кажется неприступным: огромная крепость грибовидной формы, выстроенная из смеси глины и помёта самих термитов, пожалуй, выше, чем взрослый самец однопалого страуса. Но ворчащие муравьятники хорошо экипированы для осады этой крепости. Животные начинают осаду с того, что аккуратно простукивают массивными когтями стену термитника, отыскивая скрытые за ней внутренние полости. Наконец одному из молодых животных это удалось. Несколькими ударами когтей он пробил в стене небольшое отверстие и принюхался. Запах показался ему подходящим – пахло чуть влажным воздухом и насекомыми. Остальные муравьятники заметили его поведение и присоединились к нему. В стену вонзилось сразу несколько пар когтей, и после непродолжительной работы от стены отломился кусок, обнажая влажную внутреннюю часть стены термитника. Ещё несколько ударов когтями – и из отверстия вывалился кусок влажной глины, источенной галереями. Звери пробились во внутреннюю часть термитника и начали закреплять успех, расширяя отверстие. Они хватаются за края отверстия и отламывают куски глины, расширяя его. А навстречу им уже поползли слепые и мягкотелые защитники термитника.

Первыми на разрушенном участке термитника появились рабочие – беспомощные молодые насекомые с маленькими челюстями, не способные к самозащите. Муравьятники приступили к трапезе; они раскапывают лапами мягкие внутренние галереи термитника и длинными языками слизывают насекомых, глубоко просовывая языки внутрь термитника. Они общаются между собой, хрюкая и сопя. Но это трудно делать во время кормления, потому что звери вынуждены закрывать ноздри, чтобы в них не попала земля или насекомые. Подвижные носы позволяют муравьятникам вынюхивать насекомых, прячущихся в темноте галерей. Стоит зверю почуять насекомых, и в галерею сразу же глубоко проникает длинный язык, способный вытягиваться изо рта больше, чем на длину головы зверя.

Следом за рабочими термитами из глубины гнезда появляются солдаты. Эти головастые слепые существа намного опаснее рабочих, которые могут укусить лишь случайно. У солдат крупные челюсти, специально приспособленные для того, чтобы наносить болезненные укусы. А на голове этих насекомых есть вырост, из которого брызгает клейкая жидкость. Они прекрасно вооружены для обороны термитника. Из глубин разоряемого гнезда появляются десятки термитов-солдат, готовых дать отпор нападающим.

Молодой муравьятник разрушил несколько галерей в глубине гнезда, когда рядом с его головой появились несколько термитов-солдат. Когда зверь шарил языком в глубине тоннеля, он почувствовал жгучую боль – один из термитов-солдат вцепился в его язык и повис мёртвой хваткой. Но муравьятник тут же втянул язык в рот и его редуцированные зубы раздавили насекомое. Заметив ползающих по разрушенным галереям термитов-солдат, зверь слизнул одного из них, но тут же получил порцию вязкой жидкости в глаз. Он почувствовал лёгкое жжение и заметил, что глаз стало трудно открывать: жидкость загустела на воздухе, склеивая его веки. Ещё несколько порций жидкости попало на его шерсть и в ноздрю. Муравьятник отступил назад и начал чиститься передней лапой. Его сородичи, раскапывающие термитник, также стали чихать и тереть морды – термиты-солдаты продолжали оборону. Насекомые выбрасывали в них струи клейкой жидкости и отступали, освобождая место на переднем крае обороны новым защитникам гнезда. Но усилия термитов были почти бесполезными. Такая система обороны легко остановит нападение муравьёв, но не в состоянии обратить в бегство крупных врагов.

Словно куски пирога, муравьятники выламывают из внутренностей термитника куски галерей, кишащие бледными мягкотелыми насекомыми, и слизывают термитов. Кормление муравьятников привлекло внимание нескольких живых существ, оказавшихся рядом с ними. Два однопалых страуса подошли к термитнику, привлечённые голосами муравьятников. Обычно страусы не кормятся мелкими насекомыми, но термитов в гнезде очень много, и птицы решили остаться и полакомиться ими.

Муравьятники с опаской посмотрели на незваных гостей: их размеры заставили зверей соблюдать дистанцию, а молодые муравьятники подошли ближе к своим родителям, словно надеясь найти у них защиту. Но страусы не обращают на них внимания. Один из страусов осмотрел кусок разрушенных галерей термитника и наступил на него краем когтя. Хрупкая глиняная конструкция не выдержала давления и развалилась. Из неё вылезли несколько термитов и птица тут же склевала их. Но этого, увы, слишком мало для крупной птицы, и она сделала шаг к термитнику, туда, где муравьятники разломали часть стены. Вторая птица тоже подошла к термитнику и склевала нескольких насекомых на краю пролома. Но страусам явно не подходит такой способ кормления, и птицы начинают добывать термитов своим способом. Сильными ударами ног однопалые страусы разламывают часть термитника. После первого удара стена термитника устояла, но от второго удара в ней появилась трещина, а ещё после нескольких ударов от термитника отломился крупный кусок глиняной стены, обнажая внутренние галереи и камеры. Страусы стали жадно склёвывать выползающих насекомых. Муравьятники предпочитают кормиться в стороне от них, и их семья решила удовольствоваться отломленным куском стенки термитника: там достаточно насекомых, чтобы покормиться. Страусы невольно помогают им кормиться, разрушая термитник, но всё равно муравьятники стараются держаться подальше от огромных соседей.

Страусы продолжили разорять термитник. Сильными ударами ног они разбивают одну его сторону – таких повреждений муравьятники не наносят, даже если станут кормиться у одного и того же термитника несколько вечеров подряд. Семья термитов не скоро восстановится после такого ущерба, но пока муравьятники пользуются случаем, и набивают животы без лишних усилий.

Хлопанье крыльев в небе заставляет муравьятников броситься врассыпную. А рядом со страусами появляется другой любитель насекомых – гривистая ворона. Крупная птица с длинным хвостом и массивным клювом проявляет большой интерес к разрушительной деятельности страусов. Она опускается на землю и начинает бродить вокруг страусов, методично разрушающих термитник. Муравьятники опасаются её – мощный чёрный клюв с белым кончиком внушает уважение. Гривистая ворона нападает на мелких животных, и для неё забить насмерть муравьятника – лёгкое дело. Она охотно кормится мясом, если есть возможность добыть его, но сейчас птицу больше интересуют термиты, ползающие по галереям разрушаемого гнезда.

Когда птица приблизилась к термитнику, муравьятники отбежали в сторону. Они с опаской поглядывают на крупную птицу, у которой на шее сверкает в лучах заходящего солнца золотистый воротник с чёрными штрихами. Гривистая ворона не обращает на них внимания. Возможно, в другое время она смогла бы догнать и забить клювом молодого муравьятника, но сейчас её привлекает термитник, который разрушают однопалые страусы. Благодаря хорошей реакции ворона успевает отскочить в сторону, когда страус делает шаг, и потому смело держится совсем рядом с этими птицами. Засовывая голову в пролом в стене термитника, гривистая ворона разбивает клювом галереи из мягкой глины. Из них выползают десятки потревоженных термитов, которых она торопливо склёвывает. Увидев, что гривистая ворона задерживается возле термитника надолго, муравьятники развернулись и скрылись в траве.

Когда страус нанёс очередной удар по стене термитника, от неё отвалился кусок. Галереи в нём кишели потревоженными термитами, и ворона предпочла заняться этой добычей. Схватив обломок стены термитника клювом, она оттащила его в сторону и начала расклёвывать. Кормление птиц и муравьятников этим вечером дорого обходится колонии насекомых. Удары ног страусов сильно разрушили основание термитника: если страусы продолжат ломать его, вся постройка может просто рухнуть на землю. Но птицы, похоже, насытились: страусы уже клюют термитов не так жадно. Одна из птиц вскоре вообще отошла от термитника и начала обрывать сухие стебли травы возле него. Вторая птица задержалась у термитника ненадолго, но вскоре тоже отошла. Теперь гривистой вороне никто не мешает разорять термитник в одиночку.

Солнце постепенно опускается к горизонту, и закат окрашивает местность в красные и оранжевые тона. Гривистая ворона прекращает ковыряться во внутренностях термитника и улетает ночевать на одинокое дерево, торчащее вдали над высохшим речным руслом. Почувствовав, что угроза миновала, термиты приступили к ремонту разрушенного жилища. По краям пролома появились сотни рабочих: хотя птицы и муравьятники съели немало термитов, внутри гнезда осталось ещё достаточно особей, способных поддерживать нормальную жизнь колонии. Самое главное – «царская камера» осталась нетронутой, «царица» жива и обеспечена пищей. Это залог быстрого восстановления колонии.

Рабочие термиты укладывают по краям повреждённых участков стены валик из свежей влажной глины, перемешанной с их собственным помётом. В сухом воздухе смесь быстро затвердевает, и другие рабочие укладывают новые порции строительного материала. Самое главное – не допустить вторжения муравьёв – злейших врагов термитов. Поэтому по краям пролома постоянно дежурят головастые термиты-солдаты. Они готовы вцепиться в любого врага, который приблизится к ним, но этой отваги, увы, бывает недостаточно.

В сумерках тени становятся гуще. И среди теней слышатся негромкие голоса, похожие на хрюканье и ворчание. Семья ворчащих муравьятников возвращается к разорённому термитнику. По опыту звери знают, что термиты не успевают сразу починить повреждения, и потому рассчитывают ещё немного покормиться в их гнезде. Сохраняя осторожность, они вышли из травы к термитнику и огляделись. Взрослый самец поднял гибкое рыло вверх и принюхался. Не ощутив присутствия опасности, он двинулся к термитнику. Самец быстро нашёл место пролома в стене по запаху влажной глины. Зверь осторожно приблизился к отверстию, и его рыла коснулись усики нескольких термитов, а ноздри почувствовали запах насекомых. Но в следующую секунду в его морду вцепился термит-солдат. Резко хрюкнув от неожиданной боли, самец стряхнул насекомое передней лапой и тут же слизнул его с земли. Затем муравьятник осторожно просунул нос в термитник и начал аккуратно слизывать рабочих термитов, трудящихся над восстановлением гнезда. Он услышал голоса сородичей, приближающиеся сзади, и через минуту к нему присоединилась вся семья. Звери кормятся торопливо – самка должна возвращаться в нору, чтобы покормить детёнышей. Они вскоре покинут термитник и дадут насекомым возможность восстановить гнездо.

Солнце садится и страусы укладываются на ночлег. Птицы ложатся ближе друг к другу, чтобы быть уверенными, что кто-нибудь из соседей сможет вовремя заметить приближение хищника. Но эта привычка оказывается полезнее в местах, где страусы проводят зиму – в предгорьях Атласских гор. Здесь же хищники, способные справиться со страусом, могут появиться только случайно.

Но там, где нет крупных хищников, всегда найдутся не менее опасные существа. Случайный укус скорпиона или некоторых пауков может лишить птицу возможности мигрировать дальше, а молодая птица может даже погибнуть. Но скорпионы и пауки не стремятся попасться страусам на глаза, потому что эти птицы легко могут склевать их, несмотря на ядовитую защиту. В этих местах водятся другие существа, которые сами ищут встречи со страусами.

Глинистая почва покрыта сетью трещин. Они представляют собой прекрасное естественное убежище для множества клещей. Эти существа с плоским телом идеально приспособлены к тому, чтобы скрываться в таких местах. В подходящем укрытии их собираются целые сотни. Они способны голодать больше года без ущерба для себя, но, почувствовав запах возможной добычи, тут же активизируются и ползут к ней. Стадо спящих птиц – редкая удача: дважды в год страусы проходят по этим местам, и дважды в год клещи имеют возможность наесться досыта. Всё остальное время они кормятся на случайно попадающихся животных: мелких млекопитающих и птенцах птиц, гнездящихся на земле. Запах спящих страусов очень привлекает клещей, и тысячи этих существ покидают свои укрытия. Определив расположение источника заманчивого запаха, паразиты собираются на запах страусов. Проворно перебирая ногами, они приближаются к птицам и заползают под их оперение, выбирая места, где кровеносные сосуды подходят близко к коже. Найдя нужное место, клещи прокалывают кожу птиц хоботками и начинают неспешно насыщаться. В их распоряжении вся ночь.

Однако, планы клещей могут быть разрушены. На камне на фоне звёздного неба появился тёмный силуэт крохотного существа с широкими ушами. Существо огляделось по сторонам и стало заметно, что у него удлинённая мордочка. Это животное размером с крупную мышь на первый взгляд кажется одним из грызунов, многочисленных в этих засушливых местах, но подобное впечатление обманчиво. В его пасти растут небольшие резцы, крупные клыки и остробугорчатые коренные зубы. Это существо – чути, самый мелкий вид хищных млекопитающих неоцена, крохотный вид лисиц.

Приспособление к жизни в засушливых местообитаниях привело к изменениям внешнего облика, повадок и рациона зверя. Чути практически расстался с хищническими наклонностями своих предков: крайне редко он может загрызть небольшую птицу, ящерицу или грызуна. Но значительную часть рациона зверька составляет самый распространённый вид корма, который может предоставить пустынная местность, где он живёт: насекомые и другие членистоногие. Чути бесстрашно атакует скорпионов и пауков, легко разгрызает панцири жуков и, словно мангуст на кобру, бросается на многоножку. Он активен в сумерках и прерывает ночную охоту на несколько часов неглубокого сна. Обмен веществ у чути очень быстрый, поэтому животное должноохотиться всё время бодрствования.

На охоту вышел самец чути – крохотное, но отважное существо, украшенное на шее и груди обильной гривой, словно крохотный лев. Несколько недель назад он храбро отвоевал у семьи мышей их нору, попутно съев часть выводка, которую не успела спасти мать. Теперь в мышиной норе на подстилке из травы и птичьих перьев выросло его собственное потомство – три миниатюрных щенка. Пока они были маленькими, мать предпочитала не отдаляться от норы: случайный визит скорпиона, паука или хищного жука может стать роковым для всего выводка. Но сейчас щенки подросли и окрепли. Раньше они проводили много времени в играх, но теперь подросли и уже несколько вечеров подряд выходят на охоту вместе с родителями.

Самец чути принюхался. В воздухе явственно ощущается запах огромных птиц, чьё появление прервало спокойный сон его семьи. Вечером чути сидели в норе, со страхом прижимаясь к земле, когда топот огромных ног раздавался где-то поблизости. С потолка норы в это время отваливались комочки земли и сыпался песок. Но затем движение прекратилось – птицы заснули. Теперь можно подобраться к ним поближе. Самец пискляво тявкнул, и из-за камня показалось несколько пар ушей: самка и трое молодых. Молодняк впервые видит таких огромных существ, поэтому самке приходится подталкивать потомство носом, потому что молодые чути вздрагивают при каждом движении спящих страусов и поджимают хвосты. Но, если они хотят всегда быть сытыми, они должны преодолеть свой страх.

Самец чути понюхал землю и обнаружил крупного клеща, который полз к ближайшему страусу, не обращая внимание ни на что, в том числе на присутствие чути. Самец чути схватил его зубами и несколько раз сдавил. Раздался тихий хруст хитиновых покровов клеща. Самец немного пожевал свою добычу и выплюнул раздавленный панцирь. Вкус не слишком хороший, но добыча многочисленна и потому доступна. Это послужило сигналом для начала охоты.

Взрослые чути смело подходят к спящим страусам и начинают искать клещей в их оперении. Маленькие звери ловко снуют среди перьев птиц, как среди травы. Они разыскивают клещей, которые уже успели забраться в оперение птиц, и с жадностью поедают их. Взрослые звери не боятся страусов, но молодняк явно не спешит следовать за ними. Три молодых чути бродят рядом со спящим страусом, не решаясь забраться в его перья. Благодаря острому обонянию и слуху они замечают клещей, которые ползут к птице, и перехватывают их ещё на земле. Видя, что страус не шевелится, один из молодых чути подошёл прямо к нему, принюхался, поставил на его перья передние лапы, а затем осторожным прыжком забрался на тело птицы. Страус слегка пошевелился во сне, но чути не спрыгнул с него. А когда птица заснула крепче, зверёк начал охоту на паразитов страуса. Его добычей стали несколько крупных пухоедов, жирный клоп, пара личинок моли, обгрызавших перья птицы, а также клоп, слегка раздувшийся от высосанной крови птицы.

Через некоторое время другой щенок чути также забрался на страуса и начал искать паразитов, а затем за ними последовал третий. Это их первый опыт в столь необычном поиске пищи. Миграционные пути страусов проходят в этих местах в течение многих веков, и у местных чути постепенно выработалась такая поведенческая особенность. Если в долине пересыхающей реки ночуют пустынные зайцелопы, чути охотно ловят паразитов, собирающихся на них.

Неподалёку раздалось уханье совы. Один из молодых страусов проснулся и вскочил на ноги, испугавшись громкого и неожиданного крика птицы. Его тревога заставила подняться на ноги ещё нескольких взрослых птиц, а остальные проснулись и зашевелились. Птицы, в перьях которых охотятся чути, также проснулись и одна из них встряхнулась. Эта неожиданная тревога прервала охоту чути. Вся семья этих зверьков дружно выскочила из оперения страусов и скрылась в траве: бодрствующие страусы опасны для них. Птицы зашевелились, вытягивая шеи и оглядываясь по сторонам, а один из страусов на краю стада поднялся и сделал несколько шагов. Сухая трава зашуршала под его ногами. Эта тревога птиц оказалась весьма некстати для чути, и маленькие охотники покинули их, чтобы добыть пищу менее рискованным способом.

В поиске пищи чути во многом полагаются на обоняние. Время от времени взрослые звери нюхают воздух, чтобы обнаружить признаки пребывания насекомых или других мелких и съедобных существ. Характерный запах подсказал самке чути, что неподалёку есть большое скопление вкусных и сравнительно беззащитных насекомых с мягкими покровами: она учуяла запах, исходящий из внутренней части термитника, разрушенного вечером муравьятниками и страусами. Ориентируясь на этот запах, семья чути безошибочно отыскала термитник, в котором термиты всё ещё спешно восстанавливают разрушенные части.

В первой половине ночи брешь в стене термитника уменьшилась на треть, а почти всё уцелевшее население термитника было занято на восстановлении повреждений. Целая масса рабочих термитов уже в течение нескольких часов прилежно укладывала слой за слоем смесь глины и помёта на края отверстий, оставленных вечерними непрошенными гостями. По краям проломов бродят крупные термиты-солдаты, грозно вскидывающие голову и разевающие жвалы, почувствовав постороннее движение вблизи себя.

Чути, вышедшие к термитнику, оказываются далеко не первыми, кто хочет полакомиться беззащитными насекомыми. На стене гнезда неподалёку от термитов-солдат собралось несколько хищных насекомых – жуков, богомолов и клопов. Пока охранники колонии близко, они сохраняют неподвижность, но, как только термит-солдат отползает в сторону, терпение осаждающих вознаграждается: быстрым и точным броском они добывают себе на обед рабочих термитов. Когда чути приблизились к повреждённому термитнику, со стены спрыгнул и бросился в траву небольшой геккон, до этого практически незаметный на фоне поверхности термитника, а крупный богомол переполз повыше. Пара крупных жужелиц не обратила внимания на чути, но, когда один из молодых щенков понюхал их, в воздухе резко и неприятно запахло – жуки выделили капли едкой защитной жидкости. Жук-скакун, оказавшийся рядом, был слишком сосредоточен на расправе с термитом-солдатом. Он пожирал мягкое брюшко добычи, пока грозные челюсти термита судорожно смыкались и раскрывались. Хищник промедлили, и тут же оказался добычей: самец чути схватил его и надкрылья жука захрустели у него на зубах. Рядом с ним самка чути схватила термита-солдата и одним движением челюстей разгрызла его голову. Щенки чути уже умеют собирать насекомых, но они знают ещё далеко не всё, что положено знать взрослому зверьку этого вида. Один из них обнюхал термита, с которым расправлялась его мать, и решил самостоятельно добыть такого же. Он несколькими прыжками забрался на стену термитника, поближе к краю отверстия, где копошатся рабочие термиты. Несмотря на близость врага, работа насекомых не прекращается. Рабочие термиты выполняют свои обязанности по ремонту гнезда даже под угрозой смерти, ведь безопасность колонии в целом намного важнее. И щенок чути смог беспрепятственно схватить и сжевать нескольких насекомых. Ему попались в основном мелкие личинки и нимфы термитов, и он не прочь добыть насекомое покрупнее. И, похоже, у него есть неплохой шанс: к нему приближается термит-солдат, угрожающе подняв голову и разинув жвалы. Чути стоит на узком выступе стены термитника, и это не лучшее место для сражения с вооружённым термитом, который подползает к нему по вертикальной стене. Но щенок, не понимая этого, сделал несколько шагов в сторону, навстречу противнику.

Острые жвалы впились в нос молодого чути, и он тонко и пронзительно завизжал. Не удержавшись на выступе, чути кубарем скатился вниз, пытаясь передними лапами оттолкнуть термита, который вовсе не собирался отпускать его нос. Кое-как поднявшись на ноги, щенок бросился к своей матери в поисках защиты и утешения, жалобно скуля. Мать, услышав призыв о помощи, оторвалась от еды и побежала навстречу своему детёнышу. Обнюхав его, она поняла, в чём дело. Самка чути раскрыла рот и аккуратно сдавила клыками голову термита-солдата. Когда она нажала посильнее, прочная голова насекомого хрустнула и хватка жвал ослабла. Открыв рот, самка чути бросила мёртвого термита на землю, предоставив пострадавшему детёнышу право самостоятельно расправиться с ним. Она слизнула с носа детёныша две капли крови, выступившие в местах укуса насекомого, и продолжила кормиться. А детёныш с наслаждением вцепился в тело своего мучителя.

Небо на востоке посветлело, заалело и осветилось лучами восходящего солнца. Ночь прошла сравнительно спокойно, если не считать случайной паники в стаде страусов, вызванной испугом одной из птиц. Однопалые страусы потягиваются, вытягивают ноги, ложась набок, и резко дёргают ими, разминая мускулы после ночного сна. Затем птицы грузно переваливаются на живот, вытягивают шеи вверх и оглядываются. Но здесь нет крупных хищников, поэтому птицы могут не бояться нападения. Лишь гривистая ворона бродит рядом с их стадом. Она проснулась раньше страусов и уже успела слетать к речному руслу, чтобы попить мутной воды в луже, оставшейся на месте глубокого омута. Теперь она важно расхаживает среди страусов, надеясь раздобыть немного корма вблизи их стада. Эта птица не нападает на страусов, её интересует добыча помельче. Когда страусы один за другим поднимаются на ноги, ворона подбегает к ним и начинает внимательно осматривать землю. Просто со страусов падают клещи, насосавшиеся крови за ночь, и ворона проявляет интерес к этому корму.

Один из страусов поднялся на ноги и встряхнулся. Из-под его перьев дождём посыпались клещи, набухшие от выпитой крови. Одни из них были размером лишь с горошину, но другие достигали размеров виноградины. Страус пошёл по своим делам, не обращая внимания на этих паразитов, но гривистая ворона быстро оказалась на нужном месте. Она начала жадно склёвывать клещей, которые лопались в её клюве, брызгая высосанной страусиной кровью. Один старый страус ещё продолжал спать, когда ворона подошла к нему. Она оглядела землю и склевала нескольких клещей, вывалившихся из его оперения. А затем птица стала ворошить своим чёрным клювом оперение полусонного страуса, выуживая из него клещей и других паразитов. Почувствовав её присутствие, страус открыл глаза и взглянул на гривистую ворону. Поняв, что она не представляет опасности, страус просто приподнялся и неуклюже повернулся… подставляя птице другой бок для очистки. Он распушил оперение, и вороне стало ещё удобнее искать у него паразитов. Страус не сопротивляется вниманию такого рода: в предгорьях Атласских гор однопалых страусов очищают от паразитов мелкие птицы, и они привыкли к услугам такого рода. А здесь их нет, но у них просто нашлась замена, пусть более крупная, но исправно делающая своё дело.

Гривистая ворона не пытается тщательно очищать страусов. Чаще всего она просто бродит рядом, склёвывая насекомых и клещей, которых ей удалось заметить. Страусы относятся к ней нейтрально. Лишь когда птица случайно дёргает перо страуса, он делает шаг в её сторону, и она отскакивает, опасливо поглядывая на огромную птицу.

Солнце поднимается над горизонтом и стадо готовится к переходу. Птицы собираются вместе, чистят оперение, встряхиваются и склёвывают с земли мелкие камешки. Некоторые из них ощипывают пучки сухой травы, другие клюют вспугнутых насекомых или ящериц. Гривистая ворона также охотится за насекомыми, но у неё это получается намного лучше, чем у массивных птиц.

Из-под ног страуса выпрыгнула кобылка с яркими крыльями. С громким треском она пролетела около полутора метров и упала на землю, слившись по цвету с окружающими песком и камешками. Заметив её прыжок, страус попытался поймать проворное насекомое. Он сделал несколько быстрых шагов в её сторону и кобылка снова прыгнула, трепеща ярко-розовыми крыльями с чёрной каймой. Она прыгнула в куртинку сухой травы и затаилась. Страус попробовал искать её, но его опередила гривистая ворона. Умная птица заметила, где скрылось насекомое, и начала ворошить клювом траву. Кобылка снова выскочила, и ворона вспорхнула следом за ней. Один прыжок кобылка ещё успела сделать, но на втором прыжке птица настигла её. Одним ударом клюва ворона сбила кобылку на землю, схватила её и быстро проглотила. Затем она продолжила наблюдать за страусами, надеясь на то, что кто-то из мелких животных выдаст себя, испугавшись крупных птиц.

Страусы начинают движение. Пожалуй, долина высохшей реки была последним гостеприимным местом, где можно было добыть достаточное количество пищи и даже отыскать воду. Дальше на всём протяжении пути до горного массива Мальты птицы должны будут стойко переносить бескормицу и жажду. Возможно, кто-то из них не дойдёт до конца пути. Пустынные зайцелопы давно покинули страусов, но к стаду прибился другой попутчик – гривистая ворона. Эта птица – неутомимый ходок, и она почти всё время держится рядом со страусами. Она предпочитает не заходить вглубь стада и шагает с краю, следя за травой и камнями под ногами птиц. Ей удаётся без труда находить корм: мелких животных, спасающихся от страусов. Но она сопровождает птиц лишь на протяжении двух дней, после чего улетает: местность становится слишком негостеприимной для неё.

Много тысяч лет назад климат был немного влажнее, и некоторые реки с Атласских гор и Гибралтарского перешейка достигали края Средиземноморской котловины. Позже одни из них высохли, а другие буквально ушли под землю, прорыв в почве глубокие ущелья. В тени вода испаряется не так быстро, и некоторые реки всё же добираются до края котловины, сохраняя воду.

После нескольких дней пути стадо страусов добралось до высокого крутого обрыва – края Средиземноморской котловины. Это как бы граница между двумя мирами – достаточно пригодной для жизни полупустыней и негостеприимной солёной пустыней в котловине. Когда-то здесь плескалось Средиземное море. Обрыв – это материковый склон, серьёзное препятствие на пути птиц. Летающие птицы легко преодолевают его, даже не замечая, а массивным страусам нужно искать удобное место для спуска. Несколько опытных старых птиц знают, где лучше всего спускаться в котловину. Они идут вдоль края обрыва на север, а все остальные птицы следуют за ними. Пройдя несколько километров, птицы добрались до нужного места. Здесь река стекает с обрыва водопадом в глубоком русле. Она началась где-то на Гибралтарском перешейке, но на краю котловины превратилась в небольшой ручей, лишь весной становящийся чуть более полноводным. Здесь ещё есть деревья и растут травы – река даёт им воду для жизни.

Стаду страусов предстоит очень сложное дело – спуск в котловину. Река сделала значительную часть пути безопасной и комфортной: страусы начинают спуск по узкой тропе вдоль русла. Здесь им приходится шагать, не задерживаясь, поскольку в некоторых местах ущелье становится таким узким, что две птицы едва могут разойтись, шлёпая ногами по воде. Но зато стены ущелья защищают страусов от палящего солнца. Птицы бредут по ущелью больше километра. За это время ни одна из них не была затоптана сородичами, и это очень хороший результат. Однопалые страусы, оказавшиеся в окружении таких каменных стен, становятся более пугливыми. Иногда бывает, что камень, сорвавшийся с края ущелья, вызывал у птиц панику, и они мчались вперёд, ударяясь телом и ногами об стены ущелья, сбивая с ног и затаптывая собственных сородичей. Сейчас этот отрезок пути пройден без потерь, но страусам теперь предстоит преодолеть другое препятствие. Река не успела проделать свою работу до конца и срывается с материкового склона жиденьким водопадом, высота которого, однако, около десяти метров. И крупным птицам предстоит опасный спуск по крутому склону.

Первый страус из стада появился из ущелья. Яркий солнечный свет ослепил его глаза, привыкшие к тени ущелья, и птица на секунду задержалась. Но в следующую секунду страус почувствовал, как в его спину ткнулась другая птица, и едва удержался на ногах от этого толчка. Бросив взгляд на склон, он сделал великолепный прыжок на каменный уступ, с него на другой, затем на крупную каменную глыбу, и с неё спрыгнул на землю, подняв облачко пыли. Следующая птица неуклюже повторила его маршрут, а другая прыгнула в другую сторону и стала опасливо перескакивать с уступа на уступ, отыскивая дорогу вниз. Назад дороги нет: стадо прибывает и прибывает, и следом за каждой птицей прыгает следующая. Поэтому у всех птиц есть лишь по одной попытке найти маршрут спуска. Сильные птицы могут позволить себе рискованные прыжки с высоты, а старым приходится напрягать все усилия, чтобы не быть сбитыми с ног своими сородичами, которые спускаются вслед за ними. Молодняк пробует спуститься по узким уступам, где едва удержится взрослая птица. Они выбирают длинный, но более лёгкий маршрут, и спускаются в котловину относительно успешно.

Такой спуск очень труден для птиц, привыкших к жизни на открытых пространствах, поэтому он почти никогда не обходится без несчастных случаев. Одна из птиц замешкалась на выходе из ущелья, и удар тела более крупного сородича сзади буквально выбросил этого страуса на камни, по которым стекает водопад. Несколько прыжков удались успешно, но затем фортуна отвернулась от незадачливой птицы: страус поскользнулся на мокром камне и полетел вниз, ударяясь об камни водопада. Он упал в широкое мелководное озерко, дно которого близ берегов покрыто слоем вязкой глины. Когда этот страус попытался подняться, он дёрнулся от боли и приподнял одну ногу. У него оказалась сломана голень. Стоя на одной ноге посреди озерка, он попил воды, но боль не утихла. После неудачного падения этот страус обречён на смерть: он не сможет продолжать миграцию, и даже не сможет ходить. Здесь, под водопадом, есть вода, но нет пищи. И это лишь продлит агонию птицы. А если страус попытается выбраться на берег, он может просто увязнуть в глине. Отложения глины по берегам озера хранят следы таких трагедий – скелеты страусов, которые в поисках воды забредали в озерко, вязли в глине и гибли в этой ловушке.

После водопада река никуда не течёт. Она превратилась в озерко, из которого вода просто испаряется под лучами солнца. Ветры из котловины оставляют здесь солёную пыль, отчего вода приобретает ощутимый солоноватый привкус. Озерко широко разливается среди топких илистых берегов. Это последняя возможность для птиц утолить жажду, и стадо пользуется этим. Птицы с трудом добираются до воды, чтобы попить – они выбирают дорогу среди камней, где нет опасности завязнуть. Некоторые пытаются пройти по глине, но благоразумно отступают, сделав несколько шагов. Добравшись до воды, страусы жадно пьют – кажется, они готовы выпить всё озерко до дна. Где-то близ водопада они различают своего сородича, который беспомощно стоит на одной ноге, но ему никто не станет помогать – страусы слишком глупы, чтобы оказывать помощь сородичам, и ни одна здоровая птица не смогла бы добраться до раненого сородича. К тому же, упав с высоты, тот страус получил сильные внутренние повреждения. Он не проживёт и недели.

Вокруг озерка видно множество следов. В большинстве своём это следы мелких птиц – изящные отпечатки в пыли и на поверхности глины. Но довольно много следов принадлежит однопалым страусам: характерные следы, похожие на лошадиные, указывают, что одно из стад уже отправилось к далёкому Мальтийскому горному массиву. А страусы продолжают прибывать к озерку. Вдали появляется облако пыли, которое движется к озерку. По мере его приближения становятся видны фигуры крупных птиц с длинными шеями – это ещё одно стадо однопалых страусов идёт на водопой перед трудным броском через пустыню. Разные стада пользуются различными миграционными маршрутами, но на местности есть своего рода «узловые точки», где маршруты разных стад объединяются.

В течение следующих двух часов на водопое собирается множество птиц – сюда пришли уже несколько стад страусов. Они собираются в огромное общее стадо – несколько сотен птиц разного возраста и размера, сплочённых единой целью. Воздух наполняют топот ног и тучи пыли. Не всем птицам удаётся напиться – их оттесняют от водопоя более сильные сородичи, и им приходится ждать своей очереди. А задерживаться надолго нельзя – стадо должно путешествовать вместе. Одиночные птицы подвержены стрессу, и они вряд ли смогут преодолеть трудности путешествия. А в стаде, в окружении сородичей, состояние птицы нормализуется и организм расходует меньше ресурсов на поддержание жизнедеятельности. Кроме того, отставшие от стада птицы легко могут заблудиться в солёной пустыне и погибнуть.

Материковый склон остаётся далеко позади. Впереди же расстилается почти безжизненная местность – огромная Средиземноморская котловина, царство сухости, пыли, жаркого солнца и всепроникающей соли. Белая соляная корка покрывает дно бывшего моря. Кое-где из неё торчат камни и глинистые наносы – свидетельство того, что реки изредка проникают в этот мир. Редкие весенние и осенние дожди вымывают соль из возвышенных мест, и там, среди камней, существует скудная растительность, представленная преимущественно засухоустойчивыми видами. Страусам предстоит пройти большое расстояние: более ста восьмидесяти километров по прямой до предгорий Мальты. Но фактически их путь будет составлять около двухсот километров. Это самая суровая местность на их маршруте, серьёзное испытание на прочность для птиц.

Солёная пустыня расстилается на много сотен километров. Пока в ней оставались достаточно крупные водоёмы, испарение из них поддерживало существование рек по окраинам котловины – в Европе и Африке. Ныне самые крупные реки стекают в это царство соли с севера – из Альп. Прочие реки едва достигают краёв котловины. В этом мире царствует сухость. Если и есть здесь вода, то она настолько солона, что её невозможно пить. В ней, тем не менее, обитают некоторые животные, приспособившиеся к существованию в условиях высокой концентрации соли. Страусы к таким существам не относятся, и им остаётся напрячь все свои силы, чтобы как можно быстрее миновать эти гибельные места.

Страусы, как и все птицы, экономно расходуют воду, имеющуюся в организме, выделяя очень концентрированную мочу. Поэтому сохранить внутренние запасы воды им гораздо проще, чем млекопитающим. В этом кроется секрет успеха в освоении птицами Средиземноморской котловины. Помимо страусов, которые являются лишь гостями в этих местах, котловину населяет значительное количество видов более мелких птиц, а млекопитающие представлены единичными реликтовыми видами на крупных горных массивах, бывших когда-то островами в Средиземном море.

Стадо однопалых страусов движется вперёд, к ещё невидимой цели. Птицы ритмично шагают, время от времени переходя на бег, если путь идёт вниз по склону. Их мускулатура хорошо приспособлена к такому способу движения, а копытообразные когти находят достаточно надёжную опору на твёрдой корке из глины и соли, которая покрывает дно котловины. Темп движения задают сильные взрослые птицы, а остальные должны подстраиваться под него вне зависимости от физического состояния. Не все успевают идти в том же темпе: основное стадо держится большой группой, но позади него растягивается «хвост» отстающих особей. В основном его составляют старые, молодые и слабые птицы. В других местах они были бы наиболее вероятной поживой для хищников. Здесь крупные хищники не водятся, но от этого путешествие не становится безопаснее. Жара и сухость – это более страшные и беспощадные враги, и от них не убежать. Молодым птицам удаётся не отставать от общего стада – время от времени они ускоряют шаг, догоняют взрослых птиц и какое-то время движутся бок о бок с ними. Но затем усталость берёт своё и молодые страусы вновь отстают от взрослых. Рядом с ними шагают старые птицы. Их лучшие годы уже позади, и они не в силах поспевать за своими более молодыми сородичами. Они ещё сохраняют былую осторожность и остроту чувств, и легко могут спастись от хищника. Их сил хватает на то, чтобы быстро пробежать несколько сотен метров, спасаясь от преследования, но во время миграции от них требуется совсем иное – долго идти, преодолевая усталость. И это испытание часто оказывается непосильным для них.

Солнце на безоблачном небе сияет, кажется, с удвоенной силой. Солнечные лучи отражаются от белой корки соли, и их сияние становится просто ослепительным. Птицам приходится прикрывать глаза, чтобы защитить их от сияния солнца. Воздух очень сухой и горячий – даже ветер едва приносит спасение от жары. Взрослые птицы способны какое-то время выдерживать иссушающий зной пустыни – они успели напиться из водоёма перед началом этого марша по пустыне. А некоторым молодым птицам приходится совсем плохо. У водоёма им не дали напиться, и внутренние запасы воды постепенно иссякают. Таких птиц, мучимых жаждой, ждёт неминуемая гибель. Такие птицы уже с первых дней путешествия по пустыне оказываются в конце стада и постепенно отстают одна за одной. Кому-то из них удаётся нагнать к вечеру основное стадо, а другим приходится бороться за свою жизнь в одиночку, и эта борьба практически всегда заканчивается проигрышем. «Хвост» стада растягивается на сотни метров. А в самом конце колонны оказалась молодая самка. Во время суматохи у водопоя ей едва удалось попить – её оттеснили в сторону более крупные птицы, она завязла в прибрежной глине, с трудом выбралась из ловушки и догнала стадо, когда оно уже ушло вперёд на несколько километров. Она растратила слишком много сил, чтобы присоединиться к сородичам, и теперь расплачивается за это. Запасы жира, накопленного в предгорьях Атласских гор, тают, словно снег под жарким солнцем Средиземноморской котловины, давая организму птицы некоторое количество метаболической воды. Но этого явно недостаточно для поддержания её жизнеспособности. Птица шагает всё медленнее и всё больше отстаёт от стада. Её давно опередили даже самые старые птицы, которых раньше она с лёгкостью обгоняла. Силы молодой самки на исходе, и ей идти всё труднее. Она тяжело дышит, и это ещё больше усиливает расход воды. Она обречена, и есть те, кто ждёт её скорой смерти.

Белая птица с голым лицом оранжевого цвета, заслышав топот ног страусиного стада, взлетела из своего укрытия. Она пряталась среди глыб соли, прижавшись к ним и сохраняя неподвижность. Окраска верхней части её тела – белая с небольшим количеством чёрных штрихов. Поэтому, пока птица сидела на земле, её невозможно было различить. Но страусы двигались как раз в направлении укрытия этой птицы, и она вынуждена была взлететь, чтобы не быть растоптанной стадом. Длинный хвост выдаёт в ней мастера воздушных трюков, ловкого и маневренного, а округлые крылья – свидетельство того, что эта птица предпочитает быстрые рывки долгим перелётам. Это главный пернатый хищник Средиземноморской котловины – соляной ястреб. Во время пролёта птиц из Европы в Африку эти птицы устраивают охоту на мигрантов, но сейчас, похоже, у них есть перспектива заполучить более крупную добычу.

Напуганный появлением страусов, соляной ястреб взлетел, покружился над стадом и опустился на землю в стороне от них, внимательно наблюдая за шагающими гигантами. Он кажется совсем крохотным рядом с ними: соляной ястреб размером всего лишь с галку и кажется крупнее только из-за относительно длинных лап. Эти птицы – хорошие ходоки, и, если нужно, они могут подолгу преследовать добычу по земле. Так соляные ястребы охотятся на насекомых, особенно на саранчу, которая изредка залетает в царство соли целыми стаями, чтобы найти здесь свою гибель. Зоркие глаза соляного ястреба выделили из стаи птиц нескольких особей, которые показались хищнику более слабыми, чем прочие – они движутся с той же скоростью, что и остальные, но в несколько ином ритме. А затем внимание хищника привлекли птицы, оставшиеся в «хвосте» стада. Молодая самка однопалого страуса к этому времени сильно отстала: от последних особей в стаде её отделяет уже около двухсот метров. Она тяжело дышит и каждый шаг даётся ей с трудом. Она едва обратила внимание на небольшую белую птицу, которая опустилась на землю рядом с ней и легко зашагала параллельным курсом, не отставая от неё. Вскоре к этой птице присоединилась ещё одна, а затем третья птица показалась с другой стороны от молодой самки страуса. Соляные ястребы постепенно окружают страусиху и смелеют по мере того, как она устаёт. Они уже выбрали главное блюдо для сегодняшнего обеда и просто ждут, когда можно будет его отведать. У соляных ястребов, в отличие от их лесных сородичей, голые лица, покрытые кожей ярко-оранжевого цвета. Это не только приспособление для отвода избыточного тепла, но и прямое указание на рацион птиц – при возможности соляные ястребы могут питаться падалью. Страусиха шагает из последних сил, желая находиться ближе к стаду, где можно рассчитывать на безопасность и защиту, но пернатые хищники не отстают, легко шагая вслед за ней. Постепенно вокруг страусихи собирается около десятка соляных ястребов. Благодаря хорошему зрению они издалека видят возможную добычу, особенно такую крупную, и быстро слетаются со всей округи. Добыча в Средиземноморской котловине представляет собой редкость по сравнению с лесами и саванной, поэтому соляные ястребы не брезгуют падалью. Они даже готовы ждать, пока крупная добыча не умрёт, и обычно дожидаются этого довольно быстро.

Молодая страусиха быстро выбилась из сил, но расстояние между ней и стадом едва уменьшилось. Она сделала несколько нетвёрдых шагов, попала ногой в трещину на соляной корке и споткнулась. Быстро вскочив, она побежала, но один из ястребов взлетел, сел ей на спину и клюнул в шею. Неожиданная и резкая боль заставила птицу броситься вперёд. Испуганная птица побежала, споткнулась и упала. У неё уже нет сил, чтобы подняться. Она лежит и тяжело дышит, а её ноги подёргиваются, когда она пытается пошевелить ими. С точки зрения ястребов главное блюдо на их пиршестве уже почти готово. Соляные ястребы расхаживают рядом, бросая взгляды на умирающую страусиху. У них в запасе много времени, и они могут позволить себе начать пир немного позже. Наконец, глаза страусихи закрываются навсегда. Судороги пробегают по её телу и мышечный спазм заставляет голову птицы откинуться назад. Ноги вытягиваются и мелко подрагивают. Последний удар сердца. Птица, появившаяся в прошлом году на Мальтийском горном массиве, не смогла завершить и половины своего второго путешествия.

Словно по сигналу ястребы слетаются к погибшей птице и начинают разрывать кожу своей добычи острыми клювами. Они с жадностью вонзают клювы во влажную плоть, совершенно лишившуюся жира, рвут мясо и глотают его крупными кусками. На пиршестве присутствуют птицы обоих полов, и более крупные самки пользуются преимуществами во время дележа добычи. Они рвут и глотают мясо, а самцы в это время внимательно следят, не уронит ли какая-нибудь из самок кусочек мяса. Время от времени самки ссорятся, если им кажется, что сородич подошёл слишком близко. Раскрывая крылья, птицы пригибают голову к земле, вздыбливают оперение на спине и начинают звонко кричать, наступая друг на друга. Но постепенно их жадность проходит – зоб и желудок набиты едой, которой хватит не только самой птице, но и её потомству. И только в это время самцы получают возможность кормиться: сытые самки становятся менее агрессивными. Поев мяса до отвала, птицы уже не вернутся сюда. Пищи хватит на всех, и даже ещё один десяток соляных ястребов смог бы легко насытиться остатками добычи. Но мясо съедобно, пока оно не высохло: сухую падаль даже прочный клюв ястреба не разорвёт. Пожалуй, лишь личинки мух и молей смогут завершить трапезу, начатую ястребами. Их пищеварительные ферменты растворят мясо и разрушат перья, а остатки трупа будут погребены под слоем солёной пыли. Когда улетят птицы, насекомые подъедят остатки их добычи дочиста.

Стадо движется вперёд и птиц совершенно не интересует судьба тех, кто отстал. Птицы, возглавляющие стадо, смотрят вперёд, а отстающие смотрят им вслед и стараются не потеряться. Если кто-то погибнет во время пути, выжившим будет всё равно. Потери неизбежны, и они происходят во время любой миграции. Когда молодые птицы подрастают, связь между родителями и их потомством необратимо разрушается, поэтому взрослым птицам просто безразлична судьба любого из их потомков, когда он становится самостоятельным.

Первые два дня птицы движутся днём, но постепенно их ритм жизни меняется. В самое жаркое время дня они устраивают отдых, но вечером идут значительно дольше и раньше просыпаются по утрам. Таким способом они избегают перегрева днём и путешествие проходит в более благоприятных условиях.

Солнце в зените. Поверхность дна котловины превращается в настоящую сковородку. Соляные отложения имеют белый цвет и отражают значительную часть солнечных лучей, но той их части, что всё же поглощается, хватает для того, чтобы разогреть верхний слой отложений до невыносимой температуры. Точнее, это было бы невыносимо для животных, не привыкших к таким условиям. А однопалые страусы неплохо чувствуют себя, передвигаясь по раскалённой земле и даже ложась на неё для отдыха. На ногах птицы развиты толстые роговые мозоли, а живот защищён участком толстой ороговевшей кожи без перьев, под которым находится слой жира, теплоизолирующий внутренние органы.

Стадо птиц бредёт медленнее и медленнее, и вскоре останавливается посреди голой равнины, покрытой толстым слоем соляных отложений. Кое-где из слоя соли торчат камни, но на расстоянии многих километров вокруг нет ни единого растения – они не в состоянии выдержать существование в таких условиях. Страусы голодны, но это обычное дело в пути по Средиземноморской котловине. Вокруг – ни единого признака жизни, кроме самих страусов. Конечно, где-то в слое соли находятся споры бактерий, но нет ни одного птичьего силуэта в небе, ни одной ящерицы на земле. И ни одного хищника. Птицы одна за другой ложатся на слой соли, нагретой солнцем, и отдыхают после утомительного перехода. Они встряхиваются, хлопают крыльями и устраиваются поудобнее на твёрдой соляной корке. Некоторые страусы поступают иначе: они начинают раскапывать соляную корку ногами, словно куры. Куски соли разлетаются в стороны от такой работы, но зато в течение часа каждая птица выкапывает для себя углубление диаметром около двух метров и глубиной до полуметра. На такой глубине соляной слой нагрет не так сильно, и птица ложится в яму отдыхать.

Чаще всего организм млекопитающего избавляется от избыточного тепла путём испарения воды с поверхности тела или ротовой полости. Птицы, обитающие в менее засушливых районах в жару начинают часто и глубоко дышать, также охлаждаясь путём испарения воды. В засушливых условиях такой способ охлаждения не подходит из-за потерь влаги, поэтому у жителей пустынь развиваются иные приспособления для теплоотдачи. На шее однопалых страусов имеется продольная складка голой кожи. Она пронизана кровеносными сосудами и её размер может значительно увеличиваться, когда кровь приливает к ней. Охлаждаясь, страус приподнимается на ногах и начинает обмахивать себя крыльями, как веерами. При этом складка кожи сильно увеличивается, достигая у взрослой птицы ширины до 20 – 30 см. Из-за расширения кровеносных сосудов кожа на ней приобретает ярко-красный цвет. Движения крыльев способствуют лучшему рассеиванию тепла через эту складку и птица эффективно охлаждается.

Солнце постепенно начинает клониться к западу, но птицы не торопятся подниматься и продолжать путь. Они долго лежат на земле, и многие из них просто спят. За десятки километров от места отдыха страусов нет ни одного хищника, представляющего для них реальную опасность, поэтому сон страусов очень глубокий и долгий, а сами птицы теряют всякую осторожность.

Страусы спят почти до заката. Когда солнечный диск едва коснулся горизонта, птицы стали просыпаться одна за другой, потягиваться и вставать на ноги. В лучах заходящего солнца их длинные тени ложатся на соляной пласт. Страусы бродят вокруг места отдыха, чистятся и зевают. Они хорошо отдохнули в самое жаркое время суток и теперь готовы вновь отправиться в путь. Луна и звёзды осветят им дорогу, а переход будет продолжаться ночью – днём в Средиземноморской котловине слишком жарко.

Голоса страусов раздаются в вечернем воздухе. Птицы словно переговариваются, издавая глухие ворчашие звуки. Издалека шум, создаваемый стадом, напоминает шум человеческой толпы, но, естественно, в ней в принципе невозможно разобрать слов. Некоторое время птицы просто шумят. Это вовсе не бессмысленное действие: однопалые страусы, стадные мигранты, должны определённым образом синхронизировать свои жизненные процессы, чтобы стадо могло действовать как единое целое. Если стадо двинется в путь, а какие-то птицы просто не проснутся или не разомнут мускулы после сна, они рискуют отстать и погибнуть.

Полная луна освещает однообразный пустынный пейзаж котловины. Ровный слой соли, покрывающий землю, словно светится в темноте. В отдельных местах однообразие нарушается группами камней и возвышенностями, сложенными из глинистых отложений, вынесенных когда-то реками в мелеющее Средиземное море. Камни и холмы отбрасывают длинные чёрные тени в лунном свете. Тишину ночной пустыни нарушают только шуршание солёной пыли, которую несёт ветер, и потрескивание камней, остывающих после дневной жары. Перепад температур очень значителен – днём камни могут раскаляться до +70°C, а после заката температура может падать до +10 … +15°C. Такие перепады температуры заставляют камни постепенно крошиться. А ещё камни крошатся под воздействием выделений лишайников – единственных представителей флоры, которые способны расти в таких адских условиях. Лишайники расползаются по камням невзрачными пятнами и линиями – лишь опытный взгляд мог бы распознать в них что-то живое. Они растут очень медленно: проходят десятки лет, прежде чем колония лишайника разрастается на несколько сантиметров в поперечнике. А издалека при дневном свете заросли лишайников похожи на пятна солей.

Тишину ночи нарушает гул, доносящийся издалека. Он становится всё громче, и превращается в топот сотен ног. Стадо однопалых страусов уверенно держит путь по соляной пустыне, направляясь к далёкому Мальтийскому горному массиву. Птицы держатся вместе и движутся быстрым шагом, поднимая тучи солёной пыли. Их массивные копытообразные когти громко стучат по твёрдой соляной корке. Движения птиц лёгкие, а шаги пружинистые. По твёрдой почве страусы передвигаются очень уверенно – вся их эволюция шла в направлении приспособления к движению по твёрдому грунту.

Так страусы путешествуют на протяжении двух ночей подряд. Взрослые птицы пока мало страдают от голода и жажды, но запасы жира у них в организме постепенно начинают уменьшаться. Молодым страусам гораздо труднее: они страдают от жажды и голода, а запасы жира у них истощаются намного быстрее. Каждую ночь от стада отстают наиболее ослабленные птицы. Их судьба незавидна: они редко успевают догнать стадо утром. Обычно такие птицы теряются в пустыне и вскоре гибнут. Их тела превращаются в естественные мумии – там, где они гибнут, даже соляные ястребы появляются редко. Мухи успевают отложить в такие трупы яйца, и из них выводится новое поколение насекомых. Но это случайный подарок для падальщиков среди безжизненной местности. Обычно солнце иссушает труп заблудившейся птицы и он может сохраняться в солёной пыли долгие годы.

На исходе третья ночь перехода по солёной пустыне. Птицы уже порядком устали и движутся, почти автоматически переставляя ноги. Стадо заметно растянулось, и в его хвосте плетутся слабые и старые особи. Птицы мало обращают внимания на перемены в окружающем пейзаже, но одно зрелище заставляет их сбавить шаг. Среди белого соляного покрова пустыни появляются тёмные пятна камней и столбов, сложенных кристаллизованными солями. А за ними, кажется, куски тёмного звёздного неба упали на землю. По крайней мере, так кажется на первый взгляд. Птицы переходят на шаг и начинают оглядываться. Они приближаются к местам, которые чужды образу их жизни.

Небо не падало на землю. Оно просто отражается в воде многочисленных солёных озёр и болот. Некоторые из птиц почувствовали, как почва под их ногами внезапно стала зыбкой: слой соли покрывает здесь вязкую глинистую грязь, которая служит весьма ненадёжной опорой для массивных птиц. Под ногами одной из птиц раздался треск, и её пальцы погрузились в слой грязи, проломив соляную корку. В испуге страус бросился назад. Несколько птиц, почувствовав, как земля проминается под их ногами, побежали за ним. Ещё несколько страусов поддались панике, увидев бегство этих птиц, и тоже повернули назад. Когда птицы побежали, раздался громкий хруст соляной корки, напугавший остальных страусов. Последние птицы из стада ещё продолжали двигаться в сторону болот, когда навстречу им уже бежали те, кто был во главе стада. В темноте птицы плохо различали друг друга, поэтому первые птицы в стаде просто врезались в колонну отстающих, сбивая их с ног и лишь усиливая общую панику. Стадо закружилось, словно охваченное безумием. Постепенно птицы успокоились, поняв, что причин для паники уже нет, и стадо остановилось. В темноте страусы собрались несколькими группами. Чувствуя близость сородичей, птицы снова обрели уверенность, но спать уже никто не ложился. До рассвета страусы поодиночке или небольшими группами бродили по окраине болота. Если они подходили к берегу слишком близко, соляная корка начинала угрожающе трещать, заставляя птицу отступать на более безопасные участки грунта.

С восходом солнца птицы получили возможность осмотреться. Они остановились на краю солёных болот, окружающих небольшое озеро, сверкающее вдали. Здесь много воды, но эта вода непригодна для питья из-за чудовищного количества солей, растворённых в ней. Тем не менее, даже здесь есть жизнь. Чтобы продолжить путь, страусам нужно будет обогнуть озеро по одному из берегов, и найти путь среди болот. Ночью идти нельзя – птицы легко могут попасть в тупик, или же, что хуже, завязнуть в солёной трясине. Поэтому отдых после ночного перехода начинается намного раньше.

Солёные болота, раскинувшиеся на пути страусов, занимают сравнительно небольшую площадь. Восточнее, в низинах в центре котловины, раскинулись обширные болота, которые даже подпитываются от нескольких рек, стекающих с Альп. Там фауна гораздо богаче: в тех местах водятся странные нелетающие фламинго, а на островках среди болот водятся гигантские наземные черепахи. Здесь же,фактически, лишь окраина котловины, участок, лежащий выше остального дна высохшего моря. Поэтому здесь водятся далеко не все виды из своеобразного комплекса солеустойчивых видов, сложившегося за миллионы лет эволюции в суровых условиях. Тем не менее, некоторые представители местной фауны очень многочисленны. Здесь водятся в основном только те виды, представители которых могут прилететь сами, или же чьи яйца или споры может принести ветер.

Взрослая самка однопалого страуса бродит по высокому берегу, сложенному глиной. Солнце высушило глину почти до твёрдости камня, и она выдерживает вес взрослой птицы. Низкие берега болот представляют собой гибельную ловушку, и несколько птиц из стада едва не лишились жизни минувшей ночью. Поверхность воды лениво колышется и покрывается рябью от ветра, и птица решила попить. Но после первого же глотка страусиха закашлялась и выплюнула остаток воды – настолько много здесь соли. Вода отличается высокой прозрачностью, но это связано лишь с тем, что не всякое живое существо способно жить здесь, и потому в воде не размножаются микроскопические планктонные животные. Водоросли встречаются здесь, но их совсем немного видов. Некоторые мелководные и хорошо освещённые водоёмы в окрестностях наполнены водой красноватого или зеленоватого оттенка – это результат размножения водорослей. Возле берега камни и грязь покрыты зеленоватой плёнкой – это тоже водоросли. И ими явно питаются. Прибойная полоса и камни, лежащие у самого уреза воды, кишат живыми существами. Личинки местных мух-кровососок в огромных количествах копошатся в прибрежной полосе – это самый многочисленный вид насекомых этих мест. Личинки скребут своими ртами единственный корм, который доступен им – микроскопические водоросли. У водорослей нет конкурентов в этих водоёмах, поэтому они с лёгкостью компенсируют ущерб от выедания личинками. Это и позволяет насекомым размножаться в несметных количествах. Личинки покрыты особыми выделениями, которые не дают их покровам смачиваться водой. Поэтому в погружённом состоянии они кажутся серебристыми из-за тонкой воздушной плёнки, окутывающей их тела и защищающей от воздействия солёной воды.

Чуть глубже беспокойного общества мушиных личинок на дне лежат странные дисковидные образования, похожие на монеты. Но они состоят из многослойной известковой плёнки, которая образует на поверхности диска концентрические круги. Между соседними кольцами поверхность дисков пронизана многочисленными мелкими окошечками, которые блестят, когда на них попадает солнечный свет. Эти диски – панцири своеобразных обитателей гипергалинных водоёмов, пурпурнотелых мегалосаркодин, крупнейшего вида одноклеточных животных в неоцене. В прошлые геологические эпохи с ними могли соперничать нуммулиты, но в эпоху человека они исчезли, и мегалосаркодины не являются их прямыми потомками.

Жизнь этого гигантского простейшего проходит на редкость однообразно и просто. Большую часть времени раковина простейшего лежит на поверхности донных отложений, и из отверстий по краю раковины выползают крупные ложноножки, поблёскивающие на солнце, словно лужица слизи. Внутри цитоплазмы находится огромное количество симбиотических бактерий, придающих ей красноватый оттенок. Эти бактерии, получая от мегалосаркодины кров и защиту от соли, снабжают её пищей за счёт процесса фотосинтеза. Не все бактерии покидают раковину, но их это простейшее снабжает необходимым для жизни солнечным светом через окошечки на верхней поверхности раковины. Взрослая мегалосаркодина малоподвижна: переползти за день на несколько сантиметров – это огромное достижение для неё; самые старые особи вообще лежат на одном месте целыми днями. Зато молодые особи могут проползти эти же самые несколько сантиметров в течение одного-двух часов.

Лишь две больших проблемы есть в жизни этих простейших. Самая главная – это необходимость постоянно находиться на поверхности донного осадка. Особи, которые не смогут этого сделать, просто гибнут. А вторая проблема – соседи, личинки мух-кровососок. И жизнь мегалосаркодин – это постоянный процесс решения данных проблем.

Ветер постоянно приносит пыль из пустыни. Большая часть её – соль, которая просто растворяется в воде. Но небольшая минеральная составляющая постоянно оседает на дно водоёма. Кальцийсодержащие минералы не причиняют неудобств этим гигантским амёбам – напротив, крупинки пыли такого рода захватываются цитоплазмой ложноножек и растворяются в ней. В дальнейшем из полученного таким образом строительного материала достраивается раковина. Но осадок, накапливающийся на поверхности раковины, ухудшает условия жизни бактерий-симбионтов, и потому мегалосаркодине просто жизненно необходимо оставаться «на плаву» на поверхности осадка. Некрупные особи не сталкиваются с подобной проблемой: пока раковина сравнительно лёгкая, эти простейшие легко выползают из осадка. Этому в немалой степени способствует высокая плотность солевого раствора, в котором они обитают. А более крупные малоподвижные особи предпочитают приклеиваться в местах, где есть движение воды – на камнях вблизи берега. Если им не удалось этого сделать, их судьба незавидна: обитающие на дне крупные особи тратят много энергии на то, чтобы удержаться на поверхности осадка. Когда раковина покрывается слоем осадка, мегалосаркодина ограничивается лишь тем, что выпускает на его поверхность ложноножки с бактериями, которые в этом случае имеют возможность вести фотосинтез. Но в толстом слое осадка крупная особь постепенно гибнет. Единственное, что она может сделать – разделиться на сотни мелких, лишённых раковины дочерних особей, покинуть ставшую ненужной раковину, проползти сквозь толщу осадка и начать новую жизнь, получив после деления материнской клетки «вторую молодость». Часто старые особи буквально «задыхаются» под толщей лежащих на них раковин более молодых сородичей.

Но в моменты, когда мегалосаркодины целиком или частично покидают раковину, они сталкиваются с проблемой другого рода – с личинками мух-кровососок. Эти слепые червеобразные существа, лишённые почти всех твёрдых частей тела, кроме небольшой хитиновой «тёрки» во рту, находятся в постоянном поиске пищи. Личинки питаются в основном сине-зелёными водорослями, но мягкие части клетки мегалосаркодины тоже могут быть обкушены ими. Они большей частью поедают ложноножки мегалосаркодин, лежащих на плоских камнях вблизи берега, поскольку сами предпочитают жить на мелководье, где есть возможность обновлять запас воздуха, выставляя из воды заднюю часть тела. Их добычей также становятся лишённые раковины молодые мегалосаркодины, недавно отшнуровавшиеся от материнской клетки, и особи, которые только начали строить раковину. Взрослые мегалосаркодины, ощущая приближение личинки, втягивают ложноножки и выпускают из пор на нижней стороне раковины клейкое вещество для фиксации на субстрате.

Личинки мух-кровососок находятся на следующей ступени пищевой пирамиды и благополучие многих обитателей солёных болот всецело зависит от численности этих существ.

Страусиха не интересуется характером отношений между обитателями этих мест – её птичьи мозги просто не в состоянии вместить в себя такого рода информацию. Кроме того, она просто бесполезна для животного, приспособленного к обитанию в иных местах. Однопалые страусы – случайные гости здесь; они не задержатся в болотах надолго. Но на берегу есть возможность поискать какую-то пищу. Масса личинок, шевелящихся у уреза воды, вызывает у страусихи интерес и птица решила попробовать склевать их. Она сделала шаг к воде и наклонилась. Но стук её когтя-копыта, разнёсшийся под землёй, испугал личинок, и они мгновенно скрылись под камнями и в толще ила, оставив после себя облака мути. Страусиха вошла в воду и отодвинула ногой камень, высовывающийся на воздух. Из-под него на мгновение показались несколько личинок. Застигнутые врасплох, они попытались скрыться, но птица клюнула и схватила одну из них. При этом птица была вынуждена погрузить клюв в воду. В пресной воде это не имело бы никаких особых последствий. Но сейчас в ноздри птицы попал концентрированный рассол. Слизистую оболочку птицы словно ожгло огнём; она начала чихать, прочищая ноздри от рассола и тряся головой. Такая неприятность – слишком высокая цена за одну-две съеденные личинки. Поэтому страусиха прекратила попытки склевать личинок мух и отошла от воды.

С восходом солнца другие обитатели водоёмов начали стряхивать с себя ночное оцепенение и постепенно активизироваться. В воздухе зажужжали мухи, разогревшиеся достаточно для того, чтобы отправиться в полёт. А на камнях, торчащих из воды, зашевелились другие обитатели болот – змеевидные существа бледной окраски длиной около полуметра. Некоторые из них скользнули в воду, отталкиваясь от камней и соляных глыб коротенькими лапами, и поплыли, извиваясь, словно рыбы и прижав конечности к телу. Эти существа – одни из самых крупных обитателей гипергалинных водоёмов в этой части Средиземноморской котловины – рыбосцинки, рептилии отряда чешуйчатых. Предки этих существ обитали в пустыне и были прекрасно приспособлены к жизни в сыпучем песке. Их конечности стали очень короткими, веки превратились в сплошной прозрачный покров на глазах, а ноздри стали прикрываться крышечками для защиты от попадания песка. Поэтому переход в иную среду обитания практически не вызвал у предков этой рептилии изменений в строении. Способ передвижения у них остался фактически прежним, лишь для улучшения эффективности плавания хвост окружает кожистая плавниковая складка. Наиболее существенным изменением в их строении стало усложенение выделительной системы. Рыбосцинки приспособлены к жизни в концентрированном рассоле, поскольку их организм надёжно изолирован от проникновения соли и снабжён эффективно работающими почками.

Рыбосцинки ныряют в прозрачном рассоле и ловят личинок мух-кровососок, кишащих на мелководьях. Если страус склёвывает личинку практически случайно, получая при этом изрядную порцию рассола, то рыбосцинки делают это легко и изящно. Быстро скользя в воде, рептилии обшаривают камни и заглядывают под них. Чувствительные ворсинки на губах помогают им ощущать присутствие подвижной добычи. Раскидывая камешки на дне резкими движениями головы и передних лап, рептилии добираются до личинок, которые скрываются среди них, и набивают полный рот добычи. Под нижней челюстью у них есть горловой мешок, который быстро заполняется личинками до отказа.

Набрав достаточно добычи, рыбосцинк замирает в толще воды и всплывает, не затрачивая усилий. Когда его голова касается поверхности воды, открываются клапаны, защищающие ноздри, и рептилия дышит, издавая иногда характерный писк. Отдохнув, рыбосцинк плывёт к берегу, медленно извиваясь. Такой способ передвижения не очень быстрый, зато позволяет сократить затраты энергии. Добравшись до берега, рыбосцинк выползает на камни и выбирает хорошо нагретое солнцем место, чтобы расправиться с добычей. Личинки мух ещё шевелятся в его горловом мешке, где сохраняется некоторое количество рассола. Поэтому рыбосцинк наклоняет голову вбок и резко сокращает подкожную мускулатуру горлового мешка. Из его рта струйкой брызжет и стекает рассол. Встряхнув головой, рептилия избавляется от остатков солёной жидкости и начинает «пережёвывать» личинок быстрыми движениями челюстей. Измельчив их, рыбосцинк глотает комок получившейся кашицы и проползает немного дальше от воды, на нагретую солнцем сторону камня.

Рыбосцинки находятся, однако, не на вершине пищевой пирамиды. Время от времени к солёным болотам прилетают соляные ястребы, а на пролёте из Европы в Африку здесь ненадолго останавливаются другие хищные птицы, а также аисты и цапли. Поэтому крупные и быстро движущиеся силуэты птиц на фоне неба вызывают у этих рептилий панику. А крупные наземные животные нечасто появляются вблизи солёных болот и озёр. Как правило, это существа, обречённые на смерть. Ни одно наземное животное не заходит вглубь солёной пустыни по своей воле. Ни одно… кроме однопалых страусов. Обычно эти птицы обходят болота стороной, но выбор пути зависит от того, из какого места они идут. Некоторые стада вынуждены искать проход среди болот. Большинство живущих там рептилий лишено страха перед крупными нелетающими существами, поэтому они могут подпустить к себе страусов слишком близко – страусы довольно редко появляются в местах их обитания, чтобы ассоциироваться с опасностью.

Несколько рыбосцинков греются на выступающих из воды наплывах соли. Они неподвижны, словно являются частью соляных глыб. Когда к ним приблизились страусы, лишь одна взрослая особь соскользнула в воду и поплыла прочь, нырнув в глубину. Молодые рыбосцинки не шевельнулись. Одна из рептилий встряхнула головой, когда на неё села муха, а прочие продолжали сохранять неподвижность, следя за страусами. Пара взрослых птиц и одна молодая обратили внимание на неподвижных рептилий. В саванне однопалые страусы часто склёвывают ящериц и мелких змей, поэтому рыбосцинки выглядят для них заманчиво съедобными. Страусы голодны – если представится возможность, они готовы расклевать даже труп собственного сородича. Поэтому рыбосцинки, не прячущиеся при их приближении, кажутся им лёгкой добычей. Один из взрослых страусов шагнул в воду, и топот его ног, передающийся через дно водоёма, заставил рептилий насторожиться. Ещё один быстрый шаг, выпад головой – и в клюве страуса уже извивается молодой рыбосцинк, завязываясь в узлы и тщетно пытаясь ускользнуть. Остальные рептилии в панике бросились в воду и поплыли прочь от опасных пришельцев. Теперь рептилии станут осторожнее и научатся избегать страусов.

От однопалых страусов рыбосцинков спасает сама природа. Не везде массивные птицы могут подойти к берегу. В некоторых случаях соляная корка ломается под их ногами, не подпуская страусов к воде ближе, чем на несколько метров. Лишь там, где берег повыше или сложен камнями, птицы оказываются прямо у воды. Но урок, полученный рыбосцинками, не пропал даром – теперь эти рептилии спрыгивают в воду раньше, чем страусы приблизятся к ним.

Солнце поднимается выше, и страусам пора двигаться дальше. Становится жарко, и птицам предстоит выдержать это испытание. Дневная жара усугубляется появлением ещё одного врага: страусов атакуют стаи мух-кровососок. Обычно им приходится разлетаться далеко по пустыне в поисках подходящего объекта нападения. Но здесь еда пришла к ним на своих ногах. Эти насекомые обладают хорошим обонянием, и запах множества птиц ощущается ими издалека. Те из них, которые недавно вывелись из куколок и ещё не успели покинуть родные болота, атакуют страусов первыми. Ночью мухи-кровососки сидели на отвесных поверхностях камней и соляных глыб, оцепенев от ночной прохлады. Когда солнце едва взошло, они переползли на освещённые участки камней и замерли, пока солнечные лучи согревали их. Как только их тела разогрелись достаточно, чтобы можно было взлететь, мухи стали нападать на страусов.

В солёной пустыне источники корма редки. Если поблизости нет «оазисов», населённых крупными птицами и рептилиями, самки мух-кровососок должны преодолевать многие километры, ориентируясь по запаху, чтобы отыскать подходящую добычу. Но сейчас сама еда пришла к ним в виде огромного стада страусов, и мухи набросились на измученных долгим переходом птиц. Насекомые не оставляют своих жертв ни на минуту. Они жужжат над страусами целым роем, лезут птицам в глаза и мешают смотреть. Чтобы отогнать их хотя бы на секунду, страусы вынуждены постоянно встряхиваться. Но на место согнанной мухи тут же садится новая, и тело птицы вздрагивает от боли, когда ещё один хоботок вонзается в кожу. Места укусов мух сильно зудят, и страусы вынуждены терпеть эти неприятные ощущения. Некоторые пытаются чистить оперение и склёвывать назойливых паразитов, но мухи оказываются проворнее, и птицы лишь на секунды прерывают их пир.

Но на пир собираются и другие насекомые. Их не интересует кровь страусов: они проявляют непосредственный интерес к мучителям птиц.

На перьях одной из птиц сидит крупная муха серебристого цвета с огромными выпуклыми глазами и удлинённым телом – ктырь-ястреб. Тело страуса для него – накрытый обеденный стол, но его пища иного рода. Когда муха-кровососка зависла в воздухе над страусом, намереваясь выбрать подходящий момент для атаки, ктырь-ястреб атаковал её. Серой молнией хищная муха бросилась на свою добычу, сбила её в воздухе, вцепилась двумя парами ног и нанесла укол хоботком. Тихое жужжание жертвы, почти неслышное на фоне гудения крыльев хищника, означает, что жизнь уходит из тела мухи-кровососки. Вернувшись на спину птицы, ктырь-ястреб продолжил высасывать тело добычи, а затем ветер унёс моментально высохший панцирь мухи-кровососки с одним лишь отверстием на груди, в основании ног, которое оставил хоботок хищника, сжавшего муху в смертельных «объятиях».

Обычно ктырь-ястреб свирепо прогоняет сородичей, защищая свою охотничью территорию. Но сейчас добычи настолько много, что теряется сам смысл агрессивного поведения. Десятки ктырей сидят на спинах страусов, бродящих по берегам солёного озера в поисках дороги. Некоторые ктыри предпочитают атаковать мух, отяжелевших от высосанной крови, и потому менее поворотливых. Но само присутствие свирепых мух заставляет кровососок быть более осторожными.

После восхода солнца страусы, мучимые голодом, жаждой и паразитами, начали искать путь через болота, окружающие озеро. Птицы стараются выбирать осушенные участки, но иногда должны брести по мелководью. Иногда тропинка, по которой можно пройти, оказывается настолько узкой, что страусы могут идти только гуськом, послушно следуя за птицей, которая в данный момент возглавляет процессию. Они ступают практически след в след: если сделать неосторожный шаг в сторону, можно провалиться в грязь и увязнуть. У некоторых птиц на ногах после ходьбы по мелководью образовалась корочка соли, которая отваливается хлопьями, когда птицы выбираются на твёрдую землю. Некоторые страусы пытаются опередить своих сородичей и сходят с тропы, надеясь двигаться побыстрее. Но это опасно, и отдельным птицам приходится убедиться в этом на собственном опыте.

Один из страусов шагнул в сторону, обгоняя сородича, идущего впереди. Он сделал несколько шагов по мелководью, поднимая ногами зловонный чёрный ил. Но, когда он шагнул ещё раз, одна его нога провалилась в ил. Страус испугался и попробовал освободиться. Он упёрся в дно болота другой ногой, но, пока вытаскивал увязшую ногу, другая нога также ушла в ил. Это ещё больше испугало страуса и он задёргался, пытаясь сделать хоть шаг и добраться до твёрдой земли. Но толща ила крепко засосала его ноги и попытки выбраться закончились неудачей. Его сородичи, проходящие мимо, испуганно прибавили шаг, увидев, как попавшая в плен птица дёргается, пытаясь выбраться. Раз за разом увязший в болоте страус пробовал освободиться, но всё было напрасно. С каждым движением он всё глубже погружается в болото: через пятнадцать минут борьбы под водой полностью скрылись цевки птицы. Страус выбился из сил: он тяжело дышит, а его крылья полураскрыты и перья мокнут в солёной воде. Он обречён остаться здесь навсегда, и, если он не увидит заката солнца, это можно считать большой милостью судьбы. Прочие птицы равнодушно проходят мимо него. Они слишком глупы, чтобы оказывать помощь сородичу, и просто не имеют возможности сделать это, не рискуя собственной жизнью. Инстинкт самосохранения удерживает их от опрометчивого шага в воду.

Обессилевшая птица становится лёгкой добычей для мух-кровососок. Насекомые собираются на страусе и почти беспрепятственно пьют его кровь. Страус лишь вздрагивает, когда очередная муха вонзает в него хоботок. Ктырь-ястреб, севший на спину пленённой птицы, почти не помогает ей справляться с паразитами – он успел поймать лишь полдесятка мух, когда несколько десятков их, пользуясь численным перевесом, безбоязненно сосали кровь страуса.

Стадо размеренным шагом проходит мимо завязшего сородича. Ряды птиц постепенно редеют: основная масса их уже прошла вперёд, и мимо увязшего в болоте страуса идут старые и молодые птицы – слабые особи, обычно держащиеся в хвосте стада. Прочие птицы скрылись вдали за возвышенностями, окружающими болотистую местность, и ушли далеко вперёд. Постепенно стадо покинуло болота, и тогда стали видны другие жертвы этого трудного участка пути. Нескольких молодых птиц затоптали взрослые особи, и их безжизненные тела лежат на мелководьях. А в разных местах болот в иле застряло ещё около полудюжины птиц. Они никуда не смогут уйти отсюда, и им предстоит ждать неизбежного конца.

Агония завязшего в болоте страуса продолжается несколько часов. Он окружён водой и чувствует жажду, но не может её утолить: вода непригодна для питья из-за растворённой соли. Солнце понемногу начинает клониться к западу, но его жар пока не убывает. Страус изнывает от зноя и пытается охладиться, помахивая крыльями. Но это не избавит его ещё от одной проблемы – мухи-кровососки продолжают летать над ним. Большинство этих насекомых улетело вслед за стадом, чтобы затем вернуться и отложить яйца в водоёме. Но несколько десятков мух по-прежнему вьются над страусом. Они садятся на его голову и шею, атакуют складку голой кожи на горле, забираются под крылья и кусают голую кожу на животе птицы. Страус вынужден постоянно встряхиваться, сгоняя их.

Недалеко от места, где попал в ловушку страус, находится неглубокий водоём, среди которого торчат соляные глыбы причудливой формы. Редкие весенние дожди, идущие с Атлантики, растворяют соль и повышают уровень водоёмов, но затем солнце испаряет значительную часть воды, заставляя соли кристаллизоваться, образуя абстрактные скульптуры странной формы. Неожиданно часть соляного бугра зашевелилась. Это существо – не рыбосцинк в гладкой роговой броне. Его тело покрыто мягким белым оперением с лёгким зеленоватым оттенком, что делает его похожим по цвету на окружающие соляные глыбы с вкраплениями микроскопических водорослей. Существо раскрыло чёрные глаза и повернуло голову на очень подвижной шее. Похоже, страусы, главный источник беспокойства, покинули эти места, и жизнь продолжила своё размеренное течение. Окончательно нарушив свою маскировку, существо поползло вверх по соляной глыбе, раскрыло крылья и взлетело. Это острокрылая птица с двумя длинными перьями-«вымпелами» в хвосте – самец солончакового козодоя. Стадо страусов нарушило покой солёных болот, но привлекло множество насекомых, питающихся кровью. Крупные птицы распугали козодоев, спрятавшихся на земле, и им пришлось временно переселиться подальше от болот. Но зато этот самец нашёл убежище на островке, где его никто не потревожил. И теперь он может воспользоваться преимуществами своего положения. Мягко взмахивая крыльями, солончаковый козодой пролетел над страусом, завязшим в болоте. Длинные остроконечные крылья делают солончакового козодоя похожим на стрижа, и не напрасно: он прекрасный летун. Птицы этого вида часто совершают дальние перелёты по пустыне, залетая в «оазисы» и поднимаясь высоко в горы, где есть источники воды. Поэтому солончаковые козодои населяют пустыню во множестве, хотя их трудно заметить, когда они маскируются среди глыб и корок соли.

Самец солончакового козодоя пролетел над страусом, широко раскрыв рот. Несколькими взмахами крыльев он набрал скорость и схватил муху-кровососку, которая стала слишком тяжёлой от высосанной крови и не успела увернуться от птицы. Он взмыл вверх и затем спикировал над страусом, поймав во время броска сразу двух мух. Остальные насекомые, вспугнутые его охотой, прервали нападения на страуса и взлетели над ним, давая птице минутное облегчение. Козодой летает над страусом совершенно бесшумно, словно белый призрак смерти. Страус временно избавлен от нападений мух, но это даёт ему лишь отсрочку от неизбежного конца. Он находится в состоянии глубокого стресса. Тело птицы сковано напряжением мышц, сохраняет неподвижность и слегка вздрагивает от непроизвольных мышечных сокращений. Взгляд страуса устремлён в одну точку; птица совершенно не обращает внимания на козодоя, летающего вокруг. Такое состояние сильно ускоряет обмен веществ и организм страуса буквально «сгорает» за считанные часы, расходуя в усиленном режиме подкожный жир и белок мышечных тканей. Он ещё остаётся в живых вечером, но утренние лучи солнца освещают уже мёртвую и окоченевшую птицу.

Миграция птиц, которым удалось миновать ловушки солёных болот, продолжается. Им предстоит последний отрезок пути – около 100 километров по совершенно сухой местности. Окружающий пейзаж немного меняется – страусы миновали низинные участки Средиземноморской котловины, и теперь их путь проходит по почве, сложенной осадочными породами, некогда образовавшимися на дне моря. В некоторых впадинах попадаются солончаки, но сплошной соляной покров, блистающий под лучами солнца, остался позади. Поверх материнской породы лежит толстый слой пыли, смешанной с солью, которую ветер принёс со дна котловины. Птицы по-прежнему предпочитают отдыхать днём и идти ночью. Они постепенно приближаются к предгорьям Мальты. Болота и солёные озёра уже не встречаются у них на пути, и идти по твёрдой почве намного легче и быстрее. Но здесь птицы тоже не застрахованы от всевозможных случайностей.

В хвосте стада движутся самые слабые птицы, и они, как правило, гибнут первыми. Пока у птицы достаточно сил, она старается двигаться во главе стада. Ощущая присутствие сородичей, она меньше обращает внимание на голод и жажду. Так у неё гораздо больше возможностей успешно завершить миграцию. Но иногда обстоятельства складываются не лучшим образом.

Взрослый страус-самец, проживший около пятнадцати лет, находится в самом расцвете сил. Во время зимовки в предгорьях Атласских гор он легко спасался от хищников и его не подводила острота зрения и слуха. Он легко переносит голод и не страдает от жажды, как молодняк и старые птицы, которым удалось прожить едва ли не на десять лет больше его самого. Он движется в первых рядах стада ровным и размеренным шагом. Птица смотрит вперёд, и от её взгляда, увы, ускользает то, что может оказаться прямо под ногами. Сделав очередной шаг, страус-самец почувствовал, как палец правой ноги пронзила острая боль. Он резко остановился, и в него тут же врезалась птица, шагавшая сзади. Едва удержав равновесие, страус попытался отойти в сторону, и обнаружил, что едва в состоянии наступить на одну ногу. Хромая, самец отковылял с пути основного стада, остановился и приподнял больную ногу. В течение считанных минут его шансы на выживание резко ухудшились: птица наступила на небольшой камень с острыми гранями и сильно повредила коготь. Камень застрял в когте птицы и сработал как клин: коготь треснул практически до мягких тканей и из раны засочилась кровь. Страус попробовал сделать несколько шагов и камень вывалился из раны. Но положение не стало лучше: в рану попала пыль с солью, что вызвало новый приступ острой боли. Сородичи по-прежнему идут с той же скоростью и стадо проходит мимо раненого самца. Через несколько минут птицы, составляющие основное ядро стада, ушли далеко вперёд, и в скупом свете луны самец увидел тех, на кого раньше не слишком обращал внимание. Сразу за сильными взрослыми птицами шагают молодые, но полные сил страусы. Возможно, им удастся образовать пару даже в этом сезоне гнездования. Они немного слабее взрослых опытных птиц, но их здоровье пока не подточено ранами и болезнями. Следом идут молодые страусы, которым не исполнилось даже года – они вывелись на Мальте в прошлом году, и это их вторая миграция. А далее растянулась длинная вереница старых, больных и слабых птиц. Теперь место раненого самца среди них. Он пробует идти, но ему слишком больно наступать на треснувший коготь. Нога постепенно распухает и птица отстаёт всё больше. Возможно, этот самец уже не дойдёт до мест гнездования. Страус хромает, осторожно наступая на раненую ногу, и движется слишком медленно. Он не успевает за стадом, и его никто не ждёт, как он сам не ждал слабых и больных сородичей. Стадо идёт вперёд, и теперь раненого самца обгоняют даже старые птицы с облезлым оперением, которых с трудом держат ноги. Сильные птицы, среди которых было его место до сегодняшнего дня, уже скрылись в ночной темноте где-то впереди.

Хромой страус остался в одиночестве среди пустыни. Небо на востоке постепенно светлеет и розовеет – начинается рассвет. Скоро солнце поднимется, наступит жара и нужно будет отдыхать. Но страусу нужно двигаться вперёд, и он делает это, превозмогая боль. Его рана на ноге сильно болит, и он движется медленнее любого старого страуса в его стаде, которое ушло далеко вперёд. Боль препятствует его движению, но инстинкт заставляет идти вперёд. Страус повинуется инстинкту, хотя для него это сопряжено с огромными страданиями.

Солнце поднимается над Средиземноморской котловиной. Ночная прохлада сменяется сильной жарой. Камни ещё сохраняют прохладу ночи, но вскоре они окажутся раскалёнными настолько, что прикосновение к ним может вызвать ожог нежной кожи. На освещённой равнине по-прежнему нет ни единого признака жизни, кроме самих страусов. Где-то на камнях разрастаются лишайники, но их слоевища, прочно приросшие к камню, невозможно отскрести клювом. К тому же их настолько мало, что ими могут кормиться только мельчайшие насекомые. Голод и жажда дают о себе знать, но это обычное состояние во время перехода через Средиземноморскую котловину, и страусы за миллионы лет эволюции приспособились переносить его во время миграции. У тех из них, кто сможет добраться до Мальтийского горного массива, появится возможность утолить их. Пока же птицы должны терпеть.

Жара постепенно усиливается и страусы движутся всё медленнее. Наконец, взрослые птицы, возглавляющие стадо, останавливаются, оглядываются и одна за другой ложатся на землю. Это сигнал для всех остальных птиц – вокруг всё спокойно и пришло время отдыхать. Птицы лежат на земле, выкопав для себя удобные ямки. Кожная складка на шее каждой птицы краснеет – система подкожных капилляров наливается кровью и страусы охлаждаются, рассеивая тепло через неё.

До Мальтийского горного массива остаётся не более двух дней пути, и птицы находятся в достаточно хорошей форме, чтобы успешно добраться до цели своего путешествия. Но природа вносит свои коррективы в их путешествие, уравнивая шансы на выживание у молодых и старых, у слабых и сильных птиц. Этот день будет особым: страусы чувствуют изменения погоды. Этот день будет не днём отдыха, а днём борьбы за собственную жизнь. Где-то далеко на западе, над Атлантикой, зародилась буря. Ветер пронёс тучи над горами Гибралтарского перешейка, они растеряли значительную часть воды над саваннами, и над Средиземноморской котловиной дует ещё очень сильный, но уже отчаянно сухой ветер. Зимой и в начале весны ветры с океана успевают донести дождевые тучи до солёных пустынь Средиземноморской котловины, но той влаги явно недостаточно, чтобы вдохнуть жизнь в пустыню. Озёра и болота в центре пустыни подпитываются реками, текущими с севера, из Альп, которые наиболее полноводны весной, когда начинают таять снега в горах. Но чаще всего в этих местах ветер несёт солёную пыль вместо дождя.

Признаки грядущей непогоды становятся всё очевиднее. Цвет неба меняется, на западе оно желтеет. Ветер крепчает и отчасти даже прогоняет дневную жару. Но это не повод для продолжения путешествия. Напротив, в ожидании бури птицы ложатся ещё плотнее, тесно прижимаясь друг к другу, и прячут голову под крыло. Молодняк ложится под бок сильных взрослых особей, словно ища у них поддержки.

Ветер постепенно усиливается. Один из страусов вынул голову из-под крыла, чтобы оглядеться. Он лишь слегка приоткрыл рот и сразу же почувствовал солоноватый привкус на языке. А его глаза тут же заслезились от пыли. Горизонт затянулся сероватой мглой – ветер несёт соляную пыль со дна Средиземноморской котловины. Поэтому птица снова спрятала голову под крыло и плотнее прижалась к соседу.

Ветер завыл, и в воздухе закружились целые облака из смеси хлёсткого песка и солёной пыли. Небо затянула мгла.

Буря не может продолжаться вечно. Она свирепствовала около двух часов, а затем ветер погнал тучи дальше на восток. В облачном покрове появились разрывы, сквозь которые проглянуло жаркое голубое небо пустыни. А ещё через полчаса лишь несколько отдельных облаков остались в небе единственным напоминанием о прошедшей буре. На земле, напротив, последствия бури гораздо более материальные и ощутимые. Поверхность земли засыпана толстым слоем смеси песка и соляной пыли. Птицы тоже оказались засыпанными. Издалека трудно понять, где находится песок, наметённый бурей, и где стадо страусов спасалось от стихии. После бури стадо однопалых страусов выглядит как множество песчаных холмиков. Но птицы хорошо приспособлены к тому, чтобы выживать во время таких испытаний.

Из песка показалась голова на длинной шее. Она огляделась и рядом с ней поднялись две головы поменьше. Затем птица, засыпанная песком, зашевелилась и рывком поднялась на ноги, сбрасывая с себя тяжесть наметённого ветром песка. Вслед за ней из песка поднялись двое молодых страусов, которые пережидали бурю, прижавшись к сильной взрослой особи. Из-под песка одна за другой стали показываться головы их сородичей. Видя, что опасность миновала, остальные птицы стали подниматься и встряхиваться, удаляя песок из оперения. Песчаная буря даже пошла им на пользу: вместе с солёным песком на землю сыплются паразиты птиц. Но эта польза – лишь побочное действие природного явления, которое подвергло жизнь птиц реальной опасности. И бывает, что птице уже никогда не подняться на ноги после такой бури. Одной из птиц нет в живых – солёная пыль засыпала её с головой, и она задохнулась. Словно надгробный памятник, остался лишь песчаный холмик, из которого торчит нога птицы, отчаянно пытавшейся выбраться наружу. Когда-нибудь ветер сдует солёную пыль и мумифицированный труп будет не один сезон лежать на земле как предупреждение о суровости здешних мест.

Страусы продолжают движение. Местность изменилась, но не слишком сильно. Она по-прежнему пустынна и безжизненна, но теперь во многих местах покрылась песчаными наносами. На пути страусов показываются жертвы прошлых бурь – мумии птиц с кожей и перьями на разных стадиях разрушения. Солёная пыль засыпала их, высушила и просолила их трупы, и тем самым сохранила в течение многих сезонов. Среди мумий встречаются птицы разных видов. Соляные ястребы оказываются недостаточно сильными, чтобы противостоять ветру. Их тела несут на себе следы борьбы за жизнь – поломанные крылья и вывихнутые ноги свидетельствуют о том, что птица долго сопротивлялась слепой ярости стихии. А солончаковые козодои спасаются от опасности единственным доступным способом – прижимаются к земле и глыбам соли, надеясь на свою маскировку, и не улетают, даже если песок начинает засыпать их с головой. Поэтому их тушки так и остаются лежать со сложенными крыльями, словно птицы просто очень крепко спят. Часто среди жертв пустыни оказываются перелётные птицы – иногда ветер бросает на землю и засыпает песком целую стаю пернатых путешественников. Даже самые сильные птицы могут не выдержать свирепости стихии – стада однопалых страусов регулярно платят страшную дань песчаным бурям. На пути следования стада лежит несколько жертв стихии. Это трупы страусов, оставшиеся с прошлых лет. Сложно сказать, дожили бы они до этого дня, или стали жертвами хищников. Но солёная пыль сохранила их облик после смерти. Кожа трупов ссохлась и сморщилась, шея изогнулась назад, когда высохли мышцы, высохшие глаза глубоко запали в глазницах, а рты остались раскрытыми, словно в последнем крике о помощи. На трупах ещё осталось оперение, и издалека кажется, что эти птицы просто отдыхают, чтобы через несколько минут вновь встать и продолжить путь на Мальту, к своим гнездовьям. Но не всем, кто покидает гостеприимные предгорья и долины рек, удаётся закончить свой путь на гнездовьях.

Страусы, которым удалось выжить, идут дальше. Значительная часть пути уже преодолена, и остался завершающий этап пути. Птицы идут весь остаток дня и значительную часть ночи. Лишь после полуночи они останавливаются на отдых.

Поведение страусов меняется. Они чувствуют изменение условий и постепенно возвращаются к прежней дневной активности. Пожалуй, наиболее заметным изменением является увеличение количества насекомых. Когда настало утро, птиц атаковало множество мух. Это не мухи-кровососки из солёных болот – они не кусают до крови. Но зато целые стаи этих докучливых насекомых лезут в глаза и ноздри птиц, привлечённые влагой. Некоторые страусы чихают и трясут головами, пытаясь избавиться от них.

Самым приятным изменением в окружающем мире стало появление растений. В ночной темноте страусы не заметили, как вступили на территории, где уже могут расти самые жизнестойкие травы. А когда рассвело, птицы обнаружили, что в некоторых местах из земли торчат стебли и листья. Одни из них уже успели увянуть, но другие ещё свежие и сочные. Изголодавшиеся птицы с жадностью набросились на скудную пищу. Одни из них обрывают листья и стебли трав, а другие раскапывают землю в поисках сочных луковиц. Стадо постепенно разбрелось по окрестностям и птицы стали искать пищу – для некоторых из них первую за последние десять дней.

В поисках пищи несколько молодых птиц отошли в сторону от основного стада. Оглядываясь по сторонам, они искали корм. Вначале им попался приземистый колючий молочай, стебель которого был вздут, словно тыква. Но растение надёжно защитилось от птиц острыми колючками, расположенными попарно вдоль каждой из многочисленных граней стебля. Когда одному из страусов удалось отщипнуть кусочек стебля, птица сразу выплюнула его – горло начало сильно жечь, а из повреждённого участка стебля молочая потёк белый сок, густеющий на солнце в резиноподобную массу.

Убедившись, что это растение есть нельзя, птицы побрели дальше, время от времени бросая взгляды на стадо позади себя. По пути им удалось сорвать по нескольку травинок, но этого было явно недостаточно, чтобы утолить разыгравшийся аппетит. В одной из ложбинок среди камней птицы обнаружили более густую и зелёную траву. Бросившись к ней, они готовы были съесть её всю. Но страусы нашли нечто гораздо более ценное, настоящее сокровище пустыни – куртинка травы прикрывала от солнца небольшой родник. Ночная роса собиралась под окружающими камнями и просачивалась в почву, а оттуда стекала в ложбинку по твёрдой глинистой подпочве, поддерживая существование крохотного источника воды – небольшой лужицы, которая ненадолго пересыхала лишь летом.

Блеск воды словно заворожил птиц. Они обступили источник и стали с жадностью пить, ритмично поднимая головы к небу, как куры. Один из страусов стал отщипывать и глотать кусочки влажной глины, а другой склевал несколько мелких камешков на берегу источника. Птицы с наслаждением глотали воду, и у них постепенно уходил неосознанный страх перед стихией, перед голодом и смертью. С каждым глотком воды к ним приходила уверенность в собственных силах – теперь они точно смогут добраться до Мальты, до мест гнездования. Возможно даже, кому-то из них удастся образовать пару и вывести птенцов.

Цель путешествия уже видна на горизонте – горный массив среди солёной пустыни. Она колышется и кажется зыбкой и призрачной в мареве, поднимающемся от раскалённой почвы, но это не мираж. Мальта, когда-то бывшая небольшим островом в Средиземном море, теперь поднимается горой среди пустыни. Со времён человека этот остров значительно подрос в высоту – это результат повышения вулканической активности в Средиземноморской котловине, которое связано со столкновением Африки и Евразии. Мальта – настоящий оазис среди котловины, как и другие бывшие острова Средиземноморья. Они все возвышаются над отложениями солей, а их вершины служат естественными конденсаторами влаги. Над вершиной острова клубятся облака, а по утрам она утопает в тумане. Поэтому на островах складываются благоприятные условия для роста растений, которые обеспечивают пищей небольшие популяции эндемичных животных, развившиеся в изоляции на этих островках-«оазисах».

Птицы шагают к Мальтийскому горному массиву. Местность меняется всё больше и больше по ходу их движения: растения находят благоприятные условия для жизни в окрестностях горного массива. Редкие пучки трав среди камней постепенно сменяются разреженным, но практически сплошным травяным покровом. Кое-где среди травы торчит шарообразный ствол суккулентного молочая или поднимаются канделябровидные стебли других растений. Страусы вновь имеют возможность кормиться прямо на ходу – они ощипывают верхушки трав, почти не задерживаясь.

Вблизи гор-«оазисов» можно найти нечто более ценное, чем подсыхающая трава. Она годится лишь для того, чтобы набить желудок, сокращающийся в болезненных спазмах от голода. Когда стадо птиц поднялось на невысокий холм, они сразу же заметили, как в долине под ними солнечный свет блестит и играет в воде небольшого озерка, поросшего по берегам густой травой. Это зрелище сразу заставило птиц собрать остатки сил, и они бросились к воде.

Разбрызгивая воду ногами, страусы вошли в озерко. Первые птицы вначале попытались пить, стоя на берегу, но сзади на них так сильно напирали сородичи, что им пришлось зайти в озеро едва ли не по самый живот. Здесь птицы жадно припали к воде и начали пить, поднимая и опуская головы. На сей раз воды хватило всем. Птицы, измученные долгим переходом, получили заслуженную награду – пищу и воду. До места назначения осталось не больше полудня пути, и уже завтра однопалые страусы завершат миграцию и займутся обустройством семейной жизни. Но сейчас они нуждаются в отдыхе и никто не порывается продолжать путь.

Молодые страусы начинают играть. Они собрались в небольшую стайку и начали бегать вокруг взрослых птиц. Время от времени молодые птицы останавливаются и начинают кланяться друг другу, раскрыв крылья в стороны и встряхивая ими. Это элементы брачного ритуала взрослых птиц, но молодые страусы будут готовы к размножению лишь на следующий год, поэтому их поведение – лишь своеобразное упражнение.

Взрослые птицы ведут себя более степенно и спокойно. Их отдых – важная часть подготовки к предстоящему брачному сезону. Им предстоит набраться сил перед утомительнымибрачными играми, которые по затратам энергии сравнимы с ночным переходом по солёной пустыне. Взрослые страусы один за другим засыпают, пощипав травы и утолив жажду. Одни птицы садятся на живот, а другие и вовсе ложатся набок, свободно вытянув ноги. Птицы спят очень глубоким сном: когда на одного спящего страуса села какая-то мелкая птичка, он даже не шевельнулся. На островах-«оазисах» нет крупных хищников, способных напасть на страуса, поэтому птицы позволяют себе такую роскошь, как крепкий дневной сон. Птицы отдыхают весь остаток дня и большую часть ночи.

В предутренние часы, когда небо на востоке едва посветлело, страусы начали собираться в путь. Громада Мальтийского горного массива чернеет на северо-востоке; они доберутся до неё уже к полудню. Теперь, когда голод и жажда не беспокоят птиц, они могут двигаться значительно быстрее. Страусы начинают свой путь шагом – ещё довольно темно, поэтому они должны двигаться осторожнее. Когда солнце поднялось над горизонтом, птицы перешли с шага на бег. Теперь даже молодые птицы не отстают от взрослых, и всё стадо движется вместе, не растягиваясь на сотни метров, как при движении через пустыню.

Солнце ещё не прошло половины пути по небу, когда птицы добрались до знакомых мест, которые были целью их утомительного путешествия. Сухая местность, поросшая редким кустарником и кое-где прорезанная ручьями, стекающими со склонов Мальтийского горного массива – место гнездования этого стада однопалых страусов на протяжении многих лет подряд. Некоторые из взрослых птиц стада сами появились на свет в этих местах. Если ничего не изменится, их дети и внуки также будут гнездиться именно здесь. Путешествие окончено и птицы могут готовиться к брачным играм.

Склоны Мальтийского горного массива покрыты растительностью. Где-то на вершине растут леса из дубов, лавра и других лиственных растений. Ниже располагается пояс маквиса, а у подножия сплошные заросли уступают место отдельным группам кустарников и одиночным экземплярам суккулентных растений. Со склонов гор стекают ручьи, и кое-где образуются мелководные озёра и болотца. При отсутствии крупных наземных хищников это идеальное место для выращивания птенцов.

Однопалые страусы не поднимаются в горы – это жители равнин, которые привыкли к быстрому бегу и хорошему обзору, и потому нуждаются в просторе. Они чувствуют себя неуютно в слишком густых зарослях, поэтому выбирают для гнездования участки, поросшие травой. В предгорьях Мальты большие стада разделяются и разбредаются по подходящим для гнездования местам. В следующий раз они соберутся вместе лишь на обратном пути на Большую Землю.

Небольшая группа страусов – около двух десятков птиц – вышла в просторную долину, поросшую по краю кустарниками. По дну долины протекает ручей, и его берега также покрыты густой зеленью. Самцы уже начали готовиться к брачным играм – они относятся друг к другу гораздо менее терпимо, чем раньше. Кожные складки на шеях взрослых самцов увеличиваются, наливаются кровью и краснеют, словно птицам жарко. Если какой-то другой самец случайно приблизится к такому самцу, следует однозначная реакция – его расценивают как нарушителя личного пространства, и возбуждённый хозяин территории набрасывается на него и прогоняет подальше от себя, при этом держа тело почти вертикально. В таком положении он кажется крупнее, а кожная складка красного цвета видна на фоне оперения особенно отчётливо. Приближение самок, напротив, будет встречено им весьма приветливо – самец, к которому подошла самка, начинает кланяться и топать ногами, раскрыв крылья в стороны и склонив голову в знак отсутствия агрессивных намерений.

В течение двух первых дней по прибытии на гнездовья птицы словно примеряются друг к другу – самцы завоёвывают себе личное пространство, а самки выбирают возможных брачных партнёров, задерживаясь на краю их территории чуть дольше, чем обычно. Самцы начинают строить гнездо – это тоже часть брачного ритуала. Для этого птица выщипывает клювом траву на выбранном участке – в круге диаметром около двух метров. В середине этого круга самец исполняет брачный танец – гулко отбивает «чечётку» ногами и кланяется самке, проявляющей к нему интерес. В промежутках между танцами он раскапывает ногами землю, разбрасывая в стороны увесистые комья. В итоге уже в первый день брачных демонстраций он выкапывает неглубокую яму диаметром около метра. Если самке нравятся и самец, и основа для гнезда, пара объединяется и птицы совместно достраивают гнездо, расширяя его.

Крупные однопалые страусы – не единственные наземные жители оазисов. Время от времени мигрантам приходится встречаться с теми, кто жил в «оазисе» с момента, когда они уходили отсюда прошлой осенью. Группа молодых самцов, ещё недостаточно подросших, чтобы участвовать в брачных играх, отделилась от общего стада одной из первых. Они слабее половозрелых самцов, поэтому не хотят лишний раз попадаться им на глаза, когда те начинают брачные демонстрации. Молодые птицы пока озабочены лишь одной целью: лучше питаться и быстрее расти, чтобы быть в хорошей форме к началу осенней миграции в Африку. Они пока нейтрально относятся друг к другу и мирно кормятся на краю кустарниковых зарослей.

Невдалеке от них листва зашуршала и показалась голова на длинной шее. Это явно их сородич. Вслед за первой головой из кустарника высунулась вторая, а затем ещё три. Птицы, прячущиеся в кустарнике, стали пристально следить за группой самцов. Убедившись, что им никто не угрожает, птицы зашагали навстречу группе молодых самцов и вскоре вышли из кустарника. Их оказалось значительно больше, чем могло показаться ранее – около дюжины. Они ничем не отличаются от страусов, появившихся на свет в прошлом году, кроме окраски. Среди этих птиц есть три, обладающих таким же светлым оперением, как положено молодняку однопалых страусов. А остальные птицы имеют более тёмное оперение, на котором выделяются несколько тёмных прерывистых полос, тянущихся параллельно. Такую окраску имеют птенцы однопалого страуса, покрытые пухом, но они расстаются с ней, когда меняют ювенильный пуховый наряд на первое оперение. Эти же птицы словно не желают расставаться с детскими признаками. Присутствие молодых однопалых страусов на Мальте вполне объяснимо – во время начала миграции не все птенцы успевают уйти с острова-«оазиса». Некоторые из них теряются в зарослях, другие отстают в пути. Если им повезло отстать от общего стада в самом начале путешествия, у них есть возможность вернуться в привычный мир и жить в одиночку или объединившись в небольшие группы с такими же осиротевшими птенцами. Им опасны лишь хищные птицы, но многие из птенцов имеют все возможности вырасти и дождаться возвращения взрослых сородичей следующей весной.

Три птицы с более светлым оперением сразу же покинули стадо, в котором были до этого, и присоединились к группе молодых самцов. Но птицы с более тёмной и странной окраской явно не спешат этого делать. Они поглядывают на молодых однопалых страусов без особого интереса и лениво ощипывают листья с кустарника. Причина их поведения становится вполне очевидной, когда к их стаду присоединились ещё две птицы с такой же полосатой окраской. Каждая из них привела с собой выводок из нескольких крохотных птенцов, покрытых ювенильным пухом с чёткими продольными полосками. Несмотря на крошечные размеры, эти птенцы обладают всеми признаками однопалых страусов. Загадка разрешается просто: страусы с более тёмной окраской представляют собой особый вид – мальтийский однопалый страус.

Появление на Мальте и в других горных «оазисах» Средиземноморской котловины карликовых страусов – закономерное явление. В плейстоцене по многим островам Средиземноморья были распространены карликовые виды слонов, носорогов, бегемотов и оленей. В неоцене ситуация в чём-то повторилась. Но вместо морских просторов острова-«оазисы» отделяет друг от друга и от «большой земли» мёртвая солёная пустыня. И преодолеть её не менее сложно, чем морские просторы. Те, кто сумел это сделать, добились успеха. Некоторые стада однопалых страусов переходили к оседлому образу жизни и постепенно превращались в процессе эволюции в новые виды – несомненно родственные крупному виду из Африки и Передней Азии, но отличающиеся от него в связи с особенностями новой среды обитания.

Мальтийские однопалые страусы – настоящие карлики по сравнению с рослыми кочевниками, которые приходят в их «оазис» для выведения потомства. Рост взрослого мальтийца – не больше половины роста взрослого однопалого страуса. Но, будучи карликами, мальтийские страусы весьма агрессивны и умеют постоять за себя, если кто-то из рослых соседей начинает демонстрировать своё превосходство в грубой силе. Но обычно этого не требуется, поскольку карликовые однопалые страусы имеют несколько иные жизненные потребности и живут в местах с более густой растительностью, куда редко заходят их рослые соседи.

Страусы, которым удалось благополучно добраться до Мальтийского горного массива, уже, кажется, забыли о голоде и жажде, которые мучали их на протяжении значительной части пути к гнездовьям. Но для некоторых птиц испытание на прочность всё ещё продолжается.

Размеренно, словно механизм, по пустынной окраине Мальтийского горного массива шагает одинокий однопалый страус. Эта птица прихрамывает и очень осторожно ступает на одну ногу. Это тот самый страус, взрослый самец, которому в коготь так некстати вонзился острый камешек. Он отстал от сородичей, но не сдался и продолжил путь в одиночку. Ему хорошо знакома дорога, но из-за раны на ноге птица шла гораздо медленнее, чем здоровые сородичи. Ему также пришлось переживать песчаную бурю, но он выжил. Старой птице, возможно, не удалось бы добраться до Мальты, но помог случай. Как ни странно, старой птице удалось выжить благодаря тому, что во время бури в стаде погиб другой страус. Заметив кружащихся в небе соляных ястребов, старик-самец нашёл занесённый солью и песком свежий труп сородича, который привлекал их внимание. Отогнав ястребов, он раскопал труп и расклевал его, пока плоть мёртвой птицы не успела высохнуть. Пища оказалась весьма кстати, и вместе с ней страус получил дополнительную порцию влаги. Благодаря этому самец смог достойно завершить своё путешествие. Он преодолел холм и спустился в долину, на дне которой блестит озерко – то самое, из которого пило воду его стадо, завершив путешествие. Старый страус осторожно спустился к воде, зашёл в озерко почти по самый живот и начал с жадностью пить. Рана на пальце постепенно перестала болеть, а с каждым новым глотком воды птица обретала уверенность в себе. Здесь есть вода, а вокруг есть пища. У него был шанс выжить, и он в полной мере реализовал его.

В брачных играх в этом сезоне у него не будет успеха – хромой самец не столь привлекателен для самок, как молодые и полные сил соперники. Возможно, он легко сможет проделать обратный путь – за лето рана на ноге заживёт, а роговой слой на когте отрастёт достаточно, чтобы выдержать нагрузки во время осенней миграции к горам Атлас. Старый самец уже сделал значительный вклад в улучшение вида. Несколько птиц в стаде, с которым он начинал путь, являются его потомками – это его дети от разных самок, и даже внуки. Возможно, в следующем сезоне ему удастся стать отцом нового выводка птенцов, которые унаследуют его выносливость и силу. А пока ему нужно восстанавливать собственные силы.

Другие страусы, которым удалось успешно добраться до Мальты, уже начали брачные игры. Самцы выбрали гнездовые участки и активно завлекают самок, кланяясь им и топая ногами. Некоторые из них уже успели обзавестись самкой на этот сезон – рядом с самцом расхаживает его партнёрша, и обе птицы совместно отгоняют соперников. Причём самцы активнее нападают на других самцов, а самки видят конкурентов в лице других самок. Каждая пара занимает собственную гнездовую территорию размером около ста квадратных метров. Но однопалые страусы не сторонятся сородичей и гнездятся совместно – это один из важных стимулов для успешного размножения. Сородичи постепенно синхронизируют свои физиологические процессы, и начинают откладывать яйца и насиживать практически одновременно. Это важная особенность – молодые птицы не должны отставать друг от друга в развитии, чтобы осенью дружно начать миграцию через солёную пустыню.

Несколько молодых самцов заняли гнездовые участки на краю колонии. Это не самое лучшее место для гнездования – лучшими считаются места, с которых видно наибольшее количество сородичей. Взрослые самки не обращают на них внимания – их больше привлекают самцы, поселившиеся в центре гнездовья. Поэтому, когда птицы в центре колонии уже обзавелись брачным партнёром, самцы с окраин гнездовья остаются холостяками. Изредка молодая самка задерживается возле кого-то из них, и тогда самец в надежде на её благосклонность начинает брачный танец с удвоенной силой. Ногами он буквально отбивает барабанную дробь по земле, резко прерываясь на порывистые поклоны. Некоторые самцы демонстрируют самкам свою силу, имитируя нападение на посторонние предметы и даже на карликовых родственников, некстати оказавшихся по соседству.

Пара мальтийских однопалых страусов с птенцами шагала по окраине колонии своих крупных родственников, когда самец неожиданно услышал шум позади. Он обернулся и увидел бегущего прямо на них молодого самца однопалого страуса. Самка издала тревожный крик и птенцы – полдюжины пушистых комочков – бросились в разные стороны и затаились в редкой траве. А пара взрослых птиц повернулась грудью к крупному нападающему самцу, готовая отразить его атаку. Самец однопалого страуса не сбавлял скорости и карликовые страусы восприняли его поведение как реальную угрозу для потомства. В другое время они предпочли бы скрыться в кустарнике, избегая конфликта, но не сейчас, когда рядом птенцы. Самка издала громкий каркающий крик, а самец, изо всех сил оттолкнувшись от земли, совершил великолепный прыжок и в воздухе ударил обеими ногами самца однопалого страуса прямо в грудь. Удар ошеломил нападающего, который остановился, как вкопанный. Он явно не ожидал отпора от карликов, которые могли сойти за подростков его собственного вида. А самец мальтийского однопалого страуса, словно закрепляя успех, начал ходить перед ним, топая ногами и время от времени пружинисто подпрыгивая. За его спиной самка продолжала кричать, словно подбадривая своего господина и защитника семьи. И крупный однопалый страус отступил. Он развернулся и побежал трусцой к своему гнезду, где и продолжил демонстрации, словно ничего страшного не произошло. А семья карликовых страусов созвала птенцов и удалилась.

Если не считать таких скоротечных и несерьёзных конфликтов, мальтийские однопалые страусы хорошо уживаются со своими крупными родственниками. Они держатся среди кустарников и зарослей низкорослых деревьев, листвой которых питаются. Также мальтийский страус легче передвигается по пересечённой местности, где его крупный родственник чувствует себя стеснённо и неуютно. Поэтому мальтийским однопалым страусам не доставляет особых неудобств прибытие в их места обитания крупных родственников.

Ещё через пару дней практически все самцы обзаводятся самками. Лишь слишком молодые и неудачливые особи остаются холостыми. Большинство пар сформировалось прочно, и только некоторые птицы ещё привыкают к повадкам друг друга. Коллективное поведение страусов уже синхронизировало их биологические ритмы. И вскоре в одном из гнёзд появляется первое в колонии яйцо – начало нового поколения выносливых птиц, способных бросить вызов силам природы и победить в суровой борьбе за существование.


Бестиарий

Однопалый страус (Unistruthio velox)

Отряд: Страусообразные (Struthioniformes)

Семейство: Страусы (Struthionidae)

Место обитания: Аравия, Передняя Азия (Левант), южная оконечность Средиземноморской котловины.


Отряд Страусообразные в эпоху человека демонстрировал достаточно большое однообразие представителей. Несмотря на широкий ареал, страусы эпохи голоцена были представителями одного рода и нескольких достаточно близких видов. Преследование со стороны человека и вековые изменения климата в плейстоцене вызвали сильное сокращение численности и ареала страусов. В историческое время эти птицы полностью вымерли в Азии, а их численность в Африке сократилась во много раз. Но страусы относительно успешно пережили эпоху человека – их популяции сохранились в районах, где хозяйственная деятельность человека сильно затруднена. Немаловажную роль в сохранении страусов сыграло их содержание в полуодомашненном состоянии.

В раннем неоцене страусы оказались одними из немногих крупных позвоночных в обеднённых экосистемах, оставшихся после эпохи господства человека. Это стало стимулом для их бурной эволюции, и разнообразные виды страусов, различающиеся экологией и образом жизни, появились уже в первые миллионы лет после ледникового периода на рубеже голоцена и неоцена. В неоцене дивергенция внутри группы продолжилась, и появилось несколько родов страусов, в том числе страус-жираф (Deinostruthio altissimus), крупнейший вид птиц неоцена.

Один из родов страусов приспособился к быстрому бегу и заселил сухие равнины и пустыни, лежащие вокруг Средиземноморской котловины. Типичный вид этого рода – однопалый страус, житель пустынь, хорошо приспособленный к суровым условиям жизни.

Строение этого вида птиц уникально тем, что на его ногах хорошо развит и функционирует только один палец – средний. Боковой палец не исчез полностью, но он очень короткий, почти полностью скрыт под кожей. Снаружи от него виден только коготь. Коготь среднего пальца принимает на себя вес тела птицы во время ходьбы и бега. Он широкий, похож на лошадиное копыто; следы этого вида страусов имеют очень характерную форму. Рост взрослой птицы этого вида превышает два метра, а вес доходит до 80 кг – телосложение этого страуса более стройное, чем у его предка эпохи голоцена.

Однопалый страус быстро бегает – на короткой дистанции он развивает скорость до 80 км/ч, и может бежать со скоростью около 60 км/ч на протяжении часа. Эволюция этого вида была направлена на повышение выносливости. Это позволило однопалому страусу освоить местообитание с очень суровыми условиями – Средиземноморскую котловину.

В своё время древние люди сравнивали страуса с верблюдом из-за сходства их ног, и это сходство отражено даже в научном названии страуса, обитавшего на Земле в эпоху человека. Однопалый страус ногами больше походит на лошадь, но с верблюдом он вполне может сравниться по выносливости. Он может очень долго не пить, получая метаболическую воду из поедаемых растений. Этот страус также легко переносит сильную жару – его оперение относительно редкое, а голова и шея покрыты совсем голой кожей. На горле птицы есть продольная кожная складка, которая пронизана кровеносными сосудами и имеет ярко-красный цвет. Через неё страус избавляется от избыточного тепла. С другой проблемой страус сталкивается во время отдыха – ему приходится ложиться на раскалённую почву или вообще на солевую корку. Но у птицы есть приспособление, позволяющее без вреда для себя отдыхать таким образом. На цевках птицы развиты толстые роговые мозоли, на которые опирается птица, сидящая на животе. Кроме того, жировые отложения накапливаются на животе птицы, а снаружи живот покрыт толстой ороговевшей кожей без перьев. Цвет оперения также защищает птицу от перегрева – оперение птиц обоих полов очень светлое, голубовато-серое у самцов и желтоватое у самок. Птенцы покрыты палевым пухом с нечёткой продольной полосой серого цвета на спине. У самцов развиты демонстрационные перья на крыльях, но они значительно меньше, чем у страусов эпохи человека.

Эта птица может далеко заходить в солёную пустыню Средиземноморской котловины, где крупные хищники появляются лишь случайно. Стада однопалых страусов, насчитывающие до двух десятков птиц, бродят по окраинам Средиземноморской котловины и по каменистым пустыням Ближнего Востока. Этот вид гнездится в одном из самых безопасных мест на этой территории – на островах-«оазисах» Средиземноморья. Горы служат местами конденсации влаги в солёной пустыне, и страусы находят там благоприятное место для гнездования. В начале сезона размножения эти птицы собираются в стада, насчитывающие до сотни особей. Они совершают миграции через солёную пустыню в «оазисы», передвигаясь по твёрдому грунту и избегая солёных болот, где иногда гибнут заблудившиеся птицы.

Однопалые страусы гнездятся на земле, образуя скопления, насчитывающие несколько десятков гнёзд. Пары образуются только на один сезон размножения. Самка откладывает до десятка яиц в примитивное гнездо, представляющее собой ямку в земле. Обе птицы из пары попеременно насиживают кладку независимо от времени суток. Птенцы выводятся после 40 дней насиживания. Они находят достаточно пищи в кустарниках и под деревьями. Первые недели жизни они проводят в «оазисах», но после этого им предстоит самое важное испытание в жизни: подросший молодняк совершает утомительный переход через солёную пустыню вместе с родителями. Много птенцов отстаёт и теряется в пустыне, где вскоре гибнет от жары и недостатка пищи. Некоторые из них вязнут в солёных болотах. Как ни странно, у птенцов, которые потерялись в «оазисах», есть шанс дожить до следующего года и совершить переход через пустыню вместе с взрослыми птицами.

Продолжительность жизни однопалого страуса составляет 20 – 25 лет.

В плейстоцене на островах Средиземноморья сложился своеобразный фаунистический комплекс из карликовых видов слонов, носорогов, бегемотов, оленей и других животных, оказавшихся в условиях изоляции, когда уровень моря поднялся. В неоцене ситуация оказалась в чём-то сходной, за исключением того, что море полностью высохло и главным препятствием для расселения животных стали обширные пространства сухой солончаковой пустыни. На бывших островах Средиземноморья обитают близкие виды однопалых страусов, отличающихся карликовыми размерами и оседлым образом жизни.

Мальтийский однопалый страус (Unistruthio humilis) населяет горный массив Мальта в Средиземноморской котловине. Рост этого карликового страуса не превышает 1 метра. Он обладает хрупким телосложением, а окраска оперения у него более тёмная, чем у его крупного родича: фоновая окраска палевая, спина тёмно-серая, по бокам тянутся прерывистые продольные полосы. Фактически, этот вид сохранил ювенильную окраску предка.

Критский однопалый страус (Unistruthio cretensis) населяет горный массив, когда-то бывший островом Крит. Он отличается светло-серым, почти белым оперением у птиц обоих полов, и более мощным телосложением. Рост этих страусов – около полутора метров, но их ноги относительно короче, чем у близких видов. Этот вид – своеобразный «горный козёл» среди страусов, приспособившийся к передвижению по горным склонам. Эти страусы умеют совершать прыжки длиной до пяти метров и двигаться по узким каменным карнизам.

В «оазисах» северной части Средиземноморской котловины обитает комплекс нечётко отграниченных друг от друга местных форм, объединяемых в сборный вид карликовый однопалый страус (Unistruthio intermedius). Этот вид отличается очень широкой изменчивостью внешнего вида. Рост у разных популяций варьирует от 90 до 150 см и находится в прямой зависимости от размеров «оазиса», в котором они проживают. Телосложение, как правило, грацильное, но формы, близкие к критскому однопалому страусу, имеют более тяжёлое сложение и менее склонны к миграциям. Окраска оперения варьирует от белой и соломенно-жёлтой до бежевой и светло-коричневой с несколькими продольными полосками. Между различными местными формами существуют переходные варианты, свободно скрещивающиеся друг с другом и поддерживающие некоторое единство вида.


Соляной ястреб (Haloaccipiter nudifrons)

Отряд: Ястребообразные (Accipitriformes)

Семейство: Ястребиные (Accipitridae)

Место обитания: Средиземноморская низменность, болота, пустыня и «оазисы».


Когда Африка сблизилась с Европой и Гибралтарский пролив закрылся, Средиземное море постепенно высохло в течение нескольких тысяч лет. Оно превратилось в несколько глубоких озёр с очень солёной водой, практически лишённых жизни (сохранились лишь бактерии). Эти озёра окружены сухой и жаркой пустыней, в которой почва пропитана солью. Здесь трудно выжить млекопитающим, требовательным к наличию воды и не выносящих жаркого климата. Зато рептилии и птицы благоденствуют в «оазисах» - бывших островах Средиземноморья, которые представляют собой горы среди безжизненной пустыни. Здесь можно найти даже воду: по ночам камни остывают, и на них конденсируется влага из воздуха. В некоторых местах горных «оазисов» текут небольшие ручьи, и есть более-менее постоянные пруды с пресной водой. Чтобы попасть сюда, млекопитающие должны пересечь многие километры совершенно враждебной им местности.

В неоцене климат стал более влажным, и сплошная солёная пустыня отступила: в Средиземноморской котловине образовались обширные солёные болота, дающие жизнь целому миру мелких живых существ. Вода в этих болотах непригодна для питья, а гибельная трясина ещё надёжнее оберегает «оазисы» Средиземноморья от наземных животных. Лишь некоторым видам рептилий удалось колонизировать эти острова среди болот и пустыни.

Но там, где не может пройти наземное животное, нет преград для летающих существ. Поэтому птицы составляют большую часть населения «оазисов». Здесь можно встретить разнообразных воробьиных, козодоев, странных нелетающих фламинго. Здесь нет наземных хищных зверей, зато сохранились пернатые хищники. Один из обычных видов хищных птиц Средиземноморской низменности принадлежит к числу ястребов. Ястребы – одни из немногих хищных птиц голоцена, которые смогли пережить массовое вымирание, завершившее эпоху человека. Благодаря экологической пластичности и способности относительно успешно сосуществовать с человеком эти птицы смогли сохраниться в количестве, достаточном для выживания.

Одним из ястребов, выживших в эпоху человека, был ястреб-перепелятник (Accipiter nisus) Этот мелкий пернатый хищник в эпоху человека встречался даже в городах, где охотился на грызунов и мелких птиц. В эпоху экологического кризиса крупная добыча исчезла, а вслед за ней вымерло большинство пернатых хищников. Кроме того, места обитания крупных хищных птиц ещё в голоцене сократились из-за фактора беспокойства со стороны человека. В таких условиях эта птица получила преимущества в выживании и широко расселилась по Европе. В неоцене потомки этого вида встречаются в самых разнообразных местностях. Один из своеобразных потомков перепелятника водится в болотах и пустыне Средиземноморской низменности.

Это птица размером с галку; окраска её оперения белая с чёрными точками. На спине пятен почти нет, а на животе их больше всего. Когда птица сидит на земле, покрытой коркой выступившей соли, увидеть её с воздуха очень сложно. Этот пернатый хищник часто держится на солончаках, за что получил название соляной ястреб. Добычи в солёных пустынях Средиземноморской низменности мало, а укрытий ещё меньше. Поэтому соляной ястреб изменил тактику охоты. Эта птица прячется, припадая к земле, и ловит летящих птиц, резко взлетая и сбивая их в воздухе.

Яркими пятнами на оперении птицы выделяются оранжевые клюв и лапы. «Лицо» птицы голое (это улучшает теплоотдачу в жарком климате), желтоватое. Лапы соляного ястреба удлинённые, и птица кажется более крупной.

Соляной ястреб не специализирован на определённой добыче – это универсальный хищник соляных равнин. Он не только ловит летающих птиц и насекомых, но и питается другими видами добычи. Длинными лапами соляной ястреб выхватывает из воды плавающих ящериц рыбосцинков и водяных жуков. Длинные ноги помогают птице догонять бегом мелких ящериц и жуков. При возможности птица охотно ест падаль и ловит мелкую живность в средиземноморских «оазисах». Несмотря на любовь к жизни в жарком климате, в особенно жаркое время соляной ястреб откочёвывает на север и в горные районы, на границы маквиса.

Этот вид птиц гнездится в кустарниках, предпочитая наиболее густые и тенистые заросли. В местах его обитания не водятся крупные наземные хищники, поэтому птица не старается делать гнездо на высоком дереве. При недостатке кустарников соляные ястребы могут устроить гнездо среди камней. Птицы предпочитают для гнездования тенистые места, в которых постоянно дует слабый ветер – это предохраняет кладку и птенцов от перегрева. Гнездо соляных ястребов простое, чашевидное; среди кустарников оно располагается на небольшой высоте от земли, а среди камней птицы устраивают его так, чтобы в середине дня оно оставалось в тени.

Самка и самец соляного ястреба не отличаются по цвету, но самка тяжелее самца примерно на 20%. Пара у этих птиц формируется на всю жизнь. Самец постоянно оказывает самке знаки внимания, подкармливая её отрыгнутыми кусочками мяса из клюва. В противном случае самка может начать вести себя агрессивно по отношению к нему, что может стоить самцу жизни.

В кладке этих птиц всего 2 яйца, которые самка откладывает с интервалом в 2 – 3 дня. Поскольку самка начинает насиживание с первого яйца, птенцы выводятся неодновременно. Они покрыты белым пухом и зрячие, остаются в гнезде около двух месяцев. Родители кормят их преимущественно птицами. Соляные ястребы гнездятся два раза в год – весной и осенью, приурочивая кладку к времени миграции птиц между Африкой и Европой. В благоприятные годы им удаётся вырастить обоих птенцов, но при недостатке пищи один из птенцов может убить и съесть другого. Молодая птица становится половозрелой на втором году жизни.


Солончаковый козодой (Halocaprimulgus halophilus)

Отряд: Козодоеобразные (Caprimulgiformes).

Семейство: Настоящие козодои (Caprimulgidae).

Место обитания: «оазисы» в солёных болотах Средиземноморья.

В неоцене Африка продолжила движение по направлению к Европе, и вследствии этого Гибралтарский пролив закрылся навсегда. Ледниковый период, который совпал по времени с этим событием, отличается сухостью климата – огромное количество воды оказалось замороженной в ледниковых шапках. В силу этих обстоятельств Средиземное море начало катастрофически быстро высыхать, и вскоре полностью исчезло, оставив после себя обширную бесплодную котловину, где почва покрыта слоем соли. В неоцене климат стал гораздо более благоприятным, и эти изменения коснулись даже солёной пустыни Средиземноморья. На месте бывшей пустыни появилась сеть озёр и болот с водой очень высокой солёности, во много раз превышающей океанскую. Жара и отсутствие питьевой воды – вот обстоятельства, из-за которых выжить здесь могут очень немногие животные. Солёные озёра перекрывают доступ к «оазисам» - возвышенностям среди пустыни, где в почве нет соли и есть растения. В таких местах могут жить лишь те, кто способен преодолеть солёную пустыню. И одним из таких видов является солончаковый козодой.

Эта птица размером с голубя похожа телосложением на обыкновенного козодоя. Оперение солончакового козодоя окрашено в белый цвет с лёгким зеленоватым оттенком. Такая окраска помогает птице маскироваться среди соляной равнины – птица просто прижимается к земле, и становится незаметной на фоне солончака и засохших плёнок микроскопических водорослей. По перьям разбросаны мелкие коричневые точки.

Глаза птицы чёрные, размером меньше, чем у обыкновенного козодоя – этот вид охотится днём, когда над солёными болотами вьются мухи, личинки которых живут в солёной воде. Лапы этого козодоя маленькие, со «щёточками» жёстких перьев, которые приподнимают птицу над острыми кристаллами соли и оберегают ноги птицы от порезов. У этого козодоя длинные узкие крылья, похожие на крылья стрижа. Самец отличается от самки двумя «вымпелами» - удлинёнными средними перьями в хвосте.

Ноздри птицы расширены и вытянуты в трубочку, помогающую выводить из организма излишки соли (как у трубконосых). Разные птицы отличаются различными стратегиями в решении одной проблемы – избавления от избытка соли, поступающей с пищей. У солончакового козодоя нет такой крупной солевой железы, как у его соседа – гребненосного фламинго. Солончаковый козодой пьёт редко, получая необходимую влагу из съеденных насекомых. Кроме того, эта птица может себе позволить пить из пресных источников в горах, к которым он нередко летает, чтобы утолить жажду. Возле источников птица ведёт себя осторожно: она слишком выделяется белым оперением на фоне тёмной почвы и растительности «оазиса».

Питается эта птица кровососущими мухами, которые вьются около фламинго, ктырями, а также крылатыми самцами жуков-плавунцов. По этой причине козодой сопровождает стаи бескрылых фламинго, либо одиночных черепах-антеев, возле которых ей готов «накрытый стол» - множество крупных двукрылых. Таким образом, солончаковый козодой заменяет в «оазисах» многие виды птиц: мухоловок, стрижей и ласточек, которые по различным причинам не смогли появиться на болотах Средиземноморья.

Солончаковый козодой гнездится на земле, в зарослях ягодоносных солянок и других кустарников, в любое время года. Лишь в зимнее время, когда с севера дуют прохладные ветры, и в короткий сезон дождей птица не гнездится. Самец привлекает самку к месту гнездования, издавая длинную стрекочущую трель. Он токует преимущественно утром и вечером, когда достаточно светло, но прохладно. Кладку насиживают самец и самка поочерёдно, в течение примерно 20-ти дней. Птенец выводится покрытый густым пухом белого цвета – это нужно для защиты от перегрева. Он находится в гнезде примерно шесть недель. Сидящая на гнезде птица закрывает своих птенцов крыльями от палящего солнца. Родители выкармливают потомство насекомыми, и даже приносят птенцам пресную воду в желудке.

Одна из самых больших опасностей для обитателей средиземноморских оазисов – летние бури. В это время ветер поднимает в воздух солёную пыль, и несёт её, словно метель. Во время бурь эти птицы прячутся в кустарниках, но насиживающие птицы не покидают своих гнёзд, и иногда могут даже погибнуть, засыпанные солёной пылью. На солончаках можно иногда найти мумии таких птиц, задохнувшихся в солёной пыли.


Гривистая ворона (Leontocorvula leonina)

Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)

Семейство: Врановые (Corvidae)

Место обитания: Северная Африка, Юго-Западная Европа, Апеннины, «оазисы» Средиземноморских болот; саванны и редколесья.


В неоцене врановые птицы реализовали преимущества, полученные от обитания рядом с человеком. Благодаря негласному, но очень выгодному союзу с людьми они получили возможность очень широко расселиться и сохранить высокую численность, тогда как другие животные исчезали в изменённом людьми мире.

В неоцене видовой состав многих экосистем значительно поменялся: часть крупных видов, характерных для голоцена, вымерла, и их сменили совершенно другие животные. Вымирание затронуло большинство отрядов и семейств мировой фауны, чьи представители отличались большими размерами. Поэтому среди новых видов травоядных по африканской саванне вместо представителей птиц-носорогов бродят другие птицы – гривистые вороны, представители совершенно другого семейства и отряда.

Гривистая ворона – достаточно крупная птица: высотой до 50 см, с размахом крыльев около полутора метров. Пропорциями она немного похожа на птиц-носорогов – сказывается сходный образ жизни. У неё длинные ноги, укороченное туловище и крупная голова с большим клювом. Хвост птицы прямой, вееровидный; крылья широкие, с закруглёнными концами. Гривистая ворона хорошо летает и даже может парить, хотя предпочитает больше времени проводить на земле.

Окраска большей части тела этой птицы довольно невзрачная: крылья чёрные с синеватым металлическим блеском, туловище покрыто коричневым пухом. На голове и шее растут длинные узкие перья, похожие на петушиные. Они образуют своего рода «гриву», определив тем самым название птицы. «Грива» окрашена ярко: перья, составляющие её, желтоватые, а вдоль каждого пера проходит чёрная полоска. Демонстрируя себя противнику во время внутривидовых конфликтов, птица раскрывает эти перья, зрительно преувеличивая свой размер. В этот момент она становится немного похожей на петуха, приготовившегося к драке Клюв чёрный, блестящий, у взрослых птиц с белым кончиком. Вокруг глаз есть область голой морщинистой сероватой кожи, покрытой лишь отдельными щетинковидными перьями. У взрослых птиц эта кожа светлее, чем у молодняка, недавно покинувшего гнездо.

Гривистая ворона стала своеобразным экологическим аналогом рогатых воронов (род Bucorvus) – африканских представителей птиц-носорогов. Она бродит по земле, разыскивает мелких позвоночных и разных насекомых. Изредка эта птица поедает падаль: гривистая ворона наблюдает за поведением хищников и птиц-падальщиков, и благодаря мощному клюву легко получает свою долю еды на их пиршестве. В средиземноморских «оазисах», где большую часть года трудно найти питьевую воду, эта птица охотно ест сочные плоды местных растений.

Гривистая ворона живёт поодиночке или парами. Дружная пара, успешно вырастившая потомство, может сохраняться в течение нескольких сезонов гнездования. Этот вид гнездится в больших дуплах, высоко от земли. В «оазисах» Средиземноморских болот эти птицы не могут найти подходящие для гнездования деревья, поскольку мало какой вид растений может выдержать экстремальные условия солёных болот. Поэтому в бывшем Средиземноморье гривистые вороны гнездятся в трещинах скал. Здесь им никто не угрожает, поскольку наземных хищников в «оазисах» не бывает: млекопитающие предпочитают не углубляться в гибельную местность, где нет питьевой воды. Для гнездования в таких местах гривистые вороны выбирают расселины, куда не проникают жаркие лучи полуденного солнца.

В кладке до трёх крупных яиц (размером с большое куриное яйцо) с белой скорлупой. Их насиживает преимущественно самка, а самец кормит её и охраняет гнездо. Потомство – слепые голые птенцы – выводится после пятнадцати дней насиживания. Молодняк развивается достаточно медленно: птенцы полностью оперяются лишь к двухмесячному возрасту, а покидают гнездо в возрасте трёх месяцев.

Гривистые вороны, обитающие в Африке и Европе, имеют нормальные размеры, типичные для вида. В «оазисах» Средиземноморья живёт оседлая мелкая форма (L. l. minima), никогда не покидающая этих мест. Она же распространена на Апеннинах, образуя в Северной Африке переходную гибридную форму с основным подвидом.


Ворчащий муравьятник (Myrmungopsis myrmivorus)

Отряд: Хищные (Carnivora)

Семейство: Муравьятники (Myrmivoridae)

Места обитания: горы Атлас, Ближний Восток, Южная Европа (по береговой линии Средиземноморских болот).


Некоторые виды живых существ добиваются успеха в борьбе за существование за счёт освоения мест обитания и пищевых ресурсов, недоступных другим видам. Данный вид млекопитающих относится к таким животным. Это представитель нового семейства неоценовых млекопитающих, питающихся исключительно общественными насекомыми. Семейство муравьятниковых произошло от семейства виверровых: некоторые мелкие виды семейства специализировались на питании насекомыми, и в дальнейшем эта специализация привела к появлению новой группы зверей. Предком этих животных стал один из мелких видов мангустов – животных, доказавших свою успешность в борьбе за существование.

Муравьятник в процессе эволюции приобрёл общие для насекомоядных зверей черты внешности: у него клиновидная вытянутая голова, маленький рот, нижняя челюсть и зубы редуцированы. Основной орган питания – язык, способный вытягиваться вперёд примерно на полторы длины головы. Ноздри расположены на кончике морды, во время питания замыкаются, и животное задерживает дыхание. Когти на передних лапах муравьятника длинные, во время передвижения зверь подгибает их и опирается на тыльную сторону кисти подобно муравьеду или горилле (в этих местах развились «мозоли» из плотной толстой кожи). Когти используются для раскапывания гнёзд насекомых и для защиты от врагов. Шерсть муравьятника короткая, плотная и жёсткая, щетинообразная – это предохраняет его от укусов насекомых. Кроме того, у зверя имеется значительный иммунитет к яду насекомых. Окраска шерсти неброская: однотонная серо-коричневая, живот светло-серый, ноги и хвост тёмные. Передние лапы короче задних, при движении спина животного наклонена вперёд. Раскапывая муравейник или термитник, муравьятник может долго стоять на задних лапах.

Ворчащий муравьятник достигает 40 см в длину (хвост – до 30 см) и весит около 5 килограммов.

Муравьятник ведёт общественный образ жизни, чем отличается от остальных неоценовых «муравьедов». Этот вид живёт семьями по 4 – 7 животных (размножающаяся пара взрослых зверей и детёныши текущего года). Семья занимает довольно обширную территорию с зарослями кустарников и редколесьем, где расположено много гнёзд термитов и муравьёв. Кроме них звери питаются мелкими улитками, глотая их вместе с раковиной, а также личинками жуков и гусеницами бабочек. Животные общаются между собой с помощью звуков, похожих на урчание и хрюканье.

Это животное обитает в жарких, почти безводных районах, поэтому наибольшую активность проявляет в сумерках. День группа муравьятников проводит во временной норе, вырытой накануне утром, а на закате выходит для кормления. Вечером звери питаются преимущественно муравьями, собирающимися на ночлег, ночью – термитами, которые выходят на поверхность, а утром собирают улиток, выползших на покрытые росой растения, или ищут личинок жуков под камнями и корой деревьев.

Спаривание муравьятников происходит примерно за два месяца до наступления сезона дождей, а детёныши рождаются как раз в этот сезон. Это биологически оправданно: на продуцирование молока у самки уходит большое количество воды, а в сезон дождей легче пополнять внутренние запасы влаги. Один раз в год, в начале сезона дождей самка приносит пять – восемь детёнышей. Они рождаются слепыми и глухими, самка прячет их в специально вырытой норе. Она кормит потомство, возвращаясь в нору несколько раз за ночь. В это время самецпроявляет своеобразную заботу о ней: он наедается впрок, а затем дополнительно подкармливает самку, отрыгивая пищу ей в рот.

Через месяц после рождения молодняк уже может следовать за взрослыми животными, и самка активно обучает потомство добывать пищу. Обычно выводок остаётся с матерью до следующего сезона спаривания, когда родительская пара прогоняет потомство со своей территории. Половой зрелости молодняк достигает в полугодовалом возрасте, а продолжительность жизни составляет около 8 лет. Главные враги ворчащих муравьятников – хищные звери и змеи, но больше всего этих зверей гибнет во время продолжительных засух.


Пустынная зайцелопа (Brevilopa latiaurata)

Отряд: Копытные зайцеобразные (Ungulagomorpha)

Семейство: Зайцелопы (Lagolopidae)

Место обитания: саванны и полупустыни Северной Африки, к северу от Сахарского Нила.


В неоцене на Земле появились новые группы травоядных млекопитающих. В Старом Свете широко распространились потомки зайцев, которые составляют единую естественную группу копытных зайцеобразных. Эта группа разделяется на две ветви – массивных травоядных, таких, как зуброид, обда и умингмак, и многочисленных зайцелоп различных родов (Lepolopa, Heterolopa, Lepolopella, Lepotragus) – животных лёгкого сложения, которые приспособлены к быстрому бегу и прыжкам. На территории Евразии зайцелопы являются одними из доминирующих травоядных млекопитающих мелкого и среднего размера, а в Северной Африке эти животные конкурируют с травоядными копытными южного происхождения.

На полосе земель между бассейном Сахарского Нила и Средиземноморской котловиной обитает пустынная зайцелопа – вид, приспособленный к жизни в сухих местообитаниях. Она обладает типичным для этой группы обликом, но имеет грацильное телосложение как результат жизни в очень жарком климате. У неё сравнительно длинные шея и ноги, и телосложением она похожа на газель геренука (Litocranius walleri) эпохи человека. Голова пустынной зайцелопы относительно небольшая, а короткие и сильные челюсти позволяют скусывать жёсткую растительность. Длинная шея позволяет животному объедать древесно-кустарниковые растения на высоте до 150 см. Кроме того, это животное может вставать на задние ноги, объедая растения. Грацильное телосложение обеспечивает относительно большую поверхность кожи, что способствует эффективной теплоотдаче. Кроме того, у пустынной зайцелопы более широкие и короткие уши, чем у её саванновых родственников. Глаза этого животного крупные, сдвинуты в верхнюю часть головы. Это позволяет животному обозревать обширное пространство. Носовые проходы широкие и короткие, а ноздри способны замыкаться во время пыльной бури, защищая дыхательные пути.

Пустынная зайцелопа является превосходным бегуном. Она способна долгое время бежать со скоростью около 40 км/ч, а на коротких дистанциях ускоряется до 80 км/ч. У неё длинные ноги, а пальцы заключены в общий чехол плотной кожи и связок. Когти видоизменены в подобие копыт. Пустынная зайцелопа демонстрирует некоторый параллелизм в развитии с лошадями и ископаемыми копытными литоптернами: на всех конечностях у неё наиболее развит лишь третий палец, а остальные сильно редуцированы. От второго пальца передней ноги заметен лишь небольшой конический коготь, не касающийся земли, а второй и четвёртый пальцы задней ноги снаружи оставили только рудиментарные когти в виде тупых округлых наростов по обеим сторонам сильно вытянутой стопы примерно на середине её длины.

Пустынная зайцелопа имеет короткую, но густую шерсть, которая служит для теплоизоляции и спасает от перегрева днём и от холода ночью. Основная окраска шерсти песочно-жёлтая, нижняя часть головы и туловища белая. Наружная поверхность ушей покрыта белой шерстью. Для распознавания сородичей у этого вида есть чёрные пятна на крупе – в этом месте под кожей расположена пара крупных мускусных желез. Ритуал знакомства и распознавания заключается во взаимном обнюхивании области пахучих желез. Размер пятен может варьировать у разных особей от нескольких мелких округлых пятен до одного крупного и заметного издалека. Это обычно связано с уровнем тестостерона в крови, и самки предпочитают самцов с крупными пятнами на крупе.

Пустынные зайцелопы совершают ежегодные миграции между горами Атлас и полупустынями по краям Средиземноморской котловины, но не углубляются в солёную пустыню. Миграции связаны с обилием и продолжительностью дождей, приносимых ветрами с Атлантики: этот вид не любит слишком сырую погоду и держится на краю области, где идут дожди.

В связи с жизнью в экстремальных условиях плодовитость этого вида ниже, чем его сородичей, обитающих в саванне южнее. Самка рождает пару хорошо развитых детёнышей только один раз в год; у молодых и старых самок рождается только один детёныш. Детёныши сразу после рождения поднимаются на ноги и уже через час способны бегать наравне с взрослыми особями. Детёныш имеет иную окраску, нежели взрослые особи – поперечная полосатость по жёлтому фону. Из-за этого он кажется темнее, чем взрослая особь. С возрастом полосатость пропадает, дольше всего сохраняясь на ногах. В двухлетнем возрасте самки этого вида готовы к размножению; самцы созревают на третьем году жизни. Продолжительность жизни не превышает 15 лет.


Генетта-пантера (Pardonetta maculata)

Отряд: Хищные (Carnivora)

Семейство: Виверровые (Viverridae)

Место обитания: Центральная, Южная и Западная Европа, север Африки, леса и кустарники.


В эпоху человека численность и многообразие хищных млекопитающих значительно сократились. Из-за деградации местообитаний ряд видов хищников стал очень редким, а некоторые бесследно исчезли. Восстановление экосистем в раннем неоцене привело к появлению новых разнообразных видов плотоядных млекопитающих. В неоцене тропики Старого Света заселены преимущественно разнообразными виверровыми, которые смогли выйти даже в крупноразмерный класс и стать саблезубыми. Одним из успешных видов крупных виверровых является афро-европейская генетта-пантера, своеобразный экологический аналог леопарда.

Это крупный вид хищников – рост в холке взрослой особи достигает 60 см. Обликом это животное напоминает леопарда: пропорциональная голова на сильной шее, мускулистые лапы, длинный хвост и характерная пятнистая окраска. В отличие от леопардовой, окраска генетты-пантеры во многом напоминает окраску её предка – пятна складываются в продольные ряды, которые тянутся вдоль боков. На темени и задней части шеи есть обширная область тёмного цвета, которая тянется вдоль всего позвоночника до основания хвоста сплошной полосой. Хвост животного поперечно-полосатый, как у предка. Основной фон окраски желтовато-коричневый, но у различных подвидов он варьирует по цвету.

Генетта-пантера – вид, переживающий эволюционный прогресс. Она имеет обширный ареал и приспособлена к жизни в различных типах местообитаний. В пределах ареала выделяются подвиды, хорошо отличающиеся друг от друга окраской и телосложением.

Саванновая генетта-пантера (P. m. aridophyla) отличается светлой шерстью, песчано-жёлтым фоном и мелкими пятнами. Она обитает в маквисе, горах Атлас и узкой области между горами Европы и болотами бывшего Средиземноморья. Этот подвид отличается самым лёгким телосложением и относительно длинными ногами. Горная генетта-пантера (P. m. montana) крупная, до 70 см в плечах, но относительно более коротконогая – следствие приспособления к жизни в высокогорье. Она имеет длинную шерсть очень светлого цвета – желтовато-белую с мелкими чёрными пятнами. Полоса вдоль спины прерывиста, часто заканчивается уже на плечах. Этот подвид живёт в Альпах и Карпатах, не спускаясь в долины. Лесная генетта-пантера (P. m. sylvestris) известна из лесов Центральной Европы севернее Альп. Это форма с крупными пятнами насыщенной окраски, нечётко отделённая от горной формы через f. intermedia, которая отличается смешанными признаками лесной и горной форм по окраске, но по пропорциям больше напоминает лесную форму.

Генетта-пантера является одиночным и территориальным хищником. Каждая особь контролирует территорию свыше 20 квадратных километров. Границы территории помечаются сильно пахнущими выделениями анальных желез. Запах этих выделений очень приятный – мускусный с лёгким фруктовым оттенком. В зависимости от физиологического состояния особи он может сильно варьировать.

Основная пища генетты-пантеры – позвоночные животные среднего и мелкого размера, весом от 1 до 70 кг. Этот хищник часто нападает на птиц и ловит мелких грызунов, но предпочитает добычу типа зайцелоп и молодых страусов. Обычно животное охотится из засады, которую устраивает на дереве или среди камней. Саванновый подвид, однако, устраивает засаду в траве и настигает добычу бегом. Если животные подходящего размера отсутствуют, генетта-пантера может ловить насекомых, лягушек и ящериц, а также поедать ягоды и мягкие листья, но они составляют лишь небольшую часть её рациона.

Брачный период проходит осенью. В это время самец смело заходит на территории самок, оставляя свои метки на хорошо заметных предметах. Семья у этих животных не образуется – самка прогоняет самца, когда чувствует наступление беременности. Один раз в год, в середине весны, самка рождает 3 – 4 слепых и глухих детёнышей, покрытых почти целиком чёрной шерстью с отдельными светлыми пятнами на боках. По мере роста пятна расширяются, образуя фоновую окраску, а тёмные полосы разрываются на отдельные пятна. Молодые звери держатся с матерью на протяжении всего лета и начала осени. К наступлению течки самка прогоняет их, или это делает самец, собирающийся спариваться с самкой.

Молодые звери становятся половозрелыми к третьему году жизни. Обычно до этого возраста доживает не более 20% детёнышей. Продолжительность жизни этого вида составляет до 20 лет.


Чути (Chuti chuti)

Отряд: Хищные (Carnivora)

Семейство: Псовые (Canidae)

Место обитания: солёные болота Средиземноморья


Для многих млекопитающих жаркие солёные болота, возникшие среди солончаковой пустыни на месте бывшего Средиземного моря, являются самым неподходящим местом для жизни. Любое неприспособленное животное, случайно попавшее в эти места, обречено на гибель в течение нескольких дней. По окраинам средиземноморских болот часто встречаются трупы животных, погибших от жажды и жары. Соль может долгие годы сохранять их тела, пропитывая их, когда ветер заносит погибших животных солёным песком и пылью. Но некоторые млекопитающие смогли приспособиться к этим суровым условиям, и есть даже такие виды, которые процветают в этой негостеприимной среде. Обычно среди чемпионов по выживанию большинство составляют грызуны, но в суровой пустыне на границе между Европой и Африкой обитают также представители хищных млекопитающих. Это потомки фенека (Vulpes zerda), мелкой лисицы с большими ушами. Это крохотное голоценовое псовое, у которого значительную часть рациона составляли насекомые, было прекрасно приспособлено к выживанию в экстремальных условиях с острой нехваткой водных ресурсов. Голоценовые фенеки могли по нескольку дней обходится без воды даже в условиях раскалённых пустынь голоценовой Северной Африки. Поэтому потомки фенека смогли в самом начале неоцена колонизировать засушливые просторы Средиземноморья, пока море ещё существовало в котловине между материками. Со временем потомки фенека еще больше измельчали и перешли на полностью насекомоядную диету, породив особое подсемейство фенековых (Fennecinae) внутри семейства псовых. Подсемейство фенековых представлено одним родом Chuti и двумя видами – чути и аджуле. Типичным видом рода является чути. Это хищник очень необычного облика: крошечный зверёк, длина которого вместе с хвостом не превышает 12 см. При этом уши зверька сохранили ту же пропорциональную величину относительно размеров тела, которая была у его далекого предка фенека. Бегущий чути издалека похож на какого-то грызуна, и его принадлежность к хищникам можно определить лишь при более внимательном осмотре.

У чути относительно короткие ноги по сравнению с его предком, и более короткий хвост. Основными опасностями при жизни в солёной пустыне являются потеря воды и перегрев. От перегрева чути спасается с помощью широких ушных раковин, которые пронизаны кровеносными сосудами и помогают рассеивать избыточное тепло. Его шерсть, несмотря на жаркий климат в местах его обитания, густая и бархатистая. Такая шерсть обеспечивает коже животного защиту от перегрева. Окраска чути маскировочная – рыжеватая или желтоватая. В популяциях, обитающих в солончаках Средиземноморской котловины, наиболее распространены белая и светло-серая цветовые вариации. От потери воды чути спасается благодаря образу жизни и физиологии. Это животное активно в сумеречные часы и на рассвете, проводит день в одном из регулярно посещаемых укрытий на своей территории, и несколько часов спит ночью во временных укрытиях. Почки этого животного работают очень эффективно, и моча обладает очень высокой концентрацией азотистых веществ.

Чути – предельно осторожный зверёк, в обнаружении опасности полагающийся на острый слух и тонкое обоняние. Вне периода размножения одинокие чути постоянно кочуют от одного небольшого источника пресной воды к другому. Кроме того, значительную долю влаги чути получают из пищи. Основу рациона чути составляют насекомые и другие мелкие беспозвоночные. Печень животного эффективно разрушает некоторые яды органического происхождения, поэтому чути может без остатка съедать ядовитых жуков, многоножек и пауков. Сами чути становятся жертвами рептилий и хищных птиц. Несмотря на приспособленность к жизни в пустыне, чути всегда стоит перед лицом реальной опасности погибнуть от обезвоживания. В пыльную бурю животные могут просто задохнуться от солёной пыли, если укрытие не может их защитить.

Своеобразна забота о потомстве у этого вида. У самцов вскоре после спаривания на груди отрастает длинное меховое жабо. Шерсть в этом жабо имеет одну особенность – при контакте с водой она способна накапливать и сохранять влагу в большом количестве. Пока самка кормит детёнышей, самец ищет воду. Ночью камни в пустыне быстро остывают, и к утру на них оседает обильная роса. Самец буквально катается по поверхности камня и ползает по нему на брюхе, тщательно впитывая шерстью росу. Когда он возвращается к самке и детёнышам, они слизывают эту влагу с мехового жабо, получая тем самым дополнительную воду. В течение года самка успевает сделать до трёх выводков по 4 – 5 детёнышей. Как и все животные небольшого размера, чути быстро растёт: месячный детёныш уже достигает размеров взрослой особи и становится самостоятельным. А пятимесячные животные уже выращивают свой первый выводок. Успешнее всего чути размножается зимой и весной, когда с Альп и гор Атлас в средиземноморскую котловину стекают ручьи, а воздух более влажный. Летом животные не размножаются, и, если самка беременна, зародыши «консервируются» на ранней стадии развития, или вовсе рассасываются.

Продолжительность жизни чути составляет около 7 – 8 лет.

Также в восточной части средиземноморских болот и на территории бывшего побережья Малой Азии обитает более крупный вид – аджуле (Chuti adjule), взрослые самцы которого достигают размеров до 20 см. Он обладает сходной биологией, но может изредка нападать на мелких рептилий. Этот вид всегда держится парами и обитает вблизи постоянных источников воды. Окраска шерсти серая с чёрной полосой вдоль спины.


Рыбосцинк солелюбивый (Ichthyoscincus halophilus)

Отряд: Чешуйчатые (Squamata), подотряд Ящерицы (Lacertilia)

Семейство: Сцинковые (Scincidae)

Места обитания: Средиземноморские солёные болота.


Когда в раннем неоцене Средиземное море полностью пересохло, ушла в небытие богатая фауна рыб и других водных животных, населявших его ранее. После изменений климата вода посредством обильных дождей начала постепенно возвращаться в обширную соляную пустыню Средиземноморья, сформировав обширные мелководные водоёмы и болота. Но в этих местах не водится ни одной рыбы: солёность воды слишком велика для них, и Средиземноморье не соединяется ни с одним морем Мирового океана. Тем не менее, на дне средиземноморских водоёмов кишат живые существа: личинки разных видов мух, а также жаброногие ракообразные, устойчивые к высокому содержанию солей в воде. Но если ракообразными питаются местные птицы, нелетающие гребненосные фламинго, то личинки мух, живущие на дне водоёмов, чувствуют себя в относительной безопасности от них. И всё же у них есть свой враг.

В зеленоватой и мутной от водорослей воде скользят, извиваясь, длинные белые существа. Они похожи на рыб, но это не рыбы: время от времени они всплывают на поверхность воды, выставляя наружу кончик морды, и с характерным сопением дышат. Но это также не земноводные: ни один тритон, ни одна саламандра не выдержит столь солёную воду. Когда одно такое существо вылезает на камень, становится ясно, что это рептилия – тело его покрыто плотной зернистой чешуёй. Это ящерица – рыбосцинк.

Пустынные обитатели, сцинки выработали приспособления для выживания в условиях нехватки воды. Они процветают в самых засушливых местах планеты. А в болотах Средиземноморья эти особенности пригодились им, позволив освоить новые, нетипичные для ящериц места обитания – сверхсолёные водоёмы.

Длина тела рыбосцинка – около 60 см, из которых 2/3 приходятся на хвост (самцы длиннее самок, но их тело стройнее). Тело животного цилиндрическое, хвост сжат с боков и оторочен сверху и снизу широкой кожистой складкой, позволяющей плавать. Голова рептилии заострённая спереди, покрытая толстой роговой чешуёй. Глаза рыбосцинка защищены сросшимися веками – у него немигающий «змеиный» взгляд. Ноздри рыбосцинка развёрнуты вверх и защищены кожистыми клапанами, которые закрываются, когда ящерица ныряет. Лапы рептилии похожи на кротовые – они короткие, толстые, с длинными когтями. Задние лапы немного длиннее передних. Поскольку рептилия проводит значительную часть жизни в воде, пояса конечностей слабо причленены к позвоночнику, что даёт рыбосцинку ряд преимуществ.

Тело рептилии покрыто плотной роговой оболочкой, которая линяет подобно змеиной коже – отслаивается, начиная с краёв рта, и сходит одним куском. Во время линьки рыбосцинк трётся об камни и свивается кольцами, потирая разные участки тела друг об друга. Окраска кожи рыбосцинка – серовато-белая без пятен и полос.

В физиологии этой рептилии есть одна особенность, напрямую связанная с местами обитания: очень крупные почки, которые тянутся практически вдоль всего тела от плеч до таза, частично заходя даже в хвост благодаря эластичному соединению таза и позвоночника. Эти почки эффективно удаляют из крови животного соль, в избытке поступающую с пищей.

Рыбосцинк питается теми немногими видами насекомых, которые освоили жизнь в средиземноморских болотах: личинками мух и жуков-плавунцов. Кормовые угодья рыбосцинков находятся на мелководьях, где под ярким солнцем на камнях в избытке разрастаются микроскопические водоросли. Там держится основная добыча рыбосцинка – личинки мух-кровососок, скоблящие ртами эти водоросли. Обычно рыбосцинк осторожно подкрадывается к добыче, дрейфуя в толще воды. Он не боится, что его заметят – личинки мух полностью слепы. Но они чутко улавливают малейшие движения воды, поэтому любое неосторожное движение ящерицы спугнёт их. Подплыв достаточно близко, рыбосцинк делает резкое движение вбок, создавая водоворот. Течение воды отрывает личинок от камня, и ящерица подхватывает их пастью. Но даже если личинки почуяли приближение врага и скрылись между камешков на дне, рыбосцинк не уйдёт голодным: он просто раскопает дно мощными когтистыми передними лапами и кончиком морды, и схватит личинок.

Когда ящерица хватает личинок, она сталкивается с главной трудностью для всех живущих в этих местах: в её организм может попасть соль. И здесь у рептилии выработался интересный механизм защиты. На мягком нёбе у рыбосцинка есть складка, герметично перекрывающая пищевод. Это препятствует случайному заглатыванию солёной воды. Во рту ящерицы есть подчелюстной горловой мешок для добычи, поэтому рыбосцинк может не всплывать на поверхность очень часто – набив этот мешок добычей до отказа, ящерица вылезает на камни и уже вне воды поедает пойманных личинок. Но под водой ящерице всё равно приходится открывать рот, и чтобы соль не попала в кровь через слизистые оболочки рта, они защищены от рассола густой белковой слизью с добавлением жиров, делающих эту слизь несмачиваемой.

Время от времени рыбосцинки вылезают на берег, чтобы отдохнуть и проглотить пойманных личинок. Обычно у каждой ящерицы есть облюбованный для этой цели камень, но вне воды они спокойно переносят общество друг друга, и порой на одном удобном камне собирается до десятка ящериц. Они не пытаются отнимать добычу друг у друга, потому что, глотая пойманных личинок, ящерица может вообще не открывать рот. Только выбравшись на сушу, она аккуратно сокращает горло, выжимая воду из ротовой полости. Сидя на камне, рыбосцинк время от времени приподнимает голову, усилием кольцевых мускулов горлового мешка выдавливает из него личинок по одной, и глотает их.

На суше рыбосцинк передвигается с трудом: он подталкивает тело движениями хвоста, поскольку задние лапы рептилии относительно слабые, а таз прикреплён к позвоночнику на гибких растяжимых связках. Такая особенность анатомии позволяет, однако, рыбосцинку избежать некоторых трудностей, которые поджидают рептилий в этом солёном мире. Рыбосцинки не откладывают яиц - они живородящи. Спаривание рыбосцинков происходит на суше – это исключает попадание соли в организм самки через яйцеводы. Перед спариванием самцы устраивают брачные демонстрации: они поднимают головы вверх, раздувают горловые мешки и покачивают ими из стороны в сторону. При этом кожа на горле ящерицы становится ярко-красной от расширившихся кровеносных сосудов. Когда самка приближается к выбранному самцу, показывая опущенной головой подчинение, он обвивается вокруг её тела, и происходит быстрое спаривание.

Беременность самки длится около трёх месяцев, после чего она рождает на суше единственного детёныша. Молодой рыбосцинк – практически копия взрослой рептилии, его длина составляет примерно половину длины тела матери. Вынашивать и легко рождать таких крупных детёнышей самке помогает растяжимая связь таза и позвоночника. Рождение детёнышей происходит 2 раза в год: во время спаривания происходит оплодотворение нескольких яйцеклеток, из которых развивается только одна, а прочие при этом «законсервированы». После рождения первого детёныша начинает развиваться вторая яйцеклетка.

После рождения второго детёныша остальные зиготы не разрушаются: они переживают самое неблагоприятное время года, но их судьба ещё не определена. Если самка не будет получать визуальных сигналов от других самцов, у «запасных» оплодотворённых яйцеклеток есть шанс развиться в полноценных детёнышей. Таким способом популяция может восстановиться, в принципе, от немногих оплодотворённых самок. Присутствие других самцов вызывает изменения гормонального фона самки, и «запасные» зиготы разрушаются, но в это же время созревают новые яйцеклетки, готовые к оплодотворению.


Пурпурнотелая мегалосаркодина (Megalosarcodina purpurea)

Отряд: Арцеллы (Arcellinida)

Семейство: Мегалосаркодиновые (Megalosarcodinidae)

Место обитания: Средиземноморская котловина, сверхсолёные болота.


Сверхсолёные болота и озёра, образовавшиеся в котловине Средиземного моря, представляют собой экстремальную среду обитания для живых существ. Здесь, среди белых соляных равнин, выживают лишь немногие виды, которые могут приспособиться к наличию огромного количества соли в воде. Зато те, кто смог выжить в таких условиях, процветают и находятся практически вне конкуренции. Часто эволюция таких организмов порождает причудливые жизненные формы.

В сверхсолёной воде средиземноморских болот водится очень крупная раковинная амёба, внешне подобная ископаемым третичным нуммулитам. Это пурпурнотелая мегалосаркодина, вид раковинных простейших, составляющий самостоятельное семейство. Её размеры исчисляются сантиметрами – это гигант среди простейших. Размер плоской дисковидной раковины мегалосаркодины – около 5 – 6 см. Клетка этой амёбы представляет собой многоядерный синцитий (количество ядер измеряется тысячами), имеющий плоскую листовидную форму. Раковина тоже приплюснутая и дисковидная, сложена из карбонатов. Поверхность раковины усеяна небольшими прозрачными кристаллическими окошечками. Раковина нарастает концентрическими кругами по краю. Она способна к регенерации, и по мере разрастания утолщается в середине за счёт отложения новых слоёв материала. На поверхности раковины заметны границы предыдущих слоёв нарастания. После отмирания мегалосаркодин их раковины опускаются на дно водоёма, формируя в ультрагалинных болотах залежи известняка.

В цитоплазме пурпурнотелой мегалосаркодины живут многочисленные бактерии – экстремальные галофилы, осуществляющие фотосинтез при помощи пигмента бактериородопсина. Благодаря их наличию сама амёба имеет красивый пурпурный цвет. Симбиотическая бактерия Rhodolampropedia hexagonalis является прямым потомком бактерии Lampropedia. В эпоху человека в Мёртвом море обитали пурпурные бактерии с необычной формой клетки – треугольной или квадратной (такая клетка была у Lampropedia). Их потомок имеет клетки в форме правильного шестиугольника. При очень большой ширине, достигающей двух миллиметров (в эпоху человека такие бактерии не наблюдались) толщина клетки не превышает одной десятой от толщины волоса. Бактерии формируют стопки клеток подобно тилакоидам в хлоропластах растений, а стопки уложены в цитоплазме амёбы в виде сот: шестиугольная форма бактериальных клеток это позволяет. Раковина мегалосаркодины имеет ячеистую структуру, приспособленную для лучшей фокусировки света, проходящего через окошечки в верхней стороне раковины.

Как и все амёбы, мегалосаркодина не имеет строго определённой формы тела. Клетка образует ложноножки, способные выдвигаться из раковины в поисках корма – в основном, органических остатков и бактерий. Ложноножки снабжены оружием защиты – ядовитыми гарпунчиками наподобие трихоцист инфузорий. Поэтому мегалосаркодину не едят жуки-плавунцы, рачки и рыбосцинки. Также мегалосаркодина может высовывать ложноножки на ярко освещённых участках дна, чтобы бактерии-симбионты могли активнее осуществлять фотосинтез – мегалосаркодина получает от них существенную часть питания, время от времени «атакуя» пищеварительными ферментами сильно размножившихся симбионтов.

Этот вид простейших размножается делением, причём одна половина клетки остаётся в раковине, а вторая в течение нескольких дней формирует раковину заново. У мегалосаркодины существует также половой процесс – слияние ядер в клетке с последующим делением. Половой процесс появляется в неблагоприятных условиях, например, при пересыхании водоема. Засуху это простейшее выдерживает, закрывая отверстия в раковине выделениями гликопротеидной природы и впадая в анабиоз. Бактерии при этом превращаются в цисты. Если неблагоприятные условия затягиваются, мегалосаркодина постепенно поедает часть цист своих симбионтов.

В благоприятных условиях, а также при некотором опреснении воды (например, во время дождей) мегалосаркодина размножается более интенсивно, отделяя ложноножки и другие участки тела. Если деление произошло внутри раковины, дочерняя особь покидает её через одно из отверстий для ложноножек.

Накапливая жировые капли в цитоплазме, пурпурнотелая мегалосаркодина приобретает дополнительное преимущество – плавучесть. Сверхсолёная вода помогает плавать, выталкивая животное на поверхность. Этот способ передвижения характерен для более молодых особей с относительно лёгкой раковиной. Более крупные животные с толстой массивной раковиной ползают по дну.


73. Гроза озера

(Озеро Карпентария в Северной Меганезии, животные побережья, открытой воды и обитатели окружающего леса)


Меганезия – это материк в южном полушарии, разделяющий Индийский и Тихий океаны. В эпоху человека единый материк то образовывался, то вновь исчезал, в зависимости от колебаний уровня моря в ледниковый период. Во времена первого появления людей на этой земле, в ледниковый период, материк был един. Позже, когда ледники в северном полушарии стали таять, уровень океана повысился, и материк разделился на Австралию и Новую Гвинею. Но в это же время на материк действовали иные силы, скрытые глубоко в толще земной коры. Литосферная плита, на которой располагались Австралия и Новая Гвинея, медленно двигалась на север, к экватору. Северный край литосферной плиты немного приподнялся, и это оказало большое влияние на географию материка. На юге довольно далеко в сушу вторгся большой мелководный залив Эйр. На севере география материка изменилась более существенно. Австралия и Новая Гвинея вновь соединились, образовав единую сушу Меганезию. Арафурское море обмелело и вода в нём сильно опреснилась. В неоцене его связь с океаном ослабела и поддерживается лишь через протоки в обширном поясе мангровых лесов и болот. А залив Карпентария отделился от океана ещё раньше, и претерпел в неоцене намного более значительные изменения. Теперь вода в нём сильно опреснена, и его окружают обширные болота и заболоченные леса. Залив превратился в озеро Карпентария.

В глубинных слоях озера Карпентария вода по-прежнему слегка солоновата – это наследие морского прошлого этого водоёма. Здесь также обитают пресноводные потомки морских животных: скаты, иглобрюхи, морские иглы и атерины. Некоторые из них живут только на глубине, держась в слоях более солёной воды, но большинство всё же населяет мелководье, где вода богата кислородом, а жизнь обильна и разнообразна. В глубины озера Карпентария поступает значительное количество органических остатков, поэтому самые тёмные глубоководные участки озера бедны жизнью – кислород здесь в явном дефиците, поскольку расходуется на гниение. Время от времени из илистой толщи вырываются пузыри метана и сероводорода, быстро всплывающие и лопающиеся на поверхности. Когда-нибудь богатый и разнообразный мир озера Карпентария погибнет – впадина озера заполнится органическими остатками, которые со временем окаменеют. Озеро превратится в мелководное болото, разделится на множество мелких водоёмов, а затем и вовсе исчезнет. А на его месте вырастет густой тропический лес.

Но пока до этих изменений ещё миллионы лет. Озеро благополучно существует, и продуктивности его верхних слоёв хватает, чтобы поддерживать разнообразную жизнь, как на мелководье, так и в сумрачных глубинах. Верхние слои озёрной воды имеют зелёный оттенок из-за обильно размножающихся микроскопических водорослей, которые служат пищей планктонным рачкам. А на мелководьях разрастаются настоящие леса из подводных растений. В некотором отдалении от берега валлиснерия огромных размеров образует густые дернины, напоминающие заросли морских водорослей. В прибрежной зоне процветают клубневые растения: апоногетоны и кувшинки. Их листья образуют особенно густые заросли напротив топких берегов, где у травоядных меньше возможностей спуститься в воду для кормления. У песчаных отмелей клубневые растения отступают дальше от берега, и листья кувшинок колышутся на поверхности озера над двух-трёхметровой глубиной. В некоторых местах берега озера Карпентария поросли высокими тростниками, а почва пронизана их тонкими ветвистыми корневищами.

Растения служат пищей самым разнообразным животным – от рачков до крупных млекопитающих. А травоядные становятся добычей различных хищников.

В воде среди зарослей рдеста с длинными крепкими стеблями колышется змеиная шкура. Судя по её сохранности, она сброшена совсем недавно. Очевидно, змея специально приплыла в заросли рдеста, чтобы трение стеблей, прочных на разрыв, помогло сбросить отслоившийся роговой эпидермис. Из-за того, что змея линяла в воде, её шкура не разорвалась от собственной тяжести и хорошо сохранила отпечаток облика своего бывшего владельца. На её переднем конце заметен характерный узор щитков, покрывавших голову. Среди них хорошо различимы два широких прозрачных окошка, образованных гладкой роговой плёнкой. При жизни они покрывали глаза рептилии. Сброшенная змеиная кожа покачивается в волнах, зацепившись одним концом за край зарослей. Возможно, в каком-то другом случае это могло бы показаться чем-то заурядным, если бы не размер сброшенной кожи – её длина около десяти метров.

Кожа принадлежала самому необычному и опасному обитателю озера Карпентария – гигантскому виду питонов, который перешёл к водному образу жизни. Это эйнгана, верховный хищник озера. Причём сброшенная кожа, колышущаяся в воде, принадлежит молодой особи. Взрослая особь этого вида может достигать длины в двадцать метров при толщине тела около метра. Такому гиганту нечего бояться, и взрослая эйнгана – это животное, беспрепятственно пользующееся всеми правами верховного хищника экосистемы.

Озеро Карпентария и окружающие его болота расположены в области обильных осадков, и с гор постоянно текут реки, обеспечивая стабильность уровня воды в озере. Берега озера и болот поросли влажным тропическим лесом, и эти места буквально кипят жизнью. Существование многих лесных обитателей тесно связано с озером. На водопой прилетают мелкие лесные птицы, осторожно ведущие себя возле воды. Время от времени на берегах озера появляются стаи разноцветных попугаев, оглашая окрестности громкими криками.

С высоты птичьего полёта открывается чудесный вид на озеро, воды которого имеют зеленоватый оттенок, особенно явственный под лучами утреннего солнца. На прибрежном мелководье разрастаются кувшинки, заросли которых обильно расцвечены белыми, жёлтыми и розовыми цветками. На фоне песчаного дна более тёмными пятнами выделяются заросли рдеста. Тёмные пятна, постоянно меняющие форму – это стаи рыб. Если их кто-то вспугивает, стая резко меняет направление движения, блестя боками в лучах солнца.

Словно куча гладких серых камней лежит на мелководье вблизи берега. Но эти «камни» медленно движутся, перемещаясь вдоль побережья, сближаясь или отдаляясь друг от друга. Это одни из самых крупных местных травоядных, быкопотамы. Их присутствие на территории Меганезии – след былого влияния человека на природу Земли. Быкопотамы – это водяные потомки азиатских буйволов. Сумчатые не могут в полной мере освоить водные местообитания из-за выводковой сумки, в которой долгое время вынашивается детёныш. Буйволы, плацентарные млекопитающие, столкнулись с конкуренцией со стороны сумчатых и потомков верблюдов (также завезённых человеком) в более сухих местообитаниях, но оказались практически вне конкуренции со стороны других обитателей материка при освоении жизни в болотах и озёрах. Дальнейшая специализация к полуводному образу жизни привела к появлению массивных быкопотамов, отличных пловцов и ныряльщиков, а также неутомимых пожирателей растительности. Возможно, без ненасытных быкопотамов берега озера покрылись бы непроходимыми зарослями болотных растений. А эти огромные травоядные прореживают растительность, делая прибрежные заросли удобными для жизни других животных.

Быкопотамы прекрасно приспособлены к жизни в воде. Кожа этих млекопитающих почти безволосая – лишь на шее вдоль позвоночника растёт густая грива из удлинённых волос, и кончик хвоста тоже венчается волосяной кисточкой. На суше быкопотамы кажутся неуклюжими: они выглядят коренастыми со своими массивными телами, крупными головами и сравнительно короткими ногами. Но под водой животные буквально преображаются: их тела скользят в воде легко и даже грациозно. Широкие копыта, неуклюже выглядящие во время ходьбы по суше, теперь загребают воду, и животное плывёт и ныряет. Под водой копыта раздвигаются и растяжимая кожа, связывающая пальцы животного, помогает грести. Насытившиеся после ночного кормления на берегу быкопотамы проводят утро в покое, нежась в воде. Животные целым стадом лежат на небольшой глубине, едва касаясь дна озера копытами. На поверхности воды видны уплощенные головы быкопотамов с глазами и ноздрями, сдвинутыми вверх. У крупных взрослых зверей над водой выступают также шея и плечи. Мокрые гривы быкопотамов космами прилипают к коже, и над ними вьются мелкие мошки. Телята, не достающие ногами до дна, погружаются в воду глубже, чем взрослые – на поверхности воды торчат только их головы. А кое-кто из телят просто положил голову на спину своей матери и дремлет, лениво шевеля во сне ногами. Взрослые звери медленно пережёвывают жвачку. Что любопытно, рога быкопотамов развиты сравнительно слабо – их основания сближены и сильно расширены, образуя что-то вроде рогового шлема. Это помогает им передвигаться по лесу, раздвигая ветви кустарников и оберегая глаза от повреждений. У самцов концы рогов направлены в стороны, а у самок рога укорочены и представляют собой просто небольшие остроконечные отростки, чаще всего направленные вниз.

Быкопотамы нежатся в озере, не замечая, что к ним приближается зловеще извивающаяся тень. Взрослая эйнгана, змея длиной около восемнадцати метров, плывёт вдоль берега, разыскивая после ночной прохлады место потеплее. Это рептилия, и тепло важно для её жизнедеятельности. Но похоже, что змея не охотится. Огромная рептилия не скрывает своего присутствия: она выныривает на поверхность и высовывает голову из воды. Открываются кожистые клапаны, и эйнгана с присвистом выдыхает воздух, а затем вдыхает новую порцию.

У быкопотамов острый слух, поэтому звери, едва услышав шум дышащей рептилии, мгновенно проснулись. Они не видят огромную змею, но звук дыхания эйнганы ассоциируется с опасностью даже у этих глуповатых великанов. В стаде быкопотамов моментально начинается паника – взрослые звери и телята бросаются к берегу, и возникает давка. Огромные животные протяжно ревут, а детёныши, придавленные боками взрослых особей, испуганно мычат. Поднимая со дна облака ила и песка, превращая в крошево зелень подводных растений и сминая тростники, быкопотамы беспорядочной толпой выбираются на берег. Оттуда им лучше видно причину их паники – гигантскую змею, плавно извивающуюся в воде среди облаков ила. Эйнгана не собиралась охотиться – если это было бы необходимо, она бы атаковала добычу из-под воды. Но сейчас змея занята не менее важным делом. Она просто обязана хорошенько погреться в тёплой воде – это взрослая самка, и её многомесячная беременность подошла к концу. Хотя эйнгана является потомком питонов, она не откладывает яйца, а рожает живых детёнышей. Это неизбежное следствие приспособления к жизни в воде – крупным самкам было бы исключительно трудно выбираться на сушу для кладки яиц и ещё труднее было бы оберегать кладку от врагов и ухаживать за ней. Живорождение и переход к жизни в воде сняли с предков этой змеи ограничение в размерах, и в итоге эйнгана превратилась в одну из крупнейших рептилий неоцена.

Самка эйнганы уже давно ощущает движения детёнышей у себя в животе. И теперь, по мере того, как её тело нагревается в тёплой воде, движения детёнышей в её животе становятся всё активнее. Похоже, им действительно пришло время появиться на свет.

По телу гигантской рептилии пробегают волны мышечных сокращений. Тело самки эйнганы непроизвольно изгибается, готовясь произвести на свет потомство. Наконец, после очередной волны мускульных сокращений из чрева гигантской змеи исторгся первый детёныш. При рождении он ещё был покрыт тонкой плёнкой, пронизанной кровеносными сосудами, но в первые же секунды после рождения он разорвал её и сбросил с себя, извиваясь всем телом. Его длина при рождении составляет уже около двух метров. Несколько мелких рыбок, привлечённых запахом крови, бросились в разные стороны, когда новорождённая змея поплыла. Юная рептилия всплыла на поверхность воды и сделала свой первый вдох. Следом за первым детёнышем из чрева рептилии появилось сразу два, один за другим. Они также быстро избавились от зародышевых оболочек и поплыли. В течение получаса, пока продолжались роды, гигантская самка эйнганы произвела на свет два десятка детёнышей. Это максимальная плодовитость взрослой рептилии данного вида: самка находится в хорошей физической форме, и в полной мере реализует заложенный природой потенциал.

Детёныши стараются побыстрее покинуть мать. Извиваясь, они быстро уплывают и скрываются в зеленоватой воде озера. Самка пока пребывает в стрессовом состоянии и не обращает на них внимания. Но позже, оправившись от стресса и проголодавшись после родов, она легко может напасть даже на собственное потомство. Каннибализм – не редкость в популяции эйнганы, поэтому молодые змеи этого вида держатся преимущественно на мелководье, где реже появляются взрослые особи и чаще можно встретить добычу подходящего размера.

Близ берегов поверхность озера в некоторых местах покрыта островками плавающих растений. В тихих мелководных заливах разрастается вездесущая ряска, а на участках, обращённых к открытой воде, процветает другое растение – местная разновидность водяного гиацинта (Eichornia), потомок завезённого человеком вида. Это растение образует довольно плотные плавающие «острова», которые гасят волны и служат прибежищем для разнообразных водных животных. Среди пушистых корней водяных гиацинтов скрываются от врагов рыбы и креветки, а надводная часть растений служит жилищем разнообразным беспозвоночным – преимущественно насекомым. Если плавучие «острова» водяного гиацинта прибивает к берегу, ими охотно кормятся быкопотамы. В какой-то мере эти звери сдерживают рост плавающей растительности. Ковры водяного гиацинта настолько плотные, что небольшие цапли могут ходить по ним, не проваливаясь. Эти птицы часто используют плавучие растения как удобное место для охоты.

Мелководные участки озера хорошо освещаются и прогреваются, и здесь верхний слой воды приобретает зеленоватый оттенок из-за развивающихся в воде микроскопических водорослей. Это одна из составляющих фундамента пищевой пирамиды, вершину которой венчает чудовищная эйнгана. Благодаря скорости размножения водоросли могут снабжатьпищей разнообразных беспозвоночных – мелких ветвистоусых рачков, коловраток и червей. Озёрный планктон кишит в воде, но большинство существ, составляющих его, обладает прозрачным телом и плохо заметно в воде. Лишь в лучах солнца видно, как в толще воды снуют крохотные существа. Однако некоторым обитателям озера не обязательно видеть свою пищу – у них совсем другой способ кормления.

В толще воды на глубине около полуметра плывёт целая стая небольших полупрозрачных существ. На первый взгляд они похожи на маленьких рыбок, но при ближайшем рассмотрении это сходство оказывается обманчивым. Их тела покрыты хитиновым панцирем, у них есть развитые антенны и несколько пар членистых ножек, выполняющих разнообразные функции. Это ещё один характерный обитатель озера Карпентария – щетинконогая креветка. Строение её ног необычно для десятиногих ракообразных, а образ жизни явно нетипичен для семейства атиид, к которому она принадлежит. Родственные виды креветок-атиид в эпоху человека были крупными существами тяжёлого сложения, которые обитали на дне и среди растений, фильтруя съедобные частицы из воды при помощи двух пар видоизменённых передних ног. Способность к фильтрации воды сохранилась у щетинконогой креветки, но образ жизни этого существа совершенно иной. В процессе эволюции она обрела лёгкое телосложение, что позволило этому ракообразному заселить толщу воды и освоить питание озёрным планктоном.

Щетинконогие креветки проводят значительную часть своей жизни, фильтруя пищу. Для этого им служат две передних пары ходильных ног, видоизменённые в ловчий аппарат. Они покрыты многочисленными волосками, и креветка постоянно ритмично взмахивает ими. За счёт этих движений креветки плавают и одновременно собирают планктонных животных. Время от времени креветки соскабливают накопившийся корм ногочелюстями и проглатывают его.

Воды озера Карпентария слегка солоноваты – это свидетельство прошлого этого водоёма, когда озеро представляло собой морской залив. В глубинах есть слои солёной воды, но верхний слой воды сильно распреснён реками и дождевой водой. Остаточная солёность присутствует здесь, но количество соли настолько невелико, что это не мешает расти водяным растениям. И благодаря этой же соли потомство многих видов беспозвоночных успешнее развивается в воде озера. Щетинконогие креветки размножаются вдали от устьев рек, и планктонные личинки этого вида развиваются в толще воды. Возможно, сами креветки съедают вместе с другой пищей часть собственных личинок на планктонной стадии развития. Но их плодовитость достаточно велика, чтобы компенсировать эти и другие потери, и вид процветает.

Стая щетинконогих креветок кормится, медленно двигаясь в толще воды. Креветки держатся на расстоянии одна от другой, собирая планктон. На мелководье вода прогревается и освещается очень хорошо, что способствует росту одноклеточных водорослей. Здесь постоянно живут мелкие беспозвоночные – коловратки, микроскопические ветвистоусые рачки и личинки насекомых; поэтому кормящиеся креветки находят достаточно корма для себя. Но им следует быть осторожными – хищник может появиться, откуда менее всего его ожидают.

По поверхности воды плывёт островок зарослей водяного гиацинта. Это растение постоянно отращивает длинные побеги-усы, на которых развиваются дочерние растеньица. Поэтому даже одиночное растение вскоре образует плавучий островок. С него в толщу воды свисают длинные пушистые корни, среди которых обычно прячутся от хищников мальки рыб и молодь креветок. Не ощущая ничего подозрительного, щетинконогие креветки продолжают кормиться. Время от времени то одна, то другая креветка меняет своё положение в стае, перебираясь на более богатый планктоном участок. Для этого рачок взмахивает третьей парой ходильных ног. В отличие от двух первых пар ног, эти ноги широкие и плоские. У предков этого вида они служили для закрепления на субстрате, но у щетинконогой креветки они стали плавниками. Несколькими синхронными взмахами этих ног креветка переплывает на новое место, после чего продолжает кормиться. В покое плавательные ноги служат ей стабилизаторами – рулями высоты и поворота.

Щетинконогие креветки продолжают мирно кормиться, не замечая, что за ними наблюдают. На островке плавающих растений среди корней сидит ещё одна креветка. Она не питается планктоном, а ищет более существенную добычу. Это крупная креветка-барракуда, длина которой около 25 сантиметров – грозный хищник в своей весовой категории. Она не умеет долго преследовать добычу, поэтому во время охоты больше рассчитывает на точность броска, в который вкладывает все силы. А для этого нужно, чтобы добыча подходящего размера оказалась как можно ближе к ней.

Островок водяного гиацинта дрейфует по воде, подгоняемый ветром. Щетинконогие креветки не ощущают опасности и по-прежнему фильтруют воду. А креветка-барракуда выжидает лишь благоприятного стечения обстоятельств. Ветер несёт её укрытие в сторону добычи, и вскоре ей можно будет рассчитывать на успех в охоте.

Это весьма дальний родственник щетинконогой креветки, принадлежащий к совершенно иному семейству. В отличие от щетинконогих креветок, этот вид вооружён сильными клешнями, режущий край которых снабжён острой колючкой. Когда в такие клешни попадает добыча, ей уже не вырваться.

Креветка-барракуда видит свою добычу и ощущает её движения с помощью чувствительных щетинок, растущих на антеннах. Она приготовилась к нападению и раскрыла клешни. Стараясь не выдать себя лишним движением, креветка-барракуда сохраняет неподвижность. Лишь крупные глаза на стебельках слегка подрагивают, выдавая её напряжение. Вцепившись в корни водяного гиацинта, креветка висит вниз спиной. Благодаря этому она видит почти всё, что происходит под ней. И она наблюдает за щетинконогими креветками, выбирая себе подходящую добычу. Ветер на её стороне, и вскоре дрейфующий плотик из водяного гиацинта оказывается прямо над стаей щетинконогих креветок.

Выбрав добычу, креветка-барракуда стремительно атаковала стаю щетинконогих креветок. Благодаря своей маскировочной продольно-полосатой окраске хищная креветка оставалась незаметной до тех пор, пока не начала двигаться сама. А когда это произошло, для её добычи было уже слишком поздно. Врезавшись в стаю щетинконогих креветок, хищное ракообразное обратило их в бегство. Но одной особи не удалось избежать смертельной встречи с хищником. Крупная самка, вынашивающая порцию икры на брюшке, оказалась недостаточно проворной, и одна из клешней креветки-барракуды сомкнулась поперёк её туловища. Зубцы клешни вонзились в панцирь добычи, и один из них глубоко проник в её тело, разорвав брюшную нервную цепочку и парализовав добычу. Раздался слабый хруст, и ноги пойманной креветки задрожали в судорогах. Охота окончена.

Держа добычу в клешне, креветка-барракуда зашевелила брюшными ножками и поплыла обратно к своему укрытию. Развернувшись спиной вниз, она прицепилась к корням водяного гиацинта и забралась в них поглубже, чтобы не привлекать внимания случайных рыб, которые могут попытаться отнять её добычу. Покрытые прочными зубцами ногочелюсти буквально распиливают панцирь добычи, и хищная креветка быстро раздирает её на куски и выскребает из панциря все съедобные частички.

Хищники, населяющие прибрежные мелководья озера Карпентария, принадлежат к различным группам животных. Среди них есть не только хорошие пловцы, но и существа, которым крайне нежелательно оказываться в воде.

Заросли плавающих растений в некоторых местах образуют протяжённые заросли. Благодаря губчатой, насыщенной воздухом ткани листьев или стеблей растения легко держатся на поверхности и не погружаются в воду, даже когда на них садятся мелкие птицы, чтобы попить воды. И этим же свойством растений пользуется один из необычных хищников, населяющий берега озера Карпентария.

… Солнце лишь начало свой путь по небу, и воздух только немного прогрелся после ночной прохлады. Даже не все птицы в окружающих лесах проснулись, а ночные хищники только недавно погрузились в дневной сон. И это время – самое благоприятное для охоты необычного жителя озера. Крохотный пушистый шарик желтовато-белого цвета бежит по листьям плавающих растений. Это существо на длинных тонких ногах ловко прыгает по листьям кувшинки, раскинувшимся по поверхности воды. Оно настолько лёгкое, что лист даже не прогибается, когда это животное бежит по нему. Это существо движется на четырёх тонких лапках, удерживая равновесие с помощью голого тонкого хвоста. У него удлинённая голова с подвижными ушами и гибким носом-хоботком. Это существо – один из многочисленных потомков сумчатых мышей эпохи человека. Крохотное существо, размером немногим больше шмеля, на самом деле является свирепым хищником, и иногда размер возможной добычи не останавливает его.

Сумчатая кутора бежит по листьям водяных растений, принюхиваясь и разыскивая следы присутствия других обитателей плавучих зарослей. Это крохотное сумчатое настолько лёгкое, что его вес выдерживают даже маленькие листья. Поэтому сумчатая кутора легко обследует практически все заросли плавающих растений, кроме, разве что, сплошных зарослей ряски. Гибкий чувствительный нос животного постоянно находится в движении: теплокровное существо такого размера буквально сжигает пищу в желудке. Быстрый обмен веществ требует постоянного поиска пищи, и за день сумчатая кутора может съесть вдвое больше собственного веса. Есть одно существенное обстоятельство, которое затрудняет именно этой особи поиск корма: это взрослая самка с детёнышами в сумке. Поэтому она не может нырять, преследуя мальков рыб и мелких креветок под водой, как это делают самцы этого вида. Но она смело погружает голову в воду, если нужно схватить добычу.

Мелкие улитки сидят на нижней стороне листа кувшинки, скобля микроскопические водоросли и мелких сидячих животных. Они размножаются в большом количестве, и их часто поедают другие животные. Сумчатая кутора умеет добывать улиток – это лёгкая и вкусная добыча. Когда зверёк пробегает по поверхности листа, улитки чувствуют только небольшое сотрясение, которое не ассоциируется в их примитивном поведении с опасностью. Сумчатая кутора бежит вдоль края листа: рано или поздно какая-то улитка оказывается здесь, и её легко будет поймать.

Крупная улитка-катушка подползла к поверхности воды. Она принадлежит к числу лёгочных моллюсков, и время от времени должна обновлять запас воздуха. Толстое коническое щупальце осторожно обследует поверхность воды, а затем моллюск выбирается из-под листа кувшинки и дышит, выставив из воды край раковины, где открывается отверстие, ведущее в лёгочную полость.

Когда чувствительный нос сумчатой куторы коснулся тела улитки, она рывком втянулась в раковину и плотно присосалась к нижней поверхности листа кувшинки. Но сумчатая кутора смело сунула голову в воду и схватила раковину улитки зубами. Попятившись, она потянула раковину к себе, загнув при этом край листа кувшинки. Резкими боковыми движениями головы сумчатая кутора начала отрывать моллюска от листа. Бешеный напор крохотного существа в итоге возымел успех, и она откатилась на середину листа растения, держа в зубах раковину. В последней попытке защититься улитка выпустила из раковины большое количество липкой слизи. Сумчатая кутора бросила раковину и начала торопливо чистить морду, тонко и пронзительно чихая. Но затем зверёк вцепился зубами в край ракушки и начал его грызть, отламывая куски. За несколько минут сумчатая кутора добралась до тела улитки и резким движением вырвала его из раковины. Она съела добычу ещё быстрее, и бросила опустошённую ракушку на листе.

Поиск корма может быть опасным для такого крохотного существа. В зарослях плавающих растений есть такие обитатели, которые могут оторвать голову этому зверьку одним движением. К тому же под водой они находятся в своей родной стихии, а сумчатая кутора не может задерживать дыхание ни на минуту. Тем не менее, на стороне сумчатой куторы скорость, которая позволяет ей справиться даже с более крупными водными животными.

Некрупная креветка-барракуда висит на корнях водяного гиацинта, ожидая приближения подходящей добычи. Но вместо этого к её засаде над водой приближается самка сумчатой куторы. Улитка-катушка была съедена около четверти часа назад, и теперь животное снова хочет есть. Сумчатая кутора спускается по листьям растения к воде. Среди черешков листьев, вздутых, как пузыри, можно найти личинок насекомых. Это тоже неплохой корм, но нужно потратить слишком много времени, чтобы собрать достаточно такого корма для насыщения.

Креветка-барракуда, едва достигшая половины длины взрослых особей, уже неплохо экипирована для охоты. Возможно, хватка её клешней не столь сильна, как у взрослых особей этого вида, но они столь же смертоносны для добычи подходящего размера. Поэтому она сумеет постоять за себя при нападении. Но всё будет зависеть от дальнейшего развития событий.

Нос сумчатой куторы погрузился в воду, и ноздри существа автоматически закрылись. Однако, чувствительные вибриссы помогают зверьку получать информацию о том, что нельзя увидеть. Кончик носа зверька лишь слегка задел перистый ус молодой креветки-барракуды. За этим последовала мгновенная реакция – сумчатая кутора сунула голову в воду, вцепилась зубами в брюшко сидящей в засаде креветки и выдернула её из воды. Всё это произошло буквально за секунду: в тактике охоты сумчатой куторы основная ставка делается на внезапность и скорость нападения. Креветка, выброшенная из воды резким движением, оказалась вне родной стихии и её брюшко лишь напрасно било по воздуху, пока она кувыркалась среди листьев водяного гиацинта. Острые зубы сумчатой куторы моментально вцепились в тело креветки и панцирь хрустнул на зубах зверька. Укусив добычу, которая была вдвое длиннее её самой, сумчатая кутора отскочила назад, избегая клешней хищной креветки. Ей следует быть осторожной: в выводковой сумке у неё сидят два довольно развитых детёныша, и материнский инстинкт удерживает её от более решительных действий. Кроме того, её добыча пока полна сил и её клешни представляют собой реальную угрозу. В течение минуты сумчатая кутора несколько раз бросалась на креветку и кусала её, чтобы обездвижить. Наконец движения креветки стали слабее, а удары брюшком реже. Жизнь покинула тело креветки, и сумчатая кутора может приступать к обеду. Ей удалось обеспечить себя пищей на несколько ближайших часов сравнительно небольшой ценой: креветка смогла лишь случайно оцарапать ей нос, и из ранки вытекло несколько капелек крови.

Вылизав ранку и немного почистив шерсть, сумчатая кутора приступила к обеду. Острые зубы вгрызаются в мясо креветки, и зверёк жадно выедает содержимое её панциря. Это пища, так необходимая существу с быстрым обменом веществ. Сумчатая кутора насыщается торопливо, стараясь съесть как можно больше и как можно быстрее. В любой момент могут появиться конкуренты из числа сородичей, но гораздо вероятнее, что остатки добычи могут достаться просто более крупному любителю дарового угощения. Сумчатая кутора не сможет съесть в одиночку всю креветку даже за полчаса – ей нужно отдыхать. Её детёнышам нужно молоко, а его будет больше, если самка сможет хоть немного отдохнуть. Поэтому она затаскивает остатки добычи в крупную розетку водяного гиацинта и устраивается рядом с ней. Вместе с сытостью она чувствует усталость. Понюхав воздух, сумчатая кутора легла поудобнее в середине розетки растения и заснула чутким сном.

Мясной сок из остатков добычи капает в воду. Запах добычи сумчатой куторы привлекает рыб, и они собираются под зарослями водяного гиацинта. Пытаясь добраться до остатков креветки, они дёргают корни растения и протискиваются между ними к поверхности воды. Толчки рыб беспокоят спящую самку сумчатой куторы, и она несколько раз прерывает сон, оглядываясь и принюхиваясь. Но она не замечает ничего тревожного, и снова погружается в сон.

Не только вода, но и ветер разносит запах добычи сумчатой куторы. Кому-то из обитателей озера одна полусъеденная креветка покажется не стоящей внимания, но кто-то другой может приложить много усилий, чтобы заполучить даже такую добычу. Побороться за такую еду с её законным хозяином вполне может ещё одна сумчатая кутора. И это существо вскоре появляется на островке водяного гиацинта, привлечённое запахом чужой добычи.

Пришлый зверёк – самец. Он мельче и агрессивнее самки. Прыгая по листьям кувшинок, он легко добрался до зарослей водяного гиацинта, в которых спрятала свою добычу самка сумчатой куторы. Запрыгнув на лист, самец вытянул вверх чувствительный нос-хоботок и уловил аппетитный запах мяса креветки. Ориентируясь с помощью обоняния, он быстро добрался до розетки водяного гиацинта, в которой лежала полусъеденная креветка. Но за запахом креветки он либо не заметил, либо не обратил внимания на запах сородича – самки, которая отдыхала после еды. Очевидно, этот самец привык решать вопросы главенства по отношению к сородичам с помощью силы, поэтому он может позволить себе не обращать на них внимание.

В этот раз, однако, самец сумчатой куторы допустил роковую ошибку, недооценив своего противника. Он ещё не успел откусить ни кусочка от добычи, на которую претендовал, как на него набросилась самка. Возможно, она не такая проворная, как самец, но зато она недавно поела и успела отдохнуть. Самка вцепилась в его плечо и стала трепать самца, словно собака. Он пронзительно запищал и дёрнулся, пытаясь укусить неожиданно возникшего противника. Единственное, что ему удалось – это оцарапать самку задней лапой. А она не отпускает его плечо и двигает челюстями, словно пытаясь отгрызть кусок. Два зверька сцепились клубком и катаются среди листьев водяного гиацинта. В конце концов, оба животных свалились в воду. Они не утонули, поскольку почти под самой поверхностью воды тянутся и сплетаются усы водяного гиацинта. Но самка больше озабочена судьбой детёнышей – нельзя допустить, чтобы вода попадала в выводковую сумку. Она почувствовала, как зашевелились детёныши от воды, просочившейся в сумку, разжала челюсти и выскочила на листок растения. Самец не сразу понял, что его отпустили, и ещё секунду барахтался в воде. Выскочив на поплавки водяного гиацинта, он бросился на самку. Его зубы лишь захватили лоскут кожи на бедре самки, оставив неглубокий, но длинный порез. В ответ на это самка развернулась и схватила его за основание хвоста. Пискнув от боли, самец вырвался из её зубов и бросился наутёк. Даровое угощение стоило для него слишком дорого. Хозяйка добычи сделала несколько прыжков вслед за ним, тонко пища, но не стала преследовать его по-настоящему. Она продемонстрировала ему силу, отогнала чужака от добычи и единственное, что ей нужно теперь – доесть пищу. Острые зубы сумчатой куторы легко раскусят даже крепкую хитиновую броню на клешнях добытой креветки, и после её пиршества остатки добычи вряд ли заинтересуют кого-то крупнее микроскопических рачков или червей.

В экосистеме каждый хищник легко может стать жертвой, и это обстоятельство отчасти даже спасает растительноядных обитателей озера Карпентария от уничтожения и поддерживает определённое равновесие между хищниками и жертвами.

Берега озера изрезаны мелководными заливами с заболоченными берегами. Это прекрасное место для жизни молодняка креветок и рыб – крупные подводные хищники редко появляются здесь. Кроме того, в хорошо освещённой воде бурно разрастаются микроскопические водоросли, служащие пищей креветкам и малькам рыб. Вблизи берегов поверхность таких заливов обычно затянута плотным ковром ряски, и это обеспечивает дополнительную защиту и пищу мелким животным.

Косяк молодых щетинконогих креветок кормится на мелководье. Они мельче и прозрачнее взрослых, поэтому хищник, охотящийся с помощью зрения, с трудом обнаружил бы их. Но среди обитателей озера есть и такие, кто охотится иным образом, и им всё равно, как выглядит их пища.

Молодая креветка-барракуда, длиной едва ли в десятую часть размера взрослой особи – это уже активный хищник. Вися на ковре ряски снизу, она ощущает присутствие молодых щетинконогих креветок. Её антенны, снабжённые чувствительными щетинками, позволяют улавливать движение окружающей воды, а примитивный мозг этого хищника выделяет среди множества ощущений те, которые свидетельствуют о присутствии добычи. Похоже, добыча не замечает затаившегося охотника: креветка чувствует движение воды рядом с собой. Она нацеливается на добычу практически вслепую, но шанс на успех всё равно есть.

Быстро и почти без всплеска в воду погружается длинный клюв, расширенный на конце. Боковым движением он сгребает с поверхности воды слой ряски и поднимается вверх. Затем следует ещё одно движение клюва по поверхности воды – уже в противоположную сторону. Косяк щетинконогих креветок срывается с места и бросается врассыпную. Часть креветок метнулась в ил и застыла, слегка присыпанная им. Другие особи спрятались в зарослях. Близорукие креветки вряд ли заметили, как мимо них прошествовали длинные птичьи ноги с тонкими пальцами, но почувствовали движение воды. Молодая креветка-барракуда, увы, не успела отреагировать на опасность, появившуюся столь внезапно, и её вместе с множеством других обитателей зарослей ряски проглотил обладатель клюва – длинноногая птица белого цвета с несколькими чёрными пятнами на оперении.

Этот обитатель озера Карпентария – черпоклюв, странная птица, похожая на цаплю или колпицу, но приходящаяся близким родственником гусям. Черпоклюв разучился плавать – пальцы у него не связаны плавательной перепонкой. Зато его ноги стали похожими на ноги цапли и позволяют своему обладателю с лёгкостью бродить по илу. Эти птицы распространены по тропикам Старого Света и Меганезии, и населяют хорошо прогреваемые мелководные водоёмы. В местах с сезонным климатом, где часть года водоёмы пересыхают, черпоклювы являются перелётными птицами. А там, где круглый год влажно, они образуют большие оседлые популяции.

Черпоклювы кормятся целой стаей. Они «косят» ряску, зачастую синхронизируя свои движения. Этот корм богат белком и витаминами, и птицы чувствуют себя очень хорошо на таком рационе. Кроме того, ряска очень быстро размножается, и они всегда обеспечены пищей. Черпоклювы отличаются агрессивностью по отношению к уткам – своим пищевым конкурентам; они вытесняют их на более глубокие участки озёр и рек, где не могут кормиться сами.

Клюв черпоклюва – это приспособление для фильтрации мелких пищевых частиц из воды. Кормящаяся птица наклоняет голову набок и описывает клювом по поверхности воды дугу, двигая головой и шеей из стороны в сторону. По краям клюва растут щетинки, образующие фильтрационный аппарат. С их помощью птица захватывает с поверхности воды ряску и другие мелкие плавающие растения. В дополнение к ряске черпоклювы поедают множество обитателей плавающих растений, в том числе личинок комаров, а также ветвистоусых рачков и других водных животных, скапливающихся в верхнем слое воды. Во время массового лёта подёнок, когда тысячи этих насекомых гибнут на поверхности воды, черпоклювы слетаются к водоёмам, где это происходит, и кормятся многочисленными стаями. Если не считать агрессивности по отношению к водоплавающим птицам, черпоклювы – одни из мирных обитателей озера.

Стая черпоклювов бредёт по мелководью. Заросли ряски не образуют сплошного ковра, и птицы кормятся, лишь оказавшись в непосредственной близости от растений. Следом за ними шагает небольшая цапля, выискивая беспозвоночных и мальков рыб, которых вспугнули черпоклювы. Она не боится приближаться к черпоклювам почти вплотную, и порой выхватывает рыб прямо у них из-под ног. Иногда тот или иной черпоклюв «косит» воду – птица обнаружила стайку креветок или мелких мальков вблизи поверхности воды, и таким образом добывает их. Во время кормления черпоклювы осторожны – на них могут нападать орлы аэллы, живущие в лесах, окружающих озеро. Поэтому птицы, собирая ряску с поверхности воды, одним глазом смотрят в небо, стараясь вовремя заметить чёрно-белую ширококрылую птицу, когти которой несут им смерть. Но опасность может появиться и с другой стороны – из-под воды.

Молодая эйнгана, родившаяся неделю назад, успела полинять. При рождении она уже была двухметровым существом, полностью готовым противостоять возможным врагам. Какое-то время новорождённая эйнгана жила за счёт запаса питательных веществ, полученных ещё в утробе матери. Теперь, после линьки, она готова к своему первому в жизни самостоятельному обеду. Рептилии почти не нужно учиться – все необходимые модели поведения врождённы, и следует лишь правильно применять их. Самое главное для охотника – правильно выбрать добычу. Вокруг есть множество животных, и змея ощущает их запахи в воде. Вдалеке в воде нежится стадо быкопотамов – массивных и глуповатых существ. Но для молодой змеи даже новорождённые телята быкопотамов слишком велики, а взрослые особи легко раздавят её в лепёшку. Сумчатая кутора, бегущая по листьям кувшинок близ берега – слишком мелкая добыча для рептилии такого размера. Рыбы плавают быстрее эйнганы, и их просто не удастся добыть. А вот стая черпоклювов, облюбовавшая прибрежное мелководье – идеальная возможность получить хороший обед. Эти птицы как раз подходящего размера, и похоже, они пока ничем не встревожены.

Эйнгана делает вдох и скрывается под водой. Под листьями кувшинок и апоногетонов, плавающими на поверхности, её не видно, и она приближается к птичьей стае всё ближе и ближе. Черпоклювы заняты кормлением – они собирают ряску с поверхности воды. Блики солнечного света на волнах не позволяют птицам разглядеть, что скрывает глубина. И пока они спокойны, но это не будет продолжаться слишком долго.

Молодая эйнгана скользит по дну, стараясь не приближаться к поверхности воды. Она держится вблизи зарослей водяных растений, и, чтобы пополнить запас воздуха, поднимает голову среди их листьев, стелющихся у поверхности воды. Ей удаётся незаметно приблизиться к кормящимся черпоклювам на достаточно близкое расстояние, и рептилия лишь выжидает удобного момента для нападения.

Черпоклювы собирают с поверхности воды ряску, не подозревая о том, что движутся навстречу опасности. Стая примерно из двух десятков птиц растянулась длинной шеренгой, собирая корм с поверхности заводи. Степенно поднимая ноги, птицы шагают всё ближе и ближе к затаившейся эйнгане. Рептилия ощущает шаги птиц, приглушённые слоем ила, и готовится к нападению. Она напряглась всем телом, готовая вложить все свои силы в один точный бросок. А птицы подходят к ней всё ближе…

Бросок эйнганы оказался удивительно точным для первой в её жизни охоты. Рептилия вцепилась в шею черпоклюва, потянула птицу в воду и обвила его своим телом. Пойманный черпоклюв успел издать короткий тревожный крик и захлопал крыльями в безуспешной попытке вырваться из смертельных колец эйнганы. Остальные птицы, увидев, что произошло, побежали в стороны, хлопая крыльями, и взлетели, обмениваясь тревожными криками. Паника черпоклювов передалась другим обитателям заводи. Мелкие птицы, прилетевшие на водопой, взлетели и направились к спасительному лесу. Небольшой кенгуру, лениво жевавший листья болотных растений, одним прыжком выскочил из воды и поскакал прочь от берега. А стадо быкопотамов, отдыхавшее неподалёку, отреагировало на шум взлетающих черпоклювов протяжным рёвом. Заводь, ставшая местом трагедии, быстро опустела.

Эйнгана продолжает сжимать кольца вокруг тела черпоклюва. Она чувствует движения добычи и всякий раз, когда птица пытается пошевелиться, сжимает кольца ещё туже. Рептилия значительно тяжелее птицы, и постепенно тело черпоклюва скрывается под водой. Клубы ила, поднявшиеся со дна, порванный стебель водяного растения, белое перо на поверхности воды и несколько пузырьков воздуха, вырвавшихся из лёгких задушенной птицы – вот все свидетельства успешной охоты эйнганы.

Через несколько минут эйнгана ослабила свои кольца и тело черпоклюва заколыхалось в воде – птица мертва. Теперь змея готова проглотить пищу. Придерживая добычу кольцами тела, эйнгана высунула голову из воды и хорошенько отдышалась. Затем она нырнула и начала заглатывать убитую птицу. Обхватив тело черпоклюва челюстями, змея стала буквально натягиваться на добычу. Благодаря эластичным связкам челюсти рептилии раскрываются очень широко. А выталкивающая сила воды помогает эйнгане быстро заглотнуть птицу, не испытывая трения об землю. Несмотря на то, что это был первый в её жизни обед, эйнгана справилась с ним за пятнадцать минут. После того, как добыча заняла полагающееся место в желудке, рептилия постепенно впала в заторможенное состояние. Теперь единственное, в чём она нуждается – это тепло и покой. Вода в заливе хорошо прогревается, и эйнгане нет смысла куда-то уплывать. Она просто находит место на отмели подальше от берега и ложится на дне, выставив из воды лишь кончик носа для дыхания.

Эйнгана – не единственная рептилия в озере. Озеро Карпентария стало домом для другой своеобразной рептилии, представителя угасающей в неоцене ветви архозавров.

На песчаных берегах озера Карпентария под лучами солнца нежатся длиннохвостые существа, покрытые бронированной шкурой. Их спины покрыты прочными роговыми щитками, а хвосты сжаты с боков и расширены в вертикальной плоскости. Когда одна из рептилий поднимает голову, становится заметной ещё одна особенность этого вида – удлинённое узкое рыло. Верхняя челюсть у взрослых особей уплощённая, а зубы направлены не сверху вниз, а в стороны. Из-за этого челюсть животного немного напоминает рострум пилы-рыбы. Это крокодил-пилонос, один из специализированных видов отряда крокодилов.

За 25 миллионов до этого времени люди активно истребляли крокодилов по различным причинам, и на большей части былого ареала они исчезли. В раннем неоцене ситуацией воспользовались другие рептилии, которые стали экологическими аналогами крокодилов на большей части былого ареала этих животных. Чтобы выжить, немногие уцелевшие разновидности крокодилов специализировались, чтобы избежать конкуренции со своими последователями. В частности, крокодилы-пилоносы стали почти исключительно рыбоядными рептилиями. В связи с изменением рациона поменялось поведение этих животных: они менее кровожадны, чем их предки, которые могли при удобном случае съесть собственного сородича меньшего размера. В отличие от них крокодилы-пилоносы практически не обращают внимания на молодняк собственного вида, и молодые особи беспрепятственно бродят среди взрослых сородичей. Иногда эти крокодилы, греясь на солнце, лежат друг на друге, и места их отдыха больше похожи на тюленье лежбище.

Крупный крокодил-пилонос поднимается на ноги и медленно бредёт к воде, волоча длинный хвост по земле. На суше он кажется неуклюжим из-за удлинённых задних лап, отчего его крестец поднимается заметно выше плеч. Но, когда крокодил-пилонос заходит в воду, он преображается. Прижав передние лапы к бокам, он какое-то время шагает по мелководью только на задних лапах, а затем резко взмахивает хвостом и уходит на глубину.

Крокодилы-пилоносы охотятся только на живую добычу и не питаются падалью. Они предпочитают устраивать засады на дне, задержав дыхание на полчаса и больше. Всё это время крокодил сохраняет неподвижность и рыбы зачастую теряют осторожность, подплывая почти в упор к ожидающему хищнику. Обычно крокодил-пилонос затаивается на дне вблизи зарослей водных растений или среди коряжника, где любят прятаться рыбы.

Вблизи берега на глубине около метра колышутся листья апоногетонов. Роскошные растения с тонкими ползучими корневищами раскидывают огромные листья, расстилающиеся розетками по поверхности воды. Поверхность листьев покрыта изящной сеткой жилок, между которыми ткани листа вблизи центральной жилки слегка гофрированы. Солнце придаёт молодым листьям красивый красноватый оттенок, сменяющийся по мере роста сочно-зелёным. Чуть глубже к поверхности воды поднимаются густые заросли роголистника и рдеста. Эти длинностебельные растения с небольшими листьями дают укрытие многочисленным рыбам.

Среди листьев и стеблей мелькают рыбы с высокими телами. Их чешуя обладает зелёным металлическим блеском, а на жаберных крышках горят огнями ярко-красные пятна. Это дисковые радужницы, представители характерной для Меганезии группы пресноводных рыб. Когда-то в эпоху человека их предки демонстрировали огромное разнообразие, и среди них было множество эндемичных видов. Но после интродукции в Австралию и Новую Гвинею новых видов рыб численность и разнообразие аборигенов начали снижаться. Радужницы, способные жить не только в пресной, но и в солоноватой воде, выжили в эстуариях и опреснённых бухтах, а также в изолированных озёрах. Некоторые виды этих рыб оказались конкурентоспособными в новых условиях, и их потомки заняли достойное место во вновь формирующихся экосистемах. Солоноватые воды озера Карпентария – дом для множества видов радужниц. Симпатрическое видообразование привело к появлению у разных видов этих рыб чётких различий в окраске, позволяющих быстро отличать сородичей от представителей других видов. Некоторые виды радужниц озера Карпентария отличаются яркой окраской, включающей контрастные пятна и полоски, а также «неоновые» пятна, ярко светящиеся в лучах солнца.

Рубиново-красные пятна на жаберных крышках дисковых радужниц служат видоспецифичным опознавательным сигналом. Эти рыбы держатся стаями в зарослях подводных трав, и яркие цветовые пятна помогают им находить друг друга в сплетениях стеблей и листьев. Эти рыбы редко появляются на открытых участках мелководья, но, когда они это делают, их стая представляет собой изумительное по красоте зрелище.

Стая черпоклювов пролетает над озером, торопясь на мелководья, где поверхность воды затянута ряской. Стая птиц летит низко над поверхностью воды, тени летящих черпоклювов пугают обитателей зарослей, и дисковые радужницы скрываются в зарослях. Пролетая над водой, черпоклювы замечают плывущего на охоту крокодила-пилоноса, который выбирает место для охоты. Эта рептилия не охотится на черпоклювов, поэтому птицы сторонятся крокодила-пилоноса исключительно из-за его размера. Стая птиц пролетает, а крокодил-пилонос поплыл дальше, не обращая на них внимания. В зарослях охотиться бесполезно: испуганные крокодилом рыбы лишь глубже забиваются в гущу стеблей. Поэтому крокодил поплыл вдоль берега, разыскивая более удобное место для кормления. Преодолев около двухсот метров, он, кажется, обнаружил хорошее место для засады.

Здесь растения уже не образуют сплошных зарослей на прибрежном мелководье. Время от времени на этом участке побережья появляется местное стадо быкопотамов, которые вносят смятение и разорение в неторопливое течение жизни в зарослях. Прожорливые звери вырывают целые охапки водяных растений и поедают их, оставляя в воде лепёшки навоза. После их пастьбы сплошные заросли подводных растений пропадают: после них остаются единичные кустики, которые по каким-то причинам не съели эти звери. Но зато потом начинается настоящий расцвет жизни: уцелевшие корневища и клубни быстро образуют новые листья, а уцелевшие побеги длинностебельных трав укореняются и разрастаются. Стада быкопотамов вспахивают прибрежный песок своими копытами, а волны уносят ил, который копился среди зарослей. Кормление этих травоядных буквально омолаживает природное сообщество прибрежных зарослей, сводя к минимуму процессы разложения и оставляя участки, свободные от растительности, что предотвращает появление зон с застойной водой, в которых начинает отлагаться ил. К тому же многие виды водных животных предпочитают жить не в сплошных зарослях, а на границе зарослей и участков дна, свободных от растений.

Крокодил-пилонос нашёл такое место. Здесь волны выбросили на берег ствол дерева, вынесенный когда-то рекой в озеро. Ствол лежит на песчаном дне корнями к берегу, окружённый зарослями рдеста, а с одной стороны к нему прилегает обширный песчаный участок, лишь кое-где поросший небольшими кустиками рдеста – это остатки зарослей, съеденных быкопотамами около двух недель назад. Вдохнув порцию воздуха, крокодил-пилонос опустился на дно и стал ждать.

Стая дисковых радужниц обитает в зарослях рдеста на этой территории уже несколько месяцев. Раньше заросли были намного обширнее и корма хватало всем рыбам. Но затем ситуация изменилась: стадо быкопотамов пришло сюда кормиться, и привычное положение дел было нарушено. Крупные звери бродили по дну, поднимая тучи ила, и поедали растения, выдирая их с корнем. Дисковые радужницы, обитавшие на краю зарослей, были вынуждены переселяться в другие места, когда неповоротливые быкопотамы разрушали их дом. Постепенно заросли рдеста сократились до небольшого участка вокруг ствола дерева, где быкопотамам было не так удобно кормиться. На этой территории скопилось множество рыб, ранее обитавших на территории, в десять раз большей. Дисковые радужницы, оказавшись в этом плену, сразу же собрались в одну общую стаю. Их блестящие красные метки на жаберных крышках то и дело мелькают среди переплетения стеблей.

Рыбам очень плохо живётся в этих зарослях. Оказавшись в плену, они первым делом съели всё, что можно было съесть – червей, креветок и улиток. Некоторые рыбы ощипывали вершины побегов рдеста, но они оказались им не по вкусу. Естественно, что при таких обстоятельствах пища очень быстро кончилась и начался голод. Часть рыб других видов, вытесненных сюда, покинула заросли в течение нескольких ночей, преодолев обширный участок песчаного дна, незадолго до этого густо поросший растениями. Но дисковые радужницы были не в их числе – они слишком боязливы и испытывают стресс, оказавшись вне зарослей.

Когда крокодил-пилонос опустился на дно, несколько дисковых радужниц увидели его движения и бросились в заросли. Но затем рептилия замерла, слегка приоткрыв рот, и рыбы вернулись к привычной жизни, начисто забыв о его существовании. Тело затаившегося крокодила-пилоноса неподвижно, и только глаза осторожно поворачиваются, следя за рыбами. Несколько раз рыбы выплывали из зарослей поодиночке, но сразу же скрывались, не давая крокодилу-пилоносу шансов на их поимку.

Стая дисковых радужниц, теснящихся на небольшом участке зарослей, привлекла внимание другого хищника. Это существо намного мельче, чем крокодил, но тоже является умелым рыболовом. Его территория также оказалась местом кормления быкопотамов, и звери уничтожили значительную часть растительности, вынудив хозяина территории ютиться на крохотном клочке уцелевшей растительности, едва скрывающей его тело. Это дальний родственник дисковых радужниц, широкоротая щукорадужница. Длина этой рыбы около 70 сантиметров, это взрослая самка.

После того, как значительная часть укрытий на территории щукорадужницы была уничтожена быкопотамами, рыбе стало значительно хуже охотиться: слишком мало рыб плавает над песчаной отмелью, и не всегда они подплывают на расстояние верного броска. Поэтому хищная рыба решилась на смелый шаг – пересечь участок дна, лишённый растительности, и поохотиться в сохранившихся зарослях.

Убедившись, что вокруг нет крупных хищников, рыба покинула своё укрытие. Широкоротая щукорадужница обладает способностью менять цвет, подстраиваясь под оттенки окружающей местности. В начале этого рискованного путешествия окраска щукорадужницы ещё сохраняла зеленоватые оттенки, помогавшие ей скрываться среди растений, но в течение нескольких минут её окраска поменялась на песочно-жёлтую, соответствующую фону дна. Тело хищной рыбы покрыто мраморным рисунком, который очень похож на блики солнечного света, падающего на дно через поверхность воды. Теперь щукорадужница готова переселяться.

На открытом месте рыба ведёт себя очень осторожно: щукорадужница передвигается быстрыми бросками от одного укрытия до другого. Она замирает то возле коряги, то среди остатков растений, обглоданных быкопотамами, то в углублении на дне. Рыба постепенно приближается к лежащему на дне стволу дерева, возле которого в зарослях прячется её добыча – дисковые радужницы. Несколько раз щукорадужницу пугали тени птиц, летящих над водой, и она ложилась на дно и прижимала плавники, стараясь стать незаметной. Но это были ложные тревоги, и рыба отреагировала на них лишь потому, что не имела хорошего укрытия. А один раз она заметила крокодила-пилоноса, проплывшего вдалеке. Это уже вполне реальная опасность: острые зубы этого крокодила, образующие в верхней челюсти некое подобие двусторонней пилы, могут нанести страшные раны крупной рыбе, а мелкую добычу просто разрубят пополам. Но крокодил проплыл вдалеке, и, похоже, не заметив затаившуюся на дне щукорадужницу.

Цель рискованного перехода всё ближе и ближе. Широкоротая щукорадужница ощущает запах рыб, прячущихся в зарослях, и становится всё смелее. Наконец, она достигает конца ствола со сломанными ветвями, торчащими над дном. Это уже намного лучше – хищная рыба ложится на дно рядом со стволом и сразу обретает уверенность в движениях и избавляется от стресса, связанного с пребыванием на открытом пространстве.

Щукорадужница осторожно плывёт вдоль ствола. Она ощущает запах рыб, прячущихся среди растений, и готовится к нападению. Среди растений мелькают дисковые радужницы, и всё внимание хищника концентрируется на них. Щукорадужница занята охотой настолько, что не обращает внимания на нечто длинное, лежащее на песке рядом с растениями по другую сторону зарослей. Она проплыла ещё немного вперёд, и этот предмет скрылся из её поля зрения, заслоненный листьями и побегами. Окраска хищной рыбы вновь сменилась с песочно-жёлтой на зеленоватую с вертикальными полосами неправильной формы, и она почувствовала себя в привычной среде обитания. Высокие, округлые в профиль тела дисковых радужниц мелькают совсем недалеко – охота обещает быть успешной.

Стая дисковых радужниц страдает от бескормицы, прячась в зарослях. Конечно, рыбы в состоянии пережить голод, и, если нужно, могли бы преодолеть опасный участок над лишённым растительности песчаным дном. Но днём это делать небезопасно: вокруг множество хищников. И самой большой неожиданностью для этих рыб становится появление хищника в их собственном убежище.

Щукорадужница атаковала дисковых радужниц одним броском. Раскрылся широкий рот, и одна небольшая рыба была буквально затянута туда потоком воды. Вследующее мгновение в её тело вонзились зубы хищника. Стая дисковых радужниц, почувствовав запах крови, пришла в ужас. Рыбы заметались по зарослям, и некоторые из них стали появляться на краю зарослей, сверкая в лучах солнца яркими пятнами на жаберных крышках.

Проглотить креветку или длиннотелую рыбу просто – щукорадужница делала это не один раз. Но высокое тело дисковой радужницы создаёт определённые трудности для хищника, который привык глотать добычу целиком. Поэтому щукорадужнице пришлось изрядно потрудиться, чтобы это сделать. Она затрясла головой и сделала дополнительное усилие, глотая добычу. Благодаря эластичным связкам челюстные кости раздвинулись и пропустили добычу в глотку. Ещё одно усилие – и добыча проскользнула в желудок.

Стая испуганных дисковых радужниц вырвалась из зарослей, и их цветные метки блеснули в лучах солнца. Яркий блеск вывел из оцепенения крокодила-пилоноса, ожидавшего в засаде. Рептилия отреагировала мгновенно: крокодил-пилонос вскинул голову и сделал ею резкое боковое движение. Его челюсти при этом слегка приоткрыты, и страшные разящие зубы верхней челюсти находятся в полной боевой готовности. Голова крокодила-пилоноса врезалась прямо в косяк радужниц, и зубы почти сразу нашли свою цель. На зубы верхней челюсти накололись сразу две рыбы. Дёрнув головой в другую сторону, крокодил-пилонос сорвал их с зубов и сумел поразить ещё одну рыбу. Она смогла сорваться с его зубов, но всё равно её жизнь стремительно подходит к концу: радужница ранена и беспомощно дёргается возле дна, заваливаясь набок и тщетно пытаясь спастись от хищника. Она истекает кровью, и, даже если ей удастся уйти от крокодила, она вряд ли доживёт до утра.

Стая дисковых радужниц уплыла, а крокодил-пилонос начал подбирать добычу. Наклоняя голову набок, он подцепляет убитых рыб зубами нижней челюсти и аккуратно перемещает добычу в глотку. Раненая рыба попыталась уйти, когда крокодил повернулся в её сторону, но длинные челюсти схватили её, а зубы пронзили её тело. Охота завершена, и теперь крокодил может всплыть на поверхность за воздухом, а затем вернуться на берег, чтобы переварить свой обед, греясь на солнце.

Оказавшись на открытом месте, дисковые радужницы мечутся в поисках укрытия, сверкая красными пятнами на жаберных крышках. До ближайших зарослей довольно далеко, а их окраска и блеск пятен привлекли внимание ещё одного крокодила-пилоноса. Этот крокодил только что отправился на рыбную ловлю, и был не готов увидеть большую стаю испуганных рыб. Но рептилия быстро сориентировалась и бросилась в погоню.

Прижав передние лапы к телу, крокодил-пилонос машет из стороны в сторону высоким, сжатым с боков хвостом, помогая себе широкими задними лапами с перепонками между пальцами. Постепенно расстояние между ним и косяком дисковых радужниц сокращается, и менее, чем через минуту погони крокодил уже поравнялся с последними рыбами косяка. Пытаясь ранить их зубами верхней челюсти, растущими в стороны, крокодил-пилонос начал покачивать головой. Рыбам, однако, всякий раз удавалось избежать его выпадов – в воде они чувствуют себя более свободно, чем крокодил. Но крокодил более приспособлен для быстрого плавания, чем эти обитатели зарослей, поэтому дисковым радужницам грозит реальная опасность. Но совершенно неожиданно крокодил-пилонос развернулся и поплыл к берегу так быстро, как мог.

Косяк дисковых радужниц ушёл на глубину. Когда станет спокойнее, рыбы смогут найти заросли подводных трав, подходящие для жизни. Пока же их пугает ещё кое-что. Они чувствуют волны, образующиеся при движении огромного извивающегося тела, и бросаются ко дну. А через несколько секунд стаю рыб накрывает зловещая извивающаяся тень взрослой эйнганы.

Грациозно извиваясь, чудовище плывёт на небольшой глубине. Время от времени огромная змея высовывает язык, определяя по запаху присутствие возможной добычи. Крокодил-пилонос вовремя заметил её, но не сумел скрыть своего присутствия – в воду попало немного его помёта. И специфический запах, хорошо знакомый эйнгане, стал надёжным ориентиром для хищника. Взрослая эйнгана легко может проглотить крокодила-пилоноса целиком, и эти рептилии часто бывают жертвами гигантских змей.

Змея плохо видит, но силуэт крокодила-пилоноса, отчаянно торопящегося к спасительному берегу, очень заметен на поверхности воды при взгляде снизу. Крокодил гребёт широким хвостом и помогает себе задними лапами. В противоположность ему, движения змеи кажутся медленными и плавными, но это обманчивое впечатление. Она плывёт очень быстро и дистанция между ними постепенно сокращается. В какой-то момент времени морда эйнганы оказалась на расстоянии менее двух метров от хвоста крокодила-пилоноса. Единственное спасение крокодила – добраться до берега: оказавшись на берегу, эйнгана становится медлительной и предпочитает не охотиться. А взрослые эйнганы зачастую просто не покидают воду, достигнув определённого размера.

Крокодил-пилонос буквально выбрасывается на берег, облюбованный его сородичами, и неуклюже отбегает от воды галопом, подняв кверху рыло и глядя одним глазом позади себя. Остальные крокодилы не видели, что послужило причиной такого поведения, поэтому только несколько мелких крокодильчиков вскочили и бросились наутёк, словно подражая ему. Испуганный крокодил-пилонос скачет галопом, делая длинные неуклюжие прыжки на задних лапах и тяжело плюхаясь на более слабые передние. Он убегает, но не отрывает взгляда от воды.

Несколько уток, плававших неподалёку от крокодильего лежбища, взлетели в воздух с громкими криками. Один из взрослых крокодилов-пилоносов, гревшийся на берегу, поднял голову и посмотрел на них. А затем на берег нахлынула волна, из которой вырвалась огромная голова эйнганы с разинутым ртом, в котором торчат острые длинные зубы. Гигантская змея чем-то напоминает косатку эпохи человека, которая почти так же добывала тюленей, выбрасываясь на их лежбище с набегающей волной прибоя, чтобы схватить добычу и уйти вместе с отступающей от берега волной. Но на озере Карпентария нет морского прибоя, и эйнгана села на мель большей частью тела. Передняя часть туловища у неё, тем не менее, имеет возможность свободно двигаться.

В момент появления эйнганы на берегу крокодилы-пилоносы поняли, чего испугался их сородич. Они вскочили на ноги и бросились в стороны, надеясь избежать зубов и смертоносных «объятий» эйнганы. Охота гигантской рептилии явно не удалась: намеченная добыча ускользнула, и теперь все, кто может стать добычей этой змеи, знают о её присутствии. Но рептилия не торопится уползать: держа большую часть тела в воде, она ползает вдоль пляжа из стороны в сторону, пробуя воздух языком. Она ощущает запах крокодилов-пилоносов, к которому примешиваются запахи лесных животных, которые приносит с собой ветерок из леса. Но все они вне досягаемости, и эйнгане вновь следует начинать охоту. Она боком сползает в воду, но не уходит далеко от берега – её спина виднеется на мелководье возле крокодильего лежбища.

Крокодилы-пилоносы следят за движениями рептилии. Один из них, едва не ставший добычей этой змеи, всё ещё тяжело дышит, раскрыв рот. Продолжения этой погони он уже не выдержит – ему нужен отдых. Но эйнгана также не может продолжать охоту – физиология рептилии накладывает ограничения на её возможности. Некоторое время гигантская змея ползает на мелководье вдоль берега. Затем она высовывает голову из воды и со свистом дышит. Обновив запас воздуха, рептилия величественным движением отправилась в глубины озера. Сейчас ей не повезло, но когда-нибудь, когда отрастут подводные травы, она вернётся. И тогда неосторожный крокодил заметит её, когда будет уже слишком поздно…

Другие особи могут быть более удачливыми охотниками. Молодая особь эйнганы, длиной около восьми метров, выбрала для засады участок берега, поросший водными растениями. Здесь, в тени плавающих листьев кувшинок, она совершенно незаметна для животных, которые будут приходить на водопой. И она сможет выбрать себе подходящую добычу: она уже достаточно велика, чтобы справиться со многими обитателями лесов, растущих вокруг озера Карпентария. Змея осторожно высунула кончик морды из воды, поддев им плавающий лист кувшинки, и вдохнула порцию воздуха. Теперь ей можно будет лежать на дне около четверти часа, не привлекая к себе внимания.

Эйнгана, затаившаяся под водой, не видит, кто именно приходит на водопой. Но рептилия лежит на дне озера и чувствует сотрясения почвы под ногами животных, идущих по берегу. Она может не почувствовать лёгких шагов грызунов или мелких сумчатых, но поступь животных весом свыше пятидесяти килограммов ощущается ею очень хорошо, и рептилия лишь выжидает удобного момента для атаки.

Эти шаги очень странные. Сила сотрясений почвы свидетельствует о том, что шагает крупное животное. Но похоже, что оно никуда не торопится – шаги следуют один за другим с большими интервалами. Время от времени гулкие сотрясения почвы от тяжёлых шагов прекращаются и сменяются короткими ритмичными звуками, словно это существо скребёт землю лапами. И ритм сотрясений почвы указывает на то, что в этот момент животное движется не на четырёх ногах, а на двух.

Шаги приближаются и становятся всё более отчётливыми. Эйнгана осторожно вдохнула свежего воздуха и продолжила ожидание, надеясь на успех в охоте.

В неоцене природа словно вздохнула полной грудью, освободившись от тяжкого бремени в виде рода людского. После окончания эпохи господства человека биосфера Земли словно залечивала раны и восстанавливалась после тяжёлой болезни. Виды живых организмов, которым удалось выжить в эпоху антропогенного прессинга, начали бурно эволюционировать, восстанавливая биологическое равновесие и видовое разнообразие в экосистемах. В таких условиях даже угасающие группы живых существ получили возможность реализовать свой эволюционный потенциал. И представитель одной такой группы неспешно бредёт на водопой.

Если взглянуть на следы этого животного, то на первый взгляд может показаться, что оно шло в прямо противоположную сторону. Его колоннообразные задние лапы вывернуты ступнями вбок и немного назад – это наследство, доставшееся от его предка. Передние лапы, вооружённые огромными острыми когтями, опираются на землю тыльной стороной кисти. Но основную нагрузку веса огромного тела принимают на себя задние лапы. Туловище животного похоже на клубень, покрытый щетинистой шерстью и красноватыми роговыми пластинами на спине. Узкая удлинённая голова с крохотными подслеповатыми глазками словно уравновешивается округлым жировым курдюком, растущим на месте редуцированного хвоста. Это существо, похожее одновременно на ежа, муравьеда и динозавра – стегоехидна, крупнейший представитель реликтовой ветви примитивных яйцекладущих млекопитающих на Земле в эпоху неоцена.

Медленный обмен веществ не способствует скорости передвижения. Стегоехидна бредёт к озеру своим обычным неспешным шагом, неуклюже переваливаясь с бока на бок. Даже при всём желании она не смогла бы побежать, но это не причиняет ей неудобств – её пища не бегает.

Трухлявый ствол дерева преградил дорогу животному. Однако стегоехидна не стала обходить его. Вместо этого зверь обнюхал ствол, громко сопя, и резко ударил по нему огромными когтями передних лап. Трухлявая древесина тут же рассыпалась, и среди обломков ствола зашевелились его обитатели. Несколько крупных скорпионов юркнули в лесную подстилку, но острый коготь стегоехидны взрыл землю, а длинный язык слизнул одного из них. Толстые личинки жуков-усачей беспомощно шевелились среди трухи, безуспешно пытаясь вернуться в привычную тесноту проточенных ими ходов. Но большинству из них осталось жить лишь считанные минуты. Стегоехидна начала разгребать обломки древесины, обнюхивая их. Почувствовав личинку, она высунула язык, покрытый липкой слюной, и слизнула её. Одну за другой она проглотила всех крупных личинок; лишь где-то глубоко среди трухи осталась ещё одна жирная личинка и нескольким более мелким личинкам удалось избежать липкого языка зверя. Покончив с едой, стегоехидна медленно побрела к воде.

Лежащая в засаде эйнгана напряглась. Шаги становятся всё отчётливее – кто-то, идущий по берегу, приближается к воде. Рептилия осторожно зашевелилась и подвинула голову ближе к берегу.

Стегоехидна подошла к кромке воды. Несколько минут она озиралась по сторонам и нюхала воздух, стараясь заблаговременно обнаружить присутствие врагов.

Эйнгана, скрываясь в тени листьев кувшинки, медленно подползла ещё ближе.

Стегоехидна с сопением втянула ноздрями воздух и почувствовала аромат цветков кувшинки, растущей неподалёку от берега. Этот зверь близорук и не может разглядеть цветки и листья кувшинки. Поэтому стегоехидна не заметила, как один листок качнулся в сторону вовсе не от ветра.

Эйнгана осторожно заняла позицию перед решающим броском. Всё тело рептилии похоже на сжатую пружину. Она готова к нападению.

Убедившись в безопасности, стегоехидна опустила голову к воде и начала с шумом лакать.

Из воды буквально вылетела голова огромной змеи. Эйнгана нанесла удар головой в плечо стегоехидны и тут же, прямо в броске, обвила передней частью туловища её шею и плечи. От внезапной атаки стегоехидна покачнулась и повалилась в воду. Не разжимая смертельных объятий, эйнгана начала выбираться из воды, набрасывая на тело стегоехидны новые петли.

Животное вроде кенгуру или телёнка быкопотама вряд ли смогло бы сопротивляться такой атаке дольше нескольких минут. Петли мускулистого тела змеи, сдавливая грудную клетку жертвы, лишают её возможности дышать. Но в этот раз змея встретила достойного противника.

Благодаря медленному обмену веществ стегоехидна способна надолго задерживать дыхание, поэтому она легко переносит удушье. Её телосложение очень плотное, а кости отличаются прочностью. Кроме того, стегоехидна обладает очень сильными мускулами, поэтому ей даже удаётся сделать вдох, находясь в кольцах тела эйнганы. Со вдохом приходит надежда на освобождение, и стегоехидна начинает действовать. Она сильно сжимает тело эйнганы передними лапами и глубоко вонзает когти в бок рептилии.

Почувствовав боль, эйнгана начала извиваться, буквально катаясь по мелководью вместе со стегоехидной, обвитой кольцами её тела. Похоже, эта добыча не собирается сдаваться слишком быстро. Обычно сумчатые или плацентарные млекопитающие гибли в течение нескольких минут, попав в «объятия» эйнганы, и змее удавалось расправиться с ними, не получив травм. Но, похоже, что в этот раз рептилия допустила ошибку. Она напала на слишком крупную добычу, которая оказалась способной дать отпор. Теперь ей нужно избавиться от такого опасного противника, и она тянет стегоехидну на глубину. Хватка рептилии постепенно ослабевает, но стегоехидна продолжает удерживать её в передних лапах. Время от времени она ослабляет хватку, но лишь затем, чтобы потом сдавить ещё крепче и ещё раз вонзить в своего врага когти. На теле эйнганы уже сочатся кровью несколько резаных ран, нанесённых длинными когтями стегоехидны. Теперь змея уже сама пытается освободиться от удерживающего её зверя. Петли тела рептилии ослабели и освободили стегоехидну. Несколькими сильными движениями тела эйнгана пытается вырваться из когтей стегоехидны. Это животное думает так же медленно и неторопливо, как и дышит. До неё с трудом доходит мысль, что рептилия уже не представляет для неё опасности. Наконец могучие лапы разжимаются и эйнгана стремительно выскальзывает из её когтей. Оставляя кровавый след, рептилия скрывается в зеленоватой мути.

Стегоехидна с трудом поднялась на лапы. Во время схватки со змеёй она оказалась довольно далеко от берега, и теперь вода доходит ей до плеч. Подняв голову, стегоехидна сделала глубокий вдох и побрела по дну в сторону берега. Её голова опущена в воду, и зверь словно нюхает что-то под водой. Но это лишь иллюзия – просто это нормальное положение тела животного. По мере приближения к берегу стегоехидна показывается из воды всё больше и больше. Однако, немного не дойдя до берега, зверь остановился. Кувшинка, листья которой помогали прятаться эйнгане, привлекла внимание зверя. Несколькими движениями когтей стегоехидна срубила листья растения и извлекла из ила клубень. Он с некоторым усилием пролез в рот стегоехидны, и огромное животное стало пережёвывать клубень, растирая его роговыми пластинками, которые в процессе эволюции появились на челюстях у его непосредственных предков вместо исчезнувших зубов. Такое крупное животное не может прожить, питаясь только насекомыми и прочими беспозвоночными. Возможно, именно способность потреблять доступную растительную пищу позволила стегоехидне стать великаном среди однопроходных.

Стегоехидна – один из многих гостей озера. Она не живёт здесь постоянно, а лишь приходит на водопой или кормится какое-то время дарами озера – клубнями прибрежных растений или рыбами и креветками, попавшими в плен в пересыхающие лужи по берегам озера. Но жизнь других видов млекопитающих бывает гораздо теснее связана с озером. Самые многочисленные из крупных обитателей озера Карпентария – быкопотамы. Эти потомки азиатского буйвола отлично приспособились к водному образу жизни и являются в какой-то степени аналогами бегемотов эпохи человека. Каждое стадо этих зверей занимает определённый участок побережья, и границы территории помечаются кучами навоза, которые регулярно подновляются. Неуклюжие быкопотамы чаще всего выходят пастись ночью, и могут в это время уходить далеко от берега озера.

В чаще тропического леса темнота кажется ещё более непроглядной из-за того, что густые кроны деревьев заслоняют слабый свет луны и звёзд. Совы перекликаются в кронах деревьев глухими голосами, а звуковой фон создают многочисленные лягушки и насекомые. Сверчки стрекочут на все лады, а голоса цикад напоминают свистки, металлический звон или скрежет. А лягушки, заявляя о своих правах на территорию, не только квакают, но и лают, как маленькая собачка, или отрывисто пищат. Быкопотамы не обращают внимания на эти звуки, но, если ночные певцы вдруг затихают, эти великаны поднимают головы и начинают нюхать воздух и прислушиваться, надеясь вовремя распознать среди звуков леса тихий шорох шагов крадущегося хищника. Если тревога оказывается ложной, насекомые и лягушки продолжают свой еженощный концерт, а быкопотамы продолжают прерванную кормёжку. Там, где паслись ночью эти звери, поросль деревьев в подлеске оказывается полностью уничтоженной или обглоданной.

Тяжёлый запах стада быкопотамов привлекает тысячи кровососущих насекомых – комаров и мошек. На шее, спине и боках быкопотам защищён толстой шкурой, которую с трудом прокусывает хищник или падальщик. Но на голове и в паху кожа намного тоньше, и эти места подвергаются более интенсивному нападению кровососущих насекомых. Пытаясь спастись от них, быкопотамы валяются в земле, но это мало помогает – через короткое время крылатые кровососы возвращаются. Зато насекомые, в свою очередь, привлекают летучих мышей, и эти крылатые существа избавляют быкопотамов от страданий, уничтожая значительное количество кровососущих двукрылых.

Когда начинает светать, быкопотамы покидают место ночной кормёжки и уходят в родную стихию. Эти звери довольно консервативны в своих привычках и пользуются одними и теми же тропами на протяжении многих поколений. В некоторых местах на побережье тропический лес прорезан широкими «дорогами», которые протаптывало и расширяло несколько поколений быкопотамов подряд. В этих местах досковидные корни деревьев разбиты копытами быкопотамов, поросль съедена или втоптана в землю, и даже сама земля плотно утрамбована. Ширина тропы бывает такова, что три взрослых быкопотама свободно проходят по ней плечом к плечу. По краям такой тропы обильно разрастаются травянистые растения – во время движения быкопотамы не объедают зелень, а их навоз служит дополнительным питанием для растений.

Стадо быкопотамов движется по тропе. Впереди следует крупный самец – предводитель стада. Следом за ним шагают самцы рангом ниже и самки с детёнышами. А замыкают шествие стада старые животные, у которых едва хватает сил держаться рядом с сородичами. Земля гудит от ударов широких копыт, и мелкие животные, которые оказываются на пути стада, могут быть раздавлены в лепёшку. Обычно стадо быкопотамов сопровождается птицами, которые рассчитывают на даровое угощение в виде животных, затоптанных стадом.

Солнце едва успевает подняться над горизонтом, когда первые члены стада уже входят в озеро. Следующие несколько часов быкопотамы проведут, заснув чутким сном и пережёвывая жвачку.

Стадо быкопотамов отдыхает на мелководье после ночного кормления. Они плавают в воде, едва касаясь дна ногами, и пережёвывают жвачку, пуская ртом пузыри метана, образующегося при брожении растительной массы в желудке. Несколько зверей, которые не насытились во время ночного кормления, не спят. Они поедают тростник в прибрежных зарослях, вырывая его пучками из илистой почвы. Рядом с массивными зверями кормятся птицы. Цапли шагают по спинам быкопотамов и изредка склёвывают рыб, неосторожно подплывших слишком близко к поверхности воды. На мелководьях вблизи стада расхаживают черпоклювы, важно поднимая ноги. Время от времени птицы опускают голову к воде и боковыми движениями «косят» ряску, попутно отцеживая из воды мальков и мелких рачков. Вспугивая водных животных, быкопотамы помогают черпоклювам и цаплям кормиться. Кроме того, рядом с ними безопаснее. Крокодил-пилонос, плывущий на охоту, предпочитает не приближаться к быкопотамам. В стаде есть самки с детёнышами, и они легко могут наброситься на этого крокодила, если им покажется, что он представляет опасность для их потомства.

Когда солнце поднимается в небе достаточно высоко, стадо начинает кормиться в воде. Быкопотамы пришли на участок своей территории, где на глубине около двух метров колышутся заросли валлиснерии огромных размеров. Её листья достигают длины четырёх метров и стелются по поверхности воды сплошным ковром. Размножаясь с помощью ползучих побегов-усов, валлиснерия быстро захватывает жизненное пространство и образует непроходимые заросли, которые населяют рыбы, креветки и другие обитатели озера, любящие уединение и укрытия.

Быкопотамы шагают по дну, поднимая тучи ила. Они приближаются к зарослям валлиснерии, и их присутствие вскоре нарушит привычную жизнь множества озёрных жителей.

Добравшись до зарослей, звери начинают обрывать длинные листья, колышущиеся в воде. Телята держатся на поверхности воды, объедая лишь концы листьев. А взрослые быкопотамы ныряют и вырывают растения с корнем, чтобы затем неспешно поглощать их, плавая по поверхности воды. Десятки рыб, потревоженных появлением быкопотамов, покидают свои укрытия. Одни из них спешат скрыться в ещё нетронутых зарослях, а другие, напротив, плавают вблизи быкопотамов и ловят креветок и мелких рыб, лишившихся своих укрытий.

После кормления быкопотамов уцелеет совсем немного растений. Но зато у них будет место для роста, и через несколько месяцев заросли будут такими же густыми, как и прежде. Это совершенно естественный ход событий – деятельность быкопотамов омолаживает биоценоз, не давая продуктивным подводным «лесам» заиливаться и глушить молодую поросль отмирающими листьями.

Стадо быкопотамов пасётся среди водяных растений, словно обычные коровы в лесу. Рядом со взрослыми особями плавают телята, которые только учатся нырять за кормом. А взрослый самец, глава стада, всегда настороже: он должен обеспечивать безопасность стада и вовремя узнавать о приближении врага. А это очень сложно сделать, потому что враг иногда появляется из-под воды, где чувства быкопотамов не могут распознать его вовремя.

Взрослая эйнгана ищет пищу. Последний раз она ела около месяца назад, и уже успела проголодаться. Благодаря медленному обмену веществ рептилия может выходить на охоту не слишком часто, и озеро в целом может прокормить жизнеспособную популяцию этих хищников. Рептилия плывёт на глубине около двух метров. Её плохо видно с поверхности, поэтому водоплавающие птицы даже не замечают этого хищника и продолжают спокойно кормиться. А эйнгана не обращает внимания на них – чудовищу длиной около восемнадцати метров нужна более существенная добыча, чем утка. И рептилия чувствует присутствие возможной добычи – запах навоза и мочи быкопотамов далеко распространяется в воде, а чувства эйнганы в состоянии распознать даже минимальные количества пахучих веществ, растворённые в воде. Поэтому рептилия точно определяет местонахождение стада, не видя самих животных.

Появление гигантской змеи стало неожиданностью для быкопотамов. Когда длинное тело рептилии вынырнуло из глубины, вожак заревел и стадо моментально охватила паника. Крупные самцы не боятся эйнгану: они бьют копытами по воде и пускают пузыри, издавая под водой угрожающий рёв. Змея не слышит их рёва, но ощущает всем телом волны от движений копыт и бульканье. Молодняк, застигнутый врасплох, паникует больше, чем взрослые. Телята бросились к берегу, а один из них от страха полез на тело своей матери. Взрослые звери поплыли к берегу и на мелководье образовалась свалка. Один из быкопотамов поскользнулся и упал, а остальные звери бросились бежать прямо по его телу, отчего он заревел от боли. Секундное промедление стада решило успех нападения. Один молодой быкопотам остался в задних рядах, и одним точным броском змея настигла животное.

Схватив добычу за заднюю ногу, эйнгана сжала челюсти, и её острые зубы вонзились в плоть быкопотама на всю длину. Чтобы лишить добычу возможности вырваться, эйнгана повалила быкопотама в воду и быстро обвила его тело несколькими кольцами. Быкопотам попытался вырваться и жалобно замычал, глядя, как его сородичи торопятся покинуть воду. Но ему на помощь никто не придёт. Мускулы взрослой эйнганы слишком сильны, чтобы их можно было разжать, и схваченный зверь обречён.

Эйнгана потянула добычу в воду, продолжая сжимать её кольцами тела. На каждое движение добычи она отвечала тем, что ещё сильнее стягивала её своими кольцами. Через несколько минут рептилия, наконец, почувствовала судорожную дрожь своей жертвы, после чего тело быкопотама обмякло и больше не двигалось. Теперь эйнгане можно расслабить кольца.

Эйнганы предпочитают не охотиться на взрослых самцов быкопотама. Рога этих зверей направлены назад и в стороны, а сами животные достигают веса около 400 килограммов. Проглотить такую массивную добычу достаточно трудно, а отрыгнуть и вовсе невозможно – концы рогов, направленные назад, препятствуют выходу тела жертвы из пищевода, и туша быкопотама может застрять в глотке змеи, медленно убивая её. Поэтому жертвами эйнганы чаще всего становятся молодые животные и самки.

Заглотнуть тушу быкопотама – сложная задача. Тем не менее, эйнгана прекрасно справляется с ней. Ощупав добычу языком, рептилия нашла её голову и вцепилась в неё. Попеременно двигая вперёд то верхнюю, то нижнюю челюсть, она начала буквально натягивать своё тело на добычу. Голова быкопотама быстро скрылась в её глотке. Когда челюсти змеи дошли до плеч добычи, эластичные связки, скрепляющие челюстные кости, растянулись, и змея продолжила заглатывание добычи. Чтобы не задерживать дыхание, рептилия высунула кончик трахеи изо рта, в середине нижней челюсти. Она повернулась набок, и трахея оказалась над водой. Рептилия вновь задышала свободно, продолжая глотать добычу.

Через полчаса лишь задние ноги и хвост быкопотама торчат у неё изо рта. Кости челюстей постепенно встают на свои места, связки между ними сокращаются, а сразу за головой начинается огромное вздутие – тело заглоченной добычи. Несколькими плавными движениями передней части туловища эйнгана протолкнула добычу дальше по пищеводу, и вскоре она заняла своё место в желудке. Теперь эйнгана вновь обрела способность свободно плавать. Она развернулась и скрылась в глубине озера.

Эйнгана не уплывает слишком далеко от берегов – здесь она находит привычную пищу и места для отдыха. Вдали от берегов озера Карпентария обитают совсем другие живые существа, которые редко показываются в прибрежных водах. Основной источник пищи здесь – фитопланктон, которым кормятся ветвистоусые рачки. Эти существа отличаются высокой скоростью роста и быстрым размножением, что помогает им успешно противостоять выеданию хищниками. Птицы, пролетающие над поверхностью озера вдали от берега, могли бы увидеть, что вода озера в разных местах имеет разные цветовые оттенки. Это знаки присутствия зоопланктона – ракообразных различных видов. Чаще всего их скопления имеют красноватый или сероватый цвет. Но иногда скопления рачков словно перечёркивают серебристые штрихи – это кормятся рыбы, обитающие в толще воды.

Стая рачков при взгляде из-под воды напоминает туман. Множество микроскопических существ движется в толще воды, непрерывно фильтруя одноклеточные водоросли. Они воспринимают лишь своих таких же микроскопических соседей – мальков рыб и личинок червей и моллюсков. А крупные животные – это нечто, находящееся за гранью их восприятия.

Большая стая рыб плывёт на глубине около двух метров. Сероватые рыбы с металлическим блеском и тёмными продольными полосками на боках – бранхиохромисы, один из самых многочисленных видов рыб в озере Карпентария. В их облике есть необычная особенность – крупная голова с широким ртом. Но зубы этих рыб очень мелкие, и служат скорее для «запирания» рта, нежели для удержания добычи. Ведь пища этих рыб – планктонные ракообразные.

Стая бранхиохромисов растягивается полосой длиной более десяти метров. Пока поблизости нет хищников, это безопасно. Бранхиохромисы всю жизнь проводят вдали от берегов и предпочитают не приближаться к плавающим предметам. Если же они по ошибке попадают в прибрежные воды, то стараются сразу же уйти в открытую воду, подальше от многочисленных хищников.

Первые рыбы в стае почувствовали приближение к скоплению планктонных ракообразных и начали кормиться, не снижая скорости. Они просто раскрыли рты и начали фильтровать воду через густые жаберные тычинки. Время от времени рыбы закрывают рот и проглатывают массу рачков, скопившихся на жабрах. Такой способ питания очень эффективен для пелагических рыб, поскольку позволяет не снижать скорость и не делает рыбу более уязвимой для хищников в момент кормления.

Рыбы из задней части стаи, услышав характерные звуки, которые издают их кормящиеся сородичи, начали перестраиваться. Они поплыли вперёд и в стороны от передней части стаи, и через несколько минут стая растянулась широким фронтом. Рыбы выстроились так, чтобы не следовать одна за другой, и поплыли, широко раскрыв рты.

Строй бранхиохромисов следует через скопление рачков, оставляя после себя участки воды, где едва ли осталось больше половины от прежнего количества этих существ. Но это не проблема для быстро размножающихся ветвистоусых рачков – благодаря скорости роста, изобилию корма и партеногенетическому размножению они легко восстанавливают ущерб от выедания хищниками. Кроме того, их союзниками в какой-то мере оказываются рыбы, питающиеся бранхиохромисами.

Небольшая стая рыб, более крупных, чем бранхиохромисы, мчится на глубине около трёх метров. Эти стройные и сильные рыбы, каждая длиной около 70 см, чем-то напоминают морских пелагических рыб – ставрид, тунцов и каранксов. Они называются карангохромисы и тоже являются потомками тиляпии и приходятся дальними родственниками бранхиохромисам. В отличие от планктоноядного бранхиохромиса крупный карангохромис – активный хищник. И бранхиохромис – один из основных видов добычи этих великанов. Широкие рты карангохромисов позволяют им легко заглатывать рыбу размером в треть их собственной длины.

Карангохромисы ищут добычу по запаху. А когда они слышат характерные звуки кормящейся стаи бранхиохромисов, их возбуждение нарастает. Хищники начинают сильнее взмахивать хвостами и ускоряются, словно боясь опоздать к обеду. Их крупные глаза различают скопление бранхиохромисов, кормящихся близ поверхности воды, и хищники безошибочно следуют в их направлении.

Вряд ли возможно понять, кто из бранхиохромисов первым заметил приближение хищников. Испуганная рыба бросилась к единственному укрытию, доступному в открытой воде озера – к собственным сородичам. Её резкое движение другие бранхиохромисы заметили быстрее, чем причину паники. Ровный строй кормящихся рыб нарушился и распался, словно капля ртути, на несколько шаровидных стай. Несколько небольших стаек тут же объединились в более крупную.

Карангохромисы проплыли рядом со стаями бранхиохромисов. Они рассчитывали на внезапную атаку, позволяющую отсечь от общей стаи нескольких рыб и съесть их. Но их планы оказались нарушенными. Поверхность каждой шаровидной стаи бранхиохромисов буквально кипит от тел рыб, пытающихся спрятаться от хищников среди сородичей. Две крупных стаи бранхиохромисов медленно движутся навстречу друг другу, пока карангохромисы кружат поодаль, и сливаются в одну общую стаю. Теперь карангохромисам труднее добыть себе пишу. Но один из них решился на отчаянный шаг и бросился прямо в скопление бранхиохромисов. Стая испуганных рыб буквально поглотила хищника, а затем выпустила его с другой стороны – без добычи. Но на какие-то доли секунды несколько рыб покинули стаю, чтобы потом броситься под защиту сородичей. И через минуту другой карангохромис атаковал стаю. Он не стал бросаться в гущу скопления добычи, а поплыл по касательной. Бранхиохромисы, испуганные таким манёвром, бросились в стороны, и одна из рыб на секунду оказалась вне спасительной стаи. Это и решило её судьбу: пасть карангохромиса раскрылась, как труба, и всосала добычу за долю секунды.

Несколько раз карангохромисы атаковали стаю бранхиохромисов, и примерно половина их атак увенчалась успехом. Набив желудки, хищники снова собрались стаей и покинули поле боя. Бранхиохромисы ещё долго не могут успокоиться после того, как хищники скрылись в голубой мгле: их стая продолжает кружиться на месте, сохраняя шаровидную форму, но постепенно расплывается и рыбы вновь продолжают кормиться.

Карангохромисы почти никогда не появляются вблизи берега. Эти рыбы предпочитают чистую и богатую кислородом воду центральной части озера, испытывая определённый стресс в загрязнённой илом воде прибрежных районов. После удачной охоты хищники плывут, ориентируясь с помощью обоняния. В центральной части озера, где почти не бывает зрительных ориентиров, обоняние помогает животным чувствовать себя как дома. Карангохромисы плывут, ощущая запаховый след, оставшийся после их сородичей. Вскоре они догоняют более многочисленную стаю карангохромисов и воссоединяются с нею.

Обычно карангохромисы предпочитают общество сородичей, хотя и являются хищниками. Но добычи в озере вполне достаточно, чтобы эти рыбы могли кормиться сообща. Но изредка некоторым рыбам приходится покидать общество сородичей, преследуя более важные цели.

Стая карангохромисов попадает в область красноватой воды. Обоняние подсказывает рыбам, что их окружает огромное скопление рачков, которые придают воде такой цвет. Видимость резко снижается и рыбы плывут медленнее. Они различают несколько неясных силуэтов, медленно плавающих среди облаков микроскопических ракообразных на достаточно большом расстоянии друг от друга. Когда карангохромисы подплывают ближе, они различают в этих силуэтах сородичей. Но одиночки явно не стремятся присоединяться к стаду и уходить в область прозрачной воды. Когда несколько карангохромисов из стаи подплыли к одному из таких одиночек, рыба встала в предупреждающую позу: повернулась к сородичам боком и резко взмахнула хвостом, пуская волну воды в сторону чужаков. Этими действиями одиночка ясно даёт понять рыбам из стаи, что им лучше держаться подальше от него. Стая карангохромисов плывёт дальше и вскоре скрывается вдалеке.

Одиночный карангохромис – самец. У него крупная голова с раздутым горлом, а окраска тела значительно бледнее обычной. Лишь губы этой особи приобрели яркий белый цвет. Эти особенности облика рыбы связаны с важной работой, которую выполняет этот самец. Когда стая карангохромисов уплыла, самец-одиночка убедился, что вокруг всё вновь спокойно. Он не заметил вокруг ни одного крупного живого существа – лишь мириады рачков жили своей суетливой жизнью. И тогда самец открыл рот.

Живым потоком из его рта выплыли мальки – всего около четырёх сотен. Пока они мало похожи на своего отца – это полупрозрачные поперечно-полосатые существа длиной около полусантиметра. Они появились на свет примерно две недели назад и уже немного подросли, но пока самцу удаётся вмещать во рту весь свой выводок. Предки карангохромисов, тиляпии, выращивали потомство именно таким способом, но откладывали икру в ямку на дне, и только потом забирали в рот. В процессе эволюции часть потомков тиляпий приспосабливалась к пелагическому образу жизни и донная стадия нереста у них постепенно пропала. Лишь «оторвавшись» от дна, потомки тиляпий стали настоящими пелагическими рыбами. Карангохромис относится как раз к таким видам.

Белые губы самца, выполняющего родительские обязанности – это важный сигнал для его потомства: знак безопасности и защиты. Кормясь в открытой воде, малёк постоянно держит в поле зрения губы самца, и в случае опасности возвращается к ним. Самец карангохромиса доставил весь выводок в скопление рачков и выпустил, позволяя малькам кормиться. Уже в момент выклева из икры молодь карангохромиса достаточно крупная, и лишь большой размер самого родителя позволяет ему вынашивать многочисленное потомство. Крупные размеры мальков дают им определённое преимущество: научившись плавать, мальки сразу начинают питаться молодыми рачками, а позже переходят на взрослых. Выбравшись изо рта своего отца, мальки кормятся самостоятельно. Уже в это время начинают проявляться хищнические наклонности: отстающие в росте мальки становятся жертвами своих более крупных братьев и сестёр. Отец не вмешивается в конфликты, происходящие между мальками – он слишком крупный для этого. В его родительские обязанности входит обеспечение потомства пищей и защита от крупных врагов. Поэтому инкубирующие самцы карангохромиса держатся там, где есть корм для их потомства.

Когда мальки наелись, они стали возвращаться в рот своего родителя. Чтобы попасть в рот к отцу, мальки просто пощипывают его губы, и пасть самца раскрывается ровно настолько, чтобы они смогли проплыть к нему в рот. Самец карангохромиса скорее ощущает присутствие своих мальков по движению воды, нежели видит их. Заботливый папаша не пересчитывает своих мальков и пропажа нескольких особей из выводка в несколько сотен особей лишь повышает шансы оставшихся на выживание. Тем не менее, самец карангохромиса – заботливый родитель.

Вокруг головы взрослого самца карангохромиса, неподвижно висящего в толще воды на глубине около метра, парит целый рой мальков. Их отец выбрал хорошее место для прогулки потомства – как раз среди скопления веслоногих рачков. Его мальки кормятся – им нужно это делать как можно активнее, поскольку в первые недели жизни они интенсивно растут. Самец ведёт себя спокойно и уверенно – он делает всё так, как велит родительский инстинкт. Этот крупный карангохромис выращивал потомство много раз и родительский инстинкт, подкреплённый опытом, не подводил его.

Самец внезапно почувствовал, что мальки чего-то испугались: их движения стали более резкими и суетливыми, и сразу несколько мальков стали пощипывать края его губ. Самец раскрыл рот и призывно шевельнул плавниками. Весь выводок бросился к нему в рот, и через пять секунд после подачи сигнала сбора все мальки уже находились в безопасности у него в горловом мешке. Самец лениво шевельнул хвостом и развернулся.

Возмутителем спокойствия оказался молодой самец карангохромиса, также занятый выращиванием потомства. Он находится примерно в трёх метрах от взрослого самца и не торопится удаляться, когда взрослый самец обращает на него внимание. Очевидно, его привлекло множество рачков и он решил выпасти свой выводок здесь же. Но взрослый самец не может позволить чужаку делать это – сейчас он воспринимает пришлого самца и его потомство как опасность для собственного выводка.

Молодой самец раскрыл рот и выпустил на «пастбище» своё потомство. Он не обратил внимания на крупного самца, находившегося неподалёку, и тем самым сделал большую ошибку. Обычно самцы с потомством держатся на определённом расстоянии друг от друга, чтобы избежать конкуренции между мальками из своих выводков. И он едва успел спрятать свой выводок во рту, когда крупный взрослый самец подплыл к нему, демонстрируя свой бок и расправленные плавники. Он предпочёл ограничиться демонстрацией размера и силы, поскольку его рот набит его собственным выводком, и драка означает большую опасность потерять часть потомства от случайного удара соперника рылом в горло. Молодой самец попытался отстоять своё право на часть этой территории: он также развернулся к оппоненту боком и раскрыл плавники, трепеща всем телом. Но взрослый самец, уверенный в своём превосходстве, взмахнул хвостом, и молодой соперник почувствовал силу волны, пущенной на него. Он предпочёл поджать плавники и ретироваться на безопасное расстояние. А победитель вновь раскрыл рот, выпуская свой выводок на кормёжку.

Выращивание потомства – очень опасный этап в жизни самца карангохромиса. Всё время, пока он будет заботиться о потомстве (около шести недель), ему придётся соблюдать строгий пост. В это время у него рассасывается жировой нарост на лбу, который используется для демонстрации во время брачного ритуала. Собственно, самка именно оценивает размер этого нароста, образуя пару с самцом: «лобастые» самцы пользуются особым предпочтением, поскольку это знак того, что они хорошо питались до образования пары. Маленький нарост на лбу означает, что самец менее подготовлен к выращиванию потомства: такие особи, как правило, более беспокойны в период вынашивания икры и личинок, сильно худеют или стараются как можно быстрее расстаться с подрастающими мальками. Обычно выводок у таких самцов быстро гибнет на разных стадиях развития.

Инкубирующий карангохромис всегда настороже. Пока мальки невелики размером, для них представляют опасность даже бранхиохромисы, которые обычно сами становятся кормом этого вида.

Самец карангохромиса следит за окружающим миром. Онвидит своих мальков, которые кормятся рачками, плавая вокруг его головы. Где-то вдалеке от себя он различает силуэты нескольких сородичей, таких же крупных самцов. Они тоже заняты выращиванием потомства, но держатся на достаточно большом расстоянии друг от друга и от него самого. Поэтому самец карангохромиса спокоен. Время выращивания потомства сильно отличается от его привычного образа жизни, когда он постоянно занят поиском пищи и погоней за добычей. Пока же у него иные заботы.

Где-то в стороне плавает молодой самец карангохромиса. Этот юнец попытался кормить своих мальков на его кормовом участке, но был изгнан и теперь ищет подходящее место, чтобы накормить своё потомство. Но хорошие участки на кормовом поле заняты, и ему придётся постараться, чтобы отыскать подходящее место и при этом не вызвать агрессии ни у кого из более сильных сородичей. Поэтому ему приходится стиснуть челюсти покрепче и выбираться на край кормовой территории.

Молодой самец карангохромиса плывёт осторожно – ему приходится держаться подальше от более сильных хозяев участков, на которые незримо поделено скопление рачков. Вызвав неудовольствие нескольких более крупных самцов, ему удалось добраться до края кормового поля. Здесь конкуренция намного меньше, но и корм для мальков гораздо более скудный – рачки образуют лишь отдельные стайки почти под самой поверхностью воды. Это не слишком благоприятно для кормления мальков – пока они маленькие, вблизи поверхности воды их может просто укачать. Но у их родителя нет иного выбора, и самец выпускает мальков почти у самой поверхности озера, где снуют мелкие ракообразные. Мальки сильно проголодались, пока их отец искал место для их кормления, поэтому они буквально набросились на рачков и стали набивать свои крохотные желудки. Они быстро съели всё, что можно было съесть, но вряд ли насытились все. Поэтому самец просто собрал их всех в рот и поплыл к следующей стайке рачков. Конечно, это более хлопотная тактика, зато ему удастся накормить своё потомство в тот период, когда пища должна быть у мальков постоянно. И есть ещё одно преимущество в его положении на границе между стаей рачков и областью прозрачной воды.

Вдалеке, среди зеленоватой мглы, показался силуэт ещё одного обитателя озера Карпентария. Широкая уплощенная голова, остроконечные плавники, крупный неравнолопастный хвост и характерный треугольный спинной плавник – возможно, этому существу было бы уместнее жить в море. Эти животные – наследие морского прошлого озера Карпентария, вселяющие ужас в тех, кто не в силах им противостоять. Существо приближается к стае планктонных рачков в поисках пищи, но сами рачки его интересуют меньше всего на свете. Это акула – представитель рода, к которому в эпоху человека относилась бычья акула, предок этого вида. И потомок этого хищника сохранил самые характерные особенности своего предка, в том числе кровожадность. У этого вида два главных отличия от предка – размер и окраска. Эти акулы достигают всего лишь полутораметровой длины, а чаще бывают ещё меньше. И окраска их тела не тусклая серая или коричневатая, а зелёная, и даже голубовато-зелёная. Это зелёные акулы – ещё один вид хищников в озере.

Озеро для водных животных в чём-то подобно острову для животных наземных. Здесь строго ограниченная кормовая база, которая может прокормить меньшую популяцию, нежели «большая вода» моря или бассейна крупной реки. И отсюда сложно расселяться куда-либо ещё, кроме непосредственно доступных близлежащих мест. Поэтому крупные виды животных, «запертые» в сравнительно небольшом озере, эволюционируют подобно крупным наземным животным, оказавшимся на небольшом островке: чтобы сохранить достаточно многочисленную популяцию, они уменьшаются в размерах. Тем не менее, карликовые акулы по свирепости и прожорливости не уступают своим далёким предкам, с поправкой только на размеры.

Вслед за одной зелёной акулой из озёрной мглы появились ещё две. Молодой самец карангохромиса вовремя заметил их. Он тут же подал сигнал опасности, и мальки буквально за три секунды исчезли в его рту. Плотно сжав губы, самец замер у поверхности воды, стараясь не выдавать себя лишними движениями. Три акулы, каждая длиной почти втрое больше его, проплыли под ним на глубине около пяти метров. Его не заметили, и он спас своё потомство.

Самцы, занявшие кормовые участки внутри скопления рачков, заметили приближение опасности не сразу. Лишь один из них услышал сигнал тревоги, поданный молодым самцом с краю кормового участка, и успел собрать мальков в рот незаметно. А другие самцы, почувствовав приближение акул, слишком поздно приняли меры к спасению. Они стали дружно собирать мальков и прятаться. Единственная возможность стать менее заметным в открытой воде вдали от берегов – это замереть в надежде, что опасность пройдёт стороной. Но так поступать уже слишком поздно: собирая мальков в рот, самцы карангохромисов невольно выдали себя движениями и звуками, и акулы заметили это.

Крупный карангохромис торопливо собирал свой выводок в рот и не сразу увидел, что одна из акул приближается к нему. Родительский инстинкт требовал от него в первую очередь защитить потомство, и самец не бросался в бегство, пока последние мальки не заплыли в его пасть. И потому он слишком близко подпустил к себе акулу. Карангохромис более быстроходен, чем зелёная акула, но у акул в запасе численное превосходство и высокая маневренность. А самец карангохромиса уже больше недели голодал, вынашивая во рту потомство. Поэтому его шансы на спасение намного меньше, чем в стае сородичей.

Одна из акул бросилась за карангохромисом, но рыба сделала быстрый рывок вперёд, ускользнув из её зубов. Вторая акула попыталась схватить карангохромиса снизу, но он ринулся к поверхности озера и поплыл, вспенивая воду хвостом. Ему удалось ненадолго оторваться от преследования, но через несколько секунд акула догнала его. Острые зубы хищника вырвали кусок из бока самца карангохромиса, и рыба забилась от боли, а из раны хлынула кровь. Теперь акулам не нужно другой добычи – всё их внимание переключилось на эту особь. Вместе с кровью карангохромис теряет жизненные силы, и две акулы легко догоняют его. Они словно играют со своей добычей в «кошки-мышки», нанося рыбе укус за укусом. Наконец, игра заканчивается: острые зубы зелёной акулы отсекают хвост карангохромиса, словно ножом. Умирающий самец сделал последнее, что он мог для своего потомства – он раскрыл рот и выпустил мальков. А затем челюсти одной акулы вцепились в его туловище и раскусили пополам. Вторая акула набросилась на лохмотья мяса от разодранного тела, и начала с жадностью рвать их. После пиршества двух хищников от рыбы, ещё несколько минут назад полной сил, осталась лишь голова с раскрытым ртом и выпученными глазами, которая медленно погрузилась в глубину. Некоторые мальки, которых выращивал этот самец, попали в пасти акул вместе с телом отца, но значительной части мальков удалось выжить во время бойни. Они собрались в стайку на глубине, испуганные и обречённые на неминуемую гибель. Без отцовской защиты их быстро съедят разнообразные хищники: от планктонных ракообразных до бранхиохромисов.

Третья акула оказалась не столь удачливой: её вовремя заметили, и карангохромисы успели собрать свои выводки и спастись бегством. Зелёные акулы, подобно своим предкам эпохи человека, обречены быть вечными странниками: у них нет плавательного пузыря и эти рыбы тонут, если остановятся. Поэтому вся их жизнь проходит в постоянном движении. Вне зависимости от успеха охоты, они покинули скопление рачков, в котором выращивают потомство карангохромисы, и поплыли дальше. Вскоре их силуэты скрылись вдали, и уже почти ничего не напоминало о разыгравшейся драме. Лишь постепенно слабеющий запах рыбьей крови и стайка осиротевших мальков были свидетельством охоты акул.

После того, как хищники покинули поле битвы, самцы карангохромиса вновь начали собираться для кормления потомства. Один за другим они возвращаются в скопление рачков и занимают свои места на почтительном расстоянии друг от друга. Вернулись почти все – кроме одного, растерзанного акулами. И молодой самец, первым заметивший акул, тоже вернулся. Ему удалось сохранить свой выводок в целости, и теперь в стае рачков найдётся место для кормления его потомства. Убедившись, что опасность миновала, самцы карангохромисов раскрывают рты и выпускают своих мальков кормиться. Бывает, что жизненные обстоятельства уравнивают вероятность выживания потомства как у опытного сильного самца, умеющего занять подобающее место в круговороте жизни, так и у новичка, который впервые выращивает потомство.

Карангохромисы питаются только живой добычей, которую ловят сами. Зелёные акулы в этом плане менее привередливы, и с одинаковым удовольствием поедают как живых рыб и других животных, так и падаль на разных стадиях разложения.

Прошло несколько дней после драмы, разыгравшейся среди карангохромисов. Какие-то самцы уже выполнили свои родительские обязанности и покинули своё потомство, предоставив ему возможность жить самостоятельно. А другие рыбы заняли их место, конкурируя между собой за жизненное пространство. Их жизнь продолжается.

Но для некоторых обитателей озера жизненный путь подошёл к концу. Прошли сильные дожди, и реки, вышедшие из берегов, вынесли в озеро множество трупов животных, застигнутых наводнением врасплох и не сумевших спастись. И среди них оказался старый быкопотам. Это была крупная самка, одна из главных в стаде. Её организм не выдержал паразитарной инфекции, и она быстро, в течение нескольких недель, ослабела и даже уступила своё место в иерархии стада более сильным конкурентам. Благодаря помощи стада эйнгана не успела напасть на неё, но жизнь этого зверя уже подходила к концу. И вот однажды днём, когда сильный тропический ливень шумел над озером, сердце огромного зверя остановилось. Окружающие звери почувствовали смерть сородича: тревожно мыча, они нюхали воздух и фыркали, косясь на мёртвое тело старой самки. Они покинули место смерти сородича как можно быстрее, инстинктивно чувствуя, что запах падали может привлечь опасных животных. А река, в устье которой умерло животное, сделала всё остальное.

Туша мёртвой самки быкопотама покачивается на поверхности воды. Ветер и течение отнесли её далеко от берега, и теперь она недоступна для прибрежных падальщиков. Запах мяса, которое уже начало разлагаться, привлекает внимание обитателей озера, которым всё равно, насколько свежим будет это мясо. Треугольные плавники взрезают поверхность воды неподалёку от туши быкопотама – на запах приплыли зелёные акулы. Их спины плохо виды на фоне озёрной воды, но время от времени в глубине «сверкает» белое брюхо рыбы, делающей вираж вокруг туши. Акулы ведут себя очень осторожно – они словно убеждаются лишний раз, что их жертва действительно мертва. Постепенно вокруг туши быкопотама скапливается около трёх десятков акул разного размера: от полуметровых «подростков» до «гигантов» длиной полтора метра. А одна рыба достигает длины в один метр семьдесят сантиметров – исключительно крупная по меркам этого карликового вида.

Зелёные акулы словно пребывают в нерешительности: кто сделает первый укус? Они подплывают к туше всё ближе и ближе по мере того, как их число растёт. Наконец, возбуждение хищников преодолело какую-то критическую точку и одна из рыб вцепилась в шкуру быкопотама. Острые зубы разорвали шкуру и это стало сигналом к началу пиршества. Десятки рыб почти одновременно набросились на тушу и стали рвать её. Напор хищников настолько силён, что туша быкопотама буквально вертится в воде. Из её разодранного живота вываливаются кишки и несколько акул тут же начинают дёргать их, жадно заглатывая куски. В попытке заполучить свой кусок мяса одна из акул разогналась и буквально на брюхе проскользила по спинам сородичей, шлёпая хвостом из стороны в сторону. Оказавшись на верху туши, она вырвала зубами кусок мяса и скатилась в воду.

Постепенно мягкие ткани оказались съеденными, и туша быкопотама стала тонуть. На костях остаётся ещё достаточно мяса, поэтому акулы продолжают пиршество. Они даже пролезают внутрь грудной клетки быкопотама, обгрызая мягкие ткани на внутренней стороне рёбер. Острые зубы хищников легко раздирают связки и режут хрящи, а на костях оставляют глубокие царапины.

Акулы – существа, идеально приспособленные для пожирания мертвечины. Но даже у них нет возможности съесть абсолютно всё на костях мёртвого быкопотама. Поэтому они оставляют тушу, когда на ней остаётся слишком мало мягких тканей, чтобы их можно было откусить. Останки быкопотама опускаются в глубины озера, где их доедят донные обитатели – мелкие рыбы, ракообразные и моллюски. Даже кости быкопотама будут источены радулами моллюсков и постепенно обратятся в прах.

Берега озера Карпентария покрыты множеством бухт, вода в которых хорошо прогревается. В некоторых бухтах бродят стаи птиц, собирая с поверхности ряску, или пасутся быкопотамы, пожирающие плавающие растения. Но есть бухты, в которые опасно попадать не только мелким животным, но даже взрослым быкопотамам. Растения в таких бухтах поломаны и вырваны из дна животными, которые чувствуют себя хозяевами положения в экосистеме озера. В таких бухтах образуются настоящие «лежбища» эйнган. Сытые змеи приплывают сюда, чтобы хорошенько прогреться и переварить добычу в спокойствии и под защитой себе подобных.

В одной из таких бухт собралось несколько десятков эйнган. Здесь совсем немного молодняка, а большинство рептилий – настоящие чудовища длиной от 7 до 15 метров. Сытые, переваривающие свою добычу, они не обращают внимания друг на друга. В таком состоянии эйнганы не агрессивны по отношению к сородичам. Крупные рептилии лежат, выставив из воды только спины, и солнце согревает их тела. Такое скопление эйнган могло бы испугать кого угодно, но есть одно существо, которое совершенно не боится хозяев озера.

По спине одной из змей, словно по живой дороге, бежит крохотная сумчатая кутора. Она прыжками преодолевает полосу воды там, где кольца тела рептилии уходят в глубину. Тело змеи для неё – накрытый стол. Сумчатая кутора ищет пиявок, которые присасываются к телам гигантских рептилий. Возле ссадин, оставленных сопротивляющейся добычей, любят сидеть паразитические рачки-карпоеды. Все эти существа – лакомство для сумчатой куторы. Благодаря быстроте движений зверёк успевает схватить их прежде, чем они обратятся в бегство. Во время путешествия по спине взрослой эйнганы, выросшей до поистине гигантских размеров, сумчатая кутора нашла крупную пиявку. Червь прокусил шкуру змеи своими тремя челюстями и беспрепятственно насыщается её кровью. Сумчатая кутора привыкла вначале действовать, и лишь потом думать. Поэтому она моментально вцепилась острыми зубами в тело пиявки и дёрнула на себя. Пиявка, длиной почти вдвое длиннее сумчатой куторы, не торопится отцепляться от шкуры змеи. Поэтому сумчатая кутора начала кусать её тело вновь и вновь, и червь задёргался от боли. Из ран, нанесённых зверьком, засочилась кровь эйнганы, которую успела высосать пиявка. Наконец, сумчатая кутора вцепилась зубами прямо возле ротовой присоски пиявки и перекусила тело червя. Из внутренностей пиявки брызнула кровь, и сумчатая кутора начала жадно слизывать её. Несмотря на свои размеры, это всё-таки хищник, причём очень кровожадный. Покончив с каплями крови, зверёк жадно вцепился в ещё извивающуюся пиявку, и начал пожирать её.

Озеро даёт пищу всем живым существам – от крохотной сумчатой куторы до гигантской эйнганы. И все эти существа – звенья пищевых цепей, одинаково важные для равновесия в экосистеме.


Бестиарий


Щетинконогая креветка (Planctoatyopsis setipes)

Отряд: Десятиногие (Decapoda)

Семейство: Атииды (Atyidae)

Места обитания: реки и озёра Северной Меганезии.


Водоёмы Австралии и Новой Гвинеи эпохи голоцена были сравнительно бедны настоящими пресноводными рыбами. Их население складывалось в основном из морских видов, приспособившихся жить в пресной воде, и из проходных видов рыб. Поскольку Австралия в момент возникновения отрядов и семейств пресноводных рыб была отделена от остальных материков морскими проливами, это сказалось на её ихтиофауне, которая заметно отличается от таковой на соседних островах и в Азии.

В неоцене фауна морей изменилась очень сильно: это связано с колебаниями биомассы планктона и вымиранием коралловых рифов. Фауна пресных вод пострадала меньше, хотя виды рыб, связанные с морскими биотопами, большей частью вымерли. Поэтому в Австралии природа поставила интересный эксперимент: экологические ниши рыб отчасти заняли другие животные, плавающие ракообразные.

Щетинконогая креветка – один из таких видов, занимающих свободные экологические ниши. Отсутствие в водоёмах австралийского региона рыб, фильтрующих микроскопические водоросли, позволило этому виду креветок достигнуть определённого успеха. Этот плавающий в толще воды рачок длиной до 5 см встречается большими стаями в озёрах на небольшой глубине. Щетинконогая креветка добывает себе пищу с помощью развившегося на передних ногах фильтровального аппарата. У креветок семейства Atyidae, известных человеку, на двух передних парах ходильных ног развилось особое приспособление для добывания пищи: щёточки из торчащих в стороны волосков. С их помощью креветки откапывают мелких съедобных животных, просеивая сквозь них песок, как через сито. У щетинконогой креветки этот фильтрующий аппарат преобразовался для фильтрации из воды планктонных организмов и крупных клеток водорослей. На внутренней стороне ног щёточки развиты особенно сильно.

Плавая в толще воды, креветка совершает передними парами ног гребущие движения. Во время гребка щёточка собирает планктон из воды, а когда нога совершает обратное движение, ногочелюсти соскребают со щетинок массу водорослей и планктона, и заталкивают её в рот. Основной орган плавания у этой креветки – третья пара ног с широкими лопастями (как у жуков-плавунцов). У известных в голоцене представителей этого семейства (например, у молуккской ленточной креветки Atyopsis moluccensis) эти ноги служили для удержания на дне. В связи с переходом к пелагическому образу жизни функция этих ног изменилась. Пятая пара ходильных ног – тонкие, приспособленные к аккуратным движениям. Они служат для очистки жабр от ила и взвеси.

Тело щетинконогой креветки остроносое, обтекаемой формы. Это ракообразное постоянно держится в толще воды, изредка опускаясь на стебли плавающих растений для отдыха.

Краткие моменты спаривания у этих креветок проходят в толще воды. Самка немного крупнее самца, зато у него лучше развит коготок на конце гребных ног. Самец подплывает к самке снизу, переворачивается вниз головой, и обхватывает её тело гребными ногами. Он вводит сперму в яйцеводы самки с помощью первой пары брюшных ног, после чего уплывает. Самка откладывает около сотни крупных икринок, которые вынашивает на брюшных ногах несколько дней. Развитие у этого вида включает планктонную личинку, которая в течение двух месяцев постепенно превращается в миниатюрное подобие взрослых особей.

Молодые креветки не конкурируют с взрослыми за пищу: они обитают близ берегов в зарослях растений. Их корм – крупные инфузории и коловратки; подрастая, они переходят на питание мелкими рачками и водорослями. Достигнув длины 2 – 3 см, креветки объединяются в стаи и выходят в толщу воды, переходя на взрослую пищу. Достигнув такой длины, они могут давать потомство.

Обычно щетинконогая креветка редко доживает до двухлетнего возраста.

В реках и озёрах Австралии также встречаются близкие виды креветок:

Бородатая креветка (Planctoatyopsis barbatus) – значительно более специализированный вид: она питается почти исключительно водорослями, конкурируя с планктонными ветвистоусыми ракообразными. На передних ногах у неё щёточки из очень густых тонких щетинок, позволяющих фильтровать лишь сравнительно мелкие клетки водорослей и только самых мелких планктонных животных - коловраток. Эта креветка довольно мелкая – длина тела до 3 см. Тело рачка практически прозрачное с лёгким зеленоватым оттенком: это помогает маскироваться от возможных хищников среди планктонных водорослей. Поскольку источник пищи, используемый эти видом, отличается большой продуктивностью, бородатая креветка встречается большими скоплениями. Но её численность сильно колеблется по сезонам пропорционально количеству фитопланктона. Продолжительность жизни этого вида редко превышает один год, но зато молодая креветка может размножаться уже на пятой неделе жизни.

Иглоногая креветка (Planctoatyopsis spinosus) – в отличие от своих родственников, это активный хищник, поедающий крупных планктонных рачков (в том числе молодь других креветок) и даже мелких рыб. Щёточки на ногах крючковидные, крупные и редкие – они приспособлены к тому, чтобы зацеплять и удерживать мелкую добычу, а не фильтровать водоросли. Длина этой креветки до 6 см. Тело окрашено в зелёный цвет с красновато-коричневыми и чёрными вертикальными полосками, на паре плавательных ног белые продольные полосы. Держится поодиночке или небольшими непостоянными скоплениями в зарослях плавающих растений, молниеносно нападая на креветок и мелких рыб. Порой из-за добычи у креветок этого вида могут возникать драки, в результате которых рачки могут лишиться не только добычи, но и пары ног в придачу. Молодь этого вида сначала питается водорослями, позже начинает ловить вначале мелких планктонных рачков, а затем мелких креветок и мальков рыб.


Креветка-барракуда (Sphyraenolemon serripes)

Отряд: Десятиногие (Decapoda)

Семейство: Палемониды (Palaemonidae)

Места обитания: реки и озёра на севере Меганезии.


В морях неоцена с хищными рыбами конкурируют ракообразные, получившие хороший шанс во время массового вымирания, когда мировой катаклизм унёс в небытие большинство видов хищников и поставил оставшиеся виды в относительно равные условия. Так, на рифах Тихого океана, образованных крупными двустворчатыми моллюсками и водорослями, встречаются крупные хищные раки-богомолы. В пресноводных водоёмах Меганезии сложилась похожая ситуация: ихтиофауна этого материка была значительно обеднена в ходе массового вымирания, чем воспользовались десятиногие раки. И здесь эволюция явила миру нового хищника – креветку-барракуду.

Это достаточно крупная креветка – длина её гибкого тела до 30 см. Головогрудь у неё относительно короткая: около четверти общей длины животного, зато брюшко очень крупное и мускулистое. В нём находится большое количество мышц, обеспечивающих интенсивную работу плавательных ножек (плеопод). Плавательные брюшные ножки этой креветки покрыты большим количеством волосков. Во время движения ножки вперёд волоски складываются и не препятствуют движению, зато во время гребка они образуют большую гребную поверхность.

Клешни креветки-барракуды хорошо развиты: с их помощью это ракообразное схватывает и убивает добычу: более мелких креветок и рыб. Клешни этой креветки довольно крупные (их размер – около половины длины туловища), пильчатые по режущему краю. Схватывая рыбу, креветка-барракуда прокалывает зубцами клешней её спинной мозг, а у пойманных креветок разрывает брюшную нервную цепочку. Это мгновенно парализует добычу и лишает её возможности сопротивляться. Ходильные ноги и острые зубчатые ногочелюсти помогают хищнику расправиться с добычей.

Глаза креветки-барракуды очень крупные, шаровидные, расположены на длинных стебельках. Фасетки, составляющие эти глаза, многочисленны, поэтому креветка может различать даже очень мелкие детали окружающей местности. Не менее важную роль в водной среде обитания имеет химическое чувство. У креветки-барракуды органы химического чувства (хеморецепторы) размещаются на антеннах. Антенны этой креветки длиной с туловище, перистые благодаря множеству волосков (это значительно увеличивает их чувствительную поверхность).

Большую часть времени креветка-барракуда проводит в засаде – среди зарослей плавающих растений. Как и все ракообразные, она не способна на длительную погоню, поэтому избрала оптимальную для физиологии ракообразного тактику хищника-засадчика. В связи с этим у неё развилась маскировочная окраска: основной фон тела желтовато-зелёный с прерывистыми продольными тёмно-зелёными полосками на верхней стороне тела. Креветка-барракуда прицепляется к плавающим растениям вниз спиной: при этом она имеет практически полный круговой обзор.

Заметив возможную добычу, креветка-барракуда осторожно подкрадывается к ней, сложив клешни перед собой – так меньше вероятность того, что во время решающего броска они зацепятся за растения. Когда намеченная жертва оказывается близко, креветка делает бросок. Оттолкнувшись ходильными ногами от растений, она начинает интенсивно работать плавательными ногами, сразу развивая большую скорость. Обычно погоня длится не более десяти секунд – на большее не хватает физиологических возможностей организма ракообразного. Если первый бросок не принёс удачи, креветка прекращает преследование и снова прячется в зарослях. Обычно лишь каждый пятый бросок бывает результативным.

Поймав рыбу или креветку, креветка-барракуда сильным сжатием клешней убивает её и начинает поедать. Но это далеко не безопасное занятие: на запах крови собираются голодные сородичи, и порой честно добытая пища становится собственностью сородича, который просто оказался в нужном месте в нужное время. Поэтому креветка старается утащить жертву туда, где её не сразу найдут конкуренты. Обычно она забивается в гущу растений и начинает торопливо поедать добычу, начиная с наиболее мягких частей. Остатки добычи креветка-барракуда просто выбрасывает, и они опускаются на дно, становясь пищей для других озёрных жителей.

Обычно креветки-барракуды живут поодиночке, прогоняя сородичей с территории, которую считают своей. Но время от времени под действием инстинкта размножения они становятся гораздо терпимее к некоторым своим соседям.

Самцы этих креветок отличаются от самок меньшими размерами. Зато у них заметно крупнее клешни и очень длинные усы. Это даёт ему определённые преимущества перед более крупной и сильной самкой: во время «знакомства» с ней он производит более внушительное впечатление, несколько подавляя своими демонстрациями агрессивность самки.

Самка откладывает сравнительно небольшое количество яиц: около сотни. Зато каждое яйцо довольно крупное: диаметром около 4 мм. После двухнедельной инкубации на брюшных ножках самки из него выводится не беспомощная планктонная личинка, а хорошо развитая молодая креветка. Она отличается от взрослых представителей своего вида лишь недоразвитыми клешнями и очень мелкими размерами тела. Молодые креветки – хищники в своей весовой категории: они питаются планктонными ракообразными и мальками, постепенно переходя на всё более крупный корм.

Половая зрелость у креветки-барракуды наступает в возрасте полугода при длине около 20 см. После этого скорость роста ракообразного снижается, но зато наступает время интенсивного размножения. Каждые два месяца на протяжении почти трёх лет самка вынашивает очередную порцию яиц.

Но креветки-барракуды никогда не станут самыми многочисленными жителями озёр Меганезии, и отчасти они сами являются этому причиной. Среди креветок-барракуд в любом возрасте широко распространён каннибализм, и именно из-за этого лишь весьма немногие из молодых креветок смогут дожить до зрелого возраста.


Зелёная акула (Carcharhinus viridis)

Отряд: Кархаринообразные (Carcharhiniformes)

Семейство: Серые акулы (Carcharhinidae)

Место обитания: озеро Карпентария, воды вдали от берегов.


Некоторые виды в фауне озера Карпентария указывают на морское прошлое этого водоёма. Один из обитателей озера Карпентария своим обликом создаёт впечатление, что это озеро всё ещё является частью моря. Острый плавник, появляющийся на поверхности озера, принадлежит самой настоящей акуле.

Акула озера Карпентария является потомком серой, или бычьей акулы (Carcharhinus leucas), обитавшей в морях, окружавших Австралию и Новую Гвинею в эпоху человека. Но в связи с изменением среды обитания облик потомков этой акулы изменился, хотя остался узнаваемым. Этот вид акул – настоящий карлик по сравнению со своими предками и родственниками: длина взрослой особи не превышает полутора метров. Карликовость связана с ограниченностью мест обитания – эти акулы населяют замкнутый водоём и не могут заходить далеко в болота, окружающие озеро: эта акула с трудом переносит бедную кислородом воду, а в грязной воде начинает «кашлять», прочищая жабры от ила и растительных остатков.

Окраска тела дала имя этому виду – зелёная акула. В типичном случае окраска плавников и верхней части туловища грязно-зелёная с более светлыми участками, брюхо белое. Индивидуальная изменчивость в окраске у этого вида достаточно велика – встречаются отдельные особи чистого голубовато-зелёного цвета, а также пегие и почти чёрные особи. Наличие в окраске зеленоватых оттенков связано с особенностями среды обитания: в воде озера развиваются микроскопические водоросли, придающие ей характерный зеленоватый оттенок. Благодаря такой специфической окраске зелёная акула менее заметна издалека.

Пропорциями зелёная акула напоминает своего предка. У неё уплощенная голова, остроконечные плавники и неравнолопастный хвост. Глаза этой акулы небольшие, зрение не очень хорошее. В воде, где обильно размножаются микросопические водоросли, зрение играет меньшую роль, чем в море. Обоняние у этого вида очень острое. Также у зелёной акулы развиты органы боковой линии.

Этот вид обитает в толще воды, опускаясь до глубины в 30 – 40 метров. Чаще всего зелёные акулы обитают вдали от берегов, но молодые особи часто встречаются вблизи берегов, где меньше опасность нападения взрослых особей этого вида. В поисках пищи взрослые особи также могут подходить к берегам.

Подобно своим предкам зелёная акула питается рыбой. Кроме того, эта акула поедает мёртвых животных, тела которых реки выносят далеко в озеро. Зелёная акула часто нападает на молодых особей крупной местной змеи эйнганы. Несколько взрослых акул в состоянии атаковать даже пятиметрового «подростка» этой рептилии, но взрослые особи эйнганы представляют для них прямую угрозу – крупная эйнгана легко заглатывает взрослую зелёную акулу целиком. Поэтому в озере между зелёной акулой и эйнганой складываются отношения, напоминающие вялотекущую войну.

Зелёные акулы держатся в одиночку или группами, насчитывающими до пяти взрослых особей.

Этот вид живородящий, подобно своему предку: самка приносит за один раз до четырёх детёнышей. Они с первых минут жизни готовы к самостоятельной жизни и имеют сравнительно мало врагов. Одним из факторов, регулирующих численность этого вида, является каннибализм взрослых особей.


Дисковая радужница (Discotaenia multicolor)

Отряд: Атеринообразные (Ateriniformes)

Семейство: Радужницы (Melanotaeniidae)

Места обитания: пресные водоёмы Северной Меганезии, заросли растений.


Движение Австралийского континента на север и столкновение его с Новой Гвинеей вызвало активные процессы горообразования, которые превратили Арафурское море и залив Карпентария в озёра, отделённые друг от друга и от океана широкими участками суши. Постепенно дожди и реки заполнили эти водоёмы пресной водой, а солёная морская вода просочилась из них в океан через трещины в скальных породах. Лишь самые нижние слои воды в этих крупных озёрах обладают слегка солоноватой водой – словно в память о том, что когда-то они были частью моря.

В водоёмах неоценового материка Меганезии процветают рыбы, являющиеся потомками тех видов, что населяли его в далёком голоцене. В основном это представители отряда Атеринообразных – разнообразные потомки радужниц (Melanotaenia) и родственных им форм (впрочем, среди ихтиологов существовало также мнение, что радужницы принадлежат к другому отряду – Кефалеобразные (Mugiliformes)). Подобно цихлидам в Африке (в эпоху голоцена) и неоценовым живородящим рыбам Карибского моря, радужницы дали начало большому количеству разных видов – преимущественно хищникам или всеядным видам.

Дисковая радужница – это своего рода «скалярия» среди радужниц. Это всеядная рыба длиной около 10 – 15 см, обитающая в зарослях растений. Здесь эта рыба укрывается от врагов и добывает пищу – личинок насекомых и молодь пресноводных креветок. Тело дисковой радужницы короткое, но очень высокое: рыба при взгляде в профиль кажется почти круглой, лишь голова и хвост несколько нарушают дисковидную форму. Такая форма тела характерна для рыб, живущих среди стеблей водных растений – с таким сложением большой скорости не разовьёшь, но зато можно легко маневрировать в густых зарослях. Тело дисковой радужницы окрашено очень ярко: чешуя на туловище имеет зелёный металлический блеск, на жаберной крышке – красное «неоновое» пятно, позволяющее опознавать сородичей (у самцов оно ярче, чем у самок), а непарные плавники прозрачно-зелёные с голубой каймой по краю хвоста. Тело покрыто узкими и извилистыми поперечными полосками чёрного цвета – это помогает маскироваться среди вертикальных стеблей растений.

Рот дисковой радужницы небольшой, он может вытягиваться в небольшую трубку – так удобнее собирать со стеблей прикрепившихся личинок мошек и комаров, составляющих основу рациона этого вида.

Дисковые радужницы размножаются, рассеивая икру над зарослями мелколистных растений. Для метания икры они собираются большими стаями (до 200 рыб и больше). Самцы начинают формирование стаи, собираясь группами и призывно плавая над зарослями водных растений. Постепенно к ним присоединяются новые самцы и самки. Стая плавает над растениями, время от времени набирая ускорение, синхронно поворачивая и кружась. Движения стаи готовых к нересту рыб напоминают фантастический завораживающий танец. Так жизненные процессы отдельных особей синхронизируются, и самки становятся готовыми выметать икру практически одновременно. Каждую самку во время «общего танца» окружает по два – три самца (обычно самцов в стае больше, чем самок). Затем в кульминационный момент «танец» прерывается и начинается стремительная гонка. Самки вымётывают икру, а самцы, следуя за ними, осеменяют её. Икра падает в заросли растений, и рыбы больше не беспокоятся о её судьбе. Выметав порцию икры, самки какое-то время отдыхают, сменив гонку на «танец», а затем икрометание повторяется. Обычно самка, исчерпавшая запас икры, сама покидает стаю, скрываясь в зарослях. Но это не беспокоит самцов: из окрестностей к стае сплываются новые самцы и самки. Такое «танцевальное безумие» продолжается несколько дней подряд, а затем рыбы постепенно успокаиваются и снова ведут скрытную жизнь в растениях.

Если икру не съедят многочисленные хищники и просто любители дарового угощения, то через сутки из неё выведутся мелкие личинки. Они висят на растениях около суток (пока не рассосётся желточный мешок), а затем превращаются в активных прожорливых мальков. В возрасте полугода молодая рыба имеет длину около 5 см и окраску, характерную для взрослых рыб (только без красного пятна на жаберной крышке), а в семимесячном возрасте уже может размножаться.


Широкоротая щукорадужница (Esocitaenia angustistoma)

Отряд: Атеринообразные (Ateriniformes)

Семейство: Радужницы (Melanotaeniidae)

Места обитания: пресные водоёмы Северной Меганезии (озеро Карпентария), заросли растений.


Будучи вне конкуренции в разнообразных условиях обитания, вид живых организмов быстро разделяется на несколько новых форм, занимающих разнообразные места обитания, ослабляя таким образом конкуренцию между собой. Такой процесс носит название адаптивной радиации. В Австрало-Новогвинейском регионе такое явление демонстрируют рыбы, представители семейства радужниц. Среди них появились виды, освоившие самые разные места обитания и образ жизни. Один из видов этого семейства, широкоротая щукорадужница, превратился в активного хищника солоноватого озера, образовавшегося на месте залива Карпентария.

Этот одиночный вид рыб занял экологическую нишу щук и других хищников-засадчиков. В связи с этим у щукорадужницы сформировался характерный облик. Тело рыбы продолговатое, почти цилиндрическое, длиной до 60 – 80 см. Хвостовой плавник двухлопастный, широкий и короткий. Непарные плавники сдвинуты в заднюю половину туловища, колючий и мягкий спинные плавники сближены. Брюшные плавники очень короткие, расположены примерно под грудными. Щукорадужница плавает неохотно, зато может по многу часов простаивать в засаде на дне, дожидаясь, пока добыча сама не подойдёт к ней достаточно близко, чтобы её можно было схватить.

Голова у этой рыбы крупная с широким ртом, вытягивающимся в короткую трубку. На челюстях имеется около сотни мелких шиловидных зубов, позволяющих легко удержать скользкую рыбу или твёрдую креветку (именно они составляют основу питания щукорадужницы).

Тело этой рыбы покрыто «мраморным» рисунком, имитирующим заросшие водорослями камни и солнечные блики на них: основной фон песочно-жёлтый с поперечными зелёными и белыми «мазками» неправильной формы. У каждой особи они образуют неповторимый индивидуальный рисунок. Кроме того, оттенок окраски может меняться в зависимости от цвета окружающего участка дна: от почти целиком зелёного с белыми и желтовато-зелёными пятнами до почти однотонного песочно-жёлтого с белыми «мазками». Ночью рыба словно отдаёт дань предковой окраске: она бледнеет, а вдоль средней линии тела проступает отчётливая чёрная продольная полоска: предками щукорадужницы были австрало-новогвинейские радужницы (Melanotaenia), названные так именно за эту особенность («Melanotaenia» по-латински означает «чернополосая»: у многих видов в окраске присутствует продольная чёрная полоска).

Каждая рыба занимает на дне определённую территорию, которую оберегает от сородичей. Границами территорий служат разные подводные предметы и просто участки дна, лишённые растений. Если на границе появляется сородич, хозяин территории поднимается из зарослей, издавая серии щелчков. Обычно такого сигнала бывает достаточно, чтобы чужак ретировался. Особенно упорных пришельцев рыба прогоняет резким броском, тормозя и сворачивая в сторону рядом с чужаком. Если же чужак не собирается уходить, следует разворот и таранный удар рылом в область жаберной крышки.

Во время нереста границы территорий словно перестают существовать: щукорадужницы, некогда бывшие эгоистичными и желчными одиночками, собираются в стаи по несколько десятков рыб. Нерест стимулируют дожди, освежившие и опреснившие верхний слой озёрной воды, а также яркий солнечный свет. Самцы блистают ярко-красными плавниками и золотистыми пятнами на боках. Рыбы нерестятся группами, рассеивая икру над листьями растений близ берегов. Нерест проходит бурно: увлечённые погоней друг за другом рыбы выскакивают из воды на метр в высоту и с громким плеском шлёпаются обратно. Каждая самка может выметать примерно 500 – 600 икринок за один нерест. После окончания нереста рыбы расплываются по своим участкам, причём каждая из них чётко помнит границы своих владений и безжалостно изгоняет со своей территории чужаков, которые успели поселиться на этом участке дна. Примерно через месяц нерест повторяется. Но, несмотря на такую плодовитость, мальки щукорадужниц встречаются среди растений на мелководьях озера Карпентария гораздо реже, чем молодь других видов рыб.

Икра развивается в течение примерно двух недель. Поскольку рыбы не заботятся о потомстве, за это время большая часть икры оказывается съеденной разнообразными жителями озера. Молодь растёт недружно, и среди мальков щукорадужницы каннибализм – не редкость, а сами мальки часто становятся жертвами взрослых рыб. Если молодой рыбе удалось достичь полугодовалого возраста и длины около 20 см, у неё есть неплохие шансы прожить до 10 – 12 лет – таков предельный возраст широкоротых щукорадужниц.


Карангохромис большеротый (Carangochromis macropomum)

Отряд: Окунеобразные (Perciformes), подотряд Губановидные (Labroidei)

Семейство: Цихлиды (Cichlidae)

Место обитания: Северная Меганезия, озеро Карпентария, удалённые от берегов районы.


В эпоху человека на Новую Гвинею был завезён ряд видов рыб, которых планировалось использовать в качестве промысловых. После исчезновения человечества некоторые из завезённых видов вымерли, не оставив потомков, но другим видам удалось выжить и эволюционировать. Их потомки заняли различные экологические ниши в экосистемах неоцена.

В озере Карпентария на ранних этапах его образования доминировали потомки морских рыб, но позже, при опреснении озера, их сменили потомки пресноводных видов. Среди рыб, населяющих озеро, определённого успеха достигли рыбы семейства цихлид. Благодаря особенностям размножения некоторым из них удалось покинуть прибрежную зону и стать настоящими обитателями толщи воды. Предком разнообразных цихлид озера Карпентария является мозамбикская тиляпия (Oreochromis mossambicus (Tilapia mossambica)), завезённая на Новую Гвинею. Этот неприхотливый вид быстро расселился по всем доступным местообитаниям, и в результате эволюции дал начало целой группе видов, отличающихся поведением и экологией.

Избегая конкуренции в прибрежных местообитаниях, один из потомков тиляпии перешёл к пелагическому образу жизни вдали от берегов озера. Он приобрёл обтекаемую форму тела и превратился в превосходного пловца. Так появился большеротый карангохромис, один из характерных обитателей озера Карпентария.

Этот вид рыб лишь случайно заходит в прибрежные районы, предпочитая простор центральной части озера. Облик карангохромиса показывает, что это рыба, способная развивать большую скорость. Голова рыбы относительно крупная и уплощенная, с широким ртом, способным вытягиваться в трубку благодаря эластичным перепонкам, связывающим челюстные кости. Тело торпедообразное, мускулистое, с сильным хвостовым стеблем; хвостовой плавник имеет полулунную форму. Это придаёт карангохромису сходство с быстроплавающими морскими рыбами каранксами (Caranx) эпохи человека. Длина взрослой рыбы – до 60 см, самцы крупнее и массивнее самок.

Спинной и анальный плавники рыбы сдвинуты назад и обладают жёсткими плавниковыми лучами. Колючая часть спинногоплавника редуцирована до отдельных колючек с рудиментарной перепонкой, натянутой между спиной и задним краем такой колючки. На спине рыбы насчитывается до десяти таких колючек. Грудные плавники узкие и остроконечные. Брюшные плавники сдвинуты вперёд почти под основания грудных; они узкие и упругие. Во время плавания брюшные плавники складываются вдоль туловища, образуя подобие киля на животе.

Окраска тела этой рыбы голубовато-зелёная, с более светлым животом; на голове есть тёмное пятно между глазами. В брачный сезон у самца это пятно увеличивается и тянется почти от кончика рыла до затылка. Также самец отличается от самки характерным жировым наростом на голове. Чтобы не мешать движению рыбы, этот нарост имеет форму гребня, сжатого с боков и растянутого от переносицы до середины спины (до первых колючек спинного плавника); в верхней части гребня имеется слабо выраженный киль.

Этот вид рыб – активный хищник. Зубы у карангохромиса очень мелкие, и рыба захватывает добычу, всасывая её ртом, раскрывающимся в виде трубки. Пищей карангохромиса являются рыбы и пелагические креветки. Карангохромисы живут стаями, насчитывающими до двадцати особей.

Гибкость репродуктивного поведения позволила этому виду покинуть прибрежную зону, отказавшись от кладки икры в донное гнездо-ямку. Эти рыбы перешли к инкубации икры во рту. Этим занимается самец, которому жировой нарост на голове служит, помимо прочего, запасом питательных веществ на время выращивания молоди. У самца в брачном наряде усиливается интенсивность голубой окраски, а пятно на голове сильно разрастается. Губы самца при этом утолщаются и приобретают белый цвет. Готовый к нересту самец демонстрирует себя самкам, расправляя плавники и трепеща всем телом перед выбранной самкой. Постепенно сформировавшаяся пара начинает держаться внутри стаи обособленно. Нерест у этого вида происходит быстро и без долгих ухаживаний. Самка вымётывает в воду порцию икры, а самец тут же оплодотворяет её и ловит ртом. Всего самка вымётывает до 500 икринок за 3 – 4 приёма. Собрав кладку, самец покидает стаю. Его поведение в это время меняется: он перестаёт питаться и держится в верхних слоях воды, на глубине до метра от поверхности. Иногда несколько самцов, инкубирующих икру, объединяются в одну стаю. Инкубация занимает до 5 дней, и ещё столько же личинки проводят во рту самца, превращаясь в мальков. В течение первого месяца их жизни самец заботится о мальках: он прячет их во рту в случае опасности и переносит в места, богатые кормом. Пищей малькам служат мелкие ветвистоусые ракообразные, живущие в верхних слоях воды. Мальки имеют характерную поперечно-полосатую окраску – серую с чёрными полосами. С возрастом полосы бледнеют. Молодые рыбы достигают половозрелости на втором году жизни.


Бранхиохромис (Branchiochromis pelagicus)

Отряд: Окунеобразные (Perciformes), подотряд Губановидные (Labroidei)

Семейство: Цихлиды (Cichlidae)

Место обитания: Северная Меганезия, озеро Карпентария, удалённые от берегов районы.


Потомки мозамбикской тиляпии (Oreochromis mossambicus), завезённой человеком на Новую Гвинею, освоили различные экологические ниши, отличаясь друг от друга по жизненным потребностям. Озеро Карпентария населено несколькими видами цихлид, происходящими от общего предка. Один из них – крупный карангохромис, активный хищник. Другой вид пелагических озёрных цихлид – мелкий и многочисленный бранхиохромис.

В отличие от своего хищного соседа, бранхиохромис питается мелкими рачками и мальками рыб, обитающими в толще воды. Этот вид цихлид отличается крупным ртом и густыми жаберными тычинками – это приспособления для фильтрации планктонных организмов прямо во время движения. Стаи бранхиохромисов плавают вдали от берегов. Освоив практически бесперебойный источник пищи, эти цихлиды являются одним из самых многочисленных видов рыб озера Карпентария.

Бранхиохромис – сравнительно мелкий вид; длина взрослой особи не более 15 см. Из-за развития фильтрационного аппарата голова этой рыбы крупная – около одной пятой от общей длины, не включая плавники. Тело удлинённое, торпедообразное. Колючая часть спинного плавника низкая, с укороченными лучами. Анальный плавник и мягкая часть спинного плавника крупные и остроконечные. У самцов кончик спинного плавника вытянут в косицу. Хвостовой стебель короткий и высокий, хвостовой плавник жёсткий, серповидный. Бранхиохромисы – хорошие пловцы, способные развивать скорость до 40 км/ч.

Окраска тела бранхиохромиса типична для стайных рыб – серебристо-серая с металлическим блеском и многочисленными продольными полосами тёмно-синего цвета. Глаза крупные, серебристые; губы окрашены в белый цвет. Плавники прозрачные с сероватым оттенком; косица на спинном плавнике самца окрашена в голубоватый цвет, который становится значительно ярче во время ухаживания.

Бранхиохромисы собираются крупными стаями, насчитывающими несколько тысяч особей приблизительно одного размера и возраста. Кормящиеся рыбы выстраиваются полумесяцем и окружают скопление планктонных рачков, постепенно смыкая края стаи и сбивая добычу в плотный шар. Атакованные рыбы собираются в шаровидную стаю.

Бранхиохромисы кормятся преимущественно зоопланктоном. В плотном скоплении рачков они плывут медленно, захватывая ртом и фильтруя через жабры отдельные порции воды. В разреженных, но протяжённых скоплениях рачков рыбы плывут с приоткрытыми ртом и жаберными крышками, фильтруя добычу в движении. Открытый рот бранхиохромиса растягивается в виде трубки. Кроме ракообразных бранхиохромисы поедают определённое количество планктонных водорослей, которые отфильтровываются ими вместе с рачками или просто во время движения.

Размножение этих рыб происходит в стае. Самцы и самки образуют пары и какое-то время держатся вместе внутри стаи. Если стае приходится расплываться в стороны, спасаясь от крупных хищников, обе рыбы из пары могут затратить много времени, разыскивая друг друга при воссоединении общей стаи. Наличие пар в стае является стимулом для нереста. По мере образования пар в стае нарастает своеобразное возбуждение – рыбы обмениваются сигналами, синхронизируя своё физиологическое состояние, а затем в какой-то день начинается нерест. Самцы становятся ярче. При этом голова самца чернеет, и на этом фоне хорошо выделяются белые губы. У самки голова становится сероватой. Полосы на теле рыб обоих полов становятся шире и темнее. Самец и самка в паре кружатся, и самец демонстрирует самке ярко окрашивающуюся косицу спинного плавника. Икра вымётывается прямо в воду. Плодовитость самки достигает 200 икринок.

Выметанную и оплодотворённую икру собирают рыбы обоих полов; кладка инкубируется во рту. Самец и самка равномерно распределяют кладку, и после этого пара распадается. Каждая рыба самостоятельно заботится о своей части кладки. Инкубирующие рыбы покидают общую стаю и образуют небольшие стаи в местах скопления планктонных беспозвоночных. Инкубация икры длится 3 дня, потомство покидает родительский рот в возрасте одной недели. Около двух недель взрослая рыба заботится о потомстве, после чего мальки переходят к самостоятельной жизни. В это время велика вероятность того, что взрослые сородичи могут съесть их самих.

Половая зрелость у бранхиохромиса наступает в возрасте 14 – 15 месяцев.


Крокодил-пилонос (Pristisuchus serratorostris)

Отряд: Крокодилы (Crocodilia).

Семейство: Пилоносые крокодилы (Pristisuchidae).

Место обитания: слабосолёные морские заливы, устья рек Юго-Восточной Азии, Индонезии, Меганезии (особенно многочислен в Арафурском озере).


В прогреваемых обширных мелководных опресненных прибрежных лагунах побережья Юго-Восточной Азии кипит жизнь. Здесь много корма, водорослей, планктона, это идеальное место для откорма и нагула. К тому же вода имеет пониженную соленость, что уменьшает затраты сил на осморегуляцию. Сюда приходят нагуливаться и подрастать многочисленные океанические рыбы. Они часто плавают большими плотными стаями, полагаясь на лучшую пассивную защиту своей массовостью. Это часто имеет смысл, но не всегда. Внезапно в такую плотную стаю врезается узкая длинная тень. Узкая длинная плоская «сабля», усеянная по краям большими острыми шипами, начинает варварски орудовать из стороны в сторону, причиняя зазевавшимся несчастным рыбам сильные увечья. В стае рыб начинается паника. Плотность рыбьей стаи играет не на руку ее членам, они мечутся, натыкаются друг на друга, кидаются из стороны в сторону и все в большем количестве попадают под беспощадный удар страшного оружия. В конце концов стая расплывается в стороны, оставляя с десяток дергающихся, истекающих кровью, покалеченных рыб. Хищник спокойно принимается за еду.

Это крокодил-пилонос, длиной до 3 м. Он – один из немногих видов крокодилов, доживших до этого времени. Он очень специализирован и кажется похожим на гавиала. Но гавиал вымер, не оставив потомков: его численность была подорвана человеком, а специализация не способствовала выживанию в эпоху массового вымирания. Крокодил-пилонос происходит от какого-то азиатского вида крокодилов, переживших эпоху глобальных катаклизмов. Другой вид крокодилов, свирепый кархарозух, обитает в тропиках Тихого океана. В большинстве тропических рек место водного хищника заняли рыбы (вплоть до акул!) и ящерицы. Поэтому крокодил-пилонос обитает уже не в реках, а по берегам морских лагун, где водится больше рыбы, которая часто держится плотными косяками.

Он отлично приспособлен к питанию рыбой. У этой рептилии узкое грациозное тело, широкий хвост и вытянутые узкие челюсти. Длинные зубы на его длинной, имеющей форму меча, верхней челюсти растут своеобразно, будучи направленными перпендикулярно вбок. В итоге образуется пила наподобие имеющейся у нынешних пилорылых скатов. Этой пилой он и орудует в стае рыб, ворвавшись в ее гущу и совершая резкие рывки головой из стороны в сторону, горизонтально и под углом. Небольшая часть зубов обычного вида размером поменьше видна в промежутках между зубьями «пилы» и служит для захвата добычи. На нижней челюсти все зубы небольшие и «стандартные». Во время охоты челюсти сомкнуты, чтобы сопротивление воды было минимальным. Тело этого крокодила уже не заковано в тяжелый панцирь, как у его далеких предков, интенсивно защищаться ему уже не приходится, он полагается на свою скорость и маневренность. Оно покрыто прочной эластичной кожей. Рудименты панциря представлены частично спинными и затылочными щитками. Шкура имеет зеленовато-серый цвет с неясным поперечно-полосатым рисунком и более светлым брюхом, маскирующий его в толще воды, озаренной солнечными бликами на мелководье. Лапы его более слабые, чем у предков, и далеко от воды он никогда не уходит. Зато много времени проводит в воде, благо она теплая, но нередко его можно видеть и на берегу, где он греется под лучами солнца. Особенно много крокодилов этого вида собирается на песчаных отмелях в устьях рек.

Погревшись, крокодил отправляется на свой промысел, пробираясь к воде топкими болотистыми берегами. Его лапы слабы, и зачастую животное просто скользит по грязи на брюхе, отталкиваясь ими. Он быстро и ловко плавает, пользуясь своим относительно широким мощным хвостом. Заметив подходящую рыбью стаю, но вначале незаметно подкрадывается к ней, затем, как нож, стремительно врезается в нее и размахивает своим оружием. Насытившись, рептилия выбирается на берег и принимает солнечные ванны. Хищника, осмелившегося помешать его отдыху, ждет страшная кара от усеянных острыми зубами челюстей и мощного хвоста. Однако крупным или организованным хищникам изредка все же удается победить его, так как лапы крокодила не такие мощные, и шкура не так прочна, как у крокодилов голоцена. Размножается этот вид, как все крокодилы: самка откладывает яйца в вырытое на берегу в песке и траве гнездо, и охраняет детенышей. Молодые кормятся на мелководье в зарослях, преимущественно некрупной рыбой, причем питаются как обычные крокодилы, осваивать свой характерный способ охоты они начинают в возрасте трех лет. В юном возрасте они могут стать добычей хищников.

Взрослые особи территориальны, они контролируют свои участки на берегу, куда не допускают соперников. Однако это деление нечеткое, как на тюленьем лежбище, и каждый раз производится заново по мере возвращения животных с промысла. Обычно выяснение отношений строго ритуализовано, и ограничивается тем, что соперники вздымают вверх свою верхнюю челюсть, выясняя, кто крупнее.

Во время брачных драк самцы не столь церемонны, и легко могут нанести друг дугу повреждения своими усеянными зубами пилами, когда размахивают ими друг перед другом и нередко наносят удары. Продолжительность жизни до 70 лет.


Эйнгана (Eingana archonta)

Отряд: Чешуйчатые (Squamata), подотряд Змеи (Serpentes)

Семейство: Питоны (Pythonidae)

Место обитания: Меганезия, озеро Карпентария и близлежащие болота и озёра.


В доисторическую эпоху в Австралии обитал питон рода Liasis длиной 11 метров. В эпоху человека его родичи достигали значительно более скромного размера – максимум до 6 метров. После исчезновения человека один из австралийских видов питонов повторил эволюционный путь этого вымершего вида и превратился в ещё большего гиганта, став одновременно самой крупной змеёй неоценовой Земли.

Эйнгана – это вид рептилий, котрорый намного превзошёл по размерам анаконду эпохи человека. Взрослые особи эйнганы достигают 20 метров в длину при ширине тела до метра. Эти рептилии могут охотиться на очень крупную добычу и легко проглатывают животных весом до 100 – 150 кг. Крупный размер ограничивает возможности движения змеи на суше, но эйнгана избавилась от этой трудности, превратившись в водное животное. Из-за большого размера эта рептилия редко появляется на суше – в основном, это делают молодые особи, в том числе расселяющиеся в другие водоёмы.

Несмотря на толщину тела, эйнгана выглядит гармонично сложенным животным из-за большой длины тела. Она легко передвигается в воде благодаря хвосту, слегка сжатому с боков. Голова рептилии короткая и широкая, с небольшими глазами, сдвинутыми вверх. Также вверх сдвинуты ноздри рептилии, снабжённые кожистыми клапанами. Благодаря этому эйнгана может скрываться в засаде под водой, выставив на поверхность лишь небольшую часть головы.

Тело этой рептилии имеет оливково-зелёную окраску с более тёмными пятнами неправильной формы, образующими рисунок, сходный с бликами солнечного света на дне. Благодаря такой окраске эйнгана может маскироваться на дне вблизи берега, ожидая появления подходящей добычи.

Этот вид способен справиться почти с любым обитателем озера Карпентария и окружающих его лесов, которые приходят на водопой. Эйнгана охотится в воде на быкопотамов, а также устраивает засады близ водопоя и топит в воде наземных животных. Пойманную добычу эйнгана кусает и удерживает длинными зубами, слегка загнутыми назад. Обвиваясь телом вокруг добычи, рептилия затрудняет её дыхание. Если добыча поймана в достаточно глубокой воде, эйнгана может просто утопить добычу, удерживая её под водой кольцами тела.

По характеру размножения эйнгана сильно отличается от предков и больше похожа на удавов: это живородящий вид. Такое приспособление развилось при переходе животного к водному образу жизни, и позволяет самке не предпринимать опасные путешествия на сушу. Беременность у эйнганы длится около 8 месяцев; беременные самки проводят большую часть времени на мелководьях, и в это время охотятся значительно реже, чем обычно, особенно во второй половине беременности. В процессе развития зародыши получают питание от материнского организма через своеобразную плаценту, поэтому молодые змеи при рождении имеют длину около 2 метров. Самка рождает одновременно до 15 – 20 детёнышей. Рождение молоди происходит в воде, и молодые змеи самостоятельно разрывают эмбриональные оболочки и поднимаются к поверхности, чтобы сделать вдох. Первой добычей молодых змей становятся водяные птицы. По мере роста эйнганы начинают охотиться на млекопитающих.


Черпоклюв (Anserostrum bicolor)

Отряд: Гусеобразные (Anseriformes)

Семейство: Ложкоклювые гуси (Anserostridae)

Место обитания: мелководья озёр Южной и Восточной Азии, Северной Африки, Индонезии и Северной Меганезии.


Влажный и тёплый климат неоцена породил особые места обитания: мелководные водоёмы с хорошо прогреваемой водой. Особенно много таких водоёмов в Северной Африке, где Нил, повернув на запад, оросил пустыню Сахару и превратил её в богатую жизнью саванну. В таких мелководных речках и прудах обильно растут водоросли и высшие водные растения, а поверхность таких водоёмов густо зарастает ряской (Lemna). Изобилие корма создаёт благоприятные условия для тех, кто сумеет его добыть. Такие водоёмы населяют в основном мелкие рыбы и рачки. Ковёр водорослей на дне привлекает некоторых крупных растительноядных рыб, но на таких водоёмах можно встретить и более крупных животных.

Вот на такой разлившейся речке с медленным течением бродит птица с длинной шеей и тонкими ногами. Опуская в воду клюв, раскрашенный в два цвета, эта птица водит им из стороны в сторону, собирая с поверхности ряску вместе с прицепившимися к ней живыми существами. Когда птица приподнимает голову, видно, как у ней в кожистом мешке под клювом переливается вода. Слегка встряхнув головой, птица выливает изо рта воду, и что-то глотает. Затем она снова опускает клюв в воду и повторяет свои движения. Это черпоклюв, потомок какого-то из видов гусей, населявших Северную Африку. Птица не одна: рядом по мелководью бродят её сородичи, высоко поднимая ноги при каждом шаге.

Телосложением черпоклюв похож на некоторых аистов. Рост птицы от пальцев до темени – около 120 см, вес – до 5 килограммов. Оперение на туловище белое, лишь на сгибе крыла растут чёрные перья, образующие своеобразные «погоны». Голова покрыта сверху чёрными перьями. Нижняя часть головы (от уровня глаз) и горло голые, покрыты гладкой серо-голубой кожей. Длинный клюв птицы окрашен в два цвета: верхняя челюсть морковно-оранжевая с желтоватым кончиком, нижняя – тёмно-серая. У самцов в основании клюва есть характерная для гусеобразных птиц «шишка».

Крылья птицы широкие и округлые: черпоклюв – превосходный летун, и может совершать длительные перелёты, выбирая водоёмы, богатые пищей. Хвост птицы короткий, вееровидный. Ноги длинные, покрыты чёрной кожей. Между пальцами есть рудиментарная плавательная перепонка, доставшаяся черпоклювам от предков – гусей. От них же птица унаследовала характерный голос: звонкое гоготание.

Черпоклюв питается водорослями, планктонными рачками и мальками, добывая их с поверхности воды с помощью характерных боковых движений головы. Клюв птицы специализирован для питания мелкими организмами, образующими скопления: он длинный, нижняя челюсть желобчатая, в ней расположен мускулистый язык птицы. Конец клюва уплощенный и расширенный. По краю рогового чехла клюва расположен фильтрующий аппарат из многочисленных щетинок, расположенных косыми рядами. Длинный язык прирос ко дну ротовой полости. На его краях также проходят ряды роговых щетинок. Верхняя часть пищевода птицы имеет большое количество эластичных кольцевых мускулов, может сильно растягиваться и быстро сокращаться.

Для питания птица опускает голову и двигает её из стороны в сторону параллельно поверхности воды (нижняя челюсть погружена в воду). Во время движения головы вода набирается в горловой мешок, затем черпоклюв приподнимает голову над водой и сокращением кольцевых мускулов выливает воду из горлового мешка. При этом она проходит через фильтрующий аппарат клюва, и все кормовые организмы остаются во рту птицы. Во время кормления птицы растягиваются полумесяцем и движутся по направлению к берегу, сгоняя мальков и рачков на мелководье. После этого они просто вычерпывают скопление корма.

Эти птицы живут на пресных водоёмах, и ведут кочёвки в пределах тропического пояса Старого Света и Австралии. Они задерживаются надолго лишь на больших водоёмах, где в начале сухого сезона гнездятся. Это сделано не случайно: изобилие солнечного света и большое количество органики в воде приводит к массовому развитию планктона, которым питаются птицы. Водоёмы не пересыхают полностью: в сухой сезон довольно часто идут дожди, пополняющие запасы воды.

Черпоклюв гнездится на земле среди тростниковых заломов или на речных островах колониями, насчитывающими до 50 – 100 птиц. Пары образуются на несколько сезонов, и иногда могут сохраняться на всю жизнь, как у гусей. Птицы, составляющие пару, предпочитают кормиться вместе, и проводят много времени, оказывая друг другу знаки внимания. В брачный сезон пара совместно строит гнездо из травы и тонких прутьев.

В кладке черпоклюва 4 – 5 крупных яиц с пятнистой скорлупой. Птенцы выводятся после 28 дней насиживания. Они зрячие, покрытые желтовато-серым пухом с коричневыми продольными полосками на щеках, затылке, боках и спине. Их клювы уже достаточно широкие, и они могут питаться мелкими организмами. В отличие от взрослых птиц, птенцы хорошо плавают: у них между пальцев есть перепонки. Как только птенцы выведутся и обсохнут, они покидают гнездо навсегда.

Молодняк кормится на поверхности воды, процеживая клювом самый верхний слой, где концентрируются планктонные организмы. Оба родителя оберегают выводок, самоотверженно защищая его от врагов. Но всё равно значительная часть молодых птиц гибнет в зубах крупных хищных рыб и рептилий, населяющих водоёмы. Когда молодые птицы подрастут и начинают оперяться, взрослые члены колонии устраивают коллективное кормление: растянувшись цепочкой, взрослые птицы сгоняют мальков рыб и молодь пресноводных креветок к берегу, а навстречу им с суши направляется молодняк. Первое время молодые птицы могут плавать, но с возрастом им всё труднее делать это: ноги растут, а плавательная перепонка уменьшается. Наконец, однажды молодые птицы в сером оперении с чёрными клювами перестают плавать и присоединяются к взрослым, вместе начиная бродить по мелководьям. Но рано или поздно родители прогонят молодняк, и юным черпоклювам придётся вести самостоятельную жизнь в холостяцких стаях. На третьем году жизни они перелиняют и приобретут характерное оперение взрослых птиц, а верхняя часть клюва расцветится оранжевым. Тогда молодые птицы смогут образовать пару, которая сохранится у них, возможно, на всю жизнь.


Стегоехидна (Stegotachyglossus armatus)

Отряд: Однопроходные (Monotremata)

Семейство: Ехидновые (Tachyglossidae)

Место обитания: леса и кустарниковые заросли на севере и востоке Меганезии.


На протяжении кайнозойской эры ветвь однопроходных млекопитающих постепенно угасала. Их разнообразие постепенно становилось всё меньше, а область распространения неуклонно сужалась. В эпоху человека область распространения однопроходных включала только Австралию и Новую Гвинею. Но в этих местностях однопроходные были достаточно конкурентоспособными, и прочно занимали своё место в экосистемах. До появления в Австралии человека на этом материке существовала гигантская ехидна размером с овцу. Но деятельность человека быстро привела к вымиранию этих животных.

Выжив в эпоху человека, однопроходные доказали свою жизнеспособность. В неоцене представители этой группы животных образовали ряд новых видов. Апофеозом эволюции этого отряда млекопитающих является крупнейший вид однопроходных из когда-либо живших, обитатель дождевых лесов на севере и востоке Меганезии. Это животное называется стегоехидна.

Внешность стегоехидны вызывает воспоминания об эпохе динозавров. Это крупное четвероногое животное, ростом в плечах около полутора метров и весом до 200 килограммов. У неё массивное телосложение и толстый короткий хвост. Спина и хвост этого животного щетинятся роговыми колючками и чешуями, обеспечивая надёжную защиту от нападения хищника. Вдоль спины животного тянутся острые длинные роговые шипы красноватого цвета, постепенно переходящие в рыжеватые пластинки на хвосте и бёдрах. Шкура этого зверя толщиной около 2 см, покрыта короткой и грубой чёрной шерстью. Верхний слой кожи ороговевает, образуя дополнительную защиту.

Голова стегоехидны узкая и длинная, со слегка выгнутым «римским» рылом и маленьким ртом. Нижняя челюсть большей частью длинная и тонкая, и только в основании её кости расширяются. В этих местах на нижней челюсти развиваются толстые роговые пластины, с помощью которых животное раздавливает корм. У животного маленькие глаза и нет наружных ушных раковин. Зрение и слух у стегоехидны слабые, но обоняние очень острое.

Это животное обитает в подлеске и передвигается, опираясь на наружную часть кисти и подогнув огромные когти передних лап. С их помощью животное раскапывает почву в поисках корма. В отличие от своих более мелких родственников, это животное является всеядным, и значительную часть диеты стегоехидны составляет растительная пища – клубни и корни растений. Животное выкапывает их чудовищными когтями передних конечностей, подбирает небольшим ртом и растирает между ребристыми роговыми пластинками, растущими на челюстях и корне языка. Также она охотно поедает земляных червей, личинок жуков и фрукты, упавшие с деревьев.

У стегоехидны очень маленький головной мозг, и её поведение отличается примитивностью. Она ведёт одиночный образ жизни, и проявляет интерес к сородичам только в период размножения.

Эти животные размножаются при наличии достаточного количества пищи, обычно поздней весной или в начале лета. Самка откладывает три крупных яйца с плотной оболочкой в выводковую сумку, образующуюся в это время. Инкубация длится около двух месяцев. Новорождённые детёныши питаются молочными выделениями кожи в течение трёх месяцев, и покидают сумку достаточно хорошо развитыми. Покинув сумку, они следуют за матерью и питаются личинками насекомых и другими беспозвоночными, пока не станут достаточно развитыми, чтобы переваривать растительную пищу. Молодые животные покидают мать в возрасте около 5 месяцев. Половая зрелость у них наступает на 6-м году жизни.

Продолжительность жизни стегоехидны достигает 60 – 70 лет. У взрослого животного нет врагов – немногие хищники могут прокусить её толстую шкуру. Однако, молодые животные, недавно покинувшие сумку, защищены гораздо слабее, чем взрослые особи – роговые чешуи и колючки у них развиваются в течение приблизительно месяца после того, как они покинут материнскую сумку. В этом возрасте гибнет наибольшее количество животных этого вида.


Сумчатая кутора (Nanantechinus aquadromeus)

Отряд: Хищные сумчатые (Dasyuromorphia)

Семейство: Хищные сумчатые (Dasyuridae)

Место обитания: Северная и Восточная Меганезия, речные бассейны, озёра и болота.


На протяжении кайнозоя, до появления человека и его спутников из числа плацентарных млекопитающих, сумчатые млекопитающие Австралии освоили практически все доступные экологические ниши, образовав большое количество разнообразных видов. Но одна среда осталась для них совершенно недоступной – вода. Среди австралийских сумчатых нет аналогов выдр, тюленей или бобров. Сумка, убежище для молодняка на долгие недели, сделала невозможным для сумчатых освоение водной среды обитания. Поэтому в кайнозое в Австралии вакантное место крупных вторичноводных позвоночных делили птицы, черепахи, утконосы и грызуны.

В неоцене сумчатые сделали одну своеобразную попытку освоить водные местообитания. Плавающие растения, покрывающие листьями и стеблями поверхность водоёмов, стали домом для одного такого существа. В конце дня и ранним утром на поверхности ковра плавающих растений можно заметить это существо, сумевшее найти компромисс между наличием сумки и полуводным образом жизни. Это крошечная сумчатая кутора – одно из самых мелких млекопитающих неоцена. Длина тела этого существа – около 4 см, хвоста – около 2 см. Строение тела сумчатой куторы очень лёгкое, этот зверёк похож на землеройку с длинными ногами. Задние ноги этого животного немного длиннее передних. Голова относительно крупная, с широкими округлыми ушами. Мордочка длинная, вытянута в подвижный хоботок, по бокам которого торчат тонкие вибриссы. Сумчатая кутора является потомком одного из мелких видов сумчатых мышей (Antechinus).

Поскольку это животное обитает в областях с тёплым климатом, его шерсть короткая и жёсткая. Она окрашена в светло-жёлтый, почти белый цвет – это предохраняет маленького зверька от перегрева. Температура тела у сумчатой куторы непостоянна: ночью животное прячется среди растений и впадает в своеобразное оцепенение, во время которого температура тела снижается до температуры окружающей среды. В это время сумчатая кутора сравнительно вялая, поэтому она старается найти надёжное место, где её не отыщет хищник. Иногда для ночёвки животное даже забирается в бутоны кувшинок, которые закрываются на ночь, но не опускаются под воду. В самое жаркое время дня сумчатая кутора также прячется в тень, чтобы избежать перегрева, но её температура при этом не падает.

Пальцы животного окаймлены «щётками» волосков, и сумчатая кутора смазывает их жирными выделениями анальных желез. Благодаря этому волоски на лапах становятся несмачивающимися, что позволяет этому крошечному существу жить на поверхности водоёмов. Она быстро бегает по плавающим водяным растениям, и даже может пробегать небольшие расстояния по поверхности воды, быстро «молотя» по ней лапками наподобие ящерицы-василиска (Basiliscus), известной в эпоху голоцена. В основном, это умеют делать молодые животные и взрослые самцы, которые легче самок примерно на 30 – 40%. Самцы и самки без детёнышей могут даже нырять на несколько секунд под воду. Самка, особенно с детёнышами, не рискует бегать по воде и нырять. Она держится на плавающих растениях, где легче найти корм и спрятаться от врагов.

У этого существа очень острые зубы: сумчатая кутора является прожорливым хищником, и пожирает за день в два раза больше еды, чем весит сама. Она питается насекомыми и их личинками, а также мелкими креветками. Животное ловит их, погружая голову и переднюю часть тела под воду. Благодаря малому размеру сумчатая кутора ловит личинок комаров в пазухах листьев плавающих растений – это животное наряду с рыбами и хищными насекомыми регулирует численность москитов во влажных местностях. Также она может ловить мальков рыб, которые прячутся среди растений, и даже нападает на мелких крабов.

Сумчатая кутора обитает в условиях, где сравнительно слабо выражена сезонность климата, поэтому она размножается круглый год. Сумка у неё редуцирована до двух продольных складок в паховой области, окаймляющих соски с боков. В помёте всего 3 – 5 детёнышей, развивающихся очень быстро. В месячном возрасте они уже переползают на спину самки, а в два месяца покидают мать. Через одну – две недели самка вновь готова к воспроизводству. Половая зрелость у молодых животных наступает в возрасте трёх месяцев. Продолжительность жизни сумчатой куторы больше, чем у плацентарных млекопитающих аналогичного размера с постоянной температурой тела: около двух лет. Это результат ночного оцепенения, замедляющего «сгорание» организма.


Быкопотам (Neobubalis lacustris)

Отряд: Парнокопытные (Artiodactyla)

Семейство: Полорогие (Bovidae)

Место обитания: озеро Карпентария и заболоченные леса северной Меганезии.


В плейстоцене Австралия была населена гигантским травоядными из числа сумчатых, затем вымершими, вроде Zygomaturus и Palorchestes. Такие животные, возможно, проводили некоторое время в воде, но не могли перейти к полностью земноводному образу жизни из-за того, что выращивали потомство в сумке. В голоцене этих крупных животных сменили представители копытных, завезённые белыми поселенцами, среди которых был азиатский буйвол (Bubalis bubalis), животное, предпочитающее болотистые местообитания.

Его потомок в неоцене стал тем, кем не могли стать древние сумчатые – полностью земноводным млекопитающим, аналогичным гиппопотаму. Это животное – быкопотам. Это животное относительно невелико по сравнению с его предком; самец достигает веса в 400 килограммов, тогда как самка дорастает только до 250 килограммов. Небольшой рост позволяет ему жить большими стадами и передвигаться по лесистой местности, не испытывая затруднений. Его тело большое и коротконогое, а голова более крупная по отношению к размерам тела, чем у его предков; в этом отношении он на первый взгляд напоминает скорее свинью, чем быка. Копыта способны раздвигаться в стороны, позволяя ему ходить по болотистой почве, а между копытами есть кожная перепонка, помогающая плавать. Ноздри, уши и глаза сдвинуты в верхнюю часть головы, как у гиппопотама. Его кожа тёмно-серая и почти безволосая, волосы есть только на кончике хвоста и вдоль шеи. Шкура толстая, чтобы выдерживать укусы насекомых и защищать от колючей растительности. Рога быкопотама расширены в основании, образуя «шлем», похожий на «шлем» из рогов у овцебыка; это позволяет не только драться, но и продираться через густую растительность, даже при беге галопом. Сами рога небольшие и направлены в стороны. У самцов рога достаточно велики, тогда как у самок просто есть «шлем» и маленькие рожки, торчащие вниз.

Это животное – строгий вегетарианец, питается тростниками и водяными растениями. Быкопотам собирается большими стадами, насчитывающими до 30 особей; их питание предотвращает зарастание озера Карпентария водными растениями. Они проводят большую часть дня в воде и могут нырять на глубину 2 – 3 метров, чтобы кормиться водными растениями вроде клубней кувшинок. Они также кормятся на поверхности воды, поедая водяной гиацинт и листья кувшинок. Ночью они разбредаются по берегам, чтобы кормиться тростником, и иногда поедают мягкую растительность в заболоченном лесу. В течение дня они остаются в воде, чтобы избежать перегрева. На суше на этот вид охотятся ягил и сумчатая пантера, а крупные водяные питоны эйнганы охотятся на их молодняк в озере.

Сезон размножения приходится на сухой сезон, когда земля подсыхает достаточно, чтобы по ней можно было бегать. Самцы демонстрируют готовность к размножению, расшвыривая растительность своей головой и рогами. Во время поединка самцы толкают друг друга своими роговыми шлемами, стоя головой к голове. Самцы образуют небольшие группы из нескольких особей. Самка рождает одного крупного телёнка, который сразу же после рождения умеет плавать. У телят светло-серая кожа, на которой иногда имеются более светлые пятна, которые с возрастом исчезают.

Продолжительность жизни этого животного – до 30 лет.


74. Подводная твердыня

(Жители рифов тропической зоны Тихого океана - рыбы и беспозвоночные)


На рубеже голоцена и неоцена коралловые рифы подверглись опасности, сопоставимой с уничтожением тропических лесов в результате деятельности человека. Природное сообщество, сравнимое по видовому многообразию с тропическими лесами, значительно пострадало от загрязнения океана и климатических изменений. Жертвами климатических изменений стали преимущественно кораллы с известковым скелетом, которые в эпоху человека составляли основную массу рифостроителей. Их ажурные заросли давали укрытие и обеспечивали пищей разнообразные виды рыб и беспозвоночных.

А затем всё рухнуло. В течение нескольких тысяч лет численность мадрепоровых кораллов упала настолько, что они перестали образовывать многовидовые протяжённые рифы, как в эпоху, когда человек ещё не достиг своего технологического могущества. Кое-где на протяжении былого ареала ещё сохранялись небольшие участки коралловых рифов, остатки былого великолепия. Но большинство их обитателей вымерло – остаточные участки коралловых рифов были недостаточно большими, а видовое разнообразие кораллов слишком оскудело, чтобы поддержать существование жизнеспособных популяций кораллобионтов. В результате значительное количество видов, населяющих коралловые рифы, вымерло, что в итоге привело к краху экосистем и спровоцировало новую волну вымирания, которая затронула уже те виды, которые не были непосредственно связаны с кораллами, но зависели от благополучия прочих обитателей коралловых рифов.

В неоцене рифы начали формироваться практически с нуля. Сохранившиеся виды гидроидов, мягких кораллов и актиний дали вспышку видообразования, и их многообразие сравнительно быстро вернулось к состоянию, характерному для эпохи человека. Но кораллы с твёрдым скелетом не отвоевали свои позиции вновь. Несколько видов этих кишечнополостных сохранились в экосистемах, но они отошли на второй план как рифостроители. Лидирующая роль в строительстве рифов перешла к известковым водорослям, губкам, сидячим червям и двустворчатым моллюскам, деятельность которых в значительной степени определяет облик рифов эпохи неоцена.

Одни из главных рифостроителей этого времени – бокаловидные лжерудисты, гигантские двустворчатые моллюски. Они имеют своеобразную форму раковины, которая похожа на раковину ископаемых мезозойских моллюсков рудистов. Её левая створка прирастает к субстрату, и основание раковины постепенно врастает в риф благодаря деятельности водорослей, отлагающих слои извести на его поверхности. Свой вклад в образование рифа вносят также губки. Вступая в симбиоз с водорослями, они образуют структуры, напоминающие кораллы с массивными ветвями. По краям и на концах этих ветвей сохраняются естественный цвет и текстура поверхности губок, а основание сцементировано водорослями и постепенно врастает в риф.

Структура неоценового рифа перестала быть такой ажурной и ячеистой, как у рифов, которые строили древовидные колонии кораллов: здесь преобладают цельные глыбы и пласты известняка. Но зато подобное строение рифа благоприятствует расселению сверлящих животных, которые точат в его массиве норы различной ширины и глубины, позднее используемые другими здешними обитателями.

Раковины бокаловидного лжерудиста доминируют на рифе, в значительной степени определяя его своеобразный облик. Постепенно расширяющиеся в верхней части, они напоминают скопление башен и даже какой-то замок, особенно если растут близко друг к другу и соприкасаются краями. На первый взгляд колонии лжерудистов похожи на что-то рукотворное, вроде развалин античного храма с обломками колонн, которые всё ещё стоят вертикально. Но на Земле уже около 25 миллионов лет нет никого, кто бы мог возвести постройки, пользуясь разумом. Различные виды лжерудистов растут по-разному. Бокаловидный лжерудист образует высокие раковины, похожие на кубок. Они растут на мелководье, но только на участках, которые постоянно находятся под водой. Если этот моллюск поселился на слишком мелком месте, он прекращает рост в высоту, когда края раковины при отливе оказываются на уровне поверхности воды. Другой представитель семейства, башенный лжерудист, является убеждённым одиночкой. Его огромные раковины высятся на глубинных участках, где освещённость хуже. А небольшой вид, срощенный лжерудист, заселяет самые мелководные участки рифа, с лёгкостью выдерживая обсыхание во время отлива. Но он не терпит двух вещей – одиночества и затенения. Особи этого вида растут вблизи сородичей, потому что личинки, оказываясь рядом со взрослыми особями, стараются активнее прикрепиться к субстрату. Зачастую они оседают на боковых частях раковины взрослых моллюсков, и постепенно вокруг одной особи формируется целый сросток молодых моллюсков, образующий что-то вроде крепости.



Облик рифов Тихого океана с раковинами лжерудистов


Бокаловидный лжерудист не демонстрирует склонности жить в группах или поодиночке. Его личинки, оседая на субстрате, успешно развиваются как в обществе сородичей, так и без них. Главное требование для этого вида – достаточная глубина: она не должна быть слишком маленькой, чтобы не ограничивать рост животного, но и не должна быть слишком большой, чтобы животному постоянно хватало света.

Осев на дно после непродолжительной планктонной стадии, лжерудист любого из видов превращается в полностью неподвижное существо. Многие из них в самом начале данной стадии развития оказываются съеденными рыбами и ракообразными, зато выживших особей ожидает долгая и почти безбедная жизнь. Вековой возраст для животных этой группы – вовсе не редкость. Не имея возможности сдвинуться с места, лжерудисты, тем не менее, способны совершать некоторые движения.

Крышечка на раковине моллюска – это плоская правая створка. Она не соединяется с левой створкой связкой-лигаментом, благодаря чему бокаловидная левая створка может равномерно нарастать по всему краю.

Целая колония бокаловидных лжерудистов обосновалась на известняковом массиве на глубине около трёх метров. Даже в самый большой отлив эти особи остаются под водой, хотя некоторые из них уже почти достигли предельного возраста – в середине колонии возвышается несколько «патриархов», преодолевших полуторавековой рубеж, и они ещё не доросли до поверхности воды. Стая рыб, проплывших прямо над колонией моллюсков, заставила их закрыть крышечки. Но вскоре лжерудисты стали проявлять признаки жизни: крышечки медленно зашевелились, а из нескольких раковин показалось по паре трубочек-сифонов. Через них вода прокачивается по мантийной полости моллюска, проходя через очень крупную левую жабру, которая превратилась в сетчато-губчатую структуру, занимающую нижние две трети левой створки раковины. Правая жабра у бокаловидных лжерудистов сильно редуцирована.

Сифоны снабжены многочисленными хеморецепторами, которые позволяют определять присутствие возможных врагов или наличие частиц пищи в воде. В течение нескольких минут сифоны появились изо всех раковин и моллюски словно «принюхивались», убеждаясь в безопасности окружающей обстановки. А после этого они дружно преобразились: по краям мантии каждой особи расправились десятки плоских, похожих на лепестки щупальцев розовой окраски, придав колонии моллюсков причудливый и необычный облик. Щупальца начали жадно поглощать солнечный свет, проникающий через воду.

Лжерудисты имеют одну общую особенность с рифообразующими кораллами эпохи голоцена: в их тканях поселяются симбиотические водоросли, снабжающие своегохозяина органическими веществами в обмен на минеральное питание и защиту от врагов. Поэтому моллюски требовательны к освещению и плохо развиваются в тенистом месте. Лжерудист срощенный часто не выдерживает конкуренции с мангровыми деревьями, и при наступлении мангров на рифы быстро деградирует, если окажется в тени. Среди мангрового леса нередко встречаются торчащие из почвы сростки опустевших раковин этих моллюсков, указывающие на очертания береговой линии несколько сотен лет назад.

Раковины лжерудистов сохраняют свою естественую окраску лишь непосредственно около устья. Здесь на них ещё не успели поселиться сидячие животные, а потому хорошо заметен чёрный цвет рогового слоя раковины. Чуть ниже устья уже появляются плёнки водорослей и небольшие колонии полипов. А примерно на половине высоты раковины начинается сплошной панцирь извести, которая отложилась благодаря деятельности известковых водорослей. Они нарастают корками бурых, зеленоватых и красноватых оттенков, и слои извести, выделяемой ими, цементируют раковины лжерудистов и других моллюсков, а также губки и трубки сидячих червей в единое тело рифа.

На раковинах лжерудистов в некоторых местах колышутся водоросли. Морские ежи с трудом поднимаются на вертикальные стенки раковин, и весь урожай водорослей достаётся другим животным.

Обычно до водорослей, нарастающих на раковине лжерудиста, первыми добираются улитки и креветки – существа, способные подниматься по вертикальным поверхностям. Среди морских ежей такой акробатический трюк удаётся только самым молодым особям: взрослые ежи слишком тяжелы, а их амбулакральные ножки слабы для того, чтобы удержать их на вертикальной стенке раковины. Но есть и другие любители водорослей, которые не просто собирают то, что предоставлено самой природой, но своей деятельностью способствуют лучшему приросту растений.

Пользуясь тем, что вертикальные стенки раковины лжерудиста недоступны для большинства вегетарианцев на рифе, пара мелких рыб устроила на одной стороне колонии моллюсков настоящий водорослевый сад. Рыбы тщательно очистили участок на поверхности раковины от сидячих животных и стали отгонять от него разных беспозвоночных любителей растительной пищи. В течение нескольких дней водоросли в полной мере показали свои способности к быстрому развитию: тонкий зелёный пушок значительно разросся и превратился в настоящую бороду из спутанных зелёных нитей и узких лент. А хозяева своеобразного огорода продолжили уход за водорослями, постепенно расчищая новое пространство по краю зарослей. Этот вид рыб – тигровый пестрячок, или рыба-садовник, относящийся к семейству сигановых.

Рыбы-садовники живут и трудятся дружной парой, в которой явно верховодит самка. Их окраска и форма тела определили их название. Тело этих рыб укороченное, и они намного мельче своих предков эпохи голоцена. А окраска у них очень яркая и заметная: на жёлтом фоне тела тянутся вертикальные полосы чёрного цвета. Голова тигрового пестрячка чёрная с жёлтыми губами и горлом, контрастно выделяющаяся на фоне основной расцветки тела. Броская окраска не мешает этим рыбам жить: она лишь оповещает возможных хищников о том, что в спинном плавнике тигрового пестрячка растут пять острых колючек, несущих сильный яд. И хотя он не смертелен для большинства рыб, но вызывает сильную, долго не проходящую боль.

Защищённость позволяет рыбам-садовникам держаться открыто и даже вызывающе. Они не терпят присутствия сородичей и готовы атаковать любого из них, если сочтут, что он посягает на их собственность. И самец, и самка посвящают примерно одинаковое время уходу за своими водорослевыми плантациями. Они работают поодиночке, а партнёр в этот момент дежурит над раковиной лжерудиста, словно на наблюдательной вышке.

Самка рыбы-садовника кормится водорослями. Она аккуратно выщипывает ртом слоевища водорослей там, где они выглядят загущенными, и быстро глотает сорванные растения. Рыба-садовник обрабатывает участок последовательно и методично, не оставляя неухоженных мест. Кое-где среди водорослей запутался мусор – листья деревьев, унесённые в море ветром и утонувшие, а также кусочки коры и обрывок колонии мелкого гидроидного полипа. Всё это ухудшает развитие растений, и самка рыбы-садовника вытаскивает мусор из водорослей и относит во рту подальше от своего участка.

В это время самец плавает над крышечкой раковины лжерудиста. Он видит, как самка уносит мусор с участка; когда он сменит её, ему тоже придётся потрудиться. Зато наградой им будет практически бесперебойный источник пищи совсем рядом с домом. Но, чтобы мирная жизнь шла привычным чередом, самец должен сохранять бдительность. Он наблюдает за соседями, готовый в случае опасностей издать громкий сигнал тревоги – отрывистый щелчок.

Самец видит, как вокруг скопления лжерудистов разные существа продолжают жить своей жизнью. Недалеко от него плавают несколько высокотелых рыб, похожих на полумесяц. Это голубые морские ласточки – существа, не опасные для взрослой рыбы-садовника. Они заняты охотой на мальков, а может быть, на личинок осьминогов и каракатиц. Маленький рот не позволяет им съесть крупную добычу, а водоросли их не интересуют. Потому сами морские ласточки тоже почти безразличны самцу рыбы-садовника.

В нескольких метрах от основания обжитых рыбами раковин зашевелился краб. Он сбросил с себя песок и пополз. Крабы иногда охотятся на молодых рыб-садовников, но эта пара уже взрослая и не раз метала икру. Самец рыбы-садовника лишь убедился, что краб уполз в сторону от их жилища. Иногда эти животные в поисках укрытий забираются в пространство между раковинами лжерудистов, и рыбам приходится приложить немало усилий, чтобы выгнать из своего дома непрошенного гостя.

Крупный краб мог бы съесть рыбу-садовника, но он с трудом протиснется в те щели, где прячутся эти рыбы с высоким телом, сильно сжатым с боков. Мелкий краб может занять любимое укрытие рыб, хотя не опасен для них самих. Но есть ракообразные, с которыми рыбы-садовники ведут настоящую войну – креветки. Некоторые хищные виды креветок могут нападать на молодь рыбы-садовника, и это неизбежная плата за высокую плодовитость при отсутствии прочих родительских обязанностей. Но большинство креветок очень любит полакомиться водорослями. И на рифе просто не найти места, где водоросли растут лучше, чем на плантации рыб-садовников.

Крупная полупрозрачная креветка медленно подплывает к зарослям зелёных водорослей, колышущимся в волнах. Она соблюдает осторожность и подбирается к водорослям сбоку, прячась среди рёбер раковины лжерудиста. Когда рыба, ухаживающая за водорослями, отплывает, креветка подползает ещё ближе и замирает в укрытии, чтобы её не заметили. А когда самка рыбы-садовника отплыла в сторону, креветка буквально нырнула в заросли и начала поедать водоросли, торопливо запихивая их в рот тонкими клешнями. Благодаря своей полупрозрачности она плохо заметна на фоне плантации водорослей, и ей какое-то время удаётся кормиться безнаказанно. Но это не может продолжаться вечно, и вскоре самка рыбы-садовника обнаружила два чёрных глаза-бусинки, выглядывающих из зарослей. Её реакция была мгновенной и вполне предсказуемой: хозяйка плантации накинулась на креветку, пробуя укусить её своим маленьким ртом. Резкими выпадами она попыталась заставить ракообразное уплыть, но креветка приподнялась на ногах и растопырила усы и клешни, стараясь казаться крупнее и явно не собираясь отступать. Вооружённое противостояние сохранялось до тех пор, пока к самке рыбы-садовника не присоединился самец. Увидев, что его супруга пытается отогнать от семейных владений непрошенного гостя, он бросился к ней на помощь, и вдвоём рыбы стали вести себя гораздо смелее и агрессивнее. Креветка начала отступать, держа клешни раскрытыми и время от времени контратакуя рыб-садовников. Но самец повёл себя решительно и смело: он с разгону нанёс креветке сильный удар рылом. Испуганная креветка бросилась наутёк: прижав клешни и ноги к телу, она поплыла прочь. Самка бросилась в погоню. Она делала это скорее для вида, но всё же не отказала себе в удовольствии догнать креветку и укусить её сзади. Самец к тому моменту нёс дежурство на водорослевой плантации и мог лишь наблюдать за происходящим издалека. Когда самка вернулась назад, он вновь занял свой пост над раковиной крупного лжерудиста. Такие происшествия очень важны для совместной жизни рыб – они помогают укреплять отношения между рыбами внутри пары и переадресовывать агрессию на сторонние объекты, снимая стресс.

Самец вновь занял место наблюдателя. Поскольку эти рыбы культивируют водоросли и всегда имеют бесперебойный источник пищи, им нет необходимости тратить много времени на поиск пропитания, как это делают родственные виды, существующие на «подножном корме». И тогда одной из рыб можно какое-то время просто наблюдать за окружающей обстановкой, чтобы вовремя заметить опасность.

Самец рыбы-садовника следит за поведением морских обитателей, живущих в окрестностях их дома. Пока рыбы вокруг плавают спокойно, самец рыбы-садовника на наблюдательном посту тоже ни о чём не беспокоится. А их резкие движения и броски означают, что где-то недалеко началась охота, и лучше переждать это время в убежище, не дожидаясь появления самого источника тревоги.

Стая рыб, кормившихся над рифом, неожиданно бросилась врассыпную. Самец рыбы-садовника на секунду замер на месте, шевеля грудными плавниками, и издал громкий щелчок. Самка тут же бросилась в узкую щель между раковинами лжерудистов, растущими рядом, а самец спустился туда сверху. Рыбы встали в тесном укрытии бок о бок и начали тревожно наблюдать за тем, что делается снаружи, через просвет между двумя раковинами гигантских моллюсков.

Вначале мимо их укрытия промчалась стайка мелких рыб, а за ними мелькнула ещё одна, покрупнее. Следом появился виновник тревоги на рифе. Длинное тело, покрытое плотной шкурой, грациозно извивается в толще воды, а две пары ластов помогают животному совершать повороты и всплывать. Когда существо оказывается совсем рядом с укрытием рыб-садовников, становятся заметны многочисленные вертикальные полосы тёмно-коричневого цвета на грязно-зелёном фоне хвоста. У животного плоская голова с выпуклыми глазами и удлинённой острозубой мордой. Это один из верховных хищников в тропиках Тихого океана – кархарозух. Но данная особь пока не может претендовать на громкий титул «верховного хищника»: это подросток около пяти лет от роду, длиной немногим больше двух метров. Такие животные ещё не готовы выходить в открытый океан, где они легко могут стать жертвами взрослых особей своего вида, и предпочитают проводить время на рифах, куда взрослому кархарозуху трудно заплыть чисто физически. Он появился на свет на архипелаге Тонга, где вывелся из яйца, закопанного в песок, подогреваемый теплом вулкана. Ему удалось избежать гибели, пока он развивался в яйце, потом успешно прожить свои первые несколько месяцев на рифах близ берегов родного островка, а затем выдержать шторм, который унёс его в море. Ему посчастливилось миновать жгучие щупальца медуз, острые зубы акул и чудовищные челюсти своих взрослых сородичей. И жизнь на рифе стала настоящей наградой для молодого кархарозуха, который по мере роста поднялся на вершину пищевой пирамиды.

Кархарозух ищет пищу – он ощущает запах рыб, но они слишком малы для него, и к тому же недоступны. Открыв рот, хищник попробовал укусить раковину лжерудиста, но сразу же убедился в тщетности своей попыки – стенки раковины взрослого моллюска ему не разгрызть при всём желании. А когда он окажется в состоянии сделать это физически, его рацион будет совсем другим.

Немного поплавав в окрестностях, молодой кархарозух скрылся в голубой дали. Постепенно всё вернулось к привычной жизни, и пара рыб-садовников покинула своё укрытие. На этот раз они поменялись ролями: самец отправился кормиться и ухаживать за водорослями, а самка заняла его место над раковинами лжерудистов. Сверкая в бликах солнечного света яркой полосатой окраской, она даёт понять сородичам, что у этой территории есть свои владельцы. Однако, считая себя хозяевами, рыбы даже не подозревают, что они сами являются всего лишь частью окружающего мира для других обитателей рифа. Но это выше их инстинктов, а разум, способный осознать такую простую вещь, вряд ли когда-либо разовьётся у рыб.

Раковина бокаловидного лжерудиста – надёжное убежище. Закрыв устье прочной створкой-крышечкой, этот моллюск может выдерживать натиск многих видов хищников. И лишь некоторые животные на рифе способны взломать раковину бокаловидного лжерудиста. На части раковин заметны следы былых нападений – неровные стенки и края в тех местах, где раковина была повреждена. А большинство рыб даже не пытается проникнуть в «крепость» лжерудиста – их зубы могут лишь откусить мантийное щупальце моллюска, и только.

Некоторые мелкие обитатели рифа выгодно используют неуязвимость раковин лжерудистов. Там, где моллюски растут близко друг к другу, небольшие рыбы прячутся в промежутках между раковинами, куда не пролезет хищник. Опустевшие после смерти моллюска раковины охотно заселяются рыбами и осьминогами. А некоторые животные научились жить в раковинах живых лжерудистов.

Блики солнечного света, разбиваемого волнами, мелькают на поверхности раковины одного из моллюсков – крупной особи, достигшей почти векового возраста. Этот лжерудист чувствует себя совершенно нормально, несмотря на прожитые годы, по-прежнему фильтрует воду и чутко реагирует на запахи и прикосновения морских жителей к своему телу. Его створка-крышка приподнята, открыв вход в мантийную полость. В глубине раковины заметно тело моллюска, похожее на мясистый язык, совершающий медленные пульсирующие движения. Две трубочки-сифона высовываются через край раковины, прокачивая воду, а густая бахрома розоватых мантийных щупальцев шевелится в такт прибою. А среди них мелькает полупрозрачное коричневатое существо, немного похожее на креветку с маленькими белыми глазами-бусинками. У него длинные усы, с помощью которых оно воспринимает запахи окружающего мира и поддерживает контакт с гигантским моллюском. Это рак-сверчок, очень мелкий представитель раков-богомолов, один из симбионтов лжерудиста. Данная особь – взрослая самка, одна из двух, обитающих в этой раковине. Кроме них, здесь живёт более крупный рачок этого вида – самец, единоличный правитель здешнего маленького мира, если, конечно, не считать самого лжерудиста, который и представляет собой практически «весь мир» для этих существ.

Самка, выползшая на край мантии моллюска, находится на границе уютного мирка, который она знает, и огромной вселенной, где большинство обитателей представляют опасность для неё. Скользящие по поверхности щупальцев лжерудиста пятна света и тени, образуемые волнами, заставляют её нервничать, а какая-то рыба, проплывшая рядом, пугает животное, и самка рака-сверчка поспешно скрывается внутри раковины. Этот мир гораздо проще устроен, и здесь намного безопаснее. Тут есть одно существо, которое она немного боится – самец её собственного вида. И он как раз приближается к ней, вытянув вперёд длинные антенны. Самец явно принял её за чужака: изредка эти ракообразные решаются покинуть прежнее укрытие и переселиться в соседнюю раковину. И тогда старожилы должны отстоять своё право на жилище, отогнав пришлую особь. Самка знает запах самца и в ответ на прикосновение его антенн поджимает передние ноги и отгибает антенны назад, давая ему возможность опознать её, не вступая в драку. Кончик антенны партнёра прикасается к ней, и самец ощущает запах, который ему уже знаком. Он несколько раз проводит ногочелюстями по зубцам хватательных ног, издавая негромкое стрекотание. В ответ самка коротко щёлкает, словно называя пароль. Этот отклик подходит ему, и самец ползёт дальше, уже не обращая особого внимания на самку. Её место в иерархии лишний раз подтверждено, и она может продолжать обычную жизнь. Тело лжерудиста служит как бы перегородкой в его раковине, отделяя верхнюю её треть от нижней части, в которой располагается сложная жабра, имеющая губчатую структуру. Самка рака-сверчка аккуратно протискивается между мантией и телом моллюска и попадает в «нижний мир» раковины. Она тут же оказывается в темноте, но это её не беспокоит – длинные антенны помогают ей ощупывать дорогу, благодаря чему самка прекрасно ориентируется в фильтрующем аппарате своего хозяина. По поверхности жабры она спускается вниз, в среднюю её часть. Самка не задыхается: через жабру постоянно течёт вода, засасываемая снаружи благодаря пульсации тела моллюска. Отфильтрованная жаброй, она оставляет на её поверхности все органические частицы, которые принесла из моря. Крохотные реснички собирают их и направляют сплошным, но очень медленным потоком ко рту моллюска. Когда рачок ползёт по жабре, её поверхность слегка подёргивается под его ногами – моллюск ощущает эти прикосновения. Рак-сверчок не только живёт, но и кормится в раковине лжерудиста, собирая приставшие к жабре частицы органики. Этот вид ракообразных утратил навыки охотника, характерные для его сородичей, живущих в опасном «большом мире», и превратился в собирателя. Его ловчие ноги видоизменились в скребки, и он аккуратно сгребает ими пищу с поверхности жабр моллюска-хозяина. В большинстве своём это малопитательные частицы растительного и животного происхождения на разных стадиях разложения, но иногда рачкам удаётся собрать более свежие крохи мяса, оставшиеся после того, как где-то снаружи краб или другой хищник разодрал и съел рыбу, а моллюск всосал их с током воды.

Но есть и другой источник пищи, причём свежайшей и не такой уж редкой. Всасывая воду, моллюск-хозяин получает большое количество личинок разнообразных паразитов – чаще всего червей и ракообразных. Многие из них гибнут, поскольку лжерудист не является их хозяином. Но для некоторых видов попасть на жабры гигантского двустворчатого моллюска – это залог дальнейшего безбедного существования. Среди многочисленных складок, которые образует поверхность жабр лжерудиста, сидит несколько паразитических червей-сосальщиков. Они небольшие, округлой формы, с уплощенным телом. Края тела образуют многочисленные присоски, с помощью которых червь крепко держится на жабрах лжерудиста. А его глотка внедрилась в нежные ткани жабр, и паразит непрерывно сосёт кровь моллюска. Он держится достаточно прочно, чтобы ток воды через жабры не сорвал его с места. Но это не препятствие для рака-сверчка. Он находит паразитических червей на ощупь и по запаху и поедает их. Ловким движением ноги-скребка рак-сверчок снимает одного из сосальщиков с поверхности жабр моллюска и расправляется с ним. Схваченный червь лишь беспомощно подёргивается, когда ногочелюсти рачка начинают терзать его. Быстро покончив с одним паразитом, рак-сверчок уничтожает следующего. Помощь такого рачка-симбионта очень ощутима для гигантского моллюска – два или три ракообразных, обитающих в раковине лжерудиста, успешно поддерживают его тело и фильтрующий аппарат в чистоте.

Рак-сверчок превратился из активного хищника в крохотного мирного собирателя. Но это не единственный пример того, как в процессе эволюции может меняться образ жизни животного по сравнению с его предками. Другой вид, живущий по соседству с раковиной, сохранил гастрономические пристрастия своего предка, но склонность к жизни в укрытиях достигла у него апогея.

Между раковин лжерудистов есть много узких щелей и трещин, в которых скрываются различные черви и рачки. Но в самой крупной трещине сидит совершенно особое существо. Его мешковидное тело буквально вросло в расщелину, заполнив её, словно налитая жидкость. Глаза его стали маленькими и подслеповатыми, а зрение ухудшилось. Врочем, это не доставляет неудобств их обладателю – существо не покидает своего укрытия полностью. Его покровы мягкие и эластичные, а тело лишено твёрдых частей, за исключением челюстей, похожих на клюв попугая. Это животное – осьминог-полип, очень необычный головоногий моллюск. Он по собственной воле превратился в затворника, и лишь щупальца этого существа дают ему информацию об окружающем мире и снабжают пищей своего хозяина.

У осьминога-полипа восемь щупальцев, как и у всех его сородичей. Они очень эластичны и достигают в растянутом виде метровой длины. Щупальца словно живут самостоятельной жизнью; они снабжены большим количеством хеморецепторов и даже имеют светочувствительные клетки, позволяющие отличать свет от темноты. Этого вполне достаточно, чтобы добывать мелких животных, которыми питается осьминог-полип.

Сидя в укрытии, этот моллюск раскидывает свои щупальца в разные стороны, и они расползаются в поисках пищи. Щупальца шагают по поверхности рифа на присосках, словно какие-то многоножки. Время от времени кончики щупальцев приподнимаются над субстратом и будто принюхиваются – так животное пытается уловить запах возможной добычи.

Поверхность рифа заселена буквально до последнего миллиметра. Десятки видов животных и растений сосуществуют друг с другом, борясь с соседями за территорию, пищу и солнечный свет. Хрупкие гидроидные полипы образуют многочисленные колонии: на площади в несколько десятков квадратных сантиметров около сотни крохотных зооидов расправляют щупальца и ловят мелких животных. А рядом с ними растёт крупная актиния, чьи щупальца представляют смертельную опасность для рыб, крабов и креветок. Ещё выше поднимаются венчики щупальцев мягких кораллов, которые днём питаются за счёт симбиотических водорослей, а по ночам ловят разную мелкую живность. Щупальце осьминога-полипа осторожно ползёт среди сидячих животных. Стрекательные клетки полипов и других кишечнополостных могут обжечь его, поэтому осьминожье щупальце аккуратно движется, минуя их колонии. Оно выползло из-под тени раковин лжерудистов и добралось до колонии ещё одного необычного обитателя рифов. На первый взгляд может показаться, что это заросли самых настоящих растений: со дна на высоту до полутора метров поднимаются тонкие стебли, увенчанные розеткой из 4 – 6 перистых структур, напоминающих листья пальмы и имеющих зелёный цвет. Заросли колышутся в унисон с прибоем, что усиливает их сходство с водорослями. Но это впечатление обманчиво: на самом деле каждый «побег» представляет собой заднюю часть тела «пальмового червя», специализированного двустворчатого моллюска причудливой формы. Осев на дно и претерпев метаморфоз, каждая особь этого вида начинала сверлить собственную норку с помощью кислого секрета, растворяющего известняк. Многие из них погибли, став жертвами мелких рыб и ракообразных, но некоторым удалось выжить, вырасти и высверлить в известняке достаточно глубокую нору, в которой им не страшны хищники. Осьминог-полип несколько раз пробовал просунуть щупальце в норку, пробуренную «пальмовым червём», но всякий раз его попытки завершались безрезультатно – единственной добычей головоногого оказывался сгусток слизи, быстро расплывающейся в воде. Поэтому хищник не делает попыток напасть на этих животных, и его щупальце следует дальше, осторожно прокладывая путь и стараясь не попасть в норку. Чувства щупальцев осьминога очень ограниченны, и моллюск не получает полной информации об окружающем мире. Поэтому в поиске пищи «на ощупь» возможны разного рода случайности. Кончик щупальца, извиваясь, прокладывает дорогу среди полипов и корочек известковых водорослей. И неожиданно он находит то, что могло бы оказаться желанной добычей: креветку, которая спряталась на дне и стала невидимой для хищников благодаря полупрозрачному телу. Но неосторожное прикосновение вспугнуло предполагаемую жертву и лишило щупальце осьминога возможности схватить её. Она беспорядочно заметалась над дном и случайно врезалась в тело одного из «пальмовых червей». Это произвело совершенно ошеломительный эффект, заставивший броситься в стороны нескольких рыб, оказавшихся вблизи. «Пальмы», ещё несколько минут назад колыхавшиеся на течении, в считанные секунды спрятались в норы, и густой «лес» пропал. Движение воды вспугнуло осьминога-полипа, и он рывком убрал щупальце из места, показавшегося ему опасным.

На месте «пальмовой рощи» расстилается довольно унылый пейзаж: из-за постоянного затенения здесь почти полностью отсутствуют водоросли, и лишь несколько колоний гидроидных полипов раскрыли свои щупальца, стараясь воспользоваться минутами свободы. Несколько прозрачных креветок заметались в поисках укрытий, и один краб, случайно оказавшийся тут, боком бросился наутёк. Поверхность рифа в этом месте источена норами – в них и спрятались «пальмовые черви». Одна из креветок полезла было в нору, но её встретила пробка из слизи, и рачок пополз прочь.

Сидя в норах, «пальмовые черви» улавливают признаки того, что делается наверху: они чувствуют через субстрат стук и царапанье ног крабов по поверхности известняка, а через слизистую пробку ощущают волны, расходящиеся от тела крупной рыбы, если она проплывёт над самой колонией. Но в течение нескольких минут они не замечают ничего подозрительного, и колония постепенно активизируется. Одно за другим животные медленно подбираются к краю своей норы и выталкивают слизистую пробку сильной струёй воды. После этого каждый «пальмовый червь» ждёт ещё несколько минут, стараясь уловить признаки возможного присутствия опасности. Не обнаружив ничего подозрительного, «пальмовые черви» смелеют и из нор один за другим показываются «побеги» – каждое животное высовывает на поверхность заднюю часть своего тела со сложенными в виде почки листовидными выростами, которые в действительности являются вторичными жабрами. Высунувшись на нужную длину, моллюски раскидывают вторичные жабры и вновь становятся похожими на пальмы. Зелёная окраска вторичных жабр у этого вида – не дань прихоти эволюции, сделавшей моллюска схожим с пальмой. Эти структуры сложены рыхлой паренхиматозной тканью, покрыты тонким эпителием и густо заселены симбиотическими зелёными водорослями. За счёт водорослей моллюск получает необходимое количество органических веществ, а сами водоросли получают от «пальмового червя» кров и защиту. Благодаря такому симбиозу «пальмовый червь» почти отказался от фильтрации пищевых частиц и потому может легко выживать по соседству с другими моллюсками, не конкурируя с ними.

Щупальца осьминога-полипа продолжают исследовать поверхность рифа в поисках пищи. Одно из щупальцев, потревожив колонию «пальмовых червей», сократилось и скрылось в расщелине, где прячется тело самого осьминога. А остальные щупальца продолжают искать пищу для своего хозяина. Их движения настолько уверенны, что кажется, будто они живут самостоятельной жизнью. Осьминог – хищник, и щупальца представляют опасность для мелких животных. Но на рифе есть такие обитатели, которые могут изменить правила игры и поменяться ролями с осьминогом-полипом.

Заросли губок добавляют яркие краски в цветовую палитру рифа. Есть виды, окрашенные в ярко-оранжевый цвет, встречаются лимонно-жёлтые, кроваво-красные и сиреневатые. Некоторые губки растут в виде шаров, другие нарастают на поверхности рифа ноздреватой коркой, напоминая мякоть куска сыра, а третьи образуют подобие деревца, словно пытаясь имитировать кораллы эпохи человека. Ветви одного из видов губок поднимаются вертикально – колония напоминает столбики, растущие из широкого общего основания. Они немного покачиваются на течении, но в целом эта губка неподвижна. Однако, часть ветвей, похоже, не принадлежит колонии губок. Видно, что они медленно шевелятся, чего не может делать сама губка. Их движения настолько неторопливы, что щупальце осьминога-полипа не ощущает опасности, приближаясь к ним. Извиваясь, словно червь, оно ползёт по поверхности рифа, а за его перемещением внимательно наблюдает глаз существа, спрятавшегося среди губок. Толстогубый рот осторожно приоткрывается, плавными движениями прогоняя воду через жабры, а глаза неспешно поворачиваются, наблюдая за суетой мелких животных вокруг. Это существо – хищная рыба, рогатая рифовая собачка. Её голова в профиль великолепно имитирует часть колонии губок – вдоль средней линии головы есть несколько наростов, напоминающих ветви губки. Кроме того, рогатая рифовая собачка умеет очень точно подделываться под окружающий фон, меняя цвет кожи в течение нескольких минут после того, как переплывёт на новое место. Обычно этот хищник неподвижно сидит на поверхности рифа, напоминая обросший морскими животными камень, и лишь быстрым броском ловит оказавшуюся поблизости рыбу или креветку. Пока рядом нет иной добычи, рогатая рифовая собачка внимательно следит за движениями щупальца осьминога-полипа, слепо обшаривающего окрестности.

Когда щупальце осьминога-полипа оказалось совсем рядом, рыба вытянула вперёд один из своих брюшных плавников, редуцированных до тонких усиков. Это инстинктивное действие – обычно так хищник отвлекает внимание от себя, заставляя добычу следить за движениями плавника. Щупальце, конечно, лишено глаз, но прикосновение кончика плавника осьминог-полип воспринимает как знак присутствия мелкого рачка, и его щупальце задерживается в этом месте на секунду.

Рогатая рифовая собачка атаковала стремительно и неожиданно, как всегда. Она вцепилась в щупальце и сжала его в челюстях. Осьминог-полип почувствовал боль и его мускулы рефлекторно напряглись. Он резко втянул в своё укрытие остальные щупальца и едва не вырвал схваченное изо рта рыбы. Собачка ещё сильнее сжала челюсти, по мускулам осьминога прокатилась волна спазмов и щупальце разорвалось почти посередине. Моллюск втянул остаток щупальца в укрытие и весь сжался, приготовившись к обороне. Он не знал, с кем столкнулся, и на всякий случай был готов укусить любое существо, оказавшееся поблизости от его дома. Щупальце во рту морской собачки начало извиваться, хлеща рыбу, но она просто втянула его в рот целиком и проглотила. Однако, такого количества пищи мало для крупного хищника, и рогатая рифовая собачка решила продолжить охоту. Она поползла по пахучему следу, который оставила уцелевшая часть щупальца. Эта рыба предпочитает не плыть, а «шагать» по дну на грудных плавниках, пользуясь ими как ногами. Обоняние ведёт её к основаниям раковин бокаловидных лжерудистов, среди которых скрывается осьминог-полип. Благодаря подвижным челюстям, скреплённым эластичными связками, и объёмистому животу, эта рыба легко может проглотить осьминога-полипа целиком. Но перед ней возникает одно серьёзное препятствие: она просто не может протиснуться в щель между раковинами лжерудистов, где находится вход в укрытие осьминога-полипа. Несколько раз рыба пыталась пролезть между раковинами, но всякий раз застревала и была вынуждена отступать на исходные позиции, когда до входа в нору осьминога оставались считанные сантиметры. После нескольких неудачных попыток пробраться к входу в укрытие осьминога-полипа хищная рыба оставила его в покое. Развернувшись, она медленно поковыляла на плавниках в поисках нового места для засады. А осьминог, едва вмещаясь в собственное укрытие, надолго затих, стараясь не выдавать своего присутствия движениями или запахом. Он жив, и это главное. Утрата части щупальца – небольшая потеря: стоит животному начать хорошо питаться, и утраченная часть щупальца быстро регенерирует.

Рогатая морская собачка вновь скрылась среди губок. На какое-то время она может не беспокоиться о еде: в её животе лежит половина щупальца осьминога-полипа. Но, пока она пыталась добыть осьминога, её могли заметить какие-то другие обитатели рифа – и добыча, и возможные враги. Поэтому лучше всего обеспечить себе хорошую маскировку, а заодно сменить место охоты. Хищная рыба проползла несколько метров и прильнула к ярко-оранжевой губке. Первые несколько минут прежняя бурая окраска с несколькими серыми пятнами слишком сильно выделялась на фоне губки. Потом бурый цвет постепенно посветлел, приобрёл яркость и сменился на оранжевый с несколькими небольшими, беспорядочно разбросанными чёрными пятнами, имитирующими отверстия в теле губки. Теперь главное для хищника – сохранять неподвижность: у большинства обитателей рифа короткая память, и они вскоре забудут о его присутствии. И тогда следующая охота будет более удачной…

Среди обитателей рифов есть домоседы, постоянно живущие на ограниченной территории, и есть странники, кочующие на большие расстояния и нигде не задерживающиеся надолго. Словно пираты, они проносятся над рифом, внося смятение и хаос в размеренную жизнь домоседов. Одни из самых неприятных гостей на рифе – горбыли-корифены. Эти лобастые острозубые рыбы приплывают на риф целыми стаями и поедают всё, что может поместиться в их рты и не способно спастись бегством или спрятаться в надёжном укрытии. Это хищники, для которых скорость – это буквально смысл жизни. Они плавают очень быстро, и любая из этих рыб легко может расправиться с десятком мелких рыб меньше, чем за полминуты, просто врезавшись в их косяк и нанося беспорядочные укусы. После нападения горбылей-корифен на рифах остаётся много раненых и умирающих рыб, которых эти хищники просто бросили и не стали разыскивать на дне или среди раковин и губок. Но эти рыбы, аналоги барракуд эпохи человека, сравнительно редко подходят на мелководья близко к берегу, предпочитая патрулировать глубоководные участки рифа, обращённые к морю. Чаще всего среди кочевников на рифе преобладают более мирные рыбы.

Стая из нескольких десятков рыб движется по рифу, огибая раковины лжерудистов и время от времени останавливаясь для поспешного кормления. Уже с первого взгляда ясно, что эти рыбы – не случайные гости из открытого океана, а местные жители, которые никогда не уплывают далеко от берега. Их тела высокие, почти дисковидной формы, а плавники округлые и сравнительно короткие. Это не быстроходные пловцы, а маневренные тихоходы, приспособленные к жизни на рифе. У них небольшие головы с крохотными ртами: это не хищники, и бояться их могут лишь мелкие ракообразные, черви и мальки рыб – только они и могут поместиться в их рот, если эти рыбы захотят поесть мясной пищи. Но эти рыбы всеядны; значительное место в их рационе занимают водоросли, которые они поедают активно и охотно. Форма тела этих рыб осталась вполне узнаваемой: это рыбы, известные в эпоху человека как скатофагусы, или аргусы. Они происходят от пятнистого аргуса, обитавшего на мелководьях западной части Тихого океана в эпоху человека, и сохранили много общего с этим видом в окраске. Окраска тела этих рыб пятнистая: по серебристому фону с явным зеленоватым оттенком разбросаны многочисленные чёрные пятна. В задней части тела они меньше, а в передней становятся крупнее и сливаются в горизонтальные полосы, покрывающие голову и часть туловища от переднего края тела до основания первого спинного плавника. Окраска определила название рыб: это полосатолобые аргусы. Узор и полос в передней части тела помогает им распознавать сородичей и собираться в стаи.

Подобно своим предкам, полосатолобые аргусы неразборчивы в пище. Они одинаково охотно съедят полуразложившуюся падаль, мёртвую морскую птицу или живых мелких креветок. Стая этих рыб движется по рифу довольно медленно, и рыбы кормятся на ходу. Заметив подходящую пищу, рыба покидает общество сородичей, хватает её, быстро проглатывает и возвращается в стаю. Конкуренции между ними нет: у всех рыб одинаковый ранг «члена стаи», а корм, который подходит им, встречается настолько часто, что проще добыть для себя что-то съедобное самостоятельно, нежели пытаться отнять то же самое у соседа по стае. Но, в отличие от хищников, способных наесться крупной добычей впрок на несколько дней, всеядные аргусы должны питаться почти непрерывно, и поиск пищи занимает у этих рыб почти всё время бодрствования.

Стая полосатолобых аргусов плывёт по рифу, и у неё на пути возникает колония «пальмовых червей». Не ощущая приближения опасности, моллюски высунулись из нор и раскрыли свои вторичные жабры, подставив колонии симбиотических водорослей лучам солнца, пробивающимся сквозь толщу воды. В это время они очень похожи на растения, но аргусы всеядны и не видят различий между настоящими водорослями и колонией «пальмовых червей». Поэтому стая рыб ускоряет движение и почти одновременно нападает на моллюсков.

Внезапная атака сделала своё дело: «пальмовые черви» не успели спрятаться, когда на них напали первые рыбы из стаи. Реакция этих животных очень быстрая, но всё же аргусам, успевшим схватить их, удалось откусить несколько листков жабр. Но в следующие секунды моллюски спрятались в норах и опоздавшим рыбам не досталось ничего. Проплыв над внезапно опустевшим участком рифа, аргусы смогли добыть только нескольких креветок и червей, внезапно лишившихся своих укрытий и не успевших спрятаться. Но этого явно недостаточно, чтобы удовлетворить аппетиты вечно голодных рыб, и аргусы продолжили поиск корма возле скопления раковин лжерудистов, высящихся над рифом.

Почувствовав приближение стаи крупных рыб, лжерудисты предусмотрительно втянули щупальца и плотно закрыли раковины крышечками. Теперь они в полной безопасности вместе со своими симбионтами. Аргусы и не пробуют разгрызть их раковины – их крошечные рты совершенно не подходят для этой работы. Но их внимание привлекло нечто другое: пара вызывающе ярких полосатых рыбок, которые плавают, словно живая вывеска, рядом с густой бородой из водорослей, покрывающей стенку одной из гигантских раковин. Сами рыбы слишком велики, чтобы аргус смог проглотить их, а вот водоросли – это неплохая пища.

Рыбы-садовники не испугались приближающихся к ним полосатолобых аргусов: эти рыбы не выглядят хищниками, и в их поведении нет признаков, свидетельствующих о том, что они спасаются от врагов. Поэтому рыбы-садовники не стали прятаться – они лишь подплыли ближе к своей водорослевой плантации, чтобы попробовать отогнать рыбу, оказавшуюся слишком близко.

Но на их плантацию обратила внимание не одна рыба. Полдюжины полосатолобых аргусов, каждый из которых был втрое длиннее рыбы-садовника, направились прямо к колышущимся на течении водорослям. Рыбы-садовники старались держаться на безопасном расстоянии от непрошенных гостей, но аргусы всё приближались к ним, не скрывая намерений полакомиться водорослями. Когда рыбы-садовники оказались почти прижатыми к раковине, они сменили тактику: слабые попытки соблюдать нейтралитет были отброшены, и они атаковали противника, несмотря на явно превосходящие силы. Самка рыбы-садовника нанесла удар головой в бок первому аргусу, который начал щипать водоросли. Самец поддержал её, вцепившись в грудной плавник другого противника и резко дёрнув его. Кажется, численное превосходство и тупой напор голодных полосатолобых аргусов стали стимулом для более решительных действий рыб-садовников.

Аргусы один за другим вцепляются в пряди водорослей и выкусывают клочки зелёных слоевищ. А между ними, словно две молнии, мечутся рыбы-садовники. Они явно проигрывают сражение за свой участок: водорослей становится всё меньше и меньше. Но, пока нападение продолжается, они готовы защищать свою собственность. Аргусы явно не воспринимают их как настоящих противников: крупные рыбы продолжают щипать водоросли. А на них сыплется буквально град ударов защитников водорослевой плантации. Рыбы-садовники стараются бить противников в уязвимые места: в глаза, в мягкий живот и в жаберные крышки. От сильного удара атакованный аргус отплывает, но вскоре возвращается и продолжает разорение плантации рыб-садовников. Когда одна из рыб-садовников случайно оказалась вблизи крупного аргуса, тот раскрыл шипастый спинной плавник и сделал резкое движение боком, отгоняя защитника от его территории.

Всё закончилось внезапно и неожиданно. Длиннотелое существо врезалось в стаю крупных рыб, заставив их броситься врассыпную, и подводные жители тут же ощутили пугающий запах крови. Атака закончилась так же быстро, как началась. Молодой кархарозух, держа в зубах ещё трепещущее тело полосатолобого аргуса и оставляя за собой кровавый след, всплыл на поверхность за воздухом. Он искал добычу, плавая у дна – так его меньше заметно среди рифов и он сам не станет жертвой случайной акулы или более крупного сородича, которые изредка заплывают на рифы. Распугав стаю аргусов, он невольно спас от полного разорения водорослевую плантацию рыб-садовников, хотя его появление заставило их самих прекратить защиту своей территории и скрыться среди раковин лжерудистов. Всплыв на поверхность, молодой кархарозух тяжело дышит – он пробыл под водой больше получаса. Но зато поиск пищи увенчался успехом – он поймал крупную рыбу, которая утолит его аппетит на сегодняшний день. Кровавый след его добычи привлёк внимание нескольких мелких рыбок, но они боятся подплыть ближе, чтобы не стать дополнением к обеду кархарозуха.

Взрослый аргус – крупная добыча, и крокодилу приходится немного потрудиться, чтобы проглотить рыбу. Остроконечные зубы не позволяют откусывать от добычи куски, а сама рыба недостаточно велика, чтобы можно было вырвать из её тела кусок, вращаясь вокруг своей оси, как это делали крокодилы в течение многих миллионов лет. Широко разевая пасть и покачивая поднятой головой из стороны в сторону, молодой кархарозух постепенно проталкивает рыбу в глотку. Закрыв челюсти и с большим усилием сделав глотательное движение, он протолкнул добычу через глотку, и она заняла своё место в его желудке. Взмахнув хвостом, кархарозух лениво поплыл прочь. Теперь ему нужно лишь найти мелководную, хорошо прогреваемую бухту, где можно будет отдохнуть, наслаждаясь ощущением сытости.

Когда кархарозух скрылся вдали, рыбы-садовники покинули укрытие и подплыли к своему огороду. Водоросли, радовавшие своим обилием, теперь почти полностью уничтожены. На участке, ещё около часа назад густо заросшем водорослями, ныне осталось лишь несколько клочков зелени, и только короткая щётка нитей покрывает кое-где поверхность раковины. Это большой ущерб, но он вполне поправимый. Нужно лишь помочь водорослям расти, и придётся несколько дней голодать, пока водоросли отрастут настолько, что их можно будет есть. Поэтому рыбы-садовники просто продолжают привычную жизнь: самец занял свой пост над крышечкой раковины лжерудиста, а самка начала очищать поверхность раковины. Но такое поведение – лишь маска, скрывающая реакцию рыб на причинённый им ущерб. На самом деле после этого события агрессивность рыб-садовников возросла иони даже позволили себе расширить границы территории. Самка старательно очищает поверхность раковины, готовя её для роста водорослей, и при этом она скребёт челюстями поверхность раковины выше и ниже границ прежней территории. Она отбросила нескольких улиток ударами лба и выщипала заросли гидроидов, получив при этом лёгкий ожог губ. А самец занял оборонительную позу, когда мимо участка проплыла крупная рыба, которую совершенно не интересовали заботы рыб-садовников. Стайка голубых морских ласточек, случайно оказавшаяся поблизости, подверглась атаке обеих рыб-садовников. Высокотелые рыбы испуганно бросились в разные стороны, когда на одну из них напала сразу пара рыб. Они вцепились в её плавники и резко дёрнули, и голубой морской ласточке удалось спастись лишь ценой солидного куска спинного плавника, выдранного рассвирепевшими рыбами-садовниками. Но постепенно всё придёт в норму: водоросли вырастут, агрессивность хозяев участка снизится, и жизнь пойдёт прежним образом – до нового происшествия.

Стая полосатолобых аргусов расплылась в разные стороны, когда один из их сородичей стал добычей кархарозуха. Некоторое время рыбы держались на глубине вблизи укрытий, пока у поверхности воды висел зловещий силуэт кархарозуха, расправляющегося с добычей, а в воде ощущался страшный запах крови. Когда хищник покинул место трагедии, аргусы вновь стали собираться в стаю. Состав стаи у этих рыб непостоянен, а иерархия попросту отсутствует, поэтому гибель одной особи не оказала влияния на отношения в стае. Постепенно страх прошёл и рыбы стали искать общества сородичей. Это происходит очень просто: каждая особь просто ищет рыб своего вида по отметинам на передней части тела, и присоединяется к ним. Причём каждая отдельно взятая рыба явно предпочитает общество из нескольких сородичей и охотнее присоединяется к более многочисленной группе.

Три аргуса вместе спасались от врага и вместе прятались под скальным карнизом у самого дна. Когда опасность миновала, они выплыли на поверхность и стали беспорядочно плавать над рифами в поисках сородичей. Но сородичи сами нашли их: из разных укрытий одна за другой выплывали рыбы и присоединялись к ним. Постепенно стая разрослась до полудюжины рыб, а затем их стало больше десятка. К ним с разных сторон продолжали плыть другие особи, и вскоре стая почти полностью восстановила прежнюю численность.

Полосатолобые аргусы вновь продолжили свой бесконечный поиск пищи. Их поведение не отличается сложностью, и для их восприятия риф выглядит совершенно однородной местностью – везде можно найти пищу и укрытие в случае нападения. Но на карте рифа в памяти каждой рыбы обязательно есть несколько особых мест, выделяющихся на общем фоне. В первую очередь это места размножения, тихие и слегка опреснённые заливы, где можно метать икру. Пониженная солёность защитит икру от морских обитателей, не выдерживающих опреснения воды, и тем самым снизит их конкуренцию с мальками. Но нерестилища используются не столь часто, хотя, вне сомнения, важны для выживания и воспроизводства вида. На рифе есть и другие места, используемые намного чаще.

Каждая рыба в стае время от времени нуждается в уходе. Травмы, полученные во время поиска корма, раны, нанесённые хищниками, паразитарные и инфекционные заболевания – всё это подрывает здоровье рыб и делает их лёгкой добычей для хищников. Но на рифе есть существа, которые готовы помочь рыбам в борьбе с болезнями и паразитами. В эпоху человека незаменимыми чистильщиками обитателей рифа были губаны – мелкие рыбы, которые аккуратно очищали тело рыб от паразитов и омертвевших тканей. Но они вымерли вместе со всей богатейшей фауной коралловых рифов, и на рифах эпохи неоцена их место заняли совсем другие существа.

Стая аргусов свернула к большой глыбе известняка. Много веков назад это было поселение лжерудистов. Они давно умерли, а их раковины стали прибежищем для других морских обитателей. Известковые водоросли год за годом откладывали известняковые корочки на поверхности рифа, образовав сплошной каменный массив. Его источили норами морские обитатели, а на поверхности снова наросли раковины другого поколения лжерудистов, образовав второй этаж поверх своих умерших сородичей. Здесь также поселилось несколько моллюсков, приходящихся близкими родственниками «пальмовому червю». У них вторичные жабры не рассечены на доли и больше напоминают лепестки цветка, за что моллюски получили название «морская роза». Несколько таких животных, колышущихся на вершине рифа, напоминают букет странных цветов на толстых стеблях без листьев. А самая вершина этой известковой башни занята сростком из множества раковин более мелкого вида лжерудистов – лжерудиста срощенного. Обычно этот вид поселяется гораздо ближе к берегу, но для него важнее не глубина моря, а расстояние до поверхности воды. Лжерудист срощенный поселяется в местах, осушаемых во время отлива, и таким образом избегает конкуренции со своими более крупными сородичами, предпочитающими глубину.

Так на дне моря возник настоящий дворец, густо заселённый живыми существами снизу доверху. А вокруг этого поселения постоянно снуют рыбы. Их концентрация здесь гораздо больше, чем на остальных участках рифа, но их привлекает не особое изобилие пищи. Мало того, многие рыбы просто не питаются здесь, а для некоторых совсем нет подходящего корма.

Причина повышенного интереса рыб к огромной глыбе известняка – один из обитателей этого места. Он специально поселился именно здесь, где его жилище заметно издалека. Рыбы не причиняют ему вреда, поскольку этот житель рифа пользуется особыми привилегиями даже у самых опасных и агрессивных морских обитателей.

Несколько разноцветных рыб плавают вблизи крупного камня, а одна из них неподвижно замерла, касаясь камня плавником. Её окраска заметно светлее, чем у сородичей, плавающих поодаль. А по боку рыбы ползёт небольшое многоногое существо – краб чёрного цвета с продольной белой полосой на головогруди. Это и есть причина, заставляющая рыб регулярно наведываться в эти места: краб оказывает им услуги по очистке тела от эктопаразитов.

Стая аргусов собралась вблизи камня, и остальные рыбы, ожидавшие своей очереди, ретировались, явно подавленные многочисленностью новых «клиентов». Только краб продолжал вести себя так же, как и прежде. Для него практически нет разницы, кого очищать от паразитов, и чья сейчас очередь очищаться. Он поплыл в сторону ближайшего аргуса, работая последней парой ходильных ног, превратившейся в ласты. Эти ноги имеют ярко-красную окраску, хорошо заметную на небольшой глубине, куда проникают красные лучи солнечного спектра. Краб-чистильщик является потомком хищных крабов-плавунцов, который освоил новый источник пищи. Похоже, в процессе эволюции он заключил выгодную сделку с окружающим миром: краб стал менее воинственным, но ему не приходится заниматься утомительной охотой, чтобы получить свою пищу – она сама приплывает к нему на телах рыб, которых он чистит.

Когда краб коснулся ногами тела полосатолобого аргуса, рыба словно впала в транс – она раскрыла жаберные крышки, словно приглашая краба почистить жабры, а её покровы потеряли былой блеск и пятна стали едва различимыми. Лишь на лбу рыбы остались короткие горизонтальные полосы – опознавательный сигнал для сородичей. На более светлом фоне стали лучше заметны паразиты – крохотные рачки, внедрившиеся в кожу и выставившие наружу яйцевые мешки. Клешни краба, тонкие и ловкие, аккуратно снуют по телу рыбы. Нащупав паразита, краб подцепил его клешнёй, выдернул из кожи и тут же отправил в рот. За ним последовала пара полупрозрачных червей-сосальщиков, прицепившихся к жабрам, и кусочек омертвевших тканей с разорванного грудного плавника.

Очистив рыбу, краб спрыгнул с её тела и поплыл к следующему «клиенту». Очищенная рыба в течение минуты приобрела свою нормальную окраску и присоединилась к стае сородичей. Крабу приходится трудиться несколько часов, чтобы очистить стаю аргусов, и в это время начинается отлив. Аргусы заметно беспокоятся: им не нравится перспектива остаться на мелководье или попасть в замкнутую литоральную ванну, где они легко могли бы стать добычей наземных хищников. Поэтому рыбы уплывают, не дожидаясь, пока краб очистит до конца одного из их сородичей. Рыба, увидев, что вся стая уплывает, буквально стряхнула с себя краба и бросилась вслед за сородичами. А краб-чистильщик тут же занялся очисткой одной из мелких рыб, проживающих неподалёку.

Отливы и приливы – вполне естественное явление для прибрежных жителей. Для выживания в таких условиях у них выработались различные приспособления. Одни из них просто покидают мелководные участки вместе с отливом, чтобы не остаться на берегу: так поступает большинство рыб. Другие неплохо чувствуют себя и в воде, и на берегу: таковы крабы и некоторые улитки. Даже осьминоги могут какое-то время ползать по суше, хотя не могут оставаться вне воды надолго. А третьи выработали приспособления, позволяющие сохранять воду и какое-то время выживать на воздухе, сопротивляясь высыханию. Так поступают неподвижные животные – сидячие черви и моллюски. Колония лжерудиста срощенного во время отлива оказалась на воздухе. Моллюски втянули свои щупальца с колониями водорослей и плотно закрыли раковины крышечками. На время отлива их колония превратилась в неприступную крепость. Солнечные лучи в тропиках могли бы слишком сильно нагреть раковины этих моллюсков, но светлая окраска наружного слоя раковины помогает им избежат перегрева. Рядом с раковинами в известняке пробурена нора, на время отлива затянутая слизистой пробкой, сквозь которую просунута пара трубочек. Это «морская роза» спряталась в норку и потихоньку дышит, сведя потери воды к минимуму.

Во время отлива обитатели рифа сталкиваются ещё с одной опасностью, помимо обезвоживания и перегрева. Отлив – это время кормления разнообразных морских птиц. Чайки и мелкие кулики садятся на выступающие из воды вершины раковин и пробуют вскрыть их ударами клюва. Чайки лишь собирают животных, которые не могут от них спастись, и ловят рыб, мелких осьминогов и других животных в литоральных водоёмах. А кулики весьма основательно экипированы для того, чтобы добывать животных, которые умеют прятаться.

Мелкая птица, похожая на зуйка, опустилась на раковины лжерудистов. У неё короткий, но острый и прочный клюв, идеально приспособленный к тому, чтобы вытаскивать мелких животных из узких трещин и щелей. Почувствовав, что на крышечке раковины кто-то есть, моллюск ещё глубже втянулся в раковину и плотнее закрыл крышечку. Несколько ударов клюва в щель между раковиной и крышечкой показали, что он сделал это не напрасно. Птица перескочила на соседнюю раковину, но её обитатель отреагировал на её появление так же. Будучи ограниченными в возможностях спасения, моллюски выработали надёжную пассивную защиту, окружив себя непробиваемой раковиной. Спрыгнув с раковин лжерудистов, птица зашагала по краю их сростка, осматривая поверхность рифа. Ей удалось склевать нескольких мелких червей и вытащить из расщелины мелкого краба. Но это лишь лёгкая закуска, и птица пробует отыскать что-то более существенное. Её внимание привлекла пара трубочек, торчащих из слизистой пробки, закрывающей вход в нору. Шаги птицы легки, но «морская роза» ощущает их и готовится скрыться в глубине своей норы.

Птица подошла к норе «морской розы» поближе и попыталась клюнуть трубку, торчащую в слизи. Моллюск отреагировал моментально, втянув сифоны в глубину норы. Птица не оставила попыток склевать животное и попробовала проникнуть в его раковину клювом. Но в ответ «морская роза» выбросила наружу сгусток слизи и втянулась глубже в нору. Вязкая слизь попала в клюв птице и закупорила ей ноздри, заставив её трясти головой и чихать. Хватая воздух ртом и выдувая через ноздри слизистые пузыри, птица стала лихорадочно размазывать слизь по поверхности раковины лжерудиста, пытаясь освободиться от неё. Но это не так легко сделать – слизь очень долго растворяется в воде и её не сразу удаётся отмыть. Потерпев неудачу, птица улетает, чтобы поискать более доступную пищу в другом месте.

Во время прилива вершины рифа одна за другой скрываются под водой и морские обитатели вновь возвращаются к привычной жизни. Колония лжерудиста срощенного открывает крышечки на раковинах и выпускает щупальца, предоставляя водорослям-симбионтам возможность свободно фотосинтезировать. «Морская роза» с силой выбрасывает из норы слизистую пробку с помощью струи воды и распускает свои вторичные жабры, вновь превращаясь в подводный цветок. Из нескольких нор по соседству выбрались сородичи этого моллюска, превратив вершину рифа в подобие цветника.

Рыбы возвращаются на риф. Стая полосатолобых аргусов продолжает искать корм, но некоторым рыбам явно требуется не только пища. Во время отлива не всем рыбам удалось пройти процедуру обработки у краба-чистильщика и их по-прежнему беспокоят паразиты. Поэтому, заметив существо округлой формы, окрашенное в чёрный цвет с белой продольной полосой сверху, несколько рыб окружают его и поворачиваются к нему боком, предлагая очистить себя. Но существо явно не торопится оказывать им ожидаемые услуги. Его больше интересует поверхность рифа, над которой оно плавает, время от времени наклоняясь и собирая с рифа мелких животных. Аргусы – глупые рыбы, и вполне естественно, что они не замечают обмана. У этого существа нет ни ног, ни клешней, а то, что похоже цветом и формой на плавательные ноги краба-чистильщика, на самом деле представляет собой грудные плавники. Тело существа покрыто панцирем, но это не ракообразное, а рыба – кузовок-обманщик. Благодаря ловкой имитации краба-чистильщика это существо может позволить себе держаться на рифе смело и открыто, не прячась даже перед крупными хищниками, но никому не собирается оказывать услуги чистильщика. Полосатолобые аргусы безрезультатно пытаются почиститься у него; они плавают вслед за плоской рыбкой и время от времени заплывают вперёд, преграждая дорогу имитатору. Один из аргусов ведёт себя особенно назойливо: он сильно побледнел и буквально пытается подлезть под кузовка-обманщика, наклоняясь набок и подсовывая под него нижнюю часть своего высокого тела. Такая бесцеремонность не нравится кузовку, но это неизбежное следствие его способа маскировки. Несколько раз кузовок пытался отплыть от аргуса, поворачивая в сторону, но рыба не отставала. Наконец, раздражённый кузовок просто вцепился зубными пластинками в его плавник и повис на нём, словно бульдог. Почувствовав боль, аргус резко дёрнулся в сторону, оставив кусок плавника во рту рыбы. Но остальные его сородичи восприняли это как окончание его процедур, и его место занял следующий аргус. Кузовок, изрядно раздражённый назойливостью крупных рыб, больше не стал кусаться: он просто выпустил в воду порцию своего яда и поплыл дальше. Аргусы сразу же почувствовали яд и испуганно бросились в стороны от странного существа. Одной из рыб явно досталась немного большая порция отравы, чем остальным: отплыв в сторону, этот аргус лёг на поверхность рифа и несколько минут усиленно дышал, активно вентилируя жабры. Если бы он задержался в ядовитом облаке немного подольше, возможно, он не смог бы оправиться. Придя в себя, он поплыл догонять сородичей, слегка покачиваясь и неуверенно держа направление. Если бы поблизости оказался кархарозух, эта рыба могла бы стать его жертвой. Но на сей раз рыбе повезло, и она вскоре нагнала стаю и присоединилась к ней, став частью единого «надорганизма».

Кузовок-обманщик мало интересуется судьбой рыб, попавших в облако его яда. Его больше интересует собственная безопасность и сытость. Поэтому он продолжил охоту, уверенный в собственной неприкосновенности. Благодаря небольшому размеру эта рыба может охотиться на мелководье. Здесь опаснее, чем на глубоководных участках рифа: в отлив вполне можно оказаться в литоральной ванне, или же вовсе на берегу, беззащитным перед птицами, ищущими корм на рифе. Но зато во время прилива дно освещается солнцем и это способствует росту водорослей и кишечнополостных, находящихся в симбиозе с одноклеточными водорослями в их тканях. Поэтому на мелководье жизнь развивается очень бурно. На глубине около двух метров среди раковин лжерудистов и колоний полипов есть участки, обильно заросшие зелёными или красными водорослями. Они похожи на плантации рыбы-садовника, но эта рыба не селится так близко к берегу. Кроме того, сами рыбы не скрывали бы своего присутствия, и сомнений в принадлежности этой плантации водорослей ни у кого не возникло бы.

Кузовок-обманщик любит охотиться на таких участках, поросших водорослями. Здесь охотно кормятся креветки и прячутся мальки рыб – хорошая еда для малоподвижной рыбы, способной лишь на короткий бросок за добычей. И рыба держит путь к одному из таких участков. Обогнув раковину лжерудиста, проплыв над щупальцами мягких кораллов и миновав скопление морских звёзд на дне, кузовок-обманщик оказался на месте.

Водоросли колышутся в волнах. Благодаря рифам, действующим как волноломы, прибой вблизи берега не такой сильный и на мелководье поселяется много видов животных. Некоторым из них очень по вкусу водоросли и они охотно кормятся ими. А те из них, что подходят по размеру, легко могут стать жертвой кузовка-обманщика. Он уже подсмотрел себе подходящую добычу – мелкую креветку, которая подползла к краю зарослей и деловито ощипывает водоросли, придерживая их тонкими клешнями. Похоже, что она не замечает опасности, и кузовок решил подплыть поближе, чтобы одним броском настичь её. Скрываясь среди водорослей, рыба движется к добыче, не сводя с неё взгляда. Но кузовок не единственный, кто следит за каждым движением креветки.

Среди шумов океана раздался новый звук – короткий оглушительный щелчок. Креветка сразу задёргалась в судорогах и повалилась набок, беспомощно шевеля ногами. Заметив это, кузовок бросился к ней, надеясь завладеть такой лёгкой добычей, но последовал второй щелчок. Словно что-то с силой ударило кузовка-обманщика в мягкий живот. Рыба дёрнулась от боли и всплыла над водорослями. И тотчас же вокруг защёлкали другие существа, скрывающиеся среди водорослей. Щелчки следовали один за одним, и время от времени кузовок чувствовал удары остронаправленной струёй воды, болезненные и хлёсткие. Превозмогая боль, рыба уплыла с опасного участка. Последнее, что заметил кузовок – мёртвую креветку, из-за которой он приплыл сюда. Её утаскивал в заросли небольшой рак розоватого цвета с мраморным коричневатым узором и с непропорционально крупной правой клешнёй.

Краб-чистильщик, живущий возле глыбы известняка на мелководье – одиночный вид ракообразных. Он живёт сам по себе и не нуждается в обществе сородичей, за исключением кратких периодов спаривания. Такая стратегия проста и достаточно распространена среди ракообразных на рифах. Но бок о бок с одиночками живут и общественные ракообразные особого вида. Эти животные ведут более сложную жизнь с разделением труда между особями, и она вполне оправдывает себя: колонии этого вида довольно многочисленны, а особи-фуражиры встречаются на рифе довольно часто. Этот вид – ульевой рак-щелкун. Он унаследовал общественный образ жизни от некоторых голоценовых видов раков-щелкунов, но довёл его до состояния, сравнимого с особенностями устройства колонии ос или пчёл.

Ухватив убитую креветку ногочелюстями и клешнёй нормального размера, ульевой рак-щелкун выбрался из зарослей водорослей. Это самец – лишь они могут покидать колонию в поисках пищи. Его сородичи ползают где-то в окрестностях колонии, располагающейся в более глубоком месте, в теле крупной губки особого вида. Несколько самцов постоянно занято уходом за этой плантацией водорослей. Вполне возможно, они менее прилежные садоводы, чем рыбы-садовники, поскольку на их плантацию часто заплывают рыбы и креветки. Однако это не беда, а скорее преимущество: охраняющие колонию раки просто убивают их и волокут в общее гнездо. Самцы-фуражиры часто меняются: одни уносят в общее гнездо часть водорослей или убитых разорителей плантации, а другие прибывают на их место. Мёртвая креветка размером лишь немного меньше самца ульевого рака-щелкуна, но он легко несёт её, выставив вперёд и вверх крупную правую клешню. Когда какая-то рыба решила напасть на него, он просто направил клешню в её сторону и щёлкнул. В воде щелчок этого ракообразного действует на рыбу, словно удар кулака: он порождает сильную волну, оглушающую мелких рыб. Одного щелчка оказалось достаточно, чтобы отпугнуть слишком любопытную рыбу, и рак продолжил свой путь.

Он хорошо знает участок рифа, на котором ищет корм. Ему знакомы временные укрытия, которые можно использовать в случае крайней опасности, и тропы, по которым удобнее всего пройти с грузом. И чем ближе к гнезду, тем больше сородичей он встречает. Несколько самцов тащат пучки водорослей – их эти животные тоже едят. Один самец тянет за хвост мёртвую рыбу, найденную на рифе. Его добыча распространяет гниловатый запах, но с точки зрения этих ракообразных она вполне съедобна.

Вскоре самец рака-щелкуна добрался до жилища колонии – огромной жилой губки, наружная поверхность которой имеет приблизительно шарообразную форму, но внешне больше напоминает сыр, источенный отверстиями. Часть отверстий открыта, и возле них хлопочут другие члены колонии – более мелкие самцы и самки. Молодняк этого вида, небольшие полупрозрачные существа, сохраняет осторожность и постоянно держится вблизи входных отверстий. Когда самец рака-щелкуна подполз ближе, несколько молодых особей моментально скрылись во входном отверстии, а вход тут же закрылся изнутри неким подобием двери, поверхность которой образована твёрдым хитином. Самец не растерялся и не стал искать другого входа – всё так обычно и происходит, когда молодые особи чего-то боятся. Самец вытянул вперёд антенны и стал осторожно прикасаться ими к «двери», стараясь сунуть кончик антенны в щель сбоку. В ответ на это «дверь» приоткрылась, и наружу высунулась пара антенн, таких же, как у самца. Он прикоснулся к ним своими антеннами, и в ответ «дверь» отодвинулась вглубь и развернулась в сторону, открывая ему вход.

Прямо возле входа стоит представитель другой касты ульевых раков-щелкунов – взрослая бесплодная самка, выполняющая функции привратника и охранника. Она немного крупнее самца-фуражира, а её правая клешня гипертрофирована. Но, в отличие от клешней самцов, её концевые членики превратились в дисковидную структуру с зубцами по краям, а способность щёлкать у самок-охранников значительно снижена по сравнению с самцами. Зато огромная клешня как раз и служит «дверью» на входе к обиталище колонии – благодаря толстому слою хитина её очень трудно взломать. Тем не менее, в колонии есть две или три самки-привратника, которые лишились своей клешни «на боевом посту» – иногда крупные крабы просто «взламывают» вход в колонию, поддевая и отстригая своими клешнями клешни самок-привратников. У таких самок через две линьки утраченная правая клешня отрастает, но приобретает вид обычной клешни, как левая клешня у других особей. Зато неповреждённая левая клешня у них уже начинает разрастаться в виде «двери», и через одну или две линьки они смогут снова выполнять свою функцию в колонии.

Самец-фуражир развернулся и пополз в колонию брюшком вперёд, волоча за собой убитую креветку. В этот момент самка-привратник прижалась к стенке тоннеля, пропуская его. Когда добыча скрылась в губке, самка проползла немного вперёд и закрыла выход клешнёй.

Колония ульевого рака-щелкуна располагается в теле особого вида губок – жилой губки. Когда-то, несколько лет назад, молодая самка-основательница поселилась в полости жилой губки, уже тогда имеющей диаметр около полуметра. И с тех пор губка стала для той особи единственным домом. Самка выгнала из губки всех прежних постояльцев и выгрызла в теле губки жилую полость диаметром приблизительно в две длины её тела, где и прошла вся её дальнейшая жизнь. Здесь самка линяла и поедала свои старые шкурки, экономно используя запасы минеральных и органических веществ. Пищей для неё служили частицы органики, которые фильтровались телом обжитой ею губки, а также тело самой губки.

Самка пробурила в теле жилой губки несколько тоннелей, в которые едва могла протиснуться сама. Через их в её жилище поступала вода, богатая кислородом, и попадали мелкие животные, искавшие безопасности и находившие смерть в её клешнях. А однажды, когда она достаточно выросла и созрела, через тоннель пробрался зрелый бродячий самец, покинувший свою перенаселённую колонию. Он стал отцом первого выводка, с которого началась история этой колонии.

Первые рабочие особи были универсалами – они умели добывать пищу и защищать колонию, а также ухаживать за самкой. Но они были мелкими и уязвимыми. Много их погибло от голода и хищников, но некоторым удалось выжить и вырасти. Среди этих счастливчиков были два самца-фуражира и одна самка. Оставшись внутри колонии, она лишила себя права на размножение, но стала надёжным охранником колонии. Благодаря работе фуражиров новый выводок получал достаточно корма. Он был более многочисленным, и вскоре в колонии появилось уже несколько самок-охранников. Они проложили в теле губки несколько новых тоннелей и жилых камер. Молодь из последних выводков заселила камеры и стала участвовать в разделении и распределении пищи между членами колонии. Постепенно в колонии сложился порядок, постоянно поддерживаемый деятельностью её членов.

Когда самец-фуражир втащил добычу в одну из камер, одна из молодых неполовозрелых самок тут же схватила её и уволокла в один из боковых тоннелей. Тушка креветки будет разорвана ими и равномерно распределена между остальными особями. В это время к самцу подползла совсем молодая особь и передала ему кусочек мяса, который держала в ногочелюстях. А другая особь подползла сбоку и осторожно просунула тонкую клешню под его головогрудной щит. Кончик клешни осторожно обследовал жабры самца и, задержавшись на секунду, извлёк небольшого паразитического рачка, который только недавно присосался к жабрам и ещё не успел вырасти. У других особей такие рачки вызывали появление на боках вздутий, похожих на пузыри, в которых помещаются их крупные яйцевые мешки. Но здесь паразит был вовремя обезврежен и не причинил раку вреда.

Колония ульевого рака-щелкуна в губке демонстрирует хорошо отлаженный механизм взаимодействия между особями разных полов и возрастов. Самцы приносят пищу, самки охраняют гнездо, молодь чистит взрослых особей, и вся их деятельность направлена на обеспечение благополучия единственной особи, на которой лежит обязанность размножения. Самка-основательница колонии живёт дольше, чем любая другая особь этого вида: её возраст уже около шести лет, и она не выказывает признаков старости. Матрона, мать всей колонии, по-прежнему живёт в глубине губки, в полости, которую однажды обжила. Но теперь она не одинока: вокруг неё ползают молодые особи, ухаживающие за ней.

Молодые раки-щелкуны расправляются с тушкой креветки, которую принёс самец. Панцирь добычи был аккуратно вскрыт и содран, а мягкие покровы между сегментами были разрезаны. Молодые раки-щелкуны расправляются с добычей быстро – они вырывают из панциря креветки крупные куски мышц и внутренностей, и вскоре от неё остаётся лишь вычищенный панцирь. Одна из молодых особей рака-щелкуна вытащила его в боковой тоннель, ведущий наружу. Самка-охранник на несколько секунд открыла вход и панцирь был выброшен из колонии. Маленькая рыба покружилась рядом, попробовала отщипнуть кусочек, но не нашла на нём ничего съедобного. Панцирь, кружась в воде, упал на дно и затерялся среди других остатков пищи колонии. Здесь постоянно ползают мелкие крабы и креветки, недавно миновавшие пелагическую личиночную стадию. Среди мусора они находят крохи пищи и подходящие укрытия, хотя за такое преимущество приходится платить: изредка они становятся жертвами более крупных крабов, наведывающихся сюда, чтобы пополнить запасы кальция из костей и панцирей добычи колонии.

Молодые ульевые раки-щелкуны не могут съесть всю пищу, которую приносят самцы-охотники. Но этого и не нужно: пища предназначена не только им, но и остальным особям колонии. Они растаскивают куски добычи, держа их в ногочелюстях, и предлагают пищу остальным особям колонии. Этим ракообразные отличаются от муравьёв, которые кормят сородичей, отрыгивая проглоченную пищу.

Мать всей колонии ползает по своей камере. Она вынашивает очередную порцию яиц на брюшных ножках, и потому относится к крупным особям колонии с подозрением. Когда самка-охранник случайно спустилась из верхних ярусов колонии, самка-королева сразу почувствовала это. Она развернулась и поползла к ней, вытянув вперёд антенны. Несколько шагов, и её антенны коснулись тела самки-охранника. Та замерла, опустив крупную правую клешню и показывая тем самым подчинение. Самка-королева продолжила наступать на неё, и вытянула вперёд правую клешню. Её способность издавать щелчки значительно ослабла по сравнению с кратким периодом молодости, когда она покинула родительскую колонию и вела самостоятельную жизнь, и, конечно, намного слабее, чем у самцов, занимающихся охотой и охраной водорослевых плантаций. Но её доминирующее положение в колонии базируется не только на грубой силе, но и на действии испускаемых ею феромонов. Самка-охранник чувствует запах главной самки и отступает. Она всем телом ощутила предупредительный щелчок самки-королевы и бросилась в один из выходов, подальше от хозяйки колонии.

Во время конфликта молодые особи скрылись в боковых тоннелях, а несколько полупрозрачных личинок забрались на потолок царского обиталища. Когда конфликт был исчерпан, молодняк снова окружил королеву. Несколько вновь прибывших особей несли кусочки пищи, и они поспешили ко рту своей королевы. Приблизившись к ней, они стали осторожно касаться антеннами ногочелюстей и антенн самки-королевы. Почувствовав эти прикосновения, глава колонии осторожно зашевелила ногочелюстями и вытянула их вперёд. Молодая особь вложила в ногочелюсти кусочек мяса и отступила, а её место тут же заняла вторая особь. Несколько личинок с пищей забрались на головогрудной щит самки-королевы, и по очереди стали предлагать ей принесённое мясо и кусочки водорослей. Самка начала поедать их приношения, и вокруг неё продолжилась прежняя суета.

Под брюшком самки-королевы, на её брюшных ножках созревают гроздья яиц. Зародыши уже почти готовы выклюнуться, и их глаза просвечивают сквозь оболочки яиц. Более крупная особь из числа молодняка подползла к самке сбоку и стала аккуратно перебирать гроздья яиц, выискивая среди них погибшие. Попутно она удаляет прилипший к яйцам мусор и мелких живых существ, являющихся комменсалами этих ракообразных – червей и микроскопических рачков. Обычно животные-комменсалы не вредят ульевым ракам-щелкунам. Они живут в полостях губки и питаются мусором, неизбежно остающимся от трапез раков-щелкунов. Но выращивание потомства – это задача, от исполнения которой зависит будущее благополучие колонии, поэтому чистоте кладки уделяется особое внимание.

Между разными видами обитателей рифа могут складываться тесные взаимоотношения. Пожалуй, одним из самых «дружелюбных» видов здесь оказывается краб-чистильщик. Осев на рифе и пройдя через две линьки, молодой краб-чистильщик начинает свою практику очистки жителей рифа. Первое время он не имеет собственной территории и вынужден искать «клиентов» сам. Один из таких «бродячих подмастерьев» выполз на поверхность губки, заселённой ульевыми раками-щелкунами. Конечно, у него здесь множество конкурентов – молодь ульевого рака-щелкуна занимается ровно тем же самым. Но краб предлагает свои услуги на поверхности губки, куда молодые раки-щелкуны выползают лишь эпизодически.

Молодой краб-чистильщик ещё мало похож на яркого и заметного издалека взрослого представителя своего вида – его тело полупрозрачно, и там, где тело взрослой особи окрашено в кофейно-чёрный цвет, у него есть лишь небольшие чёрные пятна. Но плавательные ноги у молодых крабов уже такие же яркие, как у взрослых особей. Несмотря на пользу услуг, которые он оказывает, у этого краба в молодости очень много врагов. Даже взрослые крабы-чистильщики не упускают возможности съесть своего мелкого сородича: тем самым они ослабляют конкуренцию и обеспечивают себе постоянное наличие «клиентов». Но молодые крабы-чистильщики специализируются на очистке более мелких жителей рифов и не слишком остро конкурируют с взрослыми особями.

Краб-чистильщик плавает вдоль поверхности губки. Несколько входов в колонию оказались плотно запечатанными клешнями самок-охранников, и крабу просто опасно пытаться пролезть внутрь колонии – он вполне может закончить свою жизнь в шипастой клешне охранника. Но случай помог ему найти «клиента».

Самец-фуражир притащил в колонию мёртвую рыбку длиной с него самого. Добравшись до одного из входов, он обменялся «паролями» с охраняющей вход самкой, коснувшись её антенн своими. Могучая клешня отодвинулась в сторону, пропуская его, и рак скрылся в глубине губки. Через некоторое время он вновь появился на поверхности, но уже без ноши. Пока рак не решил, куда ползти, молодой краб-чистильщик подплыл к нему. Он осторожно вытянул вперёд клешни и закружился около самца рака-щелкуна, демонстрируя ему своё присутствие. Рак-щелкун вытянул вперёд гипертрофированную правую клешню, готовый произвести смертоносный щелчок. Но краб не проявляет агрессии, и рак-щелкун не нападает на него. Даже когда клешни краба стали осторожно касаться его клешни, рак не стал отгонять его. Он замер и приподнялся на ногах, позволяя крабу-чистильщику очищать свои жабры. Поведение краба-чистильщика не противоречит инстинктам рака-щелкуна: точно так же ведут себя молодые особи его собственного вида, очищая взрослых особей от паразитов. Лишь ритуал «представления», который есть у краба, отсутствует у его собственного вида.

Краб-чистильщик очень тщательно выполняет свою работу – он аккуратно обследовал жаберную полость самца рака-щелкуна. Затем его клешни осторожно почистили брюшные ножки рака и он начал очищать тело своего «клиента». Тем временем самец рака-щелкуна явно решил отправиться за кормом. Он пополз по поверхности губки, служащей им домом, и переполз с неё на известняковый массив, к которому прикрепилось несколько ветвистых губок розового цвета. Краб-чистильщик, похоже, не спешит расставаться со своим «клиентом» и продолжает очищать рака, ползущего по собственным делам.

Всё, что случилось дальше, произошло буквально в долю секунды. Часть того, что казалось ветвистой губкой, шевельнулось. Огромный рот раскрылся, вытянувшись в трубку, и ток воды всосал обоих ракообразных в пасть хищника. Затем челюсти мгновенно захлопнулись и всё вновь замерло.

Рогатая рифовая собачка в очередной раз добилась успеха благодаря несравненным навыкам маскировки. Её голова, на сей раз окрасившаяся в ярко-розовый цвет, удачно имитирует губки, растущие рядом, а туловище приняло цвет камня, поросшего водорослями и гидроидами, и кажется его продолжением. Только облачко тонкой взвеси свидетельствует о том, что на рифе произошла одна из маленьких трагедий.

Территория рогатой рифовой собачки включает несколько десятков квадратных метров поверхности рифа. Она перекрывает часть кормовых троп ульевых раков-щелкунов, и время от времени самцы-фуражиры становятся добычей этой рыбы. Но сейчас рыба обнаружила своё присутствие в непосредственной близости от колонии и представляет собой явную опасность для раков-щелкунов. На стороне рыбы физическая сила, но раки-щелкуны сильны своим числом. В одиночку любой из них легко может стать жертвой рогатой рифовой собачки, но колония способна дать отпор такому хищнику.

Проглотив добычу, рогатая рифовая собачка решила сменить место засады. Лениво шевельнув широким хвостом, она переплыла немного ближе к губке, обжитой раками-щелкунами. Пока она немного отличается по цвету от поверхности рифа, но это поправимо – в течение нескольких минут она будет неотличима от окружающего ландшафта. Но она не может скрыть один признак своего присутствия – запах. Чувствительные антенны одной из самок-охранников колонии уловили запах врага и она подала сигнал тревоги – громкий щелчок. Из соседних тоннелей отозвались другие самки-охранники. Обмениваясь щелчками, они стали выбираться на поверхность губки. Щелчки сразу стали громче и постепенно начали приобретать определённый ритм. Несколько самцов, бывших в окрестностях колонии, также поспешили к своему дому и присоединились к обороняющимся самкам. Их щелчки вплелись в общий ритм и затаившаяся рыба вскоре ощутила его на себе: самцы начали «стрелять» звуковыми волнами прицельно, посылая импульсы в её тело. Собачка продолжала сохранять неподвижность, надеясь, что раки быстро успокоятся, но этого не произошло. Более того, толпа обороняющихся раков-щелкунов начала двигаться в её сторону, а болезненные удары струями воды стали многочисленнее и сильнее. Коллективная оборона сплотила защитников колонии, и они начали вести себя очень смело. Размахивая зубчатыми клешнями, некоторые самки приблизились к рогатой рифовой собачке на опасное расстояние. Щелчки самцов стали ощущаться намного сильнее и хищная рыба, превосходящая размерами любого из защитников колонии, не выдержала. Потемнев, рогатая рифовая собачка бросилась в сторону от колонии раков-щелкунов и скрылась среди раковин бокаловидных лжерудистов.

Щелчки раков, защищающих своё жилище, постепенно становятся менее дружными. Когда враг скрылся и опасность для колонии миновала, они стали расползаться по своим делам. Самки-охранники заняли свои места у входов в колонию и одна за другой стали закрывать входные отверстия своими крупными клешнями. Самцы-фуражиры расползлись по своим делам – одни заспешили на плантации водорослей, чтобы ловить там мелких животных, а другие стали искать мелких животных, обосновавшихся на поверхности рифа. Пожалуй, только самка-королева, вынашивающая потомство, не поддалась общей тревоге. Она уверена в возможностях своих подданных и единственное, что заботит её – это её собственное потомство, которое должно вскоре вывестись. Колония раков-щелкунов слишком многочисленна, чтобы враг мог истребить её целиком. В любом случае останется хотя бы какое-то количество взрослых особей, которые могут обеспечить потребности самки-королевы, прежде чем её потомство сможет подрасти и участвовать в жизни колонии.

Рогатая рифовая собачка, уплыв от колонии ульевых раков-щелкунов, обосновалась в другом месте, возле одиноко стоящей раковины лжерудиста. Её окружают колонии полипов, яркие актинии и причудливые губки. Здесь отличное место для засады – время от времени над выбранным участком появляются рыбы, а по дну проползают крабы. Хищная рыба опустилась на дно и поползла к крупной губке бурого цвета, ловко перебирая подвижными мускулистыми грудными плавниками. Голая кожа рыбы быстро меняет цвет: тёмная окраска, которую рыба приобрела во время столкновения с колонией раков-щелкунов, постепенно посветлела. На ней проявились серые пятна неправильной формы, а сама кожа приобрела зеленоватую окраску под цвет массива известняка, покрытого микроскопическими водорослями.

Неуклюже переваливаясь с боку на бок, рогатая рифовая собачка доползла до губки и выбрала себе удобную ямку для засады. Теперь ей остаётся только здать, пока ничего не подозревающая добыча окажется в непосредственной близости от неё самой. Находясь в засаде, рогатая рифовая собачка старается сохранять неподвижность. Дышать ей приходится с большим трудом, и тут ей очень помогают кожные клапаны, окаймляющие жаберные отверстия. Пока рыба ожидает добычу, лишь края этих клапанов колышутся, прогоняя воду через полуоткрытые жаберные крышки. И глаза ещё потихоньку поворачиваются, отслеживая изменения, происходящие в окружающей обстановке. Рогатая рифовая собачка – территориальная рыба, не терпящая присутствия сородичей в пределах своих владений. Лишь в брачный сезон пара этих рыб уживается достаточно мирно, переадресуя агрессию на соседей.

Течение донесло до ноздрей затаившейся рыбы запах. Нервные импульсы доставили в крохотный мозг информацию, которую удалось извлечь рецепторам: это не запах сородича, но очень сильно похожий на него. Запахи других видов рыб обычно не вызывают каких-то специфических реакций: это либо пища, либо враг, либо вид, к существованию которого собачка относится совершенно равнодушно. Но этот запах, напоминающий запах сородичей, пробуждает у рыбы чувство необходимости защищать территорию. Охота может подождать – хищнику не нужны конкуренты.

Рогатая рифовая собачка выползла из облюбованной ямки и начала беспорядочно ползать по поверхности рифа, пытаясь определить, откуда исходит запах. После нескольких минут хаотичных перемещений рыбе удалось определить, в каком направлении запах усиливается, и она поползла в ту сторону, отталкиваясь плавниками от дна и помогая себе хвостом.

Особенно отчётливым запах стал вблизи колонии губок, выглядящих как кустарники с расплющенными ветвями или скопление лосиных рогов. Рогатая рифовая собачка подползла ближе и остановилась. Она ничего не видит среди скопления ветвей губок, но отчётливо ощущает запах таинственного чужака. Он искусно прячется, и, чтобы его выгнать, остаётся единственный способ – наступление. Рогатая рифовая собачка приобрела фиолетово-красную окраску и поползла в направлении источника запаха. Она стала расталкивать ветви губок толстым телом и краем глаза уловила подозрительное движение где-то совсем рядом, сбоку. Она бросилась в эту сторону и на секунду ощутила прикосновение чего-то, отличающегося от шероховатой пористой поверхности губок. Вместо них её тела коснулось что-то мягкое и гладкое, напоминающее её собственную кожу. Она шагнула на плавниках ещё несколько раз, и увидела совершенно отчётливо, как от зарослей губок отделилось какое-то довольно крупное существо, покрытое спереди лопастными выростами, напоминающими концы ветвей губки. Существо бросилось куда-то в сторону от губок, на секунду появившись в поле зрения рогатой морской собачки, а затем снова пропало. Точнее, почти пропало: сдвинувшись с места, рогатая рифовая собачка заметила, что кто-то сидит среди гидроидов и водорослей, но через секунду существо снова таинственным образом исчезло практически на ровномместе. Тем не менее, его запах остался, и рогатая рифовая собачка продолжила поиски. Постепенно ей удалось выгнать существо на открытое место, где ему было крайне сложно спрятаться.

Таинственный гость напоминает обликом рогатую рифовую собачку: у него такой же рот, скошенный вверх, крупная голова, высокое тело и короткий хвост. Оно передвигается по дну, «шагая» на грудных плавниках, и плавает весьма неохотно. Но форма его тела всё равно очень странная: тело этой рыбы сжато с боков настолько сильно, что эту рыбу трудно увидеть, когда она поворачивается к агрессору головой. Именно этим и объясняется способность этого существа к «исчезновениям»: она просто остаётся на месте и поворачивается головой к врагу или добыче. И среди губок, водорослей и полипов увидеть эту рыбу очень непросто.

Голову рыбы венчает гребень фестончатых выростов, из-за чего рыба называется фестончатая рифовая собачка. Она гораздо мельче своей рогатой родственницы и предпочитает питаться мелкими существами. Выросты на её голове относительно крупные, и могут имитировать как ветви губки, так и части слоевища водорослей, в зависимости от цвета, который принимает эта рыба. В искусстве менять цвет фестончатая рифовая собачка не уступает своей крупной родственнице. Но, когда дело касается применения грубой силы, она находится в явном проигрыше. Более крупная рогатая рифовая собачка начала теснить её, угрожающе раскрывая рот. Чтобы усилить впечатление на нарушителя границ, она приобрела светло-серый, почти белый цвет, на фоне которого выделяются чёрные пятна вокруг глаз. Выросты на голове также почернели, и по спине тянется чёрная полоса – такая окраска помогает подчеркнуть собственные размеры во время конфликта.

Фестончатая рифовая собачка не собирается драться за территорию – противник превосходит её по размеру и весу. Она просто поплыла в сторону куртины водоросли каулерпы, которая разрослась на глыбе известняка. Полупрозрачные языковидные слоевища этой водоросли – прекрасное место для засады. К тому же они явно находятся за пределами территории рогатой рифовой собачки: эта рыба прекратила преследование почти сразу же, как только фестончатая рифовая собачка обратилась в бегство.

Добравшись до зарослей каулерпы, фестончатая рифовая собачка опустилась на камень и устроила засаду. Благодаря меньшим размерам она легко может принять любое положение, подстерегая добычу. Она прицепилась к камню хвостом вниз, и причудливый контур её головы стал буквально продолжением зарослей. Тело рыбы постепенно приобрело окраску, соответствующую окраске камня – бурую с отдельными вкраплениями белого и зелёного цвета. А выросты на голове стали ярко-зелёными, как слоевища водорослей. Через несколько минут все обитатели рифа и вовсе забыли, что сюда приплыл хищник. И вряд ли кого-то из них испугал короткий чмокающий звук, когда замаскировавшаяся рыба всосала в рот мелкую креветку, оказавшуюся рядом.

Большинство обитателей рифа – мелкие существа. Они занимают разнообразные укрытия на рифе, живут своей суетливой жизнью, кормятся, размножаются и умирают. Но рядом с множеством карликов на рифах встречаются и настоящие великаны. Они редки, но постоянно обитают на рифе.

Большая продолговатая тень скользит по поверхности рифа, а в толще воды величественно движется огромное существо длиной около полутора метров, и солнечные лучи играют на его спине. Возможно, в длину оно меньше, чем некоторые обитатели рифов в эпоху человека, но его пропорции очень необычны: тело существа внешне напоминает бочку. Это рыба-чемодан, один из крупных, но достаточно мирных обитателей рифа. Тело рыбы-чемодана заковано в броню из плотной толстой кожи, которую не прокусит акула или кархарозух сравнимых с рыбой-чемоданом размеров. Она движется в толще воды благодаря взмахам спинного и анального плавников, а хвост у взрослых рыб этого вида превратился в простую кожистую оторочку по заднему краю тела. Тело рыбы негибкое: если нужно развернуться, она поворачивается всем телом. У неё подвижны лишь плавники, глаза и челюсти, движущиеся в прорезях панциря.

Не имея врагов во взрослом состоянии, эта рыба может позволить себе быть медлительной. Она питается различными сидячими и малоподвижными животными, поэтому ей нет нужды быть скороходом. Рыба-чемодан плывёт не одна: целое облако мальков разных видов рыб ищет защиты у её боков. Пока они не подросли достаточно, даже мелкие хищники рифов представляют для них смертельную угрозу. В пёстрой стае мальков есть, в том числе, молодь полосатолобого аргуса и рыбы-садовника. Будущие антагонисты, как ни странно, растут рядом и вместе прячутся за телом рыбы-чемодана от проплывающих рядом крупных рыб.

Плывущая над рифом рыба-чемодан не замечает хорошо замаскировавшуюся рогатую рифовую собачку. Хищник сидит прямо на поверхности рифа, среди развевающихся на течении щупальцев актиний и слоевищ водорослей. Он не опасен для рыбы-чемодана, а она вряд ли смогла отличить рогатую рифовую собачку от камня, обросшего водорослями. Сопровождающая рыбу-чемодан свита мальков чувствует себя в безопасности рядом с гигантом, но один из мальков вскоре убедился, что чувство безопасности – лишь иллюзия: широкий рот в долю секунды раскрылся, засосал его и вновь захлопнулся. Лишь несколько кружащихся в воде соринок показывают, что здесь кто-то шевельнулся. По иронии судьбы, жертвой хищника оказался один из мальков рыбы-чемодана, лишь недавно обосновавшийся на рифе. Он родился в десятках километров от этого рифа, у берегов соседнего острова. Несколько недель он провёл в планктоне, постепенно претерпевая метаморфоз, но ему не суждено было дожить хотя бы до конца второго месяца жизни. Это обычная судьба молоди рыб-чемоданов: из многих тысяч мальков, покинувших риф, до годовалого возраста доживают десятки, а до пятилетнего – считанные единицы.

Рыба-чемодан проплывает над колонией ульевого рака-щелкуна. Она ощущает запах привычной добычи – эти рыбы часто поедают крупных крабов и раков. Поэтому она задерживается, чтобы обследовать это место получше. Обычно рыба ищет нору или другое укрытие, а затем просто разламывает его мощными челюстями и извлекает из обломков добычу. Но здесь она не видит ничего похожего – лишь губку, на поверхности которой открывается множество отверстий. Рыба-чемодан проплыла совсем низко над губкой, заселённой ульевыми раками-щелкунами, и в этот момент под ней раздалось несколько предупреждающих щелчков. Мальки, окружающие рыбу-чемодан, целой стаей бросились в сторону: им неприятны резкие звуки. Но гигантская рыба, похоже, не воспринимает эти звуки как что-то серьёзное. Она продолжает плавать над губкой, пытаясь обнаружить источник запаха. Лишь её глаза поворачиваются в орбитах, и мощные зубные пластинки во рту смыкаются и размыкаются.

Тревога в жилище ульевых раков-щелкунов нарастает. Самки-охранники появляются из входов и начинают размахивать крупной клешнёй. Это пугает мальков, окружающих рыбу-чемодан, и они отплывают подальше от губки, охраняемой раками-щелкунами. А когда рыба-чемодан проплыла, едва не касаясь брюхом губки, раки-щелкуны пошли в атаку. Одна из самок-охранников зацепилась клешнёй за грудной плавник рыбы-чемодана. Крупная рыба даже не заметила этого – она всецело полагается на свою броню и не обращает внимания на таких мелких существ. Но у неё есть уязвимые места, и отважная самка-охранник нашла одно из них. Цепляясь за плавник, она добралась до жаберного отверстия рыбы-чемодана и пролезла в него. Здесь она совершенно недоступна для рыбы-чемодана и может делать всё, что сочтёт нужным для того, чтобы отогнать гигантскую рыбу от колонии. Самка рака-щелкуна вцепилась в нежные жаберные лепестки рыбы-чемодана и начала рвать их ногочелюстями. Огромная рыба сразу почувствовала боль, а из жаберного отверстия потянулось розоватое облачко крови. Такая тактика оказала немедленный эффект – рыба-чемодан забеспокоилась и отчаянно замахала плавниками, стараясь покинуть место, где на неё так неожиданно напали. А стайка мальков устремилась следом за своим «господином». Самка рака-щелкуна явно не спешит покинуть жабы рыбы-чемодана и огромная рыба вынуждена прочищать свои жабры. Набрав полный рот воды, она «чихает», резко сжимая челюсти и промывая жабры сильной струёй воды. Несколько «чихов» возымели действие: рак-щелкун пулей вылетел из жаберного отверстия и упал на поверхность рифа. Цель достигнута: рыба больше не угрожает колонии, и потому можно смело возвращаться домой. Самка рака-щелкуна чувствует себя очень неуютно вне колонии: хитиновый покров на её теле сравнительно тонкий, и лишь правая клешня, которая служит дверью для входа в жилище, покрыта достаточно прочным хитином. Поэтому самка-охранник торопится скрыться в общем доме. Она взмахивает антеннами, стараясь уловить запах, исходящий от колонии. Определив верное направление, она поползла к жилищу. Последнее, что она увидела – огромный силуэт рыбы-чемодана, плывущей над рифом, словно дирижабль в небе.

Рыба-чемодан питается не только ракообразными. Мощные челюсти легко позволяют ей разгрызать панцири морских ежей и крушить массив рифа, добираясь до бурящих известняк животных, скрывающихся в своих норах. Ощущая приближение рыбы-чемодана, «пальмовые черви» и «морские розы» скрываются в норах, а осьминог-полип прячется в своём укрытии, свернув щупальца и сжав тело, насколько это возможно. Пока рыба-чемодан плавает над рифом, сидячие и малоподвижные животные не могут чувствовать себя в безопасности.

Солнечные лучи, пробиваясь сквозь волны, играют на спине рыбы-чемодана, освещая пятнистый рисунок на серо-голубом фоне её спины. Рыба направляется к скоплению раковин бокаловидных лжерудистов, среди которых живут пара рыб-садовников и осьминог-полип. Рыбы-садовники заняты восстановлением своей водорослевой плантации, и потому особенно настороженно относятся к чужакам. Крупная рыба-чемодан приближается к ним, но её не интересуют рыбы-садовники и их плантация. Она проявляет гораздо больший интерес к огромным раковинам бокаловидных лжерудистов. Эти моллюски – лакомый корм и относительно доступная добыча для рыбы-чемодана. Крупные взрослые моллюски защищены от рыбы-чемодана многослойной раковиной, дополнительно инкрустированной в нижней части слоем извести, отложившимся за счёт деятельности водорослей. Многие из них несут на своих раковинах следы прежних нападений рыб-чемоданов. У одной из особей край раковины с одной стороны явно был обкушен и слои нарастания постепенно компенсировали ущерб, возвращая раковине изначальную форму. Другие моллюски носят на боках раковин заросшие отверстия, где голодная рыба выкусила из раковины кусок, пытаясь взломать её. Но эти моллюски уже достаточно крупные, чтобы противостоять нападениям этой рыбы. А множество молодых лжерудистов, растущих вокруг взрослых особей, находится в большой опасности. Немногие из них достигнут предельного возраста, и главную роль в прореживании их популяции играет именно рыба-чемодан.

Почувствовав приближение врага, моллюски отреагировали единственным доступным способом. Втянув щупальца с колониями водорослей, они плотно закрыли крышечки. Рыбы-садовники, поглощённые заботами о восстановлении водорослевой плантации, заметили это, но не покинули своих владений. Они стали наблюдать за огромной рыбой, медленно плавающей рядом с обжитой ими раковиной лжерудиста. Когда несколько мальков из «свиты» великана подплыли к разорённой водорослевой плантации, обе рыбы-садовника свирепо набросились на них и отогнали прочь. А когда рыба-чемодан проплыла слишком близко, рассерженные рыбы-садовники набросились на неё, и их не остановила даже разница в размере и весе. Они нанесли рыбе несколько ударов в глаза, и это заставило чудовище отступить от их жилища. Возможно, это спасло многих других существ, для которых раковины лжерудистов являются домом или частью окружающего мира.

Рыба-чемодан отплыла от территории рыб-садовников. Она проплыла над участком рифа, источенным норами, в которых прячутся «пальмовые черви», и направилась к небольшой раковине лжерудиста, выросшей в одиночестве. Этому моллюску около десяти лет, и его раковина достигла высоты четверти метра. Огромная рыба доплыла до него, раскрыла рот и вцепилась в край раковины. Раздался громкий хруст, а моллюск в отчаянной попытке защититься сжался едва ли не на дне собственной раковины. Но рыбу это не остановило. Раз за разом она откусывала края раковины и выплёвывала их, пока не добралась до мягких тканей моллюска. Острые края зубных пластинок врезались в плоть моллюска, словно ножи, не давая ему ни малейшего шанса на выживание. Рыба откусывала плоть моллюска кусок за куском, и через её жаберные отверстия в воду попало целое облако измельчённых тканей моллюска. Мальки, сопровождающие рыбу, подплыли ближе к голове рыбы-чемодана и стали ловить кусочки разорванной плоти жертвы рыбы.

Запах пожираемого моллюска привлёк ещё одного хищника – молодого кархарозуха, временно поселившегося на рифе. Когда-нибудь он вырастет и покинет риф, чтобы жить на океанском просторе, но сейчас он ещё мал и уязвим, чтобы сделать это. Значительная часть молодых кархарозухов становится жертвами взрослых рептилий, и единственное спасение для них – жить там, куда не заплывёт взрослый гигант.

Кархарозух плавает рядом с рыбой-чемоданом, пытаясь схватить кусочек мяса моллюска. Сам он никогда не сможет добыть такой деликатес, но зато он умеет пользоваться плодами чужого труда, пугая хищников меньшего размера и отбирая их добычу. Чаще всего ему удавалось это сделать – он превосходит размерами большинство обитателей рифа, и схваченная добыча доставалась ему, если хищнику не удавалось вовремя проглотить её. Сейчас, однако, ситуация несколько иная: рыба-чемодан спокойно кормится, не обращая на него внимания. Мальки стараются держаться под прикрытием её тела; когда кархарозух пытается протиснуться с другого бока, они дружно переплывают на безопасную сторону, чтобы между ними и этой рептилией всегда было массивное тело рыбы-чемодана. А огромная рыба продолжает крушить раковину моллюска, нанося укус за укусом. Прочная раковина хрустит в челюстях рыбы, словно яичная скорлупа, и куски плоти моллюска исчезают в её глотке. Поняв, что ему может не достаться ничего, кархарозух решил применить другой испытанный приём – укусить противника. Он ещё молод и неопытен, и не понимает, что рыба прекрасно защищена от такого рода нападений. Раньше он не нападал на таких рыб, потому что был слишком маленьким. Но теперь он подрос и обрёл уверенность в собственных силах. Но он ещё не понимает, что не всё в этой жизни можно взять исключительно силой.

Разинув пасть, кархарозух бросился на рыбу-чемодан. Его нижняя челюсть скользнула по боку рыбы, оставив на нём несколько параллельных шрамов. А один из зубов верхней челюсти проткнул шкуру рыбы и глубоко вонзился в неё.

Рыба-чемодан почувствовала удар и боль от укуса. Она дёрнулась в сторону, и в этот момент стало ясно, что она не сможет так просто избавиться от агрессора. Один из зубов верхней челюсти кархарозуха крепко застрял в шкуре рыбы, и выдернуть его будет непросто. Дёргаясь всем телом, кархарозух попробовал извлечь зуб из шкуры рыбы-чемодана. Ещё раз щёлкнула его челюсть, полоснув по телу рыбы. Ощутив боль, рыба-чемодан резко развернулась на месте. Раздался слабый хруст и она почувствовала, что снова может двигаться свободно, как прежде. А в воде появился запах крови кархарозуха: он сломал зуб, который так и остался торчать в шкуре рыбы. Постепенно этот зуб обрастёт тканями рыбы и перестанет беспокоить её: это взрослая рыба-чемодан, и в её шкуре уже сидит несколько зубов, оставленных такими же неудачливыми хищниками. Кархарозух быстро уплыл и мальки из «свиты» продолжили безбоязненно кормиться остатками моллюска, разгрызенного великаном. Рыба-чемодан подобрала последние кусочки мяса лжерудиста и поплыла дальше. И никто не заметил ещё существо, пострадавшее во время этого происшествия. Примерно в метре от места трагедии забился в щель крохотный полупрозрачный рак-сверчок. Он лишь недавно обрёл новый дом, заселив моллюска, ныне съеденного рыбой-чемоданом, и теперь ему предстоит нелёгкая задача – он должен будет найти себе другую раковину, если, конечно, он сумеет пережить хотя бы одну ночь на рифе.

На следующее утро рыба-чемодан продолжает плавать по рифу. Это самец, и он ищет не только корм. Скоро наступит время больших приливов, и он должен быть готов к этому. Раны, нанесённые зубами кархарозуха, перестали болеть, и на первый план вышла другая забота – размножение. В отличие от рыбы-луны эпохи голоцена, неоценовая рыба-чемодан сохранила привязанность к прибрежным водам и мечет икру в гнездо на рифе. У этого вида построить гнездо – исключительная забота самца.

Самец рыбы-чемодана выбрал хорошее место для гнезда – на подходящей глубине среди губок и мягких кораллов он нашёл ложбину в известняковом массиве рифа. Он от природы снабжён превосходным инструментом для постройки гнезда – своими собственными челюстями. Не теряя времени, самец рыбы-чемодана принялся за работу: он срезал и разжевал несколько актиний и мягких кораллов, оказавшихся поблизости от облюбованного места. Окружающие его мальки восприняли это с большим удовольствием, поглощая кусочки разжёванных кишечнополостных. Затем самец выбросил с участка нескольких крупных улиток и начал буквально полировать поверхность рифа челюстями, соскребая полосами верхний слой известняка, обросший полипами и водорослями. В это время мальки целой стаей плавают вокруг него, подбирая мелких животных, спасающихся от его разрушительной деятельности.

Когда участок был очищен, самец вгрызся в углубление на поверхности рифа, расширяя его и выламывая куски известняка. Эта работа заняла у него около полудня. Когда гнездо достигло нужного размера, самец рыбы-чемодана стал выглаживать его стенки, обскребая их челюстями. Мальки разных рыб по-прежнему кружатся рядом с ним целой стаей, подбирая все мало-мальски съедобные частицы. Пока они не мешают самцу рыбы-чемодана, и он не обращает на них внимания, ожидая появления другого существа, более важного для него.

Этот момент вскоре настал – вдали показалась самка. Она слышала звуки, которые издавал самец во время работы, и держалась на некотором расстоянии от него, не рискуя приближаться. Во время работы самец агрессивен – если рядом с ним оказывается сородич, он воспринимает его как конкурента независимо от пола. Не готовый к приёму самки самец может наброситься даже на неё, если она появится слишком рано, и сильно искусать её. Но теперь работа окончена и самец становится более благосклонным к самкам.

Самка подплывает осторожно, и её окраска бледнеет в знак подчинения. Самец, напротив, окрашивается очень контрастно: на его боках появляется множество пятен. Он начинает ухаживать за самкой, но его ухаживание выглядит очень грубым: самец несколько раз несильно кусает самку за бока. Его челюстные пластинки не прокусывают кожу самки до крови, но оставляют на ней характерные кольцевидные рубцы. Самка не уплывает, несмотря на такой способ ухаживания: это нормально для рыб-чемоданов, закованных в толстую броню собственной кожи. Она начинает плавать рядом с самцом, взмахивая плавниками почти синхронно с ним.

К ночи возбуждение рыб достигает предела. Они поднимаются к поверхности и плавают, выставив из воды спины. При этом их спинные плавники громко плещут по воде, и этот звук служит сигналом для других рыб-чемоданов о том, что территория занята. Мальки, сопровождавшие самца, в страхе держатся подальше от разыгравшейся пары великанов, казавшихся такими неповоротливыми ещё несколько часов назад.

Ближе к рассвету рыбы опускаются к гнезду. Сильными движениями анальных плавников пара разметает мусор, скопившийся в гнезде, и выгоняет случайно оказавшихся на его дне мелких животных. Очистив гнездо, рыбы-чемоданы нерестятся. Самка извергает множество мелкой икры, а самец поливает её молоками. В воде оболочки икринок набухают и икра начинает увеличиваться в объёме, заполняя собой всё гнездо. Кладка ещё не самая большая: в ней насчитывается около трёхсот тысяч мелких икринок; у крупных самок плодовитость переваливает за полмиллиона икринок. Но через пару часов икра уже лежит в гнезде «горкой», расползаясь за его края, словно каша из волшебного горшочка. До рассвета обе рыбы «стоят» над гнездом, обмахивая икру плавниками.

Когда солнце показалось над горизонтом, самец стал менять окраску. Он стал более контрастным, как в первые часы ухаживания, и на его теле проявилось множество чётко выделяющихся пятен неправильной формы. Он начал осторожно теснить самку с гнезда, но та промедлила. И тогда бывший пылкий любовник превратился в разъярённого монстра: он вцепился в бок самки и нанёс ей глубокий кровоточащий укус. Этот знак вполне очевиден, и самка, истекая кровью, бросилась прочь и скрылась среди раковин лжерудистов. Её роль в размножении на этом завершена, и её присутствие будет лишь помехой для самца, исполняющего свои родительские обязанности.

Нерест рыб-чемоданов подгадан к важному событию в жизни рифа, которое случится через несколько ночей – к высокому сизигийному приливу. Икра рыб-чемоданов развивается довольно быстро, и уже через два дня из неё выведутся мальки. Всё это время самец трогательно заботится о потомстве. Он обмахивает икру плавниками и неуклюже пытается затолкать её обратно в гнездо, если комья икры вываливаются наружу из-за течения или неосторожного движения самого самца. У мелкой икры множество врагов – креветки, улитки и мелкие рыбы особенно склонны к разорению чужих кладок. Поэтому огромный неуклюжий самец вынужден охранять от них потомство, несмотря на разницу в размерах. Если нужно расправиться с креветкой или крабом, он просто всасывает их, резко увеличивая объём ротовой полости, тут же разжёвывает и глотает. Мелкие рыбы – более серьёзные враги: они значительно проворнее и защитить кладку от них намного сложнее. Самцу рыбы-чемодана теперь приходится отгонять даже мальков, на которых раньше он просто не обращал внимания. Они по-прежнему вьются вокруг него, словно рой мух, и из-за их усилий в кладке пропало несколько сотен икринок. Но это небольшие потери по сравнению с общим количеством икры в кладке. Самцу заведомо не удастся защитить всю кладку.

В заботах о потомстве проходит три дня. На второй день из икры вывелись крохотные личинки, которые лежат на дне гнезда сплошной шевелящейся массой. Заботы самца рыбы-чемодана лишь увеличились, но зато теперь они подходят к концу. Весь день огромная рыба вынуждена осторожно загонять потомство в гнездо, выпуская на молодь струю воды изо рта. В это время потомство рыбы-чемодана расходует остатки запасных питательных веществ из желточного мешка и претерпевает первую ступень метаморфоза. У будущих рыб только начали отрастать плавники и они пока даже не пробовали плавать. Но скоро наступит очень ответственный момент в жизни обитателей рифа, и молодь рыбы-чемодана должна будет встретить его в полной готовности.

Второй день жизни молоди рыбы-чемодана подошёл к концу. За этот день ещё несколько сотен личинок погибло, так и не успев покинуть родное гнездо. Самец по-прежнему постоянно дежурит на гнезде, отгоняя от него других рыб, но он не в состоянии спасти всё потомство от случайной гибели. Даже движения его плавников выбрасывают из гнезда десятки личинок, которых тут же пожирают прячущиеся по соседству с гнездом мелкие хищники из числа беспозвоночных. Такова судьба большинства молодых рыб-чемоданов: лишь единицы смогут дожить до взрослого состояния.

Короткие тропические сумерки быстро сменились ночной темнотой, и на небе зажглись тысячи звёзд. В темноте жизнь на рифе не прекращается: одни обитатели прячутся, а другие выходят из укрытий. Раскрываются щупальца многочисленных полипов и актиний, выползают черви и крабы, распускают щупальца осьминоги. Осьминог-полип не упускает возможности поохотиться: темнота помогает его щупальцам подкрадываться к добыче и ночью его ждёт сытный ужин. Иногда охотнику-домоседу удаётся добывать даже сонных рыб, устроившихся на ночлег слишком близко от его логова: моллюск прекрасно запомнил все особенности окружающей местности и знает, что в одном месте на расстоянии вытянутого щупальца в массиве рифа есть трещина. Там иногда укрываются на ночь мелкие рыбы или крабы, и одно из щупальцев осьминога каждую ночь проверяет, не воспользовался ли кто-то этим укрытием.

Другие головоногие моллюски приходят из открытого океана: на рифе часто появляются стаи мелких кальмаров. Они ищут рачков, плавающих над рифом, а сами становятся добычей местных хищников. Стаи полосатолобых аргусов ночью предпочитают уходить в места, где меньше вероятность появления крупных хищников. Обычно они ночуют среди раковин бокаловидных лжерудистов. Спящие рыбы становятся бледнее, а характерные полосы в передней части тела почти исчезают.

Такова обычная картина ночной жизни на рифе, но так бывает не каждую ночь. Жизнь обитателей рифа подчинена действию лунных ритмов, и сейчас наступает особая ночь: Солнце, Земля и Луна встают на одной линии и приходит время высокого сизигийного прилива. Полная луна сияет в небе, скупо освещая подводный мир, а по океану движется высокая приливная волна. Живые существа чувствуют это, и многие из них в эту ночь не спят.

Лжерудисты, обычно плотно закрывающие раковину крышечкой на ночь, сейчас сохраняют активность. Крышечки на раковинах приоткрыты и моллюски активно шевелят мантийными щупальцами; они готовятся дать жизнь потомству. С усилием прокачивая воду через раковину, моллюски выбрасывают наружу миллионы микроскопических яиц и семенную жидкость. Оплодотворение происходит в воде и дальнейшая судьба потомства уже безразлична гигантским моллюскам. Тысячи их яиц гибнут буквально в нескольких метрах от раковин родителей: креветки и веслоногие рачки собираются на пиршество целыми стаями. Они, в свою очередь, привлекают кальмаров и мелких рыб, которые становятся добычей более крупных хищников. Время от времени в лунном свете мелькают длиннотелые рыбы с высокими лбами, увенчанными султанами длинных плавниковых лучей. Это горбыли-корифены подошли близко к берегу, рассчитывая взять свою долю на этом празднике жизни. Зубастые пасти рвут на куски мелких обитателей рифа, но стаи их жертв настолько велики, что пищей хищников становится лишь малая часть обитателей рифа.

Сейчас, похоже, мало кто обращает внимание на этих хищников: даже мелкие рыбы не прячутся, занятые нерестом. Пара рыб-садовников по-прежнему не покидает свою территорию, но сейчас они полностью поглощены процессом продолжения рода. Рыбы всплывают к поверхности и вымётывают икру целым облаком, держась головами против течения. Икру тут же уносит волнами и дальнейшая судьба молоди уже не интересует этих рыб.

Самец рыбы-чемодана чувствует, что его родительские заботы подходят к концу. Его потомство уже вечером едва можно было удержать в гнезде. Самец не успевал собирать мальков в одну стаю в середине гнезда, а к ночи уже полностью утратил контроль над мальками. Часть мальков успела покинуть гнездо до темноты, но их почти всех переловили рыбы, обитавшие по соседству. Ночью, почувствовав наступление прилива, самец сам покинул гнездо. Величественно взмахивая плавниками, он скрылся в темноте, предоставив потомству возможность самостоятельно бороться за существование. Молодь рыбы-чемодана, лишившись отца, начала покидать гнездо. Крохотные прозрачные мальки смешались с миллионными стаями личинок других обитателей рифов и вместе с облаками развивающейся икры отправились в своё первое путешествие в большой мир, уносимые отливом. Очень много икры, личинок и мальков погибнет уже в первые дни жизни в океане – это необходимые жертвы, чтобы оставшиеся могли жить. Океан неласков к своим детям, но это часть естественных процессов, происходящих в природе. Погибшие мальки и личинки ценой своей жизни дадут возможность жить другим существам, а те, кто выжил и сумел вырасти, дадут жизнь новому поколению обитателей рифов.


Бестиарий


Жилая губка (Labyrinthospongia communalis)

Отряд: Диктиоцератиды (Dyctioceratida)

Семейство: Костероговые губки (Sclerospongiidae)

Место обитания: Тихий океан, прибрежные рифы.


Одним из способов выживания в условиях острой конкуренции на рифе является установление симбиотических отношений с живыми организмами других групп, и получение обоюдной пользы обоими членами этого союза. Губки, примитивные сидячие животные, часто вступают в симбиотическими отношениями с другими обитателями рифов. Один специализированный вид губок, произрастающий на рифах в тропиках Тихого океана, заключил негласный союз с различными мелкими обитателями рифов, преимущественно с членистоногими. Наиболее типичный симбионт данного вида, заселяющий полости её тела – ульевой рак-щелкун, вид колониальных десятиногих раков.

Предки этого вида из числа роговых губок приобрели способность к образованию дополнительных кальциевых скелетных элементов; это явление возникало неоднократно и независимо в процессе эволюции различных групп губок. Таким образом, гибкий роговой матрикс дополнительно армируется достаточно прочными кальциевыми вставками. Концентрация кальциевых склеритов в разных частях тела губки различна, достигая максимальной плотности (около 70%) во внешней части тела губки. По мере роста тела животного на поверхности тела появляются новые скелетные элементы, а во внутренней части покровов губки происходит разрушение склеритов и отчасти нитей спонгина. Это связано с особенностями структуры тела животного. Очертания тела жилой губки близки к шарообразным, с некоторой неправильностью поверхности, образующей бугры, впадины и гребни, соответствующие особенностям подповерхностных структур. Диаметр этой губки может достигать 50 – 80 см, у старых экземпляров иногда до 1 метра. Старые губки в процессе роста приобретают неправильную форму.

Внутренняя структура этой губки неоднородна и представляет собой некое подобие лабиринта – в процессе роста губка образует своеобразный каркас из более плотных участков среди рыхлой массы полостей. Тело жилой губки имеет максимальную прочность по линиям и плоскостям жёсткости, где концентрируется значительное количество спонгиновых нитей и известковых образований, и достаточно лёгкую и гибкую структуру в не несущих нагрузки областях. В теле губки независимо от наличия симбионтов естественным путём закладываются полости, которые при наличии симбионтов становятся гнездовыми камерами, пищевыми складами, убежищами для линьки и укрытиями. На поверхности жилой губки естественным путём образуется немного отверстий, но ракообразные-симбионты, как правило, прогрызают в теле губки дополнительные тоннели и входы.

Поверхность жилой губки варьирует в цвете от серовато-жёлтой до рыжевато-красной. Часто на поверхности этой губки поселяются водоросли и сидячие животные, которые скрывают истинный цвет губки. Но губка, заселённая ракообразными, очищается ими и потому её естественный цвет проявляется более отчётливо.

Жилая губка легко образует геммулы, быстро превращающиеся в новые особи. Этот способ размножения особенно выгоден для губки, поскольку ракообразные-симбионты разносят на своём теле геммулы, прицепившиеся к волоскам или брюшным ножкам, и сбрасывают их на рифе во время туалета. Особенно активно образуют геммулы старые особи, в возрасте около 20 лет. Это предпоследняя стадия жизни жилой губки, после которой тело губки быстро деградирует и отмирает, заставляя симбионтов искать новые места жительства.


Бокаловидный лжерудист (Rudistoconcha ostreoides)

Отряд: Рудистоконхи (Rudistoconchomorpha)

Семейство: Лжерудистовые (Pseudorudistidae)

Места обитания: рифы тропической и субтропической зон Тихого океана.


После вымирания кораллов, строящих рифы, их место в экосистеме океана заняли другие животные. В тропических, и даже в умеренных водах неоценовых морей и океанов появились рифы, богатые жизнью. Но они построены не кишечнополостными. В тропических морях сохранились отдельные реликтовые виды мягких кораллов, но на рифах неоцена они играют второстепенную роль. Пожалуй, самые главные строители рифов неоцена – двустворчатые моллюски. Вступив в симбиоз с представителями водорослей, они превратились в удивительных сидячих животных, чья роль на рифах неоцена сравнима лишь с ролью кораллов в более ранние геологические эпохи.

Рифы неоцена составлены этими моллюсками, облачёнными в бокаловидную раковину. В верхней части такая раковина закрыта плоской крышечкой. На поверхности раковины видны следы годичного нарастания в виде рельефных кольцевидных поясков. Судя по ним, самые высокие, метровые раковины достигают едва ли не столетнего возраста. Но чаще всего такие большие и старые раковины почти полностью обрастают разнообразными морскими обитателями – губками, червями и известковыми водорослями. Только самый верхний, недавно наросший край раковины остаётся относительно чистым. Его натуральный цвет – чёрный, но многочисленные водоросли и сидячие животные быстро скрывают его.

Когда моллюск ничем не встревожен, крышечка приоткрывается, и из неё высовываются две трубки сифонов и целый веер плоских розоватых щупальцев. Они расправляются под солнечными лучами, словно листья растения. В щель между крышечкой и раковиной заметно бледно-розовое тело животного. Время от времени, когда мелкие животные прикасаются к щупальцам, они на доли секунды сокращаются, а затем снова расправляются. Но стоит более крупному животному проявить к ним интерес, как все щупальца моментально втягиваются, а крышечка плотно захлопывается.

Этот строитель рифов – бокаловидный лжерудист, очень большой двустворчатый моллюск со створками раковины неравного размера. В мезозойскую эру в морях обитали крупные сидячие моллюски рудисты, жившие подобным образом. Но лжерудист – не их прямой потомок: это близкий родственник устриц (Ostrea), сидячих двустворчатых моллюсков кайнозойской эры.

Лжерудисты формируют очень своеобразные рифы. Моллюски разных возрастов образуют либо «стены», либо плотные скопления, в которых животные равномерно распределены на большой площади. Часто моллюски образуют плотные сростки на раковинах более старых особей.

В связи неподвижным образом жизни раковина, а вслед за ней и тело лжерудиста сильно изменились, утратив симметрию. Левая створка этого моллюска прирастает к субстрату, когда плавающая личинка оседает на дно и находит благоприятное место для жизни. Эта створка сильно выгнутая – в ней располагается всё тело моллюска. Она нарастает по всему краю, постепенно расширяясь и увеличиваясь в высоту. Правая створка стала плоской – она служит крышечкой. Связка между створками редуцирована, благодаря чему раковина формирует характерную бокаловидную форму. Если личинка моллюска оседает на наклонной поверхности, раковина постепенно изгибается и выправляется – у взрослого моллюска она нарастает строго вертикально.

Тело лжерудиста находится примерно в верхней трети раковины. Жабры животного с правой стороны тела (обращённой вверх) редуцированы, зато жабры с левого бока разрослись в совершенный фильтрационный аппарат, занимающий значительную часть мантийной полости. Фильтровальная система этого моллюска работает не только за счёт ресничного эпителия, но также снабжена клапанами, активно перекачивающими воду через левую жабру. Эти клапаны образованы краем мантии, свёрнутым в трубку. Когда моллюск никем не потревожен, эта трубка высовывается наружу и совершает медленные пульсирующие движения.

Быть только фильтратором не столь выгодно, особенно в скоплениях, которые образуют лжерудисты. Но моллюски выработали в процессе эволюции более прогрессивный способ питания, благодаря которому заняли господствующее положение на рифе. У этих животных по краю мантии растёт множество щупальцев (на правой (верхней) створке – короткие, на левой (нижней) – длинные). В щупальцах находится главный союзник этих моллюсков в борьбе за существование – симбиотические красные водоросли. Из-за них щупальца лжерудистов имеют розоватый цвет. Красные водоросли выгодно отличаются от зелёных и бурых тем, что могут вести фотосинтез на большей глубине, поскольку довольствуются в основном лучами синей и зелёной части спектра, проникающими в воду особенно глубоко. Поэтому лжерудисты легко растут на глубине до 15 метров, а отдельные особи выживают даже на глубине 25 метров. Водоросли проникают в тело молодого моллюска в виде спор (возможно, некоторые личинки вообще захватывают их, плавая в планктоне).

Лжерудисты – гермафродиты. Во время максимально высоких приливов они одновременно вымётывают в воду тучи мелких яиц (до 10 – 13 миллионов от одного взрослого моллюска) и семенную жидкость. Личинка проводит первые 10 дней жизни в планктоне, потом оседает на твёрдые предметы и превращается в молодого моллюска. В первый год жизни гибнет до 60% всей молоди, а к концу 5 – 6-го года жизни остаются лишь единичные молодые моллюски. К этому моменту они достигают высоты 4 – 5 см при диаметре до 10 см. Далее у них начинается активный рост в высоту, и 10-летний моллюск уже достигает высоты 20 см при таком же диаметре.

Долголетие этих моллюсков значительно: большинство взрослых моллюсков легко доживает до 100 лет, а в лагунах некоторых островов встречаются даже 170-летние «патриархи».

На рифах Тихого океана обитают родственные виды моллюсков:

Башенный лжерудист (Rudistoconcha turris) – крупный вид моллюсков, обитающий в одиночку. Высота раковины может быть свыше полутора метров при диаметре устья около 30 см. Этот вид живёт в нижней части рифа и довольствуется слабым освещением. Его мантийные щупальца достигают длины около 20 см и листовидно расширены. В них обитают симбиотические водоросли, содержащие значительное количество красных пигментов, из-за чего щупальца приобретают тёмно-розовый цвет.

Лжерудист срощенный (Rudistoconcha consolida) – некрупный вид лжерудистов: самые большие раковины высотой не более полуметра при диаметре до 15 – 20 см. Этот вид предпочитает освещённые мелководья, и встречается на глубинах менее метра, а иногда даже в местах, осушаемых во время отлива. Здесь этот моллюск подвергается наибольшей опасности быть разбитым ударами волн, но он преодолевает эту трудность очень простым способом – этот моллюск образует плотные сростки. Оказываясь на мелководье и даже вне воды, этот вид рискует пострадать от перегрева во время отлива. Противостоять этому помогает цвет его раковины – она бледно-серая с желтоватым оттенком; светлая окраска помогает отражать часть солнечных лучей.

Личинки оседают на раковину взрослых экземпляров своего вида и в итоге образуют скопления из нескольких десятков особей, тесно прилегающих друг к другу и образующих своеобразные лабиринты и стены на рифе. Этот вид часто поселяется на раковинах других лжерудистов, если ему подходят условия жизни на них.


«Пальмовый червь» (Foliosiphon palmatus)

Отряд: Венериды (Venerida)

Семейство: Фоладиды (Pholadidae)

Место обитания: рифы Индийского и Тихого океанов.


На рифах тропической зоны Мирового океана в эпоху неоцена водятся сверлящие двустворчатые моллюски. Они играют важную роль в жизни рифа: просверливая крепкими раковинами массив рифового известняка, эти животные способствуют заселению толщи рифа и повышению биомассы рифовых обитателей. В просверленных ими ходах селятся ракообразные, черви и рыбы. Сами сверлящие моллюски также имеют разнообразные жизненные стратегии.

К широко распространённым видам сверлящих двустворчатых моллюсков относится рифовое сверло (Petroteredopsis calcareoterebra). Его длинное червеобразное тело скрыто в тоннеле, пробуренном в толще рифа, и снаружи виден только задний конец тела – трубка мантии с высовывающимися из неё мантийными «жабрами». Эта эволюционная идея получила своеобразное продолжение. На рифах тропической Индо-Пацифики водится несколько родственных рифовому сверлу видов листосифонных моллюсков (род Foliosiphon), которые приспособились к иному способу питания.

Мантийные «жабры» рифового сверла имеют проницаемый эпителий, через который этот моллюск всасывает органические вещества, содержащиеся в воде. Листосифонные моллюски также всасывают органические, а кроме них ещё и минеральные вещества через эпителий мантийных «жабр». Но они предназначаются не самому моллюску, а многочисленным «постояльцам» в его тканях – одноклеточным водорослям. Именно в сосуществовании с ними заключён секрет благополучия этой группы моллюсков. Моллюск получает кислород и питание от водорослей, предоставляя им углекислый газ, минеральные вещества и защиту от врагов.

Типичным представителем листосифонных моллюсков является «пальмовый червь». Его название отражает две особенности облика этого животного.

Тело «пальмового червя» удлинённое и гибкое, заключено в трубкообразно сросшуюся мантию. Этот вид – очень крупный представитель двустворчатых моллюсков: его длина достигает 200 см при толщине около 4 см. Этот моллюск сверлит ходы в толще известняка, используя рудиментарную двустворчатую раковину, похожую на раковину рифового сверла. Его тоннели отличаются спиральной формой – только молодой моллюск бурит отвесную нору-шахту, а в дальнейшем она изгибается, делая животное недоступным для многих хищников.

Вторая особенность этого моллюска, отличающая его от рифового сверла – форма его мантийных «жабр». Они очень большие (длиной до 15 см в расправленном виде), и имеют перистое строение. Моллюск имеет 4 – 6 мантийных «жабр», и потому задний конец его тела, высовывающийся из норы, напоминает небольшую пальму, а колония этих моллюсков похожа на пальмовую рощу. В тканях мантийных «жабр» находится большое количество симбиотических зелёных водорослей, которые придают им зелёную окраску. В случае опасности моллюск быстро втягивает мантийные «жабры» внутрь мантии, и скрывается в норе. Каждый листок мантийных «жабр» имеет продольное мускульное волокно, которое сокращается в случае опасности и укорачивает «жабру».

На переднем конце тела «пальмового червя» находится несколько кольцевых рядов остроконечных бугорков, которыми животное упирается в стенки норы. Раковина «пальмового червя» редуцированная, толстая и ребристая. Онапреобразована в сверлильный инструмент, так же, как у рифового сверла. Этот моллюск выделяет меньшее количество кислоты при бурении тоннеля, пользуясь преимущественно раковиной.

На рифах обитает ещё один вид листосифонных моллюсков, «морская роза» (Foliosiphon rosa-marina). Его мантийные «жабры» более широкие и имеют округлую форму с продольными складками. Из-за этого задняя часть тела «морской розы» имеет вид цветка, что определило название вида. Этот вид имеет гораздо меньший размер, чем «пальмовый червь»: тело «морской розы» длиной около 60 см при толщине не более 2 см.

Оба вида этих моллюсков селятся на мелководных участках рифов, хорошо освещаемых солнцем. Но «морская роза» обитает на участках, которые подвергаются осушке при отливе, а «пальмовый червь» предпочитает более глубокие места. Во время отлива «морская роза» прячется в норе и заклеивает вход слизистой пробкой.

Биология размножения у этих видов сходна с таковой у рифового сверла.


Осьминог-полип (Polypoctopus sessilis)

Отряд: Осьминоги (Octopoda)

Семейство: Сидячие осьминоги (Sessiloctopidae)

Места обитания: прибрежные воды Индо-Пацифики, устричные рифы.


Когда исчезли коралловые рифы, им на смену пришло новое продуктивное природное сообщество – рифы, построенные двустворчатыми моллюсками, в основном каменными устрицами и разными видами тридакн. В содружестве с водорослями они построили экосистему, заселённую почти так же густо и разнообразно. Головоногие моллюски в любую эпоху были характерными обитателями таких прибрежных природных сообществ. Осваивая разные экологические ниши, они иногда приобретают причудливый и неожиданный облик.

В неоцене среди головоногих, обитающих на водорослево-моллюсковых рифах, появились совершенно неожиданные существа: осьминоги, сменившие активную жизнь вольных охотников на жизнь пассивных домоседов. И они стали настолько привязаны к своему дому, что редко покидают его по собственному желанию, проводя порой большую часть жизни, сидя на одном месте.

Осьминог-полип, один из таких «домоседов» - это сравнительно некрупный вид осьминогов, с резким половым диморфизмом. Самка длиной около 10 см, с очень длинными щупальцами, которые могут вытягиваться в длину на метр. Она постоянно сидит в однажды выбранном укрытии: пустой раковине, трещине в скалах. В связи с таким образом жизни у неё произошли сильные изменения во внешности. Тело такой самки растёт, заполняя собой выбранное укрытие и принимая порой самую причудливую и неправильную форму. Органы чувств также претерпели изменения: зрение у самки осьминога-полипа очень слабое, глаза в значительной степени редуцированы. Но взамен зрения у неё развилось острое химическое чувство, позволяющее получать точную информацию об окружающем мире.

Туловище самки осьминога-полипа окрашено в бледно-розовый цвет, кожа на нём полупрозрачная, и через неё просвечивают внутренности животного. Щупальца окрашены в коричневый цвет с зеленоватыми и белыми пятнами неправильной формы. Впрочем, их окраска может легко меняться.

На спинной стороне туловища развивается кожная присоска, помогающая удерживаться в укрытии.

Подобно всем представителям класса головоногих, осьминог-полип является хищником. Самка этого вида устраивает засады, раскинув на поверхности рифа щупальца с хорошо развитыми присосками. Ощутив присутствие добычи, моллюск резким движением щупальцев хватает её и притягивает ко рту. Для умерщвления добычи осьминогу-полипу служит ядовитый укус. Челюсти могут выдвигаться вперёд, нанося укус схваченному животному. Основная добыча самок осьминога-полипа – рыбы мелкого и среднего размера.

Самец этого вида коренным образом отличается от самки по внешнему виду и образу жизни. Он очень мелкий (длина вместе со щупальцами – около 6 – 7 см), ведёт активную и подвижную жизнь. На его теле растут мускулистые плавники, с помощью которых моллюск может очень быстро плавать. У него хорошо развиты глаза и органы химического чувства: весь смысл его жизни состоит в том, чтобы отыскивать самок ради продолжения рода. Кожа самца окрашена в красно-коричневый цвет, но может менять оттенок от серовато-белого до пятнистого и чёрного. После наступления половой зрелости (в возрасте полугода) самец активно ищет и оплодотворяет самок. Но живёт самец недолго: около девяти – десяти месяцев.

Для оплодотворения самки самец опускается на дно вне зоны досягаемости её щупальцев. Одно из щупальцев самца отрывается от тела с помощью резкого мускульного сокращения, и самостоятельно переползает к самке. Приближаться к ней для совершения брачного ритуала небезопасно для крошечного самца: она легко может принять его за добычу и съесть. Зато самостоятельно ползущее щупальце не вызывает у неё реакции нападения, и легко достигает половых протоков самки, где прикрепляется к стенке яйцевода и в момент откладывания яиц выделяет семенную жидкость. У самца вскоре отрастает новое щупальце, и он ищет очередную самку, которую может оплодотворить. Иногда в яйцеводе одной самки может ждать своего «звёздного часа» несколько щупальцев от разных самцов.

Кладку крупных полупрозрачных яиц (около 200 штук) в виде виноградной грозди самка приклеивает в укрытии, после чего прилежно охраняет будущее потомство в течение месяца, ничем не питаясь. После выведения молоди (активно плавающих прозрачных личинок, внешне похожих на самца) она живёт недолго и вскоре погибает. Продолжительность жизни у самок этого вида не превышает двух лет.

Молодняк первые два месяца ведёт активную жизнь, позже самки подыскивают себе укрытия и превращаются в малоподвижных сидячих существ. Самцы продолжают плавать и охотиться, но их рост резко замедляется, и они на всю жизнь остаются карликами.


Рак-сверчок (Symbiosquilla innoxia)

Отряд: Ротоногие (Stomatopoda)

Семейство: Лизиосквиллиды (Lysiosquillidae)

Место обитания: моллюсково-губковые рифы Индо-Пацифики, раковины гигантских двустворчатых моллюсков.


Планктонные сообщества океана образуют колоссальную биомассу. А наибольшее разнообразие видов сконцентрировано на рифах, образующихся на мелководьях. Рифы неоцена строятся не кораллами, а другими живыми организмами: практически все кораллы-рифостроители вымерли в эпоху экологического кризиса на рубеже голоцена и неоцена. Риф неоцена формируется преимущественно медленно растущими и долго живущими массивными двустворчатыми моллюсками и губками. Но он так же богат жизнью, как коралловые рифы голоцена. Здесь богато представлены разнообразные хищники, зачастую узкоспециализированные: это указывает на разнообразие пищевых ресурсов.

На рифах неоцена встречаются раки-богомолы разных видов. В эпоху экологического кризиса много видов этих ракообразных вымерло: все они проходят часть жизненного цикла в планктоне в виде плавающей личинки.

Большинство раков-богомолов – одиночные хищники и активные каннибалы. Но среди них есть небольшое количество видов, живущих размножающейся парой в одном укрытии. Очевидно, от какого-то из подобных видов произошёл один вид раков-богомолов, обитающий на рифах – рак-сверчок. Это мелкий вид раков-богомолов – длина взрослого рака около 3 – 5 см (самец этого вида крупнее самки). У такого существа было бы множество врагов на рифе. Но он приспособился к обитанию в отлично защищённом месте – в гигантских раковинах бокаловидного лжерудиста, которые возвышаются над телом рифа, словно крепостные стены. В каждой такой раковине живёт пара взрослых животных, но изредка в очень крупной раковине старого моллюска поселяется один самец и две или три самки.

Жизнь в безопасности и полумраке раковины гигантского моллюска наложила отпечаток на внешность этого ракообразного. Большинство раков-богомолов, обитающих на мелководьях, окрашено очень ярко, или имеют маскировочную окраску, гармонирующую с цветом окружающей местности. А рак-сверчок напоминает своим обликом пещерных животных: у этого обитателя раковин тело депигментированное и полупрозрачное, коричневатое. Глаза рака очень маленькие, а зрение гораздо слабее, чем у свободноживущих раков-богомолов. Длинные усы помогают животному ориентироваться в раковине.

Рак-сверчок является, пожалуй, самым мирным видом среди ротоногих раков. Внутри раковин, где он живёт, нет добычи, характерной для рациона его свободноживущих сородичей. Его ловчие конечности модифицированы в скребки, которыми эти раки собирают с жабр моллюска оседающую взвесь. Это основной корм рака-сверчка. На ловчих ногах этого животного растёт много мелких зубчиков, не приспособленных для того, чтобы пронзать и убивать добычу. Присутствие таких маленьких симбионтов оказывает большую пользу моллюску: эти ракообразные очищают его тело от паразитов, поедают червей и мелких паразитических ракообразных, которые повреждают жабры бокаловидного лжерудиста.

Население раковины защищает своё местообитание от сородичей. Кроме хватательных ног, в набор оружия раков-богомолов входят «дубинки» на грудных ногах, с помощью которых свободноживущие ротоногие ракообразные разбивают раковины моллюсков. Этот рак использует их во внутривидовых конфликтах. Раки-сверчки, обитающие в одной раковине, узнают друг друга по запаху. Количество животных, обитающих в одной раковине, определяется частотой их встреч друг с другом. При слишком частых встречах ракообразные становятся более агрессивными, и начинают нападать друг на друга. При этом слабейшее животное покидает раковину, или бывает убито. «Старожилы» отгоняют от своего местообитания незнакомых сородичей, пытающихся поселиться в раковине, и могут нападать на личинок своего вида, попадающих в раковину с током воды. Избегая возможности вступать в драку, эти раки-богомолы вначале демонстрируют незнакомому сородичу своё присутствие. Они издают предупреждающие звуки, проводя ногочелюстями по зубцам хватательных ног. Такой звук похож на стрекотание некоторых прямокрылых – эта особенность в сочетании с длинными усами и скрытностью определила название животного. Защищая раковину, раки выползают на край раковины моллюска, в котором живут, держатся в тени створки-крышечки и непрерывно стрекочут. Если сородич не покидает раковину, возможна драка, которая может закончиться смертельным исходом. Защищая раковину, рак-сверчок может на короткое время покидать её. Он плавает с помощью брюшных ног, быстро и маневренно. Такое маленькое существо может нанести сильный, и даже смертельный для мелких животных удар «дубинками» по панцирю или голове противника. Он длится доли секунды, и оглушает или убивает противника. Атакуя хищных рыб, животное быстро выплывает из раковины, наносит «щелчок» по носу или глазу рыбы, и тут же прячется.

Под защитой раковины рак-сверчок размножается круглый год. В раковине может жить только один самец. Он оплодотворяет всех самок, обитающих в его раковине, и даже наведывается для этого же в соседние раковины. Самка имеет более широкое брюшко, чем самец, и вынашивает несколько сотен мелких яиц за одну кладку. Инкубация длится около недели; в это время самка очень осторожна, и не участвует в защите раковины, поскольку плавает гораздо медленнее. Кладки повторяются каждые две недели.

Из яиц выходят прозрачные планктонные личинки. Личинка проводит время до первой линьки на брюшке самки. Затем самка выползает на край раковины и сбрасывает личинок в воду, интенсивно шевеля брюшными ногами. Так начинается планктонная стадия развития молодых раков этого вида. Она сокращена по сравнению с временем развития свободноживущих сородичей. Личинка проводит несколько дней в планктоне над рифом; в это время она расселяется и может преодолевать с течением большие расстояния между островами. Благодаря этой способности рак-сверчок широко расселился в тропической области Тихого океана и проник на восток Индийского. Животное заселяет мантийную полость гигантского моллюска, попадая в неё с током воды, пока моллюск раскрывает раковину и выпускает лопасти мантии с симбиотическими водорослями. Если ей удастся заселить раковину, через 2 линьки она достигнет половины длины взрослого ракообразного и полностью потеряет личиночные черты. В возрасте 4 месяцев молодое животное способно размножаться.

Продолжительность жизни рака-сверчка невелика и редко превышает два года.


Ульевой рак-щелкун (Alpheus alvearosus)

Отряд: Десятиногие (Decapoda)

Семейство: Раки-щелкуны (Alpheidae)

Место обитания: Тихий океан, рифы в тропической зоне.


Одним из способов выживания в условиях конкуренции является общественный образ жизни. Такой путь эволюции на суше избрали насекомые (а среди них независимо друг от друга термиты и перепончатокрылые) и в меньшей степени пауки (в неоцене появилось несколько новых видов, ведущих общественный образ жизни). Для общественных видов членистоногих характерно образование каст, отношения между которыми регулируются с помощью выделения физиологически активных веществ, влияющих на развитие членов колонии. Независимо от них подобная система отношений между членами колонии образовалась у некоторых видов ракообразных, обитающих на рифах Тихого океана. Здесь живёт ульевой рак-щелкун, колониальный вид рака-щелкуна, обитающий в рифообразующих губках, которые произрастают на мелководьях тропических морей. Он является отдалённым потомком колониальных раков-щелкунов эпохи голоцена.

Колонии этого вида достигают численности до 5000 особей. В колонии наблюдается сравнительно стабильное соотношение особей разных полов и возрастов между самками, самцами и неполовозрелой молодью – приблизительно 1:5:20. Между разнополыми и разновозрастными особями имеются заметные морфологические отличия. В отличие от своих свободноживущих родственников, этот вид всеяден с уклоном в растительноядность.

Колония занимает полости внутри одной крупной губки особого вида. В ней имеется лишь одна фертильная самка, не выходящая из тела губки и занятая воспроизведением потомства. Это «королева» длиной 10 – 12 см. У неё сравнительно небольшая «рабочая» клешня, и она не может издавать характерные для раков-щелкунов ультразвуковые щелчки. Окраска её покровов бледная – желтовато-серая. Глаза сравнительно небольшие, зрение плохое. Самка-«королева» приспособлена для вынашивания большого количества потомства – её брюшко расширенное, а брюшные ножки покрыты волосками. Оплодотворение производится самцами-чужаками из других колоний, которые живут свободно и перемещаются между разными колониями. Количество яиц в одной кладке достигает 150 – 300 штук. Развитие этого вида прямое, без личиночных стадий. Вместе с продуктами обмена самка-«королева» выделяет феромоны определяющие дальнейшее развитие молоди.



Самка-королева.


При низкой численности колонии и малой жилой полости внутри губки-хозяина феромоны самки-королевы вызывают стерилизацию подрастающих самок. Стерильные самки достаточно сильно отличаются по морфологии от фертильных. Длина стерильной ульевой самки – 6 – 7 см. У неё сильно расширенное брюшко с крупными плеоподами, но плавать, загребая брюшком, самка этой касты не умеет. Такие самки постоянно обитают в теле губки и выполняют множество функций по поддержанию жизни колонии. Они обеспечивают дополнительный проток воды через тело губки-хозяина, охраняют входы в помещение колонии, а также занимаются прокладкой и очисткой ходов в теле губки-хозяина. Правая хелипеда (клешня) у них сильно увеличена, и её концевые членики имеют дисковидную форму. По краям такая клешня снабжена дополнительными зубцами и служит для закрывания ходов при защите колонии. Функция генерации ультразвука у таких самок ослаблена. Окраска покровов этих самок бледная, за исключением правой клешни, которая имеет тёмно-коричневую окраску.



Касты ульевого рака-щелкуна:

слева вверху - самка-охранник;

справа вверху - самец;

внизу - ювенильная особь.


Собственные самцы колонии имеют длину около 5 – 6 см. Их половая функция также угнетается действием феромонов самки-королевы. Самцы выполняют функцию активной защиты колонии и добычи пищи. Они постоянно покидают пределы губки-хозяина и ползают в окрестностях колонии. Окраска самцов заметно отличается от окраски самок – они розоватые с красно-коричневым мраморным рисунком, хорошо сочетающимся с окраской поверхности рифа. Они непрерывно проверяют и охраняют сады водорослей, находящиеся в литоральных ваннах на внутренней стороне рифов. Посягнувшие на растительность пищевые конкуренты безжалостно уничтожаются, либо отпугиваются с помощью ультразвуковых ударов. Убитые таким образом мелкие животные (рыбы, креветки, моллюски) становятся пищей колонии. Самцы имеют хорошее зрение, их глаза более крупные, чем у самок, и снабжены большим количеством фасеток. При охране участка растительности они действуют группами по 10 – 20 особей, поддерживая друг с другом осязательный контакт с помощью антенн. Защитная реакция родного самца является мощным стимулом для совместной атаки – услышав щелчок своего сородича, самцы принимают позу угрозы и начинают щёлкать. Если в их поле зрения появляется движущийся объект, интенсивность щелчков усиливается и они направляются в сторону нарушителя территории.

Неполовозрелая молодь после первых двух линек включается в активную жизнь колонии. Молодь обоих полов отличается от взрослых особей как морфологически, так и экологически. Помимо питания растительной и животной пищей, как взрослые особи, молодые особи ульевого щелкуна обладают способностью к фильтрации воды. Они часто встречаются на поверхности губки вблизи входов, фильтруя воду, но при первых признаках опасности скрываются в глубине губки. В колонии молодые особи выполняют функции чистильщиков и проходчиков. Помимо очистки ходов в теле губки-хозяина от мусора, они также занимаются уходом за взрослыми особями колонии, особенно за самками. Благодаря тонким клешням они могут очищать от паразитов жаберную полость взрослых особей. Несколько молодых особей всегда присутствуют вблизи самки-«королевы».

При достижении колонией предельной численности, когда колония занимает достаточно большое пространство внутри губки, количество феромонов выделяемое самкой-королевой падает ниже критической концентрации, что вызывает миграцию части половозрелых самцов за пределы колонии и активизацию их половой функции. Данный процесс сопровождается изменением окраски и поведения самцов – они становятся более тёмными, претерпевают дополнительную линьку и становятся крупнее. Сексуально активные самцы начинают остро реагировать на запахи чужих колоний, отдавая предпочтение максимально генетически отдалённым. Они покидают свою родную колонию и бродят по поверхности рифов, скрываясь от врагов в случайных убежищах. Добравшись до неродственной колонии, такой самец выделяет вещества, успокаивающие самок-охранников. Благодаря этому он легко проникает в колонию и спаривается с чужой самкой-королевой. Такие самцы не живут в колонии постоянно, и большинство из них гибнет во время переходов между колониями.

Недостаток феромонов также вызывает изменения в росте неполовозрелых самок. Их специализация не происходит и на окраинах колонии они благополучно достигают половой зрелости, после чего покидают материнскую колонию. Молодые самки-королевы ищут незанятую губку-хозяина, после чего происходит спаривание с мигрирующими самцами-чужаками.


Краб-чистильщик (Hygeioportunus accuratus)

Отряд: Десятиногие (Decapoda)

Семейство: Крабы-плавунцы (Portunidae)

Место обитания: рифы Тихого океана, тропическая и субтропическая зоны.


Коралловые рифы эпохи голоцена представляли собой сообщество живых организмов, не уступавшее по видовому разнообразию дождевым тропическим лесам. В условиях обилия пищи обитатели коралловых рифов часто проявляли очень узкую специализацию в питании и образе жизни. Но это обстоятельство делало их зависимыми от существования экосистемы в целом. Поэтому, когда на рубеже голоцена и неоцена кораллы, строящие рифы, вымерли, вместе с ними исчезла большая часть богатой рифовой фауны.

В неоцене на месте прежних рифов появились новые. Их образуют уже не кораллы, а другие животные – губки, гигантские двустворчатые моллюски и прочие сидячие животные. На этих рифах, как и в голоцене, находят кров и пищу самые разнообразные морские животные. В борьбе за существование они также проявляют чудеса специализации. Среди обитателей неоценовых рифов характерны крабы разных семейств – эти животные преимущественно являются хищниками и падальщиками рифа. Часто они вырабатывают очень эффективные и смертоносные способы добывания пищи. Но один из крабов пошёл по другому пути специализации – он сделал ставку не на кровожадность, а на сотрудничество. И, похоже, это было очень успешно с точки зрения выживания.

Вокруг одной гигантской раковины, растущей поодаль от остального массива рифа, плавает стайка рыб. Они довольно долго остаются возле раковины, хотя явно не собираются кормиться. Рыбы лишь сменяют одна другую над раковиной, кружась в хороводе. Причина интереса стаи рыб к этой раковине – небольшой пёстрый краб, который ползает по коже рыбы. Это существо не боится, что рыбы его съедят: краб спокойно перемещается по чешуе рыбы, разыскивая сидящих на ней паразитов. Закончив очищать одну рыбу, краб соскакивает с неё и быстро переплывает к другой рыбе.

Это животное – краб-чистильщик, потомок одного из видов хищных крабов-плавунцов. Он мало отличается по строению от своих сородичей, ведущих хищнический образ жизни в других частях океана. У краба-чистильщика такие же уплощенные задние ходильные ноги, с помощью которых он быстро плавает. На нижней стороне этих ног развиты ямки-присоски, которые помогают крабу-чистильщику прикрепляться к гладким бокам рыб. Этот краб невелик – ширина панциря взрослой самки достигает 6 – 7 см, а самцы немного мельче, но с более крупными клешнями.

Главным охотничьим оружием крабов-плавунцов являются клешни, с помощью которых эти хищники убивают рыб и других животных, которыми питаются. У краба-чистильщика клешни превратились в тонкие пинцеты, с помощью которых животное собирает паразитов с кожи и жабр рыб, а также «выстригает» участки омертвевших тканей с ран и ссадин. Острое зрение помогает крабу-чистильщику разыскивать даже мелких паразитов: его глаза шаровидные, на коротких подвижных стебельках, снабжены множеством фасеток, обеспечивающих распознание мелких деталей.

Для «рекламы» оказываемых услуг крабу-чистильщику служит контрастная окраска. Тело этого краба кофейно-чёрное, но средняя часть головогрудного щита белоснежная с мелкими округлыми чёрными пятнами. Клешни животного также белые с чёрными кончиками и отдельными чёрными пятнами. Плавательные ноги красные на концах: когда краб плавает возле своего укрытия, их движение привлекает рыб, желающих быть очищенными от паразитов.

Очевидно, первоначально лишь молодые особи какого-то рифового вида крабов-плавунцов оказывали рыбам услуги чистильщика, нападая на паразитов крупных рыб, как на свою добычу. Они были слишком мелкими, чтобы самим стать жертвами крупных рыб, но зато рядом с ними им была обеспечена постоянная защита. Эта жизненная стратегия оказалась выгодной – взрослый краб-чистильщик, фактически, так же питается пищей животного происхождения, собирая её с тел рыб, будучи хорошо защищённым – его поведение в сочетании с яркой окраской стало для рыб сигналом, снижающим агрессивность.

Каждый краб-чистильщик имеет на рифе определённую территорию, которая ревностно охраняется от сородичей. Как правило, лучшие владения те, на которых имеется какой-то объект, видимый издалека – куст губок, камень или раковина моллюска. Но рядом с ними обязательно располагается укрытие, в котором краб прячется в случае опасности.

Краб постоянно обитает на своей территории. Только самец может покидать свои владения в поисках самок, готовых к спариванию. Но в этом случае есть опасность, что он может обнаружить на своей территории чужака, поселившегося там за время его отсутствия. Обычно это «бродяги» - мелкие крабы, не имеющие постоянной территории и питающиеся случайным кормом. Такие животные слабее «домовитых» крабов – они сильно уступают им в росте. Прогнать таких животных не составляет труда для самца краба-чистильщика. Самки этого вида крупнее и агрессивнее самцов, поэтому их территория освобождается лишь по причине смерти самого животного.

Самка откладывает несколько тысяч яиц, из которых через три недели выводится мелкий молодняк. Молодые животные проводят около двух недель в планктоне над рифами, после чего опускаются на дно и переходят к образу жизни взрослых особей. Молодые крабы полупрозрачные с несколькими чёрными пятнами на боках. Они чистят от паразитов креветок и мелких рыб. Примерно в годовалом возрасте молодой краб способен размножаться.

На рифах Тихого океана у краба-чистильщика есть подражатель из числа рыб – кузовок-обманщик. Эта рыба имитирует окраску краба, но не оказывает услуг чистильщика рыбам. Зато при нападении этот кузовок выпускает струю ядовитой жидкости. Таким способом защиты она приносит пользу не только себе, но и крабу-чистильщику, на которого хищные рыбы также перестают нападать.


Тигровый пестрячок, рыба-садовник (Brevisiganus toxicus)

Отряд: Окунеобразные (Perciformes), подотряд Хирурговидные (Acanthuroidei)

Семейство: Сигановые (Siganidae)

Место обитания: рифы восточной и центральной части Тихого океана, побережья островов Юго-Восточной Азии.


На рубеже голоцена и неоцена значительная часть групп рыб, связанных с коралловыми рифами, вымерла вместе с рифообразующими кораллами. В неоцене, когда сформировались рифы нового типа, их заселили потомки рыб, менее жёстко связанных с рифами в своей жизни. Сравнительно большая роль водорослей в формировании рифов неоцена привела к успеху в эволюции некоторых семейств морских водорослеядных рыб, в частности, сигановых (или пестряковых). Это небольшое, но достаточно широко распространённое семейство в неоцене стало более разнообразным, и среди его представителей появились виды, приспособленные к жизни на рифах. Один из таких видов – тигровый пестрячок, или рыба-садовник.

Этот вид рыб хорошо приспособлен к жизни на рифе. Он относится к мелким видам: длина взрослой особи всего лишь 10 – 13 см. У него высокое укороченное тело, сильно сжатое с боков. Благодаря этому рыба-садовник может легко прятаться в узких щелях и трещинах на рифе, и ей легко найти подходящее укрытие. Это осторожная рыба, предпочитающая спрятаться от врага при малейших признаках опасности. Но осторожность – это не единственное средство защиты рыбы-садовника. В спинном плавнике этого вида растут крепкие ядовитые колючки – наследство, доставшееся от сигановых рыб эпохи человека, которые также были ядовиты, хотя и не смертельно, как, например, скорпеновые рыбы. Этот вид выделяется в род Brevisiganus (буквально: «короткий сиган») из-за того, что у него более высокое и укороченное тело по сравнению с предками из рода Siganus, а также уменьшенное количество колючек в спинном плавнике – их всего лишь пять (у Siganus – 13). Зато оставшиеся колючки мощные, с продольными бороздками по бокам, позволяющими более глубоко вводить яд в тело агрессора.

Окраска у рыбы-садовника очень броская и яркая. Фоновый цвет – канареечно-жёлтый, по нему тянутся чёрные полосы (отсюда название «тигровый пестрячок»). Голова рыбы почти целиком чёрная, кроме нижней части, губ и краёв жаберных крышек. Полосы на теле тонкие, тянутся от спины и изгибаются вперёд. Спинной и анальный плавники жёлтые, полупрозрачные. Хвостовой плавник высокий, прозрачный, с более тёмной полосой по ровному заднему краю.

У этой рыбы крохотный рот, обращённый вниз, и характерный «горбоносый» профиль. Также у неё крупные глаза и хорошее зрение. Яркая окраска помогает сигнализировать сородичам о том, что данный участок рифа занят, и хозяева готовы защищать его. Рыбы-садовники живут дружной парой приблизительно одинакового возраста и совместно охраняют свою территорию. Самая сильная в паре – самка, а самец является субдоминантом и зачастую вынужден терпеть агрессию со стороны более сильной самки. но чаще всего рыбы обращают свою агрессию на нарушителей территории, и внутри семьи царит мир.

Рыба-садовник очень территориальная: это связано с особенностями её рациона и поведения. Она питается водорослями, нарастающими на поверхности рифа и на стенках раковин лжерудистов. Но, в отличие от большинства растительноядных рыб, этот вид не ищет водоросли, наросшие естественным путём, а специально создаёт хорошие условия для их роста. Выбрав подходящий, хорошо освещённый солнцем участок вблизи своего укрытия, эти рыбы очищают его от сидячих животных и мустора. Водоросли быстро нарастают, и пара рыб заботливо охраняет свою плантацию от сородичей и других растительноядных животных, особенно от креветок. Как правило, рыбы выбирают место, куда не могут добраться морские ежи, защищённые от них своими панцирями и колючками. В случае необходимости рыбы могут наброситься даже на противника, превосходящего их размерами. Они защищают свою водорослевую плантацию от врагов, нанося им удары рылом в их бока, глаза и жаберные крышки.

Этот вид не проявляет никакой заботы о потомстве. Рыбы нерестятся во время высокого прилива прямо над собственной территорией, и многочисленная (до 50 тысяч штук) мелкая икра всплывает к поверхности и уносится в море. В течение года рыбы-садовники мечут икру до пяти раз. Первые две недели личинка развивается в планктоне, после чего, превратившись в малька, возвращается на риф. Эдесь молодь вначале ведёт «бродячую» жизнь, а в возрасте 3 – 4 месяцев переходит к взрослой жизни и ищет себе кормовую территорию. В возрасте 6 месяцев эти рыбы половозрелы, а продолжительность жизни составляет не более 5 лет.


Полосатолобый аргус (Scatophagus zebratofrons)

Отряд: Окунеобразные (Perciformes), подотряд Хирурговидные (Acanthuroidei)

Семейство: Аргусовые (Scatophagidae)

Место обитания: Тихий океан, прибрежные мелководья и рифы.


Семейство аргусовых в эпоху человека не было особенно разнообразным: они насчитывали всего лишь два рода и четыре вида, распространённых в прибрежных водах тропических широт Восточной Африки, Южной и Юго-Восточной Азии, Австралии и Новой Гвинеи. Благодаря своей способности жить как в морской, так и в пресной воде, а также благодаря всеядности эти рыбы легко пережили экологическую катастрофу на рубеже голоцена и неоцена. Их многочисленные потомки получили возможность обосноваться на вновь формирующихся рифах неоцена и занять достойное место в экосистемах.

Неоценовые потомки аргусов – стайные рыбы, большей частью сохранившие всеядность. Также они сохранили узнаваемый облик представителей семейства: высокое короткое тело, раздельные колючий и мягкий спинные плавники, небольшую голову и маленький рот. Колючки спинного плавника этих рыб ядовиты, хотя и не смертельно.

Полосатолобый аргус – это вид рыб, широко распространённый в Тихом океане, особенно в его западной части, близ побережий Меганезии, островов Юго-Восточной Азии и материковой Азии. Это потомок пятнистого аргуса (Scatophagus argus), населявшего западные и центральные районы Тихого океана в эпоху человека. Его потомок сделал ставку на универсальность и не пошёл по пути дальнейшей специализации. Поэтому облик этой рыбы мало изменился по сравнению с его предком – за двадцать пять миллионов лет накопились различия лишь на уровне видовых.

Полосатолобый аргус является стайной рыбой и обитает на мелководьях, не удаляясь от побережья. Также он не избегает опреснённых участков побережья, часто заходит в мангровые заросли и устья рек. Но это обычно делают молодые рыбы, которые часто проводят первый год жизни в реках, особенно на островах, где мало других пресноводных рыб. Взрослые рыбы явно предпочитают морскую воду и заходят в реки, чтобы избавиться от паразитов, не терпящих опреснения воды.

Длина тела этого вида достигает 50 см. У полосатолобого аргуса характерная и узнаваемая внешность. Голова рыбы относительно небольшая; тело сразу за головой круто поднимается вверх и приобретает почти дисковидные очертания, резко сужаясь к хвосту. Фоновая окраска серебристая с заметным зелёным оттенком, особенно чётко выраженным у молодых рыб; на этом фоне есть узор, образованный пятнами. Голова и передняя часть тела покрыты чёрными, слегка извилистыми горизонтальными полосами: отсюда название рыбы. На уровне края жаберных крышек полосы распадаются на отдельные пятна, а ближе к хвосту пятна становятся мельче, отчего задняя часть тела выглядит светлее. У молодых рыб зелёный оттенок более выражен, а чёрные пятна относительно крупные, из-за чего молодая рыба кажется темнее взрослых особей. Молодняк держится маленькими группами на рифе или в мангровых зарослях, не предпринимая далёких путешествий. Часто молодые рыбы заходят в устья рек и поднимаются вверх по течению на многие километры. Подрастая, рыбы собираются в более крупные стаи и мигрируют на большие расстояния вдоль побережья, но не заходят в реки. Иногда стаи полосатолобых аргусов выходят в море и расселяются от острова к острову. Так образовалось несколько локальных форм, отличающихся от типичного облика этого вида особенностями узоров на теле:

Короткополосая форма (S. z. forma brevifasciata): пятна на теле очень бледные или отсутствуют, полосы на лбу чёрные и хорошо различимые, не превышают длину головы до края жаберных крышек, а часто короче.

Рябоголовая форма (S. z. forma multifasciata): полосы на лбу очень узкие и многочисленные, достигают длины в одну треть общей длины рыбы.

Пятнистоголовая форма (S. z. forma maculosa): на лбу есть лишь несколько прерывистых полос, часто разбивающихся на отдельные пятна.

Эти цветовые формы носят локальный характер и могут сменять одна другую на протяжении веков за счёт переселения и исчезновения носителей соответствующих генов. Между ними часто встречаются переходные варианты.

В спинном плавнике полосатолобого аргуса десять ядовитых колючек. Их укол очень болезненный, но не смертельный.

Подобно большинству представителей семейства, полосатолобые аргусы всеядны. Они питаются мелкими животными и водорослями, а в период жизни в реках охотно поедают водные высшие растения. У них маленький рот, и они не способны проглотить добычу размером больше диаметра собственного глаза. Полосатолобые аргусы охотно поедают трупы животных, даже находящиеся на разных стадиях разложения.

Этот вид живёт стаями из нескольких десятков особей приблизительно одного размера. Полосатолобые аргусы предпочитают жить на рифах и среди мангровых деревьев, где меньше опасность нападения крупного хищника. Для этих рыб характерен стайный нерест; икра просто разбрасывается на дне. Эти рыбы нерестятся в тихих опреснённых бухтах, вымётывая тысячи икринок, и о потомстве не заботятся. Мальки этого вида нормально переносят опреснение воды, что помогает им избегать конкуренции и хищничесва со стороны многих видов морских рыб и беспозвоночных. Молодые рыбы достигают половой зрелости на третьем году жизни при длине около 30 – 35 см.


Рогатая рифовая собачка (Teratoblennius cornutus)

Отряд: Окунеобразные (Perciformes), подотряд Собачковидные (Blennioidei)

Семейство: Ужасные собачки (Teratoblenniidae)

Место обитания: рифы тропической зоны Тихого океана.


Экологическая катастрофа на рубеже голоцена и неоцена вызвала вымирание значительного количества видов; часто целые семейства животных вымирали полностью, или от них оставались единичные виды, не играющие существенной роли во вновь образовавшихся экосистемах. Так произошло, в частности, с многочисленными обитателями коралловых рифов, которые вымерли вслед за кораллами. В частности, вымерло большое количество мелководных видов рыб отряда Удильщикообразных (Lophiiformes), среди которых были обитатели коралловых рифов. Но в неоцене их место заняла новая группа придонных хищных рыб – ужасные собачки, или тератобленнииды. В тропических морях на мелководьях появились разные виды рифовых собачек, заменяющие морских чертей (Lophiidae) и антеннарий (Antennariidae). Эти рыбы ловко маскируются на рифах с помощью кожных выростов разнообразной формы, развивающихся на голове и в передней части тела. Рогатая рифовая собачка – один из типичных представителей семейства, обитающий в тропической зоне Тихого океана.

Внешность этой рыбы причудлива и очень характерна. У неё короткое высокое тело, покрытое голой кожей, и очень крупная голова. Длина рогатой рифовой собачки – около 25 см.

Голова этой рыбы непропорционально крупная: она занимает больше четверти общей длины рыбы. Грудные плавники с сильными мясистыми основаниями, сдвинуты вниз. С помощью грудных плавников рогатая рифовая собачка может ползать по поверхности рифа и хвататься за субстрат: она неохотно плавает, делая это в случае крайней необходимости. Брюшные плавники расположены впереди грудных; они маленькие, редуцированные, состоят из 2 – 3 лучей, среди которых передний луч самый длинный. С помощью грудных плавников рыбы этого вида общаются друг с другом, прикасаясь к телу сородича тонкими чувствительными лучами. Иногда эти плавники используются, чтобы приманивать добычу движениями, похожими на движения антенн ракообразного.

Рогатая рифовая собачка – специалист по маскировке. На лбу рыбы в один ряд по средней линии головы растёт несколько крупных конических наростов с заострёнными кончиками, а над глазами развиваются «брови» из кожных фестончатых выростов. Это сильно искажает силуэт рыбы и позволяет ей маскироваться среди губок и мягких кораллов.

Кроме того, эта рыба умеет менять окраску, подделываясь под цвет окружающей среды. Окраска может варьировать в очень широких пределах: от серовато-белой с отдельными тёмными пятнами до вишнёво-красной и кофейно-коричневой с разнообразными узорами. Часто рыба может совмещать несколько типов окраски: передняя и задняя части тела могут быть разных цветов, или же на одном боку появляется пятно иного цвета, чем основная окраска. Такое умение позволяет рыбе маскироваться даже практически на ровном месте.

По образу жизни рогатая рифовая собачка представляет собой малоподвижное существо, проводящее большую часть времени в ожидании добычи. Часто она сидит на поверхности рифа открыто, но благодаря маскировочной форме и окраске незаметна для возможной добычи.

Губы этой рыбы толстые, а разрез рта почти вертикальный. Во рту растут многочисленные острые зубы. Глаза этой рыбы крупные, направленные не только в стороны, но и вперёд. Радужная оболочка глаз окрашена в коричневатый цвет с белыми радиальными штрихами. Это единственная часть тела, которая может несколько нарушать маскировку рыбы, если она приобрела цвет, слишком отличающийся от окраски радужной оболочки глаз. Эта рыба ловит добычу одним броском, а часто лишь раскрывает рот и всасывает её в ротовую полость, сильно увеличивающуюся в объёме. Рогатая рифовая собачка поедает крабов, креветок и мелких рыб.

У этого вида половой диморфизм выражен очень слабо. Самец лишь немного крупнее самки, и выросты на его голове крупнее. Пара этих рыб совместно выращивает потомство, устраивая гнездо в ямке или в норе. Плодовитость этих рыб составляет около 300 – 500 крупных икринок. Взрослые рыбы охраняют потомство до момента, когда молодь начнёт свободно плавать, набрасываясь на любого, кто приближается к гнезду. Молодые рыбы достигают половозрелости на втором году жизни.

На рифах Тихого океана встречается близкий вид: фестончатая рифовая собачка (Teratoblennius fimbriatus). Это более мелкий вид (длина не более 20 см); тело сильнее сжато с боков, голова с фестончатыми кожистыми выростами вдоль средней линии, делающими её силуэт менее заметным среди водорослей и губок. Выросты лепестковидные, с притупленной вершиной; на морде и темени их бывает до 5 – 6 штук, а на нижней челюсти имеется 2 – 3 выроста меньшего размера. Этот вид питается мелкой добычей – мальками рыб, мелкими креветками и другими плавающими ракообразными. Благодаря пищевой специализации фестончатая рифовая собачка не конкурирует с более крупным родственником. Она встречается преимущественно среди губок и водорослей, где маскируется, меняя цвет в соответствии с расцветками окружающей местности.


Кузовок-обманщик (Platyostracion imitator)

Отряд: Скалозубообразные (Tetraodontiformes)

Семейство: Кузовковые (Ostraciidae)

Место обитания: рифы Тихого океана, тропическая и субтропическая зоны.


Рифы, процветающие на хорошо прогреваемых мелководьях Тихого океана – место скопления разных видов живых существ. Разнообразие пищевых ресурсов и изобилие укрытий порождает множество видов живых существ, зачастую узко специализированных. На рифах водятся как сравнительно мирные растительноядные и всеядные рыбы и ракообразные, так и явные хищники разных видов. Мелкие обитатели рифа находятся в очень невыгодном положении – они почти ежеминутно рискуют стать чьим-то обедом. Поэтому в процессе эволюции они выработали разнообразные стратегии выживания.

Один из видов ракообразных, краб-чистильщик, находится в относительной безопасности благодаря той роли, которую он играет на рифах. Это ракообразное оказывает рыбам услуги чистильщика, потому большинство рыб не трогает его, и даже доверяет этому животному чистить такие уязвимые участки тела, как жабры и глаза. Имитация такого хорошо защищённого вида – хороший способ выживания, и одна из рыб научилась ловко имитировать формой и движением краба-чистильщика, избегая атак со стороны большинства обитателей рифа. Это представитель ярко окрашенных и защищённых панцирем рыб-кузовков, кузовок-обманщик. Эта рыба подражает крабу-чистильщику, но не оказывает рыбам услуг по очистке тела. Аналогичным образом в голоцене некоторые морские собачки подражали губанам-чистильщикам, пользуясь защищённостью этих рыб от хищников. Но морские собачки сами нападали на рыб, а кузовок лишь пользуется защитным сходством окраски и поведения с крабом-чистильщиком, к которому благосклонно относятся практически все рыбы на рифе.

Кузовок-обманщик – это рыба небольшого размера, длина его тела около 8 см. Телоэтой рыбы покрыто панцирем, уплощенное, при взгляде сверху округлое. Окраска кузовка-обманщика – это главная часть его маскировки. Рыба почти целиком чёрная, а её спина белая с чёрными пятнами. Грудные плавники кузовка-обманщика широкие, вееровидные, с красными пятнами на концах. Когда рыба плывёт над поверхностью рифа, движения её грудных плавников немного похожи на движения плавательных ног краба-чистильщика.

Глаза этой рыбы выпуклые, подвижные, «лягушачьи». Благодаря такой особенности рыба может легко увидеть всё, что делается сзади неё. Хвост этого кузовка очень короткий, с небольшим плавником, служит только для поворотов. Кузовок-обманщик плавает очень медленно, и старается не отплывать далеко от рифа, где его защищает инстинктивное поведение других рыб, не нападающих на краба-чистильщика. Несмотря на защищённость, эта рыба постоянно держится вблизи щелей и углублений, где скрывается, когда на рифах появляются хищники вроде горбыля-корифены.

Плавая среди раковин, кузовок-обманщик очень похож на краба-чистильщика, ожидающего «клиентов». Но, в отличие от своего членистоногого прототипа, эта рыба совершенно не интересуется чистотой рыб, плавающих вокруг него. Кузовок-обманщик питается мелкими беспозвоночными, которых откусывает с поверхности рифа крепкими клювообразными челюстями. Однако, некоторые наиболее нетерпеливые рыбы путают имитатора и «оригинал», и начинают толкать этого кузовка головой, чтобы он обратил на них внимание. Обычно рыба не отвечает агрессией на эти действия, но иногда кузовку-обманщику приходится отпугивать чрезмерно назойливых рыб. Потревоженный кузовок-обманщик применяет приём, характерный для всех его сородичей: рыба выпускает ядовитую жидкость с сильным раздражающим действием, которая заставляет крупных рыб держаться на расстоянии от кузовка. Такая особенность рыбы, как ни странно, выгодна не только для кузовка, но и для краба: она подавляет возможную агрессию рыб-«клиентов» по отношению к крабу-чистильщику. Но всё же кузовок-обманщик предпочитает прятаться от крупных хищников в расщелинах рифа.

Нерест этого вида парный, и происходит ночью. Самец находит на поверхности рифа подходящую по размеру ямку, очищает её, и начинает привлекать самок особыми скрипучими звуками. Самка откладывает икру (около 400 очень мелких икринок) и сразу же покидает кладку, а самец в одиночку ухаживает за икрой. Ему приходится отгонять от гнезда мелких рыб и крабов, и отталкивать морских ежей. Охраняя кладку, он легко может наброситься на рыбу, превышающую его собственный размер. На время ухода за икрой самец меняет окраску – он становится светло-жёлтым с тёмными пятнами неправильной формы. Так его не беспокоят рыбы, путающие его с крабом-чистильщиком – некоторые из них гораздо сильнее его, и могут разорить его гнездо.

Бессменное дежурство самца на кладке длится приблизительно неделю. За это время из икры выводятся личинки, превращаются в мальков и начинают расплываться. Они проведут около месяца в планктоне над рифом, и большинство из них погибнет. Если молодая рыба сумела выжить, она возвращается на риф, и поселяется в каком-либо укрытии. Молодняк кузовка-обманщика имеет маскировочную окраску – серую с чёрными крапинками. С возрастом крапинки увеличиваются и сливаются, а спина светлеет. Тело молодых рыб короткое, почти кубической формы, с возрастом расширяется и становится дисковидным. Достигнув длины 2 см, молодые кузовки-обманщики начинают имитировать крабов-чистильщиков.


Рыба-чемодан (Paramola zeppelin)

Отряд: Иглобрюхообразные (Tetraodontiformes)

Семейство: Рыбы-чемоданы (Paramolidae)

Место обитания: рифы Тихого океана.


В неоцене экосистемы тропических морских мелководий складывались практически заново. Коралловые рифы голоцена представляли собой тонко сбалансированное сообщество, в котором многие виды занимали очень узкие экологические ниши. Таким образом, во время глобального экологического кризиса на рубеже голоцена и неоцена, когда значительная часть видов рифообразующих кораллов вымерла или стала редкостью, исчезло огромное количество обитателей рифов.

В неоцене высокопродуктивные сообщества морских мелководий появились вновь. Так же, как в эпоху человека, они заселены множеством видов рыб и беспозвоночных. В эпоху человека скалозубы (Tetraodontidae) и рыбы-попугаи (Scaridae) были специализированными дурофагами – животными, питающимися организмами с твёрдыми покровами (ракообразные, моллюски) или внутренним скелетом (кораллы). На рифах неоцена нишу дурофага занимают иные рыбы. В Индийском океане это гигантский кузовок-крушитель (Titanostracion destructor), а на рифах Тихого океана обитает его дальний родственник – массивная рыба-чемодан.

Длина этой рыбы достигает 160 см при весе до 120 кг. При первом взгляде на рыбу-чемодана можно отметить её явное сходство с рыбами-лунами (роды Mola, Masturus и Ranzania) эпохи человека. Но голоценовые рыбы-луны, мирные пожиратели планктона, обитавшие в открытом океане, давно вымерли, а их место в экосистемах заняли причудливые существа из других систематических групп. Рыба-чемодан похожа на рыб-лун, но приходится им очень дальним родственником. Она происходит от иглобрюхов (Tetraodon) эпохи голоцена.

Тело рыбы-чемодана имеет форму, близкую в сечении к цилиндрической. Голова этой рыбы укороченная и высокая, а сильные челюсти расположены в её нижней части. Во рту вместо зубов растут очень твёрдые пластинки, которыми рыба-чемодан разгрызает раковины и панцири животных, которыми питается. Кожа рыбы-чемодана окрашена в серо-голубой цвет с более тёмными пятнами неправильной формы.

Развитие плавников у рыбы-чемодана придаёт ей значительное внешнее сходство с луной-рыбой, но это результат не прямого родства, а параллелизма в эволюции. Хвостовой плавник рыбы-чемодана редуцирован до кожистой вертикальной пластинки с рудиментами плавниковых лучей. Хвостовой стебель рыбы короткий и расширенный, поэтому задняя часть рыбы между задними краями спинного и анального плавников кажется срезанной по вертикали. Спинной и анальный плавники, имеющие лопастевидную форму с закругленными вершинами, являются главными органами движения рыбы-чемодана; во время плавания они движутся волнообразно. Рыба-чемодан может свободно плавать задом наперёд, и, несмотря на крупные размеры, умеет легко маневрировать на рифе. Она плавает медленно, поскольку питается малоподвижной пищей – моллюсками (двустворчатыми и брюхоногими), а также крупными ракообразными. Плывущая рыба напоминает дирижабль – отсюда видовой эпитет в научном названии. Незадолго до шторма рыбы-чемоданы покидают риф, и спускаются на глубину.

Жизнь на рифе полна опасностей. В неоцене в тропической зоне океана правят кархарозухи (Carcharosuchus deinodontus) – чудовищные морские крокодилы, одни из последних представителей своей группы. Взрослый кархарозух избегает появляться на мелководье, но молодые особи часто охотятся на рифах. Рыба-чемодан слишком медлительна, чтобы спастись от них бегством, поэтому она рассчитывает на пассивную защиту. Кожа рыбы-чемодана очень твёрдая и вязкая – при укусе молодой кархарозух может просто сломать несколько зубов. Кроме того, в клоаку рыбы-чемодана открывается крупный пузырь, содержащий ядовитую тёмно-коричневую жидкость. Основным ядовитым веществом является тетродотоксин: способность к его выработке рыба-чемодан унаследовала от предков – тетраодонов. В мышцах этой рыбы также содержится большое количество яда.

Рыба-чемодан размножается, откладывая на рифе большое количество донной икры. Самец облюбовывает подходящий участок на рифе, выкапывает или углубляет яму на дне, и начинает привлекать самку, издавая скрежетание с помощью челюстных пластинок. Его окраска становится очень контрастной: фоновая окраска становится голубой, а пятна чернеют. Самка вымётывает в гнездо, подготовленное самцом, до 500 тысяч мелких икринок, и самец охраняет кладку в течение трёх дней, пока молодь не начнёт плавать.

Молодые рыбы-чемоданы не похожи на взрослых, и больше напоминают мальков типичных иглобрюхов. У них есть хвост, а хвостовой плавник нормально развит. По мере роста рыбы хвостовая часть тела просто останавливается в развитии и начинается частичная редукция плавника.



75. Долина горячих озёр

(Обитатели геотермальных водоёмов Камчатки, зимовка перелётных птиц)


В неоцене Тихий океан постепенно сужается – расширяющаяся Атлантика теснит Северную и Южную Америку на запад, поэтому на противоположной стороне Земли Северная Америка, напротив, смыкается с Северо-Восточной Азией, образовав широкий и гористый Берингийский перешеек. Дно Тихого океана также движется в сторону Азии. Его смещение отмечает своим существованием цепочка Гавайских островов, к которой в неоцене прибавился новый молодой и вулканически активный остров Хекеуа. Северо-восточный край Тихоокеанской литосферной плиты уходит под края Китайской и Североамериканской литосферных плит, образуя глубоководные желоба вдоль азиатского побережья Тихого океана. Этот процесс внешне проявляется в активной вулканической деятельности вдоль тихоокеанского побережья Азии. Камчатка, Большие Курилы и Японские острова – это территории, где вулканы время от времени выплёскивают свою ярость на местную флору и фауну. Но вспышки вулканической активности перемежаются долгими периодами относительного покоя и в течение десятков и сотен лет природа полностью залечивает раны, нанесенные разбушевавшейся подземной стихией. В некоторых местах живые существа даже научились использовать вулканическую активность для собственного процветания.


Осень.

На северном побережье Евразии наступает осень. Северный Ледовитый океан по-прежнему является одним из главных «холодильников» планеты. В неоцене Евразия и Северная Америка столкнулись в районе Берингова пролива и здесь образовался тектонически активный район суши с молодыми горными хребтами. Из-за этого прервался водообмен с северной частью Тихого океана и Северный Ледовитый океан превратился в «ледяной мешок», сообщающийся только с Северной Атлантикой. Тёплые воды поступают сюда вдоль побережья Северной Америки и Гренландии, остывают на подходе к полюсу и возвращаются в Атлантику вдоль побережья Евразии в виде холодного течения Антигольфстрим. Северное побережье Евразии омывают холодные моря, зимой покрывающиеся льдом. Несмотря на общее потепление в неоцене, из-за особенностей морских течений климат Северной Европы стал даже несколько холоднее, чем в эпоху человека. Северное побережье Евразии по-прежнему находится во власти континентального климата.

Последние осенние дни короткие и хмурые. Ветер гонит по небу низкие тучи, а горизонт не виден за сплошной пеленой дождя. Свинцово-серое море бушует, обрушивая на берег огромные волны. Во время ночного шторма тысячи морских обитателей были выброшены на песок и прибрежные камни. Кто-то из них переживёт непогоду и вернётся в море, а кому-то не суждено это сделать и его тело станет пищей для многочисленных птиц. Порывы ветра не страшны многим морским птицам. Где-то вдалеке от берега, взмахивая крыльями, «летят» под водой олуши-киты. Эти птицы, достигающие трёхметровой длины, не умеют летать: они слишком тяжелы, чтобы подняться в воздух. Но зато их крылья, превратившиеся в ласты, с лёгкостью несут гигантских птиц по океанским просторам. Для олуш-китов море – родной дом, а суша – чуждый мир, куда они вынуждены возвращаться лишь для выведения потомства. Длинные веретеновидные тела, покрытые серым чешуевидным оперением с белыми крапинками, непринуждённо скользят в воде. Время от времени птицы дружно всплывают к поверхности воды и вентилируют лёгкие серией сильных выдохов и вдохов; при этом в воздух поднимаются облачки пара. Вдохнув свежего воздуха, олуши-киты ныряют и продолжают охоту на морских обитателей.

В тихую погоду стая плывущих под водой олуш-китов обычно сопровождается стаей птиц, летящих над ними. Чаще всего это чайки, но иногда к ним присоединяется длиннокрылый бореев фрегат. Этот дальний родственник чаек охотно промышляет воздушным пиратством и достаточно ловок, чтобы выхватить рыбу или кальмара даже из клюва олуши-кита, когда огромная птица всплывает подышать. Но сейчас олуши-киты плывут без привычного воздушного эскорта: шторм заставляет многих птиц держаться укрытий и не вылетать в море без лишней необходимости. Олуши-киты выпрыгивают из воды поодиночке или целой группой и вскоре скрываются среди волн, держа путь в открытое море. Они не боятся шторма – лишь вблизи берега птицы должны быть осторожнее, поскольку яростные волны могут выбросить их на прибрежные скалы. Но на глубине, вдали от опасных берегов, эти птицы чувствуют себя в безопасности.

Большинство морских птиц пережидает шторм на берегу. Чайки облюбовали для гнездования высокие скалы; их оперение выделяется белыми и серыми пятнами среди камней и чахлой растительности. На их фоне особенно бросается в глаза тёмное оперение нескольких бореевых фрегатов: этим пиратам некого грабить в шторм, поэтому они предпочитают просто сидеть на каменных карнизах, лишь поворачивая головы на крики окружающих птиц. Чайки и другие птицы даже на земле держатся подальше от них – острые крючковатые клювы этих морских разбойников опасны не только в воздухе.

А на берегу, вдалеке от прибрежных скал, собрались целой стаей другие птицы – северные морские утки. Эти обитатели северных морей перелётные, и это их последние дни на местах летней кормёжки. Утята, которые вывелись весной, уже выросли и готовы к первому в своей жизни путешествию на юг, а взрослые птицы накопили за лето достаточно жира, чтобы совершить перелёт. Капли дождя скатываются с оперения этих птиц, время от времени утки встряхиваются. Они легко переносят дождливую погоду, но сильный шторм мешает им кормиться водорослями. Зато после шторма можно будет попировать: на берегу лежат целые валы водорослей, сорванных волнами со дна.

Северные морские утки – довольно тяжёлые птицы, а цвет их оперения словно подчёркивает скупость северной природы на яркие краски. Птицы тёмно-серого цвета почти не заметны на фоне тусклых красок берега. Лишь жёлтые клювы и лапы, а также белые пятна на лбу самцов выделяются на общем фоне. Ярко-зелёные «зеркала» на их крыльях почти не блестят на фоне оперения из-за пасмурной погоды, поэтому птиц, сидящих среди камней на берегу, трудно заметить издалека. Весной и в начале лета бореевы фрегаты часто нападали на северных морских уток и каждый выводок лишился одного или двух птенцов, несмотря на самоотверженную родительскую заботу. Но теперь эти птицы не страшны им – лишь мёртвая утка может стать поживой для длиннокрылых хищников.

В конце весны и в начале лета численность и разнообразие птичьего населения северных лугов возросли: преимуществами полярного дня спешили воспользоваться самые разные птицы. На протяжении полярного дня густые травы северных лугов обеспечивали пищей не только стада крупных млекопитающих, умингмаков, но и огромные стаи растительноядных и всеядных птиц. Одними из многочисленных летних гостей северных лугов были гуси нескольких видов, которые паслись вместе с умингмаками, получая защиту от соседства с этими великанами. Осенью гуси отправляются на зимовку, но некоторые из них ещё остаются на лугах и ищут корм среди вянущей травы. Пестрокрылые полярные гуси – крупные птицы контрастной окраски: оперение на их туловище тёмно-серого цвета, а крылья выделяются на фоне вянущей растительности белоснежным оперением с чёрными пестринами. Клювы этих птиц окрашены в ярко-красный цвет. Гуси не любят осеннюю погоду, но дождь им нипочём: они обильно смазывают оперение водоотталкивающими выделениями копчиковой железы и не прерывают кормление даже в дождь. В тусклом свете пасмурного северного дня гуси щиплют растения выше по берегу моря, время от времени встряхиваясь и хлопая крыльями. Они с жадностью поедают увядшие травы и кожистую листву вечнозелёных кустарников и карликовых полярных деревьев, которые своими ветками едва касаются животов птиц. Пестрокрылые полярные гуси задерживаются на севере дольше прочих видов – они собирают семена злаков и глотают ягоды полярных кустарников, даже недозрелые. Но это их последние дни на севере в этом году. Всё чаще они прерывают кормление и начинают всей стаей громко гоготать и хлопать крыльями. Пока позволяет длина светового дня, они остаются здесь и кормятся, но всё больше птиц не успевает наесться за короткий пасмурный день. И в один из осенних дней пестрокрылые полярные гуси улетают с рассветом.

С наступлением плохой погоды стаи птиц отправляются в полёт. В числе первых это давно уже сделали насекомоядные птицы, которые меньше всего задерживаются на севере. Прилетев одними из последних, к самому началу лета, они вырастили птенцов полярным днём – фактически, за один день. Тучи гнуса, одолевающие местных животных, были для них постоянным и изобильным источником корма. Но при первых признаках похолодания, когда солнце едва стало садиться за горизонт, летающие насекомые пропали и мелкие насекомоядные птицы дружно улетели к местам зимовки вместе со своим потомством. Более крупные жители севера, кулики, гусеобразные птицы и журавельники, задерживаются подольше. Пока есть мелкая рыба и лягушки, журавельники бродили по мелководным болотцам, а кулики выуживали из воды улиток и личинок насекомых. Когда на воде появился первый хрупкий ледок, журавельники уже охотились на грызунов среди вянущей травы, а кулики, немного подкормившись на морском побережье, стали отлетать на юг.

Северные морские утки не торопятся улетать. Пока на мелководье растут крупные водоросли, они обеспечены пищей. Океан ещё не замерзает, хотя на воде всё чаще попадаются льдины, которые течение приносит из полярных вод. Утки щиплют пряди бурых водорослей, колышущиеся в волнах, и глотают их, жадно подёргивая шеями. Иногда они выбираются на плавающие поблизости льдины, но отдыхают совсем недолго и вновь спрыгивают в воду для кормления. Рядом с утками по берегу бродят длинноногие птицы – берингийские устричники. Эти кулики – типичные обитатели северных морей; несколько видов их обитает вдоль северного побережья Евразии. Высоко поднимая ярко-розовые ноги, берингийские устричники бродят по мелководьям, время от времени извлекая из донного ила червей, рачков или улиток. Несколько птиц, однако, кормятся вместе с северными морскими утками, плавая не хуже их благодаря кожистой оторочке на пальцах. Когда утка опускает голову за кормом, устричник тут же оказывается рядом и ждёт. А пока утка вытягивает из воды прядь водорослей, устричник быстрыми движениями клюва собирает с них мелких сидячих животных и рачков, которые не успели отцепиться и спастись бегством. Утка не обращает внимания на такое смелое поведение устричника: её интересуют сами водоросли, она не воспринимает устричника как пищевого конкурента.

Устричники тоже не станут надолго задерживаться на севере. Птицы кормятся весь день напролёт, но солнце светит недолго и им едва удаётся насытиться до наступления темноты. Поэтому, чувствуя приближение суровой зимы, устричники постепенно покидают морское побережье.

И в одно хмурое осеннее утро солнце осветило почти умолкший пляж. Чайки и бореевы фрегаты полетели в океан на промысел, но берега уже были пустынны: все утки, а с ними последние устричники улетели незадолго до восхода.

Евразия – это материк, где сезонные изменения климата очень резкие, а зимы бывают суровыми даже при общем потеплении климата планеты в неоцене. Животные, которые не могут мигрировать в более тёплые районы, выработали различные поведенческие и физиологические приспособления, позволяющие выживать в суровых зимних условиях. А многие птицы, обладая крыльями, поступают значительно проще: они улетают на юг, избегая зимних морозов, пронизывающих ветров и бескормицы. Один из главных маршрутов миграции морских птиц проходит через Берингию. Когда-то их предки просто летели вдоль берегов Берингова пролива, всё время находясь в привычных условиях: в любой момент они могли сесть на берег моря или поймать рыбу. Но после столкновения Евразии и Северной Америки пролив закрылся, а на его месте возникла суша. Теперь морские птицы вынуждены совершать беспосадочный перелёт над Берингией, стараясь как можно быстрее преодолеть чуждые для себя местообитания. Небо над Берингийским хребтом в период массовых миграций становится весьма оживлённым. Часть видов птиц летит с северного побережья Евразии вдоль азиатских берегов Тихого океана, но есть виды, которые летят из Азии на тихоокеанское побережье Северной Америки и даже дальше – к Панамскому проливу и Большой Антигуа. А часть американских видов добирается через Берингию до Японских островов, Кореи и даже островов Индонезии. Есть птицы, отваживающиеся на беспосадочный перелёт над океаном до Гавайских островов, но такой маршрут выбирают лишь отдельные виды. Многие птицы из Северной Евразии предпочитают лететь вглубь материка вдоль рек, где легче найти безопасное место для отдыха, но им приходится преодолевать горные массивы Центральной Азии. Одно из излюбленных место отдыха перелётных птиц – озеро Байкал, где в течение нескольких недель весной и осенью тысячные стаи птиц разных видов скапливаются на скалистых островках вдали от берега. Но после этой остановки им приходится преодолевать величественные Гималаи, проходя испытание холодом и недостатком кислорода на большой высоте. Как правило, такой маршрут выбирают крупные сильные птицы – гуси и аисты. Зато наградой для них становятся места зимовки в тропиках Индостана и Южной Азии.

Морские птицы предпочитают не отклоняться далеко от берега. Они пролетают через Берингийский перешеек, за один день переваливая через леса и горные хребты. Далее многочисленные стаи пернатых путешественников летят вдоль побережья Тихого океана вдоль островных цепей Больших Курил и Японских островов дальше в Юго-Восточную Азию. Некоторые группы птиц, однако, отклоняются от общего маршрута и не улетают далеко на юг. Дело в том, что немного в стороне от общих путей миграции есть одно удивительное место, которое из поколения в поколение используется птицами для зимовки.

Большие Курилы – это цепочка вулканических островов, которая начинается у острова Хоккайдо и завершается у южной оконечности Камчатки. Здесь Тихоокеанская литосферная плита «подныривает» под материковые плиты и уходит в толщу земной мантии, из-за чего этот район отличается повышенной сейсмической активностью. И на Камчатке благодаря буйству подземного огня появился настоящий заповедник для теплолюбивых существ: одна из горных долин, окружённая естественным амфитеатром горных хребтов. Здесь бьёт множество горячих ключей, время от времени из гейзеров вырываются струи кипятка и пара, а небольшие озёра не замерзают даже в лютые морозы. Даже река, вытекающая из этой удивительной долины в Охотское море, не замерзает в верхнем течении зимой. И здесь сформировалась уникальная экосистема, включающая виды, хорошо приспособленные к существованию в экстремальных условиях. Конечно, птицы не осознают уникальности этого места: для них эта долина – лишь хорошее место для зимовки, не более того.

Северные морские утки летят быстро. Буквально за два дня под их крыльями северные луга сменились вначале чахлым криволесьем, а затем величественной тайгой. Когда стаи птиц пролетали над горными хребтами Чукотки и Камчатки, вершины которых сверкают снегом, мрачная зелень тайги постепенно оживилась красными и жёлтыми красками осеннего убранства лиственных лесов. Там, где деревья уступили место траве, под крылом птиц расстилается желтовато-бурый ковёр, колышущийся на ветру. Птицам нужно лишь преодолеть горный хребет, скрывающий долину от ветров с Тихого океана, и стая уток держит путь к перевалу между двумя заснеженными вершинами. Они не одни: за ними следует небольшая стая берингийских устричников, также отклонившаяся от основного маршрута миграций этого вида. Ветер буквально перебрасывает птиц через перевал и они оказываются в том месте, куда стремились попасть.

Среди гор раскинулась долина, в которой, кажется, немного задержалось лето. Лиственные деревья, реагируя на сокращение светового дня, уже пожелтели, но трава во многих местах ещё зелёная, как летом. По долине разбросаны многочисленные озёра и горячие ключи, над которыми понимаются облака пара. Птицы снижаются и попадают в волну тёплого воздуха, поднимающегося над горячими озёрами. Тепло подействовало ободряюще на усталых пернатых путешественников; стая северных морских уток, сделав несколько кругов над озером, села на берег. Птицы устали от долгого перелёта: они тяжело дышат и с трудом держатся на ногах. Более слабые птицы просто ложатся на живот и тут же засыпают. Хлопанье крыльев сородичей, опускающихся на землю, не мешает им спать – в царящем в долине оживлении враг не останется незамеченным и сигнал тревоги прозвучит вовремя.

Стаи северных морских уток собираются в долине. Не все останутся здесь – некоторые, отдохнув, взлетят и продолжат свой путь на юг. Но те, кто послабее, предпочитают проводить зиму здесь. Это столь же трудно, как добираться на юг, и не все переживут эту зимовку. Но кому-то всё равно удастся дожить до весны и отправиться обратно на север со стаями сородичей. Некоторые из птиц, ныне летящих прямым курсом на юг, в молодости один или два раза зимовали в этой тёплой долине.

Утки и устричники – не единственные гости долины; здесь есть и другие мигранты. Величественно ступая своими длинными ногами, красноголовый журавельник шагает среди уток, заставляя их разбегаться в стороны, переваливаясь и возмущённо крякая. Но крупная птица явно ощущает себя хозяином положения: выпрямившись, птица огляделась и захлопала широкими крыльями. Журавельники сохранили повадки своих предков из числа пастушковых: они прилетели в эту долину ночью, держась поодиночке. Очень редко они путешествуют стаей из нескольких особей.

Красноголовый журавельник ведёт себя независимо и смело. Когда ему кажется, что утки неохотно уступают ему дорогу, он молниеносно выбрасывает вперёд голову и выдирает пучок перьев из спины ближайшей птицы, которая удирает с громким кряканьем. Ещё несколько его сородичей бродят по вянущей траве неподалёку, выискивая грызунов и последних насекомых, вяло копошащихся в траве.

На берегу остановилась стая пестрокрылых полярных гусей. Эти птицы тоже отклонились от общего маршрута и остались на зимовку здесь. Эта стая состоит большей частью из молодняка, но среди них есть несколько взрослых сильных птиц, а также старые особи, которым уже не под силу продолжать путь на зимовку. В долине гуси находят много привычного корма: траву и листья кустарников, которые ещё сохраняют свежесть. Отдохнув после перелёта, гуси щиплют траву, восстанавливая силы. Они пока не конкурируют с морскими утками, которые предпочитают кормиться на водоёме.

Журавельники явно стремятся укрепить своё главенствующее положение среди птичьих стай, собирающихся на зимовку. Утки уже побаиваются этих длинноногих великанов и предпочитают уступать им дорогу. А устричники стараются вовсе не встречаться с этими птицами, держась на мелководных озёрах и заблаговременно улетая при приближении журавельников. Гуси, однако, вполне уверены в своих силах и не уходят, когда один из журавельников приближается к ним. Они прекрасно видят высокую птицу, но не обращают на неё внимания, пощипывая траву и разыскивая семена, упавшие на землю.

Журавельник, однако, настроен достаточно решительно: он бросился на одного из гусей, раскрыв крылья и явно рассчитывая отпугнуть его. Но результат получился прямо противоположным: несколько гусей, оказавшихся поблизости, вытянули шеи, зашипели и стали хлопать крыльями, демонстрируя их контрастную окраску. На болотах журавельники редко сталкиваются с такими птицами: гуси предпочитают пастись на сухих лугах. Здесь, однако, вынужденная скученность обостряет борьбу за жизненное пространство.

Пестрокрылые полярные гуси начали теснить журавельника прочь. Больше десятка птиц, явно настроенных на оборону, приближалось с разных сторон к журавельнику. Боевой задор длинноногой птицы сразу угас и журавельник поспешил ретироваться. Захлопав широкими крыльями, он взлетел, а гуси продолжили щипать вянущую траву.

Журавельник, получивший отпор от стаи гусей, опустился на мелководье одного из озёр, неуклюже вытянув вперёд ноги с растопыренными пальцами. Несколько мелких рыб, вспугнутых его появлением, бросилось в глубину: водоёмы населены, несмотря на наличие горячих источников. Впрочем, существование многих обитателей этих озёр и ручьёв возможно именно благодаря этим источникам, поддерживающим своим теплом удивительную экосистему.

Место, где эти птицы остановились, уникально. Сочетание геологических и географических факторов создало в долине настоящий заповедник. Вокруг озёр и горячих источников воздух тёплый и влажный, благодаря чему вблизи них продолжают расти растения. Близ берегов горячих озёр, где вода достаточно остыла, разрастается тростник, а по поверхности воды плавает ряска. Вблизи горячих источников среди камней в изобилии развиваются мхи, образующие ковры разных оттенков зелёного цвета, а среди них поднимаются перистые листья папоротников. Благодаря теплу и влажности травянистые растения продолжают расти даже осенью. Однако сернистые газы, неизбежно выделяющиеся из трещин в земле, препятствуют росту самых нежных растений, обжигая листья и вызывая их скручивание и усыхание. Микроклимат в долине способствует процветанию рододендронов – характерных представителей горной флоры. Здесь, в долине, плотные листья вечнозелёных рододендронов выдерживают воздействие загазованного воздуха и блестят на солнце кожистой поверхностью. Рядом с ними разрастается стланиковая форма сосны – ползучие ветви покрыты длинной тёмно-зелёной хвоей, среди которой лежит ствол дерева, похожий на тело гигантской змеи. Яркие краски последних осенних цветов оживляют эту картину: ярко-розовые цветки ещё виднеются кое-где среди листвы рододендрона, словно символ робкой попытки лета задержаться здесь хоть ненадолго.

В верхнем течении реки бьют горячие источники. В нескольких местах долины находятся небольшие озёра, вода в которых очень горячая и отчётливо пахнет сернистым газом. Круглый год над ними поднимается пар, а вода прозрачна и почти совершенно безжизненна. Крупные живые существа не живут в такой горячей воде, как здесь, и в таких озёрах обитает только несколько видов микроорганизмов. Здесь они вне конкуренции благодаря своей выносливости. Горячие ключи бьют среди камней, а время от времени из-под земли вырываются гейзеры – одни из них словно отсчитывают минуты, регулярно выбрасывая вверх небольшие фонтаны, а другие извергаются раз в несколько часов, или даже раз в сутки, но зато выбрасывают вверх огромный фонтан пара и кипятка. Благодаря подземному теплу озёра круглый год не замерзают, хотя расположены далеко на севере, а леса в долине каждый год сбрасывают листву и зимой выпадает снег.

Из-за интенсивного испарения воды на камнях горячих озёр откладываются соли, образуя причудливые наплывы белого, желтоватого и коричневого цвета. Большую роль в образовании минеральных отложений играют микроскопические обитатели горячей воды. Под водой и на влажных камнях, орошаемых брызгами из гейзеров, развиваются разноцветные плёнки микроорганизмов. Бактерии и сине-зелёные водоросли – единственные, кто может существовать в непосредственной близости от источников. Здесь у них нет конкурентов, никто не поедает их, и лишь изредка птицы, прилетающие сюда греться в сильные морозы, мешают им расти. Но даже они бывают здесь только на мелководье и в сильные холода с ветром, который разгоняет газы, выделяющиеся из источников. Благодаря деятельности бактерий минералы тонкими корочками откладываются на прибрежных камнях, внося в палитру этих мест розоватые и зеленоватые оттенки.

Из горячих озёр вытекают ручьи, дающие начало удивительной реке. Ниже по их течению вода немного остывает и становится более пригодной для жизни. Высшие растения ещё не могут вынести температуру около шестидесяти градусов Цельсия, и в ручьях практически вне конкуренции разрастаются сине-зелёные водоросли. Они образуют плотные корки на течении и слизистые комья, колышущиеся на дне и камнях в тихих местах.

Когда температура воды немного снижается и условия становятся более пригодными для жизни высокоорганизованных животных, фауна геотермальных вод становится значительно богаче. Когда температура воды опускается до пятидесяти градусов, в ней уже могут жить некоторые животные.

Пар клубится над ручьём, вытекающим из горячего озерка. На камнях разрастаются слизистые плёнки сине-зелёных водорослей, а по ним ползают странные полупрозрачные существа, которые показались бы удивительно знакомыми не только в эпоху человека, но и в те времена, когда млекопитающие были лишь крохотными существами, жившими в тени гигантских рептилий. Уплощенный панцирь округлых очертаний покрывает сегментированное тело с множеством коротких ног, по которым словно бежит волна при движении животного. Три пары тонких придатков высовываются по бокам панциря, а тело завершается парой длинных нитей. Эти существа – листоногие рачки щитни геотермальные. Их облик мало изменился с начала мезозоя, и эти существа по-прежнему копошатся на дне водоёмов, взмучивая осадок и фильтруя водоросли с помощью многочисленных ног. Эволюционный успех щитней заключается в том, что на протяжении всей своей истории они выживали, избегая конкуренции. Одним из выходов для них было освоение временных водоёмов, в которых не мог жить никто, кроме них. В горячих водоёмах, подогреваемых вулканическим теплом, ситуация оказалась в чём-то сходной. Здесь рачки также не встречают никаких конкурентов, пока температурные условия благоприятствуют им. В постоянных водоёмах им нет смысла «убегать» от изменяющихся условий окружающей среды, как в лужах, где такие животные выживают значительную часть года в виде яиц. В ручьях с горячей водой они избегают конкуренции благодаря приспособлению к специфическим условиям существования. Эти рачки отличаются от щитней, ведущих традиционный образ жизни, целым рядом приспособлений (главным образом, биохимических и физиологических) к существованию при повышенных температурах, демонстрируя тем самым отсутствие консерватизма и подверженность процессам эволюции. Их отличия настолько велики, что они представляют собой отдельный род термотриопс.

Термотриопсы довольно многочисленны в подходящих температурных условиях. Горячая вода, в которой они живут, спасает их от хищных рыб и личинок насекомых, а также от возможного нападения птиц. Поэтому места с подходящей температурой буквально кишат щитнями различных возрастов и размеров. Водорослевые плёнки и бактериальный налёт на камнях в местах их обитания уже не образуют сплошного покрова – рачки постоянно соскребают и выедают часть водорослей и бактерий. После кормления рачков плёнки водорослей колышутся на камнях отдельными лоскутьями. Пища – вот главная проблема для этих рачков: область, благоприятная для их жизни, в каждом отдельном водоёме сравнительно невелика из-за того, что вода естественным образом остывает по мере удаления от горячего источника, и пища, попавшая в места обитания щитней геотермальных, становится объектом яростной конкуренции.

Но осень – это время относительного изобилия для экосистемы, сложившейся в горячих озёрах. Ветер часто заносит в воду опавшие листья и окоченевших от холода насекомых, разнообразящих скудную водорослевую диету рачков. Упавший в воду лист дерева становится объектом пристального внимания щитней. Он плывёт по течению и почти сразу же возле него появляется несколько рачков. Они кружатся под плавающим листом, дотрагиваясь до него чувствительными придатками, и осторожно покусывая края. Постепенно количество рачков под листом становится достаточно большим, и их разрозненных прикосновений оказывается достаточно, чтобы он утонул. Когда лист оказался под водой, его окружил целый рой рачков. Щитни плавают вокруг листа, время от времени покусывая его и отрывая кусочки мягких тканей. Постепенно лист оказывается на дне и полностью скрывается под массой копошащихся рачков. Конкуренция между ними достаточно велика: лист скоблят только самые крупные взрослые особи, а те щитни, что помельче, вынуждены довольствоваться крохами, которые разносит течение.

Термотриопсы регулярно откладывают яйца на протяжении почти всей своей жизни. Яйца этих рачков в огромном количестве выносятся течением на мелководье, где лежат среди ила, дожидаясь благоприятного стечения обстоятельств. Часть яиц развивается достаточно быстро, но некоторые покоятся долго, сохраняя зародыш жизнеспособным при возможных изменениях в окружающей среде. Птицы прилетают на берега гидротермальных водоёмов пить и купаться, а яйца щитней на их ногах разносятся по другим водоёмам. Из яиц выводятся почти исключительно самки; самцы появляются зимой, когда яйца подвергаются кратковременному охлаждению. Чаще всего это происходит, когда они переносятся на ногах птиц.

Прохладным осенним утром пестрокрылый полярный гусь шагает к берегу горячего ручья. Он выбирает место, где вода уже достаточно остыла, но всё равно не заходит на глубину, предпочитая плескаться вблизи берега. Он распушает оперение и тщательно смазывает его выделениями копчиковой железы. Вода приятно согревает лапы птицы и гусь всецело предаётся заботе о себе. Он встряхивается и брызги летят в стороны. Зайдя немного глубже, он с наслаждением купается и чистится. Закончив купание, гусь просто опорожняет кишечник в воду, и его помёт попадает во владения термотриопсов. В условиях скудного рациона этих ракообразных даже помёт птицы представляет собой настоящий подарок. Гусь питается растениями, поэтому в его помёте содержится много клетчатки – это прекрасный корм для рачков, которые быстро находят его. Вода здесь не так горяча, как выше по течению, где держится большинство термотриопсов, поэтому здесь конкуренция за пищу не столь острая. Однако рачки всё равно быстро собираются на запах помёта и начинают копошиться в нём, поднимая облачко мути. Мелкие особи схватывают частицы помёта, плавающие в толще воды, а более крупные быстро заглатывают птичий помёт, и в итоге меньше, чем за полчаса от гусиного помёта не осталось совершенно ничего.

Птицы летают на горячие источники не только купаться – в их перьях селятся паразиты, а вода с растворёнными сернистыми соединениями изгоняет их. На горячих источниках часто собираются птицы различных видов, даже не водные. Они подолгу сидят в воде, брызгаясь и буквально пропитываясь водой, а из-под их перьев в воду вываливаются отравленные химическими соединениями паразиты, которых тут же поедают термотриопсы. Также птицы оказывают ракообразным дополнительную услугу, унося на ногах яйца термотриопса. Благодаря птицам термотриопсы расселились по геотермальным водоёмам Камчатки и Больших Курил – намного шире, чем другие представители местной термофильной фауны.

Немногие другие животные могут существовать в таких же условиях, как термотриопсы. Однако даже у них есть соседи. По дну горячих водоёмов ползают небольшие улитки с островерхими раковинами. Несколько таких улиток выползли в прибрежную зону и поднялись по камням к поверхности воды. При этом становится заметной характерная треугольная форма их щупальцев, в основании которых сидят плохо различимые глаза. Добравшись до поверхности воды, один из моллюсков высунул из воды край устья раковины, из-под которого высунулась короткая и широкая трубка, заполненная воздухом. Эти моллюски – прудовики флегетонские, также являющиеся характерными представителями термофильной фауны. Подобно щитням термотриопсам, они обитают в самых горячих участках водоёма, но держатся ближе к берегам, где вода не столь горячая. Благодаря специфике условий жизни они находятся вне конкуренции с моллюсками, обитающими ниже по течению. Улитки являются исключительными вегетарианцами и постоянно скребут водорослевый и бактериальный налёт на камнях, поэтому всеядные и более активные термотриопсы лишь незначительно конкурируют с ними за пищу.

Помимо специфических условий жизни главной защитой прудовика флегетонского является раковина. В геотермальных водах содержится большое количество растворённых минеральных веществ и улитки легко строят прочную толстостенную раковину. Форма раковины также достаточно характерна – она узко-коническая, с полукруглым устьем. У прудовиков флегетонских есть враги, поэтому пассивная защита очень важна для них.

Берингийские устричники бродят по камням на горячем озерке. Птицы встряхиваются – за лето на оперении развелось много паразитов, сильно досаждающих им. Хотя у устричников длинные ноги, они не могут зайти прямо в воду – она слишком горячая для них. Разыскав подходящий камень, полого уходящий под воду, птицы забираются по нему на мелководье и неуклюже садятся на живот, поджимая длинные ноги. Устричники встряхиваются и купаются в тёплой воде, изгоняя докучающих им паразитов.

Мелким обитателям воды стоит быть осторожнее рядом с этими птицами – острые прочные клювы устричников легко раскалывают раковины морских обитателей и извлекают червей из толстого слоя песка.

Прудовик флегетонский очень неосторожно покидает привычную среду: он выползает на камень рядом с купающимися птицами и дышит. Один из устричников заметил улитку, вскочил на ноги и ловким движением клюва выхватил прудовика из воды. Если бы улитка оставалась на глубине, она могла бы избежать неприятной встречи, но сейчас единственное, что может сделать прудовик – поглубже втянуть тело в раковину.

Устричник положил добычу на камень и прижал лапой. Он стукнул по раковине клювом, но… неудачно. Узкая раковина прудовика флегетонского хорошо выдерживает такого рода воздействие – клюв птицы во время удара просто соскальзывает вбок. К тому же стенки раковины очень прочные и толстые, и потому их не так просто разбить даже прямым ударом клюва. После нескольких неудачных попыток расколоть раковину прудовика устричник начал действовать иначе: он засунул клюв в устье раковины и попытался зацепить мягкие ткани моллюска. Но улиткавтянулась в раковину слишком глубоко, чтобы её можно было достать. Добыча оказалась слишком недоступной даже для такого специалиста по охоте на моллюсков. После нескольких неудачных попыток сломать раковину или вытащить из неё улитку устричник бросил прудовика и продолжил купаться.

Остроконечная раковина тут же скатилась с камня и упала в воду. Почувствовав себя в привычной среде, улитка начала медленно выбираться из раковины. Убедившись, что опасность миновала, прудовик продолжил скрести плёнку водорослей. Один из устричников во время купания не заметил, как к его ноге прилипло несколько яиц прудовика – кладка в слизистой капсуле была приклеена на мелководье. Закончив свой туалет и взлетев, птица унесла яйца улитки на своей ноге. Возможно, они погибнут или птица сама склюет их, но всегда есть вероятность, что яйца попадут в другой водоём с подходящими условиями, где дадут начало новой популяции улиток.

В очень горячей воде могут жить лишь немногие виды, и экосистема, складывающаяся в подобных условиях, отличается бедностью и неустойчивостью. Лишь выносливость видов, образующих её, помогает им выживать. Но ниже по течению условия становятся более благоприятными. Здесь вода остывает до тридцати градусов – как в водоёмах на экваторе. Здесь водоросли уже не чувствуют себя хозяевами, поскольку появляются высшие водные растения. Они отвечают на высокую температуру воды обильным ростом, вытесняя водоросли и образуя густые заросли, в которых прячутся мелкие животные.

В окрестностях геотермальных водоёмов произрастают виды водных растений, которые обычно характерны для более тёплых климатических поясов. На поверхности воды покачиваются похожие на ёлочку побеги перистолистника, которые за лето смогли отрасти до метровой длины. А рядом с ними по течению стелются длинные узкие листья валлиснерии. Это растение – настоящий захватчик: благодаря тёплой воде её рост зимой не прекращается и растение круглый год образует «усы», на которых развиваются новые растения. Тёплый воздух, поднимаясь над водой, образует постоянный слой над поверхностью воды, защищающий листья и побеги растений от морозов. Водоросли уже не выдерживают конкуренции: они образуют лишь плёнки на камнях, но их скоблят катушки – многочисленные улитки, сменяющие жароустойчивых прудовиков флегетонских. Водная макрофлора чувствует себя в таких условиях достаточно хорошо: несмотря на осеннее время, водяные растения даже цветут невзрачными цветками.

Ближе к берегу, где вода немного остывает, валлиснерию сменяет подводная форма стрелолиста с похожими, но более широкими листьями такого же ярко-зелёного цвета. Кое-где над зарослями поднимаются тонкие цветоносы с белыми трёхлепестковыми цветками, а на поверхности воды плавают овальные листья с заостренными кончиками и вырезом около черешка.

Несмотря на осень, заросли водяных растений напоминают тропические, особенно под водой, где они сильно разрастаются. Благодаря теплу в реке процветают даже такие растения, как кувшинки. В других местах, находящихся на этой же широте, они уже давно расстались с плавающими листьями и впали в состояние относительного покоя. Но здесь, в тёплой воде, кувшинки по-прежнему раскидывают по поверхности воды округлые плавающие листья. Пока хватает солнечного света, они даже цветут. Кувшинки, произрастающие здесь, принадлежат к особому виду: это цветородящая кувшинка, вид, выработавший своеобразное приспособление для вегетативного размножения. Её цветки с розовато-белыми лепестками всё лето украшали поверхность этой реки и многих соседних рек и озёр, но сейчас, осенью, заметно, что растение готовится к зимнему покою: плавающие листья постепенно буреют по краям, а самые старые из них уже разрушаются. Цветков тоже стало меньше: лишь два или три цветка плавают в середине розетки из листьев, привлекая последних осенних мух.

Ниже по течению, с понижением температуры воды до более приемлемых значений, подводная фауна меняется самым коренным образом: она становится намного богаче и некоторые особенно теплолюбивые виды исчезают. Листоногие рачки термотриопсы уже не копошатся на дне: здесь для них слишком холодно. Кроме того, ниже по течению у них появляются конкуренты из числа высших ракообразных.

Ил лежит среди растений крупными рыхлыми хлопьями. Он немного шевелится, но это может происходить из-за течения воды. Однако, когда по мелководью бредёт берингийский устричник, становится ясно, что в иле прятался кто-то, умеющий очень хорошо маскироваться. Когда нога птицы опустилась на дно рядом с зарослями, несколько крохотных существ бросились в разные стороны, взметнув в воду облачка ила и растительного мусора. Когда течение отнесло взмученный ил дальше, виновники тревоги стали немного более заметными. Одно из этих существ прицепилось к нижней стороне листа валлиснерии, а ещё несколько забрались в гущу растений. В свете пасмурного осеннего дня, с трудом проникающего в толщу воды, заметна пара крупных круглых глаз, поблёскивающих красными искорками. Сам же обладатель этих глаз почти полностью прозрачен и благодаря изящному телосложению почти не виден среди растений. Это вулканическая креветка, эндемичный вид, приспособившийся к жизни в минерализованной воде, подогреваемой подземным теплом.

Пока устричник находится рядом, креветки сохраняют неподвижность, всецело полагаясь на свою спасительную прозрачность. Длинный клюв устричника опустился в воду и схватил улитку. Раковина моллюска слабо хрустнула и птица проглотила добычу. Высоко поднимая ярко-розовые ноги, устричник побрёл дальше. Тревога постепенно прошла и креветки понемногу оживились. Словно миниатюрные стрекозы над лугом, эти ракообразные плавают среди зарослей, поблёскивая глазами и панцирем. Их тела удлинённые, что позволяет вулканическим креветкам легко проникать в самые узкие укрытия в поисках пищи или спасения. Креветки охотно поедают планктонных ракообразных, но осенью, когда такой пищи становится меньше, переходят на бентосный корм. Изящными клешнями креветки перебирают ил и ищут среди него мелких червей и личинок насекомых. Время от времени то одна, то другая креветка пытается отнять корм у соседки, и тогда между ними вспыхивают драки, во время которых проигравшая особь может лишиться не только найденной пищи, но и одной из клешней. Креветки предпочитают общество сородичей примерно равного размера: у этого вида в порядке вещей каннибализм, особенно при недостатке корма.

Ракообразные – не единственные жители вулканических источников. На памяти человека в некоторых вулканических источниках обитало несколько видов рыб. Тёплая река на Камчатке – не исключение: несколько видов рыб освоили это специфическое местообитание.

Полупрозрачные креветки ползают по дну ручья, собирая растительный мусор, накапливающийся в углублениях дна. Но они не единственные, кто ищет здесь корм. Когда одна из креветок стала ворошить клешнями мусор, из него выплыла небольшая рыбка и оттолкнула креветку ударом головы. Эта рыбка величиной примерно с вулканическую креветку и такая же прозрачная, поэтому её очень трудно разглядеть, пока она не начинает плавать. Её рот окружён короткими подвижными усами, которые позволяют рыбе искать пищу, плавая над дном. Это ещё один эндемик долины – карликовый пескарь термогобио.

Термогобио хорошо чувствует себя в воде с температурой около тридцати градусов, отваживаясь заплывать даже в более горячую воду выше по течению. Благодаря всеядности эти рыбы могут найти корм практически везде и их популяция процветает во многих местах долины. Икра этих рыб переносится на лапах птиц, поэтому небольшие популяции термогобио встречаются в геотермальных источниках других горных долин.

По мере того, как осенние дни становятся короче и пасмурнее, птичье население долины постепенно меняется. Каждый день в долину прибывают новые мигранты с севера. Кто-то останавливается здесь лишь ненадолго и вскоре продолжает свой путь на юг, а кто-то задерживается подольше. Некоторые из птиц уже не улетят отсюда до весны, хотя кому-то из них явно придётся расплатиться жизнью за зимовку в этой долине – такое скопление птиц невольно привлекает разнообразных хищников. Пока птиц спасает многочисленность стай и относительная труднодоступность мест их пребывания. Готовясь к зимовке, птицы продолжают кормиться. Журавельники и гуси бродят по долине: гуси ощипывают последнюю зелень и подбирают семена растений, а журавельники склёвывают окоченевших от холода насекомых и пытающихся спасаться бегством грызунов. Стаи северных морских уток плавают по реке и плещутся по берегам озёр, а рядом с ними бродят устричники, добывая мелких водяных животных меткими ударами клювов.

Когда устричник бродит по мелководью, он вспугивает множество мелких подводных жителей. Кого-то настигает удар клюва, но многим удаётся скрыться. Креветки прячутся, быстро закапываясь в песок или замирая среди зарослей, а рыбы предпочитают побыстрее покинуть опасное место и скрыться в глубине. Молодая особь термогобио получила травму во время паники, вызванной появлением устричника: рыба ударилась боком об камень и содрала лоскут кожи. В течение нескольких дней на ране разросся грибок и рыба постепенно ослабела. Теперь термогобио не может сопротивляться течению. Стремясь удержаться в зоне благоприятной температуры, рыба плавает рывками, надолго замирая за камнями и в углублениях дна, где меньше ощущается сила течения. Но всё же силы покидают заболевшего термогобио и рыба постепенно сносится в более холодную зону ручья, дальше от горячего озера. Здесь совсем другой мир – холодный и негостеприимный. Сюда изредка заплывают рыбы, обитающие ниже по течению, но для этого им нужно преодолеть область перекатов в узкой расселине, через которую река вытекает в «большой мир». Термогобио чувствует себя намного хуже: движения рыбы становятся вялыми, она уже почти не сопротивляется течению. Поток воды несёт рыбку, словно кусок коры, волоча и перекатывая её по грунту. В таких условиях термогобио вряд ли проживёт больше суток. Но судьбой ему уготовано прожить ещё меньше: вокруг тела рыбы внезапно смыкается прочная хитиновая клешня, а её голова оказывается в жвалах краба.

Миграция в тёплую долину идёт не только по воздуху. Некоторые морские обитатели тоже прекрасно знают об этом тёплом островке среди зимнего холода и уже многие века используют тёплую реку для зимовки. Эти существа – зимние крабы, теплолюбивые сезонные гости реки. Клешни этих небольших крабов покрыты муфтой коротких хитиновых волосков: это потомки китайского мохнаторукого краба эпохи человека, одного из специалистов по выживанию. Их родственники живут намного южнее, в субтропиках. Лето зимние крабы проводят в море, где размножаются и откармливаются. Осенью, когда в море становится холоднее, стада крабов собираются к устью реки и бредут по дну к местам зимовки. Для этих существ дальние переходы – не проблема: они прирождённые путешественники. В отличие от рыб, они легко преодолевают мелководья и каменистые участки русла и могут проходить некоторое расстояние по суше. Осенью это сделать несколько затруднительно, поскольку на холодном воздухе краб становится очень вялым и медлительным.

Тем не менее, несмотря на множество препятствий, крабы из года в год уходят на зимовку в эту тёплую долину. Такая стратегия не подводила их на протяжении многих тысячелетий, гарантируя выживание в холодное зимнее время. Около двух недель назад крабы собирались в море вблизи устья реки. Специфический запах воды в этой реке привлекает их, обещая зимовку вблизи геотермальных источников. Вначале крабы лишь собирались на мелководье, постепенно адаптируясь к пресной воде. Их активность возросла лишь тогда, когда количество животных стало слишком большим. Стресс, который вызывает достаточно большая частота встреч с сородичами, стал «спусковым механизмом» для начала миграции, и в один из дней крабы просто двинулись вверх по реке огромной толпой. Мигрирующие особи теряют осторожность, но это не мешает их миграции – речные хищники зимой отличаются пониженным аппетитом. К тому же численность крабов, одновременно путешествующих в долину, настолько велика, что хищники успеют уничтожить во время этой миграции совсем немногих особей.

Крабы движутся, ритмично переставляя ноги, словно механизмы. Кажется, ничего не является для них препятствием на пути. Они легко преодолевают большую часть русла реки за неделю и добираются, наконец, до узкой расселины, в которой река на какое-то время превращается в свирепый поток. Но это не останавливает их – часть крабов уже проходила этим маршрутом в прошлые годы, и они смело шагают среди бушующего потока воды. По узкой расселине в долину поднимаются толпы крабов. Они шагают даже по телам собственных сородичей, пытаясь добраться до долины. Животные чувствуют, что вода потеплела, а запах веществ, растворённых в ней, словно придаёт им дополнительные силы. Крабы продолжают карабкаться по камням, но вода срывает некоторых из них и уносит вниз по течению, перекатывая, словно мусор. Попав в места с более слабым течением, такие особи снова переворачиваются на ноги и возвращаются. Как ни странно, молодым крабам удаётся гораздо успешнее преодолеть это препятствие: они прячутся за камнями и выбирают места, где поток не столь сильный.

Добравшись до долины, толпы зимних крабов расползаются по ручьям и речкам, держась в зонах с наиболее комфортной температурой. Они сохраняют активность всю зиму, но за это придётся расплачиваться: некоторые из них станут жертвами птиц, оставшихся здесь на зимовку.

Осенним днём берингийский устричник расклёвывает краба. Он удачно поохотился, вытащив с мелководья такой крупный экземпляр. Он расклевал краба, как сделал бы это на берегу холодного северного океана, и теперь извлекает кусочки плоти ракообразного из панциря. Он увлёкся трапезой и поэтому тревожный крик одного из его сородичей прозвучал для него неожиданно, словно гром с ясного неба. Бросив добычу, испуганный устричник взлетел и присоединился к группе сородичей. Других птиц тоже охватила тревога: в воздухе летали северные морские утки и несколько пестрокрылых полярных гусей, а также журавельник.

С высоты стала видна причина беспокойства птиц: к воде шагает крупный самец берла. Этот огромный хищник – местный житель, уже много лет считающий часть долины своей исключительной собственностью. Этот берл слишком тяжёл и неповоротлив, чтобы охотиться на птиц, и он не обращает внимания на их стаи, разлетающиеся в панике по долине. Этот зверь уже прожил очень много лет, и его морду во многих местах украшает седая шерсть. Старик ещё сохраняет огромную физическую силу, но давно уже не охотится сам, предпочитая разыскивать падаль или отбирать добычу у более успешных охотников.

Зверь движется прямиком к горячему озерку, над которым в любую погоду поднимается пар. Утки и гуси убираются подальше от этого гиганта, но журавельники ведут себя более смело: они быстро успокоились и сели на землю. Они не паникуют: меткий удар клюва может помочь отогнать даже такого хищника. Но всё равно даже они предпочитают держаться на достаточном расстоянии от хищника. Берл не обращает на них никакого внимания: цель его появления в долине совсем другая. Хищник подошёл к берегу горячего озерка и принюхался. Втянув носом запах воды геотермального источника, старик берл зевнул, вошёл в воду и лёг на мелководье. Из-за почтенного возраста и трудной жизни в условиях сезонного климата у хищника болят суставы и это часто причиняет ему беспокойство. В целебной горячей воде боль утихает и животное постепенно расслабляется и засыпает. Берл слишком силён, чтобы кто-либо попробовал напасть на него, а запаховые метки, щедро расставленные на границах территории, гарантируют неприкосновенность границ его владений. Дыхание животного постепенно становится равномерным и глубоким.

Хотя берл спит, птицы не решаются подходить ближе. Журавельники бродят по пожухлой траве неподалёку, настороженно бросая взгляды на крепко спящего гиганта, но он даже не просыпается. Берлу почти некого бояться – он находится на вершине пищевой пирамиды, и единственным существом, которое представляет для него опасность, может быть лишь более молодой и сильный сородич. У таких зверей есть шанс умереть естественной смертью, хотя он невелик. И крупным хищникам зачастую приходится на собственном опыте узнать, что такое старость с её болезнями. Но, пока есть силы, берл может не беспокоиться за себя.

Леса, окружающие долину, полны разнообразной жизни. Через леса проходят стада обды, а где-то на севере бродят умингмаки. Зимой они могут добраться до этой долины, а иногда и остаются здесь на зиму. Где-то в горах охотятся вахилы. Они предпочитают более крупную добычу и пока не обращают внимания на птиц, но зимой, когда условия станут более суровыми, а охота на крупную дичь – более трудной, они обязательно заглянут в эту долину.


Зима.

Зимой картина меняется: на склонах гор лежит снег и добывать пищу становится гораздо труднее. Ветры с Тихого океана приносят влагу, выпадающую обильным снегом. В разгар зимы подземного тепла оказывается недостаточно, чтобы противостоять снегопаду, и постепенно снег скрывает под собой растения вместе с листвой. Но озёра всё равно не замерзают и узкая береговая полоса даже в морозы оказывается свободной ото льда и снега. Пар поднимается над водой и из-за этого на ветвях деревьев, окружающих долину, оседает обильный иней, превращая их в подобие кораллов на дне южных морей эпохи человека.

На реке и озёрах по-прежнему царит оживление. Часть птиц, остановившихся здесь осенью, продолжила миграцию, но несколько стай разных видов остались даже после того, как снег покрыл всю землю. Птичье население долины включает несколько сотен северных морских уток и небольшое количество уток других видов, около сотни пестрокрылых полярных гусей, несколько десятков берингийских устричников и около двадцати красноголовых журавельников. Зимовка водяных птиц началась успешно – тепло позволяет расти водяным растениям, и у птиц есть источник корма. Северные морские утки плавают по речкам, которые не замёрзли благодаря тёплой воде, и щиплют пряди зелёных нитчатых водорослей и хлопья водных низших грибов, покрывающих коряги и камни. Гуси предпочитают держаться на берегу и ощипывают остатки травы, торчащей из снега. Иногда они раскапывают клювами снег и добираются до нежных листочков вечнозелёных кустарников, но это бывает редко. Всё чаще им приходится наведываться к ручьям и озёрам в поисках свежей растительности.

В жизни растений также происходят перемены. Холодный воздух вызывает быстрое остывание воды, вытекающей из горячих озёр, поэтому температурные зоны в ручьях смещаются; это заставляет подводных обитателей переселяться в другие места, выше по течению. Растения не могут сами переселиться на новое место, поэтому их реакция оказывается вполне предсказуемой: ниже по течению, в более холодной воде, листья отмирают и растения сохраняются в виде корневищ. А участки выше по течению, куда растения не могли попасть летом из-за высокой температуры воды, теперь оказываются в области благоприятных температур и растения буквально прилагают усилия, чтобы захватить новые территории. Валлиснерия выпускает длинные грунтовые усы, на которых развиваются молодые растения, и довольно скоро поднимается выше по течению, словно компенсируя своё отступление из более холодных участков русла ручья.

На поверхности воды в одной из небольших рек плавают листья цветородящей кувшинки. Они уже давно закончили свой рост и постепенно отмирают из-за снижения температуры воды и недостатка освещения. Но растение не гибнет: среди буреющих ошмётков старых листьев покачиваются нежные и тонкие подводные листья с волнистыми краями. Растение не впадает в состояние покоя и даже напротив, среди розетки листьев к поверхности воды тянется цветонос, несущий на конце остроконечный бутон.

Проходит несколько дней. Бутон добирается до поверхности воды и в один из пасмурных зимних дней раскрывается. Зимой от этой кувшинки не стоит ждать того великолепия, которое она являет собой летом. Когда четыре кожистых чашелистика раскрываются, между ними появляется недоразвитый цветок с сильно редуцированными лепестками и наполовину сформировавшимися тычинками, у которых пыльники представляют собой просто массу соединительной ткани. Пестик этого цветка вовсе не развит – вместо него в середине цветка появился лишь зелёный бугорок. Такой цветок, конечно же, не даст семян: для этого растению не хватит тепла, да и насекомые-опылители окоченели от холода и неподвижно лежат где-то в укрытиях. Но они не нужны растению, и этот странный зимний цветок появился не ради них. В течение нескольких дней с цветком происходят перемены: в пазухах недоразвитых лепестков развиваются выводковые почки. Среди массы лепестков появляются несколько крохотных листьев – это начинают развиваться дочерние растения. Вскоре одно из молодых растений заглушило остальные – их листочки отмерли. Оставшееся растение постепенно начало набирать массу – у него развивается небольшой, но богатый крахмалом клубень. Он оттягивает цветонос в сторону и погружает его под воду. Постепенно отмирают и уносятся течением ставшие ненужными недоразвитые части цветка, и питательные вещества взрослого растения идут на взращивание отростка, развивающегося на цветоносе. Отрастающие подводные листья уравновешивают тяжёлый клубенёк и молодое растение свободно колышется на течении. Через несколько недель оно просто оторвётся от материнского растения и укоренится где-то ниже по течению. Возможно, ему придётся перезимовать, вмёрзнув в лёд, но оно выдержит и это испытание, расставшись с нежными листьями.

Выше по течению горячих ручьёв растениям не грозит опасность замёрзнуть. Вода достаточно тёплая, чтобы не только препятствовать образованию льда, но и поддерживать стабильный прирост гидрофлоры. Растения привлекают животных, а животные привлекают тех, кто на них охотится. По участкам с тёплой водой постоянно бродят журавельники и берингийские устричники. Устричники предпочитают держаться на мелководных частях русел, а журавельники заходят на более глубокие места водоёмов. Несколько журавельников бродят по глубоким участкам русла небольшой реки, держась на расстоянии друг от друга. Тёплая вода греет их ноги и птицы вдобавок кормятся, собирая со дна мелких водных животных. Во время движения птицы взмучивают ногами осадок, что привлекает мелких подводных обитателей. Вулканические креветки и карликовые рыбы термогобио опасаются приближаться к птицам, поэтому держатся ниже по течению, перехватывая поднятую птицами муть, содержащую частицы органики. Вулканические креветки собираются целой стаей и дружно выхватывают из потока проплывающие частицы пищи. Среди них снуют несколько полупрозрачных термогобио. Они питаются примерно тем же, чем и креветки, но собирают более крупные частицы пищи, упавшие на дно. Таким образом снимается некоторая пищевая конкуренция между ними. Мелкие креветки, размером с комара, сами предпочитают держаться подальше от термогобио, поскольку рыба, несмотря на свои размеры, может легко проглотить их самих. И сородичи побольше ростом также не отказываются от возможности напасть на молодняк своего вида.

Несмотря на то, что в геотермальных источниках живёт сравнительно немного видов животных, здесь складывается полноценная экосистема, в которой численность первых членов пищевой цепи – всеядных рыб и ракообразных – контролируется хищниками. Плотоядные члены экосистемы также немногочисленны; значительную их часть составляют мигранты, прибывающие в эти места на зимовку, но некоторые хищники круглый год живут в геотермальных водоёмах.

Креветки и термогобио собирают органические остатки на дне, держась на безопасном расстоянии от журавельника, степенно вышагивающего по руслу. Они также стараются не приближаться к берегу, где вода холоднее и могут охотиться берингийские устричники. Но они не подозревают, что опасность уже находится рядом с ними. Несмотря на их полупрозрачность, их присутствие уже ощутили и за ними уже наблюдают.

Маленький круглый глаз словно лежит на поверхности песка и лишь чуть-чуть поворачивается из стороны в сторону, отслеживая движения существ, снующих вокруг. Его обладатель закопался в песок почти полностью: только верхняя часть широкой плоской головы и передняя часть спины остались снаружи. Охотник притаился и ожидает, пока добыча подходящего размера сама найдёт его. Это песчаный голован, эндемичный вид хищных рыб, почти такой же мелкий, как его добыча. Он происходит от ротана – широко распространённого, выносливого и экологически пластичного вида эпохи человека. В это же самое время один из его родственников переживает зиму в болотах Сибири, вмёрзнув в лёд. Но этот вид пошёл по другому пути эволюции, приспособившись к жизни в совсем иных условиях: в подогретой горячими источниками воде.

Подобно своему предку, эта рыба является пассивным охотником-засадчиком и не торопится бросаться в погоню за своими соседями по местообитанию. Рано или поздно всё случится само.

Беспечная вулканическая креветка, ухватив кусочек гниющего листа растения, опустилась на дно, раскинув в стороны ноги. Течение отнесло её от сородичей и теперь вряд ли кто-то сможет помешать ей насладиться пищей. Найдя подходящую ямку на дне, креветка забралась в неё и стала торопливо обкусывать ногочелюстями свою находку. Она не заметила, что совсем рядом с ней терпеливо ждёт удобного момента песчаный голован. Рыба сохраняет почти полную неподвижность: для дыхания ей пришлось немного приоткрыть рот, чтобы слабый ток воды омывал жабры. Лишь глаз хищника поворачивается вслед за креветкой. Не замечая опасности, полупрозрачный рачок продолжает есть – он полностью поглощён этим занятием.

Маленький охотник вложил все силы в один бросок. Выскочив из своего укрытия, песчаный голован за долю секунды оказался прямо за креветкой. Рыбка широко распахнула пасть и креветку буквально всосал поток воды. Лишь две клешни и кончики усов ненадолго задержались снаружи, но рыба сглотнула, и вся креветка легко уместилась в её желудке, свёрнутая в кольцо.

Вне своего укрытия песчаный голован выглядит чем-то похожим на лягушку: у него непропорционально крупная голова, выпученные глаза, сдвинутые наверх, и короткое цилиндрическое тело. Когда же рыбка плотно пообедала, сходство с лягушкой усилилось: добыча оказалась в растяжимом желудке и у рыбы появилось лягушачье брюшко. Лишь жаберные крышки и плавники указывают на то, что это всё-таки рыба. Благодаря вместительному и растяжимому желудку, а также крупной голове с широкой пастью песчаный голован легко ловит добычу размером больше половины собственной длины. Это приспособление позволяет рыбе есть редко, но быть не слишком привередливой в отношении корма.

Проглотив креветку, песчаный голован поплыл над дном. Это нелегко даётся ему: по своей природе эта рыба не является пловцом на дальние дистанции, и ей хорошо удаются лишь короткие быстрые броски. Интенсивно работая хвостом, песчаный голован поплыл к берегу. Он сыт и ему нет дела до того, что при его появлении термогобио и вулканические креветки бросились в стороны. Чтобы его не снесло течение, песчаный голован движется короткими бросками между укрытиями, где можно отдохнуть от борьбы с течением. От ямки к камню, от камня к другому камню – рыба движется над дном зигзагообразным маршрутом, чередуя движение и отдых. Песчаный голован держит путь на край своей территории, где есть укрытие между двумя крупными камнями. Добравшись, наконец, до него, он не обратил внимания на странный камень, вроде бы, покрытый щёткой водорослей и ила. А когда песчаный голован забрался в своё укрытие, следом за ним в щель между камнями сунулась клешня, покрытая щёткой хитиновых волосков.

Зимний краб неподвижно ожидал добычу, ловко имитируя камень, поросший водорослями. Благодаря окраске и волоскам на клешнях он очень похож на камень, и это сходство позволяет ему дождаться, пока мелкая рыба или креветка не подплывёт достаточно близко, чтобы их можно было схватить. Но песчаный голован – это более крупная добыча, за которой стоит поохотиться специально.

Клешня щёлкнула буквально в миллиметре от кончика хвоста песчаного голована и охотник чуть было сам не стал добычей. Но рыба потому и выбрала именно это укрытие, что здесь можно было легко спастись от хищника, превосходящего её размером. Пока краб пытался протиснуть своё тело в щель между камнями вслед за голованом, рыба успела отплыть на безопасное расстояние от входа. Клешня скребла по каменным стенкам укрытия, но рыба была уже вне досягаемости. Песчаный голован опустился на дно укрытия, наблюдая, как краб безуспешно пытается добраться до него.

Зимний краб упустил свой обед. Он не смог добраться до небольшой рыбы, которая так некстати спряталась среди камней, и теперь должен искать другую пищу. Пожалуй, наиболее доступная добыча в реке – креветки. Эти существа быстро растут и быстро размножаются. Они не отличаются большим умом и изловить их достаточно легко – нужно лишь проявить известную ловкость. Зимний краб способен быстро работать клешнями, и это поможет ему охотиться на креветок.

Устроить засаду на этих существ очень просто: порой достаточно лишь посидеть неподвижно, стараясь не особенно напоминать своим обликом врага. Краб владеет этим искусством в совершенстве: во время миграции в реку он, подобно всем своим сородичам, сменил цвет с бурого на зеленоватый и стал похож на камень, обросший водорослями. Маскировка довольно грубая, но её вполне хватает, чтобы обмануть рыбу или креветку.

Зимний краб выполз на песчаную отмель и неподвижно застыл. Когда он только появился, термогобио и креветки бросились врассыпную, но это не помешало охоте краба. Он просто лёг на дно и набросал на себя немного песка, после чего замер. У рыб и креветок достаточно короткая память, а некоторые из них и вовсе не видели, как появился краб. Поэтому через некоторое время над дном вновь появились крохотные прозрачные жители реки. Креветки продолжили поиск пищи, не замечая, что теперь они оказались в опасной близости от затаившегося хищника. Краб не выдавал своего присутствия лишними движениями, а течение уносило его запах. Несколько креветок и рыб, оказавшихся ниже по течению, почувствовали его и вели себя гораздо осторожнее, стараясь не отплывать от укрытий. Но выше по течению креветки, не ощущая запаха краба, не скрывались и продолжали вести обычную жизнь.

Маленькая креветка опустилась на песок совсем рядом с крабом. Она успела поймать небольшой кусочек пищи – остатки щитня термотриопса, съеденного сородичами где-то далеко, в более горячей части речки. Однако ей не удалось воспользоваться находкой – более крупная креветка вцепилась в пищу и маленькой особи пришлось спасать собственную жизнь, расставшись не только с пищей, но и с одной из клешней. И это спасло её жизнь, возможно, дважды за одну минуту. Маленькая креветка сделала прыжок назад, подгребая воду брюшком, и почти одновременно с этим клешня краба вцепилась в её обидчицу, круша ей панцирь и разрывая ткани.

Крепкие ногочелюсти краба быстро расправились с добычей и он покинул поле битвы, оставив после себя лишь кусочки разжёванного панциря креветки. Юркие термогобио, дрожа тонкими усами, подплыли к остаткам добычи краба и начали щипать кусочки мяса, оставшиеся на панцире креветки.

Зимние крабы уходят из океана в реку в поисках тепла. Они представляют собой опасность для мелких обитателей геотермальных водоёмов, но на зимовке сами могут легко стать добычей особого хищника, который водится в этих местах.

Зимние крабы обитают в отрыве от ареала остальных видов рода, к которому принадлежат. Также в животном и растительном мире долины, даже среди наземных растений, существует определённая доля видов, принадлежащих к теплолюбивым группам, живущим значительно южнее. Подогреваемые вулканическим теплом водоёмы являются своеобразным «островом» местообитаний теплолюбивой фауны и флоры на севере. Расселение теплолюбивых форм происходило нерегулярно и хаотично, но в итоге этот процесс придал неповторимое своеобразие долине горячих озёр, сделав её настоящим природным заповедником.

Сходство этого местообитания с островом проявляется также в характере эволюционных процессов, которым подвержены местные обитатели. Как и в случае жизни на острове, местные животные измельчали по сравнению со своими южными родственниками. Один из речных жителей демонстрирует это явление в полной мере.

Зимний краб ползёт по дну реки. Он может не скрываться: здесь достаточно глубоко, чтобы его мог настичь клюв журавельника или какой-то другой птицы. Но краб – далеко не последний член пищевой цепи: следующее её звено находится совсем рядом. Два выпученных глаза, похожих на лягушачьи и окружённые такой же голой, как у лягушки, кожей, следят за ним. Обладатель этих глаз закопался в песок, как делают его родичи, живущие намного южнее, в Японии и на Больших Курилах. Он умеет ждать, и это умение приносит ему удачу в охоте. Краб подползает ближе, не подозревая об опасности, которая его ожидает. Когда краб оказался слишком близко, песок словно взорвался. Короткотелая рыба с крупной уплощённой головой выскочила из своего укрытия и бросилась на краба. Он не успел даже поднять клешни для защиты, когда в него вцепились четыре острых костяных пластинки, растущие во рту этой рыбы. За долю секунды одна его клешня была откушена. Рыба бросилась на него снова и следующий укус пришёлся на туловище. Панцирь краба хрустнул, а ноги задёргались в судорогах. Клешня, покрытая густыми волосками, несколько раз раскрылась и закрылась, словно пытаясь вцепиться во врага, но было уже поздно. Рыба с лёгкостью раскусывает его панцирь и поедает вместе с хитиновым покровом.

Охотник, напавший на краба, называется ксенофугу. Эта рыба является видом южного происхождения, но представляет собой особый «вулканический» подвид. Номинальная форма вида, живущая в водах Японских островов, имеет серую окраску с разбросанными по верхней стороне белыми и чёрными крапинками, а её живот белоснежный. «Вулканический» подвид словно «сгустил краски»: его спина намного темнее, а живот из белого стал серым. Но самое разительное отличие вулканического ксенофугу от своего южного родственника – это размеры тела: этот подвид едва перерастает треть длины, характерной для номинального южного подвида. Несмотря на различия в размерах, это такой же свирепый хищник, решительно атакующий всё, что считает съедобным, и не отступающий даже перед более крупными хищниками. Кроме того, в отличие от южного подвида, этот северянин является постоянным жителем реки.

Ксенофугу, атаковавший краба, ещё молод: эта рыба едва выросла до двух третей обычного размера взрослой особи своего подвида. Но это не умаляет её храбрости, стоящей на грани какого-то безрассудства. Ксенофугу обладает несколькими приёмами защиты от хищников, поэтому даже молодая рыба ведёт себя достаточно смело в присутствии крупных животных. Рыба не уплывает даже тогда, когда на неё падает тень от крупной птицы.

Журавельник прилетел на реку немного подкормиться. Эти птицы обычно проводят зиму на юге, где не выпадает снег и всегда можно найти добычу – рыбу, крупных беспозвоночных или мелких наземных позвоночных. В тёплой долине на Камчатке они могут избежать суровости зимы на горячих водоёмах, но вынуждены прилагать усилия, чтобы найти достаточно корма для поддержания жизни. Некоторые журавельники ищут лягушек, устроившихся на зимовку в незамерзающих ручьях, а другие даже пытаются охотиться на грызунов, хотя это получается у них гораздо хуже, чем у хищных птиц: журавельник порой просто вязнет в снегу, преследуя грызуна. Но в большинстве случаев журавельники ищут корм в воде – к этому они приспособились в процессе эволюции, став аналогами вымерших к неоцену настоящих журавлей.

Важно поднимая ноги, журавельник бродит по речке, пытаясь разглядеть через рябь на поверхности, что происходит на дне. Он быстро замечает округлую тень, плавно движущуюся над дном – молодого ксенофугу. Прицелившись, птица быстрым движением шеи погружает голову в воду и выхватывает клювом ксенофугу. Оказавшись на холодном воздухе и почувствовав на своём теле хватку хищника, молодая рыба сделала единственное, что можно было противопоставить нападению – она надулась в виде шара, как это умеют делать многие из родственников ксенофугу. Журавельник явно обескуражен: только что он выловил добычу подходящего размера, и вдруг он держит в клюве «мяч», который явно не сможет проглотить. Для пойманной рыбы положение становится хуже с каждой минутой: её тело быстро остывает на воздухе. Ещё несколько минут – и рыба могла бы замёрзнуть насмерть. Но журавельник решает всё гораздо быстрее: он просто раскрыл клюв пошире и надувшийся ксенофугу упал в воду. Это сразу же придало рыбе сил: с писком выдавив из себя воздух, ксенофугу скрылся под водой и поплыл на глубину, прочь от опасного места.

Неудача не заставила журавельника прекратить поиск пищи: если нельзя добыть один вид корма, обязательно найдётся другой, более доступный. Птица бредёт вдоль берега вверх по течению.

В одном месте в русло речки прорвался из-под земли горячий источник. Локальное повышение температуры привлекло сюда множество зимних крабов, которые собираются в тёплой воде в большом количестве. Эти животные неплохо чувствуют себя здесь: они бродят по дну, выбирая места потеплее, и достаточно терпимо относятся друг к другу – летом такая скученность могла бы привести к каннибализму.

Укрытие крабов достаточно легко заметить: над участком, подогреваемым горячим источником, в морозную погоду поднимается особенно густой пар. Крабы не думают спасаться, когда журавельник оказывается рядом с ними. Среди пара, поднимающегося с поверхности воды, журавельнику мало что видно на дне речки. Шагнув в облако пара, журавельник почувствовал, как его обдала приятная волна тепла, так отличающаяся от морозного воздуха, на котором он вынужден пребывать. Птица наслаждается теплом, словно попав в баню: взъерошивает оперение на спине и груди, слегка раскрывает крылья и встряхивается. Слегка присев, журавельник полощет перья в воде, и в стороны разлетаются брызги. Пока он не видит скопление зимних крабов на дне возле горячего источника, но случай меняет ситуацию. Когда журавельник неосторожно сделал шаг, один из взрослых крабов воспринял это как нападение и вцепился клешнёй в ногу журавельника. Почувствовав резкую боль, испуганная птица взлетела и опустилась на прибрежный камень. Реакция краба оказалась не столь быстрой: он не отпустил клешню сразу и оказался в воздухе вместе с атакованной им птицей. Но на воздухе краб тут же почувствовал холод и отпустил птицу. Он попробовал спастись бегством, но это ему уже не удалось: хотя до воды оставалось каких-то полметра, меткий удар клюва убил его. Оглядевшись, журавельник придавил столь неожиданно доставшуюся ему добычу лапой к камню и стал расклёвывать её.

Зимой у любых животных два главных врага – голод и холод. По мере усиления холодов часть ручьёв сильно остывает, а на реке, вытекающей из долины, образуется лёд. Но в непосредственной близости от горячих источников вода по-прежнему сохраняет тепло и это позволяет греться многочисленным зимним гостям долины.

В морозном воздухе над водой горячего озера поднимается пар. На поверхности озера сложно найти свободное место: там плавает целая стая северных морских уток, а над их головами высятся головы пестрокрылых полярных гусей. Птицы вряд ли найдут в озере что-нибудь съедобное, потому что вода слишком горяча для роста высших водяных растений. Лишь слизистые плёнки водорослей покрывают камни на мелководье, но утка или гусь может соскрести их лишь случайно. И вряд ли им удастся наесться тем небольшим количеством водорослей. Но возле берега на узкой полоске земли, подогреваемой вулканическим теплом и свободной от снега, прорастает трава. Её явно недостаточно для сытной жизни растительноядных птиц, но хватает, чтобы заглушить чувство голода. В сильные морозы часть травы гибнет, но даже мёртвые замороженные листочки неизменно оказываются в чьём-то желудке.

В самые короткие и тёмные декабрьские дни морозы усиливаются, и это вносит изменения в жизнь обитателей долины.

Над дном ручья плавают щитни термотриопсы. Когда пришли зимние холода и вода в ручьях стала остывать, они просто переселились ближе к озеру, из которого вытекает этот ручей, и даже появились в самом озере. Поскольку площадь местообитаний, пригодных для жизни этих рачков, сократилась, перед ними встаёт проблема поиска пищи. Они активно взмучивают ил многочисленными ногами, отфильтровывая все мало-мальски съедобные частицы. Кажется, эти ракообразные переворошили уже весь песок в прибрежной полосе не по одному разу, и съели всё, что оказалось хоть мало-мальски съедобным. В жизни этих ракообразных появился значительный фактор беспокойства: птицы. В холода птицы, оставшиеся в долине на зимовку, собираются вокруг горячих озёр и греются, стоя или плавая в воде. Перед ними также стоит вопрос поиска пищи, и некоторые из них пробуют охотиться на щитней. Возле дна плавает множество щитней, но вода оказывается слишком горячей, чтобы птице можно было сунуть туда голову в поисках пищи. Поэтому даже устричникам приходится лишь наблюдать, как щитни суетятся возле дна. У берегов вода остывает быстрее, но и щитней там меньше. Отдельные особи случайно заплывают на прибрежные участки, но почти сразу же уплывают. Тем не менее, здесь есть возможность поохотиться на них.

Устричник бродит по мелководью. Он оглядывает воду в поисках мелких животных и вскоре замечает щитней, копошащихся на дне. Но они слишком далеко, а вода в том месте глубока. Кроме того, птица чувствует, как её ногам становится горячо. Сделав пару шагов, устричник вспархивает. Но он не отказался от желания поохотиться на щитней. Из воды торчит камень, и птица садится на него. Камень согрелся от тёплой воды, поэтому на нём не накопился снег. Тепло камня приятно греет ноги устричника и птица начинает осматриваться. Возле камня устричник замечает небольшое скопление щитней: из-под песка бьёт небольшая струйка горячей воды и тепло привлекло этих рачков. Когда устричник появился на камне, рачки спрятались на дне, но вскореуспокоились и вновь начали свою суету. Медленными движениями устричник приблизился к краю камня и вновь замер, когда рачки скрылись на дне. Он подождал немного, пока рачки успокоились, а затем быстрым и уверенным движением выхватил из воды щитня. Бросив его на камень, устричник одним ударом сокрушил панцирь рачка и проглотил добычу целиком. Успех в охоте придал ему уверенности и устричник вновь занял удобную позицию над стайкой щитней. Когда один из рачков неосторожно всплыл слишком высоко над дном, клюв устричника почти без плеска выхватил его из воды.

Устричник продолжает трапезу, но его успех не остался незамеченным: вскоре рядом с ним появляется сородич. Обычно внутривидовая конкуренция у устричников не достигает такого накала, как у рыб на рифах или у крупных хищных зверей, но в условиях нехватки пищи зимой птицы становятся более эгоистичными. Первый из устричников явно недоволен присутствием конкурента: он топчется на камне, демонстративно поднимая ярко-розовые ноги, и старается оттолкнуть сородича от удобного для охоты места. Но сородич не уступает ему по силе и сам старается занять позицию над стайкой щитней. Птицы толкают друг друга, стараясь занять удобное место, и в итоге оба устричника, толкая друг друга, начинают охотиться совместно. При этом они действуют на редкость синхронно, с разницей в доли секунды вытаскивая из воды щитней. Птицы успевают съесть много щитней, прежде чем рачки станут избегать этого места.

Не все гости геотермальных озёр плотоядны. Утки и гуси не представляют опасности для термотриопсов и других подводных жителей. В холода они держатся на поверхности воды, жмутся друг к другу и концентрируются вблизи подводных горячих источников. Ветер треплет их оперение, и птицы прячут клювы в перья, надеясь хоть как-то защититься от мороза и холода.

Стаи водоплавающих птиц, плавающие по озёрам и ручьям тёплой долины, причиняют некоторое неудобство подводным животным, заставляя их чаще обычного скрываться на глубине и в различных укрытиях. Но у присутствия птиц на озёрах есть и обратная сторона: помёт уток и гусей содержит большое количество полупереваренной растительной массы. На нём развиваются бактерии, его поедают креветки и улитки. Собирая корм на земле, птицы переносят часть органических веществ в воду. В помёте растительноядных птиц остаётся много частично расщеплённой клетчатки, поэтому всеядным обитателям водоёмов есть, чем поживиться.

Небольшая стая водоплавающих птиц греется на мелководье горячего озера. Здесь вода немного прохладнее, чем в глубоких местах, откуда бьют горячие ключи. Несколько гусей и уток с удовольствием греют ноги в воде температурой более тридцати градусов, а под их ногами снуют карликовые рыбки термогобио. Время от времени утки и гуси роняют в воду помёт. Термогобио быстро определяют его по запаху и собираются на кучке помёта. Одна из рыб случайно коснулась ноги утки. Почувствовав прикосновение, утка подняла голову и потопталась на месте, пытаясь выяснить, представляет ли это для неё угрозу. Испуганные рыбы бросились в стороны, но затем, когда утка успокоилась, снова принялись за еду. Вороша утиный помёт, рыбы вытаскивают из него непереваренные кусочки растений. Слущивающиеся частицы слизистой оболочки кишечника птицы также оказываются в желудках термогобио. А ещё в помёте птиц попадаются паразитические черви, вынесенные из кишечника птиц вместе с помётом, и членики тела ленточных червей. Они также служат пищей рыбам.

Щитни термотриопсы реже сталкиваются с птицами – они более теплолюбивы, а птицы предпочитают не заходить в воду такой температуры, которая оптимальна для щитней. Во время холодов, когда вода в ручьях остывает гораздо быстрее, чем летом, термотриопсы в больших количествах скапливаются в области горячей воды прямо на выходе из озерка. Условия жизни для них оказываются не самыми лучшими: скученность и острая нехватка корма. В районе, где вода имеет благоприятную температуру, щитни переворошили каждый сантиметр дна в поисках пищи, и верхний слой песка уже не раз пропущен через их кишечники. Водоросли теперь растут лишь в самых недоступных для рачков местах – в щелях между камнями, куда не могут попасть термотриопсы. Выводящиеся из яиц личинки практически не успевают столкнуться с нехваткой корма: многих из них просто пожирают взрослые рачки. Каннибализм – это одно из возможных решений задачи выживания популяции: ценой гибели значительного количества особей сохраняется ядро популяции, самые сильные особи, перспективные для размножения. При недостатке корма взрослые особи без колебаний нападают на собственный молодняк и пожирают его. Странное «пищевое безумие» немного напоминает аналогичное явление, возникающее у акул. Нападение случается спонтанно – одна из особей атакует другую и это вызывает «цепную реакцию» нападения. Свирепствуют все, но главную роль в этом «пищевом безумии» играют взрослые хорошо развитые особи. Нападение происходит стремительно: атакуемую особь переворачивают панцирем вниз, и в тот же миг в атакованного рачка впиваются челюсти сразу нескольких особей. Запах плоти съедаемых рачков вызывает слепую реакцию поиска и нарастание агрессии у окружающих рачков. При этом мелкие особи легко становятся добычей взрослых термотриопсов.

В этот раз жертвой стала крупная взрослая особь. Нападение произошло неожиданно и жестоко: жертва была перевёрнута и прижата ко дну, после чего сразу несколько сородичей вцепились в её тело и начали рвать на куски. Запах пиршества заставил ещё нескольких рачков вести себя агрессивно. Скопление термотриопсов буквально забурлило: животные старались отплыть как можно дальше от своих сородичей-каннибалов, и в то же время им нельзя покинуть границы благоприятной температурной зоны, которая служит защитой от рыб, плавающих ниже по течению. Тем не менее, несколько особей случайно выплыли за границы местообитания, и это стало для них роковым шагом. Течение понесло их по руслу, а температура воды стала падать. Теплолюбивые существа оказались неспособными выдержать охлаждение воды. Их движения постепенно становятся вялыми, а сопротивление течению и вовсе прекратилось. Теперь вода несёт их, словно листья, и рачки медленно гибнут от переохлаждения, хотя температура воды ещё достаточно высокая по меркам других обитателей реки.

Рыба с голой кожей и широкой лягушачьей головой плавает над дном, словно маленький дирижабль. Взрослая особь ксенофугу удерживается на течении, интенсивно работая плавниками. Способностей этой медлительной рыбы хватает на то, чтобы справиться с течением и оставаться на месте, хотя долго она так плавать не может. Когда рыба заметила умирающих термотриопсов, снесённых течением, её реакция была однозначной: бросившись к одному из них, рыба буквально всосала его одним движением челюстей. Другой рачок пытается уплыть, вяло шевеля телом, но ксенофугу догнал его и тоже съел. Зимой пищевые ресурсы экосистемы относительно скудны, поэтому ничто съедобное не пропадает зря.

Зимние холода заставляют многих животных искать общества себе подобных – так легче спастись от мороза и заметить приближение опасности. Но большие скопления потенциальной добычи привлекают различных охотников. Долина горячих озёр не стала исключением. С осени местные хищники наведывались в долину в надежде поживиться птицами, оставшимися здесь на зимовку. Осенью и в начале зимы, пока подземного тепла хватало на то, чтобы противостоять замерзанию воды на всех водёмах, птицы чувствовали себя в безопасности – кто-то из них заблаговременно замечал хищника и по общему сигналу тревоги они просто перелетали на другой берег водоёма. Но в середине зимы морозы стали суровее, и на некоторых участках реки, вдали от горячих озёр, появился лёд. С некоторым риском местные хищники отваживаются пересекать по нему реку, и у них появилось больше возможностей поживиться лёгкой добычей.

Вахилы, хищники из семейства псовых, бродят целой группой вокруг горячих озёр. Эта стая осенью охотилась в лесах на горных склонах, не очень охотно посещая саму долину, где было меньше добычи. Но теперь ситуация изменилась: птицы, утомлённые трудной зимовкой и недостатком корма, буквально привязанные к озёрам и ручьям, становятся более уязвимыми, и появляется реальная возможность добыть их.

Стая вахил вышла из леса и направилась вниз по склону, в долину. Звери находятся в хорошей физической форме, их белый зимний мех густой и тёплый. Они могут рассчитывать на успех, если хотя бы кто-то в стае владеет приёмами охоты на такого рода добычу.

Белый мех помогает вахилам оставаться незаметными достаточно долгое время. Стая движется цепочкой, след в след, и молодые особи, родившиеся летом, легко успевают за взрослыми. Они наметили себе объект охоты – стаю пестрокрылых полярных гусей, расположившихся на мелководье горячего озера на самом краю долины.

Пока вахилы далеко, гуси не замечают их. Птицы греются, плавая в тёплой воде, и чистят оперение. Несколько гусей прохаживаются по берегу, оставляя на снегу отпечатки своих перепончатых лап.

Вахилы приближаются. Это небольшая группа особей – пара взрослых, двое молодых, родившихся прошлым летом, и один «дядюшка», родной брат самки. Благодаря умелому использованию кустарников в качестве укрытий и белой окраске зимнего меха им удаётся подойти к птицам достаточно близко. Но пока в стае вахил нет единства: неопытный молодой зверь, не оценив расстояние, сразу же бросился к птицам в надежде добыть хотя бы одну. И это практически сорвало охоту: гуси заметили его и в воздухе раздалось тревожное гоготание, насторожившее всех птиц в окрестностях. Появление хищников заставило птиц отступить от берега и стая гусей отплыла дальше, в более горячую воду. Они плавают среди облаков пара, поднимающегося с поверхности озера, но вряд ли они смогут пробыть здесь достаточно долго, чтобы хищники отступили. Стая вахил вышла на берег озера. Самец огляделся и понюхал воздух. Он ощутил привлекательный запах птиц на фоне запаха газов, вырывающихся из гейзеров в долине. Семья вахил последний раз хорошо ела несколько дней назад и после этого перебивалась лишь случайной добычей. А здесь явно можно поохотиться.

Один из хищников оказался слишком нетерпеливым. Его охотничьего опыта явно недостаточно – обычно он охотился с семьёй на более крупных наземных животных, или же на мелких травоядных вроде грызунов и зайцев. Это его первая охота на птиц, и он буквально дрожит от нетерпения, желая поскорее добыть хотя бы одну птицу.

Взрослые звери не успели сделать ничего – молодой самец буквально сорвался с места и бросился к озерку, где плавает стая гусей. Он совершает большую ошибку, применяя тактику, известную ему по охоте на крупную наземную дичь. Его не останавливает вода: молодой самец вахилы бросается в воду и пробует преследовать птиц бегом на мелководье. Но эта попытка провалилась почти сразу же: заметив бегущего в воде хищника, гуси тревожно загоготали, поплыли прочь и один за другим взлетели, оставляя его без добычи. Не поймав ничего, молодой самец выходит из воды. Его мокрый мех прилип к телу, облегая худощавую и немного нескладную фигуру молодого хищника. Мокрая шерсть в мороз – это не самое приятное ощущение, поэтому молодой самец дрожит на ветру. Он старается как можно быстрее высохнуть, поэтому сильно встряхивается по-собачьи. Брызги летят в стороны и сородичи отходят подальше, чтобы сохранить собственный мех сухим. Атака явно не удалась и молодому самцу ещё предстоит учиться.

В семье есть более умелые охотники – «дядюшка» уже не раз охотился на гусей на пролёте, и у него есть возможность преподать молодым особям урок. Но это будет не здесь – гуси испуганы и слишком осторожны, и в ближайшее время они вряд ли подпустят охотников достаточно близко. Поэтому стая отходит от озера и движется по краю долины к следующему озеру, где тоже расположились гуси, но уже в компании уток и устричников. Здесь есть небольшие заросли кустарников, которые могут помочь при охоте. При этом неудачливый молодой самец бежит позади стаи – его азарт явно угас после нападения на гусей.

Вахилы осторожно приближаются к озеру, стараясь не выдавать себя. «Дядюшка» отделяется от остальных и начинает охоту. Он осторожно подкрадывается к гусям, прячась за кустами. Когда птицы поднимают головы и оглядываются, он замирает, но, когда они успокаиваются, он продолжает движение. Его маршрут далеко не прямой – опытный зверь передвигается от укрытия к укрытию. Наконец, он приближается к стае почти вплотную. Несколько минут «дядюшка» скрывается за камнем, торчащим из земли неподалёку от озера. Хищника не замечают – с поверхности воды поднимается пар, поэтому даже устричники, обычно осторожные, могут мало что разглядеть на расстоянии нескольких метров. Гуси заняты очисткой оперения, а несколько птиц даже вышли на берег и ощипывают остатки прошлогодней травы. Это самый лучший момент для нападения, и хищник бросается к птицам, вложив в атаку всю свою силу. В последний момент гуси заметили его и над озером разнёсся крик тревоги. Но было уже поздно: когда тяжёлые птицы пытались взлететь, хлопая крыльями, вахила вцепился в тело одного из гусей, оказавшегося недостаточно проворным. Отчаянное гоготание пойманной птицы напугало остальных ещё больше.

«Дядюшка» выходит из озера, держа в зубах тело гуся. Он лишь замочил лапы, но это небольшая цена за возможность поесть. Он встряхнулся, лёг в снег и, прижав тело гуся лапой, начал рвать перья и кожу добычи. Но ему не удаётся попировать в одиночестве: к нему почти сразу же подбегают сородичи – обе молодых особи из семьи. Они жадно нюхают восхитительный запах крови и тёплого мяса, но не получают ни кусочка. «Дядюшка» скалит зубы и издаёт предупредительное горловое рычание – добыча слишком мала для такого количества едоков. Молодым зверям достался лишь урок охотничьего мастерства. Пара взрослых зверей также не торопится приближаться – «дядюшка» занимает подчинённое положение по отношению к самке, но примерно равен по силе самцу из размножающейся пары. Поэтому он вряд ли сразу уступит добычу.

«Дядюшка» успел оторвать лишь небольшой кусок добычи, когда раздался тревожный лай молодой вахилы. Самец огляделся и тоже залаял, а через секунду к нему присоединилась самка. «Дядюшка» вскочил на ноги и занял оборонительную позицию над добычей. Но обстоятельства складываются так, что ему вряд ли удастся откусить ещё хоть один кусок.

Из-за деревьев показалась огромная туша, покрытая косматой светло-серой шерстью с проседью. Берл, старый самец, обитающий в долине, заметив успех вахил и не без оснований рассчитывает на изрядную долю их добычи. Он учуял запах гусиного мяса и теперь бежит к ним тяжёлой рысью, скаля зубы. Старый берл – это убеждённый мародёр, который уже давно не охотился сам и последнее время жил почти исключительно добычей, отнятой у других хищников.

Жадно втягивая ноздрями запах свежего гусиного мяса, берл движется прямо к семье вахил. Его превосходство в силе несомненно: зверь легко справился бы с семьёй вахил, если бы они набросились на него все вместе. Но вахилы предпочитают благоразумно отступить, нежели ввязываться в драку, исход которой заранее предрешён. Они отступают, скаля зубы и вздыбливая шерсть на спине, но их уши прижаты – это признак страха. Берл не обращает внимания на их демонстрации и без промедления вонзает зубы в едва начатую добычу. Придерживая лапами тушку гуся, он начинает с жадностью рвать мясо и разжёвывать мелкие кости. Вахилы не собираются уходить далеко: молодые звери крутятся около него и пытаются урвать остатки пищи. Благодаря ловкости и скорости им удаётся вовремя отступить, если берл делает движение в их сторону. В первые минуты пиршества берл не обращает на них внимания, но назойливость и нахальство молодых вахил вскоре начинает выводить его из себя. Когда вахилы в очередной раз пробуют стянуть кусочек мяса, берл скалит зубы и подгребает к себе полусъеденного гуся. А когда вахиле удалось схватить кусок гусиных потрохов, берл бросился на возмутителя спокойствия. Гигант ещё сохранил остатки прежнего проворства и удар его лапы пришёлся почти точно в цель: длинный коготь зацепил бедро молодой вахилы и оставил длинный шрам. Самец вахилы взвизгнул и бросился прочь, а на белоснежной шерсти выступила кровь. Этого более, чем достаточно, чтобы звери стали держаться на почтительном расстоянии от косматого великана. Раненый самец вахилы теперь зализывает рану, время от времени поскуливая, а сородичи помогают ему, вылизывая пропитанную кровью шерсть.

Около двух килограммов мяса и съедобных внутренностей – это всё, что можно получить от одного гуся. Достаточно для вахилы на день, но слишком мало для огромного берла. Старый берл быстро расправляется с гусем и уходит. Вахилы провожают его взглядами, а когда берл отошёл достаточно далеко, бросаются к остаткам добычи. Но берл не оставил после себя практически ничего, что можно было бы съесть – только малосъедобные крылья и лапы, а также несколько лоскутов кожи с перьями. Почти все кости изжёваны берлом – хищником съедено почти всё, что можно было съесть. Самка вахилы съедает немного снега, на котором остались капли крови гуся, и уходит. Следом за ней бредут остальные члены семьи. Молодой самец вахилы, раненный берлом, заметно прихрамывает, но кровь на его боку почти не сочится. Вполне возможно, ему удастся восстановиться и дожить до весны.

Птицы, ставшие свидетелями нападения, плавают у самого дальнего берега горячего озера. Хищники получили свою добычу и, вполне возможно, сегодня нападение больше не повторится. Но наступит завтрашний день и кто-то другой придёт, чтобы попробовать поймать одну из птиц, зимующих в долине.

От хищников можно защититься, но есть непредсказуемые вещи, от которых нет спасения. Вулканическое тепло, подогревающее озёра и вызывающее излияние гейзеров, указывает на высокую сейсмическую активность в этих местах. Собственно, это не удивительно: продолжающееся сближение Азии и Северной Америки, а также движение литосферной плиты, являющейся дном Тихого океана, на протяжении миллионов лет поддерживает вулканы в активном состоянии. В этих местах также часто бывают землетрясения.

В одну из ночей птицы чувствуют приближение очередной подземной бури. Они не спят и держатся на берегах озёр. Над озёрами слышны тревожные голоса уток и гусей, к которым присоединяются трубный клич журавельников и крики устричников. Другие животные также не спят. Где-то в лесу, на склоне горы, раздаётся вой семьи вахил – звери чувствуют общую тревогу и напряжение. Старый берл также не спит – он бродит по лесу, подслеповато щурясь и постоянно нюхая воздух. По признакам, которые могут ощутить лишь сами животные, они чувствуют, что должна произойти катастрофа.

Подводные жители также чувствуют, что происходит что-то необычное. Щитни плавают над дном, а термогобио и песчаные голованы, напротив, прячутся в различные укрытия. Ксенофугу опустились на дно и закопались в песок. Все находятся в ожидании беды.

И беда случается. Около полуночи один за другим происходят несколько подземных толчков. Деревья закачались, а в нескольких местах с горных вершин сошли лавины, погребая под собой леса вместе с теми, кто не успел спастись бегством.

В долине горячих ключей в этот момент случилось ещё более страшное событие. Подземные толчки спровоцировали огромный выброс горячей воды из-под земли. Под землёй раздался гул, сопровождаемый вибрацией почвы, и далее в темноте из всех гейзеров ударили в ночное небо фонтаны перегретой воды и пара. Горячие ключи также ожили и из них потоком хлынул кипяток. Уровень воды в некоторых озёрах начал подниматься. Из нескольких горячих источников вместе с водой начали вырываться струи перегретого пара – словно под землёй взбесилось целое драконье гнездо.

Птицы взлетают с берегов озёр с испуганными криками и мечутся в темноте. Над долиной воцарился настоящий хаос. Несколько птиц попали прямо в облака пара и погибли, обварившись насмерть прямо в воздухе. Всё произошло настолько быстро, что некоторые птицы даже не успели взлететь. Несколько птиц, находившихся ближе всего к источникам, погибли, сварившись заживо.

После этого толчка было ещё несколько, более слабых. Похоже, что подземная стихия получила выход и успокоилась: из горячих источников вытекло ещё несколько волн кипятка, но они были не такими сильными, как первая.

Те, кому удалось уцелеть, кружатся над долиной в ночном небе, не решаясь сесть на землю. Наконец, усталость пересиливает страх и часть птиц всё же садится на землю. Даже ночью видно, как изменился пейзаж. Горячая вода уходит из переполненных ею ручьёв и рек, растапливая лёд, и вокруг берегов образуется полоса тёмной земли, лишившейся снегового покрова. Кратковременное затопление горячей водой не убило семена и корневища растений, находящиеся под землёй, и лишь верхний слой почвы успел немного оттаять. В морозном воздухе с земли поднимается пар. Уцелевшие птицы постепенно успокаиваются: они чувствуют, что землетрясение завершилось.

На востоке, за горами, небо начинает розоветь. Начинается новый день, который принесёт с собой новые заботы и трудности.

Утром под лучами солнца становится видна картина смерти после ночной катастрофы. Волна горячей воды оставила после себя опустошённые русла ручьёв и небольших рек. Близ берегов покачиваются тела погибших в воде птиц. В основном это утки и гуси, не успевшие вовремя взлететь в ночной суматохе. Вблизи берега лежит труп устричника, раскрывшего крылья и вытянувшего ноги в предсмертных судорогах. Среди жертв подземной стихии оказались два журавельника – одного из них убила в воздухе струя горячего пара, а второй не сумел вовремя взлететь, оказавшись в стае гусей и уток.

Берег у самого уреза воды усеян мёртвыми вулканическими креветками – они покраснели, сварившись в горячей воде, и теперь стали хорошо видимыми. Мелкие рыбы, ошпаренные кипятком, плавают кверху брюхом на поверхности. Берингийские устричники, сумевшие выжить в эту бедственную ночь, теперь наслаждаются временным изобилием. Они расхаживают по берегу, степенно поднимая розовые ноги, и склёвывают мелких жертв горячего потопа.

Невдалеке от берега на мелководье перекатывается по песку тело мёртвого ксенофугу. Застигнутая валом горячей воды, рыба защищалась привычным образом – надуваясь в виде шара. Она и погибла так же, надувшись. В момент смерти рыба лишь выделила слой слизи, теперь покрывающий её хлопьями, к которым прилип ил. Оранжевые тела мёртвых зимних крабов лежат среди камней, и журавельники, бродя по берегу, время от времени вытаскивают их из воды одного за другим.

Растения также сильно пострадали от ярости подземной стихии. Обваренные цветородящие кувшинки потеряли все листья, которые теперь плавают среди камней ниже по течению бурыми лоскутьями. Этим растениям, однако, повезло: горячая вода прошла волной поверху, а тонкий слой более холодной воды возле дна защитил корневища от гибели, хотя они потеряли все листья. Но это поправимо, пока корневище живо. Другим растениям повезло меньше: валлиснерии погибли почти целиком, от них остались лишь небольшие кустики в самых глубоких местах, где их защитил слой холодной воды у дна. Длинные листья обварились и быстро отпали, унесённые течением. Стрелолисты, которые росли у берега, легко перенесли эту катастрофу: несмотря на то, что их листья повреждены горячей водой и погибли, клубни, защищённые слоем грунта, уцелели. Через несколько дней листья вновь начнут отрастать.

Память птиц коротка. К середине дня вряд ли кто-то из них вспоминает ночную тревогу. Журавельники и устричники бродят по мелководьям, разыскивая мёртвых крабов и креветок. Для них ночная катастрофа обернулась единовременным даровым угощением, достающимся практически без труда. Хуже приходится уткам и гусям. Эти растительноядные птицы сразу потеряли источник корма: растениям нужно время на восстановление и расселение, и всё это время птицам придётся жить впроголодь, питаясь чем придётся. Утки кормятся близ берегов, соскребая с камней остатки плёнок водорослей и глотая ил. Гуси вышли на берег и начали ощипывать остатки прошлогодней травы, открывшиеся, когда волна горячей воды растопила снег. Пища плохая, но это лучше голодной смерти. Если им повезёт, весной они смогут вернуться на родные просторы севера.

Некоторым, однако, уже не суждено вернуться… На дне ручья лежит мёртвая утка. Течение воды покачивает её перья, но тело птицы шевелится и подёргивается помимо этого. Оказывается, не всем подводным жителям было суждено погибнуть. Время от времени в этой долине случаются такого рода катастрофы, но экосистема всякий раз показывала способность к восстановлению даже после такого сокрушительного удара. Выжившие в минимальном количестве в случайных убежищах подводные жители теперь расселяются по опустевшим водоёмам. Под мёртвой уткой сидит несколько зимних крабов, которые поедают мясо погибшей птицы. Призраками между ними плавают несколько креветок, привлечённых запахом пищи. Они ловко снуют среди крабов, подхватывая клочки разодранного ими мяса.

Вахилы пережили страшную ночь землетрясения в горах. Они не попали под лавину, никого из них не придавило упавшим деревом, и теперь они продолжают жить своей обычной жизнью. Обходя свою территорию, они вновь наведываются в долину горячих озёр.

Звери выходят из леса всей семьёй: родители, двое их детёнышей и «дядюшка». Взрослые вахилы принюхиваются: они ощущают новый манящий запах варёных крабов и креветок. Такое лакомство редко удаётся попробовать взрослым особям, а молодые звери, конечно же, ни разу не пробовали такого угощения. Звери собираются поесть, но они не охотятся. Не скрываясь, вахилы цепочкой спускаются в долину и направляются к берегу озера, где оголённая земля уже покрылась на морозе тонкой корочкой льда. Птицы видят хищников и в воздухе раздаются их тревожные голоса. Гуси разбегаются и взлетают, утки собираются в воде подальше от берега, а журавельники чинным шагом отходят в сторону на безопасное расстояние.

Вахилы подходят к воде. Много мелких животных, погибших от выброса горячей воды ночью, уже успели подобрать птицы, но на долю вахил всё ещё остаётся достаточно добычи. Звери семьёй бродят вдоль берега, собирая трупы, лежащие в воде. Самец и самка вместе пробуют вытащить дохлых крабов, лежащих на дне ручья. Они хорошо видны на фоне дна – после смерти их панцири стали ярко-оранжевыми. Вода уже не горячая, поэтому самка вахилы суёт лапу в воду, подцепляет когтями краба и постепенно тянет его к берегу. Один раз течение чуть не унесло добычу, но зверь сунул в воду вторую лапу и прижал краба ко дну. Выудив варёного краба из воды, самка вахилы сунула его в пасть целиком и захрустела панцирем. Самец также выудил себе краба и начал поедать его. «Дядюшка» ищет корм в стороне от них, и ему тоже улыбается удача – нескольких мёртвых крабов течение принесло к камням, откуда их легко достать.

Молодые вахилы не слишком заботятся о том, чтобы наесться. Они предпочитают посвятить часть времени играм – бегают друг за другом и валяются по заледеневшей земле. Звери открыли для себя новое развлечение: на одном холмике снег покрылся ледяной коркой из-за пара, выброшенного из-под земли во время землетрясения, и там образовалась настоящая ледяная горка. Забегая на холм, молодые вахилы с восторженным тявканьем скатываются вниз, переворачиваясь при спуске на спину и задрав лапы вверх. Они повторяют это раз за разом, и в таком поведении кроется глубокий смысл: звери избавляются от стресса, который испытали в последние дни, особенно прошлой ночью.

Когда молодой самец вахилы скатился вниз, тявкая, словно щенок, и болтая лапами в воздухе, он не успел вскочить на ноги, когда в него врезался «дядюшка»: взрослые звери заметили, как забавляются их дети, и решили присоединиться к ним. И вот уже вся семья вахил с упоением скатывается с ледяной горки и валяется по обледеневшей земле. Шерсть зверей взъерошена, но уши стоят торчком, а глаза блестят радостными огоньками: животные оправляются от стресса и получают заряд положительных эмоций.

Старый берл также выходит поживиться даровым кормом. Беда постигла обитателей практически всех водоёмов долины, поэтому пищи ему хватает – он кормится на другом краю долины, не обращая внимания на вахил. Ложась на берег ручья, берл огромной лапой выгребает на берег мёртвых крабов и поедает их, урча и с хрустом разжёвывая панцири. В одном из ручьёв он находит труп утки, застигнутой горячим потоком. Это приятное дополнение к его обеду и берл наслаждается полусваренным мясом птицы, отдирая когтями кожу и перья с тушки.

Вахилы издалека чувствуют запах гиганта, и это заставляет их не забывать об осторожности. Они не прерывают игру, но чаще принюхиваются и смотрят в ту сторону, откуда ветер приносит запах гиганта. Но берл увлечён кормёжкой, поэтому у вахил есть возможность поиграть ещё немного.

Проходит ещё несколько дней, и положение пернатых, оставшихся на зимовку в долине, начинает ухудшаться. Подводная растительность постепенно начинает восстанавливаться, но её пока недостаточно для нормального питания птиц. Северные морские утки страдают от этого больше всего: они предпочитают добывать пищу в воде, а растения едва восстановились после катастрофы, и птицы, сами того не понимая, разрушают основы собственного благополучия. Их клювы быстро расправляются с любой зеленью, начинающей отрастать на дне ручьёв, и даже высокая температура воды, способствующая росту растений, мало чем помогает. Среди растительноядных обитателей водоёмов благоденствуют лишь прудовики флегетонские: они обитают в слишком горячей воде, чтобы утки могли добывать там пищу. Кроме того, в горячей воде обитают лишь немногие виды водорослей, которыми утки просто не могут питаться, поскольку их клювы не приспособлены для того, чтобы эффективно соскребать их. Выброс горячей воды нанёс ущерб популяции прудовиков флегетонских, но некоторое количество молодых особей смогло выдержать кратковременное пребывание в горячей воде и их благополучие является залогом восстановления популяции этих улиток в долине горячих озёр.

Прошло около двух недель после катастрофы в долине. Молодой самец вахилы отважился совершить самостоятельную вылазку на птичье зимовье. Он надёжно усвоил урок, который преподал ему «дядюшка», и уже старается не повторять прежних ошибок. Теперь он приближается к птичьим стаям осторожно, умело скрываясь за кустами и камнями. Кроме того, он отработал ещё один приём маскировки – в случае необходимости он припадает к снегу и замирает, не выдавая себя лишними движениями. Его цель – небольшая группа пестрокрылых полярных гусей, которые вышли кормиться на берег. Птицы не замечают его приближения, поэтому молодой хищник рассчитывает на успешную охоту.

Гуси расхаживают по берегу озера, пощипывая остатки прошлогодней травы, которую им приходится добывать с трудом, раскапывая клювом снег. Иногда птицам улыбается удача: из-под снега появляются свежие зелёные листочки какого-нибудь вечнозелёного растения. Это хорошая еда, но её слишком мало, чтобы хорошо наесться. Приходится прилагать много усилий, чтобы добыть достаточно пищи и не умереть от голода. Но даже такой скудный корм позволяет выжить, поэтому птицы ищут его, расшвыривая клювами снег.

Вахила наблюдает за глупыми неуклюжими птицами из-за кустарника. Они, похоже, не подозревают, что на них охотятся. Тем лучше – пусть они ещё старательнее раскапывают снег, ещё меньше оглядываются по сторонам.

Одному из гусей удалось отыскать свежие зелёные листья. Торопливо, один за другим, он начал склёвывать их. Это пища, хорошая пища. И самое главное – похоже, что никто не заметил его находки. Нет необходимости отталкивать сородичей – пусть ищут что-нибудь сами. Ещё один листочек…

Наверное, это самый великолепный прыжок, который самец вахилы совершал за свою недолгую жизнь. По-кошачьи длинный прыжок, несколько лёгких скачков по снегу… И финальный рывок к добыче.

Листочек так и остался несъеденным. Масса белой шерсти, крепких мускулов и острых зубов возникла, словно ниоткуда. Сильнейший удар – и мир перевернулся в глазах гуся. Хищник сбил его с ног, не дав даже раскрыть крылья, и в ту же секунду острые зубы вонзились в шею птицы, разрывая её. Алая кровь брызнула на снег, а тело гуся беспомощно затрепыхалось в пасти молодого самца вахилы, роняя перья и оставляя следы на снегу. Остальные гуси, испуганные появлением хищника, подняли громкий крик, но удачливому охотнику не было до них дела: он уже получил, что хотел.

Гордый и довольный успехом, молодой самец вахилы поволок убитого гуся в сторону от озера, чтобы съесть где-то в удобном месте. Он даже не подозревает, что жизнь готовит ему ещё один урок, который он должен усвоить назубок.

Хищник понюхал воздух. Похоже, старый берл-мародёр где-то далеко: он не ощущает запах этого страшного зверя. Рана, нанесённая не очень давно его когтем, уже затянулась, но воспоминания о чудовищной силе и острых когтях берла сохранятся на всю жизнь.

Тень на секунду закрыла солнце, и в тот же миг молодого самца вахилы словно обдал порыв ветра. Оторвавшись от добычи, он вскочил на ноги и встретился взглядом с настоящим чудовищем. В нескольких шагах от него на снегу сидит огромная птица, не сводя с него пронзительного взгляда круглых блестящих глаз. Гигант среди пернатых хищников, сова-валькирия прилетела за своей добычей. Ей не нужно жалких остатков чужого пиршества, она предпочитает свежее мясо. Причём ей требуется очень много пищи: это огромная самка, птица размером намного больше орла. На её лапах когти длиннее и острее, чем у берла. Если бы ей было нужно, она легко расправилась бы с молодой особью вахилы – эти птицы добывают гораздо более крупных травоядных, отваживаясь иногда нападать даже на новорождённых детёнышей обды и шурги – двух местных великанов.

Сова не желает вступать в схватку – её противник также является хищником, и их стычка могла бы привести к ранениям, совершенно нежелательным для крупной птицы. Поэтому сова-валькирия пробует просто напугать вахилу и завладеть чужой добычей без крови. Птица взъерошивает оперение и раскрывает огромные крылья, закрывая едва ли не треть поля зрения вахилы. Она продолжает смотреть на противника, грозно щёлкая большим клювом, и ветер треплет длинные «косички» перьев над ушами птицы. Длинные ноги позволяют ей легко ходить по земле, и сова делает шаг навстречу вахиле.

Держа убитого гуся в зубах, вахила бросается прочь – зверь пробует скрыться от совы там, где ей труднее летать, среди кустарников и деревьев. Но до леса очень далеко, а за спиной слышен шум шагов гигантской птицы. Сова неотступно преследует зверя – птица прыгает по сугробам и помогает себе крыльями, грузно перепархивая с сугроба на сугроб. Вахила спасается бегством, унося с собой добычу, справедливо доставшуюся на охоте. Зверь находится буквально на волосок от смерти: сова-валькирия достаточно сильна, чтобы убить его самого. Прошлым летом, пока он был лишь щенком, она бы ещё и проглотила его целиком.

Расстояние между вахилой и преследующей его птицей постепенно сокращается, а до спасительного кустарника ещё очень далеко. Молодой самец вахилы бежит с трудом, не желая бросить добычу, а преследующая его птица всё ближе. Однажды даже кончик крыла огромной совы коснулся хвоста вахилы. Собрав все силы, самец вахилы резко сменил направление и бросился в сторону. Он проиграл в скорости, но зато выиграл во времени: сова не смогла повторить его манёвр и грузно шлёпнулась в снег, задрав вверх ноги с длинными когтями. Дёрнувшись крыльями, она перевернулась обратно, вскочила и снова бросилась в погоню. Она не стала преследовать хищника по земле: разбежавшись, сова взмахнула крыльями и поднялась в воздух. Бесшумно махая крыльями, она взлетела над заснеженным склоном, по которому мчался самец вахилы, и полетела следом за ним.

Боковым зрением самец вахилы увидел в воздухе за спиной огромный силуэт. Когда в его сторону протянулась когтистая лапа птицы, самец вахилы принял единственно верное решение: бросив добычу, он сделал резкий поворот в сторону и помчался изо всех сил под прикрытие заснеженных деревьев и кустарников.

Когда едва начатая тушка гуся упала в снег, погоня прекратилась. Сова-валькирия получила всё, что хотела: даровое угощение, на которое почти не было затрачено лишних усилий. Тяжёлая птица грузно опустилась на снег и подошла к добыче. Обычно совы добывают небольших животных по отношению к собственному размеру и глотают свою добычу целиком. Сова-валькирия принадлежит к родословной линии сов, приспособившихся добывать крупных животных: это своеобразный экологический аналог вымершего в эпоху человека новозеландского орла Хааста. Значительную часть добычи сова-валькирия вынуждена раздирать на куски с помощью клюва и когтей. Отнятый у вахилы гусь слишком велик даже для этой огромной совы, чтобы проглотить его целиком, но это не проблема: на лапах птицы растут такие когти, которые могут навести ужас даже на взрослого берла. Один удар таких когтей разрывает у добычи не только кожу и мышцы, но даже внутренние органы.

Сова легко расправляется с гусем: подняв тушку в клюве, она несколькими движениями лапы раздирает её на куски огромными когтями, словно ножами. После этого птица, совершенно не напрягаясь, заглатывает их вместе с кожей, внутренностями и перьями. Буквально через несколько минут от тушки гуся остались лишь два малосъедобных крыла – всё остальное было съедено.

Покончив с обедом, огромная птица взлетела и взяла курс на горный хребет.

Когда зловещий силуэт огромной совы скрылся вдали, из леса осторожно вышла семья вахил. Взрослые звери подошли к месту, где сова расправилась с добычей, и обнюхали остатки гусиных крыльев и снег, на котором осталось немного крови. Молодые звери не сразу последовали за взрослыми – они долго держались под защитой леса и один из них время от времени бросал быстрые взгляды на небо. Убедившись, что опасность миновала, молодые вахилы присоединились к взрослым членам семьи. Но один из молодых зверей уже навсегда сохранил страх перед большими крыльями в небе. Когда в долине один из журавельников, зимующих близ горячих озёр, взлетел, разминая крылья, зверь поджал хвост и заскулил, увидев, как птица выписывает круги в небе, освещённая зимним солнцем.

Постепенно природа долины восстанавливает ущерб, нанесённый землетрясением и выбросом подземных горячих вод. По дну ручьёв стелются новые побеги валлиснерии – хотя утки поедают их, удлинение светового дня и ясная погода второй половины зимы делают своё дело и прирост постепенно начинает опережать поедание. От корневища цветородящей кувшинки отрастают новые подводные листья – нежные, полупрозрачные, на длинных черешках. Возле берега постепенно начинают появляться новые побеги стрелолиста. Первые листья растения лентовидные, больше похожие на листья валлиснерии, но среди них уже начинают появляться плавающие листья – округлые, с выемкой в основании листовой пластинки. Молодая зелень колышется на поверхности воды и выглядит настоящим триумфом жизни, доброй вестью о том, что зима вскоре пройдёт. Подземное тепло не только приносит гибель и испытывает живые организмы на прочность – оно также может способствовать процветанию жизни. Но лишь до тех пор, пока силы, двигающие материки Земли, не выплеснут свою ярость на поверхности планеты.

В воде вновь появляются рыбы и креветки. Одна из особенностей жителей водоёмов тёплой долины – это быстрый рост и раннее созревание. Буквально через несколько недель популяция вулканических креветок полностью восстановилась. Взрослые термотриопсы погибли почти все, но их яйца успешно пережили подтопление берегов горячей водой и из них выклюнулись личинки. После катастрофы прошло уже достаточно много времени и они повзрослели. Популяция термотриопсов пока не такая плотная, как раньше, поэтому вспышки каннибализма здесь не возникают.

Вслед за добычей пришли хищники. На дне ручья в песок закопался молодой песчаный голован. Ему повезло: во время катастрофы он спасся среди камней возле берега и камни отвели от его укрытия значительную часть тепла. Взрослые особи на данной территории, очевидно, погибли: во всяком случае, никто не мешает ему осваивать новые территории и устанавливать границы своих владений.

В конце зимы солнце светит очень ярко, а кое-где на горных склонах и коре деревьев даже ощутимо припекает. Когда рядом нет хищников, мелкие птицы охотно греются в таких местах, распушив оперение. Дни постепенно становятся длиннее и светлее, а жизнь птиц, зимующих в долине, становится всё легче. Сильные морозы больше не вернутся и вокруг геотермальных водоёмов постепенно оттаивает земля. Разбуженные теплом, на берегу начинают прорастать корневища многолетних растений. У птиц появляется больше времени на кормление, а рост травы по берегам водоёмов позволяет птицам кормиться на суше, чем охотно пользуются гуси. Утки, напротив, предпочитают кормиться в воде, и теперь конкуренция между ними и гусями намного меньше. Птицы постепенно восстанавливаются после трудной зимовки: они активнее кормятся и больше времени уделяют туалету. Птицы подолгу чистятся и смазывают оперение водоотталкивающим секретом копчиковой железы. Подводная растительность с трудом успевает восстанавливать ущерб, наносимый птицами: в ручьях и речках появляются совершенно голые участки дна. Это, однако, имеет положительную сторону: так происходит омолаживание экосистемы. Течение уносит из таких мест ил и растительный мусор, и появляется место для свободного роста растений.

Постепенно морозные дни подходят к концу, а днём температура всё чаще переваливает за нулевую отметку. Снег постепенно начинает таять.


Весна.

Дни становятся намного светлее и длиннее, чем зимой. Длина светового дня влияет на жизненные процессы животных и растений, поэтому в природе происходит множество изменений.

На течении колышутся волнистые нежные листья цветородящей кувшинки. Её рост стал значительно активнее, чем зимой – листьев уже около десятка, и они достигли самой поверхности воды. И в один из дней кувшинка вновь выпускает на поверхность воды плавающий лист. Она не боится ночного холода – тёплая вода не даст листьям замёрзнуть. И вскоре после первого плавающего листа на поверхности воды появляется первый в этом сезоне бутон – самый настоящий, с лепестками. Днём цветок раскрывает розовато-белые лепестки, а наночь аккуратно закрывается и уходит в глубину. Пусть пока в воздухе нет насекомых, но цветок кувшинки – это скорее символ грядущей весны. Цветок не даст семян, поскольку его некому опылить, но это ещё не означает, что цветок распустился зря. Между его лепестками развивается несколько выводковых почек. Постепенно лепестки и тычинки опадают, а пестики деградируют. Но цветок продолжает получать питание от растения и почки начинают развиваться в мелкие растения. Они вскоре оторвутся от материнского растения и укоренятся где-то ниже по течению.

С далёкого Тихого океана дует тёплый весенний ветер. Тепло солнца и подземное тепло совместно делают одно большое дело: снег в долине начинает таять. Вначале проталины образуются на открытых полуденному солнцу склонах гор и вокруг горячих источников. Постепенно солнце нагревает отдельно стоящие камни и деревья, вокруг них образуются участки свободной от снега земли.

Таяние снега вызывает подъём уровня воды в реках и ручьях долины. Температура воды немного падает, что заставляет самых теплолюбивых обитателей долины переселяться поближе к горячим источникам. Но зато разлив сносит в воду всё, что было скрыто под снегом. Трупы птиц и грызунов, замёрзших в снегу, остатки растений, помёт животных – всё сносится талыми водами в реки и озёра долины и становится пищей для их обитателей.

Вокруг озёр снова появляются ростки трав и свежая зелень, что очень привлекает растительноядных птиц. Пестрокрылые полярные гуси всё чаще выходят пастись на берег и жадно щиплют молодую траву, восстанавливаясь после зимовки. Им нужно отъедаться как можно быстрее – скоро их сородичи в местах зимовки станут собираться на северные луга и им нужно будет присоединяться к мигрирующим стаям.

Травоядным животным весна приносит облегчение в поиске корма, а вот хищникам приходится плохо: весной добычи значительно меньше, а травоядные, восстановив силы на свежей пище, легче избегают когтей хищников. Кроме того, тающий снег уже не мешает им бежать и они гораздо чаще уходят от погони. Но есть в лесах, окружающих долину, хищники, он которых не так просто спастись бегством.

Семья сов-валькирий занимает очень большую территорию. Это закономерное явление для хищников, охотящихся на крупную добычу. Зимой они охотились весьма успешно: толстый слой снега мешает бежать их добыче и птицы легко настигали её. Но теперь, в начале весны, охотиться стало сложнее: численность добычи упала, а скорость передвижения, напротив, возросла на освобождающейся от снега земле. Поэтому птицы вынуждены тратить намного больше времени на охоту и теперь ещё больше атак заканчивается неудачей. Вскоре наступит время гнездования, и птицы должны к этому моменту полностью восстановиться после зимних трудностей. Поэтому пара сов вынуждена кочевать по территории порознь – каждая из птиц надеется только на себя, но зато вся добыча достанется только ей.

Самка совы-валькирии несколько раз появлялась в долине горячих озёр; именно она однажды удачно ограбила в этих местах молодого самца вахилы. Теперь же она охотится в лесу, а долина привлекла внимание самца. Он немного меньше самки и это позволяет ему самому охотиться на дичь сравнительно небольшого размера.

В одно весеннее утро самец совы-валькирии бесшумно пролетел над деревьями и опустился на камень на краю долины. Благодаря острому зрению он может наблюдать за жизнью обитателей долины, оставаясь незамеченным. Он видит, как журавельники бродят по полосе оттаявшей земли по берегам горячих озёр, а устричники вытаскивают из воды мелких улиток и рачков. Стая северных морских уток, сверкая зелёными «зеркальцами» на крыльях и белыми отметинами на голове, плавает по речке. Птицы время от времени окунают головы в воду и вытягивают листья водяных растений, которые с жадностью проглатывают. Но журавельник – это довольно опасный противник, если ему удастся применить свой клюв. Устричники мелковаты, а утки держатся на поверхности воды, откуда их почти невозможно схватить такой массивной птице. И лишь пестрокрылые полярные гуси, которые проводят много времени на берегу и достаточно крупны, могут послужить неплохой добычей. Однако гуси бродят среди облаков пара, который поднимается с поверхности озера. Именно благодаря пару, клубящемуся над озёрами, на поверхности земли создаётся благоприятный микроклимат для роста травы, которой и питаются птицы.

Самец совы-валькирии некоторое время выжидал, пока эти птицы не отойдут на достаточное расстояние от воды: ему не хотелось в пылу охоты самому случайно оказаться в горячем озере. Гуси, щиплющие траву на берегу, видны ему довольно смутно: среди пара он различает лишь отдельных птиц, оказавшихся на краю пастбища, а чуть дальше птицы превращаются в неясные силуэты среди клубов пара, пронизанных лучами утреннего солнца. В отличие от многих видов сов эпохи человека, сова-валькирия предпочитает охотиться днём, но использует острый слух для обнаружения добычи в условиях плохой видимости. Это и есть «секретное оружие» птицы, но пока хищник вряд ли сможет его применить.

Гуси, бродящие среди облаков пара, поднимающегося с озера, ведут себя очень неосторожно: они полагаются на недоступность своего пастбища для наземных хищников. Разлившиеся озёра и реки войдут в свои берега позже, а пока ни один хищник не сможет подобраться к ним по земле, не перебираясь через воду. И в этот момент он неизбежно выдал бы себя. Пернатые хищники не беспокоят гусей – на их родных северных лугах нет ни одной хищной птицы, опасной для взрослого пестрокрылого полярного гуся. Птицы не подозревают, что в эту долину такие хищники изредка наведываются, но вскоре им придётся убедиться в этом воочию.

Самец совы-валькирии решил атаковать, когда лёгкий ветерок подул с озера в направлении кормящихся на земле птиц. Облака пара стали чуть гуще и огромная сова взлетела. В наследство от предков сове-валькирии досталась способность летать совершенно бесшумно, несмотря на огромные размеры. В эпоху человека такой пернатый хищник, возможно, внушал бы мистический ужас, но все устрашающие особенности этой птицы – это всего лишь приспособления для успешной охоты, и ничего более.

Несколькими взмахами крыльев самец совы-валькирии преодолел полосу земли, залитую вышедшим из берегов ручьём. Теперь гуси, кормящиеся на берегу, не только видны ему, но и слышны. Хотя хищник различает лишь неясные силуэты птиц, он прекрасно слышит, как шуршит под их лапами прошлогодняя трава, как щёлкают клювы, срывая стебельки, как шуршит оперение, когда один из гусей начинает чиститься. И эти звуки для него намного важнее, чем нечёткие силуэты в тумане.

Судя по звукам, гуси не подозревают, что к ним движется смерть. Они продолжают кормиться, чиститься и выяснять отношения. С каждым взмахом крыльев самец совы-валькирии приближается к ним и слышит их лучше и лучше. Он уже выбрал, где будет ловить свою добычу – там, где звуков больше всего. Взмахнув крыльями, он вытянул вперёд лапы, растопырил пальцы со смертоносными когтями и ринулся в туман. Он вряд ли видел гусей достаточно чётко, но прекрасно различал по звукам, какая птица где находится.

Коготь вошёл в тело жертвы, словно нож. Кожа, мускулы и хрупкие птичьи кости поддались без особых усилий. Тело гуся было моментально разрублено до самого позвоночника и птица погибла, издав лишь короткий предсмертный хрип. В тот же миг пальцы совы сжались, и в трепещущее тело птицы вонзились остальные когти. Взмах крыльев на секунду разогнал туман, чтобы остальные птицы увидели силуэт пернатого хищника, уносящего прочь безжизненное тело их сородича.

Самец совы-валькирии возвратился с тушкой гуся на камень, с которого высматривал добычу. Где-то в долине раздавались тревожные крики птиц. Гоготали гуси, пронзительно крякали утки, хлопали крыльями журавельники. Но тревога явно запоздала – хищник уже успел скрыться и нового нападения с его стороны в ближайшее время можно было не ждать. Возможно, огромная сова вернётся в эту долину через день или через неделю, но не сегодня. Всё будет зависеть от успеха охоты сов в более привычных местах обитания, в лесу.

Ночью леса на горном склоне оглашает дуэт сов-валькирий. Гнездо-крепость этих птиц устроено в нише скалы высоко над лесом. Совы гнездились там в прошлом году и их предпочтения из года в год остаются неизменными. Пара встретилась вечером, и стало ясно, что обеим птицам в этот день повезло на охоте. Теперь они готовятся к выведению потомства и самое главное в этом непростом деле – слаженность и единство внутри семейной пары. «Пение» дуэтом как раз и является одним из ритуалов, позволяющих укрепить семейные отношения у этих агрессивных птиц.

С каждым днём весна всё больше вступает в свои права. Снег в долине тает очень бурно и со склонов гор стекают ручьи. Река, вытекающая из долины, вышла из берегов и превратилась в стремительный бурный поток.

Постепенно пробуждаются от зимнего сна различные обитатели долины. Разбуженные теплом, в ручьях квакают лягушки. Они не собираются в горячей воде геотермальных источников, которая раздражает их чувствительную кожу. Земноводные предпочитают ей чистую и прохладную воду горных ручьёв, куда каждую весну приходят тысячи этих животных. Лягушки собираются большими группами в более спокойных участках русла, откуда их икру точно не унесёт течение. Самцы устраивают оглушительные «концерты», раздувая горловые пузыри-резонаторы.

В это время лягушки меньше всего беспокоятся о собственной безопасности и журавельники днём покидают долину и охотятся на них. Следы этих птиц очень часто встречаются среди тающего снега вдоль русла ручьёв. Лягушки – лёгкая и беззащитная добыча, поэтому журавельники буквально объедаются ими. В это время птицы, обычно весьма недоброжелательно относящиеся к сородичам, собираются стаями и кормятся совместно.

Стая журавельников кормится на разлившемся горном ручье. Птицы расхаживают по берегам и вспархивают на камни, торчащие из воды. Меткими ударами клювов журавельники настигают лягушек, отбившихся от сородичей и плывущих вниз по течению. Некоторые из них ходят по ручью и извлекают из-под камней личинок стрекоз и других водяных насекомых. Пищи хватает и птицы почти не обращают внимания друг на друга.

Но перемены в природе могут проявляться с неожиданной стороны. Один из журавельников внезапно прекратил искать корм и бросился за сородичем, хлопая крыльями, словно собирается взлететь. Вместо ответной агрессии вторая птица также включилась в гонку и помчалась вперёд, хлопая крыльями. Резко повернув, она бросилась на первую птицу, поменявшись с ней ролями. Некоторые из птиц, наблюдавших за этой сценой, замахали крыльями, подпрыгивая на месте. Эти особи – самцы, а погоня – один из элементов брачного ритуала. Преследующий самец встопорщил красные перья на голове и раздул горловой мешок-резонатор, издавая звуки, похожие на ворчание. Птицы несколько раз преследовали друг друга, а затем это поведение так же спонтанно завершилось и обе птицы продолжили кормиться.

В последующие дни становится всё теплее. Снег в долине стаял, оставшись только в самых тенистых участках леса, а среди бурых остатков прошлогодней растительности уже повсюду начали пробиваться свежие зелёные ростки. Теперь растительноядным птицам уже не приходится искать корм, и они восстанавливаются перед перелётом на север.

Некоторые зимовщики уже покидают тёплую долину. Зимние крабы собираются небольшими группами и направляются к морю. Эта зимовка была очень трудной, поскольку значительная часть их поголовья пострадала от выброса горячей воды во время землетрясения зимой. Но тех, кто остался, хватит для выживания вида.

С весенним потеплением трудности зимовки для крабов, однако, не кончились. Им предстоит трудный путь обратно, и одно из самых больших препятствий здесь – расселина, по которой река вытекает из долины. В этом месте течение становится бурным; вода срывает некоторых крабов и уносит их. Некоторые из них разбиваются об камни внизу, под перекатами. Часть крабов преодолевает расселину по берегу, выбравшись из воды. Но тут их поджидает другая трудность: одинокий журавельник, заметив начало миграции крабов, решил разнообразить свой рацион лёгкой добычей. Он просто бродит по берегу и одного за другим ловит крабов, пытающихся уйти к морю. Но крабов всё равно больше, чем он может съесть: пока журавельник расклёвывает одного краба, десятки проходят мимо и скрываются в реке. Нескольким крабам пришлось заплатить своими жизнями за эту переправу, но остальным удалось благополучно уйти. Теперь их странствие продолжится по дну реки и через несколько дней они уже смогут выйти к берегу Охотского моря.

В прогреваемой солнечными лучами и подземным теплом земле просыпаются корневища и луковицы, и среди ранней весенней зелени вокруг горячих озёр и ручьёв появляются первые цветы. Бабочка, перезимовав где-то в лесу, летает над ними и собирает первый нектар тонким хоботком. Но пока она слишком слаба после зимовки и случайный порыв ветра бросает её в горячую воду ручья. Беспомощное насекомое трепещет одним крылом, пытаясь освободиться, но этого уже не случится. Под ней мелькает тень овальных очертаний, а затем нечто плоское высовывается из воды и топит попавшее в беду насекомое. Бабочка стала жертвой щитней термотриопсов. Может показаться, что это настоящая охота, но щитни точно так же утягивают на дно опавшие листья и любой органический мусор, плавающий на поверхности воды – всё это станет пищей для непривередливых всеядных рачков.

На дне вокруг мёртвой бабочки сразу же собирается несколько рачков, которые быстро разрывают её на куски и поедают. Лишь оторванные крылья уплывают по течению. Любопытный молодой термогобио подплыл к одному из этих крыльев, но не нашёл на нём ничего съедобного и тут же потерял к нему интерес.

Весна – это время, когда животные, ведущие себя странно, встречаются едва ли не на каждом шагу. Стая северных морских уток кормится на небольшой реке, дно которой поросло водяными растениями. Птицы выдёргивают длинные листья валлиснерии и жадно заглатывают их – они отъедаются перед перелётом на побережье Северного Ледовитого океана. Но их спокойная трапеза прерывается самым неожиданным образом: на берегу внезапно появляется пара взрослых вахил. Звери линяют и из-за этого выглядят несколько потрёпанными: зимняя белая шерсть вылезает у них клочьями, а из-под неё пробивается более короткая летняя шерсть серого цвета. Вахилы не охотятся: они не скрывают своего присутствия и ведут себя очень шумно. Звери гоняются друг за другом, махая хвостами, и валяются по земле. Эта пара животных недавно нашла друг друга и стала вести самостоятельную жизнь. Самка пришла в эти места из-за горного хребта в самом конце зимы, а самец уже долгое время живёт в этих местах – это «дядюшка» из стаи вахил, которая не раз наведывалась в долину прошедшей зимой. У зверей в разгаре гон, и им сейчас не до охоты – они пробавляются совершенно случайной добычей, а то и просто живут впроголодь. Взрослые звери играют, словно молодняк: они визжат и тявкают, бегая друг за другом, и машут хвостами. В приливе игривого настроения самка бросилась в воду и поскакала галопом по мелководью, поднимая фонтаны брызг. Самец бросился вслед за ней, но затем резко изменил направление и помчался к стае уток, с любопытством наблюдающих за их игрой. Инстинкт самосохранения взял верх и птицы не стали ждать, чем кончится эта игра: вся их стая разлетелась с громкими криками. Вахилы с любопытством наблюдают за паникой уток, а затем продолжают играть.

На протяжении зимы птичье население долины постепенно сокращалось. Птицы становились жертвами голода, холода, болезней и хищников. Это вполне естественный процесс, результат действия факторов живой и неживой природы на любую особь любого вида. Но весной численность птиц в долине начинает столь же естественным образом возрастать, хотя зимние постояльцы не гнездятся здесь. Просто на юге начался перелёт их сородичей и маршруты некоторых стай проходят как раз над долиной горячих озёр. Солнце едва начало клониться к закату, когда в небе появилась стая северных морских уток. Завидев сородичей, плавающих на озере, уставшие птицы решают присоединиться к ним и снижаются. Птицы целой стаей садятся на озеро и тут же испуганно взлетают – они не ожидали, что вода будет такой горячей. Несколько птиц садятся на землю и ковыляют к воде. Возле берега и на ручьях вдалеке от горячих озёр вода имеет вполне терпимую температуру и птицы входят в воду. Они отдыхают, чистятся и щиплют водяные растения на реке. Постепенно вновь прибывшие птицы смешиваются с сородичами, зимовавшими здесь. К вечеру прилетает стая пестрокрылых полярных гусей, а под покровом ночи в долине появляется несколько журавельников. Долина горячих озёр – удобное место для отдыха перед решающим перелётом на север, поэтому в течение нескольких следующих дней здесь скапливаются большие стаи птиц, а воздух гудит от их голосов. Много птиц прибывает в долину, но многие из постояльцев вскоре покидают её: значительная часть мигрантов остаётся здесь не больше, чем на одну ночь, и улетает с рассветом.

Зимовка в долине горячих озёр была трудной: природа то помогала гостям долины выживать в холода, то обрушивала на них сложнейшие испытания на прочность. И всё же в зимовке в тёплой долине было больше преимуществ – иначе птицы не стали бы каждый год останавливаться здесь. Но рано или поздно наступает необходимость покинуть и этот уютный тёплый мир. В небе караваны птиц тянутся к северу – туда, где находится их настоящий дом. Пусть там холоднее, пусть идут дожди и дует ветер, но это дом – то место, где все птицы, зимовавшие в долине горячих озёр, появились на свет. И они, повинуясь неосознанным внутренним чувствам, взлетают и спешат домой.


Гербарий


Цветородящая кувшинка (Nymphaea floripara)

Порядок: Кувшинкоцветные (Nymphaeales)

Семейство: Нимфейные (Nymphaeaceae)

Место обитания: Камчатка, Большие Курилы; реки и озёра, подогреваемые вулканическим теплом.


Кувшинки являются настоящими «живыми ископаемыми» среди растений. Со времени своего возникновения они изменились лишь незначительно, в любую эпоху сохраняя узнаваемый облик. Однако, приспосабливаясь к разным условиям жизни, они вырабатывали новые приспособления для выживания.

Вулканическая активность на Камчатке поддерживает существование своеобразных природных сообществ, образующихся в пресных водоёмах – постоянно высокая температура воды позволяет водным животным и растениям сохранять нормальную жизнедеятельность круглый год. Одним из членов такого рода сообществ является своеобразный вид кувшинок – цветородящая кувшинка, потомок белой кувшинки (Nymphaea alba) эпохи человека.

Цветородящая кувшинка летом имеет типичный для растений этого рода облик: у неё крупные округлые листья, плавающие по поверхности воды, и большие розовато-белые цветки с многочисленными ярко-жёлтыми тычинками в центре. Это корневищное растение; многолетнее корневище этого вида слабоветвистое, длиной около 2 метров. Этот вид кувшинок способен расти на глубинах от 1 до 4 метров.

Осенью, зимой и в начале весны, пока вода холодная, облик этого растения меняется. Плавающие листья исчезают или их становится значительно меньше. Растение продолжает цвести, но из-за холодной воды и короткого светового дня часть цветков развивается нетипичным образом: в пазухах лепестков образуются выводковые почки, которые прорастают и развиваются в маленькие растения прямо на цветоносе материнского растения. У них развивается корневая система и появляется небольшое корневище, очень богатое крахмалом и имеющее большую плотность. Достаточно хорошо развившись, маленькие растения отрываются и тонут ниже по течению. Благодаря клубеньку они сохраняют вертикальное положение, а развитые корни помогают им быстрее закрепиться на дне и укорениться.

В реках, обогреваемых вулканическими источниками, цветородящая кувшинка цветёт круглый год, сохраняя плавающие листья. Если позволяет температура верхних слоёв воды, она развивает нормальные цветки, но при похолодании или ослаблении вулканической активности, когда верхние слои воды остывают, она формирует уродливые цветки, представляющие собой разные степени перехода от обычного цветка к «живородящему». Иногда половина цветка развивается нормально, образует лепестки, пестики и тычинки, а вторая половина представляет собой несколько почек, окружённых укороченными кожистыми лепестками, похожими на чашелистики. Бывает, что из нормального цветка начинают расти мелкие растения, которые отрываются и нормально развиваются самостоятельно.

В холодных низовьях рек зимует корневище, теряющее все листья. У таких растений «живородящие» цветоносы появляются ранней весной или в середине осени, а в течение лета они образуют обычные цветки и размножаются семенами.

Семена, покрытые губчатой тканью, плавают по поверхности воды. Они прилипают к ногам и перьям водяных птиц, и таким способом растение расселяется. Молодые растения начинают цвести в возрасте 3 – 4 лет, но первые «живородящие» цветки появляются только у хорошо развитого растения в возрасте старше 10 лет.


Бестиарий


Прудовик флегетонский (Lymnea phlegetonica)

Отряд: Сидячеглазые (Basommatophora)

Семейство: Прудовики (Lymneidae)

Место обитания: Камчатка, Большие Курилы; горячие источники, геотермальные водоёмы.


Воображение человека вызвало к жизни миры, которых никогда не было в природе. Размышляя о собственной судьбе после смерти, люди придумали рай и ад, а в аду, по поверьям, протекала огненная река Флегетон. Возможно, если бы эта река существовала в реальном мире, некоторые существа в процессе эволюции смогли бы освоить и такое неблагоприятное место для жизни.

В неоцене неким подобием мифической огненной реки стали горячие источники, существующие в вулканически активных районах. И жизнь освоила даже такие негостеприимные места. Горячая вода, насыщенная минеральными веществами – не препятствие для жизни одного из видов моллюсков, прудовика флегетонского. Эта лёгочная улитка избавилась от конкуренции, освоив геотермальные водоёмы, где мало кто из её сородичей способен выжить.

Это довольно крупная улитка: длина раковины достигает 12 см. Раковина прудовика флегетонского конических очертаний, с завитками, плотно прилегающими друг к другу; вершина раковины, как правило, слегка разрушена. Благодаря изобилию минеральных солей в воде стенка раковины утолщённая, а поверхность покрыта многочисленными бороздками. Такая раковина практически недоступна для моллюскоядных птиц вроде куликов: тяжёлую раковину трудно удержать, а узкое устье и плотные витки раковины не дают возможности просунуть клюв, чтобы извлечь из раковины улитку. Крышечка отсутствует, как у всех прудовиков.

Раковина окрашена в очень светлый «роговой» цвет, но микроскопические водоросли, поселяясь на ней, придают раковине различные оттенки. Тело моллюска желтовато-коричневое. В основании толстых конических щупальцев видна пара глаз. Благодаря широкой ноге и объёмистому лёгкому прудовик флегетонский легко ползает по поверхности воды, собирая пищу или поднимаясь за воздухом.

Во рту улитки имеется сильная радула, снабжённая многочисленными роговыми зубами. Этот вид всеяден и охотно поедает не только водоросли, но и мёртвых животных.

Прудовик флегетонский дышит воздухом и часто выползает к поверхности воды, чтобы обновить его запас. Благодаря воздушному дыханию этот моллюск не требователен к содержанию кислорода в воде и может обитать в «гиблых» местах, где не водятся другие водные животные. Толстый слой слизи защищает его от воздействия веществ, растворённых в воде геотермальных источников.

Этот вид – гермафродит, и любые две особи могут оплодотворить друг друга и отложить полноценные яйца. Кладка яиц повторяется каждые 4 – 5 дней; одномоментно откладывается в среднем 20 – 30 яиц. Кладка заключена в слизистую массу и прикреплена на камнях, возле уреза воды. Благодаря этому яйца находятся в менее экстремальных условиях, подходящих для инкубации, а также легче попадают на ноги птиц, которые переносят их из водоёма в водоём. Распространение этого вида моллюсков практически совпадает с путями миграции птиц.

Благодаря высокой температуре воды этот моллюск быстро растёт и уже в возрасте 2 месяцев, при длине до 6 см, достигает половозрелости. Продолжительность жизни составляет около 2 лет.


Щитень геотермальный (Thermotriops geothermalis)

Отряд: Щитни (Notostraca)

Семейство: Щитни (Triopsidae)

Место обитания: Камчатка, Большие Курилы, геотермальные источники; узкоареальный эндемик.


Щитни – примитивные ракообразные, демонстрирующие крайнюю консервативность в плане эволюции. Приспособившись к относительно малодоступным для конкурентов местообитаниям, эти животные дожили до эпохи человека, сравнительно мало изменившись с раннего мезозоя. В эпоху человека эти животные были представлены несколькими родами, включающими трудноразличимые виды. Ошибочно полагать, что эволюция этих существ остановилась: в неоцене среди них появился новый род термотриопс, освоивший жизнь в геотермальных водах Камчатки. Род включает единственный вид – щитень геотермальный. Это потомок щитня летнего (Tryops cancriformis), широко распространённого в Евразии.

Щитень геотермальный приспособился к жизни в воде с очень высокой температурой вблизи горячих источников. Он весьма устойчив к нагреву и выдерживает повышение температуры до +50°С. Но в воде с температурой ниже 25 градусов это животное быстро гибнет. Вблизи горячих ключей этот вид образует своего рода «монокультуру», будучи вне конкуренции с прочими видами ракообразных. Высокая температура воды в местах его обитания защищает этот вид от хищничества со стороны птиц.

Это ракообразное средних размеров: его плоский дисковидный панцирь длиной до 4 см, тело длиной около 6 см. На конце брюшка располагаются хвостовые нити длиной около 5 см и три пары коротких нитей выглядывают из-под панциря в передней части тела. В верхней части панциря, немного ближе к переднему краю, располагаются глаза – два небольших сложных глаза и науплиальный глазок между ними. На нижней стороне тела растут многочисленные ноги (до 60 пар). В целом план строения этого вида не слишком изменился по сравнению с предковыми формами. Панцирь этого животного тонкий и полупрозрачный, сквозь него различимы внутренние органы, а при взгляде сверху видны ноги и жабры.

Этот вид питается илом и постоянно фильтрует осадок, богатый бактериями. Кроме того, щитень геотермальный питается любыми органическими остатками, которые попадают в места его обитания. Летом эти рачки поедают упавших в воду насекомых, осенью – листья растений. В любое время года эти рачки поедают погибших сородичей, и даже способны разгрызать их панцири. Наибольшую активность он проявляет при температуре воды около +30°С и немного выше. Несмотря на обитание в постоянных водоёмах, продолжительность жизни отдельной особи достигает лишь 3 недель. Это связано с высокой скоростью обменных процессов, результатом чего являются быстрый рост и такое же быстрое старение. Этот вид является партеногенетическим, но при резком и длительном охлаждении из яиц могут появляться самцы, которые производят оплодотворение. Животные откладывают много яиц и в популяции постоянно есть планктонные личинки. Часть их гибнет, становясь добычей взрослых особей – таким образом осуществляется регуляция численности вида. Яйца этих рачков в большом количестве находятся в иле. Они устойчивы к промерзанию и высыханию, легко переносятся в другие водоёмы на лапах и оперении птиц. Геотермальный щитень является характерным обитателем горячих водоёмов Камчатки и Больших Курил, но везде его популяции малочисленны и ограничены лишь несколькими небольшими водоёмами.


Вулканическая креветка (Palaemonetes thermophilus)

Отряд: Десятиногие раки (Decapoda)

Семейство: Палемониды (Palaemonidae)

Место обитания: Камчатка, гидротермальные воды; узкоареальный эндемик.


На протяжении неоцена периоды потепления и похолодания несколько раз сменяли друг друга. Льды, сковавшие земли северного полушария на рубеже голоцена и неоцена, постепенно отступали, и тогда теплолюбивая фауна и флора завоёвывала новые местообитания на севере. Но с возвращением льдов теплолюбивая фауна и флора вымирала или эволюционировала в сторону холодостойкости. Но в некоторых случаях у теплолюбивых видов был шанс уцелеть – в некоторых местах образовывались естественные «заповедники», где микроклимат способствовал их жизни. На территории Камчатки такими местами оказывались горные долины, обогреваемые вулканическим теплом – горячей водой гейзеров. Среди жителей горячих водоёмов часто оказывались креветки. Будучи не столь жаростойкими, как листоногие рачки, они обитали в местах, более пригодных для жизни, где сохраняется температура не выше + 35 … + 40°С.

Наиболее распространённый представитель десятиногих ракообразных в горячих источниках – вулканическая креветка. Этот вид – пресноводная креветка длиной около 3 см, не считая усов. У неё полностью прозрачное тело, и, если вода слегка мутная, присутствие рачка можно определить только по паре шаровидных чёрных глаз. Это способ защиты от хищников – вулканическая креветка может легко скрываться от хищников вроде птиц, слегка закопавшись в песок и ил.

Тело вулканической креветки тонкое и длинное, покрыто очень тонким панцирем, через который просвечивают внутренности. Лишь на кончиках ног и на клешнях хитиновый покров толще, поэтому они кажутся мутнее, чем туловище. Клешни этой креветки тонкие и длинные, приспособленные для поиска пищи на дне. Вулканическая креветка питается плёнками микроскопических водорослей, червями, личинками ракообразных, в том числе молодью собственного вида.

Особенностью вулканической креветки является смена пола в процессе онтогенеза: все молодые особи развиваются как самцы, а затем превращаются в самок. Такая особенность позволяет участвовать в размножении фактически каждой особи, что важно для малочисленных популяций. Кроме того, даже единственная особь может дать начало популяции, поскольку для вулканической креветки также характерен партеногенез. У этого вида прямое развитие, из яиц сразу выходят миниатюрные копии взрослых особей. Отсутствие планктонных личиночных стадий – это приспособление к существованию в условиях скудных пищевых ресурсов, сокращающее смертность молоди. Самка носит кладку из 40 – 50 крупных икринок на брюшных ножках. Молодь сидит на теле самки первые несколько дней жизни, после чего покидает её и ведёт самостоятельную жизнь. Молодые особи быстро растут, достигая половой зрелости в возрасте около 6 недель. С этого возраста каждые две недели самка откладывает и вынашивает порцию икры. Продолжительность жизни этого вида редко превышает полтора года.


Зимний краб (Eriocheir hibernator)

Отряд: Десятиногие (Decapoda)

Семейство: Грапсусы (Grapsidae)

Место обитания: Камчатка, побережье Охотского моря, Большие Курилы.


Теплолюбивая фауна тропических и субтропических районов тихоокеанского побережья несколько раз на протяжении неоцена расселялась на север в периоды локальных потеплений. Обычно такие попытки были не очень успешными, и большинство теплолюбивых переселенцев вскоре отступало обратно на юг или вымирало. Но некоторым видам удавалось закрепиться вдали от обычных мест обитания своих родственников. Чаще всего им пришлось вырабатывать устойчивость к холоду, но иногда сама природа приходила им на помощь.

Горячие источники Камчатки и Больших Курил стали настоящими заповедниками для реликтов таких кратковременных эпох потепления. Один из видов, обитающих в этих местах – зимний краб, небольшой вид ракообразных, потомок китайского мохнаторукого краба (Eriocheir sinensis) эпохи человека. Летом этот вид живёт в хорошо прогретых прибрежных морских водах и в низовьях рек. В морской воде происходит развитие икры и протекают первые личиночные стадии этого вида. При охлаждении воды эти ракообразные уходят в места зимовки: они поднимаются к истокам рек, берущих своё начало в горячих источниках, и пережидают зиму, пользуясь вулканическим теплом.

Внешность зимнего краба мало изменилась по сравнению с его предком, лишь размер стал несколько меньше – поперечник тела составляет лишь около 5 см. Панцирь этого вида имеет округлые очертания, а клешни короткие и толстые. Как у предкового вида, клешни зимнего краба покрыты обильным опушением. Ноги этого животного сильные, их длина примерно равна поперечнику панциря. Зимний краб – хороший ходок: при необходимости он легко преодолевает водопады высотой несколько метров, лазая по камням и обходя водопад по берегу.

Окраска этого животного меняется в зависимости от времени года и места обитания. Летом, когда крабы живут в море, в их окраске больше коричневых тонов. В зимнее время крабы принимают более зелёную окраску, маскируясь среди водорослевых обрастаний, развивающихся в тёплой воде.

Этот вид плотояден; основной корм летом состоит из ракообразных, морских червей и падали. Зимой, однако, зимний краб становится более всеядным и охотно поедает растительную пищу.

Размножение зимнего краба происходит в начале весны, когда прогреваются морские мелководья: икра этого вида может развиваться только в морской воде. Спаривание у зимних крабов происходит ещё в пресной воде, в низовьях рек, а икра откладывается через несколько дней в морской воде. Отдельные самцы этого вида начинают выбирать самок ещё на зимовке. Такой самец забирается на панцирь облюбованной самки и сидит на нём, не покидая самку даже в случае опасности. Он отгоняет соперников клешнями, а кормится, воруя у самки часть пищи. После спаривания такой самец покидает самку и ведёт обычную жизнь.

В кладке этого вида около 300 – 400 икринок, инкубируемых около двух недель. Из них выводятся планктонные личинки, которые переходят к жизни на дне через месяц. К концу лета молодые крабы достигают 2 см в поперечнике; уже осенью они совершают миграцию в верховья рек наравне с взрослыми особями. Половая зрелость наступает в возрасте около 3 лет, а продолжительность жизни в благоприятных условиях – не менее 20 лет.


Термогобио-крошка (Thermogobio nanus)

Отряд: Карпообразные (Cypriniformes)

Семейство: Карповые (Cyprinidae)

Место обитания: Камчатка, геотермальные водоёмы.


Жизнь рано или поздно приспосабливается даже к экстремальным условиям. Геотермальные водоёмы, образовавшиеся в результате вулканической активности на Камчатке и на Больших Курилах, стали местом, где сформировалась своеобразная экосистема, состоящая из термофильных организмов. Её составляют не только беспозвоночные, но и несколько видов рыб, являющихся узкоареальными эндемиками.

Термогобио-крошка – это своеобразный карликовый вид пескарей, приспособившийся к жизни при высокой температуре воды. Он хорошо чувствует себя в воде температурой около +30°C, иногда заплывая даже в более горячие участки водоёмов (до +50°C). При снижении температуры до +20°C рыба становится вялой и прекращает питаться, а при дальнейшем снижении температуры легко может погибнуть.

Длина тела этой рыбы не превышает 35 – 40 мм: это связано с необходимостью сохранять достаточно высокую численность популяции в ограниченных по территории местообитаниях. Термогобио-крошка имеет невзрачную серовато-зелёную окраску с жёлтым крапом на спине и непарных плавниках. За исключением этого крапа, плавники рыбы полностью прозрачные. Глаза рыбы выпуклые и подвижные, расположены в верхней части головы. Рот, напротив, нижний, снабжён двумя подвижными мясистыми усиками по краям верхней губы. Покровная ткань усиков содержит множество рецепторов, дающих рыбе информацию об окружающем мире.

Термогобио-крошка обитает преимущественно на дне, и лишь изредка поднимается в средние слои воды. На мелководьях эти рыбы могут подниматься к поверхности воды, чтобы, перевернувшись вверх брюшком, схватить упавшее в воду насекомое, но после этого быстро опускаются на дно. Рацион этого вида включает личинок насекомых и ракообразных, а также мелких наземных беспозвоночных, оказавшихся в воде. Благодаря сильным глоточным зубам термогобио-крошка может дробить раковины мелких моллюсков, в том числе молоди прудовика флегетонского. Примерно четверть его рациона составляет растительный корм – водоросли и части высших водных растений.

Эти рыбы откладывают икру на дне в гнездо в виде ямки. Самец привлекает самку к гнезду с помощью особого танца, при этом окрашиваясь в изумрудно-зелёный цвет. На его голове и грудных плавниках к моменту нереста развивается брачная «сыпь», характерная для карповых рыб. Плодовитость составляет около 30 – 40 икринок, развивающихся в течение суток. В это время икра покрывается липким желеобразным слоем и выдерживает значительное охлаждение (в это время развитие зародыша приостанавливается). Икра может переноситься в другие водоёмы на ногах птиц, и после перелёта из неё выводится полноценное потомство. На второй день после нереста молодь завершает метаморфоз и покидает гнездо. После этого родительский инстинкт самца угасает и он легко может съесть собственное потомство. Молодые термогобио быстро растут и в возрасте 2 месяцев при длине тела около 25 мм уже способны к размножению. Кладка икры повторяется каждые 2 недели до конца жизни самки. Продолжительность жизни у этого вида невелика и составляет не больше 2 лет.


Песчаный голован (Breviperccottus thermophilus)

Отряд: Окунеобразные (Perciformes), подотряд Бычковидные (Gobioidei)

Семейство: Элеотрисовые (Eleotridae)

Место обитания: Камчатка, гидротермальные водоёмы.


В эпоху человека большинство видов животных и растений страдало от разрушения местообитаний и прямого преследования со стороны человека. Но отдельным видам удалось благодаря человеку расселиться за пределы прежних местообитаний и на некоторое время избежать конкуренции со стороны других видов. После исчезновения человека такие виды оказались в равных условиях с ранее угнетёнными видами и действие естественного отбора распространилось на них в полной мере. Итогом этого стало вымирание части таких видов, а также появление новых видов.

Благодаря человеку в Евразии очень широко расселился ротан (Perccottus glehni), вид дальневосточного происхождения. В неоцене от него произошло несколько видов рыб, способных выживать в экстремальных условиях. Один из этих видов способен переживать зиму, полностью вмерзая в лёд, а другой приспособился к жизни в горячих гидротермальных источниках.

Обитатель горячих источников – песчаный голован, карликовая рыба, являющаяся активным хищником в своём размерном классе. Длина тела этого вида не превышает 5 см, из которых около четверти приходится на плоскую голову с огромным растяжимым ртом. Окраска песчаного голована серовато-жёлтая, под цвет песка, но при необходимости она может легко меняться от светло-серой до тёмно-коричневой, подстраиваясь под цвет дна, на котором живёт рыба.

Живот песчаного голована также может легко растягиваться, поэтому рыба легко заглатывает добычу длиной до двух третей собственной длины. Это приспособление позволяет рыбе охотиться почти на любую добычу, которую можно найти в горячих водоёмах. Обычно добычей этого вида становятся мелкие рыбы других видов, обитающие в тех же водоёмах, а также личинки насекомых и взрослые насекомые, упавшие в воду. Этот вид является донным хищником-засадчиком; ожидая добычу, рыба закапывается в песок почти полностью, так, что на поверхности песка видны лишь голова и часть спины.

Самец отличается от самки более крупной головой и широкой пастью. Это связано с особенностями размножения рыбы: самец песчаного голована инкубирует икру во рту. Брачный ритуал у этого вида недолгий: самец выкапывает в песке ямку и приглашает к ней самку, готовую отложить икру, с помощью отрывистых щелчков. Когда самка заплывает в ямку, пара рыб быстро откладывает и оплодотворяет икру, после чего самец быстро забирает её в рот. Плодовитость этого вида составляет до 20 икринок. В течение примерно недели самец занят исключительно заботой о потомстве. Икра развивается в течение двух дней, и ещё от пяти до семи дней молодь проводит во рту отца – у личинок рассасывается желточный мешок и они превращаются в мальков, способных самостоятельно плавать и питаться. Когда прозрачные мальки покидают рот отца, его родительский инстинкт гаснет и он способен напасть даже на собственное потомство. В течение года пара рыб может сделать до пяти кладок.

Потомство становится половозрелым на третьем месяце жизни, а продолжительность жизни не превышает двух лет.


Ксенофугу (Xenofugu rapax)

Отряд: Скалозубообразные (Tetraodontiformes)

Семейство: Скалозубы (Tetraodontidae)

Место обитания: Японские острова, юг Больших Курил, низовья и устья рек.


Скалозубы (Tetraodon) эпохи голоцена были, в основном, теплолюбивыми морскими рыбами, и часто встречались на рифах. Но некоторые виды часто заплывали в реки и могли проходить в пресной воде полный цикл развития. В голоцене в тропических и субтропических широтах на разных материках обитало много пресноводных видов этих рыб. Все скалозубы – довольно теплолюбивые рыбы, поэтому в ледниковый период на рубеже голоцена и неоцена их численность сократилась, и рыбы отступили из высоких широт к экватору. В неоцене, когда климат стал теплее, началось новое расселение потомков выживших морских скалозубов в расширяющиеся районы субтропиков. Постепенно появились новые пресноводные виды этих рыб, родственные морским.

В реках Японских островов один из видов скалозубов занял экологическую нишу хищника средних размеров. Эта рыба носит название ксенофугу – оно показывает, что это существо не связано прямым родством с известным в эпоху человека иглобрюхом, которого в Японии называли «фугу».

Длина этой рыбы около полуметра. Ксенофугу обитает в реках, но изредка выходит в море. Весной, в период сильных дождей, когда верхний слой воды значительно опресняется, эти рыбы могут выходить далеко в море и переплывать от острова к острову через неширокие морские проливы. Поэтому на всех островах, образующих непрерывную цепь вдоль северо-западного побережья Тихого океана, водится один вид этих рыб, не образующий местных форм. В тёплыегоды эти рыбы заплывают далеко на север – отдельные рыбы встречаются даже близ южной оконечности Камчатки. Они могут давать в реках полуострова несколько поколений, но закрепиться на долгое время смогли лишь однажды.

В реках Камчатки, где вода подогревается вулканическим теплом, образовалась одна постоянная популяция этого вида в ранге подвида – вулканический ксенофугу (Xenofugu rapax vulcanophilus), отличающаяся от основного вида мелкими размерами (около 20 см в длину) и тёмной окраской.

Тело ксенофугу вытянутое; оно потеряло характерную для этих рыб округлую форму. Голова этой рыбы похожа на голову лягушки: широкая и плоская, с выпуклыми «лягушачьими» глазами, способными поворачиваться в разные стороны. Задняя часть тела сжата с боков. Спинной и анальный плавники рыбы являются основными органами движения. Они сдвинуты назад, а их основания сильные и мускулистые, особенно у анального плавника. Хвостовой плавник вееровидный, короткий. Как у всех иглобрюхов, он служит только для поворотов. Ксенофугу плавает медленно, но может совершать быстрые одиночные броски, настигая добычу. Обычно он малоподвижен и предпочитает устраивать засады на дне реки.

Окраска верхней стороны тела ксенофугу маскировочная: по серому фону разбросано много крупных и мелких коричневых пятен и мелких белых точек. Нижняя сторона тела рыбы белоснежная. У вулканического подвида с Камчатки верх тела тёмно-серый с чёрными точками, живот голубовато-серый, а около глаз есть по одному белому пятну.

Эта рыба умеет раздуваться с помощью выроста кишечника – такая особенность характерна для семейства. Но ксенофугу делает это лишь при угрозе жизни или во время брачных демонстраций. Кожа рыбы мягкая, эластичная, покрыта толстым слоем слизи, а на животе растёт множество коротких колючек. Когда рыба надувается, они оттопыриваются, защищая рыбу. Также эта рыба очень ядовита – в её тканях, внутренностях и брюшине накапливается тетродотоксин.

Все скалозубы животноядные виды, и ксенофугу не исключение: он питается беспозвоночными и рыбой. Неразборчивый в еде, этот вид поедает любых животных, которых в состоянии одолеть – рыб, креветок и крабов, лягушек. Иногда ксенофугу нападает на птенцов водоплавающих птиц и поедает мелких млекопитающих, попавших в воду. Зубов у ксенофугу нет, как у всех иглобрюхов; их заменяют острые костяные пластинки. Они достаточно сильны, чтобы разгрызть твёрдый панцирь краба.

Обычно эта рыба устраивает засады на дне, закапываясь в песок и ил с помощью движений анального плавника и боковых движений тела. Зарывшись на достаточную глубину, рыба сильными грудными плавниками набрасывает на себя донный мусор и ждёт приближения подходящей добычи. Затаившаяся рыба даже дышит очень осторожно – приоткрыв рот и жаберные отверстия, рыба позволяет воде свободно омывать жабры, лишь изредка пропуская через жабры новую порцию воды. Когда мелкое животное приближается, рыба выскакивает из засады и хватает добычу.

Весь жизненный цикл ксенофугу проходит в пресной воде. Отдельные рыбы нерестятся в устьях рек, где ощущается влияние морских приливов, но обычно рыбы размножаются там же, где живут. Брачные игры начинают самцы. Самец ксенофугу крупнее самки, и играет доминирующую роль во время нереста. Он находит и очищает от грязи плоский камень, после чего начинает брачные представления около него. Особенно привлекателен для самца ровный камень с небольшим углублением сверху. Это дань прошлому: иглобрюхи размножались, выкапывая в песке ямку для икры. Соперничающие самцы надуваются и стараются оттолкнуть друг друга от выбранного камня. При этом они ярко окрашиваются: фон верхней части тела светлеет, а мелкие пятна сливаются в крупные мазки.

Икра откладывается на камень. В кладке может быть до 5 тысяч мелких икринок. У этого вида не образуется постоянных пар, и самец сразу после нереста выгоняет самку со своей территории. Самец заботливо ухаживает за потомством: он находится рядом с кладкой, вентилирует её движениями плавников и выбрасывает мусор, приносимый течением. Икра этой рыбы дополнительно защищена от врагов: она ядовита и окрашена в ярко-жёлтый цвет. Мальки появляются на свет примерно через два дня, и покидают гнездо ещё через трое суток. Молодь ксенофугу мелкая, первое время держится рядом с самцом. Самец несколько дней ухаживает за потомством, отгоняя от стайки мальков даже очень крупных животных – бывает, что самец в пылу родительской заботы кусает за ноги крупных млекопитающих, зашедших в воду. Постепенно молодь покидает самца и начинает самостоятельную жизнь. Молодые ксенофугу прячутся и кормятся среди растений. Они растут достаточно медленно, и достигают половозрелости примерно в четырёхлетнем возрасте.


Северная морская утка (Anas atrogriseus)

Отряд: Гусеобразные (Anseriformes)

Семейство: Утиные (Anatidae)

Место обитания: морские побережья Северной Азии и Берингии.


Утки достаточно успешно пережили эпоху господства человека. Редкие, узкоареальные, а также некоторые тропические виды вымерли в эпоху человека, но наряду с ними существовало достаточное количество видов, способных сосуществовать с человеком в изменённых местообитаниях. После завершения эпохи человека эти виды стали родоначальниками разнообразных видов уток, населивших восстанавливающиеся местообитания в период голоцен-неоценового оледенения и раннего неоцена.

На побережье Северного Ледовитого океана обитает один из видов уток, приспособившихся к жизни в морской воде – северная морская утка. Этот вид приспособился к использованию самого распространённого и легко возобновляемого пищевого ресурса – крупных бурых и зелёных водорослей. Благодаря таким пищевым пристрастиям эти птицы относятся к самым обычным обитателям прибрежных вод Северной Азии и Берингии.

Северная морская утка – относительно крупная птица: её вес достигает 3 – 4 кг (самцы больше самок). Эта особенность характерна для птицы, живущей на севере, в прохладном климате. Окраска оперения этого вида тусклая, особенно по сравнению с некоторыми видами тропических уток эпохи неоцена. Птицы обоих полов имеют тёмно-серое, почти чёрное оперение. На этом фоне яркими пятнами выделяются «зеркала» на крыльях – участки зелёных блестящих перьев. Самец отличается от самки характерными закрученными вверх перьями в хвосте. Кроме того, у него на лбу есть участок белого оперения, располагающийся между основанием клюва, теменем и глазами. Лапы и клюв этих птиц ярко выделяются на фоне оперения – они лимонно-жёлтого цвета.

Северные морские утки гнездятся в прибрежных районах, предпочитая заболоченные речные дельты и озёра с болотистыми берегами на небольшом расстоянии от моря. Сразу после прилёта с зимовки начинаются брачные демонстрации: самцы показывают самкам свою силу, хлопая крыльями по воде и поднимая фонтаны брызг. Когда самка приближается к токующему самцу, он начинает громко кричать, продолжая хлопать крыльями по воде. Каждая пара выбирает определённую гнездовую территорию, которую защищает от сородичей. Эти птицы – моногамы, но пара распадается после того, как потомство становится самостоятельным, и формируется заново ежегодно.

В кладке до 10 яиц, которые насиживает исключительно самка. Ювенильный пух коричневой окраски со светло-жёлтыми участками по бокам головы, на задней части шеи и плечах, и на животе. Первые дни жизни молодые птицы проводят на пресном водоёме, после чего родители совместно ведут их к морю. В рационе молодых птиц преобладает пища животного происхождения, но с возрастом доля растительного корма возрастает, а пища животного происхождения уже составляет незначительную добавку. На следующий год молодые птицы пробуют гнездиться, но значительная часть кладок гибнет, поскольку оказывается на территории, доступной для хищников. С двухлетнего возраста эти птицы гнездятся гораздо успешнее; продолжительность жизни достигает 10 – 12 лет.

Северная морская утка относится к перелётным видам. Осенью стаи этих птиц отлетают в умеренные широты – вначале на восток вдоль побережья Азии, затем на юг через Берингийский перешеек, и далее вдоль берегов Тихого океана к Большим Курилам и Японии. Популяции с Берингии летят вдоль тихоокеанского побережья Северной Америки на юг до островов Атарапа.


Пестрокрылый полярный гусь (Anser leucomelanus)

Отряд: Гусеобразные (Anseriformes)

Семейство: Утиные (Anatidae)

Место обитания: полярные луга Северной Азии и Берингии.


Гусеобразные являются характерной группой растительноядных птиц мира. В неоцене многочисленные виды этих птиц обитают по всему земному шару, предпочитая околоводные местообитания, а также участки травянистой растительности, перемежающиеся с болотами. Северные луга, сменившие при потеплении прежнюю растительность тундрового типа, стали прекрасным местом обитания для этой группы птиц. На значительной части территории Евразии видовой состав гусеобразных птиц беднее, чем в тропиках, но зато эти птицы достигают высокой численности.

Пестрокрылый полярный гусь является одним из обычных видов этой группы. Это довольно крупная птица: вес взрослых особей достигает 5 кг при размахе крыльев около 2 метров. Телосложение этого вида типично для гусей – короткие ноги с плавательными перепонками между пальцами, небольшая голова, длинная гибкая шея и компактное туловище с коротким хвостом. Тело этой птицы окрашено в свинцово-серый цвет с сизоватым оттенком. На этом фоне выделяется окраска крыльев – белая с беспорядочно разбросанными чёрными пятнами. Соотношение чёрного и белого в окраске крыльев сильно варьирует – от почти белого цвета с немногими чёрными перьями до почти целиком чёрных крыльев с несколькими белыми перьями. Узор пятен на крыльях строго индивидуален и используется птицами для распознания сородичей.

Клюв пестрокрылых полярных гусей ярко-красного цвета с белым кончиком.

Эти птицы всеядны с уклоном в растительноядность. Значительную часть летнего рациона составляют личинки насекомых, которых птицы собирают в болотах. Осенью птицы охотно кормятся ягодами и семенами.

Многие из гусей эпохи голоцена были моногамными птицами. Жизнь на севере, в суровых условиях, привела к появлению у пестрокрылых полярных гусей особой формы устройства семей: несколько семей птиц объединяются и совместно выращивают потомство. Каждая семейная пара запоминает окраску оперения своих партнёров по гнездованию и уверенно распознаёт их среди сородичей. Отношения внутри группы размножения не ограничиваются простым гнездованием рядом друг с другом: самки активно подкладывают яйца в гнёзда друг другу и около половины выводка оказывается фактически чужим потомством. Но в условиях совместного выращивания потомства это не имеет особого значения, поскольку самки в равной степени заботятся о своих и чужих птенцах. Окраска пуха у молодых гусят серая с чёрными продольными полосками на голове и туловище, что помогает им прятаться в траве от хищников. При нападении на птенцов взрослые птицы активно защищаются, шипя и хлопая крыльями. Броская окраска крыльев служит предупреждающим сигналом для хищника: агрессивно ведущая себя группа из полудюжины птиц вполне способна отогнать от потомства вахилу или молодого берла.

Пестрокрылый полярный гусь является перелётным видом, и его миграции отличаются большой протяжённостью. Этот вид зимует в тропиках Азии и тихоокеанских островов: на Гавайях и Филиппинах. Как правило, на Гавайи отлетают особи с Берингии и Чукотки. Они движутся вдоль тихоокеанского побережья до Японии, откуда совершают прямой перелёт до Гавайского архипелага. Птицы, гнездящиеся западнее, летят на Филиппины напрямую через Байкал, преодолевая на большой высоте горные массивы Азии.

На полярных лугах Северной Америки обитает близкий вид: мраморный гусь (Anser marmoratus), отличающийся менее контрастной окраской и пестротой по всему телу, до головы. Серый цвет на его теле светлее, а белый цвет крыльев заменён светло-серым. Чёрные пестрины разбросаны не только по крыльям, но и по бокам, груди и шее. Эти птицы отправляются на зимовку вдоль тихоокеанского побережья Северной Америки, до острова Калифорния и архипелага Атарапа.


Берингийский устричник (Molliaphagus roseopus)

Отряд: Ржанкообразные (Charadriiformes)

Семейство: Кулики-сороки (Haematopodidae)

Место обитания: побережье Северного Ледовитого океана (Чукотка, Берингия, Аляска), северное побережье Тихого океана.


Род устричников широко распространён по морским побережьям Евразии, а некоторые виды освоили жизнь на реках и по берегам Четвероморья – крупного внутриконтинентального водоёма с солоноватой водой. Птицы различных видов этого рода встречаются главным образом в областях умеренного и полярного климата. Основную пищу устричников составляют различные морские беспозвоночные, обитающие на прибрежных мелководьях и на небольшой глубине. Благодаря кожистым фестонам на пальцах ног эти птицы умеют хорошо плавать. Кроме того, в поисках добычи устричники могут нырять на глубину нескольких метров.

Берингийский устричник относится к крупным представителям рода: это птица размером с утку, но он кажется крупнее из-за более длинных ног и клюва. Род устричников происходит от куликов-сорок эпохи голоцена, но окраска устричников заметно отличается от чёрно-белого оперения их предков. У берингийского устричника чёрная спина, а на голове есть чёрная «шапочка», края которой проходят ниже линии глаз птицы. С ними контрастирует рябой живот птицы – на светло-сером, почти белом фоне тонкие чёрные каёмки перьев образуют чешуйчатый рисунок.

Важным видовым признаком устричников является окраска клюва и ног, по которой птицы распознают сородичей: это особенно важно в местах совместного обитания различных видов этих птиц. Цвет оперения менее стабилен: часто встречаются цветовые морфы, отличающиеся более тёмным, или, напротив, «осветлённым» оперением по сравнению с типичным для вида. У разных видов цвет клюва и ног бывает красным, жёлтым, и даже голубым. У берингийского устричника клюв и ноги ярко-розового цвета; такая окраска отличает его от полярного устричника (Molliaphagus arcticus) с жёлтыми ногами и клювом, и от более близкого к нему тихоокеанского устричника (Molliaphagus larvatus), ноги и клюв которого красные.

Основной корм этого вида – двустворчатые моллюски, а также другие морские беспозвоночные животные, которых можно обнаружить на литорали или среди крупных водорослей. При отсутствии других кормов этот кулик может поедать червей и мелкую рыбу, предпочитая виды, закапывающиеся в песок.

Гнездование начинается в конце весны. Пара образуется только на один сезон, как у всех родственных видов устричников. У этого вида в кладке только 2 яйца (у молодых самок – только одно) и выживает, как правило, только один птенец. Родители достаточно долго кормят птенцов, даже когда молодые птицы начинают добывать значительную часть пищи сами. Молодые птицы отличаются от взрослых более тусклым цветом живота – основной фон серый, на нём заметны чёрные кончики отдельных перьев.

Берингийский устричник является перелётной птицей. Основная часть популяции зимует в Японии, Корее и Китае, но отдельные особи встречаются на Гавайях.


Сова-валькирия (Valkiriostrix robusta)

Отряд: Совообразные (Strigiformes)

Семейство: Грифовые совы (Griffonostrigidae)

Места обитания: Восточная Азия, Берингия, запад Северной Америки.


Массовое вымирание конца голоцена резко отрицательно сказалось на численности крупных видов хищных птиц: их основная добыча либо вымерла, либо её ареал сократился. В результате крупные хищные птицы – орлы, кондоры и грифы – просто вымерли: их разреженные популяции сократились настолько, что дальнейшее воспроизводство этих видов оказалось невозможным. Но после стабилизации условий в неоцене появилось много других видов хищных птиц, занявших опустевшие экологические ниши. Особенно преуспели виды, питавшиеся ранее мелкими млекопитающими: когда множество экологических ниш крупных видов опустело, начался всплеск численности мелких млекопитающих. А когда отдельные потомки мелких зверей стали крупными, некоторые из их естественных врагов тоже превратились в великанов. Особенно повезло совам: эти птицы в некоторых районах Земли превратились в весьма устрашающих хищников. Один из таких хищников населяет леса и горы умеренного пояса северного полушария – это крупная сова-валькирия, по размеру не уступающая южноамериканскому кондору.

Сова-валькирия – настоящий великан среди представителей своего отряда. Хотя в пустынях на юге Северной Америки обитает ещё более крупная равнинная сова (Deinostrix sphinga), сова-валькирия отличается тем, что умеет летать. При весе до 16 кг она имеет крылья свыше 4 метров в размахе. Это значительно улучшает её охотничьи возможности по сравнению с бегающей родственницей из пустыни, хотя ограничивает вес самой птицы, и, как следствие, размеры возможной добычи. Но в охоте главная составляющая успеха – не столько размер хищника, сколько его охотничья тактика. Сова-валькирия успешно охотится на крупных наземных млекопитающих – зайцелоп и детёнышей обды. Птицы, обитающие близ морских побережий, часто нападают на колонии морских птиц и поедают трупы морских животных, выброшенных на берег после шторма.

Сова-валькирия сохраняет черты характерной «совиной» внешности: на её голове есть образованный перьями лицевой диск, хотя из-за крупного клюва голова немного похожа на головы хищных птиц. Череп этой совы достаточно широкий: важное для охоты бинокулярное зрение сохраняется. Глаза у совы-валькирии очень крупные, эта птица имеет превосходное цветное зрение: она может различить мышь среди травы на расстоянии свыше 100 метров. Под перьями скрыты большие щелевидные ушные отверстия: у совы-валькирии острый слух. Возле ушных отверстий характерные для многих сов перьевые «ушки» превратились в две «косички», торчащие назад и в стороны. У самца эти «косички» длиннее, чем у самки, и у перьев, которые их образуют, белые кончики – это единственное различие в окраске между самцом и самкой.

Ноги совы-валькирии относительно длиннее, нежели у прочих сов: это связано с тем, что этот вид проводит много времени на земле – добыча птиц часто бывает настолько велика, что исключена возможность унести её на дерево, как это обычно делают мелкие совы. На пальцах этой птицы растут когти поистине чудовищных размеров – до 15 см в длину. Это главное оружие сов-валькирий: ими атакующая сова умерщвляет выбранную жертву. С помощью когтей птица также расчленяет добычу: отрывает большие куски мяса от туши и подносит их ко рту. Мясо она глотает вместе с кожей и шерстью, которые отрыгивает в виде погадок – это характерная черта сов. Мелкую добычу весом до 2 килограммов эта птица может глотать целиком: рот совы очень широкий (хотя снаружи это почти незаметно), кости челюстей довольно гибкие, а нижняя челюсть имеет эластичные связки.

Окраска этих птиц неяркая: тёмно-коричневый верх тела с чёрными пятнами и поперечными полосами на крыльях, серый низ с чёрными кончиками перьев на животе. Лицевой диск этих сов образован желтовато-коричневыми перьями, и окаймлён чёрными, поэтому «лицо» совы-валькирии несколько напоминает маску.

Образ жизни сов-валькирий значительно повышает их шансы на успешную охоту: эти птицы живут тесными семейными парами, которые сохраняются на всю жизнь. Пара птиц контролирует территорию около 100 квадратных километров, не допуская появления на ней конкурентов. В семейных отношениях у этого вида царит строгий матриархат: самец весит несколько меньше самки, и берёт на себя значительную часть «женских» семейных обязанностей: насиживает яйца более половины всего срока инкубации, и кормит птенцов до вылета из гнезда добычей, которую приносит самка.

Пара птиц гнездится в начале весны в скальных нишах и других недоступных для наземных хищников местах, каждый год в одном и том же гнезде, которое строго охраняется и постоянно подновляется. В кладке всего 2 крупных белых яйца, но до вылета из гнезда доживает обычно лишь один птенец. Инкубация яиц длится около 40 суток. Птенцы выводятся из яиц слепые, но покрытые белым густым пухом. Между птенцами уже с первых дней жизни имеет место жёсткая конкуренция за корм, и у более слабого есть шанс выжить только при изобилии корма. Обычно родители кормят того птенца, который кричит громче, поэтому ослабевший от голода птенец, скорее всего, не получит ничего: родители, подчиняясь инстинкту, будут отдавать всю добычу громко голосящему отпрыску. Получив долгожданный кусок мяса, птенец на какое-то время успокаивается. Если в это время кто-либо из родителей принёс пищу, то она может достаться и второму птенцу. Но такие случаи – большая редкость. Чаще всего бывает так, что при недостатке корма более сильный птенец съедает слабого.

Примерно в двухмесячном возрасте выживший птенец полностью оперяется, но ещё около месяца он проводит в гнезде: маховые перья отрастают поздно. Птенец активно тренирует мускулы и учится самостоятельно питаться, раздирая добычу, принесённую родителями. Трёхмесячный птенец покидает гнездо и ещё около месяца держится рядом с родителями. В это время проходят самые важные для него уроки: он осваивает приёмы охоты на крупную дичь. Молодая птица должна учиться очень быстро: скоро придёт тот день, когда во время дележа убитого животного вместо своей доли добычи она получит несколько полновесных ударов клювом. Это и будет сигналом, что детство кончилось, и началась взрослая жизнь, в которой есть место голоду и жестокой борьбе за выживание, неудачам на охоте и болезням. Но, если молодая птица сумеет выжить и занять хорошую территорию, то в возрасте четырёх лет она сможет создать собственную семью и вывести потомство. Продолжительность жизни птиц этого вида может составить свыше 50 лет.

Вне сезона гнездования совы-валькирии держатся вместе и охотятся парами. Кроме сравнительно мелкой добычи (крупных грызунов и детёнышей зверей) они могут убивать даже крупных животных. Для охоты на крупных зверей (например, на зайцелопу) эти совы используют особую тактику, требующую слаженности и взаимного понимания. Выследив стадо травоядных, пара сов разделяется. Самка пролетает дальше в лес и прячется, а самец начинает пугать и преследовать зверей. Обычно среди животных находятся такие, которые пускаются в паническое бегство, и всё внимание птицы-загонщика сосредотачивается на одном из них. Самец гонит жертву по направлению к ожидающей самке, которая наносит жертве сокрушительный удар сбоку. Умерщвляя добычу, сова одной лапой вцепляется в плечо жертвы, а другой – в верхнюю часть её шеи. Длинные когти птицы наносят глубокие раны, и часто просто прокалывают спинной мозг жертвы, сразу же убивая её. Если же первый удар оказался неудачным, и жертва оказывает сопротивление, в ход идёт сильный клюв совы.

Добычу поедают одновременно обе птицы из пары. Самец оказывает самке знаки внимания, отрывая от туши кусочки мяса, и передавая их ей из клюва в клюв. Таким образом он гасит агрессивность самки. Иногда попадаются самцы, ведущие себя слишком «независимо», но в таких парах часто случаются конфликты, которые легко могут закончиться смертью одной из птиц (обычно самца как более слабого).

Дружная пара птиц проводит вместе почти всё время. В брачный сезон эти птицы, обычно молчаливые, устраивают пение «дуэтом»: самец «запевает», самка продолжает, и самец заканчивает крик. Голос этой совы – басистое протяжное уханье.


76. Завоевание юга

(Природа Фолклендских островов и прибрежных вод Антарктиды.)


В неоцене Антарктида продолжает оставаться местом, где живые существа должны с большим трудом заслужить себе право на жизнь. Хотя материк в течение последних 25 миллионов лет немного сдвинулся из полярного положения, а климат на Земле в целом стал более тёплым, значительная часть Антарктиды всё равно лежит в области господства полярной ночи и снежной зимы. Летом в Антарктиде довольно тепло и царит полярный день. Хотя солнце не поднимается высоко над горизонтом и больше светит, чем греет, летом жизнь в горах и на равнинах этого изолированного материка всё равно кипит.

Многих обитателей этого материка кормит море. На побережье гнездятся огромные колонии чаек-пингвинов и их родственников кавескаров, а многие пернатые обитатели внутренних районов материка регулярно наведываются на побережье в поисках корма. И часто, особенно после шторма, им удаётся найти много съедобного: ракообразных, моллюсков, мёртвую рыбу. Но иногда их ждёт ещё большая удача.

Словно огромная глыба камня, на антарктическом берегу в лучах полуденного солнца лежит туша животного. Соколиные касcики и антарктические каранчо, местные хищные птицы, уже обнаружили этот дар океана и собрались на пиршество. Соколиные кассики – это своеобразные плотоядные певчие птицы, эволюционировавшие в Антарктиде в условиях слабой конкуренции с другими пернатыми хищниками. Когда они собираются на туше мёртвого животного, их легко заметить издалека: оперение этих птиц чёрного цвета, а у самцов имеются участки жёлтого оперения – на спине и вокруг глаз. Самки с буро-коричневыми крыльями выглядят значительно скромнее. Крючковатые клювы этих птиц хорошо подходят для умерщвления мелких животных и раздирания кожи крупных рыб. Но животное, на туше которого они расселись – это не рыба. Его шкура слишком толстая для их клювов, поэтому они кормятся рядом с теми птицами, которые лучше умеют расправляться с пищей такого рода. На вершине туши стоит длинноногая птица со светло-серым оперением, белыми крыльями и чёрной «шапочкой» на голове – антарктический каранчо. Выделяясь на фоне тёмного оперения перепархивающих вокруг соколиных кассиков, эта птица выглядит хозяином положения. Каранчо не испытывает затруднений во время кормления: он легко раздирает шкуру мёртвого морского великана. Длинный клюв птицы работает, словно нож, распарывая шкуру морского чудовища и под ней обнажается слой белого подкожного жира. Пищи хватает всем, поэтому антарктический каранчо не отгоняет от себя соколиных кассиков, ведущих себя бесстрашно и даже назойливо. Они ухитряются выклёвывать жир и мясо, не боясь огромного каранчо, превосходящего их размерами.

Кассики также кормятся там, где на шкуре великана зияет рана – на одном боку животного кожа содрана обширным лоскутом и видно, что из тела животного вырван внушительный кусок мяса. Внутренности вывалились наружу – из раны торчат огромные петли кишечника. Это животное явно погибло от нападения какого-то морского хищника. Возможно, однако, что хищник попировал на уже умершем животном.

Постепенно на туше собираются другие каранчо и пиршество становится более шумным. Соколиные кассики чувствуют себя в безопасности лишь благодаря своему количеству, поэтому продолжают кормиться, с жадностью выдёргивая из туши кусочки мяса и жира. Каранчо начинают выяснять отношения, издавая громкие трескучие крики. Порядок кормления организуется далеко не сразу, поэтому между птицами постоянно вспыхивают потасовки, во время которых соперники кричат друг на друга, поднимая хохолки, и даже дерутся лапами, взлетая в воздух и пытаясь стукнуть соперника тупыми когтями по голове.

У мёртвого зверя, которого поедают пернатые падальщики, огромные рёбра и толстая кожа. Его тело достигает шестиметровой длины и примерно половину от него составляет мощный хвост, на конце которого расположен крупный треугольный хвостовой плавник, похожий на китовый. Это, однако, не кит: его морда небольшая, рот сдвинут вниз и окружён подвижными мягкими губами, а между головой и туловищем заметна плохо выраженная шея. Передние конечности этого зверя также не очень похожи на плавники китов – на них сохраняются небольшие тупые когти. Это животное – фолклендский паральгоцетус, представитель отряда альгоцетов, появившегося в Южной Америке. Испокон веков эти гиганты жили в водах, омывающих Фолклендские острова, во многих сотнях километров от Антарктиды. Но эта туша не принесена течениями с далёких Фолклендских островов – животное не знало иной родины, оно родилось и всегда жило здесь.

В море, на некотором отдалении от берега, разрастаются целые леса бурых и зелёных водорослей огромного размера. Полярное лето – это время, когда солнечного света просто в избытке, и это способствует росту водорослей. Они очень быстро возобновляются и представляют собой поистине неисчерпаемый пищевой ресурс для множества морских животных.

Словевища водорослей расстилаются по поверхности воды тяжёлым зеленовато-бурым ковром, который легко сдерживает ярость штормов. Поверхность водорослевого ковра шевелится: в подводных лесах кормятся сородичи погибшего зверя – от гигантов длиной около восьми метров до трёхметровых новорожденных детёнышей, которые пока не знали иной пищи, кроме молока. Паральгоцетусов у берегов Антарктиды великое множество – они добились успеха здесь, обжив этот новый мир, восстановившийся и процветающий после сурового оледенения на рубеже голоцена и неоцена. Но когда-то предки этих животных с большим трудом смогли адаптироваться к местным условиям и выжить. История их переселения – это история завоевания Антарктиды млекопитающими.


Несколько тысяч лет назад.


В масштабах истории жизни на Земле несколько тысячелетий – это краткий миг. Единственным отрезком времени, когда в течение тысяч лет биосферу Земли сотрясали события, которые не происходили и не могли произойти на протяжении предыдущих миллионов лет, была эпоха человека. До появления этого разумного вида время тянулось неспешно, и лишь события космических масштабов и космического же происхождения могли поменять естественный ход событий. Но такое случалось редко, а краткие периоды кризисов сменялись миллионами лет плавного и постепенного развития. Так было до человека, так стало после него. Биосфера постепенно залечила раны, нанесённые деятельностью человека: природные зоны вернулись в прежние границы, определяющиеся исключительно особенностями климата, а утраченные виды животных и растений в процессе эволюции были замещены новыми. Равновесие в природе восстановилось, и время для жизни снова потекло плавно и неторопливо.

Морские мелководья вблизи Фолклендских островов богаты жизнью. Это связано с тем, что на морском дне произрастают огромные бурые и зелёные водоросли, образующие подобие лесов на глубинах от 5 до 20 метров. Ризоиды этих растений цепляются за камни на дне, а газовые пузыри поднимают в толщу воды слоевища, напоминающие деревья и гигантскую траву, растущие на суше. Поверхность лентовидных слоевищ некоторых видов напоминают стёганое одеяло: газовые пузырьки равномерно распределены в его толще по длине и ширине. У других видов слоевище напоминает дерево, а в основании каждой «ветви» находится крупный газовый пузырь, поддерживающий её на плаву.

Водорослевые леса служат домом для множества морских обитателей. Крабы лазают среди гущи «ветвей», спугивая рыб, соперничающих друг с другом по изощрённости маскировки. Мелкие ракообразные, бокоплавы и равноногие раки, напоминают насекомых, копошащихся среди зелени. Одни из них поедают сами водоросли, а другие охотятся на мелких животных, прячущихся среди водорослей. Стаи рыб плавают среди водорослей, словно птицы летают в лесу среди деревьев. А по окраинам подводных лесов держатся медузы; к шлейфам их щупальцев прилипают мелкие морские обитатели, слишком далеко отплывшие от спасительной тени водорослевых лесов.

Водоросли образуют продуктивную экосистему и подводные леса позволяют прокормиться большому количеству животных. Помимо рыб и других подводных жителей, в водорослевых лесах встречаются даже птицы.

Берега Фолклендских островов оглашают криками многочисленные птицы. Чайки и крачки кружатся над водой, выхватывая из неё мелкую рыбу. А на берегах расположились шумные колонии других птиц – фолклендских кавескаров. Эти птицы, происходящие от чаек эпохи человека, фактически, замещают пингвинов, исчезнувших в эпоху экологического кризиса и «планктонной катастрофы». Даже окраска у них сходная, чёрно-белая – это результат конвергенции. На чёрном фоне головы птиц этого вида отчётливо заметны тонкие белые кольца вокруг глаз. Брачный сезон недавно завершился, поэтому у самцов фолклендского кавескара ещё сохраняются остатки брачного наряда – высокий хохолок из тонких перьев над клювом. Эти перья отблёскивают фиолетовым и изящно покачиваются на ветру, пока не намокли в воде.

Кавескары всех видов гнездятся большими колониями и устраивают гнёзда в норах, где подрастающее поколение надёжно защищено от непогоды и большинства опасностей. Множество нор кавескаров выкопано на берегу среди травы, а от них к морю тянутся дорожки, протоптанные многими поколениями этих птиц. Утром из нор одна за другой показываются птицы, которые сразу спешат к морю за едой: птенцы уже вылупились и имеют хороший аппетит. Поэтому взрослые птицы по очереди ходят на рыбную ловлю, отдыхая лишь ночью.

Трава Фолклендских островов не напоминает высокую траву, которая росла в эпоху человека, образуя отдельные кочки (такой тип растительности называется туссок). Неоценовые травы островов образуют низкорослую, но сплошную дернину. Природные условия достаточно сильно изменились: в неоцене на островах есть травоядные млекопитающие, которые не дают местным растениям свободно разрастаться.

Среди травы шагает кавескар, подняв тело вертикально, как пингвин. Он движется по дорожке, едва заметной среди травы. За ним следуют ещё три взрослых кавескара. Все они – особи из разных семейных пар, выбравших для жизни необычное место. Их дорога заканчивается в море, а начинается у входа в нору, довольно широкую для кавескара. Неподалёку есть ещё одна похожая нора, а на некотором расстоянии от них располагается третья. В широких коридорах этих нор имеются боковые входы – как раз по размерам тела кавескара. И там, в боковых тоннелях, сидят взрослые кавескары, обогревающие птенцов.

Хозяева нор – крупные звери, которые, однако, не причиняют вреда кавескарам, потому что питаются травой. Они пасутся неподалёку, провожая безразличными взглядами кавескаров, направляющихся к морю. Эти существа, фолклендские ксенолагусы, превосходят размерами и весом взрослого кавескара и напоминают огромных коротконогих кроликов. Это неудивительно, поскольку их предками как раз были кролики, попавшие на острова в эпоху человека. В новых условиях они сильно изменились, а их присутствие на островах изменило облик местной растительности. Фолклендский ксенолагус – это существо с крупной головой и короткими ушами, постоянно занятое поеданием травы. Звери пасутся на траве, как овцы, подстригая её резцами и формируя характерную сплошную дернину. Мощные резцы помогают им также скусывать веточки кустарников. Они передвигаются по земле на мягких лапах, не вытаптывая её, как копытные млекопитающие эпохи человека. Возможно, это обстоятельство позволяет травам Фолклендских островов обильно разрастаться, несмотря на относительно прохладное лето и холодную зиму.

Ксенолагусы не имеют никаких общих пищевых интересов с кавескарами, поэтому относятся к этим птицам нейтрально, воспринимая их просто как часть окружающего мира. Единственной «точкой соприкосновения» является жилище – широкие и глубокие норы ксенолагусов неотвратимо манят кавескаров, и у ксенолагусов, поселившихся достаточно близко к морю, вскоре появляются чёрно-белые пернатые соседи. Молодые и неопытные ксенолагусы часто конфликтуют с назойливыми и шумными кавескарами, но взрослые звери, которые уже свели знакомство с этими птицами, не обращают на них внимания даже после рождения детёнышей – кавескары не нападают на них, и лишь иногда птенец кавескара может выбраться из своей норы и скатиться в гнездовую камеру ксенолагусов. Поэтому в целом отношения этих двух видов нейтральные.

Утром к морю спешат не только кавескары. На спусках к воде к этим птицам присоединяются другие обитатели Фолклендских островов – крупные гусеобразные птицы с белоснежным оперением, антарктические морские лебеди. На первый взгляд они очень напоминают лебедей, известных в эпоху человека, но происходят от уток. Их голос остался почти таким же, как у их предков – это дребезжащее кряканье и шипение, если птица рассержена. Кроме того, у них на клюве развита солевая железа, которая продолжается под роговой оболочкой клюва в виде двух валиков-«бровей» над глазами. И сами глаза у самцов окружены кольцами чёрных перьев.

В отличие от кавескаров, морские лебеди не утратили способности летать, но они слишком крупные и с трудом поднимаются в воздух. «Дороги» к воде, протоптанные многими поколениями кавескаров, удобны для спуска к морю, поэтому морские лебеди охотно пользуются ими. Большой вес тела позволяет им не слишком церемониться с замешкавшимися кавескарами – птицы просто расталкивают их в стороны и щиплют клювом. Обычно кавескары отвечают на такое притеснение громкими возмущёнными криками, но некоторые сами переходят в атаку, стараясь выдернуть клок перьев из бока или спины морского лебедя. Некоторые морские лебеди, однако, стараются избегать давки и драк, просто взлетая с берега и пролетая в море, к местам кормления, над головами своих сварливых соседей. Когда птицам удаётся, наконец, добраться до моря, вражда между ними утихает моментально: здесь им просто нечего делить.

Кавескары – искусные рыболовы. Когда они входят в воду, их грузность и неуклюжесть исчезают, словно по волшебству. Ныряя в набегающую волну, кавескары превращаются в ловких пловцов. Взмахивая крыльями-ластами, они плывут, словно пингвины, вытянув вперёд головы с остроконечными клювами.

Морские лебеди, напротив, плохие ныряльщики. Но они легко и свободно скользят по волнам, загребая перепончатыми лапами. Несмотря на большой размер самих птиц, их тело легче воды из-за многочисленных воздушных мешков. Это не позволяет им нырять, но морским лебедям не нужна рыба или какие-то морские обитатели: они питаются водорослями. В местах с сезонным климатом эти птицы – перелётные. Птицы, обитающие южнее, в Антарктиде, улетают на зимовку на крайний юг Африки и Южной Америки, чтобы избежать полярной ночи и бескормицы, когда водоросли перестают расти. Но здесь, на Фолклендских островах, они образовали постоянную оседлую популяцию, у которой всегда есть пища.

И кавескары, и морские лебеди спешат в море, туда, где поверхность воды кажется вязкой, словно кисель. Волны с открытого моря смиряют здесь свою ярость – по поверхности воды раскинулись тяжёлые пряди бурых водорослей. Кавескары вдыхают воздух и ныряют – их интересуют рыбы, которые водятся в прибрежных водах и в открытом океане. А морские лебеди просто погружают головы под воду и вытягивают на поверхность водоросли. Птицы глотают их вместе с многочисленными морскими животными, поселившимися на водорослях и не успевшими спастись бегством. Водоросли растут быстро, поэтому у морских лебедей всегда есть неисчерпаемый источник корма. Даже зимой, когда рост водорослей становится менее интенсивным, их запасов хватает на всех, кто их ест.

Морские лебеди мирно кормятся, когда пряди водорослей вокруг них неожиданно начинают шевелиться. Возле одной из птиц на поверхности воды показывается небольшой бугор, покрытый грубой морщинистой кожей. На его поверхности открываются два отверстия, а из них со свистом вырывается двойной фонтан тёплого воздуха. На воздухе влага, содержащаяся в нём, тут же конденсируется в виде клубов пара.

Неожиданное появление неведомого морского обитателя не вспугнуло морских лебедей – птицы лишь недовольно отплыли в сторону, громко крякая. По опыту они знают, что это существо – их огромный, но мирный сосед, который может лишь помешать им кормиться, но никогда не нападет на них.

После фонтана на поверхности воды появляется широкая спина огромного существа, похожая на китовую. Но у животного нет обтекаемых форм и стремительности движений кита – оно движется неторопливо и даже лениво. Спина покрыта толстой морщинистой кожей, а на её поверхности нарастает тонкая буроватая плёнка водорослей. На поверхности воды появляются новые фонтаны, а следом и спины огромных морских обитателей. Некоторые из них, вдохнув, снова ныряют, показав на поверхности воды хвост с треугольным плавником, поставленным горизонтально. Это крупнейшие обитатели островов – фолклендские паральгоцетусы. Представители нового отряда млекопитающих, они заменили медлительных растительноядных сирен, которые не пережили эпоху господства человека. Последние сирены вымерли в период глобального экологического кризиса и их экологическая ниша оставалась вакантной, но в Южной Америке некоторые потомки местных грызунов нутрий стали постепенно адаптироваться к жизни в воде, пока среди них не появились постоянноводные формы, первые представители отряда альгоцетов.

Морские водоросли – это ключевое звено в экосистеме морских мелководий Фолклендских островов. От их стабильного роста зависит существование сотен видов различных животных – от моллюсков и ракообразных до огромных паральгоцетов. Скопления водорослей – это аналог лесов, только растущий на дне океана. А паральгоцетусы в таком случае представляют собой подобие слонов и других крупных зверей. Эти звери бродят по дну, переступая ластами, снабжёнными притупленными утолщёнными когтями, похожими на копытца на ногах носорогов или слонов. Выталкивающая сила воды снимает с костей и мускулов ластов нагрузку в виде нескольких тонн веса туловища, поэтому паральгоцеты движутся по подводному лесу удивительно легко. Если надо всплыть за воздухом, альгоцетус делает несколько сильных взмахов хвостом, поднимая со дна тучи ила, и быстро достигает поверхности. Толстый слой жира служит прекрасным поплавком, поэтому животное легко всплывает. Сделав несколько выдохов и вдохов, зверь снова ныряет и продолжает кормиться.

Голова фолклендского паральгоцетуса довольно высокая, а ноздри сдвинуты в её верхнюю переднюю часть, как у всех представителей альгоцетов. Рот животного с подвижными мягкими губами находится в нижней части головы, поэтому паральгоцетус может щипать водоросли, не нагибая голову специально. В передней части головы находится толстая жировая подушка, которая служит тараном во время внутривидовых конфликтов.

Паральгоцеты держатся небольшими семейными группами, членов которых связывает родство в несколькихпоколениях, чаще всего по женской линии. Самцы в таких группах часто бывают пришлыми и не родственными ни самкам (кроме собственного потомства), ни друг другу. В водорослевом лесу как раз пасётся такая группа. Её возглавляет крупный взрослый самец Кронос, а двое других самцов, Геркулес и Посейдон, находятся у него в подчинении, хотя конфликтов между ними обычно не возникает. Самая большая самка группы – крупная Донна, уже пережившая свои лучшие годы и медленно угасающая. Другие самки группы – крупная и сильная Матрона, её младшая сестра Эпона и молодая Фетида, прибившаяся к группе несколько лет назад. У Матроны есть детёныш – маленькая самка Эос.

Отношения в группе почти всегда мирные. Лишь когда какая-то из самок оказывается готовой к спариванию, между самцами начинается конкуренция за право спаривания. Обычно ссорятся друг с другом Геркулес и Посейдон, но ни один из них не оспаривает приоритет Кроноса, который почти на десять лет старше любого из них. Сильными ударами головы в бока соперникам Кронос всегда давал понять, кто является главным в группе. На протяжении двадцати лет детёныши, рождавшиеся у Матроны и Эпоны, были его детьми. Но власть Кроноса не абсолютна – время идёт, а молодые самцы набираются силы и опыта. Самка Эпона снова беременна, и через два месяца должен родиться её детёныш, но его отцом является уже не Кронос, а Геркулес. Кронос тоже спаривался с Эпоной, но в этот раз ему не улыбнулась удача. Когда детёныш родится, ему не будет угрожать опасность – взрослые самцы паральгоцетусов относятся к молодняку терпимо вне зависимости от отцовства, в отличие, например, от львов эпохи человека, которые непременно убивали чужих детёнышей.

Фетида прибилась к группе около года назад. Она уже достигла самостоятельности и какое-то время вела одиночную жизнь, покинув родительскую группу. Она ещё ни разу не приносила потомства, но уже скоро достигнет половозрелости – возможно, на следующую весну. Она не отталкивает от себя самцов, проявляющих к ней интерес, но, если они начинают настойчиво преследовать её, скрывается в зарослях.

Эос – самая младшая самка в группе, родившаяся в прошлом году. Её длина пока не сравнима с размерами взрослых особей – всего лишь около четырёх метров. Она избегает общества самцов и предпочитает держаться ближе к Матроне, своей матери, хотя уже не кормится молоком и полностью перешла на пищу взрослых особей. Её задача – изучать мир, узнавать друзей и врагов, а также хорошо питаться, чтобы успешно переживать зиму.

Матрона кормится водорослями у самой поверхности воды, «встав» на хвост в зарослях бурых водорослей. Её голова наполовину высовывается над водой, а ноздри в верхней части головы ритмично открываются и закрываются, когда животное дышит. Матрона подгребает ластами слоевища водорослей и заталкивает их в рот, где похожие на тёрку бугорчатые коренные зубы размалывают их в однородную кашицу вместе с мелкими животными, не успевшими спастись бегством.

Морские лебеди плавают вокруг головы Матроны, отщипывая куски водорослей, которые она поедает. Гигантское животное не обращает на них внимания, но, когда на поверхности воды появляется плавник Матроны, сгребающий водоросли, птицы отплывают.

Матрона кормится неторопливо, но поглощает пищу в огромных количествах: после её кормления в пологе водорослевого «леса» образуется огромная прореха и солнечный свет достигает нижних ярусов зарослей, давая возможность расти мелким водорослям, которыми, в свою очередь, кормятся улитки, ракообразные и морские ежи.

Когда Матрона объела водоросли на расстоянии вытянутого ласта вокруг себя, она сделала одно мощное движение хвостом. Широкий хвостовой плавник зверя поднял со дна вихрь ила, песка и мелких животных, захваченных движением воды. Матрона сделала «прыжок» к поверхности воды и нырнула, выгнув спину и взмахнув хвостом. Следом за ней, работая хвостом, устремилась Эос. Она пока не превратилась в независимого подростка и близость матери успокаивает её.

Когда Матрона вновь устроилась среди водорослей и продолжила кормиться, Эос решила отплыть в сторону от неё и оглядеться. Она вдохнула свежего воздуха на поверхности и снова нырнула.

Она уже знает не только членов своей группы, но и некоторых животных, которые плавают в море рядом с ней. И ещё она очень любит играть и знает, что некоторым животным можно безнаказанно устроить скверные шутки. Из глубины она видит, как на поверхности плавают морские лебеди. Эти птицы не умеют нырять и вряд ли обращают внимание на то, что делается под водой. Эос научилась пугать их: ей нравится наблюдать, как они разлетаются в стороны.

Эос заняла удобную позицию среди водорослей. Ничего не мешает её стремительному подъёму, и она прекрасно видит животы птиц и их ритмично движущиеся лапы. Не упуская их из виду, Эос начала быстро работать хвостом. Прижав ласты к бокам и держа голову прямо, она разогналась, выскочила из воды почти на всю свою длину и шлёпнулась на ковёр водорослей, подняв тучу брызг. Одним глазом она увидела то, что хотела: множество морских лебедей, объятых паникой, бежало от неё, хлопая крыльями и шлёпая лапами по водорослям, стараясь как можно быстрее взлететь. Она едва слышит их отчаянные крики: альгоцеты плохо воспринимают звуки, разносящиеся по воздуху, хотя хорошо слышат подводные звуки.

Панику морских лебедей заметили другие обитатели прибрежных вод Фолклендских островов. Существа, похожие на выдр, с перепончатыми лапами и короткими усатыми мордами, отдыхали, нежась на ковре водорослей, колышущемся на поверхности воды, когда раздался громкий плеск Эос и началась паника среди морских лебедей. Несколько птиц пробежали рядом с ними, отчаянно хлопая крыльями, а одна из птиц даже наткнулась на группу отдыхающих зверей, заставив их нырнуть.

Под водой эти звери ещё больше похожи на выдр – видно, что их мех покрыт водоотталкивающей смазкой, из-за чего они кажутся серебристыми. Но одно из этих животных заметило краба, прячущегося среди водорослей, одним движением подхватило его и всплыло на поверхность. Когда зверь начал поедать свою добычу, стало совершенно очевидно, что его родство с выдрами эпохи человека очень отдалённое. В челюстях зверя сидят две пары острых самозатачивающихся резцов: это водный грызун айяпух из числа неоихтиомисов, южноамериканской группы выдроподобных обитателей водоёмов. Айяпухи распространены по морским побережьям южной оконечности Южной Америки, а крупная популяция этих грызунов обитает на Фолклендских островах. Гигантский вегетарианец паральгоцетус с практически голой кожей и пушистый плотоядный айяпух – это представители достаточно близкородственных групп животных.

Айяпухи, которых вспугнула своими проделками Эос – это семейная группа, включающая пару взрослых особей и их детёнышей последнего и предпоследнего выводков. Они не боятся паральгоцетусов и часто кормятся рядом с ними. Единственная опасность, которую представляют для них паральгоцетусы – возможность случайно задавить айяпуха своим огромным телом во время движения вблизи скал или друг возле друга. Но такие происшествия крайне редки – айяпух умеет очень быстро плавать и легко обгонит медлительного паральгоцетуса.

Айяпухи охотно кормятся рядом с этими великанами. Когда Кронос и Матрона медленно движутся среди водорослей, переступая ластами, словно ногами, айяпухи следуют в толще воды над их головами или вблизи боков. Гиганты раздвигают водоросли головами и подминают их слоевища телами, время от времени откусывая их части и меланхолично заглатывая. В это время их движения вспугивают множество рыб и крабов, обитающих среди водорослей. Айяпухи замечают морских обитателей, пытающихся спастись бегством, и легко находят среди них подходящую добычу.

Небольшой осьминог, затаившийся среди водорослей, до последнего момента сохранял неподвижность, полагаясь на маскировочную окраску и выросты на голове и теле, усиливающие его сходство с водорослями. Лишь когда губы Кроноса коснулись кончика его щупальца, моллюск потерял самообладание. Он побелел, выбросил струю чернил в сторону огромного млекопитающего и бросился в сторону. Но его движение уже было замечено и последним, что он увидел в жизни, была раскрытая пасть айяпуха с четырьмя острыми резцами.

Айяпух-самец отреагировал чётко и быстро – заметив движение осьминога, он кинулся вслед за ним, не обращая внимания на выпущенные им чернила. Зубы вонзились в хрящевую головную капсулу моллюска и щупальца сразу безвольно повисли, словно водоросли. Держа осьминога во рту, айяпух начал подниматься на поверхность. Выбравшись на водоросли, он отдышался, огляделся и лёг на водорослевый ковёр, положив добычу себе на живот, словно калан в эпоху человека. Взяв лапами кончик одного щупальца, айяпух начал поедать его, откусывая по кусочку. Резцы зверя работают, словно ножи, рассекая вязкую плоть осьминога. Но, пока рядом есть детёныши, добыча такого размера вряд ли будет принадлежать только ему одному. И действительно, самец айяпуха не успел съесть даже одно щупальце, когда рядом с ним показались два детёныша из последнего и предпоследнего выводков. Младший детёныш пользуется привилегиями, которые даёт ему возраст: он вцепляется в одно из щупальцев осьминога и просто начинает поедать его. Его старший брат поступил ещё проще: он отгрыз другое щупальце, надеясь расправиться с ним в одиночку. Но самец зарычал на него, скаля резцы, и его подросшему отпрыску пришлось спасаться бегством, держа в зубах кусок добычи. Социальные связи у айяпухов сильны, но с возрастом они ослабевают. В этом году, после рождения новых детёнышей, двухлетка должен будет покинуть родителей и жить своей жизнью.

У других жителей побережья семейная жизнь проходит намного проще. У кавескаров птенец покидает родителей в первый же год, а после этого распадается сама семья. Их жизнь намного скоротечнее и проще, они раньше взрослеют и имеют больше шансов погибнуть молодыми. Если взрослому паральгоцетусу страшны лишь свирепые шторма, которые могут выбросить ослабевшего гиганта на берег на поживу падальщикам, то кавескар рискует жизнью в любом возрасте. Молодые птицы становятся жертвами местных хищников – потомков крыс и лисиц, живших на островах с эпохи человека. А взрослая птица во время поиска пищи легко может стать обедом для акулы или какой-то другой крупной рыбы. Тем не менее, каждый день чёрно-белая толпа кавескаров устремляется к морю в надежде поесть, добыть достаточно пищи для потомства и не стать чьим-то обедом.

Рыболовные угодья кавескаров раскинулись далеко от берега – там, где каменный цоколь Фолклендских островов круто уходит вниз, в непроглядную тьму океанских глубин. Это не случайно – относительно узкая шельфовая полоса не прокормит большие популяции прибрежных морских охотников, и на Фолклендских островах её занимают айяпухи. Они не уходят в открытое море, поэтому вдали от берега кавескары вне конкуренции. Стаи кавескаров скользят в волнах над шельфом, где колышутся леса гигантских бурых водорослей. Кавескары плывут, взмахивая под водой крыльями, словно обычные летающие птицы во время полёта. А прямо под ними среди водорослей бродят по дну паральгоцетусы; кавескары летят над ними, словно птицы над стадом слонов. Это не клан Кроноса, а намного большая по численности группа, которая включает около десятка крупных взрослых особей и нескольких молодых зверей. Когда один из паральгоцетусов всплывает за воздухом, он становится похож на дирижабль. Кавескары огибают его с разных сторон, избегая встречи с гигантом, и устремляются дальше в океан. Они неуютно чувствуют себя среди водорослей – здесь прячется не только добыча, но и возможный враг, нападающий из засады. Кроме того, среди водорослевых лесов кавескарам нет возможности применить свой главный защитный приём – высокую скорость и маневренность.

Миновав шельф, кавескары преображаются. Здесь они – в своей стихии. Птицы ищут стаи рыб, приплывающие к границам шельфа для кормления. Здесь глубинные течения выходят на поверхность, вынося растворённые соединения азота и фосфора, и это способствует росту фитопланктона, находящегося в основании пищевой пирамиды. Цвет воды здесь зеленоватый, а прозрачность несколько снижена по сравнению с участками океана вдали от побережья. Кавескары всё чаще врезаются в стаи микроскопических планктонных организмов, ощущая их прикосновения чувствительной кожей век и краёв ноздрей. Это верный знак того, что вскоре им должна встретиться добыча. Птицы дружно всплывают за воздухом и выпрыгивают из воды, словно миниатюрные дельфины, ускоряясь при этом. Слабые серебристые отблески вдали на небольшой глубине указывают птицам, что они на правильном пути и добыча уже рядом.

Крупный косяк сарганелл, насчитывающий несколько миллионов рыб, подошёл к берегу. Многие виды этих рыб предпочитают тёплые воды, но часть видов обычна и многочисленна в океанах Южного полушария, и их стаи летом даже доходят до берегов Антарктиды. Эти рыбы с телом, сжатым с боков, беззубым ртом и острым твёрдым рылом – обычная добыча многих пелагических хищников, и кавескары при возможности ловят их. Косяк, замеченный кавескарами, образовала южная сарганелла – самый обычный вид умеренных широт Южного полушария. У этих рыб серебристая окраска, характерная для многих пелагических обитателей, оттеняется чёрной полосой, которая тянется сверху вниз по заднему краю хвостового плавника.

Стая сарганеллы – это своеобразный «надорганизм», где «мы» полностью подавляет «я» любой отдельно взятой особи. Косяк рыб маневрирует удивительно слаженно, когда сарганеллы окружают и поедают мелких пелагических ракообразных, составляющих их главную добычу. Рты раскрыты, хвосты совершают синхронные движения, а чувствительные клетки боковой линии улавливают монотонные движения сородичей, плывущих рядом. Пока не происходит ничего, выходящего за пределы нормы, жизнь этих стайных рыб представляет собой однообразное следование поведению соседей.

Кавескары видят косяк южной сарганеллы и начинают быстрее работать крыльями. Ещё раз всплыв на поверхность за воздухом, они дружно нырнули и атаковали рыб.

Особи сарганеллы, находящиеся на окраинах стаи, почувствовали изменения в окружающей обстановке – они ощутили волны, сопровождающие движение множества быстро плывущих существ, каждое из которых значительно крупнее сородича. Сарганеллы заволновались – они прекратили питаться, а их движения стали более порывистыми и тревожными. Их волнение постепенно начало охватывать стаю, и в этот момент кавескары настигли рыб.

Единственный защитный приём мелких стайных рыб, обитающих в открытом океане – собраться в плотную шаровидную стаю. Сарганеллы бросились друг к другу, ища безопасности в обществе сородичей, но кавескары быстро нагнали рыб и ринулись прямо в их стаю. Гигантский косяк рыб распался на несколько шарообразных стай, состоящих из скопления серебристых тел, переливающихся, словно ртуть. Если бы сарганеллы были более агрессивными, они смогли бы защититься от кавескаров – даже случайные удары их крепких острых рыл могут нанести болезненные раны. Но рыбы старательно уклоняются от встреч с плывущими под водой птицами, и кавескарам удаётся совершенно без опаски проплывать сквозь их косяк. Мимоходом птицы схватывают и заглатывают рыб, но при численности косяка сарганелл, измеряемой миллионами особей, охота сотен кавескаров и гибель тысяч рыб – это ничтожная потеря.

Кавескары набивают рыбой желудки впрок – каждую из птиц ждут на островах голодный гнездовой партнёр и пара прожорливых птенцов. В среднем, каждая птица должна будет принести в гнездо около килограмма рыбы. Но добычу мало поймать – её ещё нужно доставить на берег. А это иногда очень трудно сделать.

С наступлением весны в богатые пищей умеренные и субантарктические воды движутся временные мигранты из более тёплых низких широт. Это не только сарганеллы, которые, кажется, только и существуют для того, чтобы разнообразить рацион кавескаров, чаек-пингвинов и других рыбоядных птиц. Среди гостей из тёплых вод есть более устрашающие существа, которые тоже приплывают в эти воды поохотиться.

Поймав достаточное количество рыбы, кавескары спешат к берегу. Они уже стараются не рассредотачиваться по большой территории, а движутся плотными стаями, словно перелётные птицы в небе. Так легче защищаться от врагов; кроме того, хищнику будет труднее выбрать одинокую птицу, на которую легче напасть. Фолклендские кавескары – не самые крупные морские обитатели, поэтому им всегда нужно быть начеку: в море всегда может встретиться более крупный и сильный враг.

Враг, впрочем, уже заметил их. Глаз хищника, наблюдающий из глубин, выделил скопление тёмных силуэтов птиц на фоне освещённой солнцем поверхности моря, а чувствительные клетки боковой линии ощутили волны, расходящиеся в стороны при взмахах крыльев кавескаров. Птицы пока не ощущают опасности – враг умеет оставаться невидимым на фоне океанской воды благодаря голубоватой окраске жёсткой кожи, покрытой очень мелкой чешуёй. Тело этого хищника имеет обтекаемые очертания и прекрасно приспособлено для скоростного движения в толще воды, а длинный рострум помогает рассекать воду и снижать лобовое сопротивление. Длина этого существа вместе с рострумом достигает пяти метров. Пусть во рту этого чудовища не растёт ни единого зуба – если необходимо, его рострум может работать как меч и копьё, нанося жертве смертельные раны. А благодаря крупному размеру хищник легко заглатывает добычу целиком.

Это большой лжемечерыл – по иронии судьбы, ближайший родственник сарганелл, которых кавескары ловят десятками. И похоже, что он нашёл подходящую добычу.

Лжемечерыл разгоняется очень быстро: за считанные секунды рыба развивает скорость около пятидесяти километров в час, и это не предел возможностей хищника. Благодаря слегка шероховатой коже рострума рыба избегает завихрений воды, гасящих скорость, а жёсткие, словно вырезанные из жести, грудные плавники помогают рыбе не отклоняться от выбранного направления. Серповидный хвостовой плавник движется из стороны в сторону со скоростью и монотонностью машины. Глаза смотрят вбок и рыба очень плохо видит всё, что расположено прямо перед ней. Но чувствительные клетки, образующие боковую линию, ощущают движение воды, говорящее о том, что рыба движется в верном направлении.

За несколько секунд хищник преодолевает расстояние, отделяющее его от стаи кавескаров. В последнее мгновение одна из птиц заметила мчащееся из глубин чудовище и метнулась в сторону. Её движение заметили остальные и стая кавескаров моментально распалась. Птицы бросились в стороны и огромный лжемечерыл проплыл мимо. Одна из птиц даже закружилась в водовороте, который образовался от взмаха хвоста хищника. Ей едва удалось избежать удара грудного плавника лжемечерыла, который на такой скорости вполне может причинить травму или вовсе убить птицу.

Кавескары меньше лжемечерыла и плавают гораздо медленнее его. Кроме того, им нужно регулярно подниматься за воздухом, а рыба находится в родной стихии. Но у них есть одно важное преимущество, которого нет у рыбы – высокая маневренность. Разогнавшийся лжемечерыл – это воплощение силы и скорости, но не ловкости. Чтобы затормозить или повернуть, рыбе приходится тратить время. И этим умело пользуются кавескары.

Лжемечерыл не торопится отступать. Обычно он охотится на рыбу и повторяет атаку несколько раз, выигрывая состязание в скорости. Но момент внезапности упущен и его атаку ждут. Кавескары плавают, собравшись рыхлой стаей, и постоянно оглядываются. Десятки глаз ждут появления рыбы-убийцы, из ноздрей птиц выходят струйки серебристых пузырьков, и то одна, то другая птица стремительно всплывает, вдыхает новую порцию воздуха и тут же возвращается на своё место.

Силуэт лжемечерыла появляется из синевы – гигант возвращается. Его очертания становятся всё отчётливее – рыба набирает скорость. Хищник вновь атакует, но сейчас его уже ждут. Кавескары буквально играют с рыбой в кошки-мышки, но приз здесь – их собственная жизнь. Когда лжемечерыл оказывается достаточно близко, стая кавескаров рассыпается. Птицы бросаются в стороны, занимая удобную позицию позади хищника. Когда лжемечерыл разворачивается, птицы расплываются в стороны, двигаясь зигзагами, и вновь пристраиваются позади хвостового плавника чудовища. Несколько раз хищник пробует атаковать их, но птицы всякий раз избегают его нападения, держась в безопасной зоне. Если бы рядом был другой лжемечерыл, такая стратегия была бы явно проигрышной. Но сейчас она оправдывает себя: силы рыбы быстро иссякают.

Движения лжемечерыла становятся всё ленивее и медленнее – для новой атаки рыбе нужен отдых. Величественно взмахнув хвостом, лжемечерыл покинул поле боя. Рыба медленно скрылась в голубой дали, но кавескары не торопятся успокаиваться – в течение нескольких минут они продолжают оглядываться и наблюдать за сородичами. Убедившись, что опасность миновала, они продолжили путь домой. Сегодня им повезло, но очень часто кто-либо из них становится жертвой морских хищников.

Кавескары «летят» под водой и вскоре достигают отмели, на которой начинаются водорослевые леса, место жительства гигантских паральгоцетусов.

Паральгоцетусам едва ли страшны те опасности, которые подстерегают в море кавескаров, морских лебедей и айяпухов. Даже новорождённый паральгоцетус уже слишком крупный, чтобы ему мог угрожать лжемечерыл. Эти рыбы летом заходят на окраины водрослевых лесов, чтобы метать икру. В это время они не питаются, но, объятые инстинктом продолжения рода, становятся очень легковозбудимыми и могут броситься на любое животное, которое потревожит их. Старик Кронос хранит в себе свидетельство этого: в молодости ему пришлось получить колотую рану в спину, когда лжемечерылы метали икру среди бурых водорослей, а он случайно оказался рядом. Тогда самец бросился на него и нанёс удар. Его рострум завяз в шкуре Кроноса, а рыба, вместо того, чтобы задним ходом выдернуть рострум, дёрнулась в сторону, и кончик рострума обломился и навсегда остался в толще шкуры Кроноса.

С тех пор прошло уже много лет. Шрам давно зарос и едва различим среди множества других, а обломок рострума лжемечерыла покрылся соединительнотканной капсулой. Старая рана почти не причиняет неудобств Кроносу, но изредка напоминает о себе. Пока зверь пасётся в подводных лесах и всплывает за воздухом, он не ощущает ничего особенного. Но время от времени Кронос чувствует несильную, но ноющую боль в спине: это всегда происходит перед штормом.

В один из весенних дней, флегматично объедая водоросли на отмели, Кронос почувствовал знакомую боль в спине. Некоторое время он продолжал ощипывать водоросли, поднося их ко рту ластами, но боль в спине давала о себе знать всё сильнее. Рядом с ним кормились члены его клана; Кронос подплыл к Матроне, повернулся набок и попытался почесаться спиной о её бок. Матрона уже давно привыкла к такому поведению этого самца, но дёрнулась, когда Кронос привалился к ней и неловко придавил её ко дну. Матрона поспешила удалиться – Кронос слишком тяжёл, чтобы можно было легко выносить его «нежности». Другие паральгоцетусы также удалились, оставив своего лидера наедине со своим желанием почесаться. Но Кроносу удалось найти замену: он обнаружил торчащий со дна камень и начал с наслаждением чесать спину об его шероховатую поверхность.

Повернувшись набок, Кронос имел возможность взглянуть снизу на поверхность воды. Он с трудом разглядел то место, где в это время дня обычно бывает солнце, да и подводные заросли стали гораздо сумрачнее, чем обычно. Оттолкнувшись хвостом, Кронос всплыл на поверхность и с шумом выдохнул. Делая новый вдох, он заметил, что воздух стал намного прохладнее, чем был утром. Его маленькие глаза высунулись из воды, и Кронос заметил, что небо почти полностью заволокли тучи, а солнце лишь едва проглядывает из-за них. Старая рана не обманула его: скоро начнётся шторм.

Предчувствием шторма охвачены все прибрежные жители. Кавескары спешат покинуть воду. Последние из них торопливо плывут к берегу, возвращаясь с дальней рыбалки, но большинство их сородичей уже на берегу. Прибой становится всё сильнее, и некоторые кавескары покидают море едва ли не на гребне волн, рискуя разбиться о прибрежные камни. Они тревожно кричат и спешат прочь от берега, к своим гнёздам.

Водорослевые морские лебеди тоже прекратили кормиться и вышли на берег. Крупные птицы неуклюже шагают по земле, переваливаясь с боку на бок. На дорогах, протоптанных многими поколениями птиц, они смешиваются с чёрно-белыми кавескарами, и толпа птиц разных видов в едином порыве спешит прочь от моря.

Наземные обитатели Фолклендских островов также встревожены изменениями погоды. Ксенолагусы кормятся уже не столь активно, как утром. Они часто встают на задние лапы и нюхают воздух. Многие из них потихоньку перемещаются ближе к своим норам, срывая на ходу траву.

Фолклендские кавескары скрываются в норах. Родителя, вернувшегося с рыбной ловли, буквально атакуют птенцы, требуя свою долю улова. И сегодня рыбы, пойманной в море, едва хватило, чтобы удовлетворить их аппетит. А партнёру по гнездованию приходится довольствоваться несколькими случайно пойманными рыбёшками или рачками, а то и просто оставаться голодным. Но это лишь временные трудности – лучше пусть выживут оба партнёра по гнездованию, чем кто-то из них погибнет, ведь овдовевшему родителю не удастся вырастить потомство.

Ветер крепчает. Ксенолагусы один за другим скрываются в норах, и из-под земли время от времени слышатся резкие голоса кавескаров, реагирующих так на возвращение своих соседей. Свернувшись на подстилке в гнездовой камере, ксенолагусы один за другим засыпают.

Морские лебеди прячутся в кустарнике. В другое время они предпочли бы более надёжные укрытия: на островах обитают хищники, способные поймать даже взрослую птицу. Но сейчас вряд ли кто-то из них выйдет на охоту: скоро погода станет совсем плохой. В ожидании дождя морские лебеди усиленно чистятся и смазывают оперение выделениями копчиковой железы – они не должны намокать даже в самый сильный дождь. Кустарники – плохая крыша: часть дождя всё равно прольётся на птиц. Но, когда морские лебеди сидят, тесно прижавшись друг к другу, им тепло и плохая погода не так уж страшна.

Айяпухи также не хотят испытать на себе силу шторма. Они покинули море и собрались в укрытии – в узкой пещерке среди камней. Вся семейная группа в полном составе: взрослые и детёныши двух последних лет сидят вместе, прижавшись друг к другу. Самые младшие детёныши пока ещё окружены заботой и любовью старших членов семьи: подростки-двухлетки осторожно чистят их шерсть лапами. Взрослый самец относится к своему потомству более сдержанно – он не ухаживает за ними, но терпеливо сносит толчки и возню, когда молодняк пытается забраться к нему под бок. Но самка уже начинает испытывать беспокойство: примерно через две недели у неё должны родиться новые детёныши. Поэтому, когда годовалые детёныши пытаются прижаться к ней, она щёлкает зубами и отходит в сторону. Двухлетки уже опасаются приближаться к ней: она не делится с ними найденной пищей и даже старается куснуть, чтобы к ней не приставали. Последние дни в родительском логове подходят для двухлеток к концу. Однажды их просто не пустят домой и им придётся начинать самостоятельную жизнь.

Укрытие, выбранное айяпухами, очень хорошее: дождь не попадает сюда, а на подстилке из высохших водорослей очень уютно. Семья собралась вместе, и даже самка привалилась к самцу с другого бока, где её не побеспокоит возня детёнышей. Вместе им тепло и спокойно, а порывы холодного ветра, задувающие в пещеру, не страшны зверям.

Айяпух может легко покинуть море, когда оно станет слишком бурным. Но огромные паральгоцетусы лишены такой возможности. Шторм может нанести большой ущерб этим животным. Бывает, волны выбрасывают на прибрежные скалы неосторожных зверей. Кое-где среди скал белеют огромные кости – одни из них ещё свежие, а другие уже хрупкие, источенные насекомыми и рачками. Это останки жертв штормов.

Чтобы защититься от ярости стихии, паральгоцетусы уходят подальше в океан. Целыми стадами паральгоцетусы движутся по дну моря к зарослям гигантских водорослей, растущих ближе к краю шельфа, и среди них Кронос, ведущий свою группу. Он возглавляет движение, но иногда отстаёт, чтобы подгонять Матрону и Фетиду. Посейдон следует немного в стороне, подталкивая вперёд старую Донну. Когда ей нужно подышать, Посейдон аккуратно пристраивается снизу и поддерживает Донну спиной, помогая ей всплыть за воздухом. Иногда Донна отгоняет его, но чаще просто не обращает на него внимания, воспринимая его присутствие как нечто само собой разумеющееся. Маленькая Эос предпочитает держаться рядом с Матроной, а Эпона и Геркулес движутся рядом с остальными, но немного в стороне. Геркулес также помогает Эпоне всплывать за воздухом – на последних месяцах беременности она нуждается в некоторой помощи.

Где-то в стороне движутся несколько других кланов паральгоцетусов. Кронос знает их лидеров и уже давно показал им своё превосходство, поэтому животные предпочитают уступать ему дорогу.

Гиганты входят в подводный лес. Свежий ветер уже срывает пену с гребней волн, и вершины зарослей, находящиеся у самой воды, находятся в движении. Гигантские звери забираются в самую гущу водорослей, буквально обматывая себя их слоевищами. Их поведение объясняется довольно просто: водоросли гасят ярость волн, поэтому паральгоцетусы легко могут переждать шторм в подводном лесу, лишь время от времени поднимаясь на поверхность за воздухом. Если бы они находились вблизи берега, им пришлось бы прикладывать значительные усилия, чтобы удерживаться на месте и не быть выброшенными на берег.

Ветер крепчает. Огромные валы волн движутся с океана. Водорослевые «леса» гасят их свирепость, но прибой всё равно очень силён – кое-где на берегу уже бьются рыбы, оказавшиеся случайными жертвами шторма.

Паральгоцетусы почти не обращают внимания на шторм: лишь изредка они приподнимают головы и дышат, после чего снова закутываются в водоросли. Волны лишь плавно колышут их огромные тела вверх и вниз среди извивающихся слоевищ водорослей. Эос поплотнее прижалась к телу Матроны, а Геркулес поддерживает телом Эпону, ставшую немного неуклюжей из-за беременности. Один за другим звери просто засыпают.

Паральгоцетусы умеют спать так, как спали в эпоху человека китообразные и некоторые птицы. Мозг у них отдыхает частями: разные участки мозга отключаются поочерёдно, и животное даже во сне продолжает отчасти бодрствовать: если зверь уснёт «целиком», он может утонуть или задохнуться, не сделав вовремя вдох.

Шторм продлится всю ночь, и его сила спадёт только к утру. Никто из животных даже не подозревает, что ожидает их в течение этой ночи. После захода солнца сила шторма возрастает, и гигантские животные просто глубже забиваются в гущу подводного леса. Ветер свирепо воет над океаном, вспышки молний озаряют небо, а гром грохочет почти непрерывно. Волны становятся всё выше, и это уже заставляет животных нервничать. Их сон становится очень неглубоким: они часто озираются, высовывая головы из воды, но не видят ничего, кроме волн и вспышек молний. Если они заснут глубоким сном, велика вероятность того, что они могут захлебнуться, если их накроет волна.

Ночь проходит неспокойно, но под утро шторм постепенно утихает, и утомлённые животны одно за другим засыпают более глубоким сном, завернувшись в свои растительные «одеяла».

Никто не заметил того, что произошло ночью.

Когда Фетида проснулась, солнце уже стояло довольно высоко над горизонтом. Неуклюже повернувшись на живот, Фетида выбралась из водорослей. Сделав сильный взмах хвостом, она покинула свою «постель», вдохнула воздуха и нырнула. Она рассчитывала сразу опуститься на дно и продолжить пастись, как делала с тех пор, как впервые попробовала пищу взрослых животных. Но вместо каменистого и илистого дна, усеянного водорослями, морскими ежами и морскими звёздами, она увидела лишь чёрную пустоту. Оглянувшись, она увидела заросли, среди которых угадывались тела сородичей, но эти заросли уже не прикреплялись ко дну. Ночью шторм оторвал их убежище от дна и унёс в океан.

Всплыв на поверхность, Фетида не обнаружила вокруг никаких признаков присутствия обычных соседей по прибрежным водам. Морских лебедей не было, айяпухи не играли среди водорослей. Лишь где-то вдалеке, вроде, промелькнули чёрно-белые тела нескольких кавескаров, но, может быть, это были даже какие-то рыбы или кальмары. Где находится берег, Фетида не знала. Не знали об этом и её сородичи, которые также проснулись и выбрались из зарослей.

Похоже, что все были на месте. Огромная старая Донна не придала значения изменениям в обстановке: она подплыла к водорослям и начала поедать их, подгребая к себе ластами. Самцы несколько раз проплыли от края до края зарослей, словно пробуя найти пропавшее дно, но затем тоже начали есть. Эпона восприняла изменения с волнением: её беременность вскоре должна завершиться, и положение, в котором оказалась группа паральгоцетусов, может угрожать выживанию её детёныша, если вдруг у неё начнутся роды. Но Геркулес оказался рядом, и Эпона успокоилась, положив хвост на его плечи. Самец воспринял это совершенно спокойно – ему легко выдержать вес самки, поскольку он находится в хорошей форме. Эос и Матрона выбрались из зарослей последними. Эос очень испугалась необьятной синевато-чёрной пустоты, раскинувшейся внизу, и снова забралась в водоросли. Матрона не стала покидать её и начала есть, не уплывая в сторону. Вид матери, не подающей признаков беспокойства, вскоре успокоил Эос и она выбралась из зарослей.

Потянулись тоскливые и однообразные дни дрейфа в неизвестность, дни, похижие один на другой. Разнообразие в существование животных вносили рыбы и крупные медузы – жители открытого океана, которые проплывали где-то вдали. Группе паральгоцетусов не повезло: они попали в течение, движущееся вдоль берегов Южной Америки на юг. Родные Фолклендские острова остаются вдали, и с каждым часом возможности для возвращения домой уменьшаются. Конечно, звери могли бы сделать бросок на запад и достичь мелководий южноамериканского побережья, где водятся родственные виды альгоцетусы, более мелких видов. Но они не знают, что там находится суша, и живут только сегодняшним днём. Оторванные от родных мест, они полностью находятся во власти слепого случая.

Неподалёку от зверей проплывает крупный лжемечерыл. Он не проявляет враждебности по отношению к паральгоцетусам, поскольку они не входят в его рацион ни живыми, ни мёртвыми. Рыба несколько раз огибает скопление водорослей, стараясь держаться подальше от крупных зверей. Хищник интересуется добычей иного рода, и не без оснований рассчитывает заполучить её. Когда паральгоцетусы поедают водоросли, их движения тревожат мелких морских обитателей, которые, подобно этим зверям, искали спасения от шторма в зарослях.

Случайное прикосновение губ самца Посейдона заставило зашевелиться небольшого осьминога. Моллюск искусно прятался среди водорослей, подражая им цветом и фактурой покровов, но гигант, поедающий водоросли, заставил его искать новое укрытие. Соскользнув с водорослей, осьминог поплыл, стараясь не отдаляться от спасительного укрытия, но его уже заметили. Лжемечерыл оказался достаточно быстр: одним броском он настиг осьминога и его рострум пронзил моллюска. Щупальца осьминога обвились вокруг рострума, пронзившего его плоть, но их движения слабели с каждой минутой. Сильным движением головы лжемечерыл стряхнул осьминога с рострума и моллюск стал судорожно извиваться в толще воды. Тщетно пытаясь защититься от хищника, он выпустил облако чернил, но рыбу это не остановило. Лжемечерыл подхватил моллюска беззубыми челюстями и проглотил, почти не напрягаясь.

Паральгоцетусы опасливо косились на лжемечерыла, плавающего рядом. Когда рыба взмахнула хвостом и устремилась в голубую даль, они продолжили кормиться. А многочисленные, но плохо заметные жители водорослей – рыбы, ракообразные и осьминоги – постепенно стали собираться ближе к середине скопления водорослей. Увы, они все обречены – рано или поздно пелагические обитатели океана поймают их всех.

Стадо паральгоцетов предпочитает держаться среди водорослей. Иногда звери отплывают в сторону, чтобы изучить обстановку, но вскоре возвращаются. Вокруг них раскинулась практически бездонная пустота и водоросли являются единственным зрительным ориентиром.

Самки паральгоцетусов предпочитают держаться ближе к водорослям: здесь они чувствуют себя спокойнее. Эпона держится рядом с Фетидой, а маленькая Эос не отстаёт от Матроны. Лишь старая Донна держится в одиночку, и это тревожный симптом. Старое животное постепенно впадает в депрессию: Донна хуже ест и вяло реагирует на проплывающих неподалёку рыб. Самцы держатся значительно лучше самок: они от природы менее пугливы и более любопытны. Необычная обстановка заставила их прекратить соперничество, и тычков, которые они раздают друг другу, стало значительно меньше. Вместо этого самцы уделяют больше внимания окружающей обстановке: они оказывают посильную помощь самкам, подталкивая их к поверхности воды, и осматривают окрестности, стараясь вовремя заметить приближающихся к ним хищных рыб.

Продолговатый силуэт в толще воды заставляет самцов держаться более настороженно, чем обычно. Вдохнув воздуха, они плавают по краям своего водорослевого укрытия, готовые к любому повороту событий. Они знают, что такое акулы: эти хищники процветают в морях эпохи неоцена, а некоторые их виды могут даже нападать на паральгоцетусов. На боку Посейдона есть старый заросший шрам – след атаки акулы, которая навсегда запомнилась этому зверю как опасность. Поэтому Посейдон ведёт себя особенно возбуждённо: он плавает быстрыми рывками, а затем поднимается к поверхности и с силой шлёпает по воде хвостовым плавником.

Силуэт приближается и теперь становятся яснее видны особенности этого животного. У него нет остроконечных акульих плавников. У него вообще нет спинного плавника. Его хвост движется не в горизонтальной, а в вертикальной плоскости. У него горизонтальный хвостовой плавник. У него тупоносая голова и округлые грудные плавники. Это тоже паральгоцетус. Самка.

Сцилла оказалась в океане во время того же самого шторма. Она не стала прятаться среди водорослей, как это делали её сородичи, а искала убежища в бухте у одного из островов. Но волны были слишком высокими. Они заставили Сциллу покинуть укрытие и сделали её своей игрушкой. Она сопротивлялась, как могла, но потеряла ориентацию и её унесло в океан. Ей удалось найти немного еды: в воде колыхались слоевища водорослей, оторванные штормом. Это была единственная пища, которую ей удалось найти за последние несколько дней, и сейчас её желудок сжимается в спазмах от голода.

Сцилла издалека заметила группу сородичей, плавающих возле целой кучи водорослей, дрейфующей у поверхности воды. Сложно сказать, осознала ли она, что это её шанс на спасение. Она просто увидела пищу, которая для неё значила сейчас больше, чем общество сородичей. И она поплыла к водорослям.

Посейдон принял было оборонительную позу, готовый вонзить в противника острые резцы – наследие наземных предков альгоцетов. Но ему не пришлось воспользоваться своим оружием: он быстро распознал в приближающемся существе сородича и его агрессивность пропала. Сцилла проплыла мимо него так быстро, что Посейдон получил чувствительный удар её хвостовым плавником по голове. Она с жадностью вгрызлась в водоросли, не обращая внимания на сородичей, удивлённых её неожиданным появлением. Сцилла с жадностью загребала ластами водоросли и заталкивала их в рот, торопливо пережёвывая и тут же глотая. При этом она почти не обращала внимания на присутствие сородичей и их попытки установить контакт с ней – она лишь нервно встряхивалась, когда к ней прикасались боками или ластами. Даже Кронос, попытавшись подтолкнуть Сциллу, получил шлепок хвостовым плавником по груди.

Постепенно голод пропал, а ему на смену пришло любопытство. Сцилла начала изучать зверей, с которыми её свела воля случая. Кронос не преминул воспользоваться силой, чтобы показать своё главенствующее положение – он несклько раз притапливал Сциллу, обхватывая её ластами. Геркулес и Посейдон вели себя более сдержанно – взрослая самка представляла для них интерес как потенциальный партнёр для размножения. Поэтому их демонстрация доминирования сводилась к прикосновениям животом к спине Сциллы, когда они проплывали над ней. Старая Донна едва обратила внимание на Сциллу, ограничившись лишь тем, что несколько раз толкнула её боком. Этого было вполне достаточно, чтобы Сцилла почувствовала силу этой самки и не пробовала сместить её с вершины иерархии, по крайней мере, в ближайшее время. Матрона, занятая заботой об Эос, отнеслась к Сцилле достаточно подозрительно, и при попытках Сциллы приблизиться к Эос она всегда оказывалась между ними, ненавязчиво напоминая о своём присутствии. Эпона не приняла Сциллу и держалась в её присутствии настороженно, предпочитая соблюдать дистанцию.

Лишь Фетида, пока не беременная и без детёныша, отнеслась к Сцилле дружелюбно – она была примерно одного возраста со Сциллой, и ей было важно иметь в стаде «подругу», на которую можно положиться в трудной ситуации. Кроме того, она сама новичок в клане и находится на положении «отверженной», не до конца принятая остальными самками. Фетида активно выражает симпатию к Сцилле, прикасаясь к ней мордой и ластами. Эти прикосновения действуют на Сциллу успокаивающе: она испытала значительный стресс, много дней пробыв в океане в одиночку. В течение первых двух дней Сцилла, испуганная проявлениями агрессии со стороны некоторых членов клана Кроноса, настороженно относилась к попыткам Фетиды установить контакт с ней. Почувствовав прикосновение ласта Фетиды, Сцилла вздрагивала и напрягалась, а попытку Фетиды подплыть ближе она воспринимала как угрозу и отплывала. И всё это время Сцилла лихорадочно ела. Каждую свободную минуту, пока она не избегала членов клана Кроноса, она набивала пасть водорослями и глотала их большими комьями. Но постепенно она поняла, что больше никто не пытается установить доминирование или проявить к ней агрессию, и успокоилась. Когда Фетида в очередной раз подплыла к Сцилле и потрогала её ластом, Сцилла уже не дрожала и робко вытянула навстречу ейсвой ласт. Контакт установлен, и теперь обе самки начали держаться рядом. Сцилла постепенно обрела уверенность в себе и начала восстанавливаться после пережитых событий.

Но уверенности в выживании всего стада, увы, нет. Водоросли – это запас пищи на сравнительно недолгое время. Под лучами солнца в верхних слоях воды они нарастают, даже оторванные от субстрата, но прирост не успевает за скоростью их исчезновения в желудках паральгоцетусов. Постепенно крупные слоевища превращаются в жалкие обглодки, а обитателей водорослевого леса ловят пелагические рыбы, наведывающиеся к плавучему островку. В течение нескольких следующих дней запасы пищи стремительно уменьшаются: часть водорослей съедена, а часть отрывается от общей массы волнами и пропадает. Водорослей становится настолько мало, что они уже не скрывают тела паральгоцетусов, плавающих рядом с ними, и уже давно не могут служить им «постелью».

В один из дней этого плавания в неизвестности животные поедают последние остатки водорослей. Возможно, водоросли, среди которых дрейфовали паральгоцетусы, спасли им жизнь, позволив сравнительно безбедно прожить какое-то время в чуждой обстановке. Но теперь ситуация снова меняется, причём не в лучшую сторону: над кланом Кроноса нависает реальная угроза голода.

Пустота… Группа паральгоцетов плавает у поверхности океана; животные время от времени всплывают за воздухом, и это единственное разнообразие в их жизни. Вокруг них почти ничего нет: везде, куда они ни посмотрят, есть только бескрайняя синева воды. Дна тоже нет: под ними вода, но уже меняющая цвет с синего на чёрный. Нырнув, даже сильный Кронос не может достичь дна – вода продолжается вглубь очень далеко, дальше, чем он может нырнуть. У животных не осталось ни клочка водорослей, ни единого зрительного ориентира. Дрейф превращается в тяжёлое испытание: животные постепенно впадают в состояние стресса. Само пространство становится их врагом: животные перестают чувствовать своё местоположение в воде, и это становится испытанием на прочность для их нервной системы. Лишь маленькая Эос, похоже, не понимает всех сложностей создавшегося положения: её мать Матрона является для неё самой важной частью мира, и, пока она рядом, Эос не боится ничего. Она пробует играть: толкает в бока других членов клана, легонько покусывает им ласты или пристраивается на спине, синхронно взмахивая хвостом. Лишь Сциллу она пока не признаёт членом клана и избегает близких контактов с ней, несмотря на то, что Фетида плавает рядом со Сциллой и не сторонится её.

Хуже всех в этом плавании приходится старой Донне. Она прожила всю жизнь на безопасном шельфе, среди водорослевых лесов. Поэтому плавание в открытом океане является для неё тяжёлым испытанием. Она явно пребывает в состоянии сильного стресса – старая самка не реагирует на прикосновения других членов клана и движется всё медленнее. Геркулес и Кронос оказывают ей помощь: они подплывают под неё и по очереди поддерживают Донну на поверхности воды, позволяя ей дышать. Но похоже, что организм старой самки уже сдался: в течение нескольких дней она сильно похудела и на её спине начали проступать позвонки. Глаза животного ввалились, а дыхание стало хриплым и затруднённым. Донна быстро угасает. Самцы пытаются оказать ей помощь и продлить её жизнь, но это напрасная трата сил. Когда Геркулес в очередной раз вытолкнул Донну на поверхность воды, она… не вдохнула воздух. Рефлекс, позволяющий морскому животному жить в воде и дышать воздухом, не сработал. Это означало только одно: конец. Сердце Донны сократилось в последний раз и её тело перестало двигаться. Геркулес не сразу понял, что произошло, и ещё несколько раз пытался вытолкнуть её голову на поверхность воды, но потом и он оставил это занятие. Тело Донны, ещё недавно живое, теперь стало лишь неподвижной грудой плоти. Во время путешествия в неизвестность Донна израсходовала слишком много жира, и теперь её тело медленно тонет. Возможно, она всё-таки доберётся до дна, где и найдёт вечный покой, но вряд ли это останется незамеченным для различных морских обитателей.

Животные из клана Кроноса уплывают, покинув своего мёртвого сородича, и к туше Донны теперь направляются существа, предпочитавшие оставаться на почтительном расстоянии от морских великанов. Взмахивая серповидным хвостом, к туше Донны подплыла акула с удлинённым туловищем и короткой мордой – акула-бульдог, обычный обитатель умеренно тёплых вод Южного полушария и Субантарктики. Следом за ней из океанской синевы появляются ещё несколько акул того же вида, но разных размеров. Они кружатся около мёртвого паральгоцетуса, словно желая убедиться, что никакой опасности для них нет. Они проплывают рядом, едва не касаясь туши плавниками и боками. Хищники словно не решаются начать пиршество, но голод вскоре пересиливает осторожность: одна из акул вгрызается в тушу. Это служит своеобразным сигналом к началу пира, и все акулы, словно охваченные безумием, начинают пожирать тушу. Их зубы отсекают куски плоти, которые сразу же исчезают в желудках, и хищники отрывают ещё по порции мяса. Туша паральгоцетуса намного массивнее любой из акул, но под коллективным натиском хищников она начинает заметно покачиваться, а с самых мягких её частей уже сорвано немало плоти. Прочная кожа животного висит клочьями, а акулы рвут мясо, засовывая головы в дыру, проеденную в брюхе гигантского трупа. Некоторые акулы выедают из-под кожи куски жира, а другие ловят куски внутренностей, вырванных их более прожорливыми сородичами. На запах крови сплываются другие акулы, и вскоре вокруг туши Донны уже плавает около двух десятков акул. Они съедают часть мягких тканей, поэтому туша постепенно становится тяжелее воды и тонет гораздо быстрее, чем до начала их пиршества. Часть акул вскоре уплывает – они достаточно сыты и съели столько, сколько смогли бы одномоментно удержать в желудке. Другие акулы продолжают поедать труп, опускаясь на глубину вместе с ним. А несколько акул, словно желая обеспечить себе ещё одно такое пиршество, находят в воде запаховый след паральгоцетусов и начинают двигаться за стадом, соблюдая известную дистанцию. Если бедственное положение гигантов продлится достаточно долго, им будет обеспечен не один такой пир.

Смерть Донны, похоже, не сильно отразилась на членах клана Кроноса. Социальные связи у этих животных легко рвутся, а отношение к умирающим сородичам не столь трепетное, как у слонов эпохи человека, или же у самих людей, давно исчезнувших с лица Земли. Умершее животное просто перестаёт существовать для живых: когда член стада прекращает подавать признаки жизни, остальные животные просто оставляют его там, где он умер. Возможно, смерть Донны даже чем-то облегчила жизнь остальным животным: теперь самцы могут не тратить силы, поддерживая массивного сородича у поверхности воды. Крупные и хорошо упитанные звери обладают толстым слоем жира, поэтому они легко держатся у поверхности воды. Во всяком случае, пока им не приходится затрачивать дополнительные усилия, чтобы удержаться у поверхности. Труднее приходится маленькой Эос: все последние дни, когда были съедены все водоросли, она тратила много сил, чтобы плавать. Но взрослые паральгоцетусы оказывают посильную помощь детёнышу: Матрона часто везёт Эос на спине, и в этом ей помогают другие самки и даже самцы. Лишь Кронос неохотно подставляет свою спину маленькой Эос, и она по-прежнему не приближается к Сцилле, воспринимая её как чужака.

Сплочённость клана, однако, постепенно начинает расшатываться: животные пребывают в состоянии стресса, поэтому количество контактов между ними начинает сокращаться. Каждая особь в большей или меньшей степени замыкается в себе, обеспокоенная собственным выживанием и нарастающим чувством голода. Лишь случайные прикосновения других членов клана на какое-то время выводят их из этого состояния. Возможно, самым сильным связующим звеном для клана становится Эос, которая пытается сохранять отношения со всеми знакомыми ей членами клана. Также Сцилла и Фетида взаимно поддерживают друг друга, обмениваясь прикосновениями.

Некоторые жизненные обстоятельства, тем не менее, заставляют клан сбросить апатию и сплотиться. Когда животные вяло движутся возле поверхности воды, едва шевеля ластами и хвостами, под ними появляется тень акулы-бульдога. Это небольшая особь, одна из тех, что последовали за стадом после смерти Донны. Акула легко нагоняет зверей и начинает кружиться возле них, осторожно приближаясь к гигантам. Она явно ведёт себя неосторожно – удар хвоста паральгоцетуса может оглушить её. Единственной её защитой является быстрота реакции; когда Кронос ныряет, чтобы оценить обстановку, акула быстро отплывает на безопасное расстояние.

Из глубин появляется ещё одна акула, крупнее первой, а следом за ней ещё пара. Вместе они уже представляют собой значительную силу, с которой нужно считаться: напав вместе на одну особь, они могут нанести ей много ран, и их жертва просто умрёт, истекая кровью. Самые уязвимые члены клана Кроноса – это маленькая Эос и беременная Эпона. Поэтому паральгоцетусы готовятся к обороне: они остаются под водой дольше, следя за акулами, плавающим вокруг них, а Эос и Эпона оказываются в центре стада, окружённые крупными взрослыми особями.

Обычно паральгоцетусы предпочитают пассивную защиту – тела крупных особей служат преградой для атакующего хищника. Переходя в нападение, они наносят удары мордой, боками и хвостом. Но среди клана Кроноса есть Посейдон, который ведёт себя необычно агрессивно в отношении акул. Всплыв на поверхность воды, Посейдон с силой бьёт по волнам хвостовым плавником. Услышав этот звук, акулы бросаются прочь, но не уплывают далеко от стада. Посейдон ныряет и плывёт прямо к ним, разевая рот и демонстрируя острые резцы. Конечно, у любой акулы во рту во много раз больше зубов, чем у Посейдона, но большой зверь умеет пользоваться тем, что у него есть. Он начинает преследовать акул, стараясь укусить их. Конечно, акулы намного превосходят его в скорости и им не нужно всплывать за воздухом. Но для того, чтобы их отпугнуть, бывает достаточно одной удачной атаки. И Посейдон воспользовался случаем в полной мере: когда одна крупная акула-бульдог проплывала рядом, он бросился на неё и вцепился зубами в её тело. Резцы зверя глубоко вонзились в плоть рыбы и акула забилась в зубах Посейдона, почувствовав боль. Он не отпускает её, всё сильнее сжимая зубы. Запах крови и вид бьющегося в судорогах сородича заставил остальных акул отступить. Это ободрило остальных членов клана Кроноса, и Кронос вместе с Геркулесом также попробовали отогнать акул. К ним присоединилась также Сцилла – пока её социальные связи в клане относительно слабы, она пытается самоутвердиться, совершая поступки, которые вряд ли повторила бы, будучи полноценным членом клана.

Акула-бульдог, бьющаяся в зубах Посейдона, наконец, вырвалась. На её боку зияет глубокая рваная рана, а сама рыба плывёт, явно заваливаясь на один бок. Увидев это, Сцилла отделилась от самцов и бросилась на эту акулу. Сильным ударом головы она вытолкнула её на поверхность и начала подбрасывать в воздух, тараня акулу снова и снова. Остальные акулы поспешили покинуть поле боя, оставив свою товарку на произвол судьбы. После того, как Сцилла нанесла ей несколько сильных ударов, акула-бульдог больше не шевелилась. А когда Сцилла вернулась к стаду, изувеченная рыба начала медленно погружаться в глубину. Клан паральгоцетусов продолжил своё странствие в неизвестности, а где-то в глубине акулы-бульдоги начали рвать своего мёртвого сородича. Кое-какую пищу от стада паральгоцетусов они получили.

Некоторые животные получают пищу от паральгоцетусов постоянно: подобно всем живым существам, паральгоцетусы заражены многочисленными паразитами. По коже гигантов ползают небольшие плоские ракообразные, напоминающие китовых вшей эпохи голоцена. Но эти животные – лишь очень дальние родственники давно исчезнувших китовых вшей, кожееды паральгоцетусов.

Такие рачки выглядят похожими на небольшую выпуклость на коже зверя. Панцирь кожееда паральгоцетусов имеет округлые очертания и в целом напоминает щит, под которым прячется этот рачок. Четыре пары уплощенных ходильных ног помогают рачку держаться на коже животного-хозяина и медленно передвигаться. Все крупные рачки этого вида – самки.

Половозрелая самка кожееда паральгоцетусов ползёт по коже Посейдона. Зверь всё же получил небольшую рану от зубов акулы – на его боку кожа рассечена несколькими параллельными шрамами, из которых сочится сукровица. Её запах привлекает рачков-паразитов, которые начинают медленно сползаться на пир.

Эти рачки, подобно китовым вшам, принадлежащие к числу равноногих раков, питаются верхним слоем кожи паральгоцетусов, который соскребают своими ногочелюстями. Если их немного, они практически не причинают зверям ощутимого вреда, поскольку верхний слой кожи сам по себе постоянно слущивается естественным путём. Также кожееды паральгоцетусов уничтожают личинок многочисленных животных-обрастателей, которые легко селятся на коже тихоходных паральгоцетусов. Получается парадокс: если кожеедов слишком мало, паральгоцетусы рискуют обрасти другими видами комменсалов и паразитов, причиняющими порой ещё больший вред.

Если же эти рачки сильно размножатся сами, их вред становится заметным. На коже зверей появляются участки, которые выглядят расчёсанными: здесь кожа распухает и становится очень чувствительной. А возле ран собираются целые группы этих рачков. Они скоблят края раны, расширяя её и мешая заживлению.

Самки кожееда паральгоцетуса начинают собираться возле ран на боку Посейдона. Их деятельность ощущается Посейдоном как лёгкое пощипывание по краям ранок, и он старается почесаться об сородичей, проплывая мимо них и касаясь их боков пораненным местом. Если ему удастся счистить рачков, им грозит неминуемая гибель, поэтому в процессе эволюции у этого паразита выработались особые приспособления, помогающие им удержаться на безволосой коже животного-хозяина. Крепкие ходильные ноги сильнее вцепляются в кожу паральгоцетуса и просто поджимаются под панцирь. Края панциря при этом плотно прижимаются к коже животного-хозяина, поэтому рачка крайне трудно соскрести простым почёсыванием. Когда опасность минует, рачки снова приподнимаются на своих ногах и ползут в сторону ранок на коже. Впрочем, от почёсывания животного об шкуру сородича кожеед паральгоцетусов извлекает немалую пользу: при известной ловкости паразиты переходят с животного на животное во время их контакта. Особенно хорошо это получается у молодых особей. Так происходит расселение паразитов и обмен генетическим материалом в популяции.

Жизнь этих паразитов не отличается разнообразием. Их главные заботы – остаться на животном-хозяине и оставить потомство. Особенности анатомии помогают им решить первую из этих задач, а особые взаимоотношения между полами позволяют стабильно производить здоровое потомство в количестве, нужном для выживания популяции.

Самка кожееда скоблит край раны Посейдона. Её ногочелюсти, похожие на гребёнки, совершают однообразные движения, захватывая частицы эпидермиса и подкожной клетчатки. Время от времени она останавливается и аккуратно объедает застрявшие на ногочелюстях кусочки пищи. В этот момент откуда-то сзади и снизу из-под тела самки в сложенные ногочелюсти просовывается ещё одна конечность, не принадлежащая, однако, самой самке. Конечность аккуратно захватывает кусочек пищи и уносит его. Самка кожееда паральгоцетусов не препятствует этому существу красть у неё пищу. Мало того, она именно снабжает его пищей, а также обеспечивает ему защиту. На нижней стороне её тела сидит миниатюрное существо длиной около трети её самой, с более узким телом. Это самец, для которого самка стала настоящим домом. Он постоянно занят «домашними заботами»: очищает от паразитов и загрязнений тело самки и яйца, находящиеся в её выводковых сумках под брюшным щитком. А когда из яиц выклёвывается молодь, самец первое время кормит потомство пережёванной пищей, которую добывает самка. Он совершенно беззащитен и его благополучие всецело зависит от самки. Без самца самка этого ракообразного может размножаться партеногенетически, но зато самка, на которой сидит самец, реже поражается паразитами и даёт более здоровое потомство.

Не все спутники паральгоцетусов причиняют им вред. Кроме акул и лжемечерылов, в открытом океане водится много видов рыб, и многие из них совершенно безопасны для паральгоцетусов. В один из бесконечных дней дрейфа к стаду паральгоцетусов пристала небольшая стайка южной сарганеллы. Несколько десятков некрупных рыб, очевидно, отбившихся от крупного косяка, без страха приблизилось к крупных зверям. Очевидно, паральгоцетус не напоминает им ничего, что можно было бы связать с опасностью, поэтому рыбы ведут себя так смело. Сарганеллы предпочитают не отплывать от паральгоцетусов, хотя пугаются случайных резких движений этих зверей. Некоторые из рыб смелеют настолько, что подплывают вплотную к зверям и пощипывают паразитических рачков на их коже. Конечно, с длинным рылом довольно трудно снять с поверхности кожи животного плоского рачка, крепко держащегося всеми ногами, но сарганелла буквально ложится набок и «срезает» паразита, орудуя челюстями, словно ножницами. Конечно, этим они приносят зверям определённую пользу, но в той ситуации, в которой оказались паральгоцетусы, им более кстати пришлась бы пища – животные страдают от голода и вынуждены расходовать жировые запасы, что вредно сказывается на их плавучести и выживаемости в холодной воде.

Сарганеллы держатся вблизи паральгоцетусов, используя тела гигантов в качестве укрытия. В океане у этих рыб слишком много врагов, и соседство с паральгоцетусами обеспечивает им безопасность. Угроза для сарганеллы может прийти откуда угодно. Чаще всего это акула или лжемечерыл, атакующие быстро и без промаха. Но иногда хищник настигает рыб сверху, с воздуха.

Раскрыв длинные крылья, над волнами пролетает гигантский талассократор, альбатрос-кочевник. Одна из крупнейших летающих птиц мира, он пользуется для полёта силой ветра, и может часами летать над морем, лишь изредка взмахивая крыльями. Благодаря способности «седлать» ветер эта птица легко совершает трансокеанские миграции и может много дней летать, не опускаясь на воду. Даже добывать пищу эта птица умеет, не прерывая своего полёта. Раскрыв клюв, альбатрос-кочевник «чертит» воду нижней челюстью. Так он подхватывает с поверхности воды медлительных планктонных животных и мёртвых обитателей глубин. Часто ему удаётся захватывать и живых здоровых рыб. Когда добыча касается его клюва, челюсти смыкаются и добыча проглатывается. Сарганелла часто оказывается в меню талассократора. Если косяк поднимается к поверхности воды, птица, стремительно налетая сверху, может «пропахать» значительную часть косяка и добыть около десятка рыб за один пролёт, прежде чем рыбы уйдут в глубину.

Тень длиннокрылого гиганта скользит по поверхности воды и испуганные рыбы бросаются под тела паральгоцетусов, сбиваясь в плотный косяк. Для зверей они – лишь часть окружающего мира, чуждого и не похожего на тот, из которого их вырвал шторм. Кронос прерывает нахлынувшее на него состояние апатии и всплывает подышать. Среди шума волн слышится резкий свист выдыхаемого им воздуха, а над волнами поднимается облачко конденсата. Испуганный талассократор взмывает в воздух и делает круг над телами дрейфующих в воде животных. Он видит гигантов, вяло шевелящих хвостами, а под ними заманчиво блестит чешуя на боках сарганелл, скрывающихся от него. Похоже, этих рыб огромной птице не добыть.

Поймав ветер, талассократор поднимается выше. Для него бескрайняя водная гладь – это привычная среда обитания; эта птица способна преодолевать огромные расстояния и совершает за свою жизнь не одно кругосветное путешествие. И талассократору неведомо то состояние, которое испытывают паральгоцетусы, оказавшиеся вдали от берегов. Пожалуй, он испытает что-либо подобное, разве что, если ветер случайно забросит его вглубь суши.

С каждым днём звери чувствуют себя хуже и хуже. Вокруг них нет ориентиров, у них давно кончилась пища. Стая заблудилась и вряд ли сможет проделать обратный путь. Им уже не суждено вернуться к берегам родных Фолклендских островов.

Голод – самый страшный враг теплокровных существ, особенно в условиях холодного климата. Паральгоцетусы могут какое-то время пить морскую воду благодаря возможностям их почек выводить концентрированную мочу. Также они пьют дождевую воду, которая появляется на поверхности воды во время шторма, и это хотя бы немного снимает нагрузку на их организм. Но недостаток пищи в любом случае может привести к гибели даже взрослое и хорошо упитанное животное. Когда звери голодают, слой подкожного жира истончается и животные хуже держатся на поверхности воды. Чтобы плыть, они должны прикладывать больше усилий – и в итоге жир расходуется ещё быстрее. Кроме того, недостаточная толщина подкожного жира может привести к переохлаждению и простуде. Взрослые звери могут протянуть какое-то время на собственных запасах жира, и хуже всего приходится маленькой Эос. Она голодает и пробует добыть пищу самыми отчаянными способами. Эос подплывает к своей матери Матроне и инстинктивно тычется в её бок, словно пытаясь получить от неё порцию молока. Но это время давно прошло: Эос давно уже питается водорослями, а у Матроны перестало вырабатываться молоко. Если голод будет продолжаться дальше, Эос будет одной из его первых жертв.

Дрейфующих по течению зверей окружает множество причудливых живых существ, для которых открытый океан – родной дом. Паральгоцетусы не замечают, как цвет воды постепенно меняется: из голубой она становится зеленоватой. Такой цвет придаёт воде бурное развитие микроскопических водорослей. Причиной этого является подъём глубинных вод из-за особенностей рельефа дна: здесь на океанском дне высится горный кряж, по склону которого поднимается вода, богатая фосфатами и нитратами. Океан возвращает в круговорот жизни вещества, накапливающиеся в глубинах при непрерывно выпадающем «дожде трупов» из верхних слоёв воды. Фитопланктоном кормятся представители зоопланктона, достигающие в холодных приполярных водах особого многообразия. Клан Кроноса словно попал на причудливый «бал планктона», где разнообразные формы жизни сплетаются в едином танце жизни и смерти.

Облаками плавают в зеленоватой воде бесчисленные стаи ракообразных, среди которых особенно выделяется яркой окраской «красный разбойник», крупный представитель мизид. Немногие виды планктонных ракообразных пережили «планктонную катастрофу», разразившуюся на рубеже голоцена и неоцена. Начало катастрофе положил человек, загрязняя океан и производя хищнический, нерациональный промысел морских ресурсов в отчаянной попытке прокормить население, численность которого давно перешагнула за рамки, которые биосфера определила для этого вида. А падение астероида усугубило ситуацию, подстегнув вымирание видов, выживших после нерационального хозяйствования человека.

Когда в течение нескольких сотен тысяч лет ситуация постепенно стабилизировалась, выжившие виды начали бурно эволюционировать, занимая освободившиеся экологические ниши и усиливая специализацию, наметившуюся в эпоху восстановления после биологического кризиса. Потомки тех немногих видов в изобилии населяют моря и океаны неоцена, образовав фундамент новых пищевых пирамид. Планктонные ракообразные принадлежат к различным группам и питаются разными видами пищи: они фильтруют микроскопические водоросли разных размерных категорий, поедают мелких представителей зоопланктона или собирают частички трупов.

Доминирующими хищниками в планктоне являются медузы. Некоторые из них достигают огромных размеров – диаметр зонтика отдельных экземпляров достигает 2 – 3 метров, а щупальца, усеянные стрекательными клетками, тянутся на двадцать метров и больше. Несколько таких гигантов медленно плывут наперерез клану Кроноса, и даже сам Кронос выглядит не таким уж большим по сравнению с этими водянистыми великанами. Зонтики медуз ритмично сокращаются, а полупрозрачные щупальца извиваются в толще воды. К ним прилипает множество рачков и мальков рыб, но большинство жертв этих медуз также полупрозрачно, поэтому истинный масштаб смертей, которые они несут окружающим живым существам, незаметен. Паральгоцетусы почти не знакомы с этими существами – близ побережья Фолклендских островов такие чудовища не водились, а щупальца более мелких видов не причиняют вреда крупным толстокожим зверям.

Присутствие огромных медуз на какое-то время вывело паральгоцетусов из стресса. Звери с явным интересом наблюдают за этими существами, парящими в толще воды на глубине нескольких метров под ними. Эос нырнула и губами прикоснулась к куполу одной из медуз, направившейся к поверхности воды. Вряд ли она понимает, какой опасности подвергается. Матрона следует за ней, готовая защитить её от опасностей, которые могут поджидать Эос среди этих океанских гигантов. Эос пытается играть с медузой, толкая её купол вниз, обратно в глубину. В ответ медуза несколькими пульсирующими движениями отплывает в сторону, а её щупальца оказываются в опасной близости от Эос и Матроны. Эос продолжает игру, толкая медузу, а Матрона неотступно следует за ней. И в этот момент одно щупальце медузы слегка коснулось хвоста Матроны.

Взрослая самка не поняла сразу, что произошло. Вокруг не было ни одного хищника, но её хвост пронзила острая жгучая боль, сильнее, чем от укуса акулы. Она дёрнулась и толкнула Эос в сторону от медузы, а её хвост словно горел в огне. На коже появился кровяной рубец – сказывалось действие яда медузы; обрывок её щупальца прилип к коже Матроны. Толкая перед собой Эос, Матрона бросилась прочь от медузы. Она чувствовала, что хвост плохо слушается её, но продолжала толкать своего детёныша, держась между Эос и медузами. Остальные члены клана, увидев панику Матроны, также заволновались. Кронос нырнул к Матроне и начал осторожно подталкивать её саму к поверхности воды. Через минуту к нему присоединился Посейдон и вместе они вытолкнули Матрону вверх, позволив ей сделать вдох. А Фетида подплыла к Эос и осторожно оттеснила её от огромных медуз, держась прямо под ней. Эос не пострадала – щупальца медуз не коснулись её. А вот Матрона теперь должна бороться за жизнь – из-за яда медузы хвост плохо слушается её и теперь она с трудом держится на поверхности. Ей, однако, сильно повезло, что прикосновение было лёгким и пострадал только хвост. Если бы ей обожгло голову или грудь, она точно не смогла бы дышать и погибла в течение нескольких минут. Ещё более быстрая смерть ждала бы её, если бы она попала в самую гущу щупальцев медузы. Но она отделалась лишь небольшим ожогом и ей помогают члены клана, поэтому у неё есть все шансы на выживание. В течение нескольких часов её хвост движется с трудом и она едва может всплывать за воздухом без посторонней помощи. Боль отступает лишь ночью. Всё это время члены клана один за другим сменялись возле неё, помогая ей удержаться на плаву. И первой, кого увидела Матрона рядом с собой следующим утром, была Сцилла. Она всю ночь на равных с другими членами клана спасала её жизнь. И похоже, это событие разрушило барьер недоверия, позволив Сцилле стать полноценным членом клана Кроноса. Эос, пробыв всю ночь возле матери, борющейся за свою жизнь, теперь не боится приближаться к Сцилле. Клан постепенно обретает единство, но по-прежнему остаётся неразрешённой одна проблема – голод.

Другие животные, плавающие в открытом океане, не испытывают таких проблем, как паральгоцетусы. Зеленоватая океанская вода означает для них изобилие. Среди планктонных жителей хищниками являются не только медузы, но и похожие на них планктонные морские звёзды планктостеллы – представители новой группы иглокожих, появившейся после «планктонной катастрофы» на рубеже голоцена и неоцена. Эволюция этих существ сделала выбор в пользу планктонной личинки, которая постепенно утратила взрослую стадию и превратилась в самостоятельное живое существо. Синхронно взмахивая плоскими лучами, планктонные морские звёзды парят в воде, словно странные многолучевые медузы. Сходство этих животных с медузами ещё больше усиливается из-за того, что за кормящейся планктостеллой колышется вывернутый через рот ветвистый желудок. Так это существо дрейфует в толще воды, ожидая, пока поверхности желудка коснётся какое-то маленькое живое существо. Охотничий успех планктостеллы заметен сразу: ветвь желудка, соприкоснувшаяся с добычей, тут же сокращается и впячивается, захватывая добычу; на вывернутом желудке образуется «карман», в котором происходит пищеварение. Когда одна из планктостелл случайно натолкнулась на Посейдона, она резко втянула свой желудок внутрь и бросилась вниз, быстро взмахивая всеми лучами сразу. Эос видела эту картину и решила поучаствовать в этом приключении: она поплыла вниз и схватила ртом один из лучей планктостеллы. Она почувствовала, как её губы начали царапать небольшие колючки – последнее, что осталось от массивного панциря предков этих морских звёзд. Схваченный луч извивался у неё во рту, а остальные лучи скользили по коже Эос. Словно почувствовав безуспешность попыток освободиться, планктостелла сделала судорожное движение – и схваченный луч остался во рту Эос, а само животное поплыло в глубину, стараясь как можно быстрее удрать от этих гигантов. Оторванный луч продолжал извиваться во рту Эос и она слегка сдавила его губами. Один из её резцов надорвал тонкую кожу на луче планктостеллы, и Эос неожиданно почувствовала очень горький привкус. Она выплюнула луч – горечь, как правило, означает ядовитость, и этот случай не был исключением. Планктостеллы ядовиты для большинства морских обитателей и лишь немногие рыбы, умеющие нейтрализовывать их яд, способны питаться ими.

Луч планктостеллы выпал изо рта Эос и поплыл, извиваясь, словно угорь, но в вертикальной плоскости. С животным не случилось ничего плохого: планктостелла вскоре отрастит новый луч взамен утраченного, а этот луч сам сможет превратиться в новую особь, клон своего прежнего обладателя.

Дрейф в неизвестность продолжается. Пока животные ещё могут использовать свои внутренние резервы жира, чтобы держаться на воде и обеспечивать потребности организма. Хуже всего приходится Эпоне: беременность отнимает слишком много сил, и вскоре её организм встанет перед выбором: изгнать почти доношенный плод, или погибнуть вместе с ним. Положение этой самки постепенно становится критическим.

Клан Кроноса дрейфует сквозь облака зоопланктона. Кит не почувствовал бы себя здесь голодным, но паральгоцетусы, хоть и похожи на китов, ведут совсем другой образ жизни, и им просто необходимо найти заросли водорослей, пригодных в пищу. Но другие животные чувствуют себя в этих водах, словно за накрытым столом. Паральгоцетусам приходится довольно часто уклоняться от встреч с огромными медузами. Ожог на хвосте Матроны постепенно перестал болеть, но на месте прикосновения щупальца медузы остался рубец, который будет заживать ещё очень долго. Матрона может работать хвостом, поэтому она плывёт на равных с остальными членами стада. Ей, однако, часто приходится подвозить на своей спине Эос, которая из-за своего юного возраста быстро устаёт.

Обитатели планктона способны принимать самые разные, порой причудливые формы. Когда стадо паральгоцетусов дрейфует сквозь одно из облаков планктона, образованное мельчайшими веслоногими рачками, звери вспугивают нескольких крупных существ, полупрозрачных и хрупких с виду. Эти обитатели планктона совершенно безобидны, в отличие от медуз, но размерами вполне могут потягаться с самыми огромными из них, если не принимать во внимание длинные щупальца медуз. Одно из таких существ, встревоженное приближением паральгоцетусов, отплыло от планктонного облака, и на какое-то время его можно было наблюдать во всей красе. Это китовая сальпа, одно из гигантских планктонных животных. Эти существа плавают в толще воды, словно призраки погибших кораблей человеческой эпохи. Тело китовой сальпы похоже на корпус корабля, и в его нижней части даже имеется плотный хрящеватый киль, придающий плывущему животному устойчивость. Непрерывно пропуская сквозь себя воду с зоопланктоном, китовая сальпа одновременно движется, извергая профильтрованную воду струёй. В её обширной глотке, превратившейся в планктонную сеть, копошатся десятки мелких ракообразных и червей, живущих в качестве нахлебников и получающих свою часть отфильтрованного китовой сальпой планктона. Несколько особей, плавающих в скоплении планктона, достигают просто гигантских размеров: каждая из них превышает Эос в длину, и Эос вполне могла бы сунуть голову в широкое вводное отверстие, через которое вода попадает в фильтровальный аппарат животного. Полупрозрачность этих существ создаёт иллюзию их призрачности и нереальности. Эос, движимая любопытством, попробовала поиграть с ними: она ткнула головой в хрупкое животное, как делала это раньше с медузами. Но прошлый раз грозил ей вполне реальной смертельной опасностью, а сейчас Эос ничем не рискует: несмотря на огромные размеры, китовые сальпы совершенно беззащитны. Почувствовав прикосновение Эос, китовая сальпа выбросила из выводного отверстия струю воды и поплыла, стараясь избавиться от её назойливого любопытства. Эос догнала её и снова ткнула мордой. Её забавляет возможность безнаказанно гонять такое крупное животное. Неожиданно для неё в игру включилась Сцилла. Она подплыла к Эос сзади, и животные вдвоём начали толкать китовую сальпу, заставляя её плавать быстрее и быстрее. Наконец, чтобы спастись от своих мучителей, животное просто погрузилось в глубину, заставив Эос и Сциллу переключить внимание на других особей. Игра помогает животным ослабить влияние стресса, и обе самки, занятые преследованием китовых сальп, выглядят гораздо бодрее остальных особей. Они дружно всплывают к поверхности воды за воздухом, а затем снова ныряют и продолжают гонять этих нежных великанов.

Животные не представляют себе, где они находятся: они плывут там, где не был ни один из их предков. Возможно, отдельных паральгоцетусов и раньше уносило течением в южный океан, но, скорее всего, они не выживали, или же проживали остаток жизни где-то у побережья случайно обнаруженного небольшого островка, где водорослей едва хватало на их пропитание. Течение несёт стадо животных на восток. Паральгоцетусы не понимают, что им удалось пережить самую трудную часть вынужденного путешествия. Ночью им приходится буквально продираться через скопления сальп и других планктонных животных; иногда они просто перемешивают хвостами слизистую кашу, состоящую из прозрачных и водянистых существ. Удары их хвостов рвут нежные тела планктонных организмов, но это не беда: повреждённые живые существа быстро регенерируют и даже восстанавливаются заново из каждой половинки разорванного тела. И очень хорошо, что огромные медузы по ночам уходят на глубину, иначе встреча с ними в темноте могла бы привести к случайной гибели всего стада.

Животные долго дрейфуют в океане без пищи, но конец их путешествия уже близок. Скопления планктона становятся всё обильнее – это признак подъёма глубинных вод к поверхности. Где-то на большой глубине со дна океана поднимается материковый склон Антарктиды – южного материка, который пока сохраняет изоляцию от прочих массивов суши. И течение постепенно несёт зверей к берегам Антарктиды, хотя признаков близости суши они не наблюдают.

Утром клан Кроноса продолжает дрейф. Животные уже с трудом держатся на поверхности воды, и беременной Эпоне приходится труднее всего. Геркулес и Кронос по очереди оказывают ей помощь, поддерживая её своими телами.

Из-за планктона видимость в воде сильно снизилась. Если к паральгоцетусам подплывёт акула или иной опасный хищник, его смогут заметить лишь на таком расстоянии, когда предпринимать что-либо будет уже поздно. Но пока животные не встречали никого, кто мог бы напасть на них. Иногда они видели гигантских медуз, но, наученные горьким опытом, предпочитали обходить этих существ стороной.

Увидев в воде нечто длинное и извивающееся, паральгоцетусы вначале насторожились, приняв это за щупальце какой-то медузы. Но колокола самой медузы рядом не было заметно, и животные подплыли ближе. Нечто длинное плыло, влекомое течением и не делающее никаких собственных движений. Оно было оливково-бурого цвета, который животные не видели с того момента, как были съедены последние водоросли из тех, на которых стадо паральгоцетусов было вынесено в океан. Сомнений не было – это была водоросль. Очевидно, течение оторвало её где-то вблизи небольшого островка в Субантарктике, и теперь несёт к берегам материка. Изголодавшиеся звери бросились к ней почти наперегонки, надеясь хоть немного удовлетворить свой голод. Находкой зверей оказалось крупное слоевище водоросли, похожей на те, которыми они питались у побережья Фолклендских островов. Оно плывёт у поверхности воды, покачиваясь на крупных газовых пузырях.

Первым до вожделенной находки добрался Геркулес. Он начал с жадностью поедать водоросль, прижимая её к себе ластами. Затем к нему присоединились другие члены клана, и Эпона была, увы, в числе последних. Когда она подплыла к водоросли, большая часть её была уже распределена среди членов клана, и каждый зверь поедал свою часть слоевища, не собираясь делиться с остальными. Эпоне достаются только объедки с чужого стола – она подхватывает плавающие в воде обрывки слоевища, случайно откушенные сородичами. И совсем обделённой оказывается Эос – ей почти не достаётся ничего. Взрослые сородичи жадно кромсают резцами водоросль, и пища стремительно исчезает в их желудках. Как и Эпона, Эос вынуждена подбирать объедки.

Случайная, но такая долгожданная трапеза почти не прибавила зверям сил, но позволила заглушить голодные спазмы желудка. Теперь у животных появилось то, что по человеческим меркам могло бы называться надеждой. Во всяком случае, им удалось отвоевать у обстоятельств этот день жизни. Долгий вечер и ясное небо обещают относительно спокойную ночь. Но что будет дальше?

На следующее утро дрейф клана Кроноса продолжается. Похоже, однако, что животные уже едва способны сопротивляться воздействию жизненных обстоятельств. Они все заметно похудели, и на ластах уже начали проявляться косточки пясти. Звери стараются поддерживать друг друга, и больше всего внимания они уделяют беременной Эпоне. Инстинкт велит им оказывать помощь сородичу; так же поступали и киты в эпоху человека, поэтому Эпона, пожалуй, чувствует себя наиболее защищённой в клане. Она не отвергает помощь даже со стороны Сциллы – обстоятельства таковы, что неприятие чужака отходит на второй план перед лицом угрозы для выживания.

Паральгоцетусы – чужаки в открытом океане. Их родина – мелководья, обильно поросшие водорослями. Эти животные бродят по дну на своих ластах, отчасти похожих на ноги и сохраняющих гибкость локтевого и запястного суставов. Но эти ласты не приспособлены для плавания в открытом океане, вдали от берегов. Поэтому, если дрейф клана Кроноса в открытом океане слишком затянется, всё может закончиться медленной и мучительной смертью всех животных от голода.

Другие животные находят немало пищи в океане – здесь миллионы лет проходила эволюция их предков, здесь их дом, и они идеально приспособлены для жизни в таких условиях. Паральгоцетусы продолжают плыть в зеленоватой воде, богатой фитопланктоном. Длинные весенние и летние дни в высоких широтах способствуют бурному развитию микроскопических водорослей в верхнем слое воды, и ими кормятся многочисленные представители зоопланктона. Стаи мелких веслоногих ракообразных собирают микроводоросли и сами становятся объектом нападения более крупных ракообразных, а также молоди рыб. В свою очередь, эти существа легко могут закончить свою короткую жизнь в желудке крупной рыбы или медузы.

Огромная стая рыб встречает клан Кроноса. Животные словно плывут в реке живого серебра – настолько многочисленны рыбы, окружающие их. Это южная сарганелла, узнаваемая по чёрной кайме на заднем краю хвостового плавника. Серебристые бока этих рыб сверкают на солнце, когда рыбы поднимаются ближе к поверхности воды. Похоже, игра солнечных лучей на их боках внесла какое-то разнообразие в жизнь паральгоцетусов: звери щурятся, когда им в глаза попадают блики солнечного света, отражающиеся от чешуи сарганелл, и разглядывают рыб, мелькающих вокруг.

Рыбы то отплывают от гигантов, то снова окружают их. Сарганеллы явно не встречались с такими существами – паральгоцетусы заплыли слишком далеко от родных берегов Фолклендских островов. И рыбы совершенно не боятся их, воспринимая зверей, очевидно, как нечто неодушевлённое, что-то вроде стволов деревьев, унесённых в океан. Неожиданно стая сарганелл бросается врассыпную, словно в её середину кинули камень. На секунду становится видна причина рыбьего переполоха: прямо среди стаи показалось существо чёрно-белой окраски. В несколько раз длинее сарганеллы, но намного мельче паральгоцетуса, существо имеет обтекаемую форму тела и движется, не изгибаясь всем телом, как рыба или паральгоцетус, а взмахивая вверх-вниз двумя плавниками, растущими по бокам. Или крыльями? Паральгоцетусы не видели существ такого рода с того самого времени, когда их унесло в океан. Это, вне всяких сомнений, кавескары, но другого вида, нежели те, которые были их соседями на Фолклендских островах. Встреча с кавескаром – это, несомненно, признак близости берегов и хороший знак для клана Кроноса.

Кавескар ведёт себя осторожно. Он быстро всплыл за воздухом, после чего нырнул и начал кружиться около паральгоцетусов. Он намного крупнее фолклендского кавескара и окрашен несколько иначе. У него такая же чёрно-белая окраска, но на горле нет чёрной перевязи, а хохолок над клювом белый, а не чёрный. И сам клюв окрашен в жёлтый цвет с красными поперечными полосами. Кавескар сделал несколько кругов вокруг паральгоцетусов, стараясь не приближаться к ним, а затем потерял интерес к этим существам и скрылся вдали, переключившись на поиск рыбы.

Возможно, будь паральгоцетусы разумными, они придали бы огромное значение встрече с этим существом и сделали бы вывод о близости суши. Но они не умеют делать столь далеко идущие выводы и практически постоянно живут настоящим моментом,реагируя только на непосредственно затрагивающие их обстоятельства. Тем не менее, они постепенно различают на общем фоне действие ещё одного раздражителя. Во время своей жизни у берегов Фолклендских островов они воспринимали его как нечто, само собой разумеющееся, но сейчас, после многодневного дрейфа в океане, они ощутили его присутствие особенно остро.

Шум прибоя.

Берег явно находится далеко, но звуки прибоя благодаря хорошей звукопроводности воды ощущаются вдали от берега. И паральгоцетусы почувствовали это изменение. Среди скрежета, писка, шороха и щелчков многочисленных жителей океана они ощутили ритмичный шум далёкого прибоя. Это подействовало на них ободряюще и паральгоцетусы двинулись на юго-восток, откуда звук доносился отчётливее всего.

Кронос возглавляет свой клан. Он отслеживает возможные опасности, готовый в любой момент встать на защиту своих сородичей. Прочие животные следуют за ним, соблюдая почтительную дистанцию. Геркулес не отплывает далеко от Эпоны, время от времени подныривая под неё и помогая ей держаться у поверхности воды. Эос плывёт прямо над своей матерью Матроной, двигаясь в слое воды, непосредственно окружающем её тело – так ей легче двигаться, ведь она сильно ослабела от голода. Иногда она «пересаживается» с Матроны на Фетиду или Сциллу. Посейдон следует за самками, готовый отразить нападение сзади. Животные, казалось, собрали все остатки сил, надеясь достичь пока невидимого берега. Если они ошибутся, им не удастся повторить такой бросок и они, скорее всего, погибнут от стресса и истощения.

Спины паральгоцетусов ритмично появляются из воды. Ноздри со свистом выбрасывают струи отработанного воздуха, а хвосты вспенивают волны. Животные движутся к невидимой цели, ведомые исключительно своим чутьём. И похоже, что они не ошиблись: признаки приближения суши становятся всё более очевидными. Зеленоватый цвет воды стал ещё более явным, в ней появились частицы мути. Время от времени попадаются обрывки водорослей, которые животные глотают прямо на ходу, торопливо запихивая в рот одним ластом. Наконец, им встретились кавескары: целая стая чёрно-белых птиц с ярко окрашенными клювами плывёт на рыбную ловлю. Птицы отплыли в стороны, пропуская паральгоцетусов, и вели себя осторожно, пока гиганты плыли мимо них. Наконец, из черноты глубин постепенно показались вершины скал – животные достигли края шельфа. Дно вновь появилось под ними, но оно было слишком глубоко, чтобы можно было опуститься на него и отдохнуть. Поэтому паральгоцетусы продолжили движение, влекомые всё более явно слышным шумом прибоя где-то впереди.

День настолько ясный и солнечный, что солнечные лучи проникают в толщу воды довольно глубоко. И паральгоцетусы замечают, что дно постепенно становится всё ближе. А ещё они видят то, чего были лишены так долго – на мелководье где-то впереди поднимается густой и протяжённый лес гигантских водорослей.

Вдохнув воздуха, животные одно за другим ныряют и опускаются на дно. Это довольно легко сделать: слой подкожного жира заметно сократился, поэтому удельный вес тела стал больше. Кронос первый коснулся ластами дна и двинулся вперёд привычным и менее утомительным способом: переступая ластами и время от времени помогая себе толчками хвостового плавника. Следом за ним по дну зашагали остальные члены клана. Лишь Эос осталась на спине матери – она слишком устала от длительного путешествия. Но теперь все животные видят то, чего им не хватало в эти дни борьбы за собственную жизнь – водорослевый лес. Когда до него оставалось несколько десятков метров, порядок следования клана нарушился: изголодавшиеся животные старались как можно быстрее добраться до пищи, и вряд ли их можно было осудить за нарушение иерархии. Тем не менее, Кронос взмахнул хвостом, ускорил движение и первым достиг края вожделенного водорослевого леса.

Водоросли были очень вкусными. Возможно, сказалась долгая голодовка, или же здесь растут не такие виды, как на Фолклендских островах, но животные с явным удовольствием стали жевать водоросли. Сильнейший стресс, в котором почти постоянно пребывали животные во время дрейфа, наконец, отпустил их, и теперь паральгоцетусы имеют возможность жить так, как они привыкли. Но огромная усталость, накопившаяся за последние дни, даёт о себе знать. Наскоро набив желудки водорослями, звери один за другим готовятся ко сну. Похудевшие, они всплывают с усилием, поэтому для сна они выбирают более мелководные участки побережья. Один за другим паральгоцетусы продираются сквозь водорослевый лес и движутся к прибрежному мелководью. Животные видят, как вокруг них плавают кавескары и чайки-пингвины незнакомых им видов, а где-то на поверхности воды они замечают животы и лапы птиц, плавающих по поверхности воды. Это, несомненно, морские лебеди, такие же, как на Фолклендских островах.

Огромные силуэты животных, появившихся на мелководье, вызвали панику у местных обитателей. Некоторые кавескары и чайки-пингвины стремительно выплыли на берег и бегом выскочили из воды. Морские лебеди с гоготанием отплыли прочь от гигантских существ, появившихся на мелководье, и поглядывали на них с безопасного расстояния, готовые в любой момент взлететь.

Кронос добрался до мелководья, усыпанного мелким галечником. Тяжело ступая ластами по дну, он вспугнул нескольких морских обитателей: прямо у него из-под ног выскочил небольшой осьминог, который выпустил струю чернил и уплыл, а следом за ним со дна поднялась довольно крупная камбала, которая лениво отплыла в сторону и зарылась в грунт. Но Кронос не обратитл на них внимания. Он слишком устал за последнее время, и единственное его желание – хорошенько выспаться. Сейчас отлив, и ему не грозит опасность оказаться на суше. Он нашёл удобное место с ровным дном и улёгся, поджав ласты. Приподняв голову над водой, он вдохнул воздух и огляделся. На воздухе паральгоцетусы видят плохо, и единственное, что увидел Кронос – плавно поднимающийся над водой скалистый берег, уходящий в обе стороны настолько далеко, насколько он мог видеть. Вряд ли Кронос в полной мере осознал увиденное. Он не увидел далёких гор с покрытыми снегом вершинами, он не мог почувствовать того, насколько велика та земля, к которой они приплыли. Тем не менее, Кронос и его клан попали в то место, где млекопитающих не было около двадцати пяти миллионов лет. Они достигли побережья Антарктиды.

Антарктида эпохи неоцена отличается от той, которую знало человечество. Материк несколько сдвинулся в сторону Австралии (которая в неоцене слилась с Новой Гвинеей в единый материк Меганезию), поскольку с другой стороны её теснила смещающаяся на юг Южная Америка, которую, в свою очередь, оттеснил от Северной Америки расширяющийся Атлантический океан. Смещение Антарктиды из полярного положения вызвало ослабление течения Западных Ветров и позволило тёплым водам с экватора с трудом, но проникать к побережью Антарктиды. Ледниковый покров материка начал таять и сплошные ледники в неоценовой Антарктиде сохранились только в горах и в полярной области материка. Прибрежные районы Антарктиды теперь заняты тундровыми и луговыми растительными сообществами. На материке пока нет деревьев – самыми крупными одревесневающими представителями растительности в этом изолированном мире являются невысокие кустарники.

Побережье Антарктиды отличается богатой морской жизнью. Здесь в изобилии развиваются гигантские зелёные и бурые водоросли, которые образуют густые заросли, защищающие побережье материка от штормов. В водорослевых лесах обитают многочисленные рыбы, ракообразные и моллюски. В литоральной полосе живут разнообразные роющие двустворчатые моллюски и иглокожие.

Раскинувшись в высоких широтах, Антарктида по-прежнему находится в условиях сезонного климата с умеренно тёплым летом и холодной снежной зимой. Сезонность климата Антарктиды сказывается на жизни морских и наземных обитателей. Кроме того, для значительной части Антарктиды характерна смена полярного дня и полярной ночи. Поэтому паральгоцетусы попали в мир, который не столь уж гостеприимен, как может показаться летом.

Но пока это всё практически не волнует ни Кроноса, ни его сородичей. После длительного дрейфа они сильно утомлены, поэтому главная их забота – отдых.

Кронос спит глубоким сном, что нетипично для его вида: обычно у паральгоцетуса разные участки коры головного мозга спят и бодрствуют одновременно. Но сейчас у громадного зверя спит большая часть коры головного мозга – её активность минимальна, её хватает лишь на то, чтобы ритмично открывать и закрывать ноздри, а также не вдыхать, если волна захлёстывает его голову. Постепенно на мелководье появляются другие паральгоцетусы. Все они уже полусонные: ощущение сытости сделало своё дело и животные движутся медленно и лениво. Их единственное желание сейчас – отдохнуть, и прибрежное мелководье вскоре оказывается забитым их телами.

На берегу раскинулась колония кавескаров. Это не фолклендский кавескар, хорошо знакомый паральгоцеусам по их далёкой теперь родине, а его более крупный сородич – антарктический кавескар. Птицы этого вида отличаются от своих фолклендских сородичей более крупными размерами и яркой окраской клюва. Сейчас у них время выведения потомства, поэтому клювы птиц обоих полов приобрели яркую расцветку – жёлтую с вертикальными красными полосами. Над клювами антарктических кавескаров колышутся хохолки белого цвета.

Клан Кроноса перекрыл колонии этих птиц выход к воде. Точнее, теперь, чтобы выйти в море, им приходится обходить гигантов по краю мелководья, рискуя быть выброшенными прибоем на скалы. Многие из кавескаров хорошо знакомы с крупными морскими рыбами, а некоторые их сородичи заканчивали свою жизнь в пастях этих чудовищ у них на глазах. Поэтому осторожность кавескаров вполне естественна. Но они также знают, что большие рыбы появляются на берегу уже мёртвыми или умирающими, и тогда у них есть возможность вдоволь наклеваться мяса, не рискуя выходить далеко в море. Поэтому поведением птиц движут одновременно осторожность и любопытство. Несколько кавескаров осторожно входят в воду и огибают туши спящих животных, готовые в любую минуту уплыть. Но другие птицы проявляют смелость и осторожно приближаются к самим зверям.

Один из кавескаров медленно подплыл ближе и ближе к Геркулесу, спящему на краю мелководья. Глаза Геркулеса слегка приоткрыты, а сам он лежит на брюхе, удобно уложив голову на камень. Ноздри его ритмично открываются и закрываются, резко захлопываясь, когда в них попадают брызги прибоя. Звери не движутся и лишь временами фыркают во сне, поэтому кавескару нечего бояться. Постепенно он осмелел и приблизился к Геркулесу вплотную. Он видит, как вздымаются при дыхании бока спящего гиганта, но такие медленные движения его не пугают. Он осторожно проплыл вдоль бока Геркулеса к его голове и вытянул шею вверх. Внимание кавескара привлёк рачок-паразит. Это существо было одним из немногих, кто уцелел после встреч паральгоцетусов с морскими рыбами. Животное медленно ползло к ноздре Геркулеса и кавескар несколько минут следил за ним. Наконец, выбрав момент, он клюнул рачка, и при этом попал клювом в чувствительный край ноздри Геркулеса.

Геркулес редко просыпался таким образом. Впрочем, он редко засыпал настолько глубоко, поэтому обычно приближение какого-то животного не было для него неожиданностью. Но сейчас всё стало именно так. Острая боль пронзила его ноздрю, и в ответ на это Геркулес с шумом выдохнул воздух и с силой взмахнул хвостом. Удар хвостового плавника по воде оказался громоподобным. Несколько кавескаров, возвращавшихся с рыбной ловли, бросились в стороны, а один с испугу отрыгнул половину своего улова. Кавескар, ставший причиной пробуждения Геркулеса, стремглав выскочил на берег, смешавшись с толпой сородичей, и все птицы громко закричали.

Шум заставил проснуться остальных членов клана. Эос, испугавшись, начала бить хвостом по воде, пытаясь подлезть под ласт Матроны в поисках защиты. Кронос поднял голову над водой и тоже с силой ударил по воде хвостом, а следом за ним это сделал Посейдон. Беременная Эпона стала оглядываться, ища источник тревоги, но, почувствовав прикосновения Фетиды и Сциллы, успокоилась. Сон паральгоцетусов был нарушен, но он был достаточно глубоким, чтобы звери хотя бы частично получили необходимый отдых. Им придётся ещё долго восстанавливаться после стресса, откармливаясь водорослями, и исследовать места, где волей судьбы им пришлось оказаться.

Заселение Антарктиды паральгоцетусами началось. Возможно, в прежние времена эти животные также попадали в течения, приносившие их к берегам Антарктиды, но это были единичные особи, у которых не было шансов создать полноценную популяцию. Клан Кроноса, прибывший к берегам южного материка с минимальными потерями, имеет все шансы на успех.

Паральгоцетусы проводят большую часть времени за едой. Дни становятся всё длиннее – начинается полярное лето и вскоре солнце будет светить лишь с кратким перерывом. В таких условиях гигантские водоросли в прибрежных водорослевых лесах растут очень быстро, и паральгоцетусы всегда обеспечены свежей пищей. Места кажутся им достаточно привычными: фауна Антарктиды во многом сходна с фауной Фолклендских островов, хотя есть и некоторые отличия. На побережье гнездятся чайки-пингвины знакомых и незнакомых видов, а среди них важно расхаживают крупные антарктические кавескары, потряхивающие пышными белыми хохолками над яркими клювами. Сейчас время выращивания птенцов, поэтому все птицы заняты главным образом домашними хлопотами: птенцы прожорливы, а за короткое лето они должны вырасти достаточно крупными, чтобы начать самостоятельную жизнь и пережить антарктическую зиму. Пока день ещё уступает место ночи и птичий гвалт ненадолго утихает, но с наступлением полярного лета солнце вообще перестаёт садиться за горизонт и оживление в колонии кипит круглые сутки. Стаи кавескаров и чаек-пингвинов уходят в море, а некоторые остаются в прибрежной полосе, собирая беспозвоночных по окраинам водорослевых «лесов».

Во время кормёжки паральгоцетусы часто встречают своих старых знакомых – антарктических морских лебедей. Огромные колонии этих птиц гнездятся на побережье, а поверхность воды в местах произрастания водорослей кажется усыпанной снегом – настолько много этих птиц кормится водорослями. Это неудивительно: здесь как раз и находится основной ареал антарктических морских лебедей, а на Фолклендских островах обитает просто небольшая жилая популяция этого вида.

Антарктические морские лебеди щиплют водоросли, погружая голову глубоко в воду. Но их деятельность приносит водорослевым лесам минимальный ущерб: они съедают лишь верхний слой водорослей, не трогая слоевища на глубине больше метра. Поэтому антарктические водорослевые леса значительно отличаются от фолклендских своей густотой. Они образуют очень плотные заросли, сквозь которые может проплыть только небольшая рыба. В таких «лесах» лучше всего выживают те, кто предпочитает сидеть на одном месте или умеет ползать и лазать: малоподвижные рыбы, различные ракообразные и осьминоги. Но эта же особенность антарктических водорослевых «лесов» делает жизнь в них более сложной: в таких зарослях накапливается большое количество отмирающей органики, а из-за плохого протока воды образуются «заморные» зоны, в которых способен выживать мало кто из морских обитателей. Но теперь сложившемуся положению дел приходит конец: в фауне водорослевых лесов появился принципиально новый компонент – паральгоцетусы. Эти звери жадно поедают водоросли, причём могут кормиться на достаточно большой глубине, проедая в сплошных зарослях «тоннели», по которым заросли могут заселяться другими живыми существами.

Клан Кроноса попал в прекрасные условия. Хотя вода у берегов Антарктиды несколько холоднее, чем у Фолклендских островов, различие это мало заметно летом. А обилие пищи позволяет животным вести в некоторой степени праздную жизнь. Выбрав густые заросли, клан Кроноса кормится практически весь световой день. Животные буквально поглощают водоросли, лёжа среди них и высунув на поверхность воды лишь верхнюю часть головы с ноздрями. Не встретив никого из возможных конкурентов, животные ведут себя очень терпимо по отношению к сородичам. Сцилла уже чувствует себя полноправным членом клана, но предпочитает держаться рядом с Фетидой, ощущая близость с ней по месту в иерархии клана. Её судьба в чём-то повторяет судьбу самой Фетиды, которая также пристала когда-то к клану Кроноса. И особенно тонко чувствует перемены Эпона. Она с большим трудом перенесла морское путешествие, и с ещё большим трудом ей удалось сохранить в себе детёныша. Она чувствует его движение в своём чреве, но это уже не вызывает у неё волнения: ей хватает корма, а жизнь в новом месте жительства течёт на удивление спокойно.

Антарктические морские лебеди неохотно делят местообитания с новыми соседями. Когда на поверхности воды появляется голова паральгоцетуса и раздаётся резкий звук выдоха, птицы отплывают подальше с тревожным гоготом. А удар хвоста взрослого зверя по поверхности воды вызывает у птиц панику и заставляет их разбегаться и тяжело взлетать. Но постепенно птицы присматриваются к своим новым соседям и убеждаются в отсутствии опасности. Паральгоцетусы – мирные растительноядные существа, которые не трогают птиц понапрасну. Впрочем, среди них есть одно исключение.

Стая морских лебедей кормится на поверхности моря. Птицы пощипывают водоросли, время от времени промывая клюв от капель густого рассола, который выделяют их носовые железы. Но неожиданно поверхность воды словно взрывается: из воды вылетает массивное тело и шлёпается в водоросли, заставляя птиц паниковать и спасаться бегством, громко крича. Это юная Эос вновь начала играть в ту же самую игру, которую она придумала ещё на Фолклендских островах. Игра – хороший знак: это говорит о том, что животное приходит в норму и чувствует себя хорошо.

Так проходит ещё около двух недель. За это время животные восстановили свою физическую форму: тела оделись слоем подкожного жира, мускулы вновь обрели крепость, а характер – живость. От былого стресса не осталось и следа: теперь не только Эос, но даже вполне взрослые животные устраивают игры. Самец Геркулес часто в шутку задирает более пассивного Посейдона, толкая его в бок головой или покусывая его хвостовые лопасти. В ответ на это Посейдон начинает гоняться за Геркулесом; он старается просто вцепиться в хвостовой плавник соперника и повиснуть на нём, тормозя своего резвого партнёра по игре. Иногда оба самца преследуют самок, стараясь прижаться к ним животом – у этих игр есть определённый сексуальный подтекст, но до следующего брачного сезона ещё далеко. Фетида воспринимает игровые ухаживания самцов более спокойно – на следующий год она уже будет готова принять настоящие ухаживания. А Сцилла ведёт себя более агрессивно: она старается уйти от преследующего самца в заросли, или же резко останавливается, пропуская самца вперёд и кусая его за ласт. Вне игр остаются Матрона, которая ещё опекает Эос, и могучий Кронос, положение которого в иерархии пока вряд ли кто-то захочет оспорить. И уж совсем не до игр Эпоне, интересы которой сводятся лишь к обеспечению собственного благополучия. Она предпочитает держаться вблизи других членов клана, однако избегает игр и борьбы – состояние не позволяет Эпоне участвовать в них. Но рано или поздно всё должно измениться.

Короткой ночью в начале лета Эпона почувствовала беспокойство. Оно не было вызвано внешними причинами, но исходило изнутри. Эпона быстро поднялась к поверхности воды и легла на ковёр плавающих водорослей. Она начала ритмично дышать, а её позвоночник начал волнообразно изгибаться в вертикальной плоскости – она почувствовала начало родовых схваток. Плеск воды под хвостовым плавником Эпоны привлёк внимание Сциллы. Она уже видела это в своём клане и даже оказывала помощь сородичам, которые вели себя так же, как Эпона. Сцилла подплыла снизу и осторожно упёрлась спиной в грудную клетку Эпоны, поддерживая переднюю часть её тела слегка высунутой из воды. Почувствовав поддержку сородича, Эпона расслабилась и на какое-то время схватки оставили её. Тем не менее, Сцилла продолжила держать её, лишь время от времени высовывая голову, чтобы подышать. Когда солнце показалось из-за горизонта почти наполовину, у Эпоны снова начались схватки, и на этот раз они были намного сильнее, чем прежде. Ритмичные изгибы позвоночника сменились минутами сильного напряжения, и в этот момент Сцилла лишь сильнее выталкивала Эпону на поверхность. Роды обещают быть трудными – Эпона носит крупного детёныша, унаследовавшего черты своего отца, Геркулеса. Но анатомия паральгоцетусов хорошо приспособлена к тому, чтобы рождать довольно крупных и зрелых детёнышей – отсутствие задних конечностей и жёсткого кольца тазовых костей позволяет мягким тканям довольно сильно растягиваться в момент родов.

Эпона снова напрягается. Её усилия привлекли внимание Фетиды и Матроны, которые подплыли к ней, готовые оказать помощь. Эос, которая также пытается пробраться ближе к Эпоне, теперь встречает неожиданный отпор, причём со стороны собственной матери. Матрона оттесняет её от Эпоны, закрывая Эпону своим телом и угрожающе тряся головой. Эос ничего не понимает: она прожила на свете слишком мало и пока ни разу не сталкивалась с рождением детёнышей у других членов клана. Единственное, что она может увидеть – это тело Эпоны, замершей у поверхности воды, Сциллу, поддерживающую её, и собственную мать, которая плавает рядом, раздвигая водоросли вокруг Эпоны. Где-то среди водорослей она замечает Фетиду, которая пробует отогнать от Эпоны Геркулеса, тараня его головой в бок.

Наконец из родовых путей Эпоны показался пузырь, окружающий детёныша, появляющегося на свет. Из-за сокращения мускулатуры он лопнул и наружу высунулся хвост детёныша с парой маленьких хвостовых лопастей, которые пока подвёрнуты одна к другой. Ещё не родившийся детёныш почувствовал прохладную морскую воду, так отличающуюся от тепла материнского чрева, и его хвост зашевелился, постепенно расправляя лопасти. Роды продолжаются. Хвост то немного втягивается внутрь тела матери, то выходит наружу ещё больше. Усилия Эпоны постепенно изгоняют детёныша из её тела. Ещё одна серия схваток заставила тело малыша высунуться наружу почти наполовину, а ещё через минуту детёныш показался весь. Он оказался полностью в воде, с силой дёрнулся хвостом и пуповина оборвалась возле самого его живота. Детёныш жив и хорошо развит – это хороший признак, если учесть, что пришлось пережить Эпоне незадолго до его рождения. Матрона осторожно поднырнула под новорождённого и вынесла его на поверхность воды, стараясь, чтобы детёныш находился между ней и Эпоной. Это первый детёныш паральгоцетуса, который никогда не видел Фолклендских островов. Эпона была ещё слаба, но она помогла Матроне, подтолкнув своего отпрыска к поверхности воды. При смене среды ноздри малыша рефлекторно раскрылись и он сделал свой первый вдох, расправив лёгкие. Это Эол, самец.

Роды ещё не закончены – теперь тело Эпоны должно отторгнуть послед, который не нужен после рождения детёныша. Из её родовых путей в небольшом количестве сочится кровь, кончик пуповины также продолжает кровоточить. Наконец, тело Эпоны сковывает ещё одна волна схваток, и в воде оказывается послед. Роды прошли успешно и теперь Эпона может всецело посвятить себя заботе о новорождённом Эоле. И похоже, что первое испытание её материнского инстинкта наступит совсем скоро. Послед повисает среди водорослей и кровь из него расплывается в воде. А запах крови – это самая мощная приманка для разнообразных хищников. Один краб боком подобрался к последу Эпоны, привлечённый запахом крови, но он тут же отскочил назад и удрал, стараясь выбирать заросли погуще.

Среди зарослей извивается длинное тело, похожее на змеиное. Оно почти не отличается по цвету от окружающих водорослей, из-за чего это существо нелегко обнаружить, особенно если оно замирает среди водорослей. Длина этого существа – примерно как у новорождённого паральгоцетуса, хотя весит оно намного меньше. Тело сжато с боков и окаймлено узкой полосой плавников, сросшихся вместе. Этого морского обитателя легко можно было бы принять за угря, но догадаться о его истинных родственных связях можно, если взглянуть на его голову. У этого существа широкая пасть, слегка выдвигающаяся вперёд, когда челюсти открываются. Но самый характерный признак – это расположение глаз: оба глаза находятся на правой стороне головы. Брюшной плавник всего лишь один, и он располагается далеко впереди, почти на уровне грудных плавников. Это существо – лентотелая камбала, особый специализированный представитель камбал. Антарктида стала настоящей лабораторией для эволюции камбал, и лентотелая камбала является одной из вершин эволюции хищных представителей отряда, приобретя конвергентное сходство с муренами эпохи человека.

Хищник подплывает всё ближе, привлечённый запахом крови. Лентотелая камбала вряд ли сможет убить даже новорождённого паральгоцетуса, но может нанести сильные укусы, если по какой-то причине решит на него напасть.

Эол пока чувствует себя неуверенно: он едва успел увидеть этот мир и с трудом отличает свою мать от водорослей, колышущихся вокруг. Он даже не успел толком запомнить её – процесс запечатления требует некоторого времени. И уж тем более он не умеет распознавать опасность. Окажись он один, и ещё вдали от берега – вряд ли он прожил бы больше суток.

Лентотелая камбала не боится паральгоцетусов, но и не собирается нападать на них – они слишком велики для неё. Она лишь пробует обнаружить источник запаха крови, закрепившись хвостом среди водорослей и покачивая по сторонам передней частью тела. Пока она не двигается, её легко принять за водоросль: рыба умело имитирует цвет окружающих предметов. Обе стороны её тела окрасились в зеленовато-бурый цвет с беспорядочно разбросанными тёмными пятнышками – это отличная имитация водорослей, поэтому пока её никто не замечает, хотя ласт Сциллы, проплывающей мимо, едва не задел её. Постепенно лентотелая камбала обнаружила источник привлекательного запаха: среди водорослей лежит послед, извергнутый Эпоной. Когда Сцилла проплыла, рыба нацелилась, а затем бросилась к последу и потащила его с собой. Но сделать это оказалось довольно трудно: плёнки зацепились за водоросли и рыбе пришлось задержаться, пытаясь отцепить от них добычу. Резкие движения лентотелой камбалы привлекли Сциллу. Она увидела бросок хищника буквально боковым зрением, но отреагировала на это почти немедленно: развернувшись, она поплыла к рыбе. Лентотелая камбала ещё дёргала послед, пытясь утащить его, когда Сцилла настигла её и сильно толкнула мордой. Этим она, как ни странно, помогла рыбе: послед отцепился и лентотелая камбала поволокла его вниз, в глубину, извиваясь всем телом. Сцилла попробовала преследовать её, но рыба скрылась из виду. Она отреагировала на быстрое движение хищника инстинктивно, почувствовав в нём опасность для детёныша. Но, когда опасность пропала из поля зрения, Сцилла так же быстро успокоилась. Она всплыла на поверхность и громко шлёпнула по волнам хвостом. Услышав резкий незнакомый звук, Эол дёрнулся в сторону и Эпоне пришлось удерживать его ластами, одновременно успокаивая прикосновениями.

Отпустив Эола, Эпона толкнула Сциллу головой, давая ей понять, что она здесь лишняя: матери надо побыть с детёнышем наедине, чтобы он получше запомнил её.

Где-то внизу, среди камней, к которым прицепились основания слоевищ гигантских водорослей, лентотелая камбала искала вход в нору. В пасти она держала послед Эпоны, а хвостом нащупывала знакомую щель между камнями. Обнаружив свой дом, она легко скользнула в него, после чего начала поглощать свою добычу, постепенно заглатывая её.

Прошла короткая ночь антарктического лета. Когда клан Кроноса вновь принялся за трапезу, к ней присоединилась Эпона вместе со своим детёнышем. Эол чувствует себя хорошо – он успевает плыть за матерью, держась близко к её телу. Пока он ещё не ест водорослей, но пробует прижимать их к себе короткими и ещё неловкими ластами. Единственная его пища – жирное молоко, которым в изобилии снабжает его Эпона. Молочные железы у альгоцетов располагаются в местах, соответствующих паховой области – на границе между туловищем и хвостом. Поэтому Эол, когда хочет пососать мать, просто ложится на её хвост и обхватывает его ластами сбоку.

Эос перестала быть самым молодым членом клана Кроноса, но пока ещё она не утратила детских привычек. Она пробовала сосать Матрону во время голодного дрейфа в океане, и это поведение неожиданно вновь вернулось к ней. Проплывая мимо Эпоны, кормящей Эола, она почувствовала вкус молока, в небольшом количестве попавшего в воду. Увидев Эола, сосущего мать, она решила попытать счастья и полакомиться молоком. Кормя Эола, Эпона немного повернулась набок, чтобы ему удобнее было держаться. Осторожно подплыв к Эпоне снизу, Эос присосалась к свободному соску. Но Эпона явно не настроена кормить кого-то ещё, кроме собственного детёныша: почувствовав постороннее прикосновение, она резко развернулась. Эол полетел в сторону, а Эпона нанесла Эос сильный удар хвостом, заставив её отплыть в сторону, повизгивая от боли. Точка зрения обозначена, приоритеты установлены и теперь никто не будет посягать на чужую еду. Прижав к себе испуганного Эола, Эпона вновь начала кормиться. А когда Эос проплыла рядом, Эпона предупреждающе заурчала. Эос прекрасно слышит этот звук и понимает, что предупреждение обращено именно к ней.

Чтобы выжить, Эол должен быстро расти и быстро учиться. От своих предков, южноамериканских кавиоморфных грызунов, альгоцеты унаследовали важные особенности поведения: детёныш рождается очень развитым, с первых минут самостоятельной жизни способен следовать за матерью и очень рано начинает переходить на пищу взрослых особей. Эол – не исключение: он с первых минут после рождения способен ощущать мир всеми чувствами. В течение нескольких дней он запомнил внешность и голос матери, и теперь всюду следует за ней, стараясь копировать её поведение. Когда Эпона поедает водоросли, подгребая их к себе ластами, Эол тоже пробует сделать это, хотя ласты плохо слушаются его и водоросли постоянно вываливаются из них.

После нескольких неудачных попыток Эол поступил просто: он подплыл прямо к голове матери и вытащил прядь водорослей у неё изо рта. Эпона отнеслась к этому совершенно равнодушно. А Эол начал жевать водоросли, перекатывая их во рту и не решаясь проглотить. Наконец, он просто выплюнул их и приподнял голову над водой, чтобы вдохнуть. Солнечный свет показался Эолу ослепительно ярким. Но любопытство заставило его остаться на поверхности, и через несколько минут глаза его совершенно привыкли к яркому свету на воздухе. Эол начал с любопытством оглядываться.

Мир над водой оказался населённым столь же густо, как и под водой. Невдалеке от Эола на поверхности воды покачивались несколько морских лебедей. Птицы кормятся, не обращая внимания на маленького паральгоцетуса. Очевидно, его размеры ещё не внушали им страха. Но, когда невдалеке всплыл за воздухом Геркулес, морские лебеди отплыли в сторону, громко гогоча.

С одной стороны мир, который видел Эол, не был похож на то гладкое и ровное пространство, которое окружало Эола и его старших сородичей. Там он возвышался и мешал видеть вдаль. И оттуда раздавались странные звуки – постоянный громкий шум. Эол плохо видит на воздухе и не может разглядеть берег, на котором шумит колония кавескаров и чаек-пингвинов. Он просто не представляет себе, как выглядят обитатели берега, а их голоса считает просто частью окружающего мира.

Кавескары и чайки-пингвины постоянно плавают через прибрежные районы и Эол постепенно запоминает этих существ. Кавескары – крупные и сильные птицы, размером лишь немного меньше самого Эола. Они ищут корм в верхних слоях воды, предпочитая пелагических рыб. А толстоклювые чайки-пингвины, похожие на кавескаров, но отличающиеся голубовато-серой окраской спины, являются отличными ныряльщиками. Они предпочитают добывать рыбу и кальмаров на глубине около 50 метров, куда вряд ли заплывёт даже взрослый паральгоцетус. Манерой передвижения эти птицы схожи друг с другом – и те, и другие «летят» под водой, взмахивая крыльями. Они стрелой проносятся по водорослевым «лесам», выбирая участки, где водоросли растут чуть реже. Обычно они проплывают прямо над головами кормящихся паральгоцетусов, не задерживаясь вблизи этих гигантов – пока они не привыкли к новым поселенцам.

Эолу очень интересно узнать их поближе, но он обычно видит лишь их силуэты, мчащиеся в толще воды. Всплыв вместе с матерью за воздухом, Эол заметил нескольких птиц, возвращающихся с рыбной ловли. Эпона, отдышавшись, вернулась в подводный лес, но Эол задержался на поверхности. Возможно, кавескаров не пугает его размер, поэтому они не стараются побыстрее разминуться с ним. Они даже сами проявляют любопытство по отношению к Эолу. Замедлив движение, кавескары несколько раз оплывают Эола кругом. Он никогда не видел этих птиц вблизи и ему интересно рассмотреть их подробнее. Эол не боится их – он знает, что его мама рядом. Спина Эпоны шевелится в нескольких метрах под ним – она мирно жуёт водоросли.

Один из кавескаров подплыл совсем близко к Эолу и слегка наклонил голову, рассматривая его блестящим жёлтым глазом. Эол не знает, чего можно ожидать от птицы, и кавескар тоже проявляет определённую осторожность. Когда Эол слегка взмахивает хвостом, пытаясь приблизиться к кавескару, птица отступает. Замахав крыльями-ластами, кавескар всплыл за воздухом, а затем снова нырнул, оказавшись лицом к лицу с Эолом. Ему тоже интересно узнать, не опасно ли это существо, и кавескар проверил это простым и единственным доступным ему способом – он просто клюнул Эола в нос и отплыл в сторону.

От боли и неожиданности Эол взвизгнул, выпустив пузырь воздуха изо рта. И этого было достаточно, чтобы кавескар понял своим крохотным птичьим мозгом, какие могут быть последствия у его поступка.

Словно ураган родился среди водорослей. Мощным взмахом хвоста Эпона буквально бросила своё тело вверх, к детёнышу. Кавескар едва успел избежать таранного удара её головы, но волна, поднятая движением Эпоны, всё равно захватила его и отбросила в сторону. Замахав крыльями, кавескар бросился прочь, а за ним плыла Эпона, готовая защищать своего детёныша от любой опасности, реальной или мнимой. Но паральгоцетусы – плохие пловцы, поэтому кавескару легко удалось спастись. Он даже не стал отрыгивать часть своего улова, чтобы плыть быстрее. Тем не менее, он пережил несколько неприятных минут, ощущая, как его преследует существо, превосходящее размером даже акулу из числа тех, что водятся в этих местах.

Эпоне не пришлось плыть долго: эффект неожиданности сделал своё дело, но ей всё равно не удалось бы настичь кавескара. Когда наглая птица скрылась где-то в полосе прибоя, Эпона поспешила к Эолу. Она осторожно дотронулась до него носом, успокаивая своего отпрыска. Но Эол был в полном порядке: кавескар не проклевал его кожу до крови, и он издал сигнал тревоги скорее от неожиданности. Пока он мал, Эпона будет ему надёжной защитой от всех опасностей, которые ждут его в процессе познания мира.

Связь между детёнышем и матерью – самая сильная, пока он мал и нуждается в уходе и защите. С возрастом она ослабнет, но возникнут другие связи и молодое животное займёт своё место в иерархии клана. Возможно также, что ему придётся уйти в новый клан или же основать свой собственный. Но всё это будет ещё не скоро. Пока же Эол держится возле своей матери, предпочитая познавать мир под её защитой.

Взрослые члены клана относятся к появлению на свет Эола по-разному. Самцов он почти не интересует: у паральгоцетусов не образуется постоянных пар, поэтому даже Геркулес, генетический отец Эола, воспринимает его существование просто как один из элементов окружающего мира. В отличие от Эпоны, он не питает к Эолу родительских чувств, но в случае опасности принял бы участие в его защите наравне с другими самцами. Кроноса и Посейдона маленький детёныш также практически не интересует. Они не воспринимают его появление как вызов своему положению в иерархии клана.

Самки относятся к Эолу иначе. Пока он маленький, ему позволяется многое – Эол может играть с ними, тараня головой бока других самок. Конечно, только мать позволяет ему пробовать еду прямо у неё изо рта, но другие самки не отгоняют от себя играющего Эола.

Эос, пока ещё сама не стала взрослой, играет с Эолом больше, чем другие самки. Иногда Эол, увлечённый игрой, может отплыть далеко от матери, но, поняв, что её нет рядом, поспешно возвращается к ней. Из других сородичей больше всего времени с Эолом проводит Эос: она ближе к нему по возрасту и пока ещё чередует питание и сон с играми. Она ещё далека от забот взрослых особей и Эолу, несомненно, интересно играть с ней.

В начале антарктического лета у многих местных обитателей уже подрастает потомство. Кавескары постоянно сменяют друг друга на гнезде, но освободившемуся партнёру не до отдыха: он сразу же спешит к морю и уплывает на рыбную ловлю. Главная задача птиц – обеспечить питанием своих быстро растущих птенцов, у которых среди ювенильного пуха уже начинают пробиваться перья.

Другие обитатели побережья Антарктиды, морские лебеди, поступают намного проще: их птенцы сразу покидают гнездо и уходят с родителями в море. Здесь выводки морских лебедей кормятся водорослями, которые благодаря полярному дню растут очень быстро. Первое время взрослые морские лебеди выгуливают птенцов на мелководье, защищая их от возможных опасностей, но птенцы недельного возраста уже кормятся наравне с взрослыми птицами. Эос придумала новую забаву: набрав в лёгкие воздуха, она погружается в воду, осторожно подплывает под кормящийся выводок морских лебедей и выпускает из ноздрей пузыри воздуха. Ей нравится наблюдать, как испуганные взрослые птицы уплывают, а за ними спешат птенцы. Эол тоже пробует так играть, но у него пока мало что получается.

Летом даже у побережья Антарктиды вода прогревается очень хорошо. Взрослые паральгоцеты любят в тихую погоду выбираться на мелководье и отдыхать, лёжа на дне и выставив из воды спину. Они обнаружили несколько удобных мест для принятия солнечных ванн: здесь ровное дно и свободный выход в океан, поэтому во время отлива животные легко могут покинуть отмели, чтобы не попасть в ловушку.

Эол и Эпона выбрали для отдыха одно из таких мелководий. Их сородичи кормятся недалеко – на расстоянии около сотни метров от берега. Эол очень любит греться на мелководье и Эпона часто уводит его от взрослых членов клана, чтобы дать ему возможность отдохнуть. Кроме того, она сама рада возможности избежать назойливого внимания со стороны самцов, которые побаиваются вылезать на мелководье из-за своего размера и веса. Матрона тоже облюбовала этот пляж и пасётся рядом с ними. Здесь, в хорошо освещённой и прогретой воде, в изобилии растут некрупные зелёные водоросли, отличающиеся, однако, хорошим вкусом.

Взрослые паральгоцетусы кормятся, передвигаясь на согнутых в локте ластах и едва не ползая по дну на животе. Эол ещё мал, и глубина вполне достаточна для того, чтобы он мог свободно передвигаться по мелководью. Животные ощипывают водоросли, оставляя после себя почти целиком очищенные камни. Губы животных работают как тёрка, счищая водоросли с камней. Иногда звери пускают в ход массивную нижнюю челюсть и отскребают водоросли нижней парой резцов, растущих прямо вперёд.

Естественно, такое соседство очень невыгодно для рыб и ракообразных, населяющих заросли. Паральгоцетусы не едят их, но разрушают их местообитания и опустошают территорию, вынуждая их спасаться бегством и переселяться в новые места.

Есть, однако, и те, кто извлекает выгоду из подводного переполоха. Один из кавескаров решил не тратить время на дальнюю рыбалку и поискать добычу в прибрежной полосе. Он плавает над самым дном, иногда всплывая за воздухом, и внимательно оглядывает дно. Время от времени кавескар бросается ко дну и схватывает мелкую рыбу или креветку, оказавшуюся недостаточно проворной.

Эпона и Эол, а также Матрона кормятся, не обращая внимания на кавескара. И им, кроме того, совершенно безразлична судьба мелких жителей дна, которые лишаются укрытий, когда паральгоцетусы поедают водоросли. Массивные звери утыкаются мордами в очередной пучок водорослей и начинают обрывать тонкие слоевища и флегматично пережёвывать их. Из зарослей в это время выплывает множество мелких рыбок, которые мечутся из стороны в сторону в поисках новых укрытий. Кавескар заметил их движение и бросился к кормящимся паральгоцетусам. Ему удалось легко изловить одну рыбку, и она тут же пропала в его глотке. В это время Эпона откусила ещё часть зарослей и новая стайка рыб была вынуждена спасаться бегством. Постепенно в небольшом мозге кавескара сформировалось достаточно чёткое понимание связи между кормлением этих странных новых обитателей побережья и возможностями достаточно легко поймать рыбу. Кавескар просто стал держаться рядом с паральгоцетусами. Когда кто-то из зверей тянулся к новому кустику водорослей, кавескар внимательно следил за ними и в нужный момент быстро выплывал из-за их боков, схватывая по две, а то и по три рыбки за одно нападение.

Ситуация повторилась – точно так же в Африке эпохи человека цапли и другие птицы сопровождали стада крупных травоядных, схватывая насекомых и мелких позвоночных, которых вспугнуло передвижение гигантов. Кавескар достаточно легко набил желудок мелкой рыбой и креветками, и направился на берег, к своей норе. В это время его более консервативные сородичи вряд ли добыли хотя бы половину того улова, который уже есть у этой особи. Такое отклоняющееся поведение может показаться странным для вида, представители которого являются умелыми морскими охотниками. Но именно разнообразие в строении и поведении является залогом успеха любого вида в постоянно меняющемся мире. Слишком консервативные виды легче всего вымирают, а у тех видов, которые демонстрируют многообразие признаков, есть будущее.

В норе этого кавескара ждёт потомство – пара крупных, покрытых густым пухом птенцов. Они появились на свет около месяца назад и с тех пор значительно выросли благодаря обильному питанию. Когда взрослый кавескар протискивается в тоннель и закрывает своим телом свет, этослужит для птенцов сигналом к началу кормления. Раньше они просто терпеливо ждали своих родителей в гнездовой камере, но теперь ведут себя более активно: они шагают навстречу родителю, переваливаясь с боку на бок и опираясь на крылья, как на костыли. Скоро они наберутся смелости и выберутся из норы, чтобы встречать родителей с кормом уже снаружи.

Первый из птенцов, добравшийся до родителя, перекрывает своим телом проход для другого птенца. Он начинает нетерпеливо поклёвывать родителя в подклювье, и в ответ на этот сигнал взрослый кавескар отрыгивает свой улов. Его добыча несколько отличается от той, что ловится в открытом океане: вместо мягких водянистых кальмаров и мускулистых пелагических рыб птенцу достаются головастые, костлявые и покрытые панцирными пластинками рыбы с мелководья, а также несколько креветок с крепким панцирем. Конечно, глотать такую добычу не слишком приятно, зато её доставляют «к столу» намного чаще, чем рыбу из открытого океана. Кости легко переварятся, а панцири креветок птенец вскоре отрыгнёт где-нибудь в дальнем углу гнездовой камеры.

Кавескар выбирается из норы и спешит к морю. Он высматривает на мелководье спины паральгоцетусов, и, когда Матрона выставляет из воды голову, чтобы подышать, птица спешит прямо к ней. Кавескар уже не боится этих огромных животных: он понял, что эти существа не представляют опасности для птиц. Поэтому он плавает среди них очень смело, иногда едва не касаясь крыльями и лапами боков паральгоцетусов. Эпона и Эол тоже свели знакомство с этими птицами и поняли, что они не представляют опасности для них. Поэтому они почти не обращают внимания на кавескара, плавающего прямо у них перед носом. А кавескар следит за их движениями и ловит мелких животных.

Успех этого кавескара в охоте не остался незамеченным – совершенно неожиданно рядом с паральгоцетусами появляется ещё один его сородич. И, подобно первому кавескару, он внимательно следит за паральгоцетусами и ловит рыбок и креветок, которых они вспугивают. Естественно, конкуренты не нужны никому, поэтому первый кавескар просто набрасывается на незваного гостя и начинает теснить его, толкая боком от паральгоцетусов. Пришелец пытается сохранить за собой право на добычу, и старается избежать нападения, прячась за телами паральгоцетусов. Когда птицы, гоняясь друг за другом, проплыли мимо Эола, Эпона бросилась за ними, громко шлёпнув по воде хвостовым плавником. Это предупреждение сразу же умерило агрессивность птиц и заставило их прервать драку. Наконец, ситуация разрешилась очень просто: второй кавескар оставил Эпону и Эола и присоединился к Матроне. Пока на мелководье охотится немного кавескаров, пищи хватит на всех. Нужно лишь научиться сосуществовать и гасить ненужные конфликты.

Кавескары постепенно стали почти постоянными спутниками паральгоцетусов. Всякий раз, когда звери появлялись на мелководье, рядом с ними оказывались одна или две птицы, терпеливо ожидающих свою добычу. Паральгоцетусы привыкли к ним – кавескары стали своеобразными заменителями айяпухов, морских млекопитающих, оставшихся на далёких Фолклендских островах. Некоторые кавескары пробуют даже охотиться в водорослевых лесах: паральгоцетусы прореживают заросли, и птицам стало намного удобнее плавать, высматривая добычу. Движения паральгоцетусов вспугивают различных мелких беспозвоночных и рыб, которых ловят кавескары.

Некоторые рыбы, однако, не столь безобидны. Паральгоцетусов спасает от многих рыб лишь размер, однако он не всегда бывает препятствием для нападения. И кусок рострума лжемечерыла, вросший в спину Кроноса, является тому доказательством. Эол пока ещё не встречал лжемечерылов, и, возможно, встречи с ними у него будут крайне редкими: только в очень тёплые годы эти рыбы подходят близко к берегам Антарктиды. Но в здешних водах встречаются существа, с которыми лучше не быть слишком фамильярным.

Во второй половине антарктического лета Эол уже значительно подрос: его вес увеличился почти втрое по сравнению с весом при рождении. Детёныш обрёл уверенность, многое в окружающем мире теперь хорошо знакомо ему. Он уже не боится кавескаров и чаек-пингвинов, которых встречает каждый день, и совершенно не обращает внимания на морских лебедей, когда они отплывают в стороны при его появлении среди водорослей. Эол часто пасётся на дне, поедая низкорослые водоросли. Он знает, что лучше избегать близких встреч с морскими ежами, которые покрыты острыми колючками и могут чувствительно оцарапать нос. Ему знакомы рыбы, у которых в плавниках также растут колючки, наносящие очень болезненные уколы. Но он знает далеко не всех обитателей прибрежных районов Антарктиды, и ему предстоит сделать немало неприятных для себя открытий.

Эол движется по дну на глубине около трёх метров. Набрав в лёгкие воздуха, он может доставаться на дне до десяти минут. Он уже ощущает себя достаточно взрослым, чтобы отходить от матери на несколько метров и кормиться самостоятельно. Лишь встреча с неизвестными или опасными существами заставляет его возвращаться к матери в поисках защиты. Он уже несколько раз видел издалека акул и запомнил реакцию матери – желание спрятаться и замереть в надежде, что хищники не заметят её. Он запомнил силуэты этих рыб и не спутает их ни с кем.

Ласты Эола ступают по камням, поросшим водорослями, и он слышит постукивание камней друг об друга, когда делает очередной шаг. Неожиданно для него из-под плоского камня выплыла, извиваясь, длинная живая лента: Эол случайно потревожил крупную лентотелую камбалу, затаившуюся как раз под камнем. Встреча с лентотелой камбалой, однако, не представляется ему чем-то опасным: он видел, как такие рыбы старались уплыть, когда он кормился вместе с матерью. Но сейчас матери нет рядом – она плавает где-то рядом, среди гигантских бурых водорослей.

Эол решил получше узнать это существо. Он перестал жевать водоросли и полностью сосредоточился на преследовании рыбы. Лентотелая камбала пытается спастись – она меняет цвет и ложится на дно, стараясь замаскироваться. Это хищная рыба, которой не нужно быть на виду слишком долго. Однако, Эол не собирается прекращать преследование. Он шагает по дну прямо за ней, заставляя рыбу плыть всё дальше. Наконец, он почти догнал её, и его ласт случайно придавил кончик хвоста рыбы. И эта случайность заставляет рыбу перейти к самообороне: лентотелая камбала развернулась и вцепилась пастью ему в ласт.

Ласт Эола словно обожгло огнём. Он неожиданности он выпустил из лёгких часть воздуха и пронзительно завизжал от боли. Сильным взмахом хвоста он оттолкнулся от дна и поднялся на поверхность воды. Хватая ртом воздух, он стонал от боли и тряс ластом, в который вцепилась лентотелая камбала. Даже на воздухе рыба не отпускает его, а между её зубами сочится кровь из прокушенного ласта. В ответ на тряску рыба обвилась вокруг ласта Эола и крепко сжала кольца – так лентотелая камбала удерживает добычу, убивая её. Положение Эола становится отчаянным. Он испуган, его ласт кровоточит, а хищник не отпускает его.

Но, если лентотелая камбала вынуждена всю жизнь бороться за своё существование в одиночку, юный паральгоцетус может рассчитывать на помощь родителей. Эпона сразу услышала его визг и бросилась на помощь. Также сигнал тревоги заставил прервать свою трапезу Матрону. Эос, бывшая при ней, поплыла прятаться в водоросли, а обе взрослых самки направились к Эолу, барахтающемуся у поверхности. Матрона подставила ему свою спину и подтолкнула к поверхности. Эпона подплыла к ласту, обвитому лентотелой камбалой, и хищная рыба, почувствовав приближение кого-то крупного и сильного, сразу ослабила хватку. Когда Эпона попыталась схватить её зубами, рыба разжала челюсти и бросилась на дно. Извиваясь, она доплыла до крупного камня и скрылась под ним, разбрасывая гальку боковыми движениями тела. Скрывшись, она изменила цвет, подстраиваясь под окраску дна, и замерла. Занятые заботой о раненом детёныше, гигантские существа не стали преследовать её, а теперь и вовсе потеряли из виду.

Эпона осторожно облизала ласт Эола, который лишь повизгивал, когда она прикасалась к ранам, оставленным острыми зубами рыбы. Постепенно боль прошла, а свернувшаяся кровь закупорила раны. Шрамы зарастут, и лишь при внимательном рассмотрении можно будет понять, что Эол в юности встретился с хищником.

Время идёт, и длинные дни лета остаются позади. Ночь постепенно становится всё дольше и холоднее. Наступает осень – время перемен в природе. Эол не любит темноту: он привык к длинному дню. Но он видит, что взрослые члены клана не боятся темноты, и постепенно сам привыкает к меняющемуся суточному ритму. И эти изменения – всего лишь первые признаки того, с чем придётся столкнуться клану Кроноса на новом месте жительства. Темнота ещё превратится в суровое испытание.

Соседи паральгоцетусов также ощущают эти перемены. Птенцы морских лебедей к началу осени уже выросли такими же крупными, как их родители, и покрылись перьями. Их можно отличить от родителей только по более тёмному серому оттенку оперения и по остаткам пуха, ещё торчащим среди оперения. Молодые птицы ведут себя независимо и кормятся самостоятельно: скоро они покинут родителей.

Молодые кавескары и чайки-пингвины уже порвали связь со старшим поколением и уходят в море. Родители хорошо откормили птенцов, из-за чего они весят даже больше, чем родители, изрядно отощавшие за время выкармливания потомства. Теперь у молодых птиц главной задачей является поскорее научиться самостоятельно добывать пищу. И они пробуют самые разнообразные способы, иногда совершенно не похожие на те, что используют более старшие птицы.

По пляжу бежит молодая толстоклювая чайка-пингвин, отчаянно взмахивая крыльями и громко крича. Похоже, она попала в беду: её преследуют несколько молодых антарктических кавескаров, тоже недавно покинувших гнездо. Они ещё не пробовали добывать пищу в море, но зато где-то треть из них уже узнала вкус крови. Не все птенцы кавескаров доживают до выхода из гнезда, а в случае голода более сильный птенец без особых колебаний убивает слабого и поедает его. Особенно часто это бывает, если один из родителей погиб в море, и второй вынужден выкармливать потомство в одиночку.

Чайка-пингвин стала игрушкой для молодых кавескаров: более крупные и сильные, они окружили её и просто гоняют жертву, зажатую в кольцо. Численное превосходство позволяет кавескарам вести себя нагло и смело: один на один они вряд ли решились бы напасть на чайку-пингвина: её мощный клюв может раздавить не только рыбий череп или панцирь крупного ракообразного. Обороняясь, толстоклювая чайка-пингвин способна раздробить основание черепа кавескара одним укусом, что приведёт к его немедленной смерти. Но сейчас ситуация иная: кавескары окружили птицу, и на каждый выпад клювом толстоклювая чайка-пингвин получает один или несколько ударов клювов кавескаров. Драматическая развязка близка: чайка-пингвин уже пошатывается, а её голова и шея залиты кровью. Она уже почти не парирует удары клювов кавескаров, и лишь жалобно кричит, когда кавескары бьют её. Наконец, чайка-пингвин падает, чтобы уже не подняться. Ударами по голове кавескары добивают её, после чего начинают расклёвывать свою добычу. Чайка-пингвин упала в зоне прибоя, и волны смывают в море её кровь. Кавескары пируют, не замечая, что запах крови привлёк ещё одно существо, представляющее угрозу для них самих.

Крупная взрослая лентотелая камбала покинула своё укрытие, привлечённая запахом крови. Она проползает среди камней совсем рядом с берегом: её спина поблёскивает среди волн. Но, благодаря способности к смене окраски, эта рыба остаётся незамеченной, хотя её длина свыше полутора метров.

Прибой подталкивает и валяет по песку тело чайки-пингвина, но кавескары продолжают расклёвывать его, отрывая мягкие ткани и жадно заглатывая их. Один из кавескаров при этом случайно зашёл в воду чуть глубже, чем остальные. Запах крови заставляет лентотелую камбалу атаковать – рыба действует скорее как машина, не задумываясь. Видя под водой лапы и нижнюю часть тела кавескара, она вряд ли представляет себе размер добычи целиком.

Мускулистое тело лентотелой камбалы обвивается вокруг тела птицы под громкие крики остальных кавескаров, неуклюже и торопливо отбегающих подальше от линии прибоя. Молодой кавескар уже довольно крупный, и рыба явно переоценила собственные возможности. Она охотно съела бы остатки убитого другими хищниками кавескара, но сейчас борьба явно ведётся не на равных. Отчаянно пытаясь освободиться, кавескар клюёт рыбу, а лентотелая камбала, в свою очередь, вцепилась в крыло кавескара и только сильнее сжимает челюсти, чувствуя боль от ударов птичьего клюва. Зубы рыбы прокусили кожу и мышцы на крыле кавескара, и попытки птицы освободиться приводят лишь к тому, что раны становятся глубже и шире. Наконец, рыба ослабила хватку, соскользнула с тела кавескара и скрылась в волнах. Укусами она довольно сильно разорвала птице крыло, и теперь кавескар будет плохо плавать, если вообще сможет это делать. Вероятнее всего, это случайное столкновение свело шансы кавескара на выживание к нулю. С искалеченным крылом он будет плохим рыболовом и вряд ли переживёт зиму. Но, скорее всего, ещё раньше он может стать жертвой какого-нибудь морского хищника.

Испуганные появлением морского чудовища, кавескары с опаской возвращаются к останкам чайки-пингвина. Но их пиршество уже не продолжится. Крупная птица наблюдала за расправой над чайкой-пингвином и за нападением лентотелой камбалы на кавескара. Выбрав подходящий момент, она решила заявить о своих правах на добычу и вылетела на пляж, громко хлопая крыльями.

Это антарктический каранчо, живущий недалеко от колонии – крупный самец, только что завершивший свои домашние хлопоты в этом сезоне гнездования. Его птенец уже покинул родительскую территорию, поэтому брачный альянс распался и самец усиленно откармливается перед предстоящей миграцией в Южную Америку. Он не брезгует падалью и активно патрулирует побережье в поисках добычи. Несколько раз ему удавалось удачно ограбить молодых кавескаров. Это просто: достаточно выследить птицу, выходящую из моря, напасть на неё и хорошенько стукнуть по голове. Фактор неожиданности играет свою роль и кавескар предпочитает спасаться бегством, предварительно отрыгнув проглоченную добычу. А рыба, даже побывавшая какое-то время в желудке кавескара, ещё вполне съедобна для каранчо – он небрезглив и не слишком разборчив в пище, особенно когда голоден.

Наполовину объеденная тушка чайки-пингвина – тоже неплохая пища. Клюв каранчо хорошо приспособлен для отрывания плоти от костей, поэтому даже там, где попировали кавескары, он сможет найти ещё немало съедобного. Каранчо садится рядом с полуобъеденной тушкой чайки-пингвина и оглядывается. Кавескары не решаются приблизиться, хотя их больше. Каранчо прижимает тушку птицы к камням лапой и аккуратно обрывает с костей остатки мяса. Пока каранчо не обращает внимания на кавескаров, они постепенно смелеют. Видя, что незваный гость что-то ест, один из кавескаров делает несколько шагов в его сторону. Похоже, сам того не зная, он переступил невидимую границу личного пространства, которое определил для себя самец каранчо: прекратив есть, хищник распахнул крылья и громко закричал. В этот момент его голос похож на дребезжащее карканье вороны. Кавескар, однако, не отступает, хотя предупреждение более чем очевидно. Увидев, что предупреждение не действует, самец каранчо взлетел, нарочито громко хлопая крыльями, и атаковал кавескара с воздуха, стукнув его сразу обеими лапами по голове. Такому отпору трудно противостоять: кавескар заведомо не умеет летать, поэтому ему остаётся лишь обороняться. Удары ног каранчо сыплются ему на голову и грудь, и кавескар отступает, пошатываясь, нагнув голову и стараясь уворачиваться от выпадов каранчо. Его более осторожные сородичи просто смирились с тем, что добыча уже не принадлежит им, и просто наблюдают за происходящим с безопасного расстояния. Единственный путь отступления для атакованного кавескара – это море. Он просто заходит в воду и ныряет; атака сразу прекращается, поскольку каранчо не ищет пищу в воде. Хищник возвращается к добыче и продолжает рвать остатки мяса, а остальные кавескары один за другим уходят в поисках более доступного корма. Пока они находятся в хорошей физической форме, но им предстоит зимовка, поэтому вполне возможно, что каранчо может съесть даже кого-нибудь из них весной, когда прилетит с зимовки.

Паральгоцетусы не замечают подобных столкновений между обитателями Антарктиды. Они слишком велики, чтобы на них мог кто-нибудь напасть, и их интересы сводятся лишь к поиску и поглощению пищи. Они хорошо отъелись за лето и их тела покрыты толстым слоем подкожного жира – это неплохая компенсация за те трудности, с которыми было связано их прибытие в Антарктиду. Но смена сезонов влияет также на них: почти весь световой день звери посвящают кормёжке, и у них остаётся совсем немного времени на прочие вещи, составляющие повседневную жизнь стада – на установление иерархии и поддержание отношений с сородичами. Изменение длины светового дня было характерно и для их родины, Фолклендских островов, поэтому животные инстинктивно начинают кормиться более интенсивно, готовясь к предстоящим переменам в природе.

Высокие широты Южного полушария – это весьма негостеприимное место. Немногие обитатели Антарктиды способны пережить суровую зиму, поэтому осенью начинается время миграции. Маршруты перелётов связывают Антарктиду с другими материками. Часть пернатых жителей Антарктиды отправляется зимовать в Африку, другие через субантарктические острова достигают Меганезии и Новой Зеландии. Но наиболее часто для зимовки используется Южная Америка. Антарктический полуостров является местом отдыха многочисленных птичьих стай перед броском через пролив Дрейка. Стаи птиц начинают собираться на полуострове уже в конце лета. Первыми мигрантами являются насекомоядные птицы, которые раньше прочих ощущают недостаток корма. А одними из самых последних мигрантов становятся антарктические каранчо, которые улетают в Южную Америку, когда берега Антарктиды уже покрыты снегом.

Паральгоцетусы совершенно не обращают внимания на миграции большинства птиц. Некоторых из них они даже живыми не видели, а мёртвыми тушками птиц, упавших в воду, они не интересуются, поскольку не питаются ими. Пожалуй, чаще всего паральгоцетусы встречаются с кавескарами и чайками-пингвинами, которые не собираются мигрировать и по-прежнему каждый день отправляются на рыбную ловлю. И есть ещё антарктические морские лебеди, птицы, с которыми паральгоцетусам приходится делить водорослевые леса в прибрежных районах Антарктиды. На протяжении лета паральгоцетусы постоянно встречались с этими птицами во время кормёжки. Вначале им попадались только взрослые птицы, затем птицы с выводками крошечных пуховых птенцов. На протяжении лета птенцы росли и оперялись, пока не стали очень похожими на взрослых особей. Когда паральгоцетусы впервые оказались у побережья Антарктиды, морские лебеди пугались их, потому что никогда раньше не видели таких крупных животных. Конечно, часть представителей этого вида встречалась на зимовке с более мелкими видами альгоцетусов, а на Фолклендских островах живёт даже оседлая популяция этого вида. Но во время странствия по океану клан Кроноса был унесён течением на восток, где обитают популяции морских лебедей, зимующие в Африке. Они вообще не имели возможностей наблюдать паральгоцетусов или их родственников в местах зимовки, поэтому мирные травоядные гиганты вызывали у них страх. Но молодые морские лебеди уже были лишены страха перед ними, поскольку с момента своего появления на свет уже воспринимали клан Кроноса как естественную часть своей среды обитания. Глядя на молодых птиц, взрослые морские лебеди предыдущих поколений также стали вести себя более смело в присутствии паральгоцетусов. Самые храбрые птицы даже подплывали к паральгоцетусам и щипали то же самое слоевище водоросли, которое поедал зверь.

Присутствие морских лебедей, напротив, является привычным положением дел для паральгоцетусов: они круглый год кормились бок о бок с этими птицами на родных островах. Поэтому однажды утром Кронос даже насторожился, когда не увидел знакомой картины. Всплыв за воздухом, он по привычке высунул голову из воды и огляделся. Но ему не удалось обнаружить ни одного морского лебедя. Там, где раньше плавали целые стаи этих птиц со светло-серым, почти белым оперением, Кронос не смог увидеть ни одной особи. На берегу расхаживали кавескары и чайки-пингвины, они же проносились мимо Кроноса под водой в облаке серебристых воздушных пузырьков, но ни одного морского лебедя не было видно. Отлёт антарктических морских лебедей прошёл ранним утром и был настолько дружным, что на побережье на протяжении десятков километров не осталось ни одной птицы, за исключением тех немногих особей, которые по каким-то причинам не могли летать и оставались в Антарктиде, чтобы зимой неминуемо встретить свою смерть. Для Кроноса опустевшая поверхность моря представляет собой непривычную картину: на Фолклендских островах птицы жили оседло, поэтому их можно было встретить даже зимой, когда тучи с Антарктиды приносили снег, засыпающий этих птиц прямо на коврах из гигантских бурых водорослей.

Паральгоцетусы привычны к сезонному климату Фолклендских островов, поэтому на новом месте они ведут себя так же, как их сородичи на островах: оставив все внутривидовые конфликты, они отъедаются, готовясь к предстоящей зимовке. Единственное, о чём они не знают ничего – это то, насколько трудной может быть эта зимовка. Благодаря обильному питанию Эол сильно вырос за лето: его вес теперь составляет около трети веса взрослой особи. Он уже почти не питается молоком, скорее по привычке прикладываясь к соскам своей матери. Но её обмен веществ также перестраивается перед зимовкой, поэтому Эпона прекращает вырабатывать молоко. Эол не будет страдать от голода: он полностью перешёл на взрослый рацион, поэтому отказ от молока пройдёт для него безболезненно.

Эос также заметно подросла и нагуляла жир со времени прибытия клана Кроноса в Антарктиду. Она проводит ещё меньше времени со своей матерью, хотя изредка приплывает к ней в поисках защиты. На следующий год Матрона, освободившись от родительских обязанностей по отношению к ней, снова может забеременеть, но к этому времени Эос уже войдёт в возраст «отрочества» и станет полностью самостоятельной. Ей придётся трудно: клан Кроноса – единственный на этом материке, и у неё просто нет сверстников, с которыми можно будет строить отношения. На Фолклендских островах животные одного возраста и положения чаще всего объединяются в группы, которые могут сохраняться многие годы и давать начало новым кланам. Здесь же ей придётся учиться строить отношения с молодыми самками – Сциллой и Фетидой, которые занимают заведомо более высокое место в иерархии клана.

Самцы занимают в клане обособленное положение. Никто из них не занимается установлением отношений иерархии с самками – их главенство в клане непререкаемо. Но между самцами постоянно происходит незаметная борьба за лидерство. Тычки ластами и толчки боками, оттеснение соперника и стремление занять более близкое к самкам место – это всё элементы такой борьбы. Пока Кронос занимает лидирующую позицию, но Посейдон, и особенно Геркулес – его конкуренты. В брачный сезон Кроносу придётся постараться, чтобы укрепить своё лидерство. Если, конечно, он доживёт до брачного сезона.

Поздней осенью рост водорослей постепенно прекращается. Световой день длится всего несколько часов, а солнце едва подимается над горизонтом. В таких условиях прирост водорослей оказывается незначительным и паральгоцетусы постепенно начинают «подстригать» их слоевища. Когда хмурым осенним утром Геркулес высовывает голову из воды, он чувствует, что на край его ноздри упала снежинка. Приподняв голову над водой, он видит безрадостный пейзаж: весь берег усыпан тонким слоем снега. Небо затянуто сплошной пеленой облаков, снег кружится в воздухе и падает на поверхность воды, где тут же тает. Сделав несколько глубоких вдохов, Геркулес ныряет и принимается объедать водоросли. Он чувствует, что вода довольно холодна – у него мёрзнут нос, ласты и лопасти хвостового плавника. Но он не представляет себе, что теперь ему придётся зимовать в таких условиях всю оставшуюся жизнь.

Зима заключила Антарктиду в свои холодные объятия. Даже в неоцене, при общем потеплении климата, холод продолжает властвовать над этим материком, хотя и не весь год. Клан Кроноса переживает трудные времена. У зверей в изобилии пища – они просто перемещаются вдоль побережья на новые участки келпа, поедая то, что не доели морские лебеди, улетевшие на зимовку. Когда нежные части слоевищ водорослей оказываются съедены, звери пробуют глодать крепкие нижние части слоевищ с ризоидами и прикрепительными дисками. Это не такая вкусная еда, но звери насыщаются, а сытому животному холод не страшен.

Несмотря на холод и короткий день, молодые паральгоцетусы находят немного времени, чтобы поиграть. Обычно игры начинаются с того, что Эол начинает покусывать лопасти хвостового плавника Эос. Когда рассерженная Эос бросается за ним, Эол быстро плывёт прочь от неё и старается спрятаться за боками взрослых зверей. Эос осторожно огибает зверя, за которым прячется Эол, и игра продолжается. Иногда Эол и Эос меняются ролями в процессе игры, но сама игра чаще всего заканчивается, когда кто-то из взрослых членов клана, всплыв за воздухом, с силой шлёпает хвостом по воде, заставляя молодых животных прекратить беспокоить взрослых.

Когда становится ещё холоднее, у побережья появляются плавучие льды. С таким препятствием клан Кроноса сталкивается впервые: зимой вода у Фолклендских островов становится холоднее, но лёд не образуется, или же течение приносит отдельные льдины с юга. У побережья лёд образуется с трудом: волны мешают этому. Когда становится холоднее, на поверхности воды образуется нечто, похожее на кашицу из небольших льдинок. Постепенно они спаиваются друг с другом, образуя ледяные «островки», и образуется сплошной покров из небольших кусков льда. В глубоких заливах материка воду сковал сплошной ледяной покров.

В одну из ночей Эпона, пребывая в глубоком сне, всплыла к поверхности моря за воздухом. Несколько движений хвоста – и она добралась до поверхности воды. Но, когда она попыталась высунуть ноздри из воды, верхняя часть её головы упёрлась во что-то твёрдое. На секунду испуг охватил Эпону и она проснулась. Несколько раз она ткнулась головой туда, где всегда была поверхность воды, но всегда упиралась во что-то твёрдое. Эпона запаниковала. Она ударила головой по странному покрову, который мешает ей вдохнуть, и почувствовала, что это препятствие поддалось. Погрузившись немного глубже, Эпона сильно взмахнула хвостом, разогналась и нанесла удар жировой подушкой, растущей у этого вида на передней части головы. Преграда с хрустом поддалась и Эпона высунулась из воды почти по плечи. Её ноздри раскрылись и она с жадностью и наслаждением вдохнула воздух. В первый момент она не заметила ничего особенного, но со следующими вдохами почувствовала, насколько холоден воздух над океаном.

Погрузившись под воду, она скорее почувствовала, чем увидела, как Фетида пытается пробить ледяной покров на воде. Ей удалось это сделать после нескольких попыток – она просто просунула голову между двумя льдинами. Кронос просто продавил лёд головой, и всплывший следом за ним Эол вдохнул воздух в отдушине, пробитой Кроносом. Раньше паральгоцетусы не встречались с таким явлением, но оказалось, что их тела обладают достаточным запасом прочности, чтобы выдержать подобное испытание. Вряд ли паральгоцеты сумеют пробить толстый лёд, образующийся на заливах внутренней части континента, но их сил вполне достаточно, чтобы раздвигать головой ледяное крошево, пригоняемое волнами к берегам материка.

Благодаря потеплению климата в Антарктиде теперь не образуется такой мощный ледяной покров, как раньше. Когда Антарктида была цельком покрыта льдами, по берегу материка образовывался огромный шельфовый ледник. Его существование сделало бы невозможным существование не только паральгоцетусов, но и всей богатой морской флоры и фауны антарктических берегов. Тем не менее, берега Антарктиды зимой всё равно замерзают. Припай, неподвижный морской лёд, покрывает мелководья и вдаётся в море на несколько десятков метров. Его толщина невелика по сравнению с тем состоянием, которое было в эпоху человека. Но припай покрывает значительную часть кормовой территории паральгоцетусов, вынуждая их кормиться на глубинных участках водорослевых лесов. Взрослые паральгоцетусы в хорошей физической форме, и им легко всплывать за воздухом с глубины, но для Эос и Эола такая жизнь представляется серьёзным испытанием на прочность. Опустившись на двадцатиметровую глубину, они должны торопливо наедаться, пока не придётся вновь всплывать за воздухом. Эол ещё молод, и он может рассчитывать на помощь матери. Поэтому он держится ближе к Эпоне и старается всплывать вместе с ней. Эол просто движется рядом с телом матери, и она невольно буксирует его, экономя его силы. Эос также кормится рядом с Матроной и всплывает синхронно с ней, но Матрона уже видит в ней конкурента за пищу, поэтому отгоняет её. Однако Эос пробует и другие варианты экономии сил: она пристраивается к остальным взрослым особям в момент, когда они готовятся к всплытию, и появляется на поверхности одновременно с ними.

Потянулись однообразные и короткие зимние дни. Паральгоцетусы вынуждены кормиться в темноте, отыскивая водоросли на ощупь с помощью вибриссов. Это не так сложно, поскольку клан медленно перемещается вдоль побережья на новые участки, где водоросли ещё густые, не объедены другими морскими обитателями и не повреждены штормом или льдом. Гораздо большую сложность для них представляет холод. Точнее, сам холод не страшен зверям, защищённым толстым слоем жира. На поверхности воды образуется лёд, поэтому зверям становится труднее дышать и кормиться. Припай становится всё больше, и звери уже должны подныривать под него, чтобы добраться до водорослей. А у края припая собираются плавучие льдины, поэтому, чтобы подышать, паральгоцетусы вынуждены расталкивать их головой. И здесь им очень помогает стадный образ жизни. Взрослые звери заметили, как Эос всплывает подышать вместе с ними, и стали просто копировать её привычку: когда всплывает подышать крупный сильный самец, одна или две самки поднимаются к поверхности воды одновременно с ним и дышат, высовываясь из воды там, где самец растолкал льдины в стороны.

Молодым зверям становится всё труднее добывать себе водоросли. Чтобы сделать это, они должны проплыть несколько десятков метров подо льдом, расходуя драгоценный запас кислорода, который позволил бы им кормиться на дне хотя бы немного дольше. Поэтому молодые звери начинают всё чаще испытывать голод. Это плохой знак: если они начнут расходовать подкожный жир, то столкнутся с реальной опасностью умереть от переохлаждения. Жизнь впроголодь была бы приемлема летом, когда температура воды намного выше, но не сейчас. Поэтому Эол и Эос начинают искать новые источники корма. Они обследуют морское дно, и такое поведение приносит свои плоды. Слоевища водорослей, оторванные осенними штормами, часто сносятся в более спокойные участки дна, где в итоге отмирают. Но благодаря небольшому количеству света, проникающему сквозь толщу воды, они могут продолжать рост какое-то время, и их отмирание несколько задерживается. Эол и Эос иногда находят такие остатки водорослей, и эта скудная пища позволяет им сносно существовать, не расходуя понапрасну подкожный жир. Единственное препятствие для них – глубина: животные должны быстро обследовать дно, чтобы им хватило кислорода на всплытие.

Во время одного из таких погружений Эол обнаружил на дне осьминога – студенистое существо с полупрозрачным телом и короткими щупальцами, связанными в основании перепонкой. Завидев его, осьминог попытался уплыть, но Эол догнал это медлительное существо и ткнул в него губами. Пытаясь защищаться, осьминог вцепился в его морду присосками. Эол чувствовал, как его слабый клюв царапает кожу – осьминог не в силах прокусить её. Несколько раз Эол встряхивал головой, пытаясь согнать с себя это существо, но осьминог не отпускал его – это была самка, вынашивающая кладку в мантийной полости. Даже когда Эол поплыл за воздухом, осьминог не покидал его. Поэтому Эол решил, что пришло время действовать ему самому. Резко раскрыв челюсти, он втянул часть тела осьминога в рот и укусил. Мягкая плоть существа поддалась очень легко – резцы Эола разрезали её, не встретив сопротивления. Но дальше Эол сделал то, что не делал раньше, когда корм был в изобилии: он не выплюнул остатки осьминога, а проглотил их. Вкус был не слишком привычным, но Эолу показалось, что это было что-то съедобное. Он подхватил откушенную часть тела осьминога, трепыхающуюся в воде, и тоже проглотил. Вкус не был неприятным, а ощущения напоминали питание какими-то упругими водорослями. И самое главное – желудок Эола принял эту пищу. Паральгоцетусы фактически не являются чистыми вегетарианцами: вместе с водорослями они заглатывают некоторое количество сидячих и малоподвижных морских животных, которые успешно перевариваются и являются источником белков. Поэтому переход на питание морскими животными – это лишь вопрос гибкости поведения. Взрослые звери, может, когда-нибудь попробуют специально искать пищу животного происхождения, но Эол регулярно ныряет не только за водорослями, но и за донными беспозвоночными. Его жертвами становятся крабы, небольшие улитки, осьминоги и даже небольшие рыбы, которые несколько утрачивают проворство в холодной воде. Эос учится, наблюдая за ним, и вскоре оба молодых зверя начинают искать такую необычную пищу совместно. Иногда Эол пробует есть даже актиний, но их щупальца обжигают его чувствительные губы, поэтому они не вошли в число его любимых блюд. Благодаря гибкости поведения молодой зверь сумел избежать опасности голода.

Суровая природа Антарктиды таит немало других опасностей, и клан Кроноса постоянно проходит проверку на прочность. Звери вынуждены каждый день преодолевать трудности, которые были неведомы им во время жизни на Фолклендских островах. Благодаря своему размеру они избегают опасности быть съеденными – у таких крупных животных почти нет врагов. Лишь Эол, который пока не достиг достаточно большого размера, может стать жертвой хищников.

Зимой клан Кроноса держится у края припая. В поисках пищи звери движутся вдоль края льда, над достаточно большими глубинами. Они останавливаются на отмелях, где зимуют крупные водоросли, пока не съедят значительную часть доступных им растений.

Другие животные также вынуждены зимой искать пищу в новых местах. Чайки-пингвины и кавескары на это время переселяются на край припая. Чайки-пингвины сбиваются в плотные стаи, в которых сохраняется тепло и птицы могут греть друг друга своими телами, как это делали императорские пингвины эпохи человека. А кавескары поступают значительно проще: птица отыскивает подходящий сугроб и выкапывает себе нору, подобную той, в какой она гнездилась или появилась на свет. В такой норе кавескару не страшен холодный ветер: птица просто закапывает выход, нагребая снег лапами и задней частью тела, и температура в норе постепенно поднимается до нуля, и даже выше нуля, что очень тепло по сравнению с морозом, царящим на поверхности припая. Кавескар может оставаться в такой норе несколько дней, или же использовать её как временное укрытие – всё зависит от наличия пищи в океане. Зимой многие виды рыб, например, сарганеллы, уходят от берегов Антарктиды в более тёплые места, поэтому птицы вынуждены добывать других животных – пелагических ракообразных, кальмаров и даже планктонных брюхоногих моллюсков и медуз. Это не слишком сытная пища: мясо кальмаров и других моллюсков водянисто, ракообразные защищены трудно переваримым панцирем, а медузы – это вообще фактически вода с небольшим количеством органики. Поэтому кавескарам приходится очень постараться, чтобы обеспечить себя пищей.

Толстоклювые чайки-пингвины поступают проще: они охотятся на донных рыб и ракообразных, панцири которых они буквально «разжёвывают» мощным клювом, облегчая себе переваривание добычи. Эта особенность поведения выгодно отличает их от кавескаров, глотающих добычу целиком, и таким образом способствует снижению конкуренции между этими птицами.

Но в море есть нечто, объединяющее этих птиц: общие враги.

Удлинённое тело обтекаемой формы движется в толще воды, едва освещённой низким утренним солнцем. Глаза поблёскивают в сумраке глубин зеленоватыми огоньками. Высокий серповидный хвостовой плавник ритмично движется из стороны в сторону. Это существо не одно: за ним следует ещё несколько, а чуть глубже – ещё пара. Общая численность стаи – восемь особей, самые крупные из которых достигают пятиметровой длины. Это акулы-бульдоги, главные хищники холодных антарктических вод. Обычно они ищут пищу в открытом океане, но зимой, когда еды мало, приближаются к берегам. Здесь они часто ловят кавескаров и чаек-пингвинов, пользуясь преимуществами острого ночного зрения: птица, хотя и обладает высокой маневренностью и выносливостью, просто не успевает отреагировать на появление из полумрака огромного хищника и становится жертвой акулы. Иногда акулы-бульдоги не уходят с рассветом на глубину, а затаиваются под краем припая и ожидают кавескаров и чаек-пингвинов, отправляющихся на рыбную ловлю. Птицы, ныряя в воду, почти сразу оказываются в зубах хищников, не успевая даже понять, откуда пришла смерть.

Акулы-бульдоги чувствуют незнакомый прежде запах: они никогда не сталкивались с паральгоцетусами, поэтому не представляют себе, кто это может быть. Но запах отчётлив и рыбы спонтанно решают отыскать и изучить его источник. Течение несёт запах со стороны берега, поэтому стая акул должна свернуть с прежнего курса. Рыбы постепенно приближаются к берегу и чувствуют, что где-то перед ними, недалеко от края льда, плавает несколько крупных существ, и некоторые из них значительно превышают по размеру любую из акул. Но похоже, что эти существа не представляют опасности: рецепторы боковой линии акул-бульдогов улавливают медленные движения этих существ, которые могут свидетельствовать о том, что эти существа – не хищники и не могут развивать большую скорость.

Клан Кроноса кормится, не подозревая об опасности, которая надвигается на животных. Эол ищет на дне мягкотелых животных, попутно поедая ещё не до конца отмершие части слоевищ водорослей. Эос всплывает за воздухом бок о бок с Геркулесом. Эпона и Матрона поедают остатки водорослей, а Фетида и Сцилла дышат у поверхности воды, расталкивая плавающий лёд головами. Кронос и Посейдон, отдышавшись, ныряют под припай, чтобы съесть как можно больше водорослей, пока не наступит необходимость вновь всплывать за воздухом. Никто из них не обратил внимания на силуэт, мелькнувший со стороны океана.

Акулы-бульдоги проявляют осторожность. Они не только ощущают волны от движения паральгоцетусов, но и видят их. Им ясно видны два существа, которые мельче размером, чем остальные, и которые представляются вполне доступной добычей.

Эол не заметил, как оказался слишком далеко от остальных членов клана: его мать и Матрона вместе всплыли за воздухом, и теперь ближайшим к нему был Геркулес, плавающий возле дна на расстоянии около двадцати метров. Эол едва различал его силуэт на таком расстоянии. И он не заметил, как над ним проплыл силуэт крупной рыбы с широкими грудными плавниками.

Акулы постепенно окружают Эола. У млекопитающих отсутствует боковая линия, поэтому он не смог вовремя обнаружить присутствие акул, хотя они были совсем рядом. А когда он заметил проплывшую рядом с ним акулу, было уже поздно: он находился в кольце хищников. Акулы-бульдоги проявляют осторожность: им не знакома эта добыча, и они не решаются атаковать. Но их кольцо сужается: Эол даже почувствовал, как шершавая кожа одного хищника коснулась его спины. Внезапно его охватил страх и Эол бросился наверх. Он видел на светлом фоне поверхности океана крупные силуэты сородичей и надеялся найти у них защиту. Кроме того, он не должен был допустить того, чтобы его лишили возможности дышать.

Резкое движение Эола заставило акул броситься в стороны, но одна из них кинулась следом за ним. Она вцепилась ему в хвостовой плавник и срезала зубами кончик правой лопасти, словно ножом. Почувствовав боль, Эол рванулся вверх ещё быстрее и едва не выскочил на плавающие льдины, с плеском показавшись на поверхности. Его паника привлекла внимание остальных членов клана, а акулы, почувствовав кровь, пришли в неистовство. Эол бросился к своей матери – он всегда делал так, когда ему было страшно, и сейчас опасность, нависшая над ним, была вполне реальной. Матрона, бывшая рядом с Эпоной, подплыла под Эола, стараясь держаться между ним и акулами. От страха Эол пронзительно завизжал.

Крик Эола тут же услышали остальные члены клана. Подводный слух у паральгоцетусов хуже, чем у китообразных эпохи человека, но они всё равно могут различать звуки и издавать небольшое количество сигналов, предназначенных для сородичей. Кронос и Геркулес тут же бросились из-под ледяного козырька припая к открытой воде, где увидели, как у самой поверхности плавают силуэты Матроны, Эпоны и Эола, окружённые силуэтами акул-бульдогов. Другие члены клана также спешат на выручку Эолу. Конечно, Эос вряд ли может чем-то помочь ему: её саму надо защищать от этих акул. Но взрослые особи клана – это сила, которая может заставить акул отступить. Однако на стороне акул есть другие преимущества: их больше и им не нужно всплывать за воздухом.

Клан защищается, держа круговую оборону. Эол и Эос находятся в центре охраняемой зоны, под защитой самок. Три самца держатся на границе между самками и акулами, оттесняя хищников от остальных членов клана. Пока солнце не поднялось высоко над горизонтом, полумрак придаёт акулам смелость. То одна, то другая акула пытается прорваться через кольцо обороны, но получает удар боком или головой. Хищники возбуждены запахом крови, сочащейся из раны на хвосте Эола, и пытаются напасть именно на него. Взрослые особи закрывают его своими телами, поэтому Эол находится в безопасности, несмотря наранение. Когда крупная взрослая акула попыталась прорваться напролом, ей почти удалось добраться до Эола. Она скользнула буквально по спине Эпоны, а её пасть щёлкнула в нескольких сантиметрах от ласта Эола, едва не сделав его калекой. Но за этим последовал таранный удар головы Сциллы прямо в область жабр акулы. Рыба скользнула назад, и было заметно, что она едва держит равновесие. Следом за Сциллой удар акуле нанёс Геркулес, и после его нападения стало очевидно, что акула не оправится: она задёргалась всем телом и стала медленно погружаться в глубину. Другая акула, слишком близко подплывшая к самкам, была выброшена на поверхность воды сильным ударом в живот, который нанёс ей Кронос. Спина акулы и её хвост, бешено молотящий по воде, показались на поверхности среди плавающего льда. Этой особи удалось уйти живой: она вовремя отступила и отплыла подальше от поля боя. Три самых мелких акулы-бульдога вскоре прекратили нападение, скрывшись в глубине. И лишь три крупных акулы продолжали атаку, надеясь добыть Эола или ещё кого-нибудь из клана Кроноса.

Самцы выполняют свою роль самоотверженно: когда одна из акул бросилась на Эпону, Геркулес атаковал её и вцепился ей в бок резцами. Но акула успела нанести Эпоне укус, выхватив из её бока кусок кожи с частью подкожного жира. Рана не опасная, но запах сочащейся крови может заставить хищников продолжать атаку. Геркулес сжимает челюсти сильнее, заставляя акулу дёргаться от боли при попытках освободиться. От боли акула отрыгнула последнее, что ей удалось съесть: полупереваренного кавескара, тушку кальмара, немного рыбы и только что проглоченный кусок кожи Эпоны. Геркулес встряхнул головой и разжал челюсти. Акула бросилась прочь и скрылась вдалеке. За ней следом поплыли остальные две акулы. Это нападение было для них безуспешным.

Клану Кроноса благодаря слаженности обороны удалось отбить нападение акул. Их потери минимальны: несколько небольших ран на шкурах самцов, большая, но поверхностная рана на боку у Эпоны, и откушенный кончик хвостового плавника Эола. Раны у Эпоны и Эола заживут, но следы от них останутся на всю их оставшуюся жизнь.

Зима в Антарктиде – суровое испытание на прочность для всех обитателей материка. Кто-то переживает зиму, просто вмёрзнув в лёд, кто-то впадает в спячку или мигрирует в более тёплые места, а кому-то приходится сталкиваться со всеми испытаниями, которым подвергает их природа материка. Но трудности не могут продолжаться вечно, и на смену зиме всегда приходит весна.

Начало весны почти не заметно: каждый новый день на считанные минуты длиннее предыдущего. Из этих минут постепенно складываются часы, и живые существа уже отчётливо ощущают изменения, происходящие в природе. Солнце с каждым днём поднимается всё выше, и оно постепенно растапливает снег. Снеговой покров темнеет и оседает, снег становится ноздреватым и зернистым, а лёд постепенно теряет прочность.

Для паральгоцетусов первая весна на новой родине начинается, когда наступает шторм. Пожалуй, это даже более серьёзное испытание для зверей, чем холода. Водоросли ещё не отросли, поэтому животным приходится испытывать на себе всю мощь стихии. Они не подходят близко к берегу: зимой это мешал сделать припай, а волны прибоя в шторм могут выбросить на берег любого из членов клана, несмотря на его сопротивление. Поэтому паральгоцетусы проводят время шторма на дне вдали от берега, быстро и осторожно всплывая за воздухом и сразу возвращаясь на прежнее место. На глубине шторм ощущается гораздо слабее, и для того, чтобы ему сопротивляться, достаточно усилий, которые прикладывают сами животные. Но шторм длится всю ночь, и это становится тяжёлым испытанием для самых молодых членов клана.

Но последствия шторма оказываются весьма благоприятными для клана Кроноса. Шторм унёс с собой массы плавающего льда, но, что самое главное, он разбил козырёк припая. Теперь прибрежные льды представляют собой не единый ледяной массив, а просто куски льда, которые постепенно тают и раскалываются в волнах. На мелководьях становится значительно светлее, а разводья позволяют всплывать за воздухом, поэтому клан Кроноса теперь может подходить близко к берегу для кормления. Здесь животные находят то, что было недоступным для них на протяжении зимы – почти нетронутые или совсем немного объеденные водоросли. Это оказывается весьма кстати для них – звери жили впроголодь последние недели, поэтому они с жадностью набросились на водоросли. Кронос и Матрона обнаружили водоросли, примёрзшие к нижней части куска льда, который был частью припая. Когда лёд начал подтаивать, слоевища водорослей вновь стали доступными и паральгоцетусы стали поедать их, поворачиваясь вверх животами и соскребая губами с нижней стороны льда.

Благодаря гибкости поведения и физической «прочности» паральгоцетусам удалось пережить зиму. И теперь наступление весны – это своеобразный приз для них, выдержавших суровые зимние испытания. С каждым днём жизнь паральгоцетусов становится проще: удлиняется световой день, а на глубинных участках прибрежных вод начинается рост слоевищ многолетних водорослей. Звери могут теперь есть вволю и кормиться значительно дольше, чем в короткие зимние дни. Клан Кроноса не только кормится: животные возвращаются вдоль побережья на запад, в уже обжитые и знакомые места. У себя на родине они не совершали таких долгих путешествий; фактически, это их первый опыт миграции. Новые условия заставляют вырабатывать новые формы поведения. Молодые животные воспринимают такую жизнь как нечто само собой разумеющееся, но взрослые звери вынуждены вспоминать дорогу по ориентирам, которые они видели во время зимнего поиска корма.

Условия жизни на побережье постепенно меняются. Реки Антарктиды освобождаются ото льда и несут в море большое количество талой воды, опресняя приустьевые участки. Паральгоцетусы часто заходят в такие районы: они охотно пьют пресную воду. Кроме того, опреснения воды не выдерживают паразиты, которые селятся на них: те рачки, которые не успели прижаться к коже животного-хозяина и сохранить под панцирем запас воды привычной солёности, очень быстро гибнут.

Весна – это время роста, обновления и размножения для всех обитателей Антарктиды, жизнь которых жёстко подчинена сезонному ритму. Животные стараются в полной мере использовать благоприятное для жизни время, чтобы оставить потомство и дать ему возможность подготовиться к грядущей зиме. Поэтому, как только зимние холода отступают, обитатели Антарктиды сразу же приступают к брачным играм.

Солнце, ярко освещающее верхние слои воды, является мощным стимулятором брачного поведения морских животных, обитающих на мелководье и на небольшой глубине. В это время в прибрежных водах разыгрывается одно из самых удивительных зрелищ в морях, омывающих Антарктиду – нерест лентотелых камбал.

Эти существа обычно являются одиночками, ревностно охраняющими свою территорию. Зиму они пережидают на глубине, где нет опасности вмёрзнуть в лёд, а весной возвращаются на свои прежние места обитания и занимают своё прошлогоднее укрытие, если оно уцелело. Но весна – это время, когда границы индивидуальных территорий на какое-то время рушатся. На несколько дней эти рыбы меняют свои привычки, превращаясь из одиночек в общительных стайных существ. Они даже покидают дно, чтобы дать жизнь своему потомству.

Несколько самцов лентотелой камбалы плавают недалеко от поверхности моря, напоминая морских змей. Они изящно извиваются и плавают, держась друг друга и образуя хоровод – стая кружится на одном месте, видимая издалека. На телах самцов играют блики солнечного света, а их тела изменили окраску с привычной маскировочной на очень броскую и заметную: непарные плавники, окаймляющие тело, побелели, а само тело потемнело и на нём появился рисунок из беспорядочно разбросанных белых пятен разной формы. Самцы лентотелой камбалы плавают на достаточной глубине, чтобы их не смог поймать какой-нибудь случайный пернатый охотник.

Когда к хороводу самцов присоединяется самка, начинается собственно брачный ритуал. Самка отличается от самцов однотонной бурой окраской. Когда она направляется к самцам, от их стаи отделяется несколько особей, которые начинают ухаживание. Очерёдность ухаживания определяется иерархией, складывающейся в стае: у более сильных и крупных самцов окраска более контрастная и в ней больше белого цвета. Ухаживающие самцы начинают преследовать самку, покусывая её плавники и хвост. Между ними происходит борьба: самый сильный самец отгоняет соперников ударами тела. Избавившись от них, он прижимается к слепой стороне тела самки и синхронизирует свои движения с изгибами её тела. Рыбы не сцепляются друг с другом, но синхронно плавают до самого нереста. Эта синхронность может нарушаться лишь тогда, когда какой-то соперник решит вклиниться между ними и занять место около самки. Тогда ухаживающий самец набрасывается на него и наносит удар головой. Если соперники равны по силам, они могут пустить в ход зубы.

На протяжении нескольких часов к стае самцов присоединяется всё больше самок, и вскоре стая разбивается на множество синхронно плавающих пар. Возбуждение рыб достигает критической точки, и тогда пара за парой они бросаются к поверхности воды и исторгают икру и молоки. Достаточно одной или двум парам сделать это, как возбуждение охватывает всю стаю, и тогда нерест происходит практически одновременно. В этот момент даже самцы, не нашедшие себе пару, могут оплодотворить чужую икру.

За первой волной икрометания следует вторая, но до третьей дело обычно не доходит. Выполнив свой родительский долг, рыбы быстро покидают место нереста, меняют окраску на маскировочную и снова ведут одиночную жизнь.

Икра лентотелых камбал уносится волнами в море, где молодые рыбы начинают свою жизнь как планктонные хищники. Они сразу попадают в место, где достаточно корма: весной начинается бурный рост фитопланктона, за которым следует вспышка численности мелких планктонных ракообразных, которыми питаются личинки лентотелой камбалы.

Весной гигантские бурые водоросли у берегов начинают бурно расти. Клан Кроноса в это время не испытывает недостатка в пище: водоросли отрастают намного быстрее, чем их могут поедать паральгоцетусы. За считанные дни они достигают поверхности воды, и вскоре ковры слоевищ, поддерживаемых газовыми пузырями, колышутся в прибрежных водах, гася силу океанского прибоя и создавая благоприятные условия для жизни тысяч живых существ – от крохотных рачков до гигантских паральгоцетусов. И в один из весенних дней происходит событие, которое делает мир вокруг паральгоцетусов ещё более привычным – возвращение с зимовки тысячных стай морских лебедей. Они возвращаются достаточно быстро: в течение нескольких дней все птицы прилетают с мест зимовки. Первые дни после прилёта они отдыхают, усиленно откармливаясь водорослями, а после этого приступают к исполнению своего нехитрого брачного ритуала. Морские лебеди хорошо знают свои места обитания, поэтому по возвращению с зимовки они чувствуют себя на знакомом побережье, как дома. Пары птиц, уже сформировавшиеся несколько лет назад, обмениваются знаками внимания, а молодые птицы, впервые готовящиеся к гнездованию, ищут свою половину среди шумных стай.

Теперь появление клана Кроноса они воспринимают довольно спокойно. Когда над поверхностью воды поднимаются облачка пара от дыхания животных, а среди волн блестят мокрые спины паральгоцетусов, морские лебеди лишь отплывают немного в сторону, уступая дорогу гигантам, и продолжают кормиться или ухаживать друг за другом.

Кронос узнаёт знакомые места, обжитые прошлым летом, и первым откусывает большой кусок от слоевища водоросли. Это знак окончания путешествия: члены клана расплываются по разным участкам водорослевого леса и начинают кормиться.

Изменение длины светового дня сказывается не только на поведении птиц, но и на самих паральгоцетусах. После суровой и голодной зимы они чувствуют прилив сил. Их поведение меняется: у них начинается период гона. Это происходит немного позже, чем у их сородичей, оставшихся на Фолклендских островах, но с той же энергией.

Всё начинается с того, что самцы начинают более активно оказывать знаки внимания самкам. В клане четыре взрослых самки и три взрослых самца: есть и выбор, и возможные конкуренты. Год за годом Кронос выходил победителем в брачных турнирах, но в последнее время самки не столь охотно отзываются на него ухаживания: он стареет и его первенство уже в прошлые два года оставалось лишь номинальным.

Геркулес ухаживает за Сциллой. Когда она кормится, он осторожно подплывает к ней сзади и кладёт голову ей на спину. Первое время она встряхивалась всем телом, отгоняя его, но наступление весны делает её более благосклонной к ухаживаниям. Когда Геркулес в очередной раз подобрался к ней и начал ухаживать, она лишь немного вздрогнула, почувствовав его прикосновение. Она продолжила кормиться, наблюдая за Геркулесом. Крупный самец попытался осторожно прикусить кожу на шее Сциллы, как это происходит в паре с уже сложившимися отношениями, но Сцилла выразила недовольство: она быстро поплыла к поверхности за воздухом, после чего скрылась в зарослях. Геркулес поплыл следом – он видел, куда направилась Сцилла. Ему важно продолжить ухаживания – тогда у него будет возможность спариться с ней.

Проплыв через заросли, Геркулес обнаружил Сциллу, кормящуюся рядом с Фетидой. Он снова приблизился к ней и осторожно коснулся мордой её бока. Сцилла прекратила жевать водоросли, но осталась на месте – она не против продолжения отношений. Но в клане есть те, кому вовсе не по душе ухаживания Геркулеса.

Ухаживая за Сциллой, Геркулес забыл обо всём остальном. Но окружающий мир напомнил о своём существовании самым неприятным образом: самец получил сильный удар в бок; боль заставила его оглянуться. Геркулес встретился взглядом с Кроносом, который был явно недоволен его попытками ухаживания. Своим поведением Геркулес явно бросает ему вызов, и Кронос не намерен это терпеть. Он просто всплывает над Геркулесом и пытается вклиниться между ним и Сциллой, чтобы оттеснить его от самки. Но Геркулес не собирается отказываться от достигнутого и настроен на большее. Он не поддаётся давлению тела Кроноса, наседающего сверху, и делает резкое движение спиной, ударяя прямо в живот самца-доминанта. Это уже прямое посягательство на его положение в клане, и Кронос издаёт предупреждающий звук – низкое горловое урчание. Из его ноздрей вырываются две цепочки пузырьков воздуха. Но он словно слышит эхо в ответ – Геркулес также урчит, предупреждая Кроноса о своих интересах. Он всплывает за воздухом прямо перед носом Кроноса, нарочито сильно размахивая хвостом и давая Кроносу возможность почувствовать его силу. Кронос также всплывает, но в это время Геркулес уже ныряет и с силой ударяет хвостовым плавником по поверхности воды, распугивая морских лебедей и кавескаров, случайно оказавшихся рядом. Он готов разрешить конфликт с помощью силы. И во время погружения Геркулес с силой ударяет Кроноса в живот.

Всплыв, Кронос разинул пасть и хрипло задышал – удар был достаточно сильным, ему нужно было отдышаться. Вдохнув полные лёгкие воздуха, он нырнул, и под водой на него почти сразу же навалился всем телом Геркулес. Кронос запасся воздухом и пока ему не грозит опасность задохнуться, но Геркулес не отступает. Он держится прямо над Кроносом, время от времени придавливая его сверху. Когда Кронос рванулся вверх, пытаясь избавиться от присутствия Геркулеса, он почувствовал, как Геркулес навалился на него всем своим весом, не давая свободно двигаться. Кронос начал буквально выползать из-под Геркулеса, разбрасывая ластами камешки и ил со дна. На несколько секунд Геркулес дал Кроносу возможность двигаться свободно: он всплыл за воздухом, но потом снова бросился на своего противника и прижал его ко дну. Звери бешено колотят хвостами по дну, поднимая тучи ила и заставляя донных обитателей, случайно оказавшихся рядом, спасаться бегством.

Наконец, Геркулес взял верх над Кроносом. Он почувствовал, что Кронос прекратил сопротивление, и позволил ему уплыть. Власть сменилась, и теперь клан Кроноса стал кланом Геркулеса. В отличие от хищных млекопитающих вроде львов, живших в эпоху человека, у паральгоцетусов отношения между самцами не столь жёсткие: побеждённый самец остаётся в живых и даже может оставить потомство, хотя будет менее успешен в своих ухаживаниях.

Посейдон избегает силовой борьбы за власть. После падения господства Кроноса он стал вторым в иерархии, и этого ему вполне хватает. Он предпочитает не вступать в открытое противостояние с Геркулесом, добиваясь своей цели другими способами. Пока Геркулес и Кронос выясняют отношения, Посейдон совершенно свободно спаривается с Матроной на краю зарослей, вдали от места их битвы.

Будущее клана паральгоцетусов не обещает лёгкой и беззаботной жизни на новом месте. Шторма, зимние холода и голод будут регулярно собирать дань с растущей популяции. Кронос проживёт ещё несколько лет, оставит двух потомков и погибнет зимой, когда его организм не выдержит тяжести прожитых лет. Геркулес и Посейдон проживут долгую жизнь, а их потомство будет многочисленным. Больше потомков будет у Геркулеса, поскольку одним из его потомков является Эол, первый представитель этого вида, рождённый в Антарктиде. Потомство Эола тоже будет многочисленным, но его вклад в выживание вида на новой родине ещё важнее – любопытство, унаследованное от Эола, и склонность его потомков к подражанию позволят им быстрее освоить новые источники пищи, что очень важно для выживания зимой. Сцилла и Фетида – это новая кровь в клане, особи, не родственные остальным. Благодаря их участию в размножении клан избежит вредных последствий дрейфа генов. Несмотря на предстоящие трудности, у клана есть великолепное будущее.


Через несколько тысяч лет.


В отсутствии врагов паральгоцетусы размножаются у берегов Антарктиды в огромном количестве и постепенно заселяют всё побережье материка. Они особенно многочисленны в наиболее северной части Антарктиды, которая обращена в сторону Меганезии. Отдельные особи паральгоцетусов даже появляются у субантарктических вулканических островов, вызывая панику у птиц, населяющих эти места.

На новом месте жительства естественный отбор несколько изменил потомков первых поселенцев. Они стали крупнее своих островных родственников, так как живут в более холодном климате. У них стал шире и сильнее хвостовой плавник, поскольку теперь им приходится мигрировать вдоль побережья Антарктиды и чаще выходить в открытый океан в поисках плавающих водорослей. Появились даже популяции «номадов», очень редко появляющихся у побережья материка и кормящихся главным образом среди плавающих зарослей бурых водорослей. Ласты антарктических представителей этого вида стали немного короче, чем у исходной популяции с Фолклендских островов. Молодняк паральгоцетусов из Антарктиды теперь дольше питается молоком и более интенсивно растёт в первый год жизни – эта особенность повышает шансы детёнышей на выживание зимой.

Появление паральгоцетусов у побережья Антарктиды оказало значительное влияние на прибрежные экосистемы. Первоначально эти звери остро конкурировали с морскими лебедями и во время популяционного взрыва паральгоцетусов численность этих птиц резко упала. Но в процессе эволюции два вида-вегетарианца постепенно дифференцировали занимаемые экологические ниши – паральгоцетусы просто кормятся глубже, чем морские лебеди.

Структура водорослевых лесов несколько изменилась под воздействием паральгоцетусов: сплошных зарослей, тянущихся на сотни метров и забитых отмирающими слоевищами, больше нет. Участки густых зарослей водорослей теперь перемежаются с участками, где водорослей очень мало или нет вообще. В таких местах, на границе двух сред, теперь селятся многочисленные донные беспозвоночные и рыбы – видовой состав бентосных сообществ стал более разнообразным. Также изменился видовой состав самих водорослевых лесов. Крупные и относительно медленно растущие виды водорослей теперь встречаются реже, чем до появления паральгоцетусов: они нормально чувствуют себя лишь в местах, которые зимой защищены слоем льда от поедания этими гигантами. В местах, где паральгоцетусы могут кормиться и летом, и зимой, преобладают быстрорастущие виды водорослей, которые легко компенсируют ущерб, наносимый их зарослям стадами прожорливых гигантов.

Морские лебеди понесли некоторый ущерб от появления паральгоцетусов в Антарктиде, но другие птицы извлекают явную пользу из соседства с этими зверями. Среди кавескаров широко распространилась привычка охотиться на мелководье и среди водорослевых лесов, рядом с паральгоцетусами. А среди толстоклювых чаек-пингвинов появилась даже особая экологическая раса, предпочитающая охотиться на мелководье и среди водорослей на донных беспозвоночных с прочным панцирем.

Появление паральгоцетусов навсегда изменило облик экосистем Антарктиды, но это – часть естественных природных процессов. Изменения происходят в природе всегда, и в этом залог устойчивости биосферы. Одни связи рвутся, другие, напротив, укрепляются и обеспечивают устойчивость биосферы как единого целого. И так будет, пока Земля будет пригодной для существования на ней жизни.


Бестиарий


Фолклендский паральгоцетус (Paralgocetus falklandicus)

Отряд: Альгоцетообразные, «водорослевые киты» (Algocetiformes)

Семейство: Альгоцеты (Algocetidae)

Место обитания: побережье Фолклендских островов, Антарктида.


Отряд сирен, включавший медлительных водных растительноядных млекопитающих, не дожил до неоцена. Эти животные оказались слишком уязвимыми для прямых и косвенных последствий человеческой деятельности, и они вымерли к концу исторической эпохи. В неоцене их экологическими аналогами в Новом Свете стали потомки грызунов – крупные водные млекопитающие альгоцеты. Большинство видов альгоцетов обитает на мелководьях и не уплывает далеко от берегов, или вовсе встречается в реках. Поэтому исключением среди них выглядит самый крупный вид альгоцетов – фолклендский паральгоцетус. Это настоящий гигант среди альгоцетов, достигающий длины 7 метров. Он сравнительно часто выходит в открытый океан и кормится в скоплениях плавающих бурых водорослей, которые обычны в южной части Атлантики.

Телосложением этот вид очень напоминает сирен эпохи человека. У фолклендского паральгоцетуса крупная голова с очень большой жировой подушкой, разрастающейся на передней части головы между ноздрями и верхней губой. Эта подушка используется как таран во время внутривидовых поединков. Верхняя губа этого животного покрыта длинными жёсткими усами. Она является важным органом осязания и её край очень подвижен; тонкая кожа на губах животного может собираться в мелкие складки, удерживая пищу животного – слоевища крупных бурых водорослей.

Поскольку фолклендский паральгоцетус проводит больше времени в открытом море вдали от берега, его передние конечности менее подвижны, чем у других видов. Локтевой сустав у этого животного позволяет ласту немного сгибаться примерно посередине, а пальцы соединены между собой связками. У этого вида небольшие притупленные когти на передних плавниках, и иногда коготь на II пальце полностью редуцируется. Задние конечности у этого вида редуцированы, как у всех альгоцетов; от тазовых костей сохраняются лишь небольшие кости по бокам позвоночника на уровне анального отверстия.

Пищеварительный тракт этого вида очень длинный – длина кишечника примерно в десять раз превышает длину тела животного. Благодаря этой особенности зверь может очень эффективно переваривать водоросли.

Хвостовой плавник фолклендского паральгоцетуса треугольной формы, но не такой широкий, как у китов; на заднем крае плавника имеется небольшая выемка. Этот вид обладает лучшими способностями к плаванию. Благодаря своим размерам и толстому слою жира (до 15 см, у антарктической популяции до 25 см) это самый холодостойкий вид альгоцетов, который встречается вдали от берега и может достаточно долгое время находиться в открытом океане.

Поведение этого вида отличается особым развитием инстинкта взаимопомощи. Ослабевшее или раненое животное издаёт сигнал бедствия и сородичи поддерживают его на плаву, подныривая под него или поддерживая с боков. Детёныши этого вида часто пользуются телом и хвостом матери как опорой, обхватывая их ластами и держась на её спине.

Этот вид размножается относительно медленно: самка рождает единственного крупного и хорошо развитого детёныша один раз в два года. Детёныш быстро набирает вес на материнском молоке, но уже на первой неделе после рождения начинает пробовать водоросли. Также молодые животные часто поедают навоз взрослых особей, ещё не успевший расплыться в воде. Так они получают микрофлору, помогающую переваривать растительную пищу.

Молодое животное становится способным к размножению на десятом году жизни, а общая продолжительность жизни может достигать 70 лет.

Фолклендский паральгоцетус – это вид, добившийся определённого успеха в эволюции этой группы. Сравнительно недавно (по геологическим меркам) небольшая популяция этого вида мигрировала к побережью Антарктиды и впоследствии её потомки расселились по большей части побережья материка. Антарктические представители этого вида стали более всеядными; значительную часть их рациона составляют донные беспозвоночные животные.


Айяпух (Pseudolutra ayapuh)

Отряд: Грызуны (Rodentia)

Семейство: Неоихтиомисы (Neoichthyomyidae)

Место обитания: юг и тихоокеанское побережье Южной Америки, Огненная Земля, Фолклендские острова.


В человеческую эпоху основными хищными млекопитающими пресных вод были выдры. Эти животные были широко распространены по всем материкам, кроме Австралии и Антарктиды. Один из видов выдр освоил морскую среду обитания в северной части Тихого океана. Но в эпоху человека разрушение мест обитания и охота на выдр ради меха сильно сократили их численность, и они не дожили до неоцена. После исчезновения человека на разных материках экологическая ниша выдр была занята животными из различных систематических групп. В Южной Америке наиболее успешными в освоении водной среды обитания оказались ложновыдры, потомки рыбоядных хомяков ихтиомисов (Ichthyomys). Разные виды этих крупных плотоядных животных освоили водоёмы различных типов, от тропиков до Огненной Земли.

Айяпух – это один из видов ложновыдр, который, в отличие от большинства видов этой группы, обитает в солоноватой и морской воде. Название этого животного – имя выдры из сказок индейцев Огненной Земли. В длину айяпух не уступает амазонской ложновыдре, но отличается более массивным и коренастым телосложением. У него короткий и широкий хвост округлых очертаний, крупное тело, укороченная шея и массивная голова – это связано с необходимостью сохранения тепла в условиях холодного климата. Мех айяпуха имеет рыжевато-бурый цвет; у отдельных животных нижняя челюсть и горло белые, но чаще между передними лапами есть лишь небольшое белое пятно. Мех айяпуха очень густой. Животное подолгу ухаживает за ним и обильно смазывает его выделениями желёз, расположенных в подмышках. Благодаря уходу мех приобретает дополнительные водоотталкивающие свойства и сохраняет под водой воздушную прослойку, спасающую зверя от переохлаждения в зимнее время.

Кисти передних лап, ступни и хвост животного покрыты короткими редкими волосками, и через голую кожу животное могло бы потерять много тепла. Но в лапах и хвосте кровеносные сосуды образуют систему противотока, которая помогает удерживать тепло.

Зубная система айяпуха типична для грызунов – две пары острых резцов красновато-оранжевого цвета представляют собой его главное орудие добывания пищи и защиты от врагов. Длина резцов в нижней челюсти животного достигает 7 сантиметров. Для поиска пищи айяпух может нырять на глубину до 20 – 30 метров. Плавая под водой, животное совершает волнообразные движения позвоночником в вертикальной плоскости. Основными движителями у этого вида служат уплощенный хвост и перепончатые задние лапы. Передними лапами животное ощупывает дно и переворачивает камни в поисках добычи. Часто айяпух охотится рядом с крупными травоядными млекопитающими альгоцетами, когда семьи этих животных кормятся в зарослях водорослей. В это время айяпух ловит вспугнутых движениями гигантов рыб и ракообразных. Также крепкие зубы позволяют айяпуху поедать иглокожих – морских ежей и звёзд.

Под водой животное ищет добычу с помощью зрения, но в мутной воде или в сумерках использует длинные чувствительные вибриссы.

Айяпух является социальным видом: это животное селится на морском побережье небольшими группами, включающими до пяти размножающихся пар и нескольких холостых особей, молодых или старых. Пара у айяпуха формируется на несколько сезонов размножения, и иногда сохраняется на всю жизнь. Животные ухаживают друг за другом, очищая мех партнёра, или подкармливая его частью своей добычи.

От шторма айяпух укрывается между камнями и в естественных укрытиях вроде пещер. Только для выведения потомства самка строит нору, выкапывая её с помощью передних лап. Часто она просто раскапывает норы, которые строят морские птицы, расширяет и переоборудует их.

Один раз в год, весной (в Южном полушарии – в октябре-начале ноября), самка приносит потомство – от двух до четырёх слепых и глухих детёнышей, покрытых короткой шерстью. Они быстро обрастают густой шерстью, но начинают слышать лишь в возрасте 5 дней, а глаза открываются у них в возрасте 8 – 9 дней. В месячном возрасте детёныши начинают покидать нору, а двухмесячные учатся плавать. В возрасте двух лет молодая самка уже готова к размножению. Продолжительность жизни достигает 17 – 20 лет.


Фолклендский ксенолагус (Xenolagus subantarcticus)

Отряд: Зайцеобразные (Lagomorpha)

Семейство: Зайцевые (Leporidae)

Место обитания: Фолклендские острова, равнинные и горные участки, поросшие травянистой растительностью.



Изучение биосферы Земли эпохи неоцена показывает, что в различных местах планеты существуют виды животных, которые не могли бы появиться естественным путём в данной местности. Их наличие – это результат деятельности человека по случайной или целенаправленной интродукции видов. Фактически, деятельность человека нарушила естественную изоляцию тех или иных местностей и изменила ход эволюции видов, составляющих экосистемы.

На Фолклендских островах в историческую эпоху отсутствовали крупные травоядные млекопитающие, и на островах развился особый тип высокорослой травянистой растительности – туссок. В неоцене растительность островов выглядит иначе: травяной покров не достигает большой высоты и образует сплошную протяженную дернину. Это связано с тем, что на островах обитает крупный потомок завезённого кролика – фолклендский ксенолагус.

Ксенолагус – это очень крупный вид зайцеобразных: его вес достигает 30 кг и более. Ксенолагус имеет массивное телосложение: это четвероногое животное с крупной головой и относительно короткими стопоходящими ногами. В отличие от кролика, ксенолагус не умеет прыгать, а в случае необходимости бегает галопом, приподнимаясь на кончиках пальцев. Тело животного покрыто густым мехом, который меняет цвет по сезонам. В летнем меху окраска тела ксенолагуса серовато-бурая с тёмной каштановой полосой, тянущейся по голове, шее и вдоль спины. Горло животного белое, белая окраска иногда простирается на грудь и живот. В зимнем меху шерсть животного длиннее и светлее.

Жизнь в прохладном климате Субантарктики привела к сокращению размеров выступающих частей тела животного. У ксенолагуса короткие округлые уши, способные поворачиваться в разных направлениях. Наружная сторона ушей чёрная, в основании ушей белая полоса. Поднятые вверх уши становятся заметными – это сигнал тревоги. Хвост животного также короткий, покрыт пушистой шерстью, с нижней стороны белый.

Ксенолагусы – общительные животные, селящиеся и кормящиеся совместно. Из-за крупных размеров эти животные требуют значительной территории для кормления, поэтому поселения ксенолагусов включают не более четырёх-пяти пар взрослых животных и их потомство. Для жилья ксенолагус роет широкие норы глубиной до 5 метров, завершающиеся гнездовой камерой. В норах этих зверей часто селятся нелетающие морские птицы кавескары, которые прокапывают для себя боковые тоннели, открывающиеся в основной тоннель. Норы представителей одной колонии находятся по соседству, на расстоянии нескольких метров между ними. Животные из разных пар знают друг друга по запаху и относятся к «своим» достаточно терпимо. Пара у этого вида образуется на один сезон размножения и распадается к следующему брачному сезону; нора находится во владении самки. Часто бывает так, что самцы разных пар в новый брачный сезон просто переходят в другую нору в пределах своей же колонии. Пришелец со стороны должен какое-то время пастись вместе с представителями колонии, чтобы они привыкли к его запаху и присутствию. Обычно из колонии в колонию переходят молодые самцы, тогда как самки, рождающиеся в колонии, роют свои норы рядом с родительскими или занимают освободившиеся норы в колонии.

В связи с укрупнением размеров и повышением выживаемости потомства темп размножения ксенолагусов стал значительно медленнее, чем у их предков. Самка этого вида рождает раз в год выводок из 4 – 6 детёнышей. Новорожденный ксенолагус весит около 300 граммов, но быстро прибавляет в весе и уже через две недели весит около килограмма. Новорождённая особь покрыта шерстью, но глаза и уши открываются лишь к концу первой недели жизни. Молодое животное начинает постепенно переходить на взрослый рацион в возрасте 3 – 4 недель, но прекращает кормиться молоком лишь в двухмесячном возрасте.

Половая зрелость наступает на первом году жизни; в помёте молодой самки бывает только 1 – 2 детёныша. Продолжительность жизни достигает 20 лет.


Антарктический каранчо (Carancho antarctophron)

Отряд: Соколообразные (Falconiformes)

Семейство: Соколиные (Falconidae)

Место обитания: Антарктида, зимует в Южной Америке.


В конце эпохи человека семейство соколиных понесло большие потери: крупные виды настоящих соколов исчезли из-за разрушения их мест обитания, беспокойства и прямого преследования со стороны человека. Зато в Новом Свете уцелели и даже добились определённого процветания другие представители семейства – каракары. После исчезновения человека они расширили ареал и стали одними из главных пернатых хищников в новых экосистемах. В Южной Америке каракары встречаются на самом юге материка, в области умеренного климата. И это было важным обстоятельством, в дальнейшем позволившим этим птицам заселить новый материк, Антарктиду.

Луга и кустарники Антарктиды населяет особый вид каракар – антарктический каранчо. Эта птица похожа на южноамериканских каракар, от которых происходит, но отличается целым рядом уникальных особенностей.

Размах крыльев антарктического каранчо достигает полутора метров, а вес взрослой птицы – около трёх килограммов. В холодном климате у этих птиц появилось более густое и плотное оперение по сравнению с предками. Антарктический каранчо окрашен в пепельно-серый цвет с белыми маховыми перьями и чёрной «шапочкой» на голове. Концы хвостовых перьев у него также чёрные. Зимнее оперение намного гуще летнего. Область кожи около глаз и в основании клюва покрыта мелкими перьями. Несколько удлинённых перьев на затылке образуют подобие хохолка. Их опахала сильно рассучены, а стержни этих перьев очень упругие.

Ноги этих птиц длинные, с относительно короткими пальцами. Отличительной особенностью антарктического каранчо является то, что ноги этой птицы оперены почти до пальцев (сами пальцы голые). Пальцы относительно короткие, а когти тупые, поэтому птица не может рвать ими добычу. Антарктический каранчо хорошо и подолгу ходит по земле и часто ищет на земле добычу – мелких животных и падаль. Весной после разлива рек антарктический каранчо обследует лужи, оставшиеся в поймах рек, и ловит мелкую рыбу, попавшую в эти ловушки. Также эти птицы селятся вблизи колоний морских птиц и подбирают погибших птенцов или добычу, оброненную или отрыгнутую взрослыми птицами.

Голова этой птицы более вытянутая по сравнению с предками. Клюв короткий, чёрного цвета, очень острый, с режущими краями и крючковатым кончиком, приспособленный для разрывания кожи крупных животных. Антарктический каранчо является главным падальщиком Антарктиды и часто бродит по берегу океана, разыскивая и поедая крупных рыб и других морских животных, выброшенных штормом. Своеобразно развитие органов чувств у этого вида: как у катартид, у антарктического каранчо хорошо развито обоняние. Это связано с необходимостью поиска пищи: в условиях Антарктиды восходящие потоки воздуха, позволяющие парить на большой высоте, не образуются. Поэтому птицы вынуждены использовать другие способы поиска корма, и главным среди них является распознавание запахов. В связи с вторичным развитием обонятельных долей голова птицы имеет более вытянутую форму, чем у родственных видов из Южной Америки.

Пары у антарктического каранчо образуются на один сезон гнездования. Ухаживание начинается весной, когда тает снег и начинает отрастать трава. Самец выбирает место для гнездования – на земле среди кустарника. Он ногами разбрасывает землю в стороны, формируя основание гнезда, и стаскивает в образующуюся ямку прошлогоднюю траву. Во время токования самец громко хлопает крыльями и совершает несколько кругов над гнездовой территорией, издавая крики, похожие на треск. Когда самка прилетает осмотреть территорию самца, он демонстрирует ей себя, расхаживая вокруг самки с полураскрытыми крыльями и приподнятым хохолком. Время от времени токующий самец подаёт самке травинку, а затем снова кладёт её в гнездо. Если пара сформировалась, партнёры совместно достраивают гнездо. В кладке у этого вида два яйца. Родители совместно выкармливают потомство, но чаще всего им удаётся вырастить до вылета из гнезда только одного птенца за сезон. Если по каким-то причинам кладка или птенцы погибли, птицы не гнездятся в текущем году, а пара распадается.

Молодые антарктические каранчо отличаются от взрослых птиц однотонным серым оперением более тёмного оттенка, чем у взрослых птиц, и отсутствием чёрных отметин на оперении. Только роговой покров клюва выделяется на фоне их оперения. На следующий год молодые птицы приобретают цвет оперения, типичный для этого вида. Половая зрелость у этих птиц наступает в годовалом возрасте, хотя успешнее гнездятся птицы старше двух лет. Продолжительность жизни этого вида составляет до тридцати лет.

Антарктический каранчо является перелётным видом. Однако, он отлетает к местам зимовки довольно поздно, с первым снегом и даже при появлении устойчивого снегового покрова. Эти птицы преодолевают пролив Дрейка и мигрируют на север вдоль тихоокеанского и атлантического побережий Южной Америки. Много птиц остаётся зимовать на Огненной Земле, а отдельные особи прилетают на Фолклендские острова.


Водорослевый морской лебедь (Nereolor algophagus)

Отряд: Гусеобразные (Anseriformes)

Семейство: Утиные (Anatidae)

Место обитания: Атлантическое побережье Южной Америки, болотистые местности и морские побережья в поясе умеренного климата.


Для морей умеренных широт очень характерны заросли бурых водорослей – келп. Они образуют особую продуктивную зону мелководья, которую можно сравнить с лиственным или хвойным лесом умеренных широт на суше. Главное свойство водорослей – очень быстрый рост. Поэтому в прибрежных водах Южной Америки на келпе кормятся даже очень крупные морские млекопитающие – альгоцеты. Параллельно им к питанию водорослями приспособились некоторые представители гусеобразных птиц. Недалеко от семейных групп альгоцетов, в прибрежной полосе, куда редко заплывают эти звери, кормятся морские лебеди – крупные растительноядные водоплавающие птицы. Несмотря на название, эти птицы являются особым родом крупных уток, которые лишь отдалённо похожи на лебедей. Морские лебеди принадлежат к числу крупных птиц – вес взрослой птицы может достигать 15 килограммов. Длинная гибкая шея позволяет такой птице доставать водоросли с глубины около полуметра, почти не ныряя. Морские лебеди Южной Америки являются экологическими аналогами нелетающего водорослевого гуся из северной части Тихого океана. Однако, в отличие от него, морские лебеди сохранили способность к полёту. Размах крыльев взрослой птицы составляет около 3 метров. Для взлёта массивная птица разбегается по поверхности воды против ветра, хлопая крыльями. Несмотря на свой вес, эти птицы очень хорошо летают и способны к протяжённым миграциям. Все морские лебеди обитают в областях, где выражены сезонные изменения климата, и являются перелётными птицами.

Водорослевый морской лебедь гнездится на земле в местах, недоступных для наземных хищников. Обычно его гнездовья располагаются на небольших островках, отделённых от суши полосой топких морских болот. Если подходящих мест для гнездования нет, птица может устраивать гнездо на скалистых островках. На небольших островах, где отсутствуют крупные хищники, водорослевые морские лебеди гнездятся в кустарнике, и даже просто в лесу. Эта птица является социальным видом и образует большие колонии, в которых насчитывается до двухсот взрослых птиц, а также их потомство нескольких предыдущих сезонов. В случае появления хищника колония оказывает ему дружное сопротивление.

Голос водорослевого морского лебедя похож на кряканье утки, но более звучный. Рассерженная птица шипит.

Обитание в морской воде вызвало изменения в физиологии птицы. Для выделения избытка соли у всех видов морских лебедей развилась очень большая солевая железа над клювом. Она разделена на две симметричных половинки, которые покрыты роговым чехлом, продолжающимся от клюва назад. Солевые железы имеют вид двух гладких роговых гребней, которые торчат из оперения головы и образуют подобие бровей. Эти железы открываются в полость ноздрей, и выделяют избыток соли в виде густого слизистого рассола, когда птица погружает голову вводу.

Водорослевый морской лебедь имеет однотонную сизую окраску тела с чёрными второстепенными маховыми перьями. Чёрные участки оперения становятся заметными, когда птица раскрывает крылья или летит. Они служат для распознания сородичей, и используются во время брачных игр. Яркими цветовыми пятнами в окраске птицы являются голубые лапы и светло-жёлтый роговой покров на клюве и солевых железах.

Внутри колоний птицы держатся семейными парами приблизительно одинакового ранга. Пара формируется на несколько сезонов; отдельные пары могут сохраняться десятки лет, и каждый год успешно выводить птенцов. Даже если пара сохраняется уже много лет, в брачный сезон самец всё равно ухаживает за самкой. Брачный ритуал происходит в море, часто вдали от берега. Во время ухаживаний самец плавает вокруг самки, прикасаясь к её оперению клювом. Он также приподнимает и слегка раскрывает крылья, демонстрируя чёрные перья. Чем старше и сильнее самец, тем больше у него в крыльях чёрных перьев. Молодые самки не всегда позволяют ухаживающему самцу прикасаться к их оперению, и самец во время брачного ритуала лишь дотрагивается клювом до поверхности воды на некотором расстоянии от самки.

Эти птицы гнездятся на земле. Гнездо представляет собой кучу сухих растений, которую самка разгребает сверху, формируя лоток гнезда. Она выстилает лоток собственным пухом, выщипывая его из груди и живота. В кладке водорослевого морского лебедя только 2 – 3 крупных яйца (весом до 500 граммов) с зеленовато-бурой скорлупой. Обе птицы попеременно насиживают их в течение примерно 50 дней. Птенцы выводятся хорошо развитыми. Они покрыты чёрным пухом, а клюв у них белого цвета. У птенцов уже развита солевая железа, и они способны самостоятельно кормиться. Птенцы подвергаются большой опасности при кормлении в море – на них часто нападают рыбы, которые хватают их снизу. Поэтому птенцы, услышав сигнал тревоги, предпочитают забираться на спину родителей. Если же опасность застигла их далеко от родителей, у птенцов есть ещё один способ защиты от подводных хищников. Они просто делают то же самое, что и взрослые птицы, собирающиеся взлететь. Спасающийся птенец очень быстро бежит по поверхности моря, шлёпая по воде перепончатыми лапами. Так он может пробежать до 9 – 10 метров, и успевает добраться до спины родителя. Но такой защитный приём могут использовать лишь самые маленькие птенцы.

Молодые птицы становятся способными к размножению в возрасте трёх лет. Максимальная продолжительность жизни морских лебедей составляет свыше 50 лет, но значительная часть птиц живёт не более 30 лет.

Умеренный климатический пояс Южного полушария населяет несколько видов морских лебедей. Близкий к водорослевому морскому лебедю вид населяет побережье Чили. Это тихоокеанский морской лебедь (Nereolor pacificus), который тяготеет к течению, идущему из полярных широт Южного полушария (в эпоху человека это было Гумбольдтово течение). Тихоокеанский морской лебедь имеет более тёмную окраску, чем его атлантический собрат – он тёмно-серый, а кроющие перья крыла у него почти чёрные. Ноги у этих птиц серого цвета, а клюв белоснежный, ярко выделяющийся на фоне оперения. На Огненной Земле этот вид образует смешанные колонии с водорослевым морским лебедем, но птицы разных видов никогда не образуют пару, поскольку чётко отличают сородичей по голосу и оперению. У тихоокеанского морского лебедя звучный громкий голос, и скопление птиц, которые кормятся в море, легко обнаружить даже в густом тумане. Эти птицы мигрируют вдоль тихоокеанского побережья Южной Америки, и зимой долетают даже до Галапагосских островов. В рационе тихоокеанского морского лебедя значительную часть составляет пища животного происхождения – различные беспозвоночные с мягкими покровами, и даже неядовитые медузы.

Антарктический морской лебедь (Nereolor frigophilus) обитает по побережьям Антарктиды, и улетает на зимовку в Патагонию и на Огненную Землю, замещая там улетевших на север тихоокеанского и водорослевого морских лебедей. Особая оседлая популяция этого вида обитает на Фолклендских островах, где эта птица делит места обитания с фолклендским паральгоцетусом – крупным травоядным морским млекопитающим. Ранее численность антарктического морского лебедя на побережье Антарктике достигала нескольких сотен тысяч особей, и они мигрировали в более северные широты по всему Южному полушарию, долетая до юга Африки, субантарктических вулканических островов и побережья Новой Зеландии. В течение нескольких тысяч лет численность этого вида значительно снизилась в связи с заселением антарктического побережья фолклендским паральгоцетусом. Между этими видами существует определённая конкуренция за пищевые ресурсы, но оба вида сосуществуют сравнительно успешно. Антарктический морской лебедь обитает на побережьях и питается водорослями преимущественно на мелководьях, куда не могут попасть крупные альгоцеты. Этот вид гнездится на морском побережье в зарослях высоких трав.

Антарктический морской лебедь имеет оперение светло-серого, почти белого цвета. Ноги и клюв птицы имеют жёлтый цвет. У самцов этого вида оперение вокруг глаз образует чёрные «очки».

Один из видов морских лебедей полностью изменил образ жизни, и освоил продуктивную, но сложную для жизни среду обитания – злаково-осоковые луга Антарктиды. Антарктический луговой лебедь (Nereolor pratensis) фактически заменяет крупных травоядных млекопитающих, которые отсутствуют на этом материке. Антарктический луговой лебедь ведёт полностью наземный образ жизни, и совсем не умеет плавать. Он гнездится на лугах и в кустарниках Антарктики колониями из нескольких десятков птиц. Птенцы этого вида сразу же после появления на свет покидают гнездо, и разновозрастные стада птиц бродят по лугам Антарктиды, поедая листья злаков и осок, а также проростки местных кустарников. У этой птицы редуцированы плавательные перепонки, пальцы сильные и короткие, приспособленные к ходьбе, а ноги удлинённые. В связи с обитанием на суше солевая железа у этой птицы развита очень слабо и представляет собой небольшой бугорок в основании клюва птицы.

Оперение антарктического лугового лебедя серое с поперечными полосками на перьях. Из-за этого его окраска напоминает окраску некоторых пород домашних кур эпохи человека. Голова у этой птицы белая, а клюв и ноги красновато-оранжевого цвета.

Сезонный климат Антарктиды представляет собой главную трудность для жизни наземных обитателей этого материка. Одни из них приспособились переживать зиму и прячутся под снегом, а другие предпочитают переживать зиму в других местах. Антарктический луговой лебедь не потерял способность к полёту, и легко мигрирует, переживая зиму на территории Южной Америки.

Антарктический луговой лебедь гнездится на земле. Пара птиц выкапывает в мягкой почве неглубокую ямку, дно которой выстилается сухой прошлогодней травой. В кладке этих птиц 4 – 5 яиц. Птенцы антарктического лугового лебедя имеют полосатую окраску – они серые с несколькими продольными чёрными полосами на спине и чёрной головой. Они питаются не только травой, но также мелкими беспозвоночными. На пище, богатой белком, они быстро растут и к осени успевают научиться летать, чтобы избежать суровой антарктической зимы. Антарктические луговые лебеди долго остаются в Антарктиде, и улетают в Южную Америку, только когда на лугах Антарктиды образуется сплошной снежный покров.


Антарктический кавескар (Kaveskar australis)

Отряд: Ржанкообразные (Charadriiformes)

Семейство: Чайки-пингвины (Sphenicilariidae)

Место обитания: Антарктический полуостров и близлежащие острова.


В неоцене в холодных водах Южного полушария Земли рыбу и беспозвоночных ловят чайки-пингвины, представители семейства, конвергентно сходного с чистиками и пингвинами. Настоящие пингвины в неоцене являются реликтами, населяющими холодные пресные водоёмы. Семейство чаек-пингвинов включает несколько родов, отличающихся поведением и деталями строения. Его наиболее эффектные представители относятся к роду кавескаров (Kaveskar), населяющему юг Южной Америки, западную Антарктику и близлежащие острова. Этот род птиц назван в честь индейского племени охотников на морских животных и рыболовов с берегов Магелланова пролива.

Антарктический кавескар — крупнейший вид рода, в высоту взрослая птица достигает 80 см. Его внешний вид выдаёт глубокую приспособленность к подводной рыбной ловле: крылья превратились в ласты, пальцы на лапах соединены перепонками. Относительно длинный и толстый клюв служит для ловли добычи. Питаются эти птицы рыбой, ракообразными и кальмарами, которых ловят под водой. При движении под водой они взмахивают крыльями, как при полёте – этим они конвергентно сходны с пингвинами, обитавшими в этих местах в эпоху человека. От хищников кавескары предпочитают спасаться на суше: в Антарктике нет сухопутных животных, которые могут быть опасными для них, а под водой им грозят крупные хищные рыбы.

Оперение кавескара плотное и на первый взгляд напоминает чешую. Его окраска типична для водных животных: спина, голова и крылья чёрные, шея и брюхо белые. В брачном оперении и самцы, и самки очень красивы: над клювом отрастает пучок изогнутых перьев белого цвета, щёки также окрашены в белый цвет. В брачный период клюв кавескаров приобретает очень яркую окраску: на жёлтом фоне появляются поперечные красные полосы. На конце подклювья располагается ярко-красное пятно, служащее сигналом к началу кормления для птенцов. В негнездовое время, после линьки, яркие перья над клювом выпадают, щёки становятся чёрными, а клюв — равномерно жёлтым.

Антарктические кавескары круглый год живут на побережье Антарктики и Субантарктики. Брачный период у них начинается в октябре. Птицы образуют пары, устраивая красочные демонстрации, сопровождаемые громкими трубными криками. Кавескары моногамы, но «узы брака» соединяют самца и самку лишь на один сезон. Кавескары гнездятся колониями, насчитывающими от нескольких десятков до нескольких сотен особей. Гнёзда эти птицы устраивают в норах глубиной до 2 м, с гнездовой камерой без подстилки в конце. Вновь образовавшаяся пара либо роет новую нору, либо занимает одну из старых. Нередко норы служат причиной серьёзных конфликтов между семейными парами. В гнездовой камере самка откладывает 2 – 3 яйца, которые насиживают попеременно оба родителя. После вылупления птенцов самец и самка поочерёдно ходят в море за пищей для них. Оставшийся родитель охраняет гнездо от таких хищников, как грифовые поморники. Хотя птенцы кавескаров выводкового типа, самостоятельным они становятся лишь к концу антарктического лета. В это время они покидают родителей. Молодая птица выглядит как взрослая в негнездовом оперении.

Кроме антарктического вида, род включает в себя также несколько видов, живущих севернее:

Патагонский кавескар (Kaveskar patagonensis) населяет восточное побережье Южной Америки, от Огненной Земли к северу до Ла-Платы. Он немного мельче своего антарктического родича и достигает в высоту 70 см. Волосовидные перья над клювом окрашены у него в жёлтый цвет.

Чилийский кавескар (Kaveskar pacificus) обитает на тихоокеанском побережье Южной Америки, к северу до современного Перу и достигает таких же размеров, как и предыдущий вид. Перья над клювом у чилийского кавескара оранжевые, а сам клюв красный с чёрными полосами.

Фолклендский кавескар (Kaveskar nanus) – эндемик Фолклендских островов и самый мелкий вид рода, ростом до 60 см. В его оперении преобладают тёмные тона: перья над клювом чёрные с фиолетовым металлическим отливом, а поперёк горла тянется чёрная перевязь. Щёки не окрашены в белый цвет, зато вокруг глаз есть тонкое кольцо из мелких белых перьев.

Ареалы четырёх видов рода иногда пересекаются, но благодаря сильным различиям в брачной окраске случаи межвидовой гибридизации очень редки.


Большой лжемечерыл (Xenoxiphias magnificus)

Отряд: Сарганообразные (Beloniformes)

Семейство: Лжемечерылые (Xenoxiphiidae)

Место обитания: тропические и умеренно тёплые воды всех океанов; летом с тёплыми течениями заходит на границу полярных вод.


В раннем неоцене, после «планктонной катастрофы», когда продуктивность океана начала возрастать, различные группы рыб стали эволюционировать в направлении пелагизации. Среди них были сарганы – группа длиннорылых морских и солоноватоводных рыб. В неоцене их потомками стали специализированные пелагические рыбы, составляющие особое семейство лжемечерылых. Оно включает разнообразные виды – от стайных пелагических до полуглубоководных. А в тёплых водах всего земного шара обитает наиболее примечательный представитель этого семейства – большой лжемечерыл, очень крупная рыба, сходная с меч-рыбой (Xiphias) эпохи голоцена. Это одна из крупнейших костистых рыб длиной до 6 метров (включая рострум) и весом до 300 килограммов.

Большой лжемечерыл отлично приспособлен к обитанию в открытом океане. У него короткое сильное тело «скумбриевидной» формы – относительно высокое, с коротким сильным хвостовым стеблем. Непарные плавники этой рыбы сдвинуты в заднюю половину тела. Они узкие и остроконечные. Грудные плавники лжемечерыла серповидные, с очень жёсткими передними лучами. При движении они играют роль рулей высоты и приёмников равновесия.

Наиболее примечательной чертой, определившей название рыбы, является её рострум. Верхняя челюсть этой рыбы длиннее нижней; она остроконечная и очень твёрдая. Длина рострума составляет около трети общей длины рыбы. Нижняя челюсть едва достигает половины длины верхней. Она более широкая и слегка охватывает рострум со сторон. На нижней челюсти есть твёрдый кожный киль, продолжающийся до груди.

Кожа крепкая, покрытая мелкой чешуёй, и на ощупь похожа на наждачную бумагу. Такая шероховатая кожа сглаживает завихрения воды, тем самым уменьшая сопротивление при движении. Окраска тела большого лжемечерыла голубая, живот серебристый. На корне хвоста есть чёрное треугольное пятно, обращённое вершиной в сторону головы.

Большой лжемечерыл – быстрая рыба поверхностных слоёв воды. Он может ускоряться до 100 км/ч, преследуя добычу. Разогнавшись, рыба может выпрыгивать из воды, совершая прыжки до 10 метров. Этот вид питается мелкой рыбой и кальмарами, но бывают случаи, когда эта рыба атакует морских птиц, летящих над поверхностью воды, и пробивает их рострумом. У большого лжемечерыла во рту нет ни одного зуба, и рыба заглатывает добычу целиком.

В кладке этой рыбы до 100 миллионов икринок. Многие морские рыбы являются пелагофилами – они вымётывают икру в воду, и не заботятся о потомстве. Большой лжемечерыл представляет собой исключение из этого правила. Он мечет икру на плавающие на поверхности воды предметы – эта поведенческая особенность осталась от сарганов, его предков. Для нереста самец находит плавающий в воде ствол дерева и охраняет его от сородичей, ожидая появления самки. Он привлекает самок на свою территорию высокими вертикальными прыжками, громко шлёпаясь в воду. Самка, готовая к размножению, быстро реагирует на подобный призыв. Пара рыб вымётывает икру на корни или ветви ствола дерева, и кладка остаётся на них в виде длинной ленты из слизи, быстро набухающей в воде. Внутри неё находится очень мелкая икра, которая развивается в течение 2 – 3 дней. Мальки большого лжемечерыла не имеют характерного рострума. Они живут в планктоне на протяжении 5 месяцев, постепенно принимая форму, характерную для взрослой особи. Годовалая рыба имеет длину около 20 см, из которых примерно пятую часть составляет рострум. К десяти годам рыба достигает длины 4 метров, а шестиметровые экземпляры – это старые, двадцатилетние особи.


Короткорылая сарганелла (Sarganella brevirostris)

Отряд: Сарганообразные (Beloniformes)

Семейство: Лжемечерылые (Xenoxiphiidae)

Место обитания: Атлантика, умеренные, субтропические и тропические широты обоих полушарий.


Лжемечерылые – характерные морские пелагические рыбы эпохи неоцена. Они являются потомками сарганов и образуют единую по происхождению разнообразную группу. Общими чертами этих рыб являются короткое или умеренно удлинённое тело (в противоположность очень длинному телу сарганов), высокий полулунный хвостовой плавник, узкие и жёсткие грудные плавники. Все виды лжемечерылых – животноядные рыбы. Крупные виды (например, большой лжемечерыл (Xenoxiphias magnificus)) являются одиночными хищниками и питаются крупной добычей, а мелкие виды – стайные планктонофаги, питающиеся ракообразными, мелкой рыбой и головоногими моллюсками.

Мелкие виды этих рыб – экологические аналоги скумбрии и других пелагических рыб голоцена. В отличие от гигантов семейства, эти виды имеют короткое острое рыло. Типичные представители стайных лжемечерылов – сарганеллы. Это рыбы среднего размера – длина представителей разных видов колеблется от 20 до 70 см. У них умеренно длинное туловище, уплощенная верхняя часть тела, и выступающий кожистый киль, тянущийся от горла до начала анального плавника. Чешуя очень мелкая, глубоко погруженная в кожу. Рыло сарганелл очень короткое – его длина не превышает длину головы.

Плавники сарганелл имеют форму, характерную для быстро плавающих рыб. Грудные плавники у них узкие и длинные (их длина приблизительно равна длине головы вместе с рострумом), а брюшные сильно редуцированы. Спинной и анальный плавники остроконечные, сдвинуты в заднюю половину тела. Хвостовой плавник высокий и узкий, имеет характерную серповидную форму и очень упругий. Сарганеллы могут развивать скорость свыше 60 км/ч, а на короткой дистанции делают броски со скоростью свыше 80 км/ч.

Вдали от берегов в Атлантике встречаются стаи одного из видов сарганелл, достигающего длины около 50 см. Тело этих рыб имеет серебристо-голубой цвет с металлическим блеском, а кончики верхней и нижней лопастей хвоста окрашены в чёрный цвет. Это короткорылая сарганелла, самый «курносый» вид рода. Её беззубые челюсти очень короткие и образуют лишь отдалённое подобие «меча», характерного для лжемечерылов, больше напоминая утолщенный птичий клюв.

Короткорылая сарганелла питается мелкими пелагическими животными – ракообразными, сельдевыми кальмарами, молодью различных рыб. Эта рыба плавает очень быстро и догоняет самых быстроходных пелагических животных. Атакуя мелкую стайную добычу, она наносит ей раны челюстями, не замедляя движения. Охота сарганелл на таких животных больше напоминает избиение – рыбы окружают косяк добычи и плавают вокруг него, словно мимоходом нанося удары добыче. Челюсти этих рыб могут сильно сжиматься и раскусывают панцири и черепа добычи. Плывущие следом рыбы подхватывают животных, раненых или убитых рыбами, плывущими впереди. Но, когда косяк сарганелл окружает добычу и замыкается в кольцо, первым рыбам достаётся добыча, убитая теми особями, которые плыли впереди. Из-за такой тактики охоты сарганелла может эффективно питаться мелкой добычей только в стае. Стая этих рыб лишена лидера, и любая рыба может быть как в рядах атакующих, так и среди «мародёров». Атакуя более крупных рыб и кальмаров, не образующих плотных скоплений, сарганеллы действуют независимо друг от друга, и проглатывают только собственную добычу.

Этим рыбам в наследство от сарганов достался способ размножения. Сарганелла, хотя принадлежит к пелагическим рыбам, мечет икру на растениях – обычно на плавающих водорослях. Часто эти рыбы мигрируют для нереста к водорослевым полям, в изобилии развивающимся вблизи острова Новая Азора. Поскольку в большинстве случаев встреча подходящего субстрата для нереста является случайностью, у этих рыб выработалось ещё одно приспособление для нереста. Икра у сарганеллы созревает небольшими порциями (до 4 – 5 тысяч штук одновременно, что очень мало для пелагической рыбы), но долго сохраняет жизнеспособность, находясь в яичниках самки. Встреча плавающих растений является мощнейшим нерестовым стимулом. Найдя подходящий субстрат, половозрелые рыбы начинают спонтанный нерест, который проходит очень бурно. Самцы в течение нескольких минут ярко окрашиваются (их окраска становится более насыщенной, и на теле появляется несколько нечётких вертикальных полос), а самки собираются в однополую стаю. Самцы начинают демонстрировать свою силу, совершая высокие прыжки из воды и сверкая на солнце блестящими боками. Когда их возбуждение достигает апогея, они бросаются в стаю самок, и начинают поодиночке или парами преследовать самок. Проплывая над растениями, самки вымётывают порции икры, которую тут же оплодотворяют самцы. В течение 15 – 20 минут нерест завершается, и рыбы покидают икру, не заботясь о потомстве.

Потомство сарганелл – мельчайшие пелагические личинки. Они являются хищниками и очень быстро растут. Личинки сарганеллы питаются молодью других видов рыб, креветками и личинками головоногих моллюсков. К концу второго года жизни рыбы достигают приблизительно 80% длины взрослой особи, и начинают размножаться. Продолжительность жизни короткорылой сарганеллы редко превышает 7 лет, а мелкие виды начинают откладывать икру в годовалом возрасте и живут не более 4 лет.

Сарганеллы являются типичными видами рыб открытого океана, но среди них есть виды, встречающиеся вблизи берегов. В эпоху неоцена в Мировом океане водится несколько видов этих рыб. Тихоокеанская, или золотая сарганелла (Sarganella chrysopectoralis) замещает атлантический вид в тропиках и субтропиках Пацифики – от Панамского пролива до Индонезии. Изредка эти рыбы встречаются в Карибском море и экваториальной области Атлантики. Она отличается заметным золотистым оттенком чешуи и более крупным размером – около 60 см. Самцы этого вида в брачной окраске отливают червонным золотом, даже с красноватым оттенком. С этим фоном контрастирует чёрный хвостовой плавник. Тихоокеанская сарганелла – активный хищник; её добычу составляют пелагические осьминоги и кальмары, а также крупная рыба. Эти сарганеллы не образуют больших стай, и их скопления насчитывают не более двух десятков особей.

Гавайская сарганелла (Sarganella hawaiiensis) обитает в северной части Тихого океана, от широты Гавайских островов и вдоль азиатского побережья до Больших Курил, летом заходит в Охотское море. Это мелкий вид рода – самые крупные особи длиной до 30 см. Но небольшой размер компенсируется высокой численностью: косяки этой сарганеллы насчитывают до 300 – 500 тысяч особей. Окраска рыб серебристая с тремя тонкими продольными полосами на каждом боку и тёмной спиной; одна тёмная полоса проходит от кончика рыла через глаз к корню хвоста. Эти рыбы поедают мелких планктонных ракообразных и мальков рыб. Гавайская сарганелла нерестится летом на северной границе ареала – в прибрежных районах Тихого океана, в зарослях бурых водорослей.

Острорылая сарганелла (Sarganella acuta) обитает в тропической Индо-Пацифике. Она обычна у берегов Меганезии и островов Индонезии, в тропической области Индийского океана. Эти рыбы не удаляются от берегов, и их небольшие косяки часто заходят на рифы, чтобы поохотиться на местных рыб. Данная рыба является самым крупным видом рода – средняя длина взрослой особи до 70 см. Тело более прогонистое, чем у остальных видов; этот вид телосложением и повадками похож на барракуд (Sphyraena) эпохи голоцена. Окраска тела голубая с чёрными поперечными полосками. Эта рыба не избегает пресной воды, и часто ловит добычу в устьях рек и мангровых зарослях.

Южная сарганелла (Sarganella australis) является наиболее холодостойким видом этого рода. Она встречается в южной части Атлантического, Индийского и Тихого океанов, в области умеренного климата. Летом стаи этих рыб заходят далеко на юг, к берегам Антарктиды. Это самый мелкий вид сарганелл – крупные особи редко превышают 25 см в длину. Тело данного вида рыб серебристое, хвостовой плавник имеет чёрную полосу по заднему краю. Длина рыла немного меньше длины остальной части головы. Южная сарганелла размножается в зарослях бурых водорослей у берегов Южной Америки и Фолклендских островов.


Лентотелая камбала (Taeniosolea muraenosoma)

Отряд: Камбалообразные (Pleuronectiformes)

Семейство: Морские языки (Soleidae)

Место обитания: прибрежные воды Антарктики и Субантарктики.


Камбалы являются одними из самых необычных костных рыб. Появившись в эоцене, они, благодаря специализированному донному образу жизни, смогли пережить экологические и геологические катастрофы, сопровождавшие смены эпох. Переход от голоцена к неоцену также не стал для камбал катастрофой: в новых условиях эти рыбы смогли увеличить численность и разнообразие видов. Они смогли даже сделать несколько попыток освоить новые для себя экологические ниши, перейдя от донного к пелагическому образу жизни. Некоторые виды камбал стали грозными морскими охотниками – например, волчья камбала (Serrassalmoglossa lupina) из холодных вод Южного полушария. Её родственница и соседка, лентотелая камбала, тоже относится к хищникам.

Лентотелая камбала занимает экологическую нишу мурен у берегов Антарктиды и близлежащих островов. Она охотится на рыбу мелкого и среднего размера, а также на головоногих моллюсков и изредка на мелких морских птиц. Охотничья тактика этой рыбы проста: она выжидает появление добычи, спрятавшись в расселинах прибрежных скал. Когда потенциальная пища оказывается вблизи, лентотелая камбала хватает её, высунувшись из укрытия, и поедает.

Внешний вид лентотелой камбалы отчасти схож с таковым у типичных представителей отряда, но несёт на себе следы специализации к необычному образу жизни. Тело этой рыбы, как и у всех камбал, уплощено с боков и асимметрично, но она обычно держит его в вертикальной, а не в горизонтальной плоскости. Тело рыбы сильно вытянуто в длину и по форме напоминает ленту; длина лентотелой камбалы может достигать 1,2 метра при весе до 8 кг. Оба глаза расположены на правой стороне тела и сильно сдвинуты вперёд – так удобнее высматривать добычу. Спинной, анальный и хвостовой плавник срослись в единую кайму вокруг заднего конца тела. Окраска рыбы обычно серовато-коричневая с тёмными пятнами, но может легко изменяться в зависимости от преобладающего цвета окружения. Так как лентотелая камбала никогда не лежит на боку, как это делали её предки, цвет её слепой стороны почти не отличается от цвета зрячей.

Почти всю свою жизнь эта рыба проводит в расщелинах скал. Если ей всё-таки приходится покинуть убежище, она испытывает стресс и старается держаться у дна. Лентотелая камбала не относится к хорошим пловцам и плавает весьма неуверенно. Однако в брачный сезон эти камбалы изменяют прежним привычкам, покидают свои владения и собираются группами для размножения. Нерест проходит в верхних слоях воды и на мелководье. Самцы привлекают самок белеющими к сезону размножения непарными плавниками. Ухаживая за самками, самцы покусывают их, плавая рядом с ними. Одну самку может преследовать двое самцов, но часто собираются группы из нескольких самцов и самок, синхронно исполняющих брачный ритуал.

Эти рыбы – пелагофилы. Очень мелкая икра с небольшой жировой каплей выбрасывается в воду в астрономических количествах (плодовитость одной самки может достигать миллиона икринок), и родители никак о ней не заботятся. Личинка лентотелой камбалы планктонная. Молодые рыбы растут сравнительно медленно: до полугода они проводят в планктоне, и только на четвёртом году жизни получают возможность размножаться. Продолжительность жизни лентотелых кабал может достигать 25 – 30 лет: такого возраста достигают особи, избежавшие болезней и врагов – крупных морских птиц и хищных рыб.


Китовая сальпа (Titanosalpa crystallocetus)

Отряд: Сальпы (Salpida)

Семейство: Гигантские сальпы (Titanosalpidae)

Место обитания: холодные приполярные воды Южного полушария, циркумантарктический вид.


Низшие хордовые представляют собой своеобразную переходную группу между беспозвоночными и позвоночными. Есть мнение, что позвоночные животные появились как результат утраты личинкой низших хордовых взрослой стадии (это явление называется педоморфоз). Взрослые особи низших хордовых могут заметно отличаться от личинок того же вида, а в течение жизненного цикла могут сменяться два совершенно непохожих друг на друга поколения.

Низшие хордовые подтипа оболочников очень похожи на медуз и их родичей – у них такое же прозрачное тело, значительную часть которого составляет вода. Но это сходство только внешнее – оболочники принципиально отличаются от медуз особенностями строения и развития.

Пелагические оболочники являются активными фильтраторами, пропускающими сквозь себя сотни литров воды в день. В период вымирания китообразных и крупных морских рыб, в кризисную эпоху на рубеже голоцена и неоцена эти беспозвоночные получили преимущество в обеднённых экосистемах открытого океана. Среди них первоначально возникло много крупных видов-фильтраторов. Но большинство из них позже исчезло, когда в морях вновь появилась настоящая пелагическая рыба. Но несколько видов гигантских оболочников всё же выжило в приполярных областях, богатых планктоном.

Китовая сальпа – это один из таких гигантских видов одиночных оболочников, реликт раннего неоцена. Она представляет собой животное длиной до 4 метров при высоте тела около 2 метров и ширине немного больше метра. Своей внешностью китовая сальпа больше напоминает корпус старинного парусного корабля без мачт: её бока слегка сжаты, нижняя часть животного более заостренная, и на ней развивается хрящеватый «киль», помогающий сохранять остойчивость. Консистенция тела китовой сальпы достаточно нежная, а покровы полупрозрачные, поэтому животное кажется отлитым из стекла. Сквозь покровы тела просвечивают кольцевые мышцы, которые постоянно ритмично сокращаются, пропуская воду через тело животного. Такое крупное животное не смогло бы выжить, не имея хотя бы какого-то подобия скелета. У китовой сальпы развиваются полукольца плотной ткани, охватывающие тело с боков. Сверху они стянуты легко растяжимой связкой, а нижние концы этих образований сливаются с килем.

В связи с достаточно нежной консистенцией тела для этого животного жизненно важна способность чувствовать приближение штормов. Задолго до наступления непогоды китовая сальпа уходит на глубину и неподвижно повисает в толще воды. Это животное – медлительный пловец, и её покровы часто повреждаются различными животными. Но китовая сальпа, подобно большинству родственников, может легко регенерировать повреждённые штормом или хищниками участки тела. Поверхность туники этого вида обрастает мелкими симбиотическими полипами. Они замедляют движение китовой сальпы в воде, и отчасти конкурируют с ней за корм, перехватывая часть планктона, но китовой сальпе от такого союза есть немалая польза: полипы защищают животное от врагов с помощью жгучих щупальцев. Некоторые пелагические рыбы и беспозвоночные откладывают яйца на покровы тела животного, из-за чего старые особи китовой сальпы становятся настоящим плавучим «детским садом». В ротовом сифоне китовой сальпы часто селятся мелкие рачки – симбиотические бокоплавы; в клоакальном сифоне часто обитают паразитические равноногие раки.

Как у всех оболочников, у китовой сальпы в жизненном цикле происходит чередование поколений. Одиночные особи китовой сальпы – это бесполое поколение, появляющееся из яиц. Эти гиганты достигают своего размера примерно за два года, и после достижения полной физиологической зрелости производят колониальное поколение, внешне резко отличающееся от одиночных особей. На нижней стороне тела китовой сальпы, на переднем крае киля, развивается столон – вырост, на котором формируется колониальное поколение этого вида. На столоне образуется несколько мутовок выводковых почек, из которых развиваются молодые особи полового поколения. Молодняк формируется и созревает «гроздьями» из 2 – 3 сближенных мутовок по 6 – 8 особей в каждой. Столон достигает длины около метра. Когда молодые особи на его конце достигают размера сливы, столон разрывается прямо над ними, и молодые особи уплывают от взрослой особи. В течение нескольких месяцев они достигают длины 20 см (длина колонии таких особей бывает до полуметра), и становятся способными к размножению. Колония полового поколения китовых сальп производит до 20 крупных яиц в неделю. В общей полости колонии яйца развиваются, и колонию покидают уже сформировавшиеся молодые особи длиной до 15 см – одиночное бесполое поколение. Именно они вырастают гигантами, определившими название этого вида животных.

Китовые сальпы достигают своего предельного размера в холодных, богатых планктоном водах Субантарктики. Иногда течения, проходящие на север вдоль берегов Антарктиды и Южной Америки, уносят особей этого вида в тропические широты. В тёплой воде это животное не размножается и живёт недолго. В тропических широтах китовая сальпа быстро стареет, но ещё быстрее она становится жертвой теплолюбивых пелагических хищников. Чаще всего этих сальп поедают огромные черепахи-нетопыри.


Планктостелла неожиданная (Planktostella inexpectata)

Отряд: Ларвастериды (Larvasterida)

Семейство: Планктостеллиды (Planktostellidae)

Место обитания: умеренные широты Южного полушария.


«Планктонная катастрофа» на рубеже голоцена и неоцена вызвала значительное обновление в составе зоопланктона Мирового океана. В неоцене среди планктонных организмов встречаются представители различных групп животных, в том числе такие, которые не встречались в эпоху человека.

Иглокожие, развивающиеся с личиночной стадией, проводили небольшую часть жизни в планктоне. Их личинки – долиолярии, офиоплутеусы, эхиноплутеусы, бипиннарии и т. д. – некоторое время жили в планктоне, но затем претерпевали значительный метаморфоз и превращались в донную взрослую стадию, непохожую на личинку. Но в неоцене одна из групп морских звёзд отряда Asterida стала проводить в планктоне значительно большую часть времени. Это было связано с наличием в планктонном сообществе свободных экологических ниш. Планктонная личинка – брахиолярия – фактически превратилась у них в самостоятельную стадию развития вроде бесполого поколения оболочников. Так среди морских звёзд оформился самостоятельный отряд ларвастерид. В отличие от микроскопических брахиолярий предковых форм, личинка ларвастерид долгоживущая (срок жизни составляет более 2 лет) и достигает огромной по меркам личинок длины: до 3 – 5 см. При этом она сохраняет типичное строение личинок, питается мелкими планктонными организмами, активно плавает с помощью многочисленных ресничек. В отличие от брахиолярий типичных морских звёзд, она отпочковывает звездообразную взрослую стадию неоднократно – под покровами брахиолярии формируется целый ряд почек (имагинальных дисков), дающих начало новым морским звёздам.

Взрослая форма морских звёзд этого отряда служит для размножения. Она ведёт планктонный образ жизни и питается мелкими животными. В связи со сменой образа жизни строение планктонных морских звёзд резко изменилось по сравнению с предками. Тело этих животных сильно сжато в орально-аборальном направлении. Длинные амбулакральные ножки окаймляют уплощенные лучи. Они служат для парения в воде, а также захватывают небольших планктонных животных, которые затем передаются в рот животного.

Во внутреннем строении животного также произошли изменения. Часть амбулакральной системы планктостеллид отшнуровывается и превращается в газовые пузыри-поплавки, располагающиеся двойным рядом вдоль каждого луча звезды. Газовые железы наполняют их азотом и углекислым газом, поступающими из морской воды.

Панцирь редуцирован в связи с планктонным образом жизни, от него остаётся лишь одинарный ряд острых пластинок вдоль каждого луча. Тело животного сохраняет упругую консистенцию, но полупрозрачно. Планктостеллиды ядовиты. Дополнительными средствами защиты у них являются автотомия и способность к регенерации. Схваченная звезда легко отбрасывает один из лучей, который, извиваясь, отвлекает внимание хищника. Утраченный луч легко отрастает, а на оторванном луче за счёт имеющихся питательных веществ отрастают недостающие, и он превращается в целостный организм. Центральный диск у этих звёзд очень маленький, а лучи в типичном случае расширены в средней части и напоминают по форме лепестки лилии.

Планктостелла неожиданная – это крупная морская звезда, достигающая почти метрового размера. Она плавает, совершая синхронные взмахи всеми лучами (в норме 5 лучей, но встречаются отдельные четырёх- и шестилучевые особи). Несмотря на свои размеры, это вид, ведущий наименее хищнический образ жизни. Питаясь, она выворачивает желудок в воду и всасывает его поверхностью растворённую в воде органику, а также ловит мельчайший планктон, который приклеивается к поверхности вывернутого желудка. При этом звезда сохраняет неподвижность и пассивно дрейфует по течению.

Желудок планктостеллы неожиданной образует множество карманов 1-го, 2-го и 3-го порядков, которые, выворачиваясь, превращаются в корневидные выросты. Благодаря этому сильно увеличивается общая поверхность желудка. Кишечник у этого вида, напротив, очень короткий.

Размножение всех планктостеллид не имеет выраженного сезонного характера. Эти животные – гермафродиты, и две генетически различных особи взаимно оплодотворяют друг друга. Если случайно встречаются две особи, являющиеся клонами исходной, оплодотворения не происходит – этот вид самостерилен. Когда созревают яйца, звезда вымётывает их в воду, и из них выходят личинки, которые растут на протяжении двух месяцев и далее переходят к бесполому размножению.

Воды Мирового океана населяют другие виды планктостелл:

Медузоядная планктостелла (Planktostella medusiphaga) водится в субтропических водах Южного полушария. Диаметр этого животного – около 40 см; лучей обычно 6 – 7. Этот вид поедает медуз и других мягкотелых пелагических животных (вплоть до мелких головоногих моллюсков) с помощью желудка, вывернутого наизнанку. Желудок этого вида образует ряд присосок, которыми удерживается добыча. Обычно эта звезда дрейфует в толще воды, вывернув желудок, раскрытый в виде купола зонтика с присосками на внутренней стороне. Когда добыча случайно наталкивается на неё, звезда вцепляется в свою жертву присоской желудка и обволакивает всем желудком, начиная переваривание. Если добыча оказывает сопротивление, звезда складывает все лучи вместе, удерживая пойманное животное между ними. Звезда постепенно втягивает добычу в рот по мере переваривания.

«Морская росянка» (Planktostella droseroforma) – мелкий вид диаметром около 10 см с пятилучевым телом. Это вид, активно охотящийся на планктонных рачков, червей и моллюсков с помощью амбулакральных ножек. Лучи у этого вида имеют лентовидную форму, притупленные на конце. Они окаймлены многочисленными амбулакральными ножками, способными вытягиваться на расстояние до 2 см. Концы ножек снабжены хеморецепторами, улавливающими присутствие рачков. Почувствовав добычу, ножка вытягивается в её сторону и присасывается к панцирю рачка. Механическое раздражение служит стимулом для активности соседних ножек, и они постепенно передают добычу ко рту животного. Этот вид населяет умеренно тёплые и холодные воды Южного полушария, циркумантарктический.


Кожеед паральгоцетусов (Enanthiocyamus dimorphus)

Отряд: Равноногие раки (Isopoda)

Семейство: Цимотоиды (Cymothoidae)

Место обитания: Фолклендские острова, побережье Антарктиды.


К концу эпохи человека крупные морские млекопитающие эпохи голоцена вымерли, и вместе с ними исчезли разнообразные виды комменсалов и паразитов, для которых они были единственной пригодной средой обитания. В неоцене появились новые морские млекопитающие, и эволюция беспозвоночных породила новые виды паразитов, наружных и внутренних. Среди ракообразных появилось несколько видов эктопаразитов, живущих на коже крупных водных млекопитающих альгоцетов. В связи с различиями в экологии каждый вид альгоцетов обладает собственным паразитами, родственными друг другу в различной степени.

На коже гигантских млекопитающих фолклендских паральгоцетусов обитает один из видов паразитических равноногих раков – кожеед паральгоцетусов.

Этот вид ракообразных достигает длины 10 – 15 мм; самки значительно крупнее самцов: длина самца составляет около трети длины самки. Эти ракообразные имеют плоское малосегментное тело округлых очертаний, окрашенное в тёмно-серый цвет. У самки сегменты брюшка (3 сегмента) срастаются в щиток, под которым находятся выводковые сумки в основаниях брюшных ног. Сами брюшные ноги короткие, подвижные и гибкие – они предназначены для ухода за яйцами и молодью. Ходильные ноги (4 пары) очень сильные, короткие и подвижные, с расширенными сегментами. На кончиках ног развиваются многочисленные крючки и щетинки, служащие для прикрепления к коже паральгоцетуса. Благодаря этому ракообразные могут легко удерживаться даже на хвостовом плавнике животного-хозяина. При необходимости животное может прижимать тело к коже животного-хозяина, поджав ноги и полностью спрятав их под панцирем.

Органы чувств кожееда паральгоцетусов развиты характерным для паразита образом. Глаза сильно редуцированы и представлены всего лишь несколькими фасетками: животное умеет только отличать свет от темноты. Антенны также редуцированы, но покрыты многочисленными волосками, снабжёнными хемо- и механорецепторами. Благодаря хорошо развитому химическому чувству животное может находить на коже паральгоцетусов места, подходящие для кормления. Антенны при необходимости могут подгибаться под головогрудной щит.

Кожеед паральгоцетусов имеет скребущее-грызущий ротовой аппарат. Это ракообразное питается верхним слоем кожи паральгоцетусов, соскребая его ногочелюстями. Если кожа животного повреждена, на запах крови и тканей сползается много ракообразных этого вида, которые подгрызают края раны и даже проедают ямки в слое подкожного жира животного.

Подобно всем паразитическим видам, кожеед паральгоцетусов демонстрирует специализированные черты процесса размножения. У этого вида резко выражен половой диморфизм. Самец почти постоянно сидит под телом самки, прицепившись к её ногам. Он, однако, подвижен и питается самостоятельно, изредка воруя часть пищи у самки прямо из челюстей. Он оплодотворяет самку и помогает ухаживать за потомством. Тело самца также плоское, но имеет более продолговатую форму, азадняя пара ходильных ног превращается в своеобразные «клешни» для удержания на теле самки.

Самка почти постоянно занята воспроизводством. У этого вида прямое развитие, из отложенных яиц выводятся крохотные личинки, похожие на взрослых особей, с сильными хитинизированными конечностями и ротовыми органами и мягким телом, способные быстро питаться и расти. В одной кладке бывает до 60 – 80 яиц.

Когда выводковая сумка пустеет, самка вновь готова к размножению. После единственного спаривания самка способна сделать до пяти полноценных кладок. В последующих кладках количество оплодотворённых яиц сильно снижается, но оставшиеся неоплодотворёнными яйца нормально развиваются благодаря явлению партеногенеза. Даже единственная самка, попавшая на тело животного-хозяина, способна благодаря партеногенезу дать начало целой популяции. Но обычно самец регулярно обновляет запас спермы и яйца всегда оказываются оплодотворёнными. Самец ищет самку по запаху, и по запаху же определяет наличие на ней самца и его физическое состояние. Если занимающий самку самец слаб, более сильный пришелец может легко изгнать его, и даже съесть часть яиц или молоди, находящихся в выводковых сумках самки.

Молодая особь питается на участках тела животного-хозяина с более тонкой кожей – на веках, в подмышечной области или в складках, скрывающих гениталии. Превращение во взрослую особь занимает до 2 месяцев, а продолжительность жизни не превышает 20 – 25 месяцев.


77. Отшельники из джунглей

(Обитатели джунглей Индостана - представители мегафауны и их окружения.)


Южная часть гигантского материка Евразии в неоцене представляет собой достаточно изолированный мир. Огромный полуостров Индостан по-прежнему сохраняет изоляцию от северных районов Евразии – горный массив Гималаев продолжает расти, потому что движение Индо-Австралийской литосферной плиты на север и её медленное, растянувшееся на миллионы лет, столкновение с Евразией продолжается. Свидетельством этого в географии неоценовой Земли является превращение Больших Зондских островов в единый массив суши, называемый Берегом Джакарта. Из-за продолжающихся горообразовательных процессов на севере Индостана регулярно случаются землетрясения.

Значительная часть Евразии включается в Голарктическую зоогеографическую область. Но обширный горный массив Гималаев перекрывает дорогу на юг многим обитателям севера Евразии, поэтому фауна юга материка сохраняет определённое своеобразие и выделяется в Восточную зоогеографическую область. Сюда, однако, проникают некоторые виды из Восточной Азии.

Территория Индостана в неоцене покрыта лесами различных типов, главным образом вечнозелёными и полулистопадными. Индостан находится на окраине обширного массива суши; здесь господствует муссонный климат с влажным летом и сухой зимой. Тёплый климат благоприятствует развитию лесной растительности, а лес кормит разнообразных животных, в том числе очень крупных. В лесах Индостана встречаются различные представители семейства громорогов – парнокопытных млекопитающих, у которых вместо рогов на голове развиваются костные полости-резонаторы. Крупнейший представитель громорогов – нандитерий, зверь могучего телосложения, высотой мало уступающий жирафу. Другим крупным растительноядным обитателем Индостана является ганда – представитель африканской по происхождению группы плоскорогов, гигантских рогатых потомков даманов. Нандитерий и ганда делают лес похожим на лоскутное одеяло – они уничтожают часть подроста, протаптывая в лесу широкие тропы и объедая доступную растительность. По характеру воздействия на ландшафт они сходны с обдой (Obda pachyfrons) – другим гигантом, обитающим к северу от горных массивов Центральной Азии. Последствия такого воздействия, однако, имеют много общего.

В ненарушенном тропическом лесу значительная часть биомассы и биологического разнообразия сконцентрирована в верхнем ярусе – среди крон деревьев, залитых солнечным светом. Там, на высоте нескольких десятков метров над землёй, процветают разнообразные летающие и лазающие существа. Но ниже, на уровне стволов деревьев, а тем более на уровне лесной подстилки, количество пищевых ресурсов заметно сокращается и биологическое разнообразие резко падает. Крупные наземные животные в ненарушенном тропическом лесу сравнительно редки. Но там, где полог леса нарушен, солнечный свет свободно проникает к земле. На участках, лишённых древесной растительности, разрастаются гигантские травы и сеянцы деревьев. Для таких участков характерна высокая продуктивность и они привлекательны для разнообразных наземных животных.

Яркий солнечный свет необходим обитателям леса, поэтому среди трав и кустарника часто встречаются лесные животные, которые решили принять солнечные ванны. Крупная трава с широкими листьями разрастается на тропах нандитериев особенно быстро и обильно. Это банан, сравнительно мало изменившийся с эпохи человека – он по-прежнему хорошо размножается с помощью ползучего корневища, но среди его предков есть и дикие виды банана, поэтому он способен давать семена. На свёрнутом в трубку молодом листе этого растения греется на солнце небольшая птица с чёрными крыльями и зелёной грудкой. Она подставляет солнечным лучам спину и взъерошивает перья, чтобы солнечный свет проникал прямо к коже. Когда птица вскакивает, вспугнутая случайным звуком, заметно, как на её грудке перья отливают розоватым металлическим блеском. Это птица-ёж, представитель ежеголовых скворцов. Угольно-чёрная окраска крыльев свидетельствует о том, что это взрослый самец. Оперение на его голове тоже чёрное, но на лбу над клювом выделяется ярко-красная отметина. Когда птица-ёж, распушив оперение, греется на солнце, среди перьев на голове становятся заметны острые колючки, с помощью которых этот вид защищается от врагов. Это оружие хорошо работает, когда надо справиться с мелким врагом вроде ящерицы, мелкой змеи или лягушки. Но в лесу водятся животные, против которых колючки птицы-ежа просто бесполезны, поэтому птице стоит оставаться начеку.

У кустарника на краю леса шевелятся ветки. Треск и шорох шагов говорят о том, что сквозь кусты движутся крупные животные. Коротко пискнув, самец птицы-ежа вспорхнул на ветку невысокого дерева и стал внимательно наблюдать за пришельцами.

Треск веток кустарника становится всё громче – животные приближаются. Наконец, ветки ломаются и валятся на землю, прижатые сильными руками с хорошо развитыми пальцами. Из леса выходит стадо очень крупных обезьян, размером с гориллу эпохи человека. Но человекообразных обезьян в неоцене больше нет; их заменили крупные обезьяны других семейств. На территории Евразии крупные обезьяны – это главным образом представители особого семейства парапонгид, происходящего от макаков эпохи человека. Но эта обезьяна – не парапонгид, а огромный представитель семейства мартышковых, который называется энкиду. Предками энкиду являются лангуры, широко распространённые в эпоху человека в тропиках Евразии. Специализация к питанию зелёными частями растений позволила этим приматам конкурировать с представителями жвачных копытных, но заставила этих обезьян значительно увеличиться в размерах.

Энкиду ведёт главным образом наземный образ жизни. Эта обезьяна не утратила способности лазать по ветвям, но из-за большого веса делает это с трудом, только в случае необходимости. Группа обезьян передвигается по земле уверенным шагом. В ней около полутора десятков особей разного пола и возраста. Несколько обезьян покрыто чёрной шерстью, а их безволосые лица ярко-красного цвета. Это взрослые половозрелые самцы. У самок шерсть также чёрная, но их лица бледнее. Группу возглавляет большой старый самец с проседью в шерсти на теле. Его лицо обрамлено на скулах и подбородке светло-серой бородкой. Это Седой – бессменный лидер группы на протяжении уже около пяти лет. Он уже достиг почтенного возраста – ему почти сорок лет. Тем не менее, он ещё полон сил и в группе пока нет никого, кто мог бы открыто бросить ему вызов и захватить лидерство. У Седого имеется многочисленное потомство. Часть его детей уже успела повзрослеть, и теперь они живут в других группах. В возглавляемой Седым группе есть несколько подростков с тёмно-серой шерстью, а также два детёныша, которым меньше года от роду. Эти малыши сидят на спинах своих матерей, крепко держась руками. Их собственная шерсть пока светло-серая, почти белая. Такая окраска – своеобразный сигнал для взрослой обезьяны, призывающий её относиться к обладателю такой окраски бережно и нежно, прощая возможные шалости и вольности. Сам Седой очень любит возиться с маленькими детёнышами, и это укрепляет его положение лидера в группе.

Если вокруг нет опасностей, жизнь энкиду тянется размеренно и неторопливо. Выбравшись из леса в заросли кустарника и гигантских трав, обезьяны начинают кормиться. Там, где проложили тропы гигантские млекопитающие, можно найти много растений, съедобных для энкиду. Группа обезьян разбредается по зарослям, обмениваясь разнообразными звуками, и животные начинают искать пищу. Взрослые обезьяны накапливают в течение жизни достаточно опыта и знают, какие растения можно есть, а от каких лучше держаться подальше. Банан, на котором принимала солнечные ванны птица-ёж, относится к числу любимых пищевых растений. Мощная рука одной из самок ломает побег у самой земли, словно травинку. После этого животное отрывает и выбрасывает несколько наружных листьев – они загрубели и не так вкусны. А вот нежные молодые листья, особенно те, которые пока не успели развернуться, обладают неплохим вкусом и легко разжёвываются. Самка быстро и ловко расправляется с листьями банана, а детёныш, сидящий у неё на спине, внимательно наблюдает за действиями матери. Он уже пробует кое-какую пищу взрослых, но пока продолжает питаться молоком и полностью зависит от матери. Но его естественное любопытство заставляет его тянуть руку к материнскому рту, поэтому, когда самка энкиду начинает жевать лист банана, крошечные пальцы детёныша тянут кусочек листа прямо у неё из зубов. Самка повернула голову к детёнышу, чтобы ему было удобнее взять кусочек еды, и малыш заполучил изрядный кусок листа банана. Подражая своей матери, он засунул еду в рот и начал жевать едва прорезавшимися зубами. Разумеется, это получается у него с большим трудом, и он едва смог прожевать и проглотить половину из того, что засунул в рот. Остатки листа он просто выплюнул, после чего продолжил наблюдать за тем, как его мать разрывает и поедает побег банана.

Подростки, шерсть которых постепенно темнеет, уже прожили достаточно долго, чтобы приобрести необходимую для добывания пищи ловкость рук и силу мускулов. Единственное, чего им не хватает – это опыт. Они познают мир, наблюдая за старшими сородичами, или же извлекая уроки из собственных ошибок. Подростки поедают растения, но в их рацион входит намного меньше видов, чем у взрослых – пока они запомнили далеко не всё, что знают взрослые обезьяны. Кроме того, они ловят насекомых и мелких ящериц, переворачивая лежащие на земле камни и ветки.

Главным учителем молодых энкиду является Седой. Пока он находится на вершине иерархии, его авторитет непререкаем, а возраст делает его носителем бесценного опыта. Самки в группе благосклонно относятся к Седому – вожак умеет наводить порядок, ставит на место подчинённых особей, ведущих себя непозволительно, и не досаждает подчинённым постоянными демонстрациями своего превосходства. Кроме того, Седой любит нянчиться с молодняком, и это дополнительно придаёт ему авторитет как лидеру группы. Когда он добывает пищу, рядом всегда находятся любопытные детёныши и подростки. Как правило, рядом с детёнышами находятся их матери, которые не подпускают их слишком близко к Седому, но подростки, демонстрируя свою самостоятельность, подходят к нему ближе и наблюдают, какие растения он поедает и как обращается с ними. Седой не позволяет подросткам вести себя слишком фамильярно – если у него пытаются украсть часть еды, он наказывает обидчика шлепком ладони или несильным укусом в плечо. Но обычно ему достаточно просто сурово взглянуть в глаза слишком ретивому подростку. Однако Седой позволяет им смотреть, что и как он добывает.

Один из подростков, молодой самец, чаще всего держится рядом с Седым и внимательно наблюдает за его действиями. Это Агат – его легко отличить от остальных по светло-карим глазам (обычно глаза у энкиду тёмно-карие). Его мать несколько месяцев назад покинула группу, поэтому Агат находится в трудном положении: он может рассчитывать на эпизодическую и небольшую помощь со стороны всех остальных членов группы, но никто не окажет ему такой помощи и поддержки, которую могла бы оказать мать. Поэтому ему приходится постоянно учиться, чтобы не остаться голодным и не попасть в беду. Седой почти не обращает внимания на Агата – он привык к его присутствию и ведёт себя так, словно Агата рядом просто нет. Зато Агат следит за тем, что делает Седой, и пробует по мере возможностей повторять его уроки на практике.

Седой оглядел кусты и заметил под одним из них небольшой папоротник с перистыми разрезными листьями. Он подошёл к растению, сгрёб его листья в кулак, пальцами другой руки раскопал землю вокруг растения, рывком выдернул его из земли и стукнул об ствол молодого деревца, растущего рядом. От сильного удара крону деревца сильно встряхнуло и птица-ёж, устроившаяся на ней, с криком взлетела и скрылась в листве большого дерева на краю тропы. Седой оглядел растение. Всё получилось так, как он хотел: земля почти полностью слетела с корней. Встряхнув растение ещё раз, Седой откусил часть корневища папоротника и стал пережёвывать его, с аппетитом чавкая. Агат, как всегда, внимательно следил за действиями Седого. Оглядевшись, он заметил среди кустов такой же папоротник и попробовал повторить увиденное самостоятельно. Но это растение оказалось крупнее, чем то, которое поедает Седой – Агату пришлось ухватиться за листья папоротника обеими руками, чтобы вытянуть его из земли. Растение крепко держится в земле, поэтому выдрать его сразу Агат просто не в силах. Он схватился за листья поудобнее, упёрся ногами в землю и снова потянул. Треск рвущихся корней показал, что он близок к цели. Поднатужившись ещё раз, Агат снова дёрнул папоротник. На этот раз корни поддались, он рывком выдернул растение и покатился по земле, прижав его к себе. Седой лишь снисходительно взглянул на Агата, когда тот подтащил свою находку к деревцу и попробовал обтрясти землю с корней, и продолжил жевать остатки корня. Агат поднялся на ноги, взял выдернутое из земли растение обеими руками и стукнул свое находкой по стволу дерева, раскачавшись всем телом. Он кое-как обтряс землю с корней папоротника и стал жевать корневище. Вначале он ощутил во рту неприятный привкус земли, которой на корневище оставалось очень много, а затем почувствовал вкус самого растения – сочный и немного сладковатый. Этот вкус понравился ему, и Агат начал торопливо поедать корневище, пока его находку не заметили сородичи.

Мир, в котором живут энкиду и другие животные, находится в области муссонного климата. Летом, когда огромный массив суши Евразии нагревается, с Индийского океана дуют влажные ветры, приносящие с собой тучи, и на землю обрушивается почти сплошная стена дождя. Сезон дождей в этом году начался очень бурно: уже несколько дней подряд небо затянуто тучами и проливные дожди идут почти постоянно. Пасмурная погода действует на лесных обитателей угнетающе: лишь лягушки приветствуют громкими криками наступление сезона дождей, а прочим животным приходится прятаться от воды. Стихли голоса птиц, в пологе леса не слышно пронзительных криков обезьян, и даже насекомые предпочитают скрываться в это время в дуплах, трещинах и норках.

В сезон дождей семья энкиду переживает не лучшие времена. Группа под предводительством Седого ищет укрытия под огромным деревом баньяна. Плотные и широкие листья этого дерева довольно сносно защищают от дождя, но всё равно часть воды попадает на обезьян, прижавшихся друг к другу и дрожащих от холода. Шерсть обезьян промокла, и в редкие часы, когда дождь не такой сильный, они просто не успевают высохнуть. Обезьяны не любят дождь, но выбор у них невелик: или сидеть в относительно сухом месте под деревом с бурчащим от голода животом, или попробовать сорвать свежей зелени где-то в стороне от дерева, но при этом промокнуть. Соплодия баньяна, которые гроздьями свисали со ствола и крупных ветвей, были съедены практически сразу. Даже безвкусные незрелые соплодия были сорваны и сжёваны через день после того, как обезьяны обосновались под деревом. Кожистые листья баньяна, из которых сочится млечный сок, и вовсе не пригодны в пищу. Один из взрослых самцов, с трудом забравшись на дерево, попробовал пожевать их, но тут же с отвращением выплюнул.

Несколько серых дождливых дней прошло на редкость однообразно: в середине дня, когда дождь немного ослабевал, обезьяны старались найти в окружающем лесу хоть что-то съедобное. Взрослые самки с детёнышами не уходят далеко от дерева – если дождь усиливается, они быстро возвращаются в укрытие и прикрывают детёнышей своими телами. Самцы и подростки, не скованные заботой о потомстве, ведут себя смелее. Агат вместе с другими подростками уходит за несколько сотен метров от спасительного баньяна – к старой заросшей тропе нандитериев. Здесь есть возможность поесть листьев крупных трав или выкопать съедобные корешки. Отваживаясь на такие вылазки, подростки почти не рискуют: хищники предпочитают пережидать дождливую погоду в сухом удобном логове и не испытывают особых неудобств, если не поедят несколько дней. Агат не очень любит общество сверстников – молодые обезьяны следят друг за другом и не упускают возможности украсть чужую еду. Поэтому Агат старается вести себя тише, следя главным образом за тем, чтобы другие подростки не заметили, что он сумел раздобыть еду. Другие подростки часто предпочитают отнимать найденную еду друг у друга, вместо того, чтобы просто оглядеться и самим найти нечто съедобное. Агату удалось найти семейку молодых грибов. Он когда-то видел, как Седой жевал точно такие же грибы, поэтому сразу же отломил несколько грибов и засунул в рот. Прежде, чем другой подросток заметил, что Агат что-то ест, ему удалось съесть находку одному.

Тучи становятся гуще и к вечеру противный моросящий дождь вновь превращается в ливень. Обезьяны собираются под баньяном, отряхивая мокрую шерсть, и готовятся ко сну. Вечер они проводят за очисткой шерсти сородичей. Эта процедура, приятная для всех членов группы, помогает укрепить социальные связи. Самки, у которых есть маленькие детёныши, посвящают себя уходу за ними, тщательно перебирая их светлую шерсть. Иногда к взрослым самкам присоединяется самка-подросток, которая учится таким образом ухаживать за детёнышами. Взрослые самцы, как правило, выражают очисткой шерсти дружеские привязанности, а самцы-подростки демонстрируют свою лояльность к взрослым особям. Но всё равно подростки держатся относительно независимой группой. Даже спать они предпочитают немного в стороне от взрослых обезьян.

Агат устроился спать в ямке среди корней баньяна. К нему привалился другой самец-подросток, а ещё один устроился возле соседнего ствола (точнее, возле корня, играющего роль дополнительного ствола). Благодаря густой листве в этом месте достаточно сухо, но всё равно Агат сквозь сон стирает с лица капли дождя. Ближе к центру баньяна устроились взрослые члены группы. В темноте с трудом заметны их большие тела, покрытые чёрной шерстью. Лишь слышится их сопение и храп, или шуршание, когда взрослая массивная обезьяна меняет позу или вытягивает затёкшие от неудобной позы руки и ноги. Сон энкиду глубокий, но чуткий – часто хищники нападают именно ночью. Даже сейчас, в дождь, когда опасность нападения минимальна, обезьяны реагируют на звуки так же чутко. Поэтому в группе случился настоящий переполох, когда среди шума дождя раздался громкий визг одного из подростков.

Услышав его, взрослые животные проснулись моментально. Они были готовы отразить нападение врага, но враг уже успел окружить их, пока они спали. Подросток почувствовал, что в ямку, в которой он спал, протекла вода. Это была лишь часть одной большой общей беды. Проснувшись, обезьяны с трудом поняли, что случилось – они решили перебраться на другую сторону баньяна, но после нескольких десятков шагов почувствовали, что шагают по воде, хотя до края кроны баньяна было ещё далеко. Побродив немного под кроной баньяна, они поняли, что со всех сторон окружены водой, и что вода постепенно поднимается.

Река, протекавшая через джунгли, вышла из берегов из-за непрерывных дождей, и это не сулит ничего хорошего большинству наземных жителей. Убедившись, что все пути к спасению отрезаны, клан Седого стал спасаться единственным доступным способом – массивные обезьяны полезли на баньян. Под струями дождя самцы забирались на дерево, высматривая возможную опасность, а за ними с трудом карабкались самки, прижимая к груди испуганных детёнышей. Седой спасался одним из последних, следя за тем, чтобы никто из его группы не остался на земле. Подростки, у которых лазать по деревьям получается лучше, чем у взрослых, уже успели забраться в крону баньяна сами. Здесь сильнее ощущается дождь, но зато нет опасности утонуть.

Остаток ночи обезьяны провели почти без сна. Лишь детёныши, ощущая привычное тепло материнского тела, заснули таким же спокойным сном, как обычно. Взрослые обезьяны и подростки, соблюдая осторожность, лазают по кроне баньяна, но лишь для того, чтобы после восхода солнца убедиться, что вся округа залита водой.

Утром дождь прекратился и между тучами проглянуло чистое небо – впервые за несколько последних дней. Теперь обезьяны могут оглядеться получше, но от этого их положение не перестаёт быть бедственным. Река вышла из берегов и теперь джунгли превратились в острова среди коричневатой речной воды, мутной от ила и частиц почвы.

Пищи у обезьян, попавших в плен к стихии, почти нет – лишь на самых тонких ветвях баньяна остались соплодия, которые можно достать, рискуя свалиться в воду. Этого явно не хватит, чтобы вся группа могла насытиться.

Обезьяны не слишком любят воду, но у них остаётся единственный шанс на спасение – им нужно добраться до одной из возвышенностей, поросших лесом. Когда-то, несколько лет назад, когда Седой ещё не достиг своего статуса вожака, ему уже приходилось переживать подобное наводнение и плавать, чтобы спастись. И теперь он принимает такое же решение – в противном случае обезьянам придётся несколько дней голодать, ожидая, пока вода спадёт, а этого могут не вынести детёныши. Поэтому, когда солнце поднялось достаточно высоко, Седой начал спускаться к воде. Он знает, что в нескольких сотнях метров от их баньяна есть небольшой холм, поросший деревьями, и надеется, что там его клан сможет найти хотя бы немного еды, чтобы продержаться до спада воды.

Седой своим примером показывает клану, что нужно делать – он без страха спускается в воду и бредёт, поднявшись на две ноги. Вода доходит ему вначале до колен, затем до живота, и, наконец, до груди. Оттолкнувшись ногами, Седой поплыл. Следом за ним к воде спустился другой взрослый самец, а затем одна из самок с детёнышем. Когда самка зашла в воду достаточно глубоко, детёныш взвизгнул, почувствовав, что его нога оказалась в воде, и полез на плечи к матери. Когда мать зашла в воду глубже, детёныш обхватил руками её голову и завизжал от страха. Самка остановилась, оглядываясь в сторону взрослых членов клана, которые уже находились в воде. А с дерева на неё смотрела другая самка, прижимая к груди своего детёныша. Подростки также остановились в нерешительности – они просто не представляли себе, что можно делать в этой ситуации. Единственное, что им оставалось делать – подражать примеру взрослых опытных животных.

Самцы во главе с Седым постепенно удаляются от баньяна. Местами им приходится плыть, но кое-где они просто идут по земле, внезапно ставшей речным дном, и хватаются за ветки деревьев, торчащих над водой. Видя, что самцы уже далеко, самка с детёнышем решительно вошла в воду и поплыла. Детёныш перелез ей на плечи, схватился ладонями за её голову и начал истошно вопить от страха. Но самка, не обращая внимания на крики детёныша, поплыла за другими взрослыми особями. Вторая самка с детёнышем, видя, что ничего опасного не происходит, также спустилась в воду и поплыла. Её детёныш воспринял это на удивление спокойно. Возможно, это показалось ему лишь очередным приключением. Перебравшись к матери на спину, он с любопытством оглядывался вокруг, лишь изредка подбирая с поверхности воды плавающие листья и другой мусор.

Видя, что все взрослые уже в воде, подростки один за другим спустились с баньяна и поплыли. Агат впервые оказался в такой глубокой воде. Раньше ему приходилось переходить вброд лесные ручьи и лужи, но это совсем не то. Он почувствовал, как вода поддерживает его тело, но также понял, что не может двигать руками и ногами так же легко и свободно, как в воздухе. Он попробовал идти, как сделал бы это на земле, и открыл, что может передвигаться в воде таким способом. Рядом с ним барахтаются в воде другие подростки, также впервые пробующие плавать. Наконец, Агат разобрался, как нужно двигаться в воде, чтобы не оставаться на месте – он стал резко загребать воду ладонями и понемногу начал двигаться вперёд. Его сородичи оказались уже в нескольких десятках метров впереди, и ему пришлось напрячь все силы, чтобы догнать их.

Группа энкиду растянулась в цепочку. Её возглавляет Седой, за ним плывут взрослые самцы, а следом – самки с детёнышами и подростки. Одна из старых самок, у которой уже нет детёнышей, помогает молодым самкам плыть, подталкивая их вперёд. Уровень воды поднялся на несколько метров, поэтому кое-где обезьянам приходится плыть, не касаясь земли ногами. Они могут отдохнуть только возле деревьев, хватаясь за их ствол и досковидные корни. Видя, что не все члены группы способны двигаться в том же темпе, что и он сам, Седой остановился возле одного из деревьев, держась ладонью за ствол, и начал ожидать остальных. Он повёл клан от дерева к дереву, давая остальным обезьянам возможность отдохнуть и почувствовать уверенность, имея под руками твёрдую опору. Иногда Седой просто хватался за ветки, свисающие над водой, и ожидал, пока самки и подростки доплывут до дерева, где он отдыхал. Он сам уже начал ощущать, что силы его уже не те, что были раньше – отдых для него постепенно превращался из вынужденной остановки в желанную. Годы постепенно берут своё, но пока положение обязывает Седого быть сильным.

Клан Седого несколько раз переплывал от дерева к дереву, пока, наконец, Седой не почувствовал, что его нога коснулась дна. Он добрался до того места, которое когда-то было холмом, а теперь – островом среди разлившейся реки.

Семья Седого постепенно собирается вместе на твёрдой земле. Самки с детёнышами с явным облегчением выбираются на сушу, где уже отдыхают и отряхиваются самцы. Подростки выходят из воды последними, но группа ждёт и их. После того, как все обезьяны выбрались из воды, Седой направился вдоль берега, с видимым удовольствием подставляя бока солнечным лучам. Его цель – осмотреть место, где они оказались, и обнаружить источники пищи и возможную опасность. Вслед за Седым направился один из самцов.

Похоже, что интуиция не подвела Седого – на островке, куда выбрались обезьяны, можно отыскать некоторое количество еды, а самыми крупными из хищников, оказавшихся на острове, были какие-то мангусты, скрывшиеся в тени деревьев, и небольшая кошка, которая забралась на дерево, едва увидев огромных обезьян, шагающих вдоль берега. Где-то в тени деревьев обезьяны заметили силуэты крупных животных, похожих на оленей, а также небольшую свинью. Эти животные не представляют опасности для энкиду и могут быть лишь их пищевыми конкурентами. Единственное, что может снизить конкуренцию – снижение уровня воды в реке, когда по джунглям вновь можно будет бродить свободно. Но вода спадает медленно – дожди шли на обширной территории и повороты реки буквально забиты песчаными и глинистыми наносами, снесёнными с большой территории. Такая ситуация причиняет массу неудобств мелким наземным животным. Грызуны, мелкие хищники, черепахи, ящерицы и змеи – всем им приходится плавать от островка к островку, выбирая безопасное место для жизни. Древесные животные, а также лесные птицы и летучие мыши вовсе не испытывают неудобств от наводнения: их мир раскинулся в воздухе, и повышение уровня воды совсем не повлияло на него.

Гигантские обитатели джунглей также не ощущают особых неудобств во время наводнения. Они слишком массивны, чтобы их могло снести течением, а опыт подсказывает им, что наводнение достаточно скоро закончится.

Клан энкиду отдыхает на берегу островка. Животные выбрали место, где хорошо греет солнце, и теперь наслаждаются теплом. Вода подмыла корни дерева, и оно рухнуло в воду, подмяв под себя ещё одно дерево поменьше. Ствол упавшего лесного великана – прекрасное место, чтобы погреться на солнце. Самки с детёнышами устроились ближе к берегу, где безопаснее. Пока они отдыхают, детёныши учатся лазать, повисая на корнях дерева, торчащих вверх. Самцы греются на стволе, лениво пережёвывая листья, а подростки резвятся в кроне, которая больше чем наполовину ушла под воду. Ради удовольствия они трясут ветки, поднимая фонтаны брызг и громко крича. Время от времени по поверхности воды скользит змея, и её появление молодые обезьяны встречают, крича и тряся ветки дерева. Это заставляет змею сворачивать и плыть дальше.

Басистый рёв послышался из-за группы деревьев, торчащих в воде, словно неожиданное эхо голосов подростков энкиду. Такой голос имеет только один обитатель джунглей, и его приближение заставило энкиду занервничать. Самки сгребли в охапку своих детёнышей и слезли с дерева, готовые, если нужно, скрыться в лесу. Самцы прекратили жевать и стали настороженно вглядываться в сторону, откуда послышался звук. А подростки бросились по стволу дерева на берег, под защиту взрослых обезьян.

Агат остановился возле корней упавшего дерева. Ему не хотелось уходить, он буквально сгорал от любопытства. Спрятавшись за корнями, он высунул голову и стал смотреть.

Где-то среди деревьев, торчащих в воде, показались огромные существа. Массивные тела, удлинённые шеи и пятнистые чёрно-белые головы не оставляют сомнений – это нандитерии, крупнейшие из местных обитателей. Громадные звери бредут по самое брюхо в воде, время от времени пощипывая листву с деревьев. Группу возглавляет взрослый самец с хорошо развитым гребнем-резонатором, а за ним следуют три самки и один детёныш, родившийся, очевидно, в прошлом году. Детёныш с трудом поспевает за взрослыми – он ещё слишком мал, чтобы доставать ногами до дна там, где его мать спокойно бредёт по дну, когда-то бывшему землёй, и ему приходится с силой загребать ногами, чтобы не отстать.

Агат с восхищением наблюдает за нандитериями. Он привык видеть этих зверей издалека, потому что Седой обычно уводил сородичей куда-нибудь в сторону, почувствовав их тяжёлую поступь. Но сейчас ничего не мешает Агату наблюдать за этими животными. Взрослый самец легко дотягивается до веток деревьев и обрывает листву подвижными губами. Он явно доминирует в семье, а самки конкурируют друг с другом за лидерство. Самец величественно движется в воде, поднимая целые тучи мути. Он переходит от дерева к дереву, ощипывая листву, а самки следуют за ним. Когда одна из самок начинает объедать ветки рядом с самцом, вторая самка подходит сбоку и начинает теснить её, отталкивая плечом. Первая самка не торопится уступать и сама толкает соперницу, издавая при этом трубные звуки с помощью гребня. Другая самка также не хочет сдавать позиции. Она отклоняет голову на длинной шее в сторону и с силой наносит удар первой самке, которая от этого пошатнулась и отступила на шаг в сторону. Обе самки не обременены заботой о потомстве, поэтому у них есть возможности установить иерархию. Впрочем, они обе беременны, но лишь на ранних стадиях – пройдёт не менее полутора лет, прежде чем они смогут родить детёнышей. В отличие от них, третья самка не ввязывается в конфликты. Она ухаживает за детёнышем, который пока ещё не готов к самостоятельной жизни, хотя его рост составляет уже почти три метра. У детёныша ещё не начала проявляться взрослая чёрно-белая окраска на голове и шее – он пока носит на всём теле маскировочную поперечно-полосатую окраску. В нормальной обстановке детёныш, отступивший на несколько шагов в лесную чащу и застывший среди деревьев, становится практически невидимым. Но сейчас он прекрасно виден на фоне мутных речных вод. Однако ему ничего не грозит, пока мать рядом – сокрушительные удары копыт взрослого нандитерия могут остановить любого хищника. Мать для молодого нандитерия – это важнейшая часть окружающего мира. Родительский инстинкт у этих животных очень силён и самка продолжает заботиться о детёныше, пока у неё не родится следующий. Она всячески помогает своему отпрыску, поэтому, когда детёныш устал плыть за ней следом и издал жалобное мычание, его мать тут же остановилась и оглянулась. Уставший детёныш положил голову на круп матери и прикрыл глаза, отдыхая. А самка осторожно зашагала вслед за самцом и двумя другими самками, держа своего детёныш буквально «на буксире». Отдохнув немного, детёныш вновь поплыл за взрослыми.

Хотя нандитерии – огромные животные, они совершенно безобидны, если не нападать на них и держаться подальше от их детёнышей. Но в джунглях водятся и другие животные, с которыми лучше не сталкиваться на узкой тропе. Во время наводнения они тоже чувствуют себя в непривычной обстановке, и это может привести к непредсказуемым последствиям.

На островках, оставшихся не залитыми во время наводнения, находят убежище не только мелкие обитатели джунглей, но и настоящие гиганты. Энкиду – далеко не самый крупный вид среди таких животных, и группе под предводительством Седого придётся встретиться с одним из этих животных. Обезьяны успели увидеть многих из тех, с кем приходится делить этот островок. Небольшие олени стараются не подходить близко, а вот мелкая свинья охотно бродит рядом и подбирает остатки еды, которые разбрасывают обезьяны. Где-то в листве деревьев мелькает пятнистое тело хищника – очевидно, какой-то виверры, а среди папоротников неслышно крадётся кошка. Энкиду, разыскивая пищу, вспугивают мелких грызунов, прячущихся среди травы и кустарника, поэтому кошка постоянно бродит где-то поблизости, следя за обезьянами. Часто ей удаётся схватить добычу буквально на расстоянии вытянутой руки от обезьян. Но она бесшумно и стремительно ускользает, стоит обезьяне обратить на неё внимание. Птицы начинают петь где-то в кронах деревьев, а однажды утром обезьяны проснулись от пронзительных воплей стаи попугаев. Седой знает об одной из особенностей этих птиц: попугаи являются весьма расточительными лакомками. Когда они кормятся, с дерева также падают перезревшие плоды. Поэтому Седой вместе со своим кланом успел в то утро как раз к завтраку, распугав нескольких зверей поменьше, которые тоже решили полакомиться плодами. Жизнь на острове начинает казаться не такой уж бедственной, тем более, что уровень воды в реке начал понемногу понижаться.

Идёт четвёртый день жизни группы энкиду на острове. Старая самка из группы Седого отделилась от остальных и решила сама поискать пищу. Теперь это сложнее сделать – вся еда, которая была доступна, уже собрана в предыдущие дни, поэтому нужно немного постараться, чтобы набить себе живот, как раньше. Обезьяна побрела к дереву, где, как она помнила, не очень давно кормились попугаи, а ей самой удалось без труда набрать упавших плодов. По пути обезьяна внимательно оглядывала землю под деревьями в поисках съедобных трав или папоротника, корни которого ей весьма по вкусу. Обезьяна также не упускает возможность съесть улитку или большого жука, хотя вкус насекомых не всегда бывает приятен. Но так бывает, что, обращая внимание на что-то мелкое, можно не заметить чего-то большего и важного. Так произошло и в этот раз. Старая самка энкиду, увлечённая поиском еды, вышла к нужному дереву и не заметила, что она не одна возле него. Рядом, среди низкорослого кустарника, бродит ещё один любитель плодов – массивное животное с большим бочкообразным телом и тяжёлой головой, на которой торчит крупный костяной рог. Ганда, убеждённый одиночка и один из главных забияк в джунглях, также разыскивает плоды, падающие на землю. Это существо, взрослый самец, обладает плохим зрением, а листья кустарника ещё больше закрывают ему обзор. Для него основное чувство – обоняние. Обнюхивая землю, ганда ощущает запахи прелой листвы разных деревьев и легко разыскивает плоды, особенно те, которые не заметили другие жители джунглей. Плоды начинают подгнивать и портиться, а часть сахара под действием дрожжевых грибков превращается в спирт. Поэтому, проглотив достаточно много таких плодов, ганда получил ещё и порцию спирта. Этого недостаточно, чтобы животное опьянело и повалилось спать прямо под деревом, но хватает, чтобы придать ему ещё большую агрессивность, чем обычно.

Фыркая и сопя, ганда бродит в кустах, подбирая плоды. Он не замечает самку энкиду, которая занимается тем же самым примерно в десяти метрах от него. Пока обезьяну скрывает ствол дерева, ганда не замечает ничего необычного. Но, сделав ещё несколько шагов, огромный зверь поднял голову и увидел неясный силуэт чужака. Он громко фыркнул и потряс головой.

Старая самка энкиду не обращала внимания на окружающие звуки: она увлеклась сбором плодов. Но, в отличие от ганды, она собирает только спелые плоды хорошего качества, брезгуя начавшими подгнивать. Обезьяна мирно жевала плод, когда до неё донеслось тяжёлое сопение. Обернувшись, она увидела, как из кустарника выбрался тяжеловесный зверь и побрёл в её строну. Она сразу узнала ганду – глуповатое, но агрессивное существо. И по опыту обезьяна знает, что ганду нетрудно напугать. Поэтому, вместо того, чтобы уйти в сторону, не делая резких движений, самка энкиду резко поднялась на ноги и громко закричала, оскалив зубы.

Ганда видит очень плохо. Зверь близорук, как носорог, и вдобавок массивный костяной рог на морде закрывает часть поля зрения. Если ганда опустит голову, то ему совершенно не видно, что находится прямо перед ним. Услышав вопль самки энкиду, зверь вскинул голову и слегка наклонил её в сторону. Только так он смог заметить, что где-то впереди находится какое-то высокое существо. Из-за спирта, поглощённого вместе с опавшими плодами, мозг ганды работает не совсем так, как обычно – зверь почувствовал, что совсем не боится того, кто стоит перед ним. И ещё он понял, что должен сразиться с этим существом, чтобы показать своё превосходство.

Ганда рванулся вперёд, нагнув голову. Он бежал, ориентируясь практически на слух, и услышал, как впереди него вопль сменился пронзительным визгом, а листва зашуршала под ногами того, кто теперь старался убежать от него. Приподняв голову, ганда увидел, как среди деревьев мелькает силуэт животного – уже гораздо ниже ростом и четвероногого. Но это и была цель его нападения, поэтому, рявкнув, ганда бросился в погоню.

Нападение было настолько внезапным, что самка энкиду даже не сразу побежала. Она с трудом успела увернуться от атакующего ганды и завизжала от страха. Массивный зверь пробежал совсем рядом и с шумом развернулся среди кустарника. Опустившись на все четыре лапы, обезьяна бросилась бежать в сторону, где находились её сородичи, рассчитывая найти помощь и поддержку. А за спиной, то вдали, то совсем близко, слышится топот её преследователя. Несколько раз ганда отставал, но затем снова навёрстывал упущенное.

Седой услышал где-то вдали вопль самки из своей группы. Вначале он не придал этому значения, поскольку самка вполне могла просто не поделить что-то с кем-либо из сородичей. Но затем вопль сменился визгом ужаса, и этот звук раздавался всё ближе. Испуганные самки подхватили детёнышей и встали за спинами самцов, а подростки, не долго думая, полезли на деревья. Седой направился навстречу самке, демонстративно разевая пасть и готовясь встретиться с опасностью лицом к лицу. Следом за ним отправились ещё два самца.

Они почти сразу увидели бегущую по лесу самку из их группы, а затем услышали топот и треск кустарников. Когда ганда выскочил из кустов, обезьяны почти ничего не успели сделать. Ганда набросился на одного из самцов и отбросил его в сторону сильным ударом головы. Самец энкиду покатился по земле и застонал – от удара у него были сломаны два ребра в одном боку, не считая сильного ушиба. Он тяжело дышал и с трудом держался на ногах. Седой и другой самец стали отступать. Они попробовали увести ганду на окраину островка, к затопленным кустарникам. Обезьяны громко завопили и побежали, стараясь поднимать как можно больше шума, а ганда бросился за ними. Старая самка энкиду теперь могла остановиться и перевести дыхание.

Укрывшись на дереве, Агат в числе прочих подростков увидел, как из леса выбежали Седой и другой самец, а за ними выскочил тяжёлый рогатый зверь – ганда. И тут случилось неожиданное – ганда замер, как вкопанный, мотая головой.

Солнечный свет, заливающий окраину островка, на миг ослепил глаза ганды, привыкшие к лесному полумраку. Перемена обстановки произошла столь резко и внезапно, что храбрость зверя тут же сменилась испугом перед чем-то непонятным. Ослеплённый солнечным светом, ганда замотал головой, надеясь сбросить с глаз нечто, что он посчитал опасным. Но ощущение не прекращалось – яркий солнечный свет не давал ему разглядеть ничего.

Увидев, что противник остановился, обезьяны громко закричали на него и стали подступать ближе, оскалив пасть. Ганда с трудом мог разглядеть, что происходит, но он был буквально оглушён хором голосов. К самцам присоединили свой голос самки, а подростки стали вторить им, сидя на дереве. Даже маленькие детёныши пронзительно завизжали, присоединяясь к общему хору.

Голоса окружали ганду, но, ослеплённый солнцем, зверь не мог разглядеть, кто кричит. Голоса слышались даже сверху, и это напугало ганду. Сверху может прийти также враг – ганда помнил это. Когда он был молодым зверем, на него сверху прыгнул хищник. Тогда в бока зверя вонзились острые когти, похожие на кинжалы. В тот раз ганде удалось разделаться с ним, просто прокатившись по земле. Однако после встречи с хищником у него остались не тольковоспоминания о боли, но и заросший шрам на плече.

Обезьяны увидели, как рогатый зверь начал отступать. Он вздрагивает, качает из стороны в сторону головой и шаг за шагом отходит в сторону. Нужно закрепить успех, и группа энкиду собирается вместе и начинает наступать на ганду. Обезьяны ревут и скалят зубы, делая притворные выпады в сторону ганды. В одиночку ни одна из обезьян не стала бы связываться с этим вспыльчивым зверем, весящим в несколько раз больше самого крупного энкиду. Но совместная защита приносит успех – ганда развернулся и затрусил вдоль берега, опустив голову.

Случайный конфликт с обезьянами в буквальном смысле отрезвил ганду. Зверь полностью освободился от действия спирта, содержащегося в испортившихся плодах, и его поведение постепенно вернулось в норму. Ганда зашёл на мелководье, сделал несколько шагов, постоял по брюхо в воде, а затем решительно шагнул дальше и погрузился в мутную коричневатую воду. Этот зверь – прекрасный пловец: ганда легко загребает воду широкими ступнями, а выталкивающая сила воды снимает нагрузку с его ног. В воде поступь ганды становится лёгкой, почти танцующей. Зверь отталкивается от дна кончиками копыт и движется вперёд легко и свободно. Прохлада воды оказывает успокаивающее действие на зверя, и он какое-то время просто дрейфует по поверхности воды, позволяя ветру и течению нести его куда угодно.

По поверхности воды плавают растения, смытые течением. Пользуясь случаем, ганда поедает их, с аппетитом пережёвывая сочную мягкую зелень. Время от времени он загребает ногами и отплывает от стволов деревьев, к которым его несёт течение.

Во время разлива реки некоторые холмы превратились в острова, и течение несёт ганду к одному из них. Зверь ищет себе тихое место, подальше от столь шумных обезьян. Почувствовав почву под ногами, зверь делает несколько шагов, проламывается сквозь заросли полузатопленного кустарника и выходит на берег. Понюхав воздух, ганда сделал несколько шагов и углубился в заросли. Он с удовольствием откусил несколько листьев папоротника и побрёл под деревьями. Время от времени ганда подбирает с земли упавший плод или съедает гриб причудливой формы, растущий на корнях дерева. Если не считать того, что ганда оказался в незнакомой обстановке, зверь продолжает вести привычную жизнь. Когда зверь бродит по островку, из-под его ног выскакивают мелкие зверьки, а над головой слышны крики птиц. Ганда остановился возле кустов и стал обрывать листья, прислушиваясь к звукам леса. Он слышал, как жужжат над его головой мухи, как пролетела мимо крупная грузная пчела, как вспорхнула где-то вдалеке куропатка. Эти птицы всегда взлетают с характерным хлопаньем крыльев, и ганда всегда пугался, когда такая птица внезапно вспархивала у него прямо из-под носа. А ещё ганда услышал где-то в кронах деревьев пронзительный гомон птиц. Кричали неприятными голосами попугаи, а им вторили мелкие певчие птица, словно стараясь перекричать друг друга. Время от времени к ним присоединялись какие-то другие птицы, громко каркающие. Ганда продолжил кормиться, но голоса птиц постепенно слышались всё более и более отчётливо. Это насторожило огромного зверя, и он стал прислушиваться, оторвавшись от еды. Голос какого-то попугая прозвучал едва ли не над самой его головой, и ганда тревожно засопел, нюхая воздух. Его уже не интересовали голоса птиц – он больше доверяет своему обонянию. И оно не обмануло ганду: зверь ощутил едва различимый, но очень хорошо знакомый запах. Именно этот запах он навсегда связал со страшной болью и запахом собственной крови – это был запах одного из тех хищников, что оставил ему шрам.

Ганда не видит врага, но понимает, что он близко – запах хищника вполне отчётлив. Птицы окрикивали именно его – огромного представителя семейства кошачьих, зверя размером больше леопарда. Пятнистая шкура хорошо маскирует его, когда он прячется в зарослях или на дереве в ожидании добычи. А на первом пальце каждой из передних лап, который не касается земли, растёт по огромному когтю. Это приспособление позволяет животному убивать даже гигантских обитателей джунглей – ганду, молодого нандитерия или… взрослого энкиду. Это верховный хищник джунглей Индостана – равана, представитель кинжалокоготников. Его родственники обитают дальше на северо-восток: в Восточной Азии и на Дальнем Востоке. Ареал раваны отделён от ареалов прочих кинжалокоготников горами, и этот вид является единственным представителем рода на Индостане.

Равана шагает по земле, не обращая внимания на птичьи крики над своей головой. Он не охотится, поэтому ему нет смысла скрывать своё присутствие. Во время наводнения зверь пережил несколько неприятных часов, спасаясь от воды, а затем добираясь вплавь до этого островка. Здесь он был почти сразу же вознаграждён за пережитые трудности лёгкой добычей в виде свиньи, которую хищник без труда убил и спокойно съел за два дня в отсутствии конкурентов. При необходимости равана умеет плавать, но делать это без особой на то необходимости он не любит.

Этот зверь – взрослый самец возрастом около десяти лет. Он уже имеет достаточный опыт охоты на крупную добычу. Много раз он нападал на ганду и часто одерживал верх. Он пробовал свежее мясо молодых нандитериев, а однажды ему удалось даже убить взрослого великана. Впрочем, это был старый зверь, который едва сопротивлялся, когда могучие лапы кинжалокоготника распороли его бок.

Встреча с гандой не стала неожиданностью для раваны – хищник часто встречал этих глупых, но агрессивных зверей в джунглях. Когда равана приблизился, ганда стал демонстрировать силу и способность обороняться: он затопал ногами и стал качать головой из стороны в сторону. Равана прекрасно знает, как силён бывает удар головы этого зверя: в молодости он напал на детёныша ганды, но самка поддела его рогом и перебросила через себя. После той охоты хищник несколько дней с трудом передвигался из-за сильных ушибов.

Равана не собирается нападать: он выходит из кустарника и шагает прямо в поле зрения ганды, рявкающего и топающего ногами. Внутреннее напряжение раваны выдаёт лишь движение его хвоста: зверь хлещет себя по бокам его кончиком, стараясь, однако, двигаться уверенно и плавно. Ганда боится нападать, но должен показать хищнику свою готовность к самозащите, поэтому продолжает свою демонстрацию. Равана также не желает рисковать жизнью – если он спровоцирует ганду на атаку, может быть бой, который кончится для него плачевно. Стараясь соблюдать дистанцию, равана обходит сбоку ревущего рогатого великана. Лишь на какую-то долю секунды, когда раване показалось, что ганда готов броситься в атаку, он вытянул вперёд переднюю лапу. На мгновение стал отчётливо заметен поперечно-полосатый узор на лапе, а огромный боевой коготь чиркнул по земле, зацепив целый пучок прелой листвы. Ганда отпрянул назад, а равана так же быстро, но бесшумно скрылся среди молодых деревьев. Сделав несколько шагов в зарослях, хищник замер. Его пятнистая окраска превосходно скрывает очертания его тела среди листвы, поэтому равану совершенно не заметно среди растительности. Даже птицы, сопровождавшие его своими криками, явно стали вести себя тише. Равана несколько минут наблюдает за гандой, который продолжает тревожно нюхать воздух и качать головой. Хищник слишком сыт и обеспокоен собственной безопасностью, чтобы устраивать охоту на это крупное существо прямо сейчас. Всему своё время.

Дни жизни на острове очень однообразны. Вода спадает, но медленно. Только что освободившиеся от воды участки пока представляют собой сплошное болото, а потому нужно какое-то время, чтобы почва просохла. Пока клан Седого вынужден оставаться на острове. Агат, пытливый, как все подростки, нашёл себе новое развлечение. Ему надоело качаться на ветках или бороться, ему нужно что-то новое. Агат выбрался на берег островка, где лежит дерево, на котором любят греться взрослые обезьяны. Он любит смотреть на обитателей реки, оказавшихся во время наводнения так близко. Агат осторожно перебрался в крону дерева и посмотрел в воду. В тени ветвей он увидел быстрые тени, скользящие на глубине. За последние дни муть, поднятая во время наводнения, осела, и теперь водяных существ можно разглядеть. Агат просто неподвижно сидит среди ветвей и наблюдает. Он видит, как водяной жук суетливо обследует листву в поисках насекомых, на которых можно напасть. Он видит, как по поверхности воды скачут клопы-водомерки, преследуя упавшую в воду бабочку. Крылатое существо пытается спастись, но одно крыло бабочки намокло и ей уже не взлететь. Но водомеркам не удастся напасть на неё – из-под воды всплывает рыба. Рот её широко раскрывается, и бабочка пропадает в водовороте. Взмахнув хвостом, рыба исчезла в глубине. Несколько мелких рыбок подплыли к месту, где только что была бабочка, но затем уплыли.

Агат отломил маленькую веточку и бросил её в воду. Он увидел, как водомерки подскочили к ней, но затем потеряли к ней интерес. Ветер понёс веточку по воде, и к ней снизу подплыла маленькая рыбка. Агат решил продолжить игру – он отломил ещё одну веточку и тоже бросил в воду. Из глубин снова всплыла рыбка, а следом ещё одна. Поймав небольшого жука, ползущего по ветке, Агат бросил его в воду. Жук, барахтающийся в воде, вызвал больший интерес у рыб. Они собрались под ним стайкой и стали пощипывать тонущее насекомое. Агат с интересом наблюдал за этим, но затем из мутной воды всплыло огромное гладкое тело. Блеснула на солнце гладкая пятнистая кожа, покрытая слизью и плеснул широкий хвостовой плавник – крупный сом утащил рыбу.

Агату понравилось это развлечение. Несколько раз он кидал в воду ветки или жуков и развлекался, глядя на плавающих рыб. Особенно интересно было наблюдать, как крупные рыбы охотятся на мелких. Несколько раз он видел, как из-под воды появляется плоская голова сома с маленькими глазками и длинными усами. Увлечённый наблюдениями, Агат не заметил кое-что гораздо более важное – то, что изменит его судьбу в ближайшее время. Он не видел, как на противоположном берегу из кустов показалась физиономия одного из его сородичей – взрослого самца с обломанным клыком. Этот самец осторожно выглянул из кустов, посмотрел в сторону островка, на котором пережидала наводнение группа под предводительством Седого, и скрылся.

Энкиду – один из многих видов приматов, населяющих джунгли Южной Азии. Эти обезьяны живут группами, и каждая группа занимает определённый участок леса; границы территории охраняются от посягательств чужаков, а нейтральная полоса между территориями разных групп может быть прибежищем одиночек, по каким-то причинам изгнанных из группы, или же становится местом серьёзных стычек, иногда приводящих к смертельному исходу. Группа, лидером которой является Седой, занимает холмистый участок джунглей, поэтому в случае наводнения у обезьян есть возможность спастись от стихии. Условия жизни их соседей несколько иные. Другой клан энкиду, обитавший в низинных участках леса, получал преимущества во время засухи, когда реки мелели – тогда у них всегда был доступ к воде, пригодной для питья, а клану Седого приходилось тайком пробираться к ручью, протекавшему по самой окраине территории клана из низин. Зачастую это сопровождалось конфликтами. Но со времён последней засухи многое изменилось. Во главе группы встал очень агрессивный самец Злой, и его присутствие заставляет Седого держаться подальше от владений клана из низин. Свои права на территорию члены группы Седого обозначали, совершая нападения на отдельных особей из клана Злого, которые нарушали нейтралитет и оказывались на территории Седого. Между семьями Седого и Злого в последние месяцы поддерживался некий вооружённый нейтралитет, но сейчас он был нарушен наводнением.

Клан Злого переживает не лучшие времена. Когда Злой стал главным в клане, несколько особей покинули его, не выдержав побоев и укусов, которые Злой щедро раздаёт, подкрепляя своё главенство. Во время наводнения ситуация усугубилась: Злой потерял двух членов семьи – одного из младших братьев и взрослую самку. Его клан и так был немногочисленным до наводнения, но сейчас в нём осталось только четверо – он сам, его младший брат и самка с совсем слабым детёнышем, которого она с трудом выхаживала. Злой отличается неуравновешенным характером, поэтому в его клане даже детёнышам живётся трудно – он часто колотит сородичей, не сдерживаясь.

Уровень реки постепенно снижается, а почва, пропитанная водой, быстро высыхает под лучами солнца. Там, где некоторое время назад нандитерий мог пройти лишь по брюхо в воде, теперь остаются только небольшие пруды и лужи, кишащие попавшей в ловушку рыбой. Аисты и цапли бродят по этим водоёмам, меткими ударами клювов поражая обречённую на смерть рыбу. Когда клан Седого шествует мимо одного такого пруда, птицы с криками разлетаются и обезьяны наблюдают за удивительным зрелищем птичьей стаи, кружащейся в воздухе. Обезьяны могут, наконец, покинуть место, где были буквально заперты в течение последних двух недель.

Возле соседнего пруда также собралось много птиц, и один из подростков решил напугать их. Он с громкими воплями бросился в самую гущу стаи и едва не свалился в воду. Птицы, испуганные его выходкой, вспорхнули и захлопали крыльями, вызвав у подростка энкиду бурю восторга. Пробуя вспугнуть птиц, оставшихся на противоположном берегу пруда, подросток побежал вдоль берега. На какое-то время он скрылся из поля зрения сородичей за кустами… где едва ли не нос к носу столкнулся со Злым, возглавляющим остатки своего клана.

Реакция Злого была моментальной – он тут же отвесил незнакомому, но явно уступающему ему по силе подростку весомую оплеуху. В ужасе завизжав, подросток кинулся прочь, к своим. Седой, услышав его отчаянный вопль, уже спешил навстречу. Подросток выскочил из-за кустов и помчался под защиту клана, а следом за ним скакал Злой.

Седой несколько опешил, когда из-за кустов неожиданно появился противник, явно способный бросить ему вызов. Но его положение требует, чтобы он встал на защиту своего места в клане. Он явно уступает Злому в силе – Злой покрупнее и помоложе Седого. Но, несмотря на это, Седой смело шагнул навстречу Злому, разинув пасть и демонстрируя клыки. Злой также разинул пасть и зарычал, демонстрируя клыки, один из которых был обломан. Он начал наступать на Седого, рыча и строя угрожающие гримасы. Седой старается сохранить уверенный внешний вид, хотя это даётся ему с большим трудом. Он явно боится этого самца и его шансы на победу не слишком велики. Седой предпочёл бы ограничиться демонстрацией силы, не вступая в драку, поэтому он поднялся на ноги, стараясь продемонстрировать свои рост и силу. Но Злой тоже поднялся на две ноги и стало ясно, что он выше и крупнее Седого.

Несколько секунд соперники буквально сверлили друг друга взглядами, а затем Злой сильным ударом рук в грудь повалил Седого на землю. Когда Седой упал, Злой навалился на него всем весом и начал колотить кулаками. Седой едва успевал отбиваться, но было очевидно, что он проигрывает. Ему удалось встать с земли, но его лицо разбито, а из ноздри капает кровь. Он тяжело дышит и покачивается, а в его взгляде уже читается испуг. Злой заметил это и продолжил атаку – он снова повалил Седого на землю, навалился на него сверху и нанёс несколько сильных ударов ему по голове. Седой жалобно закричал, стараясь прикрыть голову ладонями. Злой поднялся с него, отошёл на шаг и стал смотреть, как Седой медленно поднимается с земли, пошатываясь и хрипло дыша. Обычно в таких случаях расстановка сил уже ясна и дальнейших подтверждений статуса не требуется. Но Злому этого явно не достаточно – он снова напал на Седого и сильно укусил его в плечо, оставив глубокую кровоточащую рану. Седой закричал от боли и дёрнулся в сторону. Он проиграл этот поединок и теперь должен уступить место новому лидеру группы. Но Злой не останавливается – он встаёт на ноги и демонстрирует своё превосходство, рыча и размахивая руками. Седой, с трудом опираясь на укушенную руку, отходит в сторону. Но Злой по-прежнему держится между Седым и остальными обезьянами, всем своим видом показывая, что вернуться Седому уже нельзя.

Судьба изгнанника, доставшаяся Седому, обычно незавидна: он будет жить где-то на краю территории, боясь приближаться к тем, кто ещё недавно признавал его лидерство. Такие одиночки наверняка становятся жертвами хищников в ближайшие недели, особенно если у них нет опыта по добыванию пищи и защите от врагов.

Агат оглядел новых членов клана: с ними придётся каким-то образом налаживать контакт и взаимодействовать в повседневной жизни. Самка с детёнышем держится особняком от всех и ведёт себя очень нервно. Когда кто-то приближается к ней или просто проходит мимо, она закрывает детёныша рукой и начинает скалить зубы. Если другая обезьяна не отходит, самка начинает кричать, отгоняя её. Молодой самец – подросток, по возрасту ближе ко взрослому, но невысокий, худой и довольно нервный. Он держится рядом с новым лидером, хотя явно боится его. Наконец, сам Злой – это очень крупный самец. Когда он появился в группе, которую до него возглавлял Седой, ни один из самцов не стал оспаривать его право на лидерство. Поэтому смена власти в группе свершилась так быстро. Но последствия этого будут теперь ощущаться очень долго.

Проливные дожди прекратились. Река уже почти вошла в свои берега, а солнце быстро высушивает землю. Теперь у группы энкиду есть возможность добывать пищу на гораздо большей территории – в их распоряжении оказалась почти вся территория, которую раньше занимала группа Седого, и даже часть территории, которой владел клан Злого. Если бы главой семьи остался, как и раньше, Седой, всё было бы хорошо, и жизнь вошла бы в прежнее русло. Но теперь власть в клане поменялась, и это сулит новые перемены.

Злой – типичный авторитарный лидер. Там, где Седой утверждал своё лидерство с помощью опыта и доброжелательного отношения к сородичам, Злой пользуется исключительным образом грубой силой. Он утверждает свой авторитет, притесняя остальных членов клана в повседневных мелочах: проходя среди членов группы, он может толкнуть или шлёпнуть сородича. Когда члены клана добывают пищу, он следит за тем, кто что смог найти, и отнимает кусочки повкуснее.

Жизнь в клане из-за таких мелочей становится хуже и напряжённость в отношениях постепенно возрастает. Подростки гораздо меньше играют друг с другом – когда Злой бродит рядом с ними, они стараются укрыться от него. Когда игры становятся слишком шумными, Злой воспринимает это как нарушение дисциплины и неповиновение ему лично. Его реакция на возню и визг молодняка проста и однозначна: он раздаёт тумаков всем играющим, независимо от того, была ли игра невинной шалостью, или же кто-то действительно обижает сородича. В таких условиях члены группы постепенно начинают испытывать стресс.

Авторитет Злого держится исключительно на физической силе. В клане у него нет дружеский связей, и своим поведением он делает всё, чтобы эти связи не сформировались. Самки не поддерживают Злого: они относятся к нему крайне настороженно. Две самки из клана Седого не дают Злому прикоснуться к детёнышам: опасаясь, как бы он не навредил им, самки отодвигают детёнышей в сторону и стараются встать между Злым и детёнышем. Если Злой задерживается рядом с ними, самки демонстрируют агрессию: скалят зубы и шлёпают ладонью по земле. Самцы стараются поддерживать нейтралитет: им не хочется испытывать на себе силу клыков Злого, но они достаточно сильны, чтобы дать ему весомый отпор. Тем не менее, Злой пока не зарекомендовал себя в их глазах совершенно никак, и они продолжают вести почти прежнюю жизнь.

Злой понимает, что его положение в новообретённой группе пока слишком шатко, и это заставляет его вести себя ещё более агрессивно, чтобы подкрепить свой авторитет. Он не может конфликтовать с самками: это потенциальные партнёрши для спаривания, и ему важно установить с ними более дружеские отношения. Злой старается не вздорить с самками понапрасну, поэтому, ощущая враждебность самок, он просто отходит в сторону, стараясь не обострять отношения с ними. Зато в полной мере Злой отыгрывается на подростках – самых бесправных членах группы, стоящих на нижней ступени в иерархии и пока не способных дать достойный отпор.

Молодые энкиду выбрали для игры полуденные часы. Взрослые особи в это время дремлют, поэтому никто не мешает их играм. Подростки обошли спящего Злого, стараясь не тревожить его, и направились к полузаросшей тропе нандитериев, возле которой кормится группа. Тропа ещё выделяется в лесу – на ней пока не выросли крупные деревья, но много травянистых растений, среди которых поднимаются тонкие стволики молодых деревьев разных видов. Обезьяны давно открыли для себя забаву: они забираются на ствол молодого дерева, а когда он сгибается и пружинит под тяжестью тела обезьяны, повисают на нём на двух руках и совершают «гигантские шаги», отталкиваясь ногами от соседних деревьев и от земли. Оглядевшись, подростки выбрали подходящие деревца для катания и полезли по ним вверх. Агату досталось деревце, покрытое розоватыми цветками. Когда он полез, дерево наклонилось очень сильно, но выдержало его вес. Повиснув на согнувшемся стволе, Агат коснулся земли пальцами ног. Это не понравилось ему: для качания лучше подходит дерево с более упругим стволом. Агат вытянул пальцы ног, осторожно встал на них и… отпустил ствол.

Упругая древесина молодого дерева спружинила и ствол моментально распрямился. Крона взлетела вверх, принимая своё нормальное положение, и стряхнула в воздух целое облако розовых лепестков. Остальные подростки смотрели на дерево, как заворожённые. Агат понял, что эта игра тоже интересна. Он подбежал к другому такому же дереву, прыжком заскочил на его ствол и полез вверх. Деревце, поскрипывая, наклонилось, и Агат, раскачавшись на нём, спрыгнул на землю. И снова ствол упруго распрямился, а молодых обезьян осыпал дождь лепестков. Они заухали от восторга, а Агат, схватившись за ствол дерева, затряс его и завизжал от радости, когда с дерева посыпались цветки.

Остальные подростки тоже завизжали и стали подпрыгивать, глядя, как осыпаются с дерева лепестки. Агат продолжил трясти дерево. Он посмотрел наверх, любуясь тем, как дрожат ветви дерева. Неожиданно весёлый визг его друзей как-то внезапно стал тише, а затем и вовсе прекратился. Когда он взглянул на своих компаньонов по игре, он увидел, что они перестали веселиться, а в их глазах читается страх. Обернувшись, Агат увидел, что к ним направляется Злой собственной персоной. Забыв про игру, Агат бросился в заросли, надеясь, что Злой отстанет от них и ему можно будет вернуться в группу, сделав крюк по лесу.

Злой часто вмешивается в игры молодых обезьян, если ему кажется, что это мешает ему. Он не сдерживается, когда наказывает подростков, часто кусает и бьёт их. В результате такого отношения подростки сильно худеют – это результат стресса.

За последнюю неделю Агат уже несколько раз становился жертвой буйства Злого. У него на спине под шерстью два синяка, а на плече выдран клок шерсти. После воцарения в группе Злого жизнь молодёжи стала совершенно невыносимой. Агат всеми силами старается избегать встреч со Злым: он следит за передвижениями тирана и предпочитает держаться подальше от него. Часто Агат скрывается за кустами или использует в качестве укрытия тело кого-либо из взрослых сородичей. Тем не менее, даже в таких условиях Агат продолжает поддерживать контакт с другими сородичами – он чистит шерсть взрослых самок и пытается играть с другими подростками. Но самки, ухаживающие за детёнышами, ведут себя уже не так доброжелательно, как прежде: они не уходят, но стараются повернуться к Агату спиной, пряча на груди детёныша. Почистить самкам шерсть ещё можно, но дотронуться до детёныша уже вряд ли удастся.

Игры подростков тоже перестают быть такими активными, как раньше. Когда Агат заигрывает с самкой-подростком, она лишь глядит на него с подозрением и отодвигается, хотя ещё несколько дней назад они вместе трясли деревья и наблюдали, как с них падает облако лепестков. Агат пробует играть с ней в догонялки – он подталкивает самочку плечом, а затем отбегает на несколько шагов в сторону и смотрит на неё. В глазах самки-подростка на минуту зажигается озорной огонёк: она шлёпает по земле двумя ладонями и делает несколько быстрых шагов в сторону Агата. Агат отбегает ещё немного в сторону, заставляя её преследовать его. Молодая самка бежит за ним, и Агату уже приходится поднажать, чтобы она его не догнала. Он пробегает мимо одного из взрослых самцов, жующего стебелёк, и прячется за его спиной. Он видит, как самочка добежала до места, где он только что стоял, и встала на ноги, озираясь. Пока она стояла к нему спиной, Агат бросился в сторону и скрылся за стволом дерева. Его забавляет, когда его не могут найти. Самка озирается, но вместо Агата видит совсем другого самца. Агату не всё видно, но он слышит, как приближается шум тяжёлых шагов, а затем как хрустит ветка под тяжестью большого тела. Самка опустилась на четвереньки и отбежала в сторону. Игра прекращается: появляется Злой, который не выносит такого веселья возле себя.

На следующий день Агат, как и все прочие члены группы, ищет еду. Он раскапывает лесную подстилку и поедает личинок жуков. Время от времени ему попадаются утолщённые корешки трав. Они почти безвкусные, но зато сочные и приятно похрустывают на зубах. Увлечённый поиском пищи, Агат неожиданно заметил под одним из деревьев розетку ажурных перистых листьев. Он сразу же узнал папоротник, который когда-то с удовольствием ел Седой. Это лакомство Агат очень любит из-за кисловатого вкуса сочного корневища, поэтому работа по выкапыванию его из земли вполне окупится. Агат сгрёб листья папоротника с пучок и попробовал выдернуть его из земли как морковь. Растение, однако, не поддалось. Тогда Агат начал раскапывать землю вокруг растения, одной рукой продолжая держать его за листья. Время от времени он подёргивает папоротник, пытаясь выдернуть его. Наконец, корневище поддалось и вытянулось из почвы. Дёрнув, Агат извлёк его из земли. Стукнув корневищем по земле, он стряхнул с него грязь и с удовольствием откусил. Но Агат, увы, не догадывается, что за его действиями уже следят.

Агат ещё не успел прожевать первый откушенный кусок корня, когда к нему протянулась мускулистая рука ладонью кверху. Повернув голову, Агат увидел рядом с собой Злого. Глава группы продолжает протягивать руку, но скалит зубы, а его глаза смотрят сердито. Агат не намерен делиться. Седой в своё время добывал еду сам, лишь изредка требуя, чтобы с ним делились. Злой же, похоже, не собирается добывать сам ничего, что закопано в землю или скрыто под корой дерева. Агат отбегает в сторону, держа папоротник в руке, и бросает на Злого косой взгляд исподлобья. Этого более, чем достаточно, чтобы ярость Злого вспыхнула, словно спичка.

Громко рявкнув, Злой напал на Агата. Он ударил Агата кулаком по спине, а его зубы щёлкнули буквально в сантиметре от плеча Агата. Агат бросился в кусты, прижимая к себе недоеденный папоротник, а Злой побежал за ним. Агат слышит, как его догоняют, и буквально через секунду рука Злого уже валит его на землю. Не обращая внимания на обиженный визг Агата, Злой протянул вторую руку и выдрал у него из пальцев корень папоротника. Сунув добычу в рот, Злой снова обрушил свои кулаки на Агата, который завопил от боли. С трудом поднявшись на ноги, Агат бросился наутёк. Он чувствует, что плечо сильно ушиблено и отдаётся болью, когда он опирается на руку. Агат слышит за собой шаги Злого – экзекуция ещё не окончена. У Агата одна надежда – пересидеть где-нибудь в стороне, подождать, пока буйство Злого прекратится. Тогда можно будет незаметно присоединиться к сородичам, не опасаясь продолжения драки. Агат пробует отойти подальше, но слышит, как Злой всё ещё преследует его. Не оборачиваясь, Агат побежал сквозь заросли, а следом за ним бросился Злой. Страх заставляет Агата бежать, не разбирая дороги. Он забыл о боли в руке, пока за его спиной слышны дыхание и рёв Злого. Ветки хлещут его по лицу, а грязь хлюпает под пальцами.

Неожиданно твёрдая почва под ногами ушла куда-то вниз, а мир закружился кувырком.

Несколько минут Агат лежит неподвижно. Всё тело болит, и теперь боль от удара по руке ощущается особенно отчётливо. Он открыл глаза и увидел, что где-то наверху, высоко над его головой колышутся ветви деревьев. Агат осторожно приподнялся и глубоко вздохнул. Он осмотрелся и увидел, что в двух шагах от него начинается обрыв. Очевидно, спасаясь от Злого, Агат просто сорвался с края обрыва и покатился по склону. Место его падения отмечено примятой травой и несколькими сломанными стеблями. Боль пронизывает всё его тело. Пожалуй, если сейчас его найдёт хищник, Агат ничего не сможет сделать, чтобы спастись.

Агат начал прислушиваться к звукам леса. Где-то вдалеке слышны голоса его сородичей – очевидно, Злой продолжает буйствовать. Над головой кричат птицы, а где-то в стороне в пологе леса движется стая мелких обезьян, перекликающихся визгливыми голосами. Пока не слышно рычания страшного хищника, крупной пятнистой кошки с огромными когтями на передних лапах. Когда-то в детстве Агат мельком видел этого хищника – огромного, размером со взрослого энкиду. Он запомнил полосатые передние лапы, мощные когти на них и страшный, леденящий душу взгляд жёлтых глаз, которые, кажется, видят насквозь. А ещё ему запомнилась манера ходьбы этого зверя – он движется почти бесшумно.

Агат вздрогнул, услышав тихий шорох. Его вряд ли испугал бы топот ног ганды или нандитерия, вопль обезьян или картавые крики попугаев где-то в кронах. Но шорох – самый опасный из шумов: с тихим шорохом часто подкрадывается смерть. И чем тише шорох, тем страшнее.

Стараясь не выдать своего местоположения, Агат вжался в землю и замер. Похоже, что таинственный гость не старается скрыть своего приближения. Его шаги слышны всё отчётливее, а среди папоротников и трав мелькает его спина. Это кто-то крупный, но он не похож на пятнистого убийцу. Агат продолжил наблюдать за ним, сохраняя тишину. Незнакомец подошёл ещё ближе, и Агат смог увидеть, что это один из его сородичей. Это уже намного лучше – с ним можно попытаться установить контакт. Это не Злой, которого Агат теперь узнал бы среди десятков похожих на него самцов. Но энкиду, который приближается к нему, похоже, одинок. Судя по цвету шерсти с проседью, это довольно старая особь. А когда одинокий энкиду поднялся на ноги, чтобы сорвать гриб со ствола дерева, Агат моментально узнал знакомые черты. Сомнений не было: это Седой. Агат забыл о боли и вскочил на ноги.

Седой вздрогнул, когда увидел, как из зарослей внезапно появился сородич. Он взглянул на Агата и вначале его верхняя губа дёрнулась, показывая клык – обычная реакция на встречу с незнакомцем. Но в следующую секунду Седой узнал Агата и успокоился. Его глаза, потускневшие и запавшие во время одиночных странствий в джунглях, вновь блеснули живыми огоньками. Опустившись на все четыре ноги, Агат и Седой приблизились друг к другу. На лице Агата заиграла улыбка: в последнее время он почти разучился радоваться, поэтому встреча с Седым оказалась очень приятным событием. Агат коснулся шерсти Седого и осторожно погладил. Седой немного вздрогнул, но не отстранился – он вспомнил Агата, и ему было приятно чувствовать присутствие дружелюбно настроенного сородича. Агат понял, что сейчас реальная возможность заручиться поддержкой опытного старшего товарища, с которым не страшно жить в джунглях. Он продолжил оказывать свергнутому главе группы знаки внимания: Агат начал осторожно искать в шерсти Седого. И в этот момент он ощутил, что Седому жилось не так уж хорошо: он почувствовал, как под кожей Седого прощупываются рёбра, а на коже остались многочисленные болячки. За время одинокой жизни Седой сильно похудел, но он не сдался и не позволил природе взять верх над собой. Это хороший знак: вдвоём Седому и Агату будет легче бороться за выживание. Опыт Седого не пропадёт даром: теперь у него есть прилежный ученик. Агат чувствует, как дыхание Седого становится ровным, глубоким и ритмичным: ощущая прикосновение пальцев Агата, он успокаивается и постепенно засыпает.

Эта встреча в лесу начинает новый этап в жизни Агата. Теперь он может не возвращаться в свою семью, по крайней мере, пока там правит Злой. Конечно, переход к новой жизни будет проходить не так гладко, как хотелось бы. Но самое главное свершилось: из жизни Агата хотя бы на какое-то время пропал мощный фактор стресса в лице Злого. У Агата есть возможность поправить своё душевное здоровье: тирания Злого оказала влияние на его собственное поведение – он стал бояться играть и выражать свои эмоции. Зато сейчас он свободен от жестокой дисциплины, а рядом есть тот, кому можно доверять. У Агата был выбор: остаться с Седым или возвращаться в группу. Но у Седого такого выбора уже нет: если он попробует вернуться, его ждёт новая драка со Злым. Агат не спешит возвращаться: он сделал свой выбор, и теперь ему предстоит учиться вести новую жизнь. Где-то вдали ещё слышны голоса членов его группы, но он туда уже не вернётся, по крайней мере, пока там правит Злой.

Молодой самец и отверженный глава семейства теперь могут рассчитывать только на собственные силы. В группе жилось проще: всегда найдутся глаза и уши, которые вовремя распознают приближение хищника, а вместе легче прогнать даже страшного полосатого убийцу. Вдвоём жить в лесу лишь чуть-чуть легче, чем в одиночку: даже менее сильные хищники могут представлять опасность, ведь у них больше возможности напасть внезапно. Но зато конкуренция с сородичами не такая острая, и никто не станет претендовать на добытую пищу лишь по праву сильного. Агат легко смог бы прожить в лесу: он умеет достаточно успешно находить пищу сам. Тем не менее, он всё равно внимательно следит за Седым и пробует повторить то, что делает этот опытный зверь. Седой почти не обращает внимания на Агата, но не упускает возможности ненавязчиво показать, что он главнее. Агат, со своей стороны, предпочитает не вмешиваться в дела Седого, чтобы не нарушить складывающиеся между ними социальные связи.

Седой бредёт по лесу, мимоходом срывая съедобные листья и пережёвывая их на ходу. Он не задерживается надолго возле того или иного растения, поэтому на долю Агата, который движется за ним следом, всегда остаётся достаточно пищи. Агат не просто набивает желудок, но запоминает, какие растения ест Седой. Но лес может предложить пищу получше.

Огромное дерево повалилось на землю несколько месяцев назад. Оно подмяло под себя ещё несколько деревьев, и в пологе леса образовалась брешь, через которую солнечные лучи достигают земли. Ствол дерева лежит на земле и гниёт, окружённый травами, которые пошли в рост, оказавшись на хорошо освещённом месте. Здесь можно найти немало пищи. Седой пробрался к стволу и начал осматривать его, а Агат устроился в стороне и стал следить за своим наставником. Осмотрев дерево, Седой отломил несколько небольших грибов-трутовиков серовато-белого цвета и сунул их в рот. Агат отыскал такой же гриб и попробовал его на вкус. Края плодового тела оказались вполне съедобными, а вот более старая середина уже успела одеревенеть и была просто отвратительна. Агат заметил, что Седой собирает с дерева только самые молодые грибы, и тоже начал делать так. Вкус этих грибов понравился ему, и он успел съесть несколько штук, пока кормился Седой. Но этот урок ещё не закончился. Седой отыскал место, где древесина была уже мягкой, источенной насекомыми. Он нажал в этом месте пальцами, и большой кусок дерева отвалился, открывая губчатую внутренность гниющего ствола. Множество насекомых уже успело заселить дерево, и они постепенно превращают его в труху, возвращая в биологический круговорот вещества, аккумулированные растением в виде трудно усвояемой древесины. Когда кусок дерева отвалился, Седой успел ухватить и сунуть в рот крупную личинку жука, показавшуюся из прогрызенного ею тоннеля, а Агат, наблюдавший за ним, съел другую личинку, упавшую на землю. Седой сунул палец в мягкую древесину ствола и пошевелил, разрушая ходы, проточенные насекомыми. Когда Агат попробовал повторить это, Седой просто взглянул ему прямо в глаза, и Агат сразу прекратил это. Седой ждал, и буквально через несколько минут его ожидания оправдались. Самыми многочисленными обитателями гниющей древесины оказываются термиты. Эти маленькие существа обладают способностью переваривать её, что ставит их вне конкуренции, когда нужно быстро убрать большое количество растительных остатков. Седой просто ждёт, когда термиты покажутся на поверхности ствола, и действительно, через несколько минут первые особи с тонкими бледными покровами появились из тоннелей. Седой начал аккуратно собирать их пальцем, предварительно облизав его кончик. Агат попробовал сделать так же, и Седой лишь снисходительно посмотрел на него.

Потревоженные обезьянами, из разломанных тоннелей выбегают термиты-солдаты. Они поднимают головы и широко разевают жвалы, готовые вцепиться во врага, но что они могут сделать врагу, превосходящему их весом в сотни тысяч раз? Седой просто собирает их пальцем и отправляет в рот, с удовольствием причмокивая. Агат попробовал сделать то же самое. Ему понравился вкус термитов, но один солдат успел больно ущипнуть Агата за язык, прежде чем был разжёван и проглочен.

Следующие дни были похожи один на другой. Седой и Агат держатся на пограничных участках нескольких групп энкиду, где меньше вероятность неприятной встречи с законными хозяевами территории. Как ни странно, на таких территориях они находят больше пищи, чем на самой территории той или иной группы, где всё съедобное регулярно поедается. Несколько раз Агат замечал где-то вдалеке других энкиду. Чаще всего это были такие же одиночки, которые просто удирали, очевидно, приняв Седого и Агата за членов какой-нибудь группы. Но однажды Седому и Агату пришлось самим быстро и незаметно покидать место кормёжки, когда вдалеке появилось несколько крупных взрослых самцов энкиду.

С каждым днём Агат узнаёт всё больше о жизни в джунглях. Он научился поедать улиток, высасывая их из раковины, и узнал вкус нескольких видов грибов, на которые раньше не обращал внимания. Однажды Агат застал Седого возле корней крупного дерева. Седой бродил вокруг дерева, внимательно осматривая землю и нюхая воздух. Энкиду, как и большинство приматов, обладают относительно слабым обонянием, но Агат почти сразу почувствовал, что в воздухе, окружающем основание дерева, витает какой-то стойкий острый запах. Он начал следить за действиями Седого и увидел, как Седой скакнул в сторону и извлёк из опавшей листвы крупный бурый плод, покрытый чем-то вроде змеиной чешуи. Плод был надтреснутым от удара об землю, и из трещины просачивался этот самый запах. Не обращая на него внимания, Седой разломил плод. Волна запаха буквально окатила его и подошедшего поближе Агата. Агат почувствовал, что ком недавно проглоченной еды подступает к горлу. Но Седой погрузил палец в вонючую мякоть и начал с наслаждением выковыривать её и отправлять в рот. Агат тихо подобрался сзади и запустил палец в мякоть. Ему удалось стащить совсем немного: Седой тут же развернулся и влепил Агату затрещину. Агат отбежал в сторону и торопливо облизал палец. Запах был просто отвратителен, но вкус оказался неожиданно приятным – плод несколько напоминал по своим свойствам дуриан, росший в азиатских тропиках в эпоху человека. Когда Агат подошёл к Седому и просительно протянул к нему руку, Седой взглянул прямо в глаза Агату и на секунду приоткрыл рот, показав старые, но ещё острые клыки. Агат понял, что ему не удастся получить ни кусочка, и отошёл в сторону. Он начал бродить вокруг дерева в надежде увидеть среди опавшей листвы чешуйчатый бок плода, но безрезультатно.

В вышине раздался крик птицы. Агат поднял голову и посмотрел в крону дерева. Он видел, как где-то высоко на ветвях раскачиваются плоды, которые, увы, пока недосягаемы для него. А ещё он увидел рядом с этим деревом другое – с тонким стволом и чахлыми ветвями, совсем заглушённое более рослыми соседями. Агат подошёл к этому дереву и попробовал забраться на него. Ствол был достаточно тонким, чтобы его можно было обхватить руками, но достаточно прочным, чтобы выдержать вес Агата. Успех ободрил его, и Агат полез выше. Он увидел, что ветви этого дерева касаются ветвей, на которых растут те вкусные плоды. Он полез выше, но ствол начал раскачиваться под тяжестью его тела. И тогда Агат придумал один ловкий приём: он просто начал раскачиваться на дереве, как делал, будучи совсем маленьким. Переплетённые ветви деревьев затрещали, на землю посыпались листья, а затем сверху шлёпнулись несколько чешуйчатых плодов. Агат быстро, но осторожно спустился пониже и спрыгнул с трёхметровой высоты, спеша к своему трофею. Он схватил один из плодов и торопливо расковырял его мякоть. Преодолев отвращение перед запахом, он начал поедать мякоть, жадно черпая её пальцами. Запах плода отталкивающий, но мякоть очень хороша на вкус: Агат начал понимать, почему Седой не хотел делиться с ним. Это редкое лакомство, добыть которое можно лишь случайно.

Агат и Седой съели все плоды, упавшие под дерево, кроме одного, оказавшегося незрелым и потому несъедобным. Они ушли, чувствуя сытость, и не заметили на одном из корней грозное предупреждение – ряды глубоких царапин, которыми пометил свою территорию тот, кто в силах убить любого из них.

Мир, в котором живут Агат и Седой – это мир, где правят великаны. Сами энкиду – обезьяны очень крупного размера по сравнению с большинством приматов. Но они сами кажутся небольшими существами рядом с другими обитателями джунглей. Седой и Агат несколько раз за последние дни сталкивались с гандой – похожим на носорога потомком даманов, травоядных африканского происхождения. Но не ганда определяет облик леса, а огромный нандитерий, гигантское копытное животное высотой почти с жирафа эпохи человека, но более массивного сложения. Тропы, которые поколения нандитериев протаптывают в лесу, служат местом обитания для множества мелких животных, которые не смогли бы существовать в сплошных джунглях. А для многих животных тропы нандитериев – это прекрасные кормовые угодья: здесь произрастают травы и кустарники.

Седой и Агат поедают корни крупных трав, растущих на тропах нандитериев. Они выдёргивают растения из земли, ударом стряхивают землю с корней и объедают их. Агат замечает множество других животных, обитающих на тропах нандитериев: под кустами неслышно скользят разноцветные змеи, а среди ветвей перепархивают мелкие птицы.Средняя часть тропы – это место, где может расти лишь невысокая трава с ползучими корневищами. Это место, где чаще всего ходят нандитерии, поэтому кустарники и ломкие крупнолистные травы здесь будут просто растоптаны. Среди травы Агат замечает нескольких зайцев, которые поднимаются на задние лапы, чтобы дотянуться до колосков с ещё недозрелыми семенами. А чуть дальше от них среди травы мелькнула полосатая спина какой-то птицы – возможно, куропатки или пастушка. Но спокойная жизнь обитателей троп нандитерия время от времени прерывается.

Агат сидел на земле и жевал листочек, когда почувствовал кожей ступней слабые сотрясения почвы. Он оглянулся на Седого и понял, что он ощущает то же самое. Агат встал на ноги и взглянул на тропу. Вначале он ничего не заметил, но спустя минуту он увидел, как из-за молодых деревьев появилась пятнистая чёрно-белая голова огромного животного – взрослого нандитерия. Следом за ним появились ещё несколько животных – взрослые особи, составляющие стадо. Рядом с ними шагает детёныш, сохраняющий ювенильную окраску. Нет сомнений – это то самое стадо, за которым Агат наблюдал когда-то во время наводнения. Седой прекратил есть и поспешил к дереву, растущему на краю тропы. Агат последовал за ним – вряд ли нандитерий уступит ему дорогу, а удар тяжёлого копыта этого животного лучше не испытывать на себе.

Гигантские звери шагают по тропе, почти не глядя себе под ноги. Кустарники шуршат и ломаются под их ногами, а крупнолистные травы оказываются раздавленными. Лишь низкорослые злаки, образующие плотную дернину, без ущерба для себя переживают поступь этих гигантов – если даже они будут повреждены, от ползучего подземного корневища быстро отрастут новые побеги. Время от времени одно из животных тянется к ветвям деревьев, нависающим над тропой, и длинным гибким языком срывает пучок листьев.

Появление нандитериев – это событие, которое просто не может пройти незамеченным для обитателей зарослей. Движение зверей сопровождается тревожными голосами птиц, которых спугивают великаны. Некоторые птицы воспринимают нандитериев иначе: для них эти звери являются настоящей передвижной столовой. На спинах гигантов собираются стайки мелких птиц, среди которых часто встречается птица-ёж, узнаваемая по красной отметине на лбу. Разные птицы по-разному кормятся на нандитериях. Некоторые мелкие птицы просто летают вокруг зверей, отлавливая мошкару, которая собирается, привлечённая тяжёлым запахом нандитериев. Другие птицы садятся на спины животных и стремительно атакуют одиночных крупных насекомых – слепней и оводов. Птица-ёж предпочитает кормиться прямо на шкуре нандитерия: в шерсти животного ползает множество клещей, жуков и крупных вшей. Перепархивая с места на место, птица-ёж склёвывает ползающих по животному паразитов. Одна из птиц этого вида ведёт себя особенно смело: она забралась на голову самца нандитерия и начала аккуратно склёвывать насекомых, ползающих около глаза зверя. Самец нандитерия остановился и замер, давая птице возможность обследовать его голову. Увидев, что глава семьи остановился, самки обступили его, а одна из них подозвала к себе детёныша. Птица-ёж продолжает работу: она осторожно очистила глаз зверя и перелетела на ухо. Обычно нандитерий встряхивает ушами, отгоняя кровососущих насекомых. Но, почувствовав прикосновение птичьих лапок, нандитерий замер. Птица-ёж осторожно склевала с края уха крупного клеща, а затем сунула голову в ухо животного. Она осторожно извлекла одного за другим нескольких клещей, напившихся крови, а затем вытянула из свища крупную личинку овода, присутствие которой причиняло зверю ноющую боль на протяжении последней недели.

Есть ещё одна категория пернатых спутников нандитериев – это птицы, охотящиеся рядом с животным. Шаги нандитерия вспугивают разнообразных обитателей кустарников, делая их доступными для клювов и когтей мелких пернатых хищников. Это стадо нандитериев сопровождает пара небольших цапель с пёстрым оперением – шоколадно-коричневых со спинами в белую поперечную рябь. Цапли перекликаются грубыми голосами, похожими на карканье, и внимательно смотрят на траву возле ног зверей. Пока самец нандитерия ждёт окончания очистки, птицы бродят рядом, склёвывая случайных насекомых. Но, когда птица-ёж очистила второе ухо самца нандитерия, стадо продолжило движение, а цапли заняли своё место чуть позади и в стороне от одного из зверей.

Из-под ног нандитериев разбегаются мелкие звери – землеройки, мыши и белки. Одни из них прячутся в норы, другие ищут спасения на деревьях. Вспугнутая приближением зверей, вспорхнула какая-то куропатка. Быстро пролетев по прямой около десяти метров, она скрылась в кустах. Агат, возможно, даже не подозревал, сколько животных могло кормиться буквально в двух шагах от него, не выдавая своего присутствия. Но сейчас не эта мелюзга, охваченная паникой, заинтересовала Агата. Нандитерии, живые горы плоти, завладели его вниманием. Он никогда не видел нандитериев так близко – Седой старался заблаговременно увести семью с их пути, поскольку молодые детёныши могли по неосторожности попасть под копыта этих зверей. Но теперь, когда их только двое и оба взрослые, Седой позволяет себе не отходить далеко в сторону. Он знает, что нандитерий не опасен, если не стоять у него на пути. Агат встал на две ноги и выпрямился. Он смог бы свободно пройти на четвереньках под брюхом взрослого нандитерия, а для того, чтобы увидеть голову зверя, ему пришлось смотреть вверх, задрав голову. Агату немного страшно, но он видит, как Седой просто отошёл в сторону и жуёт листья, которые успел сорвать с одного куста. Агату же по-детски любопытно посмотреть на этих гигантов, и он любуется плавностью их движений: нандитерии шагают величественно и неторопливо, не обращая на него внимания. Их шаги гулко отдаются эхом по земле, и Агат ощущает их буквально всем телом.

После того, как нандитерии ушли, обитатели троп возвращаются к привычной жизни. Снова начинают кричать и щебетать птицы, а мелкие млекопитающие возвращаются в траву и кустарники. Агат тоже выбрался на тропу, предварительно сбросив с себя крупного клеща, упавшего на него с дерева. Очевидно, клещ почувствовал запах нандитериев и активизировался, надеясь попасть на тело одного из них.

Седой также вышел из леса. Посмотрев вслед гигантским зверям, он начал кормиться, словно ничего не произошло. Агат же отличается юношеским любопытством, и зачастую это грозит неприятностями. Пока Седой кормился, раздирая на куски побег дикого банана, Агат решил побродить по тропе и поискать чего-нибудь повкуснее. Он мимоходом сорвал с куста цветок и стал пережёвывать его, ощущая на языке сладковатый привкус нектара. Под кустом он нашёл небольшую улитку и сжевал её прямо вместе с раковиной. Выплюнув несколько крупных осколков раковины, Агат начал осматривать заросли в поисках других небольших животных. Ему показалось, что где-то у кустов в траве мелькнуло удлинённое чешуйчатое тело зелёного цвета. Это вполне может быть ящерица. Даже если Агату не удастся поймать её целиком, она, спасаясь бегством, может отбросить хвост, который тоже можно съесть. В несколько прыжков Агат оказался возле кустарника, возле которого он увидел чешуйчатую спину. Он осмотрел траву и вскоре заметил остроконечный чешуйчатый хвост зелёного цвета. Тело животного было скрыто среди листвы, и Агату ничего не оставалось, кроме как схватить свою добычу за хвост.

Хвост показался ему неожиданно длинным. Его обладатель явно не торопится расставаться с ним, с усилиями извиваясь и шипя. Агат дёрнул посильнее и выбросил свой трофей на открытое место. Длинное тело существа мелькнуло в воздухе и шлёпнулось в траву. Сразу же из травы поднялась небольшая тупоносая голова коричневато-красного цвета, а туловище сразу за ней сильно сплющилось и расширилось. Сзади на расширенной части туловища стал заметен рисунок в виде двух «глаз» – чёрных кругов с белой каймой. Находкой Агата оказалась не безобидная ящерица, а зелёная кобра – рептилия, которая может постоять за себя. Она спаслась из-под ног нандитериев и теперь пробует скрыться, чтобы не стать случайной добычей какого-нибудь хищника. Но обстоятельства вынуждают её защищаться.

Агат глядит на змею, словно заворожённый. Его буквально волной захлестнуло одно из воспоминаний детства. Тогда он, играя с другими детёнышами, нашёл такую змею и попробовал дёрнуть её за длинный хвост, не подозревая, насколько она может быть опасной. Ему вспомнилось, как змея приняла точно такую же стойку, а он смотрел на неё почти в упор. Ему не было страшно, поскольку он просто не представлял себе, чего можно ожидать от этого небольшого существа. Рядом с ним были другие детёныши, тоже с любопытством протягивавшие к рассерженной кобре пальцы. Он вспомнил громкий предупреждающий крик – голос Седого, тогда ещё даже не вожака семьи энкиду. Воспоминание настолько глубоко запечатлелось в его памяти, что крик Седого, кажется, до сих пор слышен ему. Агат встряхнул головой, словно отгоняя воспоминания, но голос не пропал: он слышен наяву. Седой, увидев, что происходит, быстро подбежал и закричал, предупреждая Агата об опасности. Агат вздрогнул и с опаской посмотрел на змею. Она не собирается нападать, но сохраняет боевую стойку, пока рядом с ней находятся обезьяны. Агат отодвигается назад, давая кобре возможность уползти, и рептилия скрывается в траве.

Густые кустарники могут скрывать животных гораздо большего размера, чем кобра. Поэтому во время кормления следует сохранять осторожность и всегда иметь пути к отступлению. Обычно у взрослых энкиду совсем немного врагов, но неожиданная встреча в кустарнике даже со вполне мирным зверем может закончиться плачевно.

Солнце уже клонится к закату, когда Седой и Агат ещё кормятся на краю тропы нандитериев. Они обрывают листву с кустарников, наедаясь перед ночью. Агат хочет сорвать несколько ягод, которые заметил в глубине зарослей, поэтому он полез за ними, с шумом раздвигая ветки. Сделав несколько шагов в зарослях, Агат буквально наткнулся на спящего ганду. Чуткий слух не подвёл животное: зверь пробудился от шума и вскочил на ноги. В кустах мало что видно, поэтому ганда ориентируется главным образом на звук и на запах. Зверю мешает нюхать запах растений, поэтому на всякий случай ганда демонстрирует готовность к нападению: он ревёт и машет головой, круша рогом ветки. Агат секунду стоял в замешательстве, а затем бросился из кустов, вопя от страха. Ганда не разбирается, реальна ли опасность, и сразу идёт в атаку. С шумом и топотом он выбрался из кустов и бросился вслед за Агатом. Слыша за спиной топот ганды, Агат припустился галопом, не разбирая дороги. Камни и сучки болезненно впиваются в кожу на его ладонях и ступнях, но Агат понимает, что, если его догонит этот огромный зверь, ему будет намного больнее.

Седой вскочил, услышав вопли Агата. Поднявшись на ноги, он увидел, как из-за кустов выбежал Агат, а за ним галопом скачет крупный ганда. Не дожидаясь, пока Агат поравняется с ним, Седой бросился прочь. Единственная надежда Седого и Агата на спасение – забраться на дерево. Энкиду крупны по меркам обезьян, поэтому им труднее сделать это, нежели более мелким обезьянам. Но, с другой стороны, они при своих размерах всё же предпочитают не сталкиваться с рассерженным гандой.

Увидев бегущего Седого, Агат ускорил бег и почти поравнялся с ним. Топот ног ганды слышится в некотором отдалении, но зверь ещё не отказался от преследования. Седой лихорадочно осматривает деревья, выбирая такое, на котором можно было бы спастись. У многих деревьев крупные досковидные корни, раскидывающиеся на многие метры в стороны. Ганда замедлил свой бег, натыкаясь на эти корни. Он остановился и поднял голову, принюхиваясь и хрипло дыша. Но Седой и Агат не смогли бы забраться на дерево по досковидным корням. Ещё одно дерево ощетинилось крупными коническими колючками, а ствол третьего был таким толстым, что обхватить его Седой и Агат не смогли бы даже вместе. Наконец, Седой увидел в нескольких десятках метров подходящее дерево – крупный фикус-душитель. Его корни, спустившись из развилки дерева к земле, стиснули и задушили ствол дерева-хозяина много лет назад, и теперь фикус гордо поднял свою крону, стоя на сетчатом футляре, образованном корнями вокруг уже сгнившего ствола дерева, в кроне которого проросло его семечко. Седой бросился к этому дереву, а Агат последовал за ним. Услышав их шаги, ганда бросился за ними, сопя и фыркая. Агат и Седой спрятались за деревом от рассерженного гиганта, а затем полезли наверх. Агат довольно быстро забрался на безопасную высоту и встал на толстый боковой корень, держась рукой. Седому такая акробатика даётся с большим трудом – годы дают знать о себе, и он уже порядком устал. Он с трудом успел забраться достаточно высоко, чтобы ганда не добрался до него. В последний момент ганда учуял их запах и бросился к фикусу. Седой почувствовал кожей пятки горячее дыхание ганды, который попробовал достать его ногу рогом. Вскрикнув от страха, Седой полез выше и вскоре оказался на одном корне с Агатом. Им ничего не оставалось делать, как следить за бродящим внизу гандой и ждать.

Ганда постепенно успокаивается. Он ходит вокруг дерева, обнюхивая землю, но не находит тех, кто нарушил его покой. Постепенно возбуждение животного спадает и он начинает отвлекаться на посторонние вещи. Когда с дерева упала ветка, он подошёл и лениво обнюхал её. Шуршащие опавшими листьями грызуны заставили зверя прислушаться, а затем он подошёл к дереву и начал чесаться об него задом, похрюкивая и сопя. После такой приятной процедуры ганда совершенно успокоился и побрёл по своим делам.

Агат и Седой проводили взглядами своего недавнего преследователя. Убедившись, что ганда ушёл достаточно далеко, они начали осторожно спускаться с дерева. Диск солнца уже коснулся краем горизонта, и у них совсем немного времени, чтобы найти удобное место для ночлега. К удивлению Агата, Седой побрёл к тем самым кустарникам, из которых выбежал ганда. Он нашёл лёжку зверя – участок кустарника, примятый тяжёлыми боками ганды. Кустарник начал выпрямляться, но Седой лёг на него сверху, и кусты превратились в импровизированную постель. Агат пробрался через кусты и устроился рядом. Густые кусты – это место, где растут съедобные ягоды, поэтому можно будет позавтракать не уходя далеко. Кроме того, ни один враг, которого стоит бояться, не сможет приблизиться к спящим энкиду бесшумно. И, наконец, в кустах Седого и Агата просто трудно заметить.

Когда на небе засияли звёзды, Седой и Агат уже крепко спали.

Седой и Агат живут на границе территории группы, в которой когда-то жили сами. Они оба прекрасно знают, где заканчиваются владения их группы, и имеют представление о том, где пролегают пограничные земли соседних групп. Эти территории относительно безопасны – группы, живущие по соседству, обычно нечасто заходят на пограничные земли, поэтому, если соблюдать осторожность, на этой территории можно долгое время жить, не привлекая внимания. Одиночки, ищущие новый клан, или же изгнанные из семьи, часто живут именно на таких территориях. Здесь же приходится жить Седому и Агату. Их будущее по-прежнему неясно и они должны каким-то образом бороться за жизнь.

Агат и Седой кормятся насекомыми. Они переворачивают камни и куски дерева и быстро собирают насекомых, разбегающихся из-под них или закапывающихся в норы. Это хорошая добавка к растительной пище, но среди съедобной мелочи часто попадаются существа, которых стоит опасаться – многоножки и скорпионы. Агат приподнял кусок гнилого ствола дерева, который уже крошится у него в руках. Из-под него выполз крупный жук, а затем выпала толстая личинка с мощными челюстями. Агат тут же схватил её и сжевал, оставив только жёсткую голову. Вкус понравился ему, и Агат решил перевернуть этот кусок дерева, чтобы найти ещё похожих личинок. Он приподнял кусок дерева и отвалил его в сторону. На голой земле, изрытой норами, копошилось множество существ. Земляные черви пытались скрыться в норах, пауки и скорпионы разных размеров разбегались в стороны, а толстые личинки жуков лишь беспомощно извивались, лишённые единственного укрытия. А среди всех этих существ, словно царица, лежала, свернувшись в кольцо, крупная сколопендра. Агат не понаслышке знаком с этими существами: когда-то в детстве его укусила одна такая многоножка, которую он обнаружил в траве. Она была маленькая, поэтому ему удалось поправиться после её укуса. Но его мать долго таскала его с собой, не выпуская из рук, и кормила почти насильно, выплёвывая ему в рот разжёванные растения. Агат поправился тогда, но навсегда запомнил этих существ, извивающихся как змея и поблёскивающих на солнце разноцветным панцирем.

Увидев многоножку, Агат вскрикнул и отскочил в сторону. Седой бросил поиск еды и подбежал к нему, чтобы посмотреть, что напугало Агата. Многоножка развернулась и заскользила по земле, словно змея, отыскивая укрытие от солнечных лучей. Агат проводил её взглядом и отошёл от гнилого дерева. Пока свежи воспоминания о неприятной встрече, лучше поискать пищу в другом месте.

Однако, там, где кормятся Агат и Седой, уже стало небезопасно: они не одни. Агат, испугавшись многоножки, случайно выдал их обоих, и теперь им грозит вполне реальная опасность. Вскрик Агата привлёк внимание ещё одного их сородича, энкиду, принадлежащего к группе, живущей по соседству. Не решаясь в открытую нападать на них, взрослая самка наблюдает за ними, скрываясь в кустарниках. С группой, к которой она принадлежит, Седой предпочитал не сталкиваться, будучи главой клана. А сейчас его положение стало ещё хуже: единственный, кто может его поддержать – это Агат.

Во время наводнения, которое изменило жизнь в клане Седого, соседний клан оставался на привычной территории – животным пришлось лишь немного потесниться, отступая по мере подъёма уровня воды. Но сейчас, когда вода спала и земля просохла, они ведут прежнюю жизнь. Численность их клана осталась прежней, и сейчас многие члены клана кормятся достаточно близко к тому месту, где находятся Седой и Агат.

Самка почти бесшумно покинула своё укрытие и поспешила к сородичам, прячась за деревьями. Добравшись до клана, она приблизилась к вожаку и стала подталкивать его в сторону, где находились Агат и Седой. Крупный вожак группы, спокойно поглощающий растительность, не сразу отреагировал на её движения. Но самка часто оглядывалась в ту сторону, слегка скаля зубы, и не боялась вмешиваться в трапезу вожака. Это могло означать только одно: в той стороне находится что-то важное, что взволновало её своим присутствием. Энкиду слишком далеки от того, чтобы общаться членораздельной речью или хотя бы сложными звуковыми сигналами, поэтому самка просто не в силах передать с точностью всю информацию, которой она владеет.

Наконец, самец прожевал последний листок и обратил внимание на взволнованную самку. Он увидел, как она постоянно оглядывается в одну сторону; поднявшись на ноги, самец взглянул поверх травы и кустарников. Вначале он ничего не заметил, но затем совершенно случайно он увидел, как над кустарниками на какой-то миг мелькнула голова Седого, а затем поднялась голова Агата. Лицо вожака начало краснеть, а ноздри раздулись – им овладевала ярость. Если бы чужак был только один, его появление можно было бы счесть случайностью. Но он сам увидел сразу двух сородичей, явно из чужого клана. Это означает лишь одно: на его территорию вторглись, и это можно воспринимать как прямой вызов его власти.

Ещё три взрослых самца, занимающих высокое положение в иерархии клана, увидели перемены в настроении вожака. Явно назревает конфликт, и для них это прекрасная возможность укрепить своё положение в группе, продемонстрировав лояльность вожаку. Когда вожак двинулся в сторону нарушителей границ, эти самцы последовали за ним. Для них драка – обычное дело, приносящее им дополнительное подтверждение места в иерархии группы. А агрессию лучше переключать на кого-то постороннего: это способствует поддержанию мира внутри группы.

Где-то вдалеке из кустарника с криком взлетела птица, а следом ещё одна. Агат перестал есть и поднялся на ноги, чтобы осмотреться и узнать, что могло их потревожить. Седой перестал жевать и посмотрел на него. С возрастом он стал туговат на ухо и не услышал то, что услышал Агат. Агат продолжил наблюдать – ему явно было не до еды. Слегка склонив голову набок, он прислушался, и до него донеслись страшные в их положении звуки – воинственные крики обезьян соседнего клана. Именно они вспугнули птицу, которая, фактически, предупредила Седого и Агата об опасности. Крики слышатся всё громче – чужаки приближаются. Седой по-прежнему не понимает, почему встревожился Агат. Но Агат уже бросил еду и начал взволнованно колотить ладонью по веткам куста. Это явно означает что-то важное. Седой вскочил и успел заметить, как где-то в отдалении их сородич из соседнего клана уже опускался на все четыре лапы, а среди кустов мелькнула спина ещё одного. Седой понял всё сразу – они замечены, и теперь им нужно как можно быстрее спасаться бегством. Если их поймают, дело может принять серьёзный оборот – драки энкиду из разных кланов могут быть жестокими. Агат, скорее всего, получит ещё более жестокую трёпку, чем от Злого, а Седого вообще могут убить. Поэтому Агат и Седой побежали прочь, не разбирая дороги. Они с трудом продираются сквозь заросли, надеясь, что это хоть как-то затруднит их преследование. За спинами Агата и Седого всё отчётливее слышны голоса преследователей. Против них выступили несколько взрослых самцов и один подросток, увязавшийся за взрослыми из любопытства. У беглецов есть некоторое преимущество – они устали меньше, чем преследователи. Но численное преимущество не на их стороне; кроме того, Агату приходится бежать медленнее, чтобы за ним успевал Седой. В одиночку Агат, возможно, легко ушёл бы от преследования, но сейчас он должен ещё оказывать поддержку Седому – единственному, на чью помощь он может рассчитывать.

Седой быстро устаёт: сказываются прожиты годы. Он бежит всё медленнее, и Агату приходится переходить на шаг, чтобы оставаться рядом с ним. Он уже не поднимается на ноги, чтобы посмотреть, далеко ли их преследователи: голоса обезьян из чужого клана слышны всё громче, и это означает, что расстояние между ним и преследователями сокращается. Ещё несколько минут погони, и их настигнут. Поэтому Агат решает просто спрятаться от преследователей.

Джунгли пересечены тропами нандитериев в разных направлениях. Некоторые тропы регулярно используются, и растительность на них представлена главным образом травой и быстрорастущими кустарниками. Агат и Седой бегут как раз по такой тропе, поэтому время от времени их преследователи могут даже увидеть их спины. Но есть в джунглях старые, заброшенные тропы нандитериев, где трава уже вытеснена кустарниками и невысокими быстрорастущими деревьями. Здесь ещё не сформировался сомкнутый полог леса, поэтому подлесок очень густой. Агат и Седой свернули на такую тропу, надеясь, что им удастся скрыться от глаз преследователей. Бежать сразу стало труднее: по глазам хлещут ветки и листья, под ногами оказываются корни, и часто приходится сворачивать в сторону или пролезать под толстыми стеблями многолетних лиан. Их манёвр, похоже, заметили: голоса за спинами Агата и Седого стали чуть тише, но не пропали. За спинами беглецов слышен шум ветвей – крупные энкиду с трудом пробираются по кустарнику, но ещё не расстались с желанием наказать нарушителей границ. Агат оглядывается, желая рассмотреть, кто их преследует. Ему показалось, что он увидел где-то вдалеке среди ветвей лоснящуюся чёрную шерсть одного из преследователей. Повернув голову вперёд, он увидел буквально в двух шагах перед собой крупное тело массивного животного, лежащее среди кустарников, словно бочка. По инерции Агат сделал эти два шага и врезался в лежащее животное, а Седой едва успел остановиться, чтобы не налететь на Агата. В ответ раздался басистый рёв, а огромное тело заворочалось и поднялось на ноги.

Агат и Седой столкнулись с отдыхающей в кустах самкой ганды, а возле её бока они едва заметили совсем маленького детёныша. Массивные звери отдыхали после еды, и встреча с двумя обезьянами явно стала для них неожиданностью. Замешательство самки ганды подарило Седому и Агату несколько секунд, чтобы они смогли обогнуть её и скрыться в кустах. Пока самка ганды вскакивала на ноги, Агат и Седой уже успели пробежать мимо, а когда она заревела ещё раз, демонстрируя готовность защищаться, Седой и Агат уже успели скрыться из её поля зрения. Зато шум в кустах с той стороны, откуда они появились, отвлёк внимание ганды от уже пробежавших мимо обезьян. И как раз их преследователи встретились лицом к лицу с рассерженной самкой ганды. За её спиной стоит детёныш, родившийся почти сразу после наводнения, и она готова его защищать от всего, что покажется ей опасным.

Крупный вожак клана энкиду, выбравшись из кустов, едва не столкнулся с гандой. Огромное животное нагнуло голову, а затем резко выпрямило передние ноги, сделав неуклюжую попытку встать на дыбы. Передние ноги ганды громко топнули по лесной подстилке. В это время из кустов показались остальные обезьяны, и одна из них толкнула вожака прямо к ганде. Самка ганды восприняла резкое движение в её сторону однозначно: это нападение, и она должна защищаться. А лучший способ защиты – это нападение, поэтому самка ганды сразу же перешла в атаку. Она поддела рогом первого попавшегося самца энкиду и могучим рывком головы перебросила его через себя. Обезьяна с визгом взлетела в воздух и с шумом упала в кустарник, ломая ветви. Самка ганды топнула передними ногами и стала размахивать головой из стороны в сторону, тяжело сопя. Обезьяны, напуганные такой сменой обстоятельств, стали отступать. Подросток, решивший принять участие в нападении на чужаков, теперь лишь дрожал от страха, стоя за спинами взрослых зверей, а они шаг за шагом отходили под прикрытие кустарника. Напуганный детёныш ганды издал горловое хрюканье, и его мать сделала шаг вперёд. Этого оказалось достаточно, чтобы обезьяны развернулись и побежали обратно.

В кустах раздался шорох: атакованный гандой самец энкиду был жив. У него сильно ушиблена спина, а от удара ганды сломано нижнее ребро. Он ещё очень легко отделался: если бы он попал под ноги ганды, разъярённое животное могло бы просто раздавить его грудную клетку. Тяжело вздыхая и постанывая от боли, самец поднялся на ноги. Самка ганды, заслышав шорох за спиной, развернулась, случайно сбив с ног собственного детёныша. Он обиженно застонал и внимание самки переключилось на него. Она стала лизать его морду и глаза, успокаивая детёныша, а затем шагнула в сторону, давая ему возможность встать. В это время раненый самец энкиду успел скрыться за деревьями. Дождавшись, когда самка ганды отвернулась, он быстро потрусил вслед за сородичами, голоса которых слышны где-то далеко впереди, на тропе нандитерия. Ему трудно бежать: сломанное ребро сильно болит и не даёт дышать полной грудью. Но у него есть все шансы поправиться, если он будет находиться среди сородичей.

Дела у Агата и Седого обстоят гораздо хуже. Они могут надеяться только на себя и друг на друга, что, по сути, мало отличается одно от другого. В многочисленной группе всегда настороже множество глаз, которые вовремя заметят хищника, а взрослые члены группы – это сила, с которой реально стоит считаться даже хищнику размером больше среднего. Но сейчас Агат и Седой остались только вдвоём, и им лучше выбирать для жизни более безопасные места. В глубине леса, на безопасном расстоянии от самки ганды, беглецы отдыхают. Погоня завершилась таким неожиданным образом, и эту хитрость стоит запомнить, чтобы применять в дальнейшем. Конечно, это лишь тогда будет полезно, когда у Седого и Агата будут хотя бы какие-то перспективы на нормальную жизнь в будущем. Пока же жизнь не сулит им ничего хорошего: спасаясь бегством, Седой сильно устал. Когда опасность миновала, он просто лёг на землю и закрыл глаза, тяжело дыша. Агат какое-то время оглядывался по сторонам, стараясь вовремя заметить возможных врагов. Но и он вскоре присел под дерево. Его дыхание стало ровным, а глаза закрылись – усталость взяла своё, и в течение примерно часа Агат и Седой спали. Пока им ничего не грозит, но в дальнейшем им лучше будет поискать другое место для кормления – здесь стало небезопасно.

В течение следующего дня Седой и Агат искали новое место для жизни. Они покинули территорию, где их чуть не поймали обезьяны из соседнего клана, и перебрались на другой участок джунглей – в низины, ближе к реке. До следующего сезона дождей ещё далеко, поэтому им не грозит опасность наводнения. Здесь тоже обитают нандитерии, и Седой с Агатом кормятся на их тропе, как делали это раньше. Пока Агат выкапывал корешок какого-то растения, Седой увидел, как издалека к ним приближаются нандитерии: группа под предводительством крупного самца. Среди взрослых зверей видны два детёныша, родившихся в разные годы – один ещё носит ювенильную окраску, а второй уже постепенно приобретает окраску, характерную для взрослых особей. Как всегда, Седой не стал поднимать паники – когда они живут вне группы, нет нужды оберегать от случайной опасности детёнышей. Поэтому Седой продолжил жевать листья, пока он и Агат не ощутили сотрясения почвы от тяжёлой поступи нандитериев. Когда огромные звери были уже совсем близко, Седой и Агат просто отошли к краю тропы и скрылись в кустарнике. Агат услышал, как к голосам лесных жителей, встревоженных приближением нандитериев, присоединились визгливые голоса крохотных обезьянок где-то у него над головой. Агат посмотрел вверх и увидел среди ветвей группу из примерно двух десятков маленьких обезьянок. Он обратил внимание на яркую расцветку этих существ: рыжую с белым пятном на груди и передних лапах. С этой окраской контрастируют тёмные ступни, ладони и лицо этих животных. Агат видел таких обезьянок и раньше, но не обращал на них особого внимания – ничем, кроме заметной окраски, эти животные не отличались от многих других видов обезьян, обитающих в джунглях. И он совершенно не знал, какими полезными навыками обладают эти обезьяны.

Зато нандитерии, похоже, прекрасно знают о способностях этих животных. Заслышав голоса мелких обезьян, один из нандитериев направился прямо к ним – как раз через кусты, в которых укрылись Агат и Седой. Когда кустарник затрещал под ногами нандитерия, Седой выскочил из кустов и отбежал к дереву, а Агат последовал за ним. Но Агату было ужасно интересно узнать, чем эти обезьяны так привлекли нандитерия. Поэтому он просто отошёл с пути гиганта и стал наблюдать, встав в стороне. Он уже знает, что гигантские звери совершенно безопасны, если к ним не приставать, поэтому он просто стоит рядом с ними и смотрит.

Нандитерий остановился под деревом, в кроне которого скачут маленькие обезьяны. Он поднял голову, высунул длинный язык и сорвал несколько листьев. Пока нандитерий пережёвывал листья, на его голову с веток соскочила одна из этих обезьянок. Цепляясь за шерсть нандитерия, обезьяна ловко полезла по его шее, как по стволу дерева. Следом за ней на голову зверя спрыгнула другая обезьяна, а за ней ещё несколько. Набрав на себя маленьких пассажиров, зверь отошёл в сторону, а его место занял следующий, на которого также спрыгнуло несколько обезьян.

Эти маленькие обезьяны называются обезьяны-лекари. Они заключили своеобразный союз с крупными животными, помогая им избавляться от паразитических насекомых и клещей. Природная поведенческая особенность, склонность очищать шерсть сородичей от паразитов, нашла у этого вида своеобразное применение.

Обезьяны-лекари чистят нандитериев. Вся группа обезьян распределилась по стаду нандитериев, и теперь крохотные обезьяны лазают по их телам и ищут паразитов в шерсти нандитериев. Звери особенно охотно подставляют обезьянам для очистки свои гребень-резонатор и уши, которые они не могут вычистить сами. Обезьяны извлекают из шерсти зверей мусор и ловят крупных клещей. Одна из обезьян-лекарей забралась на голову самца-вожака группы нандитериев и аккуратно запустила руку в его ухо. Она почти сразу же нащупала и выдернула клеща, насосавшегося крови и раздувшегося, словно ягода. Другие обезьяны ловят клещей на брюхе и ногах огромных зверей. Когда нандитерий бредёт по кустарнику, на его ноги попадают десятки клещей разных видов. Одни из них забираются в пах и подмышки, где кожа тоньше, а шерсть реже. Другие, напротив, остаются на ногах зверя; покрытые панцирем и обладающие цепкими ногами, они легко удерживаются на постоянно двигающихся ногах. А прочные хоботки таких клещей легко прокалывают толстую кожу ног нандитерия. Особый вид клещей поселяется между копытцами зверя. Кроме клещей, на теле нандитериев живут кровососущие клопы, а шерсть поедают личинки молей. Все эти существа становятся добычей птиц и обезьян-лекарей, которые очищают тела нандитериев от этих паразитов.

Пока обезьяны работают, нандитерии никуда не уходят. Они знают, что для очистки нужно приходить именно на это место, возле которого держится группа обезьян-лекарей. Пока обезьяны лазают по огромным животным, у них появляются конкуренты: к пирующим обезьянам присоединяется несколько ежеголовых скворцов – самцов и самок, различающихся по цвету оперения. Птицы имеют преимущество перед обезьянами: они могут быстро перелетать с места на место, поэтому им гораздо удобнее кормиться на теле нандитерия. Обезьяны по опыту знают, что конкуренты им не нужны, поэтому пробуют отогнать птиц. Но ежеголовые скворцы способны постоять за себя; у них есть прекрасное защитное оружие – иглы на голове. Обезьяна-лекарь, сидящая на голове самки нандитерия, пробует отогнать птицу, которая совершенно без страха склёвывает клещей на гребне-резонаторе зверя. Она сама невелика ростом, поэтому птица кажется ей противником сопоставимого размера. Тем не менее, обезьяна смело наступает на ежеголового скворца: цепляясь за шерсть нандитерия, она подбирается ближе и начинает размахивать рукой, стараясь вспугнуть и отогнать птицу. В ответ на это ежеголовый скворец начинает проявлять агрессию: птица издаёт неприятные трескучие звуки и поводит хвостом из стороны в сторону, распушив при этом перья на голове. Красная отметина на лбу птицы выделяется особенно отчётливо и служит предупреждающим сигналом для обезьяны-лекаря. Среди перьев на голове этой птицы растут острые колючки, и они используются как раз против соперников такого размера, как обезьяна-лекарь. Птица угрожающе подёргивает головой вверх-вниз, не собираясь отступать. А когда обезьяна попробовала стукнуть ежеголового скворца, птица кинулась на неё и нанесла ей удар головой, после чего стремительно взлетела вверх и села на кончик уха нандитерия. Почувствовав прикосновение её когтей, нандитерий шевельнул ухом, и птице пришлось снова сесть на его гребень-резонатор. Получив укол колючками, обезьяна-лекарь вынуждена отступать – она попятилась назад и оказалась на переносице нандитерия. Одна её лапа соскользнула и случайно попала зверю в глаз. Нандитерий возмущённо замычал и встряхнул головой; обезьяна предпочла перелезть на его шею, а ежеголовый скворец продолжил собирать паразитов на голове великана.

Агат с любопытством смотрит на эту сцену: он ни разу не видел такого прежде. Осторожно, стараясь не шуметь, он вышел из кустарника и подошёл поближе к огромным зверям. Седой неохотно последовал за ним, оглядываясь по сторонам – вблизи таких зверей стоит соблюдать осторожность.

Двое детёнышей нандитерия бродят рядом с взрослыми особями. Старший среди них уже легко дотягивается до нижних ветвей невысоких деревьев, а младший только недавно начал пробовать есть листву кустарников. Пока взрослые звери подставляют обезьянам-лекарям свои тела для очистки, он бродит рядом, не понимая, как надо вести себя в этом случае. Более взрослый детёныш уже много раз участвовал в этой процедуре, поэтому он ведёт себя так же, как взрослые: старается двигаться как можно меньше, чтобы обезьянам было удобнее очищать его тело.

Маленький детёныш подходит слишком близко к Агату и Седому. Он ещё никогда не видел энкиду так близко, и им движет простое любопытство. Хоть детёныш ещё мал, его рост уже превышает рост энкиду, вставшего на две ноги. Детёныш нандитерия сопит и нюхает воздух, шаг за шагом подходя к Агату и Седому. Пока они не двигаются, он тоже спокоен. Но, когда он подошёл слишком близко, Седой шагнул назад. Резкое движение напугало юного нандитерия и он отбежал в сторону, жалобно мыча. На его голос мгновенно отозвалась одна из взрослых самок: она повернулась в сторону Седого и Агата и сделала несколько быстрых шагов. Испуганные обезьяны-лекари с визгом посыпались с её тела в кусты, а одна из обезьян великолепным прыжком перескочила на другого нандитерия. Самка подозвала к себе детёныша, а затем топнула передними ногами, угрожающе заурчав. Предупреждение вполне очевидно, и Седой с Агатом вынуждены отступать. Они отбежали на несколько шагов от края тропы нандитерия, под деревья, а огромная самка последовала за ними, по-прежнему урча и выражая недовольство всеми своими движениями. Но, как только она сошла с тропы и оказалась под кронами деревьев, она почти сразу остановилась. Под пологом леса нандитерий чувствует себя неуютно: очевидно, животное инстинктивно связывает наличие предметов над своей головой с опасностью, которая может прийти с дерева. Поэтому самка несколько минут фыркает и нюхает воздух, стоя на месте, а затем возвращается к детёнышу.

Постепенно обезьяны-лекари начали возвращаться на дерево. Они слезают по телам нандитериев вниз, а затем прыгают прямо в траву и быстрыми скачками добираются до ближайшего дерева. Одним прыжком эти зверьки запрыгивают на высоту около двух метров от земли и быстро карабкаются по стволу вверх, в полог леса, где они чувствуют себя в относительной безопасности. Увидев, что обезьяны уходят, нандитерии вновь собрались в стадо и продолжили своё неспешное странствие по дорогам джунглей.

Там, где обосновались Агат и Седой, им можно найти достаточно много пищи, поэтому они не торопятся покидать это место. Седой выбрал для ночёвки мощное дерево с крепкими ветвями, легко выдерживающими вес взрослого энкиду. Эти обезьяны часто ночуют на ветвях, выбрав удобную развилку. В отличие от человекообразных обезьян эпохи человека, энкиду не строит гнёзд, ломая и подгибая ветви, а просто пользуется тем, что есть. Чаще энкиду спят на земле, но, когда их всего двое против всех опасностей окружающего мира, лучше выбрать для ночёвки более безопасное место, повыше от земли.

На следующее утро Агат проснулся раньше, чем Седой. Он изрядно отлежал себе ногу, поэтому вынужден был несколько минут сидеть на ветке, свесив ноги вниз и ожидая, пока одна нога восстановит подвижность и чувствительность. Седой по-прежнему спит на одной из соседних ветвей, и Агат решил не будить его. Если он спустится на землю пораньше, ему может достаться немного больше еды. Почувствовав, что нога стала слушаться его, как обычно, Агат полез по стволу вниз, цепляясь за толстые стебли лиан, обвивающих дерево. Когда Агат спустился на землю и побрёл по траве, его шерсть сразу промокла от росы. Зато ему удалось раздобыть нескольких улиток, которых он ловко высосал из раковин. Закусив их несколькими листьями, Агат побрёл к тропе нандитериев. Услышав тяжёлые шаги и сопение где-то в отдалении, он замер и стал присматриваться. Среди кустарника, окаймляющего тропу, он увидел огромное бочкообразное тело ганды. Зверь держится ровно на том же месте, где вчера остановились нандитерии. Агат вполне справедливо опасается подходить ближе к этому раздражительному зверю, поэтому он наблюдает за ним со стороны. Он видит, что зверь не кормится, но постоянно бродит по небольшому «пятачку» изрядно вытоптанной земли и время от времени почёсывается об ствол дерева – одного из тех, на который вчера забирались обезьяны-лекари, почистив нандитериев. И неожиданно для себя Агат открыл, что далеко не все обезьяны вызывают у ганды ярость. Он увидел, как по стволу вниз спускается маленькая обезьяна ярко-рыжего цвета с белой грудью и тёмным лицом. Следом за ней спускается ещё одна, а в ветвях прыгают их сородичи. Агат, конечно же, не умеет считать, но он замечает, что он сейчас видит примерно столько же обезьян-лекарей, сколько их было вчера на стаде нандитериев. Одна из обезьян спрыгнула прямо на спину ганды и ловко перебежала на его голову. Удобно устроившись на широком роге зверя, она начала очищать его глаза и ноздри от клещей и других паразитов. Ганда замер и слегка приподнял голову. Он закрыл глаза и испытывал явное удовольствие, чувствуя, как ловкие пальцы обезьян обследуют его шерсть. Несколько обезьян, спустившись на землю, окружили ганду и начали собирать паразитов с его боков. Удивительно, но огромный зверь очень терпеливо переносит процедуру очистки, хотя иногда в поисках насекомых обезьяны неосторожным движением выдёргивают волоски на его коже. Ганду атакуют не такие клещи, как нандитерия, но обезьяны не замечают этих различий – они с одинаковым удовольствием съедают насосавшихся крови и раздутых, как виноградины, клещей. Ганда один, а обезьян-лекарей много, поэтому работа у них идёт очень быстро. Очистив зверя, они так же дружно скрылись на дереве. Постояв несколько минут, ганда понял, наконец, что процедура очистки завершена, и зашагал в джунгли.

Если бы Агат жил в группе, его вряд ли волновали бы такие вещи, как жизнь других обитателей джунглей, кроме, разумеется, тех случаев, когда эти животные каким-то образом угрожают его жизни или жизни его сородичей. Но сейчас, когда их только двое, юношеское любопытство Агата находит применение в таких случайных наблюдениях за жизнью других животных. И у него родилась странная идея: Агат решил попробовать подружиться с обезьянами-лекарями. Он молодой, а потому не такой консервативный, как Седой. Он любит новые впечатления, поэтому постоянно ищет что-то новое.

Агат пришёл на то же самое место, где только что бродил ганда. Он ощущает, что запах этого зверя ещё не выветрился, но самого животного уже нигде не видно – от него остались лишь глубокие следы на земле. Агат какое-то время бродит по вытоптанной площадке, а затем просто садится на землю и ждёт. Вначале ничего особенного не происходит: в кронах деревьев кричат птицы, стрекочут кузнечики и пронзительно звенят цикады. Солнечные лучи пробиваются сквозь кроны деревьев и падают на землю причудливой мозаикой. Агат внезапно заметил какое-то движение на стволе одного из деревьев. Когда онповернул голову, чтобы получше рассмотреть, кто же это был, маленькое существо скрылось за стволом дерева. Агат отвернулся и затих. Среди шума леса он услышал тихие звуки: кто-то небольшой осторожно лез по коре дерева. Резко повернув голову, Агат успел заметить обезьяну-лекаря. На секунду маленькая обезьяна замешкалась, а затем спряталась за досковидным корнем дерева. Агат стал смотреть на то место, где она скрылась, и вскоре увидел, как из-за корня появилась рыжая макушка обезьяны. Обезьяна осторожно высунула голову и посмотрела прямо на Агата. В её глазах читались опасение и любопытство. Очевидно, этим обезьянам ни разу не приходилось чистить своего огромного и очень дальнего родственника. В кустах что-то зашуршало, и в следующую секунду из них выбралась ещё одна крохотная обезьяна. Агату интересно, но он старается двигаться как можно осторожнее, чтобы не спугнуть их. Постепенно вокруг него собираются эти мелкие рыже-белые обезьяны. Они осторожно приближаются к нему по одной, но немного пугаются его случайных движений. Впереди следуют «рослые» самцы, которые с лёгкостью умещаются на ладони Агата, а чуть поодаль держатся более изящные самки и подростки. На животах некоторых самок сидят удивительно крохотные детёныши. Агат наблюдает за мимикой обезьян. Они внимательно осматривают его, а их взгляды кажутся ему даже пристальными. Это не вызов, но всего лишь осторожность. Когда в животе Агата забурчало, один из самцов отскочил на шаг назад, но вскоре вернулся, словно сознавая, что тревога была напрасной.

Вдруг Агат ощутил прикосновение к своей спине маленьких пальцев – какая-то обезьяна зашла сзади и осторожно потрогала его шерсть. Агат вздрогнул от неожиданности, и трава позади него зашуршала – обезьяна отбежала в сторону. И тогда Агат просто лёг на спину. Он лежит на земле животом вверх и чувствует, что с разных сторон до него осторожно дотрагиваются эти странные мелкие обезьяны. Осторожно повернув голову, он встретился взглядом с одной из них. А другая обезьянка ловко запрыгнула на его живот и начала перебирать шерсть. Агату понравились эти ощущения: он вспомнил беззаботную жизнь в родной группе, пока был ещё маленьким. Тогда его мать осторожно чистила его шерсть, и ещё две или три самки помогали ей ухаживать за ним. Агат уже перестал обращать внимание на обезьян-лекарей, устроившихся прямо у него на груди, когда одна из обезьян издала резкий тревожный крик. Остальные обезьяны-лекари разом спрыгнули с тела Агата, а он сам вскочил… и едва не столкнулся с Седым. Седой уже давно проснулся и какое-то время искал Агата в лесу. Его появление оказалось неожиданностью для обезьян-лекарей, и они разбежались по укрытиям, а несколько обезьян забрались на дерево и оттуда наблюдали за Седым, скаля крошечные острые клыки. Седой подошёл ближе к Агату и огляделся: он видел, как маленькие обезьяны чистят Агата, и тоже захотел попробовать такой способ чистки шерсти. Он просто сел рядом с Агатом, а Агат, видя, что тревога была напрасной, снова лёг на землю. В этот раз обезьяны-лекари приблизились к ним намного быстрее и гораздо более бесцеремонно. Они окружили Агата и Седого и начали перебирать их шерсть, извлекая оттуда паразитов и мусор, а также кристаллики соли, образовавшейся из высохшего пота. Энкиду меньше поражены разного рода клещами и вшами, чем нандитерий или ганда: обезьяны, обладая ловкими пальцами, имеют больше возможностей следить за своей шерстью, чем четвероногие звери с копытами. Но обезьяны-лекари всё равно находят немало съедобного в шерсти энкиду. Седой и Агат отдыхают и расслабляются, чувствуя прикосновения маленьких ловких пальцев, и даже начинают дремать. Седому не было так хорошо с того момента, как он был изгнан из группы – он испытывал сильный стресс, а Агат своим присутствием лишь немного сглаживал его состояние. Сейчас Седой расслабился, словно детёныш. Он даже лёг на землю, раскинув руки, а его глаза закрылись. Если бы Агат в этот момент проснулся и посмотрел на него, он бы увидел, как Седой улыбается такой улыбкой, как могут улыбаться только младенцы энкиду.

Крик тревоги обезьяны-лекаря вернул Седого и Агата к реальности. Они словно свалились на землю с высокого дерева. Двое энкиду вскочили с земли и успели лишь увидеть, как обезьяны-лекари бросились на деревья и полезли наверх. Вряд ли такой крик раздаётся в лесу понапрасну, поэтому Агат и Седой тоже начали оглядываться в поисках укрытия. А самое лучшее укрытие – это дерево. Обезьяны-лекари мгновенно взобрались на деревья, и теперь громко кричат сверху, из крон. И вряд ли причиной их тревоги стал нандитерий или ганда – обезьяны-лекари не боятся этих зверей.

Агат и Седой забрались на дерево вслед за обезьянами-лекарями. У более лёгкого Агата это получилось достаточно быстро, а вот тяжёлому и старому Седому лазание по деревьям даётся с трудом. Добравшись до крупных ветвей в нижней части кроны, они стали наблюдать за тем, что происходит внизу.

Хищнику очень трудно пройти по лесу незаметно. А если он не старается спрятаться, то джунгли точно не будут молчать. Где-то вдалеке раздаются крики птиц, перепархивающих с дерева на дерево. Они явно заметили кого-то внизу, и теперь кричат, чтобы предупредить сородичей об опасности. Крики тревоги друг друга обычно хорошо понимают самые разные виды птиц, поэтому сигнал подхватывают даже представители неродственных видов. Шум голосов приближается к тому месту, где укрылись Агат и Седой. В общем гомоне угадываются голоса отдельных видов птиц. Кричат ежеголовые скворцы, а к ним присоединяются мелкие попугаи со своими скрипучими голосами.

Агат видит, как некоторые птицы перепархивают с ветки на ветку очень близко, но совершенно не обращают на него внимания. Похоже, что их внимание привлекает нечто более важное. Взглянув вниз, Агат и Седой увидели, что птичья паника и тревога обезьян-лекарей были не напрасными. Внизу, среди кустарника, видна песочно-жёлтая спина зверя, испещрённая коричневыми пятнами. Существо движется совершенно бесшумно, хотя по размеру оно не уступает взрослому энкиду. Огромная кошка, кинжалокоготник равана, взрослый самец возрастом около пятнадцати лет, обходит свои владения. Это существо внушает страх не только мелким существам: даже нандитерии заметно нервничают, если чуют запах этого животного. А равана уже охотился на этих животных и знает, как их нужно убивать.

Когда равана подошёл ближе к дереву, на котором укрылись Агат и Седой, к птичьему хору присоединились тревожные вопли обезьян-лекарей. Агат стал вертеть головой, чтобы увидеть хотя бы кого-то из этих обезьян, но они все спрятались, и их истошные крики звучат словно ниоткуда. Равана же совершенно не обращает внимания на эти крики где-то в высоте. Он не охотится, а потому не старается спрятаться. Поэтому хор тревожных голосов над собой он воспринимает как нечто обычное. Хищник не просто обходит свою территорию: равана пользуется своим тонким обонянием, чтобы узнавать новости о жителях своих владений. Когда зверь бредёт по джунглям, его нос сообщает ему информацию о множестве живых существ, которые предпочли скрыться от него, но всё равно оставили после себя пахучие следы. Опыт позволяет раване читать лесные запахи, словно книгу. Вблизи участка вытоптанной травы с краю тропы нандитериев равана остановился. Он изредка заходит на это место, чтобы узнать что-нибудь о крупных животных, обитающих на его территории. Он обнюхивает землю на месте, где обезьяны-лекари чистят своих «клиентов», и узнаёт, что в группе нандитериев по-прежнему два детёныша, которые пока ничем не болеют и полны сил. Он обнюхивает старые следы нандитериев, а затем его внимание переключается на более свежий запах – запах ганды, бывшего в этих местах на рассвете. Он ощущает свежий запах обезьян-лекарей – эти существа часто портят ему охоту, обнаружив его присутствие совершенно не вовремя, но поймать их равана просто не сумел бы. И сейчас их звонкие вопли слышны над его головой. Понюхав ещё, равана ощутил незнакомый ему запах – отчётливый запах Седого и Агата. Он раньше не встречал этих двух носителей новых запахов, но запах энкиду хорошо знаком ему: иногда равана охотился на этих обезьян, предпочитая нападать на отставших от группы особей или на одиночек, живущих на границах территорий разных групп. Хищник понимает, что ощущает запахи только двух энкиду, и это может означать, что у них нет численного преимущества. Если будет нужно, равана легко переловит их поодиночке. Но пока он не нуждается в еде, а убивать ради убийства – это пустая трата сил и риск получить рану. Ещё раз понюхав землю, равана собрался уходить. Но в это время Агат, наблюдавший за ним в оцепенении, случайно шевельнул пальцем и вниз полетел кусочек коры. Он упал в траву очень тихо, но равана сразу услышал это. Развернувшись, он понюхал кусок коры, а затем поднял голову… и встретился взглядом с Агатом, который застыл от ужаса, глядя на этого хищника. Агат взглянул в золотистые глаза раваны с узкими зрачками-щёлочками и лишь крепче вцепился в ветку, на которой сидел.

Равана зевнул, обнажив длинные клыки, и подошёл к дереву. Он достаточно легко смог бы забраться по стволу, если это нужно, но не стал этого делать. Равана просто встал на задние лапы, опёрся передними об ствол дерева и несколько раз оцарапал кору, как обычная кошка, когда точит свои когти. Огромные охотничьи когти на внутренних пальцах вонзились в ствол и отломили большие куски коры, которые упали на землю. Равана дёрнул кору когтями ещё раз, и на траву упали новые куски коры, а на стволе показался участок влажной свежей древесины. Расцарапав кору, равана опустился на все четыре лапы, помочился на ствол дерева и побрёл дальше, по направлению к реке. Седой и Агат замерли, словно парализованные ужасом: редко выпадает возможность увидеть хищника так близко и после этого остаться в живых. Они ещё не скоро отваживаются слезть на землю: только после того, как крики птиц, сопровождающих равану, стали едва слышны, Агат решился покинуть дерево. Он начал спускаться осторожно, готовый в любой момент снова забраться вверх. Вступив на землю, он долго оглядывался, стоя прямо и опираясь на ствол дерева. Он оглядывал кустарники и прислушивался к звукам леса. Похоже, опасность миновала. Опустившись на четыре лапы, Агат побрёл по земле. Седой, видя, что ничего страшного нет, спустился с дерева и нагнал Агата.

Где-то вдали у реки послышались тревожные трубные голоса: очевидно, хищник добрался до водопоя, заодно перепугав местных животных. Агату незнакомы существа, издающие такие звуки, но Седой хорошо знаком с ними. Он сразу узнал крики лесных трубачей – обитателей заболоченных джунглей и речных берегов. Эти звери, приходящиеся родственниками огромному нандитерию, не достигают таких огромных размеров, но держатся большими стадами. Они вполне безобидны, если не пытаться нападать на их детёнышей.

Следующей ночью Агат и Седой спят на ветвях крупного баньяна. Это дерево настолько сильно разрослось, что вторглось в жизненное пространство нандитериев и успешно отвоевало себе его часть: разрастаясь на краю тропы, дерево оттеснило этих гигантов, заставив их обходить могучую крону. Вкус листьев баньяна, содержащих млечный сок, не очень нравится нандитериям, поэтому дерево разрастается, не встречая отпора с их стороны. Тропа нандитериев теперь огибает часть баньяна, а деревья на противоположной стороне тропы, напротив, объедены и частично поломаны.

Словно призраки, на тропе возникли нандитерии. Эти звери спят понемногу и даже по ночам значительную часть времени бодрствуют и кормятся. Шаги великанов сопровождаются шорохом и тревожными голосами ночных животных, в жизнь которых невольно вторглись эти звери. Крона баньяна, внезапно перегородившая едва ли не половину тропы, кажется им неким препятствием, и нандитерии останавливаются. Это как раз то самое стадо, которое очищали обезьяны-лекари, когда Агат и Седой впервые увидели нандитериев на новом месте жительства. Остановка стала для этих зверей поводом немного отдохнуть, и один из зверей подошёл к кроне баньяна. Он осторожно просунул голову в крону дерева и положил её на ветви рядом со спящими обезьянами. Крона дерева качнулась, когда он это сделал. От движения ветвей Агат проснулся. Он повернул голову и вскрикнул от испуга, увидев рядом с собой голову огромного зверя. Седой, спавший на соседней ветви, проснулся и зашевелился. Нандитерий испугался не меньше, неожиданно услышав вскрик Агата. Он отпрянул, едва не застряв среди ветвей, отошёл на несколько шагов назад и начал нюхать воздух. Он редко сталкивался с энкиду, поэтому запах этих зверей не говорит ему ровным счётом ничего. На всякий случай нандитерий предупреждающе заурчал, демонстрируя свою готовность защищаться. Но Агату и Седому вряд ли захотелось бы лишний раз злить такое чудовище, даже травоядное. Поэтому они забираются внутрь кроны дерева, куда нандитерий точно не пролезет. Седой быстро нашёл широкую ветвь, подпёртую колонноподобными корнями, и почти сразу же заснул. Агат после такого пробуждения совершенно не хочет спать, и он некоторое время наблюдает за нандитериями, которые как раз готовятся ко сну. В свете луны и звёзд он смутно различает силуэты нескольких животных, которые засыпают по очереди. Взрослые нандитерии и телёнок-подросток, засыпая, просто кладут голову друг другу на спину. В такой позе они замирают и засыпают на несколько минут очень глубоким сном. В это время они почти не реагируют на то, что делается вокруг. Летучая мышь села на шею одного из спящих зверей. Она хорошо заметна на фоне белой шерсти, и Агат видит, как она шевелится. Зверёк быстро пополз, цепляясь когтями за шерсть нандитерия, исчез из поля зрения, оказавшись на чёрном пятне, а потом быстро взлетел. За всё это время зверь даже не проснулся, хотя вздрогнул, когда коготь летучей мыши царапнул его кожу.

Один из зверей бодрствует, пока остальные спят, а ещё один спит, положив голову на толстый сук баньяна. Когда он пробудился и выпрямился, нандитерий, бодрствовавший до этого, положил голову на ветку и почти моментально заснул. Телёнка совершенно не волнует порядок сна, заведённый у взрослых особей; он спит, прислонившись к боку взрослой самки, и сопит, когда самка переминается с ноги на ногу. Его почти не видно в темноте, и Агат лишь слышит его дыхание. Вскоре Агат тоже заснул.

Подремав ещё несколько минут, нандитерии зашевелились. Когда самка сделала шаг, детёныш проснулся и шагнул вперёд, пошатываясь и сопя. Один из взрослых зверей потянулся, разминая затёкшую спину, а другой зевнул. Нандитерии снова зашагали по тропе, круша копытами кустарник, сминая траву и сея панику среди ночных жителей джунглей, которые вышли на их тропы поискать еду. Великаны продолжают кормиться: то один, то другой зверь мимоходом срывает листья с кустов или окружающих деревьев – они хорошо знают свои кормовые угодья и даже ночью могут отыскать, где растёт то или иное съедобное растение.

На территории, где теперь обитают Седой и Агат, река является местом, где рано или поздно появляются практически все животные, обитающие в округе. В жаркий день некоторые обитатели джунглей любят купаться, и практически все животные ходят на водопой.

Утром над рекой поднимается туман. Ночная прохлада ещё сохраняется, но вода не успевает остыть за ночь и сохраняет приятную теплоту. Влажный лес по берегам реки населяют стада лесных трубачей – близких родственников нандитериев. Эти звери сильно отличаются от нандитерия как размерами, так и окраской. Их шерсть имеет красивый серый цвет с голубовато-сизым оттенком, а живот и ноги белые. На головах лесных трубачей возвышаются пустотелые гребни, образованные разросшимися костями и сообщающиеся с носовыми ходами. Гребень окрашен очень заметно: он покрыт рыжей шерстью, а по его краю тянется чёрная полоса. Это является своеобразным знаком различия в стаде: у самцов окраска гребня более яркая, а чёрная кайма шире, чем у самок. У некоторых самцов помимо каймы есть отдельные чёрные пятна на рыжем фоне гребня. Такие различия в цвете помогают животным устанавливать иерархию, не прибегая к силовой борьбе.

Стадо лесных трубачей просто не умеет двигаться бесшумно: звери общаются друг с другом, звонко мыча и рявкая. Гребень-резонатор усиливает их голоса, поэтому члены одного стада, разбредаясь по лесу, всё равно поддерживают звуковой контакт. Джунгли, окаймляющие реку, гудят от их голосов. Кроме того, таким способом стадо заявляет о своих правах на территорию. Обычно это является привилегией доминирующих самцов, которые могут издавать протяжные музыкальные крики. Взрослый самец, доминирующий в стаде из примерно трёх десятков особей, готовится заявить права на территорию. Он глубоко дышит, мотает головой и раздувает короткий подвижный хоботок. Наконец, он вытягивает шею вперёд и вверх, набирает полные лёгкие воздуха и начинает реветь. Проходя через полости гребня-резонатора, струя воздуха производит мелодичное переливистое гудение. В этот момент самец почти не реагирует на окружающих его животных. Его крик сиреной раздаётся в тумане над рекой. Когда запас воздуха в лёгких самца иссяк, он опустил голову, отдышался, а затем вновь закричал. Но в этот раз его крик подхватил другой самец, который начал кричать почти в унисон с первым. Перерыв между их криками был совсем небольшим, и дальше кричали уже несколько самцов. Они постепенно собираются вместе, окружая главу стада, и их голоса сливаются в единый гул. Стремление заявить права на территорию постепенно охватывает всё стадо. Самки кричат вместе с самцами, но их голоса не такие громкие, поэтому главную партию в этом хоре всё же ведут самцы. Телята тоже пробуют кричать, но их резонаторы ещё не разрослись, поэтому они только мычат. Но с возрастом они станут полноценными участниками этого хора, если, конечно, им удастся достичь зрелости. Где-то вдалеке, за речными поворотами, раздаётся ответный голос соседнего стада.

Утренний хор звучит около пятнадцати минут, и в это время даже умолкают птицы, живущие вблизи реки: рёв лесных трубачей настолько громкий, что их голоса просто не слышны. Когда звери перестают кричать, джунгли молчат в течение нескольких минут. Но после этого в кронах деревьев вновь начинают щебетать птицы. А когда солнце поднимается выше, к ним присоединяются насекомые.

Стадо лесных трубачей идёт к реке на водопой. Утром они будут пастись в джунглях, но днём, когда станет жарко, звери вернутся к реке, чтобы отдохнуть в воде. К водопою ведёт несколько троп, поэтому стадо лесных трубачей постепенно рассредоточивается и выходит к реке сразу в нескольких местах. Топот их ног по берегу отогнал с прибрежного мелководья косяк мелкой рыбы. Вспугнутые появлением лесных трубачей прибрежные птицы взлетают, а несколько уток отплывают подальше от берега. Лесные трубачи начинают жадно пить, при этом приподнимая над водой свои подвижные длинные носы, образующие зачаточный хоботок.

Вместе с крупными зверями на водопой идут мелкие – так безопаснее. У стада лесных трубачей есть свои спутники: обезьяны-лекари тоже идут к реке, стараясь сделать это одновременно с трубачами. Семьи этих приматов, обитающие вдали от реки, вынуждены использовать местные источники воды: они слизывают росу с листьев и довольствуются соком фруктов. Лишь после дождей, когда мелкие лесные прудишки наполняются чистой водой, они могут спуститься на землю, чтобы попить. Зато стая обезьян-лекарей, живущая возле реки, каждое утро спускается с деревьев и направляется к речному берегу. Увидев, как лесные трубачи пошли к реке, обезьяны-лекари последовали за ними, а точнее – над ними. Стараясь не отстать от идущего стада, они скачут по веткам, постепенно спускаясь в нижний ярус леса. А возле реки, где крупные деревья уступают место кустарникам и гигантским травам, эти мелкие обезьяны спускаются на землю и бегут почти под ногами лесных трубачей, каким-то чудом ухитряясь не попасть под их копыта. Эти обезьяны слишком маленькие и заметные, потому при иных обстоятельствах они были бы очень уязвимы для хищников.

Когда лесные трубачи опускают головы к воде, обезьяны-лекари ухитряются протиснуться к краю воды через лес их ног и начинают торопливо зачерпывать ладонями воду, а некоторые пьют прямо ртом, наклонившись к самой воде. Попив, обезьяны просто забираются на спины лесных трубачей и прыгают с одного зверя на другого, выбираясь из общей толчеи.

Лесные трубачи на водопое ведут себя очень неорганизованно. Не обладая большим умом, они стараются протиснуться к воде, расталкивая сородичей боками и время от времени рявкая с помощью гребня-резонатора. Чтобы избежать давки, некоторые из них просто заходят дальше в воду и пьют уже там. Но на берегу в это время собирается много животных, поэтому тем, кто покинул стадо, уже трудно выбраться из реки и они вынуждены бродить по мелководью, ожидая, пока кто-то из сородичей напьётся и отойдёт, или выбираться на берег где-то в стороне. Стадо взмучивает ногами воду возле берега, поднимая со дна тучи ила и глинистой взвеси. Вода возле берега становится совершенно непрозрачной и обезьянам-лекарям приходится искать место с более чистой водой. Но некоторые из них знают маленькие хитрости выживания.

Лесной трубач, крупный самец с великолепным ярко окрашенным гребнем, заходит в воду. Ему приходится пройти несколько метров, прежде чем вода станет доходить ему хотя бы до брюха. Но, пока он ещё не слишком далеко отошёл от стада, обезьяна-лекарь запрыгнула на его спину и быстро перелезла на голову. Зверь не боится обезьяны – эти существа часто чистят лесных трубачей, когда те пасутся в лесу. Он просто опускает голову и начинает пить. Обезьяна, ловко держась пальцами за его гребень, свешивается с его головы и тоже пьёт чистую воду, черпая её ладонью. Очевидно, это часть общего «культурного наследия» этой группы обезьян-лекарей: другие обезьяны также запрыгивают на спины лесных трубачей, бродящих в воде, и пьют.

На спинах лесных трубачей обезьяны-лекари могут не опасаться нападения змей или хищных птиц, которые в такие моменты не отваживаются на нападение. Лазая по зверям, обезьяны мимоходом снимают с их тела паразитов. Но самая важная роль обезьян-лекарей в этот момент – быть сторожами для зверей, которые не могут оглянуться, пока пьют воду.

Тревожный крик обезьяны-лекаря раздался внезапно. Заслышав его, обезьяны поспешили на берег и начали взбираться на кусты. Обезьяны, оказавшиеся в этот момент на спинах лесных трубачей, должны приложить гораздо больше усилий для своего спасения: они передвигаются по стаду длинными прыжками с одного зверя на другого. Достигнув берега, они запрыгивают на ближайшее дерево и скрываются на его вершине. При этом обезьяны не перестают кричать. Их паника передаётся лесным трубачам. Не заметив опасности непосредственно, звери всё равно приходят в возбуждение. Они начинают тревожно трубить, покидают воду и собираются на берегу плотным гуртом. Звери оглядываются по сторонам, а обезьяны-лекари, сидящие на дереве, продолжают кричать. Опасность не миновала, и она реальна.

В зарослях мелькает пятнистая спина крупного животного. Его шаги совершенно бесшумны, а движения завораживающе плавны. Равана, главный хищник на своей территории, обходит владения. Он не охотится, поэтому не прячется и не обращает внимания на крики животных, наблюдающих за ним в страхе. Лесные трубачи, увидев своего злейшего врага, целым стадом бросились в воду, поднимая фонтаны брызг. Они быстро пробежали по мелководью и уже через несколько секунд оказались на глубине, где их ноги уже не достают до дна. В присутствии раваны лесные трубачи чувствуют себя намного увереннее в воде. Хищник вряд ли станет их преследовать в воде, и к тому же лесной трубач очень хорошо плавает и даже может нырять. Телята из стада лесных трубачей ловко плавают среди взрослых – они учатся плавать лишь немногим позже, чем ходить.

Лесные трубачи испуганно глядят на равану, бродящего по берегу. Некоторые звери издают отрывистые сигналы тревоги, но сейчас им нечего беспокоиться: хищник просто пришёл на водопой. Огромная кошка выбирает подходящее место, чтобы утолить жажду: своей паникой лесные трубачи сильно взмутили воду около берега, и хищнику пришлось пройти около десятка метров вдоль берега, прежде чем он нашёл подходящее место. На несколько секунд равана задержался, бросив взгляд на испуганное стадо лесных трубачей, а затем наклонился к воде и начал лакать. Причина спокойствия раваны очевидна: чувствительные носы лесных трубачей улавливают запах крови. Хищнику удалось убить какого-то мелкого зверя, и этого достаточно, чтобы утолить его аппетит на ближайшие несколько часов. Большая охота у него ещё впереди, и вряд ли равана станет охотиться у самой воды.

Равана – верховный хищник в джунглях, но далеко не единственный. Различные мелкие кошки, циветты, лисицы – все эти хищники не являются ни соперниками, ни пищевыми конкурентами раваны. Однако, в джунглях есть существа, которые, уступая раване в охотничьих способностях, могут посоперничать с ним в физической силе и даже оспорить его право на добычу. Сейчас, когда равана не терзает свою законную добычу, этот зверь вряд ли бросит ему вызов, но с его присутствием всё равно придётся считаться.

Хрипло дыша и топая ногами, из кустарника выходит другое животное – крупный зверь, напоминающий кабана, но с жёсткой стоячей гривой на шее. Изо рта у него торчат крючковатые клыки. Пока зверь пробирался сквозь кустарник, его с трудом можно было разглядеть из-за продольно-полосатой окраски туловища. Выйдя к самому берегу реки, зверь огляделся и понюхал воздух. Этот зверь – вараха, массивный вид свинообразных животных. Рацион этого существа примечателен значительным уклоном в хищничество; этот вид – представитель семейства хищных свиней. Вараха чует присутствие опасного хищника и потому явно нервничает. Он мотает массивной головой и смотрит на лакающего воду равану, демонстрируя контрастную чёрно-белую окраску головы. Вараха не боится агрессии со стороны хищника: кожа на его плечах очень толстая, поэтому равана, если вздумает напасть, легко может сломать когти, вонзив их в шкуру варахи. Широко разевая рот, вараха демонстрирует островершинные зубы, способные рвать мясо не хуже, чем зубы самого раваны.

Напившись, равана отходит в сторону – у варахи скверный характер и огромная сила. Равана помнит, как в молодости его часто отгоняли от добычи такие звери, а один раз лишь быстрота реакции помогла раване избежать ужасной раны от клыка варахи: его кончик лишь царапнул кожу на бедре раваны, когда хищник отскочил от страшного взрослого варахи. Добычу в тот раз пришлось оставить, а самому раване сильно повезло, что он не получил более серьёзных ран. И даже намного позже, став вполне взрослым зверем и обретя в полной мере силу и быстроту реакции, равана не всегда был уверен, что ему удастся отстоять свою добычу у голодного варахи. Но сейчас он не охотится, поэтому ему незачем терпеть соседство этого зверя. Равана разворачивается и уходит в джунгли своей мягкой походкой. Но лесные трубачи не торопятся покидать воду. Они лишь вышли на мелководье, но продолжают нюхать воздух, а некоторые из них тревожно трубят, искоса поглядывая на вараху. Вараха представляет опасность для небольших зверей – если есть возможность, он просто затаптывает их и поедает. Он может легко убить телёнка лесного трубача, если ему удастся оттеснить его от матери. Но у лесных трубачей есть численное преимущество, а доминирующие самцы берут на себя роль защитников потомства. Несколько самцов лесного трубача выходят вперёд и встают между варахой и остальным стадом. Они вытягивают вперёд шеи и предупреждающе урчат, а несколько зверей топают ногами по воде, поднимая брызги.

Вараха не обращает внимания на лесных трубачей. Он уже успел поесть сегодня, найдя труп старого лесного трубача, ставшего жертвой болезни, поэтому ему нет нужды нападать на телят. Сейчас этот зверь хочет просто немного освежиться. Он смело зашёл в воду и лёг на отмели, свободно вытянув ноги. Опустив голову под воду, вараха с фырканьем достал со дна реки улитку и начал с хрустом разжёвывать её.

Лесные трубачи выходят из воды. Самцы по-прежнему стоят между варахой и остальным стадом, угрожающе топая ногами и издавая трубные звуки, а самки, детёныши и молодые животные выходят на берег и направляются в джунгли.

Отлежавшись в воде, вараха поднялся на ноги и выбрался на берег. Вода стекает с его шерсти ручьями, когда он побрёл в джунгли по одной из троп. И в этот момент он увидел, как среди кустарника по земле скользит длинное существо, покрытое гладкой чешуёй зелёного цвета. Зелёная кобра, потревоженная стадом лесных трубачей, покинула своё укрытие и теперь ищет новое. Для плотоядной свиньи она представляет собой желанную добычу, несмотря на то, что она ядовита. Вараха бросился на неё, подцепил одним клыком и подбросил в воздух. Кобра шлёпнулась в траву и приняла боевую стойку, раскрыв капюшон. Вараху это предупреждение не остановило, и он снова нападает, пробуя затоптать змею копытами. Он бросился на змею, и в этот же момент кобра нанесла укус в плечо зверю. Разинув пасть, змея вонзила зубы в кожную броню, покрывающую плечи варахи, но эта атака не достигла цели. Шкура варахи в этом месте настолько прочна, что змее не удалось вонзить в неё зубы даже на треть. К тому же верхний слой шкуры беден кровеносными сосудами, поэтому змее просто не удалось бы ввести в тело варахи яд, даже если бы она укусила его, как кусает свою добычу. И именно благодаря такой защите вараха может бесстрашно атаковать любых змей, которых сочтёт пригодными в пищу.

Зверь снова подцепил змею клыком и подбросил в воздух. А когда змея упала на землю, вараха подбежал к ней и наступил на тело рептилии копытом. Отскочив, он стал наблюдать за движениями умирающей змеи. Её позвоночник переломан, но голова ещё шевелится и кобра по-прежнему опасна. Выбрав момент, вараха бросился на неё ещё раз и его копыто с хрустом вдавило голову рептилии в землю. Тело змеи несколько раз судорожно дёрнулось, и она осталась лежать неподвижно. Обнюхав свою добычу, вараха поднял её с земли и начал пережёвывать. Такую небольшую добычу он просто поедает целиком. Хвост кобры свисает между его губ, но постепенно зверь заглатывает и его.

Вараха – лишь один из многих охотников джунглей. Но его добыча невелика, а охотничьи приёмы примитивны. Если добыча спасается бегством, вараха вряд ли станет её догонять, а если она способна защитить себя, то он, скорее всего, отступит. В джунглях есть гораздо более ловкие и успешные охотники.

Весь день равана отлёживался в логове, устроенном под деревом, которое упало во время наводнения. Утренняя добыча позволила ему на какое-то время забыть о голоде, поэтому равана спал крепким, хотя и очень чутким сном. Он всё-таки был кошкой, несмотря на огромные размеры, а кошки очень любят спать днём. Когда наступил вечер и жара спала, равана пробудился и потянулся, разминая мускулы. Зверь изящно выгнулся, вытянул лапы вперёд и поскрёб ими землю, сдирая слой листовой подстилки. Огромные охотничьи когти вонзились в землю и прочертили глубокие борозды.

Крупная ночная бабочка пролетела над головой раваны. Хищник несколько секунд следил за её полётом, а затем прыгнул, пробуя поймать её. Насекомое увернулось от лапы раваны, пролетев беспорядочными зигзагами – так бабочка спасается от летучих мышей. Но равана всего лишь играл перед тем, как заняться настоящей охотой. Желудок уже даёт о себе знать – хищник чувствует голод. Покатавшись по земле и с наслаждением вытянув лапы, равана размял мышцы. Теперь он был полностью готов к ночной охоте.

Равана прекрасно знает свою территорию, на которой у него есть несколько излюбленных мест для засады. Одно из этих мест – крона большого баньяна. Сюда часто приходят олени и мелкие свиньи, которые лакомятся опавшими соплодиями этого дерева. Баньян растёт на краю тропы нандитериев и со временем разросся так, что заставил этих великанов обходить его. Это именно то дерево, на котором за несколько дней до этого ночевали Агат и Седой. Причём самое удобное место для засады находится как раз на той ветке, где спал Агат, когда его разбудили нандитерии. Оттуда удобнее всего наблюдать за тропой и за животными, которые выходят туда кормиться.

Равана легко забрался на баньян, цепляясь когтями за кору. Он влез в крону по настоящему стволу дерева, который толстый и узловатый. Равана бродит по широким ветвям дерева, словно по дорогам. Он обнюхивает кору, получая с запахом важную информацию об обитателях дерева. Он чувствует запахи мелких грызунов, снующих в кроне дерева, и даже замечает одну белку, которая стремительно скрылась среди листвы баньяна. Он ощущает запахи обезьян, которые пировали днём в кроне. Эти расточительные существа сорвали и побросали больше плодов, чем съели, но это даже хорошо: часть плодов ещё не успели съесть наземные животные, и есть вероятность, что олень или какой-то другой зверь будет их искать и станет добычей. Забравшись на ветку, где он устраивал засады раньше, равана обнаружил на ней старый, но очень знакомый запах – запах крупной обезьяны энкиду. А на соседней ветке был такой же старый запах, который немного отличается от этого. Значит, две крупных обезьяны по-прежнему живут на его территории и держатся отдельно от остальных. Когда-нибудь он попробует выследить и убить кого-то из них, но не сейчас.

Равана умеет ждать. Зверь прекрасно видит в темноте, и от его взгляда не укрывается ничего из того, что происходит на тропе нандитериев. Он видит, как вышли покормиться грызуны, похожие на крыс. Они наклоняют стебли трав и аккуратно вылущивают семена из колосьев, выбирая те, что поспелее. Он видит, как через тропу неуклюже пробежал пастушок. Птица остановилась посреди тропы, вытянула голову вверх и издала серию скрипучих криков, всякий раз слегка приседая. Откуда-то издалека послышался ответный крик, и пастушок скрылся в кустарнике, шлёпая неуклюжими длиннопалыми лапами. Грызуны не обратили на него никакого внимания.

Над тропой пролетают летучие мыши. Равана слышит их голоса как жужжание и стрекотание, а зрение позволяет ему видеть, как они пролетают над тропой в разных направлениях. Вначале это были лишь мелкие зверьки, но затем сквозь их стаю пролетела более крупная летучая мышь и раздался отчаянный писк, резко оборвавшийся. Какое-то время летучие мыши совсем не летали над тропой, но потом покинули свои укрытия и продолжили охоту на насекомых. А когда над тропой пролетела сова, летучие мыши снова спрятались. Птица села на дерево, а через несколько минут сорвалась с него и накрыла своими крыльями мышь, перебегающую тропу.

Чувствительные глаза раваны плохо различают цвета, зато ночью этот зверь видит просто превосходно. А благодаря острому слуху равана получает почти полную картину ночной жизни обитателей джунглей. Сейчас его не интересуют мелкие животные – он ожидает появления крупной дичи. И острый слух подсказывает ему, что ждать осталось недолго. Равана слышит низкие трубные звуки, с помощью которых может общаться только один обитатель джунглей – огромный нандитерий. Хищник прижался к ветке и стал ждать. Лишь кончик его хвоста дёргается из стороны в сторону, выдавая внутреннее напряжение зверя.

Нандитерии появляются из-за поворота тропы. Они шагают медленно, меланхолично пережёвывая жвачку. Впереди, как всегда, шествует самец, а следом за ним – самки и детёныши. Это та же самая группа, за которой уже несколько раз наблюдал Агат. Равана тоже несколько раз видел это стадо, когда в очередной раз сменил место жительства. Но раньше он не охотился и нандитериям просто везло. Зато сейчас он полностью готов к нападению и лишь выжидает удобный момент для прыжка. Равана прижался к ветке и наблюдает за тем, как гиганты, ничего не подозревая, подходят всё ближе и ближе. Нандитерии пока не замечают его – ветер дует от них к хищнику. С каждым шагом они приближаются к баньяну, не подозревая, что для кого-то из них эти шаги могут оказаться последними в жизни.

Равана выбрал добычу – подросшего детёныша, который уже проявляет самостоятельность и отчасти сменил ювенильную окраску головы на взрослую. Он наблюдает за движениями этого зверя, выжидая удобный момент для нападения. Нандитерии не стали останавливаться возле баньяна: группа растянулась в цепочку и обходит крону дерева. Младший детёныш держится под боком у самки, а она прикрывает его своим телом. Равана видит только ноги этого детёныша, виднеющиеся из-под брюха самки. Другие нандитерии стараются обойти дерево на некотором расстоянии: опыт подсказывает им, что ночью надо вести себя осторожнее. А молодой, но уже самоуверенный нандитерий ещё не знает, какую опасность таят деревья по ночам. Он ведёт себя более беспечно и следует по тропе едва ли не под самыми ветвями баньяна. Равана дождался, когда выбранный зверь поравнялся с местом, где он устроил засаду. Он весь напрягся, мускулы на его ногах вздулись, а дыхание стал глубоким. Когда молодой нандитерий сделал ещё два шага, равана прыгнул, вложив в этот прыжок все силы. Он с лёгкостью покрыл прыжком около пяти метров и обрушился всей массой на плечи молодого нандитерия. Хищник вцепился в него когтями и испуганный зверь заревел от боли. В воздухе разнёсся страшный для травоядных запах крови. Стадо откликнулось на рёв раненого зверя, но запах крови пугает их, поэтому они держатся на расстоянии от атакованного сородича.

Оседлав добычу, равана наносит нандитерию страшные раны. Огромные когти на передних лапах вонзились в добычу на всю длину. Сильным движением лапы равана разорвал бок нандитерия и кровь потоком хлынула, заливая шерсть гигантского травоядного. Коготь раваны режет плоть, словно нож. Равана дёрнул лапой и из раны вывалились петли длинного кишечника. Вторым прыжком равана соскочил с нандитерия и отбежал в сторону. Он уже смертельно ранил свою добычу и больше не хочет рисковать. Защищаясь, нандитерий способен расплющить равану об ствол дерева, или же может повалиться на землю и раздавить его своей тяжестью.

Молодой нандитерий обречён. Он испытывает болевой шок и находится в ступоре, не реагируя на свою рану. Сердце продолжает работать, поэтому из раны льётся целый поток крови. Умирающий зверь тяжело дышит, и гребень-резонатор усиливает его предсмертный хрип. Остальное стадо испугалось запаха крови и убежало, бросив его. Обречённый зверь попытался сделать шаг, но потерял равновесие и упал, ломая кустарники. Всё кончено. Ноги животного свела судорога, а трава под его тушей стала влажной, как после дождя, но не от воды, а от крови.

Равана наблюдает за агонией нандитерия из кустарника. Он опасается подходить, пока не убедится, что добыча мертва. Даже бьющийся в предсмертной агонии нандитерий способен ударом ноги отбросить взрослого равану в сторону или переломать ему рёбра. Поэтому равана внимательно следил за его движениями. Когда он увидел, как тело зверя обмякло и перестало шевелиться, он покинул своё убежище и подошёл к добыче, которая принадлежит ему по полному праву. Обнюхав тушу, зверь вдохнул дразнящий и аппетитный запах свежей крови. Он поставил обе передних лапы на бок поверженного нандитерия и сильно дёрнул кожу. Когти вспороли её, оторвав огромный лоскут и обнажив свежее тёплое мясо. Равана с наслаждением вцепился в него зубами и начал торопливо откусывать мягкую кровоточащую плоть.

Утром следующего дня Седой и Агат проснулись от птичьих криков, слышащихся где-то на тропе нандитериев. Седой, обладая опытом, знает, что это может означать только одно: птицы нашли какую-то крупную добычу, и при желании там можно обнаружить что-нибудь съедобное и даже вкусное. Соблюдая осторожность, Седой побрёл по тропе, а Агат последовал за ним. За поворотом тропы Агат и Седой попали на знакомое место: они помнили баньян, на котором как-то ночевали. А возле кроны баньяна кружилась целая стая птиц, большую часть которой составляли вороны разных видов. Встав на ноги и взглянув поверх кустарников, Седой увидел причину, заставившую птиц собраться в этом месте: на земле лежит растерзанная туша нандитерия. Равана попировал на славу, съев около тридцати килограммов чистого, самого мягкого и вкусного мяса. И теперь стаи птиц кружатся над останками лесного великана, с жадностью склёвывая мясо. Но их клювы не могут вспороть шкуру нандитерия, поэтому они довольствуются лишь тем, что доступно. Энкиду охотно едят мясо, если представляется такая возможность, но обезьяны не всегда способны отстоять свою долю добычи, особенно если их конкуренты более многочисленны. Седой обошёл тушу и убедился, что пока никто из крупных наземных падальщиков не претендует на это мясо. Он подошёл к туше нандитерия, распугивая ворон и других птиц. Осмотрев тушу, Седой взялся за край шкуры и потянул её в сторону, отдирая от мяса. Он схватил пальцами влажное от крови мясо, оторвал кусок и сунул в рот. Агат подошёл к Седому, присел рядом и тоже начал угощаться мясом. Мясо крупных животных – это довольно редкое лакомство, поэтому Седой и Агат наслаждаются его вкусом. Они отрывают кусочки мяса и медленно пережёвывают их, прежде чем проглотить.

Но Агат и Седой должны есть быстрее: солнце взошло и многочисленные падальщики уже наверняка учуяли аппетитный запах мяса. Первыми, ещё до птиц, на туше появились насекомые. Над мясом кружатся мухи, а мелкие жуки копошатся на шкуре нандитерия и в траве, политой кровью зверя. Кроме этих скромных существ, запах мяса привлекает более изысканных и утончённых созданий. Среди мух и жуков кружатся несколько небольших бабочек с разноцветными крыльями. Они садятся на мясо и жадно сосут кровь и мясной сок своими длинными хоботками. Руки и шерсть Агата запачканы кровью, и одна бабочка кружится прямо над ним. Она долго выбирает, куда сесть, и, наконец, садится прямо на щёку Агату и начинает сосать мясной сок, стекающий с его губы. Агат несколько раз мотал головой, пытаясь отогнать назойливое существо, но потом просто перестал обращать внимание на эту бабочку.

Птицы в присутствии обезьян, напротив, ведут себя осторожно и стараются не приближаться к пирующим Агату и Седому. Они по опыту знают, что энкиду – это ловкое существо, которое может поймать птицу, если захочет. Поэтому птицы стараются держаться на безопасном расстоянии от обезьян, которые, впрочем, не обращают на них внимания: вокруг больше еды, чем они могут съесть.

Какое-то время Агат и Седой были самыми крупными среди падальщиков, собравшихся на туше нандитерия. Хорошо, что соседние семьи энкиду пока не узнали о том, что здесь есть такой обильный источник даровой еды. Иначе двоимскитальцам не пришлось бы пировать столь беззаботно. Но всё равно у них находится сотрапезник, причём не самый приятный.

Седой услышал, что из кустов на краю тропы нандитериев доносятся топот и сопение: кто-то спешит воспользоваться даровым угощением. Агат заметил, как Седой настороженно вглядывается в кусты, и начал смотреть в этом же направлении. Они увидели, как кусты зашевелились, и услышали треск ветвей. Кто-то крупный продирается сквозь заросли, и над верхушками кустов мелькнула его полосатая спина. Наконец, непрошенный гость выбрался на открытое место. Это вараха, взрослый зверь, который вчера так испугал лесных трубачей на водопое. Для энкиду это не самая приятная встреча – клыкастый, мощно сложенный зверь отличается вспыльчивым характером. Если нужно, он может постоять за себя даже при нападении раваны. Но всё равно это лучше, чем встретиться лицом к лицу с каким-нибудь настоящим хищником.

Вараха приближается к туше нандитерия, вдыхая аппетитный запах свежего мяса. Видя его клыки, Седой отступает на другой край туши – к голове нандитерия, уже изрядно поклёванной птицами. Агат доверяет опыту Седого и присоединяется к нему, давая этому неприятному существу возможность наесться до отвала и уйти. Они ковыряются пальцами в туше, выдёргивая из-под шкуры небольшие кусочки мяса и отправляя их в рот. А вараха подошёл к задней части туши и буквально вгрызся в мясо. Его островершинные зубы легко отрывают куски мяса и зверь глотает их, почти не жуя. Он быстро объел мясо на грудной клетке нандитерия и съел изрядный кусок мяса с задней ноги туши. По мере насыщения поведение варахи меняется: он уже не просто отрывает и глотает мясо, а демонстрирует свою силу. Вараха вцепляется в тушу и тянет её на себя, издавая при этом низкое горловое хрюканье, похожее на рычание хищного зверя. Сила варахи очень велика: потянув за ногу, он сдвинул тушу нандитерия с места и протащил её около метра. Отпустив тушу, вараха внезапно бросился к Седому и Агату. Увидев это, обезьяны вскрикнули и отбежали. Не добежав до них двух-трёх метров, вараха остановился и заревел, широко разевая пасть и демонстрируя острые клыки. Агат встал в полный рост и закричал, размахивая руками и скаля зубы. Вараха отступил было на шаг, но затем сделал ещё два шага вперёд. Седой не стал вмешиваться в конфликт: он просто отбежал в сторону. Видя это, Агат начал отступать, сохраняя, однако, двуногую позу и громко крича. Вараха последовал за ним, щёлкая зубами и рявкая. Его угрозы достаточно явные и недвусмысленные: если нужно, он готов драться, и мало кто из обитателей джунглей сможет оказать ему достойное сопротивление. Агат и Седой не смогут, даже если объединят усилия. Поэтому они отходят от туши и наблюдают, как вараха рвёт мясо и выворачивает огромные кости ног нандитерия из суставов.

Вараха пирует. Он с наслаждением разгрызает хрящи и даже разжёвывает головки костей ноги нандитерия. Когда Агат попробовал приблизиться к туше, вараха вышел ему навстречу и снова заревел, разевая пасть. Агат благоразумно отступил, поскольку крупные размеры, острые клыки и сила варахи заставляют считаться с его присутствием. Но вскоре сам вараха наедается. Он уже не столь охотно поедает мясо и больше треплет его, чем насыщается. Наконец, огромная плотоядная свинья отходит от туши нандитерия и бредёт в кустарники. Выбрав себе место поудобнее, вараха просто ложится и засыпает.

После того, как вараха насытился, на туше осталось ещё немало съедобного. Мёртвый нандитерий – это редкая удача для всех, кто более или менее регулярно питается мясом. Поэтому Агат и Седой спешат воспользоваться представившейся им возможностью поесть мяса вволю. Они отрывают от туши куски и поедают их, пока не чувствуют тяжесть в животе. Но даже после этого Агат оторвал от туши порядочный кусок мяса и потащил его с собой, чтобы съесть попозже. Солнце поднимается всё выше, и Агат и Седой ищут тенистое местечко для отдыха. Сегодня им можно позволить себе отдохнуть от долгого и утомительного поиска еды – мясо питательно, поэтому нет нужды подолгу собирать съедобные растения. А в самое жаркое время дня искать пищу и вовсе не хочется. Но оставаться вблизи мёртвого нандитерия им уже не хочется: запах мяса, которое начинает разлагаться под солнцем, привлекает падальщиков и хищников, встреча с которыми может сулить лишь неприятности.

Равана долго отдыхает после удачной охоты. Нападение на молодого нандитерия отняло много сил, но окупилось сполна: равана до отвала наелся свежего мяса и провёл несколько дней в своё удовольствие, отдыхая и подкрепляясь случайной добычей вроде мелких грызунов или птиц. Он выбрал для укрытия заросли кустарников на одной редко используемой тропе нандитериев, которая уже зарастает кустарником и молодыми деревьями. Зверь устроил удобную лёжку, смяв тяжестью своего тела кустарник и получив упруго пружинящее ложе для сна.

Подобно всем кошкам, равана проводит значительную часть дня во сне. Забравшись на свою лежанку после очередной прогулки по джунглям, огромный хищник немного поворочался и быстро заснул. Утром ему удалось поймать птицу и слегка перекусить, и сейчас сытость оказывает на хищника успокаивающее действие. Огромный зверь дремлет, словно кошка, вытянув передние лапы с огромными охотничьими когтями. Но его сон удивительно чуткий. На губах раваны осталась кровь от добычи и мухи садятся на его шерсть. Зверь вздрагивает во сне и лёгким движением губ отгоняет мух. Затем он ложится на спину и спит, раскинув лапы: солнце поднимается выше и ему становится жарко.

Несколько часов равана провёл в глубоком сне. Солнце стоит в небе высоко, и ему совершенно не хочется просыпаться. Возможно, он бы спал до самого заката, но окружающий мир напомнил о себе не лучшим образом.

До чувствительных ушей раваны донёсся шорох и треск в кустах. Хищник сразу же проснулся и насторожился. Он мало что видит из-за листвы, но слух подсказывает ему, что через кусты пробирается достаточно крупное существо, а его запах кажется раване удивительно знакомым. Похожие запахи он чувствовал на том месте, где мелкие обезьяны чистили других зверей. А ещё ему вспомнился старый запах, который он почувствовал, устраивая засаду на дереве. Этот запах очень похож на них, хотя не совпадает с ними.

Кусты снова затрещали, и равана увидел перед собой крупную обезьяну – взрослого самца энкиду. А за его спиной он заметил ещё обезьян этого же вида. Для раваны все эти обезьяны на одно лицо, и он может лишь различить их запах. Но Седой или Агат сразу узнали бы этого самца в лицо: это Злой во главе группы, к которой когда-то принадлежали Агат и Седой.

Злой решил сделать вылазку на территорию соседней группы. В течение нескольких дней группа под его предводительством кормилась на пограничной территории, и Злому удалось лично обратить в бегство какого-то одинокого самца. Почувствовав уверенность в собственных силах, он повёл возглавляемых им обезьян на поиск новых источников пищи. Эта вылазка была бы успешной, если бы Злой не решил проверить, можно ли найти что-нибудь съедобное в зарослях на старой тропе нандитериев. А в итоге он нашёл лишь очень большие проблемы.

Потревоженный равана вскочил и громко зарычал, скаля зубы. Если бы у Злого были союзники, хищник сам отступил бы – он не охотится, а группа взрослых самцов энкиду – это сила, с которой должен считаться даже взрослый равана. Но сейчас ситуация складывается не так, как должна: увидев равану и услышав его рёв, отступили все члены группы. Самцы встали на защиту самок, а самки в страхе прижали к себе детёнышей. Подростки, которые уже слишком выросли, чтобы рассчитывать на защиту родителей, прячутся за взрослыми. В итоге Злой остался один на один с опасным противником. Это прямое следствие его поведения после захвата лидерства в группе: он сам ввёл такой порядок, когда никто не угрожал его власти, чтобы яснее показать своё положение главы группы. Но сейчас это обернулось против него самого: никто не пришёл к нему на выручку. Лишь его младший брат, которого так и не приняла остальная группа, задержался подле него. Но смелости у этого существа хватило ненадолго: он с ужасом глядел на хищника, а когда равана сделал шаг, бросился отступать и с криком забрался на дерево, растущее неподалёку. Остальные члены группы скрылись в кустарнике, бросив своего вожака на произвол судьбы.

Злой и равана остались один на один. Фактически, Злой уже проиграл этот бой, когда лишился поддержки группы. Энкиду примерно равен взрослому раване по физической силе, но равана лучше вооружён для умерщвления добычи и умеет убивать быстро. Равана сделал шаг, хлеща себя хвостом по бокам, и оскалил зубы. Он склонен решить конфликт с помощью силы и не намерен отступать. Вместо него сам Злой отступает на открытое место. Это его ошибка – он даёт простор для действий хищника. Если бы он убежал, у него была бы реальная возможность остаться в живых, но он ошибся, переоценив свои силы и принимая бой. Злой пытается напугать равану: он стоит на ногах, рычит, разевает рот и демонстрирует клыки. Но он не ощущает поддержки группы: голоса других энкиду раздаются где-то далеко позади него, и это пугает его. Уверенность покинула Злого: в его голосе послышались нотки страха. Он пытается напугать хищника лишь громкостью голоса, но вряд ли сможет подкрепить её силой. Он в страхе смотрит на огромные когти на передних лапах раваны, царапающие траву.

Чтобы хоть как-то напугать равану, Злой начинает трясти молодое дерево, не переставая рычать. В ответ равана одним ударом передней лапы выдирает из земли кусок дернины и страшным охотничьим когтем чертит по земле глубокую борозду. Злой не перестаёт рычать, но в его голосе ощущается явный страх. Он уже не уверен в собственных силах.

Драка длится считанные секунды. Равана бросился на Злого и нанёс ему страшный удар передними лапами в грудь. Такой удар способен сбить с ног молодого ганду, и Злой не удержался на ногах и повалился на землю. А сверху его придавило тело огромной кошки, и Злой безуспешно пробует оттолкнуть хищника. Когти вонзились в грудь Злого и равана рванул лапами на себя, сдирая мясо с его грудной клетки. Охотничий коготь одной лапы впился в живот Злого и разорвал его. Рёв Злого превратился в жалобный предсмертный стон. Равана отскочил назад, но Злой остался лежать на земле и уже не шевелился. Равана понюхал добычу, доставшуюся ему неожиданно легко, и лизнул свежую кровь. Оглядевшись и понюхав воздух, равана наклонился к своей добыче и начал рвать мясо.

Группа энкиду скрылась подальше от места сражения. Все обезьяны слышали голос Злого, так внезапно оборвавшийся, но никто не пришёл ему на помощь: своим недолгим владычеством Злой сумел разобщить членов группы, и лишь общая опасность заставила их сплотиться. Даже самка из группы Злого в этот момент почувствовала, что её готовы защитить. Общая опасность лишний раз показала, кто не сможет стать полноценным членом группы, по крайней мере, в ближайшее время. Младший брат Злого – это единственный, кто не покинул место кровавой драмы. Но это не говорит о его смелости: просто у него отрезаны все пути к отступлению. Он вынужден сидеть на дереве и наблюдать во всех подробностях, как хищник терзает труп его старшего брата. Он только что потерял единственную опору в жизни: пока Злой стоял у власти, этот молодой и довольно слабый самец не скатывался на нижнюю ступень иерархии в группе только благодаря хорошему отношению Злого. Без Злого он, увы, ничто, и вскоре ему придётся ощутить это в полной мере.

Уцелевшие после нападения энкиду собрались вместе среди высоких деревьев. Остаток дня они провели в тишине, чисто инстинктивно очищая друг у друга шерсть. Перемены такого рода вызывают стресс и все члены группы ощущают себя подавленными. Они теряют аппетит, а молодые животные утрачивают привычную игривость. Впрочем, за время лидерства Злого молодые животные уже успели отвыкнуть играть.

Наступает вечер. Шорох в кустах заставил группу энкиду прервать свои занятия. Все обезьяны настораживаются, а один из самцов поднимается на ноги и начинает оглядываться, пытаясь разглядеть того, кто к ним приближается. Он долго вглядывается в кусты и с трудом замечает спину существа, которое движется в кустах. Самец сделал несколько шагов навстречу пришельцу и узнал его. Это младший брат Злого. Бедняга весь дрожит и с трудом узнаёт сородичей. Он пережил несколько страшных часов, сидя на дереве и глядя на то, как равана расправляется с тем, что когда-то было его братом и единственной опорой в жизни. Увидев знакомых обезьян, подросток повалился на землю рядом с ними и заснул. Остальные обезьяны просто не обращают на него внимания и продолжают пребывать в состоянии прострации. Клан без лидера обречён. Если сейчас на зверей нападёт равана или подобный ему хищник, он легко добудет себе кого угодно.

На следующий день Агат и Седой бродят по лесу и собирают пищу. Для них этот день начался обычным образом. Они не знают, что их запахи запомнил опасный хищник, и продолжают вести жизнь, которая уже стала привычной в последние несколько недель. Агат и Седой предпочитают держаться на границах владений других кланов энкиду, не вторгаясь на чужую территорию. Они хорошо знают, где им можно безопасно кормиться и как заранее узнать о приближении хищника. И единственное, чего им не хватает – это общества сородичей. На самом деле жизнь двоих отверженных не столь уж безоблачна. Порой между ними зарождаются мелкие конфликты, а Седой регулярно пользуется правом сильного, отнимая у Агата часть еды. Но конфликты быстро отступают на второй план, когда опасности джунглей напоминают о себе. Возможно, в успешности их сосуществования сыграла свою роль определённая совместимость их характеров, или же достаточно юный возраст Агата, когда поведение отличается гибкостью. Будь на его месте взрослый самец со своими амбициями, между ним и Седым могла бы возникнуть конфликтная ситуация, которая часто приводит к драке с непредсказуемыми последствиями.

Седой хорошо знает границы территории своей бывшей группы, и они с Агатом регулярно наведываются в знакомые места, стараясь избегать встреч с особями из соседнего клана, от которых их спасла лишь счастливая случайность. Сложно сказать, зачем Седой возвращается туда, откуда его прогнали, но время от времени они уходят из приречных джунглей и кормятся на границе территории, которую когда-то могли назвать своим домом.

Седой занят поиском пищи. Он выломал из земли побег дикого банана и раздирает его в поисках сочных неразвернувшихся листьев, скрытых под свёрнутыми черешками уже развившихся листьев. Агат решил поискать пищу в другом месте – Седой уже регулярно отбирает у Агата часть найденной пищи, поэтому Агат предпочитает есть в одиночестве, скрывая свои успехи в поисках пищи. Агат бродит по зарослям папоротников, разрастающихся под деревьями по краям тропы нандитерия. Здесь под полог леса проникает совсем немного света, и этого достаточно лишь для роста теневыносливых растений, таких, как папоротники. Разломав кусок трухлявого дерева, Агат вытаскивает из него личинок жуков и с аппетитом жуёт их, сидя на земле. Неожиданно он заметил, что листья папоротника где-то в отдалении качнулись. Агат взглянул в ту сторону, перестав жевать. Его заинтересовало и насторожило появление другого существа. Конечно, это может быть всего лишь мышь, спасающаяся от змеи, или ещё какой-нибудь мелкий обитатель джунглей, случайно коснувшийся черешков этих листьев. Но Агат помнит про встречу с варахой и надеется вовремя распознать приближение этого агрессивного существа. Листва папоротников качнулась ближе; Агату показалось, что он увидел спину существа, движущегося в зарослях. Он встал на ноги и стал вглядываться в папоротники. Он увидел, как существо, примерно равное ему по размерам, движется в зарослях, время от времени останавливаясь и меняя направление движения. Агат вытянул губы трубочкой и ухнул. Существо услышало его голос, остановилось и тоже поднялось на ноги.

Агат обнаружил в лесу подростка энкиду. Путешествуя вместе с Седым по джунглям, он видел издали одиноких сородичей, но они старались скрыться от двоих скитальцев. А более многочисленные группы энкиду сами обращали в бегство Агата и Седого. Но этот сородич не убегает, а с любопытством смотрит на Агата. Агат подходит ближе и оглядывает чужака. Это молодая самка, которая кажется Агату удивительно знакомой. Вглядевшись в её лицо, Агат неожиданно для себя узнаёт её – когда-то он играл с ней… когда был в своей группе. Самка не выдержала пристального взгляда Агата и бросилась бежать. Агат опустился на четыре конечности и побежал за ней. Он быстро догнал её и схватил за плечо, но она отстранилась от него, сбросив с себя его ладонь. Агат продолжил погоню и крепко схватил удирающую самку за плечо. Она попробовала вырваться и завизжала, шлёпая его ладонью по руке. В этот момент она повернулась к нему лицом и несколько секунд смотрела на него. Неожиданно выражение лица самки сменилось: страх уступил место радости – она тоже его узнала.

Агат отпустил плечо самки и она отошла на пару шагов. За спиной Агата хрустнула ветка, и самка встревожено взглянула ему за спину. Агат обернулся и увидел, как к ним подходит Седой. Самка выглядит испуганной и отстраняется, но Агат не проявляет беспокойства и ждёт, пока Седой подойдёт ближе. Агат присел к Седому и начал перебирать пальцами его шерсть. Прервавшись, он посмотрел на самку, которая по-прежнему соблюдает дистанцию, опасаясь Седого. Наконец, она убедилась, что Седой не имеет враждебных намерений, и осторожно подошла к нему. Видя, как Агат перебирает его шерсть, самка тоже касается его пальцами, но делает это очень робко и осторожно. Но через несколько минут её страх пропал полностью: она узнала бывшего предводителя группы.

За деревьями слышны голоса других энкиду, которые ищут пищу и общаются друг с другом. Седой и Агат слишком долго жили как изгнанники, чтобы сразу пойти навстречу сородичам. Молодая самка идёт туда, где кормятся другие члены группы, но Агат и Седой не спешат следовать за ней. Они по-прежнему не доверяют другим энкиду. Но ситуация меняется, когда из-за деревьев появилась взрослая самка с детёнышем, сидящим у неё на спине. Ей было достаточно одного взгляда, чтобы понять, кто такие эти двое, стоящие в отдалении. Она не обращала особого внимания на Агата, поскольку он слишком молод и принадлежит к другому поколению. А вот Седой – это представитель одного с ней поколения, и её связывают с ним не только дружеские связи: один из её первых детёнышей – это сын Седого. Приблизившись к Седому, самка осторожно дотронулась до его руки, а затем сняла с себя детёныша и пустила его на землю. Сделав это, она легла на спину и взяла руку Седого, приглашая его почистить ей шерсть. Второго приглашения не надо: Седой охотно начал осторожно перебирать шерсть этой самки. Агат понял, что эта встреча с сородичами отличается от всех, какие были раньше, во время их вынужденного отшельничества. Он побрёл вслед за молодой самкой, и вскоре увидел других членов группы. Он сразу узнал остальных энкиду: самцов и самок, подростков и детёнышей, которые были в его группе до его изгнания Злым. Также он узнал новых членов группы: самку с детёнышем и подростка с затравленным взглядом, который при виде Агата отбежал в сторону и на секунду оскалился, показывая своё нежелание сблизиться. Двое молодых самцов, его сверстников, подошли к Агату и оглядели его. Они вспомнили его, и он узнал их. Они протянули к нему руки, и через несколько секунд все трое уже катались клубком под деревьями. В это время в группу вернулась самка с детёнышем, а вместе с ней гордо шествовал Седой. Он уже убедился, что его помнят, а в группе ему не грозит опасность. Оказавшись в окружении взрослых членов группы, он оглянулся по сторонам, разыскивая взглядом Злого. Но его опасения оказались напрасными: он вернулся в почти прежнюю обстановку, если не считать несколько затравленный вид сородичей и присутствие в группе самки с детёнышем и какого-то хмурого и худого самца. И то, и другое было последствиями недолгого правления Злого. Теперь Седой, если захочет снискать поддержку и уважение членов группы, должен выступить в роли объединяющей силы и помочь всем членам группы вновь обрести индивидуальность. Пока же ситуация не слишком хорошая: когда Седой протягивает руку к детёнышу, тот отстраняется и кричит от страха. Владычество Злого не прошло незамеченным – обезьянам предстоит вновь учить детёнышей жить в обществе сородичей, а кое-кому из более старших членов группы придётся тоже учиться этому.

Члены семьи Злого остались в группе под предводительством Седого. Молодой самец, младший брат Злого, ведёт себя агрессивно, но признаёт силу и авторитет Седого и предпочитает держаться от него подальше. Время покажет, что он сможет принести своей новой семье – возможно, когда-нибудь он покинет их и пополнит ряды одиночек, живущих на границах территорий полноценных семейных групп. Есть также вероятность того, что между ним и самцами из семьи Седого в дальнейшем будет идти борьба за власть – но это произойдёт уже тогда, когда по разным причинам умрут животные старшего поколения. Но пока рано предполагать, как сложится его будущее: он слишком мал, всего лишь молодой самец, почти подросток с антисоциальными наклонностями в поведении. Самка с детёнышем не стремится покинуть семью Седого – ей некуда идти, а здесь она может рассчитывать на полноценную защиту и поддержку. Она родилась и росла в своей группе до того, как власть там захватил Злой, поэтому в её поведении наблюдается гораздо меньше антисоциального, чем у младшего брата Злого. Её боязнь и нежелание интегрироваться в группу – это скорее часть поведения, приобретённого позднее. По сравнению с первым своим появлением в группе эта самка проявляет значительно большее дружелюбие к остальным членам группы, и за её шерстью уже охотно ухаживает одна из самок. К тому же её детёныш теперь может играть со сверстниками, которых он потерял, когда группа Злого боролась за выживание во время наводнения. Детёныш пока слаб – это результат напряжённых отношений в семье и того стресса, которому подвергались все её члены в период лидерства Злого. Теперь всё будет иначе. Но для того, чтобы всё пришло в норму, нужно время.

Седой вновь стал главой группы энкиду и вернулся на территорию, которую он хорошо знает. Но беды для его группы не кончились. Возвращение Седого в семью происходит как раз в то время, когда равана начал преследовать эту группу энкиду. Он не показывается и пока не нападает, но присутствие его исподволь ощущают все члены семьи. Убедившись, что энкиду легко убить, равана решил держаться неподалёку от группы, чтобы напасть на обезьян, когда почувствует голод. Отставшие от основной группы обезьяны иногда замечают где-то вдалеке мелькнувший среди кустарника пятнистый бок хищника. Иногда вечерами, устраиваясь на сон, обезьяны слышат рычание раваны. Отставать от группы становится опасно. Возможно, раване удаётся поймать какое-нибудь мелкое животное, чтобы утолить голод, но рано или поздно он решит охотиться на энкиду.

Жаркий день близится к концу. Тени становятся длиннее, а насекомые, наполнявшие воздух своим стрекотанием, постепенно умолкают. Группа энкиду устроилась на отдых на лесной прогалине, где в прошлом году упало крупное дерево. Оно придавило ещё несколько деревьев поменьше, а в лесном пологе образовался разрыв, через который свет проникает к земле. Поваленный ствол дерева постепенно разрушается, а разросшиеся травы скрывают его своей листвой. Молодые деревья, годами дожидающиеся своего звёздного часа, в таких условиях начинают быстро расти и уже через год достигают метровой, а то и двухметровой высоты. В таких местах джунглей энкиду находят много корма, и Седой привёл свою группу сюда, чтобы остальные обезьяны смогли отдохнуть и подкормиться. Его лидерство оказывает благотворное влияние на сородичей: обстановка перестаёт быть нервозной и члены группы могут свободно искать пищу, не боясь, что её отнимут. В последние дни всем живётся гораздо спокойнее, а детёныши даже пробуют играть друг с другом. Взрослые обезьяны дремлют или просто отлёживаются в тени, лениво пережёвывая листья. Подросткам же явно не по нраву стремление взрослых энкиду отдохнуть: они полны желания исследовать окружающий мир. Они собрались вместе и отправились в джунгли, чтобы почувствовать себя более самостоятельными.

Агат чувствует себя уверенно под пологом леса: он достаточно много узнал о лесе и лесных обитателях, пока странствовал вместе с Седым. Он нашёл под одним из деревьев бурые плоды с чешуйчатой кожурой, которые однажды пробовал. Агат взял один из таких плодов и разломил его. Двое молодых самцов подошли к нему, чтобы посмотреть, что он нашёл, но тут же отступили назад, когда мякоть плода пахнула резким неприятным запахом. Агат же, не обращая внимания на их реакцию, стал уплетать сочную мякоть, иногда морщась от запаха. Самцы-подростки обнаружили ещё один такой же плод и попробовали расковырять его. Плод разломился, и они начали с опаской совать в мякоть пальцы, подражая Агату. Один из них понюхал мякоть, прилипшую к пальцу, и с отвращением вытер руку об землю. Второй самец, видя, как Агат поедает мякоть, облизал палец, а затем сунул палец в мякоть плода и начал есть его, выказывая явное удовольствие.

Громкий крик попугая раздался где-то в пологе леса. Следом за ним раздались крики ещё нескольких птиц, а затем буквально вблизи соседних деревьев послышался пронзительный тревожный крик ежеголового скворца. Агат вскочил. Он слишком хорошо знает, что это означает. Остальные подростки не поняли причин его тревоги, но увидели, что Агат испуган. Агат вгляделся вдаль и увидел то, что боялся увидеть больше всего: пятнистый бок крупной кошки мелькнул среди молодых деревьев. Равана вышел на охоту; если бы не птицы, кто-нибудь из подростков энкиду стал бы его жертвой.

Не дожидаясь, пока равана подойдёт ближе, Агат испуганно закричал и бросился к взрослым, отдыхающим у поваленного дерева. Остальные подростки бросились за ним. Они плохо понимали, что происходит, но решили, что лучше будет последовать примеру Агата.

Взрослые обезьяны услышали крики бегущих к ним подростков. Многие из них не понимали, что могло их встревожить, но Седой услышал голоса птиц, доносящиеся из леса, и всё понял. Он поднялся на ноги и стал вглядываться в игру света и тени в лесной чаще. По его примеру другие самцы тоже начали смотреть в ту сторону, откуда прибежали испуганные подростки.

Закачались молодые деревца в подлеске, и равана выступил на открытое место своим бесшумным шагом. Равана не скрывает своего присутствия: птицы криком выдали его, но он не собирается прекращать охоту. Зарычав, равана стал приближаться к группе энкиду. Бежать от него бесполезно: на короткой дистанции равана легко догонит энкиду, а в группе есть самки с детёнышами, которые бегут значительно медленнее, чем самец налегке. В драке один на один равана легко убьёт энкиду: именно так и погиб Злой, хотя он был выдающимся по силе и свирепости представителем своего вида.

Группа энкиду оказалась лицом к лицу с хищником. Равана бродит взад-вперёд на виду у обезьян, рыча и скаля зубы. Он просто наблюдает за реакцией обезьян на его присутствие, фактически выбирая себе жертву. Достаточно будет одного прыжка, чтобы убить намеченную жертву, а остальные просто разбегутся, крича от страха. Но события развиваются совсем не так. Седой громко заревел и сделал шаг навстречу хищнику. Он затряс ветки кустарника, растущего рядом, чтобы показать свою силу. В ответ равана рявкнул и процарапал когтями передних лап землю. Мелькнула контрастная полосатая окраска его передних лап, и в тот же миг рядом с раваной шлёпнулся пучок травы, выдранной с корнями. Седой почувствовал, что кто-то встал рядом с ним, буквально плечом к плечу. Бросив взгляд в сторону, Седой увидел рядом с собой Агата. Его присутствие ободрило Седого; он вдохнул побольше воздуха и снова зарычал. Равана хотел сделать шаг, но его лапа лишь коснулась травы и зверь вернул её на место. У него уже двое противников, и его задача усложняется; секундное колебание выдаёт его неуверенность.

Ещё одна обезьяна присоединилась к защитникам семьи – это одна из взрослых самок. Следом за ней на равану начали рычать взрослые самцы. Хищник сделал шаг назад, и тут же в него полетел ещё один кусок дернины. Он был брошен более метко и попал в бок хищника. Равана рявкнул и отступил ещё на шаг. Его слабость была обнаружена, и в хищника полетел кусок трухлявого дерева, брошенный рукой одной из самок в задних рядах обороняющихся. Ставка раваны на испуг была ошибочной. Если бы он применил типичную кошачью тактику, охоту из засады, ему, возможно, улыбнулась бы удача. Но в открытом бою он проигрывает: взрослые энкиду наступают на него шаг за шагом.

Лишь один из членов группы повёл себя не так, как остальные. Самец, младший брат Злого, показал себя не с лучшей стороны: увидев равану, он бросился бежать и спрятался за стволом упавшего дерева. Он вжался в землю, закрыв ладонями голову и тихо поскуливая от страха. Возможно, на его поведении сказался тот ужас, который он испытал, когда видел, как погиб его брат и как равана пожирает его бездыханное тело. Но теперь видно, что его жизнь будет очень трудной – ему уготована роль вечного изгоя и особи низшего ранга.

Равана отходит от группы энкиду, прижимая уши и скалясь. Фактически, обезьяны победили, даже не ввязавшись в драку. Равана поджимает хвост и выгибает спину – он пытается демонстрировать силу противнику, который, как оказалось, его просто не боится. Наконец, в дуэли раваны и энкиду поставлена точка: кусок дёрна с землёй летит прямо ему в морду. Развернувшись, огромная кошка бежит с поля боя и скрывается в зарослях.

Как ни странно, это неудавшееся нападение раваны сыграло положительную роль в жизни группы энкиду: совместная оборона выступила мощным объединяющим фактором. А куски древесины в равану бросала самка, которая пришла из клана Злого, которая таким способом борется за своё место в этом клане. Теперь, после победы над хищником и над собственным страхом, она стала полноценным членом группы под предводительством Седого, который своим поведением укрепил своё положение вожака группы. Сплочённость этой группы обезьян позволит успешнее накапливать богатый коллективный опыт, а он, в свою очередь, поможет выжить в постоянно меняющемся мире.


Бестиарий


Энкиду (Enkidou sylvaticus)

Отряд: Приматы (Primates)

Семейство: Мартышковые (Cercopithecidae)

Место обитания: Южная Азия, леса на равнинах и в предгорьях.


Исчезновение или значительное сокращение площадей влажных тропических лесов в ледниковый период вызвало массовое вымирание видов, связанных с этими биотопами. Среди безвозвратно исчезнувших животных оказались крупные приматы – человекообразные обезьяны. Гиббоны, шимпанзе, горилла и орангутанг вымерли, не оставив потомков. Но в несравненно лучшем положении оказались мелкие виды обезьян. Экологически пластичные, они освоили жизнь в редколесьях ледниковой эпохи, а потом, когда леса вновь покрыли тропический пояс Земли, среди них появились лесные жители. Среди новых лесных обезьян выделилось особое семейство парапонгид, включающее очень крупные виды, являющиеся потомками макаков и конвергентно сходные с гориллами эпохи голоцена. В некоторых местах, однако, с ними конкурируют очень крупные мартышкообразные обезьяны – потомки широко распространённых в Азии лангуров (Presbytis).

Энкиду, названный в честь звероподобного богатыря, героя шумерского эпоса – гигантский примат, похожий на гориллу с коротким хвостом. Это примат массивного телосложения, передвигающийся по земле преимущественно на четырёх лапах, но иногда поднимающийся на ноги. В таком положении обезьяна может сделать несколько шагов, держа что-нибудь в руках. Рост обезьяны, стоящей на ногах, достигает 3 метров. Тело животного покрыто косматой чёрной шерстью, кожа на лице голая, окрашена в красный цвет. Ярко окрашенное лицо – знак распознавания представителями этого вида своих сородичей. Однако не менее важным опознавательным знаком у этого вида, как и у многих видов обезьян, служит область ягодиц. На ягодицах энкиду есть крупные седалищные мозоли, покрытые голой сиренево-голубой кожей у самцов и голубовато-серой кожей у самок. Эти образования выполняют сигнальную функцию, по ним можно приблизительно определить статус особи в группе, физиологическое состояние и готовность к спариванию. Таким образом, седалищные мозоли этого животного служат его своеобразным «паспортом».

Шерсть детёнышей окрашена иначе, чем у взрослых: они светло-серые, почти белые, с розовым лицом. Седалищные мозоли у них покрыты шерстью. Такие различия в окраске имеют важное значение: они служат сдерживающим фактором для агрессивных взрослых особей, показывая «особый статус» детёныша в стаде. Именно поэтому детёнышу прощаются все шалости и кража еды у взрослых обезьян, за что взрослый член клана получил бы жёсткую трёпку.

У самцов энкиду во рту торчат длинные клыки, используемые для демонстрации при установлении иерархии. Во время драк между взрослыми они не применяются, но при обороне от хищника, либо при спасении попавшего к нему в когти детёныша взрослые самцы наносят клыками страшные раны. У самок клыки значительно короче. Коренные зубы энкиду широкие и бугорчатые – значительную часть рациона этого вида составляет грубая сочная растительная пища.

Из-за массивного телосложения энкиду проводит большую часть жизни на земле, хотя может лазать по деревьям. Особенно часто это делают детёныши, отыскивая в ветвях плоды, недоступные массивным взрослым особям. Этот вид обезьян всеяден, одинаково охотно поедает как растительную пищу, так и мясо (если удастся его добыть). Энкиду охотно поедают клубни и сладковатые корни папоротников, нежные листья кустарников, плоды разных деревьев. Пища животного происхождения включает насекомых (особенно они любят сочных и жирных личинок жуков), птичьи яйца и птенцов, лягушек и мелких зверьков. Пользуясь своей силой и многочисленностью, энкиду могут отнимать добычу у разных хищных зверей, либо подбирают за ними остатки трапез. Во время раздела мяса соблюдается строгая иерархия: первым это блюдо пробует доминирующий самец с огромными клыками, выбирая себе лучшие куски. Он лично оделяет мясом самок, с которыми чаще всего спаривается, за ними – самцов, с которыми поддерживает приятельские отношения, и далее – всех детёнышей независимо от того, чьи они. После этого он оставляет тушу для особей низшего ранга и более не заботится о её разделе. Часто низшим в иерархии особям достаются только малосъедобные обрывки шкуры и хрящи, а иногда – только запах мяса. Если же кто-то из обезьян низшего ранга пытается украсть кусок мяса вне очереди, может завязаться настоящая драка, сопровождаемая громким рёвом и угрожающими гримасами. В это время ни одна обезьяна не пытается украсть мясо из опасения попасть «под горячую руку» доминантному самцу. Бывает, что в порыве гнева самец наносит членам клана травмы и увечья ударами мощных рук.

Делёж растительной пищи никогда не бывает таким шумным и строгим, потому что её обычно хватает всем. Однако самец-доминант внимательно следит за членами клана, всегда готовый отнять у них нечто вкусное, что они нашли и не успели спрятать и съесть. Вместе с тем вожак строго следит, чтобы никто, особенно подростки, не отнимал еду у детёнышей. Заботясь о детёнышах, доминирующий самец укрепляет свой социальный статус в клане – большее количество самок захочет спариваться с ним, и будет поддерживать его, если возникнет угроза смены лидерства в клане.

Но такие привилегии доминирующий самец должен отрабатывать в полной мере: при нападении хищников или при столкновении с соседним кланом он выступает в первых рядах защитников, и порой именно от его поведения зависит исход конфликта.

Время спаривания у энкиду растянуто на полгода, приходясь на сезон дождей. У готовой к спариванию самки седалищные мозоли увеличиваются и становятся ярко-голубыми. Обычно у каждого самца, занимающего достаточно высокое положение в клане, есть одна самка, с которой он спаривается регулярно и поддерживает дружеские отношения на протяжении всей жизни. Самка из такой устойчивой пары, когда наступает готовность к спариванию, может даже покинуть клан вместе с самцом, проводя несколько дней в некотором отдалении от основного ядра клана.

Беременность у этого вида обезьян длится около полугода. Новорождённый детёныш покрыт шерстью, у него открыты глаза, и он практически сразу же может поднимать голову и держаться за шерсть матери. Первое время мать постоянно носит детёныша на груди. Позже он перебирается к ней на спину. В двухмесячном возрасте детёныш слезает с матери и начинает играть со сверстниками, в трёхмесячном возрасте начинает пробовать пищу взрослых животных. Полугодовалый детёныш перестаёт питаться молоком и начинает проводить больше времени на земле, передвигаясь вместе со взрослыми. В годовалом возрасте шерсть детёныша начинает темнеть: он начинает взрослеть и превращается в подростка. В это время он обычно получает свою первую трёпку от взрослых животных, что знаменует окончание беззаботного детства. Но связь между молодым животным и его матерью сохраняется долгие годы, даже тогда, когда у самки появляется другой детёныш. В возрасте трёх лет молодая самка готова принести первый приплод.

Продолжительность жизни у энкиду составляет 40-50 лет. За это время у самки может родиться до 6-7 детёнышей.


Обезьяна-лекарь (Micropresbytis medicus)

Отряд: Приматы (Primates)

Семейство: Мартышковые (Cercopithecidae)

Место обитания: Южная Азия, тропические леса и кустарники.


В неоцене отряд приматов представлен большим количеством видов обезьян и полуобезьян. На рубеже голоцена и неоцена охота, разрушение мест обитания и изменения климата привели к сокращению численности и видового разнообразия приматов. Более тёплый климат неоцена привёл к расширению территорий, пригодных для обитания приматов, и их многообразие вновь начало увеличиваться. Среди них появились очень своеобразные и специализированные виды.

Горные массивы разделили Евразию на два резко различающихся мира: холодный север с явно выраженной сменой времён года, и влажный тропический юг. Южнее горного пояса, в тропиках Индии и Индокитая, животный мир очень богат. Леса и кустарники населены разнообразными крупными копытными, на которых обитает множество видов паразитических беспозвоночных. Обычно роль чистильщиков у них выполняют птицы, но в тропиках Азии появился мелкий вид обезьян, который также специализируется на сборе паразитов из шерсти этих животных. Такое поведение – производное от груминга, обычной поведенческой особенности обезьян. Птицы очищают травоядных животных от паразитов на открытой местности, а обезьяны делают то же самое в лесах. Благодаря такому разделению они не конкурируют друг с другом.

Обезьяна-лекарь, живущая в тропических лесах и редколесьях, является мелким видом приматов. Она крупнее живущих в Африке беличьих мартышек: вес взрослого самца около 700 граммов, самки – до 500 граммов. У этого вида обезьян очень броская и заметная окраска. Основной фон ярко-рыжий, живот и передние лапы белые. Кожа на лице, ладонях и ступнях тёмная, безволосая. Кроме размеров, самцы отличаются от самок только наличием небольшой «бороды» и более длинными клыками. У самок клыки лишь немного длиннее остальных зубов.

Эти приматы живут небольшими семейными группами, насчитывающими от одного до трёх самцов, до пяти самок и их детёнышей. В группе поддерживается строгая иерархия. Животные общаются друг с другом при помощи разнообразных звуков; в «языке» обезьяны-лекаря насчитывается до 20 разнообразных сигналов.

Обычно обезьяны держатся на деревьях и среди кустарника, но проводят на земле сравнительно много времени. Обычно они следуют по лесу, держась поблизости от крупных травоядных млекопитающих. Это связано с особенностями поведения этого вида приматов. Обезьяна-лекарь всеядна, и охотно поедает плоды различных деревьев. Когда обезьяны кормятся, они бросают часть плодов на землю, и это дополнительно привлекает наземных зверей. Но значительную часть рациона обезьяны-лекаря составляют различные насекомые и другие беспозвоночные, которые собираются на теле травоядных млекопитающих. Обезьяны забираются на спины зверей и очищают их шерсть от паразитов, взамен получая дополнительную защиту от хищников. Благодаря контрастной окраске они легко узнаются травоядными млекопитающими, которые спокойно ведут себя в присутствии обезьян. Животные получают ещё одно преимущество от соседства с обезьянами: эти приматы обладают хорошим зрением и заблаговременно предупреждают очищаемых ими зверей о приближении хищника громкими криками.

На водопое эти обезьяны предпочитают находиться по соседству с крупными млекопитающими, которые своим присутствием отпугивают змей, часто нападающих на животных этого вида. Кроме змей, главные враги этих приматов – крупные хищные птицы и мелкие хищники из числа млекопитающих.

Эти приматы размножаются достаточно быстро – приблизительно в половине случаев у самки рождается двойня. За детёнышами ухаживают все самки группы, благодаря чему выживаемость потомства очень высока. Молодая обезьяна становится способной к размножению в возрасте трёх лет.


Равана, индийский кинжалокоготник (Pugionyx ravana)

Отряд: Хищные (Carnivora)

Семейство: Кошачьи (Felidae)

Место обитания: Южная Азия – Индостан, Шри-Ланка; леса различных типов.


Эпоха человека была временем, когда крупные виды животных вымирали один за другим, уступая место мелким видам с коротким жизненным циклом и более многочисленными популяциями. После того, как человечество исчезло, в природе вновь стали появляться крупные виды животных, которые происходили от мелких, которым удалось выжить в эпоху человека. Среди хищников одним из успешных видов оказалась домашняя кошка – этот вид, распространившийся по всей Земле и легко дичающий, стал родоначальником многих видов неоценовых кошачьих. В Азии его потомками являются крупные кошки рода кинжалокоготников (Pugionyx), у которых на внутреннем пальце передней лапы появился огромный коготь, похожий на коготь некоторых хищныхдинозавров. Восточную часть Азии населяют несколько видов, отличающихся экологией и размерами. Они не конкурируют друг с другом, хотя их ареалы перекрываются. Немного особняком от них стоит живущий в Южной Азии равана – крупный вид кинжалокоготников.

Равана – это хищник мощного телосложения, занимающий вершину пищевой пирамиды в джунглях Индостана. Он лишь немного меньше своего северного родственника, кинжалокоготника ужасного (Pugionyx deimus). Вес этого зверя достигает 200 килограммов, а длина тела – около 170 см.

Равана обитает главным образом в лесах или кустарниковых зарослях, поэтому его тело окрашено очень пёстро. Основной фон окраски животного жёлтый с индивидуальными вариациями от песочного до светло-рыжего. Спина, бока и бёдра животного покрыты небольшими пятнами охристо-рыжего цвета. На передних лапах вместо пятен имеются поперечные полосы, а фоновая окраска светлеет, варьируя от желтовато-белой до палевой у более тёмных особей. Лоб и щёки животного покрыты узкими продольными полосами такого же цвета, как пятна на теле. На шее и затылке полосы становятся прерывистыми и разбиваются на отдельные пятна. Горло и грудь белые или желтовато-белые. Изредка встречаются особи тёмной цветовой морфы, у которых фоновая окраска охристая, а пятна и полосы тёмно-коричневые, почти чёрные. Такие особи обычно образуют пару с нормально окрашенными особями и в помёте могут быть как обычные, так и темноокрашенные котята.

Этот вид является одиночным хищником, и каждая особь защищает от сородичей свою кормовую территорию. Границы территории помечаются мочой, причём это с одинаковой тщательностью проделывают как самцы, так и самки. Нарушитель границ может получить от хозяина территории жестокий отпор в виде сокрушительных ударов передними лапами. Некоторые самцы носят следы таких драк – плечи, скулы и уши у них бывают исполосованы шрамами. Драке предшествует характерная для кинжалокоготников демонстрация передних лап: животное «потягивается» и царапает когтями землю, сдирая с неё опавшие листья. Обычно этого хватает, чтобы противники могли оценить силу друг друга и не ввязываться в драку.

Равана приспособлен к охоте на крупную добычу – нандитериев, ганду и прочих копытных. Этот хищник предпочитает охотиться на земле, а по деревьям лазает не очень охотно и медленно. Тем не менее, иногда равана может устраивать засады на крупных ветвях – хищник использует такой приём для охоты на крупную дичь. Бросаясь на добычу, равана старается свалить её с ног и распороть ей живот или горло «боевым» когтем. При нападении с дерева хищник вцепляется в добычу когтями и перекусывает позвоночник, или же держится на спине животного, нанося раны когтями. Также этот хищник поедает более мелких животных, которых удаётся поймать – вплоть до рептилий и гнездящихся на земле птиц.

Крупная добыча поедается в течение примерно двух дней, пока мясо сохраняет относительную свежесть. Мелкую добычу животное съедает сразу и к остаткам не возвращается.

Как у крупных кошек эпохи человека, темп размножения у раваны медленный: у самки появляется 2 – 3 детёныша один раз в два года. Постоянных пар у этого вида не образуется, и самец просто спаривается с самками, живущими по соседству. Как правило, самец достаточно терпимо относится к потомству самки – каннибализм для этого вида не характерен. Детёныши начинают учиться охотиться в возрасте 5 – 6 месяцев и держатся с матерью около года. Перед новым спариванием самка прогоняет детёнышей, хотя они часто возвращаются и ещё какое-то время живут в её логове. Перед спариванием самец может проявлять агрессию по отношению к детёнышам предыдущего выводка самки. Если беременность протекает успешно, самка вскоре вновь начинает проявлять агрессию к детёнышам и сама прогоняет их.

Половая зрелость у молодых животных наступает в возрасте 3 лет, продолжительность жизни достигает 40 лет.


Ганда (Indoceratherium ganda)

Отряд: Даманы (Hyracoidea)

Семейство: Плоскороги (Platyceratheriidae)

Место обитания: леса Южной и Юго-Восточной Азии, Индостана.


В раннем неоцене даманы были одной из групп млекопитающих, в полной мере реализовавшей свой эволюционный потенциал. Среди них появились крупные наземные и древесные формы, и даже своеобразные аналоги ленивцев. Плоскороги и родственные им формы являются одними из самых крупных потомков даманов в эпоху неоцена. Они широко распространены в Африке к северу от экватора, а по Гибралтарскому перешейку проникли в Европу. Через Западную Азию им удалось проникнуть в лесные районы Южной и Юго-Восточной Азии, где также встречается несколько видов этой группы. Этот «прорыв» смогли осуществить представители семейства плоскорогов.

Один из крупных видов плоскорогов обитает во влажных заболоченных азиатских лесах. Этот вид – ганда, очень похожий на носорогов, обитавших в этих местах в эпоху человека (на одном из наречий Индии слово «ганда» означало «носорог»). Это крупный зверь – его высота в плечах свыше полутора метров. Телосложение ганды массивное – колоннообразные ноги, бочковидный живот, крупная массивная голова. На ногах зверя имеются широкие копытца (4 на передней ноге и 3 – на задней), которые позволяют ганде бродить по болотистой местности, не проваливаясь. Хвост животного очень короткий.

Кожа ганды покрыта редкой шерстью, которая немного гуще на нижней части тела, где более тонкая кожа. Плечи покрыты почти безволосой утолщённой кожей с амортизирующим слоем жира, образующей своеобразную «броню».

Голова животного невысокая, с небольшой мозговой коробкой. Верхняя часть черепа характеризуется утолщённой костью. Подобно своему африканскому родичу, ганда обладает крупным костяным рогом на верхней части черепа. В отличие от плоскорога, рог ганды сильнее вытянут вперёд и расширен на конце в подобие лопаты со слегка выступающим передним краем. Основная часть рога располагается на черепе в виде костяной «крыши», образующей на темени между глазами и ушами два крупных костяных бугра. Для поддержания черепа у зверя развиты сильные шейные мускулы, а позвонки шейного и грудного отделов позвоночника снабжены высокими верхними остистыми отростками, к которым крепится мускулатура. У крупных самцов с сильно развитыми рогами над плечами образуется горб, образованный мускулами и позвонками. У самок рог меньше, чем у самцов.

Таким рогом, как у ганды, нельзя драться лоб в лоб, поскольку он легко может сломаться. Во время турниров самцы ганды бьют друг друга головой и рогом по плечам, нанося боковые удары головой. Животные обоих полов используют рог как лопату, чтобы выкапывать на речны мелководьях водные растения. Из-за своеобразной формы рога ноздри животного открываются в основании рога по бокам головы. Они снабжены клапанами, рефлекторно закрывающимися при кормлении.

Ганда любит жить в заболоченной местности, часто кормится в воде. Это животное умеет хорошо нырять, выкапывая корни и клубни водяных растений даже на трёхметровой глубине. В воде ганда охлаждается в полуденную жару и спасается от укусов кровососущих насекомых. Также ганда охотно поедает прибрежные растения и крупные травы, разрастающиеся в подлеске. Присутствие ганды выдают широкие тропы, вытоптанные в подлеске, где не растёт ничего крупнее мха и грибов. Тропы ведут от воды к местам кормления зверя в лесу.

Взрослые самцы ганды чаще живут поодиночке, а молодые звери объединяются в группы. Также подросший детёныш остаётся с самкой некоторое время после рождения нового. Самка рождает одного детёныша раз в два года, двойни исключительно редки.

Половая зрелость у ганды наступает на пятом году жизни, а продолжительность жизни достигает 50 лет.


Нандитерий (Nanditherium altissimus)

Отряд: Парнокопытные (Artiodactyla)

Семейство: Громороги (Brontocornidae)

Место обитания: Индостан, леса различных типов.


Восстановление тропических лесов после исчезновения человечества способствовало расширению ареала лесных видов животных и появлению новых видов, приспособленных к жизни в экосистемах такого рода. Появление лесов приводит к оскудению наземной растительности и перемещению доступной для потребления органики на высоту, недосягаемую для многих наземных животных. У наземных травоядных млекопитающих в этой ситуации выбор очень невелик: или переселение в другие места обитания, где сохраняются привычные условия жизни, или увеличение размеров, позволяющее добраться до ветвей деревьев. В Африке листву с деревьев объедают высокие страусы-жирафы, с которыми конкурируют ндипинотерии, похожие на гигантских ленивцев плейстоцена. В Южной Азии у них появился экологический аналог, принадлежащий к семейству громорогов – новой группе парнокопытных, характерной для тропиков и субтропиков Евразии южнее Гималаев.

В разреженных лесах Индостана обитает нандитерий, своеобразный индийский аналог жирафа. В отличие от жирафа, этот зверь имеет очень массивное телосложение и более короткие ноги. Название этого животного означает «зверь Нанди», в честь Нанди – буйвола, на котором ездил бог Шива из индуистского пантеона.

Это одно из крупнейших млекопитающих Евразии. Рост взрослого самца нандитерия в плечах составляет три метра, а череп длиной около метра. Животное имеет толстую двухметровую шею, подвижную в основании. Шейные позвонки лёгкие и ячеистые, что значительно облегчает их вес при сохранении прочности. Кости ног очень прочные, под концевыми фалангами пальцев развиваются амортизаторы из жировой ткани, которые увеличивают площадь опоры и снижают нагрузку на копыта. Кожа на ногах плотная (как у жирафа), что препятствует застою крови.

Нандитерии кормятся листьями и молодыми побегами деревьев на высоте около 4 – 5 метров, не имея конкурентов среди других наземных млекопитающих. Челюсти этого вида длинные и относительно слабые, а зубы приспособлены для пережёвывания мягкой листвы. Язык нандитерия длинный и подвижный; он действует как рука, когда зверь обрывает листву – обвивает и подтягивает ко рту животного ветви, с которых зверь обрывает листья подвижными губами.

Окраска нандитерия очень своеобразна и включает два типа узора, плавно переходящих один в другой. Голова и верхняя часть шеи зверя окрашены контрастно и броско – на белом фоне крупные чёрные пятна неправильной формы. Форма и расположение этих пятен индивидуальны, и звери узнают друг друга по характерному рисунку на голове. В верхней части шеи белый цвет начинает меняться на коричневатый, а чёрный – на бурый; пятна превращаются в поперечные полосы. Шея и передняя часть тела полосаты, полосы тянутся по плечам сверху вниз. На задней части тела рисунок из полос становится едва заметным и тело имеет почти однородную желтовато-бурую окраску. Нижняя часть ног и живот нандитерия светлые, почти белые. У молодого животного на теле нет белых участков, а полосы контрастнее, чем у взрослых. Чёрно-белая окраска на голове развивается только после начала самостоятельной жизни – у самцов раньше, чем у самок.

Головной резонатор нандитерия представляет собой гребень округлой формы, который тянется вдоль всей головы. Следы рогового покрова на нём отсутствуют полностью. С помощью резонатора животные этого вида издают инфразвуки для общения на больших расстояниях, как это делали слоны в эпоху голоцена.

Нандитерии живут небольшими стадами – самец, две или три самки и их потомство последних нескольких лет. В лесу группы этих животных протаптывают тропы, которыми пользуются поколения животных. Аналогичным образом меняет ландшафт обда – крупное травоядное млекопитающее Сибири. В этих местах полог леса нарушается и развивается обильный подлесок, дающий корм мелким травоядным животным. Вдоль троп нандитерия складывается устойчивый комплекс видов животных и растений.

Подобно всем крупным животным, нандитерий размножается очень медленно. Самка рождает одного детёныша раз в три года: беременность длится около двух лет, и остальное время детёныш питается молоком. После того, как самка прекратила его кормить, молодой нандитерий остаётся в родительской группе ещё около двух лет, и покидает её при рождении у его матери нового детёныша. В это время у него начинает проявляться взрослый тип окраски на голове, и взрослые животные начинают относиться к подросшему животному более агрессивно. Молодые звери объединяются в небольшие группы и кормятся, передвигаясь по тропам взрослых животных. Благодаря крупному размеру смертность среди молодых нандитериев невысока. Половая зрелость у этих животных наступает в возрасте семи лет. Продолжительность жизни составляет до 60 лет и более.


Лесной трубач (Buccinotherium magna-voce)

Отряд: Парнокопытные (Artiodactyla)

Семейство: Громорогие (Brontocornidae)

Место обитания: Индостан, предгорья Гималаев, редколесья и заросли кустарников.


Крупное копытное тяжёлого сложения, один из самых крупных зверей в семействе: высота взрослого самца в холке достигает 2 метров, самки мельче. Череп этого вида достаточно длинный, более половины его занимает полый гребень-резонатор округлой формы. Роговые чехлы полностью исчезли, оставшиеся основания рогов покрыты бархатистой шерстью и довольно ярко окрашены. Гребень высокий, сжат с боков; его край оторочен широкой полосой чёрной шерсти, а средняя часть гребня – рыжевато-жёлтая. Тело животного окрашено в голубовато-серый цвет, живот белый. На длинном хвосте растёт густая кисточка белой шерсти. Положение и характер движений хвоста зверя выражает его состояние в данный момент.

Голос лесного трубача определил его название: это очень протяжные трубные звуки.

Челюсти длинные и относительно слабые: животное питается преимущественно мягкой пищей – листьями деревьев и кустарников. Чтобы доставать их с ветвей, на верхней челюсти нос и губа образовали подобие короткого хоботка, как у тапира.

Лесные трубачи обитают в лесах, возле крупных рек, где обильно разрастаются крупные травянистые растения и кустарники. Копыта животного хорошо приспособлены для ходьбы по топкому грунту, и ещё лесной трубач умеет хорошо плавать.

Это млекопитающее живёт семейными парами, сохраняющимися на целый год. Самец берёт на себя охрану границ территории, которые он помечает кучами навоза. Также он предупреждает возможного соперника о том, что территория занята, с помощью криков. Особенно «голосисты» лесные трубачи по утрам. Они активно кричат, пока над речными долинами стоит густой туман: так меньше вероятность нападения хищника.

Один раз в год, преимущественно в конце сухого сезона, самка рождает одного детёныша. По окраске он похож на взрослых зверей, но на голове вместо гребня проходит полоса чёрной шерсти. Молодой зверь держится с родителями почти год, самка прогоняет его незадолго до рождения нового детёныша. Животное становится взрослым в возрасте четырёх лет.


Вараха (Barodeinaper waraha)

Отряд: Парнокопытные (Artiodactyla)

Семейство: Хищные свиньи (Carnoporcidae)

Место обитания: Южная и Юго-Восточная Азия, Индостан; леса различных типов и кустарниковые заросли.


Семейство свиней относится к числу чемпионов по выживанию. Эти животные, легко дичающие и легко приспосабливающиеся к различным условиям, в полной мере использовали открывшиеся после исчезновения человека возможности по освоению новых местообитаний. В процессе эволюции север Евразии заселили хоботковые свиньи, а в Африке и на Земле Зиндж появились рогатые формы свиней. Эндемичным для Азии является особое семейство хищных свиней – своеобразная попытка свиней стать плотоядными, как это сделали энтелодоны третичного периода. В умеренных областях Азии широко распространён дейнапер гиеновидный (Deinaper crocutoides) – плотоядный вид, являющийся экологическим аналогом гиен. Южнее Гималаев его замещает вид близкого рода – вараха.

По сравнению с дейнапером вараха – более крупный вид, приспособленный к жизни в тропическом лесу. Его рост в плечах около полутора метров, длина до 2 метров, вес около 400 кг. У варахи мощные челюсти и удлинённое клиновидное рыло, заканчивающееся небольшим пятачком. Кости черепа довольно массивные – в случае необходимости вараха наносит конкурентам удары лбом. Клыки животного хорошо развиты и загнуты вверх, но лишь немного расставлены вбок, поэтому не мешают движению зверя сквозь густой подлесок. Главное назначение клыков – быть дуэльным оружием. В брачный сезон самцы сцепляются клыками, как крючьями, и стараются повалить друг друга, используя сильные мускулы шеи и плеч. Широкие уши используются для теплоотдачи, хотя в жару вараха чаще всего просто ищет водоём, где отдыхает в самое жаркое время дня. На шее и плечах животного развита стоячая щетинистая грива, похожая на гриву диких лошадей и создающая иллюзию более крупного размера, чем есть на самом деле.

Кожа на шее и плечах варахи очень толстая и прочная – её с трудом прокусывает даже крупный хищник. Для крепления мышц, поддерживающих голову, у зверя хорошо развиты верхние остистые отростки на шейных и грудных позвонках. Из-за этого спина животного несколько покатая.

Ноги варахи короткие, но сильные, с двумя хорошо развитыми копытцами на 3-м и 4-м пальцах. 2-й и 5-й пальцы развиты очень слабо, их копытца заметны в виде небольших бугорков по бокам кисти и ступни животного.

В отличие от своего пятнистого северного родственника, вараха имеет продольно-полосатую окраску. Основной фон окраски красновато-бурый, по спине тянутся узкие продольные полосы чёрного цвета. С цветом туловища резко контрастирует окраска верхней части головы животного – чёрная с двумя крупными белыми пятнами под глазами. Эта окраска носит явный предупреждающий характер – вараха обладает агрессивным нравом и может легко броситься на конкурента, отгоняя его от пищи. Нижняя часть головы бурая, а грива чёрная.

Вараха питается главным образом кормом животного происхождения. Этот зверь часто поедает падаль, которую разыскивает, пользуясь тонким обонянием. Также вараха нападает на небольших животных, которых затаптывает или загрызает, а затем поедает вместе с костями. При необходимости вараха может отбивать добычу у хищников – он нападает и старается укусить хищника или зацепить его клыками. Благодаря кожной «броне» и мощному черепу он легко выдерживает удары хищников и чаще всего одерживает над ними верх, заставляя их уйти от добычи или дожидаться, пока насытится вараха. Бугры на зубах животного имеют острые вершины и режущие края.

Самка варахи один раз в год рождает до трёх детёнышей. Первые две недели поросята проводят в логовище, сооружённом в укромном месте, а затем покидают его и ведут кочевую жизнь, держась рядом с матерью. В возрасте около 5 месяцев между ними обостряется конкуренция и они начинают вести самостоятельную жизнь. Половая зрелость у них наступает в возрасте 2 лет, но самцы получают реальную возможность участвовать в размножении не ранее 4-летнего возраста. Продолжительность жизни достигает 30 лет.


Щетиноголовый скворец (Setocephalornis aculeatus)

Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)

Семейство: Ежеголовые скворцы (Echinosturnidae)

Родина: Южная Азия, от севера Индостана до Индокитая; леса и редколесья на равнинах и в предгорьях.


Отряд Воробьинообразные – самая молодая и наиболее активно эволюционирующая группа птиц. После массового вымирания на рубеже голоцена и неоцена этот отряд сохранил большее разнообразие, нежели другие отряды птиц, что позволило разнообразным воробьиным занять новые экологические ниши, успешно конкурируя с реликтовыми соколообразными и даже с мелкими трубконосыми. Когда тропические леса восстановились на огромных площадях материков и островов, это вызвало активное видообразование у мелких воробьиных. Эти птицы, ранее достаточно схожие по строению, образовали несколько своеобразных групп, отличающихся особым строением.

Одно семейство мелких певчих птиц, происходящее от каких-то тропических скворцов, выработало удивительное защитное приспособление, спасающее от мелких пернатых и четвероногих хищников. Оперение на голове этих птиц видоизменилось, превратившись в оружие: стержни перьев как бы «проросли» через опахало, образуя острые колючки на концах перьев. За это данная группа птиц получила название «ежеголовые скворцы». По своему общему облику это мелкие воробьиные птицы, обитающие в тропиках и субтропиках Азии. Один вид преодолел пролив между Азией и Землёй Зиндж, образовав на этом субконтиненте особый вид отдельного рода. Но большинство видов встречается преимущественно в Азии.

Щетиноголовый скворец – один из примитивных видов семейства, распространённый очень широко. Это птица размером около 20 см вместе с коротким широким хвостом. Его перья на голове ещё сохраняют развитые опахала, а кончики стержней перьев образуют лишь небольшие щетинки, служащие преимущественно для брачных турниров между самцами. Уколами таких щетинок можно отогнать от гнезда лишь хищников с чувствительной кожей – древесных амфибий или мелких млекопитающих.

Голова щетиноголового скворца имеет контрастную двухцветную окраску: кончики перьев чёрные, а остальное опахало белое. Такая окраска хорошо различается и запоминается даже хищниками, не имеющими цветного зрения. Грудь щетиноголового скворца красная с металлическим блеском. Затылок птицы, задняя часть шеи и спина черные. На шее есть чёрный «ошейник» - полоса чёрных перьев с радужным блеском. Хвост также чёрный, но на концах перьев есть белые пятна. Крылья синие с голубоватым металлическим отблеском, заостренные на концах. Полёт этой птицы быстрый, стремительный и маневренный. Щетиноголовый скворец обитает на вершинах деревьев, очень редко спускаясь на землю.

Клюв щетиноголового скворца прямой, крепкий, толстый и короткий (длиной меньше половины головы птицы), чёрный. Глаза птицы обведены участком голой красноватой кожи – у самцов кожа ярче, чем у самок. Радужная оболочка глаза белая.

Щетиноголовые скворцы поедают плоды разных видов деревьев, расклёвывая оболочку плодов. Мелкие ягоды они глотают целиком. Растительная пища дополняется насекомыми и мелкими улитками, которых этот скворец дробит клювом и поедает вместе с осколками раковины.

Эти птицы гнездятся до трёх раз в год в дуплах деревьев, занимая старые гнёзда дятлов и попугаев. Пара у этого вида образуется только на один сезон гнездования. Самец находит подходящее дупло и отгоняет от него конкурентов, пользуясь сильным клювом как оружием. Для этой же цели ему служат острые колючие перья на голове. Когда возле гнезда встречаются два соперничающих самца, они устраивают импровизированную дуэль: встопорщив перья на голове, они демонстрируют друг другу контрастно окрашенные перья с острыми кончиками. Обычно более слабый самец отступает уже во время демонстрации оперения головы. Но если соперники равны по силе и никто из них не сдаётся, начинается настоящая борьба. Нагнув голову, птицы стараются уколоть друг друга кончиками перьев в горло или грудь. Такие приёмы сражения безопасны для дерущихся птиц: перья легко гнутся, а их кончики слишком слабы, чтобы проткнуть кожу птицы и нанести серьёзную травму.

Если конкурентов или хищников поблизости нет, самец щетиноголового скворца активно поёт, привлекая самку к гнезду. Как и прочие скворцы, он заимствует песни у других видов птиц, добавляя к ним свои трели. Когда одна из самок начинает проявлять интерес к самцу и его гнезду, самец, не прерывая пения, демонстрирует ей колючее оперение головы. В эти моменты самец, встопорщив перья на голове, чередует позы доминирования и покорности. Демонстрируя свою силу, он вытягивается на ногах вертикально и распушает перья на голове. Показывая самке готовность принять её на равных, самец приседает, прижав перья к голове и наклонившись вперёд.

В семье этих птиц самец доминирует: он крупнее самки и окрашен несколько ярче её. Пара формируется всего на один сезон размножения, и распадается, когда молодые птицы становятся самостоятельными. Птицы не обустраивают дупло специально, лишь сгребают и выбрасывают из него накопившийся мусор. Прямо на дно дупла в труху самка откладывает 4 – 5 яиц с белой скорлупой. Насиживают оба партнёра, но самец больше времени уделяет охране территории и поиску пищи для самки и выводка.

Птенцы вылупляются через 2 недели. Они голые и слепые, лишь на крыльях у них пробиваются зачатки перьев. К десятому дню жизни они покрываются пухом и у них начинают разворачиваться маховые перья крыльев. Примерно в месячном возрасте молодые птицы покидают гнездо. Они имеют тусклую ювенильную окраску – коричневую с «мраморным» узором, похожим на древесную кору. Перья на их головах ещё мягкие: они сменятся на взрослые щетинковидные после первой линьки. Тогда же тусклое ювенильное оперение уступит место яркому, характерному для взрослых птиц. Это произойдёт примерно в семимесячном возрасте – тогда молодые птицы становятся способными к гнездованию.

В лесах Южной и Юго-Восточной Азии обитают более специализированные виды ежеголовых скворцов: их колючие перья стали больше похожи на настоящие колючки, они прочные и часто собраны в подвижные колючие хохолки. Птицы, вооружённые подобным образом, не используют иглы в драках с сородичами, зато смело атакуют мелких хищников, нанося удары головой.

Птица-ёж, или иглистый ежеголовый скворец (Echinocephalornis spinosus) водится на юге Индостана, Шри-Ланке. Иногда он совершает перелёты между островами и водится даже на прилежащих островах Индийского океана.

На голове этой птицы острые игловидные перья растут равномерно среди обычных перьев. Они достаточно короткие и заметны лишь тогда, когда птица специально поднимает их. На лбу птицы-ежа есть участок ярко-красных перьев. Когда птица раздражена, перья на лбу встают дыбом, увеличивая площадь пятна. Это знак угрозы, который этот вид демонстрирует мелким хищникам. Угрожая врагу, птица начинает дёргать головой. Если эта демонстрация не возымела действия, птица атакует, наскакивая на агрессора и ударяя его головой. Такие же приёмы устрашения используются самцами во время брачных турниров. Но бои самцов сильно ритуализованы и больше похожи на демонстрацию: птицы не прикасаются друг к другу и демонстрируют колючее оперение головы на расстоянии. К брачному сезону перья на лбу самцов отрастают в высокий хохолок.

Оперение на груди этих птиц зелёное с розоватым металлическим отблеском, крылья у самцов чёрные со стальным блеском, у самок коричневые с белыми поперечными полосами на маховых перьях.

Птица-дикобраз, или длинноиглый ежеголовый скворец (Spinocephalornis hystricoides) крупнее предыдущего вида: размером около 30 см вместе с хвостом. Этот вид обитает во влажных лесах Юго-Восточной Азии, на Берегу Джакарта и на близлежащих островах, часто обживая мангровые заросли. Птица-дикобраз вооружена лучше, чем прочие сородичи: по средней части головы растёт хохолок из длинных поперечно-полосатых коричнево-белых перьев-иголок. Длина иголок, растущих на лбу, превышает длину головы птицы. Хохолок из иголок очень подвижен – птица может произвольно поднимать и опускать его в зависимости от настроения. Бока головы окрашены ярко: вдоль основания хохолка из игл проходит красная полоса, а от глаза до затылка параллельно ей – белая. Раздражённая птица поднимает хохолок, и поворачивает голову из стороны в сторону, демонстрируя его агрессору и наблюдая за его реакцией. Перья по бокам головы распушаются, увеличивая площадь ярко окрашенных участков. При этом птица-дикобраз издаёт громкий неприятный крик.

Будучи хорошо вооружёнными птицами, птицы-дикобразы ведут себя очень осторожно, выясняя отношения, а их брачные поединки в высшей степени ритуализованы. Самцы, выясняя отношения, ограничиваются лишь демонстрацией украшений и ярких перьев по бокам головы. Оборонительная тактика длинноиглого ежеголового скворца настолько успешна, что у него появилось два удачливых подражателя: птица из семейства мухоловковых и попугай.

Оттеняя яркие полосы вдоль хохолка, нижняя часть головы птицы-дикобраза тёмно-коричневая. Клюв у этого вида белый, радужная оболочка глаза тоже белая (поэтому глаз плохо заметен на фоне оперения головы). На верхней части тела птицы-дикобраза коричневый «чешуйчатый» рисунок по светло-коричневому фону, на шее тёмная поперечная полоса, живот белый.

Хвост этой птицы длинный и узкий, тёмный. На концах нескольких пар рулевых перьев в середине хвоста есть синие блестящие глазчатые пятна. У самцов такие пятна бывают на всех перьях, а у самок иногда могут отсутствовать. Это единственный признак полового диморфизма у длинноиглого ежеголового скворца.

Биология этого вида сходна с прочими ежовыми скворцами, но длинноиглый ежеголовый скворец гнездится реже – не более двух раз в год. В отличие от «боевого клича», песня самца птицы-дикобраза отличается сложностью и мелодичностью, в неё включаются заимствования из песен других птиц.

В выводке у него бывает не более четырёх птенцов, но выживаемость их очень высока. Игловидные перья начинают расти у них сразу после выхода из гнезда, и за несколько дней достигают примерно половины длины игл взрослой птицы. После второй линьки птица приобретает окраску, характерную для взрослых особей, а её иглы достигают нормального размера.


Зелёная кобра (Naja crudus)

Отряд: Чешуйчатые (Squamata), подотряд Змеи (Serpentes)

Семейство: Аспиды (Elapidae)

Место обитания: подлесок джунглей Юго-Восточной Азии и Индостана.


В отличие от некоторых других змей, кобры и другие аспидовые змеи сохранили достаточное разнообразие после эпохи антропогенного прессинга голоцена и климатических катаклизмов начала неоцена. Восстановление лесных местообитаний в неоцене способствовало эволюции лесных видов этой группы. Зелёная кобра – потомок одной из азиатских кобр голоцена, один из новых видов ядовитых змей, появившихся уже в неоцене.

Это относительно небольшая рептилия, достигающая в среднем полутораметровой длины. Тело у неё тонкое и уплощенное, но поскольку эта змея не лазает по деревьям, охотится на некрупную добычу, умерщвляет её ядом и ведёт скрытный образ жизни, то сильно развитой мускулатуры этим змеям и не требуется.

Зелёная кобра покрыта чешуёй темно-зелёного цвета с более светлым брюхом; иногда встречаются особи с более светлой пигментацией. С общим фоном контрастирует голова кирпично-красного цвета и рисунок на задней части шеи с чёрно-белыми «очками», который делает эту змею заметной днём.

Подобно другим аспидовым змеям, зелёная кобра охотится ночью, а днём спит в опавшей листве, в чужих норах или в дуплах упавших деревьев. Если её тревожат или пытаются напасть, то змея сперва шипит, приподняв голову и расправив свой капюшон, а потом кусает. Яд у зелёной кобры нейротоксический, но имеет побочные цитотоксические эффекты. Мелкие грызуны и птицы умирают от её укуса за несколько минут, но более крупные животные могут выжить. Добычей этого вида являются мелкие млекопитающие и птицы, реже рептилии и лягушки, на которых яд действует значительно медленнее. Иногда зелёная кобра поедает крупных личинок жуков и других насекомых с мягкими покровами.

У зелёной кобры нет чётко определённого брачного сезона, и в любое время года (но обычно в сезон дождей) можно встретить самок этого вида, которые охраняют свою кладку, закопанную в опавшую листву. В кладке зелёной кобры обычно 10 – 15 яиц; детёныши напоминают по облику взрослых змей, но в миниатюре – длина вылупившейся из яйца особи около 20 см. Большая часть молодняка погибает, прежде чем достигнет хотя бы полуметровой длины. Первая пища молодых змей – насекомые и мелкие лягушки.

Средняя продолжительность жизни зелёной кобры – около 40 лет.


78. На склонах древних гор

(Обитатели гор и долин Кавказского полуострова.)


Пояс гор пересекает крупный материковый массив Евразии, протягиваясь от Тибета и гор Китая на востоке до Альп на западе. Наличие этих гор оказывает существенное влияние на климат и биогеографию материка. Появление этого горного массива в кайнозое привело к исчезновению обширных внутриконтинентальных морей Евразии и вызвало изменение климата, который стал более континентальным. Горный массив также разделяет две зоогеографических области – Голарктическую и Восточную.

В неоцене континентальный климат господствует на территории Евразии, где, несмотря на общее потепление, зимы по-прежнему снежные и морозные. Суровость климата смягчает лишь Четвероморье – водоём с солоноватой водой, раскинувшийся к северу от горного пояса, в котловинах Чёрного, Азовского, Каспийского и Аральского морей. Когда растаяли ледники, охватившие север Евразии в позднем голоцене, уже после вымирания человечества, талые воды заполнили высохшие котловины морей и образовали Четвероморье. В неоцене Кавказ представляет собой полуостров, омываемый с трёх сторон Четвероморьем и делящий этот водоём на две половины. Вершины кавказских гор по-прежнему, как и в Голоцене, покрыты снегами.

Но у подножия гор растут лиственные леса, а в тёплых долинах встречаются даже экзотичные представители южной флоры. И эти леса богаты жизнью.


Апрель.


На Кавказе заканчивается зима, и весна постепенно вступает в свои права. Признаки смены сезонов проявились сначала в долинах и на южных склонах гор, где уже зазеленела молодая трава и распустились ранние весенние цветы. По мере потепления весна поднимается в горы, принося тепло в горные леса и пробуждая спящие деревья. Снег в горах бурно тает, а горные реки, даже летом бурные и холодные, выходят из берегов и превращаются в свирепо ревущие потоки, подмывающие берега, смывающие в воду деревья и катящие по дну крупные камни. Весной речная вода мутнеет от взвеси, которую поток несёт в долины. Весной в низинах появляются временные озёра, осложняющие жизнь наземным обитателям. Крупным обитателям долин с трудом удаётся преодолеть такие препятствия, а мелкие животные часто остаются без дома, когда вода затапливает их норы и логова. В ревущих потоках воды беспомощно барахтаются мелкие грызуны, которых вода застигла врасплох и сделала своими игрушками. Часть животных неминуемо погибнет, но кому-нибудь обязательно удастся спастись и жизнь отвоюет у стихии сданные позиции.

Вода, стекающая с горных склонов, холодна – во время стремительного бега в долину она просто не успевает прогреться. Но земля, напротив, прекрасно прогревается солнцем, и это служит сигналом для начала роста растений. Семена, ждавшие своего часа, набухают и прорастают, луковицы и клубни взрываются фонтанами листьев и цветочных стрелок, а корни вонзаются в землю и жадно всасывают питательные вещества. Не теряя времени, растения жадно тянут побеги к солнечному свету. Яркие цветы и нежные листья эфемероидов раскрываются за считанные дни, оживляя пейзаж яркими красками. Первые весенние цветы торопятся расти и жить. Их время коротко – всего лишь несколько недель до начала активного роста других растений. Если они опоздают, им уже не выдержать жёсткой конкуренции за свет и питание с другими видами, время которых наступает позже. Богатство весенней флоры Кавказского полуострова очень велико. Маки, лютики, разнообразные луковичные растения расцвечивают долины пятнами ярких цветков, привлекая проснувшихся после зимовки насекомых. Немного позже начинается рост других весенних растений – представителей семейства сложноцветных. Их ярко-жёлтые, белые и розоватые соцветия, часто крупных размеров, источают приятный запах, собирая ос и мух. Летом их сменят розетки крупных листьев, в том числе покрытых войлочным опушением снизу или с обеих сторон.

Постепенно начинается рост деревьев. Леса в долинах Кавказского полуострова несут черты, характерные для тропических лесов, причудливо сочетающиеся с особенностями растений, приспособленных к жизни в условиях сезонного климата. Горные леса состоят преимущественно из хвойных и листопадных деревьев, а в долинах господствуют полулистопадные деревья, сохраняющие зимой значительную часть листвы, и есть даже вечнозелёные деревья, которые лишь временно приостанавливают рост и могут переносить кратковременные заморозки. Характерной особенностью кавказских лесов, особенно в долинах, является присутствие эпифитных растений. На стволах и крупных ветвях деревьев к коре прижимаются лазающие корневища папоротников, покрытые густыми волосками и похожие на гигантских мохнатых гусениц. Они прочно вцепились корнями в трещины коры и их довольно сложно оторвать от дерева. Всю зиму они провели в покое, не подавая признаков жизни, но сейчас, под лучами солнца, жизненные процессы постепенно ускоряются и папоротники начинают расти. На верхушках и кое-где по бокам корневищ этих растений появляются гроздья нежных, сочно-зелёных вай, свёрнутых в тугие спирали. Пока они свёрнуты, сложно понять, что это такое, но в течение нескольких дней они разворачиваются и приобретают характерную перистую форму. Эпифитные папоротники делают леса Кавказа похожими на тропические.

Кроме папоротников, на стволах деревьев растут эпифитные мхи и разнообразные лишайники, свисающие с ветвей деревьев серовато-зелёными бородами.

Лианы в изобилии представлены в лесах Кавказа. Нижнюю часть стволов деревьев, как и в эпоху человека, обвивает неприхотливый и выносливый плющ. Это растение сравнительно мало изменилось с эпохи человека – не больше, чем отличались друг от друга разные виды плюща в человеческую эпоху. Это такое же вечнозелёное растение с цепкими корешками и плотными кожистыми листьями тёмно-зелёного цвета. Лишь кончики листьев этого плюща вытянуты в заострённые «капельницы»: растение явно южного происхождения. В ледниковый период, после пересыхания Чёрного и Каспийского морей, теплолюбивая флора отступила на юг и вернулась лишь вместе с потеплением, сохранив часть признаков, приобретённых на юге.

Другие лианы кавказских лесов – листопадные растения. Всю зиму они не подавали признаков жизни, и лишь их деревянистые стволы прочно опутывали деревья, поднимаясь по ним к вершинам. Весной стволы этих лиан оживают и вновь одеваются свежей зеленью, раскрывая навстречу солнцу листья причудливых форм. Эти растения – различные виды винограда, потомки культурного винограда эпохи человека. Благодаря широкому распространению культуры винограда в эпоху человека это растение успешно пережило оледенение на рубеже голоцена и неоцена, и его потомки широко распространились в субтропических и тропических районах Старого и Нового Света. Виды винограда, произрастающие в лесах Кавказа, заметно отличаются от своего предка – это мощные растения с крупными лопастными листьями. Листовая пластинка у них, однако, нежнее, чем у плюща, а на кончике листа имеется удлинённая «капельница»: эти растения любят тепло и влагу, поэтому находят для себя благоприятные условия в лесной чаще, где воздух влажен, а почва не пересыхает.

После исчезновения человека прошло 25 миллионов лет, но последствия его деятельности всё равно ощущаются повсеместно на Земле. Пожалуй, самым заметным их проявлением стал характер фауны Голарктики, где одной из доминирующих групп травоядных млекопитающих являются зайцелопы – крупные, похожие на антилоп потомки зайцев, передвигающиеся на четырёх ногах.

На опушке леса, под лучами яркого апрельского солнца нежатся и кормятся кавказские зайцелопы. Это подвид кустарниковой зайцелопы – вида, обитающего западнее, в средиземноморском маквисе. Кавказская форма обладает необычной окраской: она чем-то напоминает голоценового пятнистого оленя – по желтовато-коричневому фону разбросаны небольшие белые пятна округлой формы. Такая окраска делает зайцелоп практически незаметными, когда они бродят в подлеске среди листвы кустарников и трав. Зимой кавказские зайцелопы линяют и меняют окраску шерсти на белую – это наследие, оставшееся от далёких предков. Весной, когда становится тепло, а световой день удлиняется, животные линяют. У некоторых особей ещё остались клочья более длинной и густой зимней шерсти на животе и плечах. Чтобы избавиться от неё, звери трутся об камни и стволы деревьев, оставляя на них клочки шерсти, которые тут же собирают местные птицы.

В стаде зайцелоп уже есть многочисленные детёныши: каждая самка приносит двойню, и лишь самые молодые или старые особи дают жизнь лишь одному отпрыску. Детёныши родились в начале весны и пережили трудное время благодаря родительской заботе: после массового рождения детёнышей молоко появляется у всех самок, достигших половой зрелости, даже у тех, которые не принесли потомства по каким-то причинам. Поэтому детёныши, даже потеряв мать, имеют все шансы достичь самостоятельности. Такая забота о потомстве – это особенность, позволяющая зайцелопам выживать в окружении многочисленных хищников.

Хищные млекопитающие неоцена достаточно заметно отличаются от голоценовых. Деятельность человека нанесла удар по видовому разнообразию хищников – большинство крупных хищников вымерло. Но их место в скором времени заняли подросшие до соответствующего размера потомки тех, кто находился в «тени» крупных хищников. Поэтому зайцелопам приходится быть всегда начеку.

В одиночку любая зайцелопа быстро стала бы жертвой хищников. Сложно одновременно есть траву и следить за всем, что делается по сторонам. Но жизнь в стаде снимает эту проблему: десятки глаз в любой момент времени постоянно следят за обстановкой, а десятки ушей улавливают звуки окружающего мира. Шорох травы, тревожные крики птиц, случайно хрустнувший прутик – многое может заблаговременно предупредить робких и осторожных травоядных о приближении опасности. А крик тревоги будет прекрасно слышен всему стаду.

Громкий свист заставил зайцелоп оторваться от еды. Одно из животных услыхало подозрительный шум в кустах и издало сигнал тревоги. Ещё несколько зверей подхватили его, давая понять невидимому врагу, что теперь животные настороже и продолжать охоту на них бесполезно. Стадо встревожено, все животные подняли головы и стали оглядываться, вздрагивая от напряжения, готовые в любой момент броситься наутёк. Теперь к ним невозможно подойти на достаточно близкое расстояние, чтобы успешно атаковать. Услышав шорох листвы в кустарнике, они отбежали примерно на двадцать метров всторону, на открытое место, остановились и стали наблюдать, издавая сигналы тревоги.

Среди листвы мелькнула пятнистая шкура животного, движущегося плавно и грациозно. Когда невидимый ещё зверь на секунду замер, пятнистая окраска сделала его почти незаметным среди игры света и тени в зарослях. Это окраска животного, которому очень нужно хотя бы на некоторое время оставаться плохо заметным.

Из кустарника вышел пятнистый зверь, немного похожий на леопарда. Это молодая геллуда – представитель доминирующего местного вида хищников. По облику геллуда похожа на кошку, но отличается от неё немного более удлинённой мордой и небольшими округлыми ушами. Это крупный представитель виверровых, потомок генетты. В процессе эволюции виверровые Африки отчасти заменили крупных кошек в роли охотников на крупных травоядных, и представители кошкообразных виверр постепенно расселились в Европе и на Ближнем Востоке. Геллуда – один из их видов; взрослые геллуды достигают размеров леопарда.

Зверь, спугнувший зайцелоп, немного меньше размером – это молодая самка, родившаяся в прошлом году. Это её первые шаги в самостоятельную жизнь, и пока ей явно не хватает опыта.

Зайцелопы следят за движениями геллуды, не спуская с неё глаз. Им незачем издавать сигналы тревоги – всё стадо прекрасно видит, откуда может исходить опасность. Зайцелопы следят за движениями хищника, замерев на месте. Их мускулы напряжены, а ноздри раздуваются, втягивая воздух.

Геллуда огляделась и увидела, что зайцелопы не убегают. Она молода и голодна, поэтому решилась на отчаянный шаг – бросилась к стаду зайцелоп наудачу, в надежде добыть одну из них. Но травоядные словно ждали именно этого момента: геллуда не успела сделать даже первый скачок, когда зайцелопы сорвались с места. Они бросились в разные стороны, делая высокие прыжки. Некоторые из них, словно дразнясь, перескочили через геллуду, ловко избегая удара её когтей. Геллуда потеряла драгоценные секунды, бросаясь из стороны в сторону, и потеряла преимущества от внезапности нападения. Её охота явно обречена на провал – такие импровизации приносят лишь случайный успех. Неопытный молодой хищник только начал самостоятельную жизнь, и голод заставит учиться охотиться быстро. Или убьёт.

Геллуда тяжело дышит после неудачной охоты. Сил потрачено много, а результат – лишь усталость и обострившееся чувство голода. Возможно, она сможет в скором времени добыть свою первую зайцелопу и подкрепить успехом свои охотничьи навыки. Но сейчас, чтобы не умереть с голоду, она должна будет пробавляться случайной добычей вроде ящериц и лягушек.

Травоядным животным гораздо проще добывать пищу – она растёт у них под ногами. Зайцелопы щиплют траву и жуют молодые сочные листья кустарников, едва начавшие разворачиваться. Но растительную пищу необходимо долго и тщательно обрабатывать, чтобы извлечь из неё питательные вещества, поэтому зайцелопы жуют большую часть дня. Они не нуждаются в сложном поведении, как хищники, и мало чему учатся на протяжении жизни.

Среди взрослых зайцелоп скачут резвые детёныши. Они появились на свет около месяца назад уже развитыми и подвижными, и за свою недолгую жизнь уже успели значительно подрасти и окрепнуть. Детёныши пробуют пищу взрослых особей – щиплют траву и поедают листья, подражая своим сородичам. Но пока они ещё не отвыкли питаться молоком: они подходят то к одной, то к другой самке и делают несколько глотков жирного питательного молока. Благодаря такому рациону они быстро растут и к осени окрепнут достаточно, чтобы пережить зиму.

Внезапно раздался визгливый злобный вопль, похожий на крики кошек в брачный сезон – повздорили два самца. Силы их неравны, поэтому ссора, внезапно вспыхнув, столь же быстро прекращается. Более сильный самец просто отогнал молодого соперника, нарушившего границы его личного пространства, несколькими ударами ног, и конфликт был исчерпан. Зайцелопы продолжают кормиться, не забывая об осторожности.

А севернее, в долине, ищут пищу совсем другие животные. Оставляя на влажной земле небольшие следы, по своей территории идёт пара взрослых геллуд – взрослые самец и самка. Молодая геллуда раньше принадлежала к этой семье, и это её родители. Она прожила прошлую зиму с родителями, но в начале весны у её матери родились новые детёныши, и связь с потомством прошлого года сильно ослабла. Из прошлого выводка пережили зиму только две самки. Одна из них рано покинула семью: она была сильнее, и мать проявляла к ней несколько большую агрессию. Кроме того, эта самка быстро научилась охотиться самостоятельно, поэтому разрыв связи с родителями она пережила сравнительно легко. Почти сразу после рождения новых детёнышей эта самка покинула их территорию. Вторая самка оставалась с родителями дольше. Родители просто отогнали молодое животное подальше от логова, но какое-то время позволяли ей охотиться вместе и есть общую добычу. Но по мере роста детёнышей нового помёта мать стала меньше контактировать со своей дочерью, и теперь выгнала её совсем.

Взрослая геллуда, крупная самка, успешно пережила зиму, выносила и родила трёх детёнышей. Самец не покидает её уже три года подряд, и прочность их семейных уз является залогом успеха в выращивании потомства. Благодаря взаимопомощи и поддержке со стороны самца самка почти всегда хорошо ест и у неё хватает сил и молока, чтобы выращивать потомство.

Пара геллуд подошла к берегу реки, бурлящей среди каменистых берегов. Летом эта река довольно узкая, хотя и глубокая, но сейчас, весной, она сильно разлилась и затопила прибрежные заросли. Геллуды, в отличие от кошек, не боятся воды и охотно добывают пищу вблизи рек и даже в воде. Обычно добычей геллуды в этих местах являются рыбы, реже раки и крабы, а также крупные водяные насекомые.

Появление геллуд вспугнуло небольшую выпь, которая бесшумно исчезла в зарослях и замерла, вытянув голову вверх и уповая на свою защитную окраску.

Обнюхав полузатопленную траву, самка убедилась, что никто из сородичей не посягал на этот участок территории, и оба зверя оставили свои метки, потершись задом об стебли трав. У геллуд развиты крупные запаховые железы, общая черта многих виверровых, и после зверей на стеблях остались вязкие капли пахучей жидкости с сильным мускусным ароматом. Права на территорию обозначены, и пара начала охотиться у реки.

Весной вода в реке холодна, и геллуды не хотят бродить по мелководью. Они запрыгивают на камни, выступающие из воды, и всматриваются в толщу воды сквозь блики солнечного света на поверхности.

Стайки мелких рыб, заметив тень геллуды, упавшую на поверхность воды, бросились в стороны. Они привлекают внимание этих хищников лишь своим движением, но почти не годятся им в пищу – таких мелких рыб трудно поймать, а их мясо костлявое и его слишком мало, чтобы крупный хищник мог хотя бы ненадолго утолить свой голод. Но там, где живёт мелкая рыба, можно найти крупную. Она не столь заметна, но тоже встречается в реке.

Горные реки – очень специфическое местообитание. Здесь прохладная, но богатая кислородом вода, и сильное течение. Кто не умеет плыть достаточно быстро, чтобы противостоять течению и просто оставаться на месте, тот должен выработать иную жизненную стратегию. В разных районах Земли различные неродственные виды рыб приспосабливались к жизни в быстро текущей воде горных рек, приобретая сходный облик. Есть такие рыбы и в реках Кавказа и Передней Азии.

Над дном словно взметнулся на секунду и пропал чёрно-белый флажок. В ответ в нескольких метрах ниже по течению показался такой же флажок, который тоже пропал. Среди камней, покрытых плёнкой водорослей, зашевелилось удлинённое зеленоватое тело. Над ним ещё раз на секунду показался и пропал чёрно-белый флажок. Обладатель этого сигнала явно раздражён наличием ещё одного такого же существа, оказавшегося неподалёку. Взмахнул длинный хвост, и над камнями поднялась рыба с массивным уплощенным телом, острорылой головой и широкими грудными и брюшными плавниками. Это гирканобарбус, специализированный водорослеядный житель горных рек. У этих рыб беззубый нижний рот с толстыми ворсистыми губами, с помощью которого рыба может присасываться к камню, чтобы удержаться в потоке воды. Обычно гирканобарбусы кормятся, соскребая губами с камней улиток и их икру, прикрепляющихся личинок насекомых и водорослевый налёт. Реже рыба может решиться на рискованный шаг и схватить упавшее в воду насекомое, перевернувшись на секунду вверх брюшком прямо под поверхностью воды. Каждая рыба этого вида охраняет свою кормовую территорию от посягательств сородичей, и присутствие конкурента на границе кормового участка заставляет хозяина территории принять меры к выдворению чужака.

Медленно проплывая над дном, гирканобарбус сигнализирует сородичу о нежелательности его присутствия в чужих владениях. Рыба поднимает высокий спинной плавник и демонстрирует его чёрный кончик, отороченный по низу белой полосой. Ответные сигналы претендента по мере приближения хозяина территории становятся всё слабее: вторая рыба даже не полностью раскрывает спинной плавник. А когда хозяин территории оказался совсем рядом, его конкурент готов был признать своё поражение: он посерел и прижал спинной плавник, всем своим видом показывая подчинение.

Геллуда заметила движение на дне. Гирканобарбус плохо заметен, когда он неподвижен, но сейчас тень, скользящая по камням, выдаёт присутствие рыбы. Геллуда лежит на камне, держа лапу наготове, и всматривается в воду. Рябь на воде от свежего ветра мешает ей разглядеть рыбу и это, возможно, спасает жизнь гирканобарбусу. Неосторожное движение геллуды вспугнуло рыбу: гирканобарбус бросился на дно и затаился, опустив спинной плавник. Геллуда промедлила с атакой, и теперь ей вновь придётся ждать.

Крупное тело пронеслось над мелководьем, поднимая волны. На секунду из воды показалась блестящая на солнце спина, посередине которой был ряд пластинок брони, и плеснул сильный хвост. Гирканобарбус был буквально всосан в рот крупной рыбы и она, не снижая скорости, ушла на глубину. Всё произошло очень быстро и неожиданно, и буквально в последний момент геллуда спрыгнула с камня на берег, одним прыжком перемахнув через прибрежные заросли. Поднявшись на ноги, она с опаской посмотрела в сторону реки и увидела, как под самой поверхностью воды движется большое тело. Увидев, как неизвестный водяной житель напугал её сородича, вторая геллуда также выбралась на берег.

Тревога хищников была напрасной – в действительности им ничего не угрожало, и лишь крупный размер существа, сорвавшего им рыбную ловлю, заставил их искать пищу в другом месте. Они встретили молодую царь-рыбу длиной около двух метров. Хотя эта рыба явно старше любой из геллуд, она всего лишь молодая особь, не достигшая половозрелости. Рядом с семи-восьмиметровой взрослой особью она выглядела бы совсем небольшой. Если в реке нет порогов или водопадов, отдельные особи царь-рыбы поднимаются из Четвероморья в реки Кавказского полуострова на откорм, но лишь немногие взрослые особи нерестятся в низовьях рек Кавказа.

Когда гирканобарбус зашевелился и поплыл, чувствительные клетки боковой линии царь-рыбы засекли его движения и хищная рыба проглотила гирканобарбуса одним движением челюстей.

В реках Кавказа сравнительно мало крупных пресноводных рыб. Помимо царь-рыбы, другие рыбы Четвероморья также заходят на нерест в низовья рек. Но царь-рыба встречается в реках Кавказского полуострова гораздо чаще их. У этого явления есть простое объяснение: реки служат своеобразным «детским садом» для молоди этой рыбы. В широких и глубоких реках, впадающих в Четвероморье с севера, взрослая царь-рыба чувствует себя комфортно и поднимается по ним на нерест. По узким, бурным и мелководным рекам Кавказа взрослая особь вряд ли поднимется высоко, а вот молодняк и подростки возрастом до 6 – 7 лет чувствуют себя достаточно хорошо и находят много подходящего корма, не рискуя в то же время стать добычей взрослой особи.

Но, будучи защищёнными от взрослых-каннибалов, молодые царь-рыбы сталкиваются с опасностью, которая вряд ли встретилась бы им в Четвероморье: на них охотятся наземные хищники.

Пара геллуд продолжает охоту у реки. Когда подросшая царь-рыба ушла в глубину, самец мягко запрыгнул на камень и затаился. Он лёг на камень, выставив одну лапу наготове. Мелкие рыбы, вспугнутые его прыжком, вскоре успокоились и начали плавать вблизи камня, словно ничего не происходило. Они не интересуют геллуду – она выжидает появления более крупной добычи. Самец по опыту знает, что рано или поздно крупная рыба появится вблизи места засады.

Резвящиеся рыбы неожиданно бросились в стороны, а на их месте оказалось существо длиной около четверти метра – молодая особь царь-рыбы. Взрослое чудовище было бы явно не по зубам геллуде, но молодая особь гораздо уязвимее. Зрение царь-рыбы плохое, и молодая рыба, проплывающая над растениями, не замечает, что за ней следят с камня. Она больше увлечена охотой на мелкую рыбёшку, хотя в данный момент охотятся скорее на неё саму. В нужный момент по воде быстро чиркнула когтистая лапа. Когти зацепили молодую царь-рыбу и выбросили её на берег. Следом за ней самец спрыгнул с камня и оказался рядом со скачущей по траве рыбой. Он прижал её туловище лапой и нанёс укус в голову рыбы. Самка геллуды, увидев, что самцу улыбнулась удача, вернулась к нему и недвусмысленно дала понять, что желает сама распорядиться этой добычей. Она начала жадно есть мягкое мясо рыбы, придерживая её лапой. Куски мяса быстро исчезают в пасти голодного хищника.

Весна пробудила к жизни не только растения и крупных животных. Множество насекомых наслаждается жаркими лучами апрельского солнца. Жуки, клопы и муравьи снуют в лесной подстилке, а на цветах жужжат мухи, осы и бабочки. Часть насекомых пережила зиму в неактивном состоянии куколки или в виде личинки старшего возраста, но некоторые насекомые зимовали, будучи уже взрослыми. Поэтому уже с ранней весны на цветах кормится много бабочек. Среди них особенно выделяются бабочки ярко-оранжевого цвета с белой каймой на крыльях, по которой разбросаны небольшие чёрные мазки. Эти бабочки очень многочисленны, но птицы не трогают их. Когда такая бабочка сидит на цветке и сосёт нектар, она поднимает крылья, делая хорошо заметной их изнанку – жёлтую с тёмно-серыми пятнами, образующими контрастный рисунок. Такая окраска служит предупреждением – птица, осмелившаяся съесть насекомое, узнает, насколько горький у него вкус. Это небесные пилигримы, яркие бабочки, зимовавшие в лесах Кавказа прямо на деревьях. Всю зиму они висели на ветках большими колониями, вяло переползая с места на место, или же просто свисая с ветки целыми гроздьями. Солнце разбудило их, а голод погнал на первые весенние цветы. Они летают везде и очень многочисленны, хотя их численность в апреле – это лишь малая толика от возможной.

Самка геллуды появилась у логовища – широкой просторной норы. Самец предпочитает не приближаться к логову, пока самка ухаживает за потомством, и больше занимается охраной территории. Детёныши пока малы и лишь недавно встали на ноги. Но они уже пробуют познавать окружающий мир, с любопытством глядя на ветки и листья, колышущиеся на ветру, или на бабочек, стремительно пролетающих над ними.

Самка осторожно подошла к логову и издала тонкий писк, похожий на чириканье мелкой птицы. В ответ из глубины норы послышалось сопение и к самке с трудом выбрались три детёныша, пока ещё не слишком твёрдо стоящих на ногах и не имеющих пятен на шкурке. Их мать легла на землю у входа в нору, и детёныши уткнулись мордочками в её живот. Самка чувствовала сытость, поэтому прикосновения сосущих молоко детёнышей к её животу приносили ей удовольствие. Хуже было, когда охота была неудачной и детёнышам не хватало молока. Тогда ей хотелось поскорее отогнать от себя детёнышей, а их попытки сосать приносили лишь раздражение и самка тихо ворчала, заставляя их отойти и убраться в дальний угол логова.

Один из детёнышей подошёл к голове матери, поднял голову и лизнул самке геллуды губы шершавым языком. Это было впервые в этом выводке, но самка инстинктивно понимала, что это означает. Она отрыгнула небольшой кусочек мяса царь-рыбы в траву. Новый запах, пока ещё не знакомый детёнышам, распространился в воздухе. Детёныш, выпросивший у матери «взрослую» пищу, с опаской подошёл к кусочку белого мяса и попробовал его, осторожно лизнув. Почувствовав незнакомый вкус, он отошёл, словно раздумывая, нравится ли ему новое ощущение, или не нравится, но уже через минуту вернулся и начал играть с мясом, как котёнок.

Изваляв мясо в пыли, детёныш геллуды потерял к нему интерес. Но запах мяса теперь собирает других едоков – насекомых. Мухи и небольшой жучок ползали по мясу, когда на пир прибыли совершенно неожиданные гости – небесные пилигримы, яркие оранжевые бабочки с чёрно-белой каймой на крыльях. Они ползают по мясу, вытягивая тонкие хоботки и слизывая выступающий на поверхности мяса сок. Их яркая и броская окраска привлекла внимание детёнышей геллуды, которые попытались устроить охоту, хотя сами пока с трудом разворачивались и быстро уставали. Но прежде, чем им удавалось приблизиться к пирующим насекомым, мухи и бабочки взлетали. А жук просто поджал ноги и скатился на землю, где затерялся в растительном мусоре.

На помощь детёнышам пришла мать. Ловким движением лапы она сбила одного небесного пилигрима прямо в воздухе и придавила бабочку к земле. Насекомое лежало на земле, беспомощно трепеща смятыми крыльями, и детёныши геллуды набросились на него. Завязалась драка, и самка предпочла поймать ещё одну бабочку, чтобы детёныши смогли подольше поучаствовать в игре. Гибель этих бабочек совершенно неощутима для тысяч их сородичей, порхающих вокруг. Они собираются в стаи над кронами деревьев, к ним присоединяются новые и новые особи, и с каждым днём их будет всё больше.

Выше долины, где течёт река и бродят геллуды и зайцелопы, на горном склоне растёт лес. Вековые деревья крепко цепляются за жизнь, внедряясь корнями в трещины скал. Они задерживают камнепады и огромные камни часто ломают и уродуют стволы. Но год за годом деревья упорно лечат свои раны и продолжают расти вопреки трудностям, выпадающим на их долю. На стволе одного из деревьев, согнувшемся и раздвоенном, построено огромное гнездо. Оно находится на этом дереве уже несколько десятков лет, и им пользуется уже третье поколение его строителей и обитателей. Судя по размерам гнезда, его хозяева – очень крупные птицы.

В гнезде на подстилке из сухой травы и перьев лежит пара яиц. Хозяева гнезда стараются не отлучаться далеко, и одна из птиц находится совсем рядом – в десяти метрах от корней дерева, на котором построено гнездо. Это птица размером с орла, с прочным высоким клювом белого цвета с лёгким костяным оттенком. Она обнаружила, что муравейник недалеко от гнезда прекрасно подходит для очень важного занятия – избавления от паразитов. Раскидав вершину муравейника, птица легла в образовавшуюся ямку, слегка раскрыв огромные крылья. Рассерженные муравьи ползают в её оперении, словно в траве. Они прыскают повсюду своей кислотой и одновременно расправляются с пухоедами и блохами, от которых крупной птице трудно избавиться самостоятельно.

Пробыв в муравьином гнезде около пятнадцати минут, птица выбралась из него, встряхнулась и взлетела обратно в гнездо, тяжело взмахивая крыльями.

Эта птица – симург, представитель родословной линии хищноврановых, приспособленных к жизни в горных районах. Симург обитает повсеместно в горах Передней Азии, на Ближнем Востоке и в Малой Азии, образуя три хорошо отличающихся друг от друга подвида. Кавказский подвид отличается от прочих тёмно-серым, почти чёрным оперением. Эта птица часто питается падалью, и в облике птицы явно заметно приспособление к такому рациону – область вокруг клюва и глаз, а также горло и нижняя часть головы лишены перьев и покрыты кожей мясо-красного цвета. Тем не менее, симург – прекрасный охотник и при недостатке падали легко добывает пищу самостоятельно. Благодаря унаследованной от предков-врановых сообразительности и долгому контакту родителей и их потомства молодые симурги перенимают охотничьи приёмы взрослых птиц и совершенствуют их самостоятельно. Но, прежде, чем передать свои навыки новому поколению, его нужно вырастить. Молодые пары симургов часто распадаются, поскольку птицы могут не ужиться друг с другом или потерять свой первый выводок из-за недостатка пищи. Но взрослые птицы, «присмотревшиеся» друг к другу и способные добыть достаточно корма, образуют более прочный брачный союз, который может сохраняться много лет подряд.

Симурги, гнездящиеся в этом месте – как раз такая взрослая и очень дружная пара, держащаяся вместе уже несколько лет. Птица, купавшаяся в муравейнике – это самка. Она недавно отложила яйца, и теперь смысл её жизни состоит в том, чтобы успешно высидеть их и выкормить птенцов, полностью подготовив их к самостоятельной жизни. Она позволяет себе лишь кратковременные отлучки из гнезда, например, чтобы избавиться от докучающих ей паразитов в оперении. Самец, напротив, отлучается надолго, прилетая иногда лишь к вечеру. У него не менее важная задача: он кормит свою супругу, а в дальнейшем будет снабжать пищей потомство.

Солнце едва стало клониться к вечеру, когда самец вернулся в гнездо. Ему повезло: он обнаружил труп зайцелопы, сорвавшейся с узкого карниза на краю ущелья. Добыча принадлежала только ему, поэтому самец наелся сам, набил мясом желудок и принёс ещё одну порцию мяса в растяжимом подъязычном мешке, который тянется у этих птиц по передней части шеи до груди.

Самец тяжело опустился на гнездо, а самка вскочила, прикрывая крыльями драгоценную кладку. Но самец не выказывает признаков агрессии. Он немного наклонил голову вбок, подставляя самке нижнюю часть головы – это движение, смягчающее агрессию партнёра. Самка коснулась клювом его горла и потёрлась об него. Контакт установлен, партнёры убедились в отсутствии агрессии в намерениях друг друга. Самка вновь села на гнездо, но теперь она повела себя как птенец: прижавшись к подстилке гнезда, она приподняла голову и раскрыла клюв, издавая звуки, похожие на воркование. Самец ждал от неё такого поведения, и в его клюве появился кусочек мяса, запасённый в подъязычном мешке. Самка схватила его, встряхивая головой, и проглотила. Самец навис над ней, широко открыв клюв, и самка уже самостоятельно вытянула из его подъязычного мешка ещё один кусок пищи.

Когда подъязычный мешок опустел, самец отрыгнул два кусочка мяса из желудка. Он принёс достаточно мяса, чтобы самка насытилась, ведь ей нужно гораздо меньше пищи, чем раньше, когда она не насиживала яйца.

Совместная чистка оперения укрепляет брачные узы, поэтому самец начал аккуратно вычищать оперение на голове и затылке самки, а затем подставил ей свою голову, и самка стала ворошить его оперение, не поднимаясь с гнезда.

Симурги – умелые охотники, поэтому самцу пока легко удаётся прокормить самку. Только летать за пищей приходится в тёплые долины, поскольку весна несколько запаздывает в высокогорье. Но положение вскоре изменится – добыча сама придёт на горные луга.


Май.


Весна давно вступила в свои права в долинах, и теперь предприняла решительное наступление на высокогорные луга, где ещё лежит снег. В долинах кроны деревьев уже украсились свежей зеленью, а быстро разрастающиеся травы заглушили первые весенние цветы, которые привычным образом спрятались под землю, чтобы провести около десяти месяцев в виде клубней и корневищ, и лишь ненадолго появиться во всём великолепии следующей весной. А на лугах и в лесу распускаются уже другие цветы.

Насекомые гудят над растениями. Крупные жуки ползают по цветам, поедая не только нектар, но и нежные тычинки и лепестки. Пчёлы и осы различных видов посещают цветы более аккуратно, просовывая длинные хоботки в глубину цветков. Самыми заметными гостями цветов являются бабочки, а среди них наиболее многочисленны небесные пилигримы, сверкающие оранжево-белой окраской верхней стороны крыльев. С каждым днём их становится всё больше и больше. Но они не размножались здесь – эти бабочки появились на свет далеко на севере, за Четвероморьем, в лесостепях Восточной Европы. Каждый год летом они совершают многокилометровые миграции на север – в степи Трёхречья и дальше. Сейчас они уже готовятся к полёту и начинают собираться в огромные стаи. В разных местах над лесом словно поднимается дым – это летают бабочки, главным образом самцы. Пока стаи этих насекомых невелики, но с юга Кавказа, с Персидского хребта, с гор Загрос и из Малой Азии постепенно прибывает «подкрепление» в виде новых стай небесных пилигримов.

Небесные пилигримы летают повсюду. Благодаря своей многочисленности они являются главными пищевыми конкурентами многих насекомых, которые не имеют узкой специализации к опылению тех или иных видов растений. Они кормятся на всех видах цветов, на которых может кормиться бабочка их размера.

На ветке одного дерева распустились цветы – яркие, розовато-красные, с приятным запахом. Возможно, это не было бы чем-то удивительным, но это дерево – дуб, цветки которого на редкость невзрачны и опыляются ветром. Цветки принадлежат совсем другому растению, которое поселилось на ветвях дуба, цепляясь за его кору корнями. И при ближайшем рассмотрении оказывается, что это вовсе не цветки, а достаточно грубая имитация. Но насекомые охотно летят на их запах. Они не видят красного цвета, и то, что кажется лепестками, выглядит для них всего лишь немного темнее, чем окружающая зелень. Но запах обманывает их и заставляет лететь к этому странному растению.

Небесный пилигрим осторожно садится на один из таких «цветков». Развернув тонкий хоботок, бабочка начала пить сладкий сок, выделяемый растением. Она не подозревает обмана – её органы чувств подсказывают ей, что это цветок, отличающийся от других не больше, чем два цветка разных видов растений отличаются друг от друга. Насекомое кормится, осторожно просовывая хоботок в середины цветков, и не подозревает, что уже попало в ловушку.

Задумав переползти на другое место, бабочка не смогла пошевелить ни одной ногой: они все увязли в сладковатых, но очень липких выделениях. Тогда бабочка попыталась взлететь и быстро замахала крыльями. Напрасно. Она прилипла крепко, и теперь могла выбраться, лишь оторвав себе ноги. «Лепестки» того, что она приняла за цветы, в это время начали смыкаться. Один из «цветков» зажал её задние ноги и приклеился к брюшку – насекомое стало задыхаться, когда дыхальца оказались залепленными клейкими выделениями растения. Другой «цветок» поймал передние ноги насекомого и голову. Крылья небесного пилигрима махали всё меньше, попытки вырваться становились слабее. Наконец, после часа борьбы насекомое погибло.

Бабочка стала жертвой росянки цветолистной – эпифитного хищного растения, листья которого мастерски имитируют цветки. Растение добывает насекомых, решивших попить нектар, обильно выделяемый железами, расположенными в центре листа. Ловушка эффективно действует против мелких насекомых, но иногда растению удаётся добывать даже бабочек среднего размера. Бражники обычно не попадаются в ловушку этой росянки, поскольку сосут нектар на лету, а вот бабочки, которые присаживаются на цветок перед кормлением, могут уже не взлететь.

В любом случае части небесных пилигримов уже не суждено вернуться на родину, где они сами появились на свет около года назад. Такая участь ждёт всех самцов, которым после спаривания остаётся жить считанные часы. Поэтому самцы используют всё оставшееся время жизни, чтобы оставить после себя потомство. Стаи самцов роятся над лесом, словно пчёлы или комары. С высоты птичьего полёта оранжево-жёлтые облака бабочек представляют собой великолепное зрелище. Когда мимо пролетает самка, несколько самцов отделяются от общего роя и начинают преследовать её, стараясь прицепиться к ней и прижать своё брюшко к её гениталиям. Самка летит быстро, но самцы вкладывают в погоню все оставшиеся силы и один из них вскоре настигает самку и хватается лапками за её крыло. Самка начинает лететь неровно, но самец не прекращает махать крыльями и фактически несёт самку, пытаясь одновременно спариться с нею. Чаще всего ему это удаётся, но иногда другому самцу удаётся прицепиться к самке и принять позу спаривания. Иногда самцы устраивают драку прямо на теле самки и падают в кроны деревьев всей кучей. Но рано или поздно один из них занимает стратегически выгодную позицию и не даёт соперникам шансов завладеть своей самкой.

Роение самцов – это очень важное событие в жизни небесного пилигрима. Именно в скоплениях самцов концентрация в воздухе летучих феромонов, побуждающие насекомых собираться в стаю, достигает необходимого уровня, побуждающего самок к дальнейшей миграции.

Спаривание происходит быстро, и в его завершение самец выделяет каплю клейкой жидкости и несколькими ловкими движениями брюшка замазывает половые отверстия самки. Через несколько дней этот «пояс верности» засохнет и отвалится, но пока он исключает повторное спаривание самки.

Выполнив свой долг перед будущими поколениями, самцы покидают рой и спускаются в кроны деревьев. Они уже не живут, а просто существуют – завершение спаривания включает механизм старения, действующий очень быстро. У таких самцов быстро деградируют ткани – процессы восстановления органических веществ, составляющих клетки, просто не идут. Стареющие самцы неподвижно сидят или вяло ползают по растениям, или же просто сваливаются в траву, где ждут неизбежной смерти.

Зато самки вовсе не собираются умирать. Напротив, их жизнь после спаривания вступает в новую фазу. Они начинают остро реагировать на феромоны сородичей и стремятся туда, где концентрация феромонов в воздухе наибольшая. Поэтому вскоре после брачного лёта самцов над лесом вновь начинают собираться тучи бабочек, но уже самок. Самцы лежат на земле, словно опавшие листья. В местах, где несколько дней назад летали целые рои этих насекомых, земля устлана ковром из мёртвых самцов. Так происходит каждый год, и такова плата за недолгий, но яркий праздник жизни.

Вскоре количество небесных пилигримов становится таким, что их присутствие можно определить, даже не глядя на самих насекомых: над лесом разносится звук, похожий на шум дождя. Когда летит одна бабочка, лишь чуткое ухо может услышать слабый бумажный шелест её крыльев. Но когда над лесом собираются вместе миллионы бабочек, издаваемый ими звук становится отчётливо слышным. А сами бабочки буквально затмевают собой солнце: солнечный свет рассеивается их крыльями и создаётся впечатление пасмурного дня.

Животные практически никак не реагируют на шум, издаваемый бабочками. Птицы летают сквозь стаю насекомых, и бабочки бросаются в стороны, пропуская их, но сразу за птицей рой насекомых вновь смыкается. Большинству животных не мешает шум, издаваемый небесными пилигримами. Зайцелопы продолжают кормиться в долине, время от времени останавливаясь и оглядываясь. Здесь не лес, и небесные пилигримы летают гораздо ниже над землёй. Шум крыльев бабочек заглушает звуки, которые могут издавать хищники, поэтому травоядные чувствуют себя в меньшей безопасности. Они нюхают воздух и оглядываются по сторонам чаще обычного, чтобы не пропустить приближение смертельной опасности.

А опасность близка, как никогда. Одинокий самец геллуды забрёл на территорию пары этих хищников. Он нюхал метки, оставленные парой сородичей, и знает, с каким сопротивлением может столкнуться. Поэтому он ведёт себя очень осторожно. Это самец из числа «бродяг», которые не имеют постоянной территории и совершают дальние вылазки в чужие владения. Он охотится, и зайцелопы выглядят с его точки зрения подходящей добычей. Самец геллуды обычно задействует на охоте все чувства, но сейчас слух явно подводит его: зверь не слышит звуков стада и не может точно понять, встревожены ли звери, за которыми он наблюдает. Зверь встряхивает ухом, словно пытаясь вытрясти из него шум крыльев бабочек, создающий назойливый и постоянный звуковой фон. Но у него в запасе есть ещё зрение и обоняние, которые помогут выследить добычу.

Самец геллуды осторожно движется в сторону стада, скрываясь за кустами. Когда он неосторожно сделал слишком резкое движение, бабочки, кружившиеся в воздухе прямо над ним, в испуге бросились в стороны. Самец геллуды замер на месте, наблюдая за зайцелопами. Похоже, они не встревожились: бабочки часто бросаются прочь от пролетающих птиц, и зайцелопы не всегда обращают внимание на их тревогу.

Хищник нюхает воздух: похоже, стадо не ощущает тревоги. Зайцелопы по-прежнему пасутся и жуют траву, хотя ведут себя более осторожно, чем обычно. Но и самец геллуды имеет большой опыт охоты на такого рода животных, поэтому он продолжает выслеживать зайцелоп, постепенно приближаясь к ним. Он уже наметил добычу: небольшая группа животных отделилась от основного стада и пасётся в стороне, объедая кустарники. Пока несколько зверей кормится, одна или две зайцелопы оглядываются, пытаясь обнаружить опасность. Они и не подозревают, насколько эта опасность близка.

Самец геллуды сделал великолепный прыжок, целясь лапами в одно из животных. В последний миг воздух разорвал истошный крик тревоги, и стадо бросилось врассыпную. Хищнику удалось лишь ранить одну из зайцелоп: когти самца геллуды распороли шкуру на бедре животного. Превозмогая острую боль, зайцелопа сделала несколько скачков, но это было всё, на что она способна. Боль дала о себе знать, и раненая зайцелопа уже не поспевает за сородичами. Она бежит, оставляя на траве капли крови, и отстаёт от сородичей всё больше и больше.

Геллуда похожа на кошку только внешне. Если кошка вкладывает все силы в один скоростной бросок за добычей, после которого долго отдыхает, то геллуда может преследовать раненую добычу. Самец геллуды чувствует разносящийся в воздухе запах свежей крови, и это является весомым аргументом в пользу продолжения охоты. Теперь, когда добыча ранена, самец геллуды преследует её неспешной рысцой, останавливаясь и слизывая капли крови с травы. Стадо зайцелоп паникует и бросается бежать. Но травоядные уже устали после первого стремительного старта, и их бег теперь тоже гораздо медленнее. Стадо зайцелоп рассеивается по долине. Звери видят, что хищник преследует не их, и просто отбегают в сторону. А за спиной геллуды зайцелопы вообще начинают вновь собираться в стадо. И лишь одна особь зайцелопы не может примкнуть к общему стаду. Она хромает, а её бедро и задняя нога залиты кровью. Когда самец геллуды был уже близко, она сделала последнюю попытку убежать, но ноги уже плохо слушались её и она упала.

Самец геллуды одним укусом раздробил своей жертве шейные позвонки. Коренные зубы геллуды очень мощные, хорошо приспособленные для раскалывания костей небольшой добычи – геллуда поедает не только мясо, но и мягкие хрящи и головки костей.

Поедая свою добычу, самец геллуды не теряет осторожности. Он находится на чужой территории, и при необходимости ему нужно быть готовым драться или спасаться бегством – в зависимости от сложившихся обстоятельств. Но пока он не ощущает приближения хозяев территории и может позволить себе спокойно поесть.

Единственное, что мешает ему – это бабочки. Сдирая мясо с костей добычи, хищник с некоторым недовольством косится на небо, где стая небесных пилигримов буквально затмевает солнце.

Бабочки собрались в гигантскую стаю. Шелест крыльев миллионов насекомых похож на шум дождя, а стая бабочек отбрасывает на землю тень, словно облако. Но единственный дождь, который падает из этого облака насекомых – капли экскрементов бабочек. Готовясь к перелёту, насекомые опорожняют кишечники – лишняя тяжесть в полёте не нужна. Запах множества особей стимулирует каждую отдельную бабочку держаться среди сородичей. Каждое насекомое чувствует присутствие остальных, и не покидает рой. В полёт отправляются только оплодотворённые самки небесного пилигрима. Самцы уже все умерли, либо вяло ползают по деревьям, ожидая неизбежной смерти. Самки уже успели сбросить «пояса верности», которые оставили после спаривания самцы. Для начала миграции им не хватало главного сигнала.

Со стороны гор задул слабый южный ветер. Это как раз то, что нужно – ветер помогает маленьким насекомым преодолеть обширное водное пространство.

Стая небесных пилигримов с побережья отправляется в полёт, а стаи из отдалённых от моря мест Кавказского полуострова летят на их место. Насекомые переправляются через море в самом узком месте – с северной оконечности полуострова, сильно вдающегося в Четвероморье. Стая насекомых растягивается настолько далеко, что в тот момент, когда первые особи уже достигают северного берега Четвероморья, последние мигранты ещё кружатся над лесами Кавказского полуострова.

Бабочки летят над морем широкой полосой, заметной издалека. Птицы не охотятся на них: у морских птиц более привычная пища – рыба, а наземным птицам не нравится неприятный вкус этих насекомых. Когда огромные морские птицы талассокораксы пролетают сквозь стаю бабочек, насекомые разлетаются в стороны, пропуская их, и продолжают свой путь на север.

Миграция – это тяжёлое испытание для маленьких бабочек. Хотя они способны работать крыльями по много часов подряд, это вызывает у них сильную усталость. Поэтому во время перелёта насекомые охотно отдыхают на плавающих предметах.

Реки выносят в Четвероморье большое количество природного мусора. Трупы животных, погибших во время половодья или по другим причинам, быстро тонут и становятся добычей разнообразных падальщиков. Остатки растений разрушаются медленнее и с большей вероятностью доплывают до центральной части Четвероморья.

Ствол дерева, упавшего в реку где-то в лесах на востоке Европы, покачивается на волнах. Дерево ещё не успело пропитаться водой, и над поверхностью воды торчат его ветви и корни с остатками земли. На гладкой поверхности моря плавающее дерево очень хорошо заметно, и стая бабочек отклонилась от курса на несколько сотен метров, чтобы добраться до него. Уставшие насекомые облепили дерево и в течение нескольких минут все его части, выступающие над водой, оказались покрыты живым оранжево-жёлтым ковром бабочек. Насекомые, которым не хватило места, стараются присесть на крылья уже отдыхающих сородичей, и на место каждой взлетающей бабочки устремляется по две-три новых. Издалека кажется, что дерево горит: туча бабочек выглядит похожей языки пламени. Не всем бабочкам везёт: в суматохе некоторые из них оказываются в воде. Беспомощно плавающие насекомые, трепещущие крыльями в тщетной попытке взлететь, оказываются удобным местом отдыха для более везучих сородичей, которые плавают на них, словно на спасательных плотиках.

Часть бабочек, покружившись над деревом, пролетает мимо, и к ним присоединяются отдохнувшие особи. Другие бабочки кружатся над деревом в надежде на короткий отдых, а третьи беспомощно барахтаются в воде, привлекая внимание рыб, плавающих рачков и водяных насекомых, которые очень многочисленны в Четвероморье.

Миграция небесных пилигримов протекает очень дружно. Там, где ещё вчера порхали миллионы этих насекомых, на следующий день остаются лишь единицы. Они доживут свои дни здесь – для того, чтобы решиться на миграцию, они должны ощущать присутствие многочисленных сородичей, а опоздавшие особи будут напрасно собираться в небольшие стаи и кружиться над лесом.

Семью геллуд бабочки не интересуют. Они лишь приняли к сведению, что их стая была, но потом улетела: для этих хищников бабочки – лишь часть окружающего мира, как солнце или ветер. Пару дней назад их семья начала следить за стадом крупных травоядных зверей – за горными порциппулами. Эти свинообразные, больше похожие на помесь тапира и пони – близкие родичи порциппул, живущих в степях к северу от Четвероморья. Они отличаются от степных жителей более массивным телосложением и удлинёнными задними ногами, отчего их спины наклонены вперёд. Эти порциппулы – жители гор, и с таким телосложением им удобнее пастись на склонах.

Стадо порциппул бродит в долине, разыскивая пищу. Благодаря двуцветной окраске – серой сверху и тёмно-коричневой снизу – эти звери издалека напоминают лежащие на земле камни, и лишь когда они начинают двигаться, эта иллюзия нарушается. Животные обладают короткими хоботками, с помощью которых ловко собирают траву и кладут себе в рот. В стаде выделяется лидер – крупный самец со светло-серой гривой, торчащей на шее и задней части головы. Обычно этот самец важно шествует впереди стада, но в долине он часто обходит стадо по краю, время от времени раздавая тычки головой и рявкая, отчего его хоботок слегка надувается. Во рту этого самца растут довольно крупные клыки, кончики которых заметны даже тогда, когда рот зверя закрыт.

Среди подчинённых этого самца есть несколько молодых самцов и один субдоминант, грива которого едва начала светлеть. Молодые самцы, скорее всего, покинут стадо, а субдоминантный самец пока терпеливо сносит притязания лидера стада на власть. Но вполне возможно, что этой осенью он попытается свергнуть его власть, или же ему придётся уйти и искать новое стадо, лидер которого окажется слабее.

Порциппулы охотно поедают любую растительную пищу – молодые побеги кустарников, листья и траву, а также весенние грибы.

Это существа с хорошим слухом и обонянием, но с плохим зрением. Они предпочитают жить в горных долинах и на пологих склонах гор, и слишком тяжелы, чтобы карабкаться по отвесным склонам и узким карнизам. Летом, когда в долинах становится слишком жарко, горные порциппулы уходят в горы и пасутся на лугах, избегая голых каменных склонов и осыпей.

Порциппулы не одиноки. Их стадо – это сила, с которой считаются хищники, и некоторые травоядные получают прекрасных защитников, держась рядом с порциппулами. Грациозные звери с рыжевато-каштановой шерстью, похожие на зайцелоп, но более коротконогие, бродят неподалёку, стараясь не отставать от порциппул. Это каменные скакуны – представители отряда копытных зайцеобразных, хорошо приспособленные к жизни в горах. Они гораздо ловчее порциппул: благодаря грацильному телосложению эти звери способны ходить по узким карнизам и карабкаться по почти отвесным скалам. Лето они проведут высоко в горах, но сейчас, пока в высокогорье мало корма, их стада спускаются в долины для кормления. Но это не единственная причина пребывания каменных скакунов в долинах; есть и более важная цель – рождениепотомства.

В стаде каменных скакунов уже есть детёныши, но пока ещё не все самки разрешились от бремени.

Одна из самок каменного скакуна готовится к родам. Она беспокойно бродит среди стада, и её сородичи, нюхая ей шерсть под хвостом, понимают, какое событие вскоре должно произойти. Роды протекают очень быстро – образ жизни этих животных не позволяет им подолгу оставаться на месте даже ради появления на свет потомства.

Роды начались, и самка каменного скакуна легла на землю. Её моментально окружили сородичи, которые держались неподалёку. Роды у каменных скакунов проходят очень быстро: в течение пяти минут самка родила детёныша, и сразу за ним второго. Детёныши крупного размера, но организм матери очень легко переносит их рождение: самка сразу же поднимается на ноги и начинает их вылизывать, снимая с их шерсти плёнки, которые окружали детёнышей в её утробе. Детёныши сразу же начали шевелиться и поднимать голову. Они родились с открытыми глазами и хорошо развитым опорно-двигательным аппаратом. Будучи лишь нескольких минут от роду, они пробуют встать на ноги и учиться ходить. Но пока координация движений у них очень плохая и они часто падают на землю. На каменных склонах и узких карнизах высокогорных районов такие падения означали бы для них верную смерть. В первые же минуты после рождения детёныши запоминают запахи стада. В это же время мать обнюхивает их и запоминает их запах. Благодаря близости матери детёныши учатся идентифицировать её в общем стаде, хотя другие сородичи также принимают участие в уходе за потомством.

«Тётушки», держащиеся рядом с родившей самкой, пробуют облизать детёнышей. У некоторых из них детёнышей нет – они погибли, или же самка просто не смогла забеременеть по каким-то причинам. А многие из «тётушек» сами являются матерями, и к ним жмутся собственные детёныши, с любопытством разглядывающие двух мокрых существ, лежащих в траве.

Мать отгоняет назойливых «тётушек», поскольку детёныши должны запечатлеть её собственный внешний вид и запах – именно на неё лягут основные материнские обязанности, хотя «тётушкам» тоже доведётся позаботиться об этих детёнышах.

Когда с гор дует ветер, детёныши дрожат и жмутся один к другому. Мать заботливо прикрывает их от ветра своим телом, и детёныши, чувствуя её защиту, начинают тыкаться мордочками в её бока. Наконец, они находят источник молока и начинают жадно сосать. Молоко каменного скакуна жирное и питательное, и детёныши будут быстро расти. Если у матери не хватит молока, её выручат «тётушки», которые могут выкормить даже осиротевшего детёныша.

Детёныши каменного скакуна часто остаются сиротами, но ещё чаще им самим грозит реальная опасность погибнуть в зубах и когтях хищников. Именно поэтому они предпочитают не отходить от своих защитников.

Стадо порциппул и каменных скакунов пасётся на залитом солнечными лучами лугу в долине. Такие смешанные стада часто становятся объектам нападения геллуд, но порциппулы и каменные скакуны получают ощутимую выгоду от совместной жизни. У скакунов более острое зрение, а порциппулы могут учуять врага и при необходимости дают ему серьёзный отпор.

Порциппулы бродят по лугу, срывая траву и выпахивая клыками неглубоко сидящие сочные корешки. Каменные скакуны не отстают от порциппул, пощипывая верхушки трав. Узкие ступни и прочные копытообразные когти помогают им ходить по твёрдым камням, но они глубоко втыкаются в мягкую почву. Зато здесь много корма. Скакуны выбирают путь по камням, но держатся вблизи стада порциппул, чтобы найти защиту у них. Детёныши, включая родившихся совсем недавно, уже не отстают от взрослых зверей. Пока взрослые звери пасутся, детёныши играют, оттачивая своё умение прыгать и бегать. Они с лёгкостью перескакивают с камня на камень, часто встают на задние ноги и перепрыгивают друг через друга. Пока это получается у них не очень хорошо: иногда малыши срываются с камней, спотыкаются и валятся на землю. Это не причиняет им вреда: они лёгкие, с упругими костями, поэтому случайное падение проходит для них без последствий. Упавший детёныш сразу же вскакивает на ноги и снова включается в игры. В ходе игр детёныши каменных скакунов становятся более ловкими, и однажды это поможет им сохранить жизнь.

Порциппулы не торопятся уходить из долины – они продолжают кормиться и отдыхают. Причина их задержки проста: одна из самок готовится принести потомство. Она проявляет беспокойство: бродит по земле кругами, время от времени останавливаясь. Бока самки содрогаются, она глубоко дышит и подолгу стоит на одном месте, иногда ложась на землю. Сородичи понимают, что происходит – в стаде уже есть два новорожденных детёныша. Но, в отличие от каменных скакунов, самки порциппул довольно безразличны к чужому потомству, хотя свой собственный детёныш является предметом нежнейшей заботы.

Роды у порциппулы также проходят очень быстро: она внезапно встала с земли, напряглась, расставив задние ноги, и менее чем за минуту родила детёныша. Самка тут же развернулась к нему и начала вылизывать его, массируя его тело, снимая плёнку и убирая остатки околоплодной жидкости. Сняв плёнки с тела и головы детёныша, самка жадно проглотила их, после чего продолжила вылизывать детёныша. Движения языка самки помогли детёнышу – он сделал глубокий вдох и чихнул, избавляясь от околоплодной жидкости в носовой полости. Когда новорождённый детёныш задышал, дела пошли намного лучше. Самка продолжила облизывать его, и детёныш попробовал встать на ноги. Это получилось у него не сразу, но после двух падений он, дрожа, поднялся на ноги и робко сделал свои первые в этой жизни шаги. Когда одна из самок случайно оказалась рядом, мать детёныша бросилась к ней и оттолкнула её в сторону. Самец с сероватой гривой почувствовал, что в стаде назревает конфликт, и приблизился к родившей самке. Не желая вступать в конфликт с доминирующим самцом, самка порциппулы раздула носовой хоботок и издала громкое ворчание, одновременно прикрывая своим телом детёныша. Видя эту демонстрацию, самец остановился и принюхался. Почувствовав запах новорождённого детёныша, он успокоился и побрёл на окраину стада, лениво пощипывая траву.

Каменные скакуны предпочитают не заходить в стадо порциппул – они знают, что эти звери способны проявлять агрессию. Но их детёныши, к сожалению, пока не знают об этом.

От группы детёнышей каменного скакуна, прыгающих по камням, отделились двое. Эти детёныши увлечены игрой в догонялки – один из них азартно преследует другого. Вначале они прыгали друг за другом по камням, но затем один из детёнышей бросился в траву и поскакал высокими прыжками. Второй детёныш бросился за ним, и парочка приблизилась на опасное расстояние к порциппулам. Детёныши каменного скакуна по-заячьи быстро и ловко огибают массивных порциппул, удирая от них прежде, чем те оторвутся от еды. И лишь одна порциппула в стаде вела себя не так, как все – самка, только что родившая детёныша. Когда детёныши каменного скакуна побежали по направлению к ней, она восприняла это единственным образом – как агрессию по отношению к детёнышу. Самка порциппулы рявкнула, раздувая хоботок, и бросилась на детёнышей каменного скакуна. Они резко развернулись в траве и помчались к родному стаду, издавая жалобные крики, но рёв самки порциппулы заставил всех членов стада оторваться от еды и обратить внимание на причину её беспокойства. Детёныши каменного скакуна заметались по стаду, а на них со всех сторон надвигались порциппулы. Положение детёнышей незавидно: если самка порциппулы увидит в них угрозу для своего потомства, она может просто растоптать их своими прочными копытами.

Помощь пришла быстро: одна из самок каменных скакунов длинными прыжками бросилась в центр стада порциппул и стала прыгать среди зверей. Порциппулы замешкались: он не знали, как воспринимать этот шаг. Секундная задержка спасла жизнь детёнышам каменного скакуна: пока кольцо порциппул не сомкнулось вокруг них, они проскочили буквально под самой мордой одной из них и помчались в сторону сородичей. Самка, спасшая их, также вернулась в стадо.

Порциппулы, видя, что чужаки покинули их стадо, продолжили пастись, словно ничего не происходило.

Через несколько дней в стаде порциппул появилось уже пять новорожденных детёнышей. На второй день жизни они прекрасно ходят и бегают, но ещё быстро устают и стадо должно подстраиваться под их возможности.

Каменные скакуны продолжают держаться рядом с порциппулами, хотя вскоре им предстоит отправиться высоко в горы, вслед за летом. Пока же они пасутся около кустарника, обрывая его листву резкими движениями головы. Пока порциппулы находятся неподалёку, каменные скакуны могут позволить себе чуть-чуть меньше обращать внимание на окружающий мир. Некоторые из них позволили себе даже лечь на траву, свободно вытянув ноги.

Крик тревоги каменного скакуна внезапно нарушил идиллию. Быстроногие звери в считанные секунды собрались в стадо и приблизились к порциппулам так близко, как позволяют эти звери. Но сейчас порциппулы обращают на них намного меньше внимания: крик тревоги каменного скакуна также заставил их держаться более осторожно. Массивные звери, задремавшие в траве, моментально вскочили на ноги и стали нюхать воздух.

Причина тревоги выяснилась довольно быстро. Пара взрослых геллуд бредёт в траве, не скрываясь. Звери не охотятся, а просто идут к реке напиться. Но они – хищники, и это обстоятельство запускает у порциппул врождённые программы защитного поведения. Геллуды, однако, не собираются нападать на этих крупных зверей – такая охота сейчас может быть опасной. Когда звери бредут недалеко от края стада порциппул, те начинают угрожающие демонстрации. Некоторые порциппулы встают на дыбы и с силой ударяют по земле передними копытами. Другие топают передними ногами и оскаливают зубы, приподнимая хоботок и издавая пронзительный визг. Доминирующий самец с серой гривой выходит вперёд и держится между хищниками и стадом. Он раздувает хоботок и мотает головой из стороны в сторону, всем своим видом показывая готовность драться. Геллуды благоразумно отступают, сохраняя безопасное расстояние, и подходят к реке в другом месте. Стадо, которое их не боится – это сила, с которой приходится считаться даже главным хищникам экосистемы.

Неожиданно со стороны стада каменных скакунов послышался хрип одного из этих зверей. Пока геллуды брели на водопой, каменные скакуны следили за ними и держались под прикрытием стада порциппул. И это стало весьма удачным обстоятельством ещё для одной геллуды.

Молодая самка геллуды, изгнанная из семьи и охотившаяся в одиночку, удачно воспользовалась сложившейся ситуацией. Всё внимание каменных скакунов и порциппул было обращено на семейную пару геллуд, поэтому одинокой хищнице удалось незаметно подкрасться к травоядным под прикрытием кустарника и совершить удачный бросок. Ударом передних лап она просто проломила своей жертве основание черепа и сломала шею. Жертва не успела поднять тревогу – смерть наступила мгновенно и лишь воздух вышел из лёгких умирающего зверя.

Стадо травоядных мгновенно охватила паника. Каменные скакуны бросились прочь в надежде найти более защищённое место – издавая тревожные крики, они побежали к скале, поднимающейся на краю долины примерно в сотне метров от них. Ловкими прыжками они поднялись на самую вершину этой скалы, на высоту около пятнадцати метров. Склоны её довольно крутые, но звери хорошо приспособлены к движению в таких местах. Словно приклеиваясь ногами к скале, каменные скакуны быстро забежали на вершину, причём молодые звери не отставали от взрослых. И громкие сигналы тревоги этих зверей раздавались уже с безопасной высоты.

Порциппулы не впали в панику. Геллуда не так сильна, чтобы справиться со взрослой порциппулой, полной сил, а стадо этих зверей может обратить в бегство даже семью геллуд. Порциппулы просто отбежали в сторону и продолжили кормиться. Для них нападение хищников – это не столь уж редкое событие в жизни. Но они также знают, что не каждое нападение хищника завершается успехом. Также по опыту звери знают, что после нападения хищника можно какое-то время спокойно кормиться: хищник контролирует обширную территорию и, скорее всего, продолжит охоту в другом месте, поэтому новое нападение будет нескоро.

Геллуда потащила тело каменного скакуна к кустам, чтобы расправиться с добычей в одиночку. Молодая самка не ела такой добычи уже несколько дней, пробавляясь мелочью вроде ящериц и лягушек, поэтому она предвкушает пир.

Затащив тушу в кусты, хищница огляделась, чтобы убедиться в отсутствии нежелательных пришельцев, способных претендовать на её добычу. Затем она надкусила шкуру каменного скакуна, резко дёрнула, и в воздухе распространился упоительный аромат крови и тёплого мяса. Слюна потекла из пасти геллуды, и она с наслаждением вгрызлась в мясо. Она начала терзать мясо задней ноги добычи, отрывая и поспешно глотая крупные куски кровоточащего мяса. Над мясом добычи и вокруг перепачканной кровью морды геллуды закружились мухи. Время от времени мотая головой, чтобы отогнать назойливых насекомых, хищница продолжила пировать. Постепенно она чувствовала, что на смену голоду приходит насыщение. Приятная тяжесть в желудке вызывала сладкую истому, и хищница, покружившись на месте и примяв поросль кустарника, улеглась спать.

Геллуда проснулась через несколько часов; её разбудили шорох, сопение и топот ног. Она приподняла голову и огляделась: солнце уже стояло низко над горным хребтом на западе, и начиналось время ночных существ. Звуки, разбудившие её, становились всё более отчётливыми: сквозь кустарник прямо к ней движется какое-то крупное и тяжёлое существо. Геллуда вскочила на ноги и предостерегающе заворчала. Существо не похоже на её сородичей – они не ходят так шумно, обнаруживая себя издалека. А этот чужак не скрывается, громко сопит и фыркает. Геллуда оскалилась и на всякий случай подтащила к себе остатки добычи.

Из кустов выбрался приземистый зверь, похожий на барсука. Шерсть на его спине смешана с множеством колючек, а короткие пятипалые лапы вооружены острыми когтями. Это крупный взрослый чагрин, один из видов неоценовых ежей. Этот колючий зверь сохранил много особенностей своего предка, хотя значительно увеличился в размерах. Он так же плохо соображает, но компенсирует примитивность поведения огромной физической силой и острыми зубами, которые легко пускает в ход, когда считает нужным.

Принюхавшись, чагрин не стал демонстрировать геллуде свою силу в надежде, что она оставит добычу. Зверь просто схватил переднюю ногу растерзанной туши и потянул останки каменного скакуна на себя. Геллуда попыталась защитить свою добычу – она зарычала и потянула её к себе лапой. И в этот момент она почувствовала, насколько силён чагрин. Силы одной лапы геллуды не хватило, чтобы остановить наглого пришельца – туша по-прежнему оставалась в зубах чагрина. Геллуда вскочила, схватила тушу челюстями и дёрнула на себя, но чагрин не отпустил свою находку – дёрнув головой, он потащил её к себе. Геллуда решила защищать свою добычу более активно – она отпустила добычу и с силой ударила чагрина лапой. Боль пронзила чувствительные подушечки её лап – чагрин достаточно колюч, чтобы воспрепятствовать таким атакам, и геллуда лишь заскулила и отступила. В последней отчаянной попытке отстоять свою добычу она вцепилась в тушу и резко рванула на себя. Это возымело некоторый успех – чагрин сумел заполучить только переднюю ногу с частью мяса. Когда связки и мускулы лопнули от рывка, зверь не удержался на ногах и откатился к кустам. Поднявшись на ноги, чагрин обнюхал свою долю мяса – его было достаточно, чтобы неплохо поесть. Схватив ногу каменного скакуна, чагрин неторопливо потопал прочь.

Геллуда смотрела вслед непрошеному гостю и утробно ворчала. Раньше ей не приходилось встречаться с такими зверями так близко, но теперь она поняла, кто это такой. В следующий раз она будет умнее, выбирая себе место для трапезы.

В жизни различных обитателей гор постепенно происходят изменения. В этом году паре симургов повезло: в их гнезде среди подстилки из мягкой прошлогодней травы копошатся два птенца. Эти голые и слепые существа полностью зависят от родителей, и уход за ними стал смыслом жизни самки. Издавая нежные, почти воркующие звуки, она заботливо обогревает птенцов, пока самец ищет корм в долинах. Она не отлучается от гнезда надолго: интенсивное солнечное излучение может обжечь кожу птенцов, у которых перья только начинают пробиваться на крыльях и хвосте в виде пеньков чёрного цвета. Если птенцам становится жарко, самка стоит над ними, слегка раскрыв крылья и держа их над птенцами, словно зонтик. А когда с горных вершин дует ветер, она плотно садится на гнездо, накрывая собой птенцов. В её обязанности входит кормление потомства, ведь самец лишь носит добычу, но пока вряд ли сможет разорвать её на достаточно мелкие кусочки, чтобы птенцы могли проглотить их.

Высоко над горным хребтом на фоне голубого неба появилась чёрная точка. Самка симурга взглянула на неё и встала с гнезда, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Благодаря острому зрению она узнала приближающегося к гнезду самца и даже увидела, что он несёт добычу. Самец сделал несколько кругов над гнездом и осторожно опустился на его край. Из его клюва свисает покрытый пушистой шерстью зверёк размером с кошку, с крупными оскаленными резцами.

Самец симурга бросил добычу на край гнезда. Самка прижала тушку лапой и начала рвать её шкуру. В воздух поднялись клочья шерсти. Ловко разорвав шкуру добычи, самка симурга оторвала небольшой кусочек мяса. Она осторожно коснулась им клюва одного из птенцов, который, почувствовав пищу, сразу задрал голову вверх и широко раскрыл рот, издавая скрипучий писк. Второй птенец, услышав его голос, тоже начал выпрашивать еду. Самка осторожно положила мясо в клюв первого птенца, а затем оторвала новый кусок для второго. Самец, видя, что его трофей начали есть, тяжело взмахнул крыльями и взлетел. Ему нужно будет охотиться почти непрерывно, чтобы самка и птенцы не голодали.

Скормив самое мягкое мясо птенцам, самка симурга начала раздирать остатки добычи, принесённой самцом, утоляя собственный голод. Она с лёгкостью оторвала и проглотила лапы добычи, разорвала грудную клетку и острыми краями клюва, словно ножом, счистила с неё мясо. Остатки добычи – малосъедобная голова и куски шкуры – полетели из гнезда вниз.

В высокогорье с большим запозданием пришла весна, и самец симурга в поисках добычи теперь наведывается не только в долины. Снег на вершинах тает, а альпийские луга окрашиваются яркими красками распускающихся цветов и свежей зелени.

На одном таком лугу под плоским камнем вырыта нора, ведущая глубоко под землю. Ручеёк талой воды, бежавший неподалёку, промыл себе новое русло и часть воды стала литься прямо в нору.

В глубине норы слышатся шорох, сопение и царапанье когтей по земле и камням. Нора обитаема, а ручеёк, текущий в неё, заставил обитателей норы принимать решительные меры против затопления жилища.

Шорох доносится из норы всё явственнее, и вскоре на поверхности показывается один из обитателей – грызун размером с небольшую кошку, покрытый рыжевато-коричневым мехом. Из этого меха в разных местах торчат клочья более длинной и светлой шерсти, которой этот зверь оброс к минувшей зиме. Это горная соня, или соня-шиншилла, обычный обитатель высокогорных лугов и кустарников Кавказского полуострова. У этих зверей недавно завершилась спячка, после которой животные сильно похудели.

Осмотрев и обнюхав окрестности норы, горная соня начала закапывать русло ручья, вливающегося в её нору. Это с трудом удаётся ей – вода размывает землю, которая оказывается в ручье. Но несколько небольших камешков, попавших в ручей, облегчают работу животному: постепенно русло оказывается перекрытым и ручей меняет течение, исчезая теперь среди молодой травы.

Из норы показываются другие животные этого же вида, отличающиеся лишь размерами и индивидуальными особенностями окраски: в норе обитает целая семья горных сонь. С течением ручья боролась взрослая самка, а в норе, кроме неё, живут несколько молодых особей – потомство из летнего выводка, а также самец.

Плоский камень нагрелся солнечными лучами, и вся семья грызунов принимает солнечные ванны, растянувшись на его поверхности. Хотя зверьки кажутся потерявшими осторожность, их уши и носы по-прежнему чутко улавливают информацию из окружающего мира. Но пока признаков опасности не заметно, и животные позволяют себе отдохнуть и позаниматься туалетом, вычёсывая остатки зимней шерсти.

Наконец, самка приподнялась и осторожно осмотрелась. Отдых не может утолить голода, поэтому она отправляется на поиск еды. Другие члены семьи горных сонь также разошлись, следуя едва заметными взглядом тропами, которые были протоптаны ещё летом и осенью. Растений вокруг норы много, и они соблазнительно сочные. Но горные сони не обращают на них внимания – они предпочитают другую пищу.

Многочисленные мелкие грызуны с жадностью набрасываются на сочный витаминный растительный корм. Притаившись в траве, они срезают стебельки и быстро заталкивают их в рот, торопливо пережёвывая. Один из таких грызунов, существо размером с мышь, с удовольствием глодает стебелёк, глотая кисловатый сок. Увлечённый этим занятием, зверёк не замечает опасности, приближающейся к нему.

Коричневатая шкурка прекрасно сливается с фоном камней, а осторожные и бесшумные движения позволяют подкрасться к добыче почти в упор. Мускулы напрягаются, затем изящное тело взвивается в воздух, и… беспечный грызун бьётся в лапах горной сони. Она придавливает его к земле, а острые резцы вонзаются в добычу, мгновенно умерщвляя её. Когда последние судороги добычи прекратились, горная соня села на задние лапы и начала поедать пойманного грызуна, откусывая от тушки большие куски. Это существо – хищник, подобно некоторым другим видам сонь, обитающим на северном берегу Четвероморья.

С грызуном покончено довольно быстро: от него остались только клочья шкурки и твёрдые челюсти с резцами. Всё остальное было съедено; даже мозг добычи горная соня вылизала, вскрыв резцами её череп.

Насладившись пищей, горная соня не забывает об осторожности. Она – хищник, но её место – далеко не на вершине пищевой пирамиды, поэтому осторожность не помешает. Чистя шерсть после обеда, горная соня оглядывается по сторонам, надеясь заметить хищника раньше, чем будет замечена сама. И осторожность не подводит её: горная соня замечает, как вдалеке пролетает симург – самец, охотящийся для самки и птенцов. Он уже появлялся в этих местах, и недавно одна из сонь, жившая по соседству, лишилась жизни в его когтях. Но сейчас он замечен вовремя и над альпийскими лугами разносится сигнал тревоги: громкий звук, похожий на тонкий пронзительный хохот. Услышав его, горные сони стремительно прячутся в норах, а другие животные начинают вести себя более осторожно.

Симург тоже слышит крик тревоги горных сонь и понимает, что в этом месте ему просто бесполезно задерживаться. Величественно взмахивая крыльями, симург пролетает над лугом и улетает за горный хребет, туда, где его появление может стать неожиданностью, и где он может рассчитывать на добычу.

Каменные скакуны в долинах покидают порциппул, которых сопровождали всю зиму и большую часть весны, и уходят выше в горы, где чувствуют себя гораздо привычнее. И им снова выпадает возможность полакомиться свежей молодой зеленью. Лето запаздывает на больших высотах, а на вершинах гор вообще царит вечная зима.

А леса на склонах древних гор плавно входят в жаркое лето...


Июнь.


В долинах и на южных склонах гор лето ощущается в полной мере. Солнце нагревает землю, и растения отвечают на обилие света и тепла бурным ростом. Дожди приходят с Четвероморья, позволяя растениям свободно реализовать свой потенциал роста. Многие деревья, кустарники и лианы цветут, и сотни пчёл, ос и бабочек порхают над их цветками, опыляя их.

Поредевшая за зиму растительность восстанавливает утраченные позиции – лианы упорно ползут по стволам деревьев и заплетают их кроны. Перекидываясь с дерева на дерево, лианы связывают воедино полог леса, помогая древесным млекопитающим и рептилиям свободнее передвигаться в кронах.

Изменения ощущаются в подводном мире. Реки уже утратили свою традиционную весеннюю энергию и мощь. Течение слегка замедлилось, уровень воды стал ниже, и летом вода в реках прогревается намного лучше. На камнях и корягах обильно растут водоросли, образуя непрерывный зелёный ковёр. Это изобилие пищи способствует росту и размножению разнообразных водных обитателей – моллюсков, мелких ракообразных и личинок насекомых. Крохотные полупрозрачные креветки скребут водоросли там, где течение слабое, а на более сильном потоке воды благоденствуют улитки и личинки насекомых, снабжённые разнообразными приспособлениями, помогающими укрепиться на сильном течении. Присасываясь мускулистой ногой, улитки соскребают водоросли тёркой-радулой, растущей во рту. Искусные личинки мошек натягивают на поверхности камня множество страховочных паутинных нитей или просто приклеиваются к камню прочным клеем.

Такое изобилие мелкой живой добычи привлекает едоков, обитающих в реках – гирканобарбусов. Во времена летнего изобилия пищи у них начинается бурный нерест.

В начале лета речное дно оказывается поделённым на множество индивидуальных территорий, которыми правят самцы гирканобарбусов. В это время облик самцов этих рыб немного меняется: у них появляется множество конических кожных выростов на голове, передней части туловища и в основании грудных плавников. Это придаёт рыбам несколько причудливый облик, а крупные зрелые самцы с высоким уровнем гормонов в крови выглядят и вовсе гротескно.

Каждый самец занимает собственную территорию на дне реки и заявляет права на неё, демонстрируя похожий на вымпел спинной плавник с контрастно окрашенным кончиком. С повышением температуры воды содержание кислорода в воде падает, поэтому особо ценные участки находятся подальше от берега, но на небольшой глубине, где дно достаточно освещено солнцем и плавник самца выглядит более эффектно. Самцы гирканобарбусов относятся друг к другу очень агрессивно даже вне сезона размножения, а во время нереста эта агрессивность достигает пика – взрослый самец атакует любого другого самца, оказавшегося на границе его владений. И лишь одно существо будет встречено крайне благосклонно – самка.

Крупный самец гирканобарбуса занял выгодное положение для демонстрации: он присосался ртом к плоскому камню, лежащему на ровном участке дна реки. Здесь достаточно глубоко и вода содержит много кислорода, поэтому самец чувствует себя прекрасно. Он видит, что границы его территории не нарушены, и ощущает запахи соседей, говорящие о том, что среди них не появилось чужаков. Он резко вскинул вверх спинной плавник, демонстрируя его чёрный кончик, отороченный белой полосой, а через несколько секунд вновь прижал его к спине.

Похоже, сигнал принят. Где-то сзади над самым дном мелькнула тень, заставив самца слегка повернуться, чтобы лучше разглядеть её. Он увидел сородича, который, однако, немного отличается от него самого – эта рыба бледнее, с полным брюшком и головой, на которой почти нет наростов. Это желанный гость – самка, готовая к нересту. Она неторопливо проплывает над территорией самца, словно оценивая её привлекательность. Самец отчаянно засигналил ей спинным плавником, а затем бросился к ней и начал преграждать путь, изгибаясь всем телом и подталкивая её головой, покрытой выростами. Самка остановилась и присосалась ртом к камню. Самец остановился рядом и начал ухаживать за ней, толкая её боком и демонстрируя поднятый спинной плавник. Похоже, что самка не возражает против его общества: она стала отвечать на его прикосновения, вздрагивая телом, а её плавник стал подниматься и опускаться в унисон с плавником самца. Восприняв это как знак согласия на образование пары, самец начал осторожно прижимать её ко дну головой, трепеща грудными плавниками и демонстрируя расправленный спинной плавник.

Но ритуалу не суждено было продолжаться по всем канонам. Сверкнул на солнце бок, покрытый зелёной чешуёй, и продолговатое тело ударило прямо в бок самцу. Это его соперник с соседнего участка, который решил перейти к более активным действиям и вмешался в начинающийся брачный ритуал. Внимание самца-хозяина территории сразу же переключилось на соперника и ухаживание сменилось агрессивным поведением. Самка забыта практически сразу, и два самца бросились друг на друга, расправив плавники и взмахивая хвостами. Головы, покрытые наростами, работают, словно тараны, нанося сокрушительный удары в живот противника. Хвосты посылают в сторону противника волны, по которым рыбы оценивают силу друг друга. Хозяин территории в выигрышном положении – он находится у себя дома, что придаёт ему уверенности. А соперник чувствует некоторый стресс, находясь на чужой территории. Хозяин территории вцепился ртом-присоской в бок соперника и буквально повис на нём, заставляя его волочить себя по дну. Это, пожалуй, высшая степень унижения противника у этого вида рыб, и конкурент, отступая, тащит на себе хозяина территории до границ его владений. Здесь дерущиеся рыбы расплываются в стороны.

Самец-победитель вернулся на свою территорию, но лишь для того, чтобы убедиться, что причина конфликта пропала. Пока два самца выясняли отношения, самка просто уплыла выше по течению – на участок третьего самца. И похоже, что она осталась в выигрыше: участком выше по течению владеет крупный взрослый самец с контрастно окрашенным плавником. Он уверен в своих силах и легко даст отпор любому чужаку, оказавшемуся поблизости. Почувствовав присутствие самки, он приблизился к ней и начал активно ухаживать, встряхивая грудными плавниками и демонстрируя спинной плавник. При этом самец осторожно, но напористо оттеснял самку вглубь своей территории, где никто не сможет посягнуть на неё. Он подвёл самку к каменистому участку дна в своих владениях и начал активно прижимать её ко дну. Возбуждение обеих рыб постепенно нарастает. Они держат спинные плавники поднятыми, и это предупреждение для чужаков – пара сформировалась, и здесь им делать нечего. Самец несколько раз прижимает самку ко дну, а в промежутках плавает вокруг неё, время от времени пуская хвостом волну на её тело, чтобы самка могла оценить его силу. Наконец, в полуденные часы брачный ритуал достиг апогея. Самец в очередной раз прижал самку ко дну, покрытому мелкими камешками, их тела содрогнулись, и по течению поплыло целое облако икры и молок – будущее новое поколение гирканобарбусов. Икра расплывается по течению широким шлейфом, и её очень много. Это жизненная необходимость: значительную часть икры съедят различные мелкие хищники, и даже сами гирканобарбусы, но часть её всё равно уцелеет, провалившись между камнями и застряв среди водяного мха. И её хватит, чтобы появилось новое поколение рыб.

Лето – это время, когда у многих животных подрастает молодняк. Зайцелопы, каменные скакуны и порциппулы уже давно обзавелись потомством, и сейчас их детёныши уже успели значительно подрасти. А у других животных потомство только сейчас впервые видит окружающий мир.

Самка чагрина впервые вывела молодняк из логова несколько дней назад. Её детёныши родились в середине весны, но долгое время были слабыми и беспомощными и росли под защитой норы. Сейчас, в начале лета, они уже хорошо развиты: они нормально видят и слышат, у них тонкое обоняние, а во рту прорезаются молочные зубы. Они хорошо ходят и способны следовать за матерью, хотя быстро устают и матери приходится часто останавливаться, чтобы они могли отдохнуть. Детёныши чагрина ещё неопытны и боятся всего, но любопытны, как полагается быть детям. Детство – это время, когда им предстоит усваивать опыт, необходимый для выживания в суровом большом мире. Их четверо в выводке; ещё один, самый слабый, погиб ещё в норе и самка давно съела его трупик. Остальные пока оказались более удачливыми, но жизнь – это непрерывный экзамен на выживание, и ещё неизвестно, как сложится их судьба хотя бы до ближайшей осени.

Послеполуденные часы – жаркое время. Самка чагрина отдыхает в тени кустарника и дремлет чутким сном матери. Достаточно какому-нибудь из её детёнышей хотя бы пискнуть, чтобы она вскочила и бросилась к нему на помощь. И помощь матери может оказаться весьма кстати, потому что любопытные детёныши бродят поодаль, изучая окружающий мир. Они легко могут наделать массу ошибок, каждая из которых будет стоить жизни кому-то из них.

На солнце свернулась змея длиной немного больше метра. Она греется и неподвижно лежит на поверхности камня. Рыжая окраска её чешуи с лёгким «мраморным» рисунком теряется на фоне камней, и не всякий хищник заметит эту рептилию, особенно с высоты. Маскировку немного нарушает лишь жёлтая поперечная полоска за глазами, но, пока рептилия неподвижна, её всё равно трудно разглядеть, особенно если смотреть сквозь заросли травы. Это скунсовая змея, безобидное существо, являющееся потомком обыкновенного ужа эпохи человека. Эта змея страшна лишь для лягушек, мышей и мелких ящериц, которыми питается. К животным среднего размера она относится достаточно индифферентно, не стараясь скрываться при первом намёке на опасность – у неё есть прекрасное защитное оружие.

Детёныши чагрина пока не знают, какой сюрприз может преподнести эта рептилия. Они просто почуяли незнакомый для себя запах, который оказался запахом скунсовой змеи, и осторожно приближаются, чтобы выяснить, какое существо является обладателем такого запаха.

Когда двое детёнышей показались из травы рядом с камнем, где грелась скунсовая змея, рептилия не обратила на них никакого внимания. Но затем появились ещё двое детёнышей, и они все стали медленно приближаться к змее, нюхая воздух и сопя. Когда расстояние стало слишком маленьким, змея приняла предупреждающую позу: она подняла хвост, показывая его чёрно-белую поперечно-полосатую нижнюю сторону. Детёныши чагрина отступили на пару шагов, но затем снова приблизились. Тогда скунсовая змея начала мелко дрожать хвостом из стороны в сторону, по-прежнему повернув к нарушителям её покоя чёрно-белую изнанку хвоста.

Это не возымело действия. Точнее, один из детёнышей чагрина бросился в атаку, разинув пасть, в которой лишь недавно прорезались молочные зубы. Реакция змеи была мгновенной – она слегка напряглась всем телом, и струя вонючей жидкости брызнула в морду детёнышу чагрина. Маслянистая жидкость сразу же залепила ему один глаз и затекла в нос. Воодушевление мгновенно сменилось испугом – за свою короткую жизнь детёныши ещё не сталкивались с такими животными, поэтому не могли знать, чем грозит встреча со скунсовой змеёй.

Облитый её боевой жидкостью, детёныш чагрина стал чихать, пытаясь избавиться от резкого запаха, заполонившего его нос и буквально обжигающего чувствительные носовые ходы. Не зная, что делать, он визжал от испуга, и его печальный пример остановил остальных детёнышей. Осторожно нюхая воздух, они отступили подальше от своего собрата, не решаясь приблизиться к нему из-за сильного и неприятного запаха.

Словно любуясь произведённым эффектом, скунсовая змея вновь свернулась на нагретом солнцем камне. К ней уже никто не решался приблизиться, но хвост рептилии ещё подёргивается, выдавая внутреннее напряжение и готовность к самозащите.

Когда визг детёныша раздался среди зарослей, самка чагрина мгновенно проснулась и вскочила на ноги, готовая действовать. Она бросилась в сторону, откуда раздавался крик детёныша, готовая встретиться лицом к лицу с кем угодно – хоть с геллудой, хоть с симургом. Но никого из них поблизости не было, а крик детёныша доносился из негустой травы рядом с большим камнем.

Когда самка чагрина подоспела на крик детёныша, скунсовая змея быстро уползла под камень – у неё осталось слишком мало защитной жидкости, чтобы отразить нападение крупного зверя. Самка быстро нашла детеныша по голосу: с помощью обоняния сделать это было решительно невозможно. Запах защитной жидкости скунсовой змеи витает над травой, и больше всего пахнет один из её детёнышей, который как раз зовёт мать. Остальные трое детёнышей выбрались из травы и подкатились под ноги матери, а она начала обнюхивать пострадавшего детёныша, чихая и фыркая. Единственное, что она смогла сделать – это облизать его морду. Когда самка начала это делать, она почувствовала неприятный горький вкус жидкости скунсовой змеи. Превозмогая неприятные ощущения, она лизала шерсть детёныша, и в это время с её собственного языка текла обильная слюна. Наконец, с туалетом детёныша было покончено, хотя неприятный запах на его шерсти остался. Также самке не удалось полностью вылизать нос детёныша, и он по-прежнему ощущает запах выделений скунсовой змеи. Самка чагрина кашлянула несколько раз и повела свой выводок к реке. Добравшись до воды, она стала жадно пить, подолгу держа морду под водой. Ей хотелось не только избавиться от неприятного вкуса, но и просто смыть эту жидкость с языка. Но избавиться от этого неприятного запаха трудно, и семье чагринов придётся вдыхать его несколько дней, пока он не рассеется естественным образом. Но зато детёныши получили важный жизненный урок: тот, кто не бежит от тебя, способен от тебя защититься. Они надолго запомнят полосатую окраску хвоста скунсовой змеи, мелко дрожащего в воздухе перед ними.

Когда заходит солнце, жизнь не замирает. Дневные животные спят, но ночные активизируются.

В вечерних сумерках слышится шорох в траве. Так двигаться может лишь существо, способное защититься от многочисленных хищников. В свете заходящего солнца поблёскивает роговая чешуйчатая броня – среди травы бредёт чешуйчатый ёж. Это дальний родственник чагрина, в процессе эволюции заменивший иглы прочным чешуйчатым покровом. Он не боится многих ночных хищников – если он сворачивается в гладкий роговой шар, его невозможно заколоть когтями. Пожалуй, лишь геллуда способна убить такое существо сильным ударом лапы, но эти хищники не охотятся поздним вечером.

Чешуйчатый ёж шуршит в траве, разыскивая жуков и других насекомых, которых с аппетитом пожирает. При этом он не забывает об осторожности и прислушивается к окружающим звукам.

На краю леса бродит стадо зайцелоп, насчитывающее около 50 особей. Животные остановились на ночёвку, и вечернюю тишину нарушает стук их копытообразных когтей. Часть животных спит чутким и неглубоким сном, медленно пережёвывая сорванную траву, и время от времени погружается на несколько минут в глубокий сон. Некоторые животные не спят, срывая траву и листья с кустарников. Они зачастую буквально «спят на ходу»: отдельные участки их мозга просто отключаются, но животные по-прежнему ходят. Если что-либо напугает их в это время, они проснутся за доли секунды и будут готовы бежать от опасности.

Ночь ясная, луна ярко светит с неба, и силуэты зайцелоп хорошо видны на фоне травы и низкорослого кустарника. Хотя звери спят, они предпочитают держаться подальше от леса, где среди пятен теней и света может скрываться смерть.

Лунный свет заставляет листья кустарника отбрасывать густую тень. Под кустарником в тени лежит крупный чагрин, и его совершенно не заметно даже на небольшом расстоянии. Зверь отдыхает: поиск пищи днём и вечером был не слишком удачен и сильно утомил его. Чагрин тихо сопит во сне, но спит довольно чутко: ночь – время, когда хищники особенно активны.

Мягкие лапы осторожно ступают по влажной лесной подстилке. Пятна на шкуре сливаются с пятнами теней и лунного света, проникающего сквозь кроны деревьев. По лесу неслышно бредёт молодая геллуда – самка, изгнанная весной из родительской семьи. Она по-прежнему вынуждена затрачивать много сил на охоту – пока она охотится менее успешно, чем взрослые опытные сородичи, и тратит больше сил на безуспешные нападения. Ей приходится питаться случайной мелкой добычей, и это поддерживает в ней жизнь, не давая захиреть и погибнуть.

Геллуда вышла на освещённую лунным светом поляну, где бродили зайцелопы. Её чувствительные глаза хорошо видят при лунном свете, и всё стадо зайцелоп находится перед ней, как на ладони. Лишь несколько молодых деревьев скрывают геллуду от взглядов потенциальной добычи. Она разглядывает животных, пытаясь обнаружить среди них более уязвимую особь, которую можно будет убить с большей степенью вероятности.

Геллуда осторожно сделала шаг вперёд, готовясь к нападению. Она уже выбрала для себя потенциальную добычу – молодую зайцелопу, отделившуюся от основного стада. Но обстоятельства оборачиваются против хищника: когда геллуда осторожно кралась мимо кустарника, из него с криком выпорхнула разбуженная птица. Голос птицы заставил зайцелоп мгновенно проснуться и насторожиться. Десятки глаз повернулись в сторону, откуда раздался голос птицы, а затем ночные звуки перекрыл пронзительный крик тревоги. Геллуду заметили, и теперь ей не стоит рассчитывать на удачу в охоте.

Зайцелопы бросились бежать, толкая друг друга боками в темноте и громко дыша. Один из детёнышей испуганно бросился сквозь заросли кустарника, и это было его роковой ошибкой.

В темноте раздалось недовольное урчание, а следом послышался глухой удар лапы. Взрослый чагрин свалил детёныша зайцелопы на землю; ударом лапы он сокрушил рёбра своей неожиданной добыче, а его остроконечные зубы сомкнулись на горле детёныша зайцелопы. Пойманный зверь судорожно дёргается под лапой чагрина, а острые зубы хищника в это время рвут его кровеносные сосуды и трахею. В течение нескольких минут всё кончено, а чагрин совершенно неожиданно заполучил то, чего не смогла получить геллуда.

Медленно тянутся ночные часы, и страшная ночь подходит к концу. Зайцелопы постепенно успокаиваются и вновь начинают бродить и щипать траву. Только они уже держатся немного дальше от деревьев и кустарников – ещё свежа память о хищнике, появившемся из леса. В стаде зайцелоп многие животные даже не заметили пропажи детёныша, оно продвигается дальше. Только мать, потерявшая детёныша, не может успокоиться: она бродит среди сородичей, нюхает воздух и траву и зовёт пропавшего отпрыска тихим кашляющим звуком. Но он уже не вернётся…

Чагрин жадно обгладывает мясо убитого детёныша зайцелопы. У него острые режущие зубы, поэтому он легко поедает мягкие ткани, но с трудом обгладывает кости, особенно грудную клетку. Он несколько раз в течение ночи просыпался, отрывал куски мяса от добычи, а затем сновазасыпал.

Утром у остатков добычи его уже нет. Чагрин съел столько, сколько смог и сколько позволило ему строение зубов. Впрочем, он насытился и оставил достаточно много еды для падальщиков. Первыми у остатков его добычи оказались насекомые – растерзанный детёныш зайцелопы покрыт живым ковром из мух и жуков, собравшихся на запах. Жуки поедают мясо, а мухи находят на мясе удобные места для кладки яиц и с жадностью слизывают мясной сок. Если туша полежит ещё немного и мясо начнёт разлагаться, мясо привлечёт ещё больше мух.

В траве слышатся шуршание и топанье маленьких лапок. Маленькое существо выбралось из кустарников и остановилось, сопя и щуря маленькие глазки. Это чешуйчатый ёж, издалека почувствовав запах мяса, решил принять участие в пиршестве. Когда он появился, насекомые взлетели и закружились в воздухе. Чешуйчатый ёж вдохнул аппетитный запах и вонзил в мясо свои острые зубы. Какой-то жук оказался недостаточно проворным, и его панцирь тут же захрустел на зубах ежа. Маленький лакомка легко расправляется с мясом на тех частях туши, которые оказались буквально «не по зубам» его крупному дальнему родственнику.

Чешуйчатый ёж наслаждался мясом около двадцати минут. За это время ему удалось насытиться и даже съесть ещё нескольких жуков. Но его пиршество было прервано самым банальным образом: на сцене появился более сильный едок.

Кусты зашуршали, и из них вышла молодая геллуда – та самая, у которой сорвалась ночная охота. Она решила не искать нового места для охоты, а утром почуяла запах крови и мяса, который и привёл её к остаткам добычи чагрина.

В присутствии геллуды чешуйчатый ёж моментально свернулся в шар. Геллуда лишь понюхала его и случайно толкнула лапой, когда перешагивала, чтобы подойти к мясу. Она очень голодна, поэтому сразу начинает грызть мясо, не обращая внимания на мух и других насекомых, облепивших остатки добычи. Взяв в зубы ногу детёныша зайцелопы, геллуда с лёгкостью разгрызла сустав и начала жевать его вместе с мягкими головками костей. Пока она ела, чешуйчатый ёж осторожно следил за ней, слегка развернувшись. Как только она прекращала есть, он сразу же сворачивался в тугой и гладкий шар, но позже снова принимался осторожно исследовать обстановку. Он находился в слишком опасной близости от геллуды, поэтому искал удобного случая, чтобы сбежать. И такой случай представился ему довольно скоро.

Тень скользнула по траве. Геллуда заметила движение и оторвалась от еды, стараясь отследить источник движения. А тень сделала несколько кругов и через секунду в воздухе захлопали широкие крылья. Взрослый симург, крупный самец, опустился рядом с остатками туши. Заметив с высоты пирующего хищника, птица решила, что может рассчитывать на свою долю добычи.

Геллуда не настроена делиться: она кладёт на остатки мяса переднюю лапу, прижимает уши и скалится, повернувшись к симургу и разевая рот. Симург, однако, не спешит отступать: он вооружён мощным клювом, который по способности наносить раны вполне сравним с клыками геллуды. Он не испугался молодого и неопытного ещё хищника и сделал попытку напугать геллуду. Симург широко раскрыл крылья и захлопал ими. Пронзительно крича, птица сделала несколько шагов в сторону геллуды, которая почувствовала, насколько силён воздушный поток, создаваемый крыльями пернатого великана.

Вытянув лапу, геллуда попыталась ударить симурга, но птица щёлкнула клювом буквально на волосок от лапы геллуды, едва не откусив зверю коготь. Все попытки геллуды отвоевать добычу пресекаются симургом, который грозно щёлкает клювом и держится головой к геллуде.

Чешуйчатый ёж прекрасно слышит звуки, свидетельствующие о конфликте хищников. Но он не решается развернуться: иногда его задевают лапы геллуды, которая, увы, постепенно проигрывает симургу и шаг за шагом отступает.

Голоса симурга и геллуды постепенно стихают – конфликт разрешился силой в пользу симурга. Возможно, он видел чешуйчатого ежа, свернувшегося в траве, но не стал пытаться нападать на него – он заполучил гораздо больше пищи. Поэтому, когда конфликт был исчерпан, ёж потихоньку развернулся и быстро убежал в кусты.

Геллуда ещё не теряет надежды полакомиться останками детёныша зайцелопы. Она отошла в сторону, но не уходит совсем. Лёжа в траве, она не спускает глаз с пернатого хищника, деловито раздирающего остатки мяса.

Симург время от времени бросает пронзительный взгляд на геллуду – он уверен в своих силах и может продолжить борьбу за пищу, если это потребуется. Его клюв с острыми краями срезает мясо с костей, словно нож. Птица жадно рвёт мясо, но не столько глотает его, сколько набивает в подъязычный мешок. В течение получаса симург буквально очистил кости добычи от остатков мяса. Бросив мимолётный взгляд на геллуду, птица неуклюже разбежалась, хлопая крыльями, оторвалась от земли и полетела к гнезду.

Геллуда подошла к остаткам добычи, которая когда-то принадлежала и ей тоже. Там, где на скелете было хотя бы сколько-то мяса, теперь остались почти голые кости. Единственное, что теперь может сделать геллуда – облизать кости, сдирая с них шершавым языком крохотные клочки мяса. Она нехотя разгрызла один сустав и начала жевать хрящи – это может хотя бы ненадолго отдалить голод, но не может быть полноценной пищей. Ей придётся снова охотиться. Возможно, через несколько лет симург стал бы тихо дожидаться в стороне, пока она первая насытится вкусным тёплым мясом своей законной добычи. Но эти несколько лет ещё нужно ухитриться прожить – не всем это удаётся.

Самец симург возвращается в гнездо с полным подъязычным мешком мяса. Заметив его возвращение, самка сошла с гнезда, давая ему возможность сесть. Птенцы уже заметно подросли. Им уже не нужно рвать мясо на мелкие кусочки, поэтому самец может их покормить сам. Птенцы активно передвигаются по гнезду, но по-своему: они не встают на ноги и опираются на всю цевку. Их кожа покрыта редким пухом, среди которого иголками торчат неразвернувшиеся перья. Птенцы выглядят оборванными и безобразными, но родители готовы сражаться не на жизнь, а на смерть с любым, кто посягнёт на их жизнь. Единственное, что пока интересует птенцов – пища. Когда самец симург сел на край гнезда, оба птенца буквально атаковали родителя, напирая на него, вытягивая головы к его клюву, приподнимаясь на лапах и хлопая короткими пока ещё крыльями. Самец сделал шаг в глубину гнезда, подальше от края, и вытряс из подъязычного мешка кусочек мяса. Осторожно перехватив его кончиком клюва, он ловко сунул его в ближайший к нему открытый рот. Птенец успокоился лишь на несколько секунд, заглатывая мясо. В это время другому птенцу также досталась пища, после чего первый птенец стал выпрашивать новую порцию пищи.

Подъязычный мешок самца постепенно пустеет. Он кормит птенцов по потребности, давая пищу тому, кто её просит. Птицы не умеют считать, поэтому никто из родителей не обратил бы внимания на то, что одному из птенцов достаётся меньше мяса, чем другому. И так повторяется уже несколько дней. Пока разница незаметна, но в ближайшее время её последствия проявятся в полной мере.


Июль.


Наконец лето добралось до высокогорья, и в течение нескольких недель обитатели гор смогут насладиться солнечным теплом.

Горные обитатели постепенно возвращаются в привычные для себя условия. Каменные скакуны уже откочевали из долин вверх по склонам – подальше от опасностей долин и поближе к сочной свежей зелени альпийских лугов.

Здесь каменные скакуны чувствуют себя в безопасности. Геллуды обычно не поднимаются высоко в горы и вряд ли смогут ходить по узким карнизам. Зато каменные скакуны прекрасно владеют навыками альпинизма. Они свободно движутся по голым каменным склонам, опираясь копытообразными когтями на самые незначительные выступы скал. Иногда животное касается одним боком каменной стены и совсем не обращает внимания на разверзшуюся с другой стороны пропасть. Геллуда вряд ли смогла бы преследовать их здесь. Изредка каменные скакуны наблюдают, как одинокая геллуда или пара этих хищников бродит где-то внизу по долине. Но эти животные ищут более доступную добычу, ради которой не придётся ежеминутно рисковать сорваться в пропасть.

Тем не менее, каменные скакуны не могут чувствовать себя в полной безопасности. Труднодоступность их местообитаний защищает зверей от четвероногих хищников, но главная опасность в высокогорье исходит от пернатых хищников.

Симург высматривает добычу. Это самец, по-прежнему ищущий корм для своего подрастающего потомства. Тяжёлая птица кружит над горами в потоках нагретого воздуха, едва взмахивая крыльями. Острое зрение помогает животному искать добычу. Симург видит, как где-то на склоне, поросшем травой, устроили шумную игру молодые горные сони. Это неплохая добыча, но они слишком малы, чтобы специально устраивать охоту на них. Взрослые животные этого вида – желанная добыча, но здесь их пока не видно.

Преодолев горный хребет, симург видит на дне долины стадо горных порциппул, в котором среди взрослых зверей шагают молодые. Это лакомая добыча, но нападение на здорового детёныша посреди стада равносильно самоубийству: взрослые звери способны разорвать и затоптать неудачливого пернатого хищника, если он допустит ошибку. Поэтому симург, величественно взмахнув крыльями, летит дальше.

Два самца в стаде каменных скакунов выясняют отношения. Взрослый зверь слишком долго доминировал в стаде, а в это время молодой соперник постепенно набрался сил. И однажды молодой самец не стал уступать старому аппетитный клочок зелени, растущей среди камней. Старый самец попытался оттеснить его боком, как делал всегда, когда не хотел вступать в конфликт. В ответ на это молодой самец покрепче упёрся в камни ногами и стал сопротивляться попыткам сородича показать своё превосходство. Если бы он уступил хотя бы через несколько секунд, конфликта бы не было. Но он сопротивлялся слишком долго, и старый самец воспринял это как вызов.

Два самца повернулись друг к другу головами. Старый самец стал наступать на молодого грудью, и тот в какой-то момент привычно попятился, как делал всегда. Но затем он остановился, и старый самец упёрся в него грудью. Видя, что молодой зверь не отступает, старый самец открыл рот и издал короткий лающий звук. В ответ молодой соперник оскалил резцы, но не подался назад.

Старый самец встал на дыбы, намереваясь ударить молодого передними ногами, но тот внезапно отошёл в сторону и ноги старого самца стукнули по камню. Зато молодой самец оказался выше его на склоне и толкнул старого в бок. Старый зверь пошатнулся, но сохранил равновесие. Он ещё не сдался и готов бороться за место в иерархии стада. Отступив, он поднялся на дыбы и сделал несколько скачков на задних ногах в сторону молодого соперника. Но молодой самец вовремя сделал то же самое и два зверя упёрлись друг другу в грудь. Какое-то время они стояли так, и со стороны можно было подумать, что они просто отдыхают. Но мускулы их ног были напряжены, а потом из-под ноги старого самца с силой вылетел камешек – кажущаяся неподвижность лишь скрывала отчаянную борьбу двух зверей. Наконец старый самец сделал шаг назад, и оба зверя опустились на все четыре ноги. Он признал поражение, и теперь будет лишь вторым номером в иерархии стада.

Самки взирали на их поединок безучастно. Социальная жизнь у этих животных не так сложна, как, например, у обезьян, поэтому им всё равно, кто из самцов будет доминировать.

Теперь в стаде более молодой вожак. Он хорошо знает местность, где прожил всю свою жизнь, поэтому стадо будет по-прежнему следовать на горные пастбища привычными маршрутами. Ему знакомы все опасные участки территории, на которой обитает стадо, и он знает, где следует быть осторожным.

Стадо каменных скакунов переходит на новое пастбище. Путь неблизкий, и часть его проходит по узкой тропе на голом горном склоне. Лишь в некоторых местах на этом склоне есть надёжная опора – узкий прерывистый каменный карниз. А на некоторых участках животным приходится двигаться, осторожно ступая по ровной поверхности камня, где едва можно найти точку опоры.

Каменные скакуны знают этот участок пути и шагают по нему так же быстро, как по земле на горном лугу, и лишь неопытные детёныши несколько замедляют движение стада. Но они подражают своим матерям, а малый вес позволяет им ловко скакать по скалам там, где не удержался бы взрослый зверь этого вида.

Каменные скакуны не знают, что за ними наблюдает хищник. А на кривом деревце, растущем на соседней горе, притаился симург – взрослый самец. Каменный скакун – подходящая добыча, но добыть его удаётся не всегда. Эти звери умеют ловко скрываться среди камней и быстро бегать, резко меняя направление движения. Но добыть такое животное легче и безопаснее, чем, например, детёныша порциппулы.

Симург наблюдает за каменными скакунами. Ему прекрасно видны все животные, и он знает, что на скале есть участок, где им нужно быть осторожнее. Но ему, крылатому существу, неведомы заботы наземных животных. Он лишь знает, что на одном из участков склона звери движутся медленнее, и там их легче всего добывать. Поэтому он ждёт.

Стадо каменных скакунов растянулось в цепочку и животные идут едва не след в след. Молодой самец, новый вожак стада, ступает по камням уверенно и твёрдо. Карниз под его ногами делается всё более узким, и он вынужден подняться чуть выше по склону, упираясь в малейшие неровности камня толстыми коническими когтями. Начался опасный участок пути. Он тянется всего лишь на несколько метров вперёд, но его нужно преодолевать осторожно – на памяти вожака три животных в разное время сорвались в пропасть в этом месте.

Симург взмахнул крыльями и поднялся в воздух. Он не скрывается: каменные скакуны могут смотреть на него сколько угодно, но они вряд ли смогут куда-либо убежать.

Вожак стада уже преодолел опасный участок пути и слышал за собой стук когтей следующего члена стада, когда где-то в середине стада раздался вопль тревоги. Он повернул голову и увидел, как крупный симург стремительно атакует стадо, громко хлопая крыльями и проносясь прямо над головами каменных скакунов. Звери в ужасе смотрят на хищника, но бежать им некуда. Единственное, что они могут сделать, это прижаться к скале и надеяться, что хищник выбрал для нападения кого-то другого. Симургу труднее атаковать зверей, плотно прижавшихся к камням, и он делает круг за кругом над головами зверей, не решаясь напасть. Но, пока он в воздухе, у него есть преимущество – он может нападать сверху.

Когда симург в очередной раз пронёсся над головами каменных скакунов, один из молодых зверей испугался и бросился прочь. Он помчался по склону, перепрыгивая с уступа на уступ в надежде добраться до более широкой тропы, петляющей среди камней.

Хищник только этого и ждал. Он погнался за зверем и быстро настиг его. Сделав круг, симург ударил каменного скакуна крылом в заднюю часть шеи. Секундное замешательство – и зверь потерял равновесие. От удара в глазах каменного скакуна помутнело, и он сделал неверный шаг. Этого оказалось достаточно для неизбежной развязки: каменный скакун покатился по склону, ломая кости и рёбра, а затем полетел в пропасть, ударяясь об скалу и вертясь в воздухе, словно кукла. Глухой удар где-то внизу возвестил о том, что охота закончилась удачно.

Симург сделал ещё круг над стадом и начал снижаться, держа в поле зрения тушу каменного скакуна. Когда огромная птица скрылась из виду, каменные скакуны осторожно огляделись и продолжили свой путь.

Каменный скакун упал на острый камень, который раздробил его грудную клетку, не оставив ни одного целого ребра. Симургу с его размахом крыльев трудно сесть рядом с тушей, поэтому он выбрал для посадки более ровный участок дна ущелья. Опустившись на землю, птица зашагала по камням, разыскивая свою добычу.

Симург спеши разделаться с добычей: его ждут два вечно голодных птенца, которых уже давно пора кормить. Охота завершилась удачно, но поиск пищи в этот раз слишком затянулся, поэтому нужно спешить. Острый клюв птицы рвёт мясо каменного скакуна вместе со шкурой. Симург торопливо глотает мясо и набивает им подъязычный мешок – ему надо принести в гнездо как можно больше корма. Постепенно за кормом начинает отлучаться и самка, но птенцы растут, и родители вдвоём с трудом могут прокормить себя, отдавая потомству большую часть добытой пищи.

Разрывая мясо каменного скакуна, симург заметил какое-то движение среди камней. Когда птица подняла голову и огляделась, ей не удалось заметить никого, но, стоило симургу вновь приняться за еду, движение продолжилось. Камешки шуршат и постукивают, когда по ним ступают лапы небольших зверей. Симург вновь прервал трапезу, и ему удалось заметить, как за камень шмыгнуло небольшое животное с рыжевато-коричневым мехом.

Горные сони нашли место, куда упала добыча симурга, по запаху. Пока хозяин добычи рядом, они не пытаются завладеть ею – это слишком опасно, ведь клюв симурга наносит смертельный удар с беспощадной точностью. Поэтому горные сони осторожно наблюдают за ним из-за камней, готовые броситься наутёк при малейшем признаке агрессии со стороны пернатого хищника. Пока зверей только двое, но они слышат, как камешки постукивают и перекатываются под лапами их сородичей, спешащих к этому же месту. По запаху горные сони ощущают, что часть вновь прибывших животных принадлежит к их семье, но есть и чужаки. Пока симург рядом, никто не собирается выяснять отношения или гнать чужаков прочь. Среди зверей, ожидающих остатков добычи симурга, есть несколько взрослых особей, в том числе исключительно крупная самка. И постепенно происходит неожиданное на первый взгляд событие: горные сони перестают прятаться. Ощущая запах сородичей, животные ведут себя намного смелее; теперь они – сила, с которой следует считаться. Они, не таясь, покидают укрытия и в открытую приближаются к симургу.

Оглядевшись, симург заметил, что окружён горными сонями со всех сторон. Молодые особи держатся в задних рядах, зато вперёд вышли несколько взрослых особей крупного размера. По опыту самец симурга знает, что может последовать за этим. В молодости он был недостаточно проворен в такой же ситуации, и у него на ноге под перьями есть заросший шрам, полученный от одного из таких зверей. Поэтому симург торопливо заканчивает разделку добычи: он рвёт мясо, выбирая куски посочнее, и глотает их. Между тем грызуны ведут себя всё смелее: они скалят резцы и щёлкают ими, всем своим видом показывая, что они настроены очень решительно и даже готовы драться за еду.

С трудом проглотив последний кусок, симург отошёл от добычи. Неуклюже разбежавшись, он захлопал крыльями и тяжело взлетел, стараясь побыстрее добраться до нагретого солнцем склона, чтобы воспользоваться восходящим потоком воздуха.

Отлёт симурга стал сигналом к началу пира для горных сонь. Эти грызуны, предпочитающие мясо любой другой пище, заполучили примерно треть туши каменного скакуна – это неплохая награда за ожидание. Они почти одновременно бросились к останкам каменного скакуна и жадно вцепились в мясо. Некоторые взрослые особи тут же сцепились в драке и покатились клубком по камням. Другие, напротив, начали жадно догрызать остатки мяса. А ещё несколько сонь, занимающих самое низкое положение в иерархии, вынуждены были довольствоваться объедками и кусочками мяса, случайно упавшими среди камней. Сони едят практически всё, кроме верхней части шкуры, покрытой шерстью. Они сгрызают даже мягкие головки костей и хрящи, а несколько зверей объедают мясо и жир с нижней стороны клочьев шкуры. После их пиршества мало кто из падальщиков сможет найти что-то съедобное среди останков каменного скакуна.

Тяжело взмахивая крыльями, самец-симург возвращается в гнездо. Он несёт много пищи, поэтому в дороге с трудом держался в воздухе на восходящих потоках над склонами.

Когда самец сел на край гнезда, ствол дерева, на котором оно сделано, заметно качнулся. Птенцы бросились к родителю, неуклюже отталкиваясь ногами и размахивая крыльями. У них уже открыты глаза, а значительная часть оперения развернулась и они уже намного больше похожи на родителей, чем раньше.

Самец раскрыл клюв и опорожнил свой подъязычный мешок, выложив из него несколько кусков мяса. Птенцы с готовностью раскрыли рты в ожидании кормления, и самка начала подбирать кусочки мяса и класть их в клювы птенцов. В этот момент особенно заметно, что птенцы отличаются друг от друга по поведению. Один из птенцов слабеет с каждым днём. Он вяло просит корм, держит клюв открытым не так долго и быстро устаёт пищать и выпрашивать корм. Второй птенец ведёт себя значительно активнее: он раскрывает клюв и буквально атакует родителей, требуя пищу. Неудивительно, что большая часть корма достаётся ему. Он глотает корм быстро и жадно, в итоге наедаясь до отвала.

В отличие от сов и хищных птиц, более сильный птенец симурга не атакует слабого собрата, но просто объедает его. Второй птенец уже успел сильно отощать, и лишь оперение скрывает его ужасное состояние. Он обречён на смерть, и развязка приближается.

Для других животных смерть значительной части потомства – нормальная ситуация. Отметав икру, гирканобарбусы просто бросили её, а часть икры, выметанной рыбами, была просто съедена их же сородичами, живущими ниже по течению. Потомство гирканобарбусов выклюнулось из икры спустя примерно неделю. Несколько дней беспомощные личинки скрывались под камнями и среди коряг, спасаясь от многочисленных хищников и от сильного течения, которому они просто не в силах противостоять. Но всё равно не все мальки уцелели: вместе с ними под корягами, среди камней и в зарослях водяных растений обитают личинки стрекоз и водяных жуков, которые являются хищниками. Некоторых мальков просто унесло течением в места, менее благоприятные для жизни, и они погибли. Но выжившие мальки постепенно подросли и начали активную жизнь.

Взрослый гирканобарбус проплывает над своими кормовыми угодьями. Летнее солнце хорошо прогревает воду и освещает камни на дне. Верхняя часть камней поросла водорослями – на течении колышется нежная зелёная «борода», окаймлённая слизистыми пятнами разного оттенка зелёного. Это основная пища гирканобарбуса. Но крупная рыба не замечает, насколько богат живой мир водорослевых «джунглей».

Когда тень рыбы упала на заросли нитчатых водорослей, их обитатели замерли на месте, прижавшись к поверхности камня. Взрослая рыба не заметила, что на её территории хозяйничает много мальков, принадлежащих к одному с ней виду. Заросли поделены на множество индивидуальных участков, обитатели которых относятся друг к другу не менее свирепо, чем взрослые рыбы.

Малёк гирканобарбуса, полупрозрачное существо длиной не более 15 миллиметров, скоблит водорослевые обрастания. Ему намного легче держаться на течении, чем взрослой рыбе – он прячется в зарослях нитчатки, которая сильно замедляет течение воды. Подобно взрослым особям, малёк не любит далеко плавать и передвигается с места на место лишь по мере необходимости – когда на кормовом участке истощаются запасы водорослей. Этому в немалой степени способствуют другие обитатели реки – в частности, улитки.

Улитка-катушка, практически не изменившаяся с эпохи человека, ползёт по камню. Её крохотная раковина очень сильно сжата с боков и имеет дисковидную форму – вдоль наружного края витков тянется небольшое роговое ребро. Это помогает улитке противостоять течению – поставив раковину ребром к течению, улитка может кормиться, не прикладывая лишних усилий, чтобы удержаться на месте. Эти улитки-катушки особенно многочисленны в зарослях нитчатки. Малёк гирканобарбуса воспринимает их как пищевых конкурентов и враждует с ними, повинуясь своим инстинктам.

Заметив улитку, малёк подплыл к ней и прицепился ртом к её раковине. Улитка почувствовала его прикосновение, но оно было слишком незаметно на фоне течения воды. Малёк присосался к ней и попытался оттащить её, работая хвостом. Но улитка присосалась к водорослям, и мальку не хватило сил оторвать её. Он отцепился от раковины и начал обследовать её со всех сторон. Почувствовав прикосновение мягкой слизистой ноги улитки, малёк попробовал подлезть под раковину и схватиться за неё. В ответ на это улитка втянулась в раковину, которая повалилась набок среди нитей водорослей. Малёк гирканобарбуса снова присосался к раковине ртом, и на сей раз ему удалось сдвинуть её с места. Усиленно работая хвостом, он поволок раковину к краю водорослевых обрастаний, бросил там и снова юркнул в заросли.

Взрослый гирканобарбус проплыл над зарослями. Когда его тень упала на водоросли, малёк замер и даже стал реже дышать. Пока он мал, слишком велика вероятность быть случайно проглоченным взрослой рыбой своего же вида. Но позже вероятность выживания будет намного больше.


Август


В семье симургов происходят большие перемены. Самка симурга вернулась в гнездо с добычей и увидела, что на её возвращение отреагировал лишь один птенец. Он поднялся на ноги и неуклюже заковылял к ней, спотыкаясь об ветки, из которых сделано гнездо. Второй птенец лежал на краю гнезда неподвижно. Его ноги были вытянуты назад, а голова запрокинута к спине. Утром, когда самка уже отправилась на охоту, он проиграл схватку со смертью. Теперь родителям будет намного проще ухаживать за потомством. Впрочем, и раньше примерно две трети принесённого корма съедал более сильный птенец, выбирая, к тому же, лучшие куски. Самка привычно отрыгнула корм и стала кусочками заталкивать принесённое мясо в глотку оставшегося в живых птенца. Теперь кормление протекает гораздо спокойнее, чем раньше: слабый птенец постоянно пытался просунуть свой клюв к родительскому, чтобы получить порцию корма, но его отталкивали все: пока не насытится более сильный птенец, к кормлению слабого даже не приступали.

Наконец, вся принесённая пища была проглочена птенцом. Самка симурга подошла к мёртвому птенцу, потрогала его клювом, а затем подняла его труп и выбросила его из гнезда.

Труп птенца симурга шлёпнулся на склон и съехал вниз, застряв между камнями. Когда улеглась пыль, поднявшаяся в воздух при падении, из-за одного камня показалась мордочка небольшого грызуна с рыжеватой шерстью. Горная соня поселилась прямо под гнездом симургов. Она вела себя очень осторожно, пока взрослые птицы были в гнезде, и предпочитала покидать своё логово по скрытым тропам среди камней. Зато когда симурги прилетали с добычей, ей иногда перепадал кусок добычи этих птиц. Грызун не брезговал даже кусками мяса собственных сородичей, не особо отличая их от другой пищи.

Но сейчас из гнезда симургов упало нечто значительное. Горная соня осторожно поскакала вниз по склону и добралась до тела мёртвого птенца симурга. Обнюхав его, она узнала запах этих хищников, но, поскольку тело птенца не двигалось, соня постепенно перестала бояться его. Она осторожно подобралась к ноге птенца и куснула. Едва прорезав кожу, её резцы почти сразу же упёрлись в кость. Она попробовала кусать в других местах и вскоре убедилась, что съедобных частей на тушке не так уж много. Птенец симурга умер от истощения: он сильно отстал в росте от более удачливого собрата и весил едва ли половину от его веса. Среди костей, обтянутых кожей с перьями, горная соня с трудом нашла немного съедобных кусочков. Забравшись под труп птенца, подальше от чужих глаз, она смогла лишь съесть немного его внутренностей и мяса с груди и ног. Поев, горная соня оставила труп мухам и другим насекомым.

Ещё одна семья геллуд ищет добычу. Двое детёнышей, родившиеся в этом году, выросли достаточно, чтобы им можно было вести взрослую жизнь, и родители стали учить их приёмам добывания пищи. Семья хищников выбрала не совсем обычную тактику выживания – животные просто переселились на берег Четвероморья, найдя себе подходящее укрытие на высоком берегу. Звери охотно кормятся мёртвыми животными, выброшенными волнами на берег.

Ночью был шторм. Раскаты грома и брызги дождя, попадавшие в укрытие, не давали спать молодым зверям, но взрослые особи, уставшие на охоте, крепко спали, не обращая внимания на непогоду. Им ещё не раз представится возможность потратить силы, но время отдыха слишком дорого, чтобы тратить его по пустякам.

Утром, пока ещё не так жарко, семья геллуд обходит пляж. Следы ночного шторма видны повсюду. На песке валяются кучи подсыхающих водяных растений, распространяющие острую тинистую вонь. Молодые геллуды не любят этот запах и стараются обходить такие кучи. Они не понимают, что среди растений можно без труда отыскать что-нибудь вкусное.

Взрослый самец уже имеет достаточный опыт поиска пищи на берегу. Он подошёл к одной из таких куч и начал расшвыривать её лапой. Из-под растений тотчас выскочили несколько крабов, которые бросились к воде. Почти всем им удалось спастись, но одного расплющил удар лапы геллуды, и самец начал с хрустом пережёвывать свою добычу, выплёвывая кусочки панциря краба.

Молодые геллуды видели, как охотился самец, поэтому, когда взрослая самка начала разгребать другую кучу растений, они подошли к ней и стали следить, не появится ли из растений какая-нибудь живность.

Когда самка разгребла кучу, среди стеблей стало извиваться и подпрыгивать удлинённое тело, покрытое панцирем. Шторм выбросил на берег бокоплава-богомола, и ракообразное нашло временное укрытие среди растений, где ещё сохраняется влага. Потревоженный геллудой, бокоплав-богомол попытался скрыться, но его подцепил лапой один из детёнышей и начал играть с ним. Бокоплав ползал по песку, стараясь спастись бегством, а двое детёнышей ходили за ним по пятам, время от времени тыкая в него лапой. Один раз волна едва не накрыла животное, но молодые геллуды отбросили ракообразное от воды и продолжили игру с ним. Наконец, один из детёнышей слегка прижал бокоплава-богомола к песку – и тут же почувствовал, как в его лапу воткнулись покрытые шипами ловчие ноги животного. Боль была не сильная, но эффект неожиданности сделал своё дело: детёныш геллуды резко тряхнул лапой и хищный бокоплав полетел прямо в набегающую волну. Лишь слабый плеск воды, да маленькая тень, мелькнувшая над дном, указали детёнышам, куда делось это странное существо. Бокоплав тут же отплыл подальше от берега и быстро закопался в песок возле камня. Он избежал смерти сегодня, и ещё сумеет найти лучшее место для жизни.

Геллуды продолжают идти по берегу, подкрепляясь случайной добычей. Изредка среди лежащих на берегу растений попадается небольшая рыба, которую почему-то проглядели птицы.

Геллуды также следят за птицами. Взрослые звери прекрасно знают: где слышны голоса многих птиц, скорее всего, можно найти добычу, заслуживающую внимания. Внезапно самец прислушался, а затем несколькими прыжками забрался на крутой берег. Он понюхал воздух, а затем взглянул вдоль берега, подняв уши.

Всё было ровно так, как он ожидал увидеть: над берегом с криками летает стая чаек и вороватых крачек. Среди них кружатся чёрные нескладные фигуры талассокораксов – огромных потомков баклана, напоминающих нечто среднее между пеликаном и альбатросом. Самец геллуды знает по опыту – такое оживление может быть лишь там, где есть, чем поживиться.

Семья геллуд рысью побежала по берегу вдоль кромки прибоя; детёныши едва успевают за взрослыми зверями. Голоса слышны всё отчётливее, и над головами геллуд уже кружатся острокрылые силуэты птиц, спешащих на пир. Величественный талассокоракс, мерно взмахивая крыльями, пролетел над семьёй геллуд, заставив молодых зверей броситься в испуге под защиту камней.

Преодолев скалистый мыс, вдающийся в море, геллуды вышли к песчаному пляжу, заваленному выброшенными на берег растениями и другим мусором. При их появлении множество птиц взлетело в воздух, а шум от их криков стал почти невыносимым.

На берегу лежит огромное, словно бревно, тело – мёртвая царь-рыба. Это старая особь – ей было больше ста лет. Силы уже покидали её, когда она была застигнута штормом недалеко от берега и не смогла спрятаться на глубине. Шторм покатил огромную рыбу по прибрежному мелководью, а затем выбросил на берег умирать. Если бы она вовремя скрылась от шторма, то смогла бы прожить ещё около двадцати лет. Но судьба распорядилась иначе.

Теперь царь-рыба превратилась в простое мясо, пищу для падальщиков. Птицы расхаживают по спине мёртвой рыбы и рвут белое мясо там, где кожа содралась с тела большими лоскутами. Огромные талассокораксы возвышаются над остальными птицами. Раскрывая длинные крылья и щёлкая клювами, они бесцеремонно отгоняют от себя птиц помельче и отщипывают кусочки мяса длинными клювами.

Геллуды приближаются к мёртвой рыбе, не скрываясь. Они нашли подходящую пищу, и она уже никуда не убежит. Единственное препятствие – конкуренты, которые обнаружили эту пищу раньше. Но справиться с ними можно довольно легко. Большинство птиц, испуганных появлением геллуд, уже покинуло место пира. Чайки и крачки расселись на скалах или просто разлетелись по пляжу подальше от хищников. Талассокораксы задержались несколько дольше. Благодаря большим размерам они имеют меньше врагов и больше возможностей защититься. Если бы молодые геллуды попробовали завладеть тушей царь-рыбы самостоятельно, талассокораксы, скорее всего, смогли бы их отогнать, щёлкая клювами и громко крича. Но сейчас рядом с молодыми зверями к мёртвой рыбе приближаются взрослые, у которых хватит сил и смелости дать отпор.

Хрипло крича, талассокораксы тяжело взлетают с туши рыбы и кружатся над геллудами. Словно убедившись, что хищники пришли надолго, огромные птицы расселись на соседних скалах, выбирая себе места повыше. Они ещё рассчитывают на лёгкий сытный обед, поэтому не отправляются в море на рыбную ловлю, а внимательно наблюдают за хищниками.

Самка геллуды ест первой. Она подошла к мёртвой царь-рыбе, аккуратно выкусила резцами кусочек мяса и проглотила его. После этого она начала с жадностью рвать мясо, кусок за куском. Самец подошёл сбоку и начал есть рядом с ней. Самка сильнее самца, но не намного – в случае драки она получила бы от него едва ли меньше ран, чем нанесла бы сама. Поэтому отношения между самкой и самцом у геллуды – это скорее вооружённый нейтралитет с минимумом попыток установления или пересмотра отношений доминирования. И взрослые геллуды единодушны в вопросах воспитания потомства: поскольку молодые звери уже достаточно хорошо подросли, они лишились тех привилегий, которые давали им мягкая шерсть и маленькие размеры. Когда один из детёнышей попробовал сунуться сбоку к самцу, он получил сильный удар лапой, от которого свалился на песок. Взрослые особи уже видят в них конкурентов, которых нужно ставить на место.

Пара взрослых геллуд продолжает есть. Подросшие детёныши теперь проявляют осторожность: они стоят рядом, но не решаются приблизиться или нарушить спокойствие кормящихся зверей. А вокруг них бродят многочисленные птицы, выражающие криками своё неудовольствие. Когда один из детёнышей решил поймать особенно наглую чайку, она взмыла в воздух, крича и поднимая панику среди сородичей. Но это едва отвлекло взрослых геллуд от еды.

Через некоторое время самка геллуды наелась и отошла в сторону. Самец проглотил ещё несколько кусков мяса царь-рыбы и присоединился к ней. Это было сигналом для потомства: теперь им тоже можно поесть. Молодые геллуды наперегонки бросились к туше рыбы и начали жадно рвать её плоть. Птицы, вернувшиеся было к пиршеству, снова взлетели с криками недовольства.

Молодые геллуды наслаждаются пищей. Мясо царь-рыбы вкусное и нежное, но самое главное – его можно поесть вволю: рыба настолько крупна, что её мяса хватит всей семье геллуд.

Некоторые из желающих принять участие в пиршестве явно запоздали. В воздухе над головами геллуд послышалось хлопанье огромных крыльев. Взрослая самка вскочила на ноги и взглянула в небо. Над ней в воздухе кружится силуэт крупной птицы с широкими крыльями, не похожей на талассокоракса. Самец также стал следить за этой птицей, оскалив зубы. Пришелец отлетел в сторону и неуклюже сел на песок.

Предосторожности геллуд вполне очевидны: к разделу туши царь-рыбы прилетел симург. Это молодая птица, появившаяся на свет в прошлом году. Он живёт самостоятельно лишь с весны, когда родители прогнали его со своей территории, готовясь к новому гнездованию. Окраска оперения у этой особи ещё тусклая: голова и шея имеют бурый цвет вместо охристого, а оперение почти не имеет металлического блеска, характерного для взрослых кавказских симургов.

Молодой симург с жадностью смотрит на тушу рыбы, которую терзают молодые геллуды, но не может подойти поближе – взрослые звери постоянно держатся между ним и молодняком. Несколько раз симург пытался обойти то самку, то самца геллуды, но всякий раз хищник делал несколько шагов, преграждая симургу доступ к пище. Наконец симург решился идти напролом. Он отошёл от взрослых геллуд, разбежался, взлетел в воздух и попробовал перелететь через головы зверей. Это почти удалось ему, но самец геллуды, прыгнув в воздух, вцепился зубами в его хвост и выдернул из него перо. Предупреждение более чем явное. Замахав крыльями, симург взлетел выше и направился к скалам, на которых уже давно ожидают своей очереди талассокораксы. Когда симург сел на камень, ближайшие к нему талассокораксы неуклюже перепорхнули на соседние камни и стали посматривать на него, время от времени издавая глухое горловое ворчание. Конечно, все вместе они смогли бы даже забить симурга до смерти, но поодиночке каждый талассокоракс ужасно боится этого пернатого хищника.

Прошло около часа. Молодые геллуды наелись мясом царь-рыбы до отвала, а взрослые звери не отказали себе в удовольствии съесть ещё немного редкого лакомства после них. Звери отошли от туши царь-рыбы и побрели к своему укрытию. Сытые детёныши играли друг с другом и пытались поймать кончик хвоста самки, которая отнеслась к их игре на редкость благодушно, даже когда один из детёнышей дёрнул её за хвост. Второй детёныш подкрался к хвосту самца и прыгнул, пытаясь прижать его кончик к земле. Но самец включился в игру и ловко убрал хвост от детёныша, цапнув, в свою очередь, детёныша за его собственный хвост.

Когда геллуды отошли достаточно далеко от туши царь-рыбы, птицы покрыли её живым ковром своих тел. Над всей птичьей стаей возвышались талассокораксы, вытягивающие длинными клювами внутренности из брюха рыбы. Молодой симург сел около хвоста рыбы, мощным клювом взрезал её шкуру и стал рвать мясо. Чайки и крачки вносили в пиршество сумятицу, воруя кусочки мяса у крупных едоков и друг у друга. Они же создавали больше всего шума, словно приглашая других животных присоединиться к трапезе.

Вечером от царь-рыбы остались только малосъедобная голова и несколько плавников, а также обрывки шкуры с костяными щитками. Всё остальное исчезло в желудках различных прибрежных жителей, главным образом птиц.

Другие животные предпочитают более изысканную пищу, и лето щедро делится ею с ними. К концу лета леса становятся труднопроходимыми из-за множества вьющихся растений. Но лианы вроде вьюнков и хмеля обладают травянистыми стеблями, которые завянут и отомрут осенью. Зато виноград, процветающий в лесах Кавказского полуострова, зачастую разрастается в гигантские лианы со стеблем, не уступающим в толщину стволу молодого дерева.

К августу лианы оказываются увешанными гроздьями винограда. Конечно, дикий виноград неоцена вряд ли можно сравнить с культурными сортами, выведенными человеком за миллионы лет до начала этой эпохи. Но они почти все вымерли, лишившись ухода со стороны человека, и лишь самые примитивные и неприхотливые сорта выжили и дали начало многообразию видов винограда эпохи неоцена.

Лесной виноград мелкий, его гроздья невелики по размеру, а в ягодах есть твёрдые косточки. Тем не менее, он превосходен на вкус, и на него находится немало четвероногих и пернатых едоков.

Птицы глотают ягоды целиком, а семена, проходя через их кишечник, сохраняют жизнеспособность и рассеиваются по новым местам обитания. Когда птицы склёвывают ягоды, ещё больше ягод падает на землю. Но они не пропадут, поскольку ради винограда в лес заходят даже животные, предпочитающие более открытую местность – горные порциппулы.

Эти копытные, похожие на тапира, бродят по лесу целыми стадами, разыскивая сладкие ягоды. Благодаря подвижному хоботку порциппула способна ловко собирать упавший виноград по ягодке.

Рядом с порциппулами кормятся кавказские зайцелопы, также переселяющиеся в лес на время сбора урожая. Эти изящные существа ведут себя очень осторожно: они меньше порциппул и у них гораздо больше врагов. Геллуда, основной хищник этих мест, успешно охотится в лесу, пользуясь для маскировки пятнистым узором на шкуре, поэтому зайцелопам не следует терять привычной осторожности.

Чтобы чувствовать себя в безопасности, зайцелопы держатся поблизости от массивных порциппул. Геллуда вряд ли отважится напасть в одиночку на взрослого зверя этого вида, а агрессивность порциппул заставит её держаться подальше, в том числе, от зайцелоп.

Небольшое стадо зайцелоп ищет защиты вблизи стада порциппул. Массивные травоядные почти не обращают внимания на этих тонконогих и вечно напряжённых существ. Сейчас они заняты более важным и интересным делом – подбирают виноград, опадающий с могучих лиан, опутывающих деревья. Где-то в кронах деревьев слышны голоса пирующих птиц, и в редкую траву подлеска то там, то здесь падают ягоды. Заслышав рядом с собой характерный шлепок или щелчок по листу, порциппула поворачивается на звук и начинает шарить хоботком по земле, принюхиваясь. Обычно она быстро находит ягоду и заталкивает её в рот. Но пасущиеся рядом зайцелопы ищут то же самое. Благодаря быстроте реакции им удаётся успеть схватить ягоду раньше, чем порциппула подоспеет к месту падения. Порыв ветра, пронёсшийся в кронах, несколько уравнивает шансы зверей полакомиться: спелые ягоды сыплются в подлесок дождём. Но после того, как ягоды съедены, порциппулы вновь проигрывают зайцелопам в состязании по сбору урожая.

Самец-вожак стада порциппул пребывает уже в весьма дурном настроении. Рядом с ним пасутся сразу две зайцелопы, которые ловко извлекают из травы падающий виноград, не оставляя ему почти ничего. И самец порциппулы постепенно начинает свирепеть. Он уже не намерен терпеть присутствие этих незваных гостей, хотя раньше относился к ним совершенно безразлично.

Когда сочная ягода шлёпнулась в траву, одна из зайцелоп шагнула к месту падения, но была вынуждена отскочить в сторону, заслышав за спиной топот и сопение. Самец порциппулы рявкнул на неё и бросился к ягоде. Ему удалось опередить зайцелопу и дажетолкнуть недостаточно быстро увернувшегося зверя плечом. Жадно проглотив ягоду, самец порциппулы отдышался. Ему удалось съесть виноград, но он потратил на это слишком много усилий. Гораздо проще отогнать этих тонконогих существ, снующих рядом, чем состязаться с ними за право съесть ягоду, упавшую на землю.

Самец порциппулы огляделся. Все его сородичи явно проигрывали бродящим рядом зайцелопам в скорости сбора ягод. Повсюду в стаде слышалось недовольное сопение и рявканье порциппул, пытающихся отогнать непрошенных попутчиков. И тогда зверь решил просто опередить события. Поблизости не было опавших ягод винограда, но он бросился на зайцелоп, бродящих рядом, и громко заревел. Тонконогие звери бросились прочь, и их паника передалась сородичам, которые прекратили есть и высокими прыжками помчались за ними, чтобы сохранить целостность стада и одновременно избежать непонятной опасности. Самец порциппулы ещё немного пофыркал, а затем резко бросился в сторону зайцелоп и отогнал их подальше, после чего спокойно вернулся к своему стаду и продолжил искать виноград среди лесной подстилки.

В долинах время тепла и изобилия закончится ещё не скоро, а высоко в горах осень уже даёт о себе знать. По утрам луговые травы покрываются холодной росой и даже инеем, а пышная и сочная растительность постепенно вянет, перекачивая питательные вещества в корни и клубни как залог процветания в следующем сезоне. Каменные скакуны постепенно покидают высокогорные районы и собираются на южных склонах гор, где дольше задерживается свежая зелень. Постепенно стада зверей спустятся в долины, чтобы провести там зиму.

Некоторые обитатели гор не склонны к перемене жилищ. Таковы горные сони – эти грызуны могут провести всю жизнь на одной и той же горе, если обстоятельства не заставят сменить место жительства. Семейные укрытия горных сонь каждый год подновляются и расширяются, но животные редко покидают обжитую колонию полностью. Даже в бескормицу, когда большинству зверей приходится покинуть родные места в поисках пищи, в поселениях остаются единичные особи, которые в дальнейшем дают начало новой популяции… или же гибнут в родном жилище от голода.

В конце лета (в высокогорье это фактически уже осень) горные сони усиленно отъедаются перед спячкой и готовят жилище к зиме. В поисках корма звери прокладывают новые маршруты по лугам и среди камней. Они не упускают никакой добычи и одинаково жадно пожирают насекомых, мелких птиц или грызунов. Осенью горная соня преображается: мех становится шелковистым и лоснится, а само животное изрядно толстеет и с трудом пролезает в некоторые тоннели, прокопанные весной. И как раз в это время им приходится быть осторожнее: не всем тучным зверькам удаётся спастись бегством от свирепого симурга, налетающего с неба.

Перед зимовкой у горных сонь есть одна очень важная забота: звери вытаскивают из гнёзд старую подстилку, кишащую паразитами, и сбрасывают её со скал так, чтобы она упала подальше от гнезда и не привлекала внимание хищников запахом. Летняя подстилка кишит блохами и клопами, от которых звери стараются избавиться всеми силами, иначе зимой эти паразиты могут буквально съесть их живьём.

Молодые звери растаскивают подстилку на клочья и таскают по окрестностям гнезда, пока не выбросят или не запихают куда-нибудь в щель между камнями. Для них это что-то вроде игры. А взрослые животные тем временем натаскивают в гнездо новую подстилку, обладающую в какой-то степени целебными свойствами. Помимо сухой травы, в такую подстилку добавляются стебли полыни и листья дикого лука. Запах, который они придают гнезду, бывает очень резким, но зато эти травы изгоняют из нор оставшихся паразитов, в том числе клещей. Даже паразиты, оказавшиеся в шерсти животных, не выдерживают такого запаха и покидают норы или прячутся в их необитаемых частях, оставляя жителей нор в покое.

Лучи заходящего солнца нагревают камни, вросшие в землю у входа в нору горных сонь. Это очень кстати сейчас, когда лето покидает высокогорные области. Вечером на гладкой тёплой поверхности камней греется вся семья, живущая в ближайшей норе. Звери растягиваются на камне и прижимаются к нему брюшком, впитывая излучаемое камнем тепло. Вечером вероятность встречи с хищником довольно мала: птицы охотятся главным образом днём, а крупных хищных зверей в высокогорных районах мало. Горные сони, являясь грызунами по происхождению, сами отчасти заменяют хищных зверей в этих местах.

Вокруг жилища горных сонь разбросаны обломки костей – это остатки их трапез. Чаще всего это кости грызунов, которых родители притащили своему потомству, но изредка встречаются и более крупные кости – останки каменных скакунов, обгрызенные этими животными. Солнце выбелило старые кости, а над самыми свежими жужжат последние мухи короткого горного лета. Тем не менее, сами грызуны охотно сгложут эти кости в случае неудачной охоты или просто для пополнения запасов минеральных веществ в организме.


Сентябрь.


Медленно, но верно в долины приходит осень. Она спускается вниз по горным склонам, дробя зелёный ковёр летней зелени на отдельные клочки и оттесняя его вниз. Вершины гор уже покрываются снегом. Растительность альпийских лугов давно отцвела и листва большинства растений постепенно вянет. Некоторые растения, однако, уйдут под снег зелёными, чтобы на следующий сезон начать развиваться пораньше, не теряя ни одного дня из короткого горного лета.

Животные, обитающие в горах, по-разному реагируют на приближение зимы. Некоторые из них предпочитают избегать встречи с трудными жизненными условиями. Таковы горные сони. Летом эти существа – активные и свирепые хищники, ловкие и быстрые. Но к осени их поведение и внешность сильно меняются.

Пожухлая трава возле входа в нору шевелится, и на поверхность выбирается одна из горных сонь. Она разительно отличается от худого и нервного существа, каким была весной. Её мех стал длиннее, гуще и светлее, а в движениях появилась неторопливость. Вряд ли горная соня сможет сейчас поймать птичку, хотя весной она сделала бы это с лёгкостью. Видно, что под пушистой шерстью накопился изрядный запас жира.

Усевшись на задние лапы, зверёк занялся туалетом, вычёсывая из зимней шерсти остатки короткого летнего меха. Силуэт симурга, пролетающего над дальним горным хребтом, заставил горную соню держаться ближе к входу в нору. Она какое-то время нюхала воздух и оглядывала небо, готовая юркнуть в нору. Но похоже, что симург полетел в другую сторону, поэтому ей можно продолжать заниматься своими делами.

Организм животного постепенно перестраивается на зимний режим функционирования. Горная соня отошла на несколько метров от норы, забралась на камни и оставила в узкой щели между ними несколько катышков сухого помёта и несколько брызг очень густой мочи. Стенки кишечника животного высосали из помёта всю доступную влагу, а почки столь же интенсивно обработали мочу. Животное получает необходимую влагу из скудной пищи, а в скором времени её источником будет только жир, поэтому его обмен веществ постепенно перестраивается. Зимой горные сони лишь изредка выбираются из жилищ, и тогда они охотно лижут снег и грызут лёд и сосульки на камнях, чтобы пополнить запасы воды. Но до весны их организм будет работать в режиме жёсткой экономии.

Другие представители горной фауны предпочитают проводит зиму в более комфортных условиях. Каменные скакуны постепенно покидают горные луга, которые уже не могут прокормить их, поскольку листья и стебли вянут и теряют питательность. Молодые звери, родившиеся весной в долинах и прожившие лето в горах, получили достаточно навыков самостоятельной жизни, но по-прежнему держатся в родительских стадах, где легче получить защиту в случае опасности. В долинах каменным скакунам уже не так страшны симурги, которые не в состоянии применить свой излюбленный охотничий приём, сбрасывая зверей со склона в пропасть. В долинах можно найти гораздо больше укрытий, а деревья и камни значительно усложняют охоту симургам.

Но в долинах у каменных скакунов находится много пищевых конкурентов, среди которых главные – зайцелопы, близкие к каменным скакунам по происхождению. В горах каменные скакуны с их навыками верхолаза – вне конкуренции. Но в долинах им придётся бороться за пищу, особенно зимой. Спустившись по горным склонам, каменные скакуны словно догнали уходящее лето: они снова оказались в мире, где растёт сочная свежая трава, а солнце приятно согревает шерсть. Пока вокруг ещё много корма, зайцелопы будут для каменных скакунов просто соседями, частью окружающей природы.

В стадах кавказских зайцелоп уже с трудом можно отличить молодняк от взрослых зверей. Молодые зайцелопы сильно подросли за лето и бегают наравне с взрослыми особями. Им жизненно важно всегда быть быстрыми: опасность может появиться откуда угодно и в любой момент.

Мирно пасущееся на склоне горы стадо зайцелоп стало объектом пристального внимания одинокой геллуды. Это та самая молодая самка, которая весной была изгнана родителями из семьи и делала первые шаги в самостоятельную жизнь. Несмотря на трудности, преследовавшие её, хищнице удалось выжить и приобрести значительный опыт в охоте. Теперь она хорошо знает, как подкрасться к стаду быстроногих зайцелоп, пользуясь естественными укрытиями. Буквально стелясь по земле, молодая геллуда крадётся к стаду. Зайцелопы не видят её: высокая трава заслоняет геллуду от них, а пятна на спине геллуды с такого расстояния выглядят как часть окружающего ландшафта, как пятна теней от растений на освещённой солнцем траве.

Геллуда подкрадывается, вкладывая в каждое своё движение весь опыт, накопленный ею за время самостоятельной жизни. Она замирает, если ей кажется, что зайцелопы заволновались, и быстро ползёт ближе к стаду, когда звери не смотрят на неё и щиплют траву. Она постепенно приблизилась к стаду зайцелоп на расстояние, обещающее недолгую и удачную погоню. Между ней и зайцелопами остался лишь небольшой куст, который мог бы послужить отличным укрытием.

Но именно этот куст стал главной помехой для охоты геллуды. В нём отдыхали птицы, и приближение геллуды испугало их. Когда геллуда быстрыми плавными движениями приблизилась к кустарнику, из него вылетели несколько испуганных птиц. Крик птиц заставил насторожиться стадо зайцелоп. Они прекратили кормиться и стали оглядываться. И геллуда совершила ошибку: вместо того, чтобы затаиться и ждать, пока стадо успокоится, она бросилась к стаду, даже не выбрав себе жертву.

Стадо зайцелоп, увидев хищника, сорвалось с места и помчалось вверх по склону. Это хитрость, которую использовали ещё копытные в эпоху человека: хищнику труднее бежать вверх, и он быстрее прекращает погоню. Итог погони геллуды был вполне предсказуемым: она не приспособлена к долгой погоне, поэтому, сделав несколько скачков, она прекратила преследование.

Тяжело дыша, геллуда смотрит вслед удаляющемуся стаду. Она устала и нуждается в отдыхе. Зайцелопы тоже знают это, поэтому, пробежав несколько десятков метров по склону горы, они также остановились, глядя на геллуду сверху вниз.

Геллуда побрела прочь. Возможно, ей удастся подкрепить свои силы какой-нибудь мелкой добычей, чтобы можно было провести остаток дня, не ощущая голодных спазмов желудка. Но сейчас она – не охотник.

Травоядные животные постепенно собираются в долинах. Геллуда оглядывается и видит в разных местах долины стада зверей. Массивные порциппулы пасутся, не обращая внимания на геллуду, которая бредёт недалеко от края стада. Детёныши порциппул уже подросли достаточно, чтобы жить без материнской опеки, а близость стада придаёт им смелость. Поэтому, когда геллуда оказывается слишком близко к краю стада, несколько молодых зверей решают самоутвердиться, показав ей свою силу. Молодые самцы с шеями, поросшими тёмной гривой, приближаются к геллуде плечом к плечу. Касаясь друг друга боками, слыша голоса и ощущая запах сородичей, они ведут себя раскованно и агрессивно. Поднимая короткие хоботки и разевая пасть, они ревут и демонстрируют только начинающие отрастать клыки. Геллуда отступает в сторону от стада – ей вовсе не хочется вступать в бессмысленный и опасный конфликт, когда силы заведомо неравны. Но пара молодых самцов, продолжая реветь, наступает на неё. Оскалив зубы, геллуда отступает боком, не спуская глаз с этих неожиданных противников. Она не готова драться и у неё едва хватит сил просто убежать. Но конфликт разрешается очень быстро: от стада отделился вожак – крупный матёрый самец с седеющей гривой. Едва взглянув на геллуду, он просто погнал молодых самцов обратно в стадо, время от времени поддавая отстающим клыками. Не теряя времени, геллуда ускорила шаг и покинула окрестности стада порциппул.

Конечно, у неё есть соблазн остаться где-то неподалёку: пока порциппулы пасутся на поросшей травой местности, рядом с ними держатся каменные скакуны. Это хорошая добыча, но охотиться на этих зверей в присутствии мощных и опасных порциппул было бы крайне рискованно.

Молодая самка геллуды только вступает в самостоятельную жизнь и ей ещё много предстоит узнать о друзьях и врагах, о том, чего следует опасаться и как строить отношения с сородичами. Но другие геллуды, которые уже прошли эту школу жизни, входят в новый этап годичного цикла. У хищников начинается брачный сезон – время новых знакомств, дружелюбия и даже своего рода безумства. В это время границы индивидуальных территорий нарушаются, а взрослые звери могут вести себя, словно игривые детёныши. Наступление брачного сезона почувствовали и родители молодой самки геллуды.

Эта пара геллуд, давно живущая вместе, ощущает наступление брачного сезона очень остро и на несколько дней их поведение меняется коренным образом. Всё началось с того, что самец начал вести себя, словно детёныш. Вместо того, чтобы дремать на солнце, он начал играть с самкой, стараясь поймать кончик её хвоста. Самка не ожидала от него такого поведения, поэтому, когда её хвост оказался в лапах самца, она резко развернулась и ударила его лапой, громко рявкнув при этом. Подросшие детёныши, которых к этому времени осталось только двое, смотрят на действия самца с опаской: вполне естественно, что раньше они никогда не видели, чтобы родители вели себя таким образом. Поведение взрослых геллуд совсем не похоже на обычный конфликт из-за пищи или на простое выяснение отношений. Пока она воспринимает его действия агрессивно, поскольку её собственные биологические часы запаздывают на какие-то несколько часов.

Самец отошёл от самки. На его щеке появилось пятнышко крови: коготь самки всё же задел его, но эта рана не опасна. Отойдя к кустам, самец стал скрести землю передними лапами. Содрав часть травы, он сел на землю задом и выделил из запаховых желёз несколько капель мускусной жидкости, которая стала пахнуть заметно ощутимее, чем обычно. Затем снова начал скрести траву и помочился на землю, после чего лёг в политую мочой и мускусом землю и начал валяться на ней, извиваясь всем телом и буквально втирая в шерсть пахучую смесь.

Молодые геллуды приблизились к самцу и с опаской понюхали траву, в которой он валяется. Но пока они ещё слишком молоды, и мощный запаховый сигнал остаётся не понятым ими. Удовлетворив своё любопытство, они отправились прочь и вскоре устроили шумную игру, гоняясь за бабочкой.

Самка лениво подошла к самцу, валяющемуся кверху лапами в траве, и понюхала его шерсть. Она осторожно втянула ноздрями острый запах мочи и мускуса, и он почти мгновенно оказал на неё воздействие. Она куснула самца за лапу и осторожно оттолкнула его с травы, пропитанной его выделениями. Когда самец отступил, самка с наслаждением свалилась в траву и начала кататься по ней. Самец, наблюдая за самкой, поднял хвост, а протоки мускусных желёз под ним слегка запульсировали, выделяя капли сильно пахнущего мускуса. Чтобы усилить действие мускусных выделений, самец стал махать хвостом, разгоняя в стороны облако запаха. Почувствовав его, самка вскочила на ноги и подбежала к самцу. Она тоже вела себя, словно играющий детёныш. К её шерсти, благоухающей мочой и мускусом самца, прилипли травинки, но самка не обращала внимания на это. Самец снова попытался поймать её хвост, и на этот раз самка была уже гораздо более лояльной – она почти позволила это сделать, а затем ловко перескочила через самца и кинулась за ним в погоню.

Двое взрослых геллуд ведут себя, словно детёныши: они громко рявкают, дерутся и бегают друг за другом, подняв вверх роскошные пушистые хвосты. Они не пытаются скрываться: им сейчас не до охоты. Все их силы целиком посвящены ухаживанию друг за другом. Их детёнышам придётся жить впроголодь или питаться случайной добычей: они ещё слишком малы для самостоятельной жизни. Через несколько дней всё вернётся в норму и родители вновь отправятся на охоту. Но кое-что изменится: самка геллуды забеременеет в течение этих безумных дней. И это – незаметное начало перемен, ожидающих подросших детёнышей этого года рождения: когда появятся новые детёныши, им придётся уйти. Конечно, если природа не внесёт свои коррективы в их жизнь, и если им удастся пережить зиму и раннюю весну.

Стадо горных порциппул осторожно спускается к бурной реке. Первыми шагают взрослые особи, а следом за ними спешит молодняк. Если молодые звери отстанут, им грозит опасность нападения хищников. Взрослые звери заходят на мелководье и чувствуют, что вода в реке стала значительно холоднее. Солнце ещё греет по-летнему жарко, но речная вода, стекающая с гор, не успевает прогреться. Порциппулы пьют осторожно, небольшими глотками. Молодые, которым надоело ждать, пока взрослые члены стада утолят жажду, стараются протиснуться к воде между ними, но получают от взрослых зверей чувствительные удары ногами и головами. Наконец, им удаётся подойти к воде сбоку, в стороне от взрослых зверей. Но они пьют ниже по течению, поэтому им достаётся изрядная часть мути, поднятой со дна ногами взрослых порциппул.

Когда порциппулы зашли в воду, со дна метнулись крупные рыбы, которые скрылись на глубине в центральной части русла. Это гирканобарбусы, постоянные обитатели реки. Летом они были на редкость нетерпимы к обществу сородичей, но сейчас ведут себя не столь агрессивно друг к другу. Холодная вода, стекающая с вершин, буквально остужает их пыл: теперь им нужно меньше корма, и рыбы не так остро конфликтуют за территорию. Рыбы прекрасно слышат шаги порциппул, которые передаются в воду через каменистую почву, а стук камней, перекатывающихся под их ногами, пугает их.

В глубокой средней части русла собралось несколько рыб, которые лишь изредка поднимают чёрно-белые спинные плавники, показывая своё недовольство. Летний темперамент исчез с летней температурой воды, и молодые рыбы безбоязненно снуют среди взрослых и даже присасываются к их коже.

Когда порциппулы пьют, плеск воды и стук камней под их копытами заставляет гирканобарбусов затаиться, прижав плавники, в каких-то укрытиях. Благодаря неяркой окраске замершую среди камней рыбу трудно заметить, но сейчас это как раз излишне: порциппула не ловит рыбу специально, хотя охотно съест мёртвую – сказывается происхождение от всеядных свиней.

Напившись, стадо порциппул уходит. Когда шум и топот на берегу утихают, гирканобарбусы возвращаются. Но они не подозревают, что делают это преждевременно.

Мягкие лапы осторожно ступают по земле. Следом за порциппулами к реке подходит геллуда – своеобразный «пастух» этого стада. Молодая самка, которая всё лето боролась за выживание, похоже, достигла определённого успеха в этом нелёгком деле. Она приспособилась «пасти» стада различных травоядных, переходя от одного к другому. В течение нескольких дней молодая геллуда следует за ними, надеясь на то, что рано или поздно кто-то из членов стада сделает ошибку ценою в жизнь. На этот раз она следует за порциппулами: три дня назад ей удалось добить молодую особь, сорвавшуюся со склона горы, и теперь она не отстаёт от стада в надежде на ещё одну возможность заполучить лёгкую добычу. Иногда молодая геллуда уходит, чтобы поохотиться на мелких животных, но затем снова возвращается, стараясь лишь соблюдать безопасную дистанцию.

Молодая геллуда приблизилась к воде почти бесшумно, но тень от её головы упала на воду и спугнула гирканобарбуса. Рыба бросилась в глубину, а геллуда увидела, что здесь есть живые существа, достаточно крупные, чтобы попытаться поохотиться на них. Геллуда осмотрелась и выбрала место, где берег порос высокой, но негустой травой. Через траву ей видно, что делается в воде – тень от травы падает на поверхность воды.

Взрослый гирканобарбус плавает у самого дна. Он скоблит ртом камни, очищая их от водорослей. Сейчас корма стало меньше, чем раньше, но потребность в пище тоже снизилась из-за похолодания воды в реке. Крупная рыба буквально обсасывает во рту мелкие камешки, выплёвывая их уже чистыми. Мелкие сородичи, появившиеся на свет прошлым летом, держатся в стороне от этой рыбы, не приближаясь. Этот гирканобарбус владеет данным участком реки и летом успел прогнать с него не один десяток конкурентов.

Геллуда заметила, что крупная рыба скользит над дном, и замерла, держа правую переднюю лапу наготове. Она сохраняет неподвижность, и только хвост слегка подрагивает от напряжения. Она терпеливо ожидает удобного момента для нападения, и вскоре ожидание оправдывает себя: рыба подплывает ближе.

Одним быстрым прыжком геллуда бросилась в воду, подцепила лапой гирканобарбуса, выбросила его на берег и выпрыгнула сама. Нападение прошло на редкость удачно: крупная рыба бьётся на берегу, а её кровь льётся на землю и забрызгивает траву. На животе и боку гирканобарбуса алеют три глубоких раны от когтей. Геллуда придавила гирканобарбуса к земле лапой, затем зубами взяла ещё бьющуюся рыбу и слегка сжала челюсти. Геллуда услышала слабый хруст. Рыба задрожала в её зубах, а затем безжизненно повисла. Теперь геллуда может хорошо поесть и не заботиться о поиске еды до следующего дня.

Перемены в живой природе продолжаются. В один из погожих сентябрьских дней над морем появляется туча. Она летит с севера, хотя дует слабый западный ветерок. Кроме того, её приближение сопровождает звук, похожий на шум дождя, хотя под тучей не видно шлейфа дождя, полагающегося в этом случае. На самом деле это вовсе не атмосферное явление, а гигантская стая бабочек. По мере приближения к берегам Кавказского полуострова туча меняет цвет: она становится явственно желтовато-рыжей от цвета крыльев насекомых. Небесные пилигримы почти достигли своей цели – берегов Кавказского полуострова. Как и весной, насекомые собрались с обширных пространств степей Трёхречья и переправлялись через Четвероморье в самой узкой его части. И сейчас им предстоит сделать последнее усилие, чтобы добраться до спасительной суши. Стая бабочек ускоряет полёт и первые тысячи насекомых буквально падают на пляж, устилая его живым ковром на многие сотни метров в стороны. Менее уставшие насекомые летят немного дальше и повисают гроздьями на ветвях деревьев. За несколько минут пейзаж преображается: среди свежих красок зелени деревьев появляются рыжие островки скоплений насекомых, придавая листве облик, характерный скорее для осенних лесов Центральной Европы.

Появление небесных пилигримов вносит сумятицу в жизнь обитателей леса. Некоторые молодые птицы пытаются охотиться на этих насекомых, но их охотничий инстинкт быстро гаснет. Распробовав одну-двух бабочек, птицы с отвращением трясут головой и чистят клюв об ветки, а некоторые даже слетают на землю и клюют её, чтобы избавиться от едкого привкуса бабочек, который им явно не нравится.

Бабочки прибывают и прибывают. На какое-то время они останавливаются в прибрежных районах Кавказского полуострова, и в окрестных лесах их становится очень много. Даже слишком много, поскольку они буквально теряют страх и не обращают внимания даже на своих извечных врагов – птиц. Садясь на деревья, они не обращают внимания на птиц, летящих по лесу. Более того, они облепляют живым ковром даже этих птиц. Обескураженные таким ходом и не способные продолжать полёт, птицы вынуждены садиться на ветки. Они даже не клюют бабочек, ползающих по их телу десятками, а лишь встряхиваются, сгоняя с себя самых назойливых насекомых.

Лёт небесных пилигримов продолжается целый день и большую часть ночи. К утру всё заканчивается, и над Четвероморьем остаются лишь небольшие стайки запоздавших бабочек, спешащих к берегу.

Утреннее солнце освещает ветви деревьев, увешанные гроздьями ярких бабочек, ползающих друг по другу и по коре. Тонкие ветви прогибаются от тяжести шевелящейся массы бабочек. Но столько бабочек останется здесь всего лишь на несколько дней. С каждым последующим днём их будет всё меньше и меньше – значительная часть насекомых после недолгого отдыха улетает дальше на юг, в горные долины обширного горного пояса, разделяющего Евразию с запада на восток. Но всё равно много бабочек останется зимовать здесь.

Чьи-то полёты уже почти окончены, а кто-то лишь готовится к своему первому полёту. В жизни семьи симургов наступают перемены. В течение значительной части весны и всего лета жизнь пары взрослых птиц была сосредоточена возле гнезда, где подрастает потомство. Одному птенцу не удалось выжить, но другой, более сильный, уже размером почти с родителей. Молодой симург последние несколько дней усиленно готовился вылететь из гнезда. Он подолгу с силой махал крыльями, подпрыгивал и пробовал какое-то время удержаться в воздухе. Если в начале его упражнения были почти безрезультатными, то сейчас он уже уверенно взлетает в воздух и делает круги над деревом, на котором находится гнездо. Огромный окружающий мир, открывшийся юному симургу, пока пугает его. Он поднимается в воздух лишь на несколько минут, но всякий раз, уставая, возвращается обратно в уютное и хорошо знакомое гнездо.

Оказавшись в гнезде в очередной раз, молодой симург огляделся и увидел, как со стороны горного хребта появился силуэт взрослого сородича. Птица приближается, и птенец узнаёт в ней свою мать. Он начинает громко требовать корм, нетерпеливо подпрыгивая и хлопая крыльями. Но самка не торопится кормить его. Она сделала круг над гнездом и села не на ветку дерева, на скальный выступ, расположенный на несколько метров выше гнезда. Она издала короткий призывный сигнал, на который молодой симург ответил жалобным писком и повторением просьбы покормить его. Самка вновь позвала его, и птенец вышел из гнезда, осторожно ступая по ветке и покачиваясь под порывами ветра. Он продолжил звать мать и просить корм, но самка не откликалась. Она лишь смотрела на него с высоты, но, когда птенец замолкал, отходила в сторону и начинала приводить в порядок своё оперение. В итоге птенец вынужден был взлететь. Он быстро набрал высоту и закружился над самкой. Один раз он попытался сесть на скалу, но боязливо взлетел, едва коснувшись её лапой. Сделав ещё несколько кругов в воздухе, он устал и проголодался ещё сильнее. И это пересилило его страх перед незнакомыми вещами. Он опустился на скальный выступ рядом с самкой и тут же бросился к ней, выпрашивая пищу. В этот раз его просьбы не остались без ответа, и он получил несколько кусочков свежего мяса с клочками пушистой шкуры – самке удалось убить горную соню, слишком разжиревшую и недостаточно проворно бросившуюся к спасительной норе.

Прикосновение к скале – это первый большой шаг птенца симурга в самостоятельную жизнь. Уже скоро он покинет гнездо и будет кочевать с родителями до весны, обучаясь приёмам охоты и оттачивая свои навыки добывания пищи.


Октябрь.


Перемены в природе ощущаются всё явственнее. Высоко в горах уже царит настоящая зима, а в горные долины задувают холодные ветры. Тёплое Четвероморье согревает их и делает менее суровыми, но летнее тепло уже уходит – солнце жарко греет лишь южные склоны гор, а в тени уже становится довольно прохладно. Растения постепенно перестают расти и готовятся к зиме. Самые нежные и чувствительные к холоду виды уже сбрасывают листья и их жизненные процессы едва теплятся в корнях и клубнях, богатых питательными веществами. Другие растения просто не образуют молодых листьев, хотя старая листва ещё сохраняет свежий зелёный цвет.

Животные Кавказского полуострова активно готовятся к зимовке. Самое главное в преддверии холодного и голодного времени – нагулять достаточное количество жира. Поэтому горные порциппулы покинули луга и опушки, углубившись в поисках пищи в лес. Сейчас подлесок для них – словно накрытый праздничный стол. Порциппулы питаются главным образом травой, но осенью в них словно пробуждаются повадки их далёких всеядных предков. Звери жадно подбирают жёлуди, опадающие с дубов, и с хрустом разжёвывают их.

Стадо порциппул, проходя среди кустарников, потревожило взрослого самца чагрина. Этот крупный вид ежей стал во многом похож на барсука, и к зиме он готовится примерно так же. Чагрин сильно отъелся в течение позднего лета и ранней осени. Благодаря сильному иммунитету к ядам животного происхождения он вдоволь попировал во время прилёта небесных пилигримов: зверь сгребал бабочек с травы и стволов деревьев и глотал, едва пережёвывая. Несмотря на горький вкус, бабочки оказались вполне съедобными для него. Также чагрин часто наведывался к остаткам добычи геллуды. Благодаря упорству, силе и множеству остроконечных зубов ему удавалось похищать изрядные куски добычи этих хищников. Также чагрин не брезговал падалью и по запаху разыскивал туши животных, погибших от болезней или травм. Даже начавшая разлагаться туша, покрытая копошащимися личинками мух, была желанной находкой для чагрина, который не только пожирал мясо, но и слизывал мушиных личинок. Благодаря такой неприхотливости зверь накопил много жира и даже в какой-то степени потерял проворство движений. Но колючки в шерсти и острые зубы по-прежнему служат хорошей защитой от врага.

Тем не менее, чагрин меняет свои привычки. Прохладная погода заставляет его искать укрытие, в котором можно будет проводить ненастные осенние дни и долгие зимние ночи. К тому же сейчас он стал медлительным и угроза нападения хищников стала более вероятной.

Поведение хищников также меняется – наступает время, когда добывать пищу становится труднее. Благодаря гибкому поведению геллуды могут избежать трудностей охоты зимой – они объединяются в стаю, которая действует сообща.

Пара взрослых геллуд, обитающая в долине, успешно вырастила двух детёнышей. Они достаточно крепкие, чтобы помогать родителям во время охоты, хотя им было бы трудно жить одним – для этого у них маловато жизненного опыта. Но каждый день они учатся у родителей чему-то новому, и каждый день совершенствуют свои навыки, которые пригодятся в будущей самостоятельной жизни. И один из навыков – умение распознавать своих и чужих.

Семья из долины регулярно обновляет свои метки, сделанные мускусными выделениями на разных хорошо заметных предметах и свидетельствующие об их правах на территорию. На границе их участка растёт высокий старый кипарис, и его ствол и корни несут на себе метки этой семьи. Родители и их потомство направляются к этому дереву, чтобы узнать последние новости о своих сородичах, обитающих по соседству. Молодые геллуды первыми подбежали к дереву и стали обнюхивать его корни. Они почувствовали хорошо знакомые запахи родительских меток, а также собственные метки, которые регулярно подновляются. Задрав хвосты, молодые звери прижались задами к коре дерева и потёрлись об неё, выделив из мускусных желёз капли пахучей жидкости. Их родители сделали то же самое, а затем начали обходить дерево, обнюхивая его. Они почувствовали хорошо знакомый запах – его оставила молодая самка, их детёныш из прошлого выводка. Судя по слабому запаху, она редко появляется в этой местности. Но её запах встречается в нескольких местах на стволе и корнях – она была здесь не раз. И, судя по расположению более свежих меток на стволе, у неё достаточно сил, чтобы заявлять о себе «в полный голос». Взрослых геллуд пока не тревожит её присутствие здесь – она вполне может уйти отсюда на следующий год. Если она останется дольше, её придётся прогонять.

Обходя дерево, взрослый самец геллуды неожиданно замер. Он почувствовал запах, которого раньше не ощущал. И даже не один, а целых три. Это были запахи геллуд, но пока совсем незнакомые.

Метки были поставлены не на дереве, а на большом камне рядом с ним. Они давали чёткую информацию о том, кто их оставил. Два запаха были не очень похожи друг на друга, а третий каким-то образом сочетал их особенности. Было ясно, что их оставила целая семья – взрослые самец и самка, а также один их детёныш, примерно такого же возраста, как молодые геллуды в семье из долины.

На территорию семьи геллуд, обитающей в долине, зашла соседняя пара из ущелья. Обе взрослых особи из этой семьи – здоровые и сильные животные. В этом сезоне они вырастили лишь одного детёныша, но он выглядит намного сильнее, чем двое детёнышей у пары из долины. Всё лето он очень хорошо питался и рос, не испытывая конкуренции: его сестра погибла в начале лета, случайно упав в реку.

Семья пришельцев держится неподалёку от пограничной отметки – самец из долины заметил этих зверей, нанося свою пахучую метку поверх их отметин. Он почувствовал в воздухе запах, похожий на запах метки на камне. Повернувшись, он увидел среди скал всех членов семьи чужаков – они лежали на камнях, не скрываясь, и лишь глядели на него. С наступлением осени охота в ущелье стала совсем плохой – деревья рано сбросили листву и травоядные покинули эти места. Несколько дней семья геллуд из ущелья жила почти впроголодь, питаясь случайной добычей и даже поедая ягоды. Однажды им удалось убить чагрина, но зверь довольно дорого продал свою жизнь – в лапы самке геллуды воткнулись несколько игл, одна из которых засела прямо возле когтя, причиняя мучительную боль. Лишь день назад самке удалось выгрызть эту иглу, и боль постепенно утихла.

В течение нескольких последующих дней две семьи геллуд постепенно привыкают друг к другу. Для семьи из ущелья этот процесс жизненно важен – в течение зимы им придётся охотиться на чужой территории, взамен пуская чужаков к себе и участвуя на равных в совместной охоте. Первые два дня самцы из обеих семей часто демонстрировали друг другу силу, царапая землю и рявкая друг на друга. Самец из долины, бывший хозяином положения, демонстративно оставлял метки на всех мало-мальски подходящих деревьях и камнях, как только предоставлялась возможность, и следил, чтобы самец из ущелья не мог оставлять свои метки там же. Самки относились друг к другу более терпимо, а детёныши уже в первые два дня достаточно близко познакомились и стали играть вместе. С течением времени иерархия среди самцов постепенно установилась – самец из долины занимает главенствующее положение, но опасается вступать в драку с пришельцем из ущелья, поскольку тот почти не уступает ему по силе.

Самки достаточно лояльны к чужакам ещё по другой причине: они обе беременны, хотя развитие зародышей в зимнее время несколько замедляется. К концу зимы развитие зародышей ускорится, и новые детёныши родятся только весной.

Изменения в природе уже ощущаются в полной мере. Небесные пилигримы собираются в тёплых долинах и кормятся на последних осенних цветах. Осенью они летают неохотно, проводя большую часть времени на ветвях деревьев. На ночь бабочки сбиваются гроздьями, частично сохраняя накопленное днём тепло, а к полудню, прогревшись под скупыми лучами осеннего солнца, отправляются в недолгий полёт в поисках пищи. Они ищут не только цветы: небесные пилигримы охотно пьют сок перезрелых плодов и даже кормятся на разлагающейся падали.

Молодой симург, покинувший гнездо около месяца назад, уже почти неотличим от родителей – лишь оперение у него чуть более тусклое. Он уже не похож на того робкого летуна, для которого центром всего мира было родное гнездо. Теперь он свободно держится в воздухе и летает с родителями. Пока он не перешёл к самостоятельной жизни, он должен интенсивно учиться охотиться.

Стадо каменных скакунов бредёт по долине. Эти звери уже покинули горные склоны и переселились в места, богатые пищей. Но самое главное – теперь на них значительно труднее нападать. На голом горном склоне им не спрятаться, а в долине легко укрыться от нападающего с воздуха хищника среди кустарника или в ближайшем лесу. Но симург – опасный хищник, преимущество которого заключается в способности учиться и накапливать опыт. Инстинкты определяют только малую часть поведения этого потомка врановых птиц, поэтому его охотничья тактика отличается гибкостью. Но это преимущество приходит лишь с опытом, которого недостаёт молодому симургу.

Семья пернатых хищников сидит на скальном уступе. Благодаря острому зрению птицы превосходно видят каменных скакунов, бредущих по долине. Рядом с ними нет порциппул, и это большая удача: порциппулы часто отгоняют симурга от добычи или мешают его нападению, видя в его присутствии угрозу для детёнышей. Даже когда детёныши подрастают настолько, что могут не бояться симурга, эти звери всё равно относятся к пернатому хищнику агрессивно.

Вряд ли каменные скакуны заметили, что симурги наблюдают за ними – птицы находятся слишком далеко от них. А ближайшее стадо порциппул бродит где-то в нескольких сотнях метров впереди. Звери продолжают мирно щипать траву, не замечая грозящей опасности.

Взрослые симурги – умудрённые опытом птицы. Они давно отточили свои охотничьи навыки и не спешат с нападением. А молодой симург ведёт себя нетерпеливо – он переступает с ноги на ногу и время от времени делает попытки взлететь, но останавливается, видя, что взрослые птицы не торопятся. Наконец его возбуждение достигает крайности, и он стрелой взлетает с ветки. Мощно взмахивая крыльями, симург летит прямо к стаду каменных скакунов. Его внимание сосредоточено только на одном – на возможной добыче. И с каждым взмахом крыльев он приближается к стаду. Но по мере приближения молодой симург начинает теряться – он не знает, что делать дальше. Он допускает ошибку, не выбрав объект нападения заранее, и теперь пытается атаковать наугад.

Каменные скакуны, завидев в небе силуэт своего врага, бросились бежать. Молодой симург нагнал их очень быстро, но атаки не последовало: он беспорядочно метался над стадом, вытягивая лапы и пытаясь схватить то одно, то другое животное. Один раз ему удалось схватить когтями загривок крупной самки, но она бросилась прочь, оставив в когтях симурга клок шерсти, и спаслась.

Молодой симург быстро растратил силы, но так и не добился результата. Он тяжело сел на землю и огляделся, глубоко дыша и покачиваясь на ногах от усталости. А стадо каменных скакунов рассредоточилось по долине. Звери также глубоко дышали, приоткрыв рты, но они устали намного меньше – им достаточно было пробежать в общей сложности чуть больше двухсот метров, чтобы спастись от симурга.

Несколько каменных скакунов приблизились к высоким кустарникам, увитым лианами с пожелтевшими листьями. Они не заметили, что при их приближении ветви кустарника шевельнулись – порыв ветра скрыл это. Но, когда одно молодое животное подошло ещё на несколько шагов, огромная птица взлетела из засады в ветвях. Она камнем обрушилась на спину убегающего зверя и повалила его, а крепкий клюв раскусил шейные позвонки скакуна. Хищник соскочил с умирающей добычи и отошёл в сторону, ожидая, когда можно будет начать есть.

Пока молодой симург гонял стадо каменных скакунов, взрослый самец просто устроил засаду недалеко от места его охоты. Из-за суматохи в стаде его никто не заметил, поэтому его появление стало неожиданностью и определило успех в охоте.

Когда судороги добычи прекратились, самец симурга разорвал туше брюхо. Наружу вывалились кишки, а хищник стал поедать тёплые внутренности. Самка прилетела и неторопливо подошла к добыче, чтобы получить свою долю. Увидев их успех, молодой симург бросился к родителям, неуклюже подпрыгивая над землёй и помогая себе крыльями. Но родители не торопились делиться с ним – самец и самка ели, выдирая самые сочные и вкусные куски мяса, а при попытках птенца приблизиться к ним щёлкали клювами и раскрывали крылья, словно скрывая от него добычу. Один раз молодому симургу удалось утащить обрывок мяса, выпавший из клюва самки, но это была лишь случайность. Никто не собирался его кормить, а свой шанс добыть пищу самостоятельно он упустил. Но это лишь временная трудность. Конечно, родители не съедят тушу целиком, и молодой птице ещё останется немало мяса. Молодость – это время обучения, и быть не первым в очереди за пищей – это ещё очень небольшая плата за возможность выживания. Благодаря способности к наблюдению и подражанию молодой симург научится охотиться столь же хорошо, как его родители – ведь именно эти качества позволили всей группе орлиных воронов стать доминирующими крупными пернатыми хищниками Евразии.

Высоко в горах зима уже вступила в свои права. На склонах гор и в долинах лежит толстый слой снега, скрывая под собой остатки травы. Мелкие грызуны прокапывают в снегу множество тоннелей, добираясь до остатков прошлогодней травы. А более крупные горные сони спят, сбившись в клубок в глубокой жилой камере, вход в которую защищён от раскапывания крупными камнями, находящимися в земле. Вход в нору заткнут несколькими пучками травы, закрывающими главный тоннель в нескольких местах. Благодаря этому морозный воздух успевает прогреться, медленно проникая сквозь эти травяные пробки. Горные сони впадают в настоящую глубокую спячку – температура тела спящих зверей сильно снижается, тело почти неподвижно, а дыхание замедленное. Так экономнее расходуются запасы жира, накопленного за короткое лето, а до нового лета ещё очень долго.


Ноябрь.


Дни становятся короче и холоднее. Солнце часто скрывается за тучами, а погода надолго портится. Днём часто моросит неприятный холодный дождь, а по утрам в ущельях стоит густой туман. Погода ненадолго проясняется к середине дня, но скупых солнечных лучей не хватает, чтобы просушить землю.

В горах деревья давно лишились листвы, и лишь хвойные деревья сохраняют свой колючий зелёный наряд. В долинах по-прежнему много зелени, но она лишилась того яркого оттенка, который придают лесу молодые побеги и листья. Тем не менее, деревья продолжают жить своей неторопливой жизнью. Они могут лишиться части листвы, а при похолодании зимой могут сбросить почти весь зелёный наряд до весны. Под пологом леса доцветают травянистые растения, давая скудную пищу последним насекомым.

Влесу ещё можно отыскать кое-какие съедобные плоды. Конечно, щедрость леса в это время не сравнится с концом лета и началом осени, но порой достаточно и этого, чтобы поддержать жизнь.

Деревья увиты цепкими побегами плюща нескольких видов. Летом это неприхотливое растение легко выдерживало лесной полумрак, но сейчас, когда кроны поредели, ему достаётся гораздо больше света. Один из последних даров осени – это гроздья сизых ягод, созревающие на фертильных побегах плюща. Они несъедобны и даже ядовиты для зверей, но ими охотно лакомятся птицы.

В жизни зверей поздней осенью происходят перемены. Пока звери в хорошей форме после летнего сезона, а зима ещё не истощила их силы, начинается битва за продолжение рода.

Горные порциппулы начинают брачные турниры. В это время долины оглашаются громкими криками соперничающих животных. Самцы борются друг с другом за право спаривания, и в это время стадо удачливого самца может сильно разрастись, а у его неудачливого соперника остаются лишь жалкие остатки прежней роскоши. Возможность оставить потомство – это то, ради чего стоит сражаться, и самцы вкладывают все силы в эти турниры. Гон сильно истощает зверей, поэтому после брачного сезона самцы восстанавливают силы, усиленно питаясь.

Брачный турнир порциппул начался утром, когда солнце едва поднялось над горным хребтом. Ночью стадо держалось вместе – в холоде животные согревали друг друга, прижимаясь боками к телам сородичей и стараясь поменьше двигаться. Когда достаточно рассвело, стадо начало оживляться. В холодном воздухе над стадом поднимается пар от дыхания зверей. Порциппулы постепенно расходятся в разные стороны, пощипывая жухлую осеннюю траву. Самки ведут себя спокойно, но вот самцы начинают демонстрировать друг другу свою силу и свирепость. В стаде есть признанный лидер – зрелый самец, побеждавший в брачных турнирах не один год подряд. Но за это время подросли его соперники – его же собственные дети, родившиеся на протяжении нескольких прошлых лет. Многие самцы ещё молоды, но среди них есть три довольно крупных зверя, претендующих на лидерство в стаде. Пока самец-вожак щиплет траву, один из молодых самцов начал активно ухаживать за самкой: он стал ходить вокруг неё с поднятым вверх хвостом, издавая урчание при помощи надутого пузырём хоботка. Самка вначале пыталась избегать его, отворачиваясь и недовольно фыркая, но затем сменила гнев на милость, выказывая знаки расположения к молодому ухажёру. Она остановилась и стала обнюхивать самца, шумно дыша при этом.

Вожак стада заметил происходящее слишком поздно – молодой самец уже готовился к спариванию, поставив передние ноги на спину самки. Это выглядит явным вызовом – в стаде порциппул сохраняется жёсткая иерархия, и доминирующий самец вряд ли допустит дальнейшее развитие событий.

Громко заревев, самец-вожак бросился на дерзкого претендента. Его глаза налились кровью, а хоботок раздулся, добавляя в рёв визгливую ноту. Молодой самец вовремя сориентировался: он соскочил с самки и развернулся мордой к вожаку стада. Надув хоботок, он также заревел и разинул пасть, демонстрируя ровные блестящие клыки. В последний момент разогнавшийся самец-вожак резко остановился, чтобы не столкнуться с ним, и едва не потерял равновесие. Обычно угрожающего броска в сторону соперника было достаточно, чтобы обратить его в бегство. Но сейчас ситуация несколько иная: он столкнулся с вызовом, который нужно принять, чтобы удержать лидерство.

Два самца стоят друг напротив друга – матёрый предводитель стада и молодой сильный претендент. Оба зверя не торопятся нападать – силовое решение конфликта может закончиться ранением, а иногда даже гибелью одного из сражающихся зверей. Поэтому оба животных стараются устрашить друг друга: они ревут, надувая хоботки, и покачивают головами. Но такие демонстрации не могут выявить среди них победителя, поэтому животные быстро переходят к силовому решению конфликта: они бросаются друг на друга, встают на дыбы и начинают толкаться грудью, стараются повалить друг друга на землю. Самец помоложе чувствует, что его соперник пока ещё сильнее его – из-под его копыт летят комья земли, а вожак постепенно теснит его. Шагнув назад, молодой самец опустился на все четыре ноги, затем шагнул в сторону и развернулся клыками к вожаку стада. У него уже практически не осталось шансов выиграть – взрослый самец сильнее его.

В другое время молодой самец просто отступил бы и остался в родном стаде, под защитой сородичей. Но сейчас другая ситуация: взрослый самец воспринимает его как соперника и поступает так же, как поступил бы с любым другим сородичем, бросившим ему вызов. Громко рыча и разинув пасть, он погнал молодого самца прочь из стада.

Наблюдая за триумфом вожака, самки громко ревут. А изгнанному самцу ничего не остаётся, кроме как покинуть стадо. Его жизнь теперь переменилась – ему придётся самостоятельно добывать пищу и заботиться о защите от врагов. В первые часы после своего изгнания он ещё остаётся вблизи стада. Но, как только он пытается приблизиться к сородичам, вожак стада выходит ему навстречу и начинает реветь, демонстрируя клыки. Всем своим видом он показывает, что отверженного теперь не ждут в этом стаде, и ему придётся самостоятельно обустраивать свою жизнь. Когда побеждённый отходит, самец-победитель демонстративно проходит вдоль края стада, ударами головы загоняя обратно в стадо самок, которые, как ему кажется, пытаются уйти вслед за молодым самцом.

Судьба молодого самца незавидна: возможно, он погибнет уже этой зимой. Его единственный шанс – прибиться к группе самцов-холостяков, где он сможет найти и защиту, и тепло в зимние холода. А для взрослого вожака стада жизнь практически не изменилась: его положение в стаде осталось за ним, и даже укрепилось из-за того, что одним соперником у него стало меньше.

Брачный сезон в эти хмурые дни проходит не только у порциппул. Зайцелопы тоже ведут себя возбуждённо. К этому времени животные уже оделись в зимнюю шерсть – более густую и светлую, на которой едва заметны пятна, выделявшиеся в летней шерсти.

Гон у зайцелоп протекает очень бурно, а поведение меняется до неузнаваемости. В брачный сезон зайцелопы становятся бесстрашными и агрессивными, и порой не боятся даже геллуду, проходящую рядом со стадом. Каждое стадо, существовавшее в остальное время как единое целое, в брачный сезон распадается на множество гаремов, собираемых отдельными самцами, и на группы холостых самцов, занимающих низшие позиции в иерархии.

Доминирующие самцы соперничают друг с другом. Каждый из них владеет гаремом пропорционально своим силе и положению в стаде. У некоторых самцов «в собственности» насчитывается до десятка самок, тогда как другие владеют всего одной или двумя. Пусковым моментом брачного поведения является течка самок – на протяжении нескольких дней подряд они будут способны к зачатию потомства, и в это время наступает пик активности и агрессивности самцов.

Как правило, самки из одного стада вступают в состояние течки одновременно – эта синхронность управляется феромонами. Чувствуя желанный запах самок, самцы начинают демонстрировать друг другу свою силу.

В стаде зайцелоп из долины быстро сформировались несколько крупных гаремов, каждым из которых владеет сильный самец. Во время брачных демонстраций самец почти ничего не ест – он бродит вокруг своих самок, время от времени спаривается с ними и ревниво охраняет их от соперников. Обычно самцы высокого ранга стараются не вступать в драку друг с другом и предпочитают демонстрировать силу и высокое положение в стаде, третируя молодых самцов низкого ранга. Низкоранговые самцы во время гона предпочитают держаться подальше от агрессивных доминантов, поэтому они концентрируются главным образом по краям стада. И изредка они пытаются посягнуть на права доминантов.

Доминирующие самцы держатся главным образом в глубине стада, показывая свою силу друг другу. В это время самки находятся на периферии стада… ближе к низкоранговым самцам. Запах течных самок действует на них возбуждающе, поэтому они начинают драться друг с другом, как если бы у каждого из них был свой гарем. Но этого мало – один из таких самцов, оттолкнув соперника, бросился к самкам и попытался спариться с одной из них. Этот шаг, однако, очень опрометчив: самец, владеющий гаремом, тут же поскакал к нему, угрожающе крича. Крики зайцелоп напоминают пронзительный визг, причём очень громкий для таких небольших животных. Сигнал сопернику более чем очевиден, но самец из «отверженных» не отступает – инстинкт размножения слишком силён, чтобы просто так отказаться от попытки спаривания. И этот низкоранговый самец – один из кандидатов на вхождение в «высшее общество» стада в ближайшее время. Поэтому он не собирается безоговорочно отступать.

Два самца зайцелопы поднимаются на задние ноги, сталкиваются грудью и бьют друг друга копытообразными когтями. Движения передних ног резкие и их удары по рёбрам очень чувствительны, хотя густой зимний мех значительно смягчает их. Но стоять на задних ногах они могут недолго: сделав по шагу назад, соперники снова опускаются на четыре ноги. Но конфликт далеко не исчерпан, и самцы снова сцепляются друг с другом. Самец-хозяин гарема погнал своего соперника прочь от самок. Но пришлый самец побежал прочь слишком медленно и неохотно, поэтому хозяин гарема легко догнал его. Чтобы придать вес своим угрозам, он вцепился резцами в холку соперника и сильно сжал челюсти. Укушенный самец завизжал от боли и рванулся прочь. Нанесённый ему укус – две довольно глубоких резаных раны, но вреда от них мало: к зиме на спине зайцелопы отрастает небольшой жировой горб. Поэтому резцы доминирующего самца лишь прорезали кожу, вызвав небольшое кровотечение. Побеждённый самец побежал в сторону других таких же самцов, пока не участвующих в размножении. В этом году ему ещё рано бороться за внимание самок, но на следующий год, возможно, ему повезёт. Если, конечно, он доживёт до нового брачного сезона.

Самец-победитель смотрит ему вслед, выплёвывая клочья шерсти, выдранной из спины неудачливого соперника. Сейчас он на высоте положения, но это ещё не гарантирует его успеха на следующий год. Возможно, ему придётся уступить место более молодым и сильным зверям, или же хищники внесут свои коррективы в расстановку сил в стаде на следующий год.

Брачные игры у зайцелоп длятся несколько дней, после чего всё стадо объединяется, вражда забывается до следующего брачного сезона, а к животным возвращается прежняя пугливость и осторожность.


Декабрь.


Зима высоко в горах началась уже давно, и сейчас она добралась до долин Кавказского полуострова. Снеговой покров постепенно спускается с гор в долины. Снегопад укрывает горные леса в мягкий белоснежный покров. Но чем ниже местность и чем ближе к Четвероморью, тем слабее ощущается влияние зимы. В долинах снег лежит пятнами и быстро тает при смене направления ветра, а близ побережья вообще зеленеет трава и некоторые деревья сохраняют густую летнюю листву.

Зайцелопы стоят под порывами холодного ветра с гор, как каменные истуканы. Спасаясь от зимнего холода, они спустились в долину, где теплее и легче найти пищу. Когда дует ветер, они сбиваются вместе – так легче выдержать холод. Благодаря густой зимней шерсти звери могут преодолевать горные перевалы, переселяясь из одной долины в другую в поисках корма.

Порциппулы не слишком надеются на теплоту зимней шерсти и предпочитают просто переселиться в более удобное для жизни место. Лес – прекрасное укрытие от холода и снега, и они охотно бродят среди деревьев, отыскивая корм. Даже если деревья сбросили значительную часть листвы, их кроны защищают от порывов ветра. Слой снега в лесу не такой толстый, поэтому порциппулы вспахивают лесную подстилку клыками в поисках пищи – клубней, луковиц и корешков. Если порциппуле удаётся отыскать крупное насекомое или выводок грызунов, они также охотно съедаются ею для восполнения недостатка белкового корма.

Когда стадо порциппул бродит по лесу, в кронах деревьев над ними оживлённо скачут и кричат птицы. Они сопровождают стадо со вполне определёнными целями: когда порциппулы кормятся, раскапывая лесную подстилку, зимующие среди листьев насекомые и другие мелкие животные становятся более доступными. Порциппулы, грозные противники даже для крупных хищников, совершенно не обращают внимания на птиц, поэтому пернатые снуют едва ли не под самой мордой животных, ловко избегая случайного удара клыками. А некоторые птицы просто садятся на спины порциппул и выклёвывают из шерсти животных паразитов – вшей и оставшихся с лета клещей. А ещё птицы со своим острым зрением заблаговременно предупреждают порциппул о приближении хищников.

Когда стадо порциппул направляется к реке, птицы покидают их, предпочитая оставаться в привычной среде обитания. Но они следят за животными, готовые продолжить сопровождение стада, поскольку в союзе с порциппулами намного проще добывать корм. Порциппулы охотно прислушиваются к голосам птиц, прекрасно понимают издаваемый ими сигнал тревоги и вовремя реагируют на него. Но они вполне могут обойтись без своих маленьких пернатых друзей.

Порциппулы не скрывают своего присутствия, поэтому о движении их стада можно узнать издалека по топоту и голосам животных. Заслышав эти звуки, из-за камня, лежащего на берегу реки, вышла одинокая геллуда. Это молодая самка, которая, несмотря на трудности прошлых месяцев, смогла дожить до зимы и похоже, что чувствует себя неплохо. Под её густым мехом угадываются сильные мускулы, которые одеты лишь небольшим слоем жира – у неё получается хорошо пообедать далеко не каждый день, но она добывает достаточно пищи, чтобы нормально жить. Порциппулы потревожили её, когда она искала у реки что-нибудь съедобное.

Молодая геллуда взглянула на стадо и сразу же отошла в сторону, уступая зверям дорогу. Могучий самец во главе стада и несколько крупных самок в самом стаде – это сила, способная сокрушить даже куда более свирепого хищника, поэтому геллуда больше озаботилась сохранением собственной жизни, нежели продолжением охоты.

Зимой вода в реках Кавказского полуострова холодеет. В высокогорье реки полностью скрываются под слоем льда, в долинах корочка льда образуется вдоль берегов, и только в прибрежных районах вода совсем не замерзает. Порциппулы подошли к реке, ломая копытами корку льда, и начали пить небольшими глотками, осторожно глотая ледяную воду. Стадо выстроилось вдоль берега, а несколько животных остались наблюдать, не появится ли где-то рядом хищник, готовый к нападению. Геллуда предпочла уйти подальше от этих агрессивных зверей: ловко прыгая по камням, торчащим из реки, она перебралась на другой берег. Оказавшись в безопасности от порциппул, геллуда снова стала бродить вдоль берега, вглядываясь в воду. Даже зимой она не отказывается от возможности половить рыбу, хотя вода очень холодна.

Зимой под водой жизнь течёт вяло. Водяные насекомые давно покинули реку и закопались в прибрежной почве. Личинки комаров и мошек зимуют в иле или в зарослях водяного мха, не отмирающего на зиму. А рыбы, потеряв аппетит и умерив свой воинственный пыл в холодной воде, предпочитают зимовать в глубоких участках реки или вяло плавают вблизи прибрежных зарослей, разыскивая случайную добычу. И как раз таких рыб ловит геллуда.

Пристально всматриваясь в воду, геллуда заметила движение вблизи края зарослей водяного мха, колышущегося длинными прядями на течении. Появление порциппул даже помогло ей охотиться: испуганные топотом и опускающимися в воду мордами животных, мелкие рыбы переплыли к другому берегу. Геллуда видит, как небольшая рыба, тускло поблёскивая боками в скупых лучах зимнего солнца, плавает недалеко от берега. Геллуда мягко перескочила на камень, торчащий из воды, и замерла на нём, не отводя глаз от рыбы. Не замечая опасности, рыба подплыла ближе, и геллуда одним ловким движением подцепила её, выбросила на камень и прижала к нему когтями.

Рыба вкусна, но она слишком мала, чтобы геллуда могла насытиться. Такая маленькая добыча лишь позволит ненадолго утолить голод, и геллуде придётся искать добычу посущественнее.

Крупные рыбы предпочитают зимовать в недоступных для случайных хищников местах. Гирканобарбусы в холодной воде теряют свою агрессивность и бурный темперамент. Они безразлично относятся к сородичам и собираются стаями в глубоких местах русла со слабым течением, где зимуют, ничем не питаясь. Большую часть времени рыбы проводят, прикрепившись ртом к камням. Иногда они меняются местами или протискиваются внутрь группы сородичей, но затем снова замирают, едва шевеля жаберными крышками. Границы территорий, когда-то ревностно охранявшиеся, теперь забыты, и бывшие враги не обращают внимания друг на друга.

Другие животные забывают о границах своей территории с прямо противоположной целью – чтобы хорошо питаться зимой. Около двух месяцев назад две семьи геллуд, обитавшие на соседних территориях, объединились в одну стаю именно для этого – совместная охота большой группы геллуд повышает вероятность успеха. Но у этого союза есть и обратная сторона: после того, как они съедят добычу, на её остатках, пожалуй, только мышь сможет найти хоть что-нибудь съедобное – мясо и внутренности съедаются почти без остатка. Поэтому животные не могут позволить себе отдыхать, доедая вчерашнюю добычу – им приходится охотиться почти каждый день.

В этот раз геллуды охотятся на пологом склоне горы, почти лишённом деревьев и кустарников. Следы охотящихся хищников остаются на тонком слое снега среди побуревшей травы. Охотящиеся геллуды идут цепочкой, и впереди шагают самцы, оглядывая местность в поисках признаков присутствия возможной добычи.

Жертвы геллуд – достаточно крупные животные, которые в случае опасности рассчитывают скорее не на способность прятаться, а на остроту чувств и скорость ног. Они не скрывают своего присутствия, поэтому геллуды вскоре обнаруживают следы их присутствия: множество небольших глубоко отпечатавшихся следов на снегу и катышки свежего помёта.

Один из самцов геллуды понюхал помёт. Он немного остыл, но сохраняет отчётливый запах – значит, животные прошли здесь совсем недавно. По запаху хищнику понятно, что здесь прошло довольно большое стадо каменных скакунов – около двух десятков особей. Их можно легко догнать, и геллуды рысцой побежали по следу, время от времени поднимая головы и нюхая воздух.

Вскоре запах стал более отчётливым, а помёт был совсем свежим и даже тёплым – хищники настигают стадо. Ещё немного – и геллуды увидели последних особей из стада каменных скакунов. Теперь им надлежит быть более осторожными, иначе, если они выдадут своё присутствие, охота будет сорвана. Геллуды перешли с бега на шаг, а затем стали осторожно красться, используя для укрытия отдельные валуны, чахлые кусты и куртинки травы.

План охоты геллуд довольно прост: хищники крадутся, огибая стадо по возвышенности, чтобы отрезать каменных скакунов от спасительных горных склонов и не дать им воспользоваться преимуществами верхолазов. На крутом склоне геллуда наверняка проиграет в ловкости каменному скакуну, или, что ещё хуже, может просто сорваться вниз и получить травму.

На склоне крадутся оба взрослых самца и все молодые особи, а взрослые самки обходят стадо со стороны долины. Теперь, если загонщики вспугнут каменных скакунов, звери побегут прямо на сидящих в засаде самок и им наверняка удастся кого-нибудь добыть.

Каменные скакуны спокойно паслись, поедая пожухлую траву. Они постоянно прислушивались и в любой момент хотя бы один или два члена стада оглядывались, чтобы заблаговременно обнаружить приближение хищников. Но на сей раз что-то пошло не так. Возможно, зимний мех геллуд позволил им успешно скрываться среди травы и камней, или же в округе было слишком мало птиц, служивших сторожами травоядным, и некому было подать предательский сигнал тревоги. Успех был явно на стороне геллуд, и они смогли совершенно незаметно отрезать каменным скакунам путь к спасению на горных склонах.

Один из самцов, обитатель долины, бросился к стаду первым. Почти без задержки к нему присоединился второй самец, из ущелья, и подростки из обеих семей не отстали от них. У них уже был определённый опыт охоты, и они сыграли свою роль на редкость успешно. Хищники побежали к стаду каменных скакунов единой цепью, и сигнал тревоги прозвучал в стаде слишком поздно. Геллуды погнали каменных скакунов по долине в сторону затаившихся самок. Но один из зверей внезапно увидел самку геллуды, скрывавшуюся в траве прямо впереди стада, и бросился в сторону, чтобы избежать встречи с ней. Охота, начавшаяся практически идеально, теперь грозила окончиться провалом: не особенно задумываясь над происходящим, часть животных также бросилась в сторону, увлекая за собой остальных членов стада. Цепь загонщиков уже приближалась, а самки так и не сделали решающего броска. Похоже, охота заканчивалась безуспешно, но случай, испортивший первоначальный план охоты, неожиданно помог загонщикам.

Среди долины возвышается огромный камень. Несколько каменных скакунов, спасаясь от преследования, ловкими прыжками забрались на него, а остальное стадо убежало дальше по долине. Сами того не понимая, каменные скакуны не спаслись, а сами забежали в ловушку, и теперь она почти захлопнулась. Цепочка геллуд-загонщиков окружила камень, и теперь у хищников есть возможность поймать кого-нибудь из каменных скакунов, если они решат прорваться к основному стаду. Однако эти травоядные вряд ли осознают, что кто-то из них наверняка станет добычей, и это – лишь вопрос времени.

Геллуды, обитающие на разных территориях, обладают несколько различающимися навыками в охоте. Самец из долины – специалист по загонной охоте. Он хорошо ориентируется на ровной местности, в лесу или среди кустарника. Но он с трудом лазает по камням и скакуны на вершине скалы не доступны для него. Раньше охота закончилась бы возле подножия камня. Но теперь, когда вместе охотятся две семьи, развитие событий может быть совершенно иным. Самец, живший в ущелье, обладает иными навыками. За годы жизни в гористой местности, изобилующей крутыми подъёмами и каменистыми участками, он приобрёл прекрасные способности альпиниста, поэтому он, почти не останавливаясь, запрыгнул на камень, ставший убежищем нескольким каменным скакунам.

Заметив приближение врага, звери поднялись на самую вершину и в ужасе сбились в кучу, дрожа и издавая жалобные крики. Их сородичи собрались вдали, ниже по склону. Они видят зверей, попавших в беду, но никто и ничем не может им помочь.

Несколькими ловкими прыжками самец геллуды стал подниматься по камню, пока остальные члены стаи ожидают внизу, с вожделением глядя на каменных скакунов, стоящих на вершине камня. Ещё один прыжок – и самец добрался до вершины.

Испуганные каменные скакуны бросились бежать. Один из них отчаянным прыжком перескочил через самца геллуды, прыгнул на каменный уступ и длинным прыжком перемахнул через окружение геллуд. Ему удалось сделать ещё несколько прыжков – и он стал недосягаем для хищников. Другой зверь попробовал повторить его успех, и также бросился на каменный уступ, надеясь с него перепрыгнуть через хищников. Но удача покинула его: в первый же шаг по земле он попал ногой между камнями. Кость хрустнула, и зверь застонал от боли – он сломал ногу. К нему тут же бросились две молодых геллуды, и одна из них с хрустом разгрызла его шейные позвонки.

А ещё один каменный скакун решил действовать напролом – он бросился вниз прямо с вершины камня. Длинный прыжок, возможно, был красив, но в его финале зверь потерял равновесие и покатился по земле, а в следующую секунду его бок был распорот лапой одной из самок геллуды.

Самец геллуды осторожно спустился с камня. Охота окончена и нет смысла рисковать дальше. Два животных, добытых за одну охоту – это большая удача: теперь обе семьи, образующих стаю, могут наесться до отвала.

На территории каждой семьи геллуд есть несколько укрытий, которые используются животными в разное время. В некоторых их них звери выращивают потомство, а другие используются лишь периодически, во время обхода территории. Вблизи места удачной охоты на каменных скакунов есть такое укрытие – просторная нора, выкопанная под корнями дерева, вывороченного из земли. Эта нора подновлялась и углублялась в течение нескольких лет подряд, поэтому она достаточно просторна, чтобы вместить всех взрослых зверей. Молодым геллудам приходится уступить и спать лишь под навесом из высохших корней дерева. Но благодаря густой зимней шерсти они хорошо переносят холод, и мороз пока не такой сильный.

Несколько старых логовищ геллуд, разбросанных по общей территории объединённой стаи, совсем не пустуют. Хотя они были устроены этими хищниками, они не посещались уже несколько сезонов, поэтому в них обосновались другие обитатели лесов и гор Кавказского полуострова.

В одной старой норе геллуд теперь спит чагрин. Он предпочитает переживать зиму, впадая в неглубокий зимний сон. При этом активность зверя просто сильно снижается, но температура тела остаётся прежней. Потревоженный чагрин легко может выйти из спячки, но, если опасности для жизни нет, он снова погружается в сон.

В низинах и на побережье Четвероморья жизнь почти не замирает: там редко выпадает снег а морозов почти не бывает на протяжении большей части зимы. Зелёные листья на деревьях остаются даже в самый разгар зимы, и лишь наиболее теплолюбивые деревья сбрасывают их полностью или частично. Дубы зачастую сохраняют зелень почти такой же густой, как летом.

Кое-где среди зелени заметны яркие оранжево-жёлтые пятна, выделяющиеся на фоне листвы – это зимующие скопления бабочек – небесных пилигримов. Большая часть бабочек оставалась в лесах Кавказского полуострова лишь несколько дней, а затем отправилась дальше на юг, но некоторые стаи этих насекомых зимуют в тёплых долинах. Насекомые смогли накопить жировые запасы, позволяющие им пережить зиму в режиме строгой экономии. В прохладном воздухе небесные пилигримы малоподвижны – они лишь переползают с места на место, подставляя тело солнечным лучам, и прячутся на нижней стороне листьев, когда погода пасмурная и моросит дождь.


Январь-февраль.


Зима в разгаре и наступают самые холодные дни. В такое время даже на побережье случаются заморозки, хотя тёплое Четвероморье в значительной степени спасает местную природу от губительных морозов, смягчая микроклимат прибрежных районов.

Некоторые животные в поисках пищи мигрируют из горных районов в прибрежные леса. Покинув родные горы, порциппулы бродят в лесу. Здесь они находят много корма: тёплое дыхание Четвероморья позволяет сохраняться зелёной листве у деревьев. Звери собирают опавшие жёлуди и плоды каштанов и с громким хрустом разжёвывают их. В прибрежном лесу мало травы, но зато много древесной поросли и кустарников, листья которых также съедобны. Проламываясь сквозь частокол подроста деревьев, порциппулы срывают листья и пережёвывают их вместе с тонкими веточками, не успевшими одревеснеть.

Грибы – особое лакомство для порциппул. Эти звери охотно поедают грибы у себя в горных лесах, а сейчас, в разгар зимы, грибы можно отыскать только в самых тёплых низинных районах Кавказского полуострова. Всеядные порциппулы не оказывают предпочтения тем или иным видам грибов, избегая только откровенно ядовитых видов. В зимнем лесу грибов немного, но их можно найти, если обладать достаточно тонким обонянием. Один из самцов почувствовал знакомый запах и стал разыскивать лакомство. Он тщательно обнюхивает землю под деревьями, но запах не становится более отчётливым. И лишь подняв голову, зверь обнаружил источник запаха: на стволе дерева целой гроздью растут широкие плоские плодовые тела трутовиков. Эти грибы также вполне съедобны для порциппул, поэтому самец, встав на задние ноги, дотянулся до ближайшего плодового тела, откусил его и стал жевать. Он аккуратно обкусал края плодового тела и проглотил их, а одревесневшую середину выплюнул.

Благодаря тонкому обонянию порциппулы могут находить много съедобных вещей и значительно разнообразить свой рацион. Ещё одна порциппула немного отстала от основного стада: она почувствовала какой-то знакомый запах среди опавшей листвы и стала раскапывать клыками лесную подстилку. Чутьё не подвело зверя: порциппула отыскала под слоем листвы вялую и полуоцепеневшую лягушку. Пока амфибия не проснулась и не ускакала, порциппула схватила её ртом и съела.

Обоняние помогает порциппулам ориентироваться в лесу, в условиях плохой видимости. Но оно не подводит зверей и в более важных ситуациях.

Отстав от стада сородичей, порциппула обнюхивает лесную подстилку и корни деревьев, надеясь отыскать ещё что-нибудь съедобное. Она ощущает запахи корней, грибов, мелких грызунов и червей. Но все эти запахи сразу оказались чем-то несущественным, когда на одном из корней порциппула нашла следы запаха, который ассоциируется только со страхом. Приятный мускусный запах привёл порциппулу в ужас: это запах геллуды.

Отскочив от корня, помеченного этим страшным запахом, порциппула издала тревожный рёв, и в ту же секунду ей отозвалось всё стадо, не успевшее уйти далеко вперёд. Послышался топот тяжёлых копыт, и среди деревьев показались члены стада.

Порциппулы отреагировали на запах геллуды так, словно заметили живого зверя. Они собрались вместе и стали нюхать воздух и угрожающе реветь. Вожак стада, зрелый самец с густой гривой и крупной головой, от возбуждения даже встаёт на дыбы, словно лошадь. Когда он всей массой обрушивается на землю, удар его передних ног разбивает в крошево корень дерева. Если геллуда попадёт под копыта такого зверя, ей не уцелеть.

Ситуация, в общем-то, довольно прозаична: несколько дней назад геллуда пометила корни дерева выделениями своих мускусных желёз, а порциппулы случайно обнаружили её метку, изрядно стёртую недавним дождём. Тем не менее, они ведут себя агрессивно. Травоядные стараются избавиться от запаха хищника: несколько зверей мочатся рядом, а вожак стада забрасывает метку геллуды землёй, отгребая её задней ногой. Затем он оставляет поверх метки геллуды кучу своего помёта. Когда запах стал почти неощутимым, стадо продолжило свои странствия по лесу.

В чаще деревья растут густо, поэтому стадо порциппул вынуждено сменить обычный порядок движения: стадо растягивается в цепочку, и лишь кое-где звери могут идти по двое плечом к плечу. Впереди следуют самые сильные особи, которым достаётся значительная часть свежей зелени. Позади остаются ослабевшие и раненые особи, которые вынуждены довольствоваться остатками зелени, обглоданной или раздавленной копытами впереди идущих сородичей. В стаде есть свой аутсайдер: это хромающий старый самец. Это первый кандидат на нападение хищников, и его смерть – это лишь вопрос времени.

Когда стадо брело сквозь чащу, он сильно отстал и вынужден ориентироваться по голосам сородичей, слышным впереди. Его зрение с возрастом стало слабым, и он видит вокруг себя лишь слегка меняющуюся расплывчатую картину зарослей, окружающих тропу с обеих сторон.

Боль пришла внезапно – острая режущая боль сбоку и сзади. В его шкуру вонзились несколько острых лезвий, рванули и затем снова пропали. Взревев от боли, старый самец порциппулы закружился на месте, пытаясь определить, что с ним произошло. Лишь мельком ему удалось увидеть пятнистую шкуру, мелькнувшую среди кустарника. Он подвергся нападению геллуд – его согласованно атаковала сразу пара хищников, явно имеющих опыт в нападении на порциппул. Оба зверя наверняка долго выслеживали стадо, шли за ним, высматривая потенциальную жертву, а затем устраивали засаду и нападали. Нападение произошло быстро: удары когтями, укус и быстрое отступление. Всё было сделано так, чтобы как можно меньше оставаться рядом с раненым зверем, который сам легко сможет перейти в нападение и даже убить хищника.

Самец порциппулы ранен: кровь стекает из его ран и пропитывает шерсть. Он агрессивно настроен и готов сражаться за свою жизнь. Боль злит его и заставляет остановиться, чтобы дать отпор нападающим. Но геллуды не спешат повторять нападение; главное сделано – самец отрезан от стада и начинает понемногу истекать кровью. Пока он ещё достаточно силён, чтобы дать отпор геллудам: самец порциппулы вертится на месте, рыча и раздувая хоботок. В его открытой пасти видны сильно стёртые желтоватые клыки. Пусть ими сложно раскапывать землю, но ещё можно сильно укусить нападающего.

Геллуды согласованно играют с добычей в «кошки-мышки»: когда порциппула разворачивается, чтобы дать отпор одному хищнику, его партнёр наносит жертве удар когтями и новые полосы крови окрашивают шерсть порциппулы. Жертва нападения постепенно слабеет: дыхание самца порциппулы становится хриплым, а сам он начинает спотыкаться на ровном месте и с трудом сохраняет равновесие.

Развернувшись в очередной раз, раненый зверь встречается взглядом с одним из своих мучителей. Геллуда стоит прямо перед ним и не скрывается – это крупный самец с окровавленными лапами. Он угрожающе скалится и рычит, готовясь нанести новый удар. В ответ самец порциппулы щёлкнул зубами и шумно задышал, пригнув голову к земле. Но он не успел броситься вперёд – на него напала самка геллуды. Она глубоко вонзила когти в его бок и рванула вниз, раздирая шкуру зверя в лохмотья.

Удар самки геллуды заставил самца порциппулы пошатнуться. Он сильно ослабел от потери крови и едва не потерял равновесие. Но он по-прежнему опасен – у него хватит сил вцепиться мёртвой хваткой в хищника и держать его, пока хватает сил.

Геллуды кружат вокруг порциппулы, вынуждая зверя терять силы, следя за ними. Они просто берут зверя измором, заставляя его истекать кровью. В затуманенном сознании зверя борются два чувства. Запах и вид хищников побуждает его сражаться, а сильнейшая боль заставляет искать спасения среди сородичей. Но самец порциппулы уже ослабел настолько, что ему не пройти и сотни шагов. Голоса сородичей уже не слышны: вожак стада и его окружение обычно ведут сородичей, не особенно интересуясь тем, что делается в самом конце стада. Самец порциппулы продолжает сражаться, пока чувствует в себе силы для этого, хотя фактически он уже обречён. Собрав последние силы, он бросился на самца геллуды, но тот ловко отскочил и нанёс своей добыче удар лапой по плечу. Самец порциппулы привалился к стволу дерева, хрипло дыша и оглядываясь на своих мучителей. Его кровь течёт на траву и красными пятнами остаётся на стволе. Его ноги дрожат, уже с трудом выдерживая вес тела. Теперь сквозь кровавую пелену, застилающую его глаза, он видит, что геллуд двое – самка перестала скрываться и вышла к самцу. Свет меркнет в глазах умирающего животного. Самец порциппулы делает несколько шагов в сторону хищников, но его ноги подгибаются и он тяжело валится на землю. Сердце едва бьётся и зверь уже не чувствует, как геллуды подошли к нему и начали слизывать тёплую кровь, льющуюся из ран. А когда самец геллуды вонзил зубы в мясо, самец порциппулы был уже мёртв.

Смерть порциппулы обеспечила пару геллуд пищей на несколько дней. Хищники пируют там, где им удалось убить зверя, и не стараются оттащить тушу с тропы в сторону. В течение нескольких дней они будут оставаться около добычи, пока мясо сохраняет съедобность.

Четвероморье надёжно защищает Кавказский полуостров от холодных ветров с севера, но иногда на несколько дней даже этот край попадает в холодные объятия зимы.

В течение нескольких дней над полуостровом дует северный ветер, который несёт с собой похолодание. В горных районах почти ничего не изменилось – лишь мороз стал немного сильнее. Но в низинах и в прибрежных районах, обогреваемых Четвероморьем, условия меняются. Температура в этих местах быстро падает, а утром на траве образуется иней. От холода у многих деревьев вянут листья, но это не беда: когда днём пригревает солнце, они вновь расправляются. Хуже приходится растениям, которые не прекратили рост: молодые листья побиты ночным морозом и деформируются. Такое похолодание случается редко, поскольку Четвероморье служит надёжным барьером для северных холодов, но в самом узком месте Четвероморья холод всё же прорывается на юг.

Геллуды остаются возле туши убитой порциппулы, пока мясо остаётся съедобным. За последние два дня им пришлось отгонять от неё сородичей, но они сохранили за собой право на эту добычу. Когда изменилась погода, им пришлось грызть мясо порциппулы, слегка тронутое морозом. Конечно, оно по-прежнему съедобно, и даже лучше хранится на холоде, но уже не так вкусно. И геллуды без особого сожаления оставляют остатки своей добычи.

Оставленная геллудами полуобглоданная туша порциппулы – отличная находка для неприхотливых в еде животных. Несколько мелких лесных птиц уже успели поклевать слегка подмороженное мясо, когда лесная подстилка зашуршала под неуклюжими короткими лапами.

Чагрин вышел к туше и принюхался, щуря маленькие близорукие глаза. В горных районах с холодной зимой эти звери предпочитают впадать в зимний сон, но в низинных местах, где зима мягкая и почти безморозная, чагрин бодрствует круглый год.

Холод заставляет зверя активнее искать пищу, и полусъеденная туша порциппулы – очень неплохая находка для этого всеядного зверя. Геллуды явно предпочитают свежее мясо, но чагрин удовольствуется даже тем, что лежало несколько дней на воздухе. Обнюхав свою находку и убедившись, что никто больше не посягает на неё (мелкие птицы не в счёт), чагрин с жадностью вонзил зубы в лохмотья мяса, остающиеся на костях. Острые края его зубов срезают мясо с костей, словно пила. Время от времени чагрин пускает в ход сильные лапы, чтобы разорвать тушу на куски; его лапы с лёгкостью выламывают рёбра порциппулы. Выдрав ребро из туши, чагрин прижимает его одной лапой к земле и обгладывает, как собака, почти не оставляя на кости мяса. Выдрав из сустава кость ноги, чагрин обгрызает с неё часть хряща и сдирает мясо вместе с остатками шкуры.

Чагрин кормился останками порциппулы весь день, а к вечеру выкопал себе для сна яму под корнями ближайшего дерева, чтобы продолжить пир на следующий день.

Холод оказывает большое влияние на жизнь беспозвоночных. Большинство из них прячется в лесной подстилке, под корой, в древесной трухе или в иных укрытиях, где им не страшно похолодание. Но есть и такие существа, которые переживают это трудное время, не имея возможности скрыться от холода. Это бабочки небесные пилигримы, которые так и застыли от холода прямо на ветвях, где зимуют. Жизнь теплится в них едва-едва: если морозы будут продолжаться дольше обычного или будут слишком сильны, до весны доживут лишь единицы этих хрупких существ. Во время похолодания крылья насекомых покрыты инеем, и сами они неподвижны. Из-за холода обмен веществ небесных пилигримов очень медленный, поэтому летать они не могут. Организм насекомых вырабатывает вещества, препятствующие замерзанию жидкостей тела, но возможности бабочек в этом плане очень ограничены и они не могут долго противостоять холоду.

В таком состоянии небесные пилигримы очень уязвимы для птиц. Время от времени зимующие скопления бабочек подвергаются нападению птиц, но так чаще всего поступают неопытные или очень голодные птицы: вкус бабочек этого вида горький и неприятный. Достаточно краткого знакомства с яркой окраской и ужасным вкусом этих насекомых, чтобы в будущем оставлять их в покое.

Но зимующие стаи небесных пилигримов привлекают птиц по другой причине: внутри скоплений бабочек разные виды насекомых находят укрытие, а некоторые – ещё и пищу. Немногие виды насекомых нападают на небесных пилигримов, и во время зимовки они также вялые и малоподвижные. Но они вполне съедобны, поэтому мелкие птицы часто садятся на ветки, облепленные бабочками, чтобы найти среди них насекомых, зимующих совместно с бабочками.

Когда птицы скачут по веткам, они случайно сбивают сидящих на них бабочек. Насекомые отцепляются от веток и падают в пожухлую траву, кружась в воздухе, словно листья. Но даже в этом случае у них всё равно есть возможность уцелеть.

Пока стоит холод, бабочки лежат среди заиндевевшей травы, поджав ноги и не подавая внешних признаков жизни. Но вскоре к ним приходит спасение: холода продолжаются всего лишь несколько дней и погода постепенно меняется. В воздухе ощущаются первые признаки приближающейся весны. Среди горных хребтов веет слабый тёплый ветер с юга. Это ещё не настоящая весна, но уже перемены к лучшему. Снег в горах не растает ещё долго, но в долины возвращается прежнее тепло. Ласковые дуновения ветра оживляют застывших в траве небесных пилигримов. Бабочки постепенно оттаивают и начинают шевелиться. Они забираются на травинки, раскрывают крылья и греются на солнце, а некоторые из них даже пробуют взлететь. Насекомые садятся на кору дерева, в ветвях которого зимовали, и ползут по дереву вверх, в крону. Шевеля усиками, они ощущают запах, выделяемый оживающими сородичами, и безошибочно возвращаются в скопления сородичей.

Тёплый воздух растапливает снег, лежащий на склонах гор, и постепенно начинает оттаивать земля. Со склонов бегут холодные ручейки, а среди камней, нагреваемых солнцем, начинает расти трава. Жизнь возвращается в привычное русло.

Но кому-то уже не суждено увидеть весеннее пробуждение природы. Одинокий симург пролетает над горными склонами, осматривая скалы. Пока солнце греет не так сильно, и птице трудно лететь без мощных восходящих потоков.

В некоторых местах симург задерживается чуть дольше, кружась на одном месте. Над одним склоном птица долго кружилась, а потом быстро пошла на снижение. Симург тяжело опустился в снег и зашагал к подножию крутого обрыва. Ещё с воздуха он заметил, что в снегу лежит что-то, возможно, интересное для него. Из снега торчит что-то тёмное, похожее на камень. Но зоркий глаз симурга уже заметил его отличия от окружающих камней. Птица стала раскапывать влажный талый снег боковыми движениями клюва, и вскоре из него показалась часть ноги, а затем большая голова с коротким хоботком на морде. Это труп порциппулы, которая погибла несколько недель назад, упав с уступа, по которому проходит тропа. Очевидно, стадо порциппул преодолевало перевал, надеясь попасть в соседнюю долину и найти там пищу, и этому зверю не повезло. На камнях остались сгустки замёрзшей крови, а мясо из-за холода ещё не начало разлагаться. Верхний слой мяса уже оттаивает, но внутри туша ещё замёрзшая, поэтому с трудом поддаётся клюву симурга.

Симург, нашедший такуюбогатую добычу, жадно рвёт подтаявшее мясо клювом. Он плохо ел в последние дни, а однажды сумел добыть за день всего лишь какого-то грызуна. Зато теперь он может наесться досыта… если ему не помешают. И ему стоит есть побыстрее: его находку заметил второй симург, который уже спешит на пир.

Когда второй пернатый хищник сел рядом с тушей, первый симург поднял голову, раскрыл крылья, словно прикрывая ими находку, и защёлкал клювом, демонстрируя свои права на эту пищу. Второй симург, однако, не воспринял эти угрозы: он сделал несколько шагов в сторону туши и вызывающе посмотрел на первую птицу. Это не просто случайное движение, а настоящая дуэль взглядов. Птицы пристально смотрят одна на другую, словно оценивая силы сородича и пробуя предугадать дальнейшее развитие событий. Наконец, первый из симургов сложил крылья и сделал два шага в сторону. Он ведёт себя неагрессивно – туша достаточно велика, чтобы её могла утащить и съесть одна птица. Бросив мимолётный взгляд на вторую птицу, он рванул шкуру мёртвой порциппулы в другом месте и начал клевать оттаивающее мясо.

Острое зрение помогает птицам находить добычу, летая на большой высоте и оглядывая обширную территорию. Кроме того, симурги, подобно грифам человеческой эпохи, следят друг за другом. Поэтому, когда один из сородичей начинает снижаться, его соседи, даже бывшие за несколько километров от него, обязательно замечают это и тоже летят, чтобы проверить, что он нашёл. Поэтому в течение часа к туше порциппулы слетелось ещё полдюжины птиц. Симурги, успевшие на пир первыми, жадно рвут мясо, стараясь выбрать для себя самые лучшие куски. Мясо порциппулы быстро исчезает в их клювах – многие из птиц голодали в последнее время, и такая находка является большой удачей для них. Птицы не устраивают драки за пищу: мяса хватит всем – туша слишком велика для одной птицы.

Это потепление – не временное явление: в горы пришла весна. Снег постепенно тает и симурги обнаруживают всё новых жертв зимы. Короткое время таяния снегов – это время изобилия для умных пернатых хищников и падальщиков.

А их потенциальные жертвы – растительноядные млекопитающие – щиплют первые ростки трав и восстанавливают силы после зимнего испытания на прочность. Скоро им предстоит не только заботиться о себе, но и дать начало новой жизни.


Март.


Наступили долгожданные солнечные дни, воздух прогрелся и в прибрежных районах отступила угроза заморозков. На южных склонах гор снег уже тает, прорастает молодая трава и появляются яркие пятна цветков различных растений. Вершины гор по-прежнему в снегу – там холоднее и весна придёт туда ещё не скоро. В долинах на деревьях набухают почки, а у вечнозелёных растений начинается новый рост.

Тепло пробуждает не только растения, но и животных. Когда лучи солнца стали нагревать лесную подстилку, в ней оттаяли и зашевелились многочисленные мелкие беспозвоночные – насекомые, клещи и пауки. Они тут же набросились на пищу, которую им предоставляет скудная весенняя природа – на гнилые остатки прошлогодних растений, молодую поросль и собственных соседей послабее.

Первые весенние цветы – настоящая столовая для насекомых. Скудность весенней растительности заставляет их собираться на цветах десятками, и это помогает опылению ранних весенних цветов. Этим эфемерам нужно как можно раньше завязать семена, чтобы завершить годовой цикл развития и спрятаться под землёй до следующего года. Обычно на цветках кормится множество мелких бабочек и жуков, но среди них всё чаще появляются яркие и крупные небесные пилигримы.

В тёплую погоду гроздья бабочек этого вида, висящие на ветвях, постепенно приходят в движение. Насекомые нагреваются на солнце и начинают пробовать летать. Они трепещут крыльями, держась ножками за ветку дерева, или взлетают, но почти сразу же садятся. Некоторые бабочки так и остаются неподвижными после зимовки. Когда дует ветер, их тела срываются с ветки и летят, кружась, словно опавшие листья. Бабочки мертвы: некоторые из них высосаны хищными клопами, а у других на теле имеется небольшое отверстие – они стали жертвами наездника, который всю зиму развивался в них, а теперь вывелся, чтобы заражать новых насекомых.

Но всё равно оставшихся в живых бабочек намного больше, чем погибших. Днём небесные пилигримы порхают повсюду, разыскивая первые весенние цветы. Они должны восстановить силы, чтобы выполнить два важнейших дела: самцы должны приготовиться к брачному сезону, чтобы успешно выдержать конкуренцию за самок, а самки должны быть готовыми пересечь Четвероморье, чтобы отложить яйца на севере, давая начало новому поколению насекомых.

В горах постепенно начинает таять снег, и реки вскрываются. Лёд быстро тает, а сами реки выходят из берегов. Свежая чистая вода, даже холодная, служит для водяных жителей сигналом о том, что пришла весна и скоро вновь наступит время тепла и изобилия пищи. Ранней весной речная вода ещё не прогрелась, но яркий солнечный свет пробуждает водяных животных к жизни. На побегах водяного мха появляются ярко-зелёные кончики – растения вновь пошли в рост. Камни покрываются слизистой плёнкой зелёного цвета – увеличение длины светового дня и ясная погода способствуют росту микроскопических водорослей, являющихся первым звеном пищевой цепочки местных экосистем. А это обещает сытую жизнь для животных. Холодная вода не способствует аппетиту, поэтому какое-то время водоросли могут разрастаться достаточно свободно. Но едоки постепенно просыпаются: улитки вновь скребут камни тёркой-радулой, а в защищённых от сильного течения местах на камнях появляются личинки насекомых, поедающие водоросли или охотящиеся друг на друга.

Плоские личинки стрекоз, цепляясь ногами, ползают среди камней, разыскивая ещё вялых личинок подёнок и ручейников, а также головастиков и молодых рыб. Но им самим приходится следить за окружающим миром, чтобы не оказаться чьим-то обедом.

Одна личинка стрекозы неосторожно выбралась на камень, надеясь схватить личинку ручейника. Отчаянно цепляясь ногами за малейшие неровности камня, личинка ручейника ползёт прочь от хищника. Ей нужно постоянно приклеивать к поверхности камня паутинную нить, которая служит страховкой и не позволяет течению унести её прочь. А личинка стрекозы в этом отношении гораздо свободнее. Благодаря плоскому телу она плотно прижимается к камню и не опасается, что течение унесёт её прочь. Осторожно цепляясь ногами, она всё ближе и ближе подбирается к личинке ручейника.

Тень накрыла обоих насекомых. Широкий рот с мясистыми губами дважды втянул воду вместе с обеими личинками, и осталась лишь ровная поверхность камня, обросшая плёнкой микроскопических водорослей. Рыба с продолговатым туловищем и широким ртом, похожим на присоску, взмахнула хвостом и исчезла на глубине.

Гирканобарбусы покинули свои зимние укрытия, когда почувствовали перемены в составе воды, вызванные таянием снега. Удлинение светового дня стимулирует их активность, и рыбы вновь превращаются в индивидуалистов. Крупные гирканобарбусы расплываются по руслу и занимают лучшие территории. Несмотря на холодную воду, их темперамент вновь становится по-южному горячим и рыбы начинают территориальные споры, подавая друг другу сигналы высокими спинными плавниками. Мелкие гирканобарбусы, ещё недостаточно сильные, чтобы занять лучшую территорию, хорошо освещаемую солнцем, теснятся ближе к зарослям водяного мха и болотных растений, чтобы побыстрее скрыться там, если более сильная рыба каким-то образом выкажет неудовольствие от их присутствия возле границ её владений. Кроме того, весной, пока на камнях наросло слишком мало водорослей, гирканобарбусы охотно разнообразят свой рацион мелкими животными. Поэтому совсем мелкие рыбы, которым не исполнилось даже года, предпочитают скрываться от своих взрослых сородичей среди камней. Но здесь их ожидают хищники – личинки стрекоз и водяных жуков, которые также прячутся от взрослых гирканобарбусов.

Весной стада, поредевшие за зиму, получают пополнение. Изящные и тонконогие зайцелопы с трудом переживают зиму. Густой длинный мех давал им защиту от холода, но им приходилось раскапывать снег в поисках зелёной травы или жевать побуревшую прошлогоднюю траву. Зато теперь приходит время новой сочной травы и молодой жизни.

Самки зайцелоп чувствуют состояние друг друга по запаху. Детёныши в утробах самок уже достаточно хорошо развиты и готовы родиться в течение нескольких следующих дней. Но самки, детёныши которых более развиты, не спешат разрешаться от бремени: для этого необходим сильный стимул – определённая концентрация запаха, свидетельствующего о готовности самок к родам. У нескольких молодых самок развитие детёнышей, напротив, запаздывает на несколько дней, и общее «настроение» в стаде заставляет их отдавать больше питательных веществ для развития ещё не родившегося детёныша. Все детёныши должны родиться вовремя и вместе.

Рождение детёнышей в небольшом «синхронизированном» стаде зайцелоп происходит в течение одного-двух дней. Незадолго до родов самки собираются в середине стада, оставляя самцов на периферии, где им больше грозит опасность нападения хищника. Это своеобразная бессознательная «плата» стада за возможность спокойно принести потомство. Когда самки собираются тесной группой, концентрация их запахов в воздухе значительно повышается, и это запускает процесс рождения детёнышей.

У одной из самых сильных самок начинаются родовые схватки. Она замерла на месте и только вздрагивает всем телом, часто и неглубоко дыша. Её соседки почувствовали наступление этого важного события и стали обнюхивать её тело, особенно в задней части. Рожающая зайцелопа издаёт отрывистые хриплые звуки – всё её тело напряжено. Наконец околоплодный пузырь лопается, и из родовых путей животного появляется голова детёныша. Секундное напряжение мускулов – и детёныш выскальзывает из тела матери и падает на землю. Далее следует ещё одна порция околоплодной жидкости и через минуту рождается второй детёныш.

Самка сразу же повернулась к своим детёнышам и начала вылизывать их, стимулируя их дыхание и очищая ноздри детёнышей от остатков слизи и околоплодной жидкости. Детёныши зашевелились, стали вытягивать ноги, а затем один из них перевернулся на живот и поднял голову, оглядываясь вокруг. Самка продолжила вылизывать второго детёныша, и он также повернулся на живот. Теперь их задача – обсохнуть и подняться на ноги. Но ещё важнее для них запомнить запах матери – от этого во многом будет зависеть их выживание.

Запах околоплодных вод и новорождённых детёнышей является мощным стимулом для остальных самок, и вскоре ещё две самки начинают испытывать родовые схватки. Несколько молодых самок слизывают с земли остатки околоплодной жидкости родившей самки, но делают это слишком близко к детёнышам, поэтому родившая самка отогнала одну из них, ударив её головой по морде.

В течение часа около половины самок стада родили или готовятся родить. Число детёнышей увеличивается буквально с каждой минутой. И когда родился последний на сегодня детёныш, первые из родившихся уже достаточно хорошо ходили и запомнили запах матери.

Изменения в природе затрагивают всех жителей Кавказского полуострова. Когда миновали зимние холода, чагрины в горных районах проснулись и покинули свои укрытия. Они изрядно похудели за зиму, и теперь ищут и с жадностью поедают всё, что сочтут съедобным. Падаль, даже начавшая разлагаться, поедается с такой же жадностью, как свежее мясо. Но гораздо более доступная и вкусная пища – насекомые и другие обитатели лесной подстилки. В разных местах леса попадаются следы кормёжки чагринов: раскопанная опавшая листва, выдранные с корнями растения и расцарапанные когтями трухлявые стволы упавших деревьев. Желанной находкой для голодного чагрина становится змея, ящерица или лягушка, ещё вялая после спячки. Также звери охотно разоряют гнёзда птиц, устроенные на земле. Так они постепенно восстанавливают силы после зимовки.

Ранней весной в жизни чагринов происходят важные перемены: у них начинается брачный сезон. Убеждённые одиночки начинают относиться друг к другу более терпимо; точнее, самцы становятся более лояльными к самкам, а отношение их друг к другу по-прежнему остаётся непримиримым.

От своего предка – европейского ежа – чагрины унаследовали просто устроенный мозг и довольно примитивное поведение. У них нет сложных ритуалов, которыми пользуются другие животные для привлечения особей противоположного пола. Взрослая самка сообщает самцам о готовности к спариванию очень простым способом: в состоянии готовности к спариванию она издаёт сильный мускусный запах. В паху самки есть железы, выделяющие пахучую жидкость, и животное, когда ходит по лесу, просто проводит паховой областью по корням деревьев и пучкам травы, зажимая их между ногой и животом.

Самка бродит по своей территории и метит её очень активно: она готова к спариванию всего лишь на протяжении нескольких дней, и в это время обязательно должна забеременеть, иначе в этом сезоне она останется без потомства. На запах самки с соседних территорий собираются самцы. Среди потенциальных ухажёров могут быть как совсем молодые особи, едва достигшие половой зрелости, так и крупные старые звери, шерсть которых уже начинает светлеть от возраста. Зайдя на территорию самки, самцы начинают внимательно исследовать метки самки и оставляют возле них лужицы мочи, показывая самке своё присутствие. Самцы начинают искать следы самки и часто идут по следу как собака-ищейка, не обращая внимания на других обитателей леса. Иногда даже взрослая геллуда отходит в сторону, когда ей навстречу движется самец-чагрин, словно привязанный к следу самки и не собирающийся отступать или сворачивать в сторону.

Щедро оставляя свои «приглашения на свидание», самка добивается результата: её буквально окружают самцы. Самка ведёт себя не очень активно: она лишь привлекла самцов на свою территорию, а дальнейшую инициативу оставляет им. Самцы чагрина далеки от устроения ритуальных поединков, какие устраивали олени и другие рогатые млекопитающие человеческой эпохи. Их метод выяснения главенства – использование грубой силы. Собравшись вместе, самцы чагрина ведут себя агрессивно по отношению к конкурентам. Первыми место свидания с самкой покидают самые молодые и самые старые самцы, одинаково неспособные соперничать с более сильными зрелыми особями. Если молодой соперник оказывается слишком настойчивым, ему может достаться несколько болезненных укусов, или же его морда и грудь будут расцарапаны когтями соперника. Ещё один коронный приём в драке чагринов – боксирующий удар головой. При этом колючки втыкаются в морду соперника, вынуждая его отступить… или же броситься на врага с удвоенной яростью.

Самцы ощущают запах самки, готовой к спариванию, и этот запах заставляет их драться друг с другом за право спаривания. После того, как отсеялись самцы, которым вряд ли приходилось рассчитывать на успех, остались лишь те, кто мог рассчитывать на успех в борьбе за самку. И среди них выявились два лидера – зрелые сильные самцы, оба сильные и мускулистые, с лоснящейся шерстью и крепкими колючками.

Ни один из этих зверей не собирается покидать поле боя, и у обоих шансы примерно равны. Звери смотрят друг на друга уничтожающим взглядом, оскаливая зубы и царапая траву когтями. Они оба стараются напугать соперника и при этом ограничиться только демонстрацией силы. Они устрашающе шипят друг на друга и разевают пасть, демонстрируя остроконечные зубы. Но этого явно недостаточно: должен остаться лишь один победитель. И один из самцов решил нарушить хрупкое равновесие: он бросился на соперника и нанёс ему удар головой в бок. Второй самец едва удержался на ногах, но в ответ бросился на первого и укусил его за лапу, оставив глубокую кровоточащую царапину. Соперники сражаются не на шутку: они сцепились друг с другом в колючий шар и катаются по траве, визжа и шипя. Лапы безжалостно дерут грудь и живот соперника, а зубы оставляют глубокие болезненные раны. После нескольких минут борьбы становится ясно, что самец, начавший драку, теряет шансы на победу. Он уже не нападает на соперника, а лишь пытается парировать его атаки. На его морде кровоточит глубокий шрам, и из-за этого один глаз залит кровью. Соперник – умелый боец: он подставляет для укусов колючую шкуру на плечах, из-за чего у его конкурента губы уже расцарапаны в кровь. Наконец, дерущиеся самцы расцепились. Побеждённый самец дёргает головой, пытаясь стряхнуть кровь, заливающую его глаз. Он отступает, а затем просто разворачивается и уходит в кусты, хромая и тяжело дыша.

Дальнейшее развитие событий предсказуемо и банально. Победитель просто спаривается с самкой, и всё. Он остаётся на территории самки ещё несколько дней, повторяя спаривание и прогоняя других самцов, пытающихся сделать то же самое.

Через несколько дней после спаривания самка почувствовала, что в её организме происходят изменения: она беременна. Теперь ей не нужен самец, поэтому она проявляет неудовольствие от его присутствия: когда самец подходит слишком близко, самка топает ногами и фыркает. Но самец задержался, пробуя повторить спаривание. В течение последних нескольких дней самка принимала его ухаживания, но сейчас она топорщит колючки – это знак того, что она не позволит ему спариваться. А когда самец оскалил зубы, самка просто развернулась и нанесла ему удар колючим боком по морде. Более ясного знака не требуется: самцу больше нечего делать возле неё, и он должен уйти.

У других животных семейные отношения намного сложнее, чем у чагринов. Весна для молодого симурга – это время, когда ему придётся в полной мере ощутить трудности взрослой жизни. Пока была зима, он охотился вместе с родителями и имел право на часть добычи. За это время молодой симург научился многим охотничьим приёмам: он умеет сбрасывать в пропасть каменных скакунов ударом крыла в пикирующем полёте, душить когтями зайцелопу и искать мёртвых порциппул, вытаивающих весной из-под снега. Просто теперь ему придётся всё это делать самому.

Когда снег начал таять, его родители полетели на склон горы, который очень хорошо знаком молодой птице. Они быстро нашли дерево с раздвоенной вершиной, вцепившееся корнями в камни на склоне, и закружились над родовым гнездом, в котором вырастили уже не один выводок. Молодой симург последовал за родителями: эти места ему очень хорошо знакомы буквально с детства. Но ему не дали долететь до гнезда, в котором он появился на свет. Ему не удалось даже коснуться гнезда лапами: взрослый самец угрожающе закричал, и его голос заставил молодого симурга взмыть вверх и опуститься на тот самый уступ, который был первым, что он ощутил своими лапами после того, как покинул гнездо. Молодая птица не понимает, что происходит. Ещё вчера родители относились к нему очень дружелюбно, хотя не допускали к добыче, пока не поедят сами. А сейчас он стал для них совершенно чужим.

Молодой симург попытался сесть на дерево, где устроено гнездо. Но он не успел приблизиться к гнезду и на десять метров, как ему навстречу взлетел самец. Громко крича, он начал наносить собственному потомку удары крыльями по голове и спине под одобрительные крики самки. Молодой симург едва успевал уклоняться от его ударов, улетая всё дальше и дальше от гнезда. Он перелетел через долину и сел на каменном уступе на её противоположной стороне. Сегодня началась его взрослая жизнь. Ему придётся пройти через много испытаний: поиск собственного места для жизни, неудачные охоты, голод, конкуренцию и необходимость защищать свою территорию. Возможно, он не выдержит этих испытаний, но не исключено, что он проживёт долгую и удачную жизнь.

Взрослые симурги греются на весеннем солнце, сидя в гнезде, которое много лет служит им домом. Весна освежает их отношения друг с другом: птицы, умеющие убивать, в это время становятся нежными ухажёрами. Они много лет знают друг друга и могут узнать своего партнёра даже после долгой разлуки. Впрочем, они просто не допускают этого, отдыхая и охотясь исключительно вместе. Такой брачный союз успешен ещё и благодаря тому, что партнёры изучили повадки друг друга и охотятся на редкость согласованно, добиваясь результата значительно чаще, чем одинокая птица.

Самец аккуратно чистит перья на голове самки. Его острый клюв нежно расправляет складки голой кожи возле глаза самки, которая не отстраняется, выказывая тем самым доверие по отношению к партнёру. После этого самец замирает возле самки, склонив голову набок и приглашая её оказать ему такие же знаки внимания.

Весенняя ясная погода вызывает пробуждение родительского инстинкта у пары симургов. Пока рано откладывать яйца, но партнёры должны подготовиться к выполнению трудной роли родителей. Птицы в очередной раз осматривают гнездо и подновляют его. Самка выбросила из него всю подстилку, в которой к этому моменту накопилось огромное количество паразитов. А самец регулярно летает в лес и приносит в клюве прутья, нужные для ремонта гнезда. Самка забирает прутья и втыкает их в боковые части гнезда, переплетая с толстыми сучьями, составляющими основу постройки.

Во время ремонта гнезда взрослые симурги позволяют себе поиграть друг с другом. Севший на край гнезда после визита в лес, самец держит в клюве прутик. Он не стал бросать его в гнездо, как это он обычно делал. Дождавшись, когда самка повернулась к нему, самец передал ей принесённый прутик из клюва в клюв. Самка положила его на дно гнезда, а затем снова подняла и передала самцу. Самец, подержав прутик, вернул его самке. Это игра, не имеющая никакого практического смысла: птицы просто наслаждаются процессом общения и в очередной раз показывают друг другу доверие и симпатии.

Молодой симург уже покинул родительскую территорию. Он видел, как его родители летают на охоту, и чувствует, что участок, хорошо знакомый ему по совместной с ними охоте, теперь становится чужим для него. Ему приходится вести жизнь отверженного, во всём надеясь только на себя. Он нашёл себе удобную скальную нишу, в которой удобно прятаться от дождя, и убедился, что никто из взрослых сородичей не претендует на это укрытие. Весеннее тепло не даёт ему замёрзнуть днём, но по ночам ему приходится распушать перья, чтобы сохранять тепло.

Несмотря на трудности, молодой симург не бедствует. Возможно, он живёт на чьей-то охотничьей территории, поэтому когда-нибудь ему придётся покинуть своё убежище. Но не исключено, что он сможет одержать верх над хозяином территории и это станет началом его полноценной взрослой жизни.

В местах, где поселился молодой симург, водится много дичи подходящего размера. Зайцелопы родили детёнышей, и теперь каждое стадо этих глупых пугливых животных представляет собой накрытый обеденный стол для пернатого хищника. Симург хорошо усвоил родительские уроки, и теперь успешно применяет их на практике.

Стадо кавказских зайцелоп пасётся вблизи дубовой рощи. Дубы сбросили лишь часть листвы на зиму, поэтому их кроны даже весной достаточно густы, чтобы скрыть симурга. Поэтому умный пернатый хищник решил устроить засаду на одном из дубов. Молодой симург полетел низко над землёй, стараясь держаться так, чтобы между ним и стадом зайцелоп были хоть какие-то деревья. В некоторых местах симург садится на землю и просто бежит, пригнув голову.

Добравшись до дубовой рощи, хищник взлетел на ближайшее дерево и стал осторожно перепархивать с ветки на ветку, стараясь не шуметь понапрасну. Его осторожность дала результат: симургу удалось подобраться к зайцелопам так близко, как он не смог бы, если бы летел по воздуху.

Из своего укрытия симург наблюдает за этими травоядными. Стадо зайцелоп держится вместе, но молодые детёныши часто отстают или убегают в стороны от стада, и в этот момент кого-то из них можно легко убить. Вцепившись в ветку когтями, симург стал с напряжением следить за животными, выбирая удобный момент для атаки.

Зайцелопы ведут себя, как обычно. Они прислушиваются к окружающим звукам, а чьи-нибудь глаза всегда оглядывают окружающую местность в поисках признаков опасности. Носы животных постоянно ощущают сотни запахов, но пока среди них нет запаха хищника, звери могут быть спокойными.

Видя, что взрослые звери ведут себя спокойно, детёныши устраивают игры. Они высоко подпрыгивают или гоняются друг за другом, издавая тонкий писк. За свою короткую жизнь они лишь несколько раз видели хищников, но пока им удавалось спасаться от них, поэтому опасность для них – абстрактное понятие. Они пока не подозревают, сколько опасностей ждёт их в этом мире и откуда может прийти смерть.

Симург неотрывно следит за стадом. Он не обращает внимания на середину стада, где слишком много взрослых зверей. Он может атаковать молодое животное, которых там много, но в суматохе кто-нибудь из взрослых зайцелоп может случайно прыгнуть на него, и тогда ему грозит перелом крыла, и даже позвоночника. Поэтому симурга больше интересует то, что делается по краям стада, особенно там, где резвятся детёныши. Стадо никуда не уходит, и хищник имеет возможность выбрать лучшее время для атаки.

Наконец, пара молодых зайцелоп, годовалых зверей, начинает игру. Они станут взрослыми лишь на следующий год, и пока у них есть возможность состязаться в беге и прыжках. Это укрепляет мускулы и однажды спасёт им жизнь. Только ни один из зверей пока не знает, как скоро им придётся спасаться от врага. Они прыгают и кружатся среди отрастающей травы, толкают друг друга грудью и высоко подпрыгивают вверх, словно перескакивая через невидимые препятствия. И за игрой они не замечают, что слишком отдалились от стада. Зато это заметили другие глаза.

Симург оттолкнулся от ветки и стрелой выскочил из листвы дуба. Он распахнул крылья и в несколько взмахов развил большую скорость. Он помчался к одной из молодых зайцелоп, и в это время раздался пронзительный тревожный крик одной из взрослых особей стада. Испуганные звери, с трудом представляя себе, от кого они спасаются, бросились врассыпную. Молодая зайцелопа мельком увидела ширококрылый силуэт и бросилась к стаду, надеясь найти защиту у сородичей. Но она замешкалась буквально на долю секунды, и это сыграло свою роковую роль.

В последние мгновения атаки симург выставил вперёд лапы с острыми когтями и нанёс зайцелопе сокрушительный удар всей массой тела. Одна его лапа вцепилась в плечо животного, а вторая – в голову. Насев на зайцелопу, симург повалил её на землю и придавил своим весом. Не теряя времени, он опустил голову и нанёс удар в основание черепа отчаянно брыкающейся добычи, дробя ей позвонки клювом. Смерть зайцелопы наступила мгновенно – её ноги судорожно вытянулись и замерли.

Симург принялся рвать шкуру на боку добычи, не обращая внимания на стадо, отбежавшее на несколько десятков метров. Зайцелопы испуганно смотрят на хищника, поедающего одного из их сородичей, и детёныши впервые ощущают запах крови. Теперь они будут ассоциировать этот запах с нападением хищника, страхом и смертью. Некоторые уроки жизни преподаются такой ценой. Но и симург не догадывается, что ещё кое-кто хорошо выучил уроки, преподаваемые жизнью, и теперь готовится дать урок ему самому.

За стадом зайцелоп следил не только симург. Геллуда, одинокая самка, многому научилась за время самостоятельной жизни. Прошлым летом она с трудом могла добыть себе достаточно пищи, чтобы не умереть с голоду и сохранить способность охотиться. Но она оказалась прилежной ученицей, хорошо решавшей задачи, которые задавала ей жизнь. И второй год своей самостоятельной жизни она встречает уже опытной охотницей, способной легко прокормить себя. Она умеет наблюдать и находить потенциальную добычу в большом стаде. И ещё она умеет наблюдать за другими хищниками и пользоваться результатами их охоты.

Когда симург атаковал зайцелоп, внимание самки геллуды сразу же переключилось на него. Она видела, как побежало в панике стадо зайцелоп, как симург свалил зайцелопу и стал рвать её мясо. И теперь настало время её выхода. Она покинула своё укрытие в кустах и направилась к симургу уверенной походкой, спокойно покачивая длинным хвостом. Глотая очередной кусок мяса, симург заметил пятнистую шкуру геллуды на фоне молодой зелени кустов. Он повернулся к геллуде и раскрыл крылья, демонстрируя ей свои размеры и силу. Но на хищницу это не произвело никакого впечатления. Геллуда уже знает, насколько силён клюв симурга, но она также чувствует, что теперь её собственной силы достаточно, чтобы отшвырнуть в сторону эту птицу, если она начнёт сопротивляться.

Симург также реалистично оценивает ситуацию – этот пятнистый четвероногий хищник не собирается ждать, пока он закончит есть, и он намного крупнее. Поэтому симург отчаянно пытается взять свою долю добычи: пока геллуда не подошла вплотную, он оторвал кусок мягкого мяса и проглотил. Когда геллуда подошла ещё ближе, симург хрипло закричал и захлопал крыльями. В ответ геллуда подняла одну лапу и резко махнула ею в воздухе, как кошка. Симург неуклюже отскочил, избегая удара, схватил тушку зайцелопы за ухо и потащил в свою сторону. Геллуда бросилась к его добыче и вцепилась в неё лапами. Она легонько потащила её к себе, и в клюве симурга остался лишь маленький кусочек уха зайцелопы. Взяв тушку зайцелопы в зубы, геллуда понесла её в кусты. Пытаясь вернуть свою добычу, симург закричал и побежал за геллудой, хлопая крыльями. Но в ответ геллуда развернулась, бросив добычу, и громко рявкнула. Она бросилась на симурга, и птице пришлось взлететь, чтобы избежать удара её лапы. Ему стоит поискать себе на обед что-нибудь другое – эту добычу уже не вернуть.

В кустах геллуда наслаждается добычей, так легко доставшейся ей, и глотает куски нежного и ещё чуть тёплого мяса. Когда мясо заканчивается, она легко дробит зубами молодые кости и с удовольствием жуёт суставы. Роли двух хищников поменялись: теперь молодая геллуда сильнее симурга и в случае конфликта она будет задавать правила игры.


Апрель.


Весна в разгаре. Снег остался лишь на вершинах гор, но и туда постепенно добирается тепло, пробуждая растения и животных.

Детёныши зайцелоп уже подросли и бегают наравне с взрослыми зверями. А некоторые их соседи только готовятся принести потомство.

Если зайцелопа вынашивает детёныша более четырёх месяцев, то беременность у чагрина длится всего лишь месяц с небольшим. Этого вполне достаточно, чтобы произвести на свет жизнеспособное потомство. Но за это чагрин расплачивается необходимостью длительной заботы о потомстве. И одно из условий успешного выращивания потомства – наличие надёжного укрытия.

Чувствуя приближение срока рождения потомства, самка чагрина озаботилась сооружением укрытия. Она делает это довольно простым способом: просто стаскивает ветки и другой растительный мусор в кучу между двумя большими камнями. Когда пространство между камнями было забито ветками, самка чагрина забралась на кучу и стала утаптывать её, просто ходя по ней вперёд-назад. Закончив это, она стала подкапываться под кучу, выкапывая под настилом из веток гнездовую камеру. Часть земли самка чагрина набросала на верх своего укрытия, соорудив таким способом надёжную крышу, которая поможет защитить потомство от дождя.

Когда самка чагрина закончила работу, у неё получилась довольно прочная берлога, защищённая с боков камнями. Пространство между камнями довольно узкое, что затрудняет врагу раскапывание крыши гнезда. Инстинкт не подвёл зверя. Вскоре после того, как укрытие было готово, самка чагрина начала готовиться к родам. Она натаскала в гнездо мягкой травы и устроила подстилку – это означает, что детёныши должны появиться очень скоро.

Родовые схватки начались ночью. При этом самка чагрина не чувствует боли: они вызывают у неё лишь некоторое беспокойство. Она просто остаётся в гнезде и старается поменьше двигаться. Роды начались незадолго до рассвета и прошли очень легко и быстро: детёныши чагрина родятся мелкими, слепыми и голыми, поэтому их рождение не вызывает боли у рожающей самки. Но у этого обстоятельства есть вторая сторона: детёныши будут довольно долго жить в гнезде и полностью зависеть от матери. Всего у самки родились пять детёнышей, но один из них не подавал признаков жизни даже после того, как мать вылизала его. И самка чагрина просто съела его, возвращая часть питательных веществ, которые были израсходованы на его развитие. Остальные четверо детёнышей были нормально развитыми и жизнеспособными, но самке вряд ли удастся вырастить их всех – обычно лишь один или два детёныша в выводке доживают до полной самостоятельности, а остальные гибнут от голода или нападения хищников.

Став в очередной раз матерью, самка чагрина должна жить не только для себя, но и для своего потомства. Теперь в течение нескольких месяцев вся её жизнь будет сосредоточена вокруг логова и подрастающих в нём детёнышей. Несколько раз в день самка чагрина должна возвращаться к детёнышам и кормить их, а пищи ей потребуется значительно больше. В период кормления потомства самка чагрина употребляет в пищу больше мяса. Несмотря на некоторую неуклюжесть, она начинает охотиться на грызунов, рептилий и наземных птиц.

Мощные порциппулы перенесли зиму хорошо, отделавшись минимальными потерями. Они предпочитают мигрировать в более богатые кормом районы, поэтому большинство животных провело зиму в тёплых прибрежных районах, питаясь желудями, каштанами и кореньями. Многие самки беременны, и очень скоро у них должны родиться детёныши.

Стадо порциппул пасётся на молодой траве. Подвижными хоботками звери срывают пучки травы и кладут их в рот. Самец-вожак важно прохаживается среди остальных животных. Он выиграл поединок за власть осенью, и большинство детёнышей, которые должны родиться – это его потомство.

Тепло разбудило мелких холоднокровных обитателей Кавказского полуострова. Все, кто благополучно перезимовал и не стал жертвой холода или прожорливых хищников, теперь торопятся жить. Солнце нагревает камни, и на них с удовольствием нежатся ящерицы и змеи, скрывающиеся в траве, если в небе появится силуэт симурга или пернатых хищников помельче. Солнце подогревает чувства этих холоднокровных существ, превращая их в пылких кавалеров и яростных бойцов.

Пара змей желтовато-рыжей окраски сплелась телами. Одна из змей немного крупнее и её окраска чуть бледнее, а вторая, более изящная, щеголяет очень яркой поперечной перевязью за головой. Более крупная змея пробует уползти, но другая рептилия явно проявляет настойчивость и пытается остановить её. Временами змеи сплетаются телами очень прочно и валяются в траве, переворачиваясь кверху брюхом. Тогда становится видна поперечно-полосатая чёрно-белая окраска изнанки хвоста. Эти рептилии – скунсовые змеи, самка и самец.

Пара змей уже готова к спариванию, но неожиданно они чувствуют сотрясения почвы – к ним приближается кто-то массивный. Змеи плохо видят, но разглядывают крупное тело с большой головой, покоящееся на четырёх ногах. Это самец порциппулы, ищущий корм в траве.

Зверь тоже плохо видит, но тонкое обоняние подсказывает ему, что где-то в траве прячется змея. Порциппулы не боятся даже ядовитых змей – они забивают рептилий ногами и пожирают их, а толстая кожа на ногах служит им как защита от укусов змей. Поэтому большой зверь без всякого страха подходит почти в упор и нюхает траву, пытаясь найти змей.

Чаще всего тонкое обоняние помогает порциппуле искать корм, но в некоторых случаях оно становится её бедой. Так и произошло в этот раз. Струя вонючей жидкости попала прямо в нос животного, и самец порциппулы вдохнул несколько капель. А в следующую секунду вторая струя попала в глаз порциппулы. Отвратительный запах ударил в ноздри зверя, а глаза заслезились. Самец порциппулы заревел и бросился прочь, тряся головой в надежде хоть как-то избавиться от отвратительного запаха, внезапно заполонившего для него весь мир.

Скунсовые змеи защитились от возможного нападения наиболее эффективным способом, который спасает их от любых животных, имеющих мало-мальски развитое обоняние. Когда опасность миновала, обе змеи продолжили прерванный брачный ритуал.

Молодая самка геллуды пока не обзавелась потомством. К осени она, возможно, найдёт самца, с которым создаст семью, и сама родит детёнышей на следующий год. А пока она свободна от трудностей семейной жизни, но во время охоты может рассчитывать только на собственные силы и умение. Уроки самостоятельной жизни не прошли даром: теперь она опытная охотница. Для неё не составляет трудности выследить и убить почти любого обитателя здешних мест, кроме, разве что, взрослой порциппулы. Но учиться зачастую приходится всю жизнь: геллуда ещё слишком молода и пока допускает ошибки. А цена этих ошибок может быть слишком велика.

Молодая геллуда идёт по следам чагрина. Она когда-то встречалась с этими странными медлительными обитателями лесов, но они не показались ей опасными. Когда геллуда приближалась к ним, эти животные предпочитали убегать и прятаться в кустах или в своих норах. Поэтому геллуда ещё не знает, насколько опасно бывает связываться с ними, если чагрин вынужден защищаться.

Пахучий след привёл геллуду к торчащим из земли камням. Между ними она увидела кучу прутьев и разного лесного мусора, а земля под этой кучей была явно раскопана не очень давно – с одной стороны около камней была навалена куча свежей земли, сквозь которую едва успела прорасти трава. За этой землёй чернело отверстие – под кучу прутьев и мусора ведёт тоннель. Там явно живёт чагрин, поскольку запах его следов в этом месте значительно усилился – следов стало больше и они были гораздо свежее.

Геллуда запрыгнула на камень, среди которых сделано укрытие чагрина. Она поскребла лапой ветки, которые навалены поверх логова зверя. Но сделать это оказалось сложно: геллуде пришлось сильно нагнуться вниз, а её лапа могла лишь ограниченно двигаться в пространстве между камнями. С некоторыми усилиями она смогла выдернуть одну из веток, и начала разгребать мусор под ней.

Работа продвигается медленно, поэтому геллуда решила попробовать добраться до обитателя логова с другой стороны. Она соскочила с камней и подошла к входу в логово. Вдохнув воздух, она ощутила запах сразу нескольких живых существ. Все они были чагринами, но запах одного из них был намного сильнее остальных. Это означает, что хищница не ошиблась и обитатели этого логова находятся дома. Если всё сложится удачно, кого-нибудь из них можно будет убить и съесть. И геллуда начала раскапывать лапой вход в логово.

Самка чагрина сквозь сон услышала шорох. Она приоткрыла глаза, огляделась и вновь заснула. Но через несколько минут к её носу скатилось несколько комочков земли с поверхности. Заснувшая самка чагрина вдохнула воздух и внезапно ощутила запах, которого боялась. Она тут же проснулась и стала принюхиваться. Один из комочков земли пах тем самым, знакомым и страшным запахом – запахом геллуды. А это означает только одно: враг рядом.

На подстилке беззаботно спят четверо детёнышей. На их головах и спинах уже пробились и затвердели колючки, но сами зверьки всё равно слишком малы. У них едва открылись глаза, а на ногах они ещё не держатся и просто ползают на животе, когда не спят. И сейчас они нуждаются в защите, как никогда раньше.

Самка чагрина поднялась и осторожно двинулась к выходу из гнезда. Сделав несколько шагов, она отпрянула назад: в нору просунулась лапа геллуды и когти хищника оставили глубокие царапины на земле прямо перед её мордой. Хищник пытается выцарапать возможную добычу, хотя явно не представляет, с кем имеет дело. Точнее, при каких обстоятельствах происходит встреча.

Геллуда пробует раскопать вход пошире. Она отбрасывает землю двумя лапами, время от времени прерываясь и пытаясь просунуть лапу внутрь логова. И с каждым разом царапины от когтей остаются всё ближе и ближе к входу в гнездовую камеру. Положение становится всё более отчаянным.

Самка чагрина скалит зубы и шипит, когда лапа геллуды просовывается внутрь её жилища. Ей остаётся только одно: атаковать. В противном случае будет разрушено укрытие и детёныши могут погибнуть. Самка чагрина выскочила из норы, щёлкая зубами и шипя. Только скорость реакции помогла геллуде избежать неожиданной встречи с хозяйкой жилища. Подпрыгнув в воздух, геллуда отскочила от логова самки чагрина. Благодаря своей ловкости она легко может справиться с этим коротконогим неуклюжим существом, и это придаёт геллуде смелость. Самка чагрина предпочитает не отходить далеко от входа в логово, и всё время держится головой к геллуде. Когда хищник подходит ближе, самка чагрина разевает пасть и демонстрирует остроконечные зубы. Но геллуде эта угроза не показалась реальной. Она бросилась на самку чагрина и ударила её лапой по спине. И в тот же миг сама геллуда взвизгнула от боли: в её лапу вонзились несколько колючек. Она отпрыгнула в сторону и сразу же превратилась из преследователя в преследуемого: закрепляя свой успех в обороне гнезда, самка чагрина бросилась на неё и схватила её зубами за заднюю лапу. Геллуда дёрнулась и рывком вырвала лапу из пасти гигантского ежа. Но её пронзила острая боль, а на шкуре остались длинные глубокие царапины, нанесённые зубами чагрина.

Эта охота завершилась провалом: геллуда побежала прочь, скача на трёх лапах и держа укушенную самкой чагрина заднюю лапу на весу. Ступать на неё сейчас очень больно. Конечно, геллуда вылижет раны и это не позволит им загноиться, но на несколько дней об охоте на крупных животных можно просто забыть. Ей придётся теперь питаться случайной добычей.

В логове у самки чагрина заскулили и завозились детёныши. Она вернулась к ним, легла рядом и осторожно подгребла их к животу. Почувствовав тепло материнского тела, детёныши успокоились и затихли. Самка чагрина тоже вскоре заснула крепким сном. Она выиграла эту схватку за жизнь детёнышей, но никому не ведомо, сколько ещё испытаний придётся выдержать её материнским чувствам.

В гнезде симургов появились два яйца и самка села их насиживать. Теперь самец должен охотиться за двоих. Он пролетает над долинами и хребтами, одевающимися молодой весенней зеленью, и ищет подходящую добычу. Он видит, как самка геллуды, прихрамывая, бредёт по долине, распугивая стадо зайцелоп. Он летит дальше и видит, как у кромки снегов из норы показалось рыжеватое существо – талая вода снова протекла в нору горных сонь и заставила грызунов проснуться и спасаться от потопа. И он видит, как внизу, в долине, над деревьями клубится живое оранжево-жёлтое облако, похожее на дым.

У небесных пилигримов снованачинается брачный лёт и в небе над лесами собираются облака бабочек. Через несколько дней после этого грандиозного спектакля природы самцы умрут, а самки огромной тучей отправятся с попутным южным ветром на север, через Четвероморье. Их отлёт знаменует собой скорый приход жаркого южного лета.


Бестиарий


Чагрин (Aepierinaceus tchagrin)

Отряд: Ежовые (Erinaceomorpha)

Семейство: Ежовые (Erinaceidae)

Место обитания: Балканы, Юго-Восточная Европа, южное побережье Четвероморья, Кавказский полуостров.


В раннем неоцене экосистемы отличались скудностью и однообразием; в них отсутствовали крупные травоядные и хищники. Поэтому ситуация в природе в это время немного напоминала ранний палеоцен, когда животные различных групп «пробовали свои силы» в освоении различных экологических ниш. Так произошло в Евразии, где влияние человека на природу было особенно значительным. Здесь на роль крупного хищника «пробовались» разные виды млекопитающих. В течение нескольких миллионов лет истинные хищники отряда Carnivora вынуждены были конкурировать с разнообразными плотоядными из числа приматов и насекомоядных. В итоге они смогли отвоевать утраченные из-за деятельности человека позиции в природе, но бок о бок с ними обитают немногочисленные представители прежних конкурирующих групп. Одна из них – характерные для Европы крупные плотоядные ежи. В лесах севера Европы обитает ежеволк (Erinalupus spinosus), в средиземноморском маквисе живёт мелкий ежешакал (Erinalupus mediterraneus). На территории европейских субтропиков, на Балканах, в Малой Азии и на Кавказе обитает ещё один представитель этой своеобразной группы животных – крупный ёж чагрин.

Этот вид сохранил больше примитивных черт строения, чем его родственники. Чагрин – коренастое животное, похожее пропорциями на барсука. Длина тела – около 140 см. У него отсутствует видимый снаружи хвост, а голова относительно крупная, с длинной подвижной мордой. Шерсть этого животного серая с коричневатым оттенком, на животе более светлая; вокруг рта растёт белая шерсть. У чагрина сильные челюсти с остроконечными зубами, приспособленными для поедания мяса. Однако это животное не приспособлено к преследованию добычи: его пятипалые конечности стопоходящие и сравнительно короткие – они относительно длиннее, чем у барсука, но короче, чем у собаки. Поэтому максимальная скорость, которую может развивать чагрин – это около 30 км/ч на короткой дистанции.

У чагрина плохое зрение – он близорук. Но этот зверь обладает прекрасным слухом и очень острым обонянием, которые помогают ему искать добычу и вовремя распознавать опасность.

Чагрин унаследовал ещё одну особенность своих предков – в шерсти этого зверя растут крепкие острые иглы длиной до 5 см. Они покрывают верхнюю часть головы, шею, плечи и среднюю часть спины зверя вдоль позвоночника. Сильно увеличившись в размерах, чагрин потерял способность сворачиваться в клубок. Вместо этого крупный размер дал ему возможность активно защищаться от врага. Обороняясь, чагрин широко раскрывает пасть, демонстрируя зубы, и делает выпады, пытаясь схватить когтями и укусить противника. Рудиментарная подкожная мускулатура позволяет животному шевелить иглами и поднимать их при нападении хищника. Это животное ведёт одиночный образ жизни, и вне сезона размножения любая особь очень агрессивно относится к сородичам. Во время драки чагрины «боксируют» друг друга головой с поднятыми иглами. В брачный сезон, ухаживая за самкой, самец толкает её головой в бок, но иглы при этом опущены и прижаты к коже.

Чагрин поедает падаль и любую пищу животного происхождения. Он разыскивает её с помощью обоняния. Этот зверь очень силён, и может в одиночку утащить тушу животного весом примерно вдвое больше самого себя. Также благодаря физической силе он может отбить часть добычи у крупных хищников. Этот зверь умеет охотиться сам, и поедает рептилий, лягушек и насекомых. Он часто раскапывает землю и ломает когтями трухлявую древесину в поисках личинок жуков.

Брачный сезон у этого животного начинается ранней весной. Самка, готовая к спариванию, издаёт специфический мускусный запах, очень привлекающий самцов. Обычно около одной самки собирается до пяти самцов. Они соперничают друг с другом, отталкивая сородичей от самки головой. Самке безразлично, какой самец будет спариваться с ней, и бывает, что она спаривается, пока несколько самцов дерутся друг с другом. Самец-победитель ходит за самкой на вытянутых ногах, громко сопя и подталкивая самку головой. После окончания времени спаривания самка прогоняет самцов.

Беременность длится около пяти недель. Для выращивания детёнышей самка устраивает логово из веток и земли. Она стаскивает ветки в кучу и роет под ними нечто вроде землянки. Одновременно она нагребает выброшенную землю сверху, делая над логовом крышу, защищающую от ветра и дождя. Потомство (3 – 5 детёнышей) рождается голым и слепым. Они прозревают в недельном возрасте, а в возрасте 6 недель уже покидают логово и начинают искать корм вместе с самкой. Молодые животные становятся половозрелыми в возрасте трёх лет, а продолжительность жизни этого вида составляет 40 – 45 лет.


Чешуйчатый ёж (Squamoechinus loricatus)

Отряд: Ежовые (Erinaceomorpha)

Семейство: Ежовые (Erinaceidae)

Место обитания: Кавказский полуостров, Малая Азия, Средняя Азия к востоку от Четвероморья.


Мелкие млекопитающие пережили эпоху антропогенного прессинга значительно лучше, чем крупные. Они в большинстве своём сохранили разнообразие и быстро восстановили численность после исчезновения человека. В неоцене среди них появились виды, которые приобрели новые признаки и стратегии выживания.

В засушливых районах на западе Азии южнее Четвероморья обитает один из необычных видов насекомоядных млекопитающих – чешуйчатый ёж. Ежи являются довольно консервативной группой млекопитающих, хотя изредка среди них появлялись причудливые виды вроде ископаемого Deinogalerix или неоценового ежеволка, которые оба представляют собой крупных хищников. Но большинство ежей даже в неоцене остаются мелкими животными и питаются насекомыми и другими беспозвоночными.

Чешуйчатый ёж – небольшой зверь: длина его тела не превышает 30 см. Его телосложение типично для ежей: массивное туловище с коротким хвостом, неспециализированные пятипалые лапы и крупная голова на короткой шее. Обитая в жарких районах, этот ёж покрыт редкой шерстью светло-жёлтого цвета. Спина, бока и верхняя часть головы животного покрыты колючками – эту особенность он унаследовал от предков. Но сами колючки имеют необычное строение.

Часть колючек на боках и спине видоизменилась в широкие чешуйки, которые постепенно переходят в типичные колючки, оставшиеся только в передней части головы. Чешуи имеют светло-коричневую или соломенно-жёлтую окраску – это помогает животному спасаться от перегрева. Однако кончики чешуй окрашены в чёрный цвет, что демаскирует животное на фоне пейзажа.

Чешуйчатый ёж не боится нападения хищников, но пользуется разными тактиками защиты, в зависимости от того, кто его атакует. Если нападает хищник из числа млекопитающих, этот ёж сворачивается в шар. Чешуи, плотно прилегающие друг к другу, образуют достаточно прочный панцирь, а их острые кончики не позволяют хищнику развернуть чешуйчатого ежа зубами или лапами. При нападении рептилий, глотающих добычу целиком, чешуйчатый ёж, напротив, приподнимается на лапах и растопыривает чешуи в стороны, чтобы казаться крупнее. Чёрные кончики чешуй при этом хорошо заметны на фоне светлой окраски животного, преувеличивая его видимый размер. При этом ёж не отступает, если рептилия касается его языком – убедившись, что его нельзя укусить, рептилия не нападает. Защищаясь от рептилий, ёж держится к ним головой и вертится на месте, если хищник пытается зайти и атаковать со стороны.

Рацион чешуйчатого ежа включает беспозвоночных, в том числе ядовитых, мелких позвоночных и изредка ягоды растений, из которых он получает влагу. Этот зверь способен подолгу обходиться без воды, получая влагу из своей добычи.

Этот вид зверей – одиночка. Каждый ёж занимает определённую территорию, с которой изгоняет всех чужаков. Постоянное укрытие есть только у самки, которая выращивает детёнышей – обычно это брошенная нора или расщелина между камнями. Потомство у этого вида рождается весной. В выводке 3 – 6 голых и слепых ежат, которые на пятый день жизни обрастают иглами. В возрасте 4 недель часть игл на спине и боках выпадает, но на их месте сразу же начинают расти чешуи. В шестинедельном возрасте молодые звери покидают мать и ведут самостоятельную жизнь. В возрасте 1 года они достигают зрелости. Продолжительность жизни чешуйчатого ежа не превышает 10 лет.


Кавказская зайцелопа (Lepolopa levantina caucasica)

Отряд: Копытные зайцевидные (Ungulagomorpha)

Семейство: Зайцелопы (Lagolopidae)

Место обитания: Кавказский полуостров, южное побережье Четвероморья, Малая Азия.


В неоцене на территории Палеарктики (Евразия + север Африки) широко распространились представители новой группы бегающих травоядных млекопитающих – зайцелопы. Эти животные являются потомками зайцев (Lepus) эпохи голоцена и представляют собой экологические и отчасти анатомические аналоги некрупных видов копытных – антилоп и коз. Благодаря высоким способностям к адаптации они заселили разнообразные местообитания – леса умеренного пояса, тайгу, степи и пустыни. На Кавказском полуострове обитает один из их представителей – кавказская зайцелопа, подвид кустарниковой зайцелопы, распространённой в засушливых районах, окружающих Средиземноморскую котловину. Это стадное животное; стада насчитывают до 40 особей с небольшим преобладанием самок. Рост взрослой особи в плечах – около 120 см, длина тела до 100 см, вес около 60 кг.

Кавказский подвид отличается от средиземноморского окраской и некоторыми другими особенностями. Летняя окраска шерсти кавказской зайцелопы пятнистая: на желтовато-коричневом фоне разбросаны белые пятна, более многочисленные на боках. Количество пятен у разных особей отличается, изредка встречаются особи совсем без пятен. Зимняя шерсть у этого животного длиннее и гуще летней, белая или слегка желтоватая. На юге ареала животные не меняют на зиму окраску шерсти, которая становится лишь немного длиннее и гуще.

В остальном кавказская зайцелопа напоминает кустарниковую: это животное лёгкого сложения с коротким хвостом и длинными тонкими ногами. На передних ногах развиты второй и третий пальцы, одетые общим роговым чехлом. От четвёртого пальца остаётся лишь рудимент – небольшой коготок на наружной стороне ноги, не достающий до земли. На задних ногах более развит третий палец, а второй и четвёртый рудиментарны. Пальцы передних ног связаны между собой эластичными сухожилиями и работают как единое целое. Задние ноги немного длиннее передних, поэтому животное может легко кормиться и передвигаться в горах.

Уши у этого животного относительно короткие и широкие. Они подвижны и могут легко поворачиваться в разные стороны.

У кавказской зайцелопы узкая морда, позволяющая легко рвать пищу среди камней. Резцы крупные и постоянно растущие.

Являясь представителем теплолюбивой фауны, кавказская зайцелопа может круглый год жить на Кавказском полуострове благодаря мягкому климату, который создаёт Четвероморье. Лишь горные популяции для зимовки мигрируют в более тёплые долины.

Гон у этого вида начинается осенью и протекает очень бурно. Самцы борются за право доминирования, нанося сопернику удары ногами и укусы. Каждый из доминирующих самцов собирает гарем из самок (от 2-3 до 10-12 в зависимости от положения в иерархии). Синхронность наступления течки и последующего рождения детёнышей регулируется феромонами, под действием которых физиологические процессы в организме могут ускоряться.

Беременность может затормаживаться в случае затяжной зимы. Детёныши рождаются в начале весны; обычно рождается двойня, и только некоторые самки приносят одного детёныша. Синхронность рождения потомства обеспечивает сохранение значительной части приплода при нападении хищника. Детёнышей выкармливают все самки стада: под воздействием феромонного сигнала молоко появляется даже у нерожавших особей, поэтому выживаемость потомства высокая.

Половая зрелость наступает в возрасте 2 лет, продолжительность жизни – до 20 лет.


Горная порциппула (Porcippula montanicola)

Отряд: Парнокопытные (Artiodactyla)

Семейство: Порциппиды (Porcippidae)

Место обитания: Кавказский полуостров, южный берег Четвероморья, горные районы.


В эпоху неоцена в фауне травоядных млекопитающих произошли значительные изменения, связанные, главным образом, с последствиями деятельности человека. В связи с вымиранием многих групп копытных эпохи человека свиньи и их потомки добились значительного эволюционного успеха на территории Евразии. Бегающие свинообразные, порциппулы, стали анатомическими аналогами лошадей, хотя отличаются от них большей всеядностью. Крупная и тяжело сложенная степная порциппула (Porcippula striata) обитает в степях к северу от Четвероморья, а на юге живёт горная порциппула, приспособленная к жизни в горах.

Горная порциппула несколько отличается от своей степной родственницы обликом и пропорциями. Рост в холке взрослой особи этого вида – не более 125 см, но по весу горная порциппула сравнима со степной из-за более массивного телосложения. Ноги у этого вида немного короче, чем у степного. Задние ноги длиннее передних, поэтому спина животного заметно наклонена вперёд. Это позволяет горной порциппуле пастись на горных склонах. Также у неё более короткая шея и крупная голова – это приспособление для выживания в холодном горном климате. Хоботок зверя более узкий, чем у степной порциппулы – он помогает более эффективно искать пищу среди камней. Кроме того, хоботок согревает вдыхаемый животным воздух.

Окраска тела двухцветная. Верх тела и бока светло-серые или коричневатые, живот и нижняя часть ног тёмно-коричневые. Граница между этими окрасками резко выражена. На горле взрослых особей есть тёмное пятно. На верхней части шеи и на темени и затылке растёт короткая «грива» из удлинённых волос, сильно светлеющих у взрослых самцов. Благодаря расчленяющей окраске лежащее в неподвижности животное очень похоже на камень, что помогает ему скрываться от хищников. Окраска детёнышей тёмная, светлеет в возрасте около полугода.

Горная порциппула обитает главным образом в горных долинах и на склонах, поросших лесами. Она избегает высокогорья и крутых горных склонов со скудной растительностью. Это копытное питается главным образом листьями и мягкой травянистой растительностью. У животного развиты бивни в верхней челюсти, направленные вниз и в стороны (клыки зверя не загибаются, как у кабана). Такие бивни помогают раскапывать землю и лесную подстилку в поисках корма. Также горная порциппула охотно поедает пищу животного происхождения: беспозвоночных, мелких позвоночных, яйца птиц и рептилий.

Эти животные собираются в стада, насчитывающие до 20 – 30 особей, включая взрослых самцов и молодняк различных возрастов. В отношениях между животными устанавливается иерархия, которая строго поддерживается среди самцов, но слабо выражена у самок и молодняка. Гон начинается во второй половине осени, когда животные находятся в хорошей физической форме и не обессилели от трудностей жизни зимой. Во время гона самцы становятся агрессивными. Единое стадо распадается на несколько гаремов, а молодые самцы безжалостно изгоняются. Во время драк животные демонстрируют себя друг другу, издавая громкий рёв и раскрывая пасть. Если демонстрации не помогают, самцы дерутся, толкая друг друга грудью и боками. Клыки применяются только для защиты от хищников.

В конце весны самка рождает одного детёныша, крупного и хорошо развитого. Он способен следовать за матерью через несколько часов после рождения, но бегает наравне с взрослыми лишь в недельном возрасте.

Половая зрелость у молодых животных наступает в возрасте 3 лет, но самец может принимать участие в размножении только с пятилетнего возраста. Продолжительность жизни не превышает 25 лет.


Горная соня, соня-шиншилла (Raptoglis chinchilloides)

Отряд: Грызуны (Rodentia)

Семейство: Соневые (Gliridae)

Место обитания: горы Кавказского полуострова, Ближнего Востока.


В раннем неоцене грызуны получили возможность ещё раз доказать свой эволюционный успех. Они быстро эволюционировали, занимая все пригодные для них места обитания, и уже в раннем неоцене их видовое разнообразие было сравнимо с таковым в плиоцене и раннем плейстоцене, до эпохи антропогенного прессинга. В неоцене грызуны распространены по всей Земле, кроме Антарктиды – от экваториальных лесов до холодных северных лугов и вершин гор.

В Евразии эпохи неоцена появилось несколько видов семейства сонь, которые используют пищу животного происхождения намного чаще, чем их предки. Таковы соболиная соня (Raptoglis zibellinus) из степей Трёхречья и соня-выдра (Glirolutra hamiota) из рек восточной части Европы. Ещё один вид, близкий к ним, обитает южнее Четвероморья, в горах Кавказского полуострова и гор Ближнего Востока – это горная соня, называемая также соня-шиншилла за свой густой тёплый мех. Этот представитель северной фауны процветает на юге именно благодаря обитанию в холодном высокогорном климате.

Горная соня – крупный грызун, достигающий веса около 3 килограммов и размером с небольшую кошку. Благодаря хвосту, покрытому длинной шерстью, животное кажется крупнее. Голова этого грызуна округлая, с укороченной мордой и небольшими ушными раковинами, снаружи покрытыми шерстью. У горной сони крупные глаза и хорошее зрение.

Этот вид успешно освоил жизнь в высокогорье благодаря плотному густому меху, который помогает сохранять тепло даже в сильный мороз или на большой высоте. Летний мех животного рыжевато-коричневый, бархатистый, относительно короткий. На груди и горле всегда имеется белое пятно, верх головы более тёмный. Зимний мех отличается большей длиной и густотой, а также более светлой окраской.


Телосложение животного плотное, лапы короткие (задние лапы немного длиннее передних). Пальцы вооружены острыми когтями, благодаря чему горная соня способна лазать по почти отвесным склонам и среди кустарника. Это животное может совершать прыжки длиной до 2 – 3 метров.

Горные сони почти исключительно животноядны, добавляя к рациону не более 10% растительной пищи, хотя в случае голодания могут временно переходить на полностью растительный корм. Эти грызуны часто питаются падалью, которую разыскивают по запаху. Кроме того, горные сони охотно сгрызают даже кости. Для них характерна привычка разыскивать и стаскивать кости в «костемолку», в специальное место, укрытое от хищников, где эти животные грызут свои находки. Они почти полностью усваивают коллаген из съеденных костей, и остатков бывает немного. Обычной же добычей горных сонь являются мелкие грызуны, птицы и их яйца, а в низинах – рептилии и насекомые.

Этот вид грызунов живёт поодиночке и редко – семейными парами. Самка агрессивнее самца. Жилище этого грызуна представляет собой глубокую нору, выкопанную среди камней так, чтобы они затрудняли раскапывание норы хищниками.

Подобно прочим представителям семейства, горные сони ложатся в долгую спячку, которая может длиться до полугода с небольшими перерывами. Животные очень сильно отъедаются к зиме, набирая вес около 4,5 кг. Мех становится длинным и более густым. Несколько раз за зиму животное просыпается, чтобы оставить свой помёт, который в это время очень уплотнённый и сухой.

Потомство рождается в конце весны, когда корма достаточно много. В помёте до 5 детёнышей, которые быстро растут и в возрасте около двух недель уже начинают пробовать мясо. Изредка в конце лета животные могут приносить второй помёт, в котором редко бывает больше двух детёнышей. Продолжительность жизни не превышает 5 лет.


Геллуда (Pardonetta gelloudes)

Отряд: Хищные (Carnivora)

Семейство: Виверровые (Viverridae)

Среда обитания: леса юго-востока Европы, лесные районы побережья Четвероморья, Кавказский полуостров.


В голоцене, в эпоху человека, численность и видовое разнообразие европейской фауны сильно сократились. Многие виды животных, особенно крупные, не пережили сосуществования с человеком и вымерли, не оставив потомков. Среди них были и хищные звери – волки, бурые медведи, европейские рыси... На их место пришли потомки хищников «второй волны», вышедшие на первый план после их вымирания – куньи и виверровые, в том числе потомки европейской или обыкновенной генетты. На западе, а также в центре и на юге Европы обитает генетта-пантера, а к востоку её сменяет близко родственный вид, геллуда.

Подобно своим сородичам, генетте-пантере и генетте-убийце, геллуда – очень крупное животное, достигающее 160 см в длину (длина хвоста – около метра) и весящее до 70 килограммов. Её шкура серовато-белого или бледно-жёлтого цвета, на котором проступают более тёмные пятна неправильной формы, переходящие в задней половине тела в вертикальные полоски, в на хвосте в кольца.

Облик геллуды несёт черты специализированного хищника: у неё мощный череп и острые зубы, особенно резцы. В отличие от генетты-убийцы, у неё нет сабельных клыков – наоборот, и клыки, и резцы близки по размерам и одинаково острые, способные прорвать практически любую шкуру и разрезать мясо. Коренные зубы, напротив, притупленные и действуют как щипцы. Они способны расколоть даже не очень толстые кости. Морда животного укороченная, с сильными челюстными мускулами – геллуда по своей роли в экосистеме несколько напоминает гиену, поскольку способна поедать добычу вместе со значительной частью костей.

При охоте геллуда, в отличие от кошек, предпочитает использовать свои когти и вес, а не зубы: выпрыгнув из засады, она наносит удар всем телом в бок травоядного животного и начинает рвать его когтями, стараясь свалить добычу на землю. Боль, потеря крови и собственная тяжесть хищника заставляют добычу упасть, и геллуда обычно перекусывает своей жертве шейные позвонки, чтобы умертвить её. На крупных и сильных травоядных геллуда охотится более осторожно, нанося добыче небольшие раны и преследуя её в течение долгого времени. Геллуда почти всегда охотится на земле и практически никогда не устраивает засад на деревьях, поэтому её основной добычей становятся скорее средние и крупные звери, чем мелкие, но в голодное время (обычно зимой) она способна съесть любое животное, которое сможет одолеть.

В отличие от своих родичей, геллуды достаточно общительные животные и живут обычно парами (2-4 детёнышей выращивают оба родителя), а в зимнее время несколько пар (обычно 2-3) могут действовать сообща, нападая даже на таких животных, на которых не рискнули напасть бы весной или летом. В это время их территории объединяются. Иногда одинокое животное прибивается к семье и образует пару с одним из молодых животных.

Брачный период начинается в начале зимы. Тогда самки геллуд начинают оставлять пахучие метки на стволах деревьев, пнях, больших валунах и т.д. Самцы находят эти метки по запаху и, следуя им, находят самок, готовых к спариванию. Если возле одной самки собралось несколько самцов, то они дерутся передними лапами, нанося друг другу удары по морде. Во время турнира они сидят на задних лапах. Голова и плечи взрослого самца могут быть покрыты многочисленными шрамами – следами таких поединков. Если пара взрослых зверей устоялась, они не участвуют в брачных поединках и агрессивно относятся к претендентам.

Во второй половине весны самки рожают детёнышей, покрытых светлым однотонным мехом (очень редко встречаются геллуды-меланисты); это обычно происходит в укромном месте, в естественном укрытии или в специально устроенном логове. Первые два-три месяца самка выкармливает их молоком, но уже в середине лета молодые звери покидают логово навсегда, а к осени они готовы следовать за родителями и сопровождать их на охоте.

Продолжительность жизни этого вида – 20-25 лет.


Симург (Thanatopterus simurg)

Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)

Семейство: Хищноврановые (Carnocorvidae)

Место обитания: горы Ближнего Востока.


Характерной группой певчих птиц Голарктики является семейство хищноврановых, объединяющее очень крупных плотоядных птиц, являющихся аналогами орлов и других хищных птиц эпохи голоцена. Они населяют леса, горы и морские побережья, и некоторые их виды встречаются на юге, в тропиках Старого Света. Большинство хищноврановых населяет области умеренного и холодного климата.

Горные районы Евразии населяют несколько близких видов, входящих в род Thanatopterus, характерным представителем которого является танатос (Thanatopterus ferox), обитающий в Гималаях. К западу, в горах Ближнего Востока, его сменяет близкий вид – симург.

Подобно своим родственникам, симург – очень крупный вид горных птиц. Он похож телосложением на орла, отличаясь более крупным клювом, на конце которого имеется неявно выраженный крючок. Длина тела взрослой птицы – около 120 см вместе с хвостом.

Подобно всем хищноврановым, симург имеет тусклую расцветку оперения, на фоне которой ярко выделяется белый клюв. Бока головы – область вокруг клюва и глаз – покрыты голой кожей розовато-красного цвета. Эта особенность характерна для птиц, питающихся падалью.

По размерам и расцветке оперения в этом виде чётко выделяются три подвида:

Кавказский симург (T. s. caucasicus) – самый крупный подвид: размах крыльев взрослой птицы достигает 240 см. Окраска оперения тёмно-серая, почти чёрная. Голова и верхняя часть шеи охристо-рыжие.

Персидский симург (T. s. simurg) – более мелкий подвид, размах крыльев до 190 см. Окраска оперения серо-коричневая; голова, верхняя часть шеи и плечи желтовато-коричневые. Отличается удлинёнными хвостом и ногами. Чаще других подвидов охотится на земле на рептилий и крупных насекомых.

Малоазиатский симург (T. s. griseus) – по размерам не превосходит персидского симурга. Окраска оперения серая с лёгким коричневатым оттенком на крыльях и хвосте. Голова и верхняя часть шеи светло-серые с выраженной поперечной рябью.

Подобно своим родственникам, симург является хищником. Чаще всего он питается крупными грызунами и рептилиями, реже наземными птицами. Наземных животных эта птица убивает, нападая на них как орёл, но часто преследует бегом и забивает клювом. Когти на ногах не хватательные – благодаря этому птица хорошо ходит и бегает по земле. Симург часто питается падалью и собирается группами на трупах животных, погибших в горах. Для охоты на крупных животных симург использует специальные приёмы, которым молодые птицы обучаются у своих родителей. Атакуя животных на горном склоне, симург пользуется крыльями, нанося ими удары. Первостепенные маховые перья этой птицы очень жёсткие; удар ими, нанесённый птицей на лету, похож на удар палки. Небольшие животные от такого удара оступаются и падают в пропасть, чем пользуется хищник.

Симург разрывает добычу клювом. Для кормления птенцов или партнёра, насиживающего яйца, эта птица набивает мясо в очень развитый подъязычный мешок, который при этом сильно растягивается и тянется по передней стороне горла до груди.

Этот вид птиц является моногамом, и пара птиц, подходящих друг другу, сохраняется много лет. Этот вид устраивает гнездо в труднодоступных местах, на деревьях и утёсах, куда не доберутся наземные хищники. Оно представляет собой сооружение из прочных ветвей, переплетённых прутьями и высланное травой. Старые гнёзда используются на протяжении ряда лет несколькими поколениями птиц. Гнездование начинается в марте, когда в горах едва стаивает снег, а птенцы выклёвываются в апреле. Обычно самка откладывает два яйца, но до вылета из гнезда доживает лишь один птенец. Он не убивает более слабого птенца, но просто съедает значительную часть пищи, приносимой родителями, что приводит к гибели второго птенца от голода.

Молодая птица покидает гнездо осенью и живёт с родителями в течение первой зимы. В это время происходит обучение молодой птицы «семейным» приёмам охоты. Перед началом нового гнездования родители прогоняют молодняк со своей территории.

Половая зрелость наступает в возрасте 3 лет, а продолжительность жизни достигает 60 лет.


Скунсовая змея (Foetinatrix jaculator)

Отряд: Чешуйчатые (Squamata), подотряд Змеи (Serpentes)

Семейство: Ужеобразные (Colubridae)

Место обитания: Европа, субтропические районы по берегам Четвероморья – Балканы, Кавказ, Крым.


Обыкновенный уж (Natrix natrix) в эпоху человека был одним из самых распространённых видов змей Евразии. Эта рептилия успешно обитала в изменённых человеком ландшафтах и к концу эры человека имела большую численность и широкий ареал – залог к успешному выживанию и эволюции. Потомки ужа осваивали новые места обитания и вырабатывали различные тактики выживания. Один из потомков ужа, обитающий в субтропиках Европы, обладает своеобразным приспособлением, позволяющим защищаться от врагов. Эта рептилия называется скунсовая змея, и её название указывает на защитную тактику этого вида.

Скунсовая змея является достаточно заурядным видом рептилий – это змея длиной до 150 см, ведущая наземный образ жизни. Она живёт в лесах и кустарниках, питается мелкими позвоночными животными – лягушками и грызунами. Но, потревоженная, она прибегает к эффектно выглядящей демонстрации, прежде чем применить своё защитное оружие. Нижняя часть тела скунсовой змеи от области клоаки до кончика хвоста имеет очень заметную окраску – поперечно-полосатую чёрно-белую. Защищаясь, змея поднимает заднюю часть тела и направляет клоаку во врага, одновременно поворачивая хвост нижней частью в сторону врага. Это предупреждение: хвост, чёрно-белый с изнанки, очень заметен даже хищнику, лишённому цветного зрения. Клоака скунсовой змеи образует крупный мешочек, в котором накапливается неприятно пахнущая маслянистая жидкость. Этот мешочек имеет кольцевые мускулы, и при их сокращении выбрызгивает струю жидкости во врага. Жидкость имеет очень стойкий запах, который чувствуется в течение нескольких дней.

Верхняя сторона тела скунсовой змеи окрашена в охристо-рыжий цвет с тёмным цепочечным узором вдоль спины; сразу за глазами находится лимонно-жёлтая поперечная перевязь.

В областях с сезонным климатом скунсовая змея впадает в спячку, длящуюся до двух месяцев. В южной части ареала этот вид сохраняет активность круглый год.

Спаривание начинается весной, сразу после выхода из спячки. В южных районах спаривание приурочено к началу весенних дождей. Самцы в брачный сезон ведут себя агрессивно по отношению друг к другу, преследуют и кусают конкурентов. Преследуя самку, самец ползает бок о бок с ней, осторожно покусывает её тело и заставляет остановиться, обвиваясь вокруг её тела. Готовая к спариванию самка выделяет небольшое количество пахучего секрета, и самцы находят её по запаху.

После спаривания самка откладывает до 20 удлинённых яиц в брошенной норе какого-нибудь грызуна, заваливает вход землёй и больше не заботится о потомстве. Инкубация длится до 3 месяцев. Детёныши появляются в середине лета. Они питаются лягушками и держатся возле воды, где находят корм и защиту. В случае опасности молодые скунсовые змеи могут нырять и прячутся на дне среди ила и коряг. Они выделяют очень малое количество пахучего секрета и не умеют брызгать им во врага. В окраске молодых змей отсутствует жёлтая перевязь за глазами – она появляется после второго года жизни. Молодая скунсовая змея интенсивно растёт на протяжении первых четырёх лет жизни, и уже на третий год может участвовать в размножении. Продолжительность жизни этой рептилии достигает 50 лет.


Гирканобарбус сигнальный (Hircanobarbus vexillifer)

Отряд: Карпообразные (Cypriniformes)

Семейство: Карповые (Cyprinidae)

Место обитания: горные реки Кавказа.


Горные реки – своеобразная среда обитания рыб. Для них характерны высокое содержание кислорода в воде, быстрое течение и низкие температуры в течение почти всего года. Поэтому рыбы, обитающие в таких местах, обладают сходными особенностями – обтекаемым телом, сильной мускулатурой и зачастую наличием приспособлений для удержания на месте.

В реках Кавказского полуострова обитает гирканобарбус сигнальный, рыба длиной около 40 см – представитель эндемичного для Передней Азии рода гирканобарбусов – рыб, прекрасно приспособленных к жизни в горной реке. Тело этой рыбы торпедовидное, с уплощенным животом, позволяющим плотно прижиматься ко дну реки. Это донная рыба, не поднимающаяся в толщу воды или к поверхности. Грудные и брюшные плавники округлые, хвостовой плавник треугольный, узкий.

Тело окрашено в желтовато-зелёный цвет с более тёмной спиной. Благодаря такой окраске притаившуюся на дне рыбу очень сложно заметить.

Наиболее примечательная черта гирканобарбусов – строение спинного плавника. У всех представителей рода передние лучи спинного плавника очень жёсткие и сросшиеся друг с другом. К основаниям этих лучей подходят сильные мышцы, способные поднимать плавник и удерживать его в таком положении на сильном течении. Спинной плавник имеет треугольную форму – при большой высоте у него короткое основание. Основное назначение спинного плавника – подача визуальных сигналов сородичам. Окраска спинного плавника хорошо заметна издалека в прозрачной воде горных рек: у сигнального гирканобарбуса чёрный треугольный кончик плавника, отороченный снизу белой полосой. Гирканобарбусы обладают явно выраженным территориальным поведением и подача сигналов плавником помогает им предупреждать соперника о нарушении границ территории.

Скребущий нижний рот с толстыми ворсистыми губами указывает на питание гирканобарбусов микроскопическими водорослями и сидячими бентосными животными. Гирканобарбусы охотно поедают кладки улиток и икру рыб, в том числе своего вида. Рыбы подолгу держатся на течении, присосавшись ртом к камню. В верхней части жаберных крышек есть специальный клапан, позволяющий качать воду через жабры, не пользуясь ртом (сходное приспособление имелось у рыб гиринохейлусов (Gyrinocheilus) эпохи человека).

Нерест этого вида начинается в первой половине лета, когда вода в горных реках хорошо прогревается. У самцов на голове и жаберных крышках к этому времени развивается множество конических наростов. Во время брачных поединков самцы толкают друг друга мордой и демонстрируют плавники. Обычно такие турниры протекают без серьёзных последствий, но иногда агрессивный самец убивает соперника ударом головы в живот. Брачные игры включают танцы самца вокруг самки, демонстрацию поднятого спинного плавника и преследование самки.

Икра вымётывается в воду и развивается в пространстве среди камней. Родители не заботятся о потомстве и охотно поедают даже собственную икру, если её недостаточно быстро отнесло течением. Плодовитость самки – до 50 тысяч икринок. Молодые рыбы живут в зарослях водяных растений. Половая зрелость наступает в возрасте 2 лет, продолжительность жизни – до 20 лет.

В реках Передней Азии обитают близкие виды:

Персидский гирканобарбус (Hircanobarbus persicus) населяет горные реки Персидского хребта. Это рыба крупного размера – длина взрослой особи около 60 см. У него удлинённое мускулистое тело и мощная ротовая присоска: этот вид обитает в быстрых горных реках и вблизи водопадов. Окраска тела серовато-бежевая с бурыми пятнами неправильной формы, образующими мраморный рисунок. Длинная косица в спинном плавнике достигает основания хвостового плавника. Окраска спинного плавника белая с чёрным пятном у основания плавника.

Карликовый гирканобарбус (Hircanobarbus nanus) обитает в реках, стекающих с гор Загрос и с Персидского хребта. Это самый мелкий вид рода – длина взрослой особи не превышает 15 см. У него крупная голова с широким ртом и непропорционально большими губами; тело укороченное и широкое. Этот вид предпочитает ручьи и мелководные реки с быстрым течением, встречаясь главным образом на больших высотах. Ареал вида сильно разорван, и карликовый гирканобарбус образует много местных форм, отличающихся деталями окраски. Основная окраска тела серая с чёрным крапом на голове и спине, но есть популяции совершенно чёрных рыб, а также рыб с «мраморным» рисунком на спине или с поперечными полосами. Спинной плавник длинный, достигает основания хвостового плавника. Его окраска – чисто-белая без пятен, передний луч чёрный.


Небесный пилигрим (Caelestoviator transtetramarinus)

Отряд: Чешуекрылые (Lepidoptera)

Семейство: Нимфалиды (Nymphalidae)

Место обитания: Европа, Кавказский полуостров.


События сравнительно недавнего прошлого изменили лик юго-восточной части Европы. В ледниковый период Чёрное, Азовское, Каспийское и Аральское моря высохли, но после таяния ледников они все стали частями единого водоёма – Четвероморья. Пока котловины морей были пустыми, над ними пролегали многочисленные маршруты перелётных птиц, путешествующих между севером Евразии, Передней Азией и Африкой. Формирование Четвероморья произошло относительно быстро в геологическом смысле, и часть птиц, сохраняя приверженность старым маршрутам, вынуждена пересекать Четвероморье с севера на юг. Кроме птиц, этим же маршрутом пользуются другие летающие существа – бабочки. В неоценовой Евразии обитает несколько видов перелётных бабочек, относящихся к разным семействам. Один из их видов – небесный пилигрим, ежегодно совершающий массовые перелёты между местами зимовки и размножения.

Небесный пилигрим – бабочка среднего размера. Размах крыльев самки не более 6 – 7 см, самец немного мельче. Крылья этого вида сильные, плотные и удлинённые. Когда бабочка взмахивает ими, кончики крыльев касаются друг друга над и под телом насекомого. Хлопок крыльев отдельной бабочки почти не слышен, но стая бабочек, состоящая из миллионов особей, производит в полёте шум, похожий на шум проливного дождя.

Крылья бабочки окрашены достаточно ярко. Основной фон окраски – охристо-рыжий, края белые с отдельными штрихами чёрного цвета. Это делает кайму крыльев похожей на подбивку королевской мантии белыми шкурками горностая. Края крыльев угловатые, с небольшими выемками между жилками. Передний край крыла ровный и очень плотный. Задние крылья округлые, с более узкой белой каймой. У самцов крылья имеют более явственный красный оттенок, а белая кайма почти лишена чёрных штрихов. Нижняя сторона крыльев у насекомых обоих полов имеет лимонно-жёлтый цвет с серыми пятнами неправильной формы. Это предупреждающая окраска – бабочки ядовиты, поскольку ещё на стадии гусеницы они синтезируют большое количество кантаридина.

Небесный пилигрим зимует в лесах Кавказского полуострова. Подобно бабочкам-монархам из Америки, он собирается большими скоплениями на ветвях хвойных и вечнозелёных лиственных деревьев. Зиму эта бабочка проводит в малоактивном состоянии, совершая небольшие перелёты только в самые тёплые дни. Птицы не едят этих бабочек из-за едкого вкуса, и зимовка проходит успешно. Спаривание у этого вида происходит в местах зимовки. Когда становится достаточно тепло, насекомые восстанавливают силы, питаясь нектаром первых весенних цветов. Готовые к спариванию самцы начинают брачный лёт. Они собираются над лесом большими стаями, издалека похожими на клубы дыма. Самку, которая приближается к такой стае, начинает преследовать сразу несколько самцов, но победителем всегда бывает только один из них. Спаривание происходит на ветках деревьев прямо под роем самцов. В этих случаях на ветках может одновременно сидеть несколько десятков пар спаривающихся бабочек. Спаривание длится несколько часов. После чего самец прочно заклеивает вход в половые органы самки быстро застывающим веществом. «Пояс верности» отваливается лишь через несколько дней, когда самка теряет способность к оплодотворению. После этой операции самец живёт около двух часов. Он никуда не летает, и только ползает по ветвям. После периода спаривания под деревьями остаются кучки тел самцов, которые ветер гонит, словно опавшие листья. У самок формирование яиц происходит с паузой, которая связана с необходимостью миграции.

Оплодотворённые самки должны проделать долгий и трудный путь над Четвероморьем и степными районами Трёхречья. После спаривания, освободившись от самцов, самки начинают готовиться к путешествию. Они собираются большими стаями над лесами Кавказского полуострова и постепенно движутся в прибрежные районы. Здесь стаи бабочек, насчитывающие сотни тысяч особей, кормятся в течение нескольких дней. Накопив небольшой запас жира, насекомые пускаются в путешествие. Они пересекают Четвероморье в самом узком месте, но всё равно беспосадочный перелёт над морем в течение многих часов сильно утомляет их. В это время предметы, плавающие на поверхности воды, становятся очень желанной находкой для них. Стволы деревьев, тростниковые «плоты», и даже тела мёртвых наземных животных, вынесенные реками, оказываются покрытыми ковром отдыхающих насекомых. Часть бабочек неизбежно оказывается в воде и гибнет, но их гибель лишь повышает шансы остальных особей оставить потомство: на плавающих по поверхности воды мёртвых или умирающих бабочек часто садятся отдыхать их сородичи.

Преодолев Четвероморье, стаи небесных пилигримов пролетают над степными районами, останавливаясь на ночь густыми скоплениями на ветвях отдельных деревьев или просто на вершинах возвышенностей. Место размножения небесного пилигрима – пояс смешанных и мелколистных лесов Европы. Здесь огромные стаи разлетаются в поисках подходящих кормовых растений. Самки быстро восстанавливают физическую форму, и в их организме начинают созревать яйца. Эта бабочка откладывает яйца на листья деревьев в средней части кроны. Гусеницы обладают ярко выраженной предупреждающей окраской – они ярко-оранжевые, с тремя продольными рядами чёрных точек – вдоль спины и боков. Голова гусеницы белого цвета. Потревоженная гусеница выпускает порции сильно пахнущего помёта, но всё равно часть гусениц гибнет, особенно на ранних стадиях развития – за ними охотятся муравьи, плотоядные жуки, а также мелкие птицы,которые изредка едят гусениц этого вида, чтобы избавиться от внутренних паразитов. На более крупных гусениц нападают наездники.

Гусеницы небесного пилигрима быстро растут и окукливаются в конце лета. После первых заморозков, когда возвращается тёплая погода, из них выводятся бабочки. Стаи бабочек этого вида, мигрирующих на юг, достигают ещё большей численности – они включают ещё и самцов. Отлёт происходит быстро: в тёплый осенний день бабочки собираются в стаи, и к вечеру дружно летят на юг. Для включения инстинкта миграции им необходима определённая концентрация пахучих веществ, выделяемых представителями их вида. Стаи улетающих бабочек держатся близко к земле и в лесной зоне предпочитают двигаться вдоль речных долин, где растительность ниже. В степной зоне бабочки объединяются в крупные стаи и совместно преодолевают Четвероморье. На берегах Кавказского полуострова они восстанавливают силы, питаясь нектаром последних цветов, соком подгнивающих фруктов и древесным соком. По мере приближения похолодания они собираются на деревьях и зимуют.


Гербарий


Росянка ложноцветущая (Drosera pseudofloribunda)

Порядок: Гвоздикоцветные (Caryophyllales)

Семейство: Росянковые (Droseraceae)

Место обитания: влажные субтропические леса по берегам Четвероморья, Кавказский полуостров.


В эпоху человека росянки, произраставшие в Европе, были небольшими растениями, обитавшими на болотах. Приспособленность к существованию в условиях дефицита питательных веществ позволила этим растениям «оторваться» от почвы и освоить новые места обитания: покрытые мхом камни и ветви деревьев. В неоценовой Европе появились даже эпифитные виды росянок. Один из таких видов – росянка ложноцветущая, распространённая в лесах по берегам Четвероморья.

Это небольшое розеточное растение с очень коротким толстым стеблем; общий диаметр розетки около 10 см. У растения очень своеобразные листья, которые являются основными поставщиками питательных веществ для растения. Как у всех росянок, листья этого вида покрыты ярко окрашенными щупальцами, на кончиках которых выделяются капли клейкой жидкости. Но форма листьев определяет название этого вида: у росянки ложноцветущей лист имитирует цветок какого-то растения. Черешок прикрепляется к листу не с краю, а в центре нижней стороны листовой пластинки. Сама листовая пластинка сильно вогнутая и в целом напоминает рюмку на длинной ножке. Диаметр такого листа не превышает 12 – 15 мм. Ловчие щупальца располагаются только по краю такого листа, имитируя лепестки цветка. Они окрашены в розовато-красный цвет, усиливая сходство с цветком. Несколько тонких щупальцев растёт в середине листа, имитируя тычинки цветка. В их основании находится крупная железа, выделяющая каплю нектара. Крупные бабочки с длинными хоботками вполне могут сосать этот нектар, не присаживаясь на растение, но мелкие насекомые, ползая по такому «цветку», неизбежно приклеиваются к нему и гибнут. Почувствовав прикосновение добычи, лист-«цветок» закрывается, как бутон, и переваривает её. На взрослом растении может одновременно находиться до семи таких листьев. Сходным образом имитируют цветки растений тропические растения рода цветолист, являясь, таким образом, примером конвергентной эволюции.

Росянка ложноцветущая может расти как эпифитное растение в кронах деревьев, часто в тени других растений. Этот вид не полностью утратил связь с землёй и часто встречается среди мха на скалах.

Стебель этого вида клубневидный, похож на небольшой орех и покрыт грубой кожицей. Он образует несколько цепких прикрепительных корней, внедряющихся в кору или трещины камня. Поверх них развивается сеть тонких всасывающих корешков, обеспечивающих растение водой. Осенью все листья и всасывающие корни отмирают, но прикрепительные корни сохраняют жизнеспособность в течение нескольких лет. Продолжительность жизни растения составляет около 10 – 15 лет.

Вегетация у росянки ложноцветущей начинается ранней весной. Первые листья имеют языковидную форму, как у предковых форм. Примерно через месяц после начала вегетации развиваются листья типичной формы.

В середине лета росянка ложноцветущая зацветает. Её настоящие цветки – мелкие, голубые, пятилепестные, в рыхлой кисти на длинном упругом цветоносе, поднимающемся вверх на высоту около 30 см. Они опыляются мелкими двукрылыми и осами. Плод – сухая коробочка, семена разносятся ветром.


79. Жизнь Зоораптора

(Мегафауна саванн Меганезии: млекопитающие и птицы.)


Эпоха неоцена – это время, когда флора и фауна Земли восстановились после колоссального ущерба, который в позднем плейстоцене и голоцене нанёс природе человек. Это время появления и расцвета новых групп животных, и время угасания некоторых таксонов, многочисленных и разнообразных в прошлом. В неоцене Австралия и Новая Гвинея образовали материк Меганезию, который пока ещё сохраняет относительную изоляцию от Азии и островов Индонезии, хотя движется на север, к экватору. Флора и фауна Меганезии по-прежнему сохраняют своеобразие, но в природе материка появилось много чуждых элементов – это последствия деятельности человека, который завёз в Австралию множество чужеродных видов животных и растений. После исчезновения человечества флора и фауна материка продолжили эволюционировать, образовав новые виды, гармонично сосуществующие в его уникальных экосистемах.

Южная часть Меганезии – это равнинная и достаточно сухая местность. Кое-где возвышаются невысокие и сильно выветренные горы, а к востоку глубоко в массив суши врезался обширный мелководный залив Эйр. С севера, из области лесов, текут реки, петляющие по равнинам. Часть из них впадает в мелководные озёра или болота, пересыхающие в сухой сезон. Некоторым рекам удаётся достичь берегов залива Эйр, а остальные просто петляют по равнинам и постепенно теряют воду. В сухой сезон от таких рек остаются лишь высохшие русла, среди которых кое-где попадаются ямы, заполненные водой или жидкой грязью. Но в любом случае, центральные и южные районы Меганезии в неоцене снабжаются водой намного лучше, чем в эпоху человека. Этому способствует залив Эйр, над которым образуются дождевые облака, проливающиеся над равнинами. Лишь в наиболее удалённой области на юго-западе материка остаются пустынные местности.

Равнины Меганезии по видовому разнообразию и биомассе фауны напоминают африканские саванны вроде Серенгети. Но животные, обитающие здесь, уникальны и эндемичны. Крупные травоядные Меганезии – это представители двух родословных линий: верблюды, потомки завезённого человеком дромадера, и кенгуру, потомки местных сумчатых. Травоядные иных родословных линий встречаются на равнинах реже. Возле водоёмов, где разрастаются кустарники и деревья, живёт ямути, или длиннозубый вомбат – представитель угасающей линии растительноядных сумчатых. И здесь же, среди деревьев, бродят долихокамелюсы – гигантские жирафообразные верблюды, избегающие выходить на равнины. Вообще, верблюды равнин Меганезии – это быстроногие животные, включающие изящных и легконогих лептокамелюсов, или верблюжьих антилоп, и массивных «лошадиных верблюдов» кабаллокамелюсов. Среди кенгуру встречаются как виды «стандартного» облика, так и специализированные формы, как массивные, так и легконогие и стройные.

Ночь опустилась на равнины Меганезии. В это время травоядные спят, но вместе с тем они должны быть начеку, поскольку ночь – это время, когда приходят хищники. Поэтому травоядные звери приспособились совмещать, казалось бы, несовместимые вещи. Они спят глубоким и чутким сном, но такой сон продолжается недолго, не более 10-15 минут, чередуясь с периодами бодрствования. В это время животные срывают и жуют траву. Кроме того, все крупные травоядные равнин предпочитают держаться стадами, где в любой момент найдутся бодрствующие сородичи, способные заметить хищника и поднять тревогу. Кабаллокамелюсы – могучие звери с равнин Меганезии, которым практически некого бояться. Молодые животные ночью стараются сбиться вместе и спят, положив головы друг другу на спину, под прикрытием тел взрослых особей. Нападение на кабаллокамелюсов крайне опасно – звери защищаются, нанося хищнику удары ногами и сильно кусаясь.

Рядом с кабаллокамелюсами бродят их уменьшенные грациозные подобия – лептокамелюсы, или верблюжьи антилопы. Эти звери днём полагаются главным образом на скорость и выносливость, но ночью их чувствительные уши ловят каждый звук, а большие глаза вглядываются в темноту, нарушаемую лишь светом луны и звёзд. По опыту верблюжьи антилопы знают, что рядом с кабаллокамелюсами безопаснее, если не раздражать этих зверей своим присутствием и соблюдать дистанцию.

Особняком от верблюдов держится стадо страусовых кенгуру. Это странные звери, которые издалека похожи на динозавров вроде орнитомимуса. Лишь укоороченные морды с широкими ушами нарушают эту иллюзию. Кроме того, страусовые кенгуру не ходят, а прыгают на самых кончиках пальцев, или же передвигаются галопирующими движениями, вставая на все четыре конечности. Светлые шкуры зверей в лунном свете выглядят совсем белыми. Эти животные тоже собрались в стадо, чтобы вовремя заметить хищника. Некоторые особи спят, присев на все четыре лапы. Если их потревожить, они мгновенно вскочат, с силой оттолкнувшись ногами от земли и сделав вертикальный прыжок едва не на высоту собственного роста, и приземлятся точно на ноги, чтобы в следующую секунду поскакать вслед за сородичами, оставляя на земле характерные округлые следы с ямкой от отпечатка копытообразного когтя.

Пока животные пребывают в покое и спят, их окружают тучи кровососущих насекомых. Звери вздрагивают от их укусов, встряхивают ушами и фыркают, отгоняя особо назойливых кровососов, пытающихся впиться в нежную кожу около губ, ноздрей, глаз и ушей. У травоядных великанов есть свои помощники. Летучие мыши и козодои беззвучно летают над ними, схватывая насекомых, но тучи мошкары вовсе не редеют, несмотря на этих крылатых охотников.

Стада ведут себя осторожнее, чем обычно: звери чувствуют, что хищник рядом, и боятся его. Но хищник и не думает скрываться: в лунном свете прекрасно виден его силуэт. Это двуногое существо, внешне и размером напоминающее довольно крупного кенгуру. У него короткие и сильные передние лапы, вооружённые острыми когтями, и притупленная морда с широкими округлыми ушами. В темноте поблёскивают крупные глаза, а нос, похожий на очень короткий хоботок, постоянно движется: зверь нюхает воздух и ведёт себя осторожно. Иногда животное зевает, и тогда в его пасти заметны большие клыки и остроконечные коренные зубы. Это сумчатый острозуб – доминирующий хищник на равнинах Меганезии. Такому животному не составит труда изловить многих из окружающих его травоядных, но хищник сейчас не охотится.

Это животное – взрослая самка, и она готовится к родам. В отличие от плацентарных, у которых появляется сразу крупный детёныш, сумчатым проще родить своё потомство. Но для этого нужно сделать некоторые приготовления. Самка сумчатого острозуба нашла подходящую ямку в земле и начала раскапывать её когтями передних лап. Когда ей показалось, что углубление достаточно вместительно и удобно, она легла на бок и перекатилась на спину, оказавшись лежащей в ямке вверх животом. Самка сунула одну из передних лап в сумку и поскребла ею внутри. Затем запустила туда вторую лапу и почистила ещё немного. Это указывает на приближение родов.

Прошло около получаса. Самку никто не беспокоит, и у неё есть прекрасная возможность спокойно произвести на свет своё потомство. Она поднатужилась, и из её родовых путей показалось крохотное розовое существо, извивающееся, словно червячок. Так произошло рождение Зоораптора, будущей грозы равнин Меганезии. Маленький детёныш, похожий на эмбриона, ползёт по шерсти. Рядом с ним копошится другой, а затем через небольшие промежутки времени появляются ещё пять таких же недоразвитых существ с голой розовой кожей, глазами, скрытыми под кожей, и плохо развитыми задними лапами и хвостом. Все эти мелкие комочки, однако, отличаются яростной и неуёмной тягой к жизни и готовы бороться за своё существование, будучи даже такими недоразвитыми. Цепляясь за материнскую шерсть плохо сформированными передними лапами, они ползут ко входу в её сумку. Это первое препятствие, которое детёнышу приходится преодолеть в своей жизни, и первая серьёзная схватка в борьбе за существование. У самки в выводковой сумке всего лишь четыре соска, а значит, только четыре детёныша могут получить шанс стать взрослыми, но до обретения полной самостоятельности сможет дожить лишь один из них.

Мелкие существа, только что появившиеся на свет, извиваются и цепляются за шерсть матери, которая, в общем, ведёт себя довольно безучастно по отношению к ним. Она лишь подготовила для них сумку и легла в удобное положение животом кверху, но ей совершенно безразлично, кто из них придёт первым. А на её животе разворачивается настоящая «гонка червей», призом в которой служит шанс жить дальше. Зоораптор ползёт среди шерсти на животе матери, словно сквозь траву. Он не первый: один из детёнышей сумел обогнать его и уже добрался до входа в сумку. Но самому Зоораптору тоже надо спешить: он идёт практически вровень с одним из своих братьев и просто обязан получить преимущество, чтобы обойти его. Он чувствует запах сумки матери, и это даёт ему стимул бороться дальше. Один из его братьев запутался в шерсти, и Зоораптор обгоняет этого неудачника. Ощущая запах сумки, он выбрал верное направление, и теперь ему осталось совсем немного пройти до финиша. Это его первая победа в борьбе за существование, и одно из четырёх призовых мест на ближайшие месяцы. В течение получаса четыре детёныша из семи прицепились к соскам матери. Ещё один детёныш от неосторожного движения самки свалился на землю. Он умер почти сразу – его обнаружил по запаху хищный жук и сразу же напал на него. Шестой и седьмой детёныши тоже добрались до сумки, но сделали это слишком поздно и не нашли свободных сосков. Им осталось жить недолго: около часа они ползают по сумке матери, истощая свои силы, и один за другим умирают. Мать не обратила на их гибель никакого внимания – она уже почувствовала прикосновение ко всем соскам маленьких существ. Этого достаточно, чтобы она ощутила себя ответственной за их жизнь ровно в той степени, в какой на это способно сумчатое животное и верховный хищник равнин. И один из счастливчиков – Зоораптор, пока ещё безволосое недоразвитое существо около двух сантиметров в длину.

В неоцене Меганезия представляет собой более благоприятное место для жизни животных, чем была Австралия в эпоху человека. Площадь засушливых земель сократилась, а центральную часть Меганезии занимают саванны, над которыми проливаются дожди из туч, образующихся над заливом Эйр. Саванны тянутся широкой полосой с юга на север вдоль западного берега залива Эйр. С севера, из лесов, текут реки, сильно опресняющие воду в заливе. В долинах этих рек растут вечнозелёные леса, которые теряют часть листвы в сухой сезон, но всё равно снабжают пищей травоядных обитателей равнин. Отдельные участки лесов есть в низинах, где во время дождей образуются болота или временные озёра.

Подобно детёнышам других сумчатых, Зоораптор растёт и развивается медленно. Фактически, в сумке он проходит примерно те же изменения, которые претерпевает эмбрион плацентарного млекопитающего в утробе матери. На протяжении первых нескольких недель после рождения он может лишь глотать молоко, которое мать впрыскивает в рот детёнышам сокращениями особых мышц. И лишь позже, когда его мышцы достаточно разовьются, Зоораптор начнёт самостоятельно сосать молоко. У него постепенно происходит развитие чувств. Жизнь в тёмной сумке не способствует восприятию ощущений внешнего мира, но Зоораптор тонко чувствует состояние матери благодаря сильной связи с ней. Он ощущает, как время от времени повышается температура её тела и растёт влажность в сумке. Он чувствует, как учащается пульс матери, и улавливает её движения – интенсивные и резкие, которые постепенно достигают апогея, а затем внезапно стихают, и лишь какое-то время ощущается ускоренное биение сердца, которое понемногу приходит в норму. Так Зоораптор воспринимает охоту его матери. И самое главное, что после охоты каждый из детёнышей получает вдоволь молока. Но часто такие изменения в состоянии тела их матери не завершаются дополнительной порцией питания. Это может означать лишь одно: охота оказалась неудачной. Тогда голодающие детёныши начинают интенсивнее сосать; раздражение сосков, которое они оказывают, воспринимается матерью, и она снабжает их молоком, лишая собственный организм необходимых питательных веществ.

Но иногда в жизни потомства сумчатого млекопитающего случаются вещи, которые могут произойти только в Меганезии, и сумчатым острозубам также приходится сталкиваться с ними. Враг может оказаться даже в таком защищённом месте, как сумка, колыбель для потомства.

Ночь на равнине. Луна заливает бледным светом волнующееся море травы. Самка сумчатого острозуба после удачной охоты отдыхает, лёжа на боку и вытянув ноги. Ей удалось загрызть небольшого страусового кенгуру и вдоволь наесться. Недалеко от неё в траве валяются полуобглоданные останки добычи и куски шкуры. Хищник спит, поглощённый приятным ощущением сытости. Детёныши в сумке матери получают дополнительную порцию молока. Они даже не догадываются, в какой опасности находятся.

По траве осторожно пробирается крохотное существо. Оно немного похоже на сумчатую мышь, но отличается коротким хвостом и очень редкой шерстью. На голове, горле и животе, а также на лапах кожа совсем голая, и лишь на морде есть вибриссы. Спина едва покрыта шерстью, из-под которой просвечивает кожа. Это существо ловко пробирается среди травы, иногда останавливаясь и принюхиваясь. Оно чем-то напоминает недоразвитого детёныша какого-нибудь более крупного сумчатого млекопитающего и называется эмбриотерий. Но его повадки совершенно не похожи на пассивное существование детёныша сумчатого млекопитающего. Эмбриотерий – очень специализированное млекопитающее, ведущее такой образ жизни, какой можно вести только в Меганезии. Этот зверёк – самка, готовая произвести потомство. Она спаривалась несколько недель назад, и зародыши у неё достаточно развились, чтобы родиться. Но их развитие затормозилось, и они пребывают в «законсервированном» состоянии, пока самка не окончит свой трудный поиск.

Нюхая воздух, самка эмбриотерия убедилась, что обнаружила как раз то, что нужно – самку сумчатого млекопитающего с детёнышами на ранней стадии развития. Она осторожно приближается к самке сумчатого острозуба, которая продолжает беззаботно спать, не подозревая о том, в какие события она уже фактически вовлечена.

Самка эмбриотерия несколько раз пробежала вдоль тела спящего хищника, убеждаясь, что самка сумчатого острозуба не реагирует на её присутствие. После этого она перешла к самой опасной части своего образа жизни. Она запрыгнула на живот самки сумчатого острозуба и замерла, вцепившись в шерсть зверя. Почувствовав прикосновение мелкого существа, самка сумчатого острозуба шевельнулась и сквозь сон почесала живот когтем задней лапы. Самка эмбриотерия смогла избежать удара лапой – её легко сбросило бы на землю самым слабым движением. Осторожно цепляясь за шерсть сумчатого острозуба, самка эмбриотерия ползёт по её телу ко входу в сумку. Когда спящий хищник перестаёт дышать ровно и размеренно, самка эмбриотерия замирает, стараясь не показать своего присутствия. И с каждым шагом она приближается к цели своего поиска – к отверстию, ведущему в сумку самки сумчатого острозуба, где находятся четыре детёныша, среди которых и Зоораптор, длиной пока ещё всего лишь около 10 см вместе с хвостом.

Самка эмбриотерия вытягивается буквально в струнку, осторожно проскальзывая в отверстие сумки. Это получается у неё с первого раза – свою роль сыграли и размер её самой, и расслабленные во время сна мышцы самки сумчатого острозуба. И теперь её окружает совсем другой мир, в котором она проведёт несколько следующих месяцев – теснота, влажность и не слишком свежий воздух внутри сумки крупного животного. Но этого мало для беззаботной жизни: необходим ещё и источник питания. А он есть – это четыре соска самки сумчатого острозуба, но все они заняты. Значит, самка эмбриотерия должна завоевать себе жизненное пространство, устранив одно из препятствий. Она выбирает недолго и вонзает острые зубы в ближайшего детёныша, висящего на соске матери. Это не Зоораптор, а его сосед, выбранный мелким зверьком совершенно наугад.

Безжалостные челюсти самки эмбриотерия вонзились в тело детёныша сумчатого острозуба, и она начала терзать его, даже не убив сразу. Острые зубы хищника откусывают от детёныша кусок за куском – тонкую кожу, слабые водянистые мышцы и мягкие хрящеватые кости. Единственное, что он может – чуть сильнее сжать губами сосок матери. Но сигнал не будет воспринят – самка сумчатого острозуба спит. А в это время в сумке происходит убийство её собственного детёныша.

Самка эмбриотерия с жадностью пожирает плоть своей жертвы. В этом она похожа на землеройку: у мелкого млекопитающего высокая скорость обмена веществ, и мясо добычи буквально «сгорит» в её желудке. Но это лишь временный источник пищи, а самке эмбриотерия предстоит долго жить в сумке крупного хищника. Она поступает довольно просто: прицепляется к соску самки сумчатого острозуба и начинает питаться молоком, заменяя её собственного детёныша. Опасность миновала – самка эмбриотерия получила источник питания, и теперь оставшимся в живых детёнышам ничего не грозит.

Когда происходили эти драматические события, самка сумчатого острозуба почувствовала лишь, как один из её сосков освободился, а затем снова оказался во рту маленького существа. Она ничего не поняла и не заподозрила подмены. По её представлениям, один из детёнышей по каким-то причинам перестал сосать, а затем нашёл сосок и продолжил питаться.

По мере роста детёнышей самка начинает уделять им какое-то внимание. Лапы матери осторожно пролезают в сумку, легко прикасаются к телам детёнышей, сильно увеличившимся в размерах. Зоораптор уже величиной с молодую крысу. У него отрастают хрящи, образующие ушные раковины, а глаза, просвечивающие под тонкой кожей век, ещё не открываются, хотя в темноте сумки он всё равно ничего бы не увидел. Зоораптор постепенно начал покрываться шерстью – на его теле выросли отдельные тонкие волоски, которых больше на морде. Самым главным чувством для него по-прежнему остаётся осязание. Зоораптор ощущает кожей прикосновения двух других детёнышей и своего страшного соседа – самки эмбриотерия. Этот «гнездовой паразит» мира млекопитающих старается вести себя как можно незаметнее – самка эмбриотерия не делает лишних движений, чтобы не привлечь внимания самки сумчатого острозуба к содержимому её собственной сумки.

Самка эмбриотерия готовится к важному событию. Организм её переваривает порции молока, выделяемого самкой сумчатого острозуба: обмен веществ в первые дни паразитического существования быстро перестроился для наиболее эффективного усвоения новой пищи. Лишь по ночам самка эмбриотерия на короткое время отпускает сосок животного-хозяина. Она аккуратно выставляет зад из отверстия сумки самки сумчатого острозуба, быстро выбрасывает порцию помёта и пастообразной мочи, после чего осторожно занимает своё место на соске. Теперь, когда ей не нужно заботиться о собственном пропитании, она может целиком посвятить себя важному делу продолжения рода. Эмбрионы в её организме постепенно «расконсервировались» и ещё немного подросли. А складки кожи, окружающие соски с двух сторон, постепенно увеличились в размерах. Теперь всё готово к рождению потомства.

В течение следующего дня самка эмбриотерия вела себя как обычно: пассивно висела на соске животного-хозяина и сосала молоко вместе с детёнышами. Ночью же произошло знаменательное событие: самка эмбриотерия принесла потомство. Шесть крохотных, похожих на червячка, детёнышей родились у неё и один за другим проползли под защиту складок кожи на её животе. В отличие от многих других представителей сумчатых, самка эмбриотерия рождает не больше потомства, чем может прокормить. Поэтому каждый из её детёнышей имеет возможность дожить до самостоятельности.

Прошло ещё два месяца. У детёнышей сумчатого острозуба открылись глаза и они стали более активными. Теперь они могут на какое-то время отцепляться от соска и даже высовывать голову из сумки матери, чтобы увидеть окружающий мир. Однажды это сделал и Зоораптор. Он добрался до края сумки и просунул голову наружу. Ему в нос ударил запах разнотравья саванны, значительно отличающийся от спёртого воздуха внутри сумки. Зрение ещё не слишком хорошо работает, и Зоораптор не видит далёких предметов. Лишь верх его поля зрения кажется ему ослепительно ярким, а низ – более тёмным и не столь утомительным для взгляда. Он задрал голову вверх и увидел что-то большое, покрытое шерстью – живот и грудь матери.

Самка сумчатого острозуба почувствовала, что у неё из сумки высунулся детёныш. Она наклонилась, чтобы обнюхать его. Зоораптор увидел, как откуда-то сверху опустилась огромная голова, от которой пахнет очень знакомо. Зоораптор впервые видит свою мать «в лицо»: до этого она была в его восприятии только полостью сумки – единственным миром, который он знал. Самка обнюхивает морду детёныша, при этом её хоботок подёргивается и шевелится, а верхняя губа слегка вздёрнулась, обнажая острые зубы. Тело Зоораптора сейчас покрыто тонкой шерстью и на ярком солнце выглядит почти голым. Запомнив его запах, самка подняла голову и снова начала заниматься собой. Зоораптор полез обратно в сумку, в привычный, хотя и тесный мир. Но он не смог вернуться снова к своему соску: пока он знакомился с окружающим миром, его место было занято другим детёнышем – его братом. Все детёныши толкаются, и Зоораптор буквально дерётся за свой сосок. Одна из его сестёр совсем слабая – очевидно, она станет следующей жертвой обстоятельств.

Эмбриотерий старается вести себя спокойнее, чтобы не насторожить самку острозуба. У этой «гостьи» в сумке находятся собственные детёныши, и она кормит их за счёт питательных веществ, получаемых от своего огромного хозяина.

Чтобы обеспечивать потомство пищей, самка сумчатого острозуба должна регулярно охотиться. Она делает это, но далеко не всякая атака завершается поимкой добычи. Такова жизнь хищника – бесконечное состязание с жертвой, поиск её слабых мест, выработка новых охотничьих приёмов и охота в ранее незнакомых местах.

Стадо страусовых кенгуру пасётся среди травы. Пока зелень вокруг сочная и свежая, этих существ легко заметить издалека – их светлые шкуры ярко выделяются на её фоне. Но в начале сухого сезона, когда трава начинает вянуть и желтеть, в полной мере проявляются маскировочные свойства такой окраски. Крупные звери, пасущиеся в саванне, встают на четыре ноги и передвигаются своеобразным медленным галопом, поочерёдно переставляя то переднюю, то заднюю пару конечностей. Длинные хвосты служат им балансирами и позволяют легко встать на задние ноги, чтобы оглядеть окрестности.

Короткие морды страусовых кенгуру несут мощные челюсти, позволяющие зверям легко пережёвывать жёсткую траву, а корни зубов формируются довольно поздно, поэтому каждый зуб служит им гораздо дольше, чем обычным кенгуру.

Стадо пасётся на очень пологом склоне невысокого холма. Страусовые кенгуру не теряют бдительности, поэтому подобраться к ним на близкое расстояние довольно сложно. Среди зверей постоянно находятся особи, оглядывающие окрестности и прислушивающиеся к окружающим звукам, а потому самка сумчатого острозуба должна действовать особенно осторожно. Она подкрадывается к ним под прикрытием высокой травы, стоя на всех четырёх конечностях. Самка осторожно крадётся, переставляя передние лапы, а затем быстрым рывком подтягивает длинные задние ноги. Она не придумывала такую тактику специально – всё получилось как-то само собой. Самка сумчатого острозуба любила передвигаться так в детстве, ещё не расставшись окончательно с сумкой своей собственной матери. А теперь эта детская забава служит более практическим целям.

Страусовые кенгуру обладают хорошим зрением, поэтому скачущего по равнине сумчатого острозуба они замечают даже тогда, когда ему ещё бесполезно пробовать нападать на их стадо. Но их мозги остаются мозгами сумчатых животных со всеми их недостатками. И невысокий, мягко говоря, интеллект не позволяет им заметить сумчатого острозуба, который подкрадывается к ним. Возможно, кто-то из этих зверей увидел в траве спину самки сумчатого острозуба, но это так непохоже на привычный образ этого хищника, что никто не поднял тревоги. А хищница всё ближе и ближе подкрадывается к стаду.

Расплата за беспечность наступает быстро. Самка сумчатого острозуба выскочила из травы, словно отпущенная пружина. Несколькими прыжками она достигла стада страусовых кенгуру, схватила передними лапами одного из молодых зверей и нанесла ему укус в шею. Зверь дёрнулся, а самка сумчатого острозуба отскочила в сторону, чтобы избежать удара его задних ног. Она делала так не только ради себя, но и ради потомства, которое носит в сумке. И как раз в этот момент случилась беда.

Один из детёнышей, слабая маленькая самка, отцепилась от соска, когда её мать атаковала страусовых кенгуру. А во время прыжка самки сумчатого острозуба в сторону она вылетела из её сумки. Впрочем, тем лучше для тех, кто в ней остался – стала меньше конкуренция.

Самка сумчатого острозуба начала погоню по кровавому следу, который оставляет её жертва. Она не спешит, поскольку знает, что рано или поздно укушенный ею зверь ослабеет настолько, что сам свалится ей под ноги и останется лишь прикончить его ещё одним укусом. Но с каждым своим прыжком она удаляется от детёныша, который выпал из её сумки.

Маленькая самка сумчатого острозуба совершенно не готова к самостоятельной жизни. Её шерсть слишком редкая, чтобы защитить её от солнца, она не умеет охотиться и во всём полностью зависит от матери. Она может лишь пищать, извиваясь среди травы и шевеля удлинёнными задними ногами. Но мать не вернётся – ей проще вырастить оставшихся в живых детёнышей.

Трава шуршит под ногами массивного небольшого зверя, который сопит и фыркает, нюхая воздух. Высоко над стеблями торчит длинный хвост животного, украшенный на конце пучком толстых полых игл белого цвета: это сумчатый иглохвост ищет корм среди травы. Странное существо с длинными ушами и подвижным носом на редкость всеядно: с одинаковым аппетитом иглохвост пожирает растения и мелких животных. Почувствовав страшный запах сумчатого острозуба, он останавливается, вздыбив шерсть на загривке. Губы зверя подёргиваются от напряжения – он готов, если надо, вцепиться во врага мёртвой хваткой, чтобы подороже продать свою жизнь. Но никаких признаков присутствия сумчатого острозуба, кроме запаха, он не ощущает, хотя, судя по интенсивности этого запаха, зверь должен быть рядом.

Страх постепенно сменяется настороженностью, и сумчатый иглохвост начинает исследовать обстановку. Его подвижное рыльце изучает траву и землю, определяя направление, откуда исходит запах. Шаг за шагом зверь движется вперёд, держа хвост-колотушку наготове. Если нужно, он будет защищаться, нанося врагу удары колючками по чувствительной морде.

Но такие предосторожности оказываются излишними. Сумчатый иглохвост нашёл источник устрашающего запаха, и это открытие стало неожиданным даже для его не слишком большого ума. Сделав несколько шагов в сторону источника запаха, сумчатый иглохвост услышал какой-то шорох. Он пригляделся и увидел, как среди травы копошится покрытое тонкой шерстью существо размером с крысу. У него длинные задние ноги, удлинённые уши и подвижный нос, похожий на хоботок. Обоняние подсказывает сумчатому иглохвосту, что именно это существо и есть источник запаха, напугавшего его. Но теперь, убедившись, что страшный запах не подкреплён реальной угрозой, сумчатый иглохвост решил действовать так, как подсказывают ему инстинкты. Он бросился к беспомощному существу, схватил его зубами и сильно сдавил. Хрустнули тонкие кости, и тело детёныша перестало шевелиться. Теперь это лишь кусочек очень хорошей еды для сумчатого иглохвоста. Присев на задние лапы, зверь начал рвать мясо зубами, придерживая его передними лапами. Кости у такого мелкого детёныша ещё очень нежные, поэтому он исчезает в пасти сумчатого иглохвоста почти без остатка.

Самка сумчатого острозуба вовсе не жалела о пропаже детёныша. Её родительский инстинкт не слишком сложен в своих проявлениях, и она прикладывает усилия лишь для сохранения своего потомства в целом, не заботясь о каждом детёныше в отдельности. Она вряд ли различает их, сидящих в сумке, и именно поэтому в её собственной сумке так легко может кормиться нахлебник – самка эмбриотерия с потомством. Впрочем, сейчас этот чужак почти не мешает её потомству – лишь момент поселения эмбриотерия в сумке у самки, вынашивающей потомство, сопровождается убийством одного из детёнышей. В дальнейшем эмбриотерий ведёт себя очень тихо и осторожно, не вредя своим соседям. Когда детёныши сумчатого острозуба подрастают, самка эмбриотерия держится вблизи стенки сумки, повернувшись спиной к своим беспокойным соседям и укрыв потомство собственным телом. Детёныши эмбриотерия подрастают очень быстро; вскоре их матери предстоит покинуть удобную сумку животного-хозяина и жить самостоятельной жизнью. Кроме того, подрастающие детёныши сумчатого острозуба могут случайно поранить их, поскольку они уже активно движутся внутри сумки.

У Зоораптора остался лишь один брат – самец, немного уступающий ему в силе. Но он легко может сократить эту разницу в развитии – после гибели их сестры он получает больше молока от матери и развивается быстрее. Два детёныша чувствуют, что им становится тесно в одной сумке: они пинают друг друга уже хорошо развившимися задними ногами и толкаются передними лапами, отпихивая от соска. Иногда детёныши кусают друг друга беззубыми ртами. Самке эмбриотерия достаётся во время их потасовок: её толкают и пинают не меньше, чем любого из детёнышей. Иногда она вынуждена обороняться, прикусывая челюстями лапу или ухо кого-то из детёнышей. Зоораптору досталось сильно: его самка эмбриотерия до крови укусила в загривок, когда он случайно толкнул её головой во время очередной скоротечной потасовки с братом. Пока это была самая сильная боль, которую Зоораптору приходилось испытывать на протяжении своей недолгой жизни. Отчаянно запищав, Зоораптор отодвинулся от неё и подлез под своего брата.

Прошло ещё несколько недель. Зоораптор и его брат стали намного крупнее, и своим весом они существенно оттянули вниз сумку своей матери. Самке эмбриотерия пришлось переселиться в верхнюю часть сумки, где меньше риска быть случайно задавленной кем-то из детёнышей сумчатого острозуба. Собственное потомство самки эмбриотерия тоже изрядно подросло. Её детёныши уже настолько большие, что не помещаются в её сумке. Поэтому им приходится держаться лапами за кожу и шерсть на её животе, чтобы продолжить сосать молоко, сунув головы в её сумку. Детёнышей уже меньше: два из них в разное время вывалились из материнской сумки и были просто раздавлены детёнышами сумчатого острозуба. Несмотря на однообразие рациона, самка эмбриотерия чувствует себя превосходно. Она заметно разжирела и округлилась за время жизни в сумке у сумчатого острозуба, несмотря на то, что значительная часть питательных веществ уходит на кормление детёнышей. Это не болезненное состояние, а жизненная необходимость: её пребывание в сумке подходит к концу и она просто берёт максимум питательных веществ от организма животного-хозяина.

Однажды ночью самка сумчатого острозуба устроилась на сон среди кустарника. Она подмяла несколько кустов и легла на них, словно на пружинящий матрац. Дневная охота была не слишком успешной, но под вечер ей удалось забить небольшого варана, которого самка сумчатого острозуба разорвала на куски и съела почти без остатков. Детёныши в её сумке ощущают спокойствие матери и также спят, посасывая молоко. Самка эмбриотерия не разделяет их спокойствия. Наоборот, она как раз ведёт себя очень активно. Осторожно цепляясь лапами за кожу сумки, она высунула голову наружу. С наслаждением вдохнув свежий воздух, она полезла из сумки наружу. Выгнув спину дугой, она осторожно протиснулась в отверстие сумки, стараясь не задеть детёнышей, висящих на её животе. Словно чувствуя важность момента, детёныши ещё сильнее вцепились в кожу и редкую шерсть самки эмбриотерия. В свете луны видно, что самка эмбриотерия стала гораздо тучнее, чем была до поселения в сумке. Поэтому ей предстоит нелёгкая для её нынешнего состояния задача – незаметно слезть с самки сумчатого острозуба и побыстрее скрыться, чтобы не стать лёгкой ночной закуской для хищника.

Осторожно, чтобы не разбудить спящего хищника, самка эмбриотерия поползла по её телу, цепляясь за шерсть. Она преодолела эту дистанцию успешно и в конце своего пути спрыгнула в траву. Теперь ей предстоит отыскать какое-то укрытие, где можно будет дорастить детёнышей. Запасы жира, накопленные за время нахлебничества в сумке у сумчатого острозуба, очень пригодятся ей: они будут быстро переработаны организмом самки эмбриотерия в молоко и пойдут на питание детёнышей, а самка обретёт прежнюю стройность и резвость. Когда потомство покинет её, она снова будет искать встречи с самцом, а затем предпримет очередное рискованное путешествие в чужую сумку, чтобы вырастить новый выводок.

Спустившись в траву, самка эмбриотерия понюхала воздух, огляделась и бросилась бежать в самую гущу кустарника. Теперь сумчатый острозуб – снова враг, которого надо бояться. Ей повезло: она смогла успешно пройти рискованную часть своего жизненного цикла. «Украденных» у самки сумчатого острозуба и запасённых в виде жира питательных веществ будет достаточно, чтобы в течение примерно недели докормить собственных детёнышей. А дальше им придётся переходить на пищу взрослых животных и вести самостоятельную жизнь.

После того, как самка эмбриотерия покинула сумку, двум оставшимся в живых детёнышам сумчатого острозуба стало немного просторнее. Но они продолжают расти, поэтому такое улучшение «жилищных условий» – лишь временное. Зоораптор сильно подрос за последние несколько месяцев. Он весит уже около двух килограммов, его шерсть стала заметно гуще, глаза полностью раскрылись, а ушные раковины сформировались. Его брат практически догнал его в развитии, и для двух детёнышей уже стало привычным делом толкаться и устраивать потасовки в материнской сумке, занимая более удобное положение. Зоораптор ещё не вылезает из сумки, но уже всё чаще высовывает наружу голову и с любопытством глядит на окружающий мир. Он видит животных, бродящих по равнинам, вдыхает и запоминает их запахи. Иногда он высовывает наружу лапу и пробует схватить стебелёк травы. Вначале такие движения были на редкость неуклюжими и неточными – сказывалось отсутствие тренировок при жизни в тесной сумке, где всё находилось в пределах досягаемости любой из лап. Мир вне сумки вначале показался Зоораптору странным, обманчивым и недосягаемым. Он пробовал сорвать травинку, но порыв ветра начинал раскачивать её и она ускользала из его пальцев. Или же, выбрав травинку, он тыкал в неё пальцами, а она оказывалась гораздо дальше, чем ему представлялось. Но постепенно его чувства стали приспосабливаться к восприятию таинственного мира вне сумки матери. Тренировки сделали своё дело, и уже через пару недель Зоораптор умел ловко сорвать травинку, высунувшись из материнской сумки. Ему нравилось смотреть на животных, которые бродят вдалеке. А ещё он мог подолгу смотреть на силуэты птиц, кружащихся в прозрачно-голубой вышине. Но его мать, если она не спала, относилась к этим силуэтам как-то настороженно, вставая с места и перемещаясь куда-нибудь в кусты или под защиту одинокого дерева. И Зоораптор тоже научился испытывать тревогу при виде силуэтов больших птиц с широкими крыльями, кружащихся в воздухе, хотя и не знал, почему так должно быть.

Иногда детёнышам приходилось скрываться в сумке. В это время их мать была занята жизненно важным делом – охотой. Детёныши чувствовали напряжение мускулов своей матери, и её тревожное настроение передавалось им самим. В такие моменты они меньше шевелились, предпочитая сворачиваться комочком на дне сумки и не делать лишних движений. Они чувствовали каждый раз почти одно и то же – вначале напряжение, а затем быстрые движения матери, от которых их подбрасывало в сумке вверх-вниз. После этого наступало время, когда тело матери переставало двигаться, но ощущались её учащённое сердцебиение и глубокое дыхание. Иногда в сумку проникали странные, чем-то привлекательные запахи, но чаще всего детёныши ощущали запах материнского тела, который в такие моменты заметно усиливался.

Настало время очередной охоты самки сумчатого острозуба. Всё начиналось, как обычно – с напряжённых и медленных движений тела матери. Самка сумчатого острозуба выслеживала стадо верблюжьих антилоп лептокамелюсов. Эти изящные существа с белыми хохолками шерсти на голове очень осторожны и пугливы, но зато почти не способны оказывать сопротивление, будучи схваченными. К ним трудно подобраться на расстояние, обеспечивающее успешную атаку, но зато убить такое животное очень легко.

Самка сумчатого острозуба осторожно крадётся к верблюжьим антилопам, которые беспечно щиплют траву. Она умело пользуется укрытиями, выбирая для засады траву погуще. Пригибаясь и подгибая длинные задние ноги, самка сумчатого острозуба почти не высовывается из травы – снаружи видна лишь небольшая часть спины животного. И похоже, верблюжьи антилопы не замечают засады: их стадо медленно движется в её сторону. Лучшего нельзя и пожелать: добыча сама идёт в зубы хищника. И теперь самое главное – схватить эту добычу, не дать ей ускользнуть.

Когда стадо верблюжьих антилоп приблизилось на расстояние около пятнадцати метров, самка сумчатого острозуба выпрыгнула из травы и бросилась к травоядным. Она покрыла это расстояние несколькими огромными скачками и оказалась на переднем краю стада прежде, чем верблюжьи антилопы поняли, что над ним нависла опасность. Когда они бросились в стороны, самкасумчатого острозуба вихрем ворвалась в их ряды, схватила одну из верблюжьих антилоп, нанесла ей зубами страшную рану в основании шеи и отпрыгнула в сторону. Испуганные лептокамелюсы бросились прочь от хищника, и при этом одна из особей оставляла за собой кровавый след на подсохшей и пожелтевшей траве.

Самка сумчатого острозуба скачет за добычей. Она загоняет, а не атакует, поэтому не развивает предельную скорость. Ей вполне достаточно запаха крови, который тянется за стадом верблюжьих антилоп, чтобы продолжать погоню. Зоораптор прячется в сумку, как делает в такие моменты. Он ощущает всем телом броски и прыжки матери, а также чувствует её дыхание – вначале глубокое, затем всё более и более спокойное и равномерное. Когда Зоораптор осторожно высунул голову из сумки, его мать продолжала преследование стада. Зоораптор слишком молод, чтобы понимать, что происходит, но его мать видит нечто важное для себя: одна из верблюжьих антилоп отстаёт от остальных, а запах крови становится всё более отчётливым. Наконец, самка сумчатого острозуба ускоряет движение и Зоораптор прячется глубже в её сумку. Он ощущает, как его мать движется всё интенсивнее, а затем последовали резкая остановка и несколько рывков в разные стороны. Зоораптор не понял, в чём дело, а его мать в это время догнала раненую верблюжью антилопу, схватила её за шею и повалила. Поверженное животное пыталось освободиться, брыкаясь и мотая головой, но челюсти сумчатого острозуба держали его крепко, и верблюжья антилопа быстро умерла, задушенная хищником.

Когда движения матери снова стали плавными, а напряжение мышц пропало, Зоораптор снова высунулся из сумки. Он огляделся вокруг и увидел прямо под ногами матери распростёртое в траве тело верблюжьей антилопы – длинноногого существа с изящной головой на удлинённой шее. Он вдохнул целый букет запахов. Одни из них он уже ощущал ранее, а другие кажутся ему новыми. Один из запахов приятно щекочет его ноздри. Зоораптор так сильно высунулся из сумки, что едва не уткнулся носом в мясо, когда его мать наклонилась над добычей и вырвала из неё кусок. Запах, который так понравился ему, был запахом свежей и ещё тёплой крови. Он приятен для обоняния Зоораптору: по своей природе это юное существо – хищник, и этот запах не противоречит его врождённым особенностям поведения. Зоораптору пока нечем есть мясо: зубы ещё не успели прорезаться у него во рту, хотя дёсны уже набухли. Но он очень хочет поближе узнать это новое для себя ощущение. Зоораптор сделал то, что у него уже неплохо получается: он высунул лапу наружу и сорвал стебелёк травы, испачканный кровью. Он потянул сорванную траву в рот и слизнул с неё немного крови. Вкус оказался приятным, но всё же пока непривычным – Зоораптор ещё не знает никакой другой пищи, кроме молока. Его брат, привлечённый запахом, нетерпеливо толкнул его сбоку и протиснулся наружу – он тоже хочет попробовать кровь на вкус.

Пока самка сумчатого острозуба пирует на туше верблюжьей антилопы, начинают собираться другие любители мяса. В небе хлопают широкие крылья и несколько птиц опускаются в траву, неуклюже вытянув длинные тонкие ноги. Увидев их, Зоораптор и его брат быстро скрылись в сумке матери. Но она сама не показала ни малейшей тревоги, когда появились эти незваные гости, поэтому Зоораптор, немного осмелев, осторожно высунул голову из сумки и стал с любопытством разглядывать этих существ.

Вокруг самки сумчатого острозуба уже расхаживают несколько длинноногих птиц – гаруспиков, местных падальщиков. Их оперение иссиня-чёрного цвета с синим отблеском, а длинные тонкие ноги ярко-красного цвета. В красный цвет окрашены также их шеи и головы, лишённые оперения. Чёрные клювы этих птиц немного изогнуты книзу – это потомки ибисов, ставшие своеобразными аналогами марабу в саваннах Меганезии. Клювы у гаруспиков толстые и сильные, немного похожие на клювы африканских рогатых воронов – птиц эпохи человека. Вскоре к их стае присоединяются ещё несколько гаруспиков, и в течение получаса вокруг пирующей хищницы собирается около полутора десятков птиц, ожидающих своей доли добычи.

Мать Зоораптора отрывает куски мяса и глотает их, поглядывая на этих птиц. Если их мало, гаруспики ведут себя осторожно. Но когда стая их становится большой, осторожность сменяется нахальством. И самка сумчатого острозуба вскоре увидела, как один из гаруспиков схватил клювом комок кишок верблюжьей антилопы и потянул к себе, вытягивая кишки из брюшной полости туши. Над этой требухой тут же завязалась драка, сопровождаемая хлопаньем крыльев и хриплым карканьем птиц. Когда другая птица попробовала украсть кусок мяса прямо из-под носа хищницы, мать Зоораптора зарычала и оскалила зубы. Предупреждение сработало сразу: гаруспики неуклюже отбежали на безопасное расстояние. Теперь они лишь поглядывают на самку сумчатого острозуба, не решаясь подойти ближе.

С трудом проглотив последние куски мяса верблюжьей антилопы, самка сумчатого острозуба отошла от остатков туши и легла в траве неподалёку. Она очень хорошо поела, поэтому может позволить себе бросить остатки добычи на съедение падальщикам. Хищница просто наблюдает за тем, как гаруспики стали рвать остатки мяса и жадно глотать их, дёргая шеей и щёлкая клювами. Через час на туше останется лишь немного мяса на костях, но с ним быстро расправятся более мелкие падальщики саванн Меганезии.

Рано или поздно в жизни детёныша сумчатого млекопитающего наступает день, когда он делает свой первый шаг в большой мир. Для Зоораптора такой день настал в возрасте около полугода, когда он и его брат были размером с небольшую кошку и весили около трёх килограммов каждый. Это произошло после очередной удачной охоты, когда их мать отдыхала в траве. Всё начиналось как обычно – Зоораптор в очередной раз высунулся, чтобы посмотреть, что происходит снаружи. Он высунул из материнской сумки лишь голову и передние лапы, готовый в любую минуту скрыться внутри. Но его брат не стал в этот раз протискиваться где-то сбоку от него. Вместо этого он надавил всем телом сзади, и Зоораптор кувырком вывалился из сумки и шлёпнулся в траву.

Целая волна новых ощущений накрыла юного Зоораптора. Раньше его тело чувствовало лишь неподвижный, тёплый, влажный и спёртый воздух внутри сумки. Теперь же он почувствовал всем телом дуновение ветра: его влажная шерсть начала подсыхать. Ноги Зоораптора впервые ощутили не мягкую и эластичную кожу материнской сумки, а твёрдую землю. Наконец, он не чувствовал стенок сумки, ограничивающих его движения. И это сразу же сослужило ему плохую службу: попытавшись встать на ноги, Зоораптор покачнулся и упал. Ноги пока не слушаются его, и ему надо развивать координацию движений. Кое-как, опираясь на короткие передние лапы, Зоораптор поковылял к матери. Она обнюхала его, шевеля носом-хоботком, а затем осторожно почистила лапами его шерсть, к которой пристало несколько травинок. Нюхая воздух возле её живота, Зоораптор почувствовал знакомый запах сумки. Он сумел найти вход в сумку, сунул в него морду, пошире растянул кожу передними лапами и забрался обратно в знакомую тесноту родительской сумки, толкаясь задними лапами. Концы лап и хвост некоторое время виднелись из сумки, но потом Зоораптор повернулся поудобнее и устроился в сумке целиком. Он вернулся в свой прежний тесный мир уже немного не таким, каким был раньше. Он побывал в мире, раскинувшемся за пределами материнской сумки, и теперь этот мир будет привлекать его с каждым днём всё больше и больше. Его брат выбрался из сумки лишь через несколько дней после Зоораптора.

Огромный мир пока незнаком Зоораптору, но с каждым днём юный хищник проводит всё больше времени снаружи. Мать постепенно начала оставлять детёнышей в укромном месте, отправляясь на охоту, и это сразу принесло ощутимые результаты: охотиться ей стало намного легче.

Детёныши сумчатого острозуба пока боятся буквально всего. Они лежат среди травы, прижимаясь к земле, и сохраняют неподвижность, даже если другие животные проходят совсем рядом с ними. Неподвижность – это их единственная защита: у детёнышей только прорезались зубы, а координация движений пока оставляет желать лучшего.

Возвращаясь с охоты, самка держит в зубах труп молодого страусового кенгуру. Добравшись до места, где скрылись детёныши, самка бросила добычу на землю и издала призывный сигнал, похожий на тихое ворчание. Услышав его, Зоораптор и его брат выскочили из травы и бросились к ней. Они обнюхали тушку страусового кенгуру, которую принесла их мать, и дружно сунули головы в материнскую сумку, чтобы получить свою порцию молока. Их мать села на задние лапы, держа в передних лапах добычу, и начала рвать её, зубами обдирая шкуру и откусывая свежее кровоточащее мясо. Зоораптор вытянул голову из материнской сумки, понюхал её добычу, а затем потянул зубами край шкуры. Он почувствовал вкус крови на языке, и этот вкус понравился ему – а как иначе должен его воспринимать хищник? Не обращая внимания на собственных детёнышей, мать Зоораптора жадно рвала зубами добычу. Над ней закружилась пара гаруспиков, надеющихся заполучить остатки её добычи, но самка сумчатого острозуба обгладывает кости очень тщательно, оставляя на них совсем немного мяса – вряд ли его можно оторвать птичьим клювом. А когда один из гаруспиков подобрался слишком близко, хищница свирепо оскалила зубы и птице пришлось отойти подальше, чтобы не стать случайной жертвой и дополнением к обеду.

После пиршества от добычи осталась только голова, длинная нога, позвоночник и кости. Всё съедобное исчезло в желудке сумчатого острозуба. Самка выбрала себе для отдыха место, хорошо прогреваемое солнцем – склон небольшого холма. А Зоораптор и его брат принялись играть остатками её добычи – они таскали в зубах голову страусового кенгуру, отнимая её друг у друга. Иногда игра перерастала в настоящую потасовку, но мать не вмешивалась в неё, поскольку её детёнышам не грозила реальная опасность.

Пока Зоораптор и его брат молоды, они видят опасность буквально во всём. Когда вдалеке бежит стадо верблюжьих антилоп, Зоораптор сильно пугается. Он неуклюже прыгает к матери и торопливо забирается в её сумку, дёргая длинными задними ногами. Пока он мал и глуп, это вполне простительно. У него ещё есть время, чтобы понять, что это не источник опасности, а еда. А вот стадо кабаллокамелюсов, неторопливо шествующих по саванне, заставляет нервничать и его мать. Эти массивные и быстроногие верблюды могут быть агрессивными, и взрослый кабаллокамелюс может в одиночку отбить нападение сумчатого острозуба. И ещё у Зоораптора остался страх перед большими птицами, летающими высоко в небе.

Во время своих прогулок и игр детёныши сумчатого острозуба встречают множество мелких существ, с которыми делят мир: пауков, насекомых, мелких ящериц и змей. Пока детёныши малы, их пугают даже мелкие птицы, имеющие привычку взлетать, лишь подпустив чужака в упор. С некоторыми существами Зоораптор уже сумел свести знакомство: он никогда больше не станет поедать ярких мелких жуков, иногда встречающихся среди травы. Один такой жук, разжёванный свежепрорезавшимися зубами, оказался отвратительно горьким на вкус, и Зоораптор еле отплевался. Но ещё много часов во рту у него чувствовалась горечь от этого насекомого. Поэтому, увидев ещё одного такого жука, Зоораптор брезгливо фыркнул и отошёл в сторону.

В этот момент он услышал шуршание под ногами. Тонкое гибкое тело, извиваясь и блестя чешуёй на солнце, мелькнуло в траве. Это небольшая ящерица, один из множества видов, обитающих в неоценовой Меганезии. Безобидное существо, опасное только для насекомых и пауков, испугалось Зоораптора значительно больше, чем он её. Эффект неожиданности сыграл свою роль: Зоораптор высоко подскочил на месте, взвизгнув от страха. Но, когда он свалился обратно в траву, ящерица бросилась прочь. Это удержало его от панического бегства под защиту матери: оказалось, в этом мире есть те, кто его боится. Бегство ящерицы привлекло внимание Зоораптора, и он сделал несколько прыжков следом за ней. Но рептилия скрылась в траве и нырнула в одну из своих нор. А Зоораптор безуспешно пытался найти её, беспорядочно прыгая по траве. Когда он станет старше и опытнее, он станет искать добычу с помощью обоняния, и тогда такой трюк не спасёт не только ящерицу, но и более крупную добычу.

Проходят дни, и маленький Зоораптор смелеет. Он уже не паникует, видя ящериц, и постепенно знакомится с другими обитателями саванны. Вместе с братом это получается веселее и проще: чувствуя присутствие друг друга, молодые сумчатые острозубы ведут себя намного смелее, и иногда отваживаются на дальние вылазки. Такие экскурсии в природу могут быть очень познавательными, но таят в себе немалую опасность: неизвестно, с кем можно столкнуться во время таких самостоятельных прогулок.

Во время очередной самостоятельной экскурсии в саванну Зоораптор и его брат заметили среди травы, как им показалось, высокий белый цветок на толстом стебле. Но запах, который они оба чувствуют со стороны этого цветка, больше похож на запах животного. И двое беспечных детёнышей решили проверить, кто может скрываться около этого цветка – не исключено, что это кто-то вкусный. Уже после нескольких прыжков в сторону этого цветка они заметили под ним тёмное приземистое тело, не уступающее в размерах им самим. Приблизившись, два юных сумчатых острозуба увидели странное существо с подвижной мордой и двумя длинными ушами. А необычный цветок оказался поднятым вверх хвостом этого существа – сумчатого иглохвоста. Он был слишком увлечён раскапыванием земли в поисках личинок жуков, и потому не сразу заметил, что за его действиями наблюдают два маленьких хищника. Чувствительные уши сумчатого иглохвоста уловили шорох травы от движений детёнышей сумчатого острозуба, и зверь поднял голову. Он в упор посмотрел на этих существ, и его хвост мелко задрожал. Если бы молодые сумчатые острозубы были чуть опытнее, они бы отступили назад – дрожь хвоста сумчатого иглохвоста вовсе не означает страх. Кончик хвоста этого зверя покрыт утолщёнными иглами, которые при дрожании хвоста издают сухой треск, словно погремушка гремучей змеи. И это предупреждение для разного рода хищников, особенно для слишком любопытных и неопытных. Но Зоораптор и его брат пока не знают, что можно ждать от этого странного существа. Сумчатый иглохвост показывает свою готовность сражаться: он скалит зубы, прижимая уши к голове, и топает передними лапами. Это кажется молодым хищникам чем-то забавным, и они совершают ошибку, сделав по небольшому прыжку и приблизившись к сумчатому иглохвосту. Расплата за ошибку последовала незамедлительно: сумчатый иглохвост внезапно развернулся и нанёс удар хвостом, который пришёлся по щеке брату Зоораптора. А самому Зоораптору игла больно царапнула по носу, и из ранки сразу потекла кровь. Его брату намного хуже: на его щеке выступают пятна крови. В первую секунду они ничего не поняли, но затем пришла боль. Оба детёныша пронзительно завизжали и отступили на шаг. Сумчатый иглохвост решил закрепить успех и стал надвигаться на них, размахивая хвостом и разевая пасть, в которой виднеются остроконечные зубы. Детёныши сумчатого острозуба не выдержали и бросились наутёк, громко визжа от страха. А им навстречу уже спешит мать: отчаянные вопли детёнышей мгновенно разбудили её. Мать готова разорвать кого угодно за своих детёнышей, и она вряд ли колебалась бы, если бы перед ней оказался даже могучий кабаллокамелюс или самец ложного моа со своими жилистыми твёрдыми ногами. Но всё оказалось намного прозаичнее: увидев, что на выручку малышам спешит мать, сумчатый иглохвост развернулся и бросился прочь. Из существа, переживающего свой триумф, он превратился в преследуемую добычу, движимую исключительно инстинктом самосохранения. Его спасло только то, что самка сумчатого острозуба остановилась и не стала его преследовать. Она смогла бы догнать его в несколько прыжков, а колючий хвост не спас бы сумчатого иглохвоста от гибели. Но сейчас ему повезло, и он остался в живых.

Опыт может быть очень полезным, а иногда даже жизненно важным. Наблюдая за матерью, молодые сумчатые острозубы учатся избегать некоторых опасностей, не подвергаясь их воздействию непосредственно. Так оба детёныша научились бояться змей – в саваннах и редколесьях Меганезии обитает несколько очень ядовитых видов этих рептилий, и близкое знакомство с ними могло бы стоить жизни кому-нибудь из них. Но даже мать порой не может уберечь детёнышей от опасностей, которые грозят им со стороны многочисленных хищников из саванн Меганезии.

В один из дней мать Зоораптора сумела добыть подростка степного ложного моа – крупной нелетающей птицы. Туша птицы лежит на земле, а хищница рвёт зубами кожу и мускулы, время от времени сплёвывая перья, попадающие ей в рот. Вокруг уже собираются гаруспики – обычная свита любого успешного хищника. Зоораптор и его брат уже не питаются только молоком, но по-прежнему полностью зависят от матери: они ещё не умеют охотиться по-настоящему. Пока им ещё позволяется есть вне очереди, и они с удовольствием поедают свежее мясо, вытаскивая передними лапами перья добычи, прилипающие к перепачканным кровью губам. Мать снисходительно позволяет им наесться, и лишь поглядывает по сторонам, следя за слишком нетерпеливыми падальщиками, которые готовы приступить к обеду в любую минуту, как только почувствуют, что хозяева добычи наелись.

Детёныши быстро набили мясом желудки: они обглодали толстое мясистое бедро убитой птицы. Если на взрослого сумчатого острозуба после сытного обеда нападает сонливость, то молодым зверям хочется исследовать мир или играть.

Брат Зоораптора оторвал от добычи кусок кожи с перьями и потащил эту игрушку в сторону, чтобы в одиночестве растерзать, как будто нападая на настоящую добычу. Ему нравится, что эта кожа пахнет настоящей добычей, и это делает игру увлекательнее. Но Зоораптор просто не может позволить себе, чтобы такие игры происходили без его участия. Поэтому, увидев брата с куском птичьей кожи в зубах, Зоораптор бросился вслед за ним. Он лишь успел бросить косой взгляд на мать, пожирающую мягкие внутренности добычи, и дальше игра полностью увлекла его.

Два детёныша сумчатого острозуба скачут по саванне, догоняя друг друга и по очереди таская обрывок шкуры птицы. Ветер разносит в стороны перья, летящие с этой шкуры, когда звери треплют её, стараясь оторвать кусок или просто отнять её друг у друга. Зоораптору удалось выдрать обрывок шкуры из пасти его брата, и он поскакал прочь, оставив брата отплёвываться от перьев, оставшихся у него во рту. И он не заметил, как тень от широких крыльев упала на землю и понеслась вслед за ними.

Гололицый орёл, паривший в вышине, увидел двух детёнышей сумчатого острозуба, слишком увлечённых игрой и забывших об элементарной осторожности. Опасность, которую несёт эта птица, вполне реальна: Зоораптор и его брат как раз такого размера, что могут стать добычей пернатого хищника. Гололицые орлы часто кормятся остатками добычи сумчатых острозубов, но не нападают на взрослых зверей. Зато молодняк этого вида часто становится их добычей.

Орёл пронёсся над Зоораптором и его братом, обратив их в паническое бегство. Оба молодых зверя мгновенно развили самую большую скорость, на которую были способны, но лишь немного оторвались от преследующего их пернатого хищника. И на их беду, орёл отсёк самый верный путь к спасению: он гонит их от матери. Во время бегства Зоораптор споткнулся об густую куртину травы, упал на землю и покатился, дрыгая в стороны длинными ногами. Мир закувыркался у него перед глазами. Но ему повезло: небольшой вес и упругие молодые кости уберегли его от переломов и он отделался лишь ушибами. Покачиваясь, Зоораптор поднялся на ноги и огляделся. Он увидел, что орёл сидит на земле примерно в десяти метрах от него. Гололицый орёл стоит между ним и матерью, но он уже получил, что хотел: он стоит на тушке брата Зоораптора, а его клюв и когти окрашены кровью добычи.

Мать заметила, что с её детёнышами случилась беда, и поскакала на помощь, но всё произошло слишком быстро и слишком далеко от неё. Оглянувшись и увидев скачущую к нему взрослую самку сумчатого острозуба, гололицый орёл взлетел и закружился над зверями. Гаруспики в это время кинулись к растерзанной туше степного ложного моа и начали с жадностью расклёвывать мясо, но хозяйке добычи уже не было дела до них и до добычи. Приблизившись к мёртвому детёнышу, она обнюхала его и лизнула кровь, пропитавшую его шерсть. Но детёныш уже не пошевелился: клюв гололицего орла пробил рану у него в основании черепа и детёныш умер мгновенно. Зоораптор подскакал к матери и тоже понюхал безжизненное тело своего брата. Он ощутил запах крови и в его памяти это навсегда связалось с образом длинноногой птицы с крючковатым клювом и широкими крыльями. Так ценой жизни своего брата он усвоил ещё один урок в жизни.

Самка сумчатого острозуба ещё раз понюхала тело своего мёртвого детёныша и выпрямилась. Зоораптор влез к ней в сумку, и она не препятствовала этому. Пружинистыми прыжками мать Зоораптора поскакала прочь. Она покидает мёртвого детёныша, поскольку больше ничего не может сделать для него. Теперь вся сила её родительского инстинкта будет направлена на то, чтобы вырастить единственного оставшегося в живых детёныша – Зоораптора. Гибель значительного количества детёнышей – обычное дело для крупных видов сумчатых: мать Зоораптора быстро забудет погибшего детёныша.

Гололицый орёл кружится над саванной, не сводя глаз с маленького тела, лежащего в траве. Он дождался, пока самка сумчатого острозуба убедится, что детёнышу уже ничем не помочь. А когда она поскакала прочь, унося в сумке последнего из своих отпрысков, пернатый хищник вернулся к своей добыче. Он легко разорвал крючковатым клювом тонкую шкуру и начал клевать мясо.

После этой семейной трагедии жизнь Зоораптора изменилась. Теперь мать уделяла ему значительно больше внимания, но он лишился партнёра для игр. Впрочем, Зоораптор – это сумчатое млекопитающее, и уровень развития его мозга значительно ниже, чем у плацентарных млекопитающих. Поэтому игра не имеет для его развития такого важного значения, как для плацентарного млекопитающего, ведущего схожий образ жизни. Кроме того, с материнским хвостом или с остатками добычи тоже можно хорошо поиграть. А ещё лучший вид игры – охота: так молодое животное оттачивает навыки преследования и ловли добычи.

Зоораптор очень любит охотиться на чёрную кисточку волос, растущую на конце материнского хвоста. Когда его мать отдыхает, Зоораптор подкрадывается к её хвосту, имитируя её повадки – он сильно пригибается и почти ползёт среди травы, хотя его присутствие выдают торчащие от возбуждения уши. От него сейчас убежала бы даже самая глупая верблюжья антилопа. Но материнский хвост не убегает, а лишь слегка шевелится в траве. Зоораптор делает ещё несколько шагов, пригибается к земле, а затем прыгает прямо на заманчивую чёрную кисточку. Его зубы уже прорезались, и теперь они смыкаются прямо на хвосте матери. И мать уже в который раз имеет возможность оценить, насколько они остры – её передёргивает от боли, и она рывком выдирает свой хвост из зубов шаловливого отпрыска. Обычно все игры такого рода завершаются одинаково: хвост уже не хочет становиться добычей, а Зоораптору приходится искать новый объект для реализации своих инстинктов хищника. Чаще всего это оказываются мелкие обитатели саванны.

И однажды настал день, когда Зоораптор достиг своего первого успеха в охоте. Всё начиналось, как обычно: после удачной охоты на материнский хвост ему пришлось искать себе новую игрушку. Вначале его внимание привлекла коричневатая бабочка, взлетевшая прямо у него из-под ног. Он попробовал поймать её, но у него ничего не вышло: насекомое летало так стремительно и виртуозно, что каждый раз умудрялось спасаться от щёлкающих в воздухе зубов юного хищника. В конце концов, бабочка просто улетела и села где-то в траве, скрывшись с глаз Зоораптора. Погонявшись за вёртким насекомым, Зоораптор устал. Он тяжело дышал и его ноги немного дрожали. Поэтому он лёг в траву, свободно вытянув ноги, и стал отдыхать. Дыхание его перестало быть сбивчивым, постепенно стало ровным и ритмичным, а глаза сами стали закрываться. Но внезапно где-то рядом послышался лёгкий шорох, и сон Зоораптора тут же развеялся. Он инстинктивно замер, и лишь одно его ухо слегка повернулось в сторону источника звука. Сохраняя неподвижность, Зоораптор стал прислушиваться к окружающим звукам.

Постепенно шорох усилился, и вскоре Зоораптору удалось увидеть существо, которое шуршит – примерно в одном прыжке от него среди стеблей травы мелькнуло чешуйчатое удлинённое туловище ящерицы. Всё внимание Зоораптора сосредоточилось на этом существе. Поскольку он не шевелится, ящерица не подозревает об опасности, грозящей ей, а Зоораптор начал потихоньку подбирать под себя ноги, готовясь к прыжку. Он напрягся всем телом, ожидая удобного момента для нападения. Всё было проделано незаметно, и ящерица ничего не заподозрила – она продолжала охотиться на насекомых среди травы. Её тело уже мелькает совсем рядом, и Зоораптор может различить даже тонкий чёрный рисунок на бурой чешуе рептилии. Ещё минута томительного ожидания – и ящерица оказалась буквально перед носом хищника. И тогда Зоораптор бросился вперёд. Он с силой оттолкнулся обеими задними ногами, вцепился в тело ящерицы и сжал зубы. Пытаясь освободиться, ящерица скрутилась в кольцо вокруг морды Зоораптора, и он затряс головой, пытаясь стряхнуть её с себя, но не разжал челюсти. Постепенно движения ящерицы стали всё медленнее, и через несколько минут она безжизненно повисла в его зубах. Первая добыча! Пусть это всего лишь глупая маленькая ящерица, но это первый успех молодого хищника, за которым последуют и другие. Он успеет добыть и более сильное или хитрое животное, но сейчас и ящерица хороша в роли его добычи.

Зоораптор перехватил тело ящерицы передними лапами и стал жевать его, отрывая кусочки мяса и шкуры. Ему не нравится сухая роговая шкурка рептилии, но вкус мяса, пожалуй, хорош. Зоораптор сплёвывает кусочки шкуры, а мясо поедает вместе с костями и внутренностями. Первый шаг к самостоятельной жизни сделан.

Прошёл ещё месяц. Зоораптор значительно подрос, и теперь его матери трудно таскать его в сумке. Впрочем, он сам уже редко забирается в материнскую сумку, предпочитая ей свободу движений и простор окружающего мира. Лишь по ночам Зоораптор скрывался в материнской сумке, где ему спалось значительно лучше. Но однажды вечером он не полез в сумку, а просто прижался к телу матери и заснул. Это его первая ночь не в материнской сумке. Если раньше ему было тепло по ночам, то теперь он чувствует ночную прохладу и ещё теснее прижимается к телу матери. В эту ночь Зоораптору спится гораздо тревожнее, чем раньше. У него уже нет той уверенности в собственной безопасности, которую даёт сумка матери. Голоса ночных животных заставляют его просыпаться. Сонный Зоораптор озирается, но видит лишь мерцание огоньков светлячков. Изредка он слышит отдалённое уханье сов, а рядом с ним проносятся летучие мыши, и Зоораптор чувствует движение воздуха от взмахов их крыльев. Ему ещё многому предстоит научиться: отличать друзей от врагов, избегать опасностей и не тревожиться по пустякам. Пока же ночная саванна кажется ему чем-то странным и незнакомым, и его первая ночь не в сумке проходит немного тревожно. Зоораптор пока даже не догадывается, что путь в сумку теперь закрыт для него. Ему лишь можно сосать молоко, но его становится всё меньше. Связь с матерью постепенно ослабевает, но Зоораптор ещё совсем не готов к самостоятельной жизни, хотя ему уже около восьми месяцев.

Даже если молодому сумчатому острозубу удалось выжить и дорасти до такого момента, когда ему уже не нужна материнская сумка, это ещё не гарантирует его выживания в дальнейшем. Саванна полна опасностей, и случайные встречи с её обитателями могут оказаться роковыми для молодого хищника. Мать не всегда может защитить своего детёныша: ей нужно охотиться, поэтому она регулярно покидает Зоораптора, оставляя его в каком-то укрытии: возле дерева, среди кустов, а иногда просто в густой траве.

Зоораптор совсем не тревожится, когда мать оставляет его. В первый раз, когда она так поступила, он сильно испугался и не вышел даже на её призывный звук. Но сейчас он совершенно спокоен и может посвятить какое-то время знакомству с окружающим миром. Но он даже не подозревает, что природа готовит ему не слишком приятную встречу.

Вначале Зоораптор почувствовал, как у него под ногами загудела земля. Понюхав воздух, он ощутил тяжёлый запах животных, от которых его мать старалась держаться подальше. Встав в полный рост на задних ногах, Зоораптор посмотрел по сторонам и увидел в опасной близости от себя целое стадо кабаллокамелюсов – могучих и быстроногих животных. Всего лишь около пятнадцати метров отделало Зоораптора от них. Возможно, всё обошлось бы гораздо лучше, если бы он просто затаился, но он выдал своё присутствие, и в стаде верблюдов раздался крик тревоги.

Кабаллокамелюсы живут стадом под предводительством опытного самца. И в случае опасности, реальной или мнимой, этот самец находится в первых рядах защитников стада. Хотя Зоораптор даже не пытался нападать на этих зверей, он родился хищником. Некоторые особи помнят, как в детстве подвергались атакам родичей Зоораптора, и они поддержали общее настроение стада – тревогу и желание защищаться. Несколько детёнышей, которые скакали рядом с родителями, мгновенно оказались в середине стада, окружённые телами взрослых особей – матерей и «тётушек». Предводитель стада, взрослый опытный самец, вышел навстречу Зоораптору, а за его спиной теснятся амбициозные молодые самцы, которым очень хочется показать себя, чтобы подняться ещё выше в иерархии стада. Предводитель стада громко заревел и поскакал к Зоораптору неуклюжим галопом, разинув пасть. Встреча с ним явно не сулит ничего хорошего, поэтому Зоораптор бросился наутёк, высоко подпрыгивая и не оборачиваясь. Он прекрасно слышит, как за его спиной топают ноги огромного зверя, и ему нет смысла оборачиваться, чтобы понять, что погоня продолжается. Но у Зоораптора есть одно преимущество – передвижение прыжками сочетает скорость и экономичность. Он мало устаёт, хотя его скорость вполне сравнима со скоростью верблюда.

После нескольких десятков метров погони Зоораптор услышал, что топот за спиной стал гораздо тише, а затем вовсе прекратился. Он доскакал до чахлого кустарника, прыгнул в его гущу и только тогда повернулся и посмотрел назад. Он увидел, что самец кабаллокамелюса уже не преследует его, а спокойным шагом шествует по направлению к стаду, время от времени рявкая и пуская длинные нити слюны. Он в очередной раз показал своё превосходство, хотя фактически ему ничего не угрожало и достаточно было просто продемонстрировать агрессию, чтобы Зоораптор сам уступил дорогу стаду.

Оказавшись в безопасности, Зоораптор смотрит с безопасного расстояния, как стадо кабаллокамелюсов бредёт по саванне. Возможно, когда-нибудь он научится нападать на этих зверей и убивать их молодняк. Но пока он умеет лишь убегать от них, спасая свою жизнь. Но это тоже важно. И Зоораптор, наученный горьким опытом, ждёт, пока эти звери уйдут подальше.

Когда верблюды ушли достаточно далеко, Зоораптор принюхался и не ощутил знакомых запахов того места, где мать оставила его, отправляясь на охоту. Он попробовал вернуться на то место, где был раньше, но теперь он ощущает запах, который ассоциируется у него со страхом – запах кабаллокамелюсов. После стада верблюдов осталось несколько лепёшек навоза, и их запах пугает Зоораптора, хотя раньше он просто не обращал на него внимание. Поэтому ему пришлось сделать довольно длинный «крюк», чтобы вернуться туда, где мать оставила его, отправляясь на охоту.

Зоораптор напуган неприятной встречей с кабаллокамелюсами, и ему хочется, чтобы мать вернулась побыстрее. Он постоянно высовывается из травы и глядит по сторонам, стараясь как можно раньше заметить мать, возвращающуюся с охоты. Он видит, как где-то вдали бродят степные ложные моа – семья долговязых птиц, ведущих за собой целый выводок птенцов. Он видит стадо страусовых кенгуру, скачущих с удивительной скоростью к одной лишь им ведомой цели. Он ощущает запах верблюжьих антилоп лептокамелюсов, который смешивается с пугающим теперь запахом далёкого стада кабаллокамелюсов. Наконец, где-то вдалеке он заметил хорошо знакомый силуэт матери. Она возвращается к нему, но медленнее, чем обычно. Зоораптор поскакал навстречу ей и вскоре увидел, что его матери повезло на охоте – она тащит за хвост убитого молодого страусового кенгуру. Это хорошая еда – Зоораптор очень любит мясо этих животных.

Мать добыла этого зверя, и теперь, когда Зоораптор нашёл её, они вместе могут насладиться пищей. Мать раздирает шкуру на брюхе добычи и в воздухе распространяется запах свежего мяса и крови. Пока семейные узы достаточно прочны, и мать с сыном поедают эту добычу вместе. Их пиршество замечено с высоты вездесущими гаруспиками и постепенно вокруг хищников собралось около десятка этих птиц. Кроме того, к ним присоединилась пара гололицых орлов, которые также не прочь полакомиться остатками чужой добычи, хотя умеют охотиться сами. Но сейчас им вряд ли перепадёт хоть что-нибудь съедобное: Зоораптор интенсивно растёт, и его аппетит уже сравним с аппетитом взрослого сумчатого острозуба. Он заметно подрос со времени гибели своего брата в когтях орла, и теперь может не бояться гололицего орла. Помнит ли он о своём брате и о причине его смерти? Вряд ли. У сумчатых слишком короткая память, а время, прошедшее с момента смерти брата Зоораптора, слишком велико по меркам жизни этих зверей. Поэтому он уже не воспринимает гололицых орлов как угрозу своей жизни, хотя пока побаивается их крючковатых клювов.

Сумчатые острозубы быстро расправляются вдвоём с тушей страусового кенгуру. Их зубы обгрызают рёбра добычи и сдирают мясо с костей ног. Птицы видят, что на их долю остаётся всё меньше и меньше съедобных частей туши, и некоторые из них решаются украсть немного пищи у хищников. Один из гаруспиков подошёл к Зоораптору сзади и стал наблюдать за тем, как хищник поедает мясо. Когда из пасти Зоораптора упал небольшой кусочек мяса, птица мгновенно бросилась к нему, подхватила его клювом и быстро проглотила. Когда Зоораптор повернулся, чтобы посмотреть, кто мешает ему есть, другой гаруспик выхватил кусок мяса буквально из его лап, но не успел им воспользоваться: гололицый орёл вырвал мясо у него из клюва и отбежал в сторону. А когда гаруспик захотел вернуть свою пропажу, орёл бросил мясо на землю, прижал его лапой и грозно закричал, раскрыв крылья и распушив перья на затылке и задней части шеи. Оголённая кожа на передней части головы и шеи налилась кровью и стала ярко-красной. Зоораптор вздрогнул, когда орёл резко распахнул крылья и стали особенно отчётливо видны белоснежные маховые перья, резко контрастирующие с чёрным, цвета воронова крыла, оперением гаруспиков.

Мать Зоораптора лишь бросила мимолётный взгляд на этих нахлебников, после чего продолжила кормиться. Зоораптор последовал её примеру, предоставив птицам возможность драться за остатки добычи столько, сколько они сами захотят. Но пернатые нахлебники, похоже, не собираются оставлять их в покое. Ещё один гаруспик опустился рядом и стал тыкать длинным клювом в остатки добычи. В ответ разозлившийся Зоораптор бросился на птицу и погнался за ней. Испуганный гаруспик закаркал и бросился прочь, захлопав крыльями. Другие гаруспики, увидев испуганного сородича, тоже побежали и взлетели, отчаянно взмахивая крыльями. На фоне черноты их крыльев ярко выделяется белизна маховых перьев двух гололицых орлов, которые поддались общей панике и тоже взлетели. Зоораптор высоко подскакивает в воздух и щёлкает зубами, пробуя схватить кого-нибудь из них, но птицы набирают высоту достаточно быстро, чтобы спастись от Зоораптора. Набитый мясом желудок тоже не располагает к погоне, и Зоораптору остаётся удовольствоваться лишь несколькими перьями, выпавшими у птиц, спасавшихся от него.

Прошло ещё почти три месяца, и теперь Зоораптор достиг почти годовалого возраста – без каких-то двух недель. Он ещё больше подрос и приобрёл больше навыков в охоте. Он уже легко может охотиться на молодых ложных моа, кенгуру мелких и средних видов и многих других обитателей саванн Меганезии. Если охота матери оказалась неудачной, Зоораптор может добыть какое-то животное самостоятельно. Если нужно, он умело расправляется даже с варанами длиной около двух метров, ловко избегая ударов хвоста этих рептилий. Есть ещё одно свидетельство его взросления, более важное, чем умение просто искать себе пищу: мать стала брать его с собой на охоту.

Совместная охота – это довольно сложная форма поведения у плотоядных млекопитающих. Но у сумчатых это означает немного другое, нежели у плацентарных. Плацентарные хищники обладают способностью вырабатывать сложные стратегии охоты, где умело распределяются роли загонщиков и засадчиков. Сумчатым хищникам незнакомы сложные планы охоты, тактика, стратегия и распределение ролей. Для них совместная охота означает то, что там, где раньше охотился один хищник, теперь охотятся два, которые по возможности не мешают друг другу. Но способ охоты каждого хищника не отличается от того, как он вёл бы себя при одиночной охоте.

Зоораптор и его мать гонят по саванне стадо верблюжьих антилоп. Зоораптор уже достаточно подрос и прыгает наравне с матерью. Манера движения этих сумчатых хищников очень экономична по сравнению с верблюжьими антилопами, и тактика охоты проста: они гонят стадо, пока животные не устанут, а затем броском настигают жертву и убивают её. Сумчатые острозубы могут долго скакать, не снижая скорости, а верблюжьи антилопы после нескольких минут очень быстрого бега начинают уставать и расстояние между хищниками и их жертвами постепенно сокращается. Зоораптор ускорил движение: теперь его прыжки стали длиннее, а мышцы работают интенсивнее. Он буквально ворвался в стадо, но допустил одну большую ошибку: он не выбрал добычу заранее и стал просто метаться в стаде, пробуя схватить ту или иную жертву наудачу. Он лишь распугал верблюжьих антилоп и не схватил ни одной, хотя мог бы, если бы его нападение было целенаправленным. Верблюжьи антилопы просто разбегаются в разные стороны, и теперь погоня за любой из них становится бесполезной. Зато его мать, имеющая гораздо больший опыт в охоте, поступает более целесообразно. Она выбрала одно из животных в стаде и теперь гонит только его, не обращая внимания на остальное стадо.

Стадо верблюжьих антилоп рассеялось по саванне, и лишь одна из них продолжает бежать, преследуемая матерью Зоораптора. Хищница не увеличивает скорость, экономя силы для финального поединка с добычей. Этого и не нужно – загнанная жертва сама попадёт к ней в лапы, нужно только дождаться нужного момента. Зоораптор, несмотря на затраченные усилия, не поймал ни одной верблюжьей антилопы. Он стоит среди травы и тяжело дышит, пошатываясь от усталости. А верблюжьи антилопы, словно дразня его, бродят буквально на расстоянии нескольких его прыжков. Но они не теряют осторожности и не сводят глаз с хищника. Пока он неподвижен, он не опасен для них.

Отдышавшись, Зоораптор осмотрелся и заметил где-то вдалеке силуэты двух животных, движущихся среди клубов пыли – его мать и верблюжью антилопу, которую она преследовала. Когда он поскакал за матерью, стадо верблюжьих антилоп в испуге разбежалось, но затем травоядные снова собрались вместе. Все, кроме одной особи, которая уже никогда не вернётся к ним.

Зоораптор догнал мать, когда она уже приступила к финальной части драмы жизни и смерти. Верблюжья антилопа споткнулась на бегу, а когда попыталась встать, зубы хищника сомкнулись на её шее. Мать Зоораптора удерживает лапами отчаянно брыкающуюся добычу и душит её, вцепившись зубами в горло. Зоораптор не пытается вмешиваться – он боится получить удар этих длинных ног. А его мать крепко держит добычу зубами за горло, всё сильнее стискивая челюсти. Финал драмы предсказуем: верблюжья антилопа умирает. Её ноги сводит последняя судорога и тело безвольно падает к ногам хищника. Охота окончена.

Мать ест первой. Она привычными движениями рвёт шкуру на боку добычи и начинает поедать тёплое кровоточащее мясо. Запах мяса кажется уставшему Зоораптору особенно приятным, и он хочет присоединиться к пиршеству. Но, когда он попробовал откусить кусок мяса, мать оттолкнула его от еды. Зоораптор не понимает, почему его не пускают. Он жалобно заскулил, но мать повернулась к нему и зарычала, вздёрнув вверх нос-хоботок и оскалив зубы. Всё объясняется очень просто: Зоораптор уже вырос и её материнский инстинкт постепенно слабеет. Но Зоораптор пока не понимает этого. Он ещё раз пытается получить свою долю добычи, но всё заканчивается ещё хуже: его мать разевает пасть и хрипло рычит. Зоораптор отступает, опускает уши и пригибается к земле, демонстрируя покорность: он испуган странным поведением матери и не решается вступать в конфликт с ней. Он делает несколько прыжков в сторону и ложится в траву, наблюдая за пирующей матерью и чувствуя бурчание в пустом желудке.

Мать Зоораптора кормится на туше верблюжьей антилопы около часа, съедая самое нежное и вкусное мясо. Зоораптор оказался не единственным претендентом на остатки её добычи: неподалёку бродит пара гололицых орлов, степенно поднимая ноги при каждом шаге. Птицы тоже не сводят глаз с кормящейся матери Зоораптора, и ему приходится постоянно быть настороже, чтобы успеть к остаткам её добычи первым.

Когда мать наелась, отошла от добычи и легла в траве неподалёку, Зоораптор сразу бросился к останкам верблюжьей антилопы. Пара гололицых орлов поспешила следом, но Зоораптор повернулся к ним и рявкнул во всю мощь своих лёгких. Он поставил передние лапы на обглоданную тушу и разинул пасть, демонстрируя птицам своё превосходство.

Утвердив свои права на пищу, Зоораптор начал есть. Его мать попировала на славу: всё самое мягкое и вкусное мясо было начисто обглодано, хотя на долю Зоораптора осталось достаточно пищи. Он ворошит объедки и сгрызает остатки мяса, но его зубы каждый раз царапают кость. Ему приходится буквально скоблить зубами рёбра верблюжьей антилопы и обдирать полосы мяса и шкуры с длинных костей ног. Это довольно трудно по сравнению с тем, как он ел раньше, когда мать пускала его кормиться одновременно с ней.

Бросив остатки добычи, Зоорапторнаправился к матери. Он поел и унял резь в желудке, но, чувствуя, что ещё не насытился, попробовал сделать это другим способом, знакомым с первого дня жизни. Зоораптор просунул голову в сумку матери и попытался сосать молоко. Он редко делал это в последнее время, и сейчас инстинкт подсказал ему, что так можно получить ещё немного пищи. Но мать, почувствовав, что Зоораптор полез в её сумку, упёрлась в его тело длинными задними ногами и отпихнула его. Просто у неё кончилось молоко, и связь между ним и матерью ослабела ещё больше. Но, когда Зоораптор лёг рядом и прижался спиной к её животу, он почувствовал, как лапа матери начала расчёсывать ему шерсть. Эти прикосновения успокаивают, и Зоораптор постепенно заснул. Мама по-прежнему рядом, что бы ни происходило вокруг.

Так, вместе с чувством голода и необходимостью подчиняться, начался новый этап в жизни Зоораптора. Теперь он почти независим от матери, и ему нужно лишь усваивать уроки, которые преподаёт жизнь. Мать ещё как-то помогает ему, но вскоре Зоораптору предстоит жить самостоятельно.

Перемены надвигаются, и они неизбежны. Они происходят одна за другой, и каждая следующая является закономерным результатом предыдущей.

В один из дней Зоораптор замечает, что от его матери исходит новый запах, которого он не ощущал ранее. Поведение его матери также изменилось: она начала оставлять на камнях, термитниках и стволах деревьев пахучие метки. Он не понимает значения изменений в поведении матери, потому что слишком молод. Но зато такое поведение взрослой самки прекрасно понимают другие самцы. Помечая хорошо заметные объекты на своей территории, самка сообщает о своей готовности к спариванию. В прошлом году это произошло раньше, поскольку она потеряла всех детёнышей и её организм быстрее настроился на новую беременность, пусть даже такую короткую, как обычно бывает у сумчатых.

Зоораптор не привык видеть других взрослых сумчатых острозубов. Единственный взрослый представитель своего вида, которого он знает – это его мать. Она живёт на определённой территории, которую защищает от сородичей, и регулярно метит границы этой территории. Обычно чужаки не вторгаются в её владения. Зоораптор не помнит многих конфликтов его матери с другими сородичами, поскольку был в это время лишь детёнышем, который умел только сосать молоко. Когда он подрос и начал выглядывать из материнской сумки, ему приходилось видеть сородичей, но они заблаговременно удирали с территории, на которой живёт его мать, не дожидаясь, когда она сама погонит их прочь. Но теперь Зоораптору предстоит впервые столкнуться с сородичами непосредственно.

Ближе к вечеру на территории, где живёт мать Зоораптора, появился крупный взрослый самец. Это один из лучших представителей вида: рослый хищник, плечи и уши которого покрыты шрамами – следами сражений с другими самцами за право главенства. Бока этого самца тоже несут шрамы – но это уже результат охоты на опасную добычу. Такой самец определённо имеет успех среди самок. Ещё несколько силуэтов других самцов видны где-то вдали, но эти особи не решаются приблизиться, чтобы не испытывать судьбу. Зато главенствующий самец настроен решительно и вряд ли потерпит отказ со стороны самки. Он отчётливо распознаёт запах, который говорит ему, что самка, мать Зоораптора, готова снова забеременеть. Поэтому он сразу направляется к самке, рассчитывая на её подчинение. Ухаживания сумчатого хищника примитивны – самцу нужно лишь доказать самке, что он сильнее её.

Мать Зоораптора почувствовала приближение самца. Она поднялась из травы и зарычала, ощерив зубы и вытянув в его сторону передние лапы. Зоораптор, несмотря на то, что вырос, очень боится этого незнакомого взрослого зверя. Он прячется за матерью и копирует её поведение, скаля зубы и рыча. Но самец не обращает на него внимания – он больше интересуется его матерью. Приближаясь к самке, самец начал скалить зубы и демонстрировать мощные когти на передних лапах. Шерсть на его спине вздыблена, а уши стоят торчком – зверь настроен агрессивно. Мать Зоораптора пытается противостоять ему – она бросается на самца и начинает наносить ему удары передними лапами. Один удар достиг цели, и на груди самца заалела царапина, но остальные удары лап самки были отбиты самцом. Во время драки самка устала, и самец тут же воспользовался этим, схватив её зубами за холку. Это не больно – кожа на холке легко растягивается, а самец не использует зубы в полную силу. Он лишь удерживает самку, заставляя её остановиться и признать его главенство хотя бы на несколько ближайших часов.

Зоораптор видит свою мать и этого страшного огромного самца, и он не знает, что ему делать. Самец не обращает на него внимания, и Зоораптор попробовал, как ему казалось, помочь матери – он подкрался сзади и укусил самца за ногу. В ответ самец отпустил самку, развернулся и щёлкнул зубами прямо перед носом Зоораптора. Молодой сумчатый острозуб едва успел отскочить, развернулся и поскакал прочь, а за ним погнался самец, рыча и скаля зубы. Зоораптор испугался не меньше, чем тогда, когда его преследовал самец кабаллокамелюса. Но самец удовольствовался тем, что просто отогнал Зоораптора подальше и вернулся к самке, чтобы продолжить прерванный ритуал ухаживания.

Зоораптор предпочёл спрятаться в траве и лишь слушал, прижавшись к земле, два голоса, один из которых принадлежит его матери. На протяжении нескольких часов его мать и тот страшный самец рычали и визжали, оглашая ночную темноту настоящей какофонией голосов. Затем голоса стихли, но Зоораптор уже не стал возвращаться к матери: он улёгся в траве поудобнее, свернулся клубочком и заснул.

Утро не принесло перемен – он снова увидел рядом с матерью того самца и не решился приближаться к ней. Он уже достаточно взрослый, чтобы самостоятельно охотиться, и в течение этого и следующего дней просто искал добычу самостоятельно. Уроки, которые давала ему мать, не прошли даром: ему удалось убить небольшого кенгуру и наесться до отвала. Но Зоораптор не понимает, что эти события – начало больших перемен в его жизни.

Через три дня Зоораптор вернулся к матери. Он увидел, что рядом с ней нет того страшного огромного самца, который напугал его при первом появлении, и понял, что сейчас ему ничего не грозит. К тому же странный запах, который начала испускать его мать, почти исчез.

Когда Зоораптор приблизился к матери, она издала тихий специфический звуковой сигнал, подзывая его. Зоораптор сделал ещё несколько прыжков, а мать прыгнула ему навстречу. Зоораптор склонил голову и почувствовал, как когти матери аккуратно расчёсывают его шерсть. Понюхав шерсть матери, он почувствовал слабый запах заживающих ран и увидел на её плечах несколько свежих царапин. Также на одном ухе матери он увидел небольшую дырочку у края – след от укуса самца. На первый взгляд ничего не изменилось – он снова видит перед собой мать, какой он привык ощущать её с самого детства. Но он не ощущает самой важной перемены в её организме: она беременна.

Беременность у сумчатого острозуба длится всего лишь неделю. Всё это время мать Зоораптора веля привычную жизнь: она охотилась вместе с Зоораптором на верблюжьих антилоп и мелких кенгуру, а один раз сумела в одиночку справиться со старой самкой страусового кенгуру, которая оказалась недостаточно проворной, чтобы спастись бегством. И Зоораптор по-прежнему чувствует уверенность и спокойствие: ему кажется, что так будет продолжаться ещё очень долго. Но он ошибается.

Однажды вечером, когда солнце уже клонилось к горизонту, Зоораптор увидел, что его мать занимается чем-то странным и непривычным: она копает углубление в земле, рыхля и царапая её передними лапами. Он подскакал поближе, чтобы посмотреть, что она делает. Но мать почему-то не позволила ему приближаться: она оскалила зубы и зарычала. Зоораптору уже приходилось испытывать силу и остроту материнских зубов, поэтому он предпочёл отскочить подальше и лишь наблюдал за странным поведением своей матери издалека, по-прежнему не понимая смысла её действий.

Выкопав ямку нужного размера, мать Зоораптора легла в неё и начала возиться, приглаживая края своим телом. После этого она повернулась кверху животом, засунула одну из передних лап к себе в сумку и начала водить ею внутри. Затем она сунула в сумку другую лапу и тоже поводила ею внутри. Зоораптор видит это в меркнущем свете дня, но не понимает, что самка вычищает сумку и готовится к родам.

Роды начались ночью. Зоораптор проснулся, услышав громкое сопение матери, и увидел, что она по-прежнему лежит на спине, но её живот задран явно выше груди. Такую позу самка принимает, лишь когда рожает новых детёнышей. Зоораптор не увидел их – он явно не обратил внимание на крохотных существ, целеустремлённо прокладывающих себе путь к материнской сумке среди её шерсти. И он вряд ли догадывается, что за этим последует. Он просто улёгся спать в нескольких метрах от матери, не интересуясь тем, что происходит.

Утром Зоораптор проснулся, зашевелился и вытянул задние лапы, разминая затёкшие после сна мышцы. Затем он поднялся на ноги, почесался и направился к месту, где ночью лежала его мать. Он обнаружил лишь яму в земле, на стенках которой осталось немного шерсти со знакомым запахом матери. Он стал обнюхивать землю вокруг ямы, пытаясь понять, куда могла деться мать, но ему не пришлось искать её слишком долго.

За спиной Зоораптора послышалось рычание. Он обернулся и увидел свою мать. Сомнений быть не могло: Зоораптор с детства помнит её запах и не спутает ни с каким другим. Но сейчас мать ведёт себя агрессивно по отношению к Зоораптору: она скалит зубы и рычит, а пальцы на её передних лапах сгибаются и разгибаются. Зоораптор не понимает причину агрессии со стороны матери и пытается приблизиться к ней. Но его движение навстречу ей было встречено угрожающим рычанием, и Зоораптору пришлось принять умиротворяющую позу, прижав уши к голове и склонившись. Это не произвело почти никакого впечатления: его собственная мать по-прежнему угрожает и готова броситься на него. Зоораптор посмотрел на мать снизу вверх, как он делал, выпрашивая у неё корм. Но это не возымело действия: мать по-прежнему скалит зубы и высоко поднимается на задних лапах, демонстрируя ему свою величину и агрессию. Зоораптор не отступает: привязанность к матери всё ещё сильна. И это его большая ошибка.

Мать бросилась на него неожиданно и сильно укусила в плечо. На шкуре Зоораптора остались четыре отверстия от её клыков, из которых тут же потекла кровь. Он взвизгнул от боли и отскочил подальше, но затем снова повернулся к матери, приняв позу подчинения, и стал смотреть на неё. Взгляд Зоораптора буквально взбесил его мать. Она кинулась к нему и погнала его прочь, а он помчался от неё, визжа и по-прежнему не понимая, что происходит. Они остановились, когда между ними было расстояние около двадцати метров. Мать уже не обращает на него внимания: в её сумке на сосках висят четыре крохотных детёныша, четверо счастливчиков из восьми, родившихся минувшей ночью. Но Зоораптор не понимает, что ей уже нет дела до него, и по привычке следует за ней, хотя соблюдает приличную дистанцию.

Самка принюхалась и начала кружить по траве. Она явно обнаружила кого-то крупного: Зоораптор увидел лишь, как навстречу его матери из травы вылетел длинный хвост, описал полукруг и снова скрылся в траве. Самка сумчатого острозуба отступила, а затем прыгнула сразу двумя ногами на существо, скрывающееся в траве. Нанеся удар, она тут же отступила, а затем бросилась на свою добычу ещё раз и укусила. Зоораптор услышал слабый хруст и увидел, как его мать выпрямилась. В её зубах была зажата голова крупного варана, а туловище безжизненно свисало вниз, как тряпка.

Свирепо встряхнув добычу и убедившись, что она не подаёт признаков жизни, самка начала есть. Зоораптор решил подойти к ней поближе, надеясь, что она отнесётся к нему лучше, когда будет сытая. Но положение дел не изменилось: она по-прежнему угрожает ему. Слишком замешкавшись, Зоораптор не успел вовремя сбежать, когда его мать набросилась на него ещё раз. Он снова получил сильный укус в плечо, и самка продолжает преследовать его, отгоняя подальше от себя и от своей добычи.

Это был последний урок, который преподала Зоораптору мать – он больше не вернётся к ней никогда. Теперь начинается его самостоятельная жизнь. И её начало не слишком обнадёживает: у Зоораптора болят оба плеча, которые так сильно покусала его мать, у него нет своей территории, нет укрытия. Он знает несколько мест для водопоев и мест, где держится добыча, но теперь это чужая территория, за охоту на которой его может сильно изранить его собственная мать, ныне чужая ему. С этого дня и до конца жизни Зоораптор может рассчитывать только на себя.

Он скачет прочь с материнской территории, не имея никакой конечной цели в своём путешествии. Он покинул знакомую местность, где охотился вместе с матерью, и вступил на чужие земли. Он чувствует запах меток незнакомых ему сородичей и предпочитает обходить такие места подальше. А когда он видит вдалеке силуэт взрослого сумчатого острозуба, он предпочитает скрыться быстро и незаметно, чтобы не получить лишний укус. Пока он – гонимый, и его судьба может оказаться незавидной, если ему не удастся найти подходящее место для охоты. Многие молодые сумчатые острозубы гибнут как раз в это критическое время перехода ко взрослой жизни.

Но Зоораптор не намерен сдаваться. Чтобы найти своё место на равнинах Меганезии, он должен преодолеть эти невзгоды. И лучше всего это сделать на сытый желудок.

Охота в одиночку труднее, чем вместе с матерью, но Зоораптор успел за последние месяцы накопить изрядный опыт. Его острое обоняние подсказывает ему, что вокруг бродит много разнообразных животных, и кого-то из них он сумеет добыть.

Среди травы торчит нечто, похожее на белый цветок с остроконечными лепестками. Он шевелится и движется среди травы – это сумчатый иглохвост бредёт сквозь заросли, задрав кверху свой колючий хвост. Зоораптор подходит ближе и принюхивается. Он с детства помнит, что сумчатый иглохвост может обороняться с помощью своего хвоста – когда он был ещё маленьким, а его брат был жив, они встретились с этим зверем и сполна познали на собственном горьком опыте его способность защищаться. Эти воспоминания проснулись в мозге Зоораптора, когда он увидел зверя с колючим хвостом. Зверь тоже увидел его: сумчатый иглохвост поднял хвост вертикально и затряс им. Оказывается, он не один: в радиусе нескольких десятков метров от места его встречи с Зоораптором из травы поднялись ещё несколько таких же колючих «цветов». Тем не менее, Зоораптор решается на нападение. Он кружит вокруг зверя, делая высокие скачки, а иглохвост вертится на месте, поворачиваясь к Зоораптору боком и размахивая колючим хвостом. Зоораптор пробует ударить иглохвоста когтями передних лап или укусить, но иглохвост успевает отступить или повернуться к Зоораптору хвостом. Зоораптор тратит слишком много сил, пытаясь добыть сумчатого иглохвоста и одновременно избежать удара его игл. Самой лучшей тактикой был бы удар задними лапами, который сразу переломил бы добыче позвоночник. Но Зоораптор не помнит, как его мать недавно расправилась с вараном, и детский страх перед колючками слишком велик. Всё заканчивается тем, что иглохвост бьёт его хвостом в морду и оставляет длинную иглу в коже на носу Зоораптора. Молодой хищник с позором отступает, а сумчатый иглохвост торжествующе смотрит ему вслед, трясёт поднятым кверху хвостом и топает передними лапами. Зоораптор уходит искать более лёгкую добычу.

В течение нескольких дней молодой представитель одного из верховных видов хищников саванн Меганезии вынужден питаться ящерицами, змеями и мелкими зверьками. Ему приходится вести себя осторожно и выбирать место для отдыха подальше от владений взрослых сумчатых острозубов. Странствия привели Зоораптора в такие места, которые кажутся ему непривычными. Он с детства запомнил простор равнин, на которых жил и охотился вместе с матерью, но места, в которых ему пришлось поселиться, изобилуют редколесьями из акации и зарослями кустарниковых видов эвкалипта и других растений. Здесь местность образует огромную котловину с пологими склонами, а грунтовые воды располагаются ближе к поверхности земли, и это способствует росту кустарников и деревьев. Зоораптору кажется непривычным аромат эфирных масел, выделяемых кустарниками, но этот запах весьма бодрит его. Это вполне объяснимо: эфирные масла делают воздух здоровее. Ради интереса Зоораптор попробовал откусить кусочек такого листа и сразу же почувствовал на языке горечь. Он с трудом проглотил слюну с горчинкой и выплюнул остатки листа. Возможно, он сам не подозревает этого, но даже такая небольшая порция сока из листьев кустарникового эвкалипта помогла ему избавиться от некоторых глистов, уже успевших поселиться в его кишечнике.

На равнинах Зоораптору встречались стада верблюдов разных видов, и здесь они тоже живут – Зоораптор ощущает запах их помёта. Но здесь также обитают другие виды крупных травоядных, которые редко встречались в прежнем месте его жительства. Соседями Зоораптора оказываются степные ложные моа – очень крупные нелетающие птицы. Рост взрослой особи этого вида может в два с половиной раза превышать рост Зоораптора. Гиганты с пушистым оперением песочно-жёлтого цвета бродят по краю кустарниковых зарослей и кормятся листвой кустарниковых эвкалиптов, чтобы избавиться от паразитов. Время от времени они роют землю своими крепкими ногами и извлекают из неё камни, которые проглатывают. Эти камни, перекатываясь в мускульном желудке птиц, разминают листья и молодые побеги в кашицу. Самцы этого вида щеголяют белыми хохолками на затылке, которые могут приподниматься, если птица встревожена или возбуждена.

Зоораптор в течение нескольких дней следил за группами этих птиц, которые приходят на край кустарниковых зарослей для кормления. Некоторые группы состоят из самцов-холостяков, и желание атаковать этих птиц будет надолго отбито ударами их огромных ног. В других группах есть молодые птицы, но их немного и они постоянно находятся рядом со взрослыми особями. Но вот ещё одна группа степных ложных моа больше, чем прочие, привлекла внимание Зоораптора. Это полигамная семья из одного самца, трёх самок и их потомства. Рядом со взрослыми особями бродят несколько молодых птиц, явно из двух выводков. Две молодых птицы уже оперились и у них на затылке появилось белое пятно, характерное для взрослых особей этого вида. Лишь оголённая кожа на передней части головы, горле и шее у них коричневая, а не мясо-красная, как у взрослых птиц. Кроме них, в группе есть пять совсем маленьких птенцов, которые покрыты пухом и сохраняют ювенильную продольно-полосатую окраску. Взрослые птицы оглядываются по сторонам, но ведут себя не слишком осторожно: они ещё не знают, что Зоораптор поселился в этих местах. Поэтому Зоораптор недолго сомневается и решает атаковать эту группу. Его цель – один из мелких птенцов, который слишком неосторожно отошёл в сторону от взрослых особей.

Зоораптор осторожно подкрадывается к птицам под прикрытием кустарников. Он весь напряжён, и лишь кончик его хвоста заметно подрагивает, когда он осторожно приближается к намеченной добыче. Уши зверя прижаты к голове и не выдают его присутствия, а песочно-жёлтая шкура сливается с выгоревшей на солнце травой. Зоораптор видит, как спокойно продолжают кормиться птицы. Взрослые особи обрывают листву с кустарникового эвкалипта, а молодняк склёвывает насекомых в траве. Похоже, никто не подозревает о его присутствии, и Зоораптор делает страшный сюрприз огромным птицам. Он длинным прыжком выскакивает из травы и скачет к группе ложных моа со скоростью летящей птицы. Его заметили, но слишком поздно, чтобы организованно обороняться. Раздался гортанный вопль тревоги, и пернатые великаны бросились в стороны, подняв белые хохолки. Где-то вдалеке птицы из другой группы повторили тревожный крик. Присутствие Зоораптора перестало быть секретом. Словно стрела, он мчится к своей цели – паникующему и удирающему во весь дух птенцу ложного моа. Зоораптор протянул вперёд передние лапы, готовый схватить этого птенца, и в этот момент буквально боковым зрением он увидел тело огромной птицы и ногу, занесённую для удара. Зоораптор тут же сориентировался: он прекратил преследование и одним прыжком вбок сменил направление движения, едва не полетев кувырком по траве. Сокрушительный удар лапы самца степного ложного моа предназначался для рёбер Зоораптора, но быстрота реакции и природная ловкость спасли хищника. Удар ноги птицы пришёлся вскользь, поэтому можно сказать, что Зоораптору очень сильно повезло: он получил лишь сильный ушиб вместо перелома рёбер, который был бы неизбежен, если бы самец ложного моа ударил так, как хотел.

Зоораптор проскакал ещё около полусотни метров, постепенно замедляя движение. Остановившись, он в полной мере почувствовал, насколько опасной была эта неудавшаяся охота. Боль сковала грудную клетку, он с большим трудом дышит и не может делать глубокие вдохи. Часто и неглубоко дыша, Зоораптор почувствовал лёгкую дрожь земли. Оглянувшись, он увидел, что к нему приближается самец степного ложного моа. Защитник семьи не намерен успокаиваться, пока не прогонит хищника на достаточное расстояние, и Зоораптору приходится спасаться бегством, превозмогая боль в груди.

Полученная травма даёт о себе знать, когда Зоораптор пробует охотиться: стоит ему начать двигаться чуть быстрее, чем обычно, и он чувствует сильную боль в том месте, куда пришёлся удар ноги птицы. Поэтому несколько следующих дней Зоораптору приходится жить впроголодь. Единственная добыча, которая ему теперь доступна – это улитки и насекомые, которых он слизывает с травы. Но это тоже не выход: насекомые иногда бывают ядовитыми, и от какого-то жука, проглоченного накануне, у Зоораптора сильно болит живот. Зверь пытается есть траву, чтобы хотя бы как-то заглушить голод, но это не помогает – растущему организму нужна полноценная пища.

В саванне живут более успешные и опытные охотники, и у них можно позаимствовать не только опыт, и даже не столько его. Зоораптор помнит, как его мать когда-то пользовалась чужой добычей, предварительно напугав её хозяина – другого сумчатого острозуба. В местах, где он поселился, охотники тоже есть, поэтому у Зоораптора есть возможность ограбить кого-нибудь послабее. Но для этого надо сначала найти такого охотника.

Долго искать не приходится: в поднебесье кружит бурая птица с белыми маховыми перьями и широкими крыльями. Зоораптор знает: это гололицый орёл, не самый сильный, но довольно успешный охотник, за которым стоит понаблюдать. И Зоораптор прилёг в траве и стал следить за полётом птицы. Он видит где-то вдалеке стадо изящных верблюжьих антилоп, щиплющих траву, и семейную группу степных ложных моа – массивных и слишком опасных для него птиц. Зоораптору не приходится долго ждать, когда гололицый орёл атакует свою добычу. Птица сложила крылья и стрелой прочертила небо. Зоораптор едва успел заметить, что орёл атаковал верблюжьих антилоп, точнее, маленького детёныша, всего лишь нескольких дней от роду. Вцепившись когтями в шею и плечо, орёл начал клевать схваченного детёныша в морду, несмотря на то, что тот пытался сбросить своего страшного наездника. Испуганные верблюжьи антилопы бросились в стороны, и лишь мать схваченного детёныша оставалась недалеко от него, но уже ничем не могла ему помочь. Наконец, детёныш упал на землю, а орёл, раскрыв крылья, начал рвать добычу клювом.

Зоораптор понял, что это самый лучший момент для нападения. Он бросился изо всех сил к орлу и его добыче. Слабая боль в груди ещё давала о себе знать, но не так сильно, как в первые дни после нападения самца ложного моа. Он стремительно проскакал мимо группы этих птиц. Взрослый самец, похожий на его обидчика, даже не понял, что произошло, а Зоораптор был уже далеко. Он направился прямо к орлу, который уже успел съесть несколько кусков мяса, и уже на скаку зарычал, рассчитывая испугать птицу напором и агрессивным поведением. Орёл развернулся к нему и раскрыл крылья, демонстрируя свой размер. Но Зоораптор уже перерос свой страх. Когда-то его брат стал добычей орла, но Зоораптор уже настолько вырос, что их роли поменялись: теперь орлу стоит бояться клыков, когтей и мощных задних ног Зоораптора. Орёл не слишком долго защищает свою добычу: он не стал переоценивать свои силы и бросил едва начатую добычу более сильному противнику.

Зоораптор с наслаждением глотает куски тёплого мяса. Оно придаст ему силы и поможет поправиться. А чтобы не делиться ни с кем, Зоораптор схватил тушу и уволок её в кусты, где и спрятался сам, чтобы отдохнуть и отлежаться. Ему хватит мяса на два дня, а об остатках он даже не будет жалеть.

Прошло несколько дней. Боль от удара ноги ложного моа утихла и Зоораптор стал чувствовать себя намного лучше. Он постепенно возвращается к нормальному образу жизни и начинает привыкать к жизни в одиночку.

Столкнувшись с необходимостью выживать, Зоораптор оказался прилежным и способным учеником. Он учится выслеживать добычу и нападать стремительно, внезапно и эффективно. Большая часть его добычи в первое время включает некрупных позвоночных – рептилий и мелких птиц. Зоораптор достаточно ловок, чтобы хватать птиц, взлетающих из травы, но всё же это не слишком сытная еда. Ему хочется чего-нибудь большего, чтобы можно было наесться до отвала и подкрепиться потом. Он почти не испытывал голода, когда жил вместе с матерью – она хорошо умела охотиться и легко обеспечивала пищей и себя, и своего отпрыска.

Первой крупной удачей в самостоятельной охоте Зоораптора оказалась молодая верблюжья антилопа. Зоораптор выследил её, когда она отошла от стада, и бросился на неё из кустов. В три прыжка он догнал животное, повалил на землю и убил сильным укусом в горло. Эта удача сильно ободрила Зоораптора: у его ног лежит настоящая солидная добыча, которой ему хватит на два дня. Но добычу ещё нужно сохранить для себя. Зоораптор пока не видел в этих местах никого из сородичей, и не встречал свидетельств их пребывания здесь, поэтому не слишком опасается за целость добычи. Тем не менее, скорее просто по привычке, чем из необходимости, он утащил тушу верблюжьей антилопы в кусты и стал есть. Его охотничий успех, впрочем, уже заметили и оценили. К кустам, где укрылся Зоораптор, быстро прилетела обычная «свита» хищника: пара гаруспиков и гололицый орёл. Птицы выражают явное неудовольствие, видя, что Зоораптор спрятал добычу в кустах: гаруспики громко каркают, пробуя пролезть в кустарник и оторвать кусочек мяса. На их голоса слетелись ещё несколько птиц, а в вышине над укрытием Зоораптора парит ещё один гололицый орёл.

Всё это сборище птиц сильно раздражает Зоораптора, поскольку выдаёт его местонахождение и просто не даёт ему спокойно отдохнуть. Поэтому Зоораптор решил действовать: он огромным прыжком перемахнул через кусты, зарычал и погнался за птицами. Испуганные гаруспики, хлопая крыльями и каркая, помчались прочь, а гололицый орёл поднялся в воздух, величественно взмахивая крыльями, и присоединился к сородичу, парящему в небе. Гаруспики кружатся над Зоораптором целой стаей, каркая и теряя чёрные перья. Зоораптор не пытается поймать птиц: это похоже скорее на попытку самоутверждения.

Полюбовавшись произведённым эффектом, Зоораптор скрылся в кустах и продолжил обед.

Поправившись, Зоораптор легко обеспечивает себя пищей, и у него остаётся время исследовать территорию, на которой он поселился. Он с некоторой опаской заходит в заросли акаций и невысоких эвкалиптов: он с детства привык к жизни на равнине, и ему немного не по себе, когда поле его зрения оказывается перекрыто зарослями, а над головой раскидывают ветви крупные деревья. Кроме того, здесь встречаются существа, которых Зоораптор не видел на равнине, и он не знает, как ему вести себя при встрече и чего можно ожидать от них.

Бродя среди кустарника и высоких трав, составляющих подлесок, Зоораптор услышал сопение и треск ветвей. А запах животного, издающего эти звуки, был совершенно незнакомым. Зоораптор ещё молод, а это время усиленного накопления опыта. И естественное любопытство подсказало ему, что с этим обитателем кустарников стоит познакомиться поближе. Осторожно и мягко прыгая на задних лапах, Зоораптор преодолел несколько метров до кустарника, а затем осторожно опустился на все четыре лапы и стал осторожно подкрадываться к незнакомому существу. Когда под его ногой случайно хрустнул сухой прутик, сопение сразу же прекратилось. Зоораптор тоже замер, боясь, что его обнаружат раньше времени. Когда невидимый пока зверь успокоился и продолжил кормиться, Зоораптор прокрался дальше и осторожно выглянул из кустов.

Он увидел зверя, которого раньше никогда не видел: очень крупного кенгуру, похожего и одновременно не похожего на тех, которых он встречал раньше. Это настоящее чудовище ростом с взрослого степного ложного моа, но гораздо массивнее его. Несомненно, это кенгуру: у него удлинённые задние ноги, на которые животное встаёт, когда выпрямляется. Но его передние лапы не похожи на лапы большинства кенгуру: они длинные и мускулистые, а пальцы вооружены огромными крючковатыми когтями. Зоораптор встретился с крючкопалым кенгуру – обычным обитателем редколесий в южной части Меганезии. Не заметить такого зверя в лесу довольно сложно: шерсть крючкопалого кенгуру окрашена в ярко-рыжий цвет, передние лапы чёрные, а на чёрной голове ярко выделяется белая «маска». Кроме того, этот зверь явно не старается скрывать своё присутствие: он громко сопит и фыркает, а через подлесок продирается с шумом. Он не прыгает, как обычные кенгуру, а медленно «галопирует» на всех четырёх ногах, дополнительно отталкиваясь от земли хвостом.

Добравшись до дерева, зверь поднялся на задние ноги, протянул когти вверх и зацепил ими ветку. Он легко нагнул толстую ветку, схватил её когтями другой лапы и начал объедать листву.

Зоораптор не знает, стоит ли нападать: он видит, что существо травоядное, но размер и огромная сила крючкопалого кенгуру удерживают его от нападения. Он предпочитает просто наблюдать за гигантом: возможно, ему удастся найти слабое место у таких животных, чтобы в дальнейшем успешно нападать на них. Но судьба распоряжается несколько иначе.

Крючкопалый кенгуру постоянно нюхает воздух. Хоть он и силён, ему приходится опасаться некоторых местных хищников. Поэтому он не теряет осторожности, а его обоняние очень острое. В очередной раз вдохнув воздух, огромный зверь почувствовал запах Зоораптора. Очевидно, он хорошо знаком с сумчатыми острозубами, и перемены в его поведении не дают усомниться в этом. Ощутив запах хищника, крючкопалый кенгуру стал искать направление, откуда он исходит. Обоняние однозначно подсказало ему, что в кустарнике притаился враг. Он развернулся в сторону засады Зоораптора и заурчал, встав на задние ноги. Зоораптор, поняв, что его обнаружили, решил действовать безотказным способом – демонстрировать себя как можно более агрессивно. Он встал на задние лапы, разинул пасть и зарычал. На многих обитателей саванн такая демонстрация подействовала бы безотказно. Но крючкопалый кенгуру ответил на это лишь взмахами передних лап, вооружённых крючковатыми когтями. Зоораптор отступил на полшага, но решил продолжат демонстрации: он оскалил зубы и стал делать резкие движения когтистыми передними лапами. Ответ этого странного кенгуру превзошёл его ожидания. Огромный кенгуру поднялся во весь рост. Он значительно выше Зоораптора, которому приходится теперь смотреть на этого зверя снизу вверх. А затем гигант взмахнул в воздухе передней лапой. При этом острый загнутый коготь, словно серп, перерубил веточку кустарника, случайно оказавшуюся на его пути.

Предупреждение подействовало и Зоораптор начал отступать. Следующий удар, вполне возможно, может прийтись по грудной клетке самого Зоораптора, рассекая мускулы и ломая рёбра. У молодого хищника явно недостаточно опыта, чтобы нападать на такого хорошо вооружённого зверя. Не дожидаясь продолжения представления, Зоораптор развернулся и поскакал прочь.

Зоораптор живёт на новом месте уже около трёх недель, но ещё не заметил никаких следов присутствия сородичей. Вполне возможно, что ему просто очень сильно повезло, и он нашёл хорошее место для жизни. Но он вряд ли догадывается, что в этих местах уже есть главный хищник, и он явно не из числа сородичей Зоораптора. И встреча с истинным хозяином богатых охотничьих угодий произошла неожиданно.

В один из дней Зоораптор, как обычно, охотится на территории, которую уже начал считать своей. Он приобрёл уже достаточно навыков и опыта, чтобы можно было прокормить себя, и свёл знакомство с некоторыми обитателями этих мест, которые способны постоять за себя. Несмотря на навыки охотника, однако, Зоораптор не прочь поесть падаль. Ведь её намного проще добыть – нужно лишь обладать хорошим обонянием и достаточной силой, чтобы отвоевать у других животных свою долю еды. Зоораптор обладает и тем, и другим, и он легко отбивает падаль у других животных. Также он не прочь завладеть чужой добычей, прогнав более удачливого, но слабого хищника.

В воздухе распространяется слабый запах крови, и Зоораптор чует его. Подняв вверх голову и шевеля подвижным носовым хоботком, он определяет направление, откуда доносится этот соблазнительный запах. Похоже, что слабый ветерок несёт его из-за зарослей кустарникового эвкалипта, сильно маскируя летучими эфирными маслами, которые выделяют растения. Но обоняние Зоораптора достаточно острое, чтобы обнаружить нужный запах среди множества других.

Хищник уверенно идёт на запах, быстро прыгая через кустарники. Время от времени Зоораптор останавливается и нюхает воздух, чтобы убедиться, что движется в верном направлении. Обоняние не подводит его, и вскоре он уже доскакал до края зарослей кустарникового эвкалипта. Чуть солоноватый запах крови стал особенно отчётливым, и Зоораптор с наслаждением вдохнул его, а его рот начал заполняться слюной. Он уже не один раз разгонял компании местных падальщиков, поэтому уверен, что сделает это так же легко и сегодня.

На краю зарослей Зоораптор выглянул из-за куста и увидел источник запаха. На расстоянии нескольких десятков метров от края зарослей в траве лежит туша степного ложного моа – крупной взрослой птицы. Зоораптор знает, что мясо этих пернатых великанов очень вкусное, но сами птицы достаточно опасны, и он может лишь добыть птенца или отыскать мёртвую птицу, чтобы ещё раз попробовать этот редкий деликатес. Вокруг туши, как всегда в таких случаях, собралась целая стая падальщиков – гаруспиков и гололицых орлов. А на самой туше кормится орёл.

Зоораптор не придал значения тому факту, что гаруспики держатся на расстоянии от туши и даже не пробуют начинать есть. Гололицые орлы также не врываются в гущу пирующих птиц и не рвут мясо своими огромными клювами. Они явно ожидают, когда можно будет начать есть. И только орёл, сидящий на туше, спокойно кормится и не обращает внимания на собравшихся вокруг туши нахлебников.

Зоораптор покинул своё укрытие и бросился к туше. Орёл, сидящий на ней, издали выглядит похожим на гололицего орла, а Зоораптор уже достаточно крупный и умеет отгонять орлов. Поэтому он приближается к туше ложного моа длинными скачками. Но орёл, рвущий мясо, явно не спешит взлетать, хотя гаруспики и гололицые орлы забеспокоились и разбежались в стороны, уступая место Зоораптору. Он лишь раскрыл крылья, демонстрируя белые маховые перья, заметные издалека. Приблизившись, Зоораптор понял, что ошибся: эта птица оказалась значительно крупнее гололицего орла. Он едва не полетел кувырком, пытаясь остановится. В этот момент огромная птица повернулась к нему. Ошибки быть не может: на голове и шее этой птицы нет красной оголённой кожи, характерной для гололицего орла. Глаза этого орла, большие, круглые и жёлтые, окаймлены лишь узкой полосой голой серой кожи. Орёл уставился на Зоораптора в упор и молодой хищник испугался куда больше, чем в далёком уже детстве, когда его брат пал жертвой гололицего орла. Эта чудовищная птица – орёл-гладиатор, близкий родственник гололицего орла и крупнейший пернатый хищник равнин Меганезии. Именно он – причина отсутствия сородичей Зоораптора на территории, где Зоораптор живёт сейчас. Он здесь главный хищник.

Степной ложный моа, чей растерзанный труп лежит в траве, ещё утром был жив и здоров. Это не падаль, а добыча. Орёл-гладиатор убил эту птицу так же легко, как Зоораптор может убить верблюжью антилопу. Голос орла-гладиатора вывел Зоораптора из шока. Огромный хищник громко заклекотал, раскрыв крылья. Он огромен: ростом с самого Зоораптора, с четырёхметровым размахом крыльев.

Вид ужасной птицы произвёл на Зоораптора сильное впечатление. Ему пришлось отступить к гаруспикам и гололицым орлам, скромно ожидающим своей очереди на кормление. Зоораптор весь напряжён: он следит за каждым движением этого страшного орла, готовый в любую минуту защищаться, если птица вдруг проявит недовольство его присутствием здесь. Но орла-гладиатора пока не интересуют жители саванны, собравшиеся вокруг его добычи. Он слишком устал, чтобы охотиться, и слишком занят пищей, чтобы вступать в драку с кем бы то ни было. Кроме того, орёл-гладиатор уверен, что никто не станет отнимать у него добычу – слишком мало находилось желающих попробовать на себе силу и остроту его клюва и когтей, и слишком быстро отступали те немногие, кто на это решался. Огромная птица рвёт мясо, и кости ложного моа хрустят под его клювом, когда орёл-гладиатор раскусывает их, если они мешают ему есть. Он ест не спеша, поскольку уверен, что никто не посмеет прервать его обед.

Через полчаса, проглотив последний кусок мяса, орёл-гладиатор величественно взмахнул крыльями и взлетел. Хотя Зоораптор старался сохранять известную дистанцию, он почувствовал всей кожей, насколько сильна эта птица, когда его накрыла волна воздуха, образовавшаяся от взмахов крыльев орла. Когда орёл взлетел, голодная толпа падальщиков набросилась на даровое угощение. Зоораптор секунду помедлил, но затем буквально ворвался в толпу птиц и распугал их, рыча и щёлкая зубами. Наведя свой порядок, он не спеша откусил нежное вкусное мясо ложного моа, ещё тёплое. Ему редко приходилось есть такое мясо, поэтому Зоораптор старается съесть побольше. Орёл-гладиатор склевал много мяса на одной ноге убитой птицы, но второй бок остался нетронутым. Сильный Зоораптор перевернул тушу и разорвал шкуру птицы, после чего начал большими кусками отрывать мясо и глотать его, почти не жуя. Набив живот до отказа, он отправился в одно из ближайших любимых мест отдыха, бросив остатки птичьей туши на поживу падальщикам. Прыгая в укрытие, он слышал позади себя гвалт пернатых падальщиков, рвущих мясо и пожирающих внутренности мёртвой птицы.

Вероятно, Зоораптор не раз видел этого орла-гладиатора, но не отличал его в полёте от гололицых орлов, у которых тоже белые маховые перья. А любопытство Зоораптора и его интерес к исследованию кустарников отдалило момент неизбежной встречи с этой птицей. Но первая встреча Зоораптора и орла-гладиатора прошла на редкость спокойно. Возможно, причина этого кроется лишь в обстоятельствах встречи, и в иное время в ином месте всё могло бы сложиться иначе.

Зоораптор запомнил встречу с орлом-гладиатором, но не придал ей особого значения. Для его восприятия эта птица – лишь один из многих обитателей этой местности, не лучше и не хуже остальных. В течение нескольких следующих дней Зоораптор никак не встречался с орлом, и это событие постепенно превратилось в нечто, не стоящее особого внимания.

Обычная жизнь Зоораптора продолжается. Он каждый день выходит на охоту, но удача далеко не каждый раз сопутствует ему. Иногда он вынужден довольствоваться случайной мелкой добычей, а в другие дни охота завершается пиром из мяса верблюжьей антилопы, кенгуру или крупного варана. Однажды Зоораптор сумел даже добыть молодого степного ложного моа и скрылся прежде, чем родители заметили, что одного из членов их семейной группы уже нет в живых.

Сейчас Зоораптор следит за небольшим стадом страусовых кенгуру. Это странные звери – долговязые длиннохвостые существа с большими чувствительными ушами и зоркими глазами. Они немного напоминают некоторые виды динозавров эпохи позднего мезозоя, но, в отличие от них, передвигаются скачками. Они великолепно приспособлены к передвижению на большой скорости: их задние конечности пальцеходящие, а коготь на среднем пальце ноги превратился в копыто вроде лошадиного. Такие ноги хорошо подходят для передвижения по твёрдой почве, и страусовые кенгуру являются типичными обитателями саванн Меганезии. На таких быстроногих существ можно охотиться только двумя способами: или внезапно нападать, лучше из хорошего укрытия, или же изматывать их долгой погоней, что само по себе достаточно трудно. Зоораптор предпочитает не гоняться за этими животными, а охотиться из засады. В этом искусстве он достиг немалых высот, а местность, поросшая кустарниками, благоприятствует такому способу охоты.

Зоораптор следит за стадом страусовых кенгуру из зарослей невысокого кустарника. Он прижимается к земле, чтобы эти звери не смогли увидеть его с высоты своего роста, и сохраняет неподвижность, хотя это довольно трудно.

Страусовые кенгуру обычно пасутся на четырёх ногах. В это время они были бы похожи на каких-то странных антилоп, если бы не длинные хвосты-противовесы. В четвероногом положении страусовый кенгуру ступает передними ногами попеременно, а затем рывком переставляет вперёд обе задних ноги. Эти животные питаются травой и щиплют её, опуская головы к земле. В этот момент они очень уязвимы, поскольку поле зрения сильно сокращается. А если ещё подует ветер, то шорох травы может скрыть звуки приближающегося хищника. Но эти звери не зря держатся целым стадом. Если их атаковать, кто-нибудь из животных обязательно заметит хищника и поднимет тревогу. Поэтому Зоораптор терпеливо ожидает удобного момента для нападения.

Обычно он предпочитает нападать на молодых и неопытных зверей, с которыми, к тому же, проще справиться. Он видит, как несколько молодых зверей пасутся среди взрослых, но они держатся ближе к середине стада. Если атаковать их, можно попасть в беду – взрослые страусовые кенгуру активно защищают потомство, нанося врагу сокрушительный удар сразу двумя копытообразными когтями задних ног. Они могут не только бить ногами вперёд, стоя на хвосте, как это делают типичные кенгуру, но и лягаются, как лошади. Удар их ног легкоможет переломать рёбра хищнику, поэтому Зоораптор не спешит нападать и наблюдает за другими зверями.

Восприятие хищника имеет одну важную особенность: он особенно легко замечает тех, кто «не такой, как все». Отличия в окраске или манере движения делают животное, обладающее ими, лёгкой мишенью для хищников. И Зоораптор вскоре заметил одного такого зверя в стаде. Это взрослый самец, который чуть-чуть прихрамывает. Во время бега его коготь-копыто ударил по камню и треснул, а в ране застрял небольшой камешек, причиняя зверю несильную, но ощутимую боль. Поэтому во время передвижения этот зверь не очень уверенно ставит на землю одну из задних ног. Всё внимание Зоораптора теперь сконцентрировано на нём, и он просто ждёт, когда этот зверь отделится от стада.

Хромающий самец долго не отходил от сородичей, очевидно, боясь лишиться их защиты, если вдруг случится нападение хищника. Но вокруг всё было спокойно, поэтому он всё же отошёл от общего стада, привлечённый чуть менее обглоданной травой, растущей в стороне. По его поведению видно, что он не хочет сильно наступать на заднюю ногу. Он дольше других зверей в стаде держится на четырёх ногах, перенося тяжесть тела на передние ноги и приподнимая заднюю ногу с повреждённым когтем. В этот момент он более уязвим – в случае нападения ему труднее сразу подняться на задние ноги, чтобы скакать.

Когда выбранный Зоораптором хромающий самец в очередной раз опустил голову в траву, Зоораптор атаковал его. Он выскочил из кустов, быстро допрыгал до этого самца, бросился на него, нанёс сильный укус в основание шеи, порвав кожу и мышцы, а затем отпрыгнул назад, одновременно отталкивая от себя задними ногами раненого самца страусового кенгуру. Он хочет как можно быстрее оказаться вне досягаемости задних ног зверя, чтобы избежать удара. Но в этот раз всё получилось очень хорошо. Самец упал в траву и судорожно задрыгал ногами, пытаясь снова подняться. Стадо, испуганное внезапным нападением Зоораптора, разбежалось. Все кенгуру опасливо глядят на Зоораптора и его жертву. Сам Зоораптор глубоко дышит, набираясь сил для новой атаки, и не сводит глаз с брыкающегося в траве страусового кенгуру. Наконец, раненый самец встал, пошатываясь и хрипло дыша. Его грудь и плечо залиты кровью, которая капает на траву.

Зоораптор обходит свою жертву. Он не отгоняет его от стада, но оттесняет само стадо от него. Когда какой-то кенгуру попытался приблизиться, Зоораптор зарычал и оскалил зубы, отпугивая его. Раненый самец смотрит на сородичей, всеми силами желая оказаться в их безопасном окружении. Но между ним и здоровыми членами стада держится хищник, который не даёт стаду воссоединиться. Когда раненый зверь сделал первые после падения шаги, Зоораптор рявкнул на него, держась на безопасном расстоянии от его задних ног. Он по-прежнему не даёт этому самцу возможности приблизиться к сородичам, которые уже собрались в стадо на безопасном расстоянии за спиной Зоораптора. Хищнику нечего опасаться их – страусовые кенгуру не отличаются сообразительностью и не пойдут на выручку сородичу. Они также не станут атаковать Зоораптора по собственной инициативе. Если раненый самец захочет воссоединиться с сородичами, он должен рассчитывать только на собственные возможности. А их становится меньше с каждой каплей его крови, падающей в траву.

Зоораптор не желает атаковать кенгуру ещё раз: зверь ещё достаточно силён, чтобы дать ему отпор. Он просто начинает неотступно преследовать этого зверя и гонит его в саванну. Зоораптор прыгает достаточно медленно, просто сохраняя дистанцию и постоянно находясь в поле зрения преследуемого животного. Вначале страусовый кенгуру стал достаточно резво уходить от погони: он даже встал на задние лапы и какое-то время прыгал. Но потеря крови стала в это время особенно ощутимой: через сотню метров зверь стал уставать и перешёл с прыжков на галопирующий шаг, боясь вступать на раненую ногу. Зоораптор по-прежнему движется за раненым зверем по кровавому следу: на листьях трав остаются капли крови животного, и Зоораптор чувствует приятный для себя запах свежей крови. Чтобы вскоре получить обед, он должен делать совсем немногое: просто не давать самцу страусового кенгуру остановиться. Добыча убьёт себя сама.

Примерно через полчаса смертельная гонка подходит к концу: преследуемый зверь начал пошатываться. Он плетётся по траве, опустив голову и хрипло дыша, и его стало заносить в стороны. Зоораптор поскакал чуть быстрее и расстояние между ним и жертвой сократилось до десяти метров. Испуганный самец попытался броситься вперёд, но споткнулся и повалился на землю, чтобы уже не подняться. Когда Зоораптор приблизился, самец страусового кенгуру едва шевельнул ногой, пробуя отогнать его. Но это уже не испугает даже гаруспика. Зоораптор обошёл умирающего зверя, стараясь держаться подальше от задних ног, и вцепился в его горло. Он почувствовал, как кенгуру забился у него в челюстях, в последний раз пробуя освободиться, но затем движения прекратились. Зоораптор разжал челюсти, и голова кенгуру безвольно упала в траву. Он мёртв.

Охота Зоораптора не осталась незамеченной. Всё время, пока он гнал раненого кенгуру перед собой, над ним кружились птицы. По чёрным крыльям и длинным клювам среди пернатых нахлебников угадываются гаруспики, а крылья, окаймлённые белыми перьями, принадлежат гололицым орлам. Птицы прекрасно знают, что их ждёт своя доля пищи – нужно лишь быть терпеливыми.

Зоораптор привычным движением клыков вспорол живот добыче, и на траву вывалились окровавленные внутренности. Гаруспики и орлы стали опускаться в траву и осторожно приближаться к пирующему Зоораптору. А удачливый охотник погрузил морду в распоротое брюхо добычи и вырвал кусок мяса.

Это был первый и последний кусок, который ему удалось проглотить. Когда он наклонился над тушей, откуда-то сверху послышался зловещий клёкот, который Зоораптор уже где-то слышал. Страшная картина словно вспыхнула в его мозге – чудовищная птица с ненавидящими жёлтыми глазами, взгляд которых пронзает насквозь. Зоораптор успел глянуть вверх и тут же совершенно бессознательно рванулся в сторону: ширококрылый силуэт закрыл ему солнце. Худший из кошмаров Зоораптора вернулся – он подвергся нападению орла-гладиатора.

Выставив когти, орёл пронёсся над Зоораптором, и зверю пришлось пригнуться, чтобы когти птицы не вонзились в него. Хлопая крыльями, орёл-гладиатор взлетел и снова нацелился на Зоораптора. Но тот уже был готов к нападению и следил за полётом крылатого чудовища. Ему удалось увернуться и в другой раз, но коготь орла всё же полоснул Зоораптора по спине, оставив короткий, но глубокий шрам. Зоораптор взвизгнул от боли. Он уже забыл о своей добыче, и теперь желает лишь одного – остаться в живых, разминуться с этой страшной птицей. Орёл-гладиатор не перестаёт нападать на Зоораптора. Этот зверь вполне может стать его добычей – орлу удавалось убивать даже более крупных животных. Но сейчас орёл не стремится убивать – если бы это было нужно, он просто упал бы с высоты на Зоораптора, вонзил бы когти в его позвоночник и одним укусом в основание черепа убил бы зверя. Сейчас он лишь пугает Зоораптора, вынуждая его спасаться бегством и бросить добычу.

Зоораптору пришлось удирать, словно когда-то в детстве. В его ушах стоит шум крыльев, а перед глазами маячит образ страшной птицы. Он скачет изо всех сил, стараясь как можно быстрее покинуть это место. Зоораптор слишком глуп, чтобы строить причинно-следственные связи, и он вряд ли смог бы догадаться, что на территории, где он поселился, нет других сумчатых острозубов лишь потому, что она принадлежит орлу-гладиатору. Впрочем, ему очень сильно повезло: его предшественник, вздумавший поселиться в этих местах за несколько месяцев до Зоораптора, был просто убит и съеден огромным орлом. А Зоораптор жив, хотя теперь ему придётся искать новый дом. Но это всё же лучше, чем в последние секунды жизни ощутить, как когти огромного орла вонзаются в спину.

В поисках новой территории Зоораптор долго странствовал по равнинам. В некоторых местах он чувствовал запах свежих меток сородичей, и это заставляло его продолжать поиск. Наученный горьким опытом, Зоораптор регулярно бросал взгляд в небо. Много раз ему приходилось видеть гаруспиков и гололицых орлов, кружащихся, наверное, над чьей-то добычей. Но однажды Зоораптор увидел то, чего с некоторых пор стал бояться больше всего на свете – силуэт чудовищного орла-гладиатора. Величественный полёт птицы заставил его вспомнить недавнее нападение, когда Зоораптор сам чуть не стал добычей, и он стал лихорадочно озираться в поисках укрытия. Заметив одинокое деревце акации, Зоораптор бросился к нему и скрылся под его реденькой кроной, прижавшись грудью к стволу. Он не сводил глаз с чудовищной птицы и всецело полагался на своё укрытие.

Орёл-гладиатор парит над равниной в восходящих потоках нагретого воздуха. Его зрение настолько острое, что он может легко разглядеть, как среди травы бредёт по своим делам сумчатый иглохвост. Он видит варана, охотящегося на какого-то мелкого кенгуру, и от его взгляда не ускользнул Зоораптор, который взглянул на него, а потом бросился под деревце. Орёл прекрасно видит Зоораптора, но не собирается нападать – дерево помешало бы атаковать зверя, а на земле у него не будет преимущества, которое он имеет, нападая с воздуха. Кроме того, на земле он становится уязвимым, а обороняющаяся добыча способна нанести хищнику серьёзные травмы. Поэтому орёл лишь бросил взгляд на Зоораптора и поднялся выше, взмахнув крыльями.

Пернатый хищник увидел то, что хотел – стадо верблюжьих антилоп лептокамелюсов. Это неплохая добыча, а в скорости орёл вполне может потягаться с этими травоядными. Выбрав подходящее направление для атаки, орёл сложил крылья и помчался вниз, выставив вперёд лапы с огромными когтями. Он уже знает, кого будет атаковать – крупного взрослого самца в середине стада. Выбор вполне обоснованный – если орёл вспугнёт стадо, его же собственные сородичи будут мешать ему спастись.

Лептокамелюсы заметили пикирующего на них орла слишком поздно, и бросились бежать. Выбранный орлом самец также спасал свою жизнь, но он натыкался на своих бегущих сородичей и с трудом выбирался из стада, расталкивая сородичей грудью и боками. Когда счёт шёл на секунды, он терял время, и расплата за это промедление пришла моментально. Одна лапа орла-гладиатора вцепилась в его шею, и когти глубоко воткнулись в позвоночник. Второй лапой орёл накрыл морду зверя, и один из когтей воткнулся в глаз. Атакованный зверь заревел от боли и поднялся на дыбы, пытаясь сбросить с себя это крылатое чудовище, но потерял равновесие и рухнул в траву вместе со своим мучителем. Уже в траве орёл опустил голову и нанёс укус клювом в основание его черепа. Длинные ноги, брыкавшиеся в воздухе, мгновенно замерли и упали в траву.

Зоораптор видел, как орёл-гладиатор быстро и умело расправился с добычей. Теперь, когда чудовищная птица занята обедом, у него появилась возможность сбежать. Зоораптор бросился прочь как можно быстрее, чтобы оставить владения этого орла.

Возможно, паника Зоораптора не позволила ему вовремя заметить, что он зашёл достаточно далеко на территорию другого самца сумчатого острозуба. Но запах меток на этой территории не очень сильный, и Зоораптор мог его просто не заметить. Поэтому он просто посчитал, что нашёл незанятую территорию. Ближе к вечеру он отыскал заросли густого кустарника, забрался в них, примяв ветки поудобнее, и заснул.

С первыми лучами солнца Зоораптор начал обследовать территорию, на которой оказался в этот раз. Место очень понравилось ему: значительную часть местности занимают равнины, а с одной стороны протекает мелководная река, которая явно пересыхает в сухой сезон. Кое-где на равнине есть небольшие озёра, которые тоже пересыхают, а наполняются водой только в сезон дождей. Множество сигналов говорит Зоораптору о том, что местность обильно населена разнообразными животными. Обоняние подсказывает Зоораптору, что в этой местности водится привычная добыча: верблюжьи антилопы, обычные кенгуру и страусовые кенгуру, а также ложные моа. Кроме того, Зоораптор чувствует запах навоза кабаллокамелюсов.

Выбравшись из кустарников, Зоораптор выходит на простор равнины. Его сразу же охватило чувство, которое он не ощущал с того момента, как мать прогнала его от себя. Он вспомнил просторы равнин, на которых жил под защитой матери, и вновь ощутил желание мчаться на предельной скорости за добычей. Но в следующие секунды он взглянул на небо, выискивая знакомый силуэт существа, внушающего ему смертельный страх – орла-гладиатора. В небесной лазури кружатся только несколько силуэтов гаруспиков, и всё. Опасности нет, и Зоораптор скачет по траве, с наслаждением вдыхая запахи этого прекрасного мира, который он хочет сделать своим домом. А для этого Зоораптору нужно заявить о своих правах на территорию. Подходящее для этой цели место – ствол усыхающей акации, растущей неподалёку. Доскакав до неё, Зоораптор обнюхал основание ствола. Он с трудом обнаружил слабое свидетельство пребывания его сородича здесь – очень давнюю метку, которая почти выветрилась. Что ж, это повод заявить о себе, и Зоораптор оставляет свою метку, вытянувшись вертикально и поливая мочой кору на стволе дерева. Понюхав свежую метку, молодой хищник продолжил свой путь по равнине.

Охота – ещё один способ утверждения за собой занятой территории. К тому же Зоораптор голоден, поскольку в течение нескольких последних дней ему приходилось довольствоваться мелкими животными или вовсе поедать вонючую падаль. Последней его крупной добычей был страусовый кенгуру, которого пришлось бросить, спасаясь от орла-гладиатора. И теперь Зоораптору не терпится вновь применить свои навыки охотника.

Первое животное, которое могло бы стать его добычей – взрослый страусовый кенгуру. Но Зоораптор слишком поздно заметил этого зверя и не успел начать охоту. Из травы поднялась короткомордая ушастая голова на длинной шее, огляделась, увидела приближающегося Зоораптора и издала тревожный сигнал. В ответ на него из травы поднялось ещё несколько голов: среди травы отдыхало целое стадо страусовых кенгуру. Звери начали поспешно подниматься на ноги, а один детёныш полез в материнскую сумку, дрыгая длинными ногами. Фактически, охота на этих зверей уже сорвана: они вовремя заметили Зоораптора, и теперь или убегут от него, или, что ещё хуже, начнут обороняться ударами ног. Поэтому Зоораптор просто скачет мимо этих долговязых существ, даже не пытаясь нападать.

Остановившись, Зоораптор понюхал воздух. Обоняние не подводит его: он явственно ощущает запах ложных моа и верблюжьих антилоп. Поэтому дальше Зоораптор стал передвигаться на четвереньках, скрываясь в траве. Запах становится всё явственнее, и вскоре Зоораптор увидел небольшую группу ложных моа, пасущихся среди стада верблюжьих антилоп. Эти робкие травоядные часто пользуются услугами птиц-великанов, которые являются их своеобразными сторожами. С высоты своего роста ложный моа легко может увидеть приближающегося хищника с большого расстояния. Поэтому охота на такое смешанное стадо была бы затруднительной. Но есть одно обстоятельство, которое облегчает задачу Зоораптора: в группе всего лишь одна взрослая птица, а молодые птицы не выше верблюжьих антилоп, и их поле зрения не такое широкое, как у высокой взрослой птицы. Поэтому Зоораптор начал подкрадываться к ним, скрываясь в траве и замирая, когда взрослая птица поднимает голову.

Тактика оправдала себя: Зоораптору удалось подкрасться очень близко к стаду. Приблизившись на достаточное расстояние, он разглядел птиц получше. Они не похожи на степного ложного моа, обитавшего в его родных местах. Взрослая птица этого вида достигает примерно такой же высоты, но у неё нет характерного белого хохолка, а голова вообще чёрного цвета. Это эвкалиптовый ложный моа, птица другого, хотя и близкого вида. Окраска оперения этих птиц продольно-полосатая, из-за чего на них намного труднее охотиться, поскольку на фоне травы и редкого кустарника такую окраску видно гораздо хуже. Но Зоораптора выручает стереоскопическое зрение: он с лёгкостью различает этих птиц на фоне пейзажа.

Одна из молодых птиц, у которой ещё не проявилась чёрная окраска головы, отошла от стада в сторону и стала клевать камешки, разгребая землю клювом. Это просто идеальный момент для начала охоты, и всё внимание Зоораптора переключилось на эту особь. Он дождался момента, когда взрослая птица опустила голову в траву, и бросился на выбранную добычу. Молодая птица даже не успела понять, что происходит, а тревожный крик взрослой особи опоздал. Одним ударом Зоораптор сшиб с ног молодого ложного моа, навалился на него всем весом и вцепился в горло. Он слышал за спиной топот ног верблюжьих антилоп и гортанные крики ложных моа, но ему уже удалось добыть себе пищу, и остальное не имело значения. Острые зубы разорвали горло птице и она умерла. Охота окончена.

В небесах послышалось знакомое карканье с хрипотцой – гаруспики собираются к обеду. Зоораптор посмотрел на небо, надеясь заблаговременно заметить приближение орла-гладиатора, но эта территория, похоже, не принадлежит ни одной из этих страшных птиц. Не обращая внимания на собравшихся падальщиков, Зоораптор разорвал живот добычи и стал есть, жадно вгрызаясь в мясо. Он сразу же почувствовал слабый горьковатый привкус от листьев эвкалипта – основной пищи этой птицы. Неподалёку есть небольшие заросли этих растений, и эвкалиптовые ложные моа решили, очевидно, набрать немного камней в мускульный желудок, для безопасности присоединившись к стаду верблюжьих антилоп. Но сейчас Зоораптор оказался хитрее, и вот он наслаждается пищей.

Гаруспики бродят по траве неподалёку, но опасаются приближаться, пока Зоораптор не закончит обед. А хозяин добычи выбирает куски получше – это заслуженная награда за изгнание с полюбившейся территории и за много дней лишений и жизни впроголодь. Набивая живот мясом, Зоораптор заметил за толпой гаруспиков силуэт, мелькнувший среди далёких зарослей кустарникового эвкалипта. Откусив ещё кусок мяса, Зоораптор вновь взглянул в том же направлении. Силуэт приближался. Сомнений не было: он не один на этой территории, и вероятнее всего, к нему на обед пожаловал сам хозяин этих земель.

Зоораптор уже сыт, поэтому, если будет такая необходимость, он без сожаления бросит остатки добычи. Будет гораздо хуже, если ему придётся бросить и эту территорию. Поэтому он не спешит спасаться бегством, а подпускает незнакомого зверя поближе.

Перед ним самец, причём достаточно старый. Его шерсть уже не лоснится, а уши и грудь украшены множеством шрамов – это следы драк с другими самцами за самок и территорию. Его левый бок пересекает ещё один шрам, длиннее и глубже прочих. Это след от встречи с орлом-гладиатором в молодости. Тогда самец выжил, но был вынужден отлёживаться в кустарнике, а затем так же, как Зоораптор, покинул территорию, где охотится этот орёл. Видно, что этот зверь уже прожил на земле свои лучшие годы и вступил в безрадостную пору старости. Он уже не настолько силён, чтобы охотиться самостоятельно на крупную и опасную дичь, поэтому предпочитает поедать лишь мелких и сравнительно безопасных животных. Тем не менее, он всегда бывает сытым благодаря умелому использованию богатого жизненного опыта. Этот опыт помогает ему искать падаль и чужую добычу по поведению птиц-падальщиков. Старый самец не охотился специально; он просто следил за гаруспиками и по их скоплению быстро нашёл Зоораптора с добычей.

Два противника вызывающе смотрят друг на друга. Зоораптор силён, но неопытен и склонен переоценивать собственные силы. Старый самец ещё достаточно силён, чтобы нанести один решающий удар, но его сил не хватит, чтобы вести долгую драку. Поэтому его тактика проста: запугать соперника и заставить его уйти от добычи.

Оскалив зубы, старый самец небольшими прыжками приблизился к Зоораптору и разинул пасть, демонстрируя клыки. Зоораптор ответил ему тем же, но в ответ самец просто кинулся на него, нанёс ему удар в живот, повалил на землю и начал наносить беспорядочные удары передними лапами по плечам и голове и ушам. Зоораптор завизжал от боли, задрыгал в воздухе задними ногами, скинул с себя старого самца и вскочил. В этот момент в его плечо вонзились клыки противника, и Зоораптор бросился наутёк, оставив в зубах старого самца изрядный клок шерсти. Большими скачками Зоораптор помчался в кусты, где провёл прошлую ночь.

Отогнав Зоораптора от добычи, старый самец с жадностью вонзил зубы в мясо. Ему было всё равно, что мясо имеет небольшой привкус эфирных масел эвкалипта – он стремился как можно быстрее съесть как можно больше. Это нападение удалось, но неизвестно, когда и как ему придётся есть в другой раз. Набив желудок мясом, старый самец лёг возле объедков и закрыл глаза. Гаруспики, терпеливо ожидавшие развязки, начали было клевать лохмотья мяса, но хищник рявкнул, и испуганные гаруспики взлетели, каркая и хлопая крыльями.

Зоораптор ушёл в своё убежище, но он уже решил, что ещё вернётся на эти земли. Он провёл в укрытии все послеполуденные часы, когда жара особенно сильна, а вечером решил ещё раз наведаться на территорию, которая так понравилась ему. Он помнил, что оставил метку на стволе небольшого полузасохшего дерева. Он вернулся к этому дереву и понюхал свою метку. Она по-прежнему отчётливо пахла, но рядом с ней или поверх неё не было метки того старого зверя, который отнял у него добычу. Зоораптор какое-то время скакал по равнине, нюхая землю, но нигде не почувствовал запаха этого старика. Оказывается, он не гнался за ним и даже не пытался узнать, откуда Зоораптор попал в его владения. Приблизившись к месту, где лежали останки убитого ложного моа, Зоораптор не обнаружил там ничего, кроме костей и перьев. Лишь несколько мелких зверьков при его приближении бросились в траву. Падальщики не оставили на костях ничего съедобного, но Зоораптор почувствовал и кое-что другое: тот самец не оставил своей метки и в этом месте. Поэтому Зоораптор помочился на обглоданный скелет ложного моа, утверждая своё право на владение это территорией.

Зоораптор молод и силён, поэтому он старается утвердить своё присутствие везде, где может. Где нет меток других сумчатых острозубов, он оставляет собственные метки и регулярно их подновляет. Он не ощущает запаха меток других особей своего вида, и это придаёт ему уверенность в утверждении своих прав на территорию. Даже если он чувствует запах меток старого самца со шрамом, он беспрепятственно оставляет свои метки поверх них. Пусть этот старик сумел победить Зоораптора один раз, но он потеряет больше, чем приобрёл во время нападения. Старые метки самца со шрамом означают только одно: этот зверь уже не так силён, и его права на территорию рано или поздно можно будет оспорить. Зоораптор постепенно чувствует себя всё увереннее и уже считает себя полноправным хозяином территории. Если конфликты со старым самцом будут продолжаться, то рано или поздно Зоораптор выгонит этого зверя прочь и займёт его территорию.

Прошло два месяца с тех пор, как Зоораптор поселился на территории, где доживает свой век самец со шрамом. За это время он несколько раз встречал этого зверя, но значительно чаще встречал лишь следы его присутствия, причём зачастую недавнего. Несколько раз самец со шрамом отгонял Зоораптора от добычи, выбирая для этого моменты, когда Зоораптор ещё не успевал отдохнуть после охоты. Но когда Зоораптор не охотился и был в хорошей форме, этот зверь сам старался избегать его. Много раз Зоораптор встречал примятую траву и лёжки этого зверя со свежим запахом, свидетельствующим, что самец со шрамом покинул их буквально за несколько минут до появления Зоораптора. По всему видно, что его положение в качестве хозяина территории становится всё менее надёжным. Зоораптор постепенно перестаёт обращать внимание на призрачное присутствие этого существа.

Очередной сухой сезон затягивается. Дожди должны были начаться около двух недель назад, но пока небо по-прежнему ясное, а равнины буровато-жёлтые от сухой травы, напоминающей редкую и взъерошенную шерсть огромного животного. Охота в такое время очень плохая – на равнинах просто невозможно подкрасться к добыче на достаточно близкое расстояние, а долгое преследование утомительно и вызывает сильную жажду. Река почти высохла, и лишь в самых глубоких местах русла остались лужи с грязной водой, окружённые кольцом вязкой непролазной грязи. Мелкие пруды и болотца вовсе высохли, а быстроногие травоядные просто переселились поближе к воде.

Некоторые животные, однако, не собираются никуда переселяться. Сумчатые иглохвосты – плохие ходоки и завзятые домоседы. Они предпочитают не бежать из привычных мест обитания в поисках чего-то лучшего, а стараются избегать неблагоприятных условий. Эти звери просто выкапывают норы, в которых отлёживаются в самые жаркие дневные часы, а по ночам ищут пищу и слизывают росу с растений и камней, пока она не испарилась под лучами восходящего солнца. Дополнительную влагу сумчатый иглохвост получает из клубней и луковиц растений, которые выкапывает из-под земли. Зоораптор также вынужден менять привычный образ жизни. Днём он отлёживается в сильно поредевших кустах эвкалипта, а вечером просыпается и в течение нескольких часов ищет пищу. Затем в самые глухие ночные часы следует краткий отдых, и дальше Зоораптор ищет корм до утра, пока не становится слишком жарко. В самые тёмные ночные часы Зоораптор плохо видит, и охотиться ему очень трудно, несмотря на острое обоняние.

Когда солнце опустилось к горизонту, Зоораптор пробудился и потянулся, растягивая и приводя в порядок онемевшие во время сна мускулы. Наступает время поиска пищи, и нужно найти хоть что-нибудь съедобное, чтобы не ослабеть от голода и дожить до начала сезона дождей. Длинные тени ложатся на землю, а воздух постепенно становится прохладнее. Зоораптор видит где-то вдали силуэты эвкалиптовых ложных моа – эти птицы могут переносить засуху, получая воду из поедаемых листьев эвкалипта. Но птицы слишком далеко, а по ночам ведут себя очень осторожно и подкрасться к ним просто невозможно. Поэтому Зоораптору приходится искать более лёгкую добычу.

Ночь – это время шорохов. Множество мелких зверьков покидает свои убежища и начинает искать скудную пищу. Мыши, потомки завезённого человеком вида, ищут ещё не съеденные семена и корешки, а плотоядные сумчатые мыши и сумчатые горностаи охотятся на них. Зоораптор также пробует охотиться на грызунов, но для него это сложная задача. Подобно мышкующей лисице, Зоораптор прислушивается к шороху в траве, а затем прыгает, выставляя вперёд передние лапы с растопыренными пальцами. Примерно в одном-двух случаях из десяти ему удаётся наколоть на когти что-то мелкое и судорожно пытающееся освободиться. Не особенно разбираясь в том, что же ему попалось, Зоораптор суёт жертву в рот и пережёвывает вместе с костями и шерстью. Это тоже еда, хотя её явно недостаточно для поддержания жизни в крупном теле Зоораптора.

Ближе к рассвету Зоораптор, уставший от охоты на мелкую дичь, услышал, как среди травы роется существо покрупнее мыши. В слабом свете утреннего неба он сумел разглядеть нечто, похожее на цветок на длинном стебле. Запах и сопение не оставляли сомнений – это может быть только сумчатый иглохвост. Зверь обнаружил под слоем пересохшей земли луковицу и пытался выкопать её, активно царапая землю когтями и разбрасывая её в стороны. Он был настолько увлечён своим занятием, что не заметил приближения Зоораптора.

Длинный и точный прыжок – и Зоораптор настиг сумчатого иглохвоста. Одна лапа прижала к земле его голову, а вторая – длинный хвост, вооружённый колючками. Сильный укус – и шейные позвонки зверя лишь хрустнули. Он умер, не успев даже пискнуть.

Сев на задние лапы, Зоораптор начал поедать сумчатого иглохвоста, держа тушку в передних лапах и откусывая по кусочку. После всякой мелочи вроде мышей такой зверь выглядит поистине королевским обедом для изголодавшегося хищника. Зоораптор с наслаждением пережёвывает нежное мясо вместе с костями и шерстью. Его желудок, кажется, готов переварить всё, что будет проглочено.

Но Зоораптору так и не удаётся сполна насладиться заслуженным завтраком. Его чуткий слух улавливает шуршание в кустах, и через минуту среди веток появляется голова его сородича. Это старый сумчатый острозуб – Зоораптор узнаёт его по запаху. А когда зверь выбирается из кустарника, Зоораптор отчётливо видит узнаваемый большой шрам на боку. Голод заставил старого самца выйти из укрытия. Мясо в лапах Зоораптора испускает притягательный запах, и старый самец решился появиться вновь, чтобы попробовать отвоевать у молодого соперника добычу, как это уже случалось в прошлые месяцы.

Старик начал свои притязания на добычу с демонстрации клыков. Но теперь его вид не такой внушительный – он успел сломать один из клыков во время неудачного нападения на ложного моа, поэтому его разинутая пасть уже не производит впечатления на противника. Воинственные прыжки и наскоки в исполнении ослабевшего от голода старого зверя также выглядят крайне неубедительно. Но всё же это вызов, и Зоораптор вынужден ответить на него. Разинув пасть, он надвигается прыжками на старого самца, заставляя его держаться боком и отступать на полшага при каждом прыжке в воздух. Клыки Зоораптора выглядят внушительно: они острые и блестящие, и производят впечатление даже в лучах восходящего солнца. Но старый самец, даже чувствуя, что обстоятельства против него, продолжает претендовать на добычу Зоораптора. Он ещё живёт прошлым, когда ему удавалось одерживать победу над соперниками с минимальными усилиями. И он не понимает, что его лучшие времена уже прошли.

С первым ударом противника приходит прозрение. Зоораптору надоели пустые угрозы старика, и он решил преподать ему урок. Он просто прыгнул вперёд и нанёс удар когтистой лапой по морде старого самца. Резкая боль заставила его вздрогнуть, а в воздухе появился запах крови старого зверя. Он не сразу понял, что драка уже началась, и его ответный удар запоздал и не попал в цель. Зоораптор увернулся от удара лапой и сумел рассечь когтями край уха соперника. Старый самец взвыл от боли и отскочил на метр назад. Зоораптор, почувствовав его слабость, начал триумфальное наступление. Рыча, оскаливая зубы и нанося удары передними лапами, он стал теснить старого самца обратно в кусты. Один раз, собрав последние силы, старый самец сумел нанести несколько точных ударов лапами по ушам и морде Зоораптора, но это было единственное, что он мог противопоставить ему. В ответ Зоораптор бросился вперёд, вцепился зубами в шкуру на холке противника и начал таскать его, тряся головой и сильно сжимая челюсти. Старый самец визжал от боли и дёргался в его зубах, пытаясь освободиться. Он уже не думал, как бы завладеть чужой добычей; единственным его желанием было выбраться из этой переделки живым.

Наконец Зоораптор разжал челюсти и старый самец бросился прочь. Жалкое побеждённое существо, которое теперь обречено жить, питаясь чужими объедками, не интересует Зоораптора. Проводив взглядом спасающегося бегством старого самца, Зоораптор оглядел местность как победитель. Теперь о нём можно забыть как о сопернике. Если он появится здесь вновь, Зоораптор может даже убить и съесть его, как любую другую добычу. Подобрав с земли остатки сумчатого иглохвоста, Зоораптор стал торопливо доедать мясо. Солнце уже восходит, и ему пора возвращаться в укрытие, чтобы спрятаться от дневной жары.

На протяжении нескольких следующих ночей Зоораптор исследует территорию, на которой теперь чувствует себя полным хозяином. Везде, где ещё чувствуется запах меток старого самца со шрамом, он оставляет свой собственный запах. Судьба изгнанного зверя его уже не интересует, но, если они встретятся вновь, Зоораптор готов напасть на него и убить, как любую другую добычу. Стада ушли, и теперь борьба за жизнь становится особенно яростной.

Но бороться приходится не только с живыми существами. В сухой сезон самый главный враг живых существ – солнце. Если днём остаться на солнцепёке, можно получить тепловой удар, от которого вряд ли удастся оправиться. Поэтому Зоораптор активно ищет укрытия, в которых можно пережидать жару. На своей территории каждый сумчатый острозуб обычно устраивает несколько таких укрытий и меняет их по своему желанию. У Зоораптора пока есть лишь укрытие в кустарнике, которое он устроил в самом начале освоения этой территории, ещё до встречи со старым самцом.

Ближе к утру Зоораптор нашёл небольшую низину, в которую спускаются несколько троп, протоптанных животными. В этой низине растёт группа акаций, под которыми разрастается кустарниковый эвкалипт. Зоораптор понюхал воздух и, не обнаружив ничего подозрительного, стал осторожно спускаться в низину, оглядываясь и слушая окружающие звуки.

Попугай с резким криком взлетел откуда-то из зарослей. За ним в воздух поднялись ещё несколько птиц. Они расселись на дереве и стали наблюдать за Зоораптором, крича и перелетая с ветки на ветку. Зоораптор лишь бросил на них взгляд и продолжил обследовать территорию. Ему понравилась тень, которую дают кроны акаций, и он решил провести день здесь. Продолжив спуск, Зоораптор добрался до участка, где растительность выглядит намного лучше и свежее, чем везде в саванне. Причина этого проста: на дне низины большую часть года существует неглубокое озеро, которое из-за засухи превратилось в болото с грязной водой, окружённой полосой вязкой грязи. Зоораптор понюхал воздух, и среди запахов растительности и стоячей воды ощутил запах мертвечины, которая едва начала разлагаться. Он отступил в заросли, обошёл болото и подошёл к берегу в другом месте. Он почти сразу увидел источник этого запаха: в грязи завяз страусовый кенгуру. Судя по запаху, он умер совсем недавно: возможно даже, что вчера днём. Зверь, мучимый жаждой, попытался добраться до лужи грязной воды, но завяз в грязи, провалившись едва ли не по самый живот. Для Зоораптора такая находка имеет особую ценность: в условиях бескормицы он не побрезгует падалью. Очевидно, кроны деревьев скрыли мёртвое животное от орлов и гаруспиков, и теперь у Зоораптора есть возможность хорошо поесть. Достать тушу довольно просто: Зоораптор спустился вниз по берегу, осторожно наклонился, схватил тушу зубами за кончик хвоста и потянул. Туша с трудом подалась, но Зоораптору удалось вытянуть её на несколько сантиметров. Этого было достаточно, чтобы схватиться за хвост мёртвого зверя попрочнее, и он потянул снова. Сантиметр за сантиметром туша начала вылезать из вязкой грязи, а вокруг неё хлюпали пузыри газов, скопившихся в толще грунта. Ещё несколько минут усилий – и Зоораптор с триумфом выдернул тушу страусового кенгуру из болота. Вытянув её на твёрдую землю, он сразу начал рвать мясо, которое уже начало разлагаться. Он сразу почувствовал, каким тощим оказалась его случайный трофей – под шкурой почти не было жира, а мускулы были жёсткими и даже его зубы с трудом рвали такое мясо. Но это была пища, и Зоораптор с наслаждением пировал, не замеченный никем. Набив желудок мясом, он уволок остатки туши в кусты, рассчитывая вернуться к еде немного позже.

Зоораптор не любит охотиться в лесу или среди кустарников – в таких местах очень ограниченная видимость, и из-за этого он не чувствует себя комфортно. Но жить в хорошем укрытии, спасающем от жары – совсем другое дело. Зоораптор явно не прочь поселиться именно в этом месте и решил исследовать его получше. Одно из деревьев от ветра повалилось на соседние, но часть его корней ещё держится за землю и сильно поредевшая крона по-прежнему зеленеет. У основания ствола образовался неплохой навес из корней, который спасает как от палящего солнца, так и от излишне любопытных глаз здешних обитателей. Зоораптор бросил взгляд на попугаев, которые с любопытством наблюдают за ним с дерева, и забрался под корни. Немного повозившись, он понял, что в новом жилище несколько тесновато. Поэтому он выбрался и начал раскапывать землю передними лапами, отбрасывая её по-собачьи между задних ног. Когда яма показалась ему достаточно глубокой, Зоораптор влез в неё и с удовольствием прижался животом к прохладной земле. Затем он немного повозился и перелёг на спину, свободно вытянув задние ноги. Усталость взяла верх, глаза его закрылись и он заснул.

В течение двух ночей Зоораптор исследовал местность, прилегающую к низине, где он поселился. Он сумел добыть лишь нескольких мелких ящериц и насекомых, и ему пришлось вернуться к остаткам туши страусового кенгуру, которые за это время испортились ещё больше и покрылись снаружи сухой жёсткой корочкой. Вкус стал просто отвратительным, и Зоораптор доедал остатки этой еды лишь из-за того, что всё остальное было ещё хуже.

Ночью второго дня подул ветер с юго-востока, где расположено устье залива Эйр. Зоораптор вдохнул воздух, который показался ему влажным. Он увидел, как по небу плывут облака. Какое-то время в просветах между ними были видны звёзды, но затем они исчезли и стало значительно темнее. Зоораптор огляделся и запрыгал к своему укрытию. Он доскакал до него как раз вовремя: едва он успел забраться в свою берлогу и свернуться клубочком, как по земле ударили первые капли долгожданного дождя. Стук отдельных капель превратился в глухой гул, под который Зоораптор заснул.

Утро встретило Зоораптора долгожданной свежестью. Всю пыль прибило к земле, воздух стал гораздо чище и прохладнее, а с ветвей и листьев деревьев капала дождевая вода. Зоораптор снова мог охотиться днём, как привык. Выбравшись на равнину, он увидел, как море желтовато-бурой травы постепенно приобретает лёгкий зеленоватый оттенок. Среди старой травы появляется молодая свежая зелень – жизнь возвращается к прежнему ритму. Дичь пока не вернулась, но это положение вещей скоро изменится – нужно лишь немного подождать.

С каждым днём перемены становятся всё более явными. Кустарниковые эвкалипты сверкают свежим серебристо-голубым оттенком листвы – кончики побегов этих растений покрыты опушением, а на молодых листьях развит сизоватый восковой налёт, защищающий их от солнца. Свежая зелень появляется на ветвях акаций, и даже полуповаленное дерево, под которым Зоораптор устроил себе берлогу, покрылось молодой листвой. Озерко, лежащее в низине, постепенно наполняется водой, и Зоораптор часто утоляет жажду из него. Над водой летают разноцветные стрекозы, а в воде скользят крупные водяные жуки. По ночам озерко оглашается криками нескольких видов лягушек, и вскоре в воде появляются студенистые комья их икры. Словно празднуя триумф жизни, на поверхности воды разворачиваются крупные листья кувшинки. Её корневища пережили засуху, скрывшись глубоко в толще ила, и теперь растение стремится наверстать упущенное за время покоя. Листья даже не успели полностью развернуться, а их покров уже пробил первый бутон. Красота и изобилие вернулись на равнины Меганезии.

Восемь лет прошло, и это примерно треть жизни Зоораптора. Он вступил в пору зрелости и теперь это самец в полном расцвете сил. Он теперь не только сильный, но и опытный: с каждой удачей или неудачей в охоте он усваивал очередной урок, и за годы жизни добился немалого мастерства. Теперь охота на верблюжьих антилоп для него – что-то вроде развлечения; Зоораптор легко расправляется с взрослым ложным моа. За это время он сумел превозмочь свой детский страх и научился нападать даже на кабаллокамелюсов. И молодой представитель этого вида, лежащий бездыханным у ног Зоораптора – ещё одно свидетельство его жизненного успеха. Где-то вдали стадо кабаллокамелюсов в испуге оглядывается на хищника, расправившегося с их сородичем. Нападение произошло быстро и неожиданно, поэтому никто из зверей не успел ничего предпринять для самозащиты, и это пугает их ещё больше.

Зоораптору нет дела до того, какой эффект оказывают его нападения на других животных. Он стоит на вершине пищевой пирамиды в экосистеме саванны и единственный, кто может посягнуть на его господство – крупный орёл-гладиатор. Однажды такой орёл поселился где-то на границе территории Зоораптора, но зверь сумел дать ему достойный отпор и прогнал прочь. И всё равно у Зоораптора сохранилась привычка бросать взгляд в небо в поисках силуэта огромного орла. Единственное, чего он боится – внезапное нападение этой птицы.

Вокруг туши кабаллокамелюса собираются падальщики – гололицые орлы и гаруспики. Зоораптор не обращает на них внимания и приступает к еде. Они ещё успеют получить свою порцию.

За годы, прожитые на этой территории, Зоораптору не раз приходилось защищать её от посягательств сородичей. В первые годы, пока он был слишком молод, победы давались ему с трудом. Но дальше, когда он подрос, некоторые сородичи убегали прочь, едва увидев его могучую фигуру. Были и такие, кто оставался и оказывал ему сопротивление: на краях ушей и на груди у Зоораптора есть шрамы от такого рода стычек. Но благодаря силе он быстро справлялся с незваными гостями и территория оставалась за ним.

Зоораптор рвёт мясо и глотает его большими кусками. Гололицые орлы и гаруспики предпочитают сохранять дистанцию и даже не пробуют посягать на его право есть первым. Зоораптор лишь изредка бросает взгляд в их стаю, глотая очередной кусок. Туша кабаллокамелюса большая, и к ней собирается довольно большая стая птиц-падальщиков.

Наклонившись за очередным куском мяса, Зоораптор неожиданно заметил сквозь толпу терпеливо ожидающих падальщиков другое существо. Он различил вдалеке двуногий силуэт длиннохвостого существа. Это не страусовый кенгуру – они не живут поодиночке, у них голова меньше, а шея длиннее. Так может выглядеть только одно существо: другой сумчатый острозуб. Видно, что чужак чувствует себя неуютно на территории Зоораптора, тем более в присутствии самого хозяина территории. Территориальные претензии, однако, важнее, чем добыча – имея хорошее место для жизни, хищник всегда будет обеспечен пищей. Поэтому Зоораптор без особого сожаления покинул тушу кабаллокамелюса, на которую тут же набросилась жадная стая гаруспиков и гололицых орлов.

Зоораптор длинными прыжками направился к чужаку. Ещё издалека он определил по запаху, кто это: перед ним молодой сумчатый острозуб небольшого размера – самка. Запах также говорит, что она пока не готова к спариванию. Возможно, эта самка лишь недавно покинула свою мать и ищет территорию, пригодную для жизни. Но, пока она не готова к размножению, она не представляет интереса для Зоораптора. Здесь всё занято, у этой территории ужеесть хозяин, а ей придётся уйти в другое место.

Зоораптору всё равно, что она значительно уступает ему в весе – ему брошен вызов, и он отвечает на него. Если бы эта самка весила больше Зоораптора, он бы всё равно накинулся на неё с такой же яростью. Выставив вперёд когти передних лап и яростно рыча, Зоораптор набросился на пришлую самку. Он стал бить её когтями по груди, царапать и кусать её плечи. Самка отвечает ему тем же, но пока она слабее Зоораптора и он наносит ей больше ран. Ей удалось лишь царапнуть его по передней лапе, а её попытки укусить вообще оказываются напрасными: Зоораптор уклоняется от её челюстей и сам царапает её когтями. Наконец, Зоораптор наносит удар по её уху. Его коготь рвёт ухо молодой самки, словно лезвие ножа, и теперь оно у неё будет на всю жизнь рассечено надвое. Из раны капает кровь, а молодая самка скулит от боли и отступает, пригнувшись к земле и выражая покорность всем своим видом. Зоораптор не останавливается на достигнутом: с громким рычанием он преследует самку и прогоняет её со своей территории. Подкрепляя свои территориальные притязания, Зоораптор мочится на кустарник, после чего возвращается к остаткам своей добычи.

Как бы ни был велик аппетит гаруспиков и гололицых орлов, они всё равно не смогут съесть всего мяса за время драки Зоораптора с пришлой самкой. Птицы покорно покинули тушу, когда Зоораптор вернулся, чтобы продолжить обед, прерванный досадным мелким инцидентом.

Зоораптор надолго поселился на этой территории. За годы, проведённые здесь, он изучил особенности ландшафта, сменил несколько укрытий и выгнал не один десяток претендентов на его земли. Время от времени Зоораптор обходит границы своей территории, утверждая свои права на территорию. Он регулярно подновляет метки – мочится на землю, кусты и термитники. Для заявления своих территориальных претензий он специально выбирает наиболее заметные элементы ландшафта. Попутно он обнюхивает оставленные другими сумчатыми острозубами метки. Так он узнаёт, кто является его соседом и что с ним происходит в настоящий момент. Встречая запах другого самца, Зоораптор мочится поверх его метки, заглушая чужой запах. Запах самки вызывает у него несколько больший интерес, но к присутствию самки на граница своей территории Зоораптор отнёсся бы не столь однозначно. Он знает нескольких самок, живущих по соседству, и регулярно обнюхивает их метки. Ему важно не пропустить тот короткий период, всего два или три дня, когда самка готова к спариванию. А иногда Зоораптор сам отправляется в дальние вылазки, если почувствует, что самка, готовая к спариванию, находится за территорией кого-то из его соседей. Пока Зоораптор находится в хорошей форме, его шансы на успех в ухаживаниях достаточно велики.

Однажды ранним утром Зоораптор почувствовал, как изменился запах меток одной из самок, жившей за акациевой рощей, служащей границей между их владениями. Он знает, что означает такой запах, и знает, что теперь ему следует спешить. Он быстро проскакал через рощу акаций и оказался на территории самки. Он плохо знает эти земли, но знает, что именно ему нужно искать. Самка оставила довольно много пахучих «приглашений на свидание», и этот запах привлёк не только Зоораптора. В неясном утреннем свете он увидел силуэт другого самца, скачущего в нескольких сотнях метров от него явно к той же самой цели. Сейчас Зоораптор не расположен к соперничеству: он сам на чужой территории.

Зоораптору знакомо чувство привязанности к своей территории. Вне её он ощущает себя чужаком и нарушителем границ. Поэтому он старается не задерживаться и движется строго к цели своего визита – к самке. Зоораптор ищет следы в траве, и находит их достаточно быстро: самка оставляла много таких «приглашений». Пахучие следы самки есть на траве, на земле и на ветках кустарников. Теперь выследить её проще, чем добычу, и Зоораптор движется к ней большими прыжками.

Он быстро отыскал самку – она сидит в высокой траве. Услышав шум от его прыжков, самка вскочила на ноги и оскалила зубы. Зоораптор с некоторых пор ведёт себя осторожно с этими переменчивыми самками: один из шрамов на его боку оставлен самкой, к которой он приблизился слишком решительно. Поэтому он не спешит оказываться в зоне досягаемости её когтей и клыков. Кроме того, испуганный его появлением, из травы поднялся подросток сумчатого острозуба – детёныш этой самки, который один выжил из её предыдущего выводка. Он уже достаточно крупный, но не отходит далеко от матери.

Зоораптор некоторое время сидит в траве недалеко от самки. Он чистит шерсть когтями, зевает и почёсывает живот. Самка не сводит с него глаз, а её уши стоят торчком, выдавая настороженность. Зоораптор не торопится приближаться – у него в запасе достаточно времени, чтобы сделать то, для чего он здесь.

Запах этой самки почувствовал не только Зоораптор: он заметил в свете утренней зари ещё нескольких самцов. Он оглядел их, оценивая их шансы на успех. Один из самцов явно слишком молод. Возможно, инстинкт безошибочно привёл его сюда, но ему не стоит надеяться на удачу в этот раз. Может быть, только через год или два. Ещё один самец выглядит достойным соперником, но он явно боится самого Зоораптора. Третьего самца Зоораптор не заметил, зато самка заметила первой. Он скрывался в кустарнике неподалёку, надеясь сбить самку с толку напором и внезапностью появления. Он не стал выставлять себя напоказ, а сразу бросился к самке и попытался сразу же занять положение, необходимое для спаривания. Возможно, когда-то это ему удавалось, но не сейчас. Самка просто вцепилась зубами в его переднюю лапу и вскочила с земли, стряхнув его с себя и повалив. Одна лапа этого самца по-прежнему остаётся в зубах самки, и она выкрутила ему лапу, заставив его заверещать от боли. Услышав этот вопль, самка отпустила лапу, но вцепилась в шкуру на его спине и вдобавок вонзила когти в его бок. Самец-неудачник задёргался и вырвался из зубов самки, оставив в её зубах изрядный клок своей шерсти. Здесь ему явно не улыбнётся удача.

Зоораптор действует более аккуратно. Дождавшись, пока самка успокоится после встречи с предыдущим самцом, он просто помочился в траву прямо перед ней и расположился неподалёку. Почувствовав запах, самка приблизилась к оставленной Зоораптором метке и понюхала её. Таким образом состоялось её знакомство с Зоораптором, хотя он сам находится совсем рядом. Просто в жизни сумчатого острозуба большое значение имеют обонятельные ощущения, поэтому Зоораптор, оставив пахучую метку, фактически, представился самке, предъявив ей свою «визитную карточку». По запаху она может узнать многое о состоянии его здоровья и о его намерениях. Такое знакомство на расстоянии – необходимая предосторожность при общении двух хищников, которые обычно ведут одиночную жизнь и не терпят присутствия сородичей. Не понимая смысла действий матери, её детёныш копирует её действия и тоже нюхает метку Зоораптора.

Знакомство состоялось, и Зоораптор осторожно приближается к самке. Она принюхивается к нему, и теперь его запах не вызывает у неё столь явно выраженной агрессии. Детёныш впервые видит взрослого сородича так близко, поэтому в испуге отбегает. Но даже после знакомства самка продолжает относиться к Зоораптору с некоторой настороженностью. И дальнейшее развитие событий зависит уже от самца. Зоораптор преследует самку, пытаясь спариться с ней, но она скачет от него прочь и всякий раз разворачивается к нему головой, не давая спариться. Эта игра постепенно надоедает Зоораптору, и он пресекает её одним решительным действием: во время очередного преследования самки он просто схватил её зубами за холку, и с размаху бросил на землю, навалившись сверху. Он просто держит самку в таком положении несколько минут, хотя она вырывается, царапает его одной из передних лап и визжит. В ответ он ещё сильнее прижал её к земле и навалился сверху всем телом, не давая ей возможности сопротивляться. Видя, что происходит что-то необычное, не виданное ранее, детёныш самки подошёл ближе. Но Зоораптор воспринял это как попытку помешать ему. Не отпуская самку, он зарычал и оскалил зубы. Испуганный детёныш отскочил прочь и забился в густую траву.

Спаривание у сумчатых острозубов – простое и примитивное действие, которое не сопровождается сложными ритуалами и быстро завершается. Отпустив самку, Зоораптор не уходит с её территории. Он остаётся рядом с ней, чтобы пресечь попытки других самцов завязать знакомство с этой самкой, и на протяжении этого и следующего дня ещё несколько раз спаривается с ней. Когда самка перестала интересоваться самцами, Зоораптор вернулся на свою территорию и первым делом обновил все метки, обозначающие его права на эту землю. Пока он владеет собственной территорией, его будущее выглядит относительно безоблачным…

…Век хищника, живущего на пределе физиологических возможностей, недолог. Зоораптору двадцать пять лет, и это весьма почтенный возраст для представителей его вида. Большинство его ровесников погибло в первые три-пять лет самостоятельной жизни, а до такого возраста доживают лишь немногие. Возрастные изменения с каждым годом всё отчётливее проявляются в его облике. Седина тронула шерсть, а мышцы старого хищника уже не так сильны, как раньше. Шкуру на груди и боках покрывают многочисленные шрамы. Одни из них получены во время охоты, другие являются последствиями сражений за самок и территорию. Уши Зоораптора также изрядно порваны чужими когтями.

Охотничьи успехи Зоораптора с возрастом стали не такими впечатляющими, как прежде. Он уже давно предпочитает обходить стороной стада кабаллокамелюсов и семейные группы ложных моа. Этих птиц он стал опасаться после того, как одна неудачная охота завершилась нападением взрослого самца ложного моа и ударом ноги в рёбра, как когда-то в молодости. Но в этот раз после удара ноги птицы у Зоораптора были сломаны два ребра, и ему пришлось долго отлёживаться в укрытии, страдая от боли и голода. И после этого происшествия Зоораптор отказался от охоты на гигантских птиц, предпочитая нападать на менее опасную добычу. Он снова стал охотиться на ящериц и других мелких животных, хотя они стали слишком проворными для него. Или он сам стал слишком слабым и медлительным?

Зоораптор уже не предпринимает дальних охотничьих вылазок, предпочитая охотиться поближе к дому. Он по-прежнему живёт в берлоге под корнями дерева, возле небольшого озера, почти пересыхающего в сухой сезон. Сейчас, во время очередной ежегодной засухи, озерко снова почти пересохло. От него осталась лишь лужа глубиной не больше полуметра, окружённая кольцом чрезвычайно топкой грязи. Листья кувшинок побурели и разложились, и возле дна колышутся лишь лохмотья от них. На поверхности грязи видны следы разнообразных птиц, прилетающих сюда попить. Более крупные звери тоже появляются здесь, привлечённые водой, но добраться до неё очень сложно. По утрам в грязи остаются прилипшие к ней беспомощные жертвы засухи: обычные и сумчатые мыши, сумчатые иглохвосты и другие небольшие животные. Днём они становятся пищей для хищных птиц, прилетающих на водопой, а мелкие певчие птицы, голуби и даже попугаи расклёвывают трупы зверьков, погибших в грязи. Зоораптор часто спускается к высыхающему пруду – по опыту он знает, что в засуху здесь можно найти лёгкую добычу, попавшую в эту естественную ловушку.

Спускаясь к озерку, Зоораптор пробирается сквозь заросли кустарниковых эвкалиптов, и на землю падают сухие листья – засуха является сложным испытанием не только для животных, но и для растений. Он заметил, как возле воды шевелится крупное тело – похоже, ловушка сработала и на этот раз. Зоораптору нравится такая добыча – она обычно ослаблена, и старческих сил хищника вполне хватает, чтобы расправиться с ней и обеспечить себе сытный обед на ближайший день. Осторожно, стараясь не поднимать лишнего шума, Зоораптор обошёл котловину озера и вышел к берегу, за которым начинается область топкой грязи.

Здесь, как много лет назад, когда Зоораптор только поселился в этих местах, завяз страусовый кенгуру. Но тот кенгуру к моменту появления Зоораптора был уже мёртв, а этот зверь, хотя и ослабел, всё ещё жив и пытается освободиться из последних сил. Он дёргается, пытаясь вытянуть ноги из грязи, но быстро устаёт и вынужден отдыхать, тяжело дыша. И в это время он снова погружается в грязь, и все затраченные усилия в итоге оказываются напрасными.

Видя, что животное крепко застряло в грязи, Зоораптор уже не скрывается в кустах. Напротив, он скачет по берегу и своим присутствием пугает страусового кенгуру. Зверь пытается ускакать от хищника и начинает дёргаться в грязи ещё сильнее, но при этом лишь глубже вязнет. Страусовый кенгуру затратил слишком много усилий на попытки выбраться из ловушки, но всё напрасно. Он ослабел и едва может держаться на ногах. В изнеможении он опустился на все четыре лапы, и его передние лапы тут же глубоко увязли в грязи. Теперь он может лишь наблюдать за своим врагом и кричать, если Зоораптор подходит слишком близко.

В это время Зоораптор начал действовать по своему плану. Он встал на самой кромке сухого берега, вытянул шею и туловище вперёд, балансируя хвостом, и после нескольких неудачных попыток схватил увязшего в грязи страусового кенгуру за хвост. Несколькими сильными рывками Зоораптор выволок его на берег. Почувствовав свободу, страусовый кенгуру из последних сил взбрыкнул задними ногами, пытаясь освободиться, но Зоораптор сильно дёрнул его за хвост. Потеряв равновесие, длинноногий зверь повалился на землю, а Зоораптор отпустил его и отскочил в сторону, чтобы не попасть под удар задней ноги животного. Пытаясь подняться, кенгуру задрыгал в воздухе длинными ногами. Ему удалось раскачать тело и перевалиться на живот. Упираясь в землю передними лапами, он с трудом начал подниматься. Но в этот момент Зоораптор, собравшись с силами, нанёс ему сильный удар в бок. Кенгуру повалился на землю и остался лежать, тяжело дыша. Зоораптор обошёл его со спины, опасаясь удара ног, и вцепился обессиленному зверю в горло. Челюсти Зоораптора уже слабы, а некоторых зубов не хватает. В молодости он бы легко перегрыз горло страусовому кенгуру, но сейчас он вынужден душить обессилевшую добычу.

Через несколько минут борьба хищника и добычи завершилась. Зоораптор разжал челюсти и голова страусового кенгуру упала на землю. Он мёртв, но эта добыча досталась Зоораптору ценой очень больших усилий. Он сам устал настолько, словно вместе с добычей выбирался из грязевой ловушки, и едва держится на ногах. Зоораптор уже не бросился есть, как поступил бы много лет назад; он просто лёг на землю рядом с добычей. Лишь голоса нескольких гаруспиков, окруживших его добычу, вывели Зоораптора из забытья. Оскалив зубы, он с трудом поднялся на задние лапы и принялся за еду. Если Зоораптор промедлит, вся его добыча может достаться падальщикам. Он видит, что над деревьями кружатся ещё несколько гаруспиков. У пары птиц здесь даже есть гнездо – несколько лет назад они построили его прямо над берлогой Зоораптора.

Зоораптор пожирает мясо и пища придаёт ему силы. Теперь он чувствует себя намного лучше, но ему следует спешить: птицы-падальщики, кружащиеся над его добычей, видны издалека, и они могут привлечь самых нежелательных гостей.

Набив желудок пищей, Зоораптор стал сонным и медлительным. Он оставил свою добычу падальщикам и удалился в берлогу. Покрутившись на месте, он разгрёб верхний слой земли, лёг в образовавшейся ямке и заворочался, устраиваясь поудобнее. Через несколько минут его дыхание стало ровным и глубоким, и Зоораптор заснул. Он может спать очень долго, и его вряд ли разбудят звуки ссоры гаруспиков над остатками его добычи. Но в этот раз случилось нечто другое, что изменило ход событий.

Карканье гаруспиков и клёкот гололицых орлов внезапно прекратились, а затем нос Зоораптора почувствовал самый нежелательный в его положении запах. Зверь глубоко вдохнул носом воздух, и его губы непроизвольно вздёрнулись в оскале: он почувствовал запах чужака. Это сразу же согнало с него сон, и Зоораптор зашевелился и осторожно выбрался из берлоги. Он осторожно прокрался к высыхающему озеру и взглянул на берег, где оставил недоеденную тушу страусового кенгуру.

Гаруспики и гололицые орлы не дрались из-за мяса, а терпеливо дожидались своей очереди на безопасном расстоянии. А над тушей кенгуру стоял его сородич, судя по запаху, молодой самец. Очевидно, что он, как когда-то сам Зоораптор, ищет себе территорию для жизни, и был привлечён сюда запахом мяса и крови. Хотя вполне возможно, его привели сюда орлы и гаруспики, собравшиеся к добыче Зоораптора. Молодой самец чувствует себя уверенно: он выбирает мясо получше и скалит зубы, когда какой-то гаруспик пытается вне очереди урвать кусок пищи. Этот зверь явно не привык проигрывать, поэтому Зоораптору придётся применить силу, чтобы прогнать этого нежелательного гостя.

Оскалив зубы и рыча, Зоораптор выскочил из кустарника, проскакал к берегу озера, разогнал стаю гаруспиков и орлов, и кинулся на молодого самца. Чужак с визгом бросился прочь, а зубы Зоораптора клацнули буквально на волосок от его хвоста. Зоораптор собрал все свои силы, чтобы показать что чужаку тут нечего делать. Он гнал молодого самца на протяжении примерно двухсот метров, пытаясь укусить, но ни разу не сумел это сделать. Молодой самец либо слишком ловок, либо проворен.

Глядя ему вслед, Зоораптор скалит зубы и тяжело дышит. Сейчас ему удалось выгнать наглого чужака из своих владений, но где гарантия того, что он не вернётся?

Ночью худшие опасения Зоораптора подтвердились. Сквозь сон он услышал, как на берегу озера что-то похрустывает. Выбравшись из логова, Зоораптор увидел, как в лунном свете молодой сумчатый острозуб глодает кости, оставшиеся от страусового кенгуру. Ветер дует от Зоораптора к чужаку, поэтому он сразу почуял присутствие хозяина территории. Бросив своё занятие, молодой самец скрылся в темноте, словно призрак.

Жизнь Зоораптора постепенно начала меняться, и он явно не был рад этим переменам. Он начал всё чаще сталкиваться со следами пребывания соперника. Везде, где он оставлял свои территориальные метки, он чувствует запах меток с чужим запахом. К старости Зоораптор стал реже подновлять их, и последствия этого не замедлили сказаться: какой-то из его сородичей уже начинает считать территорию, на которой живёт Зоораптор, своей. Чужак ведёт себя достаточно вольготно: время от времени Зоораптор натыкается на следы удачных охот незваного гостя – в траве лежат растерзанные тушки мелких животных, а иногда даже полусъеденный труп небольшого кенгуру или молодой верблюжьей антилопы. Зоораптор относится к этому достаточно спокойно, поскольку на его территории живёт много хищников других видов, и остатки добычи вполне могут принадлежать им. Часто он сам разгоняет птиц-падальщиков и кормится объедками чужой добычи. Гораздо хуже другое: чужак оставляет пахучие метки значительно активнее, чем Зоораптор. Запах этих меток везде одинаков, и это означает, что чужак поселился на этой территории основательно и не собирается ни с кем делить эту территорию. Но он ведёт себя очень осторожно: сведя знакомство с Зоораптором, он предпочитает лишний раз не показываться ему на глаза.

Пока присутствие чужака не мешает Зоораптору, он продолжает вести привычный образ жизни. Из-за возраста ему трудно охотиться, но организм требует пищи, и он вынужден время от времени собираться с силами и выходить на охоту, как прежде делал много раз.

Зоораптор уже предпочитает не связываться со взрослыми ложными моа, кабаллокамелюсами и крючкопалыми кенгуру – это слишком опасные противники, и ошибка во время охоты на них может стоить жизни. Но мелкие кенгуру и верблюжьи антилопы по-прежнему представляют собой доступную добычу для старого Зоораптора. К ним нужно лишь подобраться на достаточно близкое расстояние, поскольку гнать жертву в течение часа и больше Зоораптор уже не сумеет. Но охотиться из засады он может, и такая тактика приносит свои плоды.

Под прикрытием травы Зоораптор осторожно подкрадывается к стаду верблюжьих антилоп. Колышущиеся стебли и листья трав скрывают движения хищника, пригнувшегося и буквально ползущего к цели на четырёх лапах. Зоораптор уже выбрал себе добычу – молодое животное, которое отошло от остальных. Эта верблюжья антилопа щиплет траву едва ли не в десяти метрах от притаившегося хищника. Лёгкая добыча, если подождать, когда она подойдёт ещё на несколько шагов. Зоораптор осторожно подобрал под тело задние лапы и напрягся. Он поступал так уже много раз. Просто нужно повторить привычные действия снова: броситься из укрытия, сделать два-три прыжка, схватить добычу лапами и навалиться на неё всем телом, вцепиться зубами в горло и задушить. Его рефлексы отточены до такой степени, что он совершает все эти действия одно за другим автоматически, даже не задумываясь.

Внезапно где-то на самом дальнем от Зоораптора краю стада раздался крик тревоги. Все животные мгновенно развернулись и со всех ног бросились бежать… прямо на Зоораптора. Первые звери стада проскакали мимо, даже не заметив его, а одна из верблюжьих антилоп внезапно наткнулась на Зоораптора и издала вопль ужаса. Зоораптор вскочил, но стадо, объятое страхом, не сразу отреагировало на его появление. Животные плотной толпой скачут прямо на Зоораптора, и ему самому приходится спасаться бегством, чтобы не быть затоптанным паникующими зверями насмерть.

Зоораптор сильно напуган. Стадо верблюжьих антилоп проскакало мимо него, а в клубах пыли, поднятой ими, Зоораптор увидел причину их паники – силуэт молодого самца. Тот скакал вслед за верблюжьими антилопами, и это именно он так не вовремя спугнул стадо и сорвал охоту старика. Увидев Зоораптора, он сразу же прекратил погоню, развернулся и поспешно ускакал. А Зоораптор сегодня больше не выйдет на настоящую охоту на крупную дичь. Он уже устал, а солнце взошло высоко и наступает время дневной жары. Возможно, вечером ему удастся поймать какое-нибудь мелкое животное, но грядущий полуденный отдых Зоораптора будет на голодный желудок. Одно хорошо – его не затоптали насмерть и не покалечили верблюжьи антилопы. Жизнь старого самца-калеки превратилась бы в жалкое существование, полное голода и боли.

Через несколько дней Зоораптор снова вышел на охоту. На этот раз объектом его внимания стала семейная группа эвкалиптовых ложных моа. Зоораптор уже давно не нападал на взрослых птиц этого вида, но при случае он охотно похищает их птенцов. Он не охотится из засады, а просто преследует семью птиц, держась на безопасном расстоянии от них. Его присутствие пугает эвкалиптовых ложных моа и они уже не могут спокойно кормиться, как обычно. И в то же время Зоораптор держится подальше от пары взрослых птиц, предпочитая не попадать под удар их ног. Когда птицы переходят на другое место, Зоораптор следует за ними и наблюдает за их движением в открытую. Эта тактика позволяет ему сохранять силы для финального нападения. Зоораптор начал преследование птиц рано утром и гоняет их около часа, не давая отдохнуть. Взрослые птицы почти не испытывают трудностей и легко переходят с места на место, а вот птенцам приходится намного хуже. Они не успевают за старшими и то один, то другой птенец отстаёт и начинает жалобно кричать. Ближайший из родителей сразу же откликается на призыв о помощи и уводит птенца, но Зоораптор не прекращает преследование. Он просто ожидает удобного случая для нападения. И такой случай представился: птенец провалился ногой в нору сумчатого иглохвоста. Секундная задержка, но этого вполне хватает для Зоораптора. Хищник набросился на несчастную жертву, схватил и убил одним укусом в шею. Птенец даже не успел пискнуть, поэтому никто из родителей не пришёл ему на помощь.

Зажав тушку в зубах, Зоораптор поскакал прочь от семьи птиц. Скрывшись в кустарнике, он сел на задние лапы и стал поедать добычу, держа её в передних лапах. Птенец ложного моа – это птица весом около 6 кг, и такого количества еды Зоораптору хватило бы на день. Он рвёт кожу добычи и выплёвывает перья, прилипающие к губам. Зоораптору очень нравится мясо птенцов, поскольку у него ещё нет характерного горьковатого привкуса, который бывает у мяса взрослых птиц этого вида.

Оторвав очередной кусок, Зоораптор почувствовал, что он не один. Он проглотил мясо и прислушался, поворачивая уши в разные стороны. Сквозь шелест листвы он различил звук дыхания у себя за спиной. Развернувшись одним прыжком, Зоораптор едва не нос к носу столкнулся с молодым зверем. Сомнений не может быть: это тот самый самец, который поселился на его территории. Зоораптор хорошо запомнил запах его меток, хотя никогда не видел его так близко – обычно он старался заблаговременно скрыться. Бросив недоеденную добычу под ноги, Зоораптор оскалил зубы и растопырил передние лапы, всем своим видом показывая решимость и желание защищать территорию.

Молодой самец лишь вздрогнул от неожиданности, но сразу же ответил Зоораптору, оскалив зубы и зарычав. Это прямой вызов – молодой зверь достаточно хорошо освоился во владениях Зоораптора и теперь желает, чтобы эта территория принадлежала только ему одному. И он нанёс удар первым.

Острый коготь передней лапы молодого самца пропорол кожу на морде Зоораптора, и шрам сразу стал заполняться кровью. Удар с другой стороны рассёк щёку Зоораптора. В ответ Зоораптор бросился вперёд и схватил молодого самца когтями за плечи. Когда тот рванулся назад, когти Зоораптора оставили несколько шрамов на его шкуре. В ответ молодой самец нанёс сверху вниз удар передними лапами по груди Зоораптору, и его шерсть покраснела от крови, засочившейся из ран. Зоораптор кинулся на соперника, вцепился в него передними лапами и сразу же почувствовал, как в его собственное плечо глубоко, до самых костей, вонзились клыки молодого самца. От сильной боли Зоораптор завыл и рванулся назад, и при этом клыки молодого соперника немилосердно разодрали шкуру на его плече. Из-за боли Зоораптору стало трудно драться передними лапами, и даже при каждом вдохе он теперь чувствует боль. Молодой самец нанёс ему несколько ударов когтями по морде и ушам, и эти удары остались без ответа. У Зоораптора остаётся только одно желание – всеми силами избежать града ударов, сыплющихся на него. И он отступил.

Развернувшись, Зоораптор поскакал, оставляя сопернику не только остатки добычи, но и нечто намного большее – всю территорию, которую он почти всю жизнь считал своим домом. Он выглядит очень плохо: уши разодраны в клочья, а шерсть на груди красна от крови, сочащейся из многочисленных шрамов. Он тяжело дышит, но скачет прочь, хотя его никто не преследует. Лишь почувствовав, что он валится с ног от усталости, он остановился, лёг под ближайший куст и заснул, тяжело дыша.

Прошлое вернулось к нему и сполна отплатило за успех в жизни, которого Зоораптор добился с помощью грубой силы. Пока он был силён и здоров, у него было всё, чего мог пожелать хищник с таким уровнем интеллекта, как у него: территория, добыча и неприкосновенность. Но сейчас, когда силы оставили его, он лишился всего и сразу. Пожалуй, единственное, что не смог отнять молодой самец, завоевавший его территорию – это огромный опыт Зоораптора как охотника. Но теперь этот опыт умрёт вместе с ним, а молодому самцу придётся учиться всему на собственных ошибках. Это не страшно: все сумчатые острозубы приобретают значительную часть опыта именно так, и это не вредит существованию вида.

Сон Зоораптора прервала острая боль в боку. Дёрнувшись от боли, Зоораптор задрыгал ногами, пытаясь встать, и поднял голову, с трудом открыв глаза. Он увидел того, кто прервал его сон: пошевелившись, он напугал гаруспика. Птица с недовольным ворчанием отбежала в сторону и присоединилась к группе из нескольких сородичей, наблюдающих со стороны. Очевидно, эти птицы увидели Зоораптора, лежащего под кустом с окровавленной шерстью, и решили, что он мёртв. Но это не так! У Зоораптора ещё есть силы, и он будет цепляться за жизнь до последнего.

Перевернувшись на живот, Зоораптор с некоторым усилием поднялся с земли. Некоторое время он стоял на всех четырёх лапах, глубоко дыша, а затем рывком поднялся на задние лапы и поскакал прочь, провожаемый разочарованными взглядами гаруспиков. Его будущее остаётся в тумане, но ясно одно: жить ему осталось недолго.

… С момента изгнания Зоораптора прошло два месяца. Сейчас он выглядит очень плохо – в его ситуации трудно ожидать иного положения дел. Шерсть с проседью сильно поредела и не лоснится, а сам Зоораптор заметно отощал и постоянно голоден. Потеряв территорию, он вынужден пробавляться падалью и случайной добычей, и такой пищи явно не хватает на то, чтобы поддерживать себя в приемлемом физическом состоянии. Из-за недостатка пищи он ещё больше теряет силы и уже вряд ли сможет охотиться самостоятельно. Теперь он не сможет догнать даже не самую быстроногую добычу, а догнав, не сможет повалить на землю и убить. Изменилось и поведение Зоораптора: теперь он ведёт себя осторожно и даже трусливо. Причина этого проста: на протяжении всего времени, прошедшего с момента его изгнания, он испытывает постоянный стресс, и это также подточило его силы.

Жизнь вокруг него продолжается. По саванне бродят семьи ложных моа, бегают изящные верблюжьи антилопы, прыгают страусовые кенгуру и кенгуру других видов. Но это уже не добыча для Зоораптора – он слишком ослабел, чтобы охотиться на них. Его чувства также притупились, и он не может вовремя распознать опасность.

Занятый чисткой шерсти, Зоораптор не сразу обратил внимание на вибрацию почвы под ногами. Когда же она стала более явственной, он, наконец, обернулся, но очень поздно. Оказалось, что он стоит на пути большого стада кабаллокамелюсов. Главный самец стада, увидев на своём пути хищника, уже бросился на него, разевая пасть и издавая громкий гортанный рёв. Собрав все силы, Зоораптор помчался вперёд, пытаясь оторваться от чудовища. Он подпустил самца кабаллокамелюса слишком близко, и теперь должен скакать изо всех сил, чтобы избежать смерти под его ногами. За спиной Зоораптора слышится топот ног огромного верблюда, но он всё тише и тише. Зоораптору удалось спастись от этого зверя, но отчаянное бегство подточило его силы. Прыжки Зоораптора стали всё медленнее, а затем он и вовсе остановился и лёг в траву, вытянув лапы и закрыв глаза.

Через какое-то время Зоораптору показалось, что облачко закрыло солнце. Он пошевелился, приоткрыл глаз и первым, что он увидел, была голова гаруспика. Позади этой птицы стоит ещё одна, а в отдалении бродят ещё несколько таких птиц. Где-то в вышине парит гололицый орёл – его также привлёк Зоораптор, лежащий неподвижно. Птицы собираются вокруг него, как и раньше, но теперь их обед – он сам. Они лишь ждут, когда можно будет начать пир.

Птицы будут ждать совсем недолго: с каждой минутой грудная клетка Зоораптора вздымается всё реже, а дыхание становится затруднённым и хриплым. Наконец, пальцы на лапах животного дёрнулись, на секунду вытянулись и напряглись, а затем бессильно согнулись. Через несколько минут один из гаруспиков подошёл к Зоораптору и клюнул его в лапу. Зверь не пошевелился. Гаруспик клюнул ещё несколько раз, выдирая шерсть из шкуры, а затем проклевал шкуру насквозь, и его клюв окрасился кровью. Увидев это, остальные птицы бросились к трупу и начали с жадностью клевать его, крича и отталкивая друг друга.

Жизнь Зоораптора завершила полный круг. Ему повезло избежать некоторых опасностей в детстве, он сумел выжить, став самостоятельным, захватил территорию, приобрёл большой жизненный опыт и оставил многочисленное потомство. И теперь он удостоился своеобразной привилегии – он смог умереть своей собственной смертью. А птицы-падальщики лишь вернули питательные вещества его тела в вечный и непрекращающийся круговорот жизни.


Бестиарий


Сумчатый острозуб (Carnomacropus raptor)

Отряд: Хищные сумчатые (Dasyuromorphia)

Семейство: Хищные сумчатые (Dasyuridae)

Место обитания: саванны и редколесья Меганезии.


Глядя на это плотоядное существо, особенно во время его охоты, можно невольно подумать, что динозавры вернулись на Землю. Но это на самом деле не так, хотя этот зверь повадками и телосложением очень похож на рептилий, давно исчезнувших с лица Земли. Сумчатый острозуб – очень своеобразное животное, которому не было аналогов в фауне Земли эпохи человека. Это зверь высотой в плечах около метра и весом до 50 килограммов, гигантский потомок мелких сумчатых тушканчиков (Antechinomys). Он унаследовал и развил характерную для своих предков плотоядность, а с увеличением размера это животное получило возможность не только нападать на мелких животных, но и одолевать зверей размером с овцу или антилопу. Сумчатые острозубы стали своеобразными «гепардами» саванн Меганезии, нападающими на бегающих травоядных. Они одиночки, но если бы они освоили слаженную групповую охоту, то не было бы в Меганезии зверя страшнее этого существа.

Телосложение сумчатого острозуба приспособлено для быстрого преследования добычи: задние ноги зверя развиты столь же хорошо, как у кенгуру, и вооружены умеренно длинными невтяжными когтями (по три когтя на каждой лапе). На коротких дистанциях зверь может развивать скорость до 80 км/ч, а на длинной дистанции удерживает скорость около 40 км/ч на протяжении десятков минут. Передние лапы животного относительно большие, на них развиты длинные пальцы с острыми когтями, позволяющие хватать и умерщвлять мелкую добычу. Хвост зверя длинный (общая длина тела – 2 метра, из которых половину составляет хвост), позволяет хорошо рулить и удерживать равновесие при резких разворотах.

Голова сумчатого острозуба вооружена мощными челюстями с хорошо развитыми клыками: кончики клыков видны из закрытого рта. Резцы очень острые, коренные зубы мощные и широкие: при недостатке живой добычи зверь поедает падаль, даже высохшую на солнце. Часто сумчатые острозубы доедают остатки добычи других крупных хищников. Жевательная мускулатура хорошо развита: зверь умерщвляет крупных животных укусом в шею, либо наносит добыче зубами обширные раны и гонит её до изнеможения. Уши зверя широкие, в них проходит сеть кровеносных сосудов: в жару они служат для теплоотдачи. Носовая полость высокая, ноздри образуют небольшой хоботок – это одновременно увеличивает обонятельную поверхность и очищает вдыхаемый воздух от пыли: на внутреннем крае ноздрей растёт несколько рядов волос, играющих роль пылевого фильтра.

Глаза животного направлены вперёд, зрение бинокулярное.

Окраска тела сумчатого острозуба в основном песочно-жёлтая с прерывистыми бледными серыми полосами на плечах и голове, живот светлее, на хвосте – кисточка длинных чёрных волос.

Сумчатые острозубы – одиночные животные, встречающиеся друг с другом лишь на время спаривания. Также подросшие детёныши некоторое время держатся вблизи матери, обучаясь приёмам охоты. Самцы у этого вида крупнее и агрессивнее самок. Брачные отношения зверей больше напоминают драку: самец всячески принуждает самку к спариванию, кусает её за кожу на спине и за передние лапы. У взрослых самок уши часто разодраны и кровоточат: это следы подобных «ухаживаний» самцов. Спаривание повторяется несколько раз в течение двух-трёх дней, после чего самец покидает самку и не принимает никакого участия в выращивании потомства. Беременность, как у всех сумчатых, длится недолго: около недели; новорождённые детёныши недоразвиты, больше похожи на эмбрионов. Обычно роды начинаются ночью, когда нет опасности высыхания детёныша на солнце. Самка ложится в выкопанную ямку так, чтобы отверстие родовых путей было немного выше входа в сумку (которая открывается назад), и рождает до 5 – 8 детёнышей. Но поскольку в сумке находится всего 4 соска, выживают те, кто первым залез в сумку. Отверстие сумки окружено эластичным кольцевым мускулом, который стягивает её во время движения зверя, поэтому детёныши не выпадают из сумки во время резких бросков при преследовании добычи. В сумке детёныши находятся до 5 месяцев, при этом из четверых может выжить лишь двое, а иногда всего один. Но зато его шансы на дальнейшее выживание весьма велики: самка свирепо защищает детёнышей, нападая даже на самых крупных травоядных, если ей покажется, что детёнышам грозит опасность. В возрасте полугода детёныш свободно следует за матерью и может ловить мелких позвоночных, хотя ещё не полностью расстаётся с сумкой, а почти годовалый детёныш участвует в охоте на равных с матерью. Как правило, вскоре после этого она может принести потомство. Половозрелыми молодые звери становятся рано: годовалые самки продолжают расти, но уже могут давать потомство. Самцы начинают участвовать в размножении с двух-трёхлетнего возраста.

Охотясь на мелких зверей, например, на кроликов, сумчатый острозуб старается подкрасться к ним как можно ближе под прикрытием травы и кустов, а затем коротким броском настигает добычу. Поравнявшись с ней, он наносит боковой удар когтями передних лап, стараясь сбить с ног и ранить добычу, а затем разворачивается и наносит жертве смертельный укус. При охоте на более крупных зверей, например, на верблюжьих антилоп лептокамелюсов, сумчатый острозуб отделяет от стада намеченную жертву, а затем гонит её несколько часов по равнине, не развивая предельной скорости. Обычно за время непрерывного преследования жертва ослабевает настолько, что хищнику удаётся настигнуть её одним решающим броском и вцепиться в горло.

Обычно сумчатый острозуб активен с раннего утра до полудня и на закате. Жаркое время дня зверь проводит в тени деревьев или в густых кустах. Если добычи много, зверь может задержаться на какое-то время на кормовом участке. Тогда в кустах или речном обрыве он роет себе широкую нору, где отдыхает днём и спит ночью. При недостатке добычи зверь становится кочевником и живёт во временных укрытиях.


Эмбриотерий-детоубийца (Embryotherium infanticidum)

Отряд: Хищные сумчатые (Dasyuromorphia)

Семейство: Хищные сумчатые (Dasyuridae)

Место обитания: Меганезия, редколесья и леса различных типов.


Завоз человеком в Австралию плацентарных млекопитающих сильно отразился на эволюции местных сумчатых. Многие плотоядные виды сумчатых были уничтожены человеком, или вымерли, когда люди истребили крупных травоядных сумчатых. А мелкие сумчатые зачастую не выдерживали конкуренции с плацентарными хищниками. Но одна группа австралийских хищных сумчатых получила колоссальное преимущество от появления в Австралии плацентарных – это мелкие хищники, сумчатые мыши. Когда эпизоотии сократили численность размножившихся в Австралии плацентарных хищников, сумчатые хищники не упустили свой шанс, и вернулись в новом качестве – как умные, свирепые и легко приспосабливающиеся виды. Постепенно они заняли место в новых экосистемах Австралии и далее в Меганезии.

Потомок одного из голоценовых видов сумчатых мышей, мелкий (длина тела не больше 10 см, не включая короткий хвост) вид хищных сумчатых млекопитающих, выработал уникальный образ жизни, сочетающий хищничество со своеобразным паразитизмом. Он обитает в местах, где водится достаточное количество видов крупных сумчатых, и проводит часть жизни, паразитируя в их выводковой сумке. Это животное проникает в сумки крупных сумчатых млекопитающих и поедает ещё мелкого новорожденного детёныша, которого они вынашивают. Затем взрослое животное прикрепляется вместо него к соску и питается молоком, которое выделяет самка, невольно ставшая хозяином паразита. Это животное называется эмбриотерий-детоубийца.

У эмбриотерия во внешности сохраняется ряд инфантильных черт. Кожа этого млекопитающего покрыта редкими мягкими волосами, а местами совершенно голая. Во внешности зверя резко проявляется половой диморфизм. Шерсть самок более редкая и тонкая, желтовато-белого цвета. Самцы имеют более густую серовато-жёлтую шерсть с поперечными коричневатыми полосками.

Значительную часть жизни эмбриотерий, однако, проводит вне сумки животного-хозяина. Это связано преимущественно с поиском партнёра для спаривания, расселением молодых животных и поиском ими животного-хозяина. У эмбриотерия хорошо развитые чувствительные глаза и крупные уши – не обитающее в сумке хозяина животное ведёт ночной образ жизни и предпочитает прятаться днём в различных укрытиях. Его обоняние очень острое – животное легко отличает по запаху самку, вынашивающую новорожденного детёныша, на фоне запахов остального стада. Лапы эмбриотерия сильные, с хорошо развитыми когтями. Это животное довольно подвижно: эмбриотерий может лазать по деревьям, быстро бегать и прыгать. Его подвижность связана с необходимостью поиска кормового животного.

Внешностью эмбриотерий напоминает мышь. У него относительно крупная голова с укороченной мордой; морда, боковые части головы и горло почти лишены волос. Зубы животного короткие и острые; развиваются только резцы и клыки. Это связано с тем, что значительную часть жизни животное питается мягкой пищей, которую нет необходимости пережёвывать. Молочные зубы эмбриотерия развиты лучше, чем постоянные – это связано с необходимостью вести активный образ жизни в течение первых недель самостоятельной жизни, пока не будет найдено животное-хозяин. Ещё одно интересное приспособление к существованию в сумке животного-хозяина – особенности выделительной системы. Эмбриотерий выделяет очень сухой помёт и концентрированную мочу. Отцепляясь от соска животного-хозяина, эмбриотерий высовывает из его сумки зад, резко выбрасывает наружу помёт и мочу, после чего снова прячется.

Эмбриотерий способен охотиться и питаться мелкими животными – червями, слизнями и мягкотелыми насекомыми типа тараканов и молодых сверчков. Обычно такой рацион характерен для молодых особей. Самцы проводят в сумках животных-хозяев сравнительно небольшую часть жизни – они подрастают, питаясь молоком животного-хозяина, и с наступлением половозрелости покидают своё убежище. Взрослые самцы ищут самок по запаху и активно спариваются с ними. Сперма долгое время сохраняет жизнеспособность в родовых путях самки, и она может принести до трёх выводков после одного спаривания – это приспособление к скрытному паразитическому образу жизни. После спаривания самка, у которой созревают детёныши, ищет животное-хозяина. Она поселяется в его сумке, убивает и съедает его детёныша, присасывается к соску животного-хозяина, и в безопасности и сытости выращивает собственное потомство. В помёте эмбриотерия бываетдо 6 – 7 детёнышей. Сумка эмбриотерия представлена двумя тонкими и эластичными продольными складками, окружающими соски с двух сторон. Детёныши очень долго питаются материнским молоком – до 4 месяцев это их единственная пища, и на протяжении всей жизни они сохраняют способность переваривать молочные белки. Молодые эмбриотерии, достигшие достаточно крупного размера, покидают сумку животного-хозяина и в течение нескольких месяцев ведут самостоятельную жизнь. Самки рано достигают половой зрелости – на втором месяце самостоятельной жизни. После спаривания зародыши в их теле впадают в диапаузу и не развиваются, пока самка не достигнет нормальной физической кондиции. Свободноживущие самцы редко выживают дольше двух лет, но отдельные особи, которым удаётся после бурного брачного сезона найти животное-хозяина, быстро восстанавливают силы и могут дожить до четырёхлетнего возраста.


Сумчатый иглохвост (Spinurotherium leucospinus)

Отряд: Хищные сумчатые (Dasyuromorphia)

Семейство: Иглохвостые сумчатые крысы (Spinurotheriidae)

Места обитания: кустарниковые саванны Меганезии.


В неоцене климатические условия в Австралии/Меганезии стали более благоприятными для жизни. Вода пришла в центральные районы этого материка-острова, превратив пустыни в саванну с сетью мелких рек и озёр. В таких благоприятных условиях на континенте появилось много новых видов животных.

Фауна Меганезии эпохи неоцена представляет собой причудливое сочетание потомков аборигенных сумчатых млекопитающих и завезённых человеком плацентарных. Эпизоотии бешенства и чумы плотоядных свели шансы на выживание завезённых плацентарных хищников к нулю, но конкуренция с ними отточила черты адаптации у местных сумчатых плотоядных, и позволила немногим выжившим занять место на вершине пищевой пирамиды. Среди травоядных зверей крупного размера можно встретить как изящных и стройных потомков верблюдов, нашедших благодаря человеку новую родину в Меганезии, так и массивных сумчатых зверей. А среди зверей мелкого и среднего размера сумчатые успешно конкурируют с завезёнными на этот материк кроликами и грызунами.

Среди густой травы саванн Меганезии можно увидеть странный предмет: нечто, похожее на белый цветок, торчащий на мохнатом стебле. Но, когда этот предмет начинает шевелиться и двигаться среди травы, становится ясно, что это не растение, а какое-то животное. Время от времени обладатель этого «цветка» поднимается на задние лапы, и его можно разглядеть более подробно. Это зверь размером с кошку, покрытый короткой шерстью. У него длинный подвижный нос, окружённый тонкими усами, круглые глаза и уши, похожие на кроличьи. На сильных лапах этого зверя заметны хорошо развитые когти. А то, что можно принять за некий фантастический «цветок», на самом деле очень длинный хвост. На конце хвоста волосы видоизменены в иголки белого цвета с чёрными основаниями, образующие кисточку. За такую черту строения зверь получил название иглохвост. У него есть привычка время от времени поднимать хвост вертикально вверх – так иглохвост общается с сородичами на расстоянии. Предок иглохвоста – один из видов австралийских сумчатых мышей.

Окраска зверя довольно пёстрая: тело покрыто бурой шерстью с размытыми чёрными крапинками, рот обведён тонкой полоской белой шерсти. На спине сумчатого иглохвоста имеется несколько чередующихся чёрных и белых поперечных полос. Весь хвост чёрный, и белые иглы ярко выделяются на его фоне. Если на иглохвоста нападает хищник, зверь предупреждает о том, что вооружён, по-кошачьи выгибая спину, задирая хвост вверх, и пронзительно визжа. Если это не останавливает хищника, иглохвост защищается от него ударами хвоста. В основании каждой колючки есть мускул, прикреплённый одним концом к позвоночнику. С помощью таких мускулов иглохвост может прижимать колючки друг к другу, образуя «колотушку», или растопыривать их в стороны, образуя «булаву», удар которой может быть довольно болезненным. Обороняясь от хищника, сумчатый иглохвост вертится на задних лапах, держась к агрессору боком и размахивая хвостом из стороны в сторону.

В пасти иглохвоста можно увидеть как острые резцы и клыки, так и широкие бугорчатые коренные зубы. Сумчатый иглохвост несколько отклонился от диеты предков: он всеяден (сумчатые мыши – хищники), и большую часть его рациона составляют растения. Зверь умеет выкапывать из почвы корни, ловко лазает по кустам и невысоким деревьям в поисках плодов, разжёвывает недозрелые семена злаков. Но он также любит разнообразить свой рацион пищей животного происхождения. На деревьях и в кустарнике сумчатый иглохвост находит мелких рептилий, крупных насекомых и гнёзда птиц. В земле кроме корешков иглохвост охотно отыщет и проглотит червя или личинку насекомого. По запаху он отыскивает остатки трапез хищников, и с наслаждением обгладывает кости и грызёт хрящи.

Эти звери – одиночки, но поддерживают зрительный контакт с сородичами, время от времени поднимаясь на задние лапы и осматривая окрестности. Близких встреч они обычно избегают, предпочитая оставлять метки мочой на предметах, выделяющихся среди саванны – стволах деревьев, термитниках и камнях. Единственное исключение – брачный сезон. В это время сумчатые иглохвосты собираются небольшими группами – примерно поровну самок и самцов. Самцы конкурируют друг с другом за самок, устанавливая иерархию в коротких поединках. Во время таких турниров они бьют друг друга хвостом, но в этом случае иглы плотно сжаты и не причиняют противнику ранений. После спаривания самец теряет интерес к самке и начинает ухаживать за следующей. При этом он прыгает за избранницей на задних лапах, издавая тонкий писк и фырканье. Каждая самка спаривается с несколькими самцами, поэтому отцовство у этих зверей установить трудно. Иногда в одном выводке могут появиться детёныши сразу от двух самцов.

После недолгой беременности самка рождает около десяти мелких недоразвитых детёнышей. Но шанс выжить есть далеко не у всех: у самки лишь шесть сосков. Сумка у этого зверя представлена двумя продольными складками кожи, окружающими с двух сторон соски. Эта кожа эластична, поэтому детёнышам не угрожает опасность выпасть из неё. Они развиваются в сумке около трёх месяцев, и за это время из шести детёнышей выживает всего трое или четверо. Подросшие детёныши переселяются на спину матери, и она таскает их на себе ещё месяц. В это время на хвостах молодых зверей начинают отрастать иглы. Постепенно детёныши переходят с молока на взрослый рацион, и начинают самостоятельно кормиться рядом с матерью, заодно обучаясь у неё способам добывания пищи. Полугодовалый детёныш уже становится полностью самостоятельным. Молодая самка может первый раз принести потомство уже в годовалом возрасте.


Крючкопалый кенгуру (Gravimacropus macrocheirus)

Отряд: Двурезцовые сумчатые (Diprotodontia)

Семейство: Кенгуровые (Macropodidae)

Место обитания: редколесья и кустарниковые заросли Южной, Центральной и Восточной Меганезии, предгорья Большого Водораздельного хребта.


На протяжении своей эволюционной истории кенгуру были одними из самых успешных сумчатых животных Австралии. Они достаточно быстро эволюционировали, приспосабливаясь к изменениям окружающего мира, а в историческую эпоху конкурировали на равных с завезёнными человеком овцами и верблюдами. В неоцене значительная часть домашних животных, завезённых человеком в Австралию, вымерла, и реальными конкурентами кенгуру остались лишь верблюды, эволюционировавшие в несколько видов, приспособленных к разной среде обитания.

Кенгуру также менялись, и среди них появлялись разнообразные формы: одни питались листвой, другие – травой, а некоторые даже насекомыми и падалью. Климатические условия неоценовой Меганезии благоприятствуют развитию крупных форм жизни, и среди кенгуру появился один такой вид.

Самым крупным кенгуру Меганезии является крючкопалый кенгуру. Это гигантский вид высотой до 3 метров в двуногой позе. Крючкопалый кенгуру имеет облик, характерный для представителей этого семейства, но с поправкой на более крупный размер и массивное сложение. Этот зверь весит около 250 – 300 кг, поэтому прыгает медленно и тяжело, более предпочитая двигаться своеобразным замедленным «галопом», переставляя попарно передние и задние лапы. Передние лапы крючкопалого кенгуру приспособлены для такого типа передвижения: животное опирается, подобно горилле, на внешнюю сторону длинной кисти, покрытую толстой кожей. На пальцах этого животного растут толстые крючковатые когти. При передвижении животное отталкивается от земли хвостом, который значительно укорочен по сравнению с хвостами обычных видов кенгуру. На нижней стороне хвоста развито роговое покрытие, похожее на мозоли, развивающиеся на ногах верблюдов. Но эта «мозоль» не служит для защиты от ожогов, как у верблюда, а обеспечивает лучшее сцепление с почвой при движении.

Задние лапы крючкопалого кенгуру удлинены – это характерный признак всех кенгуру. Но они не намного длиннее передних, если не считать ступней. Ступни у этого вида кенгуру длинные и пружинистые, но когти не острые, а скорее копытообразные, тупые. Крючкопалый кенгуру не относится к числу быстрых бегунов: он предпочитает не спасаться от хищников бегством, подобно большинству его сородичей, а защищается в ближнем бою. Этот зверь обороняется от врагов ударами передних лап, нанося серьёзные раны страшным боковым ударом, усиленным разворотом всего корпуса. На крупных врагов наскакивает и старается порвать когтями задних лап.

Шерсть крючкопалого кенгуру окрашена в ярко-рыжий цвет. Голова и передние лапы у него тёмные, почти чёрные, а задние лапы и нижняя часть хвоста светлее основной окраски тела. На голове есть обширная белая «маска», охватывающая морду, глаза и часть нижней челюсти.

Это животное является своеобразным аналогом вымерших когтистых непарнокопытных халикотериев (Chalicotheriidae). Крючкопалый кенгуру питается листьями кустарников и деревьев. Обычно он кормится, стоя на задних лапах и подтягивая длинными передними лапами ветви ко рту. Также он поедает мягкие виды трав, не конкурируя с прочими видами кенгуровых, питающимися жёсткими кремнистыми злаками.

Жевательные мышцы развиты у него относительно слабо: зверь жуёт мало, а пища обрабатывается преимущественно в сложном желудке, состоящем из трёх отделений. В желудке этого вида обитают симбиотические простейшие, улучшающие качество усвоения пищи. Особенностью физиологии крючкопалого кенгуру является способность производить некоторое количество метаболической воды, которая образуется при окислении жира. Эта адаптация помогает животному долгое время обходиться без воды: крючкопалые кенгуру приходят на водопой лишь раз в неделю, и даже реже.

Челюсти крючкопалого кенгуру короткие, а лицевая часть черепа укорочена и расширена. Глаза сдвинуты в стороны и обеспечивают хороший круговой обзор. Также у зверя широкие подвижные уши: слух у крючкопалого кенгуру острый. Обонятельная полость также расширена, поэтому голова зверя в профиль не имеет «оленьей» формы, обычно характерной для кенгуру. Широкие уши и носовые полости помогают крупному зверю охлаждаться в сильную жару.

Этот вид кенгуру – одиночное животное, хотя не избегает общества сородичей. На богатых кормом местах этот вид встречается небольшими группами по 4 – 5 взрослых зверей. Обычно животные держатся вместе во время спаривания. Брачный сезон у этого вида сильно растянут, и готовые к спариванию самки встречаются большую часть года, за исключением самых засушливых месяцев. Самка, готовая обзавестись потомством, испускает особый запах, по которому её находят самцы. Обычно за одной самкой ухаживает целая «свита» самцов. Но один из них проявляет наибольшую активность, отгоняя прочих. Драки между самцами ограничиваются борьбой с помощью передних лап. Характерные для других кенгуру пинки ногами в живот соперника у этого вида исключены: животные слишком массивны.

После недолгой беременности самка рождает одного маленького детёныша, который, подобно потомству всех сумчатых, должен сам забраться в материнскую сумку. Период вынашивания потомства в сумке у крючкопалых кенгуру очень долгий: до полугода детёныш безвылазно сидит в сумке, питаясь молоком, и ещё почти полгода прячется в ней от возможных опасностей. Но до возраста в пятнадцать месяцев детёныш продолжает сосать молоко матери, хотя к другому соску уже прикрепился его младший брат. Молодые животные отличаются от взрослых одноцветной окраской тела. Она меняется примерно к трёхлетнему возрасту, а четырёхгодовалые животные уже могут размножаться. Продолжительность жизни у этого вида составляет свыше сорока лет.


Страусовый кенгуру (Theriostruthio unidactylus)

Отряд: Двурезцовые сумчатые (Diprotodontia)

Семейство: Кенгуровые (Macropodidae)

Место обитания: травянистые равнины и полупустыни Меганезии.


Австралия сразу после исчезновения человечества представляла собой материк, большую часть которого занимали пустыни и скудная саванна. В неоцене, когда Австралия соединилась с Новой Гвинеей в единый континент Меганезию, климат способствовал появлению продуктивной саванны. Её населяют крупные нелетающие птицы и потомки некогда завезённых в Австралию верблюдов, похожие на жирафов и антилоп. Но с ними успешно конкурируют представители коренной австралийской фауны – сумчатые млекопитающие. Среди них появились своеобразные виды, ставшие экологическими аналогами антилоп и других быстро бегающих травоядных.

Крайнюю степень специализации к подобному образу жизни представляют огромные потомки некрупных валлаби эпохи голоцена, представители рода Theriostruthio (буквально: «зверостраус»), для которых характерны ярко выраженное грацильное сложение и способность передвигаться с большой скоростью на дальние расстояния. Эти животные – яркий пример конвергенции с бегающими птицами и ископаемыми страусовыми динозаврами (Ornithomimidae).

Страусовый кенгуру распространён на значительной части Меганезии, где раскинулись саванны. Это животное обитает большими стадами, насчитывающими до 100 особей. Эти животные постоянно находятся в движении, и непрерывно мигрируют, не задерживаясь на одном месте надолго. Только в сезон дождей, когда трава обильно разрастается, животные не торопятся покидать обжитые места. Это очень крупный вид сумчатых – рост взрослой особи, стоящей на задних лапах, достигает 3 метров, а длина вместе с хвостом бывает до 4,5 метров.

Страусовые кенгуру сильно отличаются от видов, известных в эпоху человека. У них очень длинные и относительно тонкие конечности. На задних лапах этих животных остался только один средний палец с широким тупым когтем, похожим на лошадиное копыто. Это признак быстро передвигающегося животного: обычная скорость страусового кенгуру составляет 45 – 50 км/ч, а преследуемые хищником животные развивают скорость до 80 – 90 км/ч. Эти животные прекрасно движутся по твёрдому грунту, но вынуждены избегать территорий с мягкой и песчаной почвой.

Передние лапы этого животного примерно на треть короче задних, и на них осталось только три пальца с толстыми притупленными когтями. Они достаточно подвижны, чтобы животное могло совершать с их помощью некоторые действия. С помощью этих пальцев самка страусового кенгуру очищает сумку перед рождением детёныша. Также страусовые кенгуру умеют обрывать передними лапами верхушки трав, и кормиться, держа тело в вертикальном положении. Такая поза очень характерна для этих зверей: с высоты своего роста страусовые кенгуру легко замечают хищников.

Шея этого животного более длинная и подвижная, чем у обычных кенгуру. Если трава короткая и редкая, страусовые кенгуру могут пастись, передвигаясь на четырёх конечностях характерным для кенгуру медленным «галопом» (страусовые кенгуру не умеют шагать). При этом они обрывают траву ртом.

Рацион страусовых кенгуру включает жёсткие и сухие травы, а также растения, которые могут быть несъедобными для верблюжьих антилоп. В связи с такой пищей челюсти страусовых кенгуру укорочены (их морда похожа на морду крупного ископаемого кенгуру Procoptodon), а зубы имеют складчатую эмаль и приспособлены для перетирания высокоабразивного корма. Кроме того, они довольно долго нарастают, прежде чем их корни сформируются окончательно. Это помогает компенсировать износ в результате питания жёсткой растительной пищей. Морда страусовых кенгуру широкая и короткая, с сильными жевательными мышцами. Её очертания особенно подчёркиваются крупными ушными раковинами. Такие ушные раковины нужны для более эффективной теплоотдачи – страусовые кенгуру населяют жаркие и сухие районы Меганезии. Они могут долгое время не пить, довольствуясь метаболической водой, которая получается при окислении пищи и жира.

Шерсть страусовых кенгуру короткая и бархатистая, светлых оттенков – у разных особей она варьирует от чалой до почти белоснежной и светло-серой. Светлый цвет шерсти спасает животных от перегрева – в местах их обитания почти невозможно найти деревья, дающие достаточно тени.

Каждый год у самки страусового кенгуру рождается только один детёныш. Он появляется на свет маленьким и недоразвитым, и самостоятельно заползает в сумку матери. В сумке он прикрепляется ртом к соску, и в течение нескольких месяцев почти непрерывно сосёт молоко. Восьмимесячный детёныш впервые отваживается покинуть сумку, но при первом признаке опасности он вновь скрывается в ней, хотя ему весьма сложно сделать это с его длинными ногами. Постепенно молодое животное начинает изучать окружающий мир, и переходит на взрослый рацион. В возрасте четырнадцати месяцев молодое животное окончательно расстаётся с материнской сумкой и уже не сосёт молоко. Трёхлетнее животное уже почти дорастает до размера взрослых особей, а в возрасте пяти лет страусовые кенгуру становятся способными к размножению. Продолжительность жизни этого животного достигает 40 лет и более.

На территории Меганезии обитает ещё несколько видов страусовых кенгуру:

Карликовый страусовый кенгуру (Theriostruthio nanus) живёт в полосе сухих саванн и полупустыни западнее залива Эйр. Его длина не превышает 150 см вместе с хвостом, а рост сидящего зверя – не больше метра. На теле этого животного есть бледный узор из частых вертикальных полос, которые переходят в более контрастный поперечно-полосатый рисунок на хвосте и задних конечностях. Такая окраска шерсти оказывается прекрасной маскировкой при жизни в высокой траве. Этот вид отличается высокой скоростью – на коротких дистанциях карликовый страусовый кенгуру может прыгать со скоростью более 80 км/ч. Самка этого вида может приносить потомство два раза в год – весной и осенью. Это животное пасётся на четырёх ногах лишь в редкой и короткой траве. Обычно карликовые страусовые кенгуру питаются, обкусывая верхушки высоких трав во время движения.

Полосатый страусовый кенгуру (Theriostruthio zebratus) обитает в относительно влажной местности – в кустарниковой саванне на западном берегу залива Эйр. Он отличается от собственно страусового кенгуру значительно меньшим размером (длина тела до 3 метров) и более тёмной окраской. На желтовато-коричневой шкуре этого животного тянутся бурые вертикальные полосы. Благодаря такой окраске пасущиеся животные плохо заметны среди травы и редколесья. У этих животных есть также особая черта поведения – во время движения каждое животное время от времени делает почти вертикальные прыжки на высоту до 4 метров.

Лесной страусовый кенгуру (Theriostruthio sylvestris) имеет такой же размер, как предыдущий вид. Он обитает в редколесьях, произрастающих в речных долинах на востоке Меганезии. Челюсти этого животного более слабые и удлинённые, чем у собственно страусового кенгуру. Это связано с рационом этого животного – он питается листьями низкорослых деревьев и кустарников, а также крупных трав. Тело этого кенгуру имеет пятнистую окраску – красновато-коричневую с вертикальными белыми полосами на спине и плечах. Также белую окраску имеют нижняя часть головы и горло. Уши этого животного округлые и меньшего размера, чем у видов, живущих в открытой местности.


Кабаллокамелюс (Caballocamelus velox)

Отряд: Парнокопытные (Artiodactyla)

Семейство: Верблюдовые (Camelidae)

Место обитания: саванны и полупустыни Меганезии.


До человека в Австралии не было крупных бегающих млекопитающих. Их экологическими аналогами были птицы и кенгуру. Появление верблюдов (Camelus dromedarius), завезённых человеком, изменило ход эволюции обитателей континента. Сумчатые не смогли эволюционировать в четвероногое быстро бегающее животное, заменяя копытных млекопитающих с точки зрения экологии. Несмотря на конкуренцию с верблюдами, они выжили и успешно эволюционировали в неоценовой Меганезии. Они избегают конкуренции с потомками верблюдов за счёт питания разными кормами, а также за счёт эффективного переваривания доступной, но малопитательной пищи. В итоге потомки верблюдов заняли лишь часть экологических ниш на равнинах австралийской части Меганезии. Среди них есть верблюжьи антилопы лёгкого сложения, и высокие верблюды-жирафы, не имеющие конкурентов в нижнем и среднем ярусе вершин деревьев. Но эти животные обитают в местности, где есть хоть какая-то древесная растительность. На равнинах Центральной и Западной Меганезии, южнее пояса лесов и редколесий, водится другой потомок верблюдов – кабаллокамелюс, стадное млекопитающее, похожее на лошадь.

Кабаллокамелюс – это крупное животное массивного сложения: его рост в холке до 160 см, а длина тела около 3 м. У животного крупная голова на относительно короткой сильной шее. Челюсти короткие, с постоянно растущими зубами, приспособлены для перетирания жёстких злаков и ветвей кустарников. Морда вытянута в короткий малоподвижный хоботок, служащий для защиты от пыли и увлажнения вдыхаемого воздуха.

Горб небольшой, протягивается по всей спине до крестца в виде низкого широкого валика. Хвост превратился в «мухобойку» с кисточкой на конце.

Шерсть кабаллокамелюса очень короткая, бархатистая. На нижней части шеи у взрослых животных растёт немного удлинённых волос, похожих на бороду. Окраска тела желтовато-коричневая, на плечах и бёдрах есть небольшое количество прерывистых тёмных полос. На ногах животного белые «чулки». У взрослых животных голова темнее, чем тело; у самцов лоб и переносица кофейно-коричневого цвета. У молодняка голова имеет такой же цвет, как тело, а на ногах нет «чулок».

Ступня типичного верблюда приспособлена для относительно медленного передвижения по мягкому грунту: пальцы широко расставлены, связки между ними утрачены, а опора приходится на несколько концевых фаланг. У кабаллокамелюса строение ноги изменилось в связи с приспособлением к быстрому бегу. Пальцы этого животного почти по всей длине попарно соединены сухожилиями. У молодых животных сухожилия эластичны, но к наступлению половозрелости они окостеневают. Концевые фаланги пальцев утолщённые, покрыты «чулками» толстой кожи. Характерная для верблюдов подушечка, на которую опирается нога, очень маленькая.

Это животное обитает в сухих местностях, лишённых древесной растительности, с твёрдым грунтом. Кабаллокамелюс быстро бегает, развивая скорость около 50 км/ч. Его аллюр на коротких дистанциях – галоп, на длинных – иноходь (характерный аллюр типичных верблюдов). Этот вид обитает стадами по 20 – 40 животных.

Кабаллокамелюс питается жёсткими злаками и может даже обгладывать колючие ветви кустарников. Его трёхкамерный желудок (унаследованный от одногорбого верблюда) позволяет переваривать такую пищу. Губы, покрытые плотной кожей, помогают кормиться колючими растениями. Во влажный сезон животные могут не пить по много дней, довольствуясь влагой, получаемой из растений. Но в сухой сезон эти животные посещают водоёмы примерно раз в три дня. Вожаку стада хорошо известны водоёмы в местах обитания стада, и животные каждый раз посещают для водопоя новый водоём.

Стадо включает от 1 до 3 гаремов с доминирующим самцом во главе. У каждого самца 5 – 10 самок, их потомство остаётся в стаде до наступления зрелости (молодые самцы изгоняются несколько раньше, чем самки). Молодые самки чаще всего спокойно вливаются в другие стада, а холостые самцы создают свои табуны. Становясь сильнее, они пытаются отобрать власть у какого-либо взрослого самца. Самцы этого вида очень агрессивны в брачный сезон: они кусают друг друга и бьют передними ногами. Шкура самца толстая, особенно на плечах и в основании шеи – это приспособление для внутривидовых брачных турниров. Вне сезона размножения самцы относятся друг к другу более терпимо, но на водопое гаремы подходят к воде в очерёдности, соответствующей рангу самца в стаде.

Беременность длится около 10 месяцев, рождается всегда один детёныш. Самка ещё долгое время заботится о нём, поэтому потомство у самки рождается только один раз в 2 года. Самка не подпускает к новорождённому детёнышу сородичей, пока он не встанет на ноги, и ещё несколько часов после этого. В это время детёныш запоминает запах и голос матери. Он очень привязан к своей матери, и долгое время не отходит от неё далеко. Родительский инстинкт у этого вида очень сильный: в случае необходимости детёныша защищают все взрослые животные клана, поэтому выживаемость молодняка у этого вида относительно высокая.


Степной ложный моа (Pseudodinornis savannum)

Отряд: Казуарообразные (Casuariformes)

Семейство: Ложные моа (Pseudodinornitidae)

Место обитания: степи центральной и южной части Меганезии (Австрало-Новогвинейского континента).


Эпоха неоцена отличается от засушливого и прохладного голоцена значительной биологической продуктивностью. Площади саванн и пустынь сократились, а лесов и кустарников – расширились. На территории Австралии появились новые места обитания, способные прокормить большие популяции крупных животных – заросли эвкалиптов и многолетних злаков. Соответственно, в фауне этого материка произошли заметные изменения: появилось много крупных животных. Часть их была потомками завезённых видов, а часть произошла от аборигенных видов материка. Среди птиц появилась группа ложных моа – больших нелетающих потомков страуса эму. Они заняли весь Австрало-Новогвинейский материк, и образуют несколько видов, приспособленных к разным условиям обитания.

На равнинах, поросших травой, обитает степной ложный моа – крупнейший вид этого семейства. Рост взрослой птицы может достигать 350 см при весе до 350 кг. Эта птица отличается довольно массивным сложением и толстыми ногами, потому не умеет быстро бегать. Но благодаря большому росту эта птица заблаговременно замечает опасность, а жизнь в стаде даёт преимущество коллективной обороны.

Оперение степного ложного моа окрашено в песочные тона. Перья узкие, больше похожие на шерсть. Они равномерно покрывают всё тело, но бока головы, горло и передняя часть шеи этой птицы покрыты голой кожей фиолетово-красного цвета. С ней резко контрастирует белая окраска перьев на затылке. Эти перья длинные, и образуют редкий хохолок, который используется для подачи сигналов и распознавания сородичей. У самцов он крупнее, чем у самок.

У степного ложного моа клюв не специализирован к какому-то определённому виду пищи. Это закономерно: птица питается практически всем, что можно найти в степи. Большую часть рациона этого вида составляют надземные части травянистых растений, но эта птица часто выкапывает острыми когтями клубни и луковицы. Также степной ложный моа охотно склёвывает насекомых и мелких позвоночных, вплоть до молодых кроликов, которых эта птица может проглотить целиком. Чтобы лучше перетирать пищу в желудке, степные ложные моа глотают камни размером с куриное яйцо.

Обычно стада этих птиц, насчитывающие до 30 – 40 птиц, бродят по саваннам, не придерживаясь определённой территории. Поскольку потребность в воде у птиц меньше, чем у млекопитающих, они появляются на водопое примерно один раз в два – три дня, остальное время пользуясь влагой, содержащейся в съеденных растениях. Благодаря этой особенности птицы могут кормиться в местностях, непригодных для жизни местных травоядных зверей – верблюжьих антилоп. В стаде птиц нет строгой иерархии, а конкуренция между самцами начинается преимущественно в период размножения – незадолго до сезона дождей. В период размножения самцы начинают проявлять агрессию друг к другу. Они начинают отгонять друг друга от самок, издавая громкие трубные звуки и сильно раздувая горло.

Степные ложные моа являются нестрогими полигамами: в разных случаях один самец может формировать парную семью, либо группу размножения с несколькими самками – всё зависит от числа самок в стаде. Соответственно, размер кладки этого вида варьирует от десяти до двадцати яиц и больше в одном гнезде. Кладку насиживают оба родителя (или самец и все самки из группы размножения) посменно. Птенцы выводятся через 45 суток. Они хорошо развитые, покрытые пухом желтоватого цвета с узкими тёмными продольными полосами, могут самостоятельно кормиться с первого дня жизни. Птенцы держатся преимущественно с самкой, а самец охраняет территорию, где кормится выводок.

В возрасте десяти дней у птенцов начинают расти перья. Молодые птицы к первому году жизни достигают примерно половины веса взрослой птицы. В трёхлетнем возрасте они начинают принимать участие в размножении.

Ложные моа добились большого успеха в борьбе за существование, что выражается в разнообразии и распространённости этих птиц в Меганезии. Близкие виды этого рода населяют иные биотопы:

Ложный моа-пустынник (Pseudodinornis desertophilus) живёт в засушливых районах на юго-западе материка. Он отличается лёгким сложением и способностью жить в жарком сухом климате.

Горный ложный моа (Pseudodinornis orophilum) обитает в совершенно иных условиях, чем предыдущий вид: в горных лесах и кустарниковых зарослях Большого Водораздельного Хребта. Это самый мелкий вид в семействе: взрослые особи вырастают до 150 см в высоту, и весят около 100 кг. Птицы этого вида отличаются коренастым сложением: у них сравнительно короткие шея и ноги. Горные ложные моа не отличаются способностями в беге, но зато могут скакать по камням и с лёгкостью движутся по крутым склонам.

Оголённых участков кожи на горле нет, зато у самцов развивается пушистая «борода», которую он демонстрирует во время брачных ухаживаний. Оперение этой птицы сравнительно однородное; перья узкие, немного похожи на шерсть. К зиме перья становятся шире, улучшая теплоизоляцию птицы. Окраска тела неяркая, коричневато-оливковых тонов, голова светлее туловища. Ноги оперены до середины цевки, покрыты тёмной. К зиме перья на ногах удлиняются, образуя тёплые «штаны».

Эти птицы более устойчивы к холоду, чем местные млекопитающие, горные верблюжьи антилопы. Они живут на большей высоте, чем эти звери, благодаря чему избегают конкуренции с ними. Впрочем, к зиме горные ложные моа спускаются в долины. Они поедают траву и ветви вечнозелёных кустарников.

Горные ложные моа – моногамы, гнездятся в густом кустарнике, скрывая местоположение гнезда. В кладке до 5 – 8 крупных яиц.

Лесной ложный моа (Pseudodinornis sylvaticus) обитает в густых тропических лесах на севере Австрало-Новогвинейского континента. Этот вид средний по размеру в своём роде: он достигает лишь 2 метров в высоту, и весит 150 – 200 кг. Его оперение окрашено в серо-зелёные тона с белыми пятнами на туловище, имитирующими игру света на лесной подстилке. Благодаря такой окраске птица может оставаться незаметной, замирая в кустарниках или около упавшего дерева. Кроме того, эта птица умеет быстро бегать, поскольку сложена относительно легко, напоминая пропорциями страуса.

Для распознавания сородичей на горле этой птицы есть яркая метка – голубой участок голой кожи, окаймлённый серебристо-серыми перьями. Кроме этой метки, птицы отличаются «бровями» из удлинённых чёрных перьев, которые выделяются на сером оперении головы.

Лесной ложный моа – моногам, и пары у этого вида сохраняются на всю жизнь. Самец и самка совместно строят гнездо где-то в укрытии (обычно в кустарнике на нарушенном участке леса). Гнездо представляет собой ямку в земле без подстилки. В кладке бывает до 10 яиц с зелёной скорлупой. Инкубация длится около 35 суток. Птенцы имеют полосатую окраску: вдоль спины и на боках по желтоватому фону проходят широкие продольные коричневые полоски.

Эвкалиптовый ложный моа (Pseudodinornis jarrae) обитает в разреженных эвкалиптовых лесах (это растительное сообщество называется «джарра») на побережье залива Эйр и на южном побережье материка. В отличие от прочих видов, у эвкалиптового ложного моа полосатая окраска тела из чередующихся коричневых и жёлтых полос, представляющая собой ювенильный признак. Голова птицы чёрная, шея белая с бледными продольными полосами, которые становятся ярче на туловище.

Это один из крупных видов рода: взрослый самец достигает 2,5 - 2,8 м в высоту, весит около 300 кг. Эвкалиптовый ложный моа – довольно медлительная птица, которая держится небольшими группами – по 10 – 15 взрослых птиц. Он обитает в местностях, поросших кустарниковыми и низкорослыми древесными видами эвкалипта (характерное австралийское растительное сообщество, называемое «джарра»).

Эвкалиптовый ложный моа питается эвкалиптовыми листьями – кормом, который не доступен многим травоядным. Листья эвкалипта достаточно ядовиты, и содержат большое количество масел, поэтому ими могут питаться только наиболее специализированные травоядные. Благодаря особым ферментам эта птица нейтрализует и расщепляет ядовитые вещества, и может ощипывать даже молодые побеги эвкалиптов. В местностях, где кормятся такие птицы, эвкалипты растут в виде невысоких деревьев с «подстриженной» кроной.

Эвкалиптовые ложные моа склонны к общественной жизни – птицы гнездятся вместе, и гнёзда в колонии располагаются на расстоянии нескольких метров друг от друга. В кладке не более восьми крупных яиц со скорлупой коричневого цвета. Насиживают оба родителя, но за потомством ухаживает только самка. Обычно птенцы держатся вместе с матерью лишь первую неделю жизни, после чего объединяются в «детский сад», и самки совместно ухаживают за ними. Молодые птицы питаются наземной растительностью, и начинают употреблять в пищу эвкалиптовые листья только с двухмесячного возраста.


Орёл-гладиатор (Gladiatornis maximus)

Отряд: Ястребообразные (Accipitriformes)

Семейство: Ястребиные (Accipitridae)

Место обитания: Меганезия – равнины, редколесья.


В эпоху человека многие хищные птицы отряда Соколообразных оказались под угрозой исчезновения. Это связано с уничтожением естественных мест обитания, преследованием самих птиц, возросшим фактором беспокойства и последствиями использования ядохимикатов в сельском хозяйстве. В итоге виды пернатых хищников, которые не смогли приспособиться к жизни рядом с людьми, вымерли. Но деятельность человека способствовала процветанию отдельных видов этих птиц. В Австралии сильно размножившиеся кролики стали добычей местного клинохвостого орла (Aquila audax). Благодаря наличию обширных территорий, не заселённых людьми, этот вид смог пережить эпоху человека, и дал начало нескольким неоценовым видам, заселившим разные природные зоны Меганезии, материка, объединившего Австралию и Новую Гвинею. В саваннах Меганезии потомком этого орла является чудовищный орёл-гладиатор, гигантская хищная птица: размах крыльев этого вида свыше 4 метров, а вес достигает 14 кг. Это одна из самых крупных летающих птиц неоценового мира. Его превосходят только альбатрос-кочевник (Thalassocrator magnificus), морская птица Южного полушария, сова-валькирия (Valkiriostrix robusta) из умеренных областей Евразии и Северной Америки, и гигантская птица акату (Sciopterornis acatou) из Южной Америки.

Меганезийский орёл-гладиатор является аналогом вымершего в раннеисторическое время новозеландского орла Хааста (Harpagornis moorei). Этот вид является одним из верховных хищников равнин Меганезии: он питается крупными представителями мегафауны – крупными нелетающими птицами лже-михирангами и ложными моа, а также потомками верблюдов верблюжьими антилопами и молодняком кабаллокамелюсов. Это накладывает существенные ограничения на распространение орла-гладиатора: он живёт только там, где в изобилии обитают представители мегафауны. Но вне периода размножения орёл-гладиатор встречается далеко от обычных мест обитания – в пустынях юго-запада Меганезии, на берегах залива Эйр, и даже в предгорьях Большого Водораздельного хребта.

Орёл-гладиатор является крупной птицей. Отчасти впечатление от его размеров усиливается из-за того, что птица имеет очень большие ноги с длинными цевками. Рост орла-гладиатора, стоящего на земле, достигает 80 см. Оперение этой птицы желтовато-коричневое, маховые перья белые. На голове, плечах и верхней части спины перья тёмно-коричневые. Область головы вокруг глаз и клюва лишена перьев и покрыта голой серой кожей – это приспособление помогает сохранить чистоту оперения во время питания.

Орёл-гладиатор высматривает добычу, паря высоко в воздухе. Эта птица лишена маневренности и скорости соколов эпохи голоцена – её добычу составляют сравнительно медлительные существа. Но вес добычи во много раз превосходит вес пернатого охотника, что создаёт большую опасность для атакующей птицы. Нападая на добычу, орёл-гладиатор старается как можно быстрее обездвижить её. Он вцепляется когтями в шею и спину жертвы, и клювом наносит сильный укус в основание черепа. Клюв орла-гладиатора очень прочный, и немного похож на клюв попугая – птица легко раскусывает им кости небольших животных. В связи со способом умерщвления добычи череп этого орла сильно изменился: у птицы мощные челюстные мышцы, и для их прикрепления череп птицы расширился. Голова орла-гладиатора кажется приплюснутой и широкой по сравнению с головами орлов эпохи голоцена. Кончик клюва этого орла прочный и острый. Во время смертельного укуса он разрушает продолговатый мозг добычи, где сконцентрированы жизненно важные нервные узлы, и после этого даже самая крупная добыча моментально погибает. Обычно эти орлы нападают на молодых животных, но мелкие верблюжьи антилопы становятся их добычей в любом возрасте. Орлы-гладиаторы умеют вскрывать череп добычи, и часто поедают мозг убитых животных. Также эти птицы разыскивают остатки добычи других хищников (в том числе сородичей), а при недостатке крупной добычи ловят мелких животных. Если эти орлы не заняты гнездованием, они проводят недалеко от добычи целый день, и кормятся на туше несколько раз; в это время они отгоняют от своей добычи падальщиков. Гнездящаяся пара не возвращается к своей добыче дважды.

Орёл-гладиатор гнездится на высоких деревьях. Пара у этого вида формируется на всю жизнь. Партнёры выражают привязанность друг к другу позами и движениями. Самец мельче самки, и ведёт себя очень осмотрительно по отношению к ней. Незадолго до гнездования самец начинает подкармливать самку, принося ей куски мяса и осторожно передавая из клюва в клюв. Если птицы охотятся совместно, самец орла-гладиатора уступает самке место возле добычи и время от времени подкармливает её.

Темп размножения у этих птиц очень низкий: гнездование происходит один раз в два года, и только один птенец доживает до вылета из гнезда. Гнездование этих птиц не имеет строгой приуроченности к временам года, а в засушливые годы птицы могут вообще не гнездиться несколько лет подряд. Пара орлов-гладиаторов строит гнездо на вершине дерева – эвкалипта или крупной акации. Это гнездо ежегодно подновляется и служит птицам много лет. В кладке два яйца, которые насиживает только самка. Самец кормит её на гнезде, и самка лишь ненадолго покидает кладку, чтобы принять пыльную ванну и размять крылья. Насиживание длится около 40 дней, а птенец покидает гнездо в возрасте 4 месяцев. Если выводятся два птенца, более слабый из них, как правило, гибнет от недостатка пищи или агрессии со стороны более сильного птенца. Связь родителей и потомства очень длительная и прочная. Молодая птица в течение 4 – 5 месяцев после вылета из гнезда кормится вместе с родительской парой, одновременно обучаясь приёмам охоты. Молодая птица часто играет, «атакуя» убитую родителями добычу, или вспугивая ложными атаками стада травоядных животных. Молодняк гнездится на пятом году жизни; продолжительность жизни может достигать 40 лет.


Гололицый орёл (Griffonaquila nudifrons)

Отряд: Ястребообразные (Accipitriformes)

Семейство: Ястребиные (Accipitridae)

Место обитания: Меганезия, равнины и редколесья.


В эпоху человека многие виды хищных птиц переживали трудные времена. Численность их сократилась из-за преследования, разрушения мест обитания, беспокойства и применения ядохимикатов. Когда эпоха человека завершилась, большинство видов пернатых хищников исчезло или было представлено остаточными популяциями, слишком разреженными и однообразными генетически, чтобы вид мог восстановиться. В Евразии крупных хищных птиц – орлов и орланов – заменили орлиные вороны (Aquillorax spp.), которые занимают различные экологические ниши и встречаются от степей до побережья Северного Ледовитого океана. Но на других материках сохранились представители настоящих хищных птиц, в том числе потомки орлов голоцена. В Меганезии обитает несколько видов потомков клинохвостого орла (Aquila audax), обитающих в различных природных зонах. В тропических лесах на севере Меганезии обитает крупный орёл аэлла (Aella atropos), а на равнинах Меганезии водится огромный орёл-гладиатор (Gladiatornis maximus), добычей которого становятся представители местной мегафауны.

Когда орлу-гладиатору сопутствует удача в охоте, вокруг него очень быстро собираются разнообразные любители мяса. Обычно орёл съедает сравнительно небольшую часть туши, а остальное достаётся падальщикам. Среди животных, ожидающих своей доли возле добычи орла-гладиатора, выделяются крупные плотоядные птицы, ведущие себя смело и независимо. Они прекрасно приспособлены к питанию трупами крупных животных – передняя часть головы у них лишена перьев и покрыта тёмно-красной кожей. Это не грифы, а близкие родственники орла-гладиатора, происходящие от одного с ним предка – гололицые орлы.

Гололицый орёл – это птица довольно большого размера. Высота птицы, стоящей на земле, достигает 70 см, аразмах крыльев – около 3 метров. В пропорциях этих птиц обращают на себя внимание длинные ноги и шея. Эти особенности указывают на способность птицы хорошо ходить по земле и ориентироваться среди высокой травы равнин. Когти гололицего орла относительно короткие, толстые и тупые: птица не носит добычу в когтях, а приносит корм птенцам в желудке или в клюве. Но зато такие когти не мешают ходить и бегать по земле.

Крылья гололицего орла широкие, с длинными маховыми перьями и закруглёнными концами. Используя восходящие потоки воздуха, гололицый орёл может часами парить над равнинами, высматривая погибших животных или охотящихся хищников. Эти птицы внимательно следят друг за другом и за охотящимися орлами-гладиаторами. Если орёл-гладиатор удачно атаковал добычу, к нему быстро собираются гололицые орлы, которые ищут корм в радиусе пяти километров от места его охоты. Хвост этого вида короткий, с удлинёнными перьями в средней части.

Оперение гололицего орла имеет неяркую окраску: бурое с белыми маховыми перьями, спина и шея темнее туловища и крыльев. Живот и подхвостье птицы песочно-жёлтого цвета. Передняя часть головы – лоб, клюв, область вокруг глаз, щёки и горло – лишена перьев и покрыта кожей мясо-красного цвета. Крупные жёлтые глаза окружены сверху небольшими кожными гребешками, поверхность которых усеяна небольшими бородавками. Клюв птицы очень длинный, немного напоминает клюв стервятника эпохи человека. Эти птицы не умеют разрывать толстую кожу на трупах крупных четвероногих животных, и не приступают к еде сразу, обнаружив труп. Обычно они ожидают появления птиц с мощными клювами или хищных млекопитающих, способных разорвать кожу. Длинный клюв позволяет глубоко проникать внутрь трупа и выедать внутренности добычи. Гололицые орлы могут охотиться самостоятельно на некрупную добычу – кенгуру, детёнышей местных верблюдов и птенцов крупных нелетающих птиц. Но чаще всего они предпочитают искать остатки добычи крупных хищников, даже на ранних стадиях разложения. Очень кислый пищеварительный сок препятствует заражению этих птиц бактериями.

Гололицые орлы населяют равнины Меганезии в местах, где есть скалы или крупные одиночные деревья, на которых они устраивают гнездо. Пары этих птиц сохраняются много лет, и каждый год гнездятся в одном и том же месте, подновляя и ремонтируя гнездо. В кладке у этого вида два яйца, но до взрослого состояния дорастает только один птенец. Второй птенец, если он выводится, гибнет в первые два месяца жизни от агрессии своего более сильного собрата. Птенец развивается очень долго: он сидит в гнезде около полугода, и ещё примерно столько же держится вместе с родителями, обучаясь охотиться и искать падаль. Молодая птица достигает половозрелости на пятом году жизни, а продолжительность жизни гололицего орла достигает пятидесяти лет и более.


Гаруспик (Haruspex sarcophilus)

Отряд: Аистообразные (Ciconiiformes)

Семейство: Ибисы (Threskiornithidae)

Место обитания: саванны и редколесья Меганезии.


Неоценовых ибисов нельзя назвать очень успешной группой. Эпоху господства человека эти птицы перенесли с потерями, поскольку сильно пострадали от уничтожения мест обитания (в частности, из-за мелиорации), охоты и применения пестицидов. Численность многих видов катастрофически снизилась – в некоторых случаях популяции в течение нескольких веков сокращались до сотен, а то и нескольких десятков особей. Однако некоторым ибисам удалось выжить благодаря тому, что они либо жили в неосвоенных человеком местах, либо начали приспосабливаться к его соседству. В неоцене они продолжили развитие, хотя в некоторых местностях нишу ибисов заняли другие птицы (например, кулики).

Гаруспик, обитатель саванн и редколесий Меганезии — один из наиболее необычных ибисов. В отличие от родственных видов, он порвал связь с водой и перешёл на нетипичный для этих птиц рацион — этот вид питается в основном падалью. Особенности питания отражены в названии птицы: в Древнем Риме гаруспик — гадальщик, предсказывавший будущее по внутренностям жертвенных животных. Кроме трупов павших животных, эти птицы нередко питаются живой добычей: собирают мелких позвоночных и крупных насекомых в траве, разоряют гнёзда местных колониальных ткачиковых и ловят рыбу на пересыхающих водоёмах.

Гаруспик — довольно крупная птица, длина его тела достигает метра, а вес — до 4 кг. Телосложение это птицы типично для ибисов: у неё длинные лапы и шея. Широкие крылья позволяют ему подолгу парить в небе, высматривая падаль. Оперение гаруспика чёрное с металлическим синим отливом. После питания птицы подолгу дезинфицируют его, раскрывая крылья на солнечном свету, избавляясь от бактерий с помощью ультрафиолетового излучения (так же поступали грифы в эпоху человека). Голова и шея этой птицы покрыты голой кожей красного цвета — это также приспособление к питанию падалью. Половой диморфизм у гаруспиков не выражен.

Главное орудие добывания пищи у этой птицы — её клюв, окрашенный в чёрный цвет. Он, как и у большинства ибисов, длинный и изогнутый, но, в отличие от них, намного более мощный и напоминающий скорее клюв птицы-носорога рода Bucorvus (рогатый ворон). Такой клюв позволяет не только разделывать трупы животных, но и защищать свою долю пищи от других падальщиков, когда птицы разных видов собираются возле трупа.

Голос птицы — очень громкое хриплое «карканье».

Гаруспики гнездятся колониями, устраивая гнёзда из веток в кронах деревьев. Колонии обычно включают в себя 10 – 20 гнездящихся пар птиц; также в колонии присутствует некоторое количество взрослых одиночных птиц, потерявших гнездового партнёра или ещё не образовавших пару. Эти ибисы — моногамы, причём пары порой сохраняются на многие годы и используют одни те же гнёзда; в этом случае гнёзда ежегодно чинятся и обновляются. Гнездо гаруспика чашеобразное, диаметром около двух метров. В «фундаменте» гнезда находятся толстые сучья, поверх которых птицы укладывают толстый слой прутьев; лоток гнезда очень неглубокий. В кладке этих птиц 2 – 3 яйца. И самец, и самка насиживают яйца и кормят птенцов. Птенцы развиваются достаточно быстро и впервые вылетают из гнезда в возрасте двух месяцев. Гаруспики очень активно отражают атаки хищников на гнездо: бьют нападающего крыльями и клюют. Оборона сопровождается громкими криками, которые привлекают птиц, временно покинувших колонию. Летающим хищникам эти птицы дают «воздушный бой», нанося удары клювом и ногами по спине и крыльям и хватая клювом за перья. «Коллективная оборона» нескольких десятков птиц настолько эффективна, что находится мало желающих напасть на колонию этих ибисов, и они успешно выращивают до самостоятельности около 70% птенцов.

Во внегнездовое время гаруспики не стремятся к поддержанию контактов друг с другом – колонии распадаются, а гнездовья пустеют. В это время их гнёзда используют другие птицы. Вне сезона гнездования каждая пара держится обособленно от соседей и сами партнёры ограничиваются формальными знаками внимания друг к другу. Однако гаруспики часто собираются стаями у источника корма; при этом нередки конфликты, сопровождающиеся демонстрациями клюва и раскрытых крыльев.

У этих птиц немного врагов, поэтому многие из них могут дожить до значительного возраста: 35 – 40 лет.


80. Рыбы, лягушки и пингвины

(Обитатели пресных вод Новой Зеландии - река и озеро.)


Эпоха человечества была временем стирания границ между фито- и зоогеографическими областями. Деятельность человека позволяла тем или иным видам живых организмов пересекать материки и океаны, преодолевая естественные препятствия к расселению, и оказывала тем самым колоссальное влияние на фауну и флору различных областей Земли. В разных уголках планеты мгновенно по меркам эволюции появлялись новые виды, которые прямо или косвенно меняли условия обитания видов, миллионы лет эволюционировавших совершенно в других условиях. Одним из таких расселившихся видов был сам человек, а другие виды, расселённые им, представляли собой промысловые и коммерчески важные виды, домашних животных или же просто дань капризам и причудам разумного вида. После исчезновения человека далеко не все завезённые им виды вымерли. Некоторые из них продолжили процветать даже без человеческого покровительства, и их существование меняло характер эволюции живых организмов, которые прямо или косвенно взаимодействовали с ними. Результаты изменений, начатых человеком, особенно явственно заметны через много миллионов лет после его вымирания в местах, природа которых наиболее сильно пострадала от его деятельности. Одно из таких мест – Новая Зеландия, архипелаг, отрезанный от остальных массивов суши океанскими просторами.

География Новой Зеландии сравнительно мало изменилась с эпохи человека. Острова практически не стали ближе ни к одному из материков, и рядом с ними не появилось никаких новых островков, которые могли бы послужить «мостом» между архипелагом и ближайшей сушей.

Заснеженные горные пики отражаются в водах озера, раскинувшегося в долине на Южном острове. Пейзаж очень живописен: долину окаймляют горные хребты, поросшие лесом, а высочайшие вершины покрыты ослепительно белым снегом. Берега озера усыпаны камнями, среди которых попадаются изрядных размеров валуны, покрытые мхом и обросшие лишайниками разного цвета и фактуры. Берега озера также поросли лесом, который составляют преимущественно хвойные деревья. Здесь ещё существуют представители туземной флоры – величественные каури, однако значительная часть леса образована соснами – потомками завезённых человеком растений. Каури поднимают свои кроны над пологом соснового леса и растут поодиночке или небольшими группами. Время от времени бури валят многовековых зелёных великанов, и они подминают под себя и разбивают сосны, давая простор для роста кустарников и лиственных деревьев. Также лиственные деревья разрастаются там, где почва слишком влажная для сосен – близ болот и по берегам водоёмов. В подлеске процветают папоротники разных видов, нетребовательные к солнечному свету, а стволы деревьев покрыты ковром мхов и лишайников. Кое-где на самих стволах тоже разрастаются папоротники, вцепившиеся корнями в их кору. Также в подлеске растут группы древовидных папоротников – реликтов былых времён.

В Южном полушарии наступает весна, и изменения ощущаются повсюду в природе островов. В горах постепенно начинает таять снег, и реки, впадающие в озеро, становятся более глубокими, бурными и полноводными. Изменение длины светового дня и химического состава воды ощущается обитателями озера – наступает время произвести потомство, и их поведение постепенно меняется.

Леса островов полны жизни. Даже если лесных обитателей нельзя увидеть, об их присутствии нетрудно догадаться: из леса к берегам озера ведёт много троп, протоптанных крупными животными.

Наземная фауна островов сильно пострадала от деятельности человека в историческое время. В прошлом её основу составляли разнообразные наземные нелетающие птицы. Человек истребил птиц, а после этого завёз на острова различных млекопитающих, которые составляют основу наземной фауны крупных животных на материках. И в неоцене в фауне островов господствуют копытные, зайцеобразные, грызуны, сумчатые и хищные – все они являются потомками завезённых человеком видов. Облик островной фауны изменился навсегда, и лишь кое-где на прибрежных островках остались немногочисленные потомки туземной фауны островов.

Завезённые животные нашли в Новой Зеландии благоприятные условия для жизни. Климат на островах никогда не был слишком холодным, даже если ледники на вершинах гор разрастались и сползали вниз по склонам. Влияние океана сильно смягчало его в ледниковый период на рубеже голоцена и неоцена, и в тёплом неоцене по-прежнему делает климат более ровным и влажным, сглаживая разницу температур в разные времена года. Снег в долинах и на побережьях не выпадает даже в разгар зимы, но смена времён года всё равно ощущается: зимой погода несколько влажнее и холоднее, а дни заметно короче.

Но зима уже завершилась, и солнце всё дольше задерживается на небе и поднимается всё выше с каждым днём. Весна постепенно вступает в свои права, хотя зимняя погода по-прежнему берёт своё по ночам. Прохладным утром на листьях и траве появляется обильная роса. Лёгкий ветерок качает ветви деревьев, и роса падает с них на шерсть крупного зверя, бредущего по тропе к берегу озера. К воде идёт олень – самец новозеландской ультрадамы. Это один из самых впечатляющих видов новозеландской фауны эпохи неоцена – зверь размером с крупную лошадь, но сложенный более изящно. У самца красновато-бурая шерсть без пятен, с которыми он расстался по мере взросления, хотя его предком была лань, завезенная человеком, которая сохраняла такую окраску на протяжении всей жизни. Ещё один признак зрелости самца – грива, свисающая космами с его шеи. Но всё равно этот зверь выглядит не так величественно, как осенью. Главное украшение ультрадамы – огромные рога с лопатообразными расширениями на концах. Старые рога спали в начале зимы, по окончании брачного сезона, а новые только начали расти – сейчас это просто небольшие выросты, одетые бархатистой кожей. К осени рога отрастут до своего полного размера, и этот зверь станет настоящим королём местной природы. Зато сейчас он пользуется преимуществами своего состояния – пока рога невелики, самец ультрадамы может заходить в густой лес и ему намного легче передвигаться. К лету, когда рога достигнут солидных размеров, ему придётся переселяться в кустарники и прикладывать дополнительные усилия, чтобы гордо носить такое тяжёлое украшение.

Олень направляется к берегу озера по одной из троп. Его копыта постукивают по камням, торчащим кое-где из земли, и этот звук, передающийся через землю и камни, прекрасно слышат подводные жители. В озере нет животных, способных напасть на огромного оленя, но присутствие крупного и тяжеловесного зверя пугает обитателей озера. Мелкие рыбки стаей бросились прочь от берега и скрылись в плавающих зарослях водяного папоротника. Им вполне естественно быть настороже и бояться всего – в озере живут те, кто охотится и на них.

На мелководье всколыхнулись заросли водяных растений, а со дна поднялись клубы ила и полусгнившей опавшей листвы. Из своей засады выползло гигантское земноводное – неоханазаки. Это существо похоже на огромную саламандру – длина его тела около полутора метров. И тем удивительнее тот факт, что по сути неоханазаки – гигантский головастик, который никогда не станет взрослым. Одна из групп лягушек, происходящих от завезённой человеком австралийской квакши Litoria, просто эволюционировала в направлении появления неотенического головастика, лишь частично превратившегося во взрослую особь. Итогом этого направления эволюции стало появление четвероногих хвостатых существ, способных размножаться, не превращаясь в лягушку. И неоханазаки – своего рода апофеоз развития группы «взрослых головастиков».

Это хищное земноводное охотилось, закопавшись в донный мусор и ожидая, пока какое-то мелкое существо не подплывёт достаточно близко к морде, чтобы его можно было буквально всосать в пасть, резко распахнув челюсти. Но появление огромного оленя распугало всю рыбу у берега, и теперь чудовищу просто нечего ждать здесь. Когда олень опустил голову к воде и начал пить, неоханазаки лениво зашевелил хвостом и отплыл подальше от берега, время от времени отталкиваясь от дна слабыми лапками. Этот хищник питается главным образом рыбой, и в озере он ещё найдёт немало животных себе по вкусу.

Берега озера поросли болотными растениями, дающими приют различным видам птиц. Ещё слишком рано для выведения потомства, но птицы готовятся к предстоящему сезону гнездования, занимая подходящие территории и подыскивая себе брачных партнёров. После восхода солнца их перекличка становится громче, а из зарослей появляются всё новые обитатели озера – главным образом, утки разных видов. В зарослях слышатся голоса пастушков и султанок, держащихся очень скрытно. Озеро вступило в пору своей зрелости: его берега поросли разнообразной болотной и водной растительностью, но признаки заболачивания ещё не проявляются. У этого озера впереди есть ещё несколько тысяч лет жизни, прежде чем оно превратится в сеть болот, а после этого и вовсе зарастёт лесом.

На поверхности воды плавает, словно зелёная пена, мелкий папоротник азолла, практически не изменившийся с эпохи голоцена. Собственно, само наличие этого растения в новозеландской флоре является ещё одним из множества следов существования человека на Земле. Некоторые утки включают это растение в свой рацион, в определённой мере сдерживая его быстрый рост. В прибрежной зоне, где вода лучше прогревается, азолла плавает большими бархатистыми островками, окружёнными ряской. Иногда поверхность ковра этого мелкого папоротника колышется, что указывает на обилие подводной жизни. В озере водится много рыб разных видов, и их тёмные спины мелькают среди плавающих растений там, где остаётся открытая вода.

Плавающие растения – это прекрасное укрытие для рыб: так их труднее заметить с воздуха. Кроме того, на плавучие островки азоллы постоянно садятся отдыхать различные насекомые, часть жизненного цикла которых проходит в воде этого же озера. А в толще зарослей папоротника охотно прячутся личинки комаров. Мелкие ручейники, комары и мошки вьются над водой, живя своей суетливой кратковременной жизнью. А некоторые из их соседей всеми силами стремятся сделать их жизнь ещё короче.

Когда солнце поднимается выше и начинает греть жарче, над поверхностью озера появляются стрекозы разных видов. Разнокрылые стрекозы, часто бывают крупных размеров и сверкают в воздухе, словно ярко окрашенные стрелы с металлическим блеском, а некоторые из них ещё щеголяют чёрными пятнами на крыльях. Их окраска броская, но эти стрекозы не боятся быть съеденными какой-нибудь птицей – их полёт настолько стремителен, что не всякой птице удастся их поймать. Равнокрылые стрекозы не столь быстрые, часто они просто повисают в воздухе над выбранным участком воды, делая короткий бросок за каким-то мелким насекомым, пролетающим поблизости. У этих хищных насекомых не только тело, но и крылья могут иметь яркую окраску, что делает их одними из самых красивых обитателей озера.

Стрекоза-красотка, тело которой окрашено в голубой цвет с металлическим блеском, на мгновение зависла над водой, трепеща прозрачно-голубыми крыльями и тараща выпуклые глаза. Она выслеживает мошек, стаями толкущихся над зарослями азоллы, но вряд ли понимает, что сама стала объектом наблюдения. Выпуклые глаза следят за ней из-под воды, а плавники подрагивают, медленно двигая обтекаемое тело хищника вперёд, ближе к добыче. Сквозь небольшую прореху в ковре азоллы стрекоза-красотка прекрасно видна из-под воды, и нужно лишь сделать один точный прыжок.

Ковёр плавающего папоротника словно взорвался: в фонтане брызг из воды выскочила рыба, немного похожая на маленькую щуку, с крупными глазами и удлинёнными остроконечными челюстями. Челюсти распахнулись, вытянулись вперёд в виде широкой трубки и тут же резко захлопнулись, но безрезультатно: в последний миг насекомое успело улететь. Рыба шлёпнулась в воду, и зелёный ковёр плавучего папоротника сомкнулся над ней.

Шевеля прозрачными плавниками, рыба медленно поплыла под ковром папоротника, стараясь как можно быстрее проплывать участки, где сквозь заросли в воду проникают лучи солнечного света. Пусть солнечный свет привлекает других существ, а эта рыба при возможности выбора предпочитает оставаться в тени и реже попадаться на глаза своей возможной добыче. Рыба называется ика-каихопу, и это местный вид живородящих рыб, продукт последних 25 миллионов лет эволюции видов, оказавшихся на островах по воле человека: это потомок завезённого вида – гамбузии. В эпоху человека уникальность природы Новой Зеландии была в значительной степени нарушена человеком, и в неоцене очень многие виды рыб, населяющих пресные воды архипелага, являются потомками завезённых человеком видов. Эволюция превратила этого потомка мелкой невзрачной рыбки в ловкого и специализированного хищника. Крупные выпуклые глаза ика-каихопу помогают ей выследить извивающуюся личинку комара среди зарослей, а удлинённое рыло с заострёнными кончиками челюстей в этом случае работает как пинцет. Тело ика-каихопу – это тело спринтера, способного делать молниеносный прыжок за добычей. Личинки комаров и других насекомых, а также мальки разных рыб, поселяющиеся среди плавающих растений, составляют лишь небольшую часть рациона этого вида. Самая лакомая добыча для ика-каихопу – это летающие насекомые. Стрекоза, неосторожно заночевавшая на стебле растения невысоко над водой, или же медлительная бабочка, занесённая ветром на озеро – вот желанная добыча для ика-каихопу. Один прыжок – и рыба настигает свою крылатую жертву. Широко раскрытый рот рыбы при этом превращается в трубку. Окраска тела ика-каихопу помогает рыбе маскироваться среди растений – пятнистая спина неразличима на фоне ковра плавающего папоротника азоллы, а зеленоватая окраска боков помогает рыбе оставаться незаметной для глаз подводных хищников.

Ика-каихопу – это лишь один из многих видов рыб, населяющих озеро. И изобилие рыбы является основой для благополучного существования других жителей пресных вод Новой Зеландии.

Под водой мелькает тело обтекаемой формы. Это существо небольших размеров, но его трудно разглядеть на фоне дна из-за тёмной спины. В лучах солнца сверкают серебристые бока мелких рыбок, которые пытаются ускользнуть от него. Преследуя их, существо делает резкие повороты на большой скорости, и тогда на доли секунды становится заметным его белоснежный живот. Скорость его движения очень велика, и его броски часто заканчиваются успехом: в толще воды кое-где кружатся, опускаясь на дно, серебристые чешуйки – единственное, что осталось от схваченных им рыбок. Время от времени существо поднимается к поверхности озера и выпрыгивает из воды, словно миниатюрный дельфин, но затем снова ныряет.

Но вскоре охота завершается, и существо плывёт к берегу. На освещённом солнцем мелководье становятся различимы его тело с остроконечной подвижной головой и плавники, взмахивающие, словно крылья. Или это и есть настоящие крылья? Существо выплывает на мелководье, выпрямляется и выходит на берег, смешно переваливаясь на коротких ногах. Теперь всё становится ясно: это очень маленький пингвин. Следом за ним из озера появляются ещё несколько птиц. Они выходят из воды и ковыляют по узкой тропке в лес. Часть троп, спускающихся из леса к воде, оставлена ими и используется уже не одним поколением этих птиц.

Птицы шагают по тропе в лес и углубляются в заросли папоротника. Для человека было бы странно видеть этих птиц в лесу, ведь на памяти людей пингвины всегда ассоциировались с морем. Но здесь эти птицы явно чувствуют себя очень уверенно. Они движутся так ловко, что лишь случайное шевеление листьев папоротника и едва слышимый шорох листвы под их лапами выдают их присутствие. Кроме того, окраска спины этих птиц – серовато-коричневая, а у некоторых особей даже пятнистая. Это делает птиц плохо различимыми среди зарослей, особенно для тех, кто любит высматривать добычу сверху, из крон деревьев.

Пингвины углубились в лес уже примерно на сотню метров, и одна из птиц издала короткий крик. Тут же раздался ответный крик, затем ещё один. Другие птицы тоже начали кричать, и новые голоса стали отвечать им. Оказывается, в лесу живёт много пингвинов, просто они стали в чём-то похожими на других лесных жителей, научившись быть незаметными, когда это нужно.

Эти птицы – новозеландские горные пингвины. Переселение их предков в эти места произошло вполне естественным путём – во время глобальной «планктонной катастрофы», прямо или косвенно уничтожившей значительную часть жителей моря. Спасаясь от бескормицы, вызванной «планктонной катастрофой», предки этих птиц приспособились к жизни в пресной воде, а их выживание, как ни парадоксально, обеспечила деятельность человека: главным кормовым ресурсом для этих птиц стали потомки рыб, завезённых на острова человеком. Новозеландские горные пингвины селятся на реках и озёрах обоих островов и живут небольшими колониями, между которыми существует определённое сообщение – время от времени в силу разных причин птицы поодиночке или парами переселяются в соседние колонии.

Новая Зеландия неоценовой эпохи – это место, где довольно трудно жить нелетающим и гнездящимся на земле птицам. Острова населяют многочисленные хищники из числа млекопитающих, потомки завезённых человеком видов. Некоторые птицы в этом островном мире, изменившемся до неузнаваемости, также превратились в опасных хищников, способных померяться силами с млекопитающими сравнимого размера. Поэтому умение строить укрытия и становиться незаметным очень важно, если хочешь выжить в таком окружении. Новозеландские горные пингвины преуспели в искусстве строительства укрытий. Колония птиц в лесу у озера состоит примерно из двадцати пар и нескольких птиц, временно остающихся без пары. В распоряжении этих птиц есть около тридцати нор, выкопанных среди камней и под корнями деревьев. Это сделано специально, чтобы хищники не смогли раскопать норы – камни и корни затрудняют эту работу.

Пингвины возвращаются с озера с полными желудками мелкой рыбы. Одному из них даже удалось изловить редкую добычу – в его желудке лежит свёрнутая в кольцо молодая особь неоханазаки. Пока эти существа малы, их не стоит бояться и даже можно безнаказанно поедать. А вот взрослая особь этого «головастика» легко может проглотить маленького пингвина целиком – достаточно лишь раскрыть пасть в нужный момент. Пока пингвины наедаются для себя – время выводить птенцов ещё не наступило, но уже вот-вот придёт. Перед гнездованием обеим птицам из пары нужно хорошо откормиться. Уход за птенцами – это самоотверженное занятие, отнимающее массу энергии. Ухаживая за потомством, взрослые птицы сильно худеют и живут впроголодь. Поэтому, пока есть возможность, они стараются жить для себя.

Когда удачливые рыболовы возвращаются в колонию, из нор появляются их гнездовые партнёры. Пары у новозеландского горного пингвина сохраняются на всю жизнь, или же пока одна из птиц не погибнет. Брачные партнёры нежно заботятся друг о друге: они чистят друг у друга оперение на голове и вокруг глаз, делятся добычей и совместно оберегают от соседей свою территорию – землю в радиусе примерно метра от входа в нору. Поэтому птица, возвращающаяся в свою нору, вынуждена вступать в конфликт ещё с несколькими особями, воспринимающими её появление как посягательства на свои владения.

Один из пингвинов, до отказа набивший свой желудок рыбой, неуклюже шагает к своей норе под корнями большого дерева. Но этот путь изо дня в день сопровождается небольшими стычками, как минимум, с тремя парами соседей, причём одна нора выкопана едва не на самом пути этого пингвина. Добравшись до края колонии, он издал приветственный крик, адресованный своей самке, и она сразу же выбралась из норы и ответила ему. Переваливаясь и растопырив крылья, пингвин заспешил к своей норе. Перескакивая через корни деревьев и падая, он преодолел территорию одного из сородичей, пока тот не вернулся. На территории дружной семейной пары он тоже предпочитает не задерживаться, иначе его могут изрядно пощипать. А когда он миновал территорию третьей пары сородичей, его хвост оказался в опасной близости от входа в чужую нору, и самка, терпеливо ожидающая своего самца, выскочила и вцепилась клювом в его куцый хвост. Пингвин вскрикнул и дёрнулся, свалился на землю, вновь вскочил и побежал, стараясь побыстрее добраться до собственной норы. Его самка, видя, что её супруг подвергся нападению, закричала и захлопала ластообразными крыльями, надеясь произвести впечатление на агрессора. Добравшись до неё, самец развернулся, и они уже вдвоём стали кричать на соседскую самку. Она сразу же отступила, видя, что оказалась в меньшинстве, и конфликт угас так же быстро, как разгорелся.

Когда поводов для скандала с соседями больше не осталось, пара пингвинов обменялась запоздалыми приветствиями, коснувшись клювами друг друга. После этого самка, присев перед самцом, начала просительно тыкать клювом в его клюв снизу. Этот жест понятен любому из пингвинов, занятому выращиванием птенцов, и означает лишь желание быть накормленным. Несколько раз дёрнув шеей, пингвин-самец открыл рот, предоставляя своему партнёру возможность самостоятельно вытаскивать добычу у него из пищевода.

Ловля рыбы в воде бывает сопряжена с опасностью – в озере водятся крупные рыбы, способные проглотить взрослого пингвина целиком. Но на суше опасностей не меньше, поэтому пингвины должны постоянно быть настороже. Их сигнал тревоги звучит тише, чем обычный голос, но его хорошо распознаёт вся колония.

Среди новозеландских лесных хищников особое место занимает пернатый убийца под названием руакапанги. Эта птица, в отличие от плотоядных млекопитающих архипелага, является потомком аборигенного вида, и, возможно, именно присутствие мелких плотоядных млекопитающих заставило её предков включиться в «гонку вооружений», что в итоге привело к появлению этого хищника. Будучи птицей, руакапанги обладает неплохой конкурентоспособностью на фоне местной фауны плотоядных млекопитающих, а местные травоядные звери зачастую становятся её добычей. У неё острый слух, прекрасное зрение, быстрые ноги и сильный клюв, наносящий смертельные раны небольшим животным.

Руакапанги, крупная взрослая самка, бродит по лесу. Когда весенние дни станут ещё теплее, она встретится с самцом и приступит к гнездованию. Пока же она охотится исключительно для себя. Утренняя охота оказалась не слишком удачной – руакапанги пробовала добыть каких-то грызунов, но ни одно из нападений не увенчалось успехом, и ей пришлось склевать нескольких жуков и мелкую лягушку, чтобы хоть как-то утолить голод. Органы чувств помогают этой птице в поиске добычи, и она получает достаточно информации, чтобы понимать, кто находится вокруг неё в лесу. Где-то в ветвях над головой птицы слышится шорох перьев – это за ней следит её постоянный спутник прошлой осени и зимы, орлиный кеа. Этот плотоядный попугай неплохо устроился, подъедая остатки добычи руакапанги, но он же был верным помощником птицы, не раз выводившим её на возможную добычу. Связь этих двух птиц по-прежнему сильна, и попугай не упускает возможности попировать на остатках добычи своего сильного покровителя. Весной растительность становится пышнее, а количество насекомых и других мелких животных – больше. Поэтому жизнь многих некрупных обитателей новозеландских лесов становится проще, и велика вероятность того, что кто-нибудь из них просто потеряет осторожность, увлёкшись поиском пищи. И тогда хищник не упустит своего шанса.

Колонию новозеландских горных пингвинов найти очень просто: достаточно тихо постоять в лесу и послушать. Ничем не напуганные, эти птицы очень громко кричат, выясняя отношения, или же просто общаясь друг с другом. Самка руакапанги уже пробовала охотиться на этих птиц. Ей не очень нравится вкус их мяса, пахнущего рыбой, но это лёгкая добыча, если застать пингвинов врасплох. А такое умение каждая особь руакапанги оттачивает всю свою жизнь.

Руакапанги легко распознала среди шумов леса голоса колонии пингвинов. Слегка наклонив голову набок, птица прислушалась, а затем тихим шагом направилась к колонии. Следивший за ней с деревьев орлиный кеа догадался по поведению птицы, что она обнаружила возможную добычу, и просто остался на месте, рассчитывая в случае успеха руакапанги присоединиться к трапезе позже. Пока же его присутствие само по себе сможет насторожить возможную добычу птицы и сорвать охоту.

Руакапанги ставит ноги на землю очень осторожно, и лесная подстилка почти не шуршит под её пальцами. Птица осторожно крадётся к колонии пингвинов, пригнувшись и вытянув голову и шею вперёд. После каждого шага она прислушивается и замирает на месте, если голоса в колонии пингвинов вдруг стали звучать чуть тише, чем до этого момента. Руакапанги движется вперёд очень осторожно, но она не может учесть всех обстоятельств, которые могут помешать её охоте. И тонкая веточка, предательски хрустнувшая под её лапой, моментально обесценивает все затраченные усилия.

Хруст ветки слишком резко выделяется на фоне шумов леса, и ответом на него стал сигнал тревоги в колонии пингвинов. Голоса пингвинов сразу смолкли и руакапанги услышала лишь топот маленьких ног по земле, а затем там, где несколько секунд назад громко кричали птицы, наступила тишина. Все мелкие конфликты сразу оказались забыты, а строго охраняемые границы территорий словно пропали. Все птицы моментально скрылись в норах и замолкли. Пока пингвины не гнездятся, несколько особей просто забрались в чужие норы, но перед лицом общей опасности хозяева нор не обратили на это внимания. Птицы замолчали и даже инстинктивно припали к земле, чтобы скрыть своё присутствие. И в тишине они услышали звуки шагов – длинных шагов очень большого существа. И ещё шум крыльев другого существа.

По пингвиньему поселению ходит руакапанги, а на краю колонии пингвинов на земле стоит орлиный кеа и наблюдает за её действиями. Пингвины ведут себя настолько тихо, что со стороны кажется, будто их колония вымерла. Пока птице трудно сделать выбор – и пустые норы, и норы, в которых укрылись птицы, на её взгляд ничем не отличаются друг от друга, пока пингвины сидят тихо. Поэтому руакапанги просто беспорядочно бродит от одной норы к другой, прислушиваясь и время от времени царапая землю когтями.

В одной из нор на краю колонии пережидают опасность сразу три пингвина – пара, которой принадлежит нора, и самец, который волей случая оказалась в этой норе, но живёт на другой стороне колонии. В обычной жизни эти птицы мало встречались друг с другом, но сейчас они оказались в непосредственной близости друг от друга. И два самца не нашли ничего лучше, чем начать выяснять отношения. Пришлый самец просто вцепился клювом в перья самца-хозяина норы, чтобы заставить его потесниться. От неожиданности атакованный самец коротко гоготнул, и этот звук был услышан.

Руакапанги моментально определила, из какой норы раздался этот короткий тихий звук, и двумя большими скачками добралась до неё. Но это была лишь самая лёгкая часть её задачи. Пингвины – мастера строительства укреплений, и хищная птица узнала это в полной мере. Нора намеренно выкопана около большого камня и уходит прямо под него. Руакапанги прислушалась, а затем попыталась раскопать нору, царапая землю когтями. Но ей не удаётся приблизиться к успеху ни на шаг: камни глубоко погружены в землю и слишком тяжелы, чтобы их могла сдвинуть с места эта птица. Орлиный кеа, увидев, чем заинтересовалась его покровительница, тоже подошёл к норе и заглянул в неё, но отбежал в сторону, когда руакапанги снова начала раскапывать землю. Единственное, что удалось ей сделать после примерно десяти минут упорного труда – вывернуть из земли небольшой камень. Более крупные камни не отвернуть, поэтому в целом жилище пингвинов почти не тронуто. Руакапанги изрядно устала, атакуя подземную крепость пингвинов, и ей уже не хочется продолжать безуспешные попытки добраться до спрятавшихся птиц. Поэтому она просто расхаживает по территории колонии, оглядываясь на любой шум и надеясь поживиться какой-либо случайной добычей. Пингвины в норах замерли. Лишь по чередованию света и тени и по слабым звукам на поверхности они могут догадаться, что происходит у входа в их норы.

Орлиный кеа не стал отступать так быстро. Его размеры позволяют ему просунуть в нору голову, и он не упускает возможности проверить нору пингвинов, от которой отошла руакапанги. Осторожно подобравшись к норе, он просунул в неё голову и щёлкнул клювом в темноте. Нора оказалась намного глубже, чем он рассчитывал, и его клюв не достиг цели. Пришлый пингвин прижался к земляному полу норы: клюв не коснулся его, но щёлкнул в опасной близости от его хвоста. Орлиный кеа явно решил задержаться подольше: он вытащил голову из норы, бросил взгляд на руакапанги, бродящую на другом краю колонии, а затем снова полез в нору. И в этот момент пингвин, оказавшийся не в своей норе, решил действовать: он развернулся в норе, проскользнул вдоль стены норы, и вцепился клювом в оперение на голове орлиного кеа, прямо возле глаза. С криком хищный попугай выдернул голову из норы. У него оказался выдран изрядный клок оперения, а из пораненной кожи засочилась кровь.

Руакапанги едва обратила внимание на проблемы, с которыми столкнулся её компаньон по охоте. Она живёт сама для себя, и этот попугай – лишь часть окружающего мира, не лучше и не хуже всего остального. Поэтому реагировать на его проблемы руакапанги просто не собирается.

Внимание руакапанги привлёк шорох в папоротниках. Птица подняла голову и огляделась, пытаясь обнаружить источник шума. Она увидела, как в зарослях папоротника среди деревьев некоторые листья вздрагивают и шевелятся. И шум слышится именно оттуда. Руакапанги сделала несколько быстрых шагов в сторону источника шума, и начала вглядываться в заросли. Один из пингвинов просто не успел спрятаться в норе и затаился на земле. Благодаря окраске спины он невидим среди лесного мусора, если замрёт на месте. Он вовремя заметил, что руакапанги движется ему навстречу, поэтому просто лёг на землю, скрывая белое брюшко, и замер. Выдержке пингвина можно позавидовать: огромная по сравнению с ним руакапанги проходит почти рядом с ним, едва не задев пингвина когтем. Несмотря на это, пингвин сохраняет неподвижность до последнего момента. Оглядевшись, руакапанги сделала ещё несколько шагов и вернулась в колонию. Пингвин не может долго оставаться неподвижным: велика вероятность того, что его всё же обнаружат и схватят. Спрятаться в колонии ему также не удастся: там слышится голос орлиного кеа, который также не упустит возможности напасть на него. Поэтому пингвин принимает отчаянное решение: он вскакивает и со всех ног бросается к воде.

Руакапанги обернулась на шорох и увидела, как вздрагивают листья папоротников: кто-то небольшой удирает от неё, прячась среди растений. Интеллект этой птицы не очень высок, поэтому её ответная реакция предсказуема: руакапанги бросилась в погоню, даже не пытаясь понять, кого преследует. Добыча едва видна под папоротниками, но очевидно, что это кто-то небольшой, с кем руакапанги легко может справиться. У пингвина есть преимущество: он невысокого роста, поэтому папоротники скрывают его, и с высоты роста руакапанги его плохо видно. Крупная хищная птица должна останавливаться, чтобы понять, где бежит преследуемый ею пингвин. Он же легко меняет направление бега, заставляя длинноногую птицу сбавлять скорость бега на поворотах. Кроме того, пингвин прекрасно видит дорогу, по которой бежит, а руакапанги не замечает корней деревьев, змеящихся по земле. И во время одного из бросков руакапанги просто споткнулась об корень и сломала кончик когтя. Не теряя времени, пингвин преодолел полосу разреженного леса, где папоротники уже не растут, и устремился к берегу озера. Он сильно устал и бежит из последних сил. Ставки в этой борьбе хищника и жертвы не равны: хищник теряет лишь немного пищи, но жертва в случае проигрыша потеряет жизнь. Поэтому пингвин устремился по прямой к воде. За его спиной слышится топот: руакапанги настигает его. Всё решат несколько секунд, и пингвин намерен выиграть их. Он бросился к воде и нырнул. Выскочив на берег, руакапанги увидела лишь тонкую цепочку пузырьков воздуха, которая отмечает его путь под водой. Вынырнув, пингвин огляделся и увидел, что руакапанги бегает по берегу, явно пытаясь угадать, где появится преследуемый ею пингвин. Увидев его, хищная птица смело вошла в воду и сделала несколько шагов по дну. Но здесь она не в своей стихии, зато пингвин чувствует себя очень уверенно. Увидев, что руакапанги приближается, пингвин просто нырнул и через несколько секунд высунулся из воды уже на глубине, дальше от берега. Руакапанги сделала ещё несколько шагов, и вода уже намочила перья на её животе. Клюнув плавающую по поверхности воды заросль папоротника азоллы, руакапанги развернулась и побрела к берегу. Выбравшись на берег, птица встряхнулась и зашагала обратно в лес. А среди ветвей появился силуэт крупной птицы – орлиный кеа решил пока не отставать от хищницы, даже если сейчас ей не повезло.

Пингвин осторожно подплыл к берегу, всплыл среди плавающих растений и стал оглядываться, пытаясь узнать, насколько велика опасность. Убедившись, что руакапанги ушла, он выбрался на берег, увязая ногами в стеблях прибрежных растений, и со всех ног бросился в колонию. Сейчас ему повезло, но никто не может знать, насколько удачно сложится хотя бы следующий день его жизни.

Пингвину повезло, но бывает и так, что удача оказывается на стороне хищника. Тем не менее, колонии пингвинов на реках и озёрах Новой Зеландии существуют достаточно стабильно, а иногда даже процветают. Этому в немалой степени способствует изобилие рыбы в пресных водах островов, которое стало возможным, в том числе, благодаря деятельности человека в историческую эпоху. В озере водится много разных видов рыб, которые большей частью происходят от завезённых людьми видов. Среди рыб Новой Зеландии имеются также потомки туземных рыб и виды, заселившие реки и озёра островов уже после завершения эпохи человека. Но таких видов рыб значительно меньше.

Новозеландские горные пингвины отличаются хорошим аппетитом, несмотря на свои размеры, и отправляются на рыбную ловлю один-два раза в день, в зависимости от того, насколько им повезло в прошлый раз, и насколько голодна другая птица из пары. Они явно предпочитают охотиться в группе сородичей – так проще преследовать мелкую рыбу, которой они питаются, и отрезать ей пути к отступлению.

Группа из пяти мелких пингвинов покинула колонию и отправилась к озеру. Шагая по лесу, эти птицы предпочитают держаться скрытно, стараясь лишний раз не попадаться на глаза возможным хищникам. Они выбирают себе маршрут среди зарослей папоротника, скрываясь под его ажурными листьями. Растения чувствуют наступление весны, и в середине прошлогодних розеток папоротников уже появились гроздья молодых листьев, пока свёрнутых в сочные тугие зелёные спирали. Но с каждым днём солнце будет греть сильнее исветить чуть дольше, и заросли папоротников украсятся свежей зеленью, обеспечивая пингвинов хорошим укрытием от посторонних глаз. На краю леса заросли папоротников заметно редеют, поэтому пингвинам приходится вести себя осторожнее. Они перебегают группой от дерева к дереву, подолгу осматриваясь перед тем, как сделать следующую перебежку. А по берегу озера они бегут, не останавливаясь, и сразу же ныряют в воду.

Под водой пингвины плывут, взмахивая крыльями, как во время полёта. Они быстро разгоняются, проплывают под зарослями плавающих растений и выпрыгивают из воды уже вдали от берега, словно миниатюрные дельфины, блестя на солнце мокрыми спинами.

Отдышавшись и сделав глубокий вдох, пингвины почти одновременно ныряют и начинают охоту. Они предпочитают плыть на глубине около двух метров, что довольно глубоко для таких мелких существ, но зато позволяет приблизиться к добыче почти незамеченным – буроватые спины птиц не выделяются на фоне дна.

Пингвины хорошо видят объект охоты – стаю небольших рыб, питающихся мелкими планктонными рачками у поверхности воды. Эти рыбы – новозеландские пестрицы, потомки завезённой человеком форели. По сути, этот вид – карликовая форель, которая уходит на нерест в горные ручьи. Она сохранила любовь к чистой и богатой кислородом воде, характерную для своих предков, и предпочитает держаться в устьях рек, впадающих в озеро. Здесь вода прохладнее и богаче кислородом. Весенние изменения в природе чувствуются здесь особенно отчётливо: когда в горах тает снег, пестрицы чувствуют изменения в химическом составе воды, и это служит для них сигналом к началу подготовки к нересту.

Устье реки поросло густыми зарослями рдеста. Это растение благодаря ползучим корневищам и длинным корням крепко держится за дно и может выдерживать течение реки, впадающей в озеро. Длинные стебли рдестов, покрытые многочисленными листьями с розоватой изнанкой, покачиваются на течении, служа прекрасным укрытием для новозеландской пестрицы. Окраска этой небольшой рыбы помогает ей оставаться незаметной в мире, полном хищников. Пока брачный сезон не наступил, самцы и самки новозеландской пестрицы окрашены сходно: они серебристые с чёрным мраморным узором на боках. Если такая рыба скроется в зарослях, её почти невозможно заметить.

Стая пестриц держится вблизи зарослей рдеста. Время от времени рыбы ныряют в гущу растений в поисках личинок насекомых и других мелких беспозвоночных, но затем снова выплывают в открытую воду. Некоторые рыбы плавают близ поверхности воды, и среди плавающих на поверхности листьев мелькают их пятнистые спины. Когда какая-то мелкая бабочка пролетела над поверхностью воды, вслед за ней из зарослей выпрыгнули одна за другой сразу несколько пестриц, но никому из них не удалось поймать её. В начале весны летающих насекомых мало, поэтому те немногие особи, что летают над водой, служат объектом пристального внимания подводных охотников. Но пестрицы явно не подозревают, что охотники на них самих уже рядом.

Группа новозеландских горных пингвинов дружно всплыла за воздухом, синхронно нырнула и поплыла к зарослям рдеста вдоль берега, скрываясь в тени плавающих растений. У них уже имеется хорошо отработанная стратегия для охоты на осторожную пестрицу. Рыба проворна, поэтому, если она скроется в зарослях, её не поймать. Пингвины ещё раз вдохнули воздух, нырнули и бросились в заросли. Птицы не стараются поймать рыбу, даже если видят, как совсем рядом мелькают удлинённые тела пестриц и блестит их чешуя. Пингвины просто гонят рыб из укрытий, не давая им возможности вернуться. Облава пингвинов удалась: из зарослей выплыло несколько молодых ика-каихопу, а вслед за ними целая стайка пестриц. Все рыбы испуганы и инстинктивно собираются в одну стаю. Даже ика-каихопу жмутся к пестрицам, пробуя спрятаться в их стае. Через считанные секунды из зарослей появились их преследователи и охота продолжилась. Пингвины гонят рыб прочь от спасительных зарослей, отрезая путь к спасению. Время от времени какая-то из птиц поднимается к поверхности воды, вдыхает свежий воздух и бросается в гущу стаи. Если бросок закончился удачно, птица глотает добычу прямо на ходу и продолжает охоту уже как загонщик, а её место занимает другая особь.

Одна из ика-икаихопу попыталась избежать уготованной ей участи. Она вырвалась из скопления пестриц, окружающих её, и выпрыгнула из воды, скрывшись с глаз пингвинов. Манёвр удался: она нырнула в воду далеко позади преследователей и сразу же бросилась к зарослям, двигаясь зигзагами. В лучах солнечного света вспыхивает чешуя на её боках, и эти кратковременные вспышки лишь сбивают с толку возможных преследователей. Но пингвины не обращают внимания на одну рыбу, которой удалось ускользнуть: основная добыча здесь. Пингвины продолжают охоту, не давая стае пестриц расплываться. Они поедают мелких рыб одну за другой, не давая им возможности спастись.

Спасительные заросли остались далеко позади, а дно ушло вниз. Стая пестриц жмётся к поверхности воды, и каждая рыба пробует спрятаться за телами сородичей. Некоторые рыбы выпрыгивают из воды, но это не помогает – они неизбежно возвращаются в воду, где их атакуют пингвины.

Увлечённые охотой птицы не заметили, что плеск стаи пестриц привлёк внимание ещё одного обитателя озера. В толще воды появляется силуэт крупной рыбы – чудовища длиной около метра. У этого обитателя озера крупная голова, а тело поднимается за затылком высоким горбом. Рыба старается не выдавать своего присутствия: заметив пестриц и охотящихся на них пингвинов, она лишь нырнула поглубже и стала осторожно приближаться к месту драмы. Один из пингвинов, поймав и проглотив пестрицу, нырнул, чтобы помочь сородичам удерживать стаю пестриц в плену. Но во время погружения он совершенно случайно заметил, как слабый свет блеснул в глазу крупной рыбы. Пингвин бросился к поверхности, нарушая охотничье построение сородичей, сделал длинный прыжок над водой, вдохнув воздух, и бросился прочь. Его паника встревожила других птиц, они стали оглядываться, и одна из птиц заметила под собой полосатую спину огромной рыбы. Не дожидаясь, пока рыба перейдёт в нападение, пингвины бросились наутёк. Увлечённые охотой, они отплыли слишком далеко от берега, и теперь их жизням грозит реальная опасность.

Чудовище взмахнуло хвостом и рванулось из глубин к поверхности воды, прямо в середину стаи пестриц. Раскрылась широкая пасть с острыми зубами, и одна из пестриц исчезла, всосанная в рот рыбы с потоком воды. Пестрицы бросились врассыпную, а там, где только что металась их стая, под самой поверхностью воды плавает крупная полосатая рыба. Это крупнейший вид рыб в озере – ика-таикаха. Вертикальные полоски на теле, колючие плавники, горбатая спина и хищнический образ жизни – это черты, доставшиеся этому гиганту в наследство от его предка – речного окуня, завезённого в Новую Зеландию из Европы в историческую эпоху. Существо, сформированное в условиях борьбы за существование в реках своей родины, хорошо прижилось на новом месте, и в последующие миллионы лет претерпело совсем немного изменений. Фактически, ика-таикаха – это просто огромных размеров окунь. У него есть «брат-близнец» в далёком Венедском озере на севере Европы: оба вида независимо друг от друга выбрались на вершину пищевой пирамиды в местах своего обитания.

Ика-таикаха – прожорливый хищник, который не брезгует никакой добычей, лишь бы она пролезала в его глотку. И мелкая пестрица не утоляет голод, а лишь раззадоривает аппетит. Пингвины, испуганные появлением этого чудовища, стараются побыстрее убраться с его пути. Отчаянно взмахивая крыльями, они плывут прочь, держась у поверхности воды. По размеру эти птицы как раз подходят на роль обеда для ика-таикаха, и похоже, рыба намерена заполучить на обед что-то посолиднее, чем мелкая рыба. Взмахивая хвостом и сложив спинной плавник, ика-таикаха бросается в погоню за пингвинами, спасающимися бегством. Он выбрал для нападения одну из птиц, которая отстала от других, и теперь его внимание сосредоточено именно на этой добыче.

Чтобы спастись, пингвинам нужно добраться до берега – пока глубина достаточна для плавания ика-таикаха, они не могут чувствовать себя в безопасности. Преследуемый пингвин, похоже, догадался, какая участь может его ожидать, и отчаянно пытается спастись. Он выскакивает из воды, словно дельфин, вдыхая воздух и одновременно увеличивая скорость своего движения. Эта тактика приносит свой результат: огромная рыба отстаёт, поскольку она не приспособлена для долгой погони. А спасительные заросли рдеста в устье реки, текущей в озеро с гор, всё ближе. Отчаянно взмахивая крыльями, пингвин, словно пуля, врезался в заросли подводных растений и скрылся из виду. Пробираясь сквозь заросли к берегу, пингвин не заметил рядом с собой полосатый рыбий бок. Он поспешил к берегу, но его движения вспугнули ещё одну рыбу – молодого ика-таикаха, длиной едва ли больше самого пингвина.

В отличие от взрослых особей, патрулирующих открытую воду на некотором расстоянии от берега, молодые ика-таикаха предпочитают жить в укрытиях. Чтобы лучше прятаться, молодая особь этого вида имеет более контрастные полосы и явственную зеленоватую фоновую окраску тела. Испуганный внезапным появлением пингвина, молодой ика-таикаха бросился прочь из зарослей, и чуть не столкнулся нос к носу с преследовавшим птицу взрослым сородичем. Пасть гиганта раскрылась почти автоматически, а в следующую секунду острые зубы вонзились в плоть молодой рыбы. Некоторое время хвост добычи подёргивался в судорогах, а затем взрослый ика-таикаха приоткрыл пасть пошире и аккуратно протолкнул добычу в глотку. Ощущение сытости подействовало на гигантскую рыбу умиротворяющее. Лениво шевеля плавниками, взрослый ика-таикаха развернулся и поплыл прочь, на глубину. Он даже не обратил внимания на молодого неоханазаки, рванувшегося со дна в облаке ила при его приближении. Рыба возвращается на свою территорию, чтобы там залечь на дне в любимой ямке и посвятить несколько дней перевариванию добычи. Пока слишком холодно, чтобы можно было искать себе партнёра для размножения, и ещё можно вести ту неторопливую и размеренную жизнь, что и зимой.

Весна неизбежно отвоёвывает у зимы свои позиции в природе, и смена времён года с каждым днём всё более ощутима. Весенние дни становятся длиннее, солнце поднимается выше и греет жарче. Снега на горных вершинах тают, и реки, впадающие в озеро, превращаются в бурные потоки. Меняются химические характеристики воды – она становится свежее, прозрачнее и богаче кислородом. Растения реагируют на увеличение освещённости усилением роста, поэтому на ярком солнечном свету камни в горных ручьях обрастают зеленоватой плёнкой микроводорослей. А обилие пищи стимулирует размножение мелких животных, которые сами являются добычей более крупных обитателей горных ручьёв и рек. Личинки подёнок, мошек и комаров скребут водорослевую плёнку и поедают микроскопических червей и одноклеточных, поселяющихся среди микроводорослей.

Самые крупные из постоянных жителей горных рек с приходом весны тоже активизировались и их часто можно заметить на камнях, обросших водорослями. Среди водоворотов на камнях сидят крупные существа бурого цвета с чёрной продольной полоской, которая тянется вдоль каждого бока этого животного. Их удлинённые тела извиваются на течении, а рот-присоска на нижней стороне уплощенной головы позволяет крепко держаться на гладкой поверхности камня и противостоять течению. Они очень напоминают рыб, но при внимательном рассмотрении выясняется одна странная особенность их облика: у них отсутствуют парные плавники – грудные и брюшные, а в окаймляющей тело и хвост плавниковой складке нет плавниковых лучей, характерных для рыб. Эти существа – вовсе не рыбы, а головастики местной лягушки рангитахи. Это ещё один шедевр эволюции бесхвостых земноводных в реках архипелага. Лягушки рангитахи проводят в стадии головастика несколько лет. Это позволяет им использовать пищевой ресурс, недоступный взрослым особям – микроскопических водных животных и одноклеточные водоросли. Низкая температура воды в местах обитания головастиков рангитахи замедляет обменные процессы и позволяет им довольствоваться небольшим количеством пищи, поэтому в любом горном ручье головастики рангитахи довольно многочисленны. Среди них есть особи разного возраста – от мелких существ, появившихся на свет прошлой весной, до крупных особей длиной около 25 см. Это пятилетние существа, готовые к превращению во взрослую лягушку в ближайшее время.

Головастики – одни из самых крупных жителей горных ручьёв. Они прицепляются к камням ртом-присоской и оставляют после себя чисто отскобленные дорожки в водорослевых обрастаниях. Каждый из головастиков ревностно охраняет свою территорию, не допуская на неё сородичей. Если нужно, он будет отгонять чужаков со своей территории ударами боков и хвоста.

Самые обильные водорослевые обрастания образуются на верхней стороне камней, которая едва покрыта водой. Кроме того, течение здесь не такое сильное, а весеннее солнце хорошо пригревает. Поэтому, когда вода в ручьях поднимается и накрывает камни, обычно торчащие из воды, головастики выходят для кормления в такие места. Но это большой риск и они должны быть осторожны: поблизости могут быть хищники, встреча с которыми не сулит ничего хорошего существу, не умеющему активно защищаться.

Крупный головастик примерно четырёх лет от роду копошится на поверхности камня. Здесь водоросли образуют моховидный налёт, который он с удовольствием поедает. Если кожа подсыхает на ветру, головастик резкими движениями хвоста добирается до углубления на поверхности камня и обливает себя брызгами, после чего продолжает скоблить водоросли. Его маленькие немигающие глазки безразлично смотрят вверх и в стороны. Его образ жизни примитивен и прост, и для выживания ему не требуется выражать свои чувства и эмоции. Он просто ест, одновременно следя за появлением возможной опасности.

Долго ждать ему не пришлось: опасность сама нашла его. Когда тень пронеслась по поверхности камня, а взгляд головастика различил быстро движущееся черное пятно на светлом фоне неба, реакция животного была предсказуемой и автоматической: замахав хвостом из стороны в сторону, головастик пополз по камню, свалился в воду и тут же присосался к боковой стороне камня, в тени.

Чёрные крылья, мелькнувшие в небе, принадлежат новозеландскому южному ворону – одной из широко распространённых птиц Новой Зеландии. Подобно многим видам, живущим на островах в эпоху неоцена, эта птица является потомком завезённого вида – грача. И в облике птицы угадывается её родословная: взрослая птица обладает белым клювом, ярко выделяющимся на фоне чёрного оперения. Это крупный взрослый самец, размах его крыльев достигает 160 см. Рядом с ним держится самка, не уступающая ему в размерах – это пара, объединившаяся для гнездования несколько лет назад, и с тех пор не расстающаяся. Успех в выживании новозеландских южных воронов обеспечили фамильные черты врановых – высокий интеллект и способность к обучению и запоминанию информации. Обе этих птицы хранят большой жизненный опыт и умело применяют его при поиске пищи и защите от врагов. Они знают много приёмов охоты на различных мелких животных, обитающих в Новой Зеландии, и редко остаются голодными на ночь. А к ручью этих птиц привлекла возможность половить мелких беспозвоночных, а если повезёт – то и рыбу. Головастики рангитахи – тоже неплохая добыча; обе птицы из этой пары умеют их ловить и им хорошо знаком вкус нежного мяса этих существ.

Самка опустилась на камень, торчащий из воды, и стала пристально вглядываться в поток. Среди игры света и тени на дне и отблесков света на поверхности воды ей удалось различить неподвижно вытянутое тело одного из головастиков. Он вцепился присоской в камень и сохраняет неподвижность, надеясь таким образом переждать опасность. Но охотник всё же хитрее, чем его добыча: убедившись в том, что добыча распознана правильно, самка новозеландского южного ворона быстрым движением окунула голову в воду, одним точным движением схватила головастика за хвост, вытащила его из воды и сильно ударила об камень. Когда добыча перестала дёргаться, птица прижала её лапой к поверхности камня и начала расклёвывать.

Остальные головастики рангитахи быстро попрятались. Некоторые из них просто бросились в середину русла речки, где глубже и их труднее достать. А ещё несколько головастиков заплыли под край камня и присосались к нему снизу, забившись в узкие щели. Самец новозеландского южного ворона немного опоздал и уже вряд ли сможет заполучить добычу так же легко, как это сделала самка. Конечно, он попробовал отнять добычу у самки, но она пресекла его попытку громкими криками и угрожающей демонстрацией. После этого она схватила остатки добычи и проглотила их целиком, зная, что её спутник жизни, возможно, ещё раз попробует заставить её поделиться добычей. Когда от пойманного головастика остались лишь несколько пятен крови на камне, самцу осталось только перепорхнуть на соседний камень и ещё раз попробовать добыть себе обед самостоятельно. Он увидел, как один из головастиков юркнул под камень, на котором сидит он сам. Ворон-самец подошёл к краю камня и заглянул в воду одним глазом. Ему удалось различить кончик хвоста головастика рангитахи, который зашевелился и тут же скрылся из вида. Ворон-самец решил попробовать схватить головастика. Он быстро сунул голову под воду, провёл приоткрытым клювом по нижнему краю камня и сразу же вытащил голову из воды. Первая попытка не удалась, но это явно не остановило ворона. У него есть опыт по добыванию из укрытий разных мелких животных – в такое укрытие можно просто ткнуть чем-нибудь длинным и тонким, чтобы заставить добычу покинуть укрытие. Он взлетел и опустился на берегу. Прохаживаясь по отрастающей траве, ворон увидел несколько сухих прошлогодних стеблей трав, как раз нужной длины, прямых и достаточно прочных. Схватив один стебель клювом, ворон расшатал его и выдернул из земли. Его самка явно заинтересовалась манипуляциями, которые он проделывает. Ворон вернулся на камень, под которым прячутся головастики рангитахи, положил найденный стебель на камень, а затем взял его за кончик, сунул другой его конец под камень и стал ворочать там. Самка перепорхнула на камень к самцу, подошла к нему и стала пристально вглядываться в воду. Испуганные головастики, спасаясь от не виданного раньше врага, выскочили из-под камня. Самец не успел бросить стебель, которым пугал добычу, а самка уже схватила головастика рангитахи и оглушила его ударом об камень. На это раз, однако, ей не удалось воспользоваться плодами собственного успеха: самец отпустил стебель, бесцеремонно оттолкнул её и сам начал расклёвывать добычу.

Пара воронов слишком увлечена охотой на головастиков, поэтому птицы не заметили, что они сами стали объектом пристального внимания ещё одного хищника. Причём его интересуют не столько сами птицы, сколько их охотничьи успехи. Увидев, что птицы начали что-то есть, хищник покинул укрытие и направился к ним. Он невелик, но коренаст и обладает крепким телосложением. Кроме того, только один зверь может носить такую характерную чёрную «маску» на белой морде – новозеландский небарсук. Этот свирепый хищник является потомком хорька, завезённого человеком в историческую эпоху. Именно из-за таких зверей и их родственников на островах Новой Зеландии в неоцене нет нелетающих птиц, за исключением руакапанги, а новозеландским горным пингвинам приходится превращать свои норы в крепости.

Новозеландский небарсук даже не пытается скрываться от воронов. Он стал скакать с камня на камень, с каждым прыжком приближаясь к птицам и их добыче. При этом он ведёт себя нарочито вызывающе: раскрывает рот и демонстрирует свои зубы, задирает хвост к спине, делая особенно заметной кисть белых волос, растущую на нём, и громко рычит. Видя его приближение, пара воронов встала в защитную позу: они приоткрыли крылья, слегка пригнули головы и распушили перья. На фоне чёрного оперения их белые клювы выглядят особенно эффектно. Угрозу дополняет громкое карканье обеих птиц. Небарсук остановился на соседнем камне, в одном прыжке от птиц и их добычи. У воронов есть явное тактическое преимущество: они могут взлететь и просто столкнуть хищника в воду, заставив его принять холодную ванну. Но небарсук выигрывает в применении грубой силы, поскольку весит значительно больше, чем обе птицы, вместе взятые. Его шансы воспользоваться добычей воронов довольно велики, и он не собирается отступать. Видя это, птицы взлетели и стали совместно нападать на него, стараясь ударить противника клювом в голову или спину. Зверю приходится обороняться, разевая пасть и угрожающе рыча. Он сумел схватить зубами кончик крыла одного из воронов, но птица освободилась, оставив в его зубах пару перьев. Получив сильный удар клювом в спину, небарсук поднялся на задние лапы, балансируя на камне, и освободил для драки когтистые передние лапы. Но вороны тоже знают кое-какие тактические приёмы, а глупого зверя легко обмануть. Самец-ворон стал просто летать над самой мордой хищника, соблюдая, однако, безопасную дистанцию и отвлекая внимание небарсука на себя. А самка в это время залетела сзади и в самый неподходящий момент налетела на небарсука всей массой тела, одновременно нанеся сильный удар клювом в темя хищнику. Потеряв равновесие, небарсук шлёпнулся в холодную весеннюю воду и быстрое течение понесло его прочь. Он ранен: на его голове кожа рассечена ударом клюва птицы, и из раны сочится кровь. Добыча слишком дорого обходится ему: зверю удалось выбраться на берег лишь в нескольких десятках метров ниже по течению. Он встряхнулся, понюхал воздух и неуклюжим шагом направился в кусты.

Когда хищника унесла река, вороны потеряли к нему всякий интерес. Самец вернулся к прерванной трапезе, предоставив самке право самостоятельно ловить добычу, пока он насыщается.

С приходом весны в колонии новозеландских горных пингвинов начинается подготовка к гнездованию. Эти птицы, подобно новозеландскому южному ворону, являются моногамами, хотя их поведение, конечно, намного проще, чем у воронов. Сформировавшиеся пары птиц держатся дружно, стараясь не разлучаться. Это партнёры, окончательно сделавшие свой выбор в пользу друг друга. У таких птиц, привыкших друг к другу и проявляющих своего рода «психологическую совместимость», гнездование и выращивание потомства происходит намного успешнее, чем у птиц, впервые образовавших пару и не слишком подходящих друг к другу по темпераменту. Но порой в семейную жизнь пингвинов вмешиваются внешние обстоятельства, и тогда устоявшаяся пара перестаёт существовать. У таких небольших птиц бывает слишком много врагов, и иногда кто-то из пингвинов не возвращается в родную колонию.

Взрослая самка пингвина одиноко бродит по колонии, оглядываясь и время от времени издавая громкий призывный крик. На протяжении двух предыдущих лет у неё был брачный партнёр, птицы вдвоём наслаждались жизнью, делились пищей, обустраивали нору, ухаживали за потомством и оберегали его от врагов. Теперь жизнь повернулась к этой птице другой стороной: самка овдовела, хотя, возможно, она ещё не осознаёт этого. Вчера её самец не вернулся с рыбной ловли: в погоне за рыбой он заплыл слишком далеко от берега и крупный ика-таикаха удачно воспользовался представившейся возможностью поохотиться. Самка не знает этого и ещё не теряет надежды встретить его – бродя по колонии, она заглядывает в чужие норы, кричит и вслушивается в голоса соседей, силясь услышать ответ на свой призыв. Но в хоре голосов сородичей, к сожалению, уже нет того голоса, который она хочет услышать.

В течение нескольких следующих дней эта самка всё реже зовёт самца, но постепенно смиряется со своим положением птицы-одиночки. В нынешнем положении овдовевшей самки есть ещё одно немаловажное обстоятельство, определяющее её отношения с другими птицами в колонии. Эта самка является «богатой вдовой»: она по-прежнему владеет хорошей норой близко к защищённому центру колонии. Пока она была в паре с самцом, обе птицы могли подтвердить свои права на нору, давая согласованный отпор соседям. Но теперь она одна, и соседи понимают это не хуже её самой. Когда овдовевшая самка уходит на рыбную ловлю, её нору уже постепенно начинают оглядывать соседи. По их представлениям, если никто не защищает вход в нору, то эта нора свободна. Две пары соседей беспрепятственно заходят на территорию одинокой самки и заглядывают в её нору. Они делают это осторожно, словно ожидая, что вторая птица вдруг выскочит из норы и набросится на них. Но ничего не происходит, и соседи постепенно смелеют. Впрочем, одна пара быстро выбыла из числа претендентов на новое жилище: вторая пара пингвинов оказалась и дружнее, и сильнее. Когда одинокая самка возвращается, они пока ещё отходят в сторону, но не упускают возможности демонстративно нарушить границы территории вокруг её норы. Чем ближе сезон гнездования, тем острее стоит «квартирный вопрос» и тем активнее пытаются его решить соседи овдовевшей птицы. На следующий день самец из соседской пары просто забрался к ней в нору и стал щипать хозяйку клювом. Она сумела отбиться от него и выгнать наглого захватчика из норы, но вскоре ей самой пришлось покинуть нору, чтобы просто поймать немного рыбы для себя.

Вернувшись около полудня, самка обнаружила, что по её территории расхаживает соседский самец, встретивший её агрессивными криками и явно не собирающийся возвращаться на свою территорию. Но ещё большим поводом для беспокойства стало то, что из её норы на голос самца высунулась голова соседской самки, которая уже неизвестно, сколько времени хозяйничала там. Когда одинокая самка попыталась забраться в нору, ещё утром бывшую её собственной, она встретила яростный отпор со стороны наглой захватчицы. Укрывшись в норе, её бывшая соседка стала кричать и клевать её, не пуская хозяйку норы внутрь. Но, возможно, захватчица норы понимает, что пока её права на собственность слишком призрачны, и при приблизительно равных силах она показывает признаки неуверенности: её голос звучит тише, а она сама старается избежать драки и отступает вглубь норы. Но ей на помощь приходит самец: он ввязывается в конфликт и начинает бить одинокую самку клювом, а затем просто оттаскивает её за хвост от входа в нору. Ободрённая такой поддержкой, его самка тоже перешла в наступление. Вдвоём они легко отогнали одинокую самку от её норы. Захват её жилья завершён и теперь её беды дополнительно приумножились – у неё больше нет укрытия, поэтому, если сейчас на колонию нападёт хищник вроде руакапанги или небарсука, она обречена. Конечно, на какое-то время она может спрятаться в чужой норе, но её сразу же выгонят, когда опасность минует. В её нынешнем положении под угрозой оказывается не только успех в гнездовании в этом году, но и сама её жизнь.

А жизнь других существ продолжается. Снега в горах архипелага тают активно, и река, впадающая в озеро, широко разлилась, а химический состав её немного изменился по сравнению с тем, что было зимой. Изменения в химическом составе воды во многом определяют жизнь водных животных – по ним в большей степени, чем по температуре воды, подводные жители ощущают смену сезонов. Поток свежей и богатой кислородом воды является мощным инициатором брачного поведения пестриц. Осторожные рыбы начинают готовиться к трудному путешествию, кульминацией которого будет нерест в горных ручьях. Возможно, для кого-то из них это путешествие будет последним в жизни – слишком много трудностей поджидает этих маленьких путешественников на их пути к нерестилищам. Подобно своим предкам, пестрицы запоминают запах родного ручья и будут стремиться отложить икру там же, где сами появились на свет.

В преддверии скорого путешествия самцы пестриц уже начали меняться, словно примеряя брачный наряд. Их облик меняется не так радикально, как у лососей эпохи человека: у них не отрастает горб и не искривляются челюсти, а просто меняется окраска. В течение нескольких дней самцы начинают заметно отличаться от самок: фоновая окраска у них темнеет, а на этом фоне проявляются розоватые пятна. Но это лишь слабые намёки на будущее великолепие, которое проявится в полной мере лишь на нерестилище.

Пестрицы постепенно перестают прятаться и собираются в стаи в устье реки. Они готовятся к нересту и в это время не обращают внимания даже на хищников. Новозеландские горные пингвины вовсю пользуются кратковременной доступностью своей любимой добычи. Они пулями проносятся сквозь стаи пестрицы, но рыбы не бросаются в укрытия, даже если сородич рядом с ними оказывается в клюве птицы. Убыль компенсируется прибытием новых стай из других частей озера на протяжении нескольких следующих дней. Стаи рыб постепенно объединяются, и пингвины уже побаиваются приближаться к этой огромной живой массе: они с опаской проплывают рядом с многотысячным скоплением рыбы, схватывая лишь особей, отбившихся от основной массы сородичей.

Наконец, по невидимому сигналу, понятному только самим рыбам, пестрицы дружно покидают устье и идут на нерест. Стая пестриц входит в реку, словно туча. Новозеландские южные вороны, цапли и другие пернатые любители свежей рыбы кружатся над рекой и имеют возможность воочию наблюдать это великолепное зрелище. Птицы не упускают возможности порыбачить: они садятся на камни по берегам реки и на отмелях, и клюют рыбу, идущую плотным косяком, почти наугад. Пестрицы бросаются прочь и стараются уплыть на глубину, но плотность стаи такова, что на месте одной рыбы оказывается другая, и клюв удачливого рыболова всё равно настигает свою жертву – не одну, так другую рыбу. Но что такое гибель десятков и сотен рыб по сравнению с десятками тысяч выживших и идущих на нерест?

Путешествуя по реке, пестрицы встречаются с другими представителями пресноводной фауны Новой Зеландии. В нижнем течении реки придонные слои воды населяют другие рыбы – туземные лабиоципринусы, крупные и сравнительно мирные растительноядные рыбы. Подобно пестрицам, они ведут своё происхождение от чужеземных рыб, завезённых в Новую Зеландию в историческую эпоху: это потомки карпа. Но в процессе эволюции эти рыбы достаточно сильно изменились по сравнению со своим предком и ведут совсем другой образ жизни. Эти рыбы не любят жизнь в озере со стоячей или малопроточной водой и предпочитают жить на течении. Тело лабиоципринуса обтекаемой формы, он совсем не похож на своего медлительного высокотелого предка. Уплощенная голова снижает сопротивление потоку воды, а рот в виде присоски, сдвинутый вниз, помогает прикрепляться к камням. Подвижные ворсистые губы позволяют рыбе соскребать с камней водорослевые обрастания – основную пищу этого вида.

Где бы не встречались рыбы-водорослееды, они демонстрируют схожие черты поведения. Чем больше рыба полагается на водоросли как на источник корма, тем более свирепо она относится к сородичам и тем обширнее её индивидуальная территория. Лабиоципринусы находятся ближе к концу такой импровизированной шкалы: это эгоистичные индивидуалисты, которые меняют гнев на милость по отношению к сородичам только в брачный сезон.

Верхняя губа этой рыбы разделена посередине на две половинки, которые могут двигаться как согласованно, так и независимо друг от друга, когда рыба соскребает водоросли с субстрата. Лабиоципринусы предпочитают прибрежные участки речного русла, где дно хорошо освещается солнцем, а на камнях растут низшие зелёные водоросли – их основная пища. Если ничто не нарушает покоя этих рыб, они просто прицепляются к камням головой против течения. При этом рыбы держатся за субстрат не только ртом, но и грудными и брюшными плавниками, в которых кончики нескольких передних лучей выступают из перепонки, образуя нечто вроде коготков. Каждая рыба внимательно следит за поведением и передвижениями сородичей, готовая в любую минуту броситься на защиту границ своей территории. Обладание «наблюдательной точкой» на торчащем над дном камне или коряге – важное требование к территории, которую занимает рыба. Такое место служит для подачи визуальных сигналов сородичам. Рыба особенно выгодно смотрится на таком месте, когда оно хорошо освещено.

Некоторые особи лабиоципринусов отличаются от прочих: на верхней лопасти их хвостового плавника отрастает длинная косица с хорошо заметными поперечными полосками чёрного цвета. Рыбы с косицами на хвосте – это самцы, и каждый из них контролирует свою территорию особенно ревностно. Длинные косицы хвостовых плавников колышутся на течении, подавая предупреждающий сигнал другим самцам. Зато самка охотно допускается на территорию самца: весной у этих рыб наступает брачный сезон.

Когда самка лабиоципринуса, лишённая длинной косицы на хвосте, оказалась на территории самца, он превратился в галантного ухажёра: спустившись с камня, самец подплыл к самке и встал на течении рядом с ней, расправив плавники и демонстрируя ей косицу на хвосте. Похоже, что он понравился самке: она слегка складывает спинной плавник, демонстрируя подчинение. Самец продолжает ухаживание: стоя бок о бок с самкой, он начал трещать и щёлкать с помощью глоточных зубов, превратившихся у этого вида исключительно в звуковоспроизводящий аппарат. Самка ведёт себя скромно – если она не будет демонстрировать самцу подчинение, это будет воспринято как посягательство на территорию, и тогда вместо ухаживаний ей достанется удар крепким рылом в бок. Она держит плавники прижатыми к телу, и лишь отвечает редкими щелчками на брачную песню самца. Очевидно, что самка принимает ухаживания самца, и он приступает к следующему элементу брачных демонстраций: самец ползёт по камню, переставляя грудные и брюшные плавники один за другим. Он прополз немного вперёд и встал перед самкой боком, демонстрируя ей яркие и широко расправленные плавники. Похоже, ему удалось найти подходящую самку на этот брачный сезон. Но внешние обстоятельства врываются в размеренную и сдержанную жизнь лабиоципринусов самым неожиданным образом.

Вначале обращённые в стороны и немного вверх глаза лабиоципринусов замечают отдельных небольших рыбок, быстро проплывающих над ними. Но в течение нескольких минут обстановка в реке полностью меняется: пестрицы плывут вверх по течению непрерывным потоком, а их стая растягивается по всей ширине русла. Кроме того, стая рыб становится намного плотнее. Лабиоципринусы, занятые брачными играми, получают по несколько ощутимых ударов в бока и плавники – в них врезаются пестрицы, идущие на нерест сплошной массой. Всё меняется – от мирной и спокойной обстановки, располагающей к брачным играм, не остаётся и следа. Рыбы постоянно чувствуют волны от движений множества пестриц, а мелькающие перед их глазами пёстрые бока этих рыб полностью закрывают обзор и превращают окружающий мир в сумасшедшую пляску красок и отблесков. Лабиоципринусы, попав в стаю пестриц, с трудом прокладывают себе дорогу в живой массе этих рыб. Они просто сползают с камней вниз, на дно, и пережидают проход этой стаи.

Постепенно основная масса пестриц проплыла мимо, и солнечные лучи снова достигают дна, где скрылись лабиоципринусы. Мимо них теперь плывут лишь отдельные небольшие стайки рыб, отставшие от основной стаи. Но лабиоципринусы не торопятся покидать укрытия: они видят, как высоко над водой проносятся силуэты птиц, сопровождающих стаю пестриц. Постепенно эта опасность проходит – птицы улетают дальше, или же просто возвращаются на свои территории, воспользовавшись плодами кратковременной лёгкой рыбалки. По прошествии примерно получаса после ухода стаи пестриц жизнь лабиоципринусов полностью возвращается в привычное русло и рыбы расплываются по своим местам, но не все. Самка, за которой так активно ухаживал самец, куда-то уплыла, и теперь ему нужно приложить усилия, чтобы привлечь новую самку, готовую к нересту. Поэтому самец лабиоципринуса с удвоенным рвением продолжает брачные демонстрации. Он приобрёл тёмно-зелёную окраску с бронзовым отблеском. Чтобы явить себя во всей красе, он восседает на вершине камня, как на троне, и вокруг него колышется ковёр нитчатых зелёных водорослей. Раскрыв красные плавники, он держится ими за камень. Его спинной плавник широко раскрыт и в лучах солнца заметна его красная окраска, а длинная лента хвостового плавника колышется в потоке.

Самец демонстрирует себя не только самкам. Для других самцов его окраска и поза – вызов на дуэль или же предупреждение о возможном отпоре, который он может дать сопернику, не соизмеряющему силу и амбиции. И ответа на этот вызов не приходится долго ждать: в вызывающей близости от этого самца появляется конкурент, также в прекрасной физической форме. Мелкие и слабые самцы предпочитают держаться подальше от такого красавца, но этот конкурент – крупная и сильная рыба, которая не прочь присоединить к себе часть владений этого самца. Но драке обычно предшествует оценка физических возможностей соперника – ритуал, который позволяет избежать нанесения увечий друг другу сражающимися соперниками. Видя соперника, нарушившего границы его территории, самец спустился со своего камня и поплыл ему навстречу. Встав мордами друг к другу, рыбы начали «переговоры» – оба самца стали издавать серии щелчков, одновременно пугая друг друга раскрытыми плавниками. Хозяин территории развернулся боком к сопернику, продолжая издавать «трели» глоточными зубами, и резко взмахнул хвостом, обдавая соперника волной и давая ему возможность оценить его силу. Но соперник ответил на это совсем необычно: нарушая «кодекс чести», он не стал взмахивать хвостом, а сразу всплыл и «сел» на соседний камень. Он сразу пытается занять место, говорящее о его превосходстве. Ответ на это со стороны хозяина территории оказывается простым и предсказуемым: он настиг наглого соперника, таранным ударом рыла в бок спихнул его с места и заставил опуститься на дно, прижимая его своим телом сверху. Сопровождая своё движение сериями щелчков, он погнал соперника к краю территории, время от времени толкая его рылом в бока и хвост. На границе своей территории он не упустил возможности покрасоваться, раскрыв плавники и делая резкие движения хвостом в сторону соперника, а затем развернулся и величественно поплыл на свой каменный «трон», рассчитывая на внимание со стороны самок.

В колонии пингвинов жизнь идёт своим чередом. В жизни многих членов колонии не произошло ничего нового, а среди молодых птиц появилась ещё одна супружеская пара, которой предстоит гнездиться впервые. И есть ещё одно хорошее событие: овдовевшая самка, выгнанная из собственного жилища, похоже, нашла себе нового мужа. Она проявила большой интерес к молодому и холостому самцу, который как раз был занят рытьём новой норы под плоским камнем, край которого теперь нависает над входом, словно козырёк. Работа ещё не закончена, но уже видно, что у него получится хорошее жилище. Какие-то два дня работы – и он окажется завидным женихом с прекрасной квартирой. Одинокая самка часто задерживалась возле его норы, и этот самец не гнал её прочь. Вначале он, очевидно, был слишком занят своей работой, чтобы обращать внимание на окружающих, но позже присутствие самки стало для него дополнительным стимулом для продолжения строительства. Он относился к самке нейтрально, но не бил и не отгонял её – а это уже хороший знак сам по себе. И самка постепенно стала вести себя так, словно он уже стал её брачным партнёром: когда самец уходил на ловлю рыбы, самка оставалась близ его норы и демонстрировала агрессию соседям, защищая пространство вокруг норы. Вернувшись, самец продолжал рыть нору, а самка просто ходила рядом и громко кричала на сородичей, которые оказывались поблизости.

В эпоху человека леса Новой Зеландии перестали быть безопасными для наземных птиц, особенно если они успели разучиться летать. И неоценовая фауна островов несёт на себе тяжёлое бремя человеческой деятельности – в ней присутствуют многочисленные потомки наземных млекопитающих, среди которых есть и хищники.

Суету пингвиньей колонии нарушил сигнал тревоги, и пингвины привычно разбежались по норам. Одинокая самка забралась в ещё недостроенную нору – самец ушёл кормиться, и ничего не мешает ей спрятаться в его норе. Лесная подстилка и сухие листья папоротника шуршат под ногами медлительного и неуклюжего существа. Тем не менее, угроза вполне реальна и не иллюзорна – к колонии пингвинов ковыляет новозеландский небарсук. Это медлительный, но сильный и беспощадный хищник, способный при необходимости быть очень проворным. Он меньше руакапанги, но это не делает его менее опасным противником: пусть он проигрывает руакапанги в скорости, зато выигрывает в силе. Сильными лапами он может вывернуть камни, защищающие вход в нору, раскопать её и съесть пингвина, загнанного в угол. Пассивная оборона, спасающая от руакапанги, здесь гибельна, и залогом успеха в противостоянии с этим зверем становится активная оборона, которой пингвины в какой-то степени владеют.

Поведение новозеландских горных пингвинов, живущих в местах, обильно населённых хищниками, заметно изменилось по сравнению с поведением их предков, живших в сравнительно безопасном мире островов и океанских побережий.

Новозеландский небарсук бродит по колонии пингвинов. Он обнюхивает норы и пробует отковырять когтями камни, возле которых они выкопаны. Ему удаётся выцарапать из земли несколько камешков, когда он почувствовал, как кто-то сильно ущипнул его за хвост. Взвизгнув, зверь развернулся и увидел перед собой небольшую группу пингвинов. Они явно не собираются прятаться. Один из их громко закричал и отрыгнул полупереваренную рыбу, плюнув ею в морду хищника. Остальные подхватили его крик, и небарсук замотал головой – настолько громкой была какофония голосов пингвинов. Затем в его шерсть влепились ещё несколько кусков полупереваренной рыбы. Крики теперь доносятся отовсюду: пингвины выходят из нор и громко кричат, окружая хищника. Небарсук оскалился и щёлкнул зубами – охота явно сорвана, и эти странные существа ведут себя как-то необычно. И в это время он ощутил острую боль в бедре – один из пингвинов бросился к нему и укусил его, крепко сжав клюв. В клюве у этого вида птиц растёт пара зубовидных выростов, и это делает его укус ещё больнее. Зверь развернулся и клацнул зубами, попробовав достать обидчика, но пингвин от этого движения отлетел в сторону и закувыркался по земле, держа в клюве клок шерсти зверя. Ещё один пингвин бросился на него сзади ивцепился в шкуру. Его клюв прорвал кожу зверя, и на его шерсти появилось пятно крови. Зверь окружён теми, кого рассчитывал поймать и съесть, и очевидно, что удача сейчас не на его стороне. Пингвины щиплют его клювами за бока и хвост, отскакивая, когда он разворачивается к ним мордой. В шерсти на его бедре расплывается пятно крови и небарсук ощущает сильную боль в месте ранения. Пингвин-самец, которому оказывает внимание одинокая самка, успел вернуться в колонию как раз в разгар сражения и сразу же включился в борьбу с врагом. Ему удалось пару раз сильно ущипнуть хищника, а его голос присоединился к всеобщей какофонии.

Тряся головой, небарсук отступает. Момент внезапности потерян, и теперь ему придётся зализывать рану где-нибудь в укрытии, вместо того, чтобы пировать. По мере его удаления от колонии пингвинов их воинственные крики становятся тише: колония постепенно возвращается к привычной жизни. У таких происшествий, помимо минусов, есть и небольшие плюсы: совместная оборона от небарсука ещё больше сплотила пару пингвинов. Самка осторожно подошла к самцу, присела перед ним и снизу вверх коснулась клювом его клюва. Ответ был немедленным и предсказуемым: самец раскрыл клюв и нагнул голову вниз, позволяя самке вытащить рыбу у него из глотки. После этого самку уже нельзя назвать одинокой – пара пингвинов заключила брачный союз. В знак доверия самец осторожно коснулся перьев вокруг глаза самки и почистил их. Затем он сам наклонил голову набок, а самка убрала соринку из его оперения. Теперь работа над норой пойдёт намного быстрее, и можно будет вскоре приступать к гнездованию. А само гнездование и выкармливание птенцов покажут, насколько удачной окажется эта семейная пара.

Изменения в природе стимулируют брачное поведение животных, даже если оно требует приложения значительных усилий. Так происходит у пестриц – маленьких рыбок, которые с поразительным упорством продолжают путешествие в верховья. Во время путешествия с окраской самцов происходят изменения: они становятся бархатно-чёрными, а на их спинах теперь алеют пятна неправильной формы. Большая стая, входившая в реку из озера, постепенно поредела: ощущая запах родных притоков, часть пестриц уже покинула общий косяк. Тем, кто остался и продолжает путешествие в верховья, предстоит преодолеть много препятствий. Чаще всего это речные пороги, которые приходится штурмовать довольно долго. Возможно, крупный лосось легко преодолел бы такие пороги одним прыжком, но от мелких пестриц для решения этой проблемы требуются значительные усилия. Стая рыб останавливается у порогов, и с каждой минутой их количество становится всё больше за счёт особей, подтягивающихся к основной стае. В бурунах воды под порогами мелькают пятнистые и чёрные спины, а некоторые рыбы выпрыгивают из воды «свечкой», словно пытаясь разведать обстановку. Когда количество рыб становится слишком большим, начинается штурм порогов. Пестрицы начинают целыми группами прыгать через пороги. Они протискиваются между камнями, где течение слабее, или стараются сделать подряд два-три сильных прыжка, чтобы побыстрее преодолеть порог. Некоторые рыбы пытаются плыть вверх по струям воды против течения, но таких, как правило, сносит вниз, и они начинают всё заново. Некоторым рыбам удаётся преодолеть пороги, но они, обессилев, не могут удержаться на течении и река сносит их вниз. Прыжок одной рыбы может служить стимулом для других рыб, и иногда за одной прыгнувшей пестрицей устремляется ещё несколько, а за ними прыгает в общей сложности до полусотни рыб. Такая живая волна словно разбивается об воду, но некоторым рыбам всё равно удаётся преодолеть пороги. Выше порогов, в защищённых от быстрого течения местах за крупными камнями постепенно скапливаются десятки уставших рыб, которым удалось справиться с этим препятствием. Когда к ним подплывают на отдых другие счастливчики, в удобных для отдыха местах вспыхивают небольшие конфликты, но даже их бывает достаточно, чтобы некоторых особей вытолкнули обратно в поток. Тогда им приходится тратить остатки сил, чтобы прорваться обратно. А некоторых, особенно неудачливых рыб течение сносит вниз, и им снова приходится тратить силы, преодолевая пороги.

Штурм порогов постепенно подходит к концу. Течение уносит вниз неудачников – оглушённых, обессилевших и мёртвых рыб. Одни из них растратили все силы на прыжки, другим течение просто разбило голову или сломало позвоночник ударом об камень. А кто-то так и не смог преодолеть речные пороги. Такие рыбы не смогут оставить потомство и, скорее всего, просто будут съедены хищниками.

Выше порогов стая рыб продолжает движение. Уставшие рыбы держатся на прибрежном мелководье, где течение не такое сильное. Силуэты птиц на фоне неба заставляют их скрываться на глубине, но не останавливают их движение в верховья.

Наконец, путешествие пестриц подходит к концу: они заплывают в ручьи, запах воды которых запечатлелся в их памяти, как только они выклюнулись из икры. Они не одни в этих ручьях: когда появляются эти активные рыбы, мелкие головастики лягушки рангитахи расплываются в стороны и прячутся под камнями. Пестрицы – хищники, и головастики рангитахи подходящего размера становятся их добычей. Но сейчас всё поведение пестриц подчинено одной цели: оставить потомство. На мелководьях ручьёв самцы демонстрируют свою эффектную брачную окраску: бархатно-чёрную с красными пятнами на боках. Серебристые глаза словно светятся на чёрном фоне окраски голов самцов. Самки, напротив, ещё больше бледнеют. Мраморный узор на их боках почти пропадает, от него остаются лишь отдельные чёрные пятна. Рыб становится всё больше, и это служит толчком для начала нереста.

Фактически, самке пестрицы всё равно, какой самец станет за ней ухаживать. У этих рыб не образуется семейной пары, а нерест проходит очень быстро. В сущности, каждый самец, который смог добраться до нерестилищ, доказал свою пригодность для продолжения рода, и любой из них может считаться лучшим с точки зрения самки.

Самцы пестриц равномерно распределяются по участкам русла, где дно покрыто ровным слоем гальки небольшого размера. Каждый из них своей окраской сигнализирует соседям, что место уже занято, и прогоняет запоздавших самцов ударами рыла в бок. Но, как только рядом с самцом оказывается самка, он начинает галантно ухаживать за ней. Расправив плавники, он встаёт бок о бок к самке и начинает вздрагивать всем телом, давая ей возможность оценить его силу. Если самка не уплывает, самец опускается на дно и начинает резкими боковыми движениями тела и хвоста разбрасывать грунт в стороны, копая на дне неглубокую канавку. Самка следует за самцом, откладывая в эту канавку икру, а самец сразу же оплодотворяет её и обе рыбы вместе заваливают порцию икры камешками. Единственное проявление родительской заботы у пестрицы – это выбор грунта нужного размера для устройства гнезда. Если грунт будет слишком мелким, вода, несущая кислород, будет с трудом проникать к развивающимся икринкам. Если он окажется слишком крупным, его будет труднее раскапывать, а течение просто вымоет наружу часть икры через промежутки между камнями.

Путешествие к нерестилищам дорого обходится пестрицам. В отличие от большинства лососевых рыб эпохи человека, пестрицы могут нереститься неоднократно. Но часть пестриц всё равно гибнет, как от ранений, так и просто из-за необратимых изменений в организме, связанных с нерестом. Зрелые рыбы, как правило, достаточно сильны, чтобы оправиться от стресса, который они испытывают во время нереста, а вот организм старых и более слабых рыб не выдерживает такого испытания на прочность и начинает деградировать.

Обессилев после нереста, пестрицы уже не могут сопротивляться течению. Они прячутся за камнями, чтобы течение не снесло их прочь, и в таких местах скапливаются десятки небольших рыб. Самцы в это время уже начинают бледнеть. Особенно быстро у них пропадает красный цвет, а чёрная окраска постепенно меняется на серую. Самки, напротив, восстанавливают пятнистую окраску и становятся менее заметными на фоне каменистого дна. Это важно для них, поскольку после нереста пестрицы на некоторое время оказываются очень уязвимыми.

Ход и нерест пестриц привлекают к горным ручьям местных животных. Примерно так же происходило на лососевых реках Евразии и Северной Америки, где на пиршество собирались медведи, чайки и вороны. На реках Новой Зеландии эта картина повторяется, но с местным колоритом: «лососи» здесь значительно мельче, а вместо медведя их промышляет новозеландский небарсук. Новозеландский южный ворон же, напротив, значительно крупнее, чем его материковый аналог эпохи человека, а роль чайки на некоторых реках выполняет новозеландский горный пингвин.

Массивный новозеландский небарсук – достаточно медлительный зверь, но даже его проворства хватает, чтобы охотиться на пестриц, восстанавливающих силы после нереста. Зверь явно избегает купания в холодной воде горного ручья, поэтому предпочитает охотиться с камней. Он ловко перепрыгивает с камня на камень, забираясь довольно далеко от берега, почти на середину ручья. Заскочив на большой камень, небарсук осторожно ступает по нему мягкими лапами, стараясь не поднимать лишнего шума. Дойдя до края камня, зверь лёг на живот и стал наблюдать за рыбами, держащимися под прикрытием камня небольшой стайкой, держа одну лапу наготове. Ожидание было недолгим: уже через минуту небарсук сделал одно быстрое движение лапой и выхватил из воды пестрицу. Прижав бьющуюся рыбу к камню, зверь сжал зубами её голову и прокусил ей череп. Быстро объев мясо, он выбросил остатки добычи в воду и снова замер с лапой наготове. В течение получаса ему удалось поймать одну за другой и съесть пять рыбок. И его успехи в ловле рыбы привлекли внимание пернатых любителей лёгкой добычи.

Рыбы бросились врассыпную и попрятались, когда по поверхности воды пронеслась тень крылатого существа. Раздалось громкое хлопанье крыльев, и на берег ручья опустился новозеландский южный ворон. Небарсук оглянулся на него, явно раздосадованный тем, что появление этой птицы распугало рыб, на которых он охотился, и двумя прыжками перебрался на один из соседних камней, почти у противоположного берега. Крупная чёрная птица расхаживает по берегу, поглядывая на небарсука блестящим чёрным глазом. Видя, что птица не представляет для него угрозы, небарсук сосредоточился на ловле рыбы. Несколько минут ожидания увенчались успехом – он выхватил из воды пестрицу. Когда рыба забилась, прижатая к камню когтями зверя, ворон оживился. Он взлетел, в два взмаха крыльев перелетел речку и набросился на небарсука, пробуя отнять пойманную им рыбу. Атакованный небарсук, не выпуская добычу из-под лапы, зарычал, заставив ворона взлететь над камнем и сесть на соседний. Едва держась на скользком камне, ворон громко закричал и захлопал крыльями, а небарсук в ответ распушил белую шерсть, растущую на его скулах, и поднял хвост, который мелко задрожал в воздухе. У птиц слишком слабое обоняние, поэтому ворон просто не почувствовал отвратительного защитного запаха, который испустил небарсук из специальных желёз у основания хвоста. На попытки отнять добычу со стороны ворона он неизменно отвечает рычанием и демонстрацией оскаленных зубов. Предупреждение очень явное, и ворон предпочитает отступить. Сам по себе новозеландский южный ворон – достаточно успешный охотник, но по понятным причинам он любит жить грабежом более слабых хищников. Тем не менее, осторожность берёт верх, и птица принимает благоразумное решение оставить небарсука в покое. Ворон просто перелетел к соседнему камню, опустился на него и после нескольких минут ожидания сам ловко выхватил из ручья пестрицу, которую тут же начал расклёвывать.

Маленькие пестрицы – это существа, у которых есть слишком много врагов. Зачастую этих рыб спасает только большая плодовитость. Враги у этого вида рыб есть на любой стадии развития, даже когда потомство ещё не выклюнулось из икры. И парадокс состоит в том, что пестрицы приплывают на нерест прямо в гости к этому врагу. Подросшие головастики лягушки рангитахи – крупные существа, представляющие опасность для икры пестриц и для их личинок, у которых ещё не рассосался желточный мешок.

В ручьях ещё продолжается нерест пестриц. Но нерестятся уже рыбы, опоздавшие на нерестилища, которые по каким-то причинам задержались во время миграции. Тем не менее, даже у них есть шанс оставить потомство.

Пара пестриц нерестится на дне, покрытом мелкой галькой. За несколько дней до них здесь проходили бурные нерестовые игры, и эта территория была поделена на множество индивидуальных участков, охранявшихся самцами, ожидающими самок. Теперь ажиотаж спал, и успешность нереста зависит лишь от того, смогут ли потенциальные брачные партнёры найти друг друга. Конкуренции с другими самцами никакой, и самец демонстрирует себя самке. Он мощными движениями хвоста разбрасывает грунт в стороны, делая небольшую канавку для икры, и самка устремляется за ним, откладывая икру. Самец оплодотворяет её, и рыбы тут же заваливают кладку камешками. Но они не одни, кто находится здесь. Привлечённый их движениями, крупный головастик рангитахи плывёт за ними. Он соблюдает осторожность и держится на расстоянии от рыб, стараясь не приближаться к ним раньше времени. Но когда он слышит характерное постукивание камней под хвостом самца, зарывающего кладку, он бросается к рыбам. Самец едва успел завалить икру камешками, а головастик уже плывёт следом за ним, готовый раскопать кладку. Когда икра выметана, самка покидает самца, а когда сделано последнее движение хвостом, чтобы закопать кладку, самец тоже теряет интерес к собственному потомству. Рыбы не защищают икру – их родительский инстинкт молчит, они сделали всё, что предусматривает их поведение для продолжения рода. Они совершенно безучастно уплывают, постепенно принимая окраску, характерную для этого вида вне времени нереста. А головастик рангитахи начал грабить только что закопанное гнездо, разбрасывая рылом мелкую гальку и оттаскивая ртом-присоской камешки покрупнее. После нескольких минут его работы на дне образовалась ямка, на дне которой колышутся оранжевые икринки. Этим рыбам уже не суждено появиться на свет: головастик поглощает их сразу по несколько штук, всасывая вечно открытым ртом. Привлечённые его деятельностью, на пиршество приплывают ещё несколько его сородичей. Покончив с одной кладкой, головастики раскапывают другие гнёзда пестриц и поедают икру. Рты-присоски помогают им растаскивать крупные камни, мешающие грабить гнёзда рыб. Лишь остатки икры разносятся течением из раскопанных гнёзд. Но совершенно точно часть икры пестриц всё же уцелеет, упав поглубже между камнями, и новое поколение этих рыб появится в ручье, чтобы включиться в круговорот жизни.

После нереста пестрицы переживают очень сложное время. Кажется, будто на каждую маленькую рыбку сразу обрушивается вся усталость, которую она испытала во время путешествия вверх по реке, и разом заболели все раны, полученные во время путешествия. Тела некоторых особей покрыты ранами и ссадинами, полученными при устройстве гнезда. В момент нереста на эти раны не обращали внимания – у рыб была задача поважнее. Но сейчас все ранения дают о себе знать. У некоторых рыб раны постепенно затягиваются, а другим везёт меньше – на ранках поселились паразитические грибки, покрывающие ранку ватообразным налётом. Некоторые рыбы не справятся с инфекцией и не переживут даже первого нереста в своей жизни. Но самые жизнестойкие члены популяции смогут вернуться в родные места и пять, и шесть раз в жизни. Пестрицы постепенно покидают нерестилища и скатываются в низовья реки. Но это происходит не огромной стаей, а небольшими стайками, которые даже не замечают другие жители реки.

Пингвины также готовятся к гнездованию. Пары птиц проводят больше времени в норах, углубляя их или устраивая мелкий ремонт стенок. Уже через несколько дней будут отложены первые яйца, и на членов колонии лягут родительские обязанности, которые им придётся выполнять в течение примерно трёх месяцев – пока продолжается насиживание и пока птенцы не научатся самостоятельно добывать пищу. А пока жизнь в колонии пингвинов продолжается в прежнем ритме, под аккомпанемент громких голосов этих маленьких птиц. Но жизнь в колонии не застрахована от случайностей, которые могут привести к самым неожиданным последствиям.

Земля гудит от ударов копыт: несколько взрослых оленей ультрадам бегут по лесу, испуганные преследующим их хищником – сумчатым барсом. Стук копыт приближается, и в колонии пингвинов возникает паника. Коротконогие птицы разбегаются в стороны, прячутся среди корней деревьев или около камней. Некоторые из них пробуют скрыться в папоротниках. Удары копыт по земле с каждой секундой становятся всё громче, и, наконец, наступает развязка: один из огромных оленей пробегает прямо через колонию пингвинов. Возможно, он даже не заметил этого – для него пингвинье поселение мало чем отличается от окружающего леса, и он пересёк колонию за несколько прыжков. Но для пингвинов последствия этой случайности слишком хорошо заметны: копыта зверя разрушили несколько нор. Причём у пары, занимающей участок в центре колонии, нора разрушена совсем – её уже не раскопать. В яйцеводе самки уже начало созревать первое яйцо, но теперь его негде отложить. Точнее сказать, эта дружная и сильная пара пингвинов знает, каким образом можно очень быстро стать хозяевами новой удобной норы – нужно просто присмотреть себе хорошую нору, которой владеет более слабая пара, и выгнать её. Или можно просто улучить момент, когда нора пустует, и захватить её.

Объектом нападения становится пара, образовавшаяся из овдовевшей самки и молодого самца. Их нора хорошо укреплена и представляет собой заманчивый приз для захватчиков. А сама эта пара ещё не ведёт себя так слаженно, как пары, которые вместе уже несколько сезонов гнездования. Поэтому они часто допускают ошибку, которой воспользовались захватчики их дома: они уходили кормиться примерно в одно время, пусть и отдельно друг от друга. И нора, пустующая на протяжении примерно двух часов, стала лёгкой добычей пары, потерявшей свой дом.

Первым вернулся с рыбной ловли самец. Подойдя к своей норе, он обнаружил возле неё пару птиц, которых до этого видел очень далеко от своего жилища. И эта пара явно занималась выяснением отношений с соседями. Не обратив на это внимания, он направился к норе, которую выкопал сам. Крики за его спиной тут же прервались, он услышал приближающиеся шаги, а затем на его спину обрушились удары сразу двух клювов. Эти две птицы одновременно с громким криком набросились на него и стали клевать, отгоняя от норы. Он попытался защищаться, но его повалили на землю и стали больно щипать обе птицы, а затем самец-захватчик погнал его прочь, крича и ударяя клювом. Схватка оказалась более жёсткой, чем повседневные конфликты, которые случаются между соседями. Если в тех случаях всё ограничивается только криками и демонстрацией собственного размера, причём ритуализованной, то сейчас происходит самая настоящая драка, и главный приз в ней – возможность оставить потомство в этом сезоне.

Когда вернулась самка, она увидела, как посторонняя пара птиц совершенно свободно хозяйничает в норе, которую она сама лишь недавно стала считать своей, а самец бродит рядом, и на одном его боку заметны следы крови. Когда самка попыталась войти в нору, ещё утром бывшую в её собственности, захватчики с криками набросились на неё. Самец попытался помочь ей, но один из захватчиков просто оттеснил его от самки, которую продолжили избивать. Две крупных взрослых птицы слаженно действуют против хозяев норы. Они по очереди избивают каждую из птиц, не давая другой птице прийти ей на помощь. Соседние пары не обращают внимания на этот конфликт: пока границы их территории не нарушены, они просто являются безучастными зрителями. Лишь когда драка ведётся на границе с территорией соседней пары, птицы выходят на защиту своей собственности. Но соседям не помогает никто – они остаются один на один с захватчиками. Остальным птицам практически всё равно, кто окажется их соседом по итогам конфликта – уже знакомая пара, или какая-то другая. Пока границы личной территории пары не нарушены, они не станут вмешиваться в чужой конфликт.

Итог борьбы за жизненное пространство закономерен – захватчики вытесняют пару пингвинов из их собственной норы. Но этого недостаточно для закрепления своего успеха: захватчики просто выгоняют лишившихся дома птиц из колонии. Избитые птицы с кровоподтёками на оперении не могут оказать достойное сопротивление захватчикам, а от соседей, на чьих территориях они оказались, птиц ждёт только дополнительная порция ударов клювом. В итоге они оказываются на краю колонии, избитые и обессилевшие. Окружающий мир в одночасье изменился для этой пары: они лишились привычного общества соседей, безопасного жилища и рыболовных угодий. Теперь само их выживание поставлено под вопрос, не говоря уже о возможности гнездования в этом сезоне.

Пара пингвинов покинула колонию. Это очень рискованный шаг для птиц, которые привыкли жить в окружении себе подобных. Но ещё хуже то, что теперь у них нет ни укрытия, ни общества сородичей, способного в случае необходимости оказать им защиту и поддержку. Лишённые окружения сородичей, пингвины-беглецы боятся буквально всего – лёгкий шорох от ползущей среди папоротника ящерицы или хлопанье крыльев птицы среди ветвей деревьев заставляет их бросаться к корням или в густые заросли папоротника в поисках защиты. Изгнанные из колонии пингвины прошли по берегу озера и теперь идут вдоль берега реки, вытекающей из него. Они не удаляются от воды, чтобы иметь возможность кормиться, когда почувствуют голод. У них есть шанс выжить – по берегам рек часто существуют небольшие колонии новозеландских горных пингвинов, а иногда встречаются такие же «бродяги» – одинокие особи или семейные пары. Но обычно судьба таких птиц незавидна: в лесах и по берегам водоёмов обитает слишком много хищников, для которых одинокий пингвин – лёгкая добыча.

Оглядываясь друг на друга, пингвины бредут по берегу, поросшему папоротником, кустарниками и невысокими деревьями. Они хорошие ходоки, но шагают неуклюже, переваливаясь с боку на бок на своих коротких лапах, и часто спотыкаются об корни деревьев. Время от времени птицы прислушиваются, надеясь услышать где-то вдалеке голоса сородичей. Но пока им не удалось обнаружить признаков их присутствия. Зато их собственное присутствие обнаружено и за ними уже следят местные хищники. В густых ветвях одного из деревьев прячется пара новозеландских южных воронов. Эти птицы умеют охотиться на мелких наземных животных, и пингвины, бредущие по берегу, представляют собой лёгкую добычу. Эти вороны – семейная пара, которая в совершенстве отработала тактику совместного нападения на небольших животных, и теперь готова напасть на пингвинов. Пингвины не смотрят в кроны деревьев, поэтому пока не замечают угрозы, исходящей сверху.

Самка прекрасно знает повадки пингвинов, поэтому она оставила самцу роль загонщика, а сама взлетела, облетела пингвинов сзади и, догнав их, села на землю между ними и берегом реки. Увидев её, пингвины бросились наутёк, но у них на пути встал ворон-самец, грозно щёлкнувший белым клювом. Пара пингвинов против пары воронов – положение не столь безнадёжное: одинокий пингвин был бы убит сразу, а здесь ещё есть какая-то возможность спастись. Преследовать двух пингвинов труднее, чем одного. Хуже другое: самка ворона отрезала им путь к отступлению в реку, и теперь пингвинам предстоит спасать свою жизнь на суше, где они чувствуют себя не так уверенно и легко, как в воде. Но у них есть два преимущества перед воронами – невысокий рост и умение прятаться. Поэтому пингвины, увидев, что путь к воде отрезан, попытались скрыться в папоротниках. Этим ловким ходом они лишили воронов преимуществ нападения с воздуха. Вороны не могут взлететь – папоротники мешают им увидеть пингвинов. Лишь случайно качнувшиеся листья папоротника позволяют хищникам угадать, где прячутся пингвины. Вороны, пригнувшись, бродят среди папоротника, пытаясь обнаружить пингвинов. А пингвины – большие мастера играть в прятки. Они просто ложатся среди растительного мусора и замирают. Время от времени то один, то другой ворон поднимает голову над зарослями и оглядывается, пытаясь обнаружить пингвинов. Но найти их непросто: маскировочная окраска надёжно скрыла их от преследователей. Самка пингвина лежит на земле, привалившись к крупному папоротнику, и не шевелится, даже когда ворон проходит рядом. Лишь приоткрытый глаз птицы наблюдает за тем, как ворон ходит совсем рядом. Самка пингвина не пошевелилась даже тогда, когда коготь пернатого хищника царапнул землю совсем рядом с её крылом. Самец находится где-то неподалёку, но тоже спрятался. Тени от крон деревьев и листьев папоротника помогают пингвинам скрываться от хищников. Благодаря умению прятаться пингвинам удаётся обмануть воронов – не заметив их, пернатые хищники прошли мимо, и теперь пингвины оказываются позади них. У них появилась возможность спастись, и оба пингвина почти одновременно вскочили и побежали к воде. Конечно, тем самым они выдали себя, и вороны, услышав их, бросились в погоню. Две огромных чёрных птицы взлетели над папоротниками и закружились в воздухе. Пока пингвины бегут среди папоротников, у воронов меньше возможностей отыскать их. Маленькие птицы специально путают следы, меняя направление бега. Вороны выигрывают в скорости на прямой дистанции, но сейчас им приходится постоянно менять направление полёта, поэтому они находятся в равных условиях. Критическим для пингвинов становится небольшой отрезок пути между лесом и речным берегом. Здесь папоротники отступили в тень леса, и пингвинам приходится пробираться сквозь заросли высоких прибрежных трав. Для нелетающих птиц маленького роста это очень трудное занятие, но и воронам не удастся схватить их с воздуха. Чёрные птицы вынуждены сесть в траву и продолжать преследование пингвинов бегом, однако удача уже улыбнулась пингвинам. Пробравшись сквозь заросли, они ощутили под ногами топкую почву – вода уже рядом, а в воде их ждёт спасение от воронов. Ещё несколько шагов – и пингвины зашлёпали по воде. Бросившись вперёд, они смяли болотные травы и выбрались в воду. Пернатые хищники упустили добычу. Пара воронов кружит над рекой, и птицы видят, как два силуэта пингвинов скользят в воде. Новозеландские южные вороны умеют успешно охотиться на суше, умеют даже ловить рыбу с камней, но они не настолько уверенно чувствуют себя в воде, чтобы продолжать преследование пингвинов там, где они чувствуют себя легко и свободно.

Пингвин-самец всплыл первым. Он высунулся из воды, вдохнул свежего воздуха и осторожно огляделся. Он увидел над лесом в небесной синеве два чёрных силуэта крупных птиц, но были это те же самые вороны, или какие-то другие – уже не имело значения. Рядом всплыла самка. Они остались вместе, и пока жизненным обстоятельствам не удалось разлучить их, несмотря на потерю дома и общества сородичей. Только что им удалось избежать смертельной опасности. Это уже хорошо, но этого пока слишком мало, чтобы уверенно смотреть в будущее. У этой пары оно пока слишком туманно.

Пингвин-самец нырнул, и через несколько секунд в лучах солнца блеснули серебристые бока маленьких рыбок, за которыми он погнался. Самка вдохнула воздух и нырнула, присоединяясь к охоте. Они слишком глупы, чтобы задумываться о будущем, и живут лишь настоящим моментом, принимая всё происходящее с ними как есть.

Пара пингвинов, изгнанных из колонии, бродит вдоль берега реки, вытекающей из озера. А на другом конце озера река, стекающая с гор, вновь стала дорогой для миграции живых существ, но уже в другую сторону. Десятки длиннотелых существ с мускулистыми хвостами собираются в стаи и плывут вниз по течению. Это головастики рангитахи, которые провели в холодных горных ручьях несколько лет, питаясь водорослями и мелкими беспозвоночными. Они предпочитают путешествовать ночью, когда им угрожает меньше хищников. Небольшие группы достигших предельного размера головастиков рангитахи собираются в русле реки в большие стаи и совместно скатываются в озеро, чтобы там завершить жизненный цикл. Для них это дорога в один конец: ни одна особь не вернётся в ручей, где прошла почти вся её жизнь.

Головастики рангитахи находятся в лучшем положении, чем пестрицы, которые незадолго до этого поднимались на нерест в горные ручьи. Для пестриц течение реки было одним из препятствий, а головастикам оно лишь помогает мигрировать, поэтому они могут добраться до озера, затрачивая совсем немного усилий. Головастики начинают миграцию ещё ночью, а утром по реке плывут уже большие стаи, состоящие из сотен особей.

В низовьях реки мигранты проплывают через владения лабиоципринусов. Но отношение к ним со стороны этих рыб совсем иное, чем к пестрицам. Пестрицы для этих рыб были лишь неким казусом, досадным препятствием для рыб, которые были заняты ухаживанием или нерестом. А головастики со своими ртами-присосками вызывают у этих рыб агрессию: лабиоципринусы видят в них пищевых конкурентов, хотя во время миграции головастики уже перестают питаться.

Стая головастиков, мигрирующая к озеру, плывёт у самого дна. В ней насчитывается несколько десятков особей совершенно одинакового возраста – пять лет. Они лишь немного отличаются друг от друга по размерам, что отражает лишь разницу в условиях жизни в разных ручьях и реках. Внезапно головастики почувствовали всем телом резкие отрывистые звуки – серии щелчков, издаваемых лабиоципринусом. Крупный самец лабиоципринуса раскрыл спинной плавник и бросился навстречу им, угрожающе треща глоточными зубами. Он вздрагивает всем телом, издавая предупреждающие звуки, и несколько головастиков, оказавшихся ближе всего к рыбе, отплыли в стороны, но их место тут же заняли другие. Лабиоципринус бросился в гущу стаи головастиков и начал наносить им беспорядочные удары боками и хвостом. Но поток головастиков, плывущих ему навстречу, не уменьшается, и многие из них достаточно крупны, чтобы дать ему отпор. Но они совершенно не заботятся о самозащите, и удары, которые наносит им лабиоципринус, остаются совершенно без ответа. У них есть цель в жизни, и они слишком сильно подчинены ей, чтобы отвлекаться на эти случайные встречи.

Речные берега расходятся в стороны, а затем и вовсе пропадают в голубовато-зелёной мгле. Прохладная речная вода постепенно становится теплее – головастики рангитахи добрались до озера. Почувствовав изменения температуры воды, головастики начинают «рыскать» по сторонам, отыскивая места с самой тёплой водой. Попадая в озеро, стаи головастиков на некоторое время задерживаются в зарослях растений в устье реки, а затем начинают двигаться вдоль берегов, отыскивая мелководные заливы, где вода хорошо прогревается лучами весеннего солнца. Это жизненно важно для них – жить им осталось совсем немного времени, а им следует исполнить свой родительский долг и лишь после этого их жизненный цикл завершится.

В каком-то смысле головастики рангитахи похожи на подёнок. Точно так же, как эти насекомые, большую часть жизни лягушки рангитахи проводят в стадии водной личинки. Взрослая стадия и у подёнок, и у лягушек рангитахи эфемерна и служит исключительно для размножения, за которым следует неминуемая смерть. Но прежде, чем икра будет выметана, головастики рангитахи должны претерпеть метаморфоз. Нахождение в хорошо прогретой воде ускоряет этот процесс, поэтому в заливах собираются большие стаи этих существ. Крупные головастики, размерами больше похожие на рыб, плавают в тёплой воде у поверхности. У них буквально на глазах начинается метаморфоз. Почки конечностей, заложенные ещё во время жизни в горных ручьях, начали увеличиваться, и у головастиков уже в первые дни жизни в озере развиваются задние конечности, а следом за ними, с небольшим отставанием, передние.

По мере протекания метаморфоза с телами этих существ происходят дальнейшие изменения – появляется слабый намёк на шею, голова расширяется, глаза становятся выпуклыми. У будущих лягушек увеличиваются лапы, и теперь очертания их тел больше похожи на лягушачьи. Единственное, что пока отличает молодых лягушек рангитахи от лягушек других видов – это хвост. Он служит запасом питательных веществ, необходимых для метаморфоза и размножения. Буквально на глазах хвосты лягушек рангитахи худеют – деградируют мышцы и буквально растворяются кости. Мускулистый хвост становится похожим на сморщенный мешочек кожи, быстро уменьшающийся в размерах. Но зато у самок одновременно с этим увеличиваются животы – созревает икра.

Покинув горные реки, головастики рангитахи попали в опасный мир. В холодной воде горных рек их поджидали лишь немногие опасности – они могли замёрзнуть, если реки покрывались льдом, но зато хищники в горах были сравнительно малочисленными. А здесь, в более тёплой озёрной воде, им предстоит встретиться с другими опасностями.

Длинное тело скользит под водой недалеко от поверхности. Оно покрыто мелкой чешуёй, с простым узором из узких белых поперечных полос на тёмно-сером фоне. Небольшая приплюснутая голова движется из стороны в сторону, высовывая тонкий раздвоенный язык, а маленькие глазки смотрят, не мигая. Это болотный аотеарофис, эндемичный новозеландский вид змей. В отличие от многих других видов, это существо является потомком естественных поселенцев на архипелаге. Он происходит от морских змей, которые стали осваивать пресные воды, а затем и влажные наземные местообитания на островах уже после окончания эпохи человека. Как и подобает потомку морских змей, болотный аотеарофис ядовит. Его яд – приспособление для охоты на холоднокровную добычу, поэтому обладает большой убойной силой. Но сама змея, имея такое оружие, предпочитает не вступать в конфликты с другими обитателями озера. Также рептилия предпочитает держаться вблизи берега и у поверхности воды, где теплее.

Несколько новозеландских горных пингвинов плывут под водой, быстро взмахивая крыльями. Увидев змею, птицы дружно ныряют и стараются уйти подальше. Аотеарофис не нападает на пингвинов – взрослые птицы крупноваты для этой змеи, и к тому же болотный аотеарофис – специализированный герпетофаг, явно предпочитающий лжесаламандр и ящериц подходящего размера. Пингвины – не добыча для этой рептилии, но всё равно они боятся её и предпочитают соблюдать дистанцию.

Высовывая язык, змея собирает его эпителием молекулы пахучих веществ, растворённых в воде. Она чувствует, что где-то поблизости можно найти очень много добычи: рептилия чувствует запах головастиков рангитахи. Они мало чем отличаются от лжесаламандр, поэтому болотные аотеарофисы часто охотятся на них, когда головастики спускаются в озеро для метаморфоза. Змея держит курс на мелководья и вскоре заплывает в мелководный залив, где собралась большая группа головастиков рангитахи. Тёплая вода в заливе заставила сердце змеи сокращаться быстрее, и рептилия более отчётливо почувствовала голод. Она ощущает явственный запах добычи: целая стая головастиков рангитахи плавает у поверхности. Приятное тепло разлилось по телу змеи и рептилия начала охоту. Она осторожно всплыла в стороне, в зарослях болотных растений. Вдохнув воздух, змея нырнула и поплыла над самым дном, плавно извиваясь. Её глаза, слегка повёргнутые вверх, различают стаю крупных рыбообразных существ, плавающих у поверхности воды. Их явно ничего не пугает.

Словно сказочный водяной дракон в миниатюре, аотеарофис вынырнул со дна, и его голова поднялась прямо посреди стаи головастиков, в панике бросившихся в стороны. Одному головастику, однако, не удалось спастись, и теперь он бьётся в зубах змеи. Его движения с каждой секундой слабеют, и вскоре лишь кончик его хвоста подрагивает в последних судорогах. Вонзившиеся в его тело зубы аотеарофиса впрыснули в тело добычи сильный яд, который почти мгновенно убил добычу змеи. Охота закончена, и рептилия, извиваясь, плывёт к берегу, пугая головастиков, в панике расплывающихся в стороны и забивающихся в заросли водяных растений. Но теперь им как раз ничего не угрожает: хищник получил свою добычу и пока не собирается нападать. Аотеарофис выполз на мелководье, свернул тело несколькими кольцами, и начал заглатывать головастика, приподняв голову над водой. Это заняло у рептилии не больше десяти минут, после чего змея выбралась на берег и поползла искать хорошо нагретое солнцем место в прибрежных зарослях.

Прошло ещё несколько дней. Головастики рангитахи уже практически закончили метаморфоз и превратились в небольших чёрно-белых лягушек с редуцированными хвостами, которые плавают у поверхности воды. По их поведению и облику можно подумать, что они буквально спешат жить: ещё не исчез до конца рудиментарный личиночный хвост, а самцы рангитахи уже стали делить поверхность воды на множество небольших территорий. Выбрав себе место на поверхности, среди зарослей водяных растений, самец начинает отгонять от него других самцов, распознавая их по запаху. Некоторые самцы также начинают подавать звуковые сигналы – писклявое кваканье, похожее на свист. Вначале это отрывистые и нестройные крики, но постепенно концерт лягушек становится всё громче. Достаточно одному самцу начать кричать, как к нему присоединяются соседи, и их крики с каждым разом звучат всё слаженнее. Слыша эти крики, особи, у которых по каким-то причинам задерживается метаморфоз, ускоряют своё превращение. Самки постепенно начинают расселяться по владениям самцов, равномерно распределяясь по поверхности залива – так будет больше вероятность встретить самца и избежать конкуренции с сородичами. Все готовятся к великолепному финалу, в котором жизнь и смерть сплетутся в едином танце.

Ранним утром одного из весенних дней начинается кульминация этого действия. Когда солнце появляется над краем горной гряды, рангитахи запевают. Вначале запевают отдельные самцы рангитахи. Они начинают издавать резкие отрывистые крики, похожие на свист, но их концерт начинается нестройно и постепенно затихает. После первой волны голосов самцы рангитахи словно синхронизируют свои голоса: они издают приглушённые звуки, похожие на тиканье. Самцы стараются подстроиться к ритму, задаваемому сородичами. Если в воде есть два «синхронизированных» самца, то третий самец намного охотнее присоединится к ним и подстроится к их ритму. А когда синхронно «тикают» несколько самцов, задаваемый ими ритм быстро перенимают остальные самцы в округе.

Постепенно возбуждение самцов растёт. Тиканье становится всё громче, пока один или два самца не начинают издавать характерный для этого вида брачный крик, похожий на резкий свист. И тогда тишину буквально взрывают одновременные крики сотен самцов. Они кричат синхронно, сохраняя ритм, заданный во время «тикающей» фазы брачных криков. В это время берега озера буквально дрожат от их голосов.

Шум, создаваемый поющими рангитахи, просто оглушителен. Во время брачных концертов рангитахи даже звери опасаются подходить к озеру, пугаясь их голосов, а птицы, живущие на участках побережья озера, облюбованных рангитахи, просто перестают петь – их голоса всё равно не слышны на фоне концерта лягушек. Расход энергии на это представление просто колоссален. Лягушки рангитахи в это время ничего не едят, да и не могут в принципе – их пищеварительная система сильно редуцирована и постепенно деградирует. Их существование – билет в один конец, и вся недолгая взрослая жизнь рангитахи подчинена единственной цели – оставить потомство. Самцы дружно поют, а между самками возникает конкуренция за лучших кавалеров: они собираются вокруг наиболее голосистых самцов, отталкивая друг друга. Если конкурентки не торопятся удаляться, в ход идут челюсти, и благодаря агрессивному поведению наиболее сильная самка буквально расчищает себе место около самца. Постепенно самки рангитахи более или менее равномерно распределяются около самцов. Брюшки самок полны икры: если самцы тратят энергию исключительно на брачное представление, то у самок рассасывание хвоста обеспечивает главным образом развитие икры. Самка рангитахи, выбрав подходящего самца, буквально лезет под него, и самец автоматически обхватывает её передними лапами поперёк туловища. В этот момент он перестаёт петь, и лишь издаёт резкий писк, когда кто-то из соседних самцов пытается покуситься на уже занятую им самку. Достигнув кульминации примерно к трём-четырём часам пополудни, брачный концерт рангитахи постепенно умолкает к закату.

Когда пара лягушек нашла друг друга, начинается самый главный этап всего этого действия: кладка икры. Самка рангитахи откладывает очень много мелкой икры, которую тут же оплодотворяет самец. Икра в течение нескольких часов после попадания в воду сильно разбухает, отчего поверхность воды в местах размножения рангитахи напоминает кисель. Истощённые и изнурённые брачным ритуалом лягушки рангитахи, однако, не покидают кладку. Им осталось недолго жить, и их последние усилия направлены на то, чтобы защитить своё будущее потомство.

На следующее утро солнце освещает множество кладок рангитахи, плавающих в воде большими слизистыми комьями. Взрослые лягушки рангитахи, изрядно потускневшие, неподвижно сидят на поверхности кладок, оживая лишь при приближении к их будущему потомству какого-нибудь животного, которое чем-то может угрожать будущим головастикам.

Молодой новозеландский горный пингвин плывёт вдоль берега. Он вывелся в прошлом году и ещё никогда в жизни не слышал голосов рангитахи. Поэтому весь вчерашний день он просидел на берегу, страдая от голода и боясь приблизиться к озеру из-за криков этих лягушек. Но к наступлению ночи голоса утихли, а утро и вовсе встретило жителей озера тишиной. Пингвин сумел наловить рыбы и насытился, а когда он поплыл вдоль берега, его внимание привлекли комья икры рангитахи, колышущиеся в воде близ берега. Пингвин подплыл ближе к гнездовью рангитахи, вдохнул воздух и нырнул. За несколько взмахов крыльев он оказался рядом с одним из комьев икры, и разглядел из-под воды среди толщи развивающейся икры силуэты двух лягушек. Пока он находился на некотором расстоянии от кладки, лягушки оставались в неподвижности. Но он подплыл поближе и попытался склевать немного икры. Тотчас же оба силуэта лягушек пришли в движение и направились к нему, пробираясь сквозь толщу икры. Одна из лягушек выбралась первой. Её не остановило то, что пингвиннамного крупнее её. С фанатичной целеустремлённостью лягушка рангитахи бросилась на него и вцепилась лапами в его лапу. Пингвин почувствовал, как его лапа словно оказалась в тисках: столь прочна была хватка этой лягушки. Испугавшись от неожиданности, пингвин задёргал лапой, пытаясь отбросить лягушку от себя, и это удалось ему далеко не сразу. Сброшенная с лапы лягушка развернулась к нему и поплыла, вытянув вперёд лапки. Пингвин отплыл в сторону, и она моментально развернулась, подплыла к кладке и влезла в толщу икры.

Пингвину не очень понравился вкус лягушачьей икры, и он просто принялся дразнить лягушек, которые сидели в своих кладках. Он подплывал, трогал клювом икру и ждал, пока лягушка вылезет из кладки, после чего уплывал, не давая ей схватить себя. Несколько раз это удавалось ему, но одна из лягушек сумела прочно прицепиться к его крылу и долго не отпускала его, хотя пингвин тряс крылом и даже пытался стукнуть её клювом. Но, как только он удалился от охраняемой кладки, лягушка отпустила его. Вскоре игра наскучила пингвину, и он уплыл к своей колонии.

Если у этого пингвина было место, которое он считал своим домом, то некоторые из его сородичей не столь удачливы. Изгнанные пингвины странствуют по зарослям, по-прежнему не находя общества сородичей. Они держатся близ берега реки, где легче найти пищу и спрятаться от врага, и проводят ночь в каких-то случайных укрытиях. Время гнездования уже настало: в колонии, оставленной птицами, уже появились первые яйца. А у этой пары возможность гнездования в этом сезоне находится под большим вопросом. Если птицы не найдут подходящего места для жилья и устройства гнезда в течение ближайших дней, им придётся отказаться от гнездования. И тогда возможно, что семья этих птиц просто распадётся. Но интеллект пингвинов не настолько высок, чтобы задумываться о будущем. Они просто живут сегодняшним днём, реализуя свои жизненные потребности. Просто теперь, лишённые общества сородичей, обе птицы из пары держатся ближе друг к другу и стараются всё делать вместе.

Пара пингвинов совместно ныряет за кормом в реке, вытекающей из озера. Они чувствуют себя в воде легко и свободно, но им приходится бороться с течением, которое почти не ощущалось, когда птицы жили в колонии на озере. Пингвины совместно плывут под водой, взмахивая крыльями, и высматривают добычу. Они проплывают над прибрежным мелководьем, поросшим кустами валлиснерии. Длинные узкие листья колышутся на течении, бросая на дно движущиеся тени. И среди теней на дне один из пингвинов случайно заметил шевелящихся среди ила существ. Он свернул в сторону и проплыл по окраине зарослей. Его движения распугивают мелких длиннотелых рыбок, покрытых чёрными пятнами. При приближении пингвинов рыбы одним быстрым движением закапываются в ил, и птица просто не может разглядеть их. Рыба скрывается с глаз мгновенно, оставляя после себя только облачко ила. Это галаксия рахирахи – один из жителей реки. В озере она тоже встречается, но пингвины, предпочитая охотиться в толще воды, возможно, просто не замечали их. Но здесь, в реке, обстановка немного иная: многие рыбы предпочитают прятаться в зарослях, а охотиться на мелководьях приходится намного чаще, чем раньше, и здесь не подходит привычная тактика охоты. Птицам приходится довольствоваться случайной добычей.

Пингвин проплывает сквозь заросли водяных растений. Это было одним из элементов охоты во время жизни в озере, и срабатывает здесь. Но в озере заросли прочёсывала целая группа загонщиков, а здесь, когда пингвин действует в одиночку, избежать его преследования слишком легко: рыбе достаточно просто отплыть в сторону. Но для этого она должна начать двигаться, чем неизбежно выдаст своё присутствие. Несколько мелких рыб, испуганных движениями пингвина, бросаются прочь. Пингвин не чувствует движение воды так тонко, как это делают рыбы при помощи боковой линии, и вынужден ориентироваться с помощью зрения, мало пригодного для охоты в зарослях. Тем не менее, ему удалось увидеть, как в зарослях мелькнуло чьё-то полосатое тело. Пингвин точно заметил направление движения, но бросился наугад и щёлкнул клювом. Он почувствовал что-то подвижное и скользкое, затрепыхавшееся в клюве, и всплыл, крепко сжав челюсти. Ему удалось поймать мелкую рыбку с колючими плавниками и контрастными чёрными вертикальными полосками на теле. Пингвин встряхнул добычу, ловко развернул её головой к себе и проглотил одним движением. Ему удалось поймать молодого ика-таикаха – взрослые особи этого вида являются врагами пингвинов в озере. Возможно, через несколько лет соотношение сил между хищником и добычей изменилось бы на противоположное, но сейчас это существо – еда. Вдохнув порцию воздуха, пингвин нырнул и продолжил охоту. Он заметил самку, мелькнувшую среди зарослей, и присоединился к ней. Охота продолжается.

В поисках добычи пингвины заплыли на прибрежное мелководье. Здесь среди зарослей есть участки песчаного дна, где на солнце копошатся стайки мелких рыб и головастиков, а также личинки лжесаламандр. Добычи много, но она вся достаточно непривычна для охотников с озера, привыкших к охоте в толще воды и у поверхности. Но самое главное – пингвины совсем не знакомы с более крупными обитателями подводных зарослей. Кого среди них больше – друзей или врагов?

Самка пингвина обследует заросли водяных растений на глубине. Неожиданно она заметила где-то с краю поля зрения какое-то суетливое движение в зарослях. Самка инстинктивно замерла и начала вглядываться в заросли. Заметив её тревогу, самец, искавший добычу неподалёку, осторожно подплыл к ней и стал смотреть в том же направлении. Птицы увидели, как какое-то существо размером примерно с них самих роется на дне. Его движения быстры и суетливы. Существо быстро всплывает к поверхности воды за воздухом и так же быстро опускается на дно, продолжая поиск пищи. Это не пингвин – его окраска практически одноцветная, в ней нет белых пятен, характерных для пингвина. Кроме того, это существо во время плавания гребёт задними лапами, длинные пальцы которых соединены перепонкой. У него есть хвост, но он не остроконечный, как у пингвина, а широкий и покрытый голой тёмной кожей. Это вообще не птица, а небольшой зверёк, плавающий у дна в поисках улиток и личинок насекомых.

Когда пингвины всплыли на поверхность, следом за ними со дна поднялось и это существо. Вынырнув, зверёк пискляво выдохнул воздух и посмотрел на пингвинов маленькими чёрными глазами. Он с опаской приблизился к ним и осторожно понюхал воздух. Не зная, чего от него ждать, пингвины отплыли от зверька и с опаской посмотрели на него. Зверёк просто вдохнул новую порцию воздуха и нырнул, шлёпнув по поверхности воды плоским хвостом. И буквально в ту же секунду уже с другой стороны от птиц всплыл ещё один такой же зверёк.

Пара пингвинов выбралась на берег. Здесь птицы обнаружили, что берег и лес сообщаются целой системой тропок, хорошо заметных среди болотной растительности и лесной подстилки. Это очень похоже на колонию пингвинов, поэтому пара птиц с некоторой опаской зашагала по одной из тропок. Птицы быстро преодолели берег реки и вступили под тень деревьев. Тропинок, ведущих в лес, несколько, но они все ведут примерно в одном направлении, поэтому сбиться в пути почти невозможно. В пути пингвины встретили ещё одно животное, похожее на тех, кого они видели в реке. Зверь спешил к реке, мелко семеня лапками и держа на весу широкий хвост. Увидев пингвинов, он выбрал другую тропу и обежал их стороной. Птицы едва взглянули на него, и продолжили свой путь по тропе. Ещё один зверёк такого же вида с буроватой шерстью высунулся из чахлой травы подлеска и с любопытством посмотрел на них.

Тропа ведёт пингвинов в сторону зарослей кустарника, туда, где много лет назад упало большое дерево. Пройдя несколько десятков шагов, птицы увидели то, что давно хотели увидеть: в земле под ветками одного из кустов чернеет отверстие – вход в нору. Углубившись в кустарники, пингвины заметили ещё несколько нор в земле. Это хороший знак с точки зрения птиц: им кажется, что они попали в колонию сородичей. Но это ощущение остаётся неполным: в колонии пингвинов, если нет опасности, слышны громкие голоса. Птицы постоянно ссорятся из-за территории, общаются друг с другом и заявляют соседям о своём присутствии. А здесь есть норы, но непривычно тихо. Пригибаясь под ветками кустарников, пингвины проходят дальше в заросли и оглядываются. Они не замечают ничьего присутствия, но за ними самими внимательно наблюдают несколько десятков глаз: хозяева нор прячутся, поскольку не знают, чего можно ожидать от этих странных существ. Возможно, кто-то из них вообще впервые видит этих странных птиц с бело-коричневым оперением, не умеющих летать. Десятки носов нюхают воздух, пытаясь уловить, чем пахнут эти незнакомцы. И их носы не ощущают пугающих или враждебных запахов. Движения этих существ также не кажутся обитателям нор подозрительными, и некоторые звери начали потихоньку выбираться из нор, чтобы познакомиться с незнакомцами поближе. Из некоторых нор появились небольшие звери с усатыми мордами. Пингвины – единственные птицы, оказавшиеся в этой колонии: здесь живут не их сородичи, а вайтореке, местные водяные млекопитающие.

Колония вайтореке чем-то похожа на колонию новозеландских горных пингвинов. Эти животные так же любят общество сородичей, живут в лесу, но питаются в воде. Из-за слишком большого количества совпадений в образе жизни совсем разных животных инстинкты пингвинов дали своего рода сбой, и птицы не чувствуют себя чужими в колонии этих грызунов. Вайтореке – это потомок крыс, завезённых на Новую Зеландию людьми в историческую эпоху. Внешне вайтореке немного напоминает миниатюрного бобра с усатой мордой, густым мехом и широким веслообразным хвостом. Но по характеру питания это животное больше похоже на выхухоль: вайтореке питаются водными беспозвоночными и мелкой рыбой, а при необходимости могут сообща наброситься на крупную рыбу или лжесаламандру и закусать её насмерть. Пингвины не похожи на их привычную добычу, поэтому вайтореке не нападают на них. В свою очередь, норы вайтореке вызывают явный интерес у пингвинов. Но появление пингвинов в колонии не обошлось без определённых недоразумений: когда птицы заглянули в одну из нор, им навстречу высунулась усатая морда вайтореке, и птицам пришлось отступить. Возле нескольких следующих нор произошло то же самое. Наконец, одна из нор оказалась пустой и самец смело полез внутрь, пока самка ожидала его у входа. Через некоторое время он выбрался на поверхность и отряхнулся: в глубине нора осыпалась, поскольку давно пустовала. Тем не менее, это будет сносное укрытие на первое время. Не встретив недовольства со стороны вайтореке, пингвин-самец снова полез в нору и вскоре оттуда полетели комья земли. Он начал расширять тоннель, чтобы можно было свободно пролезть в нору.

Сходство в образе жизни склонило чашу весов в пользу поселения пингвинов в колонии вайтореке. Кроме того, звери, предпочитающие охотиться на водных животных, не представляют опасности для пингвинов на суше, и птицы фактически получают возможность гнездиться, пусть даже в таком необычном окружении. А гнездиться уже пора – биологические ритмы подгоняют птиц, а в колонии, которую они покинули, многие самки уже отложили яйца и начали насиживать. Пара пингвинов в течение нескольких дней осмотрела все пустующие норы в колонии вайтореке, пока не нашла себе подходящую. Они выбрали для жилья одну из нор на краю колонии, под ветками кустарника, скрывающими вход в неё. Нора заброшена и сильно обвалилась, но зато она выкопана рядом с камнем, и это нравится пингвинам, поскольку соответствует их наследственно запрограммированным представлениям о хорошем жилище. Обнаружив эту нору, пингвин-самец сразу принялся раскапывать её – пингвин немного крупнее вайтореке, и нора кажется птицам тесноватой. Он принялся за работу очень активно: из-под кустарника в разные стороны полетела земля, выброшенная из норы. Самка, напротив, проводит значительную часть времени, добывая пищу. В реке водится много видов рыб, но не все их она встречала в озере. Также в реке нет некоторых видов рыб, которые были любимой добычей птиц при жизни в озере. Снабжение самца пищей полностью легло на плечи самки: он почти не отрывается от работы, раскапывая нору и делая её пригодной для гнездования. Самец очень спешит, поэтому в краткие минуты отдыха самка сменяет его и сама благоустраивает вновь обретённое жилище. Самец очень сильно устал, и рыба, приносимая ему самкой, едва покрывает его потребности в энергии. Но зато благодаря слаженности действий обеих птиц работа идёт очень быстро. Результатом их трудов стала прекрасно укреплённая нора. Часть главной галереи прилегает к поверхности камня и изгибается под него, поэтому нора хорошо защищена от хищников. У входа в нору вырос небольшой вал рыхлой и ещё влажной земли, но лапы птиц быстро утаптывают и расшвыривают его, поэтому вскоре ничего не напоминает о том, что где-то рядом ведётся строительство норы. И уже через два дня напряжённых работ пингвины подошли к завершающему шагу в обустройстве норы: они оборудовали гнездовую камеру, достаточно просторную, чтобы взрослая птица смогла встать в ней в полный рост. Теперь им можно посвящать себя родительским заботам.

Пока одни обитатели озера ещё только готовятся стать родителями, у других родительские заботы уже завершаются. Лягушки рангитахи сделали для своего потомства всё, что смогли за свою краткую взрослую жизнь. Эмбрионы в икринках достаточно развились, и теперь просматриваются сквозь прозрачную желеобразную оболочку: свёрнутые в клубочек и время от времени слабо шевелящиеся существа. Им остались считанные дни до выклева, и тогда они будут предоставлены сами себе, и их выживание будет исключительно их собственной заботой. Пока они не выклюнулись, родители будут защищать их, возможно, даже ценой собственной жизни. Эта цена, впрочем, невелика: взрослые особи рангитахи сильно истощены и через несколько дней умрут сами. Но, пока они живы, икра будет под их защитой.

Любителей лягушачьей икры в озере достаточно много. В основном это рыбы, отличающиеся всеядностью и неразборчивостью в еде. Одна из таких рыб – ика-каихопу, хищная живородящая рыба, немного похожая на щуку своим удлинённым рылом и выпученными глазами. Крупная самка ика-каихопу плывёт вдоль берега, разыскивая кладки икры лягушек рангитахи. Она также любит головастиков этого вида, хотя искать их в нижних слоях воды довольно сложно для существа, привыкшего охотиться у поверхности. Но кладки икры – прекрасный питательный корм, не уступающий по вкусу головастикам и, разве что, чуть более слизистый. Добравшись до мелководья, где развиваются кладки лягушек рангитахи, ика-каихопу плывёт к ближайшему комку икры. Но родители не оставляют своё потомство в опасности, поэтому навстречу рыбе из комка икры вылезают две лягушки. Они сильно истощены, и суставы ног явственно заметны под дряблой морщинистой кожей. Ика-каихопу не обращает на них внимания: медленные движения лягушек не настораживают её. Приоткрыв рот, ика-каихопу всосала несколько икринок и проглотила их. И в её голову тут же вцепилась лапами одна из лягушек. Её лапы обхватили длинные челюсти ика-каихопу, мешая рыбе нормально дышать. Рыба начала делать резкие движения всем телом, стараясь освободиться от неожиданного и назойливого противника, но лягушка сжала лапы из последних сил, не давая ей открыть рот. Рыба начала задыхаться и попыталась освободиться, встряхиваясь всем телом. Наконец, она сделала высокий вертикальный прыжок и с громким плеском шлёпнулась в воду. От удара об воду лягушка разжала лапы и ика-каихопу бросилась прочь от её кладки. Убедившись, что враг исчез, лягушка медленно поползла по водяным растениям, возвращаясь к своему потомству.

Прошло ещё два дня, которые кажутся вечностью для умирающих лягушек рангитахи. Головастики полностью сформировались под защитой слизистого кокона и оболочек икринок. Теперь они полностью готовы к самостоятельной жизни и начинают выклёвываться. Оболочка икринок истончилась настолько, что головастику достаточно просто распрямиться, и она лопается. Один за другим головастики начинают покидать кладку, сбрасывая с себя оболочки икры и пробираясь сквозь слизистую массу, в которую была заключена кладка. Головастики рангитахи имеют удлинённое тонкое тело, и значительную часть их длины составляет хвост. Выбравшись из остатков кладки, они сразу же бросаются на дно, ища укрытие среди подводных растений и ила.

Как ни парадоксально, но выклев головастиков рангитахи инициирует финальную стадию драмы – неизбежную гибель взрослых особей. Лягушки чисто физически сделали для потомства всё, что смогли, и теперь вещества, выделяющиеся в воду при выклеве головастиков, ускоряют их гибель. Лягушки рангитахи сильно истощены после кладки икры и её охраны, а теперь буквально разлагаются заживо. Полные жизни ещё несколько дней назад, теперь они покрыты некротическими пятнами и пушком паразитических грибков, разрастающихся на ранках и ссадинах. Мало кто охотится на них в это время – питательных веществ в их истощённых телах не осталось.

Крупный неоханазаки забрался в мелководный залив, который служит последним пристанищем для умирающих лягушек рангитахи. Крупная амфибия легко движется в воде, извиваясь всем телом и отталкиваясь от дна кончиками пальцев. Ноздри хищника ощущают запах смерти, который растворён в окружающей воде. Неоханазаки обладает плохим зрением, поэтому едва ли сможет различить лягушек рангитахи среди растений. Какие-то из них ещё живы, но большинство рангитахи уже мертво, и они не привлекают внимания хищника. Почувствовав слабое движение воды перед собой, крупная амфибия взмахнула хвостом, бросаясь вперёд, и одновременно раскрыла пасть, всосав в рот оказавшуюся перед её мордой полуживую лягушку рангитахи. Подержав её во рту, неоханазаки раскрыл пасть и с отвращением выплюнул такую несоблазнительную добычу. Всплыв к поверхности, хищник вдохнул воздух и снова нырнул. Похоже, здесь ему нечего делать: залив стал братской могилой для сотен лягушек рангитахи, и запах разложения отпугивает других животных.

Где-то смерть неизбежно забирает своё, а где-то жизнь преодолевает преграды, которые выстраивают на её пути обстоятельства. Пара пингвинов, изгнанных из общества сородичей, хорошо обустроилась в колонии вайтореке. Птицы чувствуют себя в безопасности среди этих зверей, которые не выглядят их пищевыми конкурентами и не посягают на их новое жилище. В колонии есть несколько пустующих нор, конкуренции за жилище не наблюдается, поэтому никто не мешает пингвинам жить своей жизнью. И вскоре случилось то, что должно было случиться, хотя и немного раньше, если бы события развивались немного иначе: самка пингвина отложила первое яйцо. Оно лежит в ямке на дне норы, без всякой подстилки, и с момента своего появления служит предметом нежной заботы самки. В полной кладке должно быть два или три яйца, поэтому самка пока не начинает насиживание. Она ощущает округлость и тяжесть яйца, касаясь его лапами и животом, и эти ощущения запускают программу родительского поведения. Теперь она готова охранять кладку и её отношение к окружающему миру стало меняться. Заслышав шорох и шаги снаружи, она сразу же пролезла в галерею и издала предупреждающий крик. Но ей отозвался знакомый голос самца, и самка сразу успокоилась. Опасности нет, поэтому она вернулась в гнездовую камеру, пропустила самца внутрь и дала ему возможность увидеть (хотя, скорее, только ощутить прикосновениями лап и тела) первое в их семье яйцо.

Через день самка отложила второе яйцо и после этого начала насиживать кладку. Теперь она всецело зависит от самца, снабжающего её пищей, и появляется на поверхности земли совсем ненадолго. После удачной рыбной ловли самец кормит её и снова уходит, но, если ему не везёт и улова не хватает, чтобы накормить самку, он просто сменяет её на гнезде, отдыхая и давая ей возможность поохотиться самой. Такие моменты дают самке возможность привести себя в порядок. Она ковыляет к воде, разминая затёкшие от неподвижности лапы, и с удовольствием ныряет. Самка не сразу начинает ловить рыбу: какое-то время она просто наслаждается возможностью быстро плавать. Иногда она переплывает реку до другого берега и даже выбирается там из воды, а иногда ныряет до самого дна или плавает у поверхности воды, выпрыгивая, словно дельфин. В такие моменты случайно или намеренно пойманная рыба – это, скорее, дополнение к главному ощущению, к удовольствию от свободы движений. После разминки птица ловит немного рыбы, утоляя голод, и снова выбирается на берег. Здесь родительское поведение снова преобладает над прочим, и она спешит к норе, чтобы сменить самца.

Так прошла первая неделя насиживания – несколько дней, похожих один на другой. Самка и самец сменяли друг друга на гнезде и поочерёдно отправлялись за кормом, их соседи не интересовались жизнью пингвинов, а хищников, живущих в реке, удавалось избегать. Возможно, если бы эта пара гнездилась в обществе сородичей, привычный порядок вещей сохранялся бы и дальше, но в данном случае пингвины гнездятся в совершенно необычной обстановке, и им придётся привыкать к грядущим переменам.

Примерно на восьмой день насиживания самка пингвина, возвращаясь в нору после ежедневного моциона, заметила, что у входа в нору сидит пара взрослых вайтореке. Звери не проявляют агрессивности, но по очереди заглядывают в нору и принюхиваются. А из глубины гнезда слышится приглушённое шипение – это самец также заметил их присутствие и пытается отпугнуть их от жилища. Приблизившись к входу в нору, самка пингвина тоже зашипела, разевая красный клюв и всем своим видом демонстрируя решимость защищать свой дом. Пара вайтореке не стала ввязываться в конфликт – зверьки просто отбежали в сторону и скрылись в соседних кустах. Довольная собой, самка забралась в нору и сменила на гнезде самца, который тут же отправился за рыбой.

На следующий день, насиживая яйца, самка вновь услышала шорох, но в этот раз уже гораздо отчётливее, чем раньше. Птица зашипела и раскрыла клюв, но шорох не прекратился. Это насторожило самку; она сошла с гнезда и вышла на защиту драгоценной кладки. Пригнувшись, она пошла по галерее и недалеко от входа увидела силуэты пары вайтореке, отчётливо обрисованные светом, проникающим через вход в нору. Звери секунду помедлили, но всё же выскочили из норы. Самка пингвина не заметила, что одна из стен галереи была слегка прокопана зверями, а на дне лежит небольшая кучка рыхлой земли. Звери ушли, опасности для будущего потомства нет, поэтому птица вернулась в гнездо и продолжила насиживание. Однообразная обстановка действует успокаивающе, поэтому вскоре её глаза закрылись, голова опустилась вниз и кончик клюва коснулся земли. Самка задремала и уже не слышала, что в галерее снова послышался шорох: пара вайтореке вернулась. Тихо и осторожно, стараясь не тревожить хозяйку норы, вайтореке продолжили работу в галерее – звери грызут землю резцами, попутно перекусывая корешки кустарника, и отбрасывают её к выходу из норы перепончатыми задними лапами.

Самку пингвина разбудил пронзительный писк вайтореке. Оказывается, пара этих зверьков, не встречая сопротивления с её стороны, успела прокопать довольно глубокую боковую галерею, прежде чем вернулся пингвин-самец. Для него появление этих странных соседей оказалось сюрпризом, и он воспринял их как нежеланных гостей. Самец громко зашипел и защёлкал клювом, а затем вцепился в шерсть одного из зверей. Его писк как раз и разбудил самку, и она полезла по галерее наружу, чтобы изгнать из норы посторонних посетителей. Испуганный самкой вайтореке оказался буквально зажатым между двумя птицами в подземной галерее. Чтобы избежать наказания, он буквально пошёл напролом, бросившись под самца пингвина. Вайтореке протиснулся буквально у него под животом, прижав самца к стене и потолку галереи, и чуть не выдавив у него из желудка свежий улов. Он быстро выбрался из норы и бросился в кусты, где его уже ожидал второй зверь из пары. Несмотря на этот инцидент, они не собираются уходить далеко и явно намерены продолжить начатое.

Пара вайтореке проявляет непосредственный интерес не столько к пингвинам, сколько к их жилищу. Выкопанная пингвинами нора кажется паре вайтореке очень привлекательной, и они хотели бы поселиться в ней, несмотря на сопротивление со стороны пингвинов. Вначале пингвины относились к этой паре вайтореке достаточно агрессивно, поскольку звери слишком приближались к их гнезду. Но постепенно пингвины привыкли к присутствию вайтореке у входа в нору – эти звери не делают ничего плохого и не тревожат самку на гнезде. При появлении пингвинов вайтореке просто уступают им проход к гнезду, избегая конфликтов. Эта пара грызунов поступила довольно оригинально: они не предъявляли претензий на всю нору, занятую пингвинами, а лишь пристроили на некоторой глубине свой боковой вход в основную галерею и занялись собственным строительством. Грызуны дружно копают нору, выбрасывая грунт наружу, и в галерее, ведущей к гнезду пингвинов, скапливаются кучи рыхлой земли. Вайтореке выбрасывают часть грунта, а пингвины невольно помогают им, когда вылезают из норы – птицы грудью выталкивают перед собой немного земли, оставленной их новыми соседями. Но это единственное неудобство, которое причинили им вайтореке. Когда нора была готова, а остатки земли выбросили из неё, пингвины почти перестали замечать присутствие вайтореке. Лишь иногда пингвины встречаются со своими соседями у входа в нору, но вайтореке уступают им дорогу, предпочитая решать мелкие жизненные вопросы без конфликтов.

Время от времени вайтореке пробуют залезть в пингвинью гнездовую камеру, но самка отгоняет их, шипя и щёлкая клювом. Она по-прежнему занята насиживанием, и инкубация продолжается успешно. Пока вайтореке пристраивали свой тоннель к норе пингвинов, прошло почти две трети срока инкубации. Меньше недели осталось до появления у птиц потомства. Всё это время самец регулярно отправляется на рыбную ловлю и снабжает самку пищей, а также сменяет её на гнезде.

Чтобы добраться до реки, самец-пингвин предпочитает пользоваться удобной тропкой, которую протоптали вайтореке, и звери не обращают на него внимания, когда он вперевалку шагает по тропе. Несколько поколений вайтореке прокладывали эту тропу, и теперь она удобна для передвижения: тропа огибает препятствия и достаточно ровная. Но около самой воды тропа пролегает по густым зарослям прибрежных растений, поэтому пингвин вынужден скользить по грязи на животе, отталкиваясь крыльями и лапами. Пингвин идёт кормиться не в одиночку: вместе с ним к реке спешат несколько вайтореке разного размера и возраста, семеня лапками и приподняв над землёй плоские кожистые хвосты. Когда пингвин добрался до края зарослей, вода стала уже глубокой, поэтому пингвин просто оттолкнулся крыльями и лапами от дна и растений, и поплыл. Следом за ним в воду почти беззвучно нырнули его мохнатые спутники.

Под водой пингвин сразу старается покинуть заросли. Он уже изучил места кормления и запомнил несколько путей отступления на случай нападения хищников. Он также помнит о хищниках, обитающих в реке. Несколько раз пингвину приходилось видеть крупного неоханазаки, проплывающего сквозь подводные заросли, а однажды лишь скорость плавания и быстрота реакции спасли его от нападения одного из таких гигантов (а может быть, от того же самого, которого он видел – пингвины не различают таких хищников «в лицо», им это попросту не нужно). А совсем недавно солнечный свет предательски блеснул на чешуе огромного ика-таикаха – чудовищной рыбы с широкой зубастой пастью и вечно неутолимым голодом. Пингвин видел эту рыбу лишь издалека, но это было грозным напоминанием о присутствии в воде опасных животных. Поэтому пингвин стал вести себя значительно осторожнее, чем в первое время.

Если пингвину приходится удаляться от берега для охоты, то вайтореке не совершают дальних вылазок, предпочитая искать корм в прибрежных зарослях. Вайтореке ныряют неглубоко, но это не причиняет им каких-то неудобств. Они питаются главным образом беспозвоночными – улитками и личинками насекомых. А такой корм можно найти и на мелководье. К тому же, такие животные обычно не отличаются большой скоростью движения, поэтому для вайтореке умение нырять надолго имеет значительно большее значение, чем глубина погружения.

Держась на мелководье во время кормления, вайтореке избегают множества неприятностей. Обычно речные хищники живут на глубокой воде, и лишь неоханазаки может угрожать этим зверям, когда подолгу лежит на дне, притворяясь корягой, и ожидает, пока неосторожный вайтореке подплывёт поближе, не замечая опасности.

Пингвин-самец в очередной раз отправился на рыбную ловлю. Ему удалось изловить нескольких небольших рыб, и он отдыхал, плавая на поверхности воды. Небо над ним чисто, и лишь где-то вдалеке слышались голоса новозеландских южных воронов и хриплый крик орлиного кеа. Вдохнув полные лёгкие воздуха, пингвин нырнул. Стая мелких рыбок бросилась врассыпную, когда он поплыл вдоль зарослей, разыскивая проход, ведущий к берегу. Вайтореке пользовались им на протяжении многих поколений, и растения в этом месте разрастаются хуже – их постоянно выдёргивают или просто ударяют по ним лапами и хвостами. Ещё несколько минут – и он вылезет на берег. Под водой пингвин видит очень хорошо, и он замечает, как кое-где над зарослями поднимаются пузырьки воздуха – это вайтореке ищут корм. Обычная картина, которую он уже привык наблюдать, немного притупила восприятие птицы, поэтому пингвин не сразу заметил нечто другое – тоже хорошо знакомое, но совсем по другой причине.

Среди растений мелькнула чешуйчатая спина крупного существа с высоким плавником, а от движений хвоста заросли заколыхались, словно на сильном течении, и на поверхность всплыло несколько кустиков растений, вырванных хвостом этого существа. Полосатая окраска боков не оставляет сомнений: это взрослый ика-таикаха. Огромная рыба обычно охотится на глубокой воде, но, очевидно, её привлекли вайтореке, плавающие среди растений. Присутствие чудовища заставило пингвина броситься к берегу. Продираясь сквозь заросли и сбрасывая с себя длинные листья растений, обвивающие крылья и лапы, пингвин выбрался на берег где-то в стороне от тропы и бросился прочь от воды. Его панику увидел лишь один вайтореке, который издал громкий свист – предупреждающий сигнал, который пингвины хорошо выучили, живя рядом с вайтореке. Некоторые звери, услышав этот сигнал, выбрались из воды и стали оглядываться, пытаясь отыскать источник опасности, но несколько зверей, находившихся в это время под водой, продолжили поиск пищи. Животные не видели опасности и не знали, куда смотреть, а предупреждающий сигнал был одиночным и ничем не подкреплялся. Поэтому, не почувствовав запаха хищника и не увидев силуэта хищной птицы на деревьях, некоторые вайтореке совершили большую ошибку: они снова полезли в воду. И лишь один из зверей, оказавшийся, видимо, осторожнее остальных, остался на берегу. И он увидел ужасную картину.

Среди зарослей появилась блестящая на солнце чешуйчатая спина. Какое-то существо, во много раз крупнее вайтореке, совершило бросок, раздвигая головой заросли. Шлёпнул по воде сильный хвост, и существо развернулось среди зарослей, показывая полосатый бок. На секунду показалась голова подводного гиганта, блеснул на солнце крупный жёлтый глаз и мелькнуло дёргающееся тело вайтореке, схваченного рыбой. Ещё несколько ударов хвоста – и чудовище выбралось из зарослей. Лишь его спинной плавник чиркнул по поверхности воды, и со дна реки поднялось облако ила, обозначая путь рыбы. Всё это длилось лишь несколько секунд, но вайтореке, испуганные появлением огромной рыбы, не скоро решились войти в воду. Взрослые ика-таикаха редко появляются в прибрежных зарослях, но их молодь часто является объектом охоты со стороны вайтореке. Возможно, звери, преследующие и пожирающие маленьких полосатых рыбок в подводных зарослях, не догадываются, что эти существа и гигант, вселивший в них страх, принадлежат к одному и тому же виду, и, возможно, являются его собственными детьми. Но законы природы таковы, что ради появления одного взрослого ика-таикаха должны погибнуть сотни его сородичей, особенно в раннем возрасте.

Весна – это самое благоприятное время, чтобы оставить потомство, и практически у всех водных обитателей весной наступает брачный сезон – у кого-то раньше, у кого-то позже. Световой день становится длиннее, а свежая и богатая кислородом вода, поступающая в озеро из горных рек, стимулирует изменения во внешности и поведении самцов неоханазаки. Один из самцов этого вида выбрал для брачных игр участок побережья, поросший водяными растениями, недалеко от места впадения небольшого лесного ручья. Неоханазаки не помечает границы территории специфическим запахом или визуальными отметками – он просто патрулирует границы индивидуальной территории, свирепо отгоняя возможных конкурентов. На протяжении нескольких дней его внешность постепенно меняется: живот окрашивается в ярко-жёлтый цвет с разбросанными по нему тёмными пятнами, а на кожистой складке, окаймляющей хвостовой плавник, появляются остроконечные зубцы. Профиль самца, плавающего у поверхности воды в лучах солнца, выглядит очень узнаваемо и является предупреждением для других самцов, которые решат вторгнуться на его гнездовой участок. Привлекая самку, самец не прячется, как делает во время охоты, а плавает на освещённом солнцем месте, время от времени шлёпая хвостом по поверхности воды. Если на его участок приплывёт самка, то она в знак подчинения будет держаться на глубине, и сможет по достоинству оценить окраску брюха самца. А самец сделает всё, чтобы впечатлить её своими великолепием и силой. Но зачастую эффектная демонстрация привлекает вместо самки другого самца, и его намерения оказываются весьма воинственными.

Самец неоханазаки плавает кругами над зарослями длинностебельных рдестов. Время от времени он опускается ко дну и плоской головой выдёргивает куст растения, который, как ему кажется, лишний на его территории. Несколько пучков травы уже плавают на поверхности воды, и самец расталкивает их головой, чтобы они не мешали ему демонстрировать себя. Занятый заботами о своей территории, он не замечает, как над самым дном движется продолговатое бурое существо с плоской головой и короткими лапками – его сородич. Отогнав мордой плавающий у поверхности воды куст, самец приступил к брачной демонстрации – он развернулся и поплыл вдоль границ территории, поднимаясь к самой поверхности и вспенивая воду движениями хвоста. Он проплыл лишь несколько метров, когда почувствовал, что его хвост словно попал в тиски: в него вцепился снизу и повис конкурент, тайно пробравшийся на его территорию и на какое-то время затаившийся на дне. Момент для атаки был выбран очень удачно – эффектное выступление хозяина территории было прервано в самый неподходящий момент. Хозяин сделал усилие, резко извернувшись, и его хвост высвободился из челюстей конкурента. Теперь они оказались лицом к лицу и на равных. Пришлый самец размером почти с хозяина территории, он явно полон амбиций и не собирается отступать. Поэтому хозяин территории принял единственно верное решение – немедленно напал на чужака. Он вцепился в кожу на боку пришлого самца и сразу же развернулся параллельно его телу, чтобы, в свою очередь, избежать его укуса. Атакованный конкурент поплыл к поверхности воды, а хозяин территории повис на его шкуре, сжимая челюсти. Кожа неоханазаки висит по бокам тела свободными складками, поэтому её вряд ли можно будет повредить. Но сила челюстей неоханазаки очень велика, и укушенный самец всё равно испытывает сильную боль. Стараясь сбросить с себя разъярённого хозяина территории, он завертелся, словно веретено, у поверхности воды, шлёпая хвостом. Но хозяин территории вовсе не торопится разжимать челюсти: чужак ещё не обратился в бегство. Продолжая удерживать атакованного соперника, он царапает короткими лапками его шкуру и бьёт хвостом по хвосту соперника. Схватка продолжается около двадцати минут; время от времени обе амфибии замирают у поверхности воды, сплетясь телами, но затем драка продолжается с новой силой, сопровождаясь плеском и шлепками хвостом. Наконец, наступает развязка: пришлый самец удирает, нырнув к самому дну. Хозяин территории преследует его лишь для проформы: кровь и убийство соперника не являются целью схватки, потому бегства соперника вполне достаточно для него.

Ранения самца-победителя минимальны, и он продолжает прерванные брачные демонстрации, плавая взад-вперёд над ярко освещёнными солнцем зарослями. Наконец, наступает момент, ради которого он так старается: у границ его территории появляется самка. Она ведёт себя мирно, всем своим поведением демонстрируя покорность: движется над самым дном, замирая, когда самец оказывается рядом. Она плывёт всё ближе и ближе к центру территории самца, где он продолжает демонстрировать себя. Его живот ярко окрашен, и эта окраска словно очаровывает самку, когда самец проплывает прямо над ней. Несколько раз самец касается самки животом, проплывая над ней, а затем осторожно прикусывает ей кожу на спине. Самка терпит боль, демонстрируя покорность, но самец прикусывает её кожу лишь слегка и ненадолго – это не драка, и у него нет желания прогонять самку.

Самка осталась на территории самца на ночь, а утром, с восходом солнца, начались брачные игры гигантских амфибий. Неоханазаки нерестятся подальше от мелководий, покрытых разлагающимися трупами лягушек рангитахи. Они предпочитают метать икру в чистой воде, среди растений. Едва рассвело, самец начал демонстрировать самке свою силу: он стал перегораживать ей путь, вставая перед ней боком и мелко вздрагивая всем телом. Когда самка отворачивается от него, самец вновь заплывает вперёд и перегораживает ей путь своим хвостом. Наконец, самка прекратила избегать его и осталась на месте. Это стало стимулом для второй части брачных игр. Самец всплыл к самой поверхности воды и стал плавать над самкой кругами, громко шлёпая по воде хвостом и сверкая ярким брюхом. Нырнув, самец с разгона поднялся к поверхности и выпрыгнул, высунувшись из воды почти наполовину, а затем шлёпнулся в воду боком. Его активность стала стимулом для самки, которая тоже включилась в гонку. Самец и самка неоханазаки стали плавать кругами вместе, касаясь друг друга боками. После нескольких кругов в толще воды самец внезапно сменил направление движения и бросился ко дну. Он опустился в заросли водяных растений, осторожно прополз среди стеблей, раздвигая их телом, а затем выполз и всплыл над растениями. Гнездо для потомства готово. Несколько раз проплыв над гнездом, самец неоханазаки стал подталкивать к нему самку, поддевая её под живот широкой головой. Он осторожно подвёл самку к зарослям, подтолкнул её внутрь зарослей, проплыл следом и обхватил её тело короткими лапками, сжимая пальцами складки кожи на её боках. Самка почувствовала его прикосновения и мелко задрожала всем телом. Она напряглась и отложила среди растений большую порцию икры, заключённой в слизистые шнуры, как у их предков-лягушек. Самец сполз к одному боку самки и тут же оплодотворил икру, после чего самка отложила ещё одну порцию. Пока она откладывала икру, самец не отпускал её, но, как только она прекратила это, самец стал оттеснять её от кладки, выталкивая из зарослей. Когда ему показалось, что самка недостаточно быстро покидает гнездо, самец сильно толкнул её боком, а затем укусил за кончик хвоста, заставив ретироваться. Самка сыграла свою роль в размножении и теперь должна уйти. А у самца только что начались родительские обязанности.

Самец остался дежурить около кладки, которая постепенно впитывает воду и превращается в разбухшую слизистую массу, лежащую среди стеблей выбранного родителями куста рдеста. Самец в это время ничего не ест, всецело посвятив себя охране будущего потомства. Рыбы, проплывающие неподалёку, теперь становятся не добычей, а врагами: если самец неоханазаки потеряет бдительность, кладка будет уничтожена ими меньше, чем за час. Поэтому у самца нет права отлучаться от гнезда в течение нескольких следующих дней, а то и дольше. Впрочем, обладая медленным обменом веществ, характерным для амфибий, самец неоханазаки ничуть не пострадает: возраст этой особи – свыше сорока лет, и он уже не один десяток раз охранял потомство.

Несколько дней – совсем недолго для долгожителя-неоханазаки, возраст которого может доходить до 90 лет. У крупной особи, начиная с определённого размера, практически не остаётся врагов, и животное может прожить столько, сколько в состоянии функционировать его организм, угасая от естественной старости. Но для тех, кто лишь готовится попасть в этот мир, такое время может оказаться критически важным. А у маленького существа уже с самого рождения наберётся множество врагов, поэтому родительская забота – это неплохая помощь даже для будущего крупного хищника. Ведь при появлении на свет его длина едва ли больше длины пальца его собственного отца. Именно такими появляются из икры головастики неоханазаки – маленькие, беспомощные существа, которых могла бы съесть почти любая рыба в этом озере. Слизистая масса, окутывающая икринки, постепенно растворяется, и сформировавшиеся головастики вылезают из неё и повисают на листьях и стеблях в кусте рдеста, в который была отложена икра. Рядом с этим кустом несёт дежурство самец. Он почувствовал по запаху, что происходит важное событие, которого он ожидал на протяжении всех последних дней, и в ответ на запах выклюнувшихся головастиков в его организме начали происходить важные изменения. Первые сутки головастики проведут, неподвижно вися на растении и поглощая запасы желтка из рассасывающегося желточного мешка, но дальше они станут активно двигаться и им потребуется другая пища. И самец неоханазаки в буквальном смысле занялся производством пищи для своего потомства.

Вечером самец неоханазаки осторожно забрался в куст рдеста и почувствовал лёгкие прикосновения к своей коже. А утром следующего дня весь выводок головастиков уже успел переселиться на его спину и бока. И это послужило стимулом для следующей фазы родительского поведения у этого гигантского земноводного. Кожа на спине и боках самца неоханазаки стала набухать, а её верхний слой стал отслаиваться вместе с обильно выделяемой слизью. Но, если раньше слизьслужила лишь для смазки при движении в воде и как защита от паразитов и инфекции, то сейчас, когда сотни маленьких ртов пощипывают кожу, она временно приобрела питательные свойства. Организм самца расходует собственные питательные вещества на выработку пищи для потомства, и это выгодное приспособление, которое позволяет снизить зависимость выживания головастиков неоханазаки от наличия и обилия пищи в первые, самые трудные дни их жизни.

Головастики прикрепляются к коже своего отца присоскообразными ртами и скребут верхний слой кожи. Они не удаляются от самца и окружают его, словно рой пчёл. Если возникнет необходимость, самец защитит их почти от любой опасности.

Весна – время появления новой жизни. Птицы в лесу заняты высиживанием яиц или выкармливанием птенцов, и в колонии вайтореке некоторые самки уже принесли потомство. В жизни пингвинов, поселившихся в колонии вайтореке, тоже происходят важные изменения. В общей сложности прошло немногим больше месяца с момента, когда пара пингвинов была изгнана из колонии сородичей. Возможно, именно инстинкт размножения заставил эту пару поселиться в колонии вайтореке, и вот наступает новый этап сосуществования двух видов животных, одновременно похожих и не похожих друг на друга. Самый важный день в жизни этой пары, наконец, наступил. Ещё вчера самка слышала, как из яиц доносятся тонкие голоса птенцов, готовых появиться на свет. И сейчас она ощущает, что перемены грядут в ближайшие минуты. Крохотный клювик начал пробивать скорлупу изнутри. После первых ударов на скорлупе появилась трещинка, которая становится всё больше с каждым новым ударом клюва. Наконец, от одного яйца откалывается треугольный кусочек скорлупы, и в образовавшемся отверстии в сумраке гнезда самка видит клюв своего птенца, пробивающего себе дорогу в большой мир. Второе яйцо тоже покачивается, а внутри него второй птенец пробует проклевать скорлупу. Самка не вмешивается в естественный ход выклева птенцов, и лишь крыльями подгребает яйца себе под бока. Она чувствует, как в тепле птенцы активизировались и начали сильнее долбить скорлупу. Наконец, примерно через три часа после появления первого отверстия в скорлупе, самка почувствовала, как скорлупа яйца разломилась надвое, а к её боку прижалось что-то мягкое, тёплое и мокрое. У неё появился здоровый и сильный пингвинёнок, который, правда, пока не может стоять на ногах и нуждается в тепле. Самка осторожно извлекла из-под бока скорлупки яйца и ударами клюва расколола их, а затем стала поедать по кусочкам. Камешки в её желудке разотрут скорлупу в порошок. Она чувствует, как второй птенец также пытается выбраться из скорлупы – второе яйцо шевелится у неё под боком. Примерно через полчаса его усилия тоже увенчались успехом, и самка почувствовала прикосновения обоих её птенцов.

Когда вернулся самец, он сразу почувствовал, что в гнезде что-то изменилось. Ещё пробираясь по галерее, он услышал совсем новый звук, который издаёт самка – тихое гортанное гоготание. И самое главное – он услышал два писклявых голоска, которые отвечали ей. А когда самка приподнялась с земли при его приближении, самец даже в темноте гнезда увидел на фоне белого оперения живота самки двух птенцов, покрытых тёмным пухом.

Где-то в галерее послышался шорох. Перемены в семейной жизни привлекли внимание пингвиньих соседей – пары вайтореке. Одно из животных осторожно спустилось к пингвинам, но его встретил не самый радушный приём – обе взрослых птицы зашипели и защёлкали клювами. Справедливо опасаясь рассерженных птиц, вайтореке бросился вверх по галерее и скрылся в своей части коммунальной норы.

Родительская забота – это важное преимущество, которое получают головастики неоханазаки перед личинками многих других видов новозеландских земноводных. Выживаемость потомства у этого вида очень мала – слишком много времени проходит до достижения половой зрелости, но даже в это время молодому животному не гарантирована полная безопасность. А молодые головастики первых дней жизни вообще очень уязвимы – их может съесть не только почти любая рыба, но даже водяной жук. А отец предоставляет им и пищу, и защиту.

Защита никогда не бывает абсолютной: несмотря на присутствие взрослого самца неоханазаки, хищники не упускают возможности напасть на его потомство. Огромная амфибия сильна, но слишком медлительна, поэтому при известной ловкости можно попробовать напасть на её потомство и уйти безнаказанным. И один из хищников озера пробует напасть на головастиков неоханазаки – это крупная живородка ика-каихопу, своеобразная «щука» новозеландских рек. Она умеет ловко маскироваться и быстро нападать. А помощь в маскировке ей оказал, как ни странно, самец неоханазаки. Готовя место для нереста, амфибия выдрала со дна несколько кустов рдеста, и теперь один из них плавает у поверхности воды, увлекаемый ветром. Но этот куст плывёт не один – рядом с ним медленно движется взрослая ика-каихопу. Ветер гонит куст рдеста на некотором расстоянии от самца неоханазаки, ухаживающего за потомством, и рыбе придётся покинуть укрытие для нападения. Пока же она приближается к самцу под прикрытием растения. Опасность для молодых неоханазаки вполне реальна – рыба питается животными как раз такого размера и легко способна проглотить головастика. Но ветер понемногу отгоняет дрейфующий куст рдеста в сторону, и рыба вынуждена его покинуть. Она просто остаётся на месте, когда растение уплывает прочь. Ика-каихопу движется очень осторожно, стараясь не выдать своего присутствия. Её окраска сильно побледнела, а тело почти полностью неподвижно: работает только один грудной плавник на той стороне, которая обращена в противоположную сторону от самца неоханазаки с потомством. Рыба даже дышит очень осторожно, приоткрыв рот и едва шевеля жаберными крышками. Она приближается к выводку неоханазаки очень медленно, не сводя глаз с головастиков, беспечно снующих над спиной самца. Расстояние между хищником и добычей постепенно уменьшается.

Удар хвоста неоханазаки поднял со дна тучу песка и ила, вырвав при этом ещё кустик растения, а головастики в испуге бросились врассыпную и скрылись среди растений. Самец неоханазаки вовремя заметил приближающуюся опасность и принял верное решение: атаковать первым. Возможно, он не смог бы поймать ика-каихопу в момент её атаки, но сейчас хищник сделал для потомства гораздо больше. Когда клубы ила стали рассеиваться, а песок опустился на дно, головастики, испуганные резким движением самца неоханазаки, стали возвращаться на его безопасную спину. Их отец лежит среди зарослей рдеста, как и раньше, но сейчас есть одно существенное отличие: он держит в пасти судорожно бьющуюся рыбу. Скорость на этот раз проиграла грубой силе, и жизнь покидает тело ика-каихопу вместе с кровью. Привлечённые запахом крови добычи, головастики неоханазаки плавают в непосредственной близости от челюстей отца, заставляя его подождать с обедом. Наконец, это надоедает самцу. Он встряхивает головой, разгоняя головастиков, и стискивает челюсти. Укус раздавливает голову хищной рыбы, и под водой слышится слабый треск. Приоткрыв челюсти, самец неоханазаки разворачивает добычу головой к себе и проглатывает целиком.

Хищник побеждён, а потомство на этот раз спасено. Через несколько дней родительский инстинкт самца пропадёт и потомство будет предоставлено само себе. Но сейчас, пока самец охраняет потомство, ни одно животное, в котором он увидит угрозу для головастиков, не приблизится к ним. С другой стороны, если найти правильный подход, можно не бояться даже такого чудовища.

Самец неоханазаки не видит ничего подозрительного в подплывающем к нему гнилом листочке с сильно разрушенными краями. У него слабое зрение, и он просто не отличает этот листочек от ещё нескольких, кружащихся у поверхности воды. Озеро окружено лесами, и опавших листьев в воде бывает много. Но гигант даже не подозревает, что стал жертвой ловкого обмана. Гнилой листочек, на который он не обратил внимания, на самом деле не плывёт по воле течения, а движется активно, и его конечная цель – спина или бок этого самого неоханазаки. Головастики тоже не отличаются ни остротой зрения, ни сообразительностью, поэтому не замечают, что к ним плывёт чужак, пусть даже безобидный. Подгнившие края листа – это лишь иллюзия, рисунок из тёмно-бурых пятен на светло-зелёном фоне тела маленькой рыбы с высоким и сильно сжатым с боков телом. Это мелкая живородящая рыба ика-ити, или листовидная живородка. Маскировка – это её единственная защита от врагов, и у этого вида она доведена до совершенства. Прозрачные плавники не нарушают точности имитации листа, позволяя рыбе осторожно подкрадываться к мелкой добыче, а при необходимости правдоподобно изображать гнилой листок дерева. Головастики неоханазаки слишком крупны для неё как добыча, и ика-ити не собирается нападать на них. Её интересует пища другого рода: кожные выделения самца неоханазаки. Ика-ити – всеядная рыба, и она при случае охотно пользуется даровым угощением. То, что нельзя сделать крупному хищнику, легко удаётся маленькой мирной рыбке: она осторожно подплывает к огромной амфибии, лежащей среди растений, и смешивается с головастиками неоханазаки. Головастики ползают по коже своего отца, соскабливая питательные кожные выделения, и осторожная ика-ити присоединяется к трапезе. Её рот способен вытягиваться в трубку: дальним родственником этого вида является хищная ика-каихопу. Но ика-ити, пользуясь мелкими размерами и маскировкой, делает то, что недоступно для ика-каихопу: «встав на голову», она аккуратно пощипывает хлопья питательной слизи с кожи амфибии. Хищник не замечает чужака среди своего потомства и не может отличить собственное потомство от чужаков. А если бы и отличил, как бы он отделил своих от чужих? Для него ика-ити, пирующая среди головастиков – всего лишь листочек. Хорошо, что ика-ити не представляет собой непосредственной опасности для головастиков неоханазаки. А от остальных невзгод их защитит отец.

Не всем головастикам везёт с родителями. Головастики рангитахи изначально лишены родительской заботы – таковы особенности биологии этого вида. Единственное, что смогли сделать для них родители – защитить, насколько возможно, развивающуюся икру и… удобрить мелководья своими телами. Причём они удобрили воду органическими веществами настолько сильно, что в некоторых заливах она даже стала желтоватой и мутной. Разлагающиеся тела лягушек рангитахи вызвали обильное развитие микроорганизмов, а следом за ними – микроскопических ракообразных и червей, которые становятся пищей для более крупных обитателей озера, в том числе для головастиков рангитахи. Крохотные, почти нитевидные головастики во множестве прячутся среди растений. Они скоблят стебли и листья подводных растений, а также кости, может быть, своих собственных родителей. Иногда головастики бросаются в толщу воды, схватывают плывущих мимо инфузорий, рачков или червей, а затем снова прячутся в укрытиях. Их много, но они слишком уязвимы для хищников – многие обитатели водоёма не прочь разнообразить свой рацион этими нежными беззащитными существами. Поэтому их спасение – в осторожности. Но есть хищники, которым удаётся усыпить бдительность головастиков рангитахи.

Ика-ити – мастер маскировки. Одна из рыб этого вида спряталась под зарослями плавающего папоротника азоллы, которые ветер гонит по поверхности воды. Замаскировавшись, ика-ити плывёт над мелководьем, которое в последние недели послужило и брачным ложем, и могилой для лягушек рангитахи. Среди растений плавает много тонких полупрозрачных головастиков, едва различимых в толще воды. Они быстро прячутся, когда мимо проплывают мелкие рыбы или водяные жуки. Осторожность не раз спасала им жизнь, и ещё спасёт не раз. Но всё равно кто-то из них проиграет свою жизнь хищнику, который окажется удачливее, проворнее, осторожнее, или же… незаметнее. Заросли азоллы привлекают головастиков. Это растение даёт тень, которая помогает им прятаться от врагов, а на нижней поверхности растений можно отыскать много съедобных микроскопических животных. Головастики с быстротой молнии преодолевают расстояние в несколько сантиметров между зарослями растений на дне и плавающим островком папоротника азоллы. Они сразу же прицепляются ртом к корням папоротника и начинают скоблить налёт микроскопических животных, не обращая внимания на то, что кажется просто подгнившим листом. Они явно не замечают опасности, которая вполне реальна. Ика-ити замерла среди свисающих в воду корней растения, едва шевеля плавниками. Её маскировка достаточно совершенна, чтобы обмануть даже зорких хищников. А головастики рангитахи с их плохим зрением легко поддаются на обман.

Один маленький головастик подплыл к голове затаившейся рыбы. Ика-ити лежит в неестественной для рыбы позе – на боку, головой вниз. Головастик осторожно коснулся губами её кожи, собирая с неё прилипшие частички растительного мусора. Ика-ити неподвижна, лишь её глаз слегка поворачивается, следя за головастиком. Когда ничего не подозревающий головастик рангитахи оказался рядом с её головой, ика-ити раскрыла рот, вытянув его трубочкой, и всосала его одним быстрым движением. Остальные головастики, снующие среди корней азоллы, не заметили исчезновения своего сородича, и продолжили так же беспечно кормиться… незаметно исчезая во рту ика-ити. Рыба успела насытиться, прежде чем головастики почувствовали исходящую от неё опасность. А когда она неосторожно пошевелилась, испуганные головастики бросились вниз и скрылись в иле и среди растений.

Но защита, которую предоставляют растения и ил, также не абсолютна. Реки и озёра архипелага населяют различные виды рыб, приспособленные к разным способам добывания пищи. Поэтому, скрывшись от ика-ити, головастики лягушки рангитахи становятся уязвимыми для другого обитателя озера. Рыбка с узким удлинённым телом выплывает из укрытия – небольшой норы, стенки которой склеены слизью. Она не умеет быстро плавать, зато ловко скользит и извивается среди растений. У неё маленькие глаза, а по бокам рта растёт пара усиков. Она держится очень осторожно, скрываясь в иле и растительном мусоре при малейших признаках опасности. Это галаксия рахирахи – один из немногих истинно новозеландских видов рыб. Значительная часть популяции галаксии рахирахи населяет реки, а в озере этот вид встречается главным образом вблизи побережья, избегая глубоководных участков водоёма.

Благодаря чувствительным клеткам, сконцентрированным в усиках, галаксия рахирахи чувствует присутствие закопавшихся в ил головастиков, даже если не видит их непосредственно. Но головастиков рангитахи так много, что рыбе достаточно случайно ткнуть головой в ил в любом месте, чтобы обнаружить головастика. Галаксия рахирахи плывёт над самым дном, покачивая головой из стороны в сторону, а её усы в это время чиркают по верхнему слою ила. Неожиданно рыба с размаху бросается головой в ил, поднимая облачко ила. Среди ила извивается её длинное пятнистое тело, а через секунду мелькает голова; изо рта торчит бьющийся хвост головастика рангитахи. Галаксия быстро проглатывает его, после чего продолжает поиск добычи.

Одни головастики с момента появления на свет не знали родительской заботы, а другие вот-вот лишатся её и будут вынуждены в одиночку бороться за своё существование. Родительские заботы самца неоханазаки подходят к концу. Он несколько раз отгонял от своего потомства хищных рыб, а один раз даже слишком любопытного пингвина. Его головастики заметно подросли на обильном корме, который предоставлял им самец все эти дни, а их количество почти не изменилось, если не считать гибели нескольких слабых от рождения особей и случайных жертв мелких хищников вроде водяных жуков, от которых самец не может защитить своё потомство. Сам гигант лежит среди растений, напоминая замшелое бревно. Его кожа побледнела, а кое-где её верхний слой отстаёт лохмотьями, из-под которых проглядывает новая гладкая кожа. Самец лежит неподвижно, время от времени почёсываясь короткими лапками. Одна задняя лапа захватила складку кожи на боку и дёрнула. Отшелушившийся слой эпидермиса легко сполз, обнажая яркую коричневую кожу. Самец неоханазаки плохо видит теперь – кожа на голове тоже шелушится и линяет, закрывая и без того маленькие глаза. Дёрнувшись, самец распугал головастиков, которые по-прежнему окружают его, словно пчелиный рой. Кожа на его челюстях отслоилась, и он замотал передней частью тела, стараясь освободиться от лохмотьев кожи. Наконец, самец просто пополз вперёд, сквозь густые заросли рдеста. Клочья кожи зацепились за растение, и крупная амфибия продолжила движение, чувствуя, как старый эпидермис слезает с него целым пластом. Головастики следуют за своим отцом, как они всегда делали в своей пока ещё недолгой жизни, но сейчас он уже не обращает на них внимания. Самец дёргается ещё несколько раз, а затем взмахивает хвостом и плывёт вперёд. Его старая кожа осталась среди зарослей, а вместе с линькой заканчиваются его родительские заботы. Теперь ему можно жить своей жизнью до следующей весны. Взмахивая хвостом, самец неоханазаки скрылся в зеленоватой глубине озера, и лишь среди зарослей рдеста колышется белыми полупрозрачными лохмотьями его старая кожа. Словно пытаясь взять последнее, что может дать отец, головастики скребут сброшенную им кожу, собирая последние остатки «детского питания», которое вырабатывал организм самца, охранявшего их. Когда эта пища кончится, им придётся жить самостоятельно, рассчитывая только на собственные способности.

В колонии новозеландских горных пингвинов, расположенной в лесу на берегу озера, вывелось многочисленное потомство: практически у каждой пары появилась пара птенцов. У некоторых птиц один из птенцов уже успел погибнуть, и они выкармливают единственного потомка. Впрочем, если пара птиц не дружная или не обладает достаточным опытом в выращивании птенцов, гибель одного из птенцов позволяет успешно вырастить второго. Но опытная пара птиц легко справляется с выкармливанием пары птенцов. Но сейчас ещё рано говорить об успехе или неудаче той или иной пары в выращивании потомства – птенцы едва выбрались из нор. И теперь не найти колонию пингвинов сможет, разве что, совсем оглохший хищник. Требуя свою порцию пищи, птенцы поднимают громкий крик. Завидев родителя, возвращающегося с рыбной ловли, они бегут навстречу ему и неизбежно попадают на чужую территорию, вызывая неудовольствие хозяев. Границы территорий в это время нарушаются едва ли не каждые несколько минут, и к крикам птенцов, требующих корм, присоединяются голоса недовольных соседей, прогоняющих чужаков со своей территории. Некоторые птенцы, живущие на краю колонии, ближе к тропам, ведущим к озеру, предпочитают ожидать родителей и других членов колонии прямо на тропе, под листьями папоротников, заметно разросшихся с начала весны. Замечая сородича, торопящегося домой после удачной рыбалки, птенцы поодиночке или парами бросаются к нему, активно выпрашивая корм. Иногда эффект внезапности срабатывает: пингвин отрыгивает пойманную рыбу прежде, чем понимает, что кормит вовсе не собственных птенцов. Часто птенцам достаются тычки и удары клювов, но иногда им удаётся поживиться даровым кормом. Кроме того, в тени под папоротниками можно поспать в относительном покое от остальных членов колонии.

Местоположение колонии пингвинов хорошо знакомо руакапанги – крупной хищной птице, которая контролирует этот участок леса. Во второй половине весны орлиный кеа, помощник и осведомитель этого пернатого хищника, строит свою личную жизнь, и руакапанги охотится в одиночку. Впрочем, даже без помощника руакапанги охотится достаточно успешно. Весной в лесу попадается много молодняка различных животных, и руакапанги не упускает возможности напасть на неопытных животных, не способных дать отпор.

Влажная гнилая листва, мягкий мох и сочные побеги травы заглушают шаги руакапанги. Птица издалека услышала голоса пингвинов и решила испытать свою удачу. Руакапанги подкрадывается к колонии пингвинов осторожно, пригибаясь и надолго замирая на месте. Она умеет быть терпеливой и выбирает самый подходящий момент для нападения. Руакапанги шагает очень осторожно, стараясь не производить лишнего шума: у птицы богатый опыт охоты, и она умеет добывать даже осторожных животных. Низкорослые пингвины не замечают руакапанги, и это позволяет птице подойти к их колонии достаточно близко. А когда одна из птиц всё же заметила хищника, было уже поздно.

Руакапанги бросилась к колонии пингвинов и в несколько прыжков оказалась почти в самом её центре. Крик тревоги безнадёжно запоздал, и не всем пингвинам удалось скрыться в своих норах. Некоторые из них, спасаясь, бросились в чужие норы, но на сей раз не встретили отпора со стороны хозяев, которые также предпочли забиться поглубже и молчать, надеясь, что хищник пройдёт мимо. Хуже всего было нескольким птенцам, которые жили на окраине колонии: они просто не успели добежать до нор, и теперь вынуждены скрываться от птицы среди окружающих папоротников. А это довольно рискованное занятие – чтобы обмануть руакапанги, нужно обладать немалой выдержкой. Не всякий обитатель леса сможет сохранять полную неподвижность и затаить дыхание, когда мимо него проходит этот беспощадный хищник, обладающий, к тому же, тонким слухом. Птенцы пингвинов просто не умеют прятаться от врага в лесу, поэтому им грозит реальная опасность.

Руакапанги бродит по колонии пингвинов, прислушиваясь и глядя по сторонам. Птицы забились глубоко в норы, поэтому достать их руакапанги вряд ли сможет, даже если просунет голову в нору. И раскопать нору этой птице не под силу – мешают камни, рядом с которыми пингвины намеренно устроили входы в свои норы. Тем не менее, птица не торопится покидать колонию пингвинов – она обходит её всю, прислушиваясь. И она проходит по краю колонии, обращённому к озеру, там, где заканчиваются тропы, по которым птицы возвращаются домой.

Птенцы пингвинов с ужасом смотрят на огромную птицу, которая бродит по колонии. На уровне инстинкта они понимают, что это опасное существо: в принципе, любое животное, которое крупнее, чем сам пингвин, может представлять для него какую-то опасность. А эта птица проявляет явный интерес к норам пингвинов, и её появление было связано с сигналом опасности. Этот урок птенцы запомнили, но они не знают самого главного – как избегать опасности, которую несёт это чудовище. Самым лучшим способом защититься от руакапанги была бы полная неподвижность: прижавшись к папоротнику или даже слегка закопавшись в лесную подстилку, пингвинёнок был бы незаметен для этой птицы. Чёрный пух птенцов помог бы им буквально раствориться среди лесных теней. Но у них ещё слишком мало опыта для того, чтобы вести такие игры со смертельно опасным хищником.

Один из птенцов не выдержал напряжения: когда руакапанги пошла вдоль края колонии, он бросился бежать, надеясь спастись от хищника в лесу. Реакция хищника была мгновенной: руакапанги развернулась, сделала длинный скачок, подхватила убегающего птенца, подбросила его в воздух, поймала и проглотила. Но это трагическое событие помогло спастись нескольким другим пингвинятам: когда руакапанги побежала за птенцом, они смогли добраться до ближайших нор и затаиться там. Пусть это были чужие норы, но перед лицом опасности все члены колонии равны, и это зачастую спасает им жизнь в опасном мире, которым стали острова после окончания эпохи человека.

Колония вайтореке, в которой поселились пингвины, ушедшие из колонии сородичей, тоже не является спокойным местом. Сами вайтореке достаточно мирно относятся друг к другу и между ними гораздо реже вспыхивают конфликты, связанные со спором за территорию или пищу. Но в колонии вайтореке есть свои проблемы. У этих мелких млекопитающих много врагов, от которых приходится защищаться.

Хищники наблюдают за колонией вайтореке с дерева. Пара новозеландских южных воронов собирается охотиться на этих животных. Птицы, обычно шумные и заметные, ведут себя тихо и осторожно, стараясь спрятаться в ветвях. Эта тактика много раз окупала себя: обычно вайтореке больше доверяют запахам и звукам, а их зрение недостаточно хорошее, чтобы различить ворона среди ветвей, к тому же на большой высоте. Но сейчас в колонии есть не одни вайтореке, и пара воронов не учла это важное обстоятельство. Пока самка пингвина рыбачит на реке, самец приглядывает за окрестностями. От его внимания не ускользнула небольшая чёрная пушинка, которая кружится в воздухе. Подняв голову вверх, пингвин увидел, как среди ветвей осторожно движется крупная чёрная птица, а на соседней ветке сидит ещё одна. Облик этих птиц слишком узнаваем, и пингвин, издав короткий сигнал тревоги, бросился в нору. Он затолкал поглубже в гнездовую камеру пару любопытных птенцов, а сам развернулся головой к входу, готовый дать бой любому врагу, который захочет пробраться в нору.

Тревога пингвина была вовремя замечена его соседями. Увидев, как пингвин совершенно неожиданно бросился к своей норе, один из вайтореке издал тревожный свист и скрылся в норе. Сигнал подхватили ещё несколько зверей, и с реки, словно эхо, откликнулись сородичи. Колония вайтореке, ещё несколько секунд назад полная жизни, словно вымерла. Звери, даже не поняв, откуда исходит опасность, предупредили о ней сородичей и спрятались сами.

Новозеландские южные вороны слетели с дерева в колонию вайтореке. Их заметили, поэтому теперь птицам нет смысла прятаться. Бдительность пингвина усложнила им охоту, но не сделала её совершенно невозможной: в запасе у воронов есть немало способов добывания пищи. Но вначале птицы хотят осмотреться и определить, какую тактику можно использовать. Пара воронов бродит по земле, оглядывается и тыкает клювом в норы. Некоторые норы пусты, а другие слишком глубокие, чтобы в них можно было что-нибудь разглядеть. Это не останавливает воронов: они компенсируют отсутствие каких-то возможностей способностью использовать для своих целей предметов окружающего мира. Птицы этого вида обладают навыками использования простых орудий труда – различных предметов, найденных в природе. Опыт орудийной деятельности передаётся от родителей к детям, а индивидуальные навыки использования орудий труда совершенствуются на протяжении жизни. Самка новозеландского южного ворона огляделась, а затем зашагала к краю колонии вайтореке. Она обнаружила в кустах сухую ветку, упавшую с дерева, растущего рядом. Птица вытащила ветку из куста, сломав при этом сучок сбоку. Это легко сделать – ветка сухая и хрупкая. Пятясь, птица выволокла ветку на свободное от кустов место между норами. Взяв её за более толстый конец, самка ворона неуклюже подошла к одной из нор и резким движением сунула её в нору. В ответ из глубин норы раздался писк – этот вайтореке оказался дома. Самка ворона сунула ветку ещё глубже, и писк повторился. Птица вытянула ветку из норы и снова заглянула внутрь одним глазом. Ничего не разглядев, она снова воспользовалась веткой, но на сей раз ответом на её действия была тишина. Самка ворона пошевелила веткой в норе, а затем сунула её внутрь норы так глубоко, что её голова влезла в нору по плечи. Но это оказалось безрезультатным. У вайтореке в запасе тоже есть маленькая хитрость. Если бы у норы был только один выход, то она стала бы ловушкой для её хозяина, поэтому несколько соседних нор вайтореке обязательно соединяются тоннелями. Когда самка ворона вытянула ветку из норы, она совершила ошибку: она позволила зверьку просто перебежать в соседнюю нору. Пока пара воронов ходит по колонии вайтореке, звери предпочитают оставаться в норах. Они лишь осторожно наблюдают за птицами, высунув из норы только нос, и моментально скрываются, стоит ворону лишь посмотреть в их сторону. Пингвин, оставаясь в норе, тоже не торопится вылезать наружу. Возможно, если бы эти вороны решили заняться разбоем в колонии пингвинов, а не вайтореке, население колонии могло бы оказать им достойный отпор. Но здешние обитатели явно предпочитают другую тактику защиты, поэтому пингвин, в одиночку вышедший на защиту своего жилища, выглядел бы весьма странно и подверг бы себя реальной опасности, не имея поддержки среди вайтореке. Поэтому он также предпочёл затаиться в норе, пока по колонии бродят враги.

Птенцы пингвинов, появившиеся в колонии вайтореке, постепенно подрастают. Вайтореке воспринимают их как членов своей колонии, поэтому пингвинята находятся в безопасности, хотя сами вайтореке часто разбойничают, поедая птенцов уток и других околоводных птиц. Пингвинятам уже скучно сидеть в тёмной норе, и они желают ознакомиться с окружающим миром. Любопытство берёт верх над осторожностью, и птенцы с каждым днём поднимаются всё выше к выходу из норы. Свет и звуки, проникающие в галерею через вход, привлекают их внимание.

Первые обитатели колонии, с которыми пингвинята познакомились поближе – это их соседи, пара вайтореке, пристроившая свою нору к норе пингвинов. Когда пингвинята, движимые любопытством, стали подниматься по галерее, им на пути встретился вход в нору вайтореке. Один из пингвинят осторожно заглянул в отверстие и тут же отпрянул назад. Из отверстия высунулась усатая морда самки вайтореке. Птенцы сильно испугались – они никогда раньше не видели этих зверей так близко. Но самка вайтореке лишь обнюхала их, скаля большие резцы с желтоватой эмалью. Птенцы пахнут так же, как взрослые пингвины, к запаху которых вайтореке привыкли. Поэтому после недолгого знакомства с пингвинятами самка вайтореке попятилась, развернулась и скрылась в глубине собственной норы. А там, выше, буквально в десятке пингвиньих шагов, раскинулся огромный мир, манящий своей неизведанностью. Пингвинята делают ещё несколько шагов навстречу этому новому миру, но… Знакомство с ним откладывается ещё ненадолго: самец вайтореке возвратился домой. Его тоже заинтересовали два существа, вроде бы, покрытых чёрной шерстью, которые сидят в галерее прямо у него на пути. Самец вайтореке оглядел их, а затем понюхал. Его осторожность понятна: это первые птенцы новозеландского горного пингвина, которых ему приходится видеть в своей жизни, к тому же так близко. Но знакомый запах, исходящий от них, успокоил его и снял недоверие. Взглянув на птенцов ещё раз, самец вайтореке сделал несколько шагов им навстречу. Птенцы помедлили, и ему пришлось ткнуть головой ближайшего из них, чтобы тот отступил назад. Оттесняя их шаг за шагом, самец вайтореке добрался до входа в свою нору и скрылся там. А птенцы осторожно заковыляли навстречу окружающему миру.

Ещё не выбравшись из норы, птенцы уже ощутили разнообразие мира, в котором им предстоит жить. Солнечные лучи пробиваются сквозь кроны деревьев, листва шумит на ветру, а где-то в вышине слышатся странные и незнакомые звуки – крики местных птиц. Ветви кустарника, под которым выкопана нора, отчасти закрывают им обзор, но и то, что увидели птенцы из норы, оказало глубокое впечатление на них. Они осторожно движутся к самому выходу, оглядываясь и слушая звуки окружающего мира. Ещё несколько шагов – и вот птенцы уже у края норы. Они вытягивают шеи и в первый раз высовываются из норы. Окружающий мир сильно отличается от гнездовой камеры, которая теперь кажется им такой тесной. Над их головами раскинулись ветви кустарника, скрывающего вход в нору от любопытных взглядов некоторых лесных обитателей. Птенцы вдыхают свежий воздух, сильно отличающийся от пахнущего аммиаком воздуха в их норе. Их глаза постепенно привыкают к разнообразию красок окружающего мира, но сами птенцы пока ведут себя очень осторожно и не решаются отойти даже на шаг от норы.

За спинами птенцов послышался топот маленьких лап, а затем недовольное сопение. Пара вайтореке покинула нору и решила отправиться на реку, чтобы поесть. А пингвинята, вставшие у входа в нору, явно мешают им пройти. Первой из норы хочет выбраться самка вайтореке. Она осторожно подталкивает пингвинят головой, но они не торопятся уступать ей дорогу. Не видя, что происходит, самец вайтореке просто куснул самку за бедро, чтобы она двигалась побыстрее, и самка, взвизгнув, оттолкнула пингвинят и вылезла наружу. Следом за ней из норы выбрался самец, и оба зверька побежали по тропе, ведущей к реке. А птенцы быстро вернулись к входу в нору. Пока окружающий мир кажется им слишком непонятным и пугающим. Но один звук заставил их оживиться: откуда-то со стороны тропы послышался голос их матери, которая возвращается с полным желудком мелкой рыбы и головастиков. Птенцы стали оглядываться по сторонам и громко кричать, призывая родительницу к себе. В ответ на их крики голос матери слышится всё ближе и ближе. Наконец, птенцы увидели, как мать протискивается к ним под ветвями кустарника, и вдвоём бросились к ней, громко требуя еды.

На обильном питании птенцы пингвинов быстро растут. В колонии вайтореке у них нет конкурентов, поскольку пингвины и вайтореке питаются разными животными и охотятся в разных местах реки. Кроме того, у молодых вайтореке нет привычки отбирать друг у друга корм, поэтому никто из них не посягает на пищу, которую приносят птенцам родители. Лишь изредка молодые вайтореке смотрят, как пингвинята достают пищу изо рта у своих родителей, но не делают попыток отнять её, как это непременно случилось бы в колонии пингвинов. Постепенно молодые пингвины смелеют и начинают отходить от норы, интересуясь жизнью вайтореке. Они не видят вокруг себя сородичей, поэтому предпочитают держаться бок о бок, а часто даже прижимаются друг к другу боками. Их возраст – около месяца, и они значительно выросли по сравнению с моментом, когда только появились на свет. Жизнь пингвинят без сверстников была бы скучной, если бы не молодые вайтореке. Детёныши вайтореке постоянно снуют рядом, занятые играми и познанием окружающего мира. Они скачут, задрав уплощённые хвосты, бегают друг за другом или борются, царапая и слегка покусывая соперника. Иногда в борьбе участвуют сразу несколько детёнышей, которые образуют живую пушистую кучу, толкая и кусая партнёров по игре. И тогда из-под кучи слышится тонкий писк детёныша, оказавшегося в самом низу и придавленного остальными. Птенцы не ввязываются в игры вайтореке, но иногда им приходится участвовать в них поневоле. Детёныши вайтореке очень любят тихо подкрасться сзади, напасть и схватить пингвинёнка за хвост, отчего он начинает громко кричать. Птенцам ничего не угрожает – детёныши вайтореке любят так играть друг с другом. Если рядом оказывается кто-то из взрослых пингвинов, детёныш вайтореке предпочитает не продолжать игру – несколько самых смелых из них уже получили от них по удару клювом. Но, если родителей поблизости нет, пингвинятам приходится защищаться самим.

Один из молодых вайтореке решил вступить в игру с пингвинятами. Два пингвинёнка сидят на земле, греясь в лучах солнца, проникающих сквозь полог леса. Их тёмный пух позволяет им быстро прогреваться, и они с удовольствием принимают солнечную ванну. Тепло и покой располагают ко сну, и глаза птенцов потихоньку начинают закрываться. Один из птенцов ещё как-то пытается бороться со сном, вскидывая голову и открывая глаза, а второй уже заснул, погрузив клюв в пух на груди. В этот момент молодой вайтореке подкрался к ним сзади и схватил одного из пингвинят за хвост. Пискнув от боли, пингвинёнок дёрнулся вперёд и свалился на землю, а молодой вайтореке продолжил трепать и слюнявить пух на его хвосте. И тогда второй пингвинёнок сделал неожиданный ход: он сам схватил молодого вайтореке за хвост и с силой потянул к себе. Его клюв сильно сжал хвост маленького вайтореке, а задние лапы зверька оторвались от земли и задёргались в воздухе: передними лапами он держится за землю, а зубами по-прежнему прикусывает хвост другого пингвинёнка. Улучив момент, схваченный пингвинёнок выдрал хвост из зубов вайтореке и отбежал на несколько шагов. А второй пингвинёнок продолжил удерживать молодого вайтореке за хвост. От боли схваченный зверёк отчаянно запищал, и другие детёныши вайтореке, услыхав его голос, бросили свои игры и посмотрели в его сторону. Схваченный детёныш с трудом вырвал свой хвост из клюва пингвинёнка и бросился в нору, обиженно попискивая. Остальные детёныши постепенно вернулись к своим играм, а пингвинята снова отыскали освещённое солнцем место на земле и стали греться, ожидая родителей с пищей. Теперь их жизнь стала немного спокойнее: они нашли способ давать отпор слишком назойливым соседям, а они, в свою очередь, стали менее назойливыми по отношению к своим пернатым соседям.

Вайтореке – это не единственные звери, населяющие лес, и далеко не самые крупные. Колонии вайтореке часто приходится сталкиваться с более крупными обитателями лесов Новой Зеландии. Чаще всего это мирные травоядные звери, но и от них маленьким животным можно ждать неприятностей, хотя бы и случайных.

Весной рождаются телята у самок ультрадамы. Они почти сразу после рождения способны следовать за матерью, но уязвимы для таких хищников, как сумчатый барс и руакапанги. Поэтому самки с детёнышами предпочитают объединиться в небольшое стадо, чтобы совместно защищать их. Благодаря крупному размеру им легко удаётся отгонять небольших хищников, или держать их на безопасном расстоянии от потомства.

По лесу бредёт группа ультрадам – пять взрослых самок с детёнышами, родившимися примерно месяц назад. Шерсть и у самок, и у детёнышей покрыта белыми пятнами на красновато-коричневом фоне. Когда разные самки и их потомство объединяются, становятся заметны индивидуальные различия в цвете шерсти этих животных: у одной из самок шерсть светло-коричневая, с желтоватым оттенком, и такой цвет унаследовали оба её детёныша. А у другой самки, напротив, фоновая окраска шерсти имеет более тёмный оттенок. У самки ультрадамы обычно рождается два детёныша, и лишь одна молодая самка в этой группе опекает одного телёнка – своего первенца. На следующий год, окрепнув, она сможет родить двойню, как обычно происходит у этого вида.

Детёныши ультрадамы ведут себя легкомысленно и беспечно, устраивая игры и гоняясь друг за другом среди папоротников и чахлого кустарника в подлеске. Взрослые самки ведут себя намного осторожнее: тому есть веская причина. В стороне от стада, соблюдая безопасную дистанцию, следует руакапанги – взрослая птица, самец в расцвете сил. Он совсем недавно расстался с самкой и птенцами прошлогоднего выводка, и теперь, не обременённый заботами о потомстве, может позволить себе «пасти» стадо травоядных зверей, ожидая удобного момента для нападения. Самки ультрадамы чувствуют его запах, а иногда видят его бурое оперение, мелькающее среди кустарников. Поэтому взрослые самки ультрадамы стараются держаться между птицей и детёнышами, чтобы вовремя отразить возможное нападение. Самец руакапанги не собирается нападать на них – конечно, телёнок ультрадамы хорош на вкус, но сейчас его нельзя добыть, не встретившись с матерью, готовой защищать его. А сокрушительные удары копыт её передних ног способны убить взрослую руакапанги на месте. Хищную птицу привлекает другое обстоятельство: крупные звери при передвижении по лесу беспокоят и вспугивают мелких животных, которые обычно хорошо прячутся, особенно если замечают хищника. И такая добыча привлекает внимание руакапанги.

Ультрадамы спускаются к реке, и их путь проходит прямо через колонию вайтореке. Массивные животные не обращают внимания на мелких обитателей леса, а их появление в колонии вайтореке сравнимо по разрушительной мощи со стихийным бедствием. Несколько нор вайтореке оказываются обрушенными копытами этих оленей. Единственное, что могут сделать вайтореке – разбежаться из-под копыт зверей, издавая громкие сигналы тревоги. Пингвинята ещё не видели таких больших зверей так близко, и они очень испугались ультрадам, несмотря на то, что эти животные травоядные. Они успели скрыться в норе и лишь слушают, как по земле разносятся тяжёлые удары копыт этих зверей. Многие вайтореке также предпочли спрятаться в норах, но нескольким зверям в колонии просто негде скрыться – их норы разрушены, и им нужно будет раскапывать вход и выбрасывать из норы осыпавшуюся землю.

Ультрадамы немного задержались в колонии вайтореке, объедая кусты. Детёныши нерешительно пробуют пищу взрослых животных, а затем начинают играть, гоняясь друг за другом по зарослям папоротника, окружающим колонию. Но то, что кажется им всего лишь игрой, доставляет большие неудобства обитателям колонии. Вайтореке вынуждены спасаться бегством из-под ног этих незваных гостей.

Появление руакапанги было быстрым и неожиданным. Птица бросилась прямо к играющим телятам ультрадамы. Они сами по себе не интересовали самца руакапанги, но их игра вспугнула нескольких молодых вайтореке, которых заметил пернатый хищник. Испуганные появлением руакапанги, телята ультрадамы бросились в стороны с жалобным мычанием, а их голоса заставили встревожиться взрослых самок. Крупная самка ультрадамы бросилась наперерез руакапанги, заставив птицу сделать резкий поворот и прыжок. Руакапанги удалось избежать встречи с самкой ультрадамы, но она поднялась на задние ноги и сделала скачок в его сторону, готовая, если нужно, обрушить на него смертоносные копыта передних ног. Самцу руакапанги приходится отступить – удар копыт ультрадамы легко сломает ему позвоночник или расплющит череп. А следом за этой самкой на руакапанги наступают ещё две ультрадамы. Силы явно неравны, поэтому самец руакапанги предпочёл скрыться в кустарнике.

Пока гиганты воюют, мелкие существа вынуждены спасаться бегством. Большинству вайтореке удалось спрятаться в норы, а некоторые особи вынуждены прятаться среди папоротников и под корнями деревьев. Один из вайтореке бросился в кустарник, где расположена нора пингвинов. Увидев отверстие пингвиньей норы, он забрался внутрь и замер. Пингвинята видят, как незнакомый вайттореке заслонил слабый свет, проникающий в гнездовую камеру. Они забрались в самый дальний угол норы и затихли. Фактически, им нечего бояться – камень, под которым устроена нора, является одновременно потолком норы и надёжно защищает их жилище от обрушения. А раскопать их нору не сможет даже руакапанги.

Ультрадамы собрали детёнышей вместе и продолжили спуск к воде. Вайтореке, кормящиеся на реке, а также взрослые пингвины увидели, как из леса вышли эти величественные звери. Взрослые ультрадамы опустили головы к воде и стали пить долгими глотками, время от времени поднимая головы, оглядываясь и нюхая воздух. Детёныши напились гораздо быстрее и стали скакать по мелководью, высоко поднимая ноги при каждомпрыжке. Испуганный их появлением, один вайтореке всплыл и издал громкий тревожный свист. Детёныши ультрадамы вздрогнули от неожиданности, когда рядом с ними раздался его громкий голос, но успокоились, когда зверёк поплыл прочь и нырнул. Одна из взрослых самок шагнула в воду и побрела по зарослям, поднимая со дна песок и ил. Длинные листья водяных растений нравятся этим травоядным, и они часто приходят на небольшие реки, чтобы полакомиться сочной зеленью. Взрослая самка захватила губами и выдернула из воды целый пучок растений. Встряхнув его, она начала пережёвывать нежную зелень. Телята, видя, что она делает, тоже захотели попробовать это лакомство. Но у них пока не получается добывать эти растения так же ловко: один из детёнышей слишком глубоко опустил голову в воду и стал чихать, когда вода попала ему в нос, а второму удалось отщипнуть лишь несколько листочков. Но их вкус понравился ему, и детёныш стал щипать листья, колышущиеся на поверхности воды.

Самец руакапанги тоже спустился к реке в стороне от стада ультрадам. Он видит крупных взрослых ультрадам и не собирается нападать на детёнышей. Тем не менее, в его присутствии одна из самок пошла вдоль берега, вставая между птицей и детёнышами, а самка, зашедшая в реку, перестала есть и сделала несколько скачков в воде в его сторону, поднимая тучу брызг. Обе самки демонстрируют желание защищать молодняк: они издают громкое мычание и топают передними ногами. Самец руакапанги отошёл от воды и скрылся в кустарнике, а олени продолжили кормиться на мелководье. Их аппетит, кажется, может разрушить кормовые угодья вайтореке, но на самом деле этого не происходит: олени прореживают заросли водяных растений, давая возможность появиться свежей зелени и препятствуя накоплению ила возле берега. Поэтому их присутствие – это всего лишь досадная помеха для нормальной жизни вайтореке, не больше. Последствия их пребывания лишь улучшат условия жизни для этих зверей.

Весна постепенно проходит. С каждым днём становится всё жарче, и уже скоро наступит влажное новозеландское лето. Жизнь подводных обитателей идёт своим чередом, и в ней происходят важные перемены. Молодь неоханазаки, появившаяся на свет в этом году, постепенно подрастает. Многие из головастиков неоханазаки погибли после того, как самцы перестали заботиться о них, но это вполне естественная убыль потомства. Причём взрослые неоханазаки тоже внесли свой вклад в истребление собственного потомства. Выжившие головастики этого вида не остаются в озере – на время роста они мигрируют в небольшие лесные реки, где не встречаются их взрослые сородичи, представляющие для них немалую опасность. Эти существа уже отличаются от головастиков лягушек более крупными размерами и удлинённым телом. Маленький неоханазаки в этом возрасте уже сильно отличается от существа, едва освободившегося от отцовской опеки. У него уже постепенно прорезаются ноги; вначале развиваются задние ноги – это выдаёт родство новозеландских лжесаламандр с бесхвостыми земноводными. Передние лапки пока представляют собой лишь бугорки, покрытые тонкой кожей. Но уже в таком юном возрасте головастики неоханазаки являются хищниками, и благодаря своему рациону они быстро растут. Их задача – как можно быстрее миновать размерную категорию, в которой они уязвимы для большинства хищников пресных вод Новой Зеландии.

Маленький головастик неоханазаки устроил засаду на мелководье, под корнями дерева, упавшего поперёк лесного ручья. Корни, торчащие в воде, отчасти сточены улитками и ракообразными, но образуют прекрасное укрытие для животного: чередование света и тени полностью скрывает головастика. Прицепившись задними лапами к одному из корней, он просто ожидает, пока добыча подходящего размера подплывёт достаточно близко, чтобы её можно было схватить. Маленькие глаза головастика неоханазаки смотрят вверх и немного в стороны – из тени он следит за участком поверхности воды, освещённым солнечными лучами, пробивающимися сквозь полог леса. Здесь мельчайшими точками плавают рачки, а на них охотятся мальки рыб. Головастику не приходится всплывать к поверхности воды за воздухом – пока он дышит через внутренние жабры, которые полностью обеспечивают его потребности в кислороде. Ему нужно лишь ждать.

Мальки мелких рыб плавают целой стаей. Скорее всего, это потомство какого-либо вида галаксий, или же карповых рыб, происходящих от одного из видов, завезённых человеком. Они носятся у самой поверхности воды, время от времени сверкая серебристыми боками. Мальки питаются, помимо всего прочего, мелкими насекомыми, падающими в воду, поэтому всё, что несёт река, вызывает у них интерес. Но некоторые насекомые сами могут охотиться на них. Головастик неоханазаки видит, как мелькающая стайка мальков вдруг бросается в разные стороны, а на их месте появляется овальный силуэт неуклюжего водяного жука. Когда насекомое уплывает прочь, мальки снова собираются вместе – вначале это единичные особи, но затем стайка снова собирается примерно в том же количестве. Когда мальки продолжили поиск корма, маленький неоханазаки осторожно отпустил корень, за который держался, и плавно заскользил к стае мальков. Его движения медленны и осторожны, поэтому мальки ничего не заподозрили. Окраска скрывает головастика неоханазаки на фоне затопленного дерева, поэтому его нападение на мальков было неожиданным, и потому успешным. Головастику неоханазаки удалось схватить одного из мальков, и маленький хищник тут же проглотил его целиком. Пока ему приходится довольствоваться мелкой добычей, но с возрастом она станет крупнее. Хотя сейчас головастик неоханазаки настолько мал, что сам легко может стать чьей-либо добычей. В раннем возрасте у головастика неоханазаки больше шансов погибнуть, чем выжить: до взрослого состояния доживают лишь единичные особи из многих десятков.

Проглотив малька, головастик неоханазаки вернулся в засаду. Он зацепился задней лапкой за корень, чтобы отдохнуть и переварить добычу… но рядом раскрылся широкий рот, течение воды оторвало головастика от корня и молодой неоханазаки из прошлогоднего выводка буквально всосал своего мелкого сородича целиком и захлопнул пасть. Кончик хвоста добычи, торчащий из его пасти, ещё подёргивался, но затем исчез. Это существо уже больше напоминает взрослых особей: у него развиты обе пары лап, а тело постепенно приобретает форму, характерную для взрослых особей этого вида, хотя живот ещё выпуклый, как у головастика. Длина этого молодого неоханазаки – всего лишь около 15 сантиметров. У такого существа уже значительно больше возможностей для выживания, хотя и ему приходится быть осторожным и держаться на глубине, чтобы не стать случайной добычей хищника.

Подросток неоханазаки поплыл вниз, под ствол дерева, и просто лёг на дно в тени. Теперь его трудно разглядеть с поверхности воды, а ему самому прекрасно видны другие обитатели реки. Если ему повезёт, через несколько лет он вернётся в озеро и сможет принимать участие в брачных играх. Но для этого ему нужно несколько лет не покидать безопасного русла реки.

Головастики рангитахи значительно подросли и приобрели узнаваемую внешность, характерную для этого вида. У них слегка удлинённое цилиндрическое тело, очень большой хвост, окаймлённый плавниковой складкой, и сильный рот-присоска. Они питаются водорослевыми обрастаниями и сидячими животными, а во время отдыха подвешиваются к стеблям и плавающим листьям растений. В случае опасности они умеют спасаться бегством и ловко закапываются в ил. Но их поведение постепенно начинает меняться: если раньше они прятались в тёплых заливах и не избегали застойной и бедной кислородом воды, то теперь головастики рангитахи покидают места своего появления на свет и держатся на участках озера с прохладной и чистой водой. У них постепенно происходит «переоценка ценностей» в отношении выбора мест обитания: они подросли и готовятся к первой в своей жизни миграции, поэтому одни формы поведения угасают, а другие проявляются всё явственнее. Теперь их привлекают запах речной воды и течение. Головастики рангитахи в этом возрасте уже предпочитают держаться на участках озера, где ощущается течение рек, впадающих в него. Некоторые головастики по ошибке заплывают в лесные реки, откуда не могут выбраться, слепо следуя инстинктам, и вскоре погибают, становясь добычей речных хищников. Но большинство головастиков рангитахи безошибочно находит свою цель: стаи этих существ собираются в зарослях подводных растений в устье реки, текущей с гор. Она уже давно вернулась в свои берега, а её течение вновь стало плавным. Теперь река стала удобной для путешествия, и головастики отправляются в горы – туда, где они проведут почти всю свою жизнь, чтобы на короткое время вернуться в родное озеро, дать жизнь новому поколению и умереть.

Запах воды горных рек привлекает головастиков, а положительный реотаксис заставляет их двигаться против течения. Примитивные реакции на условия окружающей среды помогают им совершать долгое и трудное путешествие. На всём протяжении пути им придётся бороться с течением и избегать встреч с хищниками. Головастики рангитахи очень мелкие, поэтому у них много врагов. Их отчасти спасает лишь их многочисленность и умение скрываться в узких щелях, откуда их не достанет хищник.

На пути в верховья рек маленьким головастикам рангитахи приходится проплывать через места обитания лабиоципринусов. К концу весны эти рыбы уже выметали икру и новое поколение лабиоципринусов подрастает в укромных местах среди камней, куда не доберутся взрослые особи. Молодые лабиоципринусы также отвоёвывают себе кормовые территории у сородичей и проявляют агрессию ко всем, кто ведёт сходный с ними образ жизни.

Головастики рангитахи мигрируют вверх по реке, держась прибрежных мелководных участков. Здесь течение не такое сильное, и им легче плыть. Но здесь же собираются молодые лабиоципринусы, и между ними и головастиками вспыхивают конфликты за территорию. Рыбы не понимают, что головастики – лишь временные гости этих мест, поэтому обороняют свои крохотные кормовые участки так же активно, как взрослые особи. Но головастики рангитахи движутся по дну большими стаями. Расстояние между отдельными особями иногда бывает меньше длины самого головастика. По колонне головастиков словно пробегают волны: передние ряды головастиков почти синхронно отрываются от дна и делают бросок вперёд, а затем снова опускаются на дно и прикрепляются к камнями присоской, чтобы отдохнуть и соскрести что-то съедобное. Особи, находящиеся в задних рядах, повторяют их движения с некоторым запозданием, что и создаёт эффект волны, бегущей по колонне. Пока особи, находящиеся в арьергарде стаи, заканчивают движение, авангард стаи уже готовится к новому броску вперёд.

Молодые лабиоципринусы нарушают согласованное движение колонны, нападая на головастиков. Они ведут себя, словно взрослые особи, демонстрируя головастикам раскрытые плавники, хотя и не приобрели взрослую окраску. Головастикам ни о чём не говорят сигналы рыб, поэтому они продолжают своё движение, равнодушно проплывая мимо. Некоторые из молодых лабиоципринусов распугивают их ударами головы, но живой поток головастиков рангитахи лишь расступается на безопасное расстояние от агрессоров и продолжает движение.

Более серьёзным препятствием для маленьких путешественников оказываются пороги в верховьях горных рек. Головастики рангитахи ощущают привлекательный для них запах воды горных рек и сильное течение, и это служит для них мощным стимулом для движения вперёд. В начале весны эти же самые пороги стали препятствием для стай пестриц, идущих на нерест, но рыбы преодолели их, хотя потратили на это немало сил и оставили за порогами некоторое количество ослабевших, раненных и погибших особей. Для головастиков рангитахи пороги представляют собой ещё большее препятствие: они слишком мелкие и слабые, чтобы преодолевать такое препятствие прыжками. Но род лягушек рангитахи не прерывается, поскольку головастики используют другую тактику для преодоления речных порогов. В этом нелёгком деле им помогает то, что в других случаях становится источником бед: маленький размер. Пестрицы преодолевают пороги, двигаясь по местам, где может проплыть рыба их размера. Но в этих местах, как правило, самое сильное течение. Головастики рангитахи поступают иначе: они протискиваются в узкие щели между камнями, где течение может быть не таким сильным, а иногда просто обходят пороги с краю, двигаясь по мокрым камням и выставив спину из воды. Большим преимуществом на этом этапе путешествия оказывается сильно вытянутая форма тела, снижающая сопротивление потоку воды, в котором приходится двигаться, и позволяющая пролезать в самые узкие щели между камнями. В некоторых местах головастики медленно ползут по поверхности камня, цепляясь ротовой присоской и продвигаясь вперёд короткими бросками, чередующимися с долгими периодами отдыха. Не всем удаётся долго сопротивляться течению: поток воды отрывает некоторых головастиков и сносит их вниз, заставляя преодолевать препятствие с самого начала. Некоторые головастики плывут вниз по течению, беспомощно кувыркаясь в воде: они были оглушены ударом об камни и не могут сопротивляться потоку воды. Некоторые из них уже не смогут подняться через пороги и, скорее всего, станут жертвами речных хищников. Другие, однако, быстро «приходят в себя», бросаются на дно, скрываются среди камней и отдыхают. Иногда им удаётся даже немного поесть. Но затем они снова плывут к порогам и отчаянно атакуют это препятствие. Подъём по порогам – серьёзное испытание для маленьких головастиков, но рано или поздно оно оказывается позади, и наступает заключительный этап путешествия.

Не все головастики рангитахи смогут добраться до мест, где проведут почти всю оставшуюся жизнь. Часть их погибает при подъёме через пороги, часть получает раны и в дальнейшем умирает от инфекционных болезней. А ещё кто-то просто станет жертвой хищников. Слишком маленькие головастики рангитахи вряд ли станут добычей новозеландского южного ворона или иной плотоядной птицы. Но их легко могут съесть личинки стрекоз или водяные жуки, не говоря уже о рыбах.

В горных реках Новой Зеландии встречается не очень много видов рыб, но наиболее характерные представители ихтиофауны – пестрицы. Речные формы пестриц отличаются от озёрных особенностями окраски и меньшим размером, но зачастую в их стаях попадаются единичные представители озёрной формы. Эти рыбы по разным причинам задерживаются в реке после нереста. Обычно это особи, которые получили ранения во время миграции к нерестилищам и просто остались в более чистой речной воде, дожидаясь, пока зарастут раны. На боках таких рыб видны заросшие шрамы или места, покрытые деформированной чешуёй – последствия бурного нереста или неудачных попыток преодолеть речные пороги. Теперь рыбы восстанавливают силы, и питание головастиками очень способствует этому. Крупные головастики рангитахи, особенно те, что готовы к метаморфозу, могут быть крупнее, чем взрослая пестрица, но на каждого такого счастливчика, которому удалось выжить и вырасти, приходятся десятки особей, ставших жертвами хищников.

В верховьях рек головастики рангитахи путешествуют не огромной стаей, как в начале своего путешествия, а небольшими группами. Разные стаи головастиков выбирают для жизни разные реки и ручьи, и от больших скоплений постепенно остаются группы, насчитывающие всего лишь несколько десятков или сотен особей. Достигнув ручьёв, они расселяются по руслу, выбирая себе подходящее укрытие и кормовую территорию. Им приходится опасаться более крупных сородичей, которые легко смогут проглотить их, поэтому, когда крупный головастик рангитахи плывёт по ручью, мелкие особи готовы буквально сквозь землю провалиться: они прячутся на дне и забиваются в щели между камнями, откуда их трудно достать.

Весна подходит к концу. Дни уже по-летнему тёплые – настолько, насколько это позволяют ветры, дующие с океана. И ещё одно существо, повинуясь инстинктам, стремится дать жизнь новому поколению своего вида.

Плоская чешуйчатая голова показалась из-под воды среди зарослей водяных растений. Она лишь коснулась поверхности воды кончиком носа, как кожистые клапаны над ноздрями приоткрылись, с тихим шипением выпуская воздух. Сделав вдох, животное нырнуло и среди растений заскользило его тело серого цвета с тонкими белыми поперечными полосками. Самка болотного аотеарофиса почувствовала, что наступает время откладывать яйца. Теперь её задача – выбрать место для гнезда, где яйца были бы защищены от случайных хищников и успешно прошли инкубацию.

Рептилия легко скользит в зарослях водяных растений. Она не охотится, поэтому не обращает внимания на мелькнувшее среди растений тело вайтореке. Но для этих зверей существа такого рода представляют явную опасность – бывает, что некоторые местные рептилии наведываются в колонии вайтореке для охоты на молодняк. Ещё один вайтореке заметил плывущую к берегу змею. Он высунулся из воды и резко свистнул. Его голос услышали ещё несколько особей, которые сразу же скрылись в прибрежных зарослях.

Самка болотного аотеарофиса не слышит голосов вайтореке, но чувствует волны, которые расходятся в воде при движении этих животных, и ощущает их запах. Она не собирается охотиться на них – вайтореке не входят в её рацион. Кроме того, сейчас пищевое поведение рептилии подавлено – она ищет место для кладки яиц. Змея, извиваясь, скользит по мелководью у самой поверхности воды. У неё слабое зрение, поэтому она не может вовремя заметить хищников, нападающих сверху. На суше, к тому же вдалеке от водоёма, самка болотного аотеарофиса стала бы лёгкой добычей для таких птиц, как орлиный кеа, руакапанги или новозеландский южный ворон. Она может защититься от них с помощью яда, но быстрота реакции птицы зачастую предопределяет успех в таком поединке. Сейчас её задача – быть незаметной. Тусклая окраска помогает рептилии прятаться, и змея выползает на берег среди зарослей прибрежных растений, чтобы поменьше оставаться на открытом месте. Погревшись на мелководье, рептилия осторожно выбралась на твёрдую землю и поползла к ближайшим зарослям, которые смутно различает перед собой. Пока она не чувствует сотрясений почвы, свидетельствующих о присутствии крупных животных, и продолжает ползти дальше от воды.

Углубившись в лес, рептилия предпочитает скрываться под покровом листьев папоротника и среди кустарника. Она ползёт осторожно, часто приподнимая голову и высовывая раздвоенный язык, чтобы уловить запах возможного врага. Но она не замечает, как приближается к колонии вайтореке. Рептилии знаком запах вайтореке – она не раз сталкивалась с этими зверями у реки, и вайтореке предпочитали уступать ей дорогу, опасаясь агрессии со стороны змеи. Поэтому запах колонии вайтореке не кажется змее опасным, и она смело ползёт на территорию, заселённую этими небольшими зверями. Она проползла мимо одной из нор, и рецепторы сообщили ей, что запах, исходящий оттуда, не похож на обычный запах вайтореке. Змея на секунду задержалась, исследуя запахи, исходящие из этой норы; она уловила странный запах незнакомого существа, к которому прибавляется сильный запах рыбы разной степени свежести. Не почувствовав ничего опасного для себя, рептилия поползла вперёд – туда, где чувствовался отчётливый запах вайтореке.

Птенцы-пингвины уже почти достигли размеров взрослых птиц. Новозеландские горные пингвины – птицы небольшого размера, поэтому развитие птенцов у них происходит быстрее, чем у видов, обитавших на Земле в эпоху человека. Птенцы ведут себя очень активно – скоро они станут взрослыми, и им пора поближе познакомиться с окружающим миром. Пока родители ловят рыбу на реке, птенцы бродят по колонии вайтореке, заглядывая в норы к своим соседям. Если подросшие детёныши вайтореке пробуют ухватить их за хвост, продолжая свои игры, молодые пингвины дают им отпор: они с криками гоняются за молодыми вайтореке, растопырив крылья, и не всегда успевают остановиться, если на их пути возникает взрослый вайтореке, вовсе не собирающийся вступать в игру. Вайтореке давно свели знакомство с пингвинами и не воспринимают их как врагов: они просто нейтрально относятся к их присутствию. Но разыгравшиеся молодые пингвины рискуют получить отпор от взрослого зверя: недовольный слишком грубыми играми взрослый вайтореке скалит резцы, и это выражение неудовольствия заставляет пингвинов и молодых вайтореке прекратить свои шумные игры.

Самка болотного аотеарофиса вползла на территорию колонии вайтореке, и её появление сразу же заметил один из взрослых зверей. Он издал пронзительный свист, предупреждая сородичей об опасности, и все звери, остававшиеся на поверхности земли, скрылись в норах. Это было бы далеко не лучшей тактикой защиты где-нибудь на континенте, где змеи могут поедать грызунов. Но аотеарофис – герпетофаг, и может представлять опасность для вайтореке лишь тогда, когда двум животным не удастся разминуться.

Сигнал тревоги застал молодых пингвинов слишком далеко от родной норы. Они хорошо знают, что означает такой звук, поэтому, услышав его, они бросились к своей норе, в которой всегда прятались в случае опасности. Но на их пути оказалось странное существо, которое они видят впервые в жизни – длинное, серого цвета с белыми поперечными полосками. Оно совсем без ног, но при этом движется по земле и может изгибаться. Заметив молодых пингвинов, это существо подняло голову и раскрыло пасть, в которой торчит множество тонких зубов, загнутых назад. Оно зашипело и стало делать резкие выпады головой в сторону птиц, заставив их попятиться.

Самка аотеарофиса неожиданно столкнулась с новым препятствием. Эти два существа, которые так внезапно оказались у неё на пути, незнакомы ей – она редко сталкивалась с новозеландскими горными пингвинами, и ещё реже – с их птенцами, ещё не сменившими пуховый наряд на взрослое оперение. Но их запах очень похож на тот, который рептилия ощутила, проползая мимо одной из нор. Эти существа не собираются нападать на неё и уступают дорогу, но делают это как-то слишком медленно. Рептилия свернулась в клубок, продолжая демонстрировать им раскрытую пасть, а затем сделала бросок и ткнула мордой одно из этих существ.

От удара молодой пингвин повалился на землю, а второй птенец бросился бежать. Упавший птенец громко закричал и задёргал лапами и крыльями, пытаясь перевернуться и встать на ноги. А змея, видя резкие движения, восприняла их как агрессию и зашипела. Она готова была нанести второй удар, когда почувствовала резкую боль в теле.

Мать птенцов успела как раз вовремя. Она подбежала к змее сзади и сильно ущипнула её клювом. Когда рептилия развернулась к ней, самка пингвина отбежала в сторону, а в это время упавший птенец поднялся на ноги, отбежал в сторону и спрятался за корнем дерева. Самка пингвина осталась один на один с крупной рептилией, обладающей, к тому же, смертельным ядом. Змея слишком медлительна сейчас, и не собирается охотиться. Поэтому самка пингвина при известной ловкости может уцелеть даже во время конфликта с таким опасным врагом. Но она не знает об этом и не собирается просчитывать собственные возможности: дело касается её потомства, и материнский инстинкт требует, чтобы она защитила пингвинят от рептилии. Поэтому она просто отбежала в сторону и снова бросилась на змею, нанося ей удары клювом. Атакуя змею, самка пингвина громко кричит – она действует так же, как поступают её сородичи во время совместной атаки на хищника вроде новозеландского небарсука. Но сейчас она действует в одиночку и может рассчитывать только на себя. Однако, её напор так силён, что рептилии приходится отступать. Змея не слышит криков птицы, но чувствует боль в теле от удара её клюва, и это заставляет её дёргаться от каждого удара.

Самка пингвина явно устала – она глубоко дышит и пошатывается. Но враг ещё здесь, и она обязана продолжать гнать его, даже в одиночку. Её голос громко звучит в притихшей от страха колонии вайтореке, и вскоре она услышала хорошо знакомый ответ на свой голос – самец возвращается с рыбной ловли. Его появление оказалось очень кстати – силы самки уже на исходе, а змея уползает прочь слишком медленно. Когда рептилия в очередной раз повернулась головой к самке пингвина, она внезапно почувствовала боль с новой силой – самец буквально вцепился клювом в её чешуйчатую шкуру и резко дёрнул её. Развернувшись к новому противнику, рептилия оказалась уязвимой для самки пингвина, и она сразу же клюнула её в свою очередь. Преимущество оказывается на стороне пингвинов. Птицы настроены решительно, и это даёт свои плоды: пара пингвинов совместно прогоняет змею с территории колонии.

Птицы победили. Они стоят среди нор вайтореке, тяжело дыша и оглядываясь по сторонам. А где-то на дальнем краю колонии хвост змеи скрывается среди папоротников. Когда она пропала из вида, самка издала короткий призывный сигнал, и пара молодых пингвинов, толкаясь и переваливаясь с боку на бок, подбежала к родителям. Враг ушёл, мирная жизнь продолжается, и теперь птенцам самое время поесть. Они нетерпеливо кричат, и оба родителя широко раскрывают клювы, давая птенцам возможность полакомиться принесённой рыбой.

В это время из нор начинают показываться вайтореке. Сначала они лишь выглядывают наружу и с опаской нюхают воздух. Но постепенно вайтореке смелеют и выбираются из нор. Несколько молодых зверей нюхают землю, по которой проползала змея – они запоминают запах врага, чтобы распознавать и избегать его в будущем. Опасность миновала и колония вайтореке снова оживает. Оказывается, пингвины – не такие уж и плохие соседи, хоть они не похожи на самих вайтореке.

Самка болотного аотеарофиса ранена – в одном месте её шкура разорвана клювом пингвина-самца. Эта рана болит, но она, похоже, единственная. В остальных местах боль от ударов клюва постепенно проходит. Родительский инстинкт снова возобладал, и змея стала искать место для будущей кладки. Она придирчиво пробует языком воздух, стараясь отыскать наилучшее место для будущего потомства. Рептилия обходит стороной каменистые участки почвы, мешающие выкопать гнездо, и большие камни, которые лишь охлаждают почву своей массой. После долгих поисков она обнаружила такое место – под корнями большого дерева. Земля у его подножия покрыта слоем опавшей листвы и рыхлая – это идеально подходит для устройства гнезда. Рептилии без ног трудно выкопать ямку, и самка аотеарофиса должна потрудиться, чтобы это сделать. Движениями передней части тела она стала разгребать слой листвы и землю, пока не образовалась широкая ямка подходящей глубины. Во время работы самка несколько раз останавливается, чтобы отдохнуть, после чего продолжает свой труд. Время от времени она отползает назад и пробует запах раскопанной земли языком. Когда ей показалось, что всё готово, она свернулась на дне ямы и стала откладывать яйца. Одно за другим в землю упали шесть яиц с мягкой кожистой оболочкой. Освободившись от них, змея почувствовала себя гораздо свободнее. Она стала ползать вокруг кладки, сгребая боковыми движениями тела землю и листву поверх кладки. Эта работа заняла у неё около получаса. Закончив её, рептилия просто уползла в кусты и стала искать обратный путь к реке. Судьба отложенных яиц её уже не интересует. Возможно, ещё одна самка отложит яйца в этом же месте, даже раскопав чужую кладку, а возможно, что какой-нибудь хищник просто отыщет кладку и уничтожит её через час, день или неделю. Змею это уже не интересует: она сделала всё, что требовал от неё родительский инстинкт.

После встречи пингвинов со змеёй прошло около недели. Молодые пингвины достаточно повзрослели, чтобы в первый раз покинуть колонию, которая раньше представляла собой весь мир, знакомый им. Кроме того, несколько дней назад они начали линять, и теперь стали больше похожими на родителей. У них уже вылез почти весь чёрный ювенильный пух, и вместо него теперь гладкое оперение – белое на животе и коричневое на спине. Лишь на плечах и шее молодых птиц остаются заметные клочья чёрного пуха, и их клювы пока не такие яркие, как у взрослых птиц. В остальном же молодые птицы полностью похожи на родителей. Вайтореке совершенно не смущены такой переменой в облике молодых птиц: их запах остался прежним, а своему обонянию вайтореке доверяют больше, чем зрению.

Когда взрослые пингвины отправились на реку в этот знаменательный день, один из молодых пингвинов просто пошёл следом за ними. Второй птенец хотел остаться в колонии, но, увидев, что первый птенец уходит, он закричал, замахал крыльями и бросился следом за ним. Родители не обратили внимания на действия своих птенцов: они всегда возвращались в колонию, а птенцы всегда ждали их там. Но сейчас, случайно обернувшись на полпути к реке, самка увидела, что оба молодых пингвина следуют за ней, переваливаясь и удерживая равновесие при помощи крыльев. Самка лишь немного подождала их, а потом, когда молодые птицы поравнялись с ней, продолжила путь к реке.

Молодые пингвины с любопытством смотрят по сторонам: мир оказался куда больше, чем тот, к которому они привыкли, постоянно находясь в колонии. Они с любопытством смотрят на вершины деревьев, пробуют клевать маленьких жуков, ползающих в траве, или обрывают маленькие белые цветки, раскрывающиеся в тени под листьями папоротников. Увлечённые познанием окружающего мира, они не заметили, как вышли к речному берегу, и поняли это только тогда, когда тропа резко ушла вниз и они, не удержав равновесия, скатились по ней почти к самому песчаному пляжу.

Родители подождали, пока молодые птицы поднялись на ноги, а затем вошли в воду и уверенно поплыли по проходу в зарослях, проделанному вайтореке. Молодые птицы не торопятся следовать за ними. Один из птенцов осторожно зашёл в воду, но почти сразу выбежал обратно и начал отряхиваться. Второй птенец тоже попробовал зайти в реку и вернулся на берег, а потом сунул в воду клюв и чихнул, когда вода попала ему в ноздри. Они пока не готовы следовать за родителями, и им ещё нужно научиться не бояться воды и уверенно чувствовать себя в этой новой для себя стихии. Пока же молодые птицы бродят по берегу, продираясь через заросли болотных растений.

Пока одни обитатели реки делают первые робкие шаги в воду, другие, напротив, покидают её и ненадолго осваивают стихию, которая никогда не покорится пингвинам. День, когда молодые пингвины впервые увидели реку, совершенно особый, какой бывает лишь раз в год. Десятки тысяч мелких шестиногих существ покинули свои прежние места обитания на дне реки и скопились в зарослях прибрежных растений. Это личинки подёнок готовятся к первому и последнему в своей жизни воздушному балу. Вайтореке, которым посчастливилось оказаться на берегу в это время, с жадностью набрасываются на лёгкую и беззащитную добычу, которая, кажется, сама ползёт им в пасть. А под водой со дна реки поднимается ил – рыбы подплывают к самому берегу, собирая ползущих по дну личинок подёнок. Иногда среди мутной воды сверкает серебристый бок рыбы, подплывшей едва не к самой кромке воды в попытке настигнуть уползающую добычу. Но всё равно личинок много. Их слишком много, чтобы их могли уничтожить все хищники, вместе взятые. К тому же они появляются из своих укрытий одновременно, и хищникам не удастся истребить их всех.

Коричневатые существа выползают на листья и стебли растений, где повисают, держась за опору лишь кончиками ног. С ними происходит волшебное превращение: коричневатая шкурка лопается на спине, и из трещины вылезает светло-зелёное полупрозрачное существо с двумя парами сморщенных придатков на спине. Оно с трудом делает несколько шагов, покидая старую оболочку, и повисает на растении, претерпевая новые превращения. Сморщенные придатки на его спине расправляются и превращаются в крылья – задние короткие и округлые, а передние – значительно крупнее их, удлинённые, с округлыми концами. На конце брюшка в это время расправляются три тонких нити, длина которых оказывается примерно равной длине тела насекомого. За первой линькой сразу следует вторая: это дань древнему происхождению подёнок, которая осталась и в эпоху неоцена. И только после этого крылатые существа поднимаются в воздух, чтобы встретить друг друга и умереть ещё до заката солнца.

Лёт подёнок на реке – это почти фантастическое зрелище, показывающее, насколько велика продуктивность экосистемы на самом деле. Вначале в воздухе порхают лишь десятки насекомых, и некоторые лесные птицы пролетают над рекой, схватывая их прямо на лету. Но с каждым часом подёнок становится всё больше: одновременно над речными берегами взлетают сотни тысяч и миллионы насекомых. Метель из насекомых буквально бушует в воздухе, несмотря на птиц, которые пронзают её, словно стрелы. У каждой из подёнок лишь кончики крыльев слегка касаются друг друга, но насекомых настолько много, что шелест миллионов крыльев мягко, но надёжно заглушает все остальные звуки вокруг. После спаривания самцы подёнок буквально падают вниз: они выполнили свой долг перед видом, и теперь их ждёт стремительно приближающаяся старость и смерть. А самки рассеивают над водой неисчислимое множество яиц, давая жизнь новому поколению насекомых, которое через два-три года также исполнит воздушный танец любви и смерти над родной рекой.

Пиршество хищников происходит не только в воздухе, но и на земле и в воде. Умирающие подёнки усеивают своими телами берег и поверхность воды. Молодые пингвины ходят по берегу и жадно склёвывают упавших насекомых. Рядом с ними по берегу бегают вайтореке и скачут мелкие птицы разных видов, а где-то вдалеке пара новозеландских южных воронов торопливо набивает животы даровым угощением.

По всей поверхности реки под живым облаком кружащихся в воздухе подёнок плещется вода: рыбы тоже участвуют в пиршестве. Стайки мелких рыб схватывают упавших в воду насекомых и таскают их в разные стороны, постепенно разделываясь с ними, а более крупные рыбы проглатывают подёнок целиком. Мелькает полосатая или пятнистая спина, на поверхности воды появляется маленький водоворот – и насекомое бесследно исчезает. А другие рыбы демонстрируют свои акробатические способности: взрослые живородки ика-каихопу выскакивают из воды на метровую высоту, ловко схватывая подёнок прямо на лету. А среди зарослей водяных растений время от времени мелькают длинные пятнистые тела мелких рыб: галаксии рахирахи тоже поедают подёнок. Они не выплывают на открытую воду, но ловко движутся среди листьев и стеблей растений, переворачиваясь вверх брюшком и схватывая снизу насекомых, плавающих на поверхности воды.

Молодые пингвины подходят к урезу воды и собирают погибших подёнок. Один из них слишком торопливо склевал нескольких насекомых и закашлялся, подавившись их тонкими сухими крыльями. Он может не торопиться: угощения явно хватит на всех. Но даже на таком пиршестве лучше не забывать об осторожности: природа всегда напоминает, что враг может скрываться где-то рядом. По поверхности воды чиркнул большой плавник, а затем из воды высунулась огромная голова с большими жёлтыми глазами и широко раскрытым ртом – взрослый ика-таикаха тоже принял участие в поедании дарового угощения. Как только это существо обозначило своё присутствие, несколько вайтореке с берега издали тревожный свист, а ещё несколько зверей, бывших в воде, тут же выбрались на берег. Молодые пингвины впервые видят это водяное чудовище, но тревожные голоса вайтореке хорошо знакомы им, поэтому птицы тоже отбегают от берега и с опаской смотрят на поверхность воды.

Взрослые пингвины возвращаются с рыбной ловли, набив желудки мелкой рыбой. Они несколько раз всплывали на поверхность воды и видели, как над рекой висит огромное облако подёнок. Они также встречали рыб, плавающих у поверхности воды и с чмоканьем засасывающих насекомых, упавших в воду. Но они узнали о присутствии огромного ика-таикаха даже раньше, чем вайтореке, плавающие возле берега. Пингвины видели, как эта рыба направилась к прибрежным зарослям, и решили выбраться на берег в другом месте. Гигантская рыба, плавающая на мелководье, – это реальная опасность для таких мелких пингвинов.

Не все обитатели реки восприняли появление ика-таикаха как угрозу. Ловкая и подвижная живородка ика-каихопу продолжает ловить насекомых, выпрыгивая за ними из воды. Почти каждый прыжок рыбы оказывается вознаграждён добычей, а иногда ей удаётся схватить даже двух насекомых за один прыжок. Удачная охота притупила осторожность этой рыбы: неизвестно, что может произойти, пока рыба находится в прыжке. И во время очередного прыжка ика-каихопу за добычей следом за ней из воды показалась огромная голова ика-таикаха. Хищник лишь разинул рот, и ика-каихопу сама свалилась ему в зубы. Челюсти сжались сразу и очень сильно, полосатая спина хищника мелькнула среди водяных растений и сильный хвост плеснул по воде. Гигантская рыба ушла на глубину, умиротворённая временным ощущением сытости.

Живое облако подёнок по-прежнему вьётся над рекой, но кульминация брачного лёта насекомых уже прошла. На поверхности воды плавают тысячи умирающих насекомых, а дно реки и подводные растения устланы покровом из мельчайших яиц этих насекомых. Много яиц и личинок подёнок погибнет на протяжении последующих дней и месяцев, но через два-три года выжившие личинки превратятся в имаго и тоже исполнят свой последний танец над рекой.

Неуклюже ковыляя, взрослые пингвины возвращаются к своим птенцам, оставшимся на берегу реки. Будь у птиц больше эмоций, они могли бы удивиться тому, что молодые пингвины не бегут к ним и не выпрашивают пищу. Птенцы рады возвращению родителей, но лишь один из них вяло выпросил рыбку у самки. Второй даже не посмотрел на эту рыбу: его живот набит подёнками, которых ему удалось склевать на берегу. Пожалуй, это первый день с момента появления птенцов, когда взрослые птицы смогли наесться досыта.

Последние подёнки завершили свой полёт незадолго до захода солнца.

Настало влажное новозеландское лето. Молодые пингвины постепенно потеряли страх перед водой и начали активно осваивать эту новую для себя стихию. Они полностью расстались с детским пухом, и лишь более тусклая окраска клюва показывает, что они ещё не взрослые. Они уже не боятся воды, как раньше, но пока предпочитают плавать вдоль берега, чтобы иметь возможность сразу же покинуть воду в случае опасности. Они уже знакомы с местными видами рыб и пробуют собирать со дна личинок насекомых, наблюдая за вайтореке. Время от времени молодые пингвины уходят вслед за взрослыми птицами к середине русла реки, но всё же чувствуют себя ещё не столь уверенно и быстро поворачивают к берегу. Первые охотничьи успехи молодых пингвинов ещё скромные, но этим птицам уже удаётся ловить молодых ика-таикаха, прячущихся в зарослях, и даже настигать мелких рыб в толще воды. Родители уже меньше кормят их, и вскоре им придётся полностью полагаться только на себя.

Голод – хороший учитель, поэтому уже через две недели после того, как молодые пингвины первый раз оказались на реке, они стали самостоятельно обеспечивать себя пищей. Их связь с родителями значительно ослабла – теперь они воспринимают своих родителей исключительно как сородичей, общества которых нужно придерживаться. Молодые пингвины не стали уходить из колонии вайтореке, но один за другим покинули родительскую нору и выкопали свои собственные неподалёку.

Многие обитатели рек и озёр Новой Зеландии размножаются весной. Стимулом для этого являются увеличение длины светового дня и таяние снегов в горах, меняющее химический состав воды. Но некоторые жители новозеландских рек подчиняются иным стимулам: ритм их жизни задаёт Луна. Незадолго до начала сизигийного прилива начинается миграция к нерестилищам галаксий рахирахи. Эти рыбы встречаются во многих реках островов, но они живут в пресной воде далеко не всю свою жизнь: первые месяцы их жизни проходят в морях, омывающих берега архипелага.

Если миграции пестриц или головастиков рангитахи трудно не увидеть, то галаксии рахирахи уходят на нерест очень тихо и незаметно. Эти рыбы не любят подолгу оставаться на виду – слишком много хищников претендует на добычу как раз такого размера. И их миграции происходят ночью. Маленькие стайки рыб движутся по руслу реки, выбирая глубокие и тёмные места, где их сложнее заметить. В случае опасности рыбы моментально закапываются в песок и ил, или прячутся в щелях среди камней. Реки Новой Зеландии короткие, поэтому они добираются до моря всего лишь за одну-две ночи. Там эти рыбы дождутся высокого сизигийного прилива, когда волна накроет песчаные отмели в устьях рек. В этих местах, едва прикрытых приливной волной, галаксии рахирахи закопаются хвостами в песок и отложат икру, оставляя её в безопасности до следующего прилива. А потомство этих рыб появится в реках только в начале зимы, если выживет несколько месяцев в море.

В колонии вайтореке молодые пингвины прекрасно освоились со всеми трудностями взрослой жизни. Пока у них нет повода покидать колонию и искать новые места для жизни – река обеспечивает их потребности в пище, а крупных хищников здесь меньше, чем в озере выше по течению. Молодые пингвины свели знакомство с чудовищными ика-таикаха и предпочитают плавать подальше от мест, где прячутся эти рыбы. Пока им удаётся избегать встреч с этими хищниками, но неизвестно, что может произойти на следующий день, поэтому выживание этой группы пингвинов без контакта с основной колонией висит на волоске. Достаточно погибнуть хотя бы одной из птиц – и выживание этой популяции пингвинов окажется под вопросом, а неожиданный природный эксперимент по образованию колонии из двух видов животных прервётся. Но пингвины, как и вайтореке, живут только настоящим моментом, не думая о будущем.

Молодые пингвины с каждым днём заплывают всё дальше вниз по течению. Они научились использовать течение реки, чтобы добраться до мест рыбной ловли, и научились выбирать места, чтобы плавать против течения, затрачивая как можно меньше дополнительных усилий. Они явно освоились в реке лучше, чем их родители, и охотятся более успешно. Дальние экскурсии приносят ещё одну пользу: рыболовные угодья не истощаются и у пингвинов всегда есть пища. Но бывают дни, когда пребывание на дальних угодьях приносит нечто большее, чем просто полный желудок рыбы.

Молодые пингвины ныряют за рыбой вместе. Пользуясь течением и силой собственных крыльев, они развивают под водой большую скорость, преследуя стайку серебристых рыбок. Вдвоём не очень удобно загонять стайных рыб иудерживать косяк вдали от укрытий. Птицам приходится преследовать каждую рыбу, которую они хотят съесть. Но это издержки их малочисленности, которые приходится принимать как должное. Пингвины, однако, выходят из положения, компенсируя свою малочисленность скоростью и ловкостью. Они не дают стайке рыб приближаться к берегам, где они могут спрятаться среди растений, и схватывают рыб одну за другой. Их тактика приносит свои плоды, но внезапно стайка рыб рассыпается в разные стороны и многие рыбы спасаются от своих преследователей. Паника рыб заставила пингвинов прервать охоту и оглядеться. Они сразу же увидели виновника испуга рыб. Он не скрывается, но и не нападает: это не хищник, а сородич. Но это не кто-то из родителей этих птиц, а совершенно незнакомая птица, самец. Незнакомец не пытается уплыть и не проявляет агрессии – он явно хочет остаться вместе с молодыми пингвинами. Его клюв уже постепенно начал приобретать красную окраску, характерную для клювов взрослых особей. Этот одиночка – «бродяга», выселившийся из колонии, живущей в другой горной долине. Он просто покинул свою долину и спустился вниз по реке, после чего долгое время находился в скитаниях в поисках сородичей. Когда пара молодых пингвинов поплыла к колонии, он устремился за ними, стараясь не отстать и не потерять их из виду. Когда птицы приблизились к колонии, первыми, кого они встретили, были несколько вайтореке, ищущие корм на заросшем растениями мелководье. Старожилы колонии не обратили на них никакого внимания: они привыкли к окружению этих зверей с самого появления на свет. А новичок, хотя и старше их, с опаской отнёсся к этим животным. Но он увидел, как его сородичи выбрались на берег, и после небольшого колебания догнал их и тоже вышел из воды. Птицы втроём зашагали по одной из тропинок, ведущих в колонию. Когда им навстречу попался вайтореке, молодые птицы просто прошли мимо него, а новичок слегка нагнулся вперёд, вытянул шею, растопырил крылья и разинул клюв. Вайтореке вздрогнул и уступил дорогу необычно агрессивному существу. Когда пингвин прошёл мимо, он понюхал его следы и направился дальше к реке. Он уже привык к странным двуногим соседям и знает, что эти демонстрации обычно не имеют продолжения.

Пингвины добрались до колонии. Молодые птицы тут же скрылись в своих норах, оставив новичка одного. Он огляделся и увидел множество нор, как в колонии сородичей, которую он когда-то покинул. Но он вздрогнул от неожиданности, когда из ближайшей норы высунулся вайтореке и смело подошёл к нему, чтобы понюхать. Этот пингвин никогда не встречался с вайтореке так близко, и их присутствие здесь, да ещё в большом количестве, беспокоит его. Но из одной норы на краю колонии внезапно послышался голос ещё одного пингвина, и из норы под кустарником вылезли один за другим двое его сородичей – пара, с которой начался этот странный союз пингвинов и вайтореке. Птицы-старожилы вперевалку подошли знакомиться с новым членом колонии. Их присутствие несколько примирило нового самца с соседством вайтореке: если здесь есть сородичи, это означает, что в этой колонии можно жить, даже если большинство в ней составляют странные мохнатые звери, не похожие на пингвинов. Этот самец ещё научится сосуществовать с вайтореке, но главное событие для него – встреча с сородичами. Если птицам удастся и дальше успешно сосуществовать с вайтореке, то это даст начало не только новой колонии, но и новым отношениям с соседями по местам обитания. И вполне возможно, что это будет новым шагом в эволюции уже не одного, а сразу двух видов животных.


Бестиарий


Новозеландский горный пингвин (Microsphenicius pusillus)

Отряд: Пингвинообразные (Spheniciformes)

Семейство: Пингвины (Sphenicidae)

Место обитания: Новая Зеландия, реки и горные озёра.


Смена эпох негативным образом отражается на морской фауне и связанных с ней видах крупных животных. Планктон – основа пищевых цепочек океана, а также сообщество, где проводят часть жизни разные морские обитатели – очень чувствителен к природным катастрофам. Во время перемен в климате и географии планеты его численность резко снижается, что приводит к массовому вымиранию морской фауны. Так произошло на рубеже голоцена и неоцена, когда суровый и продолжительный ледниковый период надолго изменил облик и климат планеты. Многочисленные виды морских животных вымерли, но некоторым удалось выжить, «спрятавшись» в пресных водах.

Среди пресноводных «беглецов» от планктонной катастрофы оказались в основном разные виды рыб, а на островах Новой Зеландии обосновался реликтовый вид пингвинов – один из последних видов в некогда разнообразном и древнем по происхождению отряде. Новозеландский горный пингвин сохранился в пресных водах Новой Зеландии, изолированный от типичной океанической фауны. Он приспособился к жизни в прохладных озёрах и быстрых реках островов, питаясь разнообразными животными, обитающими в них. Менее продуктивные, но более стабильные экосистемы позволили выжить этим птицам.

Островная изоляция и скудность пищевых ресурсов сказались на облике горного пингвина: он сильно уменьшился в размерах, превратившись в птицу ростом около 20 см. Вместо строгого чёрно-белого наряда эта птица приобрела пятнистую серо-коричневую расцветку спины – так горному пингвину легче маскироваться среди неоднородного пейзажа своей новой родины. Живот белый с чёрной поперечной полоской на горле. Ластовидные крылья сильные и мускулистые, теперь помогают не только при плавании, но и при передвижении на суше. На кончике крыла краевые перья превратились в плоские роговые колючки, похожие на ногти. Они помогают подвижной и ловкой птице лазить по камням и разгребать гальку в поисках беспозвоночных. Новозеландский горный пингвин иногда даже спасается от хищников, залезая на деревья с достаточно наклонным стволом. При этом он цепляется за кору лапами и крыльями.

На тусклом фоне оперения этого пингвина ярким пятном выделяется блестящий красный клюв. Кроме него у птицы есть узкие кольца голой кожи вокруг глаз. в их окраске проявляется половой диморфизм: у самцов «очки» розовые, у самок серые. Клюв горного пингвина короткий и толстый. В надклювье растёт пара коротких острых зубовидных выростов. Они предназначены для умерщвления мелких позвоночных, которыми питается эта птица.

Новозеландский горный пингвин ловит рыбу в озёрах и реках островов, и кроме неё поедает водных беспозвоночных – раков и улиток. В отличие от морских сородичей эпохи голоцена, эта птица расширила рацион и питается также наземными животными – на суше горный пингвин склёвывает насекомых, улиток и мелких позвоночных (ящериц, грызунов).

Подобно всем своим сородичам, новозеландский горный пингвин гнездится колониями. Размер колонии зависит от продуктивности мест обитания: на больших озёрах численность колонии может достигать сотен птиц, на больших реках до нескольких десятков, а на малых лесных речках эта птица гнездится поселениями, включающими только несколько размножающихся пар. Если кормовые ресурсы мест обитания истощаются, птицы, не имеющие гнёзд, могут покидать колонию и искать новые места для жизни. Они способны выживать в лесу или преодолевать водоразделы в поисках нового места для жизни.

Этот пингвин устраивает гнёзда в норах, которые роет самостоятельно в речных берегах, под защитой крупных камней и корней деревьев. В каждой норе с длинным общим «коридором» гнездится несколько пар взрослых птиц, занимающих отдельные гнездовые камеры. Пары у этого вида сохраняются на всю жизнь. Гнездовые партнёры обмениваются знаками внимания, совместно обустраивают гнездовую нору и защищают её от конкурентов.

Новозеландские горные пингвины гнездятся один раз в год, весной. В кладке 2 – 3 крупных белых яйца, которые попеременно насиживают оба родителя в течение 18 дней. Яйца откладываются в ямку, заменяющую гнездо, без подстилки. Птенцы выводятся развитыми, зрячими, покрытыми густым чёрным пухом. Клюв у них также чёрный: он постепенно изменит цвет, когда птица станет взрослой. Первые недели жизни птенцы сидят в гнездовой камере; повзрослев, они покидают её и ожидают родителей на поверхности земли. При опасности птенцы и взрослые птицы скрываются в норе и активно защищаются от врагов, кусаясь.

Молодые птицы становятся способными к размножению в четырёхлетнем возрасте, а общая продолжительность жизни составляет до 25 лет.


Новозеландский южный ворон (Notocorax novaezealandiae)

Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)

Семейство: Врановые (Corvidae)

Место обитания: Новая Зеландия.


Фауна птиц Новой Зеландии в эпоху человека была крайне разнообразной, но некоторые семейства, широко распространённые в других частях мира, не встречались там. Одним из них было семейство врановых. Два вида этого семейства, Corvus antipodum и Corvus moriorum населяли главные острова Новой Зеландии и острова Чатем соответственно, но вымерли до появления там европейских поселенцев. Однако европейцы «восполнили этот пробел», акклиматизировав в Новой Зеландии грача (Corvus frugilegus). Грач пережил эпоху экологического кризиса на рубеже голоцена и неоцена, и в неоцене потомки этой птицы, представляющие семейство врановых в Новой Зеландии, занимают различные экологические ниши на островах. Самыми крупными потомками грачей являются виды рода Notocorax, или южный ворон.

Новозеландский южный ворон достигает веса 2 – 2,5 кг при размахе крыльев до 170 см. Подобные размеры делают этот вид крупнее любого воробьиного эпохи человека, но на фоне таких гигантов неоцена, как орлиные вороны, он кажется почти карликом. С первого взгляда новозеландский южный ворон напоминает несколько увеличенную копию евразийского ворона голоцена, но в его облике есть определённые отличия. Относительно длинный клюв этой птицы имеет коническую форму без горбинки и у взрослых особей окрашен в белый цвет. Птицы первого и второго года жизни имеют клюв чёрного цвета. «Фамильная черта», унаследованная от грачей, – голая кожа у основания клюва – у южных воронов окрашена в чёрный цвет и почти не выделяется на фоне оперения. Оперение этих птиц чёрное с фиолетовым отливом, лапы тоже чёрные. Южные вороны издают разнообразные звуки, чаще всего это хриплое карканье.

Новозеландский южный ворон населяет различные типы ландшафтов – горы, редколесья, морские побережья; его нельзя встретить лишь в густых лесах. Пища этих птиц весьма разнообразна: в меню южных воронов входят падаль, беспозвоночные, мелкие позвоночные и растительная пища. Являясь главным образом собирателями, южные вороны много времени проводят, высматривая пищу в парящем полёте или бродя по земле, хотя иногда целенаправленно охотятся на мелких животных. В поисках пищи эти птицы проявляют высокую степень изобретательности: например, чтобы разбить раковины моллюсков, могут бросать их на камни.

Новозеландские южные вороны гнездятся на старых деревьях. Они живут колониями, в которых насчитывается не более десяти гнёзд. Колонии могут существовать десятилетиями, но не всегда птицы возвращаются в них в сезон гнездования. Колониальная жизнь позволяет южным воронам успешно защищаться от хищников, но также несёт в себе определённые неудобства: соседи часто ссорятся и воруют друг у друга гнездовой материал.

Эти птицы являются моногамами, но пары чаще всего образуются только на один сезон. Пары формируются в конце зимы (в августе – начале сентября), в сентябре колонии уже заселяются жильцами. Сначала птицы подновляют старые гнёзда, затем приступают к откладке яиц. В гнезде бывают до 7, чаще 5 яиц. Насиживает исключительно самка, но самец кормит её. После того, как птенцы становятся самостоятельными (это происходит через 1,5 – 2 месяца после откладки яиц), колонии быстро пустеют. В негнездовое время южные вороны живут поодиночке либо кочуют небольшими стаями.

Новозеландский ворон относится к долгожителям: эта птица может прожить до 40 – 45 лет.

На острове Чатем обитает близкий вид – чатемский южный ворон (Notocorax chathamensis). Он немного крупнее своего новозеландского родственника (вес до 3 кг), и в его питании преобладают дары моря. Некоторые особи этого вида залетают далеко на юг, к субантарктическим островам. Они могут гнездиться там, но не образовали постоянной устойчивой популяции. Чаще всего эти птицы улетают обратно на Чатем к зиме.


Вайтореке (Waitoreke potamophilus)

Отряд: Грызуны (Rodentia)

Семейство: Мышиные (Muridae)

Место обитания: различные водоёмы Новой Зеландии – озёра, ручьи, реки.


Вайтореке – существо размером с чёрную крысу, но намного стройнее. Этот грызун является потомком чёрной крысы, завезённой в Новую Зеландию ещё предками маори – коренных жителей архипелага. Своё имя вайтореке получил в честь речного животного («выдры») из местных легенд. Он во многом напоминает это животное, которое так и осталось загадкой для официальной науки.

Шерсть вайтореке окрашена в серые тона: спина и голова тёмно-серые, нижняя часть туловища пепельно-серая. Хвост вайтореке чёрный, уплощенный, покрытый голой кожей, напоминает по форме хвост бобра. Передние лапы меньше задних, снабжены развитыми пальцами. Вокруг глаз зверька расположены белые «очки». Мордочка напоминает морду крысы, с хорошо развитыми усами. С помощью прикосновений усов это животное может искать корм даже в мутной воде. Глаза вайтореке большие, а уши маленькие, округлые, почти не заметные в шерсти.

Вайтореке – умелый рыболов, что наложило свой отпечаток на его внешность: у этого зверька маленькие уши, сильные перепончатые задние лапы, непромокаемый, как у выдры, мех. Выделения специальных желёз придают меху вайтореке необходимые водоотталкивающие свойства. Благодаря смазке животное вылезает из воды почти сухим – ему остаётся стряхнуть с себя лишь несколько капель воды. Такое приспособление помогает животному сохранять тепло даже при жизни в холодных горных озёрах и ручьях. Специальный клапан перекрывает слуховой проход, когда животное ныряет.

Этот зверёк обитает по берегам рек, ручьёв, озёр обоих островов Новой Зеландии. Вайтореке предпочитает жить в лесистой местности, но встречается и на равнине. Он питается различными водными животными: улитками, лягушками, водяными насекомыми и рыбой. Иногда вайтореке ловит птенцов водоплавающих птиц, хватая их из-под воды или похищая из гнёзд. Добычу животное хватает передними лапами и убивает укусом сильных резцов. На крупных рыб вайтореке охотится стаей.

Вайтореке живут сплочёнными колониями, напоминающими колонию сурикат. Колония представляет собой несколько десятков нор, вырытых недалеко от берега водоёма. В каждой норе живёт одна пара взрослых. Одна пара является доминирующей – их нора занимает место в центре колонии, а при недостатке корма доминанты могут отбирать корм у других животных колонии. Но при опасности доминирующая пара первой нападает на врага. Когда утром все животные уходят на поиск корма, в колонии остаются несколько «часовых». Они оповещают сородичей об опасности громким свистом, а при необходимости активно защищают детёнышей. Врагом вайтореке может быть антиподова невыдра (Xenolutra antipodorum), которая обитает в низовьях рек Новой Зеландии. Взрослых животных и детёнышей поедают цапли и крупные хищные рыбы, а также неоханазаки (Neohanasaki aotearoae) – крупный вид земноводных.

Эти животные образуют пары на всю жизнь. Брачный период у вайтореке весной (в Южном полушарии – октябрь), а потомство рождается в начале лета. Второй выводок рождается в конце лета. В весеннем выводке этого животного до пяти детёнышей, хотя обычно меньше, в летнем – не больше трёх. Детёныши появляются у всех пар, способных к размножению, а не только у главной пары. Однако у доминирующей пары в выводке более крупные детёныши, и в среднем, их на одного больше, чем у остальных пар. Молодые животные становятся половозрелыми в возрасте 6 – 7 месяцев. В это время молодые животные уходят из родительской колонии и образуют собственную колонию, или присоединяются к одной из существующих колоний вайтореке.


Болотный аотеарофис (Aotearophis paludicola)

Отряд: Чешуйчатые (Squamata), подотряд Змеи (Serpentes)

Семейство: Новозеландские змеи (Aotearophidae)

Место обитания: Новая Зеландия, берега пресных водоёмов.


Новая Зеландия, многие миллионы лет назад отколовшаяся от материков, до появления человека обладала уникальной фауной. При большом разнообразии эндемичных птиц здесь существовало ничтожное количество видов земноводных и млекопитающих. Видовое разнообразие рептилий также было небольшим – этот класс на островах представляли только ящерицы и гаттерии. Крокодилов, сухопутных черепах и змей в Новой Зеландии никогда не было. Однако в неоцене ситуация кардинально изменилась. Архипелаг заселили завезённые человеком млекопитающие и лягушки, на протяжении миллионов лет эволюции породившие новые виды. Заселили Новую Зеландию и змеи. Однако, в отличие от многих других видов, эти рептилии колонизировали ее самостоятельно, без помощи человека и уже после его вымирания.

Неоценовые новозеландские змеи происходят от плоскохвостых морских змей (Laticauda), наиболее примитивных из морских змей, сохранивших сильную связь с сушей. Именно слабая специализация и отсутствие конкурентов позволили им освоить острова, прежде лишенные змей. Вероятно, освоение змеями Новой Зеландии произошло уже после завершения ледникового периода, отделяющего голоцен от неоцена. Три вида новозеландских змей представляют собой два рода семейства Aotearophidae, близкого к аспидам. Название этих рептилий образовано с помощью соединения слов Ао-Теа-Роа (маорийское название Новой Зеландии) и Ophis (змея).

Эволюция этих рептилий шла в направлении появления сухопутных форм с отличающимся друг от друга рационом. Более примитивные формы теснее связаны с водой и являются ихтио- и герпетофагами, с чем связана их высокая ядовитость. Более продвинутые формы питаются теплокровными животными, и сила их яда значительно меньше: в теле млекопитающих и птиц с их быстрым обменом веществ яд действует быстрее. В анатомии даже наиболее специализированных видов прослеживаются предковые черты – немного приплюснутый с боков хвост и сдвинутые в верхнюю часть головы ноздри.

Все аотеарофисы являются яйцекладущими рептилиями. Небольшое число яиц (обычно менее десяти) они откладывают в кучи растительного мусора или во влажную землю. В удобных и защищённых местах возможны коллективные кладки. Родители никак не заботятся о потомстве. Вылупившиеся детёныши первое время питаются беспозвоночными, затем переходят на мелких позвоночных. Молодняк водных видов питается мальками рыб и головастиками.

Врагами новозеландских змей являются крупные птицы и млекопитающие. Несмотря на наличие сильного яда, аотеарофисы почти не используют его для самообороны. Они унаследовали мирный характер предков и в случае опасности спасаются бегством, стараясь скрыться в траве или в воде.

Болотный аотеарофис является переходной формой между примитивными и более продвинутыми видами семейства. Он ещё привязан к влажным местам обитания, предпочитая селиться у воды – на болотах и у рек. Эта змея отлично плавает, однако охотится почти всегда на суше. Болотный аотеарофис – специализированный герпетофаг. Чаще всего его добычей становятся ящерицы и земноводные из числа лжесаламандр – местной группы неотенических личинок квакш. У этого вида возможны случаи каннибализма. Яд этой змеи ещё достаточно силён, поскольку она охотится на холоднокровных животных. Длина тела болотного аотеарофиса достигает 1,5 метра. Окраска этого животного тёмно-серая, по телу тянутся тонкие белые поперечные полосы.

Два близких вида новозеландских змей демонстрируют другие этапы эволюции этой группы.

Лесной аотеарофис (Aotearophis sylvestris) – наиболее эволюционно продвинутая новозеландская змея. Эта рептилия населяет леса Новой Зеландии. Она почти не связана с водой, однако предпочитает сырые места. Представители данного вида не очень хорошо плавают; также они не способны лазать по деревьям. В анатомии лесного аотеарофиса сохранилось совсем немного предковых черт: это немного уплощенный с боков хвост и ноздри, расположенные в верхней части головы. В длину наиболее крупные особи достигают 2 метров, обычная длина – 1,75 метра. Окрашена эта змея в оливковый цвет, с которым контрастируют многочисленные тонкие кольца черного цвета. Пищей лесному аотеарофису служат мелкие млекопитающие и птицы. Яд этой змеи самый слабый из всех новозеландских змей, но достаточно силён, чтобы быстро убить мелкое теплокровное животное.

Водяной аотеарофис (Preaotearophis ichthyophagus) – наиболее примитивный вид семейства. Он сохраняет много особенностей, характерных для морских змей – например, способен поглощать растворенный в воде кислород слизистой оболочкой рта. Однако он уже лишен характерных для морских змей солевыводящих желез. Представители данного вида населяют реки и озёра на равнинах обоих островов архипелага. Иногда их можно встретить в море вблизи устьев рек – эти змеи часто расселяются вдоль побережья островов, поэтому острова населяет всего один вид без подвидов. Водяные аотеарофисы питаются в основном рыбой, изредка поедая также личинок земноводных и водных беспозвоночных. Откладка яиц происходит на суше. В длину эта змея достигает 1 метра, её хвост сильно сжат с боков и служит органом движения в воде. Окраска этой рептилии контрастная: всё тело покрыто чередующимися поперечными полосами серебристо-серого и тёмно-коричневого цветов.


Рангитахи (Rangitahi ephemera)

Отряд: Бесхвостые (Anura)

Семейство: Квакши (Hylidae)

Место обитания: Новая Зеландия, горные реки и озёра. Размножение в водоёмах в низовьях рек.



В эпоху человека в Новую Зеландию была завезена австралийская квакша литория Litoria caerulea. Она пережила массовое вымирание на рубеже голоцена и неоцена, и её потомки в процессе эволюции заселили множество мест обитания на островах. Одним из направлений эволюции потомков литории было удлинение личиночной стадии развития вплоть до появления целой группы неотенических земноводных – ложных саламандр. Этому способствовала бедность ихтиофауны островов. Также среди новозеландских видов бесхвостых земноводных имеются виды, демонстрирующие различные стадии перехода к неотении. Одним из таких видов является рангитахи – особый вид лягушек, у которых произошло перераспределение ролей личиночной и взрослой стадий развития.

Личиночная стадия у этого вида длится до 4-5 лет. Головастик рангитахи живёт в прохладных горных ручьях, где питается водорослевыми обрастаниями и сидячими личинками насекомых. Его облик приспособлен к жизни на течении – у головастика рангитахи сильно удлинённое тело длиной около 30 см, скребущий рот в виде присоски, эластичные губы, покрытые множеством роговых ворсинок. Хвост головастика очень крупный и мускулистый – он составляет свыше 2/3 от общего размера головастика и окаймлён кожистой плавниковой складкой. Это не только орган плавания, но и запас питательных веществ для метаморфоза. Тело головастика этой лягушки окрашено в коричневатый цвет с более светлым брюшком и чёрной продольной полосой, которая тянется от морды через глаз до конца хвоста.

Доросшие до максимального размера головастики собираются в стаи и мигрируют вниз по течению – в озёра, где вода лучше прогревается. Здесь они претерпевают очень быстрый метаморфоз и превращаются во взрослую особь. Во время метаморфоза головастики рангитахи собираются в стаи, насчитывающие до нескольких сотен особей. В стае метаморфоз протекает дружнее благодаря выделяемым в воду феромонам, синхронизирующим этот процесс.

Лягушка рангитахи окрашена в контрастный чёрно-белый цвет – нижняя часть тела, пальцы и пятна на боках белые, а спина, бока и верхняя сторона конечностей угольно-чёрные. В процессе метаморфоза у лягушки рангитахи рассасывается хвост, поэтому взрослая особь этого вида имеет длину около 10-12 см. В это же время происходит бурное созревание половых продуктов. Взрослая стадия у этих земноводных служит исключительно для размножения и просто не приспособлена для долгого существования. У неё сохраняется редуцированный хвост без костей, оставшийся от стадии головастика. Кишечник у лягушки рангитахи сильно редуцирован и нефункционален, а зачастую просвет кишечника заполнен соединительной тканью. Взрослая особь рангитахи живёт исключительно за счёт запасов питательных веществ, накопленных на стадии личинки. Недолговечность взрослой стадии этого вида отражена в названии вида: слово “rangitahi” на языке маори означает нечто моментальное, кратковременное, недолго существующее.

Брачный ритуал у этого вида очень бурный. Он начинается синхронно и вовлекает всех особей, находящихся на том или ином участке берега – это обеспечивает гарантированный успех в размножении. Громкие крики этой лягушки напоминают резкий отрывистый свист. Когда самцы кричат в унисон, звук получается болезненным для слуха.

В кладке рангитахи до 300 небольших икринок, заключённых в индивидуальные капсулы из слизи. Вся кладка рыхлая, шарообразная, плавает у поверхности воды. Взрослые особи не покидают кладку и охраняют икру до выклева головастиков, а фактически – до своей смерти. Охраняющие икру лягушки легко возбудимы и готовы вцепиться мёртвой хваткой в любого врага, посягнувшего на икру, и даже в собственного сородича, случайно оказавшегося рядом.

Инкубация длится около недели. После выклева головастиков следует быстрая деградация организма взрослого животного. Запасы питательных веществ к этому моменту уже исчерпаны, следует быстрый некроз тканей, и лягушка погибает в течение нескольких дней. Выклюнувшиеся из икры головастики прячутся на дне и среди водяных растений. Они постепенно мигрируют в реки и добираются до холодных ручьёв в верховьях, где проходят их откорм и взросление. На стадии головастика происходит расселение этого вида.


Новозеландская пестрица (Salmini novazealandiae)

Отряд: Лососеобразные (Salmoniformes)

Семейство: Лососевые (Salmonidae)

Место обитания: горные реки Новой Зеландии.


В эпоху человека ихтиофауна Новой Зеландии отличалась относительной бедностью и высокой степенью эндемизма. Архипелаг отделился от материков ещё в мезозое, когда типичные отряды пресноводных рыб ещё не появились. В голоцене пресноводные рыбы Новой Зеландии были представлены потомками морских и эвригалинных видов. Но позже ситуация резко изменилась. Человек завёз на Новую Зеландию различных пресноводных рыб, происходивших с других континентов, нанеся этим действием непоправимый ущерб местной фауне. После вымирания человечества виды-пришельцы быстро захватили новые места обитания, вытеснили большинство оставшихся местных видов, и развитие экосистем архипелага пошло совсем в другом направлении.

Климат Новой Зеландии в неоцене типично субтропический, а на юге – теплоумеренный. Но значительная часть архипелага представлена горными массивами, где господствует прохладный климат. А на высоких вершинах гор большую часть года лежит снег и лёд. Здесь берут начало короткие прохладные реки островов. В верховьях рек, в кристально чистой и очень холодной воде водится небольшая рыба, которая целыми стаями держится на течении. Время от времени эти рыбы выскакивают из воды, стараясь схватить насекомое, пролетающее над водой. Это одна из рыб, которая появилась благодаря деятельности человека, исчезнувшего за миллионы лет до наступления эпохи неоцена. Эта рыба – новозеландская пестрица, карликовый потомок завезённой на Новую Зеландию форели. Фактически это просто карликовая разновидность форели, быстро созревающая, сохраняющая во взрослом состоянии ювенильные признаки, и недолго живущая.

Новозеландская пестрица сохранила характерную для форелей склонность жить в прохладной и богатой кислородом воде. Торпедообразная форма тела с заостренным рылом помогает этой рыбе успешно противостоять течению. Плавники у новозеландской пестрицы остроконечные; хвостовой плавник высокий, серповидный. Это признаки быстро плавающей рыбы: фактически, эти рыбы целый день борются с течением лишь для того, чтобы остаться на месте – возле облюбованного камня или куста водяного мха. Длина тела новозеландской пестрицы около 12 см; самка крупнее и тяжелее самца примерно на 25%.

Окраска этой рыбы в чём-то похожа на расцветку его предка, форели (речная форма кумжи Salmo trutta). Вне сезона размножения самец и самка окрашены сходно: чёрные и красные пятна на теле образуют мраморный рисунок на серебристо-зелёном фоне. У этой рыбы большие серебристые глаза: новозеландская пестрица охотится преимущественно с помощью зрения.

Рот рыбы открывается широко; на кончиках челюстей растут хорошо развитые острые зубы. Обычно эта рыба держится стаями на течении близ поверхности воды. Новозеландская пестрица питается в основном летающими насекомыми – стрекозами и подёнками. Охотящаяся рыба ожидает насекомых, держась возле камней или развевающихся на течении листьев водных растений, чтобы быть не слишком заметной при взгляде сверху. Когда над поверхностью воды пролетает насекомое, рыба ловит его прямо в воздухе точным броском. Рассчитывая прыжок, рыба инстинктивно делает поправку на преломление воды, и в среднем каждый третий бросок оказывается успешным. Изредка рыба собирает насекомых с поверхности воды и ловит водных личинок стрекоз и подёнок между камней.

Брачный сезон у новозеландской пестрицы начинается весной (в Южном полушарии это октябрь – ноябрь), когда тают горные снега. В это время самцы приобретают более насыщенную окраску: они становятся бархатно-чёрными с серебристыми глазами и красными пятнами на туловище. Только на животе и вблизи анального плавника у них остаются участки серебристой фоновой окраски. Самки, напротив, светлеют, и их окраска становится почти полностью серебристой с тёмно-серой спиной и крапчатым анальным плавником. Подобно лососям эпохи голоцена, новозеландская пестрица нерестится на течении, на участках дна с мелким галечником. На нерестилищах эти рыбы собираются стаями, насчитывающими до сотни особей, и остаются там в течение нескольких дней. Эти рыбы закапывают икру в гальку, где она надёжно сохраняется от большинства хищников.

Непосредственно нерест новозеландской пестрицы проходит утром. В это время стаи рыб подходят к берегу, и держатся на мелководье. Из воды высовываются плавники самцов, ведущих себя довольно агрессивно по отношению друг к другу. Самцы сражаются друг с другом за более удобное место для нереста, и постепенно стая рыб распадается на отдельные группы. Появление на нерестилище самок приводит самцов в возбуждение. Их окраска становится более яркой, и они по две или по трое преследуют самок, когда те проплывают вблизи от них. Постепенно каждая самка облюбовывает определённый участок дна, а самцы окружают её. Во время нереста самка роет ямку для икры боковыми движениями живота и хвоста, а следом за ней один или два самца отбрасывают грунт в стороны. Следующим заходом самка извергает в раскопанную борозду икру, а самцы тут же оплодотворяют её. После этого рыбы закапывают икру в грунт и больше о ней не заботятся. Отнерестившиеся особи очень слабы, и в это время за ними активно охотятся различные водные и наземные хищники. Рыбы держатся на участках рек со слабым течением, и иногда забиваются в щели между камней, где подолгу отдыхают. Большая часть рыб мечет икру не более трёх раз в жизни.

Икра развивается среди галечника в течение примерно трёх недель. За это время её часть гибнет от различных хищников – преимущественно от червей и личинок насекомых. Молодь выклёвывается полупрозрачной и беспомощной, начинает плавать в недельном возрасте. До этого момента многие мальки гибнут, но оставшихся хватает, чтобы вид сохранял устойчивые популяции. Половозрелость новозеландской пестрицы наступает на 2-м году жизни, а продолжительность жизни составляет до 5 – 6 лет.


Галаксия рахирахи (Serpogalaxias umbreocollum)

Отряд: Галаксиеобразные (Galaxiiformes)

Семейство: Галаксиевые (Galaxiidae)

Место обитания: Новая Зеландия, реки и озёра, нерест в устьях рек.


Галаксиевые рыбы очень характерны для пресных вод Южного полушария. До ввоза человеком различных пресноводных рыб они были доминирующей группой пресноводных рыб Новой Зеландии. В неоцене позиции этих рыб в экосистемах островов были в значительной степени утрачены – потомки чужеземных рыб заняли многие экологические ниши. В новозеландской ихтиофауне отсутствуют крупные виды галаксиевых рыб, но имеется большое количество мелких видов. Один из них – галаксия рахирахи, похожая на вьюна и занимающая сходную экологическую нишу.

Галаксия рахирахи – некрупный вид рыб: длина тела взрослой особи около 8 см. Это рыба с тонким, удлинённым ("rahirahi" на языке маори – «длинный») и гибким телом, населяющая придонные слои воды. Кожа галаксии рахирахи голая, слизистая; схваченная рыба выделяет большое количество слизи и сильными движениями тела старается освободиться из челюстей хищника. Фоновая окраска бежевая с розоватым оттенком, по телу разбросано множество тёмных округлых пятен. В передней части тела имеется большое седловидное пятно, охватывающее область жаберных крышек, затылок и переднюю часть спины. Плавники рыбы прозрачны, но края парных плавников имеют узкую чёрную кайму. Также небольшое серповидное пятно есть в основании хвостового плавника. Для этого вида характерна изменчивость окраски в зависимости от времени суток: ночью рыба становится бледной, бело-розовой, а тёмные отметины почти пропадают.

Плавники короткие и широкие, спинной и анальный плавники сдвинуты в заднюю часть тела. Хвостовой плавник трапециевидный, с небольшой выемкой в середине заднего края. Эта рыба плавает в придонных слоях воды и держится вблизи укрытий – обычно среди коряг и растений в прибрежной зоне. В случае опасности она ловко закапывается в песок или ил, и при попытке схватить её лишь зарывается ещё глубже.

Галаксия рахирахи питается личинками насекомых, ловит мелких головастиков и донных ракообразных. Для поиска добычи на верхней челюсти этой рыбы по углам рта растёт пара широких лопастевидных усов, снабжённых множеством чувствительных клеток.

Это проходной вид рыб, часть жизненного цикла которого протекает в морской воде. В начале лета галаксия рахирахи собирается небольшими стайками и скатывается вниз по течению рек к устьям. В эстуариях во время высокого прилива эти рыбы мечут икру на песчаных мелководьях, которых в остальное время приливные волны не достигают. Для этого рыбы собираются тесными группами по 10-20 особей и закапываются в песок задней частью тела. В этот момент самки откладывают икру, а самцы оплодотворяют её. Когда рыбы выбираются из песка, икра оказывается закопанной на глубину нескольких сантиметров. Больше родители не заботятся о потомстве и незадолго до отлива возвращаются в реки. В кладке всего лишь 100-120 достаточно крупных икринок с большим запасом желтка. В течение 28 дней, до следующего высокого прилива, икра развивается, но значительную часть этого срока малёк проводит в состоянии покоя. Во время прилива мальки проползают в толще песка к поверхности и с отливом уходят в море.

Молодые рыбы проводят в море около полугода. Они живут в зарослях водорослей на мелководье, к началу зимы мигрируют в опреснённую воду устьев рек, весной поднимаются по рекам и поселяются в местах обитания своих родителей. Половая зрелость наступает в возрасте 2 лет, продолжительность жизни – до 8 лет.


Туземный лабиоципринус (Labiocyprinus indigenus)

Отряд: Карпообразные (Cypriniformes)

Семейство: Карповые (Cyprinidae)

Место обитания: реки Новой Зеландии.


До появления на Новой Зеландии человека пресноводная ихтиофауна этого архипелага была очень немногочисленной. Человек изменил ход эволюции, когда завёз на Новую Зеландию разных пресноводных рыб с других материков, и среди них карпа – домашний вид рыб. После исчезновения человечества потомки карпа распространились в пресных водах островов, образовав целый ряд жизненных форм – от мелких до крупных, от обитателей болот до жителей кристально чистой ледяной воды горных рек.

Лабиоципринус обитает в реках Новой Зеландии, предпочитая умеренное течение и чистую воду. Этих рыб особенно много в предгорьях, где реки не столь стремительны, но ещё не помутнели от почвенной взвеси. Длина лабиоципринуса достигает 40 см, хотя обычно эти рыбы мельче.

Лабиоципринус относится к всеядным рыбам, и питается водорослевыми обрастаниями и сидячими животными, которые обитают на камнях. Рот этой рыбы видоизменился в присоску и сдвинулся вниз. Нижняя челюсть короче верхней, и поэтому рот рыбы постоянно открыт. Толстые губы лабиоципринуса (название буквально означает «губастый карп») покрыты ворсистыми роговыми выростами, которые помогают более эффективно соскребать с камней обрастания. Верхняя губа разделена на две подвижных половинки, которые могут двигаться независимо одна от другой. Передний край морды этой рыбы покрыт роговыми «мозолями», помогающими в случае необходимости раскапывать грунт в поисках корма. Рот рыбы окружён восемью короткими усиками – два торчат вперёд, два – в стороны, и четыре – назад. Усики покрыты разнообразными рецепторами, в том числе вкусовыми и осязательными. Они предоставляют рыбе адекватную информацию об окружающем мире. Глаза лабиоципринуса обращены вверх и в стороны.

Лабиоципринус конвергентно сходен с лабео и другими рыбами, обитающими на течении. Тело этой рыбы треугольное в сечении, с широким плоским животом. Спина рыбы окрашена в бурый цвет, бока зеленоватые, а живот и нижняя сторона головы белые. Плавники рыбы серые с тёмными пятнами в основании. Вне сезона размножения самец и самка у этих рыб практически неразличимы по окраске. Большую часть времени рыба проводит на дне, поэтому плавательный пузырь у лабиоципринуса редуцирован, и представляет собой тканевый тяж, заполненный жиром. Хвостовой стебель короткий; хвост сильный, с широким двухлопастным плавником. На верхней лопасти хвостового плавника самца есть длинная «косица» - несколько очень удлинённых гибких лучей, соединённых перепонкой. «Косица» несёт узор из поперечных чёрных полос.

Все рыбы, обитающие на течении, сталкиваются с одной проблемой – необходимостью удерживаться на месте. Лабиоципринус вышел из затруднения, приобретя «когтистые» плавники: кончики утолщенных передних лучей грудных и брюшных плавников торчат из перепонки плавника и слегка загибаются вниз. Они позволяют рыбе цепляться за гладкие камни и прочно держаться даже на сильном течении. Обычно каждая рыба имеет несколько любимых мест отдыха – небольших ям на дне реки, где почти не нужно удерживаться плавниками.

По образу жизни лабиоципринус – одиночная территориальная рыба. Каждая особь занимает территорию около двадцати квадратных метров, вытянутую вдоль течения реки. На малокормных участках территории этих рыб могут быть ещё больше. Границы территории хорошо известны каждой особи, и она готова стоять насмерть, защищая свои владения от сородичей.

В брачный сезон самец приобретает очень яркую окраску – его тело становится изумрудно-зелёным с радужным блеском, а плавники приобретают красную окраску. «Косица» на его хвостовом плавнике становится более контрастной и хорошо заметной. Готовый к нересту самец начинает «петь» - с помощью глоточных зубов он издаёт громкие щелчки. Так он предупреждает других самцов о том, что территория занята, и привлекает самок к месту нереста.

Эти рыбы нерестятся парой, и откладывают икру в простую ямку, выкопанную на дне реки недалеко от берега. После нереста самец закапывает ямку и охраняет территорию, где находится гнездо, от сородичей и даже других рыб достаточно большого размера. Он агрессивно нападает на пришельцев, нанося им удары крепким рылом. Но в то же время он практически не обращает внимания на мелких животных, поэтому водные беспозвоночные – насекомые и речные крабы – наносят большой ущерб потомству этой рыбы.

Молодняк лабиоципринусов с первых дней жизни предоставлен сам себе. Смертность среди молодых рыб этого вида очень велика, и порой до второго года жизни доживает лишь 1 – 2% от всего выводка. Но продолжительность жизни этих рыб может достигать 100 лет и более. С 4-летнего возраста молодые лабиоципринусы могут принимать участие в нересте, а к 8 – 9 годам набирают размер, характерный для взрослой рыбы этого вида.


Ика-таикаха (Perca taikaha)

Отряд: Окунеобразные (Perciformes)

Семейство: Окунёвые (Percidae)

Место обитания: реки и озёра Новой Зеландии.


Эпоха человека оставила значительный след в ихтиофауне Новой Зеландии. Намеренная интродукция различных видов европейских рыб привела к исчезновению или резкому сокращению численности аборигенных видов рыб. Зато сами интродуцированные виды продемонстрировали прекрасные адаптационные возможности, и новозеландская ихтиофауна эпохи неоцена представлена главным образом их потомками. Среди них одним из главных хищников является ика-таикаха, очень крупный вид окуней, потомок завезённого европейского речного окуня (Perca fluviatilis). В переводе с языка маори слово "taikaha" означает «яростный», и это название дано рыбе, занимающей вершину пищевой пирамиды в реках и озёрах архипелага.

Ика-таикаха – фактически, гигантский вариант предковой формы. Из-за отсутствия конкуренции он изменился сравнительно мало, лишь увеличившись в размерах. Длина взрослой особи – около 100-120 см. У рыбы высокое тело, поднимающееся «горбом» сразу за головой и покрытое характерной шероховатой ктеноидной чешуёй. Взрослые рыбы предпочитают жить в глубокой воде подальше от берега, и населяют главным образом центральную часть озера или русла реки. В связи с этим окраска тела взрослой особи – голубоватая с белым животом и тёмно-серыми вертикальными полосками и спиной. Крупные глаза жёлтого цвета. Колючий спинной плавник состоит из 15-16 прочных колючек. У взрослой рыбы мягкий спинной плавник имеет чёрное основание и розоватую кайму. Хвостовой плавник двухлопастный.

Рот широко раскрывается инемного выдвигается вперёд, снабжён острыми зубами. Ика-таикаха является хищником и питается любыми животными, которых в состоянии поймать и проглотить – рыбой, лягушками, лжесаламандрами. Молодая рыба питается главным образом личинками насекомых и мальками рыб. Взрослый ика-таикаха часто нападает на птенцов водоплавающих птиц, горных пингвинов, а также на местного водяного грызуна вайтореке.

Нерест происходит в конце весны на мелководьях – чаще всего у берегов озёр или в мелководных речных заводях с медленным течением. В брачном наряде окраска самца становится лазурно-голубой, а полосы и спина приобретают бархатно-чёрную окраску. Голова окрашивается в чёрный цвет, и на этом фоне жёлтые глаза выглядят особенно эффектно. Мягкий спинной плавник и анальный плавник самца в брачном наряде приобретают оранжево-красную окраску. Во время нереста пара рыб шумно плещется у поверхности воды, а самец преследует самку и кусает её за хвостовой стебель. Кладка этого вида представляет собой сильно разбухающую в воде слизистую ленту, содержащую несколько десятков тысяч икринок. Рыбы бросают кладку на произвол судьбы. Развитие икры длится около двух недель. Для ика-таикаха характерен каннибализм на любой из стадий развития. Половая зрелость наступает в возрасте 5-6 лет, продолжительность жизни составляет более 60 лет. Интенсивный рост продолжается до 10 лет, когда рыба достигает длины около 60 сантиметров..


Ика-каихопу (Kaihopu esocinus)

Отряд: Карпозубообразные (Cyprinodontiformes)

Семейство: Гамбузиевые (Poeciliidae)

Место обитания: реки и озёра Новой Зеландии (Южный остров).


Эпоха человека с точки зрения биогеографии была эпохой стирания границ между биогеографическими областями – в это время происходил массовый завоз представителей различных групп живых организмов в несвойственные им места обитания. Среди рыб переселенцами такого рода были главным образом промысловые рыбы, но один из видов, гамбузия (Gambusia affinis) был расселён по разным материкам и островам для борьбы с личинками кровососущих насекомых. Гамбузия намного пережила человека, и её потомки встречаются во многих местах, куда она была завезена. На Новой Зеландии конкуренция с местными видами рыб была незначительной, и один из потомков гамбузии превратился в активного хищника.

Ика-каихопу – крупная живородящая рыба пресных вод Новой Зеландии. Её длина достигает 30-40 см (самка крупнее и массивнее, чем самец). Голова рыбы удлинённая, с вытянутыми челюстями и широким ртом, который раскрывается и вытягивается вперёд в виде трубки, позволяя рыбе засасывать добычу. Форма тела позволяет ика-каихопу плавать у самой поверхности воды – спина и голова рыбы образуют почти прямую линию. Глаза рыбы крупные, слегка выдаются над верхним краем головы. Спинной и анальный плавники сдвинуты назад, хвостовой стебель короткий и толстый, с веерообразным хвостовым плавником. Ика-каихопу предпочитает медленно плавать у поверхности воды, делая быстрый бросок лишь для того, чтобы поймать добычу. Живот рыбы сильно выпуклый, может значительно растягиваться. На анальном плавнике самца передние лучи образуют подвижный совокупительный орган – гоноподий.

Окраска спины ика-каихопу зелёная с коричневым «мраморным» узором, который переходит на бока. Фоновая окраска боков желтовато-зелёная, живот белый. У самца окраска более насыщенная, чем у самки, а мраморный узор имеется только на верхней части спины. Плавники рыбы прозрачны, лишь в основании спинного плавника есть бурое пятно, а у самца бурые точки имеются также на анальном плавнике.

Это исключительно плотоядная рыба, что отражено в названии: на языке маори “kaihopu” означает «ловец». В рацион этого вида входят мелкие рыбы, лягушки и личинки лжесаламандр, а также крупные водяные насекомые.

Размножение ика-каихопу растянуто на весь год, хотя зимой происходит менее интенсивно. Примерно раз в 2-3 недели самка рождает нескольких крупных мальков коричневатой окраски с серебристыми боками. Длина молодой особи при рождении – около 3 см. Зимой промежуток между родами увеличивается, количество мальков сокращается до 1-2 за помёт, но зато зимний малёк имеет при рождении длину до 5 см. Самец преследует готовую к размножению самку, стараясь держаться как можно осторожнее – самка способна напасть на него, и даже съесть мелкого самца. Если самка не проявляет агрессии, самец прижимается к её боку, быстро оплодотворяет её и сразу же уплывает. Молодая рыба достигает половой зрелости в возрасте 1 года, а продолжительность жизни составляет около 10 лет.


Ика-ити, листовидная живородка (Paragambusia foliomima)

Отряд: Карпозубообразные (Cyprinodontiformes)

Семейство: Гамбузиевые (Poeciliidae)

Место обитания: реки и озёра Новой Зеландии (Южный остров).


В историческое время человек завёз в Новую Зеландию несколько видов живородящих рыб, но в процессе эволюции чемпионами по видообразованию оказались потомки гамбузии, образовавшие в водоёмах архипелага значительное количество видов, различающихся обликом и экологией. Некоторые из видов превратились в крупных хищников, а другие остались мелкими существами.

В озёрах Южного острова обитает один из мелких видов живородящих рыб – ика-ити, или листовидная живородка. Это мелкая рыба длиной около 4 см, обычно мельче (слово "iti" на языке маори означает «маленький»), питающаяся насекомыми и их личинками. У неё высокое тело, сжатое с боков, кожистый киль на нижней стороне тела от горла до анального отверстия, короткая голова с небольшими глазами и широким ртом, способным вытягиваться в трубку. Плавники этого вида короткие, округлые, прозрачные.

Окраска ика-ити очень своеобразна. В ней сочетаются два контрастных цвета: светло-зелёный фон и тёмный, чёрно-бурый цвет с рыжеватыми пятнами. Тёмные пятна на теле образуют рисунок с рваными краями, напоминающий сильно разрушенный гнилой лист растения, отсюда другое название вида. В случае опасности ика-ити неподвижно замирает и плавает у поверхности воды, имитируя мёртвый лист. При этом один из плавников, заслоненный от хищника телом рыбы, продолжает работать, и рыба медленно уплывает. В этом проявляется конвергентное сходство этой рыбы с некоторыми представителями семейства нандовых. Но, если нандовые являются хищниками, то листовидной живородке такая маскировка нужна для защиты. Если же нападение продолжается, рыба спасается бегством. При этом она бросается в разные стороны и благодаря узкому телу легко забивается в заросли водяных растений.

Место обитания этого вида – реки с медленным течением, зарастающие озёра, прибрежные области крупных водоёмов. Ика-ити плавает довольно медленно, и способна только на короткие броски во время кормления. Главный корм этого вида – личинки насекомых и другие мелкие беспозвоночные, в том числе недавно выклюнувшиеся из яиц улитки. Ика-ити чаще всего держится в зарослях прибрежных растений и под группами плавающих растений.

Самец отличается от самки мелким размером, менее выраженным брюшным килем и крупным гоноподием. Через 2 недели после спаривания самка рождает до 20 мелких мальков, которые прячутся в зарослях плавающих растений. Последующие помёты отличаются меньшим числом мальков. Для этого вида характерен каннибализм.


81. Гроза серебряного леса

(Сообщество высокогорных тропических лесов Гавайских островов - беспозвоночные и мелкие позвоночные.)


Армия готовится выступить в поход. Воины собираются вместе, готовые отправиться в путь по первому приказу. Они прекрасно вооружены, а их броня блестит на солнце. Их сбор происходит в лесу, но эхо не разносит громких команд и приказов. Всё общение происходит при помощи запахов, а чтобы увидеть самих воинов, нужно смотреть не по сторонам, а на землю, поскольку все воины этой армии являются муравьями, хотя и очень крупными.

Местом сбора армии муравьёв является довольно необычный лес, растущий на склонах горного хребта. Леса такого типа легко отличить от густых тропических лесов, произрастающих ниже по склону гор – листва деревьев, составляющих эти леса, поблёскивает под лучами солнца разнообразными оттенками серого, сизого и голубоватого с вкраплениями чисто-белого. Листву многих деревьев, составляющих эти леса, покрывает белое опушение или тонкий слой воска, защищающий от яркого солнца тропического высокогорья. В эпоху неоцена такие леса встречаются только в одном месте Земли – на Гавайских островах. На горных склонах возвышаются величественные эвкалипты, листва которых дрожит и сверкает серебром в порывах ветра, дующего с океана. Покачивают ветвями гревиллеи, резные листья которых сверкают на солнце белой изнанкой, а молодые побеги и ещё не сформировавшиеся листья целиком покрыты густым опушением. Над лесом поднимаются на тонких стволах кроны веерных пальм, листья которых покрывает сизоватый восковой налёт. А акации, в противоположность гревиллеям, обладают сложными перистыми листьями из множества мелких листочков, трепещущих на ветру. В отличие от стройных эвкалиптов, они обладают широкими зонтиковидными кронами. Предки всех этих деревьев не попадали на острова естественным путём – происхождение «серебряных лесов» Гавайских островов уходит своими корнями в эпоху человека; именно люди завезли на острова множество чужеродных растений, которые после исчезновения человека быстро вытеснили туземную флору и в процессе эволюции образовали множество собственных видов. Поэтому все экосистемы Гавайских островов можно считать своеобразным памятником деятельности человека, результат которой заметен даже миллионы лет спустя после исчезновения инициатора этих процессов.

Леса, образованные потомками чужеродных растений населяют потомки животных, завезённых человеком. Кроны деревьев «серебряных лесов» населены множеством птиц, которые являются потомками завезённых людьми вьюрков, воробьёв, майн и других птиц. Они прекрасно приспособлены к жизни в островных экосистемах, но их присутствие на островах также не является результатом естественной колонизации островов. Под пологом леса бродят фазаны – также потомки одного из завезённых видов. Среди корней деревьев и в кронах живут грызуны, а на них охотятся разнообразные хищники, похожие на куниц и кошек, но происходящие от мангустов – и они тоже являются потомками завезённых человеком видов. Крупные гавайские лесные гуси часто поднимаются в горные леса, где их меньше беспокоит беспощадный пернатый хищник куахана; предки этих двух видов птиц появились на островах уже после окончания эпохи человека.

Вместе с эндемичными растениями исчезло большинство насекомых, населявших Гавайские острова до человека. Вместе с людьми на островах появились муравьи, осы, термиты и другие чуждые экосистеме островов насекомые, а уже после эпохи человека острова были заселены пилоногами – крупными хищными кузнечиками, которые также образовали на островах ряд эндемичных форм.

Среди опавшей листвы в подлеске «серебряного леса» происходит активное движение. Муравьиная армия представляет собой грозное зрелище, поскольку эти муравьи принадлежат к виду чудовищных муравьёв – одному из самых опасных видов муравьёв, живущих на Гавайских островах эпохи неоцена. Длина рабочих особей достигает почти 30 мм, а особи-солдаты ещё крупнее из-за большой головы и удлинённых челюстей. Из-за многочисленных светоотражающих волосков их покровы сверкают серебром в лучах солнца, пробивающегося сквозь полог леса. На этом фоне особенно чётко выделяются чёрные головы солдат, вооружённые крючковатыми белыми челюстями. Некоторые особи сверкают новеньким хитиновым панцирем, тогда как другие выглядят более тусклыми: в строю муравьиной армии недавно случилось пополнение.

Муравьи суетятся вокруг ямы под корнями упавшего дерева – здесь в последние несколько недель располагался их дом. Личинки, которые вывелись из отложенных самкой-царицей яиц, недавно завершили метаморфоз и превратились в молодых муравьёв. Теперь их практически ничего не удерживает на старом месте: пищевые ресурсы в окрестностях гнезда явно истощились, а все личинки окуклились и теперь находятся в транспортабельном состоянии.

Колония муравьёв готовится покинуть укрытие: сегодня рабочие муравьи не расползлись за кормом, а остались около гнезда. Все насекомые в колонии ощущают перемены, и все подчиняются невидимым сигналам, исходящим от царицы – крупнейшей особи в колонии, великой Основательницы и самого старого члена колонии. Сейчас очередной цикл размножения подошёл к концу: брюшко царицы опустело, она восстановила силы после периода интенсивной кладки яиц и готова путешествовать вновь.

Постепенно беспорядочная беготня муравьёв вокруг гнезда прекращается. Точнее, на периферии колонии ещё суетятся рабочие и солдаты, а в середине скопления насекомых хаос сменился более организованным поведением. Муравьи вблизи центра колонии остаются на месте, лишь переступая ногами на крохотном пятачке земли, поднимают головы кверху и разевают жвалы. Происходит нечто важное, организующее и мобилизующее множество насекомых.

Ещё несколько рабочих и солдат выбежало из гнезда, а следом за ними появился ещё один муравей. В отличие от остальных членов колонии, это очень крупная особь чёрного цвета, почти вдвое длиннее среднего рабочего. Готовность муравьёв к обороне неудивительна: это царица, от благополучия которой всецело зависит жизнь колонии. Царице довольно тяжело передвигаться: её брюшко почти цилиндрической формы, и ей трудно держать его над землёй. Поэтому её брюшко заботливо поддерживают несколько самых крупных рабочих. Время от времени один из них даже подлезает под брюшко и какое-то время ползёт в такой неудобной позе, помогая царице двигаться. Власть царицы держится на неукоснительном исполнении её «приказов», отдаваемых с помощью химических веществ, выделяемых ею. Химические сигналы организуют колонию и упорядочивают её поведение. Десятки солдат с массивными белыми жвалами пробираются сквозь толпу рабочих особей, окружая царицу. Несколько десятков солдат образуют надёжную защиту для основательницы колонии.

Муравьи словно загипнотизированы её появлением. Химический сигнал от царицы ясен всем членам колонии – они должны покинуть это место и переселиться на новое. Но настроением колонии и готовностью особей к действию нужно руководить. И царица медленно ползёт к краю колонии, а солдаты вокруг неё расталкивают рабочих особей. Постепенно колония организуется, и это поведение становится стимулом для начала движения. Солдаты выстраиваются впереди царицы, и ползут в заросли по одной из дорог, ранее разведанных фуражирами. Постепенно колония выстраивается в обычный походный строй: царица со «свитой» из солдат, куколки под защитой мелких рабочих-«нянек» и солдат, а далее основная масса рабочих особей под прикрытием остальных солдат, равномерно распределившихся вдоль колонны. Куколки, которые несут муравьи, вскоре завершат метаморфоз и к армии присоединятся новые бойцы. Впереди колонны муравьёв бегут разведчики – самые крупные и сильные фуражиры. Некоторые из них искали пищу в этом направлении, поэтому местность, по которой начала двигаться колония, отчасти знакома им.

Колония чудовищного муравья, переселяющаяся на новое место жительства, напоминает ручей ртути. Она растягивается в многометровую колонну шириной около 5 см; когда муравьи ползут по подлеску, в лучах света, пробивающих полог леса, панцири насекомых поблёскивают. Но, как бы ни растягивалась походная колонна, одно кольцо солдат постоянно окружает царицу и прислуживающих ей рабочих.

Постепенно колония выбралась за пределы территории, исследованной фуражирами. Запаховые дорожки стали менее чёткими, а знакомые ориентиры остались позади. На неисследованных землях стоит быть осторожнее, поэтому передвижение колонны несколько замедлилось, а к разведчикам присоединились солдаты, готовые напасть на первого встречного.

Движение колонны муравьёв не проходит незамеченным для других обитателей леса. В первую очередь его ощущают буквально на собственной шкуре мелкие обитатели леса, населяющие подлесок и кустарники. По мере продвижения колонны насекомых фуражиры разбегаются в разных направлениях и почти сразу же возвращаются с добычей – насекомыми и другими беспозвоночными. Это разительно отличается от ситуации, сложившейся в последнее время на прежнем месте жительства чудовищных муравьёв: там лес в пределах досягаемости фуражиров был достаточно быстро опустошён, и им приходилось совершать дальние вылазки для обеспечения членов колонии продовольствием. Зато сейчас колония постепенно насыщается. Фуражиры тащат своим сородичам множество добычи: жуков, гусениц, даже клопов. От них не спасают ни панцирь, ни маскировочная окраска. Даже выделяемая клопами вонючая жидкость не останавливает голодных муравьёв. Убитые и растерзанные насекомые и улитки передаются сородичам и исчезают во множестве голодных ртов. Но части добычи просто не суждено достичь конечных потребителей.

В кустарниках неподалёку слышны тонкие и писклявые голоса птиц. Словно тени, под кустами мечутся мелкие тускло окрашенные птицы на длинных тонких ногах – гавайские муравьиные скворцы. Эти птицы всегда жили неподалёку от колонии чудовищных муравьёв, обворовывали фуражиров и вели благодаря этому довольно безбедное существование. А когда муравьи отправились на новое место жительства, часть этих птиц последовала за ними. Гавайские муравьиные скворцы имеют очень неброскую внешность, в противоположность многим своим соседям. Маленькие птицы с чёрным оперением и тонкими белыми клювами ловко бегают вокруг колонии муравьёв. Их глаза окаймлены кольцами белой кожи без перьев, и птицы легко распознают друг друга в тени подлеска.

Живя по соседству с такими опасными насекомыми, как чудовищные муравьи, гавайские муравьиные скворцы должны уметь избегать опасных встреч с ними; кроме того, они должны быть ловкими и быстрыми. Не всем это удаётся: иногда молодые птицы оказываются слишком неосторожными, и укус чудовищного муравья прерывает их недолгую жизнь. Зато птицы с лучшими акробатическими способностями и быстрой реакцией обеспечивают себе прекрасную защиту и разнообразное меню. Главный интерес этих птиц – не сами муравьи, а добыча, которую тащат в колонию муравьи-фуражиры. Гавайские муравьиные скворцы склёвывают пойманных муравьями насекомых, ловко избегая укусов.

Маленькие птицы словно исполняют причудливый танец по берегам живой реки из муравьёв. Они быстро бегают взад и вперёд, ловко подскакивают и вспархивают, убегая от муравьёв. Почти не пользуясь крыльями, маленькие птицы перепрыгивают через марширующую колонну муравьёв и солдаты напрасно поднимают головы и разевают жвалы, пытаясь защищать сородичей.

Фуражир возвращается в колонну, таща небольшого жука, который ещё шевелится в его челюстях. Один из гавайских муравьиных скворцов заметил этого фуражира, и несколькими скачками настиг его. Птица схватила добычу муравья, но охотник вовсе не был готов так легко расстаться с ней: муравей лишь крепче сжал челюсти, не отпуская жука. Птица вспорхнула и села на ветку кустарника так быстро, что не заметила, что держит в клюве двух насекомых, а не одно. Причём муравей явно не желает отцепляться и угрожающе изгибает брюшко, разбрызгивая кислоту. Птица встряхнула головой, челюсти муравья соскользнули с панциря жука и опасное насекомое свалилось вниз и бросилось в скопление сородичей.

Гавайские муравьиные скворцы – это не единственные птицы, проявляющие интерес к колониям муравьёв. Кое-где в лесу возвышаются могучие араукарии, хвоя которых также имеет сизый оттенок. Эти растения – тоже потомки завезённых человеком видов, и они дают кров и пищу некоторым своеобразным птицам.

Среди ветвей араукарии мелькают небольшие птицы с оперением ярко-красного и зеленовато-оливкового цвета. Когда они перепархивают с ветки на ветку, видны чёрные перья в их крыльях и чёрные головы. А при ближайшем знакомстве обнаруживается ещё одна интересная особенность – кончики надклювья и подклювья перекрещиваются, как у клестов эпохи человека. За это они получили название клестовидок. Эти птицы передвигаются по ветвям ловкими прыжками – они являются потомками воробьёв и унаследовали от них манеру передвижения. Птицы ярко-красного цвета – взрослые самцы, а особи с оливковым оперением – самки и неполовозрелые самцы. Обычная пища этих птиц – смолистые семена сосен и араукарий, но изредка они разнообразят её насекомыми, получая с ними необходимую белковую подкормку. Самцы держатся на некотором расстоянии друг от друга, не упуская возможности покрасоваться перед самкой на ярко освещённой ветви араукарии на фоне сизой хвои. Брачный сезон у этих птиц растянут на весь год, поэтому у самца достаточно много шансов завоевать сердце самки своей манерой держаться и красотой оперения. На ярком солнце особенно хорошо заметны белые кольца вокруг глаз зрелого самца.

Голоса муравьиных скворцов привлекают внимание клестовидок. Птицы спускаются в нижнюю часть кроны дерева, а затем дружной стаей слетают на землю. На фоне опавшей листвы даже оливковое оперение самок выглядит очень броско, поэтому они должны быть осторожнее. Птицы активно включаются в преследование муравьёв, хотя их передвижение по земле лишено лёгкости и изящества, характерных для гавайского муравьиного скворца. Они предпочитают охотиться на чудовищных муравьёв с ветвей кустарников. Рассевшись по ходу движения муравьиной колонны, птицы быстро слетают на землю, схватывают муравья и вспархивают обратно.

Почувствовав опасность, муравьи замедлили продвижение и стали собираться вместе в оборонительную позицию. Солдаты грозно поднимают чёрные головы с белыми жвалами, а рабочие особи собираются вокруг них, также принимая угрожающие позы. Когда яркий самец клестовидки в очередной раз слетел на землю, чтобы поймать муравья, его встретили разъярённые солдаты. Самец клестовидки сделал несколько скачков вдоль края колонии, надеясь схватить менее защищённую особь, но везде его встречали лишь жвалы солдат, готовые нанести болезненный укус. В то же самое время гавайский муравьиный скворец, двигаясь лёгкими, почти балетными прыжками, выхватил из колонии муравьёв гусеницу, принесённую одним из фуражиров. Реакция у клестовидок намного хуже, чем у этих птиц: лишь самке клестовидки удалось схватить запоздавшего муравья-фуражира, а в самой колонии солдаты весьма эффективно отпугивают птиц. Вокруг королевы и куколок собралась основная масса солдат, и они вполне способны закусать насмерть птицу, которая вздумает покуситься на самое ценное, что есть в колонии.

После нескольких неудачных попыток схватить муравья клестовидки отступили, собрались в стаю и вернулись на дерево. Муравьиные скворцы также потеряли интерес к колонии муравьёв: обороняющиеся насекомые больше не тащат в колонию пищу, и птицам стало некого грабить. Постепенно обстановка вокруг колонии стала менее тревожной и солдаты успокоились. Вскоре рабочие вернулись к своим прежним занятиям – уходу за куколками и королевой, а муравьи-фуражиры заспешили за кормом.

День прошёл на удивление спокойно и даже удачно: фуражиры вернулись с богатой добычей, и колония с жадностью поглощала пойманных жуков, гусениц и даже одного молодого пилонога, который оказался недостаточно проворным и был растерзан муравьями. Но солнце уже клонится к закату, а место для нового поселения пока не найдено. Это нужно будет сделать в ближайшее время, поскольку царица постепенно готовится к новому циклу размножения. В запасе у муравьёв есть ещё несколько дней, но за это время должно быть найдено надёжное укрытие, которое можно переоборудовать под жилище с минимальными усилиями. Пока же насекомые должны ночевать под открытым небом.

Колония муравьёв собирается между корнями дерева – это хоть какая-то защита на случай дождя или ветра. Бродячие муравьи сооружают лёгкое походное укрытие из самого доступного материала – из собственных тел. Рабочие особи окружают царицу и солдат валом из своих тел, и этот вал нарастает вверх, постепенно выстраиваясь в рыхлую конструкцию, постоянно находящуюся в движении. Королева надёжно скрыта внутри, и куколки тоже. Солдаты постоянно курсируют по краю колонии и занимают коридоры, выстроенные из сцепившихся сородичей из касты рабочих.

Ночь в горах, даже в условиях тропического климата, является испытанием для насекомых. Окружающий воздух быстро остывает: полог «серебряных лесов» рыхлый и плохо удерживает тепло, накопленное землёй и растениями. Поэтому муравьи, оказавшиеся в верхней части колонии, постепенно становятся вялыми. Но солдаты, предпочитающие находиться в более глубоких слоях колонии, всегда готовы отразить нападение врага.

Гавайская ночь эпохи неоцена удивительно красива. Рисунок созвездий лишь отдалённо напоминает картину неба, существовавшую в эпоху человека. Но звёзды удивительно яркие, поскольку воздух чист и прозрачен – его некому загрязнять, а последние следы химических загрязнений были связаны деятельностью живых организмов за миллионы лет до этого времени. Но человечество необратимо «загрязнило» биосферу чужеродными видами живых организмов, и их потомки заметны на Гавайских островах в любое время суток.

Ночью в листве деревьев шуршат небольшие зверьки – это древесные грызуны, населяющие полог леса и охотящиеся за насекомыми или разыскивающие богатые нектаром цветы. Из низинных лесов раздаются крики лягушек – также потомков чужеродных видов. Летучие мыши бесшумно летают среди деревьев, трепеща крыльями, а в листве зажигаются, мерцают и гаснут огни светлячков. Некоторые обитатели Гавайских островов являются потомками естественных переселенцев, добравшихся до островов уже после окончания эпохи человека. Но основу экосистемы всё же составляют потомки завезённых видов. Некоторые из них поистине вездесущи: это комары, нашедшие на островах на редкость благоприятное место для размножения. Крики ночных птиц и ультразвуковые сигналы летучих мышей слышны на фоне тонкого жужжания мириадов комаров, среди которых есть как безобидные виды, не питающиеся во взрослом состоянии, так и жадные до крови существа, способные отравить жизнь любому существу, обладающему кровью. Они особенно свирепствуют в тёплых низинных лесах, но отдельные виды постоянно обитают в горных «серебряных лесах».

В темноте слышится шорох сухой листвы под чьими-то ногами, и в слабом свете молодой луны показывается ещё один обитатель лесов. Это длиннотелое и длиннохвостое существо с небольшой головой, по облику похожее на нечто среднее между кошкой и куницей, но размером с небольшую собаку. Но это не кошка, не собака и не куница, а потомок мангустов, завезённых на острова в историческую эпоху. Присутствие потомков мангустов в фауне островов существенно повлияло на ход эволюции гавайских птиц. Если до появления на островах человека нелетающие птицы были многочисленными и разнообразными, то в раннем неоцене лишь немногие птицы смогли отказаться от способности к полёту и успешно существовать в опасном мире, где правят потомки мангустов.

Этот хищник, решивший отправиться на ночную охоту – куаму, самый крупный хищник в горных районах. Эта особь ещё молодая и не достигла максимального размера. Опыта охоты у этого зверя тоже ещё немного, поэтому он часто допускает ошибки и остаётся голодным. Этот зверь ищет доступную добычу и не брезгует лягушками, ящерицами и насекомыми. В лунном свете поблёскивают глаза животного: куаму достаточно хорошо видит в темноте. Значительную помощь в поиске добычи ему оказывает обоняние – ночью зверь больше полагается на свой чувствительный нос.

Куаму ощутил кисловатый запах, исходящий от колонии чудовищных муравьёв, расположившихся на ночлег. Он сделал несколько шагов в сторону дерева, среди корней которого скрылись муравьи, и вскоре наткнулся на шевелящийся шар из насекомых. Вряд ли этот зверь подозревает, насколько опасными могут быть эти огромные муравьи. Скорее всего, ему не приходилось прежде сталкиваться с ними, а потому их запах не вызывает у него тревоги. Дыхание куаму согрело нескольких верхних муравьёв в скоплении, и среди них одного солдата. А запах выдыхаемого зверем воздуха мгновенно вызвал у них тревогу. Реакция насекомых была почти моментальной: куаму с визгом отскочил от скопления муравьёв, отбежал в сторону и стал тереть лапой свой быстро распухающий нос. А на вершине живого муравейника несколько насекомых угрожающе разинули жвалы, готовые отразить ещё одну атаку. Но её не последовало. Фыркая и сопя, куаму поплёлся в кусты. Его морда сильно распухла, а нос жгло, словно огнём. Он остался жив, но получил хороший урок, который вряд ли теперь забудет. А муравьи в очередной раз отстояли право на жизнь.

С рассветом ночные обитатели попрятались, а лес стал наполняться другими звуками и запахами. Лучи солнца нагрели кору дерева над корнями, среди которых ночевала колония муравьёв. Насекомые постепенно согреваются и стряхивают с себя ночное оцепенение. Несколько муравьёв выползли на кору дерева, нагрелись, а затем быстро вернулись в колонию и скрылись в одном из тоннелей, образованных телами сородичей. По дороге они теряют тепло, но вместе с этим нагревают других особей. Пусть медленно, но температура внутри муравьиной колонии начала подниматься. Разогревшиеся особи становятся более активными. Они выползают на корни дерева и греются самостоятельно. Походный «лагерь» муравьёв стал постепенно превращаться в колонию, готовую двигаться дальше. Муравьи сидят на коре, жадно впитывая солнечное тепло чёрными конечностями и пятнами на брюшке. Через какое-то время солнечное излучение станет слишком сильным для них, но от этого их защищает серебристая окраска покровов тела. Утром муравьи охотно принимают солнечные ванны и чистятся, приводя себя в порядок перед походом. Одной из последних поползла греться царица со своей многочисленной свитой. Благодаря тёмной окраске она быстро согревается, и в это время рабочие особи заботливо очищают её от пыли и частичек почвы.

Достаточно согревшись, чудовищные муравьи вновь выстраиваются в колонну и скрываются среди кустарников.

Солнечные лучи проникают сквозь кроны деревьев, и «серебряный лес» предстаёт во всём своём великолепии, блестя серебристым опушением и сизоватым восковым налётом. Благодаря несомкнутому пологу леса солнечные лучи проникают до земли, и в «серебряных лесах» развивается густой подлесок: кустарники, многолетние травы и сеянцы деревьев. В большинстве своём растения подлеска также являются потомками завезённых видов. Над кронами деревьев поднимаются тонкие и изящные стволы веерных пальм, увенчанные небольшими кронами поблёскивающих сизоватых листьев. В противоположность пальмам, акации широко раскидывают зонтиковидные кроны. Один из типичных видов деревьев в «серебряных лесах» – гавайская птичья акация. Это орнитофильное растение в условиях тропического климата постоянно цветёт, обеспечивая нектаром разнообразных обитателей леса.

Листья птичьей акации очень крупные – длина хорошо развитого листа достигает полуметра. Но они не цельные, а двоякоперистые, из-за чего тень, создаваемая этим деревом, не плотная, а ажурная – под этим деревом могут достаточно свободно расти кустарники. Молодые листья, ещё не успевшие развернуться, покрыты густым белым опушением, предохраняющим растущие ткани от повреждения солнечными лучами. У полностью развитых листьев опушение сохраняется на нижней стороне листа. Растущие концы ветвей также опушены, но быстро покрываются гладкой корой.

В кроне дерева свисают многочисленные оранжевато-жёлтые «хвосты», раскачивающиеся на ветру – это соцветия дерева, предлагающие опылителям сладкий, хотя и несколько водянистый нектар. И обитатели леса не заставляют себя ждать. По соцветиям лазают и перепархивают многочисленные птицы серо-зелёного цвета с длинными клювами – горные медовые птицы. Этот вид самый крупный среди сородичей, большинство из которых населяет тёплые влажные леса в низинах. Горная медовая птица также отличается некоторой степенностью движений по сравнению с шумными и суетливыми представителями родственных видов. Кормясь на соцветиях акации, птица просто крепко вцепляется в них лапами и начинает высасывать нектар из цветков с помощью длинного слегка изогнутого клюва. Когда птица кормится, не делая лишних движений, её с трудом можно увидеть на фоне листвы, поскольку её оперение также обладает явным серебристым блеском. Но она становится очень хорошо заметной, когда взлетает и ищет следующее соцветие: на спине птицы буквально вспыхивает огнём оранжевое пятно, которое до этого скрывали крылья.

Горные медовые птицы достаточно терпимо относятся к обществу сородичей, но предпочитают держаться поодиночке, за исключением времени гнездования. Утром в кронах деревьев слышны трескучие трели этих птиц. Самцы, привлекая самок, садятся на кончики длинных тонких ветвей, предварительно ободрав с них листья. Это явное приглашение к созданию семьи: подобно всем сородичам, горная медовая птица подвешивает плетёное гнездо как раз на такую ветку, чтобы до него не смогли добраться лазающие хищные млекопитающие. Токующий самец сидит на ветке и издаёт громкую трель, резко обрывающуюся на громкой ноте. Пока рядом нет самок, он заявляет о себе только голосом. Но, если на его пение отвечает самка, самец начинает демонстрировать себя: раскрывая крылья и распушая оранжевые перья на спине, он раскачивается на ветке, приглашая самку присоединиться к нему и образовать семью. Самка выбирает ветку очень придирчиво, часто покидая самца, если ей не нравится выбранная ветка. Поэтому у самца всегда есть запасные ветки для представления. Если самка пытается улететь, самец быстро перелетает на новую ветку и зазывает её уже оттуда, рассчитывая на то, что она задержится на его территории и проявит благосклонность к ухаживаниям.

Птицы, не занятые выращиванием потомства, пьют нектар акации, ловко повисая на раскачивающихся соцветиях, в том числе вниз головой. Они не одни на этом пиршестве: нектар привлекает большое количество насекомых. Деревья в тропическом лесу, в отличие от лесов умеренных широт, щедры на нектар и лишь в виде величайшего исключения доверяют миссию опыления ветру. В основном они пользуются «адресной» доставкой пыльцы при помощи многочисленных птиц и насекомых.

Горная медовая птица взлетает с соцветия акации с головой, испачканной пыльцой. Когда она будет искать нектар на соседнем дереве, её оперения неизбежно коснутся тонкие гибкие рыльца цветков, и есть вероятность успешного завязывания нового плода. Но птицы этого вида зачастую кормятся на разных видах деревьев, не отдавая предпочтения тому или иному виду. Возможно, прошло не так много времени для выработки более тесного союза птицы и растения, как это было на Гавайских островах до появления человека. А некоторым растениям самим по себе выгоднее сохранять определённую универсальность, чтобы не зависеть от единственного вида опылителей. И к таким растениям относится гревиллея. Кроны этого растения расцвечиваются многочисленными оранжеватыми цветками, доступными различным видам насекомых. На цветках гревиллеи пьют нектар пёстрые бабочки сразу нескольких видов. Они не конкурируют друг с другом – их гусеницы кормятся на разных растениях, а жизнь имаго так коротка, что о конкуренции просто не идёт речь. Но все бабочки быстро взлетают, когда над цветком закружилась оса. Её облик необычен: на солнце сверкает её серебристое тело, словно поддерживая общую «модную тенденцию» в горных лесах. Но, когда она садится на цветок, становится заметной ещё одна особенность этого вида: чёрные, словно закопчённые крылья. Это гавайская горная оса, один из типичных видов насекомых в горных лесах Гавайских островов эпохи неоцена. Везде, где на горных склонах появляются участки таких лесов, селятся эти осы. Эти и многие другие потомки завезённых человеком видов животных преобразовали экосистему до неузнаваемости. Появление на островах ос имело, возможно, самые далеко идущие последствия для формирования тропических лесов на Гавайях в раннем неоцене. Наличие специализированных насекомых-опылителей дало насекомоопыляемым видам растений неоспоримое преимущество в процессе эволюции. Специализированных орнитофильных деревьев в лесах Гавайских островов теперь намного меньше, чем было ранее, до человека.

Вслед за одной осой на цветке гревиллеи собирается ещё несколько. Осы собирают нектар, не упуская возможности поймать мелкое насекомое, оказавшееся слишком нерасторопным. Они не едят мясо, но выкармливают им личинок. Однако, сами гавайские горные осы должны проявлять осторожность – они являются далеко не последним звеном пищевой цепочки, и появление ещё одного насекомого подтверждает этот факт.

Громкое гудение крыльев массивного насекомого заставило серебристых ос взлететь и скрыться среди листвы. Гудение становится всё громче, и на цветке появляется ещё одна оса. Одного взгляда на неё достаточно, чтобы понять, что с этим насекомым лучше не враждовать. Эта оса вдвое длиннее гавайской горной осы, а её окраска – это явное предупреждение, адресованное главным образом позвоночным животным, населяющим полог леса. Тело насекомого гладкое, блестящее, ярко-красного цвета с чёрными поперечными мазками на брюшке. Грудь и задняя часть головы у него также чёрные, зато ноги почти целиком белого цвета. Красный, чёрный и белый – эти цвета использовали ядовитые коралловые змеи эпохи человека, и миллионы лет спустя такое же сочетание цветов означает ровно то же самое, хоть и не у змеи, а у насекомого. В остальном, кроме окраски и размера, эта оса мало чем отличается от прочих сородичей. Этот вид – гавайский шершень, родственник горной осы, только более агрессивный и крупный. Красная окраска не видна глазам насекомых, но они всё равно предпочитают спасаться бегством при появлении этих чудовищ – гавайский шершень является хищником. Птицы также сторонятся этих ос – яд гавайского шершня достаточно силён, чтобы убить небольшую птицу.

Подкрепившись нектаром на цветке гревиллеи, шершень взлетает и делает несколько кругов над веткой. За ним с опаской наблюдает горная медовая птица, сидящая на соцветии птичьей акации, раскинувшей ветви по соседству. Когда крупная оса пролетела совсем рядом, медовая птица слетела с соцветия и перескочила на соседнюю ветку, которая слегка качнулась под её лапками. С этой ветки свисает давно отцветшее соцветие акации, на котором находится несколько зрелых плодов дерева – широкие плоские бобы длиной около 25 см. Их створки успели высохнуть и побурели, а семена полностью созрели. Чтобы дать начало новым деревьям, они нуждаются в небольшой помощи, которую могут оказать обитатели леса. И одним из невольных помощников оказалась горная медовая птица. Её прикосновение к ветке вызвало просто шквальную ответную реакцию. Зрелый боб акации от лёгкого толчка буквально взорвался: его створки мгновенно скрутились в тугие спирали, разбрасывая плоские семена с пятнистой чёрно-белой кожурой в разные стороны. Причём один за другим лопнули сразу несколько плодов: прикосновения створок одного плода вызвали настоящую цепную реакцию. Этот процесс сопровождают громкие щелчки, заставившие нескольких медовых птиц взлететь с тревожными криками. Семена разлетаются в стороны на многие метры, ударяются об листья и стволы соседних деревьев, но из-за своей тяжести падают на землю совсем недалеко от материнского растения. Конечно, это было бы не слишком выгодно, но у растения есть ещё один помощник, который способен распространять семена на ещё большее расстояние.

Когда звонко щёлкнули раскрывающиеся плоды, а семена растения шлёпнулись на землю, из зарослей папоротника выбрался крупный грызун – горный капо. Телосложением он очень похож на хомяка: у него массивное туловище, крупная скуластая голова и сравнительно короткие лапы. Густой мех животного окрашен в серый цвет с явно выраженным желтоватым оттенком на животе. Зверь поднялся на задние лапы, принюхался, поскрёб живот передней лапой и отправился к акации. С массивным пушистым телом животного комично контрастирует короткий голый хвост: горный капо является одним из потомков крыс, завезённых на острова в эпоху человека. Кажется, будто животное выросло по сравнению с предком, а вот хвост не успел за общим увеличением размеров, да так и остался маленьким и бесполезным. Но зверя не беспокоит то, как он выглядит. У него есть гораздо более важные заботы – поиск пищи и спасение от врагов.

Горный капо – большой любитель крупных мучнистых семян. Благодаря мощным челюстям он легко раскусывает твёрдые семена пальм и акаций и выедает питательное содержимое. И это, пожалуй, такой же важный помощник гавайской птичьей акации, как горная медовая птица.

Горный капо вразвалку бродит под деревом, нюхая лесную подстилку. Он достаточно легко обнаружил лежащие на земле семена акации благодаря их очень заметной чёрно-белой кожуре. Гладкие семена не сразу поддаются его зубам, но зверю удалось разгрызть одно из них. Острые резцы пробили плотную кожуру, разорвали её, и зверь вытащил из оболочки крупный зародыш с толстыми семядолями, богатыми крахмалом. Он бросил на землю пустую оболочку семени и с аппетитом зачавкал. Проглотив пищу, он начал собирать семена в рот. Когда их набралось достаточно много, горный капо рысцой побежал в заросли. Он ушёл далеко от акации, унося с собой несколько крупных семян, но вовсе не для еды. Точнее сказать, он всё же планирует их съесть, но не прямо сейчас.

Территория хорошо знакома животному: горный капо живёт на ней уже не один год и кругом расставлены его пахучие метки. На своей территории горный капо хорошо знает все тропы, а также укромные места и укрытия на случай неожиданной опасности. Зверь пробежал по зарослям несколько десятков метров, остановился и обнюхал землю. Он попробовал поскрести землю когтями, но лишь вывернул небольшой камень и отошёл в сторону. В другом месте буквально сразу под поверхностью земли оказался крупный камень, и когти капо царапнули по нему. После нескольких неудачных попыток горный капо нашёл, наконец, место, где земля достаточно мягкая. Он быстро выкопал ямку передними лапами, вытряхнул в неё семена изо рта, а затем зарыл. Он не стал метить это место мочой, а оставил свою метку невдалеке на стволе небольшого деревца. Ещё раз понюхав землю, капо развернулсяи вновь убежал собирать пищу. Вполне возможно, что именно этот запас семян будет съеден через 2-3 дня, но всегда есть вероятность того, что животное просто забудет о существовании тайника и больше к нему не вернётся. И тогда уже растение воспользуется своим шансом. Так происходит достаточно регулярно: неподалёку от свежего тайника капо из земли поднимается целый пучок проростков птичьей акации – это пророс давно забытый запас семян.

Горный капо вернулся к акации и продолжил собирать семена. Пока рядом нет конкурентов, ему удаётся беспрепятственно набить полный рот семян в течение каких-то пятнадцати минут. Но об осторожности тоже нельзя забывать: несколько раз чутьё спасало этого грызуна от нападения куаму – его злейшего врага. Поэтому горный капо ведёт себя очень осторожно: он часто встаёт на задние лапы и прислушивается. И он услышал, как голоса леса изменились: в общем хоре голосов всё отчётливее слышатся трескучие голоса гавайских муравьиных скворцов, причём сразу нескольких птиц. Это может означать только одно: приближаются муравьи. Ему уже приходилось встречаться с этими насекомыми, точнее, спасать от них свою жизнь, когда он был моложе и только покинул свою мать. Тогда лишь быстрота помогла ему убраться от колонны голодных шестиногих хищников.

Одновременно с приближением голосов появились другие знаки приближающейся опасности. Из зарослей выскочили несколько крыс с полосками на задней части спины, быстро проскакали мимо капо и скрылись среди зарослей папоротника. Следом за ними по земле торопливо пробежала ящерица, шурша опавшей листвой. Далее из кустарника показался самец огнекрылого фазана. Красивая птица едва взглянула на капо и быстро зашагала в кусты, покачивая головой при каждом шаге. А вскоре среди опавшей листвы появились первые муравьи-фуражиры чудовищного муравья. Это означает только одно – основная колонна уже на подходе, и, если капо не убежит, он лишь ненадолго задержит продвижение колонны насекомых, став их кормом. Капо глубоко втянул воздух ноздрями и почувствовал знакомый запах, который с детства ассоциируется с опасностью. Положение становится слишком опасным, поэтому он прекратил собирать семена и неуклюжей рысцой бросился вслед за другими обитателями леса.

Рабочие особи чудовищного муравья занимаются заготовкой корма для колонии с убийственной эффективностью. Благодаря своему размеру рабочий муравей способен расправиться почти с любым насекомым, встречающимся на пути, а колонна этих муравьёв легко умертвит зверя размером с кошку.

Лес на пути колонны муравьёв кажется безжизненным – многие животные заблаговременно убрались с их пути и ожидают прохода колонны муравьёв на безопасном расстоянии. Тот, кто промедлит или будет слишком самоуверенным, рискует оказаться всего лишь очередной добычей колонии. Но в лесу всегда больше обитателей, чем можно увидеть простым глазом. Многие обитатели леса обладают прекрасными способностями к маскировке, и даже очень зоркий взгляд может не отличить ящерицу от куска замшелой коры, а насекомое от сучка или сухого листа. Но даже искусная маскировка не спасает этих животных от хищников, разыскивающих добычу с помощью обоняния. И муравьи как раз принадлежат к числу таких хищников. Для них лес – это место сосредоточения множества запахов, несущих различную информацию – о добыче, врагах, возможных укрытиях. Каждый фуражир обязательно проверяет источник заинтересовавшего его запаха – так скорее можно обнаружить пищу.

Запах крови привлекает фуражиров чудовищного муравья, как магнит, и ведёт их надёжно, как компас. Уловив этот запах, целая группа фуражиров отделилась от основной колонны и направилась на поиски его источника. Муравьи забираются на торчащие над землёй стебли, веточки или сухие листья, поводя усиками в воздухе и определяя направление к источнику запаха. После нескольких минут беспорядочных перемещений им удалось обнаружить верное направление, и группа насекомых отправилась за пищей.

Птица с трудом смогла бы разглядеть источник запаха крови, который так привлекает муравьёв. Лишь случайное движение листьев на земле могло бы подсказать ей, чем завершилась маленькая драма, разыгравшаяся примерно полчаса назад в подлеске. Среди листвы едва шевелится крупное массивное насекомое с широким телом и крыльями, покрывающими его, словно мантия. Буроватая окраска с тёмными прожилками и серыми пятнами по краям крыльев делает это существо совершенно незаметным на фоне разлагающейся листвы. Ноги этого насекомого украшены фестончатыми выростами, которые придают ему ещё большее сходство с опавшим листом. Плоская широкая голова напоминает лопату, а под ней крупная передняя пара ног, снабжённая зубцами на внутренней стороне, удерживает полусъеденный труп маленькой ящерицы. Это плосконогий пилоног – представитель большой группы плотоядных прямокрылых, распространённой на островах Тихого океана. Несмотря на соседство птиц и млекопитающих, пилоноги нашли на Гавайских островах удобное место для жизни и образовали здесь ряд эндемичных форм.

Массивное насекомое проводит много времени на земле. Благодаря маскировочной окраске и особой форме тела его трудно разглядеть на фоне опавших листьев, даже когда он движется. Но сейчас плосконогий пилоног занят обедом, и шевелятся лишь его голова, обгладывающая мясо, и передние ноги, поворачивающие добычу поудобнее. Насекомое неторопливо поглощает свою добычу, полагаясь на защиту, которую дают ему окраска и форма тела. Но его пиршеству подходит конец: мимо пробегают несколько муравьёв, пытающихся отыскать источник запаха. Один из муравьёв остановился, пошевелил антеннами, а затем направился прямо к пирующему пилоногу. Огромный кузнечик перестал есть, приподнялся и встревоженно поднял антенны, поводя ими в воздухе. Пока муравей всего один, расправиться с ним очень легко – один взмах передней ноги сокрушил бы его тело менее, чем за секунду. Но движения пилонога привлекли остальных фуражиров чудовищного муравья, и они поползли прямо к нему. Пилоног ощутил запахи нескольких муравьёв и встревожился: он приподнял передние ноги, растопырил их в стороны и развернул белой изнанкой вперёд. Муравьи, несомненно, видят эту устрашающую демонстрацию хищного прямокрылого, но не отступают, а лишь подходят ближе. Пилоног не собирается отступать, всё ещё надеясь на то, что поза угрозы возымеет действие. Но муравьи имеют численное превосходство, и это придаёт им уверенности. Один из них заполз на спину пилонога, превосходящего его размерами и весом, и вцепился жвалами в его крыло. Реакция была молниеносной: одна из передних ног пилонога смахнула его со спины, словно мошку, зажала между бедром и голенью, и шипы прокололи его насквозь. Пилоног продолжает угрожающие демонстрации, но на шипах его передней ноги уже висит корчащийся муравей. Это не останавливает других муравьёв и они продолжают наступление. Прежде, чем кто-то из них смог нанести укус, пилоног сделал длинный прыжок над головами наступающих муравьёв, раскрыл крылья и с сухим треском полетел в заросли. Брошенная им полусъеденная ящерица приходится кстати – её тут же раздирают на куски и утаскивают в колонию.

По мере продвижения колонны чудовищных муравьёв фуражиры производят своеобразную «разведку боем»: они устраняют опасности на пути колонны и заготавливают пищу, иногда даже совмещая эти две задачи. Группы фуражиров бегают по подлеску и нападают на мелких животных, оказавшихся в пределах досягаемости и ещё не успевших скрыться от них. Один из муравьёв заполз на торчащий из лесной подстилки кончик сухого листа, чтобы лучше улавливать запахи подлеска. Когда муравей, поблёскивая волосками на хитиновом панцире, приподнял голову и вытянул антенны, лист под ним зашевелился. Точнее сказать, наблюдательный пункт, выбранный муравьём, обладает лишь внешним сходством с опавшим и подгнившим листом, но на самом деле представляет собой живое и здоровое животное – листоспинную жабу. Земноводное, являющееся потомком завезённой на Гавайи южноамериканской жабы аги, в процесс эволюции выработало прекрасную маскировку, сбивающую с толку возможных хищников. Листоспиная жаба закопалась в лесную подстилку и её, похоже, мало беспокоит суета вокруг. Но мир напомнил о себе самым неприятным образом: испугавшийся муравей просто укусил жабу. Почувствовав боль, амфибия дёрнулась, соскребла с себя насекомое лапой и начала раздуваться. Теперь её маскировка уступила место предупреждающей демонстрации. Когда её бока раздулись, стала особенно заметной ярко-красная окраска живота с разбросанными по этому фону чёрными крапинками. Такое предупреждение прекрасно действует на птиц, способных различать красный цвет, но бесполезно против насекомых, которых совершенно не впечатляет тусклая для их системы цветовосприятия окраска живота листоспинной жабы. Сильно раздувшись и демонстрируя яркую изнанку лап, жаба некоторое время не движется, предупреждая возможного врага яркостью своей окраски. Но через несколько минут амфибия начинает сильно шипеть, выпуская изо рта воздух и возвращаясь к своим нормальным размерам. Зашевелившись, амфибия перевернулась на лапы и начала закапываться в листовую подстилку.

Движения жабы возымели прямо противоположный эффект: они привлекли новых муравьёв. Сразу несколько муравьёв-фуражиров направились к жабе. Амфибия какое-то время пытается переждать их присутствие, сохраняя неподвижность. Но один из муравьёв залез ей прямо на голову и начал ползать прямо по глазам. Прикрыв глаза, листоспинная жаба смахнула с себя муравья лапой, и реакция последовала незамедлительно: один из муравьёв вцепился челюстями в её пальцы. Жаба отреагировала столь же быстро: она просто сунула лапу себе в рот и проглотила муравья. Ощущая запах насекомых, жаба прибегла ещё к одному средству защиты. Кожа амфибии покрылась множеством капелек яда, сочащегося из желёз. Она просто начала растирать яд по своей коже то одной лапой, то другой. Амфибия одинаково ловко делает это как передними, так и задними лапами. В течение нескольких минут она обновила защитную смазку на коже, и это, похоже, подействовало. Муравьи-фуражиры бегают рядом с ней, но не трогают её. Даже наткнувшись прямо на жабу, муравей лишь задержался на секунду, а затем бросился прочь. Яд спас жабу от смертельной опасности – не будь у неё такой защиты, её съели бы в течение часа. Но муравьёв становится всё больше – их колонна постепенно приближается. Поэтому жаба выбралась из листовой подстилки и неторопливо поползла прочь.

Чувствуя опасность, животные уходят от колонны насекомых. Жаба ползла в сторону ближайших кустов, когда через неё перешагнули стройные птичьи ноги, заставив амфибию на короткое время принять защитную позу и слегка раздуть живот. Она оказалась на пути нескольких огнекрылых фазанов – эти птицы умеют летать, но предпочитают путешествовать по подлеску шагом, взлетая лишь в случае крайней опасности. Прямо перед носом жабы пробежала целая группа этих птиц – яркий серебристый самец с чёрными крыльями и несколько буроватых самок. Следом за ними в зарослях раздался шорох. Самец поднял голову, огляделся, издал тревожный крик и птицы бросились прочь. Они скрылись в кустарнике и через считанные секунды лишь их взволнованные голоса слышались в отдалении.

Следом за фазанами среди папоротников мелькнула пятнистая шкура куаму. Животное явно не собирается охотиться на фазанов, хотя в другое время, возможно, кто-то из этих птиц стал бы его жертвой. Животное не прячется и не старается вести себя тихо, а бежит сквозь заросли буквально напролом. На какую-то секунду оно поднимает голову и оглядывается, и причина такого поведения становится ясной. Это самка куаму, и она несёт в зубах детёныша – достаточно развитого, но ещё не самостоятельного. Где-то на территории у неё есть запасное укрытие, и она переносит его туда. Следом за самкой появляется самец, тоже с детёнышем в зубах. Он бежит прямо по следу самки и тоже покидает опасное место.

Но мир природы жесток: не все могут уйти от колонны агрессивных и опасных насекомых. Фуражиры чудовищного муравья исправно снабжают колонию добычей, которая раздирается и поглощается на ходу. Но это всего лишь лёгкая закуска, которой хватает ненадолго. Тем не менее, муравьи-фуражиры чувствуют запах более значительной добычи, и часть из них устремляется на разведку.

Под корнями невысокой гревиллеи самка горного капо устроила нору и вывела детёнышей. Они недавно родились, поэтому ещё голые, слепые и не могут ходить. Самка вынуждена значительную часть времени посвящать заботе о потомстве. Наскоро поев в лесу, она уходит в нору и кормит детёнышей молоком. Нора – прекрасное убежище: однажды ей удалось отогнать от выводка молодого куаму, которому она чуть не отгрызла нос, когда он попытался сунуться в нору. Хищника спасла только быстрота. Но сейчас самка капо слышит тревожные голоса в лесу и понимает, что они означают. Единственная надежда на спасение – то, что насекомые просто не заметят её укрытие и пройдут стороной. Поэтому самка капо забралась вглубь своей норы и легла рядом с детёнышами, сбившимися в кучу. Ничто не предвещало изменений, и она просто заснула, чувствуя, как шевелятся во сне её детёныши.

Беда пришла внезапно. Словно раскалённое железо, морду самки обжёг укус муравья. Она дёрнулась, вскочила, и тут же получила ещё один укус – в лапу. Вдохнув воздух, она ощутила специфический запах насекомых и её охватил страх. Муравьи один за другим ползли в её нору и отрезали пути к отступлению. Впрочем, отступать самка капо не могла: у её ног копошились детёныши. Один из них пронзительно запищал – его укусил муравей. Воинственно урча, самка капо набросилась на насекомых. Она начала кусать их и давить лапами. Но в тесном пространстве норы у мелких и проворных муравьёв было неоспоримое преимущество. В это время писк детёныша превратился в тихое поскуливание и прекратился вовсе – яд муравья сделал своё дело. В воздухе распространился тонкий специфический запах – химический сигнал муравьёв о начале мобилизации. Почувствовав его, фуражиры стали вести себя намного агрессивнее, и лапы и бока самки капо обожгло новыми укусами. С поверхности земли в нору начали спускаться солдаты колонии, и это уже решило исход битвы. Самка горного капо не желает сдаваться и борется из последних сил. Её тело горит огнём, глаза и ноздри заплыли от множества укусов, но она по-прежнему хватает насекомых и раскусывает их. В подстилку гнезда падают откушенные головы и брюшки, но муравьи, кажется, продолжают сражаться даже после этого: откушенные головы вцепляются в шкуру самки капо и повисают на звере мёртвой хваткой. Боль от укусов нестерпима, и самка уже не пытается обороняться: она пробует защитить детёнышей, прикрывая их собственным телом. Но муравьи наступают тупой и беспощадной массой. Химический сигнал содержит лишь один приказ: убивать. И муравьи делают всё возможное, чтобы его выполнить. В норе капо есть запасной выход, и самка могла бы при желании спастись, но материнский инстинкт приказывает ей заботиться о детёнышах. И в конце концов самка капо проигрывает этот неравный бой с муравьиной массой. Она гибнет от множества укусов, из последних сил пытаясь сберечь детёнышей. Некоторые из её детёнышей были живы, когда она умерла, но они погибли от первых же укусов муравьёв.

На поверхности земли ничто не указывало на трагедию, разыгравшуюся в норе капо. Но постепенно колония муравьёв нарушает походный строй и стягивается к норе. Солдаты продолжают охранять царицу, окружив её широким кольцом, подняв головы и разевая жвалы, но все фуражиры тонким серебристым ручейком снуют между норой и «лагерем». Колонна фуражиров, которая выходит из норы, несёт кусочки мяса и окровавленной шкуры. Их с жадностью поглощают солдаты, а самые нежные куски мяса достаются царице и молодым особям, которые вывелись из куколок в походе и должны набраться сил, чтобы принять полноценное участие в жизни колонии.

Победа муравьёв не осталась незамеченной. Сверкая белыми клювами и «очками», возле входа в нору капо дежурят несколько гавайских муравьиных скворцов. Когда появляется рабочий муравей, обременённый ношей, выглядящей особенно аппетитно, птица срывается с места, ловко подхватывает пищу, одним движением стряхивает с неё муравья и отлетает на безопасное расстояние, чтобы проглотить добычу. Всё это занимает считанные секунды, и птица вновь возвращается на пост.

Но даже с учётом ущерба, наносимого пернатыми разбойниками, колония муравьёв буквально купается в изобилии пищи. В течение нескольких часов трупы самки капо и её детёнышей съедены до костей, а кости обглоданы дочиста.

Муравьи задерживаются в норе капо дольше, чем нужно для того, чтобы просто отгрызть кусок мяса и унести. Некоторые особи ползают по стенам и потолку гнездовой камеры, обследуя её. В подстилке гнезда обнаружилось множество блох, но поймать их вряд ли было возможно. Зато их червеобразные личинки послужили прекрасным дополнением к пиршеству. Муравьи быстро расправились с клещами, обитавшими в норе капо, и съели нескольких клопов, успевших насосаться крови капо перед тем, как началась бойня. Всё готово к тому, чтобы в норе появились новые хозяева. И по сигналу от рабочих особей медлительная царица, окружённая кольцом солдат, начала спускаться по галерее вниз, в гнездовую камеру. Её передвижение означает только одно: колония нашла новое временное жилище, и вскоре начнётся новый цикл размножения.

В глубине норы капо началось интенсивное движение. Рабочие особи потащили наружу всевозможный мусор – остатки подстилки в гнезде капо. Кости хозяйки норы и её детёнышей были дополнительно обглоданы дочиста, и всё, что возможно было вытащить из норы, рабочие муравьи вытащили и бросили недалеко от входа. Царица устроилась в глубине норы, где она прекрасно защищена от хищников. Но она пока не готова откладывать яйца, поскольку микроклимат в гнезде не слишком подходит для неё. В норе горного капо происходит слишком интенсивная вентиляция через запасной выход. Термиты, искуснейшие строители мира насекомых, решили бы такую проблему за считанные часы. Также с ней легко справились бы муравьи, образующие постоянные гнёзда. Но чудовищные муравьи – это плохие строители капитальных, долговременных сооружений. Они ведут бродячий образ жизни, и им легче найти или захватить подходящее укрытие, чем строить его с нуля. Зато они большие мастера находить решения для обеспечения комфортного проживания царицы и потомства в походных условиях. Растительный материал они воспринимают скорее как мусор, а способности к земляным работам сводятся к примитивному расширению уже имеющихся тоннелей. Самый доступный строительный материал для них – тела сородичей, причём живых. Поэтому решение проблемы с микроклиматом в гнезде оказывается очень простым: рабочие и часть солдат просто собираются в тоннелях, залезают друг на друга в несколько ярусов, вцепляются друг в друга ногами и челюстями, и образуют из своих тел своего рода ажурные пробки, замедляющие поток воздуха. В зависимости от того, насколько тесно они прижимаются друг к другу, меняется воздухопроницаемость пробки из живых насекомых. Для передвижения сородичей в этих перегородках оставлены проходы. Кроме того, муравьи, образующие перегородки, могут расцепляться на короткое время, пропуская сородичей внутрь или наружу. А для врагов колонии такого рода «живая стена» становится практически непреодолимым препятствием.

Поток воздуха, продувающий нору, замедлен и смягчён, и в течение нескольких часов атмосфера в жилой камере становится более тёплой и влажной. Царица ощущает перемену в микроклимате, и от неё следует новый химический сигнал, которого ждали рабочие особи: она в очередной раз готова производить потомство. Крупные рабочие особи, составляющие её ближайшую «свиту», собираются вокруг неё и бережно очищают тело царицы, осторожно касаясь её усиками и кончиками ног. Теперь в теле царицы постепенно начал работать настоящий конвейер по производству яиц. Пищевые потребности царицы стали расти; приоткрыв жвалы, она требует от окружающих особей пищи, и её тут же кормит рабочий муравей, пробравшийся к ней буквально по спинам солдат. Весь смысл существования рабочих особей – в служении царице, которая является важнейшим членом колонии. И когда поступает такой сигнал, они готовы работать на износ, чтобы удовлетворить все её потребности.

Постепенно брюшко царицы начинает разбухать и она на какое-то время теряет способность ползать самостоятельно. Кутикула на брюшке растягивается и между хитинизированными щитками сегментов появляются бледные, мягкие и эластичные участки. Яичники царицы начинают заполняться яйцами, которые движутся по ним, словно по конвейеру. Наконец, наступает момент, когда первое яйцо выходит из организма самки. Это первое яйцо на новом месте жительства, и оно требует заботы, равно как десятки других яиц, которые будут отложены следом. Рабочие особи толпятся не только возле головы, но и у кончика брюшка царицы. Они бережно подхватывают появляющиеся яйца и относят их в другую часть камеры. Инкубация должно протекать при постоянной температуре и влажности. Но влажный и малоподвижный воздух – это прекрасный микроклимат для появления грибков, споры которых всегда присутствуют в воздухе. Поэтому рабочие особи облизывают и очищают поверхность яиц, чтобы не дать распространяться инфекции. Когда нужно повысить влажность, рабочие, ставшие «привратниками», просто теснее прижимаются друг к другу и воздух циркулирует медленнее. Но после дождя, когда воздух становится более прохладным и влажным, «двери» пропускают максимальное количество воздуха.

Горы Гавайских островов – это место, где конденсируется атмосферная влага, поэтому дождь идёт здесь каждый день. Перед дождём птичья акация выделает много нектара и горные медовые птицы собираются на кратковременное, но изобильное пиршество, чтобы потом спрятаться в укрытия и переждать дождь на полный желудок. Дерево также готовится к началу дождя: роскошные двоякоперистые листья складываются, а листочки прижимаются к оси листа. Поэтому, несмотря на пасмурное небо, под деревьями птичьей акации и родственных видов перед дождём становится немного светлее.

Струи дождя обрушиваются на «серебряный лес» со всей яростью, но такой натиск привычен деревьям, и они успешно противостоят ему, глубоко запустив корни в трещины скал. Вода течёт с гор, собираясь в многочисленные ручьи и реки, которые быстро достигают океана. На крутых склонах потоки воды несут с собой даже камни небольшого размера. Деревья смиряют ярость потоков и заставляют их течь медленнее. Значительную часть дождевой воды впитывает и удерживает лес, и здесь же рождаются ручьи с холодной и чистой водой. Вода смывает часть опавшей листвы, и в естественных углублениях накапливаются органические вещества, благоприятствующие росту травянистых растений. Много воды впитывается в лесную подстилку, и это нравится некоторым обитателям леса. Пока ящерицы и крупные насекомые прячутся в кронах деревьев и в щелях между камнями, листоспинная жаба благоденствует. Малоподвижная амфибия оживилась, когда первые капли ударили по лесной подстилке, и выбралась из своего укрытия. Ей приятны струи дождя, барабанящие по спине и бокам, и она лишь прикрывает глаза, если капли дождя попадают по ним. Принимая душ, жаба приподнимается на лапах и замирает, блаженствуя. Когда дождь закончится, она просто зароется обратно в лесную подстилку.

Чудовищные муравьи, поселившиеся в норе капо, защищены от дождя достаточно хорошо, но тонкая струйка воды всё равно стекает вниз по галерее и вызывает беспокойство у рабочих муравьёв. Но у них есть решение и на этот случай: часть муравьёв просто выползла к самому входу и создала из своих тел что-то вроде кровли, тесно сцепившись вокруг входа. Таким хитрым манёвром им удаётся отвести часть воды от норы, а то, что всё же просачивается сквозь их строй, быстро впитывается в почву и не доставляет неудобств царице, которая занята исключительно кладкой яиц и постоянно опекается крупными рабочими особями из своей «свиты».

А дальним родственникам муравьёв, осам, дождь не страшен, хотя они не изменили традициям своих предков и строят гнездо из самостоятельно приготовленной бумажной массы. Гнездо гавайских горных ос не боится влаги благодаря одной хитрости, которая стала возможной для этих насекомых именно благодаря жизни в «серебряных лесах». Насекомые просто промазали оболочку гнезда даровым материалом – воском, собранным на растениях, чаще всего на пальмах. Поэтому капли дождя просто скатываются вниз по кровле гнезда, словно шарики ртути.

Но ярость дождя быстро утихает, небо очищается, и солнце вновь заставляет сверкать серебром листву деревьев и высушивает капли дождя.

Проходит несколько дней. Фуражиры чудовищного муравья осваивают новую территорию и прокладывают сеть троп, ведущих к их временному жилищу. Из первых яиц, отложенных на новом месте, уже выводятся личинки, которые с каждым днём требуют всё больше корма. Поэтому потребность колонии в пище резко возрастает, а муравьи становятся агрессивнее.

На стволе акации сидит маленькая ящерица. Это свистящий гавайский геккон, предки которого также были завезены на острова человеком. В низинных влажных тропических лесах Гавайских островов его родственники разных видов населяют деревья от корней до самых верхних ветвей и отличаются узкой специализацией в питании и выборе места жительства. В горных районах, для которых характерны значительные суточные перепады температуры, разнообразие гекконов значительно ниже, и свистящий гавайский геккон является одним из самых распространённых видов. Он умеет хорошо лазать по деревьям и камням, но предпочитает не забираться в кроны деревьев, где живут представители конкурирующих видов. Зато он мастерски прячется в листовой подстилке и на покрытых мхами камнях и участках коры. Кожные выросты на боках помогают ящерице маскировать свою тень, поэтому, пока геккон сохраняет неподвижность, увидеть его очень сложно. Геккон замаскирован так хорошо, что даже его глаза не выдают его присутствия благодаря маскировочному узору на радужной оболочке.

Несмотря на свой малый размер, эта ящерица является взрослым самцом и владеет гаремом из нескольких самок, живущих на этом стволе дерева и на соседнем большом камне, который порос мхом и небольшими папоротниками. Огромные глаза позволяют ему видеть почти всё вокруг себя, не поворачивая головы. Неподвижность – это главный приём защиты маленькой рептилии. Лишь приближение насекомого вызывает предсказуемую реакцию: геккон рывком ловит его, быстро проглатывает и вновь замирает. Но есть в мире одна вещь, которая гарантированно заставит его оживиться: присутствие соперника. Подобно какому-то восточному тирану, этот геккон строго охраняет границы территории и неприкосновенность своих самок. Но вызвать его агрессию просто: сопернику достаточно лишь подать голос где-то на границе его владений.

Соперник появился несколько дней назад. Очередной пересмотр границ территории привёл к тому, что его сосед потерял своих самок и значительную часть территории. Поэтому, если раньше его голос слышался откуда-то издалека, то теперь геккон-самец слышит его в угрожающей близости от границ собственной территории. И в ответ на его собственный сигнал этот соперник не уходит, а лишь продолжает кричать. Равновесие сил нарушено, и теперь малейший повод может привести к сражению между двумя рептилиями. Хозяин территории чувствует уверенность в собственных силах, и его голос звучит резко и угрожающе.

Когда соперник в очередной раз начал кричать слишком близко к границам территории, геккон-самец бросился вниз по стволу. Быстро преодолев несколько метров между стволом и замшелым камнем, он забрался на камень, раздул жёлтое горло и издал серию отрывистых свистов, заявляя о своих правах на территорию. Где-то недалеко прошуршала среди миниатюрных папоротников самка, принадлежащая к его гарему, а следом за ней появилась голова незнакомого сородича. Точнее, знакомого, но больше по голосу – это пришлый самец. Он также поднял голову, раздул горло и пискляво засвистел, бросая вызов хозяину территории. Это уже неслыханная дерзость, и хозяин территории набросился на наглого соперника. Он вцепился в его бок и начал трепать чужака, словно щенок, тряся головой и подёргивая хвостом от возбуждения. Его голос в этот момент напоминал жужжание. Соперник сдался на удивление быстро – он зацепился лапами за мох, рывком выдернул тело из челюстей хозяина территории и бросился наутёк. А вслед ему слышался боевой клич хозяина территории.

Удовлетворённый достигнутым, самец гавайского свистящего геккона отправился на прогретый солнцем ствол дерева, где он так любит проводить время. По пути от камня к дереву он почувствовал какой-то незнакомый запах, похожий на запахи муравьёв, встречающихся в лесу, но намного сильнее. Маленький мозг ящерицы вряд ли поможет осознать, что это знак большой опасности, и самец геккона смело продолжил путь. На корнях дерева мелькнуло что-то, блеснувшее на солнце, но это не испугало геккона, а напротив, вызвало его любопытство. Геккон полез на корень, и в это время ему навстречу попался один из фуражиров чудовищного муравья, ищущий пищу. Геккон бросился на него совершенно автоматически – ему приходилось есть насекомых такого же размера, поэтому ситуация выглядела для него совершенно ординарной. Но это насекомое отличается от прочих: оно прекрасно вооружено и готово сражаться. Сильный укус в челюсть остановил геккона, а сильная боль разлилась по половине головы рептилии. Геккон затряс головой, надеясь избавиться от боли, но она не проходила. Он раскрыл рот, но муравей огромного размера висел на его челюсти, вцепившись жвалами. Геккон попробовал стряхнуть насекомое, скребя челюстью поверхность корня дерева. Но муравей не отпускал, а боль усиливалась. Корчась от боли, геккон свалился на землю и стал извиваться среди опавшей листвы, стараясь стряхнуть муравья. Но запах крови привлёк ещё нескольких насекомых, и вскоре второй укус обжёг спину геккона, а третий муравей схватил его за лапу. Движения рептилии становятся всё медленнее – муравьи побеждают при помощи яда. Наконец, тело геккона обмякло, и лишь кончики пальцев подёргивались в судорогах. А муравьи принялись рвать добычу на куски.

Возможно, это событие коренным образом изменит жизнь самца геккона, претендующего на территорию, только что лишившуюся законного хозяина. Он вполне может успеть оставить потомство, спарившись со всеми самками, обитающими на этой территории. Но ему нужно быть осторожнее, во всяком случае, пока колония чудовищных муравьёв наводит страх на обитателей этих мест.

Фуражиры чудовищного муравья расползаются по территории в поисках корма. Они всегда готовы напасть на мелких животных, а также, если надо, отразить нападение крупного врага. Пожалуй, их не боятся только гавайские муравьиные скворцы. Эти птицы с тусклым оперением бегают в подлеске, сверкая белым клювом и «очками», и бесстрашно грабят этих муравьёв, полагаясь только на собственную ловкость и быстроту реакции.

Самка огнекрылого фазана ищет корм, раскапывая листовую подстилку когтями и клювом. Она не блещет яркостью оперения, характерной для самцов этого вида: всё оперение этой птицы бурое с тонкой поперечной рябью. Когда птица замирает, её очень трудно различить на фоне лесной растительности. Лишь голая красная кожа на лице и чёрный хохолок на голове украшают её.

Птице ни к чему быть слишком заметной. Рядом с ней бродят маленькие птенцы, которых проще услышать, чем увидеть: достаточно им замереть, припав к земле, и хищник может пройти мимо, не заметив их. Пока они малы, мать заботится о том, чтобы они были сыты. Она ищет для своего потомства самых нежных насекомых, и она знает, где их можно найти. Самка фазана лапами расшвыривает листву, а затем раскапывает землю резкими движениями клюва. После нескольких движений клюва в земле открылась небольшая галерея. Строители этой галереи, термиты, представляют собой вкусный и питательный корм для птенцов. Самка издала несколько отрывистых призывных звуков, и с разных сторон к ней подбежали птенцы. В это время на краях разрушенной галереи уже появились первые термиты – несколько десятков рабочих и солдат с полупрозрачными покровами тела. Самка склевала нескольких насекомых, и птенцы послушно повторили всё, что она показала. А термиты продолжили выползать наружу, тщетно пытаясь починить галерею. Пока птенцы не наелись, работа у насекомых не продвинулась даже на миллиметр. Подражая матери, птенцы раскапывали крохотными лапками края галереи и склёвывали выползающих насекомых. Термиты вовсе не так беззащитны, как может показаться: они интенсивно испускают пахучее вещество, создавая целое облако над повреждённой галереей. Но птицы не реагируют на этот запах и продолжают кормиться. Через некоторое время фазанка отошла от гнезда и весь выводок послушно последовал за ней.

Термиты, которых нашла фазанка, принадлежат к виду робких термитов. Подобно осам и муравьям, они являются потомками завезённых человеком насекомых, и их присутствие сильно повлияло на эволюцию древесных растений на островах, а также на характер разложения древесных остатков.

Рабочие особи робкого термита спешно восстанавливают галерею – пока она повреждена, колонии может грозить опасность. Эти насекомые предпочитают жить и кормиться под землёй, и лишь несколько раз в год крылатые особи обоих полов роятся над лесом и разлетаются, давая жизнь новым колониям. Лёгкий ветерок в подлеске быстро развеивает облачко защитного запаха, которое образовалось из пахучих выделений насекомых. Фазаны не обладают способностью чувствовать запахи, но зато различные насекомые вполне успешно распознают их. Несколько фуражиров чудовищного муравья почувствовали запах самих термитов и отправились на разведку. Насекомые приближаются к разрушенной фазанами галерее робкого термита, где рабочие особи спешно намазывают глиняную пульпу на края пролома, стараясь побыстрее заделать его. Рабочие термиты слепы и могут ориентироваться главным образом при помощи обоняния. Они быстро распознали запах опасности, и им на помощь тут же подтянулись термиты из касты солдат с огромными «носатыми» головами. Не видя врага, насекомые поводят в воздухе антеннами, собирая информацию об окружающей обстановке. Они отчётливо ощущают запах муравьёв, который становится всё явственнее. Несколько солдат покинули пролом и выбрались наружу, держась ногами за его край, а остальные просто стали держаться ближе к рабочим термитам, занимающимся ремонтом.

Один из фуражиров чудовищного муравья первым добрался до пролома, ведущего в галерею термитов. Он ощутил запахи множества насекомых, идущие оттуда. Запахи говорят о том, что колония термитов сильна и многочисленна, но также указывают на её доступность – фазаны разрушили галерею на значительном протяжении, и термиты не могут починить её за несколько минут. Ещё один запах витает в воздухе, и он заставляет муравья подойти ближе…

Волна сильнейшего запаха буквально накрыла муравьёв, приблизившихся к галерее термитов. Термиты выпустили особое пахучее вещество, и теперь ждут результата. Ожидание оказалось недолгим: уже через минуту один из муравьёв начал ходить кругами, сильно покачиваясь и отчаянно шевеля антеннами. Второй муравей скорчился на земле и лишь шевелил кончиками лапок. Остальные стали бродить вокруг пролома так, словно забыли, куда спешили. Под действием пахучего вещества термитов муравьи потеряли ориентацию и превратились в лёгкую мишень. Солдаты термитов приподняли свои «носы» и разом прыснули из них едкой жидкостью. На воздухе она стала быстро застывать и тянуться тончайшими нитями. Это действенное оружие – у одного из муравьёв оказались склеенными почти все ноги, и он может лишь хромать, отталкиваясь от земли только двумя свободными ногами. Стоя у края пролома, он не удержал равновесие и свалился прямо в галерею термитов. Ему уже не суждено увидеть солнце: его сразу же окружили солдаты, обстреляли клеем, а затем разорвали на куски. Ещё один муравей спасся от обстрела термитов. Ему повезло больше: на его ноги попало лишь немного клея, и он смог разорвать клейкую нить, удерживающую его на гнилом листе.

На достаточном удалении от колонии чудовищного муравья жизнь животных течёт, как прежде, нарушаемая лишь отдельными встречами с агрессивными муравьями-фуражирами. Фазанка огнекрылого фазана бродит в подлеске вместе с выводком. Её птенцы уже подросли, у них отросли маховые перья на крыльях, а на голове и спине начали пробиваться свёрнутые в трубочку контурные перья. Птенцы могут взлетать и пролетать небольшое расстояние, но предпочитают скрываться от врагов среди растений, поднимаясь в воздух лишь в исключительном случае. Продольно-полосатая окраска оперения помогает им маскироваться, и фазанёнок, прижавшийся к корню дерева или замерший среди поросли, становится почти невидимым для врага.

Фазанята уже умеют добывать пищу сами, и их мать главным образом следит за окружающей обстановкой, стараясь заблаговременно распознать опасность и предупредить о ней потомство. Она настороже: поблизости в лесной подстилке роется горный капо. Этот зверь питается главным образом семенами, но никогда не упустит возможности разнообразить свой рацион пищей животного происхождения. Этот грызун поедает насекомых, ящериц и их яйца, а также разоряет птичьи гнёзда, оставшиеся без присмотра. Высиживая птенцов, фазанка несколько раз отгоняла от гнезда зверей этого вида. И для её птенцов этот зверь представляет реальную опасность. Пока капо кормится достаточно далеко, фазанка просто наблюдает за ним, мимоходом склёвывая с земли насекомых или обрывая листья трав. Но когда зверь направился к выводку, фазанка издала громкий резкий сигнал опасности. Услышав его, птенцы отреагировали моментально: они со всех ног бросились к ближайшим укрытиям и замерли. Один из птенцов спрыгнул в ямку между корнями, другой прижался к большому куску коры, отвалившемуся от дерева, и ещё несколько фазанят скрылись под листьями папоротника. Оказавшись один на один с капо, фазанка распушила оперение и стала выглядеть почти вдвое больше, чем была за минуту до этого. Её хохолок поднялся и раскрылся, а голая кожа на лице покраснела от прилившей крови. Капо обнюхивает листья, не обращая внимания на эту демонстрацию, и не уходит. Фазанка продолжила прохаживаться перед ним, распушив перья. Она опустила крылья до земли, повернувшись к грызуну боком и демонстрируя огненно-оранжевую расцветку второстепенных маховых перьев. Но на горного капо это не произвело ни малейшего впечатления. И тогда птица набросилась на него. Громко крича и хлопая крыльями, фазанка налетела на горного капо, нанося зверю чувствительные удары крыльями, когтями и клювом. Атаковав его, она отскочила назад и продолжила демонстрации, пытаясь оттеснить капо от спрятавшихся птенцов. Медлительный зверь поднялся на задние лапы, щёлкая зубами. Фазанка вряд ли станет теперь атаковать его, но за ней птенцы, и она продолжает демонстрации, хотя это может быть излишним.

Пока мать сражается с большим и сильным зверем, птенцы прячутся и терпеливо ждут сигнала отбоя тревоги. Они полагаются на маскировку, но такой способ защиты хорош лишь против большого врага, который хотя бы отчасти полагается на зрение при поиске добычи. Для мелких хищников, ориентирующихся на запах, такие птенцы являются лёгкой добычей: нужно лишь оказаться в правильном месте в правильное время.

Некоторые события в этом мире определяются простым стечением обстоятельств, и никто не застрахован от разного рода случайностей, в том числе фатальных. Фазанёнок, спрятавшийся по сигналу тревоги, становится лёгкой мишенью для рабочей особи чудовищного муравья. Насекомое обнаружило затаившегося среди листьев птенца по запаху. Поведение муравья подчиняется простым раздражителям извне, и запах фазанёнка служит сигналом для нападения. Птенец увидел приближающегося к нему муравья, но продолжил прятаться, поскольку не услышал соответствующего сигнала от матери. Очевидно, он никогда не встречал таких муравьёв и просто не знает, какую опасность они представляют для мелких животных. Муравей быстро подбежал к птенцу, укусил его и впрыснул в рану яд. Пискнув от боли, птенец вскочил и побежал, но яд уже начал действовать, поэтому птенец упал уже через несколько секунд. Муравей приподнял голову, поймал обонятельными рецепторами запах своей жертвы и просто пополз следом. К тому моменту, когда он добрался до фазанёнка, тот был уже мёртв.

Фазанке удалось отогнать горного капо от затаившихся птенцов. Зверь просто не ожидал такого напора со стороны птицы, поскольку обычно огнекрылые фазаны мирно кормились бок о бок с ним, не проявляя признаков агрессии. Сопя, он пошёл прочь; на морде капо кровоточит глубокая ранка, нанесённая клювом фазанки, а плечо расцарапано когтями птицы – хорошо, что мех смягчил силу ударов птичьих лап. Видя, что возможная опасность миновала, фазанка закудахтала и к ней со всех ног бросились птенцы – почти все, кроме одного, который так и остался лежать на лесной подстилке.

Удачливый муравей начал разделывать добычу. Его жвалы легко разрезали тонкую кожу мёртвого птенца, а затем в течение нескольких минут он буквально выстриг из тушки кусок мяса, который легко было дотащить до колонии. Этот участок леса находится достаточно далеко от колонии, поэтому рабочие особи чудовищного муравья редко попадаются здесь. Возможно, ему придётся заниматься разделкой тушки в одиночку. Единственный помощник нашёлся совершенно случайно: почувствовав запах мяса, другой фуражир подбежал к нагруженному добычей сородичу, пошевелил антеннами, запоминая запах, и уже через несколько минут продолжал разделку убитого птенца, не обращая внимания на мух, которые уже стали собираться на лакомый запах. Если эти два муравья смогут доставить свою ношу в колонию, то им на помощь может выйти целый отряд, который легко очистит кости птенца от мяса. Но запах мяса слишком привлекателен для многочисленных нахлебников, и добыча, оставленная без присмотра, может достаться тому, кто сумеет завладеть ею и отпугнуть всех остальных. И такое существо быстро находится.

Слышится сухой бумажный шелест быстро машущих крыльев и крупное тело с разгона падает в листовую подстилку рядом с тушкой фазанёнка. Разбрасывая гнилые листья, существоприподнимается на ногах и аккуратно складывает на спине длинные крылья. Это плосконогий пилоног, который не отказывается от дарового угощения. Насекомое шагает по гнилым листьям, вытягивая передние ноги, покрытые острыми шипами с внутренней стороны. Конечно, по отточенности охотничьих навыков оно сильно уступает богомолам, но и его добыча в основном более крупная и медлительная, а то и вовсе падаль, как сейчас. Плосконогий пилоног буквально накрывает собой останки фазанёнка, и мухи вынуждены кружиться над головой огромного насекомого, пытаясь урвать жалкие крохи от его обеда. Пока не вернулись муравьи, плосконогий пилоног является хозяином положения – благодаря своим размерам и силе передних ног он легко даёт отпор врагам своей весовой категории. А мух он, похоже, просто не замечает. Пилоног спокойно поедает мясо, срезая его жвалами и перетирая кусочки в кашицу. Но он не теряет контроля над окружающим миром, который постоянно напоминает о себе: пилоног чувствует слабый запах муравья, исходящий от добычи. Пока это его не тревожит, и гигантский кузнечик продолжает пировать. Но примерно через 15 минут он ощущает запах сразу нескольких муравьёв, который становится всё отчётливее с каждой минутой.

Фуражир, от укуса которого погиб птенец, сумел доставить свою ношу в колонию, несмотря на мародёрство со стороны гавайских муравьиных скворцов, обосновавшихся в окрестностях колонии. Теперь он возвращается по собственному следу во главе целой колонны сородичей. Муравьи сплочены единой целью и теперь представляют из себя силу, с которой следует считаться. Пилоног до последнего момента не отступал и объедал мясо с тушки птенца. Он уверен в своих силах и легко мог бы справиться с двумя или тремя муравьями. Но сейчас их больше, и они движутся прямо к нему. Тревогу гигантского кузнечика выдало лишь движение антенн: они поднялись и начали совершать круговые движения в воздухе, улавливая запахи. И когда запах показал, что муравьи совсем рядом, пилоног перестал есть. Он приподнялся на средней и задней парах ног, вздымая передние ноги вверх в знак угрозы, но муравьи не собираются отступать – на их стороне численный перевес, а общая проблема заставляет их всех принимать меры для её решения. Не дожидаясь муравьиного укуса, пилоног бросил добычу, развернулся и несколькими длинными прыжками покинул место пиршества, предоставив муравьям право самостоятельно разделывать добычу. Но за то время, пока отсутствовали муравьи, пилоногу удалось съесть значительное количество мяса, поэтому теперь муравьи вынуждены жевать хрящи и обгладывать кости. Но эта трудность их явно не пугает. Муравьи приступили к работе и быстро очистили кости от всего, что можно было съесть. Лишь лёгкий ветерок в подлеске уносит пух, который несъедобен для них.

Чудовищные муравьи быстро освоили территорию, окружающую их временный лагерь, и теперь занимаются активным сбором пищи – пока самка откладывает яйца, а личинки растут, им требуется очень много корма. Поэтому фуражиры постоянно заняты работой, кроме тех немногих часов, когда они подменяют сородичей, выполняющих работу привратников в тоннелях, ведущих в гнездо. Невидимые муравьиные тропы, маркированные запахом, пролегают по стволам и ветвям деревьев. Зачастую для поиска пищи чудовищные муравьи используют тропы других видов муравьёв, попутно разведывая и разграбляя используемые ими источники пищи. Некоторые запаховые дорожки быстро теряются, но другие, ведущие к богатым источникам пищи, активно используются и регулярно подновляются. По ним всегда движутся группы фуражиров, готовых напасть на любое существо, которое они в силах одолеть. И иногда в мире маленьких существ разыгрываются настоящие войны.

Один из фуражиров чудовищного муравья обследует ветку дерева. На ней у самого основания раскинулся куст эпифитного папоротника, прячущийся за стволом дерева от жаркого полуденного солнца. Пробравшись сквозь него, муравей продолжил свой путь по ветке. Какой-то мелкий жук бросился прочь от него на нижнюю сторону ветки, но такая добыча слишком мала для колонии – она утолит голод нескольких муравьёв на час, не более того. Колония нуждается в более солидном источнике пищи. Муравей-фуражир привстаёт на кончики ног и шевелит усиками в воздухе, стараясь обнаружить по запаху то, что лежит вне поля его зрения. И сейчас обоняние не обманывает его: он обнаружил гнездо гавайских горных ос. Точнее, он обнаружил источник многих запахов насекомых, и сила этих запахов почти не меняется со временем, что указывает на постоянство этого источника. Муравей осторожно прополз вперёд, и вскоре достиг почти самого источника запаха – он добрался до основания гнезда гавайских горных ос, прикреплённого к нижней стороне ветки. Возможно, осы не заметили его, или же не сочли его опасным. Они заняты привычной жизнью – носят в гнездо комочки фарша из насекомых, выкармливая потомство, или сидят на крыше и стенках гнезда, стараясь вовремя обнаружить приближение своего врага – птицы или гавайского шершня. Одинокий муравей, даже такого крупного вида, как чудовищный муравей, не станет нападать на колонию ос. Поэтому осы позволили муравью скрыться. Они не обладают даром предвидения и потому не знают, что муравьи обладают одним замечательным свойством: если нужно, они легко и быстро могут собрать целую армию, и тогда один муравей превращается в тысячу.

Маркируя свой путь индивидуальным запахом, фуражир пополз вниз по стволу. В этом долгом и опасном путешествии ему повезло: его не склевала птица, и не съел геккон. Вскоре он добрался до территории, лучше освоенной сородичами: ему стали попадаться пахучие метки других особей и он пересёк несколько троп других муравьёв. Ощущая запах сородичей, он стал активнее ставить метки вдоль собственного следа. Вскоре на его запах стали собираться другие фуражиры, и он добрался до входа в нору, сопровождаемый примерно десятком сородичей. В галерее, ведущей в гнездовую камеру, удачливый фуражир испустил особый «запах мобилизации», который привёл в возбуждение окружающих его фуражиров и солдат. Вокруг фуражира в течение нескольких минут собралась группа решительно настроенных сородичей, готовых действовать по обстоятельствам. Отряд для нападения собрался очень быстро, и муравьи двинулись в поход по проложенной фуражиром тропе.

Осы не обратили внимания на одинокого муравья. Такие встречи в последние дни стали достаточно обычными – осы часто обнаруживают чудовищных муравьёв на цветках или на листьях деревьев. Одинокий муравей не более опасен для рабочей особи гавайской горной осы, чем оса другого вида и сравнимого размера. К тому же сами осы хорошо вооружены, и это даёт им право спокойно кормиться, когда одинокий фуражир чудовищного муравья бродит рядом с ними. В целом интересы ос и муравьёв почти не пересекаются: они живут в слишком разных мирах. Но иногда даже далёкие друг от друга миры встречаются, и эта встреча может грозить бедой.

Метки, оставленные муравьём-фуражиром, не успели выветриться, и мобилизованный на войну с осами отряд чудовищных муравьёв уверенно поднимается по стволу дерева. Колонна насекомых поблёскивает покровами в лучах солнца, пробивающихся сквозь крону дерева, словно муравьи закованы в металлические латы. Вместе они – грозная сила, которая способна одолеть даже крупного врага. Они вряд ли представляют себе, с каким противником им предстоит воевать, но повинуются химическому сигналу мобилизации – если такой сигнал есть, значит, в интересах колонии проверить причину, заставившую сородича подать этот сигнал.

На пути муравьёв кусочек коры ожил и зашевелился. Свистящий геккон сидел на коре, невидимый для хищных птиц и летучих мышей. Его маскировка хороша для защиты от зоркого летающего хищника, но сейчас к нему приближается другой враг, который ищет добычу с помощью обоняния. Муравьи легко смогли бы найти затаившегося на коре геккона, поэтому он рискнул на какое-то время обнаружить себя. Геккон бросился прочь с пути колонны муравьёв, перебежал на другую сторону ствола дерева, выбрал подходящие по размеру заросли лишайника и прижался к ним, маскируясь. Если чудовищные муравьи нападут на него, у геккона не будет шансов выжить.

В некоторых местах запаховая дорожка прерывается: очевидно, улитки или ящерицы стёрли часть меток. Но это лишь ненадолго задерживает армию муравьёв – добравшись до очередного разрыва следа, насекомые расползаются в стороны и начинают беспорядочно ползать в поисках новых меток. Когда продолжение тропы найдено, движение муравьёв продолжается почти в прежнем порядке.

Примерно через два часа после обнаружения одиноким фуражиром гнезда ос в его окрестностях оказалась целая армия муравьёв. Насекомые собрались на стволе дерева у основания ветки. В течение некоторого времени они беспорядочно ползали по коре, а одиночные разведчики доползали почти до самого основания гнезда. Но далее их перемещения постепенно стали более организованными: начался штурм осиного гнезда. Растянувшись цепочкой, фуражиры при поддержке солдат поползли в сторону гнезда. Рабочие муравьи ползут единой колонной, а по бокам их прикрывают муравьи-солдаты с крупными головами, угрожающе поднятыми вверх. Их огромные челюсти раскрыты и готовы сомкнуться на теле врага мёртвой хваткой. Колонна муравьёв подходит всё ближе к гнезду, и несколько ос, дежуривших на крыше гнезда, заметили опасность. По сигналу тревоги из гнезда выбрались ещё несколько десятков ос. У них есть преимущество перед муравьями: они способны нападать с воздуха. Осы тут же заняли оборонительную позицию: часть воинственно настроенных обитателей гнезда образовала кольцо вокруг ветки на подступах к основанию гнезда, и ещё несколько десятков ос вьются в воздухе, пролетая над самой колонной муравьёв. Несмотря на оборону ос, муравьи не отступают. Под прикрытием солдат рабочие особи приблизились к осам, защищающим подход к гнезду. Осы приподнимаются на ногах и громко жужжат, выставляя жала в сторону муравьёв. Рабочие особи остановились, но в этот же момент один из муравьёв-солдат схватил напавшую осу. Она забилась в его жвалах, но ей удалось вырваться с минимальными потерями: она отделалась всего лишь разорванным крылом и сильным ухудшением способности к полёту. Осы пролетают над колонной муравьёв, нападают на них и наносят удары жалом. Один из солдат вцепился в брюшко осы и был сражён ядовитым уколом, но так и не отпустил осу, насквозь пробив её брюшко жвалами. Рабочие особи бросаются на ос, которых удалось схватить солдатам, и рвут их, словно собаки. В их жвалах хрустят прочные головы и грудные сегменты, ломаются ноги и рвутся крылья ос. Арьергард колонны подтянулся к полю боя и сражение закипело с новой силой. Муравьи вновь попробовали прорвать оборону ос – пока солдаты и крупные фуражиры сражаются с защитниками гнезда, часть рабочих муравьёв продвигается вперёд. Буквально на острие атаки следуют несколько солдат, которые дружными усилиями расправляются с осами, стоящими у них на пути. Они вцепляются в ос, разрывают их и сбрасывают с ветки. Постепенно колонна муравьёв прорывает оборону ос. Пока солдаты дерутся с осами, вперёд выдвигаются фуражиры – они бегут по поверхности гнезда и пробуют добраться до входа. Если они победят, их ждёт приз – множество жирных, беспомощных и питательных личинок. Но этот приз заполучить совсем непросто: осы сражаются насмерть. Пробуя ужалить муравьёв, они натыкаются на раскрытые челюсти. Солдаты хватают ос, круша их головы, и трупы ос летят вниз, кружась в воздухе. При поддержке муравьёв-солдат фуражиры вскоре оказываются у самого входа.

Положение становится угрожающим. Осы отчаянно сопротивляются: из гнезда появляются новые защитники. Фактически, на оборону гнезда мобилизовано почти всё его население. Внутри остались только несколько самых молодых особей и матка. Теперь баланс сил изменился: на каждого муравья-солдата приходится по одной осе, а другие осы нападают на фуражиров и у них явное численное преимущество. Если муравей-солдат вцепляется в осу, то другая оса сразу же нападает на него и наносит смертельный удар жалом, пока он не может дать отпор. Другие осы стараются сбросить рабочих муравьёв вниз или вцепляются им в голову, избегая жвал, и наносят удар жалом. Постепенно муравьи проигрывают, несмотря на умение убивать. Трупы фуражиров и солдат один за другим падают вниз, и вместе с ними падают мёртвые осы, не отпустившие тело врага даже после смерти. Муравьи обречены: к ним не прибудет подкрепления. Лишь случайные единичные фуражиры могут добраться сюда по следам муравьиного отряда. Захватчики также не могут отступать – пути к спасению отрезаны осами. Они могут лишь сражаться до последнего, реализуя слепые инстинктивные программы поведения.

Поражение муравьёв неизбежно – это лишь вопрос времени. На поверхности гнезда муравьи собираются в группы и пробуют держать круговую оборону против превосходящих сил крылатых защитников гнезда. Они дорого продают свою жизнь: даже фуражиры сражаются так же яростно, как солдаты. Каждая оса, пролетающая над ними, встречает поднятые головы и раскрытые челюсти, готовые хватать, держать и терзать. Но без подкрепления муравьи обречены. Одного за другим их убивают осы. Кто-то из муравьёв успевает дать бой осам и падает со стен гнезда, сцепившись с противником, а кто-то просто получает удар жалом и гибнет, не нанеся урона защитникам гнезда. Группы муравьёв постепенно редеют, и вскоре последний солдат муравьёв был убит уколом жала и сброшен вниз. Расправа с фуражирами происходит быстро, и вскоре на поверхности гнезда не остаётся ни одного захватчика.

Осы победили, и их колония возвращается к прежней жизни. Муравьи нанесли им большой урон, но не сумели добраться до личинок и убить матку. Поэтому восстановление колонии – это лишь вопрос времени. Пока же уцелевшие в бою осы сидят на поверхности гнезда, очищая крылья и тело после боя. У некоторых из них оторвана одна или две ноги, кто-то стал хуже летать из-за разорванного крыла, но они живы и ещё могут принести пользу колонии. Всё равно рабочая особь живёт недолго, и этих ос рано или поздно заменят другие, которые сейчас претерпевают метаморфоз в ячейках сотов. Несколько особей с повреждёнными крыльями заползают в гнездо – теперь до конца своей недолгой жизни они будут охранять вход в гнездо. Пусть им никогда не подняться в воздух, но их жало от этого не перестало быть смертоносным. Другие осы, которым повезло несколько больше, по одной разлетаются за кормом для личинок – снабжение колонии пищей нельзя прерывать, иначе потомство вырастет неполноценным. А ещё несколько особей отправляются к растущим неподалёку веерным пальмам. Их миссия столь же важна, как снабжение кормом: они соскребут с молодых листьев воск и принесут его, чтобы починить кровлю гнезда, которую муравьи успели повредить в одном месте. Если они этого не сделают, дожди постепенно размочат материал гнезда, и оно разрушится.

Ни один муравей не вернулся в колонию после неудачного набега на осиное гнездо. Потери, которые понесла муравьиная армия, велики, но они с лёгкостью восстанавливаются, пока самка откладывает яйца. Пока колония чудовищных муравьёв никуда не переселяется, она представляет собой настоящий конвейер для производства бесстрашных и исполнительных существ, не задающих вопросов и не сомневающихся в правильности своих действий. А для бесперебойной работы этого живого конвейера необходимы постоянное снабжение пищей растущих личинок и бережный уход за ними. Поэтому фуражиры таскают в колонию корм от восхода до заката, несмотря на постоянный грабёж со стороны гавайских муравьиных скворцов и других птиц. А в самом гнезде рабочие создают благоприятный для роста личинок микроклимат и постоянно кормят их.

Постепенно лес в окрестностях колонии начинает меняться, и более крупные животные невольно замечают это, хотя, конечно, не строят причинно-следственной связи между этими изменениями и деятельностью муравьёв.

Осторожно ступая по листовой подстилке, куаму крадётся по лесу. Хищник разыскивает пищу, но в последнее время ему редко удаётся это сделать. Из-за присутствия чудовищных муравьёв многие мелкие животные покинули эти места или были попросту съедены, и теперь ему приходится подолгу искать добычу. Зверь осторожно ворошит опавшую листву и нюхает её. Обычно ему удавалось изловить хотя бы крупное насекомое или ящерицу, а иногда крысу или другого грызуна. Но сейчас в подлеске тихо: нет ящериц и грызунов, которые обычно шуршат в листовой подстилке. Впрочем, не всё так плохо: куаму почувствовал запах какого-то существа, затаившегося среди листьев. Сделав несколько шагов в сторону, зверь понюхал листовую подстилку и поскрёб её лапой. Листва зашевелилась и из своего укрытия выползла взрослая листоспинная жаба. Куаму хорошо знаком с этими существами: будучи неопытным, он схватил жабу и её ядовитая слизь обожгла ему рот. Он осторожно обнюхал жабу и отступил на шаг, когда она приняла защитную позу, приподнявшись на вытянутых ногах. Зверь помнит, что последует за этим: жаба начала раздуваться, а затем подняла все лапы сразу и заломила их на спину, демонстрируя яркую нижнюю сторону тела. При этом она завалилась набок, но продолжила надуваться, время от времени издавая звук, похожий на ворчание. Подобно всем хищникам, куаму различает далеко не все цвета, но чёрные пятна на светлом фоне живота жабы ему хорошо заметны. Чихнув, зверь отступил от раздувшейся, словно шар, амфибии, и побрёл дальше.

Увидев, что опасность миновала, жаба стала осторожно выпускать воздух, издавая тонкое шипение. Вернувшись к своим привычным размерам, она снова зарылась в опавшую листву в ожидании добычи. В отличие от куаму, листоспинная жаба является холоднокровным животным и легче переносит голод, но он даёт о себе знать: жаба сама уже несколько дней ничего не ела.

Значительная часть территории куаму находится теперь под «властью» колонии муравьёв, и это сразу сказывается на успешности охоты животного. Куаму теперь редко видит наземных птиц. Он может лазать по деревьям, но слишком тяжёл для того, чтобы охотиться на быстрых и хорошо летающих птиц в кронах деревьев. Голод обострил чувства животного, и теперь хищник готов проверять любой признак присутствия возможной добычи. Шорох листвы на фоне громких голосов птиц в кронах деревьев заставил животное насторожиться. Зверь несколькими быстрыми и бесшумными шагами скрылся среди папоротников и замер. Пятнистая шкура животного позволила ему скрыться с глаз птиц, которые легко могут выдать его присутствие случайным криком.

Хищник напряг мускулы и весь буквально обратился в слух и зрение. Он явственно услышал тихие шаги и шуршание сухой листвы под ногами какого-то животного. Он осторожно приподнял голову над папоротниками и взглянул в направлении шума. Впереди, среди листьев папоротника и стволов деревьев мелькнуло и блеснуло на солнце серое оперение, а затем поднялась ярко-красная голова с чёрным хохлом. Сомнений нет: это желанная добыча, самец огнекрылого фазана. Похоже, он ничего не подозревает и чувствует себя в безопасности: фазан бродит среди папоротников и раскапывает листовую подстилку лапами и клювом. Птица ищет насекомых, но поиск явно безуспешен. После рейдов колонии чудовищных муравьёв в этой части леса остались только самые мелкие насекомые, которые не интересны самим муравьям. Птице удалось найти и проглотить несколько семян какой-то акации.

Куаму хорошо замаскировался: фазан осторожен, но сейчас он явно не замечает пятнистой шкуры хищника. Скользя буквально на брюхе, куаму подкрадывается к птице. Фазан продолжает ворошить листву в поисках корма – он слишком увлечён этим и не замечает приближающейся опасности. Ему удалось раскопать галерею термитов, и он начал торопливо склёвывать мелких насекомых, выползающих наружу. В это время куаму почти бесшумно преодолел ещё два метра. Голод заставил хищника мобилизовать все усилия, и куаму движется настолько осторожно, что почти не касается листьев папоротников, среди которых скрывается. А когда до фазана осталось всего лишь около трёх метров, хищник сжался, словно пружина, и сделал великолепный прыжок.

Фазан оглянулся на шорох папоротника и едва успел увидеть, как в воздух взмыло гибкое тело хищника. Птица закричала и бросилась в сторону, но слишком поздно. Одна из передних лап хищника прижала к земле длинный хвост фазана, а вторая обрушилась на туловище птицы. Куаму буквально лёг грудью на птицу, пытающуюся спастись, и вцепился ей в основание шеи. Слабо хрустнули кости, и тело фазана забилось в судорогах, разбрасывая серебристый пух и роняя огненные перья из крыльев. А над бьющейся птицей стоит голодный хищник, на которого волной нахлынула вся усталость, скопившаяся во время охоты. Куаму тяжело дышит, а его лапы слегка подрагивают. Если сейчас появится голодный сородич, хозяину добычи будет очень трудно отстоять её.

Куаму взял тушку фазана в пасть по-лисьи и поволок добычу в заросли папоротника, подальше от чужих глаз. Забравшись в заросли, зверь начал рвать добычу и с жадностью глотать куски окровавленного мяса, время от времени смахивая лапой прилипающие к морде перья. Ощущение сытости пришло достаточно быстро, а вместе с сытостью пришла сонливость. Зверь понюхал воздух. Похоже, поблизости нет его сородичей, и за сохранность добычи можно не беспокоиться. Уже засыпая, куаму видел, как над растерзанным фазаном кружится с жужжанием пара больших ос с чёрной грудью и белыми ногами. Но вряд ли они нанесут его добыче большой ущерб, поэтому куаму просто устроился поудобнее, свернувшись клубочком, и заснул.

Сотрапезниками куаму стала пара рабочих особей гавайского шершня. Осы сели на останки фазана и стали аккуратно отделять кусочки мяса от костей. В колонии их ждут личинки, которых нужно кормить, и такая находка оказывается очень полезной для них. Скатав добытое мясо в аккуратный шарик, гавайские шершни взлетели один за другим, и скрылись в кронах деревьев. Мухи, собравшиеся на запах мяса, беспокоят спящего куаму, ползая по носу и векам зверя. Не прерывая сна, животное фыркает или вздрагивает, заставляя мух взлететь. Мухи не смогут лишить хищника его добычи: они лишь лижут мясной сок и кровь.

Куаму развернулся во сне, его хвост дёрнулся, а одна из передних лап зашевелилась: зверю явно снится сон. Но пробуждение зверя случилось намного раньше, чем хотелось бы ему самому. Когда хвост куаму в очередной раз дёрнулся, его пронзила жгучая боль, отчего зверь вскочил на ноги, моргая глазами и фыркая. Причина беспокойства куаму вполне очевидна: по его добыче ползают несколько фуражиров чудовищного муравья, и одного из них зверь, скорее всего, случайно придавил во сне хвостом, получив за это болезненный укус. Муравьи собрались на запах мяса и теперь ползают по остаткам добычи куаму, соскребая волокна мяса с костей.

Куаму не собирается делиться с этими насекомыми честно добытым мясом. Ворча, зверь схватил зубами растерзанного фазана и потащил его прочь. Отойдя на несколько метров, он бросил добычу среди корней крупной гревиллеи и улёгся рядом. Но вскоре в лучах солнца, пробивающихся сквозь кроны, заблестел панцирь фуражира чудовищного муравья. Насекомые просто преследуют его по пахучему следу и легко добираются до добычи.

Зверю пришлось искать себе новое место для отдыха. Взяв остатки добычи в зубы, куаму сделал пару длинных прыжков, стараясь разорвать цепочку своих следов, а затем побежал в сторону большого камня, торчащего среди деревьев. Верхушка камня поросла мохом и папоротниками, и куаму очень любит отдыхать на этом зелёном ковре. Несколькими прыжками куаму забрался на вершину камня. После таких физических упражнений сон покинул его, но зверю очень захотелось есть. Поэтому он с жадностью вцепился зубами в наполовину съеденного фазана, и в разные стороны полетели перья и пух. Череп птицы захрустел, когда куаму раскусил его, словно орех, добывая мозг. Примерно через полчаса зубы куаму оставили на костях фазана совсем немного съедобного мяса. Остатки слишком скудны, чтобы крупный зверь тратил на них свои силы и время. Куаму сбросил с камня обглоданный хребет фазана с остатками кожи и перьев, растянулся среди папоротников и снова заснул.

Муравьи нашли остатки добычи куаму: запах мяса и крови служит для них надёжным ориентиром. Хотя с точки зрения куаму там уже нечем поживиться, муравьи находят ещё немало съедобного. Они скоблят челюстями кости и разрывают кожу и остатки мягких тканей. Уже к вечеру кости птицы были полностью очищены от всего, что можно было съесть муравьям. Но для колонии в целом это оказалось лишь временным изобилием. Значительная часть мелких животных в окрестностях уже съедена, и вскоре для колонии муравьёв могут настать трудные времена.

Проходит ещё несколько дней, и жизнь колонии чудовищных муравьёв вступает в новую фазу. Начинается окукливание первых личинок, и у рабочих, остающихся в колонии, появляются новые заботы. Куколки покрыты плотной оболочкой, хорошо выдерживающей переноску в челюстях рабочих особей, и теперь рабочие особи ежедневно выносят их на хорошо прогреваемый участок земли недалеко от входа. В этом месте солнечные лучи пробиваются сквозь рыхлый полог «серебряного леса», и куколки получают дополнительные тепло и порцию ультрафиолетовых лучей. Вынос куколок «на прогулку» у этих насекомых становится своеобразным ритуалом. Когда солнце стоит на небе достаточно высоко, чтобы прогреть участок земли примерно в метре от входа в укрытие колонии, из галереи появляются солдаты. Они образуют непреодолимый барьер для других мелких животных, хотя большинство таких животных в окрестностях колонии уже уничтожено. Тем не менее, они должны оградить будущее поколение сородичей от разного рода неожиданностей. Когда солдаты равномерно распределяются по площади будущего «детского сада», наступает очередь рабочих особей. Они выносят из гнезда куколки и раскладывают их ровным слоем на нагретых листьях. Время от времени рабочие особи перекладывают куколки, следуя за движением солнца, и очищают их от наносимого ветром мусора и падающих листьев. Если крупный лист гревиллеи падает на «детский сад», рабочие муравьи быстро разрезают его на куски и растаскивают прочь, оставляя лишь самые грубые жилки. Муравьям-солдатам чужды эти «домашние хлопоты». У них одна обязанность – защищать сородичей от врагов. Солдаты ходят среди куколок и хлопочущих около них рабочих особей, поднимая головы и демонстрируя возможным врагам мощные челюсти. На фоне крупной чёрной головы солдат выделяются крупные белые челюсти, способные наносить болезненные раны и вцепляться во врага мёртвой хваткой. Тем не менее, несмотря на такую защиту, муравьиные куколки – привлекательная добыча для некоторых обитателей «серебряного леса».

Куколки муравьёв, разложенные на земле, с точки зрения некоторых птиц представляют собой что-то вроде праздничного стола. Лишь муравьи, охраняющие своё потомство, представляют собой серьёзное препятствие для любителей дарового угощения. Самые ловкие и осторожные охотники смогут полакомиться куколками, не подвергая риску свою жизнь. Один из них – гавайский муравьиный скворец. Пара птиц, обитающая в окрестностях колонии муравьёв, каждый день пробует красть куколок муравьёв. Благодаря своей подвижности эти бесстрашные птицы могут сравнительно легко добывать куколок, находящихся под присмотром муравьёв. Пара муравьиных скворцов держится на безопасном расстоянии от охраняющих куколки солдат, стараясь не вызывать агрессии у насекомых. Тёмная окраска оперения и склонность прятаться в тени помогает птицам скрываться от муравьёв. А белая окраска клювов и «очков» вокруг глаз помогает птицам поддерживать визуальный контакт друг с другом. Они быстро бегают по краю освещённого солнцем участка, стараясь не выбегать лишний раз на освещённое место. Птицы наблюдают за муравьями, стараясь выбрать подходящий момент для нападения. Самец и самка муравьиного скворца понимают друг друга буквально по мельчайшим движениям, и их нападения всегда бывают согласованными и успешными.

Самка наблюдает за муравьями, подёргивая хвостом. Она видит, как на одном из участков «детского сада» солдат осталось меньше, чем обычно. Самец заметил её готовность к нападению и подбежал к ней. Он также стал подёргивать хвостом – возбуждение самки передалось ему. Он посмотрел в том же направлении, стараясь увидеть, куда смотрит самка. И когда самка муравьиного скворца вспорхнула, самец последовал за ней почти без задержки. Пара птиц синхронно пронеслась над «детским садом» муравьёв и на долю секунды опустилась среди лежащих куколок. Птицы схватили по одной куколке и вспорхнули прежде, чем муравьи-солдаты смогли развернуться и атаковать их. Они опустились на землю далеко за краем «детского сада», вне поля зрения муравьёв, и стали расклёвывать добычу.

Расправляясь со своей куколкой, самец муравьиного скворца заметил шевеление где-то в тени под листьями папоротника. Он поднял голову, но шевеление прервалось так же внезапно, как началось. Самец не был уверен, видит ли он лишь игру света и тени среди ажурных листьев, или же… сородича, нарушившего границы территории ради лёгкой добычи. Не заметив ничего подозрительного, самец продолжил расклёвывать куколку. Он выдернул остатки муравья из оболочки и проглотил их, а когда поднял голову, увидел уже без всяких сомнений, как другой сородич, явно незнакомый, пытается грабить «детский сад» муравьёв. Самка муравьиного скворца тоже заметила чужака. Птицы вспорхнули так же синхронно и вдвоём накинулись на него. Чужак явно ожидал нападение и был готов к нему. Он вспорхнул почти вертикально, избегая нападения сбоку, а затем буквально упал на самца и вцепился ему в перья клювом. Сцепившиеся птицы покатились клубком по лесной подстилке, воинственно стрекоча, а самка побежала вслед за дерущимися самцами, пронзительно треща и подпрыгивая от возбуждения.

Самцы дерутся друг с другом не на шутку: территория, на которой обосновались чудовищные муравьи, сразу становится очень привлекательной для гавайских муравьиных скворцов, и за обладание такой территорией, пусть даже временное, стоит побороться. Чужаку удалось вырвать изрядный клок перьев у хозяина территории, но он сам пострадал, лишившись нескольких перьев в хвосте. После нескольких секунд жестокой борьбы самцы разлетелись в стороны, но затем снова сцепились. Самка тоже не желает терпеть на своей территории чужака, поэтому она смело ввязывается в драку и вцепляется в перья чужака. Хозяева территории совместно трясут чужого самца, схватив его клювами за перья, и отпускают его лишь после звукового сигнала, которым он выражает покорность и сдачу на милость победителей. Птицы отпускают изрядно потрёпанного сородича и он быстро скрывается вдалеке. А сами птицы продолжают кормиться муравьиными куколками.

Гавайские муравьиные скворцы – не единственные птицы, которым хочется разнообразить рацион нежными куколками муравьёв. Пока они дрались с сородичем за территорию, на землю слетела пара гавайских клестовидок – яркий красный самец с чёрными головой и крыльями, и более тусклая самка. Они не столь проворны, как муравьиные скворцы, и дольше выжидают удобного для атаки момента. Муравьиные скворцы не обращают на них внимания – это не сородичи и им нечего делить, хотя именно сейчас они проявляют интерес к одному и тому же объекту. Когда муравьиные скворцы в очередной раз напали на муравьиный «детский сад», клестовидки полетели следом. Но они лишены балетной грации во время движения по земле: у них более короткие ноги и массивное тело. Поэтому их успех в большей степени случаен: пока муравьи бросаются следом за парой муравьиных скворцов, самцу удаётся склевать одну куколку. Самка также успела схватить куколку, но больше не смогла ничего сделать: один из муравьёв-солдат укусил её в ногу и сумел ввести в ранку яд. Самка клестовидки громко закричала и вспорхнула, а следом за ней полетел самец. Яд чудовищного муравья сильно жжёт место укуса и укушенная птица чувствует слабость. Её единственное спасение – быстрый обмен веществ, позволяющий справиться с этой дозой яда. Если бы муравью далось впрыснуть в рану больше яда, или же если бы птица получила два или три укуса, она могла бы погибнуть.

Несмотря на многочисленные колонии и сильный яд, чудовищный муравей – вовсе не царь местных насекомых. Колония муравьёв – это сила, но есть враги, которых муравьи боятся и против которых не могут эффективно защищаться.

В колонии чудовищного муравья происходят события, которые в масштабах колонии могли бы стать событиями государственной важности: из куколок выводятся первые особи нового поколения, причём это не просто рабочие или солдаты. Эти куколки весили почти втрое больше остальных и охранялись особо. А сейчас из них появляются на свет особи, чья роль важна в масштабах не столько колонии, сколько вида в целом: крылатые особи, молодые цари и царицы. Наступает время лёта муравьёв, и эти особи – вклад колонии в воспроизводство вида в целом. Крылатые особи напоминают царицу-основательницу колонии, но выглядят значительно изящнее и обладают крыльями. Первые дни жизни они сидят на стенках и потолке гнездовой камеры, расправив крылья и словно ожидая невидимого сигнала начала роения. Когда покровы тела и крылья достаточно отвердели, крылатые особи поползли по галерее к выходу, сопровождаемые солдатами и рабочими. Они готовы выбраться наружу и ожидают лишь, когда солнце достаточно нагреет воздух, чтобы скорость обмена веществ этих крупных насекомых была достаточной для успешного брачного полёта.

Крылатые муравьи взлетают в воздух ближе к полудню. Они напоминают крупных чёрных ос, хотя в полёте почти не издают жужжания – лишь лёгкий бумажный шелест крыльями. Лёт начинается синхронно в разных местах леса, и над кронами деревьев появляются крылатые особи муравьёв, испускающие запах, привлекающий сородичей противоположного пола. Самцы у этого вида мельче самок и летают намного быстрее.

Крылатая самка взлетела над входом в нору. Она уже не вернётся сюда – быстро облетев колонию, она летит навстречу своему будущему. Если ей повезёт, у неё впереди может быть несколько безопасных и сытных лет жизни под охраной рабочих особей – её потомков. Но для этого ей необходимо встретиться с самцом и быть оплодотворённой. Крупный размер самки – залог «запаса прочности» на время основания колонии: самке придётся выращивать первое поколение рабочих самой. Роль самца в процессе размножения намного меньше: он лишь переносит гены, поддерживая генетическое разнообразие внутри вида. А его роль в основании колонии вовсе невелика, поэтому он сам намного мельче самки. Зато мелкие самцы быстро летают и активно ищут массивных крылатых самок.

Крылатая самка поднялась над деревьями, рассеивая феромонные «брачные приглашения» для самцов. Она готова принимать их ухаживания, и вскоре на её запаховый след начинают слетаться мелкие крылатые самцы. Они превосходят в скорости грузную самку, и вскоре один из них приближается к ней и пробует закрепиться на её теле. Для него это непростая задача, поскольку самка летит, а другие самцы догоняют его, пытаются оттолкнуть от самки и занять его место. Но самец, выигравший гонку за самкой, вцепляется всеми ногами в её крупное брюшко и начинает спаривание. Цель брачного полёта самца достигнута – он передаст свои гены потомству. Но для крылатой муравьиной самки встреча с самцом – это лишь первый пункт в списке из множества дел, которые она должна сделать для продолжения рода. И это, пожалуй, легче всего выполнимый пункт.

Жизнь самца вскоре закончится: он отдал все силы поиску самки, и теперь, сразу после спаривания, ему нужно лишь защитить самку от посягательств других самцов в то недолгое время, пока она способна к оплодотворению. Но в воздухе встречаются враги намного крупнее самцов собственного вида.

Красно-чёрно-белая молния блеснула в солнечном свете, устремившись к летящей самке чудовищного муравья. Когда начинается лёт крылатых муравьёв, многие обитатели леса стараются воспользоваться ситуацией и поохотиться на крупных, но сравнительно безопасных самок и самцов этого вида. Птицы и рептилии охотятся на них на деревьях, жабы и пилоноги поедают их на земле, а в воздухе их преследуют летучие мыши и… беспощадные гавайские шершни, одни из самых свирепых местных ос.

Блеснув на солнце яркой окраской, гавайский шершень бросился на крылатую самку чудовищного муравья и промахнулся. Но погоня ещё не закончена: грозно жужжа, оса полетела следом за самкой муравья. Два насекомых, громко жужжа, носятся в кронах деревьев – одно уходит от погони, второе старается не потерять след. А самец по-прежнему сидит на брюшке самки муравья – теперь уже бесполезной ношей. Самка муравья пролетает сквозь листву, но пахучий след в воздухе выдаёт её присутствие, и оса неумолимо приближается. Наконец, гавайский шершень сократил дистанцию до минимума. Хищник чётко видит свою жертву; оса ускоряет полёт, вцепляется ногами и жвалами в добычу и наносит быстрый укол жалом.

Всё, что было предназначено крылатой самке муравья, принял на себя самец. Его лапки скользнули по телу самки, и она помчалась вперёд, свободная от лишнего груза и… живая и совершенно невредимая. А самец остался в цепких лапках гавайского шершня, превратившись всего лишь в пищу для их личинок.

Гавайские шершни – тоже колониальные насекомые, и жизнь рабочих особей посвящена лишь одному – обеспечению благосостояния колонии. И важной задачей является бесперебойное снабжение колонии пищей. В отличие от муравьёв, освоивших главным образом наземный ярус леса, шершни ищут пищу на всех ярусах – от подлеска до крон деревьев. Если взрослые осы могут удовольствоваться растительной пищей, то для личинок они собирают исключительным образом пищу животного происхождения, богатую белком. И куколки чудовищных муравьёв – прекрасный источник пищи для личинок, несмотря на то, что они охраняются свирепыми солдатами, а рабочие готовы защищать своё потомство с рвением, достойным солдат.

Шершни разведали гнездо муравьёв и «детский сад» на освещённом участке подлеска. Несколько особей пролетели над колонией, а затем один из шершней отделился от группы, и атаковал муравьёв сверху. Промчавшись над ними, шершень схватил куколку и понёс её прочь. Он быстро взлетел и его, естественно, никто уже не смог бы поймать, но его атака привела охранников «детского сада» в состояние боевой готовности. В воздухе моментально появилось облачко феромона, отвечающего за «мобилизацию». Поэтому, когда ещё один шершень повторил манёвр, его уже ждали разъярённые охранники куколок. Один из солдат бросился на осу и вцепился в неё жвалами, нанося серии ударов жалом на конце брюшка. В ответ ему досталось несколько уколов жалом шершня, и оба насекомых упали мёртвыми среди куколок, так и не расцепившись. Ещё одного шершня удалось задержать рабочему муравью, который вцепился в его крыло. Секундное промедление стоило насекомому жизни: на теле шершня сомкнулись челюсти нескольких солдат, и они буквально разорвали его на куски.

Первая атака не удалась, и муравьям удалось отстоять своё потомство с минимальными потерями. Но одному из шершней удалось уйти и унести куколку, и теперь муравьиной колонии грозит реальная опасность. Вслед за одним шершнем к колонии муравьёв возвращаются сразу несколько особей, и нападение возобновляется. Но силы вновь равны: запах тревоги привлёк к «детскому саду» дополнительных защитников, поэтому оборона муравьёв теперь значительно сильнее. Даже муравьиные скворцы предпочли отступить и переключиться на грабёж отдельных фуражиров, доставляющих в колонию корм, поскольку попытка утащить куколку теперь может иметь роковые последствия. Шершни летают над «детским садом», сверкая лаково-красным хитином в лучах солнца, пробивающихся сквозь листву деревьев. А под ними словно кипит вода: блестят серебристые покровы массы муравьёв, устроивших организованный отпор разбойникам и эвакуацию куколок. Рабочие особи тащат куколок обратно в гнездо под прикрытием солдат, устроивших настоящий живой коридор для спасения потомства: весь путь от «детского сада» до входа в укрытие защищён муравьями-солдатами, которые равномерно распределились по территории, подняли головы вверх и раскрыли челюсти, угрожая шершням, пролетающим слишком низко. Большинство рабочих особей движется внутри границ этого защищённого коридора, и муравьи-солдаты пресекают попытки шершней атаковать рабочих с драгоценной ношей. Но, когда один из муравьёв отделился от сородичей и пополз по краю защищённой территории, атака шершня последовала мгновенно. Огромная оса схватила куколку, несмотря на сопротивление рабочего муравья, и вырвала её из его жвал прежде, чем кто-либо из муравьёв-солдат смог оказать помощь. Но это был единственный успех нападающих, за который им пришлось дорого заплатить: один из крылатых разбойников был повержен и растерзан защитниками колонии.

Пока на поверхности земли идёт война, в подземном укрытии происходят ещё более важные, хотя и менее заметные события, которые повлияют на дальнейшую жизнь колонии. Репродуктивный цикл королевы подходит к концу, и вскоре колония должна будет покинуть это место. Самка уже отложила последние яйца и личинки, которые из них вывелись, окуклятся уже при переселении на новое место. Скорее всего, из-за недостатка пищи и плохих условий развития они станут мелкими рабочими особями. Окружающие королеву рабочие заботливо очищают её тело от соринок, а другие рабочие осторожно приближаются к голове королевы и отрыгивают порции пищи. Королева не должна страдать от голода, даже если в окрестностях гнезда стало меньше корма.

Молодые муравьи выводятся из куколок в безопасности под сводами укрытия. Острые жвалы аккуратно прорезают изнутри оболочку кокона. Обычно молодой муравей не доводит этот процесс до конца: освобождение от оболочки кокона требует много усилий, а ему ещё предстоит окрепнуть. Поэтому помощью молодым муравьям занимаются мелкие рабочие особи – «няньки». Они не выходят из гнезда в поисках корма, а вместо этого неотлучно находятся при личинках и куколках. Они переносят куколки на солнечное место и соскребают с них мусор и споры грибов, которые могут оказаться опасными для подрастающего поколения. А когда молодые муравьи начинают раздирать оболочку кокона изнутри, «нянька» слышит этот звук и начинает рвать оболочку снаружи, помогая выбраться молодому муравью.

Когда в оболочке кокона проделанодостаточно большое отверстие, молодой муравей покидает его. Пока его хитиновый покров не отвердел, он движется очень медленно. Сил у молодого муравья хватает только на то, чтобы прицепиться к стенке норы и ждать, пока хитиновый покров постепенно отвердевает. Когда это происходит, муравьи чувствуют себя намного увереннее: они ползают по галерее, чистят антенны и конечности, а также выпрашивают корм у других муравьёв, касаясь щупиками их челюстей. Иногда они ошибаются, преграждая дорогу муравью-солдату, но чаще от их назойливого внимания страдают муравьи, несущие полупереваренную пищу царице. В этом случае рабочая особь просто отстраняется от них, или отбрасывает молодого муравья в сторону. Конечно, молодых особей кормят, но им мало того, что они получают: им удаётся лишь случайно получить полную порцию корма. Окрепнув, молодые муравьи становятся полноценными членами колонии. Муравьи-солдаты начинают охранять гнездо и сородичей, а рабочие особи отправляются в своё первое путешествие в Большой мир. Несмотря на то, что они впервые видят мир за пределами укрытия, молодые рабочие сразу отправляются на поиск пищи. Они просто следуют тропами, проложенными фуражирами предыдущего поколения. А инстинкт охотника подскажет им, как выбрать себе добычу по силам.

Население колонии возросло, но, несмотря на появление большого количества фуражиров, пищи всё равно не хватает. Все мелкие животные в окрестностях колонии чудовищных муравьёв либо переселились, либо рано или поздно были съедены. Теперь добыча подходящего размера становится всего лишь случайностью – немногие животные задерживаются на территории, опустошаемой фуражирами чудовищного муравья. Похоже, что наступает время смены места жительства. Но колонию всё ещё удерживает на месте большое количество куколок, из которых пока не вывелись новые муравьи. Но их появление на свет и готовность к переселению – это вопрос немногих дней. Если после этого срока останутся какие-то куколки, они могут завершить метаморфоз уже во время переселения.

В течение нескольких последующих дней происходит массовый выход из коконов нового поколения муравьёв. Их покровы постепенно затвердевают, и эти муравьи начинают активно двигаться и включаются в повседневную жизнь колонии. На попечении «нянек» остаются лишь несколько десятков личинок, которые готовы окуклиться в самое ближайшее время. Когда они станут более транспортабельными, можно будет переселяться на новое место. Но эти личинки несут на себе печать общего ухудшения условий жизни в колонии: они росли во время недостатка пищи, поэтому им не удалось вырасти до максимального размера. Они смогут пройти метаморфоз, но из них не получится грозных солдат или устрашающих фуражиров с железной хваткой челюстей – возможно, из них получатся лишь мелкие «няньки».

Новому поколению фуражиров удалось разведать не очень много новых мест кормления. Участок леса, где поселились эти муравьи, подвергся сильному опустошению, и теперь корма не хватает даже царице колонии, несмотря на то, что она активно требует пищу, прикасаясь усиками к головам рабочих особей. Химические сигналы, испускаемые ею, готовят колонию к новому походу. Все усилия фуражиров и «нянек» направлены на охрану и кормление последних личинок, и химические сигналы от царицы буквально подстёгивают их развитие, заставляя личинок ускоренно развиваться и образовывать коконы. В течение двух дней химический «приказ» царицы оказывается выполненным, и «нянькам» остаётся лишь заботиться о гладких неподвижных коконах.

Для «серебряного леса» наступил ещё один день – не лучше и не хуже уже минувших, и похожий на все грядущие дни в обозримом будущем. Но для колонии чудовищных муравьёв он ознаменовал очередной этап существования колонии – переселение на новое место. Химические сигналы Основательницы оставили на месте всех фуражиров и солдат. Когда лучи солнца прогрели землю после ночной прохлады, муравьи выбрались из норы, которая была их домом в последнее время, и покрыли землю сверкающим одеялом своих тел. Масса насекомых пришла в хаотическое движение, когда из норы показался самый важный член колонии – царица, окружённая несколькими рабочими особями. Её брюшко опустело, и теперь какое-то время она может двигаться сама, пока не начнётся созревание новой порции яиц. Когда она ползёт, рабочие муравьи расступаются, а самые крупные солдаты окружают её, воинственно подняв чёрные головы с белыми жвалами. Колония постепенно организуется в походное построение и приходит в движение. Рабочие хватают куколки и молодых, ещё не до конца отвердевших муравьёв, и собираются вместе под защитой солдат. Со стороны их поведение похоже на спешную эвакуацию, но всё происходит очень организованно. Теперь царица и потомство колонии в безопасности, и колонна чудовищных муравьёв в очередной раз приходит в движение. Насекомые следуют по одной из троп, проложенной фуражирами в поисках корма. Опустевшая нора покинута без сожаления. Вряд ли колония вернётся сюда второй раз.

Примерно через час колония покинула обжитый и опустошённый участок леса. Обстановка на пути следования колонны изменилась, и вся колония постепенно почувствовала это. Когда авангард муравьиной армии вторгся в заросли папоротников, у них с дороги спешно убрался небольшой геккон, а где-то в стороне раздались тревожные крики птиц. Кроме того, первые муравьи-фуражиры стали возвращаться с добычей, которая постепенно распределяется между всеми членами колонии. Но насекомые и пауки – это всего лишь лёгкая закуска. Муравьи нуждаются в более существенной добыче, которой хватит всем. Но тревожные голоса птиц распугали многих обитателей леса на пути колонны насекомых, и муравьям сложнее заполучить крупную добычу.

Опавшие листья на пути колонны муравьёв зашевелились: среди них затаился взрослый плосконогий пилоног. Хищный кузнечик надеется на свою маскировочную окраску и слишком поздно замечает набегающую волну муравьёв. Когда он зашевелился и пополз из укрытия, передовой отряд чудовищных муравьёв захватил его. Они окружили пилонога, вцепляясь в его ноги и крылья и скребя челюстями по его груди и голове. Пилоног не смог стряхнуть их – враги напали на него почти одновременно и были слишком многочисленными, чтобы с ними можно было расправиться поодиночке. Нападение удалось: первые муравьи лишь задержали пилонога, а через считанные секунды муравьиная армия буквально накрыла волной своих тел огромное хищное насекомое. Пилоног пробует отбиться от них, но врагов слишком много. Муравьи терзают его мягкое брюшко и буквально отгрызают ему все конечности у основания. Множество жвал вонзается в его тело, и муравьи раздирают пилонога на куски. Колония лишь немного замедляет своё движение вперёд на месте его смерти: оторвав по кусочку мяса, насекомые продолжают ползти вперёд. Около десяти минут хватает, чтобы панцирь пилонога был выеден полностью – последним муравьям в колонне почти ничего не достаётся от этой добычи. Они могут лишь попросить свою долю корма у уже сытых сородичей.

Колония продолжает движение по лесу, направляемая фуражирами. Пока все члены колонии на месте, она действует слаженно, поскольку является своего рода супер-организмом. Пока жива и здорова царица, колония будет функционировать нормально. В составе здоровой и полноценной колонии муравьи несут угрозу для мира мелких существ, населяющих «серебряные леса». Но их могущество не абсолютно: на Гавайских островах водятся крупные животные, которые, в противоположность муравьям, не являются потомками завезённых человеком видов.

Молодые деревца хрустят и ломаются под крупными трёхпалыми ногами, покрытыми роговыми щитками и грубой бородавчатой кожей. Длинные шеи нагибаются к земле, а толстые красные клювы с зазубренными роговыми краями безжалостно рвут молодые побеги растений и выдёргивают из земли пучки папоротника. Это пасутся гавайские лесные гуси – доминирующие травоядные позвоночные этих мест. Они давно утратили способность летать, а вместо этого выросли до гигантских размеров. Это помогает им защищаться от врагов: лишь беспощадная хищная птица куахана может напасть на взрослую птицу, и взрослый куаму утаскивает молодых птиц, появляясь из ночной темноты. В остальном же взрослому гавайскому лесному гусю нечего бояться.

Поедая растительную пищу, гуси склёвывают попадающихся им многочисленных беспозвоночных. Раковины улиток хрустят на их роговых «зубах», а мелкие насекомые отправляются в мускульные желудки птиц вместе с сорванными листьями. Обычно гуси не ищут их специально, поскольку они слишком большие для того, чтобы охотиться на мелких букашек. И они слишком крупны, чтобы обращать внимание на тревожные крики мелких птиц: ведь их вполне может напугать даже сова, которая не представляет никакой опасности для этих огромных птиц.

Когда несколько мелких ящериц пробежали мимо птиц, один из лесных гусей склевал рептилию и проглотил её целиком. Но остальные ящерицы не свернули с пути. Вслед за ними под ногами гусей пробежало несколько мышей и крыс с полосатыми и пятнистыми шкурками, хотя обычно грызуны стараются держаться подальше от этих неуклюжих гостей «серебряного леса». А затем на сцене появились виновники паники среди лесных жителей – чудовищные муравьи. Словно ручей, колонна насекомых ползёт по лесу, поблёскивая серебристыми покровами в лучах солнца. Один из лесных гусей заметил ползущих насекомых, сделал несколько быстрых шагов в сторону их колонны и стал торопливо склёвывать насекомых. Увидев это, ещё несколько птиц перестали рвать листья и присоединились к нему. В считанные секунды муравьи столкнулись с таким врагом, против которого они оказались практически бессильны. Их челюсти скользят по гладким роговым клювам птиц, и лишь редкий укол жала достигает цели из-за плотного оперения на головах гусей. Птицы легко раздавливают клювом воинственных насекомых, лишь иногда встряхиваясь, когда муравьи забираются в их оперение. Это лишь мелкая неприятность для них, и она не останавливает расправу над насекомыми.

Гуси могли бы затоптать и склевать десятки и сотни солдат и фуражиров, и это не значило бы почти ничего для колонии. Но один из гусей одним движением клюва нанёс колонии ущерб, больше которого нельзя даже представить: он склевал царицу, несмотря на кольцо солдат, охраняющих её. А когда царица съедена, колония превратилась всего лишь в неорганизованную группу муравьёв. Фактически, муравьиная армия размётана, лишённая главного командования. Фуражиры спасаются бегством из-под ног огромных птиц, солдаты отчаянно пытаются защищаться и вздымают челюсти к головам врагов, окружающих их. Но организующей силы у муравьёв нет, и их сопротивление теперь – это лишь бесплодные и неорганизованные усилия, не более чем реализация инстинктивной программы поведения. Каждую секунду десятки муравьёв погибают, склёванные гавайскими лесными гусями.

Война прекращается так же внезапно, как началась. Где-то в стороне огнекрылый фазан взлетел из кустарника, громко хлопая крыльями. Среди тусклых красок мхов, лишайников и коры деревьев полыхнули пламенем яркие перья в его крыльях. Все крупные травоядные жители леса знают по опыту – это сигнал тревоги. Звук и яркие краски вспугнули гигантских гусей. Они заволновались, тревожно загоготали, подняли головы и стали оглядываться по сторонам. Птицы прекратили клевать муравьёв и собрались тесной группой, громко перекликаясь друг с другом и гулко топая ногами по земле. Но тревога, похоже, оказалась напрасной. Где-то вдалеке мелькнула среди кустарников пятнистая шкура куаму, но этот хищник не может причинить вреда взрослому гавайскому лесному гусю. Не обнаружив признаков опасности, птицы медленно побрели в чащу леса, склёвывая по пути листья и траву.

Муравьи собираются вместе, ориентируясь на химические сигналы сородичей. Некогда единая колония оказалась разбита на несколько групп, и солдаты, повинуясь инстинкту, окружили группы рабочих особей, среди которых оказалось даже несколько муравьёв, сохранивших последних в колонии куколок. Группы муравьёв присоединяются друг к другу и постепенно объединяются, ориентируясь при помощи обоняния. Отдельные фуражиры возвращаются в колонию и тащат найденных насекомых. Они покинули группу незадолго до того, как гавайские лесные гуси устроили разгром муравьиной армии, и им повезло остаться в живых. Но сейчас колонии как единого целого не существует, поскольку исчезла объединяющая и направляющая сила – власть царицы, реализуемая через химические сигналы. Колония ещё может просуществовать какое-то время, но она уже находится на пути неизбежного угасания. У неё нет будущего: без царицы прекращается воспроизводство колонии, поэтому, когда погибнут последние из муравьёв, от колонии, процветавшей ещё несколько дней назад, не останется ничего.

Но гены, которые несут особи этой колонии, по-прежнему сохранились. Далеко в лесу, под корнями вековой араукарии с серебристой хвоей, самка чудовищного муравья сидит в норке и кормит нескольких небольших личинок. Это её первенцы, начало будущей колонии. Основательница колонии уцелела после атаки гавайского шершня, который убил самца, чьё потомство она выращивает. Вся её жизнь сейчас посвящена этим личинкам. Она кормит их питательными выделениями желез, расположенных в глотке; при этом происходит разрушение летательных мышц, которые теперь не нужны, и рассасываются запасы жира, накопленные в жировом теле. Эти личинки развиваются очень быстро и обречены на недолгую жизнь. Вскоре они окуклятся и станут первыми рабочими, с которых начнётся новая колония. Они станут кормить царицу и личинок, которые появятся из следующей партии яиц. Новые рабочие обеспечат бесперебойное питание колонии, и среди потомства Основательницы появятся первые солдаты. Если повезёт, уже через полгода новая армия шестиногих воинов будет внушать ужас всем обитателям леса, когда отправится в свой первый поход.


Бестиарий


Плосконогий пилоног (Platydecticus platypodus)

Отряд: Прямокрылые (Orthoptera)

Семейство: Ужасные кузнечики (Horrodecticidae)

Место обитания: «серебряные леса», подлесок.


Хищные кузнечики-пилоноги – своеобразный эксперимент эволюции на островах Тихого океана. Они занимают в островных экосистемах место мелких наземных хищников, питаясь насекомыми, крабами и даже мелкими птицами и грызунами. Благодаря способности летать пилоноги с лёгкостью расселяются по островам Тихого океана, а на некоторых архипелагах образовали целые комплексы родственных видов, занимающих различные местообитания. На Гавайских островах пилоноги не образовали крупных форм из-за конкуренции с потомками завезённых человеком млекопитающих, но среди них есть формы, отличающиеся своеобразным обликом. Один из этих видов – плосконогий пилоног, формой тела напоминающий палочника-листовидку (Phyllium) эпохи человека.

Плосконогий пилоног является наземным видом хищных пилоногов. Он водится в нижнем ярусе леса, среди кустарников и в листовой подстилке. Это насекомое длиной до 10 см с сильно уплощенным телом, расширенной грудью и плоским лопатовидным выростом на голове, направленным вперёд. Крупные глаза имеют фасолевидную форму и располагаются по бокам этого выроста: их края выступают над его поверхностью. Антенны длинные, достают до заднего края крыла. Жвалы очень крупные, сильные.

Конечности имеют расширенные сегменты с угловатыми краями. Передняя пара ног с крупными зубцами по внутренней стороне, удлинённая. Крылья хорошо развитые, с толстыми жилками. Когда насекомое ожидает добычу, они прикрывают его тело, как плащ. Поверхность тела покрыта мелкими бугорками, что придаёт ей сходство с фактурой опавшей листвы. Кроме того, тело имеет светло-коричневую маскировочную окраску с более тёмными мазками неправильной формы и светло-серой каймой и пятнами на крыльях. Контрастируя с общей окраской тела, внутренние поверхности передних ног имеют белую окраску. Когда два насекомых этого вида угрожают друг другу, они приподнимаются на средней паре ног и широко раскрывают в стороны передние конечности, демонстрируя сопернику свой размер. Потревоженное насекомое делает высокий прыжок и раскрывает крылья. Полёт быстрый, но тяжёлый, прямолинейный и недолгий.

Благодаря форме тела и окраске насекомое прекрасно замаскировано под опавший и подгнивший лист дерева. Плосконогий пилоног может долго сохранять неподвижность, ожидая появления добычи. Он настигает её одним прыжком, сразу стараясь напрыгнуть на неё сверху, подгрести под тело передними ногами и умертвить укусами жвал. Его добычей становятся насекомые и мелкие наземные крабы, а также мелкие ящерицы. Также это насекомое питается падалью. Вблизи рек плосконогий пилоног часто раскапывает норы крабов и вытаскивает из них полинявших животных с ещё не успевшим отвердеть панцирем.

Самка отличается от самца более массивным телосложением. Самец привлекает её звонким стрекотанием, сидя на нижней части ствола дерева или на ветке кустарника. В кладке около 200 яиц, за свою жизнь самка делает до 7 кладок. Личинки охотятся на мелких насекомых, среди них обычен каннибализм. Развитие занимает до 9 месяцев, продолжительность жизни имаго – около 6 месяцев.


Робкий термит (Xenocoptotermes modestus)

Отряд: Термиты (Isoptera)

Семейство: Ринотермиты (Rhinotermitidae)

Место обитания: Гавайские острова, горные леса.


В фауне Гавайских островов эпохи человека термиты были чуждым элементом – они появились на островах только вместе с людьми. На островах насекомые нашли прекрасное место для жизни и легко пережили исчезновение человека и глобальный экологический кризис на рубеже голоцена и неоцена. Экосистема, сложившаяся на Гавайях естественным путём, исчезла под влиянием множества чуждых видов различных систематических групп, и термиты приняли участие в формировании новых природных сообществ.

Робкий термит является потомком одного из видов Coptotermes – скорее всего, формозанского термита (Coptotermes formosanus), широко распространившегося на Земле в эпоху человека. Это мелкий вид насекомых – длина рабочей особи около 5 мм, солдата – до 8 мм, а матки – около 50 мм. Облик этих термитов очень характерен для группы в целом: у них полупрозрачное тело с тонкими покровами, и сильно хитинизированная голова. Жвалы рабочих особей очень крупные, по форме напоминают щипцы: такими жвалами удобнее отщипывать комочки почвы во время строительства гнезда и галерей. Солдаты отличаются непропорционально крупной головой с выраженным «носом», через который они выбрызгивают во врага химическое вещество – застывающий на воздухе клей с неприятным нафталиновым запахом. Это оружие эффективно действует на мелких врагов этих термитов. В голове у солдата есть крупный резервуар, содержимого которого хватает на 2-3 выстрела во врага.

Робкие термиты населяют сухие местообитания, поэтому они почти не появляются на поверхности земли и скрываются от интенсивного солнечного излучения под землёй. Жилище колонии – крупное подземное гнездо, достигающее двух метров в поперечнике и лежащее на глубине до 1 метра. Эти термиты обладают способностью подкапывать камни, мешающие строительству, поэтому нижний ярус гнезда буквально вымощен камнями, которые до постройки гнезда находились в толще земли. Снаружи гнездо этого вида можно разглядеть лишь потому, что вокруг его границ выстрижена трава. Гнездо представляет собой серию небольших куполообразных сооружений, расположенных параллельно поверхности почвы и соединённых многочисленными подземными галереями. К кормовым местам тянутся подземные галереи под поверхностью почвы.

Эти термиты питаются растительной пищей с высоким содержанием целлюлозы – травой, стеблями бамбука и мёртвой древесиной.

Колония насчитывает до 4-5 миллионов особей, управляемых химическими сигналами единственной матки. Продолжительность жизни матки – свыше 10 лет. Если она по каким-то причинам слабеет или гибнет, термиты выращивают замещающую матку, которая оплодотворяется крылатым самцом, когда выползает на поверхность земли. Оплодотворённая самка благодаря своему запаху беспрепятственно возвращается в гнездо, но самца с чужим запахом обычно убивают солдаты. В редких случаях самцу удаётся проникнуть в гнездо и стать полноправным членом колонии.

Первые крылатые особи появляются в молодой колонии только через 5 лет после её основания, но далее лёт происходит ежегодно.


Чудовищный муравей (Horromyrma pestis)

Отряд: Перепончатокрылые (Hymenoptera)

Семейство: Муравьи (Formicidae)

Место обитания: Гавайи, горы, редколесья.


До появления на Гавайских островах человека там отсутствовали многие группы животных, характерные для континентов. Среди них были муравьи, многочисленные и разнообразные во всём мире. Они получили возможность расселения на островах в результате хозяйственной деятельности человека, и благодаря своим возможностям адаптации намного пережили своего «благодетеля». В неоцене на Гавайях обитает много видов муравьёв, отличающихся разнообразными интересными особенностями. И в условиях островной изоляции среди них появилось настоящее чудовище, один из самых опасных обитателей этих островов – чудовищный муравей. Это потомок огненного муравья (Solenopsis geminata), завезённого из Северной Америки. Он сохранил бродячий образ жизни и ещё больше усилил хищный нрав своего предка.

Это насекомое – самый крупный вид муравьёв неоценового мира: длина рабочей особи свыше 3 см, матки до 5 см. Чудовищный муравей имеет серебристо-серое тело с чёрными поперечными полосками на сегментах брюшка и чёрными ногами. У муравьёв из касты «солдат» чёрная голова и контрастирующие с ней крупные белые челюсти, поэтому «солдаты» выделяются на фоне прочих муравьёв этого вида. Матка имеет чёрную окраску и отличается от рабочих более крупным брюшком с очень широкими чёрными поперечными полосами. Её голова серебристая, и имеет более светлый оттенок, нежели у рабочих особей и солдат. По величине груди и головы матка не отличается от рабочих особей.

Чудовищный муравей теплолюбив: он обитает на солнечных, хорошо прогреваемых склонах островов, не любит сырости и не спускается в болотистые местности и низины. По утрам эти насекомые очень вялые, но днём становятся активными и очень опасными.

Это один из самых опасных хищников на Гавайях. Чудовищные муравьи нападают на любых животных, которые по каким-то причинам не сумели спастись от них, в том числе на довольно крупных позвоночных. Этот вид не селится надолго в каком-то определённом месте, а ведёт бродячую жизнь. Колония этих муравьёв днём движется по лесу большими колоннами, а для ночлега использует норы и иные укрытия. Во время передвижения матку охраняет большое количество «солдат» с гипертрофированными челюстями, а большую часть колонии составляют рабочие, которые держатся впереди и позади матки. Раз в неделю в брюшке самки созревает до 200 мелких яиц, и колония вынуждена на некоторое время прекратить движение, чтобы вывести очередное поколение муравьёв. Для выращивания потомства колония разыскивает подходящее укрытие – нору какого-либо позвоночного (часто при этом хозяин норы или его потомство оказывается съеденным), в которую муравьи-рабочие натаскивают растительные остатки. Если в окрестностях нет нор, рабочие стаскивают растительный мусор в кучу и строят из него рыхлое временное гнездо. Организовав поселение, колония муравьёв задерживается в нём примерно на три недели. За это время самка откладывает яйца, и из них выводятся личинки. Рабочие муравьи в сопровождении небольшого количества муравьёв-солдат охотятся на мелких животных, опустошая окрестности гнезда к моменту метаморфоза молодого поколения.

Когда всё потомство претерпевает метаморфоз (в течение примерно трёх недель), колония покидает укрытие и продолжает странствие по лесу. Потенциальную опасность для чудовищного муравья представляют только птицы, способные хватать этих насекомых, не садясь на землю. Часто колонии этих насекомых сопровождаются крупными всеядными птицами, которые наносят колонии некоторый ущерб, а себе обеспечивают надёжный, хотя и опасный источник корма.


Гавайская горная оса (Vespula maunaloae)

Отряд: Перепончатокрылые (Hymenoptera)

Семейство: Складчатокрылые осы (Vespidae)

Место обитания: Гавайские острова, горные леса, верхняя граница влажных тропических лесов.


В эпоху человека фауна Гавайских островов претерпела значительные изменения. Деятельность человека привела к появлению на островах представителей различных групп животных, чуждых для островных экосистем. Среди переселенцев исторической эпохи были складчатокрылые осы, прижившиеся на островах и образовавшие несколько видов. В процессе эволюции появилось несколько видов этих насекомых, освоивших различные местообитания и ведущих различный образ жизни. Все они строят бумажные гнёзда различной конструкции на деревьях или на скалах.

Гавайская горная оса распространена преимущественно в «серебряных лесах» острова. Она предпочитает сухие местообитания и не спускается во влажные леса низин. Это насекомое приспособлено к жизни в условиях интенсивного солнечного освещения и выраженных суточных перепадов температуры.

Это насекомое типичного осиного облика, размерами лишь немного превосходящее предковые формы: длина рабочей особи около 25 мм, матки – до 40 мм. Характерный жёлто-чёрный рисунок на теле у этого вида утрачен; жёлтый цвет заменён серебристо-серым, поскольку тело насекомого покрыто множеством светоотражающих волосков. Это позволяет избегать губительного воздействия солнечного излучения в высокогорье. Вдоль средней линии тела на сегментах брюшка есть несколько чёрных пятен.

Функцию разогрева берут на себя крылья насекомого: они тёмно-бурые, почти чёрные, и непрозрачные. Утром осы выползают на оболочку гнезда и расправляют крылья, подставляя их лучам солнца. Разогревшись, насекомые взлетают и отправляются за кормом.

Гнездо этого вида шарообразное, диаметром до 20 см. Оно строится из приготовленной осами бумажной массы и укрепляется длинными растительными волокнами, которые рабочие особи укладывают на крышу гнезда. Жизнь в «серебряных лесах» даёт осам возможность использовать ещё один строительный материал – растительный воск, которым они промазывают оболочку гнезда, делая её водоотталкивающей. В колонии насчитывается до 300 рабочих особей и одна матка. Гнездо может существовать на протяжении жизни нескольких маток: оплодотворённая молодая матка после брачного полёта может вернуться в родное гнездо и убить старую, чтобы занять её место. Обычная продолжительность жизни матки – около 4 лет.


Гавайский шершень (Vespula kanehekili)

Отряд: Перепончатокрылые (Hymenoptera)

Семейство: Складчатокрылые осы (Vespidae)

Место обитания: Гавайские острова, леса различных типов.


Подобно остальным видам ос, обитающих на Гавайских островах, гавайский шершень является потомком бумажных ос рода Vespula, завезённых на архипелаг в эпоху человека. В отличие от большинства видов ос архипелага, этот вид является плотоядным; его пищу составляют любые мелкие животные, которых это насекомое в состоянии одолеть, а также остатки добычи крупных хищников. Эти осы часто собираются на запах мяса и очищают кости от мяса после кормления хищника из числа позвоночных.

Это крупный вид ос – длина рабочей особи около 40 мм, самки-королевы – до 55 мм. Облик этих насекомых характерен для ос с поправкой лишь на более крупный размер, но окраска сильно отличается: верхняя часть тела лаково-красная, с чёрными поперечными полосами. Грудь и задняя часть головы покрыты короткими чёрными волосками, основания крыльев белые, кончики чёрные. Ноги резко контрастируют с окраской тела: они почти целиком белого цвета, лишь тазики ног чёрные.

Яркая окраска тела насекомого подкрепляется очень сильным ядом, который используется главным образом для охоты. Беспозвоночное размером с саму осу гибнет через несколько секунд после ужаления, у крупных позвоночных одно ужаление вызывает сильную боль и частичное онемение кожных покровов вокруг ужаленного места. Двадцать доз яда, полученных в течение короткого времени, вызывают гибель позвоночного весом около 100 кг. Массивное насекомое издаёт в полёте громкое гудение (отсюда название: Кане-Хекили – дух грома на Гавайях).

Гавайский шершень образует немногочисленные колонии, насчитывающие около сотни рабочих особей и единственную плодовитую матку. Гнездо этого вида представляет собой шаровидное сооружение из бумажной массы и растительных волокон, которое устраивается в дупле дерева или под сводом пещеры – в местах, защищённых от дождя. Выбирая место для гнезда, основательница колонии может нападать на птиц, гнездящихся в дуплах. Продолжительность существования колонии может достигать 10 лет – пока живёт матка. У старой матки крылья сильно истираются и иногда обламываются на краях.


Листоспинная жаба (Rhinella calloventris)

Отряд: Бесхвостые (Anura)

Семейство: Жабы (Bufonidae)

Место обитания: склоны гор острова Гавайи.


Жаба ага (Bufo (Rhinella) marinus) была одним из самых агрессивных и вредных вселенцев на Гавайских островах. Благодаря крупному размеру и яду у неё практически не было врагов, а она сама, будучи плотоядным животным, поедала различных мелких животных, в том числе эндемичных насекомых. Эта жаба легко выдержала эпоху глобального экологического кризиса и её потомки на Гавайях отличаются разнообразием. Они особенно многочисленны во влажных лесах островов, но также встречаются в горных сухих лесах.

Лесную подстилку в «серебряных лесах» островов населяет листоспинная жаба, адаптировавшаяся к более сухому горному воздуху, чем родственные формы во влажных низинных лесах. По сравнению с предковым видом это относительно мелкое животное: длина взрослой особи – всего лишь около 10 см.

Подобно своему предку, это земноводное является хищником. Несмотря на свой размер, она способна нападать на мелких позвоночных животных: мышей, птенцов и молодых ящериц. Эта амфибия ждёт добычу, закопавшись в подстилку: это также защищает её от избыточного солнечного излучения. Эта жаба ядовита, у неё имеются крупные паротиды, а железы в коже выделяют яд с сильным раздражающим действием. В целях самозащиты листоспинная жаба растирает выделяющийся яд по коже.

Окраска этого животного соответствует образу жизни и особенностям физиологии. Верхняя сторона тела жабы маскировочного цвета – серовато-коричневая с широкими сероватыми «подтёками» неправильной формы на боках, создающими впечатление сухого листа. На паротидах, плечах и бёдрах есть тёмно-бурые «подтёки», имитирующие тень от этого листа. Над глазами растёт пара длинных треугольных кожных выростов, а за ними – несколько выростов покороче. Благодаря такой форме тела жаба, слегка закопавшаяся в листву, становится совершенно незаметной.

Живот и нижняя сторона всех лап, напротив, имеют очень яркую окраску: красный или оранжевый фон, по которому разбросаны мелкие округлые чёрные пятна. При нападении хищника листоспинная жаба обычно прячется, но, если её обнаружили и нападают, она раздувается и заворачивает лапы на спину, делая их яркую изнанку заметной. Она сильно надувает воздухом лёгкие и отходящие от них мешки, а затем выпускает его с сильным шипением. Яд этой амфибии вызывает очень сильное раздражение слизистых оболочек, которые на какое-то время воспаляются и болят.

Будучи жителем сухих лесов, эта жаба обладает способностью впитывать кожей дождевую воду и таким образом восстанавливает её запасы в организме, просто закопавшись в мокрую листву. Но для размножения она всё равно мигрирует в болота и озёра в долинах. Листоспинная жаба предпочитает откладывать икру в спокойной воде. Самец мельче и ярче самки. В брачный сезон у него отрастают мозоли на пальцах передних лап, а окраска спины становится серовато-белой. Он издаёт продолжительные брачные крики, напоминающие трель маленькой птицы. Когда самка принимает его ухаживания, самец садится к ней на спину и отгоняет претендентов, издавая трескучий предупреждающий крик.

В кладке до 70 тысяч икринок, инкубация длится около недели. Самец охраняет икру до выхода головастиков. Головастики питаются водорослевым налётом, позже – сидячими животными. Среди них очень распространён каннибализм. Молодые жабы держатся в долинах вблизи воды, но по мере взросления переселяются в горные районы. Половая зрелость наступает в возрасте 1 года, продолжительность жизни до 15 лет.


Свистящий гавайский геккон (Pacifigekko stridulator)

Отряд: Чешуйчатые (Squamata), подотряд Ящерицы (Lacertilia)

Семейство: Гекконы (Gekkonidae)

Место обитания: горные леса Гавайских островов, сухие местообитания.


Рептилии не принадлежали к числу коренных обитателей Гавайских островов – они появились в этих местах только в историческую эпоху, чаще всего случайно. Среди них особенным разнообразием отличаются гекконы – на каждом острове сформировался комплекс узкоареальных эндемичных видов, различающихся экологией и обликом. На островах особенно распространены представители многочисленного рода карликовых гавайских гекконов. Они все являются потомками домового геккона (Hemidactylus frenatus), завезённого человеком, и их характерной особенностью является небольшой размер тела – длина с хвостом не превышает 10 см.

Свистящий гавайский геккон населяет «серебряные леса» островов и предпочитает сухие и солнечные местообитания. Эти ящерицы встречаются на скалах и стволах деревьев, предпочитая лазать по вертикальным поверхностям. Для них характерна дневная активность. Эта рептилия обладает характерными расширенными пальцами, позволяющими прочно прикрепляться даже к гладкой поверхности. Голова рептилии относительно крупная, с большими выпуклыми глазами. Радужная оболочка глаз светло-серая с многочисленными коричневыми пятнами. Тело уплощенное, вдоль боков и по краям нижней челюсти тянется ряд небольших кожных выростов, помогающих маскироваться на фоне коры или замшелого камня. Хвост короткий, с рядами крупных чешуй по боковым сторонам. Спина и бока окрашены в бежевый цвет с продольными рядами тёмно-бурых штрихов, брюшко и горло светло-жёлтые.

Это гаремный вид: более крупный самец содержит на своей территории нескольких самок. Он регулярно обследует свою территорию, издавая отрывистый писклявый свист. При этом его горло надувается, как у лягушки. Если на территорию вторгается другой самец, следует звуковая «дуэль», переходящая в драку. Самки, как правило, более молчаливы и лишь отвечают тихим писком на ухаживания самца.

Размножение происходит круглый год. Самка до 10 раз в год откладывает 1-2 яйца в укрытие – под кору дерева, среди мха или в труху в дупле дерева. Через 7-8 недель из яйца выходит молодая особь серо-зелёного цвета с мелкими выростами на боках. Половая зрелость наступает в возрасте 12-13 месяцев, продолжительность жизни достигает 10 лет.


Огнекрылый фазан (Paralophura pyroptera)

Отряд: Курообразные (Galliformes)

Семейство: Фазановые (Phasianidae)

Место обитания: остров Гавайи, горные леса.


Среди курообразных птиц естественным компонентом островной фауны были лишь большеноги (семейство Megapodidae), широко распространённые в эпоху человека на островах Тихого океана. Человек прямо или косвенно стал причиной вымирания многих из этих видов, но благодаря его деятельности на островах появились куры и фазаны, завезённые как домашняя птица или для спортивной охоты. После вымирания человека значительная часть популяций этих птиц исчезла, но некоторые сохранились и дали начало новым видам эпохи неоцена. Некоторые потомки домашних кур превратились на островах в необычных животных.

На Гавайских островах существует несколько видов фазанов, являющихся потомками завезённых непальских фазанов (Lophura leucomelanos). Они предпочитают жить в редколесьях и в зарослях травянистых растений на высокогорье. Один из видов этих птиц – огнекрылый фазан из горных «серебряных лесов».

Это наземная птица среднего размера, которая выглядит крупной из-за длинного хвоста. Вес взрослого самца – до 500 г, самки – около 400 г. У этого вида явно выражен половой диморфизм: самец крупнее, чем самка, и его оперение окрашено иначе. У птиц обоих полов кожа на боках головы голая, ярко-красная, у самца за глазами есть несколько крупных бородавок, наливающихся кровью во время токования. По бокам клюва у этих фазанов есть кожные серьги – у самок маленькие и округлые, у самцов удлинённые и сильно удлиняющиеся в время токования. На голове у самца и у самки есть стоячий перьевой хохолок чёрного цвета. Оперение самца имеет серебристо-серую фоновую окраску с голубоватым оттенком; перья на груди и спине покрыты тонкой поперечной рябью. Крылья чёрные с голубым металлическим блеском. Второстепенные маховые перья и у самца, и у самки имеют одинаковую окраску: красно-оранжевую, переходящую в жёлтую на концах перьев. Такая окраска не видна, пока птица ходит по подлеску, но очень заметна, когда огнекрылый фазан взлетает, громко хлопая крыльями. В сочетании с громким хлопаньем крыльев взлетающей птицы эти цветовые пятна служат сигналом тревоги для обитателей леса. В хвосте самца 4 пары удлинённых перьев, из которых средняя – самая длинная. Средняя пара хвостовых перьев у самца достигает 130 см в длину и до 10 см в ширину. Окраска хвостовых перьев серебристо-серая, но с явственно выраженными чёрными поперечными мазками.

У самки фоновая окраска оперения бурая с чёрной поперечной рябью, крылья каштаново-бурые без ряби. Хвостовые перья длиной около 50 см.

Ноги у птиц обоих полов тёмно-серые, у самцов на цевке имеется 2 пары шпор: нижняя пара длинная, верхняя очень короткая, у молодых самцов всего лишь роговые бугорки.

Птицы этого вида кормятся на земле, склёвывают семена акаций и эвкалиптов. Из-за особенностей рациона мясо этих фазанов приобретает специфический запах. Также птицы поедают наземных насекомых и других беспозвоночных.

Сезон размножения не выражен, токующие самцы и самки с выводками встречаются в любое время года. Самец привлекает самку, токуя на специально обустроенном участке леса. Самец расчищает среди деревьев круглую «танцплощадку», окружённую валом из опавших листьев, и издаёт протяжные призывные крики. Когда самка оказывается поблизости, самец поднимает раскрытый хвост вертикально и танцует, раскрыв крылья веером и мелко вздрагивая всем телом. В это время самец раскрывает хохолок, а кожные наросты на его голове увеличиваются. Когда самка оказывается на «танцплощадке», самец преграждает ей выход, издавая громкие крики. После спаривания самка покидает токовище, а самец продолжает демонстрации.

В кладке до 8 яиц, насиживание длится 19 суток. Окраска птенцов маскировочная – бурая с двумя прерывистыми продольными полосками серого цвета, тянущимися от затылка к хвосту. В возрасте 4 дней у птенцов отрастают перья на крыльях и они становятся способными взлетать на высоту до 1 метра. В возрасте 40 дней птенцы покрываются ювенильным оперением, у самцов оно имеет более светлый оттенок. В возрасте 7 месяцев оперение меняется на характерное для вида, и птицы становятся способны к размножению. Продолжительность жизни в природе – около 5 лет.


Гавайский муравьиный скворец (Formisturnus paraformicarius)

Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)

Семейство: Скворцовые (Sturnidae)

Место обитания: Гавайские острова, леса различных типов.


Муравьеловки (Formicariidae) – одно из самых больших по числу видов голоценовых семейств птиц. Около 230 видов, принадлежащих к этой группе примитивных воробьиных птиц, в той или иной степени связаны с бродячими муравьями, населяющими дождевые леса Южной Америки. Муравьеловки не поедают муравьев: они обворовывают их колонны, поедая как насекомых, которых несут муравьи, так и животных, спасающихся от муравьев. И хотя многие виды муравьеловок способны добывать пищу самостоятельно и крайне редко сопровождают колонны бродячих муравьев, некоторые из них пошли по пути специализации, получая большую часть пищи благодаря этим насекомым.

В неоцене семейство муравьеловковых так и не вышло за пределы Нового Света. Однако в других частях света появились «двойники» этих птиц, занимающие сходную экологическую нишу. Одним из таких видов является гавайский муравьиный скворец. Эта птица – потомок майны (Acridotheres tristis), завезенной на Гавайи человеком.

Гавайский муравьиный скворец является мелкой птицей по сравнению со своим предком: он достигает лишь размеров большой синицы. Крылья муравьиного скворца короткие и округлые, а ноги длинные и сильные – эта птица предпочитает передвигаться по земле, летая редко и неохотно. Окраска этих птиц не очень яркая: оба пола окрашены в чёрный цвет с синеватым отливом. Брюшко немного светлее остального тела и имеет тёмно-серый оттенок, а белая кайма на перьях спины образует чешуйчатый рисунок. Вокруг глаз муравьиного скворца расположен участок белой кожи без перьев, белого цвета также клюв птицы; лапы чёрные.

Как и наиболее специализированные формы муравьеловок, в добыче пищи гавайские муравьиные скворцы зависят от странствующих муравьев. На Гавайях это чудовищные муравьи (Horromyrma pestis), также потомки вида животных, завезённого на Гавайи человеком. Гавайские муравьиные скворцы сопровождают их колонны, склевывая добычу муравьёв, которую те несут в колонию.

Кроме добычи муравьев, эти птиц могут поедать и их личинок, переносимых рабочими особями при переселении колоний. Также жертвами муравьиных скворцов становятся мелкие животные, спасающиеся от шестиногих охотников. Обычно около одной колонны выстраивается «строй» из нескольких десятков таких птиц, разделённых расстоянием не менее метра. «Нарушителей дистанции» наказывают соседи: их прогоняют ударами клюва. Во время охоты птиц всегда начеку: при неосторожном движении муравьи могут атаковать и их. Эта птица способна добывать пищу и самостоятельно, но делает это, только если только поблизости нет вышедших на охоту муравьев.

Гавайские муравьиные скворцы не привязаны к какой-то определенной территории, а кочуют вслед за колоннамичудовищных муравьев по тропическому лесу.

В брачный сезон самцы призывают самок пением. Этот вид птиц – очень хороший имитатор: в своей песне самец муравьиного скворца соединяет голоса певчих птиц и звуки, издаваемые другими животными, дополняя их сухим треском. Сухой треск – обычные звуки, издаваемые этими птицами.

Гавайские муравьиные скворцы, как истинные представители своего семейства, гнездятся в дуплах невысоко над землей, куда самка откладывает до 5 яиц. Самец и самка насиживают кладку вместе, хотя самка уделяет этому намного больше времени. Вылупившиеся птенцы выкармливаются около 4 недель, после чего покидают гнездо и какое-то время кочуют вместе с самкой. Период высиживания яиц и кормления птенцов – единственный в жизни этих птиц, когда чудовищные муравьи могут стать для них не союзниками, а врагами: эти насекомые иногда разоряют гнёзда муравьиных скворцов.


Гавайская клестовидка (Araucaricola loxirostra)

Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)

Семейство: Ткачиковые (Ploceidae)

Место обитания: Гавайские острова, хвойные леса.


Домовый воробей (Passer domesticus) был в эпоху человека одним из наиболее успешных синантропных видов. Благодаря человеку он значительно расширил свой ареал, заселив Америку, Австралию и отдалённые острова Мирового океана. В неоцене воробьи породили ряд видов, демонстрирующих адаптации к различным условиям жизни; появились среди них и узкоспециализированные формы. Таков, например, живущий на Гавайях пальмовый твердоклюв (Pachyrhamphornis flavigaster). А его ближайшим родственником и соседом является другой потомок воробья – гавайская клестовидка.

Клестовидка является экологическим аналогом клестов (Loxia) в экосистемах Гавайских островов. Пищей этой птице служат семена хвойных растений, в основном араукарий различных видов (предки этих деревьев были завезены на острова человеком). Кроме того, эти птицы могут поедать крупных мягких насекомых, например, гусениц и личинок жуков. Приспособления к такому образу жизни сделали клестовидок похожими на клестов: они демонстрируют явление конвергенции. В частности, клювы этих птиц, служащие для добывания семян из шишек араукарий, напоминают клювы клестов: концы надклювья и подклювья у них перекрещиваются. Размерами и формой тела гавайская клестовидка напоминает предка, но более приспособлена к жизни на деревьях.

Для птиц этого вида характерен ярко выраженный половой диморфизм. Самцы окрашены в ярко-красный цвет, который им придают содержащиеся в пище вещества из группы каротиноидов. Маховые перья чёрные, голова окрашена в черный цвет, с белыми «очками» вокруг глаз. Клюв самцов чёрный. Самки окрашены менее ярко: основной цвет оперения – оливковый, маховые перья и голова коричневые, клюв серый. Молодые птицы имеют сходную с самками окраску.

Гавайские клестовидки живут стайками по 15 – 20 птиц. Эти группы кочуют по горным хвойным лесам Гавайских островов, останавливаясь в тех местах, где больше корма. Нередко этих птиц можно встретить на морских побережьях островов, особенно в местах, где узкий морской залив глубоко вдаётся в сушу. Здесь они пьют морскую воду и клюют просоленный песок, восполняя недостаток минеральных солей, связанный с особенностями рациона.

Клестовидки живут в условиях горного тропического климата и имеют постоянный источник корма, поэтому сезонности в их размножении нет. Инициатором брачного поведения становится самец. Готовый к размножению, он покидает стаю и занимает определённый гнездовой участок. Он демонстрирует себя самкам, повисая вниз головой на ветках и шишках араукарии, и громко крича. Голос этой птицы – продолжительная трель, заканчивающаяся сухим треском. Если самка заинтересовалась самцом, птицы некоторое время кормятся вместе и не покидают пределов территории самца.

Гнёзда этих птиц располагаются на ветвях араукарий и представляют собой чашечки небольшого размера, сплетенные из растительных волокон и пуха крупных птиц. В строительстве принимает участие главным образом самка. Самец помогает ей, добывая строительный материал, и только в сумерки достраивает часть гнезда. Обычно в кладке бывает до 5 яиц, насиживает только самка. Самец и самка выкармливают птенцов смешанной пищей, состоящей из измельчённых семян араукарии и мягких насекомых. С течением времени доля насекомых в пище птенцов снижается. Клювы птенцов клестовидок прямые, но с возрастом приобретают характерную для вида форму. В это время молодые птицы постепенно переходят на пищу взрослых птиц, и доля насекомых в их рационе снижается. Молодые птицы становятся способными к гнездованию в возрасте полугода.

Продолжительность жизни гавайских клестовидок не превышает десяти лет. Семена араукарий пропитывают их тела эфирными маслами, делая птиц отчасти несъедобными для местных хищников. Кроме того, мёртвые птицы по этой же причине подолгу не разлагаются – обычно их поедают только местные муравьи.


Горный капо (Kapo macrodon)

Отряд: Грызуны (Rodentia)

Семейство: Мышиные (Muridae)

Место обитания: Гавайские острова, остров Гавайи, горные районы.


Крысы были одними из самых распространённых грызунов эпохи человека. Благодаря человеку они смогли попасть на отдалённые острова Тихого океана, где никогда не смогли бы оказаться естественным путём. Их появление полностью изменило направление эволюции растений и животных на островах и привело к вымиранию множества видов, существовавших в тех местах ранее.

В неоцене грызуны являются естественным компонентом островных экосистем, которые совершенно не похожи на те, которые сформировались на островах до появления человека. На Гавайских островах жителями лесов являются крупные грызуны капо, массивные потомки крыс, завезённых в эпоху человека. Капо (Kapo hawaiiensis) обитает во влажных тропических лесах, а в горных «серебряных лесах» встречается близкий вид – горный капо. Он отличается от своего родственника из низинных местообитаний более крупным размером: взрослый горный капо весит до 6 кг при длине тела около 50 см. У него более светлая окраска шерсти – серая с желтоватым оттенком, более явно выраженным на животе. Уши и хвост у горного капо короче, чем у его сородича, а шерсть гораздо гуще – это связано с обитанием в более прохладном горном климате.

Своим обликом горный капо похож на хомяка: у него массивные челюсти и зубы с толстым слоем эмали. Это связано с особенностями рациона горного капо: он питается твёрдыми семенами пальм и акаций. Животное собирает большое количество семян и устраивает на своей территории несколько «кладовок», где хранит собранную пищу. Зубы горного капо повреждают оболочку семян и таким образом способствуют их прорастанию.

Укрытие горного капо – нора, которую животное выкапывает среди кустарников или под корнями деревьев. Глубина норы достигает 4 метров, и в ней имеется запасной выход, служащий также для вентиляции. В отличие от родственного вида из низин, форма норы у горного капо не постоянна и зависит от мягкости почвы и наличия камней. Животное предпочитает устраивать вход в нору возле крупного камня, чтобы усложнить хищнику раскапывание норы.

Это животное ведёт одиночный образ жизни, занимая определённую территорию и охраняя её границы. Пограничные участки охраняются менее строго, и на них могут совместно кормиться животные, обитающие по соседству. Если корм попадается в изобилии, животные достаточно терпимо относятся друг к другу, но при недостатке пищи сильные особи нападают на более слабых и изгоняют их.

Сезонность в размножении у горного капо не выражена. 2 раза в год самка рождает до 4 голых и слепых детёнышей, которые остаются в норе около 5 недель. В это время у их открываются глаза и отрастает шерсть. Подросшие детёныши выходят из норы и держатся поблизости от входа, скрываясь в норе в случае опасности. В возрасте 2 месяцев они покидают нору и сопровождают мать в поиске корма. Полугодовалые молодые животные уже ведут самостоятельную жизнь и в возрасте 8 месяцев уже сами приносят потомство. Продолжительность жизни составляет около 6 лет.


Куаму (Kuamu ferox)

Отряд: Хищные (Carnivora)

Семейство: Мангустовые (Herpestidae)

Место обитания: остров Гавайи, горные леса и редколесья.


До появления на Гавайских островах человека роли хищников и травоядных в экосистеме островов играли птицы. С приходом человека на островах появились разнообразные млекопитающие, и это привело к необратимым изменениям в экосистеме и направлениях её эволюции после человека. Завезённые млекопитающие захватили доминирующее положение в экосистемах, и лишь немногие виды птиц могли соперничать с ними. В неоцене на островах живут крупные птицы: растительноядные гавайские лесные гуси (Moanser sylvestris) и куахана (Machairopterus kuahana) – нелетающий пернатый хищник; но они делят острова с множеством млекопитающих, в том числе хищных. Доминирующей группой хищных млекопитающих являются мангусты – потомки яванского мангуста (Herpestes javanicus). Среди них имеются крупные аналоги кошачьих, лазающие виды, похожие на куниц и мелкие норные формы, напоминающие ласок и горностаев. Одним из самых распространённых хищников в горных лесах острова Гавайи является куаму – наземный и полудревесный хищник, весящий около 10 кг. Это активный хищник, способный убить добычу, весящую больше его самого (отсюда название в честь демона-убийцы из туземной мифологии).

Телосложением куаму напоминает крупную кошку с длинным хвостом-балансиром. У него гибкая шея, небольшая изящная голова с маленькими округлыми ушами, укороченная морда и сильные челюсти, способные широко раскрываться. Хищные зубы сильно увеличенные, остроконечные, с выраженным режущим краем. Когти невтяжные, острые, слегка загнутые. Животное легко ходит и бегает по земле, может лазать по камням и наклонным стволам деревьев.

Окраска шерсти песочно-жёлтая с тёмной полосой от затылка до конца хвоста и крупными тёмными мазками по бокам. Лапы в чёрных «чулках» до локтей и колен. Над глазами имеется пара белых пятен. Самец и самка не отличаются окраской, но самец крупнее самки и весит примерно на 1 кг больше.

Куаму является хищником-универсалом и самым крупным хищником в горных лесах. Его излюбленная тактика охоты – нападение на добычу из засады, чаще всего сверху, с камня или ветви дерева. При нападении куаму старается сбить добычу с ног ударом всего тела и обездвижить её, перекусив позвоночник. Реже зверь преследует добычу по земле, но способен быстро бегать лишь на короткие дистанции. Обычной добычей этого животного являются крупные грызуны, наземные птицы и молодняк гавайских лесных гусей. Если крупной добычи нет, куаму может ловить ящериц и мелких грызунов, а также насекомых.

Этот хищник живёт парами; самка и самец образуют семью на несколько лет и вместе выращивают потомство. Каждая пара совместно контролирует территорию и помечает её границы мускусными выделениями. В брачный сезон мускусные выделения у самки приобретают специфический острый запах, привлекающий самцов. Если на территорию пары заходит одиночный самец, пара зверей обычно совместно прогоняет его. На территории одиночной самки между самцами вспыхивают жестокие схватки, во время которых соперники сильно раздирают друг другу плечи и передние лапы.

Логовом служит пустотелый ствол дерева, нора или естественная пещера. 2 раза в год самка рождает 4-5 детёнышей. Новорожденные детёныши покрыты тёмной шерстью, слепые и глухие. Они начинают слышать и видеть к концу 1-й недели жизни, а в месячном возрасте у них начинает светлеть фоновая окраска шерсти. В возрасте 4 месяцев молодые животные уже сопровождают родителей на охоте.

Половая зрелость наступает на 2-м году жизни, продолжительность жизни – до 25 лет.

Гербарий

Гавайская птичья акация (Acacia argentea)

Порядок: Бобовые (Fabales)

Семейство: Бобовые (Fabaceae)

Место обитания: Гавайские острова, высокогорные тропические леса («серебряные леса») на острове Гавайи.


В эпоху человека флора Гавайских островов претерпела значительные изменения. Развивавшаяся в течение миллионов лет в относительной изоляции от остального мира, гавайская туземная флора оказалась неспособной противостоять массовому завозу чужеродных экзотических растений в эпоху человека. В результате этого, а также из-за климатических изменений на рубеже голоцена и неоцена, большинство видов местной флоры вымерло, не оставив потомков. Большая часть гавайской флоры эпохи неоцена представлена потомками чужеродных видов, которые в процессе эволюции сформировали устойчивые многовидовые сообщества.

Для горных склонов Гавайских островов очень характерно сообщество «серебряных лесов», в которое входят растения с листьями, покрытыми серебристым опушением для защиты от солнечного излучения. Основу сообществ создают различные виды гревиллей (Grevillea), но состав таких сообществ богат на уровне родов и семейств растений. Одним из членов этих сообществ является акация с серебристыми листьями – гавайская птичья акация. Это орнитофильный вид растений, который опыляется местными нектароядными медовыми птицами (Melisugornis spp.).

Это растение – дерево высотой до 20 метров с широкой кроной. В нижней части ствола развиваются крупные придаточные корни, которые служат для опоры. Корни часто «обволакивают» собой камни, что обеспечивает дереву более надёжную опору. Кора на стволе и старых ветвях сероватая, отслаивающаяся тонкими пластинками, шероховатая на ощупь.

Листья этого вида сложные, дваждыперистые, длиной около полуметра вместе с черешком. Простые листочки округлой формы, гладкие и серебристо-зелёные сверху, белоопушённые снизу. Перед дождём листья растения складываются и повисают.

Гавайская птичья акация цветёт почти круглый год, с небольшим перерывом летом. В период цветения дерево образует многочисленные соцветия длиной до метра, свисающие вниз. На каждом соцветии расположены мутовками кисти мелких безлепестных цветков с длинными красноватыми пестиками и многочисленными тычинками ярко-жёлтого цвета. Рядом с соцветием находится «насест» для птицы-опылителя – черешок листа с редуцированной листовой пластинкой. Медовые птицы и некоторые другие птицы, кормящиеся на соцветиях этой акации, присаживаются на «насест» и часто кормятся, повисая на нём вниз головой.

Плод гавайской птичьей акации – длинный тонкий боб (длиной до 60 см при толщине около 1 см). Зрелый плод вскрывается при подсыхании, резко скручивая створки и разбрасывая семена на расстояние до 30 метров. Большую роль в распространении этого дерева играют местные грызуны, охотно поедающие семена акации. Оболочка семян очень плотная и они долго сохраняют всхожесть. Быстрее прорастают семена, оболочка которых повреждена (обычно надкушена грызунами).

Молодое дерево сильно отличается от взрослых растений. Его молодые побеги снабжены колючками (видоизменённые прилистники), а листья сильно редуцированы. Фотосинтетическую функцию берут на себя филлодии – видоизменённые черешки листьев. Они кожистые, плотные, округлой формы; на вершине каждого филлодия растёт острая колючка – сильно редуцированный лист. Колючки нужны растению для защиты от наземных травоядных животных. Когда растение достигает примерно двухметровой высоты, у него постепенно начинают появляться нормально развитые листья, а филлодии становятся более узкими, пока, наконец, не превращаются в обычные черешки. Дерево впервые зацветает в возрасте 4 лет; продолжительность жизни – до 50 лет.


82. Дом Зелёного Пера

(Северо-восток Северной Америки, смешанные леса в области умеренного климата.)


В неоцене Северная Америка перестала быть изолированным материком: связь между Старым и Новым Светом восстановилась в очередной раз, когда Аляска и северо-восток Азии соединились обширным массивом суши – Берингийским мостом. Это произошло в результате постепенного расширения Атлантического океана и имело довольно значительные последствия для климата. Из-за появления Берингии изменилась циркуляция воды в Северном Ледовитом океане, который теперь стал непроточным. Теперь вдоль европейского побережья течёт холодное течение Антигольфстрим, растерявшее своё тепло вдоль северного берега Евразии. А тёплый Гольфстрим, текущий на север, из-за этого отклоняется к побережью Северной Америки и Гренландии.

Изменения климата привели к смещению границ природных зон. Теперь значительную часть севера материка (примерно с широты озера Мише-Нама) занимают смешанные леса. Этот тип растительных сообществ сменил и сильно сдвинул на север пояс хвойных лесов, существовавший в эпоху человека. В неоцене тайга уже не образует такого протяжённого пояса; в Новом Свете она осталась лишь на Аляске и в Берингии, а также в южной части Гренландии и на островах Канадского Арктического архипелага. Теперь широким поясом с востока на запад по материку тянутся смешанные леса. Основу этих лесов составляют холодостойкие лиственные деревья: клёны, берёзы, тополь и ива. Хвойные деревья здесь представлены сосной, пихтой и елью. В подлеске обильно разрастаются кустарники: лещина и можжевельники, а также невысокие деревья вроде боярышника. Эти леса несколько уступают в холодостойкости хвойным лесам, зато биологическое разнообразие населения эти лесов намного выше, чем в тайге. И перемены, связанные со сменой времён года, здесь выражены более явственно, чем в хвойных лесах севера с одной стороны, и в вечнозелёных широколиственных лесах юга с другой стороны.

Весна приходит в леса, раскинувшиеся к северо-западу от озера Мише-Нама, которое в эпоху человека было Гудзоновым заливом. Солнце задерживается на небе всё дольше и греет всё сильнее. Зимние морозы постепенно отступают, и теперь даже ночные холода уже далеко не такие пронзительные и жестокие, как были зимой. С каждым днём сугробы оседают, а вблизи стволов больших деревьев и на склонах, обращённых к полуденному солнцу, образуются проталины. Тёмная земля прогревается лучами солнца ещё сильнее, и к жизни пробуждаются семена, клубни и луковицы, находившиеся в состоянии покоя всю зиму. Растения-первоцветы быстро прорастают сквозь слой прошлогодней листвы, выпуская свежие зелёные листья, и на хорошо прогретых солнцем местах тёмная земля украшается белыми, синими и жёлтыми цветами на фоне свежей молодой зелени. Пока деревья стоят без листвы, солнце ярко освещает землю, и первые весенние цветы активно пользуются этим преимуществом. Их краски удивительно насыщенные, но недолговечные: когда на деревьях полностью развернутся листья, эти растения уже успеют дать семена, накопить запасы питательных веществ и вновь погрузиться в состояние покоя, чтобы показаться на свет только следующей весной.

Животные, населяющие смешанные леса Северной Америки, очень ждут начала таяния снега. Зимой им приходилось рыться в снегу, чтобы добыть невкусную прошлогоднюю траву или немного зелени вечнозелёных травянистых растений. Те звери, кто помельче, просто рыли в снегу норы, в которых разворачивались настоящие жизненные драмы. Грызуны, мелкие хищники и прочие маленькие звери проводили целые дни в норах, выкопанных в снегу, спасаясь от холода и разыскивая пищу. А другим животным приходилось терпеть жестокие зимние холода и прикладывать значительные усилия, чтобы добыть немного пищи. Но теперь это всё позади, и перемены к лучшему уже наступают.

Стадо крупных копытных животных бродит по лесу, разыскивая пищу. На первый взгляд они чем-то похожи на оленей эпохи человека, хотя у них более массивное телосложение и сами они довольно приземисты по сравнению с оленями. Но их головы венчают рога, эффектно выглядящие, если взглянуть на животное в профиль. Рога этих зверей расширены спереди в виде «лопаты», как у лося или лани. Но, когда животные поворачивают головы, становится заметно их очень характерное отличие от лосей и оленей эпохи человека. У этих странных животных нормально развит только один рог, обычно правый. Он сдвинут близко к средней линии головы и потому не перевешивает её на один бок, а второй рог очень маленький – у взрослых зверей от него осталась лишь пара отростков, торчащих в сторону и вверх. Эти звери – лесные косороги, материковые родственники северного косорога, гренландского вида, обитающего в субарктических районах Нового Света. Лопатообразный конец переднего отростка на роге косорога – это прекрасный инструмент для раскапывания снега; зимой благодаря этому приспособлению они добывали себе пищу даже из-под глубокого снега. Но сейчас эти животные постепенно расстаются с таким украшением – теперь оно не нужно, а соединения кальция, которые отложились в этом роге, нужны для более важной цели. Один из рогатых зверей в стаде – крупная взрослая самка с большим животом. Подобно большинству самок в стаде, она беременна, и в последнее время по кровеносным сосудам, пронизывающим рог, происходил отток солей кальция обратно в организм, для правильного формирования костей плода. Телёнок должен появиться на свет уже скоро – когда снег полностью сойдёт. Рога у самок лесного косорога спадают позже, чем у самцов, и весной у них ещё есть возможность использовать рог по прямому назначению. По старой привычке самка косорога попыталась раскопать тающий снег. Она опустила рог к земле и стала боковыми движениями головы разбрасывать снег. Комья влажного снега полетели в разные стороны, разбиваясь об стволы ближайших деревьев. Неожиданно рог самки косорога с размаху ударился об корень дерева, скрытый под снегом. Результат был вполне предсказуемым: рог и так непрочно держался на голове животного, поэтому он просто свалился в снег. Причём вместе с гипертрофированным правым рогом отвалился редуцированный левый: основания рогов косорога срастаются в единую мощную опорную поверхность, выдерживающую сильные нагрузки зимой.

Почувствовав неожиданную лёгкость движений, самка встряхнула головой, словно проверяя новые ощущения. На её голове среди густого зимнего меха осталась обширная залысина, образованная разделительным слоем, сформировавшимся под основанием рога. Там, где в рог входили крупные кровеносные сосуды, на поверхности кости выступило немного крови, но это в порядке вещей. Теперь, чтобы добыть себе пищу, зверю придётся разгребать снег копытами, но это ненадолго: потепление устойчивое, с Атлантического океана дует тёплый ветер, поэтому снег вскоре растает сам. Он уже и так сильно потемнел и осел в последние дни. Самка косорога сделала несколько движений копытом, и на дне раскопанной ею ямки появились прошлогодние стебельки травы, среди которых уже пробилось наружу несколько сочных зелёных побегов. Самка откусила несколько молодых листьев и стала жевать, наслаждаясь вкусом молодой зелени. Оглядевшись, она увидела, что всё остальное стадо уже ушло дальше вперёд. Сорвав ещё несколько листьев травы, самка косорога побрела в сторону сородичей, мелькающих среди деревьев. Она – член большого стада примерно из трёх десятков особей, которое возглавляет большой самец. Этот зверь держится с краю стада, поглядывая, чтобы никто из животных не отставал. Сам он уже давно лишился рогов: у самцов рога окостеневают раньше, чем у самок, но и сбрасываются также раньше. Поверхность кости на его голове уже покрыта тонким слоем кожи, а в начале лета на этом месте снова начнётся рост рога. Некоторые самки в стаде, однако, пока ещё с рогами. Но это ненадолго, и особой потребности в этом украшении уже нет.

Лес образован главным образом лиственными деревьями, которые пока стоят без листвы, поэтому в подлеске сейчас светло, а лес просматривается очень далеко. На фоне голых крон лиственных деревьев яркими пятнами выделяются зелёные кроны больших сосен, а во влажных низинах – остроконечные кроны елей с зелёной или сизоватой хвоей. Некоторые сосны достигают высоты 30 метров и более. Они возвышаются над окружающими деревьями, раскинув ветви, с которых бородами свисают лишайники, колышущиеся на ветру. Ветры часто повреждают кроны таких великанов, заставляя ствол ветвиться на вершине.

Косороги – не единственные крупные травоядные в смешанных лесах на севере Америки. Пока подтаявший снег сохраняет следы лесных обитателей, словно книга, среди деревьев видны другие следы – огромные, похожие на медвежьи, окаймлённые спереди отпечатками толстых длинных когтей. Косороги обнюхивают эти следы, но не пугаются, поскольку знакомы с их обладателями – мирными растительноядными животными. Эти следы оставили гигантские лесные дикобразы – самка и подросший детёныш, родившийся прошлым летом. Животные бродят неподалёку от стада косорогов, раскапывая тающий снег в поисках корма. Окраска шерсти самки – светло-серая, и среди волос торчат многочисленные иглы со светлыми кончиками, способные остановить какого угодно хищника. Детёныш, родившийся в прошлом году, пока значительно темнее матери; пока он старается держаться поближе к ней. Его иглы тоже отрастают, но они значительно короче, поэтому он ещё уязвим для некоторых местных хищников. Если ему удастся дожить до осени, его шансы на выживание станут намного выше.

Самка гигантского лесного дикобраза движется тяжело, опираясь на все четыре лапы. Она беременна, и новый детёныш должен родиться во второй половине весны, когда наступит устойчивая тёплая погода. Пока же её главная задача – добывать побольше пищи, чтобы обеспечить все потребности как собственного организма, так и ещё не родившегося детёныша. Эти звери активно ищут корм – пока им приходится прикладывать значительные усилия, чтобы наесться за короткий весенний день. Летом они кормятся листвой кустарников и деревьев, но сейчас лиственные растения могут дать мало что съедобного – лишь молодые побеги, покрытые слабо одревесневшей корой. И то их приходится подолгу жевать, чтобы полнее извлечь питательные вещества. Но под тающим снегом прячутся гораздо более вкусные растения, только их ещё нужно суметь добыть. Впрочем, эти звери умеют это делать благодаря острому обонянию. Молодой дикобраз обнюхал талый снег и начал раскапывать его. Из-под его лап полетели комья снега, и вскоре на дне выкопанной им ямы показалась тёмная земля, а затем несколько свежих зелёных листьев. Многие виды травянистых растений уходят на зимовку, сохраняя зелёные листья, и сейчас они становятся важным источником корма для голодных травоядных. Большими загнутыми когтями молодой дикобраз выкопал несколько растеньиц вместе с корнями и начал с жадностью жевать их. Его мать разгребает снег рядом, и ей повезло больше: она откопала несколько побегов вечнозелёного кустарника. Резцы огромного зверя щёлкнули, словно ножницы, срезая листву вместе с молодыми веточками. Взмах передних лап освободил из-под снега ещё несколько побегов, и самка дикобраза продолжила пировать. Но её спокойствие нарушил самец косорога, которого привлёк запах свежей зелени. Он осторожно подошёл сбоку, рассчитывая поживиться зеленью за чужой счёт. Следом за ним осторожно подошли ещё несколько взрослых зверей. Но самка дикобраза явно не намерена делиться кормом с чужаками: даже её собственный детёныш самостоятельно добывает пищу. Отстаивая своё право на пищу, самка гигантского лесного дикобраза поднялась на задние лапы и издала утробное рычание, а затем резко опустилась на все четыре лапы. В стороны полетели комья снега, и косорогам пришлось отступить. Когда самка дикобраза посмотрела в сторону самца косорога, решившего угоститься за её счёт, зверь отбежал на безопасное расстояние, откуда мог лишь наблюдать за тем, как огромное животное добывает из-под снега лакомый корм и тут же поедает его. Но одна из самок решилась на обманный манёвр: она попробовала подойти с другой стороны. Боковым зрением самка дикобраза заметила движение где-то в стороне. Её реакция была быстрой, а удар – сильным. Прочные толстые когти ударили по рогу самки косорога, и он со слабым хрустом оторвался с головы животного, отлетел на несколько метров в сторону и упал в снег. Испуганная самка косорога отбежала в сторону и потрясла головой, словно проверяя, всё ли на месте. На темени из обнажившейся костной поверхности выделилось немного крови, и несколько капель упали на снег. Чтобы не допустить появления дерзких нахлебников, самка дикобраза развернулась к косорогам боком и стала раскапывать снег, поглядывая на этих зверей. Иглы на её плечах торчат в сторону косорогов, и звери вполне справедливо опасаются подходить к лесным великанам.

Набив желудок и кое-как заглушив голод, дикобразы побрели дальше. А косороги поспешили на раскопанный ими участок в надежде отыскать там хоть что-то более-менее съедобное. Толкаясь боками и приглушённо мыча, они стали поедать остатки растений, разбрасывая снег копытами и мордами. Быстро подъев всё пригодное в пищу, они направились в лес.

Сброшенный рог косорога – это довольно востребованная вещь для некоторых лесных жителей. Он богат соединениями кальция, и мелкие грызуны из нижнего яруса леса охотно грызут сброшенные рога косорогов. Но иногда сброшенные рога вызывают интерес у обитателей древесных крон. Цепляясь за шершавую кору огромной сосны, вниз спускается белка. Она была невольным свидетелем конфликта, который произошёл между косорогом и гигантским лесным дикобразом, и видела, как в снег отлетел сбитый рог зверя. Ради такой находки белка ненадолго покинула безопасное дерево – старую сосну с раскидистой кроной и сломанной вершиной. Белка слезла вниз по стволу, нюхая воздух и прислушиваясь. Здесь она – всего лишь редкий гость, её дом – кроны деревьев. У этой белки бурая шерсть с рыжеватыми лапами и хвостом. Но её мордочка отличается очень легко узнаваемой окраской: характерной белой маской, окружённой областью более тёмной шерсти. На скулах у зверька растут пучки длинной белой шерсти, словно окладистые усы, а на темени торчит хохолок подвижной чёрной шерсти. Это масковая чубатая белка – один из многочисленных видов белок в неоценовой Северной Америке. Она уверенно чувствует себя на деревьях благодаря агрессивному нраву, а чёрно-белая окраска морды запомнится любому мелкому хищнику, который захочет напасть на этого грызуна.

Спустившись к основанию ствола, белка спрыгнула в подтаявший снег и сделала несколько высоких прыжков, немного проваливаясь в него. Быстро доскакав до лежащего в снегу рога, она начала глодать его край. Животному необходим кальций – как и у всех грызунов, её зубы постоянно растут. Но, предаваясь этому приятному занятию, белка должна быть настороже: если её застигнут врасплох, она погибнет. Поэтому зверёк постоянно слушает звуки леса и оглядывается. Хруст ветвей где-то вдалеке заставил её бросить своё занятие, доскакать до дерева и стрелой взлететь по его стволу на достаточную высоту. Но опасности для неё не было: вдалеке среди деревьев движутся огромные фигуры гигантских лесных дикобразов. Конечно, сам дикобраз не станет охотиться на белку, но эти звери создают шум, который может скрывать приближение других животных, в том числе врагов.

Внизу становится слишком шумно, поэтому белка не собирается возвращаться. Она легко и быстро скачет вверх по стволу сосны. Это дерево всю зиму служило ей домом: среди ветвей на самой вершине разместилось большое гнездо, сплетённое из веточек и прутьев, в котором белка прожила всю зиму. Это гнездо немного похоже на гнёзда некоторых тропических птиц, хотя построено не так аккуратно: оно сплетено из прутьев с добавлением травы, и из его стен кое-где торчат прутья, воткнутые в гнездо, словно наспех. Тем не менее, гнездо довольно прочное: сильный ветер, гуляющий над вершинами деревьев, не сорвал его зимой, и белке удалось очень неплохо перезимовать в нём. Огромное гнездо весит свыше трёхсот килограммов; на его поверхности заметно множество входов, а внутри гнезда имеется много отдельных жилых помещений. Гнездо построено вокруг ствола сосны, а часть его прицеплена к паре толстых ветвей, отросших, когда вершина сосны была сломана ветром. Ветви сосны, отходящие от ствола на одном уровне и в разные стороны, служат фундаментом для гнезда. Но масковая чубатая белка не смогла бы построить такое гнездо в одиночку, даже если бы занималась его строительством всю жизнь. Зато она перезимовала в нём с большим комфортом: в этом гнезде есть всё, что может потребоваться белке для хорошей жизни – защита от холода и возможность спрятать запасы корма.

К весне запасы семян и орехов, которые белка натаскала в гнездо по осени, сильно истощились. Многие кладовые белки пусты, и лишь кое-где ей удаётся выковырять из подстилки гнездовых камер жалкие крохи былого изобилия – орех или несколько семян. В поисках корма белка выбрасывает наружу подстилку из травы, а вместе с ней – шелуху от семян и несколько скорлупок лесного ореха. После этого она обнюхала гнездовую камеру и обнаружила несколько семян, застрявших среди прутьев, из которых сплетено гнездо. Кроме них здесь есть кое-что ещё: под слоем гнездовой подстилки застряло яркое зелёное перо. Естественно, белка не собирала и не притаскивала таких перьев: это перо строителей и настоящих хозяев гнезда. Пока их нет, гнездо в полном распоряжении белки, но это лишь временно. С трудом вытащив из переплетения прутьев застрявшие там семена, белка с жадностью съела их. Но этого слишком мало, и она должна искать пищу в лесу, рискуя жизнью. Поэтому белка выбралась из гнезда и быстро полезла вниз по стенке гнезда. Следом за ней выпало зелёное перо. Оно закружилось в воздухе, а свежий весенний ветер понёс его прочь.

Белка – лишь временная хозяйка этого гнезда. Летом огромное общественное гнездо служит домом местным птицам нескольких видов, но самые необычные соседи хозяев гнезда обустроились на крыше этой постройки. Здесь поверх плетёного гнезда набросано несколько прочных сучьев и целая гора веток – основание огромного открытого гнезда. Внутри него ещё сохранились остатки травы, которой был выстлан лоток. Это крупное гнездо вакиньяна – огромной плотоядной птицы, одной из крупнейших летающих птиц Северной Америки. Хозяева пока не возвращаются к своему гнезду, хотя всю зиму патрулировали обширную территорию, на которой растёт эта сосна с их гнездом. Изредка масковая чубатая белка видела пару силуэтов ширококрылых птиц, парящих высоко в небе, когда выбиралась из гнезда в поисках пищи.

Соседство с крупными плотоядными птицами – это довольно необычное явление для более мелких птиц. Сложно сказать однозначно, при каких обстоятельствах возник такой союз. Не исключено даже, что строители коллективного гнезда выбрали это место именно из-за присутствия на дереве гнезда вакиньяна. Обычно пернатые хищники не охотятся вблизи гнезда, и присутствие исполинских вакиньянов стало своеобразной гарантией безопасности для их соседей. Кроме того, вакиньян – это не хищник, убивающий свою добычу, а падальщик, поэтому мелкая живая добыча его не интересует. Наконец, его огромное гнездо – это подходящая крыша для плетёного коллективного гнезда.

Пара вакиньянов живёт своей жизнью. Они прекрасные летуны и предпочитают наблюдать за жизнью наземных животных с высоты своего полёта. Острое зрение и хорошее обоняние, доставшееся от предка, помогают им ориентироваться и искать добычу, и больше всего их интересует животное, которое уже рассталось с жизнью или доживает свои последние часы. Вакиньяны, обитающие на этом участке лесов – самец и самка. Эта пара уже более десяти лет вместе, и за это время успешно вырастила пятерых птенцов. Птицы проводят много времени вместе, расставаясь лишь на время поиска пищи. Но даже тогда они следят друг за другом, а птица, которой посчастливится обнаружить падаль, дожидается своего брачного партнёра, чтобы съесть находку вдвоём. Пока не настала пора гнездиться, вакиньяны свободно кочевали по своей территории, предпочитая ночевать в местах, защищённых от холодного ветра. Самка вакиньяна пряталась под крыло самца и плотнее прижималась к нему, и птицы согревали друг друга, переживая даже морозную ночь.

Зимние испытания остались позади, дни становятся длиннее, а солнце ярко светит на ясном небе. В организмах птиц постепенно происходят изменения, диктуемые сменой времён года: вакиньяны начинают готовиться к размножению. Пока ещё в лесах лежит снег, а река находится подо льдом, их главная задача – компенсировать последствия зимней бескормицы. Птицы летают высоко над своей территорией и осматривают землю. От острых глаз вакиньянов не ускользнёт стадо косорогов, бродящее по лесу, и они лишь на секунду задерживают свой взгляд на самке гигантского лесного дикобраза, которая кормится на склоне холма, где снег уже частично стаял и обнажил прошлогоднюю траву под голыми деревцами. Вакиньяны видят, как детёныш этой самки раскапывает снег и поедает молодые побеги растений. Заметив над собой силуэты вакиньянов, детёныш гигантского лесного дикобраза заскулил и неуклюжей рысцой побежал к своей матери, рассчитывая на её защиту. Самка лишь взглянула на летающих над ней вакиньянов, после чего продолжила кормиться. Видя, что мать спокойна, детёныш с любопытством уставился на пару больших птиц, парящих в небе.

Гигантским лесным дикобразам ничто не угрожает – вакиньяны не нападут на них. Эти птицы плотоядны, но плохо приспособлены к тому, чтобы убивать. Летая над гигантскими дикобразами, вакиньяны вряд ли догадывались, что сегодня им предстоит есть мясо животного именно этого вида. В своём поиске птицы летят вдоль реки. Лёд уже заметно потемнел, и вполне очевидно, что река вскроется уже в ближайшие дни: она течёт на север, и в её верховьях снег уже начал таять. Вакиньяны спускаются ниже и летят, внимательно осматривая обрывистые берега. Это опытные птицы, которые хорошо помнят, где им чаще всего удавалось найти добычу. Преодолев поворот речного русла, они нашли желаемое под обрывистым берегом, поросшим лесом по самый край. Внизу, почти на самом льду лежит огромная туша взрослого гигантского лесного дикобраза. Она только недавно начала вытаивать из-под снега, наметённого зимой. Зверь погиб уже давно: примерно в середине зимы он заблудился в метели, случайно вышел на обрывистый берег, сорвался вниз и неудачно упал, сломав шею. Его смерть была быстрой и в какой-то степени милосердной. Туша животного лежит на боку, грудью вниз, а голова неестественно свёрнута и задрана к спине. Под снегом мясо сохранило относительную съедобность, хотя верхний слой туши уже подтаял и понемногу начал разлагаться. По странному капризу обстоятельств, именно этот дикобраз был отцом детёныша, которым сейчас беременна самка, живущая на территории вакиньянов.

Пара птиц спускается с неба широкими кругами. Находка действительно хороша: большое количество относительно съедобного мяса позволит вакиньянам кормиться на протяжении нескольких дней, если до туши не доберутся наземные хищники. Птицы тяжело опускаются на тушу, хлопая крыльями и стараясь не уколоться об огромные колючки, торчащие среди шерсти. Вакиньяны отдалённо похожи на своих предков – грифов-индеек эпохи человека. Но они окрашены намного красивее: у них пепельно-серое оперение с чёрными маховыми перьями и хвостом. Голые головы птиц окрашены в голубой цвет, а на горле у них висит поперечная кожная складка ярко-синего цвета с красноватыми бородавками по краю. Клювы вакиньянов – прекрасный инструмент для раздирания прочной шкуры трупов крупных животных. Самка сделала несколько шагов по трупу дикобраза, трогая шкуру в разных местах. Там, где часть туши подтаяла, птица зацепила шкуру крючковатым клювом и рванула на себя. Шкура поддалась и разорвалась, открывая слегка подпорченное мясо. Самец присоединился к работе: он начал выдирать из шкуры иглы и бросать их в стороны, освобождая место для пиршества. Запах мяса отдаёт гнилью, но это не останавливает птиц: если нужно, они легко съедят даже полуразложившуюся падаль, у которой мясо само отваливается от костей и кишит личинками насекомых. А мясо, пролежавшее в холоде почти всю зиму, вполне съедобно. Мясо на разных стадиях разложения не причиняет вреда этим специализированным падальщикам – кислый желудочный сок птиц поможет им без вреда для себя усвоить даже такую малоаппетитную пищу. Поэтому клювы вакиньянов дружно терзают шкуру и отрывают куски мяса, которые один за другим исчезают в глотках птиц.

Пока тает снег, вакиньянам можно найти трупы животных, ставших жертвами холода, голода или несчастного случая, и это идёт им на пользу: зимой снег быстро заносил падаль, затрудняя её поиск. Зато весна – это время неплохих находок такого рода, хорошо сохранившихся в снегу. Вакиньяны должны побыстрее восстанавливаться после зимовки: им потребуется много ресурсов, чтобы сформировалось полноценное яйцо и хватило сил вырастить птенца. Вакиньяны размножаются очень медленно: самка откладывает всего лишь одно яйцо, и если оно окажется неоплодотворённым, птицы не повторяют кладку, поскольку им не хватит времени, чтобы вырастить птенца до наступления зимы. Ещё одна составляющая успеха в выращивании потомства – отношения между птицами. Обычно пара, в которой слишком часто возникают конфликты, с трудом справляется с родительскими обязанностями, а молодая птица вырастает ослабленной и может погибнуть в первую же зиму. Эта пара вакиньянов сложилась уже достаточно давно, поэтому птицы хорошо знают друг друга и не конфликтуют понапрасну. Поедая свою добычу, они попутно обмениваются знаками внимания. Самец аккуратно склевал мясные волокна, прилипшие к коже на голове самки, а затем начал перебирать перья на её шее. Отвечая взаимностью, самка прервала трапезу и слегка наклонила голову, подставляя самцу перья на задней части шеи. Пока самец чистил её оперение, самка стояла неподвижно, склонив голову и закрыв глаза. Затем она продолжила проверку чувств самца: опустив переднюю часть тела, она подняла вверх голову с раскрытым клювом. При этом самка слегка раскрыла крылья и стала ворковать глухим голосом. Самец хорошо знает эту игру: он сразу же оторвал от туши кусочек мяса и положил его в клюв самке. Проглотив его, самка продолжила изображать птенца, требуя, чтобы самец кормил её. Пусть это всего лишь игра, но в ней заложен глубокий смысл: это ещё и проверка родительских качеств брачного партнёра. Сейчас, когда мяса много и оно буквально лежит у них под ногами, птицы могут позволить себе уделить немного времени друг другу. Покормив самку, самец так же наклонился и раскрыл клюв. Самка тут же откликнулась на его действия,сунув ему в клюв мясо.

Вакиньяны – очень большие птицы: их вес находится почти на пределе возможного для летающей птицы. Поэтому, если они съедят слишком много мяса, то могут просто не подняться в воздух. И тогда они подвергаются большой опасности: крупные наземные хищники легко могут одолеть их. Насытившись, вакиньяны раскрыли крылья, повернувшись навстречу свежему ветру, дующему с Атлантики. Слегка взмахнув крыльями, птицы поднялись в воздух и вновь обрели величие. Сделав ещё несколько взмахов крыльями, вакиньяны пролетели над тушей и полетели отдыхать после пира. Остатки туши брошены на расправу падальщикам и хищникам помельче.

Всё время, пока вакиньяны находились на берегу реки, за ними следила пара голодных глаз. Когда птицы стали спускаться к огромному мёртвому зверю, небольшое животное, покрытое густым белым мехом, буквально заструилось вниз по стволу большой ивы, росшей на противоположном берегу реки. Огромные размеры птиц внушают трепет животным меньшего размера, даже хищникам: если нужно, вакиньян может убить хищника размером с лисицу одним ударом клюва. Поэтому зверь с белым мехом долго наблюдал за пиршеством вакиньянов, справедливо опасаясь приближаться. Ветер доносил до него запах мяса, которое клевали птицы: пусть к нему примешивается резкая гнилостная вонь, но всё равно запах остаётся привлекательным. А когда птицы поднялись на крыло, коротконогий зверь, похожий на куницу, несколькими прыжками преодолел заросли вмёрзшего в лёд тростника и побежал по речному льду к месту, где кормились вакиньяны. Перебраться через реку – это всего лишь несколько взмахов крыльев для больших птиц, но для небольшого зверя это долгий и опасный путь. Этот хищник – апанакес, похожий на куницу потомок горностая, населяющий леса на севере материка. Обычно он охотится на вершинах деревьев, но сейчас голодно, охота плохая, а заманчивый запах с противоположного берега реки обещает сказочный пир. Поэтому апанакес держит путь прямо к туше, пробираясь сквозь сугробы и проваливаясь порой по брюхо. Шерсть на лапах и животе апанакеса мокрая от талого снега, но это не останавливает голодного зверя. Ему, жителю крон деревьев, трудно бежать по снегу, но цель путешествия того стоит, даже если приходится проваливаться в снег по плечи. У животного есть повод рисковать ради возможности хорошо поесть: этот апанакес – самка, ожидающая появления первого в этом году выводка.

Взлетевшие вакиньяны, скорее всего, заметили дорожку следов в талом снегу и зверя, прокладывающего её. Но они уже получили свою долю на этом пиру, и теперь величественно удаляются. Самка апанакеса проводила взглядом два огромных ширококрылых силуэта в небе, а затем с удвоенными усилиями бросилась к туше сквозь снег. Быстро поднявшись по склону, она запрыгнула на тушу и побежала по ней туда, где острые клювы вакиньянов разорвали шкуру и сделали доступным мясо. Птицы склевали растаявшее и слегка подпорченное мясо сверху, и самка апанакеса с жадностью вцепилась в ещё мёрзлое мясо, оставшееся после их пиршества. Сложно сказать, смогла бы она отказаться от этого мяса ради свежей и тёплой, но маленькой добычи вроде мыши или белки. Хищница с жадностью проглотила не успевший оттаять кусок, и холод вызвал спазм мышц пищевода. Но, попав в желудок, мясо приблизило желанное ощущение сытости, и самка апанакеса вновь вонзила зубы в мёрзлое мясо. На деревьях вокруг уже собираются на пиршество птицы, но они явно побаиваются апанакеса, который может быть быстрым и беспощадным, если того требуют обстоятельства. Самка апанакеса ест, не обращая внимания на голоса птиц, доносящиеся сверху: если нужно, она отстоит своё право на добычу.

Не только птицы рассчитывают на пир: через тающие сугробы к берегу реки подобрался ещё один лесной житель. Он лишён быстроты, грации и хищного нрава апанакеса и внешне напоминает крупную короткомордую крысу с пушистым, словно у белки, хвостом. Мех этого зверя белый, как у апанакеса, но на этом фоне явственно выделяется розовый нос. Это ещё один любитель дарового угощения – шерстохвостый опоссум, медлительное и сравнительно безобидное животное. Летом это сумчатое млекопитающее переходит на диету из растений и насекомых, но зимой и весной охотно питается мясом. Однако сейчас ни птицам, ни опоссуму не удастся попробовать ни кусочка мяса: туша частично находится под снегом, а там, где толстая шкура разорвана клювами вакиньянов, кормится свирепый апанакес. Хотя шерстохвостый опоссум крупнее апанакеса, он боится вступать в драку с этим животным, если речь не идёт о его собственной жизни. Поэтому, несмотря на множество любителей дарового угощения, самка апанакеса наедается до отвала. Пушистый мех на её морде и груди пропитан кровью, мясным соком и подтаявшим жиром. Постепенно ощущение сытости даёт о себе знать и самка апанакеса уже не так яростно вгрызается зубами в мясо на туше дикобраза. Наконец, настаёт момент, когда ей удалось с большим трудом проглотить последний кусок мяса. Осторожно спустившись с туши, самка апанакеса неторопливой трусцой направилась через реку к своему логовищу. Она слышала громкие голоса птиц и недовольный визг шерстохвостого опоссума, раздающиеся над тушей, но теперь это не заботит её. Когда она бежит по снегу, пятна жира и крови постепенно стираются с её меха. Чтобы не выдать своего присутствия таким явственным пахучим следом, самка апанакеса возвращается к старой иве кружным путём, через лес. Забравшись на дерево в стороне от своего логова и сделав несколько прыжков с одной кроны на другую, самка апанакеса добралась до своего дома. Сердцевина ствола ивы частично выгнила, и в стволе образовалось глубокое дупло с узким входом между ветвями. Это прекрасное укрытие, которое самка апанакеса готовит для своего потомства, поэтому вблизи гнезда она старается вести себя осторожнее, чтобы не выдать его местонахождение. Забравшись на иву, самка апанакеса осторожно пробралась между ветвями и быстро нырнула в дупло. Ловко спустившись по отвесной стенке дупла, она спрыгнула в подстилку из сухих листьев, гнилушек и собственной шерсти. Здесь, защищённая от ветра и посторонних взглядов, самка апанакеса стала приводить свой мех в порядок, вылизывая его и вычищая мусор когтями. Постепенно мех подсох, самка апанакеса почувствовала тепло, а вслед за этим пришла усталость. Сытый желудок – это лучшее средство для спокойного сна, поэтому белоснежная хищница раздвинула подстилку в дупле боками, создав нечто вроде уютного гнезда, свернулась в клубочек, прикрыла морду хвостом и заснула.

В течение нескольких следующих дней погода становится значительно теплее: с Атлантического океана дует тёплый ветер. Формированию более тёплого климата в восточной части Северной Америки в немалой степени способствовало изменение морских течений: Гольфстрим приблизился к американскому побережью и несёт в высокие широты тепло с экватора. Таяние снега уже не остановить: постепенно ночная температура переваливает за нулевую отметку. Снег в лесу тает почти полностью: он остался лишь под ветвями старых елей и в глубоких тенистых оврагах. А открытые полуденному солнцу склоны холмов и лесные поляны уже покрыты разноцветным ковром весенних цветов. Пока кроны деревьев ещё без листьев, первоцветы быстро растут и цветут, чтобы успеть дать семена, пока листва деревьев и кустарников ещё не успела затенить их. У травоядных зверей вновь наступает время изобилия. Косороги бродят по весеннему лесу, поедая сочную весеннюю зелень. Они все уже давно сбросили рога, а след от рога на их головах уже затянулся молодой кожей. Гигантские лесные дикобразы также отъедаются после зимы: их мощные резцы буквально сбривают молодую поросль, а после кормления животных в лесу остаются обширные участки перепаханной земли: дикобразы охотно кормятся клубнями и луковицами растений, которые теперь намного проще искать. Детёныш уже чувствует себя более уверенно и отходит от матери на большое расстояние, чтобы кормиться самостоятельно. Ему очень по вкусу кончики ветвей кустарников с набухшими почками, и его резцы работают как секатор, подстригая лесные кусты. Обильно ветвящиеся лесные кустарники – это во многом результат «стрижки» их веток гигантскими лесными дикобразами. Весной, когда пищу добывать проще, молодой зверь чувствует себя более самостоятельным и позволяет себе удалиться от матери, но он по-прежнему следит за тем, где находится его мать, чтобы найти у неё поддержку и защиту в трудную минуту. Он слышит тяжёлые шаги и сопящее дыхание своей матери где-то за спиной, поэтому может спокойно обгладывать кустарники. Но он не единственный, кто любит такую пищу: по лесу, пощипывая траву и молодые веточки кустарников, бродит стадо косорогов. Они не боятся гигантских лесных дикобразов, а летом и осенью часто кормятся бок о бок и ищут друг у друга защиты от хищников, населяющих эти леса. Взрослая самка спокойно кормится, не обращая внимания на этих травоядных. Но детёныш ещё слишком молод: он не понимает, что эти животные не представляют для него угрозы. Зимой он видел, как его мать отгоняла косорогов от раскопанных в снегу ям, на дне которых с трудом можно было найти немного травы и листьев, чтобы не умереть с голоду. И это запомнилось детёнышу больше, чем спокойное совместное кормление осенью. Когда несколько косорогов прошли слишком близко от молодого дикобраза, он поднялся на задние лапы и зарычал, разевая пасть и демонстрируя резцы. Несколько косорогов шарахнулись в сторону, испуганно косясь на рассерженного детёныша дикобраза. Их напугала скорее неожиданность его реакции, чем та угроза, которую он представляет. Но один из косорогов повёл себя иначе. Хотя в разгар весны у них уже нет рогов, эти звери всё равно могут быть опасными. В ответ на агрессию молодого дикобраза он поднялся на дыбы, словно конь, сделал пару скачков на задних ногах и с силой ударил детёныша по морде одним из передних копыт. Угрозы молодого дикобраза сменились жалобным стоном: удар пришёлся вскользь, но край копыта сильно рассёк верхнюю губу зверя, а из ноздри закапала кровь. Жалобный голос детёныша превратил его мать в чудовище: она заревела в ответ и тяжёлыми шагами направилась ему на помощь. Иглы среди её шерсти встали дыбом, и в такую минуту её вряд ли напугал бы даже самый голодный хищник. Детёныш бежит к ней, она чувствует запах крови, а следом за детёнышем скачет какой-то зверь. Самка дикобраза уже не разбиралась, кто это – хищник или просто слишком решительный косорог. Она готова расправиться с кем угодно.

Испуганные косороги бросились в разные стороны, а виновник конфликта с трудом избежал удара когтями передней лапы самки. Он вовремя сумел развернуться, и когти лишь перебили надвое тонкий ствол молодого деревца, оказавшегося между ним и самкой дикобраза. Стадо косорогов разбилось на небольшие группы и звери с безопасного расстояния посматривали на разгневанную самку гигантского лесного дикобраза, охваченную неистовством. Постепенно гнев чудовища утих и самка перестала озираться в поисках врагов. Всё её внимание отвлёк на себя детёныш, на морде которого алеет свежий шрам. Самка стала осторожно вылизывать его морду, а детёныш лишь поскуливал, когда её язык касался свежей раны. Приведя детёныша в порядок, самка принюхалась. Вокруг на листьях растений видны капли крови, сочившиеся из разбитого носа её детёныша, и это может лишний раз привлечь хищников. Поэтому самка стала отщипывать самые запачканные кровью листья, а затем несколькими движениями ноги засыпала пятна крови на растениях землёй. Позвав детёныша тихим горловым звуком, она побрела дальше, а детёныш засеменил следом, стараясь не отставать.

Стадо косорогов, которое распугала самка дикобраза, постепенно собралось вместе. Звери вышли из леса к обрывистому берегу реки, уже освободившейся ото льда и затопившей долину. Здесь животные могут погреться на весеннем солнце. Под обрывом лежит туша гигантского лесного дикобраза, которую ранней весной обнаружили вакиньяны. Солнце и любители падали сделали свою работу очень быстро: огромная груда мёрзлой плоти оттаяла и была почти полностью съедена, а остатки мышц и шкуры уже разложились, открывая огромные узловатые кости животного. Вышедшая из берегов река наполовину залила их, и лишь кости грудной клетки и большая плечевая кость торчат из воды. Словно камень, под водой виднеется череп зверя, покрытый гнилым мясом и лохмотьями кожи. Работа по уничтожению туши продолжается даже сейчас. В воде мелькают серебристые отблески на боках рыб, которые пощипывают останки животного. Их интересует даже не столько мясо, сколько мелкие существа вроде червей и личинок насекомых, которые набросились на гниющую плоть животного, как только вода в реке немного прогрелась. Ещё один любитель падали приполз сюда ночью: рак, недавно очнувшийся после зимнего оцепенения в омуте, забрался под череп зверя, успел выкопать там нору, и теперь понемногу глодает остатки гнилого мяса, не покидая своего убежища. В природе ничего не пропадает даром, и случайная смерть одного существа дала пищу неисчислимому множеству других обитателей этих мест.

Конечно, на этой стадии разложения останки гигантского лесного дикобраза уже не заинтересуют даже очень голодных вакиньянов. Впрочем, у этих птиц сейчас совсем другие интересы. Солнечная погода и тепло оказывают сильное влияние на их ритмы жизни, превращая их из мрачных вестников смерти в игривых птиц. Огромному вакиньяну трудно стать резвым, словно мелкая пташка, но это не останавливает пернатых гигантов.

Пара вакиньянов устроила шумные игры в небе: птицы гоняются друг за другом, издавая крик, похожий на карканье. Их серое оперение кажется почти белым в лучах солнца, и на этом фоне особенно чётко выделяются угольно-чёрные маховые и рулевые перья. Самец и самка ловят крыльями весенний ветер, высоко взмывая над лесом, а затем словно скатываются с воздушной горки, пикируя вниз и в самый последний момент меняя направление полёта, чтобы промчаться над вершинами деревьев и снова набрать высоту. Обычно самцу приходится догонять самку, но иногда ему удаётся вырваться вперёд, и самке приходится догонять его, хлопая крыльями. Когда шумные игры заканчиваются, птицы вместе парят в вышине. Эта пара много лет вместе, но весной даже эти взрослые птицы ведут себя, словно встретили друг друга в первый раз. И иногда они вовлекают в свои игры других обитателей леса.

Косороги греются на солнце, выбрав для этих целей обрывистый берег реки. Здесь кроны деревьев не закрывают от них солнце, поэтому животные наслаждаются теплом. Они ещё покрыты косматой зимней шерстью, но она уже постепенно начинает вылезать. Некоторые из молодых косорогов дремлют, лёжа на боку и свободно вытянув ноги и шею, но взрослые звери предпочитают не терять бдительность и лежат на животе, чтобы в случае необходимости быстро встать на ноги. Солнце нагревает шерсть животных и им тепло, несмотря на свежий ветер. Несколько животных лениво вылизывают шерсть, а один из косорогов чешется об ствол молодой сосны. И в самый разгар идиллической картины на сцене появились вакиньяны.

Птицы заметили стадо косорогов уже давно, пока парили в небе. Косороги не обратили внимания на два силуэта, кружащиеся высоко в небе: охотящиеся птицы так себя не ведут. Вакиньяны вдвоём пролетели над стадом зверей, снизились над руслом реки и полетели вдоль берега. Деревья и поворот реки скрывали их от косорогов, а скорость движения птиц придала их появлению ещё большую внезапность. Когда вакиньяны, сверкая синими горлами, появились над стадом косорогов, раздался визгливый лай одного из них – сигнал тревоги, который в другое время можно было бы считать запоздалым. Но сейчас вакиньяны не охотятся, поэтому реальная опасность косорогам не грозит. Заслышав сигнал тревоги, звери начали вскакивать с земли и собираться в тесную группу. Они тревожно косятся на вакиньянов и протяжно мычат. Когда вакиньяны низко пролетели над ними, один из самцов встал на дыбы, приготовившись нанести удар передними ногами, но вакиньян промчался над его головой вне досягаемости копыт зверя. Несколько молодых косорогов бросились в лес, рассчитывая найти укрытие среди деревьев. А один молодой зверь едва не попал в беду: он спал, вытянув ноги, у самого обрыва, и во время тревоги, поднятой в стаде, оступился и едва не скатился с берега в воду. Одно из передних копыт соскользнуло и он упал на грудь, дрыгая задними ногами и пытаясь забраться наверх. Но вместо этого он только сделал себе хуже: обе задних ноги оказались на склоне обрыва, и зверь в любую секунду рискует свалиться в воду. Всё внимание вакиньянов тут же переключилось на этого зверя. Они стали по очереди пролетать над его головой, громко хлопая крыльями. Несколько раз они даже ударили его маховыми перьями, заставив паниковать и жалобно кричать. Остальные косороги уже давно были в лесу, под защитой деревьев, и лишь безучастно наблюдали за попавшим в беду сородичем, не делая попыток спасти его.

Земля летит из-под копыт молодого косорога и шлёпается в воду. Он прикладывает усилия, чтобы не свалиться вниз, и с каждым ударом копыт ему удаётся хоть немного продвинуться вверх. Несмотря на атаки вакиньянов, он сумел поставить на край обрыва вторую переднюю ногу. Для птиц нападение на этого косорога – всего лишь игра, но зверь подвергается реальной опасности: если он прекратит сопротивляться, то может просто свалиться в реку, и тогда неизвестно, удастся ли ему выбраться на берег где-нибудь в другом месте. Страх перед вакиньянами заставил его мобилизовать свои силы; после нескольких минут борьбы за жизнь молодому косорогу удалось подняться по обрыву и ступить на твёрдую землю всеми копытами. Почувствовав почву под ногами, он в несколько прыжков добрался до леса и присоединился к сородичам. В этот раз он отстоял своё право на жизнь, но неизвестно, сколько именно времени жизни он выиграл: день, месяц, или же несколько лет.

Потеряв игрушку, вакиньяны снова взлетели над лесом и продолжили свои игры. Они видят, как косороги собираются в стадо. Благодаря острому зрению птицы видят, как косороги поднимают головы вверх, высматривая их, вакиньянов, летающих над вершинами деревьев. Но сейчас косороги в безопасности: вакиньяны слишком велики и не настолько маневренны, чтобы охотиться среди деревьев.

Других обитателей леса тоже беспокоит присутствие таких больших птиц. По веткам большого вяза, пока ещё голым, неуклюже карабкается коротколапое животное – самка шерстохвостого опоссума. Уверенность в движениях выдаёт в ней опытного верхолаза: пусть она медлительна, ей вполне хватает скорости, чтобы охотиться на насекомых и улиток, выползающих на кору дерева. Когда вакиньяны летят над лесом, самка шерстохвостого опоссума предпочитает спрятаться. Оскалив зубы, она скрывается под толстой веткой, обвив её хвостом для надёжности. Пока листва ещё не развернулась, её слишком хорошо видно в кроне дерева: зимняя белая шерсть понемногу начала вылезать, но на спине и темени она ещё осталась и белое пятно может привлечь хищников. Большие птицы пролетели дальше: они не заняты охотой и у них не хватило бы ловкости подхватить опоссума с ветки своими тупыми когтями. Посмотрев им вслед, самка шерстохвостого опоссума покинула своё укрытие и продолжила поиск пищи. Её потребность в пище возросла в последние дни и ещё будет расти: в её сумке сидят восемь детёнышей, каждый размером с зерно фасоли. Они родились пять дней назад, и это счастливчики из выводка в тринадцать детёнышей, которым удалось первыми добраться до материнской сумки. Остальные были брошены умирать где-то в старом птичьем гнезде: то же самое происходит у многих видов сумчатых млекопитающих, самку их судьба совершенно не беспокоит. Обнаружив улитку, ползущую по коре, самка шерстохвостого опоссума сунула её в рот целиком, а её бугорчатые зубы легко раздробили раковину и разжевали моллюска. Выплюнув несколько крупных осколков раковины, самка опоссума проглотила улитку и продолжила поиск пищи. Несмотря на миллионы лет существования опоссумов на Земле, поведение этих животных осталось примитивным: пока жизнь самки шерстохвостого опоссума не находится в опасности, её интересует главным образом поиск пищи.

Пока вакиньяны заняты брачными играми и укреплением семейных уз, они редко появляются на гнезде. Поэтому чубатая масковая белка имеет возможность беспрепятственно лазать по их гнезду в поисках чего-нибудь съедобного. Порывы ветра колышут ветви большой сосны и заставляют белку дрожать от холода. Она спустилась в лоток гнезда и зашуршала остатками сухой травы, почти зарывшись в подстилку гнезда. Ей удалось обнаружить несколько высохших прошлогодних колосков, которые были тут же съедены. Но этого слишком мало для активного и подвижного грызуна, и белка продолжила шарить в подстилке. Высунув голову из сухой травы в очередной раз, она заметила, что к гнезду направляется пара вакиньянов. Это реальная опасность: вакиньян способен глотать куски мяса размером побольше этой белки, и не откажется от нежного мяса грызуна. Поэтому белка бросилась прочь из гнезда пернатых хищников и скрылась в одном из входов коллективного гнезда, которое пока принадлежит только ей.

Вакиньяны – постоянные жители зоны смешанных лесов Северной Америки. Каждая пара птиц владеет обширной территорией, на которой собирает падаль и остатки добычи крупных хищных зверей. Пожалуй, самый интересный способ добывания пищи появился у вакиньянов, обитающих на берегах озера Мише-Нама и Атлантического океана: они регулярно навещают колонии китовых олушей и плезиогагар и дразнят птиц. Защитная реакция огромных морских птиц проста: они плюют в агрессора вонючей маслянистой струёй полупереваренной пищи, которую вакиньяны охотно съедают. Подобные хитрости и гибкость в использовании различных источников пищи позволяет вакиньянам переживать зиму. Другие птицы в условиях сезонного климата вынуждены совершать перелёты, поэтому осенью и весной небо над материком превращается в оживлённую воздушную трассу.

Вакиньяны чистят друг другу оперение и осторожно дотрагиваются до «воротника» ярко-синей кожи с красными бородавками по краю, свисающему с шеи брачного партнёра. Возможность таких прикосновений – знак доверия партнёров друг к другу и своего рода взаимопонимания, которое поможет им успешно вырастить потомство. А над их головами высоко в небе летят стаи птиц, стремящиеся на север, в места гнездования. Северные луга и океанское побережье – это места гнездования многих видов птиц, главным образом околоводных. Над лесами пролетают косяки гусей и уток, сопровождаемые стаями мелких певчих птиц. Некоторые птицы летят поодиночке или небольшими группами – это главным образом пастушковые и цапли, а также журавельники. Перелёт не прекращается ни днём, ни ночью; когда пара вакиньянов спит в свете луны, прямо над их головами пролетели несколько мелких цапель. Самец вакиньяна проснулся, услышав шум их крыльев, вскочил на ноги и начал вглядываться в ночное небо. Не заметив ничего подозрительного, он снова опустился в гнездо и заснул.

Хлопанье крыльев ночных мигрантов разбудило белку, спящую в одном из гнёзд. Она принюхалась, осторожно добралась до выхода и выглянула наружу. Белка почти ничего не увидела в небе: силуэт удаляющейся мелкой цапли быстро перестал быть заметным в тусклом свете луны, скрытой за облаками. Запахов опасности также не было, поэтому масковая чубатая белка снова забралась внутрь облюбованного для ночлега гнезда и заснула. Она вряд ли догадывается, что в её жизни скоро наступят перемены – она первый раз зимовала в этом коллективном гнезде и ещё не свела знакомство с его хозяевами, которые с каждым днём всё ближе и ближе к дому.

На следующий день, когда вакиньяны улетели на поиск пищи, на горизонте появилась ещё одна стая птиц. Она довольно сильно отличается от прочих: её полёт сопровождается громкими хриплыми криками, слышимыми издалека, а по мере приближения этих птиц становится заметен необычный цвет их оперения – ярко-зелёный с жёлтым низом тела, очень редкий для птиц севера, но обычный на юге. Несомненно, это птицы южного происхождения, но их дом находится здесь, на севере. И этот дом – большое коллективное гнездо, висящее на сосне под гнездом вакиньянов. Стая птиц уверенно держит путь в сторону гнезда. Их силуэты очень узнаваемы, но их можно больше ожидать увидеть в тропиках, а не здесь, в смешанных лесах севера. Крючковатые клювы фиолетово-красного цвета не оставляют сомнений: это попугаи.

В неоцене Северная Америка стала домом для нескольких видов попугаев. С юга по тёплым тропическим и субтропическим районам материка расселились попугаи с островов Карибского моря, а более прохладные территории заняли потомки попугая-монаха, когда-то завезённого человеком из Южной Америки. Умение строить коллективные гнёзда из прутьев очень помогло этим птицам в освоении лесов севера, и их численность не лимитирована наличием свободных дупел. Вид, обитающий в смешанных лесах на севере материка – бальзамический попугай, получивший своё название за отчётливо выраженный смолистый запах мяса и внутренностей. Такая особенность связана с его рационом, включающим большое количество семян хвойных деревьев, а также шишкоягоды можжевельника и молодую хвою.

Попугаи хорошо помнят, где находится их гнездо. Взрослые птицы, прожившие в этих местах не один год, обладают прекрасным знанием местности, поэтому они безошибочно прилетают к своему дому, причём почти каждый год примерно в одно и то же время. Перелёт всегда даётся птицам тяжело: он отнимает много сил, и по пути домой птицам приходится сталкиваться с опасностями в лице пернатых и мохнатых хищников, собирающих свою дань со стаи. Но теперь, когда путешествие завершилось, птицы нуждаются в отдыхе. Они садятся на стенки гнезда, хватаясь за них своими цепкими лапами, хлопают крыльями и громко кричат. И крики попугаев будят спящую белку. Не понимая, с чем она столкнулась, масковая чубатая белка решила действовать напролом. Запахи снаружи не указывают на присутствие опасных для неё хищников, поэтому белка решила отпугнуть возмутителей спокойствия. Её хвост подёргивается от возбуждения, а хохолок на темени и пучки белых волос на скулах топорщатся. Она осторожно подобралась к выходу из гнезда и смогла заметить, как снаружи мелькнули зелёные и чёрные перья. Это птицы, а отпугнуть таких соперников обычно получалось.

Контрастно окрашенная чёрно-белая голова масковой чубатой белки высунулась из гнезда. Белка ощерила резцы и издала звук, похожий на шипение. Она едва не нос к носу столкнулась с одним из попугаев, который при виде этого чудища истошно заорал. Обычно продолжением этого спектакля было хлопанье крыльев испуганной птицы, которая убиралась подальше от агрессивно настроенной белки. Но сейчас всё пошло не так. Крик испуганного попугая сменился оглушительным гвалтом целой стаи. Почувствовав поддержку сородичей, испуганный белкой попугай сам перешёл в наступление, разинув клюв и издавая скрипучий крик. Ещё несколько птиц окружило гнездо, в котором прячется белка, а часть стаи попугаев вьётся в воздухе, издавая громкие крики. Белка решила не отступать внутрь гнезда: если она попробует отсидеться в гнезде, кто-нибудь из попугаев захочет добраться до неё, и расправа, возможно, будет кровавой. Поэтому белка решила покинуть опасное место, действуя решительно и быстро. Она выскочила из гнезда, вспугнув окруживших вход попугаев, и побежала по его стене, цепляясь когтями за прутья. Она делала это много раз зимой, и сейчас движется так же легко и быстро, но с одним большим отличием: теперь она не хозяйка гнезда, а бесправный беглец, преследуемый законными хозяевами. Зелёные птицы вьются над белкой, стараясь схватить её клювом. Им не удаётся этого сделать, но затем один из попугаев всё-таки схватил её за хвост. Но его победа была лишь временной: весной белка линяет, шерсть в её шкурке держится непрочно, и она легко вырвалась, оставив в клюве у попугая клок шерсти.

Под крики бальзамических попугаев масковая чубатая белка спускается по стволу, мечась по коре зигзагами, чтобы оторваться от преследователей. Но это не так просто сделать: попугаи летают быстрее, чем бегает белка, и их много. Поэтому попугаи продолжают гнать белку. Она должна срочно искать новое укрытие. Где-то на территории у неё есть летнее гнездо, и нужно лишь его починить. Но перед этим до него нужно ещё и добраться, не привлекая чужого внимания, а преследующие зверька попугаи громко кричат и, возможно, уже привлекли внимание какого-нибудь хищника.

Белка скачет по ветвям, выбирая сплетения ветвей погуще, а сверху над ней кружатся попугаи. Крики попугаев звучат у неё за спиной, и её главная задача – оторваться от назойливых преследователей. Но листва на деревьях ещё не развернулась, поэтому сделать это не просто, особенно с такими заметными отметинами на морде. И белка решила спрятаться от попугаев среди ветвей молодой ели, которая едва доросла до нижней части крон окружающих деревьев. Соскочив на вершину ели, белка бросилась вниз, под защиту крупных ветвей с густой хвоей. Она затаилась ближе к стволу дерева и замерла. Сквозь хвою сложно увидеть, что происходит вокруг, но белка слышит, что обстановка меняется: крики попугаев становятся всё тише. Не видя преследуемого, попугаи постепенно потеряли интерес к погоне и просто разлетелись кормиться или отдыхать после перелёта. Когда крики попугаев стихли совсем, белка осторожно выглянула из укрытия. Она увидела лишь лес, кроны деревьев, подёрнутые лёгкой зеленью набухших почек, но нигде не было заметно ярко-зелёного оперения её преследователей. Чтобы не оказаться без дома совсем, белка должна как можно быстрее найти своё старое жилище. Она выбралась из кроны молодой ели, ловко запрыгнула на соседнее дерево и поскакала по ветвям. Она не знала, что за ней уже следят глаза другого животного, гораздо более опасного.

Бальзамические попугаи – шумные птицы. Это своеобразные глаза и уши леса: заметив врага, они собираются большими стаями и начинают окрикивать его, уверенные в собственной безопасности. Но они слишком неразборчивы, «назначая» себе врага: им может оказаться белка, случайно обнаруженная в пустовавшем гнезде, сова, решившая провести день на соседнем дереве, или наземный хищный зверь, который бродит в окрестностях гнезда и совершенно не интересуется попугаями. Оглушительные крики этих птиц привлекают внимание различных обитателей леса: травоядные держатся настороже или вовсе покидают место, вблизи которого слышен крик стаи попугаев, а небольшие хищники, напротив, могут попробовать поохотиться, скрывая своё присутствие за шумом, который производят попугаи. Часто к кричащей на все голоса стае попугаев присоединяются другие птицы, и тогда хищник может попробовать добыть одну из них, пока внимание остальных птиц переключено на другого врага, реального или мнимого.

В этот раз попугаи стали невольными помощниками врага: их голоса услыхала самка апанакеса, жившая в дупле старой ивы на берегу реки. Апанакес следит за птицами во время охоты – по опыту эта самка знает, что они могут привести к добыче. Так случилось и в начале весны, когда пара вакиньянов обнаружила замёрзшую тушу гигантского лесного дикобраза – эта находка помогла самке апанакеса выжить и продолжить вынашивание потомства. И хищник, оказавшийся неподалёку от места происшествия, поскакал по веткам, прислушиваясь к голосам птиц. Самка апанакеса видела, как попугаи кружатся над деревьями, а их неприятные голоса словно сверлят ей чувствительные уши. Она видит, как попугаев становится всё меньше и меньше, но не видит, что же стало причиной их тревоги. Самка апанакеса уже сменила белую зимнюю шубку на летний мех неброской окраски, поэтому её сложно заметить среди ветвей. К тому же хищник осторожен: она замирает, если чувствует, что птицы могут обратить на неё внимание.

Прильнув к ветке дерева, самка апанакеса оглядывает окрестности. Восприятие хищника устроено так, чтобы сразу замечать изменения или движение на общем фоне. Поэтому самка апанакеса сразу заметила белку, покинувшую укрытие. Чёрно-белая окраска её головы – это предупреждение для многих врагов, но не для апанакеса. Хищник легко справится с такой добычей – достаточно укуса в затылок или в позвоночник. Агрессивность масковой чубатой белки хорошо действует на врага, который не в состоянии дать реальный отпор, и практически бесполезна против хищника.

Самка апанакеса перескочила на соседнее дерево и поскакала по ветвям параллельным курсом, не сводя глаз с добычи. Нужно лишь оказаться на одном дереве с белкой и отрезать ей пути к отступлению – и тогда она обречена. Но жизнь всегда вносит свои коррективы в предприятия, начинающиеся весьма успешно. Самка апанакеса случайно спугнула какую-то мелкую птицу, которая взлетела, издавая громкий писк. Белка бросила взгляд в сторону, откуда раздался этот звук, и буквально встретилась глазами с хищником. Она помчалась по ветвям, вкладывая в прыжки всю силу, какую могла, а самка апанакеса кинулась следом. Белка борется не только за свою жизнь – она беременна, и до рождения потомства остаётся немного времени. Она пытается оторваться от апанакеса – выбирает для бегства самые тонкие ветки и делает рискованные прыжки. Но хищнику проще: самка апанакеса движется легко и свободно, поэтому не уступает белке в ловкости. Но белка хорошо знает лес и место, где можно попробовать спастись от врага. На краю её территории через лес течёт небольшая река, по берегам которой деревья стоят чуть дальше одно от другого, чем в лесу. Это последний шанс: здесь можно попробовать оторваться от врага.

Прыгая с дерева на дерево, белка добралась до края территории и на секунду замерла на ветке дерева на берегу речки. Под ней бурлит вышедший из берегов поток ледяной воды, а свежий весенний ветер раскачивает ветви деревьев на противоположном берегу. Единственное, что хорошо, так это отсутствие листвы на деревьях – так лучше видно, куда прыгать. Оглянувшись, белка увидела, как к ней приближается апанакес. И она сжалась в пружину, а затем сделала длинный и отчаянный прыжок через речку, на дерево, растущее на другом берегу. Ветер помог ей совершить этот прыжок, выиграв немного расстояния. Но он также раскачивает ветки, поэтому прыжок может закончиться трагедией. Белка зацепилась за одну из ветвей передней лапой, но когти лишь оцарапали кору и она сорвалась вниз. К счастью, при падении она успела зацепиться за одну из веток ниже, и это спасло ей жизнь. Белка быстро вскарабкалась на ветку и поскакала дальше, прочь от своего преследователя. Через считанные секунды её уже было почти невозможно разглядеть среди ветвей.

Самка апанакеса лишь смотрит вслед своей ускользнувшей добыче и тяжело дышит. Погоня оказалась слишком долгой и безрезультатной; даже если она поймала бы эту белку, такая добыча не оправдала бы затрат энергии на её поимку. Но всё равно хищнику надо искать пищу – в дупле старой ивы среди подстилки из выщипанной зимней шерсти её возвращения ждёт потомство, пять слепых беспомощных детёнышей, родившихся лишь пару дней назад. Если всё сложится удачно, они станут самостоятельными уже летом, а ещё через некоторое время эта самка родит второй выводок. Но будущее её детёнышей пока слишком неопределённое, и ей самой надо искать пищу, чтобы дать своему потомству шанс вырасти.

Масковая чубатая белка проскакала по деревьям вглубь чужой территории, но в итоге стала сворачивать к границам собственных владений и сделала большой крюк. Ей надо уходить – здесь явственно ощущаются чужие запаховые метки, и встреча с законным хозяином территории не сулит ничего хорошего. Белка возвращается к берегу лесной речки и скачет по деревьям, растущим вдоль берега. Сейчас она уже не решится повторять такой рискованный прыжок, и ей нужно выбрать более подходящее место для переправы. Проскакав ещё несколько десятков метров, она нашла такое место. Зимой, согнувшись под тяжестью снега, одно дерево повалилось через речку и застряло ветвями в кроне дерева на противоположном берегу. Убедившись в отсутствии опасностей вокруг, белка спустилась на ствол этого дерева и быстро перебралась через речку по этому естественному мосту. Вскоре она смогла ощутить запах, который она уверенно отличает от остальных – старый запах собственных меток. Подновив их на всякий случай, белка поднялась в кроны деревьев и продолжила свой путь. На своей территории всё знакомо, поэтому она быстро нашла своё старое гнездо в дупле огромного старого вяза. Но она не была здесь слишком долго, поэтому не исключено, что в дупле уже кто-то мог поселиться. Осторожная белка не спешит лезть в дупло: она долго и придирчиво нюхает воздух и кору дерева, пытаясь обнаружить следы присутствия чужаков. Но незнакомого запаха нет, поэтому белка быстро забирается на ствол дерева и заглядывает в дупло.

Цепляясь когтями за стенки дупла, белка быстро спускается вниз. Её нос подсказывает, что здесь уже успели побывать какие-то существа, но этот запах не ассоциируется у белки с опасностью, поэтому она продолжает путь. Когда глаза белки привыкли к темноте, она увидела, что на дне дупла её ожидает сюрприз – какая-то мелкая птица же успела сделать здесь гнездо и даже отложила три яйца. Белка не отказывается от такого угощения, и её зубы с хрустом ломают скорлупу. Три яйца съедены одно за другим очень быстро – белка голодна, поэтому такая находка оказалась очень кстати. Покончив с яйцами, белка легла в опустевшее гнездо. Она слишком устала, чтобы заниматься чем-то ещё, и сейчас ей нужен отдых. Но внезапно свет, проникающий в дупло, слегка померк. В пятне света на стенке дупла мелькнула какая-то небольшая и быстрая тень. Собрав последние силы, белка запрыгнула на стенку дупла, добралась до входа и высунулась наружу. Она мало что успела заметить: лишь услышала шум от крыльев мелкой птицы и увидела силуэт, мелькнувший вдали. Скорее всего, это была бывшая хозяйка гнезда и дупла. Но сейчас это уже не имеет значения. Белка слизнула с усов остатки яичного желтка и вернулась вниз. Она устала, но сейчас нужно срочно приводить гнездо в порядок, потому что прошло уже намного больше половины срока беременности. И остаться сейчас без надёжного укрытия – это подвергать опасности и себя, и будущее потомство. Поэтому ещё через несколько минут остатки злополучного птичьего гнезда были выброшены в стороне от дупла.

Бальзамические попугаи отдыхают после перелёта. Им нет дела до белки и её проблем – этот грызун был бы опасен для их потомства, поэтому они изгнали её, повинуясь инстинктивной программе поведения. И сейчас, пока им ничто не угрожает, они вольготно расселись по краям гнезда вакиньянов. Птицы чистят оперение, оглядываются по сторонам и хрипло кричат. Их громкие голоса вносят странный и чуждый тропический колорит в голоса смешанных лесов. Но так было и в прошлом году, и тысячу лет назад. Попугаи уже в раннем неоцене сделали попытку расселиться на север, следуя за лесами, которые, в свою очередь, постепенно занимали земли, занятые обширным голоцен-неоценовым оледенением около 20 миллионов лет назад.

Два силуэта ширококрылых птиц, показавшиеся в синеве неба, вызвали панику в стае попугаев. Несколько молодых птиц, громко крича, взлетели в небо над сосной, привлекая внимание остальных птиц стаи к паре пернатых гигантов с пепельно-серым оперением, чёрными перьями в крыльях и голыми головами голубоватого цвета. Молодые птицы просто не знают, что это летят не враги, а соседи – огромные вакиньяны.

Возвращаясь в гнездо, вакиньяны уже издалека заметили перемены: по краю их гнезда сплошной жёлто-зелёной лентой сидят попугаи, а в воздухе слышны их громкие крики. Вакиньяны смутно помнят этих шумных птиц необычного цвета, живших под их гнездом много лет подряд, поэтому такая картина не вызвала у них недовольства. Для них попугаи не представляют опасности, поэтому вакиньяны спокойно летят к своему гнезду. И в это время со стороны гнезда раздались испуганные крики попугаев, а несколько птиц взлетели и в панике закружились над сосной. Но вакиньяны не обратили на это никакого внимания. Кроме того, многие попугаи спокойно восприняли их появление, будучи прекрасно осведомлёнными о том, кто является их соседями. Когда огромные вакиньяны опускаются на гнездо, взмахивая крыльями, многие попугаи просто пересаживаются на стенки своего гнезда или на соседние ветви сосны, не поднимая лишнего шума. За последние дни они проделали долгий путь, но вернулись ровно туда же, где провели лето год назад. Новые в стае попугаи не улетают, видя, как их сородичи спокойно относятся к соседству огромных птиц. Вакиньянов совершенно не интересует шум, поднявшийся вокруг их гнезда: они слишком заняты друг другом, чтобы обращать внимание на каких-то мелких птиц, которые не годятся в пищу и лишь изредка досаждают им своим шумом и суетой. Самец вакиньяна осторожно чистит оперение на шее самки, показывая тем самым свою привязанность, и самка склонила голову, подставляя ему затылок – уязвимое место. Такой жест означает доверие, а это важно для успешного гнездования. Поглощённые ухаживанием друг за другом вакиньяны ведут себя так, словно стаи попугаев вокруг них просто не существует. Многие виды хищных птиц не охотятся вблизи гнезда, и вакиньяны – не исключение из общего ряда, поэтому попугаи могут не опасаться за свою жизнь. Даже больше того, при таких соседях на колонию бальзамических попугаев не нападают совы и хищные птицы, обычно охотящиеся на попугаев в других местах.

Видя, что вакиньяны не трогают их сородичей, которые, в свою очередь, ведут себя спокойно, паникующие птицы постепенно успокаиваются, хотя продолжают бросать на вакиньянов подозрительные взгляды, если поведение огромных птиц кажется им подозрительным. Но вакиньяны поглощены хлопотами, связанными с выведением потомства. Самец вакиньяна начал расхаживать по гнезду, поправляя ветки, торчащие в стороны. Он загнул один торчащий из основания гнезда прут и воткнул его конец обратно в гнездо. Самка осмотрела этот прут и заправила его в стенку гнезда ещё глубже. После этого птицы в очередной раз обменялись знаками внимания, осторожно касаясь друг друга клювами.

Сезон гнездования уже наступает – когда погода станет теплее, птицы уже должны вывести птенцов, чтобы они успели вырасти и окрепнуть к осени. Поэтому бальзамические попугаи, едва успев отдохнуть после перелёта, принимаются наводить порядок в коллективном гнезде. Многие птицы прекрасно помнят, в каком из гнёзд они селились в прошлом году, и сразу же занимают эти гнёзда. Первым делом онивыбрасывают оттуда остатки беличьей подстилки, а самым удачливым к тому же достаются крохи припасов, которые не успела найти и сгрызть белка. Некоторые птицы небольшими группами улетают в лес и вскоре возвращаются с прутьями. Работа кипит: попугаи вплетают прутья в стенки гнёзд, упрочняя их, и выбрасывают остатки подгнивающих прутьев. Работа сопровождается громкими хриплыми криками, отчего создаётся ощущение, будто дело происходит в тропиках. Но окружающая природа далека от тропической: лиственные деревья едва начали покрываться молодой листвой, среди них темнеет хвоя сосен и елей, а весенний ветер, качающий ветви деревьев, ещё свежий и довольно холодный.

Гнездо попугаев практически с первого гнездового сезона принадлежало не только им – разные мелкие птицы из года в год селились в промежутках между гнёздами попугаев, обустраивая собственные гнёзда под защитой этих шумных и задиристых птиц. Собственно, даже вакиньяны – это тоже соседи попугаев, пусть даже такие огромные. Пока попугаи не вернулись с зимовки, полновластной хозяйкой гнезда была масковая чубатая белка, которую боялись мелкие птицы, а сама она проявляла осторожность только когда вакиньяны изредка возвращались на гнездо зимой. Зато теперь, после изгнания белки из коллективного гнезда, не только попугаи, но и другие птицы имеют возможность нормально гнездиться. И они не замедлили явиться к гнезду попугаев уже в следующие несколько дней после их возвращения с зимовки. Новыми гостями гнезда стала пара мелких птиц тёмной окраски. Их примечательная особенность – чёрно-белые маховые перья, хорошо заметные в полёте. Движения этих новых гостей гнезда суетливы; даже в покое они постоянно держат торчком чёрные хвосты с белым кончиком. Если они напуганы пролетающими мимо хищными птицами, их хвосты подёргиваются намного чаще, а сами птицы издают тревожную трель. Это писклявые карликовые крапивники – безобидные птицы, весьма полезные для всех обитателей гнезда, в том числе для вакиньянов. Более крупная птица этого вида – самец, и он сразу же после появления в колонии попугаев принялся искать место для гнезда. Обследовав основание гнезда вакиньянов, он нашёл подходящую нишу и стал привлекать к ней самку свистом и покачиванием хвоста. Самка некоторое время медлила, и тогда самец перешёл к более решительным действиям: нырнув в одно из гнёзд попугаев, он вытянул оттуда стебель травы и ловко прицепил его к толстому пруту в основании гнезда вакиньяна. Покончив с этим, он снова стал скакать перед самкой, подёргивая хвостом и посвистывая. Видя, что самка ещё не решается продолжить строительство, самец крапивника схватил её за перья и дёрнул. В воздухе закружилась пара пушинок, а самка, недовольная таким напором, взлетела и покинула гнездо. Самец крапивника, похоже, не расстроился. Он снова забрался в гнездо попугаев и утащил оттуда сухой лист травы. Он привязал этот лист к прутьям в основании гнезда вакиньяна, а затем продолжил обследовать гнёзда попугаев, время от времени утаскивая оттуда сухие стебельки и прицепляя их на выбранном для гнезда месте. Он не прекратил работу, даже когда вакиньяны в очередной раз вернулись на гнездо, сытые и с испачканными кровью клювами. На запах крови стали слетаться мухи, и самец крапивника воспринял это с большим энтузиазмом. Он сел на край гнезда вакиньянов и начал следить за мухами, летающими над головами птиц. Лишь мелькнули в воздухе его чёрно-белые перья и маленькая птица смело уселась на спину вакиньяна, расправляясь с очередной мухой. Несколько раз самец крапивника взлетал, ловил мух и возвращался на спины вакиньянов, которые никак не отреагировали на его деятельность. Лишь когда он уселся на голову самки вакиньяна, птица встряхнулась, согнав назойливого соседа, но не проявила к нему агрессии.

Немного подкрепившись, самец крапивника продолжил плести гнездо, аккуратно связывая травинки в шарообразное гнездо. И у его строительного таланта, похоже, появилась поклонница: на поверхность гнезда села ещё одна самка крапивника. Она осторожно приблизилась к самцу, занятому строительством, стараясь не скрываться, и в один из моментов он заметил, что за его работой наблюдают. Воодушевлённый присутствием самки, самец буквально заплясал на торчащей из гнезда вакиньяна ветке, подёргивая хвостом и держа в клюве травинку, один конец которой был уже привязан к гнезду. Самка короткими прыжками добралась до основы гнезда и переплела несколько травинок. И прежде, чем она закончила, самец оказался рядом, держа в клюве очередную травинку, а из одного гнезда попугаев где-то внизу доносился скрипучий голос птицы, выражавший недовольство. Крапивники оригинальным способом решили проблему полёта за строительным материалом: вместо того, чтобы каждый раз летать к земле и выбирать травинки, рискуя при этом попасться хищнику, самец крапивника просто начал обворовывать гнёзда попугаев, предоставляя своим соседям почётное право снабжать его строительным материалом. Но карликовые писклявые крапивники – это вовсе не нахлебники в гнезде попугаев. Доставляя попугаям некоторые неудобства во время постройки собственного гнезда, эти маленькие птицы приносят им большую пользу в повседневной жизни.

Один из попугаев присел на стенку коллективного гнезда, держа в клюве несколько стеблей прошлогодней травы. Он оставил свою ношу в гнезде и выбрался наружу, почёсываясь и встряхиваясь. Вернувшись в гнездо, попугаи дали сигнал к пробуждению множеству собственных паразитов – клопов, клещей и других мелких докучливых соседей. Изголодавшиеся за зиму, эти существа набросились на птиц, кусая их и заставляя кожу зудеть и чесаться. Но у попугаев есть друзья, которые охотно помогают им избавляться от этих нежелательных гостей. Попугай распушил перья и начал чиститься, и в этот момент к нему на спину сел крапивник. Попугай не стал сгонять его; напротив, он распушил оперение и замер, позволяя маленькой птице обследовать клювом его оперение. На конце языка крапивника имеется небольшая кисточка из роговых щетинок. Благодаря ей птица легко собирает паразитов на оперении своего пернатого клиента. Когда крапивник осторожно перебирает клювом оперение попугая, тот сидит неподвижно, закрыв глаза от удовольствия. Этой птице хорошо знакома такого рода услуга, и попугай охотно доверяет крапивнику чистку собственного оперения.

Другие попугаи предпочитают, когда им чистит оперение их партнёр по размножению. Пары у бальзамических попугаев сохраняются надолго, разные птицы в стае связаны узами родства или дружбы. Обе птицы из устоявшейся семейной пары совместно летят на зимовку, а по возвращении на север скорее приступают к гнездованию. Они не тратят время на ухаживания и сразу начинают заниматься гнездом. Брачные игры в этом случае становятся немного формальными, но прочность семейных уз от этого не теряется. Однако не всем птицам удаётся насладиться радостью общения с партнёром по размножению: в силу различных обстоятельств пары могут распадаться. Попугай, которого прилежно очищает крапивник – это вдовец: на зимовке его самку съел ястреб. Он вынужден в одиночку ремонтировать своё старое гнездо и отгонять от него семейные пары сородичей, претендующих на это жилище. И единственным его утешением сейчас стал маленький крапивник, чистящий его оперение.

Конфликт буквально витает в воздухе, а ситуация накаляется с каждым часом. Самые лучшие гнёзда заняты, а худшие – это крайний выход, если не остаётся другого варианта. Пока есть возможность, птицы стараются занять самые лучше гнёзда. Но некоторые птицы не ввязываются в конфликты, хотя и проявляют интерес к гнёздам. Это молодые и пока холостые птицы, которые держатся обособленно от прочих членов стаи. Они редко садятся на стены гнезда и предпочитают сидеть на ветвях в стороне от общей суеты колонии. Они находятся на нижней ступени в иерархии колонии: почти отверженные, они с трудом социализируются, а их попытки занять то или иное пустующее гнездо наталкиваются на агрессию со стороны некоторых старожилов гнезда. Обычно агрессию проявляют «неуважаемые» члены колонии, которым не досталось лучших гнёзд в верхней части коллективного гнезда: они просто срывают злость на этих птицах, фактически переадресовывая им агрессию со стороны более удачливых членов колонии. Не все молодые птицы, однако, согласны мириться с участью, которую им отводят старожилы колонии. Некоторые самцы, заняв пустующее гнездо, вступают в драки с птицами, пытающимися их притеснять, и привлекают самок громкими криками. Самки чаще сталкиваются с агрессией семейных пар, когда пытаются пробраться в верхние ярусы коллективного гнезда. Но обычно это не преднамеренная агрессия, а просто желание защитить вход в гнездо от посторонних.

Одна из одиноких самок взлетела над гнездом, присматривая место, куда можно сесть. Она различает семейные пары птиц и предпочитает не приближаться к их гнёздам. И она видит ещё кое-что: самца, сидящего возле входа в гнездо, причём расположенное в верхней части колонии. По спине самца, словно огромная муха, ползает писклявый карликовый крапивник, но рядом с этим попугаем не видно самки. Это шанс, которым стоит воспользоваться, и самка действует решительно: она вспархивает и садится на стенку гнезда рядом с входом, возле которого сидит одинокий самец. Самка осторожничает: если вдруг рядом появится хозяйка гнезда, её может ждать трёпка. Но проходят минуты, а рядом с самцом никто не появился. Для одинокой самки это хороший знак: она может попробовать образовать пару с этим самцом. Осторожно, словно примеряясь, она подобралась к самцу и посмотрела на него. Он одарил её пустым взглядом и отвернулся. Крапивники, шныряющие по стенкам коллективного гнезда, осторожно подобрались к одинокой самке и стали чистить её оперение. Она взъерошила перья, позволяя им сделать это, и даже закрыла глаза, ощущая приятные прикосновения их клювов. Где-то возле неё слышался шум крыльев других птиц, голоса семейных пар и одиночек. В общем гомоне колонии она расслышала, что два голоса стали слышны особенно отчётливо, а затем к ним присоединился третий – голос самца. Причём во всех голосах отчётливо послышались нотки агрессии.

Самка попугая дёрнулась, встряхнулась и открыла глаза. Крапивники вспорхнули и на секунду сверкнули в воздухе чёрно-белыми маховыми перьями. Её глазам открылась неприглядная картина: пара молодых птиц без своего гнезда пробовала отнять гнездо у одинокого самца. Эта пара – из числа «неуважаемых» членов колонии: самка хорошо знала их, когда они трепали молодых одиночных птиц и завязывали драки без повода. Но сейчас они действуют слаженно и напористо. Обе птицы кричат и разевают клювы, лезут по стене коллективного гнезда всё выше, стараясь оттеснить одинокого самца от гнезда. Они распушают оперение и слегка раскрывают крылья, чтобы казаться ещё внушительнее. Самец, обороняющий гнездо, также распушается, но он один против двоих, и вынужден угрожать попеременно то одной птице из пары, то другой. А это не самая успешная тактика, и расстановка сил явно не в его пользу. Молодой самец-претендент уже добрался до входа в гнездо, и теперь хозяин гнезда вынужден сосредоточить всё внимание на нём. Он закрывает телом вход в гнездо, но нападающие окружили его и одна из птиц точно сможет проскользнуть в гнездо, пока вторая отвлекает на себя усилия хозяина гнезда по защите своей собственности. А если чужак проникает в гнездо, выгнать его оттуда крайне затруднительно.

Два самца-попугая сцепились в драке, сидя на вертикальной стене гнезда: претендент схватил клювом перья на шее хозяина гнезда и дёрнул. В воздухе закружились пушинки, и хозяин гнезда сделал несколько шагов навстречу наглецу, тесня его от входа, но затем вынужден был вернуться, чтобы не пустить в гнездо чужую самку. Голос самки воодушевил пришлого самца, и он снова пошёл в атаку, оглушительно крича. И когда самцы снова сцепились, дёргая друг друга за перья, раздался крик самки-захватчицы: её атаковала молодая самка, вступив в драку на стороне одинокого самца. Словно припоминая старое, она кинулась на захватчицу, словно фурия, разевая клюв и издавая неприятные скрежещущие звуки. Схватив её за крыло, она дёрнула, и вниз полетело длинное маховое перо, кружась, словно кленовое семечко. За этим последовал укус в крыло, и самка-захватчица прекратила нападение, издав жалобный крик и выдернув крыло из клюва своей соперницы. А одиночная самка поспешила на помощь самцу, защищающему своё гнездо упорно, но пока безуспешно. Два самца-попугая дерутся всерьёз, и в воздух то и дело взлетают выдранные перья. Семейные пары, живущие по соседству, не пытаются вмешаться в драку и лишь выражают своё недовольство криками, когда дерущиеся птицы нарушают невидимые границы между соседними гнёздами. Самка бросилась к сцепившимся самцам, и драка продолжилась с новой силой. Но на этот раз силы уже были неравными: самец-захватчик стал отступать, получив чувствительный укус и лишившись изрядного пучка перьев на шее. Две птицы наступали на него настолько слаженно, что это вызвало у него панику. Его самка пришла на помощь: она схватила за хвост самку, вставшую на защиту гнезда, и перекусила ей самые длинные перья в хвосте. Но это не остановило защитников гнезда: они вдвоём оттеснили нападающего самца на край пригнездовой территории, а недовольные соседи громкими криками дали ему понять, что отступать уже некуда. Потерпев поражение, самец-захватчик взлетел и направился в нижнюю часть колонии, а самка последовала за ним. Битва была выиграна, и цена победы была явно не сравнимой с ценой возможного поражения. Самец лишился некоторого количества перьев, а на крыле у него краснеет небольшой кровоподтёк. Но он сохранил право на хорошее гнездо и подтвердил свой статус в стае. Самке, которая бросилась ему на помощь, тоже досталось в драке: длинные перья в хвосте перекушены, словно ножницами, она сама взъерошена и тяжело дышит. Зато самец не стал шипеть на неё, когда она осторожно приблизилась к нему. А когда самка начала чиститься, он слегка коснулся её головы клювом. От этого прикосновения самка замерла, и самец аккуратно почистил ей перья на затылке. Похоже, что новая пара нашла друг друга – просто им нужен был повод, чтобы сблизиться.

В течение следующих дней в коллективном гнезде бальзамических попугаев появились новые соседи – пара золотошейных синиц. На первый взгляд их легко можно спутать с писклявыми карликовыми крапивниками: у них такие же поперечно-полосатые чёрно-белые маховые перья. Но они выгодно отличаются окраской оперения от тусклых крапивников: на шее и груди самца этого вида блестит треугольник золотисто-жёлтых перьев с сильным металлическим блеском. Когда самец золотошейной синицы присаживается на ветку или на край гнезда вакиньяна, эти перья блестят в солнечных лучах. Самка щеголяет таким же золотистым пятном, только немного меньшего размера. Благодаря этим пятнам задиристые птицы легко устанавливают отношения доминирования, не прибегая к драке.

Едва появившись на коллективном гнезде попугаев, золотошейные синицы развили бурную деятельность. Пара птиц по очереди обследовала гнёзда попугаев, временами вызывая недовольство хозяев. Неудача в выборе уже готового гнезда не остановила этих птиц. Они облазили всю поверхность гнезда попугаев, осматривая все более-менее подходящие места для устройства собственного гнезда. Наконец, синицы остановили свой выбор на нише под самой «крышей» гнезда попугаев, заняв место между ним и нижней частью гнезда вакиньяна, под крупной веткой сосны, на которую опирается гнездо вакиньянов. Гнездо крапивников находится на противоположной стороне гнезда, поэтому синицам их присутствие безразлично. Выбрав место, птицы начали активно обустраиваться, часто летая за строительным материалом. Сверкая золотистым пятном на горле, птицы торопливо летают вверх-вниз, таская на сосну гнездовой материал – сухие травинки и клочки шерсти. Доставкой материала занят главным образом самец, а самке достаются домашние хлопоты – вить гнездо и выстилать его мягкой подстилкой. Бесстрашные птицы не боятся присутствия вакиньянов: они слишком проворные и маленькие, чтобы вакиньян мог даже случайно склевать их. Самец золотошейной синицы в поисках гнездового материала совершает дерзкие визиты в гнездо вакиньянов. Обычно ему удаётся стащить несколько стебельков травы, даже когда пернатый великан находится в гнезде. Самец вакиньяна чаще отсутствует, а вот самка всё больше времени проводит дома, утаптывая подстилку, и подолгу сидит в гнезде. Иногда она встряхивается и хлопает крыльями, чтобы их размять. Испуганный её резкими движениями, самец золотошейной синицы предпочитает слететь на ветку сосны, но затем снова дерзко шарит в гнезде едва не под боком у огромной птицы.

Суета попугаев и их соседей по коллективному гнезду безразлична паре вакиньянов. Они готовятся к гнездованию слишком обстоятельно, хотя это может показаться медленным. Птицы часто поправляют гнездо, а самец приносит самке не только пищу, но и ветки, которые она втыкает в края гнезда. Изредка самец вакиньяна приносит в гнездо пучки прошлогодней травы, и самка подгребает её под себя клювом, устраиваясь на этой подстилке поудобнее. Вакиньяны настолько заняты домашними заботами, что их соседи проявляют завидную смелость, оказываясь иногда в пределах досягаемости клювов этих птиц. Попугаи на секунду присаживаются на край гнезда, но не задерживаются и быстро улетают – у них самих начинаются хлопоты, связанные с гнездованием. Присутствие огромных птиц придаёт им уверенность – хищники не станут нападать, когда вакиньяны на гнезде. А самка вакиньяна готовится отложить яйцо и насиживать его, поэтому в ближайшее время коллективное гнездо попугаев окажется под надёжной охраной практически круглосуточно: лучшего и пожелать нельзя. Вакиньяны не обращают внимания на своих суетливых соседей: попугаи и другие мелкие птицы для них – всего лишь часть окружающего мира. Иногда они даже приносят пользу, предупреждая о приближении хищников из числа птиц и зверей. Самка вакиньяна в последние дни редко покидает гнездо, поэтому пара писклявых карликовых крапивников решила воспользоваться случаем и почистить её оперение. Суетливые птички сели на спину самке вакиньяна и стали ворошить её оперение тонкими клювами, выуживая из него пухоедов и других паразитов. Огромная птица, чувствуя их прикосновения, взъерошила оперение, словно приглашая этих маленьких помощников задержаться подольше. Приглашение было любезно принято: крапивники буквально зарылись в оперение самки вакиньяна, разыскивая паразитов и случайно оказавшихся там насекомых. А большая птица слегка раскрыла крылья и легла на живот, вытянув шею вперёд. В преддверии времени насиживания и ухода за птенцом она может позволить себе процедуру очистки оперения: заботы о её кормлении полностью ложатся на самца. Когда крапивники закончили обрабатывать её оперение, птица встала на ноги и встряхнулась. В воздухе закружилась пушинка, но тут же словно золотая молния сверкнула в воздухе: золотошейная синица подхватила её на лету, блеснув золотистым пятном на горле, и утащила в гнездо.

На земле жизнь также подвержена сезонным изменениям. Лесные косороги бродят по лесу единым стадом. Сезон размножения закончился ещё прошлой осенью, поэтому самцы не обращают внимания друг на друга. А молодая трава, отрастающая в изобилии, позволяет им каждый день наедаться досыта, не вступая в драку за несколько чахлых зелёных листочков, как это было зимой, когда приходилось изрядно помахать рогом, чтобы добыть себе еды. Впрочем, рога уже давно сброшены всеми животными, а места их роста затянулись молодой кожей. После схода снега и установления тёплой погоды звери постепенно расстаются с зимней шерстью. Она уже непрочно держится в коже и выпадает клочками, когда животные чешутся об дерево или пробираются сквозь кустарник. Из-за выпадающей шерсти звери выглядят сильно ободранными, и это впечатление усиливает некоторая худоба зверей, сохранившаяся с зимы. Но ситуация постепенно меняется к лучшему: когда стала появляться весенняя зелень, косороги стали нагуливать вес, хотя сейчас они ещё не полностью восстановились после зимовки. После прохождения стада косорогов на ветках кустов остаются целые пучки их длинной зимней шерсти, и такое богатство не пропадает даром: синицы и другие птицы быстро собирают этот превосходный материал для подстилки гнёзд.

Золотошейные синицы – смелые и предприимчивые птицы. Они не боятся косорогов и садятся на спины зверей, когда они пасутся в лесу. Такое соседство защищает их от мелких сов и хищных зверей, которые вряд ли осмелятся атаковать синицу в присутствии могучего лесного косорога. Но есть ещё одно обстоятельство, привлекающее синиц. После зимовки из лесной подстилки выбираются тысячи насекомых и клещей. Некоторые из них случайно оказываются в шерсти косорогов, когда звери бродят по кустам, а другие целенаправленно ищут зверей, рассчитывая насосаться их крови. Поэтому косороги, особенно старые опытные звери, охотно позволяют синицам садиться на их шкуру и искать паразитов. Молодые косороги, пережившие свою первую зиму, ещё не сталкивались с таким поведением птиц. Один из молодых зверей сильно испугался, когда синица села ему на ухо: он вздрогнул, сгоняя её, и замычал, призывая мать. Птица просто вспорхнула и перелетела на другого зверя, который не проявил никакого беспокойства от её присутствия. Синица поскакала по его шерсти и стала осматривать его шерсть. Буквально через несколько секунд она склевала небольшого жука и продолжила поиск. Склевав ещё нескольких паразитов, птица выдрала из кожи зверя пучок старой зимней шерсти и вспорхнула с этим приобретением в гнездо.

Старая самка косорога привалилась к стволу небольшой сосны и стала чесаться – в её шерсти ползают паразиты, сильно докучающие ей. Поэтому, когда золотошейная синица села на её спину, самка косорога замерла, словно стараясь не вспугнуть птицу. Синица поскакала по её боку, затем вцепилась в космы зимней шерсти и повисла на них вниз головой, выклёвывая паразитов. Ещё одна синица начала обследовать второй бок зверя, а затем спустилась на живот самки косорога. Здесь она аккуратно выдернула из шкуры внедрившегося и насосавшегося крови клеща. Всё время, пока синицы сидели на теле самки косорога, она стояла неподвижно, даже не взмахивая лишний раз хвостом. Синицы настолько осмелели, что стали искать паразитов на её голове. Когда одна из синиц стала осматривать шерсть животного возле глаза, самка косорога лишь немного прикрыла глаз, но не стала спугивать птицу. Вторая синица в это время сунула голову в ухо зверя и извлекла оттуда ещё одного клеща, который ещё не успел прицепиться и начать сосать кровь. Птицы постепенно добрались до носа самки косорога, и одна синица даже сунула клюв в ноздрю зверя. Реакция была вполне предсказуемой: самка косорога громко чихнула, заставив остальных зверей поднять головы и прислушаться, а испуганные синицы молнией взлетели на дерево. Стадо животных побрело дальше и вскоре скрылось в зеленеющем кустарнике.

Улучшение условий жизни чувствуют все жители леса. Распускающиеся листья – хороший корм для травоядных животных, а многочисленные насекомые, покинувшие свои зимние укрытия, становятся пищей для различных всеядных и насекомоядных животных. Колония бальзамических попугаев, занимающая коллективное гнездо на сосне, также переходит к новому этапу жизненного цикла: в гнёздах попугаев появляются первые яйца. Обычно первыми гнездятся птицы из верхних ярусов гнезда, но несколько пар птиц из нижнего яруса, словно не ожидая наступления своей очереди, не стали тратить время на войну за более престижное гнездо, а отремонтировали пустующие гнёзда и сосредоточились на заботах о будущем потомстве. С каждым днём колония становится всё менее и менее шумной: птицы, занятые родительскими заботами, ведут себя намного тише, словно стараясь не привлекать лишнего внимания ни к собственному гнезду, ни к колонии в целом.

Ещё один жилец гнезда на сосне весьма доволен тем, что попугаи стали меньше кричать. Самка вакиньяна уже не покидает своё гнездо, всецело полагаясь на самца, которому приходится регулярно летать на поиски пищи. Когда самец прилетает на гнездо и кормит самку, она приподнимается на ногах, и тогда становится заметна причина изменений в её поведении: среди сухой травы лежит, поблёскивая гладкой бурой скорлупой, большое яйцо вакиньяна.


***


Северное лето в разгаре. За долгие летние дни солнце прогревает землю, воду и листву растений, делая природные условия немного похожими на тропические: насколько холодной была зима, настолько же жарким оказывается лето. В это время лес предстаёт во всём великолепии. Смешанные леса Северной Америки образованы главным образом мелколистными породами деревьев, не образующими сомкнутого полога, поэтому в подлесок проникает достаточное количество света для роста кустарников и трав. В условиях изобилия тепла и влаги бурно разрастаются ежевика и лещина, а лесные травы образуют целый ковёр. На полянах и по берегам рек распускаются яркие цветы, привлекающие бабочек, ос и других насекомых. Летнее изобилие делает жизнь лесных обитателей лёгкой и сытной, помогая им лучше подготовиться к зиме. В это время у многих лесных обитателей в разгаре заботы, связанные с выращиванием потомства. Но, если одни животные ещё заботятся о детёнышах, родившихся весной, у других в гнезде или логовище уже может подрастать второй выводок.

Молодые деревца гнутся и трещат, когда огромная лапа зацепляет их и тянет крону вниз. Две пары резцов с острым режущим краем срезают молодые неодревесневшие ветки, словно бритва, а массивные бугорчатые зубы пережёвывают их в кашицу. Гигантский лесной дикобраз – это одно из самых высоких животных в смешанных лесах Северной Америки. Благодаря умению вставать на задние лапы он может объедать нижние ветви крон деревьев, а мощные челюсти и прочные зубы позволяют ему поедать почти любой корм: когда животному ежедневно требуется примерно столько же еды, сколько небольшому слону эпохи человека, ему не приходится выбирать, и зверь поедает любой доступный корм. Взрослое животное оставляет после себя буквально выстриженный кустарник и объеденные и поломанные ветки низкорослых деревьев. Гигантский лесной дикобраз – это одно из тех животных, которые прореживают лес, превращая его в мозаичный ландшафт, где сочетаются участки спелого древостоя и молодой поросли. Благодаря этому лес перестаёт быть однородным, а видовое разнообразие животных и растений значительно возрастает.

Эта особь гигантского лесного дикобраза – самка, обитающая на данном участке леса. Она по-прежнему не одна: рядом с ней, как зимой и весной, кормится прошлогодний детёныш. Он значительно подрос за весну и начало лета, хотя по размеру всё ещё значительно уступает своей матери. Ему пока не доступны ветви деревьев, поэтому он объедает главным образом кусты, а также выдирает когтями траву и жуёт её целыми пучками, прямо вместе с землёй. В какой-то степени это идёт ему на пользу: съеденная земля нормализует работу желудка и кишечника. Он много раз ходил с матерью на берег реки и поедал глину, встречающуюся линзами на обрывистом берегу. Мать по-прежнему заботится о нём и готова защитить его от врага, но теперь есть одно важное изменение: он не самый младший член семьи. К ногам самки жмётся совсем маленький детёныш. Он родился около месяца тому назад, и сейчас у него едва начали расти иглы. Это потомок того самца, который погиб зимой, упав с крутого речного берега. Детёныш гигантского лесного дикобраза активен с первых часов после рождения и быстро учится быть взрослым. У этого маленького дикобраза светло-серые иглы едва заметны среди тёмно-серой шерсти, поэтому без матери он совершенно беззащитен. Он не отходит от матери, которая после его рождения стала вести себя агрессивнее по отношению к животным других видов. Детёныш быстро прибавляет в весе, питаясь материнским молоком, но уже с первых дней жизни он пробует пищу взрослых особей и у него уже появились свои вкусовые предпочтения. Его мать нагибает к себе большие ветви деревьев и объедает их. Старший детёныш предпочитает кормиться самостоятельно: он уже достаточно велик, чтобы доставать ветви некоторых деревьев, а его иглы позволят ему какое-то время защищаться, если на него внезапно нападёт хищник. Пока его связь с матерью сохраняется и мать, вне всяких сомнений, придёт к нему на помощь в случае опасности, но сейчас всё её внимание полностью отдано маленькому детёнышу, и более старшему члену семьи частенько приходится рассчитывать исключительно на собственные силы, добывая пищу.

Маленький детёныш с любопытством смотрит, как его мать нагибает к земле молодое деревце ясеня. Он ещё не умеет так же, но пытается имитировать её движения: встаёт на задние лапы и машет когтями в воздухе, пытаясь ухватиться за листья. Но пока он ещё не знает, как нагибать ветки деревьев, и его когти лишь случайно зацепляют и срывают несколько листьев, а сам он, потеряв равновесие, шлёпнулся на землю и заскулил от испуга и боли. Самка отпустила деревце, и оно с шумом распрямилось, сбросив при этом ещё часть листьев. Самка дикобраза лизнула скулящего детёныша возле уха, а затем зацепила его когтями и осторожно поставила на ноги. Детёныш быстро успокоился и почти сразу же сгрёб с земли несколько листьев, упавших с ясеня. Он с любопытством пожевал их, а затем сорвал с земли лист папоротника и стал пробовать его на вкус. Его мать в это время отправилась к соседнему дереву и пригнула его ветку своей огромной лапой.

Над головами гигантских лесных дикобразов раздались хриплые крики птиц – небольшая стая бальзамических попугаев направилась в лес на поиски пищи. Их неприятные голоса испугали детёныша дикобраза – он перестал жевать, заскулил и бросился под защиту матери. Самка дикобраза даже не поняла, что случилось: никакой явной опасности она не ощущала, но детёныш с разгона врезался в её ноги, и она даже слегка пошатнулась от неожиданности, хотя весила во много раз больше детёныша. А детёныш уже прятался под её животом, слегка покалывая её кожу едва отросшими иглами и жалобно скуля. Не понимая, в чём дело, самка отпустила ветку и встала на все четыре ноги, прикрывая собою детёныша и встопорщив иглы. Она была готова отразить любую опасность, грозящую детёнышу или всей семье, но… опасности не было. Лес по-прежнему живёт своей обычной жизнью. Мелкие птицы щебечут в ветвях, в траве шуршат ящерицы и грызуны, а над мордами зверей кружатся надоедливые мухи. Понюхав воздух и немного поворчав, самка дикобраза снова начала кормиться. Она не сердится на своего младшего отпрыска: это обычное поведение детёныша в таком возрасте, но вскоре он научится не паниковать по любому поводу. Такие тревоги предстоят ей ещё не раз: первый год жизни этот детёныш проведёт с ней.

Под деревьями можно найти лакомую еду, которая гораздо лучше на вкус, чем листва, даже самая молодая. Среди редкой лесной травы кое-где растут розетки листьев с зубчатыми краями, среди которых прячутся ягоды, похожие на землянику эпохи человека и такие же красные, съедобные и сладкие. Многие лесные животные не прочь полакомиться ими, разнося их семена вместе с навозом. И гигантские лесные дикобразы – не исключение. Подросток отошёл от матери, учуяв характерный запах этих ягод. Он помнит, как в прошлом году ел их, и этот запах ассоциируется у него с приятными вкусовыми ощущениями. Отойдя от матери на несколько метров, дикобраз-подросток опустил нос в заросли ягодоносного растения и начал искать спелые ягоды. Найдя одну, он осторожно прижал её языком к резцам и сорвал. Нет сомнений – это тот самый вкус, ради которого стоит поискать эти маленькие красные ягоды, прячущиеся в листве. И он продолжил искать их и с удовольствием растирать языком по нёбу, чувствуя их приятный вкус.

Маленький детёныш увидел, что его старший брат что-то ищет среди листьев какой-то травы. Движимый жаждой познания, он решил отойти от матери, которая кормится листвой совсем рядом, и узнать, что интересного можно найти в той траве. Он слышит, как трещат ветки деревьев, которые подтягивает к себе его мать, и готов в случае опасности отступить под защиту её игл. Но сейчас его привлекают действия старшего детёныша, который шарит в траве, время от времени поедая что-то.

Старший детёныш гигантского лесного дикобраза не проявляет агрессии по отношению к младшему: конкуренции между ними нет, и пока мать не отдаёт предпочтений одному из них в ущерб другому. Он продолжает искать ягоды, даже когда рядом оказывается младший детёныш – раздвинув мордой заросли, он сорвал краями губ очередную ягоду. В этот момент младший детёныш слегка заскулил и лизнул его морду, пытаясь узнать, какую пищу ест старший. Он попал языком по зажатой в его губах нежной ягоде, которая была раздавлена этим неосторожным прикосновением. Часть ягоды осталась на его языке, и маленький детёныш дикобраза почувствовал новый вкус – сладкий и приятный. Он провёл языком по губам, растирая мякоть ягоды и запоминая новые для себя ощущения. Запах, который он уже чувствовал в лесу ранее, теперь ассоциируется с этим вкусом, и эта связь нуждается в закреплении. Возможность для этого есть: заросли ягодного растения встречаются часто. Поэтому малыш решил немного покормиться вместе со старшим детёнышем. Он быстро научился срывать ягоды, не обрывая при этом листья, заглушающие их вкус. Быстро собрав ягоды на одной куртине, они перешли к соседней, ещё не тронутой. Они слышат дыхание матери и ощущают её запах, поэтому чувствуют себя в безопасности и продолжают кормиться.

Шаг за шагом два молодых дикобраза отошли достаточно далеко от матери. Увлечённые сбором ягод, они не заметили, что теперь она бродит где-то за деревьями, где её даже не сразу видно, несмотря на её размер. Когда детёныши дикобраза вновь начали искать ягоды, с другого края зарослей выбрался зелёный попугай с чёрными краями крыльев и фиолетово-красным клювом. Он вспорхнул на ствол молодого деревца, качнувшийся от его веса, посмотрел на молодых дикобразов и закричал хриплым дребезжащим голосом.

Молодые дикобразы – это не единственные любители ягод в лесу. Кроме них, ягоды поедают разнообразные мелкие грызуны, насекомые, улитки и слизни, а также птицы. Ягоды очень по вкусу бальзамическим попугаям, которые ради такого лакомства даже покидают кроны деревьев и отваживаются спускаться на землю. На земле эти птицы ведут себя осторожно и каждая из них готова поднять тревогу, если случится что-то опасное.

На крик попугая откликнулось ещё несколько голосов. Детёныши дикобраза завертели головами и только сейчас увидели, что вокруг по подлеску бродит вперевалку много таких же зелёных птиц. Пока их никто не беспокоил, они мирно кормились, но приближение молодых дикобразов заставило их прервать пиршество. Птицы взлетают из зарослей одна за другой и садятся на ветки и кусты вокруг молодых дикобразов и над их головами. И все они начинают пронзительно кричать, присоединяясь к первой птице. Откуда-то сверху послышался шум крыльев, и в подлесок спустилось ещё несколько бальзамических попугаев. Тревожные крики кормившихся в подлеске птиц служат для них сигналом сбора. Пугаясь их голосов, маленький детёныш дикобраза полез под брюхо старшего, ища защиты. Несколько попугаев сели на ветки совсем рядом с ними, и их громкие голоса были невыносимы для детёнышей. И маленький дикобраз издал жалобный стон, призывая свою самую надёжную защиту – маму.

Кусты словно взорвались. Огромная самка гигантского лесного дикобраза побежала на помощь своим детёнышам, продираясь сквозь кусты и ломая их могучими лапами. В считанные секунды она была рядом с детёнышами, и младший из них тут же бросился под защиту её огромного тела. Старший детёныш уже не такой пугливый, но и он чувствует себя увереннее, когда рядом находится мать.

Появление самки гигантского лесного дикобраза вспугнуло попугаев, но ненадолго. Пронзительные крики стали чаще и громче, а стая попугаев, окружившая семью дикобразов, становится всё многочисленнее. Дикобразы редко смотрят вверх и вдаль – они близоруки и глуповаты, чтобы понять некоторые вещи. И вполне естественно, что самка дикобраза не догадывается, что неподалёку растёт высокая сосна с разветвлённой вершиной, а на её ветвях висит огромное коллективное гнездо бальзамических попугаев, увенчанное гнездом вакиньянов. Постепенно вокруг дикобразов собирается большинство попугаев, оказавшихся неподалёку. Причина агрессии бальзамических попугаев очевидна: хотя гигантские лесные дикобразы растительноядные, они нежелательные гости вблизи гнезда этих птиц. Благодаря кронам окружающих деревьев гнездо попугаев менее заметно с земли, а дикобраз, ломающий и объедающий деревья, может нарушить маскировку и привлечь внимание других, более опасных обитателей леса. Поэтому птицы дружно собираются на защиту гнезда.

Самка гигантского лесного дикобраза щурилась, оглядывая окрестности, и шумно вдыхала воздух, пытаясь обнаружить присутствие действительно опасных лесных животных. Но она не ощущала никого из тех зверей, которых старалась избегать по опыту. Лишь множество маленьких летающих существ расселось на ветках и кустах, издавая неприятные скрипучие вопли. Но громкость и интенсивность этих голосов усиливались с каждой секундой, и они уже стали неприятны даже для её слуха. Маленький детёныш вздрагивал, уткнувшись мордой в её живот, и жалобно скулил, но его голос почти не был слышен среди окружающей какофонии. Старший детёныш не жался к её боку, но подогнул голову и встряхивался всем телом, целясь иглами в какого-то пока невидимого и непонятного врага. Самка дикобраза не понимала, что именно эти небольшие существа и были причиной страха её детёнышей. Но на всякий случай она поднялась на задние лапы, ударила лапой по ветке дерева и грозно заревела, демонстрируя свою силу возможному врагу.

Стая бальзамических попугаев взлетела и закружилась перед мордой огромного дикобраза, хлопая крыльями и непрерывно крича. Самка дикобраза помотала головой, словно силясь вытрясти из ушей крик попугаев, наполняющий окружающее пространство. И тут случилось нечто необычное: несколько птиц сели на голову зверя, а один из попугаев укусил самку дикобраза за ухо. Рявкнув, она тряхнула головой, пытаясь согнать дерзких птиц, и громко засопела. Но сидящие на её голове птицы сильно кусают шкуру и сразу взлетают, а на их место садятся новые. Успех придаёт им уверенности, и они нападают всё более дерзко. Кружащиеся над дикобразом попугаи громко кричат, и это в сочетании с болью от их укусов смогло испугать даже огромную самку дикобраза. Она взмахнула лапой, пытаясь отпугнуть их, но птицы лишь взлетели, избегая удара её лапы, а затем снова сели на её голову и продолжили кусать её. Они осмелели настолько, что несколько птиц напали даже на детёнышей. Одна птица села на бок маленького детёныша и несколько раз укусила его. Он и так был сильно напуган происходящим, а после такого нападения с громким криком полез прятаться под материнским животом. Несколько птиц вьются над головой подростка и оглушительно кричат. Подросток попробовал обороняться, скаля зубы и взмахивая лапами, но ловкие птицы избегали ударов его лап, а один из попугаев всё же сумел сесть на его голову и укусить его за ухо. Чувствуя боль, старший детёныш дикобраза решил отступать. Он побрёл прочь с ягодной полянки, которая ещё четверть часа назад казалась ему таким привлекательным местом. Самка решила последовать за ним. Она опустилась на все четыре лапы, прикрывая собой младшего детёныша, и побрела следом, щёлкая зубами и рявкая, когда кто-то из попугаев оказывался рядом. Крики попугаев слышны за их спинами, но они всё тише и всё чаще прерываются хлопаньем крыльев. Угроза спокойствию колонии миновала, и попугаи быстро отправляются по своим делам: в гнёздах их ждут вечно голодные птенцы, которые уже активно оперяются. А дикобразы уходят в более спокойное место для кормления. На сегодня маленькому детёнышу достаточно уроков жизни.

Едва родившись, детёныш гигантского лесного дикобраза уже может видеть, а через час поднимается на ноги и учится ходить. В возрасте двух дней он свободно следует за матерью и вскоре уже начинает пробовать корм взрослых зверей. Несмотря на свои чудовищные размеры, гигантский лесной дикобраз – это всего лишь один из видов грызунов, многочисленного и разнообразного отряда млекопитающих, который достиг эволюционного успеха в раннем неоцене. Жизненные стратегии у грызунов различны, и гигантский лесной дикобраз, рождающий лишь одного детёныша раз в год – это один частный случай. Другие грызуны придерживаются более традиционной жизненной стратегии: они маленькие, растут быстро, приносят несколько многочисленных выводков в течение года и быстро гибнут – обычно не от старости, а в когтях и зубах хищников.

Масковая чубатая белка должна долго заботиться о своём потомстве, чтобы оно доросло до такого же состояния, как у детёныша дикобраза при рождении. Зато у дикобраза рождается лишь один детёныш, а у белки – сразу полдюжины бельчат, причём два раза в год. Предыдущий выводок, родившийся весной, вскоре после изгнания белки из гнезда бальзамических попугаев, уже ведёт самостоятельную жизнь где-то на границах территории взрослой белки, причём, возможно, половины молодых животных уже нет в живых. Второй выводок масковой чубатой белки уже довольно долго сидел в дупле в стволе огромного вяза. Постепенно у шести детёнышей открылись глаза и уши, отросла шерсть, они окрепли и научились лазать по стенкам дупла. Примерно неделю назад юные бельчата впервые увидели окружающий мир из дупла, и теперь уже начали его осваивать. Когда мать покинула гнездо в поисках корма, детёныши один за другим забрались вверх по стенке дупла и выбрались наружу. Окружающий мир кажется им таким огромным после тесного дупла, и они наслаждаются его благами: тёплым солнцем и свежим воздухом. Пока у бельчат на мордах нет характерной чёрно-белой маски, лишь темя чуть темнее фоновой окраски шерсти.

Бельчата облюбовали для игр большую ветку, отросшую от ствола несколько ниже и в стороне от их дупла. Ветка даёт им возможность лазать и прыгать, и бельчата охотно играют, бегая по ней наперегонки с задранными хвостами. Игры могут иногда перерастать в потасовку: желая обогнать лидера, остальные бельчата набрасываются на него и хватают его за хвост, пытаясь задержать. Ещё одна любимая игра – бег наперегонки по стволу вяза. Иногдадетёныши благодаря своему малому весу бегают спиной вниз по нижней стороне ветвей. Пока они воспринимают это как развлечение, но в какой-то момент такой трюк поможет им скрыться с глаз хищной птицы. Но сейчас они нашли другую забаву: прыжки по веткам на точность. Бельчата вряд ли понимают, что ценой такой игры может быть жизнь: падение с большой высоты вряд ли будет безопасным. Но они охотно включаются в эту рискованную игру: один из детёнышей ловко забрался на ствол дерева и спрыгнул оттуда на ветку. Он совершил длинный прыжок и удачно вцепился в кору ветки. Второй детёныш повторил его прыжок, а третьему едва удалось удержаться на ветке: в какой-то момент времени он висел всего лишь на одной лапе, но быстро схватился за кору остальными лапами и продолжил играть. Каждая удача ободряет зверьков, и они раз за разом повторяют прыжки, оттачивая своё умение лазать. Когда-нибудь ловкость и быстрота спасут им жизнь, причём невозможно предугадать, когда именно это произойдёт.

Шерстохвостый опоссум неуклюже лезет по стволу вяза. Это взрослая самка с потомством: на её спине сидят шестеро мелких детёнышей, вцепившихся в её шерсть всеми лапами, а двое из них, сидящих у неё на бёдрах, даже цепляются хвостами за основание её хвоста. Когда-то в выводке было восемь детёнышей, как обычно у этого вида. Но их судьба складывалась не всегда удачно: один выпал из сумки, отцепившись от материнского соска, а второго случайно столкнули со спины матери братья и сёстры в первые дни после переселения из сумки на материнскую спину. Шерстохвостый опоссум сохранил характерный для предка облик, незначительно отличаясь от него особенностями, связанными с всеядностью и более крупным размером. В отличие от своего преимущественно плотоядного предка, он поедает больше растительной пищи, хотя не отказывается от мяса, если есть возможность его добыть сравнительно безопасным способом. Мясо является важным источником белков, но опоссум – плохой охотник. Самка шерстохвостого опоссума уже успела утром разорить голубиное гнездо и съесть пару толстых уродливых птенцов, покрытых пухом и неразвернувшимися перьями. После этого ей удалось лишь сжевать одного жука с неприятным горьким вкусом и улитку, которую она проглотила вместе с осколками раковины. Несколько сладковатых цветков и сочная молодая листва дополнили её трапезу, но детёныши, хоть и сидят на её спине, по-прежнему питаются молоком и самка нуждается в белковом корме, чтобы восполнять потери питательных веществ, расходуемых на выработку молока.

Зрение у шерстохвостого опоссума не очень хорошее, но это компенсируется очень тонким обонянием и хорошим слухом, поэтому самка опоссума почуяла запах бельчат и услышала их задолго до того, как смогла разглядеть мелькание их шкурок среди листвы над собой. Ей хорошо знаком беличий запах, и он не ассоциируется с чем-то неприятным или опасным. Поэтому самка шерстохвостого опоссума сразу приняла решение: ей нужно добыть хотя бы одного из бельчат. Она осторожно переползла на другую сторону ствола вяза и полезла вверх под его прикрытием, время от времени осторожно выглядывая из-за ствола. Бельчата по-прежнему играют на ветвях и вряд ли подозревают, что их жизнь находится в опасности. Между тем, самка шерстохвостого опоссума осторожно лезет по дереву, цепляясь когтями за кору и замирая, когда ей кажется, что её могут заметить. Под прикрытием ствола вяза она быстро преодолела несколько метров, отделяющих её от играющих бельчат, и стала осторожно выжидать благоприятный момент для атаки. Детёныши прыгают по ветке, состязаясь в дальности прыжка, и не подозревают, что после любого из прыжков они могут оказаться в ловушке. Самка шерстохвостого опоссума подкралась к ветке, где играли бельчата, а затем внезапно выскочила из-за ствола, отрезая путь к отступлению сразу двум бельчатам. Остальные, кому повезло оказаться на стволе, тут же юркнули в спасительное дупло. Один из бельчат, который был сильнее, совершил рискованный прыжок через голову самки шерстохвостого опоссума, вцепился когтями в кору на стволе вяза и тоже скрылся в дупле. Оставшийся бельчонок испуган: на него наступает чудище, которого он не видел раньше, с незнакомым запахом и страшной пастью. Он может лишь отступать на тонкий кончик ветки, где до него точно не доберётся массивный шерстохвостый опоссум. Но здесь бельчонок сильно рискует: одно неосторожное движение – и он упадёт с ветки и разобьётся насмерть.

Самка шерстохвостого опоссума нападает: цепляясь лапами за кору, она движется в сторону бельчонка, скаля зубы. Её жертва может только отступать: бельчонок перебежал на тонкую ветку, которая дрожит у него под лапами и раскачивается от порывов ветра. Дальше ему некуда бежать, а страшное животное движется в его сторону. Ближайшая ветка – слишком далеко, чтобы он мог до неё допрыгнуть. Самка шерстохвостого опоссума видит, что добыче некуда скрыться, поэтому не спешит: она тоже не хочет упасть на землю и разбиться. Она осторожно переставляет лапы и прочно хватается за ветку. Её взгляд устремлён на маленького зверька, сжавшегося в комочек на конце ветки. И самка шерстохвостого опоссума не замечает того, что творится у неё за спиной. Она не видит, что самка масковой чубатой белки возвращается с кормления.

Белка почувствовала, что её детёнышам угрожает опасность, когда уловила тонкий, но отчётливый запах страха со стороны гнезда. Она всегда старалась возвращаться к гнезду так, чтобы ветер дул от гнезда в её сторону и приносил запахи хищников, если они окажутся рядом. К запаху страха примешивался запах одного из тех медлительных зверей, которых белка часто встречала в лесу круглый год. И наличие этих двух запахов одновременно давало белке-матери представление о происходящем у её гнезда, даже когда до дома было ещё далеко. Она не боится шерстохвостых опоссумов, а материнский инстинкт придаёт ей ещё больше решимости. Запрыгнув на вяз, где находится её дупло, белка-мать пробежала по стволу, спрыгнула на ветку, добежала до самки шерстохвостого опоссума и нанесла ей укус в заднюю лапу. Один из детёнышей, сидящих на спине самки опоссума, с удивлением посмотрел на это странное существо: на него глядела страшная чёрно-белая маска встопорщенной шерсти, скалящая четыре острых желтоватых резца. В следующую секунду он увидел уже бельчонка, сидящего на конце ветки: его мать развернулась в сторону неожиданно возникшего противника, едва не сбросив со спины собственных детёнышей.

Масковая чубатая белка значительно уступает шерстохвостому опоссуму по весу, но это компенсируется её скоростью и агрессивностью. Пока самка опоссума разворачивалась, белка успела налететь на неё, укусить в плечо и отступить на исходную позицию. Демонстрируя противнику свою решимость защищать потомство, белка задрала хвост, встопорщила волосяные кисточки на скулах и распушила хохолок на темени. Так она выглядит намного внушительнее, и это зрелище подкрепляется её агрессивными выпадами в сторону противника. Белка скалит зубы, временами издавая визг, словно дерущаяся кошка. В ответ на это самка опоссума приподнялась на всех лапах, вздыбила шерсть, разинула пасть и зашипела. С плеча по её шерсти стекает тонкая струйка крови, но она не обращает внимания на рану. Белка продолжает агрессивные демонстрации, с визгом подступая к самке опоссума, а затем делая прыжок назад. Это заставляет самку опоссума делать шаг в сторону противника… уходя от детёныша, которого она собиралась съесть. Белка намеренно провоцирует опоссума на нападение, переключая внимание зверя на себя – так она спасает от опасности свой выводок. Если самка опоссума вдруг захочет залезть в дупло, где прячутся детёныши, то их уже ничто не спасёт: прежде, чем белка-мать сможет что-то сделать, её детёныши будут убиты. Но опоссум слишком медленно движется в её сторону, поэтому белка решилась на опасный шаг: она запрыгнула на спину самки шерстохвостого опоссума, укусила зверя в шею и тут же спрыгнула на ветку. Детёныши опоссума, испуганные появлением белки рядом с ними, запищали от испуга, и их мать восприняла действия белки как угрозу собственному потомству. Материнский инстинкт заставил её встать на защиту собственного потомства, и самка опоссума бросилась за белкой, забыв про бельчонка, загнанного на ветку. Белка-мать запрыгнула на ствол вяза, стараясь держаться в поле зрения самки опоссума, и продолжила своё демонстративное поведение. Она показывает опоссуму чёрно-белую «маску» на морде и подпускает её к себе очень близко, прежде чем отбежать ещё на пару метров по ветвям. Разъярённая самка опоссума преследует её, забыв об охоте, и начинает неуклюже карабкаться по стволу вяза. Теперь путь к спасению свободен – детёныш белки, едва не ставший её добычей, пулей бросился к дуплу и скрылся внутри. А его мать продолжает игру с опоссумом: она несколько раз подряд подпускает медлительного зверя поближе, но в последний момент бросается прочь, отбегает и снова ждёт. Обманный манёвр вполне удался – в течение нескольких минут белка просто увела зверя от гнезда. Она непреднамеренно добилась ещё одного результата: у самки опоссума короткая память, поэтому, гоняясь за взрослой белкой, она просто забыла о том, что хотела напасть на детёнышей. В итоге, когда она перелезла с вяза на соседнее дерево, белка просто скрылась в листве и больше не появлялась. А когда источник раздражения пропал, самка опоссума переключилась на собственные проблемы: она начала вылизывать кровоточащую рану на плече.

Испуганные детёныши белки сидят в глубине дупла, сбившись вместе. Им не видно, что происходит снаружи, и они могут лишь слышать визг своей матери и шипение странного зверя, напавшего на них. Эти голоса вначале слышались очень отчётливо, но затем становились всё тише и тише. Наконец, они вовсе стихли, а немного позже вблизи гнезда раздалось лёгкое царапанье по коре. В следующую секунду вход в дупло оказался наполовину прикрыт, отчего внутри на секунду стало темнее. Детёныши затаились и притихли – чувство страха ещё не оставило их. Но затем они почуяли знакомый запах: опасности нет, это просто вернулась мать. Обнюхав детёнышей, она легла на подстилку гнезда и стала кормить их молоком. Чувствуя прикосновения детёнышей, самка белки успокоилась и стала облизывать ближайшего к её голове детёныша. Шерстохвостый опоссум – реальная опасность для детёнышей, но это лишь одна из многих опасностей, которые им предстоит встретить в жизни, причём не самая страшная. И когда речь пойдёт о жизни или смерти, матери может уже не быть рядом, и тогда каждому из бельчат придётся рассчитывать только на собственные силы ради выживания.

В лесу обитает много видов животных, поэтому опасность может возникнуть в любой момент. Все ярусы леса поделены на множество индивидуальных территорий, и вяз, на котором расположено гнездо масковой чубатой белки, находится на территории, которую считает своей самка апанакеса, живущая в дупле старой ивы на берегу реки. Весной белка уже встречалась с этим хищником, но тогда ей удалось скрыться. Проявляя осторожность, самка масковой чубатой белки избегала встреч с апанакесом, и это позволило ей остаться в живых и успешно вырастить первый выводок. Но один из тех детёнышей несколько дней назад стал жертвой самки апанакеса. Это естественный порядок вещей: смерть растительноядных животных означает жизнь хищника. И чтобы жизнь самки апанакеса продолжалась, она должна убивать.

Самка апанакеса рыщет в кронах деревьев. Желтовато-бурый мех и густая листва скрывают её от глаз возможной добычи, а умение скакать по ветвям быстро и ловко помогает зверю нападать на добычу, откуда она не ждёт. Эта самка обладает значительным опытом охоты, и лес для неё – открытая книга. По запаху она способна отыскать беличью тропу, а сила и свирепость помогают ей справиться даже с взрослым шерстохвостым опоссумом. Но есть одно обстоятельство, которое заставляет её быть более осторожной на охоте. Эта самка уже вырастила первый выводок детёнышей, и теперь подходит к концу её вторая беременность в этом сезоне. Ей нужно хорошо питаться, чтобы принести полноценное потомство, но в то же время избегать рискованных прыжков и погони, чтобы не нанести вред ещё не родившимся детёнышам.

Самка апанакеса нашла странный след: две дорожки запахов, оставленных разными зверями. Один запах – это резкая вонь выделений шерстохвостого опоссума. Причём, судя по оттенкам запаха, это самка с потомством. Такое животное может быть опасным противником из-за превосходства в весе, поэтому связываться с ним явно не стоит. А вот второй запах – это нечто более интересное: запах масковой чубатой белки. Обе запаховых дорожки перекрываются, словно оба животных двигались по одной тропе. В одном месте самка апанакеса обнаружила маленькое пятно крови на коре одной ветки – судя по запаху, это кровь шерстохвостого опоссума. Но далее две запаховых дорожки разошлись в разные стороны. Одна из них отмечена отчётливым пахучим пятном выделений опоссума, словно зверь какое-то время сидел на месте. А вторая тропа, помеченная беличьим запахом, уходит куда-то в сторону и вверх, на соседнее дерево. Самка апанакеса пошла по ней – обоняние безошибочно ведёт её по ветвям, показывая, каким путём возвращалась домой масковая чубатая белка, которой удалось избавить своё потомство от опасности. Но сейчас, если обстоятельства будут складываться в пользу хищника, ей вряд ли удастся защитить детёнышей. Хищнику хватило нескольких минут, чтобы оказаться совсем рядом со старым вязом, в дупле которого сидит белка с потомством.

Далеко не каждая охота хищника заканчивается успехом и очень часто она может сорваться из-за случайностей. В лесу ни одно животное не может оказаться незаметным абсолютно для всех окружающих, и многое зависит от того, кто кого заметил первым. И о том, что самка апанакеса замечена, возвестил хриплый дребезжащий крик. Один из бальзамических попугаев, кормившихся на дереве неподалёку, заметил хищника и начал истошно кричать. Его голос услышали даже те, кто не увидел хищника, и он не остался без ответа: откуда-то из верхнего яруса крон донёсся ответный крик попугаев, а затем голоса ещё нескольких птиц донеслись откуда-то со стороны, словно эхо. Самка апанакеса огляделась: на окружающих деревьях собирались попугаи, среди которых мелькали другие птицы. Попугаи кричали, словно заведённые. С каждой минутой птиц становилось всё больше, а их голоса слились в один непрерывный шум. Несколько попугаев сели на ветку совсем рядом с самкой апанакеса. Они не боялись её: вряд ли она начнёт охоту на них сейчас, когда множество глаз неотрывно наблюдают за ней. Попугаи вьются над хищником, сидят на соседних ветвях и громко кричат. К ним присоединяются другие птицы: писклявые карликовые крапивники и золотошейные синицы тоже охвачены возбуждением. И все птицы чувствуют себя в относительной безопасности: враг обнаружен, его охота сорвана. Точно так же попугаи поступают с совой или иным небольшим хищником: количество придаёт им храбрость, и стратегия вполне оправдывает себя. В окрестностях колонии бальзамических попугаев численность мелких птиц бывает даже выше, чем на других участках леса.

Самка масковой чубатой белки услышала голоса попугаев, доносящиеся снаружи. Она уже слышала эти голоса, когда её изгоняли из гнезда, но, пока она находится в дупле, эти птицы не страшны ей. Постепенно громкость и частота криков попугаев возрастают, и это явно означает что-то необычное и даже, возможно, опасное. Сытые бельчата спят, сбившись в одну кучу. А их мать, слыша голоса, доносящиеся снаружи, улеглась рядом с детёнышами, прикрыв их своим телом и хвостом, но вовсе не собираясь спать. Она бросает тревожные взгляды на вход в дупло, готовая при необходимости встретить врага во всеоружии. Её хохолок подёргивается от возбуждения, а дыхание становится учащённым. Она отчётливо слышит голоса множества птиц, и этого достаточно, чтобы понять, что опасность близка. Единственное, чего она не знала – насколько близка была смерть. Если бы попугай не заметил крадущуюся по ветвям самку апанакеса, ей бы хватило нескольких минут, чтобы перебраться на старый вяз, обнаружить дупло и расправиться со всеми его обитателями.

Попугаи дружно окрикивают самку апанакеса и летают с ветки на ветку, не сводя с неё глаз. В одиночку любой из них боялся бы малейшего шороха, а расправиться с ним можно было бы за считанные секунды: один укус в голову – и это уже мясо. Но сейчас удача не на стороне апанакеса: в ближайшее время хищнику вряд ли удастся сделать хоть шаг, оставаясь незамеченным. Апанакес следит за кричащими птицами, приоткрыв рот и демонстрируя клыки. Некоторые попугаи оказываются слишком близко к нему, и тогда хищнику приходится огрызаться, чтобы заставить их держаться подальше. Попугаи ведут себя слишком нагло: уверенные в численном превосходстве, они садятся на ветки совсем рядом с хищником, не прекращая кричать. И эти обстоятельства складываются, как ни странно, в пользу хищника: сейчас апанакесу нет нужды скрываться и двигаться тихо. Нужно лишь ждать, пока кто-нибудь совершит ошибку, которой можно воспользоваться. И вскоре наступил момент, когда такая ошибка была сделана. Один из молодых попугаев уселся на ветке прямо на пути апанакеса. Лучшего стечения обстоятельств просто не бывает, и хищник решил действовать наудачу. У самки апанакеса есть право сделать ответный ход, и она удачно реализовала его. Один бросок – и злополучный попугай забился в зубах хищника, роняя перья, а его сородичи заголосили с новой силой. Челюсти сжались, рёбра добычи хрустнули, и крик схваченной птицы мгновенно оборвался. Заполучив добычу, самка апанакеса бросилась наутёк: крики попугаев могут привлечь кого-нибудь ещё, кто может отобрать у самки апанакеса добычу, такую нужную сейчас. Зажав в зубах убитого попугая, самка апанакеса стрелой мчится по ветвям, оставляя после себя лишь зелёные пушинки, кружащиеся в воздухе. Она по-прежнему слышит голоса попугаев позади себя, но они становятся всё тише: далеко не все птицы готовы преследовать её. Основная стая вскоре осталась позади, но несколько попугаев продолжали преследовать самку апанакеса ещё около сотни метров, пронзительно крича. Но вскоре отстали и они. Выбирая самые густые ветви и соблюдая осторожность, самка апанакеса понесла добычу к одному из временных укрытий, где у неё есть возможность попировать в одиночестве. А лес вскоре вернулся к обычной жизни, и лишь одна из молодых самок бальзамического попугая будет напрасно ждать возвращения своего гнездового партнёра. Все заботы по выращиванию пары птенцов лягут исключительно на неё.

Когда стихли крики попугаев, из дупла осторожно показалась чёрно-белая морда масковой чубатой белки. Белка понюхала воздух, затем высунула голову и огляделась. Не обнаружив признаков опасности, она выбралась из дупла и в несколько прыжков скрылась среди ветвей: скоро детёныши снова захотят есть, и ей предстоит ещё несколько недель заботиться о них, прежде чем они начнут самостоятельную жизнь.

Другим зверям можно не бояться многих опасностей благодаря своему размеру и количеству. Косороги бродят по лесу целым стадом: пока они вместе, они представляют собой значительную силу, и разные хищники мелкого и среднего размера им не страшны. Стадо – это множество глаз, носов и ушей. Хищник может быть сколь угодно осторожным, но в стаде всегда найдутся животные, которые обнаружат его и сведут на нет его усилия по выслеживанию добычи.

Лесные косороги в разгар лета выглядят намного лучше, чем весной. Благодаря обильному корму они значительно поправились после зимней бескормицы и обросли гладкой лоснящейся шерстью. С весны они обзавелись потомством, и среди взрослых зверей много самок с телятами; у некоторых самок родились двойни. Телят легко заметить среди взрослых зверей: у них чуть более тёмная шерсть. С момента рождения телята уже успели значительно подрасти, и теперь проявляют свой игривый характер. Они скачут вокруг матерей, толкаются плечами или бегают друг за другом, задрав хвосты. Некоторые телята даже бодаются головами, хотя рога у них даже не начинали расти. Взрослые косороги так не делают; это поведение – наследие их двурогих предков, у которых рога были турнирным оружием. Иногда телята пристают к взрослым зверям, бодаясь с ними, и взрослые косороги принимают их правила игры, наклоняя голову и подставляя лоб играющему телёнку. Иногда телята мешают взрослым зверям кормиться, и тогда взрослые косороги осторожно отталкивают их боковым движением головы, как снег зимой.

Косороги начинают готовиться к новой зиме уже летом. Теперь они не выглядят «лысыми», как это было весной. Рога снова отрастают, но пока их ещё нельзя использовать в качестве инструмента: они мягкие и покрытые бархатистой кожей. У косорогов рогаты и самцы, и самки, но пока их рога вовсе не оружие – во время активного роста их легко поранить, и тогда зимой животное с неправильно сформированным рогом столкнётся с большими проблемами при добывании пищи. Сейчас их защитят от врага быстрые ноги, а если надо – крепкие копыта. Но у косорогов есть враги намного страшнее хищников, от которых не спасут ни копыта, ни рога: тяжёлый запах, исходящий от животных, привлекает кровососущих насекомых, которые летают над стадом целыми тучами. Они немилосердно кусают косорогов, выбирая для атаки места с самой тонкой кожей – ноздри, глаза, уши и губы. К звукам окружающего мира, которые слышат косороги, постоянно примешивается жужжание разных видов насекомых. По ночам косорогам досаждают комары, а днём их сменяют слепни, оводы и мошкара. Укусы насекомых обжигают, поэтому звери часто вздрагивают, сгоняя своих мучителей, и фыркают, потому что мошкара и гнус набиваются в глаза и ноздри. Слепни вьются над зверями, садятся на их шкуры, выбирая самые тонкие участки кожи, и кусают, заставляя кожу зверей опухать, чесаться и зудеть. Оводы ещё хуже – они ищут возможность заразить косорогов личинками, бурящими ходы под кожей животного или поселяющимися в дыхательных путях и пазухах черепа. Множество болот и озёр в долинах рек благоприятствует размножению кровососущих насекомых и они, возможно, извели бы всех крупных обитателей лесов, если бы у косорогов и других крупных млекопитающих не было союзников в борьбе с их мучителями.

Звери – это настоящая передвижная столовая для птиц, которые сопровождают стада в их пути по лесу. Когда стадо косорогов пасётся вблизи сосны, на которой живёт колония бальзамических попугаев, часть населения коллективного гнезда мобилизуется на ловлю крылатых мучителей косорогов. Услышав голоса и топот косорогов, писклявые карликовые крапивники и золотошейные синицы слетают из крон деревьев к стаду, которое уже сопровождают разные мелкие певчие птицы из подлеска, и включаются в поиск насекомых в шерсти зверей. Каждый вид птиц делает это по-своему, поскольку предпочитает свой вид корма. Крапивники специализируются на поиске мелких насекомых, скрывающихся среди покровов тела животных. Они заботливо перебирают шерсть косорогов тонким чувствительным клювом. Цепляясь лапками за шерсть, крапивники лазают по бокам косорогов, которые ведут себя осторожно и не сгоняют этих птиц. Писклявый карликовый крапивник обладает запоминающимися особенностями окраски – полосатые чёрно-белые маховые перья в его крыльях очень узнаваемы, поэтому даже молодые косороги быстро запоминают этих птиц и доверяют им очистку своей шерсти.

Крупный взрослый самец косорога страдает от личинок овода, которые внедрились ему под кожу на горле. Личинки уже успели вырасти и образовать под его кожей свищи, и косорог ощущает их присутствие всякий раз, когда глотает пищу. Поэтому, когда крапивник сел на морду этого зверя, он замер и даже перестал жевать, давая маленькой птице возможность поискать паразитов в его шерсти. Крапивник осторожно обследовал ноздри зверя, осмотрел кожу около глаза, заглянул в ухо животного, а затем спустился на его горло. Хотя личинки овода ещё совсем маленькие, следы их присутствия хорошо заметны в виде двух выпуклых уплотнений под шкурой зверя, увенчанных небольшим отверстием, из которого личинка выставляет дыхальца. Птица умеет извлекать таких паразитов: она быстрым движением погрузила клюв в отверстие. Косорог вздрогнул, но остался стоять неподвижно. Слегка пошевелив клювом в отверстии, крапивник сумел ухватить личинку, сжавшуюся в комок в глубине свища, и дёрнул на себя. Ему удалось извлечь паразита с точностью, достойной хирурга. Проглотив личинку, птица занялась другой раной. Личинка внутри смогла избежать первой атаки, скрывшись в глубине укрытия: кончик клюва лишь слегка коснулся её. После нескольких попыток извлечь её птица продолжила очищать шерсть косорога. Почувствовав, что опасность миновала, личинка овода снова вытянулась и высунула дыхальца из отверстия в коже хозяина. Но в этот раз крапивник оказался осторожнее и быстрее. Он ловко схватил выступающий из раны кончик тела личинки и дёрнул. Личинка пыталась заякориться в ране, растопыривая щетинки, растущие на её сегментах, но крапивник продолжил тянуть, крепко удерживая личинку в клюве. Личинка на секунду ослабила сопротивление, и этого было достаточно: крапивник быстро извлёк её из раны и проглотил. Сытый, он вспорхнул на вершину рога косорога, подрагивая задранным вверх хвостом с белым кончиком. Косороги охотно принимают услуги крапивника ещё по одной причине: это ещё и хороший сторож с тонким слухом, предупреждающий о приближении хищников пронзительным писком.

Посидев на роге косорога, крапивник слетел на его спину, сверкнув в воздухе чёрно-белыми перьями, и спустился на бок зверя, собирая клещей, прицепившихся к его телу во время движения через кустарники. Крапивники предпочитают иметь дело с сидящими на шкуре зверя паразитами. Но у других птиц иные манеры питания. Видя мелькнувшие в воздухе чёрно-белые перья, косорог охотно позволяет этой птице садиться на себя. Вряд ли эти животные понимают, что такие перья – признак, присутствующий не у одного вида птиц. Другая птица, обладающая похожим элементом окраски – золотошейная синица. Весной синицы также искали паразитов в шерсти косорогов, но летом ситуация изменилась. Специфический запах, исходящий от косорогов, привлекает летающих кровососущих насекомых, и летом золотошейные синицы переключаются на питание летающими вокруг животных слепнями и оводами. Они почти не садятся на зверей, но проносятся над ними, сверкая золотистыми перьями на шее, и ловят слепней в полёте. Из-за этой особенности поведения они не конкурируют с крапивниками. Косорог для них – это всего лишь что-то вроде живого насеста.

На вершину рога молодого крупного косорога присела золотошейная синица. Её движения порывистые и быстрые, и она ни мгновения не сидит на месте. Сделав несколько прыжков по зубцам рога, она вспорхнула, бросилась вперёд и схватила крупного слепня. Вернувшись на рог животного, синица прижала его лапой к поверхности рога, расклевала несколькими ударами клюва, проглотила мягкие части тела и выбросила жёсткие хитиновые остатки. Всё это заняло менее двадцати секунд. Когда синицы кормятся вблизи стада косорогов, они относятся друг к другу менее агрессивно, чем обычно: добыча сама слетается к ним, поэтому они тратят на поиск пищи намного меньше времени. При этом сильные доминантные особи птиц занимают в стаде место, обращённое в сторону открытого пространства с водоёмом, откуда с большей вероятностью прилетают крупные слепни.

Пасущиеся косороги относятся друг к другу сравнительно миролюбиво. До брачного сезона ещё долго, рога растут и пока недостаточно окостенели, а пища вокруг имеется в изобилии. Но иногда у этих зверей находится повод для конкуренции даже вне брачного сезона. Один из косорогов, ощипывая траву в подлеске, нашёл старый рог, сброшенный весной кем-то из его сородичей. Этот рог очень большого размера – вполне возможно, его сбросила какая-то сильная особь. Косорог явно был не первым, кто его нашёл: грызуны уже сильно обглодали края рога. Погода и насекомые также поработали над ним: кость треснула и стала очень хрупкой. Но это как раз то, что нужно косорогу. Он взял рог ртом, поднял его с земли и сжал челюсти. Хрупкая кость треснула, и у него во рту остался кусок рога, который зверь стал с наслаждением грызть, словно орех. Такое поведение обычно у данного вида – сейчас организму животного в большом количестве требуется кальций, нужный для построения рога. Из-за кальция косороги поедают найденную в лесу скорлупу птичьих яиц, и даже разоряют кладки наземных птиц. Также они не упускают возможности поглодать кости, если удаётся их найти. Также у каждого стада на территории есть особое место, где на поверхность выходят горные породы, богатые кальцием – туда звери регулярно наведываются на подкормку минеральными веществами. Поэтому старый рог – это находка, которая заслуживает внимания. И внимание этой находке оказывают также сородичи счастливчика, что может быть совершенно нежелательно.

Услыхав шорох листвы под копытами сородича, косорог обернулся на звук и увидел, как к нему твёрдой походкой приближается крупный сильный зверь – вожак стада. Такой поворот событий крайне нежелателен, и косорог попробовал спасти свою находку: сглотнув недожёванные осколки кости, он взял остаток рога в рот и попытался унести его. Но вожак стада приближается, и его поступь слышится более отчётливо. Драка из-за старой кости вряд ли состоится, но вожак явно пытается оспорить право на находку. Вожак стада быстро догнал обладателя столь ценной находки, поравнялся с ним и толкнул его плечом. Такое действие понятно без слов: он явно желает, чтобы находка принадлежала ему. Не получив желаемого, вожак ещё раз толкнул сородича плечом так сильно, что тот едва устоял на ногах. Рог выпал изо рта косорога, нашедшего его, и вожак стада тут же оттеснил его от находки. Хрупкая выветренная кость хрустнула на зубах крупного матёрого косорога, и он начал с наслаждением жевать костяное крошево. Когда обиженный сородич попробовал получить обратно свою находку, вожак просто повернулся к нему боком и стал теснить его прочь, всем своим видом давая понять, что теперь это его собственность, и он знает, как ею распорядиться. Съеденный костный материал поможет его рогу ещё немного подрасти и укрепит составляющую его кость. А это пригодится зимой, когда от размера и прочности рога зависит успех зверя в поиске пищи.

Постепенно летние дни становятся короче. День летнего солнцестояния прошёл, но именно сейчас наступают самые жаркие дни. Даже на севере материка жара на какое-то время становится почти тропической, и в это время большинство лесных обитателей сходится к воде в поисках прохлады и питья.

Косороги целым стадом покинули лес и направились к берегу реки. Звери фыркают и вздрагивают, пробираясь по зарослям в пойме реки: в заболоченных зарослях ожидают свою добычу целые тучи комаров и мошек, а в воздухе носятся крупные слепни. Но здесь также есть нечто другое, ради чего они готовы покинуть лес и потерпеть нападение насекомых. Берег реки в одном месте очень пологий, топкий и грязный – здесь был мелководный заливчик, который за десятки лет постепенно наполнился смытой с берегов почвой и песком. Теперь он представляет собой обширную грязевую ванну, которую используют косороги. Благодаря широким копытам звери легко движутся по грязи, и всё стадо равномерно распределяется по всей площади грязевой купальни. Доминирующие особи заходят в места с самой тягучей и липкой грязью и с наслаждением ложатся в неё. Подчинённые особи вынуждены либо довольствоваться полусухой грязью с краю купальни, либо просто заходить в воду. Окунувшись в грязь, звери с удовольствием чувствуют, как она пропитывает шерсть и приятно холодит кожу. Когда один бок покрывается грязью полностью, животные ложатся на другой бок и продолжают отдыхать. Некоторые звери валяются в грязи, словно лошади, дёргая ногами в воздухе. Вожак стада разгрёб себе нечто вроде ванны и погрузился в неё по самые глаза. Когда кто-то из молодых зверей низкого статуса попытался пристроиться рядом, он вскочил, громко рявкнув, но одна из его ног скользнула по грязи и он шлёпнулся обратно в свою купальню, обдав окружающих зверей грязными брызгами. С трудом поднявшись, он снова бросился на нарушителя границ и вытолкал его за пределы личной территории, после чего вернулся в свою купальню.

Косороги не просто наслаждаются прохладой, валяясь в мокрой грязи. Шерсть, вымазанная и пропитанная грязью, превращается на какое-то время в плотный панцирь, непроницаемый для хоботков кровососущих насекомых. Кроме того, в слое грязи тонут паразиты, сидящие на теле зверей. Поэтому, несмотря на кажущуюся негигиеничность, это времяпровождение способствует поддержанию здоровья животных.

В желанной грязевой ванне помещаются не все. Более сильные самцы первыми занимают самые лучшие места и лежат, свободно вытянув ноги. Если нужно, они легко отгоняют животных более низкого ранга, а между ними самими устанавливается своего рода паритет, и они не нарушают границ индивидуальных участков грязевой ванны. Но по краям грязевой ванны низкоранговые самцы толкаются и шумно выражают недовольство, стараясь занять участок с более влажной грязью. Они толкаются боками и даже бьют друг друга копытами, стараясь занять место получше. Самки и детёныши не участвуют в драке за грязевые ванны, а дожидаются своей очереди где-то с краю. Если какой-то самец встаёт со своего места, самка спешит занять его, а потом подзывает к себе телёнка.

Некоторые косороги изначально не собираются участвовать в дележе территории грязевой ванны. Они избирают другой способ защиты от насекомых: просто заходят в воду и ложатся на мелководье, оставляя над водой только голову с рогом. Несколько самок и телят зашли в воду в стороне от грязевой купальни, держась тесной группой. Движения крупных животных и топот их ног распугивают рыб, которые мечутся у поверхности воды, сверкая серебристыми или пятнистыми боками. Телята косорогов тут же затевают шумные игры, бегая по воде и поднимая тучи брызг. Иногда они шлёпают копытами по воде просто ради удовольствия, чтобы посмотреть, как разлетаются брызги. Некоторые самки косорога заняты добычей корма: звери лакомятся нежными водяными растениями. Но за ними приходится погружать голову в воду целиком, а к этому надо привыкнуть. Зато наградой тому, кто умеет так делать, становится лакомая зелень. Одна самка забрела в воду по самые плечи и стала объедать куртину рдеста, доросшего до поверхности воды и выпустившего круглые плавающие листья и тонкие свечки соцветий. Телёнок рядом с ней едва достаёт ногами до дна, но не отходит далеко от матери, наблюдая за её действиями. Когда самка вытащила из воды целый пучок растений и стала пережёвывать его, телёнок смог оторвать от него один стебель. Вкус понравился ему, и он подобрался поближе к зарослям, которые объедает его мать. Подражая ей, он сунул голову под воду, но тут же высунул её из воды и стал чихать: он случайно сделал вдох под водой, и вода попала ему в нос. Самка посмотрела на него и продолжила кормиться, предоставив детёнышу возможность наблюдать за ней и учиться на собственных ошибках.

В бело-голубом небе появился силуэт ширококрылой птицы. Почти не взмахивая крыльями, самец вакиньяна парит над водой, оглядывая семейные владения. У него сейчас трудное время: в гнезде сидит прожорливый и активно растущий птенец, и взрослым птицам приходится много летать, чтобы найти достаточно пищи для него и для себя. С высоты своего полёта вакиньян способен окинуть взглядом огромную территорию. И его внимание вскоре привлекли несколько крупных зверей, неподвижно лежащих на берегу реки, вытянув ноги. Вакиньян стал снижаться, описывая большие круги в воздухе и не сводя глаз с лежащих у воды животных. Он видел, что рядом с ними ходят другие животные того же вида, но они явно не стали бы препятствовать его намерениям.

Подняв вихрь из пыли и песка, самец вакиньяна сел на речном берегу неподалёку от грязевой купальни косорогов. Несколько телят при виде огромной птицы бросились к своим матерям, а самки повернулись головами к хищной птице, громко мыча и прикрывая телят своими телами. Вакиньяна они не интересуют. Птица шагает по земле вразвалку, оглядывая лежащих в грязевой ванне зверей. Для птицы косороги, лежащие неподвижно или слабо шевелящиеся, представляют особый интерес – птица воспринимает их как уже мёртвых или умирающих животных, которых можно съесть. Вакиньяну жарко: птица шагает, слегка раскрыв крылья. Кожистый воротник на его шее налился кровью и удлинился, а красные бородавки по его краям стали ещё крупнее. За глазами птицы два нароста вытянулись в висячие красные серьги. Это способствует теплоотдаче, но явно недостаточно для спасения от жары: вакиньян тяжело дышит через раскрытый клюв, охлаждаясь за счёт испарения воды со слизистых оболочек. Он бродит по речному берегу, осматривая самцов косорога, нежащихся в грязи. Пока птица не приближалась, косороги почти не обращали на неё внимания. Ободрённый отсутствием видимой реакции, вакиньян осторожно вступил на тонкую корочку подсохшей грязи и побрёл по ней. Такое пристальное внимание со стороны плотоядной птицы, вооружённой острым клювом, явно не нравится косорогам. Ближайший к вакиньяну самец косорога поднял голову и посмотрел прямо на него. Вакиньян шагнул в сторону, но не отказался от своих намерений: умирающие животные могут вести себя так же, и пока он уверен, что ему есть, чем поживиться здесь. Он осторожно обошёл пошевелившегося косорога и пошёл дальше. Но идти ему стало несколько труднее: грязь стала более жидкой, и его лапы стали проваливаться в жижу. Но птица не видит пока причин для паники и направляется к одному из крупных косорогов, лежащих неподвижно.

Крупный самец из числа высокоранговых особей уверен в твёрдости своего положения в общей иерархии, и знает, что мало кто способен бросить ему вызов. Поэтому в грязевой купальне у него одно из самых лучших мест. Он лежит в яме, полной жидкой грязи, и его шерсть уже вся пропиталась ею. Зверь блаженствует, избавившись от назойливых кровососущих насекомых, и позволяет себе немного подремать. Но ему не пришлось долго спать: косорог проснулся от резкой и сильной боли в носу, словно кто-то ударил его рогом или копытом. Он попытался открыть глаза, но один глаз оказался залеплен грязью, поэтому ему пришлось встряхнуть головой, чтобы сбросить с себя лишнюю грязь. Зверь тяжело поднялся на ноги, облепленный грязью, которая стекает по его боку и шлёпается под ноги большими комьями. Косорог ожидал увидеть дерзкого сородича, бросившего ему вызов, или же какого-нибудь глупого телёнка, случайно угодившего ему копытом по носу. Но он увидел перед собой лишь большую птицу, посматривающую на него с безопасного расстояния. Неподвижность отдыхавшего косорога привлекла внимание вакиньяна, и птица просто клюнула его в нос, очевидно, уже рассчитывая попировать. Но пир совершенно неожиданно сорвался, когда лакомая на вид добыча внезапно «ожила».

Косорог, пошатываясь спросонья, качнул головой из стороны в сторону, и испуганный вакиньян отбежал к краю грязевой ванны. Но зверь не стал ложиться обратно в грязь: нос болел, а вакиньян оказался рядом, когда зверь почувствовал боль. Значит, он и есть причина боли. Поэтому он должен быть наказан. Логика простая, но именно сейчас она оказалась безошибочной. Зверь согнал с себя остатки сна и сделал несколько шагов в сторону вакиньяна. Он тяжело дышит, сопит и делает размашистые движения головой из стороны в сторону. Пока это всего лишь демонстрация силы – рог ещё не отрос в достаточной степени и не отвердел, чтобы его можно было использовать как оружие. Видя эту угрозу, вакиньян отбежал от края грязевой ванны, заставив одного из телят косорога броситься под защиту матери. Но самец косорога не стал останавливаться и продолжил преследование. Из его носа капает кровь, и он чувствует боль от удара клюва птицы. Оказавшись на твёрдой земле, он сделал несколько скачков в сторону вакиньяна, и грозная птица испугалась. Вакиньян раскрыл крылья, замахал ими и побежал прочь, а за ним гнался огромный самец косорога, издавая громкое мычание. Поймав спасительный порыв встречного ветра, вакиньян оторвался от земли, сделал ещё несколько взмахов крыльями и взлетел выше головы косорога. Теперь вакиньян недосягаем для разъярённого косорога: восходящий поток воздуха над нагретым речным берегом поднимает его вверх. Огромная птица сделала большой круг над стадом, величественно взмахнув крыльями, и вскоре улетела прочь – искать более доступную добычу. Самец косорога, ещё не успев успокоиться до конца, побрёл к своему месту в грязевой купальне, обходя сородичей и не обращая внимания на их недовольство. Однако его ожидал неприятный сюрприз: его место оказалось занятым. Пока он отгонял вакиньяна, в его яме с жидкой грязью уже расположились два каких-то молодых самца, удачно воспользовавшихся ситуацией. Тем не менее, иерархия в стаде сохраняется даже на отдыхе, и случайная удача, выпавшая молодым самцам, оказывается кратковременной. Крупный самец даже не демонстрировал им свою силу: одного его вида хватило, чтобы молодые звери немедленно вскочили из грязи и бросились наутёк по речному мелководью, шлёпая по поверхности воды и оставляя за собой след желтоватой расплывающейся мути. Они выбрались на берег лишь далеко за краем грязевой купальни. Восстановив порядок, взрослый самец снова погрузился в грязь, а затем повернулся на спину и задрыгал ногами в воздухе, втирая грязь в свою шкуру.

В высоте над отдыхающими косорогами снова пролетел вакиньян. Сделав круг над зверями, он направился в сторону гнезда на сосне. На сей раз ему удалось найти что-то съедобное, и теперь птица торопится к гнезду, исполнять свой родительский долг.

Гигантские лесные дикобразы страдают от насекомых ещё больше, чем косороги. Иглы, покрывающие их спину и плечи, превосходно защищают их от крупных хищников, но у этой защиты есть своя цена: иглы столь же хорошо защищают многочисленных паразитов от самого зверя. Поэтому в шерсти гигантского лесного дикобраза складывается целое сообщество разнообразных мелких беспозвоночных. Личинки молей и крохотных жуков поедают отрастающую шерсть, отчего она вываливается клочьями. А личинки некоторых видов моли даже поселяются внутри игл и точат их, постепенно сгрызая иглы изнутри и делая их хрупкими, словно бумага. Среди шерсти дикобраза ползают вши и клещи, сосущие кровь зверя. Многочисленные паразиты, ползающие среди шерсти, вызывают зуд и раздражение, поэтомудикобразы вынуждены искать в лесу места, где можно почесаться. Сломанные сучья, торчащие из ствола дерева на достаточной высоте, идеально подходят для этой цели, и на территории каждого дикобраза находятся излюбленные места для чесания, где кора дерева заметно сглажена боками и спиной колючего великана.

Летом к скопищу мучителей дикобразов присоединяются двукрылые. Личинки оводов и некоторых видов мух внедряются под кожу зверей и растут, питаясь жидкостями его тела. Слепни и комары атакуют нос, глаза, уши и губы зверя, где кожа более тонкая. Пожалуй, самыми безобидными из них становятся мухи, личинки которых просто живут в шерсти зверя, питаясь отмирающими частицами кожи, и вызывают раздражение своими движениями. И простое почёсывание вряд ли поможет зверю справиться с многочисленными жильцами в его шерсти. Но у дикобразов находится много помощников, которые охотно избавляют их от паразитов.

Семья гигантских лесных дикобразов греется на солнце, выбравшись на маленькую лесную полянку. Мать, подросток и детёныш растянулись на земле, подставив вздыбленные иглы под солнечные лучи и распушив шерсть. Звери постоянно почёсываются или непроизвольно вздрагивают: в их шерсти копошатся многочисленные паразиты, которые вызывают беспокойство. Детёныш, родившийся в этом году, уже получил их от своей матери при контакте, поэтому он тоже почёсывается. Ему это сделать легче: его иглы не так сильно отросли, поэтому его когти легко справляются с этой задачей. Это, однако, поможет лишь временно. Но дикобразы, как и стадо косорогов, привлекают к себе птиц. У них сейчас горячая пора: в гнёздах пищат птенцы, поэтому родители вынуждены постоянно искать им пищу. А большие звери, вокруг которых вьются мухи и другие насекомые – это очень удобное место для сбора пищи.

В воздухе мелькнули чёрно-белые полосатые перья, и на морду самки дикобраза сел писклявый карликовый крапивник. Несколько секунд крохотная птица оглядывалась, подрагивая задорно торчащим кверху хвостом, а затем погрузила клюв в шерсть зверя и стала искать паразитов. Лёгкие прикосновения птичьих лапок нравились большому зверю. Самка осторожно шевельнулась и наклонила голову набок. Крапивник начал обследовать нежную кожу около её глаза, и обнаружил там двух внедрившихся личинок мухи. Острый клюв птицы быстро выдернул их, и они были проглочены. Крапивник – специалист по «хирургическим операциям» такого рода благодаря тонкому острому клюву, который может проникать в свищи, образованные деятельностью личинок. Но его сила недостаточна для извлечения крупных личинок оводов, которые успешно избегают его клюва, спрятавшись в глубине свища. Зато роговая щёточка на конце его языка позволяет крапивнику «слизывать» с шерсти зверя мелких насекомых, поэтому он без труда наедается, набивая свой желудок вшами и личинками молей. Изредка ему попадаются твёрдые клещи, не успевшие напиться крови, или раздутые от выпитой крови, словно горошина. Они тоже пригодны в пищу, хотя переварить их значительно труднее.

Крапивники трудятся на шкуре дикобраза целой стайкой, хотя обычно ревностно относятся к охране своей территории и не терпят присутствия других размножающихся пар поблизости. Особенно нетерпимы к сородичам самцы; самки относятся друг к другу намного лояльнее, но против чужого самца выступают наравне с супругом. Сейчас, однако, ситуация немного иная: стайку составляют птицы, связанные кровным родством – родители и их потомство. Пример взрослых птиц является хорошим уроком для молодых птиц. Видя, как они спокойно ищут насекомых в шерсти крупных зверей, молодые птицы начинают вести себя намного смелее и также включаются в важную для лесных обитателей работу охотников за паразитами.

От крапивников не отстают золотошейные синицы. Их полосатые чёрно-белые маховые перья – это общая легко узнаваемая «вывеска» для предоставляемой ими услуги чистильщика. И они также хорошо справляются со своими обязанностями. Хотя обычно они ловят летающих кровососущих насекомых, собирающихся возле крупных лесных животных, они не упускают возможности поискать насекомых среди игл огромных дикобразов. Здесь, защищённые от когтей этих зверей, под кожей прячутся личинки оводов, выставляющие наружу лишь дыхальца, вытянутые в трубочку. Это завидная добыча для насекомоядной птицы, но не всегда птицам удаётся успешно извлечь их. Синица, сверкнув золотистыми перьями на горле, села на одну из игл самки дикобраза, словно на жёрдочку. Острое зрение помогает ей искать мелкую шевелящуюся добычу, и она стала вглядываться в шерсть зверя, стараясь обнаружить мелких насекомых, ползающих среди волос. Она заметила, что в одном месте шерсть зверя влажная и слипшаяся, и это привлекло её внимание. Здесь под кожей дикобраза живёт крупная личинка овода, которая уже успела вырасти до размера хорошо разъевшейся гусеницы. Её присутствие выдаёт лишь припухлость, увенчанная отверстием, из которого высовываются две дыхательных трубки. Из этого отверстия сочится жидкость, из-за которой шерсть вокруг слиплась. Синица решила попробовать извлечь такую завидную добычу. Слетев в шерсть, она попыталась схватить её, но личинка лишь втянула задний конец тела поглубже в пробуренную в коже зверя рану. Синица попыталась склевать её, но личинка надолго пряталась всякий раз, когда синица нападала на неё. Наконец, синицу отвлёк пролетевший мимо слепень, и она оставила попытки извлечь личинку. Когда опасность миновала, личинка осторожно вытянула тело и вновь высунула наружу дыхательные трубки. Но она вовсе не так неуязвима, как может показаться: в мини-джунглях из шерсти и игл гигантского лесного дикобраза водятся свои мини-тигры.

Волосяной покров гигантского дикобраза – это специфическое местообитание: здесь хорошо жить тем, кто умеет протискиваться в узкие щели между иглами или волосами. Поэтому практически все паразиты и симбионты зверя, обитающие в этом месте, обладают мелкими размерами, червеобразной или уплощенной формой тела. Кормовые ресурсы большинство из них берёт из тела животного-хозяина: это отмершие частицы кожи, волосы, иглы, живая кожа и кровь животного. Но здесь, как в большинстве экосистем, есть представители следующего трофического уровня, чьё благополучие зависит от состояния популяции паразитов дикобраза.

Плоское насекомое длиной чуть больше сантиметра ползёт среди волос зверя. Оно движется легко и свободно благодаря линзовидной форме тела, имеющего округлые очертания. Тонкие края тела животного позволяют ему протискиваться в узкие щели между волосами, а гладкие блестящие покровы помогают не цепляться за разные препятствия. У него цепкие ноги, помогающие одинаково легко двигаться вперёд, назад и боком: если пути вперёд нет, насекомое легко обходит препятствия, изменив направление движения. Его окраска серая, а посередине верхней стороны тела тянется заметная чёрная полоса с «мраморными» краями. Это странное насекомое – симбионт гигантских видов дикобразов Северной Америки, крабовидный хищнец. Он относится к числу плотоядных клопов, но тело дикобраза для него – всего лишь место жительства. Зато для прочих местных обитателей это настоящее чудовище, способное расправиться с любым из паразитов дикобраза.

Глаза крабовидного хищнеца вытянуты по горизонтали вдоль переднего края плоской головы, а усики и хоботок спрятаны под телом и плотно прижаты к нему. Пока насекомое движется среди шерсти зверя, выступающие части тела лишь мешали бы ему. Но иногда крабовидный хищнец останавливается, вытягивает вперёд усики и с их помощью улавливает запахи, витающие в слое воздуха, который задерживается шерстью дикобраза. Это указание на присутствие возможной добычи, и голодный клоп берёт след не хуже, чем собака-ищейка.

Когда синица пробовала извлечь личинку овода из кожи дикобраза, клоп предусмотрительно прятался в шерсти зверя: если синица найдёт его, он вполне может стать частью её обеда. Но ему повезло: птица вскоре улетела, и теперь он может охотиться беспрепятственно. Запах добычи был более чем просто отчётливым: крабовидный хищнец буквально окружён запахом жидкости, сочащейся из свища в коже дикобраза. И он чувствует другой запах: личинки овода, скрывающейся в ране. Эта добыча заслуживает тех усилий, которые прилагает клоп для охоты, но для охоты на такую личинку нужно быть очень терпеливым и осторожным: при малейшей тревоге она скрывается в глубине раны, и тогда достать её практически невозможно. Крабовидный хищнец обладает всеми нужными качествами, и ему нужно лишь проявить их во время охоты.

Шевеля усиками, клоп подполз к краю отверстия, в котором скрывается личинка. Видно, что дикобразу эта рана причиняет определённое беспокойство: она заполнена вязкой сукровицей, которая растекается по шерсти. Личинка находится внутри, отсиживаясь после нападения птицы, и пока ещё не высунулась наружу. Но она не будет прятаться вечно, и клоп занял стратегически выгодную позицию на самом краю раны. Он приподнял голову и осторожно высвободил спрятанный под телом хоботок, сложенный вдвое где-то посередине. Хоботок занесён над поверхностью раны, а все ноги клопа зацепились за кожу дикобраза. Охотник ждёт.

Мутная жидкость слегка приподнялась над краями раны, а затем большая её капля скатилась в сторону, приклеиваясь к волосам животного. Это означает только одно: личинка стремится выбраться на поверхность. Затем из мутной сукровицы показались две трубочки, под которыми угадывается мертвенно-бледное тело живого существа. Трубочки добрались до поверхности сукровицы, высунулись наружу и открылись, позволяя личинке дышать. А над ними покачивается занесённый для удара хоботок клопа, которого личинка не замечает.

Следует быстрый и точный укол – прямо между дыхательными трубками, в задний конец тела личинки. Яд выпущен в тело, и клопу остаётся лишь немного подождать, пока он начнёт действовать. После укола личинка лишь слабо дёрнулась: яд парализовал нервную систему, а пищеварительные ферменты начали своё дело. Личинка обречена: она получила смертельный укол, и второго уже не нужно. Она уже не может скрыться внутри своего убежища, поэтому клопу можно не прятаться. Он погрузил хоботок в парализованную личинку и начал медленно высасывать её. При этом он надулся, словно клещ, и между хитиновыми щитками на брюшке начала проглядывать эластичная кутикула. Примерно через полчаса от личинки овода остаётся лишь почти пустая шкурка в язве в коже зверя. Насосавшийся клоп уполз в щель между иглами дикобраза, чтобы не стать случайной добычей какой-нибудь птицы. А организм животного постепенно начинает бороться с останками личинки: примерно через неделю он отторгнет всё, что осталось от неё, вместе с небольшим нагноением, а дальше язва будет заживать и кожа зарастёт.

В глубоком дупле старой ивы на берегу реки копошатся детёныши апанакеса. Это уже второй выводок в этом сезоне, пять маленьких существ, у которых уже открылись глаза и уши, а тело покрыто нежной мягкой шерстью. Пока их движения неуклюжи, но игры уже отличаются жёсткостью и грубостью: маленькие хищники учатся убивать, кусая друг друга едва прорезавшимися зубами, и иногда дерутся, сцепившись клубком на дне гнезда. Жалобный писк проигрывающего детёныша ненадолго останавливает игру, но вскоре начинается новая, которая также заканчивается дракой. Детёныши очень подвижны, но быстро утомляются, поэтому игра может прерваться из-за того, что все её участники просто засыпают друг на друге вповалку. Но игры и сон всегда прерывает появление матери. Она – важнейшее существо в жизни юных апанакесов: пока они полностью зависят от неё.

Снаружи сквозь шелест листвы на ветру слышно лёгкое царапанье, а затем в дупле становится темнее: вернулась мать. Игра прекратилась, и пять пар голубоватых блестящих глаз посмотрели вверх. Самка апанакеса удачно поохотилась и принесла в зубах добычу – молодую масковую чубатую белку. Она виртуозно умеет убивать, и раны на добыче подтверждают это. Череп убитой белки разгрызен, а на остальном теле – ни одной царапины. Самка апанакеса настигла её одним прыжком, пригвоздила к ветке своим телом и убила одним укусом в голову. Когда-нибудь её детёныши вырастут и тоже смогут так, но пока они только учатся. Они запоминают запах добычи и пробуют свою первую кровь, слизывая её с шерсти мёртвой белки. Полные новых ощущений, они начинают хватать шкурку мёртвой белки зубами и тянуть её на себя. Один из детёнышей схватил лапу белки и стал жевать её, вцепившись, словно бульдог. Но у их матери немного другие планы: для неё добыча – это еда. Поэтому она осторожно оттеснила детёнышей от убитой белки, несмотря на их протесты, и стала рвать её, раздирая шкурку. В разные стороны полетели клочья шерсти, а в воздухе появился новый запах – крови и свежего, ещё тёплого мяса. Самка апанакеса с наслаждением вцепилась зубами в мясо и начала есть, отрывая и жадно заглатывая куски. Когда первые куски мяса оказались у неё в желудке, чувство голода отступило, и она стала более снисходительно относиться к выходкам детёнышей. Она позволила им нюхать и лизать мясо и кровь растерзанной белки, постепенно поедая добычу. Сегодня важный день в жизни детёнышей: они впервые попробовали мясо и теперь его вкус останется у них в памяти навсегда. Мордочки у детёнышей в крови, и у них теперь есть новые игрушки: клочья беличьей шкурки, которые пахнут настоящей добычей. Один детёныш заполучил почти целый хвост белки, и теперь может оттачивать на нём своё мастерство. Пока хвост слишком большой для него, но он таскает его, едва не спотыкаясь. В дальнем углу дупла он бросает хвост на подстилку, подкрадывается к нему и нападает. Вцепившись зубами и всеми лапами в шерсть на беличьем хвосте, маленький детёныш катается клубком, изображая схватку с Настоящей Добычей, опасную и трудную. Но силы быстро покидают его, и добыча превращается в мягкую подстилку, на которой так хорошо спится. И, похоже, даже во сне он продолжает охотиться: его лапы подёргиваются, словно он продолжает бегать и прыгать. Когда-нибудь ему удастся убить свою первую добычу, но пока он растёт и учится.

Вакиньяны парой летают над лесами, высматривая падаль и хищников, поедающих добычу. С начала лета самка всё чаще присоединяется к самцу в поиске пищи, поскольку их птенец уже достаточно вырос, чтобы обходится без родительской заботы. Пока он не умеет летать, ему приходится дожидаться их в гнезде, расположенном над коллективным гнездом бальзамических попугаев. Его облик уже вполне узнаваем, но он всё же заметно отличается от родителей: окраска его оперения менее контрастная, перья не все развернулись, а среди оперения торчат клочья птенцового пуха. Оголённая кожа на голове едва начала приобретать характерный голубой цвет, а наросты по краю кожной складки на горле пока не отличаются по цвету от общего фона и представляют собой едва заметные бугорки. Птенец постоянно чешется: от родителей он успел получить паразитов, и теперь они беспокоят его своей жизнедеятельностью. Но это лишь временное нарушение равновесия в природе: от родителей он получил не только паразитов, но и лекарство от них. Среди перьев молодого вакиньяна снуёт взрослый крабовидный хищнец. Насекомое чувствует себя превосходно среди птичьих перьев – здесь легче двигаться, чем среди шерсти зверей, и паразиты, на которых охотится этот хищник, оказываются более доступными. Очевидно, этот клоп перебрался на кого-то из взрослых вакиньянов с мёртвого дикобраза, пока птицы кормились падалью. Если этот клоп окажется самкой, то она сможет оказать большую услугу обитателям коллективного гнезда, очищая их от паразитов. У крабовидного хищнеца есть одно полезное свойство, способствующее сохранению популяции вида: для него характерно партеногенетическое размножение, и одинокая самка может дать начало целой популяции этих насекомых. Из её партеногенетических яиц появится небольшая популяция чистильщиков, состоящая только из самок, а затем под воздействием феромонов окружающих самок некоторые личинки в процесс роста приобретают признаки самцов, генетически оставаясь самками, и оплодотворяют остальных самок.

В коллективном гнезде бальзамических попугаев на протяжении последних двух месяцев продолжается привычная суета. Птенцы уже выросли и оперились, но продолжают зависеть от родителей, обеспечивающих их кормом. Они очень шумливы, и весь день напролёт колония буквально гудит от их голосов: получив пищу, молодые птицы ненадолго замолкают, но затем снова начинают просить родителей покормить их. Взрослые птицы небольшими стайками снуют между лесом и гнездом, возвращаясь с зобом, полным ягод и семян. Каждая птица прекрасно помнит расположение своего гнезда, поэтому буквально с лёта ныряет в него, не ошибаясь. Конфликты из-за гнёзд остались в прошлом, теперь главная задача – вырастить потомство. И здесь уже успех зависит не от места гнезда в колонии, а от усердия самих птиц и от прочности семейных уз, поэтому в «непрестижных» гнёзда нижнего яруса гнезда вполне могут вырасти полноценные здоровые птенцы.

Колония попугаев постепенно переходит в новую фазу цикла размножения – эти перемены неизбежно происходят каждый год. Одна пара попугаев, выбравшись из гнезда, не полетела за кормом, а осталась сидеть на поверхности коллективного гнезда. Обе птицы не отходят далеко от входа в гнездо и громко кричат. Их возбуждение нарастает: то одна, то другая птица взлетает с поверхности гнезда, кружится в воздухе и снова возвращается на гнездо. Остальные птицы при этом ведут себя, словно ничего не происходит. Странное поведение пары попугаев становится понятным, когда из гнезда показывается голова молодого попугая. Это первый представитель нового поколения птиц, покинувший гнездо в этом сезоне. Он выглядит растрёпанным, а его глаза удивлённо осматривают большой и незнакомый мир, открывшийся перед ним. Но в этом мире всё же есть то, что он уже запомнил за свою недолгую жизнь – голоса родителей. Взрослые птицы сидят рядом с гнездом и попеременно кричат, побуждая молодую птицу покинуть гнездо и выбраться наружу. Молодой попугай вытянул шею и огляделся, а затем сделал шаг назад, словно пытаясь вернуться в тесный, уютный и знакомый мир гнезда. Но из глубины гнезда послышался скрипучий голос: там есть ещё один птенец, который явно не доволен его попыткой вернуться. Оглянувшись, молодой попугай сделал ещё несколько шагов вперёд и осторожно вылез на поверхность гнезда, цепляясь лапами и клювом. По сравнению с родителями он выглядит совсем невзрачно: оперение тусклое, клюв красно-коричневый, а жёлтый цвет в нижней части тела заменён зелёным с желтоватым оттенком. Оперение молодой птицы взъерошено, а хвост ещё не отрос до конца. Ему предстоит прожить ещё пару недель на иждивении у родителей, прежде чем он научится самостоятельно добывать пищу. Конец лета и начало осени – это время, необходимое для подготовки к перелёту, и молодая птица должна накопить достаточно жира для того, чтобы выдержать это путешествие. Но пока молодой попугай ещё не пролетел ни метра – всё это у него ещё впереди. Раскрыв клюв и слегка опустив крылья, он закричал, требуя поесть. Самка вспорхнула и села на поверхности гнезда рядом с ним. Раскрыв клюв, она стала кормить его, отрыгивая ему в рот смесь разбухших семян растений с сочной мякотью ягод. Второй молодой попугай не терял времени: услышав звуки, сопровождающие кормление, он ловко выбрался из гнезда и полез вверх, к матери, кормившей его брата.

У бальзамических попугаев птенцы появляются один раз в год, а некоторые их соседи за это время успевают гораздо большее. Писклявые карликовые крапивники в это время уже ухаживают за вторым в этом сезоне поколением птенцов. Мелкие птицы с полосатыми перьями в крыльях постоянно снуют между кронами деревьев и гнездом, возвращаясь с полными клювами добычи. Крапивников стало значительно больше, чем было весной, после изгнания попугаями белки. Но самец этого вида не изменил своим привычкам: если на его территории появляется конкурент, хозяин территории безжалостно изгоняет его. Причина его лояльности к птицам, обитающим в гнезде попугаев, объясняется просто. Трудно поверить, но все эти птицы – одна семья. Первый выводок молодых птиц не покинул родителей: они помогают своей матери выкармливать потомство. Молодые самки даже сменяли свою мать, высиживая яйца. А теперь, при помощи молодых птиц, пара крапивников выкармливает даже ещё больший выводок: десять яиц было отложено, и из девяти вывелись птенцы. Все они живы, здоровы и сыты благодаря заботе не только родителей, но и старших сестёр и братьев. Стайка маленьких птиц с тёмным оперением шныряет по поверхности гнезда в поисках насекомых, привлечённых попугаями и следами их пребывания. Сами попугаи также привлекают внимание крапивников, которые встречают каждого попугая, вернувшегося из леса. Если попугай никуда не спешит, он охотно принимает услуги крапивников: распушает перья, поворачивается боками и даже приподнимает крылья. Тонкий клюв крапивника заботливо обшаривает его оперение, и попугай даже прикрывает глаза, наслаждаясь заботой со стороны соседа по гнезду.

Пара молодых попугаев, едва покинувших родное гнездо, привыкает к новой обстановке. Всё кажется им странным и незнакомым, кроме родителей, время от времени улетающих и возвращающихся с кормом. До этого дня попугаи не видели никого, кроме родителей, поэтому они пока не представляют себе, что в мире могут существовать какие-то другие существа, кроме попугаев. Писклявый карликовый крапивник сел на поверхность гнезда рядом с ними, и это вызвало у них страшный испуг. Молодые попугаи прижались друг к другу, издавая отрывистые писклявые звуки. А когда крапивник попытался почистить одного из них, оба птенца стали громко кричать, словно попали в беду, и из соседних гнёзд высунулись их соседи, пытаясь понять, что произошло. Но обстановка быстро разрядилась, когда с группой сородичей вернулся их отец с кормом. Семеня лапами, он полез по поверхности гнезда к своим птенцам, и в этот момент крапивник покинул птенцов и подлетел к нему. Не подпуская его к себе, попугай зашипел и раскрыл клюв. Угроза была вполне очевидной, и крапивник ретировался. Увидев, что отец вернулся, а страшное незнакомое существо пропало, птенцы успокоились и стали выпрашивать у него пищу, раскрывая клювы. Один из птенцов тут же получил ожидаемый обед и проглотил всё, что смог принести ему отец; второму остаётся только дожидаться матери. В это время ещё несколько попугаев вернулись в гнёзда с пищей. Их с нетерпением встречают почти полностью выросшие птенцы – в каждом гнезде их по два, а в некоторых даже трое. В ближайшие дни они начнут покидать гнезда, и колония станет ещё более шумной, чем прежде.

Маленький крапивник сильно напугал молодых попугаев – они раньше никогда не видели таких птиц, поэтому не знают, что от них можно ждать. Но крапивник – это один из самых безобидных соседей бальзамических попугаев. Даже золотошейные синицы отличаются гораздо более сварливым нравом: они чаще затевают драки с сородичами, а зимой при недостатке корма синица может даже заклевать крапивника или другую мелкую птицу, чтобы полакомиться мясом и мозгами добычи. Но они не идут ни в какое сравнение с самыми большими соседями попугаев – вакиньянами.

Молодые попугаи с любопытством оглядываются по сторонам. Мать прилетала и покормила второго из них, на которого не хватило корма у самца. На сытый желудок познание окружающего мира проходит гораздо лучше, и птенцы разглядывают высокое небо над головами, колышущиеся неподалёку ветви сосны и бескрайний ковёр зелёных крон деревьев, который в одном месте рассечён извилистой серебристой лентой реки. Они ощущают дуновение тёплого летнего ветра и слышат жужжание насекомых и голоса птиц в окружающем лесу. Они видят, как над лесом движутся небольшие пятнышки, постепенно приближающиеся к гнезду. Постепенно становятся слышны голоса, и тогда становится понятно, что это попугаи возвращаются в гнездо. Среди многих голосов сородичей молодые попугаи безошибочно узнают два – принадлежащие отцу и матери. По мере приближения к гнезду птицы становятся всё более узнаваемыми, и, наконец, птенцы уверенно распознают своих родителей, спешащих к ним с кормом.

Молодые попугаи громко выпрашивают корм у родителей, которые тут же приступают к кормлению. В это время далеко над лесом появился ещё один птичий силуэт, более тусклой окраски, чем те, которые стали узнавать молодые попугаи. Занятые поглощением корма, молодые попугаи не обратили на него внимания, а когда кормление закончилось, они увидели, что к гнезду приближается настоящее чудовище – птица, как и они сами и их родители, но совершенно другая, серого цвета с чёрными краями крыльев и голубоватой головой. И самое главное – её размер. По мере приближения неизвестной птицы к гнезду стало ясно, что это настоящее чудовище. Когда птица была совсем рядом с гнездом, молодые попугаи громко закричали от страха и захлопали крыльями, словно пытаясь взлететь. Для других попугаев это было вполне привычным ежедневным событием: их соседи живут своей жизнью и не вмешиваются в дела колонии попугаев. Поэтому мало кто из взрослых птиц обратил внимание на очередное возвращение в гнездо самки вакиньяна. Но огромная птица напугала молодых попугаев, вызвав у них панику. Крича и хлопая крыльями, они стали пробовать спрятаться. Они в панике заметались по гнезду, пробуя забраться в чужие гнёзда, но встречали отпор со стороны хозяев гнезда, или же видели, что гнездо занято другими молодыми птицами. От испуга один из молодых попугаев свалился со стенки гнезда и полетел вниз. Он замахал крыльями, и это в какой-то степени замедлило его падение и позволило ему сесть на ветку сосны в средней части кроны дерева. Точнее, молодой попугай почти упал на ветку животом, вцепился в кору когтями и замахал крыльями, пытаясь удержаться. Ему удалось это сделать, и это спасло ему жизнь: на земле молодую птицу, которая ещё толком не научилась летать, ожидала бы неминуемая гибель. Отдышавшись, он осмотрелся. Его окружают колышущиеся ветви сосны, внизу видны кроны деревьев и кустарников, а наверху среди ветвей лежит громада родного гнезда. Ситуация очень плоха, и он стал звать на помощь, издавая тревожные сигналы, чередующиеся с птенцовым писком. Откуда-то сверху раздавались голоса сородичей, и среди них – знакомый голос матери. Когда молодой попугай в очередной раз издал сигнал тревоги, голос матери ответил ему, и вскоре над его головой показалась она сама. Он запищал громче, и мать обнаружила его. Она села на ветку рядом, подошла к своему отпрыску и покормила его. Затем мать вспорхнула на ветку повыше и начала звать птенца. Он попробовал взлететь, замахал крыльями, но не сумел оторваться от ветки. Самка издавала призывные сигналы и перепархивала с ветки на ветку, не слетала к птенцу, но и не покидала его. И тогда молодой попугай полез вверх по стволу сосны, цепляясь лапами и клювом. Когда он добрался до ветки, на которой сидела его мать, она снова перелетела на ветку повыше и опять стала звать его. Молодому попугаю пришлось снова лезть вверх, чтобы добраться до матери. А она раз за разом повторяла свой трюк, пока птенец не добрался до нижней части гнезда, где начинались гнёзда сородичей. Дальше всё пошло намного проще: стенка коллективного гнезда уже была ему знакома, и он полез по ней вверх, вызывая неудовольствие у попугаев, встречавшихся у него на пути. Он слышит голос матери, и это придаёт ему уверенность. Птенец устал: ему пришлось подняться по стволу на пять метров, чтобы вернуться домой, и ещё преодолеть трудный путь по стене гнезда, шарахаясь от рассерженных сородичей. Но всё же ему удалось почти самостоятельно сдать первый в своей короткой жизни экзамен на выживание.

Самка вакиньяна не обратила внимания на переполох в колонии попугаев. Она не охотится на этих птиц, а они не слишком докучают ей создаваемым шумом, поэтому повода для вражды у них нет. То, что произошло – это случайность, от которых не застрахован никто; сейчас её больше заботит благополучие своего отпрыска. Когда самка опустилась на край гнезда, птенец вскочил на ноги, пошатываясь, раскрыл рот и стал издавать гнусавые отрывистые звуки, требуя пищу. Он наклонил переднюю часть тела книзу и поднял голову с раскрытым клювом вверх. В ответ на это самка вакиньяна отрыгнула большой кусок свежего мяса косорога – сегодня она смогла найти остатки растерзанного хищниками зверя и урвать свою долю до того, как они успели вернуться и отогнать её от мяса. Когда кусок мяса шлёпнулся в сухую траву, выстилающую лоток гнезда, птенец сразу же схватил его за один край и стал заглатывать. Такая работа не делается быстро, поэтому он ненадолго задержался с полузаглоченным куском, с трудом дыша, а затем с некоторым усилием проглотил его. Пока он ещё полностью зависит от родительской заботы и не готов покинуть гнездо, но рано или поздно он оставит родительский дом, а дальше – и территорию. Сейчас он почти достиг размеров взрослой птицы, но ещё продолжает интенсивно расти и развиваться. Тело молодого вакиньяна требует упражнений для нормального роста мускулатуры, поэтому он ведёт себя в гнезде гораздо активнее, чем раньше. Он уже мало похож на то слабое беспомощное существо, покрытое редким пухом, которое появилось из яйца в конце весны. Теперь он может ходить, а его ноги способны долго поддерживать его вес. Но самое главное, чему он должен научиться – это полёт. Это большое достижение для такой крупной птицы, как вакиньян, и искусство полёта он освоит далеко не сразу. Но ежедневные тренировки с каждым днём приближают его к первому полёту.

Приподнявшись на ногах, молодой вакиньян стал махать крыльями, пробуя хоть ненадолго оторваться от гнезда. Взмахи его крыльев подняли в воздух клочья сухой травы и пушинки, накопившиеся на дне гнезда, а золотошейная синица, сидевшая на краю гнезда, в испуге вспорхнула и улетела на соседнюю сосновую ветку. Оттуда она с опаской поглядывает на огромного птенца вакиньяна. У золотошейных синиц нет таких проблем: молодые особи этого вида, покидая гнездо, сравнительно хорошо держатся в воздухе и могут самостоятельно пролетать небольшое расстояние. Но у вакиньяна всё получается лишь после тренировок. Пока крылья слишком слабы, чтобы поднять его в воздух, но до осени у него ещё достаточно времени, и рано или поздно он сумеет совершить свой первый полёт. А благодаря родительской заботе у него есть хорошие перспективы вырасти и покинуть родительское гнездо полноценной птицей.

Днём присутствие вакиньянов надёжно оберегает колонию попугаев от разного рода врагов. Хищные птицы помельче стараются облетать гнездо огромной птицы – если они окажутся слишком близко к гнезду, взрослый вакиньян может погнаться за ними и нанести удар могучим крылом или, что хуже, клювом. Но вакиньяны активны только днём, поэтому ночью картина меняется. По размерам попугаи – подходящий корм для некоторых сов, обитающих в северных смешанных лесах. Задержавшись с возвращением в гнездо, попугай рискует угодить в совиные когти, из которых нет спасения. Днём совы стараются не приближаться к гнезду попугаев: если их обнаружат, присутствие совы вызовет агрессию со стороны попугаев, и ей придётся спасаться бегством. Но зато ночью совы могут приближаться к гнезду практически в упор, не боясь спящих вакиньянов. Обычно попугай, ночующий в гнезде, находится вне досягаемости для совы: гнёзда слишком глубокие для её лап с когтями. Но в лесах водится смерть, которая крадётся на мягких лапах, и охота на спящих попугаев для этого существ – очень лёгкое дело.

Убывающая луна тускло освещает ночной лес. Но для ночных животных даже такой скудный свет – хорошее подспорье в охоте. Самка апанакеса рыщет по ночному лесу в поисках добычи. Дневная охоты была неудачной, поэтому она вернулась в гнездо и проспала до самой ночи, набираясь сил для новой охоты. Она чувствовала, как детёныши ползают по её телу, но организм требовал отдыха, и она не обращала на них внимания. А когда померкло закатное небо на западе и ночь вступила в свои права, она осторожно выбралась из дупла и поскакала хорошо знакомой тропой на поиски добычи. Она хорошо знает, где на её территории находятся места, богатые добычей, и решила посетить одно из них, слишком опасное для набегов днём. Она знает сосну, на которой расположено гнездо попугаев, и быстро добирается до неё. Некоторое время самка апанакеса прислушивается к звукам окружающего леса, но не слышит ничего подозрительного. Стрекотание сверчков, далёкие крики сов, тонкий писк летучих мышей – это обычные звуки леса. Вот когда лес неожиданно замолкает – тогда нужно насторожиться и глядеть в оба, чтобы не стать чьей-то добычей. Пока же всё спокойно, поэтому можно попробовать напасть на колонию попугаев.

Самка апанакеса осторожно лезет на сосну, стараясь не производить лишнего шума. Иногда, услышав слишком громкие голоса ночных обитателей, она замирает, вцепившись в ствол дерева когтями, и тогда маскировочная окраска помогает ей не выделяться на фоне коры. За считанные минуты она влезает на сосну до нижних ветвей кроны и тогда ей становится намного проще двигаться. Прыгая с ветки на ветку, она поднимается на вершину кроны, словно по лестнице, и добирается до края гнезда. Здесь становится ощутимым запах попугаев, спящих в гнёздах. Хищница перескочила на поверхность коллективного гнезда и полезла по ней, цепляясь лапами. Она выбирает подходящее гнездо для нападения: зверь не хочет слишком глубоко залезать в гнездо, чтобы не застрять и не оказаться в ловушке: попугаи легко могут воспользоваться секундным промедлением хищника и защищаться, нанося серьёзные укусы. Самка апанакеса осторожно нюхает воздух внутри каждого входа, осторожно двигаясь по поверхности коллективного гнезда. Где-то гнездо почему-то оказалось пустым, или же птицы забрались глубоко внутрь, и доставать их было опасно. Поэтому самка апанакеса не врывается в первое попавшееся гнездо, а выбирает самое удобное для нападения.

Летучие мыши летают над лесом, охотясь на комаров и других ночных насекомых. Голая кожа на головах птиц – прекрасная мишень для нападения кровососов, поэтому для вакиньянов ночь проходит под аккомпанемент комариного писка: насекомые вьются над гнездом вакиньянов и нападают на птиц. Но крылатые зверьки оказывают вакиньянам большую услугу: врываясь в стаю насекомых, они схватывают их по одному, два и даже больше за одну атаку и распугивают остальных. Взмахи крыльев летучих мышей почти бесшумны, но одна из них коснулась кончиком крыла головы спящего самца вакиньяна. Птица тут же проснулась, открыла глаза и стала оглядываться, встряхиваясь и переступая с ноги на ногу. Из-за шума, производимого самцом, проснулась самка, а птенец заворочался и издал писк. Самка осторожно дотронулась до него клювом и подсела ближе к нему. Самец огляделся, но из-за слабого света луны он мало что смог увидеть. Голой кожей головы он почувствовал лёгкое движение воздуха над собой: летучие мыши летают вокруг их гнезда. Вакиньяны превосходно видят днём, но ночью вряд ли чувствуют себя уютно, поэтому лучшее решение для них – спать. Встряхнувшись, самец сделал несколько шагов и опустился животом на подстилку в гнезде.

Самка апанакеса замерла, когда из гнезда вакиньянов донеслись звуки. Она слышит шуршание перьев и похрустывание веток, а затем раздался писклявый голос птенца. Единственным выходом для хищницы было замереть, припав к стенке гнезда попугаев, и ждать, пока всё успокоится. Вакиньяны – это птицы, которых апанакес боится, но сейчас, похоже, они не видят её. Зато у неё прекрасное ночное зрение, и самка апанакеса видит в слабом лунном свете, как в гнезде наверху шевелятся большие птицы. Какое-то время она слышала, как похрустывали и скрипели прутья под ногами вакиньянов, а потом снова наступила тишина: похоже, что огромные птицы опять заснули. Охоту можно продолжать: детёныши этой самки тоже хотят есть, и у неё нет права на неудачу. Самка апанакеса осторожно прокралась по стене коллективного гнезда попугаев и пролезла в ближайший из входов. Её усы почти сразу коснулись чего-то, а нос учуял запах попугая совсем рядом. Затаив дыхание, самка апанакеса замерла. Спящий попугай сидел прямо в проходе, закрывая собой вход в гнездовую камеру. Он заворочался во сне и издал тихий звук, похожий на ворчание. В ответ из глубины гнезда донёсся похожий звук: здесь спит целая семья птиц. Вся семья в сборе. Пока ещё вся… Когда птицы затихли и заснули, самка апанакеса осторожно сделала шаг вглубь гнезда, вцепилась в спину спящего попугая и рывком выдернула его наружу. Ночную тишину разорвал громкий и отчаянный крик схваченной птицы. Попугай хлопает крыльями, пытаясь вырваться, но это тщетно: острые зубы апанакеса крушат его рёбра и позвоночник, и ему вряд ли удастся освободиться. В ответ на его голос крики раздались изо всех гнёзд, и даже из гнезда вакиньянов послышался шум и хруст прутьев, когда большие птицы проснулись и стали шевелиться. Самка апанакеса буквально летит стрелой вниз по стволу сосны, сжимая в зубах умирающую птицу. Крик схваченного попугая постепенно становится слабее и переходит в сдавленный хрип, но он почти не слышен среди голосов разбуженной колонии. Погони нет: попугаи не летают по ночам, поэтому самка апанакеса уходит безнаказанной и беспрепятственно уносит добычу. Она ловко скачет по деревьям даже в ночной темноте, потому что хорошо знает дорогу домой. Вскоре крики потревоженных птиц остаются далеко позади, и тогда самка апанакеса позволяет себе отдохнуть. Она останавливается, кладёт добычу в развилке ветки и несколько минут лежит на ветке неподвижно, глубоко дыша.

Восстановив силы, самка апанакеса лизнула кровь, пропитавшую перья добычи, схватила тушку попугая зубами поудобнее и понесла её в гнездо. Путь удачливой охотницы отмечен падающими на землю зелёными перьями, но к утру ветер разнесёт их по лесу. А сейчас ей предстоит долгожданный пир!

Добравшись до ивы, растущей на берегу реки, самка апанакеса осторожно спустилась вглубь дупла, царапая когтями по древесине. Детёныши к её возвращению спали, сбившись в клубок, но тихие шаги матери заставили их проснуться: хоть они и малы, но у хищников даже в таком возрасте чуткий сон. А запах матери, смешанный с запахом свежей крови и тёплого мяса, стал сигналом к всеобщему пробуждению. Детёныши с восторгом изучают принесённую матерью добычу – они тянут мёртвого попугая за крылья и хвост, дёргают перья и пытаются их жевать, лижут кровь. Они пока не знают, как обращаться с добычей в перьях. Зато их мать прекрасно знает это. Она начала рвать перья на тушке, разбрасывая их по сторонам, а затем разодрала живот добычи и стала поедать тёплые внутренности. Печень и сердце добычи были съедены с особым удовольствием, после чего самка апанакеса принялась за сильные грудные мышцы. Детёныши пока больше частью питаются молоком, но они тоже охотно пробуют мясо птицы. Для них такая пища – своего рода ритуал приобщения к взрослой жизни, больше игра, чем жизненная необходимость. Но именно так юные хищники познают мир, запоминая, на кого можно охотиться. Морды детёнышей измазаны кровью, и они с удовольствием облизываются и облизывают друг друга. Постепенно они прекращают играть с добычей и ложатся под бок матери, чтобы получить свою порцию молока. А самка апанакеса, съев самые мясистые части добычи, с наслаждением разгрызает хрящи. Её желудок полон, и теперь она может позволить себе выспаться, потому что ночная охота отняла у неё много сил.

На следующее утро самку апанакеса разбудили шумные игры детёнышей, которые таскают по логову остатки растерзанной тушки попугая – куски крыльев и длинные перья хвоста. Всюду разбросаны клочки зелёного оперения попугая, а один из детёнышей, самый удачливый, таскает наполовину съеденную голову птицы. Время от времени он набрасывается на неё, хватает зубами и лапами, и катается вместе с ней по подстилке, пробуя укусить её недавно прорезавшимися зубами. Если ему удастся выжить, покинув материнское логово, он сможет сам поймать такую добычу. Но пока он должен учиться нападать, убивать и отстаивать свою добычу у соперников – от его успеха в учёбе зависит его дальнейшее благополучие.


***


Дни становятся короче и прохладнее: в свои права вступает осень. Изменения в природе заставляют лесных обитателей готовиться к предстоящему испытанию темнотой, холодом и голодом. Но именно осень в изобилии даёт пищу животным, населяющим северные леса, и это помогает им выжить зимой. Разные животные вырабатывают разные тактики выживания зимой. Одни из них собирают большие запасы пищи и прячут их в укромных местах, другие накапливают запасы жира, чтобы залечь в спячку и пережить зиму почти без хлопот.

Бальзамические попугаи к осени перестали быть домоседами: коллективное гнездо служит им лишь местом ночёвки, а весь день птицы проводят в лесу, кочуя шумными стаями в поисках пищи. Все молодые птицы уже давно покинули гнёзда и перешли к самостоятельной жизни. От взрослых особей их можно отличить лишь по ювенильному оперению, более тусклому, чем у взрослых особей. Местонахождение стай попугаев легко определяется по громким крикам, слышимым издалека. Когда птицы держатся большими стаями, они не боятся хищников и не скрывают своего присутствия: если кто-то из них заметит приближение врага, об этом тут же станет известно остальным членам стаи. Крепкие клювы помогают птицам кормиться плодами с твёрдой оболочкой. Они легко раскусывают прочные жёлуди и орехи, а большая стая попугаев способна в течение дня уничтожить весь урожай желудей на большом дубе. Также они охотно разыскивают орехи лещины и с хрустом поедают их. Иногда стаи попугаев бродят по подлеску в поисках последних осенних ягод. Рябина и боярышник, украшенные гроздьями спелых плодов, являются одними из самых любимых кормовых растений попугаев. Собственно, осеннее изобилие пищи – это одна из причин, по которой их предки освоили северные леса.

С высоты птичьего полёта в разгар осени открывается красочный вид. Свежая зелень лета уступает место многоцветью осенней окраски листьев. С высоты лес выглядит разноцветным ковром красных, бурых и жёлтых оттенков, оттеняющей строгую зелень хвойных деревьев. Среди яркой осенней листвы издалека заметны тёмно-зелёные свечи крон можжевельника. Осенью бальзамические попугаи охотно лакомятся сочными шишкоягодами этого хвойного растения. Собственно, именно эта особенность рациона определила их название: шишкоягоды можжевельника и семена сосен и елей богаты ароматическими веществами, благодаря которым мясо ивнутренности попугая приобретают явно выраженный смолистый аромат, особенно осенью.

Одной из причин продуктивности северных лесов эпохи неоцена является наличие в фауне крупных животных. Своей деятельностью они прореживают лес, предотвращая формирование сплошных одновидовых зарослей с низкой биологической продуктивностью. Среди крупных деревьев появляются участки, поросшие кустарниками и невысокими древесными растениями, и это привлекает животных, которые предпочитают жить на границе различных растительных сообществ и не заходят в сплошные участки высокорослого леса. В таких местах процветают кустарники и низкорослые деревья, которые осенью в изобилии снабжают пищей лесных животных.

Одним из самых распространённых видов многолетних древесных растений второго яруса является боярышник. Различные виды боярышника в эпоху неоцена варьируют от кустарников, как в предшествовавшую эпоху человека, до одно- или многоствольных деревьев высотой до 10 метров. Если растительноядные животные прореживают лес вокруг зарослей, боярышник может активно распространяться с помощью корневой поросли, формируя своеобразные «фруктовые сады» среди леса. И осенью, когда созревают плоды, заросли боярышника становятся очень посещаемым местом. Обычно эти выносливые растения плодоносят очень регулярно: неурожай ягод боярышника – это скорее случайность, чем правило.

Ветви древовидного боярышника гнутся от тяжести ягод, но они доступны далеко не каждому лакомке: растение защищено прочными деревянистыми колючками длиной до 4-5 сантиметров, поэтому неосторожный лакомка легко может получить большие проблемы вместо вкусной еды. Такие растения приспособлены к распространению семян при помощи птиц, и их плоды, зреющие большими гроздьями, относительно мелкие и окрашены в ярко-красный цвет, привлекающий птиц. Разумеется, бальзамические попугаи просто не могут обойти вниманием это лакомство, и шумная стая попугаев рассаживается среди жёлтой осенней листвы этого дерева. Они с жадностью обрывают ягоды и глотают их, но застольные манеры у попугаев оставляют желать лучшего: они не столько едят, сколько роняют вниз. Но благодаря этому лесные обитатели, которым недоступны кроны деревьев, могут полакомиться плодами боярышника, причём даже не рискуя уколоться.

Попугаи – не единственные любители спелых плодов боярышника: всеядные древесные звери тоже не отказываются от такого лакомства. Часто вместе с попугаями кормятся белки, хотя сами попугаи бывают недовольны таким соседством из-за агрессивности белок, которые не упускают возможности напасть на молодых неопытных птиц. Хруст веток и сопение прерывают пир попугаев, и они начинают всматриваться в крону дерева, пытаясь увидеть, кто ещё претендует на их пищу. Несколько молодых попугаев взлетели повыше: они ещё не знают, с кем придётся делить трапезу, поэтому просто боятся неизвестности. Но их предосторожности оказываются напрасными: по стволу дерева лезет самка шерстохвостого опоссума. Это существо, пожалуй, станет атаковать попугаев в самую последнюю очередь, особенно если рядом найдётся другая пища. За самкой следуют три подросших детёныша – последние выжившие из восьми детёнышей, родившихся в середине лета и сумевших первыми добраться до сумки. Теперь их шансы на выживание намного выше, чем были при рождении и во время нахождения в материнской сумке. Зато теперь они должны получить от матери последние уроки в борьбе за существование: зиму каждый из них встретит в одиночку и в трудное время должен будет рассчитывать исключительно на собственные силы.

Самка шерстохвостого опоссума осторожно лезет по ветвям, стараясь не уколоться об прочные колючки. Один из детёнышей, однако, оказался не столь ловким: он взвизгнул и отдёрнул лапу, на которой заалело пятно крови. Самка не обратила на это никакого внимания. Она прицепилась задними лапами к двум веткам, растущим рядом, для надёжности обвила одну ветку хвостом, свесилась вниз и стала обрывать ягоды. Сунув в рот почти целую гроздь, она с аппетитом зачавкала, а сок потёк по её губам и закапал вниз. Молодые опоссумы стали имитировать движения матери, но дело у них шло значительно хуже из-за того, что они постоянно кололись об колючки боярышника. Сейчас они проводят последние дни вместе с матерью, и получают от неё последние важные уроки в жизни. Скоро им придётся узнавать, правильно ли усвоен урок жизни, исключительно на собственной шкуре. Взрослые бальзамические попугаи не боятся кормиться рядом с шерстохвостыми опоссумами, и даже играют с молодыми зверями в своеобразную игру: когда опоссум тянется к грозди ягод, попугай старается добраться до ягод первым и сорвать их. Некоторые попугаи дразнят молодых опоссумов, усаживаясь недалеко от них с гроздью ягод, и начинают демонстративно поедать их, бросая остатки на землю каждый раз, когда опоссум захочет отнять ягоды у попугая. Молодые попугаи с интересом наблюдают за этой игрой, но пока не рискуют проделывать такие трюки: они слишком плохо знакомы с повадками этих зверей. Но всякая игра рано или поздно заканчивается, причём чем более дерзко она проходит, тем более неприятным оказывается её окончание. Поэтому возмущённый вскрик одного из попугаев был скорее закономерным событием, чем неожиданностью. Слишком самоуверенный, один попугай явно недооценил молодого опоссума, и теперь вынужден сидеть на верхней ветке и хрипло кричать на него, пока зверь сидит на ветке ниже и расправляется с добычей – длинным хвостовым пером наглой птицы.

Снизу послышалось фырканье, сопровождаемое глухим топотом больших копыт. Молодые опоссумы, испуганные этими звуками, решили забраться повыше, чтобы понаблюдать за животными, издающими их, с безопасного расстояния. Они видят, как из зарослей показывается стадо косорогов. Эти звери сильно изменились с лета: они заметно откормились, молодые звери подросли, а на головах более старших зверей гордо высятся полностью отросшие и сформированные рога. У некоторых самцов бархатистая кожа на рогах начала отмирать и отслаиваться – скоро брачный сезон, а за ним зима, когда рога будут нужны ещё больше.

Осенью косороги вынуждены довольствоваться пожухлой травой, но в это время года их меню становится более разнообразным: косороги охотно кормятся грибами, в том числе трутовиками, которые сдирают с деревьев или просто обкусывают по краям, вставая на задние ноги. Они слушают звуки леса и охотно идут туда, где слышны голоса попугаев. Взрослые звери знают, что там, где кормятся попугаи, есть возможность попробовать редкие лакомства, обычно недоступные косорогам. Птицы своей деятельностью внесли приятное разнообразие в их меню – под деревом лежит много ягод, попадаются даже едва объеденные грозди. Стадо косорогов разбредается по зарослям боярышника, и звери собирают лежащие среди побуревшей травы ягоды подвижными губами. Иногда между зверями вспыхивает соперничество, и тогда они начинают толкаться плечами, стараясь оттеснить друг друга от богатого кормом места. Осень делает их жизнь легче ещё и потому, что в это время совершенно пропадают насекомые-паразиты, досаждавшие им летом. У зверей нет нужды отпугивать насекомых или за счёт кормления компенсировать потери крови, идущей на пропитание тучам гнуса, комаров и слепней. Теперь они могут кормиться только себе на пользу.

Один из лидеров в стаде – крупный самец. Летом именно он прогнал от грязевой купальни самца вакиньяна, и тем самым сделал хорошую заявку на лидерство в стаде. Он находится в прекрасной физической форме, его рог уже полностью отрос и окостенел – с него лоскутами отслаивается отмирающая кожа. Хотя до первого снега ещё далеко, этот самец косорога уже пробует использовать свой рог по назначению: боковыми движениями рога он раздвигает траву, разыскивая лежащие в ней плоды боярышника.

Другой самец, уже доказавший своё лидерство на протяжении последних нескольких лет, почёсывается об ствол боярышника, на котором кормится семья шерстохвостых опоссумов. Это зрелый самец, и его сила значительна: крона дерева ощутимо вздрагивает от его движений. Попугаи весьма недовольны этим: каждое сотрясение дерева они встречают возмущёнными криками, не прерывая кормления. Молодые шерстохвостые опоссумы скалят зубы, вцепляясь лапами в колышущиеся ветки – их сильно трясёт, и это им не слишком нравится. Но зато с ветвей боярышника вниз упало несколько перезрелых ягод, и косорог сразу переключился на их сбор.

Стадо разбредается по зарослям, разыскивая опавшие ягоды и прислушиваясь к голосам птиц. Попугаи, несмотря на производимый ими шум, являются прекрасными сторожами: вряд ли хищник, решивший поохотиться на косорогов, ускользнёт от их внимания. Осенью рога косорогов могут многое сказать о положении в стаде каждой отдельной особи: они значительно отличаются по форме и размеру в зависимости от пола и физического состояния животного. У самок, в отличие от самцов, рога ещё не полностью сформировались и пока покрыты бархатистой кожей, но к первому снегу они окостенеют. Кроме того, у животных постепенно начинает отрастать густая зимняя шерсть; первый снег они встретят в полной готовности, но до этого им предстоит ежегодное испытание на силу и выносливость – брачный сезон.

Опоссумы также усиленно отъедаются перед зимовкой. Они продолжают кормиться ягодами, с любопытством посматривая на бродящих под деревьями косорогов. Им тоже предстоит пережить суровую зиму, причём уже поодиночке. И пока они очень недовольны присутствием попугаев: эти птицы опустошают ветки и не столько едят ягоды, сколько рвут и роняют на землю. Поэтому молодые опоссумы скалят зубы, если попугаи начинают кормиться слишком близко. Вокруг много деревьев, и везде сверкает ярко-зелёное оперение попугаев на фоне золотистой и красной осенней листвы. Пусть они едят очень расточительно, им не удастся опустошить лес – они скоро отправятся на места зимовки, оставив немалую часть плодов тем, кто останется зимовать в северных лесах.

Неожиданно обычный шум стаи попугаев прерывается тревожным криком. Вся стая взлетела и скрылась среди широких листьев высокого старого клёна. Косороги прекратили кормиться, подняли головы и стали нюхать воздух, пытаясь узнать, что так напугало птиц. Молодые звери подошли ближе к своим матерям, которые стали собираться вместе, страшась чего-то неизвестного.

Над вершинами деревьев пролетели огромные ширококрылые птицы с серым оперением и чёрными концами крыльев и хвостами: вакиньяны летают над лесом в поисках пищи. Причём сейчас их уже трое – птенец успешно вырос, покинул гнездо и присоединился к родителям. Их заботы на этом не закончились: он проживёт грядущую зиму с ними, постигая тонкости поиска пищи. Попугаи подняли напрасную тревогу. Осенью бальзамические попугаи образуют крупные стаи, в которые собираются птицы из нескольких коллективных гнёзд. Возможно, в этой стае оказались особи, не видевшие вакиньянов так близко, а остальные птицы поддались общей панике. Вакиньян не охотится на попугаев, а для многих птиц в стае именно эти вакиньяны были добрыми соседями и гарантией безопасности от различных пернатых хищников. Поэтому тревожные крики остаются без поддержки, а попугаи небольшими группами покидают крону старого клёна и рассаживаются на ветках боярышника, продолжая прерванный пир.

Испуганные шерстохвостые опоссумы спустились поближе к стволу и чувствуют себя в безопасности в гуще кроны дерева. Если эта здоровенная птица захочет схватить кого-нибудь из них, она может сильно пораниться об крепкие колючки боярышника. Но вакиньяны не обращают на них внимание – их интересует что-нибудь покрупнее.

Косороги встревожены: они мычат, поднимают головы и следят за полётом огромных птиц. Звери стараются держаться ближе к деревьям, чтобы вакиньяны не смогли напасть. В норме вакиньяны предпочитают кормиться падалью; у них слишком тупые когти, чтобы схватить, поранить и убить здорового взрослого косорога. Тем не менее, у зверей всё же есть повод бояться огромных птиц – там, где есть открытые обрывистые берега рек или горные склоны, вакиньян может помочь косорогу умереть. Огромные птицы умеют пугать косорогов и других животных, пролетая над ними и ударяя животных крыльями по голове или по спине. Паника приводит к тому, что кто-то из стада делает неверный шаг, срывается со склона и разбивается. Тогда вакиньяны просто слетают вниз и пируют, с жадностью глотая тёплое свежее мясо. Молодой вакиньян, возможно, успеет в течение зимы получить такой урок охоты. Но сейчас лес спасает косорогов – это неподходящее место для охоты пернатых гигантов, которые в лучшем случае могут запутаться среди ветвей, а в худшем – сломать крыло. Поэтому косороги могут чувствовать себя в безопасности, хотя силуэты вакиньянов, летающих прямо над вершинами деревьев, пугают их. Впрочем, сделав несколько кругов над стадом, вакиньяны взлетают выше и скрываются из виду.

Попугаи кормятся на ветвях боярышника, но уже не так активно. Возможно, они насытились, или же им просто приелись эти ягоды. Поэтому стая шумных зелёных птиц постепенно покидает заросли боярышника, перемещаясь дальше в лес. Но на их место приходят другие любители ягод – лесные тяжеловесы, гигантские лесные дикобразы. Они бредут по лесу, не особо выбирая дорогу, и под их лапами трещат гнилые ветки и разваливаются трухлявые пни, источенные муравьями и личинками жуков. Благодаря защите из игл им почти некого бояться. Это всё та же семья, населяющая данный участок леса: взрослая самка, крупный подросток, которому уже больше года, и детёныш, родившийся летом и уже изрядно подросший к осени. Он уже покрылся достаточно длинными колючками и может постоять за себя при нападении не очень крупного хищника. В шерсти на его бедре сверху вниз и немного наискось тянется ниточка заросшего шрама, которая говорит о том, что у него уже есть опыт встреч с хищными зверями. И, подобно своей матери и более старшему детёнышу, младший член семьи гигантских лесных дикобразов почёсывается: он тоже заражен паразитами, которые стали чувствовать себя намного вольготнее, когда у него отросли иглы.

Косороги почтительно расступаются перед огромными дикобразами, когда эти лесные великаны шагают сквозь стадо, не обращая на них внимания. Обычно косороги и дикобразы неплохо уживаются друг с другом, и при нападении хищника косороги пользуются услугами дикобразов, если они кормятся рядом. Разъярённая самка гигантского лесного дикобраза воспринимает всех достаточно крупных лесных хищников как потенциальную угрозу для своего детёныша, и потому идёт в атаку незамедлительно. А один удар её когтей может повергнуть на землю даже довольно крупного хищника. Но эта сила заставляет самих косорогов считаться с присутствием этих зверей рядом. Поэтому даже взрослые самцы косорога уступают дорогу этим зверям и не демонстрируют агрессию, когда дикобразы хотят поесть плодов боярышника там же, где кормятся косороги.

Возле дерева боярышника самка встала на задние лапы, зацепила его вершину когтями и наклонила к себе. Это очень сильно испугало семью шерстохвостых опоссумов, которые в страхе поспешили слезть с дерева. Они очень неуютно чувствуют себя на земле, но там гораздо безопаснее, чем на дереве, которое тянет на себя огромное животное, к тому же ещё и близорукое. Пусть боярышник щетинится острыми колючками – дикобразы могут похвастать колючками ещё большей длины. Им не страшны защитные приспособления дерева: их лапы покрыты очень толстой ороговевшей кожей, поэтому они хватаются за ветки боярышника так же легко, как за ветки любого другого дерева. Губы животных гораздо чувствительнее к уколам колючками, чем лапы, но взрослая самка дикобраза обладает опытом и осторожностью, поэтому она лакомится плодами боярышника осторожно, избегая уколов длинных крепких колючек.

В нижней части кроны плоды объедены другими животными: в лесу находится много желающих полакомиться ими. Зато достать плоды с вершины могут лишь те, кто обладает достаточным ростом или умеет летать. И там заманчиво краснеют крупные грозди плодов боярышника. Дикобраз-подросток долго искал место для кормления получше. Он обошёл заросли по краю, оглядывая деревья, и несколько раз принимался кормиться в невысоких зарослях, где ему досталось слишком мало плодов, чтобы насытиться. Это лишь усилило его аппетит и желание съесть побольше этого осеннего лакомства. Поэтому он вернулся к матери, объедающей плоды с кроны дерева, изогнутого дугой в её сильных когтях. Молодой зверь встал на задние лапы и потянулся к веткам дерева, которое объедает его мать. Но её реакция на это оказалась неожиданной для него: взрослая самка рявкнула и оскалила резцы, всем своим видом показывая, что она недовольна его присутствием здесь. Когда подросток попытался подойти с другой стороны, самка вновь оскалила зубы и повернулась к нему спиной. Она стоит на задних лапах, не прерывая кормления, но её поведение указывает на сильное раздражение: она подёргивает кончиком хвоста. Это слабое проявление демонстрации угрозы: при нападении хищника зверь размахивает хвостом из стороны в сторону, готовый нанести удар. Когда старший детёныш задерживается рядом с ней слишком надолго, из груди самки доносится низкое урчание: это ещё один знак её недовольства и раздражения. Подростку пришлось отойти в сторону, чтобы искать пищу самостоятельно. Он ещё не понимает, что сейчас начинаются его первые шаги во взрослую жизнь. Пока он держится рядом с матерью, но её родительский инстинкт подсказывает ей уделять больше заботы младшему детёнышу. А подросшему детёнышу теперь нужно привыкать жить в одиночку. Летом мать не проявляла к нему агрессии и даже защищала его, но сейчас он всё чаще сталкивается со знаками неудовольствия с её стороны. Их родственная связь постепенно ослабевает.

Стайка писклявых карликовых крапивников слетела на шкуру самки дикобраза. Когда попугаи стали целый день кочевать в лесу, у крапивников пропал один из привычных источников корма – паразиты в оперении этих птиц. Поэтому осенью сами крапивники тоже расстались с гнездом и стали кочевать небольшой стаей по определённой территории, очищая от паразитов животных, которые случайно оказываются рядом. А дикобраз, носящий в своей шерсти богатое сообщество паразитов – это настоящая передвижная столовая для птиц. Благодаря теплу, исходящему от тела зверя, паразиты в его шерсти активны круглый год, поэтому поиски крапивников неизбежно заканчиваются успехом: им удаётся извлекать из шерсти зверей вшей и личинок моли, а также случайно попавших туда насекомых.

Благодаря характерным чёрно-белым маховым перьям крапивники легко узнаются даже дикобразами с их не слишком острым зрением. Увидев птичек со знакомой расцветкой перьев, перепархивающих в ветвях боярышника, самка дикобраза приглашающим жестом приподняла иглы и слегка нагнула голову, позволяя маленьким пернатым помощникам искать паразитов в её шерсти. Чувствуя, как крапивники лазают по её иглам, словно по веткам, самка дикобраза продолжила кормиться, стараясь делать меньше резких движений, чтобы не пугать их. Молодой детёныш уже имеет определённый жизненный опыт, поэтому он тоже встопорщил иглы, подражая матери и позволяя крапивникам почистить себя. Он уже не боится, когда крохотные птицы садятся на его морду, поэтому, когда крапивник стал перебирать клювом шерсть у него около глаза, он лишь немного повернул голову, чтобы птице было удобнее обследовать его шкуру. Словно осознавая свою полезность для крупных травоядных зверей, крапивники ведут себя очень смело и не показывают страха перед зверями, весящими по несколько тонн. Очищаемые ими звери позволяют птицам обрабатывать даже такие уязвимые части тела, как глаза и уши.

Крапивник лазает по морде младшего детёныша дикобраза, цепляясь коготками за его губы. Зверь с трудом терпит такое фамильярное обращение, но крапивник совсем не интересуется эмоциями своего клиента. Он ловко зондирует клювом шерсть на морде молодого дикобраза, а затем залезает клювом в его ноздрю. Когда длинный язык птицы с роговой кисточкой на конце коснулся слизистой оболочки носовых ходов и пощекотал её, детёныш чихнул. Испуганные этим, крапивники бросились в ближайшие кусты, возбуждённо попискивая, а мать с недовольным урчанием повернула к нему голову. Детёныш засопел, чихнул ещё раз и снова пригнул голову и растопырил иглы, ожидая возвращения крапивников. Птицы не улетали далеко от зверей и через несколько минут снова сели на спины гигантских лесных дикобразов. Самка и младший детёныш наслаждаются заботой птиц, но подросток не спешит присоединиться к ним и кормится в нескольких метрах от них, соблюдая дистанцию. Его тоже беспокоят паразиты, поэтому вскоре он решил действовать вопреки желанию своей матери. Он смело сделал несколько шагов в сторону своей матери, приподнимая иглы в знак приглашения для чистильщиков. Под его лапой хрустнула ветка, и самка дикобраза повернулась на звук. Её реакция была бурной и агрессивной: она зарычала и оскалила резцы, а затем взмахнула лапой и в сторону полетело несколько кусков земли, подцепленных её когтем. Предупреждение вполне очевидно: старший детёныш уже не маленький, а потому он должен ждать своей очереди.

Крапивники заботливо выбирают паразитов среди шерсти и игл дикобразов. Им особенно нравятся вши с мягкими покровами, хотя они не отказываются от личинок молей, питающихся шелушащимся зпидермисом и шерстью животных. Зимой они ещё много раз будут наведываться к дикобразам в поисках пищи и тепла: зимой крапивники иногда используют огромных зверей как живую грелку. Один из крапивников увидел, как среди шерсти мелькнуло какое-то довольно крупное существо с широким телом. Он сел на иглу дикобраза, словно на ветку, и стал следить за шерстью животного. Ему удалось заметить, как волосы животного слегка шевельнулись, словно кто-то ползёт сквозь шерсть зверя. Крапивник быстро вспорхнул, сел среди шерсти дикобраза и несколько раз провёл клювом среди косм его шерсти. Один раз ему удалось почувствовать что-то твёрдое, но ощущение было совершенно мимолётным. Существо явно движется в шерсти, но несколько атак крапивника были безуспешными: загадочный невидимка ловко менял направление движения и всякий раз уходил от преследователя в непредсказуемом направлении. Наконец, после полудюжины попыток крапивник сумел захватить клювом какое-то существо. Рывком он выдернул находку из шерсти.

В клюве птицы шевелится существо с дисковидным телом и шестью ногами. Крапивнику удалось поймать крабовидного хищнеца, но это насекомое ещё может преподнести сюрпризы, о которых птица не знает. Крапивнику с трудом удаётся удерживать его в клюве: покровы тела клопа гладкие и прочные. Насекомое схватилось одной из ног за край клюва птицы и сильно потянуло в сторону, разворачивая своё тело. Крапивник попытался посильнее сжать челюсти, и в результате клоп просто выскользнул у него из клюва. Но вместо того, чтобы упасть обратно в шерсть зверя, он скользнул гладким телом по поверхности шерсти и просто упал на землю.

Падение с примерно двухметровой высоты не повредило клопу: у него достаточно прочный панцирь, чтобы выдержать такого рода нагрузки. Но в его жизни случилось нечто очень важное: он потерял животное-хозяина, и теперь его ближайшее будущее выглядит совсем иным, чем могло показаться ранее. Клоп быстро остывает до температуры окружающего воздуха, и из-за этого его движения становятся медленными. Он ещё ощущает запах животного-хозяина и пробует догнать его, но сотрясение почвы говорит о том, что дикобраз просто сделал один шаг, и теперь находится на совершенно недосягаемом для насекомого расстоянии. Крабовидному хищнецу уже не догнать дикобраза, особенно сейчас, когда он остыл и стал вялым. Возможно, вошь или иной паразит, глубоко специализированный к своему образу жизни, погиб бы в течение считанных минут, вырванный из привычной среды обитания. Но крабовидный хищнец – это насекомое несколько иной природы: он не так сильно специализирован к жизни на теле крупного животного-хозяина и вполне может жить самостоятельно. Поэтому изменения в его жизни, хоть и значительные, не смертельны для него.

Приподнявшись на ногах, крабовидный хищнец вытянул вперёд и вверх усики, обычно сложенные под головой, и стал ловить витающие в воздухе запахи. Какое-то время он ощущал запах гигантских лесных дикобразов, но он слабел с каждой минутой, сопровождаясь ритмичными сотрясениями почвы: звери пошли дальше. Клопу сильно повезло: он не погиб в клюве крапивника, и теперь у него есть возможность прожить даже дольше, чем его сородичи, оставшиеся в шерсти зверей. В этом нет ничего удивительного: клоп просто уйдёт на зимовку, как это делает большинство насекомых, и благодаря низкой температуре его жизненные процессы замедлятся. Мелким насекомым найти место для зимовки довольно просто: бывает достаточно поглубже заползти под слой опавшей листвы и найти какую-нибудь ямку или трещину в земле. Если зимой убежище крабовидного хищнеца не раскопают в поисках корма грызуны или косороги, он сумеет легко дожить до весны. А там, хорошо прогревшись на солнце, он сможет затаиться возле тропы гигантских лесных дикобразов, которую обнаружит по запаху, и рано или поздно найдёт себе нового хозяина.

Осенью у одних животных семьи уже распадаются, а у других – только образуются. Туманным осенним утром, когда восходящее солнце бросает косые лучи сквозь поредевшие кроны деревьев, заставляя туман светиться призрачным светом, лесная тишина оказывается нарушенной. В лесу раздаётся громкий протяжный зов, похожий на стон. Но это не голос попавшего в беду животного, а вызов на бой. В последние солнечные дни осени начинаются брачные турниры у лесных косорогов. Гон у этих животных проходит очень бурно и требует от самцов большого напряжения. В самом начале гона моча самок постепенно приобретает запах, очень привлекательный для самцов: это сигнал о предстоящей готовности к спариванию. Рога самок в это время ещё покрыты бархатистой кожей. Запах самок оказывает воздействие на поведение самцов: былой нейтралитет забывается, а отношения доминирования доходят до крайности, выраженной в агрессии по отношению к заведомо более слабым особям. Фактически, если в стаде имеются молодые самцы, не достигшие полного физического развития, они становятся объектами агрессии и третирования со стороны более сильных самцов. Пока самки ещё не готовы к спариванию, соперничество между доминирующими самцами не достигает апогея, но они самоутверждаются, нападая на более слабых самцов и демонстрируя готовность к сражению. В это время самцы покрыты густой зимней шерстью, а у самых сильных особей с горла и нижней стороны шеи свисает «борода» из удлинённых волос. Рога самцов полностью сформировались и окостенели, и лишь у некоторых самцов на рогах висят клочья высохшей шкуры. Моча самцов приобретает в это время специфический резкий запах.

Стадо косорогов теряет былое единство и распадается на гаремы, охраняемые самцами. В это время самки теряют свободу передвижения: они сбиваются группами и держатся на небольшой территории среди кустарника и молодых деревьев, которую охраняет хозяин гарема, бродящий вокруг них и демонстрирующий готовность защищать свою собственность. Один из самцов, много лет подряд имевший успех в брачный сезон, рассчитывает на выигрыш и этой осенью. Он уверен в своих силах, а его голову венчает великолепный рог с широкой лопатой. Гарем из восьми самок, собранный им, пасётся на опушке леса среди низкорослых кустарников и травы. Все подходы к стаду прекрасно просматриваются, и любого соперника хозяин гарема готов встретить во всеоружии. Чтобы его намерения стали известны и другим самцам, он обильно помочился в пожухлую бурую траву, а затем лёг в неё животом и начал валяться, пропитывая шерсть на нижней части тела и шее мочой. Закончив с этим, он встал и ветер донёс до сородичей-соперников его запах как заявку на лидерство. Вытянув шею и приподняв голову, самец косорога издал долгий боевой клич, похожий на стон, но завершающийся басовитым гулом. Едва затих последний отзвук его клича, как неподалёку раздался ответ – такой же продолжительный, но более звонкий, трубный. Это самец из соседнего гарема, более молодой. Он стал одерживать убедительные победы над соперниками лишь с прошлого брачного сезона, и значительно окреп за прошедшее лето. Ветеран сражений вновь издал клич, и ответ прозвучал уже намного ближе. Это явный вызов, поэтому старый самец готовится к битве. Он глубоко дышит и водит головой из стороны в сторону, описывая рогом длинную размашистую дугу. Вскинув голову, он встретился взглядом с соперником: из-за кустарника на него смотрит тот самый зверь – молодой, украшенный великолепным рогом. Очевидно, он тоже успел изваляться в моче – от него исходит сильный запах, и это заставляет старого самца злиться. Этот зверь явно настроен на сражение и не намерен отступать. Старый самец не боится его, поэтому тоже не отступает ни на шаг. Два зверя выходят друг другу навстречу и смотрят в глаза сопернику испепеляющим взглядом. Они готовы сражаться, но борьбе предшествуют ритуальные демонстрации, призванные дать дуэлянтам возможность оценить друг друга и, возможно, обойтись без лишней траты сил. Самцы поворачивают голову боком к сопернику, чтобы продемонстрировать степень развития рога и гривы на шее. Обычно на молодых и неопытных самцов такой приём действует безотказно, но взрослый самец, скорее всего, не отступит без боя.

Соперники достойны друг друга. Прожитые годы ещё не оставили заметного следа на внешности ветерана сражений, а второй дуэлянт блистает молодостью и силой. Запах каждого из самцов щекочет ноздри соперника, и напряжение постепенно растёт. Самцы ходят кругами, неотрывно глядя друг на друга. Наконец, молодой зверь не выдержал. Он встал на задние ноги и постоял несколько секунд, демонстрируя свою силу. Старый самец лишь слегка дёрнулся, привстав на задние ноги, и снова опустился на все четыре ноги. Молодой самец продолжил демонстрировать себя. Он несколько раз стоял на задних ногах, глядя на старика сверху вниз. Он уверен в своих силах, и возможно, он одержит победу, если дело дойдёт до драки. Не исключено, что старик уже не хочет тратить силы на демонстрацию. И молодой самец в очередной раз поднялся на задние ноги.

Реакция была быстрой. Старый самец поднялся на задние ноги почти одновременно с молодым, сделал большой скачок в его сторону и обрушился на него грудью и тяжестью всего тела. Он не тратил силы на демонстрацию, но зато вложил их в стремительную атаку. Молодой самец не устоял на ногах и повалился набок, а на него всей тяжестью обрушился соперник. После удара об землю молодой зверь несколько секунд не мог встать, а старый самец нанёс ему удар копытами передних ног в бок и отступил назад. Хрипя, молодой самец поднялся на ноги и встал, пошатываясь. Он сильно ударился головой об землю: этому немало способствовал тяжёлый рог, превратившийся в момент падения в дополнительную проблему. Его бок сильно болит от удара копыт соперника. Бросить вызов – это ещё не означает победить, и сейчас опыт и стратегия одержали верх над силой и молодостью. Старый самец не ввязывался в драку понапрасну: он просто собрал свой гарем и охранял его от таких молодых и горячих соперников.

Молодой самец нетвёрдой походкой побрёл к своему гарему. Его ожидают всего лишь четыре самки: больше ему пока не удавалось собрать. Когда-нибудь он приобретёт достаточно опыта, чтобы одерживать убедительные победы в брачный сезон. Но пока он удаляется, а вслед ему звучит боевой клич старого опытного самца.

За драмой, развернувшейся на лесной поляне, наблюдает группа из четырёх молодых апанакесов, сидящих на ветвях высокого клёна, уже лишившегося значительной части листвы. Обычно эти хищники – одиночки; вскоре каждый из этих зверей займёт свою территорию, которую будет охранять от сородичей. Но пока они держатся вместе, поскольку эти четверо молодых животных только недавно начали самостоятельную жизнь и весь мир, кажется, обернулся сейчас против них и непрерывно подбрасывает им всё новые испытания на прочность. Это потомство самки, живущей в дупле старой ивы у реки. Когда-то их было пятеро, но пятый детёныш погиб уже довольно давно, случайно подавившись костью. По иронии судьбы он был самым крупным и сильным среди них, однако эта случайность уравняла их шансы на выживание. Четверо молодых апанакесов покинули родительское гнездо примерно неделю назад. Сейчас всё кажется им новым и незнакомым, и они с любопытством и опаской исследуют ранее неизвестные стороны окружающего мира. Воинственные косороги где-то внизу на поляне привлекли их внимание звуками и движениями, но апанакесы воспринимают их лишь как малозначимую часть окружающего мира: косорог живёт на земле, тогда как апанакес предпочитает кроны деревьев, и он слишком велик, чтобы на него можно было охотиться.

Если самцы косорогов в эти осенние дни озабочены исключительно возможностью продолжения рода, у молодых апанакесов совсем другие трудности. Они пока ведут жизнь изгоев: у них нет ни жилья, ни территории, и лишь густой мех пока защищает их от ночного холода. Холодная роса капает с листьев клёна на их пушистую шкурку, заставляя молодых хищников вздрагивать и встряхиваться, чтобы сохранить мех сухим. Эти первые ночёвки вне дома вынуждают зверей быстрее искать себе подходящее место для жизни, а голод, который они теперь ощущают почти постоянно, заставляет их искать добычу и применять на практике охотничьи навыки, полученные в играх. Первые попытки настоящей охоты, которые предпринимали молодые апанакесы, были явно безуспешными. Слишком часто птицы в последний момент замечали их и улетали едва ли не из-под носа, а белку спугивал истошный крик странных длиннохвостых птиц с крючковатыми клювами, которые, как назло, оказывались рядом. Добычей апанакесов становились какие-то случайные насекомые, не успевшие спрятаться от осенних холодов и оказавшиеся слишком медлительными, чтобы спастись бегством. Когда одному из них удалось задавить мышь, она показалась ему вкуснее всего, что приносила в гнездо мать, но ему пришлось драться с собратьями за недоеденные остатки зверька. Голод делает молодых апанакесов слишком агрессивными и безрассудными: они готовы напасть на любое животное подходящего размера. А холод особенно остро напоминает о себе именно голодным зверям.

Апанакесы забрались в верхнюю часть кроны клёна и улеглись на ветках, открытых лучам восходящего солнца. Они подставили косым солнечным лучам свой мех в надежде хоть как-то согреться после прохладной ночи, когда их шерсть отсырела от обильной росы. Но солнце создаёт лишь видимость тепла; самая лучшая печка для мелкого теплокровного существа – это его собственный желудок, полный пищи. И с этим у апанакесов пока большая проблема. Но одно из возможных решений этой проблемы лезет по ветвям соседнего дерева – это крупный шерстохвостый опоссум, осторожно карабкающийся по дереву в поисках молодых плодовых тел трутовиков. Уловив его характерный запах, один из апанакесов вскочил и стал внимательно разглядывать массивного зверя, который, похоже, пока не подозревает, что стал интересен хищникам. Остальные апанакесы тоже почувствовали специфический запах опоссума, который для их чувствительного обоняния был даже слишком резким. Они все расценили этот запах однозначно: как приглашение к обеду. Один за другим хищники перескочили на соседнее дерево и стали осторожно окружать добычу.

Взрослый самец шерстохвостого опоссума нашёл то, что искал: в нескольких местах толстая кора старого клёна словно взорвалась изнутри, а из её разрывов высовываются плоские грибы с губчатой нижней стороной. Это трутовики – не слишком питательный корм, но при отсутствии других видов пищи они вполне годятся для утоления голода, и даже вкусны, особенно когда не слишком сильно выросли. Опоссум осторожно обнюхал один гриб, а затем откусил его от ствола дерева и стал пережёвывать. Старые грибы содержат в себе вкусных личинок насекомых, но сами они деревянистые и жёсткие. А вот молодые грибы могут быть очень хороши на вкус. Проглотив один гриб, опоссум потянулся за следующим, обвив ветку коротким сильным хвостом. Он не заметил, как на ветку за его спиной прыгнул зверь с гибким телом, короткими когтистыми лапами и удлинённой головой. Несколько секунд зверь сидел на ветке неподвижно, а затем осторожно полез в сторону опоссума.

Сверху на морду опоссума упал маленький кусочек коры. Опоссум взглянул вверх… и встретился взглядом с глазами длинномордого зверя, который оскалил зубы и медленно спускался к опоссуму. Оглянувшись, опоссум увидел на ветке за собой ещё одного такого же зверя, а на соседних ветках сидели ещё два. Четверо против одного – не слишком хороший расклад сил. Шерстохвостый опоссум прижался к стволу дерева и оскалил зубы.

Молодые апанакесы медленно смыкают кольцо вокруг опоссума. Ему некуда бежать, и он, собственно, не пытается этого сделать. Но хищники слишком медлят с атакой: они не видели таких зверей раньше, поэтому не отваживаются нападать. И эта охота для них практически изначально оказывается безуспешной: они допустили большую ошибку, слишком явно показав свои намерения. Момент внезапности потерян, поэтому теперь обстоятельства могут сложиться не в их пользу. Окружённый молодыми апанакесами опоссум демонстрирует готовность отразить их нападение: он скалит зубы и испускает вонь из запаховых желёз. Этот запах заставляет апанакесов держаться на расстоянии от шерстохвостого опоссума: их обоняние слишком чувствительно для того, чтобы выдержать эту острую вонь. Самым лучшим решением для них было бы оставить в покое этого зверя, но голод заставляет их быть упорными, и один из молодых охотников пробует напасть на опоссума. Апанакес прыгнул, рассчитывая вцепиться в шею опоссума. Но реакция этого медлительного зверя оказалась превосходной: в тот момент, когда когти апанакеса едва коснулись шкуры опоссума, тот буквально «обнял» хищника передними лапами и сильно сжал. Хищник почувствовал железную хватку лап древесного зверя и задёргался, пытаясь вырваться. Но это не так просто сделать: лапы опоссума приспособлены к тому, чтобы цепко схватывать и прочно удерживать то, что в них попало. Зафиксировавшись на ветке с помощью хвоста, опоссум начал буквально душить извивающегося апанакеса. Видя это, остальные хищники отступили и лишь наблюдали с безопасного расстояния, готовые броситься наутёк в любой момент. Схваченный апанакес дёргается в лапах опоссума, царапает его задними лапами и пытается укусить. Это отчасти удаётся: он царапнул клыком одну из лап зверя. Но в ответ опоссум вцепился ему в плечо. Апанакес взвизгнул и задёргался ещё сильнее, пытаясь удрать. Услышав его визг, другие апанакесы отпрянули. Урок им ясен: пока этот зверь не может стать их добычей. Если нужно, опоссум смог бы отразить нападение всех четверых, хотя взрослые апанакесы иногда убивают шерстохвостых опоссумов.

На секунду лапы опоссума ослабили хватку. Извернувшись, схваченный апанакес сумел освободиться, оставив в пальцах опоссума лишь клок шерсти. Обретя свободу, он бросился прочь от страшного зверя, который едва не прикончил его. Остальные молодые апанакесы совершенно бессознательно бросились за ним: это ещё работает детская особенность поведения – следовать за сородичем, бегущим впереди. Апанакес, побывавший в лапах опоссума, выглядит неважно: его шерсть на плече пропитана кровью. Остановившись, чтобы перевести дух, он отдышался и огляделся. Опоссум даже не думал преследовать их – когда опасность миновала, он просто продолжил поиск пищи. Убедившись в собственной безопасности, раненый апанакес стал вылизывать шерсть на плече, а другие молодые звери стали осторожно обнюхивать его рану. Запах крови сородича одновременно привлекает и страшит их, и они запоминают, как может пахнуть опасность. Пока эти апанакесы держатся общества друг друга, но позже они превратятся в охотников-одиночек. Скорее всего, кто-то из них не сдаст экзамен на выживание и падёт жертвой голода или холода. Зато успешные ученики станут грозой всех мелких обитателей леса.

Где-то вдали в лесу охотится мать этих четверых апанакесов. В первую ночь, когда они не вернулись с очередной экскурсии в лес, она ещё просыпалась и прислушивалась, принимая шумы леса за звуки вернувшихся детёнышей. Но так прошло несколько ночей подряд, и её родительский инстинкт постепенно угас. Теперь она не испытывает никаких родственных чувств к собственному потомству, и молодые звери стали чужими для неё. Некоторое время после их ухода она чувствовала где-то на ветвях деревьев запах их меток, похожий на её собственный, но постепенно этот запах стал восприниматься ею как запах чужих зверей, которых лучше изгнать с территории. Она снова стала охотником-одиночкой.

Освободившись от необходимости делиться добычей с детёнышами, самка апанакеса стала значительно чаще есть досыта: теперь всё, что она добудет на охоте, принадлежит только ей. И сейчас ей очень желательно хорошо питаться, чтобы встретить зиму в хорошей форме, ведь тогда добывать пищу станет труднее. Осенью на её территории можно найти очень много лёгкой добычи: молодых и неопытных птиц и белок. Поэтому самка апанакеса пока не испытывает недостатка в пище. К зиме самые глупые из них будут съедены, а остальные станут намного умнее и осторожнее, и тогда охота будет отнимать много сил. Но самка апанакеса обладает большим опытом охоты. Она умеет подкрадываться к добыче, используя элементы маскировки, а нападает неожиданно и точно. Пока её шкурка окрашена в бурый и желтоватый цвета, её сложно разглядеть среди ветвей, особенно когда листья приобретают яркую осеннюю окраску, отвлекающую внимание возможной добычи. А зимой она приобретёт красивый белый цвет с голубоватым оттенком, скрывающий её на фоне снега.

Молодая масковая чубатая белка, беззаботно грызущая лесной орех на ветке невысоко над землёй – это хорошая добыча. Белке удалось найти орех, и теперь она смакует его, разжёвывая вкусную маслянистую мякоть. Она слишком увлечена своей находкой и не замечает, как самка апанакеса осторожно крадётся по стволу, замирая и прижимаясь к коре, когда белка начинает оглядываться на какие-то случайные звуки. Хищник умеет ждать и выбирать нужный момент для нападения – это результат многих проб и ошибок. Самка апанакеса заняла прекрасную позицию для нападения: на ветке дерева почти прямо над той, где сидит белка. И когда белка ещё раз откусила мякотьореха, хищница беззвучно обрушилась на неё сверху.

Смерть белки была мгновенной: вес хищника пригвоздил её к ветке, а клыки вонзились в череп и тонкая кость хрустнула. Когда тело добычи безжизненно обмякло, самка апанакеса обнюхала его и одним движением клыков разорвала живот мёртвой белки. Вдохнув запах свежей крови, она стала рвать тёплое мясо и с жадностью глотать его целыми кусками. Ещё раз хрустнул череп добычи: самка апанакеса несколькими движениями языка вылизала из него мозг. Хищник торопится: запах крови и мяса может привлечь конкурентов, а это крайне нежелательно. Зубы с острыми краями кромсают мягкую плоть добычи, перекусывают тонкие косточки и рёбра. Трапеза завершается очень быстро, и вскоре самка апанакеса просто сбрасывает вниз почти начисто обглоданный позвоночник с разгрызенным черепом, отдельными клочьями шкуры, остатками лап, сухожилий и внутренностей. Похоже, сегодня хищнице повезло: её успех в охоте не привлёк нежелательных гостей, и вся добыча досталась только ей. Сытая, она полезла повыше в крону дерева, рассчитывая найти укрытие, где можно отдохнуть после охоты.

Под деревом пасутся косороги: небольшой гарем самок, охраняемых крупным зрелым самцом. Это животные иной весовой категории, чем апанакес, живущие в другом ярусе леса, поэтому их интересы в лесу почти не пересекаются. Но всё же одна точка соприкосновения у них нашлась. Одна из самок, ощипывая чахлую осеннюю траву, наткнулась на лежащие под деревом останки белки. Обнюхав их, она подобрала находку и тут же сжевала её. Дело здесь не в скрытой кровожадности этих зверей, которая таким образом прорывается наружу: просто рог самки ещё не сформировался окончательно, поэтому она нуждается в поступлении кальция в организм. Кроме того, несколько дней назад началась её беременность, хотя её организм в полной мере отреагирует на это событие позже. Некоторые самки ещё готовы принимать ухаживания самцов, но накал страстей уже миновал, а некоторые гаремы вновь объединяются в стада.

Каждый новый день становится немного короче и прохладнее, чем предыдущий – Земля вращается вокруг Солнца, а времена года исправно сменяют друг друга. Последние солнечные дни осени всё чаще чередуются с пасмурными, когда небо затягивает сплошная пелена туч и льёт дождь разной интенсивности – от едва ощутимой водяной пыли, похожей скорее на туман, до нудного ливня, превращающего день в нечто вроде затяжного утра, плавно переходящего в вечер. Жизнь стаи бальзамических попугаев становится далеко не безоблачной, причём в буквальном смысле. Когда небо затянуто тучами, попугаи стараются не удаляться от дома. Они лазают по стенам коллективного гнезда, встряхиваются и чистятся. В пасмурную погоду они словно теряют свою природную живость, и лишь появление пернатого хищника в окрестностях гнезда заставляет их поднимать шум. Время от времени небольшие стаи попугаев улетают кормиться, но не слишком удаляются от гнезда и быстро возвращаются.

И однажды хмурым осенним утром в лесу становится неожиданно тихо: собравшись большой стаей, попугаи покидают свой дом и отправляются в путь на острова Карибского моря. Они преодолевают водораздел, разделяющий бассейны рек, текущих на север и на юг, и летят вдоль одного из притоков большой реки, текущей на юг. По пути к этой стае присоединяются всё новые и новые попугаи, и вскоре собирается внушительная стая, пролёт которой сопровождается шумом крыльев и громкими криками. Под крыльями летящих птиц пейзаж постепенно меняется: заросли хвойных деревьев становятся меньше и ниже, а среди лиственных деревьев появляются более теплолюбивые дубы и каштаны. Попугаи покидали лес, почти полностью сбросивший листву, но по мере своего движения на юг они словно догоняют ушедшее лето. Прохладное дыхание осени лишь немного позолотило листву южных деревьев, а некоторые из деревьев даже не собираются пока расставаться с листвой. Стаи бальзамических попугаев летят вдоль рек на юг, к берегам Мексиканского залива. Они не любят лететь над морем, поэтому мигрируют вдоль морского побережья до Флориды, а оттуда через морские проливы – на Кубу и Большую Антигуа, где проведут зиму.

Масковая чубатая белка забралась на большую сосну с разветвлённой вершиной. Ей удалось дожить до осени, хотя некоторых из её детёнышей, родившихся в этом году, уже нет в живых. Эта белка смутно помнит, что прошлой зимой она жила здесь – в большом и удобном гнезде, похожем на те, что строят некоторые виды белок, но гораздо просторнее. У неё сохранились ощущения опасности, связанные с этим местом, но сейчас ничто не говорит о ней. Она не видит длиннохвостых птиц, летающих в окрестностях гнезда, и не слышит их пронзительных голосов. Принюхиваясь и прислушиваясь, белка осторожно полезла наверх, к громаде гнезда, сплетённого их прутьев и веток. Её встретила тишина: лишь золотошейная синица полетела прочь, напуганная её появлением. Белка осторожно полезла по гнезду, сунула голову в один из входов и понюхала. Она убедилась в том, что запах птиц ещё достаточно свежий, но самих птиц в этом гнезде уже нет. То же самое было в соседнем гнезде, и ещё в нескольких. Белка обследует опустевшие гнёзда, но лишь затем, чтобы убедиться, что они все пустые. Постепенно она добралась до самого верха, где дожди уже успели смыть вниз слой помёта попугаев, накопившийся за лето. Здесь заканчивались владения попугаев, а выше громоздится прочное гнездо вакиньяна, сложенное из толстых веток, сейчас опустевшее. Среди остатков подстилки белка нашла несколько небольших костей с остатками хряща: очевидно, когда-то птенец вакиньяна не смог их проглотить. Для белки здесь почти нет ничего съедобного: она смогла лишь сгрызть немного хряща с одной из костей. Убедившись в отсутствии других претендентов на это прекрасное жильё, белка оставила на его поверхности несколько меток мочой. Коллективное гнездо бальзамических попугаев – прекрасное укрытие на зиму, и она намерена обосноваться тут на следующие несколько месяцев.

Вскоре вниз полетели клочья сухой травы и зелёные перья: белка выбрала себе для жизни одно из гнёзд, и теперь наводит в нём свой порядок. В первую очередь она выбрасывает оставшуюся от попугаев подстилку, кишащую полусонными от холода паразитами птиц. Некоторые из паразитов могут доставлять неприятности ей самой – таковы, например, клопы и клещи. Поэтому белке приходится потрудиться, чтобы обустроиться в этом доме. Зато теперь ей не будет страшны осенние дожди, зимний холод и ледяной ветер.

Ночь застала белку за уборкой в одном из гнёзд, и она заснула прямо в том гнезде. Но уже на следующее утро белка начала перетаскивать в гнездо жёлуди и семена, запасённые в нескольких дуплах неподалёку. В дупле её запасы не защищены от грабежа со стороны других обитателей леса: зимой даже медлительный шерстохвостый опоссум не откажется от возможности воспользоваться чужими припасами, и белка не сможет воспрепятствовать этому, особенно если он будет голоден и агрессивен. Зато на высоте, недосягаемой для большинства обитателей леса, не умеющих летать, припасы масковой чубатой белки будут принадлежать только ей одной.

Набив защёчные мешки желудями, белка забирается вверх по стволу сосны. Холодный северный ветер треплет её шерсть, заставляя белку скрываться от его порывов за стволом дерева. Но она не прекращает работу: от целости и доступности осенних припасов напрямую зависит её выживание зимой. Есть разные стратегии выживания в условиях сезонного климата, и белка демонстрирует одну из них. Косороги, способные раскопать траву из-под толстого слоя снега – это другая стратегия в борьбе за существование, а бальзамические попугаи, улетающие на юг, показывают ещё один возможный способ выживания. Каждая из этих стратегий имеет свои преимущества и недостатки, но тем или иным образом позволяет её носителю выжить. Скоро наступит время испытаний, и лишь тем, кто их выдержит, выпадет счастье встретить новую весну.


Бестиарий


Бальзамический попугай (Notarctopsitta balsamica)

Отряд: Попугаеобразные (Psittaciformes)

Семейство: Попугаевые (Psittacidae), подсемейство Настоящие попугаи (Psittacinae)

Место обитания: Северная Америка, смешанные леса умеренных широт; зимует на островах Карибского моря.


В историческую эпоху в Северной Америке обитало очень немного видов попугаев, а деятельность человека привела к их исчезновению на значительной части ареала и к вымиранию некоторых видов. В неоцене эти птицы вернулись на территорию Северной Америки к северу от Мексиканского нагорья, и стали здесь намного более разнообразными, чем в историческую эпоху. Заселение материка происходило двумя путями. С островов Карибского моря на материк естественным образом расселился род Neoaratinga, и в неоцене многочисленные виды этих птиц занимают различные экологические ниши на материке. А другая часть видов североамериканских попугаев является потомками южноамериканского попугая-монаха (Myopsitta monachus), завезённого человеком и распространившегося в природе. Эти птицы отличаются по экологии от видов Neoaratinga: они селятся в более северных районах материка и в лесах на склонах Скалистых гор. В смешанных лесах Северной Америки обитает бальзамический попугай – самый северный вид попугаев на материке.

Облик бальзамического попугая достаточно характерен для этой группы птиц. Длина взрослой особи – около 50 см, из которых половину составляет остроконечный хвост. У него ярко-зелёная окраска головы, верхней части туловища, крыльев и хвоста; первостепенные маховые перья чёрные. Грудь и живот птицы лимонно-жёлтые, клюв фиолетово-красный, а чёрные перья в основании клюва и вокруг глаз образуют характерную отметину в виде «уздечки». Ноги птицы голые, мясо-красного цвета.

Бальзамический попугай питается почти исключительно растительной пищей, лишь изредка поедая насекомых. Осенью этот вид питается семенами, в том числе извлекая их из недозрелых шишек хвойных деревьев. Из-за такой особенности рациона внутренности и мускулы птицы приобретают заметный смолистых запах (отсюда название) и долго не разлагаются. Сходными свойствами обладает смоляной голубь (Pinicolumba foetida), обитающий в азиатской тайге. Также бальзамические попугаи охотно поедают лесные ягоды, а весной и в начале лета питаются цветами травянистых растений.

Этот вид – стайная птица, держится скоплениями, насчитывающими до 200 птиц и более. Благодаря этой особенности бальзамический попугай успешно защищается от пернатых и четвероногих хищников: обнаружив хищника, птицы окружают его и начинают кричать, привлекая внимание животных других видов. Стая попугаев таким же образом защищает окрестности гнезда от появления крупных растительноядных животных. Гнездование этого вида также происходит в стаях. Благодаря унаследованной от предка способности строить гнездо из веток этот вид не требует для гнездования достаточного количества дупел, и это расширяет его возможности освоения новых территорий. Коллективное гнездо делается из прутьев и служит одной стае на протяжении многих лет. В одном гнезде могут проживать сразу несколько десятков пар птиц, а многочисленная стая может устраивать до пяти гнёзд на небольшом расстоянии друг от друга. В коллективном гнезде бок о бок с попугаями могут проживать птицы других видов. Гнездование происходит один раз в год, в кладке до четырёх яиц. В двухмесячном возрасте молодые птицы покидают гнездо и возвращаются туда лишь для ночёвки. Половая зрелость наступает в возрасте 1 года, а продолжительность жизни составляет до 30 лет.

Бальзамический попугай является перелётной птицей. Миграционные маршруты этого вида проходят по лесам вдоль рек, образующих бассейн Миссисипи. Далее птицы летят вдоль побережья до Флориды, Кубы и Большой Антигуа. Бальзамический попугай зимует на островах Карибского моря, предпочитая более прохладные горные леса.


Вакиньян (Archocathartes wakinyan)

Отряд: Аистообразные (Ciconiiformes)

Семейство: Катартиды (Cathartidae)

Место обитания: Северная Америка, леса в области умеренного климата на севере континента, район Скалистых гор.


Появление мегафауны в неоцене стало толчком к эволюции плотоядных птиц, среди которых появились падальщики и хищники крупного размера. Это акату (Sciopterornis acatou) в Южной Америке и орёл-гладиатор (Gladiatornis maximus) в Меганезии. Среди североамериканских птиц крупным падальщиком стал вакиньян – потомок грифа-индейки (Cathartes aura) эпохи человека. Это крупная, хорошо летающая птица с размахом крыльев около 3 метров и весом до 15 кг (отсюда название в честь «громовой птицы» индейцев сиу).

По образу жизни вакиньян является экологическим аналогом кондоров: это падальщик, способный покрывать большие расстояния в поисках добычи – трупов крупных млекопитающих. Облик вакиньяна характерен для птиц-падальщиков: у него голая кожа на голове и верхней части шеи. На горле растёт поперечная кожная складка в виде воротника, которая выполняет гигиеническую функцию, защищая оперение от загрязнения кровью и жидкостями мяса. Голова и шея птицы ярко окрашены: кожа на голове сизо-голубая, а складка на шее имеет очень яркий синий цвет. По краю этой складки тянется ряд красных наростов размером с зерно фасоли. За глазами птицы также имеются два выроста красного цвета, которые благодаря притоку крови сильно увеличиваются в жару или во время токования, превращаясь в широкие лопасти. Голова удлинённая, с высоким сильным крючковатым клювом, способным раздирать шкуру крупных животных.

Оперение этой птицы неяркое, пепельно-серое с чёрными маховыми и рулевыми перьями, на которых имеется слабо выраженный металлический блеск. Подхвостье белое, на нижней части спины и на пояснице участок чёрных перьев.

Из чувств у птицы хорошо развиты зрение и обоняние. Вакиньян питается падалью, которую разыскивает с помощью зрения и по запаху крови или разложения. Часто эта птица дожидается остатков добычи хищных млекопитающих, паря над ними или сидя на ветвях ближайших деревьев. Из-за большого размера вакиньян соблюдает определённую осторожность, находясь на земле: съев слишком много мяса, птица взлетает с трудом. Обычно это молчаливая птица; голос вакиньяна похож на карканье, птицы чаще всего кричат во время брачных полётов или защищая добычу от конкурентов. Птенцы издают приглушённый писк, похожий на гудение дудочки, некоторое время так кричит молодая птица, покинувшая гнездо.

Вакиньян предпочитает гнездиться в местах, защищённых от доступа наземных хищников. Эта птица может гнездиться на деревьях или в скальных нишах. Навыки гнездостроения у вакиньяна плохие, поэтому птица просто занимает и слегка достраивает уже готовые гнёзда других крупных птиц, расширяя и подновляя их. Этот вид является моногамным, пара сохраняется много лет и часто занимает одно и то же гнездо несколько лет подряд.

В кладке у вакиньяна всего одно яйцо с бурой скорлупой, которое откладывается примерно в конце апреля. Птенец выводится к концу мая и покидает гнездо только в начале осени. Молодая птица имеет неяркую окраску кожи на голове – свинцово-серую с розоватыми наростами. Также фоновая окраска оперения – тёмно-серая. Взрослая окраска проявляется на третьем году жизни, но лишь в возрасте 4-5 лет молодые птицы первый раз приступают к гнездованию Темп размножения у этого вида медленный, но это компенсируется большой продолжительностью жизни – до 80 лет и более.


Писклявый карликовый крапивник (Paratroglodytes tenuirostris)

Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)

Семейство: Крапивники (Troglodytidae)

Место обитания: Северная Америка, хвойные и смешанные леса в области умеренного климата.


Семейство крапивников является очень характерным компонентом орнитофауны Нового Света. В эпоху человека эти птицы населяли значительную часть территории обеих Америк и занимали разнообразные места обитания, отличаясь друг от друга обликом, поведением и рационом. В эпоху глобального экологического кризиса их разнообразие заметно пострадало (главным образом, из-за сокращения площадей тропических лесов), но в раннем неоцене быстро восстановилось. В Северной Америке эпохи неоцена крапивники представлены разнообразными видами, распространёнными по всему материку и занимающими разнообразные экологические ниши. К их числу принадлежат одни из самых мелких нетропических птиц материка – карликовые крапивники; писклявый карликовый крапивник является самым северным видом рода.

Длина тела этой птицы – около 5 см (не считая клюва), хвоста – до 4 см. Телосложение этой птицы плотное, голова относительно крупная, с большими глазами. Крылья короткие, широкие, закруглённые на концах. Хвост прямой, веерообразный, у сидящей птицы сложен узким клином. Оперение тёмное – серо-чёрное с неясной чёрной поперечной рябью. Изредка встречаются птицы со светлой или охристо-рыжей фоновой окраской; у таких особей рябь на оперении более заметна. Сидящая птица держит хвост вертикально, подрагивая им, особенно при возбуждении или испуге. Кончик хвоста белый, и его движения хорошо заметны, особенно на фоне тёмного оперения. Маховые перья имеют специфическую окраску: от кончика до середины белые с чёрными поперечными полосками, от середины до основания – целиком чёрные. Самец и самка не отличаются друг от друга по окраске, самец лишь немного крупнее.

Клюв данного вида птиц тонкий, шиловидный, слегка загнутый вниз. На конце языка развивается маленькая кисточка из роговых щетинок. Писклявый карликовый крапивник является насекомоядной птицей, зимой активно разыскивает насекомых и их кладки под корой и среди мха. Ещё одной поведенческой чертой этого вида, обеспечившей ему успех в борьбе за существование, является способность чистить более крупных птиц от паразитов. При этом важную роль в распознании этой птицы играет броская полосатая окраска перьев в крыльях.

Голос этого вида – очень тонкий писк, сигнал тревоги – частая трель из отрывистых писклявых выкриков.

Самцы писклявого карликового крапивника проявляют ярко выраженное территориальное поведение, агрессивно относясь к другим самцам. В то же время самки более лояльно относятся друг к другу, и на территории одного самца могут высиживать кладки сразу две или три самки. Гнездо шарообразной формы делается из травы и подвешивается под колючими ветвями хвойных деревьев. Часто этот вид размещает свои гнёзда в основании гнёзд крупных птиц – орлиных воронов, катартид или цапель. Гнездование начинается вскоре после таяния снега. За лето птицы успевают вырастить два выводка, причём молодняк из первого выводка остаётся на родительской территории и помогает докармливать второй выводок. Благодаря этой особенности поведения в первом выводке бывает до 7 птенцов, а во втором больше – до 10-12. Молодые неполовозрелые самки по очереди помогают своей матери высиживать вторую кладку. Несмотря на такую стратегию в размножении, значительная часть птиц гибнет зимой от бескормицы.

Весной следующего года молодые птицы обоих полов приступают к размножению. Продолжительность жизни очень невелика и редко превышает три года.


Золотошейная синица (Poecile chrysocollis)

Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)

Семейство: Синицевые (Paridae)

Место обитания: Северная Америка, смешанные леса умеренного пояса.


В неоцене представители семейства синиц демонстрируют видовое разнообразие, сравнимое с эпохой человека. Они мало пострадали от деятельности человека, а благодаря способности к жизни в изменённых человеком ландшафтах некоторые виды смогли значительно расширить ареал и увеличить численность.

Золотошейная синица – это один из типичных видов синиц североамериканской фауны. Она имеет широкий ареал и встречается в лесах различных типов. Длина тела птицы – около 8 см, хвоста – до 4 см. Телосложением этот вид напоминает синиц эпохи человека – у неё крупная голова, прямой остроконечный клюв, цепкие лапы. Это не перелётный вид, гнездящийся в дуплах, поэтому чаще всего золотошейная синица населяет участки старого леса с большим количеством дуплистых деревьев.

Окраска этой синицы очень узнаваема, в первую очередь из-за участка перьев с жёлтым металлическим блеском, который растёт на горле птицы. Его размер напрямую указывает на ранг птицы: у высокоранговых самцов он составляет примерно половину ширины горла и тянется вниз до середины груди, а у молодых или низкоранговых особей состоит всего лишь из нескольких перьев. Окраска верхней стороны тела, хвоста и кроющих перьев крыла тёмно-бурая, на боках головы есть большие белые пятна. Живот рыжеватый. Маховые перья имеют очень броскую окраску: они чёрные в основании опахала и чёрно-белые поперечно-полосатые на концах. Таким способом эта птица отчасти мимикрирует под писклявого карликового крапивника, защищая себя от возможной агрессии более крупных птиц, а также получая возможность беспрепятственно склёвывать паразитов с крупных наземных животных.

Это насекомоядный вид птиц, зимой частично переходящий на растительную пищу. Одной из особенностей поведения золотошейной синицы является её умение очищать от паразитов шерсть крупных животных, что даёт ей дополнительный источник корма.

Пары образуются на один цикл гнездования, но изредка пара птиц может сделать две кладки подряд. Гнездование происходит дважды за лето, в первой кладке до 8 яиц, во второй – обычно 5-6. В возрасте 5 недель молодые птицы переходят к самостоятельной жизни. Весной следующего года молодые птицы принимают участие в размножении. Продолжительность жизни редко превышает 2 года. Значительное количество молодых птиц гибнет в первую же зиму.


Масковая чубатая белка (Lophosciurus bicolor)

Отряд: Грызуны (Rodentia)

Семейство: Беличьи (Sciuridae)

Место обитания: смешанные леса Северной Америки в области умеренного климата.


В эпоху человека Северная Америка отличалась большим видовым разнообразием белок и бурундуков. Благодаря способности жить в изменённых человеком ландшафтах белки сравнительно мало пострадали в эпоху человека, и в неоцене их разнообразие очень велико. Среди них появился своеобразный род чубатых белок, который объединяет виды, выработавшие специфические визуальные средства подачи сигналов сородичам. На голове у всех видов этого рода имеются участки подвижных удлинённых волос, окраска которых часто контрастирует с фоновой окраской шерсти. В лесах умеренного климата водится масковая чубатая белка – один из самых обычных видов рода, животное с длиной тела около 30 см и хвоста – до 20 см.

Облик масковой чубатой белки сохраняет узнаваемые особенности, характеризующие эту группу грызунов. Это животное лёгкого телосложения с пушистым хвостом, цепкими лапами и гибким позвоночником, хорошо приспособленное к жизни на деревьях. При первом взгляде на это животное явно заметна контрастная двуцветная окраска морды – это опознавательный знак для сородичей и серьёзное предупреждение для мелких хищников. На висках животного растут пучки длинных белых волос, а обширное пятно белой шерсти охватывает лоб, переносицу и область вокруг глаз. Оттеняя это пятно, темя и бока головы животного чёрные. Такая окраска хорошо заметна даже в сумерках и распознаётся хищниками, не имеющими цветного зрения. Волосы на темени также удлинённые – у возбуждённого или агрессивно настроенного животного волосяной хохолок поднимается и зрительно преувеличивает размер животного. Фоновая окраска шерсти на туловище бурая, более светлая на горле, груди и животе, и с заметным рыжеватым оттенком на лапах и хвосте. В отличие от взрослых особей, детёныши не имеют яркой метки на морде – она начинает проявляться лишь у животных, которые уже ведут самостоятельную жизнь.

Масковая чубатая белка обладает агрессивным поведением, и значительную часть её рациона может составлять пища животного происхождения. Она способна нападать на мелких зверей, ловит змей и ящериц, разоряет гнёзда птиц. На земле эта белка ведёт себя осторожно, но спускается, чтобы поохотиться на змей, которых она убивает точным укусом в затылок, прыгая на них со ствола дерева. Особенно часто эта белка поедает пищу животного происхождения зимой и ранней весной, когда растительных кормов становится меньше. В случае нападения хищника эта белка способна контратаковать, нанося сильные укусы в морду и лапы. Защита от хищника сопровождается громким криком, похожим на визг кошки. К сородичам масковая чубатая белка также относится нетерпимо, прогоняя их со своей территории, за исключением брачного сезона.

Каждое животное занимает в лесу индивидуальный участок, помечая границы мочой и погрызами на коре деревьев. Обычно белка селится в дуплах, но охотно занимает чужие гнёзда, переоборудуя их по собственным потребностям. Если на её территории обитает колония бальзамических попугаев, то после отлёта птиц масковая чубатая белка использует их гнездо для зимовки, собирая в нём запасы пищи – она натаскивает в эти «кладовые» по несколько килограммов семян, орехов и желудей, иногда перемещая их из менее удобных тайников.

Весной, примерно в начале таяния снега, у масковой чубатой белки наступает брачный сезон, когда самцы особенно часто нарушают границы территории самок, не рискуя быть израненными их мощными резцами. Обычно самка спаривается с несколькими самцами, а развитие зародышей начинается через некоторое время после окончания брачного сезона; в результате у детёнышей из одного выводка могут быть разные отцы. В выводке до 6-8 детёнышей, которые покидают гнездо в возрасте 2 месяцев (примерно в середине июля). В это время самка уже успевает спариться второй раз и вскоре рождает второй выводок, достигающий самостоятельности к середине осени. К следующей весне молодые животные же способны участвовать в размножении. Продолжительность жизни составляет не более 3 лет.

На территории Северной Америки обитают близкие виды:

Бородатая белка (Lophosciurus leucobarbus) населяет леса Скалистых Гор и тихоокеанского побережья материка. Размером она сходна с масковой чубатой белкой, но отличается от неё пепельно-серой окраской шерсти и тёмно-серым животом. На горле и груди животных обоих полов растут длинные белые волосы, образующие нечто вроде густой бороды. Угрожая сородичу или хищнику, животное встаёт на задние лапы и распушает эти волосы, которые становятся хорошо видны на фоне тёмного живота.

Львиная белка (Lophosciurus leonticephala) – теплолюбивый вид, обитающий в широколиственных субтропических лесах южной оконечности материка, вдоль побережья Мексиканского залива. Это мелкий вид (длина тела до 15 см, хвоста – около 10 см) с каштаново-бурой окраской шерсти и белой грудью. На темени, горле и щеках растёт удлинённая шерсть серовато-жёлтого цвета, которая образует подобие львиной гривы. Угрожая врагу или сопернику, животное топорщит эту шерсть, словно воротник, и мелко трясёт головой, издавая пронзительный угрожающий писк. Данный вид преимущественно животнояден, беспозвоночные составляют примерно 2/3 рациона. Сезонности в размножении нет, за год самка приносит три выводка по 5-6 детёнышей.

Чернобровая белка (Lophosciurus superciliaris) – мелкий вид из лиственных лесов юго-восточной части Северной Америки (Аппалачи). Длина тела – до 20 см, хвоста – около 17 см. У этого вида серая окраска шерсти на теле, белое брюшко, а над глазами от переносицы до ушей тянутся две полосы удлинённого чёрного меха, дополняемые большими чёрными волосяными кисточками на ушах.


Гигантский лесной дикобраз (Aepythizon megatherioides)

Отряд: Грызуны (Rodentia)

Семейство: Древесные дикобразы (Erethizontidae)

Места обитания: леса на равнинах и в горах северной части Северной Америки (на запад до южных районов Берингии).


После вымирания на границе голоцена и неоцена большого количества видов копытных другие травоядные млекопитающие заняли опустевшие экологические ниши, породив причудливые виды. Среди них были грызуны, огромный по многообразию отряд, включавший в голоцене в основном мелкие и совсем крошечные виды. Конечно, в различные эпохи кайнозоя грызуны не раз «пытались» выйти в средне- и крупноразмерный класс, причём иногда весьма успешно: в Южной Америке обитал грызун размером с носорога, а североамериканский плейстоценовый вид бобров достигал размеров медведя. В голоцене самыми крупными представителями этого отряда были речной бобр и капибара. Зато в неоцене, заняв разнообразные экологические ниши, грызуны изрядно увеличились в размерах. В Южной Америке среди грызунов появились формы, подобные антилопам и свиньям, а также гигант, похожий на наземных ленивцев плиоцена и плейстоцена. На территории Мексиканского нагорья в неоцене поселился дикобраз размером с медведя. Но в лесном поясе Северной Америке у этого дикобраза есть ещё более крупный родственник.

Гигантский лесной дикобраз – очень крупный представитель неоценовых грызунов (вес до 1 тонны, рост стоящего на задних лапах зверя до 3 метров, длина свыше 5 метров вместе с хвостом). Задние ноги этого животного больше передних, благодаря этому он может стоять на двух ногах, поедая растения. Ступни задних лап покрыты толстой ороговевшей кожей, поэтому зверь может одинаково легко ходить как по нагретым солнцем камням, так и по зимнему льду. Это травоядный зверь, его пищу составляют листья и ветки различных лиственных деревьев. Зимой гигантский лесной дикобраз может поедать даже малопитательные ветки хвойных деревьев и корни, которые выкапывает из земли. На передних лапах дикобраза кривые когти, с помощью которых зверь добывает себе пищу и эффективно защищается от врагов. Когда зверь передвигается на четырёх ногах, он опирается на боковую поверхность пальцев передних лап, когти при этом смотрят вершинами внутрь.

Этот вид животных обитает в умеренном поясе, часто поднимаясь высоко в горы. Поэтому зимой ему приходится переносить довольно сильные морозы. В этом ему помогает мех, к зиме становящийся ещё гуще и теплее. Окраска меха изменчива, как и у его пустынного сородича: встречаются варианты окраски от светло-коричневого до серого и соломенно-жёлтого. В меху скрыто главное защитное оружие гигантского лесного дикобраза – очень толстые (до 2 см у основания) иглы длиной до 40 – 60 см. Они особенно многочисленны на шее (сверху и с боков) и плечах, кроме того растут полосой вдоль хребта (до основания хвоста). Таким образом, все места, которые предпочитает атаковать хищник, надёжно защищены. Иглы подвижны, зверь может поднимать и опускать их в зависимости от ситуации. Иногда (особенно, если хищник слаб или неопытен), гигантский дикобраз сам может перейти в атаку, нанося удары иглами, растущими на плечах. Кроме того, он может сильно кусаться огромными резцами. Во время драки дикобраз устрашающе ревёт. Но обычно взрослые звери редко демонстрируют эти способности: пока они сильны и здоровы, у них практически нет врагов. А вот детёныши гигантских дикобразов могут стать лёгкой добычей хищников, если отойдут далеко от матери.

У самки в выводке 1 – 2 детёныша. Новый приплод появляется 1 раз в год, но молодняк долгое время остаётся с самкой: прошлогодние детёныши продолжают кормиться с матерью после рождения новых, покидая её к моменту наступления половой зрелости (на третьем году жизни). Молодняк рождается без игл, обрастает ими в первый месяц жизни. Но зато новорождённый лесной дикобраз покрыт шерстью, может видеть и уже через полчаса после рождения учится ходить. Шерсть детёнышей в первый год жизни тёмная, но после первой зимы, во время весенней линьки, проявляется та окраска, которую животное будет иметь всю оставшуюся жизнь.

Половая зрелость наступает на третьем году жизни. В это время молодые животные уже самостоятельны, и принимают участие в брачных играх, которые приходятся на конец лета. На границах индивидуальных владений разыгрываются сражения самцов за право спаривания с самками. Но эти турниры не столь масштабны, как у пустынного медвежьего дикобраза: обычно два самца сражаются за одну-двух самок, но бой редко бывает ожесточённым: чаще всё ограничивается демонстрацией силы. Соперники дерут кору на стволах, вырывают из земли пучки травы, обильно мочатся на деревья и громко фыркают. Самки наблюдают за поединком со стороны, стимулируя соперников характерным урчанием и разбрызгивая сильно пахнущую мочу.

Спаривание продолжается недолго, и животные быстро расходятся. Но во время ухаживаний возбуждённые самцы могут принять детёнышей самки за соперников и напасть на них. Часто подросший молодняк, переживший зиму и окрепший, гибнет именно от нападений самцов в брачный сезон. Но успешно выживший в молодости дикобраз может прожить около 60 лет.


Лесной косорог (Posttarandus borealis)

Отряд: Парнокопытные (Artiodactyla)

Семейство: Оленьи (Cervidae)

Место обитания: Северная Америка; леса, редколесья, предгорья.


Оледенение на рубеже голоцена и неоцена привело к смещению границ растительных сообществ и массовому вымиранию теплолюбивой фауны. Но одновременно оно стало ключевым моментом в эволюции холодостойкой фауны. В эпоху экологического кризиса одним из немногих крупных видов, которые выжили, в том числе благодаря человеку, был северный олень (Rangifer tarandus). Его потомки приобрели необычное приспособление, позволяющее добывать корм из-под снега: один из рогов зверя стал крупнее, на нём появилась широкая костяная «лопатка», позволяющая раскапывать снег боковыми движениями головы. В северных районах Нового Света обитают потомки северного оленя – представители рода косорогов. Зону арктических пустынь и тундры в Гренландии населяет северный косорог (Posttarandus asymmetrocornis), а его родственник лесной косорог расселился дальше на юг, в редколесья и леса умеренного климатического пояса Северной Америки. Дальше всего на юг этот вид проникает по хребтам Скалистых гор.

От гренландского вида лесной косорог отличается более короткой шерстью, но сохраняет характерное массивное телосложение. Взрослая особь достигает веса до 250-300 килограммов (самец крупнее). У животного мощная шея и выраженный горб на плечах, образованный верхними остистыми отростками позвонков. Пропорциями животное напоминает лося, но с более короткими ногами. Летняя окраска шерсти бурая с тёмным седловидным пятном на спине, зимой светлеет до бежевой и палево-серой. У самцов на шее растёт выраженная грива, а у самых сильных особей на горле имеется борода из удлинённой шерсти. Зимняя шерсть значительно длиннее и гуще летней.

В строении рогов наблюдаются те же особенности, что у северного косорога. Правый рог в несколько раз больше левого и смещён к средней линии головы. Левый рог сильно редуцирован до двух небольших отростков, один из которых направлен вперёд, а другой назад, и они оба сильно отклоняются в соответствующую сторону. Передняя часть правого рога образует широкую костную «лопату» с несколькими притупленными зубцами по краю. Задняя часть рога находится примерно в одной плоскости с ней, поэтому такой рог не мешает движению животного по лесу. В задней части рога имеется несколько отростков, сильно различающихся по форме у разных особей. Основания обоих рогов срослись в одну общую поверхность, под которой находятся сильно утолщённые кости черепа, и оба рога спадают одновременно. Защищаясь от хищников, лесной косорог наносит сильные боковые удары рогом.

Рога сбрасываются представителями разных полов не одновременно. У самцов рога отрастают и формируются раньше, чем у самок, к началу брачного сезона (первая половина осени), но сбрасываются в конце зимы, пока ещё лежит снег. У самок в период гона рога ещё в «бархате», но зато сбрасываются позже, к весне, к моменту таяния снега. Поэтому в плане добывания корма самец может какое-то время находиться на «иждивении» у самок.

Гон у лесного косорога проходит осенью. Из-за сильной специализации рогов животные почти не бодаются: лишь иногда самцы сходятся голова к голове и оттесняют друг друга от самок, но эти движения в значительной степени ритуализованы. Часто поединок за главенство сводится к демонстрации сопернику повёрнутой в профиль головы, когда степень развития рога видна особенно хорошо. Обычно борющиеся звери толкают друг друга грудью и боками, при этом издают громкие отрывистые звуки, напоминающие стон. Если накал борьбы становится сильнее, самцы встают на задние ноги, бьют друг друга передними ногами. Самец собирает гарем из 6-10 самок и охраняет их, пока они готовы к спариванию.

Самка приносит потомство в конце весны. Молодая или старая самка обычно рождает одного телёнка, у зрелых примерно в 25% случаев рождается двойня. На формирование костей эмбриона расходуется кальций из рогов, поэтому к весне рога самок теряют прочность, особенно задние отростки, и от сильного случайного удара могут ломаться. Также частичное использование костного материала рога во время беременности облегчает сбрасывание рогов весной.

У молодого животного более тёмная шерсть, чем у взрослых, и типичная для вида окраска проявляется лишь к зиме. В первый год жизни рога формируются в виде симметричного двойного гребня. В дальнейшем левый рог развивается медленнее: на втором году жизни на нём образуются два отростка, но правый рог уже примерно вдвое больше по размеру, и на его переднем отростке формируется «лопата». На третьем году жизни на «лопате» образуются отростки, а задняя часть рога начинает разрастаться, образуя «противовес». Половозрелость у самок наступает в 3 года, у самцов в 4 года. Продолжительность жизни – около 30 лет.


Апанакес (Mustela apanakes)

Отряд: Хищные (Carnivora)

Семейство: Куньи (Mustelidae)

Место обитания: Северная Америка от атлантического побережья до Берингии, Северо-Восточная Азия; смешанные и хвойные леса.


Эпоха человека была временем, когда сильно пострадала мегафауна, но некоторые мелкие виды животных добились значительного успеха в борьбе за существование благодаря способности выживать в изменённой человеком среде. Немногочисленные виды синантропных грызунов в эпоху человека значительно расширили свой ареал и обладали высокой численностью. У них было немного естественных врагов, способных жить по соседству с человеком, и среди этих врагов – мелкие виды семейства куньих – ласки и горностаи. Сохранив высокую численность и широкий ареал, они стали предками более крупных видов куньих эпохи неоцена.

На территории смешанных и хвойных лесов Северной Америки, а также в Берингии и в Северной Азии водится апанакес – потомок горностая (Mustela erminea), лазающий хищник верхнего яруса леса. Размером и образом жизни это животное похоже на куницу, отсюда название: «апанакес» – название куницы на языке индейцев абенаки. Это подвижный и ловкий хищник, значительно увеличившийся в размерах по сравнению с предком: вес взрослой особи около 1,5 кг, длина тела до 35-40 см, хвоста – около 20 см. В отличие от куницы, апанакес имеет удлинённую морду и небольшие ушные раковины, доставшиеся в наследство от предка. Кроме того, на зиму этот зверь меняет цвет шерсти. Летний мех апанакеса короткий, бархатистый, желтовато-бурого цвета с более тёмной областью от темени до хвоста. В это время кончик хвоста чёрный. Грудь обычно окрашена в светло-жёлтый цвет, но попадаются отдельные особи с белой грудью или вовсе без пятен на груди. Зимний мех апанакеса белоснежный с лёгким сизоватым оттенком; кончик хвоста также светлеет, становясь сизовато-серым.

Апанакес – это одиночное животное; каждая особь метит свою территорию пахучими выделениями и тщательно охраняет от вторжения чужаков. Запаховые железы сильно увеличенные, к весне у самцов в них скапливается небольшое количество жидкости с сильным индивидуальным запахом.

На территории каждой особи есть несколько укрытий, обычно в дуплах или в брошенных птичьих гнёздах. Одно из укрытий – жилое, но ещё одно из неиспользуемых укрытий также пригодно для жизни. Туда животное переселяется, а самка переносит детёнышей, если того требуют обстоятельства.

Апанакес является активным хищником и питается любыми животными, которых может одолеть – птицами, млекопитающими и рептилиями. Обычно животное ищет добычу в кронах деревьев, но иногда может устраивать засаду на ветвях невысоко над землёй и нападает на животных, кормящихся под деревьями. Пойманные животные умерщвляются укусом в основание черепа.

В брачный сезон самцы апанакеса смачивают мех на хвосте выделениями запаховых желёз и демонстрируют себя самке, активно размахивая хвостом и распространяя сильный запах. Если встречаются равные по силе соперники, между ними может завязаться жестокая схватка, часто заканчивающаяся гибелью одного из них. Во время спаривания самец удерживает самку зубами за холку, при этом сильные самцы иногда прокусывают череп молодым самкам.

Самка апанакеса приносит потомство два раза в год, первый выводок рождается ранней весной, едва сходит снег, а второй – уже в начале лета. Механизм, обеспечивающий скорость воспроизводства, сравнительно простой: через несколько дней после родов у самки снова начинается овуляция, поэтому во время выкармливания потомства она уже вынашивает второй выводок. Когда детёныши из первого выводка становятся самостоятельными и покидают гнездо, развитие зародышей ускоряется. А после того, как второй выводок становится самостоятельным, самка имеет возможность восстановиться до зимы. В первом выводке бывает до 6 детёнышей, во втором – в среднем, до 8. В возрасте около двух месяцев молодое животное уже начинает вести самостоятельную жизнь. Обычно в этот период гибнет больше всего молодых особей, поскольку взрослые звери активно изгоняют их со своей территории.

Половая зрелость наступает в возрасте 6-9 месяцев: молодые животные созревают уже к зиме и самки приносят потомство следующей весной.


Шерстохвостый опоссум (Barodidelphis laniurus)

Отряд: Опоссумы (Didelphimorphia)

Семейство: Опоссумы (Didelphidae)

Место обитания: Северная Америка, леса различных типов в области умеренного климата, в том числе горные леса.


Во второй половине кайнозоя у опоссумов была прекрасная возможность доказать свою успешность в борьбе за существование. В ходе Великого Американского Обмена они проникли в Северную Америку и распространились поматерику, а деятельность человека в голоцене способствовала расширению ареала обыкновенного, или виргинского опоссума (Didelphis virginianus). Этот вид стал родоначальником нескольких необычных видов эпохи неоцена, среди которых сумчатая гиена (Phascohyaena tigrina) из засушливых районов Мексиканского нагорья и геопоссум (Geodidelphis nivalis) из субарктических районов Нового Света. В более благоприятных для жизни условиях опоссумы занимают главным образом экологические ниши малоспециализированных всеядных существ с небольшими различиями в рационе. Зону смешанных лесов Северной Америки населяет шерстохвостый опоссум, который ведёт своё происхождение от популяций виргинского опоссума, завезённых в западную часть материка в начале XX века. Это животное хорошо приспособлено к жизни в условиях умеренного климата, успешно переживая холодные и снежные зимы.

Облик шерстохвостого опоссума не слишком сильно изменился по сравнению с предком: животное напоминает огромную крысу и достигает веса около 5-6 кг, к зиме отъедаясь до 8-9 кг; самка крупнее самца. В отличие от предка, у этого вида более короткая морда, а коренные зубы притупленные и бугорчатые, что связано с отличиями в рационе. Шерстохвостый опоссум весь покрыт густой шерстью, которая становится значительно длиннее и гуще к зиме. Уши короткие, покрыты шерстью с наружной стороны. Лапы покрыты шерстью с наружной стороны до самых когтей. Окраска меха меняется по сезонам: летом животное имеет серую окраску тела, белую морду и чёрную «шапочку» на лбу, темени и затылке. Кончик хвоста также чёрный. Зимняя шерсть намного светлее: белая почти на всём теле, и сизовато-белая на голове. Нос голый, розового цвета. Хвост животного сохранил хватательную функцию, но стал немного короче, чем у предка (не более 2/3 от общей длины тела и головы). Он также покрыт шерстью, но лишь сверху; нижняя сторона голая, с поперечными роговыми гребешками, особенно хорошо развитыми ближе к концу хвоста. Для предохранения от холода зимой этот опоссум предпочитает держать хвост свёрнутым. Также он умеет повисать на хвосте, несмотря на относительно крупный размер.

Шерстохвостый опоссум ведёт почти исключительно древесный образ жизни, спускаясь на землю лишь в редких случаях. На ступнях и кистях животного растут роговые мозоли, помогающие лучше цепляться за ветки и кору.

Этот вид всеяден, одинаково хорошо использует растительную и животную пищу, которая в его рационе присутствует примерно в равных пропорциях. Зимой животное переходит главным образом на пищу животного происхождения, а летом растительная пища составляет примерно три четверти его рациона. Животное поедает травы и молодые побеги деревьев, ягоды и грибы. Пища животного происхождения включает беспозвоночных, яйца и птенцов птиц, а также рептилий, амфибий и мелких млекопитающих. Если есть возможность, зверь охотно поедает падаль. Во время сильных морозов животное прячется в укрытии и впадает в неглубокий сон, пробуждаясь при повышении температуры.

Это одиночный вид животных с выраженным территориальным поведением. Каждый зверь метит мочой и выделениями анальных желёз определённый участок леса и регулярно подновляет метки. Индивидуальные участки обычно разделены нейтральной территорией, где разные особи могут кормиться бок о бок, лишь изредка вступая в конфликты. На нейтральных территориях происходит спаривание.

Брачный сезон начинается незадолго до таяния снега. Самцы становятся агрессивными друг к другу и могут утрачивать осторожность, прогоняя соперника или преследуя самку. Ухаживая за самкой, самец издаёт звуки, похожие на гудение, а также громко фыркает и визжит, если самка не принимает его ухаживания. Беременность длится около 2 недель, самка рождает до 15 мелких недоразвитых детёнышей, но у неё в сумке находится лишь 8 сосков. Детёныши остаются в сумке ещё 6 недель, после чего перелезают на спину матери. В течение месяца они учатся добывать пищу, а затем переходят к самостоятельной жизни. В это время самка начинает вынашивать второй выводок.

Половая зрелость молодых особей наступает в возрасте 7-8 месяцев. Продолжительность жизни – около 5 лет.


Крабовидный хищнец (Circulocimex symbioticus)

Отряд: Клопы (Hemiptera)

Семейство: Хищнецы (Reduviidae)

Место обитания: Северная Америка, умеренные и субтропические области; симбионт гигантских дикобразов различных видов, способен некоторое время обходиться без животного-хозяина.


Крупные наземные дикобразы – это характерный компонент североамериканской фауны эпохи неоцена. Их покровы тела представляют собой благоприятную среду для обитания разнообразных паразитических беспозвоночных – обычно вшей и власоедов, а также клещей (здесь прослеживается параллель с крупными ежами Старого Света). Кроме того, под кожей крупных дикобразов развиваются личинки оводов и других двукрылых. Это становится возможным из-за того, что иглы животного, защищая его от хищников, мешают своему хозяину в борьбе с паразитами. На теле животного складывается особый паразитоценоз, в котором определённую роль играют хищники – насекомые и некоторые клещи.

Один из симбионтов крупных дикобразов – это крабовидный хищнец, плоский нелетающий клоп длиной около 12 миллиметров. Тело насекомого укороченное и сильно расширенное, почти дисковидное: длина лишь немного превышает ширину. Членики ног также расширенные, как у некоторых тропических палочников. Крылья редуцированы, и в целом этот клоп напоминает миниатюрного краба (с поправкой на количество конечностей). Покровы тела очень прочные: насекомое способно без ущерба выдержать на себе вес в несколько десятков раз больше собственного. Кроме того, на теле крабовидного хищнеца почти отсутствуют разного рода волоски и наросты, а покровы очень гладкие и блестящие – это позволят насекомому легко лазать между иглами животного-хозяина. В противоположность покровам тела, лапки насекомого покрыты многочисленными щетинками и обеспечивают хорошее сцепление с субстратом. Окраска мраморно-серая с густым чёрным крапом вдоль средней линии тела. Кроме того, словно в подтверждение своего названия, крабовидный хищнец способен быстро ползать в любом направлении, в том числе боком.

Голова насекомого уплощенная, с выраженной шеей, подвижная. Глаза хорошо развиты, сильно вытянуты вдоль краёв головы. На переднем крае головы глаза почти соприкасаются. Зрение хорошее, хотя при поисках добычи этот клоп предпочитает использовать обоняние. Антенны укорочены, способны складываться под головой вдоль нижнего края глаз. Голова располагается в вырезе переднего сегмента груди, не выдаваясь за дисковидные очертания тела животного, и может двигаться только вверх и вниз. Хоботок очень длинный – длиной примерно как туловище. В нерабочем положении он сложен посередине и подогнут под голову.

Крабовидный хищнец является активным хищником и питается паразитами дикобразов. В то же время он не сильно привязан к хозяину и может случайно или намеренно покидать его и какое-то время жить самостоятельной жизнью, подобно другим свободноживущим насекомым. В таком случае этот клоп прячется под корой деревьев и в других узких щелевидных укрытиях. Он ищет нового хозяина по запаху и зачастую не уползает далеко от звериных троп, где больше вероятность встретить подходящего хозяина. Изредка эти клопы селятся на теле крупных птиц и какое-то время питаются их паразитами, а также живут в материале гнезда.

Живя на теле животного-хозяина, этот клоп размножается почти круглый год, и темп размножения немного снижается лишь в зимние месяцы. Самка откладывает примерно 1 раз в 20 дней до 15 яиц и вынашивает их на нижней стороне брюшка. Для этого вида насекомых очень характерен партеногенез. В однополой партеногенетической популяции, не ощущая запаха самцов, некоторые личинки-самки могут превращаться в «мужеподобных» самок с внешним видом половых органов и поведением самцов, и могут оплодотворять других самок, открывая тем самым возможность полового размножения и рекомбинации генов. Плодовитость самок после оплодотворения «мужеподобной» самкой снижается примерно на четверть, но потомство получается генетически разнообразным.


83. Сто дней для жизни

(Сезонный водоём на юго-западе Меганезии, животные и растения.)


Неоцен – это время господства сравнительно мягкого и влажного климата на Земле. Это стало возможным благодаря раскрытию Панамского пролива и смещению Антарктиды из своего полярного положения к северу, в сторону Азии. Тем не менее, в неоцене на Земле остаются обширные массивы суши, где господствует сухой климат. Самое крупное из таких мест – обширная местность, охватывающая Средиземноморскую котловину и прилегающие к ней районы Южной Европы, Северной Африки и Ближнего Востока. В других частях света также существуют аридные области – например, на западе Северной Америки, в «дождевой тени» Скалистых гор. Австралия объединилась с Новой Гвинеей в единый массив суши под названием Меганезия, и из северных районов этого континента, находящихся в области тропического климата, на юг потекли реки, несущие жизнь в пустыни, в сердце бывшей Австралии. Но некоторые районы Меганезии всё равно остаются таким местом, где на протяжении большей части года господствует суровый аридный климат, и лишь немногие месяцы доступна вода. Такова юго-западная оконечность материка – местности, лежащие к западу от мелководного залива Эйр.

Среди практически безжизненного пейзажа лежит обширная долина. Солнце успело спечь её ровное дно до твёрдости керамического черепка. Глина покрылась сетью глубоких трещин, образующих замысловатый однообразный узор. Пейзаж очень напоминал бы марсианский, если бы не торчащие на соседних холмах группы безлистных деревьев с пузатыми стволами и пучки высохшей и высветленной солнечными лучами травы. В долине, на ковре из покрытой трещинами глины, ничего не растёт – это дно озера. Но озеро не видело воды уже более восьми месяцев. Кажется, ни одно живое существо, связанное в своей жизни с водой, не может существовать здесь.

На засохшей грязи видны изящные следы птиц нескольких видов – они были оставлены больше полугода назад, но прекрасно сохранились. По дорожкам этих следов можно прочесть короткие истории из жизни животных. Тонкая цепочка изящных птичьих следов беспорядочно вьётся по сухой корке грязи. В некоторых местах она сопровождается глубокими ямками – птица явно что-то выклёвывала из грязи. А затем цепочка делает резкий разворот и обрывается: кто-то спугнул птицу, и она улетела. Застывшая бороздка очерчивает место, где вода задержалась подольше – пятно неправильной формы, в центре которого находится углубление. По границе этого пятна видны многочисленные следы птиц, слетавшихся в своё время на водопой. Они перекрывают друг друга – птицы явно прилетали сюда целыми стаями, чтобы воспользоваться последними дарами прошедшего сезона дождей. В одном месте грязь пересекает след крупного варана – в грязи глубоко отпечатались следы когтистых пятипалых лап, сопровождаемые в некоторых местах отпечатками длинного хвоста рептилии. Огромная ящерица явно что-то искала: следовая дорожка петляет по глине, а в нескольких местах видны кучки грязи и ямки, сопровождаемые узкими параллельными бороздами когтей. Следовая дорожка тянется к другому краю долины и там пропадает.

В нескольких местах на затвердевшей грязи отпечатались огромные трёхпалые следы, похожие на следы небольшого динозавра. Но это обманчивое впечатление – динозавры давно стали частью истории жизни на Земле, а эти следы принадлежат крупным наземным нелетающим птицам. Они явно приходили сюда не только за водой: в нескольких местах грязь застыла комьями – её разворошили их лапы и клювы.

Кое-где из отвердевшей грязи торчат перья, оброненные птицами; по ним можно догадаться, кто какие следы оставил. Здесь долго кормились кулики, ловившие мелких водяных животных – от них остались коричневатые перья с нежной поперечной рябью и характерные длиннопалые следы почти крестообразной формы. Сюда прилетали голуби и попугаи – им принадлежит несколько серых и голубоватых перьев, а также одно зеленоватое перо. А огромный трёхпалый птичий след впечатал в грязь крохотные пятнистые пёрышки, принадлежащие мелким ткачикам, и несколько похожих на шерсть узких перьев с рыхлыми опахалами. По этим перьям узнаётся обладатель огромных следов – ложный моа-пустынник, крупная нелетающая птица этих мест.

Полуденное солнце стоит высоко в небе и печёт так, словно старается выпарить последние крохи влаги из всего, что ещё подаёт признаки жизни. Деревья торчат на окаймляющих долину холмах, протягивая к небу голые скрюченные ветви. Кажется, им уже не суждено зазеленеть. Воздух дрожит над раскалённой землёй, и издалека нагретые слои воздуха над поверхностью земли выглядят, словно лужи воды, блестящие в лучах солнца. Но это видение обманчиво: в воздухе ощущается лишь сухость и витает специфический запах высохшей растительности. Лишь изредка мелькает какое-то насекомое, или среди камней скользит чешуйчатый бок змеи или ящерицы. Иногда поодиночке или стайками пролетают птицы – они предпочитают побыстрее миновать эти негостеприимные места. Или в пелене дрожащего воздуха появляются быстро движущиеся долговязые силуэты степенно вышагивающих ложных моа или мчащихся большими скачками страусовых кенгуру. Но эти животные не задерживаются в негостеприимной местности надолго: они быстро преодолевают большие расстояния между разбросанными по пустыне источниками пищи и воды. Так обстоят дела большую часть года.

Но однажды ночью начинается волшебство преобразования природы. За несколько дней до этого ветер сменил направление и подул с юга, с океана. Он принёс с собой прохладу, и по утрам на камнях оседала обильная роса, подкрепляя силы мелких беспозвоночных – насекомых и пауков. Ящерицы также охотно слизывали её – до этого им долгие месяцы приходилось довольствоваться исключительно влагой, имеющейся в пище.

В течение нескольких дней живые существа ощущали предстоящую перемену погоды и готовились к ней. Дни стали не столь жаркими – по небу всё чаще бежали облака, которые сбросили свой груз воды вблизи побережья. И в одну из ночей перемены достигли своей кульминации. С океана потянулись караваны плотных туч. Вначале они лишь ненадолго скрывали за собой звёзды, но затем затянули небо сплошной пеленой. Небо озарили вспышки молний, зарокотал гром, подул прохладный влажный ветер. По земле ударили первые тяжёлые капли. Но солнце настолько сильно высушило землю, что даже от ведра воды, вылитого на неё, ничего не осталось бы через считанные минуты. Первые капли дождя сразу же впитались в сухую землю, словно их и не было. Следом за ними упали другие, выбивая круглые отметины в пыли. Первый дождь в этом сезоне кончился за несколько минут, но земля, получив свою долю влаги, пусть и небольшую, постепенно стала размягчаться. И в это время налетела вторая волна дождя. Струи дождя ударили по земле, словно в барабан, и из туч хлынул ливень. Потоки дождя стояли буквально стеной, и под их напором каменно-твёрдая земля в течение нескольких минут превратилась в вязкую жижу. Струи дождя равнодушно стирали истории, написанные следами животных на застывающей грязи много месяцев назад. Вода хлынула в норы животных, выкопанные среди камней и под корнями деревьев, заставляя обитателей нор пробуждаться и спасаться бегством.

Под землёй в норе, уходящей на глубину больше метра, зашевелилось небольшое существо. Оно провело в бессонном оцепенении около восьми месяцев, плотно свернувшись, чтобы терять как можно меньше драгоценной влаги. Несмотря на оцепенение, его органы чувств отслеживали изменения окружающих условий, хотя на протяжении восьми с лишним месяцев эти изменения были совсем небольшими: менялась температура, и в течение нескольких недель становилось всё суше, пока условия не стабилизировались. На такой глубине условия меняются очень медленно, и любой день, как правило, настолько похож на предыдущий, что жизнь кажется поставленной на паузу. Но это ощущение оказывается обманчивым.

Влажность внезапно начала расти – стены норы постепенно напитались водой, текущей сверху. Обитатель норы зашевелился, слегка развернув туго свёрнутое тело, и начал переступать ногами, ворочаясь в тесной камере, выкопанной много месяцев назад. Затем перемены стали ещё более ощутимыми: с потолка камеры, слепленного из рыхлой земли, закапала вода. Отдельные капли быстро превратились в струи воды, и она стала наполнять камеру, не успевая впитываться в её дно. Обитатель норы постепенно возвращался к активной жизни. Он распрямил тело, приподнялся на восьми суставчатых ногах и позволил воде затекать под панцирь, омывая его жабры. Затем в потолок вонзились плоские бугристые клешни, и пленник норы пополз вверх, навстречу влаге, отогнув назад и прижав к панцирю длинные антенны. Поток воды хлынул сверху, сбивая его вниз, но это лишь на считанные минуты задержало его движение к свободе. Жажда жизни брала своё, и пленник норы упрямо полз навстречу свободе. Он был целиком под водой, но не ощущал удушья – он был существом, изначально приспособленным к жизни под водой. Ещё несколько шагов – и он выбрался из своей затопленной норы, оказавшись под слоем бурлящей от струй дождя воды глубиной уже в две ладони.

Другое существо, тоже похоронившее себя заживо несколько месяцев назад, всей кожей почувствовало происходящие перемены. Его кожа, мягкая и бархатистая, покрытая слоем слизи, вздрагивала, дотрагиваясь до стенок норы. Когда окружающая земля напиталась водой, обитатель норы прижался к одной из стенок норы боком, и вода начала впитываться между кожными ворсинками, пополняя изрядно истощившиеся внутренние кладовые организма. Это существо было уже готово к предстоящим переменам: его тело приобрело очень светлую, почти белую окраску, на которой контрастно выделялись продольные чёрные штрихи. Два штриха тянулись через выпуклые влажные глаза, маскируя их. Горло и живот этого существа шевелились, ритмично надуваясь и опадая.

Когда потолок норы раскис и начал оплывать, полосатое существо прикрыло глаза и стало буравить его плоской головой, отталкиваясь мускулистыми задними лапами с перепонками между пальцами. Передние лапы неистово работали, цепляясь пальцами за комья земли и отгребая их назад. Предстоял долгий путь на свободу: над головой существа была толща земли, в восемь раз превышающая его собственную длину. Но это была привычная работа: существо проделывало её уже двенадцатый раз в своей жизни.

Поверхность земли по берегам наполняющегося водой озера вздувалась в разных местах, и земляные бугорки разваливались, открывая путь на свободу пучеглазым лягушкам бурого и бледно-бежевого цвета с чёрными продольными штрихами на головах и туловищах. Посидев под струями проливного дождя, словно наслаждаясь барабанящими по коже каплями, эти лягушки поползли к воде.

Живительная влага напитывала скудную глинистую почву. Множество мелких живых существ пребывало в оцепенении в своих земляных колыбелях, ожидая этого момента. И теперь, почувствовав сочащуюся воду, они зашевелились, прокладывая себе дорогу наверх.

Проникновение воды сквозь микроскопическую щель было для обитателя раковины чем-то вроде удара электрического тока. Эпителиальные клетки, изрядно спавшиеся из-за недостатка влаги, внезапно получили то, чего им больше всего не хватало. Они жадно всасывали влагу, и она постепенно стала распределяться по ссохшемуся и сжавшемуся телу, активизируя жизненные процессы. Сердце стало качать кровь чуть быстрее, а почка начала активно фильтровать кровь, убирая из неё все отходы, скопившиеся за время вынужденного оцепенения. Приоткрылась известковая крышечка, и капли воды проникли внутрь раковины, смачивая единственную жабру. Тело постепенно восстановило внутренние запасы влаги, и существо отправилось в путь. Полметра отделяло его от поверхности земли – полметра, если считать по прямой. Но на самом деле путь на поверхность был намного длиннее: это животное лишено силы и гибкости, и умело просто медленно ползти. И этого вполне хватало: примитивные нервные ганглии скомандовали ему двигаться только вперёд, немного в сторону и вверх. Существо проползало немного вперёд, а затем рывком подтягивало тело, пробивая в толще земли узкий тоннель, который быстро оплывал следом за ним из-за обильно впитывающейся в землю влаги. Спешить было некуда: родная стихия была прямо наверху, а в яйцеводе было потомство, которое и так очень долго ждало своего часа. Прождав несколько месяцев, молодняк мог подождать ещё один или два часа.

Если бы тоннель не оплывал, он бы имел правильную спиральную форму. Каждый виток этой спирали поднимал маленького проходчика на 3-4 сантиметра ближе к поверхности. Проложить первые витки этой спирали было очень сложно: земля ещё не размокла, и приходилось с трудом протискиваться сквозь плотные глинистые отложения. Но ближе к поверхности грунт стал менее плотным, и двигаться стало легче. Наконец, среди облаков ила, взмученного струями дождя, показалось нечто, напоминающее маленький рог с остроконечной вершиной. Он шевельнулся, медленно двинулся, и следом из ила показалась узкая коническая раковина. «Рог» отрастал от края её устья, в сторону, противоположную вершине. Раковину тащила на себе улитка с небольшой мускулистой ногой – рогатая мелания, или улитка-единорог. И это был десятый дождь в её простой и однообразной жизни.

Ещё до утра на месте долины раскинулось озеро, а растрескавшаяся почва размокла и превратилась в мягкое илистое дно. Его воды были мутными и имели ржаво-красный цвет от глины, смытой с берегов, а поверхность воды буквально кипела от струй дождя. Но это озеро уже было полно жизни.

Восход солнца был не таким торжественным, как в течение многих недель до этого дня. Сегодня его лучи с трудом пробивали пелену облаков, а воздух был приятным и прохладным. Вся пыль прибита к земле, воздух прозрачен и чист, и его вдох не обжигает лёгкие обитателям пустыни. Мир разительно отличается от того, каким он был всего лишь пару дней назад. Но это было только начало перемен.

Дождь кончился, и взмученная ручьями вода в озере стала постепенно очищаться. Частицы глины и ила оседали на дне слоем тонкой взвеси, облачками поднимавшейся в толщу воды при любом движении. Но механизмы пробуждения жизни были запущены, и их уже нельзя было остановить.

Высохшие ил и грязь на дне озера лишь казались безжизненными. На самом деле они были полны жизни, которая терпеливо ждала возможности проявиться. И дождь предоставил ей эту возможность. Споры водорослей, цисты инфузорий, яйца мелких рачков – теперь все они лопались, заключённые в них существа освобождались, выходя в воду и сразу же начиная питаться, расти и размножаться. Времени мало: ещё несколько дней будут продолжаться дожди, а затем водоём будет медленно пересыхать. И за это время всем обитателям пустынных водоёмов нужно будет завершить свои жизненные циклы и подготовиться к пережиданию долгой засухи. Кто-то рассчитывает пережить её и появиться здесь и на следующий год, а кого-то ожидает неминуемая смерть, и вся его жизнь будет посвящена заботам о продолжении рода. Но в любом случае, пока есть возможность, жизнь будет цепляться за неё.

Ил опустился на дно, но уже буквально в следующие часы вода вновь помутнела – уже от вспышки численности простейших и бактерий. В воде снуют обладающие хлорофиллом жгутиконосцы, придавая ей зеленоватый оттенок. В других местах в воде появляются белёсые облачка из-за бурного развития бактерий. Пусть эта вода дождевая. Она была чистой лишь в первое время после попадания на землю. Но сейчас в ней началось растворение органических веществ, которыми питаются бактерии, и пока эти микроорганизмы могут чувствовать себя в относительной безопасности. Но сквозь их скопления уже начали проноситься пока ещё немногочисленные инфузории, а на дне среди частиц ила закопошились амёбы. Скоро местная экосистема сделает следующий шаг в развитии. Пока же бактерии быстро перерабатывают растворённую органику. Но их «золотой век» продлится лишь считанные дни.

На освещённых мелководьях начинается рост сине-зелёных водорослей. Эти существа покрывают ил слизистой плёнкой, которая сильно набухает в воде. Если они окажутся вне конкуренции, их деятельность может легко погубить всю экосистему. Но их потребители скоро появятся, и этим микроорганизмам также придётся отойти на второй план. А на более глубоких местах начинается рост нитчатых водорослей.

Дно озера находится в движении: целая популяция рогатых меланий ожидала своего звёздного часа, закопавшись в отложения на дне и всецело полагаясь на прочность и водонепроницаемость раковины. Улитки питаются остатками органики, которая составляет значительную часть ила. Их хоботообразные головы находятся в непрерывном движении, поглощая порции ила. Улитки не покидают его слой, проедая в нём тоннели. Роговидный вырост раковины при движении улитки направлен вперёд, помогая разгребать толщу ила, но прорытый тоннель оплывает сразу за раковиной моллюска. Поэтому, если над дном озера не проплывают рыбы или лягушки, следы деятельности этих улиток легко заметны в виде беспорядочных неглубоких бороздок. В начале каждой борозды заметно движение – это под тонким слоем ила ползёт сама улитка. Иногда на поверхность высовывается «рог», который вскоре погружается обратно в толщу ила, когда моллюск в очередной раз лениво подтягивает раковину.

Пара меланий встретила друг друга во время этих бесконечных странствий. Обе особи достаточно зрелые, и их встреча стимулирует отношения иного рода, чем обычно. Улитки начинают осторожно дотрагиваться друг до друга хоботками, изучая своего визави. Затем они осторожно соприкоснулись устьями раковин и запустили в мантийную полость друг другу растяжимый совокупительный орган.

В течение почти часа две улитки лежали в толще ила неподвижно, прижавшись друг к другу устьями раковин. А затем они просто отпустили друг друга и продолжили своё долгое и бесцельное странствие, занятые исключительно удовлетворением скромных потребностей своего тела. Ещё одна улитка этого же вида, прокладывая себе путь в толще ила, остановилась, приподняла раковину, а затем резко опустила её, словно «чихнула». Из её мантийной полости вместе с потоком воды вылетела миниатюрная улитка – этот вид производит живое потомство, подобно множеству родственных видов эпохи человека. Дав жизнь потомству, родительская особь просто поползла дальше, а маленькая улитка, длиной всего лишь около двух миллиметров, вытянула прозрачный хоботок и проглотила первую в своей жизни порцию ила. Если ей повезёт, она сумеет прожить больше десяти лет, и даже покинуть этот водоём. Но пока неизмеримо выше её шанс погибнуть в первые пару лет жизни.

Постепенно толща воды заселяется всё больше и больше. Рядом с бактериями и простейшими уже плавают науплиусы мелких жаброногих и ветвистоусых рачков. Их яйца успешно пережили засуху благодаря толстой оболочке, и теперь эти живые существа готовы прожить свой недолгий век. Прежде, чем этот водоём высохнет, у некоторых видов успеет смениться несколько поколений.

Помимо многочисленных микроскопических обитателей, в озере живут полной жизнью более крупные существа. В некоторых местах над дном поднимаются облачка тонкозернистого ила: это ползают пустынные коробчатые раки, вроде того, который пробудился от оцепенения, когда вода залила его нору. Эти существа песчано-жёлтой окраски с более тёмной спиной отличаются вздутым с боков карапаксом, который скрывает не только жабры, но и складки тонкостенного эпителия, функционирующие как примитивные лёгкие и позволяющие животному дышать, находясь в норе вне воды. Задняя пара ходильных ног у них крупнее остальных – это основной инструмент для рытья грунта наряду с мощными клешнями.

Раки держатся близ мелководья – пока на озеро не прилетели птицы, это достаточно безопасно. Они скребут ногочелюстями плёнки водорослей, а самые голодные и нетерпеливые просто заглатывают ил вместе с многочисленными микроскопическими обитателями, и хоть как-то заглушают чувство голода, остро проявляющееся после нескольких месяцев оцепенения в подземной норе. Но сейчас голод у раков несколько подавлен могучим инстинктом размножения. Пока рак не встретил сородича, он ведёт себя, как обычно. Но запах сородича противоположного пола приводит любого из раков в настоящее неистовство. Запах самки заставляет самцов бросать поиск пищи и преследовать её. Толкая друг друга, шевеля усами и яростно вздымая клешни, самцы движутся по пахучему следу. Они не обращают внимания друг на друга: на вражду пока просто нет времени, и задача поиска самки доминирует над остальными формами поведения. Когда среди мутной воды показывается желанный источник манящего запаха, раки-самцы устремляются к нему, словно забыв обо всём на свете. Первый же самец, которому удаётся добраться до самки, схватывает её клешнями и разворачивает в позу спаривания. Самка, также движимая инстинктом размножения, не сопротивляется его действиям и вытягивает клешни вперёд. Но паре не удаётся побыть в уединении: другие самцы облепляют их со всех сторон, стараясь оттолкнуть друг друга. В некоторых случаях удачливому самцу приходится ретироваться, а его место занимает чуть менее расторопный, но более сильный конкурент. В конце концов, по дну среди облаков ила буквально катается целый комок копошащихся раков, облепляющих спаривающуюся пару.

Запах группы самцов манит к себе самок, и они часто сами лезут в гущу клубка, где вокруг них тут же завязывается драка. Бывает, что удачливый самец просто уволакивает куда-нибудь в сторону самку, покорно вытянувшую ноги и клешни в позе спаривания, и завершает свой долг по продолжению рода при минимуме конкурентов вокруг.

Пока раки неистово обхаживают попавшую в их клубок самку, они мало обращают внимание на то, что происходит вокруг. И не замечают, что неподалёку от них начинает шевелиться ил. Под слоем грунта ворочается какое-то существо явно крупнее, чем взрослый рак. Ил поднимается со дна клубами, а затем словно взрывается, расплываясь большим облаком. Среди ила показывается удлинённое тело существа, которое примерно втрое длиннее взрослого рака. Оно лениво изгибается и грациозно покидает грязную воду, поднимаясь к поверхности, где плавают несколько мёртвых жуков и пауков, ставших жертвами дождя. Солнечный свет сверкает на медной чешуе, пересечённой несколькими вертикальными полосами чёрного цвета. Существо расправляет прозрачные плавники красноватой окраски, а затем с громким чмоканьем засасывает с поверхности воды утонувшего паука.

Это самый крупный из местных жителей – ильная рыба-соня, взрослый самец, которому уже больше пятнадцати лет. Он много раз успешно переживал засуху и участвовал в размножении. Некоторые из его сородичей в этом озере – его потомки.

На поверхности воды покачивается мёртвый зверёк с длинным туловищем и короткими лапами. Его пасть разинута в смертном оскале, обнажая острейшие зубы – он боролся за жизнь до последнего, но стихия оказалась сильнее. Это сумчатый горностай – один из видов местных плотоядных млекопитающих. Вода застигла его в норе, и он проиграл схватку со стихией. Теперь же к его телу сплываются большие тени – в этом озере живёт несколько десятков ильных рыб-сонь, и сейчас в озере просто нет другого корма. Они кружат под плавающей тушкой, иногда касаясь её спинами и плеская хвостами. Наконец, одна из рыб вцепилась в шкурку мёртвого животного и дёрнула. Шкура не поддалась. Ещё одна рыба попыталась откусить кусочек, но тоже безуспешно. В лучшем случае в пастях рыб оказывались лишь пучки шерсти. Но после нескольких попыток одной рыбе удалось разорвать шкурку на животе мёртвого зверя. В воду вывалились тонкие кишки, которые тут же были разодраны.

Ильная рыба-соня – чуждый по происхождению элемент в фауне Меганезии: она является потомком карпа, завезённого в Австралию человеком. Приспособившись к жизни в экстремальных условиях, эта рыба стала всеядным существом: она одинаково охотно пожирает растения и трупы животных разной степени свежести. В условиях жизни во временном водоёме узкая пищевая специализация невыгодна.

Когда шкура мёртвого сумчатого горностая была разорвана, рыбы начали гораздо быстрее пожирать его труп. Они выдирали кусочки мяса и тут же заглатывали их, а потом снова бросались в гущу сородичей, чтобы урвать ещё кусочек. Через полчаса останки зверька погрузились на дно, где рыбы продолжили жадно терзать их.

Ночью и ранним утром озеро стало местом паломничества лягушек. В этих местах самым массовым видом является лягушка, тело которой покрыто характерными продольными штрихами – бархатная лопатница. В окрестностях озера сотни лягушек этого вида провели несколько месяцев под землёй, ожидая начала благословенных дождей. Они настолько тонко ощущали изменения в погоде, что за несколько дней до прихода дождей успели принарядиться к празднику жизни: лягушки светлой окраски являются самцами, и они заблаговременно приобрели брачную окраску, чтобы не терять времени зря и приступить к брачному ритуалу. Самки – существа бурой окраски с чёрными штрихами – пока не готовы к брачному ритуалу, но их неторопливые движения показывают, насколько полны икрой их яичники. Нужен лишь стимул.

Едва вода наполнила это озеро, жизнь начала возвращаться на утраченные позиции. Водоросли – это быстро растущие и выносливые растения, но они не являются единственной зеленью в озере. Здесь обитают разнообразные цветковые растения, которые в процессе эволюции научились максимально полно использовать предоставленные природой возможности для роста и выработали приспособления, позволяющие переживать суровую засуху.

Ещё не успела осесть взмученная потоками дождя грязь, как в толще грунта уже началась подготовка к прорастанию. Многочисленные клубни и луковицы нескольких видов растений начали жадно впитывать воду, компенсируя потери влаги в сухой сезон, и отращивать корни, готовясь к беспощадной битве за место под солнцем.

В слое вязкого ила лежат несколько частей растений, напоминающих шишки. Они невелики – всего лишь около 2 см длиной и 1 см в диаметре. Весь сухой сезон они пролежали, накрепко вмурованные в корку грязи, запёкшуюся и нагретую безжалостным солнцем. Плотные чешуи, которыми они покрыты, помогли сохранить влагу и не погибнуть, и теперь они вознаграждены за проявленную стойкость. Чешуи разбухают в воде и немного отгибаются в стороны, пропуская воду к легко проницаемым покровам под ними. Ткани растения жадно впитывают влагу, и под чешуями активизируется сразу несколько точек роста. В течение нескольких часов из вершины «шишки» появляется зелёный листочек, а с боков – несколько шнуровидных побегов, буравящих слой ила.

Вода, просочившаяся на глубину, смочила сморщенные корни, тянущиеся от донца крупной луковицы, больше напоминающей кочан пекинской капусты своей цилиндрической формой. Поверхность корней впитала драгоценную влагу, и их сморщенная поверхность начала разглаживаться. Вскоре показались свежие белые кончики корней – растение стало быстро выходить из состояния оцепенения. Поверхность луковицы разгладилась, напитавшись водой, и на ней сбоку появилось утолщение, заставляющее лопаться кожицу и лежащие под ней ткани.

Чуть подальше от берегов озера подсохшая корка земли вздулась бугром, и из-под неё показалась короткая голова с маленькими глазами, похожая на черепашью. Ей придавал очень странный облик роговой нарост на носу, превращающий голову существа в карикатурное подобие свиной морды без ушей. Полежав несколько минут в неподвижности, существо моргнуло, очищая глаза от прилипшего песка, и зашевелилось. Из земли показалось плоское туловище, напоминающее жабье, но без бородавок. Бока надувались и опадали – существо устало от проделанной работы. Ему, длиной всего лишь около 10 см, пришлось прокапываться сквозь метровый слой земли, и эта работа явно утомила его. Но сейчас тяжкий труд закончен. Мощные короткие лапы, похожие на кротовьи, снова пришли в движение, и существо направилось неторопливой рысью в сторону озера, совершенно по-жабьи приподнимаясь на лапах. А следом за ним земля снова зашевелилась, и из той же норы вылезло ещё одно такое же существо, но длиной едва ли не вдвое больше. Оно с трудом ворочалось, разгребая землю, и с некоторым усилием вытащило вздутое туловище из норы. Посидев несколько минут, прикрывая глаза от солнца, которого не видело больше восьми месяцев, оно направилось к озеру следом за первым.

Эти странные существа – тоже земноводные: свиноносые нежабы, специалисты по рытью земли. Они тоже спешат к озеру, но есть обстоятельства, которые позволяют им прибыть к воде чуть позже, чем их соседям.

Следующая ночь снова прошла под вспышки молний и раскаты грома. И снова дождь орошал землю, а потоки воды вливались в озеро, заставляя его расширяться. Природа полна крайностей: тех, кого ей не удалось убить за долгие месяцы засухи, она щедро оделяет всеми благами, которых они только могут пожелать себе.

Наутро на мелководье вблизи одного из берегов озера показалось несколько зелёных цветочных стрелок, едва высунувшихся из грунта. Каждая стрелка, однако, уже преодолела примерно метровую толщу озёрных отложений, отрастая сбоку от огромной луковицы, проснувшейся вчера. В течение дня они легко дорастут до поверхности воды и высунутся из неё. Растения, выпустившие их, отличаются огромной энергией роста, и их быстрое развитие возможно благодаря запасу питательных веществ в луковице. Пожалуй, это самые противоречивые из растений, обитающие в этом месте. Не зря они называются кринум неожиданный – этот вид сочетает приспособления для жизни в воде с особенностями строения засухоустойчивого растения. Пока его заросли выглядят очень странно: частокол голых цветоносов с пучком недоразвитых бутонов на конце. Но уже скоро растение явит себя во всём великолепии.

Твёрдые крахмалистые «шишки», проросшие на дне, принадлежат рдесту шишконосному – это сильно видоизменившиеся укороченные побеги, способные выдерживать засуху. Но сейчас они растут, не теряя времени. Всего за один день из шишкообразного побега вырос стебель длиной около 20 см с несколькими полупрозрачными листьями, волнистыми по краю. А в толще грунта ползут тонкие корневища, от которых на расстоянии 10-15 см от основного побега уже отросли маленькие листочки новых побегов. Движения рыб и раков в конце прошлого сезона дождей разнесли шишковидные побеги этого растения по всем мелководьям, и теперь на освещённых солнцем местах появляется нежная зелень этого вида.

Рдест шишконосный на редкость светолюбив и очень быстро растёт; вскоре побеги этого вида доберутся до поверхности воды. Но есть одно обстоятельство, которое может помешать процветанию этого вида. Ещё вчера из толщи ила протянулся ещё один листочек – маленький, остроконечный, почти нитевидный. Он развернулся своей поверхностью к солнцу, словно оценивая окружающую обстановку. Но уже сегодня его не было заметно: рано утром следом за ним из грунта стрелами вырвались сразу пять больших листьев, свёрнутых в тугие конусы остриями вверх. Примерно в метре под поверхностью ила в толще грунта лежит большой клубень, покрытый тонкой опробковевшей кожурой. Он принадлежит ещё одному растению, населяющему эти временные водоёмы – кувшинке скрытной. Она долго копила питательные вещества, готовясь к этому стремительному старту, и вот теперь настало её время проявить свои лучшие качества. Листья тянутся вверх буквально на глазах: ни один час существования этого эфемерного озера не должен пропасть зря. Когда солнце поднялось выше, эти листья уже развернулись и теперь колышутся в воде – крупные, нежные и полупрозрачные, со слегка волнистыми краями. Они ещё не отбрасывают слишком много тени, чтобы угнетать растущий вокруг кувшинки рдест шишконосный, но это только начало, и битва за выживание далеко не закончена.

Заселение озера идёт не только из земли, но и с воздуха. В небе высоко над землёй появилась чёрная точка. Она описывает широкие круги, постепенно снижаясь к поверхности воды. Через несколько кругов становится отчётливо слышным басовитое жужжание, а точка превращается в крупное насекомое. Оно опускается на берег, покрытый влажным илом, и аккуратно складывает крылья. Это крупный жук чёрного цвета с сине-зелёным отблеском на надкрыльях и переднеспинке. Почистив усы после долгого перелёта, жук шагнул к воде, нырнул и поплыл, попеременно работая ногами. Это шпорцевый водолюб, типичный жук этих мест. Он появился на свет в нескольких километрах отсюда, на берегу небольшой пересохшей речки, и прилетел на озеро, ориентируясь по присутствию в воздухе водяного пара. Он здесь не единственный представитель своего вида: на мелководьях по дну озера в разных местах ползают существа, напоминающие жирных гусениц с крупными плоскими головами и устрашающего вида жвалами. Это личинки этого же вида, которые пережили засуху в подземных норах и теперь пользуются временным изобилием, окружающим их. Пока в озере есть вода, они должны успеть вырасти, чтобы в следующий сезон дождей появиться на поверхности земли уже взрослыми жуками.

Прилетевший на озеро жук – самец. У этого вида самцы мельче самок и отличаются большей склонностью заселять новые места обитания. Даже если родной водоём полон воды, примерно половина самцов, покинув норы, где они переживали засуху на стадии личинки и куколки, отправляется в полёт, ориентируясь на запах воды, витающий в воздухе. Если на пути попадается мелкий временный водоём, лишённый самок, они быстро покидают его и продолжают свой поиск. Самки этого вида, как правило, расселяются только в случае, когда популяция становится слишком большой.

Под водой шпорцевый водолюб движется не так легко и изящно, как его соседи – мелкие виды жуков-плавунцов. Они тоже попали сюда по воздуху, или вывелись здесь же, но для завершения личиночной стадии развития им хватает времени, пока в озере есть вода. Ни один из этих видов не является конкурентом водолюба: жуки-плавунцы плотоядны. Они слишком мелкие, чтобы напасть на взрослого водолюба: его длина около 4 сантиметров. Единственное, чем они могут нанести вред этим жукам – это нападения на личинок первого года жизни. Но пока в озере нет таких личинок: самки водолюбов ещё не откладывали яиц.

В озере водолюбаподжидает опасность другого рода: голодные лягушки, сотнями толпящиеся на мелководье. Одна из них уже заметила этого жука, отчётливо выделяющегося на фоне окружающей воды. Тёмное пятно, беспорядочно движущееся на неподвижном фоне, прекрасно различается лягушачьими глазами и вызывает вполне предсказуемую реакцию нападения. Резко оттолкнувшись задними лапами, самец бархатной лопатницы бросился в погоню за жуком. Ему удалось настичь жука в считанные секунды, и он схватил добычу. Но в эту же секунду в мягкую кожу горла лягушки глубоко вонзилась длинная шпора задней ноги шпорцевого водолюба. Пока лягушка держала жука во рту, он втыкал ей в кожу шпору, а вторая шпора резала мягкие ткани во рту земноводного. Когда хватка лягушачьих челюстей чуть ослабла от боли, жук рванулся, оставляя на коже хищника ещё один шрам, выпустил в рот лягушке струю неприятно пахнущей жидкости и выскользнул на свободу. Он быстро скрылся в глубине, а самец бархатной лопатницы остался на поверхности, моргая и яростно очищая рот передними лапами.

Бархатные лопатницы постепенно освоились в озере. В течение целого дня самки просто отсиживались в воде, не обращая внимания на снующих вокруг самцов. Они пополняли запасы воды в теле и готовились к самому важному событию года – продолжению рода. Первый день в воде прошёл тихо, но ночной дождь добавил ещё воды в озеро, и её химический состав изменился: она стала значительно чище. Это подходящая вода для будущего потомства, и самки стали расплываться по мелководьям, подыскивая лучшие места для кладки икры.

Солнце нагревает воду на мелководье, и это подогревает темперамент самцов. Один за другим они ощущают прилив желания петь. И вот над озером раздался одинокий голос самца бархатной лопатницы. Это была странная песня: она совершенно не напоминала знакомое человеческому уху кваканье. Первая проба голоса напоминала мяуканье кошки – это был протяжный сигнал, звонкий в середине и приглушённый в конце. «Мяукнув» несколько раз, самец затих. Через какое-то время подал голос второй самец. Но его песня была уже несколько энергичнее. Она не была похожа на протяжное мяуканье первого солиста: это были резкие отрывистые звуки. Его соло длилось около минуты. В разных местах озера слышались такие «пробы голоса»: самцы словно не решались начать выступление, боясь провалиться. Но постепенно природа взяла своё: один из самцов начал петь по-настоящему. Его голос напоминал писклявое тявканье мелкой собачки. Самец плавал у поверхности воды, самозабвенно раздувая горловой мешок, и пел, несмотря на то, что его никто не поддерживал. После нескольких минут пения он остановился, чтобы перевести дух, но его песню подхватил ещё один самец. Он сам не успел закончить петь, когда первый солист возобновил пение. Два самца состязались друг с другом, пытаясь перепеть соперника, и эта голосовая дуэль послужила стимулом для остальных лягушек. Рядом с ними начал «тявкать» третий самец, за ним четвёртый… Постепенно к концерту присоединялось всё больше певцов, пока все берега озера не зазвенели от их пения.

Когда самцы запели, самки начали постепенно рассредоточиваться по прибрежным мелководьям. Пока озёрная растительность не отросла слишком сильно, все певцы видны, как на ладони, и самка может легко сделать выбор. Животы самок бархатной лопатницы полны икры, и они ищут лучших самцов, чтобы позволить им оплодотворить свою икру.

Конкуренция между самцами бархатной лопатницы велика, но они не вступают в драку из-за самки, предпочитая ограничиваться более интенсивным пением, если рядом оказывается соперник. Когда самка проплывает сквозь скопление полосатых, словно зебры, самцов, они стараются продемонстрировать ей свои способности в лучшем виде – трели становятся всё громче и продолжительнее. Самцы, которых самка миновала, сбавляют свой пыл, но не прекращают петь, а те счастливчики, вблизи которых она задерживается, напротив, начинают петь как можно громче, позволяя самке точнее сделать свой выбор.

Самка свиноносой нежабы добралась до озера немного позже, чем бархатные лопатницы. Этот вид земноводных не такой многочисленный, как их полосатые соседи, и сильно отличается от них своими биологическими ритмами. Несмотря на то, что вода в озере ещё чистая и свежая, свиноносые нежабы пока не стремятся заниматься брачными играми: у их вида размножение происходит несколько по-иному.

Словно черепаха, самка свиноносой нежабы ползёт по дну, растопырив лапы, отталкиваясь от ила лишь кончиками пальцев и оставляя за собой небольшие облачка мути. Хотя она внешне напоминает жаб, это всего лишь очень специализированная лягушка, относящаяся к совершенно иному биологическому семейству. Её широкое коренастое тело и толстые мускулистые лапы выдают в ней плохого пловца, но хорошего землекопа. А широкая пасть говорит о том, что этот вид питается чем-то большим, чем термитами, которых пожирал предок этого вида, живший в эпоху человека. Маленькие глазки нежабы оглядывают воду вокруг в поисках добычи. Амфибия голодала последние восемь месяцев, одновременно расходуя ресурсы организма на нечто более важное, чем поддержание собственной жизни. Поэтому сейчас ей жизненно необходимо утолить свой голод.

Подходящая добыча нашлась достаточно быстро: по дну прямо перед нежабой ползёт странное существо – жирное, червеобразное, с мягкими покровами, крупной головой и шестью короткими ногами. Это личинка жука-водолюба – маленький хищник, способный расправиться со многими из мелких обитателей озера. Она тоже недавно покинула нору, в которой спасалась от засухи, впав в оцепенение, и теперь ищет среди ила улиток. Но личинка даже представления не имеет о том, что из хищника уже успела превратиться в добычу.

Реакция нежабы проста и предсказуема: быстро работая задними лапами, она набросилась на личинку. Хлопнули сильные челюсти, и от личинки водолюба осталась лишь откушенная голова с устрашающими жвалами. Схваченная личинка успела лишь извергнуть струю неприятно пахнущего вещества, но лягушка практически не почувствовала этого. Подвигав челюстями, она скатала длинное тело личинки в комок и проглотила.

На какое-то время голод отступил. Впрочем, в жизни самки нежабы намечаются большие перемены. Когда она добралась до воды, в её организме запустился процесс, важный для продолжения рода: всю засуху она вынашивала в своём теле потомство, и теперь готова отправить своих отпрысков в самостоятельную жизнь. Почувствовав, что у неё начинаются родовые схватки, самка направилась к зарослям рдеста, забралась в гущу зелени и замерла, стараясь не выдавать своего присутствия. Над ней на серебристом фоне освещённой солнцем поверхности воды чернеют силуэты лягушек: бархатные лопатницы самозабвенно продолжают свои брачные игры. А всё поведение самки свиноносой нежабы сейчас направлено на то, чтобы успешно родить молодняк. С началом схваток пищевое поведение самки нежабы угасло: в противном случае она могла бы съесть собственное потомство. Нежаба сидит среди растений неподвижно, лишь её глаза немного поворачиваются из стороны в сторону, дрожат кончики пальцев и заметно движение под кожей на боках и животе. Детёныши в её яйцеводах полностью сформировались и готовы к самостоятельной жизни. Во время очередной волны схваток из её клоаки показалась маленькая притупленная головка, похожая на её собственную. Она дёрнулась, и через секунду тело взрослой лягушки исторгло наружу детёныша, похожего на саму самку, но намного меньшего размера. У него остался лишь крохотный конический рудимент хвоста, но в остальном он отличается от матери исключительно размерами. Он замер, попав в совершенно новый мир, просторный и светлый, полный незнакомых ощущений, звуков и запахов. Пока его органы чувств настраиваются на восприятие этого мира, он неподвижно замер у дна. Но в следующие секунды в него врезался рождённый самкой второй детёныш, заставив его отодвинуться. Словно пребывая в шоке, он тоже застыл на дне, растопырив лапки. А самка продолжила рожать, произведя на свет в общей сложности семерых хорошо развитых детёнышей. На поверхности воды над нею лопатницы продолжают свои игры, но они уже сильно отстали от свиноносой нежабы в темпах воспроизводства. Лишь некоторые самки успели отметать икру, и до появления головастиков ещё далеко. Зато потомство свиноносой нежабы уже способно охотиться и защищаться, если нужно. Именно поэтому свиноносые нежабы позволяют себе не спешить покидать норы: едва выбравшись из своего укрытия, самка этого вида уже была на несколько шагов впереди своих соседей в плане воспроизводства.

Детёныши свиноносой нежабы постепенно стали привыкать к новым ощущениям. Они шевелили лапами, поворачивались в разные стороны, приоткрывали рты. Наконец, повинуясь инстинкту, один детёныш дёрнул лапками и всплыл на поверхность. Высунув кончик морды из воды, он сделал первый в жизни вдох. Наполнив лёгкие воздухом, он стал держаться в воде намного увереннее, получив дополнительную плавучесть. Занятые брачными играми бархатные лопатницы не обратили внимания на его появление: самцы продолжали «тявкать», приглашая к себе самок. Они не прерывались, когда один за другим на поверхность воды всплыли ещё шесть детёнышей свиноносой нежабы. Вдохнув воздух, они снова нырнули и расплылись в разные стороны – навстречу самостоятельной жизни.

Готовая метать икру самка бархатной лопатницы движется среди зарослей, высунув голову из воды. Не прерывая песен, к ней бросились сразу несколько самцов. Отталкивая друг друга, они начали преграждать дорогу самке, стараясь её остановить. Один из самцов оказался прямо перед головой самки и начал раздувать горловой мешок, издавая громкое «тявканье». Когда самка попыталась свернуть, он подвинулся и снова оказался у неё на пути. Каждый раз, когда самка пробовала продолжить свой путь, он заходил к её морде и демонстрировал ей свою готовность к размножению. И это возымело действие. Самка остановилась и слегка вздрогнула всем телом. Самец принял этот знак и полез ей на спину прямо через голову. Теперь ему нужно лишь некоторое время поплавать, держа самку за бёдра передними лапами. Когда обе лягушки достигнут одинаковой степени готовности к размножению, можно будет выметать икру, чтобы сразу же забыть о ней и начать готовиться к новому сезону засухи. Соскальзывая по коже самки, удачливый самец полез по её спине, время от времени съезжая в воду и не переставая кричать, чтобы отпугнуть соперников, которые также делали попытки ухаживать за самкой. Наконец, ему удалось забраться к ней на бёдра. Развернувшись, самец обхватил тело самки сразу перед задними лапами и соскользнул в воду. Всё идёт так, как положено у этого вида.

Мощная волна пришла откуда-то снизу, приподняв самку бархатной лопатницы и прицепившегося к ней самца. Раскрылась широкая пасть, втянув в себя бёдра и заднюю часть туловища самца, челюсти сомкнулись мёртвой хваткой, и сильнейший укус переломил ему позвоночник. Всё это произошло буквально в одну секунду. Последовал мощный рывок, содравший самца лопатницы с тела самки, и коренастое существо крепкого сложения уволокло его на глубину. Лишь пузырь воздуха вырвался из его лёгких, и это было единственным свидетельством разыгравшейся трагедии. Самка бархатной лопатницы вряд ли поняла, что произошло: она почувствовала лишь рывок, а затем передние лапки самца вновь обхватили её тело. Она вновь услышала голос самца у себя за спиной и успокоилась. Просто место погибшего самца сразу же занял его конкурент, которому уже не пришлось тратить время на ухаживание. Хищник получил то, что хотел, и теперь можно продолжать брачные игры – до следующего раза.

Свиноносая нежаба быстро оправилась после рождения детёнышей, и пищевой инстинкт возобладал. Когда её собственные детёныши зашевелились и расплылись, она некоторое время лежала в зарослях рдеста, и в её крохотном мозге происходила смена доминирующих форм поведения. Рождение потомства на какое-то время подавило пищевое поведение хищника, и это позволило её детёнышам уйти на безопасное расстояние от собственной матери. Тело самки свиноносой нежабы быстро отторгло участки стенок яйцеводов, к которым прикреплялись брюшками её детёныши, получая через кровь питание из материнского организма. А когда тело избавилось от последнего напоминания о прошедшей беременности, хищная амфибия начала охотиться. Личинка жука-водолюба была лишь случайной жертвой, а первой крупной добычей оказался самец бархатной лопатницы, оказавшийся, на свою беду, прямо у неё над головой.

Схваченный самец лопатницы сопротивлялся. Он пробовал выбраться, упираясь передними лапами в морду схватившей его свиноносой нежабы. Но его задние лапы уже не слушались приказов мозга, действуя исключительно на основе рефлексов спинного мозга, точнее, той его части, которая была оторвана укусом хищной амфибии. Челюсти нежабы начали методично перемалывать его тело, приоткрываясь и сжимаясь, а её лапы поворачивали тело добычи. Несколько укусов раздробили череп схваченного самца, и его движения стали намного слабее. Разорванный спинной мозг ещё руководил движениями лап самца лопатницы, словно животное надеялось освободиться из безжалостных челюстей. Но хищная амфибия крепко держала свою добычу, ослабляя хватку лишь для того, чтобы в следующую секунду сжать челюсти ещё сильнее. Из лёгких умирающего самца бархатной лопатницы вырвалось несколько пузырьков воздуха, и его движения стали слабее. Самка свиноносой нежабы развернула добычу головой к себе и начала медленно заглатывать её, помогая себе движениями передних лап. Это сложная задача: самец бархатной лопатницы весит лишь вдвое меньше её самой, и ей приходится сильно напрячься, глотая голову добычи. Но дальше всё пошло намного быстрее, и через 10-15 минут задние лапы добычи уже скрылись в пасти хищной амфибии.

Живот самки свиноносой нежабы сильно раздулся, но это не причиняло ей неудобств, пока она находилась в воде. Покончив с обедом, она поднялась к поверхности воды прямо среди занятых брачными играми бархатных лопатниц и стала дышать. Несколько лягушек, оказавшихся поблизости, бросились в стороны, но сейчас соседство этой хищной амфибии намного безопаснее, чем было всего лишь полчаса назад. Сытость сделала самку свиноносой нежабы вялой, и единственное, что ей хочется сейчас – это спрятаться там, где никто не будет её беспокоить. Отдышавшись, она поползла к краю зарослей рдеста, распугивая по пути лопатниц. Обнаружив особенно густые заросли, она забралась в них и замерла, высунув из воды лишь кончик морды. В тёплой воде начался процесс пищеварения, и тело нежабы начало восстанавливаться после засухи и рождения потомства. Подобно своим предкам, она более склонна к жизни на суше, чем в воде, и ночью обязательно покинет озеро и зароется в землю. Но, пока в озере есть вода, она ещё не раз наведается сюда за пищей: для полного восстановления после летней спячки и успешного вынашивания следующего выводка ей придётся поохотиться так же удачно ещё три или четыре раза. Возможно, она найдёт подходящую добычу на суше, но обычно для охоты лягушки этого вида возвращаются в озеро, где выбор подходящей добычи значительно богаче: кроме лягушек других видов, они поедают также раков, рыб и крупных личинок насекомых.

Несмотря на разыгравшуюся рядом с ними трагедию, лопатницы продолжают свои брачные игры. Времени у них мало: головастикам нужно успеть пройти метаморфоз прежде, чем водоём высохнет. Самцы постепенно находят себе самок, и их брачные песни становятся тише, прерываясь сигналами недовольства в моменты, когда на выбранную самку претендует менее удачливый соперник. Бывает, что пришлый самец, которому не досталось собственной самки, просто оттесняет от самки её «законного супруга», занимая его место. А иногда одну самку обхватывают сразу двое самцов, не желающих уступать друг другу. Постепенно накал страстей спадает, и самки одна за другой начинают метание икры. Они выпускают в воду икринки, покрытые тонким слоем быстро набухающей слизи, которые сразу же оплодотворяют самцы. В порыве страсти самцы сильно сжимают лапами бока своих самок, стимулируя кладку икры. Через считанные минуты слизь, окружающая икринки, сильно набухает, и, если икринка осталась неоплодотворённой, у неё уже нет шансов на оплодотворение.

К вечеру взрослые особи бархатных лопатниц умолкли, а вода в зарослях рдеста превратилась в кисель: на поверхности плавают комья икры, склеенные разбухшей слизью. На солнце вода хорошо нагрета, и в икринках быстро развиваются эмбрионы. Через несколько дней они выклюнутся, и мелководья будут кишеть стаями головастиков. Но далеко не все эмбрионы доживут до этого момента: часть икры будет съедена обитателями озера ещё до того, как из неё кто-нибудь выклюнется.

Шпорцевый водолюб всплыл на поверхность и высунул из-под воды усики, обновляя запас воздуха. Повисев у поверхности воды меньше минуты, он развернулся, нырнул в гущу лягушачьей кладки и начал рвать ближайшую икринку, поглощая питательный желток. В глубине, едва различимые в свете заходящего солнца, среди растений ползают ещё несколько водолюбов, усердно уничтожающих лягушачью икру.

Детёныши свиноносой нежабы появились на свет вполне развитыми, поэтому они избегли участи стать жертвами многочисленных любителей лёгкой поживы. Они вполне способны спастись от хищника или схватить какое-то мелкое животное. Но первая в их жизни трапеза необычна. Через один-два часа после появления на свет у детёнышей свиноносой нежабы начинается линька: верхний слой эпидермиса отслаивается на задних лапах и постепенно выворачивается вперёд. Они словно снимают рубаху через голову; последними от старого эпидермиса освобождаются передние лапы и голова. Так молодые лягушки сбрасывают эмбриональную кожу с ворсинками на брюшке, через которые они получали питание, находясь в яйцеводах матери. Скатав отслоившийся эпидермис в комок передними лапами, лягушата глотают его. Это выглядит как своеобразное «прощание с детством», и теперь молодые свиноносые нежабы готовы охотиться и вести самостоятельную жизнь.

Какое-то время несколько детёнышей свиноносой нежабы держатся рядом друг с другом: они родились вместе, и пока не начали осваивать окружающий мир. Но знакомство с миром может начаться неожиданно, и не всегда проходит без последствий.

Облако мути приближается к сидящим на дне детёнышам свиноносой нежабы. Они ощущают движение воды внутри него, но пока не понимают, что это предвестник опасности. Что-то длинное и тонкое, мелькнувшее в облаке ила, привлекло их внимание, но в следующую секунду из облака ила высунулась клешня и схватила одного из лягушат поперёк туловища. Почувствовав сильнейшую боль, он замолотил лапами, пытаясь освободиться, но из клешней рака вряд ли вырвалось бы даже более крупное существо. Пустынный коробчатый рак охотно поедает пищу животного происхождения, и детёныши свиноносой нежабы – добыча подходящего размера для него. От сильной хватки рачьей клешни хрупкий позвоночник лягушонка треснул и сломался, а облако ила, поднятого ногами рака, окрасилось его кровью. Рак поднёс свою добычу ко рту, и его ногочелюсти начали рвать ещё трепещущую плоть добычи. Остальные лягушата, испуганные запахом крови, бросились в разные стороны. Пусть они родились уже развитыми и самостоятельными, миновав легко уязвимую стадия головастика. Но от случайностей не застрахован никто, поэтому детёныши свиноносой нежабы, даже имея преимущества в выживании перед головастиками других амфибий, так же легко могут стать жертвами хищников. И иногда жизнь лягушонка заканчивается слишком быстро: этот даже не успел дожить до первой в своей жизни ночи. Тем не менее, у оставшихся в живых лягушат шансы на выживание по-прежнему больше, чем у головастиков. Испуганные нападением и запахом крови, они расплываются в стороны и прячутся. Вряд ли они хоть когда-нибудь встретятся друг с другом.

Прошла всего лишь неделя с начала сезона дождей. Первая волна дождей наполнила водой множество эфемерных водоёмов, и редко где не кишит жизнь. В мелких лужах плавают примитивные ракообразные – щитни и жаброноги. Их родословная насчитывает сотни миллионов лет, поэтому те 25 миллионов лет, которые отделяют их от эпохи человека, совершенно не изменили их облика, поскольку среда их обитания осталась совершенно такой же, как и раньше: временный водоём, корм из водорослей и других микроскопических организмов, а также полное отсутствие врагов, за исключением каких-то случайных хищников. Конечно же, найдутся животные, способные поймать взрослого рачка этих видов, но они лишь на несколько дней приблизят неизбежную смерть, которая наступит вместе с высыханием лужи. Но эти рачки, как правило, уже успевают к тому моменту оставить потомство, и их смерть практически не скажется на благополучии нового поколения.

В более крупных водоёмах, существующих месяц и больше, фауна богаче. Кроме мелких ракообразных, здесь встречаются насекомые – главным образом, мухи и комары, личинки которых успевают завершить своё развитие ещё до того, как вся вода высохнет. Кое-где на дне водоёмов копошатся улитки. Это настоящие чемпионы выживания, способные пребывать в состоянии оцепенения до десяти месяцев в году. Улитки некоторых видов при небольшом размере могут достигать почтенного возраста в десять лет и больше.

За несколько дней пейзаж пустыни преобразуется коренным образом. Дожди пробудили жизнь во всех её формах, и теперь настало кратковременное изобилие. Красноватая земля полностью скрывается под ковром однолетних трав, тянущих к солнцу побеги и жадно сосущих влагу из земли. Их цветки крикливо-яркие: им важно как можно быстрее привлечь насекомых-опылителей, чтобы завязать семена и погибнуть, вкладывая все имеющиеся ресурсы в выживание нового поколения. Клубни и луковицы многолетних пустынных растений проснулись с первыми дождями и выпустили на поверхность земли листья и цветоносы. Им тоже важно запасти больше питательных веществ, чтобы пережить суровое время засухи. Но, в отличие от однолетних растений, они не спешат оставить семена: если не удастся завязать семена в этом сезоне, то, возможно, это можно будет сделать на следующий год. Зато питательные вещества не будут расходоваться, и можно будет обеспечить себе выживание в грядущую засуху.

Даже корявые деревья постепенно вышли из оцепенения. Когда дожди промочили землю, их корни, успевшие немного подсохнуть за месяцы засухи, стали стремительно восстанавливаться и качать воду в ствол и ветви. На ветвях набухли почки, и вскоре кроны украсились свежей густой зеленью. И теперь уже грациозные страусовые кенгуру не торопятся покинуть эти места. Среди разноцветных ковров трав движутся целые стада этих длинноногих существ, отдалённо похожих на вымерших страусовых динозавров. Когда они скачут, по стаду пробегают волны, и оно напоминает поверхность моря. Эти животные наслаждаются изобилием пищи при почти полном отсутствии хищников.

Рост водяных растений в озере продолжается. Пожалуй, одним из самых впечатляющих растений в озере можно признать кринум неожиданный. Эта гигантская луковичная трава за считанные дни проявила свою мощь. Цветочные стрелки поднялись уже на полметра над водой и на их концах один за другим раскрываются крупные бутоны – кажется, будто в воду озера воткнуты букеты цветов. За ними из толщи грунта показались свёрнутые в тугую зелёную трубку листья огромного размера. Зелёные стрелы одна за другой вылезают из-под воды, и листья расправляются, демонстрируя впечатляющие размеры. Едва развернувшись, молодые листья длиной уже около полутора метров; в течение ближайших двух-трёх дней они продолжат расти, пока не достигнут двухметровой длины. Каждое взрослое растение образует воронкообразную розетку диаметром до трёх метров из десятка листьев, а если рядом ещё разрастаются его «детки», то заросли становятся поистине величественным зрелищем. Ветер качает плотные листья и разносит аромат цветов по окрестностям, зазывая на пиршество жуков и мелких одиночных ос. Насекомые быстро слетаются на цветы полакомиться обильным водянистым нектаром, попутно перенося пыльцу этого вида. Далеко не все цветы будут опылены, но завязывание хотя бы одного плода на растении – это уже неплохой результат.

Заросли рдеста шишконосного колышутся на дне. Это быстрорастущая водяная трава, быстро захватывающая новые местообитания при помощи ползучих корневищ. Там, где его вытесняют кувшинки и кринумы, он уступает, но корневища быстро переползают на новые места, и вскоре на мелководьях разрастаются густые труднопроходимые заросли этого вида. Они пока разрастаются вширь, захватывая как можно большую территорию. Позже, нарастив достаточную биомассу, растение направит всю энергию на захват поверхности воды.

Вся жизнь обитателей временных водоёмов проходит под девизом «Не упусти момент!». Поэтому, едва оправившись после оцепенения, озёрные жители приступают к размножению. Гром лягушачьих голосов сопровождается плеском воды: в глубине озера тоже начинаются игры.

Ильные рыбы-сони – это крупнейшие постоянные обитатели водоёма. Среди них выделяется несколько крупных рыб, каждая из которых уже по десятку раз закапывалась в дно озера, пережидая засуху. Когда-то их предки попали сюда из реки, протекающей теперь в нескольких километрах отсюда. Это озеро было частью её русла, пока капризные силы природы не заставили воду пробить себе новый путь. И теперь ильные рыбы-сони оказались в ловушке: им никуда не деться отсюда, они слишком тяжелы, чтобы воспользоваться услугами водяных птиц, как это делают улитки, а иногда даже молодые раки. Но этому озеру отпущено ещё не одно десятилетие существования, и поколения рыб будут исправно сменять друг друга. Но долговременные перспективы не интересуют рыб: их мозг слишком мал и примитивен, чтобы задумываться о таких вещах. Для них нет таких понятий, как «завтра» или «в будущем»: они живут «здесь» и «сейчас». И сейчас самое лучшее время, чтобы оставить потомство.

Взрослые ильные рыбы-сони готовы к размножению: животы нескольких самок округлились от икры, а самцы ярко окрашиваются и у них на голове и грудных плавниках появляется брачная сыпь из множества бугорков. Самцов в озере немного больше, чем самок, но такое соотношение полов оптимально для размножения: икра гарантированно будет оплодотворена.

Брачные игры ильной рыбы-сони начинаются на закате. Самки собрались в одну стаю, которая держится среди зарослей кринума. Они плавают среди трубковидных ложных стеблей растения, словно в лесу, держась в тени. Самцы, напротив, держатся в открытой воде, сверкая боками в последних лучах солнечного света. Их бока блестят медью, а полосы отливают чернотой. Плавники самцов окрашены в яркий оранжевато-красный цвет. Самцы ритмично щёлкают глоточными зубами, раскрывая плавники и вздрагивая напряжённым телом. Их голоса сливаются в сильный гул, который слышен даже над поверхностью воды. Стая самцов приближается к зарослям кринума, и их голоса становятся всё громче. Напряжение растёт, и один из самцов нарушает общую картину: он бросается в стаю самок. Брачная песня самцов обрывается, и они бросаются следом за нарушителем порядка, смешиваясь со стаей самок. Самцы просто выгоняют самок из укрытия, и начинают преследовать их у поверхности воды. Блестящие полосатые рыбы выпрыгивают из воды и с громким плеском падают в воду. После нескольких минут гонки пыл самцов утихает: они снова собираются в толще воды в одну стаю, и под водой снова разносятся их громкие щелчки – вначале нестройные, а затем слаженные, словно при хоровом пении. Пока самцы красуются в открытой воде, самки собираются в стаю на дне. Они ведут себя очень тихо, жмутся друг к другу и молчат. Через несколько минут снова последовал фальстарт со стороны самцов, и в воде уже заплясали, поблёскивая, чешуйки, сорванные с боков.

Постепенно напряжение в стае рыб нарастает. Самки начинают отвечать на пение самцов, но нестройно: к брачным призывам самцов присоединяется то одна, то другая рыба. Но они уже не сторонятся самцов, и две стаи постепенно смешиваются. А когда пение в очередной раз сменилось гонками, самки участвовали в них наравне с самцами, выпрыгивая из воды и шлёпаясь. Постепенно стая рыб объединилась, и их действия стали более согласованными. Когда самцы в очередной раз «запели», раскрывая плавники, самки дружно присоединились к ним, ритмично вздрагивая телами. Единение стаи достигнуто, и теперь продолжения игр можно ожидать в любой момент.

Где-то наверху самец бархатной лопатницы сполз в воду с листа кувшинки. Едва слышный плеск воды от его движений стал той случайностью, которая запустила брачное поведение рыб. Стая рванулась к ближайшим зарослям рдеста, поднимая тучи ила взмахами хвостов. Врезавшись в заросли, рыбы распугали оказавшихся там лягушек. Бархатные лопатницы с негодующими звуками бросились врассыпную, а неуклюжая свиноносая нежаба предпочла скрыться на дне и быстро покинуть это место, отчаянно работая лапами, словно небольшая черепаха.

Стая рыб кружится среди стеблей рдеста, беспорядочно сминая и ломая нежные листья и стебли. Самцы оттесняют самок в гущу растений и прижимаются к ним, заставляя извергать икру, которая тут же оплодотворяется. Часто одна самка оказывается зажатой между телами двух самцов. Некоторые рыбы, охваченные возбуждением, таранят друг друга головами или вцепляются в плавники и хвосты соседним рыбам. Иногда это приводит к травмам: один из старых самцов получил сильный удар хвостом, и у него оказывается содранным большой участок кожи на губах и на кончике морды. Но в пылу нереста он не обращает внимания на это ранение – сейчас у рыб иная цель, и всё их поведение подчинено только ей. Ранение не выглядит тяжёлым: у молодых рыб такие раны зарастают легко. Старой рыбе, однако, нужно будет затратить больше сил на восстановление. Но это пока не главное.

Нерест ильной рыбы-сони проходит очень бурно и заканчивается в течение нескольких минут. Когда стая покинула нерестилище и ушла на глубину, на стеблях и листьях рдеста остались россыпи оплодотворённой икры, которой предстоит несколько дней инкубации. Рыбы не заботятся о своём потомстве, и часть икры будет просто съедена ещё до утра. На пиршество сразу же набрасываются многочисленные едоки: раки сгребают икру клешнями, словно лопатами, а рогатые мелании методично скребут оболочки икринок радулами. Жуки-водолюбы, поблёскивая надкрыльями, ползают по зарослям, поедая даровое угощение. В итоге уцелеет совсем немного икры, но её хватит, чтобы дать жизнь новому поколению рыб. Ресурсы этого озера ограничены, и оно просто не прокормит всех мальков. Но гибель значительной части икры и молоди этих рыб – это часть работы экосистемы по поддержанию биологического равновесия, даже если кому-то приходится заплатить за это собственной жизнью.

Кувшинка скрытная накопила достаточно сил после периода покоя, и теперь выпускает на поверхность воды кожистые плавающие листья с волнистыми краями. Их диаметр достигает полуметра, поэтому они быстро закрывают значительную часть поверхности воды на мелководьях, перехватывая солнечный свет уже на поверхности воды. Кроме того, кувшинка может хорошо расти на глубине, отращивая листья на очень длинных черешках: в глубоких местах озера эти растения появились всего лишь на один-два дня позже, чем на мелководье, но выпустили плавающие листья почти одновременно. Теперь подводным светолюбивым растениям приходится плохо: в плотной тени зарослей кувшинки стебли рдеста шишконосного начинают хиреть и вытягиваться, а новые листья становятся узкими и деформированными. Это часть незримой и безмолвной борьбы, которую ведут между собой растения; так было в прошлые сезоны, и так же будет в следующем году.

С появлением плавающих листьев фотосинтез у кувшинки становится более интенсивным, и растение незамедлительно переходит к следующему этапу развития. Уже к вечеру следующего дня на поверхности грунта между черешками листьев появляется бутон, который в течение ночи быстро поднимается к поверхности воды.

На следующий день бутон кувшинки уже полностью развит, а вечером, на закате, он раскрывается и начинает испускать интенсивный пряный аромат. Это всего лишь один небольшой скромный цветок с белыми лепестками. Он лишён изысков, которыми обладают цветы многих тропических растений: здесь нет капризных узкоспециализированных опылителей, эволюционирующих на протяжении миллионов лет совместно с единственным видом растений, на котором ищут нектар. Многие местные насекомые будут рады даже такому источнику пищи. И по величине и красоте цветки этого вида растений тоже далеко не в первых рядах среди кувшинок эпохи неоцена. Но красота и внешняя привлекательность – это не цель цветения растения. Основная задача кувшинки незаметной – накопить в подземном клубне как можно больше питательных веществ и влаги, что поможет ей пережить засушливый сезон и выиграть в гонке за выживание через год, когда снова пойдут дожди. И единственное, на чём растение может сэкономить – это цветы. Поэтому цветение этого вида отличается скромностью и минимализмом: следующий цветок распустится только после того, как увянет этот. А когда завяжется плод, растение в этом сезоне вообще больше не будет давать новых цветов.

В ночные часы, при слабом свете звёзд, насекомые собираются на запах цветков кувшинок. Это растение принимает любых опылителей, не пряча нектар и пыльцу в глубине цветка. Времени у него немного, насекомых-опылителей вокруг мало, поэтому растение не препятствует в поиске пищи никому из насекомых, посещающих её цветы.

Ночная бабочка, трепеща опушёнными крыльями, бесшумно летит над водой. Она недавно появилась на свет из куколки, ожидавшей наступления сезона дождей в глубокой щели между камнями, защитившими её от зноя и от хищников. Теперь ей нужно найти себе пару и отложить яйца на подходящем кормовом растении, чтобы гусеницы успели вырасти и найти себе укрытие до окончания влажного сезона. Но самая главная задача сейчас – найти пищу. Ведь без этого невозможно будет продолжить поиск партнёра, а в организме не созреют яйца.

Запах цветка кувшинки разносится на десятки метров, а чувствительное обоняние насекомого может уловить его на ещё большем расстоянии. Она не упускает возможности полакомиться нектаром, и ради этого готова пролететь над опасной водой. В свете звёзд раскрытый цветок кувшинки отчётливо выделяется на тёмной поверхности воды и плавающих листьев. Но ещё более точным ориентиром для бабочки является его запах – сильный и приятный, обещающий угощение.

Сделав несколько кругов над цветком, бабочка села на его лепестки, трепеща крыльями и вытягивая хоботок. Она торопливо ползает по цветку, вытягивая и скручивая хоботок, но она не единственная, кто хочет полакомиться нектаром. Неожиданно из-под лепестка вылез небольшой, но крепко сложенный жук. Он поедал не только нектар, но и пыльцу, и не собирается делиться ими ни с кем, хотя еды хватит на многих насекомых. Неосторожным движением массивного тела он случайно столкнул бабочку с лепестков, и кончик её крыла окунулся в воду и прилип к плёнке поверхностного натяжения. Бабочка попала в ловушку. Она слишком массивна, чтобы освободиться из плена при помощи одного крыла, и отчаянные попытки взлететь приводят к ещё худшему результату: она просто падает спиной в воду, и теперь попалась окончательно. Вытягивая брюшко над водой, бабочка пробует освободиться, дёргаясь и шевеля ногами. Но ей неоткуда ждать спасения, зато волны, распространяющиеся от её движений, уже привлекли внимание хищников.

Клешня рака высунулась из-под листа кувшинки, одним точным движением схватила её и утащила под воду. Несколько секунд тело бабочки ещё извивалось, но вторая клешня вцепилась в него и разорвала, поднеся кусочки к шевелящимся ногочелюстям. Самка коробчатого рака выбралась на поверхность озера в поисках богатого кислородом слоя воды, и поимка ночной бабочки была приятным вознаграждением за её действия. Эта самка рака занята ответственным делом: время спаривания прошло, и сейчас она уже носит на брюшных ножках кладку крупных яиц. Сидя на черешке листа кувшинки, самка рака вентилирует кладку, совершая ритмичные и монотонные взмахи брюшными ножками. Поимка бабочки помогает ей восстановить силы, затрачиваемые на заботу о потомстве, и вносит приятное разнообразие в монотонную жизнь. Рачиха поедает пойманную бабочку, раздирая её на кусочки, и в воде кружатся оторванные ноги и крылья насекомого. Окружающая обстановка кажется спокойной, но рачьи усы описывают круги в толще воды, чтобы вовремя уловить движение воды или подозрительный запах – признаки приближения врагов.

У животных небольшого размера в этом озере лишь один враг – свиноносая нежаба, способная пожирать животных размером в половину собственной длины. Поэтому самке рака важно вовремя распознать её приближение и приготовиться к отражению нападения.

Ночь – время активности свиноносых нежаб. Самцы помогли самкам выбраться на поверхность после долгих месяцев заточения в подземной норе. Самки принесли потомство, выполнив свой долг перед будущими поколениями. И теперь они должны защищаться от крупных хищников, активных днём, и отъедаться перед следующей длительной диапаузой. Днём эти земноводные предпочитают скрываться в неглубоких временных норах на берегу, зато ночью активизируются и становятся главной угрозой для всех мелких обитателей озера. Самец свиноносой нежабы осторожно ползёт по дну, напоминая небольшую черепаху. Благодаря кожному дыханию он может оставаться под водой достаточно долго, не выдавая своё присутствие возможной добыче. Слабое течение воды сквозь ноздри указывает самцу хищного земноводного, что где-то рядом кто-то ест: он ощущает слабый, но узнаваемый запах плоти насекомого. Возможно, это добыча, но это нужно просто проверить.

Ведомый запахом, самец свиноносой нежабы добрался до зарослей кувшинки. Здесь запах стал значительно отчётливее, и он почувствовал волны, образующиеся при движении в воде какого-то небольшого существа. Он пробует отыскать его в темноте и напасть: замерев, он ощутил движение воды где-то над собой, под листьями кувшинки. Хватаясь одной лапой за гибкий черешок плавучего листа, самец свиноносой нежабы начал осторожно двигаться навстречу движению. В слабом ночном свете мелькнуло что-то чуть посветлее, чем окружающая вода, и самец земноводного ощутил плавное движение. Судя по характеру распространяющихся при его движении волн, это небольшое существо, и на него можно смело нападать. Запах стал сильнее, и самец нежабы ощутил, как вблизи него на дно опускаются кусочки растерзанного насекомого.

Самка пустынного коробчатого рака почти покончила со своей небольшой добычей, когда ощутила движение где-то внизу: почти над самым дном двигалось какое-то существо. Возможно, это была ильная рыба-соня, но самка рака сидела под самым листом растения, словно под зонтиком, и не ощущала угрозы от этого движения. Но затем волны от движения какого-то сравнительно крупного тела стали ощущаться всё отчётливее, и всё ближе. Это был уже явный признак опасности, и самка рака отреагировала на неё самым простым и бесхитростным способом: она развернулась головой в сторону набегающих волн, цепляясь ногами за черешок листа, и вытянула вперёд раскрытые клешни.

Самец свиноносой нежабы уже раскрыл рот и готов был схватить добычу, сокрушая её тело мощным укусом, когда в него вцепились две клешни. Одна схватила его за переднюю лапу, а вторая вонзила режущий край в мягкие ткани горла. Клешни сжались мёртвой хваткой, и острая боль сразу подавила желание земноводного нападать. Самка рака сражалась не только за себя, но и за своё будущее потомство, поэтому вела себя агрессивно. Самец нежабы дёрнулся и замолотил свободной передней лапой по клешне, сжимающей ткани горлового мешка. Когда он пробовал пошевелить схваченной лапой, клешня лишь сильнее сжимала её, и из ранок уже начала сочиться кровь. Самка рака отпустила черешок листа, и оба животных, кувыркаясь, упали в ил. Извернувшись, самец нежабы попробовал задней лапой отпихнуть от себя добычу, так внезапно превратившуюся во врага. Его пальцы ощутили нечто твёрдое на ощупь и шевелящееся. Он нажал ногой, и вдруг боль мгновенно пропала. Морду самца нежабы окатила волна воды, и он ощутил серию толчков воды, источник которых быстро удалялся от него.

Противник оказался слишком крупным, и самка рака продолжала удерживать его лишь для того, чтобы он сам не напал на неё – тогда под угрозой оказалось бы выживание её выводка. Но она не могла оказывать сопротивление слишком долго, поэтому при первой же возможности отпустила схваченного самца нежабы и бросилась прочь, плывя задом наперёд и загребая воду брюшком. Хищнику придётся поискать другую добычу, а она с честью вышла из неравного поединка.

На следующий день на мелководьях началось хаотичное движение множества живых существ. Инкубация икры закончилась, и количество живых существ в озере стало значительно больше. Стаи мелких головастиков бархатной лопатницы скребут листья водяных растений, поедая нарастающие микроводоросли. Рты этих крошечных существ видоизменены в присоску, и они оставляют за собой чистую полосу в водорослевом покрове, позволяя растению нормально осуществлять фотосинтез. Попутно головастики поедают множество сидячих инфузорий, бактерий и коловраток, дополняя свой рацион пищей животного происхождения. Их задача – быстро расти: к моменту, когда вода в озере превратится в мутную зеленовато-бурую жижу, они должны будут закончить метаморфоз и накопить достаточно жира и воды, чтобы суметь пережить первую в свой жизни засуху.

Дрожа хвостами, головастики медленно движутся над поверхностью подводных листьев, держа тело наклонно. В некоторых местах их скопления так велики, что поверхность листа едва видна под кишащей массой крохотных тел. Но далеко не всем им удастся дожить до окончания метаморфоза: значительная часть их станет жертвами других жителей озера.

Листья рдеста слегка шевельнулись, и из-под одного из них показалась мордочка с притупленным носом, немного похожая на свиную. Высунулась лапка с цепкими пальцами, а следом из массы листьев осторожно выбралось плоское тело, покрытое мягкой кожей. Это один из многих детёнышей свиноносой нежабы, родившихся несколько дней назад. Бархатные лопатницы остались приверженцами древней, но хорошо зарекомендовавшей себя стратегии размножения. Они тратят очень мало ресурсов на собственноепотомство, но вынуждены компенсировать это большим количеством икры. И детёныш нежабы готов воспользоваться преимуществами того способа размножения, который характерен для его вида, но по-своему. Он осторожно выбрался из массы листьев и стеблей рдеста, и устроился в тени под одним из листьев. Копошащиеся на верхней стороне этого листа головастики вряд ли подозревают, в какой опасности находятся. Глаза лягушонка внимательно следят за их тенями, скользящими по листу. А когда один из головастиков отделился от массы сородичей и оказался на нижней стороне листа, последовал короткий резкий бросок, и в следующее мгновение лишь его хвост подёргивался в челюстях маленького хищника, а затем и вовсе скрылся в его пасти.

В открытой воде тоже кишит жизнь. Стаи ветвистоусых рачков заметно поредели, а жаброноги остались лишь в немногих уединённых заливах озера. Теперь толща воды принадлежит главным образом малькам ильной рыбы-сони. Они стаями плавают вдали от берегов и опасных мелководий, бросаясь в стороны, когда над озером проносится тень птицы, или когда вблизи дна проплывает кто-то из их взрослых сородичей, лениво шевеля хвостом. Мальки процеживают сквозь жабры воду и глотают микроскопические водоросли, а также с воодушевлением охотятся на мелких планктонных ракообразных. Им нужно спешить – время высыхания водоёмов неумолимо приближается, и, пока есть вода, они должны успеть набраться сил, чтобы успешно переждать в подземной норе много месяцев засухи.


***


Прошло немногим больше месяца с того момента, как дождевая вода заполнила сухую котловину и озеро вернулось к жизни. Время от времени ветер приносит с океана тучи, орошающие дождём окрестности озера. Это немного смягчает здешний суровый климат, но, если очередной дождь задерживается, в воздухе отчётливо ощущается жаркое дыхание пустыни. Это словно напоминание всему живому: дни изобилия не вечны, и рано или поздно иссушающая жара вернётся. Само озеро постепенно начинает сдавать позиции: его берега покрыты топкой грязью, которая всего лишь пару недель назад была залита водой. Но внутри следов зверей и птиц, отпечатывающихся на этой грязи, всё же накапливается вода: уровень грунтовых вод ещё высокий, и у обитателей озера есть достаточно времени, чтобы подготовиться к засухе.

На поверхности воды плавают большие круглые листья кувшинки скрытной, среди которых кое-где ещё виднеются цветки. Цветение большинства растений уже завершилось, и в разных местах на поверхности озера среди листвы кувшинок лежат большие округлые плоды. Эта кувшинка очень скупо расходует питательные вещества на образование семян: каждое растение в течение сезона роста образует всего лишь один плод, а все остальные питательные вещества запасаются в крупном подземном клубне. Если сезон роста окажется удачным, то клубень может запасти столько воды и крахмала, что без труда переживёт без дождей целых два года подряд. Такие капризы климата случаются в этих местах, и растение готово к такому испытанию. Благодаря приспособленности к жизни в суровых условиях этот вид кувшинки не имеет конкурентов во временных водоёмах пустынь.

Озеро привлекает к себе разнообразных птиц, и с рассвета до глубокой ночи его берега оглашают птичьи крики. Утки прилетают с севера материка и с берегов залива Эйр. К ним присоединяются разнообразные кулики, зачастую прилетающие вслед за тучами с южного и юго-западного побережья Меганезии. А на водопой к озеру слетаются кочующие стаи длиннохвостых попугаев, голубей и горлиц разнообразной расцветки и мелких яркоокрашенных амадин. Но этим птицам приходится взлетать, уступая место на водопое крупным наземным животным – страусовым кенгуру и ложным моа-пустынникам. Иногда на водопой приходят небольшие табуны странных бегающих верблюдов кабаллокамелюсов, напоминающих уродливую горбатую лошадь. И время от времени на озеро наведывается странное существо – сумчатый острозуб, беспощадный быстроногий хищник, напоминающий нечто среднее между тушканчиком и небольшим хищным динозавром.

Обитатели озера используют многочисленных гостей в своих целях. Один из плодов кувшинки полностью вызрел, и его тонкая оболочка лопнула. Плод разломился на несколько частей, и в воду выпали семена с клейкой оболочкой, которая сильно набухла, окружая каждое семечко тягучим липким коконом. Если мимо проплывёт утка, семена кувшинки накрепко приклеятся к её перьям, и есть вероятность того, что птица перенесёт их на себе в другой водоём, где они смогут прорасти и дать начало новым растениям. Рядом с семенами кувшинки по поверхности воды плавают миниатюрные улитки – потомство рогатой мелании. Пока они лишены длинного роговидного выроста на устье раковины: он лишь мешал бы им держаться на плёнке поверхностного натяжения воды. Они тоже ожидают счастливого случая: при первой же возможности молодые улитки прицепляются к перьям уток, обычно на животе или на боках. Благодаря способности расселяться при помощи водоплавающих птиц эти улитки обитают даже в таких водоёмах, где нет никого больше, кроме них и жаброногих рачков.

Кувшинки, перекрывая листьями поверхность воды, сильно усложняли жизнь светолюбивым подводным растениям. Из-за них заросли рдеста шишконосного сильно захирели, протягивая к поверхности воды сильно вытянутые стебли и измельчавшие деформированные листья. Но на поверхности воды война между растениями продолжилась с новой силой. Добравшись до поверхности, рдест начал выпускать плавающие листья, и его заросли продолжили существовать уже в новом обличье. Ветер и животные легко обрывают длинные ломкие стебли, и заросли начинают плавать по всему озеру, оказываясь, в том числе, в таких местах, где из-за глубины не могут расти кувшинки. И здесь рдест образует огромные сплетения стеблей – по несколько метров в поперечнике. Заросли рдестов бывают настолько плотными, что по ним может легко шагать какая-нибудь небольшая цапля, а мелкие лёгкие кулики дрейфуют на таких плавучих островках целыми группами по десятку птиц и больше. Среди кожистых плавающих листьев рдеста торчат тонкие колоски соцветий, опыляемые ветром. А под водой, в пазухах листьев, уже начали вызревать плотные клубневидные побеги, покрытые чешуевидными листьями – залог выживания растения в засуху. Они будут расти, пока живо растение, а после отмирания стеблей останутся в грязи и доживут до следующих дождей.

Заросли кринумов, раскинувшие розетки огромных листьев на поверхности воды, выглядят внушительно даже без цветков. Многие растения отцвели зря, но несколько коробочек всё же завязалось. Они высохли и раскрылись, давая семенам возможность высыпаться. Многие из проростков погибнут, не выдержав пересыхания почвы, но некоторым семенам удастся прорасти в хорошем для жизни месте и даже сформировать небольшую луковицу, которая позволит переждать сезон засухи.

Самки пустынного коробчатого рака уже давно освободились от родительских обязанностей. Потомство у этого вида достаточно быстро покидает мать и переходит к самостоятельной жизни.

Молодой рак, длиной всего лишь около 15 миллиметров, ковыряется в иле. С момента, когда он покинул брюшные ножки матери, он уже успел два раза полинять и вырасти почти вдвое по сравнению с исходным размером. Он раскапывает клешнями ил, где извиваются личинки комаров и мошек. Пока в озере есть вода, насекомые с коротким жизненным циклом успевают пройти личиночную стадию и покинуть озеро до того, как ил превратится в каменно-твёрдую трещиноватую корку. Личинки насекомых – это подходящая добыча для рака. Он ловко выуживает их из ила и поедает, придерживая клешнями. Если личинка пытается скрыться в толще ила, крохотный рак легко раскапывает его, отыскивая личинку по запаху. А его ногочелюсти раздирают хитиновые покровы добычи, почти не встречая сопротивления.

Раскапывая ил в поисках мелких животных, маленький рак наткнулся на раковину некрупной улитки-единорога, наполовину зарывшуюся в слой ила. Когда улитка в очередной раз рывком подтянула вперёд свою раковину, маленький рак испуганно отполз в сторону и остановился, раскрыв клешни и настороженно поводя усами. Убедившись, что это странное существо не представляет для него опасности, рачок решил изучить улитку поподробнее. Он начал разгребать слой ила около неё, опасливо отползая в сторону, когда улитка шевелилась. Но она совершенно не обращала внимания на беспокойного соседа, занятая непрерывным поглощением ила. Пока слабые клешни крохотного рака скребли по её раковине, она даже не пыталась спасаться от него.

Ободрённый отсутствием отпора со стороны улитки, маленький рак попытался напасть на неё, хотя она превосходила его размерами в несколько раз. Он подобрался к улитке сбоку, сунул клешни в ил, нащупал мягкую ногу моллюска и сильно ущипнул её. Реакция улитки была быстрой и предсказуемой. Её нога ушла глубоко в ил и закрепилась в нём, а затем мускулы резко сократились, и раковина улитки воткнулась «рогом» в ил. Рывком улитка подтянула тело, и раковина наполовину ушла в толщу грунта – на поверхности остался лишь острый кончик раковины. Такой приём много раз спасал улитку от врагов, и на этот раз уловка вполне удалась. Маленький рак обошёл раковину, осторожно дотрагиваясь до её поверхности усами, а затем попробовал выкопать улитку, сунув клешни в толщу ила. Ему удалось прокопать небольшую ямку, но улитка, почувствовав подозрительное шевеление снаружи, ещё раз вытянула ногу и рывком зарылась глубже. Рачонок ещё немного повозился около зарывшейся в ил улитки, а затем уполз искать более доступную добычу.

В воде снуют стаи мальков ильной рыбы-сони. Они уже достаточно сильно подросли, и на их серебристых боках начала проявляться полосатая окраска, характерная для взрослых рыб – пока всего лишь скопления мелких чёрных точек. Молодые рыбы предпочитают держаться на границе зарослей и открытой воды – в воде они ловят планктонных рачков, но в случае опасности скрываются среди растений. Кроме того, в зарослях они находят личинок насекомых и скребут водоросли с листьев растений.

Взрослая ильная рыба-соня плывёт вдоль края зарослей рдеста. Возможно, среди стай мальков, плавающих здесь, есть и её собственное потомство. Но родительские чувства взрослых рыб закончились, когда растения были усыпаны их икрой. Теперь взрослая рыба не упустит возможности проглотить даже собственное потомство. Завидев стаю мальков, рыба спряталась в тени колышущихся на воде зарослей рдеста – лишь несколько длинных стеблей удерживают на месте этот плавучий островок растений. Благодаря полосатой окраске она с трудом различима среди растений, и это позволяет ей подобраться к малькам почти незаметно. Ветер несёт плавучие растения как раз по направлению к малькам, и взрослой рыбе нужно лишь немного подождать. А дальше события развиваются стремительно. Выскочив из засады, рыба широко раскрыла пасть, и течение воды буквально всосало в её рот нескольких мальков. Остальная стая бросилась к спасительным зарослям, маленькие рыбки забились в укрытия и замерли, не выдавая себя лишними движениями.

Другим обитателям озера охота ильной рыбы-сони тоже может сулить неприятности. Эта рыба всеядна и прожорлива: пока в озере есть вода, а рыбы сохраняют активность, они стремятся накопить как можно больше жира, который будет поддерживать их существование на протяжении более чем восьми месяцев в году. Поэтому молодой пустынный коробчатый рак возрастом около двух лет, почувствовав, как по краю зарослей плавает крупная особь ильной рыбы-сони, затаился в зарослях, не делая лишних движений. Испуганные присутствием крупной рыбы своего вида, мальки ильной рыбы-сони забрались в укрытия, и несколько особей оказались почти перед самыми клешнями рака, явно не подозревая, какой опасности они подвергают свою жизнь. На какую-то секунду голод победил осторожность: рак быстрым движением выбросил клешню вперёд и схватил одного из мальков. Запах крови схваченного сородича заставил остальных мальков броситься прочь из укрытия, ещё несколько секунд назад казавшегося надёжным и безопасным, а рак, пятясь, пополз в заросли, волоча бьющуюся в клешнях рыбку. Несколькими укусами ногочелюстей он раздробил непрочный череп рыбы, и начал поедать её, даже не дождавшись, пока прекратятся последние судороги. Этим существам неведомо понятие жестокости: другое живое существо для них – это всего лишь пища. Рак торопливо объел мясо с позвоночника и выгрыз мягкие внутренности. Бросив обглоданный скелет рыбы с разжёванной головой и обрывками плавников, он уполз в заросли.

Остатки добычи рака привлекают внимание других водных животных. Тонкие прозрачные личинки мошек и несколько головастиков бархатной лопатницы, ориентируясь на заманчивый запах крови, собрались на останках малька и начали торопливо общипывать с костей оставшиеся крохи мяса. Но они быстро покинули место пира, когда над рыбьим скелетом показалась тёмная округлая тень. Шпорцевый водолюб – это всеядный жук. Он вполне может удовольствоваться водорослями, нарастающими на илистом дне, но, если есть возможность полакомиться мясом, он охотно делает это. Он быстро нашёл по запаху остатки пиршества рака, и опустился на них, почти полностью скрыв рыбий скелет под своим телом. Для него здесь ещё найдётся немало съедобного: прочные жвалы насекомого режут плавники рыбы на кусочки и скоблят остатки мяса на костях. Поворачивая останки рыбы, жук сумел выгрызть жабры на уцелевшей части головы рыбы. Но ему не удастся завершить пиршество: среди зарослей в его сторону движется более крупное существо. Этот противник опасен и для самого жука: это взрослый пустынный коробчатый рак, возраст которого уже больше восьми лет. Клешни такого рака легко могут раздавить хитиновый панцирь жука, а шпоры на задней паре его ног вряд ли причинят хоть какой-то ущерб закованному в броню ракообразному. Бросив обглоданный рыбий скелет, жук всплыл, отчаянно работая ногами. Пошевелив усами, рак схватил останки рыбы и начал поедать их прямо на месте. Его ногочелюсти легко расправляются с мягкими костями молодой рыбы. Пусть на скелете не осталось мяса, кости тоже нужны раку: он накапливает в организме соединения кальция, необходимые для укрепления панциря после линьки.

На мелководье собралась стая головастиков бархатной лопатницы. Они уже заметно подросли по сравнению с тем временем, когда они только появились на свет. Их тела стали непрозрачными – лишь плавниковая складка сохраняет некоторую прозрачность, и ещё сквозь тонкую кожу живота просматриваются внутренности. У них уже появились задние ноги, а за жаберными отверстиями развиваются почки передних конечностей. Кроме того, самих головастиков теперь значительно меньше, чем было сразу после их выклева из икры. Многие из них стали жертвами различных обитателей озера – раков, рыб и молодняка свиноносой нежабы. Но тем лучше для оставшихся: хищничество выбраковывает слабых и неосторожных, снижая конкуренцию среди тех, кто выжил.

Головастики щиплют поверхность ила на мелководье, поедая микроводоросли, нарастающие на его поверхности. Они должны быть настороже: головастики держатся на мелководье, чтобы избежать нападения крупных особей ильной рыбы-сони, но здесь они легко могут стать жертвами других охотников – куликов и других птиц, бродящих по берегам озера. Птичья тень, мелькнувшая над водой, заставляет их мгновенно лечь на дно, поднимая тучи ила, а лёгкие шаги птиц по берегу пугают их, вынуждая уходить на глубину. Единственная их защита – в количестве. Хищники могут съесть многих из них, но обязательно останется некоторое количество головастиков, достаточное для поддержания существования жизнеспособной популяции лопатниц.

Чёрный панцирь неуклюже плывущего шпорцевого водолюба поблёскивает зеленовато-синим огоньком. Жук пересекает мелководье, на котором «пасутся» головастики, переселяясь в соседние заросли рдеста. Головастики расплываются в стороны, давая ему дорогу: медленные движения насекомого говорят о том, что этот жук не охотится; за жуком живой ковёр из головастиков снова смыкается, и они продолжают «пастись». Пожалуй, взрослый шпорцевый водолюб – это один из самых безобидных обитателей озера. Опасны лишь его личинки, но их добычей становятся главным образом улитки.

Личинка водолюба, напоминающая жирную гусеницу с плоской головой, ползёт по дну озера на мелководье. Она не может осваивать глубины озера, потому что нуждается в дыхании воздухом. Кроме того, расселение этих личинок ограничивают особенности процесса питания: они могут поедать добычу только на воздухе. Поэтому личинки шпорцевого водолюба вынуждены обитать на узкой полосе прибрежных мелководий и среди зарослей водных растений, по стеблям которых легко можно подняться на поверхность воды.

Набрав запас воздуха, личинка водолюба рыскает по дну, разыскивая бороздки, оставленные в иле закопавшимися в него улитками. Настичь улитку несложно: они не особенно тщательно прячутся, уповая исключительно на прочность раковины. Но личинка шпорцевого водолюба – это специалист по охоте именно на таких улиток: во временных водоёмах пустынь Меганезии распространены главным образом меланииды с прочной раковиной, которая плотно закрывается крышечкой. Именно поэтому жвалы личинки водолюба стали прочными: с их помощью можно раскалывать прочные раковины улиток-единорогов. Когда жвалы, погрузившись в ил, царапнули по шершавой поверхности раковины одной из этих улиток, это ещё далеко не предвещало удачи в охоте. Это была крупная взрослая особь, жившая в этом озере уже около десяти лет. Почувствовав присутствие врага, улитка применила излюбленный защитный приём: вытянув ногу, она резким сокращением мускулов втянула раковину ещё глубже в ил, поставив её торчком и погрузив устье раковины в толщу ила. Когда личинка водолюба попыталась вытянуть улитку из ила, она лишь закопалась ещё глубже. Похоже, момент внезапности упущен, и продолжать нападение нецелесообразно. Обследовав раковину улитки-единорога, личинка неуклюже всплыла к поверхности воды, обновила запас воздуха и продолжила поиск.

Но взрослые улитки с прочной раковиной составляют лишь небольшую часть популяции; в иле роется намного больше мелких особей этого вида, которые чаще всего становятся жертвами личинок жуков. Охотящаяся личинка шевелит антеннами, улавливая в воде запах добычи, и быстро находит скрывающуюся в толще ила улитку. На сей раз это небольшая особь. В ответ на прикосновение она также попыталась зарыться, но личинка вцепилась жвалами в её раковину и выдернула её из ила, словно морковь. Её жвалы плотно сдавили раковину улитки, и она слабо хрустнула. Улитка спряталась и плотно закрыла вход в раковину крышечкой, но это уже не спасёт её.

Зажав добычу в жвалах, личинка водолюба поспешила к ближайшим зарослям рдеста. Извиваясь и цепляясь ногами, она начала карабкаться по ним вверх, до самой поверхности воды. Здесь, устроившись под погрызенным насекомыми плавающим листом и высунув голову и кончик брюшка из воды, она стала расправляться с добычей. Её жвалы крушат улитку, превращая её тело в кашицу из плоти и осколков ракушки, смоченную пищеварительными ферментами. Покончив с этим, личинка начала поглощать пищу, и лишь осколки ракушки падали вниз. Она уверена в собственной безопасности: плавающие листья рдеста, поблёскивающие на солнце кожистой поверхностью, отвлекут внимание возможного хищника от скрывающегося в воде животного. Но, когда небольшой кулик опустился в заросли и побрёл по ним, опираясь тонкими длинными пальцами на ковёр из плавающих стеблей, личинка испуганно выронила наполовину съеденную улитку и бросилась в глубину. В этом мире маленький охотник всегда может превратиться в добычу для охотника ещё большего размера.

По сравнению с началом сезона дождей погода стала значительно суше. Иногда с океана приходят дожди, но они выпадают, как правило, на побережье, а в глубине материка проливается лишь скудный дождь, едва смачивающий верхний слой скудной пустынной почвы. Небольшие мелководные озёра, больше похожие на лужи, давно пересохли, а населяющие их животные погибли, успев отложить яйца, или закопались в землю в ожидании нового сезона дождей. А животные, обитающие в пустыне, теперь собираются на водопой к немногим крупным озёрам, в которых ещё остаётся вода.

На побережье озера постоянно царит оживление. Ночью здесь появлялись осторожные пустынные млекопитающие, а с рассвета до заката над берегами озера хлопают крылья множества птиц. Они слетаются на водопой большими стаями, нетерпеливо ожидая своей очереди сделать несколько глотков воды. Многие из этих птиц – лишь временные гости в пустыне: когда вернётся иссушающий зной, они откочуют в более гостеприимные места: на побережье океана, в саванны к северу от этих мест, или на восток – к берегам залива Эйр.

Стаи голубей ищут в пустыне быстро созревающие семена местных трав, собираясь стаями, насчитывающими до сотни особей. На водопое стаи этих птиц с невзрачным буроватым оперением топчутся возле воды и жадно пьют воду, погрузив в неё клювы. Иногда среди них яркими цветными пятнами мелькает зелёное и красное оперение попугаев, а их резкие крики тонут в хлопанье крыльев голубиных стай. Над головами этих птиц крошечными стрелами пролетают мелкие амадины с разноцветным оперением. Они десятками садятся на листья кринумов, которые пригибаются под их тяжестью, и пьют, находясь в безопасности от хищников, которые могут рыскать по берегу. Но здесь они подвергают себя иной опасности.

Полосатая спина рыбы почти не видна среди полос тени, которые отбрасывает листва кринумов. Взрослая ильная рыба-соня неподвижно застыла в тени растения, привлечённая движением у поверхности воды. Рыба лишь ощущает движение листа, по которому скачет мелкая птица, и видит клюв, погружающийся в воду у края листа. Этого достаточно, чтобы в крохотном мозге рыбы возникло желание поохотиться.

Плавники рыбы шевелятся очень плавно, и большое тело медленно движется вперёд, поближе к краю листа, на который садятся птицы. Осторожные амадины даже не замечают, что опасность всё ближе и ближе. Они продолжают пить, садясь на край листа, а из-под воды за их суетой наблюдает пара круглых глаз, лишённых эмоций.

Вода у края листа словно взорвалась: в фонтане брызг из глубины выскочила крупная полосатая рыба с разинутой пастью. Но внезапность нападения не помогла рыбе: амадины взлетели моментально, и лишь нескольких ближайших к рыбе птиц забрызгала вода, но им удалось спастись. Испуганно чирикая, амадины расселись на верхних листьях кринумов, наблюдая, как у поверхности воды плавает теперь уже видимая всем полосатая рыба. Но они ещё долго не решатся спуститься на нижние листья, пока помнят о присутствии в воде этого чудовища.

Вдали в дрожащем мареве появляются силуэты высоких долговязых существ с длинными шеями. Они движутся пружинистыми прыжками, покачивая длинными остроконечными хвостами. Когда они оказываются на берегу озера, становятся отчётливо видны стройные передние лапы с пальцами и подвижные уши, венчающие короткомордую голову. Это стадо страусовых кенгуру – своеобразных быстроногих обитателей саванн и полупустынь юга Меганезии. Близ берега они осторожно вытягивают передние лапы и опускаются на них, двигаясь к воде своеобразным замедленным галопом, характерным для кенгуру. Когда они приближаются к берегу, птицы взлетают, пропуская их. Толкаясь боками, звери выстраиваются вдоль берега, опускают головы на длинных подвижных шеях к воде и жадно пьют. Пока одни звери утоляют жажду, другие сохраняют вертикальную позу, оглядываются, поворачивают уши в разные стороны и нюхают воздух. Осторожные звери справедливо опасаются хищников: водопой – их излюбленное место охоты. Кроме того, двигаясь на четырёх конечностях, страусовый кенгуру на некоторое время утрачивает обычную скорость передвижения. А если он резко подпрыгнет в воздух из четвероногого положения, то кровь на короткое время отливает от головы, и животное на доли секунды оказывается дезориентированным. И хищнику бывает достаточно этих мгновений, чтобы сделать роковой прыжок.

Тревожно закричали амадины, взлетая в воздух целой стаей. Их тревога передалась другим животным, пришедшим на водопой. Голуби прервали питьё и с шумом взлетели в воздух. А попугаи создали ещё большую панику своими скрипучими криками. Страусовые кенгуру подняли головы и осмотрелись. Они поднялись на задние лапы, развернулись и поскакали подальше от воды – на ближайшиё холм, где растёт дерево с толстым бутылковидным стволом. Оказавшись на безопасном расстоянии от берега озера, они повернули головы к озеру и начали следить за берегом, глубоко дыша.

Тревога на водопое была не напрасной. Среди сухой травы появилась спина огромной рептилии серо-зелёного цвета, украшенная узором из вертикальных полос. Это варан огромных размеров – около пяти метров. На его хвосте возвышается кожистый «парус», поддерживаемый отростками позвонков и украшенный вдоль верхнего края крупными глазчатыми пятнами. Эта рептилия – драковаран ужасный, один из главных хищников в местной экосистеме. Это одно из немногих местных животных, которому можно не бояться почти никого, кроме собственных сородичей. Но, похоже, в окрестностях озера это единственный представитель своего вида. Если нужно охотиться, драковаран ведёт себя намного осторожнее. Сейчас, однако, он не скрывается от остальных животных и бредёт к воде совершенно открыто, переставляя когтистые лапы и помахивая длинным хвостом, кончик которого оставляет на земле бороздки. Единственное существо, которое не боится драковарана – крохотный геккон-попутчик, который лазает по его шкуре и собирает с тела огромной рептилии паразитов. Огромная рептилия не обращает внимания на крохотного геккона – он для него всего лишь привычная часть окружающего мира, такая же, как животные, на которых он охотится, или растения, которые совершенно безразличны этому хищнику.

Несколько попугаев сели на дерево, под которым собралось стадо страусовых кенгуру. Они следят за движениями огромной рептилии и окрикивают драковарана хриплыми голосами. Это поведение напоминает окрикивание птицами совы или ястреба в эпоху человека. Варан слышит голоса птиц, но не обращает на них внимания. Он величественно погружает пасть в воду и пьёт большими жадными глотками. Челюсти хищника покрыты пятнами засохшей крови: утром, всего лишь несколько часов назад, ему удалось свалить молодого ложного моа и вдоволь наесться нежного мягкого мяса. Пока рептилия утоляет жажду, в воде расплывается кровавое пятно.

Ильные рыбы-сони усиленно откармливаются, готовясь к предстоящей засухе. Они щиплют нарастающие на мелководье водоросли и прореживают заросли рдеста, пожирая верхушки побегов и заставляя растения куститься. Несколько плавающих по поверхности воды островков, образованных сплетениями стеблей рдеста – это тоже неплохая столовая для рыб. Вокруг плавучих зарослей рдеста мелькают полосатые спины крупных рыб и поблёскивает на солнце чешуя медного цвета. Когда рыбы кормятся, дёргая стебли и черешки листьев снизу, плавающие заросли рдестов колышутся, несмотря на безветренную жаркую погоду, и маленький кулик, присевший отдохнуть на этот плавучий островок, испуганно взлетел в воздух, пронзительно крича. Ильные рыбы-сони всеядны, и личинки насекомых и головастики, прячущиеся в зарослях, становятся их жертвами. Возможно, если бы какая-нибудь утка вывела на этом озере потомство, эти рыбы уничтожили бы всех утят в течение нескольких дней.

Несколько рыб опрометчиво подплыли поближе к пьющему воду драковарану, привлечённые на запах крови. Хоть ильная рыба-соня происходит от карпа, она охотно поедает мясо: в условиях ограниченного времени активности не приходится быть слишком разборчивым в еде, а запах крови может означать возможную добычу. Но в данный момент обстоятельства складываются прямо противоположным образом.

Полосатые спины рыб помогают им маскироваться в зарослях водных растений, но слишком хорошо заметны в открытой воде, где некуда спрятаться. Движение и блеск рыбьей чешуи под водой привлекли внимание гигантской рептилии. Механическим движением драковаран повернул голову чуть набок и одним глазом посмотрел на стаю рыб. Такие чудовища нечасто приходят к озеру, а у крупных особей ильной рыбы-сони практически нет врагов. Поэтому большие рыбы не боятся драковарана и подплывают к лапам рептилии на расстояние метра, и даже ближе. Драковаран – житель пустыни, и особенности строения и физиологии этой рептилии демонстрируют приспособленность к местным суровым условиям. Но он не утратил навыки своих далёких предков: несколько раз попробовав воздух языком, драковаран зашагал вперёд и сильным толчком задних лап двинул своё массивное тело вперёд, на глубину. Он погрузился в воду, как крокодил, и поплыл, элегантно взмахивая хвостом. Напуганные его появлением в своих владениях, ильные рыбы-сони бросились прочь. Взмахнув хвостом посильнее, огромный драковаран ускорился и попытался схватить одну из рыб, оказавшуюся менее расторопной, чем остальные. Но он слишком неуклюж в воде, и рыба благополучно спаслась от него. Его африканский родственник, возможно, сделал бы это намного успешнее и изящнее, но драковаран – это обитатель пустыни, и для него вода – это скорее место, где можно охладиться в сильную жару, чем привычная стихия.

И уж совсем непривычной стихией вода оказывается для другого существа. Крохотный геккон-попутчик в ужасе спасается от воды, побледнев и судорожно вцепившись в чешую своего огромного господина. Когда драковаран вошёл в озеро, маленькая ящерица внезапно оказалась под водой. Через несколько секунд, задыхаясь, геккон отпустил чешую и всплыл на поверхность. Если бы рядом не было огромной рептилии, геккон легко мог бы стать добычей ильной рыбы-сони. Но сейчас ему больше угрожает опасность потерять своего господина, свою защиту, свой привычный живой дом. И единственным шансом на спасение для ящерицы оказывается хвостовой парус рептилии, возвышающийся над водой и движущийся из стороны в сторону, когда драковаран взмахивает хвостом. Ему крупно повезло, когда очередной взмах хвоста увлёк его за собой вместе с течением воды, и при обратном движении хвоста драковарана геккону удалось уцепиться за край его хвостового паруса. Он быстро переполз повыше и крепко вцепился в шкуру своего могучего господина. Такие приключения слишком опасны для него – геккон-попутчик привык к спокойной, безопасной и однообразной жизни на теле гигантской рептилии, и с его точки зрения купание драковарана подобно катастрофе.

Драковаран – плохой рыболов: для успешной ловли рыбы требуются ловкость и быстрота реакции, а эта рептилия убивает добычу с помощью грубой силы. Поэтому челюсти рептилии несколько раз щёлкнули впустую: рыбам всякий раз удавалось уйти целыми и невредимыми. Проплыв почти целый круг по озеру, драковаран сумел лишь подхватить со дна крупного коробчатого рака, не успевшего спастись бегством. Подняв голову над водой, он с хрустом раскусил панцирь добычи и проглотил рака одним глотком. Пока самое лучшее, что удалось найти здесь рептилии – это прохлада, возможность спастись от перегрева.

Взмахнув хвостом, драковаран направился к берегу. Когда он поднялся на ноги и выбрался на берег, его изящество и лёгкость движений исчезли. Постояв несколько минут на берегу, драковаран заковылял прочь, в пустыню. Он ещё не раз будет возвращаться сюда на водопой и в поисках прохлады.

Когда огромная рептилия удалилась, тревога среди животных, пришедших на водопой, постепенно утихла. Первыми к воде прилетели амадины. Они расселись вдоль края воды, словно нитка пёстрых бус, и начали жадно пить воду. Ильная рыба-соня не сможет подобраться к ним так же, как было в зарослях кринума, и некоторые птицы позволяют себе даже немного искупаться, трепеща крыльями и поднимая тучу брызг. Следом за ними к берегу озера вернулись голуби, и ещё прилетела стайка мелких горлиц с длинными остроконечными хвостами. Пара попугаев, сверкая зелёным оперением, важно опустилась среди тускло окрашенных горлиц и направилась к воде.

Видя, что птицы пьют без страха, страусовые кенгуру начали с опаской возвращаться на водопой. Некоторые из них продолжают оглядываться и нюхать воздух, пытаясь обнаружить присутствие хищника. Но пока всё спокойно. И под недовольные крики птиц и хлопанье их крыльев долговязые звери опустили головы к воде и начали пить.


***


Прошло больше двух месяцев со времени первого в этом сезоне дождя. Вода постепенно отступает и становится всё грязнее: от неё поднимается слабый, но ощутимый тинистый запах. Последний дождь выпал две недели назад, и это был исключительно символический жест природы: он длился всего лишь несколько минут и едва смочил землю на сантиметровую глубину.

Природа постепенно готовится к предстоящей засухе. Листва на деревьях вокруг озера редеет, а трава желтеет и усыхает. Птицы и звери по-прежнему возвращаются к озеру на водопой, и изредка им приходится уступать место на берегу крупному драковарану, который наведывается сюда для отдыха и регулярно пробует охотиться на рыбу. Многие животные уже давно завершили хлопоты, связанные с продолжением рода, и теперь усиленно питаются, накапливая запасы жира для пережидания засухи. Наибольшее оживление на берегах озера царит утром и вечером, когда не так жарко. Днём солнце печёт просто немилосердно, и всё живое старается спрятаться от его лучей.

По ночам на берегах озера начинается оживление иного рода. Птицы отправились на ночлег, сонные рыбы медленно плавают в толще воды, и лишь раки особенно оживлённо снуют по дну, откапывая всякую съедобную мелюзгу и подбирая трупы и остатки пищи других животных. Но в одну из ночей происходит особое событие: в некоторых местах на берегах озера земля начинает шевелиться, и на поверхности снова показываются неуклюжие коротколапые существа с притупленной головой и широкой пастью – свиноносые нежабы. Во влажный сезон они проявляют определённую активность: днём прячутся в земле, а по ночам выходят на поверхность и поедают мелких, а иногда и не очень мелких животных. Существа размером с мышь или крысу должны опасаться этих земноводных, которые способны проглотить такое животное целиком. В течение влажного сезона свиноносая нежаба должна хорошо откормиться, чтобы подготовиться к пережиданию длительной засухи. Кроме того, в это время самки должны будут выносить потомство. И забота о потомстве начинается как раз в эти ночи во второй половине влажного сезона, когда дожди уже редки, но в озёрах ещё есть вода.

Свиноносые нежабы, ловко семеня лапами, добираются до озера и погружаются в тёплую воду. В первые несколько минут пребывания в озере каждая лягушка ненадолго замирает, словно наслаждаясь водой, которую их предки когда-то почти полностью променяли на безопасный мрак подземных тоннелей. Отдохнув после трудного пути к озеру, свиноносые нежабы начинают готовиться к брачному ритуалу. Самцы потихоньку делят прибрежные мелководья, оттесняя соперников головой и лапами. Атакуя нежеланного гостя, самец издаёт отрывистые булькающие звуки, а если он не уходит сам, толкает его головой, выпроваживая со своей территории. Иногда пара самцов начинает настолько активно и самозабвенно «бодаться», что в этот момент какой-то третий самец просто выпихивает дерущихся с облюбованной территории и занимает её. Постепенно мелкие стычки приводят к тому, что все самцы местной популяции оказываются более или менее равномерно распределены по мелководьям. И после полуночи окрестности озера оглашаются громким дружным храпом.

Несмотря на ассоциации, которые эти звуки могли бы вызвать у человека, озеро вовсе не представляет собой сонное царство. Просто храп, раздающийся над озером в ночной тишине – это брачные песни свиноносых нежаб. Самцы стараются изо всех сил, раздувая горло и без того широкие бока. Громкость их голосов такова, что каждый отдельно взятый самец с трудом слышит собственный голос в общей какофонии.

Между самцами молча ползают самки. Они оценивают громкость и продолжительность пения самцов, выбирая самых выносливых среди них. А самцы оказывают особое внимание самым крупным и жирным самкам, и эта тенденция в предпочтениях за миллионы лет привела к появлению резко выраженного полового диморфизма: самка этого вида почти вдвое длиннее самца. Самки хорошо отъелись перед началом брачных игр – это важно для продолжения рода. У самых жирных из них на пояснице развивается явственно выраженный жировой горб, а бёдра стали почти вдвое толще, чем были в момент выхода из оцепенения.

Соперничество между самцами идёт очень активно. Некрупные самки, едва достигшие половой зрелости, пользуются заметно меньшим спросом, чем зрелые жирные особи. Соперничающие самцы забираются на спину самке, словно на гору, отпихивая друг друга лапами и боками. Молодые самки привлекают одного-двух самцов, обычно из числа выбывших в борьбе за крупных самок. Зато крупную самку буквально осаждает до полудюжины самцов, непрерывно «храпящих» любовные серенады. Впрочем, самка оставляет за собой право избавиться от надоедливых ухажёров, спихивая их со спины лапами. Каждая самка выбирает себе достойнейшего самца, ведь им предстоит пережить грядущую засуху вдвоём в одной норе, и самец должен будет помочь самке прокопать путь на свободу в начале нового сезона дождей.

Рано или поздно среди группы самцов, осаждающих самку, выделяется один явный лидер, которому удаётся удерживаться на её теле и успешно отбивать атаки соперников. Самка, как правило, относится к такому самцу благосклонно, и просто не позволяет другим самцам спихнуть его со своей спины. Самец, которому удалось завоевать расположение самки, обхватывает её тело лапками, удерживаясь на пояснице самки и прикрывая своим телом отверстие её клоаки, чтобы не дать другим самцам возможности оплодотворить её.

В таком положении сформировавшиеся пары свиноносых нежаб к утру покидают прибрежные мелководья и закапываются в землю – уже до нового сезона дождей. Одиночные нежабы, которым не удалось найти брачного партнёра, тоже закапываются в землю, но неглубоко: следующей ночью они обязательно вернутся на берега озера, чтобы вновь попытать счастья. Большинство брачных союзов у этих земноводных заключается в первые две-три ночи после начала брачных демонстраций. Но отдельные особи могут возвращаться на берега мелеющего озера даже спустя неделю. Как правило, такие аутсайдеры брачных игр – это молодые или слишком худосочные особи, не вызывающие интереса у потенциальных брачных партнёров. Но, если молодые животные имеют хорошие шансы пережить засуху, то для особей, не набравших достаточный вес, существует реальная опасность погибнуть от истощения или просто не суметь выбраться из своего заключения в земле на следующий год.

Незадолго до рассвета пара свиноносых нежаб выбралась из озера и поползла по берегу. Самка легко тащит на себе самца, который немного помогает ей, подталкивая её задними лапами и продолжая обхватывать её тело передними. Его хватка очень цепкая: он скорее погибнет вместе с самкой, нежели отпустит её. Но ночные хищники уже ушли, а дневные ещё не появились, поэтому пара лягушек может спокойно зарыться в землю. Место для норы выбирает самка; ей понравилась небольшая ложбинка на берегу озера, и она решительно вонзила короткие передние лапы и кончик носа в сухую землю. Пока она работает, самец не отпускает её. Ему приходится плотно прижимать голову к спине самки, чтобы не мешать ей прокладывать тоннель, ведущий вниз. Но, когда она отгребает разрыхлённую землю задними лапами, самец помогает ей; в течение нескольких минут пара лягушек скрылась под землёй, и их присутствие выдаёт лишь лёгкое шевеление раскопанной ими земли, быстро подсыхающей под лучами утреннего солнца.

В течение нескольких часов пара свиноносых нежаб зарылась на глубину около метра. Почувствовав, что работа подошла к концу, самка начала формировать жилую камеру на дне норы, трамбуя стенки и потолок боками и спиной, причём самец при этом не покидает её спины. Как раз в это время самец подлезает под тело самки таким образом, что их клоаки соприкасаются. Края клоаки самца набухают, и пара оказывается плотно сцепленной. В это время происходит внутреннее оплодотворение, для которого не нужно нахождения животных в воде: оплодотворённые икринки будут развиваться в яйцеводах самки, получая питание из её организма, и к следующему сезону дождей медленно развивающиеся головастики превратятся в лягушат, готовых к самостоятельной жизни. Когда процесс оплодотворения завершён, самец просто выползает из-под самки. Постепенно движения пары лягушек становятся всё медленнее, и они погружаются в оцепенение, не разжимая брачных объятий. Самец получит «развод» лишь после выхода на поверхность – когда снова пойдёт дождь.

Взрослые бархатные лопатницы тоже закапываются в землю, накопив достаточные запасы жира и воды. Но их головастики словно пытаются как можно дольше пользоваться преимуществами, которые даёт жизнь в воде. С каждым днём площадь озера становится немного меньше, а вода постепенно приобретает желтоватый цвет и гнилостный запах. Поэтому головастики лопатниц постепенно завершают метаморфоз. Они уже очень крупные: пока есть возможность жить в воде, они усиленно откармливались, накапливая в теле и хвосте жир, необходимый для метаморфоза. Это важно для их дальнейшего выживания: с хорошими запасами жира они легче переживут засуху. У самых крупных головастиков уже началась окончательная перестройка организма из всеядного существа в охотника. Такие особи лениво висят в толще воды среди растений, а их хвост постепенно рассасывается. Конечности таких головастиков начинают активно расти, голова расширяется, а глаза становятся выпуклыми. В это время они малоподвижны и уязвимы, и хищники спешат воспользоваться лёгкой добычей. Молодняк свиноносой нежабы по-прежнему охотится на молодняк бархатных лопатниц. Когда несколько головастиков, претерпевающих метаморфоз, дрейфуют под прикрытием плавучих зарослей рдеста шишконосного, из глубины быстро всплывает детёныш нежабы. Его челюсти сомкнулись на лапе одного из полусформировавшихся лягушат, и он рывком потащил свою добычу в глубину. Лишь пузырёк воздуха поднялся к поверхности воды, когда в мутной воде хищник расправился со своей жертвой.

Едва закончившие метаморфоз лягушата лопатницы начинают охотиться, чтобы набрать ещё хоть немного запасов для выживания в засуху. Ониначинают выслеживать любых существ подходящего размера, в том числе собственных сородичей, отставших в росте. В разных местах водоёма разыгрываются маленькие драмы, жизнь и смерть идут рука об руку. Личинки комаров и других двукрылых, не успевшие закончить своё развитие, тоже становятся жертвами лягушат.

Недавно завершивший метаморфоз лягушонок лопатницы выбрал себе несколько иную добычу: молодую личинку водолюба, которая вылупилась из яйца в этот сезон. Она ещё сравнительно небольшая, и размер делает её подходящей добычей для маленького охотника. Личинка быстро ползёт по дну, время от времени поднимаясь к поверхности воды за очередным вдохом. Вода мутная, но лягушонок ощущает движение воды и по нему определяет её местонахождение. С каждым движением лап он всё ближе к своей добыче. Он уже видит, как мелькают тонкие ноги личинки, и делает решающий бросок… Но в этот самый момент испуганная личинка выпускает ему в морду струю зловонного вещества, дезориентируя его. Лягушонок мгновенно прекратил нападение и начал торопливо тереть морду, стараясь избавиться от душащего его запаха. А личинка продолжила свой путь и скрылась в мутной воде.

Всем обитателям озера предстоит готовиться к скорому наступлению худших времён: дожди стали большой редкостью, а солнце с каждым днём испаряет всё больше воды. Озеро постепенно мелеет, и вода отступает, оставляя на берегу полосу вязкой грязи, которая быстро покрывается корочкой и трескается. Пока воды ещё достаточно, чтобы обитатели озера могли свободно плавать, а водные растения продолжали рост. Но благоденствие обитателей воды неуклонно приближается к концу.


***


Последний в этом сезоне дождь шёл около пяти недель назад, и нового дождя в ближайшее время можно не ждать. С тех пор лишь солнце каждый день испаряло свою долю воды, и поверхность озера с каждым днём становится всё меньше. Уровень воды падает стремительно. Озеро уже разделилось на несколько отдельных луж, в самой большой из которых глубина едва ли больше метра, а самые мелководные обречены на высыхание в течение нескольких ближайших дней. Озеро уже не производит впечатления оазиса жизни: теперь это скорее остатки былой роскоши, быстро исчезающее воспоминание о днях расцвета. Сама вода уже превратилась в вонючую мутную жижу, в которой плавает илистая взвесь, смешанная с остатками разлагающихся растений. Огромные листья кувшинки скрытной уже отмерли почти все. Вместо больших розеток гладких кожистых листьев растения представляют собой пучки бурых разрушающихся лохмотьев, которые при прикосновении расползаются в слизистую массу. Теперь они уже не перехватывают весь свет, поступающий в воду, но соседям кувшинки от этого живётся не лучше. Среди мутной воды едва проглядывают стебли рдеста шишконосного. Они уже давно расстались с великолепной нежной зеленью подводных листьев, а плавающие листья выглядят не лучшим образом: они изъедены личинками насекомых и побурели по краям. Впрочем, их работа завершена: сезон активного роста закончился, и теперь важнейшей задачей растений становится подготовка к ежегодному многомесячному испытанию на жизнестойкость. В нижней части стеблей и на ползучих корневищах рдеста сформировались тяжёлые крахмалистые почки, покрытые плотными чешуевидными листьями. Тело растения быстро деградирует: происходит интенсивный отток питательных веществ в растущие «шишки», которые постепенно утолщаются. Корневища и стебли растения разрушаются настолько сильно, что от лёгких движений воды эти «шишки» отваливаются и погружаются в ил. Если их не склюют птицы и не источат личинки насекомых, у них есть неплохие шансы дожить до следующего сезона дождей.

Среди растений лишь кринумы пока сохраняют величественный облик, хотя это всего лишь жалкое подобие былой красоты этих растений. Вода практически вся ушла, и их листья торчат на вершине ложных стеблей, поднимающихся из грязных луж глубиной всего лишь несколько сантиметров. Сейчас особенно хорошо заметно, насколько высоким был уровень воды в озере в начале сезона дождей. Самые молодые листья кринумов ещё сохраняют свежесть, но нижние листья уже побурели и повисли, а у некоторых экземпляров даже успели высохнуть, превратившись в бурые шуршащие ленты, похожие на папиросную бумагу. Время роста закончилось, началась подготовка к испытанию на прочность. Корни кринумов постепенно съёживаются, втягивая продолговатую луковицу глубже в почву, а основания верхних листьев высыхают и превращаются в плотные покровы луковицы.

Днём всё живое в озере пребывает в состоянии оцепенения, стараясь как можно меньше подставлять тело лучам солнца. Но наступает ночь, и некоторые жители озера переходят к новому этапу жизненного цикла. В лунном свете на поверхности воды возле самого берега появляется рябь, а затем на сушу вылезают одно за другим несколько существ, похожих на гусениц с большими головами и толстыми жвалами. Это личинки шпорцевого водолюба, занятые подготовкой к первой в своей жизни засухе. Они беспорядочно ползают по берегу, постепенно отдаляясь от воды, и выбирают себе место, которое точно не будет залито в следующий сезон дождей. Ориентируясь по запаху, они точно определяют, до какого места разливалось это озеро в начале сезона дождей, и начинают копать землю плоскими головами. Их работа нелегка, но этим личинкам нужно немногое: достаточно любой ямки естественного происхождения, чтобы она стала основой для норы.

Жирная крупная личинка водолюба не спешит покидать воду, хотя чувствует себя в ней не очень хорошо из-за мути и грязи. Ей просто нужно ещё немного подкормиться, чтобы успешно пережить засуху и претерпеть метаморфоз. Шевеля усиками, она анализирует запахи в окружающей воде, хотя искать добычу в таких условиях очень трудно: запах гниения органики перебивает все остальные. Улитки к этому времени уже успели стать редкостью: они ощущают перемены в температуре и качестве воды, и закапываются в толщу ила, готовясь к предстоящей засухе. Некоторые из них уже находятся на глубине около четверти метра и продолжают рыть спиральный тоннель, ведущий вниз. Другие лишь недавно начали закапываться, но всё равно стали недоступными для личинки, которая совершенно не умеет рыть плотный грунт. Но в лужах на месте озера пока есть и другая добыча, более доступная и столь же желанная. Поводя головой из стороны в сторону, личинка обнаружила желанный запах. Озеро распалось на небольшие лужи, и теперь добыче труднее спастись от хищника. Ненадолго поднявшись к поверхности воды за воздухом, личинка продолжила преследование, и вскоре обнаружила то, что искала: на самом берегу лужи, у поверхности воды, приподнявшись на всех ногах, сидит молодой коробчатый рак, который появился на свет лишь в начале этого сезона дождей. Он выставил из воды верхнюю часть панциря, и воздух свободно проникает в жаберную полость, где складки эпителия работают как лёгкие. Но, выставив из воды глаза и усы, рак не замечает приближения опасности.

Прочные челюсти сжали панцирь рака, и он хрустнул. Клешни и усы судорожно зашевелились, брюшко напрасно молотило по воздуху: пойманный рак был поднят в воздух, и теперь челюсти крушили и пережёвывали его тело, а под ним в воде шевелилось длинное тело личинки шпорцевого водолюба. Высунув голову из воды, она поедала свою добычу, получая необходимую для начала метаморфоза порцию питательных веществ. Она уже пережила одну засуху, и теперь ей предстоит ещё одно такое испытание, из которого она выйдет уже взрослым насекомым. После её пиршества от маленького рака остался лишь полуизжёванный панцирь с жалкими крохами мяса в ногах и клешнях, а сама личинка скрылась среди гниющей растительности, время от времени высовывая кончик брюшка для дыхания.

Следующей ночью эта личинка выползла на берег. Осторожно пошевелив усиками, она поползла прочь от воды, отыскивая себе подходящее место для окукливания. Блуждая среди рытвин и отпечатков следов крупных животных, она добралась до куртины засыхающей травы. Но здесь запах и слабые толчки, ощущаемые личинкой через землю, заставили её припасть к земле и замереть. Мимо неё, поблёскивая гладкой кожей в свете луны, ползёт свиноносая нежаба. Пасть этого земноводного достаточно велика, чтобы проглотить животное, значительно превосходящее размерами личинку водолюба, и даже полностью выросшая личинка покажется ей просто лёгкой закуской. Эта особь – молодой самец, один из тех, кому не досталось партнёрши в брачный сезон. Теперь он делает ровно то же самое, чем была занята личинка водолюба: охотится, чтобы накопить больше жира, нужного для пережидания засухи.

Лягушка не заметила в темноте затаившуюся личинку и проследовала мимо. Когда её шаги перестали ощущаться личинкой, она зашевелилась и начала рыть головой землю, перекусывая мощными жвалами подсыхающие корешки. Взрыхлённая корнями травы земля легко поддаётся её усилиям. Извиваясь, личинка проползла между комьями, расталкивая их своим телом, и до восхода солнца углубилась в землю примерно на четыре собственных длины. Глубина достаточна, и личинка начала извиваться среди комочков земли, разминая их и делая камеру, в которой ей предстоит окуклиться. Когда эта работа подошла к концу, она легла на дно камеры и замерла. А под личиночной шкуркой началось медленное превращение во взрослое насекомое. Когда оно почти закончится, в развитии насекомого наступит пауза: если жук выйдет на поверхность земли сразу после метаморфоза, он может оказаться среди безжизненной выжженной пустыни и вряд ли сумеет добраться до ближайшего водоёма. Поэтому жук выберется на поверхность лишь на следующий год, когда дожди снова принесут жизнь в пустыню.

Прошло ещё несколько сухих и жарких дней. Солнце успешно продолжало свою работу по выжиганию земли: от однолетних эфемерных растений остались лишь сухие стебли с семенными коробочками, многолетние эфемероиды скрылись под землёй в виде покоящихся клубней и луковиц, а трава высохла, и от неё остались лишь выбеленные солнцем соломинки. С деревьев облетела последняя листва, и их ветви протянулись к небу, словно исхудавшие руки, поднятые в молитвенном жесте. Но небо равнодушно к этой бессловесной мольбе: время следующего дождя наступит только через девять месяцев. Всё это время деревьям придётся держаться корнями за высохшую землю, теряя ветки и куски коры под порывами жаркого ветра. Уровень воды в озере упал очень сильно: в самых глубоких местах осталось не больше полуметра протухшей грязной воды, а во многих местах глубина была не больше ладони. Вода превратилась в зловонное месиво из ила и гнилых частей растений, но скоро не останется и её. Поэтому приготовления озёрных жителей к новому испытанию идут полным ходом.

Лягушата бархатной лопатницы – это одни из самых уязвимых обитателей озера. Они маленькие, и сейчас, когда все жители озера теснятся в немногих лужах, они подвергаются реальной опасности быть съеденными. Но маленький размер – это ещё и их спасение: они могут оставаться на самых мелководных участках озера, куда не сможет проникнуть взрослая ильная рыба-соня. Здесь, однако, их поджидает иная опасность: вода быстро нагревается на солнце и практически не содержит кислорода. Кроме того, мелководные лужи, отделившиеся от озера, быстро высыхают, и молодым лягушкам не удастся прятаться в них вечно – им приходится постепенно отступать в более глубокие участки луж. Впрочем, это лишь временное отступление перед решающим броском вглубь земли: одна за другой маленькие бархатные лопатницы закапываются в землю на дне озера, пока она ещё мягкая и влажная. Взрослые особи этого вида нашли укрытие где-то на берегах, которые даже в сезон дождей не были залиты водой. А молодые особи всеми силами стараются держаться поближе к воде, чтобы отдалить для себя тот момент, когда нужно будет спасаться под землёй.

Несколько лягушат начали рыть норы, постепенно углубляясь во влажный грунт. Они работают с большим трудом, но им предстоит прокопать больше полуметра вязких слежавшихся донных отложений, чтобы выжить. А некоторым на пути попадаются клубни водяных растений, которые уже покрылись тонкой деревянистой корой и впали в состояние покоя – такие клубни приходится обкапывать сбоку, затрачивая лишние усилия. Но зато под этими клубнями земля взрыхлена корнями, которые уже успели отмереть, и там можно неплохо устроиться: клубень послужит надёжной крышей для камеры, в которой молодая лягушка будет переживать засуху. А благодаря бархатистой коже с ворсинками молодая лягушка сможет впитать некоторое количество воды прямо из стенок своего укрытия. Не исключено, что именно эти крохи драгоценной влаги спасут её от высыхания, если сезон дождей запоздает.

Пустынные коробчатые раки в последнее время сильно страдали от недостатка кислорода в воде. Им приходилось держаться на прибрежных мелководьях, приподнимаясь над водой на ходильных ногах, чтобы в жаберную полость мог проникать воздух. Но это – лишь временная мера, позволяющая несколько облегчить жизнь. Но уровень воды постепенно становится всё ниже, и некоторые раки уже не могут отступать дальше в воду.

Один взрослый пустынный коробчатый рак оказался в ловушке – он попал в мелководную лужу, отрезанную от остального озера. Первые два дня после этого он прожил относительно успешно: уровень воды был достаточно высоким, и в самом глубоком месте лужи рак ещё мог скрываться под водой целиком. Рядом ползало несколько молодых раков, и жизнь казалась относительно неплохой. Но на третий день жизни в луже уровень воды упал настолько, что большая часть её превратилась в жидкую грязь, покрытую тонким слоем воды, не покрывающим панцирь рака даже в самом глубоком месте. Это стало сигналом для подготовки к пережиданию засухи, и рак приступил к работе. Задняя пара ходильных ног у него превратилась в рабочий инструмент наподобие лопаток: они легко врезаются в вязкий грунт и отгребают его вверх и в стороны. При этом брюшко рака подвёрнуто под головогрудь и не мешает животному рыть землю. Рак копает широкую ямку с пологими стенками, которые сразу же начинают оплывать. Стараясь противостоять этому, рак выбрасывает горсти донных отложений клешнями, работая ими, словно лопатами. Постепенно результат его трудов становится заметным: нора уже хорошо различима на дне лужи. Это шахта, уходящая вертикально вниз. Рак трудится очень упорно, не прерываясь на еду. Он сгребает вязкий грунт клешнями и вытаскивает его наружу; вход в нору постепенно оказывается окружённым валом илистой земли. За день раку удалось прокопать свыше полуметра норы, и к вечеру строитель норы уже не показывается снаружи – в глубине норы виднеется земляная пробка, одна из нескольких, устроенных на пути к подземной камере, где рак проведёт несколько месяцев, ожидая дождя.

Деятельность рака оказала влияние на жизнь его соседей: когда взрослый рак прокопал нору достаточно глубоко, значительная часть воды из лужи просто собралась в ней, и маленьким ракам, оказавшимся его соседями, пришлось также начать строительство собственных нор. Выбор у них невелик: кто не успеет этого сделать сегодня, тот завтра окажется замурованным в засохший ил на месте лужи, и не дождётся не только следующего дождя, но даже просто следующего вечера.

Один из молодых раков, подыскивая себе место для норы, забрался на вал, окружающий вход в нору взрослого сородича, съехал по склону прямо в шахту норы и упал на земляную пробку, устроенную зарывшимся сородичем. Здесь он ощутил более влажный воздух, и нервные ганглии дали ему команду рыть нору именно здесь, чтобы избежать опасности высыхания. Маленький рак повернулся задней парой ног к стенке норы своего сородича, и начал копать собственный тоннель. Он должен вести его немного в сторону, чтобы не докопаться случайно до камеры, в которой устроился пережидать засуху его старший сородич. Если молодой рак попадёт в нору к старому, ему грозит опасность быть съеденным – сразу же, или в момент выхода из оцепенения, в начале следующего сезона дождей. Нора взрослого рака углубилась в дно озера на полтора метра, но для маленького рака это пока немыслимый объём работ: он может выкопать лишь узкую нору глубиной около 70 сантиметров. Возможно, этого хватит для выживания, но многие молодые раки гибнут именно из-за того, что не могут закопаться в землю достаточно глубоко. Но, если им удастся выжить, в последующие годы их норы станут намного глубже: некоторым ракам удаётся докопать нору до уровня грунтовых вод, и им уже не грозит опасность высохнуть, хотя выйти из такой норы на поверхность – это тоже достаточно серьёзное испытание на выносливость.

Ещё через несколько дней воды в озере осталось совсем мало: лишь в центре озера разлилась мутная лужа длиной около трёх метров. Значительная часть дна озера покрыта слоем вязкой застывающей грязи, на которой отпечаталось множество птичьих следов – от маленьких двойных строчек до цепочек больших крестовидных отпечатков. Пока здесь есть вода, кое-какие птицы остаются поблизости от озера, но значительная часть гостей уже покинула эти места. Тем не менее, некоторые всё же задерживаются здесь. Несколько длиннопалых куликов ещё бродят вокруг лужи, выискивая обитателей озера, не успевших выкопать себе нору и спрятаться. Крестовидные следы принадлежат именно им – благодаря длинным и широко расставленным пальцам они легко ходят по грязи, не рискуя провалиться и увязнуть. Они зондируют длинными клювами воду, пытаясь поймать личинок, молодых раков или лягушек. Но им пришлось прервать поиск пищи и отлететь в сторону, когда в котловине высыхающего озера появились другие птицы.

На пересохшее дно водоёма вышла небольшая стая ложных моа-пустынников: две семейных пары и их потомство, которое вывелось в начале сезона дождей. Молодые птицы уже достигли примерно четверти веса взрослых особей. Взрослые птицы этого вида способны долго существовать без воды благодаря значительным внутренним запасам организма, но молодые птицы должны несколько чаще ходить на водопой. Массивные птицы бредут по грязи, проламывая высохшую корку грязи своими копытообразными когтями и оставляя за собой цепочки трёхпалых «динозавровых» следов. Птицы словно спешат воспользоваться последними дарами ушедшего сезона дождей; всё стадо направилось прямиком к луже, оставшейся от озера. Вода уже едва пригодна для питья: это почти непрозрачная жижа, в которой плавают остатки отмерших растений. Пить такую воду можно лишь на здоровый желудок, но это всё же лучше, чем смерть от обезвоживания. Поняв, что никакой опасности нет, кулики подлетели к самым ногам огромных птиц и начали зондировать клювами грязь внутри следов ложных моа-пустынников, пробуя отыскать каких-то мелких беспозвоночных, которые ещё не успели закопаться достаточно глубоко.

Когда под ногами птиц захрустела корка грязи, по поверхности воды в луже пошла рябь, а в некоторых местах всплыли пузыри и послышался плеск. В илистой воде шевелятся полосатые рыбьи спины разного размера – здесь скопились ильные рыбы-сони разного возраста, и шаги птиц напугали их и оторвали от текущих дел. Взрослые рыбы усиленно готовятся переживать засуху: они щиплют губами грунт, измельчают его куски во рту и выбрасывают их сквозь жабры облаками мути. Некоторым из них уже удалось прорыть норы глубиной в длину своего тела, и со дна торчат только их хвосты, невидимые в облаках мути.

Взрослые птицы окружили лужу и начали пить, черпая воду клювом и делая долгие глотки. Взрослые птицы быстро напились и отошли назад, а молодые, толкаясь, встали на их место и начали пить. Но нескольких птиц привлекло движение в воде, и они начали азартную охоту на рыб. Одна молодая птица попробовала склевать мелкую полосатую рыбу, которую заметила близ берега, но эта попытка оказалась слишком неуклюжей. Рыба благополучно уплыла, а птенец зачерпнул ноздрями мутную воду и начал пискляво чихать. Ещё один птенец ложного моа попытался склевать рыбу, но сделал неловкий шаг и едва не завяз в грязи; ему с большим трудом удалось высвободить ногу. Взрослые птицы заинтересовались вознёй, которую устроили молодые, и вернулись к луже. Растолкав птенцов, один самец ловким клевком настиг небольшую рыбу, вытащил её из воды и торопливо проглотил. Напуганные ильные рыбы-сони сбились в полосатый шевелящийся шар на глубине. Лишь изредка спина то одной, то другой рыбы показывалась на поверхности, но сразу же уходила в глубину.

Несколько попыток взрослых птиц склевать рыбу оказалось безуспешными: даже взрослые птицы вынуждены были чихать, когда им в ноздри попадала грязная вода, щедро сдобренная гнилью и илом. Но один из ложных моа случайно или намеренно шагнул в воду, и стая рыб заметалась по луже. Движения рыб и птичьих ног подняли со дна ещё больше ила, и теперь рыб совершенно не видно в грязной воде. Движения ног птицы, однако, могут выгнать кого-то из них на поверхность, где неудачливую рыбу уже поджидает больше дюжины клювов, готовых её схватить.

Но случайная рыбалка ложных моа-пустынников закончилась так же внезапно, как и началась. Кулики, снующие под ногами огромных птиц, закричали писклявыми голосами и взлетели. Их тревога заставила крупных птиц прервать охоту и оглянуться. Тревога куликов была не напрасной: в котловине озера появился взрослый драковаран. Он стоит на корке растрескавшейся грязи, совершенно не пытаясь скрыться, и лишь оглядывает больших птиц одним глазом, слегка повернув голову набок, и пробует воздух языком.

Ложные моа-пустынники прекрасно знакомы с этим существом: несколько птенцов, появившихся на свет в этом году, уже стали жертвами прожорливых рептилий этого вида, причём один из птенцов погиб всего неделю назад. Родители и другие птенцы уже забыли его, но по-прежнему помнят тот ужас, который внушает эта крупная рептилия с «парусом» на хвосте. Когда драковаран зашевелился и сделал несколько шагов, молодые птицы сбились в тесную группу за спинами взрослых особей, которые начали громко топать по корке грязи, стараясь отпугнуть рептилию. Но опыт подсказывает варану, что их угрозы довольно иллюзорны, поэтому он продолжил движение в сторону птичьего стада. По мере его движения взрослые птицы отступали, тесня сбившихся в кучу молодых и не сводя взглядов с рептилии. Обстановка накалилась до предела: хищник может атаковать в любое мгновение, но он сам колеблется, видя четырёх взрослых птиц, преграждающих дорогу к молодняку. Но, пока варан полз к стаду, он взял немного в сторону, и взрослые птицы собрались на одном их флангов стада молодняка, а другой край стада остался без их защиты. Это и было нужно хищнику. Драковаран резко развернулся почти «на пятачке», ударил хвостом по ногам одной из взрослых птиц, и кинулся к молодому ложному моа, оставшемуся без родительской защиты. Молодая птица бросилась бежать, огибая край лужи, а драковаран побежал наперерез. Копытообразные когти птицы отбивают глухие удары по твёрдому грунту, а когтистые лапы рептилии царапнули вязкий ил, скользнули на нём, и хищник потерял равновесие, бесславно завалившись в грязь, словно военный кораблю, потерпевший крушение.

Этого промаха хищной рептилии было достаточно, чтобы сорвать охоту. Пока драковаран пытался подняться на ноги, птицы уже разбежались и теперь собирались на дальнем краю котловины, подальше от хищника. Следы птиц и огромной рептилии на мокрой мягкой грязи записали этот эпизод из их жизни до следующего сезона дождей. Собрав свои выводки, взрослые ложные моа-пустынники повели их прочь из этой котловины. Возможно, они вернутся сюда завтра, чтобы попить ещё раз, но дальше им придётся искать воду уже в другом месте.

Драковаран, однако, не спешит покидать это место. Рептилия пробует воздух языком и ощущает запах вполне съедобных существ – ильных рыб-сонь, которые по-прежнему прячутся в луже, выкапывая себе норы для пережидания засухи. Драковаран обратил внимание на движение в луже, и направился к ней. Он осторожно подкрался к воде и замер, словно статуя, время от времени быстро высовывая язык. Подобно всем рептилиям, драковаран – терпеливый охотник, и он умеет ждать нужного момента для нападения. Поэтому через некоторое время, когда ил осел, его глазам открылась заманчивая картина: несколько крупных рыб, плавающих в луже. Рептилия охраняет неподвижность, поэтому рыбы вскоре просто забывают о присутствии драковарана. Они успокаиваются и начинают плавать под самой поверхностью, а несколько самых крупных особей продолжают рыть себе норы. Над отверстиями нор поднимается, словно дым, облако ила, и в нём время от времени мелькает рыбий хвост. Неподвижный, как изваяние, хищник словно перестал существовать для этих рыб, и вскоре они поплатились за свою слишком короткую память. Внезапно драковаран ожил; он плавным движением погрузил морду в воду, выхватил одну крупную жирную рыбу, и одним движением выбросил её на берег. При этом зубы рептилии сильно разодрали мускулы и внутренности рыбы, и она лишь судорожно поводила в воздухе плавником, упав на раскалённый солнцем потрескавшийся ил, который жадно впитывал её кровь. Драковаран подошёл к своей добыче, подцепил её зубами и заглотнул одним движением. Так он взял своеобразный реванш за прошлые неудачи в рыбной ловле. Покончив с обедом, рептилия неспешным шагом покинула котловину.

Ильные рыбы-сони оставались в воде до последнего. Пока в озере оставалось хоть немного воды, они не спешили закапываться в ил. Они словно использовали последнюю возможность поплавать на свободе и поесть. Оказавшись в одной луже с взрослыми рыбами, многие молодые ильные рыбы-сони стали их добычей. Уцелели лишь те особи, которым повезло попасть в лужи, где не было взрослых. Из-за этого они были вынуждены зарываться в землю ещё раньше, чем это сделали крупные рыбы, оказавшиеся в последней луже, оставшейся от озера. Их сверстники стали жертвами своих взрослых сородичей, которые теперь торопятся соорудить себе укрытие для спячки.

Пока земля не высохла, крупные рыбы отщипывают её ртом и прорываются сквозь слой донных отложений, выбрасывая ил и землю сквозь жабры. У крупной взрослой рыбы вполне хватает сил, чтобы выкопать нору глубиной до метра, на дне которой она устраивает камеру по размерам своего тела. Крупные рыбы буквально прорываются вглубь земли сквозь слой грунта, расталкивая его боками и тараня головой. Достигнув нужной глубины, взрослые рыбы начинают рыть вбок, устраивая пол для камеры, в которой им предстоит провести засуху. Ворочаясь в толще земли, ильная рыба-соня формирует камеру такого размера, что она может легко поместиться внутри неё, свернувшись кольцом и прикрыв хвостовым плавником голову. Часть выкопанной земли при этом выбрасывается обратно в тоннель, формируя в нём земляную пробку, спасающую рыбу от опасностей внешнего мира.

Обустроив себе нору, взрослая рыба сворачивается в ней и выделяет защитный кокон из густой слизи, смешанной с землёй. Единственным отверстием в таком коконе остаётся рот рыбы, через который проходит медленный газообмен. Сквозь земляную пробку просачивается совсем небольшое количество кислорода, но и этого рыбе вполне хватает: её жизненные процессы во время летней спячки сильно заторможены.

Молодые рыбы должны затратить много сил, чтобы построить себе такое укрытие, поэтому некоторые из них, готовясь к спячке, идут на своеобразную «хитрость». Экономя силы, они просто следуют за крупными сильными особями, погружаясь на такую же глубину по выкопанной ими норе, и устраивают собственные камеры для спячки по соседству с камерой, которую выкопала крупная сильная рыба. Иногда молодая рыба по ошибке попадает в нору к более взрослой особи. У пустынного коробчатого рака это привело бы к драке и гибели более слабой особи, но у ильной рыбы-сони при подготовке к спячке пищевое поведение подавлено, поэтому молодые рыбы имеют шанс пережить спячку в комфортных условиях: бывает, что взрослая рыба заключает в свои «объятия» молодую особь, попавшую к ней в нору, обе рыбы мирно переживают засуху, свернувшись в один клубок.

Постепенно количество рыбьих спин в луже уменьшается. Вода отступает, и в местах, которые буквально несколько дней назад были дном лужи, теперь виднеются заплывшие грязью вертикальные тоннели. Но не всем рыбам удастся ощутить прикосновение влаги нового дождя. В луже, едва прикрытый водой, остался один неудачник – старая рыба, которая уже не может построить себе укрытие. Эта особь тяжело болеет: на её голове обширные раны, покрытые ватообразным налётом грибка, а часть мягких тканей сильно разрушена и висит лохмотьями, обнажая в некоторых местах челюстные кости. Это последствия брачного сезона: старый самец, получивший рану во время брачных игр, так и не смог залечить её силами собственного организма, и теперь ожидает неминуемой смерти. Из-за этой раны он просто не в состоянии выкопать себе нору для спячки, и теперь обречён на ожидание медленной и неминуемой смерти. Солнце испаряет всё больше и больше воды, её уровень постепенно снижается, и старая рыба вынуждена лежать на боку, чтобы вода хоть как-то прикрывала её. Когда на края лужи опускаются кулики, старая рыба пытается отплыть от них подальше, лёжа на боку и распугивая птиц своими движениями. Но уже к вечеру одинокая рыба оказывается на воздухе. Солнце постепенно убивает её, и единственное, что может сделать рыба – выделить густую слизь, которая обычно идёт на постройку кокона под землёй. Но на поверхности земли это оказывается бесполезным, и солнце вскоре высушивает эту слизь, превращая её в тонкую полупрозрачную плёнку на неподвижном теле рыбы. А на следующий день тело рыбы высыхает, намертво пристав к твёрдой корке грязи.

Прошёл ещё один день. Остатки озера полностью высохли, и слой ила на дне покрылся сухой трещиноватой коркой. Среди растений, украшавших это место в дни расцвета жизни, дольше всех держались кринумы. Но теперь и они полностью завяли, оставив после себя лишь сухие трубки ложных стеблей, на вершинах которых сухие листья шуршат на ветру бумажными лентами. Но вскоре жаркие ветры истреплют остатки этих растений до самой земли, и почти ничего не будет напоминать о том, что когда-то в этом месте кипела жизнь. Но она никуда не делась – она просто ждёт своего часа.

Драковаран возвращается на место, где когда-то было озеро. Огромная рептилия ползёт по грязи, пробуя воздух языком, но не чувствует признаков присутствия добычи – лишь запах подсыхающего ила и тины. Огромные следы варана глубоко отпечатываются в мягкой грязи, когтистые лапы ломают подсохшую корку грязи. Когда озеро высохло, искать добычу стало значительно сложнее: раньше крупные животные сами приходили на водопой, и их можно было ловить на тропах, ведущих к озеру. Но сейчас многие обитатели этих мест покинули окрестности озера и кочуют по пустыне в поисках редких источников пищи и воды. Драковарану остаётся лишь ждать удачного стечения обстоятельств, или попробовать поискать что-нибудь съедобное на дне высохшего озера.

Чудовищная ящерица бродит по котловине высохшего озера, и её когти царапают и ломают корочку засохшей грязи. Чувствительное обоняние рептилии уловило слабый запах рыбьей слизи, доносящийся откуда-то из-под земли. Драковаран опустил голову и обнюхал засохшую грязь. Запах совершенно отчётливый: на поверхности засохшего ила заметны ямки, оставшиеся от нор животных, спрятавшихся под землёй. Здесь есть узкие норы раков, окружённые явственно различимым валом грунта, и есть норы рыб, сильнее оплывшие и похожие на простые ямки в земле. Источником запаха является как раз такая ямка, диаметром около полуметра, принадлежащая крупной особи ильной рыбы-сони. Рыба закопалась в грунт, но запах пока выдаёт её местонахождение – земля ещё недостаточно сильно высохла, и водяные пары, просачиваясь из нижних слоёв грунта, несут с собой запах её слизи.

Драковарану знаком этот запах: несколько дней назад примерно в этом же месте ему удалось изловить и съесть существо, пахнущее таким же образом. Но тогда на этом месте была вода, а сейчас – грязевая корка. Тем не менее, если есть запах, есть и его источник. Поэтому когти варана вонзились в землю, и рептилия оторвала от земли плоский кусок засохшего ила. Ещё несколько взмахов мощных лап лишь немного приблизили драковарана к желанной цели: рыба зарылась слишком глубоко, чтобы рептилия могла быстро откопать её. В принципе, задавшись целью, это можно сделать, но съеденная рыба вряд ли покроет затраты энергии на раскапывание земли. Пока рыба находится в спячке, её единственная защита – толстые стены земляной крепости, способные уберечь и от хищников, и от иссушающего солнца.

Варан копнул землю ещё несколько раз. Безрезультатно. Чтобы откопать рыбу, ему пришлось бы разбросать в стороны около одного кубического метра земли, а это очень тяжёлая работа, особенно на жарком солнце. Поэтому огромная рептилия очень скоро бросает бесполезное занятие и уходит. По пути драковаран подцепил зубами мумифицированный труп рыбы, одним движением головы выдрал его из засохшей грязи и проглотил. Затем рептилия размашистым шагом направилась в пустыню.

Над неспешно бредущим вараном пролетела стая мелких амадин с пёстрым оперением. Они предостерегающе защебетали, заметив огромную рептилию, и полетели дальше – к высохшему озеру. Драковаран всё же сумел сделать этим маленьким путешественникам небольшой, но очень важный подарок. На дне выкопанной им ямки из влажной грязи сочится вода, которая собирается в маленькую лужицу. Прежде, чем её высушит солнце, маленькие птицы заметили блеск воды и опустились на землю возле этой ямки. Толкая друг друга и возмущённо щебеча, они начали жадно пить, опуская в воду толстые конические клювы. Возможно, это последняя вода, которую озеро может предложить своим гостям. Следующая вода придёт только с началом сезона дождей. Тогда же примерно на сто дней вернётся время изобилия и буйства жизни, а пока всё живое вынуждено прятаться от иссушающего солнца, сберегая драгоценную влагу.


Бестиарий


Бархатная лопатница (Cyclorana holoserica)

Отряд: Бесхвостые (Anura)

Семейство: Квакши (Hylidae)

Место обитания: юг и юго-запад Меганезии, засушливые саванны и пустыни.


В условиях засушливого климата, господствовавшего в эпоху человека на значительной части территории Австралии, многие виды земноводных из различных систематических групп выработали способность переживать сухой сезон, закапываясь в землю. Среди них был род лягушек, называемых лопатницами, родственных древолазающим квакшам. Некоторые наиболее распространённые виды этого рода пережили экологический кризис на рубеже голоцена и неоцена, и их потомки населяют пустынные местности на юго-западе Меганезии.

Типичный представитель неоценовых видов лопатниц – бархатная лопатница, широко распространённая вдоль южной оконечности континента на восток до залива Эйр. Это лягушка длиной около 10 см, с крупной головой и мощными задними лапами, позволяющими зарываться в землю на глубину до 1 метра. Она окрашена в бурый цвет с несколькими продольными чёрными штрихами, тянущимися вдоль спины и боков. Штрихи тянутся через глаз; радужная оболочка глаза зеленовато-жёлтая с горизонтальным штрихом, сливающимся со штрихами на коже и маскирующим глаз. На бёдрах и голенях есть крупные поперечные мазки чёрного цвета. Брюшко серовато-белое. В брачный сезон самцы меняют окраску: фоновая окраска сильно бледнеет, штрихи явственно выделяются на этом фоне.

Кожа на боках у этого вида имеет специфическую структуру, отражённую в названии вида: она покрыта множеством эпителиальных ворсинок, позволяющих эффективно впитывать влагу из мокрой земли. Этот вид запасает воду для переживания засухи, пополняя её запасы, в том числе, через кожу. Вода запасается в подкожных полостях, и при этом лягушка превращается в нечто вроде шара: бока сильно раздуваются от запасов воды. К концу засушливого сезона амфибия заметно «худеет».

Бархатная лопатница размножается традиционным для земноводных способом – с личинкой, обитающей в воде. Этот вид выходит из нор после дождей, сигналом является увлажнение почвы, ощущаемое кожей. К этому времени самцы уже приобретают брачную окраску; ночью и ранним утром эти земноводные десятками устремляются к воде. Брачный сезон – это единственное время, которое эти земноводные проводят в воде.

Ранним утром самцы начинают издавать брачные крики, равномерно распределившись по мелководьям. Голос самца – серии отрывистых звуков, напоминающих собачий лай. При приближении чужого самца крики становятся интенсивнее, а их серии – дольше. По частоте и продолжительности криков самцы определяют силу друг друга, и избегают вступать в конфликты. Самец преследует самку, оказавшуюся на его территории, и заставляет её остановиться, преграждая ей дорогу, подлезая под неё и выталкивая на поверхность. Остановив самку, самец схватывает её, и пара готовится к метанию икры. При этом самец не перестаёт издавать брачные крики, которые служат для отпугивания претендентов на самку.

После полудня начинается метание икры. Плодовитость этого вида достаточно велика – до 500 икринок. Но это уравновешивается высокой смертностью потомства в условиях ограниченного водоёма. Икра, склеенная в комья сильно разбухающей слизи, плавает у поверхности воды. После размножения взрослые лягушки выходят на сушу, где отъедаются насекомыми и паукообразными.

Головастики этого вида вначале полупрозрачные с тёмными крапинками на спине, далее становятся бурыми с чёрными пятнами. У них скребущий рот, они питаются микроскопическими водорослями, нарастающими на дне и на листьях растений. В возрасте 1 месяца у них прорезываются задние ноги, а в 2 месяца при длине около 4 см вместе с хвостом они начинают метаморфоз. Молодые лягушки, в отличие от взрослых, закапываются в дно водоёма, где дольше сохраняется влажная почва. Подросшие лягушки иногда следуют за взрослыми особями и закапываются в их норы, устраивая собственную камеру где-то рядом или выше. Половая зрелость наступает в возрасте 5 лет, а продолжительность жизни может достигать 25 лет и больше.


Свиноносая нежаба (Xenobufo suirhina)

Отряд: Бесхвостые (Anura)

Семейство: Австралийские жабы (Myobatrachidae)

Место обитания: юго-западная Меганезия, пустынные районы к западу от залива Эйр.


Приспособление к существованию в условиях пустыни – трудная задача для земноводных, которые нуждаются в наличии воды для размножения и обладают легко высыхающей кожей. Тем не менее, в разных местах Земли лягушки и жабы разных видов неоднократно приспосабливались к жизни в суровых условиях пустыни. В неоцене основной массив пустынь располагается в Старом Свете – в районе Северной Африки, Ближнего Востока и Средиземноморской котловины. Но аридные территории имеются на других материках, и там обитают свои виды земноводных. В юго-западной части Меганезии живёт один из таких видов – свиноносая нежаба. Это земноводное похоже телосложением на жаб Старого Света, но это лишь поверхностное сходство: их родство весьма отдалённое, этот вид происходит от лягушки-черепахи Myobatrachus gouldii, жившей в Австралии в эпоху человека.

Вид ведёт преимущественно роющий образ жизни и обладает коренастым телосложением – широкое приплюснутое тело, небольшая притупленная голова с маленькими глазами и короткие мускулистые лапы. Роговые мозоли, развивающиеся на морде и на внешней стороне лап, помогают ей закапываться в землю. Нарост на морде крупный и плоский, несколько напоминает свиной пятачок (отсюда название), хотя ноздри расположены не на нём самом, а по краям, и могут замыкаться, защищая от попадания песка. Окраска тела красновато-бурая с тёмным крапом по спине, брюшко бежевое с розоватым оттенком. Роговые мозоли имеют светло-бежевую окраску. На задних лапах развиты плавательные перепонки.

Свиноносая нежаба достаточно сильно отличается от своего предка некоторыми особенностями образа жизни. У этого вида лягушек очень широкий рот: свиноносая нежаба отказалась от узкой пищевой специализации своего предка, и вместо термитов питается мелкими позвоночными и крупными беспозвоночными. Она является ярко выраженным хищником на любой стадии своего развития.

Ещё одной существенной особенностью этого вида является живорождение: в конце сезона активности, а иногда даже в норе, при наступлении засушливого сезона, происходит спаривание. После внутреннего оплодотворения в организме самки развиваются до 10 головастиков. Они прикрепляются животами к стенке яйцевода матери, получая питание из её крови, и проходят метаморфоз прямо в её организме, рождаясь уже полностью сформированными. Эта особенность размножения вызвала переход к хищничеству, поскольку организм самки должен за короткое время накопить достаточное количество питательных веществ для развития потомства.

С переменами в рационе связан частичный возврат свиноносой нежабы к жизни в воде, потому что водоёмы в короткий период дождей представляют собой богатый источник пищи. Самка рождает потомство сразу в воду, после чего начинает откармливаться, готовясь к новому циклу размножения.

У этого вида резко выражен половой диморфизм, напрямую связанный с предпочтением самцами крупных самок как самых перспективных для выведения потомства. Самка этого вида длиной до 18 см, формой тела немного напоминает черепаху. Самец длиной около 10 см, с более насыщенной окраской.

Брачный сезон у свиноносой нежабы, в противоположность обитающим по соседству видам земноводных, начинается в преддверии новой засухи, когда водоёмы уже частично высыхают. Самцы начинают брачные песни, которые у этого вида напоминают громкий храп. Они ведут себя агрессивно по отношению друг к другу, активно конкурируют за самку и устраивают драки, если оказываются слишком близко друг к другу, не прерывая при этом брачной песни. Когда появляется самка, они начинают забираться к ней на спину, спихивая друг друга. В конце концов, верхом на самке остаётся всего лишь один самец, который остаётся вместе с ней до следующего сезона дождей. Самец спаривается с самкой при помощи выворачивающейся клоаки. Пара животных вместе закапывается в землю на глубину до 80 см, и совместно переживает засуху.

Детёныши этого вида – ярко выраженные хищники. Их длина при рождении – около 2 см, у них имеется лишь небольшой остаток хвоста, который быстро исчезает. Они живут в воде и поедают мальков рыб, личинок насекомых, головастиков других видов лягушек и собственных мелких сородичей. Длина молодой особи к моменту пересыхания водоёма составляет около 4 см, и молодая свиноносая нежаба закапывается вземлю, впадая в оцепенение.


Ильная рыба-соня (Dormicyprinus robustus)

Отряд: Карпообразные (Cypriniformes)

Семейство: Карповые (Cyprinidae)

Место обитания: Меганезия, степные районы к западу от залива Эйр; временные водоёмы.


Виды животных и растений, завезённые человеком в разные места Земли, не все вымерли во время глобального экологического кризиса на рубеже голоцена и неоцена. На разных материках в неоценовой флоре и фауне можно встретить виды, которые произошли от видов, завезённых в эти местности человеком миллионы лет назад. Особенно сильно пострадали от завоза чужеземных видов экосистемы островов и Австралии – континента, долгое время пребывавшего в изоляции. В неоцене на территории Меганезии (материка, объединяющего Австралию и Новую Гвинею) обитает много видов, являющихся потомками пришлых видов. В ихтиофауне Меганезии одним из их представителей является крупная карповая рыба, которая называется ильная рыба-соня. Это потомок завезённого людьми карпа (Cyprinus carpio), который очень хорошо приспособился к экстремальным условиям своей новой родины.

Пресноводные водоёмы в Меганезии сосредоточены на севере и востоке, вдоль Большого Водораздельного хребта. Дальше на западе лежит огромный солоноватоводный залив Эйр, в который с запада впадают лишь временные реки, которые могут полностью пересыхать на несколько месяцев. В таких водоёмах эта рыба составляет доминирующий вид ихтиофауны.

Длина тела ильной рыбы-сони около 40 см. Туловище этой рыбы невысокое, голова уплощенная и относительно небольшая. Форма плавников этого вида характерна для медленно плавающих всеядных карповых – все плавники у неё закруглённые, с мягкими лучами. Только в спинном плавнике несколько передних лучей срослись в одну прочную колючку, на переднем крае которой развиваются мелкие зубчики. Окраска туловища ильной рыбы-сони довольно красива: золотисто-коричневый фон с вертикальными зеленовато-чёрными полосками, одна из которых проходит через глаз. Плавники полупрозрачные с красновато-оранжевым оттенком.

Этот вид рыб всеяден, и одинаково охотно поедает насекомых, водную растительность, и даже трупы животных, утонувших во время дождей.

У этого вида получила дальнейшее развитие замечательная способность их предка – умение переживать временное пересыхание водоёма. Ильная рыба-соня может до 15 месяцев выживать, закопавшись в грунт пересохшего водоёма, на глубину около метра. В это время в организме рыбы происходят значительные физиологические изменения. Незадолго до полного пересыхания водоёма мускулы рыбы словно напитываются водой и становятся слегка водянистыми. Это резерв воды, необходимый для успешного пережидания засухи. Когда уровень воды падает настолько, что не обеспечивает выживания рыбы, она начинает закапываться в грунт, прокладывая вертикальную шахту на глубину до метра. Обычно особи, обитающие в более засушливых условиях, прячутся глубже, чем особи из популяций по берегам залива Эйр. Достигнув нужной глубины, рыба движениями тела формирует небольшую камеру, в которой впадает в анабиоз. В камере рыба сворачивается в кольцо, прикрыв жаберные крышки хвостовым плавником снизу. Тело рыбы начинает обильно отделять слизь. При этом из мускулатуры постепенно «выжимается» вода. Слизь выделяется в небольшом количестве до самого конца срока анабиоза, поэтому к концу сухого сезона рыба кажется вяленой заживо. В это время рыба сильно худеет, у неё даже вваливаются глаза, но кровь в любом случае остаётся жидкой. Во время анабиоза тело покрыто «коконом», в котором есть единственное небольшое отверстие, которое открывается в ротовую полость. Снаружи кокон представляет собой затвердевшую корку из песка и глины, склеенную в прочный покров белковыми фракциями слизи. Во время дождя, когда грунт достаточно пропитывается водой, кокон быстро размокает и рыба впитывает влагу через кожу живота и жабры. Когда мышцы восстанавливают примерно 50% утерянной влаги, рыба начинает выбираться из земляного плена.

Сразу после наполнения водоёмов водой ильные рыбы-сони устраивают шумные брачные игры. Днём они малоактивны и прячутся среди быстро отрастающих растений, но по вечерам самцы поодиночке или небольшими группами выпрыгивают из воды и громко шлёпаются обратно, привлекая самок. Ночью самцы начинают преследовать самок и загонять их в заросли подводных растений. Прижимаясь к ним, самцы заставляют самок выметать икру. Плодовитость этих рыб составляет свыше 50 тысяч икринок.

У большинства карповых рыб забота о потомстве ограничивается только вымётыванием большого количества икры в благоприятном для её инкубации месте. Ильная рыба-соня не отошла от этой «традиции». Молодь выклёвывается через 3 – 4 дня и начинает очень быстро развиваться. Молодые рыбы преимущественно животноядные – они должны успеть вырасти как можно больше, пока водоём не пересохнет. Они поедают личинок насекомых, мелких рачков (их яйца переживают засуху в высохшем иле), а более крупные пожирают собственных сородичей. На таком рационе ко времени пересыхания водоёма некоторые особи вырастают до длины 13 – 15 см. При таком размере они могут с большой степенью вероятности переждать засуху в анабиозе. У мелких особей также есть шанс выжить: многие из них успешно переживают первые годы жизни в непересыхающих прудах в низовьях рек. Эти рыбы не переносят солёной воды, и не встречаются в заливе Эйр.

На третьем году жизни ильная рыба-соня достигает половозрелости. Продолжительность жизни у этого вида может достигать 40 лет и более – старение рыбы резко замедляется, пока она пребывает в анабиозе.


Шпорцевый водолюб (Hydrophilus macroplectron)

Отряд: Жуки, или Жесткокрылые (Coleoptera)

Семейство: Водолюбы (Hydrophilidae)

Место обитания: южная часть Меганезии к западу от залива Эйр, временные водоёмы различных типов.


Насекомые являются характерным компонентом фауны пресных вод. Во временных водоёмах пустынь Меганезии они представлены видами, обладающими способностью пережидать засуху или способными быстро переселяться в новые места обитания. Лимитирующим фактором для освоения насекомыми временных водоёмов являются особенности личинки: она должна успевать превратиться в крылатое имаго до высыхания водоёма, или обладать приспособлениями, позволяющими пережить засуху, чтобы продолжить развитие в следующем сезоне. Поэтому большинство насекомых во временных водоёмах – это быстро развивающиеся мелкие формы. Исключением здесь является крупный водяной жук – шпорцевый водолюб.

Облик этого насекомого мало отличается от родственных видов эпохи человека. Длина имаго – около 45 мм, личинка достигает длины 60 мм. Нижняя часть тела имаго покрыта несмачивающимися волосками, поэтому во время передвижения под водой она выглядит серебристой от прилегающего к ней слоя воздуха. Покровы тела и надкрылья окрашены в чёрный цвет с зеленовато-синим отливом. На задней паре ног у насекомых обоих полов имеются крупные шпоры, служащие для защиты; самцу они помогают удерживаться на самке во время спаривания. Самец немного мельче самки, с более крупными усиками.

Взрослый жук всеяден: он охотно поедает нитчатые водоросли, питается подгнивающими листьями водяных растений и поедает мёртвых животных и остатки добычи других обитателей водоёмов. Взрослые жуки легко летают и быстро покидают высыхающие водоёмы, переселяясь в русла рек и в невысохшие озёра.

После спаривания самка строит паутинное гнездо для яиц под плавающим листом растения. Личинка поедает улиток, но может нападать на других водных животных, особенно личинка старшего возраста. У неё червеобразное уплощённое тело и короткие ноги, поэтому она плавает с трудом, предпочитая ползать по дну. У неё твёрдая головная капсула и дробящие челюсти, и она способна раскусывать раковины даже у улиток меланий. Личинка питается главным образом молодыми меланиями.

Развитие у этого насекомого затягивается на три года из-за задержек в развитии, связанных с состоянием оцепенения во время спячки. В первый год развития личинка выводится из яйца и вырастает примерно на половину максимального размера. Когда водоём высыхает, в одну из ночей она покидает воду, закапывается в землю и пережидает засуху в спячке. В течение следующего сезона дождей личинка отъедается до необходимого размера и накапливает запас питательных веществ, нужный для окукливания. В конце второго сезона личинка закапывается в землю вдали от берегов водоёма и окукливается. В следующий сезон дождей из земли появляется уже взрослый жук, который быстро переселяется в воду. Если водоём, в котором обитает этот жук, пересыхает, имаго легко переселяется в другие водоёмы.


Пустынный коробчатый рак (Pachycherax cryptus)

Отряд: Десятиногие (Decapoda)

Семейство: Парастациды (Parastacidae)

Место обитания: Меганезия, временные водоёмы юго-западной части материка.


Несмотря на появление в Меганезии значительного количества рек, текущих с влажного севера в сердце континента, на территории материка по-прежнему остаются засушливые районы, где имеются лишь временные водоёмы, пересыхающие на много месяцев. Тем не менее, водные животные смогли освоить даже такие трудные для жизни местообитания. Среди обитателей временных водоёмов есть разные виды рыб, лягушек, улиток, и даже ракообразных. Всех их объединяет способность выживать без воды на протяжении значительной части года.

На территории Меганезии обитает несколько видов речных раков, способных переживать более или менее длительную засуху вне воды. Один из их видов – пустынный коробчатый рак, способный выживать без воды до 10 месяцев в году. Это стало возможным благодаря появлению ряда приспособлений.

Длина животного не превышает 15 см. Головогрудной щит коробчатого рака вздут с боков, а жаберные полости расширены – отсюда родовое название: “pachys” (греч.) – «вздутый». Эта особенность внешности связана с устройством дыхательного аппарата. В связи с пребыванием вне воды в течение многих месяцев у этих раков появилось приспособление для воздушного дыхания: в жаберной полости под карапаксом тонкий эпителий образует лёгочные складки.

Также у этого рака короткие антенны (не превышают длину карапакса) и крупные плоские клешни с бугорчатым наружным краем. У самцов клешни с когтеобразными кончиками и более крупными бугорками. Задняя пара ходильных ног крупнее остальных, последние сегменты на них утолщённые и расширенные – эти ноги служат для рытья. Сегменты брюшка плоские и широкие; пережидая засуху, рак прижимает брюшко к головогруди, сохраняя влагу (отсюда название). При этом уроподы смыкаются над глазами животного. Брюшко у самцов и самок имеет одинаковую ширину.

Окраска тела этого вида песочно-жёлтая с полосой тёмного крапа вдоль средней линии тела; нижняя сторона клешней белая.

В сезон дождей, сразу же после выхода на поверхность, коробчатые раки приступают к размножению. Поскольку время активности очень ограничено, самцы проявляют большую активность и стремятся спариваться с любым сородичем, хотя бы отдалённо похожим на самку. В это время на дне водоёмов возникают шевелящиеся клубки из десятка раков обоих полов, беспорядочно удерживающих друг друга ногами и клешнями. В кладке до 50-70 относительно крупных яиц, которые самка вынашивает на брюшных ножках. Потомство выводится через 2 недели. Оно хорошо развитое и самостоятельное, покидает мать к концу первых суток после выклева.

После размножения следует стадия активного питания, завершающаяся линькой. Этот рак поедает всё, что можно найти в водоёме: лягушек, их икру и головастиков, водяные растения и их клубни. Иногда этот рак нападает даже на небольших водяных птиц, пытаясь утащить их в воду, и ловит мелких птиц и млекопитающих на водопое.

При пересыхании водоёма физиология животного постепенно перестраивается на воздушное дыхание. При отмирании водорослей и листьев водяных растений в воде снижается содержание кислорода, поэтому коробчатый рак выползает на мелководья, приподнимается на ногах и дышит воздухом. Пока уровень воды ещё покрывает его, он роет на дне вертикальную нору-шахту. В норе имеются 2-3 земляных пробки, и она уходит на глубину до 2 метров. В ней часто сохраняется высокая влажность и даже небольшое количество воды на дне. Копая нору, рак разрыхляет грунт задней парой ходильных ног и выносит наверх клешнями. При полном пересыхании водоёма животное делает земляную пробку на входе в нору. По мере снижения уровня воды в норе рак достраивает новые земляные пробки. Иногда взрослые раки, готовясь к засухе, забираются в чужую нору и пристраивают к ней в виде ответвления свою шахту, закрывая выход собственной земляной пробкой. К концу сухого сезона рак всё же немного «усыхает», теряя часть влаги, но сохраняет жизнеспособность. Молодые раки, которым труднее строить надёжное укрытие, подкапываются под клубни растений, часто устраивая коллективные укрытия в относительно благоприятных условиях. Во время диапаузы их активность снижена, и они не наносят друг другу вреда. При необходимости взрослые раки способны проводить в оцепенении до трёх лет.

Половая зрелость наступает на пятом-шестом году жизни, а продолжительность жизни может достигать 50 лет.


Рогатая мелания, улитка-единорог (Melanoides unicornis)

Отряд: Sorbeoconcha (Sorbeoconcha)

Семейство: Меланииды (Melaniidae)

Место обитания: Меганезия, сезонные водоёмы.


Улитки семейства меланиид широко распространены в пресных водах тропиков и субтропиков Земли. Климатические изменения на рубеже голоцена и неоцена нанесли определённый ущерб разнообразию этой группы, уничтожив главным образом узкоареальных эндемиков, но это практически не сказалось на распространении семейства в целом. В неоцене эволюция привела к появлению новых видов этих улиток, и их разнообразие восстановилось примерно на том же уровне, что и в эпоху человека.

В пересыхающих водоёмах Меганезии улитки мелании получили большое распространение. Способность рыться в грунте и наличие закрывающей раковину крышечки позволили им без проблем переживать засуху, и одним из направлений их эволюции было приспособление к всё более длительным периодам засухи. Некоторые из меланиид Меганезии выдерживают лишь случайное пребывание на суше в течение нескольких часов, другие способны переживать регулярные, но недолгие засухи. А в пустынных районах юга и юго-запада материка обитают самые устойчивые виды, большая часть жизни которых проходит в оцепенении, перемежаясь лишь краткими периодами активности. Один из таких видов – своеобразная рогатая мелания, получившая за особую форму своей раковины название «улитка-единорог».

У взрослой улитки этого вида на нижнем краю устья раковины образуется длинный отросток, направленный в сторону, противоположную вершине. Его длина у нормально развитой особи составляет примерно половину длины самой раковины. Поверхность раковины гладкая, на ней выделяются лишь границы между зонами прироста. Окраска раковины невзрачная, серая с мелким белым крапом. Крышечка толстая, известковая, коричневого цвета.

Тело моллюска окрашено в чёрный цвет, подошва ноги белая с голубоватым оттенком. Голова вытянута в подвижный хоботок, головные щупальца короткие.

Этот вид проводит почти всю жизнь, закопавшись в ил. В благоприятных условиях животные держатся в верхнем слое ила, лишь слегка закопавшись. Следы деятельности этих моллюсков заметны на дне водоёма в виде неглубоких борозд, в начале которых грунт слегка шевелится, когда его копает улитка. Если в воде падает содержание кислорода, выползает из грунта и взбирается по растениям к поверхности воды. Улитка-единорог переживает засуху, зарываясь в грунт. При этом она просто ползёт в толще грунта по спирали, и в итоге оказывается на глубине до полуметра. Пережидая засуху, улитка закрывает устье раковины крышечкой и впадает в оцепенение. Когда грунт становится влажным, улитка выбирается на поверхность грунта, также двигаясь по спирали.

«Рог» на раковине играет важную роль в её жизни. Он позволяет пробивать дорогу в толще грунта, а также затрудняет птицам заглатывание этих улиток.

Рогатая мелания является яйцеживородящим видом и даёт до 50 молодых особей за сезон. Она производит потомство во время периодов активности в сезон дождей; в засуху развитие зародышей замедляется. Длина тела новорождённых улиток – около 2 мм. Они не имеют «рога» и склонны держаться на поверхности воды, прицепляясь к перьям водяных птиц и переселяясь таким способом в другие водоёмы. Этот вид является гермафродитным, и для него характерен партеногенез: популяция может возникнуть даже от единственной особи. Для этого вида характерно значительное долголетие, связанное с пребыванием в длительных диапаузах. Улитка длиной около 50 мм может иметь возраст до 8 лет; общая продолжительность жизни достигает 15 лет.


Гербарий


Рдест шишконосный (Potamogeton conifer)

Порядок: Частухоцветные (Alismatales)

Семейство: Рдестовые (Potamogetonaceae)

Место обитания: Меганезия, сезонные водоёмы в пустынных местностях к западу от залива Эйр.


Пустынная местность – это не лучшее место для жизни водных растений. Но экстремальные условия обитания имеют одну обратную сторону: здесь очень низкая конкуренция. В постоянном водоёме любой вид водных растений оказывается перед необходимостью успешно конкурировать с другими видами за подходящее для жизни место в водоёме. А специализация к жизни в суровых условиях позволяет избавиться от многих конкурентов, хотя ставит вид перед необходимостью приобретать приспособления для выживания.

Рдест шишконосный обитает в сезонных водоёмах, которые существуют около трёх месяцев в году, а всё остальное время пересыхают полностью; в таких условиях могут существовать лишь немногие виды водных растений.

Этот вид – длинностебельная водяная трава с длиной стеблей до 1 метра, обычно обитающая на глубине от 30 до 80-90 см. По дну водоёма стелется тонкое ползучее корневище, от которого отрастают побеги с сидячими полупрозрачными овальными листьями длиной до 5 см, с хорошо выраженной сеточкой жилок. Края подводных листьев слегка волнистые. Достигнув поверхности воды, растение начинает образовывать плавучие листья – округлые, кожистые, с гладкой поверхностью, диаметром до 4 см. Достигнув поверхности воды, это растение зацветает, образуя короткие колосовидные соцветия из мелких зеленоватых обоеполых цветков. Семена засухоустойчивые, с плотной оболочкой, способны сохранять всхожесть до 3-4 лет. Семена часто переносятся водой.

Этот вид в процессе эволюции приобрёл интересную особенность, позволяющую переживать длительную засуху. Само растение не выносит пересыхания водоёма и гибнет, хотя в непересыхающих участках русла рек может расти круглый год. Но этот вид способен образовывать засухоустойчивые побеги, покрытые плотной оболочкой из чешуевидных листьев и похожих на миниатюрные шишки (отсюда название). Стебель таких побегов сильно утолщён и богат крахмалом, а среди защитных чешуй есть несколько крючочков, помогающих прицепляться к оперению водяных птиц. Эти побеги отличаются значительной жизнестойкостью: они способны лежать в сухой земле до двух лет, пережидая засуху.


Кринум неожиданный (Crinum inexpectatum)

Порядок: Спаржецветные (Asparagales)

Семейство: Амариллисовые (Amaryllidaceae)

Место обитания: южная и юго-западная Меганезия, эфемерные водоёмы.


Среди пустынных растений очень много многолетних луковичных видов. Луковица – это прекрасное приспособление для выживания в условиях сезонно-засушливого климата с коротким вегетационным сезоном. Накапливая большой запас питательных веществ, луковица обеспечивает интенсивный рост надземной части растения. В пустынях Меганезии встречается большое количество таких растений, и среди них различные виды рода Crinum. Некоторые из кринумов занимают необычную экологическую нишу, превратившись в водные и болотные луковичные растения. Такие виды существовали в эпоху человека, и такие виды появились в неоцене, успешно заселяя реки и озёра, которые могут пересыхать на более или менее длительное время. А некоторые виды сочетают в своём строении и характере вегетации черты пустынных и водных растений. Таков кринум неожиданный – характерный обитатель временных водоёмов на юго-западе Меганезии.

Это растение происходит от вида Crinum luteolum или близких к нему видов, росших в этих местах в эпоху человека и тяготевших к росту вблизи временных водоёмов. Кринум неожиданный представляет собой гигантское болотное растение, которое большую часть года проводит в покое. У этого растения толстая подземная луковица конически-цилиндрической формы весом до 5-7 кг. Она находится на глубине около метра под землёй и покрыта плотными сухими чешуями, защищающими от высыхания. Она содержит много влаги, но сок растения ядовит для животных, за исключением немногих видов насекомых, повреждающих этот вид. Когда сезон дождей заканчивается, толстые корни несколько сокращаются, втягивая луковицу поглубже в почву.

Растение селится в местах, которые во влажный сезон оказываются залитыми слоем воды глубиной 0,5-1 м. Надземная часть растения представляет собой крупный ложный стебель высотой до 1 метра (не считая скрытой в грунте части), и он выносит листья растения на самую поверхность воды. У этого вида огромные широколанцетные листья шириной до 25-30 см и длиной до 2 м с притупленной вершиной. Листья плотные, кожистые, с гладкой поверхностью и вдавленными жилками.

Это растение зацветает в начале вегетации. Первым из грунта показывается толстый полый цветонос, выносящий на высоту до 0,5 метра над поверхностью воды зонтик из 15-20 крупных (диаметром до 20 см) цветков с узкими повисающими лепестками желтовато-белого цвета с очень сильным горьковато-ванильным ароматом. Рост цветоноса очень быстрый: за 2 дня он вырастает на всю длину и поднимается над поверхностью воды. Примерно через 3-4 дня появляются листья, полностью развивающиеся за 5-6 дней. Цветки раскрываются по 2-3 штуки, каждый из них держится по 2 дня. Этот вид не приспособлен к конкретному опылителю и опыляется различными насекомыми: обычно осами и мелкими жуками, реже бабочками. Семена быстро прорастают и успевают образовать небольшую луковичку, покрытую плотными сухими чешуями для защиты от пересыхания.


Кувшинка скрытная (Nymphaea cryptica)

Порядок: Кувшинкоцветные (Nymphaeales)

Семейство: Кувшинковые (Nymphaeaceae)

Место обитания: Меганезия, юго-западные районы материка, к западу от залива Эйр.


В некоторых районах Меганезии по-прежнему сохраняется климат, больше характерный для пустынь Австралии эпохи человека: дожди идут сравнительно редко, и значительную часть года стоит сильная жара, что делает невозможным существование постоянных водоёмов. В таких условиях водным растениям очень трудно существовать: выживают лишь виды, способные существовать какое-то время без воды, сохраняясь в виде клубней. Значительную часть флоры сезонных водоёмов Меганезии составляют апоногетоны (Aponogeton), но есть также представители кувшинок. Один из этих видов – кувшинка скрытная. Благодаря наличию клубней она способна расти в условиях сезонного климата, когда водоём может пересыхать на год, и даже больше.

Секрет выживания этого вида заключается в клубне, который в благоприятных условиях быстро растёт и набирает массу. Вес клубня взрослого растения может достигать 1-2 кг. Он покрыт прочной опробковевшей оболочкой, защищающей от иссушения и насекомых. В период активного роста этот вид размножается вегетативно, образуя грунтовые усы, тянущиеся в толще грунта на метр и больше от материнского растения. Благодаря этому приспособлению растение захватывает все возможные места для жизни, в том числе неблагоприятные для прорастания семян. Если травоядные животные не выкапывают клубни в засушливый сезон, заросли быстро разрастаются. В засуху клубень может терять до трети первоначального веса, но остаётся жизнеспособным: в это время лишь утолщается его оболочка.

Цветение кувшинки скрытной начинается вскоре после наполнения водоёмов водой. Интенсивность роста очень велика: в первый день после наполнения водоёма на поверхности грунта показывается первый нитевидный лист с сильно редуцированной листовой пластинкой. На следующий день показывается до пяти новых листьев, а на третий день после прорастания клубня на поверхности воды появляется первый бутон. Листья этого вида округлые, с волнистыми краями, диаметром до полуметра. Благодаря таким крупным листьям растение легко перекрывает свет конкурентам других видов, постепенно образуя своего рода «монокультуру», если его клубни не поедают животные. Цветки мелкие, диаметром до 5 см, с многочисленными белыми лепестками. Они раскрываются к вечеру, а закрываются утром и прячутся под водой в жаркие полуденные часы. У них очень сильный пряно-ванильный запах, и их опыляют жуки и ночные бабочки. Изредка на листья кувшинки садятся мелкие летучие мыши, которые вылизывают нектар из цветков, также производя опыление. Растение образует цветки по одному: каждый новый цветок образуется только при отцветании предыдущего. После опыления быстро созревает плод, который легко лопается, высвобождая плавучие семена с клейкими оболочками. После начала созревания плода цветение прекращается. Семена мелкие, легко прилипают к оперению уток и других водных птиц, разносятся ими. Молодое растение к моменту пересыхания водоёма образует клубенёк размером с орех, который может пережить не слишком сильную засуху. Успешнее всего молодые растения приживаются в местах, где ил дольше сохраняется влажным. Взрослые растения гораздо устойчивее к засухе.

При наступлении засухи корни сокращаются, постепенно втягивая клубень под землю на глубину свыше полуметра.


84. Лес в море

(Мангровые заросли Флориды, водные и лесные животные.)


Эпоха неоцена характеризуется двумя важными событиями в биосфере: потеплением климата, связанным преимущественно с вулканической деятельностью и раскрытием Панамского пролива, и исчезновением человека, деятельность которого была фактором, снижавшим биологическое разнообразие на протяжении значительной части плейстоцена и всего голоцена. Сочетание этих двух факторов привело к расширению площадей тропической и субтропической областей, а также к значительному увеличению разнообразия живых организмов. В Северной Америке вдоль побережья Мексиканского залива на восток до Флориды полосой тянутся теплолюбивые леса с элементами тропической растительности, а само побережье во многих местах покрывают обширные мангровые заросли. Территория Южной Флориды в неоцене – это обширная система небольших островов с постоянно меняющимися очертаниями берегов. Острова разделены мелководными морскими проливами, берега которых зачастую сложно различить из-за обширных мангровых зарослей.

Повышение уровня океана вызвало появление на побережье морских мелководий с меняющейся солёностью воды. Это препятствует жизни ряда морских животных, чувствительных к изменениям солёности воды, зато является благоприятным местом для развития мангровых лесов и для жизни тех водных животных, которые способны выдерживать значительные колебания солёности воды. Мангровые деревья разрастаются, тянут в море корни и сбрасывают в воду сеянцы; они, в свою очередь, успешно укореняются и метр за метром отвоёвывают у моря пространство для жизни. В благоприятных условиях мангровые леса образуют на мелководьях обширные заросли, тянущиеся на десятки километров вдоль побережья и практически непроходимые для наземных животных. Жизнь в таких лесах всецело подчинена ритму приливов и отливов, который задают Луна и Солнце.

Утренний отлив обнажает корни мангровых деревьев, заставляя многочисленных беспозвоночных двигаться вслед за уходящей водой или прятаться в ожидании нового прилива. Тропические сумерки недолги, и они застают ночных существ практически врасплох. В серой утренней мгле среди корней деревьев движутся чёрные птицы – словно часть ночной темноты решила задержаться подольше под пологом мангрового леса. Эти птицы выглядят достаточно узнаваемыми: у них длинные ноги и гибкая шея, а небольшая голова вооружена длинным прямым клювом. Но всё оперение этих птиц, а также кожа на ногах и роговая оболочка на клюве – угольно-чёрного цвета. Единственным пятном, нарушающим их строгую окраску, являются белые брови над тёмно-янтарными глазами, которые словно светятся на фоне оперения – настолько силён контраст между ними и остальным оперением. И они выделяются на фоне оперения не только окраской: перья над глазами птиц удлинённые и подвижные. Эти обитатели мангрового леса – карибские вороньи цапли, довольно многочисленные, но с трудом различимые в привычной для себя обстановке обитатели мангровых лесов. Лишь поздним вечером и рано утром их могут разглядеть глаза существ, привычных к дневному свету. Но, пока солнце стоит высоко в небе, эти скрытные птицы предпочитают прятаться в густых кронах деревьев и спать.

Рассветные часы – это последняя возможность кормиться для карибских вороньих цапель. Они бесшумно и мягко бродят по корням мангровых деревьев, хватаясь за них длинными цепкими пальцами. Они умеют двигаться осторожно: если цапля будет вести себя слишком шумно, её шаги через корни услышат рыбы и успеют благополучно спрятаться. Одна из птиц заметила стайку небольших рыб, сонно плавающих у поверхности воды. Это как раз подходящая добыча: помощниками цапель на охоте являются острый слух, хорошее зрение и крепкий сон их добычи. В слабом лунном свете цапля легко различает отдельных рыб в стае. Птица делает плавный шаг в их сторону, осторожно спускается ближе к воде, цепляясь за корни мангрового дерева, и прицеливается. Меткий выпад сопровождается едва слышным плеском. Клюв птицы плавно погрузился в воду, а в следующую секунду в нём уже бьётся рыба; движения добычи распугали остальную стаю, которая бросилась под защиту корней. Подбросив добычу в воздух, цапля схватила её головой вперёд и проглотила целиком, после чего продолжила охоту. Ей предстоит поймать ещё нескольких рыб не только для себя: в гнезде на дереве её ждёт пара голодных птенцов, которых надо обеспечить пищей. Птица уже возвращалась к ним два раза за ночь, и сейчас им нужно дать достаточно еды, чтобы они смогли дотерпеть до вечера, когда этим птицам снова можно будет отправляться на охоту. Карибские вороньи цапли – ночные птицы: благодаря своему образу жизни они избегают конкуренции с дневными видами цапель, гнездящимися в мангровых болотах.

Чёрная, как ночь, птица бродит по корням, спускаясь вслед за убывающей водой. Вдобавок к рыбе она склёвывает мелких крабов, которые не успели скрыться от неё. Острое зрение помогает птице уловить их движения, а от слуха не ускользнёт даже тихое поскрипывание хитиновых панцирей. Точные удары клювом настигают добычу, и цапля глотает одного за другим двух мелких крабов. Её успех привлёк внимание сородича, и вторая птица такого же угольно-чёрного цвета опрометчиво приблизилась к удачливой птице, явно рассчитывая чем-нибудь поживиться. Но цапли – одиночные охотники, поэтому появление сородича вызывает агрессию у первой цапли. Она разительно преображается: оперение на шее распушено, перья на спине вздыблены, словно шерсть разозлённой кошки, крылья приоткрыты, а клюв грозно щёлкает. При этом белые перья «бровей» у неё поднимаются и становятся отчётливо заметными. Крупные глаза гневно сверлят незваного гостя, который спешно ретируется. Цапля не старается преследовать нарушителя спокойствия. Словно «для порядка» она щёлкнула клювом, когда рядом с ней пробежал нескладный большеногий пастушок зеленоватого цвета с бурой рябью на животе, а потом продолжила кормиться. Она должна спешить: время кормления подходит к концу, с каждой минутой становится всё светлее, и скоро на охоту выйдут другие птицы-конкуренты.

Тропические сумерки коротки: солнце восходит, и карибские вороньи цапли прекращают кормиться. Чёрные птицы взлетают, изящно сложив шею и вытянув назад длинные ноги, и направляются к гнёздам. Благодаря цвету оперения они выглядят, словно силуэты, нарисованные тушью на алеющем фоне неба. Цапли летят тяжело: после ночной охоты у них полные желудки. Но вряд ли им удастся переварить хотя бы треть этого улова: в гнёздах их ожидают подросшие и вечно голодные птенцы, с которыми придётся делиться пищей.

Карибские вороньи цапли летят вглубь суши: они держат путь к относительно сухому островку, не заливаемому волнами даже во время самого высокого прилива. Здесь, среди деревьев, высится огромный болотный кипарис, а в его ветвях расположено их гнездовье – несколько крупных гнёзд, больше напоминающих кучи хвороста, набросанные в развилках ветвей. Одна за другой чёрные птицы садятся на ветви и скрываются среди хвои и эпифитных растений. Крона дерева тут же оглашается криками голодных птенцов, похожими на воронье карканье. В тени верхних ярусов ветвей птенцы, покрытые белым пухом и ещё не слишком твёрдо держащиеся на ногах, начинают буквально атаковать родителей, раскрывая рты и хлопая крыльями, на которых начали пробиваться чёрные перья, пока ещё свёрнутые в роговые трубочки. Поддаваясь их напору, родители отрыгивают проглоченную добычу, которая тут же исчезает в глотках птенцов. Постепенно они насыщаются и успокаиваются, разбредаясь по гнёздам. Взрослые пары воссоединяются и после недолгих взаимных приветствий тоже отправляются на гнёзда – для этого вида птиц день является временем отдыха, а яркий солнечный свет сильно раздражает их чувствительные глаза. Поэтому они предпочитают проводить день в густых кронах деревьев.

Эти странные ночные цапли – далеко не единственные пернатые обитатели мангрового леса. После восхода солнца мангровые заросли быстро оживляются, и их обитатели приступают к поиску пищи. Дневные виды цапель, с серым, голубоватым или белым оперением пролетают над мангровыми зарослями. Одни из них направляются на внешний край мангрового леса, где кормятся морскими обитателями. Другие, напротив, устремляются в сторону суши, предпочитая пресноводные болота и озёра в местах, где не ощущается влияние морской воды. В кронах деревьев раздаются трели различных мелких певчих птиц, которые время от времени заглушаются резкими и неприятными голосами других птиц – кукушек, зимородков и врановых. По мере отступления морской воды нижний ярус мангрового леса превращается в совершенно непроходимое место. Там, где мангровые деревья растут гуще, их корневые системы соприкасаются и переплетаются друг с другом, и в таких местах хорошо живут мелкие существа, способные ловко лазить среди переплетения корней. В этих зарослях кормятся разнообразные мелкие пастушковые, птицы размерами от скворца до мелкой утки. Эти птицы ловко снуют по корням мангровых деревьев и переправляются вплавь через небольшие протоки, распугивая стайки рыб. В сплетениях корней мангровых деревьев эхом разносятся их крики: у одних видов это просто долгий свист, у других – пронзительная хриплая трель, а третьи кудахчут, словно крохотная курица. Но их голоса не идут ни в какое сравнение с хриплыми продолжительными криками, которые издают стаи мангровых попугаев. Это постоянные обитатели зарослей, собирающиеся многочисленными стаями. У каждой стаи своя кормовая территория, и присутствие этих птиц можно легко определить издалека по голосам. Впрочем, сами птицы, хоть и громкоголосы, соблюдают определённую осторожность. Прежде, чем спуститься к корням деревьев, мангровые попугаи некоторое время сидят в кронах деревьев и ведут себя тихо. Благодаря ярко-зелёному оперению их с трудом можно различить среди листвы, а белые мазки на крыльях напоминают цвет изнанки листьев некоторых мангровых деревьев. Лишь убедившись, что опасности нет, стая попугаев разлетается на кормление на выбранном участке зарослей. У этих птиц своеобразные клювы: надклювье подвижное, узкое и тонкое, а подклювье сильное и широкое. Таким клювом очень удобно отдирать от корней деревьев присосавшихся к ним улиток, а тонкое надклювье прекрасно подходит для извлечения мягкого тела моллюска из ракушки.

Возможно, в мангровых лесах живёт меньше видов улиток, чем на морском побережье, где вода имеет нормальную океаническую солёность. Но зато улитки мангровых лесов образуют значительную биомассу. В этих местах у них вдоволь пищи – листьев мангровых деревьев разных видов и разной степени свежести. Некоторые улитки предпочитают пожирать свежие проростки мангровых деревьев, упавшие в воду с материнского растения, а другие предпочитают падаль или помёт животных. Некоторые виды улиток – это крохотные существа, размеры которых измеряются миллиметрами, а другие – гиганты длиной около 10 см. Раковины одних улиток плоские, словно чешуйка, у других чечевицеобразные планиспиральные, а у третьих остроконечные башенковидные, или лишь слегка притупленные. Есть улитки, целиком заросшие микроскопическими водорослями и мелкими гидроидами, а есть виды с гладкой раковиной, держащиеся выше уреза воды. Раковины некоторых видов улиток покрыты тонкими острыми игловидными выростами, тянущимися по всем виткам раковины в один или два ряда – это приспособление помогает остановить многочисленных крабов или птиц, пытающихся нападать на них.

Разные виды улиток обладают различными жизненными стратегиями и излюбленными местами обитания в границах мангрового леса. Некоторые из них просто роются на дне проток и в толще ила, выставляя наружу сифон для закачивания в мантийную полость богатой кислородом воды. Другие живут на корнях и совершают миграции вверх-вниз несколько раз в сутки, следуя за меняющимся уровнем воды. А третьи просто пережидают отлив там же, где кормились во время прилива: они просто покрепче присасываются к корням и плотно прижимают края раковины к коре, защищая себя от высыхания. Один из самых обычных видов мангровых зарослей Флориды – овечья улитка, которая встречается большими скоплениями на корнях мангровых деревьев. Этот вид избрал иную стратегию выживания, которая позволяет ему благоденствовать среди изобилия корма и при почти полном отсутствии конкурентов. На одном из деревьев овечьи улитки держатся большой группой на освещённой солнцем поверхности нескольких корней, тянущихся к земле рядом друг с другом. Корни дерева в этом месте покрыты развевающимися в воде длинными прядями нитчатых водорослей – их излюбленного корма. Овальные раковины овечьих улиток имеют светлую окраску – белую, кремовую и даже персиковую, но больше всего среди них жёлтых особей. Раковины овечьих улиток ощетиниваются острыми редкими иглами; потревоженные моллюски прижимаются к субстрату, защищая своими иглами не только себя, но и соседних особей. Этот вид улиток предпочитает держаться под водой, поэтому во время прилива и отлива эти моллюски переползают вверх или вниз целым стадом, напоминая стадо овец. А нитчатые водоросли колышутся в воде, словно трава на пастбище, ещё больше усиливая сходство этих улиток с овцами. Во время отлива они покидают верхнюю часть своего «пастбища», и нитчатые водоросли свисают с корня зелёной слизистой бородой. Толпясь и переползая друг через друга, овечьи улитки медленно спускаются, стараясь не отстать от уровня воды. Какое-то время они сидят под урезом воды комьями, но затем постепенно восстанавливают порядок, равномерно распределяясь по корням дерева. При этом сразу бросается в глаза одна особенность обстановки: нитчатые водоросли обильно растут на строго определённом участке корня, словно расселены там искусственно. Кое-где на соседних корнях есть заросли нитчатых водорослей, но они постоянно подвергаются нападениям улиток с мощными тёрками-радулами, которые начисто истребляют заросли. Но здесь заросли выглядят обильными и ухоженными. Это привлекает некоторые другие виды улиток, и они не прочь покормиться на этом импровизированном пастбище.

Небольшая чёрная улитка с длинной конической раковиной подползла к зарослям, миновав кольцо из сгрудившихся под водой овечьих улиток, и начала поедать водоросли. Но ей вряд ли придётся кормиться столько, сколько она хочет. На нижней стороне корня мангрового дерева ожила тень. Существо, которое можно было принять за нарост на поверхности корня, зашевелилось и приподнялось на восьми цепких ногах. Глаза-горошинки поднялись на подвижных стебельках, а пара клешней раскрылась, на мгновение показав ярко-оранжевую нижнюю сторону. Это существо является главной причиной появления водорослевого «пастбища» среди корней мангровых деревьев, и это охранник колонии улиток, который называется краб-пастух. Значительную часть времени это ракообразное сидит в укрытиях неподалёку от своих подопечных, обычно на нижней стороне корня, и следит за обстановкой. Замечая конкурентов или грабителей, этот краб моментально выступает на защиту своего «скота». Этот вид ракообразных берёт под опеку овечьих улиток вовсе не даром. В обмен на защиту этих моллюсков краб получает от них пищу – богатые питательными веществами яйца, которые улитки в большом количестве откладывают в слизистых капсулах по всему «пастбищу». Чем лучше питаются эти улитки, тем лучше питается краб. Поэтому он делает всё, что зависит от него, чтобы обеспечить своим подопечным безбедную жизнь.

Краб прекрасно знает, как выглядят опекаемые им улитки, и не терпит появления на своём «пастбище» представителей посторонних видов. Поэтому он быстро добирается до пришлой улитки, хватает её и просто начинает разгрызать, откусывая челюстями кусочки от устья раковины. Добравшись до тела улитки, краб раскусил его и быстро съел. А на дно под корнями опустились, кружась в воде, осколки ракушки. Несколько мальков, привлечённых блеском перламутра, бросились к осколкам и начали подхватывать кружащиеся в воде частички мяса улитки. А краб-пастух снова удалился под корень дерева, предварительно оглядев окрестности.

Крабу-пастуху приходится сталкиваться лицом к лицу с различными врагами. Улитки других видов – это самая малая и лёгкая среди проблем, которые ему нужно решать. Ему приходится уничтожать молодь двустворчатых моллюсков и других сидячих животных, оседающую на «пастбище». Бывает, что конкуренты крадут взрослых улиток на его территории, или стараются выгнать с неё самого краба.Чаще всего это его собственные сородичи, но иногда крабу-пастуху приходится сталкиваться с представителями специализированных видов крабов, пожирающих улиток. Их толстые клешни без труда расправляются с взрослыми овечьими улитками, а прочный панцирь спасает от атак краба-пастуха. После нападения таких мародёров хозяину территории остаётся лишь искать молодняк овечьей улитки в пограничной области и переносить его на своё водорослевое пастбище для откорма. Такие нападения чаще всего не наносят непоправимого ущерба владениям краба-пастуха. Но есть один разоритель, бороться с которым может быть действительно опасно.

Пара мангровых попугаев слетела из кроны дерева на корни. В тени деревьев, где господствуют неяркие буроватые краски, хорошо видно, насколько яркое у них оперение. Головы попугаев украшены светло-зелёными «масками», а белоснежные полоски на переднем крае крыла хорошо заметны в тени. Эти птицы держатся и кормятся парой, и в стае также стараются быть вместе. Они постоянно обмениваются журчащими голосами, лазая по корням в поисках улиток, не успевших спуститься в воду с отливом. И целая группа ярко-жёлтых и белых овечьих улиток среди зелёного водорослевого «пастбища» – прекрасная находка для этих птиц. Заметив скопление улиток под самой поверхностью воды, попугаи осторожно спустились к ним, крепко держась когтями за кору мангрового дерева. Они не станут совать головы слишком глубоко под воду, но несколько улиток, находящихся выше прочих – это неплохая добыча, несмотря на защитные выросты на раковине. Да, эти выросты не позволяют врагу проглотить улитку целиком, но тех, кто сможет взломать ракушку, они не остановят. Один из попугаев осторожно погрузил клюв в воду и подцепил массивным подклювьем край раковины улитки. Почувствовав нападение, она лишь сильнее втянулась в раковину, и птице без труда удалось извлечь её из воды. Взяв раковину лапой, попугай воткнул в её устье тонкое надклювье. Улитка плотно закрыла вход известковой крышечкой, но попугай одним движением клюва оторвал её, а затем глубоко воткнул надклювье в раковину и извлёк тело улитки. Он бросил пустую раковину в воду, взял мясо лапой и начал откусывать по кусочку. Вторая птица в это время церемонилась меньше: ещё одна улитка была просто разгрызена. Пока обе птицы заняты поеданием добычи, в воде распространяется страшный для улиток запах смерти. Моллюски поползли вниз, стараясь уйти от него, но краб-пастух, прятавшийся под корнем, отреагировал иначе. Он бросился на защиту своего стада от мародёров: выскочив из укрытия, краб сильно ущипнул одного из попугаев за ногу. Птица громко закричала, прервав еду, но краб тут же отцепился и юркнул под корень. Потом последовала ещё одна атака: краб вцепился в хвостовые перья второго попугая. Птица развернулась, пытаясь изловить это нахальное существо, но добраться до краба ей не удалось. А краб, отступая, потянул хвост попугая в воду. Птица с недовольным криком попыталась освободиться, но краб крепко вцепился и в перо, и в кору дерева. В итоге он всё же отступил, утаскивая в воду длинное хвостовое перо мангрового попугая, а обе птицы с недовольными криками покинули его «ферму» и перелетели на соседнее дерево, чтобы продолжить поиск корма уже там.

Территория леса поделена различными животными на множество кормовых территорий, хозяева которых не всегда благосклонно относятся к чужакам, кормящимся там. Крохотная территория краба-пастуха – это лишь малая часть владений взрослой пары крупных местных птиц, мангровых дятлов. Эти необычные дятлы приспособились к жизни в мангровом лесу, питаясь, фактически, дарами моря: вместо личинок насекомых они извлекают из корней и стволов мангровых деревьев ракообразных-древоточцев и сверлящих моллюсков разных видов, напоминающих «корабельного червя» эпохи человека. Каждая пара этих дятлов занимает большую территорию – несколько квадратных километров зарослей. Этих птиц проще услышать, чем увидеть: громкие крики мангровых дятлов слышны практически во всех уголках их обширной территории, и разные пары этих птиц, выходя на кормление во время отлива, обмениваются звуковыми сигналами, строго соблюдая границы территорий. Если какая-то из этих птиц зайдёт на чужую территорию, возможен серьёзный конфликт. Взрослый мангровый дятел – это птица размером немного крупнее ворона, оперение на её спине такого же чёрного цвета, но с ним контрастирует белый живот, а своего рода «переходную область» образуют поперечно-полосатые чёрно-белые маховые перья. Обе птицы из пары скачут по стволам, перепархивают с дерева на дерево, обмениваются громкими криками, похожими на хриплый хохот, и время от времени демонстрируют друг другу яркую красную окраску головы с белыми щеками и чёрным клювом. Пара дятлов ревностно охраняет свой кормовой участок, но пара мангровых попугаев, сама того не зная, оказалась слишком близко к этим птицам. Возможно, если бы они кормились вне поля зрения дятлов, эти птицы не обратили бы на них никакого внимания. Но недовольные голоса пары попугаев, которых изгнал со своей территории краб-пастух, привлекли внимание дятла-самца. Как только эти птицы нарушили невидимую границу, дятел отреагировал на их появление. Усевшись на ствол мангрового дерева, он повернулся к ним головой и начал кричать. Попугаи практически не обратили внимания на эти демонстрации, продолжая искать корм среди корней дерева. Отсутствие реакции вызвало раздражение у дятла, и он начал вести себя более агрессивно. Сев на корень дерева рядом с попугаями, он громко закричал, и из глубины леса эхом отозвалась самка. Дятел распушил перья на голове и начал теснить мангровых попугаев, перепархивая с корня на корень всё ближе и ближе к ним. Он распушил перья на темени и затылке, и слегка раскрыл крылья, демонстрируя полосатую окраску маховых перьев. Но он один, а попугаи держатся дружной парой. Они громко кричат в ответ, также распушив перья на головах. Если дятел действует в одиночку, то эти попугаи постоянно ощущают поддержку друг друга и отстаивают свои интересы сообща. Шипя, разевая клювы и хлопая крыльями, они начинают теснить дятла. Они стараются держаться подальше от его острого клюва, поэтому нападают с боков и сзади, хватая его за концы крыльев. Стоит дятлу повернуться к одной из птиц, как вторая тут же дёргает его за крыло. И уже через несколько секунд такого дружного нападения на поверхность воды упало полосатое перо, вырванное из крыла птицы. Любопытные рыбёшки тут же сплылись к нему, чтобы узнать, можно ли здесь чем-то поживиться. А попугаи продолжили искать улиток и кормиться, с треском разгрызая их раковины.

Пара попугаев действует согласованно, словно единый противник, и вскоре они заставляют дятла отступить. Дятел, хоть и находится на своей территории, теперь вынужден искать пищу подальше от них. Впрочем, он интересуется совсем другими живыми существами, и его интересы не пересекаются с интересами мангровых попугаев. Тем не менее, сейчас он вынужден торопиться: ему можно кормиться лишь во время отлива, поскольку прилив делает недоступной его основную пищу. Выбрав себе корень на достаточном удалении от пары попугаев, дятел слетел вниз, касаясь поверхности воды кончиком хвоста, и начал постукивать клювом по корню. Кончик хвоста птицы виден из-под воды как какое-то мелкое живое существо, и на его движения в воде сплываются любопытные мальки живородящих рыб. Их здесь много: живородящие рыбы хорошо приспособлены к колебаниям солёности воды, а корни деревьев, образующие причудливые гроты, служат прекрасным укрытием от крупных хищных рыб. Тем временем дятел уселся на корень поудобнее, вцепился когтями во влажную скользкую кору, и начал долбить корень в поисках мелких сверлящих животных. В разные стороны полетели щепки, а барабанная дробь от клюва дятла передалась через корень в воду. Услышав громкий звук, мальки бросились врассыпную.

В глубине, скрытые тенями мангрового леса, проплывают массивные короткотелые рыбы. Это пецилобрамы, массивные живородящие рыбы, немного похожие на карасей или лещей. Мальки, интересовавшиеся хвостом мангрового дятла, принадлежат к этому же виду. Серо-зелёная окраска спины пецилобрам скрывает их от взглядов сверху, а слегка мутная вода на дне делает их почти незаметными. Когда дробь, выбиваемая клювом дятла, слышится под водой, стая рыб бросается врассыпную и затаивается среди корней мангровых деревьев, выбрав места поглубже.

Уровень воды продолжает снижаться, и морские жители вынуждены прятаться, чтобы не стать жертвами наземных обитателей. Кроме того, все, кто окажется выше уровня прилива, рискуют просто высохнуть, поэтому водные животные из числа обитателей мангрового леса выработали в процессе эволюции приспособления для сохранения воды самыми разными способами.

Пока вода стоит достаточно высоко, корни мангровых деревьев на освещённых солнцем местах украшают собой очень необычные живые существа. Некоторые корни лишь кажутся прочными и основательными: на самом деле глубоко внутри они источены особыми животными, за которыми, собственно, охотится мангровый дятел. Морские животные сверлят тоннели вдоль корней, протачивая в толще древесины целую систему ходов, отчего корень становится значительно слабее, и во время очередного урагана сильно повреждённое древоточцами дерево просто обрушивается в протоку и уносится в океан. Деятельность некоторых древоточцев легко заметна, когда солнце восходит достаточно высоко. На корнях мангрового дерева, несмотря на отлив, открываются узкие тоннели, прикрытые сверху прочной роговой крышечкой, с трудом отличимой от простого нароста на повреждённой коре. Следом за крышечкой из каждого такого тоннеля показывается трубочка из мягкой слизистой плоти, которая, приоткрывшись, выпускает наружу пару мягких перистых структур, отдалённо напоминающих листья папоротника. Тем не менее, это не растение, а животное – сверлящий древесину сидячий двустворчатый моллюск, который называется морской папоротник. «Листья» на самом деле представляют собой вторичные жабры, в которых под тонким прозрачным эпителием находятся колонии симбиотических одноклеточных организмов. Каждый моллюск разворачивает жабры навстречу лучам солнца, обеспечивая своим симбионтам благоприятные условия для фотосинтеза. Пока уровень воды падает, условия для фотосинтеза благоприятны: меньше солнечного света рассеивается в толще воды. Но такие условия не могут длиться вечно: моллюск не может жить на воздухе и вынужден будет укрыться в своём тоннеле. Но пока некоторые корни дерева напоминают сад: на одном метре корня может «расти» до десятка особей морского папоротника. Время от времени трубки, образованные мантией моллюска, слегка пульсируют, обновляя воду в мантийной полости и выбрасывая наружу тонкие опилки, образующиеся при сверлении древесины. Роль сверла у этого моллюска играет сильно редуцированная раковина.

По мере снижения уровня воды особи морского папоротника, оказавшиеся на поверхности воды, вынуждены прятаться. Вторичные жабры втягиваются, «чехол» из мантии плотно сжимается и моллюск втягивается в норку. Этого времени ждут мангровые дятлы, для которых подобного рода моллюски, а также сверлящие ракообразные – основной корм. Во время самого низкого стояния воды у этих птиц происходит самый активный поиск корма. Мангровый дятел садится на корень дерева и скачет по нему, постукивая клювом. Ощутив вибрацию от ударов клюва птицы, многочисленные сверлящие обитатели древесины затаились. Даже находящиеся под водой особи морского папоротника скрылись в своих тоннелях, а мелкие рачки перестали грызть древесину и замерли на дне своих нор. Дятел несколько раз стукнул клювом по корню, источенному морскими папоротниками. Но эти моллюски, возможно, спасли себе жизнь тем, что не втягиваются глубоко в нору и не оставляют в древесине пустот, не заполненных их телами. Поэтому такая древесина «звучит» под ударами клюва птицы почти как здоровый корень, и никак не выдаёт их присутствия. Не заметив скрывшихся особей морского папоротника, дятел перелетел на соседний корень, несколькими мощными ударами раздолбил его в одном месте, а затем с трудом вытянул из отверстия длиннотелого моллюска, похожего на корабельного червя. Подёргивая шеей, птица с трудом проглотила слабо извивающееся розоватое существо и продолжила поиск пищи. Когда тревога минула, морские папоротники вновь осторожно высунулись из своих ходов и расправили перистые вторичные жабры.

В это же время над поверхностью воды постепенно активизируются древесные жители. Тропические широты – это место обитания огромного количества видов рептилий. Благодаря способности сохранять воду они процветают в мангровых лесах, где амфибии вынуждены постоянно жить на деревьях, а их многообразие очень невелико по сравнению с влажными тропическими лесами. Зато среди рептилий мангровых лесов очень многочисленны ящерицы и змеи, главным образом приспособленные к жизни на деревьях. Когда солнце начинает греть плотные кожистые листья мангровых деревьев, на них вылезают разнообразные ящерицы, которые жадно ловят лучи солнца, прежде чем начать охотиться на насекомых.

Для рептилий важно поскорее сбросить с себя ночное оцепенение и стать подвижными и быстрыми: в кронах мангрового леса обитают животные, которые могут съесть их. Это не только разнообразные птицы, но и грызуны, лазающие по веткам, и летучие мыши, которые ранним утром ловко схватывают с ветвей ещё вялых рептилий. Но днём кроны деревьев принадлежат необычным лазающим существам. Они отдалённо напоминают лемуров, но в Новом Свете после эпохи человека нет ни одного лемура. Эти существа – своеобразные специализированные представители семейства енотовых, которые называются оцоматли. Эти млекопитающие широко распространены в тропиках Северной и Центральной Америки; они происходят от местного лазающего енота какомицли. Оцоматли живут дружными семейными группами, они общительны и подвижны. Эти звери ловкими прыжками преодолевают протоки в мангровом лесу, не заходя в воду, которая кажется им чуждой и опасной средой. Тела гигантских существ, движущиеся в воде, сильно пугают оцоматли, и они предпочитают не покидать свой дом на ветвях. В одной такой семейной группе три размножающихся пары взрослых зверей и несколько детёнышей разных выводков. Пары связаны родством: две взрослые самки приходятся друг другу сёстрами, а одна – старшая дочь одной из них. Самцы в группе не родственны друг другу: они присоединились к ней в разное время. Группу взрослых зверей сопровождают несколько молодых зверей: четверо подростков. Кроме того, самый молодой детёныш сидит на спине матери, крепко вцепившись в её шерсть.

Оцоматли обладают стройными длинными конечностями и цепкими пальцами, поэтому легко передвигаются по ветвям. Для общения друг с другом им служат громкие голоса и длинные хвосты, хорошо заметные издалека. Тело оцоматли покрыто светло-коричневой шерстью, которая хорошо маскирует животных на фоне ветвей и коры. А тонкие поперечные полоски на спине помогают маскироваться ещё лучше. С такой расцветкой резко контрастирует хвост животного, покрытый светло-жёлтой шерстью и увенчанный чёрно-белой косточкой удлинённой шерсти. Кормящиеся в кроне мангрового дерева звери держат хвосты поднятыми и сигнализируют друг другу о своём присутствии их движениями. Взрослые особи ищут корм; оцоматли всеядны и охотно поедают как растительный корм, так и мелких животных. Насекомые, птичьи яйца и птенцы, ящерицы и мелкие змеи – все они составляют обычный рацион этих зверей. Растительная пища в мангровых лесах менее разнообразна: это лишь молодая листва мангровых деревьев и их плоды и проростки. На более возвышенных местах оцоматли находят пальмы со съедобными плодами. Благодаря своей всеядности оцоматли хорошо чувствуют себя в мангровом лесу. Но для того, чтобы добиться успеха в поиске пищи, животные должны долго учиться.

Детёныш, сидящий на спине своей матери, познаёт окружающий мир, наблюдая за ней и слушая издаваемые ею звуки. Когда самка находит в листве небольшого жука, детёныш следит за её движениями, перебравшись повыше и наблюдая за движениями её лап. Жук пробует спастись, скрываясь среди листьев, но лапа самки раздвигает листву, и его становится видно. Насекомому уже не спастись: ловко протянутая лапа схватила его, а быстрый укус в голову умерщвляет отбивающееся насекомое. Заполучив добычу, самка уселась на ветку, свесив хвост, и начала есть. Когда один из молодых оцоматли, увидев её успех, попытался заполучить жука, его ожидала лишь гневная тирада воплей, и ему пришлось ретироваться. Выплюнув малосъедобную голову и оторвав надкрылья, самка запихнула насекомое в рот и начала жевать. В этот момент маленькая лапка детёныша бесцеремонно полезла ей между зубами, и мать приоткрыла рот, опасаясь случайно укусить собственного детёныша. Наконец, детёныш ухватил кусочек разжёванного жука и потянул его к себе. Слегка сжав губы, самка оставила часть добычи у себя во рту, но детёнышу удалось завладеть небольшим кусочком насекомого, который он сунул себе в рот и начал пережёвывать едва прорезавшимися молочными зубами.

Молодые оцоматли уже знают, что можно есть, и теперь лишь оттачивают навыки в добывании пищи перед тем, как покинуть родительскую группу. Пока они могут рассчитывать на поддержку родителей, но вскоре им придётся жить самостоятельно: молодые самцы уже вызывают явное раздражение у взрослых самцов, которые скалят зубы и злобно шипят, стоит молодому самцу только приблизиться к ним. Молодые самки не сталкиваются с прямой агрессией со стороны взрослых особей, но крупные самки часто просто отбирают у них лакомые кусочки, поэтому подросткам приходится держаться ближе друг к другу, на безопасном расстоянии от взрослых. Старшим детёнышам вскоре предстоит покинуть группу. Возможно, они присоединятся к другой группе, или станут бродить холостяцкой стаей, ища поддержку у сверстников. Но сейчас, пока они могут рассчитывать на защиту со стороны взрослых особей, у них есть возможность делать то, что им хочется. Один из молодых зверей решил поиграть – он дождался, пока на ветку села мелкая птица, а затем внезапно затряс ветку, с любопытством наблюдая, как вспугнутая птица с криком перелетает через протоку, мелеющую в отлив.

Взрослые оцоматли редко играют – обычно только тогда, когда этого хотят маленькие детёныши. Их не интересуют проделки подростка, они просто ищут пищу и занимаются укреплением и подтверждением своего статуса в группе. Эти всеядные существа охотно пожирают сочные молодые листья мангровых деревьев. Подтянув к себе ветку, взрослый самец начинает обгладывать её верхушку, флегматично оглядывая окрестности. Оцоматли – не очень крупное животное, поэтому ему стоит опасаться хищных птиц и зверей, которые тоже водятся в мангровых лесах. Самка предпочитает плоды мангровых деревьев. Они не сладкие, но их мясистая мякоть достаточно питательна. Кроме того, мангровые деревья живородящи: внутри плода семя прорастает, и проросток получает питание от материнского растения. Эта стратегия получила распространение за миллионы лет до появления на Земле человека, и в неоцене остаётся столь же успешной. Плоды с проростками долгое время остаются на дереве, но зато, упав, легко укореняются и быстро начинают расти, закрепляясь на своём месте до очередного шторма. И эти своеобразные «бананы» входят в рацион оцоматли. Самка облюбовала ветку, с которой свисают несколько гроздьев таких проростков, покачивающих в воздухе длинными упругими корнями. Сорвав один из проростков, самка оцоматли несколько раз откусила от корня, а затем просто бросила вниз недоеденный проросток и потянулась за следующим. По мере того, как она насыщалась, в грязь под деревьями упали один за другим с полдюжины таких слегка обгрызенных проростков. Возможно, они не смогут укорениться прямо под материнским растением, но этого и не нужно: каждое растение должно распространять свои гены, и присутствие множества генетически сходных растений в одном и том же месте не будет благоприятно для дальнейшего существования популяции. Несмотря на то, что проростки объедены, а у некоторых даже откушен кончик корня, это лишь ненадолго задержит их самостоятельное развитие, и уже через считанные дни их нельзя будет отличить от проростков, которые не были повреждены. Но это можно будет увидеть уже совсем в другом месте: следующий отлив, скорее всего, унесёт проростки в море, и они укоренятся уже на новом месте обитания.

Где-то под деревом из мелеющей протоки послышалось сопение, которое прервалось плеском. Самец оцоматли оторвался от еды, чтобы взглянуть вниз. Он увидел, как через протоку плывёт какое-то существо. Оно движется на глубине, поднимая при этом клубы песка и ила. Внешне оно напоминает черепаху: у него широкое туловище овальных очертаний, небольшая подвижная голова и остроконечный короткий хвост. Его движения быстрые, но, в отличие от черепах, оно двигает ногами не по бокам туловища, а под ним. Когда животное всплывает подышать, над поверхностью воды показываются лоб с роговым щитком, небольшие глаза, подвижный нос и короткие округлые уши. Это не рептилия, а водяной броненосец, млекопитающее. Он является потомком животных, распространившихся по материковой Северной Америке ещё в эпоху человека. Оледенение на рубеже голоцена и неоцена заставило его предков отступить, но теперь они восстановили свой прежний ареал и образовали несколько новых видов броненосцев. Один из этих видов – водяной броненосец, приспособленный к жизни в околоводных местообитаниях. Эти звери населяют побережье материка и особенно многочисленны в дельтах рек и в мангровых зарослях. Мангровые болота Флориды – это одно из самых благоприятных мест обитания для этого вида. Эти животные находят в мангровых лесах всё, что нужно для жизни: разнообразных мелких животных, растения и множество укрытий. Благодаря значительной силе и небольшому весу этот зверь может легко передвигаться по топким местам, где не пройдут многие из опасных для него зверей. А умение плавать помогает ему уверенно чувствовать себя на болоте и в прилив, и в отлив.

Водяной броненосец может надолго задерживать дыхание, разыскивая пищу под водой. Он не пытается держаться в толще воды, а просто грациозно бежит по дну, едва цепляясь за него кончиками когтей. Его движение вспугивает мелких донных обитателей – в основном креветок и мальков рыб, которые скрываются среди растительного мусора. Поэтому за ним едва не у самых ног плывут мелкие рыбы, которые время от времени устремляются вперёд и подхватывают вспугнутых движениями зверька рачков, едва успевая увернуться из-под его когтей. Сам броненосец во время движения подхватывает со дна мелких улиток и пережёвывает их, не сбавляя темпа движения.

Добравшись до берега, броненосец выбрался на сушу и понюхал воздух. На суше он теряет значительную часть своей грации и превращается в неуклюжее существо. Когда рядом с ним упал полусъеденный проросток мангрового дерева, он отпрянул, но затем понюхал его и неуверенно откусил кусочек. Мягкая растительная ткань без грубых волокон пришлась ему по вкусу, и он продолжил поедать этот проросток. Откуда-то сверху послышался шум, зашелестели ветви дерева и раздалось несколько отрывистых звуков. Броненосец приподнял голову, насколько позволил ему панцирь, и принюхался. Он близорук, поэтому мало что может разглядеть над собой. Он отчётливо видит лишь самые нижние ветви, шевелящиеся на ветру, а выше них изображение размывается и превращается в пятна неопределённых очертаний. Прямо над ним по ветвям движется несколько довольно крупных животных – группа оцоматли. Но водяной броненосец лишь приблизительно различает их очертания. Пока они далеко, их существование не имеет никакого значения для него. Он вразвалку прошёл под деревом и снова погрузился в воду.

Уровень воды опустился до самого минимума. Во многих местах в мангровом лесу появилась суша, но сушей её можно назвать чисто условно: вместо твёрдой земли во многих местах есть лишь вязкая грязь, по которой сможет пройти только лёгкая птица или ящерица. Но там, где остаются протоки или достаточно глубокие замкнутые водоёмы, водные животные продолжают жить своей привычной жизнью. Обычно они мало контактируют с древесными жителями, и им стоит опасаться лишь тех существ, которые могут и плавать, и ходить по суше. Некоторые существа вроде креветок и мальков рыб оказываются в ловушке: они заперты в замкнутых водоёмах и не могут оттуда выбраться. Зато крабы пользуются преимуществом сложившейся ситуации: они легко могут переползать из лужи в лужу по грязи и охотиться на креветок, которые не могут спастись от них вплавь. Рядом с ними бродят кулики, которые также пытаются в полной мере воспользоваться преимуществами ситуации и без особых усилий получить даровое угощение. Единственное, что могут сделать в такой ситуации креветки и мелкие крабы – зарыться в грязь и замереть, стараясь не выдать своего присутствия случайным движением.

В более глубоких протоках, где даже в самый сильный отлив остаётся вода, жизнь гораздо разнообразнее. Здесь встречаются листосифонные моллюски, родственники морского папоротника, которые отличаются иной формой вторичных жабр. Они не сверлят древесину, а закапываются в песок и выставляют свои сифоны и жабры наружу почти на весь световой день. Они даже лучше чувствуют себя в отлив, когда освещённость у дна выше, а их не беспокоят крупные животные, заходящие в протоки в прилив. В середине одной из широких проток на илистой отмели образовалась целая «клумба» из другого вида листосифонных моллюсков – мангровых хризантем. Они значительно крупнее морского папоротника: тело этих существ уходит в толщу грунта почти на полметра, и на поверхности лишь открывается трубка сифона, выпуская наружу три пары вторичных жабр. Эти жабры кажутся пушистыми, хотя на самом деле они напоминают перистые жабры морского папоротника с сильно укороченной осью и удлинёнными долями. Из-за этого расправившее жабры животное напоминает цветок хризантемы, только зеленоватого цвета. Вторичные жабры шевелятся в потоках воды, и время от времени среди них «выстреливает» струя воды – животное вентилирует мантийную полость. Эти существа кажутся уязвимыми, но на самом деле они хорошо защищены от любого врага толщей грунта, где скрыто тело животного. Вторичные жабры чаще всего становятся объектами атаки хищников, но в то же время относительно легко регенерируют. Мангровые хризантемы чутко реагируют на присутствие других животных поблизости, поэтому, когда какой-то краб ползёт по дну через их скопление, они моментально прячутся, и подводная «клумба» превращается в невзрачный пустырь.

Водяной броненосец плывёт через протоку. Это существо хорошо чувствует себя в обеих стихиях, поэтому его активность не зависит от ритма приливов и отливов. Вдохнув воздух, броненосец нырнул, интенсивно работая лапами, и устремился к колонии мангровых хризантем. Эти моллюски – достаточно вкусная добыча, и броненосец не упустит возможности съесть мангровую хризантему. Благодаря мощным когтям броненосец легко добывает из вязкого илистого грунта роющих животных. Когда он приближается к одной из мангровых хризантем, моллюск втягивает вторичные жабры под защиту складки мантии. А когда животное оказывается совсем рядом, трубочка мантии плотно закрывается и втягивается в грунт. Водяной броненосец вонзил в дно свои огромные когти и начал рыть его, поднимая тучи ила. Но мангровая хризантема лишь кажется лёгкой добычей: тело этого моллюска находится в толще грунта на полуметровой глубине, и с каждым взмахом когтей броненосца моллюск зарывается всё глубже. Работу броненосца затрудняет оползание краёв выкопанной им ямы, поэтому животному вряд ли удастся быстро добраться до тела моллюска. Когда броненосец чувствует потребность перевести дыхание, он просто оставляет бессмысленное занятие. Всплыв к поверхности воды, он делает несколько глубоких вдохов и выдохов, а затем снова ныряет и продолжает поиск пищи. Среди раскопанного им грунта копошатся черви и мелькают, поднимая облачка ила, мелкие прозрачные креветки. Следом за броненосцем плывут небольшой стайкой пецилобрамы. Эти живородящие рыбы обычны в мангровых болотах и способны питаться почти любым кормом. Их рты могут вытягиваться в виде трубки, что помогает им засасывать мелкую добычу с поверхности грунта и с корней растений. Раскопанный водяным броненосцем грунт – это буквально накрытый стол для пецилобрам: рыбы устраивают азартную охоту на мелких беспозвоночных, которых вспугнуло это животное. Лишь немногим креветкам удаётся избежать их пастей – большинство их было съедено в течение нескольких минут.

Когда рыбы покинули место раскопок броненосца, грунт зашевелился и на его поверхности показалась бледная слизистая трубочка сифона, плотно закрытая на конце: мангровая хризантема возвращается к привычной жизни, стараясь воспользоваться временем наилучшей освещённости в отлив. Когда примитивная нервная система подала моллюску сигнал об отсутствии опасности, трубка раскрылась, выпуская наружу пушистые вторичные жабры, и странное животное, похожее на цветок, вновь «расцвело» на илистом грунте.

Броненосец движется в сторону скопления мангровых хризантем. Он вряд ли будет ещё раз пробовать выкопать одного из этих моллюсков, но среди них, скорее всего, можно обнаружить что-нибудь съедобное. Всплыв за воздухом, он снова нырнул и врезался в заросли мангровых хризантем. Моллюски отреагировали на это вторжение привычным образом: они просто спрятались в песок в считанные секунды, и на поверхности грунта стал виден краб, притаившийся среди них. Он бросился наутёк, но броненосец ударом когтя подбросил его в толщу воды, схватил ртом и сжал челюсти. Панцирь животного хрустнул, и лишь одна клешня успела судорожно ухватить нападающего за кончик уха. А когда челюсти броненосца сжались во второй раз, краб был уже мёртв. Всплыв на поверхность воды, водяной броненосец начал разжёвывать краба, глотая мясо вместе с обломками панциря. А неуклюжие пецилобрамы окружили его, подхватывая кусочки добычи, выпадающие изо рта зверя.

Тяжёлые шаги на берегу гулко отдаются даже в толще воды. Почувствовав их, броненосец всплыл и прислушался. До его ушей донеслись низкие звуки – вздохи, фырканье и топанье тяжёлых ног. Вдохнув воздух, зверёк ощутил сильный неприятный запах. Он прекрасно знает этих существ, потому что встречался с ними не раз – это тоже обычные обитатели мангровых лесов. Но встреча с ними может быть небезопасной для мелких существ: они могут просто раздавить случайно попавшее им под ногу существо, даже не заметив этого. Поэтому броненосец предпочитает держаться от них подальше. Он просто нырнул в воду, переплыл протоку и скрылся среди корней. Оцоматли, сидящие на деревьях, закричали, собравшись целой группой: молодые звери предпочли держаться поближе к взрослым особям, а детёныш ещё крепче вцепился в шерсть матери, но с любопытством выглянул из-за её плеча. Он ещё никогда не видел так близко тех животных, которые показались в поле зрения группы оцоматли.

Из зарослей одно за другим выходят крупные животные, немного похожие на бегемотов. У них короткие столбообразные ноги, толстые бочковидные тела и удлинённые головы. Когда один из зверей зевнул, его подвижный нос приподнялся, а в челюстях сверкнули желтоватые остроконечные клыки. Шкура этих животных серая и морщинистая, а шерсть на спинах, а особенно на шее и плечах, удлинённая по сравнению с редкой шерстью на теле, не скрывающей кожу. Этот вид зверей – крупнейший обитатель мангровых лесов, омийянехе. Он является гигантским потомком свинообразных животных пекари, широко распространённых в эпоху человека. Но этот вид животных в процессе эволюции переселился с твёрдой земли полупустынь на зыбкую болотистую почву мангровых лесов и превратился в своеобразный анатомический аналог бегемота. У омийянехе особая роль в экосистеме: это одно из тех существ, которые не дают мангровому лесу образовывать сплошные заросли. Массивные звери буквально прогрызают себе дорогу в зарослях, объедая ветви и молодую поросль, вытаптывая воздушные корни, поднимающиеся из грунта, и образуя в мангровом лесу сеть троп, ширина которых достаточна для того, чтобы на них могли разминуться два взрослых зверя.

В стаде омийянехе насчитывается тринадцать взрослых особей: доминирующий самец, самец-сателлит, шесть взрослых самок и пять детёнышей, родившихся в разное время, но пока не достигших половой зрелости. Оцоматли встречают появление этих животных криками, но не показывают страха: они прекрасно знают, что это мирные травоядные животные, не представляющие опасности для них. Просто в присутствии омийянехе им лучше не спускаться на землю: ноги этих животных, похожие на слоновьи, легко расплющат в лепёшку взрослого оцоматли.

Во время отлива стадо омийянехе кормится на берегу. Ноги этих зверей немного похожи на слоновьи: под пальцами у них имеется подушка упругой ткани, и в этом проявляется их конвергентное сходство с гигантскими свинообразными животными Старого Света. Благодаря таким ногам у них широкая площадь опоры, и они уверенно чувствуют себя даже на зыбкой почве мангровых болот. Взрослые омийянехе – крупные звери, и у них очень мало врагов в мангровых лесах, поэтому они позволяют себе расслабиться и не следить ежеминутно за окружающей обстановкой. У омийянехе очень слабое зрение: глаза этих зверей небольшие, от них не слишком много толку в бесконечных мангровых зарослях, прорезанных тропами этих животных. Зато слух у них очень острый, и звери издают очень разнообразные звуки, общаясь друг с другом. Доминирующий самец пользуется непререкаемым авторитетом в стаде. Он уже видел и лучшие дни, но пока достаточно силён, чтобы поставить на место любого соперника, который отважится бросить ему вызов. Его бедро украшено несколькими давно заросшими длинными параллельными шрамами, которые были оставлены когтями хищника. Бока зверя испещрены отдельными короткими шрамами, словно нанесёнными кинжалом – это следы стычек с конкурирующими самцами, в ходе которых лидеру стада приходилось отстаивать свои права с помощью клыков. Когда самец зевнул, видно, что левый клык в верхней челюсти сломан примерно наполовину, но это не беспокоит зверя. Пока он пребывает в благодушном настроении, окружённый самками и обоняющий знакомые запахи подчинённого ему стада. Верхняя челюсть омийянехе снабжена коротким хоботком, который продолжается в виде мешкообразного расширения по всей верхней челюсти до вертикали глаз. Надувая носовые ходы, лидер стада издаёт низкое урчание, выражающее его хорошее настроение. Подчинённый самец старается не нарушать паритет, сложившийся между ним и лидером стада. Вскоре ему удастся сместить стареющего лидера, а пока у него в любом случае есть реальная возможность спариться с одной или двумя самками, и два детёныша из пяти, резвящихся вокруг самок, – это его потомство. Самцов не интересуют взаимоотношения между самками, они лишь пресекают явные конфликты. но пока обстановка мирная.

Нежась в лучах утреннего солнца, звери кормятся. Самец-лидер поддел целым клыком кору с небольшой пальмы и сильным рывком головы сверху вниз ободрал с неё кору, обнажив крахмалистую сердцевину ствола. Отбросив волокнистую кору, он начал жевать мягкую сердцевину, с удовольствием глотая большие комки пережёванной растительной массы. Самки поедают ветви мангровых деревьев. Они поднимают головы, дотягиваясь до нижних ветвей. Подвижный плоский хобот при этом используется как рука: он зацепляет ветки и тянет их в рот. Кормление самок омийянехе заставляет оцоматли, сидящих на дереве, издавать тревожные звуки. Молодые оцоматли, более трусливые, с опаской забрались на ветви повыше. Но взрослые звери не прекращают кормиться, лишь покрепче вцепившись в ветки лапами, чтобы случайно не свалиться с дерева, когда гигантские звери слишком сильно дёргают нижние ветви. Одна из самок омийянехе не стала тянуться за ветвями. Она просто вошла в обмелевшую в отлив протоку, выдернула одно за другим несколько молодых мангровых деревьев, едва успевших укорениться, и стала жевать их целиком. Детёныши омийянехе стараются держаться поближе к своим матерям, с любопытством пробуя всё, что они едят. Увидев, что мать поедает молодые деревья, её детёныш смело вошёл в воду и направился к ней. Несмотря на свой возраст и размер, он очень хорошо плавает. Добравшись до морды матери, он полез ей в рот хоботом, вытащил изжёванную ветку молодого деревца и с удовольствием доел её.

Присутствие омийянехе – фактор, определяющий облик сообщества мангровых лесов. Из-за разрушительной деятельности этих крупных травоядных деревья не образуют сплошных труднопроходимых зарослей, и видовое многообразие в таких мозаичных природных сообществах оказывается выше, чем в сплошном древостое из нескольких видов мангровых деревьев, тянущемся на многие километры. Есть ещё один немаловажный фактор, влияющий на продуктивность сообщества в целом: звери перерабатывают зелёную массу в многокамерном желудке и длинном кишечнике. Они не могут извлечь всех питательных веществ из корма, но прекрасно подготавливают трудноусвояемые органические вещества для дальнейшей утилизации.

Одна из самок омийянехе подняла хвост, напряглась, и на землю под её ноги шлёпнулась лепёшка жидкого отвратительно пахнущего навоза. Она вряд ли стала бы поедать собственные испражнения для более полной переработки остатков питательных веществ, но найдётся немало существ, которые сделают это лучше, чем омийянехе. В навозе животного остаётся много полупереваренной растительной массы, пригодной для питания других животных. Поскольку всё происходит в приливно-отливной зоне, насекомые не занимаются переработкой навоза омийянехе: они здесь лишь случайные гости, которым подвернулся удобный случай полакомиться. Ближайший прилив затопит эти места, и любая кучка навоза омийянехе будет с большой степенью вероятности смыта в море. Тем не менее, у навоза этих животных есть постоянные потребители, которые не упускают случая воспользоваться этим непрезентабельным угощением: под ногами гигантов снуют крабы нескольких видов, разных размеров и окрасок. Они стараются двигаться побыстрее, увёртываясь от тяжёлых ног омийянехе, и растаскивают навозную лепёшку по кусочкам.

Среди пирующих крабов бегают несколько крабов-пастухов. Но, в отличие от прочих видов, они не едят навоз омийянехе, а торопливо сгребают его на нижнюю сторону тела и стремительно удирают, утаскивая с собой по кусочку. Это часть сложного поведения краба-пастуха, направленная на повышение продуктивности его владений. Заполучив кусочек навоза, краб стремительно мчится на свою территорию. Здесь он находит корень дерева вблизи своей водорослевой «плантации» и мажет кору принесённым навозом, растирая его нижней частью тела. Конечно, прилив смоет часть удобрения, но какая-то его часть останется в трещинах коры. Вскоре на этом месте будут активно расти водоросли и сюда можно будет пересадить часть улиток, снабжающих краба питательными яйцевыми капсулами. Краб живёт в своём маленьком мире, и ему практически нет дела до крупных животных и их проблем.

Громкий хохот пары мангровых дятлов послышался где-то неподалёку, и к нему неожиданно присоединяются неприятные вопли сразу нескольких мангровых попугаев. Оцоматли прервали кормление и взглянули в небо. Они увидели, как мангровые попугаи сбиваются в стаю, кружатся над лесом и истошно вопят. К ним присоединяются другие птицы, и гвалт многоголосой стаи постепенно становится всё отчётливее. Хохот мангровых дятлов придаёт шуму какое-то особенно зловещее звучание. Это плохой знак. Попугаи – это одни из лучших сторожей в мангровых зарослях: если они замечают опасность, они обязательно сообщают о ней своим сородичам, а заодно всем, кто услышит громкий голос этой птицы. Оцоматли поднялись на задние лапы и посмотрели в сторону, откуда доносится птичий крик. Молодые звери чувствуют тревогу, охватившую взрослых, и пытаются разглядеть среди ветвей, что же так сильно встревожило птиц. Наконец, одной из самок удалось увидеть то, что стало причиной птичьей паники: среди листвы на какой-то миг мелькнул клочок рыжеватой шерсти с бурой полоской. Самка оцоматли издала громкий тревожный вопль, который подхватили остальные члены группы. Сбившись в стаю, ловкие жители деревьев бросились прочь, прыгая с дерева на дерево не хуже обезьян. Молодые звери в это время жмутся к взрослым сородичам, и их не отталкивают: общая опасность сплачивает группу, и неприязнь уходит на второй план.

Стадо омийянехе тоже чувствует тревогу: звери прекратили меланхолично жевать, самки окружили детёнышей, а оба самца начали тревожно гудеть, раздувая хоботы, и скалить клыки, разевая пасть. Голоса мангровых дятлов слышны где-то вдалеке – птицы не собираются покидать свою территорию. Но голоса попугаев приближаются, и вскоре даже слабое зрение омийянехе различает этих птиц, кружащихся над ветвями. Но присутствие крикливых птиц – это не причина тревоги, а следствие. Поэтому звери с шумом вдыхают воздух, надеясь вовремя уловить приближение беды. И они не ошиблись.

Среди листвы мангровых деревьев мелькнуло гибкое тело рыжеватого цвета с многочисленными бурыми пятнами. Крона одного из деревьев качнулась, и на одной из толстых ветвей появилось существо, вызвавшее панику в мангровом лесу. Это крупная кошка, несколько напоминающая ягуара размерами и окраской. Но это животное не имеет отношения к ягуару: это яраха, потомок ягуарунди и родственник балама, приспособившийся к жизни в тропических лесах, в том числе в мангровых. Яраха немного напоминает балама телосложением, но явственно отличается по окраске: вместо светлых продольных полос на тёмном фоне у этого животного тёмные полосы на ярком рыжевато-коричневом фоне. Яраха прекрасно приспособлен к жизни в мангровых зарослях: это животное с относительно короткими лапами не боится воды и умеет плавать. Бывает, яраха атакует плывущих в воде животных. И сейчас это животное разглядывает стадо омийянехе, скаля зубы и хлеща себя по бокам хвостом. В данный момент хищник явно не собирался охотиться, поэтому позволил птицам обнаружить себя и вызвать тем самым всеобщий переполох. Тем не менее, присутствие хищника заставляет омийянехе заметно нервничать: напасть на взрослого зверя яраха не сможет, но детёнышам угрожает реальная опасность. Поэтому травоядные готовы защищаться, еслипотребуется. Оба самца держатся между стадом и хищником. Если яраха захочет атаковать, хищника ждёт ужасная участь: клыки омийянехе, унаследованные от предков-пекари, способны нанести глубокие кинжальные раны. Самки поддерживают самцов громкими трубными звуками. Самцы демонстрируют клыки, но на яраху это оказывает не слишком большое впечатление, как и попугаи, истошно кричащие и летающие над его головой. Яраха просто сидит на ветке дерева, свесив лапу и хвост, и неотрывно следит за гигантами; лишь кончик хвоста крупной кошки слегка подёргивается, выдавая волнение. Тревожная ситуация затягивается, и тогда один из самцов омийянехе решил напасть первым. Самец-сателлит, полный сил, бросился на мангровое дерево, на котором сидит яраха, и ударил всем телом в сплетение корней. Удар передался всему дереву, и сотрясение ствола заставило яраху вскочить и оскалить зубы. Но молодой самец омийянехе не отступает: своими действиями он сделал серьёзную заявку на лидерство в стаде, и ему стоит продолжать эту игру. Он продолжает наносить удары по корням, громко мыча при этом, и время от времени разевает пасть. Шерсть на его спине и загривке встала дыбом, и он испускает сильный мускусный запах.

Видя, что травоядные намерены защищаться, яраха отступает. Это предусмотрительный шаг: животное пока не охотится, но ему и так слишком долго пришлось быть заметным. А стычка с крупными травоядными была бы рискованным и бессмысленным шагом. Поэтому яраха, бесшумно развернувшись, спрыгнул с ветви на корни мангровых деревьев и несколькими скачками скрылся в густых зарослях, где омийянехе, скорее всего, просто не смог бы пройти. Лишь громкие трескучие голоса пары потревоженных пастушков отметили его путь. Когда столь мощный раздражающий фактор исчез, мангровые попугаи вновь разлетелись на кормёжку, и шум постепенно утих. Хотя хищник скрылся, стадо омийянехе покидает место встречи с ярахой. Звери уходят, следуя по топкому берегу протоки, при этом самки подгоняют детёнышей, а одна из них замыкает шествие. Пусть хищник скрылся из виду, он может быть где-то рядом, поэтому лучше поискать иное место для кормёжки.

Яраха тоже покидает место встречи с травоядными: зверю нужно выждать некоторое время, пока не утихнут голоса птиц. Пока отлив, он осторожно спустился на корни мангровых деревьев, и теперь его практически не заметно с высоты. Пятнистая шкура помогает животному маскироваться, и теперь ярахе нужно лишь подождать, пока окружающие животные просто забудут о его присутствии.

Шевеление на земле среди корней привлекло внимание хищника. Восприятие хищника устроено так, что он умеет различать малейшие отличия в характере движения окружающих объектов. Поэтому движение среди ходульных корней мангровых деревьев сразу привлекло его внимание, и он начал наблюдать. Яраха видит небольшое существо округлых очертаний с короткими головой и хвостом – водяного броненосца. Не обращая внимания на него, зверёк собирает улиток, облепивших корни деревьев, и с хрустом пожирает их. Сделав пару бесшумных прыжков по корням, яраха спустился вниз и осторожно ступил на вязкую грязь. Она потекла у него между пальцами, засасывая лапу, и зверь подался назад, предпочтя находиться на корнях дерева, которые были гораздо более надёжной опорой. Почувствовав соседство хищника, водяной броненосец тут же свернулся в шар и замер. Яраха осторожно прокрался по нависающей над грязью ветке дерева, согнувшейся под его весом, и попробовал достать зверька оттуда. Протянув вниз переднюю лапу, хищник сумел лишь немного оцарапать панцирь броненосца, который просто откатился в сторону от его прикосновения. Зверю опасно двигаться по ветке: она может согнуться, и тогда яраха просто свалится в вязкую грязь, где рискует утонуть. Поэтому он перебрался на корни дерева и спустился ниже, пробуя достать броненосца лапой. Но его усилия оказались напрасными: свернувшийся броненосец лишь катается по земле, словно мяч. Тем не менее, ситуация представляет реальную опасность для броненосца: для улучшения его возможностей плавать панцирь стал более тонким, чем у его наземных родственников, и яраха легко может прокусить его, если хищнику удастся схватить его зубами. Броненосца спасает лишь то, что зверь не может как следует зацепить его зубами – в противном случае клык ярахи легко может нанести серьёзные повреждения и убить броненосца. Но для этого яраха должен схватить его зубами, а не катать одной лапой. Наконец, порядком изваляв свернувшегося броненосца в грязи, яраха оставил попытки завладеть этой добычей. Он бросил это занятие и направился в чащу мангрового леса. Скоро прилив, и ему важно успеть выбраться на чуть более возвышенное место, где удобнее охотиться.

Когда опасность миновала, водяной броненосец зашевелился. Он осторожно развернулся, понюхал воздух, а затем нырнул в воду и поплыл, оставляя за собой след из взмученного ила и гнилых листьев, всплывающих со дна.


***


Ближе к полудню мангровые заросли преображаются. Прилив затапливает лес и превращает его в совершенно непроходимое место. Впрочем, для тех, кто живёт в кронах деревьев, жизнь почти не меняется. Солнце ярко светит и жарко греет, и группа оцоматли принимает солнечные ванны на вершинах мангровых деревьев. Они выбрали для отдыха пару невысоких деревьев, которые во время прилива оказываются отрезанными от остального леса водным пространством. Единственный путь в их убежище для наземных животных лежит примерно через два метра воздуха, разделяющие ветви мангровых деревьев, растущих по берегам протоки. Во всяком случае, крупному хищнику вроде ярахи нельзя будет пробраться в места отдыха оцоматли незаметно. Взрослые звери наслаждаются краткими моментами безопасного отдыха: они ложатся на ветви деревьев, освещаемые солнцем, и греются, свободно свесив вниз лапы и хвосты. Тем не менее, один из самцов настороже – у этих зверей есть враги среди птиц, и появление пернатых хищников должно быть вовремя замечено ради всеобщей безопасности.

Но молодые звери, которым интереснее познавать мир, решили воспользоваться отдыхом взрослых зверей и удовлетворить собственное любопытство. Они отправились исследовать окружающий мир, ощущая себя достаточно взрослыми для такой прогулки. Это молодые самцы, которым вскоре предстоит покинуть группу, опасаясь агрессии со стороны взрослых животных. И с большой долей вероятности им придётся держаться вместе, или примкнуть к какой-то холостяцкой группе, которые изредка появляются на границах владений этой группы оцоматли. Поэтому им жизненно важно получить определённый опыт во взаимоотношениях с представителями других видов животных, населяющих мангровые леса. И сейчас их путь лежит через протоку.

Добравшись до крайней ветки, молодые самцы оцоматли оценивают расстояние, отделяющее их дерево от соседнего. Глаза оцоматли направлены больше вперёд, чем в стороны, и это позволяет этим древесным животным совершать точные длинные прыжки в кронах деревьев. Пока вода стояла низко, группа перебралась сюда по корням, сделав лишь один прыжок длиной в полметра. Но теперь нижняя часть корней мангровых деревьев скрыта под водой, и единственный путь в «большой мир» лежит через ветви деревьев. Там не менее, эти два молодых самца полны решимости попутешествовать самостоятельно, и такая трудность их не останавливает. Один из них залез на самый конец ветви, которая изрядно прогнулась под его весом, раскачался, словно обезьяна, и прыгнул. Он удачно преодолел это расстояние, ловко схватился за ветку одной лапой, и через секунду уже сидел на ветке сверху, крепко держась за неё. Второй самец с опаской проверил качающуюся ветку. Он не рискнул прыгать с самого её кончика, и отодвинулся немного подальше, где она не пружинила у него под ногами. Затем он напрягся, впившись взглядом в ветку на противоположном берегу протоки, и прыгнул, вложив всю силу в мощный толчок задних лап и распрямившийся, словно пружина, позвоночник. Его прыжок был ещё успешнее: он едва не сбил с ног своего товарища, перелетев через его голову, и сразу же вцепился в ветку всеми лапами. Преграда осталась позади, и теперь молодым зверям можно исследовать мир.

Оцоматли преодолели пару крон деревьев и выбрались на относительно возвышенный островок, не заливаемый даже в высокий прилив. В этом месте мангровые леса немного расступились, и над их кронами высятся стволы нескольких пальм с перистыми листьями и высокое дерево болотного кипариса. Кроны деревьев кишат разнообразной жизнью, и молодых оцоматли буквально оглушил шум, производимый птицами. В прилив многие птицы покидают нижний ярус мангрового леса и перемещаются в кроны. И среди пальм обосновалась целая стая мангровых попугаев. Эти птицы в такое время ведут себя совсем так же, как иные виды попугаев: они собираются большими стаями и ищут более характерный для этой группы птиц корм – плоды деревьев. Не скрывая своего присутствия, мангровые попугаи кормятся плодами пальм. Они ловко скусывают созревшие плоды и хватают их лапой. Несколькими укусами попугаи снимают с плода мучнистую сладковатую мякоть, а затем без видимых усилий раскусывают косточку. Поэтому часть плодов оказывается уничтоженной полностью. Тем не менее, деревья не страдают от этого: пока попугаи кормятся, на землю падают едва надкушенные и даже совершенно целые плоды, которые птицы выронили случайно или не успели вовремя подхватить. И под пальмами бегает, принюхиваясь, словно собачка, водяной броненосец. Он охотно поедает плоды пальм целиком, и их семена успешно проходят сквозь его кишечник. Мало того, после такой процедуры их всхожесть даже повышается – неплохая помощь в воспроизводстве вида, даже ценой уничтожения части семян.

Когда молодые оцоматли приблизились к пальмам, попугаи начали недовольно кричать, а некоторые из них взлетели и пересели на соседние деревья, где продолжили кормиться. Однако оцоматли не представляют опасности для них, и попугаи просто выражают криками своё недовольство их появлением, но не страх. У мангровых попугаев есть повод быть недовольными: оцоматли – это очень беспокойные соседи. Молодые оцоматли в один прыжок оказались на стволе пальмы, покрытом грубыми космами волокон, и полезли вверх. Добравшись до грозди мелких плодов, они сорвали и сунули себе в рот по несколько плодов, и начали жевать их, выплёвывая косточки. Когда один попугай оказался слишком близко к ним, один из оцоматли оскалил зубы и несколько раз тявкнул, словно собака. В ответ попугай зашипел и взъерошил перья на голове, пытаясь прогнать оцоматли. Но молодые самцы уже знакомы с этой демонстрацией и знают, что, если соблюдать дистанцию, попугай не отважится нападать первым. Они сами не собираются испытывать на себе силу укуса клюва попугая, но решают немного поиграть. Ствол пальмы довольно гибкий, поэтому два оцоматли, вцепившись в него лапами, начинают раскачивать дерево. На землю посыпались плоды пальмы – и зрелые, и ещё недозревшие. Водяной броненосец на земле с жадностью бросился собирать их, а попугаи взлетели с недовольными воплями, к восторгу молодых зверей. В сотне метров от них, за протокой, самец из их группы обернулся на крики попугаев, посмотрел на стаю птиц, кружащихся возле крон пальм, но не увидел ничего опасного и продолжил свой полуденный отдых, растянувшись на ветке дерева.

Немного подкрепившись и получив удовольствие от возмущённых криков вспугнутых попугаев, молодые оцоматли продолжили своё путешествие. Перескочив ещё через одно дерево, они начали карабкаться на величественный болотный кипарис, доминирующий на этом островке суши среди болота. С ветвей огромного хвойного дерева свисают развевающиеся на ветру пряди серебристых стеблей тилляндсии. Эти растения очень похожи на «испанский мох» эпохи человека и придают дереву странный облик. Оцоматли карабкаются и прыгают по ветвям, разглядывая открывающийся с высоты пейзаж. Они с трудом различают своих сородичей, отдыхающих на вершине мангрового дерева, но жажда исследований тянет их вперёд, и они забираются ещё выше. В густой кроне дерева вблизи ствола оцоматли замечают большие птичьи гнёзда – словно среди ветвей воткнуты огромные грубо сплетённые корзины. Диаметр этих гнёзд больше метра, а высота достигает полутора метров. Это гнёзда карибских вороньих цапель: несколько пар этих птиц свили гнёзда рядом друг с другом. Оцоматли плохо знают этих птиц: они сами – дневные существа, поэтому лишь рано поутру им удавалось увидеть чёрные силуэты этих птиц, спешащих укрыться на деревьях. Не чувствуя опасности, они просто лезут выше, подбираясь к одному из их гнёзд.

Карибские вороньи цапли не любят яркого солнца: его свет кажется ослепительным для их чувствительных глаз. Поэтому днём самое лучшее место для них – в тени густой хвои и побегов тилляндсий, которые, ниспадая, образуют нечто вроде палатки над растущими ниже ветвями. Из-за чёрного оперения эти птицы не сразу заметны возможным хищникам. А ближе к стволу сидят ещё не до конца оперившиеся птенцы, и их белый пух плохо заметен в тени на фоне покрытого лишайниками ствола. Поэтому, когда молодые оцоматли добрались до края одного из гнёзд, они вначале не увидели ничего интересного или настораживающего. Но спустя несколько секунд, когда их глаза немного привыкли к темноте, они смогли различить двух птиц с длинными клювами и огромными глазами, которые прижались к стволу дерева, вытянувшись в струнку. Белый пух с пробивающимися сквозь него чёрными перьями делает этих птиц с трудом различимыми на фоне поросшей лишайниками коры дерева. Один из молодых оцоматли оскалил зубы и принюхался. Пахнет живыми существами. Этим молодым зверям уже приходилось грабить птичьи гнёзда, и пока у них всё получалось без проблем. Вот и сейчас запахи очень похожи, а разница лишь в размерах. Хотя оцоматли большей частью вегетарианцы, они могут быть опасными для молодняка птиц.

Один из затаившихся птенцов издал тревожный гортанный крик, похожий на карканье, и ещё сильнее прижался к стволу дерева. И тотчас же воздух вокруг оцоматли огласился оглушительными воплями взрослых цапель. Причудливые тени среди ветвей начали оживать, превращаясь в птиц, и одна из них оказалась совсем рядом с молодыми оцоматли, а с соседней ветви на гнездо слетела ещё одна. Взрослые цапли каркают, щёлкают клювами и делают агрессивные выпады. Обстановка становится опасной: клюв птицы разит, как копьё, и череп молодого оцоматли вполне может быть пробит насквозь метким ударом. Оцоматли с визгом бросились вниз, перескакивая с ветки на ветку, а следом за ними, хлопая крыльями, летели зловещего вида чёрные силуэты, и неслись оглушительные крики. Карибские вороньи цапли стараются держаться в тени – их чувствительные глаза долго не выдержат яркости послеполуденного солнца. Тем не менее, защитникам гнёзд удалось настичь одного из оцоматли: одна птица клюнула неудавшегося разорителя гнёзд в хвост и вырвала пучок шерсти. Зверь взвизгнул от боли, и оба молодых самца помчались сломя голову по деревьям обратно в колонию. Они молниями пролетели через заросли пальм, где ещё совсем недавно гоняли мангровых попугаев, перескочили на мангровое дерево, растущее у края протоки, и одним прыжком преодолели расстояние, отделяющее это дерево от того, на котором устроились на отдых их родители и родственники. Отдых, впрочем, оказался испорчен из-за криков потревоженных цапель и визга испуганных молодых оцоматли. Промежуточный экзамен на выживание сдан на «отлично»: звери показали, что вполне способны спастись от опасности, а стресс помог им совершить великолепные прыжки по возвращении в круг семьи. Но здесь их пока ещё ждут, и связь между родителями и их потомством ещё не до конца разорвалась. Одна из самок подошла к дрожащим и тяжело дышащим молодым самцам, схватила одного из них лапами за шерсть, притянула к себе и несильно укусила в шею. Недовольный писк, последовавший за этим, означал, что урок усвоен.

Потревоженные карибские вороньи цапли некоторое время не могут успокоиться: они щёлкают клювами и кричат, скрывшись в кроне дерева. Но постепенно биологические ритмы берут своё, и птицы успокаиваются и снова засыпают.

Биологические ритмы множества мелких обитателей мангровых лесов связаны с периодичностью приливов и отливов. В основном это морские животные, обитающие в протоках и на корнях мангровых деревьев. В прилив корни преображаются: на них раскрываются жабры многочисленных сверлящих моллюсков, повёрнутые навстречу солнцу или просто вытянувшиеся как можно сильнее в тени листвы мангровых деревьев. «Цветы» мангровых хризантем раскрываются на дне проток. Уровень воды поднялся, и сейчас условия для фотосинтеза симбиотических водорослей уже не такие, как были в отлив, но солнце стоит высоко, и тень от деревьев не падает на дно в центральной части проток, где образуются колонии этих моллюсков.

Корни мангровых деревьев в прилив залиты водой, и их обитатели, имеющие морское происхождение, могут жить привычной жизнью. Пецилобрамы теперь могут плавать почти по всему лесу, за исключением отдельных участков, которые остаются островками даже в самый высокий прилив. Эти рыбы всеядны, но одно из их любимых блюд – микроскопические водоросли, нарастающие тонким слоем на поверхности корней мангровых деревьев. Водоросли растут быстро, придавая коре деревьев зеленоватый цвет. И пецилобрамы получили преимущество в борьбе за существование, освоив такой доступный и легко возобновляемый источник пищи. Секрет успеха пецилобрам – устройство их рта. У этих рыб рот может широко раскрываться и вытягиваться в виде трубки. Челюсти покрыты множеством очень мелких скребущих зубов, при помощи которых очень легко скоблить поверхности предметов. Кормящиеся пецилобрамы держат тело под прямым углом к очищаемой поверхности: в случае необходимости они встают вертикально вверх или вниз головой. При кормлении каждая рыба наблюдает за соседями, держась от них на расстоянии примерно одной собственной длины. Быстро очистив участок корней от водорослей, рыбы собираются в стаю и переплывают на новое место. Во время кормления пецилобрамы также соскребают с корней мелких сидячих животных и кладки улиток.

Участок корня, который расклевал в отлив мангровый дятел, был населён значительно больше, чем смогла увидеть птица. Там, где острый клюв сбил кусок коры, видна целая сеть тонких тоннелей, уходящих под кору. Эти тоннели пробурены не моллюсками: они слишком узки для этого. Даже моллюск морской папоротник, хоть и миниатюрный по сравнению со своими родственниками, покажется гигантом рядом со строителем этих нор. В одном месте, где дятел выломал кусок древесины, из открывшегося тоннеля вылетают крохотные кусочки дерева: это укрытие населено, и его строитель ускользнул от клюва и языка дятла.

В глубине тоннеля что-то зашевелилось, а затем из входа высунулось крохотное существо с тонким телом, похожее на многоножку. У него короткие конечности, больше похожие на крючки, а полупрозрачное сегментированное тело заканчивается небольшим щитком из хитина. Это специализированное ракообразное – мангровый корнежил, представитель равноногих раков. Его сородичи точат мёртвую древесину, которую волны выбрасывают на берега морей, а этот вид обеспечил себе безбедное существование в мангровых лесах. У этих ракообразных есть ещё один секрет, обеспечивший им выживание: они способны расщеплять и переваривать целлюлозу, причём делают это при помощи собственных пищеварительных ферментов. В узком тоннеле живёт пара этих существ: крупная самка длиной около 18 миллиметров, и мелкий самец, почти вдвое короче её. Пара этих ракообразных занята очень важным делом: в глубине корня нора расширяется в гнездовую камеру, и в ней находится потомство этого вида, являющееся предметом особой заботы родителей на протяжении последних нескольких дней.

Около года назад молодой мангровый корнежил пробурил корень дерева и устроил себе нору. Это животное росло в одиночестве, и с каждой линькой приобретало всё больше особенностей самки, пока, наконец, не превратилось в полноценную самку через два месяца. Самка расширила нору, успешно избежала опасности быть съеденной другими миниатюрными обитателями корней мангровых деревьев и достигла половой зрелости. Теперь вместе с опилками и помётом она начала выбрасывать из норы порции пахучего вещества, привлекающего представителей её собственного вида. И первый же из молодых сородичей, забравшихся в её нору, начал превращаться в самца. Если бы обстоятельства сложились иначе, рачок, выросший самкой, мог бы сам оказаться в чужой норе в роли самца.

Сложившаяся пара мангровых корнежилов совместно заботится о потомстве. Из яиц у этого вида выклёвываются не личинки, а миниатюрные рачки, напоминающие взрослую особь. Единственное их отличие от родителей – хорошо развитые плавательные ноги, задняя пара брюшных ног. Когда придёт время покидать нору, они должны будут искать себе новое место для жизни. Но пока они находятся в норе, окружённые заботой родителей. Самка движениями задних брюшных ног гонит воду через нору, а самец заботливо очищает молодых особей от соринок. Молодые рачки расползлись по стенкам гнездовой камеры, скобля древесину сильными челюстями. И уже очень скоро они должны будут отправиться в первое и последнее в своей жизни путешествие.

Овечьи улитки путешествуют по несколько раз в день. В прилив они поднялись по корням вместе с уровнем воды, и теперь пасутся среди колышущихся нитей зелёных водорослей. Краб-пастух ползает по своей территории, высоко подняв глаза на длинных стебельках. Он шарит ногочелюстями среди водорослей, и вскоре находи то, ради чего сформировалось его сложное поведение: яйцевую капсулу овечьей улитки, заключающую в себе несколько богатых желтком яиц. Улитки откладывают очень много яиц – достаточно, чтобы оставалось для воспроизводства вида даже после того, как значительная их часть будет съедена крабом. Но в обмен на это они получают безопасность и снабжение кормом.

У краба-пастуха много забот. Он собирает помёт животных и удобряет им кору на корнях мангровых деревьев, где кормятся улитки. Он защищает улиток от различных хищников, часто превосходящих размерами самого краба. Но он также должен пополнять поголовье своего «стада». А для этого краб должен заходить в обширную пограничную зону, отделяющую его владения от владений сородичей. Молодь овечьей улитки развивается с планктонной личинкой, которая некоторое время плавает в прибрежных водах, а затем с приливом оседает на корнях мангровых деревьев и претерпевает метаморфоз, превращаясь в миниатюрную улитку. Такие улитки являются предметом поиска крабов-пастухов. В обширной пограничной зоне крабы-пастухи встречаются друг с другом, но здесь их поведение отличается от того, как они ведут себя на собственной территории. Они стараются избегать или «не замечать» друг друга, предпочитая быть осторожными. Выбравшись за пределы собственной территории, краб-пастух быстро мчится по корню дерева, растущему в пограничной зоне, на бегу анализируя запахи в окружающей воде. Обоняние быстро приводит его к молодой овечьей улитке – полупрозрачному существу размером с вишнёвую косточку, которое присосалось к коре. Краб осторожно поддевает её клешнёй и пересаживает на свой панцирь. Пока улитка не высунулась из раковины, краб сохраняет неподвижность, но, когда улитка высовывает из раковины ногу и закрепляется у него на покровах, он спешит к своей «ферме».

…И успевает как раз к разгару самого настоящего грабежа: на его водорослевой делянке «пасётся» целая стая пецилобрам. Рыбы щиплют водоросли, встав кверху хвостами, и мордами сталкивают мешающих им улиток вниз, несмотря на колючие выросты на их раковинах. Движимый инстинктом, краб бросается на защиту владений, хотя противник значительно превосходит его численностью и массой. Он бежит через стаю рыб, щипая их за плавники, а иногда даже за кожу на животах. Рыбы шарахаются от него, а краб встаёт среди своих владений, поднявшись на ходильных ногах и растопырив раскрытые клешни. При этом хорошо видна чркая оранжево-краская расцветка нижней стороны его клешней. Когда одна из рыб попыталась продолжить грабёж, краб щёлкнул клешнями и бросился на неё. Стая пецилобрам покинула его территорию, но одна из рыб решила задержаться, лихорадочно ощипывая водоросли. Краб-пастух бросился на неё и вцепился клешнёй в хвост. Почувствовав боль, рыба дёрнулась и бросилась вслед за сородичами, сбросив краба ударом хвоста на дно. И здесь краб обнаружил значительную часть своего разорённого хозяйства: сброшенных рыбами улиток. Он тут же схватил ближайшую из них и поволок обратно на «пастбище». Одну за одной краб начал возвращать улиток на свою территорию, стараясь обнаружить их всех среди облаков ила. Его водорослевому «пастбищу» нанесён значительный ущерб: водоросли сильно оборваны, а в некоторых местах кора выскоблена губами рыб дочиста. Теперь крабу придётся дополнительно поработать над восстановлением плодородия своего надела.

С подъёмом воды в мангровые заросли приходят гости из моря. Морские рыбы, устойчивые к опреснению воды, ищут добычу среди корней мангровых деревьев. В основном это различные виды живородящих карпозубых рыб: Карибское море и Мексиканский залив – это центр многообразия этой группы. Но есть и более крупные гости. Птицы, пролетающие над широкой протокой, видят необычную картину: в мангровый лес под водой входит стадо животных, напоминающих нечто среднее между слонами и китами. Они движутся одной группой, переступая по дну подвижными ластообразными передними конечностями и помогая себе мощными хвостами, немного похожими на китовый. Это карибские альгоцетусы – представители отряда водных растительноядных млекопитающих, произошедшего в раннем неоцене от грызунов. Время от времени животные всплывают на поверхность, приподнимают голову и со свистом дышат. Это стадо – большая семейная группа с развитыми социальными узами. Они не менее социальны, чем оцоматли, хотя во много раз крупнее их.

Семейная группа оцоматли наблюдает с дерева за шествием этих гигантов. Детёныш на спине самки не может сдержать эмоций и громко вопит во всё горло. Молодые оцоматли, также взбудораженные этим зрелищем, присоединяются к воплям детёныша. Взрослые звери реагируют на этих гигантов более сдержанно: им уже много раз приходилось встречаться с альгоцетусами и наблюдать их гораздо ближе, чем сейчас. И они точно знают, что эти гиганты совершенно безобидны.

Стадо альгоцетусов возглавляет крупная самка-матриарх со шрамами на боках. Её кожа напоминает кору дерева: она такая же морщинистая и серая, покрытая пятнами от шрамов и паразитов. Следом за нею движутся три самки помоложе и пара детёнышей, один из которых совсем маленький. Он постоянно держится под боком у своей матери, цепляясь одним из своих ластов за её ласт. Они всплывают за воздухом почти синхронно, и через две-три секунды снова ныряют. Животные постепенно углубляются в мангровые заросли, и стая оцоматли лишь провожает их взглядами. В прилив эти гиганты могут позволить себе полакомиться дарами мангрового леса.

Самка-предводитель стада хорошо знает эти места, хотя протоки в лесу постоянно и постепенно меняют своё направление. Она знает самые крупные протоки, а глубже в лесу животные действуют по обстоятельствам. В этом есть определённый риск, поскольку животные могут попасть в ловушку во время отлива. Тем не менее, альгоцетусы регулярно наведываются в мангровые леса, поскольку находят здесь обильный корм. Эти морские животные умеют поедать листву деревьев благодаря некоторым анатомическим и поведенческим особенностям.

Стадо альгоцетусов окружило затопленное водой дерево, у которого ветви почти касаются воды. Они с шумом выдыхают воздух, а на их спины садятся мелкие птицы, склёвывающие с их шкуры паразитов. Затем происходит ещё кое-что: взрослые звери просто поворачиваются на спину, заставляя птиц с чириканьем взлететь на ветки деревьев. Приняв такое положение, великаны просто подтягивают к себе ветви мангровых деревьев ластами и объедают листву при помощи подвижных губ. Взрослым особям легко можно кормиться таким способом: их ласты достаточно длинные, чтобы дотянуться до нижних ветвей дерева и пригнуть их. Самый маленький детёныш пока почти полностью зависит от материнского молока: он только пробует листья, падающие на поверхность воды, когда взрослые особи объедают ветки. А вот подростку приходится сложнее: его ласты не такие длинные, и ему остаётся лишь подбирать листву, плавающую на поверхности. Но он отличается от взрослых особей тем, что учится жить и пока его поведение более гибкое. Если имитация движений взрослых особей не приводит к успеху, он пробует кормиться иным способом. Не дотянувшись до ветвей ластами, он пробует объедать листву прямо губами. Глубина позволяет ему «встать» на хвост, упираясь плавником в илистое дно, и он тянется к сочной листве, опираясь грудью и плавниками на опорные корни деревьев, отрастающие с нижних ветвей. Дотянувшись до листьев пастью, он откусывает конец ветки прочными роговыми пластинами, заменяющими зубы, и начинает пережёвывать листья вместе с неодревесневшим кончиком побега. Но рядом с ним проплыла крупная старая самка; неосторожным движением хвоста она толкнула подростка, и тот повалился в воду, поднимая фонтан брызг. Птицы с криками взлетели с тел его сородичей и бросились в кроны окружающих деревьев. А оцоматли, наблюдавшие за этой сценой издалека, разразились воплями, давая выход своему возбуждению.

Альгоцетусы – не единственные, кто плавает в протоках. Прилив пришёлся очень кстати стаду омийянехе: эти крупные звери страдают от полуденной жары и предпочитают проводить время в воде. Войдя в воду, гиганты преображаются: вода придаёт их движениям лёгкость, и массивные звери движутся ловко и грациозно. Крупные звери свободно чувствуют себя в присутствии альгоцетусов: по опыту они знают, что эти животные, хоть и крупные, совершенно безобидны. Плавая в воде, омийянехе получают возможность добраться до растений, которые были защищены от них полосой топкого ила. В прилив, слегка отталкиваясь кончиками копыт от дна, омийянехе добираются до зарослей и щиплют траву. Два вида животных почти не обращают внимания друг на друга, поскольку редко встречаются так близко. Тем не менее, детёныш альгоцетуса любопытен, и он подплывает к стаду омийянехе. Хоть он молод, он уже превосходит размерами детёнышей омийянехе. Тем не менее, он сам всего лишь детёныш, к тому же травоядный. Взрослые самки омийянехе отдыхают на поверхности воды, а детёныши плавают рядом с ними. Один из детёнышей даже забрался на спину своей матери, словно на островок. Детёныш альгоцетуса всплыл рядом с ними и с шумом выдохнул воздух. Одна из самок вздрогнула от неожиданности, а детёныш соскользнул со спины своей матери и спрятался за её телом. Детёныш альгоцетуса плавает рядом с взрослыми омийянехе, слегка касаясь их боков головами. Постепенно детёныши омийянехе смелеют: они перестают скрываться за взрослыми и начинают плавать совсем рядом с маленьким альгоцетусом. Они толкают его, а один из них покусывает едва прорезавшимися зубами хвостовой плавник альгоцетуса. Его укус вызывает скорее не боль, а удивление: альгоцетусы не играют так. И детёныш альгоцетуса, пытаясь освободиться, взмахнул хвостом посильнее и шлёпнул детёныша омийянехе по голове. Выпустив пузырь воздуха, детёныш омийянехе всплыл на поверхность и обиженно захрюкал. Его голос был услышан не только матерью, но и самцом-сателлитом. Вдохнув воздух, зверь нырнул и направился к детёнышу альгоцетуса. Вряд ли он стал бы проявлять агрессию к детёнышам своего вида, но сейчас перед ним совсем другое существо, не похожее на сородичей. Поэтому ему можно показать свою силу: такой шаг заодно укрепит его положение в стаде. Поэтому самец омийянехе направился прямиком к детёнышу альгоцетуса и оттолкнул его от стада движением головы. Детёныш альгоцетуса явно не был готов к такой агрессии. Он попробовал снова подплыть к молодым омийянехе, но самец начал настойчиво теснить его прочь от стада. Всплыв на поверхность воды, он вдохнул воздух и нырнул, громко шлёпнув головой по поверхности воды. Детёныш альгоцетуса в испуге бросился обратно к стаду. Самец омийянехе поплыл за ним, но, увидев под водой огромные тела взрослых альгоцетусов, остановился на безопасном расстоянии от них и повернул обратно к стаду. Испуганный детёныш альгоцетуса уткнулся головой в бок матери, и она нежно прижала его к себе ластом, не прекращая объедать ветку мангрового дерева.

Омийянехе выглядят агрессивными и нетерпимыми зверями, и во многом это действительно так: взрослые животные – это сила, с которой должны считаться многие хищники. Однако и у них найдутся друзья. Когда стадо омийянехе плавает в протоке, зверей сопровождают стаи рыб. Некоторые рыбы снуют под ногами крупных зверей: их интересуют мелкие донные животные, которых вспугивает движение гигантов. Другие рыбы ищут безопасности возле этих животных: хищные рыбы предпочитают проплывать мимо нежащихся в воде омийянехе. А есть рыбы, которые непосредственно интересуются этими гигантами. Пецилобрамы большой стаей сопровождают этих животных. Своими скребущими ртами-присосками они бережно соскребают отмирающий верхний слой кожи омийянехе, поддерживая покровы тела этих животных в чистоте. Взрослые звери с явным удовольствием принимают эту косметическую процедуру. Закрыв глаза и время от времени поднимая над поверхностью воды хобот, они расслабляются в полудрёме, когда рты множества рыб нежно очищают их кожу. Не все, однако, понимают благотворность действия этой процедуры. Детёныш, ещё не набравшийся достаточного жизненного опыта, отгоняет рыб от себя. Но его мать рассудила иначе: она просто притопила детёныша мордой, подержала под водой несколько секунд, а затем отпустила, придерживая кончиком хоботка. Его попытки освободиться пресекались сразу же: самка слегка погружала его в воду. Когда несколько рыб стали очищать кожу детёныша, он попытался вырваться, но реакцией на это было недовольное урчание матери и голова детёныша, опущенная в воду насильно. Наконец, детёныш омийянехе смирился и позволил пецилобрамам почистить свою кожу. Подержав его несколько минут, самка отпустила детёныша, и он сразу же забрался к ней на спину и улёгся, растопырив ноги.

Доминирующий самец омийянехе кормится немного в стороне от стада. Он углубился мордой в молодой подрост мангровых деревьев и наслаждается пищей. Приоткрыв рот, он клыком выдирает растения из илистого дна, а затем отправляет их в рот с помощью хобота, откусывая и выплёвывая несъедобные корни. Недалеко от его ног на дне «распустилась» группа мангровых хризантем. Когда животное движется слишком близко к моллюскам, «цветы» моментально складываются и прячутся в грунт, чтобы через некоторое время осторожно выбраться наружу. Пока им приходится несладко, но это лишь временные трудности, а кратковременное беспокойство вполне окупается в дальнейшем. Деятельность огромного травоядного животного позволяет мангровым хризантемам подолгу жить на выбранном месте – во время кормления самец омийянехе уничтожает молодые мангровые деревья, которые в течение нескольких месяцев могли бы затенить место обитания мангровых хризантем, что неблагоприятно для фотосинтеза симбиотических водорослей в их тканях. А сейчас самец омийянехе дал им шанс не испытывать таких проблем в течение ещё двух или трёх месяцев. Если стадо омийянехе не покинет эти места, они будут регулярно наведываться сюда и поедать часть молодой поросли мангровых деревьев, препятствуя зарастанию протоки.

Альгоцетусы постепенно подъедают ветви мангровых деревьев, попутно уничтожая сеянцы, оказавшиеся в прилив под водой. Взрослые альгоцетусы – это животные длиной более пяти метров. И они должны быть весьма осторожными, выбирая места для кормления: они должны иметь возможность покинуть их с отливом. Но подросток-альгоцетус достиг всего лишь трёхметровой длины, и он гораздо подвижнее, чем взрослые особи. Он пробует освоить новые места кормления: глубже в лесу, где ему не помешают взрослые звери. Ему интересно узнать, насколько глубоко он сможет зайти в лес. Поэтому он покинул группу сородичей и двинулся по направлению к узкой протоке среди корней мангровых деревьев. Втыкая когти, растущие на ластах, в илистый грунт, и помогая себе хвостом, молодой альгоцетус покинул простор протоки и вошёл в тенистый мангровый лес. Приподняв голову над водой, он увидел покачивающиеся в заманчивой близости листья деревьев. Его язык ощущает изменение вкуса воды: она стала более пресной, хотя солёность морской воды по-прежнему ощущается в ней. Зверь движется к устью одной из мелководных рек, которые незаметно впадают в море в тени мангровых лесов. Молодой альгоцетус неосознанно почувствовал, что в опреснённой воде стали меньше зудеть многочисленные ранки, нанесённые ему паразитами. Он не видел, но чувствовал, как паразиты на его коже постепенно цепенеют и отпадают. Осторожные прикосновения губ мелких рыбок ощущаются им очень хорошо – кожа альгоцетусов не потеряла чувствительность, хотя стала толстой и ороговела сверху. В ней сохранились многочисленные осязательные волоски, с помощью которых животное воспринимает тактильные сигналы, приходящие из окружающего мира. Молодой альгоцетус двинулся дальше вглубь мангровых зарослей, не понимая, насколько это опасно для полностью морского животного, такого, как он. В открытом море этот зверь кормится зарослями морского шпината, поэтому его не пугает окружение из множества растений. Но пока он не представляет себе, как может меняться в этих местах уровень воды. Он зашёл в мелководную протоку: во время движения в одном месте альгоцетус коснулся брюхом дна, но дальше снова началась глубокая вода, и он продолжил путь. Солёность окружающей воды сильно снизилась, и это повлияло на характер растительности: в воде появились мягкие сочные листья устойчивых к соли водяных растений, которые были весьма приятными на вкус. Кроме того, низко над водой свисает много доступных ветвей деревьев. Молодой альгоцетус попробовал кормиться так же, как делали взрослые особи: он повернулся на спину, выставив ласты и голову из воды, и подтянул к себе ближайшую ветку. Сунув её в рот, он начал перетирать мягкую листву прочными роговыми пластинками, заменяющими коренные зубы. Вкус оказался незнакомым, но не таким солоноватым, как у ветвей мангровых деревьев. Похоже, молодой зверь нашёл новый источник пищи для себя.

В послеполуденные часы, когда вода постепенно начала спадать, семейная группа оцоматли постепенно стряхнула с себя сон и отправилась на поиск корма. Они последовали тем же маршрутом, что и двое молодых зверей, устроивших переполох в гнездовье цапель. Переправившись через протоку, оцоматли забрались на одну из пальм и стали разыскивать зрелые плоды, уцелевшие после шумной и расточительной кормёжки попугаев. Пара самок, однако, поступила хитрее: они рискнули слезть с дерева и были сразу же вознаграждены за это находкой множества плодов на земле. Попугаи невольно стряхнули с дерева множество созревших и едва державшихся плодов, и теперь их мучнистая сладковатая мякоть утоляет голод оцоматли. Одна из самок заметила шевеление в зарослях молодых пальм и тут же вздёрнула вверх хвост с чёрно-белой кисточкой. Приглядевшись, она увидела всего лишь безобидного водяного броненосца: зверь объелся плодами пальмы до отвала и проспал несколько часов, проснувшись только от шороха травы под лапами самок оцоматли. Он громко засопел, поднялся на ноги и удалился в кусты, подальше от беспокойных соседей. А самки оцоматли продолжили кормиться, издавая короткие возгласы удовольствия и удовлетворения. На пальме двое молодых самцов оцоматли кормятся, бросая опасливые взгляды на высящуюся неподалёку громаду болотного кипариса: они помнят страх, который вызвали у них обитатели этого дерева, и явно не желают повторения печального опыта.

Зато мангровые попугаи отдыхают на ветвях водяного кипариса, не опасаясь спящих по соседству карибских вороньих цапель. Цапли устроились в тени ветвей, ближе к стволу, а попугаи держатся на концах веток, на почтительном расстоянии от этих птиц. Они также стараются не раздражать цапель: эти птицы метко и больно клюются. В стае попугаев постоянно царит шум: многочисленные пары птиц общаются между собой журчащими голосами, ссорятся с соседями и просто кричат, реагируя на пролетающих мимо птиц других видов. Попугаи не боятся, что их может обнаружить какой-то хищник: у стаи сотни глаз, поэтому любой хищник, пернатый или древесный, будет вовремя обнаружен, а заметившая его птица обязательно поднимет тревогу. Поэтому поведение попугаев кажется нарочито беспечным. Однако все птицы начеку, и признаки опасности не останутся без внимания.

На противоположном берегу протоки раздались крики нескольких попугаев. Пара птиц взлетела и стремительно перелетела через протоку, над спинами отдыхающих в воде омийянехе. Это тревожный знак, и мангровые попугаи моментально замолчали и начали пристально вглядываться в заросли на противоположном берегу протоки. Затем раздался тревожный крик в стае мангровых попугаев, и его подхватили сразу десятки голосов. Повод для тревоги был вполне реальным: среди листвы мелькнуло грациозное пятнистое тело хищника: яраха продолжает искать добычу. Он далеко от стаи птиц, на другой стороне протоки, и вряд ли станет перебираться на этот берег лишь затем, чтобы поохотиться на попугаев, или хотя бы распугать этих нарушителей спокойствия. Слыша крики попугаев, группа оцоматли затаилась среди ветвей, а самки, собиравшие плоды на земле, моментально взобрались на пальму и присоединились к сородичам. Звери молча следят за хищником. Он далеко от них, но его вид служит напоминанием о том, что окружающий мир полон опасностей, которыми нельзя пренебрегать. В такие моменты вражда и конфликты внутри группы отходят на второй план, и один из взрослых самцов, в обычное время агрессивно относившийся к молодым самцам-подросткам, просто вцепился пальцами в его шерсть, крепко прижимая этого подростка к себе. Самка стащила детёныша со спины и прижала его к груди, а одна из взрослых самок села рядом с ней. Молодые звери, обычно шумные и игривые, молчат в страхе, разглядывая пятнистое тело хищника, мелькающее среди ветвей. Если будет нужно, они готовы бежать от него изо всех сил, чтобы спастись, и могут даже нырнуть в воду, преодолев страх перед чуждой стихией. Но сейчас ветер дует от хищника в их сторону, и яраха простоне замечает их.

Яраха – верховный хищник в экосистеме мангровых лесов тропической Америки, но владения этого вида раскинулись выше уровня воды. Под водой найдутся свои чудовища, которых должен опасаться даже яраха. С приливом в мангровых лесах появляются гости из океана, способные вселить ужас в самых могучих обитателей мангровых лесов.

Стадо омийянехе ещё не покинуло воду. Животные успели насытиться, и среди множества запахов, растворённых в воде, появился отчётливый запах помёта этих животных. Мангровые деревья отчасти возвращают себе то, что взяли у них эти звери вместе со съеденной зеленью – органические и минеральные вещества, необходимые для их роста. Манговые деревья отличаются потрясающими способностями усваивать эти вещества из воды, и деятельность животных имеет для них не только отрицательную, но и положительную сторону. При соблюдении биологического равновесия ущерб, наносимый травоядными, покрывается их пользой в качестве источника минеральных и органических удобрений для леса.

Но сейчас отходы их жизнедеятельности сыграли плохую службу этим животным. Тёмная тень, волнообразно изгибаясь из стороны в сторону, плавно скользит у самого дна. Яркие блики солнечного света с поверхности воды образуют на дне колышущийся узор, с которым прекрасно сливается пятнистая окраска верхней части тела этого существа. Движения хвоста из стороны в сторону быстро толкают вперёд стройное тело. Небольшие золотистые глаза бесстрастно оглядывают окрестности, а благодаря чувствительным ноздрям в небольшом мозге этого существа складывается картина окружающей обстановке с информацией о живых существах, находящихся в пределах досягаемости. Многочисленные острые зубы, растущие в пасти несколькими рядами, способны раскромсать в клочья самую прочную шкуру обитателя мангровых зарослей. Это акула; миллионы лет эволюции до и после человека отточили до совершенства функциональные возможности этой живой машины для убийства, что позволило этой группе обитателей океана выжить в эпоху глобального экологического кризиса на рубеже голоцена и неоцена, несмотря на значительную утрату видового многообразия. Когда условия для жизни стабилизировались, неоценовые моря снова оказались населены разнообразными видами акул.

Чудовище, проникшее в мангровые заросли – представитель одного из таких новых видов акул, болотная, или пегая акула. Эти теплолюбивые мелководные акулы населяют тропические воды Нового Света и являются частыми гостями рек, поднимаясь высоко вверх по течению. Мангровые заросли – это одно из любимых мест охоты данного вида. Чаще всего добычей этого хищника бывают рыбы или другие небольшие животные, но эта акула не отказывается от возможности поохотиться на крупную добычу.

Вода в мангровом лесу не всегда достаточно прозрачна, чтобы можно было разглядеть возможную добычу. Но запахи, которые ощущает акула, дают ей достаточно точную картину окружения. Она ощущает запах нескольких альгоцетусов, к которому примешивается слабый запах сока, выделяющегося из пережёванной зелени. Эти животные – неплохая добыча, и можно попробовать добыть хотя бы одного детёныша. Акула ощущает запах детёныша, и решает проверить, можно ли напасть на него. Она направляется прямо к группе альгоцетусов, дремлющих в воде с набитыми едой желудками. Движение воды разбудило одну из самок, и она бросилась наперерез акуле, преграждая ей путь к детёнышу. Поднятые её хвостом волны заставили остальных зверей моментально проснуться, и они приготовились к обороне. Самка, мать маленького детёныша, подгребла его к себе ластами, стараясь держать его за собственным телом. Детёныш оказался среди массивных тел взрослых альгоцетусов, которые один за другим вдыхали воздух и широко разевали под водой пасти, демонстрируя растущие в верхней челюсти бивни – бывшие резцы. Но в стаде нет подростка, который отправился кормиться вглубь зарослей, и это беспокоит одну из самок, его мать. Однако она видит акулу, и понимает, что она не может угрожать её детёнышу, поскольку находится перед глазами. Акула плавает кругами, но ей вряд ли удастся достать детёныша: взрослые особи стоят на пути хищника стеной, угрожающе скаля бивни. А когти на их ластах, похожие на кинжалы, могут втыкаться не только в морское дно, но и в тело неосторожного хищника. Наконец, самка-матриарх после очередного вдоха просто очень сильно ударила по воде хвостом.

Громоподобный звук из протоки заставил птичьи голоса замолчать на секунду, а затем над зарослями взлетели целые стаи птиц – от мелких пичужек с яркой расцветкой до крупных цапель. И их голоса зазвучали с новой силой – уже тревожные и резкие. Услышав плеск хвоста альгоцетуса, омийянехе, дремлющие на мелководье, проснулись и начали торопливо выбираться из воды. Первым выбежал самец-вожак стада. Скользя ногами по дну и ломая корни мангровых деревьев своей тушей, он поспешил к ближайшему островку, до которого нужно было преодолеть несколько десятков метров – к тому самому островку, где высились пальмы и огромный болотный кипарис. Сзади на него напирали охваченные паникой самки, подгонявшие своих детёнышей, и самец-сателлит. И самыми последними были старшие детёныши – два зверя, слишком больших, чтобы рассчитывать на материнскую заботу, но слишком молодых, чтобы отпугнуть врага своим весом и размером. Раздувая хоботы, звери издавали тревожные трубные звуки, усиливая шум, царящий над берегами протоки.

Под водой шум слышен почти так же хорошо, как и на воздухе. Возможно, болотная акула не слышит голосов птиц, летающих над зарослями, но она прекрасно различает беспорядочные движения стада омийянехе, плеск воды и гудение их голосов, передающееся в воду через их тела. И она устремилась к убегающему стаду.

Мангровые заросли – это настоящая естественная крепость: здесь спасается тот, кто хорошо умеет лазить и прыгать. Быстроногий бегун открытых пространств вряд ли смог бы показать свои спринтерские способности в такой среде. Корни деревьев, молодая поросль и топкий ил будут для него непреодолимым препятствием. Но сейчас мангровые заросли стали препятствием для стада омийянехе. Крупные звери, проламываясь сквозь заросли, движутся слишком медленно – намного медленнее, чем нужно, чтобы спастись от врага, нападающего из воды. Пара подростков омийянехе пытается как можно быстрее покинуть воду, но они лишь напрасно таранят своими головами тела находящихся впереди зверей. А те ревут и трубят, наваливаясь друг на друга и тем самым замедляя бегство из опасного места.

Плавник акулы прорезал воду в паре метров от молодых омийянехе. Один из зверей, объятый страхом, продолжил таранить головами зады и бока взрослых, пытаясь убежать, а второй поддался панике и бросился в сторону, надеясь самостоятельно пробраться сквозь заросли. Он допустил ошибку: будь он со стадом, акула вряд ли решилась бы лезть за добычей в гущу ног и огромных тел. Но сейчас он один, и он как раз подходящего размера для этого хищника.

Акула прошла между зарослями и молодым омийянехе, оттесняя его от спасительного берега. Она плывёт по мелководью, и её спина едва не показывается из воды. Испуганный омийянехе в ужасе глядит на спинной плавник, прорезающий волны рядом с ним, и пронзительно визжит, разевая рот и пробуя угрожать акуле едва начавшими отрастать клыками. За его спиной слышатся треск ветвей, плеск воды и топот: стадо омийянехе постепенно покидает опасное место. Но они уже давно вне опасности: акула уже выбрала себе жертву. Молодой омийянехе с трудом движется: мягкое илистое дно засасывает его ноги. Но в любом случае, акула движется быстрее. И кровавая развязка наступает в считанные секунды: разогнавшись, акула одним рывком утаскивает молодого омийянехе на глубину, держа его за заднюю ногу и сжимая зубы, легко прорезающие кожу и мускулы до костей. От неимоверной боли молодой омийянехе пронзительно заверещал, но в следующие секунды его визг превратился в бульканье: акула рванулась в глубину, плеснув по воде хвостом. По поверхности начало расплываться пятно крови. Одно сжатие челюстей – и зубы акулы отрубили ногу омийянехе. Визг всплывшего на поверхность зверя перерос в пронзительный предсмертный вой, какой редко услышишь от взрослого зверя. Второй укус акулы пришёлся в живот. Она вырвала кусок брюшины, и в воду вывалился ком кишок зверя. Ноздри акулы ощутили вонь полупереваренной пищи, расплывающейся в воде из разорванного кишечника жертвы. Из лёгких умирающего зверя вырвался последний пузырёк воздуха, а вытянутые ноги задрожали в агонии.

Акула с лёгкостью рвёт тушу омийянехе, раздирая внутренности и отсекая зубами крупные куски мяса и кожи. Петли кишок зверя извиваются на поверхности воды в пятне крови. А сама туша буквально пляшет в воде от бросков акулы, поедающей её. На запах дарового угощения собираются рыбы. Они слишком мелкие, чтобы акула могла представлять для них опасность, и потому безбоязненно снуют вокруг туши и треплют лохмотья мяса, плавающие в воде. Среди пирующих вскоре оказываются и пецилобрамы. Несмотря на свою специализацию, эти рыбы охотно поедают мясо, если есть такая возможность. Но им приходится быть настороже, потому что они не так проворны по сравнению с мелкими рыбами, и акула легко может добавить их к обеду. Когда акула проплывает под тушей омийянехе, пецилобрамы в испуге бросаются в стороны, но потом снова возвращаются к еде.

С вершины одного из мангровых деревьев оцоматли наблюдали эту сцену от начала до конца. Объятые страхом звери сидели, скрываясь среди ветвей, и в ужасе смотрели, как треугольный плавник акулы мелькает среди пятна крови. Это ещё больше укрепляет их страх перед водой – чуждой и опасной стихией.


***


Вечерний отлив вносит свои закономерные изменения в жизнь мангрового леса. Снова из-под воды появляется суша, морские животные уходят или прячутся, а у сухопутных жителей появляется чуть больше простора для движения. Солнце стоит ниже над горизонтом, тени становятся всё длиннее, и у животных появляется возможность кормиться в относительной прохладе, под защитой от жарких солнечных лучей.

Омийянехе собрались под пальмами. Их память слишком коротка, чтобы помнить во всех подробностях дневное происшествие. Остались лишь отдельные воспоминания: словно фрагменты, отдельные яркие кадры. Всплеск хвоста большого зверя в воде, плавник над водой, рёв сородичей, треск ломаемых ветвей, боль от толчков и ударов… Омийянехе выглядят не лучшим образом. У доминирующего самца грудь и передние ноги располосованы кровоточащими шрамами, над которыми летают стаи мух. Он поранился, проламывая себе дорогу среди корней мангровых деревьев. У других зверей грудь цела, но плечи и бока несут длинные горизонтальные шрамы – обломки корней и ветвей были острыми, словно кинжалы. А у некоторых зверей алеют вертикальные шрамы на боках и бёдрах, словно кинжальные удары – их оставили острые клыки охваченных паникой сородичей. И у всех зверей тела болят от ушибов, полученных в давке. Животные приходят в себя после панического бегства, и даже не находят в себе сил, чтобы кормиться. Они сгрудились под пальмами, прислонившись друг к другу, и просто лежат, глядя перед собой неподвижными глазами. Пройдёт некоторое время, прежде чем звери вернутся к привычной жизни.

Отлив снова обнажает корни мангровых деревьев, заставляя их обитателей мигрировать вслед за водой. И мангровые попугаи опять собираются в тени крон мангровых деревьев, собирая улиток и других обитателей мангровых зарослей. Над лесов вновь слышится пронзительный хохот пары мангровых дятлов, продолжающих прерванное приливом кормление. Пока этот голос слышится вдали, мангровые попугаи продолжают спокойно кормиться, зная, что эти агрессивные птицы не помешают им. Из-за специализации надклювья к питанию улитками мангровые попугаи грызут древесину не так хорошо, как их сородичи, имеющие более типичные рацион и строение клюва. Но, если древесина корней сильно источена ходами различных беспозвоночных, силы клюва этих попугаев вполне достаточно, чтобы разгрызть её в поисках пищи. Когда птицы заняты поиском пищи, треск ломаемой ими древесины слышат все мелкие обитатели тоннелей в древесине. Рачки уползают в самые дальние части своих тоннелей и замирают, а сверлящие моллюски съёживаются.

Пара попугаев взламывает корень мангрового дерева, снимая клювами целый пласт коры. Под ним обнажаются входы в норы сверлящих животных, и попугаи тут же начинают расширять их клювами, отщипывая кусочки древесины. Одному из попугаев удалось выудить из норы крупную особь морского папоротника. Выдернутый из укрытия моллюск совершенно беззащитен. Он может лишь вяло извиваться в клюве одно из птиц. Попугай заглатывает его, дёргая шеей, и просто откусывает твёрдую ракушку, растущую на переднем конце животного. В поисках пищи попугаи продолжают расковыривать древесину, и вскоре одна из птиц добралась до тоннеля, пробуренного мангровым корнежилом. Обитатели тоннеля всполошились: самец плотно обернулся вокруг молоди, а самка поглубже вползла в нору. Это их последний рубеж: им некуда уйти из норы, и они погибнут здесь все вместе. Но ситуация складывается иначе: попугаи внезапно перестали кормиться и начали прислушиваться к звукам леса. Они расслышали хорошо знакомый зловещий хохот – голос мангрового дятла. А затем раздались голоса их сородичей. Не издав ни единого звука, обе птицы вспорхнули и полетели туда, где раздаётся крик.

Пара мангровых дятлов решила разнообразить свой рацион. Они поедают не только беспозвоночных, извлекая их из древесины мангровых деревьев. Время от времени, если есть возможность, мангровые дятлы грабят гнёзда других птиц, как, впрочем, поступают дятлы, ведущие более привычный образ жизни. На этот раз мангровые дятлы обнаружили гнездо попугаев. Несколько недель назад мангровые попугаи устроили гнездо в выгнившем изнутри стволе старого дерева. Такое укрытие хорошо спасает от большинства хищников, но практически не способно сдержать натиск мангровых дятлов, решивших заполучить содержимое гнезда – трёх недавно вылупившихся птенцов. Крупные птицы сидят на стволе дерева и долбят древесину, откалывая крупные щепки. Родители пробуют защитить гнездо, но сейчас преимущество в силе на стороне дятлов. В одиночку дятел не справится с парой попугаев, но сейчас они тоже работают парой, и работа постепенно продвигается. Под ударами их клювов от края дупла отлетают щепки. Пара попугаев пытается отстоять свой дом: они хватают дятлов за хвост и крылья, стараясь держаться подальше от разящего клюва, и при этом громко кричат. Это почти не останавливает работу дятлов: от ствола продолжают откалываться щепки и куски коры. Но у попугаев есть то, чего нет у дятлов: сила единства и взаимопомощь. На крики пары попугаев, оказавшейся в беде, начинают слетаться сородичи, не занятые гнездованием. Они летают над головами дятлов и громко кричат. Некоторые садятся на ближайшие ветви, а другие – прямо на ствол дерева. Уже через несколько минут после нападения дятлов «место преступления» кишит попугаями. Голоса птиц сливаются в оглушительную какофонию, которую не в силах выдержать даже дятел. Какое-то время грабители пробуют запугать защитников гнезда: дятлы топорщат хохолки, издают свой характерный зловещий хохот и пробуют наскакивать на попугаев. Но стая попугаев действует гораздо эффективнее: они атакуют дятлов сзади, дёргая за хвосты и крылья. А когда один из дятлов решил отогнать особо дерзкого защитника гнезда, масса попугаев буквально оттеснила его от партнёра. Единство пары дятлов нарушено, и попугаи умело воспользовались этим. Теперь эти опасные птицы не могут помогать друг другу, и с каждой из них можно расправиться по отдельности. Клювы попугаев легко откусывают кончики перьев на крыльях дятлов, а одной из птиц удалось даже откусить часть жёсткого пера в дятловом хвосте. Всё это происходит под непрерывный крик десятков попугаев, в котором просто тонет устрашающий хохот дятлов. Наконец, один из дятлов сдался: он вспорхнул со ствола, в котором было дупло, и перелетел на соседнее дерево, а потом полетел в чащу леса. Его сопровождал целый эскорт недружелюбно настроенных попугаев. Второй дятел явно не имел желания продолжать грабёж в одиночку, и тоже покинул место происшествия. А вдогонку неудавшимся грабителям слышались крики попугаев.

Этой паре попугаев повезло. Но в другой раз сородичи могут собраться не так быстро, и тогда дятлам удастся довести начатое дело до конца. А птицам других видов и вовсе придётся оставаться один на один с парой хорошо экипированных и смелых грабителей. Но такие события, пусть и трагические, составляют часть того равновесия между хищниками и добычей, которое складывается в природе.

Иногда жизни обитателей и гостей мангровых зарослей могут серьёзно угрожать события неживой природы. В отлив альгоцетусы должны покинуть мангровые заросли и держаться на глубине: если они останутся на участках, которые обнажаются в отлив, то могут просто погибнуть, задохнувшись от тяжести собственного тела, как выброшенный на берег кит. Мангровые заросли – опасное место, но оно привлекает альгоцетусов возможностью кормиться, хотя бывает, что плата за пищу оказывается слишком высокой. Молодой альгоцетус не сразу понял, что попал в ловушку. Когда уровень воды начал снижаться, он просто переплыл на несколько метров в сторону, на более глубокий участок протоки, и продолжил кормиться уже там. Но вода продолжила уходить, и, когда альгоцетус решил вернуться к сородичам, он не смог этого сделать. Отмель, которую он легко преодолел в прилив, теперь оказалась едва покрыта водой, и животному точно не преодолеть её до нового прилива. Молодой альгоцетус оказался в ловушке. Он плавает в небольшом водоёме, глубина которого не более метра в самом глубоком месте: когда альгоцетус ложится на дно, вода едва закрывает его спину. Взрослому зверю пришлось бы плохо в такой ловушке, а этого альгоцетуса пока спасает меньший, чем у взрослой особи, размер тела. Его мать также не покинула мангровые заросли, но она находится в лучшем положении: она плавает в более глубокой протоке, которую отделяет от океана лишь обширная песчаная отмель, которую можно с трудом преодолеть в отлив. Когда молодой альгоцетус пропал, она последовала за ним в заросли, ориентируясь по следу оставляемых им помёта и мочи, но была вынуждена вернуться, когда начался отлив, однако осталась в протоке, несмотря на то, что остальные сородичи направились к океану. Чувствительные вкусовые рецепторы помогли ей установить, в каком направлении уплыл её детёныш, и где он находится в настоящий момент. Молодой альгоцетус, хоть уже живёт самостоятельной жизнью, ещё не полностью порвал связь с матерью, и время от времени общается с ней языком прикосновений и телодвижений, получая от неё эмоциональную поддержку. Семейные узы распадутся только с наступлением половой зрелости молодого животного, а пока матери далеко не безразлично, где находится её детёныш, даже если он изрядно вырос и может самостоятельно кормиться. И это заставляет её оставаться вблизи того места, где находится её детёныш, даже когда она не может непосредственно помочь ему.

Тысячи глаз в лесу постоянно следят за приближением опасности. И тысячи голосов готовы в любую минуту оповестить окружающих о приближении врага. Поэтому хриплые дребезжащие крики мангровых попугаев сразу же подхватывают другие птицы. Гроза мангрового леса, яраха, появляется возле протоки. В отлив это животное очень любит проверять мелководные водоёмы, остающиеся в зарослях. Иногда в таких водоёмах попадается заманчивая добыча: рыбы и другие водяные обитатели, которых нетрудно поймать при известной ловкости. И в этом ярахе нет равных: как и все кошачьи, этот хищник обладает быстротой реакции и физической силой, которые позволяют ему ловить даже крупную добычу вроде молодых болотных акул.

Яраха не скрывается: сейчас он не собирается охотиться на осторожную и быстроногую добычу. Хищник, как обычно, проверяет, не остался ли кто-то во время отлива в замкнутых водоёмах на его территории. Он опасается ступать на зыбкую почву, поэтому бродит по корням мангровых деревьев, время от времени делая длинные плавные прыжки с дерева на дерево. Кошка внимательно осматривает дно луж и прудов, оставшихся при отливе. В некоторых лужицах острый глаз кошки замечает только нескольких копошащихся крабов или мелких рыбок, ради которых не стоит спускаться на топкую грязь, рискуя увязнуть. Иногда яраха пробует спуститься к земле, но, едва опустив лапу на землю, тут же поджимает её и возвращается на надёжные и прочные корни и ветви мангровых деревьев. А оставленный им след быстро заполняется водой.

Осмотрев несколько луж, яраха не обнаружил ничего достойного его внимания. Конечно, если нет никакой другой добычи, крабы тоже вполне сойдут за лёгкую закуску, но этих крох мяса едва хватит, чтобы заглушить голодную резь в желудке. В одной луже хищник заметил крупную пецилобраму. Это неплохая добыча: яраха неоднократно ловил таких рыб, и хищнику очень нравилось их белое мясо с небольшим количеством костей. Оно немного попахивало водорослями, но это не проблема для голодного хищника. Яраха уже начал спускаться к луже, вцепляясь когтями в кору мангровых деревьев, когда громкий свистящий выдох, донёсшийся из соседнего пруда, заставил его прислушаться и взглянуть в сторону источника звука.

Сделав несколько шагов и перепрыгнув на корни соседнего дерева, яраха заглянул в воду. Он сразу же увидел, что на поверхности воды островком выступает широкая гладкая спина какого-то существа, возможно, рыбы. Под водой угадываются очертания тела крупного существа. Островок спины движется, а затем перед ним из воды высунулся небольшой выступ, на нём открылись две узких щели и вновь раздался звук выдоха. Для хищника это означает, что голова существа находится именно там. Приглядевшись, яраха заметил, что под водой движутся, поднимая клубы ила, две конечности – не то лапы, не то ласты. А сзади шевелится могучий хвост с плоским веслообразным плавником. Это не рыба, а подросток альгоцетуса. Яраха помнит, что такие существа встречаются лишь в глубоких протоках и приходят в мангровые леса, как правило, в прилив. Он ел мясо одного такого существа, но это было очень давно: тогда он был ещё молодым зверем и охотился вместе с матерью. Они обнаружили во время отлива крупного странного зверя, который уже был мёртв: акулы выгрызли огромные куски мяса из его боков. Тогда этот молодой яраха и его мать до отвала наелись вкусного, нежного красного мяса странного морского существа, и кормились им несколько дней, пока запах разложения не стал слишком отвратительным. Но яраха понятия не имеет, каким образом можно добыть это существо: он никогда не убивал альгоцетусов. Значит, это будет первый раз. Яраха забрался на прочную ветку дерева, нависающую над водой. Похоже, странное водяное существо не замечает его, а лишь бродит на своих лапах-плавниках по дну пруда, взмучивая ил и пожирая болотные растения. Яраха напрягся, неотрывно следя за движениями альгоцетуса, и приготовился к прыжку. А когда альгоцетус в очередной раз проползал по дну, толкаясь ластами, яраха с громким рёвом обрушился с ветви на его спину. Когти зверя вспороли шкуру альгоцетуса, обнажив слой подкожного жира. Почувствовав боль в спине, альгоцетус рванулся, взмахнув могучим хвостом, и попытался сбросить с себя страшного седока. Его спасло то, что голова его была опущена в воду: яраха не мог нанести укус в шею. На боках зверя появились глубокие шрамы от когтей, а яраха продолжал бить его когтистой лапой. Альгоцетус не может нырнуть в воду: глубина водоёма слишком мала, чтобы можно было это сделать. Но зато альгоцетус может сделать кое-что другое: он просто поворачивается набок, и вцепившийся в его спину яраха оказывается под водой. Яраха умеет плавать, но здесь он явно не в своей стихии. Почувствовав, что задыхается, хищник отцепился от спины альгоцетуса и поплыл. Но его жертва неожиданно перешла в нападение. Альгоцетус развернулся, мощным движением хвоста бросил тело вперёд, подмял под себя плывущего яраху и крепко обхватил его подвижными ластами. Огромная масса навалилась на хищника. Он начал колотить лапами по держащему его существу, изгибаясь и царапая его шкуру когтями. Не обращая внимания на удары когтями, альгоцетус не разжимает объятия и методично топит яраху. Теперь уже сам хищник находится в реальной опасности: ему отчаянно не хватает воздуха, и он из последних сил бьёт лапами альгоцетуса. Собрав последние силы, хищник рванулся к поверхности, вдохнул воздух и начал дёргаться, пытаясь выскользнуть из захвата альгоцетуса. Ему это почти удалось, но морское чудище ещё удерживало заднюю лапу ярахи. Хищнику удалось зацепиться когтями за корни мангрового дерева, и он вонзил в древесину когти. Обретя точку опоры, зверь почувствовал себя намного увереннее: теперь его уже нельзя просто утопить. Ещё один рывок – и задняя лапа ярахи вырвана из объятий альгоцетуса. Одним прыжком яраха заскочил на ветку, чтобы быть вне досягаемости этого существа. Он больше не подумает охотиться на этого зверя: уж лучше перетерпеть голод, чем найти смерть в объятиях этого существа. Хищник тяжело дышит и кашляет, освобождая лёгкие от воды. Он видит, что альгоцетус тоже ранен: его бока исполосованы, а в некоторых местах в шрамах виден слой подкожного жира. Но его ранения, похоже, не мешают ему жить: толстый слой жира спас альгоцетуса от более серьёзных ранений. Бросив ещё один взгляд на это чудовище, яраха побрёл к краю мангровых зарослей, рассчитывая поживиться тем, что могло принести море.

Выбравшись на берег протоки, яраха увидел, что в воде вблизи берега плавает ещё одно такое же морское существо, только более крупное. Хищник не знает, что это мать того зверя, от которого он только что спасся, но он не собирается охотиться на это чудовище. На берегу явно можно отыскать более доступную добычу, и яраха нюхает воздух, пытаясь определить, чем можно поживиться в этих местах. Его поиск завершился довольно быстро: уже через несколько минут яраха ощутил сильный запах мяса и крови омийянехе, и обоняние вывело его к растерзанной болотной акулой туше молодого животного. Останки жертвы акулы колышутся возле берега, зацепившись за корни мангровых деревьев, а в воде под ними снуёт множество рыб, в том числе целая стая крупных пецилобрам. Акула откусила у своей добычи заднюю ногу, объела мягкое мясо на животе и шее, изуродовала укусами голову и выкусила большой кусок грудины вместе с частью рёбер. Обкушенные концы рёбер торчат наружу из побелевших лохмотьев мяса, наглядно демонстрируя прочность акульих зубов и силу укуса. Рыбы вьются вокруг туши, пощипывая лохмотья мяса, но они не могут соперничать по силе с ярахой, и остатки добычи акулы по праву достанутся тому, кто сильнее. Яраха обладает большой силой и легко завладевает остатками добычи акулы: подцепив мясо лапой, кошка хватает тушу зубами и без особых усилий вытягивает на берег. Протащив мясо чуть дальше в заросли, яраха устраивается поудобнее на ветви мангрового дерева, покоящейся на придаточных корнях, и начинает пировать. Несмотря на аппетит акулы, на костях омийянехе осталось ещё немало мяса, и его вполне хватит ярахе не на один день.

Яраха с наслаждением кусает мясо. Оно уже остыло, пролежав некоторое время в воде, но ещё достаточно свежее и аппетитное с точки зрения хищника. Хищник набивает себе живот, наедаясь впрок, и в прошлое уходят воспоминания о неудачных охотничьих вылазках, которые срывались сегодня из-за криков попугаев и других птиц. Сейчас кто-то из попугаев снова обнаружил его и истошными воплями созывает сородичей, но это уже не имеет значения, когда приятный вкус мяса наполняет рот, а запах крови щекочет ноздри. Зверь жадно глотает куски мяса, а его морда перепачкана в крови. Это неплохая награда за неудачную дневную охоту, полученная, к тому же, без лишних усилий. Тело ярахи ещё болит от страшных объятий альгоцетуса, но отдых и пища сделают своё дело: зверь в скором времени поправится. Мяса слишком много, чтобы яраха смог съесть его всё за один раз. Поэтому зверь просто уносит свой трофей подальше в лес и затаскивает обглоданную тушу на дерево, чтобы её не нашли другие плотоядные животные. Яраха зацепил останки омийянехе в развилке ветвей, устроился поудобнее на широком суке и заснул, поглощённый ощущением сытости. Лишь иногда его ухо или губа подёргивались, чтобы согнать надоедливую муху, привлечённую запахом крови, но зверь не просыпался при этом.

Прошло несколько часов. Солнце уже клонится к горизонту, а уровень воды постепенно поднимается: начинается прилив. Яраха продолжает спать среди ветвей и не знает, что происходит вокруг. А место, где он спит, облюбовали для ночного отдыха омийянехе: их стадо вышло на это место, не заливаемое водой в прилив, чтобы спокойно выспаться. Раны на боках уже не кровоточат, а боль от ушибов постепенно проходит. Старый самец возглавляет стадо, и пока его лидерство не оспаривается, но бегство от акулы явно далось ему нелегко: он сильно ушиб ногу и прихрамывает. Самки следуют за ним, а самец-сателлит движется поодаль. Он с шумом вдыхает воздух, непроизвольно анализируя множество запахов леса. Многие из них привычны – запахи членов стада, оставленного ими навоза и раздавленной их ногами растительности, выделяющихся из ила газов, гниющей рыбы – остатков добычи какой-то птицы. Эти запахи не вызывают у животного беспокойства. Но очередной вдох донёс до его рецепторов слабый запах, ударивший по ним, словно молот: запах крови сородича. А второй запах принадлежал хищнику, которого лучше было опасаться. Самец омийянехе поднял голову и зарычал, разевая пасть и скаля острые клыки. Его плоский хобот раздулся, а издаваемый зверем громкий звук заставил вздрогнуть даже его сородичей. Это был сигнал тревоги, и он означал необходимость действовать. Детёныши сбились вместе и стояли бок о бок, дрожа и повизгивая, а две самки держались рядом с ними, угрожающе трубя и разевая рты. Остальные самки и самец-лидер двинулись на голос самца-сателлита. Их подслеповатым взорам открылась ужасная картина: на дереве, распространяя запах крови, висели останки их сородича, а рядом с ними, прижавшись к стволу и оскалившись, на них глядел страшный зверь – один из тех немногих, кого лучше обходить стороной.

Яраха проснулся от жуткого рёва, раздававшегося с земли. Открыв глаза, он увидел, что под деревом стоит крупный самец омийянехе, таращит на него маленькие глазки, разевает пасть и ревёт. Яраха чувствует себя в безопасности: этот зверь не умеет лазить по деревьям, поэтому он может реветь тут хоть до самой темноты. Но когда в ответ на этот рёв из зарослей послышались ещё голоса, яраха вскочил и оскалился. Силы становились слишком неравными: если одного зверя можно легко обмануть, напугать, или даже просто разминуться с ним, спрыгнув с другой стороны дерева, то несколько таких же зверей – это сила, с которой следует считаться даже взрослому ярахе. К тому же численный перевес придаёт этим чудовищам смелость, а это совершенно не нужно хищнику.

Доминирующий самец омийянехе перешёл в наступление. Он бросился на дерево и ударил по его стволу обломанным клыком. Ветви ощутимо вздрогнули под лапами ярахи, заставив хищника рявкнуть в ответ и оскалить зубы. Одна из самок омийянехе бросилась вперёд и с разбегу впечатала тумбообразные ноги в основание ствола дерева. Крона закачалась, и ярахе пришлось вцепиться в кору всеми когтями, чтобы не упасть. Падение для него равносильно смерти: он может погибнуть под ногами разъярённых великанов за считанные секунды. Преимущество в силе и численности на стороне травоядных, и единственное, что может противопоставить им яраха – это ловкость. У него есть лишь один путь к спасению: перескочить на ветви соседнего дерева, чтобы вырваться из осады, и оттуда бежать, куда сочтёт нужным.

Стадо омийянехе топчется под деревом, животные угрожающе трубят. Яраха оглядел ветви соседних деревьев и выбрал одно из них, толстый сук которого тянулся почти в нужном направлении. Ему предстоит преодолеть по воздуху около пяти метров: это будет трудно, но возможно. Во время очередного удара по стволу дерева хищник опорожнил кишечник, и запах его помёта заставил омийянехе отступить. Воспользовавшись моментом их замешательства, яраха нацелился на выбранную ветку, напряг мускулы ног, сжал тело в упругий комок, а затем прыгнул, вложив в это движение все свои силы.

Глуповатые омийянехе не сразу поняли, что их враг куда-то пропал. Они громко трубили в унисон, разевали пасть и демонстрировали свои клыки. Но они не сразу поняли, что врага больше нет, и одна из самок снова бросилась на таран дерева. Мощный удар сотряс крону, и останки молодого омийянехе шлёпнулись среди его бывших родственников и родителей, а страшный запах крови и мяса обратил зверей в бегство. Они едва не сбили с ног самок, охраняющих молодняк, и те, поддавшись общей панике, погнали детёнышей прочь от дерева, на котором была сделана ужасная находка. Они не рассуждали: паника сородичей слепо запустила у них реакцию бегства, а молодые животные, не разбираясь, бросились вслед за взрослыми.

Яраха не видел финальных актов спектакля, разыгравшегося под деревом. Хищник просто перескочил на соседнее дерево, с него – на другое, и сбежал прежде, чем остатки его обеда посеяли панику среди омийянехе. Зверь постарался покинуть опасное место, чтобы найти новое укрытие и продолжить отдыхать: сытость и усталость ещё давали о себе знать. Но его находку, к сожалению, уже не вернуть.

Солнце уже стоит низко над горизонтом, и краски дня тускнеют. Дневные животные постепенно подыскивают себе место для ночлега, а ночные жители мангровых лесов готовятся к поиску пищи. Над деревьями порхают пушистые ночные бабочки и стремительно проносятся трепещущие крыльями летучие мыши. Многочисленные гекконы, проведя день в укрытиях под корой или среди эпифитных растений, теперь выползают на ветви и начинают кричать писклявыми и звонкими голосами, заявляя о своём присутствии и о правах на территорию. Многие пресмыкающиеся мангровых зарослей ведут дневной образ жизни, и это порождает сильную конкуренцию между ними. Поэтому в процессе эволюции часть их видов перешла к ночной активности, получая доступ к обильному источнику корма в виде ночных насекомых. Одним из самых своеобразных видов рептилий в мангровых лесах является летучий анолис. Эта ящерица хорошо приспособлена к жизни в участках разреженного леса, где кроны деревьев не образуют сплошного полога, и способна совершать длинные планирующие прыжки, спасаясь от хищников или настигая добычу. По бокам тела у этих рептилий растут складки кожи, поддерживаемые хрящевыми стержнями, словно спицами зонтика. Глаза этих маленьких ящериц очень крупные и чувствительные к свету, что позволяет им свободно ориентироваться в ночном лесу даже при слабом свете звёзд. В лучах заходящего солнца зрачок превращается в маленькую точку, полностью раскрываясь лишь ночью. Весь день эти ящерицы проводили под корой деревьев, среди листвы или в зарослях эпифитных растений, а ближе к вечеру начинают выбираться на плотные листья мангровых деревьев и греются на солнце, зацепившись всеми лапами за края листа.

Крупная ночная бабочка летит над протокой. Она живёт недолго, и её единственная задача во взрослой жизни – оставить потомство. Чувствительные перистые усики ловят слабые запахи, витающие в воздухе, разыскивая среди них самый желанный – запах самки, готовой к размножению. Она может спариться лишь с одним самцом, и ему нужно успеть стать этим единственным. Но это ему вряд ли удастся сделать: за полётом насекомого следят голодные глаза сидящей на ветке ящерицы. Всё тело летучего анолиса напряжено, задние лапы подобны взведённым пружинам, а по сложенным вдоль боков кожным складкам пробегает волна дрожи. Ящерица отследила движение бабочки, прицелилась, и в нужный момент совершила прыжок. В первые мгновения прыжка её передние лапы были прижаты к телу, и вся она напоминала брошенное копьё. Затем в воздухе рептилия растопырила лапы и расправила летательную перепонку. Одним небрежным движением она сбила летящую бабочку, сжала тело насекомого в челюстях и благодаря лёгкому изгибу туловища сделала изящный вираж в воздухе, приземлившись на ветку соседнего дерева. Добыча силится вырваться, её крылья трепещут, а туловище зажато в челюстях рептилии. Несколькими движениями челюстей ящерица разжевала тело бабочки, и лишь сухие несъедобные крылья тусклой расцветки, кружась в воздухе, падают в воду под деревьями.

На закате просыпаются карибские вороньи цапли. Величественный болотный кипарис, высящийся над лесом, оживает. Неподвижные силуэты, с трудом угадывающиеся среди ветвей и прядей эпифитных растений, превращаются в стройных птиц и оглашают воздух громкими неприятными криками, сообщая сородичам о своём присутствии. Птенцы присоединяются к общему хору, но их крики несут чисто утилитарную функцию: за время дневного сна они сильно проголодались и теперь просто просят еды. Одна за другой взрослые птицы выходят из своих укрытий в ветвях. Их очертания выделяются на фоне тускнеющего вечернего неба, словно вырезанные из бархатно-чёрной бумаги. Лишь белые брови птиц выделяются на этом фоне. Добравшись до концов ветвей кипариса, взрослые птицы отправляются на охоту.

Птенцы голодны и нетерпеливы. Пока родители на охоте, они пробуют добыть пищу сами. Сверчки и кузнечики, жуки и бабочки – все насекомые достаточно крупного размера уже стали пищей этих голодных существ, или вполне могут стать, едва только окажутся на дереве. Зато мелкие насекомые, которые явно не подходят по размерам для молодых цапель, благоденствуют в этих местах, приманивая своим присутствием других животных. В ветвях болотного кипариса мелькают тени летучих анолисов – эти ящерицы неплохо чувствуют себя под боком у взрослых цапель, прячась от них на нижней части ветвей и среди зарослей эпифитов. Но иногда случайности нарушают гармонию их сосуществования. Порыв ветра поднял одного из анолисов во время планирующего прыжка и бросил его на колышущиеся побеги тилляндсии, свисающие с ветвей седыми бородами. Силуэт повисшей на растении ящерицы прекрасно виден на фоне закатного неба, и один из птенцов карибской вороньей цапли заметил рептилию. Анолис не сумел время заметить опасность и ускользнуть от неё: длинные челюсти птенца схватили его, словно пинцет, и сдавили. Тряхнув головой, птенец цапли отбросил в сторону мешающие ему побеги тилляндсии и начал заглатывать свою добычу, не озаботившись тем, чтобы убить её. Это первая крупная добыча птенца карибской вороньей цапли – до этого момента ему удавалось ловить только насекомых. Тело и хвост летучего анолиса довольно длинные для птенца, поэтому ему приходится потрудиться, прежде чем дёргающиеся лапы и извивающийся хвост добычи займут своё место в его желудке. В какой-то момент птенец цапли замер, отдыхая, и лишь хвост какое-то время свисал у него изо рта, но затем птенец собрался с силами, и вся добыча оказалась у него в желудке. Теперь ожидание родителей с уловом будет не таким тягостным.


***


Тропические сумерки коротки, и вскоре небо чернеет, усеянное мириадами сияющих звёзд. Вода в мангровом лесу постепенно прибывает.

Молодой альгоцетус, пострадавший от нападения ярахи, сейчас вне опасности. Когда зверь почувствовал, что уровень воды поднимается, он начал искать обратную дорогу в глубокую протоку. Переступая ластами, словно ногами, он медленно движется по протоке. Добравшись до самого мелководного места в протоке, он не стал дожидаться, пока вода облегчит его уход из леса. Втыкая когти, растущие на ластах, в дно, молодой альгоцетус пополз по мелководью, волоча тело, словно мешок. В какой-то момент он почувствовал, что ему стало трудно дышать: тяжесть тела сдавила ему лёгкие. Но потом дно снова ушло вниз, и он с наслаждением ощутил лёгкость от полного погружения в воду. Сделав глубокий вдох, молодой альгоцетус нырнул и поплыл, устремившись к тому месту, где оставил свою семейную группу. Он ещё не успел выплыть в протоку, когда ощутил в воде знакомый вкус, говорящий о том, что один из его сородичей не покинул эти места, ожидая его возвращения. Всплыв на поверхность, молодой альгоцетус сделал ещё один вдох, и услышал дыхание другого животного, словно в ответ. Устремившись на звук, молодой альгоцетус вскоре нашёл того, кого искал: собственную мать. Встреча двух животных прошла трогательно, несмотря на их внушительные размеры и неуклюжее телосложение. Мать и подросшее дитя обменялись прикосновениями морд и ластов, а затем поплыли, касаясь друг друга боками и ритмично взмахивая хвостами почти в унисон. Бока молодого альгоцетуса покрыты шрамами, в глубине которых белеет слой подкожного жира; они вскоре зарастут, но рубцы от них останутся на всю жизнь на память о неудачной экскурсии в глубины мангровых зарослей. Память о хищнике, напавшем сверху и причинившем боль, останется в памяти альгоцетуса в виде отдельных фрагментарных воспоминаний, обогатив его жизненный опыт. Возможно, в дальнейшем это заставит его держаться подальше от густых зарослей, даже если они обещают обильный корм.

Карибские альгоцетусы отличаются прочностью социальных уз, и мать с детёнышем отправляются на поиск остальных членов стада. Они не могли уйти далеко, и двоим зверям легко удаётся обнаружить свою группу: остальные её члены просто пасутся на внешнем крае мангрового леса. Воссоединившаяся пара альгоцетусов покидает мангровые заросли, отталкиваясь ластами от дна. Они проведут ночь на краю леса, на глубокой воде, и вернутся в мангровый лес со следующим приливом. Альгоцетусы – всего лишь гости мангровых зарослей. Значительная часть их популяции обитает дальше от берега, среди зарослей плавучих растений водяного шпината, которые являются основным кормовым ресурсом для этого вида. Визиты этой группы в мангровый лес объясняются наличием у одной из самок маленького детёныша. Взрослые самцы, не обременённые заботами о потомстве, не подходят близко к берегу.

Постоянные обитатели мангровых зарослей продолжают жить привычной жизнью. В нижнем ярусе мангрового леса очень темно: густые кроны деревьев почти не пропускают вниз свет звёзд и луны, поэтому большинство обитателей этого яруса в своей жизни полагаются не на зрение, а на другие, более надёжные чувства. Но возле проток, где деревья расступаются, кажется, сама темнота оживает. По затопленным водой корням мангровых деревьев движутся, словно привидения, существа, которые ещё черней, чем сама ночь.Лишь пара белых пятнышек выдаёт их присутствие, но в темноте зарослей их можно и не разглядеть. Тем не менее, сами эти существа прекрасно различают друг друга даже в самую тёмную ночь благодаря острому зрению. По ночам карибские вороньи цапли охотятся на рыбу. В таком странном образе жизни есть свои преимущества: и конкуренты, и добыча в это время спят, что сильно облегчает охоту птицам. Они хорошо видят в слабом свете луны и звёзд, а благодаря чёрной окраске оперения сами незаметны для рыб. Охотящаяся цапля просто погружает в воду клюв примерно наполовину. Чувствительные клетки внутри клюва дают ей достаточно полную информацию о движении воды и живых существ, даже если птица не может увидеть их непосредственно.

Одна из цапель замерла, вцепившись лапами в корни дерева и погрузив клюв в воду. Она ощущает движения множества мелких живых существ: ночью на охоту выходят креветки и другие мелкие обитатели воды. Но она ощущает кое-что ещё: медленные движения более крупных существ. Под самой поверхностью воды среди корней мангрового дерева плавает целая стая сонных рыб – взрослых пецилобрам. Корни мангровых деревьев, обросшие ракушками, представляют собой превосходное естественное укрытие для этих рыб, и они стараются держаться под их защитой: здесь на них труднее напасть хищнику. Цапля легко смогла бы схватить одну из рыб, слишком отдалившуюся от сородичей, но чувства подсказывают птице, что это слишком большая добыча, чтобы её можно было проглотить. Рыба плавает едва не под самыми пальцами цапли, сомкнувшимися на корне дерева. В свете звёзд птица видит, как её плавник высунулся на поверхность. Соблазнительный момент, но птица ждёт более подходящей добычи. В стае есть несколько молодых рыб, и нужно лишь дождаться, пока одна из них окажется за пределами корней мангрового дерева. Поэтому цапля просто ждёт.

Мелкая рыба, слегка шевеля плавниками, выплыла за пределы защищённой зоны. Возможно, при помощи клеток боковой линии она ощущает, что рядом с ней цапля погрузила в воду раскрытый клюв. Но она не отличает его от корней и веток, потому что птица умеет терпеливо ждать, сохраняя неподвижность. И ожидание цапли оправдывается: когда сонная пецилобрама оказалась совсем рядом с её клювом, птица одним ловким движением выхватила её из воды, подбросила в воздух и поймала. Лишь чешуя рыбы блеснула в свете луны, и всё кончилось. Нападение цапли вспугнуло рыб: они бросились в стороны, натыкаясь на корни и друг на друга. А птица снова осторожно погрузила клюв в воду и продолжила ожидание.

Цапле лучше быть осторожной: прилив – это время, когда морские обитатели посещают затопленный лес. И не все они могут быть безопасными и мирными. Плавно изгибая тело, молодая болотная акула лениво плавает среди мангровых деревьев, разыскивая некрупную добычу. Цапля увидела в темноте, как из воды на мгновение высунулся плавник акулы, и это заставило её прервать охоту и сделать несколько плавных шагов, поднявшись повыше над водой. Хотя длина акулы – чуть больше метра, она может быть опасна для взрослой цапли: клюв птицы с трудом пробьёт крепкую кожу рыбы, а зубы акулы легко расправятся с костями и мускулами птицы. Цапля с трудом может разглядеть акулу, но иногда она видит, как под водой мелькает белый живот морского хищника. Акула подплыла довольно близко к дереву, на котором устроилась цапля, привлечённая присутствием рыб. Стая пецилобрам, почувствовав движение крупного тела, оживилась. Рыбы сбились в тесную стаю и застыли среди корней дерева. Чувствуя их запах, акула попыталась проникнуть в их укрытие. Ей удалось протиснуть голову среди корней, но пецилобрамы отплыли в сторону, и акуле пришлось рывками выбираться из ловушки, изгибаясь всем телом. Когда она сделала это и уплыла, в одном из корней осталось напоминание о её присутствии – зуб с пильчатыми краями, глубоко вонзившийся в кору.

Оцоматли собрались тесной семейной группой на высоком дереве. Ночью сглаживаются даже различия между рангами отдельных особей, и всю группу охватывает своего рода единение перед лицом ночных опасностей. Животные забрались на гибкую вершину дерева, но держатся у самого ствола: так меньше вероятность нападения совы. А если на них будет нападать яраха, ствол дерева обязательно качнётся под его весом, и это станет сигналом тревоги.

Омийянехе не столь пугливы благодаря своим огромным размерам. Они ночуют на возвышенности, неподалёку от корней огромного болотного кипариса. Спящие на животе звери напоминают огромные каменные глыбы, но запах и громкое сопение говорят о том, что это живые существа. Детёныши спят, привалившись к бокам матерей. Самец-сателлит предпочитает спать стоя, просто привалившись боком к стволу одной из пальм. Если возникнет опасность, его сложнее будет застать врасплох, а сам он не будет тратить время на то, чтобы подняться на ноги. Своим поведением в последнее время он уже успел сделать серьёзную заявку на лидерство в стаде, и фактически власть плавно переходит от старого самца к нему.

По ночам из своих укрытий выползает множество крабов. Они хорошо чувствуют себя в мангровых зарослях. Многие из них роют глубокие норы, в которых отсиживаются днём. Из стенок этих нор просачивается вода, поэтому крабы не рискуют высохнуть. А ночью, когда жара спадает, а влажность повышается, тысячи крабов разных размеров и расцветок выползают из нор. Одни из них поедают опавшие листья и плоды, другие ищут насекомых, а третьи поедают останки погибших животных. Туша омийянехе, которая была пищей сначала акуле, а затем ярахе, в итоге достаётся всё тем же крабам. Запах собрал множество этих ракообразных. Их едва можно разглядеть в темноте, но зато их деятельность прекрасно слышна. Крабы скребутся панцирями друг об друга, щёлкают клешнями и царапают ногами. Они почти ничего не видят в темноте, но прекрасно ориентируются при помощи обоняния. И запах мяса на остатках туши молодого омийянехе служит отличным ориентиром для этих падальщиков, собирающихся на даровое угощение со всей округи. После захода солнца останки омийянехе оказываются покрытыми сплошным слоем крабовых панцирей. Крабы неустанно скоблят ногочелюстями кости трупа, с одинаковым аппетитом поедая кожу, мясо и сухожилия. При этом не обходится без эксцессов: по ошибке краб может схватить клешнёй ногу своего соседа, которая тут же оказывается отброшенной и попросту поедается. А мелкие крабы вынуждены постоянно быть настороже, рискуя стать жертвами более крупных особей, даже собственных сородичей. Крупные крабы, напротив, так увлечены поеданием мяса, что просто забывают о присутствии врагов вокруг. И рано или поздно враги дают о себе знать. В темноте над пирующими крабами неслышно пролетает сова, схватывает одного краба и улетает на дерево, чтобы там расправиться со своей добычей. Ещё нескольких крабов утаскивают вездесущие крысы, населяющие мангровый лес, и в ближайших кустах вскоре слышится тихий хруст панцирей этих крабов, сопровождающийся довольным повизгиванием удачливых грызунов. Несмотря на хищников, пиршество продолжается с поистине фанатичным упорством. Крабы безучастны к судьбе сородичей, и каждый, кто попал в когти или зубы хищника, просто освобождает место для очередного гостя на этом пиру. Крабов не пугает даже шум крыльев пары карибских вороньих цапель. Эти птицы сели на землю рядом с копошащейся массой крабов и начали склёвывать их одного за другим. Некоторым крабам удаётся спастись бегством, но других настигают клювы этих птиц. Крабов спасает от птиц лишь многочисленность: цапли просто не в состоянии съесть их всех. Кроме того, их дожидаются птенцы, поэтому, набив желудки крабами, птицы взлетают и направляются к ветвям болотного кипариса – кормить потомство. Это нужно сделать не один раз в течение ночи, чтобы днём птенцы не испытывали голода.

Летучие анолисы приспособлены к питанию другим кормом, недоступным для крабов. Лёгкие стройные рептилии скользят в воздухе над водой, растопырив летательные перепонки и схватывая в прыжке ночных бабочек. В ночной темноте зрачки их глаз раскрываются полностью, и из-за этого глаза ящериц светятся в темноте красноватым светом, отражая звёздный и лунный свет. Они прекрасно различают насекомых, летающих над тушей омийянехе, терзаемой крабами, и то одна, то другая ящерица беззвучно пролетает в темноте над пирующими крабами, преследуя мух и жуков, слетевшихся на запах. Но даже такие искусные летуны могут совершать ошибки. Один из летучих анолисов неудачно завершил прыжок, ударившись об ветку. Не успев схватиться за неё хотя бы одной лапой, ящерица упала на труп омийянехе – в самую гущу пирующих крабов. В следующие несколько секунд в её тело вцепились твёрдые безжалостные клешни, и сразу несколько крабов начали пожирать извивающуюся ящерицу живьём с разных сторон. Маленькая рептилия, приспособленная к планирующим прыжкам, оказывается слишком хрупкой и слабой, чтобы вырваться из их клешней.

Ночной прилив – очень важное время в жизни морских обитателей. Их жизнь больше подчинена ритму приливов и отливов, чем смене дня и ночи, но совпадение прилива и ночи – это сигнал к началу важнейшего события в жизни множества беспозвоночных. Вода, заливающая мангровый лес, наполняется множеством микроскопических живых существ – потомством различных беспозвоночных, главным образом червей и моллюсков. Несмотря на ночное время, листосифонные моллюски вроде мангровой хризантемы и морского папоротника высовываются из своих укрытий, раскрыв вторичные жабры. По телам этих существ пробегают волны пульсации: в мантийную полость накачивается вода, а затем резким сокращением мускулатуры животные выбрасывают в воду яйца. С отливом их яйца будут унесены в море, где в толще воды из них выклюнутся плавающие личинки. Это единственная возможность для расселения у этих сидячих видов. В дальнейшем те немногие личинки, которым удастся выжить, вернутся в мангровые заросли с одним из приливов, чтобы осесть на подходящем субстрате и начать расти.

К этому ночному празднику жизни приурочивают рождение потомства многие живородящие рыбы. Такое ответственное событие должно происходить в максимально благоприятное время, когда темнота скрывает крохотных мальков от хищников, а кишащие в воде мелкие живые существа становятся их первой пищей. Беременная самка пецилобрамы отделилась от стаи и нашла укрытие среди корней мангрового дерева, у самого ствола. Мальки созревают в её животе порциями, но у этого крупного вида рыб довольно медленный темп размножения. В эту ночь готовы появиться на свет всего лишь четыре малька, и лишь у самых сильных рыб может рождаться шесть или семь мальков сразу. Бока самки пецилобрамы округлились, а стенки живота подрагивают. Она готова разрешиться от бремени, для этого нужен лишь удобный момент. Забившись в корни дерева почти к самому стволу, самка пецилобрамы замерла, вздрагивая плавниками, а затем её тело выгнулось дугой, и она начала рожать. Первый малёк, покинувший её тело, был свёрнут в комочек и покрыт тонкой яйцевой оболочкой. Несколько секунд он неподвижно парил в толще воды, а затем одним решительным движением распрямился и сбросил с себя оболочку. Его рот и жабры заработали, плавники расправились, и он бросился на дно, подняв облачко ила. Второй малёк родился через несколько минут. Он успел сбросить яйцевую оболочку ещё в яйцеводе, и появился на свет практически готовым к самостоятельной жизни. Он сразу же поплыл прочь от матери, чтобы в дальнейшем не стать случайно её добычей. Последние два малька родились без лишних усилий, здоровые и жизнеспособные. Некоторое время после родов пищевое поведение самки подавлено, но примерно через час она уже не откажется от возможности напасть на малька своего вида, и даже на своё собственное потомство. Но крупные и немногочисленные мальки пецилобрамы, несмотря на это, имеют реальную возможность дожить до взрослого состояния. Возможно, потомству пецилобрамы удастся найти до рассвета надёжное укрытие, чтобы не стать жертвами птиц или крабов. В дальнейшем они быстро научатся быть осторожными, а жизнь в стае поможет им успешнее замечать опасность и заблаговременно избегать её. У крупных хищных живородящих рыб потомство более многочисленно, но его выживаемость крайне низкая: их крошечные мальки уже с раннего возраста начинают охотиться за собственными сородичами. Но они и сами могут стать жертвами других хищников, и молодые пецилобрамы вносят свой вклад в истребление мальков других видов уже с первых дней своей жизни.

Паре мангровых корнежилов и их потомству удалось пережить нападение мангровых попугаев минувшим днём. Чистая случайность спасла их от неминуемой смерти в клювах этих птиц, и сейчас наступает момент, когда их потомство должно сделать первый шаг к самостоятельной жизни. Пока самец ухаживал за детёнышами, самка обгрызала размочаленную клювами попугаев древесину, из-за которой вход в нору оказался почти полностью перекрытым. Как только попугаи улетели, она развернулась в гнездовой камере головой вверх и начала терпеливо обгрызать волокна древесины, набивая себе кишечник так, что он начал просвечивать через полупрозрачные покровы её тела. Осторожно выбравшись из норы, она вытолкнула часть мусора головой, а затем опорожнила кишечник и снова забралась в нору. Её ногочелюсти весь остаток дня и до самой полуночи были заняты работой. А когда работа закончилась, она снова скрылась в норе. Но после неё из норы показалась крошечная голова молодого мангрового корнежила: первый из молодых рачков выбрался из родительской норы. Следом за ним появилась ещё пара молодых рачков, и затем сразу все остальные: взрослые особи просто вытолкнули их наружу плоскими головами. Когда один молодой рачок попробовал вернуться, самка пригнула голову, закрыв ею вход в нору, словно пробкой. Ощупав твёрдый хитиновый панцирь на её голове, молодой рачок попытался протиснуться в щель между её головой и стенкой норы, но самка отодвинулась вглубь норы, плотно закупорив головой вход. Для молодых мангровых корнежилов настало время переходить к самостоятельной жизни. Молодые особи этого вида подвижнее, чем взрослые, и напоминают крохотных сороконожек. Они обладают одним навыком, который полностью утрачивают взрослые особи: они умеют плавать. Задняя пара ног служит им плавниками и активно используется в момент расселения. Молодые рачки делают «стойку на голове»: они вытягиваются в полный рост, держась за субстрат лишь передней парой ходильных ног и растопырив плавательные ноги. Вскоре течение отрывает их от поверхности корня и уносит в густую тень мангрового леса. Оказавшись в толще воды, рачки прижимают ходильные ноги к телу и гребут задними парами плавательных ножек, меняя направление движения при помощи изгибов тела. Одни из них вскоре осядут на корнях и окажутся в глубине мангровых зарослей. А другие могут плавать до самого отлива, и течение может вынести их на внешнюю границу мангрового леса, где конкуренция с сородичами меньше. Но те из них, кто будет плавать слишком долго, рискуют оказаться в океане, вдали от берегов, где их ждёт неминуемая гибель.

Но не меньше опасностей грозит тем из них, кто остался плавать в затопленном мангровом лесу. Для крохотных и тонких, как ниточка, молодых рачков могут быть опасными даже новорождённые мальки живородящих рыб. А крупный малёк пецилобрамы, с рождения обладающий вытягивающимся в трубочку ртом, легко засасывает и более крупную добычу. Когда один из молодых мангровых корнежилов, отправившихся в первое и последнее в жизни путешествие, проплыл неподалёку от него, малёк пецилобрамы попытался поймать его, засасывая воду ртом-трубочкой. Возможно, рачка спасло отсутствие опыта у этого хищника. Быстро заработав плавательными ногами, молодой мангровый корнежил отплыл на безопасное расстояние, ближе к корням дерева, а малёк пецилобрамы бросился следом за ним. Добыча и хищник плывут среди корней, и расстояние между ними быстро сокращается. Но выживание животных в таком молодом возрасте часто зависит от случая. Преследуя молодого мангрового корнежила, малёк пецилобрамы проплыл слишком близко к одному из корней. Неожиданно часть корня ожила, оказавшись крупной тонкотелой креветкой с длинными клешнями. Благодаря маскирующей буроватой окраске с пятнами неправильной формы она была практически незаметной, пока не начала двигаться. Одна из клешней быстро вытянулась в сторону, схватила малька за плавник и потащила его к движущимся ногочелюстям. Подтянув к себе сопротивляющуюся добычу, креветка начала поедать её живьём. Этому мальку пецилобрамы не суждено увидеть первого в своей самостоятельной жизни рассвета. Впрочем, молодому мангровому корнежилу тоже не суждено увидеть солнечный свет, но совсем по другой причине. Он просто прицепляется к первому попавшемуся на пути корню. Немного поползав по нему, рачок нашёл трещинку в коре, забрался в неё и начал грызть ногочелюстями древесину. Когда небо на востоке посветлело, он уже успел прогрызть для себя небольшой тоннель, как раз для того, чтобы полностью скрыться в нём. В течение нескольких следующих дней он будет продолжать работу, пока не построит себе достаточно просторный тоннель. Эта особь превратится в самку, и когда-нибудь, возможно, её укрытие найдёт сородич, который постепенно превратится в самца и поможет вырастить новое поколение мангровых корнежилов. Но до этого времени приливы и отливы сменят друг друга не один десяток раз.

К рассвету крабы постепенно расползаются по укрытиям. Они отлично справились со своей ролью падальщиков: от трупа молодого омийянехе остаются лишь хорошо обглоданные кости, которые смогут утилизировать лишь некоторые насекомые. Возможно, какие-то крабы в дальнейшем смогут погрызть источенные ими кости, пополняя запасы солей кальция в организме. Или же местные грызуны растащат и разгрызут останки этого зверя. В природе ничто не пропадает зря – даже на самую невзыскательную пищу найдётся свой едок.

Когда край солнечного диска появляется из-за горизонта, чёрные силуэты карибских вороньих цапель вновь появляются в утреннем небе. Птицы спешат к огромному болотному кипарису, и их встречают громкие голоса птенцов. Молодняк уже получал пищу два или даже три раза за ночь, но сейчас наступает последняя кормёжка перед наступлением дня. Возвращающиеся на гнездовье взрослые птицы отрыгивают добычу, которую птенцы готовы буквально вытащить у них из горла, крича, хлопая слабыми крыльями и отпихивая друг друга от родителей. Получив свою порцию еды, они быстро успокаиваются и вместе с родителями устраиваются на днёвку в густой тени ветвей болотного кипариса. За этот день перья на их теле ещё немного отрастут. Пройдут дни, они постепенно научатся летать, а ещё через какое-то время отправятся на первую в своей жизни охоту. Им придётся учиться жить самостоятельно, чтобы однажды сменить предыдущее поколение своего вида и продолжить непрерывный цикл жизни, ритм которому в этих местах задают море, Луна и Солнце.


Бестиарий


Мангровая хризантема (Parapholiosyphon psammophilus)

Отряд: Венериды (Venerida)

Семейство: Фоладиды (Pholadidae)

Место обитания: мангровые леса тропической Америки, глубокие протоки в мангровом лесу.


В неоцене среди морских мелководных моллюсков появилась ещё одна группа видов, вступивших в симбиотические отношения с микроскопическими одноклеточными водорослями. Это представители семейства фоладид, которые известны как листосифонные моллюски. Это формы, ведущие сверлящий или роющий образ жизни, у которых сильно вытянутое тело окружено мантией, имеющей трубкообразную форму. На заднем (верхнем при нормальном положении животного) конце тела у видов этой группы развиваются крупные выросты причудливой формы, содержащие симбиотические водоросли.

Мангровая хризантема – это вид листосифонных моллюсков, который ведёт не сверлящий, а роющий образ жизни, и населяет песчаные мелководья тропических районов Америки в Атлантическом океане. У этого вида на переднем конце тела имеется небольшая раковина светло-жёлтого цвета с толстыми известковыми створками и хорошо развитыми рёбрами, которая прикрывает лишь передний конец тела животного. Тело моллюска сильно вытянутое, червеобразной формы, заключено в «футляр» из мантии. Передняя часть мантии, скрытая в грунте, белёсого цвета, а задняя покрыта округлыми серыми пятнами разного размера. Длина тела животного – около 50 см при диаметре около 2 см, но тело может вытягиваться примерно до 70 см. Вторичные жабры достигают длины 11-12 см, их 3 пары. Эти жабры сильно рассечены почти до основания на 8-12 тонких долей, слегка расширенных в средней части, и в целом такой моллюск с расправленными жабрами напоминает цветок хризантемы. Симбиотические водоросли помогают животному получать дополнительное питание, хотя животное не отказалось полностью от питания путём фильтрования воды. Время от времени мангровая хризантема «дышит», сильным сокращением тела сменяя порцию воды в мантийной полости. Этот вид устойчив к значительным колебаниям солёности воды.

Нежная полупрозрачная ткань вторичных жабр богата клетками симбиотических водорослей, придающими ей зелёный или желтоватый цвет в зависимости от вида симбионта. Ткань вторичных жабр снабжена мускульными волокнами и способна сокращаться – при прикосновении они втягиваются в мантийную полость. При повреждении их ткани способны к регенерации, при этом форма восстановившегося участка вторичных жабр почти не меняется – лишь немного укорачивается и расширяется. Вторичные жабры окружены краевой складкой мантии, снабжённой кольцевым мускулом-сфинктером. В случае опасности жабры втягиваются внутрь мантии, животное выбрасывает струю воды, сфинктер плотно замыкает мантийную полость и моллюск втягивает тело в грунт, заякорившись раковиной.

Раковина выполняет функцию опоры и якоря, удерживая моллюска в рыхлом грунте. Рёбра увеличивают поверхность сцепления с грунтом. Для передвижения по дну животному служит редуцированная нога, которая позволяет перемещать тело животного на небольшие расстояния, проникая в грунт и закрепляяь в нём. После этого следует резкое сокращение мускулов, и животное смещается в сторону. Также с помощью ноги животное может принимать нормальное положение, если было выкопано из грунта.

Расселение мангровой хризантемы происходит на стадии плавающей планктонной личинки. Ночью во время прилива, когда солёность воды приближается к нормальной океанической, взрослые особи вымётывают в воду небольшие порции яиц; оплодотворение происходит в воде. Личинка живёт в планктоне до 3 недель, далее оседает на дно и превращается в молодого моллюска. На планктонной стадии происходит заселение тканей животного симбиотическими водорослями, но это может произойти также после оседания животного на грунт.

В мангровых лесах Флориды и островов Карибского моря обитает близкий вид – морской папоротник (Parapholiosyphon bifoliatus), который заселяет корни мангровых деревьев и сверлит в них отверстия. Тело этого вида червеобразное, длиной около 10 см при толщине до 4-5 мм. У этого вида только две тонкие перообразные вторичные жабры. На краю мантии этого моллюска развивается конхиолиновая крышечка, закрывающая вход в просверленную нору. Помимо фотосинтеза симбиотических организмов, этот вид впитывает через тонкие покровы минеральные вещества и органику из повреждённых корней мангровых деревьев.


Овечья улитка (Neritina hyperfertilis)

Отряд: Неритопсины (Neritopsina)

Семейство: Неритиды (Neritidae)

Место обитания: тропическая Америка от Флориды до севера Южной Америки, мангровые заросли.


Улитки семейства неритид, способные жить как в морской, так и в пресной воде, широко распространены в мангровых зарослях и эстуариях тропического пояса Земли. В эпоху человека многие их виды вымерли из-за исчезновения мангровых лесов и загрязнения рек, но некоторым видам удалось уцелеть, и их потомки расселились по береговым местообитаниям. В мангровых лесах эпохи неоцена обитают многочисленные виды этих улиток. Один из их видов, овечья улитка из тропиков Америки, вступил в симбиотические отношения с крабом-пастухом – местным видом ракообразных, который своей деятельностью обеспечивает этим улиткам благоприятные условия для жизни.

Овечья улитка – небольшой моллюск: длина раковины взрослой особи около 30 мм. Раковина с притупленной вершиной и широким устьем, окрашена в ярко-жёлтый цвет с индивидуальными вариациями от персикового до почти белого. На поверхности раковины развиваются острые конические наросты – приспособление для защиты от птиц и других хищников. Вход в раковину защищает массивная известковая крышечка. Тело самой улитки окрашено в серый цвет с небольшими белыми пятнами по краю ноги.

Этот вид моллюсков находится в симбиотических отношениях с крабом-пастухом – одним из видов ракообразных, обитающим в мангровых зарослях. Этот краб собирает молодых улиток на корнях мангровых деревьев и переносит их на свою территорию, где специально создаёт благоприятные условия для роста водорослей, очищая поверхность корней и отгоняя растительноядных рыб. Улитки откармливаются водорослями под защитой краба, который также отгоняет от них ракообразных других видов и может даже нападать на небольших птиц. Своей деятельностью краб-пастух создаёт благоприятные условия для роста и размножения улиток, и регулярно поедает часть улиток и их кладок. Особенностью этого вида является повышенная плодовитость: овечьи улитки регулярно откладывают яйца, заключённые по 4-7 штук в слизистые капсулы. Многие из этих капсул поедает краб, но достаточное количество яиц успешно развивается, и из них выходит планктонная личинка, которая после примерно недели жизни в планктоне оседает на корнях мангровых деревьев и превращается в молодую улитку.


Мангровый корнежил (Thalassotermes trachycephalus)

Отряд: Равноногие раки (Isopoda)

Семейство: Лимнорииды (Limnoriidae)

Место обитания: тропическая Америка, мангровые заросли.


Некоторые виды равноногих ракообразных в процессе эволюции освоили питание древесиной, находящейся в морской воде. Обычно это мёртвая древесина, но некоторые виды эпохи человека повреждали корневища живых «морских трав». В неоцене распространение мангровых лесов в тропических районах Земли стимулировало эволюцию древогрызущих равноногих ракообразных, среди которых появились виды, обитающие на живых мангровых деревьях. Эти ракообразные всегда заселяют части растений, постоянно или временно находящиеся ниже уровня воды, тем самым избегая конкуренции с древогрызущими насекомыми. Мангровый корнежил – это обычный вид ракообразных в мангровых лесах тропических районов Америки.

Данный вид равноногих раков выглядит достаточно характерно: у него очень длинное червеобразное тело с семью парами коротких крючкообразных ножек. Длина взрослой особи – до 20 мм, ширина до 2 мм; самец мельче самки. Такие крупные размеры по сравнению с прочими видами, ведущими сходный образ жизни, связаны с наличием постоянного источника пищи: эти ракообразные сверлят исключительно древесину живых мангровых деревьев и не встречаются на мёртвой древесине, выносимой в море реками. Тело мангрового корнежила покрыто мягкой тонкой кутикулой, сквозь которую просматриваются внутренние органы животного; на конечностях, голове и челюстях, напротив, имеется прочный хитинизированный панцирь. Этой особенностью мангровый корнежил немного напоминает термитов, отсюда его название, означающее «морской термит». Подобно термитам, это ракообразное разрушает древесину, но не пользуется услугами симбиотических микроорганизмов, а может расщеплять целлюлозу собственными пищеварительными ферментами. Ещё одна особенность этого вида – прочный щиток на заднем конце тела, образованный срастанием тельсона и последнего брюшного сегмента; он служит для закрытия входа в норку. Также у животного крупные ногочелюсти, короткие антенны и плохо развитые глаза, состоящие примерно из 10 фасеток каждый.

Этот вид сверлит корни мангровых деревьев, прокладывая ходы неглубоко от поверхности корня. Животное строит вертикальные норки, в которых в отлив задерживается вода. Обычно в каждой норке обитает размножающаяся пара. В середине норы находится резко выраженное расширение – выводковая камера, к потолку которой приклеиваются яйца. Две задних пары брюшных ног самки обеспечивают ток воды – они широкие и плоские. У самцов они обычного вида; самец очищает кладку и в случае опасности защищает вход в укрытие. В течение года самка может сделать до 8 кладок по 30-50 яиц. Продолжительность жизни не превышает 18 месяцев.

У мангрового корнежила прямое развитие, из яиц выклёвываются миниатюрные копии взрослых особей. Они проводят в норе первые несколько дней жизни и далее покидают её и расселяются. У молодых особей задние пары брюшных ног – плоские, как у самки: они служат для плавания, когда молодые особи расселяются по мангровым зарослям. Этот период жизни – единственное время, когда животным нужны глаза. Молодые особи расселяются в начале прилива, когда слабое течение уносит их вглубь мангровых зарослей. Здесь они стараются зацепиться за корни мангровых деревьев и начинают строить собственное укрытие. Половая зрелость – в возрасте 2 месяцев. У данного вида пол определяется обстоятельствами жизни: более крупная и сильная особь становится самкой, а особь, заселяющаяся в готовое укрытие, в присутствии самки развивается по самцовому типу.


Краб-пастух (Platycardisoma helicipastor)

Отряд: Десятиногие (Decapoda)

Семейство: Гекарциниды (Gecarcinidae)

Место обитания: тропическая Америка от Флориды до севера Южной Америки, мангровые леса.


Крабы являются характерными обитателями береговой зоны, и богато представлены в мангровых лесах всех регионов мира, как в эпоху человека, так и в неоцене. Из-за антропогенного воздействия ряд видов крабов вымер, и сильно пострадали виды, у которых была долгая планктонная стадия онтогенеза. В неоцене видовое многообразие крабов восстановилось, и среди них появились виды со своеобразными жизненными стратегиями. В мангровых зарослях на морских побережьях Нового Света живёт один из таких видов – краб-пастух, вступивший в симбиотические отношения с некоторыми видами брюхоногих моллюсков.

Этот вид ракообразных очень вынослив: он способен жить и в воде, и на суше, выдерживая значительные колебания солёности. У этого вида панцирь округлой формы, сильно уплощённый по сравнению с родственными видами. Верхняя сторона панциря окрашена скромно и неброско: обычно в бурый цвет с индивидуальными вариациями от тёмно-бурого до зеленовато-серого. Клешни широкие и плоские, ярко окрашенные с нижней стороны – оранжево-красные с желтоватыми кончиками. Сегменты ходильных ног также сильно уплощённые, белые на нижней стороне. Глаза на длинных подвижных стебельках.

Образ жизни этого вида сильно отличает его от сородичей: краб-пастух не ищет случайный корм, а создаёт на своей территории нечто вроде улиточной «фермы». Он истребляет на определённом участке зарослей (обычно на корнях одного мангрового дерева) все виды улиток, которые могут составить конкуренцию овечьей улитке, с которой он состоит в симбиотических отношениях. Этот вид стаскивает в свои владения улиток нужного вида и сажает их на корни, где нарастает много водорослей. На обильной пище овечьи улитки откладывают много яиц, которые поедает этот краб. При необходимости краб поедает отдельных улиток, предпочитая слабых и старых особей. Во время отлива этот краб скрывается от опасности на нижней поверхности корней мангровых деревьев. При этом он цепко держится за кору и сидит на корне боком, вытянув ходильные ноги вверх и вниз. Если опасности нет, краб ухаживает за кормовыми угодьями улиток, размазывая по зарослям водорослей свой помёт и собранный помёт улиток. Крабы этого вида даже подбирают помёт других видов животных и растаскивают его по своим «фермам».

Каждый краб этого вида отгоняет от своих владений других крабов, нападая на них и демонстрируя яркую изнанку клешней. Подавая им сигналы, он активно машет клешнями, приподнимаясь на ногах. Во время прилива этот краб часто ловит креветок, питающихся в кормовых угодьях улиток.

На территории краба-пастуха есть две зоны, где животное демонстрирует различное поведение. Внешняя зона территории – это место, где краб собирает молодых овечьих улиток, осторожно перенося их в центральную зону на своём панцире. Внешняя зона территорий разных крабов может перекрываться, и животные, находящиеся в этом месте, стараются избегать друг друга. Стычки между ними в этой зоне недолгие и слабые. В центральной зоне происходит «откорм» улиток, здесь же краб собирает их яйца и поедает часть улиток. Границы этой зоны краб свирепо охраняет от сородичей и представителей других видов, и может нападать даже на птиц, если они склёвывают его улиток.

Единственное время, когда крабы этого вида терпимо относятся к сородичам – время размножения. Самец определяет готовность самки к размножению по запаху, и смело заходит на территорию самки, готовой к спариванию. Он остаётся с самкой несколько дней, ожидая её линьки, и сразу после линьки оплодотворяет её.

Молодые крабы покидают самку с отливом и в течение нескольких месяцев развиваются в солёной воде за пределами мангровых зарослей. Молодые крабы мигрируют в заросли и захватывают собственный участок.


Болотная, пегая акула (Carcharhinus maculodorsus)

Отряд: Кархаринообразные (Carcharhiniformes)

Семейство: Серые акулы (Carcharhinidae)

Место обитания: прибрежные воды Нового Света, тропические области Атлантического и Тихого океанов.


В эпоху человека многие виды крупных акул пострадали от деятельности человека и их численность сильно сократилась. Глобальная «планктонная катастрофа» на рубеже голоцена и неоцена вызвала деградацию популяций и вымирание пелагических видов акул. Прибрежных видов вымирание коснулось в меньшей степени, поскольку продуктивность их мест обитания пострадала в меньшей степени: вымерли главным образом виды, связанные с коралловыми рифами. Серая бычья акула (Carcharhinus leucas) была одним из видов, переживших массовое вымирание благодаря значительной выносливости и способности жить в различных местообитаниях – от полностью пресной воды до океанской. Также выживанию вида в значительной степени способствовала всеядность.

Во время массового вымирания ареал предкового вида значительно сократился: пострадали главным образом популяции, связанные с коралловыми рифами. Разрыв ареала привёл к изоляции части популяций, которые постепенно превратились в новые виды. Один из таких видов – зелёная акула (Carcharhinus viridis) из Арафурского озера в Меганезии. В экваториальных водах Нового Света потомком серой акулы является болотная, или пегая акула – вид, встречающийся в тёплых прибрежных водах, главным образом в местах произрастания мангровых лесов. Этот вид предпочитает мелководные местообитания и не встречается на глубинах больше 100 метров, но легко выдерживает опреснение воды и может заходить в реки и подниматься по ним на значительное расстояние вглубь материка. Взрослые особи этого вида – крупные рыбы, длиной до 5 метров. Самец примерно на 1 метр короче самки. Пропорциями тела рыба напоминает своего предка, отличаясь более закруглёнными и широкими плавниками. Эта акула медлительна, держится преимущественно в придонных слоях воды и развивает большую скорость лишь на короткое время при преследовании добычи. Рыло широкое, притупленное, снабжено большим количеством электрорецепторов.

Окраска у этого вида очень характерная. Спина бурая, в верхней части почти чёрная; на спине и боках имеются многочисленные тёмные округлые пятна разного размера (отсюда видовое название). Спинной и хвостовой плавники имеют прерывистую тёмную окантовку по заднему краю. Окраска нижней части тела резко контрастная: нижняя часть головы, изнанка грудных и брюшных плавников, а также живот имеют желтовато-белый цвет. У молодых акул эти части тела, как правило, с более выраженным желтоватым оттенком.

Основная пища болотной акулы – разнообразные позвоночные животные – от рыб до водоплавающих птиц и крупных млекопитающих. Также этот вид охотно поедает падаль. Этот вид акул сравнительно малоподвижен: часто рыбы этого вида устраиваются на отдых в местах, где имеется течение, достаточное для омывания жабр водой. Суточный ритм активности не выражен: разные особи предпочитают искать пищу в разное время.

Это живородящий вид, в помёте до 10 крупных детёнышей; беременность длится до 12 месяцев. Рождение детёнышей происходит в среднем один раз в 2 года. Длина детёныша при рождении достигает 35-40 см. Молодые акулы длиной до 2 метров явно предпочитают жить в пресной воде, где меньше вероятность встречи с опасными для них взрослыми особями. Самые молодые особи обычно прячутся в укрытиях вблизи берега в местах с сильным течением воды и поедают крупных беспозвоночных (ракообразных, водяных насекомых) и небольших рыб. Более крупные особи переселяются в русла рек и по мере роста мигрируют вниз по течению. В возрасте около 6 лет молодые акулы уже проводят долгое время в морской воде и занимают те же места обитания, что и взрослые особи. Отдельные особи этого вида способны прожить всю жизнь в пресной воде, если по каким-то причинам у них нет выхода в море. Половая зрелость наступает в возрасте около 10 лет, продолжительность жизни – до 70 лет.


Пецилобрама (Baripoecilia poecilobrama)

Отряд: Карпозубообразные (Cyprinodontiformes)

Семейство: Пецилиевые (Poeciliidae)

Место обитания: тропическая Америка, мангровые заросли и устья рек.


Живородящие карпоззубообразные рыбы являются одним из характерных компонентов ихтиофауны Нового Света. В раннем неоцене, при восстановлении экосистем после климатических событий на рубеже голоцена и неоцена, эта группа рыб значительно преуспела в эволюции новых жизненных форм. Среди них есть морские и пресноводные формы, хищники, растительноядные и всеядные виды. Наряду с очень мелкими формами среди них имеются крупные виды.

Мангровые леса тропической Америки – это место обитания значительного количества видов живородящих рыб, среди которых одним из самых распространённых видов является пецилобрама. Это эвригалинный вид, часто выходящий в открытое море и расселившийся по побережьям обеих Америк и островов Карибского моря.

Пецилобрама – это средних размеров рыба: длина взрослой самки – до 20 см, самца – около 15 см. Тело рыб обоих полов высокое, похоже на тело леща (отсюда название, означающее «пецилия-лещ»), округлых очертаний. Хвост трапециевидный, с округлым задним краем; хвостовой стебель сильный и толстый. Непарные плавники сдвинуты в заднюю часть тела. Окраска неяркая: голубовато-зелёная с серо-зелёными вертикальными полосами и такого же цвета спиной. Голова крупная, рот способен широко раскрываться и вытягиваться в короткую трубку. Глаза серебристые, через глаз тянется узкая вертикальная полоска.

Эти рыбы живут стаями по 15-20 особей и прячутся среди корней мангровых деревьев. Они питаются мелкими животными и микроводорослями, нарастающими на коре и корнях мангровых деревьев. В прилив эти рыбы следуют за уровнем воды, соскребая с мангровых деревьев всё, что успело нарасти и оказалось под водой. Также эти рыбы поедают мелких свободноживущих беспозвоночных и ловят насекомых, падающих в воду. Они проявляют особый интерес к крупным водным млекопитающим и очищают их шкуру от паразитов и омертвевших участков кожи.

Половой диморфизм в окраске не выражен. Самец отличается от самки только размерами и строением анального плавника. Самцы активно конкурируют за готовую к размножению самку, отталкивая друг друга. После одного спаривания самка приносит потомство на протяжении нескольких месяцев, рождая каждую неделю по 4-6 мальков длиной до 15 мм. Годовалые рыбы достигают длины 12-14 см и становятся способными к размножению.


Летучий анолис (Pteroanolis volans)

Отряд: Чешуйчатые (Squamata), подотряд Ящерицы (Lacertilia)

Семейство: Анолисовые (Polychrotidae)

Место обитания: юг и юго-восток Северной Америки.


Иногда эволюция совершает эксперименты, которые не могут прийти на ум человеку. Она создала не одну, а целых три группы активно летающих позвоночных животных – птерозавров, птиц и летучих мышей – а также некоторое количество пассивно планирующих видов, вплоть до змей.

В неоцене эта ситуация осталась прежней. Активным полётом по-прежнему владеют только летучие мыши и птицы, а самые разнообразные виды других групп позвоночных в разных местах Земли планируют с дерева на дерево. Летучий анолис из вечнозелёных лесов южной и юго-восточной части Северной Америки – это один из них.

По сравнению со своим предком, каким-то видом анолисов (род Anolis) эпохи голоцена, эта ящерица почти не изменилась в размерах: её длина до 16 сантиметров, не считая хвоста. Рептилия окрашена не в зелёный, а в рыжевато-бурый цвет, т. к. она ведёт преимущественно сумеречный образ жизни, проводит дни в укрытии на стволе, в дупле, или в гуще ветвей, а по ночам и в сумерки пробуждается и начинает охотиться на разных насекомых и других беспозвоночных.

У летучего анолиса довольно крупные глаза и он неплохо ориентируется в сумерках, лазая по деревьям и совершая планирующие прыжки. Как у не родственного ему летучего дракончика (Draco volans) эпохи голоцена, его «крылья» расположены на рёбрах; это летательные перепонки жёлто-белого цвета с каркасом из хрящевых стержней: потревоженный днём, летучий анолис резко раскрывает свои перепонки. Внезапное появление яркого цветового пятна может отпугнуть хищника и дать анолису несколько лишних мгновений, чтобы убежать или улететь. Также белые пятна на крыльях служат для подачи сигналов сородичам в сумерки.

В конце зимы или ранней весной у летучих анолисов начинается брачный сезон. Самцы начинают подзывать к себе самок, издавая крики, напоминающие визг и лай мелкой собачки. Когда самки подлетают к ним, самцы ухаживают за ними, раздувая свой горловой мешок и исполняя брачный танец. Горловой мешок самца в брачный сезон краснеет, и рептилия демонстрирует себя, раскрывая летательные перепонки и закидывая голову на спину; при этом горловой мешок явственно выделяется на их фоне и виден самке, находящейся поблизости.

Во второй половине весны самки закапывают кладки, насчитывающие от 1 – 2до 10 яиц, в опавшие листья или другой сор, и больше о них не заботятся. Через месяц-полтора из яиц выводятся уже совершенно самостоятельные детёныши. По окраске они не отличаются от взрослых особей, но летательные перепонки у них окрашены в тот же цвет, что и туловище. Половая зрелость наступает уже в годовалом возрасте.

Максимальная продолжительность жизни летающего анолиса – 18-20 лет, но большинство этих рептилий погибает гораздо раньше.


Мангровый попугай (Paraaratinga paludiphilus)

Отряд: Попугаеобразные (Psittaciformes)

Семейство: Попугаевые (Psittacidae), подсемейство Настоящие попугаи (Psittacinae)

Место обитания: южное побережье Северной Америки, острова Карибского моря, мангровые заросли.


Попугаи Северной Америки происходят от двух предковых родословных линий. Попугай-монах (Myopsitta monacha) стал родоначальником видов, обитающих в лесной зоне материка, в областях умеренного и субтропического климата. Эти виды происходят от популяций, образовавшихся в природе благодаря деятельности человека. А южные районы материка населены видами попугаев, происходящими от центральноамериканских попугаев рода Aratinga, расселявшихся уже в постчеловеческую эпоху. Один из потомков этой группы – мангровый попугай, населяющий мангровые леса тропической Америки.

Этот вид – клинохвостый попугай средних размеров: длина тела до 50-55 см, из которых половина приходится на длинный остроконечный хвост. Оперение птицы окрашено главным образом в тёмно-зелёный цвет, с «маской» светло-зелёного цвета. Передний край крыльев окрашен в белый цвет. Такая окраска помогает птице маскироваться среди листвы в местах обитания: белые участки оперения имитируют нижнюю сторону листьев мангровых деревьев, а «маска» похожа на цвет молодых листьев. Самец и самка не различаются окраской; у самца лишь немного более массивное телосложение. Клюв и лапы птицы тёмно-серого цвета, глаза жёлтые. Лапы относительно крупные по сравнению с другими попугаями: эти птицы много времени проводят на корнях мангровых деревьев, ходят и лазают по ним. Крылья относительно короткие, но сильные: птицы легко маневрируют среди зарослей, но неохотно летают на дальние дистанции.

Клюв мангрового попугая имеет очень характерную форму: у птицы острое длинное надклювье и толстое массивное подклювье; надклювье очень подвижно. Этот вид отличается от многих видов попугаев тем, что питается улитками, которые в изобилии водятся на корнях мангровых деревьев. Птица отделяет улитку от субстрата надклювьем, схватывает клювом, затем берёт лапой и вводит надклювье в раковину, зацепляя мягкое тело моллюска. Мелких улиток птица просто раздавливает клювом и глотает с осколками раковины. В рацион этого вида также входят плоды и листья растений из мангровых лесов.

Этот вид моногамен, живёт парами на строго определённой территории, которую охраняют от чужаков обе птицы из пары. Пары образуются на много сезонов гнездования и часто сохраняются на всю жизнь. Будучи территориальными, эти попугаи общаются с соседями при помощи криков. Особенностью поведения этого вида является «окрикивание» хищников – пернатых и четвероногих.

Гнездование происходит в дуплах крупных деревьев. Птицы могут расширить дупло, если оно не подходит им по размерам. В кладке 2-3 яйца. Птенцы остаются в гнезде в течение 2 месяцев; после выхода из гнезда родители докармливают их около двух недель. Оперение молодых птиц отличается отсутствием светло-зелёной «маски». В течение года пара мангровых попугаев делает обычно две кладки; второй раз птицы приступают к гнездованию сразу после того, как молодые птицы покидают их территорию. Половая зрелость наступает в возрасте полугода, а продолжительность жизни составляет до 20 лет.


Карибская воронья цапля (Ardea nigrissima)

Отряд: Аистообразные (Ciconiiformes)

Семейство: Цаплевые (Ardeidae)

Место обитания: мангровые леса тропической части Северной и Центральной Америки, острова Карибского моря.


Разнообразные виды цапель являются важным компонентом околоводных природных сообществ эпохи неоцена, хотя некоторые виды цапель освоили жизнь в степях и даже превратились в наземных хищников. Большинство видов этих птиц сохранило приверженность традиционному образу жизни и рациону. В процессе эволюции у них появились приспособления, помогающие избежать нападений хищников или конкуренции с другими видами. Одним из таких своеобразных видов является карибская воронья цапля, вид с необычными внешностью и особенностями поведения.

Эта птица – размером с ворону, но кажется крупнее из-за длинных ног, клюва и шеи. Оперение карибской вороньей цапли целиком чёрное, со слабым металлическим блеском на шее и спине; также у неё чёрная кожа на ногах и чёрный клюв. Единственный участок белого оперения – это «брови» над глазами, две полоски удлинённых белых перьев. Эти перья подвижны, птица может поднимать и опускать их по собственному желанию. Карибские вороньи цапли – достаточно неуживчивые птицы, особенно при недостатке пищи, поэтому такие белые пятна, контрастирующие с общим цветом оперения, являются своеобразным поведенческим «табу»: птицы избегают наносить удары по этим местам тела. Также эти «брови» помогают распознавать сородичей даже в темноте.

Поведение этого вида необычно тем, что карибская воронья цапля является ночным видом. У неё очень крупные глаза с серебристой радужной оболочкой, которые блестят в темноте. Благодаря серебристой выстилке сетчатки глаза птицы «светятся» отражённым светом, как у совы.

Карибские вороньи цапли питаются рыбой, а также ловят крабов и креветок. Обычно птицы охотятся поодиночке, соблюдая дистанцию; охота начинается незадолго до заката и продолжается до рассвета. В пасмурные дни птицы обычно продолжают охоту после рассвета.

Эта цапля гнездится небольшими колониями: обычно по 3-5 пар на одном дереве или на соседних деревьях. В кладке 2-3 яйца с тёмно-зелёной скорлупой. В противоположность взрослым особям, пух у птенцов белого цвета: это также является сигналом, смягчающим агрессивность взрослых особей. Птенцы быстро покидают гнездо и ожидают появления родителей на соседних ветвях. Днём эти птицы прячутся в густых кронах мангровых деревьев, предпочитая тенистые места.

Голос карибской вороньей цапли – хриплые звуки, похожие на карканье. Птенцы подзывают родителей криком, похожим на кваканье лягушки. Ювенильное оперение чёрное, но без металлического блеска. Молодые птицы становятся способными к гнездованию в возрасте 9-11 месяцев. Продолжительность жизни до 15 лет.


Водяной броненосец (Hydrotatu potamophilus)

Отряд: Неполнозубые (Edentata)

Семейство: Броненосцевые (Dasypodidae)

Место обитания: южная оконечность Северной Америки: Флорида, дельты рек по побережью Мексиканского залива.


Броненосцы были одной из групп южноамериканских млекопитающих, которые смогли преодолеть Панамский перешеек и успешно колонизировали Северную Америку. В эпоху человека девятипоясный броненосец (Dasypus novemcinctus) продвинулся далеко на север, преодолев Мексиканское нагорье, и освоил южные оконечности североамериканских прерий. В ледниковый период броненосцы были отброшены далеко на юг, и вдоль побережья Мексиканского залива остались лишь крохотные реликтовые популяции этих животных. В таких популяциях бурно проходило видообразование и накопление новых признаков, и к окончанию ледникового периода южную часть Северной Америки населяли несколько видов броненосцев, различавшихся обликом и образом жизни. Одни из них впоследствии вымерли, а другие смогли надолго закрепиться в своих местообитаниях, и их потомки составляют часть неоценовой фауны Северной Америки.

В тропических областях Северной Америки, где присутствуют разнообразные пресные водоёмы, обитает один из видов броненосцев, который освоил необычный для этих животных образ жизни – водяной броненосец. Это животное длиной около полуметра вместе с хвостом. Своим обликом он незначительно отличается от прочих броненосцев – его тело на спине и боках покрыто панцирем, который разделяется на грудной и поясничный щиты. Между ними располагается несколько (обычно 6 – 8) узких поясков, позволяющих телу животного сгибаться. Панцирь этого животного, однако, значительно тоньше, чем у наземных видов. Хвост водяного броненосца короткий и широкий, овальных очертаний. Голова сверху покрыта роговым щитом. Нижняя часть тела покрыта редкой грубой шерстью. Это животное имеет тёмную окраску – красновато-коричневую с более светлыми краями грудного и поясничного щитов.

Лапы водяного броненосца хорошо приспособлены для движения по топкой почве – между пальцами есть кожная перемычка, которая увеличивает площадь опоры, препятствуя погружению зверька в болото, и одновременно помогает плавать. На передних лапах развиты прочные когти. Они относительно тоньше, чем у наземных видов, которые должны рыть ими твёрдую пустынную почву. С помощью когтей водяной броненосец выкапывает из ила корневища и клубни водных растений, которыми питается, а также роет норы в речных берегах и среди корней деревьев.

Уши этого зверя короткие и подвижные. В основании уха имеется кожный клапан, который замыкает ушной проход, когда животное ныряет. Водяной броненосец хорошо ориентируется под водой с помощью зрения – у него относительно крупные глаза. Но в мутной воде он ориентируется и ищет корм при помощи осязания: у него подвижное удлинённое рыло, богато снабжённое рецепторами. При помощи рыла он обнаруживает пищу животного происхождения – червей, раков, улиток, личинок насекомых. Животная и растительная пища в его рационе представлены примерно поровну.

Водяной броненосец активен преимущественно в сумерках, утром и вечером. В самое жаркое время дня он ложится спать в своей норе, выкопанной в месте, где опасность быть залитой при подъёме воды минимальна. Это очень подвижное животное, которое в случае необходимости может быстро бегать в подлеске или среди зарослей тростника. Он хорошо плавает благодаря слою подкожного жира, который служит поплавком, а благодаря относительно большому удельному весу ныряет, не прикладывая усилий. Под водой этот броненосец остаётся до пяти минут.

Размножение этого млекопитающего не приурочено к определённому сезону – потомство этого вида встречается в природе круглый год, и за год самка может до двух раз принести потомство. После беременности, длящейся до трёх месяцев, самка рождает от четырёх до шести детёнышей – всегда однояйцовых близнецов. Они развиты достаточно хорошо, чтобы в недельном возрасте не уступать взрослым особям в способности плавать. Лишь ныряют молодые звери не больше, чем на минуту. Они остаются с матерью до пяти недель, после чего начинают вести самостоятельную жизнь. Из-за слишком короткого кишечника молодняк питается преимущественно кормом животного происхождения. В возрасте 16 месяцев молодые животные становятся половозрелыми; продолжительность жизни составляет 10 – 12 лет.


Оцоматли (Procyolemur ozomatli)

Отряд: Хищные (Carnivora)

Семейство: Енотовые лемуры (Procyolemuridae)

Место обитания: Северная Америка, вечнозелёные лиственные леса на побережье Мексиканского залива и во Флориде.


На протяжении голоцена представители отряда приматов постепенно утрачивали свои позиции, занятые в доисторическое время. Лишь один примат – человек – добился небывалого могущества и процветания за счёт всей остальной экосистемы планеты. И только в некоторых местах единичные виды мелких обезьян смогли сосуществовать с ним. Прочие приматы становились жертвами охоты и изменения природной среды, инициированного человеком. И однажды этот порочный порядок рухнул: человечество исчезло, став жертвой законов природы, которые действовали на этот вид так же, как на все прочие. Стресс, болезни и неблагоприятная наследственность подточили воспроизводство человечества как вида, и люди исчезли за несколько тысячелетий, когда по Земле прокатилось несколько волн глобальных эпидемий. Вместе с ними вымерла часть видов приматов, также подверженных человеческим болезням. Дополнительно большое влияние на численность приматов оказал ледниковый период, сократив площади пригодных для них мест обитания. В неоцене, когда ситуация стабилизировалась, некоторые экологические ниши, ранее принадлежавшие приматам, оказались занятыми совсем другими существами.

В лесах на побережье Мексиканского залива обитает одно из таких животных. Это существо немного напоминает обликом обезьяну, за что получило название оцоматли (на языке индейцев ацтеков это означает «обезьяна»). Оцоматли ловко лазает по деревьям, пользуясь лапами с хорошо развитыми пальцами. Когда оцоматли зевает, в его челюстях ясно видно по шесть резцов вместо четырёх, характерных для приматов. Это однозначно указывает на родословную данного существа: оцоматли является очень специализированным к древесному образу жизни хищником, потомком животного какомицли (Bassaricus astutus), принадлежавшего к семейству енотовых (Procyonidae).

Оцоматли – достаточно крупное существо: взрослый самец весит больше 20 кг, самка – около 15 кг. Отдельными чертами внешности оцоматли напоминает обезьяну, но у него есть черты, не характерные для приматов: на лапах вместо ногтей растут короткие, но острые когти. Своими пропорциями оцоматли напоминает лемура с длинными лапами: у него округлая голова с крупными ушами, удлинённое туловище и подвижный хвост, примерно в полтора раза превышающий длину тела. Лапы с острыми когтями и хорошо развитыми пальцами.

Задние ноги немного длиннее передних, благодаря чему оцоматли может скакать с ветки на ветку. У него развилась особенность строения конечностей, больше характерная для приматов: это животное не цепляется за ветки когтями, а обхватывает их пальцами. Чтобы усилить прочность захвата, ладони и ступни оцоматли покрыты морщинистой кожей, образующей некоторое подобие папиллярных гребешков, характерных для приматов.

У оцоматли короткая и сравнительно широкая морда: животное питается преимущественно растительной пищей и мелкими животными, и часть коренных зубов редуцировалась. Зато сила укуса заметно возросла, что позволяет оцоматли разжёвывать твёрдые семена и грызть орехи. Клыки этого зверя также укорочены по сравнению с другими хищниками.

Шерсть оцоматли короткая и сравнительно редкая: это существо предпочитает районы с тёплым и влажным климатом, не встречаясь там, где не растут леса. Животное имеет светло-коричневую окраску с тонкими поперечными чёрными полосками на спине. Окраска хвоста резко контрастирует с телом: он светло-жёлтый с чёрно-белой кисточкой длинных волос на конце. Эта кисточка служит животному для общения с сородичами: оцоматли, как правило, молчаливы, и лишь в случае опасности издают пронзительный визгливый крик тревоги. Животные общаются друг с другом при помощи движений хвоста. При этом кисточка заметна издалека, и позволяет животным не выдавать себя криками.

Уши оцоматли достаточно широкие, остроконечные и торчащие в стороны – они обеспечивают не только превосходный слух, но и защиту от перегрева в тёплом климате. Глаза этого зверя также большие, сдвинутые в переднюю часть черепа. Поскольку морда зверя укорочена, такое положение глаз обеспечивает ему стереоскопическое зрение. Благодаря этой особенности оцоматли умеет ловко прыгать с ветки на ветку, покрывая расстояние до 5 – 6 метров и более. Этот зверь активен днём, в отличие от своего ночного предка.

Оцоматли обитает в лиственных лесах на южном побережье Северной Америки. Он не избегает заболоченных лесов Флориды и побережья Мексики, но не живёт в безлесных местностях и редколесьях. Этот вид всеяден с уклоном в вегетарианство. Основную пищу оцоматли составляют плоды, семена и орехи разных деревьев. Также это животное поедает сочные стебли орхидей и других растений, молодые листья деревьев. Он дополняет свой рацион беспозвоночными – улитками, пауками и насекомыми, которых собирает в кронах деревьев. Оцоматли почти не спускаются на землю, предпочитая путешествовать в кронах. Эти существа держатся группами из нескольких семейных пар примерно одного возраста, среди которых одна пара занимает лидирующее положение. Пары у оцоматли создаются на всю жизнь. Партнёры постоянно заботятся друг о друге, обмениваясь знаками внимания: они чистят друг друга, постоянно держатся рядом и обмениваются тихими воркующими звуками.

Поскольку это животное обитает в местностях, где смена сезонов почти не выражена, животных с потомством можно встретить в любое время года. Два раза в год самка приносит потомство: одного крупного детёныша, покрытого шерстью. Детёныш рождается с закрытыми глазами и ушами, и первые дни жизни может только с силой цепляться за мать. Он держится за шерсть самки, и какое-то время она придерживает его одной лапой во время прыжков. В трёхдневном возрасте детёныш начинает видеть и слышать, а его хватка становится ещё более прочной. Ещё через неделю он «переселяется» на спину матери и начинает играть с другими детёнышами. Молодые оцоматли держатся рядом с родителями почти до появления следующего детёныша: незадолго до родов самка прогоняет подросшее потомство, и молодые звери начинают вести самостоятельную жизнь. Как правило, они покидают родительский клан, присоединяясь к другой, малочисленной группе, или образуют группы одногодков. Такие группы отличаются повышенной агрессивностью, и могут даже вытеснять взрослых зверей с обжитых территорий. Оцоматли становятся взрослыми примерно к третьему году жизни.

Продолжительность жизни этого зверя достигает 15 – 19 лет.


Яраха (Dolichofelis yaraha)

Отряд: Хищные (Carnivora)

Семейство: Кошачьи (Felidae)

Место обитания: Флорида, южное побережье Северной Америки, Центральная Америка.


На рубеже голоцена и неоцена изменения в природе, вызванные главным образом деятельностью человека, привели к снижению продуктивности экосистем, и как следствие – к вымиранию крупных видов хищных млекопитающих, находившихся на вершине пищевой пирамиды. Среди исчезнувших видов были почти все крупные кошки: лишь на Восточно-Африканском субконтиненте (Земля Зиндж) обитает нунда (Deinothera nunda) – потомок леопарда. В неоцене место исчезнувших крупных кошек заняли потомки мелких видов, сильно увеличившиеся в размерах. На территории юга и юго-востока северной Америки таким хищником является яраха – близкий родич балама (Dolichofelis balam), населяющего равнины и редколесья на юго-востоке материка. Это ещё один потомок ягуарунди (Felis yaguarondi). Название животного означает пуму на языке племени тимукуа и отражает экологическую роль этого животного – верховного хищника в тропических лесах на юге материка, в том числе в мангровых лесах.

Телосложение этого животного унаследовано от далёкого предка: это сравнительно коротконогий хищник, благодаря чему яраха легко лазает среди ветвей мангрового леса. Кроме того, животное не боится воды и умет плавать. Типичный размер животного – с леопарда; рост в плечах около 50 см, вес до 60 кг.

Окраска ярахи несколько напоминает окраску балама, но очень характерна и своеобразна. Подобно баламу, животное обладает продольно-полосатым рисунком на шкуре. Фоновая окраска шерсти рыжеватая, охристая, с 2-3 продольными рядами бурых пятен на боках. Верхний ряд пятен часто сливается в почти непрерывную цепочку, самый нижний ряд представляет собой отдельные разрозненные пятна. Фоновая окраска спины темнее, живот почти белый. В Центральной Америке популяции ярахи постепенно меняют окраску по сравнению с особями с юго-востока материка: рыжая фоновая окраска становится более насыщенной, пятна из бурых становятся чёрными. Окраска живота и горла, напротив, становится белой. Хвост без полос, с белым кончиком.

Яраха – одиночное животное; каждая особь владеет обширным кормовым участком, который строго охраняется от сородичей. Лишь детёныши до достижения самостоятельности могут некоторое время жить на участке самки, пока она не начинает проявлять к ним агрессию (обычно во время течки). Территория самца, как правило, отчасти перекрывается с территориями нескольких самок. Также имеются отдельные бродячие самцы, держащиеся на пограничных территориях и избегающих встречи с оседлыми особями, особенно с другими самцами. Излюбленные места обитания вида – густые мангровые заросли, кустарники в прибрежных районах. Животное избегает редколесий и открытых пространств.

Брачный период у этого вида растянут на весь год, чётко выраженной сезонности в размножении нет. Готовая к спариванию самка подзывает самца голосом и запаховыми метками – она мочится в кронах мангровых деревьев на краях своей территории. Во время течки она готова принимать ухаживания со стороны как оседлых, так и бродячих самцов. Перед рождением детёнышей самка устраивает логовище на возвышенном участке территории среди кустарников. Беременность длится около 90 суток; в выводке обычно 3-4 детёныша с бурой шерстью и явственно выраженными продольными полосками. С возрастом фоновая окраска становится светлее или ярче, в зависимости от географической формы, а полосы разделяются на отдельные пятна. Молодые животные становятся самостоятельными к 9-10-месячному возрасту, половозрелость наступает в возрасте 3 лет. Продолжительность жизни до 20 лет.

На островах Карибского моря обитают мелкие островные формы ярахи:

Кубинский яраха (Dolichofelis yaraha cubensis) – обитает на Кубе, населяет мангровые леса и кустарники в прибрежных районах острова. Рост взрослой особи в плечах – около 40 см, вес – до 32 кг. Окраска шерсти тёмно-рыжая, пятна на боках почти никогда не сливаются, чётко очерченные.

Антигуанский яраха (Dolichofelis yaraha caribensis) населяет прибрежные районы Большой Антигуа. Это животное размером ещё мельче кубинского подвида: рост в плечах – около 35 см, вес – до 21 кг. Окраска также отличается от окраски материковой формы: отчётливо выражена тёмная окраска спины, сливающаяся с верхним рядом пятен, и есть всего лишь один ряд чётко выраженных пятен на боках. Иногда на задней части тела животного имеются отдельные пятна, не образующие единого ряда. Фоновая окраска боков – тёмно-жёлтая, с коричневатым оттенком. Также у антигуанского ярахи тёмные концы лап.


Омийянехе (Thalassotayassu omiyanehe)

Отряд: Парнокопытные (Artiodactyla)

Семейство: Пекариевые (Tayassuidae)

Место обитания: Флорида, побережье Мексиканского залива, Куба и Большая Антигуа, мангровые леса.


Деятельность человека привела к значительному сокращению численности крупных видов животных. Некоторые из них вымерли ещё в эпоху человека, а другие после вымирания человека сохранились лишь в виде малочисленных угасающих популяций. Отсутствие крупных видов животных восполнялось путём появления новых видов от мелких форм, которые более успешно пережили эпоху человека и быстро восстановили численность и ареал после его исчезновения. В Северной Америке таким видом был ошейниковый пекари (Pecari tajacu). На территории материка обитает несколько крупных копытным, являющихся потомками этого вида. На равнинах в центральной части материка обитают массивный травоядный пекари-бизон и всеядный с уклоном в хищничество маккапите. В болотистых мангровых лесах южной части материка водится ещё один крупный потомок пекари – омийянехе, приспособленный к полуводному образу жизни.

Омийянехе не уступает в размерах своим родственникам с твёрдой земли: рост взрослого зверя в плечах – около 150 см, а длина тела около 3 метров (название животного на языке индейцев маскогов означает «большое жирное водяное животное»). По облику этот вид – массивное бегемотообразное животное с толстыми колоннообразными ногами. Предки этого вида были пальцеходящими животными, и конечности омийянехе претерпели определённые изменения в связи с образом жизни и размерами этого вида. Копыта этого вида толстые, широкие и притупленные, под пальцами развилась подушка из упругой ткани, пропитанной жиром. Благодаря этому приспособлению зверь может легко ходить по болотистой почве, не проваливаясь, и плавать. Как и у его предков, на передней ноге у него 4 пальца, на задней – 3. Кожа зверя серая, морщинистая, покрыта очень короткой и редкой шерстью. Лишь на спине и шее животных шерсть длиннее и гуще, особенно у взрослых самцов.

Морда омийянехе выглядит довольно своеобразно. Челюсти животного сильно вытянуты, поэтому, слегка приподняв голову, омийянехе может обрывать листву с низко растущих ветвей мангровых деревьев. Мягкие ткани головы устроены своеобразно: кончик морды с пятачком вытянут в короткий подвижный хобот, который продолжается в виде воздушного мешка на носу и лбу. В носовых проходах животного развивается несколько пар складок, похожих на голосовые связки, которые при продувании сквозь них воздуха способны издавать широкий диапазон звуков. Конец нижней губы тоже мясистый и подвижный, позволяет животному подбирать с земли небольшие кусочки растений. Ноздри животного щелевидные, горизонтальные, способны плотно закрываться. В верхней челюсти зверя растут длинные клыки, направленные вперёд, вниз и слегка в стороны. С помощью таких клыков зверь выкапывает корни, а при необходимости защищается от врагов, нанося глубокие раны. Глаза и уши сдвинуты в верхнюю часть головы. Уши короткие, подвижные, снабжены специальным клапаном, замыкающим слуховой проход. Глаза маленькие.

Основными чувствами, помогающими животному ориентироваться в пространстве, являются слух и обоняние. Животные помечают свою территорию кучами навоза и мускусными выделениями. Мускусная железа расположена на задней части спины, благодаря кольцевым мускулам выбрызгивает сильно и неприятно пахнущую жидкость на расстояние до 2 метров. Опускаясь на грудь и приподняв зад, животное выбрызгивает секрет этой железы на стволы и ветви деревьев, помечая свою территорию на высоте, недосягаемой для прилива.

Омийянехе живут стадами, насчитывающими до 20 взрослых особей и их потомство. В стаде есть один доминирующий самец, несколько подчинённых самцов и половозрелые самки. Неполовозрелые особи держатся на периферии стада и часто собираются в небольшие холостяцкие группы. Обычно группы молодых самок достаточно быстро прибиваются к уже сложившимся стадам, а группы самцов со временем становятся основой для новых стад.

Сезонность в размножении у этого вида не выражена. Готовая к спариванию самка издаёт специфический запах, который привлекает самцов, вступающих в острую конкуренцию за право спаривания. Конкурирующие самцы издают громкие визгливые звуки, толкают друг друга, кусают резцами, не пуская в ход клыки. Обычно детёныши являются потомством доминирующего самца, хотя примерно треть детёнышей в стаде является потомками подчинённых самцов. Беременность длится до 10 месяцев, рождается всего лишь один детёныш. Он кормится молоком матери до 5 месяцев, но уже с первых дней жизни пробует пищу взрослых животных. В годовалом возрасте молодое животное вступает в холостяцкую группу, половозрелость наступает в возрасте 3 лет. Самцы фактически принимают участие в размножении лишь с пяти лет, а продолжительность жизни достигает 35-40 лет.


Карибский альгоцетус (Xenalgocetus diodon)

Отряд: Альгоцеты (Algocetiformes)

Семейство: Альгоцеты (Algocetidae)

Место обитания: Карибское море.


Растительноядные морские млекопитающие в эпоху человека были представлены отрядом сирен – немногочисленной группой медлительных водных млекопитающих. Эти животные медленно размножались и отличались небольшой сообразительностью. Это делало их очень уязвимыми для охоты, и их численность стала сокращаться ещё в раннеисторическое время. Несмотря на строгую охрану, остаточные популяции этих животных не пережили эпоху человека. В неоцене различные группы позвоночных конкурировали за роль морских травоядных животных. В проливе Танганьика обитают водорослевые черепахи (Thalassotestudo algophaga), но им не удалось стать доминирующими травоядными морей – их распространение ограничено лишь тёплыми водами пролива. Значительно большего успеха добились потомки южноамериканских грызунов нутрий (Myocastor coypus). На побережье Южной Америки от них очень быстро по эволюционным меркам произошли представители нового отряда млекопитающих – альгоцеты, постоянно обитающие в море растительноядные животные. Большинство альгоцетов не пересекает экватор и распространено только в прибрежных водах Южной Америки и Антарктиды. Лишь один вид смог шагнуть на север, в Карибское море. Заросли морского шпината (Thalassolatucca crystallophylla), плавающего водного растения, являются основным источником корма для карибского альгоцетуса, теплолюбивого вида растительноядных водных млекопитающих.

Карибский альгоцетус – это второй по величине вид в отряде после фолклендского паральгоцетуса. Длина тела взрослой особи достигает 5 – 6 метров. Слой подкожного жира у этого вида небольшой – следствие жизни в тропиках. Однако жировой слой необходим ему, поскольку он служит приспособлением, облегчающим плавание. Значительную часть жизни карибский альгоцетус проводит у поверхности воды. У этого вида развились дополнительные приспособления, позволяющие улучшить теплоотдачу: кожа покрыта многочисленными поперечными морщинами, увеличивающими её поверхность. Хвостовой плавник широкий, с округлыми лопастями – это не только орган плавания, но и приспособление для теплоотдачи. Карибский альгоцетус медленно плавает и ныряет лишь на глубину около 20 – 30 метров лишь в случае крайней опасности, например, в шторм. При его образе жизни скорость и способность глубоко нырять становятся едва ли не излишними – его корм всегда находится на поверхности воды.

Задние конечности этого животного исчезли полностью – от них остались только рудименты таза и бедра. Зато передние ласты этого вида очень подвижны – они относительно длинные и могут подносить корм ко рту. Передние конечности сохраняют подвижность в локтях и у них отчасти даже сохранилась хватательная функция. Второй и третий пальцы передней конечности покрыты общим кожным чехлом, отделены от четвёртого и пятого пальцев неглубоким промежутком и могут двигаться независимо от них. Благодаря этому образуется конечность, способная захватывать корм. На втором и третьем пальцах развиты крупные когти.

Карибский альгоцетус питается большей частью морским шпинатом – плавающим видом водных растений, обитающих на поверхности Карибского моря. Растение обитает в стабильных условиях и всегда даёт обильный прирост, поэтому группы этих животных всегда обеспечены привычным кормом. Карибский альгоцетус, однако, не выходит далеко в море – лишь отдельных самцов можно найти на большом расстоянии от берега. Основная популяция предпочитает кормиться в зарослях морского шпината над глубинами до 100 метров. Это животное часто встречается на мелководье, куда заплывает за зарослями морского шпината, гонимыми ветром, а также за водными растениями, обитающими на мелководьях. Изредка в тихую погоду это животное заходит к краям мангровых зарослей и в высокий прилив объедает ветви мангровых деревьев. Кормясь ветками мангровых деревьев, карибский альгоцетус заплывает на мелководье, ложится на бок и передней конечностью подтягивает ко рту ветки мангровых деревьев. С отливом это животное старается уплыть в более глубокие места. Изредка неосторожное животное может попасть в ловушку среди мангровых деревьев: когда проливы становятся слишком мелкими, зверь остаётся на мелководье и может погибнуть от теплового удара или задохнуться под тяжестью собственного веса.

Мягкая растительная пища привела к значительным изменениям зубной системы этого вида. Коренные зубы исчезли полностью, и их заместили роговые пластины с ребристой жевательной поверхностью. Резцы в верхней челюсти превратились в бивни, похожие на бивни моржа или дюгоня, но более короткие. Они используются в турнирных боях самцов. У самок бивни значительно меньше. В нижней челюсти резцы полностью исчезли.

Самка раз в два года рождает одного крупного детёныша. Один раз на десять – пятнадцать случаев родов может родиться двойня. Детёныш длиной около полутора метров быстро растёт, питаясь жирным молоком. За два месяца жизни он удваивает вес и постепенно начинает переходить на питание растениями, хотя кормится молоком почти до годовалого возраста. В четырёхлетнем возрасте молодое животное уже готово к размножению.

Карибский альгоцетус живёт стадами под предводительством крупной самки. Обычно такое стадо насчитывает до 20 – 30 взрослых самок и их потомство первых лет жизни. Молодые самцы остаются в стаде до наступления половозрелости. Взрослые самцы образуют большие холостяцкие стада, которые распадаются в период размножения. Готовая к спариванию самка испускает вместе с мочой вещества, вкус которых помогает самцам обнаружить её. В брачный сезон самец агрессивно настроен по отношению к соперникам. Сражаясь за самку, самцы хватают друг друга ртом за ласты и хвостовые лопасти. Сражаясь с помощью бивней, они наносят друг другу боковые удары головой. Острия бивней используются только для защиты от хищных рыб.

Продолжительность жизни карибского альгоцетуса достигает 35 – 40 лет. Врагами этих животных являются акулы, но чаще эти млекопитающие страдают от паразитических беспозвоночных, внедряющихся в кожу. От них животные спасаются, заходя в пресные воды, где паразиты гибнут. С этой же целью во время прилива альгоцеты почёсываются об корни и стволы мангровых деревьев.


85. Тайные связи

(Мангровые заросли Флориды, паразиты местных видов животных.)


В неоцене потепление климата и исчезновение такого фактора, как деятельность человека, привело к значительному увеличению площади лесов в различных климатических поясах. На территории Северной Америки южную часть материка занимают влажные тропические леса, постепенно сменяемые при движении с юга на север вечнозелёными субтропическими лесами и широколиственными лесами умеренного климата. А морское побережье в зоне тропического климата – это место произрастания значительных массивов мангровых лесов. Этот тип природных сообществ особенно богато представлен на побережье Мексиканского залива и Флориды, а также на островах Карибского моря. В этом природном сообществе, где встречаются одновременно и лесные, и морские обитатели, видовое многообразие жизни особенно велико. Представители обеих сред обитания взаимно переходят к жизни в новой для себя стихии, и это приводит к появлению новых видов живых существ, не встречающихся больше нигде. В мангровом лесу морские моллюски и ракообразные точат древесину мангровых деревьев, а лесные дятлы и попугаи кормятся дарами моря.

Мангровые леса Флориды – это место, где можно встретить самых разнообразных живых существ. Обширные протоки – это следы деятельности омийянехе, огромного полуводного млекопитающего, потомка пекари. Обгладывая ветви, ломая корни и поедая молодые мангровые деревья, это животное препятствует появлению обширных массивов сплошного леса и способствует лучшей циркуляции воды в протоках, предотвращая появление «мёртвых зон» с бедной кислородом водой.

Широкие протоки, прорезающие массивы мангровых лесов – это удобные дороги для путешествия морских обитателей вглубь леса. В прилив в протоках часто появляются морские великаны – мирные травоядные звери альгоцетусы. Их мокрые спины, выступающие из воды, поблёскивают в лучах солнца, и время от времени в воздухе раздаются громкие низкие вздохи, когда животные вентилируют лёгкие. Собираясь на окраинах мангровых зарослей, звери поворачиваются на бок или на спину и подтягивают к себе ластами нижние ветви деревьев, объедая с них листву.

По ветвям мангровых деревьев скачут похожие на обезьян оцоматли – лазающие млекопитающие, питающиеся главным образом растительным кормом. Их бурная деятельность беспокоит и заставляет взлетать различных птиц, населяющих мангровые заросли. К голосам испуганных пернатых присоединяются хриплые крики мангровых попугаев, разыскивающих пищу в нижнем ярусе леса, и пронзительный, леденящий душу хохот мангровых дятлов, предупреждающий сородичей о том, что территория занята.

Обитатели мангровых лесов в страхе замирают, когда слышат рык ярахи – крупной кошки, верховного хищника экосистемы… во всяком случае, выше уровня воды. А в глубине проток рыщут заплывающие из моря пегие, или болотные акулы – существа, которых опасается даже яраха. Пока этих хищников нет, в протоках плавают стаи рыб, главным образом живородящих: тропическая Америка эпохи неоцена – оплот этой группы рыб, добившихся здесь значительных успехов в борьбе за существование.

Ночью по мангровым лесам бродят карибские вороньи цапли – птицы с оперением черней ночи: кажется, будто это не птица, а ожившая тьма самого космоса. К их тихим шагам прибавляются голоса насекомых, ультразвуковые сигналы летучих мышей и едва слышные взмахи крыльев сов. Раскрыв летательные перепонки, между деревьями бесшумно планируют ящерицы – летучие анолисы. А на корнях и в кронах мангровых деревьев, поскрипывая суставами ног, ползают крабы.

В этой экосистеме трофические связи образуют густую сеть. На всякую жертву может напасть один из многих видов хищников, а у каждого хищника есть выбор из множества видов добычи. Но в экосистеме есть и другие связи – выраженные менее явно, но прочные, устойчивые, пронизывающие все её трофические уровни и сшивающие её воедино невидимыми нитями. Это разнообразные паразиты, принадлежащие к различным группам беспозвоночных. Их жизненные циклы включают смену различных видов хозяев, а последствия заражения ими делают более вероятной встречу с последующим хозяином – промежуточным или окончательным.

Условия жизни в мангровых лесах благоприятствуют распространению паразитов. Каждый вид может найти для распространения личинок воду привычной солёности: от океанической на внешнем краю зарослей до пресной в устьях рек. А обилие моллюсков и ракообразных, обитающих в нижнем ярусе мангрового леса, значительно облегчает личинкам паразитических червей поиск промежуточного хозяина. Сосуществование в мангровом лесу выходцев из различных экосистем позволяет паразитам проходить самые причудливые жизненные циклы с неожиданным набором промежуточных хозяев.

Стадо гигантских омийянехе пасётся на островке во время отлива. Урча и похрюкивая, огромные звери приподнимают головы, подцепляют клыками ветки и тянут их вниз, удерживая коротким хоботком. Сунув кончик ветки в рот, один из взрослых зверей начал с удовольствием пережёвывать листья вместе с молодым побегом. Некоторые из его сородичей просто выдирают из земли молодые ростки мангровых деревьев или роют клыками корни. Стадо находится под предводительством взрослого самца, который на некоторое время позволил себе расслабиться и отдохнуть от забот по управлению стадом. Почесав заднюю часть спины об ветку мангрового дерева, самец омийянехе задрал хвост и начал испражняться, роняя на землю лепешки кашицеобразного навоза. Покончив с этим важным делом, он лениво направился к дереву и лёг в его тени, бесцеремонно вытолкав оттуда нескольких подростков.

От лепёшки навоза омийянехе исходит резкая вонь: одна из самок, проходя мимо, непроизвольно ускорила шаг, чтобы поскорее миновать источник запаха. Но для некоторых животных запах навоза этого зверя, напротив, означает приглашение к обеду. На лепёшку навоза тут же усаживаются мухи, а через несколько минут к ним присоединяются массивные жуки тёмно-синего и фиолетового цвета с металлическим блеском надкрыльев. И последними к куче навоза подбегают, держа наготове клешни, несколько крабов-пастухов. В отличие от большинства насекомых, собравшихся на запах, они не воспринимают навоз как пищу для себя. Но их инстинкты предписывают поступать с навозом иначе, чем это делают насекомые. Не обращая внимания на мух и расталкивая в стороны неповоротливых жуков, крабы-пастухи втыкают в навозную лепёшку клешни и, орудуя ими, словно лопатами, нагребают себе по кучке навоза. Подхватив собранный навоз клешнями, крабы быстро разбегаются, утаскивая свою находку подальше от конкурентов. Благодаря их стараниям куча навоза быстро уменьшается. Набрав порцию навоза, краб тащит её, прижимая к нижней стороне панциря и поддерживая клешнями. Он движется быстро, но осторожно, стараясь обходить подальше ноги массивных омийянехе, и выбирает дорогу с самыми плавными подъёмами и спусками, ведущую прямиком к его водорослевому «пастбищу».

Добравшись до своих владений, один из крабов опустил свою ношу на корень мангрового дерева. Пока время отлива и вода стоит низко, нитчатые водоросли на «пастбище» свисают с корня дерева неряшливой зелёной бородой. Это самое удобное время для внесения «удобрений». Краб несколькими боковыми движениями размазал принесённый навоз по нижней стороне тела, а затем начал ползать по водорослевой дернине. Когда на его теле не осталось навоза, краб снова забрался на навозную лепёшку и повторил свои действия уже на другом участке «пастбища». Навоз впитался в водоросли, обеспечивая их дополнительным питанием, а краб, израсходовав свою ношу, сполз к воде и начал чиститься.

Благодаря заботе краба водоросли на его территории развиваются особенно пышно. Дополнительное питание получает даже дерево, на корнях которого он поселился. Но в действиях краба-пастуха есть ещё одна сторона, которую можно увидеть лишь на микроскопическом уровне. Среди нитей водорослей находится огромное количество яиц разнообразных паразитов – червей из различных групп. Вместительный желудок и длинный кишечник омийянехе – это благоприятная среда обитания для паразитических червей, и в навозе животного находится огромное количество их яиц. Значительное количеств их яиц гибнет, но некоторым удаётся перейти к следующему этапу развития, и этому немало способствует деятельность краба-пастуха, который доставляет яйца червей буквально под нос очередным промежуточным хозяевам – брюхоногим моллюскам. В жизненных циклах многих паразитических червей узловой точкой становятся колонии оберегаемых крабами-пастухами овечьих улиток.

Яйца червей находятся среди водорослей разное время: одни из них попали сюда со свежей порциейнавоза, а другие остались здесь с прошлых раз и уже успели завершить инкубацию. Когда начинается прилив, солёность воды начинает возрастать, и это является стимулом для выхода из яиц личинок разных паразитических червей. Многие из них будут развиваться и искать первого промежуточного хозяина в толще воды. Эти личинки – прозрачные существа микроскопических размеров, окружённые ореолом непрерывно работающих ресничек. Они слишком слабы, чтобы противостоять течению, поэтому приливная волна просто несёт их вглубь мангровых зарослей. Но некоторые из них всё же остаются здесь, даже едва выклюнувшись из яиц. К числу таких «домоседов» относятся уплощённые мирацидии гигантской лентовидной двуустки, покрытые редуцированными ресничками. Они имеют удлинённую червеобразную форму и лазают по нитям водорослей, словно по деревьям. Особенности жизненного цикла заставляют их просто ожидать приближения первого промежуточного хозяина – улитки. И деятельность краба-пастуха, разводящего овечьих улиток, позволяет им с высокой степенью вероятности пройти этот первый шаг жизненного цикла.

Заботы краба-пастуха продолжаются круглые сутки; активность этого вида ракообразных согласуется с ритмом приливов и отливов больше, чем со сменой дня и ночи. Этот краб постоянно занят уходом за своими владениями, и далёк от забот всяких паразитов. Заботясь о пропитании выращиваемых им улиток, краб культивирует водоросли на корнях деревьев. Манипуляции с навозом крупных травоядных направлены на повышение плодородия «пастбища», а сам краб регулярно обследует плантацию водорослей, удаляя из неё сорные конкурирующие виды растений. Время от времени крабу-пастуху приходится гонять грабителей, которых неизбежно привлекают результаты его деятельности. Бывает, крабы более массивных видов заползают в его владения и пожирают улиток, угрожая мощными клешнями при попытках напасть на них. А других гостей больше интересуют пышно разрастающиеся водоросли. Но в любом случае жизнь краба-пастуха полна забот круглые сутки. Корни мангровых деревьев покрыты грубой корой, которая во многих местах просверлена сидячими моллюсками или мелкими видами ракообразных. Куски коры отслаиваются от корней вместе с многочисленными сидячими животными, успевшими обосноваться на ней. Культивируя водоросли, краб ухаживает за местом их роста, заблаговременно отгрызая отслаивающуюся кору мелкими кусочками и уничтожая личинок двустворчатых моллюсков и усоногих рачков, которые оседают на очищенных им участках. Чем ближе участок корня к «плантации» краба-пастуха, тем более ухожена на нём кора. Зато на границах владений краба есть места, где может скрываться незваный гость, проявляющий интерес к результатам деятельности этого животного.

В тени рядом с куском отслоившейся от корня коры что-то зашевелилось. Вытянулись длинные узкие клешни, сверкнули красноватым светом два глаза-бусинки на тонких стебельках, растопырились в стороны тонкие усики. То, что вначале могло показаться просто продолжением куска коры, превратилось в грациозную креветку довольно крупного размера. Это тонкопалая креветка-суховетка, один из многочисленных видов креветок, обитающих в мангровых зарослях, и непревзойдённый мастер маскировки. Когда эта креветка прячется от врагов, она просто складывает вместе и вытягивает перед собой тонкие длинные клешни, прячет глаза в выемках по бокам рострума и растопыривает ноги по субстрату, на котором сидит. В такой позе животное кажется просто продолжением корня или ветки. Пятнистая окраска с преобладанием бурых тонов помогает ей маскироваться под цвет коры, а бугорки на панцире и на сегментах брюшка дополняют картину, делая её почти неотличимой от кусочка коры.

Пока креветка маскируется, а течение воды уносит её запах, краб-пастух не замечает её присутствия. Он просто сидит на нижней стороне корня недалеко от «пастбища» улиток, прижавшись к коре дерева, стараясь лишний раз не попадаться на глаза возможным врагам, которых здесь достаточно много. Зато креветка, пользуясь маскировкой, чувствует себя намного свободнее. Она просто переплывает с корня на корень, не забывая держать клешни сложенными перед собой: так она меньше всего похожа на что-то съедобное для птиц, пусть даже плывёт явно против течения. Цель её визита – «пастбище» овечьих улиток: значительную часть рациона этого вида составляют нитчатые водоросли. Добравшись, наконец, до владений краба-пастуха, креветка-суховетка с жадностью набрасывается на водоросли, расталкивая мешающих ей улиток. Некоторых из них она просто сбросила вниз: для неё они – просто препятствие, и никакая инстинктивная поведенческая программа не указывает ей на связь между улитками и водорослями. Изящные клешни креветки обрывают пучки водорослей и запихивают их в рот, а непрерывно работающие ногочелюсти рвут шелковистые нити водорослей на кусочки.

Поведенческие реакции креветки также не связывают наличие ухоженного водорослевого «пастбища» с обязательным присутствием охраняющего его краба. Зато для краба появление отчётливого запаха креветки в окрестностях его владений означает только одно: его хозяйство в опасности, появился мародёр.

Краб-пастух выскочил из своего укрытия и набросился на креветку. Её реакция была простой и предсказуемой: сильным движением брюшка креветка сделала рывок назад и оказалась в толще воды, подальше от клешней краба, а затем просто переплыла на соседний корень, села на кору и вытянула вперёд клешни, искусно имитируя кусочек коры. Краб-пастух прополз по «пастбищу», убеждаясь, что грабёж закончился, а затем спустился вниз и начал подбирать сброшенных креветкой овечьих улиток.

Креветка – это одна из самых незначительных опасностей, которые могут угрожать благополучию краба-пастуха. Но есть и другие беды, с которыми ему просто не справиться. Одна из них – крупная цапля с белым оперением, которая бродит по корням, разыскивая неосторожных обитателей мангровых зарослей. Креветка-суховетка и краб-пастух – это добыча подходящего размера, хотя цапля легко сможет проглотить и более крупное живое существо. Её острое зрение и молниеносная реакция – прекрасные помощники при охоте.

Птица бродит по корням мангровых деревьев, залитым водой. Из-под воды краб-пастух лишь видит её чёрные ноги и слышит тихий плеск воды, когда птица делает очередной шаг. Это достаточно серьёзное предупреждение об опасности, и осторожный краб прячется на нижней стороне корня и замирает, стараясь не выдать себя лишним движением. Ноги цапли ступают по корням мангровых деревьев совсем рядом с его укрытием, но птица не замечает его. На одном из соседних корней затаилась креветка-суховетка. Теперь её маскировка оказалась в высшей степени уместной: цапля ищет добычу при помощи зрения, и искусная маскировка креветки спасает ей жизнь.

Не обнаружив во владениях краба-пастуха ничего заслуживающего внимания, цапля побрела дальше. Но некоторые следы её пребывания всё же остались: перед тем, как продолжить поиск пищи, птица извергла струю водянистого помёта рядом с «фермой» краба. Жидкий помёт цапли быстро растворяется в воде мутным облаком, снабжая водоросли дополнительным питанием. Но среди облака помёта птицы плавает новая порция яиц различных глистов, населяющих внутренние органы птицы. Цапли, обитающие близ воды и питающиеся водяными животными, являются естественным резервуаром яиц различных паразитических червей, и во время охоты оставляют в мангровом лесу миллионы яиц глистов ежечасно.

Когда зловещий белый силуэт цапли высился над водой, креветка-суховетка затаилась, имитируя сухой сучок, как всегда это делала. Но затем, когда птица удалилась, она продолжила поедать водоросли на «пастбище» краба-пастуха. Он слишком осторожен, чтобы выбираться из своего укрытия слишком быстро, поэтому креветка может безнаказанно кормиться в течение нескольких минут. Её длинные клешни с изящными тонкими пальцами рвут пучки водорослей и запихивают их в рот. Но на сей раз природа сыграла с ней злую шутку: вместе с водорослями креветка проглотила несколько тонких веретенообразных яиц. По иронии судьбы, они попали сюда из кишечника одной из цапель несколько недель назад. Сейчас их инкубация закончилась и развившиеся в них личинки готовы начать новую жизнь. Они могут полностью изменить судьбу этой креветки, и ей не избежать той участи, на которую она обречена, проглотив яйца паразита.

Яйца отложены существом весьма неприятного облика, поселившимся в кишечнике цапли. Это червеобразный паразит длиной около 30 миллиметров, со слегка уплощённым телом ярко-оранжевого цвета. В передней части его тела находится втяжной хоботок грушевидной формы, усеянный колючками, словно кактус. Два круга колючек на вершине хоботка этого паразита увеличены по сравнению с остальными, за что он получил название коронованный скребень. Самки этих паразитов непрерывно продуцируют тонкие веретенообразные яйца, которые попадают во внешнюю среду с помётом птицы. А его промежуточным хозяином является креветка, поэтому креветку-суховетку, проглотившую яйца этого червя, ждёт незавидная участь. Но пока она ещё может вести привычную жизнь – все последствия этого события проявятся позже.

Убедившись, что поблизости нет рыбоядных птиц, краб-пастух выбрался из укрытия и пополз на «пастбище». Первым, что он увидел, была крупная тонкотелая креветка с непропорционально длинными клешнями, пожирающая возделываемые им водоросли. Этот грабёж не следует терпеть, поэтому краб-пастух сразу же набросился на креветку. Увидев хозяина водорослей, она просто сделала длинный скачок в толще воды, плеснула на самой поверхности, сложила вперёд клешни и ходильные ноги, и стала погружаться на дно, замерев и изображая из себя отломившийся сучок дерева. Краб не следил за ней, поэтому на него не произвела впечатления её имитация. Он встал на вытянутых ногах среди возделанного «пастбища» и угрожающе раскрыл клешни, демонстрируя себя потенциальному противнику. Но опасности нет, поэтому он постепенно успокоился и вернулся к уходу за своим хозяйством. Креветка-суховетка упала на дно, убедительно изображая мёртвую веточку дерева, некоторое время неподвижно полежала на боку, а затем осторожно поднялась на ноги и покинула владения краба.

Краб-пастух начал кормиться: среди нитей водорослей лежит множество капсул из плотной слизи, заключающих в себе богатые белком яйца овечьих улиток. Краб защищает своих подопечных и обеспечивает им условия для кормления, поэтому благодаря его заботе улитки хорошо питаются и активно размножаются. Капсулы с их яйцами содержат запас питательных веществ, и основная цель инстинктивной деятельности краба – обеспечить им благоприятные условия, получая взамен питательный корм.

Заботы краба-пастуха не ограничиваются защитой улиток и их кормового участка от врагов. Краб должен также заботиться о здоровье своих питомцев. В этом ему помогает тонкое обоняние. Краб чувствует по запаху, когда улитки чем-либо заболевают; он не умеет лечить и может лишь своевременно выявлять и уничтожать больных особей.

Одна из овечьих улиток в его стаде немного крупнее остальных. Её раковина – настоящая биография, записанная в слоях извести и конхиолина: различные события в её недолгой жизни оставляют те или иные отличия в характере роста. Первые витки её раковины такие же, как у её сородичей, кормящихся бок о бок с ней. Но на последнем витке записана несколько иная история жизни. Он большой, а поверхность раковины на нём более светлая и гладкая. Характерные колючки на этом витке недоразвиты. Такой облик улитки указывает на то, что она интенсивно росла в последние две или три недели. Но вот этой зоне интенсивного роста предшествует уродливый рубец, увенчанный наплывом вместо шипа: в этот момент рост улитки приостановился, а затем продолжился, но уже с неестественной интенсивностью. Этот рубец на раковине отмечает время, когда в тело моллюска внедрился мирацидий паразитического червя ихтиорибейройи. Этот представитель плоских червей начинает свой жизненный цикл с заражения брюхоногого моллюска – такое начало жизни типично для многих видов сосальщиков. Остановка роста улитки отмечает время метаморфоза личинки червя: из мирацидия в теле моллюска формируется спороциста, а в её полости начинается образование личинок следующего поколения – церкариев. В это время улитка болела: её организм сотрясала катастрофическая физиологическая перестройка. Личинка червя подчиняла себе её физиологические процессы, перестраивая их под собственные нужды. После этого улитка становится просто инкубатором для паразита, и её функция размножения утрачивается: из-за деятельности личинки червя половые железы подверглись дегенерации, и теперь улитка не откладывает яиц. Растущая в её организме спороциста увеличила скорость обмена веществ и запустила неестественный рост улитки. В этом есть биологический смысл: в спороцисте созревают церкарии, готовые в дальнейшем атаковать мальков живородящих рыб – следующего промежуточного хозяина ихтиорибейройи.

Но в данном случае этого уже не произойдёт. Краб-пастух осматривает овечьих улиток, живущих в его владениях, и не допускает появления среди них больных и просто отклоняющихся от нормы особей. Бродя среди кормящихся улиток, краб осторожно поднимает ноги и аккуратно ступает. Его органы чувств анализируют запахи, исходящие от улиток, и благодаря этому он сравнительно неплохо осведомлён об их здоровье. Во всяком случае, заражённые паразитами особи отчётливо выделяются запахом на фоне своих здоровых сородичей. И в данный момент такой отклоняющейся от нормы улиткой оказалась крупная особь с отчётливым рубцом на последнем витке раковины. Остановившись возле неё, краб-пастух некоторое время сохранял неподвижность, анализируя запахи, а затем одним движением клешни вытащил «паршивую овцу» из скопления сородичей. Держа её клешнями, он оттащил заражённую улитку в укрытие и несколькими движениями клешней взломал её раковину. Сделать это было очень легко: паразит изменил обмен веществ улитки, поэтому новый виток раковины, наросший после заражения, был истончённым и хрупким. Разорвав мясо улитки на куски, краб начал поедать его, поднося одной клешнёй ко рту. Потеря для стада невелика: она всё равно уже не способна снабжать его яйцами, и теперь его задача – очистить «стадо». Среди внутренностей улитки, пожираемых крабом, извивается и пульсирует бледно-серая мешкообразная спороциста. Одним движением краб вытаскивает её из разорванной улитки и начинает пожирать. Она дёргается у него в клешнях, но её движения постепенно становятся медленнее. Эта спороциста уже не причинит угрозы обитателям мангрового леса – краб пожирает её за считанные минуты, избавляя тем самым многих животных от вероятности заражения паразитом. Но в мангровых зарослях живёт много улиток разных видов, о которых не всегда заботятся крабы. Кроме того, плодовитость паразита позволяет ничтожной доле потомства успешно завершить жизненный цикл даже при значительных потерях личинок на разных стадиях, и этих счастливчиков хватает для поддержания существования вида.

Тем не менее, среди улиток в целом очень велика доля особей, заражённых личинками червей разных видов. Деятельность краба-пастуха в данном случае – своеобразный фактор естественного отбора: он уничтожает тех личинок, которые слишком явно заражают улиток и вредят им. Если бы человек произвёл исследование популяции этих улиток, то среди них вряд ли нашлись бы полностью здоровые особи, за исключением лишь самых молодых, недавно прошедших метаморфоз. Многие из улиток заражены личинками трематод, окончательными хозяевами которых могут быть представители практически всех таксонов позвоночных, населяющих мангровые заросли – от хищных млекопитающих до растительноядных рыб. А некоторые из улиток заражены личинками ленточных червей – в эпоху неоцена среди этих червей появились виды, использующие улиток в качестве первого промежуточного хозяина.

Некоторые черви достигли больших успехов в умении маскировать своё присутствие для посторонних. Быть незаметной – это важное качество для спороцисты гигантской лентовидной двуустки. Несмотря на то, что взрослые сосальщики этого вида достигают значительного размера, спороциста этого вида очень небольшая. На этой стадии червь не сильно вмешивается в жизнь улитки, и лишь слегка корректирует её поведение. Краб-пастух, бродя среди своих подопечных, не замечает того, что одна из улиток заражена спороцистой этого сосальщика. Но по своему темпу роста и поведению она ничем не отличается от остальных; она всего лишь держится на корне мангрового дерева чуть выше остальных, под самым урезом воды. Это делается с единственной целью: повысить вероятность встречи со следующим промежуточным хозяином этого вида. И встреча не заставляет себя долго ждать.

Хриплые крики в кронах деревьев говорят о появлении в этой части леса стаи мангровых попугаев. Эти птицы несколько отличаются от родственных видов, обитающих по соседству. В процессе эволюции они приспособились к нетипичному для попугаев рациону: этот вид поедает значительное количество пищи животного происхождения, главным образом улиток. Они нашли собственную экологическую нишу в этом лесу, а паразиты, в свою очередь, освоили новых промежуточных хозяев.

Пара мангровых попугаев спустилась в нижний ярус леса. Эти птицы обмениваются друг с другом голосовыми сигналами и держатся вместе даже в общей стае. Они образуют пару, готовую к очередному гнездованию, и во время кормления также подыскивают себе подходящее дупло для выведения потомства. Птицы перелетают с корня на корень, держась возле самого уреза воды, и ищут улиток. Владения краба-пастуха привлекают их большим скоплением овечьих улиток. Несмотря на то, что раковины этих моллюсков защищены шипами, мангровые попугаи очень любят поедать этих улиток.

Самец первым заметил целую гроздь улиток, кормящихся под самой поверхностью воды. Сейчас отлив, и нитчатые водоросли свисают с корня дерева скользкой зелёной бородой. Поэтому попугай уселся на соседний корень, сильно вытянул шею и подцепил узким надклювьем, словно крючком, самую верхнюю улитку. Взяв трофей лапой, он развернул раковину устьем к себе, вонзил надклювье в мягкую плоть улитки, вырвал кусок и проглотил.

Тайный план паразита претворился в жизнь легко и изящно. Спороциста гигантской лентовидной двуустки основательно подготовилась к переходу в нового хозяина: внутри спороцисты уже созрели редии – личинки следующего поколения, готовые к жизни во втором промежуточном хозяине. А внутри редий началось развитие первых церкариев, которые предназначены для заражения окончательного хозяина этого вида – огромного омийянехе. Когда попугай поедал заражённую улитку, спороциста лопнула и несколько редий были проглочены птицей вместе с остальной пищей.

В желудке мангрового попугая, почувствовав изменения в окружающей их среде, редии гигантской лентовидной двуустки выбрались из останков улитки и поползли по ходу движения пищи в сторону кишечника. Следующий пункт назначения в их путешествии – стенки кишечника птицы, пронизанные кровеносными сосудами и покрытые тонким эпителием. Но сейчас первоочередная задача – покинуть губительную кислую среду желудка птицы. Их покровы тела недолго могут сопротивляться действию желудочного сока птицы, и промедление здесь смертельно.

Пока мангровые попугаи отдыхают на ветке после обильного кормления, оказывая друг другу знаки внимания, одной из редий гигантской лентовидной двуустки удалось внедриться в стенку кишечника самца попугая. Это происходит безболезненно и незаметно для хозяина, но теперь птица на протяжении многих лет будет обеспечивать жизненные потребности паразита, одновременно выполняя задачу по распространению следующего поколения личинок этого червя. В процессе длительной совместной эволюции особенности данной стадии жизненного цикла идеально подстроились под возможности организма птицы, и попугай может много лет быть носителем паразита и вести при этом совершенно нормальную жизнь.

Некоторые паразиты, однако, делают всё возможное, чтобы промежуточный хозяин как можно скорее стал добычей окончательного. Ночью во время прилива среди корней мангровых деревьев, извиваясь, плывёт длиннотелое существо пятнистой окраски. Его длина – не более 15 см; оно похоже на рыбу вроде вьюна, но у него полностью отсутствуют парные плавники, а за головой вместо жаберных крышек имеется семь пар небольших отверстий. На плоской голове сидят маленькие тусклые глазки, а рот представляет собой вечно раскрытую присоску, окружённую несколькими кольцевыми рядами мелких роговых зубов. Этот обитатель мангровых зарослей – флоридская языкастая минога. Её существование в тропических широтах – это след великого голоцен-неоценового оледенения: она является одним из потомков северных видов в тропической фауне эпохи неоцена. В условиях жёсткой конкуренции в тропических экосистемах этот вид занял особую экологическую нишу: это специализированный молюскоядный вид. Во рту этой миноги имеется мускулистый язык, вооружённый несколькими рядами крючковатых роговых зубов. Он может высовываться далеко вперёд изо рта животного и является основным орудием охоты у этого вида.

Ночью, когда брюхоногие моллюски более активны, флоридская языкастая минога покидает укрытие и отправляется на поиск пищи. Она обследует корни деревьев и мусор, лежащий на дне, разыскивая улиток. Некоторые из них, потревоженные ею, просто падают на дно и плотно закрывают устье раковины прочной известковой крышечкой. Другие предпочитают прижаться к субстрату, и даже вжаться в подходящее по размеру углубление, чтобы закрепиться на месте попрочнее. Улитки с остроконечными наростами на раковинах выглядят более защищёнными: минога плавает вокруг них, соблюдая дистанцию, и не решается нападать. У неё нет прочного костяного черепа, защищающего ткани голову, как у рыб, и примитивная уловка улиток срабатывает – во всяком случае, в отношении миноги.

Ночью крабу-пастуху лишь прибавляется заботы. Улитки расползаются, а ночные хищники могут нападать на них, поэтому крабу приходится постоянно собирать овечьих улиток, отбившихся от сородичей, и перетаскивать их обратно в «стадо». Поглощённый своим занятием, краб не заметил, как вдоль одного из корней плывёт, извиваясь, пятнистое существо. Флоридская языкастая минога, привлечённая запахом «стада» краба-пастуха, подплывает к улиткам. Краб слишком поздно заметил, что она приблизилась к его питомцам, и бросился на их защиту. Пока он полз через стадо, поднимая вверх раскрытые клешни, минога успела сбить одну из улиток, и поплыла вниз следом за ней.

Когда краб добрался до края стада улиток, минога уже была на дне. Она перевернула улитку и, прежде чем она успела закрыть вход в раковину крышечкой, присосалась к телу моллюска. Мясистый язык с роговыми зубчиками высунулся изо рта миноги и вонзился в тело улитки, а затем втянулся обратно в рот, разрывая ткани добычи. Улитка попыталась втянуться глубже в раковину, но голова миноги мешала ей закрыть вход в раковину крышечкой. Секундное промедление стоило улитке жизни: двигаясь вперёд-назад, язык миноги буквально вылизывает тело моллюска из раковины. Мышцы быстро обмякли, а движения роговых зубов превращали их в кашицу, которая порциями исчезает в глотке миноги. В течение нескольких минут минога почти полностью выскребла тело овечьей улитки из раковины. Её аппетит очень велик: минога уже взрослая, и вскоре должна будет уйти в пресную воду на нерест. Но есть одно обстоятельство, которое полностью изменит ход её будущей жизни. Пожирая измельчённые роговыми зубами внутренности улитки, минога проглотила нежеланного гостя – личинку эрисихтонова червя. И теперь голод станет основным чувством, которое ей придётся испытывать всю оставшуюся жизнь – таковы особенности жизнедеятельности этого ленточного червя в промежуточном хозяине.

Ночь подходит к концу. Тропические сумерки очень коротки, поэтому, когда небо на востоке начинает светлеть, карибские вороньи цапли спешат побыстрее наловить рыбы, чтобы было, чем накормить прожорливых птенцов, ожидающих их возвращения в колонии на ветвях огромного болотного кипариса. Некоторые птицы удачно завершили ночную охоту, и их чёрные крылья хлопают над мангровым лесом, когда они торопятся на гнездовье. Но некоторым особям приходится задержаться в лесу подольше. Одна из таких птиц выслеживает добычу в глубине леса. Протока, рассекавшая заросли в тех местах, уже изрядно заросла, и во время отлива здесь образуется почти изолированное озеро, в котором ожидают прилива многочисленные обитатели воды. Цапля видит в слабом утреннем свете, как под водой мелькают спины: это плавает стая молодых пецилобрам. Массивные рыбы, похожие на карасей, пожалуй, крупноваты для цапли, но благодаря эластичным челюстным костям она вполне может проглотить почти любую рыбу из этой стаи. Цапля – хищник, и её восприятие настроено на выявление практически незаметных отличий в поведении выслеживаемых ею жертв. Вцепившись лапами в корень мангрового дерева, она наблюдает за тем, как плавают рыбы, и оценивает вероятность успеха в охоте. Птица видит, что рыбы держатся единой стаей, плавают вместе и синхронно поворачивают. Но от её взгляда не ускользнуло ещё одно обстоятельство: некоторые особи в стае всё же отличаются от остальных. Все рыбы здоровы, кроме двух: у них странные укороченные тела, а хвостовые плавники сильно видоизменены: они короче, чем у остальных, с толстыми лучами и недоразвитой перепонкой между ними. Прочие плавники у этих двух рыб тоже ненормально коротки. У этих двух рыб всё в порядке с наследственностью, а ненормальное строение плавников – приобретённый признак.

Много месяцев назад обе эти рыбы родились здоровыми. Они вели такую же активную жизнь, как и остальные представители их вида – охотились за съедобными водяными животными, прятались от хищников, искали общества сородичей. Но в разное время в их жизни случилось одинаковое событие, которое прошло совершенно незамеченным на фоне остальных. Они почувствовали его наступление как кратковременную и вполне терпимую боль в области жабр – нечто вроде укола хоботком какого-нибудь паразитического ракообразного. Но затем боль утихла, и рыбы продолжили свою привычную жизнь. Только теперь их жизнь начала меняться, причём не в лучшую сторону.

Молодые рыбы активно кормились и росли, прятались от хищников и объединялись в стаи. Жизнь в стае – это естественная потребность для пецилобрам. Стая решает главную проблему – слежку за врагами. Чем больше членов стаи, тем больше вероятность того, что хищник будет вовремя обнаружен. Но обнаружить опасность – это ещё не гарантирует спасения. В природе невооружённым видам, неспособным бросить вызов хищнику, нужно уметь спасаться бегством. У стайных рыб в таких ситуациях наблюдается удивительная синхронность движений: каждая из них ощущает боковой линией движения сородичей и подстраивается под них. Но у этих двух рыб плохо получалось следовать в группе сородичей: двигаясь в одном ритме с ними, они неизбежно отставали, и им приходилось навёрстывать упущенное торопливыми движениями, выбивавшимися из общего ритма и расстраивающими синхронность движения остальных сородичей. Плавники у этих рыб постепенно изменялись: они становились короче, а лучи в них сильно утолщались. В результате страдала способность этих двух особей плавать, и несколько раз им едва удавалось избегнуть клювов цапель. Кроме того, сами рыбы замедлили рост в длину, их тела стали явно толще, а морды приобрели характерный «бульдожий» облик: у обеих рыб укорочено рыло и выпучены глаза.

Обе рыбы отличаются от сородичей одинаковыми изменениями. Они не связаны с неблагоприятными условиями для жизни: эти две особи всё время жили бок о бок с сородичами, у которых этих изменений не наблюдается. Просто в великой игре, которую ведёт естественный отбор, этим особям выпала плохая карта: они стали жертвами паразита. Изменения их облика – это результат деятельности церкариев паразитического червя ихтиорибейройи. Хвостатые плавающие личинки этих червей сформировались в теле одного из бесчисленных брюхоногих моллюсков, которые были заражены предыдущей личиночной стадией червя. Улиткам пришлось заплатить за это способностью к продолжению рода: в теле заражённого моллюска сформировалась редия, внутри которой созревали церкарии, и её присутствие привело к дегенерации половых желёз улитки. В редии их образовалось несколько сотен, но завершить свой жизненный цикл смогут лишь единицы: покинув тело улитки, церкарии будут плыть наудачу, и вероятность встречи очередного хозяина будет очень мала. Но она всё равно будет, иначе сам вид вымер бы.

Стая молодых пецилобрам кормилась неподалёку от улитки, тело которой покидали церкарии ихтиорибейройи. Многие из них становились жертвами других микроскопических обитателей воды, но двум из них повезло: они оказались совсем рядом с рыбьими ртами, и ток воды затянул их в жаберную полость. Уколы боли, которые почувствовали эти две рыбы, были моментом внедрения церкариев в их организмы через тонкий эпителий жабр. И отныне судьба этих пецилобрам принадлежала уже не только им.

Личинки червя поселились под эпителием жабр молодых рыб и стали готовиться к следующей стадии жизненного цикла. Выделяемые ими вещества начали оказывать воздействие на характер роста заражённых рыб. Словно невидимые скульпторы, они заставляли тела своих хозяев меняться, только вместо шедевра, плода миллионов лет эволюции, оттачивавшей формы и линии, получались жалкие уродцы – своего рода насмешка над эволюцией. Но в этом тоже был заложен глубокий биологический смысл: внешнее уродство – это всего лишь маска, за которой скрывается по-своему совершенный результат естественного отбора, проходившего совсем в другом направлении.

В слабом утреннем свете карибская воронья цапля наблюдает за стаей рыб, плавающих на мелководье у корней мангрового дерева. Уродливые пецилобрамы едва поспевают за здоровыми сородичами и всегда оказываются в конце стаи, даже если рыбы резко меняют направление движения на противоположное. Эти рыбы нормально питаются и растут почти в таком же темпе, как здоровые особи: паразиты также нуждаются в питании, но их потребности составляют лишь малую часть от потребностей хозяина в целом. Однако они сделали своё дело: в случае опасности, когда надо спасаться бегством, поражённые ими рыбы окажутся позади остальных. И это именно то, ради чего личинки червей изуродовали рыб.

Цапля уже выбрала добычу и просто ожидает возможности схватить её. Она замерла, словно изваяние, вцепившись пальцами в корень дерева. Лишь едва заметные движения головы говорят о том, что она следит за движениями рыб. И когда стая пецилобрам проплыла мимо корней дерева, она одним ловким движением выхватила из воды поражённую ихтиорибейройей рыбу. Подбросив добычу в воздух, она схватила её с головы и проглотила. Это как раз то, ради чего личинка червя изуродовала рыбу: сделав своего промежуточного хозяина лёгкой добычей для хищника, червь имеет все шансы завершить цикл развития, попав в окончательного хозяина. Обычно взрослые ихтиорибейройи паразитируют в кишечнике цапель, но они не жёстко специализированы в выборе хозяина и легко поселяются в пищеварительном тракте чаек и других птиц.

Заполучив добычу, цапля взлетела, хлопая крыльями, и уже в полёте уронила на поверхность воды струю жидкого помёта. Помёт быстро растворяется в воде, а на дно опускаются полупереваренные кости рыб, изъеденный пищеварительными соками череп мелкого грызуна… и множество яиц глистов, в том числе ихтиорибейройи. Цапли – это птицы, в теле которых завершаются жизненные циклы многих видов паразитических червей. Но личинкам, поразившим пойманную цаплей рыбу, не суждено присоединиться к уже имеющемуся паразитоценозу.

Взмахивая крыльями и грациозно сложив шею, карибская воронья цапля присоединяется к паре сородичей, возвращающихся в колонию. Птицы держат путь к огромному болотному кипарису, растущему на островке среди зарослей пальм. С разных сторон мангровых зарослей к огромному дереву слетаются чёрные, как смоль, птицы – здесь располагается их гнездовье, где они проведут весь день. Цапля охотилась не для себя: она взлетела на одну из ветвей в средней части ствола, где расположено большое гнездо, похожее на кучу хвороста. И её ожидает пара птенцов, покрытых частично развернувшимися перьями, среди которых ещё торчат пряди белого ювенильного пуха. Цапля скормит эту рыбу среди прочего своего улова одному из птенцов, чтобы он провёл день сытым и дождался новой вечерней кормёжки. Этот вариант развития событий даже лучше для червя, поскольку взрослая птица уже сильно инфицирована этим паразитом, а птенцы ещё полностью здоровы – до вечера. Возвращающихся с охоты птиц встречают громкие голоса голодных птенцов. Молодняк бросается к родителям, выпрашивая свою порцию корма – и получает её вместе с паразитами, для которых этот момент является финальным аккордом жизненного цикла. Голоса в колонии затихают с возвращением последней из взрослых птиц, и карибские вороньи цапли погружаются в чуткий дневной сон.

Карибские вороньи цапли – это ночные существа. Они проводят день на ветвях огромного болотного кипариса. Длинные боковые ветки и пряди эпифитных тилляндсий свисают вниз, образуя нечто вроде тенистого навеса, защищающего чувствительные глаза птиц от тропического солнца. В тени птицы засыпают своим чутким сном. Значительную часть времени птицы проводят в неподвижности, но время от времени они шевелятся, не открывая глаз, слегка встряхиваются и даже чистят оперение, поворачивая голову и делая несколько замедленных движений клювом. Гнездовье этих птиц существует на этом месте уже много лет подряд, и привязанность птиц к одному и тому же месту гнездования создаёт благоприятные условия для процветания многочисленных живых существ, чьи жизненные циклы тесно связаны с цаплями и их соседями.

Утром, пока в воздухе ещё сохраняется ночная прохлада, по морщинистой коре болотного кипариса ползает множество мелких живых существ. Любая трещина в коре дерева – это дом для разнообразных клещей, которые поселились буквально под боком у своей добычи. Каждое утро цапли возвращаются на гнездовье, и на протяжении значительной части года по ночам на ветвях дерева остаются их птенцы, поэтому клещи не голодают, хотя при необходимости способны проводить без пищи целые годы, пассивно ожидая удобного момента для кормления.

По ночам ветви болотного кипариса кишат клещами. Эти существа охотно поселяются в нижней части гнёзд цапель, где их не беспокоит деятельность птиц. Лишь самые новые гнёзда не так сильно заселены клещами, но эти существа постепенно переползают и в них, привлекаемые запахом птиц. Не все клещи, однако, являются паразитами: одни из них охотятся на личинок насекомых, заводящихся в гнёздах, а другие нападают на паразитических клещей, насосавшихся крови. Микроскопические клещи селятся в мусоре и питаются отходами органики, неизбежно накапливающимися в птичьей колонии. Некоторые хищные клещи забираются в оперение птиц и преследуют пухоедов и других эктопаразитов, принося птицам немалую пользу. А отдельные виды клещей микроскопического размера поселяются прямо в лёгких и воздушных мешках птиц и преследуют паразитирующих там нематод. Но всё же значительную часть клещей привлекает возможность беспрепятственно кормиться птичьей кровью.

Один из типичных обитателей гнёзд цапель – кровососущий клещ орниторментор, «птичий мучитель». Это довольно крупный представитель аргасовых клещей, которого легко отличить от прочих видов, населяющих колонию цапель. Длина взрослой особи этого вида достигает 4 миллиметров, а раздувшийся от выпитой крови паразит может дотягивать до 12-14 миллиметров в длину. Покровы тела у этих клещей тонкие и легко растяжимые; у голодной особи они образуют радиальные складки в верхней части тела, отчего края тела орниторментора выглядят немного волнистыми. Кроме того, это животное отличается от остальных клещей характерной окраской: на буроватом фоне тянутся три продольных штриха чёрного цвета. Орниторменторы предпочитают скрываться в гнёздах цапель между прутьями, где их не достанут многие из дневных хищников, а на кормление выходят ночью. Поскольку взрослые карибские вороньи цапли ночью покидают колонию, основными объектами нападения становятся их птенцы, которым клещи не дают покоя с первого дня их жизни. Ночью клещи покидают свои укрытия и переползают на тела птенцов, ожидающих своих родителей. Они предпочитают держаться на оперённых участках тела, где их труднее достать клювом или когтями. Благодаря плоскому телу орниторменторы легко пролезают между перьями, вызывая у птенцов беспокойство. А укусы заставляют их кожу сильно зудеть. Из-за своего ночного образа жизни взрослые цапли заражаются клещами меньше, чем их потомство – они успевают отправиться на охоту раньше, чем активизируются орниторменторы. Зато птенцам из-за этого приходится страдать вдвойне. Некоторая часть пищи, которую приносят птенцам родители, фактически расходуется не на рост, а на компенсацию ущерба, который наносят птенцам клещи, высасывая часть их крови. На взрослых птицах оказываются лишь единичные особи этих клещей, не наносящие им особого вреда.

Клещи покидают тела птенцов утром. Насосавшиеся клещи осторожно сползают на ветки по телу и ногам птенцов, и стараются побыстрее найти себе укрытие. Насытившиеся самки сильно раздуваются, а высосанная кровь просвечивает сквозь покровы тела, из-за чего они напоминают ожившие красновато-бурые ягоды, неуклюже ползущие на коротких ножках. Они стараются как можно скорее спрятаться: по ветвям болотного кипариса уже скачут мелкие певчие птицы, для которых насосавшиеся клещи – изысканное лакомство. Из-за крупного размера насосавшиеся взрослые особи предпочитают прятаться в нижней части гнёзд цапель, среди прутьев, куда не смогут пролезть птицы. Но всё равно не все клещи смогут вернуться в укрытия, чтобы переварить кровь и отложить яйца – их поджидают другие охотники.

Карибские вороньи цапли – умелые охотники. У них острый глаз и молниеносная реакция. Не только рыбы и другие водяные существа находят свою смерть в желудках этих птиц. Бывает, что мелкая певчая птица или ящерица, неосторожно приблизившаяся к сонной цапле, мгновенно оказывается схваченной и проглоченной живьём. Тем не менее, некоторые ящерицы предпочитают жить в обществе таких опасных соседей – это гарантирует им защиту от древесных змей и других мелких лазающих хищников. Важно лишь не попадаться на глаза самим цаплям. Это нетрудно сделать, если обладать небольшими размерами и навыками лазания по деревьям.

Неуклюже ползущие по коре дерева клещи, отяжелевшие от крови, стараются спуститься на нижнюю сторону ветвей и путешествуют вверх ногами. Но здесь они попадают в поле зрения крупных золотистых глаз с узкими щелевидными зрачками. Глаза внимательно следят за клещами, а затем следует короткий быстрый бросок – и один клещ лопается и брызжет кровью в пасти маленькой ящерицы. Она не одна здесь: вцепившись когтями в кору, на нижней стороне ветки видят десятки таких же ящериц. Их спины окрашены в бурый цвет с более тёмным узором, хорошо сочетающимся с цветом коры. А вдоль боков рептилий сложены обширные складки тонкой кожи, натянутые на упругие хрящевые стержни, отрастающие от рёбер. Это летучие анолисы – местный вид рептилий, ведущий ночной образ жизни. Клещам, напившимся птичьей крови, приходится рисковать жизнью, преодолевая места днёвки этих существ на пути к безопасным птичьим гнёздам.

Тем не менее, всем без исключения клещам орниторменторам, даже тем, которые гибнут в зубах этих ящериц, уже приходилось встречаться с летучими анолисами, но при несколько иных обстоятельствах и в иных ролях. Днём эти рептилии впадают в своеобразное оцепенение: они становятся вялыми и предпочитают держаться на затенённой стороне ветки, медленно перемещаясь по мере движения солнца по небу. Находясь в тени, они почти неподвижны, но время от времени то одна, то другая ящерица медленно протягивает заднюю лапу и чешет длинными пальцами край сложенной летательной перепонки. При внимательном взгляде на кожу рептилий видно, что на краях летательных перепонок сидят паразиты – крохотные существа размером меньше булавочной головки. Это тоже орниторменторы, но молодые особи на ранних стадиях развития. Они ещё не готовы нападать на цапель, а летательные перепонки летучих анолисов представляют собой прекрасное место для их кормления: кровеносные сосуды близко подходят к поверхности кожи, поэтому легко доступны даже для личинок орниторментора. Этим маленьким существам не требуется слишком много места, чтобы спрятаться. В узкой щели под отставшей от ветви корой прячутся сотни разновозрастных нимф орниторментора. Днём, когда ящерицы скрываются на нижней стороне ветвей и среди зарослей эпифитных растений, они становятся объектом нападения молодых клещей. Летательные перепонки рептилий чаще всего подвергаются нападению: из-за тонкой кожи это очень привлекательное место для кормления. Нимфы клещей присасываются к её краям, отчего она выглядит, словно расшитая бисером. Но каждая такая бисеринка – это маленькое, но кровожадное живое существо, и их кормление причиняет ящерицам неудобство. Один из летучих анолисов слегка расправил перепонку и начал чесать её край пальцами задних лап. Ему удалось лишь немного облегчить зуд, но сами клещи прикрепились прочно и не собираются отцепляться раньше времени. Кроме того, лапы летучих анолисов с трудом дотягиваются до краёв летательной перепонки, и клещи могут спокойно кормиться там. Лишь насытившись, нимфы переползают в укрытие, но им на смену сразу же приходят другие.

Жизненный цикл орниторментора включает смену хозяев: молодые клещи предпочитают кровь рептилий и часто нападают на мелких ящериц и змей, которые обитают на деревьях и днём прячутся под отставшей корой или среди зарослей эпифитных растений. Взрослые особи предпочитают кровь птиц, поэтому переселяются ближе к гнёздам, где с большой вероятностью могут встретить подходящий объект для нападения. Благодаря такому разделению кормовых объектов взрослые и молодые орниторменторы не конкурируют друг с другом, а сочетание гнездовья цапель с местами отдыха летучих анолисов идеально подходитдля завершения жизненного цикла клеща. Поэтому на огромном болотном кипарисе, высящемся на островке среди мангровых болот, популяция клещей орниторменторов достигает высокой плотности. Но благодаря карибским вороньим цаплям и летучим анолисам эти клещи достаточно широко расселились по мангровым лесам.

Пара мангровых попугаев в течение многих дней обследовала лес на территории своей стаи, разыскивая подходящее для гнездования место. Одни дупла оказывались уже занятыми, а другие – слишком тесными или не защищёнными от возможного проникновения хищников. Наконец, пара птиц обнаружила дупло в стволе крупного мангрового дерева, образовавшееся на месте крупного сука, сломанного во время урагана. Птицы по очереди забрались в дупло и осмотрели его изнутри: оно оказалось лучше, чем все предыдущие, которые им удалось осмотреть. Попугаи показывают друг другу своим поведением, что не желают покидать это место: они садятся на ветки рядом с дуплом и кричат, заявляя таким образом свои права на это место. Вначале они делают это порознь, но затем самка подхватывает крик самца, и обе птицы воспринимают это как знак обоюдного согласия выводить потомство в этом месте.

Следующим этапом гнездования становится подготовка дупла для кладки яиц. Мангровые попугаи залезают в гнездо вначале поодиночке, а затем сразу вдвоём – лишь кончики их хвостов торчат из дупла. Они начинают собирать и выбрасывать мусор, оставленный предыдущими обитателями дупла – куски ссохшегося помёта летучих мышей, изъеденные личинками моли перья, крупные трухлявые щепки. На дне дупла за время его существования накопился изрядный слой трухи. Это неплохо – попугаи почти не делают подстилки в гнезде, и их птенцам будет хорошо сидеть на мягкой трухе. Но внезапно начинается нечто необычное: труха начинает шевелиться. Почувствовав запах птиц, оживились клещи, зарывшиеся в подстилку, и среди них – множество взрослых орниторменторов. Клещей в дупле много – до попугаев здесь жили другие птицы и ночевали летучие мыши. Но здесь другие условия по сравнению с колонией цапель: постоянных обитателей в дупле не было уже много месяцев. Но это не препятствие для кровососов: клещи способны ждать свою жертву очень долго, иногда по несколько лет. Поэтому месяцы ожидания пролетели для них практически незаметно, и лишь запах живых птиц вывел их из оцепенения.

Эти паразиты крайне нежелательны в гнезде: они способны заесть недавно вылупившихся птенцов до смерти. Это явно слишком высокая цена за гнездование, но попугаи обладают определёнными навыками по борьбе с этими паразитами. На следующий день после занятия дупла самка надолго улетела в лес, причём вверх по течению реки, подальше от берега моря. Она вернулась, когда солнце уже начало ощутимо припекать, держа в клюве несколько стебельков. Самец взял один стебель у неё из клюва и почувствовал странный вкус, оставляющий неприятное ощущение на языке. Самка бросила стебли на дно дупла, и самец сделал то же самое. А через несколько минут труха на дне дупла снова зашевелилась. На сей раз их заставил зашевелиться запах не попугаев, а тех стеблей, которые принесла самка. У различных птиц встречается такого рода поведение, и в стаях мангровых попугаев поддерживается эта «культурная традиция», передаваемая путём подражания сородичам. Попугаи выгоняют клещей остро пахнущими травами, хотя сами не ощущают запахов и слабо различают горький вкус, характерный для таких растений. Они ориентируются на вкус эфирных масел, которыми богаты такие растения, и не ошибаются: клещи покидают дупло тысячами, и вместе с ними уползают кровососущие клопы – столь же неприятные паразиты, но относящиеся к насекомым. Очистив таким образом дупло от кровососов, попугаи продолжили очищать его. Копаясь в трухе, самец обнаружил несколько плотно спрессованных и ссохшихся шариков из смеси тонких косточек, перьев, шерсти и останков насекомых. В одном из этих комочков блеснуло металлическим зелёным блеском надкрылье жука. Это совиные погадки – когда-то птицы гнездились здесь. А немного в стороне от них самка попугая, разгребая мусор, нашла раздавленный хрупкий череп совёнка. Возможно, он просто не выдержал нашествия паразитов, и не исключено, что именно из-за этого совы покинули такое удобное для жизни дупло. Вытащив находку наружу, самка одним движением клюва раздавила хрупкую кость и начала поедать её, держа череп в одной лапе и отламывая кусочки хрупких костей. Этого требует её организм.

А ещё через несколько дней среди трухи уже лежит первое яйцо, поблёскивая гладкой скорлупой в полумраке дупла.

Самка всё больше времени проводит в дупле. В течение следующих трёх дней она откладывает ещё два яйца и начинает их высиживать. А на самца ложатся все заботы, связанные с обеспечением её кормом. Тем временем в его организме происходят перемены: редия гигантской лентовидной двуустки закрепилась в кишечнике птицы, образовав соединительнотканную капсулу. Так она будет существовать в организме птицы на протяжении нескольких лет, и в процессе эволюции этот вид червей приспособился причинять своему промежуточному хозяину минимум вреда. Полость тела редии открывается небольшим отверстием в просвет кишечника птицы, и она выпускает наружу первое поколение церкариев, предназначенных для заражения окончательного хозяина – омийянехе. Церкарии гигантской лентовидной двуустки ведут необычный образ жизни: они не плавают в воде, а приклеиваются к листьям деревьев. Чтобы выдерживать сухой воздух и прямые солнечные лучи, они защищены желеобразной капсулой. В таком виде покоящиеся церкарии могут сохранять жизнеспособность до недели, и за это время листья, к которым они приклеились, могут съесть травоядные.

Когда редия выпускает в кишечник птицы церкариев, попугай чувствует небольшое недомогание. Он становится сонливым и просто забирается в крону дерева, пережидая этот момент. У птиц быстрый обмен веществ, и он в скором времени справится с этим недугом. Возможно, самка даже не почувствует, что его отсутствие немного затянулось. Такие приступы не помешают ему нормально питаться и даже выращивать потомство, но он надолго останется распространителем личинок червя.

Когда попугай, охваченный приступом недомогания, сидит на ветке, он испускает порцию жидкого помёта на растущие внизу листья. Среди потёков жидкого помёта на кожистой поверхности листа остаются едва заметные липкие зёрнышки, поверхность которых быстро застывает: червь готовится к завершающей стадии жизненного цикла.

Из временного оцепенения самца попугая вывел пронзительный и хорошо знакомый крик: с самкой случилась беда. Самец стряхнул с себя сонливость, взлетел и помчался к гнезду. На подлёте к дереву он увидел среди ветвей группу оцоматли – длиннохвостых древесных зверей, похожих на обезьян с широкими ушами и крупными глазами. Тела этих животных, покрытые светло-бурой шерстью с размытыми поперечными полосками, плохо различимы среди ветвей и листвы, зато чёрно-белые кисточки на концах хвостов видны издалека. Несколько пар взрослых зверей просто кормятся листьями на дереве, где гнездятся мангровые попугаи. А вот молодые оцоматли, поглощённые желанием исследовать мир, обнаружили гнездо и самку попугая в дупле, и теперь пробуют достать её, засовывая в дупло лапы. Один из молодых зверей уже повизгивает в стороне от дупла, облизывая кровоточащий палец, но двоих других это не останавливает, и они продолжают совать лапы в дупло, заставляя насиживающую самку попугая шипеть и кричать неприятным скрипучим голосом. Самец успел как раз вовремя: он сел на ствол дерева прямо перед одним из молодых оцоматли и громко закричал, широко разинув клюв. Молодой оцоматли взвизгнул и оскалил зубы. Второй зверь перескочил на ветку и начал трясти её, словно обезьяна. Пока силы на стороне оцоматли, но самец мангрового попугая – не единственный сородич, услышавший призыв о помощи. Ещё несколько мангровых попугаев слетелись к дереву с дуплом и начали кричать, хлопая крыльями и делая агрессивные выпады в сторону молодых оцоматли. Первым отступил молодой зверь, укушенный в лапу. Двое других держались чуть дольше, но и они отступили, когда оказались лицом к лицу со стаей воинственно настроенных попугаев. Взрослые звери лишь искоса поглядывают на кричащих попугаев: пока птицы не угрожают им самим, они лишь выражают неудовольствие от поднявшегося шума, но не спешат бросаться на помощь подросткам. Это уже не детёныши, да и опасность скорее иллюзорная – больше шуму, чем угрозы для жизни. У подростков, не получающих поддержки от взрослых особей, воинственное настроение быстро пропадает. Подростки вдвоём отходят к остальной группе, а голоса попугаев постепенно стихают. Видя, что угрозы нет, птицы разлетаются так же быстро, как собрались, и вскоре возле дупла остаётся лишь самец. Издавая воркующие приветственные звуки, он спустился по стенке дупла и начал кормить самку из клюва в клюв отрыгнутыми семенами и кусочками плодов, собранными в лесу.

Видя, что конфликт исчерпан, оцоматли продолжили кормиться на дереве. Но эти животные понятия не имеют о том, что опасность может таиться там, откуда её появления не ожидают. Взрослый самец из доминирующей пары сорвал лист мангрового дерева и начал поедать его, откусывая с краёв. Когда у него в лапах осталась всего лишь грубая средняя жилка, он выбросил её. Он вряд ли когда-нибудь поймёт, где таилась опасность: два дня назад этот самый лист был испачкан помётом самца мангрового попугая, а вчерашний дождь смыл следы помёта, но не все. Оцоматли не заметил крохотные живые крупинки, прилипшие к поверхности листа, и даже не представляет, насколько серьёзно изменит всю жизнь группы неосторожно сорванный листок.

Семейная группа оцоматли постоянно переходит с места на место в границах своей территории, и через несколько часов уже кормится листьями в кроне одного из мангровых деревьев на краю зарослей. Возможно, эти животные избегают опасности заражения многими видами паразитов благодаря своему рациону, состоящему главным образом из растений. Но иногда они не упускают возможности съесть крупного жука или хрустящую на зубах улитку, и тогда к ним в организмы могут попадать личинки паразитических червей. Разнообразие в рационе, однако, просто необходимо этим зверям: солоноватый вкус листвы мангровых деревьев приедается, и иногда им хочется съесть что-то более вкусное. Кочуя по своей территории, они периодически перебираются из зарослей на островки, не заливаемые приливом, и собирают там суховатые, но сладкие плоды пальм, а также поедают сочные стебли эпифитных орхидей. Мангровые деревья обильно сдабривают свои листья и побеги солью, которую получают из воды. Тем не менее, при достаточном опыте жизни в мангровом лесу лакомства можно отыскать даже в таком месте. Важно просто знать, что ищешь.

На ветках и стволах некоторых мангровых деревьев издалека заметны густые шары из тёмно-зелёных ветвей, покрытых мелкими округлыми листьями. Увидев такое растение, доминирующая пара оцоматли повела всю группу к одному из таких деревьев. Ловко цепляясь когтями за кору дерева, животные приблизились к одному растению. При ближайшем рассмотрении видно, что это растение лишено характерной для эпифитов бороды из корней, свисающих в воздухе. Обильно ветвящиеся побеги вырастают из луковицеобразного утолщения, прорвавшего кору мангрового дерева. Корней у этого куста нет: это полупаразитическое растение форадендрон ягодоносный. В природе не только животным приходится кормить своим телом нежеланных гостей: у растений есть свои паразиты, и часть их также относится к растениям. Слабые стебли форадендрона ягодоносного покачиваются в воздухе, изящно свисая с ветвей дерева. А на концах побегов есть то, ради чего сюда пришли оцоматли – ягоды красноватого цвета, окружённые парой широких кожистых листьев. Эти ягоды обладают приятным вкусом и представляют собой настоящее лакомство для зверей и птиц, которые могут забраться в гущу мангровых зарослей.

При приближении оцоматли из куста форадендрона выскочили несколько мелких грызунов, похожих на крыс. Ловко прыгая по веткам и пронзительно пища, они скрылись в зарослях. Теперь уже ничто не помешает оцоматли наслаждаться вкусом этих ягод. Группа быстро рассредоточивается и каждая пара взрослых зверей начинает собирать урожай со своего куста. Трое подростков оцоматли оказались в незавидном положении: взрослые особи заняли все самые лучшие заросли, и им теперь приходится обрывать незрелые ягоды с одного хилого кустика, или же пробовать украсть ягоды с чужого куста, рискуя нажить неприятности.

Самка оцоматли собирает ягоды, сидя на наклонной ветке и подтягивая к себе верхушки свисающих вниз побегов. У неё на спине сидит детёныш, внимательно наблюдающий за действиями матери. Когда в очередной раз самка подтянула к себе побег, маленькая лапка детёныша протянулась у неё из-за плеча и сорвала ягоду. Завладев ею, детёныш поспешно сунул ягоду в рот и начал пережёвывать. Тонкая кожица сразу же лопнула, и во рту детёныша оказалась сочная мякоть. Но после нескольких движений челюстями детёныш понял, что теперь эта ягода жуётся с большим трудом: его челюсти с едва прорезавшимися молочными зубами оказались склеенными содержимым ягоды. Взрослые оцоматли не испытывают таких затруднений: они просто пережёвывают плоды целиком, разжёвывая семена с мягкой оболочкой. Запаниковав, детёныш просто выплюнул недожёванную ягоду, и она упала в воду под мангровыми деревьями. Посмотрев, как течение уносит её прочь, детёныш начал вычищать пальцами изо рта остатки клейкого сока коварной ягоды. Тем не менее, он не ощущал ничего неприятного во вкусе этого плода. Возможно, рано или поздно он научится правильно поедать эти ягоды. Грызуны, кормившиеся здесь до появления оцоматли, просто осторожно объедали мякоть вместе с кожурой, не трогая семена и окружающий их слой клейкой слизи. Следы их деятельности – наполовину съеденные ягоды – постоянно встречаются взрослым оцоматли. Некоторые из этих плодов просто сваливаются в воду при малейшем прикосновении, а другие оцоматли собирают и доедают.

Упавшая в воду ягода форадендрона не пропадёт: это слишком ценная находка для подводных жителей. Услышав плеск ягоды, крупная пецилобрама, соскребавшая водоросли с корней дерева, оживилась. Заметив комочек красноватого цвета, она бросилась к нему и втянула его в рот. Она постепенно поедает остатки ягоды, обсасывая их во рту. В течение нескольких минут пецилобрама полностью объедает мякоть и выплёвывает изо рта семя, покрытое вязкой слизью. Вот причина паники детёныша оцоматли: слой клейкой слизи. Кроме того, слизь сильно набухает в воде – даже после того, как пецилобрама соскребла с него мякоть, на семечке растения осталось достаточно слизи для образования липкой оболочки. Ветер и течение понесли выплюнутое рыбой семя растения, и вскоре оно прилипло к корню дерева у края воды. И с этого момента зародыш паразитического растения вступил в гонку на выживание, где главный приз – долгая и безбедная жизнь за счёт другого растения. Слизь приклеила семя к коре прочно – даже прилив не в силах сорвать его с места. Зародыш очень быстро прорастает: через два часа после приклеивания к корню мангрового дерева тонкая зеленоватая ниточка растительной ткани вылезла из оболочки семени и внедрилась под кору.

Прилив принёс с собой новую опасность: прилипшее к корню дерева семя форадендрона оказалось под водой. Солёная морская вода не приносит ему особого вреда: слизистая капсула может некоторое время защищать зародыш от проникновения соли в его ткани, и семя продолжает развиваться даже под водой. Но вместе с водой приходят и подводные жители.

Небольшая улитка с колючей ракушкой лениво ползёт по корню мангрового дерева, соскребая растущей на языке радулой слой микроскопических водорослей, нарастающий на его коре. Добравшись до линии роста водорослей, отмечающей уровень воды в отлив, она остановилась, поедая водорослевую плёнку, а затем двинулась дальше, шевеля в воде вытянутыми щупальцами. Её привлёк запах прилипшего к коре семени паразитического растения, и улитка быстро добралась до него. Радула увязла в слое слизи, но улитке не занимать упорства, проистекающего, правда, из скудных умственных качеств животного. Силой преодолевая вязкость защитной слизи, улитка мало-помалу съела значительную часть семени, но это было уже неважно: за это время тонкий, словно ниточка, проросток растения-паразита сумел внедриться под кору и попасть в проводящую систему дерева-хозяина. Возможно, из-за происшествия с улиткой паразитическое растение будет развиваться немного медленнее, чем его сородичи, которым повезло больше. Но главное уже сделано: паразит получил неограниченный источник питательных веществ, и теперь сможет реализовать заложенный в его генах потенциал.

У креветки-суховетки в полной мере проявляются симптомы заражения: она стала хозяином личинки коронованного скребня. Этот вид червей использует в качестве промежуточного хозяина десятиногих раков, и краба-пастуха спасло от подобной участи только то, что он поедает яйцевые капсулы улиток и другую пищу животного происхождения, а не водоросли. Но при этом он не застрахован от случайного заглатывания яиц опасного паразита.

В организме креветки из яйца вывелась микроскопическая прозрачная личинка-акантор, вооружённая парой крупных эмбриональных шипов в передней части тела. С помощью этих шипов она проткнула стенку кишечника креветки и переселилась в полость тела. Здесь, получив неограниченный доступ к питательным веществам тела хозяина, она начала расти, постепенно превращаясь в следующую стадию развития – акантеллу. Это ответственный момент: в теле миниатюрной личинки формируются все органы, а во взрослом состоянии клетки, составляющие тело скребня, уже не делятся. Исключение составляют лишь клетки, из которых формируются яйца. Акантелла сохраняет компактную форму тела: характерный для скребней колючий хоботок пока втянут внутрь тела, а само тело имеет округлые очертания. На этой стадии уже заметны отличия самца от самки, хотя до зрелого состояния ещё далеко: обязательным условием достижения зрелости является попадание в организм окончательного хозяина. И личинка делает всё возможное для скорейшего наступления этого события. Теперь привычная жизнь осталась для креветки в прошлом, и она стала всего лишь средством для достижения паразитом своей цели. Под влиянием выделений личинки скребня креветка постепенно начинает меняться, и первые шаги этих изменений были сделаны в момент линьки. Старый слой хитинизированной кутикулы был сброшен, и креветка спряталась среди корней мангровых деревьев, ожидая, пока её панцирь не затвердеет вновь. В первые часы после линьки, пока покровы тела креветки полупрозрачные и мягкие, сквозь них просвечивает оранжевая червеобразная личинка скребня, обосновавшаяся на спинной стороне её тела, на границе между головогрудью и брюшком. В это время креветка ведёт себя осторожно и предпочитает прятаться под корнем. Через несколько дней её панцирь потеряет эту водянистую полупрозрачность и скроет затаившуюся в теле креветки личинку, но не решит проблем, которые постепенно появляются в её жизни.

Взять промежуточного хозяина под контроль и изменить его облик и поведение в желаемом направлении – это достаточно распространённая тактика в мире паразитов. И в мангровых лесах Флориды найдётся не один пример такого рода. Стать игрушкой для паразита могут представители практически любой группы животных. Так сложилась судьба у флоридской языкастой миноги, которая вместе с пищей получила личинку эрисихтонова червя. В теле улитки он существовал в форме миниатюрного процеркоида – это представитель ленточных червей, а не трематод. Нападение миноги на улитку не повредило его, а лишь в целости и сохранности доставило в пищеварительный тракт следующего хозяина. Обычно вторым хозяином этого вида червей является всеядная живородящая рыба, но минога – тоже подходящий вариант. Процеркоид проник в её полость тела и начал превращаться в следующую стадию – в удлинённый плероцеркоид. На этой стадии развития перед личинкой червя стоит задача сделать своего хозяина уязвимым и привлекательным для окончательного хозяина – крупной хищной рыбы. И самое простое средство для этого – изменить поведение животного, ставшего инкубатором для плероцеркоида. Химические вещества, выделяемые червём, воздействуют на физиологию миноги, заставляя её вести себя так, как нужно паразиту. И первая его задача – не допустить растраты ресурсов на размножение. Червь подавляет половое созревание миноги, и половые продукты, накопившиеся в её теле, постепенно начинают рассасываться. Чтобы это происходило быстрее, червь стимулирует выработку больших количеств гормона роста, и питательные вещества, получаемые при деградации половых продуктов, сразу идут на построение тела. А ускорение роста сопровождается увеличением потребности в пище, и пищевое поведение у заражённой миноги начинает доминировать над прочим. Лишь на какое-то время защитные реакции способны прервать поиск пищи, но при первых же признаках отсутствия опасности заражённая минога с жадностью бросается на поиск пищи.

Панцирь креветки-суховетки постепенно затвердел. У всех членистоногих за линькой следует короткий период интенсивного роста, поэтому креветка, даже заражённая червём, успела немного подрасти. И теперь становятся отчётливо заметными признаки её заражения: новый панцирь стал значительно светлее. Фоновая бурая окраска уступила место бежево-серой, а чёрные пятна выцвели и стали тёмно-серыми. Креветка приобрела отчётливую пятнистую окраску, словно её панцирь был химически обесцвечен. Пока такая окраска ещё может обеспечивать ей выживание, хотя маскировка уже не такая, как была раньше. Кроме того, когда рядом с креветкой-суховеткой проплыла рыба, креветка, вместо того, чтобы принять защитную позу, угрожающе растопырила раскрытые клешни. В этот раз её угроза подействовала: рыба рванулась в сторону и скрылась среди корней мангрового дерева. Но в другой раз удача может изменить креветке. Изменения в окраске и поведении – результат влияния личинки коронованного скребня на своего хозяина. Паразит буквально готовит её на заклание, ожидая удобного момента для встречи с окончательным хозяином.

Ни одна экосистема не может существовать в полной изоляции от остальных, и мангровые леса на побережье Флориды – это не исключение. Их постоянно посещают различные обитатели открытого океана, а многие водные животные, населяющие мангровые леса, включают в свой жизненный цикл более или менее длительную планктонную стадию. Но мангровые леса очень сильно отличаются от экосистемы, сложившейся вдали от морских берегов. Здесь, в местах, где морские течения создают завихрения, на поверхности воды образуются целые поля плавающего морского растения – морского шпината. Благодаря обилию солнечного света и отсутствию конкурентов морской шпинат активно размножается боковыми отростками, образуя на поверхности моря довольно плотные островки, состоящие из розеток растения и переплетённых «усов», которые отрастают от материнского растения в разные стороны и несут на кончиках дочерние растения.



Морской шпинат (Thalassolatucca crystallophylla) на поверхности моря.


Под зарослями морского шпината в толщу воды свисают корни, образующие идеальное убежище для местных обитателей – главным образом для молоди живородящих рыб. Среди густых «бород» корней снуют стайки мальков живородящих рыб, небольшие ракообразные и даже пелагические брюхоногие моллюски. Многие мальки рыб живут здесь лишь временно: подрастая, они постепенно покидают заросли и переходят к жизни в открытой воде. Но среди рыб есть и постоянные обитатели зарослей морского шпината. Под листьями некоторых экземпляров этого растения неторопливо плавают высокотелые рыбы с длинными спинными и анальными плавниками – тело такой рыбы в высоту больше, чем в длину. А благодаря узору из вертикальных полос на боках они практически полностью сливаются с окружением и плохо заметны среди корней, если сохраняют неподвижность. Это морские стрижи, одни из самых характерных жителей зарослей. Они плотоядны и находят в зарослях обильную добычу в виде мальков рыб и различных беспозвоночных. Они обычно малоподвижны, но во время охоты на мальков проявляют изрядную ловкость, успевая схватить свою добычу и скрыться в зарослях ещё до того, как остальные мальки успевают испугаться.

Стайка морских стрижей неторопливо плавает среди корней морского шпината. Значительную часть времени эти рыбы малоподвижны, и этим активно пользуются некоторые другие обитатели зарослей морского шпината. Их деятельность оставляет хорошо заметные следы на телах рыб. У некоторых особей морского стрижа кожа в основании анального плавника словно содрана чем-то острым – заметны целые ряды неглубоких ран с лохмотьями кожи по краям. У других рыб такие же раны видны в основании грудных плавников или на животах – где кожа мягче, а чешуя тоньше. И лишь при самом внимательном рассмотрении видны виновники болезненного состояния рыб – крохотные прозрачные существа длиной 1-2 миллиметра. Они похожи на вшей, но обладают многочисленными ногами. Передние две пары ног у них представляют собой некое подобие хватательных ног богомола и служат приспособлением для прокалывания кожи своих жертв и закрепления на ней. Это личинки паразитического ракообразного – скнипы цепкой. Рыба – лишь промежуточный хозяин этого вида, на котором кормятся молодые особи этого вида.

Начало самостоятельной жизни молодая особь скнипы цепкой встречает в толще воды: она умеет плавать при помощи двух передних пар ног. Их плоские предпоследние членики служат вёслами, при помощи которых молодой рачок может проплывать небольшие расстояния. Но значительную часть времени это существо проводит в неподвижности, анализируя запахи и движение воды вокруг. Приближение рыбы эти маленькие рачки встречают резкими беспорядочными бросками из стороны в сторону: так меньше вероятность попасть рыбе на обед. Их прыжки в толще воды дезориентируют рыбу и позволяют самому рачку благополучно закончить свой путь на боку рыбы. Здесь он начинает ползать, цепляясь всеми ногами, в поисках места с тонкой нежной кожей, которую легко проколоть. Обнаружив пригодное для кормления место, молодая особь скнипы цепкой вонзает в кожу рыбы вторую пару ходильных ног, закрепляясь на месте, а затем врезается в кожу передней парой ходильных ног. Сделав разрез, паразитический рачок погружает в него хоботок и начинает сосать кровь. Скнипа лишь временно паразитирует на рыбах, но им от этого не легче. От большого количества этих паразитов морские стрижи сильно страдают: рыбы вздрагивают телом, почёсываются об корни и друг об друга, стараясь унять зуд от ползающих по их коже паразитов. Но миллионы лет эволюции отточили способность скнипы держаться на теле своего хозяина, и рыбе приходится сильно постараться, чтобы избавиться от назойливых существ. Особенно помогает рыбам находка какого-нибудь дерева, вынесенного в море с материка или с островов – они охотно чешутся об твёрдую кору или об корни и ветви. Тем не менее, им удаётся избавиться не от всех паразитов: значительной их части удаётся уцелеть в труднодоступных местах на теле рыбы и продолжить свой рост.

Кроме морских стрижей, в зарослях морского шпината встречаются и другие взрослые рыбы. В тени листьев, среди свисающих корней растений прячутся рыбы необычной внешности. Их тела сильно вытянуты и сжаты с боков, напоминая лезвие ножа. Вдоль задней части тела тянется анальный плавник, по которому пробегают волнообразные колебания, отчего рыба похожа на представителей семейства гимнотовых. Голова этой рыбы вытянута, а рот способен открываться в виде трубки. По серебристой чешуе тянутся узкие волнистые линии, гармонично сочетающиеся с окружающими рыб корнями морского шпината. А сами рыбы держатся в зарослях вертикально, головой вверх: это пелагические вертикалихты, необычные живородящие рыбы открытого моря. И они тоже страдают от паразитических рачков: на телах некоторых рыб заметны ранки, остающиеся после кормления молоди скнипы цепкой.

Окончательных хозяев скнипы цепкой сложно не заметить: они кормятся здесь же, в зарослях морского шпината. С высоты птичьего полёта заросли морского шпината в некоторых местах напоминают скорее заросший африканский пруд эпохи человека, населённый бегемотами. Среди зарослей этих растений появляются пространства открытой воды, а из зелёного ковра торчат огромные серые спины, покрытые гладкой кожей. Это карибские ксенальгоцетусы плавают у поверхности воды, в привычной для себя среде обитания. Среди островов растений кормятся одинокие старые самцы, небольшие холостяцкие группы молодых самцов, а также семейные группы самок с детёнышами, во главе которых стоят старые опытные самки.

Спины этих морских животных кажутся гладкими лишь издалека. Вблизи же шкуры зверей выглядят не слишком привлекательными, особенно у старых зверей. Кожа альгоцетусов покрыта пятнами и испещрена рытвинами – это многочисленные шрамы, оставшиеся после нападения хищников, случайные раны, полученные во время штормов, а также следы деятельности разнообразных паразитов. Из-за своего гигантского размера альгоцетусы не могут расправляться со своими крошечными мучителями индивидуально – им приходится терпеть зуд от укусов существ, воспринимающих кожу альгоцетусов как стол и дом. Животные часто почёсываются друг об друга, но это приносит лишь иллюзию облегчения: паразитическим существам значительно удобнее перебираться с одного животного на другое, взаимно обогащая генофонд разных популяций паразитов.

Однако поверхность кожи альгоцетуса – это скорее не пастбище, а поле битвы. Здесь разыгрываются драмы, рождается новая жизнь, а смерть косит ряды местных жителей. Различные виды паразитов и комменсалов вынуждены сосуществовать на этом пространстве, используя различные стратегии выживания.

Одни из самых многочисленных паразитов на коже альгоцетуса – это взрослые скнипы. Здесь их живёт несколько видов, и у каждого есть своя жизненная стратегия. Пожалуй, самый безобидный из обитателей шкуры альгоцетуса – это скнипа-цирюльник, плоскотелый рачок мощного телосложения длиной около 2 сантиметров, обладающий мощными шипастыми ходильными ногами. С их помощью скнипа-цирюльник вцепляется в шкуру альгоцетуса настолько крепко, что может не бояться ни течения, ни хищных рыб, которые время от времени исследуют шкуру альгоцетусов в поисках лакомых обитателей. Сероватое полупрозрачное тело этого рачка имеет овальные очертания, и при движении по шкуре животного скнипа-цирюльник лишь слегка приподнимается на ходильных ногах. Этому животному подвижность не нужна: корм находится буквально у него под ногами.

Обитая в тёплом климате, альгоцетусы постоянно обрастают микроскопическими водорослями, придающими их бокам зеленоватый или буроватый цвет в зависимости от их видового состава. Кроме того, верхний слой кожи животного постоянно слущивается. Это и есть тот корм, который необходим скнипе-цирюльнику. Две передних пары конечностей этого вида вооружены неким подобием скребков серповидной формы – это концевые членики двух пар ног. Предпоследние членики несут на поверхности глубокую продольную бороздку – в покое концевой членик ноги укладывается в неё, словно лезвие складного ножа. Скнипы-цирюльники живут поодиночке, встречаясь лишь на время оплодотворения самки. Причём каждая особь в течение жизни может побывать подвижным самцом, превращаясь далее в степенную малоподвижную самку.

Самка скнипы-цирюльника ползёт по коже альгоцетуса. Ей всё равно, где она находится: цепкие ноги позволяют ей удержаться на любой части тела животного, кроме, пожалуй, заднего края хвостового плавника – там могут жить лишь самые цепкие из паразитов, кто успеет достаточно глубоко внедриться в кожу в редкие моменты покоя животного. Потребности этого рачка невелики: ему нужен лишь слой водорослей на теле животного. Скнипа-цирюльник осторожно переставляет ноги по одной – в любой момент времени она прочно держится за своего хозяина. Если она сорвётся с него, она погибнет.

Водоросли растут на коже альгоцетуса неравномерно. Лучше всего они развиваются на боках животного, которые почти не показываются из воды. На спине зверя освещённость выше, но тут могут расти только такие виды водорослей, которые способны выдерживать кратковременное высыхание. А вот скнипам-цирюльникам в этих местах лучше не появляться: на спины альгоцетусов часто садятся отдыхать морские птицы, и цепкость не спасёт скнипу-цирюльника от их клювов. Поэтому ракообразное прокладывает себе путь по боку животного.

Глаза скнипы-цирюльника ощущают яркий подвижный свет – альгоцетус кормится у поверхности воды, и по его бокам скользят солнечные блики. Свет безразличен этому ракообразному: этот вид ориентируется с помощью химического чувства и осязания. Но крохотные антенны скнипы-цирюльника ощущают присутствие скользкого на ощупь слоя водорослей на поверхности шкуры альгоцетуса, и рачок начинает кормиться. Передняя пара ходильных ног распрямляется: из своих «футляров» появляются режущие концевые членики. Короткими взмахами серповидных члеников ног животное сгребает себе под панцирь «урожай» – слой микроскопических водорослей. Вместе с ним попадаются отмершие частицы кожи животного-хозяина. Они с трудом перевариваются из-за значительного количества кератина, но это всё же белковая подкормка для животного.

За кормящейся скнипой-цирюльником остаётся характерный след в виде симметричной «ёлочки». Он пересекает следы сородичей этого вида – на теле одного альгоцетуса могут обитать десятки скнип-цирюльников. И случайного прикосновения ласта сородича бывает достаточно, чтобы кто-нибудь из них оказался на теле другого животного. Но всё же скнипа-цирюльник предпочитает оставаться там, где она есть, и путешествовать по собственной воле. Поэтому на любое внешнее беспокойство это животное реагирует одинаково: моментально прекращает питание, вцепляется всеми конечностями в шкуру альгоцетуса и плотно прижимает к ней панцирь.

Она поступила так же совершенно автоматически, когда под край её панциря полезло острое хитиновое лезвие с зазубринами по краю. Чувствительные волоски на верхней стороне панциря посылают сигналы, свидетельствующие о присутствии какого-то другого существа, которое явно интересуется скнипой-цирюльником. Зазубренное лезвие с трудом вылезло из-под края панциря рачка, и скнипа-цирюльник прижалась к шкуре альгоцетуса ещё плотнее.

На шкуре альгоцетуса скнипа-цирюльник – это своеобразный аналог оленя, овцы или иного травоядного. А там, где есть овцы, обязательно находятся волки. И скнипа-цирюльник как раз подверглась нападению такого «волка» в этой комменсально-паразитной экосистеме. Существо, пытающееся добыть её, принадлежит к другому, причём близкородственному виду скнипы. У него такое же овальное, сильно расширенное и плоское тело, но передняя пара ног вооружена не «бритвами» для соскребания слоя водорослей, а настоящими орудиями убийства. Концевые членики этих ног обладают зазубренным режущим краем и очень твёрдые – достаточно прочные для того, чтобы разрезать хитин на мягкой нижней стороне тела добычи. Это существо – скнипа-богомол, такой же яростный хищник, как и её аналог из мира насекомых, только живущий в своём неспешном ритме и компенсирующий малоподвижность способностью к силовой борьбе.

Перед скнипой-богомолом стоит нелёгкая задача: нужно каким-то образом проникнуть под панцирь скнипы-цирюльника, плотно прижавшейся к поверхности кожи хозяина. Верхняя сторона панциря этого рачка слишком твёрдая, чтобы её можно было прорезать лезвиями передних ног, и их кончики лишь скользят по хитиновым покровам добычи. Скнипа-богомол не рассчитала момента нападения: первый удар был нанесён слишком слабо, и лезвие не проникло достаточно глубоко под панцирь добычи, чтобы нанести ей серьёзные повреждения. А сейчас, когда скнипа-цирюльник прочно вцепилась в кожу альгоцетуса, сделать это и вовсе невозможно. Скнипа-богомол осторожно провела пушистыми антеннами по краю панциря своей добычи, пытаясь найти хоть какую-то щёлочку, в которую можно просунуть лезвие. Если панцирь был повреждён, пока не успел затвердеть после линьки, он мог бы быть деформирован по краю, и это означало бы смерть для скнипы-цирюльника. Но эта особь вполне здорова и достаточно сильна, чтобы держаться на коже паральгоцетуса, не давая хищнику возможности нанести смертельный удар.

Кончик лезвия на передней ноге скнипы-богомола снова поскрёб край панциря добычи, но не нашёл ни щёлочки, куда можно было попытаться проникнуть. Поползав ещё некоторое время около рачка, прижавшегося к коже альгоцетуса, скнипа-богомол медленно двинулась прочь. На сей раз нападение было неудачным и добыче повезло. Но хищник обязательно вернётся – не сегодня, но завтра или же через месяц. И его нападение в любой момент должно быть заблаговременно обнаружено, а скнипе-цирюльнику должно хватить сил на противостояние его попыткам нанести смертельный удар.

Когда всё кончилось, скнипа-цирюльник осторожно приподняла задний край панциря, и к её жабрам потекла богатая кислородом вода. Нападение было слишком долгим – кислорода в воде под панцирем не хватало, и животное почувствовало что-то вроде удушья. В это время жизненные процессы и без того неторопливого существа замедлились ещё больше, но и хищник не спешил. Но сейчас его нет поблизости, и скнипа-цирюльник позволила себе слегка приподняться на всех ходильных ногах, восстанавливая снабжение тела кислородом. А затем её передние пары ног снова начали «косить» богатые водорослевые угодья на боках морского великана.

Скнипе-богомолу не так легко утолить голод. Этому существу приходится потрудиться, прежде чем его кишечник окажется набитым пищей. И неудачное нападение на скнипу-цирюльника – это скорее правило, чем досадное исключение. Хищнику приходится постоянно «прощупывать» систему обороны своих возможных жертв, отыскивая тех, кто окажется не таким сильным, недостаточно проворным или прочным.

Хищный рачок ищет добычу, анализируя запахи, распространяющиеся в воде, а также высматривая существ, сидящих на поверхности кожи морского млекопитающего. В отличие от многих обитателей шкуры альгоцетуса, скнипа-богомол обладает превосходным зрением: крупные выпуклые глаза состоят из сотен фасеток и дают хищнику возможность различать мелкую добычу на расстоянии до полуметра. Скнипа-цирюльник – это не основная добыча скнипы-богомола. Если проводить параллели с наземными экосистемами эпохи человека, это скорее похоже на отношения зубра и волка – хищник не охотится на такую добычу систематически, ограничиваясь случайными нападениями. Но на шкуре альгоцетуса водится добыча, которая для скнипы-богомола представляет примерно то же самое, что олень для волка.

В некоторых местах, особенно там, где кожа и слой жира потоньше, на поверхности тела альгоцетуса заметны рыжеватые пятна, словно ржавчина. Но при ближайшем рассмотрении эти пятна оказываются скоплениями мелких ракообразных, напоминающих коренастых мокриц. Это взрослые особи скнипы цепкой – именно такими они становятся, покинув рыб, на которых кормились в детстве. Взрослые рачки этого вида утрачивают способность плавать и практически всю жизнь сидят на коже альгоцетусов, буравя её передней парой ног. При этом они предпочитают места, где кровеносные сосуды подходят близко к поверхности кожи. Обнаружив по запаху пригодное для питания место на коже животного, рачок делает надрез в верхнем слое кожи и погружает в него ногочелюсти, образующие сосущий хоботок. Запах крови и тканевой жидкости привлекает других паразитов, и вскоре на месте кормления собирается целая группа рачков, буравящих кожу альгоцетуса.

Скнипы цепкие очень малы по сравнению со своим хозяином, поэтому раны, которые они наносят ему во время питания, сравнимы с булавочными уколами. Но популяция этих рачков очень многочисленна: на одном альгоцетусе могут проживать тысячи особей скнипы цепкой. Из-за их деятельности альгоцетус ощущает постоянный неприятный зуд, особенно на голове и конечностях, где кожа и жировой слой тоньше. Поражённый скнипами зверь часто чешет голову ластами и время от времени встряхивается, а иногда животные трутся друг об друга боками или животом об спину другой особи. Сильное поражение скнипами мешает альгоцетусам кормиться и делает их беспокойными. И тогда на помощь приходят хищники, обитающие у них на коже – они не допускают избыточного размножения паразитов.

Скнипы цепкие собрались на участке кожи сразу за ластом альгоцетуса. Здесь слой жира уже начал утолщаться, но в толще кожи проходит крупный кровеносный сосуд, который привлёк внимание паразитов. Одна взрослая особь скнипы обнаружила его, проколола кожу и начала кормиться. С этого момента она успела один раз перелинять и заметно увеличилась в размерах. На запах крови постепенно собрались другие рачки, и вскоре в этом месте образовалось целое скопление из нескольких десятков паразитов разного возраста, и все они буравили кожу животного и жадно сосали кровь. Время от времени альгоцетус пробовал счесать их движениями ласта, но его телосложение оказалось слишком неуклюжим для таких точных движений. Поэтому за его ластом на коже уже долгое время рыжело пятно – скопление паразитических рачков.

Скнипы цепкие – малоподвижные паразиты: добравшись до обильного источника пищи, они стараются больше не покидать его. Лишь крайняя опасность или соседство с более сильной особью заставляет их вытянуть хоботок из кровеносного сосуда хозяина и переползти на более спокойное место. Если же опасности нет, эти животные крепко вцепляются в шкуру хозяина и медленно сосут кровь, время от времени шевеля конечностями и счищая с себя нарастающий слой одноклеточных водорослей и простейших.

Появление скнипы-богомола рядом со скоплением паразитов вначале не вызвало никакой реакции: у скнипы цепкой очень плохое зрение, и эти животные не видят врага, даже когда он подползает к ним практически в упор. И лишь когда течение воды, изменившееся при движениях альгоцетуса, донесло до них запах врага, паразиты всполошились. С точки зрения человека, возможно, их движения не выглядели паникой – настолькоони медлительны. Но ближайшие к хищнику паразиты начали вытягивать хоботки из кожи зверя и принялись поспешно уползать: скорость около трёх сантиметров в минуту была самой быстрой, которую они могут развивать. Но скнипа-богомол способна ползти со вдвое большей скоростью. Единственное, что могло спасти паразитических рачков от хищника – высокая численность, уменьшающая вероятность быть съеденной для каждой отдельно взятой особи. Но кому-то всё равно придётся платить по счетам.

Скнипа-богомол врезалась в самую гущу скопления паразитов. Скнипы цепкие удирали от неё со скоростью улитки, переползая через своих менее расторопных сородичей. Но одна из крупных особей задержалась. В её выводковых сумках под панцирем находилась молодь, готовая к самостоятельной жизни, и эта самка была чуть медлительнее прочих. Переход её потомства к самостоятельной жизни прошёл крайне драматично: коготь скнипы-богомола перевернул самку скнипы цепкой, срезав ей одну из передних ног. Вторая ловчая конечность хищника сжала добычу поперёк туловища, и молодь скнипы цепкой вывалилась из разорванных выводковых сумок – все, кроме нескольких особей, оказавшихся наколотыми на зубцы когтей хищника. Не дожидаясь, пока утихнут последние судороги жертвы, скнипа-богомол начала пожирать пойманного паразита, разжёвывая добычу мощными ногочелюстями. Уцелевшая молодь скнипы цепкой бросилась врассыпную, загребая воду передними парами ног. Но они не интересуют хищника: он слишком медлителен, чтобы состязаться с ними. Возможно, именно из-за хищников скнипы цепкие и родственные паразитические виды проводят часть жизни на рыбах – так они избегают гибельного соседства.

Кормящаяся группа альгоцетусов дружно всплывает за воздухом, и над зарослями морского шпината раздаётся шум и свист от их дыхания. Отдышавшись, морские великаны продолжили пиршество. Их подвижные ласты, вооружённые крупными когтями, сгребают с поверхности воды заросли морского шпината, а роговые пластинки во рту перетирают их в кашицу вместе со всеми существами, которые не успели вовремя покинуть растения. Побеспокоенные деятельностью альгоцетусов, обитатели зарослей стараются держаться подальше от их ластов и пастей. Стаи мальков стараются покинуть опасное место, а более крупные рыбы, напротив, окружают кормящихся морских великанов: возле них можно найти и укрытие, и пищу. Вдоль боков и хвостов альгоцетусов плавают, сверкая боками, стайки морских стрижей. Их привлекают стайки мальков, выплывающие из зарослей морского шпината, и высокотелые рыбы смело кружатся возле самых ластов альгоцетусов, схватывая испуганную добычу. Некоторые особи морских стрижей, однако, плавают вдоль боков альгоцетусов. Время от времени порхающее плавание рыб прерывается: они бросаются к телу морского млекопитающего, прижимаются к нему боком и плывут, «чиркая» чешуёй по шершавой шкуре. Причина этого поведения очевидна: их донимают паразиты, среди которых особенно много молодых особей скнипы цепкой. Почёсывание об бока альгоцетусов приносит рыбам некоторое облегчение: им удаётся счистить с себя назойливых кровососов. После того, как стайка морских стрижей почесалась об альгоцетуса, несколько особей скнипы цепкой покинуло их бока и переселилось на тело альгоцетуса. Впрочем, паразиту именно это и нужно: молодые скнипы подросли достаточно, чтобы сменить временного хозяина на постоянного.

Контакт с поверхностью кожи альгоцетуса в сочетании с «правильным» запахом приводит к тому, что скнипы перестают цепляться за чешую рыб. Они вытягивают вперёд и в стороны две пары передних ног и при малейшем соприкосновении с кожей морского зверя стараются зацепиться за неё. Это очень опасный момент: неудачное зацепление за кожу альгоцетуса, один взмах хвоста рыбы – и рачок может просто сорваться и оказаться в толще воды. Подросшие на теле рыб скнипы цепкие уже не умеют плавать, и животное, лишившись опоры, просто тонет. Но ему, скорее всего, суждено погибнуть в пасти одного из многочисленных обитателей глубин.

Удачное переселение на тело окончательного хозяина тоже не гарантирует успешного продолжения жизни. Молодые скнипы цепкие обладают мягким панцирем и коротким хоботком, поэтому должны отыскать места с мягкой нежной кожей, где смогут питаться, пока не подрастут. А во время странствий по телу гиганта она легко могут встретиться с другими местными обитателями, и последствия этого могут оказаться плачевными.

Молодая скнипа цепкая удачно переселилась с бока рыбы на альгоцетуса. Когда морской стриж начал чесаться об кожу животного, она вытянула передние ноги и практически «в одно касание» зацепилась за край какого-то шрама на боку зверя. Ходильные ноги тут же разжались, и тело рыбы унеслось куда-то вперёд, а её хвост обдал новосёла волной воды. Ходильные ноги молодой скнипы тут же вцепились в шкуру альгоцетуса, и она поползла по ней, словно всё время только здесь и жила. Её чувства не подсказали ей, что совсем рядом затаился враг, прижавшись к коже альгоцетуса, напуганный появлением морского стрижа. Когда рыба уплыла, хищное ракообразное зашевелилось и приподнялось на ходильных ногах. Зрение подсказало, что практически рядом с ним находится мелкое живое существо, явно уступающее в размерах и силе. Взмах ловчей ноги снял молодую скнипу цепкую с поверхности кожи альгоцетуса. Острые шипы на внутренней стороне концевого членика проткнули её покровы и скнипа-богомол начала пожирать лёгкую добычу.

Жить на поверхности тела своего хозяина может быть слишком опасно, если поблизости бродят такие хищники. Но разные виды паразитов ведут различный образ жизни. Некоторые из них, обеспечив себя всем необходимым, могут вообще не двигаться с насиженного места всю свою взрослую жизнь.

На теле альгоцетуса есть места, где под поверхностью кожи лежит толстый слой жира – это главным образом бока, средняя часть брюха от груди до анального отверстия и верхняя сторона хвоста. И здесь на сравнительно гладкой коже заметны выпуклости – словно под кожей зверя на небольшой глубине находится мандарин. Эти выпуклости отличаются наличием небольшого отверстия на вершине. Отверстие обычно открыто, но при попытке какого-то мелкого существа проникнуть внутрь оно быстро и плотно закрывается тремя известковыми пластинками – одна покрупнее и две поменьше. Когда опасность минует, пластинки осторожно раздвигаются. Движение взвешенных в воде частиц показывает, что вода ритмично всасывается внутрь отверстия и выталкивается из него. Это не просто какой-то болезненный нарост на теле животного, а результат жизнедеятельности живого существа: в толще жирового покрова альгоцетуса скрывается ещё один представитель паразитических ракообразных – жиросос почкующийся. В отличие от скнипы, принадлежащей к разноногим ракам, жиросос является представителем сидячих усоногих раков. Потребовалась совсем небольшая морфологическая перестройка, чтобы мирные сидячие комменсалы превратились в исключительно паразитическую форму: значительная часть изменений произошла ещё при переходе к сидячему образу жизни.

Тело жирососа находится под поверхностью кожи хозяина, и единственное повреждение здесь – то самое отверстие, через которое это ракообразное получает часть кислорода и выбрасывает наружу личинок. Усоногие ракообразные, к числу которых принадлежит это существо, сами по себе мало похожи на своих подвижных родственников из других групп ракообразных. Но в случае с данным видом эволюция ещё сильнее стёрла фамильные черты ракообразных. Тело жирососа, погружённое в слой подкожного жира его хозяина, имеет цилиндрические очертания. Точнее, такой формой обладает мясистая складка мантии, окружающей всё тело животного. У усоногих ракообразных, живущих открыто, мантия покрыта снаружи пластинками панциря. У жирососа, защищённого прочной кожей хозяина, панцирь практически исчез – лишь три пластинки на краях мантии, закрывающие доступ к телу животного. Миллионы лет паразитической жизни превратили туловище животного в бесформенный мешок, покрытый эластичной кутикулой. Следы сегментации у этого паразита обнаружить практически невозможно – животное рассталось с ней ещё на стадии личинки, когда волей случая столкнулось с тушей альгоцетуса, внедрилось в верхний слой его кожи и сбросило личиночную шкурку с ненужными теперь приспособлениями для передвижения. Окружённое пищей, ракообразное начало вести новую, буквально растительную жизнь. Причём, отказавшись от активной жизни животного, жиросос начал приобретать некоторое поверхностное сходство с растением. Наружная поверхность мантии жирососа покрыта многочисленными ворсинками, врастающими в жировую ткань животного-хозяина. Эти ворсинки постепенно разрушают жировой слой. Достигнув поверхности кровеносного сосуда, они меняют характер его роста: сосуд начинает активно ветвиться и образовывать на поверхности соединительную ткань, защищая тело ракообразного и позволяя ему получать часть питания прямо из крови хозяина. Так ракообразное строит вокруг себя рыхлую тканевую капсулу, напоминая тем самым паразитические растения, образующие на стволах деревьев причудливые наплывы, в которых переплетаются ткани хозяина и паразита. Но у жирососа есть ещё одна «растительная» особенность. Тело его подверглось глубокой дегенерации, и в связи с этим изменились процессы, связанные с ростом. Способность к регенерации, характерная для ракообразных, получила у этого существа своеобразное внешнее проявление. В мантии животного закладываются почки, из которых прорастают своеобразные корневидные столоны, располагающиеся в слое жира на глубине нескольких сантиметров. Поверхность столонов покрыта ворсинками, позволяющими всасывать жир из подкожной клетчатки хозяина и использовать его для целей роста самого паразита. Наткнувшись на кровеносный сосуд, столон стимулирует его рост и образование капсулы, внутри которой разрастается новая особь жирососа – клон родительского организма. Иногда столоны отрываются от материнского организма и продолжают некоторое время существовать в виде недифференцированной клеточной массы в жировой клетчатке хозяина – словно семена растения. Накопив достаточно ресурсов, они формируют почку, превращающуюся в дочернюю особь этого вида. В процессе роста она достигает поверхности кожи хозяина и прорывает на ней новое отверстие. Жирососы растут небольшими группами: часто почка, образовавшаяся на мантии, превращается в дочернюю особь рядом с родительской, и тогда на вершине выпуклости прорывается ещё несколько отверстий – по количеству дочерних особей.

Деятельность жирососа привлекает к месту его внедрения других паразитов. Соединительнотканная капсула, образуемая этим животным, богата кровеносными сосудами, располагающимися под самой поверхностью кожи. И это прекрасно ощущают скнипы цепкие. Во время своих странствий по телу животного-хозяина они рано или поздно оказываются возле капсул, выстроенных жирососом из тканей животного-хозяина, и запускают свои хоботки в кровеносные сосуды. Каждая особь жирососа оказывается окружённой более или менее выраженным кольцом этих паразитических рачков.

Жиросос почкующийся изначально развивается как женская особь. И все особи, получившиеся путём почкования – это тоже самки. А главная задача самок – размножение. Именно ему посвящена вся однообразная жизнь на всём готовом. Встретить на своём пути гигантского альгоцетуса, будучи беспомощной личинкой, сесть на его кожу, закрепиться на ней и внедриться вглубь – это задача, которую решают для себя считанные единицы из многих миллионов личинок жирососа, плавающих в облаках планктона среди зарослей морского шпината. И каждая особь, которой удалось пройти по этому тернистому пути и закрепиться на теле животного-хозяина, использует обильные источники пищи для того, чтобы дать своему потомству шанс на продолжение рода. Молодая самка, возникающая из почки на столоне, или взрослая особь, попавшая на тело животного, будучи ещё личинкой – все они начинают образовывать партеногенетические яйца и вынашивают их в огромных яичниках, занимающих почти весь объём тела самки. Для паразита одной из главных задач является воспроизводство как можно большего количества потомства. А при такой жизненной стратегии судьба каждого отдельно взятого потомка совершенно не интересует материнскую особь. Впрочем, при дегенерировавшей нервной системе у паразита нет даже интересов как таковых – простое растительное существование.

Многие из особей жирососа на теле альгоцетуса – это «девственные» самки. Их потомство, выводящееся из партеногенетических яиц – точные генетические копии родительской особи, простое тиражирование удачного сочетания генов. Впрочем, понятие «удачи» применительно к паразитическому виду включает в себя также игру слепого случая, позволившего той или иной особи пройти по всем этапам тернистого пути жизненного цикла.

Три известковых зубца закрывают отверстие, ведущее в мантийную полость крупной взрослой особи, обосновавшейся в слое жира на боку альгоцетуса. Это одна из самок-основательниц – её клонированное потомство занимает площадь около двух квадратных метров на коже животного и насчитывает пять уже сформировавшихся «гнёзд» клонов по 2-4 особи в каждом. На расстоянии примерно в 10-20 сантиметров от входа в её мантийную полость располагаются отверстия, прорванные в коже хозяина выросшими сестринскими особями – клонами из «ближайшего окружения» основательницы.

Самка-основательница – самая крупная и развитая особь в колонии. Она уже давно достигла половой зрелости и много раз давала потомство. И в данный момент её мешковидное тело практически целиком занимает мантийную полость. Покровы тела сильно растянуты, и сквозь них просвечивают внутренние органы, прижатые к стенкам тела раздутыми трубками яичников, которые занимают большую часть объёма тела паразита. Самка полна личинок-науплиусов, которые покинули оболочки яиц прямо внутри яичников и теперь плавают в желеобразной массе. От самостоятельной жизни их отделяют считанные минуты. Тело самки сокращается, по нему пробегают волны. Масса личинок постепенно приближается к выходу. Наконец, наступает важный момент: панцирные пластинки, закрывающие вход в мантийную полость, раскрываются, и из яичников извергается живой поток личинок. Попав в воду, они сразу же оживляются и начинают грести ножками, расплываясь в разные стороны. Им предстоит опасный период жизни в планктоне, за которым последует превращение в циприсовидную личинку и терпеливое ожидание встречи с хозяином. Повезёт лишь единицам – остальные будут съедены хищниками или погибнут, исчерпав ресурсы организма. Но некоторых личинок ожидает совсем иная судьба.

Когда самка выметала личинок, её тело опало, словно сдутый воздушный шарик. Яичники почти опустели: все личинки выметаны в воду. Но кое-кто всё же остался внутри её тела. К стенкам яичников с внутренней стороны присосались несколько червеобразных существ с остаточной сегментацией. Они настолько зависят от самки жирососа, что просто приросли к стенкам её яичников и получают питание из её тела. Но это не чужеродный вид, а сородичи – карликовые паразитические самцы. Это бывшие циприсовидные личинки, которым удалось проникнуть в мантийную полость самки во время очередного «вдоха». Ориентируясь по запаху, они проникли в её яичники, сбросили личиночную шкурку и стали развиваться по самцовому типу. В иной ситуации они могли бы стать самками, но сейчас они могут лишь оплодотворять её яйца в обмен на неограниченное снабжение пищей. Получить самцов – это своего рода лотерея: из двух соседних особей одна может иметь самца, и даже не одного, а второй придётся размножаться партеногенетическим путём.

Питание – это не единственный фактор, влияющий на благополучие паразитов, нашедших своего хозяина. Бывает, что даже успешное прохождение всех стадий жизненного цикла и доступ к неограниченным пищевым ресурсам тела вида-хозяина не гарантирует нормального состояния паразита. Всё объясняется достаточно просто: у паразитов бывают свои паразиты, и их деятельность ставит их хозяина на грань жизни и смерти.

Одна из особей в колонии жирососа сильно дегенерировала. Её тело сморщилось, хотя по-прежнему живо. Но яичники этой особи пусты, а функция размножения подавлена. Она не одна в доме, построенном из соединительных тканей альгоцетуса: значительную часть её мантийной полости занимает другое животное. Тело жирососа оттеснено в сторону, а поверх него лежит мешкообразное вздутое тело другого существа – корнеглоточного червя. Его глотка с зубами вывернута наружу и глубоко погружена в тело жирососа. От поверхности глотки, словно корни, тянутся выросты, покрытые ворсинками. Они пронизывают полость тела ракообразного, внедряются в рыхлые соединительные ткани и даже частично проникают в столоны. Слепой толстый червь питается внутри жирососа почти так же, как жиросос – внутри жирового слоя альгоцетуса. Но существование корнеглоточного червя не всегда будет таким же растительным, как у его жертвы. Задняя часть тела этого червя не похожа на вздутый мешок, в который превратились голова и передняя часть тела животного. Хорошо выраженная сегментация и наличие развитых параподий с выраженными щетинками на них выглядит совершенно неуместной для пассивного паразита. В отличие от передней части тела червя, эта половина его тела наполнена половыми продуктами и жиром. Она длинная, и в мантийной полости жирососа ей с трудом хватает места: сегментированная лента туловища скручена витками вдоль стенок мантийной полости жирососа. Тело червя шевелится: по нему пробегают волны, а параподии шевелятся. Корнеглоточный червь готов к размножению, но для этого ему нужен определённый сигнал. Пока же всё его тело остаётся в мантийной полости его хозяина, который тоже является паразитом.

Жизнь жирососа проста и незатейлива. Он получает готовые питательные вещества из организма хозяина, а прочная кожа альгоцетуса надёжно защищает его от разного рода непредвиденных обстоятельств. Поэтому органы чувств и нервная система у этого животного упрощены до предела. Значительную часть информации из окружающего мира животному даёт химическое чувство, и лишь отчасти его дополняет осязание: края мантии слегка выступают из-под кожи животного. Паразиту совершенно не важно, день вокруг, или ночь. Для него «большой мир» состоит из химических веществ, растворённых в воде, и движения самой воды. И реакции на изменения в окружающем мире просты: паразит может лишь открыть или закрыть известковые пластинки, защищающие вход в мантийную полость. Иногда делать это вовремя бывает жизненно важно.

В течение нескольких дней скнипа-богомол продолжает свои странствия по коже альгоцетуса. Иногда рачку попадаются сородичи, с которыми эта особь предпочитает не связываться. Часто она встречает особей скнипы-цирюльника, но эти существа прочно прижимаются к поверхности кожи альгоцетуса, из-за чего их невозможно убить и съесть. Иногда хищнику встречаются скопления скнипы цепкой, и тогда скнипа-богомол позволяет себе попировать, оставаясь в окрестностях этого скопления и постепенно истребляя тех, кто не успел уйти из опасного места. Ориентируясь по запаху, скнипа-богомол безошибочно разыскивает места, где собираются различные паразиты. Чаще всего она ощущает запахи скнипы цепкой – самого многочисленного паразита. Но иногда хищник ощущает иные запахи – более редкие и необычные. Запаховые следы в подвижной воде быстро теряются, поэтому хищному рачку приходится запоминать направление, в котором распространяется привлекательный запах, и двигаться навстречу течению воды, которое принесло этот запах, до тех пор, пока из окружающей среды не поступит иная информация. В течение нескольких часов скнипа-богомол блуждает по телу альгоцетуса, но всё равно отыскивает источник запаха – небольшой бугорок в коже альгоцетуса, увенчанный отверстием. И источник запаха находится именно в этом отверстии: это молодая особь жирососа, выросшая на кончике столона, отросшего от взрослой особи-основательницы клона. Шевеля антеннами, скнипа-богомол забралась на бугорок. Здесь запах особенно силён, а глаза хищника различают отверстие, прорвавшееся в коже альгоцетуса в процессе роста паразита. И именно оттуда исходит привлекательный для хищника запах.

Скнипа-богомол осторожно забралась на вздутие на коже альгоцетуса и подкралась к отверстию. Она ощутила ритмичное движение воды, нагнетавшейся в мантийную полость жирососа и вытекавшей оттуда. Течение воды не очень сильное: это означает, что перед ней не крупная взрослая особь, которая неприступна в своём укрытии. Поэтому скнипа-богомол решилась на нападение. Она выбрала удобный момент: особь жирососа начала «выдыхать» воду, и известковые пластинки на входе в мантийную полость приоткрылись. В этот момент скнипа-богомол атаковала паразита, продемонстрировав неожиданную для такого существа скорость. Ногочелюсти хищника вцепились в одну из пластинок, она хрустнула, и от неё откололся достаточно крупный кусок, открывая вход в мантийную полость жирососа. Паразит отреагировал единственным доступным способом, закрыв вход панцирными пластинками. Но сейчас они уже не прилегают друг к другу без зазоров, и скнипа-богомол продолжает нападение. В течение нескольких минут была отколота значительная часть одной из пластинок, и хищник принялся за соседнюю. В конце концов, вход в мантийную полость жирососа был взломан, и хищник полез внутрь. Сопротивления не последовало: тело жирососа, лишённое функциональных конечностей и с редуцированной нервной системой, не может ничего противопоставить мощным ногочелюстям и шипастым передним конечностям хищника. Жирососа пожирают в его собственном доме.

В разгар пиршества около входа в мантийную полость атакованного жирососа появилась другая особь скнипы-богомола, привлечённая запахом богатой добычи удачливого охотника. В другое время, возможно, между хищниками завязалась бы драка, но сейчас первый из хищников слишком сыт, а вокруг слишком много пищи, чтобы за неё можно было сражаться. Он пожирает богатые питательными веществами яичники жирососа, набитые неразвившимися яйцами. Вторая скнипа-богомол просто начинает грызть стенку мантийной полости жирососа, соскребая плоть паразита слой за слоем. Вполне возможно, к ним могут присоединиться и другие сородичи: пир будет продолжаться, пока тело жирососа не будет выедено полностью. На коже альгоцетуса есть несколько характерных рубцов – ямок, заросших слоем кожи. Когда-то в этих местах развивались жирососы, погибшие в дальнейшем по тем или иным причинам, в том числе от нападения скнипы-богомола. Жизнь паразитов оказывается не настолько лёгкой, как может показаться.

Сидячие ракообразные практически беззащитны против хищников вроде скнипы-богомола, пока не подрастут. Тем не менее, их популяция на теле альгоцетуса достаточно постоянна. Их секрет скрыт в толще жирового покрова животного-хозяина. Пусть хищники уничтожают часть молодых особей – они воюют лишь с верхушкой айсберга. Им никогда не удастся уничтожить всех живых особей жирососа, потому что в жире альгоцетуса всё равно остаются отрастающие от их тел столоны. Даже если все особи жирососа погибнут, столоны могут долгое время сохранять жизнеспособность, и однажды дадут новую «поросль». Единственная опасность для них – какое-либо вирусное заболевание, которое может легко распространиться по всему клону через хищников или личинок, превращающихся в самцов. И тогда иммунная система животного-хозяина получает реальный шанс очистить тело от этих паразитов – до следующего заражения.

Карибское море и Мексиканский залив – это области, расположенные в зоне тропического климата. Берега океана поросли густым тропическим лесом и прорезаны реками. Время от времени налетающие на сушу ураганы валят деревья, а реки выносят их в открытое море. Стволы деревьев плавают в воде, давая пищу и место для жизни многочисленным мелким обитателям моря. На них складываются своеобразные экосистемы, отличающиеся особым видовым составом. Для альгоцетусов бревно – это всего лишь один из окружающих предметов, но они никогда не пропускают такую находку. Ствол лесного великана, изрядно потрёпанный волнами, идеально подходит для того, чтобы чесать об него шкуру, зудящую от паразитов. Увидев в зеленовато-голубой дымке очертания медленно дрейфующего ствола, альгоцетусы устремились к нему. При их приближении стайки рыб, державшихся под стволом, бросились врассыпную. Альгоцетусы начали с удовольствием чесать спины и бока об дерево. Одно из животных приспособило для этого корни, а другое забралось в остатки кроны и начало чесаться об толстые сучья, ещё сохранившие достаточную прочность. Звери чешутся об дерево по очереди, хотя детёныш одной из самок явно далёк от этого: он плавает между взрослыми зверями, старательно копируя их движения и получая от этого массу удовольствия. Не его коже уже успели поселиться паразиты: часть он получил от матери, а другие успели поселиться на его шкуре сами.

Толкаемое боками и спинами крупных морских зверей, бревно покачивается в волнах. Шероховатая кора и твёрдая древесина сдирают с тела животных скопления паразитов, а также комменсалов вроде скнипы-цирюльника и скнипы-богомола. Это неизбежная плата за безопасность и гарантированное снабжение пищей, а также вполне обычный фактор естественного отбора, принимавший участие в формировании облика этих существ.

Плавающее в волнах мёртвое дерево и чешущееся об него стадо альгоцетусов привлекли внимание некоторых обитателей зарослей морского шпината. Лучи солнечного света, прорывающиеся сквозь ковёр плавающих растений, вспыхивают серебристым блеском на чешуе пелагических вертикалихтов. Целая стая этих странных рыб плавает возле огромных боков альгоцетусов. Они питаются ракообразными, не делая разницы между свободноживущими видами и паразитами. Длинное рыло этих рыб снабжено небольшим конечным ртом, который позволяет им всасывать мелкую добычу. Обычно они плавают вверх головой, собирая всякую съедобную живность с листьев морского шпината, но вблизи альгоцетусов эти рыбы с лёгкостью плавают так же, как остальные рыбы – в горизонтальном положении. Лишь внимательный взгляд может определить, что они движутся вперёд и назад главным образом за счёт волнообразных движений анального плавника.

Стайка вертикалихтов кормится на голове одного из альгоцетусов – старой самки-матриарха. Здесь тоньше кожа, особенно на веках и по краям ноздрей, поэтому самка сильно страдает от множества паразитических рачков, сосущих кровь и вызывающих при этом сильный зуд. Когда вертикалихты начали очищать самку-матриарха от паразитов, она замерла у поверхности воды, опустив голову, и расслабилась. Трубковидные рты вертикалихтов заботливо обследуют каждую морщину на её голове, осторожно пощипывают веки и края ноздрей, и огромное животное старается не спугнуть их резкими движениями. Когда ей требовалось вдохнуть воздух, она поднимала голову к поверхности воды очень плавно и осторожно, плавно делала выдох и вдох, и вновь опускала голову, наслаждаясь деятельностью вертикалихтов. Эти рыбы очищают альгоцетусов главным образом от мелких личинок и от скнипы цепкой – самого многочисленного вида паразитов. Взрослые особи других видов ракообразных – это слишком крепкий орешек для маленьких ртов этих рыб. Один из вертикалихтов попробовал содрать с кожи альгоцетуса взрослую скнипу-цирюльника, но она очень цепко держится за своего хозяина когтеобразными ногами. Вертикалихт напрасно «чмокал» её ртом-трубкой: прижавшись к коже зверя, взрослая скнипа-цирюльник может не бояться его челюстей. И скнипы цепкие не всегда легко расстаются со своим хозяином, поэтому усилия рыб главным образом сдерживают поражение альгоцетусов новыми паразитами, но не избавляют полностью от тех, кто уже успел вырасти и набраться сил. От таких паразитов нужно избавляться другими средствами, которые есть в запасе у альгоцетусов.

Лучшее лекарство от большинства кожных паразитов – это просто пресная вода. Многие из паразитов, обитающих на телах альгоцетусов, с трудом выдерживают опреснение воды, поэтому после визитов в устья рек, прорезающих мангровые леса, альгоцетусы чувствуют явное облегчение. Самцы редко покидают свои владения в открытом океане, а самки, особенно с детёнышами, являются достаточно частыми гостями на побережье и в мангровых лесах. Чувствуя, что её кожа по-прежнему раздражена из-за деятельности многочисленных паразитов, самка-матриарх ведёт стадо в прибрежные воды. В её стаде – около десятка животных, среди которых несколько самок с детёнышами. Пока детёныши малы, они устают постоянно плавать в воде, и часто забираются на тела своих матерей, словно на плавучий островок. Возможно, им будет гораздо лучше немного побыть на мелководье.

По мере приближения стада альгоцетусов к побережью заросли морского шпината на поверхности воды постепенно редеют. В сплошном покрове появляются прорехи, а затем заросли просто разбиваются на отдельные островки. Уменьшается прозрачность воды: ощущается близость рек, ежегодно выносящих в океан многие тонны взвеси и ила. Ныряя, альгоцетусы замечают, как морское дно постепенно показывается из глубин, и до него уже можно доплыть, если нужно.

Океанские воды вблизи берега кишат жизнью. Верхний слой воды в открытом океане – это место, не слишком богатое жизнью: вода там чиста и прозрачна, а количество планктона относительно невелико. Поэтому жителям открытого океана приходится изрядно постараться, чтобы ощутить себя сытыми. Ближе к берегу ситуация меняется: в воде появляется множество частиц органических и минеральных веществ, увеличивается количество бактерий, и вслед за этим также возрастает количество микроскопических обитателей толщи воды.

Солёность воды постепенно снижается: мангровые заросли уже недалеко, и всё явственнее ощущается влияние реки, в дельте которой мангровые леса разрастаются особенно густо. Альгоцетусы различают изменения в составе воды благодаря тонко развитому чувству вкуса. Обитатели их кожи также ощущают перемены в окружающей среде. Многие из них приспособились к кратковременным изменениям солёности воды, связанным с миграциями альгоцетусов. Пока же изменения в солёности воды не критичны для их выживания, и жизненные процессы симбионтов, комменсалов и паразитов альгоцетусов регулируются иными факторами. Одним из них являются химические вещества, выделяемые некоторыми животными и растворённые в воде в микроскопических количествах. Паразитирующий на теле жирососа корнеглоточный червь ощущает присутствие в воде химических соединений, запускающих реакцию размножения. Они вызывают у него необычный для паразита всплеск активности. Передняя половина тела у него осталась практически неподвижной: она может лишь немного подёргиваться при сокращении остаточной мускулатуры, а глотка животного намертво прикреплена к окружающим тканям жирососа. Зато задняя половина червя ведёт себя на редкость активно: она извивается и скручивается петлями, а внутри сегментов в это время активно происходит дозревание половых продуктов. Химические вещества из окружающей среды действуют на животное подобно тревожному сигналу, мобилизуя все ресурсы организма на выполнение важнейшей задачи – размножения. Вскоре движения задней половины корнеглоточного червя достигают кульминации. Задний конец тела животного высовывается из мантийной полости жирососа и извивается в толще воды. Лишь несколько сегментов остаются внутри мантийной полости жирососа, который в этот момент, повинуясь сигналам своего паразита, раскрыл вход в мантийную полость, чтобы не препятствовать движениям червя. После нескольких резких изгибов задняя половинка червя оторвалась от передней и оказалась в толще воды. Теперь ей предстоит прожить недолгую, но вполне самостоятельную жизнь за счёт ресурсов, накопленных паразитирующей передней половинкой тела. Половинка червя распрямилась, по рядам параподий побежали ритмичные волны движений, и она быстро поплыла в толще воды над телом огромного альгоцетуса. Её не останавливает отсутствие головы: единственной задачей этой половины животного является размножение, а для этой цели голова не требуется: этот важный процесс управляется химическими сигналами, которые улавливают клетки на поверхности тела животного. Половина червя движется в воде, ведомая запахами сородичей. Время от времени она меняет направление движения, сталкиваясь с другими существами – медузами, пелагическими рачками и различными червями. В толще воды плавает множество живых существ, и встреча с ними не всегда безопасна. Для обнаружения опасности половинке червя служат многочисленные вторичные глазки, развивающиеся на сегментах над параподиями, а также химическое чувство, позволяющее избегать пахучих следов, оставленных в воде хищниками. Но самая выраженная реакция возникает при обнаружении пахучего следа других таких же половинок червей. В прибрежных водах часто попадаются такие же половинки червей, ищущие себе партнёра для размножения: это результат массового синхронного размножения корнеглоточных червей, населяющих колонии усоногих рачков на прибрежных мелководьях на внешней границе мангрового леса. Химические сигналы, выделяемые ими, синхронизируют их размножение, а особи, обитающие на жирососах, вынуждены подстраиваться под этот ритм, ожидая, пока альгоцетусы заплывут в прибрежные воды, и этот сигнал дойдёт до червей. В открытом море размножение корнеглоточных червей проходит менее успешно: здесь им доступны лишь партнёры, поражающие жирососов на разных особях альгоцетусов, поэтому шанс встретить другую размножающуюся половинку сородича невелик. Тем не менее, корнеглоточные черви поражают даже жирососов, поселяющихся на самцах альгоцетусов, редко заходящих в прибрежные воды.

Когда пахучий след обнаружен, половинка червя следует по нему, не отклоняясь. Она лишь пару раз свернула в сторону, избегая столкновения с полупрозрачными медузами, дрейфующими в воде, а затем снова брала след и двигалась по нему, безошибочно определяя, в каком направлении запах становится интенсивнее. Наконец, запах стал очень чётким – половинка червя догнала другую такую же. Сложные брачные ритуалы с ухаживанием и длительной синхронизацией биологических ритмов партнёров – это не для корнеглоточных червей. Размножающиеся половинки просто свились вместе, слегка помахивая в толще воды параподиями, а затем их сегменты почти одновременно лопнули, выпуская в воду половые продукты. Оплодотворение яиц произошло в толще воды, и теперь новому поколению червей предстоит длительная и опасная жизнь в виде планктонной личинки, которая в идеале должна закончиться находкой подходящего хозяина из числа усоногих ракообразных. Большей части личинок, увы, суждено погибнуть, став добычей других планктонных животных. Но тех, кому повезёт, будет достаточно для воспроизводства видов. А передние половины червей, оставшиеся прикреплёнными к своим хозяевам, будут наращивать новую размножающуюся половину тела.

Семейная группа альгоцетусов завершает своё путешествие. Животные достигли обширной отмели в устье реки, где солёность воды едва ли достигает половины от океанской. Мелководные участки поросли мангровыми деревьями, и возле их корней накапливаются отложения песка и ила, приносимые рекой и морем. Здесь образовалось множество островков, скрывающихся под водой во время прилива, а протоки во многих местах такие мелководные, что альгоцетусы уже не столько плывут, сколько шагают на ластах, втыкая в дно крупные острые когти, растущие на них. Спины этих животных выступают из воды, и видно, что звери явно очень давно не заходили в реки. Бока их обросли плёнкой водорослей, отчего кожа животных приобретает заметный желтовато-зелёный оттенок, а в складках кожи копошатся скнипы, пытаясь спастись от вредной для них пресной воды. Альгоцетусы направляются к одному из островков мангрового леса. Под самыми ветвями они поворачиваются набок, или вовсе ложатся на спину, подтягивая к себе ветки ластами.

Появление в мангровом лесу таких гостей не остаётся без внимания. Вдоль боков огромных животных плавают стаи мелких разноцветных рыб, которые бросаются врассыпную, когда рядом с альгоцетусами оказываются пецилобрамы. Эти массивные рыбы оказывает морским зверям услуги чистильщиков. Раскрывая трубчатые рты, рыбы начинают соскребать с боков альгоцетусов водорослевые обрастания, попутно собирая паразитических рачков, чья хватка явно ослабела от воздействия опреснённой воды. Другими гостями на телах альгоцетусов являются вертикалихты – но не пелагические, а их сородичи, обитающие в этих местах, мангровые вертикалихты. Они очень похожи на своих кузенов из открытого океана, но всё же заметно отличаются от них. Они предпочитают плавать не вверх, а вниз головой, и анальный плавник тянется у них по всей нижней стороне тела, сдвигая анальное отверстие на горло. Кроме того, они ощутимо крупнее своих океанских сородичей, вдвое превосходя их в длину. Рты мангровых вертикалихтов прекрасно подходят для сбора рачков – у них более сильные челюсти, чем у океанского вида. Они легко соскребают с тел альгоцетусов даже крупных рачков. Скнипу-цирюльника спасает от них только гладкий панцирь, который трудно подцепить с краю, а вот скнипа-богомол часто становится жертвой этих рыб.

Ширококрылая тень скользнула по дну, и стая пецилобрам в испуге бросилась прочь. Вертикалихты кинулись в глубину и, приняв горизонтальное положение, бросились к ближайшим мангровым зарослям. Забившись в гущу корней, они приняли привычное вертикальное положение тела, но уже не решались продолжить кормление. На бок одного из взрослых альгоцетусов, хлопая крыльями, села крупная цапля белого цвета, а следом за ней из зарослей прилетело ещё несколько таких птиц. Цапли не боятся огромных морских зверей: они разгуливают по их телам, словно по островкам, склёвывая рачков и попутно охотясь на мелких рыб, собирающихся под боками альгоцетусов в поисках убежища от хищных рыб. Рядом с цаплями суетливо бегают несколько пастушков. Эти мелкие птицы с непропорционально крупными ногами обследуют шкуры альгоцетусов, ловко склёвывая с них различных мелких рачков. Самка-матриарх, почувствовав прикосновения ног маленькой птицы, высунула голову из воды и положила её на корень мангрового дерева. Пастушок тут же забрался ей на голову и начал клевать паразитов, облепивших кожу на её веках и вокруг ноздрей. А когда старая самка осторожно выдохнула воздух и начала медленно делать вдох, пастушок успел заглянуть в одну из ноздрей и вытащить оттуда крупную особь скнипы цепкой.

Цапли ищут добычу покрупнее, поэтому пастушкам приходится держаться от них подальше: если пастушок промедлит, цапля не упустит возможности и легко может схватить его. Но это лишь случайная добыча, а основной интерес цапли проявляют к жирососам – паразитическим ракообразным, внедряющимся в кожу зверя. Одна из цапель обнаружила на коже обрабатываемого ею альгоцетуса напухший участок. Осмотрев его, она клюнула в отверстие на его вершине и дёрнула. С первого раза у неё ничего не получилось, и цапля начала расклёвывать напухшее место снова и снова. Затем птица одним резким движением выдрала жирососа из слоя жира, и альгоцетус при этом сильно дёрнулся от боли, ударив по воде хвостом и переполошив остальных зверей. Цапля едва удержалась на его спине, хлопая крыльями, а в её клюве сочился кровью трофей – тело жирососа, окружённое тканевой капсулой. Цапля с трудом проглотила это животное, после чего продолжила поиск пищи. Из раны на спине альгоцетуса течёт кровь – жиросос давно обосновался в теле животного и вызвал разрастание кровеносных сосудов вокруг места своего внедрения. По коже альгоцетуса в воду стекает тонкая струйка крови, и на её запах быстро собираются мелкие рыбы. Они плавают взад-вперёд вдоль бока огромного животного, которое продолжает кормиться листвой мангрового дерева, не обращая внимания на цаплю, бродящую по его спине. Зато цапля, заметив рыб, плавающих рядом с альгоцетусом, сделала ловкий выпад клювом, и одна из рыб отправилась в её желудок. Эта птица – не специализированный санитар, она лишь пользуется теми возможностями, которые предоставляет ей соседство с альгоцетусами.

Кровь в ране на коже альгоцетуса быстро свёртывается и не беспокоит зверя. Тем не менее, паразит не был побеждён: в толще жирового слоя его хозяина остались оборванные столоны. Гибель одной особи ещё не означает гибели всего клона, и через несколько месяцев уже в другом месте из выводковой почки на одном из столонов вырастет новое поколение – клон, генетически идентичный погибшему животному. Благодаря этому «секретному оружию» жирососы, один раз обосновавшись на теле своего хозяина, существуют на нём долгие годы.

Прошло около трёх месяцев с момента заражения флоридской языкастой миноги личинкой эрисихтонова червя, и за это время она сильно изменилась. Минога значительно переросла нормальные размеры взрослой особи, но сохраняет активность и явно не собирается размножаться. Когда наступила ночь, а приливная волна принесла с собой солёную океанскую воду, она в очередной раз покинула укрытие среди корней мангровых деревьев и отправилась на поиск пищи. Эта особь не одинока: здоровые миноги плавают рядом с ней. Но ими сейчас движут другие интересы: их взрослая жизнь подошла к концу, и они готовятся к размножению. В организмах взрослых особей происходят разительные изменения: они прекратили питаться и теперь живут исключительно за счёт запасов, накопленных в период активного питания. Окраска готовых к размножению миног также меняется: пятна сливаются в поперечные полосы, а на непарных плавниках появляется широкая чёрная кайма. Разные особи, находя друг друга, стараются держаться вместе: миноги постепенно собираются в небольшие стаи, дотрагиваясь до сородичей головой и боками. В ближайшие несколько дней группы флоридских языкастых миног покинут мангровые заросли и уплывут вверх по течению реки. В пресной воде они отложат икру, и на этом их жизнь завершится – необратимые физиологические изменения, предшествующие размножению, обрекают их на неминуемую гибель.

Судьба особи, заражённой эрисихтоновым червём, сложится иначе. На фоне незаражённых сородичей видно, насколько велики отличия в её внешности. Окраска тела этой особи не брачная, а пятналишь немного бледнее, чем раньше. Длина этой особи в полтора раза больше, чем у обычных особей, и незаражённые миноги отплывают в стороны, избегая встречи с таким гигантом. Внутренние отличия этой особи от сородичей ещё сильнее. Личинка эрисихтонова червя своими выделениями подавляет половое созревание миноги, поэтому её половые железы недоразвиты, а пищеварительный тракт, напротив, нормально развит и усиленно работает. Личинка вызывает у своего хозяина непрекращающееся чувство голода, поэтому заражённая ею минога постоянно находится в поиске пищи.

Молодой краб-пастух лишь недавно занялся своим хозяйством. Занятая им территория невелика, а «пастбище» пока представляет собой всего лишь несколько пучков нитчатых водорослей, растущих на поверхности одного из корней. Питомцы этой особи также немногочисленны: пара крупных взрослых овечьих улиток и несколько молодых особей, которые ещё не начали откладывать яйца. Кормом им служат скорее дикорастущие водоросли, чем культивируемые крабом. Сам он хлопочет вокруг своего «стада», прилежно очищая поверхность корня от отслаивающихся участков коры.

Ощутив запах овечьих улиток, минога устремилась прямо к владениям краба. Острое обоняние в сочетании с ускоренным обменом веществ позволяет ей безошибочно отыскать крабью «ферму» даже в ночной темноте. Вынырнув из глубины, словно миниатюрное морское чудовище, минога напала на заботливо опекаемых крабом улиток. Столкнув одну из них с корня, минога вцепилась ей в крышечку и одним движением языка сорвала её с тела улитки. После этого заработал шипастый язык, и в считанные минуты раковина улитки была буквально вылизана дочиста. Расправившись с ней, минога снова всплыла и столкнула вниз следующую жертву. Краб-пастух безуспешно пытается защитить своё хозяйство, бегая возле улиток с раскрытыми клешнями и принимая угрожающие позы. Но ему не справиться с грабителем, превосходящим его по размеру и весу, и минога продолжает разорять его «ферму», поедая улиток одну за другой. Тем не менее, движимый инстинктом, краб отчаянно бросается на врага и старается ущипнуть миногу клешнями. Но одним движением тела минога сбрасывает на дно его самого, после чего продолжает пожирать улиток. Пока есть пища, минога будет бездумно поглощать её, но это неестественное поведение – здоровые миноги питаются не столь интенсивно.

Занятая едой, флоридская языкастая минога не обращает внимания на окружающих её рыб. Стая сонных пецилобрам плавает вблизи поверхности воды, медленно шевеля плавниками и ритмично прогоняя воду через жабры. Хотя глаза рыб открыты, они спят, и их реакция несколько заторможена. Тем не менее, они не сталкиваются с корнями мангровых деревьев и друг с другом – чувствительные клетки боковой линии посылают в мозг сигналы, и рыбы вовремя меняют направление движения. Хотя рыбы спят, они сохраняют определённую бдительность, и готовы проснуться и обратиться в бегство при появлении хищника в опасной близости от них.

Ночь и прилив – это благоприятное время для посещения мангрового леса морскими обитателями, и среди них часто встречаются очень опасные существа. Треугольный кожистый плавник прорезал поверхность воды, и на секунду в волнах показалась пятнистая спина, поблёскивающая в лунном свете. Это один из жителей прибрежных вод – пегая акула. Взрослые особи этого вида не прочь напасть на омийянехе, даже на крупную зрелую особь, и иногда атакуют альгоцетусов. Молодые акулы этого вида предпочитают держаться подальше от взрослых особей, которые часто бывают каннибалами, поэтому ищут корм в таких местах, куда не может проникнуть массивная взрослая акула. Одна из таких небольших акул заплыла в протоку в поисках пищи. Благодаря небольшому размеру она свободно чувствует себя в зарослях: легко проникает в гущу корней, куда не пройдёт взрослая акула, и плавает по мелководным протокам. Она обычно живёт в воде океанской солёности, хотя способна выдержать пребывание в опреснённой воде в течение длительного времени.

Плавно изгибая тело, пегая акула скользит в воде. Она может быть сколь угодно осторожной, но её присутствие всё равно выдают волны, распространяющиеся в разные стороны при движениях её тела. Почувствовав их, сонные пецилобрамы моментально просыпаются и ударяются в паническое бегство, спросонья натыкаясь друг на друга и врезаясь в корни мангровых деревьев. Минога тоже почувствовала присутствие хищника, но её реакция выглядит неожиданной: вместо того, чтобы броситься к ближайшему укрытию, она замерла на месте, подрагивая всем телом. В крохотном мозге существа идёт напряжённая борьба: одни участки мозга ощущают опасность и приказывают миноге искать укрытие, а другие, находящиеся под влиянием выделяемых червём веществ, подавляют реакцию бегства и дают команду продолжать поиск пищи. В итоге заражённая эрисихтоновым червём минога остаётся на месте и не уплывает, даже когда акула проплывает в непосредственной близости от неё. Волна от движения акульего хвоста перевернула миногу, лежащую на дне, словно палочку. Но она продолжает судорожные движения, борясь с командами, которые даёт ей паразит. Акула сделала круг, анализируя обстановку по запаху. Не обнаружив ничего подозрительного, она приоткрыла рот, подцепила зубами дрожащую миногу и проглотила её целиком. Её жизнь закончилась в желудке хищника, но зато эрисихтонов червь получил возможность завершить свой жизненный цикл, превратившись в кишечнике акулы во взрослого ленточного червя. Организм акулы обладает определённым запасом прочности, рассчитанным на компенсацию вреда, причиняемого паразитами, а предки эрисихтонова червя миллионы лет паразитировали в кишечниках акул, поэтому между этими видами установилось своеобразное равновесие, позволяющее им сравнительно успешно сосуществовать.

Но иногда случайности нарушают равновесие, складывающееся между паразитом и хозяином. В группе оцоматли, живущей в мангровом лесу в дельте реки, произошли перемены: власть сменилась. Теперь группу возглавляет пара, ранее бывшая номером вторым в иерархии. Однако самец из прежней доминирующей пары ещё жив и находится в группе. Пока он был здоров и силён, он вполне мог постоять за себя и подтвердить свой статус в сообществе, но теперь в его здоровье произошли разительные перемены. Он сильно похудел, а его глаза, ранее живые и блестящие, теперь заметно ввалились и потускнели. Шерсть во многих местах его тела стала редкой, и из-под неё проглядывает кожа с нездоровым желтоватым оттенком. Теперь этот зверь едва поспевает за группой, и лишь забота находящейся при нём самки не позволяет ему отстать от сородичей насовсем. Самка беременна, но в этот раз уже не от него: их удерживает вместе только давняя история взаимоотношений. Когда у его самки началась течка, этот самец был уже не в силах конкурировать с соперниками и отстаивать своё право на самку. Поэтому, повинуясь инстинкту размножения, самка предпочла ему другого самца, бывшего подчинённого, который к тому моменту уверенно возглавил группу. Жизнь больного самца в группе буквально висит на волоске. Он медленно и неуверенно лазает по деревьям, с трудом находя достаточно пищи, чтобы прокормить себя. Этот самец ослабел и сильно отощал, а его шерсть под хвостом измазана жидким помётом. Вздутый живот указывает на первопричину его бедственного положения: в печени этого животного образовалась пустотелая капсула из хрящеватой соединительной ткани, в которой, свернувшись в комок, растёт гигантская лентовидная двуустка. Если бы она попала в печень гигантского омийянехе, хозяин червя едва ощутил бы последствия этого события. Но этот оцоматли намного мельче великана мангровых лесов, и ему просто не повезло. Он стал случайной жертвой паразита, и теперь они оба должны заплатить за эту ошибку одинаковую цену: самец оцоматли долго не выживет, а с его смертью погибнет и паразит, оказавшийся в таком неподходящем хозяине.

Пара мангровых попугаев, ставших невольной причиной злоключений этого самца оцоматли, напротив, не бедствует. Птицы успешно обжили дупло, избавились от значительной части паразитических клещей и успешно вывели троих птенцов. Самец в этой паре попугаев по-прежнему носит в себе редию гигантской лентовидной двуустки. Она проросла в его кишечнике тонкими тяжами всасывающих отростков и регулярно выпускает в просвет кишечника порции развившихся церкариев. Но сосуществование мангрового попугая и этого паразита уже отлажено миллионами лет эволюции, поэтому существование паразита не ложится на организм птицы тяжким бременем. Выгоды такого союза для гигантской лентовидной двуустки очевидны: благодаря крылатому промежуточному хозяину её личинки могут распространяться на большое расстояние, а место жительства мангрового попугая позволяет осуществлять почти адресную доставку церкариев паразита к окончательному хозяину.

Пара попугаев по много раз в день возвращается к гнезду и кормит птенцов. Они уже миновали опасный ранний возраст и постепенно начали оперяться. Благодаря обильному кормлению они сильно выросли и почти не уступают в размерах своим родителям – лишь хвостовые перья пока не отросли полностью. Родителям приходится приложить много усилий, чтобы прокормить свой выводок. Они регулярно прилетают к гнезду с кормом, и листья на ветвях, растущих под дуплом, испещрены пятнами помёта попугаев. Поскольку самец попугая продолжает носить редию гигантской лентовидной двуустки в кишечнике, травоядных зверей, решивших кормиться под этим деревом, может ожидать неприятный сюрприз, как злополучного самца оцоматли.

Однажды утром попугаи проснулись из-за того, что дупло, в котором они спали, начало трястись, словно во время урагана. Молодые птицы стали пронзительно кричать от испуга, а взрослые птицы полезли наружу, чтобы посмотреть, что происходит. Причина их тревоги оказалась на редкость банальной: об ствол облюбованного попугаями дерева чешет бок огромный самец омийянехе. Он является главой стада из двух десятков особей, включающего его многочисленный гарем и потомство. Попугаям, впрочем, совершенно безразличны ранг этого зверя, а также хитросплетения иерархии и родственных связей в стаде. Для них он – часть окружающего мира. Обратное также справедливо: омийянехе со своим слабым зрением с трудом может разглядеть попугаев, кричащих в листве. Их голоса намного полезнее для него: мангровые попугаи являются одними из лучших сторожей в этих местах, и вовремя предупреждают обитателей мангровых лесов о появлении хищников. Но сейчас в голосах попугаев не слышно ноток тревоги, и омийянехе, удовлетворённо зевнув, начал обрывать листву с веток, растущих в окрестностях гнезда попугаев. Круг жизни гигантской лентовидной двуустки замкнулся: огромное травоядное поедает листья вместе с церкариями этого червя, давая личинкам возможность поселиться у него в организме. В его многокамерном желудке выжившие личинки покинут защитную оболочку, проникнут сквозь стенку кишечника в кровяное русло, доберутся до печени и поселятся там. Они быстро достигнут своего предельного размера и образуют в печени омийянехе соединительнотканную капсулу, в которой будут жить. Но могучему организму омийянехе это не повредит.

Других животных деятельность паразита обрекает на незавидную участь. Это может быть не только результатом ошибочного попадания паразита к другому хозяину или освоения им новой среды обитания: некоторые паразиты специально делают своих промежуточных хозяев более уязвимыми, делая неизбежной встречу с окончательным хозяином. Креветка-суховетка сильно изменилась после заражения личинкой скребня. Она претерпела ещё одну линьку, и её облик поменялся ещё сильнее. Прежняя маскировочная бурая окраска пропала почти полностью: теперь креветка выглядит химически обесцвеченной. На светло-сером фоне едва заметны более тёмные пятна, которые изначально были чёрного цвета и придавали ей сходство с гнилой веточкой. Теперь эта креветка заметна на большом расстоянии, и птичий глаз легко различит её на дне протоки или на корнях. Конечно, есть в природе креветки такой же светлой окраски. Но они ведут себя осторожно и стараются вовремя распознать опасность. Но эта особь ведёт себя иначе: от прежней осторожности не осталось и следа. Теперь она не прячется, если где-то рядом бродит цапля или другая рыбоядная птица – это результат контроля поведения личинкой коронованного скребня. Во время отлива заражённая скребнем креветка открыто кормится на мелководье, объедая нитчатые водоросли, как и раньше – заражение не повлияло на её аппетит и пристрастия в еде. А когда поблизости бродит небольшой пастушок, креветка продолжает кормиться у самого уреза воды и не прячется. Заметив её, пастушок сделал несколько быстрых шагов и схватил креветку. Даже оказавшись в его клюве, она не сопротивляется: паразит полностью подавил её инстинкт самосохранения. Но креветка-суховетка со своими длинными клешнями крупновата для пастушка, который размером едва ли со скворца. Он просто таскает её, но не может проглотить, как ни старается. Помучившись несколько минут, пастушок просто бросил такую неудобную добычу и продолжил искать пищу дальше. Вряд ли он понимает, какие последствия могла таить в себе такая лёгкая добыча. А креветка осталась сидеть на корнях мангрового дерева – светлая, почти белая, на фоне тёмной коры, поросшей водорослями. Её прекрасно видно в толще воды, и через несколько минут её заметила небольшая цапля голубовато-серой окраски. Она сделала несколько шагов, выхватила креветку из воды, встряхнула и проглотила целиком. Цена за продолжение жизни паразита уплачена, и теперь личинке коронованного скребня просто нужно дождаться, пока добыча будет переварена. Плотная оболочка предохраняет её от преждевременной гибели в желудочном соке птицы, а далее она лишь высвободит колючий хоботок и прикрепится к стенке кишечника, где проведёт всю оставшуюся жизнь.

В колонии карибских вороньих цапель жизнь продолжается, хотя недавний цикл гнездования завершился не слишком удачно. В популяцию клещей попала одна заражённая вирусами особь – возможно, её занесла с ночной охоты в мангровом лесу одна из взрослых цапель. В итоге значительная часть птенцов погибла от переносимых клещами заболеваний, и их истощённые трупы разлагаются у корней болотного кипариса. Взрослые птицы тоже болели, и некоторые из них, не полностью выздоровев, ещё долго будут носителями вируса. А мошки и слепни разнесут болезнь по популяциям других видов местных птиц.

Семейная группа альгоцетусов вновь появилась в протоках мангрового леса. Животные не только избавляются от паразитов в опреснённой воде, но и находят прекрасный источник пищи – листья мангровых деревьев, растущие в нижней части крон. Во время прилива массивные альгоцетусы смело выбираются на мелководье и подгибают ветви ластами. Лёжа в воде, они жуют листву, не обращая внимания на птиц, садящихся на их бока и спины. Один из альгоцетусов, сам того не зная, поедает листву, испачканную помётом мангрового попугая, и вместе с пищей заглатывает церкариев гигантской лентовидной двуустки. Но он вне опасности: червь не приживётся в его теле. Физиология морского животного слишком отличается от необходимой для жизни червя: альгоцетус просто непригоден для него в качестве хозяина.

Высоко в кроне дерева, поглядывая на гостей из океана, кормятся оцоматли. Это дерево привлекло их внимание лакомством: липкими ягодами форадендрона ягодоносного. Семечко, выплюнутое полгода назад пецилобрамой, успешно реализовало шанс на выживание: оно смогло заразить дерево и протянуло под его корой тонкие тяжи проводящих тканей. Кора заражённого мангрового дерева в разных местах пробита побегами форадендрона. Одни из них едва показались на свет, а другие уже выросли до значительного размера и плодоносят, привлекая новых распространителей семян. Но в этот раз для мангрового дерева заражение форадендроном имеет неприятные побочные последствия: зародыш паразитического растения оказался носителем вируса, который перешёл с него на дерево. И внешнее проявление этой болезни выразилось в изменении характера роста: некоторые вершины мангрового дерева начинают приостанавливать рост в длину, но зато обильно ветвятся, образуя так называемую «ведьмину метлу». В кроне заражённого дерева издалека заметны массы коротких ветвей с недоразвитыми листьями – результат вирусной болезни, побочный результат поражения паразитическим растением.

В процессе эволюции живые существа вырабатывают разнообразные жизненные стратегии. В этом плане паразитический образ жизни ничем не отличается от любого другого. У него есть свои преимущества и недостатки, он накладывает свои ограничения на направления эволюции живых существ. Но в любом случае, существование паразитов – это неизбежное явление, и они являются неотъемлемой частью любой экосистемы.


Бестиарий


Гигантская лентовидная двуустка (Hepatotaenia psittacophila)

Отряд: Эхиностомиды (Echinostomida)

Семейство: Фасциолиды (Fasciolidae)

Место обитания: тропические и умеренные области Северной Америки, паразит околоводных травоядных млекопитающих.


Бурная эволюция животного мира в раннем неоцене, после окончания голоцен-неоценового оледенения, стала стимулом для активного процесса видообразования у различных паразитических групп организмов. Формирование новых природных сообществ привело к появлению новых видов паразитов, часто с необычными особенностями жизненного цикла. Омийянехе, один из крупнейших обитателей мангровых зарослей Флориды и южной оконечности Северной Америки, является окончательным хозяином одного из таких видов паразитов. В печени этого крупного полуводного животного обитает гигантский вид плоских червей – гигантская лентовидная двуустка. Тело этого червя лентовидной формы, достигает длины 15 сантиметров и более при ширине около 20 мм и толщине до 4 мм. Тело животного обладает упругой консистенцией. Задний конец тела резко притупленный, передний плавно сужается и закруглён на вершине. Гигантская лентовидная двуустка обладает хорошо выраженными ротовой и брюшной присосками, но на вентральной стороне тела находится неглубокая продольная бороздка, служащая дополнительной присоской. Тело полупрозрачное, бледно-жёлтого цвета; сквозь покровы просвечивают ветви пищеварительной системы. Этот червь обитает в печени окончательного хозяина, образуя фиброзную капсулу, содержащую до десятка разновозрастных особей, проникающих в неё по кровотоку.

Яйца этого червя выводятся по желчным протокам в пищеварительный тракт и попадают в окружающую среду вместе с навозом. Успех этого вида связан с особенностями трофических связей в мангровых лесах. Навоз омийянехе вместе с яйцами паразита растаскивают крабы-пастухи, которые удобряют им свои «пастбища», где откармливаются улитки. Эмбриональное развитие червя длится около 10 дней, из яиц выводятся малоподвижные мирацидии, покрытые редуцированными ресничками. Они остаются на субстрате, и овечьи улитки поедают их вместе с водорослями. В их организме мирацидии превращаются в спороцисты, которые локализуются в мускулатуре ноги моллюска. В спороцистах в дальнейшем развиваются редии с ротовой присоской, но они не покидают спороцисту и находятся в состоянии относительного покоя. Внутри редий уже начинают развиваться церкарии, но они не покидают редию, пока та находится в теле улитки. Это связано с особенностью жизненного цикла червя. Следующим промежуточным хозяином у этого вида является мангровый попугай. Он сам находит улитку, поскольку питается ими. Единственное, что делает спороциста червя – заставляет заражённую улитку держаться ближе к поверхности воды, и даже вылезать из воды. Такая улитка не прячется при появлении мангрового попугая и становится его добычей.

В организме птицы из спороцисты выходят редии, которые внедряются в стенку кишечника и быстро обрастают соединительной тканью. Они живут в организме птицы долгое время и питаются при помощи корневидных выростов, пронизывающих участок стенки кишечника птицы – это сильно разрастающаяся и видоизменённая ротовая присоска. Жизнь редий червя в организме птицы не приводит к её гибели, но делает её на несколько лет потенциальным разносчиком церкариев. Время от времени редии выпускают в просвет кишечника птицы церкариев с редуцированным хвостом, покрытых плотной оболочкой. С помётом неподвижные церкарии попадают на листья мангровых деревьев, где остаются, образуя вокруг себя защитную желеобразную оболочку. В таком виде они выдерживают слабые механические воздействия и не смываются дождём, сохраняя жизнеспособность до одной недели. Далее церкарии поедаются окончательным хозяином, внедряются в стенку его кишечника и с кровотоком попадают в печень, где превращаются во взрослую форму. Иногда церкарии попадают в организмы случайных хозяев – млекопитающих из других систематических групп. Обычно у мелких видов гигантская лентовидная двуустка вызывает серьёзное повреждение печени и гибель хозяина.


Ихтиорибейройя деформирующая (Ichthyoribeiroia teratogena)

Отряд: Эхиностомиды (Echinostomida)

Семейство: Псилостоматиды (Psilostomatidae)

Место обитания: Центральная Америка, острова Карибского моря, пресные и морские воды.



В эпоху человека личинки дигенетических сосальщиков рода рибейройя (Ribeiroia) поражали лягушек и других земноводных, вызывая у них уродливое разрастание конечностей. В меньшей степени эти черви поражали рыб, но в процессе эволюции среди представителей этого рода выделились виды, предпочитающие использовать в качестве промежуточного хозяина исключительно рыб. В итоге эти виды образовали особый род ихтиорибейройя. Один из видов этого рода, ихтиорибейройя деформирующая, обитает в мангровых лесах тропической Америки, поражая различные виды рыб, встречающиеся в этих местах.

Основной хозяин этого червя – цапля или другая рыбоядная птица. Взрослые черви этого вида – плоские, дисковидные, диаметром около 10 мм. Они обитают в кишечнике птиц, прикрепляясь к его стенке ротовой и брюшной присосками. Эти черви – гермафродиты, половая система занимает значительную часть объёма тела.

С помётом птиц яйца попадают в воду, где из них выклёвываются плавающие мирацидии, инфицирующие улиток. Внутри тела моллюска мирацидий превращается в малоподвижную редию. В результате её жизнедеятельности физиология промежуточного хозяина меняется: улитка перестаёт откладывать яйца и начинает усиленно расти, фактически ради живущего внутри неё паразита. Внутри редии усиленно размножаются личинки следующего поколения – церкарии, которых может насчитываться до нескольких сотен. Созревшая редия лопается, церкарии выходят в воду и атакуют молодую особь рыбы, обычно живородящей. Церкарии внедряются в ткани жабр и боковой линии рыбы и начинают воздействовать на её рост. Деятельность личинки в организме активно растущей рыбы вызывает недоразвитие у неё хвостового плавника и замедляет рост рыбы в длину. Грудные и брюшные плавники поражённых рыб также деформируются. Поражённая личинкой червя рыба приобретает укороченную уродливую форму тела и плохо плавает из-за редуцированных плавников. Это делает её лёгкой добычей цапли, в организме которой происходит превращение червя во взрослую особь. В теле рыбы церкарии превращаются в метацеркариев и ожидают, пока изуродованная паразитом рыба не будет съедена окончательным хозяином – рыбоядной птицей.


Эрисихтонов червь (Displodigaster erysichthonii)

Отряд: Ботриоцефалидеи (Bothriocephalidea)

Семейство: Ботриоцефалиды (Bothriocephalidae)

Место обитания: тропическая Америка, морские прибрежные воды. Паразит хищных рыб.



Массовое вымирание на рубеже голоцена и неоцена сократило биологическое разнообразие, в том числе среди паразитических видов. Это была эпоха утраты хозяев и разрывов жизненных циклов, которые складывались миллионы лет. В раннем неоцене началось восстановление биологического разнообразия, и начало появляться новое поколение паразитов, вырабатывающее методом проб и ошибок новые жизненные циклы. Одни эксперименты завершались эволюционным тупиком, другие получали продолжение. Одним из результатов удачных эволюционных экспериментов является эрисихтонов червь, характерный паразит рыб из морских вод тропической Америки.

Окончательный хозяин этого вида – хищные рыбы: обычно крупные представители живородящих рыб, крупные морские сомы и акулы. Заходя в опреснённую воду мангровых проток, эти рыбы оставляют в воде зрелые членики тела червя, полные яиц, почти закончивших развитие. Попадая в воду вместе с фекалиями рыбы, членики этого червя почти сразу же лопаются за счёт резкого сокращения парных мускулов на вентральной стороне каждого членика – отсюда родовое название, означающее «лопающийся живот». Яйца попадают в воду, и из них быстро выводятся покрытые ресничками личинки – корацидии.

Характерной особенностью жизненного цикла этого вида является максимальный уход от развития в планктонных ракообразных на первой стадии развития. Корацидий эрисихтонова червя приспособлен к развитию в брюхоногих моллюсках. После недолгого (4-5 часов) периода свободного плавания корацидий оседает на субстрат (обычно на корни мангровых деревьев), сбрасывает реснички и переходит в пассивное состояние, ожидая, пока его заглотнёт улитка. В таком виде он сохраняет жизнеспособность около суток. Переход к оседанию на субстрат и смена промежуточного хозяина являются результатом жизни в условиях постоянного движения воды, сокращающего вероятность встречи с веслоногим ракообразным – стандартным промежуточным хозяином у ленточных червей. Эрисихтонов червь не специализирован к определённому виду брюхоногих моллюсков, но успешнее развивается в теле мелких видов.

В организме улитки из корацидия в течение двух недель образуется микроскопических размеров процеркоид. На этой стадии он оказывает минимальное воздействие на хозяина и не меняет поведения и характера роста улитки. Процеркоид ожидает появления второго промежуточного хозяина – миноги или иной моллюскоядной рыбы. Обычно личинки из молодых улиток попадают в организм живородящих рыб вроде пецилобрамы. В рыбе личинка превращается в тонкотелого плероцеркоида цилиндрической формы с тонким кончиком тела и уже сформировавшейся головкой.

В полости тела рыбы плероцеркоид разрастается, достигая длины 2-3 см, и начинает воздействовать на физиологию хозяина, заставляя его подолгу питаться и активнее расти. Отсюда видовое название животного – в честь мифического героя, наказанного неутолимым голодом. Из-за физиологического воздействия личинки червя поражённая рыба сильно жиреет и становится малоподвижной. Помимо этого, плероцеркоид вызывает недоразвитие половых желёз и подавляет половое созревание. Также он меняет поведение рыбы в целом, делая её менее пугливой и осторожной. В присутствии хищников такая рыба не прячется, а спокойно продолжает питаться, становясь идеальной добычей для хищных рыб. Особенно примечательны последствия заражения у флоридской языкастой миноги: поражённая личинкой червя минога вырастает вдвое тяжелее здоровой особи и может жить свыше 5 лет во взрослом состоянии, тогда как обычная продолжительность жизни этого вида после метаморфоза – немногим больше года.

В кишечнике хищной рыбы происходит превращение червя во взрослую форму, обладающую типичным обликом ленточных червей. На маленьком сколексе развиты прикрепительные органы – две продольных бороздки (ботрии). Сам сколекс имеет сердцевидные очертания с резко расширенным и частично двулопастным передним концом. Дорсальная и вентральная стороны сколекса слегка вогнуты, апикальный диск очень маленький. Суженная часть сколекса переходит в шейку, за которой начинают развиваться членики. Тело червя длиной до 50 см, сильно уплощённое и расширенное, состоит из множества члеников. Членики очень широкие и короткие; на вентральной стороне члеников имеется продольная бороздка с сильно истончёнными покровами – шов, по которому происходит вскрытие членика. Реакция вскрытия запускается изменением химических параметров окружающей среды. Свободно плавающий членик сильно выгибается, после чего лопается, рассеивая яйца в воде.


Коронованный скребень (Coronorhynchus coronatus)

Отряд: Полиморфиды (Polymorphida)

Семейство: Полиморфиды (Polymorphidae)

Место обитания: солоноватые и пресные воды тропической и субтропической части Северной Америки.


Характерной составляющей паразитоценозов различных природных зон являются представители скребней, или колючеголовых червей. Они поражают представителей всех классов позвоночных и развиваются с участием водных членистоногих в качестве промежуточных хозяев. Поэтому особенно благоприятными для их развития являются водные и околоводные биотопы. В неоценовых мангровых лесах Флориды различные виды скребней паразитируют на многих представителях местной фауны. Один из их видов – коронованный скребень, который паразитирует в тонком кишечнике местных рыбоядных птиц.

Промежуточным хозяином этого вида является креветка, реже другое солоноватоводное ракообразное. Промежуточный хозяин заглатывает микроскопические яйца этого вида вместе с пищей. В кишечнике ракообразного из яйца выходит личинка акантор, которая внедряется в стенку кишечника и проникает оттуда в полость тела. В полости тела она превращается в акантеллу: в это время в организме животного закладываются зачатки всех систем органов. Паразитируя в ракообразном, акантелла держится на спинной стороне животного, обычно на границе головогруди и брюшка. На этой стадии паразит имеет яркую оранжевую окраску; акантеллы хорошо заметны у молодых креветок с полупрозрачными покровами тела, просвечивая сквозь них. Такие цветные пятна на теле привлекают птиц, которые охотнее склёвывают заражённых креветок. У более крупных креветок и крабов акантелла этого скребня меняет облик и поведение: делает окраску тела более светлой и заставляет своего хозяина держаться открыто, на освещённых участках грунта и корней растений. Под воздействием паразита креветка перестаёт размножаться, её половые железы деградируют. Видоизменив своего промежуточного хозяина, личинка покрывается плотной оболочкой, превращаясь в цистакант. В таком виде личинка коронованного скребня сохраняет жизнеспособность в теле креветки свыше трёх лет, но промежуточного хозяина съедают, как правило, значительно раньше. При удачном стечении обстоятельств заражённое ракообразное съедается окончательным хозяином.

Взрослые особи длиной до 30 мм паразитируют в цаплях, ибисах и пастушковых, реже поражают рыбоядных уток. Они живут в тонком кишечнике, цепляясь за его стенки колючим хоботком, и при сильной заражённости вызывают язвы. В теле птицы может жить до нескольких десятков особей. Для облика этого вида характерен колючий втягивающийся хоботок грушевидной формы с расширенным передним концом. В растравленном состоянии он составляет около трети общей длины животного. На нём расположены 16 продольных рядов тонких загнутых колючек; верхние два круга колючек крупнее остальных (отсюда название) и служат для прикрепления к стенке кишечника хозяина. Шейка длинная, с одним кольцом крупных колючек в месте перехода в туловище. Тело коронованного скребня слегка расширено спереди, плавно сужается кзади, покровы оранжевого цвета. Под покровами тела расположены слои кольцевых и слаборазвитых продольных мускулов. Эти черви лишены кишечника и всасывают питательные вещества всей поверхностью тела.

Подобно остальным представителям группы, это раздельнополые животные. Самцы заметно мельче самок, с более удлинённым телом. Самки откладывают оплодотворённые яйца очень удлинённой веретенообразной формы, которые выходят из кишечника хозяина с помётом и развиваются в воде.


Корнеглоточный червь (Radiculopharynx balanivorus)

Отряд: Эунициды (Eunicida)

Семейство: Корнеглоточные (Radiculopharyngidae)

Место обитания: тропики Нового Света, воды Атлантического и Тихого океанов, паразит усоногих ракообразных.


В процессе эволюции представители различных групп животных неоднократно переходили к паразитическому образу жизни. Паразиты встречаются в подавляющем большинстве классов животных, а некоторые классы представлены исключительно паразитическими формами. В неоцене среди некоторых групп полихет появились паразитические виды, освоившие новые группы хозяев и новые виды взаимоотношений с ними. В глубинах Тихого океана обитает светящийся червь желудочный светоносец (Gasteronereis luciferus), дающий своему хозяину способность светиться в обмен на часть пищи. А в прибрежных водах тропической зоны Тихого и Атлантического океанов водится корнеглоточный червь – глубоко специализированный паразит, поражающий усоногих ракообразных различных видов. Обычно он селится на прибрежных непаразитических видах, но иногда поселяется на особях жирососа почкующегося (Steatusuga proliferans), превращаясь в паразита второго порядка. Этот вид происходит от свободноживущих полихет, перешедших к симбиозу с усоногими ракообразными. Но в данном случае симбиотические отношения перешли в стадию паразитизма. По сравнению со свободноживущими формами этот вид – настоящий карлик: длина половозрелой особи в полностью развитом состоянии около 20 см.

Этот вид является паразитом разнообразных видов усоногих раков, как свободноживущих, так и паразитических. Внешний облик этого червя необычен: взрослая особь выглядит состоящей из двух совершенно не похожих друг на друга половин, которые в определённые моменты времени ведут резко различный образ жизни. Передняя часть тела этого червя атокная, она занимает менее четверти от общей длины животного. Облик этой половины полностью соответствует образу жизни, который ведёт данный вид. Анатомические особенности, характерные для свободноживущих полихет, у корнеглоточного червя в значительной степени утрачены. Граница между головой и туловищными сегментами неясная, пальпы редуцированы. Покровы тела тонкие, желтоватого цвета, сквозь них видны внутренние органы животного. Туловищные сегменты атокной половины слились между собой, и границы между ними прослеживаются лишь в строении внутренних органов. Нервная система и мускулатура атокной половины сильно редуцированы, животное способно совершать лишь небольшие движения в мантийной полости животного-хозяина.

Червь прикрепляется к телу животного-хозяина, проколов его покровы. Глотка этого вида имеет очень примечательное строение. Она крупная, и в обычном состоянии постоянно вывернута наружу. При поселении червя на теле хозяина многочисленные мелкие зубы в основании глотки заякориваются в теле ракообразного, и далее глотка начинает разрастаться, достигая иногда такой же длины, как атокная половина тела животного. Она превратилась в полноценный орган усвоения питательных веществ: поверхность глотки покрывают многочисленные эпителиальные сосочки, которые усиливают эффективность всасывания пищи. Они постепенно удлиняются и пронизывают всё тело хозяина, особенно его яичники. Пищеварительный тракт паразита при этом дегенерирует, превращаясь в простой тканевый тяж с частично заросшим просветом.

Пелагическая личинка этого червя некоторое время дрейфует в воде, после чего превращается в мелкое червеобразное существо и оседает на хозяина. В открытом море вероятность такого события невелика, поэтому паразиты альгоцетусов чаще заражаются, когда животные кормятся вблизи берегов. Проникнув в мантийную полость усоногого рака, червь прорезает его покровы зубами, растущими на выворачивающейся глотке, и начинает сосать жидкости его тела. Постепенно на покровах глотки развиваются ворсинки, и она сама начинает увеличиваться в размерах. Червь переходит к питанию путём всасывания через эпителий, и пищеварительный тракт постепенно редуцируется. Также начинается перестройка внешнего облика животного, связанная с утратой сегментации. На глотке постепенно развиваются выросты, пронизывающие всё тело хозяина.

Корнеглоточный червь является гермафродитом, в сегментах эпитокной половинки тела содержатся и мужские, и женские половые продукты. Размножение происходит путём схизогамии – деления тела на половую и бесполую половинки. У готового к размножению червя на теле животного отрастает эпитокная задняя половинка тела, резко отличающаяся по строению и функциям от передней. Она сохраняет облик, характерный для свободноживущих форм, обладает выраженной сегментацией и хорошо развитыми плавательными параподиями с длинными щетинками. В ней насчитывается до 50 сегментов. Когда половые продукты созревают, под действием химических сигналов она отделяется, самостоятельно покидает мантийную полость животного-хозяина и ищет сородичей при помощи развитого химического чувства. Благодаря запасам жира эпитокная половинка может плавать в поверхностном слое воды до месяца. Ощутив присутствие другой эпитокной половинки, она сцепляется с ней. Благодаря резким движениям тела стенка тела лопается и происходит оплодотворение яиц в толще воды. В колониях свободноживущих усоногих ракообразных обитает, как правило, несколько неродственных друг другу особей данного вида. При помощи химических веществ и под влиянием фаз Луны они синхронизируют развитие половых продуктов и синхронно отделяют размножающиеся части тела. В таких случаях оплодотворение происходит синхронно с фазами Луны, а эпитокные половины червей плавают в прибрежных водах, не удаляясь в океан. Заражение паразитов альгоцетусов происходит при заходе этих млекопитающих в мангровые заросли, где обитают колонии усоногих ракообразных.


Крючкобородая рыбья вошь (Prolongocaligus hamulobarbus)

Отряд: Сифоностоматоида (Siphonostomatoida)

Семейство: Калигиды (Caligidae)

Место обитания: морские и солоноватые воды в тропиках Нового Света.


Среди веслоногих ракообразных большинство видов живёт в составе океанского и пресноводного планктона, но также имеется значительное количество паразитических видов, приспособленных к жизни на различных водных животных. Представители семейства калигид являются характерными паразитами морских рыб. В эпоху «планктонной катастрофы» пострадали главным образом паразиты пелагических рыб, но множеству видов удалось выжить в прибрежных экосистемах, и их потомки кормятся на неоценовых рыбах.

Крючкобородая рыбья вошь является представителем паразитических веслоногих ракообразных. Этот кровососущий рачок способен кормиться на рыбах различных систематических групп, но чаще всего поражает живородящих рыб, встречающихся в мангровых лесах, в воде разной солёности. Также этот вид живёт на пелагических живородящих рыбах. Он теплолюбив и без ущерба для себя выдерживает снижение солёности до 10 г/л.

Длина взрослой особи – около 5 мм. Этот вид ракообразных держится на телах рыб в разных местах, преимущественно за парными плавниками и на нижней стороне тела, образуя скопления из 5-10 особей, в зависимости от размеров рыбы-хозяина. Благодаря рудиментарным ножкам это ракообразное может ползать по телу животного-хозяина. Головогрудной щит удлинённый, каплевидной формы с заострённым передним концом, где располагается пара прикрепительных присосок. Тело животного почти полностью прозрачное, с просвечивающим кишечником, который темнее из-за проглоченной пищи. Для прикрепления к телу хозяина на передней части головогруди вдоль наружного края прикрепительных присосок растут ворсинки с загнутыми кончиками, фиксирующие животное на теле рыбы (отсюда видовое название), а вдоль края головогрудного щита тянется валик упругой ткани, улучшающая прилегание к гладким покровам тела хозяина. Крючковатые антенны и ногочелюсти служат для прикрепления к телу хозяина. Ротовые органы представляют собой хоботок длиной до половины длины взрослого животного. На верхней стороне тела находится один крохотный непарный глазок.

Брюшной сегмент сильно укороченный, составляет не более трети от длины головогрудного щита. К нему прикрепляются два крупных лентовидных яйцевых мешка, длиной примерно с головогрудной щит. Этот вид чаще всего размножается путём партеногенеза. Изредка встречаются карликовые самцы – длиной не более 2 мм. Развившиеся в яйцах личинки способны достаточно долго ожидать благоприятного момента для выхода в воду.

Плавающая личинка (науплиус) не питается – это общая особенность семейства. Для нормального существования науплиусу нужна достаточно высокая солёность воды, поэтому выход личинок из яиц происходит преимущественно во время прилива, когда мангровые заросли затапливает океанская вода. Личинка оседает на рыб и претерпевает дальнейший метаморфоз на теле хозяина. Взрослое ракообразное менее чувствительно к изменениям солёности, но в полностью пресной воде гибнет в течение нескольких суток. При необходимости рачок способен открепляться от тела рыбы и плавать в толще воды в ожидании нового хозяина.

Крючкобородая рыбья вошь питается кровью и мускулами, предпочитая участки на теле хозяина с более тонкой кожей. Взрослые особи способны прокалывать чешую взрослых рыб некрупных видов. Выделяемые в ходе питания вещества подавляют иммунный ответ хозяина, но способствуют заражению его другими паразитами.


Скнипа цепкая (Pellidestructor xenalgocetivorus)

Отряд: Разноногие раки (Amphipoda)

Семейство: Парациамиды (Paracyamidae)

Место обитания: тропические воды Нового Света от Флориды до северного побережья Южной Америки.


В эпоху человека на китообразных селились ракообразные-эктопаразиты, представители особого семейства китовых вшей (Cyamidae). В эпоху человека и после неё, в эпоху «планктонной катастрофы», китообразные вымерли, и вместе с ними исчезли их паразиты. На территории Южной Америки в раннем неоцене появились особые водные растительноядные млекопитающие – альгоцетусы, происходящие от южноамериканских грызунов и конвергентно сходные с сиренами. В ходе их приспособления к водному образу жизни их тела стали местом жительства новой группы ракообразных – представителей семейства парациамид (Paracyamidae). Его составляют главным образом паразитические рачки, поселяющиеся на коже альгоцетуса. Они неродственны китовым вшам и происходят от морских козочек (Caprellidae) эпохи человека. В отличие от своих предков, парациамиды – короткотелые рачки с сильно расширенными сегментами тела.

Типичным видом парациамид является скнипа цепкая – эктопаразит, питающийся кровью и мышечной тканью своего хозяина. Это ракообразное длиной до 7-9 мм, с широким плоским телом округлых очертаний и рыжевато-бурого цвета. Тело животного покрыто прочным хитиновым панцирем и состоит из головы и семи хорошо выраженных грудных сегментов, брюшко крайне редуцировано. Конечности на различных сегментах обладают разными строением и функцией. Ножки 1 и 2 грудных сегментов очень мощные, с остроконечными концевыми сегментами и развитыми режущими краями. Они предназначены для прокалывания шкуры животного-хозяина. На 3 и 4 грудных сегментах конечности редуцированы – этот признак достался скнипам в наследство от предков – морских козочек. Рудиментарные придатки, оставшиеся на их месте, служат для вынашивания яиц. Конечности на 5-7 грудных сегментах укороченные, с хорошо развитыми концевыми члениками, обладают хватательной функцией и служат для передвижения по телу хозяина.

В связи с паразитическим образом жизни органы чувств, за исключением осязания и химического чувства, развиты очень слабо. Антенны короткие, достигают всего лишь четверти длины головы. Глаза слаборазвиты, состоят всего лишь из нескольких фасеток.

Ногочелюсти образуют колющий хоботок. Передняя пара ходильных ног помогает животному при кормлении, работая как режущие орудия: концевые членики на них крупные, остальные сильно укорочены и расширены. Вонзаясь в кожу хозяина, они проделывают ранку, в которую животное опускает хоботок, пробивая более мягкий жировой слой. Скнипы кормятся преимущественно на конечностях, голове и шее альгоцетусов. Они способны выносить лишь кратковременное слабое опреснение воды и быстро гибнут, когда животное-хозяин кормится в пресной воде.

Эти животные являются протандрическими гермафродитами – молодые особи все становятся самцами, а позже превращаются в самок. Плодовитость составляет до 100 яиц за одну кладку, кладки повторяются каждые 3 недели. У этого вида развитие происходит с плавающей прозрачной личинкой, отдалённо напоминающей морскую козочку стройным телом. На этой стадии передние две пары конечностей обладают широкими концевыми сегментами и служат плавниками. Личинка развивается как эктопаразит на рыбах – морских стрижах (Priapophyllum apodipterus). Ожидая появления хозяина, личинка парит в толще воды среди корней морского шпината. При приближении рыбы она делает рывок в её сторону и зацепляется за её тело. Она способна медленно ползать по телу рыбы в поисках удобного места для кормления. При кормлении личинка скнипы прокалывает хоботком тонкую кожу в основании грудных плавников и на нижней стороне головы. На телах рыб личинка линяет 3 раза, перед окончательным метаморфозом переселяется на тело хозяина.


Скнипа-богомол (Xenoscnipa carcinomantis)

Отряд: Разноногие раки (Amphipoda)

Семейство: Парациамиды (Paracyamidae)

Место обитания: воды Нового Света от Флориды до Патагонии.


На телах альгоцетусов – водных растительноядных млекопитающих – складывается особый мир из разнообразных паразитов и симбионтов. Часть этих животных использует тело гигантского млекопитающего исключительно как субстрат и добывает пищу из окружающей воды. А другие животные являются паразитами альгоцетусов и наносят им вред своей жизнедеятельностью. Но в каждой экосистеме находится свой верховный хищник, и на телах альгоцетусов это место занимает скнипа-богомол – хищный вид парациамид.

Длина тела скнипы-богомола – до 15-18 мм. Это ракообразное похоже на паразитические виды скнипы формой тела: его тело такое же расширенное и уплощенное, округлых очертаний. Окраска покровов тела серая с буроватым оттенком. Антенны короткие, но покрыты множеством чувствительных волосков. Глаза хорошо развиты, состоят из нескольких сотен фасеток и обеспечивают хорошее зрение.

Две передних пары грудных ног напоминают ловчие ноги богомола – последний членик ноги серповидный с мелкими зубцами, и он входит в желобок на крупном предпоследнем членике ноги. Вместе эти два членика образуют ловчее орудие, способное хватать и удерживать добычу, сравнимую по размеру с самим охотником. Вторая пара ловчих ног немного меньше первой и помогает цепляться за субстрат при передвижении. Три пары ходильных ног на пятом, шестом и седьмом грудных сегментах позволяют животному передвигаться со скоростью до 5 см в минуту – быстрее, чем многие из возможных жертв этого ракообразного.

Скнипа-богомол охотится на паразитические виды скнипы и нападает других паразитов, поселяющихся на коже альгоцетусов. Благодаря мощным ногочелюстям эти животные могут прогрызать защитные пластинки усоногих ракообразных и выедать их в собственном жилище.

Скнипа-богомол – протандрический гермафродит. У этого вида прямое развитие, из яиц выходят мелкие особи, похожие формой на взрослых животных. Они также ведут хищнический образ жизни и кормятся отслаивающимися фрагментами эпидермиса животного-хозяина. Расселение этого вида происходит в моменты физического контракта животных-хозяев.

На телах альгоцетусов обитает родственный вид – скнипа-цирюльник (Xenoscnipa epidermophaga). Этот вид длиной около 20 мм является комменсалом альгоцетусов и поедает отмирающие участки эпидермиса вместе с нарастающими на них микроскопическими водорослями и микроорганизмами. Передняя пара ног у этого вида похожа на ловчие ноги скнипы-богомола, но обладает ровным режущим краем. Этот вид часто собирается вокруг ран на шкуре животного и поедает отмирающие ткани, очищая от них рану.


Жиросос почкующийся (Steatosuga proliferans)

Отряд: Усоногие раки (Cirripedia)

Семейство: Хелонибииды (Chelonibiidae)

Место обитания: тропические и субтропические районы Атлантики, паразит на теле альгоцетусов.


В эпоху человека среди усоногих ракообразных представители двух семейств селились на поверхности тела морских животных. Семейство коронулиды (Coronulidae) было связано исключительно с китообразными и вымерло вместе с ними. Представители хелонибиид были более «многоядными»; они смогли выжить в эпоху глобального экологического кризиса и в дальнейшем расселились на телах новых обитателей океана. Первоначально их отношения могли представлять собой комменсализм, но в дальнейшем некоторые виды перешли к паразитизму. На телах морских млекопитающих альгоцетусов встречаются представители семейства хелонибиид, демонстрирующие различные переходные состояния между комменсализмом и паразитизмом.

Жиросос почкующийся является глубоко специализированным паразитическим видом усоногих ракообразных. Во взрослом состоянии эти животные внедряются в кожные покровы и жировой слой хозяина. Туловище ракообразного полностью погружено в верхний слой кожи, и на поверхности тела хозяина видно лишь небольшое вздутие кожи, на поверхности которого открывается отверстие, защищённое известковыми пластинками. Эти пластинки, которые могут раздвигаться и смыкаться, являются остатками сильно редуцированного панциря. Они закрывают вход в полость, внутри которой находится тело самого животного. Очертания ракообразного вне тела хозяина близки к цилиндрическим – тело целиком окружено мантией. Размер взрослого животного не превышает 10 см при диаметре до 2 см. Облик жирососа в значительной степени утратил признаки, характерные для ракообразных. Тело почти полностью утратило дифференциацию на отделы, сегментация проявляется только в некоторых особенностях внутреннего строения. Брюшко практически исчезло, ножки редуцированы и служат лишь для выбрасывания потомства в окружающую воду – они не достают до края мантии животного и не высовываются наружу.

Характерной особенностью этого вида является способность к бесполому размножению путём почкования. На заглубленной в кожу животного-хозяина части тела паразита развиваются многочисленные столоны длиной до 20-30 см. Они прорастают в жировой слой и охватывают крупные кровеносные сосуды. На столонах появляются почки, из которых прорастают дочерние особи. У основания каждой особи развивается ещё 1-3 дочерних особи. Обычно эти ракообразные концентрируются на спине и боках в задней части тела животного, за рёбрами, реже на животе. Птицы оказывают альгоцетусам услуги чистильщиков, выдирая этих рачков клювом из кожи. Но они не могут извлечь тело паразита целиком; оставшиеся в толще жира столоны не теряют жизнеспособности и вскоре из них прорастают новые особи этого вида.

Столоны и поверхность тела животного, погружённая в слой кожи и жира, покрыты многочисленными сосочками и ворсинками, с помощью которых происходит постепенное растворение подкожного жира животного-хозяина. Присутствие животного в жировом слое хозяина заставляет разрастаться соединительные ткани глубинных слоёв кожи.

Единственной подвижной стадией у этого вида является личинка. Науплиус проводит несколько месяцев в планктоне, далее превращается в циприсовидную личинку и оседает на теле животного-хозяина. На этой стадии паразит внедряется в кожу хозяина, после чего претерпевает метаморфоз, сопровождающийся постепенной утратой характерных особенностей ракообразных. Данный вид является раздельнополым, но пол не закреплён генетически, и осевшие на коже хозяина личинки превращаются в самок. Личинки, оседающие на теле взрослых самок, превращаются в карликовых самцов и паразитируют в их яичниках, оплодотворяя созревающие яйца. Иногда в яичниках самки обитает до пяти самцов. Каждая самка из популяции-клона оплодотворяется собственным самцом, но без самца может образовывать жизнеспособные партеногенетические яйца. Самка вынашивает потомство в яичниках и выпускает уже сформировавшихся науплиусов – до 10 тысяч личинок еженедельно.

Половая зрелость у молодого жирососа наступает в возрасте 4-5 месяцев после оседания на тело хозяина. Продолжительность жизни этого вида составляет до 10 лет.


Тонкопалая креветка-суховетка (Eugracilichira cataleptica)

Отряд: Десятиногие (Decapoda)

Семейство: Палемониды (Palaemonidae)

Место обитания: мангровые леса, заросли болотных и подводных растений в устьях рек.


Креветки являются характерным компонентом природных сообществ в условиях переменной солёности воды. Мангровые леса – среда, благоприятная для жизни этих ракообразных, которые занимают разнообразные экологические ниши в данном местообитании. Сосуществование различных видов креветок привело к появлению разнообразных стратегий выживания, призванных снизить конкуренцию между ними.

Тонкопалая креветка, также известная как креветка-суховетка, представляет собой эвригалинный вид, который способен достаточно долгое время выживать в пресной воде. Отдельные популяции этих ракообразных живут в опреснённых водоёмах, которые ранее представляли собой морские заливы, но в дальнейшем утратили связь с морем.

Это относительно крупный вид по меркам креветок: длина тела взрослой особи около 150 мм без учёта клешней и рострума. Но тело тонкопалой креветки очень стройное: телосложением она напоминает палочника. Рострум этой креветки длинный: он примерно равен длине карапакса; от рострума до заднего края карапакса тянется гребень в виде цепочки небольших бугров. По несколько бугров есть на каждом из сегментов брюшка. Длина клешней равна длине тела; пальцы клешней очень тонкие, похожи на пинцеты, с небольшими зубчиками на дистальном конце режущего края. У животного крупные чёрные глаза на подвижных стебельках.

Тонкопалая креветка-суховетка окрашена неярко: фоновая окраска серо-коричневая, у отдельных особей с зеленоватым оттенком разной степени выраженности. На этом фоне разбросаны мелкие серые пятна неправильной формы. Формой и окраской тела животное очень точно имитирует кусок гниющей древесины. Это один из элементов защиты от хищников, дополняемый некоторыми особенностями поведения: в случае опасности тонкопалая креветка складывает клешни и вытягивает их вперёд, имитируя полоску коры, отделившуюся от корня или ствола дерева. Обычно таким образом животное маскируется, сидя на коре мангровых деревьев. Застигнутая опасностью на песке, креветка-суховетка впадает в состояние каталепсии, вытянув вперёд и тесно прижав к телу ноги, и вытянув вперёд клешни. Тело животного в этот момент вытянуто почти в прямую линию и напряжено. Когда появляется возможность спасаться бегством, креветка быстро покидает опасное место, уплывая, подобно прочим родственным видам.

Это животноядный вид ракообразных, специализирующийся на ловле мелких животных. Узкие клешни позволяют этой креветке вытаскивать сверлящих ракообразных и моллюсков из их нор в древесине. Также, пользуясь маскировочной окраской, эта креветка может ловить мальков рыб.

За год самка даёт 4-5 кладок по 500-600 мелких яиц. Развитие происходит со стадией плавающей личинки, которая продолжается несколько дней в зависимости от солёности окружающей воды. В более солёной воде выход молоди из яиц происходит раньше, и стадия личинки длится более 2 недель. В опреснённой воде значительная часть личиночной стадии проходит в яйце, и личинка плавает всего лишь 2-4 дня. В пресной воде личинка оседает на дно уже в первый день жизни и превращается в молодую креветку. Молодь у этого вида прозрачная, прячется от яркого освещения. С возрастом молодые креветки приобретают маскировочную окраску и поведенческие особенности взрослых особей. Половая зрелость наступает в возрасте 5 месяцев, продолжительность жизни не превышает 3 года.


Орниторментор раздражающий (Ornitormentor irritans)

Отряд: Иксодиды (Ixodida)

Семейство: Аргасиды (Argasidae)

Место обитания: тропическая Америка, приморские районы и устья крупных рек, деревья.


Клещи сравнительно легко пережили эпоху глобального биологического кризиса на рубеже голоцена и неоцена. Часть их видов вымерла, но при стабилизации условий на Земле разнообразие этих членистоногих быстро восстановилось. Клещи особенно разнообразны в тропиках, где им доступны различные местообитания и источники пищи. А разнообразие позвоночных животных привело к появлению множества видов паразитических клещей.

К крупному и разнообразному семейству аргасовых клещей относится типичный вид из мангровых зарослей тропиков Нового Света – орниторментор раздражающий. Это сравнительно небольшой клещ – длина тела взрослой голодной особи около 3-4 мм. Облик этого вида типичен для представителей семейства. У него мягкие кожистые покровы тела, образующие нечто вроде щита, скрывающего тело и ноги: при взгляде сверху заметны только дистальные части ходильных ног. Покровы тела тонкие, растяжимые и относительно слабо хитинизированные, поэтому данный вид предпочитает жить во влажном воздухе приморских районов и тропических лесов. Он не встречается вдалеке от побережий морей и крупных рек. Верхняя поверхность тела покрыта многочисленными складками, часть из которых ближе к краям тела имеет радиальное направление. От этого края тела выглядят слегка волнистыми. Ещё одна особенность вида – три тёмных, почти чёрных продольных полосы на буром фоне с нечётким светлым крапом. Ходильные ноги полупрозрачные с желтоватым оттенком.

Нимфы орниторментора питаются на различных древесных ящерицах и скапливаются главным образом под отставшей корой деревьев, где любят прятаться рептилии. В дневное время они охотно кормятся на летучих анолисах. После кормления происходит линька и переход к следующей стадии развития. Взрослые клещи переходят на теплокровных древесных позвоночных, чаще всего встречаясь на птицах – отсюда название, означающее «птичий мучитель». Этот вид заселяет колонии цапель, в которых почти непрерывно происходит гнездование, а также образует скопления в дуплах, обжитых летучими мышами и птицами-дуплогнёздниками.

Ориторментор особенно активен в дневное и вечернее время. Этот клещ способен очень быстро ползать, а в случае опасности прижимается к коре и скрывается благодаря маскировочной окраске. Любимыми укрытиями этого вида являются гнёзда птиц, а также труха на дне дупел. Напившийся крови клещ красновато-бурого цвета из-за крови, просвечивающей через покровы тела. Особи этого вида способны подолгу голодать, не теряя жизнеспособности – до 5 лет и более.

После кормления самка откладывает до 100 яиц в растительном мусоре, среди эпифитных растений или в трухе в дупле дерева. Примерно через неделю после этого её организм восстанавливается, и на снова готова питаться и размножаться. Кладка яиц происходит 8 – 12 раз в жизни. В благоприятных условиях цикл развития личинок продолжается около полугода, но при голодовках может затягиваться до 3-5 лет.


Флоридская языкастая минога (Glossolampetra heliciphaga)

Отряд: Миногообразные (Petromyzontiformes)

Семейство: Миноговые (Petromyzontidae)

Место обитания: Флорида, побережье Мексиканского залива, Куба и Большая Антигуа.


В ледниковый период на границе голоцена и неоцена ареалы множества представителей холодолюбивой флоры и фауны простирались дальше от полюсов, в более низкие широты. По окончании ледникового периода судьба видов, распространившихся в ходе оледенения, сложилась по-разному: одни отступили к полюсам и вымерли в более тёплом климате, другие остались в отдельных «убежищах» горных массивов, а третьи приспособились к потеплению и стали одним из компонентов новой субтропической, и даже тропической флоры и фауны. Один из видов немногочисленной группы миног представляет собой такого рода полярный компонент в тропической фауне Центральной и юга Северной Америки. Этот вид, флоридская языкастая минога, процветает благодаря необычной пищевой специализации.

Флоридская языкастая минога представляет собой небольшое животное: длина тела взрослой особи – около 15 см. Рот этой миноги – круглая мягкая присоска с кольцевыми рядами мелких зубов. Также у этого вида есть мощный язык с крупными крючковатыми роговыми зубами, способный вытягиваться далеко вперёд изо рта. Это связано с характером питания животного: флоридская языкастая минога поедает улиток. Она присасывается ртом к улитке, разворачивает её раковину устьем ко рту, глубоко засовывает в раковину свой язык, и одним движением зацепляет и вырывает тело моллюска из раковины. После этого улитка проглатывается целиком, а раковина оставляется целой. Этот вид не присасывается к живым рыбам, и лишь изредка скоблит мясо трупов животных.

В отличие от многих представителей миног, флоридская языкастая минога окрашена довольно ярко: на бледно-жёлтом фоне коричневые пятна неправильной формы сливаются в поперечные полосы, разделённые участками без пятен. На плавниках разбросаны мелкие чёрные крапинки.

Обычно это животное закапывается в песок среди растений или утонувших листьев. Наибольшую активность флоридская языкастая минога проявляет в сумерках. Этот вид населяет пресные и морские воды, легко выдерживая значительное опреснение воды. В мангровых зарослях встречаются крупные особи, длиной до 20 см. Благодаря способности жить в морской воде этот вид широко расселился по тропическим водам юга Северной Америки и Карибских островов.

Размножение флоридской языкастой миноги происходит в пресной воде. Из-за этого мелкие острова, где нет достаточно продуктивных рек, являются барьером для расселения этого вида в Южную Америку. Перед нерестом окраска этих миног сильно меняется: пятна на теле сливаются в отчётливые поперечные полосы, спина темнеет, а на плавниках появляется отчётливая чёрная кайма. Миноги перестают питаться и кишечник начинает дегенерировать. Взрослые особи поднимаются по рекам и нерестятся на участках с мягким грунтом и медленным течением. Стадия личинки продолжается до 5 лет. Пескоройки поедают ил и гниющие остатки мелких животных.


Мангровый вертикалихт (Verticalichthys striatus)

Отряд: Карпозубообразные (Cyprinodontiformes)

Семейство: Вертикалихтовые (Verticalichthyidae)

Место обитания: Центральная Америка, Флорида, острова Карибского моря.


В неоцене живородящие рыбы тропических районов Америки достигли особого многообразия. В эпоху человека они были представлены сравнительно некрупными видами, но некоторые неоценовые карпозубообразные стали настоящими великанами. Среди них появились как морские, так и пресноводные виды. Некоторые виды неоценовых живородящих рыб приобрели странную и необычную для рыб морфологию. Это виды, составляющие семейство вертикалихтовых – их манера передвижения определила название. В покое вертикалихты держат тело практически вертикально, или с небольшим наклоном. Испуганные, они спасаются бегством в обычном для рыб горизонтальном положении.

Мангровый вертикалихт является крупнейшим видом семейства. Его длина достигает 40 – 45 см, а высота тела всего лишь 5 см. Тело рыбы сильно вытянуто, а голова с небольшим ртом составляет примерно пятую часть общей длины рыбы.

Плавники вертикалихта развиты таким образом, что помогают ему нормально передвигаться в вертикальном положении. У рыбы сильно развит анальный плавник, который тянется вдоль всей нижней стороны тела, сдвигая клоаку рыбы вперёд, на грудь. Фактически у плывущей рыбы анальный плавник обращён назад. По нему пробегают волны, и рыба медленно движется вперёд. Передняя часть анального плавника у самца преобразована в гоноподий с подвижным мускулистым основанием. Широкие подвижные грудные плавники помогают рыбе сохранять равновесие. Также с их помощью вертикалихт может двигаться вверх и вниз, собирая со дна корм. Хвостовой плавник короткий и широкий; когда рыба плывёт вниз головой, он сжат, и тело рыбы кажется заостренным сверху. При возникновении опасности рыба разворачивается в горизонтальное положение и плывёт к укрытию с помощью хвоста. Спинной плавник рыбы редуцирован и представляет собой невысокий кожистый гребень с рудиментами лучей.

У самок брюшные плавники небольшие и округлые, а у самцов преобразованы в крючкообразные захваты, позволяющие удерживать самку. Лучи плавников крепкие, снабжены с внутренней стороны множеством мелких зубчиков.

Окраска мангрового вертикалихта шоколадно-коричневая с несколькими тонкими продольными полосками белого цвета на боках. Одна из полос тянется от кончика рыла через глаз (дополнительно маскируя его) до корня хвоста. Грудные плавники прозрачны.

Вертикалихты держатся поодиночке или небольшими группами в мангровых зарослях. Они способны ловко передвигаться в вертикальном положении среди корней мангровых деревьев. Полосатая окраска помогает им хорошо маскироваться в такой среде. Эти рыбы могут жить в воде различной солёности – от почти полностью пресной воды в устьях рек до океанской воды нормальной солёности. Во время отлива эти рыбы могут оставаться на мелководье. В этом случае они закапываются в грунт с помощью движений анального плавника, и лежат, высунув наружу только голову.

Пищу вертикалихтов составляют разнообразные мелкие водные животные – черви, ракообразные, моллюски и мелкие рыбы. В пресной воде они поедают личинок водных насекомых. Голова этих рыб вытянута, с небольшим ртом. Рот может вытягиваться в виде небольшой трубки, помогая выкапывать из грунта мелких животных.

Вертикалихты размножаются на протяжении всего года. Рыбы спариваются в вертикальном положении, живот к животу. В это время самец удерживает самку брюшными плавниками. Через два месяца после спаривания самка приносит потомство – 5 – 6 относительно крупных полупрозрачных мальков; за год она приносит потомство 3 – 4 раза. Новорождённые вертикалихты обладают характерной для этих рыб формой тела, но плавают в горизонтальном положении чаще, чем взрослые рыбы. Также у молодых рыб более развит спинной плавник, который с возрастом уменьшается. Молодь вертикалихтов держится в зарослях водных растений, предпочитая опреснённые участки мангровых зарослей и устья рек. Постепенно на теле молодых рыб появляются тёмные продольные полосы. С возрастом они расширяются и приобретают коричневый цвет, а промежутки между ними теряют прозрачность. В возрасте около 4 месяцев молодая рыба приобретает окраску, характерную для взрослых особей, а на десятом месяце жизни молодая рыба может принимать участие в размножении.

В прибрежных водах Карибского моря водятся близкие виды:

Живородка-акробат (Algopoecilia acrobata) обитает среди водорослей, отличается массивным сложением и относительно коротким телом. Это один из примитивных видов семейства, сохраняющий много черт обычных рыб.

Золотая игла (Chrysospinichthys melanostriatus) – небольшая рыба, обитающая в реках на южном побережье Северной Америки. Этот вид очень редко встречается в солоноватой воде устьев рек и практически никогда не выходит в море. Длина тела взрослой особи – около 20 см, а высота редко превышает 15 мм. У золотой иглы очень длинная голова – она составляет треть общей длины рыбы, с маленьким ртом на конце. Тело этой рыбы окрашено в золотисто-жёлтый цвет с сильным металлическим блеском. Вдоль каждого бока от кончика рыла до края хвостового плавника тянется бархатно-чёрная полоса. Все плавники прозрачны, за исключением чёрной полосы на хвостовом плавнике.

Брюшные плавники как у самцов, так и у самок редуцированы и превратились в органы прикрепления. Брюшной плавник у этих рыб представляет собой два сильно утолщённых луча, покрытых щетинками с внутренней стороны. С помощью этих плавников самцы удерживают самок при спаривании, и рыбы обоих полов прицепляются к растениям, чтобы их не унесло течение реки.

Самка золотой иглы рождает до 4 – 5 крупных мальков за один раз, но в течение года у неё бывает до шести помётов. Мальки этого вида прозрачные, крупные, короткорылые, мало похожие на взрослых особей.

Пелагический вертикалихт (Euverticalichthys meropelagicus) – небольшая рыба: длина тела около 25 см. Окраска тела серебристо-серая с тонкими и слегка извилистыми продольными полосками тёмно-серого цвета на боках. Этот вид обитает вдали от берегов, в зарослях морского шпината – характерного плавающего растения Карибского моря. Пелагический вертикалихт постоянно держится в зарослях данного растения, причём, в отличие от большинства видов, проводит большую часть времени вверх головой. Эта рыба питается мелкими ракообразными, которых собирает с листьев и корней морского шпината. Также эта рыба поедает мальков других видов карибских живородящих рыб. Рот пелагического вертикалихта может вытягиваться в трубку, всасывая добычу в течение долей секунды.

Брюшные плавники у рыб обоих полов преобразованы в крючки, с помощью которых рыбы удерживают друг друга при спаривании, а также цепляются за корни морского шпината во время шторма. Эта рыба плавает с помощью колебаний лентовидного анального плавника, который имеет мясистое основание и длину около трети общего размера рыбы. Плодовитость этих рыб составляет всего лишь одного малька раз в десять – двенадцать дней. Зато длина малька – около половины длины матери, и выживаемость такого крупного потомства намного выше, чем у множества мелких мальков. Новорождённый пелагический вертикалихт сразу может поедать мальков и другую пищу, характерную для взрослых рыб.


Гербарий


Форадендрон ягодоносный (Phoradendron bacciferum)

Порядок: Санталоцветные (Santalales)

Семейство: Омеловые (Viscaceae)

Место обитания: тропические районы Центральной Америки, острова Карибского моря, мангровые заросли.


Мангровые заросли являются очень продуктивным природным сообществом, для которого характерно высокое биологическое разнообразие. Видовое разнообразие деревьев здесь, однако, меньше, чем в тропических лесах, но это компенсируется значительной биомассой, которую образуют процветающие здесь виды. И эта особенность природного сообщества благоприятна для жизни растительноядных животных, кормящихся на мангровых деревьях, а также для разнообразных паразитов, селящихся на этих деревьях. Одним из паразитов мангровых деревьев является форадендрон ягодоносный – полупаразитическое растение, сохранившее зелёные листья, но зависящее от дерева-хозяина в плане снабжения минеральными веществами.

Значительная часть тела форадендрона ягодоносного представлена неодревесневающими тяжами лишённой хлорофилла ткани, которые распространяются под корой мангрового дерева и несут на себе ряд гаусториев. На стволе и ветвях дерева из-под коры прорастают побеги длиной до 30-40 см. Их стебли упругие, но механические ткани развиты слабо, поэтому верхушка побега повисает. В основании побег расширен, как небольшая луковица, и внедряется в древесину растения-хозяина опорными тяжами, удерживающими его на месте. Побег сильно ветвится в виде небольшого куста. Листья удлинённые, мясистые, с притупленной вершиной, светло-зелёной окраски. Цветки мелкие и невзрачные, расположены группами на концах побегов и окружены парой широких округлых листьев. Они испускают сильный неприятный запах и опыляются насекомыми – главным образом мелкими осами и жуками.

После опыления образуются плоды – округлые ягоды красновато-коричневого цвета, диаметром до 2 сантиметров. Внутри ягоды находится крупное семя, окружённое мясистой сладкой мякотью. Оболочка плода очень тонкая и легко лопается, высвобождая семя, покрытое тонким слоем слизи. В воде, в том числе при контакте со слюной животного, слизь сильно набухает и становится клейкой.

Семена распространяются позвоночными животными: обычно древесными птицами и зверями. Упавшие в воду плоды охотно поедаются рыбами. Семена благодаря слою слизи выдерживают пребывание даже в солёной морской воде, благодаря чему растение смогло расселиться по побережьям островов в тропиках Нового Света. Также благодаря слизи семя приклеивается к корням дерева-хозяина. В отлив семя быстро прорастает и внедряется под кору. Развитие растения происходит быстро: в течение 2-3 месяцев оно пронизывает тканевыми тяжами ствол и все крупные ветки дерева-хозяина, и в дальнейшем начинается рост облиственных побегов и плодоношение.


86. Острова туманного солнца

(Архипелаг Чатем, лесные и прибрежные жители.)


Эпоха человека завершилась 25 миллионов лет назад. Земля постепенно включила в круговорот химических элементов всё, что человек сумел добыть, построить и перевезти с места на место. Теперь лишь самые скрупулёзные исследования могли бы установить, что когда-то на месте лесов стояли города, а равнины были превращены в обширные сельскохозяйственные угодья. За миллионы лет природа залечила многочисленные раны, нанесённые человеком; эволюция позволила увеличить видовое разнообразие, компенсируя вымирание видов в историческую эпоху, и новые виды, взаимодействуя друг с другом, образовали новые природные сообщества, находящиеся в состоянии динамического равновесия. Но именно здесь в природе остался самый большой и фактически неизгладимый след деятельности человека. Домашние и декоративные животные и растения, вредители, сорняки и случайные переселенцы, воспользовавшиеся открывшимися перед ними возможностями, преодолевали границы биогеографических областей и оказывались в таких местах, куда никогда не смогли бы попасть естественным путём. Поэтому в эпоху неоцена и на материках, и на самых отдалённых островах имеются многочисленные и разнообразные потомки чужеземных форм, которые сумели выжить, приспособиться к меняющимся условиям, победить конкурентов и врагов, и в качестве приза получили возможность существовать дальше, эволюционируя и в максимальной степени раскрывая свой потенциал. Пожалуй, лишь на островах, появившихся после окончания эпохи человека, экосистемы складывались естественным образом. Природа более старых островов, существовавших в историческую эпоху, носит на себе неизгладимый отпечаток деятельности человека. К таким островам относится архипелаг Чатем – отдалённая группа небольших островов в южной части Тихого океана. Ближайшей к ним сушей является Новая Зеландия – архипелаг, природа которого очень сильно пострадала в историческую эпоху. Но даже такое отдаление от других участков суши не спасло природу Чатемского архипелага от разрушения: в эпоху человека даже такие отдалённые местности не были изолированы от остального мира так, как это было в течение многих миллионов лет до появления человека.

В неоцене климат на островах Чатем несколько напоминает тот, который был в историческую эпоху. Океанские воды сглаживают общее потепление и всецело определяют условия жизни на островах. Лето на архипелаге сырое и прохладное, зима тоже сырая, но не морозная, с затяжными туманами. Все месяцы года дождливы, просто летом дождей выпадает немного меньше. Зимой на островах не редкость затяжные моросящие дожди, переходящие в туман, сквозь который с трудом проглядывает солнце.

Со времён человека на островах произошли некоторые изменения в географии: лагуна Те Ванга на острове Чатем за миллионы лет постепенно заполнилась осадками и превратилась в сеть озёр с солоноватой водой, расположенных среди влажной торфяной равнины и сообщающихся с океаном через небольшие ручьи и короткие реки. Но ещё более значительными оказались изменения в живой природе архипелага. В эпоху человека для природы архипелага были характерны так называемые «мега-травы» – крупные травянистые растения, появившиеся на островах в условиях отсутствия травоядных млекопитающих. В эпоху человека их популяциям был нанесён значительный ущерб – завезённые домашние животные истребили многие их виды, и к неоцену остались лишь крайне малочисленные популяции единичных видов, преимущественно в труднодоступных ущельях или на маленьких островках, куда не попали завезённые виды животных. Острова покрыты густыми лесами, но эти леса состоят в значительной степени из потомков завозных растений, хотя не все местные виды легко сдали позиции чужакам. На влажных участках по краям озёр и болот преобладают местные виды ивы, на более сухих возвышенных местах произрастают карликовые клёны и древовидный люпин – все эти растения являются потомками завозных видов. Но им приходится конкурировать с различными видами гебе, софоры, копросмы и брахиглотиса – потомки местных и новозеландских видов оказались достаточно конкурентоспособными. Все деревья островов, несмотря на различное происхождение и принадлежность к разным ботаническим семействам, стали очень похожими друг на друга обликом, произрастая в практически одинаковых условиях. Лес Чатемского архипелага – низкорослый, с густыми сомкнутыми кронами, образующими плотный полог. Деревья, как правило, растут очень медленно, но обладают прочной древесиной, устойчивой к гнили. Листья у всех видов деревьев многочисленные и мелкие, а крупные листья часто рассечены на несколько глубоких лопастей – так проще противостоять сильным ветрам, постоянно дующим с океана. Густой полог леса пропускает очень мало света, поэтому наземная растительность в таких лесах представлена исключительно теневыносливыми видами. Для чатемских лесов характерен папоротниковый подлесок, который составляют потомки экзотических и местных папоротников, а во влажных местах корни деревьев и камни покрыты плотными подушками мха. Во влажных местностях лесной покров отступает, и здесь господствуют травы. На болотах произрастают различные виды осок и мхов, образующие толстый слой торфа. Отложения на дне лагуны Те Ванга скрывают в своих слоях полную летопись изменений природы острова – эволюции и вымирания старых видов, появления новых поселенцев и других событий. Реки островов короткие и узкие, больше напоминают ручьи. Местных видов пресноводных рыб здесь нет, но в реках в изобилии встречаются личинки разнообразных насекомых – стрекоз, комаров и мошек.

На островах много мелких насекомых. В болотах плодятся тучи мошкары, которая нападает на местных позвоночных животных, особенно когда утихает ветер с моря. В ветреную погоду насекомые предпочитают держаться среди растений, активизируясь лишь в присутствии потенциальной добычи – млекопитающих или птиц.

В этом обособленном мире времена года мало отличаются друг от друга, и дни похожи один на другой. Обычный день начинается с того, что перед самым рассветом лес тонет в молочно-белом тумане, и видимость снижается до нескольких метров. Когда восходит солнце, из тумана постепенно появляются широкие зонтиковидные кроны местных деревьев. Острова Чатем лишены высоких гор, и из тумана, словно острова, выступают холмы, поросшие лесом. Туман оставляет на листве растений капли влаги, и любое существо, решившее пройти по лесу в это время, моментально промокнет. Многие обитатели островов прячутся в укрытиях – в дуплах деревьев, в гнёздах и норах. Но постепенно природа просыпается, и в лесу начинают звучать птичьи голоса. Среди обитателей островов Чатем нет таких виртуозных певцов, какими были соловьи эпохи человека, но голоса некоторых местных птиц приятны на слух.

В глубине леса раздаётся долгая раскатистая трель, немного напоминающая пение сверчка, только ускоренное, и глубокого тона. Оно завершается мелодичным свистом, словно певец поставил в конце строчки красивый музыкальный «росчерк». В ответ с разных сторон раздаётся ещё несколько трелей, которые завершаются такими же музыкальными выкриками. Сами певцы держатся довольно скрытно, и их можно заметить лишь спустя некоторое время, когда они начинают активнее заявлять о своих претензиях на территорию.

В густой листве клёна с мелкими и глубоко рассечёнными листьями прячется небольшая птица невзрачного бурого цвета. Она возбуждённо перепархивает с ветки на ветку, слушая голоса в пробуждающемся лесу. Трели других птиц звучат всё чаще и чаще, и эта птица тоже начала петь: вспорхнув на ветку, где листья растут чуть реже, птица раздула горло, и ещё одна трель присоединилась к хору, приветствующему восход солнца в тумане, стелющемся над морем.

Птица с тусклым оперением продолжает петь, и в свете раннего утра становится более заметной её окраска. На крыльях виден слабо выраженный чешуйчатый рисунок, а на темени ярко выделяется единственное украшение – узкая продольная полоска ярко-голубых перьев, которая топорщится в момент, когда птица исполняет музыкальный «росчерк» в конце трели. Это один из видов местных лесных птиц – лесной тусклый вьюрок. Его появление на островах Чатем – долгая история, в которой смешались природные факторы и деятельность человека. Его предки, зяблики, были завезены на Новую Зеландию преднамеренно, но их потомки, ставшие предками этого вида, расселились на острова Чатем уже после завершения эпохи человека. Эти птицы в большом количестве населяют леса архипелага, но предпочитают держаться среди листвы, поэтому их проще услышать, чем увидеть. Осторожность в поведении – это не лишняя предосторожность: на островах водятся животные, которые охотно поедают мясо, если представится такая возможность.

Под корнями клёна выкопана глубокая нора, к которой ведёт небольшая дорожка, протоптанная среди папоротника. Под папоротниками, прикрывающими нору от взглядов сверху, разбросан разнообразный мусор: прозрачное крыло стрекозы, несколько тонких косточек и потрёпанное перо оливкового цвета, испачканное землёй. Нора явно обитаема, и её хозяева любят полакомиться мелкими животными. А размер входа в нору говорит о том, что её выкопали существа, заметно превышающие размерами мышь или крысу эпохи человека.

Комочек земли выкатился из норы, затем вывалился комок сухих листьев папоротника и из темноты входа показались подрагивающие кончики сероватых усиков. Далее появилась притупленная мордочка с подвижным голым носом розоватого цвета. Несколько секунд ноздри расширялись и сжимались – животное нюхало воздух, прежде чем выйти наружу. Убедившись, что опасности нет, животное сделало ещё несколько шагов и выбралось из норы. Это существо – наследие эпохи человека, потомок вездесущих крыс, попавших на острова вместе с людьми и успешно переживших эпоху биологического кризиса на рубеже голоцена и неоцена. Животное сохранило узнаваемый облик своих предков – это крыса, но очень крупная, размером с небольшую кошку. Она является одним из самых крупных местных млекопитающих и одним из главных хищников на острове. Этот вид называется киоре таонга – «хищная крыса». В целом рацион этого вида включает и растительную пищу, но основу питания составляет мясо других животных. За ночь крыса изрядно проголодалась, но есть ещё одна причина, по которой эта крыса вынуждена искать корм: в глубине норы сидят три подросших детёныша, и они пока ещё требуют родительской заботы. Понюхав воздух и оглядевшись, крупная крыса бросилась в папоротниковый подлесок, и тогда же стала видна ещё одна особенность, отличающая её от предкового вида: относительно короткий хвост. Киоре таонга ведёт преимущественно наземный образ жизни и залезает на деревья лишь в случае необходимости, поэтому хвост в роли балансира этому зверю не нужен.

Крыса бежит по лесу, обнюхивая землю и растения – она ищет корм для своего потомства. Несколько дней назад она закончила кормить детёнышей молоком, и теперь вынуждена таскать в нору пищу, вместо того, чтобы съедать её в лесу и отдавать полученные питательные вещества в виде молока. Самке киоре таонга пришлось бы довольно хлопотно в период выращивания потомства, если бы не особенности размножения этого вида. Киоре таонга – вид, находящийся на высоком уровне местной пищевой пирамиды, и в условиях ограниченных пищевых ресурсов на острове бурное размножение, характерное для грызунов, стало непозволительной роскошью. Вместо этого животные выработали стратегию противоположного рода: у киоре таонга партнёров по размножению связывают крепкие семейные узы, и оба взрослых животных в равной степени разделяют труды, связанные с заботой о потомстве. Самец не мог кормить детёнышей молоком, но всё время, пока это делала самка, он активно снабжал её кормом, а при необходимости защищал территорию семьи от конкурентов и животных, способных причинить вред детёнышам. Благодаря такой стратегии выживания этот вид может выращивать меньшее количество детёнышей, обеспечивая им хорошую выживаемость.

Сейчас детёныши уже не нуждаются в постоянной заботе, и оба родителя могут отправляться на поиски пищи, оставляя молодняк в укрытии. Самка киоре таонгапрекрасно знает повадки своего партнёра: он понюхает её следы и отправится на поиск пищи в другую сторону: так у животных больше возможностей найти пищу для детёнышей. А молодняк, оставшись в одиночестве, обязательно надёт себе занятие.

Детёныши киоре таонга уже значительно выросли: им уже три недели. Они родились голыми, слепыми и глухими, и первую неделю самка лишь ненадолго покидала нору и держалась поблизости от неё, готовая прийти на помощь потомству. Сейчас же детёныши не хотят коротать время в норе, ведь окружающий мир намного интереснее. У них давно уже открыты глаза, они играют друг с другом, бегают по норе и всё чаще вылезают наружу. Поэтому, едва самец скрылся в зарослях, как из норы появилась любопытная морда одного из детёнышей. Он немного повозился у входа, а затем резким толчком вылетел из норы и покатился под куст папоротника. Из темноты норы показался следующий детёныш, а за ним третий. Утренний туман ещё не успел рассеяться, и детёныши сели на задние лапы, оглядываясь и принюхиваясь. А на высоте нескольких метров над ними обменивались трелями тусклые вьюрки.

Этим утром не только молодые киоре таонга решили сделать шаг из родительского дома в большой мир. Пара лесных тусклых вьюрков успешно вырастила двух птенцов, и на рассвете они один за другим покинули гнездо. Окраска оперения у них такая же невзрачная, как у родителей, а на головах ещё нет полоски из голубоватых перьев. Из-под перьев на спине ещё торчат клочья птенцового пуха. Они едва умеют летать: перепархивая с ветки на ветку, молодые птицы постепенно оказываются внизу. Родители держатся поблизости: то самец, то самка подлетает к молодым птицам и суёт в призывно раскрывающийся клюв извивающуюся гусеницу или жука. Пока одна птица летает за кормом, вторая следит за приближением опасности.

Самка киоре таонга заметила пару тусклых вьюрков, которая держится на дереве неестественно низко – на засыхающих нижних ветвях, торчащих из ствола далеко под кроной. Поскольку птицы не улетают, это может означать лишь одно: что-то держит их в этом месте. Понюхав воздух, самка крысы поняла, что птиц на самом деле не две, а четыре. Её зрение слабое, но острое обоняние позволяет определить местоположение добычи. Она движется осторожно, медленно шагая и скрываясь под листьями папоротника от взглядов сверху. Но птичье зрение очень острое, и приближение животного было замечено. Тусклые вьюрки взлетели с ветки и закружились над головой крысы, пронзительно крича. Они не улетали, хотя могли просто наблюдать за крысой с безопасной высоты, как делали это уже много раз. Сейчас их удерживают у земли две молодых птицы, с которыми их пока связывают родительские узы. Через несколько дней эти узы разорвутся навсегда – но не сегодня, и птицы, движимые инстинктом, кричат и летают на самой головой самки киоре таонга.

Крыса быстро увидела причину волнения птиц: на листе папоротника, прижавшись друг к другу, сидят два птенца-слётка тусклого вьюрка. Это неплохая добыча: крысе приходилось пробовать мясо этих птиц и раньше, поэтому она напала, не раздумывая. Крик тревоги заставил птенцов взлететь, и именно в этот момент проявились обстоятельства, не видимые простым глазом. Птенцы развивались неодинаково: один из них активнее просил корм, и ему всегда доставалось чуть больше еды, чем другому. Он рос чуть быстрее своего брата и был немного сильнее. Поэтому, когда прозвучал родительский крик тревоги, он взлетел на какую-то долю секунды быстрее, и это его спасло. Второй птенец оказался не таким проворным, и острые резцы киоре таонга сомкнулись на его теле, пронзая мускулы, ломая хрупкие кости и разрывая внутренности. Одним укусом крыса убила свою добычу и потащила её к норе, как лиса тащила бы украденную курицу. Путь к норе прошёл без происшествий, и вскоре детёныши с любопытством обнюхивали мать и её добычу, а потом долго дрались над останками птенца вьюрка за крохи мяса и внутренностей. Но матери было совершенно некогда наблюдать за их игрой: бросив добычу детёнышам, она снова скрылась в зарослях папоротника.

В лесной тени, укрытые от жаркого солнца и свирепых ветров с моря, папоротники процветают. На островах Чатем встречается много видов этих растений, происходящих как от местных видов, так и от экзотических форм, завезённых в эпоху человека. Влажный воздух лесной чащи благоприятен для их роста, поэтому их заросли тянутся на многие метры. Но эти заросли не сплошные: лес пересекают тропы, оставленные крупными обитателями островов. Крыса предпочитает передвигаться по этим тропам, пусть даже оказываясь видимой с высоты. Она знает, что рядом с крупными соседями всегда держатся более мелкие существа, и их можно будет попробовать добыть, соблюдая определённую осторожность. В лесу эхо разносит голоса этих существ – громкий трубный гогот. На тропе крыса находит ещё немного следов их присутствия: трёхпалые следы и кучу помёта, к которой прилипло чёрное пёрышко. Крыса отчётливо чувствует запах, исходящий от этих обитателей острова, а затем различает в лесном сумраке движущиеся силуэты. Длинные ноги, немного похожие на ноги небольшого динозавра, переступают по папоротнику, с треском давят сухие ветки и ворошат гниющую листву. Вверх поднимаются длинные шеи, увенчанные маленькими головами, и нижние ветви деревьев вздрагивают, когда ярко-красные клювы жадно обрывают листву. Это самые крупные жители островов Чатем – бароцигнусы, потомки чёрного лебедя, завезённого в Новую Зеландию и уже самостоятельно попавшего на Чатемский архипелаг. В отсутствии конкуренции эти птицы превратились в своеобразный аналог новозеландских моа: это массивные страусоподобные птицы, лишённые способности к полёту. Лишь когда птице нужно отогнать сородича от облюбованного дерева, она поднимает корпус почти вертикально и начинает хлопать жалкими остатками крыльев – крохотными рудиментами, на которых веерообразно отрастают белые перья. На фоне чёрного оперения птиц движение этих перьев хорошо заметно даже в полумраке леса. Эти демонстрации сопровождаются громким гоготом: соперники вытягивают шеи и одновременно кричат. Но рано или поздно одна из птиц отступает, и они вновь продолжают мирно кормиться, отгоняя стаи мошек, вьющихся над их головами.

Бароцигнусы – большей частью вегетарианцы; в огромном брюхе у этих птиц покоится свёрнутый петлями длинный кишечник, который усваивает максимум питательных веществ из проглоченных растений. В клювах бароцигнусов растут многочисленные роговые зубцы, помогающие им обрывать листву, а полутораметровый рост помогает птицам дотягиваться до нижних ветвей в кронах низкорослых местных деревьев. Эти птицы держатся небольшим стадом: несколько пар взрослых птиц и их потомство – птенцы, покрытые густым пухом серого цвета с чёрными пятнами. Взрослые птицы достаточно крупные, чтобы не иметь врагов среди местных обитателей, но им приходится держаться настороже: птенцы слишком малы и уязвимы, и хищники вроде киоре таонга вполне в состоянии убить их. Однако удар ноги взрослого бароцигнуса способен убить взрослую особь киоре таонга, поэтому крыса должна соблюдать осторожность и не приближаться к птицам, если рядом с ними бродят птенцы.

Бароцигнусы могут позволить себе не обращать внимания на окружающих животных – за исключением самок с молодняком. Взрослые самцы обрывают листву с деревьев софоры, при этом с ветвей падают насекомые и незрелые стручки этих растений, привлекающие внимание различных мелких жителей островов. Под ногами бароцигнусов ловко бегают желтовато-зелёные птицы с чёрными пестринами на спине – чатемские норные попугаи. Это тоже потомки гостей с Новой Зеландии, добравшиеся до островов Чатем уже после окончания эпохи человека. Жизнь на острове сделала этих птиц массивными и медлительными, но они не утратили способность летать. А соседство с млекопитающими не позволяет птицам утрачивать осторожность и превращаться в тех мирных глуповатых существ, которые в историческую эпоху встречали крыс и других млекопитающих, расселяющихся по островам вместе с человеком. Чатемские норные попугаи – очень громкоголосые существа, и время от времени под ногами бароцигнусов вспыхивают шумные перебранки, если с дерева падает особенно заманчивый стручок с мягкими вкусными семенами. Птицы хлопают крыльями и обмениваются трескучими воплями, но чаще всего дело не доходит до драки: или с дерева падает ещё один стручок, или предмет спора оказывается похищенным кем-то из сородичей или соседей.

Листья папоротников под ногами бароцигнусов слегка вздрагивают – под ними бегают мелкие существа. Когда стручок софоры, сорвавшийся с ветки после неосторожного движения клюва бароцигнуса, упал на землю, прежде, чем его заметил попугай, к нему метнулась маленькая бурая тень и унесла его с собой. Удачливый обладатель лакомства отбежал в сторону и спрятался в зарослях папоротника. Это маленькое четвероногое существо – один из самых многочисленных обитателей острова, чатемский ложнолемминг. Он является потомком мышей, попавших на остров в историческую эпоху и успешно переживших человека и природные катастрофы при смене геологических эпох. Ложнолемминг остался маленьким – на острове и без него есть крупные грызуны. Но он сохранил жизненную стратегию, которая позволила грызунам добиться успеха в борьбе за существование. Этот зверёк – самка, и она беременна уже второй раз в своей жизни, хотя сама появилась на свет около полугода назад. Через несколько дней у неё родится полноценный выводок из пяти детёнышей, и ей придётся тратить больше времени на поиск пищи. Весьма вероятно, что она не проживёт и года, став жертвой кого-нибудь из местных хищников. Но не исключено, что смерть обойдёт её стороной и настигнет кого-нибудь из её сородичей: этих грызунов здесь очень много. Незрелые стручки софоры с мягкими семенами – лакомство для ложнолеммингов, поэтому самка, заполучившая этот трофей, вряд ли захочет расстаться с ним, если рядом окажется голодный сородич. Она несколькими укусами вскрыла стручок и начала разгрызать мягкие и сочные незрелые семена. Это хорошая пища для её неродившихся детёнышей, богатая белком и витаминами.

Другие ложнолемминги шныряют под ногами попугаев и бароцигнусов, разыскивая семена и насекомых. Благодаря деятельности крупных птиц в подлесок попадает достаточно корма, чтобы поддерживать существование популяций мелких лесных жителей. Среди папоротников видны спины множества ложнолеммингов – обычно они тёмные, но среди них попадаются животные, сильно отличающиеся окраской. Это признак значительного генетического разнообразия в популяции ложнолеммингов, а значит, и здоровья самой популяции. Самка киоре таонга прячется среди папоротников и следит за суетящимися грызунами. Один из мелких грызунов особенно заметен: он обладает светло-серым мехом. Его хорошо видно на фоне сородичей, окрашенных в буроватый цвет, и самка киоре таонга начинает следить именно за ним, не обращая внимания на остальных животных. В этот момент крыса становится немного похожей на кошку: она припадает к земле и осторожно приближается к кормящимся зверькам. Ей пришлось замереть, когда откуда-то сбоку послышались вопли чатемских норных попугаев. Но птицы, похоже, в очередной раз просто не поделили что-то друг с другом, потому что крики быстро затихли. Крыса сделала ещё несколько осторожных шагов, а затем прыгнула в самое скопление ложнолеммингов. Мелкие грызуны с писком бросились врассыпную, но крысе не было дела до них. Сейчас весь мир для неё вращался вокруг зверька с серой шерстью, и она настигла его в три прыжка. Резцы вонзились в его тело, и схваченный ложнолемминг мгновенно умер.

Держа добычу в зубах, самка киоре таонга отбежала в сторону. Ей не было нужды поднимать тревогу среди бароцигнусов – такой гигант настигнет её в несколько шагов и затопчет, если его глупым мозгам покажется, что крыса представляет опасность для птенцов. В этот раз крысе повезло: чатемские норные попугаи не сумели заметить, как она схватила ложнолемминга, и не подняли тревоги. Поэтому громадные чёрные птицы спокойно продолжили кормиться. А крыса решила убраться подальше от стада птиц, чтобы расправится с добычей в тишине: это мясо она добыла для себя.

Огромные бароцигнусы не заметили маленькой драмы, разыгравшейся у них под ногами. Они большей частью листоядны, поэтому нечасто опускают голову к земле. Они набивают себе желудки зелёной массой, которая перетирается при помощи проглоченных птицами камешков. Листва – это основной корм, но птицы также любят полакомиться чем-нибудь другим. Чатемские леса не очень щедры, но и здесь можно найти нечто вкусное. Стадо птиц постепенно перемещается в сторону невысокого дерева с раскидистой кроной и округлыми кожистыми листьями, среди которых висят небольшие ягоды. Это копросма – одно из местных растений, переживших эпоху человека. Ярко-красные ягоды этого дерева очень вкусные, и бароцигнусы охотно разнообразят ими своё меню, хотя зелень предпочитают не трогать, если рядом есть деревья с более нежной листвой. Деревья копросмы буквально «откупаются» от бароцигнусов ягодами, спасая свою зелень от повреждений. В разгар прохладного лета ягоды этого растения служат приятным дополнением к рациону различных обитателей островов. Среди ветвей копросмы целыми выводками перепархивают тусклые вьюрки, склёвывая спелые ягоды и насекомых, собирающихся на них. Часть ягод при этом падает на землю, и их тут же расхватывают ложнолемминги, постоянно снующие среди мха и папоротника. Словно куры, в подлеске бродят чатемские норные попугаи, которые тоже охотно поедают этот корм. Время от времени попугаи недовольно кричат громкими резкими голосами, отгоняя грызунов. Но когда бароцигнусы начинают кормиться, перезрелые ягоды дождём сыплются в подлесок, и мелким лесным жителям остаётся лишь успевать собирать богатый урожай. Над перезрелыми ягодами, разбившимися об землю, вьются насекомые, среди которых главенствуют пчёлы особого вида – антиподовы пчёлы, одни из основных опылителей растений на Чатемском архипелаге. Сладкий запах перезрелых и слегка подгнивших ягод привлекает их, и насекомые садятся на них и высасывают выделяющийся сок при помощи очень длинных хоботков. Но сок ягод – это лишь приятное дополнение к меню пчёл, которое обычно включает нектар различных растений.

Киоре таонга уединилась подальше от всей этой суеты. Всё её внимание занимает сейчас тушка ложнолемминга, мягкая и едва начавшая остывать. Крыса присела на задние лапы и начала есть. Мощные резцы легко откусили часть черепа добычи, и крыса вылизала её мозг, а затем принялась за мясо, отрывая и бросая куски малосъедобной пушистой шкурки ложнолемминга. Крыса охотно съела мягкие внутренности добычи, а тонкие кости лишь хрустели на её зубах. Приятное ощущение сытости накатывало на неё, но внезапно шорох сухой листвы где-то в стороне заставил самку киоре таонга прервать трапезу и оглядеться. Понюхав воздух, крыса взяла в зубы остатки добычи и перешла на другое место – подальше от источника подозрительного шума. После охоты не очень хочется уступать с трудом добытый трофей чужаку, полному сил.

Если бы крыса обладала разумом, её поступок можно было бы назвать благоразумным: по подлеску движется представитель конкурирующего вида. Этот зверь внешне напоминает крупную массивную кошку: у него укороченная голова и длинный подвижный хвост. Но кошачьей грации в этом животном совсем нет: у него несколько неуклюжая походка и крупные ступни и кисти. Кроме того, это стопоходящее животное, и оно вряд ли стало бы хорошим бегуном, в отличие от пальцеходящих кошек. Это представитель ещё одного вида крупных местных млекопитающих, и его систематическое положение словно продолжает биогеографическую «традицию» южных материков: это представитель сумчатых, который называется паихаму, или чатемская сумчатая лжекуница. С куницами его роднит, пожалуй, лишь склонность жить на деревьях: в скорости передвижения он заметно уступает этому хищнику эпохи человека. Предки паихаму, щеткохвостые поссумы из Австралии, появились на островах Чатем благодаря человеку, легко пережили эпоху его господства и выдержали перемены в биосфере на рубеже голоцена и неоцена. Именно в это трудное время у потомков сравнительно мирного поссума появился вкус к мясу других животных – то же самое произошло и в Новой Зеландии, где в неоцене владычествует сумчатый барс – ещё один потомок этого вида. Ограниченность ресурсов на островах Чатем не позволила поссуму превратиться в подобное чудовище, но сделала его опасным охотником на местных животных. Паихаму предпочитает искать пищу на деревьях, но иногда спускается на землю, чтобы изловить мелкое животное или собрать перезрелые ягоды. Сейчас этого поссума, однако, интересует более крупная добыча – птенец бароцигнуса. Ему труднее спрятаться от взгляда хищника, чем ложнолеммингам, которые стремительно носятся среди папоротника, шурша листвой. Паихаму умеет осторожно ступать по земле – его ладони и ступни покрыты мягкой чувствительной кожей, и это делает его шаг почти бесшумным. Его трудно распознать среди шуршания ложнолеммингов, воплей норных попугаев и тяжёлых шагов бароцигнусов. Поссум осторожно приближается к стаду, не сводя глаз с птенца бароцигнуса, который бродит неподалёку от своей матери. Это существо, покрытое серым пухом с пятнами, совершенно ничего не знает об опасностях окружающего мира, поэтому позволяет себе беззаботно склёвывать ягоды копросмы, падающие на землю среди папоротников. Наверное, это глупое создание думает, что, если оно не видит хищников, то и хищники не видят его. Или же и вовсе не подозревает, что в этом мире существуют животные, питающиеся другими животными. От него приятно пахнет – это запах лёгкой добычи, если ему вздумается отойти ещё на несколько шагов в сторону.

Благодаря бурой окраске шерсти паихаму незаметен среди теней леса. Но есть одна особенность, которая немного нарушает его маскировку: над глазами животного есть два больших белых пятна – сигнал для сородичей. Добыча не всегда замечает эти пятна, а если и замечает, то чаще всего в последние мгновения жизни. Но иногда слепой случай может нарушить тщательно спланированное нападение. Случайный взгляд одного из чатемских норных попугаев упал на эти пятна. Мгновение птица смотрела на них, словно заворожённая, а затем громкий крик нарушил идиллию совместного кормления. Стая попугаев подхватила крик и взлетела, громко хлопая крыльями. Их голоса слились в сплошную какофонию, и вряд ли кто-то из попугаев смог бы расслышать в этих воплях собственный голос. Тусклые вьюрки, кормившиеся в ветвях дерева, прекратили петь и взлетели на кончики верхних ветвей, где их точно не настигнет хищник. Ложнолемминги сразу же бросились врассыпную – лишь папоротники шелестят и покачиваются там, где они бегут к норам, натыкаясь друг на друга и пронзительно попискивая. Флегматичные бароцигнусы сразу же прекратили кормиться, собрались тесной группой и начали оглядываться по сторонам, а птенцы, жалобно крякая, сбились у их ног. Пока бароцигнусы не замечают опасности, они ведут себя тихо. Но одной из птиц удалось разглядеть в лесном полумраке два пятна над глазами паихаму. Птица громко загоготала и сделала несколько шагов в сторону хищника, топая лапами и взмахивая крохотными крыльями. Взмахи белых перьев послужили для других птиц сигналом к нападению, и они стали по очереди наскакивать на затаившегося паихаму, крича и топая ногами. В ответ паихаму зашипел, оскалив зубы, и бросился к ближайшему дереву. В считанные секунды он оказался на ветке выше роста бароцигнуса, и продолжил скалить зубы, пока массивные птицы топтались внизу в безуспешных попытках достать его.

Здесь становится слишком шумно, поэтому киоре таонга торопливо съела остатки добычи, бросила на землю лишь лохмотья малосъедобной шкурки. Теперь её путь лежит на побережье. Там всегда можно найти что-нибудь съедобное – разных улиток и ракообразных, а также выброшенные прибоем мёртвые тела морских обитателей. Кроме того, здесь располагаются колонии морских птиц, возле которых можно найти что-нибудь вкусное. Не таясь, киоре таонга бежит через лес, огибая стадо кормящихся бароцигнусов. Одна из огромных птиц увидела её, но не обратила внимания и продолжила склёвывать ягоды копросмы. Откуда-то сверху раздался хриплый пронзительный вопль: это закричал один из чатемских норных попугаев, ещё не спустившийся на землю после тревоги, которую вызвало появление паихаму. Крыса свернула в папоротники, и её больше не увидел ни один из попугаев. Никто из его сородичей не поддержал тревогу, и голос птицы быстро затих. Крыса, бегущая среди папоротников, услышала, как где-то над головой у неё затянул бесконечную трель тусклый вьюрок, а голоса попугаев и гогот бароцигнусов вскоре затихли где-то вдали. Солнце встаёт всё выше, его свет всё больше пробиваются между кронами деревьев, папоротниковые заросли редеют и отступают в тень деревьев, и вскоре крыса оказывается на высоком берегу острова.

С моря дует ветер, и киоре таонга принюхивается. К привычному запаху соли и морских водорослей примешивается другой запах – слабый и неотчётливый, но определённо затрагивающий не самые приятные воспоминания. Однако он слишком слаб, чтобы крыса решила отказаться от намерения поискать пищу на берегу. Она осторожно спускается по обрывистому берегу, перепрыгивая с камня на камень. На какое-то мгновение она встаёт столбиком на камне и глядит вдаль. На горизонте заметны облака – сегодняшний день обещает быть не похожим на вчерашний. Но пока нет причин для тревоги, и крыса продолжает спуск. В этих местах живут лишь самые мелкие и проворные существа – кто может летать или ловко передвигаться по камням. Движение киоре таонга вспугнуло маленькую птицу, и она вспорхнула, издавая долгую сухую трель. Невзрачное оперение и маленький размер делают её похожей на лесного тусклого вьюрка, и это сходство не случайно: береговые утёсы населяет родственный вид птиц – приморский тусклый вьюрок. Пролетев несколько метров, птица села на камень и начала издавать монотонную трескучую трель, завершающуюся звонким выкриком. Где-то в стороне послышалась ответная трель, и на одном из соседних камней появилась другая птица этого вида. А ещё в нескольких метрах от них на камне скакал, возбуждённо треща, ещё один вьюрок. Киоре таонга представляет опасность для этих птиц, поэтому её появление – это событие, которое не остаётся без внимания. Крыса не намерена охотиться за этими птицами – их гнёзда спрятаны в слишком узких расщелинах, и она потратит больше сил на охоту, чем получит энергии из съеденной птицы. А её потомству нужна более существенная добыча, чем крохотная птица. Но крыса-мать даже не догадывается, что её детёныши уже решили поискать пищу самостоятельно.

Детёныши киоре таонга уже не в первый раз оказались в норе в одиночестве. В первые дни жизни мать постоянно согревала их своим телом и зарывала в мягкую подстилку из птичьего пуха и сухих листьев. Постепенно крысята обросли шерстью, у них открылись глаза и уши. Мозг молодых животных интенсивно развивается, и ему нужна новая информация, новые впечатления. Пока крысята сидели в глубине норы, они узнавали мир главным образом по запаху. Сквозь тоннель, ведущий с поверхности, проникал слабый свет, а воздух приносил с собой запахи, отличающиеся от привычных и знакомых по тесноте гнезда. А когда свет резко сменялся темнотой, это означало, что возвращается кто-то из родителей – мать или отец. Они пахли знакомо, но после выходов в большой мир приносили с собой чужие запахи, и детёныши подолгу обнюхивали их шерсть, узнавая и запоминая новую для себя информацию. С самых первых дней жизни крысята питались молоком, но позже, когда они подросли и у них прорезались зубы, родители стали притаскивать в нору другую еду – не похожую на молоко, но такую же вкусную и приносящую ощущение сытости. Иногда это были мягкие и сочные ягоды, но чаще – кусочки чего-то такого же мягкого, но сочащегося красноватым и покрытого перьями вроде тех, что лежали в подстилке гнезда, или шерстью, похожей на их собственную. Первое знакомство с новой едой было коротким: детёныши просто не знали, что с ней делать, поэтому понюхали её и отошли. В тот раз эту еду быстро проглотила мать. Но дальше детёныши, подражая взрослым, начали пробовать приносимую ими пищу, которая стала в их представлении ещё одной частью окружающего мира. Они с удовольствием кусали мягкие ягоды копросмы и облизывали с шерсти друг друга их сладкий сок. Но упругие кусочки чего-то другого, сочащиеся красной солоноватой жидкостью, нравились им больше. Это было мясо – основной корм взрослых животных этого вида. Его было трудно есть – чаще всего внутри него попадалось что-то твёрдое, что с хрустом поддавалось едва отросшим резцам. Но после нескольких неудачных попыток детёныши научились есть мясо.

В один из дней мать притащила в гнездо совсем незнакомую пищу – целиком покрытую перьями. Один из детёнышей попробовал укусить эту странную пищу, но сразу же отошёл и стал выплёвывать изо рта перья. После нескольких неудачных попыток, сделанных детёнышами, за дело взялась мать. Она взрезала зубами добычу, и наружу вывалились внутренности, которые пахли и выглядели уже знакомо. Это был первый урок поедания целой добычи – тусклого вьюрка. За ним были и другие уроки – родители постоянно притаскивали в нору мелких животных, чаще всего убитых, но иногда и полуживых. Так детёныши узнали, как на самом деле выглядит настоящая еда. Движения умирающих животных первое время пугали их, но через несколько дней крысята уже не боялись и сразу же набрасывались на полуживых ложнолеммингов и мелких птиц, которых притаскивали родители.

С возрастом у молодых зверей проснулось естественное любопытство, и они начали выбираться из норы, поджидая родителей под корнями дерева и с любопытством оглядывая окружающий мир. Они узнали, что свет наверху движется и может сменяться темнотой, что сверху может падать вода, что воздух движется, иногда очень быстро, и шевелить при этом странные высокие штуковины, торчащие из земли и расширяющиеся наверху. Они стали запоминать запахи, звуки и предметы, окружающие нору. Молодые зверьки успели попробовать на вкус кору соседнего дерева, опавшие листья, папоротник и ещё много разных вещей. И им всегда было интересно, куда пропадают их родители. Чувствительные носы молодых киоре таонга обнаружили несколько троп, помеченных запахами родителей, которые тянулись от входа в нору в разные стороны. Молодые звери были любопытными и хотели пройти по этим тропам, чтобы узнать, как выглядит мир за пределами зарослей, окружающих нору. Но мать или отец всякий раз оказывались рядом и бережно перетаскивали непослушного отпрыска в зубах поближе к норе. Детёныши часто играли у самого входа в нору, чтобы вовремя скрыться от незнакомых, а возможно, что и опасных обитателей острова. Однажды они видели, как совсем недалеко от норы прошло огромное существо на длинных ногах, толстых, словно ожившие стволы деревьев. Раньше им никогда не приходилось видеть бароцигнусов так близко, и они испуганно юркнули в нору и сбились на её дне в один клубок, испуганно вздрагивая от шагов тяжёлой птицы, гулко отдающихся через землю. Но сегодня мир выглядит не таким опасным – сквозь облака и кроны деревьев даже проглядывает солнце, и пятна солнечного света ложатся на папоротниковый подлесок и лесную подстилку. Кроме того, оба родителя отправились на поиск пищи, поэтому ничто не мешает детёнышам киоре таонга совершить первую самостоятельную прогулку по лесу.

Одна за другой молодые крысы покидают нору и отправляются исследовать окружающий мир. Их ведёт по лесу острое обоняние: животные держатся тропинки, которая помечена хорошо знакомым запахом матери. Именно поэтому они не ощущают страха – этот запах словно успокаивает их в незнакомом мире. Один за другим крысята бегут через заросли папоротника. Возможно, однообразие растительности подлеска, смыкающей листву над их головами, действует на них успокаивающе, и они не испытывают страха из-за незнакомой обстановки. Время от времени детёныши останавливаются, чтобы почиститься или попробовать на вкус найденную ягоду или насекомое. Они видят друг друга, и это придаёт им смелость, поэтому не сразу замечают, что материнский запах на тропе стал значительно слабее. Молодые крысы продолжают движение по лесу, отвлекаясь на голоса птиц и шум ветра в кронах, поэтому обнаруживают, что запах матери пропал, совершенно неожиданно для себя. Они останавливаются и начинают нюхать воздух. Но ветер несёт незнакомые запахи растений и животных, а запаха матери среди них нет. И тогда молодых крыс охватывает паника. Вначале заметалась одна из них – она начала бегать из стороны в сторону, тревожно принюхиваясь и прислушиваясь. Два других зверька не нашли ничего лучшего, чем последовать за ней. Испуганные животные обильно пометили листовую подстилку мочой, а затем начали бегать кругами, держась рядом друг с другом. Но в лесу не было никаких особых примет, позволяющих им найти обратный путь. Все деревья выглядят похожими друг на друга, и это особенно сильно сбивает с толку – детёнышам кажется, что они бродят где-то в окрестностях своей норы, хотя на самом деле они отошли от своего дома на несколько десятков метров.

После нескольких минут панической беготни один из детёнышей киоре таонга заметил чернеющее под корнями дерева отверстие норы. Пока единственной норой, которую они знали, была их собственная. Поэтому они по ошибке приняли её за свой дом и бросились к ней со всех ног. Их не насторожило, что запах в окрестностях норы незнакомый, потому что она сама выглядит похожей на ту, где они живут. У входа в нору лежит пёстрое зелёное перо. Одна из молодых крыс обнюхала его, а затем отщипнула несколько кусочков с края опахала. Перо оказалось совершенно несъедобным, как и те, что оставались от их добычи. Совершенно не испытывая страха, один из крысят полез в нору, а другие последовали за ним. Запах внутри норы ничем не напоминал родной дом, но ощущения страха не было. Оно возникло совершенно внезапно, вместе с хриплым шипением, раздавшимся из глубины норы. Детёныши попробовали развернуться в норе, но там было слишком тесно, а шипение всё приближалось. Пятясь и толкаясь, детёныши бросились наружу и один за другим вывалились из норы. А следом за ними из темноты норы появилась покрытая перьями голова с массивным крючковатым клювом серого цвета. Это была не крысиная нора: её выкопали птицы. В ней обитает пара чатемских норных попугаев, и навстречу крысятам из глубины норы вылезает взрослая самка. Её оперение взъерошено, она перекрывает своим телом весь проход. Шипя и щёлкая серым клювом, она надвигается на детёнышей киоре таонга, заставляя их панически отступать. Птица может быть опасна для молодых крыс – её клюв представляет собой грозное оружие, она вполне способна откусить лапу или изуродовать морду детёнышу киоре таонга. Самка ведёт себя агрессивно, потому что охраняет своё потомство – пару крупных птенцов, почти полностью оперившихся. Они слышат её голос и откликаются: из глубины норы доносятся их крики, пока ещё тише, чем голос матери, и перемежающиеся с птенцовым писком. Они не готовы покинуть нору, но уже начинают понимать, что мир снаружи может быть опасным. Пройдёт примерно две недели, и эти попугаи присоединятся к взрослым сородичам, населяющим леса острова.

На крики самки попугая откликнулись не только птенцы. Откуда-то сверху послышался такой же крик – протяжный и хриплый, словно провели пилой по краю железного листа. Самец чатемского норного попугая находился неподалёку от гнезда, и сразу же поспешил на выручку самке, заслышав её крик. Из-за природной близорукости молодые крысы разглядели в кроне дерева лишь движущееся пятно, но громкий крик не оставлял сомнений – там находится ещё одна такая же птица, и она подступает всё ближе и ближе к ним. Где-то сбоку закричал ещё один попугай, и крысята начали отступать. Самец чатемского норного попугая пролетел прямо над их головами, хлопая крыльями и крича. Самка не отходила от норы слишком далеко: она готова была отразить возможное нападение на птенцов. Силы явно неравны, и молодые крысы бросились прочь от норы, не разбирая дороги. Они бежали, пока не затих голос попугая за их спинами.

Они остались втроём в совершенно незнакомом месте. Голод давал о себе знать – желудки сокращались без пищи, и в животах бурчало. Молодые крысы оглядывались и прислушивались, надеясь найти хоть какие-то знакомые звуки или приметы местности, но напрасно. Вполне возможно, им никогда больше не удастся увидеть своих мать и отца, и придётся выживать, надеясь лишь на самих себя. Один из них начал лихорадочно чиститься – в этом не было особо потребности, это было лишь замещающее поведение: молодому животному просто не приходило в голову сделать что-нибудь ещё. Двое других крысят начали чистить шерсть друг другу, и знакомые ощущения прикосновений немного успокоили их, хотя окружающий лес был мало похож на уютную надёжность земляных стенок норы.

Этот процесс прервало шуршание, доносящееся из-под папоротника. Его резные перистые вайи подрагивают – под ним в лесной подстилке роется маленькое млекопитающее. Один из крысят прекратил чиститься, принюхался и посмотрел в сторону, откуда доносился звук. Он узнал знакомые очертания зверька, которые вызвали у него целую волну воспоминаний. В его мозгу образ маленького грызуна ассоциировался с запахом, который означал еду и ощущение сытости – то, чего сейчас больше всего не хватало. Он мгновенно вспомнил, как отец притащил им полуживого ложнолемминга, за которым они устроили азартную охоту. Сейчас ситуация примерно такая же, только зверёк выглядит намного живее. Молодая крыса начала тихо подкрадываться к ложнолеммингу, который был слишком занят и не обращал на неё внимания. Увидев её напряжённую позу, другие детёныши киоре таонга перестали чиститься и тоже посмотрели в ту сторону. Бурая шерсть ложнолемминга плохо видна в тени под папоротником, но обоняние подсказывает молодым крысам, что он находится именно там. Нужно лишь успеть наброситься на него, пока он не заметил их.

Тонкая пластинка коры, кружась в воздухе, словно пропеллер, опустилась в заросли папоротника прямо рядом с ложнолеммингом. Зверёк поднял голову от лесной подстилки и начал нюхать воздух. Похоже, он не заметил, что совсем недалеко от него находится сразу три хищника, представляющих для него смертельную опасность – если, разумеется, им удастся настичь и поймать этого грызуна. А это сделать не так просто: ложнолемминги легко протискиваются в такие дыры, куда не пролезет даже нос киоре таонга, и каждый из них прекрасно знает, где расположены спасительные входы в норы.

С дерева упал ещё один кусочек коры. Ложнолемминг испугался; он развернулся и бросился бежать. Один из крысят кинулся следом за ним, и тут случилось нечто неожиданное. Откуда-то сверху спрыгнуло существо, покрытое бурой шерстью. Мелькнули два светлых пятнышка на буром фоне, цепкие когтистые пальцы вонзились в бока детёныша киоре таонга, вес большого тела прижал его к земле, и в следующее мгновение прочные лезвия зубов врезались в его голову, сокрушая тонкие кости черепа. Детёныш крысы умер мгновенно. Двое других детёнышей в ужасе смотрели на невиданное прежде существо: крупное, больше отца или матери, с длинным пушистым хвостом. Морда животного была широкая и тупая, а крупные глаза горели кровожадным огнём. Животное стояло над трупом детёныша крысы, подёргивая хвостом и оскалив крупные зубы. Словно загипнотизированные, детёныши киоре таонга смотрели на чудовище, лишившее жизни одного из них, и в этот момент усваивали важнейший урок в своей жизни, запоминая образ возможного врага. Затем страшное существо схватило труп детёныша киоре таонга, запрыгнуло на ствол и ловко полезло наверх.

Крикливые чатемские норные попугаи оказали плохую услугу детёнышам киоре таонга: их голоса привлекли паихаму. Хищный поссум выслеживал свою обычную добычу – ложнолеммингов. Но голоса попугаев заставили его прервать охоту и взглянуть, что заставило этих птиц так кричать. Он заметил попугая, слетевшего с ветвей вниз, и перебрался на другое дерево – поближе к месту событий. Его любопытство принесло свои плоды: внизу, среди папоротника, он увидел крысят, достаточно крупных, чтобы быть заманчивой добычей, но достаточно маленьких, чтобы оказать ему сопротивление. Внимание попугаев было сконцентрировано на этих крысятах, и никто не заметил, как паихаму мягко перескочил с одного дерева на другое. Припав к коре, хищник плавно крался по ветке, не отрывая взгляда от бегущих среди папоротника зверьков. Когда попугаи вернулись к своим делам, паихаму продолжил следовать за молодыми киоре таонга, никем не замеченный. Сидя в кроне дерева, он не сводил глаз с заманчивой добычи, но она была слишком далеко, чтобы можно было совершить удачный прыжок. Его чуть было не выдали два кусочка коры, которые случайно отломили с ветви дерева его когти, но паихаму был терпелив и умел выбирать подходящий момент для нападения. Маленький ложнолемминг оказался его случайным помощником. Он привлёк к себе внимание крысят и заставил их подойти поближе к месту, где устроил засаду паихаму. И теперь одному из них пришлось дорого заплатить за первый урок по выживанию в природе. Слишком большая цена, но зато другим детёнышам удалось в это время сбежать. Паихаму не стал преследовать их: хищник уже получил, что хотел. Забравшись на дерево, он устроился на ветке поудобнее и начал жадно рвать тёплое мясо.

Мать пока не знает, что случилось с её выводком. Она продолжает бежать в сторону берега, рассчитывая найти пищу в колонии морских птиц. Растительный мир скалистых берегов заметно отличается от равнинных участков острова. Здесь нет деревьев, образующих плотный полог, нет папоротниковых зарослей или плотного короткого дёрна, характерного для безлесных участков. Но тут есть виды растений, которые редко встречаются в других местах. В трещинах скал со временем накапливается скудная почва, и здесь растут крупные травы. Среди них самым многочисленным видом является крупное травянистое растение с очень характерными тройчатыми листьями тёмно-зелёного цвета. На каждой доле такого листа виден узор – сероватое сердцевидное пятно, и на каждом листе три стилизованных изображения сердца обращены друг к другу острыми кончиками. Это растение так и называется – трёхсердечник. Среди листьев поднимаются соцветия этого вида – сиреневатые головки, состоящие из множества мелких трубчатых цветков. Этот вид является потомком завезённого человеком клевера, и он занимает столь неудобное местообитание не напрасно. На острове, где живут крупные травоядные птицы, большая часть наземных трав на открытых пространствах представляет собой плотную злаковую дерновину, устойчивую к вытаптыванию, или густые дернины длиннолистных трав с острыми краями жёстких листьев, как осоки. И только там, куда не могут добраться бароцигнусы, растут крупнолистные травы. Одно из таких мест – крутые прибрежные склоны, усыпанные крупными камнями, где огромным птицам трудно передвигаться. Тем не менее, бароцигнусы всё же заходят на склоны гор и крутые берега, чтобы полакомиться зеленью. Риск велик, но птицы пытаются кормиться этими травами – им нравится вкус листьев трёхсердечника. Последствия этого попадаются на глаза: кое-где среди камней валяются вырванные с корнями растения с оборванными листьями. Это наверняка трудное дело для массивных длинноногих птиц, а вот киоре таонга ловко перепрыгивает с камня на камень – для неё это не препятствие.

Во время очередного прыжка крыса оказалась на камне, с которого открывалась очень неприятная картина: между камнями лежит развалившийся и выбеленный стихиями скелет бароцигнуса. Кое-где среди камней видны остатки чёрных перьев, обгрызенных ложнолеммингами. Несколько недель назад крупная старая птица, решив полакомиться листьями, осторожно спускалась примерно тем же самым маршрутом, что и крыса, однако по какой-то причине оступилась и упала. Может быть, камень оказался скользким, или же птица не рассчитала сил, но она упала и застряла между камней. Щель оказалась слишком узкой и глубокой, чтобы птица могла выбраться из неё, а тело бароцигнуса прочно застряло между двух камней. Возраст, голод и травмы сделали своё дело, и птица быстро погибла. Её тело превратилось в пищу для разнообразных обитателей островов. Были среди них несколько киоре таонга, множество птиц, а ночью ещё и десятки ложнолеммингов. В течение нескольких дней плоть птицы была сгрызена с костей, и тогда стали видны сломанные рёбра. Крупные кости птицы сильно погрызены – ложнолемминги приходили сюда, чтобы пополнить запасы кальция в организме. А мелкие кости пальцев и первые шейные позвонки они уже успели утащить. Когда крыса перепрыгнула через скелет бароцигнуса, из-под него выскочило несколько зверьков, которые тут же скрылись среди камней. Не обращая на них внимания, крыса направилась в сторону берега, откуда доносились голоса морских птиц.

Природа островов Чатем скупа на яркие краски. Поэтому сиреневато-розовые шаровидные головки трёхсердечника, поднимающиеся над листьями, невольно привлекают взгляды жителей островов. Маленькие пятна в зеве цветков отражают ультрафиолетовый свет, и их замечают птицы и насекомые. Ветер с моря покачивает их, а для того, чтобы цветонос был ещё прочнее, ему на помощь приходит лист, в пазухе которого он развивается. Черешок листа буквально обнимает цветонос прилистниками, поддерживая его, а лопасти листа окружают соцветие снизу, и светлый сердцевидный узор оттеняет цветки, делая их чуть более заметными. Цветки трёхсердечника распространяют вокруг себя сладковатый пряный аромат, и на приглашение цветка собираются насекомые. По зарослям трёхсердечника летают пчёлы местного вида – пушистые чёрно-серые антиподовы пчёлы. Эти насекомые прекрасно приспособлены к опылению этого вида: фактически, на протяжении последних двадцати пяти миллионов лет целый ряд предковых видов растений и насекомых непрерывно эволюционировал совместно, не в силах разорвать этот прочный союз.

Рабочая особь антиподовой пчелы опустилась на соцветие трёхсердечника. Двугубые цветки этого растения богаты нектаром, но они скрывают его в глубине, а губы плотно прижаты друг к другу, и не всякое насекомое проползёт между ними. Но для пчелы этих препятствий не существует. Под весом её тела нижняя губа цветка опускается, и узкая голова насекомого проникает вцветок, одновременно вытягивая длинный хоботок. Длина хоботка как раз соответствует глубине зева цветка, и насекомое начинает пить нектар. Опустошив один цветок, пчела переползает на соседний, и всё повторяется, пока её зобик не наполнится нектаром, а голова и грудь не будут испачканы пыльцой. Пыльца трёхсердечника клейкая – не только пчёлы опыляют это растение, но и жуки изредка лакомятся его нектаром. У них вполне хватает сил раскрыть цветок и пролезть внутрь, поэтому растение охотно пользуется услугами этих случайных опылителей. Но на гладких покровах жука пыльца держится непрочно, поэтому растение вынуждено прибегать к небольшой хитрости, чтобы в полной мере использовать все шансы на опыление. Тем не менее, далеко не всем цветкам суждено превратиться в плоды. На некоторых цветоносах уже созревают гроздья маленьких плодов – сухих бобов, внутри которых находится 1-2 крупных семени. Оболочка таких семян на редкость прочная, и они могут сохранять жизнеспособность долгие годы. Но для того, чтобы они проросли, должны приложить определённые усилия некоторые местные животные.

Ложнолемминг пробирается по зарослям трёхсердечника и обнюхивает цветочные головки. Некоторые из них ещё только расцвели, и зверёк лишь откусывает на них несколько цветков, не прекращая своих поисков. Наконец он находит то, что искал – высокий цветонос, на котором торчит несколько сухих бобов, содержащих крупные семена. Едва грызун коснулся одного из бобов, как тот отломился и с тихим стуком упал в расщелину между камнями, откуда его уже нельзя было достать. Но другой плод оказался в цепких лапках ложнолемминга, и грызун вскрыл его одним укусом. На свет показалось семя, заключённое в прочную коричневую оболочку. Тем не менее, зубы грызуна оказались прочнее, и семя было раскушено пополам и проглочено. Одно за другим ещё несколько семян оказались во рту грызуна, и ложнолемминг потащил их к себе в нору. По пути он соберёт ещё немного семян, и будет делать это на протяжении всего лета и осени. Запасы помогут ему пережить сырую и прохладную зиму. Часть семян будет съедена, но о некоторых семенах он может просто забыть или уронить их, пока собирает. И именно эти семена станут залогом продолжения рода трёхсердечника – рано или поздно они прорастут и дадут начало новому поколению растений.

Над цветками трёхсердечника вьются антиподовы пчёлы. Они ощущают скорые перемены погоды, и стремятся собрать как можно больше нектара. Растение реагирует на ухудшение погоды обильным выделением нектара, и насекомые собираются в полной мере воспользоваться этим угощением.

Киоре таонга выбежала на пляж острова. Здесь почти нет растительности – лишь скудные заросли травы, способной выдержать жизнь на бедной песчаной почве в условиях подтопления солёной морской водой. В прибойной полосе колышутся зелёные и бурые щупальца водорослей, и целые валы их гниют на берегу, распространяя острую вонь. Крыса ткнула носом в одну из куч водорослей, но оттуда выскочили лишь мелкие рачки-бокоплавы, которые длинными прыжками разбежались от неё. Ловить их просто не имеет смысла.

У киоре таонга плохое зрение: при жизни в зарослях не обязательно уметь смотреть вдаль. Поэтому крыса определила расположение конечной цели своего пути скорее по запаху и звуку, нежели при помощи зрения. Впрочем, это нетрудно сделать: ещё с береговой кручи крыса слышала крики многочисленных морских птиц. А чем ближе была она к цели путешествия, тем явственнее был витающий в воздухе запах гниющей рыбы и птичьего помёта. Наконец, она перебралась через небольшую скалу, закрывающую вид на соседнюю бухту, и оказалась на месте.

В эпоху человека этими местами безраздельно правили морские птицы, главным образом пингвины. Но люди охотой и масштабным промыслом морских ресурсов подорвали численность пингвинов, а изменения в биосфере на рубеже голоцена и неоцена поставили точку в существовании крупных колоний этих птиц. Пингвины эпохи неоцена – это немногочисленные обитатели рек Новой Зеландии и беглецы от моря на высокогорном озере Тотора в Южной Америке. В неоценовых океанах доминируют другие группы морских птиц. Чайки, сравнительно успешно пережив эпоху человека, породили странные нелетающие формы, способные нырять и охотиться под водой – большую группу видов чаек-пингвинов. Эти птицы занимают место пингвинов в экосистемах неоцена – они прекрасные рыболовы и охотники на морских беспозвоночных. Большие колонии этих птиц селятся на всех островах Субантарктики, и острова Чатем здесь не исключение.

Колонию чаек-пингвинов прекрасно слышно и видно издалека. Птицы постоянно оповещают сородичей о своём присутствии – они кричат пронзительными визгливыми голосами и хлопают куцыми крыльями, превратившимися в сильные ласты. Окраской они напоминают настоящих пингвинов, только спины этих птиц не чёрные, а серые с сизоватым оттенком. И ещё этих птиц отличают своеобразные клювы – толстые, жёлтые с вертикальной перевязью красного цвета. Такая окраска клюва – сигнал для птенцов, выпрашивающих пищу, постукивая по родительскому клюву. Но эта колония на побережье острова Чатем отличается от многих других: здесь нет птенцов, хотя взрослые птицы держатся здесь сотнями. И таких колоний на побережье острова несколько. Причина их появления проста: к ним удобно подходить с суши, и птицы предпочитают не гнездиться здесь из-за присутствия наземных млекопитающих. Зато птицы массами гнездятся на соседних островках, куда не доберутся грызуны и поссумы. А данная колония – это своеобразный пансионат и клуб холостяков, где птицы отдыхают между периодами гнездования, питаясь дарами моря. Киоре таонга легко может найти в этой колонии множество вкусных вещей: остатки добычи морских птиц, а также тела мёртвых птиц, если их ещё не успели съесть местные падальщики. Крыса смело заходит в колонию, и чайки-пингвины лишь встречают её недовольными криками, не отрываясь от ежедневного дележа территории и стычек с соседями.

Взрослые чайки-пингвины неуклюже ходят по берегу. Они намного массивнее своих предков, живших в эпоху человека, и давно расстались с умением летать, чтобы в полной мере воспользоваться преимуществами нового образа жизни. Рядом с ними по-прежнему обитают виды чаек, не утратившие способности к полёту, но теперь они не конкуренты, а просто назойливые и шумные соседи. В колонии чаек-пингвинов царит постоянная суета, которая немного успокаивается лишь ближе к вечеру, но возобновляется с первыми лучами солнца. Когда самка киоре таонга вышла на пляж, солнце ещё не дошло до высшей точки своего пути по небосводу. Но многие птицы уже успели окунуться в море и добыть себе завтрак. Обычно чайки-пингвины ловят рыбу поодиночке или семейными парами – по своему характеру они страшные индивидуалисты, и даже отношение к своему партнёру по гнездованию у них больше напоминает вооружённый нейтралитет, перемежающийся отдельными знаками внимания партнёров друг к другу. Остальные сородичи в восприятии этих птиц выглядят скорее врагами, чем друзьями, поэтому на границах крошечных индивидуальных участков пляжа постоянно возникают стычки, сопровождающиеся криками и демонстрацией толстых ярко окрашенных клювов.

Крупная крыса ходит по пляжу, принюхиваясь. Интересно, что чайки-пингвины не поднимают упавшую на песок добычу, поэтому какая-то рыба, случайно выпавшая из клюва птицы, кормящей своего партнёра, легко может достаться крысе. Но за такими событиями нужно следить, иначе придётся довольствоваться случайными объедками.

В песке лежит наполовину закопанная морская звезда. Неясно, как она попала сюда. Возможно, её забросили сюда волны недавнего шторма, или, что вероятнее, жадная чайка-пингвин не смогла справиться с этим твёрдым кусочком и без сожаления выплюнула добычу на песок. Крыса понюхала подсохшее тело животного, раскопала песок и вытащила из него морскую звезду, держа зубами за один из лучей. Усевшись на задние лапы, она откусила кончик одного из лучей и стала жевать его. Но это оказалась не самая лучшая пища – довольно солёная, покрытая множеством панцирных пластинок, хрустящих на зубах. Немного пожевав её и заглушив голод, крыса бросила морскую звезду и направилась дальше. За её спиной раздалось хлопанье больших крыльев. Обернувшись, крыса увидела большую чёрную птицу с огромным толстым клювом. Оперение птицы блестело в скупых лучах солнца, а из горла доносились отрывистые хриплые звуки. Киоре таонга хорошо знакома с этими птицами – это чатемский южный ворон, такой же, как и она, специалист по поиску пищи в не самых подходящих для этого местах. Крыса достаточно велика, чтобы ворон смог напасть на неё, но всё равно большой размер птицы, мощный клюв и крючковатые когти заставляют её соблюдать осторожность. Ворон знает, что крыса вряд ли захочет связываться с ним, и чувствует себя хозяином положения. Придерживая мёртвую морскую звезду одной лапой, он начал расклёвывать её и глотать куски её лучей прямо вместе с панцирем.

Колония чаек-пингвинов не обращает особого внимания на крысу и воронов, которые бродят рядом – пока рядом больше сородичей, чем чужаков, чайки-пингвины ощущают себя хозяевами положения и продолжают вести привычную жизнь, немалая часть которой тратится на мелочные конфликты с соседями. Но некоторые птицы, лениво озираясь по сторонам, или же конфликтуя с сородичами, практически одновременно заметили очень важное событие. На поверхности воды в нескольких сотнях метров от берега появилось тёмное пятно, постоянно меняющее форму, а над его поверхностью кружатся мелкие чайки – дальние крылатые родственники хозяев пляжа. Эти события могут означать одно: к берегу подошёл косяк добычи, и можно начинать охоту. Практически одновременно вся колония чаек-пингвинов приходит в движение. Мощный стимул в виде пищи убирает поводы для конфликтов и буквально стирает границы индивидуальных территорий: десятки птиц практически одновременно устремляются к воде группами или поодиночке.

По суше чайки-пингвины движутся неуклюже, переваливаясь с боку на бок. Они смело входят в воду навстречу волнам, прибой подхватывает птиц, и в этот момент вся их неуклюжесть пропадает, уступая место своеобразной грации. Плавая по поверхности воды, птицы начинают грести лапами, держа туловище горизонтально и напоминая в этот момент уток. Они делают несколько глубоких вдохов и выдохов, а затем почти одновременно ныряют под воду и начинают грести крыльями. Если нужно сделать новый вдох, птицы поднимаются к поверхности воды и лишь слегка выставляют из неё клюв с ноздрями, а затем снова ныряют. Чайки-пингвины предпочитают охотиться на рыбу и других морских животных в толще воды, хотя изредка собирают донных животных вроде крабов и улиток. Они быстро преодолевают под водой около трёхсот метров, удаляясь от берега, и в голубоватой мгле перед ними начинает вырисовываться тёмная масса, постоянно меняющая форму. То, что с берега выглядело как движущееся пятно, на самом деле представляет собой косяк мелкой рыбы, подошедший к берегу.

Птицы начинают охоту. Синхронно всплыв к поверхности, они делают вдох и ныряют. Стая чаек-пингвинов врезается в косяк рыбы, стараясь разделить его на несколько небольших стай. Рыбы мечутся в толще воды, стараясь присоединиться к скоплению сородичей, но некоторые из них заканчивают свой путь в клювах птиц. Жадно сглотнув добычу, чайки-пингвины продолжают охоту, лишь время от времени всплывая к поверхности за воздухом. Им удалось оттеснить часть стаи рыб от основного косяка, и они плавают вокруг этой стаи, схватывая и глотая отдельных рыб. Стая рыб пытается спастись – они сбиваются в плотное шаровидное скопление, которое вращается в толще воды, не давая птицам возможность наметить себе жертву. Но птицы пугают рыб и заставляют их всплывать к самой поверхности воды. В это время поверхность моря в этом месте становится похожей на кипящий котёл: рыбы выпрыгивают из воды, пытаясь ускользнуть от хищников, но им это не удаётся, и они шлёпаются в воду, а иногда едва не в клюв преследующей их птицы. Чайки-пингвины торопливо наедаются; они обладают практически неутолимым аппетитом, и готовы есть, пока еда доступна. Такое, правда, случается далеко не всегда, и чаще всего чайкам-пингвинам приходится делить трапезу с другими обитателями моря – иногда даже с акулами, которые легко могут напасть на этих птиц.

Но сейчас тени не всплывают из глубин, и птицы пируют, не замечая, как огромная тень скользит по поверхности воды. Окружённые чайками-пингвинами рыбы испуганно бросились прочь буквально напролом, заставляя охотящихся птиц отпрянуть и упустить благоприятный момент для нападения. Длинное узкое подклювье чиркнуло по поверхности воды, словно нож; хлопнула верхняя челюсть, одна рыба оказалась зажата в огромном клюве. Мозг передал команду мускулатуре крыльев, длинные жёсткие перья едва изменили наклон, и огромная птица, похожая на птерозавра, почти без усилий взмыла над волнами, буквально оседлав ветер. Рыба была проглочена, и обладатель огромных крыльев начал заходить на второй круг. Талассократор, или альбатрос-кочевник, одна из крупнейших летающих птиц мира, присоединился к охоте чаек-пингвинов и воспользовался её плодами. Одной рыбы этому исполину явно мало, и он начал оглядывать поверхность моря в поисках «рыбных котлов», которые устраивают чайки-пингвины. Талассократору хорошо видно, как косяк рыбы мечется из стороны в сторону, а его прорезают, словно стрелы, тела плавающих под водой нелетающих птиц. Огромная птица описывает круги над местом охоты, едва шевеля крыльями – свежий ветер помогает исполину держаться в воздухе. Заметив, как в одном месте чайки-пингвины вновь окружили часть стаи рыб, талассократор пошёл на снижение, распахнув клюв. Чайки испуганно метнулись в стороны, убираясь с пути крылатого чудовища. Кончик нижней челюсти талассократора прорезал воду, и птица практически сразу ощутила прикосновение рыбьего тела к языку. Клюв захлопнулся совершенно бессознательно, и талассократор снова взмыл в воздух, глотая улов и позволяя чайкам-пингвинам самим решать проблемы с охотой, которые он создал. Пока эти птицы будут создавать ему благоприятные условия для охоты, он будет охотиться. Вновь и вновь он бросался к поверхности воды, завидев серебристые бока рыб, запертых чайками-пингвинами в «котле».

Некоторые обитатели островов Чатем охотятся на рыбу ещё лучше, чем чайки-пингвины. Когда эти птицы, взмахивая ластообразными крыльями, окружают косяк рыбы, их обгоняет небольшая, изящно сложенная птица, напоминающая их окраской – у неё сизо-голубая верхняя часть тела и белое брюшко. Она плавает при помощи быстро работающих лап, прижимая крылья к телу. Это чатемская морская поганка – своеобразный вид птиц, освоивший жизнь в море сравнительно недавно. В раннем неоцене огромная лагуна Те Ванга в центре острова Чатем была домом для предков этого вида. Но постепенно лагуна заполнялась осадком, запечатывая в нём свидетельства изменения флоры и фауны островов после окончания эпохи человека. Лагуна обмелела и разделилась на несколько озёр с солоноватой или пресной водой. Поэтому перед поганками, обитающими там, встал выбор: либо вымирать, либо искать пищу в других местах. Неисчерпаемые богатства морских мелководий позволили этим птицам выжить и сохранить многочисленную популяцию – так и появилась чатемская морская поганка.

Когда эта птица всплывает на поверхность, её спина едва показывается над волнами. Эта птица является превосходным ныряльщиком и уверенно чувствует себя в воде. Она качается на волнах, словно поплавок, а затем быстро ныряет. Сегодня времени на охоту намного меньше – ожидается шторм, и птице придётся пережидать его в месте, защищённом от свирепых волн. Но перед этим она должна хорошо поесть, чтобы пережидать непогоду не на пустой желудок. Обычно эти птицы кормятся на мелководьях, где чайки-пингвины не задерживаются, а способность быстро и ловко плавать позволяет им добывать пищу даже в полосе прибоя. Поэтому они не конкурируют со своими массивными соседями. Но сейчас волны подняли слишком много мути со дна, и на мелководье практически не разглядеть добычи. Поэтому поганкам приходится держаться подальше от берега, где вода прозрачнее. Но здесь им приходится сталкиваться с охотящимися чайками-пингвинами, которые не любят конкурентов. Когда морская поганка проносится сквозь стаю чаек-пингвинов, они щёлкают клювами, и она из птиц нарушает строй и пускается в погоню за конкурентом. Поганка слабее и мельче этих птиц, но у неё есть преимущество – высокая скорость и маневренность. Поэтому она просто делает несколько поворотов на полной скорости, оставляя массивную чайку-пингвина далеко позади. Развернувшись, она бросилась в косяк рыбы и схватила одну из них, не замедляя движения. Всплыв на поверхность, поганка проглотила добычу и снова нырнула. По сравнению с ней чайки-пингвины кажутся неуклюжими существами, и поганка может пристраиваться к их стаям, охотящимся за рыбой, не рискуя получить удар клювом. Одна из чаек-пингвинов, сделав вдох, нырнула к сородичам, окружившим стаю рыбы. Она выхватила из косяка нескольких рыбёшек, но прямо перед её клювом в толще воды пронеслась морская поганка, и рыбы бросились врассыпную – все, кроме одной, которую она успела схватить. Чайка-пингвин щёлкнула клювом и бросилась за обидчиком, нырнув в рыбий косяк. Строй охотников был нарушен, и рыбы не замедлили воспользоваться этим, рванувшись в сторону основного косяка. Чайка-пингвин, взмахивая крыльями под водой, помчалась вслед за обидчиком, но морская поганка нырнула в косяк рыбы, и её движение там можно было угадать лишь по броскам испуганных рыб. Наконец, поганка всплыла на поверхность воды, торопливо проглотила рыбу, и вновь нырнула. А через считанные секунды по этому месту чиркнул огромный клюв талассократора. Реакция поганки много раз спасала ей жизнь – пока чувства и мускулы не подводят её, она будет успешно жить даже по соседству с тяжёлыми, прожорливыми и многочисленными морскими птицами других видов, занимая свою экологическую нишу.

Косяк рыбы постепенно отходит от побережья. Чайки-пингвины ещё преследуют его, и их головы то и дело показываются на поверхности воды. И пока они устраивают загонную охоту, могучий талассократор продолжает черпать добычу из «рыбных котлов», которые устраивают чайки-пингвины. Но постепенно пернатый великан почувствовал приятное ощущение сытости. Он поймал попутный ветер и направился к берегу, чтобы дать своим крыльям возможность отдохнуть. На побережье острова Чатем он – всего лишь гость. Вскоре он должен будет вернуться домой – на маленький вулканический островок в нескольких сотнях километров от Чатемского архипелага. Там его ожидают самка и вечно голодный птенец, которому ещё не один месяц сидеть в гнезде.

Насытившиеся чайки-пингвины возвращаются на берег. Они плывут по поверхности воды и позволяют волнам прибоя свободно выносить себя на берег. Здесь они сразу же теряют грацию водных обитателей и вперевалку движутся по пляжу прочь от воды, на свои крохотные территории – подремать или в очередной раз повздорить с соседями.

В колонии чаек-пингвинов всегда много гостей. Кто-то из них просто ищет здесь удобное место для отдыха, а кто-то рассчитывает найти даровой обед, как киоре таонга. Когда она бежит по песку, чайки-пингвины не спешат уступать дорогу. Некоторые из них просто провожают крысу взглядом, а другие угрожают ей: разевают клювы и громко кричат. Крик одной птицы каждый раз подхватывают соседи, и крыса вынуждена слушать громкие вопли этих пернатых. Оглушённая и сбитая с толку, киоре таонга не заметила, как по мере её движения через колонию чаек-пингвинов вокруг стало меньше. Подняв голову и оглядевшись, она поняла, что эти надоедливые и громкоголосые птицы остались где-то позади, а прямо перед ней высится чудовище, покрытое перьями. Киоре таонга остановилась и опасливо понюхала воздух. От этого существа пахло рыбой и морем. Это уже лучше. Крыса свернула в сторону и начала опасливо обходить невиданное чудище. Её движение привлекло внимание существа, и оно пошевелилось, повернув в сторону крысы огромную голову с длинным клювом. Крыса не различает цвет клюва – он кажется ей серым с чёрным кончиком, хотя на самом деле его цвет – ярко-розовый. Вдыхаемый птицей воздух свистит в паре трубочек, прилегающих к клюву с боков и надставляющих ноздри.

Киоре таонга встретила талассократора, который вернулся с рыбной ловли и расположился на отдых на берегу. Раньше она видела этих птиц лишь в полёте – точнее сказать, различала над головой смутные тени, когда выходила на побережье на поиск корма. Но она никогда не встречала таких великанов на земле и так близко, поэтому не представляет себе, что от него можно ожидать. Чайки-пингвины давно свели знакомство с этими птицами, поэтому предпочитают держаться на почтительном расстоянии от этого крылатого исполина, если он совершает посадку в их колонии. Когда киоре таонга остановилась, огромная птица вдруг пришла в движение. Она поднялась на мощные лапы, развернулась грудью к крысе, щёлкнула клювом и распахнула в стороны огромные крылья. В такой позе она сразу кажется громадной, и даже чайки-пингвины предпочли разбежаться в стороны, чтобы не попасть под удар крыльев. Когда голова с огромным клювом потянулась в сторону крысы, киоре таонга испуганно отбежала подальше. Сделав несколько шагов в её сторону, талассократор сложил крылья и вновь опустился на песок – он не намеревался гоняться за крысой, ему нужно было лишь отогнать это существо.

Самка киоре таонга пока нашла совсем немного еды – несколько мелких рыбёшек, явно несвежих, и улитку, которую она разгрызла и быстро съела. Это лёгкая закуска, и её явно не стоит нести детёнышам. Поэтому крыса продолжает бродить по колонии, поглядывая на чаек-пингвинов, возвращающихся из моря с уловом. Но она не замечает ещё одного обстоятельства: она не единственный представитель своего вида, который ищет корм в колонии птиц. И первое, что заставило её насторожиться – это запах. Время от времени крысы оставляют на земле метки мочой, сигнализирующие об их присутствии. У хищных крыс эта черта поведения выражена слабо – им нужно скрывать своё присутствие от возможной добычи, но сейчас киоре таонга не выслеживает её, а занимается собирательством. Поэтому программа поведения предписывает животному сигнализировать о своём присутствии возможным соперникам… но чужаки успели сделать это раньше. На торчащем среди колонии птиц камне самка киоре таонга обнаружила явные следы присутствия сородичей – двойную запаховую метку. Здесь бродят ещё несколько крыс, которых она пока не заметила. Самка киоре таонга ещё раз обнюхала метку на камне. Да, она их знает. Это соседи, и их запах знаком самке киоре таонга – на пограничной полосе между территориями она часто встречала их метки, и несколько раз встречала каждого из партнёров по отдельности. Но никогда – обоих сразу. Эти метки свежие – они были здесь несколько минут назад, и сейчас, возможно, ещё бродят по колонии птиц, пытаясь раздобыть себе пищу. Территория колонии чаек-пингвинов лежит в стороне от территорий крыс, поэтому для киоре таонга это нейтральная территория, где могут искать пищу особи из разных семей. Но в данном случае они становятся конкурентами, и встреча с ними явно нежелательна.

Крики чаек-пингвинов где-то в стороне становятся всё громче. Птицы словно окрикивают по цепочке какое-то существо, движущееся сквозь их скопление. Услышав эти крики, самка киоре таонга встала на задние лапы, понюхала воздух и прислушалась. Нет сомнений – в её сторону кто-то идёт, и она должна быть готова к встрече. Одна из ближайших к ней чаек-пингвинов отбежала в сторону, и крыса увидела причину их беспокойства. Она не ошиблась: их двое, и они ищут пищу парой. Это самец и самка, занимающие соседний участок в лесу. Они бегут к ней, ощерив крупные резцы, и явно настроены недружелюбно. Самка киоре таонга вздыбила шерсть, словно кошка, разинула пасть, и демонстративно брызнула мочой поверх их метки, оставляя на камне свой запах. Но она чувствует их превосходство, поэтому не намерена усугублять конфликт. Она дрогнула и сделала шаг назад, по-прежнему демонстрируя резцы и громко сопя. Её соседи остановились. Они тоже не намерены драться – зубы этих крыс представляют собой грозное оружие, поэтому ни одно из животных не станет применять их в таком конфликте. Последствия укусов могут оказаться крайне нежелательными: сломанные лапы, откушенные пальцы, и даже повреждения внутренних органов. В любом случае оба участника драки могут быть выведены из строя и не смогут продолжать нормальную жизнь. Поэтому крысы ограничиваются лишь демонстрациями: они поднимаются на задние лапы, скалят зубы и визжат. Пара теснит одинокую самку киоре таонга, и она решает, что жизнь её детёнышей не стоит продолжения конфликта. Развернувшись, она просто убегает к тропе, ведущей по береговому склону обратно в лес. Огромная птица и пара агрессивных соседей – слишком много происшествий за какие-то два часа. К тому же крыса ощущает приближение шторма, а пища для детёнышей так и не найдена. И она просто решает поискать её в более привычной обстановке – в лесу.

Жизнь колонии чаек-пингвинов продолжается в обычном ритме. Талассократор благодаря своим размерам всегда может найти на побережье свободное место для отдыха. Чайки-пигнвины опасаются его клюва, поэтому не приближаются к нему. Огромная птица постепенно засыпает, несмотря на царящий вокруг гвалт чаек-пингвинов. Он большой и внушает этим птицам страх, но поблизости найдутся и более неприятные гости.

На камне ближе к краю колонии сидит крупная чёрная птица. Порыв ветра с моря заставил её пошатнуться и взмахнуть широкими крыльями, чтобы сохранить равновесие. Чёрным глазом птица оглядела колонию чаек-пингвинов и нашла взглядом ещё нескольких сородичей – таких же чёрных, с голубоватым металлическим блеском на оперении. Они часто прилетают сюда из кустарников, где предпочитают держаться большую часть времени. Там же у них и гнёзда, и несколько самок, занятых уходом за птенцами, остались там. А здесь собрался весь цвет колонии чатемских южных воронов – крупные взрослые самцы и несколько самок, сумевших раньше всех дорастить потомство до выхода из гнезда. Эти умные птицы любят кормиться в прибрежной зоне: на пальцах их лап растут особые щёточки, помогающие ходить по мокрому песку и не вязнуть. Но так добывать пищу слишком трудно, и вороны часто занимаются самым банальным грабежом. Это удаётся им намного лучше, потому что они умнее и организованнее чаек-пингвинов, несмотря на численное превосходство последних.

Чайка-пингвин, слишком поздно возвращающаяся с охоты, выходит из воды. Она тяжело переваливается с ноги на ногу – желудок птицы полон мелкой рыбы. Птица находится в невыгодном положении – основная масса сородичей уже успела вернуться на берег, и ей приходится идти на свою территорию в одиночестве. Она старается сделать это незаметно, держась поближе к сородичам, но тем не нужно присутствие чужака, и они отгоняют одиночку, разевая клювы и крича. Чатемские южные вороны – наблюдательные птицы. От их внимания не ускользнула птица с богатым уловом в желудке, и пернатые разбойники приступают к грабежу. Один за другим вороны взлетают и садятся на песок поближе к чайке-пингвину, отягощённой уловом. Если на их пути возникает посторонняя чайка-пингвин, ей просто достаётся удар клювом, и она спешно ретируется. Постепенно вокруг удачливого рыболова образуется кольцо из чёрных птиц. Куда бы ни пошла чайка-пингвин, её встречает один из воронов. Кольцо постепенно сжимается, и вороны, наконец, начинают нападать на чайку-пингвина: они дёргают её за хвост и крылья-плавники. Им нет смысла убивать эту птицу – в противном случае рано или поздно колония птиц окажется разорённой, а оставшиеся в живых покинут это место. У чатемских южных воронов иная тактика: они просто грабят птиц, и каждая отдельно взятая чайка-пингвин становится их жертвой не так уж часто, а с этим можно смириться. Но если уж на чайку-пингвина напали вороны, их жертве приходится несладко: её колотят клювами и щиплют. Атакованная птица громко кричит, и её крики подхватывают сородичи, которые просто наблюдают за грабежом со стороны, не рискуя прийти на выручку жертве ограбления.

Проходит несколько минут, и чайка-пингвин, спасаясь от мучителей, начинает отрыгивать улов – мелкую рыбу и крабов. Нападающие птицы тут же склёвывают их, а затем продолжают мучить свою жертву. У воронов хорошо выражена индивидуальность привычек: среди них попадаются «пацифисты», предпочитающие искать пищу самостоятельно, «грабители», практикующие клептопаразитизм, и «лентяи», пользующиеся плодами чужого труда. За нападением на чайку-пингвина наблюдал один из южных воронов, который не принимал участия в травле. Он видел, как сородичи тянули птицу за хвост и крылья, но не спешил присоединяться к ним. Но когда чайка-пингвин начала делать характерные движения головой и шеей, отрыгивая добычу, он оживился. Первая отрыгнутая добыча птицы упала на песок и была съедена. Но травля продолжалась, потому что чайке-пингвину ещё было, чем поделиться со своими мучителями. Она дёрнула головой, отрыгивая очередную добычу, и в этот момент ворон взлетел и быстро полетел к ней. Как раз в тот момент, когда чайка-пингвин отрыгивала небольшую рыбу, ворон пролетел над её головой. Он бросился на птицу и одним ловким движением вырвал рыбу у неё из глотки под возмущённое карканье сородичей. Но ему уже не было никакого дела до них: удалившись на безопасное расстояние, ворон бросил добычу на землю и начал расклёвывать её, прижав лапой.

Наконец атакованная чайка-пингвин перестаёт кричать и словно смиряется со своей участью. Она просто стоит в кольце воронов, вертя головой из стороны в сторону. Пернатые разбойники добились своего: весь честно добытый в море улов отдан им. Видя, что от этой птицы больше нечего получить, вороны взлетают или разворачиваются и расходятся, а чайка-пингвин продолжает свой путь, двигаясь намного изящнее, чем раньше, но ей мало радости от свободы движений, доставшейся ценой обеда.

Молодые чатемские южные вороны пока не умеют добывать пищу так же ловко, как это делают взрослые особи. Они едва стали самостоятельными, и родители пока терпят их присутствие рядом. Это важная пора для молодняка: пока можно, молодые птицы активно учатся охотничьим приёмам взрослых птиц и наблюдают, какую пищу и каким способом добывают взрослые сородичи. Видя, как взрослые птицы грабят чайку-пингвина, молодые вороны решили повторить их приём. Собравшись небольшой группой на берегу, они ожидают, пока какая-нибудь чайка-пингвин не пройдёт мимо них. Но они пока не умеют выбирать нужную жертву для ограбления, поэтому могут получить совсем не такой опыт, на какой рассчитывают. Они ждут некоторое время, бесцельно бродя по берегу группой и крича. Их нетерпение постепенно возрастает, и они совершают ошибку: бросаются на первую же птицу, оказавшуюся поблизости. Их выбор явно неудачен: это самец чайки-пингвина, который уже успел переварить часть улова и явно не собирается делиться с нахлебниками любого сорта. Вместо того, чтобы взять его в кольцо, молодые южные вороны бродят за ним толпой, крича и стараясь не отстать. Преследуемая чайка-пингвин пытается оторваться от них, перебегая с места на место, но вороны не отстают. Наконец, одной из птиц удаётся сделать то, что она видела в нападении взрослых воронов: она вцепилась клювом в хвост чайки-пингвина и дёрнула. Реакция последовала моментально: преследуемая птица развернулась и напала на преследователя. Раздались недовольные крики и испуганное карканье молодых южных воронов, и они разлетелись в разные стороны – все, кроме одного. Чайка-пингвин вцепилась в перья на спине молодого ворона и начала безжалостно трепать его под аккомпанемент криков сородичей. В конце концов, ей удалось добиться цели: молодой ворон удрал от неё, оставив в клюве чайки-пингвина изрядный пучок перьев и получив на спине заметную проплешину. Возможно, на какое-то время это происшествие отвадит его от попыток грабежа и послужит уроком другим птицам. А чайка-пингвин, довольная победой, вытряхнула из клюва чёрные перья и начала приводить себя в порядок.

Прошло ещё два часа, и в небе наблюдаются явные признаки грядущей перемены погоды. Небо затянуто облаками, солнца не видно, а ветер крепчает. Вначале порывы ветра лишь треплют листву, но затем начинают раскачиваться ветви деревьев. Обитатели островов постепенно заканчивают свои повседневные дела и начинают готовиться к буре. Самка киоре таонга должна спешить – она чувствует изменения погоды, поэтому ей необходимо пищу и вернуться в нору до начала шторма. Южные вороны с криками покидают колонию чаек-пингвинов и улетают в лес. Чайки-пингвины уходят подальше от края моря, к самому береговому обрыву. Талассократор не боится ветра – это его верный помощник. Огромная птица просто распахивает крылья и встаёт грудью против ветра. Он взлетает, почти не прикладывая усилий, и быстро поднимается в небо, едва взмахивая крыльями. Ветер и волны – его родная стихия, поэтому талассократор не боится даже сильных штормов. Искусно используя ветер, он пролетает многие десятки километров, не уставая.

Детёныши киоре таонга отчаянно пытаются найти нору по запаху. Они бродят от дерева к дереву, нюхая воздух и землю. Резкие крики чатемских норных попугаев где-то в стороне заставляют их прятаться среди папоротника, и молодые крысы выходят из укрытия только после того, как они прекращаются. Они обнюхивают землю, пытаясь найти знакомый запах родителей, но всё напрасно. Детёныши дрожат: испуг и стресс сделали своё дело. Они отчаянно пытаются найти родительскую нору, поэтому тыкаются носами во все отверстия, похожие на норы. Некоторые из них оказываются просто ямками, другие – нежилыми норами. В некоторых норах ощущается запах сородичей, но не родителей, и молодые крысы испытывают инстинктивное опасение, предпочитая держаться подальше от них. У одной норы, однако, запах оказывается привлекательным, но странным и не похожим на родительский. Он ничего не говорит детёнышам киоре таонга, и один из них решил проверить, кто живёт в этой норе. Он осторожно приблизился к норе и заглянул внутрь. Там была лишь темнота, в которой ощущался сладковатый запах и слышался тихий ровный звук. Над головой крысёнка пролетело мохнатое насекомое серого цвета, которое нырнуло в темноту норы. Следом пролетело ещё два таких же, которые также скрылись в норе. Их появление не насторожило детёныша киоре таонга, и он продолжил лезть в нору. Лапа зверька ощутила, что земляной пол норы стал очень гладким и мягким. Его усов что-то коснулось, и в слабом свете он сумел разглядеть ещё одно мохнатое насекомое, ползущее по гладкой стенке норы. Оно не отступило при появлении детёныша, и следом за ним появилось ещё несколько таких же. Они приподнялись на лапках, их крылья загудели. Крысёнок по ошибке полез в гнездо антиподовых пчёл. Ему никогда не приходилось видеть этих насекомых, и он не понимает, что в данном случае не стоит ждать от них ничего хорошего. Гудящих насекомых становилось всё больше, и молодая крыса остановилась. Пчёлы воспринимают появление молодых крыс как опасность, и незваным гостям посылают предупреждение: недовольное жужжание становится всё громче и громче. Испуганная крыса отступает на шаг, но слишком медленно. Несколько пчёл взлетели и накинулись на морду крысёнка. Он сразу же почувствовал резкую боль за ухом, которая быстро превратилась в жгучую и ноющую: одна из пчёл ужалила его. Страх охватил крысёнка, и он попятился из норы, выталкивая второго, который уже попробовал сунуться внутрь. Оба зверька кубарем вывалились из норы и побежали, не разбирая дороги. А над входом в нору кружились потревоженные пчёлы. Если бы детёныши киоре таонга залезли чуть глубже, им пришлось бы значительно хуже: они просто не успели достаточно сильно растревожить гнездо, и на защиту вышли лишь некоторые сторожа. Одно из насекомых продолжило погоню, преследуя чужаков ещё несколько метров, но они скрылись в подлеске, и пчела благополучно вернулась в гнездо.

Антиподовы пчёлы ведут себя не столь агрессивно, как обычно бывает. Они тонко чувствуют грядущие изменения погоды, поэтому стараются не покидать гнездо без лишней необходимости. В глубине норы с потолка гнездовой камеры свисают соты, в которых находятся мёд и личинки. Для наземных животных и то, и другое – редкое лакомство. Иногда чатемские норные попугаи не могут устоять перед соблазном и грабят слабые колонии этих насекомых, раскапывая норы мощными клювами и лапами. Но обычно пришельца встречает множество рабочих пчёл, которые бросаются на него, не задумываясь, ещё при входе в гнездо. Сейчас, однако, обстоятельства меняются. Пчёлы чувствуют предстоящую бурю, поэтому прикладывают все усилия для того, чтобы сохранить в гнезде благоприятный микроклимат. Там, где тоннель начинает расширяться в гнездовую камеру, рабочие пчёлы собираются единой массой возле самого входа. Они формируют из своих тел пушистую и плохо проницаемую для ветра и холода пробку. Обмен воздухом всё же происходит, но он успевает нагреться: пчёлы в толще пробки работают крыльями, слегка согревая воздух и активизируя вентиляцию. В этом процессе не участвуют лишь пчёлы, охраняющие матку и ухаживающие за ней, а также немногочисленные пчёлы-«няньки», которые остаются ухаживать за личинками. Детёныш киоре таонга забрался в нору как раз в то время, когда пробка из тел рабочих пчёл была уже почти достроена, и свободных рабочих особей оставалось немного. В противном случае он мог бы получить ещё несколько уколов жалом.

Лесные обитатели ощущают приближение непогоды и их поведение меняется. Тусклые вьюрки перелетают с дерева на дерево, издавая однообразные глухие трели. В конце концов, эти небольшие птицы занимают укрытия – небольшие дупла, участки густой листвы, полости за отставшей корой деревьев. Чатемские норные попугаи, обычно очень крикливые, перед дождём ведут себя тихо. Они стараются забиться в глубину нор, и одна из взрослых птиц обычно перекрывает вход своим боком, чтобы в гнездо не попадал холодный ветер. Бароцигнусы тоже реагируют на перемену погоды. В полумраке подлеска огромные птицы собираются группами, стараясь прижаться к бокам своих сородичей. Они происходят от водоплавающих предков, поэтому перед дождём громко гогочут, и их голоса, разносящиеся эхом в притихшем лесу, производят жуткое впечатление. Птицы хлопают куцыми крыльями, вытягивают шеи и активно чистятся. Птенцы, уже успев за свою недолгую жизнь пережить не одну бурю, ведут себя подобно взрослым. Во время чистки оперения птицы обильно смазывают его жировыми выделениями. Копчиковая железа, доставшаяся бароцигнусам в наследство от водоплавающих предков, стала полезным приобретением в дождливом климате архипелага – она позволяет держать оперение в сухости даже в сырую погоду, особенно во время нудно моросящих зимних дождей. Птица с сырым оперением легко может простудиться и погибнуть: многие молодые птицы гибнут по этой причине в первую зиму своей жизни.

Самка киоре таонга возвращается к гнезду без добычи – эта охота прошла на редкость неудачно. Она едва утолила собственный голод, а для детёнышей совсем ничего не принесла. На тропе недалеко от входа в нору она встретила самца, волокущего в нору убитого ложнолемминга. Обнюхав друг друга, взрослые киоре таонга направились к норе, где рассчитывали найти детёнышей живыми и невредимыми. Но на подходе к норе самка понюхала тропу и ощутила прекрасно знакомый ей запах – так могут пахнуть только её детёныши: их запах глубоко запечатлелся в её сознании ещё в тот день, когда они появились на свет. Она бросилась к норе, но её никто не встретил. Ни единого звука: ни шуршания подстилки, ни писка детёнышей. Самка крысы понюхала воздух у входа в нору. Запах детёнышей слабый, намного слабее того, каким он был всегда. Самка забралась в нору, но сразу же вылезла обратно. Нора пуста. Детёнышам и ранее удавалось ускользнуть из норы, но они всегда держались поблизости от дома и возвращались, как только замечали родителей. Но сейчас, похоже, ситуация совсем другая: все три детёныша покинули гнездо и явно находятся далеко от него. Пока родительский инстинкт ещё связывает самку и её потомство, поэтому она начинает бегать вокруг норы, обнюхивая землю и разыскивая пропавших детёнышей. И буквально через минуту крыса находит явные следы пребывания детёнышей. Киоре таонга сохраняет одну особенность поведения, характерную для мышевидных грызунов: эти животные постоянно оставляют за собой след из капелек мочи. И запах мочи собственных детёнышей самка не спутает ни с каким другим. Теперь перед взрослыми зверями стоит другая задача: они должны как можно быстрее распутать головоломку, пока дождь не смоет следы детёнышей – в противном случае они обречены, и их шансы на выживание минимальны. Естественно, мать ещё не знает, что одного из её детёнышей уже нет в живых. Самец подошёл к ней, понюхал следы на земле, и сразу же бросился по следу, оставив с трудом добытого ложнолемминга. Самке остаётся только следовать за ним.

Острое обоняние не подводит взрослых животных: след детёнышей пахнет уже не так чётко и ясно, но он достаточно отчётливо различим среди остальных запахов, и крысы бегут, повторяя путь своего потомства. Они добрались до жилища чатемских норных попугаев, услышали шипение спрятавшейся под землёй самки, а затем прошли тем же путём, которым бежали детёныши, спасаясь от рассерженных птиц. Попетляв по зарослям папоротника, самка киоре таонга наткнулась на несколько капель крови под одним из деревьев. Эта кровь пахнет очень знакомо, и к ней примешивается запах, который также слишком хорошо знаком крысам – запах паихаму, который явно стал причиной появления этой крови. После этого пятна осталось лишь два запаховых следа детёнышей на земле. След третьего детёныша вместе со следом паихаму вёл на дерево и терялся там. Два других следа вели в разные стороны, и самец побежал по одному из них куда-то в сторону и скрылся в папоротнике. Самка пошла по другому следу, который вёл в заросли. Запах становится всё более чётким, и это внушило ей нечто вроде надежды – инстинкт диктует ей двигаться в этом направлении.

Погода ухудшается с каждой минутой. По хмурому небу бегут тучи, закрывая солнце. Сумрак в подлеске сгущается ещё больше, несмотря на то, что до вечера ещё далеко. Даже бароцигнусы с большим трудом могут разглядеть сородичей, отошедших от них на несколько десятков метров– лишь белые перья на крыльях указывают на их присутствие, а тёмное оперение практически незаметно среди лесных теней. Где-то вдалеке сверкает молния, а затем до лесных жителей доносится звук грома. Порывы ветра с моря проносятся над лесом, раскачивая ветви деревьев и срывая с них листву. Постепенно затихает даже гортанный гогот бароцигнусов, и сквозь шум ветра в листве становится слышен новый звук – стук капель дождя по листьям. Пока полог леса защищает жителей подлеска от дождя, но всё равно капли дождя стекают по листьям и падают в папоротник. Самка киоре таонга должна спешить, иначе она потеряет след. Где-то впереди она услышала крик южного ворона – как раз в том направлении, куда ведёт запаховый след её детёныша. Причём крик раздаётся не сверху, а откуда-то с земли: птица явно пытается найти что-то в подлеске. Пробежав ещё немного среди папоротников, самка киоре таонга увидела самого ворона. Крупная птица расхаживает среди растений на сильных ногах, время от времени взлетает, громко хлопая крыльями, но снова садится и недовольно кричит. Обычно птицы этого вида предпочитают более открытые места, но эту особь явно что-то заинтересовало. Крыса нюхает землю и ощущает запах своего детёныша – вне всяких сомнений, это он, причём отчётливый и свежий. Присутствие ворона может означать только одно: если детёныш рядом, он находится в большой опасности. Пользуясь своими размерами, чатемский южный ворон может быть хозяином положения. Однако, если необходимо, крыса готова сразиться даже с таким врагом ради спасения собственного потомства. На стороне ворона – размеры и способность летать. Зато крыса сильна, а её резцы, если надо, легко прокусят грудную клетку или череп ворона. Ощущение опасности обостряет чувства матери, и она распознаёт в запаховом следе детёныша следы запаха страха. Да, её потомство под угрозой, и она бросается на защиту детёныша, даже не видя его. Инстинкт заставил крысу забыть о чувстве страха, и она смело наскочила на ворона, ощерив резцы и испуская пронзительный визг. Ворон явно не ожидал такого напора и агрессивности, поэтому отступил на шаг. Воспользовавшись этим, крыса воинственно подпрыгнула, разевая рот и демонстрируя резцы. Ворон распахнул крылья и вздыбил перья на спине, демонстрируя крысе свои размеры. Он не намерен отступать – это означает, что добыча находится где-то рядом. А запах, явно ощущаемый в воздухе, говорит самке киоре таонга, что она не ошиблась и близка к своей цели, как никогда. Её детёныш скрывается где-то рядом, и между ней и детёнышем стоит лишь эта страшная птица. Два хищника устроили импровизированную дуэль под дождём, и ни один не собирается отступать. Ворон издаёт хриплое гортанное карканье, наступая на киоре таонга, но крыса встречает его острыми зубами и визгом. Никому из них не хочется вступать в бой и получать раны, поэтому противники рассчитывают просто отпугнуть друг друга. Их цель одна и та же, но они воспринимают её по-разному: для птицы это всего лишь еда, а для крысы – детёныш, за которого она готова драться до последнего. Визжа, она наступает на ворона, который делает выпады клювом и раскрывает крылья. В случае проигрыша она теряет больше, поэтому крыса переходит к активной борьбе: она решительно набрасывается на ворона, вцепляется ему в крыло и треплет его. Обороняясь, ворон схватил крысу клювом за короткий хвост и потянул, пытаясь отбросить от себя. Извиваясь от боли, крыса рванулась и выдрала из крыла птицы сразу несколько маховых перьев. Ворон не отпустил её, и крыса снова вцепилась в его оперение, уже на груди. Ворону сильно повезло, что его оперение густое: крысе не удалось даже задеть его кожу своими резцами, потому что её рот оказался набит его перьями. Дёрнувшись, крыса вырвала пучок перьев из груди птицы, и в этот же миг почувствовала, как её хвост оказался на свободе. Огромные крылья захлопали, и ворон взлетел в воздух – в его планы явно не входило сражение с таким опасным противником. А крыса, выплюнув перья, снова напала на след – чёткий и явственный, несмотря на начавшийся дождь. Ей не пришлось долго искать: в маленькой нише под корнями дерева самка киоре таонга обнаружила одного из своих пропавших детёнышей. Ниша была очень маленькой – ворон смог бы с некоторыми усилиями достать зверька из укрытия, и мать нашла детёныша вовремя. Если бы она задержалась на несколько минут, развязка могла бы быть совсем другой.

Осторожно просунув голову в нишу, самка киоре таонга обнюхала детёныша, и он сделал то же самое. Знакомый запах придал им обоим уверенности, и самка осторожно потянула детёныша из укрытия. Она аккуратно взяла его зубами за шкурку на загривке и поволокла домой, хотя сделать это было нелегко: молодая крыса уже выросла настолько, что её лапы волочатся по земле, когда самка пытается тащить её, словно маленького детёныша. Но её злоключения ещё не кончились: не одна она следила за вороном. Самка киоре таонга тянет детёныша в сторону норы, а следом за ней по деревьям скачет хищник – паихаму. Это именно тот зверь, который убил одного из трёх детёнышей. Быстро расправившись с добычей, он начал выслеживать одного из оставшихся, но чатемский южный ворон тоже заметил маленькое существо, испуганно бегающее среди папоротников, и в тот момент паихаму не решился нападать. Сейчас, когда рядом взрослая киоре таонга, хищник тоже предпочёл бы не нападать, но он рассчитывает воспользоваться удобным моментом, чтобы похитить детёныша.

Самка киоре таонга бежит к норе напрямик, не повторяя пути, пройденного по следу своего потомства. Она не знает, сумел ли самец найти оставшегося детёныша, но спасти хотя бы одного из них – это уже удача. Крысы затратили много сил и корма, чтобы вырастить детёнышей, и потеря всего потомства означала бы, что сезон размножения потрачен впустую. Даже если детёныш останется всего лишь один, это будет означать, что его выращивание наверняка закончится успешно – весь корм и вся забота достанутся лишь ему одному, и он шагнёт в самостоятельную жизнь более подготовленным. Но для этого нужно, как минимум, дотащить найденного детёныша до дома. А это не так просто сделать: молодая крыса слишком тяжела, и самке нужно отдохнуть. Она останавливается, разжимает челюсти, и молодая крыса оказывается на земле. Самка тяжело дышит, а детёныш прижимается к ней, обнюхивая её шерсть. И в этот момент паихаму спрыгнул с дерева.

Когда бурый хищник оказался на земле, самка киоре таонга развернулась в его сторону, готовая защищать детёныша. Она свирепо раскрыла пасть, демонстрируя жёлтые резцы, но драка с вороном и волочение детёныша в нору отняли у неё слишком много сил. Паихаму тоже разинул пасть, в которой торчат остроконечные резцы. В глубине рта виднеются лезвия коренных зубов, которые так легко убили детёныша крысы несколько часов назад. Сил на защиту детёныша уже не осталось, и самка киоре таонга, схватив детёныша за шкирку, поволокла его в нору. До неё осталось не так много, и она рассчитывает, что ей удастся обогнать хищника. Поссум не слишком хорошо бегает. Он способен преследовать крысу, прыгая с дерева на дерево, но по земле ему двигаться не так удобно, как по ветвям. Однако крыса выбилась из сил, и поссум вскоре начинает нагонять её. Детёныш, зажатый зубами самки, начинает ощущать знакомые запахи и видит привычные ориентиры, хотя и со стороны. Он начинает дёргаться в зубах матери, и она решается отпустить его. Почувствовав свободу, молодая крыса стремительно бросилась вперёд и безошибочно выбрала направление к норе. Освободившись от бремени, мать развернулась и бросилась навстречу поссуму. Пока туго соображающий сумчатый хищник понял, что происходит, крыса накинулась на него и нанесла жестокий укус в щёку. Взвизгнув от боли, паихаму дёрнулся назад. Воспользовавшись его замешательством, крыса помчалась к норе, где её уже ожидал детёныш. Поссум неуклюже поскакал за ней, не желая упустить добычу. Киоре таонга нырнула в нору, толкая перед собой детёныша, который уже почти не сопротивлялся, ощутив знакомый запах дома. А следом за ней нору заполонило отдающее кровью дыхание хищника: паихаму сунул морду в нору, пытаясь достать ускользнувшую от него добычу. Самка киоре таонга развернулась, закрывая своим телом вновь обретённого детёныша, и полезла к выходу, оскалившись и грозно вереща, готовая защищаться от хищника. Но это было уже лишним.

Паихаму резко дёрнулся в сторону и взвизгнул. Он ощутил неожиданный и сильный укус в бок, и отсупил от входа в нору. Самка киоре таонга высунула из норы голову и увидела, почему поссум прервал нападение и теперь стоит под дождём, скаля зубы. Недалеко от входа в нору стоял её самец, отец её детёнышей. Он выглядел уставшим, а его шерсть была мокрой от дождя. Видя, что паихаму пробует проникнуть в нору, самец киоре таонга, не теряя времени, напал сбоку, нанёс хищнику укус и тут же отступил, готовый повторить нападение. Он не знал, вернулась ли самка, но попытка хищника разграбить их логово заставила его собраться с силами и отстаивать право на привычную жизнь. Появление самки вызвало у него что-то вроде воодушевления: численный перевес на их стороне, и это придало обеим крысам сил, несмотря на усталость после поисков детёнышей. Обе киоре таонга почти одновременно нападают на агрессора, пытаясь отогнать его от норы. Паихаму не решается дать им отпор: развернувшись, он неуклюжими скачками направляется к ближайшему дереву и ловко забирается на него. На морде поссума алеет глубокий кровоточащий шрам, и шерсть на одном боку тоже пропитана кровью. Он представляет собой жалкое зрелище: зверь тяжело дышит, а его шерсть слиплась от дождя и крови. Сейчас победа осталась за крысами, но это вовсе не означает, что так будет всегда.

Немного в стороне от норы, укрывшись под папоротником от струй дождя, родителей ждёт второй детёныш. Он промок, но присутствие хищника заставляет его быть осторожным: сегодня он уже успел получить жестокий урок, и второго такого урока, возможно, больше не будет. Поэтому ему приходится ждать, пока пара взрослых крыс сообща отгоняет паихаму. Когда опасность миновала, он бросился к норе, и самка обнюхала его, а затем втолкнула детёныша в нору, где его уже ожидал, дрожа от страха, первый из найдёнышей. Знакомый запах и прикосновения успокоили его, и он свернулся в клубочек, закопавшись в подстилку гнезда. Как ни приятен был запах сородича, прикосновение холодной мокрой шерсти – это не лучшее ощущение. Самка забралась в нору следом за ним, и последним зашёл самец, прижимаясь к земляной стенке норы, чтобы выжать из шерсти дождевую воду. Погода становится всё хуже. С моря дует свирепый ветер, и никто из взрослых не решится выйти на поиски пищи в такую погоду. Подстилка и земля постепенно впитывают воду из шерсти продрогших зверей, и им становится немного теплее.

Проходит около часа. Дождь становится всё сильнее. А затем буря обрушивает на острова всю свою ярость, и с неба низвергаются потоки воды, превращая мир в тусклую серую пелену, сквозь которую едва проглядывают очертания ближайших деревьев или камней. Паихаму прячется в небольшом дупле в стволе дерева – настолько тесном, что он сам едва помещается в нём. Дерево постоянно раскачивается, но это не доставляет ему неудобств: свернувшись клубком и прикрыв морду хвостом, он просто погружается в сон. Вьюркам проще найти укрытие от непогоды: маленькие птицы забиваются в трещины в стволах деревьев или в старые гнёзда. Прибрежные тусклые вьюрки забиваются в щели между камнями, и буря им не страшна. Чайки-пингвины собираются большими группами вдали от линии прибоя, которая в это время превращается из пограничной полосы в поле битвы между сушей и водой. Не обременённые высиживанием яиц птицы могут позволить себе на время бури забыть распри с соседями и мирно пережидать непогоду, прижавшись друг к другу и сохраняя тепло. Чатемские морские поганки не рискуют оставаться в море в шторм. Часть птиц просто улетает на внутренние озёра, оставшиеся на месте лагуны Те Ванга. Те же из них, кто собирается остаться на побережье, укрываются в защищённых от волн бухтах, глубоко вдающихся в сушу. Лесные птицы прячутся среди листвы поодиночке или группами, и пережидают непогоду, нахохлившись и стряхивая с оперения капли дождя. Лишь бароцигнусам из-за их размеров невозможно найти подходящее укрытие и приходится испытывать на себе ярость пронизывающего ветра и свирепого дождя, однако и они стараются в это время уйти в более густые заросли. Птенцы бароцигнусов во время бури забиваются внутрь группы взрослых птиц и оказываются защищёнными от стихии телами сородичей. Колонии антиподовых пчёл закрывают входы скоплениями рабочих особей, образующих своеобразные «живые двери», сохраняющие тепло и, при необходимости, обогревающие остальных членов колонии при помощи усилий летательных мышц.

Несмотря на бурю, под землёй кипит жизнь. Ложнолемминги не показываются на поверхности земли, но продолжают бегать по тоннелям и поедают запасённые в предыдущие дни семена и ягоды, а также собирают личинок насекомых, выползающих в их норы. Чатемские норные попугаи укрываются в своих норах и ведут себя на редкость тихо: они чистятся, кормят друг друга, отрыгивая семена, или просто спят. Семья киоре таонга тоже сидит в норе, свернувшись одним клубком: взрослые звери греют двух уцелевших детёнышей, которых они чуть не потеряли сегодня. День прошёл очень неудачно: детёнышам едва удалось заглушить голод случайной добычей вроде насекомых, а пойманного самцом ложнолемминга, скорее всего, кто-то просто украл, пока взрослые крысы искали потерявшихся детёнышей. Поэтому молодые крысы голодны. Ощущая неприятную резь в желудке, они пробуют получить еду так же, как делали это ещё неделю назад: молодые крысы пытаются сосать мать. Она просыпается от их прикосновений, но молока у неё уже нет, а зубы детёнышей причиняют заметную боль. Чтобы прекратить это, мать несильно кусает за шкурку одного из детёнышей. Тот недовольно пищит и отползает в сторону. За ним следует второй детёныш. Чтобы заглушить боль в желудке, он роется в подстилке и находит останки лесного тусклого вьюрка – мумифицированное крыло с торчащими из него перьями. Это всё же лучше, чем ничего, и тонкие кости хрустят на зубах молодой крысы. Второй детёныш киоре таонга обнюхал эту находку, но не прельстился ею и продолжил спать. Когда находка была съедена, первый детёныш растолкал его и подлез к нему под бок. Молодые звери свернулись в клубок у другой стенки гнезда и заснули. Взрослые киоре таонга, разбуженные передвижениями детёнышей, какое-то время чистили друг другу шерсть, но затем тоже постепенно заснули под гул ветра, доносящийся снаружи.

Буря бушевала всю ночь. Один раз среди шума ветра и дождя крысы почувствовали слабое сотрясение почвы – видимо, ветер повалил старое дерево в лесу. Молодые крысы проснулись и завозились, а самка полезла к выходу, чтобы убедиться, что вокруг всё в порядке. Она вернулась с мокрой мордочкой, забралась под бок к самцу и заснула. Молодые крысы подлезли поближе к родителям и тоже заснули. И до самого утра больше ничего не прерывало их сна.

Голод разбудил семью киоре таонга вскоре после рассвета. В тумане крысы одна за другой выбрались из норы, дрожа от холода. Их тела, отличающиеся быстрым обменом веществ, нуждаются в пище, и родители уже не пытались загнать молодых зверей обратно в нору. Семья крыс выбрала одну из многих троп, известных взрослым особям, и направилась на поиск корма. Буря прекратилась, но её последствия видны в слабом свете раннего утра. Повсюду валяются сбитые дождём листья, поломанные ветром ветви, растрёпанная зелень папоротников. Птицы просыпаются после тревожной ночи, и их голоса оживляют лес, словно возвещая триумф жизни над слепой яростью стихий. Крысы слышат их голоса, но практически не видят самих птиц в кронах. Где-то вдали раздаются первые за это утро голоса чатемских норных попугаев. Один из детёнышей вздрогнул, заслышав их, но потом, видя, что родители никак не реагируют на них, успокоился и продолжил следовать за матерью. Крысы смогли найти немного еды: под папоротниками лежало тело ложнолемминга, захлебнувшегося, когда его нору залила дождевая вода. Семья крыс быстро разодрала его на куски и съела; этого хватит лишь для того, чтобы унять резь в желудке, но не для того, чтобы насытиться. Семья крыс следует по одной из охотничьих троп, которой чаще пользуется самка. Сегодня она решила позволить молодым животным познакомиться с окружающим миром в более спокойной обстановке и под родительской защитой. По пути следования крысы находят ещё нескольких жертв ночной бури: молодых тусклых вьюрков, которых ветер сорвал с ветвей, словно листья, и ударил об стволы деревьев. Это тоже мясо, и их трупы быстро исчезают в желудках крыс. Самец позволяет себе побыть гурманом: у очередной жертвы он лишь выедает грудные мышцы и бросает разорванную тушку, предоставляя возможность молодым крысам подраться за неё и попробовать самостоятельно обглодать маленькие косточки птицы.

Примерно в сотне метров от норы самка вдруг встала на задние лапы и начала принюхиваться. Глядя на её поведение, самец сделал то же самое, а затем оба взрослых зверя внезапно свернули с тропы и направились в сторону поляны – в этом месте в пологе леса зияла прореха, сквозь которую был виден кусок светлеющего неба с плывущими по нему облаками. Это ещё одно из последствий пронёсшейся над архипелагом бури. Детёныши побежали за взрослыми, запоминая по пути запахи леса, и вскоре почувствовали, что именно привлекло родителей – запах свежей крови, смешанный с запахом, который ранее ассоциировался у них лишь со страхом. А когда крысы выбежали из папоротников, молодые крысы смогли увидеть, к чему проявили интерес их родители. Среди папоротника лежит ствол местного вида клёна. Дерево явно было слишком старым, и не выдержало яростных дуновений ветра. В земле осталась глубокая яма в основании вывороченного с корнями ствола, а само дерево, падая, подмяло и сломало ещё несколько соседних деревьев. Но это не единственное, что случилось при его падении. Когда крысы пробежали вдоль ствола, они увидели, что на земле, придавленный деревом, лежит мёртвый старый бароцигнус. Возможно, этот великан оказался слишком нерасторопным и не успел вовремя спастись от падающего дерева. Или же он слишком поздно услышал скрип падающего дерева среди шума дождя. А может быть, силы подвели его, и он не смог достаточно быстро сделать несколько шагов, чтобы не попасть под ствол. Как бы то ни было, теперь он мёртв. Крона дерева прижала его к земле, толстый сук раздавил ему грудную клетку. И теперь он – всего лишь большая куча мяса, даровое угощение для обитателей леса.

Понюхав воздух, самец киоре таонга осторожно приблизился к туше бароцигнуса и лизнул кровь, стекающую на землю. Затем он вцепился зубами в кожу птицы и дёрнул, обнажая слой красноватого мяса. Специальное приглашение было бы излишним. Крысы бросились к туше всей семьёй и начали жадно поедать мясо, отгрызая большие куски и заглатывая их. Они оказались возле туши первыми, если не считать насекомых, которые уже ползали по трупу, когда пришли крысы. Но по опыту взрослые крысы знают, что они далеко не последние из гостей на этом трупе. Запах крови и мяса разносится далеко по лесу, и любители дарового угощения уже собираются к туше на пир.

С другой стороны туши на земле зашуршали мокрые листья, затем хрустнула веточка. Самец прекратил есть, поднялся на задние лапы и принюхался. Запах был хорошо знаком ему, а пара светлых пятен, мелькнувших среди листвы папоротника, развеяла все сомнения: с другой стороны к мёртвому бароцигнусу приближался паихаму, рассчитывающий на роскошный обед. На сей раз крысы не собираются воевать с ним: они успели хорошо поесть, и им нет смысла рисковать и затевать драку с этим зверем. Паихаму может быть опасным противником, и лучше благоразумно отступить, чем провоцировать его на нападение своим присутствием, особенно если рядом детёныши. Позже, когда молодые крысы начнут самостоятельную жизнь, они сами решат, нужно ли будет отступить, или остаться на месте в присутствии этого хищника. А пока родительский долг велит взрослым крысам поберечь потомство, и вся семья киоре таонга исчезает в тенях подлеска. Наевшись до отвала, крысы просто залезут в нору и будут спать, пока голод и другие жизненные потребности не разбудят их.

Паихаму осторожно приблизился к туше бароцигнуса. Он осторожно обошёл её, принюхиваясь, чтобы убедиться, что птица мертва и ему ничто не угрожает. В одном месте рядом с тушей он обнаружил совсем свежие следы крыс, и этот запах вызвал неприятные воспоминания: укушенные щека и бок сильно болели со вчерашнего дня после неудачного нападения на молодых крыс. Но сейчас он обрёл нечто большее, что вполне компенсирует ему вчерашний провал на охоте – такое количество мяса, что его просто невозможно съесть в одиночку. Паихаму жадно вгрызается в мясо и раздирает кожу мёртвой птицы, добираясь до толстых мускулов ног. Плотоядный поссум настолько увлечён поеданием дарового угощения, что не замечает, как у него появились сотрапезники. Оторвав кусок мяса, паихаму начал пережёвывать его, и только тогда заметил, что на стволе дерева, убившего бароцигнуса, сидит крупный ворон, оперение которого слегка поблёскивает голубоватым цветом в свете раннего утра. Паихаму вернулся к еде, и, отрывая очередной кусок мяса, услышал, как чёрная птица хрипло закаркала. Через несколько минут в туманном небе появилось несколько силуэтов крупных птиц. Описывая круги в воздухе, они становились всё чётче, и через минуту по туше бароцигнуса уже расхаживало несколько чатемских южных воронов. Острые клювы начали рвать кожу и отдирать от костей куски мяса. Паихаму пробовал продолжить обед, но вскоре один из воронов нетерпеливо дёрнул его за хвост. Паихаму развернулся, скаля зубы, но встретил взглядом сразу нескольких крупных птиц, которые выглядели настроенными весьма решительно. В следующую секунду паихаму ощутил острую вспышку боли в боку: ещё один из воронов клюнул его, прогоняя с туши бароцигнуса. На стороне воронов явное численное превосходство, поэтому паихаму спрыгнул на землю и удалился. А птицы начали пиршество, расклёвывая мясо, едва успевшее остыть.

Чатемские южные вороны – далеко не последние, кто будет кормиться на туше бароцигнуса. После них на это место будут приходить ещё многие жители леса – птицы, звери и насекомые. Неутомимые жвалы сгрызут перья и остатки кожи, клювы разломают кости и расклюют костный мозг, а зубы сгрызут остатки мяса и сточат кости в труху. Островные экосистемы отличает ограниченность доступных ресурсов, поэтому живые существа максимально полно используют всё, что может дать им среда обитания. В этой экономности – залог их длительного существования.


Бестиарий


Чатемский бароцигнус (Barocygnus chathamensis)

Отряд: Гусеобразные (Anseriformes)

Семейство: Утиные (Anatidae)

Место обитания: острова Чатем (к востоку от Новой Зеландии), кустарниковые заросли.


До начала расселения человека большинство океанских островов принадлежало птицам. Эти существа, способные самостоятельно преодолевать морские просторы, были в числе первых переселенцев на островах и занимали экологические ниши крупных позвоночных. Так на разных островах появлялись нелетающие пернатые гиганты – моа, эпиорнисы, дронты. Практически на всех островах тропического и субтропического пояса Земли обитали эндемичные виды пастушковых и других нелетающих птиц. Но в человеческую эпоху ситуация резко изменилась: все крупные острова оказались заняты потомками млекопитающих, завезённых человеком. Нелетающие птицы были истреблены либо людьми, либо завезёнными млекопитающими. После исчезновения человека завезённые им виды продолжили существование и эволюцию, исключив тем самым новое появление пернатых великанов в прежних местах обитания. Но всё же в некоторых местах нелетающие птицы появлялись даже в неоцене. Им удавалось занимать доминирующее положение в экосистемах некоторых островов. Например, на Гавайских островах появились очень крупные гуси. А в другом полушарии их успех повторил потомок родственных птиц – лебедей.

Острова Чатем находятся в Тихом океане, в сравнительно высоких широтах. В голоцене на них господствовал прохладный влажный климат. В неоцене, в связи с глобальным потеплением, характер растительности островов изменился. На островах появились деревья и кустарники, преимущественно новозеландского происхождения. В голоцене благодаря человеку на острова попали млекопитающие – грызуны. Они наносили ущерб местному птичьему населению, но в неоцене фауна островов пополнилась крупной птицей, которая успешно противостоит им.

В ХХ веке человек завёз австралийского чёрного лебедя (Cygnus atratus) на Новую Зеландию. Птица, получившая «закалку» в борьбе за существование на материке, успешно вытесняла местные виды утиных и занимала новые места обитания. Чёрный лебедь пережил экологический кризис, и даже стал расселяться по Новой Зеландии и ближайшим островам самостоятельно. После исчезновения человека чёрный лебедь появился на Чатемском архипелаге (восточнее Новой Зеландии), где стал самым крупным местным обитателем. Благодаря агрессивности он успешно оборонял гнёзда от крыс и кошек, обитавших на архипелаге, и образовал устойчивую популяцию. Хотя на островах было очень мало пресных водоёмов, потомкам чёрного лебедя удалось выжить. Они перешли на наземный образ жизни и сменили рацион: стали питаться травой и листьями местных кустарников. Постепенно потомок чёрного лебедя превратился в доминирующий вид травоядных на архипелаге.

К неоцену бывшая водяная птица сильно изменилась. Различия между предком и потомком оказались достаточно значительными, чтобы чатемский вид птиц был признан самостоятельным родом бароцигнус (буквально: «тяжёлый лебедь»). Это очень крупная птица: высота бароцигнуса составляет около полутора метров при весе до 40 кг. Это медлительная птица, которая не умеет ни бегать, ни летать. Ноги бароцигнуса умеренно длинные, сильные, с толстыми пальцами; плавательная перепонка между пальцами редуцирована (как у гавайской казарки).

Телосложением бароцигнус немного похож на страуса: у него длинная шея и относительно небольшая голова. Клюв птицы короткий и толстый, утратил характерный для утиных фильтровальный аппарат по краю. На челюстях птицы остались небольшие роговые зубчики, помогающие обрывать жёсткую наземную растительность.

Бароцигнус слишком тяжёл для полёта. Поскольку на островах нет крупных и быстрых хищников, от которых можно спастись лишь в полёте, он совершенно утратил эту способность. Крылья бароцигнуса сильно редуцированы, хотя остались заметны снаружи. Они используются лишь для подачи сигналов сородичам. Хвост также редуцирован и представлен только несколькими очень короткими перьями, почти незаметными на первый взгляд.

Оперение бароцигнуса чёрное, как у предка, но крылья полностью белые и хорошо заметные. Они узкие, но маховые перья сильно удлинены и очень заметны. Раскрывая крылья и взмахивая ими, бароцигнусы обмениваются сигналами с сородичами. Клюв бароцигнуса ярко выделяется на фоне достаточно строгой окраски оперения. Он блестящий и кораллово-красный. Ноги птицы покрыты чёрной кожей.

Бароцигнус питается листьями кустарников и зёрнами злаков. Благодаря относительно большому росту он может поедать ветки невысоких деревьев. Бароцигнусы, обитающие на берегу океана, могут выходить на побережье и кормиться водорослями, выброшенными на берег после шторма. Также бароцигнусы могут поедать животных размером с небольшую крысу. Крупный размер даёт птицам преимущество: в длинном кишечнике птицы проглоченные растения перевариваются максимально полно. Но для того, чтобы наесться, птица вынуждена кормиться почти весь день.

Подобно своим предкам, лебедям, бароцигнус живёт парами, которые образуются на всю жизнь. Каждая пара держится очень дружно, совместно оберегает гнездовую территорию от соперников. Защищая свою территорию, бароцигнусы шипят, раскрывают крылья и топают ногами, синхронно крича. Голос бароцигнуса похож на громкий и протяжный гусиный гогот. Вне гнездования птицы держатся небольшими стадами, включающими взрослых птиц и молодняк.

Бароцигнус гнездится на земле, выбирая хорошо защищённое от непогоды место среди кустарников. В кладке этой птицы всего лишь 2 – 3 крупных яйца с голубовато-серой скорлупой. Оба партнёра по очереди насиживают кладку и защищают её. Выводящие потомство птицы очень агрессивны к сородичам, которых отгоняют ударами тела и ног. Мелких животных (например, грызунов, которые могут украсть их яйца) птицы бьют ногами.

Инкубация длится примерно 40 дней. Птенцы появляются на свет вполне развитыми. Они зрячие и покрыты серым пухом с чёрными пятнами. Родители сразу же уводят их из гнезда, и больше не возвращаются в него.

Молодой бароцигнус полностью оперяется в возрасте около двух месяцев, и остаётся с родителями до четырёхмесячного возраста. Он отличается по окраске от родителей: оперение молодой птицы имеет заметный коричневатый оттенок, а клюв чёрный. Взрослые птицы менее агрессивны по отношению к молодняку. Но, когда бароцигнус линяет и приобретает взрослую окраску, а его клюв становится ярко-красным, ему приходится испытать на себе силу ударов клювов и ног взрослых птиц.

Бароцигнус становится способным к размножению в возрасте трёх лет. Продолжительность жизни птицы составляет примерно 40 лет.


Идею о возможности существования этого вида высказал Семён, участник форума.


Чатемский норный попугай (Speopsitta moriori)

Отряд: Попугаи (Psittaciformes)

Семейство: Настоящие попугаи (Psittacidae)

Место обитания: острова Чатем.


К юго-востоку от главных островов Новой Зеландии расположен небольшой архипелаг Чатем (местные жители – народ мориори – называли его Рекоху, что на их языке означало «туманные небеса»). К началу неоцена животный мир этих островов был сильно обеднён деятельностью человека и наступившим в конце голоцена ледниковым периодом. Однако в неоцене, когда климат стал более благоприятным, фауна Чатема восстановила разнообразие видов. Одним из необычных обитателей архипелага является чатемский норный попугай.

Птицы этого вида отличаются плотным телосложением и крупными размерами (длина тела – 50 см, вес – до 2 кг), благодаря чему внешне немного напоминают голоценовых попугаев какапо (Strigops). Однако в данном случае внешнее сходство обманчиво: по происхождению чатемские норные попугаи никак не связаны с какапо; они ведут свой род от обыкновенной розеллы (Platycercus eximius), австралийского попугая, завезённого в Новую Зеландию человеком. Уже после вымирания людей и окончания ледникового периода потомки этой птицы, освоившей различные местообитания главных островов архипелага, расселились по более южным островам.

Чатемские попугаи ведут в основном наземный образ жизни, что наложило отпечаток на облик этого вида птиц. От большинства попугаев их отличают хорошо развитые сильные ноги с довольно длинными пальцами, которые не только позволяют быстро бегать, но и служат для раскапывания земли и лесной подстилки в поисках пищи. Среди других характерных черт внешности норного попугая – мощный клюв и относительно короткий ступенчатый хвост. Крылья чатемских попугаев не очень большие и имеют закруглённую форму. На островах Чатем обитают животные, опасные для этих птиц, поэтому они не утратили способности к полёту, хотя обычно и передвигаются пешком. При опасности они стараются затаиться среди растений или убежать, но в крайних случаях взлетают вертикально вверх, подобно куриным птицам.

Окраской чатемский попугай сильно отличается от розеллы, своего яркоокрашенного предка. Основной цвет его оперения окраски – тёмный желтовато-зелёный. Горло и щёки белые, над клювом проходит широкая ярко-красная полоса. На спине расположены многочисленные чёрные пестрины, надхвостье светло-коричневое. Глаза чатемских попугаев чёрные, клюв светло-серый, лапы тёмно-серые. Самец отличается от самки немного более ярким оперением.

У чатемских норных попугаев довольно приятный голос, и они весьма «разговорчивы»: птицы часто общаются между собой, издавая негромкие свистящие и скрипящие звуки. Более громкие свисты используются в брачных церемониях и для оповещения сородичей об опасности.

Пища этих птиц в основном растительная: семена и вегетативные части трав и кустарников, а также цветы, ягоды, плоды и грибы. В основном они собирают корм на земле, но могут, пользуясь клювом и лапами, забираться невысоко на деревья за семенами и плодами. В питании птенцов важную роль играют также наземные моллюски и мягкие насекомые, которых им приносят родители.

Вне сезона размножения норные попугаи ведут коллективный образ жизни, собираясь в кочующие группы по 15-20 птиц – это повышает безопасность и эффективность поиска пищи. Для этих птиц характерна дневная активность, а ночь они проводят невысоко на деревьях или (в период размножения) в норах. Иногда стайки чатемских попугаев сопровождают крупных местных птиц – бароцигнусов.

Острова Чатем расположены в высоких широтах, поэтому у населяющих их птиц ярко выражена сезонность размножения. Брачный период у чатемских попугаев начинается в декабре, что в Южном полушарии соответствует началу лета. Группы птиц распадаются на пары – многие из которых благодаря эмоциональной привязанности партнёров сохраняются десятки лет – и распределяются по гнездовым участкам. Формированию пары предшествует церемония ухаживания: самец ходит вокруг самки кругами, раскрыв хвост и опустив крылья, а та выпрашивает у него пищу. Этот «спектакль» исполняется как впервые формирующимися парами, так и птицами, уже давно живущими вместе.

Гнездо располагается в норе, глубина которой порой достигает 1,5 метров – птицы могут выкопать её самостоятельно, пользуясь лапами и клювами, или использовать заброшенные норы грызунов и морских птиц. В редких случаях чатемские попугаи гнездятся в низко расположенных дуплах деревьев, а неопытные пары могут попытаться отложить яйца просто в небольшом углублении на земле (в последнем случае кладка почти всегда обречена на разорение). Хорошая нора часто служит причиной ссор межу парами птиц: хозяевам такого жилища приходится отстаивать своё право на него от посягательств других семейных пар. В драках между сородичами в ход идут клювы, удары крыльями и лапами и забрасывание землёй в «курином» стиле. Намного более ожесточённо, хотя и используя те же приёмы, чатемские попугаи защищают потомство от хищников и разорителей.

В кладке этих птиц до трёх яиц белого цвета, их инкубация продолжается до 28 дней. Насиживает в основном самка, а на самца возложена обязанность снабжать её пищей. После выклева птенцов их кормят оба родителя. В возрасте 45 дней молодые птицы уже могут летать и самостоятельно питаться. После окончания сезона размножения взрослые птицы вместе с потомством вновь объединяются в небольшие группы. Таким образом, молодые особи обычно не разлучаются с родителями до следующего сезона размножения. Сами они смогут размножаться, лишь достигнув трёхлетнего возраста.

Опасность для взрослых птиц представляет лишь единственный обитатель Чатема – крупная хищная крыса, хотя яйца и птенцы также могут быть атакованы более мелкими грызунами и всеядными птицами, например, чайками или южными воронами.

Чатемские норные попугаи относятся к долгоживущим видам птиц. Обычная продолжительность жизни – 40 лет, а в рекордных случаях она достигает 55 лет.


Чатемская морская поганка (Parapodiceps chathamensis)

Отряд: Поганкообразные (Podicipediformes)

Семейство: Поганковые (Podicipedidae)

Место обитания: острова Чатем.


Благодаря способности к полёту птицы заселили практически все океанские острова, от холодной Арктики до столь же холодной Антарктики. Чатемский архипелаг в Тихом океане в ледниковую эпоху представлял собой очень бедную видами экосистему, экономно использующую скудные ресурсы. Но в неоцене ситуация на островах изменилась: появились многочисленные птицы и насекомые, эволюционировали потомки завезённых людьми крыс и мышей, а острова покрылись кустарниками и деревьями. Крупнейшим наземным видом местной фауны является чатемский бароцигнус – нелетающий потомок чёрного лебедя.

На островах появилось большое количество пресных водоёмов – небольшие озёра и болота. В них в изобилии размножаются комары, стрекозы и другие насекомые. Личинки насекомых – один из источников питания для другого обитателя островов – чатемской морской поганки. Эта птица, потомок чомги (Podiceps cristatus), является своеобразным аналогом гагар (отряд Gaviiformes) Северного полушария в южных умеренных широтах.

Чатемская морская поганка – это сравнительно крупный представитель отряда, хорошо летающая птица весом около 400 граммов. У неё удлинённое тело обтекаемой формы; ноги сдвинуты в заднюю часть тела, поэтому птица не умеет ходить по суше, а только ползает на животе, отталкиваясь лапами. Гибкая подвижная шея и острый шиловидный клюв выдают в этой птице умелого охотника на водных животных. Чатемская морская поганка может надолго нырять и проплывает под водой до 50 метров в поисках добычи.

Этот вид птиц имеет очень характерную окраску: спина, крылья, верхняя часть шеи и голова сизо-голубые, живот и нижняя часть шеи белые. На щеках птицы крупные белые пятна. Глаза жёлтые, обведены тонким кольцом чёрных перьев. Характерный для предка перьевой «воротник» почти полностью исчез: от него остались только «бакенбарды» из сероватых перьев, более развитые у самца. «Рожки» из перьев также уменьшились в размерах и стали очень короткими. В брачный сезон токующий самец поднимает их вверх, плавая вокруг самки. Клюв чатемской морской поганки окрашен в ярко-красный цвет – птицы демонстрируют его партнёру во время ухаживания.

Этот вид птиц нашёл достаточно оригинальное решение проблемы ограниченности ресурсов на пресных водоёмах небольших островов архипелага. Пресные водоёмы служат этим птицам только для гнездования и выращивания потомства, а взрослые птицы кормятся в море. Чатемская морская поганка питается разнообразными беспозвоночными и мальками рыб. В пресных водах Чатемского архипелага нет рыб, кроме единичных видов, заходящих из моря, поэтому молодняк этого вида находит обильный корм в виде личинок комаров и других насекомых. Взрослые птицы, сменяя друг друга на гнезде, летают на охоту в море. В прибрежной зоне, среди зарослей гигантских бурых водорослей, взрослые птицы охотятся на креветок, мелких крабов и осьминогов. Кроме того, сильное волнение на море не даёт возможность птицам строить плавающие гнёзда. Сезонный климат на островах позволяет птицам гнездиться только один раз в год.

Главная проблема при жизни в море – необходимость выведения из организма избыточного количества солей. У чатемской морской поганки функции выведения солей взяла на себя видоизменённая часть слёзной железы, отделившаяся от собственно слёзной железы и открывающаяся отдельным протоком в глазнице. Время от времени птица «плачет», выбрызгивая небольшими струйками рассол, и сразу же промывает глаза, окуная голову в воду. От штормов эти птицы прячутся среди слоевищ бурых водорослей, которые сильно смягчают удары волн, или в прибрежных пещерах, защищённых от прибоя камнями.

Чатемская морская поганка гнездится на пресноводных озёрах и болотах большими скоплениями. Поскольку у взрослых птиц есть почти неограниченный источник корма, этот вид образует значительные скопления – до нескольких десятков пар птиц на одном небольшом озере. У этого вида гнездо типично для поганок – это плавающая куча растений. Иногда несколько гнёзд сцепляются вместе, и птицы продолжают насиживать яйца, не обращая внимания на новых соседей.

В кладке этого вида до трёх яиц с пёстрой скорлупой. Птенцы хорошо развитые и самостоятельные. Обсохнув под матерью, они сразу же начинают самостоятельно искать корм, ныряя на глубину до 50 – 60 см. У птенцов бурый пух с узкими продольными полосами соломенно-жёлтого цвета и относительно короткий клюв. Солевыводящая железа у них недоразвита, поэтому они не способны жить в морской воде. Родители согревают и оберегают потомство в течение первого месяца жизни. Лишь в возрасте трёх недель у молодых птиц начинает развиваться солевая железа. В это время они предпринимают очень опасное путешествие по суше до выхода в море. Чатемские морские поганки особенно охотно гнездятся на озёрах, из которых в море вытекает небольшая река, даже если она образует водопад. На удалённых от моря озёрах эти птицы почти не селятся, или птенцам приходится преодолевать в общей сложности несколько сотен метров суши, переходя из озера в озеро, прежде чем ему удаётся добраться до выхода в море. Птенцы могут передвигаться по суше, держа тело почти вертикально. Они с трудом удерживают равновесие, помогая себе крыльями. Во время перехода родители перелетают из озера в озеро, подзывая птенцов громкими криками. Не видя родителей, птенцы выбирают верное направление движения, ориентируясь на их голоса.

Добравшись до моря, молодые птицы учатся охотиться на более крупную добычу, а родители ещё в течение месяца докармливают их. Молодые птицы начинают самостоятельную жизнь, даже не умея летать. Они начинают гнездиться в годовалом возрасте.


Чатемский южный ворон (Notocorax chathamensis)

Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)

Семейство: Врановые (Corvidae)

Место обитания: острова Чатем, открытые местообитания, заросли кустарников, побережья.


Грач (Corvus frugilegus), завезённый человеком в Новую Зеландию, успешно акклиматизировался на островах и после исчезновения человечества в процессе эволюции стал предком нового рода врановых птиц – южных воронов (Notocorax). Один вид этого рода в изобилии населяет оба крупных острова Новой Зеландии и множество островков у их побережья. А на Чатемском архипелаге водится другой, близкий вид – чатемский южный ворон. В историческую эпоху на острове обитал эндемичный крупный вид воронов Corvus moriorum, который вымер на ранних этапах колонизации островов человеком.

Этот вид птиц несколько отличается по экологии от своего новозеландского родича: он избегает густых лесов и водится главным образом в прибрежных районах островов, на участках с разреженной кустарниковойрастительностью или вовсе среди травы. Этот вид немного крупнее своего новозеландского родственника: вес взрослой птицы до 3 кг, размах крыльев около 2 метров. Обликом эта птица похожа на своего далёкого предка: у неё крылья с широкими закруглёнными концами и веерообразный хвост. У чатемского южного ворона удлинённые ноги и клюв по сравнению с его новозеландским сородичем, а полоса оголённой кожи вокруг клюва значительно больше – она достигает заднего края глаз и темени. Сам клюв значительно толще и хорошо подходит для раскалывания твёрдых кормовых объектов – ракообразных и некрупных моллюсков, а также иглокожих. Оперение взрослых птиц чёрное с заметным голубоватым металлическим блеском на крыльях и задней части шеи, у молодых особей оперение без блеска. На пальцах ног растут короткие щёточки, образующие своеобразную бахрому, помогающую ходить по вязкому мокрому песку.

В рационе этого вида птиц преобладают дары моря, хотя птица не брезгует поедать падаль. Обычно эти птицы бродят по побережью моря небольшими группами, включающими несколько размножающихся пар, или состоящими из неполовозрелого молодняка примерно одинакового возраста. Во время отлива птицы бродят по литорали, осматривая лужи в поисках мелких морских обитателей, или выкапывают из песка ракообразных и моллюсков. Также эти птицы расклёвывают трупы крупных рыб и морских птиц, погибших во время шторма, и грабят гнездовья морских птиц, поедая часть яиц и птенцов. Для этого вида также характерен клептопаразитизм: пользуясь силой, птицы нападают на чаек-пингвинов, возвращающихся из моря с добычей, и заставляют их отрыгнуть часть улова. Чатемский южный ворон не боится залетать далеко в море в поисках пищи, и отдельные группы птиц встречаются на островах вдалеке от Чатемского архипелага. Некоторые особи этого вида залетают далеко на юг, к субантарктическим островам. Они могут гнездиться там, но не образуют постоянной устойчивой популяции. Чаще всего эти птицы вместе с молодняком улетают к зиме обратно на Чатем.

Этот вид птиц предпочитает гнездиться среди скал, выбирая ниши, более или менее защищённые от морских ветров. Птицы строят гнездо из травы и веток, складывая их большой кучей, и в верхней части делают лоток, выстланный травой и перьями. В кладке обычно два яйца с серой скорлупой, покрыто многочисленными коричневыми крапинками, насиживают оба родителя в течение 20 дней. Птенцы выклёвываются слепые, покрытые редким серым пухом. Они быстро обрастают ювенильным пухом тёмно-серого цвета, спасающим от переохлаждения, и родители могут надолго покидать их, разыскивая пищу. Птенцы быстро растут, оперяясь в возрасте 2 недель, и покидают гнездо в возрасте 50 дней. Чатемские южные вороны – социальные птицы, гнездящиеся неподалёку друг от друга группами по 5-6 гнёзд. Они оповещают соседей о появлении врагов и совместно отгоняют их. Благодаря такому поведению низкая плодовитость компенсируется высокой выживаемостью птенцов – в среднем, около 60% выклюнувшихся птенцов доживает до вылета из гнезда. Половая зрелость наступает в возрасте 3 лет, а продолжительность жизни составляет до 50 лет.


Лесной тусклый вьюрок (Glaucospiza sylvatica)

Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)

Семейство: Вьюрковые (Fringillidae)

Место обитания: острова Чатем, леса и кустарники.


В историческую эпоху мелкие певчие птицы островных экосистем серьёзно пострадали от деятельности человека. Разрушение мест обитания и завоз многочисленных чужеродных видов животных и растений вызвал разрушение среды обитания и вымирание значительного количества видов таких птиц. Этот процесс замедлился благодаря усилиям по охране природы, но после исчезновения человека возобновился прежними темпами. Его итоги заметны в фауне эпохи неоцена повсеместно: различные группы неоценовых животных и растений нарушают границы биогеографических областей, выделенных в эпоху человека. В ряде случаев потомки завезённых видов, пережив эпоху человека, начинали расселяться самостоятельно. Так произошло на островах Чатем: потомки зяблика (Fringilla coelebs), завезённого на Новую Зеландию в историческую эпоху, самостоятельно достигли Чатемского архипелага уже после исчезновения человека. В условиях островной изоляции от этих птиц произошли представители нового рода тусклых вьюрков Glaucospiza.

Тусклые вьюрки Чатемского архипелага – своеобразный аналог дарвиновых вьюрков эпохи человека. Но из-за сравнительного однообразия условий на островах их видовое разнообразие значительно ниже, чем у видов с Галапагосских островов.

Представители тусклых вьюрков – птицы чуть крупнее воробья, невзрачной окраски, с притупленными кончиками крыльев и широким вееровидным хвостом. Фоновая окраска оперения тёмно-бурая, на спине чуть темнее; на кроющих перьях крыльев имеется нечёткий чешуйчатый рисунок. Клюв и ноги птиц окрашены в тёмно-серый цвет. Самым распространённым видом на островах является лесной тусклый вьюрок, населяющий местности, поросшие кустарником и лесом. Эти многочисленные птицы встречаются на архипелаге повсеместно.

Окраска оперения у лесного тусклого вьюрка типична для этого рода птиц. Тем не менее, у этого вида есть чётко выраженный половой диморфизм в окраске: у самца на темени имеется узкая голубая полоска, ширина которой зависит от уровня тестостерона в крови птицы. Благодаря этой особенности в окраске птицы быстро устанавливают отношения доминирования с сородичами, гнездящимися по соседству. У самки такой полоски нет.

Клюв у этого вида конический, сильный. Лесной тусклый вьюрок питается семенами и мягкими плодами, охотно поедает незрелые семена деревьев. Около четверти рациона вида составляют разнообразные насекомые, чаще всего жуки с прочными панцирями.

Лесные тусклые вьюрки предпочитают держаться на некоторой высоте над землёй, но слетают на землю в поисках упавших семян. На земле птицы держатся осторожно, при малейшей тревоге взлетают с пронзительными писком. У этого вида очень характерная песня – раскатистая трель, завершающаяся звонким «росчерком»: «фрюрюрюрюрюрючиауи!». У токующего самца трель короче, а «росчерк» особенно звонкий. Во время гнездования «росчерк» в песне практически исчезает, сокращаясь до чуть более звонкого слога, завершающего однообразную трель. Обычно эти птицы моногамны, но сильные доминирующие самцы позволяют себе содержать на территории двух самок и помогать выкармливать потомство им обеим.

Гнездо у этого вида – глубокая открытая чаша из растительных волокон и тонких прутиков, устраиваемая в недоступных для наземных животных местах. Обычно гнездо делается в развилке тонких ветвей ближе к концу ветви, или в выгнившей сердцевине ствола. В кладке 2-4 яйца, насиживает исключительно самка. Самец только снабжает самку пищей и отгоняет конкурирующих самцов. Насиживание и выкармливание птенцов длится в общей сложности около шести недель. В течение года птицы делают до двух кладок. Половая зрелость у молодых птиц наступает на следующий год, продолжительность жизни – не более 3-4 лет.

Близкий вид – приморский тусклый вьюрок (Glaucospiza littoralis), населяющий кустарниковые заросли и каменистые осыпи на морских берегах. Этот вид окрашен скромнее: у самца на темени небольшая «шапочка» сизовато-серого цвета. Самка этого вида очень похожа на самку лесного вида, отличаясь от неё лишь более светлыми кончиками маховых перьев. Клюв у птиц обоих полов высокий, сжатый с боков: благодаря такому клюву птицы легче добывают семена и насекомых в трещинах скал и под камнями. В их рацион также входят наземные рачки-бокоплавы, которых птицы ловят, нападая с воздуха. Приморский тусклый вьюрок хорошо отличается от лесного вида песней, которая представляет собой длинную сухую трель, завершающуюся «тарахтением» и звонким «росчерком»: «трррррррррррчачачачауии!» Гнёзда этого вида располагаются в глубоких трещинах скал, поэтому хорошо защищены от наземных млекопитающих, способных их разорить.


Киоре таонга (Chathamus vorax)

Отряд: Грызуны (Rodentia)

Семейство: Мышиные (Muridae)

Место обитания: Чатемский архипелаг, леса, кустарниковые заросли.


В эпоху человека в фауне островов Чатем произошли радикальные изменения: на острова попали наземные млекопитающие, и это привело к серьёзному нарушению равновесия в экосистеме, складывавшейся на протяжении миллионов лет естественным путём. Множество видов птиц, обитавших на островах, вымерло, а появившиеся на островах млекопитающие оказали существенное влияние на растительность островов. Многим видам удалось выдержать изменения в биосфере на рубеже голоцена и неоцена, и за миллионы лет, прошедшие после исчезновения человека, их потомки образовали новую экосистему на архипелаге, смешавшись с немногочисленными потомками аборигенных видов.

Один из основных компонентов фауны островов Чатем в эпоху неоцена – грызуны, потомки завезённых человеком крыс и мышей. Благодаря высоким темпам размножения и быстрой приспособляемости эти животные смогли закрепиться в островных экосистемах и быстро эволюционировать в новые виды, занимая новые экологические ниши. Крупнейший вид грызунов на островах Чатем – киоре таонга, крупный потомок серой крысы, завезённой человеком. Этот грызун весом около 2 кг и размером с небольшую кошку является одним из главных видов наземных плотоядных млекопитающих, отсюда название вида: на языке маори «киоре таонга» означает «хищная крыса».

Облик киоре таонга остался достаточно узнаваемым по сравнению с предком этого вида – чёрной крысой (Rattus rattus), но пропорции тела всё же изменились в условиях жизни в изоляции. У животного крупная голова с укороченной мордой, сравнительно крупные подвижные уши, покрытые короткой шерстью снаружи, а также сильные когтистые лапы и короткий хвост (меньше длины туловища), который покрыт редкой щетинистой шерстью. На теле зверя растёт густая бархатистая шерсть, позволяющая согреваться в холодную погоду. Животное подолгу бережно ухаживает за шерстью, вылизывая и вычёсывая её когтями. Основная окраска шерсти рыжевато-бурая, более светлая на горле и груди. Кисти и ступни голые, покрыты грубой сероватой кожей. Благодаря такому приспособлению киоре таонга хорошо лазает по деревьям и камням, если есть такая необходимость.

В условиях ограниченных ресурсов островных экосистем узкая пищевая специализация оказывается невыгодной, поэтому киоре таонга обладает очень разнообразным рационом. Этот грызун питается различными видами грызунов, мелкими птицами и насекомыми. Около четверти рациона вида составляет растительная пища – обычно семена и плоды.

Киоре таонга – моногам, пары держатся очень дружно и совместно выращивают потомство. Пары у этого вида формируются на всю жизнь, иногда образованию пары предшествует 1-2 «пробных» выводка, после которых пара распадается. Самец и самка почти не различаются внешне, самка лишь чуть крупнее – весит примерно на 200-300 г. больше самца. Пара крыс занимает строго определённую территорию, границы которой помечают мочой оба партнёра. Обычно границы территорий соблюдаются, и их нарушают лишь одиночные самцы, пытающиеся отбить самку у «женатого» самца или прогнать его с территории.

Пара крыс этого вида приносит потомство 2 раза в год. В выводке 2-4 детёныша, покрытых очень тонкой шерстью. Они достаточно долго остаются в норе и только в возрасте 2 месяцев покидают нору и учатся добывать пищу вместе с родителями. В возрасте 3 месяцев они уже ведут самостоятельную жизнь, и в это время значительное количество молодых особей становится жертвами одиночных особей-каннибалов, а также других плотоядных обитателей островов – птиц и поссумов. Половая зрелость наступает в возрасте 5 месяцев, продолжительность жизни редко превышает 4 года.


Чатемский ложнолемминг (Myolemmus brachyops)

Отряд: Грызуны (Rodentia)

Семейство: Мышиные (Muridae)

Место обитания: Чатемский архипелаг, кустарниковые заросли, травы.


Деятельность человека оставила свой след во флоре и фауне всех участков суши, существовавших в историческую эпоху – от крупнейших материков до самых мелких океанических островов. Благодаря деятельности человека нарушилась длившаяся миллионы лет изоляция островных экосистем, и на островах появились виды животных и растений, которые не могли попасть на острова естественным путём. Среди таких поселенцев чаще всего были мышевидные грызуны – крысы и мыши. В неоцене их потомки стали компонентом новых экосистем, сложившихся уже после вымирания человека и большинства представителей исконной островной фауны.

На островах Чатем обитает чатемский ложнолемминг, потомок домовой мыши (Mus musculus), ставший одним из самых массовых видов местных млекопитающих. Это мелкий вид грызунов: размер взрослой особи – не более 5 сантиметров. Телосложением он очень напоминает леммингов эпохи человека, населявших Голарктику, но это сходство – результат конвергенции. Чатемский ложнолемминг приспособлен к прохладному влажному климату островов. У него плотное телосложение, короткие лапы, укороченный череп, маленькие глаза и уши, короткий голый хвост. Тело животного покрыто бархатистой шерстью бурого цвета с различными цветовыми вариациями – от соломенно-жёлтой с охристо-рыжей спиной до шоколадно-бурой. Живот обычно светлее спины, на морде тёмное пятно, переходящее в продольную тёмную полосу на переносице. Лапы покрыты шерстью сверху, ладони и стопы голые.

Чатемский ложнолемминг не утратил повадок родительского вида и роет под землёй на глубине до 50-60 см сети тоннелей. Входы в норы обычно замаскированы и открываются среди камней или под кустами. Нора уходит на глубину и разветвляется, образуя несколько камер – жилую, для запасов и 2-3 туалетных, которые время от времени засыпаются землёй, а вместо них выкапываются новые. Соседние норы соединяются друг с другом тоннелями, образующими протяжённые сети. По сети тоннелей любое животное может пробежать до 10 метров под землёй, не поднимаясь на поверхность. Тоннели регулярно подновляются, а вместо осыпавшихся выкапываются новые. В гнездовых камерах животные устраивают подстилку из растительных волокон.

Этот вид живёт колониями, насчитывающими до сотни особей: взрослые особи (примерно 25% численности колонии) и разновозрастное неполовозрелое потомство. Эти грызуны способны размножаться круглый год, хотя зимой выводки малочисленные. Пара у этих грызунов сохраняется лишь на время выращивания потомства, и распадается, когда потомство покидает родителей. Беременность длится всего 12-13 дней. В течение года самка даёт до 4 выводков, главным образом с весны до ранней осени. В помёте обычно до 5 голых и слепых детёнышей. Они быстро растут и покидают родительское гнездо в возрасте 3 недель, а в возрасте 6 недель молодые самки уже беременны сами. Высокая плодовитость компенсируется значительной смертностью: врагами этого вида являются главным образом птицы, но изредка они становятся жертвами обитающих по соседству крыс и поссумов. Продолжительность жизни этого вида редко превышает два года.

Помимо плодовитости, важной тактикой выживания этого вида является запасание корма – главным образом семян и корней местных трав. Они складируются в специальных камерах и поедаются главным образом в зимнее время. В это время сами ложнолемминги становятся менее активными, редко выбираются на поверхность и проводят более половины суток во сне, хотя в настоящую спячку не впадают.


Паихаму, чатемская сумчатая лжекуница (Paihamu tupato)

Отряд: Двурезцовые сумчатые (Diprotodontia)

Семейство: Кускусовые (Phalangeridae)

Место обитания: Чатемский архипелаг, леса и кустарниковые заросли.


До появления на островах Чатем человека наземные позвоночные животные этих мест были представлены исключительно птицами и рептилиями. С появлением людей ситуация резко изменилась: за сравнительно короткое время на островах появилось множество чуждых видов наземных животных, главным образом млекопитающих, которые начали истреблять местную фауну и разрушать местообитания. Среди поселенцев были главным образом грызуны, домашние животные, а также щеткохвостые поссумы (Trichosurus vulpecula). Людям удалось справиться с размножившимися на островах Чатем копытными, но мелкие животные были неистребимыми. Среди выживших зверей были грызуны и поссумы, потомки которых заняли различные экологические ниши в экосистеме островов, заново складывавшейся в раннем неоцене.

Потомок щеткохвостого поссума – паихаму, или чатемская сумчатая лжекуница. Этот вид сумчатых освоил жизнь в кронах низкорослых деревьев на островах, и достаточно редко спускается на землю. На островах Чатем это самое крупное древесное животное. Благодаря способности лазать по деревьям и ловить мелких животных он получил своё название: «paihamu tupato» на языке маори означает «ловкий поссум». Телосложение этого животного более изящное, чем у предка: размерами и формой тела животное больше напоминает крупную кошку с длинным пушистым хвостом. Самка немного тяжелее самца. Лапы с подвижными, хорошо развитыми пальцами, способными цепко хватать ветви, и с крупными когтями. Ладони и ступни голые, покрыты морщинистой кожей, улучшающей сцепление с корой при лазании по деревьям. Похожий участок голой кожи имеется на кончике хвоста с нижней стороны. Основная окраска тела бурая с более тёмной продольной полосой, тянущейся от темени по шее и спине до хвоста. На горле часто бывает желтоватое пятно. Морда и наружная сторона ушей тёмные. Для распознавания сородичей в полумраке леса у этого вида появились метки на морде – белые пятна округлой формы над глазами, хорошо заметные сородичам.

Крупные глаза, светящиеся в темноте, достались этому животному в наследство от ночного предка, но паихаму ведёт дневной образ жизни и ищет добычу в лесу при помощи зрения и слуха. Ушные раковины у этого вида округлые, небольшие, расположены скорее по бокам головы, что придаёт этому сумчатому некоторое сходство с лемурами. Ушные раковины подвижны, что позволяет животному точнее определять направление до источника звука.

Этот вид всеяден с уклоном в хищничество: в условиях ограниченности пищевых ресурсов на острове узкая пищевая специализация невыгодна. В условиях отсутствия конкуренции и при похолодании на рубеже голоцена и неоцена эта стратегия оказалась выгодной. Передняя пара коренных зубов в связи с таким рационом обладает режущими краями и позволяет резать мясо. Задние коренные зубы с высокими бугорками. Обычно это млекопитающее питается мелкими животными: птицами и птенцами, грызунами, насекомыми. Около трети рациона составляет растительная пища: как правило, это ягоды и молодые листья. Зимой доля пищи животного происхождения заметно возрастает, а летом животное переходит главным образом на растительную диету, но не упускает возможности съесть мясо. Среди крупных старых самцов возможен каннибализм: они охотятся на молодых особей, покинувших мать, или крадут подросших детёнышей у самок. Эта особенность является своеобразной формой регуляции численности вида.

Сезон размножения растянут от ранней весны до середины лета. Готовая к спариванию самка испускает специфический запах, привлекающий самцов. Самцы конкурируют за право спаривания, издавая резкие визгливые крики и нанося друг другу несильные укусы. Самка рождает 2-3 детёнышей, но до самостоятельности доживает обычно лишь один из них. Она вынашивает потомство в сумке на протяжении 5 месяцев, и после этого детёныш ещё около 2 месяцев держится у неё на спине и получает остатки её пищи.

Половая зрелость у этого животного наступает на 2-м году жизни, а продолжительность жизни не превышает 12-15 лет.


Антиподова пчела (Rhinoapis antipodorum)

Отряд: Перепончатокрылые (Hymenoptera)

Семейство: Пчелиные (Apidae)

Место обитания: острова Чатем, леса и кустарники.


В эпоху человека домашние животные получили определённые преимущества в расселении: повсюду, где только появлялись люди, они привозили с собой тех или иных животных, разводимых в неволе – чаще всего сельскохозяйственных животных, реже домашних питомцев. Но у этих видов была одна общая черта: они в большей или меньшей степени зависели от заботы со стороны человека. Поэтому при исчезновении человека конкурентные преимущества многих видов продуктивных животных были сведены к нулю. Но те виды, которые не слишком сильно зависели от человека, уцелели и продолжали какое-то время существовать в дикой природе. На островах Чатем к числу таких видов принадлежали домашние медоносные пчёлы (Apis mellifera). Они легко дичали, и их потомок стал настоящим представителем дикой фауны островов – это антиподова пчела.

Эволюция в условиях островной изоляции привела к тому, что этот потомок пчёл стал заметно отличаться от предка повадками и внешним видом. Этот вид представляет собой общественное насекомое и унаследовал структуру колонии от своего предка: плодовитая матка, бесплодные рабочие самки и время от времени появляющиеся в колонии плодовитые самцы. Размерами антиподова пчела не отличается от своего предка, но кажется чуть крупнее из-за обильного опушения, покрывающего тело насекомого. На груди волоски имеют чёрный цвет, основания крыльев также чёрные. Такая особенность позволяет быстрее прогревать летательные мышцы. Волоски на голове и брюшке серые, кончик брюшка белый. Ноги бурые, покрыты короткими волосками.

Антиподова пчела освоила своеобразный источник корма: местный древовидный люпин и крупные растения, являющиеся потомками завезённого клевера. Фактически, этот вид стал экологическим аналогом шмелей, которых нет в этих местах. У антиподовой пчелы удлинённая клиновидная голова и длинный хоботок, достигающий глубин цветков бобовых. А сил рабочей особи достаточно, чтобы протиснуться между лепестками за нектаром. Это насекомое питается пыльцой и нектаром, причём достаточно широкого спектра видов растений.

На островах Чатем немного дуплистых деревьев, пригодных для основания гнёзд, но антиподова пчела нашла сравнительно хорошую замену: она строит гнёзда в брошенных норах животных или в защищённых от дождя щелях между камнями. Обильно выделяя воск, насекомые склеивают из земли своего рода «кокон» для колонии внутри норы, или перекрывают зазор между камнями слоем воска, образуя закрытые полости, в которых устраивают соты и выводят потомство. Во время штормов рабочие пчёлы образуют на входе в колонию своеобразную живую «дверь», собираясь большой массой и перекрывая вход. Благодаря этому внутри гнезда сохраняется благоприятный микроклимат.

Матка колонии живёт до 5 лет. Молодые матки отправляются в брачный полёт со «свитой» молодых рабочих пчёл, которые становятся первыми работницами в новой колонии. Если матки сменяют друг друга, колония может существовать на одном месте до 20 лет и более.


Гербарий


Трёхсердечник каменный (Tricordifolium petricolus)

Порядок: Бобовоцветные (Fabales)

Семейство: Бобовые (Fabaceae)

Место обитания: Чатемский архипелаг, каменистые участки, берега островов.


В эпоху человека на субантарктических островах сложилось своеобразное сообщество растений – мега-травы, крупные многолетние травянистые растения. Их появление стало возможным благодаря отсутствию в этих местах крупных травоядных животных, типичных представителей материковой фауны. Ситуация изменилась в эпоху человека, когда в прежде изолированных местообитаниях стали появляться домашние животные – по сути, потомки представителей материковой фауны, мало отличающиеся от них по характеру воздействия на места обитания. В результате своеобразная флора мега-трав начала вымирать. Этот процесс отчасти удалось приостановить в историческую эпоху путём истребления чужеродных видов. Но после эпохи человека на островах Чатем появился собственный вид травоядных животных – крупная нелетающая птица бароцигнус. Это обстоятельство наряду с появлением множества чужеродных видов растений вызвало сокращение численности мега-трав и смену видового состава этой экологической группы растений.

Новым представителем мега-трав на островах Чатем стал трёхсердечник каменный. Это крупное травянистое растение, которое является потомком одного из видов клевера (Trifolium), завезённого на острова Чатем в историческую эпоху. Этот вид – своеобразный представитель мега-трав нового поколения. Растение происходит от континентальных предков, приспособившихся к поеданию их крупными травоядными, поэтому в условиях сравнительно небольшого числа местных травоядных видов оно смогло выдержать соседство с ними и превратиться в крупный вид местной флоры.

Этот вид представляет собой многолетнее вечнозелёное корневищное растение. Корневище трёхсердечника короткое, толстое, одревесневающее, покрыто толстой корой. В процессе роста оно вклинивается между камнями и с возрастом раздвигает их, утолщаясь. Крупное корневище многократно ветвится, его части превращаются в самостоятельные растения. От корневища отрастают короткие мясистые вертикальные стебли, покрытые очередными черешковыми листьями. Лист этого вида сохранил узнаваемую форму клеверного листа – он состоит из трёх сердцевидных долей округлых очертаний. Поверхность листьев имеет сизоватую окраску из-за слоя растительного воска, предохраняющего ткани листа от загнивания, поэтому поверхность листа не смачивается водой, и капли дождя и росы легко скатываются с неё. Листья тёмно-зелёного цвета с голубовато-серым сердцевидным пятном, обращённым кончиком к месту прикрепления черешка, на каждом из листочков – отсюда название растения.

Соцветия трёхсердечника – головки из крупных двугубых цветков, на длинном цветоносе. В одной головке бывает собрано до 50 цветков. Параллельно цветоносу отрастает крупный лист; влагалище его черешка охватывает цветонос, обеспечивая ему дополнительную опору. Цветки имеют трубчатую форму и окрашены в сиреневато-розовый цвет с серебристыми пятнами в глубине, отражающими ультрафиолетовые лучи. На материке основными опылителями предкового вида были шмели. На островах Чатем шмелей никогда не было, и популяция завезённого человеком клевера долгое время зависела от случайных опылителей, а также от завезённых человеком медоносных пчёл. Немногочисленные популяции одичавших пчёл, уцелевшие на островах после исчезновения человека, позволили предкам этого вида выжить и эволюционировать. Трёхсердечник опыляется преимущественно местными антиподовыми пчёлами, реже жуками. Запах цветков сильный и пряный, с горчинкой, а пыльца клейкая, хорошо прилипающая к гладким покровам тела жуков.

Плоды этого вида – бобы с прочными створками, внутри которых – 1-2 семечка. Обычно в каждом соцветии лишь 4-5 цветков опыляются и успешно образуют плод. Плоды не вскрываются. Их распространителями являются местные животные – обычно грызуны, реже птицы. Семена прорастают лишь после повреждения прочной кожуры зубами грызунов или при прохождении сквозь кишечник бароцигнуса. Молодое растение зацветает на второй-третий год жизни.

Этот вид предпочитает хорошо дренированную бедную почву и чаще всего растёт на каменистых осыпях, избегая тем самым конкуренции с другими видами. Выживать на бедной почве этому виду помогают клубеньковые бактерии, обитающие на корнях растения.


87. Приёмыш из Эдема

(Степи Средней Азии к востоку от Четвероморья, животные и растения.)


Вечная пустыня, мир, не имеющий перспектив – так воспринималось состояние Средней Азии в историческую эпоху и многие люди лишь с удивлением и недоверием относились к данным палеонтологии, свидетельствовавшим о том, что относительно недавно с геологической точки зрения эта бесплодная земля была процветающим раем. Ну как в пустыне могли бродить стада мастодонтов, носорогов и бегемотов? «Невозможно», – сказали бы многие. Но правда состоит в том, что это было! И причиной этому было присутствие обширного водного бассейна на месте Каспийского, Чёрного, Азовского и Аральского морей. Этот водоём повышал влажность в регионе, и дожди обрушивались на сушу, даря ей самое ценное, что на Земле есть – воду. Но затем при подвижках земной коры и с началом ледникового периода вода ушла, оставив после себя пустыню и закрытые внутриконтинентальные водоёмы; лишь Чёрное и Азовское море сохранили связь с океаном.

Шло время – эпоха за эпохой. На этих землях поселились люди, они строили дома и города, вели войны между собой, создавали условия для экологических катастроф и с удивлением для себя обнаруживали скелеты морских чудовищ в сердце пустынь. Но вот прошла и эпоха человечества – люди исчезли, как и множество других видов до них. А следы их деятельности, по иронии судьбы, были засыпаны бессчётными волнами песка. И теперь, куда бы ни упал взгляд человека, невозможно было бы поверить, что в этих местах жили разумные существа.

Но время невозможно остановить – как в песочных часах, оно продолжает течь. И вот наступил самый худший период для Средней Азии, хотя, кажется, невозможно представить себе условия ещё хуже, чем были в эпоху человека. Катастрофа пришла издалека – из той части света, где Африка и Европа почти соприкасаются: это был Гибралтар, и он закрылся из-за медленного, но непрекращающегося движения Африки на север. Прошло немного времени, и Средиземное море высохло, оставив после себя обширную соляную котловину с небольшими гипергалинными озёрами и болотами, и отдельные сухие «оазисы» на возвышенностях, которые когда-то были островами, утопающими в зелени. Подобные события не раз происходили и в древние эпохи, но в этот раз проблема заключалась в том, что пролив закрылся навсегда, необратимо уничтожив целую экосистему и заставив множество видов живых организмов вымирать или приспосабливаться к новым условиям.

Поскольку Чёрное и Азовское моря были связаны со Средиземным, это событие привело к их обмелению, а слой насыщенной сероводородом воды в глубинах Чёрного моря способствовал вымиранию всего живого в нём. Каспий в это время частично высох, и в его котловине осталось лишь два солёных озера, а судьбой Аральского моря было полное высыхание. Так что Средняя Азия в этот период была крайне негостеприимным местом.

Но судьба смилостивилась и преподнесла этим землям драгоценный дар жизни – воду. Для этого потребовалось лишь время, и горообразовательные процессы в Малой Азии закрыли проливы Босфор и Дарданеллы, превратив Мраморное море в небольшую соляную котловину. А когда начали таять великие ледники северного полушария, речные воды смогли наполнить котловины Каспийского, Чёрного, Азовского и Аральского морей, и даже переполнить их. Под воду ушли тысячи квадратных километров бывшей суши. Постепенно этот новоявленный водоём, Четвероморье, населило множество видов животных. И жизнь в сердце Азии понемногу начала возрождаться.

С появлением огромного внутреннего водоёма, размеры которого не уступают некоторым морям эпохи человека, ситуация изменилась. Пустыня начала отступать, и стал возвращаться Эдем, некогда уничтоженный песками, но уже без людей.

Все циклоны и антициклоны в европейской части Евразии движутся с запада на восток – с Атлантики вглубь Европы, или же с севера на юг – с Северного Ледовитого океана внутрь материка. Когда возникло Четвероморье, оно практически сразу превратилось в мощный фактор, определяющий климатические особенности огромного региона. Теперь, подчиняясь закономерностям движения воздушных масс, водяные пары с Четвероморья стали уходить на восток, где их встречала обширная горная страна, которая, как стена, останавливает их и конденсирует на вершинах гор в виде снега и льда. И благодаря такой ситуации в горах появилось множество озёр – не только мелких, но много достаточно больших: например, воды Балхаша залили всю Балхаш-Алакольскую котловину.

Реки стали многочисленными и более полноводными. Они несутся по горным склонам, но смиряют свой нрав на равнине и медленно петляют по бывшей пустыне, разливаясь на обширные пространства, орошая окружающую местность и снабжая её минеральными веществами. Вода, солнце и питательные вещества – это нужно растениям для процветания, и в неоцене бывшие пустыни зазеленели, а Средняя Азия стала домом для множества животных, поселяющихся в этих землях.

В этих местах климат имеет выраженную сезонность, как было и в эпоху человека, но теперь Четвероморье сильно смягчает климат зимой, делая его влажным и менее суровым. В зимнее время в степях нередки дожди, заставляющие многих степных жителей мигрировать на восток, подальше от Четвероморья, в более прохладные и сухие местности. Но весной они возвращаются, и на равнинах, поросших травой, вновь кипит жизнь. А в долинах рек образуются тугайные леса, как в эпоху человека, только населяют их совсем другие животные.

Окончание весны – это время благоденствия для живых существ. Стоит солнечная погода, и время от времени с Четвероморья набегают тучи, проливающиеся дождём. Степь постепенно меняет облик. Она теряет многие из своих красок, потому что отцветают и прячутся под землю тюльпаны и другие ранневесенние эфемеры. Зато начинается бурный рост трав, которые тянут к свету свои листья и стебли, и выпускают колоски и метёлки. Нежная молодая трава – превосходная пища для травоядных животных, и обширные пространства степи – это готовый обеденный стол для множества обитателей степи. Стада выедают и топчут траву, но растения, словно одержимые жаждой жизни, вновь и вновь тянутся к солнцу и наращивают зелёную массу.

В эпоху расцвета человеческой цивилизации степи опустели. Исчезли стада диких лошадей, зубров, бизонов, верблюдов и антилоп. Их сменили стада домашних животных, полностью зависящих от человека, но с исчезновением людей их скот оказался обречён на вымирание. В неоцене по степям вновь бродят стада разнообразных животных, но это уже совсем другие стада, не похожие на всё, что привыкли видеть глаза человека. Среди жителей степей есть как крупные, так и мелкие животные. Похожие на антилоп животные различных размеров и окрасок – это на самом деле различные зайцелопы, потомки зайцев эпохи человека. Эти звери, передвигающиеся на четырёх ногах, питаются травой и охотно объедают листву кустарников, произрастающих в защищённых от степных ветров низинах и долинах рек. Влажный климат этих мест способствует росту деревьев и кустарников, но они встречаются в степи небольшими зарослями, в основном в долинах рек и по берегам озёр. Такое распределение растительности объясняется просто: помимо мелких зайцелоп, степь населяют представители другой ветви потомков зайцеобразных – могучие титанолагиды. К северо-востоку от этих мест, в сибирской тайге, бродят стада огромного толстолобого обды, прокладывающие себе широкие тропы среди леса. А в степи живёт более мелкий родственник этого вида – этуген, он же малый или степной обда. Это животное мельче своего лесного родственника, но также предпочитает находиться в обществе себе подобных. Стадо этугенов – это сила, с которой приходится считаться местным хищникам: в нём насчитывается до двух десятков животных разного возраста и размера. Главой стада является крупный самец, собирающий вокруг себя гарем из нескольких размножающихся самок разного возраста. Остальные звери – это неполовозрелый молодняк, потомство самца от разных самок. Косматые этугены, величаво шествующие по степи, немного напоминают медведей, хотя приходятся дальними родственниками изящным быстроногим зайцелопам. Звери уже давно расстались с белым зимним мехом и ходят в каштаново-бурой летней шерсти. Самец в этом стаде отличается своеобразной короткой гривой, тянущейся вдоль хребта на шее и плечах, и некоторые из его потомков тоже носят такое украшение. Взрослые самки обладают шерстью немного отличающихся оттенков – среди них есть одна почти чёрная и одна тёмно-рыжая. Детёныши и подростки, резвящиеся рядом с родителями, наследуют разнообразие родительских окрасок, и можно даже с некоторой долей вероятности угадать, кто из них от какой матери родился. Пока обстановка спокойная, этугены лениво щиплют зелень при помощи раздвоенной верхней губы, немного напоминающей губу верблюда. Когда этуген щиплет траву, видны огромные резцы этого существа – главное оружие для защиты от местных хищников. Когда зверь кормится, резцы исправно срубают заросли злаков, подрезая иногда даже степную дерновину. Злаки, образующие густой куст, этуген срезает под корень. А ещё эти степные великаны очень любят листву и ветки кустарников. Именно из-за них степь не превращается в сплошные непроходимые заросли кустарников. Кормящиеся этугены срезают зубами молодые ветви кустов, словно ножницами, и после них от кустарников остаются лишь изуродованные кривые стволики. Присутствие этугенов – мощный экологический фактор, благоприятствующий распространению кустов, способных размножаться корневыми отпрысками, таких, как облепиха и лох.

Стадо этугенов редко шествует по степи без спутников. Хищники боятся нападать на этих животных, поскольку они способны дать отпор практически любому врагу. Лишь самые молодые этугены могут стать жертвой самого распространённого степного хищника – цибетоникса. Но на взрослых зверей не отважится напасть даже стая этих быстроногих хищников. Поэтому рядом с этими гигантами более мелкие жители степей чувствуют себя в безопасности, и стадо этугенов постоянно сопровождают зайцелопы. Их присутствие приносит этугенам немалую пользу: у зайцелоп более острое зрение, и они поднимают тревогу намного раньше, чем опасность заметят сами этугены.

Вокруг этугенов постоянно летают насекомые – комары, слепни и другие кровососущие мучители. Наличие рек и многочисленных застойных стариц позволяет насекомым плодиться в огромных количествах, и они тучами роятся над стадами степных жителей. Но находятся и те, кто получает немалую пользу от любви насекомых к крови животных. У этугенов есть также спутники из числа птиц. Они постоянно сидят на спинах и боках этугенов, склёвывая их паразитов, а также насекомых, выскакивающих из-под ног движущихся зверей. Кроме того, у этугенов хороший аппетит, и они потребляют много травы, оставляя на земле кучи навоза, спрессованного во множество шаров размером с маленькое яблоко. Это ещё один фактор, привлекающий к ним насекомых. Крупные навозные жуки могут не бояться присутствия птиц – прочный панцирь надёжно защищает их от клювов пернатых. Они целой свитой сопровождают этугенов, пикируя на шары свежего навоза этих зверей, а некоторые из них просто сидят среди шерсти на животе или задних ногах этугенов, ожидая, когда на землю упадут очередные порции навоза.

Но могучие этугены – это далеко не самые многочисленные жители степей. Зайцелопы различных видов – доминирующие травоядные в этом ландшафте. Целые стада этих изящных быстроногих существ пасутся на равнинах и время от времени приходят на водопой к реке. Среди них есть низкорослые существа, едва способные взглянуть поверх травы, а есть и рослые животные, оглядывающие с высоты своего роста окрестности на большом расстоянии. Но все они – экологические аналоги антилоп эпохи человека. Разные виды предпочитают разные области степей, или же поедают разные виды и части растений, поэтому избегают конкуренции друг с другом и несколько видов способны сосуществовать в одной и той же местности. Среди многообразия зайцелоп выделяются рослые степные гетеролопы. Это родственники выносливых и сильных снежных зайцелоп, населяющих сибирскую тайгу. Подобно своим лесным родственникам, они легко переносят зимние холода благодаря крупным размерам и густой шерсти, но прекрасно приспособлены к жизни на открытых пространствах. Когда стадо этугенов шествует по траве, степные гетеролопы присоединяются к этим животным, потому что знают, что рядом с этими великанами хищники не отважатся нападать на них.

Шествуя по степи, этугены вспугивают множество мелких животных – от насекомых до птиц и грызунов. За некоторыми из них охотятся птицы, сопровождающие их стада, но чаще мелким животным удаётся ускользнуть от опасности, убравшись с пути стада. Внезапно на пути этугенов из травы появилась маленькая голова с длинными ушами, похожими на заячьи. Но окраской эта голова скорее напоминает барсучью – она белая, с чёрными боками. Следом показалось ещё несколько голов, а затем из травы почти вертикально выскочило маленькое существо. Его прыжок был настолько высоким, что оно вполне смогло бы перескочить через молодого этугена, который забежал вперёд вожака стада и случайно вспугнул этого зверя. Так же внезапно, как и первый, из травы выскочило ещё несколько зверей этого вида. В воздухе мелькнули чёрно-белые головы и полосатые бока, раздался предостерегающий свист – и трава буквально взорвалась: из неё выскочило несколько десятков мелких животных этого же вида. Они длинными прыжками бросились врассыпную, уступая дорогу этугенам. Несколько особей не рассчитали направление бегства, и ворвались прямо в стадо, вызывая своим поведением панику среди молодых зверей, которые родились лишь весной и никогда не видели этих зверей так близко. Степные гетеролопы лишь слегка замедлили шаг, ожидая, пока суетливые маленькие звери не успокоятся. Несмотря на разницу в размерах, эти животные – близкие родственники гетеролоп, черноголовые карликовые зайцелопы. Своим движением стадо этугенов вспугнуло зайцелоп, устроившихся в траве на дневной отдых. Вначале себя обнаружили часовые, которые спали попеременно чутким сном, а затем проснулось всё стадо, тут же обратившееся в бегство.

Когда первая паника прошла, черноголовые карликовые зайцелопы собрались в группы в стороне от стад этугенов и гетеролоп. Они также предпочитают находиться в обществе сородичей – жизнь в стаде является спасением для травоядного зверя на открытой местности. Одинокое животное обречено на жизнь в постоянном стрессе, зато многочисленные глаза сородичей, скорее всего, вовремя заметят приближение хищника, а окружение сородичей гарантирует, что враг, скорее всего, схватит кого-то из них, а не тебя. Ещё одно средство спасения от хищника – умение быстро размножаться. В стадах зайцелоп весной и летом появляется множество детёнышей. Зайцелопы чаще всего рождают двойню, и детёныши рождаются хорошо развитыми и достаточно подвижными. Они могутпоедать пищу взрослых зверей уже через несколько дней после рождения, хотя долго питаются молоком. От зайцев зайцелопы унаследовали ещё одну особенность, которая позволяет повысить выживаемость потомства. У этих животных самки кормят не только своих, но и чужих детёнышей, поэтому детёныш, потерявший родную мать, с большой степенью вероятности будет выкормлен другими самками. Стимул кормить детёнышей настолько силён, что молоко появляется даже у не рожавших самок – старых или бесплодных. Способность быстро бегать, плодовитость и умение уживаться с сильными соседями – вот основные средства спасения у безобидных зайцелоп.

Когда тревога утихла, черноголовые карликовые зайцелопы постепенно осмелели и оживились. Они начали поодиночке или небольшими группами сновать под ногами этугенов и гетеролоп, поедая траву. Рядом с такими большими зверями на них наверняка не нападут мелкие хищники, обитающие в этих местах. Молодые этугены быстро нашли себе развлечение: они начали пугать маленьких зверей, бегая за ними неуклюжей рысцой и заставляя высоко подпрыгивать в воздух. Поэтому карликовые зайцелопы вскоре перебрались под ноги к гетеролопам, которых молодые этугены немного побаиваются, хотя их родители и старшие собратья не обращают на них внимания.

Обильно растущая трава обеспечивает кормом множество травоядных зверей, а они, в свою очередь, становятся пищей для представителей следующего звена пищевой цепи – степных хищников. Естественными «пастухами» стад зайцелоп являются цибетониксы – быстроногие хищники равнин. Эти звери, напоминающие длинноногую лисицу, на самом деле являются бегающими представителями виверровых, выходцами из Южной Азии. Преодолев горный пояс, разделяющий Евразию вдоль, их предки вынуждены были приспосабливаться к жизни в безлесной равнинной местности. Постепенно в этих новых условиях сформировался новый вид бегающих хищников.

В условиях открытой местности охота из засады обычно используется нечасто, поэтому в процессе эволюции предки цибетониксов постепенно перешли к нетипичной для виверровых тактике загонной охоты, и в результате конвергенции приобрели определённое внешнее сходство с псовыми. Пятнистая окраска шкуры делает этого хищника плохо различимым издалека, поэтому цибетониксам удаётся подойти к добыче достаточно близко, прежде чем их можно будет хотя бы случайно заметить.

Смешанное стадо этугенов, гетеролоп и карликовых зайцелоп привлекло внимание клана цибетониксов, обитающего в этих местах. Хищники начали охоту, осторожно окружая стадо, но несколько животных скрылись среди высокой травы или редких кустарников. Они тоже принимают участие в охоте, но их роль в нападении совсем другая – им предстоит стать загонщиками. Остальной клан цибетониксов постепенно начинает сжимать кольцо вокруг стада. Присутствие этугенов заставляет хищников вести себя осторожнее, и цибетониксы крадутся к стаду на полусогнутых лапах. Шеи взрослых самцов украшает волосяная грива, и ветер треплет её, отчего она становится немного похожей на колышущиеся рядом метёлки злаков.

Но этой охоте не суждено завершиться удачно. Из-под лап одного из цибетониксов с криком вылетела птица, и тут же в стаде раздался громкий сигнал тревоги одной из самок гетеролопы. Этот звук хорошо знаком обитателям степей, и его вряд ли можно спутать с чем-то другим: он похож на овечье блеяние, но звучит громко и хрипло. Заслышав этот сигнал, масса животных приходит в движение, и травоядные готовятся отразить нападение хищников. Конечно, на это способны не все: крохотные черноголовые зайцелопы предпочитают спрятаться среди травы. Они просто делают несколько беспорядочных прыжков из стороны в сторону, а затем залегают в траве и лежат неподвижно. У этих существ поистине удивительная выдержка: они могут сохранять неподвижность даже в моменты, когда цибетоникс проходит всего в метре от затаившегося зверя. Но их органы чувств в этот момент работают на пределе, а всё тело напряжено и готово к бегству. Их стратегия проста: до последнего мгновения прятаться, а затем, если хищник всё же обнаружит эту зайцелопу, вложить все силы в спасительный рывок на предельной скорости и уйти от погони. Другие животные вряд ли смогут найти для себя укрытие: гетеролопы и этугены слишком рослые, чтобы им можно было лечь в траву и затаиться. Гетеролопы собираются в стадо рядом с этугенами. Они прикрывают молодняк своими телами и постоянно оглядываются, надеясь вовремя обнаружить присутствие хищников и пуститься в бегство, если будет угрожать реальная опасность. Самец у этого вида крупнее самок, и в случае тревоги он выходит на передний край обороны. Зверь бродит по краю гарема, готовый при необходимости наброситься на хищника и нанести ему удар ногами или укусить. Но вряд ли сила его укуса сравнится с той, какую способны продемонстрировать этугены. Эти звери отличаются боевым характером, и способны втроём-вчетвером держать оборону от целого клана хищников вроде цибетоникса. Они быстро встают в оборонительный круг, прикрывая детёнышей и демонстрируя всем окружающим мощные зубы. Один из зверей был застигнут тревогой, когда слишком далеко отошёл в сторону от основного стада. Поэтому он изо всех сил помчался к стаду, вклинился в оборонительный строй и развернулся под недовольное хрюканье остальных зверей. Касаясь боками и плечами сородичей, он сразу же обрёл уверенность в собственных силах и присоединил свой рёв к голосам остального стада.

Цибетониксы показались из травы один за другим. В этом клане много зверей – и крупные самцы с гривой на шее, и многочисленные половозрелые самки, и молодняк, на счету которого ещё не было больших охотничьих успехов. Эти звери не собираются нападать на этугенов – они слишком слабы для этого и больше приспособлены к состязанию в беге, чем к силовой борьбе. Единственный вред, который они смогли бы причинить этугенам – отогнать от стада и закусать насмерть совсем маленького детёныша. Такие детёныши есть в стаде, но их прикрывают телами взрослые звери, которые способны дать хищнику отпор. Цибетониксов больше привлекают гетеролопы, сбившиеся тесной группой рядом с этугенами. Несколько взрослых зверей пытаются внести смятение в стадо гетеролоп: они быстро бегут в сторону испуганных животных, но почти перед самым стадом резко сворачивают в сторону и отбегают, слушая тревожное блеяние гетеролоп. Самец гетеролопы пытается встать на пути хищников и даже нанести им удары ногами, но цибетониксы всякий раз оказываются вне его досягаемости и лишь скалят зубы, когда этот длинноногий зверь оказывается поблизости. Ложные нападения цибетониксов – это просто способ заставить травоядных обратиться в бегство: если не получилось разделить стадо молниеносной атакой, его можно взять на испуг. Охота всё ещё может завершиться удачно: звери, взявшие на себя роль загонщиков, пока не покинули укрытий и ждут удобного момента.

Хотя противостояние цибетониксов и гетеролоп не касается этугенов, инстинкт велит этим великанам защищаться от хищников, поэтому звери по-прежнему держат оборонительный строй и громко ревут, когда кто-то из хищников оказывается поблизости. А когда один из цибетониксов на свою беду пробежал слишком близко от стада этугенов, один из этугенов нарушил строй и бросился на него. Цибетоникс едва успел отскочить в сторону, спасаясь от зверя, который весит во много раз больше его самого. Огромные резцы клацнули буквально в нескольких сантиметрах от хвоста цибетоникса, и это был серьёзный аргумент в противостоянии хищников и травоядных. Хищник бросился бежать, а за ним, тяжело дыша, мчался охваченный жаром погони этуген. Остальные цибетониксы, видя, что дела принимают серьёзный оборот, предпочли отступить. Видя, как враги уходят, гетеролопы начали успокаиваться, и уже не сбивались гуртом, словно овцы. Постепенно то одна, то другая гетеролопа покидала общее стадо и начинала щипать траву. Этугены также успокоились и начали жевать траву, а детёныши выбрались из-за тел взрослых зверей и с любопытством смотрели на удаляющиеся силуэты хищников. Когда один из детёнышей этугена, играя, поскакал по траве, у него из-под ног выскочили сразу две черноголовых карликовых зайцелопы, а затем из травы показались и остальные их сородичи. Жизнь травоядных вернулась в привычное русло.

Степной пейзаж удивительно однообразен: это море трав, колышущихся под порывами ветра, которое тянется вдаль, насколько хватает взгляда. И лишь в некоторых местах среди зелёного травяного моря островами высятся группы деревьев. В степи не очень много деревьев – свирепые ветра и растительноядные животные мешают им захватывать эти места. В долинах рек растут узкие полосы галерейных лесов, но на сухих водоразделах выживают лишь немногие представители древесной растительности. И один из их видов – своеобразное дерево с кривым стволом и сероватой серебристой листвой. Небольшие заросли этих деревьев встречаются в разных местах степи. На возвышенностях свирепые ветра пригибают их к земле, превращая в низкорослые кусты с уродливой однобокой кроной, а в долинах рек растение образует развитую раскидистую крону. Но в любом случае это дерево сохраняет свои характерные отличительные особенности – листья, рассечённые на пять долей, и острый горький запах, исходящий от всех частей растения – от корней до кончиков веток. Этот запах распространяется от зарослей очень далеко, а если животное откусывает от дерева лист, то ощущает характерный горький вкус. Это растение – серебристое горькое дерево, являющееся родственником полыни эпохи человека. Унаследовав от предков засухоустойчивость и насыщенность эфирными маслами, это растение успешно выживает в трудных условиях, давая травоядным животным отпор при помощи целого коктейля химических веществ, делающих растение невкусным. Кроме того, даже опавшая листва серебристого горького дерева обладает способностью отпугивать беспозвоночных и замедлять рост других растений. Так это растение расчищает себе жизненное пространство. Но, как ни странно, именно химическое оружие этого растения делает его неожиданно привлекательным для некоторых обитателей степи.

Почуяв вожделенный запах, стадо этугенов меняет направление движения. Трудно представить себе, какая сила смогла бы заставить свернуть с избранного пути стадо этугенов, но горьковатый аромат листвы серебристого горького дерева оказывает на этих зверей магическое воздействие, и стадо в едином порыве устремляется к зарослям. Добравшись до зарослей горького дерева, этугены обнюхали листву, а затем начали осторожно ощипывать молодые листья и глотать их. Инстинкт безошибочно подсказывает животным, какие средства природной аптеки помогают при различных болезнях. Близится время гона, и животные должны привести себя в хорошую физическую форму перед этим ежегодным испытанием силы и выносливости. В кишечнике этугенов селятся различные виды глистов, и листва горького дерева служит отличным лекарством от этих паразитов. Кроме того, все звери стада страдают от кровососущих паразитов, поселяющихся в шерсти, но горькое дерево позволяет им избавиться и от этой напасти. Всё дело в способе применения этого лекарства.

Вокруг зарослей серебристого горького дерева трава значительно ниже и не образует сплошной дернины, как обычно в степи. Всё дело в опавшей листве растения, которая, разлагаясь, выделяет вещества, губительные для конкурирующих видов растений. Пока проростки этого дерева малы и слабы, трава может заглушить их, перекрывая солнечный свет. Но подросшее деревце начинает активно расчищать себе жизненное пространство, ведя химическую войну с окружающими растениями. В итоге рядом с ним выживают лишь самые выносливые соседи, а остальным видам приходится отступить. Почва вокруг зарослей серебристого горького дерева обладает заметным горьковатым ароматом, и её устилает слой полуразложившейся листвы этого дерева, которая ещё сохраняет свои целебные свойства, хотя и не такие выраженные, как у свежей листвы. Это и есть лекарство от эктопаразитов. Несколько зверей ложатся на землю среди зарослей горького дерева и валяются по ней, втирая её в шерсть. Через считанные минуты после такой процедуры паразитические насекомые начинают выпадать из шерсти этугенов, принося зверям долгожданное облегчение.

Запах серебристого горького дерева тоже обладает полезными свойствами: он отпугивает летающих насекомых. Поэтому стадо этугенов с удовольствием пасётся возле зарослей горького дерева, наслаждаясь свободой от кровососущих насекомых. Рядом с ними держится стадо степных гетеролоп, поедающих траву. Фактически, это ещё один способ расширения жизненного пространства у горького дерева: оно привлекает травоядных, а они, в свою очередь, устраняют или подавляют рост растений-конкурентов.

Но не все этугены лечатся этим растением. Обычно взрослое животное, желая избавиться от паразитов, поедает всего около десятка листьев, и содержащихся в них веществ вполне достаточно, чтобы вместе с навозом из организма животного вышли обитающие в кишечнике глисты. Но несколько молодых зверей явно не собираются лечиться: они тоже едят листья горького дерева, но срывают их намного больше, чем требуется для лечения. Они медленно пережёвывают листья, неподвижно стоя на месте, и лишь тянутся головой к очередной ветке, чтобы оборвать с неё листья. Когда взрослый этуген, проходя мимо одного из таких молодых зверей, случайно коснулся его боком, молодой зверь раздражённо рявкнул, а затем вновь продолжил сосредоточенное пережёвывание листьев. Результат этих действий не замедлил проявиться. Химические вещества из сока растения, растворяясь в слюне зверей, всасываются в кровь животного через слизистую оболочку рта и начинают воздействовать на поведение этугена.

Молодые этугены, наевшись листьев серебристого горького дерева, начинают вести себя не так, как обычно. Пока другие животные пасутся, поедая траву, или валяются по земле, счищая с себя паразитов, эти звери стоят на месте с полуоткрытыми ртами. Из уголков рта у них течёт слюна, глаза краснеют, а сами звери шумно нюхают воздух, фыркают и мотают головами, словно отгоняя от себя насекомых. Затем один из молодых этугенов вдруг сорвался с места и побежал, шумно сопя и пуская слюни. Второй бросился следом за ним, но, пробежав несколько метров, встал на месте и начал тупо таращиться на окружающий мир, словно впервые видит его. Это поведение животных объясняется наличием в листве горького дерева алкалоидов, которые в большом количестве вызывают у животного галлюцинации. Небольшие количества листвы лишь обостряют восприятие животного, делая его более чувствительным к раздражителям. Но в больших дозах они вызывают нечто вроде отравления абсентом. Реальность воспринимается намного острее, и перевозбуждённый мозг словно «достраивает» недостающие, по мнению животного, элементы реальности, используя прошлый жизненный опыт. Мозг этугенов, объевшихся листьями горького дерева, переполнен образами, и в таком состоянии самые дикие галлюцинации принимаются зверями за реальность. И тогда могут случиться самые неожиданные вещи.

Цибетониксы следуют за травоядными, но держатся вдалеке от стада этугенов. Их привлекают степные гетеролопы, пасущиеся рядом, и хищники ещё не отказались от намерений добыть себе хотя бы одно животное из их стада. Несколько взрослых цибетониксов из клана бродят в некотором отдалении от травоядных зверей, но держатся на виду, словно испытывая терпение возможной добычи. Обычно этугены не обращают внимания на этих хищников, и лишь самки, у которых в этом году родились детёныши, проявляют определённое беспокойство и подзывают к себе детёнышей, если им кажется, что те отходят слишком далеко. Но присутствие хищников приводит объевшихся листвы этугенов в ярость, и события начинают разворачиваться с устрашающей быстротой. Один из молодых этугенов решил, что стаду грозит опасность. Возможно, он почувствовал себя не иначе, чем вожаком стада, и решил исполнить одну из его обязанностей – защитить подчинённых особей от хищников. Поэтому он решительно атаковал хищников первым. С рёвом молодой этуген сорвался с места и помчался неуклюжим галопом в сторону взрослого цибетоникса, который прохаживался на дальних подступах к стаду. Вид крупного зверя, щёлкающего резцами, испугал хищника – цибетоникс в одиночку вряд ли справился бы с такой добычей. Поэтому он предпочёл броситься прочь от этугена, ведущего себя так возбуждённо и агрессивно. Увидев, что их сородич убегает, ещё несколько цибетониксов бросились прочь от странно ведущего себя великана.

Одурманенный алкалоидами этуген остановился. Враги бежали, но воздействие химических веществ из растения не закончилось, и нервная система этугена перевозбуждена. Успех опьянил его, и теперь он готов увидеть врага в любом из окружающих его животных, и сразиться с ним немедленно. А ближайшими к нему животными, достойными внимания, оказываются гетеролопы, мирно щиплющие траву рядом со стадом его сородичей. Этуген под воздействием алкалоидов оказывается неспособным отличать врагов от друзей, поэтому без тени сомнения разворачивается и бросается на пасущихся гетеролоп. Громко рявкая, он набросился на ближайшую к нему гетеролопу. Бедное животное привыкло воспринимать этугенов исключительно как мирных соседей, поэтому не было готово к агрессии, исходящей от этого зверя. Гетеролопа едва успела убраться с пути молодого этугена, совершенно не ожидая от него агрессии. Зверь огляделся, тяжело дыша и пошатываясь. Гетеролопы с опаской поглядывали на него, и даже крупный самец, предводитель их стада, перестал есть траву и смотрел на него, словно пытаясь угадать, какой выходки можно ждать от этого юнца. Хрюкнув, молодой этуген кинулся на него. Самец гетеролопы совершил великолепный прыжок в сторону, убираясь с пути одурманенного зверя, и поскакал по траве. Следом за ним бросились несколько самок, за которыми едва поспевали детёныши. Этуген развернулся, рявкнул на оказавшуюся поблизости гетеролопу, и бросился вслед за стадом. Издавая утробный рык, он врезался в убегающее стад гетеролоп, и напуганные животные бросились в разные стороны. В воздухе раздавались отдельные крики самок, подзывающих к себе детёнышей в общей суматохе.

Этуген, объевшийся листьев горького дерева, может показаться опасным для стада степных гетеролоп, но это лишь временно. Примерно через час действие алкалоидов ослабеет, и его поведение придёт в норму. А настоящая опасность никуда не пропадала. Цибетониксы по-прежнему не упускают стадо из вида и держатся неподалёку. Они рассчитывают воспользоваться суматохой, которую устроил молодой этуген, и добыть себе подходящий обед. Как только стадо гетеролоп начало метаться из стороны в сторону под рёв этугена, цибетониксы вышли на позиции. Загонщики заняли свои места в укрытиях вокруг стада, и несколько зверей начали подкрадываться к рассеявшимся по степи гетеролопам. Присутствие этугена, не позволяющего гетеролопам собраться в одно стадо, благоприятствует охоте, но нужно действовать быстро, потому что это преимущество столь же легко может стать помехой, если он заметит цибетониксов и решит наброситься на них. Поэтому, едва хищники заняли свои места, несколько загонщиков бросились через стадо. Они не старались загрызть какое-то животное, а лишь пугали своим видом гетеролоп и слегка кусали за бока и ноги некоторых зверей. Им повезло: загонщики отделили от основного стада нескольких самок с детёнышами, а крупный самец остался с большинством гетеролоп. Скаля зубы и кусая животных, они начали отгонять эту часть стада от остальных зверей и от этугенов, слыша за собой тревожное блеяние гетеролоп и низкий раскатистый рёв этугенов. Испуганные гетеролопы пытались воссоединиться со своим стадом, но страх перед цибетониксами не давал им это сделать. Пугая их, хищники заставляют загнанных зверей отходить дальше от стада и от спасительных этугенов, которые могут сорвать охоту. Испуганные гетеролопы и их детёныши сбиваются вместе, и самки блеют, прикрывая детёнышей своими телами от хищников и пытаясь нанести цибетониксам удар прочными копытообразными когтями. Одна из гетеролоп, самка без детёнышей, решила идти напролом: она сделала великолепный прыжок через голову цибетоникса и помчалась к остальным сородичам, оставшимся вблизи стада этугенов. Никто из хищников не стал её преследовать: в ловушке ещё оставалось достаточно животных, и у хищников был выбор.

Цибетониксы стараются разобщить группу гетеролоп – они подбегают к ним почти в упор, пугают и даже пытаются кусать за ноги. Один из хищников внезапно завизжал: удар ноги гетеролопы пришёлся ему по боку, и зверь отошёл назад, тяжело дыша и повизгивая. Ему повезло: это всего лишь ушиб, и он быстро пройдёт. Наконец травоядные не выдерживают и пускаются в бегство – это момент, которого ждали хищники. Клан цибетониксов рассеялся по степи вслед за своими жертвами, и загонщики приступили к работе: каждый из них прекрасно знал, где затаились сородичи, готовые к нападению, и гнал намеченную добычу в их сторону. В степи выстроилось несколько цепочек загонщиков, и хотя бы одной из них сегодня должно повезти.

Среди животных, отделённых хищниками от стада, оказалась одна самка гетеролопы с двумя детёнышами. Поддавшись общей панике, она мчится прочь, рассчитывая исключительно на выносливость и быстроту своих ног. Детёныши бегут следом. А дальше, оскалив зубы, мчится пятнистый длинноногий хищник с развевающейся на ветру гривой на шее. Где-то вдали остаётся стадо – неясные силуэты гетеролоп на фоне массы тел этугенов. И стадо оказывается всё дальше и дальше. Внезапно самка гетеролопы заметила, что её преследователь отстал – он сменил бег на шаг, а затем и вовсе остановился. Преследуемая гетеролопа замедлила бег и позволила детёнышам нагнать её, но ненадолго. Внезапно из высокой травы появился новый цибетоникс, и самка с детёнышами рванулась вперёд, хрипло дыша и издавая жалобное блеяние. Где-то в стороне гетеролопы увидели других сородичей – кто-то из них просто бежал, а кого-то гнали цибетониксы. Гетеролопы не могу бежать одновременно долго и быстро – усталость уже даёт знать о себе. Они изнурены погоней и тяжело дышат. Зато цибетониксы благодаря своей охотничьей тактике способны продолжать погоню достаточно долго – дольше, чем может выдержать гетеролопа. Самка с детёнышами пробует оторваться от второго преследователя, собравшись с последними силами. Им кажется, что это удаётся: второй хищник замедляет бег и остаётся за спиной. Но внезапно на пути убегающих гетеролоп возник третий хищник – он прятался в траве. И теперь бросился им навстречу. Самка гетеролопы встала на дыбы, угрожающе подняв передние ноги, но хищник проскользнул под её ногами, воспользовавшись секундным замешательством животного, и один из её детёнышей был схвачен за горло. В этот момент подоспел второй цибетоникс, и хищники повалили детёныша гетеролопы на землю и начали душить его. Самку и оставшегося в живых детёныша никто не преследует: выкуп за их жизни уплачен, и они могут вернуться в стадо. Пробежав ещё несколько десятков метров, самка гетеролопы с детёнышем остановилась и огляделась. Их больше никто не преследует, а все цибетониксы заняты добычей. В этот раз, кроме детёныша этой самки, им удалось добыть молодого двухлетнего самца. Клан хищников обеспечен пищей на этот день, и стадо может не опасаться нового нападения. Подозвав к себе оставшегося детёныша, самка гетеролопы побрела в сторону стада, далеко обходя пирующий клан хищников. По пути к ним присоединилось несколько других гетеролоп из стада, разогнанного хищниками. Воссоединившись с сородичами, они вновь почувствовали себя в безопасности. А молодой самец этугена, ставший причиной всех этих бед, постепенно освободился от действия алкалоидов растения и теперь пасся среди сородичей, стараясь заесть травой отвратительное послевкусие листьев серебристого горького дерева.

Встречи с хищниками не так часты, как может показаться. Обычно нападению подвергается то одно, то другое стадо, и травоядные звери не живут в постоянном страхе перед хищниками. Кроме того, цибетониксы не ограничивают свой рацион зайцелопами различных видов, но также нападают на животных других видов. Возможно, недалёкий ум этих потомков зайцев спасает их от постоянного страха перед хищниками: мозг быстро стирает из памяти этот эпизод, и стадо продолжает привычную жизнь степных кочевников. Лишь самка, потерявшая детёныша, продолжает время от времени звать его, когда другой детёныш уже находится возле неё.

Она продолжает звать детёныша и на следующий день, когда гетеролопы приходят всем стадом на водопой. Степи к востоку от Четвероморья прорезаны руслами нескольких рек разной величины. Самая крупная из этих рек – могучий Узбой, который, впадая в Четвероморье, образует обширную дельту, богатую жизнью, в тех местах, где в эпоху человека раскинулась пустыня Каракумы. Степи сложены сравнительно легко размывающимся грунтом, поэтому на протяжении тысячелетий русло реки сильно меняет своё течение и образует в степи многочисленные старицы, постепенно превращающиеся в болота и небольшие заболоченные леса из низкорослых деревьев – ив, тополей и горького дерева. Такие леса окаймлены широкой полосой кустарников вроде лоха и облепихи, которые привлекают к себе крупных стройных травоядных – сайгохений.

Русло Узбоя прорывает в степи долину, в которой произрастают леса, напоминающие тугаи эпохи человека. Здесь травоядные звери чувствуют себя неуютно: они привыкли к степным просторам, где приближение хищника можно заметить издалека. Поэтому излюбленные места водопоя у травоядных зверей – это места, где лес редок или вовсе не растёт, в том числе благодаря деятельности других животных. Могучие этугены не отказывают себе в удовольствии пожевать ветви кустарников и молодых деревьев, поэтому там, где они кормятся регулярно, лес отступает. Этугены не любят лазить по крутым обрывистым берегам, поэтому предпочитают подходить к воде там, где берега более пологие. Со временем в местах, где этугены пьют воду на протяжении десятилетий, образуются широкие проторенные тропы в берегах, которыми пользуются другие обитатели степи, в том числе гетеролопы и мелкие зайцелопы.

Стадо гетеролоп свернуло на одну из таких троп, пробитых стадами этугенов. Они уже ощущают близость реки – в воздухе чувствуется характерный запах тины и водяного пара, примешивающийся к запаху степных трав. Начинают попадаться жители приречных районов – многочисленные птицы, а также стадо стройных высоких сайгохений. Они немного похожи на гетеролоп, но значительно крупнее этих зверей и с более длинными шеями. Сайгохении предпочитают жить в местах, где растут кустарники и деревья, потому что питаются главным образом их листвой. Животные едва обращают внимание на гетеролоп, которые кажутся низкорослыми по сравнению с ними. Стадо возглавляет самец, у которого плечи и шея с нижней стороны покрыты густой гривой. Он общается с самками при помощи подвижного хоботка, издавая попискивание и трубные звуки. Сайгохении бредут по тропе прочь от реки, и гетеролопам приходится расступаться, пропуская их. Но постепенно тропа вывела их к берегу реки. При приближении гетеролоп стая птиц взлетела с берега, и несколько черноголовых карликовых зайцелоп бросились прочь. Стадо ускорило шаг, и вскоре первые из зверей уже оказались у воды.

Верховья Узбоя – это бурный ручей, который клокочет в тесной горной долине. Постепенно он вбирает воды других притоков и вырывается на равнину сердитой горной рекой, которая за тысячи лет окатывает до гладкости огромные булыжники. На равнинах нрав Узбоя постепенно смягчается, и в среднем течении это уже величественная медленная река, несущая к Четвероморью ил и песок, оседающие пластами на её дне. Берега Узбоя поросли густыми зарослями рогоза и тростника, а на мелководье колышутся крупные листья царственных кувшинок и длинные подводные листья стрелолистов. Когда гетеролопы опустили головы к воде, где-то вдалеке плеснула хвостом рыба, а среди растений всплыл за воздухом небольшой жук-плавунец. Гетеролопы начали с жадностью глотать воду, не теряя при этом осторожности. Вода – это не только драгоценная жидкость, но и другой мир, в котором царят свои законы. Там живут другие существа, и тоже есть и жертвы, и хищники, поэтому тихая поверхность воды, блестящая на солнце, может скрывать под собой опасность иного рода, не такую, к которой готовы степные жители. Стадо жадно пьёт, с опаской вглядываясь в мутные воды и пытаясь вовремя заметить неведомое чудовище, которое может нести угрозу. Тем временем молодняк, ничего не подозревающий об опасностях этого места, начинает резвиться около воды. Почувствовав вибрацию глинистой земли от топота их ног, небольшая змея скользнула в воду и поплыла, извиваясь. Она выбралась на лист царственной кувшинки и свернулась на его поверхности, нагретой солнцем. Молодые детёныши гетеролопы играют, бегая по мелководью и поднимая тучу брызг. Они никогда в жизни не видели так много воды – до этого момента стадо ходило на водопой лишь к небольшим старицам, где сохранялось небольшое количество воды, превращающейся летом в вонючую жижу с плавающими в ней гнилыми растениями. Вид величественной реки, раскинувшейся на десятки метров в ширину, произвёл на них огромное впечатление. А вкус воды в ней не такой, как в степных старицах – значительно лучше, свежий и даже бодрящий. Поэтому детёныши гетеролопы пришли в огромное возбуждение, оказавшись у реки. Они начали толкаться друг с другом боками, как делали всегда во время игр в степи. Взрослые звери тоже не отказывают себе в удовольствии зайти в воду немного глубже – речная вода приятно холодит ноги. Детёныши на какое-то время оказываются без присмотра, и это, разумеется, приводит к беде: один из детёнышей зашёл слишком глубоко в воду, и дно реки внезапно ушло у него из-под ног. В этом месте дно реки резко уходит на глубину, и детёныш гетеролопы потерял точку опоры под ногами. Такого никогда не случалось на твёрдой земле, поэтому он сразу же запаниковал и начал жалобно блеять, призывая на помощь мать. Несколько гетеролоп, оказавшихся поблизости, подняли головы от воды и уставились на тонущего детёныша. Но только одно из животных смело бросилось в воду – это мать детёныша, та самая самка у которой несколько дней назад один детёныш погиб, став жертвой цибетониксов. Потерять другого детёныша она уже не могла. Потеря обострила её родительские инстинкты, и самка была готова при первом же признаке опасности броситься на помощь детёнышу. А опасность сейчас вполне реальна.

Чтобы спасти детёныша, ей приходится рискнуть и зайти в реку немного дальше, чтобы вытолкать детёныша на берег. Не раздумывая, она вошла дальше в воду, и побрела по дну, пока вода не добралась ей до плеч. Под ногами животного со дна реки поднялось целое облако мути. Несколько мелких рыбок, блестя боками, бросились искать в этой мути съедобную мелюзгу. Но движение в воде привлекло внимание другого существа – настоящего хозяина этих мест.

Волны от движения животных в воде достигли органов чувств хищника. Маленькие, вечно открытые глазки по бокам широкой плоской головы слегка повернулись, а челюсти открылись и закрылись. Огромное тело, покрытое слизистой голой кожей, зашевелилось в глубоком омуте. Плоский хвост, похожий на весло, взмахнул и поднял со дна целое облако мути, и длинное тело медленно заскользило в воде, плавно извиваясь. Лениво шевельнулись плавники. Чувствительные усы вытянулись вперёд и начали нащупывать путь в воде, несмотря на облако ила, расплывающееся в воде. Там, где бесполезны глаза, целая сеть чувствительных клеток кожи помогает улавливать движение воды, несмотря на плохую видимость.

В эпоху человека в реках тропиков безраздельно правили крокодилы. В неоцене крокодилов стало намного меньше, и их место в экосистемах Старого Света заняли крупные водные ящерицы – крокодиловые вараны. Эти рептилии имеют два центра видового разнообразия: в Центральной Африке и в Южной и Юго-Восточной Азии. Но огромный горный пояс, протянувшийся через Евразию от Альп до Гималаев, стал непреодолимым препятствием для их расселения на север, поэтому в реках бассейна Четвероморья эти чудовища отсутствуют. Но от этого реки не стали безопаснее: в них водятся не менее страшные хищники, которые являются потомками других животных эпохи человека.

Недалеко от стада в глубокой яме на дне реки залегло одно из таких существ – семиметровое речное чудовище. Но это не крокодил, а гигантская рыба – большеротый сом, потомок обыкновенного сома эпохи человека. Из-за отсутствия конкуренции со стороны водных рептилий сомам удалось занять нишу крупных водных хищников на достаточно обширном пространстве в бассейнах полноводных рек Европы, Западной Сибири и Центральной Азии, впадающих в Четвероморье. Предки этих чудовищ уцелели в немногих реках Европы, оставшихся на узком пространстве между стеной великого ледника и сухими котловинами Центральной Азии. Они сумели заселить возрождавшиеся реки во времена становления Четвероморья, и с тех пор уже не пускали никого на вершину пищевой пирамиды в экосистеме.

Чудовище, которое вывели из оцепенения движения самки гетеролопы, пытающейся спасти своего детёныша, было старой особью большеротого сома. Этот чудовищный самец прожил уже около сотни лет, и его огромное тело, растущее всю жизнь, едва начало ощущать первые признаки старости. Он достиг максимального для своего вида размера и практически потерял всех врагов – лишь мелкие паразитические беспозвоночные могли прицепляться к его жабрам или прокалывать кожу, высасывая кровь. Никто из речных хищников уже не мог безнаказанно напасть на него, чтобы съесть. Зато сам он мог съесть кого угодно: пасть метровой ширины и практически бездонная утроба позволяли ему сделать это. Где-то раз в 2-3 недели у чудовища просыпался аппетит, и в такие моменты он готов был съесть любое существо, соответствующее размерам его пасти. Этот патриарх поселился неподалёку от водопоя, и время от времени стада, приходящие к реке, теряли одно из животных – такую плату взимал этот сом за право пить воду в этом месте. В этот раз голод давал знать о себе уже несколько дней, и огромный сом не раз пробовал охотиться. Один раз зайцелопы оказались слишком осторожными и подняли тревогу, когда его спина случайно высунулась из воды. В другой раз он схватил за морду взрослого этугена, но зверь резко дёрнулся назад и едва не выволок сома на берег. В этот раз ошибки быть не должно.

Ноги самки гетеролопы подняли со дна облако мути, но это не мешало хищнику выслеживать добычу: ему вполне хватало волн, расходящихся в стороны при движении жертвы. Огромная голова рыбы покрыта разветвлённой сетью органов боковой линии и работает, словно экран, позволяя животному достаточно чётко представлять себе, что происходит в воде прямо перед ним. Сом медленно подплывал к своей жертве, держась у зарослей рогоза. Когда гигант приблизился на достаточное расстояние, он совершил резкий бросок в сторону самки гетеролопы. Огромный рот распахнулся и втянул в себя обе задних ноги добычи, и челюсти тут же сомкнулись, словно капкан. Тело рыбы изогнулось, огромный хвост взмахнул, пуская волну на берег, и рыба потянула свою добычу в глубину. Почувствовав боль и сильнейший рывок, самка гетеролопы начала брыкаться и панически блеять. Увидев это и услышав её голос, остальные члены стада бросились прочь от воды, толкая друг друга и забыв обо всём на свете. Волна, поднятая ударом хвоста, вынесла тонущего детёныша гетеролопы на берег – схватив его мать, хищник невольно спас его самого. У пойманной самки гетеролопы не было ни единого шанса на спасение: сом был намного тяжелее её, и он начал своим весом топить её. Несколько секунд на поверхности реки ещё были видны её голова и ноги, отчаянно плещущие по воде, но затем они скрылись под водой. Лишь несколько пузырей воздуха поднялось из глубины среди облака мути, поднятого со дна движениями тела рыбы, и огромная волна всколыхнула листья царственной кувшинки, когда сом взмахнул хвостом, унося жертву в тёмные глубины реки.

Стадо гетеролоп убегало от реки, и лишь один из его членов по-прежнему оставался на месте, где разыгралась трагедия: осиротевший детёныш гетеролопы. Он видел, как гибнет его мать, но не мог спасти её от пасти чудовища, и пока не понимал, что остался один в этом мире. То стадо, в котором он жил, и которое с рождения было его миром, бросило его, спасая свои жизни. Окружающий мир слишком жесток, и он был таким всегда: наивные, слабые и раненые умирают первыми. Только люди миллионы лет назад пытались найти в этом смысл, но и они исчезли с лица Земли, несмотря на свой разум. И это было ещё трагичнее, потому что они, в отличие от прочих видов живых существ, какое-то время осознавали, что происходило с их собственным видом.

Постепенно поверхность воды успокоилась, осела муть, и река вернулась к привычной жизни. Над поверхностью мелькали разноцветные стрекозы, в глубинах плескались рыбы, сверкая серебристыми боками, а водяные жуки всплывали к поверхности и повисали под ней вниз головой, обновляя запас воздуха под надкрыльями. Детёныш гетеролопы продолжал бродить вдоль берега, время от времени призывая мать жалобным голосом. Но всё было напрасно – она не возвращалась. Маленького зверя кусали комары, и он лишь встряхивал головой, отгоняя их, но не покидал своего поста. Он просто нюхал воздух, стараясь уловить знакомый запах матери, но его не было – лишь странный и непривычный запах реки и подсыхающего ила у кромки берега. Неизвестно, сколько времени он смог бы понапрасну ждать, пока его мать появится из воды и окажется рядом с ним. Вскоре на водопой пришла пара сайгохений с детёнышем, и самка прогнала его, издавая гнусавые трубные вопли с помощью раздувающегося хоботка. Детёныш гетеролопы побежал по тропе, ведущей к водопою, и вскоре оказался далеко от реки… Но его родное стадо было ещё дальше. Последнее, что он смог увидеть – несколько нечётких силуэтов сородичей на горизонте. Их уже было не догнать; детёныш остался совсем один в суровом мире, не прощающем ошибок.

Прошло время: может быть, час, может, два. Солнце начало клониться к горизонту, и длинные тени легли на землю от кустов и деревьев. Дневным животным пришло время готовиться ко сну. Они уходят в привычные для жизни места и собираются вместе – так легче вовремя заметить опасность. Но детёнышу пока незнакомы все хитрости жизни в степи: он во всём полагался только на опыт матери и просто копировал её поведение. Поэтому, оставшись в одиночестве, он делает то, что сам считает нужным: просто находит густые заросли травы и ложится среди них. Он спит чутко, но временами его охватывает глубокий сон – он всего лишь детёныш, и минувший день был слишком насыщен событиями, в том числе трагическими, оказавшими влияние на всю его последующую жизнь. Это очень опасно, если рядом нет сородичей – найдётся немало хищников, которые захотели бы полакомиться нежным мясом, не рискуя жизнью. Ему повезёт, если он встретит хотя бы следующий рассвет.

На следующий день детёныш гетеролопы проснулся с первыми лучами солнца: его разбудил шорох травы под лапами мелкого грызуна размером с мышь. Желудок детёныша сжимался от голода – он жаждал материнского молока, которого ему уже не суждено было попробовать. Если бы трагедия разыгралась на несколько недель раньше, он был бы обречён на верную смерть. Но уже довольно долгое время детёныш присматривался к тому, что ела мать, и пробовал траву. Ему знакомы съедобные травы, растущие в степи, и он может утолить голод самостоятельно. На слабых ногах он отправился к реке, чтобы напиться, и ещё он надеялся, что найдёт свою мать там же, где потерял. Оглядевшись по сторонам, он опустил морду к воде и сделал несколько глотков. Боль в желудке немного утихла, и теперь детёныш гетеролопы смог получше оглядеться. Вначале он не заметил ничего страшного, но затем увидел, как под листьями кувшинок проплыло чьё-то массивное тело. Раздался всплеск воды, и детёныш гетеролопы бросился прочь от предательской воды.

Теперь детёнышу гетеролопы предстоит сдавать самый главный экзамен в своей жизни – экзамен на выживание. Он должен напрячь все свои силы, чтобы попытаться выжить, хотя вероятность его выживания очень мала. Инстинкты требуют от него найти сородичей, и детёныш пытается обнаружить их где-нибудь в окрестностях. Он видит, как обитатели степи пробуждаются и направляются на водопой, начиная новый день. Когда из зарослей, окаймляющих берега реки, вышла небольшая группа сайгохений, детёныш гетеролопы бросился наутёк. Эти звери кажутся ему слишком большими и опасными, поэтому он предпочёл держаться от них подальше. А когда из травы появилось стадо черноголовых карликовых зайцелоп, детёныш гетеролопы сразу же направился к ним. Он помнил, что эти животные были рядом с ними, когда мать оберегала и кормила его, поэтому они не ассоциируются у него ни с чем плохим или опасным. Эти животные похожего размера, хотя даже самые рослые самцы этого вида мельче его, и ещё они ведут себя схожим образом. Но эти мелкие звери, хоть и не гонят его от себя, просто не обращают на него внимания: у этого странного пришельца нет таких же чёрно-белых отметин на голове, как у них самих, поэтому его присутствие им безразлично. А когда детёныш гетеролопы попытался обнюхать одного из этих маленьких зверей, тот не проявил никакого желания познакомиться поближе. Это звери совсем другого вида – у них иные сигналы для распознавания сородичей, иные запахи, иные особенности поведения и способы общения. Кроме того, детёныш гетеролопы воспринимает их как сверстников, хотя это совсем взрослые звери: рядом с самками бегают и прыгают их крохотные детёныши. Попытка влиться в их стадо не удалась, и детёныш гетеролопы опять остался один.

В степи обитает множество животных – не только крупных, но и маленьких, для которых степные травы кажутся густым лесом. Признаки их присутствия ощущаются в буквальном смысле на каждом шагу: когда осиротевший детёныш гетеролопы бродит по траве, у него из-под ног стремительно выпрыгивают кузнечики и кобылки, а их не потревоженные сородичи устраивают оглушительный концерт, и стрекотание насекомых становится особенно громким в полуденную жару. Время от времени под ногами осиротевшего детёныша шуршат змеи, стараясь убраться у него с пути, или ящерица продирается сквозь заросли травы. Детёныш гетеролопы знаком с этими существами – ему приходилось видетьмаленьких ящериц, обитающих в степи на сухих водоразделах. Этих робких существ даже невозможно заметить, пока они не начнут двигаться, спасаясь из-под ног его матери и взрослых сородичей. Тогда детёныш гетеролопы не обращал на них особого внимания: они не были едой, и были для него бесполезными. Он сделал ещё несколько шагов, и вдруг в траве послышалось громкое шуршание, а затем прямо перед ним мгновенно, словно из ниоткуда, возникло настоящее чудовище. Это произошло настолько неожиданно, что детёныш гетеролопы отскочил в сторону, оттолкнувшись всеми четырьмя ногами сразу.

Из травы на него смотрела широченная голова, кажущаяся ещё больше из-за белой каймы с многочисленными чёрными пятнами и острых шипов, торчащих по краям. Голова разинула широкий рот и устрашающе шипела, покачиваясь из стороны в сторону. Но больше она не делала никаких движений, и даже не старалась наброситься на беззащитного детёныша. Испуганный детёныш гетеролопы отбежал в сторону и залёг в траву, с опаской наблюдая за страшным существом. Шипение постепенно стало тише, а затем и вовсе прекратилось. Огромная голова зашевелилась и начала быстро уменьшаться в размерах. Пугающая картина оказалась всего лишь демонстрацией одной из местных рептилий – агамовой зонтоголовки, ящерицы длиной около полуметра. Огромная голова была просто кожаной маской – складкой кожи, натянутой на хрящевые стержни, подвижно прикреплённые к черепу рептилии на нижней челюсти и щеках. Когда рептилия начала складывать их, они легли на плечи и горло животного, образуя кожистый воротник, а верхняя часть этих складок прикрыла собою броские чёрные пятна на белом фоне, и животное стало практически незаметным для детёныша, разглядывавшего эту ящерицу. Огромная пасть, напугавшая детёныша гетеролопы, также во многом оказалась всего лишь иллюзией: настоящий рот животного казался намного шире из-за полос розовато-красного цвета, тянущихся от его уголков к краям кожистого воротника. На самом деле, несмотря на свою устрашающую демонстрацию, эта ящерица довольно безобидна и вряд ли причинит вред детёнышу гетеролопы: она питается мелкими животными вроде насекомых и маленьких рептилий.

Успокоившись после этой неприятной встречи, детёныш гетеролопы начал щипать верхушки трав, поскольку чувствовал голод. Трава казалась ему не очень приятной на вкус, но с каждым комком пережёванной зелени острое ощущение голода, скручивающее желудок в узел, отступало. Большим преимуществом всей группы зайцелоп было относительно быстрое взросление молодняка: уже в первые дни жизни молодые звери начинали пробовать корм взрослых особей, и даже поедали навоз матери – вместе с ним они получали бактерий, необходимых для пищеварения. И теперь помощь этих микроскопических симбионтов оказалась как нельзя кстати: из рациона сироты полностью пропало материнское молоко, и его пищеварительная система постепенно начала физиологическую перестройку под «взрослый» тип питания. Это было слишком рано: в норме это началось бы в первые недели осени. Но сейчас у детёныша нет выхода: его организм по-своему борется за выживание.

Громкое шипение вновь донеслось с того места, где он увидел напугавшую его личину агамовой зонтоголовки. Взглянув в ту сторону, детёныш гетеролопы увидел среди травы уже знакомый ему рисунок из чёрных пятен на белом фоне. Но на сей раз это пятно было не одно: у ящерицы явно был гость, причём нежеланный, из числа сородичей. Два чёрно-белых пятна зашевелились среди травы: они начали поочерёдно вздрагивать, затем покачиваться вверх-вниз, а затем почти одновременно взлетели вверх и раскрылись над колышущейся травой, словно зонтики. Обладатели броско расцвеченных кожных воротников поднялись на задние лапы среди травы, устроив ритуальный поединок. Они достойны друг друга: это ярко расцвеченные самцы в полном расцвете сил, и ни один из них не желает уступать сопернику. Обе рептилии стоят на задних лапах, опираясь на сильные толстые хвосты, стараясь «перестоять» друг друга, и при этом их кожные воротники мелко дрожат, а сами рептилии шипят друг на друга. Наконец, через несколько минут один из соперников сдался: он опустился на все четыре лапы и сложил воротник. Победитель позволил себе лишний раз продемонстрировать силу: он зашипел и бросился на побеждённого, демонстрируя раскрытый воротник. Побеждённый самец бросился наутёк, а победитель помчался за ним на задних лапах, широко разинув пасть и вытянув хвост в качестве балансира. Пробежав несколько метров, он опустился на все четыре лапы, сложил складку воротника и скрылся в траве, где у него была выкопана нора.

Степь, как и любое другое природное сообщество – это место, где сталкиваются и переплетаются интересы различных видов животных и растений. Споры за территорию, возникающие у аагамовых зонтоголовок – это всего лишь малая часть тех отношений, в которые оказывается вовлечённым каждый представитель любого из видов, составляющих природное сообщество. Собственно говоря, сама степь как растительное сообщество, образованное главным образом злаками – это результат отбора видов, отличающихся особой выносливостью к недостатку влаги, а также к вытаптыванию и объеданию многочисленными травоядными животными. Растения, не относящиеся к злакам, составляют лишь малую часть разнообразия степной флоры. И у некоторых степных злаков выработались интересные стратегии выживания, подобные которым наблюдались очень давно, когда Земля ещё находилась под властью человека.

Детёныш гетеролопы щиплет траву, пробуя растения разных видов на вкус и запоминая, какие из них вкуснее, а какие лучше обходить стороной в дальнейшем. Он вынужден учиться, пока природа милостиво даёт ему эту возможность. Это его первый день без матери и без сородичей, и неизвестно, как сложится его судьба. Но пока он должен есть, если хочет остаться в живых. Пощипывая траву, он вскоре замечает участок степи, покрытый большими пятнами зарослей злака с крупными колосками, покачивающимися на ветру. Пока ещё начало лета, но уже видно, что эти колосья скоро созреют и дадут хорошее зерно. У других видов местных злаков зёрна значительно мельче. Это растение, однако, не является реликтом эпохи человека – настоящие культурные растения быстро вымерли вслед за людьми. Зато их дикие предки, оттеснённые в неподходящие для земледелия районы, выжили и продолжили эволюционировать после исчезновения человека. Этот вид растений заключил выгодный союз с одним из видов местных животных, и теперь процветает в условиях жёсткой конкуренции между разными видами злаков. И это животное уже заметило вторжение на свою территорию и готовится встречать незваного гостя. Детёныш гетеролопы откусил несколько стеблей растения и начал жевать, когда под его ногами вдруг раздалось шипение, похожее на змеиное. Он испуганно отбежал в сторону, но затем подошёл к аппетитно выглядящим зарослям уже с другой стороны. Несколько стеблей качнулось, и шипение раздалось снова, заставив его вздрогнуть и отпрянуть назад. Среди стеблей растения появился небольшой грызун плотного телосложения с коротким хвостом. Чёрные продольные штрихи на бурой спине делали его малозаметным среди травы, но затем он поднялся на задние лапки, и детёнышу гетеролопы стала отчётливо видна нижняя сторона его тела: чёрные поперечные полоски на белом фоне брюха. Увидев, что это не змея, детёныш гетеролопы шагнул к зарослям и смело откусил ещё один колосок. В ответ на это зверёк надул объёмистые защёчные мешки, и его шипение почти перешло в свист. Детёныш гетеролопы не отходил от растений, и тогда грызун метнулся к нему и больно куснул кожу на его ноге, а затем вновь отбежал к растениям и зашипел. Детёныш гетеролопы жалобно заблеял и отошёл в сторону. Внезапно за его спиной раздалось такое же шипение: обернувшись, он увидел второго такого же грызуна, надувающего защёчные мешки и демонстрирующего чёрно-белый живот. Боль от укуса была сильной, и по шерсти стекала тонкая струйка крови – этот зверёк явно относится всерьёз к охране зарослей злаков этого вида. Поэтому, как ни аппетитно выглядит эта трава, детёнышу гетеролопы пришлось ретироваться и искать себе другую пищу.

Грызун и растение образовали симбиоз и тесно взаимосвязаны друг с другом. Растение носит названия хомячья пшеница и приходится очень дальним родственником пшенице эпохи человека. Собирая её семена, хомяк невольно теряет часть их, позволяя растению успешно распространяться. А охраняя заросли, он не даёт животным других видов поедать это растение и использует урожай с охраняемой территории практически единолично, если не считать случайных потерь. Поэтому хомяк, фактически, начал культивировать этот злак, за что и получил название – хомяк-хлебороб. В эпоху человека различные виды муравьёв культивировали пищевые грибы, которые практически утратили способность жить вне их гнёзд. В эпоху неоцена некоторые виды растений сумели вступить в симбиоз с позвоночными животными, которые в процессе эволюции выработали поведение, очень похожее на сознательное культивирование растений. Интересно, что за тысячи километров от степей Евразии, на территории Меганезии проживает птица, культивирующая растения для использования в брачных играх. Эволюция вновь и вновь демонстрирует многообразие путей выживания видов в дикой природе. Одним помогает выжить огромная физическая сила или выносливость, а другим – взаимовыгодный союз с другим биологическим видом.

Хомяк-хлебороб способствует распространению зарослей опекаемого вида. Он уничтожает под корень остальные виды трав в пределах своих владений, просто съедая их до самой земли, и свирепо изгоняет с обжитой территории грызунов и других мелких животных, видя в них угрозу для благополучия своего поля. Нора этого грызуна располагается на глубине примерно двух метров под землёй в центре территории животного. Из неё ведут несколько выходов, открывающихся в разных местах в зарослях хомячьей пшеницы. Каждый хомяк-хлебороб прекрасно знает расположение всех нор на своей территории. Некоторыми он пользуется часто, другими – совсем редко. Он охраняет свою делянку и постоянно обходит заросли опекаемого растения. При этом хомяк-хлебороб ведёт себя очень агрессивно и готов напасть на любое травоядное животное, решившее посягнуть на его «поле».

Детёныш степной гетеролопы поедает траву неподалёку от зарослей хомячьей пшеницы. Он уже хорошо запомнил контрастную чёрно-белую окраску шерсти хомяка-хлебороба, и не горит желанием встречаться с ним ещё раз. А когда со стороны одного из хомячьих «полей» слышится шипение, он испуганно поднимает голову и перестаёт щипать траву. В зарослях явно что-то происходит: стебли растений колышутся в разных местах, а затем «дорожка» шевелящейся травы направляется к краю зарослей. Ещё через секунду из куртины хомячьей пшеницы выскочила крупная агамовая зонтоголовка и побежала, изгибаясь всем телом и вихляя хвостом. Следом за ней выбежал хомяк-хлебороб; он настиг ящерицу и укусил её за хвост. Рептилия собралась с силами и бросилась прочь от опасного места, а хомяк тут же вернулся на своё «поле» и скрылся среди стеблей. Будь ящерица помельче, ей пришлось бы намного хуже: хомяк-хлебороб просто казнит на месте преступления всех пойманных животных подходящего размера и съедает их.

Крупные животные, как правило, мало интересуются тем, что происходит у них под ногами. Мимо одинокого детёныша гетеролопы изящной походкой шагают сайгохении, спешащие на водопой. Эти крупные травоядные, напоминающие невысоких жирафов, могут постоять за себя при нападении хищников, отгоняя их ударами ног. Рядом с такими животными мелкие обитатели степи могут чувствовать себя намного увереннее: крупное животное отпугивает возможных хищников уже одним лишь своим видом. Поэтому крупным степным травоядным сложно путешествовать в одиночку: у них всегда находятся мелкие попутчики. А возле реки такая предосторожность и вовсе не кажется лишней, учитывая то, какие чудовища могут скрываться в мутных глубинах.

Спутники сайгохений на сей раз необычны: это целое стадо степных птиц дрофогусей, состоящее из нескольких семей – взрослые пары птиц с подросшим молодняком, который уже начал оперяться. Эти массивные птицы не утратили способность к полёту, но летают мало, зато быстро бегают. Они ведут своё происхождение от одного из видов гусей эпохи человека, но в процессе эволюции освоили богатые кормом степные районы и утратили связь с водой. Плавательных перепонок на их лапах почти нет, зато ноги длинные и сильные. В оперении дрофогусей сочетаются коричневый и жёлтый цвета, и такая птица, затаившись среди травы, может стать незаметной для хищника, несмотря на внушительный рост. Молодняк этих птиц ещё не полностью оперился, но по скорости ходьбы и бега не уступает взрослым птицам. По дороге дрофогуси кормятся, ощипывая траву мощными клювами. Когда они проходили мимо зарослей хомячьей пшеницы, несколько птиц соблазнились аппетитно выглядящей зеленью, но не успели её распробовать: хозяин поля выскочил им навстречу и устроил обычное представление с шипением и надуванием защёчных мешков. Одна из взрослых птиц отошла и продолжила свой путь, а молодой дрофогусь, явно незнакомый с повадками зверька, решил задержаться у зарослей. Но ему тут же пришлось сильно пожалеть об этом: хомяк-хлебороб набросился на него и выдрал изрядный клок перьев с его спины. С громким писклявым гоготом молодой дрофогусь бросился следом за родителями, а хомяк снова занялся уходом за своим «полем».

Детёныш степной гетеролопы не догадался уступить дорогу этой процессии. Сайгохении просто шествуют мимо, словно его нет. Но дрофогуси не оставляют его присутствие без внимания: семейные пары водят молодняк, и это придаёт их поведению больше агрессивности. Детёныш не знает, как ему поступить: раньше он просто скопировал бы поведение матери и запомнил, как нужно поступать при встрече с этими существами. Он плохо знаком с повадками дрофогусей: пока он был с матерью, эти птицы насиживали яйца и старались прятаться, если стадо гетеролоп проходило мимо них. Лишь изредка детёныш гетеролопы случайно видел одиночных птиц этого вида. Но сейчас он столкнулся с ними в упор, и их очень много. Он не знает, чего от них можно ожидать, поэтому просто стоит неподвижно. Дрофогуси окружают его и начинают демонстрировать агрессию. Они разевают короткие мощные клювы, и детёныш гетеролопы видит в них острые роговые зубцы, растущие по краям. Обычно они помогают птицам рвать траву, но на сей раз их задействовали для иной цели: один из гусей подошёл к нему сзади и сильно ущипнул за шкуру. С пронзительным блеянием детёныш гетеролопы дёрнулся в сторону, но на него тут же зашипел, вытягивая шею, другой дрофогусь. Птицы щипками и криками отогнали его от стада и заставили прятаться в густой траве. Довольные победой, они бросились нагонять сайгохений, которые в это время уже подходили к берегу реки. Крупные звери проявляют осторожность, но они не знают, что гигантский большеротый сом сейчас неподвижно лежит в глубоком омуте, не собираясь ни на кого нападать. Он сыт после вчерашней охоты, поэтому несколько дней на этом участке реки будет безопасно – пока гигантской рыбе не захочется есть снова.

Пара сайгохений осторожно опускает головы к воде и пьёт. При этом они погружают морду в воду довольно глубоко, но приподнимают кончики хоботков над поверхностью воды, чтобы дышать. Присутствие крупных зверей делает их спутников смелее, и дрофогуси всем стадом подходят к воде и растягиваются шеренгой вдоль берега, в том числе едва ли не под ногами крупных копытных. Они жадно пьют, а взрослые птицы смело заходят в воду. Некоторые из них уже плещутся на мелководье, хотя давно утратили плавательные перепонки и навыки плавания. Но сейчас, похоже, эти птицы утратили ещё и осторожность – вода перестала быть их родной стихией, но от этого не перестала быть менее опасной. Волны, расходящиеся в толще воды от их движений – это недвусмысленное приглашение к обеду для хищников. Пусть огромный хозяин этого участка реки ещё сонный и вялый – он не единственный представитель этого вида рыб, живущий здесь. В разных местах на его территории обитает ещё много мелких сородичей. Они не конкурируют с ним за крупную добычу, поэтому относительно неплохо уживаются с гигантом – нужно лишь вовремя убираться у него с пути, чтобы не закончить свою жизнь в его желудке.

Мелкий большеротый сом плывёт по мелководью, придерживаясь края прибрежных зарослей. Его длина – всего лишь около полутора метров, и он едва достиг трёхлетнего возраста. Пока хозяин побережья бодрствовал, этот экземпляр прятался в тростниках или среди коряг, время от времени меняя места отдыха, чтобы его случайно не обнаружили. Сейчас он постепенно вышел из сытого оцепенения, в котором пребывал последние несколько дней, и снова готов поесть. Чувствительные клетки на усах и голове сома зафиксировали движение в воде – быстрое, явно указывающее на небольшой размер объекта. Пошевелив усами, сом определил, с какой стороны распространяются волны, и начал выходить на позицию для броска. Он плывёт над самым дном, стараясь не подниматься к поверхности воды, где солнечный свет просто выдаст его.

Сайгохении попили воды и отошли от реки. Они общаются друг с другом, поглаживая хоботками шерсть на шее сородичей и фыркая через хоботок. В жизни этих зверей установление социальных связей и иерархии занимает важное место – они должны постоянно подтверждать свой статус в группе, потому что это определяет порядок кормления в случае недостатка пищи. Дрофогуси не обращают на них внимания и продолжают пить и купаться. Пока сайгохении рядом, дрофогуси могут оставаться у реки, не опасаясь наземных хищников. Видя, что опасности нет, в воду зашли ещё несколько взрослых птиц, а один из птенцов попытался копировать их повадки. Но он встал у самого уреза воды, и лишь повторял движения родителей, хотя его перья при этом оставались почти сухими. Со временем придёт и опыт – если, конечно, у молодой птицы будет достаточно времени, чтобы его набраться.

Поверхность воды блестит под лучами южного солнца, а от движений купающихся дрофогусей по ней бегут волны. Лучшего укрытия для хищника, затаившегося в глубине, нельзя и придумать. Молодой большеротый сом медленно подплывает почти к самому берегу, но птицы не замечают его. Из-под воды сому видны лишь ноги и животы птиц. А муть, поднятая птицами, ухудшает видимость. Но для органов химического чувства и боковой линии это не препятствие, и сом продолжает охоту. Он направился в сторону птицы, которая зашла в воду глубже всех, и слегка всплыл. Дрофогусь продолжал плескаться в воде, не подозревая об опасности, скрывающейся под поверхностью воды. Ему были видны сородичи, и сайгохении на берегу, которые пока не собирались уходить. Поэтому птица просто присела в воде и начала встряхиваться, поднимая тучу брызг.

Сом взмахнул хвостом и набросился на дрофогуся. Он раскрыл пасть и вцепился в грудь птицы, и его челюсти, смыкаясь, сокрушили рёбра добычи. Из горла схваченного дрофогуся вырвался крик тревоги, и остальные птицы, заслышав его, испуганно бросились из воды, толкая друг друга. Услышав крики тревоги дрофогусей, сайгохении прекратили ухаживания и поспешили отойти от воды подальше, хотя опасность им совершенно не угрожала. А в воде кричал и хлопал крыльями схваченный сомом дрофогусь. Изогнувшись всем телом и мощно двинув хвостом, сом поволок добычу в глубину, и крик дрофогуся оборвался, когда птица оказалась под водой. Сом ослабил хватку, лишь когда добыча перестала шевелиться. Охота прошла удачно, и гигантский сородич не помешал ему. Развернув добычу поудобнее, молодой большеротый сом проглотил добычу целиком. Его живот при этом сильно раздулся, и сом неуклюже поплыл над дном; он выглядел, словно чудовищный головастик. Если ему повезёт, через 25-30 лет он сможет так же легко утаскивать под воду взрослых зайцелоп. Но вероятнее всего, что в течение ближайших десяти лет он будет съеден кем-то из взрослых сородичей. Мало кому из молодых большеротых сомов удаётся выжить в мире, где правят их взрослые сородичи-каннибалы. Зато достаточно выросшая рыба попросту не имеет врагов и может поедать всё, что пожелает.

В природе смерть – это плата за возможность жизни остальных. После того, как один из дрофогусей был убит, остальные птицы спешно покинули опасный берег, держась поближе к сайгохениям. А когда огромные травоядные побрели вдоль берега реки, пощипывая листья с деревьев, дрофогуси всем стадом направились в степь – они неуютно чувствуют себя там, где деревья и кустарники закрывают обзор и могут стать укрытием для хищника. Смерть сородича быстро забывается, и жизнь продолжается в прежнем ритме.

Среди травы показалась пара округлых широких ушей – клан цибетониксов вновь вышел на охоту. На сей раз охотники применяют иную тактику. Они не охотятся целым кланом, как это бывает, когда они загоняют стадных животных. Сейчас хищники выслеживают других травоядных – крупных грызунов кенгуровых тушканов, которые летом предпочитают держаться поодиночке, и лишь зимой собираются стадами. Гигантский кенгуровый тушкан – это наследие эпохи раннего неоцена, когда мелкие представители оскудевшей из-за деятельности человека фауны Земли занимали экологические ниши крупных видов. Простейшим способом сделать это было многократное увеличение размеров тела, если это позволяли сделать особенности анатомии и физиологии. Предковый мелкий вид тушканчиков превратился в существо, похожее на мелкого кенгуру. Прыжки на задних лапах – очень экономичный способ передвижения по сравнению с бегом, поэтому в раннем неоцене в степных экосистемах доминировали крупные формы тушканчиков. И даже спустя миллионы лет, когда в степях господствуют уже зайцелопы и титанолагиды, вид гигантских кенгуровых тушканов остаётся вполне конкурентоспособным и не собирается вымирать.

Один из этих грызунов кормится травой. Передвигаясь на четырёх лапах манер кенгуру, зверь щиплет растения, время от времени поднимая и поворачивая подвижные округлые уши. Пока зверь кормится, слух и обоняние предупреждают его о приближении врага. Летом этот зверь – одиночка, и лишь самки с детёнышами образуют небольшие семейные группы. Поэтому, спасаясь от опасности, он может рассчитывать исключительно на собственные чувства и силы. Но птицы щебечут где-то высоко в небе, а в траве шуршат вспугнутые зверем ящерицы. Гигантский кенгуровый тушкан – исключительный вегетарианец, и они его не интересуют. Зато заросли высокой хомячьей пшеницы выглядят для него очень привлекательно. Ковыляя замедленным галопом на непропорционально длинных задних и коротких передних ногах, грызун приблизился к зарослям. Он сел на задние лапы и опёрся на сильный хвост, а одной из передних лап сорвал несколько стеблей растения и начал поедать их. Глаза этого зверя довольно крупные и дают ему хороший обзор. Но он всё равно не заметил, как пятнистая спина и пара округлых ушей скрылись в траве, едва он сел на задние лапы. Вкус недозревшего колоска хомячьей пшеницы оказался просто превосходным, а жевать такую еду было очень легко и приятно.

Не прошло и десяти минут, как из зарослей выскочил весьма недовольный хомяк-хлебороб. Его не остановило то, что гигантский кенгуровый тушкан весил в полсотни раз больше, чем он сам. Всего лишь в полсотни раз! Этот хомяк отгонял от своей делянки даже взрослых гетеролоп, поэтому гигантский кенгуровый тушкан не кажется ему серьёзным противником. Вначале хомяк пытается отогнать разорителя его «поля» при помощи угрожающей демонстрации, и крупный грызун вздрогнул, услышав шипение, похожее на змеиное. Гигантский кенгуровый тушкан знаком со змеями и инстинктивно опасается этих существ. Но его обоняние подсказывает, что поблизости нет змей, а есть лишь какой-то настырный мелкий грызун, который почему-то не убегает. Когда тушкан сорвал ещё один стебель хомячьей пшеницы, хозяин поля предстал перед ним во всём своём великолепии, демонстрируя чёрно-белый живот и надутые защёчные мешки. Тушкан продолжил жевать травинку, но начал следить глазами за этим существом, которое столь открыто угрожало ему. Он опять не заметил, как в траве движется пятнистая спина цибетоникса; такая невнимательность может стать роковой.

Хомяк-хлебороб решительно атаковал гигантского кенгурового тушкана и больно щипнул его зубами в ногу. Боль заставила зверя отпрыгнуть назад, но затем тушкан просто зашёл с другой стороны зарослей и продолжил кормиться. Хомяк тоже не стал отступать: он пробежал через заросли и продолжил прогонять травоядное. Ситуация начинает напоминать игру: тушкан обходит заросли хомячьей пшеницы и успевает сорвать несколько стеблей, но хомяк-хлебороб появляется снова и раз за разом начинает своё представление. Тушкан тоже не спешит искать пищу в другом месте: любопытство взяло верх, и он начал специально изводить хомяка, делая по несколько прыжков в сторону и пощипывая зелень хомячьей пшеницы. Увлечённый игрой, тушкан не замечает, как совсем рядом с ним оказался цибетоникс, прячущийся в высокой траве. Хищник сумел подобраться к своей добыче настолько близко, что смог бы схватить тушкана даже в одиночку, если бы тот хоть ненадолго отвлёкся.

Случай едва не сорвал охоту. Из-под самых ног цибетоникса стрелой выскочила черноголовая карликовая зайцелопа. Мелькнула чёрно-белая голова, и по этому сигналу тревоги из травы выпрыгнуло ещё около двух десятков этих карликовых зайцелоп. Они бросились в бегство, делая огромные прыжки. Тут же где-то в стороне раздались тревожные крики каких-то грызунов, прятавшихся в траве. На сей раз опасность реальна, и хомяк-хлебороб метнулся к ближайшему входу в спасительную нору. Тушкан лишь мельком увидел образ цибетоникса, который выпрыгивал из высокой травы в его сторону. Всё произошло менее, чем за секунду, и этого времени гигантскому кенгуровому тушкану хватило для того, чтобы одним длинным прыжком вбок убраться с пути хищника и начать бегство. Ему нельзя рассчитывать на возможность отсидеться в кустах: они слишком далеко, и его могут найти по следу. Поэтому зверь бросается в бегство – в этом мало кто может потягаться с ним. Испуганный тушкан прыгает по степи трёхметровыми скачками, а следом за ним стрелой мчится цибетоникс. Идёт соревнование двух способов передвижения: бега и прыжков. Вначале расстояние между хищником и жертвой сокращается, но затем начинает увеличиваться. Цибетоникс недолго продолжает погоню: он не приспособлен к долгому преследованию. Уже через несколько секунд погони после мощного рывка он замедляет бег, а затем и вовсе переходит на шаг. Он сильно устал и тяжело дышит, а тушкан удирает от него. Но грызун не знает, что на самом деле охота только началась. Проскакав несколько десятков метров, тушкан останавливается, чтобы отдохнуть. Уходя от погони, ему пришлось сильно напрячься, и теперь он тоже тяжело дышит. Зверь нуждается в отдыхе и ищет место, где можно отдохнуть. Но это ему вряд ли удастся: прямо к нему неспешной рысцой бежит ещё один цибетоникс. Он не ускоряет бега, но движется прямо к кенгуровому тушкану. Страх берёт своё, и крупный грызун срывается с места. Но на сей раз его хватает ненадолго: всего лишь рывок в несколько десятков метров. А цибетоникс продолжает преследовать его своей неспешной рысцой. Он обходит грызуна стороной, а затем вновь начинает приближаться к нему. Очевидно, что он пытается гнать грызуна в нужном направлении. Мозг кенгурового тушкана слишком прост, чтобы понять, что его попросту загоняют в ловушку. Поэтому тушкан вскакивает с земли и спасается бегством от преследующего цибетоникса – как раз в нужную сторону. Вдали он мельком заметил силуэт ещё одного цибетоникса – своего первого преследователя. Пока второй зверь гонял тушкана по степи, первый из охотников успел немного отдохнуть и вновь присоединился к охоте, помогая по мере сил. Благодаря экономичности своего способа передвижения крупный грызун находит силы спастись бегством от двух цибетониксов. Но третьему хищнику уже не пришлось его преследовать: двое охотников выгнали добычу прямо на него. Всё это время он сидел в засаде, наблюдая за погоней, и старался не выдать себя раньше времени. Когда тушкан помчался в его сторону, ему оставалось только ждать, и в нужный момент он бросился на тушкана. Хищник вцепился ему в горло и начал душить. Длинные ноги кенгурового тушкана дёргались в воздухе, пока цибетоникс сжимал зубы на его горле. Постепенно движения ног стали медленнее, а затем пальцы грызуна свела последняя судорога, и тело животного безвольно обмякло. Обед готов, и хищники окружили тушу. Клыки вспороли живот добычи, и цибетониксы начали с жадностью поедать тёплое мясо. Они самостоятельно добыли уже не одного зверя, и знают, что должны спешить: на каждого охотника приходится множество любителей чужой добычи, поэтому, если они не поторопятся, им придётся отдать свой обед кому-нибудь другому, кто не тратил сил на погоню и убийство добычи.

Детёныш гетеролопы спрятался в траве, когда эти хищники вышли на охоту. Никто не подал ему сигнал тревоги, и он не стал спасаться бегством, а поступил так же, как делал в первые часы после рождения – просто припал к земле и скрылся в траве. Ветер дул в его сторону, поэтому цибетониксы не почуяли его запах. Пока судьба благосклонна к нему и его не нашли. Но сколько может продолжаться его везение? Чаще всего сироты, ещё нуждающиеся в материнской опеке, долго не живут – они гибнут от голода, стресса или хищников.

Обычно после завершения нападения хищников остальные животные продолжают вести привычную жизнь. Хищники получили, что хотели, и теперь их жертвы могут не бояться нападения в ближайшее время. Тем не менее, над степью снова звучит сигнал тревоги, и травоядные опять вынуждены прятаться или собираться в стада. Но на сей раз причина их беспокойства – не цибетоникс. По степи шагает существо, больше напоминающее какой-то кошмар. Это животное похоже одновременно и на гиену, и на кабана. У него покатая спина и пятнистая окраска гиены, но ноги заканчиваются копытами, а на морде растёт подвижный хрящевой пятачок, характерный для свиней. Изо рта зверя торчат клыки, однако они не направлены вниз, как у хищных зверей, а загибаются вверх. Животное нюхает воздух и безошибочно определяет запах свежей крови и мяса добычи цибетониксов. Определив направление, в котором находится желанное мясо, массивное пятнистое животное резвой рысью бросилось к источнику запаха. Оно питается главным образом мясом, хотя не принадлежит к родословной ветви хищников. Это существо называется дейнапер и принадлежит к эндемичной для Евразии группе плотоядных свиней. В кайнозое эволюция свинообразных животных уже приводила к появлению преимущественно плотоядных копытных – энтелодонов. В эпоху человека истинно плотоядных свиней не существовало, но среди известных людям видов были всеядные формы. И в одной группе свиней эпохи неоцена всеядность постепенно перешла в почти исключительную плотоядность – появилось целое семейство хищных свиней. В Северной Америке у евразийских дейнаперов есть аналог – крупный маккапите, представитель близкого семейства пекариевых. На разных материках природа независимо провела одинаковый эволюционный эксперимент, и его результатом в обоих случаях стало существо, охотно поедающее мясо и вовсю пользующееся правом сильного при поиске пищи.

Дейнапер сам по себе – не слишком хороший охотник: ему недостаёт ловкости и искусства убивать, которые миллионы лет оттачивают хищники. Но зато это животное отличается огромной физической силой, а его острые клыки – грозное оружие, способное наносить серьёзные раны. Благодаря прочной шкуре животное легко выдерживает удары когтей хищников, а мощные челюсти помогают зверю дробить кости и разжёвывать куски шкуры. Поэтому дейнаперы заняли в степях Центральной Азии экологическую нишу падальщика наподобие гиены, и время от времени ведут себя как настоящие хищники, добывая мелких, слабых и больных животных.

Эта особь дейнапера – крупная старая самка. Она ещё достаточно сильна, чтобы охотиться на небольших животных или отгонять от добычи хищников вроде цибетоникса. У неё практически нет врагов в экосистеме, и она принадлежит к тем немногим животным, которые могут умереть от старости или болезней, но не от зубов другого хищника. Однако в этом году возраст дал о себе знать: впервые за много лет жизни она не забеременела. Она ещё сильна и принимает активное участие в поиске пищи, поэтому клан, в котором она живёт, по-прежнему нуждается в ней. Но теперь её вклад в воспроизводство вида стал намного меньше: она может лишь способствовать сохранению потомства у других самок, но не выращивать собственных детёнышей. Несмотря на возраст, органы чувств пока не подводят её. Она издалека почуяла запах растерзанного цибетониксами гигантского кенгурового тушкана, и теперь уверенно движется в сторону хищников. Она слышит крики птиц, взлетающих из травы при её приближении, но не обращает на это никакого внимания: сейчас её еда уже не движется, а всю трудную работу за неё сделали другие.

Цибетониксы подняли испачканные кровью морды и поглядели на приближающееся животное. Самка дейнапера не скрывает своего приближения, и даже напротив, делает своё появление ещё более явным: она издаёт низкий утробный визг, заканчивающийся чем-то вроде рычания. Цибетониксы хорошо знакомы с этими существами и по опыту знают, что ничего хорошего появление этого животного им не сулит. Любая попытка отстоять добычу будет встречена ударами острых клыков, а кусать и грызть шкуру этой твари – слишком неблагодарное и опасное занятие. Поэтому они прикладывают все усилия к тому, чтобы не остаться голодными: цибетониксы торопливо поедают тушу, жадно отрывая и заглатывая куски мяса, стараясь съесть как можно больше, прежде чем им придётся покинуть добычу. Время от времени они бросают взгляды на приближающегося дейнапера, но не прекращают есть. И лишь когда самка дейнапера подошла практически в упор, они перестали есть и повернулись к ней. Она слишком крупная, чтобы вступать с ней в драку, поэтому цибетониксы лишь грозно рычат и скалят зубы, стараясь произвести на неё впечатление. Все три хищника одновременно испустили мускусный запах, давая противнику возможность оценить их силу. Но на самку дейнапера это не произвело ровно никакого впечатления. Она разинула пасть и издала громкий визг, переходящий в низкое горловое урчание, а затем сделала шаг к добыче цибетониксов.

Цибетониксы пока ещё пробуют отстоять добычу, хотя силы явно неравны, несмотря на их численное преимущество. Их телосложение слишком хрупкое – они созданы для стремительного бега по равнине, а не для грубой силовой борьбы. Самка дейнапера по опыту знает, что у неё есть все шансы отбить их добычу. Она пугает цибетониксов ложными выпадами, взмахивая головой и демонстрируя клыки. Едва цибетониксы делают шаг навстречу ей, как она парирует его выпадом и громко визжит, заставляя их отступить. Один из зверей попытался зайти сзади и укусить её за хвост, но самке дейнапера стремительно развернулась, издавая утробный визг, и хищник едва успел отскочить, когда она лязгнула зубами прямо у его бока. Промедление в долю секунды могло бы стать для него фатальным: клыки дейнапера такие же острые и опасные, как у его далёкого предка – кабана эпохи человека. Цибетоникс отступил: он отбежал на несколько шагов и остановился, наблюдая за дейнапером и тяжело дыша. Двое его сородичей, видя, что силы явно неравны, тоже отошли от растерзанной добычи, скаля зубы и огрызаясь на самку дейнапера. Но она уже не обращала внимания на их выпады: они проиграли, и всё, что они не успели съесть, теперь принадлежит ей. Самка дейнапера подошла к останкам гигантского кенгурового тушкана, обнюхала их, а затем с наслаждением оторвала кусок мяса с рёбер туши и начала жевать, громко чавкая и сопя. При этом она не сводила глаз с цибетониксов, которые бродили в нескольких шагах от неё, но не смели появляться в пределах досягаемости её клыков. Когда один из цибетониксов попытался приблизиться к туше, плотоядная свинья взвизгнула и бросилась в его сторону, выставив клыки. Хищник моментально отбежал в сторону: предупреждение было более чем достаточным. Откусив ещё немного мяса, самка дейнапера подняла останки тушкана с земли и потащила их в сторону ближайших кустарников. Там она устроилась в траве, и кости добычи затрещали на её мощных зубах. После того, как она закончит трапезу, он туши гигантского кенгурового тушкана останутся лишь обломки челюстей с крупными резцами, и ещё, может быть, крупные когти задних лап. А цибетониксам придётся лишь слизывать с травы пятна крови своей бывшей добычи.

Всё это время детёныш степной гетеролопы лежал среди травы, не осмеливаясь даже поднять голову, чтобы не выдать себя и не стать ещё одной жертвой хищников. Его пугали запах крови и рычание цибетониксов, а свирепый визг самки дейнапера заставил прижаться к земле и напрячься всем телом. Если его найдут, он должен быть готовым к бегству – не исключено, что это спасёт ему жизнь. Но тревога, похоже, миновала: страшный пятнистый зверь потащил пахнущую кровью тушу куда-то в кусты, а три длинноногих зверя отправились в другую сторону. Осторожность пока спасала ему жизнь, но детёныш гетеролопы всё равно чувствует себя неуютно: ему не хватает общества сородичей, которые в любой момент времени могли бы стать его глазами и ушами в полном опасностей мире дикой природы. Сейчас ему приходится одновременно и кормиться, и следить за окружением. Нервная система животного работает с предельной нагрузкой, и он может попросту погибнуть от стресса. Хотя он уже стал понемногу привыкать к жизни в одиночестве, так не может продолжаться долго – ему жизненно необходимо общество сородичей. В тот день хищники больше не появлялись, и через некоторое время детёныш гетеролопы осмелился выбраться из укрытия. Он снова начал жевать траву, поглядывая по сторонам. Степь постепенно возвращалась к жизни: из травы выглянули чёрно-белые головы черноголовых карликовых зайцелоп, в кустах защебетали птицы, а где-то вдали стадо дрофогусей огласило степь криками, сообщая сородичам о том, что они живы и опасность миновала.

На следующее утро тревожные крики птиц в зарослях у реки возвестили местным обитателям о приближении новой опасности. Детёныш степной гетеролопы уже научился узнавать эти сигналы, и потому встревожился. Мимо него проскакала длинными прыжками небольшая стайка черноголовых карликовых зайцелоп, а пара огромных сайгохений в отдалении прекратила ощипывать листву с невысокого тополя и стала оглядывать окрестности, стараясь разглядеть возможного врага. С высоты своего роста они увидели причину тревоги других обитателей степи: сквозь траву движется небольшая группа дейнаперов. Их возглавляет крупная зрелая самка, а следом за ней семенят четыре подросших детёныша, у которых пятна на спине ещё складываются в продольно-полосатый ювенильный рисунок, унаследованный от далёкого предка-кабана. Группу замыкает крупная старая самка – та самая, которой вчера удалось отбить добычу у трёх цибетониксов. Животные шагают не спеша, а возглавляющая шествие самка нюхает воздух, пытаясь определить, есть ли поблизости возможная добыча. Она вывела своих детёнышей из логовища, чтобы преподать им первые уроки самостоятельного поиска пищи. Старая самка дейнапера выступает у неё в роли няньки – не имея собственных детёнышей, она помогает защищать и учить чужих.

Птичий сигнал тревоги застал детёныша степной гетеролопы на открытом месте, вдали от ближайших кустов. Поэтому единственное, что он смог сделать для собственной защиты – лечь в траву и прижаться к земле. К несчастью, ветер дует от него по направлению к хищным свиньям, и они чувствуют его присутствие, хотя и не видят его. Впрочем, дейнаперы не всегда видят свою добычу, особенно если она далеко от них – зрение у этих животных не очень хорошее, и они больше доверяют обонянию и слуху. И сейчас обоняние ведёт их прямо в сторону затаившегося в траве детёныша гетеролопы. Этот запах не очень хорошо знаком дейнаперам – степные гетеролопы нечасто появляются на водопое, и ещё реже становятся добычей этих хищников с копытами. Но с точки зрения дейнаперов запах детёныша степной гетеролопы не слишком сильно отличается от знакомых этим зверям запахов других видов зайцелоп. Поэтому свиньи уверенно ведут своих детёнышей к тому месту в траве, где затаился детёныш степной гетеролопы.

Детёныш слышит приближающиеся шаги, и лишь сильнее прижимается к земле. Его мускулы напряглись, он готов пуститься в бегство, но до последнего момента старается не выдавать своего присутствия. Однако его надеждам не суждено сбыться. Откуда-то сбоку приближаются топот ног и хриплое дыхание. Краем глаза детёныш степной гетеролопы успел заметить силуэт массивного существа с высокой спиной, но в следующее мгновение он оттолкнулся от земли задними ногами и бросился бежать во весь опор.

Дейнаперам знакомы зайцелопы, и они умеют охотиться на их потомство, хотя проигрывают этим травоядным в скорости. Обычно дейнаперы дежурят возле стад зайцелоп, когда им приходит время рожать. Молодые детёныши и уставшие самки – лёгкая добыча для этих свиней, любящих мясо, и при начале родов у зайцелоп дейнаперы бросаются в стадо и нападают на ослабевших самок и новорождённых детёнышей. Единственное, что спасает зайцелоп в этом случае – их высокая численность по сравнению с дейнаперами. Часть зайцелоп и их потомства при таком нападении гибнет, но эта убыль ничтожно мала по сравнению с общей численностью стада. Кроме того, дейнаперы охотно пожирают плаценты, исторгнутые организмами самок после родов. В целом же дейнапер – достаточно плохой охотник, предпочитающий отбивать добычу у других хищников, пользуясь агрессивностью и превосходством в силе. Также этот зверь не рискует нападать на сильную и быстроногую добычу, предпочитая тех, кто послабее. И на сей раз в этой роли придётся выступать осиротевшему детёнышу степной гетеролопы. За него некому заступиться, и ему нельзя «раствориться» в стаде сородичей.

Детёныш побежал по траве двухметровыми скачками, высоко подпрыгивая. Он мельком увидел, что в его сторону движутся сразу несколько этих страшных существ. Страх придал ему сил, но, к сожалению, ненадолго. Через несколько минут бега в таком темпе он начал выбиваться из сил, и вскоре перешёл с бега на шаг. В это время за его спиной послышался топот; оглянувшись, детёныш гетеролопы увидел, как следом за ним бежит неспешной трусцой самкадейнапера – мать детёнышей. Из последних сил детёныш гетеролопы двигался вперёд, но его сил было явно недостаточно, чтобы спастись от преследования. Однако самка дейнапера явно не собиралась убивать его – во всяком случае, прямо сейчас. Она просто обогнала его сбоку и забежала вперёд, преграждая ему путь. Детёныш гетеролопы остановился, тяжело дыша, и посмотрел на самку дейнапера, стоящую перед ним. Он свернул в сторону, но хищная свинья опять забежала вперёд и начала медленно наступать на него. Когда детёныш гетеролопы попытался убежать, она снова обогнала его и угрожающе заурчала, преградив дорогу. Она явно хотела, чтобы он вернулся туда, откуда убежал. Детёныш стоял на месте, и самка дейнапера начала действовать. Она громко хрюкнула и бросилась на него. Испуганный детёныш гетеролопы, шатаясь от усталости, поскакал назад, а по его следу бежала самка дейнапера. Вскоре детёныш гетеролопы увидел, куда она его гонит: впереди среди травы стояли детёныши дейнапера, а немного в стороне – старая самка, приглядывающая за ними. Увидев мать, которая гнала перед собой детёныша гетеролопы, молодые дейнаперы бросились ей навстречу. Жертве уготована незавидная участь: в худшем случае – медленная смерть от множества ран, неумело нанесённых зубами молодых дейнаперов, а в лучшем – быстрая смерть в зубах опытного взрослого хищника, демонстрирующего детёнышам, как нужно убивать добычу. Но перед неминуемой развязкой его ждёт игра с молодыми неопытными хищниками – возможно, жестокая и кровавая. Самка, мать детёнышей, даёт своему потомству возможность напасть на настоящую живую добычу. Молодые дейнаперы пока не знают, что нужно делать с живыми животными других видов. Они просто окружают его и начинают обнюхивать и толкать мордами. Но стоит детёнышу гетеролопы попытаться убежать, как взрослое животное преграждает ему дорогу и заставляет вернуться к детёнышам. Они пока воспринимают всё происходящее как игру, и не видят в детёныше гетеролопы добычу. Один из молодых дейнаперов подошёл к детёнышу гетеролопы и обнюхал его. Другие с опаской приблизились и осмотрели незнакомое существо, а затем тоже понюхали. Детёныш гетеролопы дрожал от страха, ощущая запах этих существ, в котором явственно ощущалась пугающая вонь засохшей крови, прилипшей к шерсти на их мордах. Но пока они не сделали ему ничего плохого. Когда детёныш гетеролопы сделал шаг, почти все молодые дейнаперы, кроме одного, отпрянули, но затем подошли вновь. Детёныш гетеролопы опустил голову и сорвал немного травы. Молодой дейнапер понюхал её, но лишь фыркнул и отошёл назад. Остальные детёныши подошли поближе и стали толкать его мордами. Детёнышу гетеролопы оставалось лишь отойти в сторону. Молодые дейнаперы восприняли это как начало игры, и один из них побежал следом. За ним устремились остальные, и детёныш гетеролопы вынужден был бежать, хотя ноги с трудом слушались его. Молодые дейнаперы быстро догнали его, и один из них снова толкнул его, заставляя бежать. Детёныш гетеролопы сделал несколько скачков, но в этот момент взрослая самка преградила ему дорогу и заставила развернуться навстречу детёнышам. Бока детёныша гетеролопы вздымались от усталости, он двигался из последних сил. Но молодые дейнаперы не отставали от него, и время от времени то один, то другой толкал его в живот или в задние ноги, вынуждая двигаться вперёд. Детёныш гетеролопы был сильно напуган – его заставляли бегать больше, чем он мог. И настал момент, когда он зацепился одной ногой за густой кустик травы, и повалился. Детёныши дейнапера словно ждали этого момента. Они обступили детёныша гетеролопы, начали нюхать и толкать его носами, но он уже не находил сил встать на ноги. Наконец, один из них несильно куснул его в заднюю ногу и тут же отскочил назад. Детёныш гетеролопы взвизгнул от боли и задрыгал ногами, силясь подняться с земли. Испуганные молодые дейнаперы отступили, и их жертва, пошатываясь, поднялась. Детёныш гетеролопы оглядывался по сторонам и везде вокруг себя видел лишь молодых дейнаперов. Две крупных самки, зрелая и старая, стояли в нескольких метрах, глядя на него, но не вмешиваясь в происходящее. Очевидно, пока всё шло так, как должно быть. Молодые дейнаперы не выпускали свою игрушку из кольца, но пока не повредили детёнышу гетеролопы ничем, кроме того укуса в заднюю ногу. Он устал и стоял, тяжело дыша и лишь тупо глядя на своих преследователей. Он не был способен убежать от них, и мог лишь ожидать того, что они сделают с ним дальше. А затем один из детёнышей дейнапера подошёл к нему и схватил его за заднюю ногу. Он укусил больно и не стал сразу же разжимать зубы. Он дёрнул детёныша гетеролопы и рывком головы повалил его в траву. И тогда детёныш гетеролопы жалобно заблеял, призывая на помощь. Он уже почти забыл свою мать, погибшую несколько дней назад, и этот зов был лишь данью инстинкту – так поступил бы любой из его сородичей. Боль пронзила его заднюю ногу, и это чувство начало поглощать всё остальное в этом мире. Он мог лишь лежать на траве и жалобно блеять, призывая на помощь. У него не было сил вырваться и подняться на ноги.

Помощь внезапно пришла. Боль отступила. Челюсти разжались, оставив на его ноге только кровоточащую ранку. Детёныш гетеролопы лежал в траве и чувствовал, что дыхание молодых дейнаперов слышится где-то в отдалении. Но совсем рядом с ним раздавалось хриплое утробное хрюканье. Он открыл глаза. Прямо над ним нависала туша огромного дейнапера – старая самка подошла к нему и обнюхивала его. Когда один из молодых зверей попытался подобраться к лежащему детёнышу гетеролопы, старая самка грозно хрюкнула, и он мгновенно отбежал назад. Старая самка дейнапера обнюхала детёныша гетеролопы, а затем начала лизать кровь, пропитавшую шерсть на его задней ноге. Детёныш испуганно заблеял, но в ответ старая самка дейнапера лишь тихо хрюкнула несколько раз – таким сигналом самки этого вида обычно подзывают к себе детёнышей. А затем она сделала шаг назад, давая детёнышу гетеролопы возможность подняться на ноги. Она встала рядом с ним и терпеливо ждала, пока он отдышится после всего, что с ним произошло в последние полчаса. Когда кто-то из детёнышей дейнапера пытался приблизиться к нему, она издавала предупреждающее ворчание. Наконец, глубоко вздохнув, детёныш гетеролопы забрыкал ногами в воздухе, перекатился на живот и неуклюже поднялся, пошатываясь и озираясь по сторонам. Старая самка дейнапера обнюхала его, ещё раз лизнула кровоточащую рану у него на ноге, и встала рядом с детёнышем. Когда один из молодых дейнаперов подошёл поближе, старая самка осторожно оттеснила его рылом от детёныша гетеролопы. Мать молодых дейнаперов проявляла закономерное любопытство ко всему происходящему. Она сделала несколько шагов в сторону детёныша гетеролопы, попробовала понюхать его, а затем щёлкнула зубами. Старая самка позволила ей понюхать детёныша, но потом оттеснила её боком. В это время один из молодых дейнаперов зашёл сзади, и, не замеченный старой самкой, куснул за ногу детёныша гетеролопы. Тот снова жалобно заблеял, и старая самка дейнапера развернулась к молодому сородичу, издавая угрожающее утробное рычание. Такое отношение к чужим детёнышам – в порядке вещей у плотоядных. Молодые звери должны знать, когда можно применять силу, а когда не стоит этого делать. Но попутно это также означает ещё одно: осиротевший детёныш степной гетеролопы оказался вовлечён во внутрисемейные отношения дейнаперов, причём не как добыча, а как равный детёнышам дейнаперов.

Старая самка дейнапера не тронула детёныша гетеролопы, и даже стала оберегать его от чрезмерно грубых проявлений интереса со стороны сородичей. Сложно сказать, что подвигло её на такое поведение. Может быть, жалобный голос укушенного детёныша пробудил в ней угасающий с возрастом материнский инстинкт. А может быть, этот инстинкт вовсе не угас, а лишь требовал объекта родительского внимания, на который смогла бы переключиться старая самка дейнапера. И обстоятельства сложились так, что материнский инстинкт хищника оказался обращён на существо, которое в иных обстоятельствах легко стало бы его жертвой. Старая самка дейнапера обнюхала неподвижно стоящего детёныша гетеролопы, но не стала отходить от него. Она не проявляет к нему признаков агрессии, и даже издаёт низкое похрюкивание – словно общается с детёнышами своего вида. Приёмыш не понимает значения этих сигналов, и пока дрожит от вида и запаха этих странных существ. Семья дейнаперов окружила старую самку и её приёмыша. Молодые звери принюхиваются и пробуют укусить детёныша гетеролопы, но старая самка скалит зубы и угрожающе рычит, повернувшись в их сторону.

Первой разрешила эту тупиковую ситуацию мать молодых дейнаперов. Она просто развернулась и побрела в сторону логова их клана. Детёныши один за другим побежали следом за матерью, оставляя старую самку наедине с детёнышем гетеролопы. Она просто взглянула в их сторону, а затем начала вылизывать дрожащего и ничего не понимающего детёныша гетеролопы. Теперь она сама стала изгнанницей среди сородичей. Возможно, это слишком высокая цена за желание ещё раз испытать радость материнства таким необычным способом. Но старая самка лишь проводила взглядом уходящих сородичей, а затем продолжила ухаживать за детёнышем. Постепенно он прекратил дрожать и успокоился.

В течение нескольких следующих дней детёныш степной гетеролопы постепенно привыкал к соседству необычной няньки. Её повадки кажутся приёмышу странными – она ведёт себя совершенно не так, как должна вести его мать. Она не ест траву, как он, хотя не мешает делать это ему самому. Она не бегает по степи, ночуя, где придётся, а по-прежнему держится на территории своего клана, хотя и переселилась на самый дальний её край во временное укрытие. Вместо того, чтобы пастись в степи, она просто уходит, когда вдали появляются силуэты её сородичей, а потом возвращается, и при этом от её морды отвратительно пахнет кровью. А по ночам она устраивает в ямке среди травы нечто вроде гнезда и спит там. Детёнышу гетеролопы приходится держаться где-то поблизости.

Однажды детёныш гетеролопы увидел, как в степи среди колышущейся травы бродят массивные птицы с желтовато-коричневым оперением. Это целое стадо дрофогусей. Детёныш гетеролопы боится их – он помнит, как они нападали на него возле водопоя, поэтому перестаёт пастись и уходит к кустику полыни, в тени которого дремлет его нянька. Услыхав его шаги, самка дейнапера проснулась и глубоко вдохнула воздух. Детёныш гетеролопы ещё не признаёт её в качестве полноценного заменителя родителя – она выглядит для него слишком непохожей на сородичей. Но его состояние и характер движений тонко распознаются нянькой, хоть она и принадлежит к иному виду. Детёныш явно напуган, и самка дейнапера с трудом поднялась на ноги, чтобы посмотреть, какая опасность надвигается на него. С её точки зрения никаких опасностей не было: по степи просто гуляет стадо птиц, в съедобности которых она не сомневается. Поэтому самка дейнапера не стала успокаивать приёмыша, а просто пошла в сторону стада дрофогусей, рассчитывая заполучить лёгкую закуску.

Дрофогуси умеют летать, и осенью во время миграции перелетают через горный пояс, тянущийся на юге, к местам зимовки в Южной Азии. Но пока молодые птицы не полностью покрылись оперением, единственная их защита – выносливость и скорость бега. А на стороне самки дейнапера – умение прятаться при помощи маскировочной расцветки шерсти и развивать большую скорость на короткой дистанции. Дрофогуси слишком поздно заметили, как она подкралась к стаду, и лишь когда она побежала, в стаде прозвучал сигнал тревоги. Дрофогуси – тяжёлые птицы, и для взлёта они должны хорошенько разбежаться. А молодняк просто не умеет летать, и самке дейнапера добыть его очень легко. Она бросилась в середину стада, пугая птиц, и начала преследовать молодых дрофогусей, у которых ещё не полностью отросли маховые перья на крыльях. Хлопая слабыми крыльями, они попытались спастись бегством, но сделать это в густой траве было не так просто. Старая самка дейнапера галопом скакала по траве, преследуя небольшую группу молодняка. Одна за другой птицы разбегались в стороны и скрывались в траве, но всё равно ей было, за кем гнаться. В конце концов, самка дейнапера продолжила преследовать всего лишь двух птенцов. Один из них вскоре сумел скрыться среди травы, а вот второму не повезло: его нога попала в норку грызуна, и он упал. Подняться ему уже не удалось: челюсти дейнапера схватили его и сжали. Хрустнули кости, и птенец безжизненно повис в зубах хищной свиньи. Взрослые дрофогуси, держась на безопасном расстоянии, начали угрожать самке дейнапера: они вытягивают шеи и громко шипят, хлопая крыльями. Но птицы боятся подходить ближе, и их угрозы иллюзорны – во всяком случае, для самки дейнапера. Хищная свинья охотилась не для себя: она не стала пожирать добычу, а понесла её в пасти к зарослям полыни, где проводила ночь, и где теперь пасся её приёмный детёныш. Подойдя к зарослям, она положила труп птенца дрофогуся на землю и издала тихое мягкое похрюкивание. Но её приёмыш не понимает таких сигналов: он относится к слишком отличающемуся от неё виду. Но он увидел свою странную няньку и подошёл к ней, помахивая коротким хвостом. Самка дейнапера взяла зубами труп птенца дрофогуся и приподняла его, показывая приёмышу. Детёныш гетеролопы понюхал убитую птицу, но не стал её есть: мясо ему не по вкусу, и он ни разу не ел его – разве что, проглатывал насекомых, случайно попадающихся вместе с травой. Он отошёл от своей няньки и принялся щипать траву, всем своим видом показывая, что принесённая самкой дейнапера добыча его не интересует. Возможно, его нянька считает, что он голоден, но на самом деле это не так. Детёнышу гетеролопы вполне хватает травы, а от самки дейнапера ему нужны лишь защита от врагов и общество, скрашивающее его одиночество. С тех пор, как сформировалась эта странная парочка, он немного привык к старой самке дейнапера и даже стал отличать её по запаху от остальных её сородичей, которые время от времени появлялись в окрестностях места их ночлега. Но к некоторым её повадкам он вряд ли когда-нибудь сможет привыкнуть. Видя, как он уходит и щиплет траву, старая самка дейнапера наступила копытом на тушку птенца дрофогуся и начала поедать её вместе с костями и перьями, откусывая от неё большие куски. Несколько перьев добычи прилипли к окровавленной морде хищной свиньи. Детёныш гетеролопы понюхал воздух и в испуге отбежал от своей няньки: запах крови страшит его.

Но детёныш гетеролопы не понимал, что для старой самки дейнапера он стал своего рода отдушиной: для других детёнышей своего клана она могла быть в лучшем случае «тётушкой», временно заботящейся о молодых зверях. А теперь связь, случайно возникшая между представителями таких далёких друг от друга видов, стала настолько крепкой, что самка дейнапера готова была даже променять общество сородичей на общество приёмыша, сократив до минимума взаимодействие с сородичами. Вряд ли детёныш гетеролопы может понять всю глубину связи, возникшей между ним и самкой дейнапера: стадное поведение гетеролоп намного проще, чем отношения в клане дейнаперов. Но теперь, когда он свёл знакомство с хищной свиньёй, он стал отчасти воспринимать её как странного сородича из стада, насчитывающего всего лишь двух членов.

Отношения между детёнышем гетеролопы и старой самкой дейнапера далеки от идеальных. Вполне ожидаемо, что два животных таких разных видов не будут полностью понимать друг друга. Поэтому порой самке дейнапера приходится применять грубую силу, чтобы детёныш гетеролопы пошёл за ней. А иной раз ей приходится оберегать детёныша от слишком пристального внимания со стороны сородичей, которые всякий раз при встрече пытаются напасть на него. Тогда старой самке дейнапера приходится демонстрировать ещё острые клыки и раздавать сородичам тычки рылом, чтобы они держались подальше от странного приёмыша. Постепенно сородичи запомнили запах этого детёныша и прекратили попытки нападения на него.

Но иногда чувства приёмной матери подвергаются самой настоящей проверке. И виной тому становятся именно те животные, с которых и начались беды осиротевшего детёныша гетеролопы. Лето в степи в самом разгаре. В жарком воздухе слышится непрестанное стрекотание кузнечиков, к которому примешиваются отдалённые крики птиц. В полуденную жару звери изнывают от зноя, и возле реки заметно прибавляется посетителей. Огромный большеротый сом, владеющий кормным местом возле водопоя, уже несколько раз устраивал засады и сумел проглотить небольшую зайцелопу и взрослого дрофогуся. Но такой добычи хватает ненадолго, и он вновь устраивает засаду в песчаной яме на дне реки напротив отмели, куда приходят на водопой обитатели степи. Однако ему приходится покинуть засаду, когда его чувствительное брюхо начинает улавливать ощутимую вибрацию речного дна. Это означает только одно: на водопой движется целое стадо крупных животных. Такое соседство явно не нравится гигантской рыбе, и большеротый сом уплывает в глубокий омут, всколыхнув листья кувшинок взмахом своего хвоста. А возмутители спокойствия движутся к речному берегу и выстраиваются вдоль края воды. Это целое стадо этугенов – степенные взрослые особи, непоседливые юнцы и пугливый молодняк, появившийся на свет этой весной. В присутствии взрослых зверей молодые этугены могут чувствовать себя в безопасности: топот копыт этих зверей разгоняет не только опасных хищников, но и всякую другую рыбу на многие метры от водопоя.

Этугены готовятся к важному событию: самец ощущает приближение течки у самок, и в это время его задача – не допустить спаривания самок с другими самцами. По степи постоянно бродят группы самцов-холостяков, которые не дают спокойно жить предводителям стад, когда наступает брачный сезон. Днём стадо кормится, а в разгар жары звери просто дремлют. Время от времени они открывают глаза и поглядывают по сторонам, но потом снова погружаются в глубокий сон на несколько минут. В жару даже хищники предпочитают прятаться в укрытиях, поэтому травоядным ничего не угрожает.

Зато ближе к вечеру, когда солнце не так сильно печёт, степные жители оживляются. Зайцелопы начинают щипать траву и играть, сайгохении выходят из тени деревьев, а у этугенов начинается весьма бурная пора. Стадо просыпается, некоторое время кормится, и самки начинают активно заявлять о своём физиологическом состоянии, испуская особый запах. Самец реагирует на это очень бурно. Он бродит вокруг гарема самок, фыркает и обильно мочится, а его моча в это время приобретает сильный специфический запах. Время от времени он спаривается с самками, но затем продолжает обходить стадо, оставляя на земле кучки навоза и поливая траву мочой. Иногда он даже брызгает мочой на шерсть самок. Это знак для чужаков: стадо занято, и хозяин готов защищать его. Но всегда находятся те, кто рискует бросать вызов вожаку клана.

Вокруг стада этугенов бродит небольшая группа холостых самцов – три молодых зверя, которые ещё не доросли до предельного размера, но уже достаточно взрослые, чтобы жить вне стада. Они едва достигли половой зрелости и прекрасно понимают, что означает запах, издаваемый самками. Они не решаются пересечь отмеченные вожаком стада границы клана, и просто прохаживаются на виду у стада, рассчитывая на удачное стечение обстоятельств. Но самец, правящий этим стадом, пока ещё достаточно силён, чтобы держать их на расстоянии и не давать самкам разбредаться. Он обходит стадо, держась между ним и соперниками, и всякий раз, поворачиваясь к ним, громко рявкает и скалит крупные резцы. В ответ соперники издают храп, с силой втягивая ноздрями воздух, и демонстративно мочатся на траву. Это вызов, но самец не собирается покидать стадо, чтобы затевать драку – чем ближе он будет к своим самкам, тем проще ему будет защищать их от внимания чужаков. Однако день близится к концу, а ночь уравнивает шансы враждующих самцов.

В свете луны и звёзд соперничество продолжается: глава стада продолжает обходить свой гарем, а молодые самцы по-прежнему бродят вокруг стада, бросая ему вызов. Но на сей раз они меняют тактику: вместо того, чтобы держаться вместе, они рассредоточиваются по периферии стада и пытаются по запаху узнать, какие из самок готовы принять их ухаживания. Вожак стада уже не раз спаривался с ними днём, но сейчас под покровом ночи молодые самцы могут довести желаемое до конца. Один из них постарался вести себя тихо, и ему удалось зайти в стадо. Оказавшись среди самок, он начал обнюхивать их, определяя готовых к спариванию. В это время вожак стада был занят другим самцом, который слишком опрометчиво пошёл напролом, попробовав подойти к самкам едва ли не под самым носом у вожака. Он не стал терпеть такие выходки и бросился на наглого чужака. Нагнув голову, он ударил молодого соперника лбом под рёбра, отчего тот зашатался и начал судорожно ловить ртом воздух. Закрепляя успех, самец стал теснить его всем телом прочь от самок, громко рыча и щёлкая резцами.

Шум сражающихся самцов не даёт спать самке дейнапера и детёнышу гетеролопы. Самка дейнапера устроилась на ночлег под небольшим кустом, который едва высовывается из высоких зарослей травы, а детёныш гетеролопы спал в траве поодаль. Внезапно земля задрожала от топота ног, и детёныш едва успел вскочить на ноги и отбежать в сторону: прямо на него, пыхтя и шумно дыша, мчался молодой самец этугена, а следом за ним галопом скакал хозяин стада, грозно рявкая. Самка дейнапера вскочила и заметалась в поисках своего приёмыша. Она издавала тихое похрюкивание, подзывая к себе детёныша, и обнюхивала траву, пытаясь обнаружить его следы. Среди топота ног и фырканья огромных зверей она сумела расслышать жалобное блеяние детёныша гетеролопы, и бросилась на звук. Но ей пришлось отскочить в сторону, когда взрослый самец этугена, отогнав соперника, рысцой мчался обратно к стаду. Ему было, чем заняться: в его отсутствие двое молодых самцов активно знакомились с самками. Врезавшись в стадо и раздавая толчки и тычки, самец добрался до одного из соперников и схватил его зубами за шкуру. Рявкнув от боли, второй из его соперников бросился наутёк, а самец уже развернулся к третьему и встал на дыбы. Сделав в таком положении пару шагов, он нанёс мощный удар в бок сопернику передними ногами, заставив его пошатнуться. Право на стадо подтверждено: все молодые соперники выдворены за пределы стада и теперь собираются в группу на безопасном расстоянии от вожака стада. Тем не менее, одному из них удалось добиться желаемого: на следующий год одна из взрослых самок родит детёныша от него.

Ночная тревога нарушила отдых старой самки дейнапера, заставив её бродить по степи в поисках детёныша. Она подзывает его, но детёныш не реагирует на её сигналы – между ними по-прежнему лежит глубокая пропасть непонимания. Он бродит по ночной степи сам по себе, пытаясь найти свою няньку. Он слышит её сигналы, но для него они ничего не означают. Однако у самки дейнапера всё же есть возможность разыскать детёныша: она просто идёт по его следу, словно преследуя добычу. И примерно через полчаса поисков она находит его. Знакомый запах странной няньки придал детёнышу гетеролопы уверенности, и он поскакал за самкой дейнапера, которая повела его обратно к месту ночлега. Он сразу же заснул среди травы, а вот его нянька не сомкнула глаз ещё около часа, охраняя приёмыша. Она проснулась лишь незадолго до рассвета, когда стадо этугенов отправилось на водопой, гулко топая ногами по земле.

Утром после беспокойной ночи самка дейнапера, как обычно, отправилась на охоту. Она заметила вдалеке своих сородичей и сразу же оживилась – вскочила на ноги и стала с жадностью нюхать воздух, чтобы распознать по запаху своих сородичей. Несмотря на общество приёмного детёныша, ей всё же нужен контакт с кланом – в нём прошла вся жизнь этой особи, и у неё остались многочисленные социальные связи с сородичами, которые она не собирается рвать. К тому же одна из самок клана – это её родная дочь, у которой, правда, уже появились собственные детёныши. Но, прежде чем отправиться добывать пищу, старая самка дейнапера убеждается, что приёмный детёныш находится в безопасном месте – она обнюхивает траву в окрестностях логова, чтобы убедиться, что поблизости не ощущается запах хищников вроде цибетоникса. Самка дейнапера уходит из своего ночного убежища зигзагами, путая след, словно заяц: так она скрывает местоположение логова. Теперь, с появлением приёмыша, она должна тратить больше сил на охоту – она одиночка для сородичей, и может рассчитывать лишь на ту часть добычи, которую успеет съесть, пока охотится рядом с ними. Никто не станет охотиться специально для неё, и ей не перепадёт ни клочка чужой добычи. Кроме того, она начинает вести себя осторожнее, и уже не рискует отбивать добычу у других хищников, как делала раньше. В поисках пищи она отлучается надолго, причём поступает так почти каждый день. Поэтому детёныш гетеролопы зачастую остаётся предоставленным самому себе.

Пока старая самка дейнапера уходит на охоту, детёныш бродит в окрестностях логова и кормится. Он уже научился различать крики тревоги разных птиц, а на водопое ведёт себя осторожно. Память о его матери, погибшей в челюстях огромной рыбы, уже сильно стёрлась, но он помнит, что у реки нужно вести себя осторожнее и внимательно вглядываться в воду, прежде чем начать пить. Благодаря опеке своей странной няньки детёныш гетеролопы не стал жертвой хищников. Возможно, свою роль сыграл запах самки дейнапера: этот хищник сильнее цибетоникса, и они избегают появляться в тех местах, где обитают дейнаперы или остаются следы их пребывания.

Вблизи водопоя чаще всего появляются местные жители: рослые сайгохении, стада дрофогусей с изрядно подросшим потомством, различные грызуны. Время от времени на берегу реки появляются стада зайцелоп разных видов. Реже на водопой приходят обитатели дальних районов степи: могучие этугены. Зато их появление всякий раз сопровождается толпами мелких травоядных, которые подходят к берегу реки без опаски и пьют по соседству с этими великанами. Временами среди зарослей кувшинок появляется гладкая блестящая спина большеротого сома, но он боится нападать, пока на водопое остаются эти огромные существа. Одинокий детёныш гетеролопы постепенно свёл знакомство с этими существами. Он с опаской обходит сайгохений и не приближается к стадам этугенов – слишком большие существа пугают его. Зато дрофогуси его уже не пугают – он сам немного подрос, и потомство у этих птиц стало более самостоятельным, поэтому взрослые птицы уже не стараются ущипнуть его, видя в нём опасность для своих птенцов. Он уже не раз пасся среди стада этих птиц, и лишь появление его няньки разрушало мир, сложившийся между ним и птицами: при виде старой самки дейнапера дрофогуси предпочитают убраться подальше, справедливо опасаясь за свою жизнь. Возможно, они видели, как хищная свинья и этот детёныш обнюхивали друг друга и держались вместе, но птичьи мозги просто не в состоянии осознать всей необычности сложившихся между ними отношений, и птицы просто принимают их, как есть. За время, пока самка дейнапера опекает приёмного детёныша, ей много раз выдавалась возможность доказать силу материнских чувств, которыми она так неожиданно воспылала к этому чужому детёнышу. Ей приходилось отгонять от него слишком любопытных сородичей, в том числе доминирующего самца. Однажды она даже решила напугать сайгохению, когда ей показалось, что она слишком близко подошла к устроенному ею логову. И не один раз ей приходилось прерывать поиск корма и мчаться к логову, если она чуяла запах цибетониксов, охотящихся неподалёку. Но главное испытание её родительских чувств было ещё впереди.

Старая самка дейнапера в очередной раз оставила детёныша гетеролопы возле своего логова в кустах полыни и отправилась на охоту. Детёныш гетеролопы уже привык к её отлучкам, поэтому просто вёл привычную жизнь: пасся и следил за окружающим миром. Он уже не стремится поедать густую хомячью пшеницу, потому что несколько укусов хомяков-хлеборобов в ноги и морду отбили у него это желание, и он навсегда запомнил их чёрно-белую расцветку живота. Представления ящериц агамовых зонтоголовок по-прежнему пугают его: слишком уж неожиданно среди травы появляются огромные страшные «рожи» с широченной пастью, нарисованные на их складных кожных воротниках. Но они не причиняют ему никакого вреда и пугают исключительно из собственного страха перед крупным животным. Они могут быть опасными, разве что, для зверей размером с мышь или крысу, но ещё при первом знакомстве с ними детёныш гетеролопы был значительно крупнее этих существ. Поэтому для него они совершенно безопасны.

Детёныш гетеролопы умеет тонко распознавать запахи. Теперь ему хорошо знаком влажный тинистый запах реки и горьковатый запах приречной древесной растительности. Иногда западный ветер приносит с собой далёкий аромат солоноватых вод Четвероморья. Но это всё не те запахи, которые он привык вдыхать с рождения. Временами направление ветра меняется, и тогда с лежащих на востоке степей приходит другой запах – сухой земли и разнообразных трав. Это запах его родных мест, и он рождает воспоминания, вспыхивающие в его мозгу яркими разрозненными образами и ощущениями: стадо, стремительный бег, трава, тепло тел сородичей, особенно одного из них, к которому у него было особое отношение. Почуяв восточный ветер, дующий из сухих степных районов Азии, детёныш гетеролопы начинал скакать и резвиться, и даже пробовал бегать, как раньше – большими скачками. Его тело нуждается в подобных упражнениях, жизненно важных для всех представителей его вида. Ему всегда нравился тонкий и приятный запах восточного ветра.

Порыв ветра достиг его ноздрей. Детёныш гетеролопы вдохнул, и в его мозгу внезапно вспыхнуло давно знакомое, но почти угасшее чувство. Он поднял голову и вдохнул новую порцию запахов, приносимых ветром. Запах был отчётливым и знакомым, хотя и слабым. И от этого запаха ему ещё больше хотелось резвиться и скакать. Неудивительно, что порыв ветра вызвал у него такую реакцию, ведь он нёс самый желанный для него запах – запах целого стада степных гетеролоп. Эти степные жители – редкие гости на водопое. Значительную часть воды они получают из пищи и умеют её экономно расходовать. Но, если стадо находится неподалёку от реки, эти животные охотно пьют. И одно стадо этих животных пришло на водопой – так же, как родное стадо этого детёныша. Нюхая воздух, одинокий детёныш гетеролопы пытается определить, где находится стадо. Запах влечёт его настолько сильно, что детёныш без опаски покидает привычные границы территории, на которой жил вместе со своей нянькой. Сделав несколько кругов по степи, он сумел определить, откуда доносится этот привлекательный запах, и бросился в ту сторону. Инстинкт сработал безошибочно: проскакав несколько минут, детёныш гетеролопы выбежал, наконец, к стаду. Оказавшись на виду у больших зверей, он внезапно остановился. Осторожность – это совершенно не лишнее качество. Если он будет бежать в сторону стада, сородичи вполне могут испугаться или проявить к нему агрессию. Поэтому он подходит к стаду шагом, время от времени останавливаясь и нюхая воздух. Он чувствует запах сородичей, и это придаёт ему уверенности. Сомнений нет: эти стройные животные из одного с ним вида. Он узнаёт белые отметины около глаз и на кончике морды, ему знакома эта песочно-жёлтая окраска. В стаде ходит несколько крупных самцов, много самок и детёнышей. Причём все детёныши – примерно такого же возраста и размера, как и он сам. И именно любопытство детёнышей становится первым шагом по его сближению со стадом. Завидев одинокого детёныша, некоторые взрослые члены стада повернули к нему головы, но затем продолжили щипать траву, словно его не существовало. Зато молодняк из стада ведёт себя более живо: навстречу одинокому детёнышу выбежало сразу несколько его сверстников. Они подбежали к нему, но остановились в нескольких шагах и начали принюхиваться, разглядывая новичка. Их хвосты нетерпеливо подёргиваются, пока они изучают незнакомца, а затем один из детёнышей стада высоко подпрыгнул в воздух, потом стремительно пробежал несколько шагов и остановился, глядя на остальных. Одинокий детёныш мгновение стоял, как вкопанный, а затем помчался следом за ним, наслаждаясь скоростью и делая длинные прыжки. Остальные детёныши бросились следом за ними, и вскоре они уже весело носились среди взрослых гетеролоп, подпрыгивая и выписывая крутые виражи. Игра – это словно протянутая дружеская рука. Во время игры снимается стресс и рушатся барьеры настороженного отношения к незнакомому сородичу. Если он играет так же, как ты сам – значит, он свой. Постепенно детёныш, одинокий прежде, оказывается вовлечённым в жизнь стада. Взрослые сородичи обнюхивают его, проявляя определённую осторожность – им не нравится запах старой самки дейнапера, который остался на шерсти у новичка. Но этот детёныш имеет и свой собственный запах, который они различают, поэтому он не встречает агрессии с их стороны. Стадо с некоторым опасением принимает этого детёныша, хотя это не означает возврата к прежней жизни, из которой он был вырван, когда родное стадо покинуло его на берегу реки. В этом стаде гетеролоп нет матерей, способных принять чужого детёныша полностью, как своего. Тем не менее, даже у осиротевшего детёныша всегда есть шанс на выживание: все самки, имеющие детёнышей, позволяют другим детёнышам своего стада кормиться молоком, и это позволяет выживать даже осиротевшим детёнышам. Старая заячья повадка оказывается полезной для выживания их далёких потомков. Но для того, чтобы воспользоваться ею, детёныш гетеролопы должен стать «своим» для новой семьи: он должен расстаться с прежним запахом, полученным от няньки, и приобрести общий запах стада. Тогда его шансы на выживание станут значительно выше.

Однако этим надеждам не суждено было сбыться. Пока детёныш играл с сородичами и знакомился с взрослыми особями из стада, он не заметил, как среди травы появилась пятнистая спина старой самки дейнапера. Она долго искала своего приёмыша, нюхала траву в поисках его следов, а потом бежала по следу, разыскивая его на просторах степи. Наконец, она увидела стадо гетеролоп, и её поиски сразу стали более целенаправленными. Понюхав воздух, она ощутила среди множества запахов гетеролоп запах своего приёмыша. Множество посторонних запахов сбивало её, но острота обоняния у старой самки дейнапера осталась прежней. Она безошибочно определила, где находится её приёмный детёныш, и в её мозгу вспыхнуло единственное желание: вернуть его себе. Гетеролопы шарахнулись в стороны, когда самка дейнапера с визгом ворвалась в стадо. Детёныши бросились к своим матерям, и лишь один из них не знал, куда ему бежать: пока для него все члены стада были одинаково чужими, хоть и сородичами. Самка дейнапера, разевая пасть, громко визжит и бросается из стороны в сторону, гоняя гетеролоп и внося сумятицу в размеренную жизнь стада. В воздухе слышится тревожное блеяние взрослых зверей и детёнышей, и на какое-то мгновение гнев самки дейнапера остывает от этих звуков. Но затем тревожный крик степной гетеролопы послышался с дальнего края стада.

События стали развиваться неуправляемо. С противоположной стороны за стадом гетеролоп следили несколько цибетониксов, ожидая удобного момента, чтобы ворваться в стадо и разделить его, отогнать от него одно животное и измотать его долгим преследованием по эстафете – от одного хищника к другому. Они не могли предвидеть, что в этот момент с другой стороны в стадо забежала самка дейнапера. Единственное, что они увидели – как стадо гетеролоп внезапно развернулось и стало разбегаться, причём некоторые звери помчались прямо в их сторону. Два цибетоникса, которые должны были стать загонщиками, бросились в стадо, пугая травоядных, но в следующие мгновения они буквально нос к носу столкнулись с самкой дейнапера – старой, но достаточно сильной, чтобы какое-то время противостоять им обоим в драке. Ей не пришлось выбирать: знакомый запах детёныша заставляет её вести так, словно она защищает его. Поэтому самка дейнапера сразу же атаковала ближайшего из цибетониксов, разинув пасть и оглушительно визжа. Её превосходство в силе несомненно, и цибетониксу едва удалось отскочить в сторону, чтобы избежать ужасных клыков, которые способны распороть ему живот. Отогнав его, самка дейнапера развернулась в сторону второго хищника, но ему удалось отбежать в сторону. В это время первый из цибетониксов подбежал, куснул её за заднюю ногу, и тут же отбежал на безопасное расстояние. Взревев от боли, самка дейнапера бросилась на второго цибетоникса, словно он был причиной её страданий. Ей почти удалось поддеть его клыком, но она промахнулась буквально на считанные сантиметры. Впрочем, этого было достаточно для того, чтобы оба хищника бежали с места неудавшейся охоты. Фактически, своим появлением старая самка дейнапера спасла стадо гетеролоп от нападения. И вполне вероятно, что жертвой цибетониксов мог бы стать её детёныш, которого просто некому защитить… кроме неё самой.

Хищники убежали, и самка дейнапера, наконец, остановилась и огляделась по сторонам. Почти все члены стада собрались группами: каждого из крупных самцов окружает гарем его самок, а к их ногам жмутся детёныши – все, кроме одного. Прямо на неё смотрит одинокий детёныш – её приёмыш, которого она едва не потеряла. Хищная свинья подошла и обнюхала его, ощущая знакомый запах, к которому привыкла за последнее время. Детёныш гетеролопы отвечает на её действия, помахивая коротким хвостом и переступая с ноги на ногу. В это время остальные гетеролопы наблюдают за странной сценой со смесью страха и любопытства. Убедившись, что она не ошиблась, самка дейнапера пошла в сторону своего логовища. Она сделала несколько шагов и оглянулась на детёныша, но он остался на месте. Тогда самка дейнапера вернулась к нему и начала подталкивать упрямого приёмыша грудью, громко ворча при этом. Всё это время гетеролопы наблюдали за её действиями, даже не пытаясь вмешаться и прогнать хищную свинью, несмотря на численное превосходство. Детёныш упирается, но самка дейнапера просто толкнула его сильнее, и он едва не упал в траву. Продолжая ворчать, самка дейнапера начала оттеснять детёныша гетеролопы от сородичей. Повинуясь её напору, детёныш начал отходить, но очень неохотно, постоянно оглядываясь на сородичей. Он уже успел запомнить их запах, и инстинкты подсказывают ему, что это окружение подходит ему больше, чем общество зверя другого вида, пусть даже и заботящегося о нём. Но его инстинкты чужды самке дейнапера, и она обращается со своим приёмышем, как с детёнышем собственного вида. Детёныш гетеролопы пока позволяет ей так поступать – у него просто не хватит сил противостоять грубой силе своей няньки. Шаг за шагом она оттесняет его от сородичей, которые относятся к этому совершенно безучастно. Странная пара ещё не скрылась из виду, когда гетеролопы вновь стали пастись, а детёныши продолжили свои игры. Одним членом стада больше, одним меньше – это практически не имеет значения, когда дело касается детёнышей, стоящих на самой низкой ступени в иерархии стада. Если бы изменения в стаде затронули кого-то из самцов, владеющих гаремами, следующие несколько дней в стаде царил бы хаос: оставшиеся самцы занялись бы дележом оставшихся бесхозными самок. Но благополучие детёныша волнует только его мать. А судьба сироты, пытающегося прибиться к стаду, вообще никого из них не интересует.

Смирившись с этим поворотом событий, детёныш гетеролопы шагает в сторону логова, подгоняемый своей нянькой. Возможно, первые дни жизни в стаде гетеролоп были бы трудными и опасными, но это естественный образ жизни для этого вида зверей. Зато при такой няньке, как старая и опытная самка дейнапера, детёнышу не страшны хищники: она готова защитить его от любого из них – если, конечно, успеет вовремя прийти на помощь своему воспитаннику.

Детёныш гетеролопы провёл под опекой самки дейнапера уже около месяца. Территория, на которой они жили, находится неподалёку от реки, и время от времени странная пара ходит на водопой. Два раза детёныш гетеролопы был свидетелем охоты большеротых сомов. В первый раз маленький сом схватил за голову детёныша зайцелопы и уволок его на дно, несмотря на безуспешные попытки матери отбить его у хищника. А во второй раз на зверей у водопоя охотился взрослый гигант – он уволок в воду взрослую зайцелопу, и о разыгравшейся трагедии напоминали лишь борозды в мокрой глине берега, оставленные ногами схваченного зверя, и облако мути, поднимающееся со дна там, где хищная рыба махнула хвостом, утаскивая добычу в омут. Самка дейнапера предпочитала водить своего приёмыша на водопой по другой тропе – немного в стороне. В крутом берегу был протоптан узкий спуск к воде – многочисленное стадо просто не смогло бы пройти по нему. Зато для нескольких зверей этот спуск был очень удобен. Возле самой воды росли ивы, и одна из них упала в воду, отгородив часть берега так, что крупная рыба не смогла бы броситься на добычу из-под воды. Здесь можно было безопасно пить, и детёныш охотно делал это, видя, как спокойно пьёт его нянька. Но он так и не понял многих вещей. Нянька учила его выживать, как учила бы любого из детёнышей своего вида. А детёныш гетеролопы лишь послушно копировал её поведение, не пытаясь запомнить хитрости выживания. Детёныш дейнапера, отличающийся более сложным поведением, легко сделал бы это. Но и самка дейнапера тоже допускала ошибку, считая этого детёныша равным по уму своим сородичам. Она сообразительна, но не обладает разумом, чтобы понять это в полной мере.

Однажды ранним утром старая самка дейнапера, как обычно, отправилась на охоту. Она успела изловить и сжевать ящерицу, которая после ночной прохлады оказалась недостаточно проворной, чтобы спастись бегством, обнюхала детёныша гетеролопы, пасущегося неподалёку от её лёжки, и направилась в сторону степи, где в лучах утреннего солнца уже были видны силуэты её сородичей – массивные головастые силуэты на высоких ногах. Клан дейнаперов собирал пищу, растянувшись широкой цепью. Грызуны, полусонные от ночной прохлады рептилии, кладки и выводки птиц, гнездящихся на земле, а также детёныши крупных животных и падаль – всё это поедается хищными свиньями одинаково охотно.

Проводив взглядом свою няньку, детёныш гетеролопы продолжил пастись. Он достаточно подрос с того времени, как потерял свою мать, но гораздо удивительнее был тот факт, что он просто выжил: обычно сироты не живут дольше нескольких дней, и рано или поздно их находятхищники. Возможно, такая судьба ожидала бы и этого детёныша, но материнский инстинкт старой самки дейнапера фактически спас его от смерти и дал возможность выжить. Теперь он стал значительно самостоятельнее, и в отсутствие своей няньки рискует выходить за границы территории её логова, чтобы пощипать траву. Однажды он даже самостоятельно ходил на водопой и сумел найти место, где пила воду его нянька, а потом вернулся обратно. Несмотря на такие поступки, детёныш гетеролопы по-прежнему ведёт себя осторожно, стараясь не выдать своего местонахождения местным хищникам. Он старается определить, где находятся хищники, по запаху, который несёт ветер, поэтому часто поднимает голову и нюхает воздух. Характерный запах цибетониксов с мускусной ноткой он научился распознавать ещё при жизни матери, и легко узнаёт его среди остальных запахов, которые несёт ветер. Но в этот день, находясь в одиночестве, он вновь почуял запах, заставляющий его сердце биться чаще – запах сородичей. Как и много дней назад, он вновь начал искать, откуда исходит этот запах. Но долго искать уже не пришлось: к реке подходит стадо сородичей. Это не то же самое стадо, которое было в этих местах в прошлый раз: степные гетеролопы довольно редко ходят на водопой, и одно и то же стадо вряд ли появляется у реки с интервалом меньше нескольких недель. Он поскакал галопом, стараясь как можно скорее присоединиться к ним, пока они не ушли. Обогнув небольшие заросли кустарников, он увидел этих зверей – таких же, как и в прошлый раз, но пахнущих немного иначе. Сомнений нет – это сородичи, и он без колебаний присоединяется к стаду, идущему к реке. На его появление почти никто не обратил внимания. Вместе со стадом он спускается к воде и пьёт, хотя ведёт себя осторожнее и выбирает место в стороне от большинства животных. Он обнюхивает животных в стаде, и они отвечают ему тем же: его признали, хотя некоторые звери фыркают и отходят в сторону, почуяв слабый запах самки дейнапера, исходящий от его шерсти. Тем не менее, его не гонят прочь, и детёныш гетеролопы ощущает себя частью стада. Если не произойдёт ничего неожиданного, он просто уйдёт отсюда с ними и будет жить так же, как они – это соответствует его врождённым стереотипам поведения. Когда гетеролопы отошли от воды и начали щипать траву, он охотно начал кормиться вместе с ними. Желтоватые тела, белые пятна возле глаз и на морде – всё так, как и должно быть, как было, пока была жива его мать. Ему больше ничего не нужно – лишь оставаться рядом с сородичами. Он доволен тем, что его принимают, что он может просто ходить вместе с ними. И в этот момент он вновь ощущает себя на своём месте в этом мире: неосознанные понятия «свои» и «чужие» вновь встали на свои места.

Этугены стадом подходят к реке на водопой. Эти массивные травоядные не причиняют вреда гетеролопам, за исключением тех случаев, когда их поведение время от времени становится более агрессивным. Гетеролопы отбегают в сторону, уступая место степным великанам, и продолжают спокойно пастись: этугены издавна были надёжными защитниками травоядных зверей от хищников. И когда в стаде гетеролоп раздалось тревожное блеяние одного из молодых зверей, этугены обратили на него внимание и тревожно заревели. По степи двигалась одинокая самка дейнапера: она вернулась с охоты и обнаружила, что её приёмыша нет на месте. Инстинкт велит ей искать его, и старая самка дейнапера, уставшая после охоты, бросилась по его следу. Она какое-то время петляла по следам своего приёмыша в тех местах, где он пасся, а затем вышла на прямой отчётливый след, ведущий в сторону водопоя. Она чувствует запах своего приёмыша, и готова найти его ещё раз, как ей уже приходилось делать. Но на сей раз между ней и детёнышем встаёт более серьёзное препятствие, чем просто расстояние: стадо этугенов, настроенных откровенно враждебно. Этугены громко ревут и весьма недвусмысленно демонстрируют своё отношение к хищной свинье: самки подзывают к себе детёнышей, а вожак стада и несколько молодых животных, ещё не имеющих потомства, выходят вперёд. Самки выстраиваются стеной, закрывая детёнышей своими телами, и их голоса присоединяются к общей какофонии. Животные не понимают причинно-следственной связи, и просто реагируют на то, что видят: в их сторону движется потенциально опасное существо. А старая самка дейнапера просто искала по запаху следы своего приёмыша, не обращая внимания на огромных зверей. Гетеролопы предусмотрительно скрылись от неё за спинами могучих этугенов, но не теряют бдительности: воспользовавшись общей суматохой, на них могут напасть другие хищники. Рёв этугенов всё же заставил самку дейнапера остановиться, и она замерла в траве, тяжело дыша. Края её ноздрей подрагивают, когда она пытается уловить запах опекаемого ею детёныша. Но сделать это нелегко: пробуя её отпугнуть, самец этугена помочился на траву, и едкий запах его мочи перекрыл едва уловимые следы присутствия детёныша гетеролопы, которого она искала. Самка дейнапера потеряла путеводную нить, связывающую её с приёмышем. Она видела, как за спинами этугенов мелькают гетеролопы, среди которых, возможно, находится и тот детёныш, о котором она заботилась. Поэтому она попробовала обойти стадо этугенов. Но вожак стада бросился ей наперерез, скаля широкие, словно лопаты, резцы. Самка дейнапера бросилась в сторону и побежала, а следом за ней, топая и сопя, мчался огромный этуген. Но крупный зверь был неважным бегуном, и самка дейнапера, хоть была вдвое старше его, легко обогнала преследователя. Самец этугена не стал долго гоняться за ней и повернул обратно к стаду. А самка дейнапера вновь попробовала прорваться к стаду гетеролоп, где находится опекаемый ею детёныш. Но всякий раз, когда она обходила стадо этугенов, гетеролопы прятались за их спинами. А этугены всякий раз выстраивались в оборонительную линию, готовые отразить попытки нападения, хотя самка дейнапера не решилась бы напасть на этих гигантов, тем более в одиночку. В конце концов, ей всё же пришлось отступить. Она безучастно бродила в траве на безопасном расстоянии, наблюдая за стадом этугенов, которые встали непреодолимой стеной между ней и её воспитанником. Наконец, случилось то, что должно было случиться: стадо степных гетеролоп просто убежало в степь, и воспитанник самки дейнапера вместе с ними.

Когда стадо этугенов, наконец, побрело в степь следом за гетеролопами, самка дейнапера вышла на то место, где стояли гетеролопы, недосягаемые для неё из-за стада этугенов. Она долго и тщательно обнюхивает землю, разыскивая в траве запах существа, к которому так сильно привязалась. Временами она останавливается и начинает тихо похрюкивать, как делала, когда хотела, чтобы детёныш подошёл к ней. Но всё безуспешно: там, где слышен её зов, нет ни одного детёныша гетеролопы, который мог бы его услышать. Она продолжает звать так, словно потеряла собственного детёныша, которого родила и вырастила сама. Последнее, что ей удалось найти – едва различимый по запаху след её воспитанника среди множества следов гетеролоп, которые были направлены в сторону степей, прочь от реки. Но этот след вскоре терялся: стадо этугенов шло примерно в том же направлении, и запах их навоза и мочи сделал почти неразличимыми запахи гетеролоп. Так эти гигантские звери разорвали последнюю ниточку, связывавшую самку дейнапера и её необычного приёмыша. Самка дейнапера долго и напрасно вглядывается в степные просторы. Она видит стадо этугенов, уходящее всё дальше и дальше, а где-то вдалеке, почти неразличимое на фоне подсыхающей травы, движется стадо степных гетеролоп, в котором остался воспитанный ею найдёныш. Теперь в её жизни образовалась пустота, но её всё же можно заполнить. Она просто должна будет укрепить ослабевшие социальные связи со своим кланом: участие в воспитании нового поколения сородичей позволит ей хотя бы отчасти реализовать материнский инстинкт и внести дополнительный вклад в продолжение рода. Ведь одна из самок клана – это её родная дочь, поэтому, помогая ей в выращивании потомства, эта самка обеспечивает гарантированное будущее собственным генам.

Можно долго выяснять, насколько жёстко поведение животного определяется инстинктами. Вполне естественно, что существуют врождённые программы поведения, которые чаще всего работают идеально, но временами в необычных жизненных ситуациях дают сбой. И тогда животному приходится поступать так, как подсказывает индивидуальный опыт, а порой даже так, как велят чувства и эмоции. Ведь жизнь в дикой природе – это не только свирепая и беспощадная борьба за выживание: в ней находится место для личных чувств и привязанностей.


Бестиарий


Дейнапер гиеновидный (Deinaper crocutoides)

Отряд: Парнокопытные (Artiodactyla)

Семейство: Хищные свиньи (Carnoporcidae)

Место обитания: степи и кустарниковые заросли Центральной и Восточной Азии.


В палеогене и раннем неогене одними из характерных обитателей открытых пространств Евразии и Северной Америки были энтелодоны (Entelodontidae) – семейство нежвачных парнокопытных, родственное свиньям. Судя по строению зубов, это были всеядные животные, в рационе которых мясо занимало существенное место. После эпохи массового вымирания, когда многие экологические ниши оказались незанятыми, свиньи воспользовались ситуацией, и заняли вакантное место падальщиков. Так на просторах Азии появилось семейство Хищных свиней, отчасти занявших место гиен и медведей на равнинах и в редколесьях Азии.

Типичный представитель этого семейства – дейнапер (от “deino-“ – страшный, и “aper” – кабан), самый крупный вид в семействе. Предком этого животного был кабан (Sus scrofa), вид, широко распространённый в Евразии и успешно переживший период антропогенного прессинга. Важное место в рационе кабана занимала пища животного происхождения. Одна из эволюционных линий, взявшая начало от этого вида, пошла по пути приспособления к поиску и поеданию гораздо большего количества пищи животного происхождения. Постепенно эти животные превратились в падальщиков, и даже стали способны нападать на детёнышей других животных.

Дейнапер – животное массивного сложения, ростом в плечах около 0,8 м и весом до 140 кг. Телосложением он похож на пятнистую гиену: у него крупная голова на подвижной шее. Его тело покрыто косматой грубой шерстью, к зиме отрастает густой подшерсток. В связи с необычным для копытных образом жизни у него развилась пятнистая окраска – полосы, характерные для ювенильной окраски кабанов, с возрастом распадаются на отдельные пятна. Это ещё более усиливает сходство дейнапера с гиенами. Ноги животного относительно длинные, приспособленные к быстрому бегу на большие расстояния. Из-за длинных ног туловище кажется несколько укороченным.

Челюсти короткие и высокие, способные дробить кости. Есть крупные острые клыки, загнутые вверх и в стороны. Они используются как оружие в турнирных боях, но в случае необходимости дейнапер может использовать их против хищников.

На морде дейнапера остался характерный для свиней «пятачок». Обоняние острое – с его помощью зверь разыскивает падаль и находит мелких животных. Дейнапер агрессивен, может отгонять некрупных хищников от добычи, угрожая клыками и делая резкие выпады в сторону хищника. Поскольку это животное живёт небольшими группами (до 4 – 6 взрослых животных), не всякий хищник сможет отстоять право на добычу перед лицом нескольких сильных и агрессивно настроенных зверей.

Группа дейнаперов контролирует обширную территорию, на которой есть несколько укрытий. Границы территории помечаются кучами навоза, и постоянно подновляются. В укрытиях животные проводят самое жаркое время дня, активизируясь утром и вечером, когда большинство хищников охотится. Если отбитой у хищников добычи не хватает, дейнаперы могут охотиться днём. Тогда они нападают на небольших животных, отдыхающих в тени.

Один раз в год самка приносит потомство: 5 – 6 детёнышей. Кормящая самка не принимает участия в охоте, охраняя потомство. Единственное, что она может позволить себе – какую-то мелкую случайную добычу вроде рептилий и грызунов. Но самцы и самки без детёнышей после удачной охоты обязательно отрыгивают для кормящей самки по куску мяса. Новорождённые детёныши слабые и беспомощные: они начинают стоять на ногах лишь в возрасте недели, а переходят на питание мясом лишь в двухмесячном возрасте. Примерно в три месяца молодые звери покидают гнездо, и ведут кочевую жизнь вместе с родительской группой. Только на втором году жизни молодая самка может дать потомство первый раз. А молодой самец реально сможет претендовать на главенство в клане лишь с четвёртого года жизни. До этого времени он ведёт жизнь одинокого охотника на пограничных территориях, набираясь сил и опыта, чтобы однажды зимой бросить вызов какому-нибудь старому вожаку клана и занять его место.


Цибетоникс (Zibetonyx velox)

Отряд: Хищные (Carnivora)

Семейство: Мангустовые (Herpestidae)

Место обитания: степи Центральной Азии (к востоку от Четвероморья).


Эволюция происходит по определённым принципам и законам, которые выполнялись в прошлом, и вне всякого сомнения будут выполняться в будущем. Поэтому вполне логично ожидать в будущем повторения некоторых явлений, имевших место как в далёком прошлом, так и на памяти человека.

Одно из таких явлений, конвергенцию с представителями семейства псовых (Canidae) и неоценовым африканским хищником пардинией, демонстрирует цибетоникс, обитатель равнин Центральной и Средней Азии. Этот грациозно сложенный хищный зверь - потомок широко распространённых в Азии мангустов (Herpestes). Экологическая пластичность этих мелких хищников позволила им успешно заселить умеренно тёплые степи Азии. А специфические условия обитания – открытые равнины с высокой травой – сформировали облик нового хищника.

Будучи быстро бегающим хищником, цибетоникс имеет характерный облик: у него длинные ноги и гибкий позвоночник, небольшая голова на сравнительно длинной и подвижной шее. Челюсти цибетоникса длинные и относительно слабые, его голова напоминает собачью. В отличие от кошек и пардинии, очень похожей на него, цибетоникс умерщвляет добычу не одним укусом: стая наносит выбранной жертве многочисленные ранения и изматывает её долгой погоней.

У цибетоникса острое обоняние и хороший слух: зверю часто приходится охотиться в высокой траве, где зрение может быть практически бесполезным. Уши цибетоникса округлые и широкие, но расположены, как у его предков, по краям головы. На верхней части шеи растёт грива, особенно большая у взрослого самца.

Окраска шерсти желтоватая с крупными коричневыми пятнами, сливающимися на боках и спине в короткие продольные мазки. К зиме (в местах обитания цибетоникса снег не выпадает, но зимой становится заметно холоднее) шерсть становится длиннее, и тогда грива самцов почти не заметна.

Цибетоникс – это экологический аналог волка, но в несколько уменьшенном виде. Звери этого вида охотятся стаями по 10 – 15 зверей на травоядных животных размером примерно с козу.

Стая цибетониксов представляет собой клан с выраженными социальными связями и иерархией. Клан формируется из потомства одной родительской пары: все самки из выводков остаются в клане, а взрослеющие самцы покидают его. Самки в клане оказываются связанными кровным родством и представляют два – три поколения одной семьи. Самцы приходят в клан «со стороны», и между ними и главной парой (основателями клана) возникают отношения подчинения. Если же трения между самцами оказываются сильными, клан может вообще разделиться.

Стая – это своеобразный «надорганизм»: слаженная коллективная охота намного эффективнее, чем одиночная. Цибетониксы специализированы для охоты на быстро бегающих травоядных: обычно их добычей бывают зайцелопы. Однако в меню цибетоникса важное место занимает и мелкая добыча: зверь охотно поедает ящериц, птиц и крупных насекомых – жуков и кузнечиков.

Главный способ охоты – преследование добычи. Для этого цибетониксы из одного клана выстраиваются в цепочку и затаиваются в траве на некотором расстоянии друг от друга. Несколько особей (как правило – самцы) отсекают зайцелопу от стада и гонят её к ожидающим в засаде зверям. «Передавая» друг другу преследуемое животное, животные совсем недолго участвуют в погоне, но зато могут «выложиться» полностью, подобно гепарду. Так эти звери сочетают в охоте хитрость волка и скорость гепарда, что позволило им стать успешными и процветающими хищниками равнин.

Повседневная жизнь клана проходит возле естественных укрытий – небольших групп кустарников, в которых самки устраивают несколько логовищ и практически совместно выращивают молодняк. Здесь же животные отдыхают после охоты. Возле укрытий цибетониксы держатся достаточно скрытно и не охотятся, чтобы не выдавать место, где выращиваются детёныши. Зато границы клана обильно помечаются мочой и мускусными выделениями пахучих желез. Обычно наносят метки взрослые самцы, располагая их на больших камнях, кустах и стволах одиноко стоящих деревьев.

Детёныши (2 – 3 в одном помёте) рождаются покрытыми короткой шерстью и с закрытыми глазами. Их окраска очень тёмная: коричневая, лапы и уши чёрные. На четвёртый день жизни у них открываются глаза и тогда же они начинают слышать. А десятидневные детёныши уже пробуют ходить. Лишь первые две недели жизни юный цибетоникс знает исключительно заботу родной матери. Подрастая, он становится объектом нежной заботы сразу нескольких самок клана, в том числе старых, которые уже не могут приносить потомство сами. Они же остаются в роли «нянек», когда клан уходит на охоту. Такая особенность повышает шансы на выживание даже у осиротевших детёнышей. Одна самка способна принести потомство дважды в год.

В возрасте четырёх месяцев молодые звери уже меняют юношескую тёмную окраску на пятнистую взрослую. Они учатся охотиться ещё около двух месяцев, а затем, когда у самок клана появляются новые детёныши, подростков-самцов изгоняют. Они могут вести бродячую жизнь на границе территорий нескольких кланов, пробавляясь остатками их добычи. Часто молодые самцы образуют самостоятельные стаи и пробуют изгнать взрослых самцов из какого-нибудь немногочисленного клана, либо отбить молодых самок в соседних кланах. Обычно холостяки значительно агрессивнее самцов, образовавших пару. Они легко ввязываются в драки, хотя могут понести серьёзный урон от крепких кланов: самки встают на защиту своего потомства и могут драться до смерти. Обычно много молодых самцов гибнет в таких стычках, и соотношение полов в сформированном и размножающемся клане – 1 самец на 2 – 4 самки.

Половая зрелость у самок наступает на второй год жизни, у самцов – на третий год. Продолжительность жизни – около 15 – 18 лет.


Этуген, степной обда, малый обда (Obda etugen)

Отряд: Копытные зайцеобразные (Ungulagomorpha)

Семейство: Титанолагиды (Titanolagidae)

Место обитания: степи и полупустыни Центральной Азии, на запад до берегов Четвероморья.


В неоцене Евразия стала местом появления двух групп травоядных животных, включающих крупные растительноядные виды – хоботковых свиней (Proboscisuidae) и титанолагид (Titanolagidae). Неродственные друг другу, эти животные оказывают значительное влияние на ландшафты. Один из крупнейших видов, толстолобый обда (Obda pachyfrons), мигрирует большими стадами по таёжной зоне, нарушая сомкнутость полога леса и способствуя появлению мозаичного ландшафта с высоким видовым разнообразием. В степях Центральной Азии (до восточного берега Четвероморья) у него есть близкий родственник – более мелкий этуген, или степной, или малый обда. Этот представитель копытных зайцеобразных приспособился к жизни на открытых пространствах и является экологическим аналогом африканских плоскорогов (Platyceratherium foetidus) в центральноазиатских степях. Благодаря деятельности этого вида животных леса и кустарниковые заросли не могут захватить степей полностью, оставляя место для многолетней травянистой растительности. Отсюда название вида «этуген» в честь монгольской богини земли.

Этуген представляет собой немного уменьшенную копию своего таёжного родственника. Длина тела взрослого зверя около 3 метров при росте в холке 1,5 метра. Лобные кости животного утолщены, но слабее, чем у родственного вида, морда короткая и расширенная, с сильными челюстями. Летняя шерсть степного обды рыже-бурая с вариациями от соломенно-жёлтой до каштановой с чёрными подпалинами, зимняя – длинная, белая. Этуген живёт стадами по 15 – 25 голов, состоящими в основном из молодых животных. Во главе стада находится самец с гаремом из 3-4 самок, а остальные животные представляют собой их потомство. Изредка встречаются стада самцов-холостяков.

Это животное постоянно находится в поиске пищи и кочует по открытым местам. Стадо медленно перемещается по степи, поедая жёсткие травы и объедая ветви деревьев и кустарников. В случае зимней бескормицы степной обда раскапывает снег мордой и поедает молодую поросль до самой земли. На раскопах степного обды кормятся зайцелопы, сайгохении и другие травоядные. Из-за постоянного объедания и вытаптывания кустарники и деревья в местах обитания степного обды растут довольно плохо. Заросли кустарников разрастаются лишь там, куда обда не заходит, либо где давно не появлялся. Обычно они процветают по берегам рек и на крутых склонах, где движение этих крупных животных затруднено.

Гон у степного обды происходит в середине лета и протекает сравнительно спокойно; стычки обычно происходят только с молодыми самцами-холостяками, но чаще всего животные ограничиваются демонстрациями – рёвом, мотанием головой и рытьём земли. Крупный самец, отстаивая своё право на самок, обильно мочится на землю и на кустарники – во время гона его моча приобретает резкий запах. Беременность длится до 10 месяцев; весной у самки рождается один, реже 2 детёныша. Детёныш рождается хорошо развитым, быстро встаёт на ноги и следует за матерью. Он не отстаёт от матери даже в суточном возрасте – подобно своим крупным родичам, степной обда плохо и редко бегает. До зимы он питается жирным молоком и быстро прибавляет в весе, но постепенно учится есть растительную пищу. К годовалом возрасту детёныши переходят на взрослую пищу, а в 3-3,5 года покидают стадо. Самцы покидают стадо раньше – взрослый самец начинает проявлять к ним агрессию. Самки обычно «теряются» зимой, образуя одновозрастные группы. Половозрелости степной обда достигает в 4,5 года, но, если самки быстро попадает в чьи-либо гаремы, то молодые самцы не участвуют в турнирах за самку примерно до 7-летнего возраста: матёрый самец легко отгонит молодого претендента от стада. Изредка молодым самцам удаётся спариться с какой-то самкой, пока кто-то из их ровесников отвлекает внимание взрослого самца, и 1-2 детёныша в стаде, как правило, не являются потомством хозяина гарема.

Продолжительность жизни степного обды – до 35-40 лет.


Степная гетеролопа (Heterolopa stepposa)

Отряд: Копытные зайцеобразные (Ungulagomorpha)

Семейство: Зайцелоповые (Lagolopidae)

Места обитания: травяные степи и полупустыни Центральной Азии.


В эпоху неоцена на территории Евразии появилась новая успешная группа растительноядных млекопитающих. Зайцы эпохи человека, быстро восстановившие численность в оскудевшей фауне Евразии, получили реальную возможность занять экологические ниши крупных травоядных и успешно реализовали её. Четвероногие потомки зайцев превратились в зайцелоп – быстроногих аналогов антилоп и оленей, а одна из ветвей этой группы породила массивных и медлительных гигантских травоядных. Грацильные зайцелопы породили много видов, отличающихся друг от друга телосложением и размерами. В центральной части Евразии, в царстве континентального климата, эволюция породила крупные формы зайцелоп, способных выдерживать морозные зимы – представителей рода Heterolopa, отличающихся выраженным половым диморфизмом. Один из видов этого рода населяет сибирскую тайгу, а в степях Средней Азии водится ещё один вид этого рода – степная гетеролопа. Этот вид – крупное травоядное млекопитающее, телосложением напоминающее антилоп, но несколько более массивное. У степной гетеролопы хорошо выражен половой диморфизм: рост самки в холке около метра, самца – до полутора метров. Самец тяжелее самки примерно в три раза. У животных длинная шея, небольшая голова и подвижные широкие округлые уши.

Этот вид зайцелоп обладает густой шерстью песчано-жёлтого цвета, с более тёмным «ремнём» на спине и с белыми грудью, животом и пятном под хвостом. Зимой степная гетеролопа обрастает длинной шерстью более светлого оттенка. На голове вдоль переносицы до затылка тянется тёмно-бурая полоса, переходящая в «ремень» вдоль позвоночника. Над глазами большие белые пятна, конец морды белый.

Ноги вытянутые, пальцы заканчиваются массивными копытообразными когтями. Нижняя часть ноги заключена в «футляр» из плотной кожи. Этот вид животных быстро бегает, развивая скорость до 40 км/ч на длинной дистанции и ускоряясь до 70-75 км/ч на коротких отрезках пути. Степная гетеролопа способна мигрировать на большие расстояния, проходя за сутки до 70-100 км. Также этот вид может подолгу обходиться без питья, получая метаболическую воду из растений, поэтому степных гетеролоп можно встретить даже в пустынных предгорьях Центральной Азии. Они избегают каменистых ландшафтов и не встречаются в горах. К зиме на спине и бёдрах животных откладывается толстый слой жира.

Этот вид млекопитающих живёт гаремами, включающими самца и нескольких самок с потомством. Состав гаремов может меняться и обновляется каждый брачный сезон – в конце осени. В это время между самцами вспыхивают жестокие поединки за право владения гаремом. Состязаясь за право обладания самками, они обильно мочатся на землю и валяются в собственной моче, преследуют друг друга и наносят соперникам укусы в спину и бёдра; при этом слой жира выступает в качестве защиты. В брачный сезон самец почти ничего не ест и тратит значительную часть запасённого жира, сражаясь с соперниками и охраняя самок. Он собирает себе гарем из 5-9 самок, с которыми часто спаривается, пока они воспринимают его ухаживания, и ревниво оберегает их от посягательств других самцов, особенно холостяков. После брачного сезона он восстанавливает физическую форму с большим трудом, активно поедая остатки травы и даже пищу животного происхождения: он ловит мелких животных и не брезгует падалью. Зимой самец помогает самкам разгребать снег в поисках корма и следит за появлением хищников. Сигнал тревоги у этого вида – громкое протяжное блеяние.

Весной у самки обычно рождается двойня, лишь у самых молодых или старых рождается один детёныш. Он отличается окраской от родителей – на его теле много тёмных пятен. В случае опасности новорождённые детёныши прячутся в траве, и только после того, как опасность минует, родители подзывают их. Но в возрасте недели детёныш уже способен быстро бегать, и предпочитает спасаться бегством. Половая зрелость наступает в возрасте полутора лет: на вторую осень жизни молодые самки уже способны к спариванию. Самцы достигают половой зрелости в этом же возрасте, но реально участвуют в размножении только с 4 лет, накопив достаточно сил и став конкурентоспособными. Продолжительность жизни самок достигает 20 лет, самцов – до 15 лет.


Черноголовая карликовая зайцелопа (Lepolopella nigriceps)

Отряд: Копытные зайцеобразные (Ungulagomorpha)

Семейство: Зайцелоповые (Lagolopidae)

Места обитания: травяные степи Центральной Азии (до восточного берега Четвероморья), избегает зарослей кустарников.


Зайцелопы, заменившие в неоцене многочисленных копытных, стали одними из массовых видов травоядных зверей. Освоив степь, редколесья и леса, они разделились на множество видов с разнообразной внешностью, отличающихся разными требованиями в окружающей среде. В степях, прилегающих к восточному берегу Четвероморья, обитает один из самых мелких представителей этой группы зверей – черноголовая карликовая зайцелопа.

Рост карликовой зайцелопы в плечах – около полуметра. Это длинноногое, хрупкое, изящно сложенное животное. Ноги этой зайцелопы заканчиваются острыми копытообразными коготками, обеспечивающими отличное сцепление с землёй при беге (спасаясь от врагов, карликовая зайцелопа может развивать скорость до 60 км/ч на коротких дистанциях, а также резко менять направление бега).

Голова карликовой зайцелопы относительно короткая и высокая, с сильными жевательными мышцами: основу пищи этого зверя составляют жёсткие злаки. Обитая в сухом и жарком климате, карликовая зайцелопа имеет длинные уши, пронизанные сетью кровеносных сосудов – это способствует эффективному охлаждению в жару.

Короткая шерсть карликовой зайцелопы окрашена в желтовато-коричневый цвет с узкими частыми поперечными полосками. Такая окраска – следствие особой оборонительной стратегии карликовой зайцелопы: пробежав какое-то расстояние, зверь делает длинный прыжок вбок, и затаивается в траве, прижавшись к земле. Полосатая окраска надёжно маскирует эту зайцелопу от хищников.

Примечательной особенностью окраски этого вида являются чёрные бока головы (область вокруг глаз и щёки). Переносица, затылок, подбородок и горло окрашены в белый цвет. Такая окраска головы помогает зверям опознавать друг друга среди травы, и поддерживать визуальный контакт. Острое зрение играет в жизни карликовой зайцелопы очень большую роль: с помощью движений головы звери могут передавать друг другу сигналы на больших расстояниях. Если трава высока, зайцелопы могут даже вставать на задние ноги, чтобы поддержать зрительный контакт с сородичем. У детёнышей голова окрашена в такой же цвет, как тело, лишь с наступлением половой зрелости она постепенно темнеет.

Карликовые зайцелопы живут стадами по 20 – 30 животных на открытых травянистых равнинах с небольшими зарослями кустарников. В стаде нет чётко выраженного лидера: иерархия устанавливается самцами только в короткий брачный сезон. Обычно животные проводят день в тени кустарников, а пасутся с вечера до утра с короткими перерывами на глубокий сон. Причём засыпают животные по очереди: несколько из них всё равно остаётся настороже.

На зиму зайцелопы откочёвывают на восток, подальше от берегов Четвероморья: во время зимних дождей шерсть животных может намокнуть, что обычно заканчивается простудой. А больная зайцелопа – лёгкая добыча для хищников. В зимнее время у них отрастает густой подшерсток.

С наступлением прохладной зимы у зайцелоп начинается сезон спаривания. В это время самцы становятся драчливыми и нетерпимыми друг к другу. Вставая на дыбы, они бьют друг друга передними ногами, нанося противнику удары передней частью запястья. Такие удары не причиняют дерущимся животным вреда, но при защите детёныша от небольшого хищника самка может наносить ему прямые удары копытообразными когтями, которые могут серьёзно ранить агрессора. Впрочем, защита от врага с помощью ударов копыт – это крайне редкая ситуация, обычно карликовая зайцелопа спасается бегством.

Во время брачного сезона самцы тщательно обнюхивают всех самок, отыскивая готовых к спариванию. Такое состояние длится у самки всего несколько часов в год, и здесь важно вовремя успеть использовать его. Самец охраняет такую самку в течение дня, повторяя спаривание несколько раз. После того, как самка потеряет готовность к спариванию и перестанет принимать его ухаживания, он ищет новых самок.

Беременность длится около трёх месяцев, после чего ранней весной самка рождает пару (иногда даже тройню) детёнышей. Они рождаются очень развитыми, зрячими, и спустя несколько часов способны следовать за стадом. В двухдневном возрасте детёныш уже не уступает в скорости взрослым зверям.

Самка кормит детёнышей молоком до 2 месяцев, но уже с недельного возраста молодняк начинает пробовать корм взрослых зверей, и смена рациона проходит плавно. В возрасте восьми месяцев молодые животные приобретают взрослую чёрно-белую окраску головы. Они образуют самостоятельные стада и откочёвывают на восток. В это время самки становятся способными к спариванию, и уже следующей весной сами приносят первый приплод. Самцы же участвуют в спаривании лишь через год.

Продолжительность жизни черноголовых карликовых зайцелоп невелика, и редко превышает 10 лет.


Гигантский кенгуровый тушкан (Macrodipodes wallabiiformis)

Отряд: Грызуны (Rodentia)

Семейство: Тушканчиковые (Dipodidae)

Место обитания: степи Южной Европы, вдоль побережья Четвероморья до Средней Азии.


Степные экосистемы Евразии до начала активной деятельности человека не уступали по биологической продуктивности саваннам Африки. Доминирующими видами степных травоядных были разнообразные копытные – зубры, дикие лошади, антилопы. Человек распахивал степи, превращая их в примитивные агроценозы, и истреблял степных животных. Результатом его деятельности была деградация степных экосистем к концу эры человека. В неоцене население вновь формирующихся экосистем образовывалось, фактически, с нуля. В евразийских степях умеренного пояса доминируют представители новых групп травоядных млекопитающих – бегающие свинообразные порциппулы, грацильные зайцелопы, и некоторые другие формы травоядных. Среди новых степных травоядных неоцена важное место заняли крупные представители грызунов. В неоцене грызуны – один из самых успешных отрядов млекопитающих.

Характерной группой грызунов Старого Света, обитавших на открытых пространствах, были тушканчики. В ледниковый период на рубеже голоцена и неоцена, в условиях опустынивания и исчезновения лесов, некоторые представители тушканчиков получили широкое распространение и значительно увеличились в размерах. Это приспособление, выгодное в условиях холодного климата, позволило одному из видов этих грызунов занять экологическую нишу аналога мелких антилоп в степях Евразии. Это животное – гигантский кенгуровый тушкан, стадное млекопитающее средних размеров.

Этот грызун сохранил особенности строения, характерные для представителей семейства, с поправкой на гигантский размер: животное весит до 15 кг. По поведению и способу передвижения гигантский кенгуровый тушкан похож на мелких кенгуру типа валлаби. Длина тела этого зверя достигает 60 см, а хвоста – около метра. Длинный крепкий хвост служит этому грызуну для опоры, когда животное ест, поднося еду ко рту передними лапами. Гигантский кенгуровый тушкан передвигается почти исключительно на задних ногах, развивая скорость до 70 км/ч. В случае опасности он совершает прыжки до 6 метров длиной. Во время прыжков хвост животного служит балансиром. На конце хвоста развита кисточка белых волос.

Уши гигантского кенгурового тушкана относительно короткие и закругленные. Это животное не роет нор, и зимой не впадает в спячку – эти изменения поведения являются последствиями увеличения размеров тела. Зимой животное сохраняет активность, и ему совершенно не нужно переохлаждение.

Летняя шерсть гигантского кенгурового тушкана песочно-жёлтого цвета с мелкими тёмными пятнами, которые на спине сливаются в короткие поперечные штрихи. Зимой шерсть животного светлеет и становится гуще. Шерсть у этого вида грызунов держится в коже очень непрочно. Если хищник схватит животное, шерсть легко выпадает и позволяет животному вырваться из его пасти. Кроме того, в зимнем «наряде» у гигантского кенгурового тушкана на ногах отрастают «лыжи» - кайма из жёсткой шерсти. Это приспособление помогает животному легко скакать по снегу, не проваливаясь.

Летом гигантский кенгуровый тушкан является одиночным животным. У каждой особи есть своя территория, и её границы помечаются мочой и выделениями запаховых желез. Центр территории – нора или иное готовое укрытие. Гигантский кенгуровый тушкан не умеет рыть норы сам, поэтому он использует готовые укрытия – обычно это норы, выкопанные гигантским местным грызуном слепышом-голиафом. Обычно участок территории с норой занимают самки. Самцы не столь привередливы в выборе укрытия: они часто довольствуются в качестве укрытия густыми кустарниками.

У этого вида грызунов сравнительно долгая беременность, и самка приносит только один выводок в год, в котором бывает до 5 детёнышей. Новорождённые детёныши беспомощные, и самка прячет их в норе, затыкая вход пучком колючей травы или вырванным из земли кустом. Детёныши рождаются в начале лета, и в течение первого месяца жизни они не покидают укрытие. Самка следит за окрестностями гнезда, и при необходимости готова отвлечь хищника, чтобы увести его подальше от гнезда. Детёныши, даже научившись передвигаться, ведут себя очень осторожно. Пока самка находится рядом с потомством, детёныши могут выходить из норы и играть, но при первом признаке опасности они прячутся. Потомство покидает нору навсегда в возрасте около полутора месяцев. В это время окраска детёнышей поперечно-полосатая, что помогает им лучше маскироваться в траве. Это единственная защита молодого животного. Обычно молодые животные ожидают возвращения самки, затаившись в траве. В случае крайней необходимости детёныши могут спасаться от врага, быстро прыгая и резко меняя направление движения. Когда опасность минует, они возвращаются на прежнее место, ожидая самку. В это же время молодые звери начинают поедать растения. В конце лета выводок кормится на территории самки, набирая вес. Молодые звери становятся самостоятельными к осени, достигнув веса 8 – 9 кг. Это очень важное время в их жизни: молодое животное, не накопив достаточного запаса подкожного жира, легко становится жертвой мороза. В первую зиму по разным причинам гибнет около половины молодняка, родившегося летом. Но на следующий год осенью самки становятся способными к спариванию, а в возрасте двух лет, после второй в жизни зимовки, они первый раз приносят потомство.

Зимой, когда труднее найти корм и больше опасность нападения хищников, гигантские кенгуровые тушканы собираются в стада, насчитывающие свыше полусотни зверей, и кочуют по обширной территории. Весной, когда снег тает, общая территория стада разбивается на индивидуальные участки, и животные снова становятся одиночками.


Хомяк-хлебороб (Agrocricetus agricola)

Отряд: Грызуны (Rodentia)

Семейство: Хомяковые (Cricetidae)

Место обитания: степи Южной Европы (Трёхречье), на восток до Южного Урала и Центральной Азии.


Грызуны – самый многочисленный отряд млекопитающих, распространённый всесветно. Эти виды отличались разнообразием на протяжении всего кайнозоя, и получили преимущество ещё в голоцене. Хозяйственная деятельность человека во многих случаях способствовала процветанию грызунов. Человек вытеснял и уничтожал диких копытных, распахивал степи и засеивал их злаками. Также он уничтожал пернатых и многих четвероногих хищников, что благоприятствовало размножению отдельных видов грызунов. Они беспрепятственно захватывали новые места обитания, получая преимущество от деятельности человека.

В неоцене обширные пространства в Южной Европе, Средней и Центральной Азии превратились в травянистые равнины, на которых пасутся местные травоядные. Их типичные представители – степной вид зайцелоп и массивная порциппула, похожая на коренастого пони. Они «подстригают» зубами степные травы, но делают так не везде. Кое-где в степи попадаются участки, где трава намного гуще и выше, чем обычно. Злаки в этих местах отличаются довольно массивными колосками, покачивающимися на ветру – это особый вид, потомок одичавшей пшеницы, которую некогда возделывал человек. Эти заросли отличаются редкостным однообразием – среди них практически нет растений другого вида. Очевидно, эти растения специально отбирались и заботливо охраняются – такие участки чётко отделены от прочих трав. Местные травоядные по каким-то причинам избегают поедать эту траву, которая выглядит гораздо более аппетитной, чем везде.

Загадка раскрывается очень просто, когда среди высоких злаков появляется небольшой коренастый зверёк с густым продольно-полосатым мехом серо-коричневого цвета. Он бродит по зарослям высоких злаков, время от времени останавливаясь и обрывая стебельки, тянущиеся среди злаков. Это одно решение сразу нескольких загадок: грызун по-настоящему ухаживает за этим злаком. Фактически, эти заросли представляют собой его обширный кормовой участок. А сам зверь называется хомяк-хлебороб.

Это животное размером немного меньше полевого хомяка (Cricetus cricetus), обычного обитателя евразийских степей эпохи голоцена. Возможно, это его потомок, хотя не исключено, что его предком мог быть один из мелких видов центральноазиатских хомячков. Окраска хомяка-хлебороба сочетает два узора. Верхняя сторона тела животного маскировочная: на серо-коричневом фоне тянутся узкие чёрные полоски. Припав к земле, этот зверь становится совершенно незаметным издали для пернатых и четвероногих хищников. Окраска живота сильно отличается от окраски спины: на животе и щеках тянутся широкие поперечные чёрные полоски на белом фоне. Эта окраска становится заметной издалека, когда зверёк поднимается на задние лапки, чтобы что-нибудь съесть или просто оглядеться. У животного типичное для хомяков телосложение: крупная голова, короткое толстое туловище и очень короткий хвост, едва заметный среди шерсти.

Этот зверёк отличается уникальной стратегией выживания. Он не просто собирает семена растений, которые служат ему пищей, а специально создаёт условия для их роста. Он тщательно следит за участком степи вокруг своей норы и летом избирательно поедает растения, не относящиеся к злакам. В результатае на занимаемой хомяком «делянке» площадью около ста квадратных метров хорошо растут злаки, которые дают хомяку зерно на зиму. Чаще всего на участках хомяка-хлебороба произрастает хомячья пшеница – особый род злаков, вторично «окультуренных» хомяком после человека и фактически вступивший с ним в отношения симбиоза. Летом, пока не созрели семена злаков, животное питается травой – сорняками, произрастающими на участке. Также он поедает разных насекомых, непроизвольно избавляя кормовые злаки от вредителей. Осенью, когда семена злаков созревают, хомяк-хлебороб собирает «урожай»: он выбирает наиболее спелые колоски и тщательно вылущивает их, разбрасывая мусор на участке и утаскивая в нору очень хорошо очищенное зерно. Постепенно на давно «возделываемой» территории злаки начинают расти особенно хорошо, и явно преобладаютнад прочими растениями.

Хомяк-хлебороб также удобряет почву своим пометом – у него нет специально отведённого «туалета», и с его помётом часть минеральных веществ возвращается в почву. Лишь зимой он оставляет помёт в особой камере норы, а весной выбрасывает его наружу вместе со старой подстилкой – так он дополнительно удобряет почву на своей территории.

Ухоженные участки этого зверька – излюбленный объект внимания со стороны других любителей зерна и травы. На участках хомяка-хлебороба осенью кормятся птицы, и изредка наведываются крупные травоядные. Но хомяк-хлебороб может оказать им отпор: несмотря на небольшой рост, это очень воинственное существо. Он отпугивает мелких воришек громкими визгами и высокими прыжками. При этом зверёк сильно надувает защёчные мешки, чтобы казаться крупнее. Против больших травоядных зверей такой приём не срабатывает: они достаточно сильны, чтобы просто раздавить животное ногой. Но хомяк использует против них ещё одно эффективное средство защиты: он ложится на спину, демонстрируя непрошенному гостю контрастно окрашенное брюшко, и при этом пронзительно визжит. Если угроза не подействовала, он прыскает в чужака вонючими веществами из сильно развитых анальных желез подобно скунсу.

Специфический образ жизни превратил это животное в ещё большего «домоседа», чем хомяки эпохи голоцена. Но он не избегает общества сородичей, и предпочитает селиться разреженными колониями. В общей сложности «делянки» разных особей этого вида собираются в колонию относительно близко друг к другу – их границы разделяет несколько метров. В центре колонии находятся «делянки» самых сильных особей – они наиболее густые и лучше защищены от травоядных. Но зато в центре колонии остро ощущается недостаток места, и за каждый лишний клочок земли идёт настоящее сражение. Особи по краям колоний первыми ощущают то, что они не единственные местные травоядные. Но зато их «земельный надел» можно расширить, «окультурив» ещё часть степи. Так достигается определённое равновесие и порядок в колонии.

Вне сезона размножения каждая особь старательно помечает границы своей территории, прыская на траву выделениями анальных желез. Только в период готовности к спариванию самка может покинуть свой участок, чтобы встретиться с самцом – в любое другое время он встретил бы её укусами острых резцов. В брачный сезон кормовой участок служит своеобразным вторичным половым признаком: хомячиха выбирает самца для спаривания по размеру и степени ухоженности его делянки. После спаривания она возвращается на свой участок, где сама выводит потомство. В течение лета самка выращивает два – три выводка по 4 – 6 детёнышей. Большая часть молодых зверей, расселяющихся из колонии, не может найти подходящего участка, и гибнет в зубах и когтях местных хищников. Осенью выжившие молодые хомяки находят участок для жизни, и натаскивают в нору первый запас на зиму – в основном, семян дикорастущих трав. Осенью хомяк-хлебороб усиленно отъедается и сильно жиреет: жир может составлять до половины веса животного.

Зимой хомяк-хлебороб впадает в глубокую спячку: температура его тела снижается практически до температуры окружающей среды, а пульс падает до нескольких ударов в минуту. Несколько раз за зиму животное просыпается и поедает некоторое количество семян из своих запасов. Он бодрствует несколько часов, пока не опорожнит кишечник полностью, а потом снова впадает в спячку.

Хотя хомяки-хлеборобы – убеждённые и желчные индивидуалисты, они всё же поддерживают связь друг с другом: между их норами есть ходы, связывающие их в единую систему. Правда, эти ходы чаще прокапывают другие степные животные, но хомяки охотно пользуются ими. По таким тоннелям животные уходят от преследования хищников. Находясь на поверхности земли, звери «переговариваются» друг с другом с помощью свиста, как суслики. Таким способом они предупреждают друг друга о появлении хищника – обычно за ними охотится степной орлиный ворон или хищное млекопитающее – цибетоникс.

Самая большая сложность в жизни хомяка-хлебороба порождается его образом жизни, точнее – способом ведения «хозяйства». У них на участках зачастую произрастает единственный вид злаков, поэтому животное испытывает тяжёлые времена, если на культивируемые растения нападают болезни и паразиты. На «хомячьей пшенице» часто произрастает грибок спорынья. Но небольшое заражение злаков спорыньей не вредит животному – когда этот гриб проявляется, хомяк специально разыскивает такие колосья, сгрызает с них грибок и ест. Яд спорыньи оказывает на этих грызунов опьяняющий эффект – животное становится вначале легковозбудимым и агрессивным, затем забирается в нору и долго спит. Своей деятельностью хомяк-хлебороб сдерживает распространение спорыньи, но при массовом заболевании злаков не может справиться с ней, и часть урожая гибнет. После вспышки болезни растений в колониях хомяков-хлеборобов наступает голод, и численность вида может падать в десятки раз. А часть членов колонии в такой ситуации просто уходит на новые места, где через несколько лет появляются новые «плантации».


Дрофогусь (Terrestranser otiformis)

Отряд: Гусеобразные (Anseriformes)

Семейство: Утиные (Anatidae)

Место обитания: Средняя и Центральная Азия – Южная Сибирь, Монголия, север Китая; кустарники и травянистые равнины.


Краткий период снижения численности и видового многообразия травоядных млекопитающих в конце голоцена был вызван воздействием со стороны человека. Лишь немногие виды диких копытных смогли выжить – они стали предками копытных млекопитающих неоцена. Одновременно этим обстоятельством воспользовались птицы, которые в раннем неоцене дали ряд специализированных травоядных форм, отчасти замещавших млекопитающих. Большинство из них позже исчезло, но некоторые виды продолжили своё существование в неоцене.

Пустыни Центральной Азии в более влажном климате неоцена поросли разнообразными кустарниками, которые создали особый мозаичный ландшафт, чередуясь с участками травянистой растительности. Среди кустарников, под ногами крупных травоядных сайгохений, кормятся крупные птицы – дрофогуси. Это сухопутные неводоплавающие гуси без плавательных перепонок на ногах, приспособленные к жизни в сухой местности. Они отчасти повторили эволюционный эксперимент вымершей в неоцене гавайской казарки нене (Branta sandvicensis), которая также утратила плавательные перепонки, приспособившись к сухопутной жизни. Дрофогусь – это очень крупная птица, высотой больше метра и весом около 15 килограммов, с крепким телосложением.

Оперение этой птицы сочетает в окраске желтоватые и коричневые тона. На голове и шее оперение коричневое с жёлтыми продольными полосками вдоль каждого пера. Из-за этого голова птицы выглядит светлее, чем туловище. На крыльях перья имеют более тёмную кайму; когда крылья птицы сложены, края перьев образуют тёмный поперечно-полосатый рисунок.

Ноги дрофогуся относительно длинные, с толстыми короткими пальцами. Плавательная перепонка между ними редуцирована. Птица достаточно тяжела, чтобы долго летать, поэтому большую часть жизни дрофогуси проводят на земле, разыскивая корм. Тем не менее, дрофогусь сохранил способность летать. Эти птицы умеют очень быстро бегать, развивая скорость до 50 км/ч на короткой дистанции. Бегущий дрофогусь вытягивает голову вперёд, и становится менее заметным среди высокой травы. Если нет иного способа спастись от хищника, дрофогусь взлетает, громко хлопая крыльями. Умение летать жизненно важно для дрофогуся ещё по другой причине: это перелётная птица, зимующая в Южной Азии – на юге Индостана и в горных районах Берега Джакарта. Размах крыльев дрофогуся достигает 3 метров.

Шея птицы умеренной длины, подвижная. Клюв относительно короткий и высокий, немного похожий на клюв черепахи, тёмно-серый с белым кончиком. Над клювом половозрелого самца вырастает большая роговая шишка. Края клюва зазубренные – это приспособление, чтобы обрывать траву и листья кустарников. Однако, в случае необходимости дрофогусь может наносить противнику сильные укусы.

По своей природе дрофогуси – мирные травоядные птицы. Они питаются преимущественно разнотравьем и листьями кустарников, избегая сплошных зарослей злаков с жёсткими стеблями и листьями. Эти птицы охотно поедают сочные стебли незлаковых растений – зонтичных, губоцветных и других видов. Из-за специфического характера питания дрофогуси обитают преимущественно по краю кустарниковых зарослей, где господствует разнотравье и куда не заходят травоядные млекопитающие с равнин.

Эти птицы – строгие моногамы, гнездящиеся на земле. Пара у этого вида формируется на много сезонов, а иногда на всю жизнь. Гнездовые заботы дрофогуся начинаются сразу после того, как птицы возвращаются с зимовки – пары птиц спешат занять наиболее хорошо защищённые места для гнездования в центре колонии. Самцы в брачный сезон ожесточённо дерутся друг с другом, отвоёвывая право на гнездовой участок. Во время драки они наносят друг другу сильные удары крыльями и лапами. Самки, поддерживая самцов, могут драться друг с другом, не вступая в поединок самцов.

Колония дрофогусей устраивает гнездовье на открытой местности – так птицам легче вовремя обнаружить противника. Главная защита дрофогусей – слаженная активная оборона. Действуя сообща, они могут легко отогнать от гнезда большинство видов четвероногих хищников, обитающих по соседству.

В кладке дрофогуся бывает до 5 крупных яиц с пятнистой коричневой скорлупой. Кладку насиживает преимущественно самка, а самец изредка сменяет её на гнезде. Насиживание длится 44 – 45 дней. Птенцы дрофогуся появляются на свет опушёнными и хорошо развитыми, и сразу же покидают гнездо. Пух молодняка светло-коричневый с продольными чёрными полосами – это обеспечивает птенцам прекрасную маскировку. Молодые птицы питаются не только растительной пищей, но и мелкими животными, поэтому они растут сравнительно быстро, набирая к осени вес около 7 кг. В начале осени молодые птицы пробуют летать, а незадолго до наступления зимы улетают в места зимовки вместе с родителями.

Молодняк становится способным к гнездованию в возрасте около 3 лет. Продолжительность жизни этого вида достигает 40 лет.


Агамовая зонтоголовка (Membranobarba dracocephala)

Отряд: Чешуйчатые (Squamata), подотряд Ящерицы (Lacertilia)

Семейство: Агамовые (Agamidae)

Место обитания: степные и полупустынные районы Центральной Азии.


Семейство агамовые – одна из самых распространённых в Старом Свете групп ящериц. В эпоху человека некоторые виды этой группы пострадали от деятельности человека и вымерли; ещё часть видов исчезла из-за изменений в биосфере на рубеже голоцена и неоцена. Но оставшиеся виды были достаточно разнообразными, поэтому не сдали свои позиции в неоцене. В процессе эволюции разные виды этих рептилий приобретали своеобразные приспособления для выживания, зачастую придающие их обладателям причудливый облик. Агамовая зонтоголовка является одним из своеобразных видов азиатской герпетофауны эпохи неоцена.

Этот вид рептилий – ящерица длиной около полуметра, из которых примерно треть приходится на толстый мощный хвост, покрытый крупными чешуями. У этого вида крупная приплюснутая голова на подвижной шее, гибкое туловище и хорошо развитые лапы. Ящерица способна быстро бегать на вытянутых ногах, а также лазить по кустарникам и невысоким деревьям и копать норы. Фоновая окраска тела песчано-коричневая, живот желтовато-белый.

Характерной особенностью этого вида являются причудливые украшения на голове: по краям рта и нижней челюсти у взрослых особей разрастаются красные кожные складки, покрытые по краю небольшими роговыми шипами и окаймлённые более светлой полосой с большим количеством чёрных пятен. Пока ящерица находится в покое, эти кожные образования сложены и прижаты к шее и плечам, и их криптически окрашенный верхний край прикрывает яркие отметины, поэтому броская окраска не видна. При необходимости рептилия раскрывает их, сопровождая демонстрацию яркой окраски громким шипением. У самцов эти кожные складки развиты особенно сильно. Во время поединков самцы раскрывают свои «воротники» и демонстрируют их сопернику. Так же особи этого вида реагируют на нападение хищников. При этом угроза подкрепляется сильными укусами. От крупных хищников зонтоголовка спасается бегством.

Весной, в брачный сезон, зонтоголовки устраивают ритуальные поединки, вставая на задние лапы и издавая громкое шипение. В такие моменты самцы стоят друг перед другом на задних лапах, сохраняя равновесие при помощи хвоста и раскрыв кожный воротник, который в брачный сезон приобретает яркую и контрастную окраску. Если соперники не уступают друг другу, они начинают нападать друг на друга, сохраняя при этом вертикальную позу. Ухаживая за самкой, самец также демонстрирует ей раскрытый воротник, держа тело вертикально, и при этом мелко дрожит.

Этот вид территориален, споры за территорию также сопровождаются демонстрацией кожного воротника.

Агамовая зонтоголовка питается главным образом насекомыми и мелкими позвоночными – ящерицами других видов, грызунами, яйцами и птенцами птиц. До трети рациона составляет растительная пища – цветки и плоды кустарников и трав. Этот вид часто грабит норы грызунов.

Обитая в условиях сезонного климата, зонтоголовка впадает в спячку. Перед зимовкой ящерица запасает большое количество жира в хвосте, отчего осенью он становится похожим на дубинку. Эта рептилия зимует в норах, которые выкапывает самостоятельно. Глубина зимовочных нор достигает 2 метров и больше. Этот вид часто устраивает коллективные зимовки – в зимовальной норе собираются рептилии разного возраста. Молодые особи обычно зимуют в норах взрослых особей, а достигшие половой зрелости рептилии выкапывают собственные норы или камеры в общей норе.

Агамовая зонтоголовка – яйцекладущий вид, самка откладывает яйца 2 раза в год: весной до 6-10 яиц, и дополнительно в середине лета 2-4 яйца. У некоторых изолированных популяций из горных районов наблюдается переход к яйцеживорождению – они размножаются только один раз в год, и 3-6 яиц развиваются в организме самки почти до полного созревания потомства. Из таких яиц детёныши выходят через 2-3 дня после их откладывания.

Половая зрелость наступает на 4-м году жизни, продолжительность жизни достигает 25 лет.


Большеротый сом (Silurus megachasmus)

Отряд: Сомообразные (Siluriformes)

Семейство: Настоящие сомы (Siluridae)

Место обитания: Трёхречье, реки бассейна Четвероморья, русла крупных рек и прибрежные отмели.


Во время оледенения большинство пресноводных рыб Европы вымерло. Остались лишь немногие представители, сохранившиеся в озёрах на узкой полосе между ледником и солончаковыми котловинами на месте Чёрного, Каспийского и Аральского морей. И лишь немногим рыбам удалось отступить дальше на юг – в Среднюю Азию. Там, в реках, питаемых горными ледниками, нашли прибежище остатки рыбьего населения Евразии, среди которых главенствовал гигант – обыкновенный сом (Silurus glanis). Когда условия стали меняться, рыбы из среднеазиатских рек стали расселяться по Европе.

Потомки обыкновенного сома были среди этих поселенцев. Они не слишком сильно изменились внешне, но превратились в настоящих чудовищ – большеротых сомов. Рыба длиной 5 – 7 метров, весом около 800 килограммов, с огромной головой и сильным хвостом, стала настоящим тираном крупных рек, впадающих в Четвероморье. Даже царь-рыбы, поднимающиеся на нерест, стараются держаться ближе друг к другу, когда это чудовище проплывает рядом с ними. Ширина головы крупных особей этого сома достигает почти метра. Обладая огромной пастью, рыба заглатывает целиком животное ростом с небольшого оленя.

Большеротый сом охотится на крупных рыб, устраивая засады на дне реки. Но он также включает в свой рацион наземных животных, превратившись в своеобразный экологический аналог крокодила умеренных широт. Рыба залегает на мелководье и хватает, резко выскакивая из воды, животное, пришедшее на водопой. Для такого гиганта не составляет труда замаскироваться: окраска рыбы состоит из множества тёмно-бурых пятен на фоне, который может меняться от зелёного до коричневого. Глаза большеротого сома маленькие, и расположены по краям плоской головы. Поэтому непосредственно увидеть добычу ему весьма затруднительно. Зато он легко ощущает её присутствие благодаря сети электрорецепторов, покрывающих голову. И ещё на голове рыбы развита сеть каналов боковой линии, улавливающих движение воды. Так что широкий лоб рыбы – это своеобразный «экран», на котором отражается всё, что происходит перед головой рыбы. Усы этого сома редуцированы до небольших выростов – два на верхней губе, два – в углах рта, и четыре – на нижней челюсти.

Выследить добычу – это ещё не всё. Самое главное – это поймать и утопить её, если сом охотится на наземных животных. И сом решил эту задачу. Схватив жертву, он резко изгибается, и бросает жертву через себя в воду, а затем, развернувшись, отталкивается от берега хвостом, набрасывается на добычу, хватает её и топит. Надёжной опорой ему служит сжатый с боков хвост, вдоль которого снизу тянется анальный плавник. Часть лучей плавника превратилась в крепкие колючки. Втыкаясь ими в дно, сом обеспечивает себе опору для броска даже на илистом дне реки.

Зубы у большеротого сома очень мелкие; они растут на челюстях в несколько рядов. Такими зубами нельзя прокусить добычу или отсечь кусок, но зато этот недостаток вполне компенсируется силой сжатия челюстей. Рыба легко может раздавить грудную клетку зайцелопы или другого животного сходного размера одним укусом. Хотя большеротый сом может ловить даже относительно крупных наземных позвоночных, его основная добыча – рыбы, крупные лягушки и водяные птицы, которых он схватывает из-под воды.

Подобно всем сомам, большеротый сом теплолюбив и проявляет особенную жизненную активность летом. Тогда же он активнее ловит наземных животных, подстерегая их на водопое. Нерестится эта рыба также при высокой температуре воды, во второй половине весны. Самец мельче самки (он примерно на метр короче), и отличается от неё более насыщенной окраской. Ко времени нереста он приобретает контрастную окраску: спина темнеет, а живот становится почти белым с отдельными тёмными пятнами.

Нерест происходит на хорошо прогреваемых мелководьях. Самец выбирает участок, хорошо прогреваемый солнцем, вырывает на нём всю растительность, выкапывает неглубокую яму и начинает около неё брачные «танцы» – он кружится на этом участке, издавая громкое урчание, слышимое даже из-под воды. Нерест проходит ночью, и бывает очень бурным: рыбы выпрыгивают из воды и падают обратно с громким плеском. Забота о потомстве – целиком обязанность самца: он инкубирует икру (до 50 тысяч икринок) и выращивает молодь во рту. Самка откладывает икру в гнездо, там же самец оплодотворяет кладку, но сразу после нереста он прогоняет самку и забирает всю икру в рот. Во время исполнения родительских обязанностей самец совершенно не питается в течение примерно трёх недель. Его рот покидают уже сформировавшиеся мальки, которые достигнут зрелости лишь в десятилетнем возрасте при длине около 3 метров. Продолжительность жизни большеротого сома составляет до 150 лет.


Гербарий


Серебристое горькое дерево (Dendrartemisia amarissima)

Порядок: Астровые (Asterales)

Семейство: Астровые (Asteraceae)

Место обитания: степи Трёхречья, северный и восточный берега Четвероморья, на восток до Монголии.


Сложноцветные эпохи человека были представлены преимущественно травянистыми растениями; древовидные формы среди них были исключением и были распространены главным образом в тропиках. Климатические изменения на рубеже голоцена и неоцена, а также предшествовавшие им изменения в биосфере антропогенного происхождения позволили сложноцветным занять своё место среди древовидных растений. Этот переход происходил не только в тропиках и в изолированных местообитаниях, но и в умеренных широтах Евразии, в условиях континентального климата.

Представители рода полынь (Artemisia) успешно реализовали возможность превращения в древовидную форму. В эпоху человека в пределах полыней имел место переход от травянистых растений к кустарниковым формам (таким, как полынь Гмелина (Artemisia gmelini)). В неоцене на территории Евразии появились заросли древовидных полыней нескольких видов, относящихся к роду Dendrartemisia. Типичным представителем этого рода является серебристое горькое дерево.

Серебристое горькое дерево – это древовидное растение с кроной разнообразной формы, достигающее высоты 5 – 6 метров. Защищённое от ветра, это растение разрастается в высоту, и тогда его крона имеет очертания, близкие к яйцевидным. В степях растение не вырастает выше 2 – 3 метров, и его крона делается низкой, но сильно распростёртой. Иногда длинные ветви могут касаться земли и укореняться, после чего образуют вторичные стволы. Древесина этого вида очень прочная, мелкослоистая, с сильным «полынным» запахом.

Ствол серебристого горького дерева покрыт рыхлой серой корой, шелушащейся небольшими пластинками; молодые ветви покрывает плотная коричневатая кора. Побеги текущего года покрыты сероватыми короткими волосками, пропадающими к осени.

Листья этого вида имеют очень характерную форму и окраску. Листья взрослого растения плотные, кожистые, длиной около 10 см, разделённые на 5 остроконечных узких долей. Средняя доля немного крупнее, к ней прилежат две более коротких доли, и краевые доли самые короткие, менее трети длины средней доли листа. Нижняя сторона листа густо покрыта белым войлочным опушением. Верхняя сторона листа тёмно-зелёная, покрытая тонким слоем воска, защищающим от потери влаги. Издалека и на ветру растение кажется серебристым. На большей части ареала растение является листопадным, лишь на восточном берегу Четвероморья сохраняет часть листьев зимой.

Листва и однолетние побеги серебристого горького дерева содержат значительное количество гликозидов и алкалоидов, поэтому растение практически не поедается местными травоядными млекопитающими. Тем не менее, листву этого дерева поедает несколько видов насекомых, а древесину точит специфический вид жуков-усачей. Млекопитающие поедают листву этого дерева в небольших количествах, в качестве глистогонного средства. Для защиты от эктопаразитов различные животные валяются среди опавшей листвы серебристого горького дерева.

Соцветия этого вида представляют собой небольшие корзинки, содержащие по 5 – 9 мелких цветков с редуцированным околоцветником, роль которого отчасти берут на себя листочки обвёртки соцветия. Наружная поверхность соцветия покрыта густыми белыми волосками, отражающими ультрафиолетовый свет, благодаря чему насекомые обнаруживают цветы. Корзинки собраны в длинные кистевидные соцветия, растущие на перезимовавших побегах. При созревании семян корзинки отрываются целиком и разносятся, прицепляясь к шерсти млекопитающих.

От прорастания семени до первого цветения у этого вида проходит около 10 лет, а продолжительность жизни может составлять свыше 100 лет.

В Евразии обитает ещё несколько видов древовидных полыней:

Седое горькое дерево (Dendrartemisia pubescens) произрастает в горах Передней Азии и на Персидском хребте. Это относительно теплолюбивый вид, лишь частично листопадный. Это дерево, растущее несколькими стволами высотой до 5 метров, очень светолюбиво и встречается на солнечных склонах гор. Его молодые побеги и перисторассечённые листья с узкими долями обильно опушены белыми волосками. Верхняя сторона листьев покрыта мучнистым налётом.

Ползучее горькое дерево (Dendrartemisia repens) встречается в горах Алтая и представляет собой типичное высокогорное растение. У этого вида характерная форма роста: ползучие ствол и главные ветви, легко укореняющиеся в земле. Длина ствола может достигать 10 метров, но обычно меньше. Молодые ветви приподнимаются над поверхностью земли. Это вечнозелёное растение с листьями, рассечёнными на 7 – 9 узких долей и обильно покрытыми опушением с обеих сторон. Зимует данный вид под снегом вместе с листвой.

Пряное горькое дерево (Dendrartemisia tropicalis) произрастает на юге ареала рода и широко распространено в предгорьях Гималаев. Это вечнозелёное дерево высотой до 10 метров с тёмно-зелёными листьями, рассечёнными на узкие доли. Нижняя сторона листьев покрыта войлокообразным серым налётом, верхняя сторона листьев голая, тёмно-зелёная; средняя жилка белая. Листва растения богата эфирными маслами и испускает приятный запах, особенно хорошо ощутимый в сухую жаркую погоду. Зелень имеет очень горький вкус и ядовита для мелких травоядных млекопитающих.


Хомячья пшеница (Syntriticum dimorphosperma)

Порядок: Злакоцветные (Poales)

Семейство: Злаки (Poaceae)

Место обитания – степи Трёхречья, Средней и Центральной Азии.


В природе очень часто возникали союзы растений и животных, в которых животные играли роль «хозяев» растений, создавая своей деятельностью благоприятные условия для развития растений. Такие союзы возникали параллельно в разных уголках Земли у видов разных систематических групп. Например, на памяти человека разные насекомые – муравьи и термиты – культивировали микроскопические грибы на перегнивающем растительном материале. Миллионы лет совместной эволюции привели к появлению особых видов грибов, нормально развивающихся только в симбиозе с насекомыми.

В Евразии эпохи неоцена ситуация повторилась: в степях возник новый симбиоз растения и животного. Предыстория этого симбиоза на редкость замечательна: она уходит корнями в эпоху человека. Сельскохозяйственная деятельность человека сформировала особые формы злаков – пшеницы и ржи – с крупными семенами, идеально приспособленными к расселению с помощью человека. Культурные злаковые растения оказались настолько изменены искусственным отбором, что большинство их форм оказалось неспособным существовать без человека, и вымерло. Но некоторые формы культурной пшеницы выжили в степях Евразии благодаря деятельности животных, с которыми человек тысячи лет вёл беспощадную войну – грызунов. Когда человек исчез, грызуны стали разносить семена злаков, ранее культивировавшихся людьми. Дичающие злаки теряли признаки, приобретённые за тысячи лет селекции, и адаптировались к новым разносчикам семян. Так в евразийских степях появились новые виды этих растений.

Особый вид злака сформировался в условиях симбиоза с хомяком-хлеборобом, одним из степных грызунов. Это животное перешло от сбора семян диких злаков к самому настоящему культивированию съедобных растений на своей территории. Один из видов злака особенно хорошо произрастает в условиях подобной заботы, и приспособился к сосуществованию с хомяком-хлеборобом. Его возможный предок – пшеница (Triticum), широко культивировавшаяся человеком, а её потомок называется хомячья пшеница. Главная особенность хомячьей пшеницы, позволяющая ей получать преимущества от союза с прожорливым грызуном – особенности семян. У хомячьей пшеницы особое строение цветков – они срастаются вместе по три, и колос этого растения составлен из таких «троек». Средний цветок в «тройке» не опыляется, но из него формируется крупное партенокарпическое семя с нормально развитым зародышем. Оно относительно крупное и способно прорасти в благоприятных условиях. К среднему цветку с боков прирастают ещё два цветка, образующие семена только при опылении. От этой особенности растение получило родовое название “Syntriticum” – «сросшаяся пшеница». У боковых цветков хомячьей пшеницы семена мелкие, покрытые плотной оболочкой. Они имеют вогнутую форму, и окружают среднее партенокарпическое семя, как шелуха. Их покровы твёрдые, их сложно разгрызть, и грызун, как правило, оставляет эти семена без внимания, очищая от них и разгрызая лишь более крупное среднее семя. Выброшенные вместе с мусором семена второго типа прорастают на следующий год.

Это растение на северной и западной границах ареала однолетнее – подземная часть растения не выдерживает мороза в условиях континентального климата. Только под толстым слоем снега часть корневищ зимует более-менее успешно. По берегам Четвероморья и в западной части степей Трёхречья климат достаточно тёплый, и растение становится многолетником – растёт на одном месте до трёх лет подряд, а на крайнем юге ареала даже дольше. Облик хомячьей пшеницы типичен для злаков: у неё высокие, до метра, прочные стебли-соломины, и длинные узкие листья. Хомячья пшеница даёт новые почки в основании ствола и образует рыхлые куртины. Один проросток формирует в течение сезона куст, на котором к осени образуется около десятка колосков весом по 20 граммов.

В смешанных травостоях конкурентоспособность этого вида очень низкая. Растение выживает гораздо более успешно в союзе с хомяком-хлеборобом. Это животное повышает шансы хомячьей пшеницы на выживание, разносит её семена и ухаживает за «делянками», удаляя растения, конкурирующие с этим видом.

Первые недели жизни растение развивается достаточно медленно – на этом этапе развития его легко заглушают другие травы, особенно широколистные, не относящиеся к злакам. Хомячья пшеница разрастается, давая от основания главного стебля боковые побеги. К началу лета все побеги быстро трогаются в рост, и растение обгоняет бывших конкурентов. Растение быстро достигает метровой высоты и образует колосья с длинными рыльцами и обильной сухой пыльцой. Пыльца хомячьей пшеницы высыпается из пыльников примерно около полудня в течение часа. В это же время рыльца пестиков восприимчивы к пыльце. Растение самостерильно, и опыляется только перекрёстно. Ветер переносит его пыльцу – это характерная особенность всех злаков. Семена созревают к середине осени. В южных районах, где вегетационный сезон длинный, цветение и плодоношение проходят двумя волнами – растение цветёт второй раз на боковых побегах примерно на месяц позже основного цветения. При этом семена также созревают в два приёма.


88. Закат династии

(Северная Америка, Каскадные горы - обитатели горных долин, травоядные и хищники.)


В эпоху неоцена фауну Северной Америки ожидали новые испытания. Расширение Атлантического океана разорвало тонкий Панамский перешеек, и связь с Южной Америкой продолжалась лишь некоторое время по прерывистому Антильскому мосту – фактически, по цепочке островов, между которыми в разное время возникали лишь временные сухопутные мосты. Зато на западе материка расширение Атлантики привело к росту напряжения в местах соприкосновения литосферных плит, что в очередной раз вызвало образование широкого Берингийского перешейка. Появление такого массива суши способствовало миграции азиатских и североамериканских форм в обоих направлениях – особенно мелких видов животных, способных преодолеть горные хребты Восточной Сибири и Берингии. Впрочем, на протяжении геологической истории материка такой фаунистический обмен с Евразией происходил неоднократно.

Движение литосферных плит в прошлом привело к образованию протяжённой цепи Скалистых гор, оказывающих значительное влияние на климат внутренних районов материка и способствующих распространению на юг материка холодолюбивых форм северного происхождения, в том числе выходцев из Азии.

Тихоокеанское побережье Северной Америки – это место, где выпадает значительная часть дождей, которые приносят ветры с океана. Это обстоятельство в сочетании с относительно мягкой зимой способствует развитию лесов. Почти от самого побережья Тихого океана до высочайших хребтов Скалистых гор тянется сплошной лесной покров – на севере преимущественно тайга, которая при движении на юг сменяется листопадными лесами, плавно переходящими в широколиственные леса. Но для того, чтобы увидеть эту смену типов растительного покрова, не обязательно совершать длительное путешествие с севера на юг вместе со стаями перелётных птиц. Живописная долина в Каскадных горах позволяет увидеть смену типов лесов буквально за один взгляд: достаточно всего лишь посмотреть на горные склоны, поросшие дремучими хвойными лесами. Осенью их границу оттеняют яркие красные, жёлтые и бурые цвета осеннего убранства лиственных лесов, произрастающих ниже по склонам. По долине течёт река, и в её пойме есть несколько озёр. Реки в этих местах текут главным образом с востока на запад, в сторону Тихого океана. Скальные породы, слагающие местность, заставляют их петлять и за миллионы лет протачивать глубокие ущелья среди скал, но в любом случае реки достигают океана – разливаясь по долинам спокойными потоками или низвергаясь со скалистых уступов бурными водопадами. Берега реки и озёр в долинах рек поросли лиственным лесом, но уже другого типа – заметно иного видового состава по сравнению с лесом, растущим выше по склонам. В тёплой горной долине деревья не очень охотно расстаются с листьями, а некоторые кустарники сохраняют зелёную листву даже зимой, во время снегопадов, изредка накрывающих долины. Из древесной растительности здесь преобладают дуб, клён и каштан разных видов. Местные виды каштанов – это отдалённые последствия деятельности человека, одичавшие потомки культурных растений, которые возделывались ради съедобных плодов. Отдельные виды дубов не полностью расстаются с листвой, сбрасывая на зиму лишь самые старые листья. Внезапные снегопады могут ломать часть ветвей, но деревья быстро восстанавливаются после этого. Сейчас ранняя весна, и разница в видовом составе леса хорошо заметна: в долине в кронах деревьев уже зеленеет молодая листва, среди которой тёмными пятнами выделяются кроны дубов, не пожелавших расставаться с листвой даже на зиму. Выше по склону леса лишь едва начали пробуждаться после зимнего сна: снег тает, а земля покрывается ковром ранневесенних эфемероидных трав. Ближе к вершинам гор, где солнечные лучи ещё не в состоянии совладать с царящим там холодом, среди снега мрачно зеленеют хвойные леса. Но с каждым днём солнце поднимается всё выше и задерживается на небе всё дольше, поэтому весна постепенно доберётся и до хвойных лесов, заставляя их одеваться свежей зеленью.

В широколиственных лесах долин, а также в лесах на горных склонах с высоты птичьего полёта заметны широкие протяжённые тропы. Они зарастают кустарниками и травами, поэтому хорошо выделяются на фоне окружающих лесных массивов. В хвойных лесах выше по склонам гор попадаются островки быстрорастущих лиственных деревьев вроде берёзы и тополя – чаще всего это остатки таких троп, хотя изредка так может восстанавливаться лес после оползней.

Виновники появления троп в лесных массивах – крупные травоядные млекопитающие. Ломая, вытаптывая и выедая на своём пути древесную растительность, они способствуют обогащению флоры видами, характерными для других типов растительных сообществ, и расширяют кормовую базу для мелких видов животных. По весеннему лесу на склоне горы по одной из таких троп движется мохнатая бурая полоса: это стадо крупных зверей, которые называются багутсу. Животные похожи на лесных бизонов эпохи человека, но на самом деле это массивные потомки пекари эпохи человека и родственники пекари-бизона из прерий. Эти массивные косматые звери ещё не расстались с зимней шерстью, и в холодном воздухе поднимается пар от их дыхания. Багутсу выедают подрост деревьев и кустарники, поэтому в местах их кормления медленно растущие хвойные деревья уступают место быстро возобновляющимся мелколистным деревьям вроде берёз. Но эти массивные травоядные опасаются передвигаться по крутым горным склонам, поэтому там, где они появляются редко, хвойный лес может свободно разрастаться.

Багутсу провели зиму в долине, кормясь в дубравах и зарослях каштана питательными семенами и проростками деревьев. Кормление этих зверей сдерживает рост кустарников подлеске лиственных лесов.

С каждым днём становится всё теплее. Снег тает под солнцем, в реку стекают многочисленные ручьи, и заросли ивы и тростника по берегам вскоре оказываются затопленными. Линия снегов отступает всё выше в горы, а земля под голыми деревьями расцвечивается красками первоцветов. Пока на деревьях только набухают почки, многочисленные травянистые растения спешат зацвести и дать семена. Корневища, клубни и луковицы просыпаются, и к солнцу практически одновременно тянутся сочные полупрозрачные молодые листья и набухающие бутоны. Весенние цветки очень яркие – они словно специально зазывают к себе насекомых, выходящих из зимней спячки и изголодавшихся за несколько месяцев оцепенения. Насекомым важно восстановить силы после зимовки, а растениям необходимо побыстрее опылить цветки и завязать семена. В жизни других обитателей этих мест также происходят важные изменения.

Ранним утром диск солнца едва показался над горным хребтом, но некоторые лесные обитатели уже проснулись и готовятся к важному ежегодному событию. На рассвете воздух ещё холоден, как ночью, и на деревьях оседает иней. Под деревьями быстро движется крупная птица с тёмным оперением и коротким хвостом, похожая на куропатку, но размером больше петуха. У неё есть одна примечательная особенность: на плечах птицы растут пушистые белые перья, образующие нечто вроде воротника. Это местная куриная птица – агуна сиу, один из многочисленных обитателей лесов в горных долинах. Эти птицы провели зиму, следуя за стадами багутсу и других местных травоядных млекопитающих, и подбирали семена, корешки и оцепеневших насекомых на раскопанной ими земле. Но сейчас, когда снег почти везде растаял, они могут самостоятельно искать пищу, и с каждым днём восстанавливают силы, истощённые зимовкой. Увеличение длины светового дня стимулирует ещё одно важное событие в их жизненном цикле – брачный ритуал. Эта особь агуны сиу – самец, и пушистые белые перья на плечах – часть его брачного наряда. Он спешит к месту сбора сородичей – на токовище на склоне горы. В этом месте пока нет деревьев: несколько лет назад камнепад поломал крупные старые деревья, и их мёртвые стволы лежат вперемешку с камнями. Между ними уже пробиваются молодые сеянцы деревьев, но они пока не слишком высокие.

Восходящее солнце осветило заснеженные вершины гор, и они словно сияют над тенистыми долинами. Самец агуны сиу спешит на токовище, и он не один: в лесу мелькают белые пятна «воротников» сородичей, и время от времени острожной тенью среди кустов пробегает скромно окрашенная самка. Самцы агуны сиу собираются на токовище первыми. Они рассаживаются на стволах и камнях, выбирая места, не закрытые подрастающими деревцами. Утренний ветерок треплет пышные перьевые воротники, и самцы встряхиваются, поворачиваясь к нему спиной. Время от времени то одна, то другая птица вытягивает шею и издаёт короткий свист, раздув горловой мешок. Это своеобразная прелюдия к токованию: новые самцы ещё продолжают собираться на токовище, а самки пока ожидают своего выхода в кустах. Когда становится светлее, начинается токование агуны сиу. Самцы раскрывают веерами отросшие на плечах длинные перья-эполеты, и кажется, будто у них выросли пышные воротники. Они вытягивают тело вертикально, раздувают пузыри-резонаторы, запрокидывают голову на спину, и громко свистят. Вначале это делают лишь два-три самца, но они постепенно подстраиваются под ритм друг друга, и к ним присоединяются всё новые и новые певцы. Когда «запевают» сразу около двух десятков самцов, их голоса сливаются в один поистине оглушительный хор. В ответ на их призывы самки выходят из укрытий и начинают бродить по токовищу. Тогда токующие самцы исполняют собственно брачный танец: продолжая свистеть, они начинают быстро топать лапами, если самка оказывается рядом. Когда самка задерживается около самца, он начинает оттеснять её телом от остальных и толкает в сторону леса, не прекращая при этом свистеть – он лишь перестаёт запрокидывать голову на спину, но вместо этого быстро топает ногами, выбивая дробь по стволу дерева или земле. Самки ведут себя придирчиво: токование едва началось, и им нужно выбрать себе лучших самцов, которые помогут успешно вырастить выводок цыплят. Токование продлится ещё несколько дней, но нужно спешить, чтобы занять себе хорошую территорию для гнездования. Опоздавшим с брачными играми птицам достанутся лишь худшие гнездовые участки.

Постепенно становится светлее и лес просыпается. Свист токующих агун становится всё тише, и к нему присоединяются голоса множества других птиц. Солнце встаёт над горами, и агуны покидают токовище – парами, если им удалось найти брачного партнёра на предстоящий сезон гнездования, или поодиночке, если сегодня им всё же не повезло. Другие звери и птицы просыпаются и подают голоса, заявляя соседям и сородичам о своём существовании, а также о своих притязаниях на территории и кормовые ресурсы.

В весеннем лесу раздаётся раскатистое урчание и басовитое гудение, а земля дрожит от топота прочных копыт: многочисленное стадо багутсу пасётся в весеннем лесу, и звери поддерживают контакт друг с другом при помощи звуков. Багутсу происходят от свинообразных животных пекари, живших в эпоху человека, и в наследство от предков получили бивни, торчащие из верхней челюсти вниз и в стороны. Такое направление роста бивней не препятствует боковым движениям челюстей при жевании. Слегка наклонив голову в сторону, багутсу втыкает бивень в землю и мощным движением шейных мускулов пропахивает в ней борозду. Затем в разрытую землю опускается подвижный нос-хоботок багутсу, похожий на хоботок тапира или сайгака. Благодаря чувствительному обонянию животное легко находит среди комьев земли клубни и молодую листву растений-эфемеров. Такая пища очень важна весной, когда мало других кормов, а желудок багутсу с лёгкостью переваривает даже горькие растения, которые могут быть ядовиты для других обитателей леса.

Багутсу – не единственные крупные травоядные в лесу. Рядом с ними кормятся другие обитатели леса – крупные лесные косороги. Эти звери держатся поближе к багутсу, чувствуя себя в безопасности рядом с тяжеловесными травоядными – косороги отличаются более лёгким телосложением, и врагов у них больше. А стадо багутсу, обороняющееся от хищников – это сила, с которой стоит считаться. К тому же косороги к концу зимы начинают сбрасывать свой странный рог, похожий на лопату. Всю зиму онверно служил зверям, помогая разгребать снег, и к весне передний край рога заметно истирается об мёрзлую землю и корни деревьев. У некоторых зверей на рогах даже сломаны зубцы. Но сейчас лесные косороги легко расстаются с этим тяжёлым, но уже бесполезным украшением. Самцы сделали это раньше, чем самки, и след от прикрепления рога на их головах уже успел затянуться тонкой кожей. Другие косороги, главным образом самки, носят на голове свежую плешину кости, покрытую тонким слоем хряща – след от совсем недавно сброшенного рога. Лишившись такого бремени, звери чувствуют себя гораздо живее и бодрее, и даже пытаются играть друг с другом, несмотря на весеннюю худобу. Под лучами яркого весеннего солнца массивные косороги бегают и скачут, и даже валяются по земле, с наслаждением почёсываясь. Но несколько самок ещё носят на голове тяжёлое, но уже бесполезное украшение. Впрочем, этот рог всё равно какое-то время нужен им – теперь он является запасом кальция. Многие самки в стаде беременны, и кальций из рога расходуется на укрепление костей будущего детёныша.

Косороги обнюхивают землю, которую вспахали бивнями багутсу, и подбирают мягкими губами остатки растений, которые не удалось подобрать и съесть этим зверям. Среди кормящихся зверей расхаживают агуны сиу – не занятые брачными играми или заботой о потомстве, они кормятся рядом с багутсу и косорогами, наслаждаясь безопасностью. Их враги – главным образом хищные млекопитающие средних размеров. Но они боятся соседства крупных травоядных, поэтому не рискуют нападать на агун. Сами агуны охотно роют землю рядом с багутсу и расклёвывают комья земли, распаханной их бивнями. Птиц привлекают семена и ещё оцепеневшие от холода насекомые. Мелкие певчие птицы собираются на боках и спинах багутсу и косорогов. Они разыскивают и склёвывают паразитов, а также дёргают пряди зимней шерсти, непрочно держащиеся в коже зверей.

Несколько багутсу пасутся отдельно от основного стада. Это молодые звери, которые станут половозрелыми лишь к осени следующего года. Ощущая соседство взрослых зверей, они чувствуют себя в безопасности. Им уже много раз удавалось отгонять от себя мелких хищников, а крупные не приближались к ним, пока она ходили зимой в рядах стада. Изредка среди тумана или пурги они видели где-то вдали неясные силуэты или ощущали странный и пугающий запах, заставляющий взрослых сородичей реветь и опасливо коситься в сторону источника запаха. Но пока им не приходилось встречать этих хищников вблизи, и угроза, которую ощущали взрослые звери, казалась им иллюзорной, неосязаемой: эти хищники боялись подходить к стаду. Молодые багутсу явно не сталкивались с настоящей опасностью, поэтому ведут себя нарочито смело. Голоса остальных багутсу слышны неподалёку, поэтому молодые звери не ощущают тревоги. И напрасно.

Из-за упавшего дерева за молодыми багутсу наблюдает хищник. Он с наслаждением вдыхает запах, исходящий от этих травоядных, и его ноздри трепещут от предвкушения пира. Уши, украшенные волосяными кисточками, чутко ощущают звуки, издаваемые зверями, а глаза оценивают каждое движение зверей, особенно чётко определяя малейшие отклонения от обычного поведения. Хромота, неуверенность движений, скованность – все отклонения такого рода хищники замечают моментально, и животные с такими особенностями становятся объектами их пристального внимания. Сам хищник прекрасно замаскирован от случайных взглядов травоядных: у него коричневато-серая шкура, покрытая тёмными поперечными полосами на лапах, переходящими в пятна на плечах. Хвост животного прижат к земле, а мускулы лап напряжены. В тени его укрытия слегка поблёскивают огромные клыки, торчащие изо рта животного. Хищник немного напоминает саблезубых кошачьих и нимравид, обитавших на Земле до появления человека, но есть одно существенное отличие: это не кошка, а специализированный представитель псовых – атшехаске.

Один из молодых багутсу отошёл в сторону, пощипывая листья весенних цветов. Зверь наслаждается их горьковатым вкусом и сочностью – после зимней прошлогодней травы и жёстких листьев вечнозелёных травянистых растений они воспринимаются как редкий деликатес. Затем багутсу привалился к дереву и почесался, отчего крона дерева задрожала. Паразитические насекомые не дают ему покоя, и даже услуги певчих птиц не полностью спасают его от этих назойливых существ. Занятый почёсыванием, он просто потерял осторожность.

Хищник бросился из укрытия в сторону багутсу. Он сохранял молчание, лишь хриплое дыхание вырывалось у него из пасти. Услыхав шорох прошлогодней листвы у него под ногами, один из багутсу обернулся и увидел, как прямо к ним бежит крупный зверь с огромными зубами, торчащими изо рта. Молодой багутсу никогда раньше не видел таких хищников, но его примитивное мышление сработало просто и быстро. Весенний лес сотряс громкий рёв тревоги, и молодые багутсу бросились в сторону основного стада, ища спасения среди сородичей. Один из них, неосторожно отошедший от остальных, теперь отставал, и внимание атшехаске было обращено на него. Тревожный сигнал был подхвачен стадом, и теперь взрослые звери готовятся встретить хищника во всеоружии: они ревут, раздувая носы, и демонстрируют крупные бивни, которые в драке превращаются в страшное оружие. И теперь главной задачей для атшехаске стало не дать возможность молодому багутсу воссоединиться со стадом. Во время погони важна каждая секунда: хищник должен как можно быстрее вымотать жертву, чтобы получить возможность нанести ей смертельный удар. И на стороне атшехаске есть ещё одно неоспоримое преимущество: он охотится не в одиночку. Где-то дальше в лесу его ожидают другие члены его клана, готовые принять эстафету в погоне и прикончить жертву, которую он выбрал.

Багутсу пытается уйти от погони, поэтому резко поворачивает к стаду – такие трюки помогают ему выиграть время. Атшехаске бегает быстрее, чем массивный багутсу, но зато травоядному гиганту легче менять направление движения: у него короткие сильные ноги. Тем не менее, хищник явно не собирается упускать добычу: он поворачивает следом за багутсу. И в этот момент происходит нечто непредвиденное: солнечный свет, не задерживаемый безлистными кронами деревьев, ослепляет один глаз хищника. Атшехаске на секунду сбавил скорость, прищурился и тряхнул головой, словно пытаясь избавиться от неприятного ощущения. И это мгновение решило исход охоты: багутсу благополучно спасся, добравшись до стада. Живая стена сородичей слегка расступилась, принимая его, а затем снова сомкнулась, выставив навстречу хищнику оскаленные зубы и острые бивни, готовые пронзить его тело, если он проявит неосторожность.

Хищник остановился в нескольких десятках метров от стада багутсу, не скрываясь. Крупные взрослые травоядные протяжно рычат и разевают пасть, а молодняк, никогда ранее не видевший таких зверей, смотрит и запоминает образ врага. В иных обстоятельствах, вне защиты стада, это может быть последним, что увидит в своей жизни неудачливый зверь. И наверняка несколько молодых зверей всё же станут жертвами этих зверей ещё до того, как на землю вновь ляжет снег. Но пока стадо одержало победу. Атшехаске стоит среди стволов деревьев и тяжело дышит, высунув розовый язык, а его смертоносные клыки угрожающе поблескивают на солнце.

Среди рёва и топанья копыт багутсу едва слышен хруст прутьев и шорох листьев под лапами крупных зверей. Между стволами деревьев видны ещё несколько силуэтов, плохо различимых из-за пёстрой окраски шерсти. Животные приближаются, и вскоре становится понятно, что это сородичи хищника, напавшего на стадо багутсу. Эти звери явно знакомы друг с другом: они обнюхивают друг друга, а один из зверей нюхает следы и навоз багутсу. Хищник, столь неудачно начавший охоту, легко узнаваем среди сородичей – у него на правой половине морды большое белое пятно, окружающее глаз, и этот глаз обладает бледно-голубой радужной оболочкой. Именно из-за этого врождённого дефекта он обладает повышенной чувствительностью к солнечному свету, и весеннее солнце легко ослепляет его, если он повернётся к нему правым боком. Левый глаз этого животного нормального цвета, карий – зверь носит своеобразную естественную метку, по которой узнаётся другими сородичами как Разноглазый. В пасмурную погоду осенью и зимой, а также в лесном полумраке летом такая особенность не мешает ему охотиться, но сейчас стала помехой из-за яркого весеннего солнца. У других зверей тоже есть белые пятна на теле: у одного белая задняя лапа, у другого белое пятно на горле и шее. Среди атшехаске есть взрослая самка – судя по размеру живота, она беременна. У неё белое пятно на плече.

Стадо багутсу обеспокоено близостью этих хищников. Звери не прекращают реветь, а затем несколько матёрых самцов, встряхивая головами и разевая пасти, пошли навстречу клану атшехаске. Они ощущают свою силу, держатся уверенно, раздувают носы и громко рявкают. События принимают угрожающий оборот: силы явно неравны. К тому же самка бережёт себя: щенки должны родиться уже совсем скоро. Поэтому она отступает первой, а следом за ней один за другим скрываются среди деревьев самцы атшехаске. В этот раз удача не улыбнулась им, и хищникам придётся утолять голод случайной добычей. Багутсу постепенно успокаиваются и вновь принимаются за поиск молодой весенней травы. К ним присоединяются лесные косороги, пережидавшие нападение хищников в стороне от стада багутсу, и под ногами зверей вновь начинают шнырять проворные агуны.

Атшехаске – верховный хищник этих мест. Его место в экосистеме – самое высокое, но это скорее бремя, чем привилегия. Десятки тысяч лет назад этот вид процветал, но теперь это вымирающий вид саблезубых псовых, реликт минувших эпох. Угасающие популяции атшехаске разбросаны на обширном пространстве Североамериканского материка. В некоторых местах они ещё вполне жизнеспособны, но есть такие популяции, которые представлены всего лишь несколькими размножающимися парами. Их существование зависит от капризов природы, и бывает, что после суровой зимы такие популяции больше не восстанавливаются, а их место занимают другие хищники.

Разноглазый родился в одной из таких маленьких популяций. Места их обитания ограничены несколькими горными долинами в Каскадных горах на западном побережье Северной Америки. Ранее этот вид занимал обширные территории лесной зоны, но постепенно ареал вида дробился и сужался – причиной этому была возросшая конкуренция с другими видами плотоядных зверей, и трон верховного хищника буквально зашатался под лапами атшехаске. В течение многих лет в родной популяции Разноглазого было широко распространено такое неблагоприятное явление, как инбридинг. В популяции хищников наследственные заболевания и дефекты, «всплывающие» при родственном скрещивании, элиминируются особенно жёстко. Конкуренция и огромные физические нагрузки на охоте – всё это является мощным фактором естественного отбора, не дающим распространяться явно нежелательным признакам. Но всё равно популяции атшехаске перегружены неблагоприятными генами – их действие сказывается не столь явно, и они не летальны для своих носителей, но всё равно комбинации таких нежелательных генов часто приводят к появлению наследственных заболеваний и скрытых или явных генетических дефектов. Разноглазый носит один из таких дефектов: он родился частично пегим; белые пятна есть на шерсти у других членов его родного клана – клана Пятнистых. Кроме того, у всех щенков по отцовской линии передаётся характерным образом вздыбленная шерсть на верхней стороне шеи и на загривке. Генетическое бремя даёт о себе знать в каждом поколении: часть щенков атшехаске становится жертвами плохой наследственности, отчего выживаемость потомства у этого вида оказывается крайне низкой. Братьям и сестре Разноглазого не повезло. Их было четверо в выводке, но сестра родилась слишком слабой и погибла в недельном возрасте, даже не успев открыть глаза. Один из братьев страдал пороком сердца, и охотник из него был плохой. Он не мог выдерживать сильные физические нагрузки во время охоты, сильно исхудал в период активного роста и умер в первую же зиму жизни. Второй брат был более удачливым: он родился примерно таким же здоровым, как Разноглазый, и даже оба глаза у него были одинакового цвета. Но минувшей зимой он решил покинуть клан и поискать новые места для охоты. Он не ушёл далеко из родной долины: в лесу за перевалом его разорвал миссопехо.

Миссопехо – настоящее проклятие для вида, к которому принадлежит Разноглазый. Это североамериканский родственник сибирского саблезуба, крупная саблезубая кошка и злейший конкурент атшехаске. Именно из-за расселения этого хищника на юг вид атшехаске переживает упадок. И всё указывает на то, что этот упадок уже необратим: единый ареал дробится на отдельные очаги, между которыми раскинулись владения миссопехо. Обмен генами между различными популяциями атшехаске нарушен, и единый вид распадается на популяции с обеднённым генофондом, которые постепенно деградируют. Прирост вида едва успевает покрывать смертность, и чаще бывает так, что на один удачный для атшехаске год выпадает несколько неудачных, и популяции сокращаются ещё немного, уступая часть своих владений конкуренту из другого вида. Но далеко не всегда в лучшие для атшехаске годы им удавалось вернуть себе хотя бы часть прежних владений. Вид постепенно вымирает, но члены каждого отдельно взятого клана не задумываются над этим: их мозг слишком мал для того, чтобы постичь столь сложные вещи.

Семья атшехаске, в которой родился Разноглазый, занимает большую нору, выкопанную под корнями крупного каштана. Старое дерево было свалено ветрами, но погибло не сразу: оно успело дать корнеотпрыски, и вход в логово оказался надёжно замаскированным молодой порослью дерева. Ещё несколько семей устроили логова по соседству, и есть ещё несколько холостяцких логовищ, одно из которых занимает сам Разноглазый. Общее количество взрослых зверей, способных к размножению, едва превышает полтора десятка. Каждый год у них появляются выводки щенков, но значительная часть потомства гибнет ещё до первой зимы, поэтому прирост популяции едва покрывает убыль – гибель зверей от несчастных случаев, болезней или слишком ранней старости. Жизнь этой популяции висит на волоске, но сами звери этого не осознают. Они просто живут так, как жили их предки на протяжении многих тысяч лет до этого. И Разноглазый уже совсем скоро второй раз в жизни станет старшим братом. Хотя он обустроил себе отдельное логовище, он продолжает жить и охотиться в одном клане с родителями.

Разноглазый ещё сохраняет связь с родителями. Его мать Белоплечая и отец Белошеий охотно обнюхивают его при встречах и не возражают, когда Разноглазый выходит на охоту вместе с ними. Ещё один крупный самец с белой задней лапой – Белоног, дядя Разноглазого и старший брат его отца. Они хорошо знакомы друг с другом и образуют прекрасную команду охотников. Но сейчас Белоплечая временно потеряла былую резвость и стала вести себя значительно осторожнее – её беременность подходит к концу, и вскоре клан пополнится новыми членами. Она уже не может играть такую активную роль в охоте, как летом и осенью, но к этому времени Разноглазый уже достаточно подрос для того, чтобы заменить её. Он ещё не достиг полной зрелости и расцвета физических сил, поэтому пока его участие в охоте сводится к тому, чтобы выбрать в стаде жертву и отогнать её подальше от сородичей. А его отец и дядя наносят ей смертельные раны. Впрочем, сам Разноглазый уже попробовал свою первую кровь: ему доводилось самостоятельно убивать небольших животных, и однажды он даже сумел добыть молодого багутсу. Но убивать крупную добычу – это привилегия самых сильных членов клана, поэтому Разноглазому пока приходится довольствоваться более скромной ролью в охоте.

Через несколько дней, когда Разноглазый в очередной раз подошёл к родительскому логову, чтобы приветствовать отца и мать, Белошеий встретил его оскалом зубов и тихим предупреждающим рычанием. Разноглазый не стал пытаться пробраться в нору к матери, но сумел почувствовать тонкий чужой запах – точнее сказать, этот запах был похож на отцовский и материнский, но всё же был другим. Мать даже не выглянула из логова, услышав его голос – она занята более важным делом. Ночью у неё появился новый выводок – четверо щенков, два самца и две самки. Как всегда в последние века, неблагоприятная наследственность взяла свою долю в потомстве его матери. На сей раз бремя генетического груза взял на себя один из щенков-самцов: он родился слабым, прожил всего час и умер – у него было слишком слабое сердце. Мать съела его тело и больше не вспоминала о нём. Теперь вся её жизнь на протяжении ближайших месяцев будет посвящена исключительно заботе о потомстве, и она долго не сможет принимать участие в охоте даже в роли загонщика. А на самцов клана ложится дополнительное бремя – снабжать пищей самку и её выводок.

Клан выходит на охоту примерно каждые три дня, и звери выслеживают крупную дичь. Из-за своей узкой специализации атшехаске требователен к выбору мест обитания: зверям нужна обширная территория, на которой проживает большое количество крупных травоядных млекопитающих, которые смогли бы стать добычей этих хищников. Естественно, на территории клана атшехаске встречается множество других хищников – например, различные лисицы и мелкие куньи. По сравнению с ними атшехаске – это очень большая редкость. И ещё в жизни атшехаске большую роль играют социальные связи – эти животные нормально чувствуют себя лишь в окружении сородичей, в отличие от многих других хищников, которые не испытывают неудобств от жизни в одиночку. Необходимость в общении с сородичами проявляется во всём – в охоте и в повседневной жизни.

Разноглазый вышел на охоту вместе с отцом и дядей. Другие сородичи реже присоединяются к ним: соседи образуют собственную охотничью команду внутри их клана, и предпочитают действовать отдельно. Мать осталась дома, и она не скоро присоединится к их охотничьим вылазкам: щенкам требуются защита, тепло и материнское молоко. Она явно рассчитывает на свою долю мяса в случае удачной охоты. Атшехаске – социальный вид, и связь между сородичами очень сильна. В случае удачной охоты даже старые и травмированные члены клана могут получить свою долю добычи. Отец Разноглазого – бесспорный лидер на охоте, и право поиска добычи принадлежит ему. В лесу пролегает сеть троп, которыми пользуются хищники, и он ведёт Разноглазого и его дядю по одной из них. Несмотря на чувствительность правого глаза к солнечному свету, Разноглазый чувствует себя уверенно: деревья разворачивают молодую листву, и в лесу постепенно становится тенисто. Природа меняется буквально у него на глазах: ранневесенние эфемеры быстро отцветают и вянут, образуя семена. Их жизненные соки уходят из вянущей зелени и наполняют клубни и луковицы, чтобы дать растениям возможность пережить много месяцев под землёй и вновь блистать на празднике жизни лишь следующей весной. А им на смену приходят теневыносливые растения – главным образом папоротники и немногочисленные лесные травы. Появляется тень – а это означает, что у хищников теперь есть укрытия, и им будет хоть немного легче охотиться.

Хищники движутся по лесу, обнюхивая землю. Время от времени они поднимают головы и глубоко вдыхают воздух, пытаясь уловить запахи, которые приносит ветер. Они могут не видеть многих лесных жителей, но ощущают их запахи, которые дополняют картину мира атшехаске. Многие запахи в лесу принадлежат мелким животным, которые не интересуют этих хищников: у атшехаске иная специализация.

Белошеий остановился, и его хвост предупреждающе поднялся. Он обнюхал землю, покрытую скудной травой, и поднял голову. Разноглазый и Белоног подошли к нему и тоже понюхали. Запах был вполне явственный – здесь совсем недавно проходило стадо лесных косорогов. Это хорошая и довольно безопасная, хотя и не слишком крупная добыча. Лесные косороги в это время года лишены рогов, поэтому атшехаске могут не бояться страшного бокового удара огромного костяного рога. Зимой им часто приходилось проявлять осторожность в охоте, чтобы не получить травму от обороняющегося косорога.

Трое хищников бегут по лесу рысцой, время от времени принюхиваясь. Следы присутствия добычи становятся всё более явственными: несколько раз им попадались кучки свежего навоза, а запах животных становится сильнее. Деревья поредели и вокруг стало значительно светлее. Наконец, Белошеий перешёл на шаг и стал осторожно красться, скрываясь за кустарниками и стволами деревьев. Он нашёл стадо.

Стадо лесных косорогов откармливается после зимовки. Звери бродят по пологому склону, спускающемуся к долине реки, и щиплют траву, отрастающую там, где не могут расти деревья. Некоторые звери чешут бока: у них выпадает густая зимняя шерсть, и клочья её остаются на кустах и стволах деревьев. И некоторые лесные обитатели спешат приспособить это богатство для собственных целей. По спине одного из зверей скачет птица, удивительно яркая для этих мест: такую окраску оперения можно ожидать увидеть скорее у тропических птиц, чем у обитателей умеренного пояса Северной Америки. Верхняя часть тела у неё голубого цвета, брюшко белое, а на крыльях и голове есть контрастные чёрные пестрины. На этом фоне ярко выделяется жёлтый хохолок птицы с металлическим золотистым блеском. Этот житель лесов – венценосная сойка, смелая, умная и предприимчивая птица. А ещё она обладает острым зрением и громким голосом, который очень хорошо узнают косороги, багутсу и другие жители леса. Птица скачет по спине одного из косорогов и ковыряется клювом в его шерсти. Косорог совершенно не обращает внимания на её действия – ему достаточно того, что он не слышит её тревожного крика. А раз птица молчит – значит, вокруг всё спокойно. Сойка склёвывает паразитов, ползающих в шерсти зверя, и одновременно выдёргивает пряди зимней шерсти. Сейчас у венценосных соек начинается сезон гнездования, и шерсть косорога прекрасно подходит для утепления гнезда.

Белошеий видит птицу, снующую по спине косорога. Пока она на месте, на стадо лучше не нападать. Её голос уже не раз срывал охоту атшехаске, поэтому он выжидает момент, когда эта птица покинет стадо. Ждать приходится недолго: сойка надирает полный клюв шерсти и улетает; при этом шерсть торчит у неё из клюва, словно пышные рыжеватые усы. Теперь у стада нет сторожа: можно выбирать жертву и нападать. Разноглазому достаётся ответственная роль: он должен отделить от стада добычу, и не дать ей уйти обратно в стадо. Белошей и Белоног развернулись и под прикрытием деревьев направились вниз по склону, оставив Разноглазого одного. Он уже приобрёл достаточно опыта в охоте, и может легко выбрать подходящую добычу.

Разноглазый притаился в тени возле камня, поросшего мхом, и начал наблюдать за стадом. Все косороги успели сбросить рога, и на их лбах под слоем молодой кожи уже началось формирование нового рога – на следующую зиму. Но пока этот небольшой нарост – ещё далеко не оружие. Единственное, на что могут рассчитывать эти звери – быстрота собственных ног, а также услуги маленьких крылатых сторожей, вовремя предупреждающих о появлении врагов. Но сейчас на спинах зверей нет соек, и лишь какие-то мелкие певчие птицы дёргают их шерсть и склёвывают паразитов. Косороги держатся единым стадом, растянувшимся по склону горы. Разноглазый много раз участвовал в охоте, поэтому знает, как поступала его мать, выбирая добычу. В верхней части склона держатся молодые и здоровые звери; если их вспугнуть, они наверняка побегут вверх, и хищник быстро устанет во время погони. А вот в нижней части стада находятся те животные, среди которых искать добычу выгоднее всего – слабые и старые, которые при испуге могут помчаться вниз по склону. И здесь бывает, что сама природа помогает хищникам. Однажды зимой клан погнал по склону одного такого косорога. Под его ногами сугроб снега начал съезжать вниз по склону, и зверь просто сорвался вниз в массе снега. Тогда Разноглазый нашёл его первым: зверь зацепился рогом за дерево, и рывок массивной туши, увлекаемой снегом вниз, сломал ему шею. Тогда клан попировал вдоволь, и ещё принёс в желудках немало мяса для одного из соседей, оставшегося в логове из-за ушибленной лапы. Поэтому Разноглазый моментально принял решение: спуститься ниже по склону и атаковать уже оттуда.

Осторожно, скрываясь среди кустарника и молодых деревьев, Разноглазый спустился по склону и начал наблюдать за членами стада косорогов. Было видно, что эти звери уже много повидали на своём веку: их шкуры не лоснились, кое-где на боках не хватало клочьев шерсти. У одного зверя на боку виднелись заросшие страшные шрамы: видимо, ему удалось вырваться из когтей миссопехо и выжить. Сложно было сделать выбор – животные явно крепко держались на ногах, а тех, кто был слабее, хищники уничтожили ещё зимой. Поэтому Разноглазый действовал практически наудачу: на его выбор могла оказать влияние простая случайность. Он осматривал одного зверя за другим, не зная, на каком косороге остановить свой выбор. Но один из зверей сам подсказал ему выбор: он отошёл от остальных, подошёл к большому валуну и начал поедать траву, растущую рядом с ним. Он стоял задом к Разноглазому, и хищник решил атаковать именно его. Разноглазый окинул взглядом остальное стадо: похоже, эти травоядные не подозревают о том, что за ними наблюдают. И он бросился вперёд.

Разноглазый ворвался в стадо неожиданно: многие косороги даже не видели его приближения, и лишь сигнал тревоги одного из них заставил их прервать кормёжку и броситься бежать. Разноглазый не стал углубляться в стадо: если он будет окружён косорогами, его просто затопчут паникующие звери. Он обежал стадо по краю, отгоняя от него крупного старого косорога, который на свою беду отошёл от остальных, и теперь с громким рёвом скачет в сторону, боясь хищника с огромными зубами. Остальное стадо устремилось вверх по склону, и Разноглазому оно не было интересно. Всё его внимание сосредоточилось на одиноком звере, и его задачей было не допустить его воссоединения со стадом. Где-то вдалеке слышен запоздалый стрёкот венценосной сойки, но она уже не сорвёт его охоту.

Разноглазый замедлил бег и повернулся в сторону косорога. Зверь запаниковал: на него обратил внимание хищник, стоящий сейчас между ним и спасительным стадом. Косорог заревел и бросился в сторону. Он попытался обойти атшехаске, но Разноглазый побежал ему наперерез, не давая воссоединиться со стадом. Остальные косороги в это время уходили вверх по склону, ревя и кося глазами на хищника. Когда косорог понял, что остался один на один с хищником, он заревел тревожно и жалобно: он может рассчитывать только на собственные силы. Разноглазый ведёт себя спокойно и уверенно: он знает, что где-то неподалёку прячутся другие участники охоты, поэтому может позволить себе устроить своего рода дуэль с огромной добычей. Старый косорог бросается из стороны в сторону, но Разноглазый всякий раз встаёт на его пути, не давая уйти. И он неуклонно приближается к своей жертве – на шаг, на два. Он выигрывает себе время для отдыха: охота ещё не закончена, и силы ещё могут потребоваться ему для финального рывка.

Наконец, наступает момент, которого он ждал. Косорог запаниковал и бросился бежать. И здесь от Разноглазого потребовалось всё умение, чтобы повернуть исход охоты в свою пользу. Это сделать несложно: добыча паникует, и нужно лишь направить её энергию в нужное русло. Разноглазый с рёвом бросился на косорога, заставив его отшатнуться. Испуганный зверь помчался прочь от него – вниз по склону. Возможно, так легче бежать, но при этом стадо остаётся позади, и любое случайное препятствие может стать для него роковым. Достаточно лишь споткнуться или попасть ногой в нору грызуна – и травма неминуема. Разноглазому остаётся лишь бежать сзади и контролировать направление движения зверя, не давая ему возможности выйти к стаду.

События развиваются строго по плану. Разноглазый уже начал немного уставать, когда услышал где-то сбоку шаги сородича. Глянув в сторону, он увидел, как его дядя включился в погоню со свежими силами. Уставший Разноглазый тут же начал сбавлять темп, а затем и вовсе остановился, глубоко дыша и высунув язык, чтобы охладиться после погони. Он проводил глазами убегающего косорога, которого гнал крупный самец атшехаске. Теперь Разноглазый может немного отдохнуть – он пошёл по следу косорога, время от времени обнюхивая оставленные им тёплые катышки навоза. Зверь не ушёл далеко: уши Разноглазого вздрагивают, когда он слышит голоса погони – хриплое дыхание косорога и рычание преследующего его Белонога.

Наконец, меньше, чем через минуту, Разноглазый услыхал полный боли мучительный стон косорога. Охота практически закончена – кто-то из охотников нанёс жертве укус в брюхо. Разноглазый уже знает, что происходит где-то дальше в долине: ему самому уже не раз доводилось наносить добыче решающий удар клыками. Он перешёл с шага на бег, чтобы успеть к дележу добычи.

Косорог не сумел уйти от погони: он был один против нескольких охотников, и его положение было явно незавидным. Когда он уже думал, что оторвался от преследовавшего его атшехаске с белым пятном на полголовы, внезапно объявился новый охотник, который погнал его дальше. А когда силы старого косорога были уже на исходе, у него на пути внезапно возник ещё один атшехаске. Неожиданное появление хищника испугало косорога, и он на секунду замешкался, выбирая направление для бегства. И в это время острая боль пронзила его бок и разлилась по всем внутренностям: клык атшехаске распорол его мягкую брюшину, словно кинжал, и на траву вывалились кишки. На весеннюю траву льётся свежая кровь, и вместе с ней силы покидают старого косорога.

Роковой удар нанёс дядя Разноглазого: он разорвал добыче живот и тут же отскочил в сторону, чтобы его не задели ноги зверя. Хищники знают по опыту: вскоре этот зверь умрёт, и они смогут насладиться обилием пищи. Хищники перешли с бега на шаг и идут по кровавому следу. Разноглазый догнал отца и дядю, и зашагал рядом с ними. Время от времени атшехаске останавливаются и лижут кровь с травы и с земли. Дело сделано, и нужно лишь быть готовыми защитить тушу от любителей чужой добычи. Один из них уже кружит в небе – крупная птица с серо-чёрным оперением и голыми головой и шеей. Этот пернатый великан – вакиньян, один из крупнейших видов плотоядных птиц Северной Америки. Вакиньяны живут далеко друг от друга, но на такую крупную птицу сложно не обратить внимания, поэтому, если вакиньян чем-то заинтересовался, это означает, что в этом месте можно найти обильное даровое угощение. Нужно лишь подождать, пока наедятся хозяева добычи. Но пока вакиньян не торопится снижаться: добыча ещё жива.

Видя в небе огромную птицу, атшехаске припустили следом за раненым косорогом. Среди зарослей молодых сосен они увидели то, что ожидали: косорог бредёт, шатаясь и едва держась на ногах. Ком кишок волочится по земле, оставляя пятна крови на растениях и на земле. Когда хищники подошли ближе, косорог заметил их и попытался бежать, но споткнулся и тяжело повалился на землю. Белошеий, отец Разноглазого, подошёл к нему и одним укусом в горло разорвал артерии и трахею. Охота окончена. Вакиньян в небе заметил это и начал снижаться, постепенно сужая круги.

В клане атшехаске иерархия соблюдается очень строго. Отец Разноглазого – лидер, а дядя – следующий за ним в иерархии. Вне всяких сомнений, взрослые звери едят первыми. Вонзив клыки в брюшину косорога, Белоног рванул на себя и оторвал крупный пласт мяса со шкурой. Он начал жадно поедать мягкие внутренности, а Белошеий занялся мясом на задней ноге добытого косорога. Где-то в вышине захлопали огромные крылья, и на старую сосну неподалёку сел огромный вакиньян. Ветка затрещала под его весом, и птица опасливо перебралась на другую, при этом не сводя глаз с туши косорога, терзаемой хищниками. Разноглазый подошёл к добыче и оторвал зубами кусок мяса, но отец поднял окровавленную морду и оскалился на него, а дядя поддержал его, коротко рявкнув. Разноглазый отошёл и лёг на землю, наблюдая за пиршеством взрослых. Добычи много, поэтому ему тоже достанется пища, но он будет есть последним, и ему достанется мясо похуже. Оторвав и проглотив крупный кусок мяса, Белошеий отошёл в сторону, и Разноглазый бросился к добыче. Звери едят жадно и стараются съесть как можно больше – неизвестно, когда им удастся сытно поесть ещё раз, а в логове остались мать Разноглазого с выводком щенков, и ещё самка Белонога. Им тоже надо принести часть добычи, поэтому далеко не всё проглоченное мясо достанется самим охотникам.

В последнее время удача выпадает на долю атшехаске несколько реже, чем хотелось бы. Охота стала плохой: их долина окружена горными районами, за которыми раскинулись владения миссопехо. Эти кошки – прямые конкуренты атшехаске, дичь боится их и нечасто заходит в долину. А поскольку атшехаске очень специализирован на охоте на крупную добычу, его место в экосистеме наиболее шаткое: небольшие колебания численности добычи могут оказаться роковыми для изолированной популяции. Но пока этим животным удаётся выживать, и им сопутствует успех на охоте.

Хищники жадно заглатывают последние куски мяса. Они объели все мягкие части туши – брюшину и толстые слои мускулов на задних ногах. После пиршества они стали заметно спокойнее, и взрослые звери не огрызаются, когда Разноглазый отрывает и глотает куски мяса рядом с ними. Они заканчивали трапезу, когда в воздухе снова захлопали огромные крылья: вакиньян решился, наконец, слететь на землю. Хищники проглотили ещё по несколько кусков мяса, и Белошеий лишь тогда посмотрел на огромную птицу, которая расхаживает по траве совсем рядом с ними. Он не отгоняет вакиньяна: атшехаске взяли свою долю добычи и из-за сабельных клыков просто не могут поедать мясо на других частях туши. Поэтому на долю падальщиков остаётся немало пищи, и это обстоятельство привлекает к остаткам добычи атшехаске других любителей мяса. Проводив взглядом удаляющихся хищников, вакиньян начал рвать мясо и жадно заглатывать его, дёргая шеей. Он должен торопиться: за его полётом с земли следило немало животных; наверняка кто-то из них заметил его снижение и теперь ищет добычу, которую он увидел. А встречаться с некоторыми из обитателей лесов отяжелевший от съеденного мяса вакиньян вряд ли захочет.

Жизнь атшехаске продолжается. Охотники регулярно возвращаются в логово с добычей, и Белоплечая хорошо питается. Ей требуется намного больше корма, чем прежде: она кормит молоком детёнышей, и часто, съев свою долю добычи, выпрашивает ещё, заставляя Белошеего и Разноглазого отрыгнуть ещё порцию мяса. Белоног держится в стороне от Белоплечей: у него своё логово и своя самка, которая принесла двух детёнышей. Но для охоты он присоединяется к Белошеему и Разноглазому – сильные самцы, действуя сообща, чаще добиваются успеха в охоте, чем одиночки, даже опытные.

Детёныши Белоплечей растут и требуют всё больше пищи. Временами она тоже отлучается из логова и пробует охотиться, не дожидаясь возвращения самцов с добычей. Она любит искать птичьи гнёзда и разжёвывает яйца вместе со скорлупой. Изредка ей удаётся изловить агуну или другую наземную птицу, хотя это скорее случайный успех. Обычно её пищей становятся мелкие наземные звери вроде кроликов и зайцев. Когда Белоплечая возвращается в логово, навстречу ей выбегают все трое выживших детёнышей. У них открылись глаза и уши, и они охотно исследуют мир под присмотром матери. Как и все щенки, они очень игривы, и нет для них большей радости, чем растрепать куски заячьей тушки, съеденной их матерью. Это настоящая добыча, пахнущая мясом и кровью, и щенки подолгу таскают её, с наслаждением сжимая челюстями кости и шерсть. Пока они больше питаются материнским молоком, но у них постепенно режутся зубы и они начинают пробовать твёрдую пищу – настоящую еду взрослых хищников. По мере взросления щенков становится явным ещё одно генетическое нарушение, которым страдает одна из двух молодых самок: её зубы недоразвиты, и немного выросли лишь клыки. Резцов и коренных совсем нет, хотя в её возрасте уже должны прорезаться молочные зубы. У неё они слишком медленно растут и остаются в толще десны. Молодому растущему организму нужно больше пищи, и материнское молоко не сможет покрыть её потребностей в питательных веществах. Вскоре она умрёт – она не сможет есть твёрдую пищу, когда организм будет остро нуждаться в этом.

Щенки занимают особое место в иерархии атшехаске. Пока они достаточно малы, взрослые звери позволяют им практически всё – даже такие вещи, за которые взрослый сородич получил бы жестокую трёпку. Щенки очень любят играть среди молодой поросли каштана, скрывающей логово Белошеего и Белоплечей. Они с удовольствием имитируют охоту, таская в зубах крупную бедренную кость косорога, валяющуюся возле входа в логово. Словно в настоящем лесу, они бегают среди поросли каштана, пытаясь отнять кость друг у друга. Сразу видно, что самка с недоразвитыми зубами находится в худшей ситуации по сравнению с остальными: она чаще оказывается в роли догоняющей, и ей намного реже удаётся схватить кость. А когда это всё же получается, другие щенки легко вырывают игрушку у неё изо рта. Щенки охотно включаются в игры с взрослыми членами клана, поэтому, когда Разноглазый устраивается отдохнуть после охоты, ему почти не удаётся этого сделать: один щенок сразу же подбегает к нему и тянет за ухо, заставляя Разноглазого встать. Другие щенки, видя это, включаются в игру, и вскоре Разноглазый оказался в самом низу барахтающейся массы тел щенков. Ему едва удалось подняться на ноги, и тут же один из щенков лизнул его в губы и припал грудью к земле, глядя на него снизу вверх. Это сигнал, которому не может не подчиниться взрослый атшехаске: детёныш выпрашивает у него кусок мяса после охоты. Разноглазый ещё не полностью переварил мясо, оставшееся после того, как он поделился им с матерью. Поэтому он отрыгнул небольшой мяса и отошёл назад, предоставив щенкам возможность самим бороться за пищу. Щенки тут же набросились на мясо и начали тянуть и терзать его. В этот момент ясно видно, что беззубая самка проигрывает борьбу за пищу: она жадно схватывает мясо беззубыми челюстями, но не может удержать его, когда другие щенки тянут его в свою сторону. Мясо выскальзывает у неё изо рта, и двое других щенков начинают терзать кусок, валяя его по земле, и постепенно поедают его. Беззубая самка выглядит не очень хорошо: она значительно меньше ростом, чем её брат и сестра, головастая и худощавая. Она привыкла получать все нужные её организму питательные вещества с материнским молоком, поэтому, проголодавшись, начинает искать мать.

Белоплечая выбрала для отдыха освещённый солнцем камень, торчащий в стороне от зарослей молодых каштанов. Она разлеглась на его вершине, подставив тело лучам солнца, и закрыла глаза. Сородичи поделились с ней пищей, и ощущение сытости сделало её ленивой и сонной. Она не услышала шаги своей дочери-недомерка, и проснулась лишь от того, что маленькая самка начала тыкаться мордой ей в бок, пробуя сосать её, как всегда делала до этого момента. Но в этот раз Белоплечая не стала потакать её желаниям: у неё закончилось молоко, а щенки уже достаточно крупные, чтобы полностью перейти на взрослую пищу. Во всяком случае, двое других щенков уже давно не делали попыток сосать её – им хватало мелкой случайной добычи, а отец и старший брат регулярно делились с ними свежим мясом после охоты. Мать не знает, что своим отказом подписывает дочери смертный приговор. Она просто встаёт с камня и уходит, оставляя её одну.

Через несколько дней эта самка умерла. Возможно, виной всему был не только голод, но и какие-то нарушения в работе внутренних органов, связанные с неблагоприятной наследственностью. Это неизбежная дань, которую платят природе маленькие изолированные популяции. Половина выводка Белоплечей погибла. Но зато оставшиеся два щенка растут хорошо и успешно кормятся пищей взрослых зверей. Это самец и самка, настоящие дети своих родителей: у них обоих есть белые пятна на шерсти, ставшие фирменной меткой клана Пятнистых, к которому принадлежит Разноглазый. К началу лета они заметно подросли, превратившись в нескладных большелапых подростков, и отличаются хорошим аппетитом. Поэтому с какого-то времени Белоплечая стала оставлять их в логове одних и присоединилась к Белошеему, Белоногу и Разноглазому в их охотничьих вылазках.

Стада травоядных непрерывно кочуют с места на место в поисках территорий, богатых пищей, поэтому хищникам приходится совершать долгие путешествия, чтобы найти подходящую добычу. Кроме того, на границах территории клана атшехаске не всё спокойно: где-то за пределами долины одинокий миссопехо охотится практически на границе земель клана Пятнистых. Зверь метит границы территории, раздирая когтями кору деревьев и обильно поливая эти места мочой. Травоядные чувствуют присутствие хищника, поэтому предпочитают держаться подальше от его меток. В результате в долине теперь не хватает пищи для атшехаске.

Несколько вылазок охотников были неудачными. Хотя мать Разноглазого присоединилась к охотникам, и с её помощью клан может охотиться успешнее, чем раньше, это всё равно не привлечёт новые стада в долину. Поэтому атшехаске вынуждены тщательно прочёсывать свою территорию, чтобы отыскать хотя бы какую-то добычу. В поисках травоядных хищники оказались на краю территории клана. Лес остался позади: они поднимаются по горному склону. Чувствительным подушечкам лап атшехаске неприятно ощущать камни вместо мягкой лесной почвы. Сухая и каменистая почва не благоприятствует росту деревьев: охотящихся атшехаске окружает низкорослое криволесье из сосны, едва перерастающей отдельные куртины злаков, попадающиеся зверям на пути. Они идут через заросли, растянувшись широким фронтом, и нюхают воздух и землю. Время от времени им попадаются следы былого присутствия травоядных: Белошеему удалось найти кучку старого навоза багутсу. Но навоз уже кишит личинками мух и жуков: звери оставили его много дней назад. Возможно, они ещё не покинули территорию клана атшехаске, но находятся слишком далеко от логова, и охотиться на них сейчас нет смысла.

Внезапно где-то в стороне от цепочки охотников в зарослях низкорослой сосны послышался шорох. Белоплечая, которая шла сбоку, бросилась к зарослям, и прямо через её голову из сосняка выскочил небольшой олень с серой шерстью. Он совершил великолепный прыжок, демонстрируя белоснежную нижнююсторону хвоста, перескочил через Разноглазого и Белонога, и бросился бежать. Таких зверей не встретить в лесу ниже по склону: это жемчужнорогий олень, обитатель горных местностей, избегающий густых лесов. Он мало похож на привычную добычу атшехаске, но сейчас хищникам не приходится выбирать, и они бросились в погоню. Олень пробует увернуться от них, петляя среди низкорослых сосен, но атшехаске прекрасно владеют навыками совместной охоты: они буквально гоняют оленя по кругу, постепенно сужая кольцо. Разноглазому удалось даже схватить зверя, но олень дёрнулся и вырвался, оставив у него во рту лишь пучок шерсти. Жемчужнорогий олень отличается крепким телосложением и легко забирается по крутым склонам, не уступая в этом умении горным козлам эпохи человека. Но сейчас хищники отрезали ему путь к отступлению, и животное мечется между ними. Олень растратил силы на первые минуты гонки, и сейчас может двигаться лишь перебежками, пытаясь отсидеться в зарослях низкорослой кустистой сосны. Но у атшехаске хорошее обоняние, поэтому оленя всякий раз находят и вспугивают, заставляя бежать в сторону следующего участника охоты. Наконец, после непродолжительной погони, его удаётся настичь, и мать Разноглазого наносит ему удар клыком в бок. Жалобный стон добычи был хорошо слышен всем атшехаске, и они продолжили гонять добычу, с удовольствием вдыхая запах свежей крови. Наконец, обессилевший олень выскочил прямо на отца Разноглазого, и тот нанёс добыче смертельный удар клыками в основание шеи. Тело жертвы рухнуло на землю.

Участники охоты собираются вокруг добычи. Мелкие олени вроде этого – нетипичная добыча для атшехаске, приспособленного к охоте на крупных млекопитающих. Но они голодны, а мясо оленя – это такая же пища, как любое другое мясо. Зубы хищников жадно вгрызаются в тёплую плоть жертвы. Но съедобных мягких частей на туше оленя мало, поэтому вряд ли животным удастся наесться до отвала, как бывает при охоте на косорога или багутсу. Еды на всех точно не хватит, и в такое время особенно остро проявляется иерархия, складывающаяся внутри клана атшехаске. Родители Разноглазого, занимающие высокое положение в клане, едят первыми. Белоплечая с жадностью рвёт брюхо добычи и поедает внутренности и мягкое мясо брюшины. В логове ей придётся отрыгнуть часть мяса для щенков, поэтому она ест торопливо и жадно, заглатывая крупные куски. Также она объедает крупные мускулы задних ног убитого оленя. Когда Белошеий попытался оторвать кусок мяса, Белоплечая лишь злобно огрызнулась на него и продолжила терзать добычу. Отец Разноглазого всё же сумел оторвать кусок мяса; он торопливо отошёл в сторону и проглотил его, рыча и скаля зубы. Пока Белоплечая ест, он не допускает к добыче даже Белонога – дядю Разноглазого, своего младшего брата. Белоног вынужден терпеливо ждать – возможно, ему останется немного мяса на остатках добычи. Он просто бродит рядом с пирующими зверями, время от времени утаскивая кусочек мяса, выпадающий изо рта Белошеего или Белоплечей. Он старше Разноглазого и выше его по иерархии, поэтому ему, возможно, не придётся ложиться спать на голодный желудок. А вот Разноглазый находится в значительно худшем положении: после Белонога на остатках скелета оленя вряд ли останется хоть немного мяса, которое Разноглазому позволят съесть его длинные сабельные клыки. Менее специализированные псовые, возможно, сгрызли бы кости вместе с хрящами, но атшехаске не может этого сделать – узкая пищевая специализация является серьёзным фактором, ограничивающим численность этого вида.

Разноглазый ходит вокруг пирующих взрослых, бросая на них голодные взгляды. Но его очередь есть – последняя, и так было с некоторых пор. Но в прошлые разы на тушах добычи оставалось достаточно мяса, поэтому Разноглазый тоже мог насытиться. И мяса вполне хватало для всех охотников, поэтому они не проявляли агрессию по отношению друг к другу. Но сейчас его вряд ли ждут к столу слишком рано. После трёх взрослых зверей ему вряд ли достанется хотя бы клок мяса, поэтому Разноглазый, мучимый голодом, решает действовать напролом. Презрев иерархию, он бросился к растерзанной туше оленя и вцепился зубами в переднюю ногу добычи. Ему хотелось оторвать свой кусок и сбежать, чтобы избежать наказания, но этого не получилось. Нога не оторвалась сразу, а отец развернулся к нему и зарычал, оскалив зубы. К нему присоединился и дядя Разноглазого, ожидающий своей очереди, и лишь мать продолжила есть, не обращая внимания на самцов. На её плечах лежит забота о щенках, и ей нужно хоть что-нибудь принести им. Поэтому она не отвлекается на участие в конфликтах за иерархию. А вот для Белошеего поведение его сына – это явный вызов: он давно уже повзрослел, получил свою заслуженную трёпку в подростковом возрасте, но, похоже, не совсем чётко усвоил, каково его место в клане. Поэтому Белошеий прекратил есть и начал наступать на Разноглазого.

Разноглазый попробовал обороняться: он оскалил зубы и зарычал, но в его голосе не было слышно уверенности: рычание чередовалось с тонким щенячьим повизгиванием. Его внутренний страх боролся с решимостью, и зверь явно не решался вступать в драку, тем более с собственным отцом. Зато его отец был настроен намного решительнее: Разноглазый уже взрослый, а пищи на территории клана не хватает. Теперь он должен покинуть клан и искать себе новое место для жизни. Точно так же когда-то ушли несколько других взрослых зверей, и их судьба была неизвестна Разноглазому. Возможно, кто-то из них нашёл себе пару и был принят в новый клан, а кто-то ещё ведёт жизнь одинокого охотника. Не исключено, что голод и миссопехо ответственны за исчезновение части этих одиноких охотников. Атшехаске – верховный хищник в экосистеме, и его положение на вершине пищевой пирамиды очень шаткое. Если на ограниченной территории их будет слишком много, они просто подорвут численность крупных травоядных, и в перспективе пострадает весь клан.

Отец Разноглазого не осознаёт этой жестокой природной математики, а действует на уровне инстинктов. Он просто нападает на Разноглазого и вцепляется резцами в его плечо. Он не пускает в ход клыки – их удар смертелен, и в процессе эволюции у атшехаске выработалось строжайшее ограничение на использование клыков во внутривидовых поединках. Иногда попадаются агрессивные особи, пускающие в ход клыки, но такие звери, как правило, не могут выстроить социальные отношения и с большой степенью вероятности становятся одиночками без перспектив передачи своих генов потомству.

Драка между сородичами у атшехаске больше напоминает сражение двух медведей – здесь побеждает грубая сила, а не ловкость. Разноглазому удалось вырваться из зубов Белошеего, отделавшись лишь клоком шерсти. Но Белошеий погнался за ним, сильным ударом тела в бок повалил Разноглазого и снова вцепился резцами в его шкуру. Придавленный его телом, Разноглазый извивается и пытается вырваться, но силы явно не равны: Белошеий тяжелее его и более опытный боец. Он просто придавил морду Разноглазого одной лапой, не давая ему возможности пустить зубы в ход, и сам нанёс ему несколько сильных укусов в шею и холку. Разноглазый унижен и побеждён. Он принимает верховенство Белошеего как должное и пронзительно визжит, словно щенок, желая быть отпущенным. Белошеий услышал его голос и ослабил хватку. Разноглазый буквально вывернулся из-под его туловища, и вскочил на ноги. Но урок ещё не закончен. Белошеий, тяжело дыша, встал, но не стал возвращаться к добыче, от которой уже мало что осталось. Он побежал следом за Разноглазым, громко рыча. Увидев оскал Белошеего, Разноглазый бросился наутёк. Он мельком увидел, как Белоплечая и Белоног подняли головы и следили за происходящими событиями. А затем Белошеий догнал его и укусил в бедро. Взвизгнув, Разноглазый бросился бежать, не разбирая дороги. За спиной он слышал злобный рык Белошеего – вначале громкий, а затем всё тише и тише. Разноглазый бежал, пока не выбился из сил. А когда он остановился и огляделся, то увидел, что остался совсем один в явно незнакомом месте.

Так начался новый этап жизни Разноглазого. Он ещё сохраняет память о своих родителях: это отдельные образы и воспоминания, нечто вроде вспышек в сознании. Но они постепенно растворяются среди множества воспоминаний о других этапах жизни, и всё больше утрачивают свою значимость для него. Теперь Разноглазому придётся столкнуться с множеством трудностей. Он буквально в одночасье потерял всё: и дом, и сородичей. Социальные связи разорваны, и ко всем его бедам в дальнейшем прибавится стресс – общение помогает получить психологическую разрядку, а сейчас это осталось в прошлом, к которому явно нет возврата. И неизвестно, когда в будущем Разноглазому придётся встретиться с кем-нибудь из сородичей. Теперь же его благополучие зависит только от него самого, и его жизнь превратилась в битву за каждый новый день.

Разноглазый просто побрёл вперёд. Желудок скручивала голодная боль – ему почти ничего не досталось от последней общей добычи. Он продолжает нюхать воздух и землю, но теперь на карте мира, сложившейся у него в мозгу, происходят изменения. С этой карты пропало место, которое он считал свои домом ещё час назад: фактически, центр известного ему обитаемого мира. И теперь он направляется в неизвестность, руководствуясь только подсказками своих чувств и отдалёнными воспоминаниями. Во время охот клан редко заходил в эти места, поэтому многие запахи и приметы местности кажутся ему незнакомыми. Он движется вверх по склону, и родная долина оказывается далеко внизу. Под ногами Разноглазого теперь сухая и твёрдая каменистая почва, непривычна для лап животного, привыкшего охотиться на мягкой земле. Вокруг возвышаются сосны – лиственные деревья практически не способны расти на здешней бедной и сухой почве. На вершине перевала Разноглазый ещё раз обернулся и окинул взглядом свои бывшие владения: зелёный лес в долине реки, мрачную зелень хвойных лесов в высокогорье, изумрудные альпийские луга с разноцветными пятнами цветков. Теперь всё это не принадлежит ему. По небу плывут облака; они какое-то время закрывали солнце, но потом ветер отогнал их в сторону, и яркий солнечный свет попал ему в правый глаз, заставив Разноглазого прищуриться. Он повернулся и пошёл прочь из долины, преодолев горный хребет, закрывающий её с юга.

Разноглазый стал одиноким охотником, и это означает, что теперь ему будет намного сложнее охотиться на крупных животных. Возрастает вероятность получения травм, и одновременно уменьшаются возможности для загонной охоты. Теперь Разноглазый сам должен и догонять добычу, и наносить ей решающий удар. А это совсем не просто, если погоня уже истощила силы. Тем не менее, голод даёт о себе знать. Вечером Разноглазому удалось добыть какую-то ящерицу, и он проглотил её, почти не жуя. Такая добыча вряд ли сможет поддержать силы крупного хищника, поэтому Разноглазый должен как можно скорее убить добычу подходящего размера.

Зверь провёл ночь в укрытии среди камней на голой земле. В начале лета даже в горах бывает прохладно по ночам, но густая шерсть спасла его от ночного холода. Он долго спал: прошедший день был слишком богат на события, и далеко не все перемены были в лучшую сторону. А когда солнце осветило камни, среди которых спал Разноглазый, он потянулся, зевнул, широко разинув пасть, и выбрался из логова. Прищурив глаза, он оглядел открывшуюся перед ним долину. Она была заметно больше, чем та, которую он покинул. Здесь явно можно было поохотиться: ветер донёс до его носа запахи свежего навоза разных травоядных зверей. Но обилие дичи означало, что здесь могут водиться хищники. Но кто из них: другой клан атшехаске, с которым можно поладить, хоть и с трудом, или же миссопехо – заклятый враг, встреча с которым грозит смертью? Разноглазый не задумывается над этим. Он живёт лишь сегодняшним днём, не задумываясь над тем, что будет завтра. И сейчас ему нужно хоть чем-то наполнить желудок.

Восходящее солнце пробуждает разных обитателей леса. В кронах деревьев начинают щебетать и пересвистываться мелкие птицы, среди кустарника копошатся кролики и грызуны, а в траве, извиваясь, ползают змеи. Время от времени в отдалении раздаётся заунывный рёв стада багутсу – огромные звери собираются в стадо и обмениваются трубными звуками, раздувая хоботообразные носы с воздушными камерами внутри. Они провели ночь, стоя бок о бок. Пока одни из них спали, другие бодрствовали, пережёвывая траву и листья, поэтому враг не смог бы подкрасться к ним незаметно. И утром, когда миновала ночь с её опасностями, они вновь могут свободно кормиться – мало кто отважится нападать на них днём.

Лесных великанов защищают их размер и численность. А мелким обитателям леса приходится постоянно быть начеку, чтобы не стать жертвой хищника. Крупные хищники в лесу довольно редки, но мелкие встречаются в изобилии.

Несколько недель назад самка агуны сиу успешно вывела птенцов – восемь цыплят с пёстрым пухом. Точнее, их было девять, но одного из них успела съесть змея, пока птенцы были ещё мелкими. Сейчас они заметно подросли по сравнению с первым днём своей жизни: птенцовый полосатый пух сменился бурым ювенильным оперением с чёрной рябью, напоминающим окраску спины самки. Птенцы агуны ещё маленькие, но уже способны очень хорошо летать. Перья на крыльях появились у них уже на третий день жизни, и они могут в случае необходимости пролететь несколько метров, спасаясь от врага. Но пока, защищаясь от врага, они больше уповают на защитную окраску оперения и на помощь матери. Самка агуны бродит с ними по склону горы среди молодых сосен и подзывает их, найдя что-нибудь вкусное – насекомое или ягоду. Но птенцы уже подросли достаточно, чтобы самостоятельно искать пищу, поэтому не бросаются на зов матери, как в первые дни жизни, когда они только учились добывать корм. Сейчас им гораздо важнее вовремя услышать сигнал тревоги, предупреждающий о появлении пернатого или наземного хищника.

Разноглазый пробирался по молодым зарослям сосны, и длинные хвоинки неприятно кололи его в бока и лапы. Сухая хвоя шуршала под его лапами, и один раз ему удалось заметить, как в заросли метнулся какой-то мелкий грызун. Голод давал о себе знать ещё со вчерашнего дня, поэтому Разноглазый был бы рад даже такой мелкой добыче. Будучи щенком, он пробовал ловить грызунов, и иногда ему это даже удавалось. Тогда самостоятельно добытая пища казалась особенно вкусной. Но сейчас он уже повзрослел и утратил детское проворство и любопытство, превратившись в расчётливого убийцу, действующего по плану. Тем не менее, чувство голода осталось таким же неприятным, как и в детстве.

Остановившись, Разноглазый обнюхал землю и почуял лежащую среди хвои кучку птичьего помёта – свежую. Он знает этот запах: ему не раз приходилось видеть таких птиц среди травы на земле. А весной у некоторых из них на шее появлялись заметные белые перья. И ещё он добывал таких птиц осенью, и ел их мясо. Это хорошая добыча, хоть и небольшая. Осторожно ступая, Разноглазый выбрался из зарослей молодых сосен на окраине леса, взглянул вниз по склону, поросшему травой, и увидел этих птиц. Их было много – целый выводок: одна большая птица, и маленькие вокруг неё. Хорошая добыча – на неё можно поохотиться. Разноглазый выбрал момент, когда взрослая агуна начала что-то клевать в траве, и бросился вперёд.

Любой хищник из числа кошек или куньих поступил бы иначе: подобрался бы поближе, и только тогда нападал. Но Разноглазому было проблематично спрятаться так, чтобы его не заметили, но зато на его стороне была скорость. Впрочем, выводок агун спасла численность: один из птенцов заметил Разноглазого и испуганно запищал. Взрослая агуна тут же издала сигнал тревоги и с шумом взлетела в воздух, нарочито громко хлопая крыльями. А молодняк бросился в разные стороны и затаился в траве. Сбитый с толку Разноглазый остановился, тяжело дыша, и огляделся по сторонам. Самка агуны сиу видит Разноглазого, но не прячется от него: напротив, она находится у него на виду и пытается отвлечь его от выводка. Пока птенцы прячутся в траве и среди подроста сосен, самка агуны делает всё, чтобы привлечь внимание хищника к себе – она бегает из стороны в сторону, раскрыв крылья и волоча их по земле, и громко кричит. Когда Разноглазый сделал шаг в её сторону, птица отбежала от него, но не стала прятаться и продолжила кричать. Она одна, а куда же делись ещё несколько? Разноглазый начал нюхать траву. Его обоняние очень острое, и он сразу же учуял запах птенца, затаившегося в траве. До последней секунды птенец сохранял неподвижность, и это его погубило: Разноглазый сделал бросок в его сторону и, почти не глядя, схватил птенца прежде, чем тот сумел убежать. Раздался отчаянный писк схваченной птицы. Хищник почувствовал, что в пасти бьётся что-то маленькое и живое, и просто сжал челюсти. Писк резко оборвался, и Разноглазый бросил в траву безжизненное тельце. Видя это, самка агуны прекратила притворяться раненой и издала сигнал тревоги, а затем взлетела, громко хлопая крыльями. Услышав её голос, птенцы агуны сиу взлетели из травы. Увидев это, Разноглазый бросился к ближайшему из них и лязгнул челюстями, но птенцу удалось избежать его зубов. Молодые агуны пролетели всего лишь несколько метров и снова скрылись в траве. Они проворно разбегаются в разные стороны, и лишь шевеление верхушек трав выдаёт их передвижения. Самка агуны, однако, не скрывается: она бегает на виду у Разноглазого, но на безопасном расстоянии. Хищник не думает продолжать охоту. Он развернулся, отыскал мёртвое тело птенца агуны и начал выдирать зубами перья добычи. Он не обращает внимания на царящую вокруг суматоху. Где-то вдалеке слышится голос агуны-матери, собирающей уцелевший выводок, а из ветвей послышалось пронзительное стрекотание вездесущей венценосной сойки. Голос этой птицы не раз настораживал травоядных и срывал охоту клана, однако сейчас Разноглазый не охотится, поэтому он не спешит скрываться с глаз этой надоедливой птицы. Но то, что сейчас лежит у него под передней лапой – это не самая подходящая добыча для верховного хищника в экосистеме. Убитый птенец агуны лишь раздразнил аппетит зверя – мясо вместе с костями и остатками перьев было разжёвано и проглочено почти целиком. Разноглазый откусил и не стал есть лишь крылья – костлявые и покрытые крупными перьями. На какое-то время его желудок успокоился, но такая добыча явно недостаточна для его огромного тела: чтобы насытить взрослого атшехаске, не хватило бы и двух взрослых птиц. Покончив с первым скудным завтраком на новой территории, Разноглазый поднялся и направился в лес. Ветер сорвал с его морды несколько прилипших пушинок и унёс их в сторону. Увидев, что хищник ушёл, самка агуны сиу подала сигнал к сбору, и птенцы начали сбегаться к ней – все, кроме одного, которого съел Разноглазый.

На незнакомой территории Разноглазый постоянно чувствует себя чужаком, а это означает сильнейший стресс даже для такого могучего хищника. Он постоянно находится настороже и вынужден реагировать на любой шум, и это ложится тяжким бременем на нервную систему животного. Одновременно искать добычу и следить за приближением опасности – это очень сложная задача даже для крупного хищника вроде атшехаске. Но сейчас самое главное – обеспечить себя пищей. Голодный зверь быстро слабеет, а это значит, что у него остаётся всё меньше возможностей убить крупное животное. Поэтому Разноглазый продолжает знакомство с новой местностью и её обитателями. Бродя по лесу, он чувствует множество запахов, в том числе специфический запах навоза багутсу. Время от времени ему попадаются старые запахи косорогов. Это хорошая добыча, и Разноглазый очень любит их мясо. Но следы оставлены давно, и зверь лишь обнюхал их и направился дальше.

Среди множества следов, оставленных в лесу, Разноглазого заинтересовал один – довольно свежий и отчётливо пахнущий. Запах был мало знаком ему, поэтому хищник решил проверить, кто его оставил. След явно принадлежит крупному существу: в одном месте Разноглазый увидел отпечаток широкой лапы на мягкой почве. А в другом месте хищник обнаружил, что на самом деле дорожка следов принадлежала двум существам: запахи показывали, что одно из существ шло рядом с другим, затем отошло в сторону и вернулось. По мере движения Разноглазого запах следа становился всё более отчётливым, а затем хищник обнаружил на тропе зверя большую кучу навоза. Запах и полупереваренные остатки растений, находившиеся в нём, чётко указывали на то, что след оставили травоядные животные. Это уже лучше – Разноглазый вполне может рассчитывать на добычу. Единственное, что останавливает его – плохо знакомый запах. Поэтому он проявляет вполне ожидаемую осторожность и не спешит нападать. Подняв голову, Разноглазый понюхал воздух и ощутил отчётливый запах незнакомых существ, а потом где-то впереди среди кустарников раздался шорох и треск ветвей. Зверь оказался неожиданно близко, и Разноглазый замер на месте, напряжённо вглядываясь в кустарники и нюхая воздух. Треск ветвей возобновился – похоже, зверь не догадывается о его присутствии. Разноглазый решил подойти поближе, осторожно ступая по земле. Держась на некотором расстоянии от зверя, Разноглазый обошёл заросли, в которых он находился, и тогда сумел разглядеть это существо получше.

Первым, что он увидел, была огромная лапа с крючковатыми когтями, которые подцепили ветку дерева и потянули её вниз. Затем вверх поднялась огромная голова с притупленной мордой и маленькими глазами, и начала объедать листву. Животное покрыто грубой бурой шерстью, среди которой торчат крупные иглы. Это гигантский лесной дикобраз – чудовищных размеров грызун, способный кормиться в верхнем ярусе леса. Такие существа в большом количестве населяют северные леса, а в горные районы заходят по долинам рек. Они редко появлялись в родной долине Разноглазого, поэтому он с трудом помнит немногие встречи с этими существами – во время одной из них ему и его брату пришлось убегать от одного такого зверя, на которого они решили поохотиться по неопытности. Это довольно трудная добыча, если принимать во внимание охотничью тактику атшехаске – бока зверя защищены иглами, поэтому такого зверя можно ранить только в шею, где они короче. Но тогда всё равно есть риск получить несколько игл в пасть и потом страдать от мучительной боли, а тем более попасть под удар страшных когтей передних лап. Такого зверя атшехаске может добыть лишь случайно. Лишь свирепый миссопехо отваживается специально охотиться на взрослого гигантского лесного дикобраза.

Разноглазый продолжает наблюдать за гигантом, сохраняя неподвижность среди кустарников. Гигантское животное отпустило ветку, и она с треском выпрямилась, хлестнув по соседним ветвям. Шумно дыша, огромное животное опустилось на все четыре лапы и побрело среди деревьев, словно утыканный колючками медведь. Где-то среди кустарника раздалось сопение, послышались торопливые шаги, и Разноглазый увидел, что следом за гигантом движется его уменьшенная копия. Самка гигантского лесного дикобраза с недавно родившимся детёнышем – это не самая лучшая встреча. Детёныш ещё нетвёрдо стоит на ногах и отстаёт от матери, поэтому ей приходится останавливаться и подзывать его тихими звуками, похожими на мычание. Разноглазый не собирается нападать на этих зверей – это был бы бой, которого ему не выдержать. Гигантский лесной дикобраз с лёгкостью мог бы отбиться от всех взрослых охотников его клана, а присутствие детёныша делает взрослую самку более агрессивной и буквально удваивает её силы. Поэтому Разноглазый предпочёл бы, чтобы они прошли мимо и не заметили его.

Но они не одни в лесу, и за их движениями наблюдает множество глаз. А некоторые из обитателей леса обладают не только хорошим зрением, но и громким голосом. Когда самка гигантского лесного дикобраза с детёнышем уже отошла на безопасное расстояние от Разноглазого, с ветки над его головой раздалось пронзительное стрекотание. Подняв морду вверх, Разноглазый увидел, как по ветке скачет венценосная сойка, которая громко трещит, не спуская с него глаз. С безопасной высоты эта птица окрикивает Разноглазого, перескакивая с ветки на ветку. Она знает, что атшехаске не умеет лазить по деревьям, поэтому ведёт себя нарочито смело и вызывающе.

Голос птицы услышали все, кто находился поблизости. Самка гигантского лесного дикобраза обернулась, чтобы узнать, что заставило эту птицу так громко кричать. Она прищурилась, вглядываясь в заросли, а затем увидела среди кустарника существо с пятнистой шкурой и большим белым пятном, занимающим почти половину морды. И голос птицы слышался именно с той стороны. Огромного зверя не приходится предупреждать дважды. Самка дикобраза знает, кто такой атшехаске: ей приходилось встречать в лесу этих хищников, хотя и редко. А сейчас она ощущает ответственность за жизнь детёныша, и это заставляет её вести себя агрессивно. Заревев и оскалив огромные резцы, огромное животное побежало в сторону Разноглазого, ломая кустарник. Разноглазый бросился бежать, справедливо опасаясь за свою жизнь. Он старается выбирать самые неудобные для бега места: камни, кустарник, тесно растущие деревья. Несколько секунд он слышал дыхание могучего зверя прямо у себя за спиной, но потом оно быстро стихло, и не стало слышно даже топота больших ног. Самка не отходит далеко от детёныша; отогнав хищника на безопасное расстояние, она быстро возвращается к нему, и звери продолжают свои странствия по лесу. А Разноглазого в это время окрикивают уже несколько венценосных соек. Внимание этих птиц нежелательно для него, поэтому Разноглазый поспешно скрылся в кустарниках, выжидая, пока сойки разлетятся по своим делам.

Единственной пищей Разноглазого в первый день одиночной жизни был тот птенец агуны, которого удалось добыть утром, и ещё несколько грызунов, случайно пойманных в лесу. Чтобы заглушить боль в голодном желудке, Разноглазому пришлось жевать недозревшие ягоды, и лишь под вечер он убил змею и съел её почти целиком, оставив лишь голову. Пока у него не было постоянного укрытия, Разноглазый просто забрался в кусты и заснул.

На следующий день Разноглазый продолжил свой путь в никуда. Перебиваясь мелкой случайной добычей, он добрёл до берега реки, текущей по ложу долины. За миллионы лет реки нанесли со склонов гор песок и камни, заполняя долину, а органические вещества, смываемые водой, превратили этот материал в богатую почву. В ложе горной долины произрастает густой широколиственный лес, а к реке ведут звериные тропы, начинающиеся в его чаще. Разноглазый прошёл по берегу реки, перебрался вброд через её мелководный приток и встряхнулся. Он понюхал землю на одной из троп, и запах показался ему достаточно свежим, хотя и не сегодняшним. Пахло косорогами – видимо, эти животные регулярно пользовались этой тропой, когда ходили на водопой. Возможно, Разноглазому стоит попробовать поохотиться здесь. Он взглянул на небо и увидел лишь одинокого вакиньяна, парящего на недосягаемой высоте. Возможно, эта птица видела сегодня не только самого Разноглазого, но и членов его бывшего клана, охотящихся где-то в соседней долине, за горным хребтом. Но вакиньян не спускается к земле – значит, нигде поблизости нет падали или остатков добычи крупных хищников.

Разноглазый снова вошёл в воду и побрёл в сторону зарослей тростника неподалёку от места, где звериная тропа выходит к берегу. Здесь же у воды растёт густая ива – неплохое место для засады. А ещё здесь можно немного отдохнуть, не привлекая к себе нежелательного внимания. Разноглазый выбрался из воды и укрылся под ветвями ивы. Ветер обдувает его морду, а мокрая шерсть приятно холодит тело в летнюю жару. Разноглазый лёг на песок и начал наблюдать за берегом. Он видел, как по поверхности реки плавали утки с выводками, а по берегу стайками бегали изящные длинноногие кулики. Они опускали клювы в воду, выуживая на мелководье всевозможную съедобную мелочь. Утки возле берега пощипывали побеги водяных растений, а некоторые собирали с поверхности воды ряску. Разноглазый наблюдал за птицами, но не собирался нападать на них – это слишком мелкая добыча, чтобы на неё можно было специально тратить силы. Он чувствовал на берегу запахи крупных животных, и теперь намеревался ждать, пока кто-нибудь из них не появится на водопое. Но пока он видел на берегу лишь птиц, и кое-где под водой мелькали спины и серебристые бока рыб. Но постепенно поведение животных начало меняться. Вначале стайка рыб метнулась прочь от берега, затем забеспокоились и взлетели кулики, а потом утки отплыли подальше от берега. Разноглазый насторожился и привстал, глядя на тропу. Вначале он не заметил ничего необычного, но через несколько секунд до его слуха донёсся топот копыт – к берегу двигалось стадо. Разноглазый напрягся всем телом, наблюдая за тропой и берегом.

Ждать ему пришлось недолго. Вскоре он не только слышал, но и ощущал лапами и животом топот целого стада копытных, слившийся в сплошной гул и вибрацию почвы. Очевидно, рыбы первыми почувствовали эту вибрацию и отплыли подальше от берега. Среди деревьев появились крупные звери с бурой шерстью и тёмными спинами: стадо косорогов идёт на водопой. У зверей уже развиваются новые рога – пока ещё маленькие и мягкие, покрытые бархатистой шкурой. Они полностью отрастут и затвердеют лишь к осени, и станут верно служить им почти всю зиму. Пока они не годятся ни для рытья снега, ни для защиты. До зимы ещё несколько месяцев, и к этому времени рог успеет окрепнуть, но пока косорогам приходится защищаться исключительно бегством от опасности. Кроме того, численное превосходство и удары крепких копыт вполне могут заставить отступить почти любого хищника, если косороги ощущают своё превосходство над ним. А это бывает не так уж часто: при своём весе и силе они довольно глупы, и неожиданное нападение легко может посеять среди них панику. Разноглазый тоже знает об этом: у него большой опыт охоты на косорогов. Но раньше он делал это исключительно в составе клана, и никогда не охотился в одиночку. Однако сейчас ситуация совсем иная: Разноглазому можно рассчитывать только на собственные силы. У него есть единственная попытка, и он собирается её реализовать. Но для этого нужно правильно выбрать добычу.

Косороги подходят к воде и жадно пьют. Одни из них заходят в воду дальше от берега, другие предпочитают оставаться на берегу и лишь опускают головы к воде. Многие косороги собираются тесными группами, особенно самки с детёнышами и молодые самцы. А взрослые самцы предпочитают держаться поодиночке, словно демонстрируя сородичам смелость и уверенность в собственных силах. У таких зверей рог уже достигает внушительного размера, хотя его рост ещё продолжается. Несколько быков с крупным рогом находятся в середине стада – это взрослые звери в самом расцвете физических сил. Они накопили жизненный опыт, и на их счету немало встреч с хищниками. Поэтому они предпочитают держаться там, где безопаснее. А на краю стада гордо расхаживают молодые косороги – уже достаточно крупные, но слишком неопытные и самоуверенные. Они демонстрируют друг другу свою смелость и независимость, держась особняком. Эти звери не боятся отходить от стада и щипать траву и листья кустарников в стороне от общего стада. Один из этих самцов решил покормиться в ивняке, где и устроил засаду Разноглазый. Ветер дует от него в сторону хищника, поэтому самец-косорог не замечает опасности. Обнюхав листья ивы, косорог начал щипать их. Остальные члены стада находятся неподалёку, но этот самец ближе всех к Разноглазому. Это прекрасная возможность для нападения, поэтому Разноглазый больше не ждёт. Он выскочил из укрытия, и прежде, чем косорог понял, что происходит, набросился на него и сильным ударом в бок повалил на землю. Острые клыки Разноглазого вонзились в живот косорога, и хищник дёрнул головой, распарывая брюхо жертвы. Затем Разноглазый оттолкнулся лапами от своей добычи и отбежал в сторону, чтобы избежать случайного удара копытом. Сейчас ему не нужны лишние травмы и ушибы: это выведет его из строя на несколько дней и помешает охотиться. В нынешнем положении Разноглазого это равносильно смертному приговору. Косорог увидел, что хищник отбежал в сторону, и попробовал встать с земли. Это удалось зверю с большим трудом: из ран на брюхе у него потоком льётся кровь и вывалилась петля кишечника. Рана слишком серьёзная, чтобы зверь мог выжить и оправиться; косорог слабеет с каждой минутой. Он пытается уйти к стаду и делает несколько шагов на дрожащих ногах. Разноглазый не препятствует этому и лишь наблюдает за движениями смертельно раненого косорога. Он сделал всё, что было нужно, и исход охоты был лишь вопросом времени.

Стадо косорогов было всерьёз напугано появлением опасного и сильного врага. Несколько зверей заревели, и сигнал тревоги заставил всё стадо обратиться в бегство. Иерархические отношения, демонстрация главенства и независимости – всё это моментально сменилось паникой. Внезапное появление хищника и запах крови сородича превратили стадо косорогов в мечущуюся в ужасе массу тел и заставили искать спасения в лесу. Раненый Разноглазым зверь попытался присоединиться к сородичам, но смог сделать лишь несколько шагов, прежде чем рухнул на землю возле места водопоя, и больше не двигался. Запах крови добычи заставляет наполниться слюной рот Разноглазого. Он видит, что стадо в панике покинуло это место, поэтому никто не помешает ему пировать, пытаясь отогнать от тела сородича.

Разноглазый вонзил клыки в брюшину косорога и разорвал живот туши. Он с наслаждением съел мягкие внутренности и принялся за толстые мускулы на бедре добычи. Его буквально пьянил запах мяса – после нескольких дней полуголодного существования и впервые с момента своего изгнания из клана он сможет наесться вволю. Разноглазый чувствует себя на верху блаженства. Он зарывается мордой в тёплое мясо, терзает его и глотает большими кусками. Это только его добыча – по крайней мере, пока не придут более сильные хищники. Но к этому времени он, возможно, успеет наесться, и даже сможет оттащить останки косорога куда-нибудь в укрытие, чтобы продолжить пир, пока мясо не испортится настолько, что его нельзя будет есть.

Глотая очередной кусок, Разноглазый бросил взгляд на небо. Похоже, вездесущий и всевидящий вакиньян сейчас не следит за ним. Во всяком случае, в небе не видно его огромного силуэта. Это уже хорошо: многие хищники узнают о месте, где есть добыча, следя за поведением этого падальщика. Тем не менее, в этой долине найдётся немало других пернатых любителей чужой добычи. Но все они намного слабее молодого атшехаске, поэтому, даже если они придут за своей долей мяса, им придётся ждать в стороне, пока не наестся законный хозяин добычи.

Разноглазый пирует в одиночестве, но из леса за ним пристально наблюдают несколько пар глаз. Вряд ли Разноглазый догадывался, что его заметили ещё в тот момент, когда он устраивал засаду, и следили за каждым его движением, когда он наносил косорогу смертельные раны клыками. И теперь зрители намерены получить свою долю от его добычи.

Над головой Разноглазого послышалось хлопанье огромных крыльев. Поглядев вверх, он увидел, как над ним кружатся шесть больших птиц. Это не вакиньяны: у них голова и шея покрыты перьями, а сами эти птицы значительно мельче взрослого вакиньяна. Оперение у них чёрного цвета, лишь живот и подхвостье окрашены в грязно-белый цвет. Хлопая крыльями, птицы одна за другой садятся на землю, окружая Разноглазого и его добычу.

Разноглазому встретилась «банда» молодых западных орлиных воронов. Все они появились на свет в прошлом или позапрошлом году, и ещё не готовы к гнездованию. В таком возрасте они совершенствуют усвоенные у родителей приёмы добывания пищи, и один из способов набить себе желудок – это отнять её у кого-нибудь другого. Такое часто бывает, и в прошлом Разноглазый не раз наблюдал стаи молодых птиц этого вида, окружающих их клан после удачной охоты – обычно птицы лишь пробавляются остатками добычи атшехаске, не пробуя отнять её. Но даже если все они разом набросятся на Разноглазого, они вряд ли сумеют завладеть его добычей: хищник весит больше, чем все они вместе взятые. Тем не менее, молодые орлиные вороны ведут себя нарочито нагло и вызывающе. Они бродят вокруг Разноглазого и громко кричат гортанными хриплыми голосами, но хищник не отвлекается на их выходки. Видя это, нахлебники начинают вести себя ещё более дерзко: одна из птиц вспорхнула на тушу косорога и начала раздирать шкуру крючковатым клювом, отрывая и глотая кусочки мяса. Другие орлиные вороны не решаются приступить к пиршеству, соблюдая разумную осторожность. Такую наглость уже трудно терпеть, и Разноглазый огрызнулся на незваного гостя, заставив его отскочить в сторону и впредь держаться на почтительном расстоянии от хищника. Конфликт привлёк внимание остальных орлиных воронов, и птицы громко кричат в ответ на выпад Разноглазого. Но они понимают, что просто отогнать его от добычи не получится: пока этот хищник не закончит кормиться, им не достанется ни клочка мяса.

Крики птиц могут привлечь внимание нежелательных гостей, которые не тратили силы на охоту, поэтому Разноглазый торопится – в противном случае его могут просто отогнать, не дав закончить обед. Он жадно отрывает от туши косорога огромные куски мяса и глотает их, набивая желудок. В его нынешнем положении есть одно неоспоримое преимущество: ему не придётся делиться мясом с сородичами. Когда у его матери появился новый выводок щенков, Разноглазому приходилось повиноваться инстинкту и кормить щенков, даже если не хватало еды ему самому. Но теперь он может наесться досыта, и даже «банда» орлиных воронов не помешает ему. К тому же ему достанутся все самые лучшие куски мяса, которые обычно поедали взрослые члены клана Пятнистых.

Последние куски с трудом пролезли в горло Разноглазому, и он лениво отошёл от растерзанной туши косорога. Это был знак для пернатых нахлебников: стол накрыт, можно приступать к еде. Неспешным шагом Разноглазый направился в сторону леса, разыскивая место для отдыха. На полный желудок он готов проспать до следующего дня, но нужно выбрать хорошее место, где его не побеспокоят. Самая главная проблема состоит в том, что эта местность совершенно не знакома Разноглазому, и он просто не знает, кто владеет этой территорией. Поэтому выспаться так же хорошо, как на родных землях своего клана, ему не удастся: он всегда должен быть начеку, чтобы избежать нападения законного хозяина территории, если тот вдруг неожиданно объявится поблизости.

В это время на растерзанной туше косорога началось пиршество. Как только Разноглазый отошёл от добычи, молодые орлиные вороны бросились к ней и начали расклёвывать мясо, крича и отталкивая друг друга. Постепенно им удалось распределиться по туше косорога, не мешая друг другу, и птицы начали кормиться спокойнее. Крючковатые кончики их клювов хорошо подходят для разрывания мяса, и орлиные вороны могут поедать мясо на различных частях туши, в отличие от атшехаске. В сущности, атшехаске является своеобразным поставщиком пищи для множества других животных, которые находят для себя достаточно пищи на остатках добычи этого псового.

Западные орлиные вороны – не единственные, кто рассчитывает поесть на туше косорога. В небе над пирующими орлиными воронами появляется силуэт огромной птицы пепельно-серого цвета с чёрными перьями в крыльях и хвосте. Она делает несколько кругов, паря в восходящих потоках тёплого воздуха, а затем снижается и заходит на посадку, хлопая огромными крыльями. Это вакиньян – специализированный падальщик: его голова и шея голые, а удлинённый острый клюв приспособлен для раздирания мяса – свежего или уже тронутого разложением. Рядом с тускло окрашенными западными орлиными воронами вакиньян выглядит величественно: голова и шея у него окрашены в голубоватый цвет, а с горла свисает ярко-синяя мясистая лопасть. Сложив крылья, вакиньян неторопливым шагом направился к туше косорога, рассчитывая получить свою долю пищи. На его стороне превосходство в размерах и силе, но он не учёл одного: если есть необходимость, орлиные вороны могут действовать совместно. Едва вакиньян оказался рядом с тушей, орлиные вороны прервали трапезу и начали следить за движениями птицы. Когда вакиньян подошёл к туше, три ворона остались на ней, а три других птицы слетели на землю и окружили вакиньяна. У огромного падальщика слишком слабый ум, чтобы понять, что эти птицы не испугались его и просто готовятся защитить своё право есть первыми. Когда вакиньян оказался рядом с тушей косорога, один из орлиных воронов закричал, но на пернатого великана это не произвело впечатления. Он молча вытянул шею и вцепился клювом в шкуру мёртвого косорога, раздирая её. В этот момент кто-то сильно дёрнул его за хвост. Обернувшись, вакиньян увидел одного из орлиных воронов, стоявшего прямо у него за спиной. Вакиньян защёлкал клювом, пытаясь прогнать его, и в тот же момент почувствовал, что его клюнули в крыло, а затем вырвали перо из спины. Развернувшись к туше, вакиньян успел заметить, как один из молодых орлиных воронов отскакивал назад, на прежние позиции. А затем его снова дёрнули за хвост.

Орлиные вороны поступали с вакиньяном так же, как в эпоху человека вела себя серая ворона, ворующая яйца у насиживающей гусыни. Птицы просто совместно нападают на него, фактически не получая никакого отпора. Один за другим орлиные вороны щиплют и клюют вакиньяна, пока он не смотрит на них, и отскакивают подальше от его опасного клюва. Вакиньян явно рассержен: из-за притока крови серьга на его горле увеличилась и приобрела ярко-синий цвет с розовыми бородавками по краю, а за глазами набухли крупные мясистые лопасти розового цвета. Слегка раскрыв крылья, чтобы казаться крупнее, вакиньян набросился на одного из нападающих и вцепился клювом в его оперение. Схваченный ворон громко закричал, и в следующую секунду на вакиньяна обрушился град полновесных ударов клювов других птиц. Один из орлиных воронов схватил вакиньяна за крыло и потянул в сторону, другой взлетел ему на спину и вцепился когтями в перья, а третий потянул за серьгу. Ещё две птицы просто клевали пернатого великана, куда придётся. Почувствовав боль, вакиньян замотал головой и попытался освободиться. Но массивные орлиные вороны продолжали колотить его, хлопая крыльями и громко крича. Наконец, сбросив со спины одного из нападающих, вакиньян отбежал в сторону и начал встряхиваться. У него вырвано несколько пучков перьев из спины и кровоточит ранка на серьге, но крылья и маховые перья целы. Побитый великан, утратив значительную часть своего величия, скромноотошёл в сторону, ожидая своей очереди на кормление, пока орлиные вороны продолжают пиршество.

«Банда» молодых орлиных воронов – это не единственные представители своего вида, обитающие на этой территории. Над лесом показался силуэт ширококрылой птицы – ещё один западный орлиный ворон спешит присоединиться к пиру. Эта птица – одинокая самка, не нашедшая себе пару в этот сезон гнездования. Потеряв брачного партнёра, погибшего от болезни, она утратила значительную часть прав на гнездовую территорию, и теперь вынуждена пробавляться случайной добычей на остатках своих бывших владений – сородичи не преминули воспользоваться её слабостью и значительно расширили собственные территории за её счёт. Самка орлиного ворона высматривает остатки добычи различных хищников, и её внимание привлекло поведение вакиньяна, который так неудачно претендовал на свою долю добычи Разноглазого. Проследив, куда полетела крупная птица, самка орлиного ворона добралась до края леса и вылетела в речную долину, где и обнаружила тушу косорога, на которой кормились её сородичи. Вакиньян был здесь же, но держался в стороне от туши, время от времени прохаживаясь взад-вперёд, и не пытался присоединиться к кормящимся птицам.

Самка орлиного ворона села на землю и направилась к сородичам, жадно клюющим мясо. Её появление привлекло внимание одного из молодых орлиных воронов, и он издал предупреждающий сигнал, вздыбив перья на голове. Другие птицы, увидев его поведение, прервали кормёжку и начали озираться по сторонам, пытаясь обнаружить источник его беспокойства. Они практически одновременно заметили чужую самку, пытающуюся присоединиться к ним, и встретили её так же, как первая из птиц: издавая резкие хриплые крики, они распушили перья на голове и начали наступать на неё. Он не член «банды», значит, чужак. А чужаков «банда» не любит и расценивает появление самки-одиночки как вторжение на их территорию. Взрослая самка пытается противостоять агрессивному молодняку: она раскрывает клюв и растопыривает крылья в стороны, стараясь казаться крупнее, но молодые птицы отвечают ей тем же. Их не впечатляют угрозы сородича-одиночки, поскольку они держатся тесной группой и ощущают своё численное превосходство. Самка орлиного ворона решила наступать, и ударила клювом одного из молодых членов «банды». Обиженная птица вскрикнула, и тотчас же вся «банда» набросилась на самку и стала гнать её прочь от туши косорога. Молодые птицы просто хватают и дёргают её за перья, бьют крыльями и громко кричат: они инстинктивно воздерживаются использовать мощный клюв в драке против сородича. Пользуясь численным превосходством, они оттесняют самку-одиночку от пищи и продолжают кормиться, время от времени поворачиваясь к этой самке и принимая угрожающие позы.

Молодые орлиные вороны пользуются преимуществами численного превосходства над врагом. Тем не менее, это лишь одна из многочисленных тактик выживания, которыми пользуются разные группы западных орлиных воронов. Одинокая самка орлиного ворона, которую они отогнали от добычи, на самом деле далеко не одинока – у неё есть могучий союзник, принадлежащий, правда, к другому биологическому виду. Он внимательно следит за поведением и перемещениями этой птицы, потому что знает, что она умеет очень хорошо искать пищу.

На тропе косорогов, ведущей к реке, появилось неуклюжее приземистое существо, напоминающее помесь медведя и куницы. На самом деле это потомок хорьков эпохи человека, представитель широко распространённой в Голарктике группы хищников – горный берл, или уэб. Это взрослый самец, убеждённый бродяга, всеядное существо, отдающее заметное предпочтение мясу. Его зрение не слишком хорошее, и он с трудом может разглядеть на вершинах деревьев самку орлиного ворона, заключившую с ним негласный договор о взаимопомощи. Но благодаря острому слуху горный берл способен узнать, где она находится, и следует за ней, словно привязанный. Ещё находясь в лесу, он услышал отчаянный крик самки орлиного ворона, едва различимый среди голосов других птиц этого же вида. А уже у самого края леса он почувствовал запах, источник которого, скорее всего, обнаружила его крылатая помощница. Берл встал передними лапами на упавший ствол дерева и поднял морду вверх, нюхая воздух, и ощутил совершенно явственный запах свежего мяса и крови, к которому примешивался запах птичьего помёта. Где-то неподалёку идёт пир, и огромный хищник неуклюже побежал, ориентируясь по запаху. Он вполне может рассчитывать на свою долю дарового угощения: физическая сила позволяет ему отогнать практически любого соперника. Лишь взрослый миссопехо, пожалуй, смог бы своим присутствием сдержать горного берла. Но его запаха не ощущается, поэтому горный берл не боится идти напролом.

«Банда» западных орлиных воронов клюёт мясо косорога. Время от времени птицы бросают взгляды на одинокую взрослую самку-сородича и на огромную птицу с голыми головой и шеей. Они уверены в собственных силах, поэтому ведут себя смело и свободно. И они слишком заняты обедом, чтобы глядеть по сторонам. А вот вакиньян успел заметить, что к туше подходит горный берл. Увидев его, вакиньян не стал ждать своей очереди – он её просто не дождётся. Кроме того, если он не поспешит убраться прочь, берл может поймать и съесть его самого. Вакиньян слишком крупный, чтобы взлетать мгновенно, словно мелкая птичка. Заметив приближение чудовища, он побежал по берегу реки, хлопая крыльями, сделал несколько прыжков и тяжело взлетел. Набрав высоту, он взглянул вниз и увидел, что его тревога была не напрасной. Берл действительно искал тушу косорога, а «банда» орлиных воронов поняла это слишком поздно. Зверь попросту разогнал молодых орлиных воронов рёвом и агрессивными выпадами, и подошёл к туше косорога с видом хозяина положения. Вакиньян поймал крыльями поток тёплого воздуха, поднимающегося от нагретого каменного выступа на берегу реки, и взлетел выше – искать другую добычу.

Берлу очень повезло – на костях осталось ещё немало мяса, и он начал с жадностью пожирать остатки добычи Разноглазого. «Банда» молодых орлиных воронов держится на безопасном расстоянии от него, и лишь одинокая самка орлиного ворона ходит совсем рядом и даже ухитряется красть кусочки мяса, падающие на землю, когда её могучий покровитель обедает. Берл относится к ней снисходительно: он уже привык к её присутствию. Теперь уже «банде» молодых орлиных воронов приходится лишь наблюдать с безопасного расстояния за тем, как их сородич смело кормится в присутствии чудовища.

Кости хрустят на зубах горного берла. По своей физической силе это животное сравнимо с медведем эпохи человека, но его зубы по способности дробить кости не уступают зубам гиен. Отсутствие узкой специализации позволяет горному берлу питаться самыми разнообразными видами корма: от ягод и грибов до рыбы и мяса разной степени свежести. И это помогает берлу легко выживать в том случае, если какой-то вид корма временно отсутствует. Атшехаске, напротив, сильно специализирован к охоте на крупную добычу, а сабельные клыки ограничивают выбор зверя самыми мягкими частями туши. Костный мозг добычи, мясо на грудной клетке и нижней части ног недоступны атшехаске и достаются другим плотоядным. И очень часто одним из них является горный берл. Благодаря огромной физической силе берл выломал из сустава заднюю ногу косорога и начал поедать её. Он обгрыз остатки мяса, не съеденного Разноглазым, а затем принялся за кость. Мощные зубы берла крушат бедренную кость косорога, словно тонкую веточку. Он сгрыз и разжевал головку кости вместе с хрящом, а затем разгрыз толстую кость и с удовольствием вылизал питательный костный мозг. В это время самка орлиного ворона, сопровождающая его, с удовольствием кормилась мясом, время от времени поглядывая на своих сородичей, которые, несмотря на численный перевес, теперь и близко не подходили к ней, опасаясь огромного косматого хищника.

Даже даровой еды нельзя проглотить больше, чем может позволить желудок. Поэтому берл вскоре начинает есть гораздо медленнее, прерываясь, чтобы почесаться. Наконец, он проглотил последний кусок мяса и пошёл к реке. В это время «банда» молодых орлиных воронов набросилась на еду, но зверь уже не обращал на них внимания – он наелся до отвала. Погрузив морду в воду, он начал пить большими глотками, а потом отошёл от воды и направился в сторону зарослей ивы. Он искал себе место для отдыха, и заросли ивы манили его своей тенью. Но среди зарослей он ощутил незнакомый запах – явно запах другого хищника, но не сородича и не кого-то из тех, чей запах помнил этот берл. Это чужак, и берл должен был узнать, кто это. Он поднял хвост и потёрся задом об ствол ивы, оставив на нём свой запах, а затем пошёл по следам незнакомца. Самка орлиного ворона следила за ним, сев на ветку ивы: ей вовсе не хотелось оказаться наедине с агрессивными сородичами.

Берл вернулся к туше косорога и начал обнюхивать землю вокруг неё. Он сразу же обнаружил много следов незнакомого зверя вокруг туши – пока берл был голоден, ему было всё равно, кто побывал здесь до него. Теперь же у него появился интерес к чужаку – нужно было понять, что от него можно ждать. Видя, что мохнатое чудище возвращается, «банда» орлиных воронов в панике разлетелась в стороны. Не обращая внимания на птиц, горный берл развернулся к туше задом, задрал хвост и брызнул на мясо выделениями пахучих желёз, пометив тушу своим запахом. Он вряд ли собирался возвращаться к ней ещё раз, но теперь всякий хищник, который придёт сюда, сможет ощутить его запах и понять, кто является хозяином этих земель. Возможно, к ней вернётся и незнакомый чужак – пусть и он узнает, что здесь его может встретить достойный соперник. Нюхая следы, горный берл степенным шагом направился на поиски чужака, а самка орлиного ворона взлетела с ивы и пролетела в сторону леса, чтобы отслеживать перемещения своего покровителя уже оттуда.

Разноглазый спит в кустарнике. Сытость сделал его сонливым, но, хотя его тело отдыхает, нос и уши не перестают работать. Разноглазый видит сны: его лапы подёргиваются, когда ему снится, что он преследует добычу. Но его сны – это обрывки впечатлений и воспоминаний из прошлого. Однако сейчас реальность бесцеремонно вторгается в них: его нос улавливает слабый, но достаточно различимый запах берла. Даже когда этот хищник не метит территорию, его запах нестерпим для чувствительного обоняния атшехаске. Едва рецепторы уловили его, мозг тут же пробудился, и Разноглазый поднялся на ноги. У его вида напряжённые отношения с берлами: когда Разноглазый жил в клане, эти хищники часто приходили на запах терзаемой добычи, и их удерживало от нападения лишь численное превосходство охотников клана. В одиночку атшехаске вряд ли справился бы с таким животным – при равных размерах массивный берл победит в схватке. Поэтому Разноглазый поспешил покинуть это место. Он без сожаления бросает остатки туши косорога: вряд ли на ней осталось хоть что-нибудь, что Разноглазому позволят съесть сабельные клыки. Кроме того, если рядом бродит берл, это означает, что он или уже нашёл добычу Разноглазого, или сделает это в ближайшее время. Но в любом случае, встречаться с берлом, а тем более сражаться с ним за остатки добычи бессмысленно – он значительно сильнее, хотя проигрывает в проворстве. Кроме того, Разноглазый – чужак на этой территории: у него нет ни постоянного укрытия, ни сородичей. Поэтому он предпочитает вести себя осторожнее и держаться подальше от таких опасных соседей.

Разноглазый уходит в лес. Эта местность ему незнакома, поэтому по пути он изучает запахи и запоминает характерные особенности леса и берега реки. Если ему придётся здесь жить, эти знания будут ему полезны. Но самая главная задача на настоящий момент – найти сородичей. Их общество и минимальная поддержка позволят Разноглазому легче пережить перемены, столь внезапно наступившие в его жизни. Пока же каждый день его жизни превращается в борьбу за существование.

На следующий день Разноглазый не ощущал острого голода, и мог позволить себе полакомиться мясом случайно добытого кролика. Хищник не оставил от него практически ничего – лишь голову и несколько обрывков шкуры. Путешествуя по долине, Разноглазый искал следы травоядных, и вскоре обнаружил, что его соседями являются несколько стад косорогов и багутсу. Он старался держаться скрытно, но всё равно однажды ему пришлось убегать от огромного самца багутсу, которого насторожил голос венценосной сойки, выдавшей прячущегося Разноглазого. Пока Разноглазый один, ему вряд ли удастся добыть багутсу: эти травоядные слишком опасны, и легко могут разорвать его своими острыми бивнями. Но зато на следующий день после этого неприятного происшествия Разноглазому удалось убить взрослого косорога. Звери не заметили, как он приблизился к стаду, и вскоре одному из них пришлось расплатиться за неосторожность сородичей, волоча по траве собственные внутренности и истекая кровью.

Разноглазый постепенно совершенствует своё охотничье мастерство. Раньше решающий удар добыче наносил его отец, но теперь Разноглазому приходится всё делать самому. Он постепенно начал охотиться скорее как кошка, чем как псовое: подбирался как можно ближе к добыче, чтобы не участвовать в долгой и изматывающей гонке. Но убивает он по-прежнему как собака: рвёт мягкие ткани жертвы и ждёт, пока та не погибнет от потери крови.

С наслаждением обнюхав траву, облитую кровью косорога, Разноглазый подошёл к своей добыче. К этому моменту косорог уже успел умереть, и его глаз неподвижно таращился в кроны деревьев. Из живота, распоротого клыками Разноглазого, тянулись длинные петли кишок. Удар был нанесён стремительно и точно: Разноглазому пока не приходилось попадать под удар копыт этого животного. Если бы это случилось, он с трудом смог бы охотиться в течение многих дней, пока не заживут раны. В худшем случае он мог бы быть обречён на долгую и мучительную смерть от голода. Но пока судьба была благосклонна к Разноглазому, как и в этот раз. Он начал с наслаждением терзать тушу косорога, откусывая большие куски ещё тёплого и мягкого мяса. Ощущение усталости переплеталось с наслаждением – полный желудок действует на него умиротворяющее. Каждый проглоченный кусок мяса делает Разноглазого всё более медлительным и ленивым. Вокруг него постепенно собираются мелкие падальщики, желающие получить свою долю добычи – небольшая лисица и какие-то птицы, шуршащие листвой в кроне дерева и время от времени бросающие жадные взгляды на тушу. Но вид огромного атшехаске, терзающего тушу, останавливал их и заставлял держаться подальше, ожидая своей очереди. Лишь мухи кружатся над раздираемой плотью и садятся на окровавленную морду Разноглазого, заставляя его время от времени фыркать и трясти головой. Мелкие певчие птицы, не боясь Разноглазого, стрелой проносятся в воздухе, схватывая мух и сверкая яркими пятнами на оперении в лучах света, проникающего сквозь полог леса.

Хлопанье больших крыльев в кроне дерева заставило Разноглазого прерваться и взглянуть вверх. Он узнал силуэт огромной птицы с большим клювом – это был западный орлиный ворон. Появление этой птицы было для него ничем не примечательным событием, поэтому Разноглазый вновь вернулся к еде. Но, когда он оторвал очередной кусок мяса, его нос едва не обожгло резким неприятным запахом. Обернувшись, ещё держа кусок мяса в зубах, Разноглазый увидел, как к туше косорога уверенным шагом направляется крупный горный берл – приземистое косматое чудище, с которым Разноглазый вряд ли смог бы совладать в одиночку. Но он всё равно проглотил мясо, оскалил зубы и зарычал.

На берла демонстрация Разноглазого не произвела никакого впечатления. Он демонстративно подошёл к туше косорога и испустил мускусную вонь, от которой у Разноглазого заболело в носу. В отчаянной попытке отстоять добычу Разноглазый зарычал и широко разинул пасть, показывая берлу свои клыки. В ответ массивный хищник поднялся на задние лапы, демонстрируя свой огромный размер, прошёл в такой позе несколько шагов, заставляя Разноглазого отступить, и опустился передними ногами прямо на тушу косорога. Лапы Разноглазого почувствовали, насколько велик был вес чудовища: туша дёрнулась так, словно косорог был ещё жив и сопротивлялся. Берл полез на него, шагая прямо по туше, и Разноглазому пришлось пятиться, скаля зубы и рыча. Силы явно неравны, и этот бой Разноглазый проиграл, даже не начав его. Он одинок, и ему не от кого ждать поддержки. Будь рядом с ним другие члены клана Пятнистых, этот берл не стал бы вести себя так нагло: он просто бродил бы неподалёку, ожидая, пока клан атшехаске закончит поедать добычу. Но сейчас Разноглазый может рассчитывать лишь на собственные силы, которых не хватит, чтобы вступить в открытый бой с этим чудовищем. Самое лучшее, что он может сделать – уйти. Тогда он избежит ранений и сохранит способность охотиться. Много раз бывало, что один хищник отнимал добычу у другого, и этот случай не является чем-то удивительным. К тому же Разноглазому всё же удалось поесть, поэтому такая потеря не причинит ему вреда.

Развернувшись, Разноглазый побрёл в лес. Не обращая на него внимания, берл оставил на траве несколько пахучих меток, присев и потёршись об неё задом. Острый запах, распространившийся в воздухе, сразу даст понять всем окрестным хищникам, кто является хозяином положения, и предупредит их, что посягать на трофей берла смертельно опасно. Самка орлиного ворона дождалась, пока атшехаске скрылся в кустарниках, и слетела к туше косорога. Эта умная птица уже научилась правильно вести себя в присутствии берла, поэтому она просто ходит около добычи и ждёт, пока насытится его покровитель. Берл с удовольствием пирует: эта туша косорога досталась ему практически даром. Он отрывает большие куски мяса и глотает их, почти не жуя. Когти берла легко сдирают шкуру косорога, и хищник обдирает с рёбер полосы мяса. Самка орлиного ворона терпеливо ожидает своей очереди кормиться, но, когда берл в очередной раз проглотил кусок мяса и ждал, пока он попадёт в желудок, смогла осторожно урвать себе кусок. Она тут же отбежала в сторону, сжимая в клюве свой трофей, и начала раздирать его, прижав лапой к земле. Берл лишь безучастно посмотрел на неё и продолжил есть.

В это время Разноглазый рысцой уходит в лес. Два таких крупных хищника не могут сосуществовать на одной территории, поэтому он предпочитает держаться подальше от этого зверя. Однако он не знает, что у него с недавнего времени начались серьёзные проблемы. Берл туго соображает, но у него хватило ума связать присутствие Разноглазого с наличием добычи, поэтому он хорошо запомнил странный запах этого нового в долине зверя. Наевшись до отвала, горный берл забрался в кусты на краю леса и заснул. Он знает, что сделает, когда проснётся: он просто пойдёт по следу этого нового зверя, и в конце следа рано или поздно обнаружит новую добычу. Берл не обладает человеческими эмоциями, поэтому не смог бы похвалить самого себя за хитрость. Просто удачное совпадение обстоятельств закрепилось в его мозгу, и было подкреплено пищей.

Благодаря острому обонянию берл легко берёт даже старый след: ему ничего не стоит отыскать Разноглазого по следам двухдневной давности. Массивный медлительный хищник начинает постоянно преследовать Разноглазого, словно играя с ним в «кошки-мышки». Только ставкой в этой игре стала сама жизнь Разноглазого. Берл постепенно смелеет, убедившись в своём превосходстве над этим пятнистым хищником. Первое время он просто подбирал добычу, и Разноглазый успевал хоть как-то утолить голод. Но затем он начал отгонять Разноглазого от добычи почти сразу, пока тот был уставшим после успешной охоты. Порой туша добычи даже не успела остыть, когда берл вгрызался в неё. Разноглазый приметил спутника этого чудовища – одинокую самку орлиного ворона. Благодаря превосходству в уме он быстро научился сопоставлять силуэт этой птицы в кроне дерева со скорым появлением своего врага, поэтому научился избегать непосредственных встреч с берлом. Лишь изредка, уходя от добычи, ему удавалось мельком увидеть где-то среди кустарника силуэт приземистого мохнатого зверя.

Жизнь в новой долине вначале показалась Разноглазому прекрасной, но теперь из-за этого неутомимого преследователя она превратилась в настоящий кошмар. Чтобы выжить, он должен уходить, а охота слишком замедляет его путь. Он должен любыми способами оторваться от горного берла, чтобы тот потерял его след. Гонимый опасением за собственную жизнь, Разноглазый просто перестаёт охотиться и уходит в никуда. В его скитаниях по долине нет определённой цели: им движет лишь желание уйти от чудовища, которое стало его навязчивым кошмаром. Порой даже во сне ему является этот ужасный зверь, и Разноглазый просыпается и с опаской нюхает воздух, чтобы убедиться, что не ощущает тошнотворный запах горного берла. Так прошло несколько дней: Разноглазый просто шёл вперёд, блуждая по долине и путая следы, пробавляясь случайной мелкой добычей вроде грызунов и ящериц. Пока у него ещё есть силы для охоты, но внутренние запасы жира начинают истощаться. Это первые признаки опасности для хищника – если он исхудает, мышцы потеряют силу, и он уже не сможет охотиться. Но он должен попробовать оторваться от нахлебника, иначе охота станет для него такой же тратой сил, а вся его добыча всё равно будет доставаться чужаку.

В течение нескольких дней Разноглазый сумел пересечь долину и добрался до её края. Местность была похожа на территорию, которую он знал, пока жил в клане: край долины поднимался вверх, и широколиственный лес постепенно сменялся холодостойкими лиственными деревьями, выше которых располагался пояс хвойных лесов. Но сейчас Разноглазый ощущает усталость после нескольких дней гонки с берлом: он слишком слаб, чтобы преодолеть горный хребет. Ему нужна пища, и желательно – обильная и добытая с наименьшими усилиями. Он сам не может увидеть её, но он знает, кто может это сделать.

Разноглазый начал смотреть в небо, прищурив чувствительный к солнцу правый глаз. Он знал, что ищет: силуэт большой птицы с широкими крыльями. Вакиньяны, разыскивая чужую добычу, своим поведением невольно указывают путь к ней, и наземные хищники часто пользуются этим. Сейчас настала очередь Разноглазого влиться в ряды любителей лёгкой добычи. Но в небе не видно силуэта вакиньяна. Вместо него ему удалось увидеть нечто иное: над его головой пролетел крупный западный орлиный ворон. Помня о своих встречах с берлом и его пернатым спутником, Разноглазый вздрогнул, готовый броситься вперёд и бежать, но следом за этой птицей пролетела вторая. Это сражу же успокоило одинокого атшехаске, и он проследил взглядом, куда направлялись эти птицы.

Пара западных орлиных воронов летела к крутому горному склону. Разноглазый вначале не понял, что привлекло внимание этих птиц, но затем присмотрелся и увидел, что некоторые участки склона словно шевелятся. Он бросился за парой воронов – Разноглазому была знакома эта дичь.

Пернатые хищники издалека увидели нескольких жемчужнорогих оленей, пасущихся на горном склоне. Эти некрупные травоядные держатся семейной группой, которую возглавляет взрослый самец с ещё не полностью сформировавшимися «бархатными» рогами. К осени его небольшие, но прочные рога лишатся кожного покрова, и тогда станут видны многочисленные костяные наросты размером от горошины до фасоли – те самые «жемчужины», что придают необычный вид рогам этого зверя. Кроме него, в стаде есть несколько безрогих самок и их детёныши, родившиеся в этом году и уже успевшие подрасти. Серая шерсть делает их почти незаметными на фоне голых скал, поэтому снизу Разноглазому едва удаётся разглядеть их: он видит главным образом белые волосы, растущие на нижней части хвоста у этих зверей. Копыта с острыми краями позволяют этим оленям ловко двигаться по очень крутым склонам и находить опору на крохотных «пятачках» скалы, где едва умещаются все четыре копыта животного. На почти отвесных горных склонах эти олени недосягаемы для Разноглазого, но представляют хорошую цель для западных орлиных воронов: здесь негде спрятаться, и птицы в открытую атакуют оленей, надеясь сбить хотя бы одного из зверей.

Разноглазый видит, как орлиные вороны летают у самой скалы, а олени, едва различимые снизу, прижимаются к камням, стараясь не попасть под удар крыльев или клюва этих птиц. Они стоят на небольших уступах – кажется, если они сделают хоть шаг, то упадут со скалы сами. Тем не менее, жемчужнорогие олени держатся на скале так же уверенно, как горные козлы эпохи человека. Пережидая налёт птиц, они стоят, прижимаясь к каменной стене, а когда вороны взлетают, готовясь к очередному нападению, звери бегут по склону, цепляясь краями копыт за небольшие неровности скалы – они надеются добраться до безопасного места среди камней, где эти птицы им не страшны. Орлиные вороны, напротив, пытаются удержать их на открытом месте, где на них удобнее нападать: они налетают на зверей, старающихся спастись, громко кричат и хлопают крыльями. Несколько зверей стоят на небольшом уступе, тесно прижавшись друг к другу: детёныши забрались под животы самок, чтобы не занимать лишнее место на маленькой каменной площадке. Орлиные вороны пытаются напасть на них: птицы вдвоём резко налетели на оленей, но одна из самок издала громкий предупреждающий крик и выставила вперёд одну из передних ног, готовая ударить птицу копытом. Ворон взмахнул крыльями и снова взлетел. А одна из самок бросилась вперёд и поскакала по очень узкому скальному карнизу. Детёныш бросился за матерью, и оба зверя на несколько секунд оказались в очень уязвимом положении. Вороны также увидели это, и всё их внимание сосредоточилось на этой паре. Один из воронов стал нападать на самих оленей, а другой в это время просто мешал им двигаться вперёд, постоянно пролетая перед головой самки. После нескольких неудачных попыток он сел прямо на скальный карниз, которым хотела воспользоваться самка оленя, и начал боком подбираться к ней, крича и щёлкая клювом. Вторая птица из пары в это время налетала на самку, стараясь нанести ей удар крыльями. Детёныш почти догнал эту самку, и у неё уже не было пути назад. С одного бока у неё была скальная стена, с другого – обрыв высотой несколько десятков метров. Впереди на её пути сидела крупная хищная птица, а сверху и сбоку нападала другая. Положение оленя оказалось практически безвыходным, и пара орлиных воронов удвоила усилия, пытаясь сбросить эту самку вниз. Один раз самка оленя с риском для жизни встала на задние ноги и подняла передние ноги, отражая нападение одного из воронов. Не долетев до неё, орлиный ворон свернул в сторону и снова взлетел, а вторая птица в это время сделала несколько шагов по карнизу навстречу самке оленя. Атакующий с воздуха ворон сделал ложный выпад, заставляя самку оленя издать предупреждающий крик и вжаться в небольшое углубление в поверхности скалы. Он взлетел вверх, а в это время вторая птица внезапно взлетела, схватила самку оленя за ухо и дёрнула. Этого было достаточно для того, чтобы животное сделало неверный шаг. Одно копыто соскользнуло с каменного карниза, самка оленя потеряла равновесие и полетела вниз с многометровой высоты. Глухой удар где-то внизу возвестил о том, что обед для хищников готов. Пара орлиных воронов тут же оставила стадо в покое и слетела вниз. Разноглазый, наблюдавший за их охотой, бросился вверх по склону. Он ориентировался по голосам орлиных воронов, клюющих добычу. Фактически, в этот момент он уподобился своему гонителю – горному берлу, который так же следил за чужими успехами в охоте и охотно пользовался добычей, которую отнимал по праву сильного. Но зверям чужды этические проблемы, а голод даёт о себе знать, поэтому, когда подвернулся удобный случай, Разноглазый тоже позволил себе отобрать чужую добычу. Он быстро нашёл место, куда свалился олень, и с жадностью и наслаждением вонзил зубы в добычу, несмотря на протестующие крики орлиных воронов. Птицы попытались отбить свой трофей: самка орлиного ворона клюнула Разноглазого в кончик хвоста. В ответ на это он просто громко рявкнул, не прекращая есть. Разноглазый объедал тушу оленя, пока на ней оставались куски мяса, которые ему позволяли оторвать от костей сабельные клыки. Быстро съев заднюю часть туши, брюшину и внутренности, Разноглазый, наконец, уступил протестующим орлиным воронам остатки их законной добычи, и побрёл прочь, ощущая удовольствие от сытости. Он не чувствовал запаха своего косматого преследователя, и теперь единственное, что ему было нужно – найти удобное укрытие, где можно поспать несколько часов.

Удача далеко не всегда оказывается на стороне хищника. После успешного ограбления пары орлиных воронов у Разноглазого началась полоса неудач. Несколько дней подряд охота была крайне неудачной: голос венценосной сойки пугал травоядных, или же они сами успевали вовремя заметить появление хищника и спасались бегством. А один раз самому Разноглазому едва удалось спастись от целого стада багутсу: разъярённые взрослые самцы бросились за ним, и из охотника он едва не превратился в жертву. Неудачи на охоте изрядно подточили силы хищника, и Разноглазый ощущает сильный голод. Конечно, он ловит мелких грызунов и рептилий, и порой разоряет птичьи гнёзда. Молодые агуны сиу к этому времени уже подросли, и неуклюжему хищнику, привыкшему охотиться на крупных зверей, не удаётся их поймать. Когда голод становится совершенно нестерпимым, Разноглазый пробует жевать траву и поедает ягоды, созревающие в лесу. Атшехаске относится к узкоспециализированным хищникам, хотя время от времени ему также нужна пища растительного происхождения: с ней он получает необходимые для здоровья витамины и минеральные вещества. Но в его положении растительная пища – это ещё и способ заглушить боль в желудке.

Разноглазый пробует найти пищу в лиственном лесу, растущем на дне долины, по берегам реки. Охота в хвойных лесах на склоне гор была неудачной, а жемчужнорогие олени, карабкающиеся по почти отвесным скалам, словно в насмешку оставались у него на виду, но добраться до них голодному хищнику не представлялось возможным. Поэтому, собрав остатки сил, Разноглазый спустился в долину, где ожидал встретить подходящую добычу. Он бродит по лесу, разыскивая следы крупных животных. Чувствительный нос подсказывает ему, где среди травы проходят дорожки следов, кто их оставил и насколько часто пользуется ими. Не видя самих обитателей леса, Разноглазый вполне представляет себе, кого он может встретить и какими опасностями может грозить эта встреча. Обнюхивая заросли трав в подлеске, Разноглазый ощутил приятный сладковатый запах. Оглядевшись в поисках его источника, Разноглазый увидел заросли невысоких травянистых растений с лопастными листьями и стеблями, покрытыми жёсткими тонкими волосками. На кончиках стеблей растут кисти крупных цветков с белыми лепестками, а некоторые стебли уже согнулись под тяжестью созревающих ягод – оранжево-жёлтых, напоминающих малину, но состоящих из меньшего числа крупных костянок. Разноглазому эти растения хорошо знакомы: ещё в детстве, наблюдая за взрослыми членами клана, он видел, как они охотно обрывали эти ягоды и глотали их. Он и сам делал это, но мясо тогда казалось вкуснее. Однако теперь ситуация несколько иная: он не добыл себе почти ничего съедобного. Дойдя до зарослей этих растений, Разноглазый осторожно сорвал губами несколько ягод, и их приятный аромат напомнил ему о временах детства. Раздавив их языком, он ощутил приятный кисловатый вкус. Они вполне съедобны; с жадностью проглотив их, Разноглазый ищет ещё. Если нет мяса, такая еда как-то помогает пережить трудное время. Но зимой, когда растительная пища недоступна, он не смог бы выжить без привычной пищи. Возможно, саблезубый хищник, лакомящийся ягодами, выглядит со стороны довольно странно, но такая пища действительно помогла Разноглазому: боль в желудке стала тише, и зверь почувствовал себя гораздо лучше. Но для этого хищника растительная пища – не спасение, а лишь временная передышка. Для того, чтобы оставаться сильным, ему нужно мясо, а его ещё надо постараться добыть.

Хлопанье больших крыльев на противоположном берегу небольшой реки, текущей по долине, заставило Разноглазого прервать своё занятие. Взглянув вверх, он увидел, как над деревьями летает крупный орлиный ворон. Один, без пары. Впрочем, Разноглазый уже вспомнил, кто именно охотится в паре с этой одиночной птицей. Вглядевшись в заросли на том берегу реки, Разноглазый увидел мелькающую среди деревьев фигуру коренастого медведеобразного зверя. Берл до сих пор преследует его.

Ветер дует в сторону берла, и он наверняка давно различил запах Разноглазого, потому что уверенно выбрался из зарослей и вошёл в воду, направляясь в его сторону. Разноглазый отнюдь не жаждет встречи с этим зверем, поэтому бросился в чащу, надеясь оставить позади это чудовище и хоть как-то запутать следы. Он уходит всё дальше в лес, надеясь, что медлительный берл вскоре отстанет. Разноглазый решил сделать несколько петель и двойных следов, чтобы заставить глупого, но упрямого преследователя ходить кругами. У Разноглазого ещё не очень богатый жизненный опыт, и многие вещи ему приходится постигать самостоятельно. Только на совершенствование навыков практически не остаётся времени – зверю приходится добывать пищу самостоятельно. Поэтому Разноглазому приходится учиться буквально на ходу, обращая в свою пользу особенности окружающей местности. Но атшехаске – зверь более грацильного сложения, чем берл, и ему труднее двигаться по густо заросшему лесу и среди поваленных деревьев, тогда как его преследователь не испытывает особых трудностей на таких участках местности. Единственное, что может сделать Разноглазый – выиграть у медлительного берла в скорости, или же применить хитрость.

Слабый порыв ветра достиг ноздрей Разноглазого, и зверь с удовольствием вдохнул запах, который он принёс. Это вожделенный запах мяса – не ящерицы или мыши, а гораздо более крупного животного. Запах очень хорошо знаком Разноглазому: так может пахнуть только мясо багутсу. Возможно, ему удастся даже поесть. Поэтому Разноглазый стал нюхать воздух, определяя, откуда доносится этот приятный запах. Руководствуясь обонянием, он идёт через лес, отклоняясь то в одну, то в другую сторону. Петляя, он достаточно точно определяет направление, в котором находится источник запаха. Попутно Разноглазый ощущает и другие запахи – в основном запах страха багутсу, который исходит от довольно свежего навоза этого зверя. Разноглазому удалось найти несколько свежих, но остывших лепёшек навоза, а также следы мочи зверей. Судя по всему, здесь совсем недавно паслось целое стадо багутсу, но их кто-то напугал. Между тем запах мяса и крови становится всё сильнее, и вскоре Разноглазый нашёл его источник: среди деревьев лежит растерзанная туша багутсу.

Эта находка, несмотря на свою заманчивость, может оказаться опасной: не исключено, что удачливый охотник отдыхает где-то рядом, и Разноглазый может жестоко поплатиться за свою неосторожность. Поэтому он не сразу подходит к туше, а вначале обходит окрестности, принюхиваясь. Почти сразу же Разноглазый учуял очень характерный, слабый, но инстинктивно ненавистный запах: здесь охотился миссопехо. Всё пережитое в последние дни сразу встало на свои места: Разноглазому не встречались сородичи лишь потому, что этой территорией владеет природный конкурент его вида – крупная саблезубая кошка. Вот, кто является истинным хозяином этих обширных охотничьих угодий, поэтому оставаться здесь для Разноглазого смертельно опасно. Однако запах хищника уже не такой свежий – его явно нет поблизости. Поэтому Разноглазый решился подойти к его добыче.

Миссопехо убил взрослого самца багутсу. Для Разноглазого такой успех в охоте был бы немыслимым – это травоядное даже в одиночку обладает чудовищной силой. Разноглазый вспомнил, как один такой самец гнал его по лесу несколько дней назад. Туша растерзана очень характерным образом – у неё глубокие рваные раны поперёк шеи, а на земле под ними видно пятно свернувшейся сгустками крови. На боковой стороне головы тянутся несколько параллельных шрамов, и ещё на туше есть шрамы на плече. Очевидно, миссопехо повалил зверя, ударив его лапами в голову и в плечо, а затем разорвал клыками шею жертвы. Бок туши тоже разорван: охотник был голоден, и съел несколько кусков мяса, прежде чем по какой-то причине покинул тушу. Ещё раз понюхав воздух, Разноглазый начал с жадностью поедать мясо. Он не ел уже достаточно давно, поэтому его совершенно не беспокоит то, что его может настичь берл, идущий следом. Не он добыл этого зверя, поэтому, если будет нужно, он без сожаления бросит найденную тушу на растерзание берлу. Но до этого момента, пока есть возможность, он должен успеть съесть как можно больше мяса. И Разноглазый вгрызся в мясо багутсу, которое не успело окоченеть, а внутри было даже ещё чуть тёплым.

Разноглазый рвал мясо кусок за куском и тут же жадно глотал. Он не знает, когда и кто придёт сюда раньше: хозяин туши или горный берл. Впрочем, очевидно, что берл уже недалеко: Разноглазому удалось разглядеть среди крон деревьев силуэт одинокого орлиного ворона. Скорее всего, это спутница берла, и вскоре он сам придёт сюда. Но это будет уже не важно: Разноглазый успел съесть достаточно мяса, чтобы не чувствовать себя голодным ни сегодня, ни даже завтра. Но обстоятельства развиваются несколько иначе, чем он может себе представить. Острый слух Разноглазого улавливает тихий, едва различимый шум шагов: по лесной подстилке и траве ступают мягкие лапы крупного зверя. Обычно при ходьбе крупного хищника слышно, как его когти случайно скребут по корням деревьев и камням. Но эти шаги очень тихие – так может ходить только кошка. Очень большая кошка. Разноглазый перестал есть и стал тревожно оглядываться по сторонам. Ему очень не хотелось бы встречаться лицом к лицу с этим хищником.

Около часа назад крупная взрослая самка миссопехо убила багутсу. Съев немного мяса, чтобы восстановить силы, потраченные на охоту, она покинула добычу и направилась в лесную чащу. В толстом стволе огромного тополя, выгнившем изнутри, у неё было устроено гнездо, и в нём свою мать ждал детёныш, родившийся рано весной. Точнее, детёнышей было трое, но, когда они начали покидать гнездо и знакомиться с окружающим миром, одного из них укусила змея, и он умер. А второго детёныша самка не смогла спасти от нападения горного берла, который отыскал её гнездо, пока она была на охоте. И теперь вся её родительская любови и забота, а также вся добытая пища достаётся только одному детёнышу. С точки зрения его выживания это стечение обстоятельств очень благоприятно: детёныш быстро растёт, не испытывая недостатка в пище. Он останется с матерью до следующего года и научится многому из того, что умеет она. Он уже достаточно подвижен и очень любознателен, но пока ещё по-детски неуклюж, с крупными лапами и большой головой. Ему ещё рано охотиться, но он каждый раз с любопытством обнюхивает и осматривает туши убитых матерью животных, прежде чем начать есть. Так он запоминает запах и внешний вид добычи.

Самка миссопехо ведёт детёныша к туше багутсу. Она сама не боится практически никого из лесных обитателей: лишь гигантский лесной дикобраз может представлять для неё определённую опасность, но это не мешает ей охотиться на таких зверей при удобном случае. Но когда рядом с ней находится детёныш, она невольно ведёт себя значительно осторожнее, присматриваясь к окружающему миру и анализируя запахи воздуха и почвы. Тропа, ведущая к месту охоты, хорошо знакома ей: самка идёт по собственным следам, и детёнышу приходится спешить, чтобы успеть за ней. Он скачет следом за матерью неуклюжим галопом… и неожиданно врезается в её заднюю ногу и валится на землю. Перевернувшись и встав на лапы, детёныш собрался следовать за матерью, но увидел, что она не движется с места. Всё тело самки миссопехо напряжено, когти вонзились в лесную подстилку, короткий хвост бешено дёргается из стороны в сторону, а из глубины глотки доносится басовитое гудение. Детёныш взглянул на её морду. Взгляд матери словно остекленел: она смотрит вперёд, не обращая внимания на него. Посмотрев в ту же сторону, детёныш миссопехо увидел, из-за чего его мать так себя ведёт: среди деревьев лежит туша багутсу, а над ней стоит и жадно рвёт мясо странный зверь, которого ему ещё не приходилось видеть. Этот зверь похож на его маму, но выглядит как уродливая карикатура на миссопехо. У него тоже есть большие клыки, но его морда более вытянута. Шкура незнакомого зверя покрыта множеством пятен и имеет более тёмную окраску, чем у миссопехо. А ещё у него более длинные передние лапы, а хвост просто огромный – не такой, как у миссопехо. И ещё этот незнакомец сильно пахнет. Миссопехо охотится из засады, скрывая своё присутствие, поэтому пахнет очень слабо. А от этого зверя исходит странный незнакомый запах – острый и неприятный запах представителей семейства псовых. Мать двинулась вперёд, и у неё под лапами зашелестели листья. Зверь тут же прекратил есть и поднял голову. Тогда детёныш миссопехо увидел, что у этого чужака на правой половине головы находится большое белое пятно.

Наслаждаясь сытным даровым обедом, Разноглазый утратил контроль над окружающей обстановкой. Мясо багутсу, свежее и даже чуть тёплое, заставляло его пасть исходить слюной. Он в упоении рвал мясо и глотал его, и даже появление самки орлиного ворона не остановило его. Мясо кусок за куском отправлялось в его желудок. Если появится берл, Разноглазый просто уйдёт – у него будет много времени спутать следы, когда берл закончит пожирать мясо. Но он не учёл иного стечения обстоятельств: первым к туше вышел её законный хозяин. Шорох лесной подстилки вернул Разноглазого в реальный мир. Среди лесного многоголосия тихий шорох подобен грому с ясного неба: это практически всегда означает появление того, кто не спешит выдавать своё присутствие. Подняв голову и оглядевшись, Разноглазый увидел, что из тени деревьев на него смотрит крупная самка миссопехо, а к её лапам испуганно жмётся детёныш, не сводящий взгляда с Разноглазого. Это худший вариант развития событий: мать с детёнышем может быть смертельно опасна. Она явно оценивает его силы, но он сам понимает, что не выдержит драку с ней. Тем не менее, нужно попробовать предотвратить это нападение. Глядя в глаза самке миссопехо, Разноглазый оскалил зубы и зарычал, держа хвост поднятым. Возможно, ему удастся хотя бы как-то оттянуть нападение миссопехо, или просто уйти. И он помнит, что по его следам сюда движется другое опасное существо –горный берл. Орлиный ворон в это время с любопытством следит с дерева за встречей двух крупных хищников. Птица не улетает, и это означает, что её покровитель должен скоро появиться здесь.

В этот момент в мозгу Разноглазого вспыхнуло воспоминание из детства, когда он был ещё щенком. На окраине леса он обнаружил спрятавшегося в траве зайца и погнал его. Для Разноглазого это была всего лишь игра, обучение охоте – в тот момент его клыки едва торчали из закрытого рта. И он не понимал, что травоядные звери воспринимают его игру как настоящую опасность. Заяц несколько раз бегал от куста к кусту, но Разноглазый всякий раз находил его и заставлял спасаться бегством. Но потом заяц побежал в сторону от кустов, и Разноглазый, движимый азартом, помчался следом. Он настолько увлёкся погоней, что не замечал ничего вокруг себя: для него существовал лишь этот заяц, которого он гнал. Лишь грозный утробный рёв вернул его к реальности. Оказалось, заяц искал спасения вблизи стада багутсу. Он помчался в сторону нескольких детёнышей багутсу, играющих рядом с взрослыми, а Разноглазый опрометчиво бросился следом за ним. Пусть он был ещё щенком, но его запах был запахом хищника, и багутсу восприняли его появление как самое настоящее нападение. Сразу несколько самок с детёнышами начали тревожно реветь, а одна из самок набросилась на него, и Разноглазому пришлось спасаться бегством. Огромная самка багутсу гнала его до самого леса, и лишь появление его матери, Белоплечей, заставило её отступить и вернуться обратно в стадо. Хищник из преследователя легко может стать преследуемым – такой урок усвоил для себя тогда Разноглазый. И сейчас, когда он находился между берлом и самкой миссопехо, этот урок вспомнился ему. Разноглазый поднял заднюю лапу и помочился на тушу багутсу. В ответ огромная кошка рявкнула и бросилась в его сторону. Миссопехо бегает быстро, но недолго. Разноглазый находился на достаточной дистанции от этого хищника, и у него была возможность спастись бегством. Но он сделал нечто иное: Разноглазый побежал по собственным следам в обратную сторону, увлекая за собой саблезубую кошку. Он мчался со всех ног, стараясь не подпускать самку миссопехо слишком близко к себе. За спиной он слышал рычание кошки: если он споткнётся, самка миссопехо уже не даст ему подняться на ноги. Но среди кустарника Разноглазый заметил неуклюжую коренастую фигуру: его прежний преследователь не изменил своим привычкам. Почти бессознательно Разноглазый рванулся в сторону берла и побежал прямо на него. Глуповатый хищник увидел, как прямо на него мчится крупный пятнистый зверь, и его реакция была моментальной: он воспринял появление Разноглазого как нападение и принял защитную позу. Берл неуклюже поднялся на задние лапы и зарычал, готовый вступить в схватку, но Разноглазый в последний момент свернул в сторону и пробежал мимо опешившего берла. Мозги у этого сильного хищника работают туго, и он не сразу понял, что происходит. А потом в грудь берлу врезалось огромное тело самки миссопехо, и беспощадные когти крупной кошки вонзились в его тело. Разноглазый перешёл с бега на шаг, когда услышал где-то за спиной рычание на два голоса: низкое утробное рычание берла и визгливый голос самки миссопехо. Похоже, теперь Разноглазый не интересует никого из них, и он может спокойно покинуть опасное место. Ему сильно повезло: хитрость остановила берла, и этот хищник теперь занят дракой с миссопехо. Возможно, после такой суровой встряски он потеряет интерес к преследованию Разноглазого.

Избавившись от своего преследователя, Разноглазый всё равно находится в незавидном положении: территория, которая на первый взгляд показалась пригодной для жизни, на самом деле никогда не станет его собственностью, потому что принадлежит самке миссопехо. Вполне возможно, тысячи лет назад она принадлежала какому-то из кланов его сородичей. Вид, к которому относится Разноглазый, обитает в разных частях Северной Америки, но повсюду его численность ничтожно мала. Виной тому стал миссопехо – пришлый вид, когда-то обитавший исключительно в холодных северных широтах. Плотные популяции атшехаске просто не допускали расселение этого вида на юг, и два близких по экологии вида могли сравнительно успешно сосуществовать. Но в дальнейшем обстоятельства изменились: много веков назад среди атшехаске свирепствовала заразная болезнь, уничтожившая многие популяции вида. Это нарушило равновесие в сосуществовании двух видов, и саблезубые кошки начали расселяться на юг, усугубляя бедственное положение вида атшехаске. Ареал этих хищников в скором времени оказался разделённым на изолированные популяции, а процветающий в новых условиях вид миссопехо теснил их, буквально удушая популяции атшехаске одну за другой и обрекая разрозненные кланы вида на деградацию и неизбежное вымирание. При этом численность дичи всё равно остаётся примерно одинаковой, просто меняется верховный хищник экосистемы.

Разноглазому приходится покинуть долину, которая до этого дня казалась ему подходящим местом для жизни. Здесь много дичи, но эта территория принадлежит миссопехо. Поэтому здесь вряд ли могут проживать его сородичи, и существует постоянная опасность встречи с хозяином территории, не сулящая ничего хорошего. Поэтому Разноглазый продолжает двигаться на юг. На краю долины река течёт через узкое ущелье – это место является своего рода естественной границей владений миссопехо, и здесь Разноглазому встретилась метка этого зверя: на стволе дерева кора сорвана длинной полосой сверху вниз, и ощущается старый, но отчётливый запах мочи миссопехо. Эта метка призвана показать остальным хищникам, кто является хозяином этих мест, но Разноглазый просто оставляет на стволе дерева свою мочу и уходит.

Ему трудно шагать по каменистой почве ущелья – лапы атшехаске больше привыкли к мягкой земле горных долин. Камни шатаются у него под лапами, а река, стиснутая каменными стенами, превращается в бурный поток. Если Разноглазый потеряет равновесие и упадёт в воду, река вынесет его обратно в долину, которую он покидает. Но будет ли он жив – неизвестно: в русле лежат крупные камни, и он может просто разбиться об них. На каменных стенах ущелья не растут деревья – лишь травы укореняются в трещинах камней, где накапливается небольшое количество почвы. Тем не менее, ущелье обитаемо: над головой Разноглазого пролетают мелкие птицы, а по почти отвесным каменным стенам ловко лазают ящерицы.

Откуда-то сверху послышался громкий вопль, напоминающий овечье блеяние. Разноглазый вздрогнул от неожиданности и посмотрел вверх. Он с трудом разглядел высоко на каменном карнизе фигуру массивного коротконогого оленя. Жемчужнорогие олени – типичные обитатели таких мест. Они не любят леса, но прекрасно чувствуют себя на таких горных склонах, где враг не сможет подобраться к ним незаметно. Олень следил за Разноглазым, время от времени оповещая сородичей криком. Стук копыт и неясные движения на скалах в высоте указывали на присутствие других зверей этого вида, но многие из них прятались среди камней и были почти незаметны на их фоне. Присутствие Разноглазого не было для них секретом, но ему всё равно, видят его, или нет – он слишком массивен и неуклюж, чтобы охотиться на этих зверей там, где они живут. Но вкус мяса этого оленя очень нравится ему, хотя такая добыча – лишь случайное дополнение к его рациону. Взглянув на оленей ещё раз, Разноглазый продолжил путь.

Сейчас лето, вода в реке стоит достаточно низко, и по её берегам можно двигаться. Весной, когда в горах тает снег, река превращается в свирепый мутный поток, затапливающий берега. Тогда через неё вряд ли смогло бы перебраться даже сильное животное вроде гигантского лесного дикобраза или багутсу. Но сейчас Разноглазый идёт по берегу, оставляя за спиной владения миссопехо. Он не знает, куда приведёт его река, и что ждёт его в дальнейшем. Он лишён разума, не умеет предвидеть будущее и даже просто думать о том, что оно настанет. Для него существует лишь настоящее, а прошлое остаётся в виде накопленного опыта и обрывков воспоминаний, являющихся ему в сновидениях.

Солнце склоняется к горизонту, и в ущелье стало совсем темно. Разноглазый обладает хорошим ночным зрением, как и подавляющее большинство хищников. Но он не собирается идти всю ночь по незнакомым местам – уходящий день был полон событий, а в желудке постепенно переваривалось мясо багутсу, которое он успел проглотить, прежде чем встретился с хозяйкой добычи. Тело Разноглазого уже давно требовало отдыха, поэтому он свернул с берега реки и осмотрел стену ущелья. В одном месте речные воды за тысячи лет сточили участок легко размываемых пород, и скала образовала здесь нечто вроде козырька. Разноглазый осмотрел это место, а затем обнюхал камни. Пахло грызунами, водорослями и травой, но других запахов не было – в этом месте никто не устраивался на ночлег, поэтому никто не станет претендовать на это место. Впрочем, даже если бы кто-нибудь решил это сделать, скорее всего, его отпугнул бы один только вид взрослого атшехаске. Разноглазый забрался в выточенную потоками воды нишу, покрутился на гладком полу, словно приминая траву, которой здесь никогда не росло, и закрыл глаза. Уже через несколько минут он провалился в глубокий сон. Мозг Разноглазого вновь и вновь вызывал из памяти образы и звуки минувшего дня: туша багутсу, огромная самка миссопехо, бешеная погоня, берл на задних лапах и рёв двух хищников сразу. Разноглазому удалось обмануть их обоих и выйти невредимым из весьма опасной ситуации. Возможно, когда-нибудь такая хитрость поможет ему выжить, и при достаточном везении он сможет научить ей своё потомство, которого пока не было. Пока же Разноглазый просто сумел сохранить свою жизнь, что уже само по себе важно в этом мире.

Утром Разноглазого разбудил звук камешка, упавшего со скального козырька его укрытия. Хищник открыл глаза и зевнул, оскалив огромные клыки, а затем перевернулся на живот и потянулся. Сверху упал второй камешек. Разноглазый выбрался из укрытия и взглянул вверх.

Стены ущелья сильно ограничивали его поле зрения. Он видел, что небо посветлело, а где-то в стороне вершина горного пика, видимая из ущелья, словно светилась в лучах восходящего солнца. А по стенам ущелья, словно ожившие тени, двигались жемчужнорогие олени. Целое стадо этих зверей щипало траву, растущую пучками в трещинах скал. Звери грациозно двигались по почти отвесным стенам ущелья и легко взбирались на самый верх. А один раз олень даже перескочил с одной стены ущелья на другую. Наверное, они видели, откуда течёт эта река, но вряд ли это было им интересно: горы – это их родной дом, и они не собираются никуда переселяться. А вот Разноглазый чувствует себя здесь неуютно: скалы закрывают ему обзор, и ему постоянно приходится прислушиваться и оглядываться на каждый незнакомый звук. Ему нужно идти дальше. Но перед тем, как отправиться в путь, Разноглазый подошёл к воде и вволю напился.

Прошло несколько часов. Разноглазый всё время шёл по ущелью вдоль берега реки, и с каждой минутой всё яснее слышал непрерывный ровный шум. Он был похож на шум лиственного леса на ветру, только значительно сильнее. Река делала поворот за поворотом, и вскоре Разноглазый вышел к источнику шума: за очередным поворотом русла перед ним предстала белая рокочущая стена водопада высотой несколько метров. Дальше оставался единственный путь – наверх. Словно в насмешку, на краю водопада появился жемчужнорогий олень – крупный взрослый самец с рогами в форме короны, одетыми бархатистой шкурой. Он опустил голову к воде, немного попил, а затем одним прыжком заскочил на скальную стену и побежал по едва заметному карнизу.

Разноглазый огляделся в поисках выхода. Похоже, по скале можно было с некоторым риском подняться вверх: в некоторых местах по краям водопада каменные уступы были достаточной ширины, чтобы по ним можно было постепенно забраться наверх. Только что же ждёт его наверху? В любом случае, там будет не хуже, чем внизу, под водопадом – возвращаться во владения миссопехо Разноглазый не собирался, а прожить всю оставшуюся жизнь в этом каменном мешке было просто невозможно. Взглянув на бурлящую под струями водопада реку, он заметил какое-то движение. Среди бурунов плыла рыба. Точнее, её несло течение: видимо, река снесла рыбу вниз, а при падении с водопада её оглушило ударом об камни. Разноглазый уже начал ощущать голод, поэтому отреагировал быстро: он бросился к реке, зашёл в воду по грудь и успел схватить рыбу, проплывающую мимо. Её мясо пахло тиной, но было мягким и нежным. Разноглазый с удовольствием съел эту случайную добычу.

Выбираться из ущелья было непросто: чтобы забраться вверх, нужно было сначала перейти на другой берег реки, где подъём был более пологим. Атшехаске – это бегающее, а не лазающее животное, и Разноглазый вряд ли смог бы забраться по крутому склону, как кошка. Он выбрал место, где из воды торчало несколько камней, и осторожно перешёл реку, прыгая с камня на камень. Это оказалось несложно, хотя он был довольно крупным зверем. Труднее оказалось забраться на первый из камней, по которым стекал водопад. Разноглазый сумел сделать это лишь после нескольких неудачных попыток. Едва он заскочил на камень, вся его шерсть тут же оказалась мокрой от брызг воды. Когти Разноглазого скользят по мокрым камням, покрытым тонкой слизистой плёнкой микроскопических водорослей, но ему удалось забраться на следующий камень. Видя, что хищник лезет наверх, жемчужнорогие олени с опаской отбежали в сторону и наблюдали за движениями Разноглазого с безопасного расстояния, готовые спасаться бегством. Но вряд ли атшехаске стал бы на них охотиться: он не настолько ловко движется по камням, чтобы догнать этих зверей.

Сделав несколько прыжков, Разноглазый выбрался на небольшую площадку примерно на середине высоты водопада. Он едва умещался на ней, а ревущий водопад накрывал его облаком мелких брызг, заставляя постоянно встряхиваться. У Разноглазого не было права на ошибку: если он упадёт, то разобьётся насмерть. А вернуться вниз он уже не мог – это грозило падением. Поэтому у него оставался лишь один путь – вверх. Немного отдохнув, весь мокрый, он полез вверх. Когти атшехаске помогают хищнику двигаться на твёрдой земле, но лазать с их помощью очень трудно. Тяжело дыша, Разноглазый карабкается по камням, преодолевая метр за метром. Последний рывок – и он сумел высунуть голову из-за каменного уступа, с которого низвергался водопад. Перед его взором предстала небольшая каменная площадка, усеянная окатанными водой валунами, и ещё один небольшой водопад в отдалении. Но здесь хотя бы можно было немного отдохнуть. Разноглазый забрался наверх, отошёл от воды и запрыгнул на один из валунов. Подняв голову, он понюхал воздух. Раньше он не обращал внимания на окружающие запахи: рёв водопада и тучи брызг отвлекали его. Но сейчас он получил возможность отдохнуть и сориентироваться на местности. Разноглазый вдохнул. Ветер нёс множество запахов – не только речной воды и тины, но и более знакомые запахи леса. Это взбодрило Разноглазого и придало ему уверенности. Он соскочил с камня и направился к следующему водопаду. Перебраться через него было значительно проще: нужно было всего лишь прыгать с камня на камень, как по лестнице. Лишь один раз Разноглазый чуть не упал, когда его лапа скользнула по мокрой поверхности камня, но это была лишь случайность. Он преодолел второй водопад очень быстро, и взглянул вперёд.

Каменные стены расступались, открывая вид на прекрасную долину. Река, вдоль которой он шёл, вытекает из большого озера, для которого горный массив оказался естественной запрудой. За озером растут леса, а дальний край долины едва можно увидеть с того места, где стоял Разноглазый. Не исключено, что в этих местах не живёт миссопехо, и тогда Разноглазому можно было бы поселиться здесь. Но путь сюда занял много времени и отнял много сил у Разноглазого. Он голоден и устал, поэтому ему нужно срочно найти укрытие, чтобы отдохнуть и восстановить силы. Он обнюхал землю, пытаясь обнаружить поблизости следы пребывания других животных – возможно, представляющих для него опасность. Не обнаружив их, он забрался в заросли низкорослых сосен, растущих на каменистой почве, и заснул, несмотря на шум водопада за спиной.

Разноглазый проснулся рано утром лишь от того, что по кисточке на кончике его уха лазил какой-то жучок, теребя чувствительные волоски. Глубокий сон сделал своё дело: усталости как не бывало. Разноглазый чувствует себя просто превосходно, несмотря на голод. Он потянулся, расправляя онемевшие после сна лапы, а затем поднялся на ноги и сделал несколько шагов. Он ощущал небольшую боль в мускулатуре после вчерашнего восхождения на водопад, но она вскоре прошла. За спиной хищника раздался стук камней. Обернувшись, Разноглазый увидел, как вверх по склону горы убегали серые звери, с трудом различимые на фоне горного склона. Его внезапное появление среди зарослей низкорослой сосны вспугнуло семейную группу жемчужнорогих оленей, спустившихся к реке. Он не был готов к охоте на этих ловких жителей гор, поэтому лишь проводил их взглядом и отвернулся. Разноглазый подошёл к реке и попил, а затем взглянул с высоты водопада на ущелье, по которому добрался сюда. Где-то там, вдали, остались владения миссопехо, а ещё дальше – территория его собственного клана, куда ему путь закрыт. Разноглазый втянул ноздрями воздух, анализируя запахи, которые несёт ветер. Запахи были очень знакомыми, похожими на те, что он привык чувствовать дома: деревья, прелая листва, кора, речная тина и… навоз животных. Разноглазый ещё не углубился в заросли в долине, но уже знал, что в этих местах водятся привычные для него виды животных – косороги и багутсу, а также множество других, более мелких существ, на которых он обычно не обращал внимания, если ему не хотелось есть. Ещё раз потянувшись, Разноглазый побрёл по берегу озера, за которым лежит новый для него мир. Главное – добраться до леса, а там можно будет попробовать поохотиться. Он не оборачивался назад, а потому не видел одиночный силуэт орлиного ворона на фоне неба над ущельем.

По мере того, как Разноглазый обходил озеро, местность постепенно менялась. Каменные осыпи уступали место зарослям кустарников и трав, низкорослые сосны с каменистых склонов уступали место высоким соснам, предпочитающим богатую почву, а по берегам озера разрастались тростники, задерживающие корнями ил. Затем Разноглазый углубился в заросли ивы, а на мелководье возле берегов увидел цветущие кувшинки. Вспугнутые его появлением, с берегов озера взлетали стайки куликов, а утиные выводки спешили отплыть подальше от берега, хотя охотиться на такую мелочь Разноглазый стал бы лишь при отсутствии выбора. Время от времени Разноглазому приходилось перебираться через неглубокие речки, стекающие с горных склонов и впадающие в озеро. Выбирая места для перехода их вброд, Разноглазый отходил от берегов озера и углублялся в лиственный лес, похожий на тот, что рос в его родных местах. Хвойные деревья отступали в горы. Дубы и клёны с разрезной листвой, каштаны с овальными листьями, зубчатыми по краю, и крупные тополя с широкими сердцевидными листьями перекрывали почти весь солнечный свет, и лишь реки, прорезающие лес, давали солнечному свету возможность достичь земли. По берегам рек подлесок становился значительно гуще, и Разноглазому приходилось буквально продираться сквозь заросли орешника, ольхи и бересклета. Изредка ему попадались кусты сумаха, но Разноглазый научился обходить этот кустарник стороной после того, как несколько раз получил сильнейшее раздражение носа токсинами этого растения.

Вскоре среди деревьев Разноглазый нашёл, что искал: тропу, протоптанную крупными травоядными зверями. В этом месте лес тоже немного расступается, а деревца, сохранившиеся на тропе, чахлые и поломанные. Кроме того, здесь имеются и другие следы присутствия зверей: трава редкая и объеденная, а на земле лежат кучки навоза – одни из них старые, уже подсохшие и изрытые насекомыми, а другие более свежие, оставленные явно прошлым вечером. Разноглазый читает следы пребывания животных, словно книгу, получая массу информации о своей возможной добыче. Например, запах навоза может сказать, здорово животное, или больно, какого оно пола и насколько давно оно было здесь. Здесь есть помёт лесных косорогов, но он уже довольно старый – эти звери были здесь достаточно давно. А более выраженный запах указывает на то, что поздно вечером или рано утром по тропе проходило стадо багутсу. Разноглазому удалось обнаружить много следов этих животных, и кучи навоза, который едва начали заселять насекомые. Разноглазый идёт по следу, одновременно запоминая особенности и запахи местности. Не исключено, что ему придётся прожить здесь какое-то время, и он должен освоиться на новой территории. Запах очередной кучи навоза уже довольно отчётливый – значит, стадо прошло здесь недавно. Разноглазый прошёл дальше, стараясь держаться в тени деревьев, и понюхал воздух. Нет сомнений – животные находятся совсем рядом: он ощущает запахи их тел. А пройдя ещё немного вперёд, он услышал голоса багутсу: сопение кормящихся животных и басовитое гудение самцов, выясняющих отношения. Теперь Разноглазому придётся вести себя осторожнее: если его заметят раньше времени, охота будет сорвана. И здесь может помешать не только собственная ошибка зверя, но и присутствие некоторых лесных обитателей вроде венценосной сойки – их громкие голоса насторожат и распугают добычу на сотни метров вокруг, и всё придётся начинать заново.

Разноглазый начал осторожно приближаться к стаду, скрываясь за деревьями и камнями. Сейчас ему трудно охотиться – он не может рассчитывать на помощь отца или других сородичей, поэтому действует значительно осторожнее. Он видит, как среди деревьев бродят крупные багутсу: несколько самок с подросшими детёнышами, а также три взрослых самца с высокими горбами на спинах. Эти звери слишком сильны, чтобы на них можно было нападать в одиночку, поэтому Разноглазый начал осторожно обходить стадо, выискивая более уязвимых зверей. Обычно в стаде находятся такие особи – недавно начавшие самостоятельную жизнь, или же больные и старые звери. Взрослый багутсу слишком опасен даже для стаи охотников, а одиночка вроде Разноглазого вряд ли сможет его добыть. Зато несколько молодых животных, бродящих в тени леса, представляют собой более доступную добычу. Нужно лишь дождаться удобного для нападения момента.

Молодые багутсу с короткими клыками бродят в стороне от взрослых. Они уже не детёныши, чтобы искать защиты у родителей, но и не совсем взрослые, чтобы самостоятельно защититься от хищников вроде атшехаске. Разноглазый выбрал себе подходящую добычу – самку, которая отошла от остальных зверей и объедает ягоды с кустарника. Она слишком увлечена этим лакомством, поэтому не обращает внимания на окружающих животных, которые постепенно перемещаются вместе остальным стадом, оставляя её в одиночестве. Когда остальные молодые багутсу отошли от этой самки, Разноглазый выскочил из укрытия и бросился к ней. На шум его шагов обернулся один из молодых зверей, и в лесу эхом разнёсся сигнал тревоги багутсу. Разноглазому этот шум был уже безразличен: он врезался лапами в бок самки, повалил её, ломая кустарник, и вонзил клыки в её живот. Резко рванув клыками, он оттолкнул от себя животное и отбежал в сторону. Не все звери в стаде видели его нападение, но, когда Разноглазый отбежал от своей жертвы и остановился, его увидели все багутсу. А к сигналам тревоги стада добавился пронзительный визг смертельно раненой самки. Она с трудом поднялась среди кустарника и встала, пошатываясь, а из двух ран на её брюхе вывалились петли кишечника и потоком течёт кровь. Она попыталась найти спасения в стаде, но едва смогла сделать несколько шагов, а выпавшие из ран кишки тянутся за ней по траве. В воздухе разносится запах крови, и стадо багутсу охватывает паника. Самки с детёнышами сбиваются в группу и громко визжат. Самцы бродят вокруг них и трубят, раздувая хоботки. Они разевают пасть, демонстрируя крупные бивни и готовность применить их против врага. У багутсу плохое зрение, и среди игры света и теней в подлеске они мало что способны увидеть, но один из них всё же сумел разглядеть Разноглазого – хищника выдало белое пятно на голове, хорошо заметное в полумраке леса. Это прекрасная возможность продемонстрировать стаду свою силу и храбрость, поэтому самец багутсу бросился на Разноглазого, громко трубя и разевая пасть. Хищник вложил все силы в нападение, и теперь вряд ли способен противопоставить что-нибудь грубой силе багутсу. Поэтому Разноглазый просто бежит от него. Но он не отказывается от законной добычи, а лишь спасает свою жизнь. Самое главное он уже сделал: один из багутсу ранен, и нужно лишь не уходить далеко от стада и подождать, пока добыча умрёт. И ждать уже недолго: все звери чувствуют запах крови, а в общий хор тревожных трубных звуков вплетается стон умирающего зверя. Силы быстро покидают раненую самку багутсу. Она пошатывается и едва может идти. Запах крови пугает её сородичей, и стадо уходит от неё. Разноглазый бродит по лесу на безопасном расстоянии от стада, стараясь не упускать из виду свою добычу. Наконец, он дождался нужного момента: самка багутсу оседает на брюхо, чтобы уже не подняться. Когда Разноглазый подходит к ней, она ещё жива. Хищник опасается подходить к ней спереди, и не зря: собрав последние силы, молодая самка багутсу пытается нанести удар Разноглазому, резко дёргая головой из стороны в сторону. Но у хищника в запасе ещё есть достаточно времени, а его жертве осталось жить считанные минуты. Нужно лишь подождать, и можно будет приступать к еде. Трава и земля под раненым зверем пропитаны кровью, а на кишках налип лесной мусор. Разноглазый просто бродит в стороне и ждёт. Наконец, самка багутсу испускает последний хриплый вздох, и её взгляд застывает. Обед готов – первый обед Разноглазого на новом месте.

Теперь Разноглазый может хорошо поесть – это заслуженная награда за долгое и трудное путешествие в эту долину. Он с жадностью вонзает зубы в тушу и начинает рвать шкуру, добираясь до свежего тёплого мяса. Удар клыков раздирает брюшину, и Разноглазый с удовольствием пожирает печень багутсу, а затем вспарывает клыками желудок, из которого вытекает кашица из разжёванных ягод и травы. Разноглазый слизывает немного этой кашицы, а затем начинает рвать толстые мускулы на ногах туши. Он с жадностью набивает желудок мясом: последней существенной добычей был олень, которого он украл у пары орлиных воронов ещё до перехода по ущелью, и мяса этого маленького зверя не хватило, чтобы наесться. Зато сейчас Разноглазый пирует, объедаясь свежим мясом. Он с удовольствием ощущает, как желудок наполняется пищей. Кажется, он готов есть бесконечно, но рано или поздно всё равно наступает насыщение, а вместе с ним приходят вялость и сонливость. Пока не появились другие любители мяса, Разноглазый схватил тушу багутсу и поволок её в сторону от звериной тропы, в кустарник: для хищника его размеров это нетрудно. Он отошёл ещё на несколько метров вглубь зарослей и выбрал себе уютное место под ветвями лещины. Покрутившись на месте, словно приминая траву, которой не было, Разноглазый улёгся на землю. Усталость от напряжения на охоте сразу дала о себе знать: дыхание зверя стало ровным, глаза закрылись, и Разноглазого сморил глубокий сон. Пока тело зверя отдыхает, мозг продолжает работать. В сознании спящего зверя память о сегодняшней удачной охоте причудливо переплетается с воспоминаниями о прошлых охотах на косорогов и багутсу. Во сне лапы Разноглазого подёргиваются, словно он снова преследует добычу. Изредка в его сновидениях лёгкими тенями проносятся жемчужнорогие олени, и иногда в сон врывается видение широких крыльев и приземистого мохнатого силуэта. Разноглазый помнит, как это чудовище отгоняло его от добычи, и как хрустят кости на зубах горного берла.

Муха села на испачканный кровью нос Разноглазого и полезла в ноздрю, заставив хищника сморщить нос и чихнуть. Он открыл глаза, стряхивая с себя остатки сна. Видения оленей и крупных травоядных покинули его, однако хруст костей по-прежнему слышен. Разноглазый вскочил на ноги и побрёл через заросли к своей добыче. По дороге он почуял странный незнакомый запах, но это не был запах берла или миссопехо. Не был это и запах сородичей. Поэтому Разноглазый сделал последние несколько шагов очень осторожно и взглянул через кусты.

На останках добычи пирует странный зверь – такого он раньше никогда не видел. Это хищник, причём очень похожий на него самого: у него лишь нет сабельных зубов, и голова больше похожа на головы обычных псовых. Но она относительно крупная, с короткой и широкой мордой – зверь напоминает какого-то щенка, только весит вдвое больше взрослого атшехаске. Это явно взрослый зверь: увидев Разноглазого, он оскалился, обнажив хорошо развитые крупные зубы, способные крушить кости. И запах этого животного не похож ни на собственный запах Разноглазого, ни на запах миссопехо. Разноглазый осторожничает: незнакомец довольно крупный, и нападать на него может быть опасно. Запах животного говорит о том, что это представитель псовых, но он сильно отличается как от мелких псовых хищников, так и от самого атшехаске. Разноглазый впервые чует такой запах: он не помнил, чтобы в его родной долине появлялись такие животные.

Тем временем незнакомый зверь продолжил кормиться тушей багутсу. Он взялся зубами за переднюю ногу туши и одним движением головы выкрутил её так, что сустав хрустнул, а затем резко дёрнул и оторвал её от туши. Прижав оторванный кусок лапой к земле, зверь просто сжал зубами головку плечевой кости, торчащую из обрывков мяса. Раздался хруст, и он без лишнего напряжения откусил конец кости вместе с остатками разорванного сустава, и начал разжёвывать его. Разноглазый услышал, как на зубах хищника хрустят кость и хрящ. Этот зверь похож на щенка не только мордой, но и телосложением: него массивное тело, свидетельствующее об огромной физической силе, и крупные лапы. И запах животного не напрасно показался Разноглазому похожим на его собственный, хотя и отталкивающе чужим – он видит перед собой близкого родственника своего собственного вида. Это неарктический гиенозуб – родственный атшехаске вид, происходящий от одного с ним предка. Но родословные линии атшехаске и гиенозуба разошлись около двух миллионов лет назад, и с тех пор два вида развивались в разных направлениях, избрав разные жизненные стратегии. Атшехаске превратился в быстроногого охотника лёгкого телосложения, тогда как гиенозуб стал медлительным падальщиком. Зубы этого зверя выдаёт его родство с атшехаске: даже когда рот гиенозуба закрыт, из него высовываются кончики клыков.

Разноглазый не знает, как вести себя в присутствии этого хищника. Основной ареал гиенозуба лежит дальше на юге и востоке, в прериях и лесах на равнине, а в этих местах популяция данного вида мала. Поэтому встреча Разноглазого с этим зверем – действительно первая для кого-либо из представителей клана Пятнистых. Вряд ли все, кого он знал, сталкивались с такими зверями – их клан жил в родной долине много поколений, не выходя за её пределы. А Разноглазый – первый, кому удалось уйти так далеко от родных мест и остаться в живых.

Тем не менее, туша багутсу, лежащая на земле – это добыча Разноглазого, а не этого странного существа, и Разноглазый не собирается уступать её первому встречному. Хотя гиенозуб значительно крупнее его самого, Разноглазый решил напугать его. Он бросился вперёд, выскочил из кустов и зарычал, скаля зубы и угрожающе демонстрируя клыки. Как ни странно, угроза сработала: гиенозуб, превосходящий его размерами и весом, отбежал в сторону, с опаской глядя на Разноглазого. Закрепляя успех, Разноглазый сделал несколько шагов в его сторону, разевая пасть и демонстрируя клыки. Реакция гиенозуба была весьма сдержанной: он лишь слегка оскалил зубы, затем развернулся и побрёл в лес. Судя по его поведению, он уже знаком с повадками атшехаске и предпочитает не вступать с ними в конфликт. Но Разноглазому недоступна логика, и он не делает никаких выводов из поведения этого хищника: для него это просто чужак, и хорошо, что его удалось прогнать.

Когда незнакомый зверь скрылся в лесу, Разноглазый вернулся к туше багутсу. При его приближении в траве скрылись несколько мелких грызунов, пытавшихся воспользоваться временным отсутствием хищников у туши, и целое облако мух с жужжанием взлетело с мяса. Гиенозуб сильно объел тушу с одного бока: он легко сгрыз несколько рёбер багутсу и объел остатки мышц на задней ноге. Передняя нога багутсу была брошена им рядом с тушей. Но на долю Разноглазого ещё осталось немало мяса: он просто перевернул тушу на другой бок и жадно вгрызся в нетронутое мясо на уцелевшей после гиенозуба задней ноге. Несмотря на визит непрошеного гостя, Разноглазый сумел в этот день наесться до отвала. Он позволил себе лениво прогуливаться по лесу, не обращая внимания на истошные крики венценосных соек, и изучал следы травоядных. Наткнувшись на лесной ручей, Разноглазый вволю попил, а затем вернулся к туше. Во время его отлучки тушу обнаружили орлиные вороны и какая-то мелкая лисица, но Разноглазый лишь для виду отпугнул их, когда уже под вечер вернулся к своему временному логову. Он оторвал ещё несколько кусков мяса от туши и устроился на ночлег в кустах, предварительно раскопав неглубокую ямку в земле. Ночь прошла сравнительно тихо: лишь со стороны туши багутсу слышались сопение, взвизгивание и хруст.

Утром Разноглазый выбрался из кустарника бодрый и полный сил. Он взглянул туда, где вечером ещё оставалась полуобглоданная туша молодой самки багутсу, но не обнаружил её. Точнее, на земле валялись лишь остатки шкуры с грубой шерстью, нижние части ног с копытами и шкурой, а также обломки черепа и челюстей. Всё остальное было попросту съедено – очевидно, ночью к остаткам добычи Разноглазого наведались гиенозубы, которые попросту съели всё, что могли. Зато теперь Разноглазого ничего не держит в этой части леса, и он может исследовать эту долину дальше. Он побрёл по тропе, протоптанной травоядными, оглядываясь на посторонние шумы и обнюхивая землю. Время от времени Разноглазому попадаются свежие следы косорогов и багутсу, а потом он обнаружил даже следовую дорожку гигантского лесного дикобраза. Огромный зверь прошёл по тропе и остановился возле дерева, чтобы почесаться. Одна из его колючек так и осталась воткнутой в кору дерева на высоте двух метров, а под корнями дерева Разноглазый обнаружил несколько шаров помёта этого зверя, причём достаточно свежих. Инстинктивно Разноглазый понюхал навоз гигантского лесного дикобраза. Не пахло ничем особенным, и охотиться на это животное Разноглазый не собирался – он ещё не настолько голоден, чтобы решиться на такой безрассудный шаг. Он помочился на ствол дерева, оповещая лесных обитателей о своём присутствии, а затем обнюхал основание ствола дерева. Вначале он сделал это совершенно бессознательно – потому что так велел ему инстинкт. Но затем он повторил свои действия уже целенаправленно. Обойдя дерево, он сделал это ещё раз, словно убеждаясь, что не ошибся. Он нашёл совершенно особый след – старый, но пахнущий довольно отчётливо след самки атшехаске. С этого момента остальной мир словно перестал существовать для Разноглазого. Осталась лишь дорожка слабо пахнущих следов на земле. Их запах был едва различим среди множества запахов леса, но чувствительное обоняние Разноглазого позволило ему легко определять нужный запах среди множества следов других животных, которые разом стали чем-то второстепенным по сравнению с этой находкой. Словно собака-ищейка, Разноглазый взял след и побежал по лесу, время от времени нюхая землю. След сородича пахнет слабо, но это не мешает Разноглазому уверенно держать направление. Он вышел на тропу травоядных, ведущую через лес, и вскоре пришёл к останкам туши косорога, объеденным очень характерным образом. При его появлении несколько орлиных воронов взлетели с туши на соседние деревья и стали наблюдать за Разноглазым, обнюхивающим останки косорога. Туша уже давно успела остыть, и была основательно обглодана: съедены все мягкие ткани брюшины и внутренности, а от задних конечностей остались лишь кости. Толстый слой мяса на бёдрах был съеден полностью, и оставались лишь нижние части ног с копытами. А на передней части тела мясо было съедено там, где его слой был толще всего. Это очень характерный знак присутствия его сородичей, причём, судя по запаховым меткам, оставленным на деревьях рядом с тушей, их было несколько. Желая как можно быстрее найти сородичей, Разноглазый оставил им своё пахучее сообщение: он помочился на стволе дерева рядом с тушей, оторвал от туши косорога кусочек мяса, и направился дальше в лес – искать сородичей.

Орлиные вороны вновь вернулись на тушу косорога и начали клевать мясо. После атшехаске на туше остаётся ещё немало мяса, и этим активно пользуются хищники помельче. Обычно первыми на остатки добычи хищников слетаются орлиные вороны: благодаря острому зрению и наблюдательности они замечают охотящихся атшехаске и потом просто терпеливо ждут, когда хищники наедятся. На объеденной туше косорога кормится сразу несколько пар орлиных воронов. Обычно птицам достаётся мясо между рёбрами и на грудной клетке, которое атшехаске не могут съесть из-за своих клыков, а также мягкие ткани головы животного. Но крупные клювы этих птиц тоже могут справляться только с относительно толстым слоем мяса: они слишком велики, чтобы соскребать с костей остатки мышц. Обычно птицы кормятся достаточно мирно, потому что пары, обитающие в разных частях леса, обычно знают своих соседей, и между ними складываются определённые отношения подчинения и доминирования. Но в этот раз кормление птиц протекает не столь мирно: среди них есть чужак, которого они видят в первый раз. Пары птиц совместно нападают на незнакомую одинокую самку, которая, однако, не покидает это место, несмотря на агрессию сородичей. Птицы топорщат перья на голове и шее, и опускают полураскрытые крылья, чтобы казаться крупнее и внушительнее, но одинокая самка не покидает останки косорога. Просто она знает немного больше, чем эти птицы.

Ветви кустарников захрустели – сквозь заросли продирается крупное сильное животное. Орлиные вороны, кормящиеся на останках косорога, прервали пиршество и посмотрели в ту сторону, пытаясь определить, что же это за гость пожаловал на обед. Вслед за хрустом ветвей раздалось раздражённое басовитое рычание, и из зарослей выбрался сильно потрёпанный горный берл. Его шкура на плечах украшена длинными свежими параллельными шрамами, которые могут оставить лишь когти миссопехо. Это тот самый зверь, который постоянно преследовал Разноглазого. Ему удалось пройти тем же ущельем по следам Разноглазого, и последние несколько дней он с маниакальным упорством искал его следы, чтобы и дальше пользоваться его добычей. Во время схватки с саблезубой кошкой ему сильно досталось, но зато ему самому удалось обратить в бегство взрослую самку миссопехо. Однако цена этого подвига была слишком высокой: огромные когти миссопехо располосовали его шкуру, и шерсть на плечах склеена в панцирь запёкшейся кровью. Кроме того, горный берл прихрамывает на заднюю лапу – когти задней лапы миссопехо оставили глубокий шрам на его бедре. Тем не менее, несмотря на эти ранения, горный берл не оказался от преследования Разноглазого. У этих зверей сравнительно быстро заживают даже более серьёзные раны, а огромная физическая сила позволила ему преодолеть препятствия, которые стали проблемой для Разноглазого во время его пути в эту долину. Сейчас берлу нужна только лёгкая добыча, и в его мозгу по-прежнему доминирует единственная мысль: найти запах Разноглазого – зверя, которого можно легко отогнать от добычи.

Запах мяса косорога привлекает берла, и массивный хищник, прихрамывая, подходит к останкам добычи клана атшехаске. Увидев его, орлиные вороны с недовольными криками взлетели на соседние деревья, и лишь одинокая самка, постоянно сопровождающая берла, осталась кормиться на туше. Разнообразные хищники и падальщики уже успели обглодать значительную часть мяса, и на долю берла остаётся не очень много пищи. Прежде, чем начать есть, берл осторожно обнюхал землю вокруг останков косорога. Среди запахов крови и мяса зверя, а также помёта орлиных воронов и других падальщиков, он обнаружил запах нескольких атшехаске, но эти звери не были ему знакомы. Берл обошёл тушу, нюхая землю, и неожиданно для себя обнаружил ещё один запах – уже давно знакомый запах Разноглазого, за которым он следует уже много дней подряд. И этот запах означает для берла, что тушу можно безнаказанно есть. Оглядев тушу, он одним движением лапы выломал кусок грудной клетки косорога и начал с жадностью глодать рёбра. Слюна наполнила его пасть и капала на землю, когда он поедал даровое угощение. Затем берл выломал кусок позвоночника туши и начал обгладывать лохмотья мяса с позвонков, время от времени выплёвывая крупные осколки костей. Самка орлиного ворона, его постоянная спутница, тоже начала клевать мясо на позвоночнике туши. Но сейчас берл явно не расположен делиться добычей даже с ней: он огрызнулся на птицу, она отлетела в сторону и начала расхаживать рядом с тушей, ожидая своей очереди поесть. Птица уже достаточно хорошо изучила повадки своего покровителя; она лишь изредка поглядывает на своих сородичей, сидящих на ветвях и наблюдающих за пиршеством этого чудовища.

В это время Разноглазый уходит прочь от туши косорога. Теперь его жизненные ориентиры поменялись: после долгого одиночества он, наконец, учуял запах сородичей, и теперь его основная задача – найти их. Только так он сможет вернуться к нормальной жизни, а пока каждый из дней, проведённых в одиночестве, был для него сильнейшим стрессом. Лишь сон и охота позволяли зверю на какое-то время успокоиться и восстановиться, но в промежутках между ними Разноглазый очень страдал от недостатка общения.

В поисках сородичей Разноглазый бродит большими кругами, стараясь определить, куда ведут дорожки следов, и есть ли другие следы присутствия атшехаске. Ему удалось обнаружить на одном из деревьев старую метку мочой – она вряд ли подновлялась в последнюю неделю. Тем не менее, Разноглазый повернулся к дереву задом и оставил на его коре свою мочу, заявляя невидимым сородичам о своём присутствии на территории.

Наличие метки сородичей оставило у Разноглазого нечто вроде надежды: не исключено, что его сородичи покинули эти местанавсегда, но вполне возможно, что это всего лишь край их территории, куда они заходят реже, чем обычно. В его родной долине были такие места, где клан Разноглазого мог появляться всего лишь несколько раз в течение целого лета, а зимой и вовсе не заходить туда. Поэтому отсутствие свежих меток – это лишь повод искать в другом месте.

Углубляясь в лес, Разноглазый почти не заботился о том, найдёт ли он обратную дорогу к временному логову, обустроенному сразу после появления в этих местах. Желание найти сородичей намного сильнее, и Разноглазый готов испытывать неудобства ради того, чтобы поскорее найти их.

Лесной полумрак позволяет скрываться друг от друга различным животным. Даже крупный косорог или багутсу может остаться незамеченным, если просто будет стоять среди лесных теней достаточно тихо. Поэтому зрение в чаще леса – не слишком хороший помощник. Однако светлый, лишённый меланина правый глаз Разноглазого, так легко ослепляемый солнцем, может хорошо видеть в тени. Поэтому Разноглазому удалось увидеть, как где-то впереди среди кустарников мелькнул пятнистый бок какого-то крупного зверя – вполне возможно, кого-то из его сородичей. Но он успел уйти прежде, чем Разноглазый сумел подойти к нему достаточно близко.

Подойдя поближе к тому месту, где прошёл незнакомый зверь, Разноглазый понюхал землю и практически сразу же обнаружил одну свежую метку. Сомнений просто не оставалось: это действительно был его сородич. Запах для дикого зверя – как паспорт: по нему можно узнать многое о животном, оставившем его. Понюхав мочу, оставленную на земле у корней ореха, Разноглазый сразу же узнал, что эту метку оставила самка, причём явно взрослая и неродственная. Обнюхивая землю вокруг метки, Разноглазый обнаружил ещё несколько следов, принадлежащих самцам и самкам. Это означает, что где-то неподалёку поселился целый клан атшехаске, и ему самому следует проявлять осторожность, чтобы не спровоцировать конфликт. Хотя он находится в хорошей физической форме, ему не справиться с несколькими сородичами, если вдруг начнётся конфликт. Поэтому Разноглазый просто оставил на тропе свою запаховую метку и остался на окраинах территории незнакомого клана. Он не рискует заходить далеко вглубь чужой территории – вначале ему нужно хотя бы узнать, кто здесь живёт. Эти места очень хорошо подходят для жизни представителей его вида: Разноглазому встретилось много следов травоядных зверей. Здесь произрастает широколиственный лес, очень похожий на тот, что рос в родных местах Разноглазого. Бродя по окрестностям, он обнаружил такое место, которое особенно сильно напомнило ему родные места: крупный каштан, сваленный ветром. Дерево не упало полностью, и потому не погибло: его крона просто легла на кроны соседних деревьев, и оно по-прежнему зеленеет. В повреждённой части корневой системы проросли спящие почки, и сейчас это дерево окружено обильной порослью. А под его корнями образовалось нечто вроде пещерки с земляным сводом – это очень похоже на логово его родителей. Разноглазый сунул голову под корни дерева и принюхался. Не пахло ничем подозрительным, поэтому он решил забраться туда. Поворочавшись в укрытии, Разноглазый выбрался наружу: внутри было тесновато. Ему пришлось немного поработать, углубляя яму под корнями дерева под свой размер. Неизвестно, сколько времени ему придётся провести в этих местах в ожидании встречи с сородичами, поэтому хорошее укрытие не будет лишним. Солнце уже скрылось за дальним горным хребтом, когда Разноглазый завершил труд по обустройству логова. Он сильно устал, поэтому, едва забравшись в выкопанную яму, уже не захотел вылезать наружу. В сумерках какой-то маленький зверёк копошился в кучках земли, выброшенной Разноглазым. Хищнику достаточно было лишь один раз понюхать, чтобы понять, что это землеройка – характерный мускусный запах этого зверька невозможно спутать ни с чем. Очевидно, землеройку привлекли личинки и черви, извивающиеся в рыхлой земле. Где-то вдалеке раздался истошный вопль совы, а в воздухе над логовом Разноглазый какое-то время слышал стрекотание охотящихся летучих мышей. Под звуки лесных обитателей он быстро заснул.

На следующее утро Разноглазый проснулся с рассветом. Лес был затянут туманом, в котором едва можно было различить очертания ближайших деревьев. Где-то по сторонам слышались голоса птиц, но их самих практически не было видно. Вдали прозвучал низкий трубный звук – самец багутсу собирал стадо. К нему присоединились голоса нескольких самок и подростков, и в течение нескольких минут Разноглазый слушал их, пытаясь определить, откуда доносится звук. Он зевнул, выбрался из логова, потянулся и сделал несколько шагов, разминая мускулы после сна. Спать в яме под корнями дерева уютно, но всё же не очень удобно. Если ему придётся задержаться в этом месте подольше, нужно будет выкопать нору, какая была у него во время жизни в родной долине. Пока свежий ветерок разгонял туман, Разноглазый бродил по окрестностям логова. Он снова вышел к тропе, где вчера видел сородича и нашёл следы местного клана атшехаске. Понюхав землю и траву, Разноглазый убедился, что ночью здесь не появлялся ни один сородич. Также здесь не было новых следов травоядных зверей, хотя, судя по голосам стада багутсу, они водились здесь в изобилии. Голоса багутсу напомнили Разноглазому о необходимости искать пищу, но пока он не чувствует острого голода, это лишь неопределённое желание, а не план действий. Бывает, что простое желание отходит на второй план, когда появляются более важные обстоятельства…

…Их было четверо. Они шли через лес по одной из троп травоядных, когда почуяли запах незнакомца. Один за другим они понюхали старые, вчерашние следы, а затем пошли по ним, чтобы узнать, кто этот чужак и что от него можно ожидать. Он вторгся на их территорию, и это нельзя оставлять без внимания.

Разноглазый услышал шум за спиной и обернулся. Он увидел, как среди редеющего тумана появились четыре силуэта. Это вряд ли мог быть берл или миссопехо – эти хищники обычно держатся поодиночке, и вместе живут лишь самка и её детёныши. Но эти силуэты были почти одинакового размера и не походили на взрослое животное с выводком. Возможно, это были звери вроде того, который пожирал добытую им самку багутсу. Но тот зверь ушёл при первых признаках агрессии Разноглазого, хотя был крупнее и массивнее его. Вполне возможно, что численное превосходство придаст им смелость, и тогда уже самому Разноглазому придётся спасаться бегством. Он был готов к любому повороту событий: повернувшись головой к приближающимся животным, Разноглазый оскалил зубы и зарычал низким грудным голосом, предупреждая о своём присутствии. Но эти звери не останавливались: они шли в сторону Разноглазого, и постепенно он смог разглядеть их и почувствовать их запах. Он замер: эти звери были его сородичами – четыре крупных взрослых особи атшехаске. Разноглазый понюхал воздух, перестал рычать и дружелюбно завилял хвостом, всем своим видом выражая отсутствие агрессии. Впервые за много дней он встретил сородичей, и эта встреча переполнила его радостью. Запах этих зверей – это, несомненно, запах сородичей, но не близких родственников: они пахнут не так, как его родители и соседи из клана Пятнистых, к запахам которых он привык с детства. Тем не менее, нет никаких сомнений в том, что они принадлежат к одному с Разноглазым виду. Все эти особи атшехаске отличаются заметным рыжеватым оттенком в окраске шерсти – это тоже результат инбридинга в изолированной популяции. Трудно сказать, когда в их долине появлялся не родственный местным зверям атшехаске – возможно, больше десяти поколений назад. И это явно не был кто-то из предков Разноглазого: у всех этих зверей них нет таких, как у него, белых пятен на теле и взъерошенной шерсти на шее. Похоже, они даже удивлены появлением на их территории Разноглазого: звери осторожно нюхают его запах. Вероятно, они испытывают те же самые ощущения, что и Разноглазый: он заметно отличается от них более тусклой окраской шерсти и белым пятном на голове. Самое главное – они не проявляют агрессии к нему, и это внушает Разноглазому нечто вроде надежды. Он решил познакомиться с ними поближе и шагнул вперёд, но ближайший к нему сородич сделал шаг назад и оскалил зубы. Он не бежал и не нападал, но просто с опаской отнёсся к сородичу-чужаку.

Эту долину населяет собственная популяция атшехаске – клан Рыжей Шерсти. В отличие от многих других популяций атшехаске, разбросанных на обширном пространстве зоны умеренного климата Северной Америки, это относительно здоровая популяция, в которой лишь очень небольшой процент потомства имеет врождённые патологии. Тем не менее, она отягощена собственным генетическим грузом: у многих животных возникают проблемы с суставами, поэтому к старости они совсем не могут охотиться, с трудом ходят и в целом живут не очень долго. Естественно, Разноглазый не знает этой особенности клана Рыжей Шерсти.

Пауза затянулась. Четверо атшехаске с рыжеватой шерстью с подозрением смотрят на чужака. Трое зверей – взрослые самцы: если они нападут, Разноглазому не поздоровится. Но он должен остаться с ними – жизнь в одиночку стала для него невыносимым бременем. Поэтому Разноглазый принимает позу покорности, припадая на живот, виляя хвостом и подняв морду вверх – словно щенок, приглашающий поиграть. Взрослые атшехаске из клана Рыжей Шерсти приняли этот знак: они формально понюхали его, но затем взрослые самцы оскалили зубы, демонстрируя неудовольствие от его присутствия, и Разноглазому пришлось отступить. Тем не менее, он не хочет уходить, поэтому продолжает демонстрировать лояльность к сородичам: Разноглазый ложится на спину, подставляя им живот. Звери из клана Рыжей Шерсти видят, что чужак не представляет опасности для них, но всё равно относятся к нему с недоверием – они живут в этой долине уже много поколений, и все члены местной популяции обладают характерным узнаваемым запахом. Разноглазый же – это член иной популяции, и у него непривычный для местных атшехаске запах. Но это, тем не менее, узнаваемый запах сородича, поэтому местные атшехаске не воспринимают его как представителя чужого вида. Однако сейчас его место в иерархии клана не определено. Точнее сказать, своим поведением Разноглазый определил его как самое низкое, поэтому звери из клана Рыжей Шерсти ведут себя так, словно его нет. Они продолжают охоту, и Разноглазому не остаётся ничего другого, кроме как следовать за ними. Пока он не является частью их клана, его роль на охоте не определена, и ему не знакомы охотничьи тропы клана. Поэтому Разноглазый просто бежит за охотниками и запоминает запахи и особенности местности.

Охотники из клана Рыжей Шерсти перешли на шаг, и Разноглазый инстинктивно сделал то же самое и начал принюхиваться. Лес вокруг редеет, а подлесок становится гуще: впереди край леса, а дальше начинаются пастбища крупных травоядных зверей. В некоторых местах, где травоядным удобнее передвигаться, они полностью изводят древесную растительность, и среди леса образуются участки, поросшие травянистой растительностью. Деятельность травоядных зверей поддерживает существование естественных пастбищ на протяжении многих десятилетий, и это обогащает местную фауну, позволяя жить в этих местах таким животным, которые не любят сплошного леса. Взрослые атшехаске движутся осторожно, нюхая воздух. Разноглазый подражает им, пытаясь определить, кого выслеживают охотники клана. Трубные голоса, раздающиеся где-то впереди за деревьями, дают ответ на его немой вопрос: хищники обнаружили стадо багутсу. Возможно, это те самые звери, голоса которых Разноглазый слышал утром. Ветер дует в сторону от охотников, и багутсу не чуют их запахов.

Охотничьи приёмы этого клана атшехаске практически ничем не отличаются от известных Разноглазому: охотники выстраиваются в цепочку, а один из взрослых самцов, взяв на себя роль загонщика, обходит стадо, чтобы отсечь от него возможную добычу. Разноглазый пока не знает своей роли на охоте, но также ведёт себя осторожно, словно участвует в охоте на равных с остальными зверями. Он даже определил, какое из животных они будут преследовать: это крупная самка багутсу, объедающая кустарник на краю пастбища. Она слишком неосторожно отошла от остального стада, и теперь ей, возможно, придётся погибнуть, чтобы клан атшехаске наелся.

Но как бы ни готовились к охоте хищники, обстоятельства вносят свои коррективы в их планы. За спиной Разноглазого послышалось отвратительное низкое рычание, а слабый порыв ветра донёс до его носа острую вонь. Где-то среди ветвей тревожно закричали мелкие певчие птицы, и почти сразу же откуда-то со стороны раздался громкий трескучий голос венценосной сойки. Услышав его, взрослые багутсу заволновались, стали оглядываться по сторонам, и один из зверей заметил самца атшехаске, прячущегося в кустарнике. Другие звери громко затрубили, и самка, выбранная кланом в качестве жертвы, бросилась к сородичам неуклюжим галопом. Разноглазый сразу понял, кто сорвал охоту клана; он обернулся и увидел среди кустарников подлеска знакомую фигуру приземистого существа. Оказывается, всё это время горный берл продолжал преследовать Разноглазого. Несколько раз он терял след или прерывал преследование, поедая чужую добычу, но после этого вновь находил след Разноглазого, рассчитывая снова и снова пользоваться его добычей. Но он слишком глуп, чтобы осознать, что на сей раз обстоятельства изменились. Раны, которые нанесла ему самка миссопехо, едва начали заживать, и пока он не так силён, как раньше, когда в первый раз отнял добычу у одинокого атшехаске. И теперь Разноглазый уже не боится его: он поворачивается в сторону неуклюжего чудовища и скалит зубы. Он видит сильные раны на теле берла, и ещё замечает, что берл немного прихрамывает. Настал момент, когда Разноглазый чувствует себя равным по силе этому чудовищу, и он решает воспользоваться этим, чтобы положить конец преследованию со стороны этого хищника. Разноглазый начинает наступать на берла, разевая пасть и демонстрируя ему страшные сабельные клыки. Даже удушливая вонь, испускаемая этим зверем, не останавливает Разноглазого. Встряхивая головой, словно пытаясь вытрясти мерзкий запах из ноздрей, Разноглазый идёт на горного берла. Отступив на несколько шагов, берл вдруг поднялся на задние лапы, пытаясь напугать Разноглазого своими размерами, но ему больно наступать на раненую лапу, и он почти сразу же опускается опять на все четыре лапы. Он брызнул на траву вонючим секретом анальных желёз и процарапал землю когтями, оставив на ней глубокие борозды и вырвав кусок дёрна. Разноглазый пошёл в обход зверя, пытаясь напасть на него сзади и не попасть под удар передних лап. Видя это, берл стал топтаться на месте, стараясь держаться мордой к Разноглазому, чтобы отразить возможное нападение. И неожиданно другие члены клана Рыжей Шерсти присоединяются к Разноглазому. Они окружают берла, заставляя его буквально поджать хвост: теперь гонитель превратился в гонимого, и вынужден держать круговую оборону. Тем не менее, пока он не собирается сдаваться, даже оставаясь в меньшинстве: берл рычит и демонстрирует противникам свою силу, ударяя когтями по земле и разбрасывая её комья в разные стороны. Атшехаске продолжают наступать: они приближаются, громко рыча и скаля клыки. Пытаясь отпугнуть их, берл ещё раз прыскает мускусными выделениями на траву. И вместо того, чтобы отпугнуть атшехаске, запах приводит их в ярость. Один из самцов клана Рыжей Шерсти бросился на берла сзади, куснул его резцами в бедро и сразу же отскочил назад. Берл взревел и развернулся головой к обидчику, но в этот же момент Разноглазый, воодушевлённый храбростью сородича, тоже набросился на врага, с наслаждением рванул его шкуру на боку и отскочил назад, прежде чем берл сумел развернуться к нему. Хищник рычал от бессилия и ярости, крутясь на месте, но всякий раз его лапы лишь царапали землю и выдирали куски дёрна: противники были слишком ловкими и многочисленными, чтобы неповоротливый берл смог сражаться с ними. На ветвях дерева над его головой самка орлиного ворона безучастно наблюдала за позором своего покровителя, и несколько венценосных соек неистово кричали, перепархивая с ветки на ветку. Наконец, берл остановился. Тяжело дыша, он стоял на всех четырёх лапах и оглядывал своих противников. Из свежих ран на его боках сочилась кровь, он пошатывался от усталости и уже не желал продолжать сражение с целой группой атшехаске. Он по-прежнему ощущал запах Разноглазого среди запахов других атшехаске, но теперь этот запах уже не ассоциировался у него с лёгкой добычей: он был частью запахов сильного противника, с которым лучше не связываться. Берл развернулся и побрёл в заросли, не оборачиваясь и глухо рыча. Атшехаске из клана Рыжей Шерсти собрались вместе и начали обнюхивать друг друга, а затем один из самцов начал рыть землю, забрасывая ею места, куда попали вонючие выделения берла. Разноглазый стоял неподвижно, и лишь вздымающиеся бока выдавали его волнение. Он провожал взглядом это чудовище, пока не потерял его из виду. Изгнание берла завершено, и теперь он свободен от преследования. Он снова может вести привычную жизнь… если, конечно, клан Рыжей Шерсти примет его как равного.

Когда фигура берла скрылась среди кустарника, а листва деревьев закрыла от взгляда Разноглазого его пернатого спутника, Разноглазый лёг на землю, вытянув лапы и закрыв глаза. Напряжение от неудачной охоты и совместное изгнание берла утомили его, и тело Разноглазого требовало отдыха. Он едва расслышал топот мягких лап, приближающийся к нему, и открыл глаза, когда его шерсти на боку коснулось что-то мокрое. Он вскочил и оглянулся: рядом с ним стоял один из самцов клана Рыжей Шерсти. Он осторожно подошёл к Разноглазому, дружелюбно виляя хвостом, и понюхал его, как полагается при встрече знакомых зверей: вначале зад, затем спину, и в конце нос к носу. Разноглазый в это время повторял его движения, и его хвост был опущен в знак отсутствия агрессии. Знакомство состоялось.

Несмотря на успешное знакомство, прошло несколько дней, прежде чем Разноглазому было позволено войти на территорию логова клана. Ему пришлось ещё несколько раз ночевать в логове, устроенном под корнями каштана, встречая сородичей из клана Рыжей Шерсти лишь на тропе, ведущей к охотничьим угодьям. И лишь после того, как Разноглазый на равных участвовал с ними в охоте на косорога, ему позволили наесться до отвала и войти вместе с взрослыми зверями-охотниками на территорию поселения клана Рыжей Шерсти.

Поселение этого клана немного похоже на родной дом Разноглазого: это несколько больших нор, спрятанных среди кустарника. Они явно были выкопаны достаточно давно, и лишь подновлялись по мере надобности. Кое-где на земле среди кустов лежат остатки мелкой добычи – высохшие останки грызунов и птиц. Это явное свидетельство того, что охотникам из клана не всегда везёт, и тогда приходится довольствоваться случайной добычей. Разноглазый шагает следом за остальными зверями, тревожно оглядываясь по сторонам: в клане Рыжей Шерсти его пока знают лишь охотники, и неизвестно, как воспримут его появление остальные члены клана. Охотников немедленно окружают другие члены клана, которых он не видел раньше. Заметив среди вернувшихся с охоты незнакомого сородича, некоторые члены клана начали скалить зубы, подёргивая ушами – они явно не встречали незнакомца из чужого клана ни разу за свою жизнь. Но видя, что доминирующие охотники не проявляют к этому зверю агрессии, остальные звери из клана Рыжей Шерсти вскоре перестали проявлять неудовольствие от присутствия Разноглазого на своей территории.

Сам Разноглазый с любопытством разглядывает членов клана. Он заметил нескольких старых животных, у них плохо работают задние ноги: эти звери с трудом ходят и сильно отощали. Такова старость в клане Рыжей Шерсти: так проявляется наследственное заболевание, которым страдают многие члены клана. Подобно множеству популяций атшехаске на просторах Северной Америки, клан Рыжей Шерсти отягощён генетическими заболеваниями, и одно из них – дисплазия тазобедренного сустава. В отличие от родного клана Разноглазого, где генетические заболевания уносили жизни даже очень молодых щенков, молодые животные в клане Рыжей Шерсти рождаются относительно здоровыми и нормально переживают период роста и возмужания. Но старость и немощь приходят к ним слишком быстро, делая их бременем для способных охотиться зверей в клане.

Следом за старыми зверями навстречу охотникам выбегают несколько щенков, родившихся этой весной. Они уже успели окрепнуть и ведут себя живо и непосредственно, как и положено щенкам. Но, увидев Разноглазого, щенки отпрянули и остановились в нескольких шагах от него. Они всё время росли в клане и привыкли к запаху взрослых родственников. А Разноглазый для них – чужак с незнакомым запахом, и они опасаются его. Сам Разноглазый не проявляет к ним агрессии. После охоты он слишком устал и держится из последних сил. Кроме того, он сам вынужден быть настороже: вокруг много незнакомых зверей, поэтому, если он допустит ошибку в поведении, это может вызвать агрессию со стороны взрослых членов клана. Одна из старых самок отделилась от группы родственников с рыжеватой шерстью и пошла навстречу Разноглазому. Её задние ноги с трудом слушаются её, и при ходьбе она заметно прихрамывает. Как ни странно, она не намного старше матери Разноглазого, но, если Белоплечая может рассчитывать ещё на долгие годы активной жизни, эта самка уже доживает последние годы. Неизвестно, сумеет ли она пережить хотя бы две зимы. Самка подходит к Разноглазому и обнюхивает его, а он сам стоит неподвижно и лишь смотрит на неё. Молодость у этой самки была очень бурной: у неё сломан правый клык, а на боку красуется несколько заросших шерстью параллельных шрамов – след давней стычки с берлом, когда она неосторожно подставила бок под удар когтистой лапы. Тогда лишь благодаря собственной ловкости она вывернулась из-под когтей хищника, которые лишь рассекли её шкуру. Эта самка держится в клане благодаря заботе остальных членов клана. Они делились с ней пищей, когда заживали эти шрамы, и делятся в настоящее время, когда она уже не выходит на охоту. Роль этой самки в клане очень важна: она ухаживает за щенками, пока взрослые звери охотятся, поэтому рассчитывает на регулярную подкормку от сильных животных, способных самостоятельно добывать пищу. Одна из самок, вернувшихся с охоты, подошла к ней, пока старая самка обнюхивала Разноглазого. Заметив её, старая самка отошла от Разноглазого и лизнула морду самки-охотницы. В ответ на это та отрыгнула кусок мяса для старой самки, которая с жадностью схватила его и проглотила. А затем она подошла к Разноглазому, и сделала такой же жест. Почувствовав прикосновение её липкого языка к своему носу, Разноглазый отреагировал моментально: он также отрыгнул кусок мяса косорога, принесённый с охоты, как сделал бы в родном клане. Самка обнюхала этот кусок, затем осторожно взяла зубами и понесла прочь, с трудом переставляя задние лапы. Отойдя на несколько шагов в сторону, она легла в траву и начала терзать это мясо, глотая по кусочку. Испытание на лояльность пройдено: возможно, Разноглазому даже позволят остаться в клане.

Несмотря на этот успех, Разноглазому пока придётся довольствоваться низким положением в иерархии клана Рыжей Шерсти. Стоящие во главе клана взрослые самцы демонстрируют угрозу, когда он пытается приблизиться к ним. Ещё один сильный зверь в клане – это крайне нежелательный соперник, присутствие которого может изменить иерархию, и кому-то из нынешних лидеров придётся уступить своё место новичку. Поэтому, пока есть возможность, самцы клана демонстрируют Разноглазому своё превосходство. Но ему некуда деваться – его родной клан далеко, и вряд ли ему стоит возвращаться туда. А иерархия не устанавливается навечно, и в силу разных обстоятельств может пересматриваться.

Разноглазому удалось найти для себя брошенную нору на окраине территории клана. Он выгреб из неё кучи земли с обсыпавшегося свода, расширил под собственные размеры, и обустроился в ней. Члены клана постепенно привыкли к его запаху, а щенки перестали бояться его. Разноглазый регулярно участвует в охоте клана Рыжей Шерсти и приносит в желудке свежее мясо для молодняка. Конечно, из-за этого ему гораздо реже удаётся наесться до отвала, как это бывало в случае удачной охоты, когда он жил в одиночку. Но здесь приходится выбирать что-то одно: или есть досыта, но рассчитывать лишь на собственные силы в борьбе за существование, или отдавать часть добычи в обмен на лояльное отношение и поддержку сородичей. Вынужденная жизнь в одиночку была большим стрессом для Разноглазого, и в обществе сородичей он ощущает себя значительно увереннее, чем во время перехода в эту долину. Клан атшехаске выходит на большую охоту примерно раз в два-три дня, и после охоты наступает время отдыха, когда можно позволить себе расслабиться и выспаться.

После очередной удачной охоты Разноглазый улёгся у входа в нору, положив голову на кучку рыхлой земли, которую насыпал вчера, углубляя и расширяя свою нору. Лето уже перевалило за середину, но погода по-прежнему стоит очень жаркая, даже под пологом леса. Поэтому, если желудок полон мяса, тело требует отдыха и покоя. Разноглазый перевалился на бок, вытягивая лапы, и задремал. Он слышал щебетание птиц, отдалённые трубные голоса стада багутсу где-то за лесом, писк грызунов в кустарнике неподалёку. Возле одной из нор играют молодые атшехаске, и Разноглазый слышит, как они лают, бегая друг за другом и таская высохшее и потрёпанное крыло птицы. Всё идёт своим чередом, и нет повода для волнений. В клане Рыжей Шерсти ему ещё не удалось приобрести близких друзей, но его не гнали, и это было уже очень хорошо. Вряд ли кто-то другой из его клана когда-либо проделывал такое дальнее путешествие, и оставался при этом живым и здоровым. Если дела пойдут так дальше, вполне возможно, Разноглазому удастся прижиться в этом клане и стать его полноправным членом. Но для этого нужно занять определённое место в иерархии клана и подкрепить свои права на него. Однако он не единственный, кто желает этого.

Шум шагов заставил Разноглазого пробудиться и оглядеться. Он сразу же увидел, как в его сторону направляются двое молодых зверей из клана: это два молодых самца – скорее всего, его ровесники. Они шагают к нему, не прячась, и слегка оскалив зубы и подёргивая ушами, словно не решаясь прижать их к голове, как это бывает перед дракой. Разноглазый вскочил на ноги и стал пристально смотреть на них, не отводя взгляд. Один из самцов замедлил шаг, но другой продолжал идти в сторону Разноглазого. Хвост поднят – это тревожный знак, говорящий о серьёзности намерений этого зверя. Возможно, эти самцы решили подняться на одну ступень выше в иерархии клана, и появление Разноглазого нарушило их планы. Поэтому они рано или поздно попробовали бы самоутвердиться за счёт новичка.

Разноглазый встал во весь рост и издал предупреждающее горловое рычание. Ему не хотелось драться с кем-либо из клана, чтобы не навлечь на себя агрессию взрослых членов клана, но сейчас ему брошен вызов. Ответом на его сигнал был громкий яростный лай молодого самца из клана Рыжей Шерсти, которого неуверенно поддержал голосом товарищ сзади. Разноглазый шагнул вперёд, скаля зубы и демонстрируя хорошо развитые клыки. Соперник рявкнул и набросился на него, нанося удар грудью. Разноглазый пошатнулся и едва не упал, но пошёл в атаку и сам толкнул соперника. Самец из клана Рыжей Шерсти отскочил в сторону, развернулся к Разноглазому и начал свирепо облаивать его. Разноглазый отвечал громким рявканьем. В голосе соперника он слышал визгливые нотки: этот зверь явно замахнулся на слишком сильного противника, и пытался одержать победу за счёт напора и нахальства. Но это плохие помощники, если идёт драка с настоящим бойцом. Второй из пришедших самцов не старается вступать в драку: он держится на безопасном расстоянии от Разноглазого, и явно собирается вступить в драку лишь тогда, когда её исход будет очевидным. Пока же от него больше шума, чем пользы, и поединок фактически идёт один на один. На шум драки начали собираться другие члены клана Рыжей Шерсти, в основном молодые звери и самки. Один из доминирующих самцов едва удостоил дерущихся зверей взглядом, отдыхая на стволе поваленного дерева.

Распалившись, противник Разноглазого начал делать выпады, стараясь ухватить его шкуру зубами. Несколько раз подряд Разноглазому удавалось увернуться от него, и зубы этого самца лишь клацали в воздухе. Но его упорство, граничащее с упрямством, сделало своё дело: ему удалось вцепиться резцами в шкуру на боку Разноглазого. Почувствовав боль, Разноглазый взвизгнул и дёрнулся, оставив в зубах агрессора клок шерсти. Из раны на боку засочилась кровь, пропитывая его шерсть. Отскочив в сторону, Разноглазый остановился, глядя на своего соперника и глубоко дыша. А затем он перехватил инициативу, напав первым: бросился на него, ударом тела сбил с ног и повалил на землю. Навалившись на поверженного противника сверху, Разноглазый рычал прямо ему в морду, заставляя его отворачиваться и визжать от страха. Затем Разноглазый вцепился резцами ему в холку, рванул вверх и свирепо встряхнул, когда соперник попытался вырваться. Второй самец, сопровождавший соперника Разноглазого, уже успел предусмотрительно покинуть поле боя, оставляя своего напарника в одиночку выпутываться из сложившейся ситуации. Инстинкт запрещает атшехаске пользоваться клыками во время внутривидовых поединков, поэтому дерущиеся звери наносят друг другу укусы лишь резцами. Но, учитывая размер тела и силу челюстей взрослого атшехаске, такие укусы весьма болезненны. Схваченный Разноглазым самец завизжал и рванулся прочь, оставляя в его зубах клок шерсти. Он побежал прочь, споткнулся об корень дерева, торопливо вскочил на ноги и скрылся в кустах. Он был явно посрамлён неудачей, а Разноглазый благодаря этой победе обеспечил себе место в иерархии клана далеко не на самой нижней ступени. Несмотря на неприятные ощущения вроде боли от покусов, эта драка очень помогла ему укрепить своё положение в клане Рыжей Шерсти.

Прошло ещё несколько недель, и в Каскадных горах наступила осень. В долинах листва деревьев постепенно начала окрашиваться в красный и жёлтый цвета, и лишь дубы не спешили расставаться с летней зеленью. Некоторые птицы уже успели улететь на юг – к побережьям Тихого океана или Мексиканского залива, и даже дальше – в Центральную Америку или, преодолев Панамский пролив, в Южную Америку. Отдельные мигранты с севера, путешествующие вдоль горных хребтов Северной Америки, добираются до Патагонии и Огненной Земли, и даже проникают в Антарктиду. Стада багутсу тучнеют, откармливаясь желудями и плодами каштанов в осенних лесах. По утрам в лесах всё чаще раздаются брачные призывы косорогов: их причудливые рога окрепли и превратились в великолепное свидетельство силы и жизнестойкости своих обладателей. А зимой они ещё не раз послужат зверям в качестве инструмента по добыче пищи из-под снега.

Разноглазый прижился в клане Рыжей Шерсти, и многие из его новых соседей постепенно начали относиться к нему как к полноправному члену клана. Молодые самцы перестали задираться после той драки с одним из них, а щенки, успевшие заметно подрасти к осени, уже не шарахаются от него, а охотно играют с Разноглазым, несмотря на его запах, отличающийся от остальных. И однажды настаёт день, когда молодые звери, родившиеся весной, должны в первый раз поучаствовать в совместной охоте клана. Это один из тех уроков, которые помогут им во взрослой жизни – начало отработки навыков охоты на крупную дичь. У щенков атшехаске охотничий инстинкт проявляется в раннем возрасте и находит свой выход в играх. Молодые звери пробуют охотиться на мелких животных, и их добычей чаще всего становятся ящерицы или грызуны. Но охота на настоящую добычу взрослых зверей – это более сложное занятие, требующее скоординированных усилий для достижения общей цели. Молодые звери должны приобрести опыт и усвоить приёмы охоты, а на это уйдёт немало времени, и не одна охота в будущем окажется сорванной из-за ошибок, допущенных молодыми зверями. Но голод – лучший учитель, а добыча – превосходное подкрепление освоенных умений.

Разноглазый охотится вместе с группой из двух взрослых самцов, двух самок и трёх молодых зверей, родившихся минувшей весной. Самцы из клана Рыжей Шерсти бегут впереди – они знают все тропы, которыми пользуется клан. Разноглазый ещё не полностью изучил маршруты, которыми движется клан, поэтому держится за ними. Кроме того, его место в иерархии клана пока не самое высокое, и он вынужден подчиняться более опытным и взрослым особям. Самки клана следуют сзади: одна подгоняет отстающих молодых зверей, а другая бежит сбоку, не давая им сходить с тропы и углубляться в лес. Молодые звери ещё никогда не уходили так далеко от поселения клана, и в лесу им всё кажется интересным. Но самки постоянно подгоняют их, толкая телом или слегка покусывая, если молодые атшехаске начинают упрямиться.

Доминирующий самец обнюхивает землю в поисках следов крупных травоядных зверей. Обычно такие животные держатся в местах, где лесной массив нарушен их тропами – по таким «дорогам» легче двигаться, и здесь растёт больше травы, чем в тенистом подлеске. Деревья по краям такой «дороги» растут реже, но зато прекрасно разрастается кустарник, давая травоядным пищу, а хищникам – укрытие. Доминирующий самец почуял запах свежих следов стада багутсу – эти животные прошли здесь вечером или ночью, и их легко будет найти. Атшехаске по очереди нюхают следы и кучки навоза багутсу. Молодые звери не скрывают своего возбуждения: до этого выхода в лес багутсу были известны им лишь по вкусу и запаху их мяса, и лишь одному из молодых атшехаске удалось увидеть этих животных вживую – спасаясь бегством, когда он неосторожно подошёл к бредущим через лес багутсу и был замечен ими. От возбуждения молодые атшехаске поскуливают и повизгивают, поэтому одна из самок слегка прикусила шкуру на шее самого шумного из них и немного потеребила её зубами, заставив его замолчать. Остальные молодые звери, видя неудовольствие взрослых, замолчали.

Группа атшехаске пошла по тропе, ориентируясь на запах следов и навоза багутсу. Вполне возможно, им удастся без особых усилий настичь стадо где-то через час, но обстоятельства складываются несколько иначе. Доминирующий самец атшехаске услышал топот больших копыт и остановился, вглядываясь в кустарники, окаймляющие тропу багутсу. Он напряжённо слушал и принюхивался, а затем внезапно отбежал в сторону. Раздался треск ломаемых ветвей, и из леса на тропу выбежал одинокий багутсу – крупный молодой самец. Хищники отбежали в сторону, пропуская его. Багутсу идёт по тропе быстрым шагом, и при этом тяжело дышит и оглядывается. Увидев охотников-атшехаске, он перешёл на бег, но буквально через десяток метров снова сбился на шаг. Обычно эти звери держатся стадами, и главная задача охотящегося атшехаске – отделить животное от общего стада и не дать ему воссоединиться с сородичами: тогда его легче убить. Стадо крупных травоядных – это сила, с которой должен считаться даже опытный атшехаске, и залог спасения для багутсу. Но одиночка, как правило, обречён на смерть. Взрослые самцы атшехаске устремляются следом за одиноким багутсу. Один из них скрывается в зарослях, стараясь незаметно забежать вперёд и напугать багутсу, а другой бросается следом за зверем. Видя, что его преследуют, багутсу издал громкий визгливый рёв, раздувая хоботок, и бросился бежать. Разноглазый знал, что должен был делать. Он побежал параллельным курсом, обгоняя багутсу. Если второй самец вспугнёт добычу, багутсу, скорее всего, повернёт прямо на Разноглазого, и ему можно будет нанести рану. Разноглазый привык к тому, что жертве приходится долго бегать, прежде чем она упадёт замертво. Но на сей раз всё идёт не так, как он ожидает. Багутсу бежит так вяло, что самец-загонщик успел настичь его и резануть клыком в бок, нанеся глубокую рваную рану. Багутсу замычал от боли и перешёл на шаг – он едва держался на ногах. Второй самец выскочил из кустарника перед ним, и багутсу вовсе остановился и лишь мотал головой из стороны в сторону, пытаясь зацепить хищника бивнем. Пользуясь его остановкой, Разноглазый напал сбоку, сильным ударом повалил самца багутсу на землю и нанёс ему удар клыками в живот, распоров шкуру и брюшину. Мычание зверя перешло в глухой предсмертный стон, который постепенно затих. Судя по всему, добыча просто не имела сил сопротивляться. Но тем лучше: охотники потратили меньше сил и вознаграждены большим количеством превосходного мяса.

Самки и молодые звери подошли к туше багутсу. Охотники уже начали пиршество, жадно терзая мясо. Два самца из клана Рыжей Шерсти пожирают внутренности зверя, а Разноглазый, держась немного в стороне, объедает мускулы на плече добычи. От разорванной плоти багутсу в прохладном воздухе распространяется упоительный запах свежего мяса и крови. Молодые атшехаске впервые видят, как едят взрослые, и их охватывает возбуждение: они начинают бегать вокруг туши, лаять и визжать. В это время самки присоединяются к трапезе: они обдирают толстые мускулы на задней ноге добычи и поедают мягкие внутренние органы. Набегавшись, молодые звери с жадностью вгрызаются в тёплое мясо, сочащееся кровью, и взрослые атшехаске снисходительно отодвигаются, позволяя молодняку кормиться самостоятельно. Когда пройдёт зима, и у самок появится новое потомство, молодым зверям уже не придётся рассчитывать на послабление со стороны взрослых, и придётся дожидаться своей очереди, глотая слюну и с завистью поглядывая на них.

Одна из самок оторвала крупный кусок мяса и стала заглатывать его, хотя уже ощущала себя сытой. Звери должны не только наесться сами, но и принести мясо нескольким старым особям, оставшимся дома. И среди молодых зверей ещё не все вышли на охоту – до тех пор, пока они не достигли самостоятельности, их тоже нужно кормить. Глотая мясо, самка прислушалась к окружающим звукам. Где-то вдали она услышала трескучий крик венценосной сойки. Вначале она не обратила на него внимания и продолжила терзать мясо, но крик птицы вскоре повторился – уже значительно ближе. Она перестала есть и начала прислушиваться: обычно голос венценосной сойки указывает на присутствие хищников, и эти птицы много раз срывали охоту ей самой. Увидев её волнение, взрослые атшехаске тоже перестали рвать мясо и начали озираться по сторонам, нюхая воздух и прислушиваясь. Один из самцов забрался на тушу багутсу и понюхал воздух, высоко подняв голову. Оглядевшись по сторонам, он зарычал и слез на землю. Шерсть на его шее и загривке стояла дыбом, уши были прижаты к голове. Он явно почувствовал приближение нежелательных гостей, с которыми уже успел свести знакомство в прошлом. Разноглазый насторожился. Он огляделся и увидел, что остальные взрослые атшехаске возбуждены и агрессивно настроены.

Гостей не пришлось ждать долго: из глубины леса послышались голоса – лай и рычание, но низкие и басовитые. Голоса приближались, и постепенно Разноглазому удалось различить среди лесных теней силуэты крупных животных, показавшихся ему неуловимо знакомыми. Они быстро двигались по следу багутсу, и вскоре их можно было различить вполне отчётливо. Это были звери, похожие на атшехаске, но массивные, с мощными лапами и крупными головами. Разноглазому тут же вспомнился незваный гость, пожиравший тушу багутсу в тот день, когда Разноглазый только поселился в этой долине. Сомнений не было: клану Рыжей Шерсти предстоит встреча с гиенозубами. Именно они загоняли добычу на своей обширной территории, от них спасался встреченный охотниками-атшехаске самец багутсу, и убитый зверь по праву принадлежит им. Атшехаске просто случайно оказались в нужном месте в нужное время и лишь ускорили кровавую развязку. Стая гиенозубов многочисленна: шестеро крупных взрослых особей, каждый из которых крупнее взрослого атшехаске, и пара молодых зверей, почти не уступающих по размерам Разноглазому. Преимущество в силе явно на их стороне, и они не преминут этим воспользоваться. Однако сородичи Разноглазого всё равно пытаются отстоять добычу: взрослые атшехаске выходят вперёд, оставляя одну из самок рядом с молодыми зверями. Они стоят плечом к плечу, и в этот момент Разноглазый ощущает себя равным остальным, словно всю жизнь прожил вместе с ними и связан узами родства и дружбы. На огромных гиенозубов, однако, это не произвело никакого впечатления. Они просто расходятся в стороны, окружая тушу багутсу, и самка атшехаске, оставшаяся позади защитников добычи, вынуждена отступать и уводить молодняк подальше в кусты. Сразу двое взрослых самцов гиенозубов заявляют свои права на добычу: они раскатисто рычат, оскалив мощные зубы, и наступают на группу атшехаске. Остальные гиенозубы не участвуют в конфликте напрямую, но в их движениях ощущается уверенность и готовность нападать, если потребуется. Несмотря на это, доминирующий самец из клана Рыжей Шерсти пробует отстоять добычу. Его не останавливает численное превосходство противников, и он пытается казаться опаснее, чем есть на самом деле. Он оскалил зубы и широко разинул пасть, демонстрируя гиенозубам клыки. Затем он сделал шаг вперёд и зарычал. Если ему удастся заставить этих зверей отступить, победа укрепит его положение в иерархии клана, и у него будет преимущественное право при спаривании. Но сейчас он явно переоценивает собственные возможности. В дуэли один на один он, возможно, смог бы заставить гиенозуба отступить: это удалось и Разноглазому, когда он появился в этой долине. Но сейчас ситуация совсем другая: гиенозубов больше, чем атшехаске, и перевес в численности позволяет им вести себя смелее и агрессивнее. А их челюсти с мощными дробящими зубами – это страшное оружие. Тем не менее, доминирующий самец атшехаске не отступает. Он демонстрирует клыки одному из гиенозубов, оказавшемуся поблизости – молодому самцу примерно одного с ним размера. Видимо, этот самец ещё не успел свести знакомство с атшехаске: он в страхе отступает, поджав хвост и опустив голову. И в этот момент один из взрослых гиенозубов бросился на помощь сородичу: он одним ударом тела повалил самца атшехаске на землю, прижал его тяжёлой лапой и вцепился ему в голову. Он едва сжал челюсти, и всё было кончено: его клык попал в основание черепа самца атшехаске, и небольшого усилия жевательных мускулов оказалось достаточно, чтобы шейные позвонки жертвы хрустнули. Когда он разжал зубы и поднял голову, телосамца атшехаске осталось неподвижно лежать на земле. Остальным атшехаске пришлось спешно отступать, бросая добычу. Погони не было: гиенозубы окружили тушу багутсу и начали пиршество. В отличие от атшехаске, они менее разборчивы в выборе частей туши, и одинаково охотно пожирают как мясистые бёдра или брюшину, так и грудную клетку с мощными рёбрами. Кости трещат под их зубами, и орлиные вороны, слетающиеся на чужую добычу, вряд ли найдут что-то съедобное для себя после того, как тушей кормились гиенозубы. Лишь грызуны смогут обглодать крохи мяса с нижних частей ног или осколков черепа добычи гиенозубов – всё остальное будет съедено, и даже череп добычи будет разгрызен, чтобы добыть её мозг. Возможно, мёртвый самец атшехаске также окажется на их обеденном столе – гиенозубы неразборчивы в еде, и охотно поедают трупы хищников. Заняв выгодную экологическую нишу падальщиков, они добились успеха в борьбе за существование, и их вид процветает, в отличие от родственных им атшехаске, которые переживают упадок.

Трагическая охота стала ещё одним уроком для молодых атшехаске – они узнали своего врага в лицо, и в дальнейшем будут вести себя осторожно, если окажутся поблизости от гиенозубов. Они наблюдали из кустарника за недолгой схваткой их предводителя с этими чудовищами, а когда вернулись взрослые члены клана, молча побежали вслед за ними обратно в поселение. Сегодняшняя охота слишком дорого обошлась клану Рыжей Шерсти: гибель взрослого самца – это серьёзный удар по клану, потеря здорового охотника и кормильца. Раннее старение и болезни суставов у взрослых особей этой популяции ложатся бременем на здоровых особей клана, заставляя их делиться пищей с сородичами, не способными добывать пищу самостоятельно. Поэтому потеря одного из лучших охотников прямо или косвенно отразится на благополучии всех членов клана Рыжей Шерсти. Кроме того, гибель доминирующей особи вызовет стычки внутри клана – самцы будут пересматривать иерархические отношения, стараясь занять господствующее положение среди сородичей. И это открывает для Разноглазого реальную возможность закрепиться на более высокой ступени в иерархии клана. И ещё это означает, что у него появляется перспектива оставить потомство.


***


Прошёл год. Осень вновь окрасила листву деревьев в долине во все возможные оттенки красного и жёлтого. Стадо багутсу бродит по лесу, подбирая широкими подвижными хоботками каштаны и жёлуди, прячущиеся в слое опадающей листвы. Готовясь к зиме, звери обросли густой шерстью, а над их плечами высятся жировые горбы. Белки и другие грызуны растаскивают жёлуди и каштаны у них из-под носа, совершенно не пугаясь этих великанов: багутсу слишком медлительны, чтобы отнять найденный жёлудь у шустрой белки. Звери предпочитают держаться поближе к тропе, которую год за годом протаптывали в лесу их предки. Здесь гуще трава, которая ещё не вся побурела и сохранила остатки летнего вкуса и сочности.

Неожиданно из кустарника примерно в десятке метров от стада раздалось нетерпеливое тявканье. Одна из белок, услыхав его, стрелой кинулась к ближайшему дереву и забралась на него, не забыв прихватить очередной жёлудь. На толстой ветке в нескольких метрах над землёй она чувствует себя в безопасности и может получше разглядеть причину тревоги. Багутсу, услышав этот звук, начали собираться в тесное стадо, а один из зверей, крупный взрослый самец, вышел вперёд и начал громко реветь, надувая хоботок и демонстрируя огромные бивни.

В кустах что-то зашевелилось, и среди осенней листвы на мгновение мелькнула пятнистая шкура подросшего щенка атшехаске. Это один из новых членов клана Рыжей Шерсти – правда, по его виду нельзя определить, что он родился от самки этого клана: отцовские гены, определяющие окраску шерсти, оказались доминантными, и этот молодой атшехаске обладает лишь слабым рыжеватым оттенком шерсти, типичным для представителей этого вида, а пятна на его шкуре тёмные, почти чёрные. Следом за молодым атшехаске появилась взрослая самка, шерсть которой была огненно-рыжего цвета с охристо-бурыми пятнами. Она явно принадлежит к клану Рыжей Шерсти, как и значительная часть взрослых зверей, находящихся поодаль. Клан Рыжей Шерсти вывел подросшее потомство на первую в их жизни настоящую охоту, но один из щенков своим тявканьем вспугнул стадо багутсу, и хищникам пришлось покинуть это место – вряд ли им удастся удачно поохотиться здесь. Охотники клана выходят на тропу, продолжая поиск добычи. Взрослых зверей из клана Рыжей Шерсти сопровождают прекрасные здоровые щенки, но многие из них значительно темнее остальных. Поэтому на их фоне не очень сильно выделяется один крупный зверь такого же окраса: его отличает лишь пятно белого цвета на правой стороне головы, из-за которого правый глаз у него отличается цветом от левого. Это Разноглазый. Он жив и здоров, ему удалось занять достойное место в иерархии клана, и он оставил прекрасное потомство. Щенки, родившиеся от него у двух самок клана, здоровые, сильные и быстро растут. Это явление гетерозиса – закономерный результат встречи носителей разных генов. Потомство Разноглазого обогатит и оздоровит генофонд местной популяции атшехаске, и позволит ей нормально существовать в течение целого ряда поколений в будущем. Но всё равно это не спасёт вид атшехаске в целом, а лишь отсрочит деградацию и гибель одной из его популяций. По всему былому ареалу атшехаске популяции этого вида одна за другой уменьшаются в численности и вымирают. Угасание этого великолепного вида хищников – ещё одно напоминание о том, что процесс вымирания видов происходит в природе непрерывно, и идёт одновременно с процессом видообразования.


Бестиарий


Атшехаске, Гигантский саблезубый койот (Smilodonocyon regius)

Отряд: Хищные (Carnivora)

Семейство: Псовые (Canidae)

Место обитания: Северная Америка – побережья рек и озёр, влажные травянистые участки прерий и лугов.


Койот (Canis latrans) был одним из самых успешных хищников Северной Америки в эпоху позднего голоцена. В неоцене потомки койота породили многочисленные виды хищников Нового и Старого Света. Среди них примечателен неарктический гиенозуб (Hyaenognathus macrodens) – гигантское псовое с определенными чертами саблезубости. Настоящими саблезубыми хищниками гиенозубы так и не стали, поскольку в процессе эволюции приспособились к питанию падалью. Но одно из псовых, отделившееся от общих с гиенозубом предков, стало самым настоящим саблезубым хищником. Это – атшехаске, гигантский саблезубый койот. Название «атшехаске» происходит от имени Великого Койота – верховного божества индейцев навахо. Как и свой «божественный тёзка», атшехаске отличается сложным поведением – этот хищник обладает недюжинной хитростью, коварством и скверным нравом. Латинское название вида переводится как «царственная саблезубая собака» и как нельзя лучше подчеркивает внешность этого животного.

Атшехаске – необычайно красивый и величественный зверь. Он легче гиенозуба (максимальный вес атшехаске не превышает 150 кг.), и более изящного сложения. Рыжеватая шкура атшехаске покрыта красивыми пятнами и полосами палево-серого, коричневатого и чёрного цветов. На спине у самцов есть красивый палево-серый с рыжеватым чепрак, у самок он отсутствует. На лапах имеются поперечные полосы, переходящие в отдельные пятна на плечах и бёдрах. Хвост достаточно короткий, но пушистый, с чёрным кончиком. Как и у гиенозуба, у атшехаске покатая спина, но в целом его телосложение гораздо изящнее. Морда атшехаске довольно короткая. Характерная для койотов вытянутая лицевая часть морды эволюционировала в довольно массивную переднюю часть нижней челюсти. Верхняя челюсть плавно переходит в мощный и крепкий лоб. Характерной особенностью верхней челюсти являются огромные клыки – до 25 см в длину у самцов и до 20 см у самок. У животного достаточно крупные остроконечные уши, на кончиках которых имеются красивые кисточки палево-серого меха. В целом, несмотря на низкий, пологий и массивный лоб, атшехаске является весьма величественным зверем.

По способу охоты атшехаске – самый настоящий аналог вымерших крупных саблезубых кошек. Это засадный охотник на крупную добычу, охотящийся небольшими группами. Нападая на свою жертву, он сбивает её с ног и наносит ей укус. Хищник пользуется клыками как кинжалами – при укусе в шею жертвы клыки атшехаске одновременно повреждают крупные кровеносные сосуды, несущие кровь к мозгу, и перекрывают дыхательные пути. Жертва умирает от удушья и прекращения кровоснабжения мозга. Ещё один способ умерщвления добычи – нанесение ей глубоких ран в живот, от которых она истекает кровью и быстро гибнет. Наиболее эффективно атшехаске охотится в зарослях травы по берегам крупных рек и озёр, куда приходят на водопой крупные млекопитающие.

Атшехаске является социальным видом, подобно большинству видов псовых, и живёт кланами, объединёнными кровным родством (обычно по мужской линии). Каждый клан ревниво охраняет свою охотничью территорию, помечая её границы мочой. Брачный сезон начинается зимой. В это время самцы собираются у логова самки, готовой к спариванию, и устраивают жестокие поединки за право спаривания. Они не используют против соперников клыки, но рвут шкуру друг другу резцами, вырывая крупные клочья шерсти и кожи. Но прямое столкновение конкурирующих самцов встречается сравнительно редко. Обычно поединки ограничиваются демонстрацией клыков и обменом ритуальными позами. После спаривания самец остается с самкой и совместно строит логово – широкую нору под корнями дерева. Часто животные занимают готовые природные пещеры. Самец подкармливает самку и остаётся с ней до того момента, пока его щенки не станут самостоятельными. В одном выводке – до 3 – 4 щенков, которые примерно в возрасте полутора лет становятся самостоятельными охотниками. После выведения потомства у самки следует годовой перерыв в размножении, а самец в это время может спариться с другой самкой.

Продолжительность жизни атшехаске составляет около 30 лет.

Этот вид псовых в неоцене находится под угрозой исчезновения в связи со сравнительно недавним появлением в местах их обитания саблезубых кошачьих – крупного хищника миссопехо. Популяции атшехаске разрозненны и обмен генами между ними происходит медленно, в результате чего мелкие популяции быстро вырождаются из-за инбредной депрессии. Самые успешные популяции этого вида обитают в Скалистых горах и в смешанных лесах на севере. Крупная популяция имеется в Аппалачских горах, а по северной оконечности прерий вид представлен небольшими разрозненными популяциями. На значительной территории северных лесов этот вид был вытеснен миссопехо.


Неарктический гиенозуб (Neohyaenognathus macrodens)

Отряд: Хищные (Carnivora)

Семейство: Псовые (Canidae)

Место обитания: холодные и умеренно тёплые области Северной Америки, разнообразные ландшафты – от равнин до листопадных и хвойных лесов.


Псовые – одна из древних групп хищников. Они достигли большого успеха на открытых ландшафтах, являющихся местами обитания многочисленных травоядных. В неоцене их судьба была переменчивой: достигнув кратковременного успеха на равнинах ледникового периода, псовые уступили позиции другим группам хищников, которые лучше адаптировались к лесистой местности и кустарникам. В таких условиях псовые сохранились в очень небольшом количестве. Кроме того, численность многих видов была подорвана человеком, и они не пережили климатических катаклизмов на рубеже голоцена и неоцена. Но некоторым видам удалось выжить.


В Северной Америке большого успеха в борьбе за существование добились потомки койота (Canis latrans). Койоты получили большое преимущество от соседства с человеком, расширив свой ареал и избавившись от волка – своего главного конкурента. Очевидно, в первое время после исчезновения человека имело место скрещивание койота с потомками домашних собак, которое привело к обогащению генетической информации нового вида, ставшего родоначальником неоценовых североамериканских псовых. Кроме того, сохранению псовых в неоцене способствовала география материка. Прерии, находившиеся в «ветровой тени» Скалистых гор, продолжили существовать в неоцене. Они стали домом для быстроногих травоядных млекопитающих и «полигоном» для появления новых видов псовых. Среди них выделилось две линии, ведущих коренным образом различающийся образ жизни. Одна линия псовых представлена быстроногим стайным хищником люпардом, а другую занимает массивное животное, специализирующееся на питании крупной добычей – неарктический гиенозуб.

Гиенозуб занял удобную экологическую нишу падальщика и охотника на крупную дичь. Мелких и быстроногих зверей ловят другие представители американских хищников – крупная кошка балам и стайное быстроногое псовое люпард. Но огромные пекари-бизоны, гигантские свинообразные американских прерий, слишком крупны и сильны для них. Зато гиенозубы способны одолеть такое сильное травоядное. Этот хищник живёт небольшими стаями (до 10 – 12 особей), состоящими из доминирующей пары и нескольких подчинённых пар: им удаётся победить крупную добычу благодаря слаженным действиям. Впрочем, они легко отбивают добычу у других хищников прерий. Этот вид эффективно потребляет крупную добычу: после пиршества стаи гиенозубов от добычи остаются только обрывки шкуры, челюсти и кости ног. Всё остальное съедается полностью.

Гиенозуб – хищник крупных размеров (высота в плечах более метра) и массивного сложения: взрослый зверь весит до 300 кг. Он похож на крупную и относительно коротконогую собаку. Плечи животного немного выше крестца, спина зверя покатая. Окраска животных сильно варьирует: от светло-серой и даже желтоватой в южных и юго-западных районах ареала до серой с чёрным чепраком и почти полностью чёрной на севере.

Лапы гиенозуба относительно короткие, животное не может быстро и долго бегать, развивая максимальную скорость около 40 км/ч. Пальцы этого животного относительно короткие, и гиенозуб выглядит почти стопоходящим. Не способный быстро бегать, он хорошо плавает и легко ходит по болотистой почве благодаря широким ступням. Часто гиенозубы добывают быстроногих травоядных, оттесняя их к озёрам и болотам, и преследуя по топкой почве.

Челюсти гиенозуба приспособлены к питанию падалью и разгрызанию костей крупных животных: они короткие и высокие, с мощными коренными зубами. Клыки большие (особенно у самцов: это признак полового диморфизма) и толстые, с мощными основаниями. Кончики клыков высовываются из закрытого рта хищника. Но при некотором внешнем сходстве с саблезубыми кошками это не их аналог по способу умерщвления добычи. Если саблезубые кошачьи действовали клыками, как кинжалами, гиенозуб действует иначе: он наносит клыками неглубокие рваные раны, после которых добыча истекает кровью.

Глаза животного небольшие: зрение гиенозуба сравнительно слабое, он плохо различает цвета. Зато слух и обоняние у него развиты превосходно. Также у гиенозуба высокая и широкая носовая полость, а обонятельный эпителий образует продольные складки. Уши животного большие, округлые и подвижные.

Во время поиска добычи гиенозубы поддерживают контакт друг с другом с помощью движений хвоста с белой кисточкой на конце. Когда животные не охотятся, они активно используют для общения звуки: гиенозубы воют, заявляя о правах клана на территорию, а также рычат и скулят, выражая своё настроение. Щенки могут лаять, но взрослые животные утрачивают эту способность.

Социальный образ жизни даёт гиенозубу большие преимущества в охоте на крупных травоядных. Животные разных кланов вырабатывают особую тактику охоты на крупных животных, которая передаётся от поколения к поколению. Обычно гиенозубы намечают в стаде травоядных самую перспективную добычу – молодое или достаточно старое животное. Они врываются в стадо, отделяют намеченную жертву от общего стада и загоняют её до изнеможения. Гиенозубы не умеют быстро бегать, поэтому они гонят жертву шагом. У них есть особые места для умерщвления добычи, где животные предпочитают делать решающий бросок и поедать добычу. Обычно для этих целей выбираются места, из которых удобнее добраться до логова с детёнышами.

На время охоты за молодняком присматривают старые животные клана. Обычно молодые животные начинают сопровождать взрослых примерно с четырёхмесячного возраста. Молодые самцы обычно остаются в родительском клане на подчинённых ролях со строгой иерархией, а самки либо переходят в другие кланы, либо образуют собственный, который возглавляет самец, пришедший из другого клана.

Распространение гиенозуба по Северной Америке на юг ограничивается теплоумеренной областью. Этот зверь массивен, отчего плохо переносит жару. Поэтому на Мексиканском нагорье его сменяет другой американский падальщик – сумчатая гиена (Phascohyaena tigrina), специализированный хищный потомок опоссума.


Горный берл, уэб (Quasiursus montanophilus)

Отряд: Хищные (Carnivora)

Семейство: Куньи (Mustelidae)

Место обитания: леса массива Скалистых гор, заходит по высокогорным районам далеко на юг (до территории Мексики).


Для фауны эпохи неоцена характерно наличие крупных форм, предками которых были мелкие животные эпохи человека. Крупные формы, особенно плотоядные млекопитающие, оказывались уязвимыми в условиях антропогенного воздействия на экосистемы, и их численность в эпоху человека резко снизилась. В эпоху глобального экологического кризиса многие из них исчезли, и их место заняли потомки мелких форм, успешнее переживших это время. На территории Голарктики успешной группой хищников оказались берлы (Quasiursus) – потомки хорьков (Mustela putoris) эпохи человека. На территории Голарктики сменяет друг друга целый ряд видов этих животных, отличающихся областью распространения и экологией.

Обитающий на территории Северной Америки горный берл, или уэб, населяет преимущественно горные районы западной части материка и встречается в поясе хвойных и листопадных лесов. Этот вид имеет тёмно-серый летний мех, часто с белыми пятнами на нижней челюсти и груди; у некоторых особей белый живот. Этот вид лишь немного мельче сибирского вида берла, особенно представители северных популяций, отличающиеся также косматым густым мехом. Зимний мех у этого вида имеет более светлую окраску: он голубовато-серый. Уэб отличается от азиатского берла крупной головой и более плоскими зубами – он заметно менее избирателен в пище. Летом этот зверь часто поедает растительный корм – грибы и ягоды. В отличие от медведя эпохи человека берл не впадает в зимнюю спячку; зимой рацион этого вида состоит главным образом из мяса – зверь охотится на травоядных животных, вязнущих в глубоком снегу, или поедает падаль. Также в зимнее время уэб охотно следует за стадами травоядных зверей и кормится растениями на их раскопах, охотится на ослабевших зверей и поедает погибших членов стада.

Этот зверь – одиночка, вместе держатся лишь самки с детёнышами и пары взрослых животных во время короткого брачного сезона. В середине осени готовая к размножению самка метит территорию мускусными выделениями, сигнализирующими самцам о её готовности к спариванию. Бродячие самцы, заходя на территорию самки, ищут её следы и спариваются с ней, пока самка восприимчива к их ухаживаниям. Если в поисках самки на её территории встречаются два самца, между ними может вспыхнуть драка, которая зачастую кончается серьёзными травмами, или даже гибелью одного из соперников. Из-за растянутого репродуктивного цикла самка выражает готовность к размножению очень бурно: она громко рычит, метит деревья мочой и трётся об них, а также валяется по земле, оставляя таким способом запаховые метки. Она заходит на территории самцов-соседей и оставляет метки поверх их собственных меток. Овуляция у самки протекает несколькими волнами – яйцеклетки созревают по одной с интервалом в 3-4 дня. В это время велика вероятность спаривания с различными самцами, что приводит к рождению генетически разнородного потомства. Оплодотворённые яйцеклетки начинают развиваться только после окончания течки.

В середине весны самка устраивает логово и рождает 2-4 мелких детёнышей. Они развиваются сравнительно медленно: лишь в середине лета покидают логово и начинают учиться искать пищу. Первую зиму потомство проводит вместе с матерью, и на следующий год самка не приносит потомство, восстанавливая силы после ухода за выводком.

Половая зрелость у молодых зверей наступает на 3-м году жизни, а продолжительность жизни достигает 30 лет.


Неарктический саблезуб, миссопехо (Machairolynx nearctica)

Отряд: Хищные (Carnivora)

Семейство: Кошачьи (Felidae)

Место обитания: Северная Америка к востоку от Берингии, леса в области холодного и умеренного климата.


В процессе эволюции в разные геологические эпохи на разных материках в разных группах позвоночных независимо друг от друга возникал один тип верховного хищника – саблезубый охотник, специализирующийся на крупной добыче. Среди плотоядных саблезубых позвоночных были зверообразные рептилии, сумчатые и несколько групп плацентарных млекопитающих. Но классическим примером саблезубого хищника были кошачьи – самая специализированная группа плотоядных млекопитающих. В неоцене распространение саблезубых кошачьих ограничено Голарктической зоогеографической областью. На территории Сибири крупный сибирской саблезуб (Machairolynx sibirica) стал кочевником и следует за мигрирующими стадами толстолобого обды (Obda pachyfrons). А в Новом Свете его замещает близкий вид – неарктический саблезуб, или миссопехо.

Этот вид сходен внешне со свои азиатским родственником: у него покатая спина, удлинённые задние ноги и короткий хвост. Телосложение неарктического саблезуба более лёгкое, чем у его сибирского родственника: ноги длиннее, а размеры тела меньше: вес взрослого зверя не превышает 250 кг. Это связано с тем, что он специализирован к питанию более мелкой быстроногой дичью, чем азиатский вид. Кроме того, у этого зверя короче клыки, а окраска шерсти светлее и не меняется на зиму.

В отличие от сибирского саблезуба, этот вид оседлый и территориальный. Основу рациона миссопехо составляют крупные растительноядные млекопитающие: лесные косороги и багутсу. Изредка эти звери нападают на такую опасную добычу, как гигантский лесной дикобраз. Иглы этого зверя дают ему прекрасную защиту, но миссопехо нападает на такое животное с головы, оглушает ударом лапы и наносит упавшему животному укус в шею. Иногда удар лап миссопехо сразу ломает шею зверю.

Каждая особь миссопехо контролирует обширную территорию, явно предпочитая лесные районы с небольшим количеством открытых пространств – обычно в поймах рек. В таких местах водится большое количество травоядных, составляющих основу рациона миссопехо. Каждое животное помечает границы территории мочой и раздирает кору на отдельных деревьях, заявляя о своих правах на территорию. Если два животных этого вида встречаются вне брачного сезона, между ними случается драка, приводящая иногда к сильным ранениям. Также эти кошки агрессивно относятся к саблезубым псовым атшехаске, видя в них конкурентов. В течение многих тысяч лет вид постепенно расселяется на юг, что приводит к обострению межвидовых конфликтов и случаям гибели одиночных особей атшехаске.

Брачный сезон у этого вида начинается в конце осени. Самка, призывающая самцов, заходит на их территории и оставляет в разных приметных местах свои запаховые метки. Беременность длится около 4 месяцев, в выводке 2-3 мелких детёныша. Они рождаются слепыми и глухими, с тёмной шерстью и крупными пятнами. Для выращивания потомства самка устраивает логово – обычно в пещере или ином естественном укрытии. Детёныши развиваются медленно: к середине весны они начинают покидать укрытие, а обучение охоте начинается во второй половине лета. Первую зиму детёныши проводят вместе с матерью, покидая её лишь в начале следующей весны. Из-за долгого развития потомства темп размножения у этого вида очень низкий: самка рождает детёнышей лишь раз в два года. В бедные пищей годы интервалы между выводками могут достигать 3-4 лет. Половая зрелость у молодых животных наступает в возрасте 3 лет, а продолжительность жизни достигает 40 лет.

Граница между двумя видами рода проходит в районе Берингии. В этих местах обитает переходная форма – берингийский саблезуб (Machairolynx nearctica beringica). Он отличается изменчивостью признаков и сочетает в разных пропорциях внешние черты обоих видов. Подобно миссопехо, это оседлый хищник.


Багутсу (Choerobos bagootsoo)

Отряд: Парнокопытные (Artiodactyla)

Семейство: Пекариевые (Tayassuidae)

Место обитания: западные и северо-западные районы Северной Америки, лесная зона, горные леса.


В эпоху человека ошейниковый пекари (Pecari tajacu) был относительно успешной группой животных – он освоил жизнь в пустынных районах Северной Америки, что помогло ему выжить в условиях антропогенного кризиса, когда более продуктивные и благоприятные для жизни местообитания значительно пострадали. В раннем неоцене пекариевые начали осваивать жизнь в прериях Северной Америки, и в это время сформировался успешный род Choerobos, способный успешно питаться жёсткими злаками. Один из его видов – пекари-бизон (Choerobos robustus), широко распространённый и многочисленный житель равнин. Другой вид, багутсу, населяет лесные районы материка (название бизона у индейцев пайютов).

Багутсу представляет собой крупное травоядное животное. Рост взрослого самца в плечах – около 150 см, самки – до 120 см. Тело мощного сложения, покрыто густой жёсткой шерстью, к зиме вырастает мягкий подшёрсток. У самцов шерсть на верхней части головы и шеи удлинённая, на плечах образуется небольшая грива, преувеличивающая видимые размеры животного, что важно при установлении отношений доминирования. На хвосте также растёт длинная шерсть, отчего хвост у этого вида немного напоминает лошадиный. Фоновая окраска шерсти рыжевато-бурая с тёмным «седлом» на спине, которое у самок едва доходит до середины боков, а у самцов может достигать живота. Окраска шерсти молодняка рыжая с широкой тёмной полосой вдоль спины.

У животного короткие сильные ноги с широкими копытами. Багутсу может бегать со скоростью до 40 км/ч, но очень недолго; обычно эти животные передвигаются шагом, легко двигаясь по горным склонам.

Череп этого вида широкий, глазницы слегка выступающие. Глаза животного относительно небольшие; зрение играет второстепенную роль при жизни в лесу. Носовые кости черепа укорочены и сдвинуты назад, давая место для роста мягких тканей. Морда животного образует подобие короткого хоботка, с помощью которого можно срывать траву. Мягкие ткани в верхней части хоботка сильно разрастаются, образуя две обширных воздушных камеры, стенки которых выстланы складчатым обонятельным эпителием. Благодаря этой особенности обоняние у багутсу очень острое. Бивни в верхней челюсти направлены вниз и в стороны, позволяют выкапывать корни и подземные грибы, которые это животное очень любит. У животного округлые подвижные уши, покрытые шерстью с наружной стороны, и очень хороший слух. Багутсу общаются между собой при помощи разнообразных звуков: взрослые животные обычно гудят, урчат и хрюкают, а в случае опасности издают громкий рёв, раздувая носовые воздушные камеры.

Основная пища этого вида – трава и листья кустарников, а также молодые деревья, которые животное сгибает, наваливаясь на них всем телом, и объедает. Дополнительной подкормкой становятся грибы, а осенью – жёлуди и каштаны. Зимой благодаря широким копытам багутсу легко раскапывает траву под снегом. Эти животные прокладывают в лесу широкие тропы, на которых разрастаются кустарники и лиственные деревья, являющиеся источником корма для небольших травоядных зверей.

Этот вид живёт стадами, насчитывающими до 20-30 особей – примерно поровну самцов и самок. В стаде среди самцов устанавливается строгая иерархия, которая обычно поддерживается за счёт демонстрации силы. Иерархия среди самок выражена менее жёстко. Брачный сезон начинается осенью, когда животные находятся в хорошей физической форме. Самцы наносят друг другу удары головами, наклоняя их так, чтобы не поранить друг друга бивнями. Обороняясь от хищника, животные, напротив, наносят колющие удары бивнями.

Беременность длится около полугода, рождение детёнышей происходит весной. Обычно в выводке 2 детёныша, у молодых или слишком старых самок – только один. До осени молодые животные выкармливаются молоком, но обычно к этому времени они уже осваивают рацион взрослых особей. Половая зрелость наступает на 2-м году жизни, продолжительность жизни до 20 лет.


Жемчужнорогий олень (Acrocervus margariticornis)

Отряд: Парнокопытные (Artiodactyla)

Семейство: Оленьи (Cervidae)

Место обитания: Северная Америка, горные области на западном побережье материка.


Характерной особенностью фауны Северной Америки эпохи неоцена является присутствие разнообразных копытных – в отличие от Палеарктики, где среди крупных травоядных доминируют потомки зайцев – титанолагиды и зайцелопы. На равнинах материка обитает азиногиппус (Asinohippus pseudoequinum) – последний вид лошадиных. А в лесных и горных районах обитают главным образом потомки белохвостого оленя (Odocoileus virginianus). Специализированные формы оленей населяют также пустыни материка и конвергентно сходны с газелями и вилорогами. Горные районы на западе Северной Америки населяет особый вид оленей, приспособленный к передвижению по горным склонам и тем самым напоминающий азиатского оленя спироцервуса (Spirocervus jubatus). Этот вид – жемчужнорогий олень.

Телосложение этого оленя прекрасно подходит для движения по горным склонам. Это животное плотного телосложения с относительно короткими шеей и ногами, рост в холке до 60 см, вес взрослого самца около 70 кг, самки – до 50 кг. Задние ноги длиннее передних, из-за чего спина животного наклонена вперёд – это приспособление для пастьбы на склонах. Копыта у этого вида с вогнутой подошвой и очень прочным наружным краем. Более мягкая внутренняя часть копыта быстрее снашивается, и благодаря этому на копытах животного всегда есть острый край, обеспечивающий хорошее сцепление с камнями. А вогнутая подошва копыта помогает прочнее держаться за выступы камней.

Шерсть у этого животного серая, на спине и задней части шеи темнее, грудь и горло светло-серые, кончик морды белый. Вдоль позвоночника тянется тёмный «ремень». Под хвостом у животных в любом возрасте есть обширное белое пятно. Демонстрация его является сигналом тревоги. Уши животного подвижные, небольшие, покрыты по краю и с наружной стороны шерстью.

Очень примечательно строение рогов у этого вида. У взрослых самцов развиваются короткие толстые рога; каждый рог состоит из 3-5 отростков примерно одинаковой длины, сидящих на толстом основании. Отростки рогов очень прочные, в целом рога зверя напоминают корону. Поверхность рогов покрыта многочисленными костными наростами округлой формы – «жемчужинами». Они усиливают сцепление рогов во время поединков, исключая случайное соскальзывание рогов. Самка у этого вида безрогая.

Жемчужнорогий олень – холодостойкий вид крепкого сложения, который населяет горные районы и чаще всего встречается на высокогорье, в зоне альпийских лугов и безлесных участков скал. Этот вид держится главным образом на горных лугах, но также очень хорошо лазает по крутым склонам в поисках редкой растительности, особенно зимой. Животные осторожны, избегают участков, поросших кустарником и деревьями. При виде хищников олени издают крик, напоминающий рёв осла.

Распространение этого вида на север ограничивает высокий снежный покров, затрудняющий добывание корма. На зиму звери спускаются в горные долины.

Жемчужнорогие олени живут семейными группами, состоящими из одного самца и 2-4 самок с потомством. Брачные турниры начинаются осенью, когда рога полностью сформированы и с них слезла шкура. Брачный призыв у этого животного – громкий и протяжный вой, похожий на волчий. Турнир самцов представляет собой силовую борьбу, во время которой соперники стараются повалить друг друга движениями шеи и рогов. Победитель собирает гарем из самок и охраняет их от соперников, пока самки способны к зачатию потомства. Зимой гаремы могут объединяться в стада для совместного поиска корма, но к весне снова распадаются.

Самка рождает в конце весны одного крупного и хорошо развитого детёныша, двойни крайне редки. Уже через несколько минут после рождения детёныш поднимается на ноги, а через 4-5 часов после рождения способен следовать за матерью по горным тропам. Интересной особенностью жемчужнорогого оленя является практически одновременное рождение детёнышей у всех самок семейной группы. Когда первая из самок начинает рожать, другие беременные самки лижут шерсть новорождённого детёныша и слизывают с земли околоплодные воды. Это наряду с запахом детёныша является мощным стимулом, вызывающим сокращение матки у беременных самок и скорые роды. В результате все детёныши в семейной группе появляются на свет и учатся ходить одновременно, и после того, как они окрепнут, стадо может двигаться дальше.

Половая зрелость у молодых животных наступает на втором году жизни, продолжительность жизни до 25 лет.


Агуна сиу (Aguna sioux)

Отряд: Курообразные (Galliformes)

Семейство: Фазановые (Phasianidae)

Место обитания: северные границы лесной зоны Северной Америки, горные районы на западе.


Курообразные птицы пережили эпоху человека с переменным успехом. Численность многих видов сильно сократилась, большинство узкоареальных эндемичных видов исчезло полностью. Но некоторые виды благодаря человеку расширили ареал и в неоцене встречаются в таких местах, где не могли бы появиться естественным образом. Так, некоторые фазаны встречаются на Гавайских островах. Своеобразным «заповедником» курообразных птиц в Азии стала Сибирь: относительно малонаселённые районы с суровым климатом испытали воздействие человека в наименьшей степени по сравнению с более благоприятными для жизни районами. В Сибири появился обширный род агун (Aguna), происходящий от серой куропатки (Perdix perdix). В Сибири и горных массивах Центральной Азии видовое разнообразие агун выше всего. По Берингии агуны проникли в Северную Америку и образовали на этом материке ряд эндемичных видов. Один из них – крупная агуна сиу.

Это крупный представитель рода – вес взрослой птицы достигает 5,5 кг, самец крупнее самки. Телосложением агуна сиу напоминает куропаток: у неё компактное тело с коротким хвостом, округлые крылья и небольшая голова. Несмотря на крупный размер тела, птица умеет летать. В случае опасности агуна сиу взлетает, громко хлопая крыльями, и может пролететь до 200 метров, но потом всё равно садится на землю и спасается бегством. Она умеет хорошо бегать и прятаться среди кустарников.

Клюв птицы толстый и сильный, может раскалывать семена хвойных деревьев и крупные семена трав. Этот вид отличается от остальных агун Евразии и Северной Америки очень тёмной окраской оперения. Половой диморфизм выражен в окраске и некоторых особенностях оперения. Верхняя часть тела у самца этой птицы тёмно-бурая, почти чёрная; низ тела охристо-рыжий. Нижняя часть головы, горло и грудь чёрные; белые пятна на кончиках перьев образуют на груди «чешуйчатый» узор. Изредка встречается светлая цветовая морфа, у которой чёрный цвет замещается дымчато-серым, а рыжий – палевым; в восточных популяциях она встречается чаще – до 10% общей численности популяции. У самок окраска спины светлее – бурая с тонкой чёрной рябью. У самца этого вида в брачный сезон на плечах отрастают очень развитые «эполеты» из длинных рассученных перьев белого цвета. Во время брачного ритуала они раскрываются по бокам птицы, образуя два веера. Самец во время танца встряхивает ими и издаёт громкие свистящие звуки.

Голос птицы громкий благодаря крупному пузырю-резонатору, который раздувается на горле во время брачного ритуала. Голая кожа на этом пузыре серого цвета. Во время брачных танцев самцы агуны сиу начинают одновременно свистеть, и этот звук слышен за сотни метров от токовища.

Агуна сиу питается преимущественно растительными кормами – семенами, побегами растений, луковицами и клубнями растений. Также она охотно поедает насекомых и других беспозвоночных. Она ищет корм на земле и охотно кормится рядом со стадами крупных травоядных, одновременно получая от них защиту.

Брачные игры у этого вида начинаются весной, когда снег уже стаял и начинается рост ранневесенних трав. Самцы собираются незадолго до рассвета на участках, лишённых лесного покрова – обычно там, где лес был повреждён бурей или камнепадом. Они рассаживаются на земле и упавших деревьях, и с восходом солнца начинают представление. Токующие самцы вытягиваются вертикально и расправляют белые «эполеты», мелко дрожа всем телом и издавая протяжный пронзительный свист при помощи надувающегося горлового мешка. Если рядом появляется самка, самец преследует её бегом, опустив полураскрытые крылья до земли и сохраняя вертикальное положение тела. Ток продолжается около недели.

Этот вид птиц моногамен, но пара образуется всего лишь на один сезон гнездования. Гнездо располагается на земле среди кустарника, и представляет собой ямку в земле со скудной подстилкой из травы. В кладке до 10 яиц, насиживает только самка в течение 25 дней. Птенцы имеют желтоватый пух и три продольных полосы бурого цвета на теле – на спине и на обоих боках. Самец и самка вместе водят молодняк в течение всего лета и начала осени. К зиме выводки разных птиц объединяются, но к весне распадаются на пары. Молодые птицы становятся способными к размножению уже следующей весной.


Западный орлиный ворон (Aquillorax occidentalis)

Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)

Семейство: Хищноврановые (Carnocorvidae)

Место обитания: горные районы запада Северной Америки, горные леса.


Хищноврановые являются очень характерной группой плотоядных птиц неоцена Голарктики. Центром происхождения этой группы птиц является Евразия, откуда они распространились в Северную Америку по Берингийскому перешейку. Некоторые виды этих птиц населяют морские побережья, а другие освоили разнообразные наземные местообитания. Наземные виды орлиных воронов – это преимущественно лесные птицы, избегающие засушливых местностей, не подходящих для роста деревьев.

В горных районах Северной Америки обитает один из представителей рода – западный орлиный ворон. Это крупная птица: размах крыльев взрослой особи до 180 см, рост стоящей птицы – до 60 см. Телосложение этой птицы массивное, она отличается крупной головой и сильными лапами. Клюв у этого вида высокий, сильно сжатый с боков, с выраженным крючкообразным кончиком. Благодаря этому птица легко разрывает мясо крупных позвоночных, составляющее основу её рациона.

Оперение западного орлиного ворона имеет тусклую окраску – чёрную с зелёным металлическим блеском на крыльях. На животе и подхвостье оперение серовато-белое. На задней части шеи и плечах взрослых птиц имеется серповидное пятно серого цвета. Демонстрация этого пятна с опущенной головой является умиротворяющей позой и позволяет уменьшать внутривидовые проявления агрессии у этих плотоядных птиц. Клюв и ноги окрашены в чёрный цвет. Крылья широкие, с округлыми концами; хвост веерообразный. Эта птица умеет подолгу парить, используя восходящие потоки воздуха, но также хорошо ходит по земле и может преследовать добычу бегом.

Западный орлиный ворон предпочитает жить на поросших лесом склонах гор, хотя изредка поднимается в зону альпийских лугов для охоты на мелких млекопитающих. Это почти исключительно плотоядный вид, который питается различными мелкими животными и падалью. Птицы этого вида часто охотятся на небольших травоядных животных, объединяясь в группы и поочерёдно нападая на одну и ту же жертву. Охотясь на мелких зверей в горах, эти птицы часто сбивают их со склона ударами крыльев.

Этот вид птиц устраивает гнездо в труднодоступном месте – чаще всего на вершине крупного дерева или в скальной нише, куда почти нельзя забраться с земли. Само гнездо представляет собой большую кучу хвороста и веток, на вершине которой устраивается лоток, выстилаемый травой. Западные орлиные вороны – это строгие моногамы: партнёры сохраняют верность друг другу на протяжении всей жизни и стараются охотиться и отдыхать вместе. Брачный ритуал у этого вида включает токовой полёт, сопровождаемый демонстрацией фигур «высшего пилотажа», игры в воздухе самцов и самок, а также обмен символическими подарками вроде ветки или еловой шишки – это символизирует привязанность и доверие партнёров друг другу. Гнездование происходит ранней весной, до полного таяния снега. В кладке 2-3 яйца с белой скорлупой, насиживает исключительно самка в течение 30 дней. Птенцы вылупляются слепыми, покрыты сероватым пухом. Родители кормят их на протяжении 3 месяцев; за это время птенцы оперяются и достигают размеров взрослой особи.

Индивидуальное развитие у этого вида происходит довольно медленно. Молодые птицы проводят с родителями первую зиму и достигают половой зрелости лишь на третьем году жизни, тогда же становятся способными к размножению. После зимовки молодые птицы обоих полов покидают родителей и объединяются в одновозрастные «банды», которые держатся на границах территорий взрослых размножающихся пар. В течение жизни в составе «банды» молодые птицы отрабатывают приёмы совместной охоты на млекопитающих и защиты от врагов. «Банда» таких птиц способна отогнать от добычи даже вакиньяна или сову-валькирию. Внутри «банд» обычно формируются размножающиеся пары, хотя изредка партнёры могут происходить из разных «банд».

Продолжительность жизни достигает 50 лет.


Венценосная сойка (Cyanocitta chrysocrista)

Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)

Семейство: Врановые (Corvidae)

Место обитания: горные районы и хвойные леса Северной Америки.


В эпоху человека некоторые виды семейства врановых получили заметное преимущество в выживании,обладая способностью нормально существовать в ландшафтах, изменённых человеком. Среди таких видов были представители рода голубых соек (Cyanocitta), широко распространенных в Северной Америке в эпоху человека. После исчезновения человека они оказались в несравненно лучшем положении по отношению к более чувствительным видам, сохранившим лишь остатки былой численности и ареала. В неоцене на территории Северной Америки обитают многочисленные потомки видов этого рода, а некоторые из них через Берингию расселились в Азию.

Венценосная сойка – один из широко распространённых видов группы, населяющий западную и центральную часть материка. Этот вид обитает преимущественно в хвойных лесах, избегая областей со слишком жарким климатом.

Этот вид птиц размером примерно с сороку, но отличается более коротким веерообразным хвостом. Половой диморфизм в окраске не выражен, самка лишь немного крупнее самца. Фоновая окраска головы, шеи и крыльев серовато-голубая, на крыльях заметна поперечная рябь. Маховые перья голубые с чёрными кончиками, такую же окраску имеют рулевые перья хвоста. Брюшко белое с сероватым оттенком на животе. На голове и верхней части шеи птицы заметен узор из чёрных пятен на кончиках перьев. Ноги длинные, серые. Птица передвигается по земле скачками, приподняв хвост.

Очень характерной особенностью вида является наличие высокого подвижного перьевого хохолка, длина которого примерно равна длине головы птицы вместе с клювом. Перья хохолка по цвету отличаются от остального оперения: они жёлтые с явно выраженным металлическим блеском. Подавая сигналы друг другу, эти птицы активно используют хохолок, поднимая и опуская его.

Рацион этого вида включает главным образом мелких животных – насекомых, пауков, мелких рептилий и лягушек. Часто венценосные сойки разоряют гнёзда мелких певчих птиц. Осенью и зимой в рационе птиц больше кормов растительного происхождения – семян и ягод.

Венценосная сойка гнездится на деревьях, строит гнёзда самостоятельно или переделывает старые гнёзда других птиц. Характерной особенностью гнезда у этого вида является наличие рыхлой крыши и сквозного прохода. Птицы сплетают гнездо с веткой, растущей выше него, или вплетают в имеющееся гнездо ветки, из которых делают крышу. Такая особенность маскирует насиживающую птицу от пернатых хищников, нападающих сверху. Лоток гнезда выстилается мягким мхом и шерстью. Для постройки гнезда птица часто собирает шерсть линяющих травоядных зверей, попутно служа им сторожем. Сигнал тревоги этой птицы – протяжная раскатистая трель. Часто венценосные сойки собираются в небольшие стаи и окрикивают крупных плотоядных птиц – сов и вакиньянов.

Брачный сезон – в середине весны. Как правило, незадолго до этого самец устраивает гнездо и начинает приманивать к нему самок, издавая призывный крик и принимая привлекающие их позы. Токующий самец встряхивает хвостом и по несколько раз перескакивает с ветки на ветку, издавая громкий жужжащий крик. В кладке до 5 яиц, насиживает только самка. Самец охраняет территорию и помогает ей выкармливать потомство. Молодые птицы покидают гнездо в первой половине лета, и в южной части ареала птицы могут сделать вторую кладку и успевают выкормить второй выводок до осени. Половая зрелость наступает в возрасте 6 месяцев, продолжительность жизни – до 10 лет.


89. Год гуся-путешественника

(Северная Америка - обитатели различных природных зон. Миграция перелётных птиц.)


В неоцене Северный Ледовитый океан изменился подобно своему антиподу, Антарктике. Тёплое экваториальное течение Гольфстрим отклонилось от берегов Европы, смягчив климат Гренландии, а его место у европейских берегов занял холодный Антигольфстрим. Азия незначительно сместилась на юг и соединилась с Северной Америкой, образуя обширный Берингийский перешеек. В результате Северный Ледовитый океан утратил связь с Тихим и течения в нём могут двигаться лишь в одном направлении, описывая огромную петлю вдоль берегов Северной Америки и Евразии и постепенно отдавая своё тепло суше. В результате у берегов Евразии стало несколько холоднее, а в центре океана образуется ледяной массив, влияющий на климат северного побережья материка.

Смещение Гольфстрима повлияло на климат островов Арктического Архипелага: здесь стало чуть мягче лето, весна стала более ранней, а осень – более затяжной и тёплой. На Баффиновой Земле стало быстрее вскрываться море и начал таять снег. И в это время начинается новый год в жизни одной из обитающих на острове птиц – гуся-путешественника.


Апрель


Солнце всё дольше задерживается над горизонтом, и у группы скал наконец-то появились участки земли. Солнце стоит низко над горизонтом даже в полдень, но поверхность скалы обращена прямо к нему, и лучи падают на неё почти отвесно. Днём скала ощутимо нагревается, постепенно отдавая своё тепло окружающей земле, и снег вокруг неё тает. Здесь уже пробивается молодая трава – в верхнем слое скудной тундровой почвы просыпаются семена, корневища и луковицы травянистых растений. Период вегетации в этих местах довольно короткий, и растениям приходится рано начинать свой рост, чтобы успеть дать семена и накопить достаточно питательных веществ до того, как солнце уйдёт и на землю упадёт снег, не тающий больше полугода. Солнце нагревает поверхность камней, и растения, угнездившиеся в земле между ними, постепенно оживают. Набухают почки, разворачиваются первые нежные листья, а среди них уже видны зачатки бутонов. Растения готовятся к цветению, не теряя времени, и их цветки раскроются, как только солнце станет пригревать подольше. Растения выглядят хрупкими и нежными, но они удивительно выносливы. Заморозки могут возвращаться, а мрачные тучи ещё не раз укроют снегом нежную зелень. Но мороз и снег не страшны растениям севера, и вскоре северная тундра покроется ковром низкорослых трав и яркими пятнами цветов.

С рыхлого снега к поверхности камня скользнула тень небольшого зверя, похожего на лисицу с короткими округлыми ушами. Это молодой кеелут – местный хищник из семейства псовых. Он ещё молод: это подросток, покинувший семейную группу и ещё ни разу не принимавший участие в размножении. Он провёл детство в родительском клане – вначале детёнышем под опекой матери и старших братьев и сестёр, а затем на правах старшего брата для нового выводка детёнышей. Он участвовал в охотах клана, ловил мелкую добычу и таскал её в семейное гнездо, где значительная часть добычи доставалась его матери, ухаживающей за очередным выводком. Он также видел, как его старшие братья и сёстры просто не возвращались с охоты, и их запах в гнезде постепенно слабел, а потом и вовсе исчезал после очередной смены подстилки в логове. Они не гибли – молодой кеелут во время охоты натыкался на следы со знакомым запахом и видел вдалеке силуэты сородичей. Так всегда бывало: подросшие дети покидали родителей и начинали самостоятельную жизнь. В прошлом году, после рождения у его матери очередного выводка, отношения в родном клане стали слишком напряжёнными. Его младшие братья и сёстры подросли и начали заявлять права на добычу и норы, и этому кеелуту приходилось всё чаще огрызаться на них, отстаивая свои права на отдых и добычу. Постепенно он стал всё дольше задерживаться на охоте, а затем и вовсе устроил собственное логово на краю родительской территории, где и отдыхал от напряжённых семейных отношений. А когда начал таять снег, он и вовсе покинул клан, отправившись на поиск новой территории для самостоятельной жизни. Там, где он жил прежде, родительская пара просто не даст ему обзавестись собственным потомством.

Зверь прижался к нагретой скудными лучами солнца поверхности камня, впитывая тепло своим зимним мехом, который ещё не начал линять. Однако зверь не должен терять бдительности: здесь водятся хищники, представляющие опасность для него самого. Поэтому зверь не смыкает глаз, а его уши движутся и ловят звуки окружающего мира – добыча и враг могут появиться с любой стороны.

Похоже, весеннее тепло привлекло сюда не только кеелута: на проталине хищник увидел зайца. Зверь кормился молодой травой, и голод, похоже, взял верх над осторожностью. Кеелут со своим белым мехом не слишком сильно выделяется на фоне камней: издалека он выглядит как шапка не стаявшего снега. Зато зимний мех зайца на фоне земли и первой чахлой поросли травы выдал зверька. Запах добычи доносится до носа хищника, и кеелут, не меняя позы, начинает следить за зайцем. Не подозревая о присутствии хищника, зверёк щиплет молодую траву. Иногда он оказывается настолько поглощён этим занятием, что даже его длинные уши не движутся, когда он ест – заяц явно уверен в отсутствии хищников поблизости. Но охота уже началась: кеелут осторожно подобрал под себя задние лапы, а его тело напряглось, готовясь к нападению. Запах добычи приятно щекотал его ноздри, а глаза хищника отчётливо видели белый силуэт зайца на фоне талого снега и чёрной земли. И в тот момент, когда заяц потянулся за очередными травинками, кеелут рванулся вперёд и схватил неосторожную жертву. Челюсти сомкнулись на шее зайца, хищник свирепо встряхнул его, и тело добычи перестало биться у него в зубах. Впервые за неделю ему повезло по-настоящему: до этого его добычей были лишь мелкие мышевидные грызуны, которые лишь раззадоривали аппетит, но практически не утоляли голода. А сейчас ему попалась настоящая добыча, которая стоит усилий, затраченных на её поимку. Зубы кеелута вонзились в тёплое мясо, а ветер унёс клочья белой зимней шерсти зайца.

Природа Севера постепенно освобождается от зимнего сна. На море уже давно треснул лёд, а течение унесло его прочь от берега. И сейчас в волнах видны гладкие спины крупных морских обитателей, похожих скорее на дельфинов эпохи человека. Эти спины серого цвета с небольшими чёрными и белыми крапинками. Когда морские обитатели выныривают из воды, становятся видны их длинные клювы, а в воздух поднимаются облачка пара из ноздрей. Они держат курс прямо на берег, и волны прибоя выносят их прямо на галечный пляж. Это не дельфины, не китообразные, и вообще не млекопитающие: на берег, отталкиваясь ластами, выбираются неуклюжие китовые олуши. Они провели зиму в открытом море, держась подальше от сплошных ледовых массивов, где невозможно найти отдушины для дыхания. В воздухе далеко разносятся их трубные крики. Птицы собираются на берегу, чтобы вывести потомство, и это очень трудное дело для таких гигантов. Они должны будут инкубировать яйцо на лапах, согревая его плавательными перепонками и прикрывая складкой кожи, соединяющей лапы и хвост. На берегу эти птицы оказываются неуклюжими и медлительными, но их огромные клювы, вооружённые зубовидными выростами по краю, могут отогнать от колонии даже крупного хищника.

Кеелут проходит рядом с этими птицами, принюхиваясь и озираясь. Он ещё не встречал таких птиц, потому что не охотился так далеко от дома. Они слишком крупны, чтобы он мог напасть на взрослую китовую олушу. Его присутствие всё же заставляет этих птиц волноваться. Они кричат и щёлкают клювами, а одна из них даже поползла в его сторону, отгребая гальку сильными, но не пригодными для полёта крыльями. Кеелут увидел это движение и быстро отбежал в сторону. Увидев это, птица сочла свою задачу выполненной и улеглась на пляже, время от времени приподнимая голову и подавая голос. Однако кеелут не ушёл – он продолжил обходить стаю китовых олуш, присматриваясь к этим птицам. Им движет любопытство: съеденный заяц позволит ему не ощущать голод в течение нескольких часов, поэтому зверь может позволить себе изучить нечто новое. Вполне возможно, когда-нибудь ему может пригодиться информация, полученная сегодня. Тем не менее, китовые олуши не намерены терпеть его присутствие, и одна из птиц даёт это понять вполне очевидным образом: она раскрывает клюв и плюёт в сторону кеелута маслянистой отрыжкой, образующейся в желудке у этих птиц. Меткость у этих птиц не всегда хорошая, но это не самое главное условие. Китовая олуша не попадает в кеелута, но совсем рядом с ним на гальку шлёпается отвратительно пахнущая масса. Обоняние кеелута острое, и этот запах оказывается просто невыносимым для него. Похоже, сегодня хищнику придётся поискать себе пищу в другом месте.

Хищник уходит, а китовые олуши провожают его криками и щёлканьем клювов. В другое время кеелут будет опасен для их потомства – молодняк китовых олуш подолгу остаётся на берегу, набирая вес, прежде чем сможет вместе с взрослыми птицами уйти в открытое море. И пока молодые птицы не готовы осваивать жизнь в море, взрослые должны следить за окрестностями колонии – в противном случае удача может отказаться на стороне кеелута.

С каждым днём становится всё теплее. Снег быстро оседает, вода впитывается в скудную тундровую почву и образует небольшие озёра и болота там, где земля ещё не успела оттаять. Солнечная погода пробуждает к жизни растения, и из своих укрытий выбираются местные насекомые. А с юга начинают прибывать разнообразные пернатые мигранты. В тундре появляются мелкие певчие птицы – лишь немногие из них зимовали здесь, но большинство переживало суровую местную зиму дальше на юге. Основная масса певчих птиц ещё в пути с мест зимовки. Некоторые из них зимовали совсем недалеко – в хвойных лесах южнее тундры; поэтому они появляются в северной тундре раньше остальных. А другие путешественники к зиме добираются до Флориды и побережья Мексиканского залива, а весной отправляются в долгий путь домой. Поэтому они прилетят сюда значительно позже.

Болота, реки и озёра Севера привлекают различных водоплавающих птиц. На озёрах появляются долговязые силуэты цапель и журавельников, а в небе одна за другой пролетают стаи уток. Ещё через несколько дней, когда проталины заметно увеличились, а большие сугробы снега остались лишь в тенистых местах, куда не попадают солнечные лучи, в небе появились стаи более крупных птиц. Их легко можно отличить среди многочисленных пернатых путешественников – они летят, выстроившись характерным клином. Окраска этих птиц очень строгая, и тем самым выделяется на фоне пёстрого оперения уток – оперение почти целиком белое, лишь маховые перья чёрные, а клювы и лапы ярко-розового цвета. Изредка в стаях белых птиц мелькают отдельные особи сизого цвета, тоже с чёрными перьями в крыльях. Это гуси-путешественники – многочисленный перелётный вид. Один за другим косяки этих птиц возвращаются на север. И это – только первые стаи, живущие на самых южных островах. Основная масса гусей-путешественников пролетит дальше на север – туда, где снег ещё только начал таять.

Одна из стай опустилась на землю прямо у скал. Эти птицы уверенно чувствуют себя в этом месте – оно им хорошо знакомо, потому что они появились на свет в этих местах и уже не раз выводили здесь потомство. Гуси-путешественники обладают привязанностью к родным местам, хотя иногда супружеские узы могут заставить одну из птиц переселиться на родину своего партнёра по гнездованию – обычно самка переселяется к самцу, хотя бывает и наоборот. Поэтому большинству птиц из этой стаи местность знакома очень хорошо, а те немногие новички, оказавшиеся здесь впервые, видят, что остальные птицы ведут себя спокойно, и потихоньку начинают осваиваться на новом для себя месте. На земле стая гусей постепенно теряет былое единство: птицы разбиваются на пары. Перелёт отнял много сил, поэтому многие птицы, немного побродив по земле, выбирают места посуше, садятся на землю, прижавшись друг к другу, и засыпают. И лишь некоторые птицы не спят: они щиплют пожухлую прошлогоднюю траву, которую не смогли раскопать местные травоядные, либо рвут редкие стебельки весенних трав. Однако всё равно заметно, что после долгого перелёта птицы устали: видно, что они тяжело дышат и слегка пошатываются на ногах. Тем не менее, они предпочитают бодрствовать: вокруг могут бродить хищники, а уставшая птица – лёгкая добыча.

Это же прекрасно известно хищникам. Кеелут осторожно нюхает воздух и подбирается к стаду гусей. Пока снег ещё лежит в некоторых местах, его белая зимняя шерсть ещё может служить маскировкой. Он осторожно приближается к стаду гусей-путешественников, держась под прикрытием камней и кустиков полярной ивы. Ему удаётся покрасться к стаду отдыхающих гусей достаточно близко. Кеелут прекрасно помнит вкус мяса этих птиц – пока он жил в родительском логове, кто-либо из охотников семьи регулярно приносил убитого гуся. И сейчас молодой самец-кеелут не откажется от возможности изловить одну птицу, чтобы попировать. Он уже сумел подобраться к стаду гусей-путешественников достаточно близко, чтобы успеть догнать добычу прежде, чем она сумеет взлететь. Нужно только подождать, чтобы одна из птиц, щиплющая траву, отошла подальше: кеелут уже выбрал для нападения спящего на земле гуся. Но в последний момент всё идёт не так, как запланировано: из кустика полярной ивы с громкой тревожной трелью взлетел вьюрок с толстым клювом. Ближайший из гусей тут же вскочил на ноги и коротко гоготнул. Несколько других птиц поодаль проснулись и начали тревожно озираться. И один из гусей увидел, как за кустами полярной ивы мелькнула белая шерсть кеелута. Он тут же начал громко гоготать, заставляя других птиц вскакивать на ноги и присоединяться к его крику. Совместно подаваемый сигнал тревоги выполняет несколько важных функций: он сплачивает птиц в стае, позволяя им ощущать поддержку друг друга, и показывает хищнику, что он обнаружен и продолжать охоту бессмысленно, потому что его возможная добыча настороже и уже не позволит напасть на себя. Момент внезапности утерян, и кеелуту приходится отказаться от нападения. Не прячась от гусей, он разворачивается и убегает, а вслед ему доносится гогот стада гусей.

Первая битва в этом сезоне выиграна, но она будет далеко не последней. Время от времени кеелут будет наведываться в колонию гусей-путешественников, и тогда удача может оказаться на его стороне. Но время гнездования начнётся позже, а пока птицам нужно быстрее восстанавливать силы после перелёта.

Пока не сошёл снег, а трава ещё невысокая, птицы отдыхают и кормятся. Время от времени к ним присоединяются другие стаи гусей, но они следуют дальше. Весна наступает и севернее – но позже, и лета едва хватит для того, чтобы потомство успело вырасти и встать на крыло. Поэтому поток крылатых мигрантов долго не ослабевает. Гуси-путешественники привыкли к тому, что рядом с ними появляются и исчезают птицы других видов – так бывает каждую весну. Скоро это движение пойдёт на убыль – поток путешественников с юга постепенно иссякает. И лишь однажды гуси встревожились, когда высоко в небе появились силуэты пары крупных птиц. Обычно они не обращали внимания на тёмную груду ветвей и травы, лежащую на выступе скалы. Но эта пара силуэтов птиц устремилась прямо к ней. Груда растительного мусора на скале – это гнездо, много лет служащее домом хищникам, которых боится даже кеелут. И сейчас хозяева этого гнезда вернулись домой: это пара крупных хетлов – хищных птиц с бурой окраской оперения. Сделав несколько кругов над скалой, пара птиц размером с орла села на камень. Завидев таких гостей, гуси, особенно молодые, встревожились: на последнем участке пути, над хвойными лесами, да и раньше, эти птицы не раз ловили старых, молодых и неопытных членов колонии. Но не зря гуси когда-то стали здесь гнездиться: хетлы, подобно многим другим пернатым хищникам, не охотятся у гнезда. Они не видят угрозы для своего потомства в многочисленных гусях-путешественниках, гнездящихся на земле рядом со скалой. Зато появление кеелута или любого другого хищника воспринимается ими как угроза для их потомства и вызывает яростную реакцию агрессии со стороны размножающейся пары хетлов. А заодно со своим гнездом эти хищники защищают и гусиные кладки, тем самым компенсируя гусям-путешественникам тот вред, который они наносят во время миграции.

Прошло ещё несколько дней, и в гусиной колонии начинаются родительские хлопоты. Гуси собирают сухую траву и нащипывают пух с собственного тела в оставшиеся с прошлого года гнездовые ямки, как только те просохли. Благодаря прекрасной памяти гуси сумели найти места, где в прошлом году были устроены их гнёзда. Они не очень хорошие строители гнёзд, и им нужно было только углубить оставшиеся с прошлого года ямки и заменить в них подстилку. Хетлы также охвачены подготовкой к гнездованию: они рьяно выбрасывают из гнезда старую подстилку и собирают новую. Причём ради этого они готовы воспользоваться правом сильного. Когда самка хетла бродит по гусиной колонии, гуси-путешественники предпочитают не связываться с ней и держатся подальше от опасного соседа. Пока в гнёздах нет яиц, птицы предпочитают не вступать в драку – тем более, что взрослый хетл превосходит гуся-путешественника по весу и размаху крыльев. поэтому самка хетла может беспрепятственно собирать траву для своего гнезда из гусиных гнёзд. Самец подходит к заготовке гнездового материала по-мужски. Он таскает для гнезда ветви, летая за ними к побережью – в местах гнездования хетлов в тундре деревья почти не растут, но весенние штормы принесли с юга и выбросили на побережье острова несколько деревьев и куч веток. Хетл-самец нашёл одну такую кучу рядом с колонией китовых олуш. Когда хетл появился в воздухе над побережьем, китовые олуши забеспокоились. Птицы начали громко кричать и агрессивно щёлкать клювами, поднимая их вверх, когда хетл пролетел над их колонией. Причина их агрессии понятна: на вытянутых назад лапах у многих птиц лежат продолговатые яйца, слегка прикрытые сверху кожной складкой между лапами и хвостом. Каждая самка китовой олуши откладывает всего лишь одно яйцо один раз в два года, и при его утрате уже не откладывает другого. А потомство у китовых олуш должно успеть вырасти за лето, чтобы суметь выдержать зимовку в открытом море, в постоянном движении. Ставки слишком велики, поэтому птицы готовы защищать своё будущее потомство со всей возможной свирепостью. Пролетая над колонией китовых олуш слишком низко, самец-хетл едва не поплатился жизнью: пара длинных клювов с зазубренными краями щёлкнула совсем рядом с его лапами, а одной из птиц удалось схватить хетла за хвост и вырвать одно перо. Издав возмущённый крик, самец-хетл взлетел выше и сильнее замахал крыльями, чтобы миновать колонию китовых олуш. Когда он опустился рядом с кучей сучьев, выброшенных волнами, из волн прибоя выбрался крупный самец китовой олуши. Упираясь ластообразными крыльями в пляжную гальку, он пополз в сторону хетла, заставив его с криком взлететь и опуститься по другую сторону кучи выбеленных волнами ветвей. Не желая подвергать себя опасности, самец-хетл вытянул из кучи ветку и взлетел прежде, чем до него сумел добраться массивный самец китовой олуши.

Постепенно жизнь в колонии гуся-путешественника налаживается. Мелкие ссоры утихли, самка хетла набрала в гусиных гнёздах достаточно подстилки для собственного гнезда и теперь проводит в нём значительную часть времени. Самец-хетл постоянно летает где-то в тундре, время от времени возвращаясь к самке с добычей – зайцем, уткой, а иногда и гусем. Но птицы, гнездящиеся рядом со скалой хетлов, могут чувствовать себя в безопасности: ещё не было случая, чтобы хетлы напали на кого-то из своих ближайших соседей, даже если они вполне съедобны. Инстинкт запрещает им это делать, и гуси-путешественники ловко пользуются этой особенностью поведения хетлов.

Неделю спустя в гусиных гнёздах появляются яйца. У молодых самок их всего лишь 3-4, а взрослые сильные птицы откладывают до 6 яиц. Однако появление яиц – это всего лишь начало родительских забот. Лишь когда молодые птицы будут готовы следовать за своими родителями к местам зимовки, можно будет говорить об успехе гнездования. Насиживание яиц – это исключительная обязанность самок. Самцы гуся-путешественника принимают участие в выращивании выводка и защите молодых птиц от врагов, но не садятся на гнездо. Самцы держатся по краям территории гнездовья. Они кормятся и следят, чтобы на границах гнездовья не появились чужаки. Крупные чайки часто прилетают с побережья и воруют яйца гусей, не боясь даже присутствия хетлов. Поэтому самцам гуся-путешественника приходится быть готовыми отогнать этих наглых разбойников. Самки сидят на яйцах очень прилежно: лишь раз в день они позволяют себе ненадолго покинуть гнездо, чтобы наскоро пощипать травы и искупаться.

Территория гнездовья поделена на многочисленные гнездовые участки, невидимые границы которых строго соблюдаются. Но без конфликтов всё равно не обходится: кормясь и купаясь, самки всё равно нарушают эти границы, и когда хозяйке гнезда кажется, что сосед слишком сильно задержался на её территории или подошёл слишком близко к гнезду, она покидает кладку и прогоняет сородича, хлопая крыльями и крича. А этого момента терпеливо ожидают чайки, которые иногда специально дразнят гусей, нападая на облюбованное гнездо шумной стаей и разграбляя его полностью. В первые же дни насиживания им удалось разорить несколько гнёзд молодых птиц на окраинах колонии – это самое опасное место для кладок гусей, и здесь гнездятся главным образом особи низкого ранга. Но их разорённые гнёзда помогают сохранить нетронутыми кладки самок более высокого ранга. Не исключено, что в последующие годы молодые птицы смогут занять место подальше от края колонии и успешно вывести птенцов. Но сейчас удача не на их стороне. Тем не менее, эти птицы не уходят далеко от колонии. Потеряв гнездо, они всё равно держатся ближе к сородичам и превращаются в прилежных сторожей: их сигнал тревоги, поданный вовремя, может помочь спасти много чужих кладок.


Май


Конец апреля и начало мая на Баффиновой Земле – время изобилия. Цветущие травы привлекают огромное количество насекомых-опылителей. Когда устанавливается тёплая погода, насекомые покидают свои зимние укрытия и начинают полноценную жизнь. Им ещё приходится прятаться, когда холодный северный ветер гонит по небу хмурые тучи, а землю покрывает холодная колючая снежная крупа. Под дуновениями ветра цветки поникают, но на следующий день снова начинает светить солнце, и они раскрываются, как ни в чём не бывало. Тусклые жуки, мелкие одиночные пчёлы, скромно окрашенные бабочки и невзрачные мухи – природа не балует северные цветы разнообразием опылителей. И видовое разнообразие самих растений не сравнится с буйством форм и красок тропической природы. Но зато северные цветы превращают своё цветение в незабываемый спектакль. Они образуют большие заросли, поэтому, когда начинается цветение, сплошной ковёр цветков одного вида раскидывается на многие метры. А тундра с высоты птичьего полёта напоминает пёстрое лоскутное одеяло из зарослей цветов, зелёной травы и отражающих голубое небо озёр и прудов.

Многие птицы заняты выкармливанием потомства. Перезимовавшие личинки насекомых завершили своё развитие, и воздух над тундрой огласился гудением крыльев многочисленных мух и комаров. А за ними с воодушевлением начали гоняться мелкие певчие птицы, которым приходится регулярно наведываться к гнёздам и кормить прожорливых быстро растущих птенцов.

У морского побережья в колонии китовых олуш стало очень шумно: у птиц появилось потомство, и теперь родителям приходится потрудиться, чтобы добыть достаточно корма не только для себя, но и для птенцов. Юные китовые олуши похожи на тюленят: они покрыты пухом, вначале редким, но позже более густым. Первые дни жизни они проведут в безопасности на лапах родителей, но затем им придётся сползти на холодный каменистый пляж и оставаться в одиночестве, пока родители заняты ловлей рыбы и кальмаров. Молодые птицы вечно голодны и готовы есть практически всё время с короткими перерывами на сон. Им нужно интенсивно расти, чтобы к осени они смогли уйти в море вместе с родителями.

В колонии гусей-путешественников – тоже пополнение. Если у китовых олуш у каждой размножающейся пары появляется всего лишь один птенец, то у гусей-путешественников выводки более многочисленны, и численность колонии за считанные дни возрастает почти втрое. Самки сели насиживать кладки почти одновременно, поэтому их птенцы проклюнулись за день-два. И теперь самки вместе с самцами щиплют траву и присматривают за потомством. Гусята неотступно следуют за своими родителями и активно учатся жить в этом суровом мире. На них сразу же начинают нападать комары, но гусята достаточно маленькие и проворные, чтобы склёвывать их, и насекомые, вместо того, чтобы насосаться крови, сами становятся пищей. Время от времени птенцы забираются под своих родителей, чтобы погреться, но затем снова выходят и изучают мир, в котором им предстоит прожить долгую жизнь – конечно, если повезёт. Гуси-путешественники ведут своё потомство к ближайшему озеру, и гусята охотно плещутся на мелководье, пощипывая нежную зелень водяных растений и охотясь на личинок насекомых, которыми буквально кишит мелководье. Участок тундры вокруг скалы хетлов отличается от остальной тундры более редкой и низкой травой: гуси проводят много времени в безопасном месте и сильно выедают там всю съедобную для них траву. Конечно, вдалеке от скалы хетлов трава гуще и выше, но там же легко можно встретить хищников – кеелутов. Время от времени гуси встречают других травоядных – уток разных видов и арктических косорогов. Эти травоядные четвероногие, более мелкий подвид своих гренландских родственников, совершенно не обращают на гусей внимания. Они пасутся стадами, и гусям приходится быть внимательнее, чтобы не попасть под ноги этих травоядных. Кроме того, телята косорогов, родившиеся этой весной, отличаются игривым характером и ради развлечения гоняют птиц. Им доставляет удовольствие выгонять из травы мелких певчих птиц, и один из них решил попробовать погонять гусей-путешественников с выводком. Крупные белые с чёрным птицы очень заметны на фоне травы, и телёнок бросился к ним, сопя и фыркая. Самец услышал его топот, обернулся и коротко гоготнул. Гусята сразу же бросились к матери и она скрыла их под своим оперением, а самец распахнул крылья и побежал вперевалку навстречу телёнку косорога. Это сильно удивило телёнка: вместо того, чтобы убегать и улетать, эта странная птица сама побежала к нему. Он остановился, глубоко дыша, и просто таращился на приближающуюся белую птицу с чёрными краями широких крыльев. И в следующую секунду удар клюва пришёлся прямо в его чувствительный нос. Телёнок косорога в испуге замычал, а гусь в этот же момент успел ещё раз схватить его за нос и больно щипнуть. И эта птица не одна: откуда-то со стороны бежал вперевалку ещё один гусак, хлопая крыльями и громко шипя. Испуганный телёнок косорога бросился к матери, которая уже отделилась от общего стада, готовая спасти его от опасности. Она видела гусей, слышала их гогот и шипение, но она уже выросла и не воспринимает их как опасность. Видя, что её детёнышу ничего не угрожает, самка косорога осторожно обнюхала испуганного телёнка, прижавшегося к её боку, и повела его к стаду сородичей. Зато после пары щипков молодой косорог вполне усвоил преподанный ему урок и больше не станет специально подходить к колонии и пугать гусей. А сами гуси охотно кормятся по соседству с этими зверями: детёнышам косорогов может угрожать кеелут, а взрослая самка косорога способна отогнать его и тем самым защитить не только своё потомство, но и оказавшихся поблизости гусей с выводками.

В гнезде хетлов тоже появились птенцы – два самца и две самки. Весна была богата кормом, и самка сделала полную кладку. Покрытые пухом птенцы сидят, прижавшись друг к другу, и напоминают кучку гусиного пуха, которым самка заботливо выстлала лоток гнезда. Благодаря этому им не страшен холодный ветер, и кто-нибудь из родителей всегда оказывается рядом, чтобы согреть их. Обычно на гнезде остаётся самка. Лишь изредка голодный писк птенцов заставляет её отправиться на охоту – обычно это бывает по утрам. Пока матери нет рядом, птенцы вынуждены согреваться теплом друг друга. Но когда не дует северный ветер, утреннее солнце пригревает так, что им становится даже жарко. Тогда они выбираются из подстилки и ложатся на краю гнезда, раскрыв куцые крылышки, покрытые пухом с зачатками маховых перьев. И один из них вскоре заметил, как к гнезду торопится взрослый хетл, тяжело взмахивая крыльями. Это самец. Сегодня на утренней охоте ему повезло, и он принёс в гнездо убитого гуся – большую птицу с бурым оперением, которую добыл на берегу одного из озёр. Его встречает голодный писк птенцов, требующих своей доли добычи. Мать улетела на охоту, а птенцы пока не умеют самостоятельно кормиться. Поэтому самец сам начинает разрывать добычу. Он делает это не так умело, как мать, но всё же у него получается. Пух от его добычи разлетается из гнезда, а птенцы, нетерпеливо пища, требуют от него своей доли корма. В это время становится заметно, что один из четвёрки слабее прочих – это одна из двух самок. Она просит корм не так активно, и видно, что она физически слабее прочих птенцов: её просто отпихивают от родителя с добычей братья и сестра. Маленькая самочка получает мяса меньше всех. Она с каждым днём будет отставать в развитии: различия, закладывающиеся в столь раннем возрасте, будут просто усугубляться в дальнейшем. Скорее всего, она не доживёт даже до первого полёта.

Через два дня гуси выводят птенцов к большой воде – текущей неподалёку речке. Здесь им приходится бороться с течением, и родители должны постоянно следить, чтобы птенцов не унесло. Кроме того, здесь обитает множество других птиц, в том числе цапли, которые могут быть опасны для маленьких птенцов. С моря прилетают чайки, которые тоже не упустят возможности украсть гусёнка. Поэтому родители не должны терять бдительность.

Семья гусей-путешественников с выводком подходит к берегу. Самец идёт первым, чтобы убедиться в безопасности пути. Самка следует за ним, подгоняя пятерых гусят, у которых едва начали пробиваться перья в крыльях. Птенцы в первый раз ушли так далеко от родной колонии, и им всё интересно. Когда семья птиц вышла на берег реки, с прибрежных камней вспорхнули несколько мелких куликов, размером всего лишь со скворца. С жалобным писком они перелетели подальше от гусиной семьи и продолжили собирать пищу, зондируя клювами щели между камнями и вороша гнилую прошлогоднюю листву на мелководье.

Взрослые гуси вошли в воду и поплыли. Самка подозвала к себе гусят, которые смело вошли в воду, но остановились, едва вода дошла им до животов. Они почувствовали незнакомое ощущение текучей воды. До этого они плавали лишь в безопасных мелководных болотцах и озерках с непроточной водой. Один из гусят сделал ещё несколько шажков вслед за родителями и поплыл. Ему сразу же пришлось усиленно работать лапами, потому что течение начало относить его от матери. Но он быстро справился с этим и вскоре оказался уже рядом с матерью. Глядя на него, другие птенцы тоже смело вошли в воду и течение тут же начало относить их, заставляя работать лапами, чтобы не отстать от родителей. Видя, что им пока трудно следовать за взрослыми птицами, мать-гусыня подплыла к ним и начала осторожно подталкивать их грудью. Птицы с выводком следуют в мелководный залив, поросший по берегам тростниками и осокой. Это не единственный выводок водоплавающих птиц в этом месте: по заливу уже плавают несколько семей гусей-путешественников, а среди них снуют мелкие пёстрые утки, сопровождаемые выводками утят. Взрослые гуси погружают головы в воду и дёргают растущие на дне водяные растения. Гусята пробуют повторить движения родителей, но пока их шеи коротковаты для того, чтобы достать до дна. Зато родители поедают не все растения, и гусятам удаётся пощипать нежной зелени. Кроме того, им всё интересно. Когда рядом проплывают утки с выводком, гусята тут же плывут посмотреть на новых соседей. Видя это, самка бросается за ними следом, хлопая крыльями и отчаянно работая лапами. Завидев её приближение, утки пугаются: гусь-путешественник превосходит размерами утку, и попытка самки вернуть птенцов воспринимается ими как агрессия со стороны гуся. Утка-самка подаёт сигнал тревоги и вся семья птиц буквально исчезает на ровном месте: они просто ныряют, причём птенцы делают это почти так же ловко, как и их родители. Гусята внезапно обнаруживают, что остались одни, и только мать догоняет их где-то сзади. А утки в это время просто плывут под водой и всплывают в нескольких метрах от гусят. Между разными видами, обитающими в одном и том же месте, могут складываться весьма непростые отношения, и агрессивность гусей-путешественников к более мелким видам заставляет их соседей проявлять осторожность.

Сами гуси также должны быть осторожными, а гусята не должны покидать мать, пока ещё малы и не могут постоять за себя. Поэтому самка не даёт им расплываться и постоянно находится рядом с ними. Подплыв к своим птенцам, она начала осторожно оттеснять их от прибрежных зарослей на открытую воду. И сделала это как раз вовремя: за птицами из зарослей осоки следит молодой кеелут. Это тот самый зверь, которого гуси встретили на своей территории сразу после прилёта на север. С того времени он сильно изменился: зимняя шерсть уже выпала и сменилась коротким серым мехом с рыжеватыми подпалинами на горле, животе и боках. Поэтому его трудно разглядеть на фоне земли и травы, и он пользуется этим во время охоты. Пока птицы высиживали яйца на гнездовье вокруг скалы хетла, хищник опасался наведываться к ним. Но сейчас, вдалеке от гнезда пернатых хищников, он может позволить себе поохотиться на гусей. Кроме того, колония гусей и речка находятся на границе владений нескольких семейных групп кеелутов, поэтому его редко беспокоят взрослые звери, и у него всегда есть возможность скрыться на чужой территории, если клан кеелутов всё же решит поохотиться в этом месте. Он одиночка, не связанный семейными узами, и у него пока нет хорошего постоянного жилища, поэтому он сам себе хозяин и заботы о добыче пищи лежат исключительно на нём одном. Пока в округе нет охотящихся семейных групп кеелутов, он может попытаться добыть себе гуся на обед. И сейчас он подбирается к молодой самке, собирающей птенцов в стороне от остальных. Хищник ловко пользуется кустарниками и камнями в качестве укрытий, и ему удаётся подойти к намеченной добыче достаточно близко. Однако ему так и не удалось поохотиться: он один, а на стороне гусей явное численное преимущество. Ему приходится следить не только за добычей, но и за окружением, а гуси могут уделять больше времени собственным заботам и лишь следить за поведением соседей. У стада птиц много глаз настороже, поэтому рано или поздно любая опасность будет обнаружена и будет подан сигнал тревоги. Так и произошло на этот раз: один из самцов случайно заметил мелькнувшую за кустами голову хищника и зашипел. Следом за ним начали шипеть и выгибать шеи другие самцы. Сигнал тревоги быстро разнёсся по гусиной колонии, и соседи гусей – утки и кулики – поспешили в безопасные места. Самцы начали собираться вместе, шаг за шагом наступая на кеелута, а самки с птенцами укрылись за их спинами. Кеелут, заметив демонстрации гусей, больше не стал скрываться – он вышел из-за кустарника и зарычал. Тем не менее, он не спешит нападать на гусей: ещё во время охоты в родительской стае он попробовал поймать такого шипящего гуся и получил вместо добычи много болезненных щипков и ударов. А под глазом у него с тех пор остался заросший шерстью шрам. Поэтому он просто отступил, рыча и скаля зубы, и ушёл искать другую добычу. В любом случае в тундре найдётся ещё немало пищи для этого хищника: мышевидные грызуны, мелкие птицы и даже рыба в речках и озерках. Такой универсальный хищник вряд ли останется голодным.

Через неделю кеелут вернулся. Но на этот раз ему не понадобилось наведываться в колонию гусей. Пока хетлы были на охоте, он проверил территорию вокруг их гнезда. Иногда там попадались остатки добычи этих птиц – растерзанные зайцы, гуси и другие обитатели тундры. Но на сей раз его ждало нечто другое: под скалой лежал мёртвый птенец хетла. Мелкую самочку этим утром просто вытолкнули из гнезда и она разбилась, потому что ещё не умела летать. Оказавшиеся неподалёку гуси нервно косились на мёртвого птенца и стоящего рядом с ним кеелута. Но опасности для них не было: хищник просто подобрал тушку и поволок подальше от гнезда, пока с охоты не вернулись взрослые хетлы. Мёртвая птица оказалась истощённой, на костях было мало мяса. И всё же кеелут съел всё, что было, и даже сгрыз хрящи с костей. Такой скудной добычи вряд ли хватит до следующего дня, но сейчас он утолил голод. Бросив изгрызенные кости молодого хетла, кеелут направился к своей норе, выкопанной среди кустарника, где и заснул.


Лето


Постепенно птенцы гуся-путешественника подросли, и родители всё реже возвращаются в колонию. В основном гуси держатся вблизи реки, потому что у взрослых птиц начинается опасное время линьки. В это время в крыльях птиц меняются маховые перья, и они просто не могут взлететь в случае опасности. А возле воды всегда есть возможность спастись от врага: кеелут, хоть и умеет плавать, редко отваживается преследовать гусей в воде. Пусть они не могут взлететь, но в воде они держатся значительно увереннее. Спасаясь от возможного преследования кеелута, птицы могут буквально бежать по воде, помогая себе взмахами крыльев, в которых порой недостаёт слишком многих перьев. Птенцы гуся-путешественника уже начинают обрастать настоящими перьями – первые перья появляются у них на груди и на нижней части тела. Им ещё предстоит довольно долго жить под родительской опекой, учиться искать корм и отличать съедобные травы от ядовитых. Гуси из разных семей проводят много времени неподалёку друг от друга – так легче вовремя заметить опасность и скрыться от неё в реке. Кеелут несколько раз наведывался к ним, но его добычей стали только один отставший от родителей птенец и старый гусь, не сумевший взлететь из-за линьки. Для колонии это совсем небольшие потери.

Наступила середина июня, и солнце на Баффиновой Земле теперь не заходит – начинается долгий полярный день. В это время ночи – это всего лишь светлые сумерки на несколько часов около полуночи, когда животные дремлют, а диск солнца «чиркает» горизонт своим краем. Жизнь прочих обитателей тундры продолжается, и одни заботы сменяются другими. Птичьих песен уже не слышно: мелкие воробьиные птицы давно перестали делить территории и теперь полностью поглощены заботами о потомстве. Многие тундровые цветы успели отцвести, но зато трава отросла достаточно высокой и выпустила многочисленные колоски и метёлки. Ветер опыляет злаки, и ониуспеют дать семена к осени. Заросли злаков колышутся под дуновениями ветра, словно волны, давая пищу многочисленным травоядным животным, в том числе гусям-путешественникам.

Лето – пора изобилия для насекомых. И пусть здешние бабочки, жуки и пчёлы тундры не блистают яркими красками или причудливыми формами своих тропических родственников. Зато в тундре есть насекомые, которые способны посеять панику среди крупных жителей тундры – это комары, мошки и слепни. Огромное количество болот, озёр и рек – это места, где во множестве развиваются их личинки. Закончив развитие и обзаведясь крыльями, миллионные рои этих насекомых готовы мучать жителей тундры.

Арктические косороги сильно страдают от слепней и комаров. Их летняя шерсть стала значительно реже зимней и не может служить защитой от этих кровососов. Насекомые атакуют уши, глаза и ноздри этих зверей, а также область паха, где шерсть реже, а кожа тоньше. Жалобно мыча, косороги пытаются сгонять с себя этих насекомых, но практически безуспешно. И им на помощь приходят птицы. Певчие птицы ловко схватывают насекомых на лету и даже используют спины и головы косорогов как насест, где и поджидают свою добычу. Одни из них предпочитают схватывать по одному крупных слепней, а другие врезаются в рой комаров и успевают схватить сразу несколько этих насекомых за один вылет. Ради избавления от мучителей косороги терпеливо переносят присутствие птиц на своей спине и замирают, словно боясь спугнуть их, когда маленькие пернатые помощники садятся им на спины. Однако так можно избавиться лишь от крупных насекомых. Мелкие мошки, вездесущий гнус, атакуют животных целыми тучами и набиваются им в глаза, уши и ноздри, превращая их жизнь в настоящее мучение.

Границы гнездовых колоний постепенно теряют былое значение для гусей-путешественников и их потомства, а сами гнёзда просто брошены до следующего года. Стада гусей-путешественников с потомством бродят по тундре, придерживаясь берегов рек и озёр. Иногда к ним присоединяются гуси других видов с птенцами и утки. Они практически не конкурируют, питаясь разными травами, и между птицами разных видов складываются достаточно мирные отношения. Иногда они щиплют траву рядом со стадами арктических косорогов, пасущихся неподалёку. Эти копытные редко обращают внимание на гусей, но охотно пользуются их услугами сторожей. Многочисленное стадо гусей скорее заметит врага и наверняка подаст сигнал тревоги достаточно громко, чтобы это было понятно представителям других видов. И тревога гусей заставляет косорогов настораживаться вполне оправданно – опасность, которую замечают птицы, чаще всего реальна для самих косорогов или для их потомства. Гуси же находятся в относительной безопасности рядом с этими могучими копытными – ни хетл, ни кеелут не рискнёт нападать на гусей в присутствии косорогов, способных дать отпор этим хищникам.

Некоторые косороги спасаются от кровососов довольно простым способом: они заходят в реку и подолгу плавают в воде, оставив над поверхностью лишь голову и часть спины. Холодная речная вода приносит успокоение зудящей от укусов коже, поэтому звери проводят много времени в воде, выходя из неё лишь для того, чтобы попастись на берегу. Мокрая шерсть на какое-то время спасает их от гнуса, но на ветру и под лучами солнца она быстро подсыхает, и мошкара вновь набрасывается на них.

Семья косорогов отдыхает от гнуса в воде. Глава семьи – крупный самец, на голове которого уже отрастает крупный лопатовидный рог. Рядом с ним держатся несколько самок и их потомство – пятеро телят примерно одного возраста, родившихся в этом сезоне. Взрослые звери не только отлёживаются в воде, но и ищут пищу: набрав в грудь воздуха, они опускают головы в воду и дёргают подводные растения со дна реки. Добыв пищу, они меланхолично пережёвывают её, подёргивая ушами и фыркая, чтобы отгонять случайных насекомых. Гуси-путешественники не боятся косорогов: они плавают совсем рядом со спинами этих животных, а некоторые их них ухитряются даже воровать добытые зверями подводные растения едва ли не прямо у них изо рта, хотя чаще, конечно же, поедают всплывшие обрывки стеблей и листья.

Под ногами зверей в воде мелькают серебристые тела рыб: из моря в реку поднимаются стаи мелких рыб, родственных корюшкам эпохи человека. Рыбы невелики – всего лишь около 10 сантиметров длиной. Но они собираются крупными стаями и идут на нерест в верховья реки. Когда косороги бродят по дну реки или плавают, загребая воду широкими копытами, рыбы бросаются прочь от них.

Взрослый хетл кружит над рекой, высматривая добычу. Он готов наброситься на гуся, но присутствие косорога явно мешает ему: если звери воспримут атаку хетла как угрозу для их собственного потомства, они могут просто утопить его в реке. Поэтому хетл не пытается нападать на гусей, плавающих рядом с этими зверями. С высоты его полёта пернатому хищнику видно, как стаи рыб тёмными аморфными пятнами обтекают тела плавающих в реке косорогов и бросаются в стороны, когда косороги движутся. И он замечает ещё кое-что: со стороны моря против течения реки по руслу движется длинноносое существо обтекаемой формы, взмахивая двумя плавниками. Но это существо тем более неинтересно хетлу в качестве добычи, поэтому пернатый хищник величественно взмахивает крыльями и улетает.

Семья гусей-путешественников с птенцами плавает неподалёку от косорогов, нежащихся в прохладной воде. Птицы собирают с поверхности воды ряску и плавающие растения, которые несёт течение, а также склёвывают растения, вырванные со дна реки движениями косорогов. Небольшой всплеск воды заставил одну из взрослых птиц повернуть голову и оглядеться. Из воды просто выпрыгнула мелкая серебристая рыбка и сразу же шлёпнулась обратно в воду. За ней то же самое сделали ещё несколько. А через секунду поверхность воды словно вскипела: из воды выскочило сразу несколько сотен мелких рыб. И здесь уже даже косороги повернули головы в сторону источника плеска. И в следующую секунду поверхность воды буквально вздулась бугром, когда из глубин рванулось вверх крупное тело. В фонтане брызг из воды показался длинный клюв, расширенный на конце и усаженный по краю зубовидными выростами, а за ним – серая спина с множеством белых и чёрных крапинок. По воде ударила пара сильных ластов, и существо вновь ушло под воду.

Косорог-самец тревожно замычал, и самки с детёнышами поплыли к берегу, спасаясь от неведомой, но явной опасности. А гуси с тревожным гоготом бросились в стороны. Некоторые из взрослых птиц зашлёпали по воде крыльями, и одной из них внезапно удалось оторваться от поверхности воды и пролететь несколько метров. Взрослые гуси постепенно отращивают новые маховые перья взамен выпавших, и оказалось, что самые опасные моменты линьки уже позади: некоторые из птиц уже могут на какое-то время взлетать, спасаясь от врагов.

Спокойствие косорогов и гусей-путешественников нарушила одинокая китовая олуша. Преследуя рыбу, идущую на нерест, огромная птица покинула морское побережье и поднялась по реке на несколько километров. В более узком и мелководном речном русле ловить рыбу значительно проще, чем в море. Птица несколькими взмахами плавников догнала косяк рыб и врезалась в него длинным клювом. Покачивая головой из стороны в сторону, китовая олуша начала схватывать рыб – часто в её клюв попадалось сразу по две-три рыбы. Стая рыб пытается избежать смертоносного клюва птицы, но благодаря быстроте реакции хищника ещё многие из рыб погибнут, прежде чем косяку удастся продолжить путь к верховьям.

Набив живот рыбой, китовая олуша повернула к берегу и выбралась на мелководье, сея панику среди куликов и чаек, расхаживающих по побережью. Здесь она потеряла былую грацию и лёгкость движений, превратившись в медлительное неуклюжее существо. Отталкиваясь ластами и помогая себе ногами, птица выбралась на берег и поползла по траве. Оглядевшись, она вытянулась на земле и вскоре заснула. Какая-то мелкая птица села ей на спину и начала ворошить клювом жёсткое короткое оперение китовой олуши, разыскивая поселившихся на теле птицы паразитов. Китовых олуш не мучают слепни или комары – на морском побережье их почти нет, их попросту сносит ветер. Но зато в кожу птицы часто внедряются паразитические ракообразные, которые вызывают зуд в коже. Но пресная вода реки и помощь мелких птиц помогают ей избавиться от паразитов.

После того, как прекратилась паника, вызванная появлением китовой олуши в реке, косороги начали осторожно приглядываться к этому чужаку. Китовая олуша – обитатель моря, она нечасто встречается с обитателями тундры. Поэтому настороженность косорогов вполне объяснима. Звери осторожно нюхают воздух, но от гигантской птицы пахнет лишь тиной и рыбой – оба этих запаха не вызывают тревоги у косорогов. Поэтому звери снова заходят в реку, осторожно обходя спящую птицу. Через пару часов китовая олуша вернётся в реку и отправится обратно к побережью.

Хетлы тоже вылетают из гнезда чаще, чем весной. Птенцы подросли и требуют больше корма. Они уже достаточно хорошо развиты, выбрались из гнезда и пробуют летать. Но теперь их осталось лишь двое. Один из братьев исчез – его просто съели другие птенцы, когда родители несколько дней не могли найти достаточно корма. Так всегда бывает у плотоядных птиц – выживание одних происходит за счёт других. Но зато оба оставшихся птенца выжили и остались достаточно сильными, чтобы пережить временные трудности в снабжении пищей. Конкуренция между ними очень острая: они держатся на некотором расстоянии друг от друга и постоянно ссорятся из-за корма, принесённого родителями. Однажды самец принёс им убитую самку гуся-путешественника – вдали от колонии он спокойно ловит этих птиц, хотя весной не трогал их совсем рядом с собственным гнездом. У него не так сильно выражено родительское поведение, поэтому он редко рвёт добычу на куски. А сейчас, когда молодые птицы значительно подросли, он и вовсе не собирается этого делать. Он просто бросил тушку гуся в гнездо, и отошёл в сторону, предоставляя молодым птицам право самим разделывать добычу. Но молодые хетлы до этого дня получали лишь куски добычи, которую заботливо раздирала мать и кормила их из собственного клюва. Однако сейчас она где-то на охоте и вряд ли вернётся в ближайшее время, чтобы помочь своим птенцам. Молодые хетлы разглядывают тушку, но не знают, что с ней делать. Тем не менее, они голодны и всем своим видом показывают это: приседают перед самцом и попискивают, раскрыв клювы. Но они уже крупные и оперившиеся, поэтому самец вначале не реагировал на их просьбы. Но их голоса становятся всё настойчивее, поэтому самец наступил лапой на добычу, вырвал несколько пучков перьев и разорвал кожу на брюхе мёртвого гуся. Потекла кровь, наружу вывалились внутренности птицы. Он вырвал кусочек мяса, но не стал скармливать его птенцам, а съел сам. Едва взглянув на птенцов, он продолжил есть. Это был своего рода вызов для молодых птиц, и вскоре его действие повторила молодая самка, за ней – её брат. Самец отошёл в сторону, наблюдая, как они терзают добычу, а затем взлетел и отправился на очередную охоту. Когда вернётся самка, молодые птицы, возможно, наедятся и позволят ей съесть часть добычи самой.

Быстро расправившись с добычей, молодые хетлы выбросили её остатки из гнезда. Под скалой хетлов уже накопилось несколько кучек костей, шкур и перьев, распространяющих зловоние и кишащих личинками мух и жуков. Молодые птицы быстро растут и требуют много пищи. У них отрастают перья на крыльях, и не занятые едой птицы тренируются в искусстве полёта: вцепившись лапами в край гнезда, они машут крыльями, разрабатывая и укрепляя летательные мышцы. Осенью им уже предстоит добывать пищу самостоятельно, а зимой нужно будет выдержать суровый экзамен на выживание.

Охотничий успех хетлов сделал вдовцом одного из гусей-путешественников. Какое-то время он продолжал звать свою погибшую подругу, но сейчас, в разгар северного лета, заботиться о птенцах нужно значительно меньше: они уже достаточно хорошо оперились, и их не нужно греть, как в первые дни их жизни. Постепенно он привыкает к тому, что о птенцах придётся заботиться ему одному. Овдовевший самец по-прежнему водит птенцов на луг и к реке. Брачный сезон давно закончился, молодые птицы уже относительно самостоятельны и могут сами себя прокормить. От него требуется главным образом быть настороже, чтобы не пропустить приближения хищников. За самку он начнёт борьбу позже – на зимовке, далеко на юге. Сейчас же птицам надо отъедаться, готовясь к перелёту. Молодые и взрослые птицы должны накопить за лето достаточное количество жира, чтобы суметь совершить долгий перелёт на юг материка, в места зимовки. Тем более, что молодые гуси, подобно хетлам, всё чаще машут крыльями и пробуют летать. И далеко не всегда их удаётся собрать вовремя.

За гусями наблюдает кеелут. Он не появлялся здесь целых две недели, охотясь в других местах. Но теперь он не один. Рядом с ним молодая самка из соседней стаи – звери образовали пару, которая, возможно, даст начало новой колонии. Пара животных держится миролюбиво по отношению друг к другу: вполне возможно, что они уже выкопали общую нору где-то в укромном месте. И сейчас оба хищника выбирают жертву в стаде гусей-путешественников. Похоже, ею станет подросток, слишком далеко отошедший от остальных. Он слышит голоса взрослых, поэтому спокойно щиплет траву, не замечая ничего подозрительного. А в это время хищники подбираются к нему, скрываясь в высокой траве. Серовато-рыжая шерсть хищников прекрасно маскирует их среди тундровой растительности и позволяет им подойти очень близко к гусям, но при этом не быть замеченными. Самец заходит сбоку, отрезая выбранного гуся от колонии, а самка просто бросается на него. Тревожный гогот одной из птиц опоздал – птица уже билась в зубах кеелута, разбрасывая по ветру белые перья, пока другие гуси взлетали или бежали к воде. Но для хищников это уже не имело особого значения: их усилия были вознаграждены добычей. Несколько минут спустя молодой гусь перестал биться и умер. Самка кеелута начала рвать добычу, выплёвывая пучки белых перьев, и самец присоединился к ней. Звери обнюхали друг друга, как всегда делали при встрече, а затем дружно принялись за еду.

Свирепое рычание, донёсшееся откуда-то сбоку, насторожило пару кеелутов. Они перестали есть и повернули перепачканные кровью морды в сторону источника звука. Положение дел было не из лучших: увлечённые едой, они слишком близко подпустили к себе врага. Перед ними стоял крупный вахила – их дальний родственник, также являющийся потомком песца. Обычно вахилы живут стаями и охотятся на крупную добычу вроде арктических косорогов. Но отношения внутри их стай построены на строгой иерархии, поэтому среди них всегда находятся изгои, на которых безнаказанно вымещают агрессию остальные члены стаи. И перед парой кеелутов стоит как раз такой изгой: самец, занимающий в своей стае одно из последних мест. Он часто недоедает и не брезгует отнимать еду у более слабых животных других видов – как это происходит сейчас. Он уже не раз рыскал в одиночку по краям обширных владений стаи, нападая на мелких хищников вроде одиноких кеелутов, или подбирая падаль. И сами кеелуты, охотясь в родной колонии, зачастую подвергались нападениям одиночек-вахил, посягающих на их добычу. Но сейчас положение дел совсем другое: кеелуты не хотят делиться, и численный перевес на их стороне. Они сделали несколько шагов навстречу вахиле, зарычали и начали отбрасывать землю задними лапами, ритуально «закапывая» добычу. Такая демонстрация продолжается несколько минут, пока вахила не отступает. С одним кеелутом он бы справился легко, но не с парой. Тем более, что кеелуты сейчас действуют сообща. Поэтому более крупный зверь повернулся и ушёл обратно к стае. А кеелуты вернулись к своей трапезе, и через час от тушки гуся остались лишь крылья с ободранными перьями, голова и обглоданный позвоночник. Все мягкие части добычи были съедены.

Наступает август, и в природе начинаются заметные перемены. В тундру снова вернулись ночи, поэтому сразу стало заметно холоднее. Зато на кустах спеют ягоды – потомки клюквы и черники эпохи человека. Тундра – суровое место, но время от времени щедрость природы здесь поистине безгранична. Невысокие кусты покрыты ягодами так густо, что их заросли приобретают заметный красноватый или голубоватый оттенок при взгляде издалека. Ягоды – питательный и легкодоступный пищевой ресурс, поэтому в конце лета даже хищники оставляют свои привычки и переходят на растительный корм. Пара кеелутов, уже успевшая обустроить нору возле сглаженных древними ледниками скал, выходит кормиться ягодами регулярно. Звери охотно поедают крупные сизоватые ягоды, и шерсть у них на мордах приобретает заметный фиолетовый оттенок, а языки становятся тёмно-синими. Животные переходят от куста к кусту, лакомясь дарами позднего лета, но не упускают возможности поймать мелкого зверька: под кустами шныряют десятки грызунов, собирая опадающие ягоды, поэтому кеелутам при известной ловкости удаётся схватывать их. Почти не прерывая кормёжку, хищники глотают добычу вместе с костями и шерстью, и тут же заедают её очередной порцией спелых ягод. Перелётные птицы активно отъедаются. Молодые гуси уже полностью покрыты лоснящимся оперением и почти ничем не отличаются от взрослых птиц – лишь оперение у них имеет слегка сероватый оттенок, а клювы и ноги немного тусклее, чем у взрослых особей. Но под яркими лучами солнца эта разница почти незаметна. Отдельные семьи уже смешиваются и объединяются в большие стада, и птицы продолжают кормиться, склёвывая не только ягоды, но и траву. Время от времени птицы взлетают и некоторое время кружатся в воздухе над тундрой, громко крича – молодые птицы укрепляют мускулы и готовятся к первому в своей жизни большому путешествию, а взрослые приводят себя в порядок и пробуют силы перед перелётом. Они чувствуют, что в этом сезоне их пребывание здесь подходит к концу.

Другие обитатели тундры тоже повзрослели. Молодые хетлы выросли почти до взрослого размера и теперь охотятся с родителями. Внешне их с трудом можно отличить от родителей – лишь более тусклое оперение выдаёт их возраст. Во время полёта они держатся в воздухе уверенно, стараются копировать поведение взрослых и держатся ближе к ним. Семья хетлов уже не раз вылетала на охоту в полном составе. Молодые птицы с интересом разглядывают мир, открывающийся с высоты их полёта. С воздуха они видят стадо косорогов, поедающих траву, дремлющих на солнце кеелутов и пасущихся на лугу возле реки гусей. На поверхности самой реки плавают разнообразные утки – пёстрые и одноцветные. Пернатые хищники поднимаются выше – они охотятся, и им не нужно, чтобы их обнаружили раньше времени. Покружившись в воздухе и выбрав жертву, самец хетла стремительно спикировал вниз, а за ним последовала самка. В последний момент их всё же заметили, и стадо гусей охватила паника. Громко крича, гуси взлетели, но одна из птиц явно запоздала. Хетлы стрелами врезались в облако взлетающих гусей, и острые когти самца вцепились в спину добычи, а клюв разорвал её спинной мозг. Самка успела схватить молодого гуся прямо в воздухе и упала вместе с ним на землю. Не обращая внимания на панику гусей вокруг, пара взрослых хетлов начала поедать добычу. Молодые хетлы сели в траву рядом с взрослыми, подошли к ним и начали по детской привычке выпрашивать пищу, раскрывая клювы и попискивая. Однако на сей раз вместо пищи они получают лишь агрессивные демонстрации и угрожающие выпады со стороны родителей. Связь между молодняком и взрослыми птицами постепенно ослабевает. Молодым птицам приходится лишь наблюдать за тем, как едят их родители, ловя на себе свирепые взгляды взрослых хетлов. Впервые за много недель вся добыча достаётся исключительно тем, кто её поймал. И вскоре взрослые птицы наедаются, а молодым остаётся только смотреть по сторонам, наблюдая за гусями-путешественниками, бродящими по траве на безопасном расстоянии от них.

В жизни крупнейших пернатых обитателей островов также происходят перемены. На побережье острова молодые китовые олуши уже сменили ювенильный пух на типичное для взрослых птиц оперение и пробуют плавать в океане. Благодаря неустанной заботе родителей они отъелись и накопили достаточно большой запас жира, чтобы не замёрзнуть в холодной океанской воде. Раньше они лишь с любопытством ползали по берегу у линии прибоя, и волны, захлёстывающие их при этом, воспринимались скорее как игра. Но теперь они уже достаточно хорошо подготовлены для экскурсий в океан. Когда взрослые птицы уходят на рыбную ловлю, молодые китовые олуши ныряют вместе с ними, но не плывут далеко в море, оставаясь на прибрежных мелководьях. Длинные клювы помогают этим птицам ловить мелкую добычу, и молодые китовые олуши сами пробуют ловить небольших донных рыб и ракообразных. Конечно, это у них не сразу получается, и всё равно им придётся выпрашивать корм у взрослых птиц. Но самостоятельно добытая рыба – это хороший стимул продолжать охоту, шаг за шагом оттачивая навыки. Уже скоро им придётся уходить в море вместе с родителями, но до этого им нужно будет научиться ловить рыбу вдали от берега.

Благодаря толстому слою жира китовые олуши не ощущают изменений погоды на побережье острова. Но другим птицам приходится намного хуже. Каждая новая ночь хоть немного, но дольше, чем предыдущая, и вдобавок прохладнее. А солнце поднимается над горизонтом всё ниже, и за день уже не успевает прогреть землю так, как это было ещё месяц назад. По ночам становится всё холоднее, и в воздухе уже не роятся кровососущие насекомые, осложнявшие жизнь обитателям тундры. А однажды утром земля и трава оказались покрытыми тонким слоем белого инея. Листья растений, отороченные по краю бахромой тончайших кристаллов льда, выглядят красиво, но это знак грядущих перемен: первый заморозок предстоящей осени, холодное дыхание зимы. И это не осталось незамеченным: в тот же день ряды певчих птиц на Баффиновой Земле значительно поредели. Началась осенняя миграция птиц.


Осень


Дни становятся всё короче и короче. Первым вестником грядущей зимы стал холодный ветер с моря. Его порывы, сперва редкие, с каждым днём становятся всё ощутимее. Небо затягивают тучи, проливающиеся нудным затяжным дождём. И животные начинают беспокоиться. Гуси и утки пока ещё щиплют траву в тундре, но всё чаще совершают длинные полёты, готовясь к перелёту. Да и трава уже начала увядать, а ягоды, дары щедрого лета, уже давно съедены. Тем не менее, гусям ещё можно некоторое время оставаться в этих местах.

А вот хетлы явно беспокоятся. Уже появляются первые мигрирующие особи и семьи с севера – с острова Элсмир и других островов за Полярным кругом. Они задерживаются на Баффиновой Земле на два-три дня, но затем летят дальше на юг. Они будут охотиться на стаи перелётных птиц южнее – в лесах и на побережье большого озера Мише-Нама.

Осенью на острове начинается ещё одно событие – гон у косорогов. Всё лето эти звери отращивали массивный рог с расширенной лопатообразной передней частью. Зимой он ещё послужит им в качестве лопаты и поможет раскапывать снег в поисках пожухлой травы и листьев вечнозелёных кустарников. Но сейчас рога служат им для брачных демонстраций. Они полностью затвердели, а покрывавшая их бархатистая кожа постепенно сошла. Готовясь к турнирам, самцы потирали рог об камни, сдирая с него остатки кожи, и вскоре они уже были готовы к поединкам за самок. У самок рога пока ещё растут – они окостенеют немного позже, к началу зимы, и продержатся на их головах дольше.

Раннее утро в тундре начинается с рёва самцов косорогов. Крупные звери поделили территорию тундры на отдельные участки, и бродят по границам своих участков, удерживая самок на своей земле и не давая им переходить на территорию соперника. Выясняя отношения из-за самок, самцы арктических косорогов ревут и мотают головами, а также демонстрируют друг другу свой рог. Они не бодаются, поскольку рог служит им для добывания пищи под снегом, и его поломка во время брачного турнира может поставить под вопрос выживание зверя зимой. Вожак стада, как и в Гренландии, отгоняет от своего гарема самок молодых соперников, которые бродят по границам его территории. Они делают это в открытую и время от времени дразнят самца, заходя на его территорию и приближаясь к самкам. А когда взрослый самец пробует отогнать одного из дерзких претендентов, другие могут воспользоваться случаем и быстро спариться с одной из самок. Во время гона косорогов гуси-путешественники, пасущиеся рядом со стадом, предпочитают держаться подальше от этих зверей – обороняя свой гарем от соперников, самец может просто случайно затоптать какую-то птицу. А некоторые самцы, ослеплённые бушующими в крови гормонами, бросаются на всё, что движется, и легко могут отбросить гуся в сторону ударом рога, переломав ему все кости.

К стаду косорогов подходит молодой и нахальный самец. Он уже успел поучаствовать в размножении в прошлом году, и где-то среди молодняка, родившегося весной, есть и его телята. Тем не менее, это был лишь случайный успех, и ему пока не удавалось собрать собственный гарем. Но сейчас он готов побороться за обладание собственными самками. Взрослый хозяин гарема выходит ему навстречу, мыча и время от времени басовито рявкая. Это предупреждение для претендента, но молодой самец не отступает. Он опускает голову к земле и мощными движениями рога разбрасывает травяные кочки, а затем мочится на землю. Это серьёзный вызов – молодой претендент готов сразиться за гарем, и его не пугают демонстрации силы и толчки в бок. Тем не менее, поединок начинается именно так: вожак стада тяжёлой рысь мчится прямо на соперника, пытаясь нанести ему удар грудью или плечом. Но претендент отбежал в сторону и сам нанёс с разворота удар в бок взрослому зверю. Звери отошли друг от друга и встали на расстоянии нескольких шагов, качая головами и время от времени швыряя рогом в стороны куски дернины и комья земли. Ни один из них не желает отступать. Напряжение растёт – вожаку стада явно не нужен этот соперник, и ему придётся продемонстрировать всю свою мощь, чтобы отпугнуть его. Вожак резко встал на дыбы и сделал несколько шагов на задних ногах. Его соперник, видя это, тоже поднялся и повторил это действие. Этого было вполне достаточно, чтобы взрослый самец увидел, что он такого же роста, а его рог чуть длиннее. Вызов достаточно серьёзен, чтобы его можно было игнорировать, поэтому оба самца опускаются на ноги одновременно и начинают серьёзную схватку.

Раз за разом звери сходятся и толкаются плечами, пытаясь повалить друг друга. Сражение сопровождается громким воинственным рёвом, и ни один из зверей не собирается уступать другому. Сражающиеся животные не замечают ничего вокруг, и этим воспользовались хищники. Тревожный крик одной из самок косорога заставил самцов прекратить схватку, но слишком поздно. Подняв головы, самцы увидели лишь убегающее стадо самок и начали оглядываться по сторонам, пытаясь определить, откуда исходит опасность.

Из-за ближайшего холма к стаду подобрались вахилы – именно они вспугнули самок и прервали поединок самцов. Самцы отреагировали на появление хищников, но потеряли драгоценные секунды, увлечённые боем, и теперь к ним приближается целая стая голодных вахил. Каждый сам за себя. Вожак мощным пинком отбросил неосторожно напавшего на него переярка; это заставило хищников отступить, и он сумел прорвать их кольцо и удрал вслед за самками. А его молодой соперник замешкался и был окружён воющими и лающими вахилами. Вскоре всё было кончено – он получил несколько ран в живот, и вахилам оставалось лишь наблюдать, как могучий молодой косорог умирает, истекая кровью. Когда он упал на землю, хищники окружили его и начали рвать тушу жертвы. Ничего удивительного – такие молодые и амбициозные звери часто теряют осторожность во время брачных турниров и гибнут в зубах хищников. Охота вахил была на редкость удачной: лишь один зверь, получивший удар ногой косорога, прихрамывает; но он поправится через несколько дней. Травма никак не сказалась на его аппетите.

В это время кеелуты бродят на почтительном расстоянии от вахил и их добычи и наблюдают за пиршеством своих более крупных родственников. Они прекрасно знают, что тушу взрослого косорога за один раз не съесть целиком даже очень голодным вахилам. После них на костях добычи всегда останется много съедобного. Они не одни ожидают окончания пира: вокруг туши по земле бродят чайки. В отличие от кеелутов, чайки менее осторожны: они подходят к туше и даже садятся на неё, и вахилы, недовольные их присутствием, лишь огрызаются, продолжая терзать мясо. Кеелуты вынуждены держаться подальше от них: если они приблизятся до того, как вахилы наедятся, их могут просто разорвать на куски. Поэтому они проявляют осторожность, зная по опыту, что такое поведение окупится сполна. И примерно через полчаса они дождались возможности поесть – вахилы уже поедают мясо не так активно и выбирают куски получше. Когда особи высокого ранга наелись и отошли, низкоранговые звери ещё продолжали кормиться – крупная добыча нечасто оказывается у них на столе, но зато сейчас они могут наесться до отвала. Однако и они не смогут съесть больше, чем вместит их желудок, поэтому вскоре даже они отходят от туши косорога, оставляя её на растерзание чайкам. Как только охотники удалились, кеелуты рысцой подбежали к туше, распугивая чаек, и принялись доедать остатки мяса с костей и сгрызать хрящи.

К середине сентября хетлы, наконец, оставили своё гнездо. Покружив над скалой и гнездовой территорией в последний раз в этом году, все четверо направились на юг. Молодые птицы пока остаются вместе с родителями, но с зимовки им придётся возвращаться в одиночку, причём родители уже не допустят их поселения на своей территории. Теперь на Баффиновой Земле остались лишь немногие оседлые воздушные хищники – небольшая популяция очень светлых хетлов и совы. Гуси и другие птицы всё чаще взлетают на скалу без страха, а иногда даже устраиваются там ночевать – наземные хищники там их не достанут.

Наступил октябрь. От летней погоды осталось лишь воспоминание. Северный ветер гонит с Северного Ледовитого океана тучи, из которых выпадает уже не дождь, а мелкий снег, который едва успевает таять за день. Трава полегла и побурела, и лишь вечнозелёные кустарники продолжают зеленеть под хмурым осенним небом наперекор погоде. Все живые существа ощущают приближение зимы и готовятся к ней.

Китовые олуши реагируют на изменения погоды очень просто: они уходят в океан. Утром перед этим событием галечный пляж острова гудит от их голосов. Все птицы охвачены возбуждением: и крупные взрослые особи, и молодняк, появившийся на свет весной. Холодный ветер несёт над волнами мелкую снежную крупу, но она не страшна птицам: под кожей у них накоплен толстый слой жира. С самого рассвета птицы кричат, поднимая к небу клювы, и их голоса заглушают рокот океанских волн. Наконец, некоторые птицы разворачиваются к воде и ползут в океан, разбрасывая камешки ударами ластообразных крыльев. Это взрослые особи, которым давно уже хотелось покинуть этот берег и уйти в море. Следом за ними к воде поползла одна из молодых птиц, и через несколько минут вся колония китовых олуш пришла в движение. Толстые серые тела неуклюже движутся к воде, из-под ластов летят камешки, и время от времени какая-то из птиц вскрикивает, когда случайный удар камешка приходится ей в голову или в клюв. Молодые птицы движутся вместе с взрослыми, и смело входят в воду. Они и раньше плавали в море и ловили добычу, но никогда не удалялись от берега. Сейчас же их ожидает нечто новое – долгое путешествие в незнакомые места, странствия вдали от земли. Стая огромных тюленеобразных птиц скрылась в воде, и единственными следами их пребывания на берегу остались подтёки едкого белого помёта и обглоданные крабами кости одной из молодых птиц, которая умерла из-за нехватки корма и была расклёвана чайками.

Попав в воду, китовые олуши обретают лёгкость своих предков – птиц, которые умели летать. Их ласты начинают ритмично взмахивать вверх-вниз, и огромные тела обтекаемой формы летят в толще воды, вытянув вперёд длинные клювы. В воде птицам не холодно – её температура никогда не упадёт так сильно, как бывает на суше. Китовые олуши проведут всю зиму в океане, и вернутся на родное побережье лишь следующей весной. Единственная опасность, которую может приготовить им погода – образование сплошных ледяных массивов, где невозможно найти свободную воду для того, чтобы всплыть и подышать. Поэтому огромные птицы будут держаться у края плавучих льдов и лишь изредка будут выползать на льдины для отдыха.

У кеелута начала расти зимняя шерсть. Пока он выглядит неопрятно – на спине и боках уже отросла «попона» белого меха, из которого лезут клочья короткой рыжей летней шерсти, а голова и брюхо ещё рыжие с отдельными участками белого меха. Но вскоре он полностью поменяет шерсть на зимнюю, которая значительно теплее и гуще летней.

Гуси же всё больше беспокоятся. Они всё чаще и чаще взлетают в воздух и кружатся над рекой, но затем снова садятся на луг и щиплют последние зелёные травинки среди пожухлой буроватой травы. Наконец они собираются все вместе, вытягивают шеи и начинают кричать. Птицы словно забывают обо всём на свете, издавая этот крик, поэтому не замечают, как к ним подкрадывается хищник. Кеелут сумел подобраться к стаду, скрываясь за низкорослыми кустиками, а затем бросился вперёд и схватил молодую птицу, выросшую этим летом. Но это был его последний гусь в этом году. Вспугнутые хищником гуси-путешественники взлетели всей колонией. Крики гуся, бьющегося в зубах кеелута, заглушил гром тысяч крыльев, а вокруг хищника словно закружилась метель из множества белых птиц с чёрными краями крыльев. На несколько секунд испуганный этим кеелут припал к земле и прижал уши – настолько громким было хлопанье крыльев взлетающих гусей. Второй кеелут – самка, прибившаяся к этому самцу – поспешил принять участие в пиршестве, не обращая внимания на грандиозный природный спектакль, разворачивающийся вокруг них.

Огромная масса птиц выглядела белым облаком на фоне низких осенних туч. Птицы взлетали всё выше и выше, и постепенно выстроились множеством клиньев, направляясь на юг. Пришла и их пора улететь. Пара кеелутов не обратила на это внимание – они были заняты поеданием пойманной птицы.

В своих миграциях гуси-путешественники стараются придерживаться природных ориентиров. Поэтому они летят так, как веками летали их предки – вдоль побережья и дальше на юг. Местность под их крыльями постепенно меняется: безлесная тундра сменяется криволесьем на южной оконечности Баффиновой Земли. Южнее криволесье постепенно сменяется настоящей тайгой – поясом хвойных лесов, который выглядит почти непригодным для жизни водоплавающих птиц: лишь кое-где среди леса текут реки и встречаются болота. В разных местах леса среди деревьев высятся окатанные гранитные валуны – наследие сурового ледникового периода на рубеже голоцена и неоцена, за 20 миллионов лет до этого времени. В это время огромная общая стая гусей уже разделилась на несколько, и каждая стая птиц следует своим маршрутом.

Для ночлега одна из стай гусей-путешественников спустилась к реке, прорезающей зелёное покрывало тайги. Посреди русла реки лежит огромная гранитная скала, и холодные воды реки обтекают её с двух сторон – это прекрасное место для того, чтобы переждать ночь. Стаи гусей спускаются на этот камень; вскоре там становится очень тесно, и кажется, будто на вершине камня выпал снег – птицы покрывают его сплошным ковром своих тел. Уставшие после перелёта птицы сразу же засыпают, спрятав голову под крыло, и лишь немногие остаются настороже в первые часы отдыха, по потом засыпают и они. Птицы остановились на этом камне всего лишь на одну ночь, а бурное течение надёжно защищает их от незваных гостей из леса. Наутро птицы перелетают на берег, щиплют траву и вновь взлетают. Сегодня птицам повезло – к ним не прилетели ночные хищники, а на кормёжке не напал никто из местных хищников. Когда гуси взлетели, из леса показался крупный взрослый миссопехо, а следом двое зверей поменьше. Самка с детёнышами вышла к реке, но лишь для того, чтобы проводить гусей голодным взглядом. Вполне возможно, что кто-то из гусей мог бы стать хорошей лёгкой закуской для этого хищника. В пасти миссопехо торчат длинные острые клыки – этот зверь специализируется на крупной добыче. Но, если есть возможность, эта кошка легко сможет добыть спящего гуся, просто ударив его тяжёлой лапой. Но гораздо больше гусей гибнет на ночёвках в этих лесах от более мелких хищников...

Ещё через несколько дней стая гусей-путешественников преодолела относительно сухой водораздел, отделяющий реки бассейна Северного Ледовитого океана, и собралась на южном берегу озера Мише-Нама. Когда-то это место было морским заливом, и вода в нём до сих пор содержит небольшое количество соли, особенно в глубинах. Кроме того, в водах озера по-прежнему обитает несколько видов животных явно морского происхождения. В неоцене осенью и весной это место ненадолго становится очень оживлённым: на берегах озера собирается огромное количество перелётных птиц с Баффиновой Земли и северных окраин материка. Озеро – важный пункт на маршрутах миграций птиц Северной Америки, и некоторые стаи даже остаются здесь зимовать, особенно в тёплые зимы. Тем более, этот обширный пресный водоём влияет на климат окрестностей – зимы здесь мягче, чем на той же широте в глубине материка, хоть и более снежные. Озеро не замерзает до конца, поэтому те, кто здесь зимует, могут найти корм в его водах. У озера Мише-Нама пути перелётных птиц разделяются: кто-то, как гуси-путешественники, сворачивает вглубь континента и вдоль речных долин следует на побережье Мексиканского залива и далее в Центральную Америку и через Панамский пролив, а другие постепенно мигрируют на восток и юго-восток и летят вдоль побережья материка. А пока гуси задерживаются здесь на несколько дней, кормясь травой и водяными растениями, ещё оставшимися на дне у берегов озера.

В первый же день, когда птицы кормились на неглубокой воде у пологого берега, по поверхности воды прошла небольшая волна. Встревоженные этим, птицы расплылись в стороны, а на берег выбралась крупная длинноклювая птица, похожая больше на тюленя, чем на птицу. Острый клюв и кожа, покрытая мелкими перьями, всё же говорят о том, что это птица, хотя телосложением и размерами она напоминает небольшого тюленя. Это один из обитателей озера, который когда-то проник сюда из океана, пока озеро было просто морским заливом. Оказавшись в изоляции, это существо сильно измельчало по сравнению со своими морскими родственниками и теперь вполне заслуженно носит название карликовая китовая олуша. С трудом волоча тело по земле, нелетающая птица отползла в сторону, а следом за ней выползли ещё две таких же птицы. Молодые гуси, вылупившиеся в этом году, забеспокоились и начали громко гоготать. Некоторым из них приходилось видеть, как китовые олуши с побережья заплывали в реки, охотясь на рыбу, и пугали своими грозными клювами гусиные выводки. Но это были неясные воспоминания из прошлого. Тем не менее, молодые гуси предпочитают держаться подальше от этих странных существ. Взрослые птицы, однако, не обратили внимания на новых соседей и продолжили щипать осеннюю траву на берегу. Они по опыту знали, что карликовые китовые олуши безобидны, если не раздражать их. Видя, что взрослые птицы не боятся этих неуклюжих существ, молодые гуси успокоились и вскоре начали кормиться рядом с отдыхающими китовыми олушами.

Под водой эти птицы доставляют гусям куда больше хлопот. Кормящиеся на мелководье гуси ворошат донный ил и вспугивают мелких рыб, за которыми охотятся карликовые китовые олуши. Эти птицы часто сопровождают стада кормящихся гусей и следят, не выплывут ли из своих укрытий рыбы, которых можно будет легко схватить. При этом массивные птицы, бросаясь на свою добычу, часто пугают гусей, заставляя их расплываться в стороны с испуганным гоготом. А некоторые китовые олуши, пользуясь своим превосходством в размерах, превратили это в своеобразную игру: выбрав стадо кормящихся птиц, они внезапно бросаются в его сторону и проплывают под самой поверхностью воды, заставляя птиц взлетать в воздух. Сами карликовые китовые олуши не охотятся на гусей, хотя бывают отдельные случаи, когда во время своих игр эти птицы утягивали под воду гусей, но почти сразу же отпускали их. Тем не менее, за играми этих птиц следят те, кого гуси интересуют значительно больше, чем китовых олуш.

Стая гусей-путешественников кормится на мелководье возле берега. Птицы разламывают тонкую корочку льда грудью, когда плавают и ищут отмирающие водяные растения. Погружая головы в воду, они извлекают мягкие стебли растений с буроватыми лохмотьями листьев и с жадностью глотают их. Пища не очень хорошая, но осенью природа не может предложить им другого корма, поэтому гусям приходится довольствоваться тем, что есть. Они кормятся стаями, поэтому хищнику невозможно подобраться к ним с земли или с воздуха незаметно: его обязательно заметит кто-нибудь из птиц и поднимет тревогу. Но в воде обзор ограничен, а во время кормления гуси прикрывают глаза веками, поэтому не замечают, как к ним приближается молодая карликовая китовая олуша. Осторожно сделав глубокий вдох, птица буквально крадётся к ним вдоль берега, желая устроить игру. Подобравшись на расстояние нескольких метров, она бросилась вперёд, интенсивно взмахивая крыльями, и помчалась к гусям под самой поверхностью воды, гоня перед собой волну. Время от времени кончики её крыльев показываются из воды и шлёпают по её поверхности при каждом взмахе.

Гуси заметили, что к ним приближается странный подводный обитатель, когда китовая олуша была совсем рядом. Птице удалось вспугнуть стаю гусей, которые захлопали крыльями и начали взлетать с громким возмущённым гоготом. И в этот момент случилось то, чего ожидал ещё один участник этого происшествия. Взлетая и крича, гуси на какие-то мгновения полностью переключились на это событие и утратили бдительность. И последствия этого не заставили себя ждать. В воздухе мелькнуло бурое тело, беспощадные когти ударили одного гуся, в воздух взлетели белые и чёрные перья, и птица забилась в когтях взрослого хетла. Это самец – хозяин гнезда на одной из скал на Баффиновой Земле, в том месте, где колония гусей-путешественников поселилась под его защитой. Он со своей брачной партнёршей зимует именно здесь, у берегаМише-Нама, а его птенцы улетели дальше и теперь ведут самостоятельную жизнь. Здесь нет его гнезда, поэтому хетл волен охотиться там, где сочтёт нужным. И теперь гуси-путешественники – не соседи, а добыча.

Взлетев с добычей на дерево, хищник начал рвать с тушки перья. Видя его силуэт на фоне серого осеннего неба, птицы помельче спешат покинуть эти места, и лишь карликовая китовая олуша продолжает плавать по мелководью, разыскивая рыбу. Через день после этого события гуси покинули озеро, но хетл не останется без добычи: пролёт птиц продолжается долго, и даже зимой здесь можно найти немало добычи.

Следующую длительную остановку гуси сделали на крупном озере на Великих равнинах. В самом сердце североамериканского материка протекает огромная река, которая в эпоху человека получила название Миссисипи. Она собирает значительную часть дождевой воды, выпадающей на материке, и выносит в Мексиканский залив большое количество осадочных пород. Со времён человека течение этой реки сильно менялось, и следы его заметны с высоты птичьего полёта: на равнинах, сложенных мягкими осадочными породами, остаются фрагменты древнего русла реки – многочисленные низины, отдельные болота и озёра разного размера. Когда-то это были изгибы русла, но постепенно река пробивала себе новый путь, эти места оказывались отделёнными от основного русла и постепенно заиливались. Над огромной речной долиной проходит значительная часть маршрутов перелётных птиц Северной Америки.

Гуси-путешественники делают остановку на одном из таких озёр. Оно отделилось от основного русла всего лишь около тысячи лет назад, и в нём пока сохраняется богатая пресноводная фауна, хотя оно уже постепенно начало заполняться осадком – берега озера уже сильно заболочены, и наземным животным, не умеющим летать, достаточно трудно добираться до относительно сухих возвышенностей, поросших лесом. Здесь гуси устраиваются на отдых. Это озеро расположено значительно южнее их далёкой родины, поэтому, несмотря на то, что уже миновала середина осени, здесь очень тепло – теплее, чем на Баффиновой Земле в середине лета. Гусей-путешественников окружают представители теплолюбивой фауны – многочисленные пёстро окрашенные утки, лесные птицы и даже попугаи. Ярко-зелёные с жёлтыми животами бальзамические попугаи кричат и ссорятся в ветвях деревьев, разыскивая плоды, ещё не съеденные местными птицами. Подобно гусям-путешественникам, эти попугаи – выходцы с севера, которые просто остановились на отдых во время долгого перелёта к местам зимовки. Их путь лишь частично накладывается на маршрут миграции гуся-путешественника: попугаи летят на юг по долине Миссисипи, но дальше сворачивают на восток и пролетают вдоль южного побережья Северной Америки до Кубы и Большой Антигуа. Гуси не летят так далеко. Их места зимовки находятся значительно ближе: это обширная дельта Миссисипи.

Стая гусей-путешественников, сияя на солнце белым оперением, плавает на озере в окружении пернатых аборигенов и мигрантов. Местные утки и гуси выглядят крикливо-яркими рядом с белоснежными гусями, ослепительную белизну оперения у которых лишь подчёркивают чёрные маховые перья. Время от времени среди уток появляются мелкие поганки, которые ловко ныряют в поисках мелких рыб и водяных насекомых. По зарослям тростника ловко бегают пастушки с непропорционально большими лапами, а на деревьях высятся величественные и изящные фигуры цапель разных видов. Некоторые из них бродят по мелководью в поисках добычи, а другие замирают среди зарослей кувшинок, выслеживая неосторожных рыб. Но сами птицы также должны быть осторожными, поскольку под водой может таиться враг.

Плавающие по поверхности воды заросли папоротника сальвинии заколыхались, и из-под воды появилась морда чудовища, покрытая роговой бронёй и скользкой тиной. Маленькие глаза безучастно смотрели на окружающий мир, пока подводный обитатель выбирался на тёплое мелководье. Раскрылись кожистые клапаны ноздрей, и из лёгких существа со свистом рванулся отработанный воздух – последний раз это животное делало вдох за час до своего появления на мелководье. Могучие лапы, напрягаясь, выволокли из мутных глубин огромный толстый панцирь, покрывающий спину существа. Это и есть один из самых страшных врагов местных обитателей – огромная черепаха-ловчий. Сейчас осень, и солнечного тепла явно недостаточно для того, чтобы она могла вести полноценную жизнь рептилии. Вялая в это время года, крупная черепаха появляется на поверхности лишь в самые тёплые полуденные часы, чтобы погреться на солнышке и полежать в тёплой воде у берега. В это время года аппетит у рептилии сильно подавлен, и она живёт преимущественно за счёт своих жировых запасов, накопленных летом. Благодаря медленному обмену веществ длительное воздержание от пищи переносится ею очень легко. Тем не менее, гуси, как и остальные обитатели водоёма, всё же держатся подальше от огромной черепахи – поведение этого существа может быть непредсказуемым, и неизвестно, что именно сможет спровоцировать нападение рептилии. Случалось, что некоторые гуси всё же оказывались в желудке рептилии, но это чаще всего происходило весной, когда солнце греет жарче, и черепаха лучше прогревается. Вырваться из её чудовищных челюстей не удастся даже сопоставимому с ней по силам животному. Возраст этой черепахи – почти сто лет. Она достигла расцвета сил и по справедливости стоит на вершине местной пищевой пирамиды. В разных районах озера обитают её сородичи и многочисленные потомки. Конечно, в этих местах встречаются и другие хищники – например балам, крупный представитель кошачьих. Но по долголетию никто не сравнится с этой огромной рептилией.

Черепаха – не единственный хищник этих мест. Туда, куда не проникнут четвероногие хищники, легко сможет добраться пернатый. Гуси остаются на озере на ночь, и один из местных хищников решил воспользоваться кратковременным изобилием добычи.

Черепаха-ловчий грелась на мелководье до самого вечера, и даже не обращала внимания на пару мелких птичек, которые деловито скакали по её панцирю и ворошили слой наросших на нём нитчатых водорослей, выуживая оттуда мелких улиток и личинок насекомых. Незадолго до заката исполинская рептилия зашевелилась и скрылась в глубинах озера. Вечером птицы постепенно разлетаются по местам ночёвок. Даже громкоголосые бальзамические попугаи прекратили кричать и расселись тесными группами на вершине дерева поближе к стволу, чтобы не быть пойманными ночными хищниками вроде сов. Гуси-путешественники устроились на ночлег на одном из островков среди топей у берегов озера. Они выбрали хорошее место для сна – наземному хищнику трудно попасть в эти места. Крупное животное, представляющее опасность для гусей, легко может увязнуть в трясине и погибнуть.

На вязкой глинистой почве у края трясины отпечатывается множество следов, по которым можно узнать, кто обитает в этих местах. Множество изящных двойных строчек мелких следов оставлено певчими птицами, которых здесь великое множество. Есть несколько дорожек крупных, почти крестообразных следов, оставленных цаплями. Множество дорожек треугольных следов разного размера принадлежит уткам и гусям. С птичьими следами перемешиваются следы разных зверей – грызунов и мелких хищников. Изредка на грязи отпечатываются крупные следы балама – грозное напоминание о его месте на вершине пищевой пирамиды. Но есть ещё один вид следов – строчки треугольных следов особого рода. Три пальца обладателя этих следов отпечатываются на грязи очень своеобразно: это существо словно хочет запутать самого опытного следопыта. На первый взгляд кажется, что на лапах существа два пальца повёрнуты вперёд, а один – назад, а само оно уходило прочь от воды. На самом деле всё обстоит совершенно наоборот, и следы ведут прямо к воде. Но они обрываются недалеко от края воды – это существо умеет летать, и оно просто перелетело через топь и село где-то на острове. Устраиваясь на ночлег, гуси не заметили ничего подозрительного. Они выбрали место на берегу, подальше от деревьев. Они не знают, что хищник уже ждёт их. Прекрасный слух и острое зрение помогают ему выбрать момент, когда добыча меньше всего ожидает его нападения. А способность долго и терпеливо ждать помогает хищнику использовать на охоте момент внезапности.

Гуси-путешественники собрались на ночлег одной многочисленной стаей. Со стороны кажется, будто на землю выпал снег, хотя на самом деле снег в этих широтах выпадает только в самые холодные зимние ночи и держится на земле всего лишь несколько часов – пока утреннее солнце не пригреет в полную силу. Постепенно стихают голоса гусей, и всё больше птиц засыпает, укладывая голову под крыло. Один из самцов не спал дольше остальных. Он оглядывался на шорохи в кустах, стараясь вовремя заметить признаки опасности. Но постепенно он тоже стал засыпать: усталость даёт о себе знать. Укладывая голову под крыло, он успел заметить какой-то неясный силуэт, мелькнувший среди кустарника. Но это могло ему просто показаться: в это время подул лёгкий ветерок, и вполне возможно, это всего лишь качнулась ветка кустарника. Гусь уложил голову под крыло и заснул.

Слабый свет звёзд блеснул в глазах хищника, который уже давно дожидался своего часа, неподвижно стоя среди кустарника. Благодаря острому слуху он знал, что гуси один за другим засыпают – он даже мог слышать ровное дыхание спящих птиц. А чувствительное зрение помогало ему разглядеть силуэты спящих птиц, хотя их белое оперение и так делало их заметными на фоне растений. Хищник сделал пружинистый лёгкий шаг на длинных ногах и выбрался из укрытия. Он оглядел стаю гусей, выбирая себе добычу. Всё тело ночного разбойника покрыто мягким оперением – это муан, крупная сова, обитающая на равнинах. Даже в свете звёзд видно, что оперение у этой птицы очень светлое – это житель высокотравья, а не леса. Хищник покинул привычные места обитания именно ради возможности заполучить лёгкую добычу. Это молодой самец, живущий на краю территории одной из взрослых птиц. Он и так почти изгой, поэтому охотиться в непривычных для своего вида условиях стало для него обычным занятием.

Когда один из гусей зашевелился и расправил крылья, муан замер на месте, выжидая, пока тот успокоится и снова заснёт. Муан много времени проводит на земле и крайне редко взлетает на деревья, даже если они растут вокруг. Ноги этой птицы хорошо приспособлены для преследования добычи бегом и для её умерщвления. Из обращённых вперёд пальцев ног внутренний превратился в орудие убийства, напоминающее коготь мелких плотоядных динозавров. Сова держит его поднятым, и это создаёт иллюзию следов «задом наперёд». Птица высматривает подходящую добычу и готова обагрить её кровью свои когти. Но для этого нужно подождать, пока гуси успокоятся.

Ждать приходится недолго, и сова уже выбрала себе подходящую добычу – крупного гуся недалеко от края стаи. Такой добычи вполне хватит, чтобы больше не искать пищу этой ночью и не чувствовать себя голодным целый день. Хищная птица бесшумно взлетела, несколькими взмахами крыльев преодолела расстояние, отделяющее её от добычи, и обрушилась с воздуха на выбранного гуся, выставив вперёд длинные лапы с устрашающими когтями. Спящая птица даже не почувствовала боль – длинные когти мгновенно умертвили её, разорвав лёгкие и проткнув сердце. Ещё несколько взмахов крыльев – и муан снова поднялся в воздух, волоча в когтях добычу. Резкий крик тревоги разорвал ночную тишину – крыло убитого гуся случайно коснулось одной из спящих птиц, она проснулась и заметила хищника. Крик был подхвачен остальными птицами, которые мгновенно проснулись и захлопали крыльями, гогоча во всё горло. Но хищника это уже мало заботило – он заполучил добычу и теперь просто искал подходящее место для того, чтобы вдоволь поесть.

Галдящее в сотни глоток место ночёвки гусей осталось где-то позади, и муан бросил добычу на землю. Острый коготь распорол кожу и клюв муана вонзился в тёплую плоть добычи. Муан отрывает куски мяса и жадно глотает их вместе с кожей и перьями. Такая крупная добыча перепадает ему нечасто, и хищник испытывает нечто вроде удовлетворения, терзая мёртвого гуся. А где-то в стороне, в сотне с лишним метров от места его пиршества, продолжает кричать потревоженная гусиная стая. Но новых нападений в ту ночь не последовало, поэтому птицы постепенно успокоились и продолжили сон.

Утром, когда гуси улетали с озера, следом за ними полетела стая бальзамических попугаев. В отличие от гусей, выстраивающихся ровными клиньями с выраженным лидером, попугаи летят беспорядочной стаей, непрерывно окликая сородичей. Громкоголосые птицы – не лучшие спутники гусей, но зато они вовремя предупреждают остальных мигрантов о появлении пернатых хищников. А иногда эти птицы даже набрасываются на воздушного пирата всей стаей и щиплют его за крылья и хвост, сопровождая атаку громкими криками. Такая тактика приносит свои плоды: в воздухе у птиц почти не остаётся врагов. Поэтому ради собственной безопасности гусям можно и потерпеть соседство с попугаями. Но, к сожалению, эти птицы путешествуют вместе очень недолго – вскоре попугаи сворачивают на восток и следуют своим маршрутом. А где-то далеко впереди поблёскивают под лучами солнца воды Мексиканского залива. Внизу единое русло реки разделилось на несколько рукавов и в нём появилось множество островков, поросших болотными травами и даже деревьями. Долина реки сильно расширилась, образовав значительное количество озёр, болот и проток. Со всеми остановками в начале ноября птицы наконец-то прибыли на зимовку в дельту Миссисипи – это конечный пункт их путешествия.

Стая птиц постепенно снижается. Им навстречу взлетают цапли и утки разных видов, и гуси всей стаей садятся на поверхность крупной протоки. Их путешествие окончено, и птицы могут отдохнуть и подкормиться после долгого перелёта. Но теперь им предстоит пережить зиму в мире, полном опасностей...


Зима и начало весны


Жизнь на юге коренным образом отличается от той, которую вели гуси-путешественники на своей северной родине. Дельта Миссисипи находится в тропических широтах, а океан оказывает значительное влияние на климат этих мест. Тепло и значительное количество осадков вызывают обильный рост деревьев и трав, а равномерное распределение тепла и дождей по сезонам способствует росту вечнозелёных лесов на островках дельты и позволяет обильно расти наземным и водным травам, дающим пищу множеству растительноядных животных. Поэтому в дельте Миссисипи на зимовку остаётся такое количество птиц, какое вряд ли прокормила бы скудная тундра Баффиновой Земли.

Гуси-путешественники всё чаще разбредаются по берегу в поисках пищи. Большие стаи этих птиц сохранялись лишь первое время после прилёта, но позже птицы просто рассредоточились по протокам и озёрам дельты, и их небольшие группы выделяются на фоне местных обитателей лишь строгой белой окраской оперения, оттенённой чернотой перьев на крыльях. Здесь взрослые птицы окончательно утратили связь с молодняком, и вместе друг с другом держатся лишь сформировавшиеся пары. Но даже сейчас птицы, летевшие на зимовку вместе, остаются в пределах слышимости голосов сородичей – хищники есть везде, а гуси привыкли держаться группами.

Обилие солнца и воды способствует бурному росту травянистых растений на земле и в воде – именно это обстоятельство позволяет жизни процветать в дельте Миссисипи. На зимовке гуси охотно кормятся ряской, покрывающей поверхность проток с медленным течением, и щиплют подводные растения, насколько позволяет им длина шеи. Они не единственные, кто поедает растения. Время от времени сюда приходят кормиться и другие наземные и полуводные животные. Один из самых характерных четвероногих обитателей дельты – крупный лесной зверь хикотока, похожий на кабана. Это очень крупный большеголовый зверь с широкими копытами, способный плавать и передвигаться по топкой почве. Окраской хикотока отдалённо напоминает барсука эпохи человека: вдоль морды зверя тянется белая полоса, окаймлённая чёрным, а туловище имеет серую фоновую окраску. Эти звери предпочитают поедать мягкую кустарниковую растительность и крупные полуводные травы, и часто пасутся по самое брюхо в воде, не обращая внимания на плавающих поблизости гусей. Изо рта у хикотоки торчат огромные клыки, которые обычно используются для выкапывания растений со дна реки, но при нападении на зверя превращаются в страшное оружие.

Стадо этих зверей пасётся у берега протоки с медленным течением, которая густо заросла плавучими растениями. Его возглавляет огромный самец с контрастно окрашенной головой, предводительствующий в стаде из нескольких самок и детёнышей разного возраста. Животные общаются друг с другом, фыркая, похрюкивая и урча. Пока им ничего не угрожает, они позволяют себе немного расслабиться. Одна из самок ложится в воду, и на поверхности видны лишь её голова и часть спины. Рядом с ней плавает детёныш нескольких месяцев от роду – он родился в этом году, и пока полностью зависит от матери. У него уже начали расти устрашающие клыки, хотя они всего лишь едва высовываются у него из-под губы. Когда-нибудь он станет таким же грозным, как его отец – вожак стада с огромными клыками, один из которых сломан и сильно сточен на конце. Но пока ему интересно едва ли не всё на свете, в том числе эти большие белые птицы, которые плавают по поверхности воды рядом с ними. Однако мать своим призывным урчанием и тычками морды не даёт ему отходить слишком далеко от себя. В воде может быть опасно, особенно для существ его размера.

Несколько гусей-путешественников кормились плавающими растениями неподалёку от стада хикоток. Внезапно прямо перед одним из гусей на поверхности воды возник водоворот, засосавший целый куст плавающего водяного папоротника. Гусь испуганно загоготал и отплыл в сторону. Услышав гогот гусей, одна из самок хикотоки вскочила на ноги, а вторая подозвала к себе детёныша, готовая защищать его от любой опасности.

Огромное тело движется под водой, и на поверхности протоки колышутся листья кувшинок и плавучие растения. Однако это всё же не враг, а скорее друг. У этого существа тупая морда, крепкие округлые плавники и массивное телосложение – оно явно не приспособлено к тому, чтобы догонять и убивать. Зато широкий рот и длинный кишечник помогают ему перерабатывать большое количество растительной массы. Это существо – очень крупная ламантиновая рыба, один из местных обитателей. Перевернувшись животом вверх, она кормится плавающими растениями, засасывая их снизу огромным ртом. Эта мирная малоподвижная рыба представляет опасность лишь для тех, кто не сумеет отплыть в сторону, когда она ест: для улиток и личинок водных насекомых. Изредка в пасть этих рыб попадают утята или птенцы куликов, но вряд ли там окажется кто-то более крупного размера.

Благодаря своей прожорливости ламантиновая рыба является важным элементом экосистемы дельты Миссисипи. Она очищает русла проток и дно озёр от растений, тем самым препятствуя зарастанию водоёмов. Кроме того, помёт этой рыбы – ценное удобрение, способствующее росту болотных растений. По своему облику и месту в экосистеме эта рыба очень похожа на ламантинов эпохи человека. Но эти животные оказались уязвимыми к антропогенным изменениям природы и вымерли в конце эпохи человека. А в неоцене эволюция породила их своеобразный экологический аналог, оказавшийся на редкость успешным в борьбе за существование.

Там, где кормятся стада ламантиновых рыб, на поверхности водоёма быстро появляются участки чистой воды, свободной от плавучих растений и листьев кувшинок. Рыбы буквально ползают по дну, опираясь на крепкие плавники, и выедают заросли подводной растительности, постепенно перемещаясь вдоль берегов. Когда рыбы кормятся на мелководьях, из-под воды показываются их чешуйчатые спины и плавники, а вода плещется под ударами больших хвостов.

Зимой в дельте Миссисипи часто идёт дождь. Обычно он проходит очень быстро, в отличие от затяжных осенних и весенних дождей Баффиновой Земли. Но здесь, на юге, дождь обрушивается на землю с какой-то особенной яростью. Потоки воды несут с берегов глинистую взвесь, отчего вода становится мутной. Лишь ламантиновые рыбы блаженствуют в дождь, выплывая на мелководья и объедая растения у самого берега, пока дождевая вода струится по их бокам и омывает жабры. Гуси не боятся дождя: предчувствуя его, они активно чистятся и смазывают оперение выделениями копчиковой железы, поэтому во время дождя они даже не прерывают кормление. Их больше беспокоит, что шум дождя может скрывать приближение хищника. Поэтому, когда на берег реки, где кормится стая, выходит хикотока, гуси сначала пугаются внезапности его появления. Но вскоре паника прекращается, и гуси продолжают щипать траву. Хикотока входит в воду, выдёргивает клыками корневище кувшинки и начинает с удовольствием жевать его. Следом за этим зверем появляется ещё несколько – все они являются членами одной семейной группы. На других зверей, появившихся за первым, гуси оглядываются только затем, чтобы не попасться им на пути. Хикотока не питается гусями, но вполне может убить птицу просто по неосторожности, случайно затоптав её на берегу. Их не боятся даже молодые птицы – косороги Баффиновой Земли примерно такого же размера, а к их присутствию птицы привыкли у себя дома, и знают, как надо вести себя рядом с ними. Пока травоядные пасутся на реке, гуси держатся рядом с ними – так безопаснее. А хикотока со своими кинжалообразными клыками способен постоять за себя. Если же в стаде этих зверей есть детёныши, то не всякий хищник рискнёт нападать – защищая детёныша, самка наносит глубокие колющие раны клыками.

Однако же не всех опасностей удаётся избежать даже при близком соседстве с такими надёжными сторожами. Тем более, что они не всегда оказываются рядом в нужный момент. А ещё в дельте водятся существа, которые не боятся даже хикотоку.

Гуси собрались на поверхности озера – старицы, оставшейся от прежнего русла одной из проток. В тихой непроточной воде на ярком солнце интенсивно разрастаются ряска и водяной папоротник, и птицы кормятся этими растениями. Однако никто из них не обращает внимания на зеленовато-бурый предмет удлинённой формы, похожий на затонувшее бревно. Слой ряски и папоротника покрывает поверхность воды и мешает разглядеть его очертания. Ещё недавно этого предмета на поверхности воды не было, и он медленно движется у самой поверхности воды, едва касаясь её. Его движение трудно отличить от движения плавающих растений, гонимых ветром, поэтому ничто не настораживает даже обычно осторожных гусей.

Вскоре к озеру приходят хикотоки. Это не то стадо, которое гуси видели у основного русла протоки, а соседнее: в дельте обитает несколько кланов этих зверей, и их территории обычно разделены речными рукавами и болотами. Это стадо слабее и малочисленнее: самец, две самки и двое детёнышей, родившихся весной. Звери пришли сюда пастись, и самец смело заходит в воду. У него из-под ног выплыла небольшая рыба, подняв со дна тучу ила. Самец хикотока погрузился в воду и начал собирать с поверхности водяной папоротник. Нежная зелень этого растения очень по вкусу зверю. Время от времени он пережёвывает улиток, случайно попавшихся ему среди растений. Самки тоже входят в воду и начинают кормиться, а следом за ними в воде оказываются детёныши. Они умеют хорошо плавать, и охотно ищут корм в воде, подражая взрослым. Один из детёнышей, несколько раз сунув морду в воду, случайно набрал в нос воды и начал чихать. Он забрался на спину своей матери и устроился на ней, словно на маленьком островке. Второй детёныш продолжал искать корм, не замечая, что оказался слишком близко от удлинённого предмета, скрытого под ряской и папоротником. Он слишком молод и неопытен, поэтому не заметил ничего подозрительного.

И тут поверхность воды словно взрывается. Детёныш хикотока бросился к матери, но не успел проплыть даже метра. За какие-то секунды из воды вырвалось длинное бронированное тело, на шее животного сомкнулись длинные челюсти, а острые зубы разорвали его шкуру. Подводный хищник потянул жертву на глубину, и на поверхности воды осталось лишь расплывающееся пятно крови. Стадо зверей бросилось наутёк, громко визжа, а гуси взлетели и перелетели на берег. Среди плавающих растений плеснул широкий хвостовой плавник, и всё стихло. Хикотоки выбрались на берег и бросились прочь от воды. Это молодые звери, и неожиданное появление хищника испугало их. На суше они чувствуют себя в безопасности, поэтому начинают угрожать невидимому хищнику: разевают пасти и издают отрывистые храпящие звуки, демонстрируя клыки. Но в ответ лишь несколько пузырьков поднялось из глубин, и плавающие растения начали постепенно затягивать поверхность воды. Хищник нанёс значительный урон этой группе: теперь в ней остался всего лишь один детёныш. Когда-то их было трое, но один из них уже давно погиб от болезни, и вот теперь второй стал жертвой подводного чудовища. Несмотря на угрожающие демонстрации, взрослые звери всё же испуганы внезапным появлением хищника, и теперь не появятся возле этого озера несколько дней. А гуси перелетают на другое озеро – подальше от затаившихся под водой челюстей.

«Бревном», скрывавшимся под водой, был матёрый самец-стегоихтис – панцирная щука эпохи неоцена, реликт из реликтов. Уже в эпоху человека панцирные щуки были реликтами древних эпох, а предкам стегоихтиса удалось пережить трудные времена биологического кризиса, вызванного, в том числе, деятельностью человека. Но стегоихтис – единственный потомок этой примитивной группы рыб в ихтиофауне неоцена.

Утопив добычу, хищник начал разрывать её на куски. В пасти стегоихтиса множество зубов, но они все колющие, остроконечные – такими зубами удобно удерживать бьющуюся добычу, но невозможно откусывать куски. Поэтому рыба расправляется с добычей по-крокодильи: вцепившись в выступающую часть тела жертвы, рыба резкими боковыми движениями откручивает кусок и глотает мясо. Вскоре от трупа детёныша хикотоки остался только позвоночник с клочьями мяса, которые не смог оторвать хищник. Но их уже начали теребить небольшие рыбы, окружившие хищника, рвущего добычу. Они слишком мелкие и вёрткие, чтобы гигантский взрослый стегоихтис смог их поймать. Поэтому они безбоязненно шныряют в опасной близости от зубов хищника, подхватывая плавающие в воде клочки мяса.

Съев всё, что можно, стегоихтис уплыл на глубину, неторопливо взмахивая хвостом. Сейчас, когда прохладно и дождливо, проглоченного мяса добычи ему хватит на пару недель. Теперь ему нужно найти укромное место, где можно будет отлежаться, и где не будут мешать сородичи. Но во время его отдыха водоём не станет безопасным: его место вскоре занимает самка того же вида. Она моложе и мельче только что поохотившегося самца, поэтому обычно охотится у другого берега, либо появляется здесь, лишь когда самец сыт и не представляет опасности для неё. В этой же старице живёт ещё пара молодых стегоихтисов, случайно избежавших челюстей самых крупных особей. Их судьба станет ясной лишь с течением времени, однако сейчас существует большая вероятность того, что их просто съест более крупная особь. Их может спасти лишь смерть взрослого самца, либо сильный разлив реки, который позволит им покинуть эту старицу и уйти в основное русло реки. Такое уже случалось несколько лет назад, когда в озере поселилась взрослая самка: она заменила старую особь, которой удалось уйти в русло реки. Больше двух взрослых стегоихтисов этот водоём не прокормит, поэтому молодые рыбы, скорее всего, обречены. Такова расплата за пребывание на вершине пищевой пирамиды водоёма.

Стегоихтисы – неуживчивые рыбы, которые, не задумываясь, пускают в ход зубы во время внутривидовых стычек. Впрочем, эволюция позаботилась о том, чтобы эти рыбы наносили друг другу как можно меньше травм. Прочная чешуя их предков превратилась в несколько рядов панцирных пластинок, сделав стегоихтисов немного похожими на осетровых рыб. Вдоль спины рыбы тянется ряд панцирных пластинок, и ещё по одному ряду есть на каждом боку. Такую броню не прокусят даже острые зубы сородичей, однако многие старые особи носят на своей броне множество шрамов и царапин – следов былых схваток за территорию, за пищу, или же чересчур бурных брачных игр. Но сами эти рыбы, похоже, не страдают от этих отметин. Зато другим обитателям дельты Миссисипи соседство стегоихтисов доставляет определённые неудобства. Ламантиновые рыбы, отличающиеся значительным долголетием, сильно страдают от стегоихтисов. Молодые особи этого вида часто оказываются добычей хищных стегоихтисов. Более крупным особям удаётся спастись от их зубов, но от столкновений у них остаются безобразные шрамы на боках. На телах крупных ламантиновых рыб, возрастом более полувека, заметны участки чешуйного покрова, где ровные ряды крупных чешуй сменяются неровными рядами более мелких – это зажившие следы подводных схваток со стегоихтисами. Возможно даже, что хищники, которые нанесли им эти раны, тоже ещё живы и даже плавают в одной протоке с этими особями ламантиновых рыб: для стегоихтиса перевалить полувековой рубеж – обычное дело. Рыбы обоих этих видов растут медленно, зато живут очень долго.

Времена года очень явно выражены в высоких широтах. Самым крайним случаем их проявления становятся зима и лето полярных широт, сопровождающиеся долгими полярным днём и полярной ночью. В низких широтах долгота дня практически не меняется, а времена года отличаются лишь количеством выпадающих осадков. Различия летних и зимних температур в дельте Миссисипи выражены очень слабо. Но огромная река собирает воды с огромной территории материка, и в течение года состав воды в ней меняется из-за того, что в разных местах её бассейна идут дожди или начинает таять снег. Изменение количества и химического состава речной воды определяет ритмы жизни обитателей дельты. В начале зимы река ещё течёт в своих берегах, но к середине зимы всё меняется. Дожди в южной части материка приводят к подъёму уровня воды, и это оказывает огромное влияние на жизнь обитателей дельты. Когда Миссисипи разливается, многие старицы и озёра соединяются с основным руслом, и у обитателей этих мест есть возможность покинуть замкнутое пространство водоёма и уйти в основное русло реки.

Наземным животным в периоды разливов реки приходится трудно. Все, кто умеет жить на деревьях, невольно переходят к древесному образу жизни. Массивные хикотоки не могут этого сделать, но они не боятся воды. Эти животные хорошо плавают и бродят среди деревьев по самое брюхо в воде, смело пускаясь вплавь через вышедшие из берегов протоки. Единственное, чего они могут опасаться – крупные хищные рыбы, которые при подъёме уровня воды получают возможность плавать почти везде, где им хочется. Поэтому во время движения по затопленному лесу в дельте самки стараются согнать детёнышей в середину стада и держатся с краёв, лишая хищников возможности напасть на детёнышей. При движении в глубокой воде детёныши стараются плыть рядом с матерями и даже удерживаются зубами за прочную шкуру взрослых зверей, слегка прикусывая её.

А вот гусей-путешественников, как и многих других водоплавающих и околоводных птиц, разлив не так сильно беспокоит. Они могут щипать листья наземных трав и кустарников, оказавшихся под водой, и передвигаются вплавь. Тем более, что наземные хищники их сейчас не тронут – они держатся подальше от воды, запертые на небольших островках в дельте, или вовсе покинули берега реки ещё в начале разлива. Однако забывать об опасности не стоит никогда – разлив изгнал из дельты наземных хищников, но остались ещё воздушные и подводные. А им во время разлива реки намного проще охотиться: многие укрытия оказались затопленными, и мелкие животные ищут спасения среди плавающих растений или на деревьях. И у таких животных обязательно найдётся враг.

Гуси-путешественники плавают стаями среди торчащих в воде деревьев дельты. Они по-прежнему держатся небольшими группами, как большую часть времени на зимовке. Их окружают водоплавающие птицы местных видов, для которых разлив реки – это обычный порядок вещей. Зимовка гусей-путешественников постепенно подходит к концу, и они начинают готовиться к путешествию на север, активно питаясь. Мимо птиц проплывают островки плавающих растений – значительная часть этой биомассы попадёт в океан. Птицы собирают растения с поверхности реки и объедают листья кустарников, торчащих из воды. Одна из молодых птиц во время кормления отплыла слишком далеко от стаи сородичей. Речная вода мутна от глинистой взвеси, смытой с берегов, поэтому птица не видит, что происходит прямо под ней. Зато её движения прекрасно воспринимаются боковой линией хищной рыбы. Никто из сородичей даже не насторожился, когда раздался слабый всплеск и эта птица исчезла, не успев издать ни звука. Молодой стегоихтис, уплывший из старицы, воспользовался шансом, который дала ему судьба: он избежал зубов крупных сородичей и сумел заполучить добычу, которая теперь принадлежит только ему. Утащив птицу на дно, рыба разорвала её на куски и проглотила. У рыб медленный обмен веществ, и этого гуся молодому стегоихтису хватит на несколько дней, пока он доплывёт до реки, где начнётся его новая жизнь. Если ему удастся выжить в следующие несколько лет, он может рассчитывать на полноценную долгую жизнь в роли верховного хищника экосистемы.

Некоторое время спустя река снова входит в свои берега. Разливы, подобные этому, случаются не так часто и держатся чуть больше двух недель в январе самого дождливого года. Однако молодые стегоихтисы, населяющие реку и окрестные водоёмы, всегда пользуются этим событием для расселения. В небольших водоёмах у них есть реальная возможность «отсидеться» в самом уязвимом возрасте, когда их размеры позволяют взрослым сородичам проглотить их. Но с возрастом рыбы мигрируют в основное русло. Гусям и другим перелётным птицам, как и обитающим здесь животным, в годы больших разливов становится сложнее жить и питаться. Но эти трудности временные, и рано или поздно жизнь возвращается к привычному порядку вещей.

Разлив Миссисипи – это важнейшее событие года для ламантиновых рыб. Они принадлежат к семейству чукучановых и сохранили, несмотря на жизнь в низовьях реки, любовь к чистой воде. Они могут почти весь год жить и кормиться в медленно текущих тёплых протоках нижнего течения и дельты Миссисипи, но зимние дожди пробуждают в них желание продолжения рода. Богатая кислородом вода стимулирует изменения в поведении рыб, и массивные ламантиновые рыбы начинают преображаться. Их окраска становится ярче, спины темнеют, а у самцов появляются многочисленные тканевые бугорки на голове и в основании грудных плавников. Крупные рыбы собираются в стаи и постепенно мигрируют в основное русло реки. Пока вода ещё мутная, они просто держатся вместе, обмениваясь прикосновениями и звуками, напоминающими стрекотание. Рыбы становятся легковозбудимыми, и реагируют на разные раздражители самым непредсказуемым образом. Когда один из гусей-путешественников сел на воду над самой стаей ламантиновых рыб, несколько крупных самцов выскочили из воды и шлёпнулись обратно с громким плеском. Это представление вызвало панику среди местных птиц, и цапли на одном из соседних деревьев откликнулись на прыжки огромных рыб громкими криками.

Прошло ещё несколько дней, и стайка гусей-путешественников, решившая поискать корм в одной из проток, не стала садиться на воду в том месте. Птицы заметили под водой широкие спины ламантиновых рыб и решили поискать корм где-нибудь в стороне – подальше от этих великанов. Однако ламантиновые рыбы теперь не стоят на месте: их стаи собираются в русле реки и в самых глубоких протоках. Вода вновь стала прозрачной, и это является сигналом для начала их собственного путешествия. Эти рыбы сохранили черты поведения своих предков и предпочитают метать икру не в ил, а на каменистые участки дна в чистой воде. Поэтому после зимних дождей и разлива реки они отправляются на нерест в верховья притоков Миссисипи. Пока этих рыб не будет в дельте, подводная растительность получает возможность восстановиться. Деятельность огромных рыб прореживает подводные заросли и препятствует образованию в них заморных зон с сильно загрязнённой, медленно текущей тёплой водой с низким содержанием кислорода. После их кормления у берегов образуются участки хорошо освещённого речного дна, благоприятные для жизни водных растений. Во время разливов из дельты в Мексиканский залив выносится значительное количество органических веществ, способствующих развитию фито- и зоопланктона, что повышает продуктивность морских экосистем. Речное русло при этом не заиливается сверх меры, поскольку съеденные рыбами растения уже не задерживают в русле ил и взвесь. Поэтому деятельность ламантиновых рыб крайне важна для подержания стабильности экосистемы дельты Миссисипи.

Постепенно вода начинает спадать, и в дельте вновь появляются многочисленные острова. В некоторых местах река смыла участки суши, а в других, напротив, сформировала новые отмели и береговые линии. Это непрерывный процесс, который в течение тысяч и миллионов лет формировал дельту Миссисипи в разных местах североамериканского побережья, в зависимости от изменений русла реки с течением времени. Кто-то из обитателей дельты вернётся в привычные места обитания, а кому-то придётся осваивать совершенно новые территории.

Гуси-путешественники ощущают предстоящие перемены в природе. Вскоре и им нужно будет отправиться на север, как и ламантиновым рыбам, но у гусей путешествие будет значительно длиннее и опаснее. Готовясь к миграции, птицы заключают новые брачные союзы. Некоторые птицы прилетели сюда уже овдовевшими, другие потеряли брачных партнёров в пути или на местах зимовки, а некоторые только здесь достигли зрелости и ощутили готовность создать семью. Молодые и овдовевшие птицы начинают формировать пары. Они дают понять потенциальным брачным партнёрам, что готовы связать себя семейными узами и подходят для того, чтобы вырастить потомство. Демонстрируя свои качества, самцы гогочут и хлопают крыльями, пытаясь привлечь внимание самок. Иногда около потенциальной партнёрши оказывается сразу два самца. Тогда между ними завязывается нешуточное сражение за благосклонность самки: самцы начинают шипеть и иногда даже щипать друг друга за перья, пока кто-то из них не отступит и не останется только один. Однако у гусей большую роль в образовании пары играют личные симпатии партнёров, поэтому даже победитель в поединке не всегда может рассчитывать на внимание со стороны самки. Поведение разных особей разнообразно и индивидуально, и самки гусей-путешественников по-разному подходят к выбору брачного партнёра. Некоторые из них легко идут на поводу у мимолётной симпатии – они, скорее всего, успеют разочароваться в своём выборе: кто-то через несколько дней, а кто-то лишь после неудачного гнездования на севере. Другие птицы более обстоятельно подходят к выбору ухажёра, и вполне вероятно, что пара, сформировавшаяся в местах зимовки, останется вместе ещё много лет.

Птицы из сформировавшихся ранее пар не демонстрируют свои отношения так бурно. Птицам вполне достаточно общества друг друга: они просто перебирают друг другу перья и раскрывают крылья, демонстрируя своё физическое состояние и поддержку партнёра. Им придётся выводить птенцов в суровых условиях северной тундры, поэтому поддержка и взаимопонимание партнёров по размножению имеют очень большое значение. Неделю спустя почти все птицы нашли себе пары, и лишь отдельные холостые особи ещё продолжают брачные демонстрации, встречая активное сопротивление со стороны уже сформировавшихся пар.

В местах зимовки встречаются пары из разных гнездовий и популяций вида. Поэтому часто образуются пары, в которых партнёры появились на свет на расстоянии десятков и сотен километров друг от друга. Теперь многие из таких птиц окажутся в других колониях, а в отдельных случаях даже могут положить начало собственному гнездовью. Обычно такая пара летит на север в колонию самца, поскольку обычно в семье доминирует он. Однако иногда бывает, что в семье берёт верх активная самка, и тогда уже самец покидает свою колонию и поселяется на новом гнездовье.

Кончается февраль. Некоторые из коренных обитателей дельты Миссисипи готовятся к гнездованию. Утки разных видов начинают брачные демонстрации, плавая среди свежей молодой зелени водяных растений. Одни из них привлекают партнёров яркой окраской и перьевыми украшениями, другие – причудливыми позами и громкими криками. Гуси-путешественники всё чаще начинают беспокоиться – их биологически ритмы сигнализируют о приближении сезона гнездования. Их поведение меняется: птицы начинают собираться вместе большими стаями, насчитывающими многие сотни особей, кричат и взлетают над рекой. Покружившись в воздухе, птицы вновь садятся на поверхность воды и продолжают кормиться. Так происходит каждый день – птицы словно пробуют свои силы и готовность к перелёту. Наконец в начале марта они дружно взлетают и отправляются на север, следуя по долине Миссисипи. По дороге они будут отдыхать по несколько дней в разных местах маршрута, чтобы в начале апреля прилететь на Баффинову Землю и начать новый год гуся-путешественника.


Бестиарий


Гусь-путешественник (Chen migratorius)

Отряд: Гусеобразные (Anseriformes)

Семейство: Утиные (Anatidae)

Место обитания: пресные водоёмы Северной Америки; северные острова в Северном Ледовитом океане.


Наряду с бескилевыми и куриными гусеобразные птицы – одни из самых древних на Земле: первые их представители появились ещё в конце мезозоя. Они пережили массовое вымирание конца мелового периода, которое уничтожило динозавров и прочих рептилий, доминировавших в наземной и морской фауне.

В неоцене эта ситуация повторилась: гусеобразные смогли пережить и эпоху антропогенного прессинга, и климатические колебания. С начала неоцена они восстановили свою численность и биологическое разнообразие, повторно заселив места, в которых ранее исчезли. Есть среди них виды экзотического облика (особенно на островах), но большинство из них сохранило типичные для этой группы облик и поведение. Одним из таких видов является североамериканский гусь-путешественник.

Гусь-путешественник является потомком гуся Росса (Chen rossii) эпохи голоцена. Это небольшой гусь – около 60 см в длину, с относительно короткой шеей иразмахом крыльев до 120 см; вес взрослой птицы немногим больше 1 кг. Он сохранил белое оперение своего далёкого предка на голове, шее и туловище; на крыльях белые лишь кроющие перья, а первичные и вторичные маховые перья чёрного цвета. У некоторых особей основания маховых перьев бывают белыми. Изредка в стаях гусей обычной окраски попадаются особи голубой цветовой морфы: их оперение имеет сизо-голубую фоновую окраску вместо белой. Украшением скромной окраски этой птицы являются клюв и ноги: они имеют интенсивно-розовый цвет. Кончик клюва чёрный, и у самца чёрное пятно немного больше, чем у самки. Также у самца сам клюв немного толще.

Этот вид питается главным образом наземными травами и листьями низкорослых полярных кустарников. В воде он добывает пищу реже, чем другие виды – главным образом беспозвоночных.

Гусь-путешественник является перелётным видом, отсюда его название. Его предок мигрировал между американским севером и югом, и гусь-путешественник ведёт себя так же: зимы он проводит на юго-востоке и юго-западе Северной Америки, а также в низовьях великой реки Миссисипи, а летом живёт на островах Северного Ледовитого океана, где и растит птенцов.

Как и у диких гусей голоцена, у гуся-путешественника между самцом и самкой складываются долгие и прочные семейные связи. В течение многих лет привязанная друг к другу пара вместе мигрирует и выращивает потомство на одной и той же территории. Гнездо у этих гусей очень простое – ямка, выстланная травой и пухом самих гусей. Обычно такое гнездо устраивается среди высокой травы или кустарника. Гусыни этого вида откладывают 4-6 яиц и высиживают их примерно 3 недели. Гусь активно защищает гнездовую территорию от чужаков и в случае необходимости готов наброситься на животных, превосходящих его размерами. Но он никогда не принимает участия в насиживании кладки. Обсохшие гусята покидают гнездо и следуют за родителями к воде; к началу холодов они уже могут летать и улетают вместе с родителями на юг.

Гусь-путешественник является массовым видом птиц: его колонии насчитывают до нескольких сотен гнездящихся пар, а в местах зимовок образуются многотысячные скопления. Он является добычей многих хищных птиц и зверей неоценовой Северной Америки, поэтому многие гуси гибнут в первые годы жизни. Половая зрелость наступает на втором году жизни, а продолжительность жизни достигает 20-25 лет.


Хетл (Deinobuteo ketl)

Отряд: Ястребообразные (Accipitriformes)

Семейство: Ястребиные (Accipitridae)

Место обитания: Аляска, Берингия, Арктический архипелаг и тундры Северной Америки.


После антропогенного кризиса, вызванного вырубкой лесов, разрушением мест обитания и неумеренным отловом, хищные птицы Евразии уступили лидирующее место орлиным воронам (Aquillorax) и сохраняются в фауне лишь как специализированные виды, избегающие конкуренции благодаря особенностям образа жизни. Но в Новом Свете они по-прежнему прочно занимают нишу крупных воздушных хищников, несмотря на появление разных видов орлиных воронов. Один из представителей хищных птиц Северной Америки – это хетл, потомок мохноногого канюка (Buteo lagopus). Мохноногий канюк довольно успешно пережил ледниковый период за счёт способности сосуществовать с человеком и умения переключаться с грызунов на более крупную добычу – птиц. В процессе эволюции его североамериканский потомок занял нишу крупной хищной птицы тундр.

Хетл – это птица размером с орла: длина тела – 1 м, размах крыльев – 2,5 метра, вес – до 5 кг. Отсюда название вида: Хетл – мифическая птица-гром индейцев тлинкитов. Окраска оперения довольно изменчивая: от буровато-серой до почти белой сверху; брюшная сторона беловатая с тёмным рисунком. Часто пару образуют птицы различной окраски, что можно ошибочно принять за проявление полового диморфизма. Крылья широкие, с округлыми концами; хвост умеренной длины, вееровидный. Ноги оперены до самых пальцев, основания пальцев покрыты мелкими перьями.

Голос этого вида – низкое ворчание. Крик тревоги очень характерен: это многократно повторяющийся короткий визг. Обычно таким сигналом птицы сообщают о появлении на своей территории орлиных воронов или крупных хищных зверей. Хетл – моногамная птица, пара держится вместе много лет подряд. Только неполовозрелые птицы держатся поодиночке.

Добыча этого вида – птицы средней величины, реже млекопитающие. Из птиц он предпочитает утиных, хотя изредка атакует цапель или наведывается в колонии китовых олуш, где поедает погибших птиц или нападает на молодняк. Обычно в день взрослый хетл съедает до 500 граммов добычи. Жертвы он высматривает в полёте, атакуя с воздуха; грызунов или зайцев может некоторое время преследовать на земле. Южная часть популяции оседлая, северная мигрирует на зиму в леса умеренного пояса. Там хетл отчасти конкурирует с совой-валькирией, но обычно ловит более мелкую добычу. Случается, сова убивает хетла или отгоняет от добычи. Отношения с орлиными воронами складываются достаточно напряжённо: в столкновении один на один хетл ведёт себя агрессивно по отношению к этим птицам, но пара воронов обычно заставляет его бросать добычу. Однако у гнезда хетл способен нападать даже на группу воронов, демонстрируя свою агрессивность.

Сезон размножения начинается в апреле. Молодые птицы отгоняют от самок соперников, иногда дело доходит до драк в воздухе. Так же ведут себя овдовевшие самцы. «Семейные» птицы в брачный сезон ограничиваются формальными демонстрациями брачного поведения, но активно чинят и поправляют гнездо. Гнездо хетла чаще всего располагается на скалах, либо на деревьях (в южной части ареала). Сделано оно из травы и ветвей (последние чаще используются на материке). Одно и то же гнездо используется годами, иногда даже несколькими поколениями подряд. В кладке обычно 4-5 яиц, насиживает самка в течение 35 дней. Обычно выживают 2-3 птенца – самые сильные в выводке. В голодные годы родителям часто удаётся вырастить лишь одного птенца, остальные становятся жертвами голода и каннибализма. И очень редко выживают все птенцы. Молодые птицы покидают гнездо в возрасте 2 месяцев, ещё 3 недели они учатся охотиться с родителями. Половая зрелость наступает в 2 года. Самки начинают размножаться сразу, самцы обычно позже – с 3-х лет. Продолжительность жизни в среднем составляет 23 года.


Муан, орлиная сова (Deinostrix muan)

Отряд: Совообразные (Strigiformes)

Семейство: Совы (Strigidae)

Место обитания: равнины Северной Америки.


В эпоху человека численность и многообразие хищных птиц отрядов ястребообразных и соколообразных сильно сократились. К началу неоцена эта группа птиц была представлена лишь небольшими реликтовыми популяциями самых распространённых видов, и в дальнейшем их разнообразие уже не вернулось к прежнему уровню. В результате этого место крупных хищных птиц во многих местах заняли врановые и сорокопуты. Совам повезло больше: мелкие виды были не так зависимы от размеров добычи и менее прихотливы в выборе мест гнездования. К середине неоцена они не только увеличились в размерах, но и смогли занять часть ниш, ранее принадлежавших другим хищным птицам. На Мексиканском нагорье в пустынных районах обитает крупный хищник – равнинная сова (Deinostrix sphinga). Севернее её замещает более мелкий родич – муан (название вида – имя хищной птицы, бывшей посланником богов у индейцев майя).

Муан значительно мельче своего пустынного родственника и не утратил способность летать. Длина тела с хвостом от 75 до 90 см, масса около 1,5 кг. Размах крыльев 90-120 см. Крылья широкие и округлые, хвост слегка закруглённый. Оперение головы, шеи и груди светло-серое с бурыми крапинами, брюхо белое. Верхняя сторона тела окрашена в соломенно-жёлтый цвет с поперечными штрихами на перьях – это прекрасная маскировочная окраска. Хвост и маховые перья более тёмные: штрихи на них превращаются в широкие мазки. На внутреннем пальце ноги растёт крупный коготь, поднимающийся при ходьбе и служащий для умерщвления добычи.

Муан – длинноногая птица, которая довольно хорошо бегает. Однако, в отличие от своего пустынного родственника, он неплохо летает – прерии населяют и хищные млекопитающие. При беге муан развивает скорость до 25 км/час, и от опасности предпочитает не улетать, а скрываться среди травы. Во время бега птица держит тело горизонтально. Если опасность велика, муан с разбега взлетает. В полёте силуэт птицы напоминает орлиный, отличаясь лишь более округлыми очертаниями головы и длинными ногами.

Этот вид – моногамная птица, самка крупнее самца. Муан часто живёт небольшими семейными группами (родители с подросшими птенцами, молодые птицы одного выводка, либо взрослая пара), члены которых вместе охотятся. Этот вид питается крупными насекомыми и мелкими позвоночными (лягушками, ящерицами, змеями, небольшими птицами и грызунами), которых птица убивает мощным ударом лапы, задействуя при этом сильно изогнутый острый коготь внутреннего пальца. Иногда группа орлиных сов может забить детёныша мары-оленя. У птиц этого вида два пика суточной активности – они охотятся утром до полудня и незадолго до заката. Это ослабляет конкуренцию с более крупной катартой-марабу, ведущей дневной образ жизни. Иногда муан переходит к активной обороне и может отбиться от одиночного люпарда, либо молодого и неопытного балама, нанося им удары когтями и клювом – чаще всего, защищая птенцов. Каждая пара птиц заявляет свои права на гнездовую территорию громким и резким уханьем. Птицы особенно интенсивно кричат ранним утром.

Сезон размножения – в начале весны, в марте-апреле. Демонстрируя себя самке, самец исполняет брачный танец: приседает перед ней, топает и хлопает крыльями. У холостых самцов притопывания, приседания и взмахи крыльями чередуются с преследованием самок. Гнездо устраивается на земле в естественных углублениях или в полуразрушенных норах грызунов. Вблизи него птицы ведут себя очень осторожно, до последней возможности не выдавая собственного присутствия. Если гнездо замечено и находится под угрозой, насиживающая птица способна атаковать даже более крупного хищника, целясь когтями в морду и глаза.

В кладке 2 – 3 крупных яйца с белой скорлупой. Их поочерёдно насиживают оба родителя, сразу после кладки первого яйца, на протяжении 32-34 дней. В результате птенцы выводятся в разное время, и разница в возрасте у них достигает 3 – 4 дней. Птенцы вылупляются слепыми и беспомощными, покрытыми густым серым пухом. Они развиваются достаточно медленно: глаза открываются на второй неделе жизни, а перья начинают расти в месячном возрасте. В это же время птенцы начинают защищать себя сами: опрокидываются на спину и резко взмахивают ногами, стараясь зацепить врага когтем. В это же время молодые птицы начинают вставать на ноги и пытаются ходить.

Обычно родителям удаётся выкормить всех птенцов. Двухмесячные птенцы выбираются из гнезда и начинают охотиться вместе с родителями. В январе-феврале они становятся самостоятельными, но держатся вместе до наступления половозрелости – до 2 лет. В это время гибнет много молодых птиц. Продолжительность жизни – до 28 лет, отдельные птицы доживают до 30 лет.


Кеелут (Keeluth americanum)

Отряд: Хишные (Carnivora)

Семейство: Псовые (Canidae)

Место обитания: тундра Северной Америки, включая острова Арктического Архипелага.


Эпоха человека оказалась временем испытаний для крупных хищных млекопитающих. Охота и разрушение мест обитания, а также сокращение численности добычи привели к деградации популяций крупных хищных зверей и их последующему вымиранию. Хищные звери неоцена – потомки главным образом мелких хищников эпохи человека, которые сумели сохранить достаточно высокую численность популяций. На севере Евразии и Северной Америки таким видом был песец (Alopex lagopus). В отличие от крупных псовых, он питался мелкими животными, и благодаря этому сумел пережить эпоху человека. А ледниковый период дал ему шанс расселиться южнее, заняв новые места обитания. Поэтому к неоцену у песца было несколько потомков, занимающих разные экологические ниши. Нишу волка в лесных районах Сибири и Северной Америке занимает вахила. А один из более мелких потомков песца – обитающий в тундре и лесотундре кеелут, являющийся одним из главных хищников в экосистеме этих мест (название вида – злой дух в мифологии инуитов).

Кеелут превосходит размерами своего предка: длина тела взрослой особи – 1 м, хвоста – 40 см, высота в холке – 35 см. Окраска шерсти у этого вида изменчива по сезонам: летом короткая шерсть рыжевато-серая либо чёрная с различными переходными вариантами, зимой – густая, длинная и белая. На ногах в зимней шерсти вырастают «снегоступы» из густой шерсти – это позволяет животному ходить по поверхности снега и не проваливаться, преследуя добычу. На севере ареала, в тундре, чаще встречаются звери со светлой окраской летнего меха, а пёстрая и чёрная окраска больше характерна для животных из лесотундры.

Значительную часть рациона кеелута составляет пища животного происхождения – растительный корм зверь употребляет только в конце лета и осенью, когда созревают ягоды. Кончики зубов, торчащие изо рта, видно даже когда рот плотно закрыт. Питается кеелут главным образом грызунами, зайцами, мелкими копытными и птицами, скрадывая их. Зверь бегает довольно плохо, но зимой с лёгкостью движется по снегу. Иногда он разоряет гнёзда и поедает птенцов – весной и в начале лета птицы составляют 65% его рациона. Также он не брезгует и падалью, часто поедая остатки добычи вахилы (в южной части ареала). Живёт кеелут небольшими группами, которые состоят из размножающейся семейной пары и её потомства, как молодого, так и подросшего. Пара создаётся до смерти одного из партнёров.

Течка у этого вида начинается в конце зимы – в феврале-марте. Самцы в это время громко взлаивают и воют, демонстрируя готовность к размножению и права на территорию группы. Иерархия в семейной группе келутов соблюдается очень строго, и это приводит к задержке полового созревания молодых зверей. В семьях кеелута размножаются только доминирующие пары; молодые животные становятся способными к размножению лишь во время самостоятельной жизни вне семьи родителей. Беременность длится 60 дней, в помёте 5-6 щенков. Прочие члены стаи помогают воспитывать потомство и приносят корм для лактирующей самки. Такое поведение улучшает выживаемость потомства. Лактация длится около 1 месяца, а в возрасте полугода детёныши уже самостоятельны и принимают участие в охоте вместе с взрослыми зверями. Продолжительность жизни – до 11 лет. Большинство животных погибает раньше: в детстве от нападения хищных птиц или в любом возрасте при столкновении с вахилой либо крупным кошачьим.


Хикотока (Hicotoca ferox)

Отряд: Парнокопытные (Artiodactyla)

Семейство: Пекариевые (Tayassuidae)

Место обитания: Флорида и юг Северной Америки, Центральная Америка, тропические леса и болота.


В течение кайнозойской эры представители семейства пекариевых переживали попеременно времена эволюционного успеха и упадка. В эпоху человека их разнообразие и ареал значительно сократились, но численность и экологическая пластичность выживших видов оказались достаточными для выживания в условиях антропогенного прессинга на дикую природу. В неоцене представители семейства пекариевых стали более разнообразными и заняли целый спектр экологических ниш. Некоторые представители семейства приобрели своеобразный облик и выработали интересные стратегии выживания.

В тропических лесах и болотистых местностях Северной и Центральной Америки обитает хикотока – полуводный представитель семейства пекариевых. Это массивное животное, обликом напоминающее крупную длинноногую свинью с длинной мордой и крупными сабельными клыками, сильно выступающими изо рта. Взрослые самцы бывают весом до 400 кг, самки – около 250 кг. Копыта этого животного удлинённые, пальцы на ногах могут раздвигаться и связаны толстой кожной перепонкой. Благодаря такой особенности животное может передвигаться по топкой почве, несмотря на большой вес, а также плавать. Туловище покрыто короткой жёсткой шерстью.

Зрение у хикотоки относительно слабое, глаза сдвинуты в верхнюю часть головы. Ушные раковины подвижные, широкие, внутри них имеется кожная складка, играющая роль клапана, которая управляется специальными мышцами. Когда животное кормится, опуская голову под воду, складка кожи замыкает слуховой проход. Слух у хикотоки очень острый – это главное чувство, помогающее распознавать присутствие хищников в лесу. Следующим по важности чувством является обоняние. Животные метят тропы в лесу навозом и регулярно подновляют их.

Хикотока обладает очень своеобразной окраской, благодаря которой его невозможно спутать с другими обитателями леса. Окраска спины животного светло-серая с крупными тёмными пятнами, бока и живот тёмные. Голова окрашена более контрастно: от кончика морды до лба вдоль переносицы тянется широкая белая полоса, окаймлённая контрастными чёрными полосами. Над глазами есть белые «брови» из удлинённой шерсти, а на щеках растут пучки длинной белой шерсти. Этот зверь при встрече с возможными врагами ведёт себя очень агрессивно, широко разевая пасть и издавая громкий храпящий рёв (отсюда название: на языке науатль название животного означает «храпящий»). Если враг не отступает, зверь бросается в атаку и наносит укусы крупными зубами. Чёрно-белый рисунок на морде хорошо различим даже в полумраке леса, и прекрасно отпугивает врагов, которые уже встречали отпор со стороны этого зверя.

Хикотока – это стадное животное; в стаде насчитывается до 20 особей, в том числе несколько взрослых самцов, среди которых устанавливается жёсткая иерархия. Звери прокладывают тропы в лесу, которыми пользуются на протяжении многих лет. В случае нападения хищника стадо встаёт в оборонительный ряд, и взрослые звери закрывают молодняк своими телами.

Нос у этого пятачком, но подвижный на конце. Длинные челюсти зверя имеют относительно слабый прикус, поэтому данный вид пекариевых питается относительно мягкой водной и полуводной растительностью. Кроме того, животное дополняет свой рацион пищей животного происхождения: поедает яйца околоводных птиц и черепах, ловит раков, выкапывает из земли и трухлявой древесины личинок насекомых. Этот вид охотно поедает падаль и может даже отгонять от добычи некрупных хищников.

Сезонность в размножении выражена только на северной оконечности ареала – потомство рождается весной. На большей части ареала потомство появляется в любое время года. В выводке обычно 2 детёныша, реже 1 или 3. Беременность длится до 6 месяцев. Детёныши рождаются хорошо развитыми и через несколько часов после рождения следуют за взрослыми зверями, не отставая. Половая зрелость наступает в возрасте 2 лет, но реально принять участие в размножении молодой самец может лишь в возрасте 4 лет, достигнув расцвета физических сил. Продолжительность жизни – до 20 лет.


Стегоихтис (Stegoichthys mississippiensis)

Отряд: Панцирникообразные (Lepisosteiformes)

Семейство: Панцирниковые (Lepisosteidae)

Место обитания: слабопроточные и замкнутые водоёмы и болота от Флориды до рек в засушливой части Великих равнин.


Панцирные щуки – это группа рыб, имеющая очень древнее происхождение. Они были широко распространены на Земле в мезозое, но к началу эпохи человека их ареал значительно сократился по естественным причинам. В эпоху человека эти рыбы пострадали главным образом от вылова и загрязнения мест обитания, но их популяции к концу эпохи человека ещё оставались жизнеспособными. В ледниковый период на рубеже голоцена и неоцена панцирные щуки пережили довольно серьёзный кризис. Многие водоёмы, в которых они обитали, попросту высохли в ледниковый период, и реликтовым популяциям этих рыб пришлось нелегко. Их спасла только способность дышать атмосферным воздухом, позволявшая обитать в водоёмах с плохим качеством воды и переживать ежегодные засухи. Выжившие виды сохранились лишь на юге былого ареала – в районе нижнего течения Миссисипи и в болотах Флориды.

Стегоихтис эпохи неоцена – крупный и успешный вид хищных рыб, потомок одного из видов панцирной щуки Lepisosteus. Этот вид рыб широко распространён в пресных водоёмах Северной Америки, где отчасти конкурирует с черепахой-ловчим (Crococlemys horrida). Отдельные популяции живут в реках, где в основном держатся в омутах и глубоких частях русла.

Длина тела взрослого стегоихтиса достигает 6 метров, из которых 1,5 метра приходится на голову с прочными челюстями. В отличие от панцирных щук, стегоихтис имеет более короткие, но мощные челюсти, снабжённые крупными зубами. Вес взрослой рыбы достигает 630-680 кг. Основная окраска тела зеленовато-бурая с более тёмной спиной, живот и горло зеленовато-белые. Среди прочной чешуи, унаследованной от предка, выделяется несколько рядов крупных «жучек», как у осетров – ряд широких пластин вдоль спины, и по одному ряду щитков на каждом боку. Бока между рядами щитков и живот покрыты «кольчугой» из мелкой чешуи. Плавники короткие, округлые; непарные плавники сдвинуты к хвосту. Хвостовой плавник трапециевидный с маленькой выемкой в середине заднего края. Плавательный пузырь связан с кишечником, его стенки пронизаны кровеносными сосудами и покрыты многочисленными складками, увеличивающими площадь его поверхности. Он играет роль лёгкого и позволяет рыбе дышать воздухом, особенно при пересыхании водоёма.

Стегоихтис – своеобразный аналог южноамериканского тираннохаракса (Tyrannocharax deinodontus), своего рода «крокодил» застойных водоёмов. Обычно этот хищник скрывается в засаде на мелководье в зарослях растений. Питается рыба крупной добычей – водоплавающими птицами, некоторыми млекопитающими, приходящими на водопой, амфибиями, небольшими рептилиями, попавшими в водоём, крупной рыбой и крабами. Однако молодь этого вида, в свою очередь, поедают цапли и черепаха-ловчий. Эти два хищника конкурируют за добычу, но стегоихтис не может добыть крупных зверей, а черепаха – некоторых рыб и ракообразных, что ослабляет конкуренцию. Когда водоём, где живёт стегоихтис, мелеет, рыба всё чаще начинает дышать атмосферным воздухом. Это позволяет стегоихтису выжить, если от водоёма останется всего лишь неглубокая грязная лужа или даже просто грязь. Во временных водоёмах стегоихтисы в это время зарываются в ил и впадают в оцепенение, пережидая засуху.

Нерест у этого вида начинается в марте-апреле, когда вода хорошо прогревается и водные растения бурно растут, выделяя кислород. В отличие от предковых видов, это территориальный моногамный вид. Самцы во время нереста разыскивают самок и загоняют их на свою территорию, прижимая к зарослям растений, подходящих для икрометания. Преследующий самку самец может выпрыгивать из воды, шлёпаясь боком, и покусывает самку за плавники и хвост. При встрече двух равных по силам самцов начинается драка, в ходе которой соперник получает серьёзные раны и иногда погибает. Признавая свой проигрыш, соперник старается как можно быстрее покинуть территорию победителя. Плодовитость самки составляет до 500 тысяч мелких оранжевых икринок. Их оболочки липкие, и икра этой рыбы гроздьями висит на мелколистных подводных растениях. Затем самец охраняет кладку, точнее территорию, где она находится. В это время улитки, мелкие ракообразные и водные насекомые уничтожают значительную часть икры. Через 12 дней выводятся мальки, сразу скрывающиеся в зарослях. Из-за разницы в размерах взрослая рыба не может съесть их, но молодняк стегоихтиса охотно поедает мальков собственного вида.

Стегоихтис растёт очень медленно. Половозрелость наступает в 10 лет, продолжительность жизни – до 75 лет.


Ламантиновая рыба (Ichthyomanatus crassilabrus)

Отряд: Карпообразные (Cypriniformes)

Семейство: Чукучановые (Catostomidae)

Место обитания: южная часть Северной Америки, реки, озёра.


В Евразии и Африке характерным компонентом голоценовой ихтиофауны являлись карповые рыбы. В Северной Америке рыбы этого семейства тоже встречались, но они были лишь мелкими видами. А то место, которое карповые занимали в экосистемах Евразии, в Новом Свете было занято представителями иного семейства рыб – чукучановыми.

Чукучановые – это рыбы чистых рек и озёр. В эпоху человека численность многих видов сократилась из-за загрязнения водоёмов, а некоторые виды полностью исчезли. В ледниковый период немногие выжившие виды процветали в прохладных озёрах, а во время потепления расселились по всей Северной Америке. Когда климат стал меняться, потомкам северных чукучановых пришлось выдерживать натиск теплолюбивых рыб с юга. Некоторые виды чукучанов в таких условиях вымерли или отступили на север, но другим удалось выжить и занять разные экологические ниши в новых экосистемах.

В субтропических и тропических водах Северной Америки, к востоку от Великих Равнин, раскинулись обширные речные системы, бывшие некогда бассейном Миссисипи. Здесь, и в более мелких речных системах бассейна Мексиканского залива, живёт один вид чукучановых рыб, не имеющий аналогов в ихтиофауне Северной Америки. Присутствие этой рыбы можно определить по шевелению листьев и стеблей растений: когда эта рыба поедает растения, стебли тростника шевелятся и падают в воду, а со дна поднимаются клубы ила. Изредка в свете солнца блестит широкая чешуйчатая спина с большим плавником, или высовывается лобастая голова. Манерами поведения и ролью в экосистемах водоёмов эта рыба напоминает ламантина (Trichechus manatus), травоядное водное млекопитающее, редкое в голоцене и полностью вымершее к неоцену. Этот обитатель водоёмов называется ламантиновая рыба.

Длина ламантиновой рыбы свыше 4 метров, а вес достигает полутора тонн – это самая крупная пресноводная рыба Северной Америки в эпоху неоцена, и возможно, самая крупная пресноводная рыба мира. Это миролюбивое медлительное существо, исключительный вегетарианец. Ламантиновая рыба имеет массивное тело, покрытое крупной чешуёй. Этот вид рыб не умеет быстро плавать, но взрослой рыбе этого не нужно: у ламантиновой рыбы, достигшей характерного для этих рыб размера, практически нет врагов. Хвостовой плавник короткий, двухлопастный, с округлыми лопастями. Хвостовой стебель толстый и высокий. Грудные и брюшные плавники этой рыбы с сильными основаниями и очень толстыми лучами – они помогают ламантиновой рыбе пробираться сквозь заросли тростника и среди корней деревьев. У ламантиновой рыбы плохое зрение и маленькие глаза, расположенные вблизи углов рта. Эта рыба ориентируется с помощью обоняния.

Тело этой рыбы тёмно-зелёного цвета, живот серый. На спине и боках разбросаны небольшие коричневые пятна. На спине их больше, и они сливаются, образуя «мраморный» рисунок. Все плавники сероватые. Самец не отличается от самки окраской, он лишь немного мельче и стройнее.

Ещё одна особенность, которая делает ламантиновую рыбу немного похожей на своего млекопитающего прототипа – это губы. У ламантиновой рыбы мясистые подвижные губы, покрытые многочисленными ворсистыми выростами. С их помощью рыба вырывает водяные растения с корнями, а затем заглатывает их целиком. Растительный корм малопитательный, поэтому, чтобы повысить эффективность пищеварения, рыба обзавелась очень длинным кишечником – длиной около 30 метров. В нём растительная пища переваривается, как на конвейере. Желудок у этой рыбы не выражен. Ламантиновая рыба питается практически весь день, поглощая за день до 30 кг водяных растений. На её помёте размножаются инфузории и бактерии, которых поедают планктонные рачки и личинки рыб, служащие кормом разным хищным рыбам и водяным насекомым. Поэтому водоёмы, где обитает ламантиновая рыба, отличаются большой продуктивностью.

В водоёмах, где прогретая вода содержит мало кислорода, или в заиленной воде ламантиновая рыба использует воздушное дыхание. Механизм его крайне несовершенен, но эффективен. Почувствовав удушье, рыба поднимается к поверхности воды и активно вентилирует жабры: она просто заглатывает воздух с поверхности и сильной струёй продувает его через жабры. Такая деятельность множества ламантиновых рыб, обитающих в одном и том же водоёме, помогает избежать замора в жаркое время года и приносит пользу остальным жителям водоёмов. Ещё одна польза обитателям озёр и малопроточных рек состоит в том, что ламантиновые рыбы поедают плавающие водяные растения. Для этого огромная рыба переворачивается вверх брюхом, и собирает растения, засасывая их в рот. Время от времени рыба с силой сжимает жаберные крышки, с шумом выбрасывая из ротовой полости случайно заглоченный воздух. Плавающие растения испаряют много воды, поэтому, регулируя их рост, ламантиновые рыбы замедляют старение водоёма.

У крупных видов очень медленный цикл воспроизводства, и ламантиновая рыба здесь не исключение. Первый раз самка этого вида мечет икру только в возрасте около 12 лет. Несмотря на приспособление к жизни в тёплых малопроточных водоёмах, ламантиновая рыба сохранила характерную для чукучанов привязанность к прохладным чистым рекам, которая проявляется в период нереста. Для метания икры рыбы во время разлива рек покидают пойменные озёра и прибрежные отмели, собираются в главном русле и стаями плывут в верховья рек на галечные отмели. В этих местах происходит дружный и бурный нерест. Самцы, привлекающие самок, выпрыгивают из воды и громко шлёпают хвостами. Они собираются в небольшие стаи и гоняют самок, готовых к нересту. Но обычно один из самцов отгоняет остальных, и нерестится вдвоём с ней. Этот вид рыб мечет очень много икры – взрослая самка откладывает более 10 миллионов икринок. Производители закапывают икру в гальку, и больше не возвращаются к ней. Большая часть отложенной икры гибнет от разного рода водных животных: раков, мелких рыб, улиток. Мальки выводятся через неделю. Они расплываются по местам со спокойным течением, где проводят первые месяцы жизни. Вначале они питаются водорослевыми обрастаниями, а их рот имеет форму присоски. Подрастая, мальки начинают поедать нитчатые водоросли и молодые листья водных растений. Большая часть молодых рыб гибнет от разных хищников, но особи, достигшие 4-5-летнего возраста и длины около 40 см уже имеют большие шансы достичь половозрелости. В возрасте 8 лет молодая ламантиновая рыба достигает длины 1 метра, а к наступлению половозрелости – свыше полутора метров. Этот вид отличается завидным долголетием: в среднем, рыба этого вида может прожить до 150 лет и более.


90. Большой и маленькие

(Индостан - жители тропического леса, симбионты и паразиты нандитерия.)


В неоцене вечнозелёные теплолюбивые леса вновь образуют обширный пояс в тропических широтах Земли. Эпоха антропогенного прессинга на природу оставила глубокий след в фауне мира – уничтожение тропических лесов, отличающихся богатейшим видовым разнообразием, привело к вымиранию значительного количества видов растений и животных. Причём зачастую вымирание одного вида в результате прямого воздействия человеческой деятельности сопровождалось целым каскадом взаимосвязанных с ним событий вымирания множества других видов, зачастую незаметных и бесполезных для жизни человека, но всецело зависевших от уничтоженного им вида и оказывавших своим присутствием влияние на иные компоненты экосистемы. По масштабам и темпам исчезновения биологических видов тропические леса могли сравниться лишь с коралловыми рифами, серьёзно пострадавшими в результате загрязнения океана.

Стабилизация условий в дикой природе в раннем неоцене привела к постепенному восстановлению площадей тропических лесов, а миллионы лет эволюции восстановили видовое разнообразие и заполнили пустовавшие экологические ниши, сделав тропические леса неоцена равными их предшественникам из эпохи человека по богатству форм жизни. Исчезновение человека позволило вновь появиться мегафауне, и в тропических лесах неоцена протянулась сеть троп, проложенных крупными животными.

В эпоху неоцена движение полуострова Индостан на север продолжилось, насколько это могла позволить Евразийская литосферная плита, и поднятие горного массива Гималаев продолжилось. Горы препятствуют движению влажных воздушных масс с Индийского океана на север, поэтому вся влага достаётся рекам, стекающим обратно в Индийский океан. И у подножия Гималаев разрастаются густые тропические леса, дающие кров и пищу множеству животных.



Nanditherium altissimus


Полог тропического леса в этих местах не сплошной: через лес тянутся широкие полосы земли, лишённой древесной растительности и поросшей кустарниками и травами. Такое возможно лишь в том случае, если их долгое время поддерживают в таком состоянии, подавляя рост деревьев: обычно любое свободное место в лесу быстро оказывается захваченным быстрорастущими деревьями. Но здесь деревьям вряд ли удастся вырасти: это тропы нандитериев, огромных копытных зверей, живущих небольшими семейными группами. Питаясь листвой деревьев, топча и ломая их, нандитерии препятствуют захвату ими своих троп и фактически поддерживают рост кустарников и молодых деревьев других видов, листву которых они также употребляют в пищу. Кроме того, низкорослая растительность по краям троп нандитериев поддерживает существование множества других видов животных, главным образом наземных: в сплошном тропическом лесу все съедобные части растений находятся главным образом в пологе леса, и на долю наземных животных остаются лишь чахлый подрост в полумраке подлеска и более-менее обильная растительность там, где ветер повалил крупное старое дерево, пробив «окно» в пологе леса. А тропы нандитериев существуют очень долгое время, и вокруг них складывается сообщество видов животных, обитающих на земле и в кустарниках. Тропы нандитериев пролегают там, где этим огромным животным удобнее двигаться. Они обходят крутые склоны и проложены так, что звери, бродящие по этим тропам, расходуют минимум сил.

Звери оказывают колоссальное влияние на ландшафт – во время кормления они валят и объедают деревья на своём пути, вытаптывают и съедают молодые деревья и таким образом поддерживают существование целой сети троп в лесу. Без их разрушительной деятельности многие обитатели леса не селились бы в этих местах. Но для некоторых животных существование нандитерия крайне важно хотя бы потому, что этот могучий зверь сам является их средой обитания и источником пищи, центром своеобразной экосистемы из различных симбионтов и паразитов.

Семейная группа нандитериев шествует по лесу. Эти звери кажутся огромными с точки зрения человека: рост взрослого зверя в плечах достигает трёх метров, а огромная голова может обрывать ветви на высоте около пяти метров. Тем не менее, эти гиганты кажутся совсем небольшими в окружающем их лесу, где отдельные деревья возносят свои кроны на высоту 30-40 метров. А кое-где над пологом леса возвышаются гиганты ростом свыше 50 метров. Поэтому очень многие лесные обитатели имеют возможность смотреть на нандитериев сверху вниз – но лишь потому, что живут в пологе леса и редко спускаются на землю.

Стадо нандитериев – это размножающаяся семейная группа. Здесь доминирует крупный взрослый самец, возглавляющий стадо. Под его властью находятся три половозрелых самки и их потомство. Самец ревниво охраняет их и изгоняет со своей территории чужаков, которые изредка бродят по лесным тропам. Заявляя о своих правах на территорию, самец набирает полные лёгкие воздуха и громко ревёт. Его голос, усиленный тонкостенным костным резонатором на темени, разносится далеко по лесу, эхом отражаясь от стволов деревьев. Закончив реветь, самец прислушался. Через некоторое время в ответ донёсся слабый, но отчётливый голос сородича – это самец из соседнего стада, в нескольких километрах от них. Он услышал сигнал и откликнулся, но сейчас находится далеко – явно за границами территории стада. Ничего особенного – просто обычная ежедневная перекличка сородичей, а заодно способ убедиться, что границы территории не нарушены. Нандитерии ежедневно поглощают большое количество корма, поэтому лишние рты на территории стада явно не нужны – это будет угнетать рост кормовых растений и истощать ресурсы территории.

Ухо человека было бы способно услышать лишь часть сигналов, которыми обмениваются нандитерии. Значительная часть их общения с сородичами происходит на инфразвуковых частотах – такие сигналы разносятся по лесу очень далеко.

В стаде нандитериев складывается определённая иерархия, но животные сосуществуют довольно мирно: они все знают друг друга и своё место в стаде. При большой продолжительности жизни состав стада остаётся постоянным на протяжении многих лет, поэтому отношения между зверями довольно стабильны. Размножение нандитериев происходит очень медленно, поэтому детёныши в стаде являются предметом очень нежной заботы взрослых особей. Молодых зверей трое: один из них родился два года назад и уже значительно подрос, а двум другим едва исполнился год. Пока нандитерии молоды, им могут угрожать различные хищники, поэтому звери во время передвижения по лесу прикрывают их своими телами. Самец шагает впереди, а рядом с ним движется одна из самок. Детёныши находятся в безопасности в середине группы, а сзади их подгоняют две самки, занимающие более низкое положение в иерархии стада.

Звуки нандитериев являются сигналом не только для сородичей. Раскатистый гул голосов зверей привлекает внимание некоторых мелких обитателей леса. Услышав его, пара птиц покидает своё укрытие в дупле дерева и начинает искать нандитериев, перепархивая по ветвям деревьев в сторону, откуда доносятся голоса зверей. Внешность этих птиц невзрачна по сравнению со многими другими видами, обитающими в этих лесах. Основная окраска их оперения глинисто-бурая, и две птицы мало чем отличаются друг от друга, хотя являются семейной парой – самцом и самкой. Они держатся рядом, почти не упуская друг друга из вида, и обмениваются звонкими мелодичными выкриками. У этих птиц в окраске всё же есть яркие пятна: по краям клюва растут кожные лопасти оранжевого цвета, которые при возбуждении становятся заметно крупнее. Кроме того, привлекает внимание ещё одна черта их внешности – голая кожа розово-красного цвета на голове спереди и по бокам. Это гололицые ксеномайны – одни из многих спутников нандитерия.

Птицы добираются до края тропы, где высокие деревья резко сменяются зарослями низкорослых кустарников и крупных быстрорастущих трав. Вспорхнув на ветвь, торчащую над тропой, они видят, как в их сторону шествуют нандитерии: впереди вожак стада, а за ним ещё несколько зверей разного размера. Птицы быстро перепархивают на зверей и садятся на полосатую шкуру на шее одной из самок. К зверям их привлекают многочисленные насекомые, вьющиеся вокруг нандитериев – звери являются, по сути, огромными передвижными кормушками для птиц. Гололицые ксеномайны строго территориальны, и их территории, как правило, располагаются полосами вдоль троп нандитериев и других крупных зверей. Птицам важно оказать зверям услуги чистильщиков, пока те не покинули их территорию. Цепляясь когтями за шерсть зверей, ксеномайны приступили к кормлению.

У птиц есть огромный выбор корма: тяжёлый запах, распространяющийся от нандитериев, привлекает к ним тучи насекомых – от мельчайших мошек до внушительных жуков. Одни из них интересуются кровью и потом нандитерия, а других привлекает всего лишь прозаический навоз, который эти звери ежедневно вырабатывают в большом количестве, переваривая десятки килограммов проглоченных листьев и ветвей деревьев. Кроме того, сами звери движениями ног вспугивают великое множество насекомых, поселяющихся на земле, в траве и кустах.

Самые заметные из шестиногих спутников нандитерия дают о себе знать жужжанием крыльев, а их покровы тела блестят в лучах солнца, пробивающихся сквозь кроны деревьев над тропой нандитериев. Это самые обычные спутники нандитериев и других крупных млекопитающих по всей Земле – жуки-навозники. Одни из них совсем крохотные, а другие рядом с ними выглядят великанами. Одни подвижны и быстро летают в поисках корма, а другие медлительны и просто ожидают, когда на землю в очередной раз упадут комья свежего навоза лесных великанов. В этих различиях заложен огромный биологический смысл, поскольку разные виды жуков-навозников в процессе эволюции перешли на питание навозом различных животных и выработали разные стратегии поиска. Мелкие быстро летающие виды чаще всего летают по тропам зверей или ждут их появления на стволах деревьев. А крупные жуки-навозники, для которых полёт – дорогое удовольствие, просто сидят на шерсти самого нандитерия, поблёскивая панцирями на солнце.

Ксеномайны скачут по телам нандитериев, обмениваясь криками и склёвывая насекомых, садящихся на шерсть животных. Острые клювы этих птиц прекрасно приспособлены для ловли мелких насекомых, но птицы не собирают навозников, даже оказавшись рядом с ними – у этих жуков слишком прочные панцири, и ксеномайна вряд ли сумеет их расклевать. Но умные и изобретательные птицы не отказывают себе в удовольствии немного поиграть: их привлекает блеск панцирей жуков, и ксеномайны любят разглядывать и клевать их.

Пара птиц лазает по крупу одной из самок, время от времени склёвывая мух и комаров. Обмениваясь криками, ксеномайны добрались до основания хвоста самки нандитерия, и начали спускаться вниз по бёдрам животного, цепляясь пальцами за шерсть. Их взглядам открылась странная картина: шерсть зверя, в некоторых местах запачканная грязью и навозом, буквально усеяна сияющими на солнце жуками-навозниками. Среди них есть особи зеленоватого и золотистого цвета, но больше всего жуков с голубоватым металлическим блеском панциря. Их блеск выглядит совершенно неуместным на самой непредставительной части тела животного, и сходство жуков, поблёскивающих на солнце, с драгоценностями вызвало бы комический эффект в эпоху человека. Но птицы лишены чувства юмора, а ещё такое соседство жуков и нандитерия не представляло собой чего-то странного и неестественного. Так было всегда. И птицы решили немного развлечься.

Самец с трудом вытащил из шерсти отчаянно машущего ногами жука. Насекомое не выглядит испуганным: жук шевелит ногами, выражая скорее своё недовольство, и тихонько поскрипывает, ворочая головой. Птицам его реакция безразлична. Подержав насекомое в клюве несколько секунд, самец простосбросил его вниз, и жук звонко шлёпнулся на широкий лист какого-то травянистого растения. Время от времени склёвывая мелких насекомых, пара ксеномайн продолжает игру. Размеренная походка нандитерия не мешает им, и жуки один за другим шлёпаются на землю. Некоторые из них так и остаются сидеть внизу, а другие сразу же взлетают и снова садятся на шерсть животного.

Увлечённые игрой ксеномайны не заметили, что оказались далеко не единственными птицами своего вида на теле нандитерия: ещё одна ксеномайна деловито обследует шерсть на голове животного, а другая взлетела, чтобы изловить крупного слепня с ярко блестящими на солнце глазами. Это уже другая пара птиц: передвигаясь по лесу, нандитерии забрели на их территорию, и теперь хозяева территории очищают стадо гигантов от паразитов. А их соседи, похоже, слишком задержались, увлечённые игрой, и невольно нарушили границу чужих владений, въехав туда на нандитерии. Недовольные крики хозяев территории возвращают их к действительности: услышав их, птицы взглянули наверх и увидели, как на них наступает другая пара ксеномайн – их соседи. Они знают голоса этих птиц, а вот местность вокруг уже не совсем знакома им: привычные ориентиры исчезли или видны не там, где их привыкли видеть эти птицы. Они слишком увлеклись кормлением и игрой, и не заметили, что попали на чужую территорию. Чтобы не обострять конфликт, пара птиц взлетела и вернулась на свою территорию, а их соседи тут же успокоились и продолжили искать паразитов. Смена чистильщиков прошла для нандитериев совершенно незамеченной: их окружает слишком много мелких существ, чтобы им нужно было обращать на это внимание. Им всё равно, кто будет избавлять их от докучливых насекомых. И всё равно, кто убирает за ними навоз. Однако лесные санитарные службы работают настолько оперативно, что к следующему появлению нандитериев в этих местах следы их пребывания уже будут убраны.

Пока птицы занимались решением территориальных споров, сброшенный в траву жук-навозник с трудом перевернулся на ноги, тяжело взлетел и с басовитым гудением сел обратно на шерсть зверя. Нет, сейчас ему не время покидать свой пост – чтобы продолжить жизненный цикл, жук должен быть терпеливым.

Навоз крупных растительноядных млекопитающих – это важный пищевой ресурс в тропическом лесу. Он содержит большое количество клетчатки и частично переваренных растительных остатков, поэтому является прекрасной пищей для различных насекомых и их личинок. Одним из основных потребителей навоза в тропиках являются жуки-навозники. Их деятельность способствует более полному расщеплению труднопереваримой целлюлозы и возвращению в почву большого количества органики, что повышает плодородие тонкого слоя лесной почвы. Но за такой ресурс часто приходится вести настоящую войну: конкуренция на этом поприще слишком велика.

Нандитерии пасутся, обрывая листву с деревьев и лиан, опутывающих стволы на краю тропы. Протоптав тропу в лесу, они позволили солнечному свету проникать к самой земле, стимулируя рост трав и многолетних лиан в нижнем и среднем ярусах леса, обеспечивая пищей нандитериев и многих других животных. Кроны деревьев тропического леса так высоки, что даже огромный нандитерий не смог бы дотянуться до них. Поэтому в какой-то степени эти звери сами создают условия для роста своих кормовых растений. Поглощая зелень и плоды, звери прореживают растительность и способствуют росту молодых побегов, а также распространяют со своим навозом семена.

Один из зверей отошёл в сторону от остальных, слегка расставил задние ноги и задрал хвост. Мускулатура живота напряглась, и на землю повалились огромные шары навоза, распространяя зловоние. Некоторые из них от удара об землю разваливаются на куски, и тогда внутри них становятся видны полупереваренные куски веток и грубые средние жилки листьев среди массы волокон, оставшихся после переваривания более мягких тканей. В некоторых местах среди массы навоза видны оболочки семян разной окраски. Пройдя через желудок и кишечник великана, они подверглись действию пищеварительного сока, а деятельность симбиотических бактерий и простейших в пищеварительном тракте нандитерия сделала оболочку семян более проницаемой для воды, хотя зародыши растений остались неповреждёнными после путешествия длиной в несколько десятков метров по внутренностям зверя. Теперь они с большей вероятностью прорастут, хотя в дальнейшем, скорее всего, будут съедены многочисленными травоядными млекопитающими, пасущимися на тропах нандитериев.

Для жуков появление навоза – это сигнал к началу дележа богатства. Волна отвратительного запаха поднимается от свежего навоза нандитерия, что служит приглашением к обеду для многочисленных насекомых, терпеливо ожидавших этого момента. В лучах света, пробивающегося сквозь зелень, словно искры, замелькали панцири навозников. Запах привлёк их внимание, они взлетели с шерсти нандитериев и набросились на оставленную одним из них кучу навоза. Жизненные стратегии разных видов этих жуков различны. На одних навозных кучах встречаются жуки разных видов, разыскивающих корм наудачу, а другие кучи с удивительной синхронностью оккупируют представители всего лишь одного вида, собираясь на свежем навозе, словно по сигналу.

Нандитерии не интересуются навозом друг друга и просто уходят дальше, ощипывая листву с деревьев и предоставляя возможность другим животным устранять следы их пребывания здесь. А на тёплом влажном навозе начинается жёсткая и бескомпромиссная борьба за существование со своими проигравшими и жертвами. Здесь главное – успеть заполучить свою долю корма и не отдать её другим.

Куча навоза оккупирована целой группой навозников одного вида – крупными жуками синего цвета. Попадая в луч солнца, покровы тела этих насекомых вспыхивают голубым металлическим блеском. У этих жуков сильно выпуклое тело, а переднеспинка кажется «горбатой»: её передний край вздут и горбом нависает над головой насекомого. Это один из многочисленных и часто встречающихся видов навозников тропических лесов Индостана – гобаркхор полезный. В отличие от других видов навозников, действующих в одиночку или семейными парами, этот жук сделал ставку на избавление от конкурентов через коллективное использование источника пищи. Главная задача в жизни пары особей, готовой к размножению – успеть вовремя. Создаётся ощущение, что жуки этого вида постоянно живут в ожидании: они держатся готовыми к спариванию парами ещё на шерсти нандитерия, крепко цепляясь за шерсть на задних ногах животного. Самцы удерживают самок передними ногами и отпускают их лишь на краткий момент полёта, когда чувствуют запах свежего навоза. Едва куча навоза оказалась на земле, она тут же была оккупирована сразу несколькими парами гобаркхоров. Насекомые умеют довольно точно оценивать количество доступной пищи и число сородичей, претендующих на неё. Пока численность сидящей на навозе группы жуков невелика, сородичи ещё могут присоединиться к ним, чтобы принять участие в освоении ресурса. Но группа на этой навозной куче уже достаточно многочисленна. Гобаркхоры охраняют свою собственность от чужаков. Когда жук другого вида сел на кучу, к нему сразу же устремилось с разных сторон несколько гобаркхоров. Чужак выделяется среди них чёрной окраской с тусклым металлическим блеском, а на его голове растёт короткий конический рог. По размеру он лишь немногим уступает гобаркхору. Первый из добравшихся до него гобаркхоров тут же идёт в атаку: он подогнул голову и нанёс незваному гостю удар переднеспинкой. Чужак тут же отлетел на несколько сантиметров, покатившись по навозу. Он не успел подняться на ноги, когда на него напал второй гобаркхор. Сверкая голубоватыми отблесками на панцире, он ударил чужака ещё раз, и чёрный жук скатился с навозной кучи. Ещё несколько попыток претендовать на этот корм были пресечены ударами переднеспинок разных особей, и ему осталось лишь улететь на поиски другого источника корма. Гобаркхор – могучий борец мира насекомых. Такие удары переднеспинкой позволяют жукам отгонять конкурентов и оставаться единственными хозяевами кучи навоза.

Распределившись по поверхности кучи, гобаркхоры спариваются. В это время жуки всё равно не теряют контроля над ситуацией. Когда сородич, опоздавший к разделу навоза, кружится над кучей, остальные гобаркхоры не дают ему сесть, демонстрируя раскрытые надкрылья. Куча навоза уже поделена, поэтому опоздавшим не достаётся ничего.

Сразу же после недолгого спаривания начинается интенсивная работа: по краям кучи навоза жуки начинают рыть норы. Этим занимаются главным образом самцы, а самки в это время охраняют свой участок кучи от конкурентов, выбивая их за границы территории сильным ударом переднеспинки. Самцы быстро углубляются в землю, оставляя на поверхности кучки рыхлой земли. Разворачиваясь внутри норы, самец выгребает рыхлую землю переднеспинкой и формирует вокруг норы насыпь. Он быстро прокапывает насквозь тонкий слой лесной почвы, формируя вертикальную шахту норы. Постепенно самка начинает сменять самца и в шахте норы появляются выкопанные ею боковые тоннели. Их бывает до двадцати – именно столько яиц готова отложить самка, и столько «колыбелей» для личинок она готовит. Если некоторые яйца окажутся лишними, она просто отложит и съест их прямо на поверхности земли. Каждая «колыбель» постепенно заполняется лепёшками навоза, которые жуки попеременно таскают с поверхности земли. Где-то в начале работы самка откладывает в одну из лепёшек яйцо и сразу же закладывает её другими лепёшками, укладывая их до самого выхода из бокового тоннеля. В одну гнездовую камеру помещается до десятка таких лепёшек, после чего родители замуровывают вход рыхлой земляной пробкой – как правило, эта земля появляется во время рытья следующей гнездовой камеры.

Гобаркхоры быстро растаскивают кучу навоза по норам, не давая другим насекомым отложить в навоз свои яйца. Они работают, почти не прерываясь, весь остаток дня день и следующую ночь. Уже через день от крупной кучи навоза нандитерия практически ничего не осталось. Былое местоположение этой кучи навоза выдаёт лишь неровное кольцо нор, уходящих в глубину почвы и окружённых свежими кучками подсыхающей земли. Под защитой толщи земли личинки жуков скоро выведутся из яиц и начнут пожирать навоз, заботливо запасённый их родителями. Для защиты от паразитов гобаркхоры запечатывают общий вход в нору земляной пробкой, но всё равно в лесу находятся мелкие насекомые, способные проникать в их гнёзда и заражать яйца или молодых личинок. Наездники неоцена не менее многочисленны и разнообразны, чем в эпоху человека, и некоторые из гнёзд рано или поздно окажутся объектами их нападения.

Нандитерии поглощают ежедневно огромное количество растений, поэтому регулярно опорожняют кишечники и навоза хватает всем желающим. Даже если одна из куч будет оккупирована гобаркхорами, вскоре появится другая, свободная от них. У других куч навоза – другая судьба. Там, где гобаркхоры не закопали весь навоз в землю, на куче навоза разворачиваются драмы и идёт жестокая охота. Сразу же после появления навоза на его поверхности откладывают яйца мухи и мелкие жуки-навозники. Личинки этих насекомых быстро развиваются и роются в толще навоза. Личинки мух многочисленны и развиваются очень быстро, поэтому личинкам жуков приходится спешить, чтобы не остаться без еды. Однако это, пожалуй, самая малая из опасностей, подстерегающих их. По мере развития и роста личинок куча навоза, приютившая их, становится обеденным столом не только для копрофагов, но и для хищников, которые находят здесь много добычи. Мелкие птицы садятся на поверхность навозной кучи и выклёвывают насекомых, оказавшихся в пределах досягаемости их клювов. Но хищные жуки стафилины собираются на кучах навоза и охотятся в их глубине, где есть много добычи, недоступной птицам. Их любимая еда – мягкотелые личинки мух и мелких навозников. Благодаря длинному гибкому туловищу стафилины легко движутся в толще навозной куче, разыскивая и схватывая отчаянно сопротивляющихся личинок. У некоторых видов мух единственное спасение от хищников – огромная плодовитость. В этом случае, несмотря на аппетит жуков, всегда выживает достаточно много личинок, чтобы обеспечить нормальное воспроизводство вида.

Кучи навоза любой свежести – это объект жёсткой конкуренции для мелких животных, которые приспособились жить на такой неаппетитной пище. Для нандитерия они не имеют значения: это материал, уже использованный организмом и не являющийся более его частью. Однако среди животных, окружающих в повседневной жизни этого зверя, существует множество видов, для которых источником пищи является сам нандитерий. Мелких существ не останавливает размер тела нандитерия, поэтому кожа и организм зверя представляют собой настоящий театр военных действий.

Не всякий хищник осмелится вонзить свои когти в шкуру взрослого нандитерия – этот зверь слишком велик и силён, чтобы с ним можно было справиться, поэтому по достижении определённого возраста у нандитериев не остаётся врагов среди хищных зверей. Но это ещё не означает, что нандитерий перерос всех своих врагов – некоторые из них не отступят даже перед крупнейшими из этих лесных великанов.

Ксеномайны скачут по шкурам нандитериев и очищают зверей от эктопаразитов. На этом участке тропы нандитериев живёт целый выводок ксеномайн – взрослая пара и их потомство, недавно покинувшее гнездо. Молодые птицы отличаются от взрослых тусклым тёмно-бурым оперением и светлой розовой кожей на голове. Серьги по углам рта у них пока не развились: там есть лишь крохотные кожные выросты такого же цвета, как кожа на лице. Птенцы покинули гнездо всего лишь несколько дней назад, и теперь учатся искать корм, а родители докармливают их. Скоро их детство закончится, и им придётся самостоятельно обеспечивать себя пищей, разыскивая её, в том числе, на телах крупных лесных млекопитающих. Впервые увидев нандитериев, молодые птицы испугались, но, видя, как их родители смело шныряют по шерсти животных, присоединились к ним.

На теле нандитерия насекомоядная птица может отыскать немало вкусного. В шерсти животного ползают крупные вши и власоеды, а на запах его тела слетаются любители крови – слепни, комары, москиты и мошки. При известной ловкости птица размером с ксеномайну легко сможет наесться, пока животное проходит через её территорию. Птицы всей семьёй скачут по спине нандитерия. Цепляясь когтями за шерсть, они ловко спускаются вниз, на его брюхо. Здесь они разыскивают и склёвывают клещей, насосавшихся крови. Когда нандитерий проходит через заросли кустарников или гигантских трав, с них на его тело высаживается настоящий десант из клещей разных видов. Одни из них сразу же начинают буравить хоботками прочную кожу ног нандитерия, а другие, путешествуя по шерсти зверя, как по лесу, ищут место с более тонкой кожей, под которой находится кровеносный сосуд. На теле зверя всегда сидят клещи разных видов – одни только что попали на него, а другие уже готовы покинуть его, насосавшись крови.

Навозник гобаркхор ползает по шерсти нандитерия. Заготовив навоз и отложив на него яйца, эти насекомые продолжают поиск новой партии корма. Взрослая жизнь продолжается, и жуки успевают сделать за это время несколько кладок. Где-то неподалёку сидят ещё несколько жуков этого вида. Блеск панцирей и запах сородичей привлекает их, и в течение нескольких часов на теле одного из нандитериев собирается большая группа жуков. Запахи сородичей стимулируют их разбиваться на пары в ожидании очередной порции навоза, которую можно будет заселить и использовать.

Однако каждое из насекомых в течение своей жизни взаимодействует не только с сородичами и млекопитающими, но и с множеством других существ. Один навозник гобаркхор сидит на шерсти нандитерия, ожидая сородичей и появления навоза. Он постоянно шевелится: засовывает ногу себе под надкрылья и водит ею по телу или скребёт нижнюю часть брюшка. Жука сильно беспокоят клещи. Одни из них очень мелкие и паразитируют на нём самом – они прокалывают хоботком мягкие участки кутикулы между сегментами насекомого и сосут его гемолимфу. Другие клещи обитают на навозе, где ловят микроскопических беспозвоночных, и для них жук – просто удобный транспорт. А третьи используют жука для перемещения между нандитериями – они сосут кровь зверя. Но вся масса клещей, облепившая нижнюю часть тела и основания ног жука, является источником раздражения и заставляет его чесаться, сбрасывая с себя нежеланных пассажиров.

Благодаря своим микроскопическим размерам клещи добились больших успехов в освоении различных мест обитания. Огромное тело нандитерия для них – целый мир с различными условиями существования. Среди клещей на теле зверя есть паразиты, питающиеся кровью животного или прогрызающие тоннели в толще кожи животного. Есть в этом мире и хищники, охотящиеся на вшей и власоедов, а также мирные сапрофаги, поедающие отшелушивающийся верхний слой кожи и выделения потовых желёз. На теле животного клещи селятся в разных местах: одни виды на шее и голове, другие на теле и ногах. Условия, складывающиеся на поверхности тела нандитерия в разных местах, ограничивают их распространение так же строго, как отличия между различными типами местообитаний в макромире, где живут нандитерии и их соседи.

Клещ, напившийся крови нандитерия, сидит среди шерсти, напоминая странную коричневато-красную ягоду или горошину. Это самка, присосавшаяся к нандитерию два дня назад. До этого она терпеливо ждала на тропе почти две недели, пока совсем рядом с ней пройдёт, наконец, животное, кровь которого пригодна ей в пищу. Найдя на теле зверя подходящее место для сосания крови, она кормилась всё это время. И сейчас она почувствовала, что высосала достаточно крови для того, чтобы сделать очередную кладку яиц. Она начала осторожно извлекать хоботок из кожи животного, готовясь покинуть его тело и спрятаться в траве. Но внезапно на ней сомкнулся клюв птицы, рванул её в сторону, и при этом оторвал хоботок и вырвал часть внутренних органов. Продолжить жизненный цикл ей уже не удастся.

Взрослая ксеномайна очень любит клещей, полных высосанной крови и лопающихся во рту, словно перезрелая ягода. И сейчас она нашла такого клеща, сидящего на боку зверя и едва скрытого шерстью. Он она не успела проглотить добычу: рядом раздался требовательный голос птенца. Молодая птица наблюдала за охотой взрослой ксеномайны, и теперь просит покормить её, широко раскрыв рот и издавая жалобный писк. Родители пока ещё заботятся о своём выводке, и родительский инстинкт заставляет родителя сунуть найденного клеща в рот птенцу. Конечно, взрослой птице и самой хотелось проглотить такое лакомство, но врождённое поведение берёт верх над желаниями. Однако на теле зверя наверняка найдётся ещё несколько таких клещей.

Молодые птицы не только выпрашивают корм у родителей, но и пытаются охотиться сами. Многое у них пока не получается, и их клювы чаще всего ловят воздух вместо мухи или слепня. Но любой случайный успех лишь подкрепляет их желание добыть пищу самостоятельно, а координация движений и скорость реакции улучшаются с каждой попыткой. И некоторые из молодых птиц уже сумели поймать свою первую добычу.

Одна из молодых птиц сидит на боку нандитерия, вцепившись когтями в грубую шерсть животного. Когда мимо пролетают мухи или слепни, она вспархивает и пробует изловить их в воздухе. Птице уже удалось поймать одного мелкого слепня с полосатыми глазами, севшего на шерсть зверя, и теперь она хочет закрепить успех. И у неё есть неплохая возможность сделать это: недалеко от неё пролетает крупное полосатое чёрно-жёлтое насекомое. Не боясь присутствия птицы, оно садится на шкуру на боку нандитерия. Молодая ксеномайна решила склевать его и осторожно полезла по шерсти нандитерия в его сторону. Однако её действия вовремя заметила взрослая птица, и молодая ксеномайна услышала предупреждающий сигнал. Она тут же прекратила охоту и вспорхнула наверх, к родителям.

Поперечно-полосатая чёрно-жёлтая окраска успешно прошла проверку временем: эта универсальная предостерегающая окраска в неоцене действует так же хорошо, как в эпоху человека. Многочисленные виды перепончатокрылых пользуются ею в неоцене: это главным образом пчёлы и осы. Они хорошо вооружены, а жало некоторых из них несёт сильный яд, способный убить мышь или небольшую птицу за одно или два ужаления. Поэтому неудивительно, что в неоцене у этих насекомых появилось огромное количество подражателей.

Насекомое, которое едва не склевала молодая ксеномайна – это не оса и не пчела. Солнечный свет отражается в огромных глазах – глазах мухи. Окраска спасла этому насекомому жизнь и позволила заняться тем, ради чего оно здесь. Взрослая жизнь этого существа слишком коротка для того, чтобы тратить её на всякие посторонние занятия, даже на еду. Поэтому чёрно-жёлтое полосатое насекомое совершенно лишено ротовых органов. Единственная цель пребывания этого существа на теле нандитерия – необходимость продолжения рода. Это насекомое – самка осовидного овода, двукрылого из группы подкожных оводов. Благодаря обманчивой окраске она защитилась от птиц и сумела отложить несколько яиц на шерсть зверя, приклеив их к основаниям волосков у самой кожи. Защищённая своей окраской, она совершенно свободно перелетит на другое животное и повторит там свои действия. Её жизнь во взрослом состоянии и так слишком коротка: запасов жира, накопленных личинкой, хватит лишь на 3-4 дня, а дальше наступит неминуемая смерть. Поэтому самка овода не теряет времени даром.

Тепло, влажность и выделения кожи нандитерия стимулируют развитие эмбрионов в яйцах. Инкубационный период у яиц очень короткий: развитие личинок началось ещё в организме матери. Личинки осовидного овода выходят из яиц через несколько часов, когда уже начался вечер, а нандитерии расположились на ночлег среди зарослей высокого кустарника в стороне от тропы. Ощущая запах выделений кожи зверя, личинки шевелятся внутри оболочек яиц и одна за другой выбираются из них. Они сразу же сползают по шерстинкам на кожу зверя и начинают внедряться в неё, выделяя сильный протеолитический фермент.

Атакованный оводом нандитерий засыпал стоя – ночью эти звери могут позволить себе лечь ненадолго, лишь находясь в окружении сородичей. При нападении хищника массивное животное просто не сможет подняться на ноги достаточно быстро. Поэтому даже во сне звери не теряют бдительности. Удивительно, но огромный нандитерий почувствовал, как личинки осовидного овода внедряются ему под кожу. Но он ощутил это просто как лёгкий зуд в боку – даже слабее, чем ожоги листьями некоторых растений. Не ощутив ничего опасного для себя, сонный зверь просто привалился к стволу невысокого дерева и почесался. В ветвях закричала птица, которую напугала дрожь кроны. Нандитерий огляделся, засопел, принюхиваясь, и снова погрузился в сон. Личинки в течение нескольких минут успели внедриться в его кожу, и теперь готовятся совершить удивительное по своей сложности путешествие по организму могучего зверя. Под кожей они проберутся в слой рыхлой соединительной ткани и по ней дойдут до позвоночника. Там они проползут по каналам кровеносных сосудов, внедрятся в спинномозговой канал и по нему постепенно доберутся до верхней части тела зверя, где и выберутся на поверхность кожи, чтобы продолжить своё развитие. Путешествие такого рода кажется невозможным для крохотных личинок длиной меньше двух миллиметров, но они всё-таки совершают этот подвиг и воспроизводство этого вида не прерывается. На телах всех нандитериев этой популяции, кроме самых молодых телят, попадаются личинки осовидного овода, которые уже завершили это путешествие и прибыли в пункт назначения. Эти существа уже сидят в толще шкуры зверя на загривке и спине, глубоко внедрившись в неё и окружив себя капсулой плотных соединительных тканей. Кожа нандитерия очень толстая и прочная – когти хищников с трудом могут разорвать её. Но то, чего нельзя добиться одним сильным ударом, легко можно сделать, медленно и плавно прикладывая небольшие усилия. Миллиметр за миллиметром маленькие личинки внедрились под кожу изнутри тела животного, образовав на поверхности тела нандитерия свищи размером с апельсин. Внутри каждого такого свища созревает толстая белая сидячая личинка, способная пока лишь высовывать наружу задний конец тела с дыхальцами или прятаться глубже, если её потревожить. Её рот погружён в ткани животного-хозяина, и она непрерывно питается. Из крошечного прозрачного существа, каким личинка была во время путешествия по телу нандитерия, она превратилась в толстое бочонковидное создание. Поверхность тела личинки покрыта щетинками, которые расположены поясками. С их помощью она прочно закрепилась в ране, поэтому вытащить её удаётся не всякий раз, даже если с большим трудом удастся её схватить.

Извлечь личинку осовидного овода, закрепившуюся в ране, практически невозможно. Мелкие насекомоядные птицы не могут даже достать её клювом, когда потревоженная личинка прячется в глубине раны. Это удаётся сделать лишь птицам с длинными сильными клювами. Гололицая ксеномайна обладает большим острым клювом, поэтому время от времени пробует извлечь такую личинку, когда кормится на нандитерии. Однако личинки закрепляются в ране так прочно, что их нельзя извлечь одним рывком, как это чаще всего делают птицы. Но у подкожных оводов есть враг, которому не нужно этого делать.

В прохладном ночном воздухе летит изящное длинноногое насекомое. Оно не похоже на обычных в это время ночных бабочек – у него тонкое туловище, а прозрачные крылья машут быстро, окружая тело призрачным ореолом. Туловище насекомого черно, как ночь, и на нём выделяется лишь тонкий поясок белых волосков на границе груди и брюшка. Кончики ног насекомого рыжеватые, но в темноте это не очень заметно.

Сев на шкуру спящего животного, насекомое начинает бегать по ней на тонких длинных ногах, держа брюшко слегка приподнятым. Его антенны шевелятся – существо явно ищет что-то. Побегав несколько минут, существо взлетело и перелетело на другое место, где продолжило поиск. Нандитерии, естественно, не ощущают таких прикосновений, но они даже не подозревают, что так к ним приходит помощь в борьбе с оводами. Эти паразиты могут избежать птичьих клювов, но не могут спастись от такого хрупкого на вид существа. На кончике брюшка этого насекомого торчит вырост, напоминающий тонкую нить. На самом деле это страшное оружие: яйцеклад, поражающий личинок оводов со смертельной точностью. А само насекомое – крупный наездник каларати смертельная. Днём этот наездник предпочитает отсиживаться в укрытиях – под корой, среди зарослей эпифитов или на нижней стороне листьев. Каларати летает медленно, а днём врагов очень много. Зато ночь – это основное время поисков. Взрослая особь каларати неприхотлива в питании и кормится нектаром самых разнообразных цветов, предпочитая травянистые растения, встречающиеся на тропах нандитериев. Но для того, чтобы продолжить свой жизненный цикл, этот наездник должен отыскать нандитерия, точнее – его паразитов. В сумерках насекомое мало что видит, но его безошибочно направляет более острое чувство – обоняние. Самого нандитерия найти несложно – это может сделать даже животное с плохим обонянием. А вот его паразиты прячутся от чужого внимания. Но их всё равно можно отыскать даже в темноте – нужно лишь обладать хорошим обонянием. Каларати бегает по шерсти нандитерия, и антенны насекомого мелко дрожат. Обоняние каларати очень чувствительно; этим насекомое выгодно отличается от птиц, которые разыскивают паразитов нандитерия при помощи зрения. Среди запаха животных и их навоза самка наездника каларати легко выделяет едва уловимый запах от дыхания личинки овода, спрятавшейся в глубине свища в коже нандитерия. Она никуда не сможет убежать от своего врага – паразитический образ жизни имеет и обратную сторону. Она не только защищена и может не заботиться о пище: в обмен на это она отдала свободу передвижения и не может спасаться от врага бегством. Ориентируясь по запаху, каларати смертельная летит к свищам, внутри которых прячутся личинки оводов. Она делает несколько кругов над холкой нандитерия и опускается на шерсть на вершине одного из свищей. Шерсть нандитерия в этом месте слегка слиплась от сукровицы, выделяющейся в результате деятельности личинки в толще кожи. Шевеля антеннами, каларати определила источник запаха. Сомнений нет: здесь живёт личинка овода нужного наезднику вида.

Каларати замерла на краю отверстия на вершине свища, затем осторожно развернулась брюшком к отверстию и начала осторожно выдвигать яйцеклад. Опустив брюшко, каларати сунула кончик яйцеклада в отверстие и замерла. Через некоторое время поверхность сукровицы внутри свища приподнялась, и из неё высунулись короткие трубочки – дыхальца личинки овода. Это как раз нужный момент для нападения. Точным уколом каларати поразила личинку и погрузила яйцеклад в её тело. Почувствовав нападение, личинка овода дёрнулась и съёжилась в глубине полости свища – это единственное, что она может сделать для самозащиты. Сложив крылья, каларати осторожно попятилась следом за ней, не вынимая яйцеклад из тела личинки. Дело за малым: наездник откладывает яйцо в её тело и тут же извлекает яйцеклад. Со стенок раны, вызванной деятельностью личинки овода, обильно сочатся сукровица и сок тканей, разрушенных её пищеварительными ферментами. Поэтому самка наездника приподнимается на ногах и осторожно выбирается из отверстия свища. Каларати не должна испачкать крылья в этой клейкой жидкости, иначе не сможет взлететь. Но в этот раз всё обошлось: крылья остались сухими и чистыми, и наездник взлетел, чтобы повторить те же самые действия с другой личинкой, угнездившейся в шкуре нандитерия неподалёку от этой. Личинка, получившая укол яйцекладом наездника, обречена, но погибнет не сразу: микроскопическая личинка наездника ещё позволит ей пожить, но не больше, чем это будет нужно паразиту. В эту ночь ещё несколько личинок осовидного овода получили смертельный укол от наездника, прежде чем свежий ветерок заставил самку каларати покинуть тело нандитерия и спрятаться среди листвы дерева.

Ночью сонных нандитериев одолевают мошки и комары. Звери сквозь сон фыркают, вздрагивают и машут хвостами, пытаясь отогнать от себя кровососов. Однако эти попытки практически напрасны – рой насекомых вокруг них не редеет. Насекомые кусают спящих зверей в самые чувствительные места с тонкой кожей – в ноздри, веки, губы и пах. Поэтому даже в глубоком сне нандитерии потряхивают головами, дёргают ушами и переступают с ноги на ногу. Однако насекомым всё равно не удаётся попировать на лесных великанах вволю. Когда наступает ночь и певчие птицы засыпают, на охоту выходит ночная смена крылатых истребителей насекомых.

Мелкие крылатые существа проносятся над телами спящих нандитериев, трепеща перепончатыми крыльями и испуская ультразвуковые трели: нандитериев спасают от мучителей летучие мыши. Далеко за горами, в Сибири, одна летучая мышь вступила в союз с крупным травоядным зверем обдой, спасая его от туч гнуса. В тропиках Южной Азии союз крупного зверя с мелкими рукокрылыми не зашёл так далеко, но летучие мыши регулярно садятся на шерсть дремлющих нандитериев, расправляясь с очередной добычей. Их коготки царапают шкуру зверя, заставляя его вздрагивать и открывать глаза в полусне. Быстрые охотники на насекомых летают возле морд зверей, и спящие нандитерии ощущают движение воздуха от взмахов их крыльев. Изредка мимо звериных морд проносятся козодои, собирая комаров раскрытым ртом, словно сачком. А иногда случаются маленькие трагедии. Бывает, что сова, улучив момент, стремительно и бесшумно проносится над зверями, схватывая летучую мышь в воздухе и тут же улетая, пока сородичи её жертвы мечутся среди деревьев, испуганные ультразвуковыми сигналами бедствия. Но жизнь и смерть – это просто две стороны одного явления: смерть одних существ даёт жизнь другим.

Утром летучие мыши постепенно разлетаются по укрытиям, и комары звенят над мордами зверей на утренней заре, словно пытаясь компенсировать неудачи в нападениях на нандитериев из-за ночных охотников. В это время они нападают на нандитериев особенно интенсивно, и звери фыркают и подёргивают ушами, пытаясь отогнать их и постепенно пробуждаясь. Тем не менее, веки и края ноздрей у зверей оказываются искусанными этими насекомыми и сильно зудят. Но солнце в тропических широтах восходит быстро, сумерки недолгие, и комары вскоре прячутся в тенистых прохладных уголках леса в ожидании следующей ночи. Кому-то из них повезло, и теперь они сидят в укрытиях с раздувшимися от крови брюшками. В организме насекомых высосанная за ночь кровь переваривается и созревают яйца. Следующей ночью самкам предстоит проделать опасный трюк, отложив их на поверхности воды где-нибудь в реке или в болоте, в зависимости от вида. А их место на шкурах спящих зверей займут другие особи.

Постепенно становится жарче, и активизируются любители тепла и яркого солнца. Где-то в ветвях начинают стрекотать кузнечики и цикады, а воздух наполняется жужжанием крыльев насекомых. Теперь над огромными тушами нандитериев вьются слепни и другие кровососущие мухи. К жужжанию насекомых присоединяются трели птиц, а среди ветвей одного из деревьев неподалёку слышатся дуэтом мелодичные громкие голоса – ксеномайны проснулись и торопятся к гигантским зверям, пока те не покинули их территорию. Эти птицы живут везде, где водятся крупные млекопитающие, и предпочитают кормиться на их телах, собирая паразитов, привлекаемых запахом зверей. Пока нандитерии находятся на территории пары ксеномайн, птицы успевают наловить достаточно насекомых, чтобы насытиться.

Вокруг нандитериев и других крупных млекопитающих складывается сообщество кровососущих насекомых, приспособленных к питанию на их телах. Среди них есть малоспециализированные виды, сосущие кровь на участках тела зверя с более тонкой кожей. Однако есть и более специализированные виды, вооружённые мощным режущим ротовым аппаратом, способным прорезать толстую кожу животного. Такие виды избавились от конкуренции со стороны мелких видов, но зашли в эволюционный тупик: теперь они всецело зависят только от немногих видов животных, являющихся их источником корма. И их существование в природе возможно лишь при условии сохранения стабильности среды обитания. В случае фрагментации местообитаний и при сокращении численности популяций гигантских млекопитающих существование их паразитов оказывается под ещё большей угрозой, чем существование самих этих зверей.

Ксеномайна охотится на насекомых, сидя на спине нандитерия. Утром воздух быстро прогрелся, и активизировались слепни и их родственники. Они тучами вьются над нандитериями, и ксеномайны бросаются из стороны в сторону, пытаясь поймать их, когда насекомые садятся на тела зверей. Кровососущих насекомых настолько много, что иногда птица делает лишь короткий прыжок в сторону, чтобы схватить очередную жертву. Но на место склёванного ею насекомого почти сразу же садится другое. Несмотря на усилия ксеномайн по истреблению слепней и других кровососов, значительной части этих насекомых удаётся насосаться крови и спастись от птиц.

Обычно добыча ксеномайн невелика по размеру, но изредка возле огромных нандитериев появляются существа, за которыми стоит поохотиться особо. Птицы обладают острым слухом, поэтому одна из них сразу насторожилась, когда услышала среди жужжания множества мух и слепней гул крыльев крупного существа. В лучах света, пробивающихся через полог леса, сверкнуло серебристым отблеском плотно сбитое тело массивного насекомого, а в следующее мгновение вспыхнули золотистыми искрами его огромные глаза. Это именно такая желанная добыча – слепень-раджа, один из крупнейших видов слепней в тропиках. Он является близким родственником африканского вида, нападающего на ндипинотериев, и лишь немногим уступает ему в размерах. Этот слепень приближается к своей жертве осторожно, летает невысоко над землёй и предпочитает сосать кровь на нижней части тела зверя, подальше от клювов насекомоядных птиц. Но сейчас он обнаружен, и ксеномайна бросается в погоню. Благодаря острому зрению насекомое сразу же обнаружило погоню и бросилось прочь. Слепень летает быстро, но выигрывает время за счёт высокой маневренности: насекомое резко меняет направление полёта, сбивая ксеномайну с толку и заставляя терять скорость. Птица гонится за насекомым среди кустарников, но не может его поймать – слепень часто пропадает из виду, прячется среди листвы и бросается в противоположную сторону. Потому утомлённая птица вскоре отказалась от преследования. Она взлетела на холку нандитерия, тяжело дыша и приоткрыв клюв. Кожистые серёжки по углам рта налились кровью и увеличились в размерах, помогая птице избавляться от излишков тепла.

Пока ксеномайна отдыхала, слепень вернулся. Несмотря на крупный размер, он умеет защищаться от птиц, и сейчас уставший враг вряд ли станет его преследовать. Слепень-раджа осторожно сел на внутреннюю сторону задней ноги нандитерия. Здесь кожа животного тоньше и богаче кровеносными сосудами, а ещё здесь его не увидят птицы. Нандитерий не обращает внимания на севшего слепня: на него каждую секунду садятся несколько десятков насекомых, и сознание животного просто не выделяет каждое отдельное прикосновение. Посидев около минуты, слепень-раджа приступил к кормлению. Острые ротовые органы насекомого надрезали кожу нандитерия, и от боли огромное животное вздрогнуло и дёрнуло ногой, пытаясь сбросить насекомое. Но через секунду боль утихла, и зверь снова продолжил пастись, помахивая хвостом и безуспешно пытаясь согнать с себя многочисленных насекомых. Слепень не улетел: благодаря цепким лапкам он сумел удержаться на шкуре животного. Сразу после укуса со слюной насекомого в ранку попали антикоагулянт и обезболивающее вещество. Это необходимое приспособление для успешного питания насекомого: при своих размерах слепень-раджа высасывает до 2,5 мл крови. На это уходит до 5 минут, и ему важно, чтобы его не согнали раньше времени. Слепень слизывает выделяющуюся кровь и время от времени сгоняет с себя одной из передних ног мелких мух, привлечённых запахом свежей крови животного. Брюшко кормящегося насекомого наливается и приобретает красновато-бурый цвет. Напившись крови, слепень-раджа заметно теряет в маневренности и скорости. Теперь ему совершенно не нужна встреча с насекомоядными птицами, и после кормления насекомое становится значительно осторожнее. Когда нандитерий пошёл по зарослям кустарника, огромный слепень быстро слетел с него и спрятался среди листвы. Ксеномайны не услышали жужжания его крыльев: где-то наверху происходила «смена караула», сопровождающаяся криками двух пар птиц, одна из которых прогоняла другую со своей территории.

После кормления слепня на коже животного остаётся надрез, из которого под действием слюны насекомого продолжает сочиться кровь. В тропиках это очень опасно – в ранку легко попадает инфекция, с которой может не справиться даже могучий организм нандитерия. На запах крови сразу же прилетают мухи, которые начинают жадно слизывать пропитывающую шерсть зверя кровь, пока она не свернулась. Вполне возможно, что какая-то из них может занести в рану зверя инфекцию, но то же самое могут сделать и клещи, и комары, и москиты, сосущие его кровь.

Нандитерии находятся вне конкуренции с другими травоядными этих мест. Они поедают листву на недосягаемой для других животных высоте, обкусывают нижние ветви деревьев и ощипывают макушки кустарников. Многие кустарники вдоль тропы нандитериев выглядят как бы подстриженными – на уровне высоты плеч зверя они оказываются объеденными и обильно ветвятся. Это связано с особенностями пищевого поведения зверя: нандитерии не любят опускать голову слишком низко, пока кормятся листвой в лесу. Здесь их подстерегают опасности, поэтому звери должны иметь возможность в любой момент быстро поднять голову, чтобы хищник не бросился им на шею. Если же зверь опустит голову слишком близко к земле, а затем резко поднимет её, он может просто потерять сознание из-за отлива крови от мозга. Поэтому для низкорослых растений опасны лишь копыта нандитериев, крушащие растительность в подлеске. На тропах этих зверей хорошо чувствуют себя лишь быстрорастущие или устойчивые к вытаптыванию виды растений, способные быстро возобновляться после прохождения нандитериев по тропе.

Движение нандитериев по тропе служит сигналом для активизации различных животных, жизненный цикл которых связан с этими лесными гигантами. Обычно это жуки-навозники и кровососущие насекомые, а также птицы, которые ими кормятся – такие, как ксеномайны. Почувствовав приближение зверя, они спешат ему навстречу, либо терпеливо ожидают, пока животное само пересечёт невидимую границу, запускающую те или иные формы поведения маленьких спутников нандитерия.

Под отставшей корой дерева на окраине тропы нандитерия прячется напоминающее муху насекомое. Тело этого насекомого покрыто короткими бархатистыми волосками серого цвета, лишь на спине имеется тёмная продольная полоса; прозрачные крылья сложены на спине. От множества других видов оно отличается очень узнаваемым хохолком из удлинённых белых волосков между крупными глазами коричневато-медного цвета. Сами глаза также обведены тонкой полосой белых волосков. Пока поблизости нет нандитериев, это существо сохраняет неподвижность, прицепившись к шероховатой поверхности древесины. Однако слабый ветерок доносит до него запах этого зверя, и насекмое начинает шевелиться. Оно поспешно выползает из своего укрытия, взлетает и устремляется в свой, возможно, последний в жизни полёт. Ему нужно выполнить последний долг перед будущими поколениями, и времени на это осталось совсем мало. У него нет рта, и оно не укусит нандитерия, но вред, который оно способно причинить лесному великану, от этого не становится меньше.

Кроме слепней, вокруг нандитериев летают оводы разных видов, обладающие различными тактиками заражения своего хозяина и локализующиеся в разных местах его тела. Если бы не насекомоядные птицы, вред, наносимый этими насекомыми нандитерию, был бы огромным. Однако в любое время дня вездесущие ксеномайны, сопровождаемые некоторыми другими птицами, снуют по спинам зверей, склёвывая и распугивая неосторожных насекомых. Тело зверя защищено толстойшкурой, поэтому больше всего насекомых вьётся вокруг его головы, где есть места с тонкой и нежной кожей, которую легко проколоть хоботком. Однако здесь же с удобством размещаются защитники зверя – ксеномайны.

Самец ксеномайны занимает наблюдательный пост на голове зверя, прямо перед костным резонатором. Солнце уже поднялось достаточно высоко, поэтому птице жарко. Она раскрыла клюв и часто дышит, а серьги по бокам клюва налились кровью и вытянулись, отдавая тепло организма окружающему воздуху. Оперение ксеномайны взъерошено, а крылья полураскрыты и опущены. Нандитерий тоже страдает от жары: зверь приоткрывает рот, а глубокое сильное дыхание заставляет звучать его резонатор – в нём гудит поток воздуха. В жару большое количество насекомых собирается вокруг глаз и носа животного, где есть возможность слизнуть немного влаги со слизистых оболочек. Поэтому птица время от времени слетает с головы нандитерия, схватывает в воздухе насекомое и возвращается на свой наблюдательный пост, чтобы проглотить его.

Страдающая от жары ксеномайна видит, как вокруг морды нандитерия вьётся крупное насекомое, напоминающее муху серого цвета с чёрной полоской вдоль спины. Огромные глаза, обведённые тонкими кольцами белых волосков, блестят на солнце, а между ними на темени насекомого торчит белый хохолок из удлинённых волосков. Это насекомое – самка большого белохохлого овода. Она обладает превосходным зрением и отчётливо видит птицу, однако не торопится спасаться от неё. Насекомое зависает в воздухе перед ноздрями зверя, словно дразнит птицу. И реакция ксеномайны оказывается вполне закономерной: птица атакует овода и схватывает насекомое на лету. Реакция птицы прекрасна – без этого она не была бы охотником на насекомых. Но у овода реакция тоже хорошая. В брюшке этого насекомого созрели личинки, и за секунду до нападения птицы самка овода выбрызнула их в ноздрю нандитерия, который в этот момент делал очередной могучий вдох. В тот момент, когда клюв птицы сжал насекомое, сокрушая его хитиновый панцирь и отнимая у него жизнь, последние личинки уже летели в ноздрю животного, и в организме самки не осталось ни одной из них. Она выполнила свой долг перед будущими поколениями, и теперь судьба взрослой самки уже не имеет значения. Даже если бы птица промахнулась, самка овода всё равно была бы обречена на скорую смерть: взрослые оводы ничего не едят, и срок их жизни ограничен. Именно поэтому самка овода так терпеливо ожидала появления нандитериев на тропе: в её организме созрели последние личинки, и она должна была позаботиться об их будущем. Она сделала всё, что смогла, и теперь единственное, что её ждёт – смерть. Умрёт самка через секунду, или через день после того, как извергнет последних в своей жизни личинок – это уже не важно, если её потомство попало в нужное место, где гарантированно найдёт всё необходимое для жизни и дальнейшего превращения во взрослую особь.

Сам того не зная, нандитерий вдохнул нескольких личинок большого белохохлого овода. Часть личинок, выметанных самкой, прилипла к его шерсти у края ноздрей, на сухой плотной коже. Слепень, и даже просто комар легко сможет проколоть хоботком кожу нандитерия в этом месте. Но личинки большого белохохлого овода при появлении на свет имеют микроскопические размеры, и должны как можно быстрее попасть в условия, благоприятные для жизни. Этим личинкам не повезло: они вскоре погибнут на солнце. Их покровы слишком тонкие и нежные, чтобы выдержать жар тропического солнца на открытом воздухе. Но несколько личинок всё же оказались более удачливыми: поток вдыхаемого нандитерием воздуха затянул их глубоко внутрь носовых ходов. Теперь личинкам важно попасть в полости верхних дыхательных путей животного, где пройдёт их дальнейшее развитие. Однако для существа микроскопических размеров проползти несколько десятков сантиметров внутри носовой полости животного – это очень сложная задача. Личинки, извиваясь, ползут в слое слизи, выделяемой эпителием носовой полости животного. Они проползают под соринками, прилипшими к слизистым оболочкам, которые по сравнению с их размерами выглядят чем-то вроде стволов деревьев и огромных камней. Выделяемая эпителием слизь защищает личинок от высыхания и одновременно даёт им возможность питаться растворёнными в ней белками. Личинки слепы, но ощущают потоки воздуха от дыхания зверя и ориентируются по ним. Углубившись в носовую полость нандитерия, они начинают восхождение по стенке носовой полости животного к входу в резонатор.

В верхней части черепа у всех громорогов есть крупная полость с плотными костными стенками. Когда-то это были полые основания рогов зверей – их предки принадлежали к семейству полорогих. Но эволюционная линия громорогов пошла по пути редукции рогового чехла на рогах и утраты рогами основной функции турнирного оружия. Параллельно в ходе полового отбора костные основания рогов стали разрастаться, превращаясь в крупный костный резонатор. Звери используют этот резонатор для общения с помощью звуков, а в брачный сезон самцы громорогов устрашают соперника громким рёвом, усиленным этим резонатором. Эволюция их паразитов также пошла по иному пути – они стали приспосабливаться к этим анатомическим изменениям хозяев. Резонатор громорогов превратился в удобное место для жизни их паразитов – в этих полостях постоянно влажный воздух и намного безопаснее, чем в полостях рогов и носовых костей предков этих зверей.

Вход в резонатор нандитерия (и вообще любого громорога) закрывают две мягких параллельных складки эпителия, похожие на голосовые связки. С их помощью нандитерии общаются друг с другом, издавая широкий спектр звуков – от тонкого писка и мычания до трубного рёва, слышимого порой за несколько километров. Эти звуки получаются в результате произвольного изменения натяжения складок на входе в полость резонатора. Крохотные личинки большого белохохлого овода, всего несколько часов назад исторгнутые из организма матери, легко пролезают между этими складками и попадают в полость резонатора нандитерия. В резонаторе уже паразитируют их сородичи – личинки более старших возрастов этого же вида. У разных особей нандитериев в резонаторе могут встречаться личинки сразу нескольких видов. Как правило, они конкурируют друг с другом и часто нападают на чужаков, поэтому рано или поздно в резонаторе нандитерия устанавливается «монокультура» одного преобладающего вида оводов. Этим личинкам повезло: в резонаторе они встречают лишь запахи сородичей. Это связано с тем, что большой белохохлый овод целенаправленно разыскивает и заражает своими личинками нандитериев, и лишь изредка паразитирует у других громорогов – например, у лесного трубача. А конкурирующие виды, напротив, реже заражают нандитерия и паразитируют на более многочисленных некрупных видах громорогов. У личинок большого белохохлого овода уплощённое тело и множество крючковидных щетинок на нижней стороне тела. С их помощью они прицепляются к стенкам верхних дыхательных путей и разъедают мягкие ткани своими пищеварительными ферментами, всасывая разжиженные ткани животного. Некоторые личинки не уползают в резонатор и паразитируют в обонятельных пазухах зверя. В резонаторе им всё же безопаснее, только, наверное, иногда бывает слишком шумно. Но если у них нет органов, воспринимающих звук, то единственной проблемой остаётся вибрация стенок резонатора, когда зверь издаёт звуки.

Насекомые-паразиты проходят в теле животного-хозяина лишь часть жизненного цикла, хотя она может быть несоразмерно велика по сравнению с продолжительностью существования взрослой стадии вида. Личинка большого белохохлого овода живёт в резонаторе нандитерия около 70 суток, прежде чем будет готова к метаморфозу, а развитие личинки осовидного овода в тканях хозяина продолжается ещё дольше – в общей сложности около 9 месяцев, из которых почти три месяца личинка проводит внутри свища в коже нандитерия. По сравнению с этим те несколько дней, которые эти существа проводят в виде крылатых взрослых особей – это всего лишь краткий миг. Но весь смысл существования личинки сводится к тому, чтобы дать начало этой взрослой особи, которая произведёт на свет и расселит новое поколение личинок, которые способны активно питаться, но обладают очень ограниченными способностями к передвижению.

Некоторые личинки осовидного овода уже завершают свой жизненный цикл. Они слишком долго паразитировали на теле зверя и накапливали питательные вещества, поэтому им крайне нежелательно достаться на обед какой-нибудь случайной птице. Их путь к превращению во взрослую особь начинается глубокой ночью, когда нандитерии и птицы спят, и личинкам может угрожать лишь случайный враг. Взрослые нандитерии спят стоя, и только самый маленький телёнок лежит на земле – под защитой матери он может себе это позволить. Если вдруг ночью нападёт хищник, ему навстречу выступит кто-то из взрослых животных, и у малыша будет время подняться с земли. Крупный самец дремлет, положив тяжёлую голову на ветку дерева, отчего та согнулась и слегка пружинит. Комары вьются над зверями целым роем, но время от времени сквозь него проносятся, трепеща крыльями, летучие мыши, и насекомые в испуге разлетаются, давая зверям передышку.

В эти тихие ночные часы одна из личинок осовидного овода почувствовала, что готова к метаморфозу, и стала выползать из своего свища. Она ползёт из раны задом наперёд; при этом щетинки цепляются за разрушенные ферментами ткани и причиняют дополнительное раздражение своему уже бывшему хозяину. Пока у неё сохраняется кишечник, в котором переваривается последняя порция разрушенных пищеварительными ферментами тканей хозяина. Это последнее, что она съела в своей жизни.

Нандитерий ощущает раздражение от шевеления личинки и пытается почесаться об дерево – он приваливается к стволу и трётся об него. В это время личинка уже покинула свищ и ползёт по шерсти, извиваясь и цепляясь щетинками за волосы животного. Она всю жизнь провела внутри тела животного, причём значительную её часть – в почти полной неподвижности. Поэтому она плохо приспособлена для передвижения по ровной поверхности. В отличие от гусениц бабочек, у неё нет ног, поэтому она очень неустойчива. Когда нандитерий пробует почесаться сквозь сон, она просто скатывается по покатому боку зверя и падает на землю. Листья растений смягчили удар, поэтому она осталась жива и не получила повреждений. Шлёпнувшись на листья, личинка съёжилась и скатилась с них, упав под корни дерева. Ей повезло: здесь она находится в безопасности от огромных копыт нандитерия. Сонный зверь переступает с ноги на ногу и давит ногами травянистые растения, ломая их листву и превращая её в зелёное месиво среди земли и навоза. Но твёрдый одревесневший корень защищает личинку овода сверху, и она постепенно закапывается в землю, чтобы претерпеть метаморфоз и превратиться в крылатое существо.

Утром животные уходят с места ночёвки и продолжают свои странствия по лесу. После них на земле остались лишь кучи навоза, над которыми трудится армия насекомых, и раздавленные растения. Пышный подлесок оказался практически полностью уничтоженным после того, как животные провели ночь в этом месте. Однако эти разрушения – это всего лишь видимость: корневища и ползучие побеги растений уцелели, а отрастить новые листья в тропическом климате – это дело нескольких дней. Кроме того, почва в этом месте оказывается удобренной навозом, а жуки-навозники позаботятся о том, чтобы значительная часть этого навоза оказалась под землёй – ближе к корням растений. Природа сделает всё, чтобы мусор был убран незамедлительно, и ничто не пропадёт даром.

В эпоху своего владычества на Земле люди искали в природе скрытую мудрость и различные мнимые или явные знаки, позволяющие определить, как наилучшим образом использовать природные богатства. В природе неоцена можно отыскать подобные аналогии: помимо паразитов, в природе можно отыскать богатый арсенал средств защиты от этих паразитов. Есть животные, которые угнетают развитие паразитов и меняются с ними ролями, превращая их в своих хозяев. Есть растения, которые в больших дозах ядовиты, но в малом количестве целебны, поскольку позволяют избавляться от внутренних паразитов. А есть такие виды, которые позволяют отдохнуть от укусов кровососущих насекомых. Одно из средств такого рода в тропическом лесу легко можно отыскать буквально по запаху. Однако природа не скрывает свои богатства, и этот вид растений видно издалека: это высокое дерево с могучим стволом и пышной кроной, возвышающейся над пологом леса. Кроме того, листва этого вида деревьев выделяется на фоне различных оттенков зелени своим серебристым цветом: молодые побеги и листья защищены от яркого солнца опушением, и оно частично сохраняется даже на взрослых листьях, завершивших свой рост. А запах, исходящий от зарослей этого растения, мог бы показаться знакомым человеку – это острый, приятный и освежающий запах мяты, за что вид получил название мятное дерево. Только его испускает не трава, а огромное дерево, поэтому на небольшом расстоянии от него аромат становится очень густым и даже тяжёлым. Обильно цветущая и благоухающая группа таких деревьев,– одна из остановок на маршруте нандитериев. Мятное дерево – это надёжная защита зверей от докучающих им насекомых. Запах ментола буквально пропитывает воздух вокруг дерева, отпугивая кровососущих насекомых, поэтому рядом с деревом нандитерии могут не встряхиваться и не дёргать ушами – комары и слепни держатся на почтительном расстоянии от растения. Однако дерево с такими свойствами всё равно остаётся привлекательным для насекомых, хотя и не для всех. Длинные колоски бледно-сиреневых трубчатых цветков поднимаются среди серовато-зелёной листвы, распространяя аромат. Цветение растения очень привлекает пчёл некоторых видов, которые собирают не только нектар мятного дерева, но и запах – с помощью щёточек на передних ногах они скоблят ткани цветков, выделяющие пахучие вещества.

Когда нандитерии приближаются к зарослям мятного дерева, они испытывают облегчение: тучи кровососущих насекомых вокруг них редеют, и постепенно отступают даже самые стойкие из них. Животные принюхиваются к сильному приятному запаху и одно за другим подходят к основанию взрослого дерева. Мятное дерево – один из великанов тропического леса. Рядом с ним даже огромный нандитерий кажется маленьким – он не достанет даже до нижних веток взрослого растения. Лишь корневая поросль, окружающая ствол взрослого мятного дерева, оказывается сравнимой по высоте с этими зверями. Эта поросль образовалась вокруг дерева именно благодаря визитам нандитериев: крупные звери повреждают своими копытами прорастающие под поверхностью почвы корни дерева, тем самым пробуждая спящие почки и стимулируя их рост. Благодаря нандитериям постепенно образуется целая заросль этих деревьев – клон единственного материнского растения.

Нандитерии пришли сюда не кормиться: им не нравится горьковатый вкус листвы этого растения. Они просто отдыхают здесь от нападений кровососущих насекомых. Наслаждаясь отсутствием крылатых мучителей, они бродят рядом, поедая растения со съедобной листвой и тем самым устраняя конкурентов мятного дерева. Растение выделяет большое количество эфирного масла, и даже его кора пропитана им. Чтобы избавиться от эктопаразитов, нандитерии по очереди чешутся об дерево. Этот ритуал явно повторяется здесь регулярно, отчего кора на одной стороне ствола, где к нему удобнее всего подойти, стала гладкой и тонкой. Мятное дерево растёт на границе владений нескольких семейных групп нандитериев, и к нему ведут тропы с разных участков леса. Посещать это дерево – это своего рода ритуал у зверей, и ради него они готовы даже проложить тропу в неудобном для себя месте, лишь бы добраться до растения и попастись в покое.

Комары и слепни могут просто улететь, когда нандитерии пасутся вблизи мятного дерева, но некоторым паразитам не уйти. Личинки осовидного овода не могут покинуть тело своего хозяина, поэтому, пока нандитерии пасутся вблизи мятного дерева, они прячутся в глубине свищей, закрывая дыхальца, чтобы максимально изолировать себя от неприятных для них паров эфирных масел в воздухе. Личинки большого белохохлого овода в резонаторе нандитерия тоже чувствуют себя не очень хорошо: эфирные масла во вдыхаемом зверями воздухе вызывают у них раздражение и заставляют их съёживаться в комочек, прекращая в этот момент выделять пищеварительные ферменты, разъедающие мягкие ткани и кости черепа зверя. А когда нандитерии покидают места произрастания мятного дерева, их вновь встречает рой крылатых мучителей, а личинки оводов в их телах вновь приступают к питанию. Некоторое время нандитерии защищены от крылатых кровососов: после чесания об дерево шерсть зверей ещё сохраняет мятный запах, поэтому на их тела не садятся даже жуки-навозники, обычно сопровождающие этих животных. Однако постепенно запах улетучивается, и звери начинают ощущать на себе укусы многочисленных насекомых.

Благодаря природной аптеке нандитерии и другие животные могут насовсем или на некоторое время избавиться от части паразитов. Но всё равно количество паразитов на огромном теле нандитерия остаётся достаточно большим. Одни из них попадают в тело животного по воздуху, а других зверь получает, когда посещает водоёмы.

Огромное тело нандитерия нуждается в большом количестве воды. Выпить около двухсот литров воды за один раз – это обычное дело для такого зверя. На маршруте семейной группы нандитериев есть несколько водоёмов, используемых с разными целями. Одни из них используются только как источники питьевой воды – это небольшие мелководные лесные речки. Вступив в них, огромный нандитерий едва сможет намочить ноги выше копыт. В таких речках вода, как правило, чистая из-за быстрого течения, сносящего всю грязь в большие реки, и нандитерии предпочитают пить именно в таких местах во время своих странствий по тропическому лесу. А большие реки и озёра дают им нечто большее, чем просто питьё: здесь они могут получить спасение от полчищ насекомых.

В жаркие полуденные часы животным хочется пить, они страдают от перегрева, а укусы слепней становятся особенно невыносимыми. Поэтому стадо направляется к реке, протекающей через лес. В предгорьях Гималаев реки текут по долинам, ограниченным горами, поэтому мест, где эти крупные и тяжёлые звери могут подойти к воде, не так уж много. По мере приближения к реке местность меняется: одни виды деревьев пропадают и появляются другие. Звери также ощущают близость реки по запаху: пряные и цветочные ароматы леса постепенно сменяются характерным тинистым запахом речных берегов. Когда нандитерии ощущают запах реки, это приводит их в возбуждение. Звери начинают активно обмениваться звуками, урчат и гудят. Они ускоряют шаг и начинают нетерпеливо подталкивать друг друга, спускаясь к реке по узкой и не очень удобной тропе. Детёныши оказываются позади взрослых и едва успевают за ними. Нандитерии предвкушают удовольствие от купания в реке, а для некоторых жителей их организмов смена обстановки становится сигналом – у них появляется возможность завершить жизненный цикл.

Пойма реки сложена осадочными породами, которые веками накапливались в древнем ущелье, пока не заполнили его почти целиком. Теперь оно превратилось в обширную долину, дно которой сложено пластами отложений, хранящими летопись прошлого – от странного времени владычества разумных существ, когда флора и фауна планеты обеднели, а природные сообщества подверглись серьёзному разрушению, до времени богатства и разнообразия жизни в неоцене. Река плавно извивается по дну долины, сложенному рыхлыми породами, оставляя в пойме старицы, которые постепенно заболачиваются и уступают место вечнозелёному лесу. Нандитерии шагают мимо одного такого заболоченного озерка, сокрушая молодые деревца и втаптывая копытами в грязь зелень болотных растений. С земли поднимается запах гниющих растений и болотных газов, и один из нандитериев глубоко вдыхает его. Этот запах, проходя через камеру-резонатор животного, заставляет некоторых паразитов изменить поведение и покинуть безопасное место. Толстая личинка большого белохохлого овода, до этого момента пребывавшая в своеобразном ступоре, неожиданно сильно забеспокоилась, почувствовав водяные пары во вдыхаемом воздухе, и полезла наружу. Она протиснулась между складками слизистой оболочки, закрывающими вход в резонатор нандитерия, и поползла по его носовой полости, цепляясь за чувствительную слизистую оболочку щетинками, растущими на нижней стороне тела. Движение личинки и прикосновения её щетинок вызвали неприятное ощущение в носу у нандитерия. Зверь сделал глубокий вдох и громко чихнул – звук оказался усилен его резонатором. Личинка большого белохохлого овода пулей вылетела из его ноздри. Она упала на листья болотных растений и соскользнула с них вниз, в мягкую влажную почву. Листва смягчила падение, и личинка осталась жива. Она чудом не попала под копыта нандитериев, но звери прошли дальше, и вскоре всё успокоилось. Ощутив под собой влажную землю, личинка зашевелилась и начала закапываться. Ей нужно скрыться в почве на глубине нескольких сантиметров, чтобы её не обнаружили хищники. Развитие личинки в организме зверя закончено, ей пришла пора превратиться во взрослое насекомое.

Водоём – место, где начинаются и завершаются жизненные циклы многих видов животных. Влажная заболоченная почва – идеальное место для развития разных насекомых. В болотах они находят для себя укрытия от хищников, тень от жаркого солнца и спокойную стоячую воду. По краю болота поверхность грунта залита тонким слоем воды. Ил шевелится: в нём обитает огромное количество беспозвоночных – червей, улиток, личинок насекомых. Время от времени из-под поверхности ила высовываются хитинизированные или мягкие мускульные дыхательные трубки разного размера, указывая на разнообразие беспозвоночных, освоивших это местообитание. Как и в любой другой экосистеме, здесь есть свои хищники и жертвы. Моллюски роются в грунте и поедают растительные остатки или мёртвых животных, большинство мелких личинок двукрылых также является вегетарианцами. Однако некоторые роющие улитки способны поедать своих более мелких соседей, высасывая их с помощью хоботка, а среди насекомых попадаются водяные клопы и личинки водяных жуков, которые охотятся на других существ, копошащихся в иле. Однако настоящий царь-хищник в этом сообществе нечасто показывается из своего укрытия. Под поверхностью ила роется толстая веретенообразная личинка – крупное существо длиной около 10 сантиметров, без выраженных зачатков ног и головы, но с прочными хитинизированными крючьями, окружающими рот. Она роет тоннели во влажном прибрежном грунте и часто ползает в толще ила, выискивая добычу. В взрослом виде она превращается в существо, способное нападать на самых крупных обитателей тропического леса: это личинка слепня-раджи.

Из-под поверхности ила появился конический бугорок, и на его вершине открылись две трубочки – дыхальца. На некоторое время личинка замерла, вентилируя трахеи, но затем дыхальца закрылись, и личинка продолжила свой путь в толще грунта. Она слепа, но ощущает запах добычи. И сейчас она ползёт в сторону личинки большого белохохлого овода, которая выпала из ноздри нандитерия. Толстая малоподвижная личинка зарылась во влажный ил, готовясь к окукливанию, однако ей не суждено завершить свой жизненный цикл: под поверхностью ила к ней приближается враг. Личинка овода пытается избежать встречи с ним: она извивается и пытается отползти в сторону. Но сделать это очень трудно из-за большой вязкости насыщенного водой грунта. К тому же личинка овода совершенно не приспособлена к рытью, а для личинки слепня это основной способ передвижения. Во взрослом состоянии представители этих двух видов используют один и тот же кормовой ресурс – нандитериев. Но они делают это различными способами, поэтому не конкурируют и даже, возможно, не обращают внимания друг на друга. А вот на личиночной стадии отношения между этими видами оказываются весьма напряжёнными.

Личинка слепня-раджи быстро прокапывает толщу грунта, отделяющую её от личинки большого белохохлого овода, тщетно пытающейся спастись, и вцепляется в неё ротовыми крючьями. Личинка овода извивается и дёргается, но это единственное, что она может сделать – она совершенно беззащитна. Зато личинка слепня-раджи способна расправиться даже с хорошо вооружённой личинкой стрекозы или жука-плавунца, поэтому сопротивление личинки овода для неё – всего лишь досадная неприятность во время еды, проблема, которая разрешается сама собой. Постепенно она выедает свою добычу изнутри и оставляет лишь несъедобную шкурку. Развитие слепня-раджи длится больше полугода, и в это время личинка ведёт хищнический образ жизни, накапливая питательные вещества, необходимые для метаморфоза. Она очень прожорлива, и иногда жертвами этих существ становятся даже мелкие лягушки.

Войны между мелкими существами оказывают влияние на жизнь нандитериев – благодаря деятельности хищников и паразитов численность кровососущих насекомых находится под контролем и не бывает слишком большой. Сами звери, конечно, не задумываются над этим. Они живут в другом мире, где у них другие враги и другие заботы.

Стадо нандитериев выходит на берег реки. Детёнышам нечасто приходилось купаться, а взрослые звери гулко мычат и фыркают в предвкушении удовольствия, которое их ожидает. Нандитерии настолько большие, что устраивают себе купальни практически в середине реки. И то глубина здесь оказывается им едва по плечи, если они ложатся на дно. Места купания этих зверей распознать довольно просто: здесь прибрежная и подводная растительность оказывается полностью уничтоженной от берега до середины реки, и на её поверхности появляется огромное «пятно» чистой воды, свободное от листьев вездесущих кувшинок. Лишь ветер и течение гонят по нему плавучие растения. Такие места хорошо заметны с высоты птичьего полёта, особенно в сравнении с более крутыми берегами, где нандитериям труднее спуститься к воде. В жару нандитерии очень любят охлаждаться в таких купальнях, и стадо, не задерживаясь на берегу, входит в воду и шагает, расплёскивая воду, на середину реки, постепенно заходя всё глубже и глубже. Когда вода дошла до живота самцу, возглавляющему семейную группу, он опустился в воду и лёг на бок на дне реки, вытянув ноги и громко сопя от удовольствия. Самки зашли в реку вслед за ним, но остановились и легли в воде поближе к берегу. Вытянув ноги, животные наслаждаются лёгкостью, которую даёт им вода, охлаждающая усталые ноги и снимающая с них огромную нагрузку, которая ежедневно ложится на суставы и кости. Звери двигают ногами, выкапывая большие ямы на дне и уничтожая подводную растительность. А детёныши не рискуют заходить глубоко в воду, но охотно резвятся на мелководье, бегая друг за другом, разбрызгивая воду и выдирая водяные растения. Когда в реке купается целая семейная группа этих зверей, они причиняют большой ущерб подводной растительности, но одновременно способствуют её последующему росту, освобождая место для молодых растений.

Семейная группа зверей купается, наслаждаясь прохладой речной воды. Слепни и другие кровососущие насекомые не докучают им, а прохладная вода унимает зуд ран, причинённых оводами и другими паразитами. Купающиеся лесные великаны беспокоят местное птичье население, но одновременно привлекают к себе некоторых птиц. Утки стараются увести свои выводки подальше от купающихся нандитериев, а цапли, напротив, взлетают со своих гнездовий на соседних деревьях и кружатся над купающимися животными. Они садятся на их спины, словно на острова. Со спины нандитерия удобно охотиться на рыб, мечущихся в испуге и покидающих свои укрытия. А ещё из шкуры нандитерия можно попытаться извлечь жирную личинку овода. Одна из цапель бродит по спине лежащей в воде самки и оглядывает её кожу в поисках поселившихся в её толще паразитов. Обнаружив одну личинку, цапля наносит меткий удар клювом, извлекает личинку и тут же глотает её, чтобы добычу не отняли сородичи. Это явно довольно болезненная процедура: когда цапля клюнула личинку, самка нандитерия вздрогнула и с силой выдохнула воздух. Но она не сбросила птицу, и цапля продолжила искать паразитов.

Одна из самок вскоре вышла из воды. Её шерсть мокрая, и вода потоками стекает с туловища животного. Порывы ветра приятно охлаждают её тело, и самка нандитерия сопит от удовольствия. Пока её сородичи купаются, она бродит вдоль берега на мелководье, разыскивая корм.

Водяная растительность мягче, чем наземная, поэтому нандитерии охотно лакомятся ею. Им очень нравятся вкусные крахмалистые корневища и клубни кувшинок. Самка нандитерия опускает голову в воду и выдёргивает со дна целое растение кувшинки. Осторожно подняв голову, она начинает пережёвывать его целиком, наслаждаясь сочной зеленью. Изо рта у неё выпадают кусочки разжёванного корневища и листья, а со дна поднимаются клубы ила.

Самка нандитерия лакомится кувшинкой и не догадывается, что стала жертвой нападения паразита. Пока она пережёвывает куст кувшинки, свисающий изо рта, на её губе сидит слизистый комочек бурого цвета, издали напоминающий пятно ила. Зверь жуёт растение, с хрустом круша раковины улиток. Некоторые из этих улиток были поражены личинками паразитических червей, поэтому не исключено, что кто-нибудь из них только и ждал этого момента, чтобы поселиться в теле окончательного хозяина. Самка нандитерия проглотила последние листья кувшинки и потянулась за новым растением, а в это время бурый слизистый комочек у неё на губе зашевелился. Это не грязь, а живая пиявка, причём довольно крупного размера, хотя по сравнению с мордой нандитерия она кажется совсем небольшой. Верх тела этого червя окрашен в неброский бурый цвет с чёрными мазками вдоль средней линии тела, а по бокам располагаются ряды мелких жёлтых точек. Зато нижняя сторона туловища окрашена в белый цвет с чёрными поперечными штрихами, напоминающими буквы. За эту особенность вид называется расписная пиявка. Она нападает на позвоночных животных, приходящих на водопой, и питается их кровью.

Пиявка не выработала в процессе эволюции таких сложных и долгих жизненных циклов, как плоские и ленточные черви. У неё прямое развитие, она не образует специализированных личиночных форм, приспособленных к заражению промежуточных хозяев. Даже молодая пиявка ведёт такой же образ жизни, как и взрослая, только нападает на другие виды животных.

Пользуясь присосками на переднем и заднем концах тела, крупная расписная пиявка просто быстро заползает в ноздрю нандитерия. Она не задерживается в носовом проходе животного и пролезает глубже в верхние дыхательные пути. Носовые ходы нандитерия ведут в полость резонатора, на границе которой есть пара мягких эпителиальных складок. И они привлекают паразитов-кровососов, в том числе пиявку. Она быстро добирается до входа в резонатор и протискивается между этими складками во влажную и безопасную полость резонатора, защищённую от невзгод окружающего мира костями черепа зверя. Оказавшись в темноте, пиявка прикрепилась задней присоской к слизистой оболочке нандитерия и замерла. Она оценила окружающую обстановку и практически сразу же ощутила, что не одна здесь. Вокруг неё копошатся крупные личинки большого белохохлого овода, многие из которых уже давно паразитируют здесь, вызвав изъязвления на внутренних стенках резонатора нандитерия. Животному явно больно, но у него не было возможности избавиться от назойливых паразитов, причиняющих страдания. Точнее сказать, такая возможность появилась только сейчас, в образе взрослой расписной пиявки. Самой пиявке не нужны конкуренты, и она готова приложить все усилия, чтобы ликвидировать их. Пока самка нандитерия отдыхает вместе с сородичами у реки, в её резонаторе начинается истребительная война.

Купаясь в реке, нандитерии чувствуют себя в безопасности. Лесные хищники обычно неохотно идут в воду, чтобы напасть на нандитерия, а местные водные хищники слишком малы, чтобы причинить ему вред – они охотно обглодают мёртвого нандитерия, но не смогут убить здорового сильного зверя. Тем не менее, опасность для купающихся в реке нандитериев таится именно в воде, хотя сами животные вряд ли о ней догадываются. На ногах у всех взрослых зверей есть крупные опухоли, вытянутые вдоль ноги животного и слегка выдающиеся над остальной кожей. В нижней части этих опухолей есть небольшое, едва заметное отверстие, из которого высовывается нечто напоминающее обрывок нитки. Но это лишь малая часть того, что есть на самом деле: внутри каждой такой опухоли находится длинное, свёрнутое во множество витков, тонкое, словно нитка, тело червя. Это ещё один паразит нандитерия – огромная нематода, называемая «огненный змей». Это существо также проделало долгий путь, прежде чем оказалось под кожей на ноге зверя. Симптомы поражения нандитерия «огненными змеями» похожи на те, что возникают при дракункулёзе у человека: поражённое место на ноге сильно зудит, и облегчение наступает только при погружении поражённого места в воду. Это неудивительно: этот червь фактически является ближайшим родственником ришты – паразита человека. Пока животные бродят по лесу, они время от времени приваливаются к деревьям и чешут об ствол поражённую ногу. А в воде зуд, вызываемый червём, проходит, и животное подолгу стоит по брюхо в воде, испытывая облегчение и успокаиваясь.

Над водой по телам нандитериев бродят цапли, выискивая паразитов в шкуре животных, а под водой к купающимся зверям подплывают косяки рыб, разыскивающие вблизи них корм. Огромными копытами нандитерии буквально вспахивают речное дно, заставляя мелких беспозвоночных покидать свои укрытия и спасаться бегством. И в этот момент их ловят рыбы. Поднимая со дна тучи песка и ила, нандитерии выбрасывают из песка многочисленных роющих животных – ракообразных, червей и личинок насекомых, которые также становятся добычей рыб. Кроме того, рыбы подплывают к самим нандитериям, лежащим в «купальне», и собирают с их шкур паразитов – вытаскивают личинок мух из ран на коже, поедают эктопаразитов среди шерсти и выдёргивают присосавшихся клещей.

Почувствовав воду, «огненные змеи» оживляются. Поселившись под кожей нандитерия, они уже потеряли тягу к путешествиям, и вся их жизнь подчинена лишь необходимости продолжения рода. Все эти черви – самки, и их тела превратились в конвейер, производящий живых личинок, готовых к самостоятельной жизни. Самцы, с которыми они успели спариться, давно уже мертвы: спаривание произошло в брюшной полости животного-хозяина, после которого самец микроскопического размера погиб, а иммунная система нандитерия позаботилась о том, чтобы его разложение не нанесло вреда животному. Зато самка по рыхлым соединительным тканям мигрировала в подкожную клетчатку на ноге животного, где и поселилась до конца своей жизни, увеличившись в размерах в сотни раз. Тело животного полностью обеспечивает её пищей, и теперь её единственная задача – не упускать момент, когда животное оказывается в воде.

Почувствовав, что она окружена водой, самка «огненного змея» выбрасывает личинок в окружающую воду целой струёй, напоминающей разведённое водой молоко. Массы личинок «огненного змея» оказываются в новой для себя стихии и сразу же начинают пассивный поиск хозяина. Это настолько мелкие существа, что им не страшны рыбы – лишь мальки самых мелких рыб могут случайно съесть такую личинку, но они практически не встречаются в тех местах, где самки червя вымётывают личинок. Личинки «огненного змея» составляют часть микропланктона пресных вод – их размер того же порядка, что и у инфузорий или коловраток. Это существа вытянутой формы, они прозрачны и плавают в воде, извиваясь всем телом. Личинки «огненного змея» очень многочисленны в местах, где принимают ванну заражённые этим червём животные, но продолжительность их жизни в воде очень мала. Израсходовав питательные ресурсы, полученные от самки, личинки гибнут уже на вторые сутки. Многие из них погибнут, снесённые течением или просто оказавшиеся не в нужном месте, однако это часть жизненной стратегии паразита: самка не заботится о потомстве и просто компенсирует гибель значительной части потомства высокой плодовитостью. Поэтому, вопреки обстоятельствам, некоторым личинкам всё же удастся продолжить жизненный цикл и попасть в организм окончательного хозяина. Но для этого их должны практически сразу же съесть веслоногие рачки циклопы. Это необходимое условие для продолжения жизненного цикла паразита. Охотники на этих существ находятся быстро: в тихих водах речных заливов обитает много рачков-циклопов, которые поедают личинок наряду с множеством других микроскопических обитателей воды. Точнее сказать, они заглатывают мелких личинок целиком, но сами личинки при этом остаются в живых, покидают кишечник рачка и поселяются в его организме в ожидании встречи со следующим животным-хозяином.

Веслоногие рачки, в свою очередь, становятся кормом многочисленных видов рыб, обитающих в реках Индостана. Далеко в устьях рек иногда встречаются выходцы из моря, способные некоторое время выживать в пресной воде. Некоторые из этих рыб даже поднимаются по рекам и долгое время откармливаются в пресной воде, попутно избавляясь от паразитов, не выдерживающих опреснения воды. Другие рыбы обитают исключительно в пресной воде и являются потомками видов, обитавших в этих местах с доисторических времён. Однако практически на всех материках имеются виды рыб, которые принадлежат к группам, родина которых находится далеко от мест обитания этих видов и отделена от них непреодолимым барьером – чаще всего обширными морскими пространствами. Такие виды рыб, не родственные друг другу, объединяет одно: их предки попали в новые места обитания благодаря деятельности человека, сумели пережить экологические катастрофы, сопровождавшие эпоху человека (а зачастую сами были составной частью этих катастроф), и в дальнейшем заняли своё место в экосистемах раннего неоцена и дали начало новым видам рыб.

Один из таких видов рыб водится в тех же местах, где и нандитерии. Широко разливающиеся реки со спокойным течением – это места обитания крохотной пёстрой рыбки индопецилии. Внешность этого вида не слишком броская: это скромно окрашенная маленькая рыбка, один из многих видов мелких рыб в реках Индийского субконтинента. Однако её значение в жизни «огненного змея» огромно. Миллионы лет назад её предки, южноамериканские рыбки гуппи, были завезены людьми в Азию для борьбы с малярийным комаром. Рыбы хорошо прижились на новой родине и внедрились в местные экосистемы, нанося ущерб природным сообществам и нарушая биологическое равновесие. Помимо личинок комаров, они поедали и других пресноводных беспозвоночных, в том числе веслоногих рачков циклопов. Тем самым они мешали червям, которые на личиночной стадии паразитировали в ракообразных, завершать свой жизненный цикл. Но предок «огненного змея» благодаря ловкому эволюционному трюку сумел превратить это обстоятельство в преимущество перед остальными видами, которым деятельность рыб наносила ущерб. Личинки, случайно выживавшие в организмах рыб после съедения ими заражённых рачков, в процессе эволюции приобрели способность неограниченно долго существовать в организме нового хозяина, ожидая возможности встретить окончательного хозяина и завершить жизненный цикл, превратившись во взрослое животное.

Стайки индопецилий плавают среди растений, предпочитая не появляться в открытой воде. Длина тела этих существ – около двух сантиметров, и для них может представлять опасность практически любой обитатель воды, который крупнее их самих: водяной жук или клоп, личинка стрекозы или просто более крупная рыба или лягушка. Эти рыбки практически полностью беззащитны; единственное их спасение – в осторожности, маскировочной окраске и плодовитости. Тело индопецилии окрашено в желтовато-зелёный цвет, маскирующий рыбу на фоне растительности и в воде, где размножаются микроскопические водоросли. Самцы этого вида сохранили следы былой яркой окраски своих предков – на хвостовом плавнике у них разбросаны мелкие красные, чёрные и белые точки. Самки отличаются более скромной окраской, без пятен; они размножаются практически всю взрослую жизнь, производя мальков по три раза в месяц. Индопецилии держатся стаями, состоящими из самцов и самок. Их излюбленное место обитания – заросли кувшинок или плавающих растений, где у рыб есть обзор и возможность спрятаться.

В лучах солнечного света, пробивающихся в толщу воды между плавающих листьев кувшинок, стайками плавают планктонные рачки. Индопецилии любят держаться на границе света и тени, время от времени устремляясь в освещённую область, чтобы схватить нескольких рачков. Рыбы поедают рачков любых видов – лишь бы они подходили к размеру их маленького рта. Зачастую среди добычи индопецилий оказываются циклопы, поражённые личинками червя. Рыбы не избегают их и не умеют отличать от незаражённых.

Когда нандитерий проходит по зарослям кувшинок и поедает их, индопецилии прячутся – их пугает огромный размер зверя. Кроме того, приближение нандитерия зачастую сопровождается появлением крупных рыб, которые легко могут съесть маленькую индопецилию. Однако так поступают далеко не все особи этого вида. Среди стаек индопецилий встречаются отдельные особи, демонстрирующие странное поведение. Они боятся хищных рыб, удирают от охотящихся на них водяных клопов и жуков, но питают странное пристрастие к присутствию крупных животных. Поэтому они смело плавают рядом с нандитериями, хотя их сородичи в такой же ситуации стараются скрыться. Внешне у этих «храбрых» особей нет никаких отличий от остальных рыб. Они так же кормятся, участвуют в брачных играх и производят потомство. Но в брюшной полости такой рыбки сидит существо, заставляющее их вести себя не так, как остальные – личинка «огненного змея». Заражённая ею рыба не боится крупных движущихся объектов – это поведение диктуется рыбе личинкой червя, и такая способность представляет собой большой шаг вперёд по пути усовершенствования паразитического образа жизни «огненного змея».

Нандитерий пьёт воду, не обращая внимания на снующих вокруг него водяных животных. Их всегда бывает великое множество, но они не являются пищей или врагами нандитерия, поэтому огромное животное равнодушно относится к ихприсутствию – это всего лишь неотъемлемая часть окружающего его мира, такая же, как солнце, луна или камни под ногами. Зверь делает большие глотки, и вместе с одним из них во рту животного оказывается индопецилия. Она не мечется, пытаясь выбраться наружу: оказавшись во рту зверя, она замирает и не сопротивляется, когда сокращения мускулатуры пищевода гонят порцию воды вместе с нею в объёмистый четырёхкамерный желудок нандитерия.

Конечно же, нандитерии не охотятся на крохотных индопецилий специально: это просто случайная жертва мирного травоядного. Такое большое животное совершенно непреднамеренно может стать причиной смерти множества мелких животных. Поедая растения, нандитерии глотают насекомых и других животных, живущих среди листвы – за год они поглощают несколько килограммов этих существ. Бродя по лесу, они давят копытами мелких животных, случайно оказавшихся у них на пути. Вот и сейчас проглоченная нандитерием рыбка стала жертвой стечения обстоятельств. Но в данном случае в это событие вмешалось ещё одно обстоятельство, которое увеличило вероятность встречи рыбы и нандитерия – личинка паразитического червя, сидящая в брюшной полости индопецилии. Она отправила рыбу на верную смерть, но для «огненного змея» это превосходная возможность продолжить жизненный цикл, и личинка червя её не упустит. Сам того не зная, нандитерий заражается червями через случайно проглоченную крохотную рыбёшку.

Другие черви попадают в организм нандитерия не столь изощрённым способом, и их отношения с нандитерием могут складываться иначе. Расписная пиявка живёт в резонаторе самки нандитерия уже несколько дней. Здесь ей не грозит опасность высыхания: носовые ходы зверя хорошо увлажняются. Она ещё не выпила ни глотка крови животного-хозяина, потому что её буквально окружает пища иного рода – личинки носоглоточных оводов. Прикрепившись присоской к стенке резонатора, пиявка вытягивает переднюю часть туловища и обследует ртом участок слизистой оболочки в пределах досягаемости. Она медленно поворачивает туловище, пока не натыкается на личинку овода, прикрепившуюся к слизистой оболочке и выделяющую на неё пищеварительный фермент. Почувствовав прикосновение хищника, личинка овода смогла сделать только одно: отрыгнуть ещё больше пищеварительной жидкости. Покровы пиявки защищены только слизью, которая под действием фермента начала уплотняться и сворачиваться комочками – фактически, начала перевариваться. Ощутив жжение, пиявка вцепилась в личинку овода и резким сокращением тела дёрнула её к себе. Не давая добыче возможности выделить новую порцию фермента, пиявка начала заглатывать слабо сопротивляющуюся личинку овода. Это прекрасная добыча, практически не способная к самозащите, если не считать выделения пищеварительной жидкости.

Перемещаясь по внутренней поверхности резонатора, расписная пиявка постепенно расправилась со всеми личинками большого белохохлого овода и несколькими личинками других видов, которые смогли прижиться по соседству с ними. Вполне возможно, что после такой охоты пиявки самка нандитерия стала чувствовать себя хоть немного лучше. Однако пиявке не достаточно такой пищи – она специализирована к питанию кровью, которая нужна для созревания яиц. Расправившись с конкурентами, пиявка присосалась к складкам эпителия на входе в резонатор, и её тело начало наливаться кровью, а в яичниках стали созревать яйца. Пока она не спешит покидать тело животного-хозяина, но через несколько дней, почувствовав запах водоёма во вдыхаемом зверем воздухе, она быстро выберется наружу, чтобы упасть в воду и отложить яйца в родной для себя стихии.

Другие животные, покинувшие тело нандитерия, также вступают в новую фазу жизненного цикла. Личинка осовидного овода закопалась в почву. Этой особи повезло выбрать безопасное место для метаморфоза: она попала в лужу, куда не пробрались личинки слепня-раджи. Выбрав местечко с мягкой влажной землёй на краю лужи, она окуклилась в ожидании превращения во взрослое насекомое. Плотные покровы куколки надёжно защищают её от опасностей, подстерегающих снаружи. Но они бессильны предотвратить то, что происходит внутри этой оболочки.

Покровы в верхней части куколки шевелятся, а затем прорываются маленьким отверстием, из которого показывается изящная голова с тонкими усиками, совершенно не похожая на голову овода. Она поворачивается, шевелит усиками, а затем слегка подаётся вперёд, и оболочка куколки надрывается дальше, выпуская наружу тонкотелое насекомое чёрного цвета с рыжеватыми кончиками ног. Из куколки овода выходит наездник – каларати смертельная. За одной особью появляются другие, и вскоре рядом с опустевшей шкуркой куколки овода уже сидят ещё три особи этого вида. Яйцеклад их матери достиг цели, и её миссия была блестяще выполнена. Пока личинка овода паразитировала на нандитерии, микроскопическая личинка наездника внутри неё потихоньку питалась жировой тканью и не причиняла личинке хозяина большого вреда. Но ей самой не суждено было завершить метаморфоз: эта личинка каларати сама по себе была всего лишь инкубатором, и за время её паразитирования в ней созрело и родилось четыре партеногенетических личинки второго поколения. Когда они созрели, личинка первого поколения погибла, съеденная ими изнутри. Личинки каларати второго поколения расползлись по телу своего хозяина и какое-то время вели тихую незаметную жизнь, выедая менее важные органы личинки осовидного овода и подрастая. Они не спешили, словно понимая, что практически всё, что их окружает, будет принадлежать исключительно им. Пока личинка овода не была готова к метаморфозу, паразиты внутри неё постепенно накапливали массу и развивались, заставляя личинку овода питаться не только для себя, но и для них. А неизбежный метаморфоз хозяина запустил программу роста личинок паразита. Когда личинка овода проглотила последнюю в своей жизни пищу и покинула свищ на шкуре нандитерия, личинки каларати активизировались. В конце концов они попросту выели личинку овода изнутри, дав ей возможность лишь зарыться в землю и превратиться в куколку. После этого она им была нужна исключительно как пища, а шкурка куколки – как укрытие. Но сейчас метаморфоз молодых наездников закончен, начинается их взрослая жизнь охотников на паразитов.

Посидев среди опавшей листвы, молодые наездники окрепли: у них окончательно расправились и подсохли крылья, а яйцеклады вытянулись и отвердели. Сделав несколько неуверенных шагов на тонких длинных ногах, один из наездников взлетел и с порывом ветра пропал среди листвы – так началась его новая, взрослая жизнь. Другие наездники тоже взлетели один за другим и отправились на поиски партнёров по размножению. Все наездники, появившиеся из этой куколки овода – самки. В некоторых случаях личинка первого поколения производит яйца, сравнимые с неоплодотворёнными яйцами, которые откладывают самки эусоциальных перепончатокрылых: из таких яиц появляются самцы. В среднем на 2-3 личинок-самок второго поколения приходится один самец. В отдельных случаях весь выводок личинок второго поколения бывает или только самцами, или только самками. Это зависит от генетической предрасположенности личинок к образованию гаплоидных яиц, а также от случайностей деления клеток в её яичниках. После спаривания молодые самки наездника каларати разыщут нандитерия или другого зверя, пораженного оводами, и отложат яйца в новых личинок паразита, сдерживая тем самым его численность и немного облегчая жизнь нандитерию и другим крупным млекопитающим тропических лесов Индостана.

Любое живое существо на Земле вовлечено во множество взаимоотношений с другими видами, и не важно, ощущает оно это, или нет. Ни один компонент этих связей нельзя удалить, не повредив остальным и не нарушив хрупкое равновесие, которое складывается и поддерживается в природе на протяжении миллионов лет.


Бестиарий


Гололицая ксеномайна (Xenomyna nudifrons)

Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)

Семейство: Скворцовые (Sturnidae)

Место обитания: Индостан, Юго-Восточная Азия, тропические леса.


В эпоху человека обыкновенная майна (Acridotheres tristis) была одним из самых успешных видов птиц в тропиках Старого Света. Благодаря деятельности человека она широко расселилась по тропическим странам и попала на многие океанские острова, где причинила значительный ущерб эндемичной флоре и фауне. Благодаря способности выживать в изменённых человеком местообитаниях она сохранила высокую численность популяции и после окончания эпохи человека эволюционировала, занимая новые экологические ниши. Один из потомков этого вида – гололицая ксеномайна, специализированный вид, превратившийся в симбионта крупных млекопитающих. Подобно некоторым птицам эпохи человека, ксеномайны держатся рядом с крупными зверями, собирают с них паразитов и служат им сторожами, предупреждая о приближении хищников.

Гололицая ксеномайна – птица средних размеров: длина тела до 20 см вместе с хвостом. Это остроклювая насекомоядная птица лёгкого телосложения с длинными цепкими лапами. Окраска оперения этого вида скромная – красновато-бурая с чуть более светлой спиной и тёмными концами рулевых перьев хвоста. Примечательная особенность внешности птицы – голая кожа на голове от основания клюва до темени и горла, на боках головы – до ушных отверстий, прикрытых густыми пучками перьев. Кожа розовато-красного цвета, у основания клюва растёт пара кожистых лопастей оранжевого цвета. Во время токования и при возбуждении птиц они значительно увеличиваются в размерах.

Клюв этого вида прекрасно приспособлен для извлечения из кожи крупных травоядных зверей различных паразитов. Он удлинённый, прочный, слегка изогнутый, с острым кончиком. Птицы выдёргивают из кожи зверей личинок оводов и других прикрепившихся паразитов. Также птицы ловят летающих вокруг зверей кровососущих насекомых.

Это моногамный вид, пара сохраняется несколько циклов гнездования подряд. Птица гнездится в дуплах или в глубоких трещинах скал, устраивая гнездо из веток и листьев с толстой подстилкой из пуха и растительных волокон. Брачные партнёры постоянно обмениваются друг с другом звонкими выкриками. Готовясь к гнездованию, самец привлекает самку к гнезду песней, в которую включает звуки различных лесных животных, в том числе стрекотание насекомых и голоса других птиц. Птицы гнездятся 2-3 раза в год. В кладке до 5 яиц, насиживает только самка. Птенцов выкармливают оба родителя.

Гололицая ксеномайна – территориальный вид, агрессивно относящийся к нарушителям территории. Птицы держатся парами, некоторое время вместе с потомством после его выхода из гнезда. Когда молодые птицы перестают нуждаться в дополнительной подкормке, родители выгоняют их со своей территории и через некоторое время начинают готовиться к новому гнездованию.

Половая зрелость наступает в возрасте 9-10 месяцев, продолжительность жизни достигает 7-8 лет и больше.


Разноцветная индопецилия (Indopoecilia versicolor)

Отряд: Карпозубообразные (Cyprinodontiformes)

Семейство: Пецилиевые (Poeciliidae)

Место обитания: Южная и Юго-Восточная Азия, пресные водоёмы.


В эпоху человека некоторые живородящие карпозубообразные рыбы из тропиков Нового Света широко расселялись по всему миру с целью борьбы с комарами, являвшимися переносчиками возбудителей опасных болезней человека. Эти рыбы успешно натурализовались в новых местах обитания и наносили значительный ущерб аборигенной ихтиофауне. В некоторых местах они успешно пережили человека и их эволюция продолжилась в новых местах обитания. Потомки этих рыб стали важными компонентами экосистем эпохи неоцена. Это главным образом потомки гамбузии (Gambusia affinis), но в тропиках Старого Света встречаются потомки другого вида рыб – гуппи (Poecilia reticulata). Один из них – разноцветная индопецилия, живущая в реках тропической Азии.

Разноцветная индопецилия – это очень мелкий вид рыб, длиной до 18 мм (самцы) и 22 мм (самки). Тело индопецилии цилиндрической формы, очертания спины и головы образуют одну прямую линию; рот верхний, вытягивается в короткую трубку. Плавники округлые, только с мягкими лучами. У самца хорошо развит подвижный трубчатый гоноподий. Степень развития плавников у самца и самки почти одинакова: у самца лишь относительно более крупный хвостовой плавник.

Окраска тела индопецила желтовато-зелёная; тело и чешуя полупрозрачные, внутренности экранированы серебристой брюшиной. В окраске выражен половой диморфизм. На задней части туловища и хвостовом плавнике самца есть красные, зелёные и чёрные крапинки, их размер и количество варьируют у разных особей. У самки имеются лишь немногочисленные чёрные точки на заднем крае хвостового плавника.

Вид живородящий, с коротким жизненным циклом: в возрасте 3 месяцев рыбы достигают половой зрелости и начинают размножаться. Самка рождает в среднем 4-8 мальков каждые 10 дней. Продолжительность жизни редко превышает 2 года, обычно менее года.

Этот вид рыб питается мелкими планктонными рачками и личинками насекомых, которых находит в зарослях плавающих растений. Обычно рыба ведёт себя очень осторожно, скрываясь в зарослях при малейших признаках опасности. Однако вместе с ракообразными она часто проглатывает личинок паразитов и становится их переносчиком: в ней проходит одна из личиночных стадий некоторых паразитических червей, влияющая на поведение рыбы. Если такая рыба оказывается случайно проглоченной крупным млекопитающим на водопое, паразит начинает развиваться в теле окончательного хозяина.


Гобаркхор полезный (Gobarkhor utilis)

Отряд: Жесткокрылые (Coleoptera)

Семейство: Навозники (Geotrupidae)

Место обитания: Южная и Юго-Восточная Азия, тропические леса.


Неотъемлемым элементом фауны являются виды, способствующие разложению органических остатков. К их числу относятся разнообразные падальщики, потребители отмирающих растительных остатков и помёта животных. Одни из них выживают благодаря отсутствию специализации и потребляют широкий спектр органических веществ, а другие, напротив, избегают конкуренции за счёт узкой пищевой специализации. Третьи вырабатывают новые модели поведения, позволяющие эффективнее искать и использовать источники корма.

Появление в неоценовой фауне крупных млекопитающих стимулировало эволюцию жуков-навозников и привело к появлению разнообразных видов, среди которых есть очень крупные виды. Многие навозники специализируются на питании помётом строго определённой группы видов животных. В лесах Индостана навоз крупных местных зверей нандитерия и ганды поедает крупный вид жуков-навозников – гобаркхор полезный.

Длина тела взрослого насекомого этого вида достигает 6 см. У него округлое тело мощного сложения и почти полушаровидной формы. Переднеспинка выпуклая и выступающая вперёд, особенно у самцов – она служит для заталкивания навоза в выкопанную нору, а при необходимости является турнирным оружием: самцы и самки этого вида могут «таранить» сородичей и насекомых других видов, конкурируя за пищевые ресурсы. Передние конечности расширенные, с многочисленными зубцами по наружному краю. Голова с уплощенным передним краем, образующим подобие лопатки – это инструмент для рытья навоза и земли. Во время внутривидовых поединков и при заготовке навоза, действуя переднеспинкой, насекомое подгибает голову вниз.

У этого вида насекомых яркая и заметная окраска: синяя с голубым металлическим блеском сверху, медно-красная снизу и на сегментах брюшка под надкрыльями. Поверхность переднеспинки гладкая, надкрылья у самок покрыты многочисленными продольными бороздками. У самцов вместо бороздок имеются ряды неглубоких ямок.

Гобаркхор полезный питается навозом крупных млекопитающих (отсюда название: «gobarkhor» на хинди означает «поедающий навоз»). Из-за большого размера этот жук летает очень неохотно, поэтому в ожидании помёта нандитерия жуки этого вида собираются на шерсти в задней части тела зверя и просто собираются на запах свежего навоза, успевая к нему одними из первых.

Для более эффективного использования пищевых ресурсов жуки действуют сообща, образуя на куче помёта полуколонию: несколько пар насекомых совместно поселяются на ней, сразу же спариваются и быстро растаскивают навоз по норам. Численность группы жуков регулируется концентрацией феромонов, которые испускают эти насекомые.

Норы глубиной до метра выкапываются по краям навозной кучи, и насекомые быстро набивают их навозом. Обычно насекомые довольно точно оценивают размеры кучи и при скоплении на ней слишком большого количества особей они относятся к опоздавшим к разделу навоза особям агрессивно, вынуждая их покинуть навоз и искать другой источник питания. Также они агрессивно относятся к навозникам других видов, изгоняя их с навоза. Во время поединков жуки таранят конкурентов массивной переднеспинкой.

Плодовитость самки составляет до 20 яиц за одну кладку. Выкопав вертикальную нору, пара насекомых набивает боковые тоннели навозом – в каждом тоннеле делается запас для одной личинки. Отложив яйца, пара насекомых закрывает вход в нору рыхлой земляной пробкой и отправляется на поиски крупных млекопитающих и их навоза. В течение взрослой жизни самка делает до 10 кладок.

Развитие потомства продолжается около 9 месяцев. Продолжительность жизни имаго – до 6 месяцев.


Каларати смертельная (Kalarati mortifera)

Отряд: Перепончатокрылые (Hymenoptera)

Семейство: Настоящие наездники (Ichneumonidae)

Место обитания: Индостан, тропические леса.


Одной из крупных групп перепончатокрылых в эпоху человека были наездники – разнообразные насекомые, приспособленные к паразитированию на личиночной стадии развития на других видах насекомых. В эпоху неоцена численность и разнообразие наездников были такими же, как в эпоху человека: с ростом разнообразия насекомых, последовавшим за восстановлением тропических лесов, возросло разнообразие их паразитов. Виды наездников эпохи неоцена обладают разнообразными жизненными стратегиями, позволяющими им избегать конкуренции и использовать специфические кормовые ресурсы.

Паразитические насекомые, поражающие крупных млекопитающих нандитериев, являются хозяевами личинок одного из видов азиатских наездников – каларати смертельной. Это крупное насекомое изящного сложения с длинными ногами и очень удлинённым подвижным брюшком. Длина взрослой самки без яйцеклада – до 2 см, самец мельче. Яйцеклад у этого вида очень длинный, слегка превышает длину тела. Тело каларати смертельной окрашено в бархатно-чёрный цвет, лишь на верхней части груди и брюшка есть тонкая полоса из белых волосков. Кончики ног окрашены в рыжий цвет. У этого насекомого округлая голова, удлинённый первый грудной сегмент образует своего рода «шею». Брюшко почти цилиндрической формы, слегка расширяющееся в последней трети. Яйцеклад в покое вытянут назад.

Этот вид паразитирует на подкожных оводах и инфицирует личинок, внедрившихся в кожу хозяина. Взрослое насекомое ищет личинок оводов по запаху. Сев на кожу зверя, наездник прячется в его шерсти и наносит укол в личинку двукрылого. Отсюда название вида: Каларати – одно из имён воинственной богини Кали.

Из яйца выходит личинка первого поколения – всегда самка. Она живёт в теле хозяина и наносит ему минимальный ущерб. Её задача – поиск яиц, отложенных другими наездниками, в том числе особями своего же вида. Обнаружив их по запаху, личинка разыскивает их и поедает, тем самым препятствуя повторному заражению хозяина и устраняя конкурентов. Однако она сама никогда не превратится во взрослое насекомое. Эта особь партеногенетически размножается в теле хозяина – в её яйцеводе созревает 3-4 личинки второго поколения, а сама она постепенно деградирует и гибнет, когда её съедают изнутри молодые личинки нового поколения. Среди личинок второго поколения имеются особи, появившиеся из гаплоидных яиц и превращающиеся в самцов – 1-2 на выводок. Личинки второго поколения постепенно расползаются в разные части тела хозяина, где живут, нанося ему минимальный ущерб. При окукливании хозяина эти личинки активизируются, поедают его ткани и под защитой плотных покровов куколки претерпевают метаморфоз. Имаго прогрызают вершину куколки изнутри и покидают её, продолжая жизненный цикл вида.

В течение года насекомое даёт до 2 поколений.


Слепень-раджа (Titanotabanus rajah)

Отряд: Двукрылые (Diptera)

Семейство: Слепни (Tabanidae)

Место обитания: тропические леса, вблизи водоёмов.


Кровососущие двукрылые семейства слепней являются одним из обычных элементов фауны насекомых. При наличии в фауне крупных позвоночных животных среди кровососущих насекомых в процессе эволюции возникают очень крупные виды, способные использовать этот пищевой ресурс. В эпоху человека и в раннем неоцене таких видов было очень мало, но с появлением крупных животных возникли виды, способные нападать на них. В Африке обитает один из таких видов – слепень ндипинотерия (Titanotabanus ndipiotheriophagus). На территории Южной Азии у него есть крупный родственник – слепень-раджа, также специализирующийся на крупных животных. Это очень крупный вид кровососущих насекомых, являющийся частью сообщества, складывающегося вокруг популяции нандитериев – длина взрослой особи до 40 мм. Его режущий хоботок способен разрезать кожу крупного животного вроде ганды или нандитерия.

Тело насекомого удлинённое, грудные сегменты широкие, вмещают сильные летательные мышцы. Расширенное уплощённое брюшко при кормлении растягивается: этот слепень может выпивать до 2,5 мл крови за одно кормление.

Окраска тела очень характерна: желтовато-серый фон с белыми продольными полосками из волосков на груди, которые отражают ультрафиолетовый свет и делают насекомое хорошо видимым сородичам. На брюшке также есть широкая продольная полоса таких волосков. Крылья прозрачные, с тёмными пятнами в основании. Ноги тёмно-серые.

Глаза этого насекомого крупные, выпуклые, золотисто-медной окраски. У этого слепня очень хорошее зрение.

Слепень-раджа отличается узкой пищевой специализацией и встречается в природе значительно реже родственных мелких видов – его численность напрямую зависит от численности травоядных млекопитающих весом не менее тонны.

Брачный сезон не выражен, готовые к размножению насекомые встречаются на протяжении всего года. В кладке до 120-150 яиц, кладка повторяется 4-5 раз в течение жизни взрослой самки (до 50 дней). В отличие от своего африканского родственника, этот вид более консервативен в выборе мест размножения. Поскольку нандитерий, в отличие от ндипинотериев, не оставляет навоз в одном и том же месте, личинка этого слепня обитает не в навозе, а во влажном грунте по берегам водоёмов и изредка встречается на мелководье. Она ведёт хищнический образ жизни и питается червями и личинками двукрылых, обитающими в почве и среди гниющей растительности. Иногда эти личинки нападают даже на мелких рыб и лягушек, если удастся их поймать. Развитие личинки продолжается до 7 месяцев.


Осовидный овод (Dermatophthora vespimima)

Отряд: Двукрылые (Diptera)

Семейство: Подкожные оводы (Hypodermatidae)

Место обитания: Индостан, Юго-Восточная Азия.


Оводы являются характерным компонентом паразитоценозов различных видов млекопитающих. На крупных видах зверей паразитируют особые виды этих двукрылых, не встречающиеся на мелких млекопитающих. Характерными паразитами крупных травоядных животных являются подкожные оводы. Один из них – это осовидный овод, поражающий крупных азиатских млекопитающих.

Личинка осовидного овода начинает свою жизнь паразита с миграции в тканях животного-хозяина. Внедрившись под кожу хозяина, она проделывает длинный путь по его организму, проникая в спинномозговой канал. Признаки поражения животного-хозяина на этой стадии заметны в виде непроизвольных подёргиваний конечностей или вздрагивания. Из спинномозгового канала личинка мигрирует в верхнюю часть тела животного и внедряется в подкожную клетчатку. Личинки концентрируются под кожей спины и шеи, каждая из них образует крупную свищевую капсулу с отверстием на вершине, откуда высовывается задняя часть тела с дыхальцами. Потревоженная личинка скрывается в полости этой капсулы, закрывая вход клейкими выделениями. В таком состоянии она паразитирует в коже хозяина до 80 дней, сильно увеличиваясь в размерах – до 6 см в длину при толщине до 15 мм. Окукливание происходит во влажной почве по берегам водоёмов. Из-за длинного жизненного цикла этот вид даёт всего лишь два поколения в год.

Чтобы беспрепятственно приблизиться к своему хозяину и защититься от насекомоядных птиц, имаго этого вида имитирует безопасных для крупных млекопитающих насекомых – ос. У этого вида двукрылых брюшко покрыто контрастными чёрными и жёлтыми поперечными полосами, а манера летать с остановками в воздухе позволяет демонстрировать их, имитируя осу и тем самым не вызывая подозрений у животного-хозяина. Также такая окраска отпугивает насекомоядных птиц. От перепончатокрылых его отличают очень крупные глаза жёлтого цвета с чёрным крапом и короткие антенны. Грудь и ноги насекомого покрыты чёрными волосками. Крылья прозрачные, с мутным серым пятном в основании.

Имаго не питается, ротовой аппарат сильно редуцирован; продолжительность жизни – до 5 суток. За это время взрослая самка успевает спариться и отложить яйца несколькими порциями. Самцы активно разыскивают самок при помощи обоняния, и иногда спариваются с ними, едва те успевают выбраться из пупария. Этот вид размножается, откладывая яйца на шерсть животного-хозяина, обычно на ногах или на нижней части живота. Внедряясь под кожу, личинка вызывает зуд, отчего зверь старается вылизать раздражённые участки кожи или чешет их об деревья.


Большой белохохлый овод (Tonoestrus albocristatus)

Отряд: Двукрылые (Diptera)

Семейство: Оводы (Oestridae)

Место обитания: Индостан, Юго-Восточная Азия.


Вокруг каждого вида животных складывается определённый комплекс паразитов, связанных с ним в течение всего своего жизненного цикла или его части. Одни из них полностью зависят от одного вида хозяина, у других есть выбор из нескольких видов. На территории тропической Азии обитает специализированный паразит копытных из семейства громорогов – большой белохохлый овод. Его личинка селится в костном резонаторе этих копытных. Предком этого вида является, скорее всего, овечий овод (Oestrus ovis) эпохи человека – широко распространённый вид, который поражал предков громорогов.

Личинка обладает уплощённым телом красно-коричневого цвета с многочисленными прикрепительными крючками на нижней стороне. Она паразитирует в носовых ходах животного до самого окукливания – на первой стадии развития обитает в носовых раковинах животного-хозяина, более старшие личинки – в полости резонатора, где прикрепляются к стенкам и поедают эпителий. Личинка прикрепляется к хозяину при помощи хитиновых шипов, располагающихся 3-4 поперечными рядами на каждом из сегментов; покровы тела плотные. Продолжительность личиночной стадии – до 70 дней. Завершив развитие, личинки длиной до 45 мм покидают носовую полость животного через ноздри и выпадают на землю. В верхнем слое почвы личинка окукливается и в течение 12-16 дней превращается во взрослое насекомое. Личинки предпочитают окукливаться в мягкой влажной почве по берегам рек.

Имаго большого белохохлого овода длиной до 20 мм, с широким телом и объёмистым округлым брюшком. Окраска тела серая с чёрной полосой вдоль груди и брюшка. Глаза красновато-бурые с блеском, окаймлены кольцом белых волосков, которые образуют «хохолок» на темени за глазами (отсюда название). У самок глаза расставлены шире, и «хохолок» более крупный и густой. Ротовые органы недоразвиты, кишечник превратился в тяж соединительной ткани. Взрослое насекомое живёт исключительно за счёт запасов питательных веществ, накопленных личинкой. Продолжительность жизни имаго составляет до 30 дней, но обычно меньше, особенно в жарком климате на юге ареала. Сразу после метаморфоза насекомое спаривается, и в организме самки начинается созревание потомства. Этот вид – живородящее насекомое; самка выбрызгивает живых личинок в ноздри нандитерия, стараясь делать это при вдохе животного. Плодовитость взрослой самки достигает 500 личинок в течение жизни, созревающих 6-8 партиями. Пока в организме самки созревает очередная партия личинок, она ведёт себя скрытно и предпочитает отсиживаться в укромных местах по краям троп нандитериев. Это связано с необходимостью экономить ресурсы организма. При приближении потенциального хозяина насекомое быстро вылетает и атакует его, стараясь как можно быстрее отложить личинок. Благодаря чувствительному обонянию самка определяет по запаху выдыхаемого животным воздуха, насколько сильно оно заражено носоглоточными оводами своего и других видов, и выбирает наименее поражённого хозяина.


Расписная пиявка (Neolimnatis ventropicta)

Отряд: Бесхоботные пиявки (Arhynchobdellida)

Семейство: Настоящие пиявки (Hirudinidae)

Место обитания: Индостан, Юго-Восточная Азия, пресные водоёмы.


Пиявки являются очень характерными представителями пресноводных природных сообществ, а некоторые их виды встречаются не только в воде, но и на суше, во влажных тропических лесах. В эпоху человека видовое разнообразие этих червей пострадало из-за уничтожения тропических лесов и загрязнения водоёмов. Но в неоцене при восстановлении природных сообществ в тропических областях Земли их видовое разнообразие быстро восстановилось. Среди неоценовых видов есть гигантские формы, выработавшие необычные способы охоты, и существует множество видов, ведущих более привычный образ жизни. Одним из таких видов является расписная пиявка – широко распространённый в Азии тропический вид.

Облик расписной пиявки типичен для этой группы. Это червь длиной до 15 см с шириной тела около 15-20 мм. Передний конец тела у этого вида сильно растягивается, и общая длина животного может доходить до 30 см. Тело покрыто слоем слизи, покровы сильно растяжимые. Рот животного видоизменён в присоску и снабжён тремя острыми режущими челюстями, прокалывающими покровы тела животных. Задняя присоска диаметром лишь немного меньше ширины тела в покое.

Верхняя часть тела окрашена неброско: бурая с продольным рядом тёмных мазков по средней линии. По краям тела тянутся два ряда мелких жёлтых точек. Нижняя сторона тела серовато-белая с тонкими чёрными поперечными полосками неправильной формы, образующими подобие букв на бумаге.

Этот вид является хищником и гематофагом, паразитирует в верхних дыхательных путях крупных млекопитающих. Расписная пиявка предпочитает нападать на громорогов, часто встречается у нандитерия. Этот вид паразитирует в костном резонаторе животных, проникая туда через ноздри или рот, когда животное пьёт воду. Кроме того, этот червь часто нападает на мелких животных, встречающихся там же; нередки случаи каннибализма, когда крупные особи поедают мелких.

Этот червь – гермафродит. После оплодотворения начинается формирование яиц, и червь ищет хозяина. Пиявка реагирует на движение воды и запах млекопитающих, особенно часто держится на мелководье в зарослях водяных растений. Она атакует зверей на водопое, прикрепляется к морде и пролезает в ноздри. Попав в носоглотку или резонатор, пиявка паразитирует на слизистых оболочках на протяжении нескольких дней. Чтобы не высохнуть, она покрывается вязкой белковой слизью. Кормление продолжается в течение 2-3 дней.

Взаимоотношения этого вида пиявок с млекопитающими-хозяевами можно назвать отчасти взаимовыгодными, поскольку нахождение пиявки в резонаторе или носоглотке животного имеет существенные положительные последствия. При сосании крови пиявка выделяет большое количество гирудина, который оздоровляет кровь хозяина. Кроме того, пиявка поедает личинок носоглоточных оводов и иных беспозвоночных, паразитирующих в верхних дыхательных путях животного.

После кормления кровью, когда животное-хозяин находится на водопое, пиявка покидает его ноздри. Через несколько дней она откладывает яйца в слизистых коконах. Плодовитость составляет до 200 яиц за одну кладку. Расписная пиявка охраняет кокон до появления потомства. Половозрелость наступает в возрасте 5 месяцев, продолжительность жизни – до 5 лет.


«Огненный змей» (Dracunculus serpentinus)

Отряд: Камалланиды (Camallanida)

Семейство: Дракункулиды (Dracunculidae)

Место обитания: Индостан, тропические леса, пресные водоёмы.


Среди круглых червей в эпоху человека было известно большое количество паразитов, поражавших различные виды растений и животных. Несмотря на усилия медицины и ветеринарии, в природе всегда оставались популяции этих животных, представлявшие опасность для человека и домашних животных. В эпоху неоцена с появлением новых видов позвоночных эволюция их паразитов привела к появлению новых видов, зачастую обладающих причудливыми приспособлениями к своему образу жизни.

Крупные виды растительноядных млекопитающих в азиатских тропиках часто поражаются особым видом нематод, достигающим гигантских размеров. Этот вид – «огненный змей», представитель рода, в который входил паразит человека ришта, или струнец (Dracunculus medinensis), и ведущий сходный образ жизни. Взрослая самка «огненного змея» длиной до 300 см паразитирует в подкожной клетчатке крупных млекопитающих. Это червь с очень тонким, почти нитевидным туловищем желтовато-серого цвета, образующий под кожей хозяина пузыри, наполненные тканевой жидкостью. Такие пузыри сильно чешутся и вызывают жжение (отсюда название), заставляя животное-хозяина чесать это место или заходить в воду, чтобы облегчить неприятные ощущения. Особенно интенсивное жжение начинается, когда самка готова в очередной раз выметать потомство – это заставляет животное-хозяина искать воду для облегчения симптомов. Обычно самка «огненного змея» локализуется в нижней части ног млекопитающих, реже в брюшной стенке. Из расчёсанной животным-хозяином кожи показывается передний конец тела червя. Почувствовав воду, самка «огненного змея» извергает многочисленных плавающих личинок. Плодовитость одной самки может доходить до миллиона личинок в неделю.

Первым хозяином этого червя является планктонное ракообразное, в котором личинка претерпевает линьку и инкапсулируется. В процессе эволюции в жизненном цикле этого вида появился второй промежуточный хозяин – мелкая рыба, чаще всего представитель живородящих карпозубых, потомок завезённых человеком гуппи или гамбузий. Ранее рыбы просто поедали заражённых личинками червя рачков и тем самым сокращали численность его популяции, прерывая жизненный цикл вида. Но новый эволюционный шаг паразита превратил их в распространителей личинок этого вида. Внутри организма рыбы личинка локализуется в брюшной полости и линяет ещё раз, переходя в пассивную ожидающую стадию. Заражение личинкой червя меняет поведение рыбы: она становится менее осторожной и сама может искать встречи с животным, заражая его личинкой червя. Это происходит на водопое или в момент кормления животного водными растениями: рыба плавает рядом с животным и легко может быть случайно проглочена им, давая паразиту возможность завершить жизненный цикл.

Из желудка животного личинка мигрирует в брюшную полость, где превращается в молодого червя. В брюшной полости самка «огненного змея» спаривается с самцом, после чего мигрирует по соединительным тканям в конечности хозяина и формирует пузыри, в которых постепенно растёт и начинает образовывать личинок. Продолжительность жизненного цикла – до 15 месяцев, половозрелая самка живёт под кожей хозяина около года. Погибший паразит вызывает воспаление окружающих тканей и выходит с нагноением или постепенно резорбируется в организме хозяина.


Гербарий


Мятное дерево (Menthoxylon leucophyllum)

Порядок: Губоцветные (Lamiales)

Семейство: Яснотковые (Lamiaceae)

Место обитания: южные склоны Гималаев, север Индостана, тропические леса.


Растения вырабатывают самые разные способы для защиты от насекомых: одни образуют большое количество волокон, другие защищаются с помощью ядов, третьи вступают в выгодные союзы с врагами своих врагов. Один из представителей неоценовой флоры, мятное дерево, пошло по пути совершенствования химической защиты. Это растение накапливает много ментола и различных алкалоидов в своих листьях, надёжно защитив себя от многих насекомых-вредителей. Конечно, есть некоторые виды жуков, приспособившиеся питаться листьями этого вида, и даже использующие полученные от дерева вещества для защиты от собственных врагов, но их число всё же намного меньше, чем могло бы быть, если бы у мятного дерева не было средств химической защиты.

Мятное дерево произрастает на склонах гор, открытых ветру и солнцу. В процессе эволюции оно приспособилось к жизни на хорошо освещённых местах, образуя порой сплошные заросли в благоприятных условиях. С высоты птичьего полёта заросли мятного дерева хорошо заметны на фоне окружающего леса: у этого дерева листва имеет серебристый оттенок. Для защиты от солнца листья и молодые побеги растения имеют густое серебристое опушение, отражающее избыток солнечного излучения. Листья мятного дерева крупные (длиной около 30 см), овальные с зубчатыми краями.

Мятное дерево – одно из деревьев первой величины в азиатских лесах. Его высота – до 50 метров. Растёт это дерево очень долго: продолжительность его жизни может достигать 300 лет и более. Древесина мятного дерева очень твёрдая, приятно пахнущая на изломе: она буквально пропитана ментолом для защиты от насекомых, грызущих дерево.

Но с насекомыми-опылителями мятное дерево заключило выгодный союз: его цветки просто неотразимы для всевозможных бабочек и пчёл. Трубчатые цветки этого дерева собраны в длинные соцветия, поднимающиеся вертикально на концах веток. Каждое соцветие содержит до полусотни таких цветков. Окраска их весьма невзрачна: околоцветник бледно-сиреневый. Зев цветка раскрыт, а нижняя губа представляет собой прекрасную посадочную площадку для насекомых. Весь секрет привлекательности цветка недоступен взгляду позвоночных, зато привлекает насекомых издалека: внутренняя часть цветка отражает ультрафиолетовый свет, а на губе в ультрафиолете заметны полоски, указывающие насекомым путь к нектару.

Кроме ультрафиолетового узора, цветки привлекают насекомых сильным приятным запахом с оттенком мяты. Плоды мятного дерева – сухие коробочки с твёрдыми семенами. На концах семян растут крючки, помогающие им цепляться за шерсть животных, бродящих под деревом.

Помимо семян, мятное дерево может размножаться корневыми отпрысками: на поверхности тонких боковых корней появляются почки, прорастающие при повреждении корня. Так на некотором отдалении от взрослого дерева появляются молодые саженцы того же вида. Когда материнское растение падает от старости или урагана, молодые деревца наперегонки растут, и вскоре в лесу образуется целая группа высоких деревьев с серебристой листвой.


91. Последний вздох моря

(Южная Европа, котловина Адриатического моря. Реликтовое солёное озеро и его обитатели - рыбы и беспозвоночные.)


В раннем неоцене движение литосферной плиты Африки на север уничтожило последние остатки древнего океана Тетис – Средиземное море. Закрытие Гибралтарского пролива привело к прекращению поступления воды из Атлантики в море, и оно постепенно высохло. Так происходило много раз в доисторическую эпоху в связи с падением уровня океана ниже уровня дна Гибралтарского пролива. Но в прежние времена ледники таяли, и море рано или поздно возвращалось. Свидетельством этого процесса были многочисленные пласты солей и известняков, отложившиеся на морском дне. Но в неоцене ситуация изменилась, потому что в действие вступили иные силы природы: пролив закрылся навсегда, когда Европа соединилась с Африкой, двигавшейся в её сторону на протяжении десятков миллионов лет в кайнозое. Без поступления воды из Атлантического океана Средиземное море быстро исчезло, чтобы больше уже не восстановиться: процессы горообразования превратили Гибралтарский перешеек в непреодолимую преграду для океанских волн. В неоцене на месте Средиземного моря раскинулась обширная котловина, лежащая ниже уровня океана; её дно покрыто пластами солей, и она представляет собой крайне негостеприимное место с суровыми условиями для жизни. Лишь в некоторых местах котловины остаются сверхсолёные болота, в которых могут жить только виды, приспособленные к экстремальным условиям существования. Среди пластов солевых и известковых отложений возвышаются горы, которые когда-то были островами Средиземноморья – на них также обитают немногочисленные представители флоры и фауны, образующие хрупкие и уязвимые экосистемы. Практически все представители богатой морской фауны Средиземноморья вымерли. Однако кое-где на северных окраинах котловины всё же встречаются места, где сохранились условия для жизни морских животных. Здесь в солёную котловину вливаются реки, стекающие с горных массивов Европы, и они поддерживают существование небольших оазисов жизни, в которых обитают последние представители морской фауны.

Одно из таких мест – это солёное озеро Отранто, расположенное в Южной Европе между Балканами и Апеннинами. Когда-то в этих местах плескалось богатое жизнью Адриатическое море, а теперь скудные остатки средиземноморской фауны влачат жалкое существование в небольшом озере, расположенном в Южной Адриатической впадине. Когда Средиземное море обмелело, пролив Отранто высох и водоём на месте Адриатического моря существовал лишь благодаря подпитке водой из рек, стекающих с окружающих горных массивов. Когда Средиземное море отступило, Адриатическое море быстро обмелело и разделилось на два водоёма. Северная Адриатическая впадина быстро заполнилась наносами с материка, и это, возможно, спасло озеро Отранто от такой же участи, сильно отсрочив его старение. Теперь реки из Европы теряют значительную часть наносов по пути через котловину Адриатического моря, в которой лежит озеро Отранто. Однакоих вод едва хватает для поддержания нормальных условий для жизни обитателей озера: солнце испаряет значительную часть влаги, которую реки несут в озеро.

Озеро Отранто лежит в котловине и окружено поясом солёных морских болот. Берега озера поросли галофильными растениями, которые дают пищу разнообразным мелким животным, обитающим по берегам озера. Основной источник воды для этого озера – достаточно полноводная река, протекающая по обширной долине в Альпах; в эпоху человека эту реку называли По. Материковый склон река прорезала глубоким ущельем, протачивая его на протяжении миллионов лет. Котловина Адриатического моря хранит свидетельства неустанной работы этой реки, выносившей тысячи тонн осадка в мелеющую морскую котловину; дно Адриатического моря покрыто слоем отложений, на котором с большой высоты можно разглядеть очертания древнего русла реки и дельт, которые одна за другой высыхали по мере отступления Адриатики. За миллионы лет река По отложила огромное количество осадочных пород в северной Адриатике, и в неоцене она заканчивает свой путь во впадине озера Отранто – в самом глубоком месте котловины.

Эта местность отделена от основной части Средиземноморской котловины – возможно, благодаря этому обстоятельству здесь сохранилась жизнь. Глубокий пролив Отранто послужил своеобразным водостоком, позволив солёным водам Адриатики просто отступить в основную котловину Средиземного моря и не оставлять значительных отложений солей на дне высыхающего моря. Когда уровень моря упал, пролив пересох, отделив эту местность от умирающего Средиземного моря. А река По позволила существовать реликтовому солёному озеру, питая его водой из тающих горных ледников. К северо-западу от озера Отранто, за краем котловины, поднимается величественный массив Альп. Эти горы молоды, а благодаря движению Африки в сторону Европы в них протекают активные процессы горообразования – внешне это проявляется в виде землетрясений и извержений вулканов вдоль южной оконечности Европы. На северной окраине Средиземноморской котловины существует несколько регулярно извергающихся вулканов.

Движение Африки на север заставляет расти горы Европы. Парадоксально, но именно тектонический процесс, убивший Средиземное море, позволяет этому озеру существовать. Высокие и молодые Альпы служат естественным конденсатором влаги: без них эта местность была бы крайне засушливой, без рек и дождей. Жизнь озера Отранто полностью зависит от притока воды с гор. Питающая его река По проделывает значительный путь до озера по сухой котловине Адриатического моря среди зарослей суккулентных растений и ксерофитов, отдавая часть воды в жертву солнцу.

Озеро Отранто – это своеобразный оазис жизни на окраине Средиземноморской котловины. Благодаря притоку речной воды озеро не пересыхает полностью, а его воды имеют не экстремальную солёность, что позволяет существовать относительно богатой фауне. Берега озера также отличаются от просоленной равнины Средиземного моря: солончаки здесь встречаются довольно редко, хотя почва всё равно содержит некоторое количество соли. Поэтому здесь растут более разнообразные виды растений и встречаются многочисленные травоядные животные. Основу местной наземной флоры составляют главным образом травянистые и кустарниковые виды солянок, а среди них кое-где поднимаются группы солеустойчивых кактусов – потомков опунции, завезённой человеком в Европу и успешно натурализовавшейся.

Растения привлекают на берега озера Отранто различных травоядных животных. Из-за недостатка питьевой воды это главным образом грызуны и насекомые, способные получать необходимую влагу из пищи метаболическим путём. Однако на берегах озера встречаются и более крупные животные.

Сейчас зима, и где-то на севере идёт снег, а с Атлантики наползают густые холодные туманы. Но это, кажется, происходит в совсем ином мире – дальше на севере, за огромным массивом Альп. Здесь же зима жаркая и сухая. Над нагретой землёй поднимается марево, и воздух дрожит, искажая очертания предметов. Время от времени вдали появляются миражи: кустарники и деревья, которых на самом деле нет, а также лужи воды. Среди них движутся призрачные фигуры, расплывающиеся в дрожащем воздухе. Однако, в отличие от миражей, они вполне реальны – их приближение сопровождается стуком камней и негромким гудением, напоминающим мычание. Существа движутся по нагретой солнцем земле, но из-за оптических иллюзий кажется, что они бредут по большой мелководной луже. Луже неоткуда взяться здесь в это время года: в этих местах дожди – большая редкость, а скудная вода быстро впитывается в землю. Лишь весной, возможно, ветры с далёкой Атлантики принесут сюда дождевые облака, и один или два дня окажутся прохладными и пасмурными. Всё остальное время этот мир находится во власти солнца.

К берегу озера Отранто бредёт стадо этрусских свисторогов. Это звери изящного телосложения, способные долго и быстро бегать. На южной и западной окраинах Средиземноморской котловины обитают их родственники более изящного телосложения – пустынные свистороги. Но они приспособлены к жизни на равнинной местности, а этрусский свисторог не избегает горных склонов и каменистых осыпей. Этот вид способен преодолевать большие расстояния в поисках воды и может пить даже солёную и горькую воду в пересыхающих озерках по окраинам Средиземноморской котловины. С конца лета до весны следующего года звери нуждаются в воде больше, чем обычно: многие реки, текущие с материкового склона, в это время иссякают, и временные водоемы пересыхают. Поэтому свистороги должны тратить много времени, чтобы найти водоём с пригодной для питья водой. Но сейчас многие из таких водоёмов попросту пересохли, и звери вынуждены приходить на берега озера Отранто, чтобы утолить свою жажду.

Свистороги немного похожи телосложением на оленей или антилоп: это прекрасные бегуны. Только вместо ветвистых оленьих или остроконечных антилопьих рогов на их головах возвышаются округлые и сжатые с боков резонаторы, отдалённо напоминающие гребни на головах давно вымерших гадрозавров. Эти животные – представители семейства громорогов, появившегося в неоцене в Азии и расселившегося в окрестности Средиземноморской котловины. Этрусские свистороги ведут себя довольно шумно: они постоянно общаются друг с другом громкими резкими звуками, выдувая воздух через свои гребни-резонаторы. Они не боятся, что их могут обнаружить хищники: эти места настолько негостеприимны, а популяции самих свисторогов настолько разрозненны, что хищник просто не найдёт для себя достаточно корма, если захочет жить здесь постоянно. Кроме того, быстроногие свистороги – это добыча, которую может поймать не всякий хищник. Лишь детёнышам этих зверей могут угрожать пернатые хищники, встречающиеся в этих местах, а вот у взрослого зверя практически нет врагов.

Свистороги хорошо приспособлены к местному экстремальному климату: шерсть спасает их от перегрева, а твёрдые копыта позволяют легко преодолевать большие расстояния во время переходов между водопоями. Этрусские свистороги – частые гости на берегах озера Отранто: они приходят сюда попить солёной воды и иногда не отказывают себе в удовольствии пощипать водоросли, если удаётся зайти в воду по каменистому пляжу. Их почки легко справляются с солёной водой, которая повредила бы почки любых других зверей, не приспособленных к большому содержанию соли в пище и воде. Взрослые опытные звери знают расположение безопасных мест водопоя и подходы к воде. Они вынуждены соблюдать определённую осторожность и во многих местах просто не могут подойти к воде, потому что не способны ходить по вязкому грунту. Маленькие копыта свисторога хорошо подходят для ходьбы по твёрдой глинисто-соляной корке, поэтому они должны держаться на твёрдом грунте. Однако и здесь можно найти немало съедобного. Берега озера Отранто во многих местах поросли галофильными растениями. Обычно это солянки и их родственники, но иногда из пересохшего грунта поднимаются плоские членистые стебли кактусов-опунций местных видов. Такие растения – след деятельности человека, сохраняющийся в этих местах уже миллионы лет после исчезновения последних людей на Земле. Завезённые в Старый Свет опунции превосходно прижились в местах с подходящим климатом и стали неотъемлемой частью экосистем неоцена. Несмотря на колючки, защищающие их стволы, свистороги охотно обгладывают молодой прирост опунций – побеги, на которых колючки ещё не успели сформироваться должным образом. Кроме того, они щиплют побеги солянок и с аппетитом поедают их плоды.

На высохшей до твёрдости камня глинисто-соляной корке заметны следы птиц – дорожки следов разного размера. Это указывает на то, что время от времени по берегам озера Отранто бывает довольно оживлённо: стаи перелётных птиц пролетают мимо этого озера, задерживаясь на берегах для отдыха. Высушивая ил, солнце сохраняет следы их пребывания до следующей весны – тогда вода вернётся и размочит ил, превращая его в вязкую грязь. Но ближе к воде грунт остаётся влажным, и на нём виднеются уже свежие следы птичьих ног – не все местные птицы улетают на зиму. Увидеть их бывает не так просто: в случае опасности они прекрасно маскируются среди этого ландшафта. Однако когда опасности нет, по мелководью бродят целые стаи небольших куликов с толстыми укороченными клювами. Они гнездятся на отмелях, окружённых солёными болотами, когда уровень воды поднимается после весенних дождей и превращает некоторые участки прибрежной полосы в непроходимую преграду для наземных хищников. Но до весны ещё далеко, поэтому птицы пока заняты исключительно добыванием корма. У них есть одна очень примечательная черта: их ярко-красные ноги, которые видны издалека и привлекают внимание на фоне ландшафта, лишённого ярких красок. Это местные птицы – пустынные красноножки, потомки одного из видов зуйков эпохи человека.

Птицы ведут обычный для зуйков образ жизни: поодиночке и небольшими группами они бродят по мелководью и разыскивают мелких беспозвоночных. Но их клювы указывают на то, что рацион этих птиц довольно специфичен. В процессе эволюции птицы переключились с мягкотелых беспозвоночных, фауна которых сильно обеднела, на беспозвоночных с твёрдым панцирем, более устойчивых к изменениям солёности воды – они сохраняли более многочисленные популяции и были надёжным источником питания предков этих птиц. Поведением пустынные красноножки мало отличаются от остальных зуйков, но во время кормления этих птиц слышен хруст: прочными клювами они извлекают из песка и ила моллюсков, скусывают с камней морских желудей и дробят их панцири. Время от времени красноножки склёвывают мух и других насекомых, собирающихся на запах их пищи: у птиц сохранилась ловкость их предков.

У мелких птиц много врагов. Даже здесь, на сухих берегах озера Отранто, красноножек может поджидать опасность, поэтому птицы всегда держатся настороженно, оглядываются и прислушиваются. Птицы бродят по вязкому грунту мелководья, где не пройдёт тяжёлый наземный зверь – сама природа защищает их от многих врагов. Где-то на сухом берегу, за краем топких прибрежных отмелей бродят этрусские свистороги. Звери поедают сочные суккулентные стебли солянок и общаются друг с другом, выдувая воздух через ходы в высоких гребнях, венчающих их черепа. Под ногами свисторогов снуют мелкие грызуны, время от времени останавливаясь в тени, отбрасываемой телами этих травоядных. Присутствие свисторогов не пугает их: эти звери слишком неуклюжи, чтобы причинить вред грызуну, и их не интересует мясо мелких зверьков. Зато своим присутствием и топотом копыт свистороги отпугивают мелких местных хищников, главным образом змей.

Пока голоса свисторогов звучат в прежнем ритме, пустынные красноножки спокойно кормятся на мелководье: это всего лишь означает, что вокруг не происходит ничего достойного внимания. Одна из птиц начала раскапывать клювом влажный прибрежный ил, разбрасывая его боковыми движениями головы: она заметила мелкую улитку, и моллюск пытается спастись от птицы, закапываясь глубже в ил. Птица слишком увлеклась поиском пищи: её сородичи уже успели уйти вперёд. Обычно пустынные красноножки держатся небольшими стаями – так им проще заметить опасность.

Птичий крик тревоги разнёсся над солёными болотами. Он слишком хорошо знаком мелким обитателям берегов озера Отранто, и грызуны бросились врассыпную из-под ног свисторогов, спеша к укрытиям среди камней и в зарослях. Даже сами свистороги перестали щипать растения и подняли головы, оглядываясь. Тревога оказалась не напрасной: вдоль берега озера пролетает местный пернатый хищник – соляной ястреб. Сверкая на фоне неба светлым оперением, птица оглядывает берега в поисках добычи. Спасаясь от ястреба, пустынные красноножки бросились в заросли солянок и спартины. Цвет оперения очень помогает им: одноцветное серовато-бежевое оперение превосходно сливается с цветом корки высохшего ила. Спасаясь от хищника, птицы просто прижимаются животами к земле, и ярко-красные ноги не видны под телом птицы. Маскировка птиц превосходна: даже хищник с острым зрением не всегда заметит их, особенно когда птицы затаиваются среди зарослей и тени от стеблей и листьев трав маскируют их очертания. Взмахивая крыльями, соляной ястреб пролетает над болотами; похоже, птицам удалось вовремя скрыться, и теперь хищнику придётся поискать себе другую добычу. Свистороги также тревожно наблюдают за полётом птицы: соляные ястребы могут быть опасными для новорождённых телят этих животных. Однако сейчас в стаде нет таких маленьких детёнышей, поэтому осторожность свисторогов – это скорее дань инстинкту.

Когда опасность миновала, заросли постепенно «оживают»: среди стеблей мелькают быстро бегающие птицы с ярко-красными ногами – сначала отдельные особи, а потом уже целые стайки. Птицы вновь появляются на берегах озера и продолжают поиск пищи. На побережье озера в некоторых местах обильно разрастается морская трава спартина – здесь она вне конкуренции. Её могут повреждать лишь насекомые и другие беспозвоночные. Наземные животные не могут пробраться в места, где она произрастает, поэтому весной множество пустынных красноножек гнездится в этом безопасном месте. Но пока ещё не сезон гнездования, и птицы активно кормятся.

Морские болота – гибельное место для крупных зверей: под тонкой коркой высохшего ила скрывается вязкая грязь, которая может стать ловушкой. Поэтому здесь безопасно живётся лишь мелким животным, которые могут передвигаться по грязевой корке, не проламывая её.

Среди зарослей спартины лежат крупные, выбеленные солнцем кости. Они принадлежат молодому неосторожному свисторогу, погибшему несколько лет назад. В поисках корма он неосторожно зашёл на болото и прошёл по корке засохшего ила в заросли спартины. Возможно, ему даже удалось съесть немного травы, но затем случилась катастрофа. Под его острыми копытами корка ила проломилась, и он попросту провалился в слой влажного ила и попал в ловушку. Свисторог никогда не смог бы выбраться из болота без посторонней помощи – едва ему удавалось вытащить из грязи одну ногу, остальные проваливались ещё глубже. Постепенно силы покинули зверя, и ему оставалось лишь изнемогать от жары и наблюдать, как стадо уходит – без него. Природа оказалась немилосердна к нему, и зверь мучался в течение нескольких дней, прежде чем умер. Кости его ног так и сохранили вертикальное положение в слое ила и грязи, хотя постепенно ушли в его толщу. Скелет животного уже в первые недели после его смерти был начисто объеден насекомыми и другими мелкими обитателями этих мест, а кости постепенно точат личинки жуков – они стали хрупкими и тонкими.

Природа озера испытывает сезонные изменения. Зимой в озеро поступает значительно меньше воды из немногочисленных рек, поэтому уровень воды в нём падает, а солёность воды немного возрастает. Воды озера отступают, и прибрежные мелководья превращаются в полосу топких солёных болот и мелководных прудов со сверхсолёной водой. В таких местах смогут выживать лишь наиболее стойкие обитатели озера – микроскопические водоросли, бактерии, коловратки и некоторые жаброногие рачки, сходные с артемией эпохи человека. Прочие обитатели озера в это время отступают в глубины и возвращаются к берегам озера лишь весной, когда таяние снега и случайные весенние дожди поднимают уровень воды в озере и делают условия для жизни немного лучше.

На протяжении миллионов лет, прошедших со времени отступления вод Средиземного моря, местная фауна пережила серьёзные испытания. Падение уровня воды, повышение её солёности, сокращение площади водоёма – такие испытания оказались слишком суровыми для большинства морских обитателей. Разные группы морских обитателей вымирали одна за другой – одним не хватало пространства для поддержания жизнеспособных популяций, других погубило изменение солёности воды, третьи гибли из-за исчезновения привычных видов пищи, симбионтов или местообитаний. Такие стеногалинные животные, как иглокожие и кишечнополостные, вымерли бесследно. Сильно сократились численность и разнообразие моллюсков и ракообразных. В итоге в озере Отранто, оставшемся на месте Адриатического моря, выжили только самые стойкие виды морских животных. Они продолжили эволюционировать, приспосабливаясь к соседству друг с другом и занимая разные экологические ниши, поэтому, несмотря на бедность видового состава фауны, в озере сложилась целостная экосистема. Но пищевые цепи здесь очень короткие, а продуктивность экосистемы в целом весьма невелика.

Сразу за урезом воды на освещаемых мелководьях колышутся заросли зелёных водорослей. Это продуктивная зона, которая смещается в зависимости от времени года и изменения уровня воды в озере. Продуценты органического вещества встречаются только здесь и в верхнем слое воды, хорошо освещаемом солнцем. В зависимости от времени года и уровня воды заросли водорослей подступают ближе к берегу, захватывая хорошо освещаемые мелководья, или отступают в глубины озера, оставляя в прибрежной грязи множество спор. Эти споры сохраняют жизнеспособность в зимнюю засуху, а весной, при возвращении воды, прорастают и покрывают дно на мелководьях пышным зелёным ковром. Глубины озера Отранто мертвы – из-за слабого перемешивания воды там образовалась бескислородная зона, а вода насыщена сероводородом, губительным почти для всего живого. Лишь немногие бактерии, простейшие и микроскопические черви способны существовать там, разлагая трупы животных и отмирающие растения, а также органические вещества, которые приносят реки с окружающих земель.

Значительная часть фауны Средиземного моря не пережила эпохи перемен и исчезла бесследно. Однако продуктивная зона озера Отранто поддерживает существование нескольких видов рыб, принадлежащих к различным семействам. Всех их объединяет одна общая особенность – устойчивость к колебаниям солёности воды. Также они отличаются невысокой специализацией: ресурсы озера не слишком разнообразны, чтобы можно было позволить себе узкую пищевую специализацию, как это происходило, например, на коралловых рифах в эпоху человека. Когда окружающая среда претерпевает резкие изменения, узкоспециализированные формы вымирают в первую очередь. Так произошло и в случае с озером Отранто: лишь малой части некогда богатой фауны Средиземного моря удалось уцелеть в этом своеобразном убежище. Альтернативой было лишь полное вымирание: ископаемые остатки представителей морской фауны эпохи человека встречаются в этих местах в виде отпечатков в пластах осадочных пород. Только в неоцене природа не породила разум, способный понять, что означают эти странные окаменелые отпечатки рыб и крабов на камнях. Зато в самом озере условия оставались мало-мальски пригодными для жизни рыб и других выносливых существ. Всплески на поверхности воды, серебристые отблески рыбьей чешуи в солнечном свете, скользящие среди водорослей тени – это знак того, что жизнь в озере процветает, несмотря на бедность видового состава его обитателей.


***


В морях, особенно в низких широтах, смена времён года ощущается не так резко, как на суше. Для морских животных значительно большее значение имеет смена приливов и отливов, связанная с движением Луны вокруг Земли и Земли вокруг Солнца. Однако в озере Отранто, несмотря на солёную воду, похожую на морскую, приливно-отливные ритмы никак не проявляются: оно уже миллионы лет не сообщается с Мировым океаном. Жизнь его обитателей подчинена сезонным изменениям в природе, которые в полной мере ощущаются ими через изменения температуры и солёности воды.

Сейчас зима. Где-то на севере и в центре Евразии выпадает снег, стоят сильные морозы и живые существа вынуждены бороться за своё существование, каждым часом своей жизни доказывая прекрасную приспособленность к суровым местным условиям. Озеро Отранто лежит в широтах, где температура не опускается настолько значительно, и снег в этих местах можно найти лишь на вершинах гор, окружающих котловину бывшего Адриатического моря, в которой находится озеро. И сейчас снег на горных вершинах не тает, поэтому река По, питающая озеро водой, сильно обмелела. По долине, прорытой течением реки, просто струится медленный поток, разделяющийся на несколько рукавов. В Южной Европе зима – это сухое и жаркое время. Впрочем, лето будет таким же сухим, только ещё жарче. Климат юга Европы влияет на уровень воды в озере Отранто. Река По едва добирается до озера и того количества воды, которое она приносит, с трудом хватает, чтобы компенсировать убыль воды, испаряющейся с его поверхности. Как всегда в это время года, уровень воды в озере снизился, поэтому вода отступила от берегов. Солёность воды в самом озере меняется из-за этого слишком незначительно, чтобы препятствовать жизни рыб, но вполне ощутимо, чтобы задавать годичный ритм жизни. Зато условия жизни в прибрежных районах озера становятся крайне неблагоприятными для его жителей. В это время вода отступает от берегов и обнажаются прибрежные мелководья. Под жарким солнцем они превращаются в непроходимую топь, а в лужах рассола начинают отмирать водоросли, испуская острый гнилостный запах. Трава спартина приспособилась выживать в таких условиях, и лишь пустынным красноножкам такие изменения не вредят. Эти птицы стайками бродят по морским болотам, склёвывая живых существ, оказавшихся недостаточно проворными, чтобы отступить на глубину или спрятаться в укрытиях. По мере продолжения зимней засухи влажный ил высыхает, и его поверхность превращается в твёрдую корку. Её обманчивая прочность привлекает в прибрежные районы травоядных зверей вроде этрусских свисторогов, которые часто находят свою смерть, попадая в ловушки из вязкой грязи под поверхностью твёрдой корки ила.

Обитатели озера по-разному реагируют на эти изменения. Те из них, кто обладает способностью быстро передвигаться и способен жить в других условиях, вынуждены каждый год отступать в глубинные районы. Так поступают рыбы – на мелководьях озера весной и летом встречается множество рыб нескольких видов, но зимой почти ничего не указывает на их присутствие. Однако при известной наблюдательности можно заметить на разных участках бывших мелководий ямки и камешки, выложенные кучками – следы строительной деятельности рыб. А в высохших лужах иногда попадаются скелеты или мумии рыб, не успевших уйти в глубины озера и оказавшихся в ловушке. Так бывает каждый год, и это естественная часть жизни популяций рыб в озере Отранто.

Если рыбы имеют возможность уплыть, то некоторым другим жителям озера отступать некуда. Это различные сидячие животные – моллюски и ракообразные. Подчиняясь приливно-отливным ритмам Средиземного моря, их предки плотно закрывали свои раковины и панцири, пережидая временное отступление воды. И видам из озера Отранто пришлось улучшать навыки выживания без воды, потому что теперь в местах их обитания вода уходит не на несколько часов, а на несколько месяцев. Каждый вид вырабатывает собственную тактику защиты от неблагоприятных условий. Кто-то позволяет жаркому солнцу высосать из своего тела значительную часть влаги и переживает зимнюю засуху на грани жизни и смерти. А кто-то предпочитает отгородиться от жаркого сухого воздуха непроницаемым барьером и сохранить в своём теле достаточно влаги для того, чтобы дождаться возвращения воды.

В некоторых местах над поверхностью засохшего ила возвышаются камни. На поверхности одного из таких камней можно заметить многочисленные образования примечательно одинаковой неправильной конической формы с бороздками и рёбрами на поверхности. Хаотически действующим силам природы вряд ли удалось бы так точно скопировать их сложные очертания. Загадка решается очень просто: это не настоящие камни. Они различного размера и располагаются в определённом порядке: более крупные из них окружены несколькими образованиями поменьше. Одно из этих образований несколько отличается от остальных – его вершина провалилась, и теперь видно, что оно пустое внутри. Тут явно кто-то жил. У других подобных образований вершина на месте такого отверстия закрыта двумя плотно прилегающими друг к другу створками, очертания которых угадываются среди бороздок и рёбер. Это живые существа – морские жёлуди клейстобалянусы, способные выживать при повышении солёности воды и высыхании. Весной и летом, пока уровень воды в озере высок и вода покрывает места, где поселились эти ракообразные, они ведут обычный для этой группы животных образ жизни: высовывают из домиков ножки, покрытые волосками, и фильтруют с их помощью мелких живых существ из воды. А с понижением уровня воды или повышением её солёности, как это бывает в мелководных заливах, отрезанных от основного озера, клейстобалянусы просто закрывают домики, промазывая щели изнутри специальными клейкими выделениями, и впадают в оцепенение до тех пор, пока условия для жизни не придут в норму. Некоторые из них гибнут, не выдерживая зимней засухи, но здоровая сильная особь способна сохранять жизнеспособность без воды в течение нескольких лет подряд, впадая в глубокое оцепенение. Поэтому домики клейстобалянусов часто обнаруживаются выше уреза воды или на некотором расстоянии от берега: они отмечают собой места, где стояла вода во влажные годы, когда уровень озера повышался больше обычного. Для таких особей жизнь превращается в сплошное испытание жизнестойкости, и некоторые особи проходят его на удивление успешно. Бывает, что возраст такого рачка доходит до полувека, из которых животное жило полноценной жизнью, питалось и росло едва ли больше десяти-двенадцати сезонов.

Корка ила на бывших мелководьях кажется безжизненной. Она сухая, растрескавшаяся на большие куски. Корка ила хранит следы событий, происходивших в этих местах много недель назад: на её поверхности видны следы птиц, грызунов и насекомых, а также остатки давно высохших плёнок водорослей. По ним можно узнать, что происходило в этих местах, пока корка ила ещё не засохла окончательно. По следам можно увидеть, как мелкие животные передвигались по поверхности грязи. Изредка к поверхности ила прилипает перо птицы или несколько шерстинок грызуна. А иногда ил сохраняет в себе свидетельства более драматических событий – кости мелких животных. Возможно, это были остатки обеда мелкого хищника или грызуна, сделавшего неудачный прыжок в попытке спастись от погони и увязшего в жидкой грязи. Эти следы жизни и смерти сохранятся до следующей весны, пока не вернётся вода. Однако высохший ил хранит значительно больше тайн, чем можно увидеть простым глазом. В затвердевшей до каменной твёрдости корке ила надёжно упакованы яйца жаброногих и ветвистоусых рачков, коловраток и других микроскопических животных, а также споры водорослей. Эти существа избрали другую тактику: они не бывают крупными, растут быстро, живут мало и просто умирают естественной смертью с наступлением неблагоприятных условий. Лишь жаброногие рачки способны какое-то время продержаться в высыхающих заливах озера Отранто, даже когда солёность воды в них возрастает настолько, что многие другие живые существа уже не способны жить в таких условиях. Но и они ненадолго переживают других мелких жителей береговой зоны озера. После смерти всех этих существ яйца и споры сохраняют жизнеспособность в течение ещё очень долгого времени – иногда проходит до трёх лет, прежде чем им удаётся реализовать заложенный в них потенциал. Но зато животные и растения, появляющиеся из них, не теряют времени понапрасну и с первых минут своей жизни начинают активно расти, чтобы успеть оставить потомство, пока это позволяют изменчивые условия окружающей среды.

Ландшафт вокруг озера лишь кажется безжизненным, но на самом деле жизни здесь много, просто она хорошо прячется от жары и сухости. И пусть видовое разнообразие флоры и фауны озера Отранто невелико по сравнению с Адриатическим морем эпохи человека, её биомасса может быть значительной – этим озеро немного напоминает другие экосистемы, складывающиеся в экстремальных условиях. В толще ила скрываются более крупные существа. В отличие от мельчайших обитателей озера, они никуда не спешат и проживают очень долгую жизнь – несколько лет, иногда даже до двадцати лет и больше. Это местные водные улитки – персефонулы. Они выработали приспособление, позволяющее комфортно переживать неблагоприятные условия. Неторопливо ползая по мелководьям озера летом и весной, они так же неторопливо закапываются в толщу ила с наступлением осени. Эти улитки обладают прекрасными способностями к прогнозированию и чувствуют, насколько суровой будет зимняя засуха. В зависимости от этого они закапываются в грунт на разную глубину, но всегда остаются в слое ила, который сохраняет влажность. Раковины этих улиток очень красивы и имеют разнообразную окраску. Основной узор одинаковый – это красно-бурые полосы вдоль витков на песчаном фоне. Однако среди представителей этого вида встречаются особи с почти однотонной окраской раковины – как без полос, так и с целиком красно-бурой раковиной. Скопления этих улиток на мелководье весной и летом представляют собой красочную картину, но в зимнюю засуху их практически не встретишь в озере. Основная часть популяции в это время впадает в состояние покоя в толще ила, закрыв устье раковины крышечкой и замазав её по краю слизью. Слизь затвердевает в непроницаемую корочку, и моллюск полностью ограждён от неблагоприятных природных условий, терпеливо ожидая наступления весны.

Некоторые улитки-персефонулы по разным причинам не стали закапываться в толщу грунта: они просто отступили в глубины озера. Тем не менее, они не сохраняют активность в это время. Словно делая символический жест солидарности с сородичами, переживающими зиму в толще грунта в прибрежной полосе, они также ничего не едят и зарываются в ил на дне озера, закрыв устье раковины крышечкой. Это не просто дань биологическим ритмам: именно во время зимовки у улиток этого вида появляется потомство. Персефонулы – гермафродиты. После спаривания, которое происходило осенью, в их организмах начали созревать яйца. В течение зимы, когда улитки находятся в покое, яйца развиваются и из них появляется потомство. А весной, когда взрослые улитки покинут свои зимние убежища, молодые улитки быстро выклюнутся из яиц и начнут вести самостоятельную жизнь. Однако до этого времени ещё далеко. И если улитки, не закопавшиеся в грунт, дадут потомство зимой, молодых улиток просто съедят другие обитатели озера: зимой выбор пищи в озере невелик, а многие обитатели проявляют неразборчивость в еде и готовы проглотить всё, что пролезет в глотку, в том числе мелких улиток.

Некоторые обитатели озера специализируются на питании улитками и другими животными с твёрдыми покровами. Одно из них бродит по корке подсохшего грунта – это вездесущая пустынная красноножка, вооружённая крепким клювом. С его помощью пустынная красноножка может раскапывать корку ила и крушить её клювом в поисках существ, закопавшихся не слишком глубоко. В толще ила всегда можно отыскать улиток, которые закопались не так глубоко. Кроме персефонул, по берегам озера Отранто обитают ещё несколько видов улиток – главным образом наземных видов, у которых мантийная полость работает как лёгкое. В благоприятное время года они кормятся в зарослях спартины или поедают солянки и отмирающие водоросли, а при наступлении зимней засухи тоже закапываются в грунт.

Усилия пустынной красноножки увенчались успехом: ей удалось найти одну такую улитку. Несколькими ударами клюва птица извлекла её из сухого ила, схватила и раздавила. Раковина слабо хрустнула, и птица проглотила её содержимое, встряхивая головой и разбрасывая осколки раковины. Но такой добычи мало для взрослой птицы, и она продолжила поиск корма. Зимой на берегах озера Отранто очень мало корма, и в это время здесь остаётся лишь небольшая часть популяции пустынных красноножек. Многие представители этого вида кочуют по Средиземноморской котловине и проводят зиму на юге, у солёных болот. Этот вид куликов мигрирует по всей территории Средиземноморской котловины и часто встречается даже в самом сердце солёной пустыни. Странно бывает видеть, как среди однообразного ландшафта из соляных отложений вдруг оказывается стайка этих птиц, и их красные ноги ярким пятном выделяются на фоне белых и сероватых красок соляных отложений. Но они ненадолго задерживаются среди безжизненных пластов соли и быстро улетают, спеша к временным солёным водоёмам, кишащим жаброногими рачками и другой неприхотливой живностью. Этих птиц можно встретить рядом с величественными гребненосными фламинго и на панцирях крупных черепах-антеев в оазисах среди солёных болот котловины. Весной многие из них вернутся на берега озера Отранто, чтобы оставить потомство.

Красноножка вспорхнула на камень, высящийся над толщей сухого ила. Когда вода вернётся, он будет торчать островком в нескольких десятках метров от берега и превратится в удобное и безопасное место для отдыха птиц. Скудные весенние дожди оказываются не в состоянии смыть накапливающиеся на нём натёки птичьего помёта, остающиеся после отдыха пустынных красноножек и других обитателей этих мест. В нижней части этого камня есть то, что привлекает пустынную красноножку – обширная колония клейстобалянусов. Эти рачки редко растут поодиночке: достигнув определённого размера, каждая особь образует у основания панциря выводковые почки, из которых образуются новые особи – клоны родительского организма. По сути, колония клейстобалянусов – это смесь клонов нескольких особей-основателей. Благодаря наличию в колонии генетически отличных особей, у этого вида успешно протекает половое размножение. Однако любая отдельная особь, предоставленная сама себе, способна сформировать сплошную колонию из собственных клонов, куда вряд ли сможет проникнуть представитель соседнего клона. Тем не менее, в природе есть силы, препятствующие бесконтрольному вегетативному размножению этих сидячих ракообразных, и одна из них – это пустынная красноножка. Вооружённая мощным клювом птица бродит по колонии, поклёвывая панцири рачков. Некоторых особей она обходит стороной – это здоровые и сильные рачки с прочными панцирями. Птица при желании сможет их съесть, но затраты усилий по взлому их панцирей не окупятся добытой пищей. А вот мелкие особи с тонкими панцирями – это пища, которую можно легко добыть. Красноножка выбрала себе один из домиков клейстобалянуса и легко расклевала его створки. Оторвав их, птица сунула клюв внутрь домика, вырвала из него тело рачка и проглотила его. Пассивная защита спасает клейстобалянуса от неблагоприятных условий окружающей среды, но не может уберечь от крепкого клюва птицы. Прежде, чем красноножка продолжит поиск пищи в другом месте, ещё несколько клейстобалянусов будут съедены.

Может показаться, что красноножки являются исключительно врагами клейстобалянусов, но на самом деле отношения между этими видами складываются далеко не так однозначно. Несколько пустынных красноножек бродят на мелководье, склёвывая плавающих у поверхности воды жаброногих рачков. Эти существа хорошо переносят изменения солёности воды и активно размножаются, практически не имея конкурентов в экосистеме. Фактически, в озере Отранто они заменяют креветок и стоят в основании пищевой пирамиды. Зимой уровень воды в озере падает, поэтому многие участки прибрежных мелководий мелеют настолько, что там могут кормиться эти птицы. И пока красноножки бродят в воде у берега, к их ногам прикрепляются крохотные существа – циприсовидные личинки клейстобалянусов. Особи, обитающие в глубине, продолжают привычную жизнь, пока вода покрывает их, и производят множество плавающих личинок, которые проходят метаморфоз в толще воды. Красноножки, бродящие по мелководью – это не только враги, но также их шанс расселиться. Взрослые ракообразные неподвижно сидят на месте и имеют возможность расселяться лишь в личиночном состоянии, а пустынные красноножки позволяют этим животным расселяться по таким местам, куда личинка этого вида не в состоянии попасть сама. Благодаря клеевой железе личинки клейстобалянусов способны прикрепляться к ногам и перьям птиц. Некоторые красноножки не останутся здесь и пролетят дальше, к другим озёрам, которые ещё остаются кое-где в котловине. И там у клейстобалянусов появится шанс закрепиться на новом месте, хотя этот шанс может показаться призрачным: многие водоёмы по окраинам Средиземноморской котловины существуют лишь в течение нескольких недель или месяцев с весны до начала или середины лета. Но этого времени обычно хватает, чтобы личинка закрепилась на новом месте и претерпела метаморфоз. Конечно, не всякое расселение протекает успешно, но благодаря миграциям красноножек и плодовитости клейстобалянусов таких попыток бывает очень много. Поэтому клейстобалянуса можно обнаружить во многих водоёмах Средиземноморской котловины, в том числе в таких, где вода держится считанные месяцы.

Отступление воды зимой – это серьёзное испытание на жизнестойкость для местной фауны. Не всякий вид может его выдержать, и естественный отбор за миллионы лет попросту уничтожил всех неудачников. Тем не менее, за миллионы лет эволюции отдельные представители морской фауны Адриатики сумели прекрасно приспособиться к жизни в озере с меняющимся уровнем воды и колебаниями солёности.

Клейстобалянусы не имеют возможности отступить в глубины озера вместе с водой, поэтому в процессе эволюции были вынуждены приспособиться к выживанию в экстремальных условиях. Но в озере также обитают другие ракообразные, которые приспособились переживать зимнюю засуху по-своему.

В толще грунта скрываются не только улитки. В некоторых местах на поверхности засохшего ила заметны небольшие конические углубления, в центре которых в небольшой впадине приподнимается холмик рыхлой земли. Эти углубления, окружённые валом сухого ила, обозначают входы в норы, тянущиеся на глубину до двух метров. Каждая такая нора заканчивается округлой камерой, в которой прячется сразу пара крабов. В их норах грунт остаётся влажным, а на дне даже накапливается вода, просачивающаяся из озера. Строитель нор – вейовисов краб, многочисленный житель озера Отранто, потомок одного из видов, населявших Адриатическое море в эпоху человека. В глубине каждой такой норы сидит пара крабов – самец и самка, взрослые размножающиеся особи. Нора – это не только способ переживания неблагоприятных условий: молодые и не готовые к размножению вейовисовы крабы продолжают вести привычный образ жизни и просто отступают в глубины озера. Зато взрослые особи роют норы для того, чтобы оставить потомство. Защищённые от хищников и жаркого солнца толщей грунта, самки имеют возможность успешно вывести потомство. Самец с крупными клешнями обеспечивает самке защиту, и практически вся нора выкопана исключительно его клешнями. Самка помогает ему лишь на последних стадиях подготовки укрытия и остаётся в норе самца до весны, пока озеро не вернётся в свои берега.

Во время зимовки крабы шевелятся очень вяло: все их жизненные процессы заторможены. Самка предпочитает сидеть на дне норы, где накапливается небольшая лужица солоноватой воды. Самец держится на стенке, повернувшись головой и клешнями к входу в нору. Если кто-то попытается раскопать нору, он готов встретить врага клешнями, а после победы над ним способен быстро соорудить новую земляную пробку, предотвращая испарение воды и проникновение внутрь сухого воздуха с поверхности. Сквозь рыхлую земляную пробку проникает небольшое количество воздуха, и этого достаточно, чтобы поддержать жизненные процессы в организмах зимующих крабов.

Замедление жизненных процессов и увеличение продолжительности жизненного цикла – это своеобразный способ экономии ресурсов экосистемы. При такой жизненной стратегии одно и то же количество ресурсов способно поддержать существование большей по численности популяции вида. Рост у этого вида медленный, и половая зрелость у вейовисова краба наступает лишь на третьем году жизни. Молодые вейовисовы крабы, которым ещё рано обзаводиться потомством, зимой ползают по мелководью в поисках пищи – падали, растительных остатков и мелких животных. Они не брезгуют собственными сородичами помельче, и каннибализм является одним из способов регуляции численности популяции у этого вида. Когда над береговой линией озера пролетает стайка красноножек, молодые крабы бросаются в глубины и закапываются в грунт: эти птицы охотно поедают крабов, особенно самых мелких. Но на глубинах их ожидают другие враги.

Мелкий краб ползёт среди водорослей, собирая клешнями отмирающие кусочки слоевищ и отправляя их в вечно жующий рот. Его глаза на стебельках обозревают окрестности, однако краб не замечает, что рядом с ним притаился враг. Выпученные глаза небольшой рыбы с удлинённым телом незаметно поворачиваются, следя за движениями краба. А толстогубый рот слегка приоткрыт – рыба готова к нападению. Она сильно возбуждена – её напряжение выдаёт подёргивающийся спинной плавник. Ширина панциря этого краба – не больше сантиметра. Но и охотник невелик: не больше семи сантиметров в длину. Это молодая особь морской собачки головастой салации – одного из донных видов рыб озера. Благодаря способности менять цвет в тон окружению рыба искусно маскируется на дне, хотя обычно головастые салации прячутся в укрытиях. Однако сейчас укрытий хватает далеко не на всех особей, и некоторымприходится жить, где придётся. Такие особи испытывают явный стресс по сравнению с сородичами, живущими в норах или иных укрытиях.

Вейовисов краб не замечает опасности: он собирает водоросли и кормится. С каждым шагом он приближается к затаившейся рыбе. Головастая салация замерла: она не выдаёт своего присутствия ни одним движением. Лишь края жаберных крышек слегка движутся, когда рыба осторожно дышит. Расстояние между ней и добычей постепенно сокращается, и вот настаёт момент, когда краб находится всего лишь в нескольких сантиметрах от неё. Далее следует молниеносный бросок, и краб схвачен. Его панцирь хрустнул, сжатый челюстями рыбы, и клешни задёргались в судорогах. Держа добычу в пасти, морская собачка спряталась поглубже в зарослях, ещё несколько раз сдавила челюстями панцирь краба и проглотила добычу целиком.

В скудной экосистеме озера Отранто с бедным видовым разнообразием быть специализированным хищником невыгодно. Экстремальные условия жизни в период формирования озера послужили фильтром, отсеивающим специализированных и нестойких к изменениям среды представителей фауны, и в итоге население озера состоит исключительно из неприхотливых и выносливых видов. Местные рыбы обладают устойчивостью к колебаниям солёности воды в озере – это помогло им выжить, тогда как многие морские беспозвоночные, чувствительные к колебаниям солёности, уже давно вымерли. Во время зимней засухи озеро теряет сравнительно небольшую часть воды, но его обитатели всё равно ощущают эти изменения. В это время рыбы постепенно меняют режим работы почек. Им требуется больше энергии для избавления от излишков соли, поступающих в организм, что отражается на функционировании их организма. Рост рыб в это время замедляется, несмотря на то, что температура воды остаётся прежней, и в это время на чешуе и костях рыб появляется очередное кольцо, отмечающее неблагоприятный для жизни сезон. Зимой некоторым рыбам озера Отранто приходится сталкиваться с испытаниями иного рода, временно отказываясь от привычного образа жизни. Из-за падения уровня воды в озере и осушки мелководий многие прибрежные рыбы отступают от берега и уплывают в глубокие районы моря. Здесь они вынуждены искать себе временные укрытия и испытывают значительный стресс. Переселенцы с мелководий вынуждены тесниться на узкой полосе пригодных для жизни участков дна. Они заперты в этих местах и не могут уйти на глубину – им не нравятся уходящие в глубину берега озера, и вообще, переселение в глубины озера, даже временное, невозможно. Из-за слабого перемешивания воды в озере Отранто его глубины представляют собой обширный слой воды, насыщенной сероводородом. Там могут жить лишь бактерии некоторых видов. И по краям сероводородного слоя обитают простейшие, микроскопические черви и коловратки. Для любого существа, дышащего кислородом, попадание сюда – это верная смерть. Поэтому мелководные обитатели озера предпочитают держаться на привычных глубинах, не заселяя глубин. И в большинстве своём они не приспособлены к жизни в толще воды – эти участки озера населяют совсем другие рыбы, которые представляют собой конкурентов и врагов.

Головастая салация относится как раз к таким вынужденным переселенцам. Это хищная рыба, и для нормальной жизни каждая особь нуждается в кормовой территории. Границы этих территорий строго охраняются, и на каждой индивидуальной территории есть несколько укрытий, используемых в разное время: одно из них является постоянным местом жительства хозяина территории, а несколько временных служат для спасения в случае экстренной ситуации. Таков привычный образ жизни головастой салации. Каждая рыба прекрасно помнит границы своей территории и способна вернуться к себе домой после вынужденной зимовки «на чужбине». Но зимой эти рыбы, согнанные с обжитых территорий, вынуждены довольствоваться временными укрытиями – сейчас они живут не там, где должны. Лишь в редкие влажные годы, когда уровень воды в озере меняется незначительно, территории большинства этих рыб остаются под водой, и они продолжают вести привычный образ жизни. Но в условиях засушливого климата окраин Средиземноморской котловины такие годы выдаются очень редко.

Расправившись с крабом, морская собачка испытала чувство, сравнимое с удовлетворением. Желудок рыбы был отягощён добычей, и это делало её вялой и малоподвижной. Однако она не должна терять осторожности: даже взрослая головастая салация – это мелкая рыба, и у неё найдутся враги в этом озере. Выпученные глаза рыбы потихоньку поворачиваются по сторонам, а клетки боковой линии ощущают движение воды вокруг. Водоросли скрывают её от глаз врага, но, если хищник заметит морскую собачку, они не смогут обеспечить ей такую защиту, как нора.

Движения воды над зарослями водорослей заставили маленькую рыбу замереть на месте, сливаясь окраской с окружающими водорослями, а её глаза повернулись к поверхности воды, следя за игрой света и тени. Источник движений перемещается; ошибки быть не может – над зарослями проплывает крупная рыба. Салация замерла, и даже дыхание её стало осторожным: вода едва протекает через её жабры. А над зарослями водорослей действительно проплывает крупная рыба – длиной почти полметра. Стремительные движения выдают в ней хищника, и об этом же свидетельствуют крупная пасть и острые зубы в передней части челюстей. А серебристая окраска и высокий серповидный хвост указывают на то, что эта рыба проводит значительную часть жизни в толще воды, а в прибрежных районах является временным гостем. Челюсти рыбы удлинённые, а сразу за головой туловище резко поднимается вверх горбом, после чего плавно сужается к хвосту. Это существо – плоскоголовый горбыль, главный хищник озера. Обычно стаи этих рыб держатся в удалённых от берега районах озера в верхних слоях воды, однако отдельные особи заплывают к прибрежным зарослям для охоты.

Горбыль стремительно проплывает над зарослями, несколько раз меняя направление движения. Хищник явно желает вспугнуть какого-нибудь мелкого обитателя зарослей, заставить его в панике покинуть укрытие, а затем поймать, пользуясь преимуществами в скорости и силе. Однако эта особь вряд ли станет спускаться в заросли и искать добычу около дна. Поэтому у головастой салации есть шанс на спасение. Мелкая рыба замирает среди водорослей, а её окраска хорошо сочетается с цветом окружающих водорослей. Пока она не имеет собственного укрытия и застигнута врасплох, она может рассчитывать только на маскировочную окраску. И это её шанс: охотничья тактика плоскоголового горбыля основана на погоне, но в поиске спрятавшейся добычи он проигрывает другим видам.

Хищник проплывает мимо. Замершая среди водорослей собачка оказалась совершенно незаметной для него. Кроме того, её спасло то, что хищника привлекло движение мелкой рыбы где-то в стороне у края зарослей. Хищник резко развернулся и бросился в ту сторону, заставив нескольких мелких рыбок броситься врассыпную. Мощными движениями хвоста хищник нагнал одну из рыбок, схватил её и… тут же отпустил. Едва хищник попытался сжать челюсти, как ощутил, что в его пасть изнутри вонзилось несколько тонких прочных колючек. Раскрыв пасть, плоскоголовый горбыль позволил своей добыче ускользнуть, и она бросилась ко дну, мечась зигзагами среди камней и водорослей. Величественно взмахнув хвостом, хищник проплыл над зарослями и поплыл прочь от берега, поискать добычу в более привычной обстановке.

Мелкая рыба, едва не ставшая добычей плоскоголового горбыля – тонкоиглая колюшка, ещё один эндемичный обитатель озера Отранто. Она почти вдвое мельче головастой салации и ведёт совершенно иной образ жизни. Если собачки – это индивидуалисты, терпящие общество сородичей только во время выращивания потомства, то тонкоиглые колюшки – стайные существа, неуютно чувствующие себя в одиночку. Зимой головастая салация испытывает стресс, лишившись привычных укрытий во время осушения мелководий. А колюшка совершенно не страдает от этих перемен. Эти рыбы лучше прочих переселенцев с мелководий приспособились к падению уровня воды в озере зимой: они превратились в пелагических рыб, и лишь для размножения возвращаются на мелководья, словно вспоминая об образе жизни своих предков. Кроме того, в отличие от салации, чья защита состоит лишь в умении прятаться, эта крохотная рыбка вооружена – от своих предков тонкоиглая колюшка унаследовала прочные острые колючки. И сейчас они действительно спасли ей жизнь. Однако в связи с пелагическим образом жизни броня предков этого вида значительно редуцировалась: вместо ряда крупных панцирных щитков вдоль каждого бока рыбы тянется только цепочка мелких чешуеобразных пластинок. Кроме того, на спине рыбы растут всего лишь два крупных шипа; именно они спасли рыбу от зубов плоскоголового горбыля. Почти не получив повреждений после пребывания в пасти хищника, она присоединилась к стайке сородичей, и рыбы быстро пропали в голубовато-зелёной мути вод озера.

Головастая салация вновь затаивается в зарослях в ожидании появления мелких животных, которых можно съесть. Однако она должна соблюдать осторожность: в зарослях водятся хищники, и один из них опасен для головастой салации в любом возрасте. Эти рыбы предпочитают скрываться среди водорослей, и их фоновая окраска неравномерного буровато-зелёного цвета прекрасно маскирует рыб среди растительности. А широкая пасть как раз позволяет проглотить маленькую рыбку с удлинённым туловищем. Маскировку этой рыбы дополняет одна особенность: от лба через глаз до основания хвостового плавника тянется белоснежная полоса, разделяющая туловище на две половины. Такой странной окраски нет больше ни у одного вида рыб озера Отранто, однако форма тела её вовсе не уникальна. За удлинённой клиновидной головой тело резко поднимается горбом, и эту особенность словно преувеличивает первый спинной плавник треугольной формы. Эта рыба – тоже плоскоголовый горбыль, только неполовозрелая особь с ювенильной окраской, резко отличающейся от взрослой. Благодаря такой эволюционной хитрости эта рыба сумела стать верховным хищником экосистем озера: молодые и взрослые рыбы этого вида населяют разные участки озера, поэтому не конкурируют друг с другом за пищу, и это позволяет виду сохранять устойчивую и достаточно многочисленную популяцию.

Молодые плоскоголовые горбыли медленно патрулируют заросли на освещаемых солнцем мелководьях. Они начинают свою жизнь как донные рыбы, мигрируя к берегу после завершения начальной планктонной стадии жизни. Благодаря такой особенности образа жизни молодые особи этого вида также избегают хищничества со стороны взрослых рыб. Однако по своим повадкам они практически не отличаются от взрослых особей: это такие же беспощадные хищники, непритязательные в выборе пищи и способные проглотить любое существо, подходящее по размерам.

В зарослях скрывается достаточно много головастых салаций. Падение уровня воды осенью и зимой заставило их покинуть прежние места обитания, и они вынуждены тесниться на небольших участка дна, где произрастают водоросли и можно найти укрытие от врагов. Снующие среди водорослей салации регулярно встречают сородичей, однако в период вынужденного «изгнания» они относятся друг к другу значительно терпимее, чем весной и в начале лета, когда этот вид размножается. В некоторых местах зарослей, где есть подходящие естественные укрытия из камней или затонувших стволов дерева, эти морские собачки даже собираются по несколько особей в одном укрытии, хотя всё равно охотятся в одиночку.

Молодой плоскоголовый горбыль плывёт среди водорослей. Маскировочная фоновая окраска скрывает эту рыбу от посторонних взглядов, а белая полоса создаёт ощущение движения мелкого живого существа, не вызывая тревоги у некрупных обитателей зарослей и отвлекая их внимание от истинных очертаний тела хищника. По запаху и движениям воды хищник ощущает присутствие мелких существ в зарослях и начинает охоту на них. Мелкие морские собачки для него – подходящая по размеру добыча. Хищник держится ближе к дну и медленно движется среди колышущихся водорослей, выбирая моменты, когда слоевища водорослей наклоняются в нужную сторону. Он ощущает движения морских собачек, суетливо перемещающихся по дну. Некоторые из них всё же обустроились на новом месте, заняли подходящие укрытия, и даже выкопали глубокие норы под камнями. Но здесь они должны постоянно следить за появлением опасности: водоросли скрывают их от врага, но в равной степени закрывают обзор им самим. Поэтому жизнь в таком месте становится похожей на смертельную игру в прятки.

Взрослые плоскоголовые горбыли охотятся благодаря скорости и выносливости, но в зарослях такие навыки оказываются почти бесполезными: здесь важнее уметь скрываться от возможной добычи и нападать внезапно. И молодой плоскоголовый горбыль в совершенстве владеет этой тактикой. Он подкрался к нескольким морским собачкам очень близко, и они даже не заметили этого, хотя хищник был более чем вдвое длиннее любой из них. Под прикрытием колышущихся водорослей хищник следил за ними, приоткрыв пасть, не делая лишних движений и позволяя течению воды свободно омывать его жабры. А затем хищник бросился вперёд.

Собачки были готовы к бегству – они уже много недель живут в таком напряжении, время от времени прерываемом мгновениями нападений хищников, чаще всего безуспешных, но иногда уносящих жизни их сородичей и соседей. Во время броска хищника собачки метнулись в разные стороны – к ближайшим укрытиям. Некоторые из них скрылись среди водорослей, другие замерли, прижавшись к камням, и лишь одна рыба слегка замешкалась, что едва не стоило ей жизни. Молодой горбыль бросился за ней, и морской собачке пришлось удирать от него. У неё есть надёжное укрытие, и сейчас самое главное для неё – добраться до него. Бросаясь из стороны в сторону, резко меняя направление движения, рыба старается оторваться от преследующего её хищника, и, наконец, прячется в нору. Она вовремя скрылась: челюсти хищника сомкнулись почти у края её хвоста, когда она уже пряталась в норе. И теперь головастая салация замерла на дне своего укрытия, а голодный хищник вынужден плавать у входа в её нору. Спрятавшаяся рыба не видит этого, но ощущает движения воды, выдающие присутствие хищника. Внезапно в укрытие морской собачки ворвалась волна воды, а следом за ней вход закрыли огромные челюсти, заставившие собачку отступить в глубину укрытия – молодой плоскоголовый горбыль решил действовать напролом. Однако у него вряд ли что-то может получиться: нора устроена под тяжёлым камнем, и хищнику просто не хватит сил сдвинуть его с места. Тем не менее, хищник не отступает и продолжает плавать рядом с норой, время от времени пытаясь сунуть в неё голову и вытащить спрятавшуюся добычу. Но добыча оказывается терпеливее хищника, и после нескольких бесплодных попыток вытащить салацию из укрытия плоскоголовый горбыль отступил и скрылся в зарослях. А через несколько минут из норы осторожно показалась собачка. Выпученные глаза внимательно оглядели окружающую местность, но рыба ещё некоторое время не решалась покидать укрытие. Заметив случайное шевеление среди водорослей, рыба быстро спряталась и решилась выбраться наружу только через несколько минут. Жизнь на дне сопряжена с определёнными неудобствами, и одно из них – агрессивные соседи. Но хорошее укрытие решает значительную часть проблем такого рода.

Среди зарослей водорослей на мелководьях озера Отранто временами попадаются значительные участки, где их слоевища объедены почти до самого дна или сильно обкусаны. Растениям это не вредит, поскольку водоросли очень быстро растут и за считанные дни восстанавливаются на таких участках дна. Это следы кормления растительноядных обитателей озера – тусклых сиганов. Этот вид рыб специализируется на потреблении растительного корма и практически не имеет конкурентов среди остальных обитателей озера. Стаи этих рыб не привязаны к определённой территории, как собачки, и часто переплывают с места на место. Они должны постоянно быть в движении, чтобы не истощать кормовые ресурсы озера. Несмотря на относительно небольшие размеры озера Отранто, эти рыбы способны совершать сезонные миграции, и зимой выбирают участки озера с более подходящей для жизни водой. Многие стаи этих рыб просто уходят к устью реки По, впадающей в озеро. В этом месте вода чуть опреснённая, но рыбы хорошо адаптировались к колебаниям солёности, а их предок эпохи человека часто встречался в опреснённой воде устьев рек. Зимой вода в устье реки По содержит больше кислорода, поэтому рыбам здесь живётся хорошо. Некоторые стаи тусклых сиганов даже поднимаются в низовья реки, где кормятся остатками пресноводных цветковых растений и водорослями. Однако этот вид способен размножаться только в воде нормальной морской солёности, поэтому к сезону размножения даже такие «путешественники» покидают реку и возвращаются в озеро.

Затаившись среди водорослей, головастая салация ощущает приближение к её укрытию множества рыб. В отличие от плоскоголовых горбылей, они движутся медленно, но их явно очень много. Это не похоже на стаю хищников, но морская собачка всё равно забирается в самую гущу водорослей и меняет окраску, чтобы стать незаметной.

К зарослям плывёт стая рыб. У них высокие, сжатые с боков тела округлых очертаний, крупные глаза и маленькие рты с толстыми губами. Телосложение указывает на то, что это не охотники, и поведение рыб полностью подтверждает это. Их стая растягивается в ширину, приближаясь к краю зарослей, и рыбы из первых рядов бросаются ко дну и начинают жадно щипать водоросли. Следующие за ними особи заплывают немного вперёд и тоже начинают кормиться, а их постепенно обгоняют рыбы из конца стаи. Маленькие рты с толстыми губами быстро отрывают куски слоевищ водорослей, и заросли значительно редеют под натиском голодных рыб. Стая тусклых сиганов присупила к кормлению. Они отличаются редкостной прожорливостью: растительный корм малопитателен, и рыбам приходится кормиться почти непрерывно. Они объедают водоросли практически до самого дна. Разделавшись с водорослями на своём участке, рыбы, начавшие кормиться раньше, заплывают вперёд, через кормящихся сородичей. Стая сиганов волной поокатывается по зарослям, оставляя после себя лишь клочки водорослей. После стабилизации условий жизни в озере Отранто эти рыбы смогли выжить благодаря всеядности, и со временем превратились в почти исключительных вегетарианцев – единственной их пищей животного происхождения являются мелкие беспозвоночные, которых они проглатывают вместе с водорослями.

Такие беспокойные соседи заставляют собачек прятаться, и мелкие рыбы скрываются от них под камнями и даже закапываются в песок. Сиганам безразлично присутствие салаций в их кормовых угодьях, но собачкам их кормёжка грозит большими неприятностями: своей деятельностью эти рыбы фактически лишают их укрытий. Стая сиганов объедает водоросли сразу на большой площади, поэтому у морских собачек нет возможности просто отплыть в сторону и спрятаться. После кормления сиганов они окажутся фактически на голом дне и будут вынуждены пережить несколько дней, испытывая стресс, пока водоросли не отрастут достаточно густыми, чтобы скрывать их, как раньше.

Одна из морских собачек бросилась прочь от стаи кормящихся сиганов – к противоположному краю зарослей, до которого рыбы ещё не добрались. Возможно, к тому времени, когда они окажутся там, они будут уже сытыми, и часть водорослей уцелеет, давая укрытие морским собачкам. Опасаясь хищников, она вынуждена плыть осторожнее, рывками, меняя направление движения и прячась за телами сиганов. Увлечённые кормёжкой, эти глуповатые травоядные ведут себя, словно стадо овец: для них сейчас существует только пища, и они не обращают внимания на мелких существ, потревоженных их кормёжкой.

Головастая салация смогла добраться до края зарослей. Обогнув поросший водорослями удлинённый камень, торчащий из песка, она юркнула в гущу водорослей и затаилась там… в компании ещё нескольких сородичей, которые также были вынуждены сменить укрытие из-за кормящихся сиганов. А стая травоядных рыб постепенно надвигается на укрытие собачек, словно грозовая туча. Ещё несколько минут – и они доберутся до камня, мимо которого проплыла одна из морских собачек, спасаясь от них. Однако события могут разворачиваться совершенно непредсказуемо, потому что в природе бывает так, что некоторые вещи являются далеко не тем, чем кажутся. Когда сиганы оказались совсем рядом с камнем, он слегка шевельнулся, а затем бросился к ближайшей рыбе, подняв со дна тучу ила. Распахнулась широкая пасть, и сигана буквально всосало в неё. Остальные рыбы из стаи метнулись в стороны, охваченные паникой, и среди облака ила остались лишь двое – таинственный хищник и бьющаяся в его челюстях добыча. Придонный хищник, так неожиданно появившийся на сцене – удивительный мастер маскировки. Это представитель многочисленной группы бычков, существо с огромной головой, удлинённым туловищем и относительно короткими плавниками. Многочисленные выросты кожи на его голове имитируют заросли водорослей и окрашены в зелёный цвет. Они особенно многочисленные на нижней челюсти, образуя нечто вроде бороды вокруг широкого рта, обращённого кверху. Этот хищник – зеленобородый бычок-гоблин, главный донный хищник озера. Его основная тактика охоты – оставаться незаметным до последнего момента и нападать быстро.

Возможно, салаций спасло то обстоятельство, что бычок заметил более крупную и соблазнительную добычу: в ином случае он охотно сглотнул бы одну из этих мелких рыбок. Нападение хищника занимает буквально доли секунды, и мелкая добыча исчезает бесследно, а остальные просто ничего не замечают. Но сейчас скрываться явно не удастся: хищник и схваченная добыча кружатся в облаке песка и ила. Испуганные сиганы сбились в несколько небольших групп и плавают туда-сюда на безопасном расстоянии от хищника. Схваченная бычком рыба ещё жива и пытается освободиться, но челюсти хищника цепко держат её, сжимая жаберные крышки. Благодаря устройству жабр сам хищник не задыхается: кожные клапаны по краям жаберных крышек позволяют ему пропускать воду через жаберную полость, пока пасть занята добычей. Бычок не глотает сигана сразу: у этой рыбы есть ядовитые колючки. Умирая, сиган растопырил их в последней попытке защититься от хищника, однако сейчас он медленно задыхается. Постепенно движения плавников добычи становятся всё реже, и вскоре она гибнет. Длина схваченного хищником сигана – около половины длины самого бычка. В условиях бедного видового разнообразия экосистемы озера Отранто хищникам не приходится быть слишком разборчивыми в еде. Поэтому в процессе эволюции хищники приспособились расправляться даже с такой крупной добычей. Благодаря растяжимым связкам, соединяющим челюстные кости, зеленобородый бычок-гоблин способен поедать добычу, лишь немного уступающую ему в длине и почти равную по весу. Поэтому схваченный им сиган вскоре окажется в желудке хищника.

Когда движения добычи прекратились, зеленобородый бычок-гоблин ослабил хватку челюстей и слегка разжал их. Он начал попеременно двигать челюстями, словно змея, натягивающаяся на добычу. Кожные клапаны на жаберных крышках заработали вновь. Проглотить такую добычу – сложная задача, но хищник прекрасно справлялся с ней уже много раз – это взрослая особь, выросшая почти до максимального для своего вида размера. Пока бычок глотает добычу, его челюсти осторожно прижимают иглы сигана к стенкам ротовой полости и глотки, чтобы они не нанесли ему травм. Пусть его добыча уже мертва, её яд по-прежнему представляет собой действенное оружие защиты. И именно из-за этого бычок не заглатывает сигана живьём, как поступает с более безопасной добычей.

Неожиданная атака этого чудовища вспугнула некоторых других рыб, прячущихся в зарослях. Молодые плоскоголовые горбыли стараются держаться подальше от хищника, несмотря на то, что удачная охота сделает его относительно безопасным для соседей на ближайшие несколько дней. А головастым салациям придётся провести некоторое время в опасной близости от чудовища, пока не подрастут водоросли, которые были объедены сиганами. Но в данном случае бычок выступил их невольным спасителем: благодаря его атаке уцелела часть зарослей, и у головастых салаций остались хотя бы какие-то укрытия.

Напуганные хищником сиганы постепенно собрались в стаю и покинули опасное место. Возможно, им удастся нормально поесть где-то в другом месте, где нет таких хищников. В бедной экосистеме озера Отранто у них мало врагов: во взрослом состоянии их может проглотить лишь взрослый зеленобородый бычок-гоблин, а плоскоголовые горбыли опасны лишь молодым особям. От их нападений тусклых сиганов надёжно защищают ядовитые колючки, а также склонность жить ближе к берегам, где взрослые горбыли появляются редко.

Другим рыбам озера приходится спасаться от плоскоголовых горбылей значительно чаще, поэтому они не расстаются с защитой, которой обладали их далёкие предки. Над мелководьями озера плавают стайки пелагических тонкоиглых колюшек. Эти рыбы происходят от придонных предков, обладавших мощной костной бронёй и прочными колючками, однако в процессе эволюции приспособились к жизни в чуждой для себя среде – в открытой воде озера. Они сумели это сделать благодаря невысокой конкуренции со стороны соседей и высокой собственной конкурентоспособности. Переход к пелагическому образу жизни сопровождался утратой части панциря, характерного для их предков, и при этом даже пропала одна колючка на спине. А значительное количество жира в теле обеспечивает тонкоиглым колюшкам хорошую плавучесть. Однако этих рыб нельзя считать истинными жителями толщи воды. Вне сезона размножения стаи тонкоиглых колюшек плавают вдали от берегов и откармливаются планктоном, но весной массы этих рыб подходят к берегам, чтобы оставить потомство – они ещё не полностью расстались с образом жизни своих предков.

Вода вдали от берегов кишит микроскопической жизнью. Климат Южной Европы засушлив, и пасмурные дни здесь – скорее исключение, чем правило. Несмотря на некоторые колебания солёности, в воде озера круглый год размножаются микроскопические одноклеточные водоросли. Их видовое разнообразие значительно беднее, чем в Средиземном море эпохи человека, но они способны выживать в изменчивой среде озера, обеспечивая пищей следующее звено пищевой цепочки. Зоопланктон озера представлен главным образом пелагическими жаброногими рачками. Благодаря быстрой смене поколений и высокой плодовитости они выживают в условиях, когда ими питаются практически все остальные обитатели озера. Настоящими инкубаторами для этих животных оказываются мелководные заливы, которые из-за падения уровня воды оказываются отрезанными от озера. Солёность воды в них возрастает настолько, что рыбы, не успевшие их покинуть, просто гибнут, а их мясо становится пищей для многочисленных беспозвоночных, выдерживающих повышение солёности воды – главным образом для самих же жаброногих рачков. Они размножаются настолько обильно, что вода в таких заливах приобретает розоватый оттенок из-за множества тел этих существ. А после гибели взрослых рачков их яйца целым слоем устилают дно в ожидании нового сезона размножения. После весенних дождей и таяния снегов в горах уровень воды в озере повышается, солёность воды немного снижается, а микроскопические планктонные водоросли начинают активно размножаться. В это время происходит массовый выклев личинок ракообразных, и это изобилие обеспечивает пищей новое поколение рыб.

Кроме рачков, в озёрном планктоне присутствуют и другие животные: главным образом коловратки нескольких видов. Несмотря на отказ от полового размножения, эти микроскопические черви продемонстрировали удивительную выносливость и приспособляемость ко всем изменениям природной среды, сопровождавшим формирование озера Отранто и его экосистемы. Мало изменившись с эпохи человека, коловратки являются важным компонентом озёрного планктона и способны поддерживать свою численность в условиях постоянного выедания их популяции мальками рыб. Вместе с донными простейшими и микроскопическими червями эти животные являются консументами первого порядка и образуют важное звено пищевой цепочки, обеспечивая существование популяций местных видов рыб.

Воды озера Отранто вдали от берегов приобретают заметный зеленоватый оттенок из-за размножения микроскопических водорослей. Река По собирает в своём бассейне органические вещества, образующиеся на суше, и выносит их в озеро. Это обеспечивает водоросли подкормкой и способствует их бурному росту. А микроскопический планктон озера становится кормом для истинно пелагического вида рыб, который почти не появляется у берегов.

Солнечные лучи, проникая в верхние слои воды, отражаются от серебристых боков множества крохотных рыбок, плывущих в толще воды огромной стаей, насчитывающей несколько тысяч особей. Окраска их очень простая и скромная: лишь вдоль спины каждой особи тянется тонкой ниточкой чёрная полоска, а остальное тело имеет однотонный серебристый цвет. У этих рыб крупные глаза, а рты, вооружённые множеством мелких щетинковидных зубов, во время движения широко раскрыты. Стая рыб действует, словно единый организм: они слаженно плывут недалеко от поверхности воды, пропуская через жабры воду и отфильтровывая микроскопический планктон. Время от времени рыбы закрывают рты, сглатывая добытый планктон или схватывая попавшегося на пути более крупного планктонного обитателя – чаще всего молодь других видов рыб. Это микратерина скромная – один из важных компонентов экосистемы озера и один из самых крупных истинно пелагических жителей озера. В толще воды встречаются и другие рыбы – одни на стадии личинки, другие во взрослом состоянии. Но лишь микратерина способна проходить весь жизненный цикл в толще воды вдали от берегов. Основная пища этого вида – мелкие пелагические беспозвоночные, главным образом жаброногие рачки на разных стадиях развития. А среди съедаемых ими мальков рыб чаще всего попадается молодь тусклого сигана, хотя иногда эти рыбы поедают даже потомство плоскоголового горбыля. Таким образом формируется своего рода обратная связь между хищником и жертвой, являющаяся одним из способов поддержания биологического равновесия в экосистеме озера. Молодь самих микратерин поедает коловраток и микроскопических пелагических червей, а также крупных одноклеточных вроде инфузорий. Они не конкурируют за пищу с взрослыми рыбами, но в первые недели после выклева значительная часть потомства этого вида становится жертвами взрослых сородичей: пока мальки микратерин не умеют плавать достаточно быстро, взрослые особи ловят их вместе с прочими планктонными животными.

Микратерины образуют значительную биомассу в озере Отранто и становятся объектами охоты местных хищников. Взрослые плоскоголовые горбыли бороздят воды центральной части озера, словно волчья стая. Все рыбы в стае примерно одного размера и возраста – так они избегают проявлений каннибализма. Рыбы плывут, держась на некотором расстоянии друг от друга, и следят за движениями сородичей при помощи органов боковой линии. Любое изменение в поведении кого-то из сородичей сразу привлекает внимание остальных хищников. Так достигается высокая эффективность в поиске добычи. Пока рыбы плывут в толще воды, они действуют наудачу, и на их поведение не влияют никакие внешние раздражители вроде особенностей дна или зарослей водорослей. А запах добычи, который удаётся засечь кому-либо из сородичей, моментально мобилизует всю стаю на охоту.

Благодаря чувствительному обонянию одному из хищников удалось обнаружить слабый след движения косяка микратерины в толще воды. Эти мелкие рыбы из-за своей окраски могут быть незаметными для хищников на расстоянии, но их пахучие следы из слизи и помёта долго сохраняются благодаря слабому перемешиванию воды в озере. Поэтому плоскоголовым горбылям удаётся успешно находить добычу, даже если она проплыла в том или ином месте за час до их появления. Хищники один за другим распознают найденный сородичем след, и вскоре вся стая горбылей устремляется в погоню. В отличие от микратерин, которые плывут медленно и кормятся на ходу, хищники движутся на предельной скорости. Вскоре запах стаи рыб становится отчётливее, а в воде появляются мельчайшие живые существа: хищники ощущают их прикосновения. Это означает, что вскоре хищники смогут встретить и свою добычу. Они выстраиваются широким фронтом и начинают прочёсывать толщу воды. Запах микратерин уже очень явный, и обнаружение добычи стало лишь вопросом времени. Наконец, после нескольких минут поисков, одна из рыб заметила отблеск чешуи где-то у поверхности воды. Косяк микратерины найден, и хищники начали охоту. Один за другим горбыли бросились к поверхности воды, заставляя мелких рыб собраться в плотную стаю и спасаться бегством. В этот момент стая рыб стала хорошо видимой в лучах света, пронизывающих толщу воды. Горбыли чувствуют себя в своей стихии – во взрослом состоянии это пелагические рыбы, способные развивать большую скорость. Разинув рты, они один за другим бросаются в косяк микратерин. Их зубы не режущие, а колющие, и они легко протыкают тонкую кожу добычи. Смыкая челюсти, каждый хищник схватывает даже по две или три рыбы, и заглатывает добычу, не снижая скорости. Хищники врезаются в косяк добычи, заставляя микратерин спасаться бегством. Испуганные рыбки выпрыгивают из воды, и их чешуя блестит на солнце, а поверхность озера в месте охоты плоскоголовых горбылей выглядит как будто кипящей из-за множества прыгающих рыб. Единственное спасение маленьких рыб – в скорости и стайном образе жизни. Пока они держатся плотным косяком, хищникам труднее выделить в нём отдельную жертву, и они действуют наудачу, просто бросаясь с раскрытой пастью в стаю микратерин. Горбыли стараются разметать стаю, но в ответ на это микратерины лишь активнее стараются собраться вместе. Постепенно их косяк спускается в глубины. Так солнечный свет не будет выдавать их блеском на чешуе. А ещё в глубинах озера меньше кислорода, поэтому плоскоголовые горбыли крайне неохотно следуют за ними вниз. Они пытаются урвать своё, нападая на микратерин, но всё чаще просто проплывают над косяком, погружающимся в глубины. Требовательные к кислороду хищники опасаются погружаться в глубины вслед за добычей, и вскоре их охота прекращается совсем. Но последствия их пиршества по-прежнему ощущаются: в воде чувствуется запах крови схваченных рыб, и кое-где плавают мелкие серебристые чешуйки. Хотя врага больше нет рядом, микратерины не спешат подниматься к поверхности. Они осторожно плывут в глубине, покидая место охоты хищников. Благодаря мелкому размеру они требуют совсем небольшого количества кислорода, поэтому могут погружаться в глубины озера, охотясь на планктонных рачков или спасаясь от врагов. Лишь когда в воде перестал ощущаться запах крови и страха, стая рыб отважилась подняться в верхние слои озера, чтобы продолжить кормление. Они чувствуют, что условия жизни вскоре начнут меняться в лучшую сторону, и усиленно готовятся к этому. В брюшках самок уже начала формироваться икра, и они активно кормятся, фильтруя из воды скудный планктон.

Засушливая зима постепенно подходит к концу, и вскоре жителей озера ожидают перемены.


***


Для климата Европы характерна достаточно выраженная смена времён года, хотя из-за исчезновения Средиземного моря и роста Альп они отличаются друг от друга меньше, чем в эпоху человека. И самое благоприятное время года в этих местах – весна. В это время снег в горах начинает таять, и природа высокогорья постепенно оживает после зимнего сна. Питаемые снеговой водой ручьи стекают в небольшие горные реки, которые выходят из берегов, превращаясь в ревущие потоки. В это время вода может перекатывать даже довольно крупные камни, век за веком стачивая их друг об друга и сглаживая их форму. Горные реки текут по каменным ущельям, низвергаясь с уступов величественными водопадами – но оценить их красоту некому, потому что в природе неоцена нет существ, имеющих понятие о красоте. Стекая в Паданскую низменность, реки теряют свой бурный нрав. Они широко разливаются в берегах, сложенных мягкими осадочными породами и поросших лесом, и несут свои воды в реку По, которая и устремляется в котловину бывшего Адриатического моря.

Котловина Адриатического моря покрыта слоями осадочных пород. Река По течёт здесь со времён человека: Паданская низменность со всех сторон окружена горами, которые служат естественными конденсаторами атмосферной влаги. С эпохи человека горы лишь стали выше из-за тектонических процессов, протекающих на границе между литосферными плитами Европы и Африки. Поэтому река также сохранилась, хотя её русло несколько изменилось с времён человека. За миллионы лет река По нанесла в котловину Адриатического моря огромное количество осадочных пород, сохранивших летопись жизни в этих местах. Рыхлые осадочные породы легко размываются и переотлагаются, поэтому река в течение многих тысячелетий блуждает по Адриатической котловине, постоянно меняя направление и прокладывая себе новое русло. С высоты птичьего полёта в долине реки По видны старые участки русла реки, отделившиеся от основного русла в древние времена и теперь пересохшие. Когда-то реке преграждала путь Северная Адриатическая впадина, но река постепенно заполнила её отложениями, и теперь от неё не осталось видимых следов.

По мере таяния снега в горах уровень воды в реке По повышается, и жаркое солнце Южной Европы просто не успевает иссушить этот поток во время его пути к озеру Отранто. На своём пути по Адриатической котловине река дарит жизнь иссушенным солнцем землям, пробуждая растения и давая им возможность зацвести и дать семена прежде, чем солнце вновь высушит эту местность.

За миллионы лет река По проточила себе путь на краю Южной Адриатической впадины, в которой находится озеро Отранто. Когда-то она впадала в озеро водопадом, но постепенно вода сточила камни, и теперь река По вливается в озеро по дну широкого каньона. Бурные потоки воды несут в озеро кислород, и жители озера реагируют на эти перемены. В окрестностях устья реки солёность воды снижается, и это привлекает многочисленных обитателей озера. Река несёт в озеро Отранто растворённые в воде органические вещества, и это способствует развитию планктона. А он, в свою очередь, привлекает более крупных жителей озера: видно, как в воде мелькают косяки рыб. Озеро постепенно оживает после зимы.

Время от времени ветер пригоняет с Атлантики тучи, и они не успевают вылить весь дождь на земли Западной Европы и не теряются где-то над Средиземноморской котловиной. Иногда они доносят драгоценный дар океана и до озера Отранто. И тогда на озере можно увидеть редкое событие, бывающее только весной – дождь. Всё начинается в ночной темноте. Ветер усиливается, и вскоре звёзды просто перестают быть видимыми на небосводе: их закрывают тучи. Ветер несёт прохладу и влажность, которые так редко ощущаются на берегах озера. И один из порывов ветра бросает на спёкшуюся под солнечными лучами корку ила первые капли дождя. Они тут же исчезают бесследно: ил жадно впитывает влагу. Но с каждым порывом ветра на поверхность земли попадает всё больше дождя, и твёрдый ил постепенно размокает. Какое-то время луж просто не образуется: сухой пористый грунт впитывает всю влагу. Но позже в низинах всё же образуются лужи. Их существование на редкость эфемерно: пасмурная погода над озером Отранто держится всего лишь несколько дней. Однако за это время в толще грунта начинает пробуждаться жизнь, терпеливо ждавшая своего часа долгие месяцы. Из земли пробиваются побеги растений, буквально на глазах раскрываются первые цветы, а листья жадно поглощают солнечные лучи, синтезируя питательные вещества, которые тут же поступают в клубни и луковицы. Растения торопятся жить, ведь сезон роста очень короток, и нужно успеть дать семена и запасти питательные вещества до того, как солнце снова высушит землю.

Берега озера Отранто поросли солеустойчивыми травами. Весной, когда уровень воды поднялся, а прибрежные мелководья оказались затопленными, начался новый сезон роста этих трав. Из размокшего ила и песка вверх потянулись свежие молодые побеги, и побережье озера в некоторых местах превратилось в непроходимые заросли. Это идеальное место для гнездования пустынных красноножек, и за удобные и защищённые от врагов территории начинается ожесточённая борьба. Стаи этих куликов со всей Средиземноморской котловины собираются на берегах озера Отранто для размножения, и среди зарослей трав начинаются брачные танцы самцов, сопровождаемые писклявыми криками. Сформировавшаяся пара птиц выбирает себе гнездовую территорию – желательно на островке суши, окружённом топями, через которые не пройдут случайные наземные хищники. Конкуренция с соперниками за такие места бывает очень серьёзной: самцы дерутся друг с другом и таскают противника клювом за оперение под громкие крики самок. В разных местах зарослей слышится воинственный писк дерущихся птиц, и время от времени один из бойцов просто покидает поле боя и ищет новое место для гнездования. Зато победитель в битве за гнездовой участок может рассчитывать на успешное гнездование. Гнёзда красноножек расположены на земле, но защищены от наземных хищников солёными болотами и скрыты от глаз беспощадного соляного ястреба зарослями травы. Искусство постройки гнезда у этого вида сводится к умению выкопать ямку в земле, выбрав место, скрытое растениями от посторонних глаз. Вскоре в гнёздах красноножек появляются яйца, и самки начинают насиживание.

По берегам озера Отранто бродят стада этрусских свисторогов. Их привлекает свежая зелёная трава, а некоторые особи даже осторожно заходят на солёные болота и щиплют листья спартины. Свистороги собираются на ровных местах с хорошим обзором неспроста: весной у них начинается рождение потомства, и животным крайне важно вовремя узнавать о появлении хищников. Кроме того, пока детёныши не окрепнут, им лучше тренировать свои мускулы на ровном месте, и лишь после приобретения навыков в беге уходить на каменистые склоны.

Когда одна из самок в стаде начинает рожать, остальных самок охватывает беспокойство. Роженица стоит на месте, и её состояние выдаёт лишь дрожь, волнами пробегающая по телу. Время от времени она успокаивается идаже начинает щипать траву. Но потом вновь начинаются схватки, и она перестаёт есть. Сами роды происходят очень быстро. Самка тяжело дышит, напрягается, а её выгнутый хвост мелко дрожит от напряжения. Её задние ноги расставлены, и из родовых путей показывается голова детёныша, покрытая плодной оболочкой. Самка вздрагивает, мускулатура сокращается, и её тело быстро выталкивает детёныша из матки. Он падает на землю, плодные оболочки лопаются, и самка поворачивается к нему, чтобы обнюхать и вылизать его тело. Когда детёныш родился, ещё несколько самок окружают его и тщательно вылизывают детёныша, несмотря на протестующие звуки матери. Дело не в их гипертрофированном материнском инстинкте – они просто слизывают околоплодные воды. Одна из самок не сумела протиснуться к детёнышу, поэтому она просто вылизывает землю, куда впитались воды, отошедшие у родившей самки. Мать не желает смириться с таким положением дел: она начинает набрасываться на сородичей и отгоняет их от детёныша, отпихивая сородичей грудью и боками. Материнский инстинкт велит ей некоторое время оставаться с детёнышем наедине – он должен запомнить только её запах. На сухом ветру шерсть малыша быстро высыхает, и уже через несколько минут после рождения он пробует подняться на ноги. Возможно, ему повезёт уцелеть в первый год жизни, и тогда он ещё не раз появится на берегах озера.

Река По щедро снабжает озеро водой. Пресная речная вода растекается по поверхности озера и постепенно смешивается с солёной озёрной водой, понижая её солёность и делая условия более благоприятными для жизни. Уровень воды в озере поднимается, и оно возвращается в прежние берега. Размоченные корки ила превращаются в вязкую грязь, и на некоторое время озеро даже выходит из берегов, заливая прибрежные области и образуя множество мелководных заливов с сильно прогревающейся водой. Они просуществуют недолго, но уже с первых дней их существования здесь начинает буквально кипеть жизнь. Вода выводит из состояния покоя споры водорослей и яйца беспозвоночных, покоившиеся в сухом иле в течение почти целого года. На солнце начинается рост бактерий и микроскопических водорослей, и вода в таких лужах приобретает зеленоватый оттенок, а дно покрывается слизистым зелёным ковром. Одновременно с растениями в лужах появляются животные, которые начинают активно поедать водоросли и бактерий. Обычно это коловратки нескольких видов, которые успевают образовать яйца и даже дать несколько поколений до того, как весенние лужи высохнут. Кроме того, при жизни в таких водоёмах им даёт огромные преимущества умение взрослых особей переживать неблагоприятные условия в покоящемся состоянии. Пока другие существа выклёвываются из яиц и дорастают до взрослого состояния, эти крохотные причудливые существа уже готовы размножаться. Микроскопические полупрозрачные коловратки парят в толще воды и фильтруют бактерий и одноклеточные водоросли, образуя яйца, словно на конвейере. Самые первые из них проклюнутся ещё в этом сезоне, и потомство успеет вырасти и начать размножаться. Но перед высыханием луж, когда условия станут неблагоприятными для жизни, коловратки образуют покоящиеся яйца, способные пережить длительную засуху. Потомство из них появится лишь на следующий год.

Коловратки – очень многочисленные жители луж, но далеко не самые крупные. Одновременно с ними из яиц выклёвываются личинки жаброногих рачков, родственников артемии эпохи человека. Такие же ракообразные обитают и в самом озере Отранто, образуя значительную часть местного зоопланктона. Но озеро не пересыхает, и они способны размножаться в нём круглый год, давая по нескольку поколений за год. А в лужах им приходится жить так же, как жили их древние предки из пересыхающих водоёмов: образовывать покоящиеся яйца, которые переживают засуху.

Личинки жаброногих рачков быстро растут, и становятся вначале пищевыми конкурентами коловраток, а потом и вовсе их врагами. По мере роста они начинают просто выедать своих соседей по водоёму, интенсивно линяя и быстро превращаясь во взрослых животных. В считанные дни лужи по берегам озера начинают кишеть жизнью, чем активно пользуются более крупные обитатели озера. Стайки пустынных красноножек бегают вдоль берегов луж, ловко выхватывая из воды рачков, несмотря на свои толстые клювы. Этих птиц с каждым днём становится всё больше: на озере Отранто находятся основные гнездовья этого вида, и стаи птиц, кочевавших по водоёмам средиземноморской котловины, постепенно собираются на берегах озера, готовясь к брачному сезону. Самцы уже начинают брачные демонстрации, раскрывая крылья до земли и распушая перья на спине и голове, чтобы казаться внушительнее. В таком виде они красуются на открытых участках берега, собираясь группами из нескольких десятков птиц и исполняя брачный танец: завидев самку, самцы начинают «плясать», часто топая ярко-красными ногами. При этом они приподнимаются и раскрывают крылья в стороны, чтобы яркая окраска их ног была хорошо видна возможной брачной партнёрше. И рано или поздно самка делает свой выбор, и пара птиц совместно подыскивает территорию, где можно устроить гнездо и вывести потомство.

На мелководьях озера царит оживление. Подъём уровня воды и снижение её солёности стимулируют развитие озёрного планктона. Вода на хорошо освещённых мелководьях приобретает заметный зеленоватый оттенок из-за многочисленных одноклеточных водорослей, активно размножающихся благодаря поступлению питательных веществ с речной водой. В каждой капле воды разворачивается драма жизни и смерти: клетки водорослей делятся, растут и тут же становятся пищей многочисленных микроскопических беспозвоночных – главным образом коловраток и личинок ветвистоусых рачков. Микроскопическая фауна озера не впадала в диапаузу, в отличие от жителей мелководных пересыхающих луж и заливов, но зимой интенсивность размножения и роста этих существ была значительно ниже.

Когда в воде появилось множество мелких живых существ, активизируются их потребители. С каждым днём уровень воды в озере поднимается всё выше, и она заливает торчащие из засохшего ила камни, инкрустированные панцирями клейстобалянусов. Как бы плотно ни были закрыты створки домиков этих ракообразных, животные всё равно ощущают изменения окружающей среды и реагируют на них соответствующим образом. Опреснённая вода с поверхности озера постепенно растворяет выделения, которыми они герметизировали створки своих домиков. Ощутив это, животные постепенно выходят из состояния оцепенения. Всю зиму они провели в неподвижности, и даже потеряли часть воды из своих тел, но по-прежнему оставались в живых. Постепенно озёрная вода проникала сквозь щели в их панцирях, и её запасы в организмах животных пополнялись, пока не вернулись к обычному состоянию у здоровых животных. Всех больных и слабых особей за зиму успели расклевать пустынные красноножки, тем самым дав возможность размножаться здоровым сильным особям.

Створки домика одного из клейстобалянусов раскрылись. Вода едва покрыла панцирь животного, и его край был ещё виден из-под воды. Из отверстия робко высунулись перистые ножки животного, сделали несколько движений, словно проверяя обстановку, а затем снова спрятались. Но потом животное снова высунуло их и начало совершать ритмичные движения, загоняя воду в домик и фильтруя из неё инфузорий, коловраток и личинок жаброногих рачков. Организм животного постепенно перестраивается с режима покоя на привычную простую жизнь этих существ. Сидя практически всю жизнь на одном и том же месте, клейстобалянусы во взрослом состоянии заняты лишь питанием и размножением. И эта поистине растительная жизнь органично дополняется характерным для растений способом размножения – образованием клонов из особой ткани в основании домика взрослой особи. В первые же дни активной жизни клейстобалянусы откармливаются озёрным планктоном и в основании их домиков начинается рост столонов. К вегетативному размножению способны даже самые молодые особи этого вида, но их потомство, как правило, бывает расклёвано птицами, если оказывается на воздухе зимой. Зато у крупных особей выводковые почки формируются быстро, и в течение весны и лета дочерние особи успевают вырасти достаточно крупными, чтобы им не были страшны птичьи клювы.

На освещённых солнцем мелководьях озера начинается рост водорослей. Споры прорастают быстро, и уже в первые дни после подъёма уровня воды в озере дно на мелководьях покрывается сплошным слоем микроскопических водорослей. Среди слизистых нитей блестят пузырьки кислорода, выделяемого растения. Вода пропитывает грунт на мелководьях, и в глубине его просыпаются существа, которые провели всю зиму в спячке в ожидании лучших времён.

Под слоем зелёных нитей водорослей вспучивается холмик грунта, и несколько пузырьков кислорода всплывают на поверхность воды. Илистый холмик расползается, и из него показывается гибкое нежное щупальце, покрытое тонкой слизистой кожицей. Оно несколько минут медленно извивается на поверхности грунта, словно ощупывая окружающее пространство. Затем показывается второе щупальце, и в облаке ила на поверхность водорослевого ковра выбирается улитка персефонула с раковиной песочно-жёлтого цвета, украшенной несколькими тонкими красновато-коричневыми полосками. После спячки жизненные процессы в теле улитки медленно восстанавливаются, и она первым делом приподнялась на ноге и несколько раз дёрнула раковиной, промывая мантийную полость от слизи, накопившейся за время спячки. После этого ей стало значительно легче дышать, и улитка оживилась. Вытянув хоботок, она начала активно поедать водоросли. Весенний разлив озера Отранто разбудил и других улиток этого вида, и их появление напоминает о древнем мифе эпохи человека об умирающей и оживающей природе. Одна за другой они выбираются из грунта, очищают мантийную полость от скопившейся слизи и начинают кормиться, украшая своими раковинами водорослевые ковры и илистые мелководья озера. Постепенно в бархатистых водорослевых коврах появляются проеденные улитками полосы, которые, впрочем, быстро зарастают, обеспечивая моллюсков бесперебойным источником корма. Моллюски восстанавливают свои силы после зимнего оцепенения: им предстоит исполнить свой долг перед будущими поколениями.

Кормящаяся персефонула и так движется очень медленно, но вдруг замирает на месте и приподнимается на напряжённой ноге. Голова моллюска вытянута вперёд, а раковина слегка подрагивает, когда моллюск прокачивает через мантийную полость поток воды. Щупальца сильно вытянуты и совершают судорожные движения. Видно, что тело улитки напряжено. Затем раковина улитки вдруг совершает короткое резкое движение, и из мантийной полости на водорослевый покров выкатывается маленький комочек. Когда осело поднятое им облачко ила, комочек зашевелился: оказалось, что это миниатюрная копия взрослого моллюска, только полупрозрачная, с едва угадывающимся на раковине полосатым узором. Следом за этой улиткой у взрослого моллюска родилось ещё около десятка – с небольшими перерывами мантийную полость родительской особи покидают уже полностью сформировавшиеся молодые улитки, которые сразу же начинают кормиться водорослями, нарастающими на поверхности дна и на камнях, торчащих из него. На самом деле молодые улитки выклюнулись из яиц ещё зимой, после чего около двух месяцев ждали возможности начать самостоятельную жизнь, сидя в плотно запечатанной раковине взрослой особи. Но они не могли появиться на свет, пока взрослая улитка зимовала, закопавшись в грунт на глубину около метра – крохотной улитке просто не под силу самостоятельно выбраться на поверхность с такой глубины. Как только условия окружающей среды стали пригодными для жизни, взрослая улитка выбралась из своего зимнего укрытия и принесла потомство. Молодые улитки одна за другой выползают из-под раковины взрослой особи и сразу же начинают кормиться водорослями. Благоприятный для жизни период недолог, поэтому развитие со стадией планктонной личинки, типичное для морских обитателей – непозволительная роскошь при жизни в озере. У персефонулы личиночные стадии проходят под защитой оболочек яиц и прочной родительской раковины на глубине около метра в толще грунта.

Производить потомство в зимнем укрытии – это выгодная жизненная стратегия, поэтому её взяли на вооружение не только персефонулы, но и некоторые из их соседей. У края воды земля зашевелилась, и внезапно в сторону отвалился сразу большой её комок. Открылся вход в глубокую нору, а из него показался строитель норы – крупный вейовисов краб. Эта особь – взрослый самец, вооружённый огромными клешнями. Но его клешни – это не оружие нападения, а скорее рабочий инструмент. Нора этого самца уходит вниз на глубину около двух метров, и на её дне расположена гнездовая камера, в которую просачивается вода из озера. Крабу стоило многих усилий выкопать эту нору, и в ней он всю зиму хранил своё главное сокровище. Самец вейовисова краба выполз из норы, отодвинув клешнями комья грунта, а затем забрался в воду и пополз по дну озера, подбирая клешнями кусочки водорослей и запихивая их себе в рот. Он благополучно пережил в укрытии трудное зимнее время, и теперь возвращается к привычному для всех крабов образу жизни. Ему старое укрытие уже не нужно, а осенью, если он доживёт до неё, можно будет выкопать новую нору.

Из норы выбирается второй краб – немного мельче первого, с менее крупными клешнями. Это самка, и именно ради неё самец вейовисова краба строил такое надёжное укрытие, защищающее от зимних невзгод. В безопасной норе самка перелиняла, после чего отложила яйца. И теперь она осторожно идёт к воде, приподнявшись на ходильных ногах. Причина осторожности очевидна: брюшко самки сплошь покрыто копошащейся массой из крохотных ног и панцирей. Пока она зимовала в норе, потомство развилось и прошло опасные личиночные стадии внутри яиц, покинув яйца уже в виде вполне сформировавшихся миниатюрных копий взрослых особей. Теперь наступает самый важный момент в жизни маленьких крабов: они впервые попали в мир, где им предстоит прожить всю оставшуюся жизнь. Их органы чувств ощущают множество новых раздражителей: свет, подвижный свежий воздух, солёную воду, множество новых запахов. Самка уже долго носила их на своём брюшке – настала пора переходить к самостоятельной жизни. Самка решительно зашла в воду, приподнялась на ногах и начала активно шевелить брюшком вверх-вниз, заставляя потомство покинуть её. Один за другим молодые полупрозрачные крабики начали отцепляться от её брюшка. Кувыркаясь в воде, они опускаются на дно озера, вскакивают на ноги и уползают прочь – совершенно самостоятельные и предоставленные самим себе до последнего дня жизни. Для кого-то этот день может настать уже завтра, а кто-то сможет прожить долгую жизнь и не раз оставить потомство в хорошо укреплённой норе, как сделали их родители в этом сезоне. Во многом выживание этих маленьких существ – воля случая.

Забравшись в заросли нитчатых водорослей, крохотный вейовисов краб замер. Сейчас ему предстоит разобраться в огромном массиве новых раздражителей, которых он не ощущал, сидя на брюшке матери в безопасной темноте норы. Его жабры омываются богатой кислородом водой, и он ощущает нечто вроде бодрости. Инстинктивно он сорвал кусочек водоросли и сунул его в рот. Крохотные ногочелюсти размяли его, и краб проглотил первую в своей самостоятельной жизни пищу. Это не противоречит его инстинктам, и пища оказалась подходящей для него. Краб сорвал ещё несколько ниточек водоросли и разжевал их. Что ж, пока мир не кажется опасным и негостеприимным местом, и его стоит исследовать поподробнее. Молодой краб выбрался из укрытия и пополз среди нитей водорослей, время от времени собирая кусочки донного мусора и запихивая их в рот. Что-то кажется ему несъедобным, и он сразу же выбрасывает такие кусочки, а что-то, напротив, оказывается вполне съедобным. Краб анализирует окружающие запахи, но пока у него недостаточно жизненного опыта, чтобы соотнести тот или иной запах с опасностью или добычей. Чтобы преуспеть в жизни, он должен учиться – быстро, и лучше всего без ошибок. Право на ошибку у крабов всё же есть: при нападении врага они легко отбрасывают конечности, чтобы спастись. Но такой способ защиты не всегда может спасти от хищника – некоторые враги просто схватывают и глотают молодых крабов целиком.

Маленький краб напал на чей-то след: среди нитей водорослей тянется расплывающаяся в воде слизистая ниточка. Её запах не знаком маленькому крабу, но это лишь привлекает его и заставляет выяснить, кто оставил этот след. Краб выбрал верное направление: он пополз в сторону усиливающегося запаха. Преодолев значительное расстояние в несколько сантиметров, он настиг существо, оставившее след – мелкую улитку персефонулу, которая сама родилась лишь вчера. Её раковина тонкая и прозрачная, сквозь её стенки хорошо заметно, как бьётся сердце, как движется пища по кишечнику. Вытянув клешни, маленький краб пополз следом за улиткой и схватил её за кончик ноги. Испуганная улитка втянулась в раковину, озадачив краба: за несколько часов самостоятельной жизни он ещё ни разу не сталкивался с пищей, которая шевелится и пытается спрятаться. Это новая трудность, которую ему придётся преодолеть. И самый обычный способ преодоления проблем – применение грубой силы. Маленький краб вертит в клешнях раковину персефонулы. Улитка закрыла устье раковины крохотной крышечкой, и теперь клешни краба лишь скользят по поверхности раковины, не имея возможности зацепиться за неё. Наконец, крабу удалось подцепить край раковины, и он отломил кусок. Он сразу же ощутил отчётливый запах улитки и инстинкт подсказал ему продолжать успешные действия. Клешня краба снова вонзилась в раковину и отломила ещё один кусочек, а затем краб сунул в рот маленький кусочек мяса. Эта пища понравилась ему ещё больше, чем предыдущая, и он продолжил взламывать и поедать улитку. Лишь большая тень, скользнувшая над зарослями нитчатых водорослей, заставила его прекратить это занятие и забиться поглубже в сплетение водорослей. Но тень не задержалась здесь, и вскоре маленький краб продолжил кормиться своей первой в жизни большой добычей – размером практически с него самого.

По дну скользят тени: рыбы постепенно возвращаются на прибрежные мелководья озера Отранто. Это головастые салации – мелкие морские собачки, реликты былой ихтиофауны Средиземноморья. Они предпочитают жить на мелководьях озера, где вода богаче кислородом и в изобилии растут водоросли. Повинуясь инстинкту, они безошибочно возвращаются на свои территории, которые принадлежали им в прошлый сезон размножения. Проведя в стрессе несколько зимних месяцев, головастые салации вновь занимают свои старые гнездовые территории и возвращаются к привычной жизни. Они прекрасно помнят границы своих гнездовых территорий, и отношения со старыми соседями ограничиваются лишь формальными демонстрациями раскрытых плавников и окраски тела. Если соседи сомневаются в способности хозяина территории защитить свои владения, в ход идёт демонстрация силы: соперники встают параллельно друг другу и начинают резкими движениями тела и хвоста пускать друг на друга волны. Такие поединки снимают у их участников всяческие сомнения в способностях друг друга, и рыбы возвращаются на свои территории. Тем не менее, передел территорий всё равно происходит: некоторые из прежних хозяев территорий погибли во время зимовки из-за хищников или болезней, и теперь их территории занимают молодые особи. Появление незнакомца всегда становится поводом для конфликта на границе территорий – чаще бескровного, но иногда весьма ожесточённого.

Один из таких самцов обнаружил прекрасную территорию для жизни – с хорошим укрытием среди крупных камней и зарослями водорослей. В прошлом году ему не досталось территории весной, и он был вынужден пропустить сезон размножения, держась на пограничных территориях других самцов и сохраняя бледную окраску подчинённой особи. Но за зиму, будучи в равных с ними условиях, он сумел откормиться, набрался сил и теперь полон решимости обзавестись постоянной территорией. Его голова украсилась крупным жировым наростом, а глаза свирепо блестят на фоне потемневшей окраски покровов тела. Обследовав территорию вокруг укрытия, этот самец начал устанавливать границы своих владений. Он начал осторожно отплывать от своего укрытия в разных направлениях, запоминая приметы дна – камешки и заросли водорослей. Обычно такие приметы являются знаками границ территорий между соседями, и их знание особенно важно для территориальной донной рыбы. И во время одной из таких вылазок молодому самцу пришлось столкнуться с соседом, который разграничивал их владения совершенно иначе – примерно на полметра в свою пользу. Заметив вторжение на свою территорию, он выскочил навстречу незнакомцу, подёргивая спинным плавником и раскрывая пасть. Это вызов на поединок, и теперь всё зависит от того, как отреагирует на него новый владелец территории по соседству. Поскольку этот соперник ему не знаком, сосед сразу идёт ва-банк: он не пытается запугать или продемонстрировать свою силу, а сразу же нападает и вцепляется в плавник незнакомца. И вот уже обе рыбы буквально катаются по дну среди облака ила, то расплываясь, то снова набрасываясь друг на друга. Драка заканчивается быстро: новый владелец территории успешно доказал соседу свою силу, и теперь границы между владениями рыб немного изменились. Иногда прежним хозяевам приходится потесниться, когда их соседом оказывается молодой и сильный самец, как в этом случае. Зима была серьёзным испытанием навыков выживания у головастых салаций. И сейчас те, кто прошел испытание успешно, получают приз: у них появляется возможность оставить потомство.

Богатая кислородом вода стимулирует брачные игры рыб, и самцы головастой салации активно готовятся к размножению. Молодой самец, обретя территорию и доказав свои права на неё, активно хлопочет по хозяйству: он расширяет укрытие, вытаскивая ртом грунт и выбрасывая его в виде вала вокруг входа в жилище. Время от времени он заплывает на край этого вала и демонстрирует себя и соперникам, и возможным брачным партнёршам, подняв спинной плавник и потемнев. Солнечные лучи обрисовывают его внушительный силуэт с крупной жировой подушкой на лбу, и серебристые глаза сверкают на тёмном фоне его тела. А скошенный вверх толстогубый рот придаёт рыбе надменное выражение. Немного покрасовавшись у входа в гнездо, хозяин территории вновь принимается за работу и обустраивает нору под плоским камнем – надёжное укрытие для выращивания потомства.

Вода в озере стоит высоко, и часть прибрежных зарослей спартины оказалась под водой. Здесь кипят хлопоты по выращиванию потомства у другого вида озёрных рыб. Маленькие тени снуют среди зарослей; время от времени по поверхности воды проплывает стебелёк или травинка, причём иногда явно против ветра. Возле зарослей спартины движение рыб становится более оживлённым, а под водой видны округлые комки свитых вместе травы и водорослей, лежащие среди растений. Здесь располагается гнездовье тонкоиглых колюшек. Весной эти рыбы покидают просторы озера и целыми стаями переселяются к берегу: подтопленные водой заросли спартины являются прекрасным местом для выведения потомства. Забот о потомстве у колюшек не меньше, чем у головастых салаций. Эти рыбы вьют шаровидные гнёзда из водорослей и растительного мусора, и должны занять удобное место для устройства гнезда, добыть достаточное количество строительного материала и суметь защитить его от вороватых соседей. Между рыбами постоянно вспыхивают драки – они выдирают друг у друга изо рта найденные кусочки водорослей или волокна листьев спартины. Этим занимаются исключительно самцы, которые в это время приобретают очень заметную и яркую окраску – кобальтово-синюю с ярко-красным брюшком. Весной они строят шарообразные гнёзда со сквозным проходом, и ради постройки гнезда готовы испортить отношения с соседями. У каждого из самцов есть своя маленькая территория – всего по несколько сантиметров пространства в любую сторону вокруг гнезда. И она яростно охраняется от сородичей. Ярко окрашенные самцы сражаются за территорию, демонстрируя друг другу раскрытые колючки и поворачиваясь боком, чтобы соперник увидел контраст окраски между брюшком и остальным телом. Оттесняя друг друга от гнезда, самцы взмахивают хвостами и движениями тела гонят на соперника волну. Но расстояния между гнёздами в колонии настолько малы, что зачастую предупреждение воспринимают не те, кому оно адресовано, и буквально на пустом месте вспыхивают новые драки. Некоторые самцы демонстрируют свои права на территорию иначе: они выпрыгивают из воды вертикально и шлёпаются рядом с гнездом, предупреждая свих соперников. Фактически, они ведут себя как киты в эпоху человека, но с учётом маленького размера такие демонстрации выглядят комично. Тем не менее, рыбы вынуждены считаться с территориальными претензиями сородичей. Пелагическая жизнь в стаях сильно смягчила территориальные притязания самцов этого вида, поэтому индивидуальные территории тонкоиглых колюшек значительно скромнее, чем у их предков эпохи человека, и они образуют настоящие колонии в удобных для устройства гнёзд местах.

Несмотря на проблемы, связанные с жизнью в колонии, тонкоиглые колюшки не превращаются в индивидуалистов. В озере у них находится немало врагов, и от них легче всего защищаться сообща. Они должны быть начеку, готовые в любой момент защищать себя, ведь иногда враг может оказаться значительно ближе, чем кажется.

Самое лучшее место для гнезда тонкоиглой колюшки – подальше от края зарослей спартины. Гнёзда на краю – это лишь приманка для хищников: здесь около половины кладок бывает уничтожено врагами. Зато в глубине зарослей гнёзда находятся в безопасности, хотя их хозяевам приходится всякий раз проплывать через территории соседей, лишний раз провоцируя стычки. Но это всего лишь мелкие неприятности по сравнению с уничтожением кладки, которого избегают особи, устраивающие гнездо в густых зарослях.

Весенним утром тонкоиглые колюшки выбираются из гнёзд и приступают к своим повседневным обязанностям. Самки успели отложить икру и теперь плавают где-то над мелководьями, отыскивая корм и восстанавливая силы после размножения. А заботы самцов сейчас в самом разгаре. Отдельные самцы ещё пытаются привлечь к гнезду самку – вторую, а иногда даже третью. Поэтому одиночные самки, опоздавшие на общий нерест, ещё могут оставить икру в чьём-то гнезде. Но основная масса самцов уже ухаживает за выводками сразу трёх, а иногда даже четырёх самок – особенно те особи, которые успели сделать гнездо в глубине зарослей спартины. Одни из них сидят в гнезде и прилежно обмахивают икру плавниками, а другие свирепо выскакивают из гнезда навстречу нарушителю границ территории. Впрочем, если они будут неосторожными, то сами невольно превратятся в нарушителей. Заросли спартины поделены на множество индивидуальных территорий, и самцы готовы охранять их от опасности, реальной или мнимой. В неустанной заботе о потомстве и заложен секрет успеха колюшек в борьбе за существование – они успешно выжили в эпоху человека, и теперь являются достаточно обычными обитателями водоёмов в Северном полушарии. Охраняя икру, самцы не питаются – они легко выдерживают несколько дней без пищи, особенно если от их забот зависит жизнь следующего поколения вида.

Рядом с зарослями спартины лежит большой камень, поросший водорослями. Волны набегают на берег, и водоросли на камне колышутся им в такт. Похоже, что камень уже давно лежит на этом месте, хотя на самом деле его не было тут ещё около часа назад – он появился рядом с гнездовьем колюшек незадолго до восхода солнца, в утренних сумерках. И его едва заметное шевеление всё же говорит о том, что это не совсем то, о чём можно подумать на первый взгляд. Едва заметные движения поверхности камня – это на самом деле работа жаберных крышек хищной рыбы. Среди водорослей торчит пара хорошо замаскированных выпуклых глаз, да и сами водоросли – это на самом деле кожные выросты на голове зеленобородого бычка-гоблина. Бычок выбрал место для охоты и теперь ждёт удобного момента, чтобы в очередной раз продемонстрировать отточенную миллионами лет эволюции тактику нападения.

Одиночная самка тонкоиглой колюшки плавает у края колонии. Она только что отнерестилась с одним из самцов, и теперь ищет пищу на дне озера. Она плавает у самого дна и время от времени бросается вперёд, чтобы «склевать» червячка или молодняк вейовисова краба. Большой камень, обросший водорослями, не вызывает у неё никаких подозрений, и она смело направляется к нему в надежде отыскать что-нибудь съедобное среди водорослей. Маскировка хищника настолько искусна, что не вызывает подозрений у возможной жертвы.

Всё произошло, как обычно. На долю секунды широкий рот открылся, всасывая поток воды вместе с добычей, а затем челюсти захлопнулись, а лишняя воды выбрызнулась из ротовой полости через жабры. Поднялось облако ила, но рыбу это уже мало волновало: добыча была схвачена. Она ещё бьётся во рту у крупного бычка, но шансов на спасение у неё не будет. Однако бычок чувствует, что не может проглотить её, хотя с лёгкостью глотает более крупных сиганов, если удаётся их поймать. Схваченная им колюшка ещё жива и не собирается продавать свою жизнь слишком дёшево. Она сделала единственное возможное в её положении: просто растопырила колючки и упёрлась ими в стенки глотки хищника. Нападая на сигана, вооружённого ядовитыми колючками, бычок вначале умерщвляет его, а потом заглатывает с головы, чтобы колючки не воткнулись в стенки глотки. Здесь же ситуация иная: колюшка жива и активно пытается выбраться из ловушки, раздирая колючками чувствительную глотку хищника. Поэтому зеленобородый бычок-гоблин, стараясь избавиться от такой «неудобной» добычи, просто разинул пасть, и слегка помятая колюшка выплыла наружу. Хищнику придётся поискать другую добычу.

Охота возле гнездовой колонии тонкоиглых колюшек – это не самое лучшее решение хищника. Схватив добычу, бычок выдал себя движениями, и его маскировка оказалась бесполезной. Среди самцов колюшки, занятых заботами о потомстве, мгновенно поднимается тревога. Стайное поведение тонкоиглых колюшек наложилось на предковую программу агрессивной защиты гнезда от врагов и приобрело совершенно новую форму. Самцы с яркой расцветкой сразу же покидают свои гнёзда, но не расплываются в панике в стороны, а напротив, объединяются. Стая ярких кобальтово-синих самцов с красными брюшками плавает над хищником, кружась у самой поверхности воды и сверкая в лучах солнца яркими красками. Самцы сильно возбуждены: некоторые из них выпрыгивают из воды и шлёпаются обратно. Бычок практически не реагирует на их демонстрации: он лишь равнодушно шевелит глазами и время от времени растопыривает жаберные крышки, если рядом с ним оказывается кто-то из самцов колюшки. Однако самцы колюшки не боятся хищника, значительно превосходящего их размерами и силой. Хищник не уплывает, и их возбуждение нарастает. Колюшки проплывают над массивным бычком, и внезапно одна из рыб бросилась на хищника и нанесла ему удар крепким рылом. Короткий наскок – и колюшка отступила, затерявшись в стае сородичей. Хищник свирепо разинул пасть, растопырил жаберные крышки и потемнел, демонстрируя неожиданному врагу свои силу и размер. Но в ответ он лишь ощутил ещё пару резких таранных ударов в бока. Развернувшись, бычок попробовал ухватить обидчика, но это опять не удалось. А затем на него обрушился град ударов. Самцы тонкоиглой колюшки начали наскакивать на него сразу по несколько рыб. Удары сыпались на бычка без перерыва, и хищник ощущал боль – не сильную, не смертельную, но постоянную и от того неприятную. Его агрессивная демонстрация не возымела действия: самцы колюшки ловко уклонялись от его выпадов, потому что у бычка в этом сражении не было ни преимущества в маскировке, ни неожиданности нападения, ни превосходства в силе. Из хищника он превратился в преследуемого: на него напали многочисленные маленькие враги. Они не смогли бы убить его, но сильные удары их крепких морд очень неприятны. Даже такой массивный хищник, как зеленобородый бычок-гоблин, не может выстоять против слаженного нападения множества самцов колюшек, охраняющих свои гнёзда. Угрозы хищника остаются безрезультатными: ни тёмная окраска, ни растопыренные жаберные крышки, ни раскрытая пасть не отпугивают многочисленных проворных противников. Поэтому бычку приходится отступить. Взмахнув хвостом и подняв со дна тучу ила и мусора, он уплыл на глубину – подальше от этих мелких, но неприятных существ.

Этому бычку повезло, но на другом краю гнездовья колюшек находится его менее удачливый сородич. Он тоже сумел поймать и проглотить колюшку, но добыча дорого продала свою жизнь: она пропорола ему глотку шипами и застряла в ней. Теперь обе рыбы мертвы, их окраска уже побледнела. Запах тления ещё слаб, но его уже ощущают некоторые из обитателей озера, специализирующиеся на поиске мертвечины. Ориентируясь при помощи обоняния, к мёртвым рыбам приближается крупный вейовисов краб – взрослый самец. В этом сезоне ему нужно будет перелинять, как минимум, один раз, и его панцирь должен успеть затвердеть до того, как придёт время рыть нору для пережидания зимней засухи. Мёртвый бычок с добычей – это прекрасная находка. Вытянув клешни, краб схватил мёртвую рыбу и потянул к себе. Его ногочелюсти разорвали кожу трупа, и в воде появился отчётливый запах крови и тления, а краб приступил к трапезе. Но ему не удалось наесться вдоволь: движение и запах привлекли внимание одного из самцов колюшки, гнездо которого было поблизости. Гнездовая колония тонкоиглых колюшек сейчас напоминает растревоженное осиное гнездо: прогнавшие бычка рыбы ещё возбуждены и агрессивно настроены, и пока не все они вернулись к своим отцовским заботам о потомстве. Поэтому они быстро переключаются на новую опасность и нападают. На панцирь вейовисова краба сыплются удары, и он вынужден защищаться, поднимая грозно раскрытую клешню. Второй клешнёй краб вцепился в добычу, с трудом сдвинул её с места и поволок подальше от колонии колюшек. Погибший бычок-гоблин длиной втрое больше краба, но это не мешает падальщику рывками волочь его труп в менее оживлённое место, подальше от настырных соседей. Колюшки атакуют его, но по мере того, как краб утаскивает трупы рыб от гнездовья колюшек, их атаки становятся всё менее интенсивными, и в итоге остаётся лишь пара самцов, которые безуспешно пытаются обратить краба в бегство. Но после нескольких атак и эти самцы уплывают, оставляя краба в покое.

Тем не менее, крабу вряд ли удастся поесть в одиночестве. Запах падали привлёк его сородичей, и к пирующему крабу с разных сторон начинают сползаться его сородичи. Они ведут себя, словно живые машины – привлечённые запахом крабы ползут, преодолевая препятствия, но не отклоняясь от намеченного пути. Заполучивший добычу краб пытается отогнать их, поднимая раскрытые клешни, но сородичей слишком много, чтобы он мог справиться с ними всеми. И пока одна клешня краба продолжает посылать сородичам угрожающие жесты, вторая рвёт мясо добычи и засовывает его в рот. Вечно шевелящиеся ногочелюсти перемалывают пищу вместе с костями, поэтому после пиршества крабов вряд ли что-то останется даже от самых твёрдых частей тел мёртвых рыб. Сородичи один за другим присоединяются к пиршеству и начинают рвать мясо. Более крупные особи угрожающе демонстрируют клешни, но мелкие крабы, привлечённые запахом мяса и крови, лезут на них, как одержимые. Среди крабов начинается свалка: каждый из них хочет урвать свою долю добычи. Некоторым из крабов приходится ретироваться: конкуренция оказывается непосильной для них. Эти особи, в основном молодые, бродят вокруг места пиршества, бросаясь к каждому кусочку, выпавшему из клешней их крупных сородичей. Обе мёртвых рыбы скрыты под сплошным шевелящимся слоем панцирей крабов, жадно пожирающих их трупы. Весной крабы должны хорошо питаться, особенно самцы: они должны перелинять, подрасти и отвердеть в начале лета. В конце лета их ждёт трудная работа: когда вода будет отступать, им нужно будет выкопать норы и привлечь к ним самок, с которыми они проведут в норе всю зиму, и которые выносят их потомство.

У других обитателей озера родительские заботы самцов в самом разгаре. Самец головастой салации закончил обустройство норы, и теперь ожидает появления самки на границах своей территории. Он по-прежнему демонстрирует себя на песчаном валу, который насыпал вокруг входа в своё жилище, когда расширял его. Некоторые из его соседей уже обзавелись брачными партнёршами, а ему пока приходится лишь продолжать свои демонстрации.

Покрасовавшись на песчаном валу у входа в нору, самец покинул его и отправился на границу территории. Ему хорошо знакомы основные ориентиры, обозначающие его владения. Крупные камни, кусты водорослей и побеги спартины – за каждый из этих ориентиров ему приходилось драться с соседями, и теперь он точно знает, куда ему лучше не заплывать, а где он будет хозяином положения. Самцы, обитающие по соседству, также должны соблюдать эти границы, но есть и те, на кого эти запреты не распространяются. Самки. Пока самцы делят территории и обустраивают укрытия, самки просто кормятся и плавают с одного места на другое. Изредка они задерживаются на территории того или иного самца, но потом покидают её – до тех пор, пока не настаёт время выводить потомство. Тогда между самцами и самками вспыхивают жёсткие схватки за право образовать пару. Обычно самцы сражаются за самок, но изредка на территории особо завидного «жениха» собираются несколько самок, и тогда уже между ними начинаются драки – бескровные, но яростные.

Холостой самец проплывает по границам своей территории. Вдалеке он заметил одного из своих соседей, который уже обзавёлся самкой. Обе рыбы хлопочут возле укрытия, деловито расширяя его для будущего выводка. Однако они не забывают об охране границ территории, поэтому к ним лучше не вторгаться: незваного гостя погонят прочь сразу обе рыбы из пары. Они держатся очень дружно, и раздражители вроде сородичей лишь укрепляют отношения внутри их семьи. Самец-одиночка явно уступит им по силе, поэтому он старается проплыть открытый участок границы между их владениями как можно быстрее и незаметнее. Однако пара сородичей вовсе не обратила на него внимания: их привлекло движение на другом участке, который одинокому самцу был плохо виден из-за зарослей водорослей. Пара рыб внезапно покинула укрытие и бросилась туда. Обе рыбы потемнели и растопырили плавники: они явно кому-то угрожали. В этот момент лучше не попадаться им на глаза, чтобы не стать новым объектом агрессии. Поэтому одинокий самец посерел и спрятался на дне, прижавшись к небольшому камешку. Пара рыб явно кого-то целенаправленно гоняет: они действуют согласованно, тесня незваного гостя со своей территории. Чьё-то тело метнулось в заросли водорослей, а следом за ним бросился самец – самка отстала от него и не полезла в заросли. Шевеление водорослей выдавало яростную погоню, которая продолжалась у самого дна. А затем из зарослей стрелой выскочило удлинённое серое тело и бросилось на дно, к камню, где укрылся одинокий самец. Хозяин территории, потемнев и сверкая сероватыми глазами, выскочил следом, и не заметил в пылу погони, как оказался на пограничной территории, где его право на владение территорией вполне может быть поставлено под сомнение. А объектом его преследования оказалась самка – одна из тех, что ещё не нашли себе пару. И дальнейшие события развивались просто стремительно. Навстречу семейному самцу из-за камня выскочил соперник – одиночка-сосед. Его окраска в бликах солнечного света казалась почти чёрной, и на неожиданного противника свирепо глядела пара сверкающих серебристых глаз. Два самца достойны друг друга: оба щеголяют жировыми подушками на лбу, и ни один из них не желает уступать первенство другому. Семейному самцу есть, что терять: он уже успел сформировать пару, и лишние травмы перед нерестом ему не нужны. Поэтому он просто отступил вглубь своей территории, к знакомым ориентирам, и продолжил демонстрации с безопасного расстояния, угрожающе разевая пасть и раскрывая плавники веерами.

Зато второму самцу, фактически, повезло: прямо на его территорию сосед загнал самку, готовую к размножению. Она явно испугана конфликтом с семейной парой: рыба сидит, слегка закопавшись в песок, возле небольшого камня, и её окраска имитирует цвет окружающего грунта. Когда хозяин территории вернулся на свою территорию после конфликта, он не сразу заметил её присутствие – самка сидела практически неподвижно. Лишь через несколько минут самец головастой салации ощутил запах, указывающий на присутствие ещё одной рыбы, причём явно на его собственной территории. Однако этот запах не вызвал у самца агрессии – он как раз соответствовал тому, который он искал. Самец начал исследовать территорию вокруг себя, плавая зигзагами и анализируя запахи в воде. Постепенно ему удалось определить направление к источнику запаха, и его поиски стали более целенаправленными. Проблуждав несколько минут, он обнаружил затаившуюся у камня самку, буквально наткнувшись на неё. Испуганная его появлением, самка бросилась прочь, но самец опередил её и преградил ей путь к бегству. Он повернулся к самке боком и раскрыл плавники, демонстрируя свои силу и здоровье. Самка попыталась уплыть, но самец снова заплыл вперёд и продолжил демонстрации. Несколькими резкими боковыми движениями тела он нагнал на самку волну воды, позволяя ей оценить его силу, а затем начал осторожно теснить её в сторону норы, пресекая все её попытки уплыть. Самец ведёт себя настойчиво, и его окраска становится более насыщенной. А его глаза сверкают из-под крупного шлемовидного нароста. Сейчас он выглядит просто великолепно с точки зрения любой самки головастой салации, и это смиряет заплывшую на его территорию самку. Однако она продолжает попытки покинуть его территорию – это элемент брачного поведения. Самка быстро плавает по территории самца, резко меняя направление движения, а самцу приходится преследовать её. Он пробует схватить самку за плавник, но она успевает улизнуть от него. Один раз это ему удалось, но самка вырвалась и гонка продолжилась. В конце концов, самцу удалось прижать её ко дну и схватить губами за грудной плавник. Удерживая самку, он начал делать резкиедвижения телом, ударяя самку боком и заставляя её подчиниться и прекратить сопротивление. Уже через несколько минут после неожиданного и бурного знакомства с самцом она делает лишь слабые попытки уплыть от него, больше напоминающие игру. И пара рыб постепенно движется в сторону выкопанной самцом норы, в которой и прячется. При этом самец удерживает её за грудной плавник, но делает это чисто символически – он уже доказал своё господство на этой территории.

Самец первым забрался в нору и вскоре выбрался наружу с полным ртом песка, который выбросил на вершине вала. Это последний штрих перед появлением в гнезде самки: если ей понравятся и жилище, и его хозяин, у самца салации появляется возможность оставить потомство. Самка на секунду остановилась у входа в нору, а потом смело юркнула вглубь. Самец лишь ощущал движение воды у входа: самка плавала внутри норы, придирчиво оглядывая её и дотрагиваясь плавниками до стен. Наконец она выбралась наружу и выплюнула изо рта немного песка, но не уплыла, а осталась у входа, осматривая дно выпуклыми глазами. Похоже, ей по вкусу и самец, и его жилище.

Нерест происходит следующей же ночью, и утром самка уже осталась в норе. У неё в буквальном смысле хлопот полон рот: этот вид вынашивает икру во рту, и сейчас самка ухаживает за кладкой из полусотни крупных икринок. В течение нескольких дней ей придётся поститься, пока молодняк не выклюнется и не научится плавать. Это не принесёт ей вреда, но обеспечит безопасность потомства. У маленькой рыбы много врагов, и родители должны постараться, чтобы обеспечить выживаемость потомства. Всё время, пока самка ухаживает за потомством, самец агрессивно охраняет территорию и демонстрирует себя соседям. Он непрерывно патрулирует границы территории и при появлении соседей раскрывает плавники и посылает волны телом в сторону соседа. Тот обычно отвечает тем же, и на этом поединок обычно заканчивается: никто не хочет вступать в настоящий бой и получать повреждения, и есть иные границы, которые также нужно охранять. Поэтому движения и позы ритуализованы, а сам поединок скоротечен и от этого выглядит комично. Быстро расправляются спинные плавники, несколько движений тела, раскрытые рты, и… оба дуэлянта срываются с места и переплывают на другие участки границ своих владений, чтобы повторить то же самое в другом месте.

Но не всегда самцу головастой салации приходится ограничиваться только ритуальными действиями. Изредка на территории самца собачки появляются представители других видов, и тогда рыбам приходится вступать в бой по-настоящему. На второй день инкубации икры самец головастой салации начал патрулировать свою территорию, едва рассвело и стало возможно разглядеть свои владения. Его сразу же насторожили изменения среди привычных ориентиров на территории: среди водорослей появился продолговатый камень, поросший водорослями. А когда самец морской собачки попытался обследовать незнакомый предмет, его насторожил очень хорошо знакомый запах хищника. При приближении самца камень слегка шевельнулся: это был молодой зеленобородый бычок-гоблин, который приплыл сюда ночью и решил устроить засаду среди водорослей на границе территорий самцов собачек. Это уже реальная опасность – хищник, причём довольно опасный для головастой салации. Однако сейчас самец собачки находится во власти родительского инстинкта, и его поведение значительно меняется по сравнению со временем зимовки. Во время охраны потомства самец головастой салации становится смелым до безрассудства и готов наброситься даже на противника, заведомо превосходящего его силой и размером. Поэтому, распознав присутствие хищника, самец морской собачки неожиданно набросился на бычка и нанёс удар головой в область его жаберной крышки. Неожиданность сыграла свою роль – молодой хищник дёрнулся и покинул укрытие, сбросив с себя песок и ил. Его отступление лишь придало уверенности самцу головастой салации, он набросился на хищника и вцепился в его грудной плавник. Хищник попытался сбросить с себя маленького агрессора, но это ему не удалось: самец морской собачки повис на нём мёртвой хваткой, затрудняя движение. Бычку пришлось проплыть рядом с камнем, прижавшись к нему всем телом, чтобы сбросить с себя настырного наездника. Почувствовав свободу, он взмахнул хвостом и уплыл, а самцу головастой салации пришлось спешно возвращаться на свою территорию: в пылу сражения с хищником он оказался на территории соседа, и теперь вынужден всеми силами избегать другой драки. Его сосед тоже поглощён родительскими заботами, поэтому при малейшем промедлении серьёзной схватки не миновать. Самец головастой салации молнией промчался по его территории, заплыл в собственные владения и вернулся на свой пост. Сейчас он отделался лишь царапиной на боку после того, как бычок попытался содрать его с себя об камень. Это вполне приемлемая цена за безопасность потомства: на следующий год такая встреча, возможно, завершилась бы гибелью собачки – зеленобородый бычок-гоблин часто охотится на этих рыб, особенно в молодом возрасте, пока они подходят ему по размерам в качестве добычи. Для взрослого бычка такая добыча, пожалуй, будет мелковата.

Весной взрослые бычки-гоблины тоже включаются в общий карнавал жизни – в такое время угрюмые агрессивные одиночки превращаются в галантных кавалеров, снедаемых страстью. Они даже начинают петь свои «песни»: привлекая самок, самцы издают при помощи челюстных костей серии щелчков, переходящие в продолжительную трель, похожую на стрекотание кузнечика. Брачный наряд у этого вида прост: самец приобретает более насыщенную и контрастную расцветку, а выросты на его голове становятся немного длиннее и шире. Эти рыбы являются хищниками, поэтому во время ухаживания самец должен соблюдать осторожность: самка этого вида крупнее самца, поэтому, если разница в их размерах окажется слишком значительной, она может просто принять его за добычу и проглотить. Почувствовав запах самки, бычок-самец осторожно приближается к ней спереди, постоянно держится в поле зрения и издаёт серии щелчков, чтобы самка не спутала его с добычей. Он не приближается к самке вплотную, а демонстрирует себя на некотором расстоянии от неё, растопыривая плавники и встряхиваясь всем телом.

Самка принимает его ухаживания, не демонстрируя явной агрессии, и самец подплывает ближе, расправляя плавники и издавая серии щелчков. Он старается накрыть самку телом и прижать её ко дну, показывая своё превосходство. Когда самец и самка находятся рядом, особенно заметно, что голова у самца крупнее, а имитирующие водоросли выросты – значительно длиннее. Самка несколько раз пытается высвободиться, но самец раз за разом догоняет её и прижимает телом ко дну. При этом спинной плавник самки прижат к телу – несмотря на сопротивление, она не старается защищаться. Это всего лишь часть брачного ритуала. Обычно днём эти рыбы стараются сохранять неподвижность, чтобы случайные движения не нарушали их маскировку, но сейчас они не охотятся, поэтому не стараются скрыться от взглядов других рыб. Сейчас они заняты делом, которое важнее охоты.

Самец бычка прижал самку ко дну в очередной раз, и она перестала сопротивляться, а её кожа побледнела. Самец, напротив, окрасился ярче обычного, и на его теле появились крупные бурые пятна на светлом фоне. Наступил кульминационный момент их игр: рыбы сплелись телами и замерли на несколько секунд. Затем самка выметала большое количество икры прямо в воду, и самец тут же оплодотворил её. Оболочки икринок сразу же стали набухать и ослизняться, и икра начала медленно опускаться на дно. Самка равнодушно взмахивает хвостом и покидает место нереста – она сделала всё, что нужно для продолжения рода, и теперь её присутствие больше не требуется. Зато родительские заботы самца только что начались. Самец плавает в облаке икры туда-сюда и собирает её «бородой». Сразу после оплодотворения оболочки икринок быстро становятся клейкими, поэтому икра сразу же прилипает к выростам на его голове. Теперь самцу зеленобородого бычка-гоблина предстоит вынашивать икру, пока не выведется потомство. В период заботы о потомстве физиология самца заметно меняется: в выросты на морде рыбы прорастает большое количество кровеносных сосудов, по которым развивающиеся в икре зародыши получают дополнительное питание от организма отца. Если икринка не попала в «бороду» заботливого папы, она просто остановится в развитии и малёк не выклюнется: ему жизненно необходимо питание, которым его снабжает отец. Поведение взрослой рыбы также становится иным: самец ведёт себя значительно осторожнее, прячется среди водорослей и не охотится. Всё время, пока его организм снабжает потомство питанием, бычок-самец не питается: хищник тоже бывает заботливым родителем.

Вынашивая икру, самец зеленобородого бычка-гоблина спрятался в зарослях водорослей. Это прекрасное укрытие, где его почти не беспокоят. Мелкие рыбы сами боятся взрослого бычка, а сородичи редко охотятся здесь, поэтому инкубирующий икру самец может проводить хоть целый день, впадая в своего рода оцепенение и неподвижно лёжа на месте. Однако здесь всё равно есть соседи, с которыми лучше не встречаться. Один из них пробирается сквозь заросли, и его пёстро окрашенное тело плохо различимо среди водорослей, колышущихся в воде. Однако бычок получает информацию об окружающей обстановке не только с помощью зрения. Его боковая линия воспринимает волны, образующиеся при движении тела в воде, и их сила и интенсивность заставляют бычка встревожиться. Рыба выходит из оцепенения и растопыривает плавники, повернувшись головой в сторону источника беспокойства. И в этот же момент из зарослей показалась пёстрая рыба с удлинённой головой: бычок случайно встретил молодого плоскоголового горбыля. Несмотря на молодой возраст, это тоже хищник, и он вполне способен напасть на молодого бычка или проглотить малька, едва избавившегося от родительской опеки. Но сейчас у ещё не родившегося потомства бычка есть надёжный защитник. Вынашивающий икру самец попытался отпугнуть хищника: он угрожающе раскрыл пасть и растопырил жаберные крышки и грудные плавники. Благодаря этому трюку его голова выглядит огромной. Трюк сработал безупречно: испуганный горбыль развернулся и бросился в заросли. Когда чувствительные клетки в коже бычка перестали воспринимать волны, образующиеся при движении горбыля, он вновь погрузился в ожидание, время от времени шевеля головой. А среди выростов на его голове уже начали развиваться зародыши – его потомство. Эпителий выростов слегка покраснел: в местах контакта с оболочками икринок сквозь эпителий начали прорастать кровеносные сосуды, которые в течение ближайших дней будут снабжать питанием развивающееся потомство.

Однако покой бычка продолжался недолго. Весна – время размножения у всех обитателей озера Отранто, поэтому практически по всему озеру идёт праздник жизни и обновления. Над водорослями проплывают стаи рыб, и их тени беспокоят бычка. Слегка шевельнув хвостом, хищник отплыл в заросли и спрятался там, неподвижно лёжа на дне. Лишь по движениям его глаз видно, что он следит за окружающей обстановкой. А над зарослями водорослей нерестятся сиганы. Они не изменяют своему стайному образу жизни, и в брачный период отдельные стайки объединяются в огромные стаи, насчитывающие до нескольких сотен взрослых особей. Намерения рыб легко угадываются по изменениям их внешности: весной тусклые сиганы приобретают брачную окраску, сильно отличающуюся от обычной. Их просто не узнать в продольно-полосатом брачном наряде: фоновая окраска становится очень светлой, желтовато-белой, а отдельные точки сливаются в продольные полосы кофейно-коричневого, почти чёрного цвета. Стаи сиганов в это время очень тесные, рыбы не удаляются от сородичей и постоянно поддерживают контакт при помощи движений и прикосновений. Благодаря полосатой окраске нападающему хищнику очень трудно выделить в стае отдельную рыбу, и таким способом сиганы защищаются от нападений плоскоголового горбыля в брачный сезон, когда сами ведут себя менее осторожно. Стаи сиганов подходят к поверхности воды, и пролетающие над озером птицы могут даже различить под поверхностью воды полосатую окраску рыб, от которой буквально рябит в глазах: стая рыб ведёт себя как единый организм, когда каждая отдельная особь копирует движения сородичей. Так достигается удивительная синхронность движений рыб. И в это время в организмах рыб так же синхронно созревают икра и молоки. Сбор рыб в стаи подготавливает их к нересту, и вскоре на ярко освещённых мелководьях над зарослями водорослей начинается настоящее представление. Стаи сиганов плавают у самой поверхности воды, и отдельные рыбы делают высокие вертикальные прыжки и шлёпаются обратно. Возбуждение рыб постепенно нарастает. Стаи резко и синхронно ускоряются, затем так же синхронно замедляют движение, объединяются и разделяются. И внезапно каждая такая стая распадается на несколько групп рыб из примерно равного количества самцов и самок. Размножающаяся группа устраивает бешеную гонку в воде над водорослями, и в кульминационный момент рыбы синхронно выпускают икру и молоки, образующие большое мутное облако в воде. Отметав икру, сиганы возвращаются в общую стаю, а в это время уже следующая группа их сородичей занимается брачными играми над зарослями водорослей. В течение двух дней каждая взрослая самка успевает выметать примерно 3-4 порции икры, и на этом её родительские заботы в этом году заканчиваются. Прозрачная икра тусклых сиганов плавает в толще воды, а течение постепенно уносит её в глубинные районы озера. Едва сиганы оставляют свою икру на произвол судьбы, на даровое угощение набрасываются мелкие обитатели озера. Тонкоиглые колюшки иногда присоединяются к нерестящимся сиганам и пожирают их икру в первые же минуты после оплодотворения. Пока течение не унесло икру подальше от опасного берега, колюшкам легко удаётся уничтожить едва ли не половину будущего потомства этих рыб. Но высокая плодовитость тусклых сиганов компенсирует их беспечность в роли родителей, поэтому, несмотря на потери, в этом году в озере опять появится достаточно много молодых сиганов, чтобы позволить этому виду существовать и дальше. Пелагические личинки этого вида станут одним из элементов озёрного планктона; они вернутся в прибрежную зону озера уже миниатюрными копиями взрослых рыб, постепенно объединяясь в одноразмерные стайки. Но прежде, чем это произойдёт, огромному количеству икры и молоди придётся погибнуть, чтобы продолжили существовать другие обитатели озера Отранто.

Выметав икру, взрослые сиганы быстро меняют яркую брачную окраску на тусклый маскировочный наряд и возвращаются к повседневной жизни мирных растительноядных существ. А их икру и личинок течение постепенно разносит по всему озеру. В прибрежных районах они, скорее всего, будут уничтожены, но на отдалённых от берега глубоководных участках озера часть молоди этих рыб выживет, чтобы вернуться в места обитания их родителей. В первые дни жизни юные тусклые сиганы вряд ли будут чувствовать себя одинокими: толща воды в озере буквально кипит жизнью. Весной все миниатюрные обитатели озера Отранто существа активно пользуются благоприятными условиями и быстро размножаются. Вода вблизи поверхности мутнеет от множества крохотных беспозвоночных и приобретает зеленоватый цвет из-за микроскопических водорослей. Личинки сиганов активно включаются в круговорот жизни, пожирая планктонные водоросли и мельчайший зоопланктон. Однако они сами настолько мелкие, что даже самые безобидные из местных рыб становятся в это время их врагами и пожирают их наряду с остальными планктонными животными.

Тонкими стрелами мелькают в воде чёрные штрихи на спинах микратерин. Эти крошечные рыбы постоянно держатся большими стаями и активно выедают озёрный планктон. Они обитают вдали от берегов и полностью зависят от продуктивности верхних слоёв воды. Икра и личинки сиганов – это небольшое, но важное дополнение в их рационе. Через такой вид корма сообщество центральной части озера получает органические вещества, образовавшиеся в прибрежной зоне. Кормящиеся микратерины схватывают мелких планктонных существ тонкими щетинковидными зубами, а в скоплениях мельчайшего планктона просто плывут, широко раскрыв рот, и фильтруют пищу при помощи жабр. Эти мелкие рыбы являются практически единственным пищевым ресурсом для хищников центральной части озера – бедность экосистемы просто не оставляет им иного выбора. И огромному количеству врагов на всех стадиях развития этот вид может противопоставить лишь активный рост и высокую плодовитость. Весенние изменения в составе воды стимулируют брачную активность микратерин – рыбы активно откармливаются планктоном, что способствует созреванию икры и молок. К нересту животы самок заметно округляются – в них созревает небольшая порция икры и происходит активное формирование яйцеклеток для следующих партий икры. В отличие от многих местных рыб, микратерины нерестятся порционно – каждая самка одномоментно вымётывает лишь около сотни икринок, которые просто остаются плавать в толще воды благодаря маленькой жировой капле. Нерест проходит в толще воды почти незаметно: у этих рыб нет ни яркой брачной окраски, ни замысловатого брачного ритуала, ни гнёзд и сложного поведения. Самец просто определяет готовую к размножению самку и следует за ней, дожидаясь момента икрометания. Самки, готовые это сделать, держатся в задней части стада – так меньше вероятность уничтожения их икры неразборчивыми в пище сородичами. Большую роль в размножении этих рыб играет запах. Обычно самки, готовые к размножению, ожидают момента, когда одна из них начинает метать икру. Выделяемые ею феромоны служат своеобразной химической командой к началу нереста, запускающей икрометание у прочих самок, готовых к размножению. Самцы сразу же оплодотворяют икру, и стая рыб просто уплывает, оставляя огромное облако икры, которая будет развиваться в толще воды.

Выметав икру, самки микратерин некоторое время восстанавливают силы. Они просто плывут в передней части стаи, наедаясь быстрее особей, плывущих за ними. А их место в конце стаи уже заняли другие особи, у которых созрела икра. Таким образом, стая рыб представляет собой своеобразный «конвейер» по размножению. И в теле каждой отдельно взятой особи новая порция икры начинает созревать сразу после предыдущего нереста. Малая плодовитость рыбы компенсируется растянутым периодом нереста – каждая самка мечет икру до десяти раз за сезон. Благодаря такой особенности микратерин почти всё лето в озёрном планктоне встречаются икра и личинки этого вида. Кроме того, молодые микратерины уже на следующий год будут принимать участие в размножении. А в месте впадения реки По в озеро Отранто этот вид рыб находит благоприятные условия для размножения круглый год.

Почти весь год злейшим врагом микратерин является плоскоголовый горбыль. Но весной наступает время, когда микратеринам не приходится опасаться этих хищников – настолько резко меняется поведение этой рыбы в брачный сезон. Хищник, настигающий добычу без лишних звуков, внезапно начинает громко заявлять о своём присутствии и превращается из стремительного охотника в степенного ухажёра. Самцы плоскоголового горбыля начинают громкие брачные песни: рыбы издают громкие рокочущие звуки. Голоса «запевающих» рыб привлекают других самцов, и вскоре у поверхности воды собираются стаи, насчитывающие до полутора-двух десятков взрослых рыб. В течение ранней весны самцы активно отъедались, и горбы на их спинах постепенно увеличиваются. Такой горб – признак силы и здоровья, и самки явно отдают предпочтение самцам с рельефно выдающимся горбом на спине. Брачная окраска самцов яркая и заметная – демонстрируя силуэт своего тела, самец приобретает тёмную окраску, и лишь брюхо у него остаётся светлым. Некоторые самцы в брачном наряде становятся «обманщиками»: тёмная окраска переходит с тела на нижнюю часть спинного плавника и тем самым создается иллюзия более высокого горба на спине, чем есть на самом деле. Такой «трюк» появился в популяции сравнительно недавно, несколько поколений назад. Но его носители явно пользуются благосклонностью самок: более древние инстинкты дают «сбой» применительно к новым условиям. Но силуэт тела – это всего лишь косвенный признак физического развития самца. Немаловажную роль в брачном ритуале играет способность рыбы исполнять брачную песню: в отличие от окраски, звуком самку не обмануть. Умение петь долго и громко привлекает самку не меньше, чем жировой горб успешного охотника, поэтому самцы стараются произвести впечатление на самок своими вокальными способностями. Громкие звуки, издаваемые ими, слышны даже из-под воды, особенно если самцы держатся у самой поверхности. Самки в брачный сезон буквально устраивают прослушивание самцам: они плавают вокруг стай самцов, собираясь рядом с самыми сильными и завидными «ухажёрами». Заключение брачного союза у этих рыб также выражается песней: самка запевает в унисон с самцом и прерывает песню лишь для того, чтобы время от времени отгонять слишком назойливых соперниц. Бывает, правда, что ей самой приходится уплывать восвояси, а самец продолжает петь уже с новой «невестой». Готовая к размножению самка на короткое время окрашивается в тёмно-серый цвет, сигнализируя о готовности к нересту. Основная часть брачного ритуала плоскоголовых горбылей представляет собой бешеную гонку, во время которой пара рыб должна продемонстрировать друг другу лучшие качества, необходимые в повседневной жизни для успешной охоты: рыбы гоняются друг за другом, резко меняя направление движения. В промежутках между заплывами пара рыб замирает на месте. Тела брачных партнёров дрожат о напряжения, и в течение нескольких секунд самка исторгает порцию икры. Самец тут же оплодотворяет её, и пара рыб продолжает гонку. Так повторяется до пяти раз, пока не опустеют яичники самки. В такие моменты пищевое поведение у хищников подавлено, и рядом с нерестящимися горбылями смело плавают микратерины. Блестя серебристыми боками, крохотные рыбы безнаказанно пожирают значительную часть их икры, отступая лишь на время, пока рыбы увлечены преследованием друг друга. Во время брачных игр горбылей этот вид буквально меняется трофическими уровнями с микратеринами. В этом явлении заложен глубокий биологический смысл: таким способом эти два вида рыб взаимно сдерживают численность друг друга в определённых рамках. В таком ограниченном местообитании, как это озеро среди пустыни, любой вид должен уметь самым выгодным образом взаимодействовать с соседями ради собственного выживания. Но едва отзвучат брачные песни горбылей, как хищники вновь приобретут свою обычную серебристую окраску и превратятся во врагов маленьких микратерин.

Таяние снега в горах прошло бурно и быстро закончилось, поэтому река По довольно быстро возвращается в свои берега. Теперь озеро будет какое-то время стабильно получать из неё воду, и в течение лета его уровень будет относительно постоянным. Спад воды начнётся только к осени, и это будет сигналом для обитателей озера о том, что пора в очередной раз готовиться к трудным временам.

Прошло чуть больше двух недель с начала гнездования пустынных красноножек, и во многих гнёздах уже появились птенцы. Они проводят в гнезде только первые несколько часов жизни, а дальше родители просто уводят их, и сейчас многочисленные выводки красноножек бродят в зарослях спартины. Пока птенцы малы и слабы, для них могу представлять опасность даже вейовисовы крабы. Часто бывает, что птенец даже не успевает пискнуть, когда клешни схватывают его, и краб быстро утаскивает добычу в ближайшую лужицу. Но обычно родители внимательно следят за своим потомством, вовремя подают сигналы тревоги и защищают птенцов от мелких врагов. Краба, даже взрослого, красноножка может отогнать ударами клюва, но от хищников вроде соляного ястреба есть лишь одно спасение – умение маскироваться. Впрочем, птенцы владеют этим навыком с первого дня жизни – окраска пуха позволяет им прятаться от врага, просто припав к земле.

Птенцам пустынной красноножки в первые дни жизни важно научиться самостоятельно добывать пищу, поэтому взрослые птицы водят птенцов по мелководью. В разгар весны лужицы по берегам озера кишат мелкими существами. В прибрежном иле выше уровня воды копошится много личинок насекомых, а в воде ползают молодые вейовисовы крабы и улитки персефонулы. В таких условиях птенцы легко могут отыскать подходящую по размеру добычу и научиться ловить мелких беспозвоночных.

Одна пара красноножек успешно вывела четверых птенцов, и теперь взрослые птицы водят свой выводок по краю мелкого залива. При этом видно, что у птенцов ноги бледнее, чем у взрослых птиц – они приобретут яркую окраску лишь к наступлению половозрелости. Родители шагнули на один камень, верхушка которого едва высовывается из воды. Бока камня поросли водорослями, которые колышутся в воде. Это идеальное укрытие для мелких беспозвоночных, и одна из взрослых птиц поворошила водоросли клювом, чтобы выгнать их. Мелкий вейовисов краб бросился наутёк, но птица мгновенно схватила его и легко раскусила панцирь добычи. Один из птенцов начал тыкать клювом в клюв родителя, требуя свою долю добычи, но взрослая птица просто проглотила краба и продолжила поиск корма. Другие птенцы начали искать пищу иначе: они стали копировать движения родителей, и вскоре одному из них удалось схватить маленького краба. Удачливый птенец тут же раскусил и проглотил добычу, после чего продолжил поиск пищи, подкреплённый этим успехом в охоте. Другие птенцы оказались не столь удачливыми: они просто тыкают клювами в водоросли, но не подозревают, что уже успели распугать всю возможную добычу. Один из птенцов попробовал поискать добычу в стороне от остальных и перешёл на соседний камень. Ему удалось найти одну улитку, но не удалось воспользоваться своей находкой. Лежащий рядом камень, поросший водорослями, внезапно шевельнулся. Распахнулись челюсти, и птенца буквально всосала широкая пасть. Челюсти захлопнулись, покрытое слизью тело зашевелилось и поползло в глубины озера, держа в пасти добычу. Взрослые птицы с криками взлетели в воздух, а испуганные птенцы бросились в заросли трав и замерли, прижавшись к земле. Но родители уже ничем не могли помочь схваченному птенцу: челюсти сокрушили хрупкие косточки и птенец погиб почти мгновенно. Он стал жертвой зеленобородого бычка-гоблина: хотя красноножки умеют искусно маскироваться, они встретились с настоящим чемпионом в этом деле, и это стоило жизни одному из птенцов. Хищник с добычей скрылся в глубине, и лишь облачко мути в воде напоминало о случившейся здесь маленькой трагедии. Убедившись в том, что опасность миновала, взрослые красноножки осторожно вышли на берег, подозвали к себе птенцов и продолжили поиск корма. Сегодня они получили хороший урок по выживанию, но его цена оказалась слишком высока для этой птичьей семьи. Пусть внешне всё вокруг выглядит спокойным, но опасность есть всегда, и об этом нельзя забывать. Природа не прощает ошибок.

Жизненный цикл обитателей озера продолжится, и смерть одних существ станет залогом продолжения жизни других. Но само существование озера Отранто и его обитателей – это событие на грани чуда, потому что вся экосистема балансирует на грани жизни и смерти. И она неминуемо исчезнет в будущем. Это озеро своим существованием напоминает о том, что в природе не бывает ничего вечного и незыблемого. Ведь оно само, а также гипергалинные болота в Средиземноморской котловине – это последнее, что осталось от великого доисторического океана Тетис. Мир постоянно меняется, и это главная движущая сила процесса эволюции. Берега Африки и Европы постепенно наступают на соляную пустыню Средиземноморской котловины с юга и с севера: с каждым годом тонкие отложения песка и пыли с материков откладываются поверх слоя солей, постепенно формируя среду, благоприятную для роста засухоустойчивых растений. А медленное движение литосферных плит постепенно сокращает площадь этой соляной котловины, сминая пласты отложений в складки. Даже река По не только даёт жизнь озеру Отранто, но и постепенно убивает его: наносы грунта с материка год за годом заполняют котловину озера. Пройдут ещё миллионы лет, и озеро исчезнет, а вместе с ним вымрут и обитатели этого изолированного мира. Вымирание биологических видов – это обратная сторона процесса эволюции, и оно всегда будет сопровождать процесс появления новых видов.


Бестиарий


Персефонула скрытная (Persephonula cryptica)

Отряд: Неритопсины (Neritopsina)

Семейство: Неритиды (Neritidae)

Место обитания: озеро Отранто, прибрежные районы.


Фауна моллюсков озера Отранто очень бедна по сравнению с былой фауной Средиземного моря. Значительное количество видов моллюсков вымерло во время отступления моря, и многие виды реликтовой фауны озера – это мелкие эвригалинные виды брюхоногих и двустворчатых моллюсков. Одним из крупных видов озера является улитка персефонула скрытная – представитель семейства неритид, отличавшихся способностью адаптироваться к различной солёности воды.

Это растительноядный вид улиток с овальной раковиной. Вершина раковины притупленная, последний виток значительно крупнее остальных. Длина раковины – около 5 сантиметров, её поверхность гладкая. Окраска раковины изменчива, но основной тип рисунка – полосы красновато-бурого цвета с «мраморным» узором вдоль витков на песчано-жёлтом фоне. У разных особей соотношение между шириной полос и фона может сильно отличаться: встречаются отдельные особи с почти целиком бурой раковиной, или жёлтые с узкими бурыми полосками. У моллюска есть массивная известковая крышечка.

Тело имеет чёрную окраску. Глаза желтоватые, есть пара коротких щупальцев.

Этот вид улиток встречается в прибрежных районах озера. Большие скопления улиток встречаются на мелководьях, где происходит бурный рост водорослей, которыми питается этот моллюск. При снижении уровня озера такие участки быстро оказываются вне воды. Поэтому улитки скапливаются в отдельных лужах, откуда переползают в озеро по ночам или закапываются в грунт, где переживают зиму (отсюда название, обращающееся к мифу о Персефоне в подземном царстве). Улитка закапывается в грунт на глубину до двух метров. Во время зимовки раковина плотно закрывается крышечкой и запечатывается слизью.

Персефонула скрытная – гермафродит. Спаривание происходит в течение лета, улитка вынашивает икру под раковиной. Икра откладывается в конце зимы, задолго до весенних дождей и подъёма уровня воды. В кладке до 30-40 крупных икринок, потомство развивается до самого выклева из яиц в мантийной полости родительской особи. После выхода взрослых улиток из зимних укрытий потомство покидает их и начинает вести самостоятельную жизнь. Молодые улитки появляются в озере ко времени изобилия пищи и нормальной солёности воды, поэтому успевают окрепнуть за лето и накопить достаточно питательных веществ для выживания во время зимовки.

Молодые улитки, уходя на зимовку, часто роют норы параллельно с взрослыми особями в разрыхлённом ими грунте. Они часто проводят зиму в норе взрослой особи, собираясь в ней по 3-5 особей.


Клейстобалянус прорастающий (Cleistobalanus proliferans)

Отряд: Усоногие раки (Cirripedia)

Семейство: Морские жёлуди (Balanidae)

Место обитания: реликтовые солёные озёра Средиземноморской котловины, мелководья.


В эпоху человека морские жёлуди были одной из широко распространённых групп морских организмов. В связи с сидячим образом жизни взрослых особей естественный отбор шёл в направлении приобретения этими животными способности выживать в неблагоприятных условиях в ожидании восстановления оптимальных для жизни показателей среды обитания. А медленный обмен веществ позволял делать это в течение очень долгого времени. Кроме того, сидячий образ жизни способствовал появлению у этих ракообразных своеобразного аналога вегетативного размножения: взрослые особи могут образовывать выводковые почки, из которых появляются новые особи, генетически идентичные родительской. Благодаря этой способности некоторые виды морских желудей успешно выжили в реликтовых водоёмах, сохранявшихся некоторое время при высыхании Средиземного моря в раннем неоцене. В неоцене на территории бывшего Средиземного моря существует несколько реликтовых озёр, где сохраняются остатки морской фауны прошлого. Одним из компонентов их фауны является клейстобалянус прорастающий – последний представитель усоногих ракообразных Средиземноморья.

Этот вид обладает очень прочным домиком ширококонической формы; в верхней части домика имеется крышечка из двух половинок, закрывающая вход в полость домика животного. В случаях повышения солёности воды или пересыхания мест обитания это ракообразное способно просто замыкать свой домик (отсюда название: “cleisto” (греч.) – «закрываю») и впадать в оцепенение. Этот вид способен пребывать в таком состоянии до 3 лет, а крупные экземпляры – до 5 лет. Крышечка дополнительно герметизируется клейкими выделениями по всему периметру.

Высота домика взрослого животного достигает 8-11 см при диаметре основания до 10 см. Цвет домика серовато-белый, но чаще на его поверхности поселяются водоросли, придающие ему бурый или зеленоватый цвет. Поверхность домика бороздчатая, сильно шероховатая. В покое из отверстия домика высовываются перистые ножки, совершающие ритмичные гребущие движения и загоняющие в домик планктон и частицы органики.

Обычно это ракообразное селится группами. Взрослая особь образует короткие столоны, на которых появляются дочерние особи. В течение благоприятного времени роста молодая особь полностью формируется и дорастает до размера, позволяющего пережить зиму в спящем состоянии. В неблагоприятных условиях может происходить резорбция дочерних особей, если они ещё соединены столоном с родительской особью.

Этот вид является гермафродитом и способен к самооплодотворению, однако обычно особи из разных колоний-клонов взаимно оплодотворяют друг друга. В кладке до 50 тысяч мелких яиц. Стадия науплиуса проходит внутри яйца, домик взрослой особи покидают уже сформированные циприсовидные личинки. Взрослая особь может задерживать их развитие внутри яиц и давать сигнал к выклеву при наступлении благоприятных условий при помощи химических веществ. Циприсовидные личинки могут переносить высыхание и сохранять жизнеспособность во влажном иле. Они обладают клейкой железой и способны несколько раз приклеиваться и отклеиваться от субстрата. Это даёт им возможность распространяться на ногах околоводных птиц, благодаря чему вид попадает даже в сильно изолированные солёные озёра.

Половая зрелость наступает на 3-м году жизни. Продолжительность жизни благодаря диапаузам может достигать 100 лет и более. К концу жизни рост сильно замедляется.


Вейовисов краб (Subterragrapsus veiovisii)

Отряд: Десятиногие (Decapoda)

Семейство: Грапсусы (Grapsidae)

Место обитания: озеро Отранто, прибрежная зона и мелководья до глубины 0,5 – 1 м.


Фауна беспозвоночных озера Отранто значительно беднее, чем в Средиземном море эпохи человека. Большое количество видов ракообразных исчезло в эпоху отступления моря, когда солёность воды в остававшихся водоёмах менялась в широких пределах. Многие виды ракообразных вымерли из-за естественного исчезновения привычной среды обитания при отступлении моря, и в итоге в озере Отранто остались лишь самые неспециализированные виды. Один из видов ракообразных в озере – вейовисов краб.

Это сравнительно небольшой вид ракообразных: ширина панциря взрослой особи около 8-9 см. Облик этого вида типичен для семейства грапсусов: округлый широкий панцирь и уплощённые ходильные ноги. У вида выражен половой диморфизм: у самца более крупные роющие клешни, покрытые прочными хитиновыми бугорками вдоль внешнего края. Окраска животного неяркая: песчано-бурая с многочисленными крапинками. Нижняя сторона тела желтовато-белая.

Это всеядный вид ракообразных, питается беспозвоночными и падалью, часто нападает на мелких рыб. По ночам вейовисов краб покидает воду и поедает листья спартины и выброшенные на берег водоросли. Изредка крабы разоряют гнёзда пустынных красноножек или поедают скорлупу их яиц после выклева птенцов.

Когда уровень воды в озере начинает снижаться, вейовисов краб готовится к зимовке. Этот вид закапывается в грунт на время засухи (отсюда название: Вейовис – подземное божество этрусков) и переживает экстремальные условия в подземном укрытии. Норы этого вида вертикальные, глубиной до 2 метров, заканчиваются расширенной гнездовой камерой. Чтобы избежать испарения воды и проникновения в нору сухого жаркого воздуха, краб закрывает вход в нору земляной пробкой. На дне норы грунт остаётся влажным и иногда даже накапливается вода. Строительством норы занимается самец, обладающий более крупными и сильными клешнями. Выкопанная у края воды нора является важным условием для успешного размножения: пары у этого вида формируются перед уходом на зимовку и размножающаяся пара совместно переживает зиму. Неполовозрелые особи зимуют в глубинах озера и не строят нор.

Жизненный цикл вейовисова краба тесно связан с сезонными изменениями в природе. Размножение этого вида происходит во время зимовки, когда размножающаяся пара надёжнее всего защищена от врагов. Самцы линяют раньше самок, примерно в конце лета, и их панцирь успевает затвердеть перед тем, как они начинают строить нору и уходят на зимовку. Самец просто загоняет в нору готовую к размножению самку и закрывает вход земляной пробкой. В норе самец ожидает, пока самка полиняет, после чего оплодотворяет её и охраняет. После затвердевания покровов после линьки самка поедает сброшенный панцирь. Примерно в середине зимы самка откладывает крупные немногочисленные яйца – до 150-250 штук в одной кладке – и вынашивает их на брюшке. Этот вид крабов приспособился к неблагоприятным условиям жизни и изменениям солёности воды в местах обитания: у него прямое развитие, и уязвимые личиночные стадии проходят в яйце. Весной, при подъёме уровня воды в озере, животные ощущают это по изменению уровня воды в норе и покидают своё укрытие. Самка выходит на поверхность вместе с уже сформировавшимся потомством, которое сразу же покидает оболочки яиц и начинает вести самостоятельную жизнь.

Половая зрелость потомства наступает в возрасте 3 лет, продолжительность жизни достигает 20 лет и больше.


Тонкоиглая колюшка (Gasterosteus leptospina)

Отряд: Колюшкообразные (Gasterosteiformes)

Семейство: Колюшковые (Gasterosteidae)

Мест обитания: озеро Отранто, верхние слои воды в прибрежных районах.


Представители семейства колюшковых в эпоху человека были известны своей высочайшей экологической пластичностью. Они могли обитать как в морской, так и в пресной воде. А благодаря неприхотливости и заботе о потомстве они могли быстро увеличивать численность в том или ином водоёме, успешно конкурируя с другими видами рыб. В реках Европы в эпоху неоцена также встречаются различные колюшки, которые населяют их от устьев до верховий. В озере Отранто обитает специализированный узкоареальный вид – тонкоиглая колюшка, потомок трёхиглой колюшки (Gasterosteus aculeatus) эпохи человека. Благодаря неприхотливости и высокой экологической пластичности предковый вид легко пережил эпоху человека; в неоцене его потомки встречается в местообитаниях различных типов. Тонкоиглые колюшки процветают в озере Отранто – это один из самых многочисленных видов местных рыб.

Длина тела этих рыб – до 5 см. Облик тонкоиглой колюшки остался узнаваемым, но рыба приобрела определённые признаки специализации. Она питается главным образом пелагическими жаброногими рачками, поэтому она мелкая, а рыло сильно вытянутое, с выдвигающимся вперёд маленьким ртом. Глаза крупные, зеленоватые. Этот вид рыб превратился в жителя толщи воды, и лишь для размножения тонкоиглые колюшки подходят к берегам озера и устраивают гнёзда. У этого вида серповидный хвост, характерный для пелагических рыб, а непарные плавники высокие, треугольные. Окраска тела серебристо-серая с зеленоватой спиной и мелкими чёрными крапинками на спине и хвостовом плавнике; брюшко серебристо-белое. Брачная окраска резко отличается от обычной. У самца в брачном наряде тело становится кобальтово-синим, живот – ярко-красный. Самка в брачный сезон становится тёмно-зелёной с бурыми пятнами.

Скорость плавания стала основной защитой этого вида от хищников; панцирные пластинки на боках и шипы значительно редуцированы. Вдоль каждого бока тянется всего лишь ряд маленьких панцирных пластинок. На спине растут две тонких подвижных колючки, из которых вторая – самая длинная; третья (задняя) колючка предкового вида исчезла. Брюшные плавники превратились в две маленьких тонких колючки. В случае опасности рыба поднимает их и фиксирует специальными «защёлками», пока ощущает опасность для себя. Проглоченная мелким хищником рыба способна убить его, застряв в глотке, но крупные хищные рыбы легко заглатывают этих колюшек.

Этот вид размножается весной. Перед нерестом большие группы рыб собираются у дна в прибрежной зоне озера, обычно среди зарослей водорослей или спартины. Самцы приобретают яркую окраску, делят дно на индивидуальные территории и строят характерные шаровидные гнёзда из растительного материала. Из-за мелкого размера рыб поселения бывают очень плотными: на подходящих участках дна образуются обширные «гнездовья», насчитывающие до десятка гнёзд на один квадратный метр дна. Самец охраняет гнездовую территорию от соперников, демонстрируя свою яркую окраску. У этого вида есть интересная особенность поведения: несмотря на территориальность, при появлении крупного хищника самцы согласованно нападают на него и отгоняют от гнездовья ударами рыл. Ухаживая за самкой, самец исполняет брачный танец, приглашая её в гнездо и демонстрируя ей своё яркое брюшко. Плодовитость этого вида невелика – до 50 икринок, но выживаемость потомства высокая благодаря охране кладки самцом.

Половая зрелость наступает уже на следующий год, продолжительность жизни редко превышает 4 года.


Микратерина скромная (Micratherina modesta)

Отряд: Атеринообразные (Atheriniformes)

Семейство: Атериновые(Atherinidae)

Место обитания: озеро Отранто, глубоководные районы вдали от берегов.


В процессе формирования реликтовых озёр на месте высыхающего Средиземного моря важным компонентом их фауны были атериновые рыбы. Благодаря мелким размерам тела и способности выдерживать колебания солёности воды они смогли сохранить достаточно многочисленные популяции и пережить изменения в окружающей среде. В озере Отранто обитает один из видов этих рыб – микратерина скромная, самый массовый вид пелагических рыб в этом водоёме.

Это мелкая рыба длиной до 5 см. Мелкие размеры она компенсирует, однако, высокой численностью и быстрым воспроизводством. Микратерина встречается стаями до нескольких тысяч особей и населяет поверхностные слои воды в озере – до глубины 20-25 метров.

Тело рыбы удлинённое, округлое в сечении. Спинных плавников два, хвостовой плавник вильчатой формы. У этой рыбы крупные глаза с серебристой радужной оболочкой и маленький верхний рот, снабжённый щетинкообразными зубами в передней части челюстей и способный широко раскрываться. Окраска тела серебристая с тонкой чёрной полоской вдоль средней линии спины (отсюда видовой эпитет). Самец и самка почти не отличаются друг от друга внешне, лишь в период размножения самка становится немного полнее.

Этот вид питается планктонными рачками и приспособился к жизни вдали от берегов. Очевидно, значительную роль в выборе этого направления эволюции сыграла конкуренция с колюшковыми рыбами, также населяющими озеро Отранто.

В отличие от предковых видов, микратерина скромная мечет икру в толще воды. Нерест этого вида порционный, растянутый с середины весны до начала лета. За сезон самка откладывает икру до 10 раз по 70-100 мелких икринок. Икра плавучая, с каплей жира. Прозрачные мальки выклёвываются через 2 суток, ведут пелагический образ жизни, питаются микроскопическими водорослями и ракообразными в верхних слоях воды.

Этот вид рыб приспособился к изменчивым условиям жизни в озере. Благодаря короткому жизненному циклу микратерина способна быстро восстанавливать свою численность после скачков солёности воды и усиленного выедания хищниками. Половое созревание молодых рыб происходит уже на следующий год при длине тела около 2,5 см. Продолжительность жизни составляет около 3 лет.


Тусклый сиган (Neosiganus modestus)

Отряд: Окунеобразные (Perciformes)

Семейство: Сигановые (Siganidae)

Место обитания: озеро Отранто, прибрежные районы.


В эпоху неоцена на Земле существует много мест, в которых сохранились следы прежней деятельности человека. За миллионы лет, прошедшие после окончания эпохи человека, силы природы разрушили практически все рукотворные сооружения. Но в фауне и флоре Земли следы деятельности человека оказались намного более долговечными. Даже в неоцене в природе Земли остались виды, происходящие от предков, искусственно переселённых человеком на новые территории или переселившихся туда самостоятельно исключительно благодаря его деятельности. В озере Отранто есть один из таких видов – тусклый сиган, потомок золотополосого сигана (Siganus rivulatus). Он оказался в озере благодаря тому, что предок этого вида попал в Средиземное море из Красного через Суэцкий канал и распространился в эпоху человека в новых местах обитания. Предковый вид оказался неприхотливым и успешным; он распространился по всему бассейну Средиземного моря. При высыхании моря некоторые популяции вида отступили в реликтовые озёра, где сохранялись приемлемые условия для жизни. В небольших озёрах рыбы быстро мельчали, но оставались самым обычным видом растительноядных рыб. И в процессе эволюции, развиваясь независимо друг от друга, они превращались в новые виды. Некоторые из них быстро вымирали, когда озёра высыхали или становились слишком солёными. Но в озере Отранто приемлемые для жизни сигановых рыб условия сохранялись достаточно долго, и местный вид рыб просуществовал до эпохи неоцена.

Тусклый сиган – это некрупный стайный вид; стаи насчитывают до 20-40 особей. Длина тела взрослой рыбы этого вида достигает 15 см. Тело овальной формы, короткое и высокое, с коротким хвостовым стеблем. Хвостовой плавник треугольный, с округлыми лопастями. В спинном и анальном плавниках растут ядовитые колючки.

Большую часть года окраска рыб этого вида тусклая. Фоновая окраска светло-коричневая с россыпью чёрных и белых крапинок; спина темнее из-за большего количества чёрных крапинок. Непарные плавники полупрозрачные. В брачный сезон внешность рыбы меняется: фоновая окраска становится желтовато-белой, а на боках проявляются 4-5 продольных полосок. Самая широкая полоска тянется вдоль всего тела от углов рта через глаз до основания хвостового плавника.

Этот вид – растительноядный обитатель озера. У тусклого сигана толстые бархатистые губы, а подвижная верхняя губа нависает над нижней. Эта рыба питается водорослями – от крупных до микроскопических. С помощью подвижных губ тусклый сиган соскребает микроскопические водоросли с субстрата. Кроме того, этот вид может поедать любые другие органические вещества и по возможности охотно ест мясо. У этого вида не выражен желудок, а кишечник очень длинный; рыбы кормятся почти непрерывно.

Стаи тусклых сиганов предпочитают держаться в мелководной прибрежной зоне озера, где круглый год достаточно яркое солнечное освещение и растут водоросли.

Нерест у этого вида стайный. Брачный сезон начинается весной, когда в озеро поступает большое количество пресной воды, солёность снижается и уровень воды в озере повышается. Эти рыбы приобретают характерную продольно-полосатую брачную окраску и стаями плавают в толще воды над зарослями водорослей. Самка тусклого сигана откладывает большое количество плавающей икры – до 100 тысяч мелких икринок. Молодь этого вида прозрачная, питается планктонными ракообразными и микроскопическими водорослями. В возрасте 2 лет рыбы становятся половозрелыми; продолжительность жизни достигает 16-17 лет.


Плоскоголовый горбыль (Sciaenesox planiceps)

Отряд: Окунеобразные (Perciformes)

Семейство: Горбылёвые (Sciaenidae)

Место обитания: озеро Отранто, верхние слои воды повсюду, кроме прибрежных мелководий.


Из-за экологической катастрофы на рубеже голоцена и неоцена вымерло значительное количество групп морских рыб, и роли хищников и жертв оказались в значительной степени перераспределёнными между потомками выживших видов. В случае озера Отранто значительную роль в формировании ихтиофауны сыграли колебания солёности воды, которые привели к вымиранию стеногалинных групп рыб и благоприятствовали выживанию тех, кто умел приспосабливаться к меняющейся солёности воды. Среди них были морские рыбы горбыли, которые в итоге заняли место доминирующего хищника в скудной экосистеме озера. Их представителем в озере Отранто является плоскоголовый горбыль.

Этот вид – пелагическая рыба длиной около 50 см, хотя обычно мельче. У этого вида телосложение быстро плавающего хищника: челюсти удлинённые, слегка приплюснутая голова, сжатое с боков тело и сильный хвостовой стебель. Сразу за головой тело поднимается вверх горбом, в котором утоплено основание первого спинного плавника. В горбу рыба накапливает жир, расходуемый во время голодовок. Выпуклый горб – это признак упитанности, по которому самка выбирает самца во время нереста: самки отдают предпочтение упитанным самцам с хорошо развитым горбом.

Колючий спинной плавник высокий, остроконечный, отделён глубокой выемкой от мягкого спинного плавника. Первые лучи анального плавника вытянутые, его передняя часть также остроконечная. Рыба проводит значительную часть взрослой жизни, плавая в толще воды на глубинах до 20-30 метров; хвостовой плавник равнолопастный, серповидный. Рыба способна быстро и подолгу плавать, часто выпрыгивает из воды. Фоновая окраска тела голубая с зеленоватым оттенком и серебристым блеском, спина темнее. Плавники полупрозрачные, сероватые.

В передней части челюстей зубы остроконечные, сильные, приспособленные для накалывания и удержания добычи. Этот вид является хищником и поедает мелкую рыбу разных видов, в том числе вооружённую колючками. Поймав рыбу, плоскоголовый горбыль укусом раздавливает ей череп, и заглатывает только умерщвлённую добычу. Иногда эта рыба охотится на летающих насекомых и мелких птиц, пролетающих слишком низко над водой.

Плоскоголовый горбыль нерестится в толще воды напротив дельты реки, где сохраняется более-менее постоянная и не экстремальная солёность воды. Также он регулярно заходит в пресную воду, где откармливается насекомыми и другими водными беспозвоночными. Рыба может жить в пресной воде несколько месяцев подряд без ущерба для здоровья. Возможно, эта особенность помогла выжить предковой популяции и закрепилась у этого вида, однако для размножения рыба всё равно нуждается в морской воде.

Нерест у этого вида парный, однако размножающиеся пары формируются внутри стай. В начале весны, когда солёность воды снижается из-за увеличения стока речной воды, самцы собираются стаями, насчитывающими до 20 особей, и исполняют брачные песни, звучащие как громкое рокотание, переходящее в треск. В это время самцы приобретают тёмную брачную окраску с белым брюхом, демонстрируя силуэт верхней части тела и давая самке возможность оценить степень развития горба. Когда самка выбирает самца, пара отплывает от основной стаи. До самого момента кладки икры самец постоянно держится рядом с самкой и защищает её от посягательств соперников ударами корпуса и укусами.

Нерест происходит в толще воды. Самка, готовая отложить икру, приобретает на некоторое время тёмную окраску и «поёт» дуэтом с самцом, повторяя издаваемые им звуки. Откладывая икру, рыбы плавают зигзагами, резко меня направление движения и разбрасывая икру во время кратких остановок. В кладке до 50 тысяч плавающих икринок, родители не заботятся о потомстве.

Мальки ведут хищнический образ жизни, поедают личинок жаброногих ракообразных и молодь других рыб. В молодом возрасте они ведут придонный образ жизни и прячутся среди водорослей. Ювенильная окраска расчленяющая – зеленовато-бурая фоновая окраска с белой продольной полосой, тянущейся через глаз по всему телу до хвостового плавника. Живот молодой рыбы чёрный. С возрастом окраска быстро меняется на взрослую и при длине около 15 см рыбы переходят к взрослой пелагической жизни, собираясь в одновозрастные стаи.

Половая зрелость наступает в возрасте 4 лет, продолжительность жизни достигает 50 лет. Бурный рост продолжается до 7-летнего возраста, далее сильно замедляется.


Головастая салация (Cephaloblennius salacia)

Отряд: Окунеобразные (Perciformes)

Семейство: Собачковые (Blenniidae)

Место обитания: озеро Отранто, прибрежная зона, глубины до 10 метров.


Представители семейства морских собачек оказались среди видов, выживавших более или менее долгое время в реликтовых водоёмах при отступлении Средиземного моря. Большинство их видов исчезло, когда водоёмы окончательно высыхали или становились слишком солёными. Некоторые виды перешли к жизни в пресной воде, и их потомки встречаются в реках Южной Европы и Альп. В озере Отранто водится один из реликтовых видов морских собачек – головастая салация. Подобно своим предкам, это донный вид рыб. Её предки не покидали морских местообитаний и в период отступления моря выживали в речных дельтах реликтовых солёных озёр, где оставались участки с водой нормальной солёности. Жизнь в изолированном местообитании превратила их в карликов, и их потомок также очень мелкий: длина тела взрослой особи головастой салации – около 10 см.

У этих рыб удлинённое тело, а спинной плавник тянется вдоль всей верхней стороны туловища. Характерной особенностью вида является крупная голова: на лбу растёт жировая подушка, выдающаяся вперёд надо ртом и завершающаяся перед первыми лучами спинного плавника. Глаза крупные, выпуклые, с серебристым блеском, немного похожие на лягушачьи. Они могут немного поворачиваться вверх и в стороны. У рыбы широкий рот, скошенный вверх, и толстые губы. Грудные плавники широкие, веерообразные. Хвостовой плавник полукруглый. Рыба может плавать быстро, но недолго, предпочитая скрываться от опасности в укрытии на дне.

Кожа без чешуи, покрыта толстым слоем слизи. Окраска тела маскировочная – тёмно-зелёная с бурым «мраморным» узором на спине. В состоянии агрессии самец темнеет, и тогда становятся хорошо заметными его серебристо-серые глаза. У головастой салации выражен половой диморфизм: самец мельче и агрессивнее самки, с более яркой окраской и крупной головой.

Головастая салация – донная рыба, живущая в норах. Самцы этого вида заселяют прибрежные мелководья (отсюда название: Салация – римская богиня солёной воды) и агрессивно защищают свою территорию от сородичей. Каждый самец выкапывает под камнем нору глубиной до 30-40 см, которая становится центром его территории. Привлекая самку, самец демонстрирует себя на краю территории, приглашая самку к себе движениями тела и подрагиванием спинного плавника.

Этот вид – моногам, пара образуется на один сезон размножения. Нерестящиеся рыбы устраивают гонки друг за другом и совместно отгоняют соперников. Нерест происходит в укрытии. Этот вид отличается выраженной заботой о потомстве и инкубирует икру во рту. В кладке 50-60 крупных икринок, которые вынашивает самка, не питаясь в это время. Самец в период инкубации икры занимается охраной территории. В течение сезона размножения кладка повторяется 2 раза. Вторая кладка, как правило, меньше, но размер икринок крупнее, и из них появляется более активное потомство. Инкубация длится до 10 дней, ещё через 3 дня у мальков рассасывается желточный мешок, они покидают родительский рот и начинают плавать. В возрасте 2 недель они покидают родителей и ведут самостоятельную жизнь, а в возрасте 2 лет становятся половозрелыми. Продолжительность жизни – до 15 лет.


Зеленобородый бычок-гоблин (Goblinogobius algobarbus)

Отряд: Окунеобразные (Perciformes)

Семейство: Бычковые (Gobiidae)

Место обитания: озеро Отранто, придонные местообитания.


Типичными обитателями водоёмов с пониженной и изменчивой солёностью воды являются бычки. Некоторые представители этой многочисленной и широко распространённой группы рыб пережили эпоху глобального экологического кризиса на рубеже голоцена и неоцена. Морская фауна Средиземного моря практически полностью вымерла из-за высыхания моря, но отдельные виды бычков сохранялись в реках и реликтовых солёных озёрах. Их эволюция продолжалась, пока природные условия в этих водоёмах оставались приемлемыми для их жизни. Озеро Отранто населяют несколько видов бычков.

Обычно бычки являются мелкими видами рыб, но один из видов фауны озера Отранто представляет собой примечательное исключение из правил – это зеленобородый бычок-гоблин, самый крупный донный хищник в озере. Длина тела взрослой особи этого вида – около 50 см. У него удлинённое цилиндрическое туловище и крупная плоская голова, составляющая около четверти общей длины рыбы. Строение тела и плавников типично для бычков – это плохой пловец с широкими вееровидными грудными плавниками, округлым хвостом и низкими спинными плавниками. Голая кожа рыбы покрыта слизью и имеет светло-коричневую окраску с мелкими тёмными крапинками на спине и в верхней части боков. В зависимости от преобладающих оттенков того или иного участка дна рыба может в некоторых пределах менять окраску – от желтовато-зелёной до тёмно-бурой.

Основной отличительной особенностью этого вида рыб является наличие многочисленных кожных выростов на губах и между глазами, имитирующих водоросли. Длина этих выростов достигает 20-40 мм, а их окраска в большинстве случаев сохраняет зеленоватый цвет вне зависимости от оттенка фоновой окраски рыбы. Глаза рыбы небольшие, сдвинуты в верхнюю часть головы. Рот очень широкий, способный раскрываться в виде трубки, вытягиваясь вперёд. Схватывая добычу, рыба засасывает её в пасть вместе с потоком воды.

У этого вида выражен половой диморфизм. Самец короче самки примерно на одну пятую, но с относительно более крупной головой. Также у него более развиты выросты на голове. По окраске самец и самка похожи друг на друга.

Зеленобородый бычок-гоблин обитает на дне, населяя глубины от 1 до 20 метров, и не избегает опреснённых участков озера. Этот вид использует в качестве укрытий камни и заросли водорослей, но часто просто лежит на дне, слегка закопавшись в грунт, и маскируется исключительно благодаря выростам на голове. Этот вид – донный хищник-засадчик, питающийся любой рыбой, которая может поместиться у него во рту. Иногда он держится у уреза воды и нападает на птенцов околоводных птиц.

Подобно практически всем хищникам, этот вид бычков ведёт одиночный образ жизни; каждая особь занимает определённую территорию, которую охраняет от сородичей. Пара образуется только на время нереста, весной.

Во время нереста самец становится тёмно-бурым с белыми пятнами на боках. Он привлекает самку на свою территорию своеобразным «танцем», включающим разбрасывание грунта и плавание вокруг самки с расправленными плавниками. Плодовитость самки составляет до 500 крупных икринок. Этот вид заботится о потомстве: самец инкубирует оплодотворённую икру на груди и нижней челюсти, среди выростов «бороды». В это время зародыши снабжаются дополнительным питанием из кровеносной системы отца. Инкубация длится до 10 дней, и ещё через 3 дня мальки начинают плавать. Благодаря охране выводка выживаемость потомства в первые дни жизни очень высокая. Для этого вида характерен каннибализм, поэтому смертность молодых рыб особенно высока в период роста, до наступления половозрелости. Они становятся взрослыми в возрасте 3-4 лет, продолжительность жизни достигает 20 лет и более.


Пустынная красноножка (Paracharadrius rubripes)

Отряд: Ржанкообразные (Charadriiformes)

Семейство: Бекасовые (Scolopacidae)

Место обитания: Средиземноморская котловина, берега солёных водоёмов.


В процессе отступления Средиземного моря его орнитофауна значительно менялась. Исчезновение морских животных и изменения ландшафта привели к исчезновению большинства видов морских птиц этого региона, а немногие оставшиеся виды обитают исключительно по берегам реликтовых озёр, солёность которых позволяет существовать водным беспозвоночным. Один из распространённых видов околоводных птиц Средиземноморской котловины – небольшой кулик пустынная красноножка, потомок одного из видов зуйков (Charadrius), населявших берега Средиземного моря в эпоху человека.

Это птица небольшого размера – со скворца, но кажется крупнее из-за длинных ног. Ноги этого вида имеют очень броскую ярко-красную окраску, хорошо заметную на фоне окружающего тусклого ландшафта; благодаря такой особенности птицы этого вида распознают сородичей даже издалека.

Тело пустынной красноножки окрашено сверху в серовато-бежевый цвет без пестрин, бока головы и грудь белые, живот серый. На горле есть широкий вертикальный мазок чёрного цвета, начинающийся под клювом и достигающий верхней части груди. В случае опасности пустынная красноножка предпочитает затаиваться среди растений, припадая к песку, и взлетает лишь в самый последний момент. Спасаясь от врага, птица летит зигзагами, резко меняя направление движения, а затем затаивается на земле.

Клюв пустынной красноножки прямой, утолщённый, бурого цвета. Он хорошо подходит для захвата мелкой добычи из воды или песка, а также для раздавливания панцирей ракообразных, насекомых и моллюсков, которыми питается этот вид птиц. Основной корм пустынной красноножки – жаброногие рачки и другие мелкие беспозвоночные, которые обитают в прибрежной зоне, а также насекомые.

Эти птицы неохотно летают, предпочитая бегать вдоль береговой линии водоёмов. Места гнездования пустынных красноножек находятся среди солёных болот и малодоступны для наземных хищников. В зависимости от условий и количества осадков эти птицы предпринимают значительные миграции по котловине и собираются вблизи водоёмов, в которых сохраняются благоприятные условия для развития беспозвоночных, которыми они питаются.

Этот вид гнездится на солёных болотах, окружающих озёра; основные гнездовья находятся на берегах озера Отранто. Брачный сезон начинается в конце зимы, перед весенними дождями. Пара образуется на один сезон гнездования. Обычно у птиц бывает одна кладка в год, но во влажные годы птицы успевают сделать две кладки. Гнездо – простая ямка в песке; в кладке 2-4 яйца. Насиживают их оба родителя, но чаще они просто стоят над кладкой, прикрывая её от жаркого солнца. Инкубация длится 15 дней. Птенцы сразу покидают гнездо и следуют за родителями: они способны ходить и бегать уже через час после появления на свет. Окраска ювенильного пуха маскировочная – серая с чёрным крапом на голове и спине, ноги имеют розовую окраску. Через 10 суток молодые птицы покрываются ювенильным оперением, а в возрасте 3 недель способны летать. Их оперение в это время неотличимо от взрослого, но ноги сохраняют розовую окраску и становятся красными лишь через 5-6 месяцев. Половая зрелость наступает в возрасте 1 года, продолжительность жизни – до 5-6 лет.


Этрусский свисторог (Stridocornis etrurius)

Отряд: Парнокопытные (Artiodactyla)

Семейство: Громорогие (Brontocornidae)

Место обитания: полупустыни и пустыни северной оконечности Средиземноморской котловины.


Семейство громорогов является характерной группой копытных Евразии, появившейся в неоцене. Наибольшее разнообразие группы наблюдается в тропических лесах и редколесьях Южной Азии, но отдельные виды приспособились к обитанию в экстремальных условиях по окраинам Средиземноморской котловины. На азиатской и африканской оконечностях котловины обитает пустынный свисторог (Stridocornis aridophilus), а на севере котловины живёт европейский вид – этрусский свисторог, сходный с этим видом по физиологии, но предпочитающий иные местообитания.

Этот вид копытных отличается от африканского сородича более крупными размерами и более тёмной окраской: шерсть на боках и спине одного цвета – рыжая. Рост взрослого зверя в плечах – до 120 см. Хвост длинный, с кисточкой белых волос, как у пустынного родственника. В случае опасности животное подаёт сигналы сородичам, поднимая хвост и распушая кисточку. Этрусский свисторог не столь быстро бегает, зато ловко лазает по скалам. Этот вид чаще встречается не на равнине, а в гористой местности и на каменистых почвах. По сравнению с пустынным сородичем он обладает более крепким телосложением. Его передние ноги заметно короче задних, а спина слегка наклонена вперёд – это свидетельство приспособленности к обитанию на склонах. Копыта животного небольшие, с прочным внешним краем, обеспечивают хорошее сцепление с камнями.

Голова этого животного более узкая, но высокая, с коротким и высоким гребнем-резонатором. Окраска шерсти на резонаторе белая с несколькими узкими вертикальными полосками чёрного цвета. У этрусского свисторога уши похожи на ослиные – они удлинённые и снаружи покрыты густой шерстью, препятствующей перегреву. В брачный ритуал у этого вида входит облизывание самцом гребня самки.

Брачный крик этого зверя отличается от голоса пустынного свисторога: это отрывистые громкие звуки. Лишь в случае тревоги животное издаёт громкий протяжный свист. Во время брачных поединков самцы стараются толкнуть друг друга грудью или нанести удар передними ногами, встав на дыбы.

Этот вид строго растительноядный и может употреблять в пищу кактусы и другие колючие растения благодаря малочувствительной плотной коже на губах. Он охотно питается галофильными растениями, а почки позволяют ему пить даже солёную воду. Однако этрусский свисторог способен долгое время обходиться без питья, довольствуясь влагой, получаемой из растений.

У самки рождается один детёныш. Роды происходят весной, и вскоре после этого самки снова готовы к вынашиванию потомства. Развитие эмбриона идёт с диапаузой, что позволяет ему рождаться в самое благоприятное время года. Половая зрелость наступает в возрасте 2 лет, продолжительность жизни – до 25 лет.


92. Долгий век

(Южная Америка, фауна бассейна рек Амазонки и Гипполиты.)


Эпоха человека завершилась миллионы лет назад. За это время могучие, но действующие очень медленно геологические силы значительно изменили облик Земли. Они соединили Северную Америку с Евразией, раскололи Африку и сдвинули Антарктиду одним краем в более тёплые широты. Атлантический океан продолжил расширяться, и это обстоятельство привело к разрыву Панамского перешейка и образованию на его месте пролива между Атлантическим и Тихим океанами. Южная Америка вновь оказалась в изоляции. Этот материк, протянувшийся от экватора до высоких широт Южного полушария, демонстрирует значительное разнообразие климатических условий и природных зон. А богатство флоры приводит к появлению разнообразной фауны, которая в условиях влиянием изоляции материка развивалась совершенно независимо от остального мира в течение миллионов лет. Лишь перелётные птицы и очень немногие виды наземных позвоночных, сумевшие воспользоваться эфемерным прерывистым Антильским сухопутным мостом, переселялись по нему в Северную Америку и обратно. Большинство видов, населявших материк, избрало собственные пути эволюции, поэтому на территории Южной Америки можно встретить огромное количество видов удивительных существ, не встречающихся больше нигде в мире.

Густые тропические леса покрывают низинную северную часть материка. Здесь раскинулась обширная речная система – бассейн Амазонки и Гипполиты, двух величайших рек материка. Эта местность сложена пластами осадочных пород, которые наносились реками на протяжении миллионов лет и очень легко размываются водами этих рек и их многочисленных притоков. В отличие от заключённых в каменистые берега рек из горных районов, реки бассейна Амазонки и Гипполиты сравнительно легко меняют направление течения и очертания русла. Они петляют по равнинной местности, размывая берега в одних местах и нанося слои отложений в других. Петли речных русел постепенно превращаются в старицы, озёра и болота. Благодаря обилию осадков и равномерному тёплому климату в экваториальных районах складываются благоприятнейшие условия для роста влажных тропических лесов. Густые вечнозелёные леса удерживают своими корнями верхние слои почвы, не давая рекам менять течение слишком быстро. Но всё равно между лесом и рекой идёт медленная война, растянувшаяся на тысячи лет. Река год за годом подмывает корни деревьев, заставляя их падать в воду, а затем уносит стволы упавших лесных великанов в океан или хоронит их под толщей отложений на дне – древесина некоторых видов слишком тяжёлая, поэтому просто тонет в воде. А травянистые растения осваивают нанесённые рекой слои песка и ила, бурно разрастаются на берегах, задерживают своими зарослями ещё больше речного осадка и постепенно отвоёвывают у реки новые клочки суши, которые в дальнейшем зарастают лесом. Таким образом характер течения рек постепенно меняется, и на протяжении тысяч лет их русла медленно блуждают по равнине, сливаясь и разделяясь.

В условиях тропического климата и обилия влаги вся местность поросла бесконечными тропическими лесами – их кроны смыкаются над поверхностью небольших лесных речек и обитатели полога леса даже не всегда замечают, что где-то внизу течёт река. В этих бескрайних лесах жизнь дала настоящий взрыв биологического разнообразия.

Основная масса живых существ прячется в пологе леса. Оттуда раздаются жужжание и стрекотание насекомых, крики древесных зверей и громкие голоса разных птиц. Они бывают монотонными и надоедливыми, повторяющимися по много раз, а бывают разнообразными и мелодичными. Крики некоторых видов хриплые, а у их соседей – звонкие и приятные. Птицы южноамериканской сельвы разнообразны, но их проще услышать, чем увидеть на головокружительной высоте полога леса. В воздухе мелькают разнообразные насекомые – стремительные осы и стрекозы, массивные басовито гудящие жуки, хрупкие кровожадные комары, изящные многоцветные бабочки. Но большинство насекомых встречается там, где есть солнечный свет и сконцентрирована основная часть съедобной растительной массы – высоко над землёй, в пологе леса. Листья деревьев жадно ловят солнечный свет, и он едва проникает в подлесок, поэтому вся растительность на земле угнетённая или просто теневыносливая. Мхи и папоротники в изобилии разрастаются среди корней деревьев. Возможно, они не такие яркие, как цветы, но привлекают взгляд изяществом побегов и красивыми очертаниями резных листьев. Тусклую палитру зелёного и бурого в подлеске разбавляют лишь яркие краски грибов. Их плодовые тела зачастую бывают не только кричаще-ярких расцветок, но и принимают разнообразные причудливые формы, словно пытаясь создать подобие цветов, таких редких в сумраке подлеска. Но их запах зачастую бывает тошнотворным, но очень привлекательным для насекомых.

Лишь там, где маленькая речка прорезает лес, солнечный свет всё же проникает к земле, поэтому здесь могут расти высокие травянистые растения с узорчатыми пятнистыми листьями. Но кроны высоких деревьев почти смыкаются над её поверхностью, и солнечный свет здесь всё равно скуден – лишь в некоторых местах лучи солнца прорываются сквозь кроны деревьев и освещают поверхность реки. Она медленно струится по руслу, неся в воде опавшие листья и ветки деревьев. Эта речка протекает по лесным почвам, поэтому вместе с дождевой водой в неё попадают вещества, выделяющиеся из разлагающихся растений. Вода в этой реке прозрачная, но бурая, словно крепкий чай – фактически, это настой гнилых листьев на дождевой воде. Несмотря на это, такая вода пригодна для жизни, и внимательный взгляд легко сможет отыскать следы присутствия речных жителей. В лучах света, пробивающихся сквозь листву деревьев, сверкают чешуёй маленькие рыбки. В процессе эволюции они обзавелись отражающими свет «неоновыми» полосками, позволяющими распознавать сородичей даже в бурой воде таких рек. На поверхности воды петляют мелкие жуки-вертячки, а под поверхностью воды стремительно проплывают водяные жуки и клопы, охотящиеся на других подводных жителей. Эта река – дом для множества маленьких живых существ. Крупные животные просто не найдут здесь достаточно пищи для поддержания устойчивой популяции. Однако иногда они появляются даже в этих местах.

Мелкие рыбки бросаются в русло и скрываются в бурой толще воды – лишь некоторое время вдали сверкают отблески «неоновых» полосок на их телах. Они почувствовали приближение чего-то очень крупного и наверняка опасного. Многие из них ни разу не сталкивались с такими существами, и их просто пугает неизвестность. Тревога рыб оказалась не напрасной: из бурой мглы появляется настоящее чудовище. Под самой поверхностью воды извивается длинная шея, увенчанная небольшой головой с клювообразными челюстями. Туловище этого существа широкое и плоское, закованное в костяной панцирь. Лапы видоизменены в веслообразные ласты, которые движутся вверх-вниз, поднимая со дна тучи ила и гнилых листьев и распугивая местных обитателей. Задняя пара ластов значительно короче передней – они лишь помогают животному маневрировать. Сразу видно, что это существо оказалось в мелководной лесной речке лишь временно – оно явно не приспособлено к жизни в такой тесноте. Этому великану было бы очень трудно здесь жить – оно способно переплыть эту лесную речку за несколько взмахов ластами. Чудовище плывёт, взмучивая ил, и его голова лишь изредка высовывается на поверхность, а ноздри засасывают новую порцию воздуха. Свернув к берегу, огромное существо выбралось на берег, где сразу утратило лёгкость движений. Тело существа с трудом вылезает из воды – его отягощает панцирь, а ласты позволяют лишь волочить его по земле, оставляя след из примятой лесной подстилки и растительности. Речной обитатель поднял голову на длинной шее и оглядел местность равнодушным взглядом. Впрочем, вряд ли здесь можно увидеть что-то интересное: со всех сторон это существо окружают лишь толстенные стволы разных видов деревьев в полумраке подлеска, а их кроны теряются где-то в высоте, недосягаемые для близорукого взгляда этого существа. Само животное, выбравшееся на сушу, напоминает мезозойских морских рептилий – плезиозавров. Однако костяной панцирь и голова с беззубым клювом свидетельствуют о том, что это всего лишь черепаха, хотя и необычной устрашающей внешности. Это житель большой реки – гидромедуза-эласмозавр, одна из крупнейших черепах мира.

Самка гидромедузы-эласмозавра хрипло вдохнула воздух и поползла сквозь заросли. Ей очень трудно ползти – рептилия превосходно приспособлена к жизни в воде, а на суше ластообразные лапы лишь разбрасывают лесную подстилку, но не в силах приподнять покрытое панцирем тело над землёй. Несмотря на трудности, гидромедуза-эласмозавр медленно пробирается в чащу леса, удалившись на несколько десятков метров от воды. Это путешествие очень тяжело даётся водному жителю. Черепаха волочит тяжёлое тело по земле, приминая травянистые растения и ломая молодые деревца. Время от времени рептилия останавливается и хрипло дышит. У её путешествия есть очень важная цель – она должна оставить потомство.

Голова рептилии на длинной гибкой шее поворачивается по сторонам, а горло раздувается, когда самка гидромедузы-эласмозавра дышит, одновременно анализируя запахи лесной почвы. Ей нужно принять ответственное решение – выбрать место для гнезда. Медлить нельзя: она находится в чуждой для себя стихии, и должна использовать каждую минуту для решения важнейшей на данный момент задачи. Одно из мест показалось огромной черепахе подходящим. Она неуклюже развернулась и начала рыть яму для гнезда небольшими подвижными задними ластами. Работа отнимает у неё много сил – рептилия приспособлена к жизни в воде примерно в той же степени, что морские черепахи эпохи человека, и обустройство гнезда также даётся ей с большим трудом. Завершив работу, рептилия замерла и начала откладывать яйца – на дно вырытой ямы упало около двух десятков круглых яиц с кожистой оболочкой. После этого рептилия стала заваливать гнездо растительным мусором и травянистыми растениями подлеска, разбрасывая их мощными движениями ласт. Время от времени она останавливается и отдыхает, тяжело дыша и мигая слезящимися глазами.

Примерно через полчаса яма с яйцами была закопана, но это лишь часть работы, которую должна проделать рептилия. Отталкиваясь ластами, она переползла на другое место и повторила свои действия в том же порядке. Единственное отличие состояло в том, что вторая кладка содержала уже значительно меньше яиц – всего дюжину. Это гнездо тоже было завалено растительным мусором. Разбросав лесную подстилку ластами, черепаха развернулась и поползла к реке. Её родительские заботы только что закончились, и ей совершенно безразлично, что случится с её кладками.

Добравшись до реки, самка гидромедузы-эласмозавра погрузилась в воду и легла на мелководье, распугивая стайки мелких рыб. Вода придала её движениям лёгкость, и рептилия некоторое время просто отдыхала после долгой и опасной вылазки на берег. Затем она развернулась всем телом и, цепляясь концами ластов за корни и коряги, поползла вниз по течению – обратно в основное русло реки. Этот вид обитает в крупных реках, а в мелководных лесных речушках попадаются лишь самки, решившие сделать кладку в мягкой лесной почве. Самцы, достигшие половозрелости, никогда не забираются так глубоко в лес – они предпочитают простор речного русла.

После путешествия громадной черепахи по земле остаётся широкий след из придавленных растений и перепаханной ластами лесной подстилки. Это слишком явный след пребывания рептилии на суше, но уже через несколько часов мало что будет напоминать об этом событии. Примятые растения постепенно выпрямляются, с деревьев постоянно опадают старые листья, а через несколько дней оторванные веточки растений укоренятся и пойдут в рост, надёжно скрывая гнездо гидромедузы-эласмозавра от посторонних взглядов.

Инкубация яиц гидромедузы-эласмозавра длится более 15 недель, и всё это время яйца уязвимы для любых хищников или всеядных животных. Многие обитатели подлеска не упускают возможности разорить кладку. Наземные млекопитающие и крупные ящерицы влажного тропического леса очень лакомы до черепашьих яиц. Случайно обнаружив запах развивающихся яиц, эти животные быстро находят беззащитную кладку и устраивают пиршество.

Прошло два месяца, и первая из кладок оказалась разорённой: среди разбросанных побегов растений и комьев земли лежат скорлупки яиц со следами желтка и крови. Яйца были разгрызены, а их содержимое – выедено дочиста. После этого пиршества лишь муравьи ползают по внутренней стороне скорлупок и поедают крохи пищи: в природе ничего не пропадёт даром. Вполне возможно, случайному грабителю гнёзд удалось отыскать и выкопать все яйца в этом гнезде. Но это была примитивная хитрость самки черепахи: большая кладка стала отвлекающим манёвром, и где-то в стороне от неё в земле осталась вторая кладка. Скорее всего, она будет развиваться нормально.

Прошло ещё почти два месяца. За это время над уцелевшей кладкой разрослись ползучие травянистые растения, и уже ничто не говорило о том, что под землёй закопаны яйца огромной черепахи. И вот в один из дней, похожий на любой из предыдущих, среди опавших листьев и побегов травы послышался шорох, а тонкие стебельки покачнулись. Затем сдвинулся большой полусгнивший лист, из-под него откатился комочек земли и показалась крохотная голова с выпуклыми глазами и маленьким роговым клювом. Под землёй зашевелилось тело существа, и голова юной черепахи приподнялась над землёй на тонкой шейке. Из-под земли, шевеля ластами, выбрался крохотный детёныш крупной черепахи. Пока он похож на своих родителей лишь общими очертаниями тела – это маленькое хрупкое существо, у которого великое множество врагов. Данный детёныш – Архонт, самец, будущий хозяин речного русла в этих местах. Но это будущее у него ещё впереди, и пока его облик совершенно не соответствует громкому имени. Детёныш очень слаб, и даже длинную шею он держит с некоторыми затруднениями. Тем не менее, с первых минут самостоятельной жизни он должен рассчитывать только на собственные силы – родители никогда не стали бы заботиться о нём, даже если волей случая встретили бы его в реке. Трава поднимается вокруг него, словно молодой густой лес, поэтому детёнышу черепахи нужно очень постараться, чтобы добраться до реки, гарантирующей пищу и безопасность.

Архонт пошевелил ластами, оттолкнулся ими и с некоторым трудом выбрался из гнезда. Вдыхая влажный лесной воздух, он определил среди множества лесных запахов тот, который был ему нужен – запах реки. Эта находка придала ему решимости и он рывками пополз через заросли ползучих растений под уклон, в сторону реки. Пока Архонт ещё маленький, путешествие по суше получается у него значительно быстрее, чем у его матери несколько месяцев назад. Поскольку он самец, это его первое и, возможно, последнее путешествие по суше – всю остальную жизнь он проведёт только в воде, если с рекой не произойдёт какой-то катастрофы местного масштаба. Он видит этот мир первый раз в жизни, однако уже знает, куда должен ползти: он ориентируется по запаху воды и по уклону местности. Выбравшись из гнезда, он должен как можно быстрее уйти из опасного леса и нырнуть в реку. Где-то за его спиной из-под земли появляются другие детёныши. Но сейчас они значат для Архонта не больше, чем окружающие деревья и трава – это просто часть окружающей его природы. Цепляясь за стебли ластами, маленький Архонт проползает через заросли. Иногда он падает, но почти сразу же переворачивается, упираясь ластами, и продолжает свой путь. Инстинкт велит ему поскорее найти воду и покинуть опасную сушу. Где-то сбоку он видит шевелящиеся стебли: его братья и сёстры тоже ползут к воде, ведомые инстинктом. Но Архонт покинул гнездо первым, поэтому он лидирует. Судьба братьев и сестёр его не интересует – у черепах родственные узы не обязывают ни к чему.

Добравшись до реки, Архонт осторожно коснулся поверхности воды, словно желая убедиться, что он правильно определил цель путешествия. Затем крохотная черепаха без колебаний вошла в воду и взмахнула ластами. Тело Архонта сразу же охватила лёгкость, и из неуклюже ковыляющего детёныша он превратился в стремительное существо. Сразу видно, что его стихия – вода. Архонт вытянул шею, высунул из воды ноздри, вдохнул воздух и снова нырнул.

Подобно всем водяным черепахам, вид, к которому принадлежит Архонт, является хищным. И любое животное, которое сможет проглотить Архонт, может стать его жертвой. Только сам охотник пока невелик ростом – длина панциря Архонта составляет всего лишь 9 сантиметров. Сам его панцирь пока ещё мягкий и слабый – его легко сможет прокусить рыба средних размеров. Цапли, выпи, зимородки – все эти птицы тоже не прочь съесть маленькую черепаху. Взрослые черепахи других видов легко смогут расстричь тело маленького черепашонка своими челюстями. Опасными могут быть даже насекомые – водяные жуки обладают беспощадными режущими жвалами, а крупные водяные клопы вводят в тело жертвы яд, растворяющий её внутренности. Поэтому то, что хоть кто-то из молодых черепах выживает в течение первого года жизни – это почти чудо.

Тем не менее, Архонт пришёл в этот мир полностью готовым к борьбе за существование. У черепахи нет детства: она выходит из яйца, уже обладая всеми основными знаниями взрослой особи. В течение долгой жизни она приобретёт определённый опыт, но даже без него черепаха способна вполне сносно существовать в подходящей среде обитания. Так что, ни разу не поймав добычи, Архонт прекрасно знает, как это делается. Его окраска тёмная, бурая с более светлыми пятнами – это прекрасная маскировка для дна, покрытого слоем опавшей листвы. Кроме того, шея и лапы Архонта украшены небольшими кожными выростами – это служит дополнением к маскировочной окраске, когда маленькая черепаха неподвижно замирает на дне, слегка зарывшись в гнилые листья. Оказавшись в воде, Архонт поплыл зигзагами, словно стараясь дезориентировать возможных врагов, а затем бросился на дно речки и замер. Течение медленно отнесло по руслу облачко мути и кусочков гнилых листьев. А когда всё успокоилось, Архонтавряд ли можно было разглядеть: он спрятался под бурым полуразложившимся листом дерева, из-под которого выглядывали лишь голова и часть шеи. Настало время подкрепить действиями свой статус хищника.

Голова Архонта слегка поворачивается, оглядывая окрестности, а через слизистую оболочку приоткрытого рта в мозг поступают сигналы о химическом составе воды, которые могут означать присутствие добычи где-то поблизости, чуть выше по течению. Крошечный примитивный мозг Архонта приступил к анализу окружения. Это происходит совершенно бессознательно – одни сигналы просто отбрасываются сразу, а другие изучаются более подробно. Архонт близорук, и всё, что находится на расстоянии примерно двух метров от его глаз, просто расплывается в тумане, детали теряются, а объекты превращаются просто в пятна – движущиеся или неподвижные. Он видит какие-то размытые пятна, движущиеся на светлом фоне поверхности воды, но его жизненный опыт пока не подсказывает ему, друзья это, или враги. Он просто ждёт удобного момента для нападения. Движение где-то с краю поля зрения привлекло его внимание: в луче солнечного света блеснула тонкая серебристо-голубая полоска. Архонт повернул голову в сторону, где заметил движение, и замер. Полоска блеснула снова, уже значительно ближе, и Архонт смог разглядеть первого обитателя реки, с которым ему довелось встретиться в своей пока недолгой жизни так близко – мелкую харациновую рыбку. Ничего не подозревая, эта крохотная рыбка плавает у самого дна, периодически бросаясь под листья и вытаскивая из укрытий мелких личинок насекомых. Она явно не замечает затаившегося врага. Архонт неотступно следил за ней несколько минут, а когда расстояние между ним и рыбкой стало меньше полуметра, бросился из своего укрытия в её сторону, взмахивая ластами изо всех сил. Увы, расстояние оказалось слишком большим: рыбка метнулась в сторону, когда он поплыл, и быстро оказалась на безопасном расстоянии от Архонта. Архонт видел её только как беспорядочно мечущуюся серебристую ниточку на фоне тёмного дна. А затем откуда-то со стороны появилась целая лавина похожих серебристых штрихов, и Архонт потерял добычу среди них. Рыба просто присоединилась к проплывающему косяку сородичей и стала частью единого целого, потеряв свою индивидуальность в глазах хищника. Этот трюк срабатывает практически всегда, обеспечивая успех в выживании мелких видов рыб в пресных водах и в море.

Мелкие харациновые рыбы населяют реки Южной Америки с доисторической эпохи, и их виды сменяли друг друга по мере изменения природных условий. Многие сотни видов этих рыб были известны в эпоху человека, и их разнообразие в неоцене осталось примерно таким же. В лесных реках мелкие виды харациновых рыб процветают и плавают многочисленными стаями, прячась среди растений и коряг. Разные виды этих рыб щеголяют разнообразной окраской с блестящими отметинами разных цветов, служащих для распознания сородичей в тёмных водах лесных рек. Стаи мелких харациновых рыб разных видов устраивают настоящий карнавал красок в лучах света, проникающих в воду сквозь кроны деревьев. Но для маленького Архонта краски не имеют значения: рыбы – это всего лишь его пища. Пока он маленький, его добыча тоже невелика, и в столь юном возрасте мелкие харациниды как раз подходят по размеру к его челюстям.

Примитивный мозг не отягощает черепах способностью мыслить. Поведение Архонта на редкость прямолинейно и предсказуемо. Увидев косяк рыб, он просто бросился в его гущу и оказался в центре живого водоворота из рыб. Окраска стайных рыб не позволяет различить контуры отдельной рыбы на фоне сородичей: так рыбы защищаются от врагов. Но их так много, что излишне применять какие-то сложные охотничьи тактики. Архонт ощущает в воде запахи множества рыб и атакует. Его туловище массивно, зато маленькая голова на подвижной шее ловко снуёт из стороны в сторону. Голова делает бросок почти наугад, челюсти раскрываются и всасывают воду, а вместе с ней – рыбку, оказавшуюся рядом. Архонт ощутил прикосновение к слизистой оболочке рта, челюсти захлопнулись практически автоматическим движением, и добыча была схвачена. Сильно сдавив её, Архонт повредил кожу рыбы, и в воде появился запах крови и страха. Косяк мелких харацинок бросился врассыпную, оставив Архонта наедине в добычей. Перехватив рыбу головой вперёд, Архонт разинул пасть и с некоторым усилием проглотил её. Ему нет ещё дня от роду, а это его первый охотничий успех в жизни. Но это далеко не залог успеха в будущем – если ему повезёт, Архонт сможет прожить свыше полутора веков. Но такая привилегия достаётся лишь единицам из многих тысяч.

Лес и река в условиях тропического климата – прекрасное сочетание условий, способствующих процветанию жизни. Многочисленные притоки речной системы Амазонки и Гипполиты дают пищу и дом множеству видов рыб – от самых мелких, длиной чуть больше сантиметра, до великанов длиной в несколько метров, весящих несколько сотен килограммов. Пока Архонт мал, многие виды рыб в основном русле реки и крупнейших притоках представляют собой смертельных врагов для него. Единственным спасением от них становится жизнь в маленькой мелководной реке. Гиганты из основного русла сюда не заходят, и здесь у молодого Архонта значительно меньше врагов. А для большинства мелких видов рыб он сам является врагом даже в таком юном возрасте.

Берега речки густо заросли болотными и водными растениями. Это прекрасное укрытие для молодых черепах и других мелких обитателей воды. Архонт держится в зарослях и часто прячется под листьями кувшинок и под розетками плавающих растений. Зацепившись ластами за стебель или плавающую в воде ветку, он неподвижно висит под поверхностью воды, время от времени высовывая из воды голову и осторожно вдыхая порцию воздуха. Он способен терпеливо ожидать появления добычи часами, и терпение часто вознаграждается успешной охотой. Время от времени он встречает сородичей – молодняк из других кладок своего вида. Некоторые молодые сородичи немного старше его, а другие, возможно, являются его родными братьями и сёстрами. Однако он не испытывает к ним никаких родственных чувств.

Мелкие рыбы – не единственная добыча Архонта. Он поедает любых мелких обитателей реки, которых сможет поймать, в том числе червей и личинок насекомых. Пока Архонт мал, эта пища хорошо подходит ему – ловить этих животных проще, чем рыбу. Охотясь на такую добычу, Архонт часто забирается в заросли и замирает неподвижно. Время от времени он просто вытягивает вперёд голову на длинной шее и собирает животных, оказавшихся в пределах досягаемости. Иногда Архонт осторожно высовывает голову на поверхность воды среди плавающих растений и дышит, не привлекая внимания хищников. Пока Архонт мал, а его панцирь слишком непрочен, он вынужден прятаться от врагов. Пока у него мало опыта, он делает это скорее инстинктивно, просто опасаясь всего, что слишком большое, появляется слишком внезапно и движется слишком быстро. Такое поведение ещё не подводило его.

Возле берега течение реки слабее, чем в середине русла, и Архонт держится на мелководье, ближе к зарослям болотных растений. В случае опасности он легко может укрыться среди растений или просто закопаться в гнилую листву на дне реки. Кроме того, в зарослях вблизи берега водится множество личинок стрекоз – лакомая добыча для молодой черепахи. Архонт ползает по краю зарослей, цепляясь ластами за стебли растений и коряги. Он охотится на личинок стрекоз и старается не всплывать без лишней необходимости. Время от времени он замирает, уцепившись ластом за стебель растения, и водит головой из стороны в сторону, стараясь уловить запах насекомого. Зрение мало помогает ему в охоте – личинки стрекоз умело прячутся среди растительного мусора, а некоторые из них и вовсе полупрозрачны, особенно в молодом возрасте. Поэтому заметить их можно, лишь подобравшись в упор. Но запах выдаёт их присутствие Архонту, и он обладает инстинктивным умением ориентироваться среди приносимых водой запахов живых существ – это важное качество, помогающее выжить маленькому хищнику. Обнаружив привлекательный запах, Архонт оживился и пополз, цепляясь за растения. Запах исходит из зарослей, но это не останавливает Архонта – он уже много раз охотился так, и пока ничего не пугает его. Он смело забрался в заросли и начал искать добычу, анализируя запахи. Двигая головой на длинной шее из стороны в сторону, насколько это позволяют заросли, Архонт улавливает множество запахов. Среди них есть слабый запах кого-то из сородичей, запахи мелких рыб и личинок. Привлёкший его запах личинки стрекозы ощущается достаточно отчётливо где-то в стороне, но к нему примешивается незнакомый запах рыбы. Пока инстинкты ничего не подсказывают Архонту, он продолжает охотиться. Его горло шевелится, прокачивая через ротовую полость порции воды. С водой он получает некоторое количество кислорода для дыхания, а также бесценную информацию о запахах живых существ вокруг себя. Где-то в стороне Архонт заметил движение среди стеблей растений – неторопливое, а потому не запускающее поведенческую программу самозащиты. И ещё ему удалось уловить осторожное движение личинки стрекозы, направляющейся туда же, где он заметил движение чего-то другого. Архонт не знаком с обитателями реки и вынужден постигать всё на собственном опыте. Пока же опыт не подсказывает ему ничего, смело плывёт вперёд, за личинкой.

Личинка стрекозы – хищник, хотя и стоящий на нижних ступенях пищевой пирамиды, складывающейся в лесной реке. А в своей весовой категории она подобна льву или леопарду эпохи человека. Состязаться в ней в прожорливости могут, пожалуй, лишь личинки водяных жуков, обитающие по соседству. Личинка стрекозы готова охотиться, пока добыча доступна, и её аппетит поистине неутолим. Если есть возможность, она готова истреблять мелких живых существ практически непрерывно. И сейчас её органы чувств ощутили присутствие маленьких существ поблизости. Словно живая машина, личинка отреагировала на сигналы и поползла охотиться.

Среди зарослей мелколистных водяных трав есть свободное пространство. Здесь растения вырваны у самого дна и течение уже унесло их стебли. Посреди этого пространства выкопана яма, а песок и растительный мусор образуют высокий вал вокруг неё. Это место занято парой довольно крупных рыб, плавающих у самого дна. Это явно семейная пара – они похожи друг на друга обликом, но отличия между двумя особями отчётливо выражены. У обеих рыб высокие и сжатые с боков тела, позволяющие двигаться в густых зарослях подводных трав, и крупные головы с выраженной жировой подушкой на лбу. Небольшие рты выдают в них сравнительно мирных существ, опасных лишь для мелких беспозвоночных, а широкие плавники – медлительных пловцов. Это пара майяихтов – представители многочисленного и разнообразного семейства цихлид. В эпоху неоцена в тропиках Старого и Нового Света обитает великое множество видов этих рыб, занимающих разнообразные экологические ниши, и Южная Америка является одним из центров видового разнообразия цихлид. Майяихты демонстрируют удивительный способ заботы о потомстве: в противоположность черепахам, этот вид рыб является образцом чадолюбия. Как и для всех представителей цихлид, для майяихта характерно сложное родительское поведение, которое приняло у них своеобразную форму. В отличие от многих своих родственников, майяихты вынашивают икру на поверхности собственного тела. Около двух недель назад самка из этой пары вынашивала на своём теле икру и одновременно снабжала её питанием через выделяющуюся на теле слизь. Самец в это время охранял её и патрулировал территорию вокруг укрытия самки, отгоняя слишком любопытных рыб и других водяных обитателей – ведь пока мальки слишком малы, для них может представлять опасность даже маленькая лягушка или рыбка. А когда у самки появилось потомство, пара взрослых рыб начала ухаживать за выводком совместно. Самка выделяла питательную слизь на коже всё время, пока на её боках созревала икра, и после выклева мальков эта слизь просто стала более густой и питательной. Появление потомства также разбудило родительский инстинкт у самца, и он тоже начал выделять питательную слизь, взяв на себя часть родительских забот.

К моменту, когда Архонт был увлечён охотой на личинку стрекозы, а она, в свою очередь, подкрадывалась к выводку майяихтов, потомству этих рыб было больше недели, и они уже превратились в довольно активных существ. Ещё совсем не похожие на своих величественных родителей, они проворной стайкой снуют между их телами, время от времени пощипывая хлопья питательной слизи с бока одного из родителей. У пары майяихтов на попечении находится несколько десятков полупрозрачных мальков, и все они должны быть обеспечены защитой и пищей. Пока вокруг не заметно опасности, движения взрослых майяихтов медлительны и неторопливы, и мальки плавают вокруг них целой стайкой, ощущая спокойствие в движениях родителей.

Взрослые майяихты должны охранять потомство от множества опасностей. Мальки растут быстро, и уже успели перерасти некоторых из своих прежних врагов. Несмотря на родительскую заботу, несколько мальков всё равно успели стать жертвами мелких хищных рыб, личинок насекомых и даже лягушек. Но в любом случае, до наступления зрелости доживёт достаточное количество молодых рыб – родительская забота помогает им выжить в первые дни жизни, самые опасные для молодняка. Но родители при всём своём желании не смогут уследить за всеми мальками и уберечь их от всех возможных опасностей. И одна из них вполне реальна – это личинка стрекозы, которая осторожно подкрадывается к малькам, неуклюже переставляя ноги и прячась среди гнилых листьев на дне. Плоское тело и маскировочная окраска делают её незаметной для глаз взрослых рыб, а мальки, даже если и увидели её, просто не придали значения её появлению из-за собственной неопытности – они пока не умеют распознавать врагов. Личинка стрекозы, раскрыв серповидные щупики на маске, осторожно подползает к семье рыб, но её примитивное поведение не подсказывает ей, что она сама легко может превратиться в добычу. Пока в поле её зрения мелькают силуэты небольших рыбок, а течение реки несёт их запах в её сторону, она поглощена исключительно охотой. Ещё несколько осторожных шагов, и она уже готова схватить малька майяихта, но в это время из зарослей на неё бросился Архонт – выбросив вперёд голову на длинной шее, он вцепился в брюшко личинки. Схваченная личинка начала извиваться, испуганные мальки майяихта бросились под защиту родителей, и самец развернулся головой в сторону опасности, вспыхнув яркой окраской. Его голова стала медно-красной, а жировая подушка на лбу приобрела фиолетовый оттенок. Раскрыв плавники и растопырив жаберные крышки, он двинулся навстречу маленькой черепахе, заслоняя собой самку с прижавшимся к её бокам выводком.

В пылу охоты, преследуя личинку стрекозы, Архонт совершенно забыл об осторожности и выплыл навстречу рыбам, каждая из которых значительно превосходит его размерами и весом. Взрослые майяихтисы не заметили схваченную Архонтом личинку стрекозы, но прекрасно разглядели молодую черепаху, внезапно появившуюся из зарослей. Их поведенческая программа сработала безотказно: мелкая черепаха представляет опасность для мальков, и самец бросился на защиту потомства. Он распахнул жаберные крышки, и складки кожи на горле растянулись, открывая яркие «неоновые» бирюзовые пятна, отражающие свет. На неопытного молодого Архонта это не произвело никакого впечатления, и он продолжил «жевать» извивающуюся личинку стрекозы. И тогда самец майяихта бросился вперёд и нанёс удар по панцирю Архонта массивной жировой подушкой, растущей у него на голове. Из-за своего маленького рта он не смог бы проглотить маленького детёныша черепахи, поэтому фактически никакой опасности для Архонта нет. Но эффект неожиданности сработал: Архонт выронил добычу и бросился прочь от этих рыб. Несколькими скоростными рывками, меняя направление движения, он покинул место жительства майяихтов, забился в заросли мелколистных водяных трав и затих. Атака рыбы сильно испугала его, и он замер среди растений в полной неподвижности. Лишь через несколько минут Архонт осторожно высунул голову под листом плавающего растения и подышал. Личинка стрекозы, которую он выронил при поспешном бегстве, практически сразу же оказалась в желудке самца майяихта.

Пара майяихтов связана тесными супружескими узами. Рыбы выбрали друг друга из многих потенциальных партнёров, и их отношения строятся не только на инстинктах, но и на определённой симпатии по отношению друг к другу. А это означает, что время от времени партнёры по размножению должны подтверждать свой статус «образцового супруга» какими-либо действиями, направленными на укрепление связи между ними. Это короткое сражение с опасным для потомства врагом укрепило статус самца майяихта в паре. Проглотив личинку стрекозы, чуть не напавшую на мальков, он вернулся к самке, сложил кожные складки на жаберных крышках, и передняя часть его тела приобрела яркий медный оттенок, а продольная полоса на боках стала бархатно-чёрной. Встав параллельно телу самки и слегка вздрогнув телом, он «пригласил» мальков пощипать слизь с его тела. Мальки «спрыгнули» с тела матери, переплыли к его бокам и начали осторожно пощипывать питательную слизь. Мир и покой вернулись в семью рыб, и молодые майяихты продолжили познавать мир под защитой своих заботливых родителей.

В отличие от мальков майяихтов, Архонту не приходится рассчитывать на поддержку родителей – они передали ему по наследству врождённые навыки выживания, а всё остальное каждая молодая черепаха должна познавать на собственном опыте. Архонт вообще не представляет себе, как выглядит его мать, и где она находится в настоящее время. Если эта самка гидромедузы-эласмозавра ещё жива, то искать её нужно точно не в маленькой лесной речке, где эта рептилия с трудом сможет развернуться. Взрослые рептилии этого вида живут в глубоком русле реки, куда маленькому Архонту пока путь заказан. Детство юного самца гидромедузы-эласмозавра проходит в небольшой лесной реке, вдали от опасностей, которыми грозят воды крупных рек. Местные жители в основном не представляют для него опасности, хотя есть одно исключение – свирепые водяные жуки и клопы. Эти насекомые бороздят воды маленьких рек и тихих заводей и являются смертельными врагами для любых мелких животных сравнимого с ними размера. Водяные жуки обладают острыми режущими челюстями и способны наносить глубокие болезненные раны. А у водяных клопов укол хоботка вводит в тело жертвы смертоносный пищеварительный сок, вызывающий постепенное растворение тканей и болезненную мучительную смерть. Пока Архонт мал, они способные догнать его и убить, поэтому Архонт прячется, завидев их многоногие силуэты на фоне поверхности воды. Когда крупный жук-плавунец всплыл на поверхность воды и повис под плёнкой поверхностного натяжения, приподняв брюшко, Архонт бросился ко дну и быстро закопался в гнилую листву. Он осторожно поглядывает из своего укрытия на поверхность воды, где жук медленно дрейфует вместе с течением. Тело жука отчётливо выделяется на фоне неба и полога леса, видимых из-под воды. Он явно решил не только обновить запас воздуха: вися под поверхностью воды вниз головой, жук оглядывает дно и нижние слои воды, выискивая себе добычу по силам. Опасаясь этого существа, Архонт старается не выдавать своего местонахождения: он сохраняет неподвижность и лишь осторожно дышит, приоткрыв рот. Течение омывает слизистую оболочку рта, благодаря чему рептилия получает некоторое количество кислорода и может оставаться под водой дольше, чем позволяет кислород, содержащийся в лёгких. Первые опыты встреч с речными жителями научили Архонта быть осторожным – однажды ему едва удалось ускользнуть от крупного жука-плавунца, и теперь он терпеливо ждёт, пока хищное насекомое уплывёт, осторожно следя за ним одним глазом. Жук некоторое время висел вверх брюшком под поверхностью воды, но затем резко рванулся вниз и скрылся где-то за корягой – возможно, увидел мелкую рыбу или лягушку. Но вполне возможно, его напугало что-то на поверхности воды или на берегу. Архонту за свою недолгую жизнь уже приходилось видеть, как острый клюв цапли пронзает толщу воды, чтобы схватить неосторожную рыбу, или как пёстрый остроклювый зимородок смело бросается в воду за добычей. Один раз Архонт видел, как клюв цапли схватил кого-то из его сородичей, поэтому он держится подальше от берега, особенно если тот порос высокими болотными растениями. За зелёной стеной листьев вполне могут скрываться цапли и другие болотные птицы, а их клювы несут смерть маленьким черепахам.

У маленького животного есть один практически беспроигрышный способ защиты – нужно просто держаться рядом с кем-то сильным, но безопасным. И такие животные обитают в реках Южной Америки, являясь важным звеном местных экосистем. Там, где река широко разливается, лес расступается, а солнечный свет достигает земли, бурно развиваются водяные растения. Они могли бы полностью перекрыть русло реки своими зарослями, но им не дают этого сделать своеобразные растительноядные существа. Когда они кормятся, их мокрые чешуйчатые спины поблёскивают на солнце. Эти рептилии отдалённо похожи на крокодилов эпохи человека, но разница становится особенно очевидной, когда их укороченные головы время от времени поднимаются на поверхность воды, и рептилии делают вдох. Даже в воде они лишены быстроты крокодилов и лишь неторопливо передвигаются по своим подводным «пастбищам», цепляясь и отталкиваясь от дна реки лапами. Это одни из крупнейших жителей небольших рек – водяные ящерицы аквагуаны, мирные травоядные существа. Их зубы похожи на лезвия, и они буквально выстригают заросли, оставляя после себя лишь корневища с пучками срезанных черешков листьев. Когда аквагуаны кормятся, течение уносит остатки листьев и откушенные ими стебли. Растительный корм малопитателен и трудно усваивается, поэтому аквагуаны ежедневно заглатывают огромное количество зелени, набивая свои объёмистые кишечники.

Аквагуаны – вегетарианцы, пищу животного происхождения они получают лишь вместе со своим основным кормом – растениями. Они заглатывают улиток и личинок насекомых, которые не успели спастись от их зубов, но не ловят их специально. Поэтому Архонт чувствует себя в безопасности рядом с этими массивными рептилиями. Во время кормления аквагуаны ворошат мордами заросли подводных трав и пугают мелких рыб и креветок – это обстоятельство привлекает не только Архонта, но и других мелких хищников, которые плавают рядом с аквагуанами. Это не осознанное стремление держаться рядом с более крупными животными – поведение черепахи слишком примитивно для того, чтобы целенаправленно вступать в союзы с другими животными. Архонт просто оказался в нужном месте в нужное время. Он держится рядом с одной из рептилий, стараясь не подплывать слишком близко к ней, чтобы не оказаться в её челюстях. Когда аквагуана срывает листья растений, из зарослей выплывают рыбы – несколько мелких тетр и пара майяихтов с выводком. Это не та пара, которую встретил Архонт во время охоты на личинку стрекозы – их мальки вывелись всего лишь несколько дней назад, и им очень не повезло, что аквагуаны решили кормиться там, где они ухаживают за выводком.

Видно, что взрослые рыбы переживают стресс: их окраска бледная, а продольная полоска на боку серая, а не чёрная. Рыбы встретились с врагом, превосходящим их по весу во много раз, и их сил не хватит, чтобы отстоять свой дом. Самка безуспешно пытается собрать выводок в одну стайку, но испуганные мальки расплываются в стороны, и этим не преминули воспользоваться хищники: стрелой мелькнуло серебристое тело, и один из мальков пропал, схваченный мелкой хищной рыбой – возможно, молодой харакощукой. Ещё несколько мальков, мечущихся зигзагами у самого дна, просто отстали от родителей, и теперь обречены на смерть без родительской заботы. Самец майяихта пытается защитить потомство: он несколько раз бросается на аквагуану и таранит её головой, пытаясь остановить огромную рептилию и заставить её кормиться в другом месте. Но даже самые яростные атаки майяихта воспринимаются аквагуаной совершенно равнодушно. Такие удары – всего лишь досадное недоразумение, небольшое препятствие во время затяжного обеда, плавно переходящего в ужин. Аквагуана не обращает внимания на нападающую рыбу и просто продолжает есть растения, срезая их зубами, похожими на лезвия. Архонт плавает поблизости от кормящейся аквагуаны и время от времени бросается вперёд, чтобы схватить рыбу или личинку, которую вспугнули движения крупной рептилии. Заплывая сбоку от кормящейся аквагуаны, Архонт имеет возможность видеть, кого вспугивают движения аквагуаны, и выбрать себе добычу по размеру. Бросившись вперёд и выбросив вперёд голову на длинной шее, Архонт ловко схватил мелкую харациновую рыбу прямо из-под морды аквагуаны, и тут же проплыл под брюхом рептилии и занял исходную позицию. Расправившись с добычей, он вновь начал высматривать себе новую жертву. Благодаря таким соседям он имеет возможность охотиться без труда, хотя он не ищет встреч с аквагуанами специально.

Однако в реке найдутся более умные существа, которые умеют целенаправленно извлекать выгоду из соседства с другими животными. Пока Архонт высматривал добычу, вспугнутую аквагуанами, выше по течению в воде мелькнул удлинённый силуэт гибкого существа. Затем это существо проплыло вдоль берега и приблизилось к аквагуанам. Крупные рептилии едва обратили на него внимание, продолжая ощипывать подводную зелень. Сделав круг, существо выбралось на ствол дерева, лежащий на мелководье. Это млекопитающее с густым пушистым мехом, перепончатыми задними лапами и сильным плоским хвостом. Оно напоминает выдр эпохи человека, но на самом деле это водяной грызун ложновыдра, и его сходство с выдрами – исключительно результат практически одинакового образа жизни. Сев на задние лапы, существо начало чиститься, прочёсывая свою шерсть когтями передних лап, а затем по-кошачьи почесав голову удлинёнными пальцами задней лапы. Наружность этого существа обманчива. Несмотря на повадки, которые могли бы выглядеть милыми с точки зрения человека, этот вид – один из самых опасных хищников в реках Южной Америки. Он унаследовал от своих предков плотоядность, убийственно острые резцы и умение хорошо плавать и нырять. Когда зверь зевнул, острые резцы с жёлтой эмалью сверкнули на фоне его тёмной шерсти. Ложновыдра – реальная опасность для молодых черепах: его резцы достаточно сильны, чтобы разломать панцирь мелкой черепахи и выскрести из него всё мясо. Архонта спасло от этого хищника лишь тело взрослой аквагуаны, которое скрыло его от взгляда ложновыдры. И сейчас, в присутствии этого грызуна, Архонт находится в реальной опасности: значительная часть молодых гидромедуз-эласмозавров гибнет от зубов ложновыдры в первые годы своей жизни. Лишь с возрастом они перестают опасаться этих животных просто потому, что ложновыдра не сможет вытащить на берег слишком тяжёлую черепаху, чтобы съесть её там.

Почистившись, ложновыдра растянулась на стволе дерева и стала наблюдать за аквагуанами. Молодые аквагуаны также становятся жертвами этого хищника, но взрослые особи слишком велики для неё. Не обращая внимания на ложновыдру, они продолжают кормиться водяными растениями. Одна из рептилий вырвала со дна реки пучок растений и начала пожирать его, кромсая зубами. По поверхности воды поплыли откушенные листья. Ложновыдра осторожно подобралась к самой поверхности воды и стала наблюдать за тем, что происходит под водой. Проблески чешуи мелких рыбок не привлекают её – она надеется обнаружить нечто более привлекательное. И буквально через несколько минут ей повезло: маленькая черепаха, испуганная деятельностью аквауганы, выбралась из своего укрытия среди растений и поплыла у самого дна, быстро взмахивая перепончатыми лапами. Плавно, словно струя ртути, ложновыдра скользнула в воду и погналась за ней. Черепаха может плавать быстро, но она не способна делать это слишком долго. Главное – не упускать её из виду, и тогда её легко поймать. Волнообразно изгибаясь всем телом и работая широким уплощённым хвостом, ложновыдра стремительно несётся вслед за рептилией, ловко огибая тела огромных аквагуан, которые продолжают безучастно кормиться на своём подводном пастбище. Черепаха проплыла прямо под телом одной из них и скрылась в объеденных рептилиями зарослях. Но ложновыдра – проворный пловец, и по опыту знает, что аквагуаны безобидны. Она повторила трюк черепахи и поймала её практически под самым животом аквагуаны. Острые резцы вонзились в панцирь черепахи и прокололи его – теперь её уже ничто не спасёт. Держа в зубах мелкую черепаху, ложновыдра всплыла и выбралась на торчащую из воды корягу. Здесь она может расправиться с добычей, не опасаясь притязаний на неё со стороны водяных хищников. Сев на задние лапы и держа ещё шевелящуюся черепаху в передних лапах, ложновыдра вонзила в добычу резцы и одним движением оторвала брюшной щит. Её резцы отрывают куски живой плоти, и зверь жадно выгрызает мясо из панциря. За несколько минут хищный грызун расправился с черепахой, съел всё мало-мальски съедобное и бросил окровавленный панцирь в воду. Несколько маленьких рыбок, привлечённых запахом крови, подплыли к нему и начали выщипывать крохотные остатки мяса черепахи, которая была жива ещё полчаса назад.

Архонту приходится прятаться от ложновыдры. Этот грызун опасен главным образом для рыбы, но панцирные существа вроде крабов и молодых черепах тоже входят в его меню: прочные резцы позволяют ложновыдре расправляться с такой добычей. Фактически, эта черепаха ценой своей жизни спасла Архонта – возможно, он мог бы стать жертвой ложновыдры, если бы она заметила первым именно его. И пока Архонт слишком мал, чтобы ему можно было спастись от ложновыдры бегством – она легко догнала бы его. Поэтому ему приходится играть в прятки: Архонт покидает опасное место, скрываясь среди поднятого аквагуанами ила. Он уплыл подальше от места, где пирует этот хищник, скрылся в зарослях ещё не съеденных аквагуанами болотных растений и только там осторожно высунулся из воды и подышал. Пока Архонт ещё не готов встретиться лицом к лицу с ложновыдрами, хотя взрослые рептилии его вида совсем не обращают внимания на этих зверей: крупный размер спасает их от зубов этих грызунов. Первые месяцы жизни – это время, когда гибнет больше всего молодых черепах, и немалый вклад в их смертность вносит именно хищничество ложновыдр. С возрастом панцирь молодых гидромедуз-эласмозавров станет прочнее, они смогут нырять глубже и станут опытнее в поиске пищи и выборе мест для жизни. Но это смогут сделать только те, кто переживёт опасные годы детства.


***


После выклева Архонта из яйца прошло 2 года. Он уже опытен в поиске пищи и значительно подрос по сравнению с моментом, когда вышел из яйца – теперь длина его панциря около 15 сантиметров. Некоторые существа вроде водяных жуков, опасные для новорождённых детёнышей черепах, уже не опасны для него – с некоторых пор Архонт начал ловить их самих и поедать – вначале самых мелких, но затем перешёл на более крупных. И теперь уже сами эти насекомые должны спасаться, когда Архонт проплывает вдоль берега в поисках добычи. Но это лишь первая маленькая победа: пока он всё равно слишком мал и может стать жертвой более крупных хищников, и у него ещё остаётся много врагов.

Подросший Архонт мигрировал ниже по течению. Здесь маленькая лесная река приняла в себя воды ещё нескольких таких же рек и стала значительно шире. Лес расступился, и теперь солнечные лучи достигают поверхности воды и стимулируют активный рост водяных растений. В этих местах аквагуаны более многочисленны – они собираются группами, насчитывающими до нескольких десятков особей, кормятся в зарослях и отдыхают на солнце на песчаных отмелях. Под водой плавают многочисленные рыбы; мелких и ярко окрашенных харациновых рыб становится значительно меньше, а в русле реки плавают косяки стайных харациновых более скромной окраски, охотящиеся на водных беспозвоночных и мелкую рыбёшку. В зарослях подводных растений обитают пёстрые карликовые цихлиды, а их более крупные родичи патрулируют края зарослей; крупные широко раскрывающиеся рты выдают в них активных хищников. Архонт пока опасается проплывать мимо этих рыб: он ещё не настолько сильно вырос, чтобы чувствовать себя в безопасности рядом с ними, и некоторые широкоротые хищники вполне могли бы проглотить его целиком даже сейчас. Но в этих местах водится и другой враг, которого боятся даже эти хищные рыбы: ложновыдра. Широкая мелководная река – прекрасное место для охоты, и ложновыдры охотно селятся по её берегам. Под корнями деревьев на берегу они выкапывают норы и живут в них целыми семьями, включающими размножающуюся пару и их выводок.

Силуэт ложновыдры, мелькнувший в воде, испугал Архонта. Он уже успел свести знакомство с этими животными и предпочитает держаться от них подальше. Нырнув поглубже, Архонт скрылся на дне, закопавшись в гниющую листву, накопившуюся в глубокой части русла. Его главное средство защиты – умение подолгу находиться под водой. Ложновыдра – это млекопитающее, животное с быстрым обменом веществ и большой потребностью в кислороде. Она приспособлена к подводной жизни, но всё равно этот хищник не может нырять так же долго, как сам Архонт, даже в таком юном возрасте. Пока ложновыдра плавает у поверхности воды, Архонт держится на глубине и не торопится всплывать. Выставив голову из-под слоя листьев, Архонт приоткрыл рот и начал медленно набирать воду в глотку и осторожно выпускать её. Это обеспечивает ему дополнительный приток кислорода через слизистую оболочку ротовой полости, покрытую ворсинками, дополнительно увеличивающими площадь её поверхности. Из своего укрытия Архонт осторожно поглядывает вверх. Силуэт ложновыдры на фоне блестящей поверхности воды несколько раз проплывает над ним, а затем пропадает: хищник погнался за рыбой и исчез из поля зрения Архонта. Несмотря на дополнительные приспособления для получения кислорода, Архонт всё же ощущает потребность вдохнуть воздух. Поэтому, когда ложновыдра исчезла, Архонт рывком выбрался из своего укрытия и поплыл к поверхности воды, торопливо взмахивая ластами. Но он ещё не знает, что подъём будет не таким простым.

Ложновыдра – это не единственный хищник на этом участке реки: находятся существа, которые не боятся даже её. Не все рыбы пускаются в бегство при появлении ложновыдры, некоторые прекрасно уживаются по соседству с этим деятельным и беспокойным существом. И одна из этих рыб неподвижно застыла под широкими листьями кувшинки, раскинувшимися на поверхности воды у берега. Тень от листьев скрывает её присутствие, а она сама внимательно оглядывает толщу воды в поисках добычи. И маленькая длинношеяя черепаха, плывущая к поверхности, показалась ей заманчивой добычей.

Архонт уже почти доплыл до поверхности, когда в лучах солнца сверкнула серебристая чешуя. Удлинённое тело хищника стрелой бросилось к нему из-под листьев кувшинок, и длинные узкие челюсти схватили Архонта за панцирь. Он отчаянно замахал ластами, пытаясь вырваться из ловушки, но челюсти крепко удерживали его, не давая подняться к поверхности. Сил у маленькой черепахи остаётся всё меньше и меньше.

Архонт подвергся нападению сравнительно молодой харакощуки – плотоядного представителя харациновых рыб. Длина напавшей на него рыбы – немногим больше метра; её челюсти ещё слишком слабы, чтобы прокусить или сломать панцирь, поэтому зубы хищника лишь царапают его щитки. Взрослые особи этого вида вдвое длиннее и силы их укуса вполне хватило бы, чтобы панцирь Архонта хрустнул, словно яичная скорлупка. Но сейчас панцирь спасает жизнь юной черепахе. Молодая харакощука схватила черепаху поперёк панциря, и Архонт отчаянно машет ластами, пробуя вырваться из челюстей рыбы. Ему не грозит опасность погибнуть от удушья: Архонт активно «дышит» через глотку, и то небольшое количество кислорода, которое он получает, позволяет ему оставаться в живых. Но ситуация складывается для него не лучшим образом: харакощука не отпускает его и пытается проглотить. Она встряхивает пойманного Архонта, пытаясь развернуть его головой в глотку и проглотить, но это у неё не получается: Архонт уже подрос достаточно сильно, и его панцирь явно не пролезет в глотку хищника. Около года назад ему точно не повезло бы: тогда он был значительно меньше, и как раз пролез бы ей в глотку. А будь харакощука постарше и покрупнее, она проглотила бы Архонта без особых усилий. У Архонта есть шанс спастись, и он активно пытается им воспользоваться: рептилия сопротивляется, дёргает шеей и бьёт ластами по челюстям хищника. На какую-то секунду хватка челюстей харакощуки ослабела, и Архонт ударами ласт развернулся и высвободил шею. Длинная шея, помогающая при охоте, помогла ему в этот раз: извернувшись, Архонт укусил хищника в нижнюю челюсть и вцепился в неё мёртвой хваткой. Харакощука почувствовала боль, а челюсти Архонта так сильно сдавили её челюсть, что кости харакощуки постепенно начали поддаваться его усилиям. Роли изменились, и хищник почувствовал себя добычей. Охотничий инстинкт моментально сменился желанием освободиться от источника боли. Хищная рыба пытается освободиться от повисшей на её челюсти маленькой черепахи – она плавает рывками из стороны в сторону и дёргается всем телом, распугивая мелких рыб, ставших невольными свидетелями бесславного поражения их былого врага. В воде появился слабый, но отчётливый запах крови харакощуки: Архонт смог нанести ей глубокую рану, прокусив челюсть рыбы до кости. Харакощука бросилась вперёд, резко ускорившись, и сделала крутой вираж над дном, а затем бросилась в заросли растений, выбирая самые густые сплетения стеблей. Во время этих манёвров она внезапно почувствовала, что плыть стало значительно легче, а источник боли пропал. Выплыв из зарослей, молодая харакощука вернулась в засаду под листья кувшинок. О происшествии ей напомнила лишь боль в нижней челюсти, когда рыба попыталась раскрыть пасть шире. Но эта рана не опасная и быстро заживёт. А рыба станет более осмотрительно выбирать себе добычу.

Пока харакощука металась по зарослям, Архонт отцепился от неё и быстро уплыл в сторону. Оказавшись в относительной безопасности, он первым делом вытянул шею вверх и начал пробираться по растениям к поверхности воды, отчаянно взмахивая ластами. Через несколько секунд ему удалось это сделать, и он ощутил что-то вроде наслаждения и удовлетворения, когда изгнал из лёгких застойный воздух и сделал долгожданный вдох. Он одержал хорошую победу, и она означает, что Архонт уже перерос некоторых действительно опасных хищников. Но сколько его ровесников успело погибнуть в их беспощадных челюстях – неизвестно. И всё равно ему ещё предстоит очень долго расти, чтобы чувствовать себя в безопасности от большинства хищников этих мест.

Жизнь и смерть – две стороны одного явления. Архонт – хищник, и живёт благодаря тому, что множество мелких живых существ находит свою смерть в его челюстях. В мелководных реках, протекающих через влажный тропический лес, обитает множество видов рыб. Здесь мало мелких видов тетр, украшенных яркими «неоновыми» пятнами и полосами: они более характерны для маленьких рек, протекающих в тени под пологом леса. Архонт начинал жизнь в одной из таких речек, но сейчас он переселился ниже по течению, в более просторное русло, и здесь у него появились другие соседи. Основная добыча Архонта в реке – молодь крупных тетр гарпагохараксов. Эти всеядные рыбы являются потомками тетрагоноптеруса – широко распространённого вида харациновых эпохи человека. Они выжили в эпоху антропогенного биологического кризиса, и в неоцене превратились в великолепных обитателей речной системы Амазонки и Гипполиты. Стаи этих стремительных пловцов проплывают по руслу реки, а в прибрежных зарослях кормится многочисленное потомство этого вида. Окраска этих рыб очень скромна по сравнению с красочными обитателями тенистых лесных ручьёв: чешуя гарпагохараксов серебристая, а плавники прозрачные. Лишь на лбу этих рыб есть чёрное пятно, а глаза рубиново-красного цвета. Широким ртом эти рыбы обрывают листья водяных растений и схватывают водяных насекомых, а иногда объедают мёртвых животных, которых несёт река. Своей репродуктивной стратегией гарпагохараксы чем-то похожи на черепах: они производят огромное количество потомства, но лишь малая часть его доживает до взрослого состояния, поскольку родители просто не заботятся о новом поколении. Время от времени Архонт оказывается в гуще нереста гарпагохараксов, и ему приходится проплывать буквально сквозь облака икры этих рыб. А молодые гарпагохараксы, сотнями плавающие в реке, часто попадают в челюсти Архонта, когда он устраивает засады на дне в ямах с гниющей листвой. Взрослые гарпагохараксы слишком крупны для Архонта, пока он не подрос, и ему часто приходится убираться с их пути, когда стая взрослых рыб плывёт по реке. Плывущие рыбы не сразу сворачивают в сторону, и порой Архонту достаются удары рыл этих рыб, если он промедлит и сам не уберётся с пути этих рыб.

Гарпагохараксы являются объектом охоты многих речных жителей. Взрослые харакощуки, гиганты двухметровой длины, добывают этих рыб стремительными атаками из-под скоплений плавающих растений или из зарослей кувшинок. В основном русле реки гарпагохараксы становятся жертвами взрослых гидромедуз-эласмозавров, которые выхватывают их из косяков с помощью длинных гибких шей. И везде, где живут ложновыдры, эти грызуны часто добывают гарпагохараксов на обед.

Выбравшись из норы, взрослая самка ложновыдры вразвалку ковыляет к воде по крутому речному берегу. Нора выкопана в верхней части берегового склона, где почва скреплена корнями деревьев. К воде ведёт протоптанная дорожка: нора заселена уже на протяжении нескольких лет, и живущая в ней самка успела вырастить несколько выводков детёнышей. Этот вид живёт поодиночке или небольшими группами – самка и её выводок, не достигший самостоятельности. Забота о потомстве целиком лежит на самке, и она должна убедиться, что вокруг всё безопасно, чтобы не рисковать жизнью. Взрослые особи этого вида – одиночки, и каждая взрослая особь должна заботиться о собственном благополучии самостоятельно. Но самке регулярно приходится заботиться о потомстве, и никто, кроме неё, этого не сделает.

Понюхаввоздух, взрослая ложновыдра некоторое время выжидает, прислушиваясь к звукам окружающего мира. Убедившись, что опасности нет, она добралась до края воды и скользнула в глубину. Под водой ложновыдра плывёт изящно и грациозно, но это грация убийцы: хищный грызун охотится на рыбу, и направляется в сторону стаи гарпагохараксов, плывущей в центральной части русла реки. Пожалуй, гарпагохараксов в реках тропических районов Южной Америки встретить проще всего: эти всеядные и неприхотливые рыбы являются самыми обычными жителями рек.

Приближаясь к стае рыб, ложновыдра соблюдает осторожность. Она старается плыть под прикрытием зарослей водяных растений и не делать резких движений, которые могут напугать возможную добычу. Гарпагохараксы часть заплывают на мелководье, чтобы кормиться, однако сейчас они плывут прямо навстречу смерти. Голодные рыбы набрасываются на заросли водяных растений и начинают кромсать острыми зубами стебли и пожирать личинок насекомых и мелкую рыбу. Во время кормления стаи гарпагохараксов вода у берега словно кипит от движений множества тел. Некоторые рыбы возбуждённо выпрыгивают из воды и шлёпаются прямо на спины сородичей. В поведении этих рыб чётко проявляется особенность стайных животных: делать ровно то же самое, что и сородичи. Поэтому все они с одинаковым рвением кормятся на краю зарослей. Занятые кормёжкой рыбы не замечают опасности, а она совсем рядом. Затаившаяся ложновыдра быстро проплывает у самого дна, наметив себе жертву, и нападает. Хищник врывается в косяк и вонзает резцы в крупную взрослую рыбу, которая слишком поздно заметила нападение. Остальных рыб охватила паника, они заметались, и вокруг ложновыдры с добычей закружился настоящий водоворот серебристых тел испуганных гарпагохараксов. Но они уже не интересовали хищника: добыча бьётся в челюстях, и всё остальное уже не важно. Крепко держа добычу, ложновыдра всплыла на поверхность воды. Гарпагохаракс пытается освободиться, дёргаясь в челюстях хищника. Но ложновыдра доплыла до берега, вытащила добычу на песок и нанесла ей сильный укус резцами в голову, пробив ими насквозь маленький рыбий мозг. Тело рыбы затрепетало и замерло: охота окончена успешно.

Косяк гарпагохараксов испуган запахами крови и страха, и рыбы покидают опасное место. В лучах солнца поблёскивают их бока, но рыбы быстро уходят на глубину.

Ложновыдра – один из основных рыбоядных хищников в местной экосистеме. Когда самка вернулась на берег с добычей, из входа в нору показалась миниатюрная мордочка с длинными усами, а через мгновение по береговому склону уже кубарем покатился детёныш с большими перепончатыми задними лапами. Из норы выглянули ещё двое детёнышей: очевидно, они просто вытолкнули первого наружу, почувствовав возвращение матери. Самка ложновыдры положила на песок добытого её гарпагохаракса и начала рвать брюхо рыбы резцами. Её морда испачкана кровью и чешуёй рыбы, и она с аппетитом отрывает куски плоти добычи и глотает их. Трое детёнышей, привлечённых запахом добычи, окружили лежащую на песке рыбу и тоже начали есть. Они ещё малы и не слишком опытны в разделке добычи, поэтому часто хватают малосъедобные части рыбы – кишечник или плавательный пузырь. Но они пока кормятся материнским молоком, поэтому не страшно, если значительная часть добычи просто достанется матери – они не останутся голодными. Тем не менее, они уже подросли достаточно для того, чтобы понять, что мясо вкуснее молока, поэтому терзают добытую матерью рыбу с жадностью, время от времени шипя друг на друга и разевая рты, в которых грозные резцы едва прорезались и пока вряд ли смогут прокусить череп настоящей добычи.

Рядом с пирующим выводком ложновыдр бродит небольшая цапля с бурым оперением и желтоватыми продольными полосками на шее и голове. Она явно рассчитывает поживиться остатками добычи ложновыдры, но должна проявлять осторожность: этот грызун охотно добавляет в свой рацион мясо птиц, если их удастся поймать. Ложновыдры часто нападают на уток, хватая их снизу, из-под воды. Но иногда они выслеживают цапель и куликов, бродящих по ковру плавающих растений, и топят их, схватив за ноги. Но на суше у птиц есть преимущество: к ним нельзя подобраться незаметно, и они легко могут улететь, ощутив опасность со стороны ложновыдры. Однако сейчас эти звери слишком заняты добычей, и цапле удаётся украсть растерзанные кишки рыбы, валяющиеся на песке. Заполучив этот трофей, цапля отбежала в сторону и торопливо проглотила его целиком.

Когда с рыбой было покончено, самка ложновыдры вновь нырнула и продолжила поиск добычи. А детёныши, наслаждаясь сытостью, затеяли игру у края воды, ожидая возвращения матери. Они уже пробовали плавать, хотя это получается у них не так хорошо, как у матери. Поэтому они пока соблюдают осторожность и плещутся только на мелководье, не заходя далеко в воду. На берегу возле норы валяются остатки добычи ложновыдры: высохшие и обглоданные крабами и насекомыми головы и хребты рыб, а также куски костяных панцирей сомов, на которых виднеются следы резцов взрослой ложновыдры. Это прекрасные игрушки для детёнышей, которые затаскивают их в воду и плещутся с ними, таская их в зубах, словно это настоящая добыча, которую они ловят. Такие игры готовят их к взрослой жизни, где выживание напрямую зависит от того, насколько хорошо развиты охотничьи навыки.

Но кости и головы рыбы не сравнятся с живой игрушкой: если рядом с играющими детёнышами ложновыдры оказывается маленькая черепаха или лягушка, их игры становятся значительно азартнее и более жестокими и кровавыми. Если случайной живой игрушке не удастся ускользнуть, она скорее всего погибнет от многочисленных укусов детёнышей ложновыдры или будет попросту растерзана живьём. Детёныши забрались на мелководье и начали азартно преследовать птичье перо, которое ветер гонит по поверхности воды. Они пока мало что знают о хищниках, таящихся в глубинах реки, поэтому ведут себя довольно беспечно. Один из детёнышей схватил перо зубами и поплыл, держа его над головой, а двое других бросились в погоню. Через несколько минут перо было схвачено уже другим детёнышем, а затем третьим, который азартно потрепал его, откусив верхнюю часть.

Когда игра с пером наскучила детёнышам, они один за другим нырнули и поплыли у самого дна. Испуганный их появлением краб бросился в глубину, и юные ложновыдры поплыли за ним. Краб быстро добрался до ямы на дне, в которой накопились гнилые листья, принесённые лесными ручьями. Детёныши ложновыдры последовали за ним и начали ворошить листву передними лапами. Один из детёнышей заметил краба, пытающегося скрыться среди растительного мусора, и попытался его догнать. Но в этот момент листья зашевелились, и со дна реки поднялось облако мути: детёныши ложновыдры побеспокоили Архонта, устроившего засаду в этом месте. Такая живая игрушка значительно интереснее, чем какое-то перо или маленький краб. Один из детёнышей тут же попытался куснуть Архонта, но его резцы лишь царапнули по краю его панциря, не причинив Архонту вреда. Другой детёныш слегка щипнул резцами задний ласт Архонта. Почувствовав боль, Архонт попытался избавиться от назойливого внимания этих существ. Взмахивая ластами, он поплыл прочь, а детёныши ложновыдры, по очереди всплывая за воздухом, начали преследовать его. Они начали покусывать его панцирь, словно пробуя его на прочность, и повисать на нём бульдожьей хваткой, заставляя Архонта катать их на себе. Такие игры приносят Архонту лишь беспокойство. Он ощущает запах ложновыдры в воде, и это его пугает – он пытается избавиться от внимания этих существ, однако они не отстают от него, продолжая игру в кошки-мышки. И когда двое из детёнышей всплыли к поверхности воды за воздухом, Архонт попытался ускользнуть. Он рванулся вперёд, резко взмахивая ластами, и от неожиданности оставшийся детёныш ложновыдры не успел уцепиться за него сильнее. Освободившись от преследователя, Архонт поплыл в глубину. Он может надолго задерживать дыхание и глубоко нырять, и это позволяет ему оторваться от своих преследователей. Самое главное – успеть спастись, пока не появилась взрослая самка, иначе она легко убьёт Архонта, и её детёныши смогут поиграть с его пустым панцирем, из которого выгрызено всё мясо.

Когда такая заманчивая игрушка скрылась в глубине, только один из детёнышей попытался преследовать Архонта, но быстро отказался от этой идеи, и все трое детёнышей поплыли обратно к берегу. Неподалёку от их норы в воде лежит дерево. Несколько месяцев назад река подмыла часть берега, в воду съехал большой пласт почвы, а дерево упало в воду, почти перегородив реку. Пока оно лежало в воде, его листву съели разные травоядные животные, а кора над водой поросла грибами: природа полным ходом трудится над утилизацией растительного материала. Детёныши ложновыдры забрались на дерево и вытянулись, подставляя солнечным лучам спины. С этого ствола прекрасно видны окрестности норы, и они легко заметят мать, вернувшуюся с пищей. Детёныши начали изучать ствол дерева: они обнюхивают плоские шляпки грибов, осторожно откусывают кору, из интереса жуют её и выплёвывают. Время от времени они поглядывают по сторонам, надеясь заметить появление пернатых хищников: мать успела научить их быть осторожными. Но сейчас тень появилась не в небе, а под ними. Огромное существо медленно движется под водой по нижней стороне ствола. У него могучее тело, широкая и непропорционально большая голова, а над глазами торчат острые костяные рожки. Рот у этого чудовища очень широкий – детёныш ложновыдры легко пролезет в него. Но этот рот вечно открыт и превращён в присоску, а вместо зубов в нём растут прочные скоблящие роговые пластины. Это один из крупных видов рыб, обитающих в бассейне Амазонки и Гипполиты – плекотитан древоядный, представитель лорикариевых сомов. Несмотря на огромные размеры, это мирный обитатель реки. Мощные челюсти и длиннейший кишечник позволяют плекотитану использовать источник пищи, практически недоступный большинству жителей реки, за исключением некоторых личинок насекомых: этот вид способен переваривать частично разложившуюся древесину. Присасываясь ртом к затонувшим деревьям, он скоблит рыхлый верхний слой древесины и непрерывно пропускает через кишечник этот малопитательный корм. Свежая древесина иногда бывает ему «не по зубам», а вот слегка разложившаяся, источенная личинками насекомых и поражённая грибками – лакомое блюдо. В его помёте много опилок, и этот сом является одним из видов, ускоряющих разложение древесины в воде. Такой малопитательный корм не позволяет плекотитану вести очень подвижный образ жизни, и эта рыба большую часть времени сидит на поверхности ствола дерева, скобля гнилую древесину и медленно передвигаясь вперёд. Кожа плекотитана покрыта толстой костяной бронёй, которую вряд ли смогут прокусить даже зубы взрослой ложновыдры. А узор из продольных полос имитирует рисунок коры, поэтому неподвижно сидящий гигант, несмотря на свой размер, легко маскируется на стволе дерева, и почти неотличим от толстой ветви, пока не начнёт двигаться.

Детёныши ложновыдры заметили шевеление одного из плавников плекотитана и один за другим спрыгнули в воду, чтобы поближе изучить нечто новое для себя. Они не сразу заметили всего сома, неподвижно прицепившегося спиной вниз в тени на нижней стороне ствола дерева. Их внимание привлёк плавник, и они явно не представляют себе, насколько крупной может быть вся эта рыба. И они пока не представляют, что он может быть опасным для них. Будучи хищниками, детёныши ложновыдры пробуют напасть на него – это их врождённый инстинкт, а в процессе обучения они постигают хитрости охоты и учатся не делать ошибок. Детёныши ложновыдры пытаются укусить огромного сома, но у них ничего не получается: их резцы просто скользят по панцирю рыбы. Бронированный сом достигает примерно 70 см в длину, и они мало что могут ему сделать. Им самим практически ничто не угрожает: благодаря своему специфическому рациону плекотитан – один из самых безобидных обитателей реки. Его не беспокоят детёныши ложновыдры, которые плавают рядом с ним и время от времени пытаются напасть на него: если нужно, броня этого сома выдержит нападение взрослой ложновыдры. Поэтому он просто продолжает скоблить гнилую древесину и глотать опилки вместе с мелкими беспозвоночными, которые уже успели насверлить нор в стволе дерева. Тем не менее, даже это невозмутимое создание можно вывести из себя, если за дело берутся любопытные и подвижные существа. Один из детёнышей ложновыдры решил сменить тактику: он заплыл сзади, вцепился в хвостовой плавник и укусил его, вырвав кусок перепонки. Почувствовав боль, плекотитан отреагировал самым простым и доступным способом: он резко взмахнул хвостом, отшвырнув детёныша в сторону, выплыл из-под бревна, перевернулся спиной вверх и уплыл на глубину. Этот сом ещё молод, и его разорванный плавник быстро восстановится. Если ему повезёт выжить, примерно через двадцать лет он превратится в чудовище длиной 3 метра, и на него не осмелятся напасть даже взрослые ложновыдры. Когда сом скрылся в мутных глубинах реки, детёныши ложновыдры поспешили ближе к родной норе: пока с них достаточно приключений, и скоро должна вернуться мать с добычей.

Тропические реки – это дом для множества видов живых организмов. Благоприятные условия для жизни обеспечивают высокую продуктивность экосистем, и составляющие их виды вырабатывают различные тактики взаимодействия с окружающим миром, чтобы избежать конкуренции друг с другом. Плекотитан – это один из примеров узкоспециализированной стратегии питания: он освоил источник корма, который доступен для использования лишь немногим жителям реки. Многие существа могут жить среди утонувших деревьев, но вид, питающийся древесиной – большая редкость. Значительно чаще среди обитателей реки складываются отношения типа «хищник – добыча». Гидромедуза-эласмозавр, харакощука и ложновыдра – примеры животных-хищников в экосистеме. Взрослые животные этих видов практически не имеют врагов и находятся на вершине пищевой пирамиды. Но гидромедуза-эласмозавр сможет занять это почётное место, лишь переселившись в крупные реки, где живут взрослые особи этого вида. Молодые рептилии, обитающие в сравнительно мелководных притоках, сами легко могут стать добычей других местных хищников.

Отношения между видами на различных уровнях пищевой пирамиды не всегда сводятся к хищничеству. В экосистеме реки существует множество разнообразных видов паразитов, и ни один вид не застрахован от их нападения. Архонт ещё молод, но уже успел испытать на себе роль хозяина для некоторых паразитов. На него уже много раз нападали пиявки – от этих существ он не мог избавиться самостоятельно, и приходилось ждать, пока они сами насосутся крови и отцепятся от него. Но один раз на Архонта напало совершенно необычное существо. Когда он проплывал над зарослями растений, его запах привлёк одно существо, прячущееся среди растений. К стеблю растения прижалась мелкая полупрозрачная рыба с очень удлинённым, почти червеобразным телом – это ещё один вид сомов, обитающих в тропических реках Южной Америки. У неё хорошо развиты глаза и плавники – кроме прозрачности, она мало чем отличается от рыб, обитающих по соседству. Эта рыба скорее похожа на какого-то вьюна. С помощью колючек в плавниках рыба прицепилась к стеблю, и её слабое прозрачное тело покачивается на течении вместе с растениями. Она близорука, но достаточно хорошо различает силуэты крупных животных на фоне светлой поверхности воды. Однако недостатки её органов зрения компенсируются очень остро развитым химическим чувством, и рыба чувствует запах Архонта, проплывшего в нескольких метрах от неё. Течение возле берега сравнительно слабое, и рыба решилась на очень опасный шаг: она начала преследовать Архонта. Рыба плывёт, извиваясь, словно угорь; такой способ плавания медленный, но экономный, позволяет сберечь драгоценную энергию. Архонт искал место для засады, не подозревая, что сам стал объектом настоящей охоты. Выбрав место на дне, он забрался под слой гнилых листьев, набросал их на себя движениями ластов и затих в ожидании добычи. Лишь его глотка ритмично накачивала и выпускала порции воды – Архонт потихоньку дышал под водой. Течение быстро унесло поднятый им ил и несколько листьев, попутно распространяя его запах ниже по течению. И полупрозрачная червеобразная рыба продолжала искать источник этого запаха. Она плывёт над самым дном, извиваясь и буквально сканируя поток воды чувствительными ноздрями. Ей удалось обнаружить место, где спрятался Архонт. По иронии судьбы, ещё одной рыбе в это же самое время не удалось этого сделать: выбросив голову вперёд, Архонт изловил молодого майяихта и теперь заглатывал его, осторожно проталкивая в глотку головой вперёд. Он не заметил, как червеобразная рыба проползла под листья и начала искать его тело. Ей быстро удалось обнаружить панцирь Архонта, и она поползла вдоль его края к задней части тела Архонта. Обнаружив вход в клоаку Архонта, рыба осторожно сунула в неё голову. Её тело покрыто очень скользкой слизью, поэтому ей легко удалось проползти внутрь тела Архонта. Найдя вход в один из клоакальных пузырей, рыба проникла в него и прильнула к его стенке нижней стороной тела. Архонт оказался заражён паразитическим сомиком, обитающим в организме черепах – корненосным черепашьим сомом. Этот вид приспособился паразитировать в организме черепах, получая от них всё, что ему нужно для жизни. Пока Архонт ещё мал, паразитическая рыба занимает один из его клоакальных пузырей почти целиком, свернувшись в нём спиралью. В начале своей паразитической жизни корненосный черепаший сом прокалывает зубами эпителий клоакального пузыря черепахи и сосёт кровь, но позже будет обеспечивать свои жизненные потребности ещё более причудливым способом. Первое время рыбе придётся мириться с недостатком кислорода, но у неё в запасе есть средство, позволяющее решить и эту проблему.

Прошло несколько дней. Первое время Архонт ощущал боль и неприятные ощущения внутри тела: поселившийся в его клоакальном пузыре паразит шевелился и кусал богатый кровеносными сосудами эпителий. Но потом боль постепенно стихла, и Архонт продолжил вести привычную жизнь. В эти время с телом корненосного черепашьего сома происходили удивительные изменения. Он прикрепился к эпителию клоакального пузыря Архонта при помощи присосок, развившихся на нижней стороне тела, но они поработали совсем недолго и постепенно начали редуцироваться. Зато эпителий его кожных покровов на нижней стороне тела начал разрастаться, образовывая ворсинки. Эти ворсинки, пронизанные кровеносными сосудами рыбы, внедрились между клетками эпителия клоакального пузыря черепахи, и питательные вещества начали поступать прямо в кровь сома – они проникали туда путём простой диффузии, минуя пищеварительный тракт. Сом словно укоренился в стенке клоакального пузыря своего хозяина и начал расти. Теперь он проведёт остаток жизни в организме черепахи, получая от неё и неограниченный запас пищи, и надёжное укрытие от врагов. Чтобы получать больше кислорода, корненосный черепаший сом быстро отрастил длинную лопасть хвостового плавника. Она пронизана кровеносными сосудами и высовывается из клоаки рептилии, не мешая ей отправлять естественные потребности организма. Кровеносные сосуды обильно разветвляются на участке мягких тканей на конце этой лопасти и получают кислород из воды, давая паразитической рыбе возможность существовать внутри организма хозяина. Дыхательная лопасть хвостового плавника паразитической рыбы явно указывает на то, что рептилия заражена паразитом, и её запах также привлекает других особей этого вида рыб. Со временем этот сом начнёт размножаться. Пока эта особь бесполая – пол у этих рыб определяется стечением обстоятельств. Поскольку этот сомик попал в тело хозяина первым, есть большая вероятность того, что он станет самкой. Если повезёт и черепаху заразит ещё одна рыба, она с высокой степенью вероятности станет самцом и будет оплодотворять эту самку. Но пока до этого ещё далеко, и организм Архонта может не выдержать нагрузки в виде сразу двух или больше паразитов. Если же сом так и останется жить в одиночку, он вырастет гермафродитом и в любом случае сможет размножаться самостоятельно.

Архонт живёт на этом участке реки не один. Время от времени он встречает сородичей – обычно это особи примерно такого же размера, как и он сам. Вряд ли ему удастся встретить хоть кого-нибудь из родных братьев и сестёр – смертность у черепах особенно велика именно в детском возрасте, и за те два года, что прожил Архонт, из его выводка могло больше никого не остаться в живых. Архонт не обладает никакими преимуществами по сравнению с ними – ему просто повезло уцелеть. Единственное, что дали ему родители – подходящее место для жизни и наследственно закреплённые формы поведения на все случаи жизни. Остальное – личная заслуга самого Архонта и удачное стечение обстоятельств.

Пока Архонт не достиг половозрелости, его не интересуют сородичи. Для него они являются просто частью окружающего мира – как рыбы, растения и вода в реке. Он не взаимодействует с ними, а порой просто пытается прогнать от себя подальше, видя в них конкурентов за пищу. Но с некоторыми сородичами он вряд ли что-нибудь сможет сделать.

Огромная тень скользит по дну: яркие лучи тропического солнца обрисовывают силуэт огромного существа, плывущего у поверхности воды. Это взрослая гидромедуза-эласмозавр, крупная самка. Верхняя часть её панциря обросла нитчатыми водорослями, которые колышутся при каждом взмахе её ласт. Там, где река разливается и становится мелководной, она плывёт над самым дном, цепляясь за него ластами и поднимая при каждом движении тучи мусора – гнилые листья и ил. Эта особь ищет место для кладки, и сейчас ведёт себя достаточно агрессивно. С ней лучше не иметь дела – в таком состоянии черепаха может сильно укусить и даже случайно убить молодого сородича. Поэтому Архонт благоразумно уплывает с её пути и прячется в прибрежных зарослях на мелководье, куда эта самка просто не станет заплывать. Огромная рептилия проплыла мимо, и Архонт почувствовал, с какой силой взмахивают её ласты: они подняли со дна тучу песка. Вполне возможно, это мать самого Архонта, но с Архонтом её ничто не связывает – родительские чувства у этих черепах распространяются только на яйца в момент обустройства гнезда, и не больше.

Взрослые аквагуаны продолжают невозмутимо кормиться в русле реки, лениво перемещаясь по своим подводным пастбищам, словно коровы. Они достигли такого большого размера, что в этой реке у них практически не осталось врагов. Молодые аквагуаны, ещё не достигшие размера, характерного для взрослых особей, держатся рядом с ними. Пусть им достаётся меньше корма, но они чувствуют себя в безопасности от случайных хищников.

Взмахивая ластами, самка гидромедузы-эласмозавра приближается к стаду аквагуан. Несколько молодых аквагуан заметили приближение этого чудовища и бросились в стороны, извиваясь всем телом. Несколько взрослых особей оглянулись, встревоженные их поведением, но не увидели ничего страшного в приближающейся черепахе и продолжили кормиться. Самка гидромедузы-эласмозавра не намерена сворачивать с пути. Её ориентир – запахи речной воды: она плывёт вверх по течению, пробуя воду на вкус. Рептилия ищет лесные ручьи, где сможет выбраться на берег и отложить яйца, давая начало новому поколению своего вида. И если она выбрала себе путь, заставить её свернуть будет нелегко.

Самка гидромедузы-эласмозавра не останавливается перед группой кормящихся аквагуан. Она просто врезается в группу, заставляя взрослых рептилий посторониться. Шлёпая длинными хвостами по воде и пуская пузыри, аквагуаны начали расползаться в стороны, давая дорогу массивной черепахе. Почувствовав, что путь свободен, самка гидромедузы-эласмозавра шлёпнула по воде ластами, ускоряя движение, и одновременно нанесла одним ластом сильный удар по спине взрослой аквагуаны. Ящерица не осталась в долгу. Разинув пасть, она бросилась на черепаху, укусила её за край панциря… и сломала несколько зубов. А черепаха просто поплыла дальше, взмахивая ластами, как крыльями. Вряд ли она почувствовала атаку аквагуаны. Когда черепаха скрылась вдали, аквагуаны начали возвращаться на своё подводное пастбище и продолжили кормиться, время от времени отталкивая друг друга головами от особо лакомых зарослей.

Подрастая, Архонт постепенно осваивает центральную часть русла реки. В поисках более подходящих мест обитания он постепенно мигрирует ниже по течению, и попадает в русло более крупной реки. Это место не очень похоже на то, где он жил раньше. Жизнь Архонта начиналась в узком ручье с бурой водой, настоянной на опавших листьях, а продолжалась в мелководной лесной реке шириной несколько метров. На своём новом месте жительства Архонт уже вряд ли сможет увидеть противоположный берег реки – кроны деревьев расступились очень широко, а Архонт довольно близорук. Ширина реки, в которую он переселился, достигает трёхсот метров даже во время низкого стояния воды. А в паводок она вполне может разлиться на километр и больше. Дно реки ушло куда-то вниз, в непроглядные глубины, и теперь Архонту приходится глубоко нырять, чтобы устроить засаду на рыбу привычным способом – в укрытии на дне. Поэтому ему приходится менять поведение и превращаться из засадчика в активного охотника. Здесь он должен проводить больше времени в поверхностных слоях воды и ловить рыбу, как это делают взрослые особи его вида – схватывая её в толще воды движениями головы на подвижной шее. Течение реки в этих местах очень медленное и плавное, и воды разных притоков могут довольно долгое время течь в одном русле, почти не перемешиваясь. Архонт способен тонко ощущать вкус воды и благодаря этому различает воду разных притоков в основном русле. Но это можно сделать, даже не обладая остротой его вкуса: вода разных притоков имеет различную прозрачность и цвет, в зависимости от того, по какой местности протекала вода, прежде чем попасть в реку. В русле они текут хорошо различимыми струями разного цвета параллельно друг другу, постепенно смешиваясь: белые непрозрачные потоки глинистой взвеси, бурые ленты вод тропического леса, настоянных на опавшей листве, и прозрачные воды, попавшие сюда по каменистым руслам. Время от времени по поверхности реки проплывают смытые дождями ветви деревьев, целые кусты или стволы деревьев. Часто попадаются островки плавающих водяных растений разных видов. Архонт проявляет интерес к этим объектам. В русле большой реки рыба встречается не так часто, как в мелководных лесных реках, и за ней приходится погоняться. А плавающие объекты привлекают внимание рыб, которые охотно ищут в них спрятавшихся креветок или личинок насекомых. В их тени также держатся небольшие рыбы, не захотевшие расстаться с любимым укрытием, даже когда река унесла его из привычных для них мест обитания. Таких рыб легко поймать, поэтому Архонт часто подплывает к плавающим растениям и устраивает охоту на прячущихся в них рыб.

Каким бы спокойным ни было течение, воды разных притоков всё равно постепенно перемешиваются, и вода обогащается минеральными и органическими веществами. А чистые прозрачные воды некоторых притоков и дождевая вода разбавляют мутные речные воды и делают их проницаемыми для солнечного света. Обилие солнечного света стимулирует развитие планктона в верхних слоях воды. Из-за развития микроскопических водорослей вода приобретает зеленоватый оттенок, видимость ухудшается. Но зато продуктивной зоной теперь являются не только прибрежные мелководья, но и весь верхний слой речной воды, за исключением участков, где глинистая взвесь задерживает солнечный свет. Обилие водорослей стимулирует развитие животной жизни – инфузорий, коловраток, микроскопических червей. А их, в свою очередь, поедают более крупные представители речного планктона. Архонт видит, как в воде прямо перед его глазами мелькают крохотные живые существа – планктонные рачки, личинки комаров и других насекомых. И здесь он встречает других обитателей реки, какие не жили в местах его прежнего обитания.

Архонт плывёт по речным просторам. Этот мир сильно отличается от того, в котором он жил раньше: здесь хорошо различимы лишь верх и низ. Единственный более или менее определённый визуальный ориентир – поверхность воды, ярко освещённая солнцем. Чем дальше от поверхности – тем темнее. Если плавать у поверхности воды, дна совсем не видно, и взгляду не на чем остановиться. Для близорукого Архонта границы окружающего мира теряются где-то в размытой дымке. Любое наземное существо, попав в такие условия, могло бы запаниковать из-за отсутствия ориентиров, но Архонта такое изменение среды обитания не пугает: взрослые гидромедузы-эласмозавры – это пелагические хищники, и самцы этого вида могут провести всю жизнь, не выползая на сушу. Течение реки настолько медленное, что практически не ощущается – река больше похожа на огромное проточное озеро, в котором вода медленно сменяется за счёт дождей, выпадающих большую часть года. Архонту приходится совершенствовать навыки охоты в открытой воде – теперь ему приходится не сидеть в засаде, а преследовать добычу, затрачивая больше энергии на её поимку. Но зато живущая в реке рыба – достойная добыча для умелого охотника. Здесь обитают целые стаи гарпагохараксов – не молоди и подростков, как в мелководных реках, а достаточно крупных взрослых особей. Они пока крупноваты для Архонта, но он находит немало другой добычи более подходящего размера. Изредка Архонт встречает взрослых представителей своего вида – огромных длинношеих черепах. Ему приходится держаться подальше от них: здесь негде спрятаться, а его размер очень близок к излюбленному размеру добычи взрослых особей его вида. И если взрослый сородич проявляет к нему гастрономический интерес, Архонту приходится спасаться бегством, быстро ныряя и скрываясь в тёмных глубинах или в облаках речного планктона. Впрочем, прошлая жизнь уже приучила Архонта к осторожности, и он старается держаться подальше от них.

Архонт преследует небольшую рыбу, кормившуюся планктоном на небольшой глубине. Она явно не собирается продавать свою жизнь слишком дёшево – рыба бросается из стороны в сторону, и Архонту приходится терять скорость на поворотах: панцирь делает его тело слишком жёстким, и он разворачивается с большим трудом. А длины шеи не хватает, чтобы изловить добычу: рыба держится на расстоянии от него. Поэтому Архонту приходится постоянно совершенствовать навыки охоты, и даже неудача становится для него уроком. Рыба благополучно ускользнула от Архонта и скрылась в облаках планктона. Преследуя её, Архонт ощущал, как его кожи касаются мелкие планктонные рачки и мальки рыб – их много и они совсем рядом с ним, но слишком мелкие, чтобы он мог их ловить. Он предпочитает добычу покрупнее, однако в реке водятся существа, которые питаются мелкой добычей вроде планктонных животных.

Силуэт чудовища возник рядом с ним в зеленоватой мгле внезапно – Архонт слишком увлёкся погоней и не заметил появления этого существа, пока не оказался в опасной близости от него. Лишь потеряв добычу из виду, Архонт обнаружил, что совсем недалеко от него солнечный свет ярко обрисовывает плывущее в планктонной мгле животное, которое он никогда не видел раньше. Это огромная рыба – почти вдвое длиннее, чем панцирь взрослой гидромедузы-эласмозавра. Она плывёт, величественно изгибаясь всем туловищем, явно не приспособленная для скоростного передвижения. Тело этой рыбы высокое и сжатое с боков, постепенно сужающееся в задней части. Её голова очень крупная, а пасть раскрыта широко, словно пещера. Чудовищная рыба лениво движется против течения сквозь облака планктона, просто распахнув пасть. Архонт едва избежал встречи с этим жителем реки – ему пришлось всплыть и проплыть над спиной рыбы, едва не касаясь её ластами. Но она, похоже, практически не обратила внимания на его присутствие.

Архонту ничего не угрожает: ему встретился речной ситожаберник – специализированный вид костеязычных рыб. Жабры этой рыбы покрыты многочисленными тычинками, при помощи которых ситожаберник фильтрует из воды мелких планктонных обитателей – рачков, личинок насекомых и плавающих червей; даже только что вылупившийся из яйца детёныш черепахи – это слишком крупная добыча для ситожаберника. Его плавные движения не пугают Архонта, поэтому он проплывает рядом с этой рыбой, высматривая для себя добычу подходящего размера. Среди скоплений планктона кормятся мелкие рыбы, но они быстро уплывают, замечая Архонта. А на расстоянии нескольких метров от ситожаберника Архонт заметил силуэт ещё одной такой же рыбы: в богатых кормом местах эти речные гиганты собираются небольшими группами. Они находятся на одном из нижних ярусов пищевой пирамиды, но это даёт им большое преимущество: ситожаберники освоили практически неисчерпаемый и быстро возобновляющийся источник корма. Именно это позволяет им вырастать до титанических размеров.

Соседство с такими гигантами даёт определённое преимущество рыбам. Молодые гарпагохараксы собираются стаями и плавают рядом с ситожаберниками, словно свита – хищные рыбы опасаются приближаться к речным гигантам. Кроме того, в русле реки вдали от берегов живёт не очень много видов хищников. Взрослые гидромедузы-эласмозавры не охотятся на молодых гарпагохараксов, а вот молодые черепахи вроде Архонта охотно поедают рыб как раз такого размера.

Архонта не пугают плавные движения ситожаберника, и вскоре он перестаёт воспринимать этих рыб как нечто опасное. Его внимание переключается на снующих рядом с гигантами гарпагохараксов. Первые несколько нападений не дали результата: атакующего Архонта рыбы замечали издалека, и их стаям удавалось уйти на безопасное расстояние, оставляя Архонта плавать около гигантских рыб. Но во время одной из атак Архонт проплыл вдоль бока ситожаберника и неожиданно выплыл из-за тела рыбы прямо в стаю гарпагохараксов. Ловкое движение головы – и одна из рыб затрепетала в его челюстях, а в воде закувыркались серебристые чешуйки, и распространился пугающий запах крови и страха. Стая гарпагохараксов уплыла – вся, кроме одной рыбы, которую Архонт с удовольствием проглотил, всплыв к поверхности воды. Вряд ли он поймёт с первой попытки, что тела ситожаберников – это прекрасное укрытие для охоты. Но положительный опыт, подкреплённый добычей, отложил ещё одну крупицу информации в примитивном мозге черепахи, и возможно, что в следующий раз Архонту улыбнётся удача, если он будет держаться поближе к ситожаберникам, а обстоятельства вновь случайно сложатся благоприятным образом.

Архонт едва успел проглотить добычу, как тень на долю секунды заслонила солнце. Внезапность этого испугала его, и Архонт бросился в глубину, взмахивая ластами. Нырнув примерно на метр, он увидел, как на поверхности воды появился птичий живот с двумя перепончатыми лапами, загребающими воду. Время от времени под водой показывалась голова птицы с длинным клювом, слегка загнутым на конце: чайка села на поверхность воды и охотилась на мелких водяных животных.

Молодым гарпагохараксам можно не бояться ситожаберника: хоть они ещё не выросли до размеров взрослой особи, им не грозит опасность оказаться в пасти этой рыбы – он фильтрует лишь самых пассивных обитателей воды. Для гарпагохараксов огромные тела ситожаберников, движущиеся у поверхности воды, являются сигналом, указывающим на скопление планктона. А где планктон – там и более крупные водные беспозвоночные, которыми кормятся гарпагохараксы. С воздуха за ситожаберниками наблюдают птицы, поэтому время от времени среди бликов от волн на спинах ситожаберников мелькают их тени. Взрослому ситожабернику чайка не страшна, а вот молодым гарпагохараксам не стоит подниматься слишком близко к поверхности воды: иногда острые клювы бьют без промаха.

Взрослые ситожаберники чувствуют себя в безопасности в реке: рано или поздно те из них, кто благополучно миновал опасный молодой возраст, просто перерастают своих врагов и начинают вести размеренную однообразную жизнь в верхних слоях воды, переплывая с одного «пастбища» на другое. Пока взрослая рыба этого вида полна сил, мало кто из речных жителей сможет убить её. Лишь старые особи, страдающие от болезней и ран, могут стать добычей для хищников – не утруждая себя убийством этого гиганта, они могут просто вырывать куски мяса из тела рыбы, которая уже не в силах оказывать им сопротивления. В такой ситуации на ситожаберника нападают даже всеядные гарпагохараксы – аппетит взрослых рыб поистине неутолим, и они охотно поедают мясо, если представится такая возможность. Кроме того, ситожаберники, собирая массы планктона, оказываются удобными окончательными хозяевами для многочисленных паразитов – главным образом, для глистов. Мало кто из планктонных существ специально ищет встречи с этими рыбами, но в реках южноамериканских тропиков есть и такие, для кого это – жизненно важная задача.

В реках Южной Америки встречается большое количество головастиков разных видов лягушек. Даже виды, обитающие на деревьях, охотно пользуются рекой для размножения. Головастики разных лягушек, подобно разным видам рыб, используют для выживания различные жизненные стратегии. Некоторые из них держатся на прибрежных мелководьях и питаются микроскопическими водорослями, растущими на подводных предметах. Другие головастики фильтруют водоросли и планктонных животных в толще воды. Есть охотники за мелкими существами, обитающими у поверхности воды, и активные хищники, поедающие собственных сородичей и представителей других видов. А некоторые головастики выработали совершенно новую стратегию выживания, которая не встречалась у бесхвостых земноводных эпохи человека.

Когда ситожаберник величественно движется сквозь облака планктона, он захватывает своей пастью всех планктонных существ без разбора: спастись от него смогут лишь те, кто умеет быстро плавать и может вовремя уплыть в сторону. Остальные живые существа накапливаются на жаберных тычинках рыбы однородной кашицей, и ситожаберник время от времени заглатывает свой улов, закрывая пасть. Основную часть улова составляют микроскопические ракообразные и коловратки, но попадаются и более крупные существа – мальки рыб и головастики, кормящиеся более мелкими планктонными обитателями. Огромное количество этих существ ожидает верная гибель в желудке рыбы, но не всех. Среди улова ситожаберника есть маленький головастик – почти полностью прозрачное существо с редуцированными глазами и фильтрующим ртом. Он почти невидим в воде – поблёскивает лишь выстилка брюшины, выдавая его присутствие. А в воде, слегка мутной от другого планктона, его и вовсе нельзя разглядеть. Он явно провёл в воде много дней: у него уже развились задние конечности – двупалые лапки с хрупкими костями и тонкими прозрачными мышцами. Головастики других видов бесхвостых земноводных на такой стадии развития продолжили бы метаморфоз дальше, но головастик этого вида уже сделал всё, что от него требовала природа. Для того, чтобы жить дальше, ему нужно оказаться на жабрах огромной рыбы. Когда ситожаберник захватил его своим фильтрующим аппаратом вместе с другими планктонными существами, головастик вдруг продемонстрировал невероятную энергию: он начал буквально зарываться в кашицу из планктона, пользуясь своими недоразвитыми, но мускулистыми задними лапками. Он добрался до жаберной тычинки ситожаберника, крепко вцепился в неё лапками и прижался ртом, словно в поцелуе. Рот этого существа, до того момента лишь захватывавший планктонные организмы, заработал как присоска, и головастик крепко прицепился к жаберной тычинке. Поверх него накапливается пойманный рыбой планктон, но головастик замер, прикрепившись к тонкой жаберной тычинке и вцепившись в неё двупалыми лапками.

Ситожаберник закрыл рот и сглотнул свой улов. Ком пойманных планктонных существ скользнул в глотку, и на жабрах рыбы осталась лишь небольшая часть улова. И ещё головастик, крепко держащийся за жабры рыбы. Ситожаберник вновь раскрыл пасть, медленно двинувшись вперёд. Почувствовав, что дорога пока свободна, головастик зашевелился и пополз по жабрам рыбы, пользуясь лапками и ротовой присоской. Его цель – жаберные лепестки ситожаберника, хорошо снабжающиеся кровью органы дыхания рыбы, покрытые тонким эпителием, который так легко прокусить даже слабым ртом. Пока на жабрах рыбы не накопилась новая порция планктона, крохотное существо сумело проделать свой путь и оказалось на длинном жаберном лепестке ситожаберника. Долгий путь окончен, и маленький головастик прицепился к жаберному лепестку. Он прокусил эпителий и получил новую пищу, которую ему предстоит есть до конца жизни – кровь огромной рыбы.

Этот головастик – представитель особого вида бесхвостых земноводных, который является паразитом крупных рыб южноамериканских рек. Но образ жизни – не самая удивительная особенность этого вида: фактически, он никогда не превратится во взрослую особь. Гены, отвечающие за метаморфоз, а также гены, определяющие облик взрослой особи, сохранились в его геноме, но они не работают. Это существо обречено всю жизнь пребывать на стадии головастика, и даже размножаться в таком виде. Этот вид – жаберный головастик, настоящий паразит среди класса земноводных.

Способность размножаться на стадии личинки в эпоху человека была известна для хвостатых земноводных. Но в неоцене неотенические формы стали известны также среди их бесхвостых родственников. В Новой Зеландии такие «взрослые головастики» достигли особенно большого успеха в борьбе за существование, приобрели разнообразный облик и освоили различные экологические ниши. В Южной Америке такой эволюционный эксперимент прошёл всего один раз, приведя к появлению жаберного головастика. Возможно, в Новой Зеландии движущей силой этого эволюционного шага было обилие незанятых экологических ниш, а в Южной Америке – необходимость избегания конкуренции.

Тело молодого жаберного головастика было готово к переходу на новый вид пищи: нужен был лишь повод для начала изменений. Если бы он попал в пасть ситожаберника немного раньше, он смог бы некоторое время существовать как комменсал, соскребая с жаберных тычинок рыбы небольшую часть улова и не причиняя ей вреда. Но у данной особи встреча с хозяином несколько затянулась, и этот этап жизненного цикла фактически выпал из его жизни.

Первые порции крови рыбы,проглоченные новоиспечённым паразитом, запустили процессы необратимой физиологической перестройки его пищеварительного аппарата и обмена веществ. Теперь эту особь ожидают лишь увеличение размеров туловища, изменение пропорций и усовершенствование рта-присоски, а также дальнейшая редукция глаз. Питание ему будет поставлять организм рыбы. И эти изменения в образе жизни навсегда поставят его в зависимость от своего хозяина. Осев на жабры рыбы, жаберный головастик уже не сможет покинуть их, чтобы вести подвижный образ жизни, как в молодом возрасте: такова расплата за жизнь паразита.

Эта особь жаберного головастика – не единственная на жабрах данной особи рыбы. Непрерывно поглощая планктон на протяжении всей своей долгой жизни, ситожаберники неизбежно встречают огромное количество молодых жаберных головастиков, и значительной части этих паразитов всё же удаётся закрепиться на их жабрах. Но такая тенденция грозила бы гибелью рыбе-хозяину: организм ситожаберника вынужденно снабжает питанием многочисленных паразитов, которые зачастую включают в свой жизненный цикл личинку, поселяющуюся в планктонных животных, чтобы с большей вероятностью заразить ситожаберника. Организм рыбы борется с паразитами, задействуя иммунную систему, но рыба ничего не может сделать с жаберными головастиками и другими видами, паразитирующими на её жабрах. Тем не менее, популяция паразитических головастиков на жабрах ситожаберника не растёт бесконечно. Этим животным невыгодно доводить хозяина до истощения своим паразитизмом, и в процессе эволюции у них выработался механизм поддержания оптимальной численности популяции паразитов на хозяине.

В течение первых нескольких дней паразитической жизни молодой жаберный головастик претерпел значительные изменения. Его конечности стали сильнее, хвост значительно укоротился, а туловище стало плоским и широким – теперь течение воды через жабры рыбы не снесёт его с места. Остаётся лишь одна забота – получать достаточное количество питания. На челюстях животного развились роговые лезвия с острыми краями, которыми головастик прокусывает эпителий жаберных лепестков, добираясь до крови. Он сохраняет некоторую подвижность: при помощи задних конечностей он способен время от времени переползать с места на место, меняя кормовой участок на жабрах хозяина. Это особенно важно во время размножения: партнёры разного пола должны отыскать друг друга на жабрах рыбы, чтобы у них не было проблем с продолжением рода. Однако этому жаберному головастику ещё далеко до размножения. Его половая зрелость наступит лишь через несколько месяцев, и есть обстоятельства, которые могут не позволить ему дожить до этого события: его сородичи.

Став паразитом, жаберный головастик теряет остроту чувств, но у него всё равно сохраняется высокая чувствительность к запахам. У самок она притупится со временем, но самцы сохранят её на протяжении всей жизни. При помощи обоняния жаберные головастики получают много информации об окружающем мире, и самое главное – о присутствии и местонахождении сородичей, а также об их физиологическом состоянии. Передвигаясь по жабрам рыбы, эти паразитические существа встречают сородичей, и инстинкты подсказывают им, как поступать дальше. Самцы этого вида значительно мельче и подвижнее самок. У них хорошо развита ротовая присоска, с помощью которой они закрепляются на жабрах рыбы, пока переставляют конечности. И ещё во рту у самца роговые лезвия значительно крупнее, чем у самки.

Молодой жаберный головастик недолго пребывал в одиночестве на жабрах рыбы. Он различал запахи сородичей среди запахов пищи, которую непрерывно заглатывал ситожаберник, и один из запахов становился всё отчётливее. Это означает лишь одно: к нему приближается сородич. Появление взрослого жаберного головастика рядом с молодым не обещает последнему ничего хорошего. Если такая встреча настала слишком быстро, это может означать, что молодое животное поселилось слишком близко к одному из старожилов. Или же то, что на жабрах рыбы-хозяина уже обитает слишком много паразитов этого вида.

Ситуация становится тревожной. Молодой жаберный головастик вынужден отцепиться от жабр рыбы и ползти, спасаясь от преследующего его запаха сородича. Он пока слишком молод, чтобы встретиться с сородичем, и ощущает, что находится в опасной ситуации. Начинается очень странная погоня, протекающая со скоростью нескольких сантиметров в час. Оба паразита движутся, имея совершенно чёткую цель: молодой головастик пытается избежать встречи с взрослым сородичем, а взрослый, напротив, старается как можно быстрее обнаружить новичка. Паразиты прерывают свою погоню, присасываясь к жабрам рыбы, но после некоторого отдыха преследование продолжается.

Драма разворачивается на протяжении примерно двенадцати часов. Её результат в какой-то степени предсказуем: взрослый самец движется чуть быстрее, чем молодая особь, и незначительное преимущество в скорости на протяжении длительного времени позволяет ему настигнуть новичка. Последние два часа погони происходят без остановок. Оба животных тратят драгоценные ресурсы своего тела на совершенно разные цели. Один из них пытается просто остаться в живых, а второй – обеспечить своё дальнейшее безбедное существование. Развязка начинается, когда самец жаберного головастика сумел коснуться хвоста преследуемой особи. Это стало для него сигналом к нападению. Он резко ускорил движение – почти на треть. За несколько шагов ему удалось накрыть передней частью своего тела хвост преследуемого сородича, и он вцепился в него присоской. Заработали роговые лезвия, соскребая нежную кожу и мускулы сородича. Атакующий самец буквально прижал его своим телом, не давая двинуться с места, и теперь методично срезал с его живого тела плоть слой за слоем и глотал её, несмотря на сопротивление молодого жаберного головастика. В течение часа он сумел съесть значительную часть тела пойманного сородича. Несмотря на паразитический образ жизни жаберных головастиков, каннибализм – довольно частое явление в их популяции. Это жестокий, но очень действенный механизм регуляции численности паразитов на жабрах рыбы-хозяина. Кроме того, жаберные головастики приносят значительную пользу ситожаберникам, уничтожая червей-сосальщиков, поселяющихся на жабрах рыбы. Без них рыбы чувствуют себя значительно хуже и могут сильно худеть из-за заражения паразитами других видов.

Всё то время, пока на его жабрах разворачивалась медленная, но кровавая драма, ситожаберник монотонно фильтровал и заглатывал речной планктон – даже ночью, сквозь сон. Ему совершенно нет дела до того, какие войны разгораются между паразитами на его жабрах – лишь бы они не наносили ему сильного вреда.

Подобно ситожабернику, Архонт тоже не может избавиться от своих паразитов. В его клоакальных пузырях поселились корненосные черепашьи сомы, и их уже несколько особей: из клоаки Архонта выглядывают дыхательные лопасти трёх рыб. Одна из них – корненосный черепаший сом, заразивший его первым и уже успевший значительно вырасти на неограниченном запасе питательных веществ, получаемых из организма своего хозяина. Эта особь действительно превратилась в самку, достигла половой зрелости и уже не раз приносила потомство. За время жизни в клоакальном пузыре Архонта тело рыбы подверглось сильнейшим изменениям. Глаза этого сома исчезли полностью, и даже глазницы заросли соединительной тканью. Глазной нерв также подвергся значительной редукции. Тело рыбы стало полностью червеобразным: исчезли почти все плавники, за исключением хвостового, от которого осталась только дыхательная лопасть. Длина её значительно превышает длину тела паразита, и эта лопасть выглядывает из клоаки черепахи, исправно снабжая рыбу кислородом. Края этой лопасти несут следы регенерации: несколько раз какие-то мелкие рыбы, оказывая Архонту услуги чистильщиков, откусывали часть этой лопасти.

Значительную часть брюшной полости паразитической рыбы занимают разросшиеся яичники, в которых несколькими волнами в течение года развивается большое количество икры. Присутствие этой самки повлияло на индивидуальное развитие соседей. Вторая рыба, поселившаяся в теле Архонта примерно через месяц после этой, сразу начала развиваться в сторону самца. Третья особь корненосного черепашьего сома, заразившая Архонта совсем недавно, ещё бесполая и находится где-то на середине метаморфоза: её глаза уже дегенерировали и скрыты под кожей, но анатомически ещё определимы и обладают всеми основными элементами строения, хотя и со следами редукции. Также у неё ещё присутствуют плавники. Вероятнее всего, к этой особи со временем перейдёт роль самца, а нынешний самец изменит пол и превратится ещё в одну самку.

Рыбы этого вида активно размножаются, но совершенно не заботятся о потомстве из-за своего специфического образа жизни. Единственное, что они могут сделать – произвести большое количество икры, тем самым давая возможность выжить хотя бы немногим своим потомкам.

После превращения в паразита жизнь корненосного черепашьего сома полностью зависит от его хозяина. Изменения в теле рыбы оказываются настолько глубокими, что в случае смерти хозяина этот сом неминуемо погибнет вместе с ним: он уже не сможет открепиться от эпителия клоакального пузыря и выбраться наружу. И у него полностью исчезают органы, позволяющие вести активный образ жизни. Поэтому единственное, что может сделать эта рыба во взрослом состоянии – производить как можно больше потомства. Тело черепахи-хозяина – это практически неограниченный источник питательных веществ, поэтому размножение корненосного черепашьего сома происходит весьма активно. Сами рыбы неподвижно прикреплены к стенке клоакального пузыря рептилии, но расстояние между ними невелико, поэтому они всё же могут вступать в контакт друг с другом. У этих сомов в процессе эволюции возникло внутреннее оплодотворение, которое осуществляется в очень своеобразной форме. У рыб этого вида выводные протоки половых желёз окружены кольцом растяжимых тканей, способных вытягиваться в трубку. Благодаря гибкости этой трубки самец способен оплодотворить самку, оставаясь на своём месте.

Общение у корненосных черепашьих сомов сводится к обмену химическими сигналами, обозначающими физиологическое состояние рыбы. Периодически крупная самка, живущая в клоакальном пузыре Архонта, начинает выделять в пространство пузыря вещества, обозначающие её готовность к кладке икры. Вторая половозрелая рыба, уже успевшая сформироваться как самец, ощущает эти сигналы и реагирует на них даже в очень слабой концентрации. От брачного ритуала эти рыбы отказались миллионы лет назад, когда перешли к паразитическому образу жизни. Чувствуя готовность самки к размножению, самец вытягивает в её сторону трубчатый совокупительный орган. Поверхность этого органа покрыта хемочувствительными клетками, и создаётся ощущение, что он сам ищет вход в выводной проток яичников самки, извиваясь и двигаясь в темноте, словно червь. В поисках самки он может вытянуться на несколько сантиметров – обычно этого хватает, чтобы добраться до соседней особи и осуществить оплодотворение. Движение совокупительного органа – это единственная видимая реакция самца на самку: он продолжает так же неподвижно сидеть на своём месте, «укоренившись» ворсинками в эпителии клоакального пузыря Архонта. Рано или поздно он всё же нащупывает цель своих поисков и впрыскивает в половые протоки самки порцию молок. После этого в теле самки начинается бурное развитие икры – мелкой, но очень многочисленной. При этом некоторые яйцеклетки словно замирают, остановившись в развитии, а другие начинают делиться и увеличиваться в размерах, превращаясь в полноценную икру. Проходит день после оплодотворения, и самка мечет икру. Она также обладает растяжимыми тканями, окружающими отверстие полового протока, и использует трубку из мягких тканей сходного строения для того, чтобы отправить икру в свободное плавание. Она просто высовывает тканевую трубку из клоакального мешка черепахи как можно дальше в полость клоаки, и выпускает из неё оплодотворённую икру, уже начавшую развиваться. Архонт ещё мал, и длины этой трубки хватает, чтобы высунуть её из клоаки и отложить икру прямо в воду. Поэтому за Архонтом в этот момент тянется след из мельчайших прозрачных икринок, в которых уже наполовину сформировались зародыши. Такая хитрость позволяет рыбе выиграть время, сократив уязвимую стадию зародыша в икре. Икра корненосного черепашьего сома будет развиваться в толще воды. Часть её неизбежно съедят ситожаберники и другие животные, питающиеся планктоном, но небольшая часть отложенной икры уцелеет. Мальки этого сома развиваются в толще воды и поедают мелких беспозвоночных. А когда они немного подрастут, их жертвами легко могут стать планктонные рачки и молодь жаберного головастика – другого паразитического позвоночного этих мест. Молодые сомы будут мигрировать к берегам рек и расселяться вверх по течению, поджидая в зарослях растений новое поколение черепах-хозяев.

Оплодотворённая икра, оставшаяся в организме самки паразитического сома, не погибнет. Она способна долгое время проводить в «законсервированном» состоянии, сохраняя жизнеспособность. Если следующая кладка не будет оплодотворена, эти икринки начнут делиться, распадаясь на отдельные клетки, из которых постепенно сформируется кладка полноценной оплодотворённой икры. Но, если среди сородичей и дальше не найдётся ни одного самца, рыба может легко превратиться в гермафродита и самостоятельно оплодотворить новую порцию икры. Ограничив свои возможности и жизненные стратегии паразитическим образом жизни, эти рыбы выработали множество приспособлений, позволяющих оставить полноценное потомство в любых, даже самых трудных условиях.


***


Возраст Архонта – 8 лет, и длина его панциря достигла 70 сантиметров. В его жизни происходят очередные изменения – он вновь покинул прежние места обитания и переселился ниже по течению, уже в основное русло реки. За последние несколько лет он расстался с детским способом охоты из засады и в совершенстве научился ловить рыбу в толще воды. Он всё ещё охотится у берегов, но предпочитает ловить рыбу «по-взрослому», ловко манипулируя длинной гибкой шеей и схватывая плывущих рыб в толще воды. В реке он изредка встречает своих взрослых сородичей, но старается их избегать: он ещё не достиг половой зрелости, и его взаимодействие с ними пока сводится к избеганию. Он ещё слишком молод, чтобы вступать в конфликты с взрослыми сородичами, и пока его не интересуют самки. Архонт уже вырос настолько, что ему не страшны ложновыдры. Эти грызуны предпочитают мелководные лесные реки, но изредка их выводки появляются на берегах реки, где сейчас живёт Архонт. Он встречает отдельных взрослых ложновыдр, решивших поохотиться в глубокой воде, но теперь эти грызуны удостаивают его лишь мимолётным взглядом: панцирь Архонта слишком твёрд для их зубов, да и сам он способен быстро плавать и глубоко нырять, превосходя в этом своих бывших врагов.

На новом месте жительства Архонт встречает новых соседей – большие реки населены большими животными, которые оказывают значительное влияние на ландшафт. Их следы пребывания очень заметны и на суше, и в воде. На некоторых участках берега, где солнечный свет стимулирует рост крупных многолетних трав, растительность объедена и вытоптана. Даже молодые деревья оказываются уничтоженными, а со стволов старых деревьев в некоторых местах стёрта и ободрана кора. В воде попадаются участки мелководий, почти полностью очищенные от кувшинок и подводных трав, где лишь робко пробиваются молодые побеги из уцелевших корневищ. Это уже не результат кормления аквагуан – они не питаются на суше, и уж тем более не вытаптывают кустарники и молодые деревца по берегам реки. Местами на грязи остаются следы этих животных – глубокие, с отпечатками широких округлых копыт, приспособленных для передвижения по топкой почве. Обладатели таких ног – явно не хищники и не умеют быстро бегать.

Архонт проплывает над участками мелководий с почти полностью уничтоженной растительностью, и его тень скользит по дну, пугая мелких рыб, рискнувших выплыть на это опасное открытое место. Взмахи ластов Архонта поднимают со дна тучи мути, и с высоты птичьего полёта хорошо видно, что за ним тянется след грязной воды. На границе между прозрачной и мутной водой снуют тени – мелкие рыбы ищут корм среди донного мусора, поднятого движениями Архонта. Проплывая вдоль берега, он не смотрит на сушу, и не видит на берегу отпечатков больших ног и куч навоза, спрессованного в продолговатые комья. Его не интересуют такие приметы местности – он сам по себе, и его крохотный примитивный мозг не способен предвидеть события, строить планы и продумывать варианты поведения на случай встречи с этими животными. Пока их нет – они попросту не существуют для него, и лишь когда они появятся, ему придётся каким-то образом взаимодействовать с ними. Пока же его больше интересует возможность утолить голод.

Проплыв несколько десятков метров, Архонт нашёл заросли подводных растений, достаточно густые и привлекательные для рыб. Он не рискует забираться на мелководье и подплывает к зарослям с глубины. Спина Архонта выступает из воды, словно небольшой островок, и мелкая цапля сразу же села на неё и начала расхаживать по его панцирю, следя за мелкими рыбами и лягушками, которых пугает появление Архонта. В это время голова Архонта на подвижной шее обследует заросли, напоминая змею с мощным клювом. Архонт заметил крупную харакощуку, замершую под листьями кувшинок – в излюбленной засаде этого вида рыб. Она уже не причинит ему вреда: даже взрослые рыбы этого вида чисто физически не способны проглотить гидромедузу-эласмозавра, достигшую такого размера. Хищная рыба просто осторожно отплыла подальше. Ещё через десять лет Архонт смог бы поохотиться и на неё, но пока он слишком мал. Его добыча – рыбы длиной около двадцати сантиметров, которых можно легко проглотить. Он не обращает внимания на рыбью мелочь, плавающую вокруг. Мелкие харациновые, карликовые цихлиды, совсем крохотные живородящие рыбы – Архонт уже вырос, чтобы тратить силы на охоту на такую добычу.

Обшаривая заросли, Архонт почувствовал слабые сотрясения речного дна. Это была вибрация – вначале почти неощутимая, но далее всё более и более явственная. Прямо возле его головы какая-то рыба метнулась в сторону открытой воды – так быстро, что Архонт не успел отреагировать на её появление. А сотрясения дна, передающиеся его телу через воду, стали уже очень отчётливыми. Архонт высунул из воды голову, сделал вдох и попятился назад – подальше от берега. Цапля, испуганная его движениями, взлетела и села на ветку дерева, растущего около воды.

Архонт отплыл от берега и увидел рыб, беспорядочно плавающих по краю зарослей. Шум и сотрясения дна явно спугнули их с привычных мест, но они боятся уплывать от зарослей, потому что возле берега плавает Архонт. Харакощука воспользовалась паникой и молниеносным броском схватила небольшую рыбу. Архонт также сумел добыть рыбу и проглотил её. Он ощущает передающиеся через речное дно сотрясения почвы под копытами целого стада огромных животных, с которыми ему пока не приходилось встречаться. Он не знает, друзья это, или враги, поэтому ведёт себя осторожно, но не прекращает охоту. Он уже достаточно большой и просто перерос многих своих врагов, но он даже не представляет, какие гиганты обитают в этих местах.

Прибрежные местообитания в поймах крупных рек Южной Америки занимают особые животные – представители мегафауны материка. Такие звери просто не водились по берегам неглубоких рек, где Архонт жил до этого, и встреча с ними – новое событие в его жизни. Сотрясения почвы становятся всё явственнее, и стайки мелких рыб бросились прочь от берега. Архонту удалось поймать одну – он расстриг её челюстями и проглотил половину, а затем ловко поймал тонущий хвост и всосал его в глотку. В это время на берег реки вышли крупные звери, и даже близорукий Архонт смог их разглядеть. Зашевелившись, он развернулся и пополз на глубину – размер животных испугал его. Всем телом он ощутил тяжёлый топот стада даже на некотором расстоянии от берега.

На берегу появилось целое стадо крупных зверей. Их кожа почти лишена шерсти – только на мордах животных топорщатся длинные толстые волосы-вибриссы, окружающие рот. Это четвероногие существа массивного телосложения с бочкообразными телами. Толстые животы зверей вмещают объёмистые желудки и длинные кишечники, приспособленные для переработки большого количества растительного корма. Рост взрослых зверей – около двух метров в плечах, и даже близорукий Архонт смог бы разглядеть их.

Эти звери немного отличаются друг от друга по внешнему виду: на лбу самца растёт крупный конический рог, похожий на шлем, а самки безрогие или просто с выпуклыми лбами. Это кавиоцерас – крупнейший травоядный обитатель рек в тропиках Южной Америки. Он приходится близким родственником барокавии, обитающей по южной окраине зоны тропических лесов и в более открытой местности.

Рогатый самец явно находится на вершине иерархии стада. Он позволяет себе бесцеремонно расталкивать самок и в случае их неповиновения разевает пасть и издаёт низкий утробный рык. В такие моменты становится особенно очевидным происхождение этого вида: в челюстях животного растут огромные резцы с толстым слоем эмали оранжевого цвета. Это грызун, но титанических размеров, не уступающий бегемоту эпохи человека. Это настоящая машина по переработке растительной массы в живую плоть: кавиоцерасы ежедневно поглощают десятки килограммов растительности и благоденствуют в местах, где пища круглый год в изобилии. Огромные резцы позволяют животному выкапывать из земли и откусывать толстые корневища растений, скусывать верхушки кустарников и молодых деревьев. А в поисках мягкой водяной растительности звери буквально перепахивают дно реки резцами. Там, где живут кавиоцерасы, аквагуанам просто нечего делать – эти звери интенсивно прореживают подводную растительность и буквально очищают от неё прибрежные мелководья. По ночам звери покидают реку и выходят пастись в лесу, уничтожая значительную часть растений подлеска. Такой способ кормления заставляет стада кавиоцерасов постоянно мигрировать по берегам, меняя место жительства по мере выедания растительности. Подобно многим представителям мегафауны в других частях света, кавиоцерасы являются видами, формирующими ландшафт местности. Их аппетит препятствует зарастанию и заболачиванию рек и позволяет существовать значительному количеству видов водных животных, предпочитающих не слишком густую подводную растительность и не заиленное дно реки. Само по себе наличие кавиоцерасов в фауне Южной Америки – это ещё один результат бурной адаптивной радиации южноамериканских кавиоморфных грызунов. Начало ему положили процессы, происходившие в далёком прошлом. Оскудение местной эндемичной мегафауны, вызванное миллионы лет назад «Великим американским обменом», а затем деятельностью человека, позволило местным кавиоморфным грызунам вырваться в крупноразмерный класс и прочно занять экологические ниши исчезнувших гигантов прошлого. И кавиоцерасы вполне могут посоперничать размерами со своими экологическими аналогами из рек Африки и Северной Америки.

Стада кавиоцерасов занимают определённую территорию, включающую значительный участок речного берега, поэтому Архонт успел прожить на новом месте больше месяца, прежде чем в первый раз встретил этих существ. Первая встреча с кавиоцерасом сильно напугала молодого Архонта: перед ним появилось сразу стадо этих животных.

Урча, фыркая и рявкая друг на друга, звери стали входить в воду. Первым в реке оказался самец с огромной головой, увенчанной крупным коническим рогом. Он зашёл в воду по плечи и остановился, нюхая воздух и сопя. Харакощука, испуганная его появлением, выплыла из своего укрытия и серебристой молнией метнулась вдоль берега. Она уже имеет опыт встреч с этими чудовищами и знает, что при появлении в окрестностях стада кавиоцерасов лучше сразу переселиться в другое место – после них приемлемые для жизни условия восстановятся не скоро.

Следом за самцом в воду заходят самки и детёныши. Отношения в стаде кавиоцерасов построены на строгой иерархии, и непререкаемым лидером стада является вооружённый рогом самец. Ниже его стоят старые самки – их легко узнать по утолщённым черепам, над их глазами возвышается утолщённая крыша черепа. Эти самки ещё не утратили способности приносить потомство, и рядом с ними резвятся детёныши. Молодые самки с совсем плоскими черепами занимают низкое положение в иерархии стада, и им приходится кормиться на участках похуже: их отгоняют с лучших мест старые самки. Самец, однако, следит за тем, чтобы между самками не возникало конфликтов: иногда он встаёт между конфликтующими самками и восстанавливает порядок, нанося лёгкие удары рогом в плечи или зады конфликтующих самок. Благодаря его заботе даже самки, занимающие низкое положение в иерархии, имеют возможность пастись на богатых кормом участках. Но там, где корма хватает для всех, конфликты не возникают.

Детёныши в стаде находятся вне иерархии, и в случае необходимости их защищает сразу всё стадо. Взрослые звери закрывают их от врага массивными телами и демонстрируют могучие резцы, способные, если нужно, перекусить позвоночник или раздробить череп хищнику размером с тигра. Пока детёныши малы, им прощается многое. Иногда им удаётся спокойно кормиться рядом с самим главой стада, и он относится к ним довольно снисходительно, лишь изредка осторожно отодвигая их в сторону мордой. Он и является отцом всех детёнышей в стаде. Лишь когда происходит смена власти, в стаде первое время остаются детёныши предыдущего самца, но потом рождаются детёныши уже от нового вожака.

Кавиоцерасы начинают кормиться. Они бродят по мелководью, и их ноги поднимают с речного дна облака мути и ила. Испуганные креветки и личинки насекомых мечутся в воде и пытаются спастись бегством из-под тяжёлых копыт животных. Возле кавиоцерасов мелькают тени – некоторые рыбы не прочь покормиться рядом с чудовищами. Благодаря своей ловкости они спасаются от ног зверей, успевая схватывать мелких водяных существ, для которых кормление кавиоцерасов – катастрофа.

Аппетит кавиоцерасов чудовищен. Они с лёгкостью выдёргивают растения из-под воды. Когда животные опускают голову в воду, их ноздри рефлекторно замыкаются кожными клапанами, и они не испытывают неудобств от попадания воды в нос. Глава стада по сложившейся в стаде системе получает самый лучший корм. Разинув пасть, он огромными нижними резцами вспахал илистое дно и вырвал из него целый куст кувшинки. Вытащив его из воды, самец кавиоцераса начал меланхолично пережёвывать растение, роняя в воду отдельные откушенные листья. Он очень любит крахмалистые сладковатые корневища кувшинок, но не оставляет без внимания сочные листья. Детёныш, родившийся лишь несколько месяцев назад, без опаски подошёл к вожаку стада и поймал губами лист кувшинки, плавающий на поверхности воды. Подражая своему отцу, он начал жевать его, одновременно запоминая, что едят взрослые звери. Он недавно закончил кормиться молоком, но уже с первых дней жизни пробовал растительную пищу взрослых особей. Учиться и запоминать запахи пищи взрослых зверей – жизненно важная задача для этого детёныша. Он – самец, и ему придётся начать самостоятельную жизнь ещё до того, как он достигнет полного размера взрослых особей.

В этом стаде кавиоцерасов уже есть один почти изгой: молодой самец, который ещё держится рядом со стадом ради безопасности, но опасается хозяина стада. Он вышел кормиться последним, а во время кормления постоянно оглядывается, чтобы вовремя убраться с дороги взрослого самца. Ему уже доставались совсем не шуточные толчки рогом под рёбра, и ему уже приходилось удирать от хозяина стада, когда у того наступали периодические приступы «бешенства», связанные с избытком гормонов. Рано или поздно этому самцу придётся покинуть стадо и вести новую жизнь – как правило, в стаде самцов-холостяков, но вполне возможно, что и в одиночку.

Взрослые кавиоцерасы видят плавающего на безопасном расстоянии Архонта, но их не пугает его присутствие: они слишком крупные, чтобы животное размером с Архонта могло причинить им вред. А детёныши пока ещё держатся рядом с матерями и не рискуют отходить от них слишком далеко.

Течение медленно разносит по прибрежным мелководьям муть, поднятую кавиоцерасами. Мокрые спины животных блестят среди огромного желтовато-бурого пятна мутной воды. Они продолжают пожирать растения, вырывая из грунта прибрежную болотную растительность. Их резцы перепахивают речное дно, и рыбы, снующие среди их массивных туш, успевают схватывать мелких животных, отчаянно пытающихся спастись бегством. Эти рыбы – гарпагохараксы, обычнейшие всеядные обитатели тропических рек. По спинам кавиоцерасов бродят цапли и другие птицы, привлечённые возможностью поохотиться на мелких водяных животных. Кавиоцерасы привыкли к их соседству и даже охотно позволяют птицам склёвывать паразитов со своих спин. Лишь маленькие детёныши беспокойно встряхиваются и мотают головами, когда цапли пытаются садиться на их спины.

Не только цапли пытаются получить выгоду от деятельности кавиоцерасов. Снующие под ногами этих гигантов рыбы не замечают среди всеобщей толчеи волн, распространяющихся от ритмичных взмахов ласт. И вряд ли кто-то из рыб заметил, как среди мутной воды мелькнула голова на длинной шее, вооружённая крючковатым клювом, и один из гарпагохараксов был схвачен и утянут в облака мути. Возможно, кто-то из рыб почуял запах крови, распространяющийся от схваченной рыбы, но движения кормящегося стада кавиоцерасов так интенсивно перемешивают воду, что этот запах вряд ли вызовет тревогу. Голова показалась из облаков мути во второй раз, уже в другом месте, и ещё одна рыба, трепеща плавниками, исчезла в мутной воде. Архонт воспользовался взмученной водой как укрытием, и его охота завершилась весьма успешно. Поэтому он не спешит покидать место кормления кавиоцерасов, и лишь держится на безопасном расстоянии от них. Вряд ли его панцирь выдержит вес взрослого гиганта, если кавиоцерас случайно наступит на спину Архонту.

Однако Архонт почувствовал, как его толкнули сзади. Огромный кавиоцерас прошёл по дну, погрузившись в воду по плечи, и легко отталкиваясь от дна кончиками копыт. Выталкивающая сила облегчает его движение в воде, снимая с его ног нагрузку в виде тяжести огромного тела, и гигант движется весьма грациозно. Этот зверь – взрослый рогатый самец, готовый в любой момент броситься на защиту своих самок и потомства. Он и оттолкнул Архонта грудью, даже не обратив на него внимания. Архонт вынужден был прервать охоту и отплыл в сторону. Он должен держаться в стороне от этих гигантов – кавиоцерасы могут позволить себе держаться смело и независимо. У взрослого зверя такого размера практически нет врагов. Кроме того, они могут вести себя довольно агрессивно: самец вспыльчив и может легко наброситься на любое существо, которое сочтёт опасным для стада или конкурентом, оспаривающим его права. Архонту повезло: пока он ещё не такой большой, чтобы кавиоцерас счёл его угрозой для стада, и это спасает его от агрессии чудовища. Скорее всего, самец кавиоцераса принял его за что-то вроде коряги или другого объекта, не заслуживающего его внимания. Взмахнув ластами, Архонт уплыл подальше от берега, пока огромные грызуны продолжают поедать растения.

Покормившись, кавиоцерасы по одному выбрались на берег и легли на солнечном месте, подставив бока лучам солнца. Цапли бродят вокруг них по песку, а на спинах зверей хозяйничают мелкие лесные птицы. Гигантские млекопитающие привлекают к себе целые тучи кровососущих насекомых, и птицы воспринимают появление стада как прекрасную возможность покормиться без лишних хлопот. Одни птицы пролетают над спинами кавиоцерасов и ловят мелких кровососов, другие охотятся со спин зверей и предпочитают добычу покрупнее – слепней и других мух. Однако у кавиоцерасов есть паразиты, от которых птицы не могут их избавить. Как бы ни были травоядны эти звери, они непроизвольно проглатывают вместе с растениями большое количество животных – обычно улиток и личинок насекомых. И этим активно пользуются паразитические черви: в процессе эволюции их личинки стали использовать этих беспозвоночных как промежуточных хозяев, помогающих с наибольшей вероятностью попасть в тело окончательного хозяина – кавиоцераса или его близкого родича барокавию. В этом случае на помощь животным приходит лесная аптека: поедая травы в подлеске, кавиоцерасы съедают растения, обладающие глистогонными свойствами, и на какое-то время очищают свой организм от паразитов. Но они неизбежно заразятся ими снова – таковы особенности образа жизни и рациона кавиоцерасов.

После кормления этих гигантских грызунов облюбованный ими участок берега меняется до неузнаваемости: он оказывается практически полностью лишённым растительности, за исключением крупных деревьев, не имеющих съедобных частей в пределах досягаемости кавиоцерасов. Земля в этом месте оказывается перекопанной их резцами, а в воде стоит облако мути, медленно сносимое течением и оседающее на дно. Но это разрушение – часть естественного цикла возобновления болотной и водной растительности: без «прореживания» этими гигантами заросли станут слишком густыми и непригодными для жизни большинства речных обитателей. В любом случае кавиоцерасы не могут уничтожить все растения на кормовом участке, и после их после кормления в грунте всё равно останутся куски корневищ и остатки стеблей, из которых при обилии солнечного света заросли быстро восстановятся, но в них уже не будет слоя ила, создающего в толще грунта бескислородные зоны. Такая процедура несколько сдерживает намывание рекой отложений и изменение очертаний её русла. Есть ещё одно обстоятельство, способствующее восстановлению растительности: на берегу и на мелководье остаются кучи навоза кавиоцерасов – округлые плотно спрессованные комья помёта. Они постепенно размокают в воде и возвращают в реку минеральные вещества, которые накопили в себе растения. Это естественное удобрение также благоприятствует росту водяных растений.

Несмотря на усилия кавиоцерасов по очистке речных берегов, река всё равно меняет форму русла с течением времени. Этот процесс может идти быстро, когда во время наводнений река несёт массы илистой взвеси. Река оставляет на излучинах большое количество отложений, одновременно подмывая берега, состоящие из таких же мелкозернистых отложений, только сформировавшихся много веков назад. В результате наступающая вода подмывает корни деревьев, и они валятся в воду. Архонт часто встречает в реке медленно дрейфующие стволы таких деревьев, которые река постепенно уносит в океан. Но в тропическом лесу встречаются деревья с тяжёлой древесиной, которая в свежем состоянии просто тонет в воде. Ныряя, Архонт встречал на дне реки такие стволы, которые постепенно заносятся отложениями и медленно гниют на дне реки. Процессу их разрушения способствуют многочисленные живые существа, обитающие в реке. Утонувшие стволы деревьев привлекают многочисленных червей, ракообразных и личинок насекомых, которые начинают сверлить древесину, выгрызая в ней укрытия. К ним присоединяются многочисленные бактерии и микроскопические грибы: благодаря их участию процесс разрушения древесины значительно ускоряется. Стволы с мягкой древесиной разрушаются ими за считанные месяцы, но стволы с более твёрдой древесиной могут сопротивляться их деятельности несколько лет, и иногда они так и уходят в толщу речных отложений, получив в этой битве с разрушителями лишь минимальный урон.

Деятельность беспозвоночных привлекает рыб, и вокруг утонувших в реке стволов всегда держатся стайки рыб разных видов. Некоторые из них пощипывают микроскопические водоросли, нарастающие на поверхности древесины, другие точными движениями «склёвывают» крохотных беспозвоночных, заселивших поверхность дерева. Мелкие рыбы находят среди ветвей и корней затонувших деревьев не только пищу, но и укрытие. А сами они, в свою очередь, привлекают хищных рыб более крупного размера. Возле таких стволов часто встречаются сомы, хищные цихлиды и харациновые, ищущие неосторожную жертву. И временами к таким деревьям наведывается Архонт: чаще всего он находит там, чем поживиться.

Затонувший ствол дерева лежит на дне реки на глубине нескольких метров. Архонт приближается к нему, медленно взмахивая ластами. Он ощутил запах рыб в воде и теперь решил поохотиться здесь. Дерево уже долго лежит в воде. Его мелкие ветки источены и обломаны, а кора частично слезла со ствола, обнажив прочную древесину. Вокруг ствола плавают рыбы, но, заметив приближение Архонта, они сразу же бросились к дереву и стали прятаться среди ветвей. Ствол дерева такой большой, что остатки корней находятся рядом с берегом, на глубине всего лишь около двух метров, и живущие там рыбы едва разглядели силуэт Архонта, обследующего верхушку дерева на глубине. Ветви помешали бы охотиться черепахе размером с Архонта, но с обычным телосложением. Архонт не ощущает неудобств, потому что его главное охотничье приспособление – длинная гибкая шея. Вытянув её, Архонт подплыл к стволу и начал осторожно обследовать пространства среди ветвей. Он ощущает присутствие нескольких рыб, прячущихся от него. Любая другая черепаха отступила бы и не стала бы охотиться на рыб, спрятавшихся в этом месте, но Архонта рыбьи уловки не останавливают. Его голова легко проникает в рыбьи укрытия, и уже через минуту Архонт всасывает в глотку рыбу, резко раскрыв рот. Проглотив добычу, он продолжает охоту: запаса воздуха в его лёгких хватает надолго.

Среди остатков ветвей прячутся небольшие рыбы, и Архонт легко расправляется с ними, заглатывая целиком практически без усилий. Однако он слишком увлёкся охотой и не заметил речного обитателя, с присутствием которого ему придётся считаться.

Со стороны кажется, будто часть ствола дерева ожила. На самом же деле вдоль ствола вытянулось тело чудовищной рыбы, и присутствие охотящегося Архонта пришлось этому обитателю реки явно не по душе. То, что раньше можно было принять за два обломанных сучка, оказалось костяными рожками над глазами рыбы, а растрескавшаяся поверхность ствола на самом деле – широкое тело рыбы, покрытое панцирными пластинками, словно кольчугой. Веерами раскрылись крупные плавники, и крупная рыба двинулась вперёд, величественно взмахнув хвостом. Это настоящий хозяин этого ствола и в некотором роде могучий покровитель рыб, прячущихся в ветвях утонувшего дерева – огромный плекотитан, взрослый самец в расцвете сил. Длина этого сома – больше двух метров, а возраст – около пятидесяти лет. Это обитатель реки, который может потягаться возрастом с гидромедузой-эласмозавром – некоторые особи доживают до весьма преклонных лет, преодолевая вековой рубеж. Длина таких патриархов достигает трёх метров, и этому самцу предстоит ещё долго расти. Его судьба чем-то похожа на судьбу Архонта: он выжил один из многочисленного выводка и по прошествии многих лет просто перерос своих возможных врагов. Теперь он может наслаждаться жизнью в безопасности: даже ложновыдры, изредка заплывающие в эти места, опасливо проплывают в стороне, оставляя его в покое. Архонт слишком поздно заметил, что к нему приближается это чудовище, и едва успел вытащить шею из ветвей. Взмахнув ластами, он всплыл над стволом, стараясь разминуться с гигантским сомом, но рыбе этого было явно недостаточно. Этот самец недоволен присутствием таких крупных животных возле облюбованного ствола, и причина его недовольства достаточно проста: в большом углублении в стволе дерева лежит куча крупной икры.

Плекотитан кормится древесиной, повреждённой микроорганизмами, грибами и беспозвоночными, и при этом скоблит древесину сильными челюстями. На это уходит почти всё время бодрствования этой рыбы. Он сильно специализирован к такому способу питания, и в этом у него практически нет конкурентов. Способ питания открыл этому сому возможность совершенствовать строительные навыки: он сам выгрыз в стволе дерева продольный жёлоб, в котором теперь лежит икра, отложенная самкой. Сом до последнего не покидал кладку, прикрывая икру телом, но присутствие Архонта потревожило его, и он встал на защиту будущего потомства.

Архонт слишком медленно соображает и не может понять, что сом просто так не отступит. Он проплыл над стволом и попробовал охотиться с другой стороны, но плекотитан неотступно следовал за ним. Лениво взмахнув ластами, Архонт отплыл в сторону, но в этот момент сом резко ускорился и бросился вперёд. Вряд ли он сможет укусить Архонта своим вечно открытым ртом, но он нанёс черепахе чувствительный удар бронированным рылом в пластрон. Архонт замахал ластами, пытаясь отплыть в сторону, но плекотитан продолжил атаку. Он вцепился присоской в панцирь Архонта и поволок его в сторону, словно мусор. Архонт пытался вырваться, но сом крепко присосался к его панцирю, и сил Архонта было явно недостаточно, чтобы преодолеть напор сома, который волок его прочь от гнезда. Архонт попробовал укусить его, но его челюсти лишь скользят по броне чудовищной рыбы, не нанося ей вреда. Панцирь плекотитана слишком гладкий и прочный для челюстей Архонта, и рыба чувствует себя хозяином положения, избегая отпора со стороны Архонта. Оттащив Архонта на несколько метров, плекотитан отпустил его и бросился обратно к гнезду. Своим приближением он отогнал нескольких мелких рыб, решивших воспользоваться ситуацией и полакомиться питательной икрой. Убедившись, что потомству ничего не угрожает, самец плекотитана присосался к стволу, прикрыв своим телом драгоценную икру, и стал ритмично вентилировать кладку плавниками, создавая ток воды над кладкой. Но даже такие заботы не спасут значительную часть потомства от врагов – самец не может ухаживать за выводком в течение нескольких лет подряд, и в возрасте буквально нескольких дней его потомству придётся столкнуться со всеми возможными опасностями жизни в реке. Однако Архонту перепало ещё меньше родительской заботы: его мать вовсе не охраняла кладку, а отцу вообще было всё равно, кто будет матерью его потомства.


***

Когда Архонт достиг возраста 10 лет, начался новый этап его жизни: наступила половаязрелость, и он начал относиться к некоторым своим сородичам значительно лояльнее, чем раньше. Отношение к другим сородичам, напротив, стало более агрессивным. В примитивной системе ценностей Архонта появились новые составляющие: половозрелые самки и взрослые самцы, потенциальные брачные партнёры и конкуренты. Тело Архонта в это время значительно изменилось. Он расстался с ювенильной тёмной окраской тела, его шея и ласты приобрели серо-голубой цвет, а радужная оболочка глаз стала ярко-красной. На передних ластах молодого Архонта растёт по два мощных когтя, а на задних лапах появились острые роговые шпоры. Панцирь Архонта также немного видоизменился: на нём появился продольный гребень, словно на спине мифического дракона. Архонт полностью готов к полноценной взрослой жизни – нужен лишь повод, чтобы начать её.

Гидромедузы-эласмозавры – это необщительные существа. Значительную часть жизни каждая из этих рептилий проводит в одиночку, самостоятельно приобретая навыки, необходимые для выживания, и не делясь ими ни с потомством, ни с взрослыми сородичами. Мозг черепахи слишком примитивен, чтобы быть способным на такие формы поведения. Но иногда даже такие убеждённые одиночки начинают искать общества себе подобных – когда это касается продолжения рода.

Архонт находится в превосходной физической форме. Он легко движется в воде, взмахивая ластами. Его тело держится в толще воды благодаря жиру, который откладывается под панцирем и в костях. Архонт повзрослел, но прочность его панциря постепенно отстаёт от скорости роста. Это происходит из-за того, что его кости пропитаны жиром, и костная ткань у его вида имеет достаточно пористую структуру. Теперь его панцирь выглядит скорее данью традициям предков, чем защитным приспособлением. Архонт, как и любой взрослый представитель его вида, достаточно быстр, чтобы спастись от хищника бегством; пассивная защита, не раз спасавшая его в детстве, постепенно стала ненужной. Упитанность Архонта говорит о том, что он успешно ловит рыбу при помощи длинной гибкой шеи.

Ритмично взмахивая ластами, Архонт движется в толще воды. Время от времени он выставляет из воды кончик морды и вдыхает свежий воздух, но затем снова ныряет. Плавая, он держит рот приоткрытым, анализируя запахи в воде, омывающей слизистую оболочку рта. Течение в реке медленное, и пахучие следы разных водных обитателей остаются в воде довольно долго, позволяя хищникам искать добычу. Архонт чувствует присутствие стаи гарпагохараксов, нескольких ситожаберников, других рыб. Он ощущает также присутствие ложновыдры, неизвестно как заплывшей далеко от берега. Возможно, это какой-то бродячий одиночка, ищущий себе новое место жительства. Теперь ложновыдры не опасны для Архонта: он вырос слишком большим, чтобы они могли расценивать его как добычу. Они стали просто его соседями, и в отношениях между взрослыми представителями этих двух видов складывается определённый нейтралитет. Однако Архонт вполне может съесть молодых детёнышей ложновыдры, если обнаружит их без матери на мелководье. Это случайная добыча: значительную часть его рациона всё же составляет рыба, и запахи рыбы интересуют его гораздо больше. Но в один из дней Архонт внезапно ощутил присутствие в воде совершенно иного запаха. Он не был новым: Архонт ощущал его и раньше, едва переселился в реку, где живут взрослые сородичи. Но сейчас новым было нечто другое – реакция самого Архонта на этот запах. Если раньше он равнодушно отмечал его присутствие в воде и плыл дальше, то сейчас запах заставил его остановиться и следовать в новом направлении – искать его источник. Сделав несколько кругов в воде, Архонт быстро определил, в каком направлении запаховый след становится свежее и отчётливее, и поплыл, следя за невидимой дорожкой в воде.

Реакция Архонта неудивительна: он обнаружил в воде мускусный след самки, готовой к спариванию. Сейчас он достиг половой зрелости, поэтому начал активно преследовать её. Взмахивая ластами, Архонт бросился в погоню. Он полностью находится во власти инстинкта, который требует от него найти того, кто оставил этот след. Архонт плывёт изо всех сил, и чувствует, как пахучий след в воде становится всё более явственным. Это стимулирует его ещё сильнее, и он бросается вперёд.

После примерно получаса поисков и погони Архонт заметил в толще воды силуэт сородича. Запаховый след ведёт именно к нему. Эта особь – взрослая самка гидромедузы-эласмозавра, около двадцати лет от роду. За свою жизнь она успела сделать девять кладок, и сейчас оповещает самцов мускусными выделениями о том, что в очередной раз готова к размножению. Расстояние между ней и Архонтом постепенно сокращается – она готова принять ухаживания любого самца, который доберётся до неё раньше остальных. Поэтому у Архонта есть реальный шанс оставить первое в своей жизни потомство.

Ухаживание у черепах происходит достаточно просто: ему не предшествуют сложные брачные демонстрации, самцу достаточно идентифицировать себя как представителя противоположного пола. Обогнав самку, Архонт преградил ей дорогу, плавая возле её головы. Время от времени он проплывает так близко, что наносит удар ластами по её голове, заставляя самку отстраняться. Это инстинктивное поведение – ритуализованная попытка самца показать своё главенство. Самка остановилась и не собирается уплывать – это означает, что она готова принять ухаживания Архонта. Сделав круг над её панцирем, Архонт развернулся и подплыл к самке сзади. Он занял положение на её панцире и попытался зацепиться когтями своих ластов за край её панциря, чтобы начать спаривание. Вытягивая шею, он слегка покусывает шею самки, которая изгибает шею, пробуя уйти от этих грубых ухаживаний.

Увлечённый брачными играми, Архонт не следит за окружающей обстановкой, поэтому не видит, как из зеленоватой мглы появился ещё один силуэт – крупный взрослый самец гидромедузы-эласмозавра. Архонт не единственный, кто нашёл след самки – этот привлекательный запах может собрать вокруг одной самки до десятка самцов. Архонту повезло доплыть до самки первым, но это ещё не определяет его успеха в брачных играх. Соперник быстро приближается к Архонту и самке. Это взрослый самец, его возраст около шестидесяти лет. Он уже вырос до весьма солидных размеров: длина его панциря около полутора метров. Этот самец весит значительно больше Архонта, и у него намного больше опыта участия в брачных играх. Он действует быстро и прямолинейно: не снижая скорости, он просто врезается в пару черепах и легко спихивает Архонта с панциря самки. Когда Архонт попытался снова забраться на самку, этот неожиданный соперник просто притопил его и сильно укусил за ласт. Самка наблюдает за схваткой самцов с полным безразличием: у черепах не возникает эмоциональной связи между брачными партнёрами, и она будет спариваться с любым самцом, который докажет своё превосходство над остальными. Силы явно не равны: Архонт весит значительно меньше этого самца, и его попытки сопротивляться быстро пресекаются. Взрослый самец быстро оттеснил Архонта от самки и занял его место на её панцире. Архонт ещё пытается соперничать некоторое время: он с разгону таранит панцирь соперника, отчего в воде раздаётся стук, словно ударились друг об друга два камня. Взрослый самец не собирается сдаваться и демонстрирует Архонту свою агрессию: он вытягивает шею в сторону Архонта и разевает пасть, всем своим видом показывая, что не желает видеть Архонта рядом с собой и готов защищать свои права. Подавленный его превосходством в грубой силе, Архонт отступает. Он просто плавает вокруг самки, пока его соперник кусает самку в шею, принуждая её к спариванию. Но победа над Архонтом – это ещё не окончательный триумф того самца: к самке приближаются ещё несколько самцов, привлечённых её запахом. Все они старше Архонта, а некоторые даже старше его соперника и значительно крупнее его. Между самцами вспыхивает острая конкуренция: они нападают на соперника Архонта, разевая пасти и хватая его за ласты и края панциря. Атакованный самец пытается удержаться на теле самки, но один из вновь приплывших самцов просто ударил его панцирем и сбил с самки. Освобождённая от неудачливого «жениха» самка поплыла к поверхности воды за воздухом, а следом за ней целой стаей бросились самцы. Архонт тоже не остался в стороне: мускусный запах самки привлекает его так же сильно, как остальных самцов. Но его вряд ли кто-то подпустит к самке: её окружают не меньше пяти крупных зрелых самцов, в числе которых соперник Архонта.

Архонт не одинок в своей неудаче. Рядом с самцами, окружившими самку, плавает ещё один его сородич – крупный, но старый самец, которому уже явно больше сотни лет. Он ещё достаточно силён и упитан, чтобы плавать и охотиться, но его шансы на спаривание исчезающе малы. Запах, испускаемый самкой, заставляет самцов вести себя агрессивно по отношению друг к другу, и между ними завязывается силовая борьба. Под водой слышны удары панцирей, когда разъярённые самцы таранят друг друга, а на поверхности воды всплывшая самка окружена облаком брызг, поднятых ударами ластов самцов, теснящихся около неё и спихивающих друг друга с её панциря. Старый самец плавает кругами, пытаясь вклиниться между более молодыми соперниками, окружившими самку, но ему не хватает сил преодолеть сопротивление более молодых самцов. И тогда его агрессия переключается на Архонта, плавающего по соседству. Он внезапно набросился на Архонта, нанёс ему удар панцирем, а затем навалился на него сверху и притопил Архонта, не давая ему всплыть. Архонт ещё не испытывал такое проявление агрессии со стороны взрослых сородичей, поэтому в первые секунды нападения даже не сопротивлялся. А затем он вырвался из-под тела старого самца и бросился наутёк. Старик не стал преследовать его и лишь продолжил бесплодные попытки добраться до самки. В клубке соперничающих самцов уже определился явный лидер: взрослый самец, один из тех, что приплыли уже после того, как конкурирующий самец отогнал Архонта от самки. Этому самцу, рептилии возрастом около шестидесяти лет, уже удавалось в этом году оплодотворять самок, и где-то в лесной речке уже плавают его потомки, появившиеся на свет буквально несколько дней назад. Пока Архонт слишком мал для конкуренции с взрослыми самцами, ему вряд ли удастся оставить потомство. Молодым самцам, даже достигшим половозрелости, реально удастся успешно спариться лишь случайно. Большего успеха они достигнут лишь через несколько лет, когда будут достаточно сильными, чтобы противостоять грубой силе взрослых самцов.


***


Возраст Архонта – 15 лет. Взрослеющий Архонт столкнулся с одной проблемой: ему негде жить. Основное русло реки поделено между взрослыми сородичами, поэтому ему приходилось придерживаться прибрежных районов, мелких проток и рукавов, где можно временно скрываться от взрослых сородичей, которые иногда нападают на него. Пока Архонт ещё не окреп окончательно, ему приходится занимать подчинённые роли в местной популяции, довольствуясь худшими местами охоты. Но зато там, где нет рыбы, Архонт осваивал другие источники корма: он мастерски научился ловить уток на поверхности воды. После множества неудачных попыток он научился приближаться к плавающим на поверхности воды уткам на глубине или под прикрытием плавающих растений. Так он успешно подплывал к уткам на расстояние вытянутой шеи. А затем следовал бросок, и птица исчезала под водой, схваченная за лапы или за брюхо. И лишь несколько пузырьков воздуха всплывало на поверхность воды, когда челюсти Архонта сокрушали хрупкие рёбра птицы.

Взрослые черепахи явно не намерены делиться с Архонтом территорией – они просто пользуются правом сильного, и Архонт вынужден держаться в стороне от мест, где они появляются часто. В отсутствии самки, готовой к размножению, внутривидовая агрессия у гидромедузы-эласмозавра проявляется не слишком остро, и дело не доходит до драк и нанесения травм сородичам. Но постоянная конкуренция и обитание по краям чужих владений вынуждают Архонта искать новые места жительства. Он мигрирует вдоль берегов реки, временами заплывая в её притоки, и всякий раз встречает сородичей – взрослых гидромедуз-эласмозавров или своих сверстников, также ищущих новые места для жизни. Во время таких странствий по руслу реки Архонт встретил очередной сезон дождей и последовавшее за этим наводнение. Потоки воды, обрушивающиеся на тропический лес, смывают в реку миллионы живых существ. Под струями дождя плывут беспомощные бабочки, которые уже не взлетят над цветами. Жуки, сброшенные дождём с деревьев, барахтаются в воде, пытаясь выбраться на плывущие по реке листья и ветки деревьев. Временами по реке проплывают грызуны и другие мелкие позвоночные: река вышла из берегов и затопила места их обитания. Архонт получил возможность ловить и пожирать терпящих бедствие животных, и активно пользуется ею.

Кроме того, Архонт ощутил гораздо большую свободу, чем раньше: разлившаяся река затопила лес на многие километры, и теперь он может плавать в лесу среди деревьев. Лесные великаны легко выдерживают затопление корней, а молодой подрост вообще скрывается под водой почти полностью – лишь кое-где среди старых деревьев из воды торчат верхушки молодых. Временами Архонт плавает, раздвигая панцирем гибкие стволы молодых деревьев. Он пробует воду на вкус и ощущает запахи леса, примешивающиеся к привычным запахам речной воды. В разные годы уровень воды поднимается на разную высоту, и речные жители часто используют время наводнений для того, чтобы переселиться в новые места, недоступные при обычном уровне воды в реке. Так же поступил и Архонт.

Во время своих странствий он нашёл узкую заросшую протоку, которая вела в старицу. Несколько лесятилетий назад река делала здесь большую петлю, но затем вода пробила себе новый путь, а петля, отрезанная от основного русла, превратилась в старицу. Пока ещё эта старица сообщается с руслом реки – слои отложений, отделяющие её от основного русла, не такие мощные, и в периоды наводнений они полностью скрываются под водой. А если учесть, что течение самой реки очень медленное, оказывается, что условия жизни в старице мало чем отличаются от таковых в реке. Даже виды рыб здесь почти одни и те же, с немногими исключениями.

Отложения на входах в старицу постепенно заселяет лес. Здесь поднимаются густые заросли травянистых растений, среди которых растут сеянцы деревьев. Но во время половодья они скрыты под водой, поэтому Архонт, исследуя эти места, свободно проплыл над ними, и лишь верхушки молодых деревьев царапнули по его пластрону. Он даже не заметил, что покинул основное русло реки и оказался в старице. Нырнув, Архонт вспугнул косяк гарпагохараксов, а где-то у поверхности разглядел величественно плывущего ситожаберника с широко распахнутой пастью. Условия для жизни показались Архонту вполне приемлемыми, но самое главное – здесь нет его сородичей, поэтому Архонт может спокойно жить, кормиться и набираться сил для полноценной взрослой жизни.

Жизнь взрослой черепахи могла бы показаться скучной и однообразной: Архонт проводил время в отдыхе и охоте. Он поедал рыбу, время от времени переключаясь на болотных птиц, которых ловко подхватывал из-под воды. Во времена падения уровня воды в реке в старице Архонта разрастались плавающие растения, образуя живой ковёр, тянущийся на многие десятки метров. Архонт умело выслеживает из-под воды птиц, бродящих по этим зарослям, и ему несколько раз удавалось топить и поедать даже цапель, обычно очень осторожных и агрессивных.

В повседневных заботах прошло три года. Для каких-то мелких животных это целая жизнь, а для Архонта – совсем малая часть долгой жизни. Он просто жил и наслаждался доступностью пищи и тепла. Всё время его добровольного отшельничества большие реки были многоводными, поэтому уровень воды в старице тоже держался высоко. Стаи рыб в старице были многочисленными и Архонт не испытывал недостатка в пище. Благодаря медленному обмену веществ его аппетит на редкость скромный для животного таких размеров, и хищничество Архонта не вызывает невосполнимых опустошений в рыбьих стаях. Кроме того, во время наводнений рыба регулярно заплывала в старицу Архонта из основного русла.

Но капризы природы оказывают ощутимое влияние на благополучие живых существ. Временами меняется характер океанских течений и воздушных масс, и количество дождей в местах обитания Архонта резко сокращается. Для обитателей рек начинается суровое испытание на выносливость. Уровень воды в реках падает, вода отступает, и условия жизни в оставшихся водоёмах меняются не в лучшую сторону. Мелководные озёра превращаются в болота, заполненные бурой вонючей водой с остатками гниющих растений и погибших животных. Берега рек превратились в полосу вязкой грязи, через которую даже могучие кавиоцерасы пробираются с большим трудом. Уровень воды упал настолько, что даже в основном русле реки кое-где обнажились отмели, обычно скрытые водой.

Эти изменения заставляют обитателей рек задействовать резервные приспособления для выживания. Некоторые рыбы мигрируют ниже по течению – в реки, которые не пересыхают. Так же поступили аквагуаны – теперь их чешуйчатые спины блестят в лучах солнца на прибрежных мелководьях крупных рек. Но им приходится быть осторожными: кавиоцерасы воспринимают этих рептилий как конкурентов и в условиях нехватки корма нападают на аквагуан, заставляя их прятаться на глубине. Другие обитатели рек закапываются во влажную грязь и переживают бедствие в состоянии, напоминающем спячку, в ожидании возвращения дождей. Водяные жуки и клопы, похоже, не испытывают трудностей даже в такие времена: они просто перелетают из одного водоёма в другой и уничтожают мелких рыб, прячущихся в лужах, оставшихся в руслах лесных речек. Архонт, не успевший покинуть свою старицу, оказался запертым в ловушке. В основном русле реки ещё осталась вода, но его место жительства оказалось отрезанным от реки, и уровень воды в нём падает. Рыбьи стаи в старице постепенно редеют: Архонт съел всю рыбу подходящего размера. Вода ещё пригодна для жизни рыбы, хотя Архонт ощущает, что её вкус изменился: в воде стало меньше кислорода и больше органических веществ – продуктов гниения растений. Верхние слои воды сильно нагреты солнцем и в них практически нет кислорода. Повышенная температура воды ускоряет обмен веществ Архонта, и ему приходится всплывать за воздухом несколько чаще, чем обычно. Когда он всплывает к поверхности, за ним устремляются стаи мелких рыб: ласты Архонта перемешивают воду и немного обогащают её кислородом. Рыбы словно дразнят Архонта своим присутствием и он пробует охотиться на них, резко выбрасывая вперёд голову на длинной шее. Но они слишком проворны, поэтому благополучно уплывают – Архонт стал слишком взрослым, чтобы охотиться на такую мелкую рыбу. Однако сейчас его охота – это скорее дань инстинкту, чем потребность организма. Черепахи могут голодать очень долго, поэтому Архонт не испытывает проблем с пищей, даже когда не осталось рыбы подходящего размера. В его старице оказался запертым, как в ловушке, один из ситожаберников. Огромная рыба целыми днями плавает у поверхности воды, окружённая свитой мелких рыбёшек. На ярком солнце в воде обильно развиваются микроскопические планктонные водоросли, поэтому ситожаберник не голодает. Но у него возникают проблемы с получением кислорода – его количества в воде явно недостаточно для его дыхания. Ситожаберник выходит из положения очень просто: он поднимается к самой поверхности воды и с силой пропускает через жабры воздух. При этом часть кислорода попадает в воду – именно ради этого его сопровождают мелкие рыбы, которым такое поведение гиганта помогает выживать. Но ситожаберник уже с трудом борется за жизнь – вода слишком грязна.

Засуха продолжается. Многие деревья тропического леса лишились значительной части листвы, а травянистые растения по берегам рек высохли, оставив под землёй лишь клубни и корневища. Уровень воды в реках падает ещё сильнее, и некоторые мелководные реки превратились просто в цепочку прудов с сильно прогретой водой, в которой из последних сил борются за выживание рыбы. Кавиоцерасы заметно похудели: им приходится поедать сухую траву и тратить много усилий, перепахивая резцами почву в поисках съедобных клубней. Конкуренция между ними сильно обостряется, и время от времени на берегах реки появляются одинокие молодые самцы: лишние рты изгоняются из стад, и им поневоле приходится сдавать суровый экзамен на выживание. Во многих стадах кавиоцерасов животные болеют: они вынуждены пить грязную воду и теперь страдают расстройством желудка. Их испражнения стали жидкими, отчего больные животные теряют много воды и быстро худеют. В некоторых местах после ночёвок кавиоцерасов под деревьями и на берегах реки остаются трупы детёнышей, которым оказалось не по силам пережить засуху.

Архонт пока чувствует себя хорошо и уже легко ловит небольших рыб, вяло плавающих у поверхности – у них просто не хватает сил спасаться от него бегством. Но однажды утром его ожидает нечто большее, чем просто мелкая рыба на завтрак. Его сосед по старице ситожаберник не выдержал испытания засухой и умер ночью. Теперь его могучее тело плавает у поверхности воды, брюхо вздулось, а широкая пасть раскрыта в последних попытках захватить пузырь воздуха.

Приближаясь к мёртвому гиганту, Архонт вначале ведёт себя осторожно, но постепенно смелеет. Он ощущает запах рыбы, вытягивает шею и пробует куснуть мёртвого ситожаберника. Мёртвая плоть легко поддалась его усилиям, и Архонту удалось вырвать кусок мяса. Проглотив его, он вдохнул новую порцию воздуха, приблизился к трупу гигантской рыбы и продолжил пиршество. В течение нескольких дней он объедал труп огромной рыбы, пока мясо ситожаберника не разложилось настолько, что его невозможно было есть. И всё это время уровень воды в его старице снижался.

Солнце беспощадно светит с безоблачного неба. Уровень воды в старице упал очень сильно. Полоса грязи у берега высохла, а ил превратился в панцирь из многоугольных кусков, твёрдый, как мостовая. Кое-где в него вмурованы скелеты и высохшие трупы рыб и лягушек. Лёжа на дне, Архонт едва спасается от зноя. Даже для его организма засуха превращается в серьёзное испытание, и теперь ему нужно выбираться из этой ловушки. Несмотря на водный образ жизни, Архонт не утратил навыков движения по суше, однако в прошлый раз он делал это много лет назад, когда выбрался из гнезда и полз к воде. Похоже, что настало время вспомнить эти навыки. Архонт с трудом пережидает день в грязном пруду, оставшемся на месте его дома. Уровень воды в его пруду уже такой низкий, что Архонт может высунуть кончик морды из воды, не всплывая со дна.

Ночью жара спадает и наступает подходящее время для побега. Архонт выбрался из омута и направился к берегу. Это как раз тот случай, когда самец должен продемонстрировать свои навыки движения по суше. Но времена детства уже давно позади, и Архонт успел вырасти очень тяжёлым. Поэтому движение по суше будет для него трудной задачей. Однако он решился на этот шаг и за несколько взмахами ластов добрался до берега. Ласты подняли со дна тучи ила, и панцирь Архонта пропахал в дне глубокую борозду. Ещё несколько движений ластами – и Архонт уже наполовину вне воды. И если почти всю его жизнь вода облегчала его тело, то теперь сила тяжести придавила его к земле. Архонт с трудом вдохнул воздух и загрёб ластами вязкую грязь, выбираясь на сушу. Чтобы попасть на твёрдую землю, Архонту приходится преодолевать полосу грязи у уреза воды. При его весе это очень сложная задача. Ласты Архонта просто месят грязь и отбрасывают в воду большие комья, а сам он едва продвигается вперёд. Грязь прилипает к пластрону Архонта, сильно замедляя его движение. Ему приходится толкаться короткими задними ластами, чтобы хоть как-то продвигаться вперёд. Полоса грязи не очень широкая, поэтому наступает момент, когда когти на передних ластах Архонта вонзаются в сухую растрескавшуются корку ила и позволяют ему далеко подтянуть тело вперёд. Черепахе едва удаётся выбраться из ловушки, и когти оказывают Архонту значительную услугу.

Выбравшись из грязи, Архонт некоторое время лежит на поверхности сухого ила без движения и лишь тяжело дышит. Покинуть воду – это лишь малая часть того, что ему предстоит сделать в течение ночи. Чтобы сориентироваться, Архонт поднял голову на длинной шее и начал глубоко дышать. Сейчас для него основная задача – отыскать в воздухе следы водяных паров. Это нетрудно сделать – основное русло реки совсем рядом, и в нём есть вода. Поэтому Архонт приблизительно определил направление, в котором должен ползти, и развернулся головой в нужную сторону. На его пути есть и другая трудность: пока он жил в старице, молодые деревья и кустарники сильно разрослись на полосе речных наносов, отделяющих старицу от основного русла. Река уже не придёт на помощь Архонту, чтобы он смог преодолеть это препятствие вплавь, как было, когда он селился в старице. Теперь ему придётся проделать обратный путь по суше. Но это не останавливает Архонта, и он смело двинулся вперёд.

Крупная черепаха ползёт по ночному лесу, время от времени останавливаясь и приподнимая голову на длинной шее, чтобы поймать носом водяные пары, указывающие на путь к спасению. Вокруг Архонта лес продолжает жить привычной жизнью, с поправкой на засуху. В воздухе вьются рои насекомых, и время от времени сквозь них пролетают летучие мыши разных видов, охотящиеся на этих существ. Изредка в воздухе мелькает силуэт ночной бабочки или неслышно пролетает сова. Если бы это случилось в момент выхода Архонта из яйца, его жизнь оказалась бы под угрозой: совы часто поедают мелких черепах, если они покидают гнездо ночью. Но сейчас Архонт настолько велик, что ему можно не бояться не только сов, но и более крупных хищных птиц.

В изрядно поредевших за последние недели кронах деревьев перекликаются ночные птицы, но их голоса не слышны Архонту – для этого у черепах слишком плохой слух. Однако Архонт всё равно ощущает присутствие жизни вокруг себя, причём временами слишком остро. Движение и дыхание Архонта привлекли внимание кровососущих насекомых, и они устроили массовое нападение на черепаху. Москиты целым роем атакуют уязвимые глаза и ушные отверстия Архонта. Он не может смахнуть их с себя, поэтому вынужден терпеть их нападение, давая им возможность беспрепятственно кормиться. Когда Архонт добрался до кустов и полез сквозь заросли, на его панцирь упало несколько десятков клещей, которые тут же начали искать места с мягкой кожей, чтобы погрузить в неё хоботки. Архонт не может помешать их пиршеству: его единственная возможность избавиться от мучителей – найти воду и нырнуть. Продираясь сквозь кустарник, Архонт ломает ветки, а его брюхо волочится по сухим листьям. Ночные грызуны в страхе разбегаются, заслышав хруст и шорох под ластами и животом ползущего гиганта и шум его дыхания. Архонт чувствует себя чужим в этом непонятном мире и старается как можно быстрее завершить это трудное и неприятное для него путешествие. В ночной темноте его зрение практически бесполезно, поэтому Архонт ориентируется главным образом при помощи обоняния. Приподнимая голову над землёй, он вдыхает водяные пары и безошибочно ориентируется по ним. Запах реки становится всё отчётливее; это ободряет его и подсказывает направление движения. Из последних сил Архонт ползёт сквозь заросли, ломая молодые деревца, которые сильно подросли со времени его переселения в старицу. Некоторые из них не сразу поддаются натиску тела Архонта, и ему приходится прилагать значительные усилия, чтобы продираться между их стволами. В одном месте ему даже пришлось протискиваться между двух стволов, сильно наклонив тело вбок и цепляясь когтями на ластах за морщинистую кору молодых деревьев. Он едва не застрял между ними, и только мощные удары ластов помогли ему выбраться из зарослей. Постепенно растительность вокруг него начала редеть, деревья сменились кустарниками, а затем под панцирем Архонта зашуршали сухие листья гигантских трав. Он добрался до берега реки – точнее, до того места, где река текла, когда засухи не было. Сейчас ему предстоит ещё долгий путь, прежде чем он сможет погрузиться в воду. И всё время, пока он полз, на него нападали москиты, кусая его в ноздри, глаза и уши. Архонт чувствует, как зудят укушенные насекомыми места, но не может ничего поделать с этим. Он ощущает нечто вроде надежды: запах речной воды стал отчётливым, и это означает, что его путешествие подходит к концу. Из последних сил Архонт дополз до реки. Он едва не прилип к густой кашице влажного ила, преграждающей путь к воде, но освободился несколькими ударами ластов и погрузился в воду. Знакомое ощущение ободрило Архонта. Он ощутил вкус воды – более свежей и чистой, чем была у него в старице. Прикосновение воды облегчило зуд от укусов насекомых, а погружение позволило Архонту вновь обрести лёгкость движений. Сделав глубокий вдох, он нырнул, приоткрыв рот и ощущая его слизистой оболочкой множество химических следов присутствия разнообразных водных обитателей. Он обрёл новый дом.

Архонту повезло найти новое место жительства и он избежал смерти во время опасного путешествия по суше. Но множеству его сородичей повезло значительно меньше: в эту засуху погибло немало гидромедуз-эласмозавров, особенно старые особи, оказавшиеся в природных ловушках, из которых они не смогли выбраться. Их убивал не голод, а жар солнца – когда водоёмы пересыхали, копошащиеся в грязи рептилии быстро теряли влагу и погибали. Мумии некоторых из них оставались замурованными в сухую грязь на берегу до самых дождей. Грызуны и хищники глодали их кости, а птицы выклёвывали из панцирей остатки мяса. В эту засуху освободилось много новых мест для жительства молодых гидромедуз-эласмозавров.

Засуха не может продолжаться вечно, и постепенно силы природы возвращают климат в норму. Океанские течения вновь входят в свои невидимые русла, а вглубь материка движутся дождевые тучи с побережья. Однажды ночью вместо великолепной картины звёздного неба над страдающим от засухи тропическим лесом появляется плотная пелена туч. Горизонт озаряют вспышки молний и слышится отдалённый рокот грома. А затем по иссохшей до каменной твёрдости корке ила ударяют первые капли дождя. Они быстро впитываются в ил, а на их место падают новые. Сверкают молнии, гремит гром, и на изнывающую от жажды землю обрушиваются, наконец, потоки тропического ливня – такого долгожданного, несущего жизнь и обновление в тропическом лесу.

Озаряемые вспышками молний, кавиоцерасы стоят под дождём. Они с наслаждением подставляют бока под струи дождя и лижут друг другу шкуры, наслаждаясь чистой дождевой водой. Во время очередного раската грома огромный самец поднял увенчанную рогом голову и хрипло заревел, словно возвещая об окончании времени испытаний и о возвращении былого изобилия.


***


Достигнув почтенного для человека возраста 50 лет, Архонт находится в расцвете сил. Прошлое, полное опасностей, осталось далеко позади: взрослые гидромедузы-эласмозавры почти не имеют врагов. Теперь Архонт живёт в основном русле реки, и ему нет нужды мигрировать в мелкие протоки или старицы, как в самом начале взрослой жизни. Он достаточно силён, чтобы успешно конкурировать с сородичами, и уверенно контролирует значительный участок русла реки. За прошедшие годы Архонт сумел пережить ещё одну засуху, но это далось ему значительно проще: он не покидал русла реки, и потому мог не бояться, что она пересохнет.

Архонт дорос до внушительных размеров: длина его панциря свыше полутора метров. Его рост продолжается, хотя стал уже значительно медленнее, чем в молодости. Ситожаберники, дрейфующие у поверхности воды с раскрытыми ртами, кажутся уже не такими внушительными рядом с этой рептилией, когда Архонт проплывает рядом с ними. Между ними и Архонтом складываются своеобразные отношения нейтралитета: их экологические ниши не перекрываются и они воспринимают друг друга просто как часть окружающей природы. Взрослый ситожаберник слишком велик для нападений Архонта, а вот молодым особям приходится прятаться в недоступных для этих черепах водоёмах: они могут стать лёгкой добычей этих хищников.

В местах, облюбованных Архонтом, течение реки очень спокойно, и в одном русле текут несколько потоков вод разного цвета, попавших сюда из разных притоков. Ниже по течению они постепенно смешиваются, обогащая воду минеральными и органическими веществами. Это становится залогом высокой продуктивности речных вод. Река населена разнообразными живыми существами от поверхности до самого дна, и Архонт способен охотиться на любой глубине. Его организм достаточно силён, чтобы выдержать перепады давления воды во время глубоководной охоты.

Набрав в лёгкие воздух, Архонт нырнул на дно реки. Потоки белых вод из одного притока, смешиваясь с прозрачной водой из другого, выглядят облаками в вечернем небе, когда солнечные лучи проникают на глубину и освещают их. Движения ластов Архонта создают вихри воды, перемешивающие воду, отчего эти облака приобретают причудливые очертания. Архонт способен нырять на глубину свыше пятидесяти метров и охотиться на дне реки, в которой живёт. Здесь условия жизни разительно отличаются от тех, что характерны для поверхности. Солнечный свет быстро задерживается взвесью, которую несут воды реки, поэтому у самого дна реки темно и едва можно определить, день или ночь сейчас на поверхности. Сюда попадает достаточное для поддержания жизни количество органических веществ, которые несёт река: остатки растений, помёт и трупы животных. Поэтому в придонных слоях воды больших тропических рек Южной Америки складывается особый мир живых существ, почти не видящих солнечного света.

Архонт быстро погрузился на дно и проплывает над ним, раскрыв пасть и ритмично втягивая ртом воду. Через стенки глотки кислород всасывается в кровь, позволяет рептилии с медленным обменом веществ подолгу оставаться под водой. Зрение практически бесполезно во мраке речных глубин, и Архонт ориентируется главным образом при помощи химического чувства, определяя по вкусу воды присутствие живых существ.

Эволюция населила глубины реки странными существами, которые, однако, прекрасно приспособлены к жизни в своём мире.

По илистому дну бредёт существо, отдалённо похожее на кальмара с очень длинными и тонкими щупальцами. Оно держит вытянутое тело в вертикальном положении, передвигаясь на тонких, словно ноги сенокосца, вытянутых щупальцах. Но это существо – не кальмар: пресная вода так и осталась непреодолимым препятствием для этих животных даже в неоцене. Форма тела – это ещё не показатель родства, и в процессе эволюции удивительное сходство друг с другом приобретают совершенно неродственные виды. И в этом случае облик кальмара оказывается лишь иллюзией – это рыба, но с необычными повадками. То, что на первый взгляд кажется щупальцами, на самом деле является усиками, окружающими рот рыбы, передвигающейся «стоя на голове». Это один из типичных обитателей речных глубин – сом-усоход. Тропические реки Южной Америки примечательны разнообразной фауной сомов, и многие из их видов приобрели в процессе эволюции необычные повадки или рацион. Сом-усоход обладает необычным способом передвижения – он буквально парит в толще воды, опираясь на кончики длинных чувствительных усов.

Облик сома-усохода необычен. Многие из его родичей, обитающие у поверхности воды и в притоках с прозрачной водой, обладают разнообразной окраской: однотонной, с пятнами, полосами или необычным узором. Этот вид, живущий в темноте, выглядит химически обесцвеченным: его кожа полупрозрачная с желтоватым оттенком. У сытой рыбы через брюшную стенку может просматриваться содержимое желудка. Сом-усоход обладает недоразвитыми глазами, но ещё способен отличать свет от темноты; свет пугает его, поэтому рыбы этого вида предпочитают жить в местах, куда редко заглядывают солнечные лучи. Но зато слабость зрения вполне компенсируется острым химическим чувством. Тонкие усы рыбы снабжены огромным количеством хемосенсоров, поэтому сом буквально пробует дно на вкус. Каждый «шаг» усов по илу приносит ему ценную информацию о присутствии закопавшихся живых существ.

На дне реки основная масса бентосных беспозвоночных – ракообразные. Здесь обитают равноногие рачки, точащие остатки древесины, и разнообразные пресноводные креветки, часто с прозрачными телами и рострумом причудливой формы. Также среди бентосных жителей встречаются роющие крабы и улитки. Личинок насекомых здесь мало: лишь личинки некоторых видов комаров, способные извлекать кислород прямо из воды, способны выживать на глубине. Кроме того, в илистом грунте водятся разнообразные черви, которые поедают грунт, извлекая из него частицы органики, и донные коловратки, поедающие микроорганизмы. Для невзыскательных едоков пищи вполне хватит.

Пока сом-усоход обследует дно в поисках пищи, Архонт плывёт по его следу. Единственное, что он видит – чуть более светлую воду где-то сверху. Его же самого окружает непроглядная темнота, среди которой он ориентируется исключительно по запаховым следам добычи. Но зато он делает это великолепно. Небольшая голова Архонта во время движения покачивается из стороны в сторону, следя за «дорожкой» запаха добычи. А благодаря длинной шее рептилии добыча бывает схвачена прежде, чем её насторожат движения крупного тела черепахи. Но рыбы, обитающие в глубинах, обладают чувствительными органами боковой линии, поэтому сом-усоход вовремя обнаружил приближение Архонта и бросился прочь прежде, чем оказался в пределах досягаемости хищника.

В покое сом-усоход предпочитает медленно «бродить» по дну вниз головой, но испуганная рыба плывёт так же, как любая обычная рыба – головой вперёд. Спасаясь от врага, сом-усоход сделал несколько рывков в разные стороны, резко меняя направление движения, и замер в толще воды, растопырив усы. Опасности нет, и он готов продолжать поиск пищи. Сом снова встаёт на голову и медленно опускается на дно, вытянув усы вниз и в стороны. Рыба управляет своим движением при помощи грудных плавников и работающего в унисон с ними спинного плавника с подвижным основанием. Все три плавника совершают однообразные движения, поддерживая тело сома в вертикальном положении. Примерно через минуту кончики усов рыбы погрузились в мягкий донный ил. Почувствовав касание дна, рыба вновь зашагала по нему на своих усах, одновременно анализируя обстановку.

Сом-усоход – далеко не самый крупный обитатель речного дна. В этом мире мрака и мути обитают существа, представляющие опасность и для него самого – и это не гости с поверхности воды. Некоторые существа, обитающие на дне реки, являются опасными хищниками, хотя могут быть совершенно слепыми.

Прозрачная креветка ползёт по илу, взмахивая длинными антеннами. Она такая лёгкая, что её ноги почти не взмучивают ил. Креветка очень осторожна и при малейшем признаке опасности готова обратиться в бегство, совершив мощный прыжок назад при помощи мускулистого брюшка. Она спокойно ползла по дну вперёд, собирая изящными клешнями частички ила и засовывая их в рот, но внезапно замерла, вытянув ноги, и медленно завалилась набок, не меняя позы. Ил рядом с ней зашевелился, из него вылезла плоская голова, схватила креветку и проглотила целиком. Когда кончики её длинных антенн исчезли в пасти этого существа, голова снова скрылась среди ила, и его поверхность зашевелилась, когда в толще грунта поползло, извиваясь, длинное тело.

Креветка стала жертвой кротового угря – роющей электрической рыбы. Это слепое депигментированное существо роется в грунте всю свою жизнь: молодые особи этого вида – среди растений на прибрежных мелководьях, а взрослые – в глубинах, куда редко проникает солнечный свет. Его пища – различные крупные беспозвоночные и рыбы, оказавшиеся рядом с дном. Кротовый угорь не страдает от отсутствия зрения, потому что определяет присутствие добычи по возмущениям в электрическом поле, которое генерирует его тело. Креветке не обязательно было наступать на рыбу, затаившуюся в грунте: кротовый угорь ощутил её приближение на расстоянии и просто ждал, когда добыча подойдёт к нему поближе. А мощный электрический разряд не даёт промаха.

Кротовый угорь очень плохо плавает: его плавники сильно редуцированы. Зато эта рыба умеет ловко ползать в толще грунта, извиваясь всем телом и выделяя слизь на голой коже. После удачной охоты рыба старается незаметно перебраться на другое место, где больше вероятность отыскать другую добычу. Кротовый угорь способен ждать добычу часами, а генерирует электрический заряд в доли секунды, поэтому у добычи нет шансов спастись.

Тело кротового угря легко скользит в толще ила. Во время движения он плотно замыкает жаберные крышки и закрывает пасть, поэтому ил не набьётся ему в рот. А весь необходимый кислород рыба получает за счёт кожного дыхания. Время от времени хищник замирает и определяет характеристики собственного электрического поля: его возмущения могут указывать на присутствие добычи. И в один из таких моментов он почувствовал, как невысоко над грунтом равномерно движется что-то достаточно крупное – точно крупнее креветки. Рыба замерла в толще ила, анализируя свои ощущения. Сомнений нет: это явная добыча, причём очень значительного размера. Такая редко встречается на глубине, поэтому кротовый угорь затаился в ожидании, контролируя обстановку по изменениям в электрическом поле.

В природе на любое действие всегда находится противодействие. Кротовый угорь вооружён мощным электрическим разрядом, но его электрическое поле выдаёт его присутствие тем, кто способен его чувствовать. И сом-усоход – это одна из таких рыб. Его усы снабжены электрорецепторами, поэтому он сумел ощутить присутствие кротового угря ещё до того, как его тело оказалось на расстоянии броска хищника. Сом дёрнулся в сторону, и практически сразу же последовал электрический разряд кротового угря. Сом оказался на безопасном расстоянии от него, поэтому заряд всё же не убил его, а лишь вызвал временное онемение мышц. Однако для хищника и этого оказывается вполне достаточно – секундное промедление зачастую оказывается фатальным для добычи. Кротовый угорь вырвался из ила и бросился к сому, извиваясь, как змея. Испуганный сом поплыл, дёргаясь всем телом – мышцы плохо слушались его. Кротовый угорь – плохой пловец, но сейчас хорошая добыча заставила его рискнуть и покинуть привычное укрытие. Дёргаясь и заваливаясь набок, сом-усоход уплывает отхищника, а следом за ним плывёт кротовый угорь.

Над дном пронеслось крупное тело, взбивая ластами тучи ила, и пасть, похожая на клюв хищной птицы, схватила одну из рыб. Архонт не отказался от поисков и всё это время преследовал сома-усохода по следу. Но сейчас именно сом оказался в безопасности, потому что Архонт схватил кротового угря, так опрометчиво покинувшего своё укрытие в толще ила. Сом бросился в сторону и исчез среди облаков ила во мраке речных глубин. Однако Архонту вряд ли удастся воспользоваться своей случайной добычей. Его голову буквально встряхнул разряд электрического тока, за которым последовал другой, значительно слабее. Эти разряды заставили Архонта остановиться. И ещё он почувствовал, что не может закрыть пасть: удар тока парализовал его челюсти. Пока Архонт приходил в себя, кротовый угорь вырвался из его пасти, уплыл и закопался в грунт на безопасном расстоянии от хищника. На этот раз Архонту приходится прекратить охоту; он медленно поплыл к поверхности, взмахивая ластами. Его челюсти пока так и застыли полураскрытыми – спазм мышц пройдёт лишь через некоторое время.

Архонт часто спускается в сумрачный мир речных глубин для охоты и подолгу остаётся под водой благодаря способности извлекать из воды растворённый в ней кислород. Медленный обмен веществ у рептилии означает относительно низкую потребность в кислороде, а дополнительные приспособления для газообмена позволяют ему охотиться на большой глубине, не доступной теплокровным хищникам вроде ложновыдры. В основном Архонт получает дополнительный кислород через слизистую оболочку рта и глотки, но в газообмене также участвуют клоакальные пузыри – рептилия ритмично накачивает в них воду и толчками выбрасывает её.

Много лет назад Архонт стал хозяином паразитической рыбы – корненосного черепашьего сома. Со временем его заразили сразу несколько особей этого вида. Прикрепившись к стенкам его клоакальных пузырей, эти рыбы благоденствовали, производя многочисленное потомство и черпая питательные вещества прямо из крови Архонта за счёт диффузии питательных веществ в специальные ворсинки, которыми их кожа проросла в эпителий клоакальных пузырей. За время жизни Архонта в его клоакальных пузырях прибавилось постояльцев: самые старые из них давно умерли, а на их месте появились новые – век Архонта намного длиннее продолжительности жизни этих паразитов.

Течение воды в клоакальных пузырях рептилии беспокоит паразитов – корненосные черепашьи сомы шевелятся, подёргивая хвостами. Но они ничего не могут поделать с этим: они полностью зависят от организма черепахи и вынуждены терпеть эти неудобства. Один из этих паразитов – крупная старая рыба, свернувшаяся в кольцо. Это самка, окружившая своим телом более молодую особь; она заставила её развиваться в самца, не имея иного выбора. Крупная самка переживает не лучшие времена: она стала слишком старой для жизни паразита, и постепенно проигрывает битву с организмом Архонта. Лёгкость жизни паразита в организме хозяина – это всего лишь иллюзия. На самом деле паразит должен бороться за существование с такой же интенсивностью, что и свободно живущее существо. Только в роли неблагоприятных факторов окружающей среды здесь выступают защитные силы организма хозяина. Всё время, пока рыбы-паразиты живут в клоакальных пузырях рептилии, организм Архонта пытается воевать с ними. Иммунная система рептилии атакует ворсинки на брюхе паразита, уничтожая их, а эпителиальные клетки стенок клоакальных пузырей работают на отторжение ворсинок, интенсивно делясь и перекрывая им доступ к кровеносным сосудам, лежащим ниже. Эта особь паразита постепенно отторгается организмом Архонта – с возрастом она стала слишком слабой, чтобы сопротивляться полному сил организму черепахи и продолжать паразитировать на нём. Рыба едва держится на стенке клоакального пузыря Архонта, получая недостаточно питания для того, чтобы продолжать борьбу за пищу с организмом хозяина. И во время очередного «выдоха» при глубоководном погружении Архонта поток воды просто выбросил этого паразита из клоакального пузыря.

Извивающийся, слепой и лишённый плавников сом с атрофированными мускулами выпал из клоаки черепахи. Под конец жизни самка кроненосного черепашьего сома попала в совершенно чуждый мир – здесь для неё нет ни пищи, ни опоры. За время своей паразитической жизни в теле Архонта эта рыба естественным образом утратила навыки выживания в воде вне организма хозяина, перестроив свою физиологию для паразитической жизни. Теперь она не умеет плавать и может лишь вяло извиваться, словно червяк. Она не способна питаться кормами, которые поедают другие рыбы – у неё в значительной степени атрофирован пищеварительный тракт, и даже от рта осталось лишь крохотное отверстие, окружённое редуцированными челюстными костями. Фактически, эта особь обречена на мучительную смерть в чуждом для себя мире.

Смерть быстро находит это существо: сом-усоход обнаружил шевелящуюся среди ила червеобразную рыбу, плавным броском сверху вниз настиг её, вытянул трубкообразный рот и одним глотком всосал добычу. Вытянув усы, он вновь поднялся над илистым речным дном и «зашагал» дальше в поисках пищи.

Архонт в очередной раз пережил ещё одного из своих паразитов, и можно надеяться, что он переживёт и других незваных гостей своего организма. Если болезни не убьют его, у него впереди ещё долгая жизнь. А в его клоакальном пузыре одна из рыб-паразитов готовится к новому этапу жизни. Крупная самка практически всю жизнь угнетала своим присутствием сородича, свернувшись вокруг него кольцом. Лишённый возможности контактировать с другими особями, этот корненосный черепаший сом был вынужден развиваться как самец, и ему была уготована единственная роль – оплодотворять самку, окружившую его своим телом. Но сейчас эта своеобразная тирания закончилась. Этот самец больше не ощущает химических сигналов, исходящих от самки, и для него наступила новая жизнь. Теперь эта рыба явственно ощутила присутствие других сородичей, среди которых есть ещё один самец. Это послужило сигналом для самца, освободившегося от соседства старой самки, и он начал быструю и радикальную перестройку организма, превращаясь в самку. Теперь у этой рыбы появился реальный шанс оставить собственное потомство.

Сом-усоход и кротовый угорь – это хищники, стоящие на вершине пищевой пирамиды, складывающейся в экосистеме речного бентоса. Для хищников вроде Архонта они являются случайной добычей: в речных глубинах обитают более многочисленные виды рыб, которых хищники с поверхности ловят значительно чаще.

На поверхности воды в лучах солнечного света сверкает серебристая чешуя гарпагохараксов – успешного и многочисленного вида рыб из тропических рек Южной Америки. Благодаря своей всеядности эти рыбы способны успешно выживать на любом рационе, быстро расти и размножаться. Они могут без преувеличения считаться одним из основных фоновых видов рыб в бассейне Амазонки и Гипполиты. Но в глубинах рек у этого вида есть двойник – близкий родственник, своего рода «бледное подобие» вида с поверхности. Вид из глубин рек – бледный гарпагохаракс, такой же стайный вид, но не любящий солнечного света. Тёмными безлунными ночами бледные гарпагохараксы поднимаются в верхние слои воды и кормятся, но на рассвете они уже возвращаются в привычные тёмные глубины. Облик этих рыб выдаёт в них любителей темноты: их чешуя обладает очень слабым блеском, глаза крупные и чувствительные, а кожа слегка просвечивает и через брюшную стенку видно содержимое желудка.

Стаи бледных гарпагохараксов – основной объект охоты Архонта на глубине. Поймать их довольно сложно – у них очень чувствительные органы боковой линии, поэтому движущийся в воде крупный объект пугает их, заставляя скрываться или уплывать. Для ловли бледного гарпагохаракса Архонт пользуется иной тактикой. Глубоко вдохнув воздух, он просто погружается на глубину и замирает в толще воды, раскинув ласты и держа изогнутую шею наготове. Слой жира под панцирем и жир, содержащийся в костях, придают его телу практически нулевую плавучесть, и рептилия без лишних усилий парит в толще воды, ожидая приближения добычи. Слизистые оболочки глотки и клоакальные пузыри помогают рептилии дольше оставаться под водой и «дышать», не делая лишних движений. Слабое течение несёт его тело, словно полузатопленный ствол дерева, и даже осторожные жители речных глубин оказываются обманутыми.

Бледные гарпагохараксы появляются неожиданно. Их стая проплывает у самого дна, схватывая мелких беспозвоночных, оказавшихся у них на пути. Прожорливостью они не уступают своим родственникам с поверхности реки, а всеядностью даже превосходят их – выбор пищи на глубине значительно хуже, и слишком привередливые едоки могут просто остаться голодными. Поэтому бледные гарпагохараксы обследуют в поисках пищи любой плавающий объект. Их стая направляется прямо к дрейфующему в воде телу Архонта, и прежде, чем рыбы поняли, что перед ними хищник, одна из них оказалась пойманной.

С возрастом Архонт стал не только опытным охотником. Ему сопутствует удача в брачных играх, и он уже не раз становился отцом новых выводков черепашат. Его возраст – время расцвета сил, и Архонт активно пользуется правом сильного, если ему попадается готовая к размножению самка. Запах мускусных выделений самки приводит его в неистовство, и он бросается в погоню за ней. Так было и в далёком прошлом, когда он только достиг половозрелости, но сейчас он – опытный и уверенный в себе самец, готовый соперничать и сражаться за свои интересы, если потребуется.

Запах, оставленный самкой, быстро приводит Архонта к цели. У поверхности воды, взмахивая ластами, плавает крупная взрослая самка. Выделяемый ею запах действует на самцов притягательно, заставляя их собираться вокруг неё, и Архонт – далеко не первый претендент на спаривание. Однако Архонт приближается к самке, едва взглянув на соперников. Среди них несколько совсем молодых самцов, один очень старый с поросшим водорослями панцирем, и пара крупных взрослых самцов. Старика и молодняк можно не принимать в расчёт – они вряд ли смогут оказать непреодолимое сопротивление. Старый самец вообще с трудом плавает – у него повреждён один из передних ластов. А вот два оставшихся самца – достойные противники, и Архонту придётся потрудиться, чтобы избавиться от этих соперников. Самке в любом случае будет всё равно, кто станет отцом её детёнышей – но это должен быть самый лучший самец среди всех возможных кандидатов на спаривание.

Появление Архонта около самки разные самцы встретили по-разному. Молодые самцы держатся рядом с самкой, но присутствие более крупных самцов пугает их. Старый самец не обращает внимания на Архонта, но ему, похоже, важнее просто удержаться на плаву. А вот взрослые самцы – скорее всего, ровесники Архонта – демонстрируют явную агрессию. Один за другим они всплывают за воздухом, снова ныряют и начинают плавать возле Архонта, стараясь оттеснить его от самки. Один из самцов пробует даже ударить его панцирем. Но они действуют не сообща: появление Архонта в присутствии самки просто заставляет их вести себя более агрессивно. Они точно так же относятся друг к другу, и любой из них был бы не прочь оттеснить от самки остальных соперников. Однако это не так просто сделать: уступать не хочет никто. Архонт не собирается демонстрировать агрессию – он просто подплыл к самке и зацепился когтями за передний край её панциря. Это не понравилось одному из самцов-соперников, и тот тоже полез на панцирь самки, стараясь сбросить с неё Архонта. Другой самец всё это время плавает вокруг них, также стараясь оттеснить Архонта. Поэтому Архонт недолго оставался на панцире самки – его быстро спихнули соперники. Но никто из них не сумел воспользоваться плодами победы – они просто мешают друг другу сделать это. Архонт таранит их своим панцирем, и оба самца сваливаются с самки – ни одному из них не удалось зацепиться за неё. Один из молодых самцов попытался занять место на спине самки, но Архонт просто сбросил его ещё одним ударом.

Самке явно надоела возня самцов вокруг неё, и она попыталась вырваться из их окружения. Но самцы продолжают плавать вокруг неё, и самке не удаётся освободиться от их внимания. И пока один из молодых самцов пытался зацепиться за её панцирь, Архонт набросился на соперника. Он не стал кусать его: инстинкт запрещает использовать естественные средства нападения против представителей своего вида. Челюсти гидромедузы-эласмозавра способны перекусить пополам крупную рыбу, но они никогда не будут использованы в брачном поединке. Для этого у самцов, соперничающих друг с другом, есть другие, весьма впечатляющие формы демонстрации своей силы.

Основная фигура в брачном ритуале гидромедуз-эласмозавров – это поединок шей. Плавая у самой поверхности воды в вертикальном положении, соперничающие самцы вытягивают шеи вверх и стараются держать их в таком положении как можно дольше. Рептилии высовывают шеи из воды, стараясь показаться выше противника. Архонту это утомительное упражнение удаётся очень хорошо: он держится у поверхности воды, вспенивая её ударами передних ластов, а его голова слегка раскачивается на напряжённой шее. Глаз с ярко-красной радужной оболочкой наблюдает за противником, пытающимся принять такую же позу. Удивительно, но даже один из молодых самцов пробует участововать в этом поединке. Но его шея пока не достигает такой же длины, как у взрослых самцов, и пока он смотрится несколько проигрышно. Но через двадцать-тридцать лет он будет столь же великолепен, как полные сил взрослые самцы сейчас. А вот старый самец, хоть и пробует ввязаться в поединок, едва держит шею, наполовину высунув её из воды. Он уже не конкурент, его никто не воспринимает всерьёз. Второй самец-соперник тоже вытянул шею и начал раскачивать ею из стороны в сторону. У него есть претензии на победу, но он слишком слаб, чтобы долго удерживать шею в вертикальном положении. Поэтому он быстро выбывает из поединка. А Архонт всерьёз настроен победить – он держит голову заметно выше соперника, который постепенно отступает. Наконец, соперник не выдерживает и погружается в воду, а Архонту достаётся приз за победу в поединке – право оставить потомство.

Пока Архонт сражался с равными себе соперниками, молодые самцы пытались воспользоваться их отсутствием и спариться с самкой. Но похоже, что она слишком крупна для них, и самцы просто не могут удержаться на ней. Зато Архонт делает это с лёгкостью. Он буквально сцарапал панцирем одного из этих самцов, когда занимал своё место на спине самки. И она не торопится освобождаться от него – он победил в турнире, и это означает, что здесь и сейчас он – самый лучший. Остальным придётся попытать счастья в другом месте в другое время. Архонт осторожно куснул самку за верхнюю часть шеи и обвил её шею своей. Похоже, что она не возражает против продолжения их свидания, которое затянется на несколько часов, пока самка готова принимать ухаживания самца.

Другие обитатели реки могут вести себя в такой же ситуации крайне непредсказуемо. Несколько дней спустя Архонт в очередной раз ловил рыбу вблизи стада гигантских кавиоморфных грызунов кавиоцерасов, кормившихся на мелководье у берега. Точнее сказать, Архонт попал к ним в гости не в самое удачное время: у самцов начался сезон «бешенства», напоминающего муст у индийских слонов. В это время в организме самца кратковременно, но резко повышается уровень тестостерона, и тогда он превращается в настоящее чудовище – вспыльчивое и агрессивное. А особенно страшен самец кавиоцераса в те моменты, когда рядом с ним находится другой половозрелый самец – вожак чужого стада или холостяк, претендующий на его гарем. Тогда хозяин стада приходит в ярость, и горе тому, кто встанет у него на пути или просто случайно окажется рядом.

На мелководье выясняют отношения два самца. Один из них – хозяин стада, насчитывающего шесть взрослых самок и их потомство. Второй – пришлый зверь, достаточно крупный для того, чтобы бросить вызов хозяину. Он отделился от холостяцкой группы два дня назад, когда она проходила через территорию этого стада. Запах навоза самок заставил его задержаться и оставить следы своего пребывания – он просто набросал своего навоза рядом с найденным помётом самок. Это явный вызов вожаку, но в течение следующего дня пришлый самец не выходил к стаду, бродя по территории под прикрытием кустарников и деревьев. Он изучал обстановку, и в это время в его организме лавинообразно возрастало содержание тестостерона в крови. А когда оно достигло максимума, он решился бросить вызов хозяину стада – бессменному лидеру на протяжении последних десяти лет.

Самцы кавиоцерасов выясняют отношения очень громко: они ревут и плещутся в воде, словно бегемоты. Оба самца разевают пасти и показывают друг другу огромные оранжевые резцы. Но ни один из них не желает отступать, и вскоре сражение переходит в новую фазу – начинается драка. Новичок напал первым: нагнув голову, он бросился на хозяина стада, намереваясь нанести ему удар в рёбра. Но взрослый самец – опытный боец, и он просто развернулся на месте, уклоняясь от атаки. Удар новичка пришёлся вскользь и не был особо болезненным. Но взрослый самец сумел стукнуть молодого по боку своей массивной головой и толкнул его, отчего молодой соперник едва не повалился в воду и с трудом устоял на ногах.

Молодой зверь развернулся, поднимая ногами тучи ила и тяжело дыша. Похоже, он неверно оценил силы противника: хозяин стада ещё вполне способен постоять за себя. И взрослый самец подтвердил это, бросившись на молодого. С громким рёвом он накинулся на смельчака, посмевшего бросить ему вызов, и вцепился грозными резцами в шкуру на его плече. Молодой самец протяжно завопил: резцы прокололи его шкуру и вонзились в мускулы, причиняя невыносимую боль. Он дёрнулся, оставляя лоскут кожи в зубах хозяина гарема, и бросился бежать, истекая кровью. Пятна крови расплываются в воде, отмечая его путь, а когда он выбрался на берег, кровь ручьём потекла по его ноге. Он побрёл прочь, оставляя за собой кровавые следы на песке. Но вожака стада явно не устраивает то, с какой скоростью покидает его владения побеждённый. Громко взвизгнув, он бросился следом за побеждённым самцом, громко шлёпая ногами по воде и поднимая тучу брызг. Услышав его голос, раненый самец бросился бежать и вскоре скрылся в лесу, оставив после себя пятна крови на песке, листьях и коре деревьев. А в очередной раз победивший хозяин стада не упускает возможности заявить о своих правах на стадо. Он возбуждён, его кровь кипит от гормонов, и в таком состоянии он весьма опасен, поэтому к нему не решаются подойти даже собственные самки.

Кровь побеждённого самца, попавшая в воду, привлекает рыб запахом. Не обращая внимания на самца кавиоцераса, они шныряют у него под ногами, пытаясь разыскать источник привлекательного запаха. Эти рыбы – заманчивая добыча. Они явно не собираются покидать это место, и Архонт решил поохотиться на них. Массивный самец черепахи начал осторожно подбираться к рыбам, снующим на мелководье, держа шею наготове. Он сам отчётливо ощущает запах крови кавиоцераса в воде, и даже замечает один из его источников – кусок шкуры молодого самца, вырванный хозяином стада и лежащий на дне реки. Какие-то мелкие рыбы уже нашли его и пощипывают волокна соединительной ткани и мышц. А неподалёку проплывает рыба покрупнее – как раз такая, на каких охотится Архонт. Нужно лишь подобраться поближе, и тогда можно будет настичь её, резко выбросив вперёд голову на подвижной шее. Всего лишь один осторожный взмах ластами – и всё.

…Мир перед глазами Архонта внезапно рванулся в сторону и дёрнулся куда-то вниз, а сам он неожиданно оказался в воздухе, беспомощно хлопая ластами. Затем его стало мотать из стороны в сторону, а мир перед его глазами задёргался в безумном хаотичном танце. Архонту едва удалось подогнуть шею, но его со страшной силой трясли из стороны в сторону. Пытаясь спрятать голову под панцирь, Архонт мельком увидел, что происходит. Пока он охотился, могучий самец-кавиоцерас внезапно набросился на него, вытащил из воды и начал трясти в воздухе, словно игрушку. Резцы зверя глубоко вонзились в панцирь Архонта, заставляя его ощутить боль: пропитанные жиром кости Архонта не рассчитаны на подобные нагрузки. Впрочем, резцы кавиоцераса тоже предназначены не для этого, и ему трудно держать такую тяжёлую ношу в зубах.

Кавиоцерас попытался вытянуть Архонта из воды и выбросить на берег, однако Архонт оказался слишком тяжёлым для такой экзекуции, поэтому кураж кавиоцераса быстро пошёл на убыль. Он просто разжал резцы, и Архонт плюхнулся обратно в воду. Несколько сильных взмахов ластами – и он уже вне досягаемости для слишком агрессивного кавиоцераса. Всплыв за воздухом в нескольких десятках метров от берега, Архонт сумел увидеть, как кавиоцерас медленно выбрался из воды и лёг отдыхать на берегу. Случайное происшествие не повредило черепахе, но глубокие отметины от резцов кавиоцераса на панцире Архонта останутся на всю жизнь. Однако их и так едва видно среди множества других отметин, полученных на протяжении жизни рептилии. Архонту предстоит ещё долгая жизнь – он легко переживёт своего обидчика и даже, возможно, его детей.


***


Архонт сумел перерасти своих врагов и дожил до почтенного возраста – ему 145 лет. Это предельный возраст для представителей его вида, и лишь немногие особи могут прожить дольше. Архонт сильно постарел и с трудом держится за жизнь, а многие из его ровесников уже умерли от болезней, паразитов или старости. Возможно, где-то в других притоках и рукавах великих рек системы Амазонки и Гипполиты ещё живёт несколько таких же старых черепах его вида. Умереть своей смертью – своеобразная привилегия в жестоком мире природы, и гидромедуза-эласмозавр – это один из немногих жителей реки, который пользуется такой привилегией. Возраст оставил свой неизгладимый след на облике Архонта. Его панцирь покрыт пышным зелёным ковром нитчатых водорослей, скрывая многочисленные царапины и отметины от когтей и зубов различных жителей реки, встречи с которыми были особенно неприятными для Архонта. Поскольку Архонт – самец, он, в отличие от самок, почти не покидает воды, поэтому водоросли могут расти на его панцире беспрепятственно. Кожа Архонта с возрастом побледнела, а радужная оболочка глаз утратила яркий красный цвет и стала тёмно-розовой. Ласты Архонта испещрены множеством рубцов и шрамов – это следы славного боевого прошлого самца-ветерана. Укусы врагов и соперников зарастали, добавляя новые штрихи в историю его жизни. Но Архонт уже утратил былую мощь и силу. Ему с трудом удаётся держаться в воде, а плавает он очень медленно. Поэтому со временем на теле Архонта поселились мелкие паразитические рачки, скоблящие его кожу и вызывающие нестерпимый зуд, а иногда даже боль.

С возрастом Архонт сменил свои привычки. Если раньше он смело охотился на рыбу вдали от берегов и нырял за ней в тёмные глубины, то сейчас предпочитает держаться на мелководьях и не заплывает слишком далеко от берега. Вдохнув воздух, он направился на мелководье, где лежит упавшее пару месяцев назад дерево. Подводные обитатели хорошо потрудились над стволом: кора уже практически полностью содрана, а древесина отскоблена до гладкости. Это результат деятельности плекотитана древоядного – только этот сом способен так тщательно отполировать древесину своим ртом-присоской. Завидев Архонта, молодой сом этого вида спрятался под стволом – у него уже есть опыт встреч с гидромедузой-эласмозавром. Но эта головастая рыба, закованная в твёрдый панцирь, интересует сейчас Архонта меньше всего на свете. Доплыв до ствола, он просто зацепился за него когтями одного из ластов, высунул голову из воды, положил её на ствол и замер, наслаждаясь теплом. Почувствовав, что опасности нет, молодой плекотитан покинул укрытие и вновь начал скоблить подгнившую древесину, держась на почтительном расстоянии от старой черепахи. Поскольку Архонт лежит неподвижно, из укрытий постепенно выплывают мелкие рыбы, спрятавшиеся при появлении крупной рептилии. Они окружили его и начали деликатно пощипывать его кожу. Эти рыбы – главным образом мелкие тетры серебристой окраски, но среди чистильщиков Архонта есть также крохотный малёк плекотитана, прилежно скоблящий его кожу. Рыбы очищают Архонта от паразитов и кусочков омертвевшего эпидермиса. Хоть он и стар, тяга к жизни у Архонта ещё не угасла: ему иногда приходится бороться за самку, и уже несколько десятилетий подряд он регулярно удерживал первенство в схватках за самку, хотя в последние годы ему уже приходилось больше проигрывать, чем выигрывать. Тем не менее, он регулярно находил самку для спаривания и не отказывается от борьбы за право оставить потомство.

Брачный сезон у гидромедузы-эласмозавра не приурочен к определённому времени года. Готовые к размножению самки встречаются в реке в любое время, поэтому самцы должны быть готовы к сражению за самку всякий раз, когда потребуется. И одним из самцов, которых привлекла к себе очередная готовая к размножению самка, стал Архонт. Он уже сотни раз участвовал в брачных играх, и всё происходящее для него не в новинку. И ему, увы, уже пришлось освоить новую для себя роль – отверженного и заранее проигравшего состязание за самку. Более молодые соперники, возраст которых составляет от двадцати до семидесяти лет, без труда оттесняют Архонта от самок. Раньше и он сам поступал точно так же, но такие поступки не запоминаются – это всего лишь часть инстинктивного поведения. Сейчас же Архонт значительно уступает этим самцам в силе и проворстве, и всякий раз между ним и самкой оказывается более молодой соперник, награждающий Архонта чувствительным ударом ласта или даже укусом в шею. И когда среди соперничающих самцов выявляются несколько возможных лидеров, между ними начинаются состязания по удержанию шей в вертикальном положении. Молодые самцы легко справляются с этим элементом брачного ритуала. Они держат шеи подолгу, и в этой позе им даже удаётся толкать друг друга панцирями, заставляя соперников терять вертикальное положение и вновь тратить усилия, чтобы поднять голову над водой на вытянутой вверх шее. Старый Архонт с трудом держит шею вертикально над водой и с усилиями бьёт ластами по воде, пытаясь удержаться на поверхности. Когда-то Архонт великолепно исполнял эту часть ритуала, но сейчас он уже не может соперничать с более молодыми рептилиями и ему уже вряд ли удастся произвести впечатление на самку. Молодые самцы не дают ему шансов, и в этот год старый самец впервые остаётся без самки. По иронии судьбы, некоторые из его соперников, плавающие вокруг взрослой самки – это его собственные сыновья. Их успех словно ставит точку в жизни Архонта: теперь его ждёт лишь старость – однообразное и бесцельное существование, практически без возможности оставить потомство. Возможно, ему удастся когда-нибудь ещё несколько раз спариться с самками, случайно успев к ним раньше прочих соперников, но теперь его жизнь превращается в простое существование в ожидании неминуемой смерти.

Архонт выбрался на прибрежную отмель и лёг на дно, наслаждаясь теплом прогретой солнцем воды. Времена бурной молодости остались далеко в прошлом, и теперь Архонт всё чаще отдыхает, особенно после охоты или попыток ухаживать за самками. Эти занятия отнимают много сил, и после них Архонту приходится подолгу отлёживаться в тёплой воде. Но найти спокойное место в густонаселённой тропической реке сложно. Пригревшись, Архонт задремал, лёжа на дне: он может надолго задерживать дыхание и иногда успевает даже немного поспать в перерывах между вдохами. Но ему не удаётся уснуть надолго: над его головой мелькнула тень небольшого существа, а движение воды заставило его проснуться окончательно. Архонт открыл глаза и огляделся. Оказалось, что совсем рядом с ним резвится выводок ложновыдр – четыре детёныша, которые недавно покинули нору и начали знакомиться с окружающим миром. За долгую жизнь Архонта в реке сменилось великое множество этих зверей – у них быстрый темп смены поколений. Но Архонту они совершенно безразличны – с тех пор, как рептилия выросла достаточно крупной, чтобы избежать нападения этих хищников, ложновыдры перестали иметь значение в жизни Архонта. Теперь они значат для гигантской рептилии не больше, чем листья, падающие в воду с окрестных деревьев. Вполне возможно, что это какие-то пра-пра-пра-пра-правнуки той самой особи, которая напала на него в детстве. Но теперь молодые ложновыдры опасаются вести себя с Архонтом слишком фамильярно – его размеры заставляют их быть осторожнее, когда они с любопытством разглядывают отдыхающего гиганта. Молодые ложновыдры быстро проплывают над ним, с особым интересом обследуя поросший водорослями панцирь черепахи. Она из них подплыла к переднему ласту Архонта и слегка куснула его край. Раньше Архонт ответил бы на такую шалость резким выпадом головы, и вполне возможно, мог бы схватить обидчика. Но сейчас он медленно уползает на глубину и уплывает искать местечко поспокойнее.

Архонт стал значительно хуже питаться. Ему едва хватает сил ловить привычную добычу, и он всё чаще задерживается в прибрежных водах, охотясь на медлительных донных рыб и обитателей зарослей. Его жировые запасы под панцирем и в костях начинают постепенно истощаться, и это грозит ему проблемами в недалёком будущем. Архонт с трудом плавает: теперь удельный вес его тела стал чуть больше, чем у воды – сказывается значительное количество тяжёлой костной ткани в теле черепахи, несмотря на облегчённый панцирь. Из-за этого Архонту приходится прилагать больше усилий для того, чтобы удержаться в толще воды, что ведёт к ещё большему расходу энергии и исчерпанию жировых запасов. Поэтому Архонт постепенно отошёл от прежнего образа жизни и снова вернулся на прибрежные мелководья, чтобы вести одинокую жизнь хищника-засадчика.

Течение несёт по реке тушу животного. Это мёртвый кавиоцерас – взрослый самец, которому было ещё далеко до старости. Он намного моложе Архонта, но его жизнь уже подошла к концу – и не возраст был тому причиной. Грудная клетка зверя несёт след сильного удара, от которого у животного были сломаны рёбра. На боку трупа зияет огромная рана: сильный укус резцов противника просто вырвал из его тела кусок мяса. Этот самец стал жертвой внутривидовой конкуренции – он погиб во время схватки за стадо самок. Это обычное дело среди самцов: самка не ввязывается в конфликты и имеет возможность прожить значительно дольше, а самцы чаще всего получают в течение жизни множество травм и медленно угасают от их последствий. Или же особо яростная схватка становится для них последней, как для этой особи. Мёртвый зверь был представителем местной популяции кавиоцерасов. За время жизни Архонта в этих местах сменилось несколько поколений его предков. Когда Архонт был молод и ещё не переселился в основное русло реки, здесь водил стадо дед этого самца. Отец был побеждён, но не убит, а изгнан с этой территории и жил где-то в другом месте – возможно, в составе холостяцкой группы или в одиночку, время от времени пытаясь завоевать чужое стадо или хотя бы отбить из него одну или двух самок для себя. А этот зверь, один из его потомков, вернулся во владения деда, но вскоре проиграл в схватке какому-то другому самцу – возможно, одному из пришлых самцов-холостяков.

Теперь туша кавиоцераса – всего лишь даровое угощение для многочисленных речных обитателей, которые окружают её и торопятся урвать свой кусок на этом грандиозном пиршестве. На тушу садятся чайки, которые расклёвывают мясо в ране. Их клювы слишком слабы, чтобы разорвать толстую шкуру на боку кавиоцераса, поэтому они клюют мясо только там, где шкура зверя была разорвана мощными резцами другого кавиоцераса. Кровь и мясной сок, стекая в воду, привлекают рыб. Косяк крупных гарпагохараксов плавает рядом с тушей. Эти всеядные рыбы не упустят возможности попировать, но их зубы также слабы и не могут прокусить шкуру трупа. Кровь и мясной сок возбуждают их аппетит, но они вынуждены ждать, пока рядом с тушей не появится кто-нибудь, способный разорвать шкуру и открыть им доступ к пище.

На закате жизни Архонт стал тяжёл на подъём: он уже не предпринимает далёких путешествий по реке и не гоняется за добычей, предпочитая ловить её из засады, как в детстве. Но появление такой заманчивой находки заставило его пуститься в плавание, как во времена бурной молодости и солидной зрелости. Взмахивая ластами, Архонт поспешил к туше кавиоцераса. Приблизившись к ней, он обнаружил, что стал не первым представителем своего вида, который нашёл тушу. В тени мёртвого кавиоцераса плавает молодая гидромедуза-эласмозавр. Эта черепаха вряд ли старше пяти лет, а её панцирь лишь чуть больше полуметра. Она слишком рано переселилась в большую реку, и ей придётся спасаться от множества опасностей. Молодая черепаха пробует откусить мясо от туши кавиоцераса, но её клюв лишь слегка царапает шкуру и не разрывает её. Когда подплывает Архонт, молодая черепаха испуганно отплывает в сторону, но не уплывает далеко. Архонт же быстро принимается за дело. Его хватка ослабела за долгие годы, но клюв сохранил достаточную остроту, чтобы разорвать шкуру трупа. Архонт вцепился в шкуру, дёрнул головой и оторвал лоскут шкуры, а затем с наслаждением вцепился в мясо и вырвал кусок. Запах крови и мяса буквально взбесил гарпагохараксов: рыбы бросились к дыре в шкуре и начали жадно рвать мясо. Те из них, кому не хватило места, плавают рядом с тушей и подхватывают плавающие в воде клочки мышечных волокон. Архонт постарел настолько, что уже не способен охотиться на этих проворных рыб, хотя гарпагохараксы плавают буквально рядом с его мордой. Они жадно щиплют мясо и рвут его, сверкая боками в лучах солнца. Проглотив кусок мяса, Архонт снова потянулся к туше, и гарпагохараксы ненадолго отплыли в сторону, уступая ему место. Но пока Архонт глотает очередной кусок, прожорливые харациниды беспрепятственно набивают себе животы. Молодая черепаха тоже суёт голову в дыру на шкуре кавиоцераса и отщипывает куски мяса, но рыбы делают это намного быстрее. Несколько рыб, которым не хватило места у туши кавиоцераса, пытаются даже объедать кусок мяса, который Архонт держит в пасти, пытаясь проглотить. Они рвут мясо, но Архонт не отпускает его, а затем, резко дёрнув головой, глотает, едва не прищемив голову одной из рыб челюстями. Расправившись с очередным куском, Архонт с жадностью вгрызается в мясо снова. Он редко наедается досыта в последнее время и всё дольше и дольше живёт впроголодь – слишком неуловимой стала его удача охотника. И сейчас – один из тех немногих случаев, когда он может наесться досыта, не затрачивая лишних усилий. В последние месяцы Архонт постепенно угасал, расходуя на поддержание жизни тела внутренний жир, и из-за этого стал хуже плавать и охотиться. Находка туши кавиоцераса словно вдохнула в него жизнь – он вновь чувствует почти забытое ощущение сытости. Но это лишь временное облегчение: он сумеет накопить некоторое количество жира и даже восстановит прежнюю плавучесть тела. Однажды полоса удачи всё равно кончится, потому что возраст притупил его чувства и реакцию, сделав его менее успешным охотником. Вслед за этим вновь продолжится угасание организма – медленное и неизбежное. И тогда исключительная живучесть черепахи станет её бедой, растягивая предсмертную агонию на долгие недели. Престарелая гидромедуза-эласмозавр – это одно из немногих животных на Земле, которые физически ощущают на себе бремя старческих невзгод. Такова неизбежная плата за долгую жизнь.


Бестиарий


Гидромедуза-эласмозавр (Herpetomedusa elasmosauroides)

Отряд: Черепахи (Testudines)

Семейство: Змеиношейные черепахи (Chelidae)

Места обитания: реки тропической зоны Южной Америки.


Иногда удачные типы строения, встречавшиеся в одной группе животных, могут с успехом проявиться в другой, хотя в несколько иной форме. Так произошло у неоценовых водяных черепах Южной Америки, среди которых появилось одно совершенно необычно выглядящее создание, больше похожее на давно исчезнувших с лица Земли плезиозавров. Черепахи – достаточно консервативная по своему строению группа рептилий, но особенности их строения позволили выработать такую своеобразную конструкцию.

Обитатель великих рек Южной Америки, гидромедуза-эласмозавр, внешне очень похожа на какого-то карликового плезиозавра: длина шеи в полтора раза превосходит длину панциря. Она точно повторяет принцип строения этой морской рептилии: длинная гибкая шея позволяет ловко схватывать под водой самую вёрткую добычу, а массивное туловище служит надёжной точкой опоры, позволяющей сделать бросок. В шейном отделе этой черепахи увеличилось число позвонков (до 30 позвонков), и усовершенствовались сочленения между ними, благодаря чему шея приобрела значительную гибкость и подвижность. Но такое строение имеет обратную сторону: голова этой черепахи не втягивается под панцирь. Зато эта рептилия живёт вдали от берегов, в толще воды, а крупные хищники южноамериканских рек, способные нанести ей вред, тяготеют к прибрежным местам обитания.

Гидромедуза-эласмозавр приспособлена к пелагическому образу жизни: это неутомимый пловец, редко выбирающийся на берег. Конечности этой черепахи веслообразные, широкие и длинные, а удлинённые пальцы образуют подобие ластов. У самцов на передних лапах развито по два длинных толстых когтя, а на бёдрах задних лап – длинные роговые шпоры. Рептилия движется в основном за счёт одновременных взмахов передних лап, задние лапы во время плавания служат рулями. Чтобы это животное, закованное в панцирь, легче держалось в воде и не тонуло, под панцирем откладывается толстый слой жира, служащий поплавком. Дополнительную плавучесть черепахе придают пористые кости, пропитанные жиром, и объёмистые лёгкие. Роговые пластинки на панцире этой черепахи в молодости столь же толстые и прочные, как у других черепах сравнимого размера, но у взрослой рептилии они заметно более тонкие, чем у прочих черепах. Длина панциря – около 1,7 м, вес взрослого животного – до 250 килограммов. Хвост у этой черепахи короткий, служит в основном для хранения запаса жира.

Щитки панциря гидромедузы-эласмозавра гладкие, плотно прилегающие друг к другу. На серединных щитках панциря у черепах развивается небольшой вертикальный киль, у самцов немного более выступающий, чем у самок.

Верхняя часть панциря у гидромедузы-эласмозавра окрашена в светло-коричневый цвет с более тёмными пятнами в центре каждого щитка. Брюшной щит (пластрон) белый с контрастными чёрными разводами. Шея и конечности у взрослой черепахи окрашены в серо-голубой цвет с размытыми белыми продольными полосками, у молодых особей – тёмно-коричневые с серо-зелёными полосками. У самцов радужная оболочка глаза красная, у самок – бледно-жёлтая.

Голова гидромедузы-эласмозавра широкая, с сильными челюстями. Самцы более «головастые», чем самки. Края челюстей острые, режущие, а кончики челюстей загнуты наподобие клюва. Эта черепаха питается рыбой и другими водными животными. Молодые черепахи этого вида разыскивают водяных насекомых, речных креветок и крабов. Они живут в береговой зоне (этим и объясняется их более тёмная окраска по сравнению с взрослыми рептилиями) и не конкурируют с более крупными представителями своего вида. Подрастая, они начинают охотиться на рыбу в толще воды и осваивать глубоководные участки реки. Взрослые черепахи обитают вдали от берегов и питаются преимущественно рыбой. Они могут также ловить водоплавающих птиц (хватая их снизу из-под воды) и поедают трупы утонувших животных. На сушу гидромедуза-эласмозавр почти не выходит, лишь иногда отдыхает, прицепившись лапой к плывущим по реке или упавшим в воду деревьям.

Эти черепахи – одиночные животные, встречающиеся вместе лишь в брачный сезон. Поскольку в реке трудно провести какие-либо условные границы между участками, черепахи просто стараются избегать общества друг друга. Иногда несколько черепах окружают один крупный косяк рыбы, но во время охоты действуют не сообща, в отличие, к примеру, от дельфинов или пеликанов.

Во время охоты черепаха старается догнать намеченную рыбу и оттеснить её к поверхности. Она делает резкие выпады головой, кусая рыбу. Острые челюсти черепахи могут буквально расстричь на несколько частей мелкую добычу, а более крупным животным она наносит глубокие раны и хватает ослабевшую от потери крови жертву. Если добытая рыба слишком велика, черепаха просто откусывает от неё куски, которые может проглотить. Обычно она поедает добычу, пока та держится на воде, и не ныряет за утонувшей. Сытая черепаха отдыхает и греется на солнце, плавая на поверхности воды и изредка взмахивая ластами для удержания на течении.

Брачный сезон – это время, когда черепахи хоть какое-то время обращают внимание на своих сородичей. Гидромедузы-эласмозавры размножаются большую часть года, делая перерыв лишь в сухой сезон. В северной части ареала сезонности в размножении этой черепахи нет. Готовая к размножению самка выделяет в воду мускусную жидкость, привлекая самцов пахучим следом. За такой самкой иногда тянется цепочка из нескольких самцов, проявляющих к ней самый живой интерес. У черепах постоянных пар не формируется, и самке в принципе, безразлично, какой самец будет отцом черепашат. Самцы же, движимые инстинктом продолжения рода, отталкивают друг друга от самки, и стараются зацепиться когтями за край её панциря.

Самцы никогда не покидают воду, за исключением случаев, когда река или озеро, где они живут, мелеет и высыхает. А вот самкам приходится ежегодно совершать трудный путь на сушу, чтобы отложить яйца. Они с трудом передвигаются по суше, подтягивая массивное тело вперёд передними ластами, и отталкиваясь задними. На суше гидромедуза-эласмозавр очень медлительна и неуклюжа.

Однако, самка, занятая устройством гнезда, далеко не беззащитна, подобно морским черепахам эпохи голоцена: мощные челюсти и длинная шея позволяют ей удерживать любителей разорять гнёзда на почтительном расстоянии. Если особенно охочий до яиц хищник (например, ложновыдра, крупный местный речной грызун) подойдёт слишком близко, черепаха предупреждает о своём намерении защищаться, разевая пасть и громко шипя. Если угрозы рептилии не приняты всерьёз, она может резким выпадом вцепиться в непрошенного гостя, и тогда избавиться от её мёртвой хватки можно, пожалуй, лишь оторвав черепахеголову или оставив в её челюстях изрядный кусок собственной шкуры. Причём благодаря гибкости своей шеи черепаха может держать круговую оборону, одновременно выкапывая гнездо для своего потомства.

В одной кладке может быть до 20 – 25 яиц. Их инкубация длится более трёх месяцев, в более холодных южных районах затягиваясь до пяти месяцев. Молодые черепахи с длиной панциря около 5 см живут в мелководных лесных речках, питаясь мелкими рыбами и креветками. Тёмная окраска помогает им маскироваться на дне среди опавших листьев. Для улучшения маскировки у молодых черепах на боках шеи и ног развиваются кожистые фестончатые выросты. Молодые черепахи ловят добычу резким броском головы, не покидая укрытие.

С возрастом их поведение и облик меняются: окраска светлеет, молодая черепаха всё чаще начинает ловить рыб, преследуя их в толще воды, и, наконец, в возрасте шести лет полностью превращается в пелагического хищника. Десятилетняя черепаха становится способной к размножению, а предельный возраст этого вида может перевалить за 130 – 150 лет.


Жаберный головастик (Branchiosuga nosferatu)

Отряд: Бесхвостые (Anura)

Семейство: Неотенические лягушки (Pseudocaudidae)

Места обитания: Южная Америка, бассейн рек Амазонка и Гипполита.


В животном мире очень распространено явление неотении: личиночная стадия приобретает способность размножаться, не приступая к метаморфозу. Среди позвоночных животных такое явление демонстрируют некоторые хвостатые земноводные – амбистомы (Ambystoma). Личинки этих амфибий известны под названием «аксолотль». Некоторые другие хвостатые земноводные, например, протей (Proteus) и сирен (Siren), представляют собой, в сущности, ставшую взрослой личинку, утратившую взрослую стадию. В человеческую эпоху среди бесхвостых земноводных такое явление не было известно.

Но в неоцене один из многочисленных видов южноамериканских лягушек сделал то, что ранее удавалось лишь их хвостатым родственникам: утратил взрослую «лягушачью» стадию, причём при весьма неожиданных обстоятельствах. Головастики этого вида, способные к полноценному размножению, живут в достаточно необычном месте: на жабрах огромных рыб ситожаберников (Potamocetus balaenognathus), питающихся речным планктоном, и изредка на жабрах других больших рыб. Это одни из немногих земноводных, освоивших паразитический образ жизни – будучи взрослыми, они питаются исключительно кровью рыб.

Эти существа полностью перешли к размножению на личиночной стадии и утратили взрослую стадию лягушки. Паразитический образ жизни оказал большое влияние на анатомию этого животного. Тело жаберного головастика плоское и продолговатое, рот видоизменился в присоску. Во рту есть две роговых пластинки, которыми головастик прокусывает эпителий жабр рыбы-хозяина. Тело животного длиной около 5 – 6 см покрыто тонкой полупрозрачной кожей сероватого цвета, сквозь которую просвечивают внутренности и кровеносные сосуды. Поскольку головастик всю взрослую жизнь проводит на рыбе, ему нет необходимости плавать куда-либо. Поэтому его хвост очень короткий, составляет всего около четверти от общей длины животного.

Несмотря на то, что это существо – всего лишь взрослый головастик, у него развиваются задние лапы, которые служат для удержания на жабрах рыбы. На этих лапах всего по два пальца, образующих своего рода «клешню», обхватывающую жаберную дугу рыбы.

Органы чувств у жаберных головастиков развиты очень слабо: глаза заметно редуцированы, а от боковой линии остались только несколько десятков чувствительных клеток. Органы обоняния хорошо развиты лишь у молодых особей, и у взрослых самцов.

У этих головастиков самец мельче самки, и активнее её: он может перемещаться по жаберной полости рыбы, отыскивая готовых к размножению самок. Самка более крупная, её тело выпуклое, а ротовая присоска сильнее. Раз в несколько дней пара производит большое количество мелкой икры (до 100 штук, что для мелких животных очень много). Икра развивается в толще воды: она набухает в воде, и спустя два – три дня из неё выводятся очень мелкие личинки.

Ранний головастик этого вида живёт в планктоне, им же питается, фильтруя его через жабры. Он мелкий и практически полностью прозрачный. Позже, достигнув длины около 2 см (хвост составляет больше половины длины), головастик оседает на жабрах рыбы-хозяина. Это легко сделать: рыба, в сущности, сама находит его вместе с остальным планктоном. Первое время молодой жаберный головастик не причиняет рыбе-хозяину вреда: он лишь соскребает планктон, осевший на её жабрах. Более взрослое животное переходит к паразитизму – начинает прокусывать эпителий и сосать кровь.

Чтобы снизить внутривидовую конкуренцию на ограниченном жизненном пространстве, у этих паразитических существ развился своеобразный механизм регуляции численности популяции. Взрослые особи питаются не только кровью рыбы. Они также могут быть каннибалами, уничтожая значительную часть молодых головастиков, оседающих на жабрах рыбы. Таким образом предотвращается перенаселение животного-хозяина паразитами. У молодых головастиков есть реальный шанс выживания, если на заражённой рыбе осталась малая популяция взрослых головастиков.


Кавиоцерас чудовищный (Cavioceras monstrosus)

Отряд: Грызуны (Rodentia)

Семейство: Водосвинковые (Hydrochoeridae)

Место обитания: Южная Америка, бассейн Амазонки и Гипполиты, большие речные русла.


В кайнозое Южной Америки местные кавиоморфные грызуны демонстрировали явную тенденцию к укрупнению размеров – среди них появлялись формы размером с корову, и даже с небольшого носорога. В связи с оскудением фауны в эпоху человека к началу неоцена в экосистемах материка осталось значительное количество свободных экологических ниш, и тенденция к укрупнению у кавиоморфных грызунов получила новое продолжение. На равнинах Южной Америки пасутся мары-олени и гигантская пака, в реках обитают крупные барокавии, а в лесах на южной оконечности материка бродят огромные грызуны-ленивцы. На севере материка обширный бассейн рек Амазонки и Гипполиты стал домом ещё для одного вида гигантских кавиоморфных грызунов. В этих местах обитает кавиоцерас чудовищный, дальний родственник барокавии, также ведущий полуводный образ жизни и являющийся экологическим аналогом бегемотов и лесных слонов в южноамериканской сельве.

Облик этого животного указывает на приспособленность к водному образу жизни. Шкура кавиоцераса толстая и практически безволосая, лишь на морде растут длинные жёсткие вибриссы вокруг губ. Обликом животное напоминает бегемота: у него вытянутое массивное тело на низких ногах. Рост зверя в холке составляет около двух метров, а вес взрослой особи – до 4 тонн. Для поддержания такого веса кости конечностей кавиоцераса очень массивные, когти утолщённые и копытообразные. На передних ногах животного 4 пальца, на задних – 3; это пальцеходящее животное, под костями кисти и ступни развита упругая жировая подушка, расширяющая площадь опоры. Благодаря такому приспособлению животное может ходить по топкой почве, несмотря на большой вес, и плавать, загребая воду ногами.

У кавиоцераса чудовищного резко выражен половой диморфизм. Самец значительно крупнее самки и весит вдвое больше неё. Кроме того, у самца в верхней части черепа развивается костный нарост ширококонической формы, покрытый толстой ороговевшей кожей. Голова животного массивная, на короткой толстой шее, с ушами, глазами и ноздрями, сдвинутыми в верхнюю часть черепа. Характерной особенностью облика зверя являются очень крупные резцы с эмалью оранжевого цвета. Ноздри снабжены кожными клапанами и способны замыкаться, поэтому животное может кормиться водными растениями, просто погружая голову в воду.

Отростки позвонков образуют на плечах выраженный горб, сложенный мускулами, которые поднимают тяжёлую голову. У самцов этот горб выражен значительно сильнее, чем у самок.

Половой диморфизм является внешним отражением семейной жизни этого вида. Кавицерас чудовищный живёт гаремами – один самец, до десяти самок и их потомство последних двух лет. Это территориальный вид животных, самец регулярно помечает границы своих владений мочой и навозом, растирая их задом по коре деревьев. В случае необходимости он агрессивно защищает своих самок и потомство от хищников. Между самцами вспыхивают жестокие схватки за обладание гаремами, иногда заканчивающиеся гибелью одного из участников. Во время драки самцы наносят сопернику удары рогом, а если он не отступает, кусают его шкуру резцами. У старых самцов на плечах и боках имеется множество заживших ран – следов таких сражений. Время от времени у самцов бывает состояние, напоминающее муст у индийских слонов эпохи человека. Такие звери становятся очень агрессивными и могут напасть на любое животное, достаточно крупное, чтобы в нём можно было увидеть хоть подобие соперника или угрозы для молодняка.

Несмотря на агрессивность, это растительноядный вид. Кавиоцерасы пасутся по берегам рек и практически полностью уничтожают растительность в местах кормления, выдирая корневища и клубни мощными резцами. Также они поедают наземные растения по берегам реки. Во время кормления стадо постепенно перемещается по берегам реки, поэтому растительность успевает восстановиться, когда животные приходят на место кормления в следующий раз.

Темп размножения у этого вида сравнительно медленный: у самки один раз в год рождается 1-2 детёныша. Они в течение двух лет держатся в родительском стаде, но при наступлении половозрелости молодых зверей изгоняют взрослые особи. Самки относительно легко присоединяются к новому стаду, а молодые самцы разных стад объединяются в холостяцкие группы и относительно мирно сосуществуют, пока не появляется возможность завладеть гаремом. Половая зрелость наступает в возрасте 4 лет. Продолжительность жизни самок – до 50 лет, самцов – редко больше 40 лет.


Речной ситожаберник (Potamocetus balaenognathus)

Отряд: Костеязычные (Osteoglossiformes)

Семейство: Аравановые (Osteoglossidae)

Место обитания: реки Южной Америки, центральная часть русла.


После ледникового периода, ознаменовавшего границу голоцена и неоцена, климат стал значительно более влажным: моря залили прибрежные участки суши, и площади испарения воды возросли. Дожди вновь вернулись в экваториальные области Земли, наполнив водой великие реки. Амазонка и текущая параллельно ей Гипполита – две реки, собирающие воду со значительной части Южноамериканского континента. Каждая из этих рек отличается большой шириной, разливаясь на десятки километров и затапливая прибрежные леса.

Воды этих рек собирают органические вещества с огромной лесистой местности, а течение самих рек достаточно медленное. Благодаря этому в центральной части речного русла в поверхностном слое воды обильно развивается планктон – водоросли, мелкие рачки и черви. Речным планктоном питаются стаи рыб, служащие пищей некоторым хищным рептилиям, освоившим русла больших рек. Но эти хищники почтительно уступают дорогу одному из обитателей русла – громадной четырёхметровой рыбе, неспешно плывущей возле поверхности. Эта рыба внушает уважение своими размерами, но сама не является свирепым хищником. Это речной ситожаберник, потомок араваны (Osteoglossum). Эта рыба не представляет опасности для животных длиннее 3 – 4 сантиметров: она питается планктоном, мелкими стайными рыбами и мальками.

Благодаря обилию пищи этот речной великан легко набирает вес около 300 килограммов. Тело ситожаберника уплощенно с боков, особенно хвостовая часть – сразу после брюшных плавников. Спина, голова и верхняя часть хвоста составляют практически прямую линию – это признак рыбы, которая проводит большую часть времени у поверхности воды. Ситожаберник плавает довольно медленно, угревидно изгибаясь всем туловищем. Хвостовой плавник у него маленький и узкий, сросся с анальным. Широкий лентовидный анальный плавник, тянущийся от середины тела до самого конца – это главный орган движения рыбы. Спинной плавник редуцирован до нескольких лучей, не соединённых перепонкой.

Голова ситожаберника высокая, рот может широко раскрываться. При этом челюсти расходятся вниз и в стороны, образуя широкую воронку. Жабры рыбы видоизменились в эффективный цедильный аппарат: жаберные тычинки превратились в подобие густой сетки, задерживая даже самый мелкий зоопланктон. Глаза ситожаберника довольно крупные, оранжевого цвета. В брачный сезон глаза самцов приобретают рубиново-красный цвет. На подбородке торчит пара характерных усиков, направленных вперёд.

Тело рыбы покрыто крупной округлой чешуёй. Окраска тела серебристая с голубым отблеском и серой спиной. Анальный плавник окаймлён чёрной полоской.

Всю взрослую жизнь ситожаберник проводит вдали от речных берегов. Это одиночная рыба, лишь на богатых речным планктоном «пастбищах» можно встретить сразу нескольких рыб. Они не обращают внимания друг на друга.

Брачный сезон у этих рыб растянут в течение года, но особенную активность рыбы проявляют после сезона дождей, когда вода в реках богата планктоном. Готовый к размножению самец высокими прыжками из воды заявляет о себе. Порой рыба вылетает «свечой» на три – четыре метра вверх, и шлёпается набок, поднимая тучу брызг. Гулкий звук даёт самкам понять, что самец готов принять участие в брачных играх. Эта рыба – моногам. Нерест протекает в толще воды. Самка порциями вымётывает крупные икринки, самец оплодотворяет их, затем самка подхватывает их ртом. Так повторяется, пока вся икра не будет выметана.

У этого вида заботу о потомстве проявляет не только самка, но и самец: когда вся икра выметана, самка передаёт самцу изо рта в рот часть икры. Срок инкубации икры – около недели. Всё это время рыба, вынашивающая потомство, не питается. Но это не вредит её организму: рыбы способны поститься очень долго. Мальки первые дни проводят во рту родителя, но, когда начинают плавать, покидают его и дальше живут самостоятельной жизнью. Когда рыба, вынашивающая потомство, чувствует, что мальки готовы покинуть своё убежище, она подходит к берегу и заходит в небольшие реки. Здесь родитель открывает пасть, и мальки расплываются в поисках корма.

Молодь речных ситожаберников кормится в прибрежных водах, изредка оставаясь в озёрах после разлива рек. Здесь, вдали от большинства хищников, рыбы набирают вес, и со следующими разливами покидают временное убежище и уходят в основное русло реки. Они становятся половозрелыми на пятом году жизни при длине около двух метров.

Ситожаберник отличается значительным долголетием: эта рыба может дожить до 60 – 70 лет.

В мелких реках бассейнов Амазонки и Гипполиты встречается близкий вид: зелёный ситожаберник (Potamocetus viridis) – более мелкая рыба, достигающая всего лишь двухметровой длины. Он отличается более густыми жаберными тычинками, позволяющими отцеживать из воды фитопланктон, которым преимущественно питается. Тело этой рыбы более высокое и имеет зеленоватую окраску.


Гарпагохаракс прожорливый (Harpagoharax vorax)

Отряд: Харакообразные (Characiformes)

Семейство: Харациновые (Characidae)

Место обитания: крупные реки бассейна Амазонки и Гипполиты.


Харациновые рыбы являются характерным компонентом пресноводной ихтиофауны Южной Америки. В эпоху человека было известно значительное количество видов этих рыб, главным образом мелких и ярко окрашенных обитателей небольших лесных рек. Однако крупные виды харациновых обитали также в основных руслах крупных рек материка. В неоцене видовое разнообразие этой группы сравнимо с таковым в эпоху человека, но видовой состав поменялся очень значительно из-за вымирания узкоареальных видов на рубеже голоцена и неоцена. Выжили и эволюционировали главным образом потомки малоспециализированных и жизнестойких видов.

В руслах крупных рек бассейнов Амазонки и Гипполиты встречается крупный вид харациновых – гарпагохаракс прожорливый. Этот вид – потомок широко распространённого и неприхотливого тетрагоноптеруса (Hemigrammus caudovittatus). Потомок сохранил лучшие качества своего предка, позволившие ему победить в борьбе за существование – всеядность и нетребовательность к местам обитания. Благодаря этому гарпагохаракс стал одним из самых обычных фоновых видов рыб в местах своего обитания. Этот вид держится стаями, насчитывающими до сотни рыб.

Это крупная всеядная рыба длиной до 25-30 см с серебристой чешуёй. В отличие от мелких пёстро окрашенных дальних родичей, окраска гарпагохаракса очень скромная, лишённая ярких пятен. Спина рыбы имеет более тёмную сероватую окраску, плавники прозрачны, и лишь над крупными красными глазами есть чёрное пятно на лбу. Плавники у этой рыбы остроконечные – это признак хорошего пловца. Тело обтекаемой формы, скошенный вверх рот слегка выдвигается вперёд и позволяет всасывать мелких животных. Челюсти вооружены острыми режущими зубами в передней части, позволяющими обрывать растения и откусывать мягкую пищу.

Гарпагохаракс живёт в крупных реках, главным образом в средней части русла, но не избегает мелководий, где охотно кормится мягкой водяной растительностью и мелкими животными, обитающими в зарослях. В толще воды эти рыбы поедают мальков других видов рыб, а также насекомых, упавших в воду. Гарпагохараксы часто заплывают в затопленные леса и кормятся насекомыми и другими животными, падающими с деревьев в воду. Кроме того, гарпагохаракс охотно питается падалью и объедает трупы погибших животных, плывущие по реке.

Нерест у этого вида стайный, сезонность не выражена. Самка отличается от самца более полным брюшком и чёрным пятном на лбу меньшего размера. У разных самок в стае порции икры созревают в разное время, поэтому в стае всегда есть рыбы, готовые к размножению. Готовая к кладке самка привлекает самцов особым запахом, и около неё постоянно держится группа из 3-5 взрослых самцов. В течение года самка мечет икру до 4 раз. Нерест протекает в толще воды в тихих речных заливах; самка вымётывает до 300 тысяч мелких пелагических икринок, которые развиваются в толще воды 2-3 дня. Мальки питаются микроводорослями и коловратками, позже переходят на питание более крупными планктонными организмами – ракообразными и червями. Половая зрелость наступает в возрасте 2 лет, при длине тела около 20 см. Продолжительность жизни – около 10 лет.

В глубинах тропических рек, а также в реках с «белой» водой, несущих значительное количество глинистой взвеси, обитает близкий родственник этого вида – гарпагохаракс бледный (Harpagocharax pallidus). Этот вид отличается от своего родственника более изящным телом лёгкого сложения, очень крупными глазами и развитыми органами боковой линии – у него двойной ряд клеток боковой линии на каждом боку, и большое количество чувствительных клеток на голове, и даже на плавниках. Окраска чешуи этого вида бледная, без чёрного пятна на лбу и с тусклым серебристым блеском; все плавники прозрачные, радужная оболочка глаз окрашена в розовый цвет. Этот вид держится на глубинах, и только молодые особи плавают в верхних слоях воды, расселяясь между глубоководными участками речных русел. Взрослые рыбы этого вида обладают чувствительными глазами, и не выносят яркого солнечного света – днём эти рыбы уплывают на участки рек с «белой» водой или в глубину. Размножение сходно с предыдущим видом, нерест происходит в безлунные ночи на мелководьях и в тихих речных заливах. Икра всплывает на поверхность воды и развивается среди плавающих растений.


Сом-усоход (Barbambulus verticalis)

Отряд: Сомообразные (Siluriformes)

Семейство: Длинноусые сомы (Pimelodidae)

Место обитания: тропические широты Южной Америки, русла Амазонки и Гипполиты.


В неоцене расширение Атлантики вызвало разрыв Панамского перешейка и изменения в географии Нового Света. Южная Америка сдвинулась немного дальше на юг, и южная оконечность материка находится в поясе сезонного климата со сравнительно холодной снежной зимой. Но север материка по-прежнему находится в зоне экваториального и тропического климата, и здесь раскинулись грандиозные речные системы, несущие свои воды в Атлантику. Блуждая по равнинам, Амазонка много раз меняла своё русло на протяжении раннего неоцена. Через 25 миллионов лет после исчезновения человечества часть бывшего бассейна Амазонки стала бассейном Гипполиты – одного из бывших притоков Амазонки.

Огромные реки с множеством притоков и озёр – это место бурной эволюции пресноводных животных. Обычно живые существа населяют верхний слой речных вод, богатый кислородом и хорошо освещённый. Здесь всегда достаточно пищи – на поверхности воды разрастаются плавающие растения, а дно покрывают заросли укореняющихся гидрофитов. В широких руслах, вдали от берегов, в прозрачной воде разрастаются микроскопические водоросли, дающие пищу пелагическим рыбам разного размера, вплоть до огромных ситожаберников (Potamocetus spp.).

Но жизнь присутствует не только в верхних слоях воды. Нижние «этажи» глубоких русел рек населяют существа, питающиеся крохами со стола жителей верхних слоёв воды. Они обитают в мире, куда может совершенно не проникать солнечный свет, и питаются тем немногим, что опускается сверху. Пищевые цепочки здесь коротки, а специализация касается лишь способа поиска пищи, но не вида самой пищи.

Один из жителей глубоких речных русел Амазонии – странная рыба, которая более половины своей жизни проводит, стоя на голове. Это сом-усоход, представитель разнообразной и характерной для Южной Америки группы рыб. Эта рыба обладает довольно странной манерой передвижения – в покое она принимает вертикальное положение и стоит на голове. Восемь усов, окружающих рот рыбы, довольно упругие, с мускулистыми подвижными основаниями. Их длина превышает длину тела рыбы вместе с хвостовым плавником. На коже усов находится огромное количество хеморецепторов, и на них заходят разветвления боковой линии. Роль усов в жизни этого сома очень велика: рыба предпочитает не плавать, а «ползать» на усах, шевеля ими, как паук ногами. Однако испуганная рыба принимает горизонтальное положение и уплывает, изгибаясь всем телом. Эта рыба обитает в руслах больших рек на глубине свыше 20 метров, но в реках, вода которых несёт большое количество взвеси и непрозрачна, эти рыбы обитают даже на пятиметровой глубине. По ночам эти рыбы могут выходить в поисках корма на меньшую глубину, но с рассветом скрываются в глубине.

Длина тела этого сома не превышает 30 см, из которых около четверти занимает уплощенная голова с широким ртом. Усы могут достигать длины до 40 см. Благодаря устройству челюстных костей рот этого сома может вытягиваться в виде трубки вперёд на половину длины головы. Тело цилиндрической формы, слабо сужающееся к хвосту. Плавательный пузырь и жирная печень придают телу рыбы плотность, близкую к плотности воды, поэтому сом-усоход под водой оказывается почти «невесомым», а усы легко выдерживают тяжесть тела рыбы. Спинной плавник сильно сдвинут вперёд и его основание находится примерно на одном уровне с грудными плавниками. Не потревоженная рыба умеет плавать в вертикальном положении, совершая волнообразные движения одновременно спинным и грудными плавниками. Поступательное движение вперёд спиной осуществляется за счёт волнообразных движений анального плавника, который тянется на половину длины рыбы. Жировой плавник очень маленький, лопастевидный. В спинном и грудных плавниках имеются прочные ядовитые колючки.

Из органов чувств у сома-усохода наиболее развиты обоняние и осязание. Бродя на усах по илистому дну реки, рыба получает от рецепторов полную информацию о присутствии неподалёку тех или иных животных – хищников и добычи. Зрение не играет почти никакой роли для этой рыбы; глаза взрослых особей недоразвиты. Они способны отличать свет от темноты и слишком яркий свет пугает рыбу. Окраска этого сома однотонная, бледно-жёлтая; плавники прозрачны.

Сом-усоход питается донными беспозвоночными – ракообразными и в меньшей степени личинками насекомых, которые более редки в глубоких участках рек. Рыба ощущает их присутствие рецепторами, расположенными на усах. Определив положение добычи, рыба осторожно «взлетает» над грунтом с помощью движений плавников, наплывает на добычу сверху и одним движением рта схватывает её.

Нерест сома-усохода парный. Самец привлекает самку, издавая основаниями колючек грудных плавников громкие скрипучие звуки. У этого вида отсутствует сложный ритуал ухаживания. Самец и самка «знакомятся», касаясь друг друга кончиками усов. Во время откладывания икры рыбы соприкасаются животами, также сохраняя вертикальное положение. Самка откладывает икру на брюхо самцу и покидает его; нерест может повторяться до двух раз в год. В кладке может быть до тысячи небольших икринок. Самец вынашивает их около недели, не переставая питаться. Мальки сразу же покидают его, и самец более не заботится о своём потомстве. Мальки ведут иной образ жизни, нежели взрослые рыбы. Они плавают в верхних слоях воды и в это время могут расселяться по новым местообитаниям. Молодые рыбы почти прозрачны, а их глаза нормально развиты. Они плавают в горизонтальном положении, но могут ненадолго зависать в толще воды, принимая вертикальное положение и растопыривая усы. Если усов касается рачок или малёк другого вида рыб, они совершают короткий бросок и ловят добычу. С возрастом молодые рыбы «оседают» на дно и постепенно мигрируют в глубинные участки речного русла, ориентируясь преимущественно на изменение освещённости. Рыбы этого вида становятся половозрелыми в возрасте 1 года при длине около 17 см.


Корненосный черепаший сом (Cystobiichthys radicans)

Отряд: Сомообразные (Siluriformes)

Семейство: Ванделлиевые сомы (Trichomycteridae)

Место обитания: крупные реки Южной Америки – Амазонка и Гипполита.


Некоторые группы беспозвоночных животных представлены исключительно паразитическими формами – например, классы ленточных червей и сосальщиков среди плоских червей, отряды блох и вшей среди насекомых. В других группах паразитами являются представители лишь отдельных родов или видов в группе, представленной свободноживущими формами. Среди позвоночных животных паразитические формы – это редчайшее исключение. В неоцене только некоторые млекопитающие и птицы стали гематофагами. В пресных водах Южной Америки есть кровососущий вид неотенических головастиков. Но среди позвоночных паразитизм наиболее характерен для рыб. Кровососущими паразитами являются некоторые сомы семейства ванделлиевых, среди которых в неоцене появились совершенно фантастические формы.

В клоакальных пузырях гидромедузы-эласмозавра и других крупных водяных черепах Южной Америки паразитирует один из видов этих сомов – корненосный черепаший сом, червеобразное существо с длиной тела около 8 см. Эта рыба живёт внутри клоакального пузыря и во взрослом состоянии ведёт сидячий образ жизни. Паразитический образ жизни наложил глубокий отпечаток на строение этого сома. Это слепая депигментированная рыба с полупрозрачным телом, через стенки которого видны внутренности. На животе рыбы продольная складка кожи образует ряд присосок. Этот вид питается исключительно кровью черепахи – рыба прокусывает эпителий клоакального пузыря, и сосёт кровь, плотно прикрепившись к ране губами.

Присутствие этого паразита в теле черепахи выдаёт один признак: наружу через клоаку рептилии высовывается длинный прочный отросток хвостового плавника, образованный плавниковыми лучами и расширяющийся на конце в виде лопасти. Его пронизывают кровеносные сосуды, и через его поверхность осуществляется газообмен. Дополнительный источник кислорода – кровь самой черепахи. У этого сома есть особое приспособление, позволяющее добывать кислород. На нижней стороне тела рыбы развивается большое количество ворсинок, которыми он внедряется в эпителий черепахи (отсюда видовое название “radicans”, что означает «укореняющийся», и видовой эпитет «корненосный»). Через них кислород диффундирует из крови черепахи. В связи с ненадобностью жабры этого вида сильно редуцированы, а жаберные отверстия затянуты кожей и сократились до двух маленьких дырочек выше основания грудных плавников.

Грудные плавники корненосного черепашьего сома имеют мускулистые основания, а перепонка между лучами редуцирована. Сами лучи представляют собой структуры вроде когтей, которыми рыба прикрепляется к стенкам клоакального пузыря. Благодаря обитанию внутри тела черепахи эта рыба легко переживает необходимость черепахи вылезать на берег для кладки яиц. Поэтому такие сомы паразитируют на черепахах обоих полов.

Пол корненосного черепашьего сома не закреплён генетически и может легко меняться в любом направлении в зависимости от обстоятельств. Две любые рыбы, оказавшиеся рядом на одном животном-хозяине, превращаются в особей разного пола и дают нормальное потомство. В связи с неподвижным образом жизни у этого вида нет брачного ритуала и развилось внутреннее оплодотворение. Клоака этого сома обладает способностью выворачиваться и вытягиваться в виде трубки. Она образует подобие пениса у самца и длинный растяжимый яйцеклад у самки. Самец производит внутреннее оплодотворение, и в яйцеводах самки начинает развиваться икра. Самка высовывает яйцеклад наружу и откладывает оплодотворённую икру в воду. В это время зародыш уже прошёл ранние стадии развития. При отсутствии брачного партнёра рыба развивается как гермафродит и производит нормальную оплодотворённую икру в одиночку.

Плодовитость корненосного черепашьего сома сравнительно большая для таких мелких рыб – в течение недели самка откладывает до сотни крупных икринок. Откладывание икры после одного оплодотворения длится несколько недель подряд, после чего самка восстанавливает физическую форму, и самец вновь оплодотворяет её. Молодь этого вида ведёт совершенно иной образ жизни, чем взрослые рыбы: это активный планктонный хищник, питающийся мальками других рыб, а также личинками насекомых.

Этот вид рыб может достаточно долго существовать в виде свободноплавающей стадии, достигая длины 4 – 5 см. У молодой особи в таком состоянии хорошо развиты глаза, она полупрозрачная и ведёт подвижный образ жизни в течение долгого времени, но в это время половое созревание заторможено. Зачастую рыба так и гибнет «вечно молодой», не найдя черепаху-хозяина и не достигнув половой зрелости. Обнаружив черепаху, сом проникает в её клоакальный пузырь и прикрепляется к его стенке. После прикрепления происходит быстрая дегенерация ненужных органов – глаз и плавников. На брюшной стороне тела быстро развиваются присоски и «корни», а затем на хвосте отрастает дополнительный орган дыхания. За несколько недель рыба превращается в настоящего паразита, после чего продолжает нормально развиваться и достигает половой зрелости. Слишком старые особи, однако, не могут пережить такую радикальную перестройку организма, и гибнут в теле черепахи-хозяина.

Продолжительность жизни этого сома достигает 4 – 5 лет.


Плекотитан древоядный (Plecotitan xylophagus)

Отряд: Сомообразные (Siluriformes)

Семейство: Лорикариевые (Loricariidae)

Место обитания: тропики Южной Америки, бассейн Амазонки и Гипполиты.


В неоцене гигантский речной бассейн на севере Южной Америки заполнился осадочными породами ещё сильнее, чем в эпоху человека. Это привело к сокращению площади затапливаемых лесов и разделению бассейна Амазонки, от которой отделилась река Гипполита. Но площадь затапливаемых лесов всё ещё достаточно велика, чтобы могли появиться виды рыб, использующих для жизни ресурсы, предоставляемые лесом. Одна из самых своеобразных рыб затапливаемых лесов Амазонии – гигантский растительноядный сом плекотитан.

Внешность этого сома очень своеобразна: рыба напоминает панцирных земноводных палеозоя своей непропорционально крупной головой и бронированным туловищем. Длина тела этого сома достигает 3 метров при весе свыше 400 кг. Плекотитан освоил источник пищи, который не доступен большинству рыб, и достиг в этом большого успеха. Пища плекотитана – гниющая древесина и все организмы, которые в ней обитают. Кроме того, эта рыба полирует своими челюстями нижнюю часть стволов и корни деревьев тропического леса, сдирая с них мох, эпифитные растения и грибы, а также участки гнилой древесины, поражённой грибками.

Тело плекотитана очень массивное, с крупным животом, вмещающим длинный кишечник. Голова рыбы вооружена могучими челюстями и присоскообразным ртом. Острые костяные пластинки с постоянно нарастающими роговыми краями позволяют рыбе сдирать с затонувших стволов деревьев верхний размягчённый слой древесины вместе с нарастающими на ней организмами. Голова рыбы высокая, глаза сдвинуты в её верхнюю часть. Над глазами нависает пара невысоких костяных гребней, направленных вверх и немного в стороны. На носу находится пара толстых конических рогов, служащих турнирным оружием. Половой диморфизм хорошо выражен: у самцов развиваются «борода» из волосообразных щетинок на боковых сторонах головы, и «муфта» на передних лучах грудных плавников. Самец и самка имеют схожую окраску: бока коричневые с узором из прерывистых извитых горизонтальных линий, имитирующих текстуру древесной коры. Схожий рисунок имеется на плавниках, но здесь линии превращаются в ряды пятен. Живот светло-жёлтый с мелким тёмным крапом.

Кишечник этого вида очень длинный; проходя через него, пища в значительной степени переваривается. В помёте этого сома почти 9/10 составляют опилки, которые легко разрушаются в воде при участии мелких беспозвоночных.

Будучи крупной рыбой, плекотитан плавает медленно. У рыбы широкие притупленные парные плавники с утолщёнными передними лучами. Спинной плавник высокий, веерообразный; у рыбы, кормящкейся на мелководье, он может подниматься над водой. Жировой плавник маленький.

У рыбы сильно развиты средства пассивной защиты: костяные пластины на спине очень толстые, а вдоль каждого бока тянется ряд пластин с торчащими вбок и немного вверх шипами длиной до 5 см. На боковых сторонах хвостового стебля шипы длиннее – до 10 см. Эта рыба защищается от крупных врагов резким ударом хвоста, нанося глубокие резаные раны.

Этот вид – моногам, нерест происходит один раз в год с началом сезона дождей. Брачные игры простые: самец ударяет хвостом по воде, обозначая свои права на территорию, и отгоняет от гнезда соперников. Икра развивается в дуплах деревьев или в «гнезде», которое самец выгрызает в разрушающемся стволе дерева перед началом брачных игр. Самец охраняет кладку и вентилирует её движениями плавников. В кладке до 200 тысяч икринок, значительная часть потомства гибнет в первые недели жизни. До конца второго года жизни доживает около 5% выводка. Половая зрелость наступает на 5-м году жизни при длине около 60 см. Продолжительность жизни составляет свыше 120 лет.


Кротовый угорь (Caecogymnotella psammotalpa)

Отряд: Гимнотообразные (Gymnotiformes)

Семейство: Электрические угри (Electrophoridae)

Место обитания: Южная Америка, бассейны рек Амазонка и Гипполита


В северной части Южной Америки огромные речные системы являются домом для разнообразных рыб. Некоторые группы рыб эндемичны для Южной Америки, в частности, своеобразные гимнотовые рыбы. Все они являются плотоядными, и некоторые используют электрический разряд для охоты. Однако, изначальным назначением электрического поля этих рыб была ориентировка в условиях, когда зрение бесполезно – в мутной воде, ночью или в зарослях растений. Один из видов гимнотовых рыб в процессе эволюции полностью отказался от зрения, которое в жизни рыбы оказалось полностью замещённым электрическим полем.

На дне южноамериканских рек встречается несколько видов роющих рыб. Одни из них питаются преимущественно беспозвоночными, а другие представляют собой активных хищников, нападающих на мелких позвоночных – рыб и лягушек. Самый крупный из роющих видов рыб – кротовый угорь, слепой вид электрических угрей, приспособившийся жить в верхнем слое речного дна. Длина тела этой рыбы достигает 1 метра; самец крупнее самки. Туловище рыбы удлинённое, змеевидное, похоже на тело его предка – электрического угря (Electrophorus electricus). Но роющий образ жизни в значительной степени отразился на облике кротового угря. Анальный плавник этого вида слабо развит; он представляет собой лишь узкую оторочку вдоль нижней стороны тела, и не принимает участия в движении рыбы, как у свободно плавающих гимнотовых. Кончики лучей выступают из плавниковой складки и служат опорой, когда рыба ползёт через донный осадок. Пигментация тела в значительной степени утрачена: рыба имеет бледную окраску, и её кожа обладает лишь лёгким розовато-жёлтым оттенком. У молодых рыб кожа бледно-серая, а тело полупрозрачно. Глаза у взрослых рыб полностью исчезли, остались лишь два тёмных пятна под кожей вблизи углов рта. У молодых рыб глаза развиты гораздо лучше; они скрыты под кожей, но она тонкая и прозрачная, поэтому молодые рыбы реагируют на свет, уходя от него в темноту, и могут различать предметы, контрастно выделяющиеся на общем фоне. Молодые рыбы обитают в зарослях растений и на мелководьях, и закапываются в песок только в случае опасности, хотя охотно ползают в толще слоя опавших листьев, который покрывает дно рек, протекающих через тропический лес. В возрасте 1 года они переходят к роющему образу жизни и приобретают облик взрослых рыб, а на третьем году жизни способны размножаться.

Взрослая рыба почти никогда не покидает песок. Она ползает в верхнем слое грунта, змеевидно изгибаясь. Кончик морды кротового угря покрыт очень прочной кожей, помогая прокладывать дорогу в толще песка. Жаберные крышки рыбы снабжены по краю кожистыми клапанами, которые предохраняют жабры от засорения. Однако, эта рыба дышит преимущественно кожей (до 60% кислорода кротовый угорь получает именно так). При недостатке кислорода, или если рыба закопалась глубоко в грунт, кровеносные сосуды кожи могут расширяться. При этом тело рыбы приобретает явственный розовый цвет. При необходимости в течение нескольких часов рыба может дышать исключительно кожей.

Кротовый угорь ориентируется в пространстве с помощью электрического поля. Ползая в грунте, рыба ощущает изменения электрического поля, связанные с различной электропроводностью предметов (камней, живых растений и древесины). Таким же способом кротовый угорь определяет присутствие поблизости от него других живых существ. От своего предка эта рыба унаследовала способность генерировать сильные электрические импульсы. Это умение совершенно необходимо для охоты и самозащиты – рыба оглушает разрядами мелких рыб и ракообразных, которыми питается. Также сильный электрический импульс может парализовать или отпугнуть крупного хищника, который охотится за этой рыбой.

Брачный сезон у кротового угря не имеет привязки к определённому сезону. Самец по запаху разыскивает самку, готовую к размножению, и, приблизившись к ней на безопасное расстояние, испускает серию слабых электрических импульсов, образующих «любовное послание» самке. Если самка начинает отвечать самцу синхронно, пара продолжает ухаживания. Движениями передней части тела самец и самка выкапывают ямку, в которую самка откладывает икру (до 500 икринок в одной кладке). Самец сразу же оплодотворяет её, а затем забирает в рот и инкубирует в течение 4 – 5 суток, осторожно прокачивая воду через ротовую полость. Личинки в течение нескольких дней держатся во рту самца, пока рассасывается их желточный мешок. Молодые рыбы ведут активную жизнь на мелководьях вблизи берега, с возрастом переселяясь в более глубокие участки русла. Они также являются хищниками, и питаются мелкими рыбами и личинками насекомых.


Майяихт-нянька (Mayaichthys patronus)

Отряд: Окунеобразные (Perciformes), подотряд Губановидные (Labroidei)

Семейство: Цихлиды (Cichlidae)

Места обитания: Южная Америка, мелководные реки тропической зоны.


После глобальных климатических изменений на границе голоцена и неоцена среди рыбьего населения рек Южной Америки произошли значительные изменения. Большинство теплолюбивых видов рыб вымерло, и многообразие некоторых групп рыб существенно сократилось. После восстановления приемлемых для жизни теплолюбивой фауны условий у разных групп рыб появился шанс захватить господство в бассейне Амазонии, чем успешнее прочих воспользовались харациновые рыбы. В неоцене харациниды стали самыми ужасными хищниками южноамериканских рек, а другая ранее разнообразная группа, цихлиды, заметно сдали позиции: среди них осталось мало крупных видов, и их разнообразие существенно сократилось по сравнению с эпохой голоцена. Но они выживают среди разнообразных харацинид благодаря появлению и совершенствованию эффективных способов заботы о потомстве. У этих рыб выживает гораздо больше мальков, нежели у более плодовитых харацинид, разбрасывающих икру на произвол судьбы или не заботящихся о мальках.

Среди неоценовых цихлид много видов, выработавших в процессе эволюции своеобразные приёмы заботы о потомстве. Среди них выделяется майяихт, потомок одного из видов цихлазом (Cichlasoma), вынашивающий икру на своём теле.

Майяихт – рыба средних размеров: длиной около 25 см. Тело этого вида высокое и короткое, сильно сжатое с боков, округлой формы, покрыто мелкой чешуёй. Эта рыба окрашена относительно ярко: передняя часть тела золотисто-жёлтая (у самца – медно-красная), задняя – зелёная. По телу проходит широкая чёрная прерывистая продольная полоска. Во время нереста голова самцов становится ещё более яркой, приобретая фиолетовый оттенок, а полоски на туловище, наоборот, блекнут. Голова майяихта относительно крупная, у самцов на лбу растёт большая жировая подушка. В сезон нереста эта подушка увеличивается и выступает вперёд, как таран.

Майяихт – довольно медлительная рыба: его излюбленные места обитания – заросли растений в хорошо прогреваемых мелководных реках. Эта рыба плавает довольно медленно: у неё широкие округлые плавники и закруглённый хвост.

Рот майяихтиса довольно маленький: основная пища этой рыбы – личинки мошек и комаров, а также других водных насекомых. Иногда майяихты поедают мелких улиток, пиявок и других червей.

Как и всем цихлидами, майяихтам свойственна забота о потомстве, проявляющаяся очень своеобразно. Во время нереста на телерыб выступает особая питательная слизь. Людям была известна такая особенность у дискусов (Simphysodon), скалярий (Pterophyllum) и некоторых других цихлид. Но все эти цихлиды откладывали икру на какой-то субстрат, и лишь кормили ею выклюнувшихся мальков. Забота о потомстве у майяихтов зашла ещё дальше. Самка вымётывает икру на камень или очищенный лист растения. Но дальше отложенную самкой икру самец переносит ртом на её бока, приклеивает к слизи и оплодотворяет. Инкубация икры продолжается в течение недели. Всё это время самка прячется в зарослях, стараясь не выдавать своего присутствия, и даже не питается. Самец в этот период охраняет окружающую территорию, отгоняя не только мелких рыб, но и рыб, превосходящих его размером. Демонстрируя свою агрессивность, он раскрывает рот и разводит в стороны жаберные крышки. В такой момент становятся хорошо заметными блестящие бирюзовые пятна, скрытые в складках кожи. Если пришелец не уходит, самец подкрепляет свою угрозу таранным ударом лба с толстой жировой подушкой.

Зародыши развиваются вначале за счёт запасов желтка. Желточный мешок эмбриона быстро пустеет, но полностью не исчезает. Ещё не вылупившаяся личинка прижимается им к коже родительницы, и начинает питаться её слизью. Для этого на поверхности желточного мешка развиваются ворсинки, которые, словно корни, проникают в слизь, выделяемую кожей самки. Через кровеносные сосуды питательные вещества поступают в кровь личинки, и она интенсивно растёт. Благодаря ворсинкам икра держится на боках самки довольно прочно, не слетая даже при резких рывках взрослой рыбы. Когда мальки готовы выклюнуться и начинают стряхивать с себя остатки оболочки икры, самец аккуратно помогает им, осторожно удаляя её. Также он своевременно осматривает самку, удаляя с её боков побелевшие неоплодотворённые икринки.

Длительное развитие и дополнительное питание благоприятно сказываются на молоди майяихтов: после выклева они почти сразу же способны активно плавать и питаться, миновав критическую для других рыб стадию беспомощной малоподвижной личинки. Когда мальки майяихтов начинают плавать, они питаются также слизью самца, который принимает активное участие в выращивании молоди. Рыба, готовая кормить потомство, темнеет и встаёт бок о бок с рыбой, на которой сидит молодняк. Это служит сигналом для мальков, и они переходят на другого родителя.

Молодые майяихты не зависят от наличия в подходящий момент каких-либо особых видов живого корма, и процент их выживаемости очень высок: около 80% молоди доживает до самостоятельности. В возрасте двух недель они перестают кормиться слизью родителей, постепенно переходя на питание мелкими водными животными. В этом возрасте молодые рыбки полупрозрачны, окрашены в желтоватый цвет с чёрной продольной полосой. Самка водит стаю молоди в зарослях, а самец держится сзади, подгоняя отстающих и расплывающихся в стороны мальков. Но постепенно им всё труднее и труднее удерживать стаю мальков вместе, и рано или поздно молодые рыбы одна за другой покидают родителей. В возрасте 16 – 18 месяцев молодые рыбы становятся взрослыми. У них постепенно проявляется окраска, характерная для этого вида, но самцы приобретут роскошные жировые «короны» лишь в двухлетнем возрасте. Тогда же у них в окраске появится красноватый оттенок.


93. Зелёный отравитель и его свита

(Япония, лиственный лес на склонах гор в области субтропического климата - растения и животные.)


Эпоха неоцена – это время постепенного расширения Атлантики. Евразия и Африка постепенно отдаляются от Нового Света – эта тенденция началась ещё в мезозое. А на противоположной стороне Земли Евразия сомкнулась с Северной Америкой при помощи обширного Берингийского перешейка. Это повлияло на направление морских течений и ослабило приток холодных вод из Северного Ледовитого океана. Движение литосферных плит на дне Тихого океана вызвало появление нового острова Хекеуа в Гавайском архипелаге. Вулканическая деятельность привела к значительному увеличению площади Курильских островов, и цепь островов от восточной оконечности Камчатки до крайнего юга Японских островов представляет собой зону активной вулканической деятельности.

Японский архипелаг сохранил изоляцию от материковой Азии, однако в ледниковый период на рубеже голоцена и неоцена острова неоднократно соединялись с материком, и на них появилось много представителей континентальных групп животных и растений. Когда ледники растаяли, и уровень океана поднялся, оказавшиеся в изоляции виды стали эволюционировать в собственном направлении, порождая эндемичные формы. Острова во все эпохи были своеобразными «горнилами эволюции», и их обитатели с течением времени быстро приобретали своеобразие и накапливали отличия от континентальных азиатских видов.

Тихий океан всецело определяет климат Японского архипелага, а рельеф суши оказывает значительное влияние на природу островов. Близость океана способствует развитию растительности, а гористая местность порождает множество эндемичных видов благодаря явлению высотной поясности и наличию множества изолированных местообитаний. Значительная часть территории островов покрыта лиственными лесами, которые сменяются смешанными и хвойными на вершинах горных хребтов. Океан сильно смягчает климат, поэтому на островах умеренно тёплое влажное лето и мягкая зима. Идиллические условия портят приходящие с океана тайфуны – сильные ветры уничтожают лес на обширных территориях и вызывают схождение селей с горных склонов.

Благодаря влажному климату на горных склонах разрастаются густые лиственные леса, образованные преимущественно разными видами клёнов, дубов и ореха. Помимо них, в лесах произрастает много других видов деревьев, а также разные виды бамбука. Крупные растения создают разнообразную экосистему, способную обеспечить потребности разнообразных видов животных в пище и жилье. В лесном сумраке бродят крупные травоядные звери – местные олени шишигами. Они объедают листву кустарников, обгладывают ветки молодых деревьев и щиплют теневыносливые травы подлеска. Под их ногами суетливо бегают японские зайцелопы – мелкие четвероногие травоядные с бурой шерстью и подвижными удлинёнными ушами. Могучие шишигами не обращают внимания на этих существ – рост этих зверей вчетверо больше, чем у зайцелоп, которые снуют между ногами этих гигантов, как между стволами деревьев.

Лето уже уходит, и лес расцвечивается яркими красками осенней листвы – ярко-красными, оранжевыми и жёлтыми. Тёмная зелень хвойных деревьев выделяется на их фоне особенно отчётливо. Животные готовятся к зиме и отъедаются лесными дарами – семенами, орехами и последними ягодами, остатками летнего изобилия. Грызуны растаскивают из-под деревьев семена и жёлуди и прячут их в норах – возможно, часть этих семян сможет прорасти на следующий год и дать начало новым деревьям. Часть семян оказывается в кладовых у лесных птиц – в дуплах деревьев, в щелях за корой или между камнями. А некоторые растения дают семена, которые просто невозможно запасать – мелкие и твёрдые, с небольшим количеством питательных веществ. Но они заключены в ярко окрашенную съедобную мякоть плодов, а у некоторых видов растений семена делают привлекательными разросшиеся плодоножки. Такие плоды очень любят клевать птицы, распространяющие семена по всему лесу.

Яркая птица садится на ветку дерева и чистит об неё клюв. Летом она была бы прекрасно заметна на фоне окружающей зелени, но сейчас её с трудом можно разглядеть среди оранжевой и жёлтой осенней листвы. Оперение этой птицы тоже оранжевое, с небольшими участками жёлтого, красноватого и бурого цвета. Толстый прочный клюв выдаёт в ней любителя семян, а цепкие когти – обитателя древесных крон. Эта птица – сумаховый вьюрок, один из эндемичных видов птиц архипелага. Он редкий гость в этих местах – птица предпочитает растительность иного типа. Приподняв хвост, вьюрок уронил на землю каплю помёта, а вместе с ним – семечко, которому суждено изменить весь этот лес почти до неузнаваемости. Вспорхнув, птица скрылась среди ветвей.

Миновала короткая мягкая зима. Унылые осенние дожди и порывы ветра сорвали с деревьев листву и устелили ею землю. Лишь хвойные деревья выделялись на общем фоне своей тёмной и сизоватой зеленью. Зимой по ночам деревья покрывались инеем, который таял днём под скупыми лучами солнца. В середине зимы несколько раз по ночам выпадал снег, но он таял уже утром. Шишигами кормились скудными вечнозелёными травами, обгладывали мох и обгрызали с деревьев лишайники. Эти олени раскапывали опавшую листву в поисках лакомых желудей и орехов, которые с хрустом разгрызали. Зайцелопы кочевали вместе с их стадами и кормились объедками с их стола, а соседство лесных великанов спасало их от хищников. Но зимняя природа Японского архипелага всё равно гораздо более милостива к животным и растениям, чем свирепые зимы Сибири.

Следом за зимой приходит весна. С океана дует тёплый ветер, дни становятся всё более долгими и солнечными. Изменения в природе ощущают и животные, и растения. Шишигами и зайцелопы чешутся об стволы деревьев, оставляя на них клочья зимней шерсти. Птицы приступают к постройке гнёзд, и леса оглашаются их пением. Пока лиственные деревья не оделись свежей молодой листвой, на земле под ними разрастаются ранневесенние растения-эфемеры. Они успевают вырасти, отцвести и дать семена до того, как полностью раскроется листва деревьев. А рядом с ними прорастают семена разных деревьев, и среди них – маленькое семечко, которое упало на землю вместе с помётом сумахового вьюрка. Это семечко не погибло зимой, и рано весной дало маленький слабый росток, который практически не видно среди весенней травы и мха. В это время проростки деревьев очень уязвимы, и для них могут быть опасными даже самые маленькие из лесных жителей.

Небольшая улитка пробирается среди лесной подстилки, раздвигая раковиной остатки прошлогодней листвы. Она предпочитает держаться в тенистых местах – весеннее солнце может подсушить её нежные слизистые покровы. Улитка невелика размером – диаметр её раковины всего лишь около сантиметра. Наземные моллюски разных видов очень многочисленны в лесной подстилке, и они с аппетитом пожирают молодую весеннюю траву, пробивающуюся к солнцу. И ещё им нравятся проростки деревьев – многим из них не суждено превратиться в лесного великана и прожить долгую жизнь. Порой они не успевают даже вырастить первые настоящие листья. Улитка – страшный враг маленьких ростков, и в этот раз на её пути оказался тот самый проросток, который оказался здесь благодаря осенней трапезе сумахового вьюрка. Тонкие полупрозрачные листья активно тянутся к солнцу, а голова улитки, вооружённая тёркой-радулой, тянется к листочку юного растения. Улитка наползла на проросток, и её радула скользнула по нежному эпителию листа. Но в следующее мгновение улитка отползла от маленького растения, выделяя обильную слизь: вкус тканей листа оказался горьким и неприятным даже для такого примитивного существа. Убравшись на несколько сантиметров от этого растения, улитка переключилась на соседний проросток клёна. Её тёрка-радула быстро справилась с нежным стебельком, и улитка начала пожирать лист растения, навсегда лишая его возможности превратиться в могучее дерево. А проросток, оказавшийся таким невкусным, продолжил свой рост. Улитка не просто не помешала ему расти: она очень помогла этому растению, уничтожив несколько проростков, которые могли бы затенить его и помешать ему развиваться. Это растение пока не встречалось на данном участке леса, и его появление может в скором времени нарушить размеренную жизнь здешних обитателей. Ведь этот нежный проросток – молодое «дерево смерти». Оно неприхотливо, но единственное условие для его успешного развития – обилие солнечного света. Здесь оно нашло прекрасные условия для жизни, и единственная трудность – наличие множества соседей. Проростки клёнов быстро раскрывают широкие разрезные листья, перекрывая солнечный свет тем, кто отстаёт в росте, но у «дерева смерти» есть преимущество – высокая скорость роста. И оно не теряет времени, пока есть возможность роста. С каждым днём оно выигрывает у соседей сантиметр за сантиметром. Пока проростки других деревьев раскрывают листья, проросток «дерева смерти» тянется вверх, и его небольшие листья раскрываются уже поверх листвы его соседей – вначале простые, затем тройчатые, а далее перистые. Растение постепенно захватывает пространство не только в воздухе, но и под землёй. Его корни жадно всасывают питательные вещества, а некоторые из них, натыкаясь на корни других видов растений, начинают активно давать боковые отростки, оплетая корни соседей. «Дерево смерти» постепенно начало бороться за своё существование, и первые проявления начинающейся бесшумной войны испытали на себе самые уязвимые представители растительного мира – молодые проростки других видов деревьев. Вокруг проростка «дерева смерти» постепенно образуется кольцо из отстающих в росте растений. Вершины их побегов уже лишены красноватых молодых листочков, а трава не достигла той густоты и высоты, как в других местах. Жизнь зелёного отравителя успешно началась.


***


Прошло три года с тех пор, как сумаховый вьюрок занёс в эту часть леса семечко «дерева смерти». Растение уже давно обогнало в росте окружающие травы и молодые деревья. Постепенно стал проявляться характерный облик растения – это деревце с тонким стволом, покрытым гладкой корой. Листья уже приобрели типичную для этого вида форму – они перистые, длиной около метра. Пока молодое «дерево смерти» не ветвится, но у основания ствола уже появляются корнеотпрыски с ювенильными цельными листьями. Растение ещё молодо, но в этой части леса уже явно заметны последствия его процветания. Вокруг «дерева смерти» отчётливо заметна область, лишённая иной растительности. Корни растения, тянущиеся в почве, успешно ведут химическую войну с другими видами растений. Первыми её жертвами стали травянистые растения – они были отравлены уже в первое лето жизни «дерева смерти», а на второе лето лишь немногие луковичные растения смогли расцвести рядом с корнями смертоносного растения, но после этого погибли. Более крупные многолетние растения ещё пытаются сопротивляться отравлению, но они уже явно нездоровы. Ветки кустарников и молодых деревьев укорочены, а листья деформированы – им с трудом удаётся расти, а их корни под землёй, обращённые в сторону «дерева смерти», отмерли и постепенно сгнивают в почве. «Дерево смерти» методично и беспощадно избавляется от конкурентов за место под солнцем.

Растения других видов – это не единственное препятствие на пути процветания «дерева смерти». Помимо них, лес населён множеством животных – от крохотных насекомых и клещей до гигантов вроде шишигами. Однако химические вещества, вырабатываемые этим растением, весьма настойчиво убеждают их держаться подальше от «дерева смерти». Даже соседние деревья меньше поражаются растительноядными насекомыми из-за летучих выделений этого вида. Но для них это лишь временное преимущество – просто смертоносное растение слишком молодо, чтобы вести полномасштабную химическую войну.

Массивный олень шишигами бредёт по лесу. Это взрослый самец с крупным полосатым туловищем и рогами, покрытыми мягкой бархатной кожей. Изо рта животного торчат устрашающие клыки, а глаза обведены кольцами белой шерсти. Он немного напоминает своим обликом примитивного жирафа окапи и поедает листву невысоких кустарников и низкорослых деревьев. Его челюсти слишком слабы, чтобы пережёвывать жёсткую траву, а длинные клыки мешают боковым движениям челюстей. Поэтому зверь предпочитает держаться в лесу и питаться мягкой лесной растительностью. Мягкими подвижными губами он осторожно обрывает макушки с кустовидных клёнов, заставляя растения ветвиться сильнее. Шишигами – убеждённые одиночки. Взрослые звери встречаются друг с другом лишь в брачный сезон, и самка с детёнышем ходят вместе, пока он не станет достаточно взрослым для самостоятельной жизни. Однако шишигами не одинок: под его ногами целой группой снуют японские зайцелопы. Они предпочитают держаться рядом с лесным великаном, если есть такая возможность: так они чувствуют себя в безопасности от местных хищников. В отличие от шишигами, эти звери имеют однотонно окрашенную шерсть разных оттенков. Многие звери в группе окрашены в бурый цвет, но есть также одна почти чёрная особь и пара рыжеватых. В других стадах этого вида могут встречаться иные варианты окраски шерсти. Японские зайцелопы не конкурируют с гигантом шишигами: они поедают наземные растения, грибы и листву с нижних ветвей кустарников. Шишигами кормится, не задерживаясь надолго возле одного и того же растения: съев немного листвы, он просто шагает дальше, заставляя зайцелоп торопливо догонять его. Дойдя до «дерева смерти», шишигами обнюхал листву и прошёл мимо растения. Он живёт уже двенадцать лет, и хорошо помнит этот запах – в молодости этот самец съел по неопытности всего несколько листиков «дерева смерти» и долго болел. Хорошо, что к тому моменту он успел вырасти: проглоченная им доза яда могла убить молодого детёныша этого вида. Он отделался лишь жестокой болью в желудке и слабостью в течение нескольких дней, но получил хороший урок на всю жизнь. Поэтому он не стал лишний раз пробовать это растение. Зайцелопы живут меньше, и в стаде всегда находятся молодые и неопытные животные. Поэтому несколько зверей задержались под кроной «дерева смерти», и осторожно обнюхали растение. Одна из них отщипнула лист и начала жевать, но тут же выплюнула его и закашлялась. Видя это, её сородичи насторожились, задрав уши и оглядываясь. Видя, что их огромный покровитель уходит, стадо зайцелоп бросилось за ним, оставив в покое опасное растение.


***


…С момента падения семечка «дерева смерти» в лесную подстилку прошло шесть лет. Растение уже не узнать – настолько сильно оно разрослось. Это уже не тот хрупкий проросток, который легко мог бы затоптать олень шишигами. Теперь растение достигло высоты шести метров, у него появилось ещё несколько стволов, а на расстоянии 2-3 метров от основания ствола образовалось большое количество корневой поросли. Некоторые отпрыски уже достигли метровой высоты, и они распространяют свои корни дальше в лес, расширяя фронт безмолвной химической войны. Несколько клёнов уже оказались за «линией фронта», и их положение выглядит весьма плачевным. Несколько молодых деревьев вообще не дали ни одного листочка и засохли. Взрослые клёны ещё живы, но сильно страдают от отравления. Деревья чахнут, их кроны наполовину засохли, а листья практически вдвое мельче, чем должны быть, и сильно деформированные. Побеги этого сезона короткие и кривые, на растениях почти не зреют семена – они плохо цвели минувшей весной. Видно, что незримая война с «деревом смерти» истощает их силы, и они вряд ли выйдут из неё победителями. Растущие по соседству дубы ещё держатся: их корни глубоко уходят в почву, и их не убить сразу. Но «дерево смерти» отравляет их год за годом, выпуская всё новые и новые корневые отпрыски и захватывая территорию вокруг себя. Поэтому рано или поздно дубы один за другим окажутся в окружении молодых экземпляров «дерева смерти». И тогда даже взрослые деревья будут обречены – им не выдержать массированной химической атаки со стороны корней «дерева смерти». Этот вид деревьев активно вытесняет другие растения, расчищая себе жизненное пространство в лесу – пройдёт несколько лет, и этот участок леса будет полностью занят зарослями «дерева смерти».

Ни один вид живых организмов никогда не существует в одиночку. Даже у такого свирепого захватчика лесных территорий, как «дерево смерти», есть соседи, приспособившиеся за миллионы лет эволюции к существованию в создаваемой им среде обитания, невыносимой для большинства видов. Ядовитые вещества, предназначенные для подавления роста конкурентов, выделяются корнями «дерева смерти» и распространяются главным образом в поверхностном слое почвы с воздухом и водой. Эти химические соединения уничтожают практически всех почвенных животных – микроскопических членистоногих и червей. Личинки жуков и дождевые черви стараются прорыть тоннели, чтобы уйти от вредоносных испарений, и грызуны не селятся в лесной подстилке в этих местах. Разложением падающей на землю листвы «дерева смерти» занимаются лишь немногочисленные виды микроскопических грибов, способных существовать в такой обстановке. Однако у дерева есть и более крупные соседи, которые привыкли пользоваться успехами в борьбе за существование своего могущественного зелёного покровителя. В почве рядом с корнями «дерева смерти» ползёт толстое бледное корневище причудливой формы, покрытое множеством бугорков. Оно растёт прямо среди сплетений корней «дерева смерти», тесно соприкасаясь с ними. В местах его контакта с корнями появляются бугры и наплывы, которые обрастают корни дерева, заставляя их уродливо искривляться и утолщаться. Это странное растение – паразитическая орхидея урушифила. Миллионы мелких пылеобразных семян этого растения кружатся в лесном воздухе, и хотя бы кому-нибудь из них точно повезёт – оно упадёт на почву, где развиваются грибки нужного вида. Они позволят зародышу растения прорасти и развиваться первые несколько лет, а затем ему нужно будет всего лишь копить питательные вещества, добываемые грибом, и дожидаться, пока рядом не прорастёт корень «дерева смерти». Ощутив присутствие корня, урушифила бросает все питательные вещества на образование тонкого гибкого корневища, похожего на побег картофеля, выросший в темноте, и в случае успеха это корневище добирается до корня «дерева смерти» и внедряется в него. Получив практически неограниченный источник питания, орхидея ещё около года развивается под землёй, а затем выходит на поверхность.

Множество клубней урушифилы, прячущихся в лесной подстилке, так и не находит своего хозяина, но некоторым растениям удаётся дождаться своего «звёздного часа», и тогда агрессия «дерева смерти» начинает играть новыми красками. Настаёт день, когда сквозь почву, усеянную листьями «дерева смерти», выползает тонкий бледный цветонос. Его покрывает несколько кожистых чешуй – бывшие листья, давно лишившиеся хлорофилла. Их кончики раздвигаются и выпускают наружу нежный бутон. Цветонос быстро удлиняется и приобретает буроватый цвет, а бутон в это время увеличивается в размерах. И уже через два дня в тени листвы «дерева смерти» покачивается изящный белый цветок урушифилы. Его остроконечные лепестки окружают бледно-розовую губу с углублением, переходящим в длинный шпорец, направленный вниз и изогнутый вперёд. Растение испускает очень сильный и приятный аромат, но к нему не спешат пчёлы – такие насекомые не водятся там, где произрастает хозяин урушифилы. Самому «дереву смерти» нужны опылители иного рода – мелкие ночные бабочки, не интересующиеся цветками орхидей.

Воздушные течения подлеска разносят запах цветков урушифилы далеко по лесу, и рано или поздно он достигает рецепторов существа, которому адресовано это пахучее послание. Среди листвы кустовидных клёнов словно вспыхивает пламя – в воздухе трепещут ярко-оранжевые крылья крупной бабочки-парусника. Этот вид – парусник уруши, специализированный член сообщества живых организмов, складывающегося в зарослях «дерева смерти». Запах орхидеи привлекает бабочку, как свет маяка, и насекомое быстро находит её цветок. Шпорец урушифилы не позволяет сосать нектар тем немногим насекомым, которые отваживаются проникать в заросли «дерева смерти», и лишь хоботок парусника уруши обладает достаточной длиной, чтобы добраться до сокровищ цветка. Но пока эти великолепные бабочки лишь ненадолго задерживаются в зарослях «дерева смерти»: орхидеи не слишком сильно разрослись, и образуемых ими цветков не хватит, чтобы постоянно кормить парусников. Но в скором времени ситуация изменится: заполучив практически неисчерпаемый источник питания, орхидея превращает свою жизнь в парад ярких красок.

В конце лета начинается гон у шишигами. Эти крупные олени бродят по лесу небольшим стадом, включающим нескольких самок и охраняющего их крупного взрослого самца. Рога самца уже полностью окостенели и очистились от лохмотьев бархатной кожи, покрывавшей их летом. Он занят исключительно присмотром за самками, и в такие бурные дни плохо ест и сильно худеет. Единственное его спасение – ограниченные сроки брачного сезона, после которого животное успевает отъесться на богатых дарах осени и накопить достаточно жира к зиме.

Самки шишигами поедают листву и обгладывают молодые деревца, прореживая лес естественным образом. Эти олени не слишком разборчивы в еде и охотно поедают листву деревьев, кустарников и широколистных трав – единственным ограничением становятся особенности зубов и челюстей, позволяющие употреблять в пищу лишь мягкую листву. Звери заметили, что зашли на территорию, занятую «деревом смерти». Они тревожно нюхают воздух и улавливают слабые запахи испарений из устьиц листьев этого растения. Окружение настораживает их, и шишигами стремятся покинуть заросли несъедобного растения. Опытные взрослые звери не едят листья – по своему опыту они знают, чем это может кончиться для них. Ускорив шаг, они минуют заросли «дерева смерти» и углубляются в привычный лес, полный вкусных и безопасных растений. Однако одна из самок внезапно вновь почувствовала этот же запах – горьковатый и очень характерный. Она быстро распознала его источник – невысокое растение с перистыми листьями. Шумно вдохнув воздух, самка шишигами фыркнула и ускорила шаг, стараясь не отстать от сородичей. Самец шишигами лишь понюхал растение и прошёл дальше, не задерживаясь.

Уловка сработала в очередной раз, подарив растению ещё один день спокойного роста без риска быть объеденным этими травоядными. Олени ищут корм главным образом при помощи обоняния, и это чувство успешно удалось обмануть. Обман был усилен зрительной иллюзией – листья растения обладают глубоко рассечёнными краями, поэтому очень напоминают сложные перистые листья «дерева смерти». А в тени под листьями прячутся цветки растения – крупные, бледные, двусторонне-симметричные, совершенно не похожие на скромные пятилепестковые цветки «дерева смерти», собранные в свисающие кисти высоко в кроне растения. Рядом с цветками уже созревают удлинённые плоды. Цветки и плоды выдают в растении обманщика, который так и называется – обманное дерево. Однако до размеров дерева ему очень далеко: оно скорее напоминает крупный кустарник. Благодаря способности подражать своему ядовитому двойнику растение избегает зубов растительноядных млекопитающих, и лишь насекомые способны распознать обман: на этом растении никогда не встретить те виды, которые селятся на «дереве смерти», а крупные шмели и одиночные пчёлы, напротив, охотно опыляют его цветки. Несмотря на примерно такой же горьковатый запах листвы, это растение лишено яда в тканях, и его спасает исключительно поверхностное сходство с «деревом смерти». Но если корни этого растения доберутся до корней обманного дерева, оно захиреет и погибнет так же, как любое другое растение по соседству с «деревом смерти».

У любого вида, даже такого ядовитого, как «дерево смерти», всегда находятся спутники. Среди листвы «дерева смерти» вспыхивают оранжевые огоньки – это оперение сумаховых вьюрков, которые стайками снуют в кронах растения. Их голоса слышны далеко, потому что птицы прекрасно защищены и не имеют конкурентов: в кронах «дерева смерти» другие птицы их размеров не найдут себе пищи. Ядовитое дерево защищает себя от насекомых настолько успешно, что практически не даёт шансов прокормиться насекомоядным птицам – лишь немногие виды насекомых могут поедать листву «дерева смерти». Сумаховые вьюрки питаются этими насекомыми, добавляя в рацион почки и молодые листья «дерева смерти». Из-за столь специфического рациона их мышцы и внутренности содержат некоторое количество яда растения. Несмотря на это, сами птицы чувствуют себя прекрасно и находятся в полной безопасности в зарослях, хотя очень хорошо заметны на фоне листвы растения. Яркая окраска сумаховых вьюрков предупреждает хищников о неприятном вкусе их мяса, тем самым спасая их от хищников. Тем не менее, некоторые другие птицы японских лесов тоже пробуют найти корм в зарослях «дерева смерти».

Пернатый хищник внимательно наблюдает за мелькающими среди листвы сумаховыми вьюрками. Это нетрудно сделать: у него острое зрение, а возможная добыча ярко выделяется среди зелени леса. Сам хищник ведёт себя скрытно: он притаился среди листвы, и изумрудно-зелёный живот сливается с окраской окружающих листьев. А сложенные крылья бурого цвета с пестринами маскируют птицу от случайных взглядов сверху и с боков. Чёрная голова вооружена прямым остроконечным клювом, а на затылке алеет пятно, словно на оперение просачивается кровь. Этот хищник – лесной ронин, крупная птица из семейства синиц, ещё одна попытка природы создать плотоядную певчую птицу. Одна из попыток увенчалась появлением в тропической Азии крупных сорокопутов, но в горных лесах Японского архипелага роль мелкого лесного хищника успешно примерил на себя один из видов синиц.

Лесной ронин внимательно следит за сумаховыми вьюрками, скачущими среди листвы «дерева смерти». Он замечает малейшие детали их поведения и ожидает, пока какая-нибудь из птиц не окажется на краю зарослей «дерева смерти». Рано или поздно именно так и происходит: в поисках корма один из вьюрков выпорхнул на край кроны и начал обклёвывать плоды растения, свисающие с тонкой веточки. Он был очень увлечён процессом, поэтому не заметил, как хищник бросился к нему. В воздухе мелькнула белая спина лесного ронина, и хищник сбил сумахового вьюрка с ветки, вцепившись в него острыми когтями. Обе птицы повалились на землю, образовав пёстрый клубок из перьев. Схваченный вьюрок отбивается от напавшего хищника массивным клювом, а лесной ронин наносит ему удары, и на оперении вьюрка уже показались пятна крови. От страха и боли вьюрок кричит, и его сигнал тревоги заставляет сородичей бросить свои дела и лететь на выручку схваченной птице. На ветвях над местом схватки появляются ещё несколько сумаховых вьюрков. Они громко кричат и скачут с ветки на ветку, сверкая оперением на фоне листвы. Они спускаются всё ниже, и окружают лесного ронина с добычей. Хищник спешит как можно быстрее разделаться со схваченным вьюрком: он наносит добыче удары остроконечным клювом, вцепившись в неё лапами и не давая взлететь. Не каждый его удар достигает цели: жертва отчаянно сопротивляется, и порой сам хищник получает удар прочным коническим клювом. А когда сумаховые вьюрки собрались вокруг лесного ронина и даже начали дёргать его за перья хвоста, хищник нанёс добыче глубокий проникающий удар клювом в основание шеи. На опавшую листву хлынула кровь, и отчаянный крик схваченного вьюрка оборвался. Но его сородичи по-прежнему пытаются отогнать хищника – они кричат и делают ложные выпады, а несколько птиц пролетают над его спиной, нанося удары крыльями. Это неспокойное место явно не годится для пиршества, поэтому лесной ронин взлетел, держа добычу в когтях и интенсивно работая крыльями. Со своей ношей он оказывается не слишком маневренным в воздухе, и сумаховые вьюрки преследуют его, крича и имитируя нападение – хоть он и занят добычей, но в любой момент может бросить её, чтобы напасть на кого-нибудь из агрессоров. Оперение сумаховых вьюрков ярко выделяется на фоне листвы, а их голоса слышны далеко за пределами зарослей «дерева смерти». Некоторые птицы других видов вторят их крикам, но не присоединяются к нападению – они стараются избегать зарослей ядовитого дерева.

Летать с грузом весом с тебя самого – небольшое удовольствие, поэтому единственное, что хочет лесной ронин – поскорее скрыться с добычей где-нибудь в укромном уголке леса, чтобы никто не мешал ему насладиться трофеем. С трудом маневрируя среди ветвей, хищник покинул заросли «дерева смерти», и тем самым спасся от преследования. Найдя подходящий густой кустарник, он втащил туда добычу и подвесил её, сунув шеей в узкую развилку ветвей. Затем он вспорхнул на ветку над добычей и начал острым клювом расклёвывать череп вьюрка – для лесного ронина самой лакомой частью добычи является мозг. Покончив с этим, он принялся выдирать и бросать перья добычи, после чего разорвал клювом кожу и начал выклёвывать мясо. Лесной ронин голоден, и выклеванный мозг добычи лишь отчасти утолил его голод. Но, клюнув мясо добычи всего лишь несколько раз, птица прекратила пиршество. Мясо сумахового вьюрка отличается неприятным вкусом, а его яркое оперение врезалось в память хищника навсегда, и теперь он вряд ли нападёт на таких ярких вьюрков, даже если будет голоден. Лесной ронин улетел, бросив почти нетронутый труп вьюрка висеть на ветке.

Мёртвый вьюрок висит в развилке ветвей несколько дней. Насекомые практически не вьются над его трупом, хотя он исправно пахнет кровью и мясом – к ним примешивается запах яда, которым дерево обильно сдобрило его внутренности. «Дерево смерти» отпугивает даже падальщиков, и разложением трупа будут заниматься лишь микроскопические грибки и бактерии.

Осенью деревья горных лесов расцвечиваются яркими красками, и немалый вклад в это великолепие вносит «дерево смерти». С наступлением прохладных пасмурных дней его перистые листья окрашиваются в красноватые и оранжевые оттенки и опадают, устилая землю под растением ярким ковром. Они богаты ядовитыми веществами, которые летом защищали их от травоядных млекопитающих и большинства видов местных насекомых. А после опадения листьев эти же вещества угнетают проростки любых других растений, чьи семена случайно попали в эти заросли. Яд из разлагающейся листвы постепенно проникает в почву с осенними дождями, и с грунтовыми водами разносится вниз по склону, медленно отравляя соседей «дерева смерти». Так растение с убийственной эффективностью расчищает себе жизненное пространство. Там, где гибнут другие растения, вскоре появляются корневые отпрыски «дерева смерти».


***


…С момента падения семечка дерева в почву прошло уже десять лет. Растение сумело в полной мере реализовать шанс, предоставленный удачным стечением обстоятельств, и проявило себя как беспощадный завоеватель жизненного пространства. Деревья окружающего леса постепенно сдают позиции в этой незримой, но жестокой и бескомпромиссной войне. Клёны, росшие рядом с «деревом смерти», уже повалились на землю, и их стволы источены насекомыми, которым удалось добраться до древесины, несмотря на запах листвы «дерева смерти». Дубы с трудом цепляются за жизнь – они ещё достаточно сильны, но видно, что деревья отравлены: прирост последних лет совсем небольшой, ветки узловатые и сильно искривлённые, а листья мелкие и деформированные. Само «дерево смерти» не выглядит красавцем среди своих жертв – его стволы искривлены, а ветви переплетены друг с другом, и даже срослись в некоторых местах, где долго тёрлись друг об друга порывами ветра. Молодые ветви и стволы покрыты гладкой пятнистой корой, напоминающей змеиную шкуру, а в основании ствола кора прорезана глубокими трещинами и отваливается небольшими пластинками. Высота старых стволов «дерева смерти» достигла уже почти двадцати метров – большой ежегодный прирост позволяет растению быстро занять место в пологе леса. Чтобы достичь примерно такой же высоты, дубам требовалось по несколько десятков лет. Однако за высокую скорость роста «дерево смерти» платит определённую цену: его древесина слишком мягкая, и может не выдержать испытаний, которые готовит природа.

С океана приходит очередной тайфун. На побережье островов обрушиваются волны, перекатывая камни и выбрасывая на берег кучи гигантских морских водорослей вместе с беспомощными обитателями подводных «лесов». Жителям наземных лесов приходится прятаться от непогоды в укрытиях, а таким крупным, как шишигами, остаётся мокнуть под дождём и прятаться от порывов ветра за деревьями или в кустарнике.

Животные обладают одним несомненным преимуществом по сравнению с растениями: они способны прятаться от буйства стихии в укрытиях. Деревья находятся в самом невыигрышном положении: они вынуждены принимать удар на себя. Обрушившись на горный лес, ветер раскачивает и валит деревья. Молодые деревья с небольшой кроной и более тонкими и гибкими стволами могут отделаться лишь незначительными повреждениями, а для крупных и старых деревьев тайфун – серьёзное испытание. В воздухе кружатся ветви и листья, а также птицы и мелкие зверьки, которые были не в силах сопротивляться стихии. Заросли «дерева смерти» тяжело переносят стихийное бедствие: с самых высоких стволов оказываются сломанными многие ветви, а у одного из стволов отломилась вершина, которую ветер тут же унёс куда-то вверх по склону горы и бросил в лесу. Рядом с зарослями «дерева смерти» раскачиваются дубы. Их ветви целы – твёрдая древесина отлично сопротивляется ветру, который в основном обрывает листья. Но затем к вою ветра и шуму леса примешивается ещё один звук – скрежет, который становится всё громче. И огромный старый дуб, соседствовавший с зарослями «дерева смерти», со скрипом повалился на землю, придавив ещё одно дерево. Он был полон сил до того, как здесь поселилось «дерево смерти», но соседство с зелёным отравителем сказалось на его благополучии: его корневая система медленно гибла, и растение постепенно слабело. Фактически, ветер лишь довершил дело, начатое «деревом смерти».

Когда прекратился разгул стихии, солнце осветило безрадостную картину: лес на горном склоне сильно повреждён, погибло много крупных старых деревьев. Особенно пострадали деревья, окружающие заросли «дерева смерти»: из-за отравления его ядом их корни оказались слишком слабыми и не смогли дать надёжную опору во время тайфуна. Хрупкие стволы «дерева смерти» тоже пострадали – было сломано несколько самых высоких стволов, в том числе старейший, появившийся из семени, попавшего сюда десять лет назад. На месте сломов хорошо видна древесина «дерева смерти» – странного мясо-красного цвета. Для полноты иллюзии не хватает лишь кровавых подтёков на коре. Однако, несмотря на видимый ущерб, это легко восполняемые потери. Благодаря скорости роста дерево быстро залечит раны, и уже скоро его заросли украсятся свежей зеленью. Всё равно во время тайфуна дерево получило гораздо больше, чем потеряло: ветер повалил соседние деревья, затеняющие это растение, и «дерево смерти» получило доступ к солнечному свету, а вместе с ним – возможность расти и развиваться. Растение не теряет времени: через считанные недели отросшие ветви скрыли сломанные стволы, а новая корневая поросль быстро поднялась над поверженными дубами, не выдержавшими борьбы с силами природы из-за болезни, вызванной ядом «дерева смерти».

Соседи «дерева смерти» процветают вместе со своим покровителем. Бурный рост этого вида сопровождается разрастанием корневищ паразитической орхидеи урушифилы. Она обладает низкой конкурентоспособностью, и её спасение от конкуренции – в союзе с растением, у которого очень мало «друзей», и которое способно уничтожать конкурентов орхидеи. В первые годы роста «дерева смерти» она встречалась в его зарослях лишь единичными экземплярами – больше растение просто не могло прокормить. Но сейчас, когда её покровитель захватил обширную территорию в лесу, цветки этой орхидеи десятками покачиваются на длинных цветоносах под ветвями «дерева смерти». А под землёй среди корней «дерева смерти» тянутся узловатые корневища урушифилы, высасывая из них питательные вещества. Сумев обмануть корни смертоносного дерева, это растение получило практически неисчерпаемый источник пищи.

Запах цветков урушифилы призван привлекать насекомых. Мало кто может жить среди ядовитой листвы «дерева смерти», отравляющей ядовитыми испарениями даже воздух вокруг, но всё равно находятся виды, для которых эти заросли – излюбленное место для жизни.

В тени «дерева смерти» порхают десятки крупных оранжевых бабочек с чёрными прожилками крыльев – парусники уруши. Когда локальная популяция орхидеи урушифилы разрослась, бабочки получили неисчерпаемый источник пищи. Они то и дело присаживаются на бледные цветки орхидеи и высасывают из шпорцев сладкий нектар. Парусник уруши – один из постоянных спутников этого растения, и его гусеницы могут развиваться только на этом виде растений. Пока «дерево смерти» растёт небольшими кустами или отдельными деревьями, он редко встречается в лесах – в основном эти насекомые мигрируют между зарослями «дерева смерти» и разыскивают отдельные экземпляры этого вида. Но сплошные заросли смертоносного растения обещают процветание многим поколениям бабочек, и постепенно местная популяция этого вида увеличивается. Сумаховые вьюрки растительноядны, поэтому не нападают на бабочек. Другие лесные птицы изредка охотятся на них – но лишь затем, чтобы лишний раз убедиться в несъедобности красивых и крупных бабочек. Будучи гусеницами, они накапливают в своих тканях большое количество яда, который обеспечивает защиту недолго живущим имаго.


***


…Прошло двадцать лет со времени падения семени «дерева смерти» в землю. Обстоятельства сложились на редкость удачно, и теперь дерево превратилось в настоящего властелина этого горного склона. Его заросли повсюду. Все деревья, которые могли быть убиты корневыми выделениями «дерева смерти», уже убиты. А немногие взрослые деревья устойчивых видов явно переживают не лучшие времена – об этом свидетельствуют их укороченные корявые ветви, покрытые деформированными листьями. Зрелый лес из «дерева смерти» создаёт жутковатое впечатление: это целый лес из одного вида деревьев, тянущийся на сотни метров. Постепенно среди богатой и разнообразной экосистемы возникло сообщество, примечательное крайней бедностью видового состава. В подлеске совершенно отсутствует трава, и лишь цветки орхидеи урушифилы покачиваются на упругих цветоносах в тени «дерева смерти», привлекая парусников уруши и немногих других опылителей, которые отваживаются проникать в эту отравленную испарениями дерева среду. В листве ядовитых деревьев порхают сумаховые вьюрки. Для них сейчас время благоденствия – летом они находят достаточно пищи в виде почек и молодых листьев «дерева смерти», а осенью переходят на плоды растения, рассеивая по лесу его семена. Травоядные животные не страшны этомурастению: в зарослях всё напоминает о смерти, и звери обычно не задерживаются в таких местах.

Триумф отравителя достиг апогея – «дерево смерти» процветает и успешно отвоёвывает у леса новые территории. Но за такой успех в борьбе за жизнь неизбежно наступает расплата – удивительно однообразная для всех природных сообществ такого рода. Экосистема, зависящая от благополучия всего лишь одного вида деревьев, очень неустойчива. «Дерево смерти» также вынуждено расплачиваться за скорость роста недолговечностью; деревья в возрасте двадцати лет – это весьма зрелые растения, лучшие годы которых уже остались позади. Они ещё полны сил и обильно плодоносят, но в их зарослях уже заметны первые следы грядущего упадка. Заросли «дерева смерти» становятся настолько густыми, что растение начинает затенять само себя. Его собственная корневая поросль под кронами взрослых деревьев развивается плохо и тянется вверх бледными худосочными побегами. Есть ещё одно менее явно выраженное следствие успеха растения. Пока его заросли в лесу были редкостью, сумаховым вьюркам приходилось часто кочевать в поисках кормового растения. При этом съеденные семена обычно расселялись в разных участках леса, давая молодым проросткам шанс повторить успех материнского растения. Но теперь заросли стали такими обширными, что сумаховым вьюркам нет необходимости кочевать по лесу и распространять семена «дерева смерти» на новых территориях. Значительная часть семян, проходя через кишечник птиц, остаётся на территории, где произрастает клон исходного растения, сформировавший за два десятилетия целый лес. И материнское растение уже начинает подавлять рост собственного потомства, лишая нежные ростки необходимого им солнечного света.

Из-за ядовитых выделений корней и листвы растения биологические процессы в лесу «дерева смерти» происходят не так, как в обычном лесу, где растения не источают яд. «Дерево смерти» недолговечно, и среди его зарослей лежат стволы взрослых растений, которые по каким-то причинам уже не могут расти вертикально. Молодые ветви «дерева смерти», соприкоснувшиеся с землёй, легко укореняются и дают вертикальные побеги, но старые стволы от удара об землю при падении разламываются на куски. Они разлагаются очень медленно – мало кто из насекомых может развиваться в этой ядовитой древесине. Лишь грибы и бактерии постепенно убирают этот лесной мусор, но без насекомых их работа идёт очень медленно. Насекомые-древоточцы практически не задерживаются в таком лесу – одни из них лишь садятся на упавшие стволы дерева и ползают по ним, но даже не пытаются отложить яйца. Другие насекомые вовсе не садятся на эти деревья: сделав несколько кругов в воздухе, они улетают в другие части леса, где воздух не отравлен выделениями «дерева смерти». Из-за слоя гнилых листьев, опавших веток и мёртвых стволов этого растения начинает страдать его собственное воспроизводство: даже корневая поросль «дерева смерти» с трудом пробивается среди лежащего на земле растительного мусора.

Заросли «дерева смерти» выглядят чем-то инородным по сравнению с лесами, образованными обычными видами деревьев. Здесь крайне бедна фауна и флора, а жители «обычного» леса стараются не задерживаться надолго в таких зарослях. Тем не менее, в один из летних дней японские зайцелопы целым стадом зашли в заросли «дерева смерти». Они не ищут корм: здесь им нечем поживиться, потому что съедобные травы тут просто не растут. Единственная трава, которая процветает здесь – орхидея урушифила, многочисленные цветки которой покачиваются на тонких цветоносах среди стволов «дерева смерти». Но побеги урушифилы неприятны на вкус, потому что вместе с питательными веществами она забирает из корней «дерева смерти» изрядную порцию яда. Это её единственная защита от травоядных, но она работает хорошо: зайцелопы не обращают внимания на эту орхидею. У них сейчас совсем другая цель. Животные обнюхивают землю, покрытую слоем листвы «дерева смерти», и ощущают острый горьковатый запах, специфичный для зарослей этого вида. Они пришли сюда не кормиться. Летом их, как и многих других зверей, одолевают разнообразные паразиты: в шерсти ползают вши, к телам некоторых зайцелоп присосались клещи, а под кожей у нескольких особей устроились личинки оводов – крайне неприятные соседи, вызывающие появление язв. Их невозможно вычесать из кожи – потревоженная личинка сжимается, прячась в глубине свища. Но зайцелопы по опыту знают, каково действие испарений «дерева смерти». В зарослях этого растения даже в самый жаркий день нет слепней и других кровососущих насекомых.

Найдя по запаху подходящее место, зайцелопы ложатся на землю. Некоторое время они просто лежат неподвижно, свободно вытянув ноги – в такие моменты их можно принять за погибших от яда животных. Но они живы: бока вздымаются, а уши напряжённо подёргиваются. Одна за другой зайцелопы переворачиваются на другой бок, а некоторые валяются по опавшей листве, дёргая ногами в воздухе. Звери буквально извиваются всем телом на опавшей листве «дерева смерти», стараясь, чтобы испарения из неё как можно глубже проникли в шерсть. Остаточного яда в перегнивающей листве достаточно, чтобы изгнать их паразитов. Вши и другие насекомые, а также клещи валятся с тел зверей в листву и тщетно пытаются уйти от смертоносных испарений. Значительная их часть гибнет уже в первые несколько минут после начала процедуры очищения. Даже личинки оводов под кожей зайцелоп зашевелились, почувствовав смертоносную атмосферу. Их хозяева с удовольствием валяются в листьях ядовитого растения, словно зная, что это погубит личинок. Это им вполне удалось: прошло около десяти минут, и одна из личинок овода, извиваясь, вылезла из свища. Толстая бледная личинка, покрытая поясками прочных щетинок, пытается спастись, но фактически покинула своего хозяина, чтобы умереть. Когда она упала на землю, с ветки «дерева смерти» слетел сумаховый вьюрок. Птица схватила личинку, взлетела с ней на ветку и начала расклёвывать добычу. Несколько других вьюрков скачут среди зайцелоп и собирают напившихся крови клещей – птицы часто сопровождают лесных зверей, приходящих на санитарную обработку в места их обитания. Летом, спасаясь от кровососущих насекомых, в заросли «дерева смерти» заходят разные звери. Даже огромный шишигами с удовольствием проводит в зарослях смертоносного дерева до двух часов, наслаждаясь отсутствием крылатых мучителей.

Зайцелопы спешат: запах «дерева смерти» начинает действовать на них самих. Если они не покинут это место вовремя, промедление может стоить жизни кому-нибудь из них. Взрослые сильные звери встали на ноги и уверенной походкой направились обратно в родной лес. Несколько более слабых зверей с трудом поднялись на ноги – от запаха растения у них болит голова, и они едва дождались, пока запах растения изгонит их паразитов. Пошатываясь, они побрели следом за сородичами, чувствующими себя немного лучше. Постепенно по пути их следования заросли «дерева смерти» становятся всё реже, и начинают появляться растения других видов, отравленные соседством с ними. Горьковатый запах в воздухе становится всё менее заметным, и стадо зайцелоп выбирается из ядовитых зарослей. Звери с удовольствием принюхиваются к знакомым приятным запахам леса и вдыхают воздух с лесными ароматами – терпким запахом дубовой коры, затхлым запахом сырости мха и сладковатым ароматом лесных цветов. Одна из зайцелоп чихнула, словно изгоняя из лёгких неприятный остаточный запах зарослей «дерева смерти». Но их шкуры ещё будут некоторое время испускать чуть заметный запах «дерева смерти» – недостаточно сильный, чтоб навредить им самим, но вполне способный некоторое время защищать от нападения клещей и кровососущих насекомых. На свежем воздухе у самых слабых членов стада постепенно перестаёт болеть голова, возвращается аппетит, и вскоре все звери быстро скрываются в подлеске, ощипывая по пути траву и грибы.

Изменения в лесу «дерева смерти» накапливаются вполне закономерно: лес вступил в пору естественной спелости, и пора расцвета не будет длиться вечно. Постепенно меняется скорость роста старых деревьев, скорость наступления «дерева смерти» на окружающий лес. Несколько самых крупных деревьев были сломаны тайфунами, и теперь обломанные стволы украсились почти шаровидной кроной из множества молодых веток. Упавшие стволы «дерева смерти» смогли укорениться, и от них потянулись вверх многочисленные новые побеги. Рост большинства зрелых растений постепенно замедлился; этому немало способствует паразитирование орхидеи урушифилы. В подлеске она образует обширные заросли, разбавляя своим тонким ароматом горьковатый запах воздуха в лесу из «дерева смерти». Поддержание жизни этого цветочного великолепия требует ресурсов, и единственным их источником является само «дерево смерти».

Несмотря на ядовитые выделения «дерева смерти», рядом с ним селятся некоторые виды насекомых. Их видовое разнообразие меньше, чем в лесу, окружающем заросли ядовитого дерева, но это компенсируется их высокой численностью. Видно, что насекомые, способные ужиться с «деревом смерти», благоденствуют. Парусники уруши летают среди деревьев, словно купаясь в облаках ядовитых испарений дерева. Сейчас их вид процветает: на всех стадиях развития они находят себе пищу в зарослях «дерева смерти». Обширные заросли орхидеи урушифилы, цветущей с середины весны до ранней осени, снабжают их нектаром, а гусеницы этого насекомого развиваются на «дереве смерти», с аппетитом пожирая его листву. Но пока деревьям удаётся компенсировать наносимый ими ущерб за счёт активного роста.

Над одной из полян в лесу «дерева смерти» кружится большая стая парусников уруши – множество великолепных оранжевых бабочек с чёрными прожилками на крыльях. Все они – самки, полные сил и готовые к размножению. Собираясь большими стаями, они испускают феромон, говорящий об их состоянии – насекомые ищут брачного партнёра. Когда самок парусника уруши собирается сразу много, испарения «дерева смерти» не перебьют запах их феромонов, и у самцов есть шанс отыскать самок по запаху. Чувствительное обоняние самцов безошибочно распознаёт среди испарений «дерева смерти» запах самок, и со всего леса к рою самок слетаются самцы. По одним только им ведомым признакам пары насекомых находят друг друга и отправляются в брачный полёт.

Все участники этого танца жизни – представители одного вида, но они разные и порой очень заметно отличаются друг от друга. Часть признаков определяется генотипом, но многое также зависит от того, в каком месте зарослей «дерева смерти» кормились гусеницы этих бабочек. В стае парусников есть некрупные, но очень резво летающие существа с бледной расцветкой, тонкими чёрными прожилками и красно-рыжей каёмкой на крыльях – эти особи на стадии гусеницы жили на окраинах зарослей «дерева смерти», где пищи было маловато. Большинство особей парусника уруши мало отклоняется от общевидового «стандарта», но среди роя также мелькают несколько роскошных крупных экземпляров, у которых широкая красная кайма на крыльях оттенена тонкой чёрной каёмкой по наружному краю крыла. Они появились на свет в густых зарослях «дерева смерти» и не испытывали недостатка в пище. Это самые предпочтительные брачные партнёры среди всей стаи бабочек. Но эти существа слишком медлительны, поэтому крупные красивые самцы зачастую оказываются в проигрыше: пока эти красавцы найдут себе пару, их более скромные родичи успевают занять самку и быстро завершить брачный ритуал. А крупных самок некоторая медлительность в полёте делает лёгкой мишенью для самцов, желающих выполнить свой биологический долг. Как правило, такие «принцессы» становятся объектом преследования мелких самцов, летающих быстрее и маневреннее своих более крупных сородичей. Поэтому у таких «недоростков» есть неплохие шансы оставить многочисленное потомство.

Брачный ритуал длится несколько минут. Спаривание происходит в полёте, и самка старается унести повисшего на ней самца куда-нибудь на дерево. Подвесившись под листом «дерева смерти», пара бабочек быстро завершает брачный ритуал, хотя в это время их буквально осаждают самцы, которым не хватило пары. Они порхают вокруг спаривающихся бабочек, а иногда даже ползают по ним, пытаясь столкнуть с самки самца и занять его место. Однако обычно им это не удаётся, и пара бабочек успешно завершает брачный ритуал, несмотря на активно мешающих им самцов. После спаривания в организме самки начинают быстро развиваться яйца, и у насекомого появляется новая забота: ему нужно обеспечить потомство полноценной пищей в достаточном количестве.

Крупная бабочка парусника уруши смогла спариться, и её тело стало настоящей фабрикой для яиц. Теперь все силы она тратит на две вещи – на поиск кормовых растений и производство яиц. Бабочка не голодает – она подкрепляет силы нектаром орхидеи урушифилы, в изобилии цветущей в подлеске. Взлетев над зарослями «дерева смерти», насекомое начинает буквально «читать» запахи леса, стараясь отыскать самое подходящее для потомства растение. А сделать это сейчас очень сложно – популяция бабочек стала очень многочисленной. Тем не менее, самке парусника уруши удалось обнаружить подходящую ветку кормового растения, и она сразу же сделала на нижней стороне листа кладку из четырёх яиц, после чего взлетела и продолжила поиск кормовых растений. Перед ней стоит сложная задача – обеспечить подходящим кормом примерно 200-250 потомков. Для того чтобы определить, годится ли кормовое растение для её личинок, бабочка всего лишь садится на него, и рецепторы, расположенные в её лапках, сразу же определяют качество растения и его пригодность для прокорма потомства. Поиск не всегда оказывается удачным: бабочке часто попадаются листья старого растения, которое в силу естественных причин растёт медленно, и инстинкты подсказывают насекомому, что такое растение не годится для её потомства. Поэтому она мгновенно взлетает и продолжает поиск. Сев на очередной лист, бабочка сразу же определила, что он принадлежит хорошему, здоровому растению, но не стала откладывать на него яйца: она ощутила запах чужой кладки. Её потомству не нужны конкуренты, поэтому бабочка взлетела, не теряя времени, и направилась к другому растению. На своём пути на некоторых листьях она встречает уже вылупившихся гусениц, с жадностью обгладывающих жвалами нежные ткани растения. Здесь делать кладку особенно опасно – вместе с листьями чужие личинки легко съедят её яйца.

В предыдущие годы самкам парусника уруши не приходилось утруждать себя поисками: численность их популяции была низкой, поэтому кормовых растений хватало с избытком. Однако в последние два года ситуация значительно изменилась: доступность корма вызвала резкое увеличение численности этих бабочек в экосистеме, сформированной «деревом смерти». Поэтому поиск доступных кормовых растений для гусениц стал трудной задачей. Положение осложняется тем, что организм самки после оплодотворения перестраивается на производство яиц в ущерб остальным жизненным функциям – в том числе процессам нейтрализации яда «дерева смерти». Отложено примерно три четверти всего запаса яиц, созревшего в организме самки, и силы постепенно покидают её. В это время начинает особенно явно сказываться действие яда дерева, и насекомое быстро слабеет, будучи не в силах противостоять ему. Крылья уже с трудом слушаются самку парусника уруши, и она с трудом долетела до ближайшего дерева, прицепилась к листу и начала откладывать яйца. Но если в самом начале кладки порции яиц были совсем маленькими, то сейчас она, с трудом держась на листе растения, отложила последние яйца целой кучкой – организм словно спешил выполнить программу по размножению любой ценой. Даже качество растения уже не имело значения: в последние часы жизни насекомого его инстинкты словно дали сбой. А когда последнее яйцо было приклеено к листу, самка парусника уруши отцепилась от листа и полетела на землю, почти не взмахивая крыльями и кружась в воздухе, словно осенний лист. Она не единственная, кого ожидает такая судьба: под деревьями лежат, трепеща крыльями, её многочисленные сородичи. В некоторых местах земля буквально усыпана мёртвыми и умирающими парусниками уруши – словно с «дерева смерти» начали раньше времени опадать листья. Самки с пустыми брюшками потратили последние силы, чтобы отдать последний долг новым поколениям своего вида. Их задача по продолжению рода выполнена, и теперь они встречают свою скоротечную старость. Судьба самцов ещё драматичнее: после спаривания они больше ничего не едят, в течение нескольких дней растрачивают все ресурсы своего организма, и в итоге падают мёртвыми рядом с обессилевшими самками. Лёгкий ветерок гонит по земле высохшие трупы бабочек, а на листьях через несколько дней вылупится их потомство.

При переходе леса на новую стадию развития в нём появляются новые гости – как бы ни было ядовито «дерево смерти», всё равно найдутся виды насекомых, успешно приспособившиеся к жизни на этом растении. Один из предвестников новой эпохи в истории ядовитого леса – странное насекомое, напоминающее массивную осу с длинным яйцекладом на брюшке. У этого насекомого необычная окраска: тело чёрное с серебристой продольной полоской из тонких волосков вдоль средней линии тела. А его крылья красного цвета украшены несколькими крупными чёрными пятнами, из-за чего насекомое отдалённо напоминает неудачную копию божьей коровки. Но это вообще не жук, а представитель совершенно иной группы насекомых – рогохвост териак, представитель перепончатокрылых. Его появление в лесу – сигнал о том, что «дерево смерти» начинает стареть. Самка этого вида, подобно самкам парусника уруши, ищет подходящие для её потомства кормовые растения по запаху и вкусу. Но её выбор коренным образом отличается от выбора, который делают самки бабочек. Ей не нужны молодые, активно растущие деревья, которые слишком ядовиты и ещё способны постоять за себя. Она проявляет наибольший интерес к старым растениям, у которых уже не хватает сил для поддержания собственной химической защиты на прежнем уровне. Благополучие таких растений зачастую обеспечивают их более молодые соседи, выделяющие в воздух ядовитые испарения, защищающие старые экземпляры «дерева смерти». Но ядовитые выделения не страшны самке рогохвоста териака – она обладает способностью нейтрализовать их. Тем не менее, она должна спешить: подобно другим представителям семейства, во взрослом состоянии она не питается и черпает энергию исключительно из запасов, накопленных личинкой. Почувствовав нужный запах, самка рогохвоста териака села на один из стволов. Немного побегав по коре, насекомое нашло нужное место. Яйцеклад быстро пробурил мягкую древесину «дерева смерти», и самка рогохвоста териака отложила яйцо в глубине ствола. Её плодовитость меньше, чем у парусника уруши, и откладывание каждого яйца сопровождается значительной тратой сил на бурение коры и древесины. Но зато самка этого насекомого снабжает каждого из своих потомков надёжным укрытием, и вдобавок даёт ему пищу. На нижней стороне брюшка самки рогохвоста есть несколько пар мешочков – микангиев. В каждом из них хранится «посадочный материал», который самка рогохвоста распространяет по лесу вместе со своими яйцами – споры и фрагменты грибницы особого вида древоразрушающих грибов – трутовика противоядного. Из её микангиев в крохотную ранку на стволе попадает кусочек грибницы этого трутовика. Его поселение на «дереве смерти» означает, что химическая война вступила в новую фазу.

Отложив яйцо, самка рогохвоста териака улетела на поиски новых деревьев. Пока последствий её нападения не видно, но они непременно появятся – для этого нужно лишь время.


***


…С момента начала экспансии «дерева смерти» в этой части леса минуло четверть века. Лес снова изменился, и эти изменения явно не к лучшему для ядовитого захватчика. «Дерево смерти» уже не благоденствует на отвоёванной у леса территории. Оно успело построить на этом участке леса собственную экосистему, но её составляет очень малое количество видов. Поэтому такая экосистема оказывается весьма неустойчивой, и рано или поздно зелёного захватчика ожидает расплата за агрессию. Заметно, что взрослые деревья этого вида сбавили темп роста, а их листва редкая. Причина этого – заражение деревьев. С возрастом они стали вырабатывать меньше яда, и это сразу же почувствовали некоторые обитатели лесов Японского архипелага. Два врага напали на «дерево смерти» одновременно: это личинки рогохвоста териака и гриб трутовик противоядный, которым снабдила своё потомство заботливая самка рогохвоста, прежде чем погибнуть. На деревьях уже выросло не одно поколение рогохвостов, и все они находили кормовые растения прямо в местах, где появились на свет. Самкам даже не приходилось специально заражать деревья грибом – всё это было сделано ещё до них.

Трутовик противоядный хорошо прижился в зарослях «дерева смерти». На старых стволах «дерева смерти» торчат плодовые тела трутовика – крупные плоские образования полукруглой формы. Они нарастают целыми «стопками»: самые старые находятся внизу, а поверх них нарастают более молодые. Плодовые тела красновато-бурые с более светлыми краями, а губкообразный спороносный слой гриба окрашен в белоснежный цвет. Примечательная особенность этого вида – большое количество прозрачных капель жидкости, выделяющихся на нижней стороне плодового тела. Это следствие работы гриба: густая сеть его грибницы тянется под корой дерева и закупоривает сосуды растения. Трутовик активно поглощает соки дерева, и его ферменты разрушают яд, выделяемый «деревом смерти». Тем самым он буквально «обезоруживает» дерево, делая его беззащитным перед насекомыми. Поражённые трутовиком противоядным экземпляры «дерева смерти» хорошо заметны среди зарослей – их листва повреждена разными листогрызущими насекомыми, способными выдерживать остаточное количество яда этого растения.

У капель жидкости на нижней стороне плодовых тел гриба есть ещё одна важная функция. В этой жидкости присутствуют продукты распада ядов «дерева смерти», которые вызывают у насекомых некоторое подобие опьянения. Поэтому на нижней стороне плодовых тел трутовика собирается большое количество жуков, мух и других насекомых, желающих получить сомнительное удовольствие от дегустации грибного угощения. При этом мухи утрачивают обычную для них резвость и быстроту реакции, и даже при появлении птицы разлетаются с некоторой задержкой; их полёт при этом неровный, и они предпочитают быстро сесть где-то в укромном месте. А жуки просто валятся на растущее внизу плодовое тело и лишь беспомощно шевелят ногами. Изредка в заросли «дерева смерти» залетают даже жуки-рогачи, привлечённые даровым угощением гриба. Но бывает, что они не рассчитывают сил и получают такое опьянение, что не успевают вовремя покинуть заросли «дерева смерти» и гибнут от его ядовитых испарений. Гриб «угощает» насекомых не даром: в этой жидкости плавает огромное количество спор гриба. Часть жидкости насекомые выпивают, но часть налипает на поверхность их тел, и они могут перенести её на другое дерево, заразив его.

Деятельность трутовика противоядного привела к гибели значительного количества старых деревьев: в зарослях лежит много поваленных ветром стволов «дерева смерти», окаймлённых рядами плодовых тел трутовика. Деревья уже погибли, и гриб буквально досасывает из них питательные вещества, оставляя «обезвреженные» стволы другим видам древоразрушающих грибов.

Заражённые трутовиком деревья не так ядовиты, как свежий молодой подрост. Поэтому в них прекрасно развиваются личинки рогохвоста териака. Жирные червеобразные личинки прогрызают в стволах деревьев многочисленные ходы, по которым грибница трутовика противоядного проникает глубоко в ствол «дерева смерти». Поражённую грибом древесину личинки рогохвоста грызут особенно охотно: в ней меньше яда, и она уже частично разрушена грибом. Кроме того, основную часть питательных веществ они получают не из древесины, а именно из грибницы, пронизывающей дерево. Пройдя метаморфоз, молодые насекомые прогрызают выход из ствола и отправляются в брачный полёт, унося с собой в микангиях фрагменты грибницы трутовика и споры других древоразрушающих грибов, поселяющихся в их тоннелях. Их присутствие в зарослях «дерева смерти» обрекает растение на деградацию.

В таком состоянии заросли «дерева смерти» уже не могут без вреда для себя прокормить своего основного паразита – орхидею урушифилу прекрасную. Орхидея продолжает разрастаться, и под деревьями по-прежнему покачиваются её цветки, привлекая бабочек. Время от времени в зарослях уже появляются другие насекомые – это явный показатель начавшейся деградации популяции «дерева смерти». Растение уже выделяет меньшее количество ядовитых испарений, и в зарослях появляется всё больше видов животных. Кроме парусников уруши, нектар орхидеи сосут теперь и другие виды бабочек-парусников, отличающихся от них окраской крыльев. Особенно часто они прилетают, когда дует ветер, уносящий испарения «дерева смерти». Но в одном отношении парусник уруши всё равно остаётся вне конкуренции.

В лесу «дерева смерти» становится заметно светлее, чем было в первые годы экспансии этого растения. Кроны деревьев уже не такие густые, и причина этого очевидна. В безветренную погоду в кронах «дерева смерти» слышится непрерывный тихий шорох. Его создают тысячи маленьких, но прожорливых и вечно голодных ртов. Целые стаи парусников уруши оставили потомство – множество гусениц. В первые годы развития популяции «дерева смерти» парусник уруши был сравнительно редкой бабочкой – эти насекомые встречаются в японских лесах относительно редко из-за узкой пищевой специализации и больших расстояний, разделяющих заросли растений. Но там, где «дерево смерти» процветает, они неизменно дают вспышку численности и становятся одним из многочисленных видов местных насекомых. Так произошло и здесь: каждый год бабочки откладывали множество яиц, и на деревья набрасывалось всё больше и больше этих маленьких, но прожорливых врагов. В первые годы «дереву смерти» легко удавалось компенсировать ущерб, наносимый гусеницами, за счёт быстрого роста. Но постепенно количество гусениц становилось всё больше, и рост дерева уже не успевал за их аппетитами. В результате деревья начинают постепенно слабеть – гусеницы не дают им нормально расти. В обычном лесу такого просто не могло бы произойти: у любых гусениц находится множество врагов. Однако ядовитые испарения «дерева смерти» изгнали из леса многих птиц и насекомых, и дерево осталось один на один с врагом. Сумаховые вьюрки преимущественно растительноядны, и ждать от них помощи в борьбе с гусеницами парусника уруши не приходится. Насекомоядные птицы предпочитают облетать заросли «дерева смерти» стороной: им всё равно не найти в них достаточного количества съедобных насекомых. А гусеницы парусника уруши, набивающие кишечник ядовитой листвой дерева, аккумулируют в себе яд растения, и он служит им защитой на всех стадиях развития.

Маятник биологического равновесия постепенно качнулся в другую сторону, и теперь уже «дерево смерти» отступает, сдавая позиции, триумфально отвоёванные за несколько лет до этого. Молодые растения захватывают территорию уже не так активно, как раньше: их листву пожирают гусеницы, и растениям с трудом удаётся компенсировать эти потери своим приростом. Поэтому их корни уже не тянутся глубоко в лес, отравляя почву и корни соседних растений. В зарослях «дерева смерти» постепенно истончается слой ядовитой листовой подстилки – она уже пополняется медленнее, чем её разлагают грибки и бактерии, ведь значительную часть листьев на деревьях пожирают гусеницы. Поэтому лесные травы вновь начинают вторгаться на территорию, ранее опустошённую ядом «дерева смерти». Они пока редки, но семена самых выносливых уже проросли среди сплошных зарослей орхидеи урушифилы. Голоса сумаховых вьюрков слышны уже не так громко: их заглушают голоса других птиц в окружающем лесу. Популяция этих птиц стала значительно меньше, чем во времена расцвета «дерева смерти»: гибнущие заросли уже не в состоянии обеспечить пищей большое птичье население, и лишние вьюрки разлетелись по лесу в поисках новых мест для жизни. Кому-то из них, возможно, повезло найти заросли «дерева смерти» где-то ещё, а кому-то приходится довольствоваться поиском единичных растений и существовать на грани жизни.

Лес постепенно возвращается на территории, когда-то завоёванные «деревом смерти». Несколько дубов, переживших химическую войну, вновь оделись полноценной листвой – густой, блестящей и гладкой. Химическая война с «деревом смерти» не прошла для них бесследно: у деревьев сохранились уродливо искривлённые ветки, выросшие во времена господства «дерева смерти». Но сейчас их не видно за новой густой зеленью. Кроме того, выжившие деревья получили немалую пользу от соседства с зарослями «дерева смерти»: ядовитые испарения надолго изгнали из окрестностей разных растительноядных насекомых. На плодоношение дубов это не повлияло: эти растения опыляются ветром. Отсутствие вредителей позволит растениям быстрее восстановиться после соседства с «деревом смерти».

Крупные цветки урушифилы уже с трудом прорастают из-под слоя листового опада: у их «покровителя» просто не хватает сил на содержание многочисленной армии прихлебателей. Корневища этих растений пока ещё тянутся под землёй, но они уже не такие толстые и сочные, как прежде: благополучие растения-хозяина сказывается на его паразите. Взрослые парусники уруши ещё летают в подлеске в поисках цветков этой орхидеи, но их осталось значительно меньше, чем было когда-то: численность орхидеи сократилась, и насекомые вынуждены улетать в другие места леса в поисках корма и подходящих кормовых растений для гусениц. За кратковременный триумф «дерева смерти» приходится расплачиваться всем видам, которые благоденствовали в его зарослях. И теперь их популяции приходят в упадок вместе с популяцией их хозяина.

А по краям зарослей «дерева смерти» лес перешёл в активное наступление. Разрастающиеся клёны протягивают ветви с широкими рассечёнными листьями над хиреющими коревыми отпрысками «дерева смерти», затеняя их и лишая возможности нормально развиваться. Это приём, против которого у «дерева смерти» нет защиты: растение очень светолюбиво, и в тени других растений развивается плохо. Все деревья в окрестностях ощущают отсутствие выделений «дерева смерти» в почве и воздухе, поэтому вновь начинают расти в полную силу. Даже обманное дерево постепенно встаёт в полный рост, ещё пользуясь своим сходством с ядовитым соседом. Высота некоторых экземпляров этого зелёного подражателя может достигать пяти метров, и пока рядом ещё есть «дерево смерти», ему можно благоденствовать. Зайцелопы и шишигами обходят это дерево, ощущая исходящий от его листвы горьковатый запах, ассоциирующийся с присутствием по соседству ядовитого двойника этого вида. Однако парусники уруши не поддаются на грубую уловку обманного дерева, и их гусеницы не трогают листву зелёного обманщика. Лишь взрослые парусники время от времени слетаются к крупным цветкам обманного дерева, чтобы попить нектара, и своим присутствием подчёркивают уловку дерева, спасающую от врагов. Но отступление «дерева смерти» означает, что у обманного дерева больше не будет защиты. В отличие от «дерева смерти», оно вполне способно расти в затенённых местах, но без присутствия рядом с ним ядовитого «оригинала» полнота иллюзии нарушается, и это растение вскоре начинают поедать «необученные» млекопитающие. Однако другие животные распознают обман значительно быстрее: листья обманного дерева уже начинают покрываться дырами, которые проедают в них гусеницы разных мелких бабочек. Насекомые постепенно возвращаются в эту часть леса.


***


Прошло ещё два года. Миновала короткая прохладная зима, и в горные леса Японских островов вновь пришла весна. Вместе с весной в умирающий лес «дерева смерти» возвращается прежняя жизнь – буйная и разнообразная. «Дерево смерти» проиграло в схватке за жизненное пространство: его успех был кратковременным, и это быстрорастущее растение не смогло надолго закрепиться на завоёванной территории. Конечно, следы его былого успеха по-прежнему видны: это отдельные умирающие стволы, из которых торчат хилые ветви прошлогоднего прироста, а также отдельные заросли молодых корневых отпрысков. Однако они уже не так сильны, как были раньше, когда первое растение этого вида только начинало завоёвывать этот лес. К их корням прицепились массивные корневища орхидеи урушифилы – словно напоминание о тех годах, когда «дерево смерти» господствовало в этой части леса. Растение по-прежнему высасывает питательные вещества из своего хозяина, но его потребности оказываются несоизмеримо большими по сравнению с возможностями невысоких молодых экземпляров «дерева смерти». Паразит фактически губит своего хозяина, сдерживая его рост и не давая бороться за жизненное пространство при помощи яда. Есть ещё одно обстоятельство, препятствующее росту молодых деревьев: все они поражены трутовиком противоядным. Плодовые тела этого гриба появляются лишь на крупных взрослых экземплярах «дерева смерти», но под корой корней грибница этого трутовика проросла в корнеотпрыски и заразила их. Из-за паразитического гриба «дерево смерти» растёт значительно медленнее и выделяет меньше яда, чем пользуются его соседи, активно захватывающие освобождающуюся территорию. На месте зарослей «дерева смерти» разворачиваются резные вайи папоротников, а в их тени из земли поднимается поросль – новые клёны. Минувшей осенью какая-то белка успела закопать в листовую подстилку жёлудь. Трудно сказать, почему она не вернулась за ним: возможно, просто забыла о нём, или сама стала чьим-то обедом. Но благодаря такому удачному стечению обстоятельств жёлудь пророс, и теперь тянет вверх нежные зелёные листочки с волнисто вырезанными краями. Через много лет он окрепнет и раскинет крону над землёй, но пока он не спешит. Клёны с красивой рассечённой листвой опередят его в росте в первые годы жизни – они активно выпускают молодые красноватые листочки и тянутся вверх, спеша вырваться из тени папоротников. Но зато дуб своим долголетием гарантирует себе долгое безбедное будущее – нужно лишь пережить первые годы, самые трудные и опасные, когда зайцелопа или шишигами может мимоходом откусить верхушку молодого дерева, тем самым замедляя его рост и заставляя ветвиться. И ещё ему пока придётся опасаться химической войны с очередным зелёным захватчиком – когда «дерево смерти» благоденствовало, по соседству с ним погибло множество молодых деревьев разных видов, в том числе дубы. Лишь взрослым растениям удалось выдержать это опасное соседство, и их потомство заселяет освободившееся место. Появление «дерева смерти» стало своеобразным фактором естественного отбора в горных лесах Японского архипелага, заставляющим растения разных видов либо сопротивляться такому опасному соседству, либо каким-то образом вырабатывать устойчивость к яду этого растения.

Где-то на соседнем горном склоне зимой упало старое дерево, не выдержавшее тяжести лежавшего на нём снега. Падая, оно подмяло под себя ещё несколько деревьев помоложе, и в результате среди леса образовался обширный участок земли, прекрасно освещаемый солнечным светом. Среди множества проростков разных деревьев, тянущихся к солнцу, выбилось в лидеры несколько, обладающих характерными перистыми листочками. Уже в первые дни жизни они обогнали в росте своих соседей, причём не только потому, что росли быстрее, но и потому, что их соседи замедлили свой рост и начали болеть, когда до них дотянулись тонкие корни этих молодых растеньиц. Так начинается новая война деревьев – безмолвная, жестокая и беспощадная, которая в ближайшие десятки лет существенно повлияет на жизнь обитателей этих мест. И история триумфа и поражения зелёного отравителя повторится.


Бестиарий


Сумаховый вьюрок (Unedulis rhucivorus)

Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)

Семейство: Вьюрковые (Fringillidae)

Место обитания: Япония, леса и кустарниковые заросли.


В голоцене на острове Новая Гвинея обитало несколько видов птиц семейства Colluricinclidae, которые назывались питогуи (Pitohui). Эти птицы обладали стойким неприятным запахом, но их ещё более замечательной особенностью был уникальный для птиц признак – ядовитость. В коже и перьях этих небольших птиц с ярким красно-чёрным оперением накапливался сильный яд. Он спасал птиц как от эктопаразитов, так и от четвероногих хищников. Для человечества природа яда питогуи долгое время оставалась загадкой. Но также было известно, что некоторые другие птицы могли становиться несъедобными и даже ядовитыми после того, как питались ядовитыми растениями. Предполагалось, что некоторые виды рыб также становились ядовитыми после питания ядовитыми водорослями. Отравление такими рыбами было известно как «сигуатера». Но то, что представляется исключением для позвоночных животных, оказывалось обычной тактикой для беспозвоночных. В голоцене бабочки из семейства данаид (Danaidae) пользовались для защиты ядом растений семейства молочайных, на которых кормились их гусеницы. В неоцене такая тактика защиты не потеряла своей актуальности: таким же способом защищаются от врагов азиатский жук ментоловый листоед и жгучая улитка с Гавайских островов. Среди позвоночных также появились приверженцы такого способа защиты: на Земле Сунда, острове в Индонезии, обитает вьюрок жукоед, питающийся ядовитыми насекомыми и накапливающий в теле их яд для самозащиты.

У жукоеда есть родственник на Японских островах – сумаховый вьюрок. Эта птица размером со скворца названа так за то, что обитает в зарослях ядовитого кустарника сумаха разных видов (Rhus, Toxicodendron), и даже среди ветвей смертельно ядовитого для большинства животных «дерева смерти» (Necrodendron omnimortalis). Но это не просто каприз в выборе среды обитания, а жизненная необходимость для птицы. Сумаховый вьюрок питается исключительно семенами, цветочными почками и молодыми листьями ядовитых видов сумаха. Такой рацион обеспечивает сумаховому вьюрку прекрасную защиту: его мясо также становится ядовитым, в нём накапливается сильный растительный токсин.

Сумаховый вьюрок предпочитает не улетать далеко от зарослей растений, в которых живёт. Эта птица узко специализирована к такому необычному виду пищи, как семена и зелень ядовитых растений, поэтому в своём распространении она тесно связана с местами их произрастания. Эти вьюрки часто селятся в зарослях «дерева смерти» – очень ядовитого древесного растения Японских островов. В связи с относительной оседлостью крылья этих птиц округлые, а хвост относительно короткий и широкий. Такое телосложение позволяет хорошо передвигаться среди густых ветвей кустарников. Ноги птицы длинные, с цепкими пальцами. Сумаховые вьюрки часто лазают по стволам «дерева смерти», разыскивая немногих насекомых, способных питаться на этом растении.

Окраска оперения сумахового вьюрка очень яркая: основная окраска птицы оранжевая, на голове красноватая «шапочка», спина ярко-жёлтая. Маховые перья и хвост чёрные с белыми кончиками, а вокруг глаз есть «очки» из чёрных перьев. Эта окраска является типичной предупреждающей – хищник, рискнувший съесть такую птицу, может получить довольно сильное отравление. Сами вьюрки держатся нарочито смело: они не укрываются при виде пернатого или четвероногого хищника, и лишь встречают его появление тревожными криками. Если враг слишком приближается к птице, сумаховый вьюрок начинает демонстрировать свою окраску: птица распушает оперение на голове и груди, и раскрывает веером крылья и хвост, делая особенно заметной их чёрно-белую окраску. Обычно хищник, попробовавший один раз мясо этой птицы, избегает дальнейшей атаки.

Сумаховый вьюрок питается относительно твёрдой пищей. В связи с этим у него развился мощный конический клюв чёрного цвета с белой полоской в основании. У самцов клюв немного толще, чем у самок.

Эта птица – моногам, пары у неё образуются лишь на один цикл гнездования. Готовый к гнездованию самец начинает брачные демонстрации: он выбирает густые заросли молодых растений сумаха, и начинает подолгу петь, делая перерыв только в самое жаркое время дня. Песня сумахового вьюрка состоит из серии свистящих звуков. Встревоженная птица издаёт протяжную трель «сухих», отрывистых и резких звуков. Так же она поступает, когда замечает пернатого или наземного хищника.

Когда самка выбрала подходящий для гнездования участок, она начинает строить гнездо из тонких прутьев. Самец в это время активно поёт, охраняя гнездовой участок, и изредка навещает самку, принося ей несколько травинок или веточек для постройки гнезда. Гнездо сумахового вьюрка представляет собой глубокую чашу в развилке веток.

Эта птица обычно успевает сделать два выводка в год – поздней весной и в середине лета. Но, если зима достаточно тёплая, птицы гнездятся раньше, и в конце лета у них бывает возможность отложить яйца в третий раз. Третий выводок обычно небольшой, но выживает не менее успешно, чем потомство весеннего и летнего выводков. В кладке сумахового вьюрка бывает до 5 – 6 яиц. Птица настолько хорошо приспособилась к сосуществованию с этим растением, что даже её яйца накапливают в желтке небольшое количество алкалоидов. Поэтому сумаховый вьюрок не опасается, что его кладку разорят: он гнездится на небольшой высоте от земли, среди ветвей сумаха и в молодом подросте «дерева смерти». Яйца этой птицы имеют броскую белую скорлупу с чёрными крапинками. Попробовав несколько раз яиц этой птицы, разоритель гнёзд не умрёт, но хорошо запомнит связь между этими легко доступными яйцами и последующей острой болью в желудке.

Яйца насиживает почти исключительно самка, а самец ловит насекомых и собирает съедобные (только для этих птиц!) части сумаха. Также самец охраняет территорию от соперников, хотя практически вне конкуренции с другими видами птиц соперничество не столь острое, и внутривидовая агрессия у этого вида слабая.

Вначале родители кормят птенцов насекомыми, затем добавляют к пище полупереваренные семена и почки сумаха и других растений. Птенцы накапливают с таким кормом ядовитые вещества, и в процессе развития сразу приобретают броский предупреждающийнаряд (в отличие от них птенцы жукоеда до первой линьки имеют неброскую маскировочную окраску).

Продолжительность жизни сумахового вьюрка не превышает 4 года, а птицы, обитающие в зарослях «дерева смерти», редко доживают до 3 лет. Очевидно, это является «платой» за обитание в столь опасных условиях – организм птицы должен затрачивать энергию, чтобы нейтрализовать определённое количество яда. Зато выживаемость потомства у этих птиц очень высокая: им практически не угрожают хищники, которые лишь случайно появляются в зарослях растений, где обитают эти вьюрки.


Лесной ронин (Roninornis mortifer)

Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)

Семейство: Синицевые (Paridae)

Место обитания: субтропические леса Японии и южной части Больших Курил.


В голоцене некоторые виды синиц получили преимущество, став синантропными птицами. Широко расселились, эти птицы стали осваивать новые источники пищи. Вымирание многих видов хищных птиц вызвало появление среди различных видов воробьиных птиц плотоядных видов. Так появились крупные плотоядные сорокопуты, характерные для тропических и субтропических областей Старого Света. Синицы, несмотря на миловидную внешность, также отличались хищническими наклонностями ещё в эпоху человека (эта черта поведения особенно ярко проявлялась при содержании этих птиц в неволе). В неоцене эта тенденция продолжилась и нашла своё воплощение.

В лесах Японских островов обитает один вид синиц, развивший хищнические наклонности. За агрессивный характер птица получила название лесной ронин (ронин – странствующий самурай). Это один из самых крупных видов в семействе синиц: размером немного больше скворца. Клюв лесного ронина «универсального» типа – прямой, с острым кончиком. У птицы сильно выражены хищнические наклонности – она нападает на различных мелких позвоночных животных – грызунов, ящериц и птиц, и убивает их сильным ударом клюва в голову. Лесной ронин также питается крупными насекомыми и улитками, а птицы, обитающие вблизи рек, ловят мелких крабов, выползающих на сушу. Эта птица расклёвывает добычу, придерживая её лапой. Лесной ронин поедает крупную добычу на земле, а мелкую уносит в клюве на дерево, и закрепляет в развилке ветвей, после чего расклёвывает.

Лесной ронин неплохо чувствует себя в лесах Японии, и успешно конкурирует с мелкими врановыми птицами благодаря особенностям поведения. Это умная, смелая и любопытная птица, способная добывать разнообразную пищу. Лесной ронин замечает, где могут гнездиться другие птицы, и охотно разоряет их гнёзда.

Внешность лесного ронина выдаёт в этой птице типичного лесного жителя. У него короткие крылья с округлыми концами, широкий длинный хвост, стремительный маневренный полёт. Лесной ронин умеет резко разворачиваться в воздухе и быстро летает даже среди густых ветвей. По ветвям и земле эта птица передвигается прыжками.

Окраска тела этой птицы маскировочная: верх тела серый с коричневыми пятнами. Спина птицы белая, а живот изумрудно-зелёный. Голова лесного ронина резко отличается по цвету от туловища: она чёрная, а на затылке есть участок перьев красного цвета. Эта особенность окраски имеет важное значение в жизни птицы: она является умиротворяющим сигнал, который жизненно необходим для сосуществования агрессивных птиц. Демонстрация такого пятна является знаком подчинения и быстро подавляет агрессивное поведение сородича. Подчиняющаяся победителю птица приподнимается на ногах, наклоняется вперёд, опускает голову и показывает это пятно. Обычно молодые птицы окрашены более тускло, чем взрослые. Но лесной ронин представляет собой одно из немногих исключений. У молодых птиц окраска значительно ярче, чем у взрослых – красное пятно больше, оно занимает около трети всей поверхности головы.

Плотоядные животные являются, как правило, территориальными видами, и лесной ронин здесь не исключение. Самец этого вида занимает достаточно большой участок леса – два самца не встречаются ближе, чем за сто метров друг от друга. В брачный сезон самец громко и звучно поёт, оповещая о претензиях на территорию. Его песня достаточно однообразна, и представляет собой серию свистов, заканчивающихся долгой раскатистой трелью.

Самец содержит на своём участке двух самок и одновременно ухаживает за двумя выводками, подкармливая птенцов. По отношению к другим самцам он ведёт себя очень агрессивно, активно изгоняя их со своего участка. Обычно в начале территориального конфликта самцы-конкуренты демонстративно громко поют, сидя на виду друг у друга. Так они оценивают силы друг друга, наблюдая за противником. Обычно «дуэли певцов» достаточно, чтобы самец-пришелец удалился с чужого участка. Если этого не происходит, начинается жестокая драка. Во время драки самцы вцепляются друг другу в перья клювом и лапами, а также бьют соперника крыльями. Если поединок особенно жестокий, самцы могут даже упасть с ветки на землю и продолжать драться среди травы. В этот момент они настолько увлечены поединком, что подпускают к себе очень близко. В брачный сезон один из них, или даже оба легко могут стать добычей разных наземных хищников.

Если на участок, охраняемый самцом, прилетает самка, самец старается задержать её на своей территории. Ухаживая за самкой, самец преследует её, залетает вперёд, пригибает голову, показывая отсутствие агрессии. В это время особенно заметно красное пятно на его затылке. Если самка не улетает, самец продолжает демонстрации. В брачном танце самец садится на дерево перед самкой, сильно наклоняется вперёд, и демонстрирует ей себя. При этом он раскрывает крылья и мелко трепещет ими. Белое оперение на его спине становится хорошо видимым, и самец распушает его, чтобы зрительно преувеличить себя. Получается эффектно выглядящее сочетание пятен трёх цветов – белой спины, красного пятна на затылке и чёрной передней части головы птицы.

Гнездо лесного ронина располагается в дупле. На подстилку из опилок и лесного мусора самка откладывает 3 – 5 яиц. Обычно она сама кормит птенцов, но самец помогает ей, доставляя птенцам примерно треть съедаемого ими корма. Птенцы покидают гнездо в возрасте шести недель. Самка докармливает их ещё около недели, после чего молодые птицы становятся самостоятельными. За год лесной ронин может сделать до двух выводков.

Молодые птицы становятся способными к размножению в возрасте 8 – 9 месяцев. Продолжительность жизни этой птицы составляет около 6 – 7 лет. Самцы чаще всего живут значительно меньше самок – так сказывается высокая внутривидовая агрессивность этой птицы. Это же обстоятельство сдерживает численность вида, регулируя плотность поселения этих птиц.


Шишигами (Gravicervus shishigami)

Отряд: Парнокопытные (Artiodactyla)

Семейство: Олени (Cervidae)

Место обитания: Японские острова, тропические и субтропические леса.


Эпоха антропогенного прессинга ознаменовалась значительным сокращением численности крупных млекопитающих – как хищников, так и травоядных. Вымирание быков и значительной части оленей спровоцировало взрыв численности мелких травоядных млекопитающих после исчезновения человечества. В северной части Евразии место крупных травоядных заняли потомки зайцеобразных, а в тропических районах мелкие олени дали широкую адаптивную радиацию. На территории Восточной Азии появилось значительное количество видов оленей, массивным телосложением напоминающих быков и крупных антилоп – потомков мелкого азиатского оленя мунтжака (Muntiacus muntjak). Они широко расселились по тропическим и субтропическим лесам и редколесьям. Некоторые их виды расселились даже в область умеренного климата.

Японские острова регулярно соединялись с материковой Азией цепочками временных островов, что позволило массивным оленям заселить этот изолированный мир. Миллионы лет эволюции привели к появлению эндемичных видов, не встречающихся на материке.

В южной части Японских островов, в области тропического и субтропического климата водится крупный родственник азиатского оленебыка, олень шишигами. Это существо – осторожный и скрытный лесной житель. Высота шишигами в плечах достигает 2 метров; телосложением этот вид напоминает примитивных доисторических жирафов. Передние ноги этого зверя длиннее задних, спина заметно покатая. Шея умеренной длины, голова крупная и удлинённая.

Окраска помогает шишигами маскироваться в лесу. Шерсть на теле животного желтовато-коричневая, с тонкими прерывистыми продольными полосами чёрного цвета. На спине фоновая окраска темнее, а на животе и ногах светлее. Голова животного целиком чёрная с белыми пятнами над глазами. У некоторых особей пятна крупнее и образуют «очки» вокруг глаз, а на щеках появляются дополнительные белые пятна. Детёныши шишигами окрашены значительно контрастнее взрослых. Они пятнистые, словно леопард: по песочно-жёлтому фону разбросаны многочисленные тёмные пятна. Позже пятна сливаются в продольные полосы, а фоновая окраска значительно темнеет.

Рога у шишигами широкие и короткие, ежегодно сбрасываются. Каждый рог образует крупную основную ветвь, направленную назад, немного в сторону и вверх, и небольшой отросток, направленный вверх. От врагов шишигами защищается с помощью сильно развитых клыков, торчащих изо рта. Челюсти животного могут широко раскрываться, и защищающийся зверь может наносить клыками глубокие колотые раны. С другой стороны, сильно развитые клыки мешают жевать с помощью боковых движений челюстей, а сами челюсти сравнительно длинные и узкие. Поэтому шишигами питается сравнительно мягкой кустарниковой растительностью, листьями крупных трав и молодыми побегами деревьев.

Этот вид – одиночное животное, вместе держатся только самка и детёныш. Шишигами водится во влажных лесах, пересечённых реками. По берегам рек он кормится в зарослях крупных травянистых растений, и иногда заходит в воду поесть сочные и мягкие водяные растения. Копыта этого животного широкие, способные раздвигаться. Благодаря этому шишигами может ходить по топкой почве и плавать.

Голос этого оленя – громкое рявканье. Оно слышно в лесу во время брачного сезона – в северной части ареала это позднее лето. На юге, где сезонность в размножении шишигами не выражена, самец этого вида издаёт призывный крик, почувствовав запах самки во время течки. Ещё один звук, который способен издавать шишигами – частый продолжительный лай, сигнал опасности. Он слышен далеко в лесу, и по голосу шишигами лесные обитатели узнают о присутствии хищника.

Единственный детёныш рождается весной и остаётся с матерью до полугода. Как правило, мать сама прогоняет его к моменту наступления новой беременности. Половая зрелость молодого животного наступает на третьем году жизни.


Японская зайцелопа (Lepolopella nipponica)

Отряд: Копытные зайцеобразные (Ungulagomorpha)

Семейство: Зайцелоповые (Lagolopidae)

Место обитания: Японские острова, лиственные и смешанные леса с густым подлеском.


В Евразии в неоцене фауна копытных значительно обеднела. Это было свяано с антропогенным прессингом в голоцене и обширным оледенением на рубеже голоцена и неоцена. Относительно успешно пережили эпоху биологического кризиса только кабаны, потомки которых заняли экологические ниши крупных травоядных. Роль мелких бегающих травоядных заняли представители новой группы животных – зайцелопы, бегающие потомки зайцев. Эти животные стали анатомическими и экологическими аналогами оленей – стадные бегающие травоядные нижнего яруса леса. Эта группа широко распространена в Старом Свете и населяет Евразию и Северную Африку. Существует несколько мелких азиатских видов, и японская зайцелопа – один из них.

Это родственник черноголовой карликовой зайцелопы (Lepolopella nigriceps) – быстроногое травоядное животное мелкого размера. Высота в холке взрослой особи – не более 0,5 м. Животное напоминает телосложением кабаргу – задние ноги немного длиннее передних, из-за чего спина слегка наклонена вперёд. Морда удлинённая, уши похожи на заячьи, покрыты с наружной стороны плотным густым мехом. Окрас шерсти летом – однотонный коричневый, с оттенками от сероватого до охристо-бурого и даже чёрного. В северной части ареала зимой шерсть белеет, на юге остаётся бурой круглый год.

Японская зайцелопа живёт небольшими стадами, насчитывающими 10-20 животных обоих полов и разного возраста. В стаде отсутствует вожак, иерархия не устанавливается. Звери очень осторожны, во время кормления несколько особей постоянно слушают звуки леса и нюхают воздух, стараясь заблаговременно обнаружить появление врага. Этот вид зайцелоп держится в густых лесах, предпочитая кустарники и заросли высоких трав. От хищников эти животные обычно прячутся, замирая на месте, и убегают лишь, будучи обнаруженными. Крик тревоги этого вида – резкое отрывистое тявканье, очень хорошо различимое среди звуков леса.

Эти небольшие зайцелопы являются экологическим аналогом мелких оленей и не конкурируют с шишигами (Gravicervus shishigami) – крупным местным потомком мунтжака. Чаще их соседство оказывается выгодным: зайцелопы и шишигами часто пасутся вместе, и шишигами защищают зайцелоп от хищников, а на севере ареала зайцелопы кормятся зимой на их раскопах.

Весной у самки рождается два детёныша. Они активны с первых минут жизни и способны бегать наравне с взрослыми особями в возрасте 1 дня. Окраска молодняка отличается от взрослой: на задней стороне ушей есть крупные белые пятна, пропадающие с возрастом. Молодые животные достигают половой зрелости в возрасте 1 года. Продолжительность жизни японской зайцелопы – около 10 лет.

На Дальнем Востоке обитают родственные виды:

Амурская зайцелопа (Lepolopella amurica) – более крупный вид, высота в холке 0,7 м. Этот вид отличается серой шерстью с тёмными пятнами на затылке, вдоль спины и на крупе, живёт в низинных лесах и заболоченных местностях Дальнего Востока. На зиму окраска шерсти не меняется. Пальцы обладают способностью раздвигаться, благодаря чему животное умеет передвигаться по топкой болотистой почве и плавать.

Маньчжурская зайцелопа (Lepolopella mandschurica) меньше амурской – высота в холке 0,6 м. Окраска шерсти серая с тёмным седловидным пятном на спине и боках. Этот вид населяет северо-восток Китая, предпочитая горные районы. Когти с очень твёрдым наружным краем, позволяют лазать по каменным склонам. Не конкурирует с представителями близкого рода каменных скакунов (Lepotragus) благодаря обитанию в нижней части горных склонов и в горных лесах.


Рогохвост териак (Heterotremex theriac)

Отряд: Перепончатокрылые (Hymenoptera)

Семейство: Рогохвосты (Siricidae)

Место обитания: Японские острова, горные лиственные леса.


Рогохвосты представляют собой специализированную группу насекомых древнего происхождения, приспособленную к паразитированию в личиночной стадии на живых деревьях. В неоцене они по-прежнему представляют собой важный компонент энтомофауны, хотя их численность и видовое разнообразие сократились на рубеже голоцена и неоцена из-за сокращения площадей лесов.

Рогохвост териак – относительно крупный представитель группы: длина тела взрослой особи составляет около 30 мм. Насекомое напоминает осу массивного сложения с удлинённым цилиндрическим брюшком. На нижней стороне брюшка имеются мешочки-микангии, содержащие споры и фрагменты грибницы древоразрушающих грибов. Окраска тела чёрная с медно-красными ногами и ярко-красными полупрозрачными крыльями, на которых имеются чёрные пятна. Имаго отдалённо напоминает ядовитых жуков, и в его жировой ткани содержится некоторое количество яда, накопленного личинкой в процессе питания.

По верхней стороне тела тянется тонкая блестяще-серебристая линия, расширяющаяся на брюшке. Она образована волосками, способными сильно отражать свет, и служит для распознания сородичей в полёте. На заднем тергите брюшка имеется острый конический шип. У самки имеется яйцеклад длиной с тело, при помощи которого она бурит отверстие в древесине для кладки яиц. Также самка крупнее и массивнее самца, и её брюшко более вздуто. Имаго этого вида не питается и живёт около недели.

Имя этого вида насекомых – название древнего противоядия. И в природе этот вид буквально играет роль противоядия, восстанавливая природное равновесие в лесах, нарушенное ростом «дерева смерти». Личинка является специализированным ксилофагом, питается древесиной «дерева смерти», поражённой и частично разрушенной грибами-трутовиками. Плодовитость самки достигает 200 яиц, развитие личинки занимает до 2 лет, в южной части ареала – 1 год. Ко времени метаморфоза личинка достигает длины около 50 мм. Сильное повреждение этим насекомым приводит к гибели зарослей «дерева смерти».


Парусник уруши (Necropapilio urushiphilus)

Отряд: Чешуекрылые, или Бабочки (Lepidoptera)

Семейство: Парусники (Papilionidae)

Место обитания: Японские острова, влажные горные леса.


Между растениями и животными всегда шла непрерывная «гонка вооружений». Против травоядных четвероногих растения выставляли острые колючки, а съедобные части были пронизаны жёсткими волокнами. Защищаясь от поедания, растения вырабатывали разнообразные яды, смолу и млечный сок. Но ответом на эти приспособления растений был очередной виток эволюции травоядных животных. Вездесущие насекомые особенно преуспели в противодействии растениям: любой вид растений, защищённый от большинства травоядных, оказывается кормом для каких-то видов насекомых. Как следствие таких эволюционных преобразований, эти насекомые являются очень узкоспециализированными видами. Это может неблагоприятно отразиться на перспективах их дальнейшей эволюции, но, пока виду кормовых растений ничего не угрожает, они процветают и оказываются вне конкуренции.

В тёплых и влажных горных лесах Японских островов процветает растение, достигшее больших успехов в химической войне с травоядными животными. Все его части буквально пропитаны ядом (отсюда его название – «дерево смерти»), а в воздухе ощущается горьковатый запах, предупреждающий возможных любителей зелени об опасности. Вокруг этого дерева летает очень мало насекомых, а на земле под корнями этого дерева лежат мёртвые и умирающие бабочки – все одного вида. Их слишком много, чтобы их нахождение в таком месте выглядело простой случайностью.

На самом деле крупные яркие бабочки, чья жизнь заканчивается у корней «дерева смерти», оказались здесь вполне закономерно – они завершили свой жизненный цикл. Мало того, вполне возможно, что они начинали жизнь на растении этого вида. И это одно из немногих насекомых, которое успешно сосуществует с «деревом смерти». Бабочка называется парусник уруши («уруши» - японское название сумаха ядовитого, предка «дерева смерти», а урушиол – один из ядов «дерева смерти»).

Парусник уруши – это довольно крупный вид бабочек-парусников: размах крыльев у этого вида достигает 15 см. Окраска крыльев яркая и контрастная – оранжевая с красными краями крыльев и чёрными прожилками, особенно хорошо выраженными у основания крыльев. На концах задних крыльев растёт по несколько коротких «хвостиков», среди которых средний самый крупный. У основания этого хвостика есть круглое чёрное пятно с белым «глазком». Самец парусника уруши окрашен более контрастно, чем самка – у него больше чёрного цвета в окраске, а у отдельных экземпляров появляется даже узкая чёрная кайма на крыльях. Туловище этой бабочки чёрное с красной продольной полоской на боках. Брюшко самки гораздо больше, чем у самца.

Гусеница парусника уруши кормится на листьях «дерева смерти»: обычно повреждения на листьях этого дерева оставлены ими. Прожорливые гусеницы старших возрастов оставляют от листьев «дерева смерти» только толстую среднюю жилку.

Гусеница этой бабочки очень большая – непосредственно перед метаморфозом она достигает длины 12 – 15 см. Окраска гусеницы чёрная с большими красными пятнами на каждом сегменте. На переднегруди есть два белых глазчатых пятна, которые помогают гусенице имитировать голову небольшой змеи или ящерицы. Для дополнительной защиты у них есть запаховая железа в виде двух отростков – при опасности она выворачивается наружу и распространяет неприятный запах. Ткани этой железы окрашены в оранжевый цвет и контрастно выделяются на фоне спинки гусеницы.

Такая окраска взрослой бабочки и её личинки имеет большой биологический смысл – она предупреждающая. В жировой ткани насекомого накапливается много яда: гусеница получает его из листьев «дерева смерти». Даже после метаморфоза яд остаётся в теле взрослого насекомого в достаточном количестве, чтобы сделать бабочку совершенно несъедобной. Развитие гусеницы парусника уруши длится примерно 5 недель, а за год у этого вида может быть до трёх поколений. Последнее поколение насекомых зимует в состоянии куколки. Куколка парусника уруши также имеет предупреждающую окраску: она поперечно-полосатая красно-чёрная.

Взрослая бабочка питается нектаром цветов различных растений, избегая, однако, цветов «дерева смерти». Ядовитые вещества в её теле аккумулированы в жировом теле и надёжно изолированы от органов и тканей. Её иммунитет к яду растений, которыми кормится её гусеница, гораздо ниже, чем у гусеницы. Взрослые парусники уруши часто кормятся на орхидее урушифиле, паразитирующей на корнях сумаха и «дерева смерти».

Готовые к спариванию самки собираются на хорошо освещённых местах среди крон деревьев. Они летают в лучах солнца плотной стаей, видимой издалека. Самки испускают феромоны, привлекающие самцов с большого расстояния.

Самка этой бабочки откладывает яйца один раз в жизни. Она отыскивает кормовое дерево и садится на листву, выбирая молодые побеги. В это время вещества, испаряющиеся с листьев растения, начинают воздействовать на насекомое. Развитие яиц в теле самки требует много энергии, и истощает организм насекомого. При этом способность сопротивляться ядовитым веществам «дерева смерти» снижена, и насекомое отравляется.

Самка оставляет яйца по несколько штук на листьях дерева. Общая плодовитость этого вида достигает полутысячи яиц и больше, поэтому откладывание всех яиц занимает много времени. К концу кладки самка оказывается смертельно отравленной испарениями растения и гибнет. Мёртвое или отравленное насекомое падает на землю под деревом. При массовом лёте парусников уруши земля под деревьями оказывается усыпанной мёртвыми бабочками. Самцы ненамного переживают самок – после спаривания они перестают питаться и гибнут через несколько дней.


Гербарий


«Дерево смерти» (Necrodendron omnimortalis)

Порядок: Рутовые (Rutales)

Семейство: Анакардиевые (Anacardiaceae)

Место обитания: Японские острова, влажные леса на восточных склонах островов.


В эпоху человека Японские острова были одним из мест, где животные и растения тропического происхождения продвигались на север, пользуясь тем, что тёплые морские течения смягчали климат этих мест. Ледниковая эпоха, ознаменовавшая смену голоцена неоценом, нанесла ущерб флоре и фауне островов, отбросив теплолюбивые виды на юг, и погубив тех, кто не смог это сделать. В неоцене началась новая волна экспансии южных видов на север. Однако, некоторым реликтам голоцена удалось пережить ледниковую эпоху, и в неоцене они достигли расцвета во вновь формирующихся экосистемах.

Среди таких видов оказался потомок одного дальневосточного растения – сумаха ядовитого, или лакового дерева (Toxicodendron verniciflua). В тёплом и влажном климате неоцена, когда буквально каждая травинка имеет шанс стать деревом, это растение полностью реализовало свои возможности, превратившись в крупное дерево. Оно сохранило и преумножило ядовитые свойства своего предка, и заслуженно носит устрашающее название «дерево смерти». Если бы оно росло в эпоху человека, оно породило бы множество легенд, внушая мистический ужас своими смертоносными свойствами. Но оно растёт в эпоху, когда Земля безлюдна.

Высота «дерева смерти» достигает 25 метров – это довольно высокое дерево японских лесов. В его внешности осталось множество черт того, что раньше его предок был кустарником. Ствол «дерева смерти» сильно извитой и неровный; часто это дерево растёт в два ствола и больше, которые причудливо переплетаются ветвями и срастаются. Ветви этого дерева растут, изгибаясь вверх, при этом часто перекручиваются и сплетаются. Все вместе они образуют высокую яйцевидную крону, а вершина дерева выглядит заостренной. Вопреки названию, «дерево смерти» отличается редкостной жизнестойкостью: если оно упало на землю, но не погибло, ствол и ветви легко укореняются, и растение продолжает рост. Кора «дерева смерти» плотная, серого цвета с более тёмными пятнами, в основании ствола покрытая глубокими трещинами.

«Дерево смерти» растёт в местах, где слой почвы может быть достаточно тонким. Поэтому в основании ствола у него развиваются огромные досковидные корни, придающие растению дополнительную устойчивость. На этих корнях часто развиваются придаточные почки, из которых при повреждении корня прорастают новые стволы.

Листья «дерева смерти» сложные, непарноперистые, длиной около метра. Каждый лист состоит из 7 – 11 пар небольших остроконечных листочков. Листочки светло-зелёные, с кожистой блестящей верхней стороной и нежной изнанкой, покрытой тонкими волосками. «Дерево смерти» относится к числу растений, способных шевелить листьями: на ночь его листочки повисают. Так же они ведут себя перед дождём.

Это растение сохранило ядовитые свойства предка, и благодаря им надёжно защищено от травоядных животных на любой стадии развития. Прозрачный тягучий сок дерева крайне ядовит – это приспособление против вредителей, точащих древесину. На этом растении живёт лишь несколько видов растительноядных насекомых, и оно надёжно защищено от большинства видов насекомых, повреждающих окружающие деревья. Благодаря алкалоидам растение обладает способностью подавлять рост грибов, поэтому на его стволе не селятся трутовики. Древесина «дерева смерти» словно подчёркивает впечатление от растения в целом: она мясо-красного цвета. Древесина настолько богата алкалоидами, что даже погибшее дерево очень долго разлагается – проходит около трёх лет, прежде чем на его стволе поселяются первые древоразрушающие грибы.

Прикосновение к молодым побегам «дерева смерти» может вызвать ожог: в молодой коре этого растения накапливается алкалоид урушиол, вызывающий воспаление кожи. Поэтому травоядные млекопитающие избегают поедать молодую поросль этого растения. Также для молодых побегов и проростков «дерева смерти» характерен горьковатый запах, предупреждающий о несъедобности.

«Дерево смерти» цветёт почти весь год с перерывом в зимние месяцы. Цветки этого дерева невзрачные, мелкие, с пятью белыми лепестками. Они собраны в кистевидные соцветия, свисающие из пазух листьев вниз на длинных цветоножках. Их опыляют мелкие ночные бабочки, привлечённые ароматом, который усиливается ночью. Плоды этого растения – мелкие сухие костянки, окружённые сильно разросшимися сочными цветоножками чашевидной формы и красно-оранжевого цвета. Их поедает один вид птиц – сумаховый вьюрок. В желудке этой птицы под действием пищеварительного сока оболочка семян становится более тонкой и проницаемой. Всхожесть семян, прошедших через кишечник птицы, возрастает. Но вьюрки всё-таки истребляют часть семян: когда цветоножки подсыхают, птицы начинают просто выклёвывать из них семена и дробить их клювом. Однако при высокой конкурентоспособности «дерева смерти» ущерб, причиняемый вьюрками, намного меньше пользы, которую они приносят дереву, распространяя семена.

Зимой «дерево смерти» переходит в состояние относительного покоя: растение приостанавливает рост и сбрасывает часть листвы. Также у него опадают отдельные мелкие ветки, загущавшие крону. Это приносит растению немалую пользу – выделения из разлагающейся листвы стерилизуют почву и убивают проростки прочих растений.

«Дерево смерти» - очень влаголюбивое растение; в сухие годы его рост затормаживается, и часть листьев опадает. При продолжительной засухе гибнет даже дерево, росшее десятки лет. Это в какой-то степени сдерживает экспансию «дерева смерти» в лесах островов. В то же время это растение чувствительно к затоплению почвы и погибает во время сильных наводнений от затопления корней. Поэтому «дерево смерти» растёт там, где почва хорошо дренирована и одновременно постоянно влажная – чаще всего на горных склонах, обращённых к океану. В этих местах «дерево смерти» образует сплошные заросли, тянущиеся на сотни метров.

В сплошных зарослях «дерева смерти» мало животных – птицы избегают этого растения, и лишь сумаховые вьюрки чувствуют себя как дома среди ветвей этого растения. Они могут без вреда для себя поедать семена и молодые побеги этого дерева.


Обманное дерево (Pseudonecrodendron mimicus)

Порядок: Бобовые (Fabales)

Семейство: Бобовые (Fabaceae)

Место обитания: Японские острова, влажные горные леса.


В природе широко распространено явление мимикрии, при котором незащищённый вид выживает благодаря сходству с защищённым соседом. Обычно таким способом защищают себя животные, в особенности насекомые, пауки и змеи. В неоцене есть даже птицы, которые научились подражать своим защищённым соседям. Среди растений примеры мимикрии более редкие, но они также имеют место. На Японских островах произрастает один из самых крупных видов ядовитых растений Земли – «дерево смерти» (Necrodendron omnimortalis). Яд буквально пропитывает его, надёжно защищая от большинства травоядных животных. Лишь немногие насекомые могут без вреда для себя поедать его листья, и даже используют яд этого дерева для самозащиты.

Один из соседей «дерева смерти», обманное дерево, в процессе эволюции приобрело значительное сходство со своим смертоносным соседом. Это растение очень точно имитирует молодую поросль «дерева смерти» – листья этих видов на первый взгляд очень похожи, а также издают сходный горьковатый запах, который значительно усиливается при случайном повреждении листа. Но, если «дерево смерти» принадлежит к числу великанов японских лесов, то его имитатор даже в полном расцвете не вырастает выше пяти метров. Кроме того, с возрастом это растение развивает многочисленные боковые побеги и образует многоствольный куст.

Листья обманного дерева сходны с листом «дерева смерти», но они не сложные, а простые, сильно вырезанные. Однако, эта особенность не сказывается на внешнем сходстве двух растений, и травоядные животные одинаково старательно избегают поедать их листву. Но обманное дерево со всей очевидностью «обнаруживает себя» во время цветения – поросль «дерева смерти» просто не зацветает при таком размере. Цветки обманного дерева также очень сильно отличаются от невзрачных цветков «дерева смерти», поскольку несут характерные признаки цветков растений семейства бобовых. Они развиваются в пазухах листьев, белые, одиночные, крупные (длиной до 3 – 4 см) и хорошо заметные издалека. Цветки обманного дерева двугубые, с плотными лепестками; парус плотно прижат к губе и животному-опылителю необходимо приложить некоторые усилия, чтобы добраться до нектара. Цветки обманного дерева особенно интенсивно выделяют нектар ночью, поскольку опыляются преимущественно ночными бабочками и мелкими видами летучих мышей. Вечером и ранним утром цветки этого растения посещают одиночные пчёлы. Изредка жуки могут добираться до нектара этих цветков, просто прокусывая их лепестки у основания.

Плоды обманного дерева – длинные спирально закрученные бобы, содержащие многочисленные крупные семена с плотной оболочкой. При высыхании зрелый плод становится очень чувствительным к прикосновениям. Случайное прикосновение вызывает резкое скручивание створок; при этом семена разбрасываются на большое расстояние. Семена обманного дерева могут сохранять всхожесть в течение очень долгого времени. Их часто находят грызуны, которые охотно питаются семенами деревьев. Обычно они поедают семена сразу, но иногда делают запасы, зарывая несколько найденных семян в укромном месте. Зачастую такие запасы остаются невостребованными, и из них вырастают молодые деревья.

Обманное дерево – светолюбивое растение. Оно произрастает в изобилии там, где упало крупное дерево и в пологе леса образовался просвет. При достаточном освещении обманное дерево бурно развивается и образует густые заросли, которые на много лет сдерживают развитие проростков остальных видов деревьев. Когда окружающие деревья постепенно закрывают ветвями просвет в пологе леса, обманное дерево постепенно деградирует. Его прирост становится меньше, значительная часть ветвей усыхает и крона становится разреженной. В тени это растение растёт и цветёт, но чувствует себя угнетённо и не достигает максимального размера.


Урушифила прекрасная (Urushiphila spectabilis)

Порядок: Орхидные (Orchidales)

Семейство: Орхидные (Orchidaceae)

Место обитания: Япония, леса.


Орхидеи – это самое многообразное семейство цветковых растений в эпоху голоцена. Они добились успеха в борьбе за существование с помощью двух важных приспособлений. Первое из них – это высокая специализация к опылению насекомыми. Каждый вид орхидей опыляется сравнительно немногими видами насекомых, а иногда всего лишь одним. Растение вырабатывает особые приспособления в строении цветка, исключающие попадание на цветки «чужаков», случайных видов насекомых. Вторым составляющим их успеха явился тесный симбиоз с грибами. Благодаря ему орхидеи решили две проблемы. Они смогли выживать на бедных субстратах благодаря тому, что гриб переводил минеральные вещества в легко усвояемую растением форму. Это позволило орхидеям преуспеть в экологической нише эпифита. А вторая проблема – мелкие семена, помогающие эпифиту расселяться – также решилась с помощью грибов. Проникая в семечко орхидеи, гриб поставляет микроскопическому зародышу питательные вещества, обеспечивая его развитие на ранних этапах.

Симбиоз позволил некоторым видам орхидей эпохи голоцена перейти к иному образу жизни, нежели большинство растений – стать сапрофитами, утратив хлорофилл и листья. Такие орхидеи живут, питаясь веществами, которые поставляет им гриб. А некоторые орхидеи эпохи неоцена сменили характер отношений с окружающими видами растений и грибов, превратившись в специализированных паразитов. Один вид орхидей-паразитов произрастает в неоцене на Японских островах. Он растёт, прикрепляясь к корням удивительного местного растения – «дерева смерти», одного из самых ядовитых растений мира. Орхидея называется урушифила: «уруши» - это японское название сумаха ядовитого.

Союз растения-паразита с ядовитым растением-хозяином уже имел место в голоцене. Один из видов сандалового дерева (Santalum) паразитировал на ядовитом анчаре (Antiaris), и яд растения-хозяина проникал в него до листьев. Урушифила также буквально пропитывается ядом «дерева смерти», используя его для защиты от насекомых-вредителей. Лишь её цветки лишены яда.

Урушифила представляет собой растение, лишённое хлорофилла и глубоко специализированное к паразитическому образу жизни. Листья этой орхидеи редуцированы до небольших чешуй, окружающих основание цветоноса. Стебель урушифилы – длинное разветвлённое корневище, растущее в земле на глубине около 20 см. Оно достигает длины нескольких метров, и образует многочисленные узловатые наплывы. На них развиваются цветочные почки, из которых поочерёдно формируются цветки.

Кроме «дерева смерти», урушифила прирастает к корням некоторых видов сумаха.

Цветки урушифилы крупные, одиночные, диаметром около 5 см. Изредка на цветоносе бывает два цветка – у предков урушифилы соцветие представляло собой густую кисть. Цветки поднимаются из почвы на высоту около 30 – 40 см, и обладают сильным приятным ароматом. Их лепестки белые, заостренные; губа чашевидная, розоватая. Благодаря белой окраске цветы урушифилы хорошо заметны в полумраке подлеска. На губе растения образуется длинный шпорец, направленный вниз; нектарники расположены на его дне. Это делает опыление урушифилы привилегией насекомых с длинными хоботками. Это растение опыляется бабочками, и на его цветках часто кормится парусник уруши – крупный вид местных бабочек. Он является основным опылителем урушифилы.

Урушифила существует буквально «на грани небытия», балансируя на грани между жизнью и смертью. С одной стороны, для прорастания её семенам нужны микроскопические почвенные грибы, но с другой стороны, выделения листьев растения-хозяина убивают грибницу. Растение решило эту проблему достаточно просто: оно терпеливо ожидает, пока растение-хозяин само отыщет её.

Семена урушифилы имеют микроскопические размеры – это общая особенность всех орхидей. Они прорастают с помощью грибницы, которая проникает в семена. Первые годы жизни орхидея существует как сапрофит, накапливая силы для «атаки» на дерево-хозяина. Она растёт сравнительно медленно и не цветёт, представляя собой бесформенный подземный клубень с тонкой кожицей. Ситуация меняется, когда рядом появляется проросток растения-хозяина. Когда молодое «дерево смерти» начинает развиваться, под воздействием веществ, выделяемых им, грибница начинает деградировать. Это один из сигналов для клубня урушифилы, перестраивающий физиологию растения: у орхидеи отрастает питающий корень, который активно ищет под землёй корни дерева-хозяина. Орхидея ощущает корневые выделения растения-хозяина, и направляет питающий корень в его сторону. На формирование этого корня идут запасы питательных веществ, накопленные за годы подземного существования. Орхидея даже начинает активно «переваривать» гифы гриба, который позволил ей прорасти. Урушифила «вкладывает» в развитие корня все питательные вещества. Если она не смогла достичь растения-хозяина, клубень начинает деградировать и растение погибает. Много клубней этого растения бывает съедено разными подземными животными, или гибнет, если рядом не появилось нужного растения.

Зато при успешном стечении обстоятельств растение ожидает «главный приз» в борьбе за существование – после прикрепления к дереву орхидея начинает развиваться гораздо активнее. Она быстро набирает вес корневища, и активно закладывает цветочные почки. От прорастания семени до первого цветения проходит иногда около 15 лет. Разрастаясь, корневище урушифилы может прирасти к соседним экземплярам растения-хозяина.

Урушифила встречается в лесах Японских островов достаточно редко. Зато в благоприятных для жизни местах она образует массовые скопления – среди деревьев поднимаются десятки цветоносов этого растения.


Трутовик противоядный (Fomitopsis detoxicator)

Порядок: Полипоровые (Polyporales)

Семейство: Фомитопсисовые (Fomitopsidaceae)

Место обитания: Японские острова, паразит «дерева смерти».


На Японских островах обитает одно из самых крупных ядовитых растений эпохи неоцена – «дерево смерти», древесное растение семейства сумаховых. Его токсины настолько ядовиты, что небезопасно даже просто находиться в зарослях этого дерева. Немногие животные и растения способны выдерживать соседство этого вида. Тем не менее, у ядовитого дерева есть симбионты, а некоторые виды животных питаются его листвой или семенами, накапливая яды дерева в собственном теле для защиты от врагов. Но защита «дерева смерти» далеко не абсолютна, и у него есть собственные враги.

На стволах «дерева смерти» поселяется крупный вид грибов-трутовиков – трутовик противоядный. Это один из немногих паразитов на ядовитом дереве. Секрет его выживания состоит в наличии специальных ферментов – мощного оружия в химической войне, которую ведут растения. Этот гриб способен разлагать ядовитые компоненты сока растения до безвредных веществ, и начинает разрастаться на «обезвреженных» участках.

Значительная часть тела гриба скрыта под корой и в верхнем слое древесины «дерева смерти» в виде мицелия, густо разрастающегося и закупоривающего сосуды дерева. Снаружи на коре дерева видны плодовые тела этого гриба – многолетние (существуют до 4 – 5 лет), слегка одревесневающие в центре, но мягкие и губчатые по краям. Диаметр взрослого плодового тела достигает 40 см. Верхняя сторона окрашена в рыжевато-коричневый цвет, переходящий к краям в тёмно-жёлтый. Губчатый спороносный слой на нижней стороне плодового тела белый. Верхняя сторона плодового тела плоская или слегка выпуклая посередине, края слабоволнистые.

Плодовые тела развиваются на стволе дерева-хозяина небольшими группами, молодые плодовые тела нарастают выше зрелых. Обычно плодовые тела трутовика противоядного развиваются на высоте 3 – 4 метров над землёй.

Этот гриб выделяет часть яда с каплями жидкости, образующимися по краю плодового тела. В жидкости содержится совсем небольшое количество яда «дерева смерти», и гриб примешивает к ней вещества, привлекающие насекомых. Благодаря такому приспособлению на плодовых телах гриба собираются жуки и мухи, которые пьянеют, попробовав «коктейль», выделяемый грибом. Они на некоторое время теряют способность летать и просто ползают по нижней стороне гриба, собирая на ногах и нижней стороне тела споры, которые затем разносят по лесу. Споры прорастают на повреждённой коре «дерева смерти» и мицелий вначале развивается на каплях сока дерева, пронизывая их нитями. По мере развития мицелий внедряется глубже в древесину.

Места на стволе, в которых развивается мицелий трутовика противоядного, отличаются меньшим содержанием яда – это следствие активности мицелия этого гриба. Это позволяет другим грибам и животным селиться на «дереве смерти» и использовать его как источник пищи. Трутовик противоядный мало разрушает древесину, поскольку является паразитом и в своём развитии зависит от благополучия дерева-хозяина. Сильно поражённое этим грибом дерево понемногу отстаёт в росте и подвергается нападению насекомых, точащих древесину, а также древоразрушающих грибов, которые вызывают появление отмирающих участков древесины, а в дальнейшем гибель дерева.


94. Охотники за росой

(Средиземноморская котловина, мелкие животные и растения соляной пустыни.)


Движение материков наряду с наклоном земной оси иизменениями земной орбиты меняет климат Земли. Материки могут перекрывать путь морским течениям и менять их направление, и даже уничтожать океаны. Так произошло с древним океаном Тетис: в эпоху человека его остатком было Средиземное море, медленно уменьшавшееся из-за неуклонного движения Африки на север, в сторону Европы. В конце концов, когда Гибралтарский пролив закрылся, Средиземное море высохло, а на его месте раскинулась обширная котловина. Здесь царство крайне засушливого климата, обжигающего солнца и ослепительно-белой соли, оставшейся от погибшего моря. Бывшие острова Средиземноморья горами высятся над равниной, а в некоторых местах остались гипергалинные болота, в которых процветает своеобразная жизнь, приспособленная к обилию соли в окружающей среде. По окраинам котловины можно встретить реликтовые озёра с солёной водой, в которых доживают свой век остатки некогда богатой фауны Средиземного моря. Но всё же значительная часть котловины – это сухая солончаковая пустыня. Тем не менее, кое-какая жизнь встречается даже в этих местах. Время от времени среди однообразного безжизненного пейзажа можно увидеть странные фигуры кактусов, произрастающих на скудной пустынной почве. Это потомки завезённой человеком опунции, которая нашла новую родину в пустынях Старого Света. Некоторые из них растут на лишённой соли почве и топорщатся колючками, отгоняя возможных любителей сочной растительной мякоти. А другие, напротив, лишены игл, и их лепёшкообразные стебли покрыты лишь толстым сизым восковым налётом. Они кажутся беззащитными против голодных травоядных, но на самом деле защищены от них самим местом своего произрастания. Кактус без колючек – это голая галопунция, произрастающая в самых негостеприимных уголках Средиземноморской котловины на сильно засоленных почвах, куда вряд ли доберётся какое-либо крупное травоядное животное, способное извести под корень это растение.

В такой суровой местности любое растение – это важный кормовой ресурс, поэтому вокруг зарослей голой галопунции складывается сообщество мелких видов животных, которые связаны с растением и друг с другом целой сетью отношений.

Способность голой галопунции расти на засоленной и почти безводной почве – это великое достижение в эволюции пустынных растений. Способность добывать и сохранять воду жизненно важна для пустынных обитателей, и некоторые из них весьма преуспели в этом сложном деле.

В пустыне есть источник практически даровой влаги – это воздух. Резкие суточные перепады температур приводят к появлению туманов и росы, и многие виды местных животных в процессе эволюции приобрели способность улавливать атмосферную влагу. Её мало, но и сами охотники за ней – маленькие существа. Некоторые насекомые всего лишь собирают капли росы своим телом, и их улова хватает лишь на то, чтобы не погибнуть от жажды самим. А другие насекомые поставили дело добычи воды в пустыне практически на промышленную основу: в этом занятии задействованы сотни особей одновременно, они строят специальные уловители для росы – простые, но эффективно работающие сооружения, и обеспечивают водой не только себя, но и многочисленных сородичей. Таков один из обитателей Средиземноморской котловины – муравей-рососборщик. Гнездо этого муравья сложно заметить среди пустынного ландшафта: в отличие от лесных муравьёв, строящих муравейники в виде куч растительного мусора, пустынные муравьи вынуждены спасаться от беспощадных лучей солнца, поэтому сооружают гнёзда под землёй, где они защищены от суточных перепадов температур и отличаются стабильным микроклиматом, идеально подходящим для выращивания личинок. Гнездо этого вида не слишком примечательно по архитектуре: это вертикальная шахта и целый набор жилых камер, расположенных на разной глубине под землёй. В этих камерах, в условиях стабильного влажного микроклимата, живут плодовитые матки и выращиваются нежные личинки. Устройством гнезда колония муравья-рососборщика не выделяется среди своих соседей из числа других видов муравьёв. Инженерное искусство этих муравьёв достигло своих вершин в создании уловителей для росы.

Колонии муравьёв-водосборщиков обычно устраиваются рядом с камнем – достаточно большим, чтобы на нём могло осесть много росы, но не слишком крупным, чтобы он успевал остыть за ночь. Рабочие особи муравьёв покрывают поверхность камня воском, формируя сеть дорожек. Роса, оседающая по ночам на камне, стекает вниз по восковым дорожкам, расположенным «ёлочкой» с несколько неправильным узором. В нижней части камня дорожки обретают невысокие бортики и соединяются в самой нижней точке, образуя небольшой слив. Муравьи-рососборщики предпочитают камни, у которых поверхность для сбора росы слегка нависает над землёй, но, если такого камня нет, строят в нижней части системы сбора росы нечто вроде желобка, слегка отклоняющегося от поверхности камня. Накопившаяся вода капает с нависающего каменного карниза или с желобка в аккуратную воронку, выкопанную в песке. Однако она не впитывается в песок, потому что стенки воронки также промазаны воском и регулярно подновляются, поскольку успех в сборе росы зависит главным образом от их состояния. Часто в воронке лежат ещё несколько камешков – по ним рабочие особи муравья-рососборщика добираются до воды, накапливающейся в воронке.

Сбор воды начинается примерно в середине ночи, когда камень-ловушка остывает, и на нём постепенно оседает роса. Рабочие муравьи покидают гнездо и выбираются к уловителю росы. Некоторые из них забираются на камень, собирая первую росу, и постепенно наполняют ею зобик. Они должны будут доставить росу в колонию. Другие муравьи ползают под камнем возле воронки уловителя росы. Пока в неё упали лишь первые капли, но они были сразу же заботливо подхвачены насекомыми и отправлены в гнездо. Благодаря бесперебойной доставке воды в гнездо колония муравьёв благополучно существует, несмотря на иссушающую дневную жару.

Рабочие муравьи-рососборщики ползают вокруг воронки для сбора воды. Их явно больше, чем нужно для доставки воды в гнездо, но лишних муравьёв здесь просто нет. Пресная вода в Средиземноморской котловине – величайшее из сокровищ, поэтому каждую ночь находится немало желающих воспользоваться росой, собранной муравьиными постройками.

Когда солнце скрылось за горизонтом, небольшой плоский камешек, покрытый песком, внезапно зашевелился и приподнялся на шести ногах, превратившись в живое существо – кобылку, идеально замаскированную от взглядов редких пустынных хищников. Часть песка, покрывавшего тело насекомого, ссыпалась вниз, но ещё часть оказалась элементом маскировки этого существа – мелкие бугорки покрывают ноги и тело животного, имитируя песок, а неброская расцветка дополняет камуфляж. Пищей этой кобылки является скудная пустынная растительность, но влагу животное получает из росы. Чувствительные антенны позволяют насекомому определять присутствие водяного пара в воздухе, а сильные прыгательные ноги дают преимущество в скорости.

Кобылка в несколько прыжков добралась до крупного камня, на котором муравьи-рососборщики устроили уловитель росы. Кобылка крупнее муравья – её длина составляет около 3 сантиметров. Пока она ползает по камню, слизывая росу, одиночные муравьи-рососборщики избегают встреч с нею, и лишь выпускают в воздух феромон тревоги. Почуяв его, на камень забирается ещё несколько десятков рабочих особей, и они все вместе начинают теснить незваного гостя: роса на этом камне предназначена для колонии, а не для посторонних насекомых. Наступая на кобылку, муравьи не забывают слизывать росу, образовавшуюся на камне. Кобылка также старается выпить как можно больше росы, прежде чем покинуть это место. Если она задержится, муравьи могут убить её, и насекомому уже не поможет прекрасная маскировка. Поэтому, слизнув ещё каплю росы, кобылка просто перескочила через муравьёв и покинула опасное место. Муравьи-рососборщики некоторое время бегают по камню, ощущая запах насекомого, но вскоре успокаиваются и возвращаются к своему занятию.

Капли росы легко скатываются по смазанной воском поверхности камня и одна за другой падают в воронку для сбора воды. И именно здесь иногда разыгрываются настоящие сражения мира насекомых. Ночью активизируются многочисленные насекомые, пережидавшие дневную жару в оцепенении – жуки, сверчки и тараканы. Кто-то из них предпочитает добывать влагу самостоятельно, поднимаясь на возвышенности и подставляя тело ветру. Другие насекомые предпочитают искать росу самостоятельно, надеясь только на собственные силы. Но муравьиные сооружения притягивают к себе множество мелких обитателей пустыни. Насекомые давно уже включили в свои мысленные карты местности расположение росоуловительной постройки муравьёв, и регулярно наведываются к ней в поисках воды. Поэтому муравьи, спешащие к воронке для сбора воды, рискуют встретить на водопое незваных гостей. Рискуют и сами гости водопоя: часто в партиях муравьёв встречаются не только водоносы, но и охотники. Поэтому неудачливый таракан или сверчок легко может оказаться в гнезде муравьёв в качестве обеда, и лишь бронированные жуки могут пить воду в относительной безопасности. Однако им тоже приходится прерываться, сбрасывая назойливых муравьёв с ног или с головы.

Этой ночью муравьям из числа охотников повезло: пара небольших тараканов не сумела вовремя покинуть водопой и оказалась в окружении. На одного из тараканов сразу набросились несколько муравьёв. Они вцепились добыче в ноги и удерживали пойманного таракана до прибытия ещё нескольких охотников, которые убили добычу своими укусами. Второй таракан попытался скрыться от опасности и начал закапываться в песок. Но он слишком промедлил – один из муравьёв успел ухватить его за ногу и немного замедлил его отступление. Ещё несколько муравьёв успели схватить его за ноги, а ещё два вцепились в заднюю часть брюшка и начали терзать схваченное насекомое. Вскоре и второй таракан был мёртв, и муравьи потащили в гнездо куски добычи.

Ночью между гнездом и росоуловителем курсирует прерывистый, но сравнительно постоянный поток водоносов – рабочих муравьёв, занятых исключительно доставкой воды в гнездо. Охотники с кусками добычи вливаются в этот поток и по тропе, меченной знакомыми запахами членов гнезда, быстро добираются до входа в свой подземный город. Несколько стражников осторожно ощупывают их антеннами, чтобы убедиться, что перед ними члены своей колонии, и пропускают внутрь. Вход в гнездо муравьёв-рососборщиков устроен в виде широкой воронки, окружённой валом выброшенного на поверхность грунта. Притоптанные и более низкие участки вала отмечают самые популярные у рабочих муравьёв направления: к воронке для сбора росы и к зарослям кактуса голой галопунции, высящимся поодаль, словно причудливые скульптуры, в свете стареющей луны. Под землёй воронка переходит в вертикальную шахту, вырытую в плотном грунте. Спускаясь в гнездо, муравьи-водоносы и охотники постепенно расползаются по боковым тоннелям, ведущим в жилые камеры разного назначения. Они встречают на своём пути десятки сородичей и обмениваются с ними прикосновениями антенн – это важная часть общения членов колонии. Благодаря обмену прикосновениями, жестами, запахами и пищей члены колонии ощущают себя единым целым. Пищу у рабочих муравьёв принимают сотни других особей – она будет разодрана на мелкие клочки и пойдёт на прокорм взрослых особей и личинок, за которыми ухаживают рабочие-«няньки».

В этом организованном муравьином обществе находится место другим существам, которые вовсе не являются муравьями. В темноте гнезда муравьи часто встречают огромное по сравнению с ними существо – массивное многоногое животное, покрытое прочным панцирем. Муравьи не обращают внимания на это животное – оно пахнет ровно так же, как все обитатели колонии, и все муравьи, когда-либо жившие в этой колонии, могли встречать его неоднократно. Сосед муравьёв – не насекомое, а ракообразное, мокрица дружественный гемилепистус. Насмотря на свою принадлежность к ракообразным, это животное отлично приспособлено к жизни в пустыне благодаря ночному образу жизни. Эти существа вполне способны жить самостоятельно, и часто встречается вне колоний муравьёв-рососборщиков, но в случае союза с муравьями охотно пользуются всеми преимуществами складывающейся ситуации. Массивная мокрица покрыта прочным панцирем, что позволяет ей рыть почву и избегать случайных ранений жвалами муравьёв. Впрочем, насекомые считают её неотъемлемой частью колонии, потому что эта мокрица живёт тут уже давно – с момента основания гнезда. Собственно, именно ей колония обязана своим существованием: примерно три года назад гнездо этой колонии было устроено в её норе, где нашла приют самка-основательница. Мокрица самостоятельно выкопала вертикальную норку-шахту, а самка муравья стала её чуть суетливым соседом, который, впрочем, никому не мешал. Мокрица выползала кормиться на поверхность земли, но возвращалась с рассветом. А когда в гнезде появились первые рабочие особи муравья-рососборщика, рацион мокрицы пополнился остатками муравьиной добычи, и необходимость вылезать на поверхность стала значительно меньше. Со временем рабочие муравьи благодаря собственным строительным навыкам превратили простую нору мокрицы в собственный многоуровневый город с многочисленными камерами. Мокрица часто ползает по камерам, выкопанным муравьями, и лишь из некоторых камер её активно выпроваживают – из камер, где развиваются личинки и складируются куколки муравьёв. А в мусорных кучах, накапливающихся на дне камер, можно найти немало вкусного – тут и остатки добычи, и грибки, развивающиеся на них. Благодаря своей всеядности мокрица никогда не остаётся голодной, а муравьи получают значительную пользу – их неуклюжий сосед активно очищает гнездо от мусора. Кроме того, голова и три передних грудных сегмента дружественного гемилепистуса вооружены прочными полусферическими наростами, располагающимися в несколько поперечных рядов и представляющих собой дополнительное приспособление для рытья почвы. Когда мокрица ползает по муравьиным тоннелям, она расширяет их, а с выносом накопанной земли вполне справляются рабочие муравьи.

Мокрица предпочитает общество муравьёв по одной очень существенной причине: она любит микроклимат, складывающийся в муравьиных гнёздах. За стабильностью внутренней среды гнезда следят рабочие особи. Если становится слишком сухо, они оставляют на выступающих частях песчинок и камешков, торчащих из стен и потолка, крохотные шарики влаги. Мокрица просто слизывает их для пополнения собственных запасов воды в организме. По ночам с доставкой воды проблем не возникает – поток рабочих с поверхности приносит не только пищу, но и полные брюшки росы. Днём под жаркими лучами солнца роса быстро высыхает, но муравьи умеют справляться с этой трудностью.

Значительная часть воды, поступающей в гнездо, достаётся представителям особой касты муравьёв. Став взрослыми особями, они практически не появляются на поверхности земли, а в гнезде проводят почти всё время в неподвижности, лишь изредка передвигаясь по жилой камере. Причина их малоподвижности проста: эти особи являются представителями касты плерэргатов – «водяных бочек». Их брюшко превратилось в ёмкость для воды, а вес сохраняемой жидкости значительно превышает вес «пустой» особи. «Водяные бочки» просто повисают на ногах под сводом жилой камеры, свесив вниз массивное брюшко. Водоносы время от времени подползают к тому или иному плерэргату и отрыгивают принесённую воду, которую с жадностью выпивает «водяная бочка». В их обязанности входит не только пассивное сохранение воды, но и слежение за микроклиматом гнезда. Чувствуя, что влажность в камере снижается, «водяная бочка» отрыгивает каплю воды, помещая её на какой-нибудь выступ на потолке или стене камеры. Поэтому в местах скопления плерэргатов всегда можно найти капли воды на стенках камеры.

В гнезде царит полная темнота, однако мокрица дружественный гемилепистус ощущает присутствие источника водяного пара чувствительными антеннами. Когда массивное существо приходит в движение, муравьи стараются уступить дорогу мокрице. Найдя каплю воды, ракообразное приподнимается, опираясь передними парами ног на стену жилой камеры, и тянется к ней, наползая на стену. Ощущая движение мокрицы, «водяные бочки» неуклюже отползают в стороны, осторожно переставляя ноги по одной, чтобы массивное существо не повредило их раздутые от воды брюшки. Но мокрица не обращает на них внимания: дотянувшись до капли, она жадно слизывает воду.

Каждая ночь в колонии муравьёв-рососборщиков проходит в трудах по сбору влаги – это жизненно важный ресурс для колонии. Собранная росоуловителем вода обеспечивает потребности колонии, а также является приманкой для беспозвоночных, которые становятся добычей муравьёв. С наступлением утра последние капли влаги из росоуловителя бывают выпиты, и колония муравья-рососборщика укрывается в жилище, избегая дневной жары. Но события этого утра заставляют колонию отойти от привычного ритма жизни.

Когда небо на востоке начинает светлеть и окрашиваться в розоватый цвет, просыпаются немногочисленные птицы Средиземноморской котловины. Большинство видов птиц предпочитает селиться на бывших островах, где можно найти тень и пищу. Некоторые виды птиц обитают вблизи реликтовых солёных озёр, где ещё сохранились потомки морских обитателей Средиземноморья. Над равнинами в восходящих потоках воздуха парят соляные ястребы, а солёные болота котловины поддерживают существование уникальных гребненосных фламинго – причудливых нелетающих птиц, защищённых от врагов безводными пространствами и изнуряющей жарой солёной пустыни. Однако такие виды птиц – это скорее исключение, чем правило. Большинство в орнитофауне пустыни составляют мелкие виды птиц, приспособленные к жизни в жарком климате и умеющие подолгу обходиться без воды или находить её источники. Одна из таких птиц – пустынный чиж, потомок обычного европейского вида, отступившего на юг во время оледенения и закрепившегося в новых местах обитания. Стайки этих мелких птиц со светло-бежевым оперением встречаются даже в сердце пустыни, где тяготеют к зарослям местных видов кактусов, обеспечивающих птиц пищей из растительноядных насекомых и влажной мякотью. У пустынного чижа есть способность производить метаболическую воду, поэтому птица может подолгу обходиться без питья. Но цена этого – расход пищевых ресурсов, которые и без того крайне скудны. Поэтому птица охотно пьёт воду, если ей представляется такая возможность.

В неясном свете нового утра мелкая птица перепархивает с камня на камень. Это пустынный чиж – мелкая птица с бледно-серым оперением, хорошо заметным даже в сумерках. Ей нет оснований опасаться врагов – в пустыне наземные хищники крайне редки и встречаются главным образом по окраинам котловины. А от охотящегося днём соляного ястреба такая окраска оперения прекрасно защищает, маскируя птицу на фоне просоленной почвы, выбеленной солнцем и ветром. Когда птица вспархивает, становятся заметными ярко-красные с чёрным второстепенные маховые перья. Утром птица использует возможность пополнить запасы влаги в организме, поэтому жадно пьёт росу, образующуюся на камнях, и попутно склёвывает насекомых, недостаточно проворных после ночной прохлады.

Муравьи-рососборщики, ползающие по камню и около него, привлекли внимание птицы. При появлении врага вся работа по сбору росы была моментально прекращена, и насекомые стали спасаться бегством, прячась в узких щелях между камнями и пытаясь добраться до гнезда. Ночная прохлада обернулась против них: давая им воду, она отнимает у насекомых подвижность, и муравьи оказываются недостаточно проворными, чтобы спастись от теплокровной активной птицы. Многим из них удаётся скрыться от птицы среди камней, но всё же остаётся несколько рабочих, которым некуда бежать. Пустынный чиж скачет по земле, склёвывая их одного за другим. И во время одного из прыжков птица наступила на воронку уловителя росы, сделанную из пропитанного воском песка. Эта конструкция легко выдерживает вес муравьёв и других насекомых, спускающихся к воде по её краю, но под ногами птицы хрупкий материал сразу же сминается, в нём появляются разрывы, и драгоценная влага быстро впитывается в песок. И там же оказываются ещё несколько капель, скатившихся в этот момент с камня. Благополучие муравьиной колонии в одно мгновение оказалось под угрозой, и теперь муравьям предстоит заниматься восстановлением росоуловителя. Недостаточная влажность в гнезде затруднит развитие личинок и выход из коконов молодых муравьёв, поэтому под угрозой окажется воспроизводство колонии.

Наскоро перекусив, пустынный чиж улетел – стайка его сородичей уже собралась в зарослях голой галопунции. В этом году они уже вырастили потомство, и молодые птицы держатся рядом с взрослыми, обучаясь хитростям поиска пищи в пустыне. Птицы этого вида комфортно чувствуют себя в окружении сородичей, поэтому кочуют по пустыне стаями, насчитывающими до двух десятков птиц.

Когда опасность миновала, муравьи-рососборщики покинули укрытия и вернулись к воронке рососборника. Они бегают вдоль края разрушенной воронки, и несколько муравьёв один за другим спустились в воронку и вылезли из неё, словно убедившись в напрасности своих ожиданий. Воды нет, и это означает, что теперь муравьям придётся заниматься восстановлением своего сооружения, чтобы колония могла существовать дальше. Конечно, на какое-то время им хватит запасов воды, которые находятся в раздутых брюшках «водяных бочек». Но, если не предпринять немедленно усилия по восстановлению росоуловителя, оставшиеся у них запасы воды лишь ненадолго отсрочат неизбежную гибель колонии.

Рабочие муравьи-рососборщики ползают вокруг разрушенной воронки, словно в растерянности, когда на сцене появляются новые персонажи. Солнце поднимается выше, и с его первыми лучами пробудились соседи муравьёв-росоуловителей – серебристые бегунки, более лёгкие и быстроногие муравьи, любители жаркого солнца. Их гнездо едва проснулось, но первые особи этого вида уже обследуют окрестности своего гнезда – и ловушка для росы находится как раз на краю их территории. Однако сюда ведёт проторенная тропа – серебристые бегунки часто появляются на водопое. Эти насекомые мельче рабочих особей муравья-рососборщика, но движутся значительно быстрее на своих длинных тонких ногах. И если муравей-рососборщик окрашен в серый цвет с серебристым блеском, то серебристый бегунок буквально сияет в лучах солнца пустыни гладким панцирем, словно сделанным из полированного серебра. Благодаря такой окраске он может не опасаться перегрева, поскольку проявляет наибольшую активность именно в жаркие дневные часы.

Задрав кверху брюшко, серебристые бегунки хаотично бегают по твёрдой земле, спечённой солнцем. Их движения, однако, преследуют вполне определённую цель: с каждым зигзагом муравьи приближаются к постройке своих соседей. Серебристые бегунки часто приходят к уловителям росы, чтобы украсть у муравьёв-рососборщиков собранную влагу, и их тела сверкают в лучах утреннего солнца. На их стороне высокая скорость движения: им удаётся уходить от преследования муравьёв-рососборщиков, и несколько особей этих грабителей уже сумели прорваться к воронке для росы – но лишь для того, чтобы убедиться, что она пуста. Тем не менее, муравьи-рососборщики по-прежнему воспринимают её как свою собственность, поэтому отступают к ней, смыкая строй. Теперь серебристым бегункам уже не поможет скорость: сборщики росы сформировали почти сплошной строй, поэтому нападающим остаётся лишь бегать вокруг воронки в поисках случайной бреши в обороне защитников. Но со стороны гнезда подтягиваются всё новые силы муравьёв-рососборщиков, и серебристым бегункам приходится уйти ни с чем. Возможно, муравьи-рососборщики уступают этим воришкам в скорости, но умеют организовать надёжную оборону. Однако сейчас они фактически обороняют лишь место – в ближайшее время им предстоит борьба за воду. Их важнейшая задача – восстановить конструкцию до наступления ночи.

Муравьи-рососборщики начинают ремонтировать уловитель росы. Они отыскивают кусочки воронки, которую раздавила птица – комья песка, пропитанного воском. Им легко удаётся это сделать, и несколько десятков рабочих начинают разминать их жвалами, чтобы снова слепить воронку. Практически весь воск уцелел, лишь смешался с песком, и проблемы с материалом не возникает. Несколько муравьёв выкопали под нависающим краем камня новую воронку, а другие особи начали подносить им комочки смешанного с воском песка. Ими заботливо выкладывается внутренняя часть воронки, и муравьи постоянно контролируют изгиб её стенок, трамбуя их нижней стороной головы. В течение нескольких часов работы им удалось бы построить новую воронку, но есть одна существенная трудность. Внутренняя часть воронки должна быть гладкой – муравьи выстилают её слоем чистого воска. У пчёл, вздумай они построить такое же сооружение, не возникло бы никаких трудностей с получением строительного материала, но муравьи находятся в проигрышном положении по сравнению с ними: они не умеют выделять собственный воск, и ради постройки своих сооружений должны искать тех, кто умеет вырабатывать его вместо них. Это обычная работа: ветер часто заносит воронку рососборника песком, поэтому её приходится регулярно очищать и подновлять. Разумеется, муравьи предпочитают селиться по соседству с таким источником воска.

Неподалёку от гнезда муравьёв-рососборщиков есть один практически неисчерпаемый источник воска – кактусы голые галопунции. Чтобы не сгореть под лучами яркого солнца, эти кактусы выделяют значительное количество воска, покрывающего поверхность растения сплошным слоем и отражающего губительные ультрафиолетовые лучи. Поэтому для глаз насекомых, воспринимающих эти лучи, заросли кактусов выглядят окутанными ультрафиолетовым сиянием.

Несколько рабочих муравьёв вернулись от разрушенного росоуловителя в гнездо и испустили мобилизационный феромон, прицепившись к стенкам вертикальной шахты, ведущей в жилые камеры. На химический сигнал тут же откликнулись несколько десятков особей, которые выбрались на поверхность земли. Некоторое время мобилизованные особи хаотично ползали по земле у входа, но затем один из рабочих муравьёв взял нужное направление. Он пометил тропу своим запахом, и за ним последовали ещё несколько особей из числа мобилизованных. Их запахи сделали химическую метку тропы более привлекательной, и вскоре все мобилизованные особи направились в сторону кактусов, несмотря на наступление дня и возвращение жары.

Колонна муравьёв-рососборщиков движется к зарослям галопунции извилистым маршрутом. Эта тропа используется значительно реже, чем тропа к росоуловителю, однако в гнезде в любой момент найдутся особи, которые помнят её и готовы провести отряд рабочих к источнику воска. Однако химические метки на местности постепенно стираются, и насекомым приходится некоторое время блуждать в поисках продолжения тропы.

Их колонну какое-то время сопровождают серебристые бегунки. Эти быстроногие муравьи собирают погибших насекомых, и явно рассчитывают на то, что в колонне окажутся отдельные слабые особи, которых легко можно будет добить и утащить в гнездо. Они часто посещают «кладбище» колонии муравьёв-рососборщиков и уносят оттуда свежие трупы, ещё пригодные в пищу. Они не чувствуют разницы между жертвой жаркого солнца пустыни и животным, умершим естественной смертью в гнезде. Сосуществование этих двух видов муравьёв напоминает вооружённый нейтралитет с отдельными незначительными конфликтами, которые не перерастают в полноценную войну – в этом случае непоправимый ущерб понесли бы обе стороны.

Мощные жвалы рабочих муравьёв-рососборщиков заставляют серебристых бегунков соблюдать дистанцию, и эти быстроногие муравьи лишь бегают вдоль колонны, высматривая особей послабее, но не решаются нападать. Рядом с рабочими муравьями нормального размера движутся мелкие рабочие – примерно на треть короче, чем обычные. Они более уязвимы для хищников, поэтому часто держатся рядом с рабочими муравьями нормального размера, или даже просто едут верхом на их телах. Такая ноша не обременяет их крупных сородичей, и они даже не сбавляют темпа движения.

Преследование серебристых бегунков продолжается всего несколько минут, и вскоре они один за другим уходят в стороны, выбирая иные места для поиска добычи. А муравьи-рососборщики продолжают путь – цель их экспедиции не меняет своего местоположения. Серебристый блеск покровов защищает муравьёв от перегрева, хотя обычно они предпочитают покидать гнездо с вечера до утра, когда не так жарко. Рабочие, несущие на себе карликовых сородичей, прикрываются ими от солнечных лучей, словно зонтиками.

Заросли голой галопунции высятся в десятке метров от колонии муравьёв-рососборщиков, но для маленьких насекомых путешествие по раскалённой земле на такое расстояние – это настоящий подвиг. Растение это встречается в Средиземноморской котловине отдельными зарослями и предпочитает почву, содержащую некоторое количество соли. На такой почве не растут её конкуренты, в том числе другие виды опунций, встречающиеся в Средиземноморской котловине. Это растение нарушает своим существованием границы флористических царств, сложившиеся в доисторическую эпоху – его предки были завезены в эти места людьми с другого материка. После исчезновения человечества предковые виды опунции выдержали испытание на прочность естественным отбором, и в неоцене их потомки встречаются в жарких засушливых районах Африки и Евразии. Избегая конкуренции с родственными видами, голая галопунция отступила в неблагоприятные для жизни растений районы Средиземноморской котловины.

По сути, этот кактус – живой прототип росоуловительной установки муравьёв-рососборщиков. Плоские стебли растения имеют большую поверхность и быстро остывают после заката. Ночью на их поверхности оседает роса, и по слою воска капли постепенно скатываются в щели между сегментами побегов. Там образуются зачаточные воздушные корни, покрытые слоем губчатой ткани, которая впитывает эти капли влаги. А кончики корней всасывают полученную таким способом воду – так растение каждую ночь пополняет свои внутренние запасы влаги. Пусть поступление влаги невелико: если скупо расходовать её, даже таких крох вполне хватает на поддержание жизни. Иглы этому кактусу не нужны – в тех местах, где произрастает эта опунция, крупные травоядные животные представляют собой большую редкость.

Муравьи-рососборщики начали подъём на ближайшее растение. Нижняя часть стеблей галопунции постепенно одревесневает, теряя восковой покров, поэтому насекомым приходится забираться на высоту более полуметра, чтобы добраться до слоя воска на поверхности растения. Жвалы рабочих муравьёв-рососборщиков подходят для соскребания воска со стеблей пустынных растений. Насекомые быстро расползаются по кактусу и начинают скоблить его кожицу жвалами, собирая комочки воска. Когда они добавляют к своей ноше всё новые порции драгоценного вещества, комочек воска постепенно смещается с челюстей назад, на голову насекомого.

Помимо выделений покровов кактуса, у муравьёв-рососборщиков есть ещё один источник воска – столь же обильный, с таким же качественным материалом. Даже здесь, в сердце пустыни, на просоленной почве, кактусы не свободны от растительноядных животных. Крупные звери вроде свисторогов крайне редко появляются в этих местах; обычно это одиночные особи – заблудившиеся и обречённые на смерть. Но для насекомых огромные расстояния по солёной пустыне – не такое уж непреодолимое препятствие. Поэтому муравьи, работающие на кактусах, постоянно встречаются с другими мелкими обитателями зарослей – жуками, мухами и одиночными осами. Некоторые из них представляют собой добычу, другие могут быть опасны для самих муравьёв. Однако сейчас муравьёв больше всего интересуют совершенно особые обитатели зарослей кактусов.

В местах, защищённых тенью широких побегов кактуса от жаркого полуденного солнца, располагается колония восконосных пустынных червецов. Это пассивные малоподвижные насекомые, которые собираются большими группами на побегах растения и сосут его соки. Издалека колония этих насекомых напоминает чуть выпуклый нарост неправильной формы, мало выделяющийся на фоне покрытой воском поверхности кактуса. Насекомые овальной формы с короткими цепкими ногами собираются вместе и кормятся, проткнув хоботками сосуды растения. Несмотря на дневную жару, они не ощущают недостатка влаги – растение снабжает их достаточным количеством воды. Основная опасность для них – сухой пустынный воздух: большинство их родственников предпочитает районы с более влажным климатом. Приспособление этих насекомых к жизни в пустыне привело к появлению у них более плотных покровов тела. А выделяемый ими воск отражает часть солнечных лучей и образует на теле насекомого своеобразный «терморегулятор»: восконосные пустынные червецы защищены от солнца толстым рыхлым слоем восковых выделений. Именно этот воск является предметом интереса муравьёв-рососборщиков. Некоторое количество рабочих этого вида всегда присутствует в зарослях кактусов – муравьи оберегают своих малоподвижных подопечных от паразитических мух и наездников.

Восконосные пустынные червецы ведут простую и однообразную жизнь – лишь изредка они перемещаются на новые участки покровов растения, где продолжают питаться. Когда партия муравьёв-сборщиков воска забралась на кактус, мелкие рабочие расползлись по растению в поисках червецов. Найдя колонию насекомых, муравьи начали осторожно дотрагиваться до них антеннами, получая взамен капли сахаристых выделений червецов. Мелкие рабочие быстро наполняют зобы «медвяной росой» червецов, но это лишь один из полезных продуктов, которые они получают от этих насекомых. Получив порцию лакомства, рабочие муравьи начали осторожно поглаживать жвалами поверхность тела червецов, снимая каждым движением тонкий слой воскового налёта. Это ещё более желанное вещество, которое также будет израсходовано на ремонт росоуловителя. На головах мелких рабочих постепенно накапливаются небольшие сгустки воска червецов, которые не мешают насекомым обрабатывать колонию червецов.

Некоторые мелкие рабочие муравьи занимаются более важным делом. Они ползают по колонии червецов, аккуратно ощупывая их антеннами. Несколько насекомых в колонии заметно отличаются от других – их тела словно вздулись, а окраска стала немного темнее, чем у остальных особей. Это плохой признак – насекомые заражены мелкими наездниками, и вскоре из оболочек их тел на свет выберутся десятки мельчайших паразитов, способных заразить других червецов колонии. Этого допустить нельзя, и муравьи безжалостно расправляются с заражёнными особями – они вытаскивают их из общей колонии и поедают, раздирая на куски вместе с окуклившимися паразитами. Когда источник заразы уничтожен, колония червецов может продолжать благоденствовать, снабжая муравьёв полезными продуктами.

Ползая по колониям червецов, муравьи нападают на их врагов. Им удаётся отогнать, и даже убить нескольких мелких жуков и ос, ползающих среди насекомых. Без заботы со стороны муравьёв-рососборщиков червецам жилось бы значительно хуже – они не в состоянии защитить себя от врагов, поэтому всецело зависят от союза с насекомыми, которые сделают это за них. А вещества, которыми они расплачиваются за услугу – всего лишь побочные продукты их жизнедеятельности. Если червецы окажутся без заботы муравьёв, они всё равно будут время от времени выделять сахаристую жидкость. Но в этом случае на ней будут селиться микроскопические грибки, которые способны причинить вред самим насекомым, прорастая внутрь их тел.

Муравьи – выгодные союзники для червецов: они в состоянии защитить их от мелких врагов. Однако они не всесильны, и всегда найдутся враги, от которых союз с муравьями не спасает.

Пустынный чиж сел на побег галопунции. С верхушки растения он издал звонкий призывный крик, на который откликнулись его сородичи, ищущие пищу в окрестностях зарослей. Пустынный чиж ловко лазает по кактусу, перепархивая с ветки на ветку. Покровы кактуса голые и лишены колючек, поэтому птица не боится уколоться. Он не враг растению – напротив, в поисках корма пустынный чиж оказывает растению весьма желательные услуги. На вершинах нескольких побегов галопунции распустились цветки – очень крупные, броского ярко-красного цвета. Насекомые не воспринимают красный цвет, и для их привлечения на лепестках растения имеются участки тканей, отражающие ультрафиолетовый свет. А красный цвет – это сигнал для немногочисленных птиц пустыни, в том числе для пустынных чижей. Несколько птиц начинают обследовать цветки растения в поисках нектара – у кактуса неспециализированные цветки, и растение не прячет нектар глубоко. В пустыне слишком мало животных-опылителей, чтобы проявлять излишнюю избирательность, как это делают растения влажного тропического леса. Поэтому растение готово воспользоваться услугами любого опылителя. Пустынные чижи не принадлежат к числу специализированных птиц-опылителей, которые неоднократно возникали в истории Земли в различных систематических группах. Нектар является скорее приятной добавкой к рациону этих птиц, но не основным блюдом. А кактус эволюционировал по пути доступности нектара для как можно более широкого спектра потенциальных опылителей. В этом отношении он несколько напоминает своих родственников из эпохи человека, которые произрастали на Галапагосских островах и опылялись даже местными дарвиновыми вьюрками. В солёной пустыне Средиземноморской котловины также сложился изолированный мир из небольшого количества видов живых существ, которые в условиях скудности ресурсов эволюционируют в направлении «отказа от специализации».

Пустынные чижи охотно лакомятся нектаром кактуса, попутно выклёвывая из его цветков насекомых. Голова одной из птиц уже была испачкана пыльцой такого кактуса – из зарослей в нескольких километрах от этой группы растений. Рыльца пестиков кактуса охотно принимают эту пыльцу, и у растения появился шанс образовать полноценные плоды с многочисленными и жизнеспособными семенами. Через несколько недель пустынных чижей уже будут ждать округлые сладкие ягоды, мякоть которых полна мелких семян. Не исключено, что часть семян при удачном стечении обстоятельств сможет попасть в благоприятные для жизни места, прорасти и дать начало новым колониям этих кактусов.

Пустынный чиж – смертельный враг муравьёв, поэтому, ощутив присутствие птицы, насекомые спасаются бегством. Они просто поджимают ноги, и падают с кактуса, соскальзывая вниз по восковому покрову его побегов. Падение с большой высоты не причиняет им вреда: они такие лёгкие, что даже воздух сильно тормозит их падение. Упав на землю, насекомые прячутся в трещинах земляной корки, обожжённой солнцем, и оказываются недосягаемыми для птичьего клюва. Во время падения комочки собранного ими воска так и остаются приклеенными к их головам, а иногда даже принимают на себя удар об землю. Мелкие рабочие прячутся в щели на растении или также падают на землю. И лишь червецы остаются в самом невыгодном положении: они слишком медлительны, чтобы спасаться бегством. Даже в случае смертельной опасности они не сумеют не только уползти, но даже просто извлечь свои длинные хоботки из тканей растения. Единственное их спасение – в пассивной защите под восковым панцирем.

Пустынный чиж скачет по кактусу, осматривая побеги растения. Ему удалось склевать какого-то мелкого жучка, но он не сумел схватить муравья, свалившегося с растения в последний момент. Однако на побеге растения осталось около двух десятков червецов, покрытых белоснежным воском. Из-за отражения ультрафиолетовых лучей и кактус, и колония червецов кажутся птице «сияющими», но пустынному чижу удалось разглядеть насекомых на побеге. Толстым клювом птица осторожно извлекла одно насекомое из-под воскового покрова, и проглотила, после чего потянулась за следующим. Птица выбирала насекомых покрупнее, но после очередного съеденного червеца пискляво чихнула и принялась чиститься. Она испачкала клюв воском, и крупинка воска попала в ноздрю, вызывая раздражение. Пустынный чиж вспорхнул на верхушку кактуса и начал энергично чиститься, встряхивая головой. Очевидно, такая добыча пришлась птице не по вкусу, потому что по первому же зову сородичей чиж вспорхнул, сверкнув красными с чёрным второстепенными маховыми перьями, и стайка скрылась на выбеленных солнцем просторах солёной пустыни.

Птица съела нескольких червецов, но, сама того не зная, оказала невероятную услугу их колонии. На поверхности кактуса ползает большое количество молодых личинок этих насекомых. Они такие мелкие, что птицам нет смысла охотиться на них. Большинство личинок погибнет по разным причинам, часть превратится во взрослых насекомых, но их собственных сил хватит лишь на то, чтобы переползти на соседний побег того же самого кактуса. Но у этих насекомых есть одно приспособление, позволяющее преодолевать такого рода затруднение. Молодые насекомые, в отличие от взрослых, способны впадать в состояние, напоминающее спячку, если внезапно оказываются в неблагоприятных условиях. Именно эта особенность помогает им расселяться. Их родственники из тропических лесов переносятся легчайшими потоками ветра, но в пустыне ветер – крайне ненадёжный помощник. Здесь он силён, а небольшие заросли кормовых растений разделены огромными расстояниями, поэтому рассчитывать на случайное попадание на новое место практически бесполезно. Здесь необходимо «адресное» расселение, и такую услугу личинкам червецов оказывают враги взрослых насекомых – мелкие птицы пустыни.

Когда пустынный чиж скачет по кактусу и расклёвывает взрослых червецов, их личинки достаточно надёжно приклеиваются к ногам птицы при помощи всё того же воска. Они настолько малы, что птица не ощущает их присутствие, и благодаря этому личинки червеца оказываются в безопасности. Пока чиж охотился на муравьёв и расклёвывал взрослых червецов, к его лапкам прикрепилось сразу несколько личинок. Теперь их задача – удержаться на роговых чешуйках на птичьих ногах, пока пустынный чиж будет скакать по голым камням и соляной корке. Они неединственные путешественники на теле птицы: вместе с ними под чешуйками на ногах чижа прячутся несколько крошечных клещей, а пара клещей покрупнее прицепилась к оперению птицы. В пустыне, где благоприятные для жизни места разделены километрами негостеприимной соляной пустыни, такой способ расселения даёт преимущества мелким существам. Главное – не попасть в клюв птице и не выпасть во время её полёта над пустыней.

Перекликаясь тонкими голосами, пустынные чижи продолжают странствие по пустыне. Они прекрасно помнят места вроде зарослей галопунции и других пустынных растений: где есть растения, там всегда можно найти пищу. Когда птицы доберутся до соседних зарослей кактусов, личинки восконосного пустынного червеца покинут их ноги, привлечённые запахом кормового растения, и у них появится реальный шанс влиться в местную популяцию сородичей, обогащая её генофонд своими генами. Эти насекомые не специализированы к питанию на голой галопунции – они прекрасно живут на других местных видах кактусов, лишь бы нашлись симбиотические виды муравьёв, способные защитить этих насекомых от врагов.

Когда опасность миновала, муравьи в укрытиях зашевелились, и стали один за другим подниматься на кактус, продолжая прерванные дела. Некоторые муравьи начали очищать друг друга от прилипших песчинок, и даже извлекать песчинки из комочков собранного воска – на стройку нужен воск без механических примесей. Мелкие рабочие поспешили к колониям червецов, и продолжили занятие, прерванное появлением пустынного чижа. Муравьи охотно поедают богатые углеводами выделения червецов, и мелкие рабочие не только собирают с них воск, но и вылизывают капли сладкой жидкости, выделяемой насекомыми.

Крупные рабочие муравьи один за другим набирают полный груз воска с кактуса и осторожно сползают с растения, держа драгоценную ношу в жвалах. На земле они поднимают головы кверху, стараясь не уронить воск на песок, и один за другим ползут к рососборнику. Путь неблизкий, а солнце светит и греет вовсю, превращая поверхность земли в раскалённую сковородку. Поэтому муравьи возвращаются на стройку, стараясь шагать по горячей земле как можно быстрее. Рабочие муравьи-рососборщики тащат не только воск: на их ноше сидят карликовые рабочие, у которых в челюстях тоже находятся комочки воска, добытого с червецов. Ситуация может показаться комичной только на первый взгляд. На самом деле мелкие рабочие защищают своих крупных сородичей от нападений насекомых-паразитов. Отягощённые ношей крупные рабочие теряют подвижность, и этим часто пользуются крохотные паразитические мухи-горбатки. Пока муравей тащит свою ношу, он находится под угрозой – муха легко может отложить яйцо на тело насекомого, и её личинка в конце концов забирается в голову муравья, убивая его. Поэтому мелкий муравей-рабочий, ползающий по телу крупного сородича – не обуза, а самый настоящий телохранитель. Благодаря его присутствию крупный муравей может работать значительно эффективнее.

Кроме того, мелкие рабочие муравьи оказывают своим крупным коллегам ещё кое-какие услуги. Их зобики полны сладких выделений червецов, и они подкармливают рабочих прямо во время путешествия на стройку. Для этого мелкий рабочий осторожно спускается на тело крупного, подползает сбоку и подсовывает свою голову под его поднятую голову. Он осторожно отрыгивает капли сладкой жидкости, которые тут же поглощаются его коллегой. Во время питания крупный рабочий даже не останавливается.

Тропа муравьёв-рососборщиков пролегает через охотничьи угодья серебристых бегунков. В самые жаркие дневные часы эти муравьи особенно активны – они собирают на поверхности земли мёртвых насекомых и все более или менее съедобные остатки растений, которые забрасывает в пустыню жаркий ветер. Время от времени их добычей становятся рабочие особи муравьёв-рососборщиков, гибнущие по разным причинам. Поэтому серебристые бегунки регулярно патрулируют тропу и быстро утаскивают с неё муравьиные трупы.

Поток рабочих особей муравья-рососборщика, спешащих к зарослям галопунции, не ослабевает. Насекомые аккуратно скоблят воск с поверхности кактуса и снимают часть воскового покрова с червецов. Они почти непрерывно подносят воск к месту стройки, держа его комочки в жвалах или притаскивая большие нашлёпки на голове. Добравшись до места стройки, насекомые осторожно укладывают воск на внутреннюю поверхность чаши рососборника и тщательно размазывают его по пропитанному воском песку под камнем. Жар пустынного солнца заставляет воск таять, и муравьи ловко размазывают его по стенкам чаши росоуловителя, пользуясь нижней частью головы как инструментом. Благодаря этому внутренние стенки рососборника приобретают относительно постоянный и равномерный изгиб – этой операцией занимаются рабочие особи приблизительно одинакового размера, которые выравнивают чашу рососборника с разных сторон. Благодаря слаженности работы они добиваются превосходных результатов.

Работа под жарким солнцем приводит к потере влаги, поэтому рабочие муравьи время от времени возвращаются в гнездо, чтобы отдохнуть и попить. Рабочие муравьи сползают вниз по главной шахте гнезда и заползают в камеры, где под сводами висят раздувшиеся от воды «водяные бочки». Подползая к такому муравью, рабочий постукивает антеннами по его жвалам, и в ответ плерэргат отрыгивает каплю воды и поит рабочего. Следом появляется другой рабочий – уже с нижних ярусов гнезда. Этот муравей трудится на ответственном участке – в инкубаторе, где растут личинки. Часть рабочих постоянно таскает туда останки насекомых, добытых на поверхности – личинки интенсивно растут и нуждаются в большом количестве свежей белковой пищи. А несколько муравьёв, постоянно дежурящих в инкубаторе, поддерживают оптимальный уровень влажности. Они регулярно наведываются к «водяным бочкам» и развешивают капли полученной у них воды на стенках и потолке инкубатора. Личинкам противопоказан сухой воздух, поэтому нянькам приходится постоянно контролировать параметры среды в инкубаторе.

Раздача воды не ускользает от внимания мирмекофилов, которые тоже пытаются заполучить порцию влаги. Самец дружественного гемилепистуса – не единственная особь этого вида в гнезде муравьёв. На одном из нижних ярусов живёт самка, с которой у него есть общее потомство. Молодые мокрицы этого вида ползают среди муравьёв, которые не обращают на них внимания: мокрицы появились на свет в гнезде и пахнут как «свои», поэтому насекомые просто воспринимают их как членов своей колонии. В отличие от массивных взрослых особей, молодые мокрицы легко лазают по стенкам и сводам камер, и это позволяет им пользоваться услугами «водяных бочек». Когда муравей-нянька начинает выпрашивать у плерэргата порцию воды, маленькая мокрица просто свешивается с потолка и ловко подхватывает каплю воды из жвал «водяной бочки», заставляя насекомое отрыгнуть ещё порцию воды. Потребность мокриц в воде не очень велика: они обладают механизмами сохранения влаги, поэтому не наносят ущерба муравьям, воруя капли влаги. Однако, если росоуловитель не заработает этой ночью, муравьи начнут проявлять агрессию к своим соседям из-за нехватки воды.

Самка мокрицы принесла потомство в очередной раз. Она сидит в другой камере – на нижнем ярусе, где выращивают потомство сами муравьи. Здесь микроклимат более стабильный благодаря неустанной заботе нянек. Мокрица с потомством держится подальше от муравьиных личинок – между ней и муравьями заключено своеобразное соглашение. Если она оказывается рядом с личинками, муравьи просто покусывают её и оттесняют в сторону. Обычно самка мокрицы относилась к этому довольно терпимо – её панцирь достаточно прочен, чтобы муравьи не могли прокусить его. Однако сейчас она должна вести себя значительно осторожнее: её потомство уже вывелось, и она должна оберегать молодняк от прочных муравьиных жвал. Молодые мокрицы сидят на нижней стороне тела матери, и их покровы слишком тонкие, поэтому муравьи могут случайно повредить этих мелких существ, просто отталкивая их. Они покинут мать лишь после первой линьки, обзаведясь более прочным панцирем. Тогда же они смогут копать норы и прятаться в них от муравьёв в случае необходимости.

Когда муравьи приближаются к самке мокрицы, она готовится защищать потомство. Чтобы подавить агрессивное поведение муравьёв, самка мокрицы свернулась в неприступный бронированный шар, скрывая потомство на нижней стороне тела, и выделила каплю сладкой жидкости из сочленения между первыми грудными сегментами. Слизнув её, муравьи словно забыли о присутствии мокрицы и продолжили ухаживать за личинками. Скоро потомство полиняет, покинет её тело, и будет уже самостоятельно искать пищу в гнезде муравьёв. Со временем часть молодых мокриц выползет наружу и будет расселяться в окрестностях норы. Возможно также, что пустынные ветры просто укатят кого-то из молодых животных по пустыне, позволяя колонизировать новые места обитания… или обрекая на гибель. Но взрослых мокриц их судьба уже не будет беспокоить.

Солнце постепенно оказывается в западной части небосвода и начинает клониться к горизонту. Тени становятся длиннее, а дневная жара спадает; многие дневные насекомые прячутся, а им на смену приходят ночные.

Вечером ветер стихает, и в зарослях галопунции начинается необычное событие, какое нечасто увидишь в пустыне – лёт восконосных пустынных червецов. Самка у этого вида обречена ползать по растению всю свою жизнь. Те немногие из них, что когда-либо поднимались в воздух, делали это не на собственных крыльях – их переносили из одной популяции в другую мелкие птицы вроде пустынного чижа. Самка предпочитает вести вялую малоподвижную жизнь вечного едока, и ей уготована участь откладывать яйца в течение всей взрослой жизни. Самец же по-прежнему может испытать наслаждение от полёта, хотя его новая крылатая жизнь очень недолгая.

В лучах вечернего солнца над кактусами вьются мельчайшие насекомые, похожие на мошек, но украшенные кисточкой длинных восковых нитей на кончике брюшка, отчего они летают медленно и с трудом. Это самцы восконосного пустынного червеца отправились в свой первый и последний полёт в поисках самок, готовых принять их генетический материал. Их праздник жизни продлится всего одну ночь, и к рассвету им нужно будет выполнить свой долг перед новыми поколениями, прежде чем погибнуть. Трагический финал неизбежен в любом случае: обретя крылья, самцы этого вида уже не питаются, и их ротовой аппарат полностью редуцирован, а кишечник превратился в нечто вроде воздушного пузыря, облегчающего вес насекомого. У самцов есть крупные выпуклые глаза, но они распознают наиболее предпочтительных для размножения самок по запаху – чем больше их запах будет отличаться от собственного запаха самца, тем желаннее будет для него эта встреча. Такая встреча партнёров означает, что они генетически отличны друг от друга: это является залогом появления здорового и полноценного потомства. В колонии есть две таких самки – они прилетели сюда личинками на ногах птиц, и теперь успешно подросли, и готовы оставить потомство. Местные самцы ощущают их запах, и между ними вспыхивает интенсивная конкуренция. Около десятка самцов вьётся над этими самками, встряхивая кисточками восковых нитей. Они отталкивают друг друга этими нитями от самок, и один из них успел в общей суете броситься к самке и начать спаривание. Она сразу же прекращает испускать феромон, привлекающий самцов, и другим кавалерам придётся искать самку где-то в другом месте. Им нужно сделать выбор быстрее – если они будут слишком придирчивыми, запасы питательных веществ в теле могут закончиться быстрее, чем поиск самки, и насекомое погибнет.

Лёт самцов червеца происходит нерегулярно, поэтому время готовности самки к спариванию может не совпасть с появлением самца, способного оплодотворить её. Однако это не является препятствием для насекомых данного вида: даже если самка не будет оплодотворена самцом, она оставит потомство благодаря способности к партеногенезу. В организме неоплодотворённой самки формируются диплоидные яйца, из которых выходят её клоны. Возможно, кому-то из молодых самок повезёт встретиться с самцом в нужное время, и её потомство унаследует лучшие качества обоих родителей, а не только матери.

Первый и последний полёт самцов червецов длится всего лишь несколько часов. Запасы жира в организме маленьких существ быстро расходуются, и насекомые одно за другим садятся на растения. Некоторые самцы вяло ползают по колонии самок и личинок, словно в отчаянной попытке отыскать готовую к спариванию самку. Но обоняние не обманывает их – среди самок уже нет готовых к спариванию. Один за другим самцы прекращают поиск и просто замирают на гладкой восковой поверхности кактуса. Их запасы жира исчерпаны, и организм просто начинает растворять внутренние органы. Один за другим самцы червеца гибнут, и слабые порывы ветра сносят их крохотные трупы на землю. Может быть, утром их найдут серебристые бегунки.

Вечером и в начале ночи в гнезде муравьёв-рососборщиков уже ощущается нехватка воды. Под потолком жилых камер висят несколько «водяных бочек» с опустевшими и спавшимися брюшками. Муравьи-няньки бегают между ними в поисках плерэргатов, способных снабдить их водой. Однако «водяные бочки» с опустошёнными брюшками недовольно шевелят антеннами в ответ на их прикосновения, и даже отодвигаются от них прочь, выражая своим поведением неготовность помогать им.

Один из плерэргатов отполз в сторону от остальных. Его брюшко совсем опустело, и на какое-то время он получил возможность нормально ползать. Тем не менее, он продолжает цепляться ногами за свод жилой камеры, где провёл практически всю взрослую жизнь. Ощущая прикосновения рабочих муравьёв, ползающих по камере, «водяная бочка» отодвигается и вздрагивает – вода кончилась, и этому муравью нечем ответить на просьбы сородичей. Очередное прикосновение антенн рабочего муравья воспринимается агрессивно: плерэргат раскрывает жвалы и покачивает головой, готовый драться в ответ на просьбу о воде. Однако рабочий муравей не отходит от него: когда «водяная бочка» отползает на плохо слушающихся ногах, он продолжает настойчиво следовать за плерэргатом, пока не припирает его к стене. Муравей-«бочка» готовится активно обороняться: его антенны интенсивно шевелятся, а жвалы раскрываются и закрываются. Рабочий муравей ощущает его движения в темноте жилой камеры, но не отступает. Вися на своде жилой камеры, он осторожно ощупывает антенны «водяной бочки» своими, успокаивая сородича, а затем делает ещё один шаг в его сторону… и отрыгивает каплю воды. Плерэргат с жадностью поглощает её и успокаивается. Он обладает тонким вкусом и прекрасно разбирается в качестве воды – и чувствует, что это чистая свежая вода.

Усилия рабочих муравьёв и их рискованные вылазки за воском под палящим солнцем пустыни увенчались успехом: росоуловитель починен точно в срок. Однако ценой этих неимоверных усилий будет продолжительность жизни рабочих муравьёв, занятых починкой сооружения: они проживут примерно на день меньше, чем могли бы, из-за стресса и воздействия жары.

Рабочие муравьи-рососборщики успели также подновить дорожки для сбора росы на поверхности камня. После захода солнца поверхность камня быстро остыла, и на нём сконденсировались первые капли росы. Они постепенно слипаются друг с другом и стекают вниз, попадая в расположенные «ёлочкой» дорожки для росы. Спускаясь по ним, капли росы падают с поверхности камня точно в промазанную воском чашу росоуловителя, и в ней вновь накапливается вода. Ночная прохлада заставляет активизироваться насекомых и других мелких обитателей пустыни, и из гнезда муравьёв-рососборщиков к чаше росоуловителя тянется цепочка рабочих и охотников. Одни из них наполняют водой брюшко, а другие просто ползают вокруг росоуловителя и по поверхности камня, подстерегая неосторожных насекомых, решивших воспользоваться возможностями их постройки. Сложность поведения муравьёв гарантирует, что рано или поздно какой-то из их видов обязательно обнаружит оптимальный способ даже для выживания в таком суровом месте, как Средиземноморская котловина.


Бестиарий


Муравей-рососборщик (Paraphenogaster cereiphilus)

Отряд: Перепончатокрылые (Hymenoptera)

Семейство: Муравьи (Myrmecidae)

Место обитания: Средиземноморская котловина.


После закрытия Гибралтарского пролива и высыхания Средиземного моря между Европой и Африкой сформировалась местность, где господствуют экстремальные условия жизни: высокие дневные температуры при почти полном отсутствии дождей и крайне засоленной почве. Тем не менее, жизнь освоила даже такие места. В Средиземноморской котловине есть горные «оазисы», а на дне котловины формируются сообщества из соле- и засухоустойчивых растений, которыми питаются насекомые. В этих местах жизненно важно уметь добывать и сохранять воду, и местные муравьи-рососборщики выработали в процессе эволюции способ строительства своеобразных влагоуловители, которые позволяют их колонии накапливать значительные запасы воды и существовать в экстремальных условиях пустыни.

Муравей-рососборщик – общественный вид насекомых, живущий колониями до нескольких десятков тысяч особей. В колонии есть несколько плодовитых самок, изредка появляются крылатые самцы и самки, а большинство особей – одновременно фуражиры и солдаты. Также в колонии присутствует некоторое количество водоносов – специализированных рабочих с увеличенным брюшком и растяжимым кишечником. Покровы тела этих насекомых окрашены в серебристо-серый цвет, лишь на груди сверху и по бокам есть пара крупных чёрных пятен. У крылатых особей под ними располагаются летательные мышцы, и чёрная окраска покровов помогает разогревать их перед полётом.

Муравьи-рососборщики строят подземные колонии на глубине до 2-3 метров, защищённые от перегрева солнцем. В этих гнёздах есть большое количество камер для личинок, плодовитых маток и особей из числа водоносов. На поверхности почвы насекомые устраивают уловители влаги. Определяя направление господствующих ветров, насекомые выбирают поверхность камня, на которой оседает больше росы, и обмазывают её воском растительного или животного происхождения. Под этим восковым пятном они выкапывают воронкообразное углубление в земле, и промазывают его стенки воском. При остывании поверхности камня капли конденсата быстрее стекают вниз по восковому покрытию. На дне углубления часто лежат камешки, которые быстро остывают за ночь и к утру покрываются росой. Полученная роса собирается с камешков муравьями. Источником воска для насекомых являются выделения покровов местных кактусов голых галопунций (Halopuntia nuda), а также выделения насекомых – червецов, которые селятся, в том числе, на этих кактусах.

Водяные ловушки муравья-рососборщика являются также местами охоты – за ночь к ним приходит большое количество насекомых, привлечённых накапливающейся росой. Кроме них, муравьи этого вида могут поедать «медвяную росу», которую выделяют червецы, паразитирующие на кактусах, обеспечивая себе таким «безубойным» методом питания постоянный возобновляемый источник пищи. Муравьи также расселяют по побегам молодых особей червецов, не допуская их скученности. Прочих насекомых-вредителей муравьи собирают, обеспечивая кактусам благоприятные условия для роста.

В подземных камерах постоянно находятся своеобразные живые водохранилища – каста водоносов (плерэргатов). Они постоянно висят на своде жилой камеры, а их брюшко раздуто от воды. Эти особи используют для хранения воды сильно развитый растяжимый вырост желудка: он замыкается специальным клапаном и позволяет насекомому нормально питаться, не загрязняя хранящуюся в брюшке воду.

Лёт в колониях происходит весной, когда есть возможность основать колонию и вырастить первых рабочих особей в сравнительно влажное время. Молодые оплодотворённые самки обычно занимают готовую нору пустынных видов мокриц и живут в ней, не трогая хозяев норы. При разрастании зарослей кактуса колония может самостоятельно строить несколько дополнительных гнёзд.


Серебристый бегунок (Cataglyphis argenteonitens)

Отряд: Перепончатокрылые (Hymenoptera)

Семейство: Муравьи (Myrmecidae)

Место обитания: Средиземноморская котловина.


Аридизация климата в условиях голоцен-неценового оледенения способствовала выживанию насекомых, способных выживать в жарких и засушливых условиях. В числе этих насекомых были пустынные муравьи-бегунки, или фаэтончики (Cataglyphis). Высыхание Средиземного моря и образование на его месте обширной солёной пустыни способствовало эволюции этих насекомых, среди которых появились виды, способные нормально существовать на этой выжженной солнцем земле.

В экстремальных условиях Средиземноморской котловины многочисленным видом муравьёв является серебристый бегунок. Это жаростойкий вид муравьёв, прекрасно адаптированный к дневной активности в условиях сильной жары. Рабочие особи этого вида – быстро бегающие насекомые на длинных тонких ногах. При беге они поднимают брюшко вертикально. Ноги бегательного типа, с удлинённым дистальным отделом. Характерным признаком также является удлинённая грудь. У рабочих особей крупная голова с хорошо развитыми челюстями. Покровы тела окрашены в очень светлый серый цвет с выраженным металлическим блеском, что защищает их от перегрева. Длина рабочей особи – от 5 до 12 мм; наблюдается два чётко выраженных размерных класса. Длина тела плодовитой самки достигает 16 мм, у неё крупные грудные сегменты и хорошо развитые летательные мышцы.

Этот вид – всеядное насекомое с уклоном в животноядность, питается живыми и мёртвыми насекомыми, которых находит во время быстрых дневных вылазок за добычей. Этот вид часто нападает на колонии муравья-рососборщика, главным образом из-за собираемой ими росы.

Плодовитые самки этого вида летают. Во время лёта в гнезде появляется сразу несколько сотен новых крупных самок-основательниц. Они должны расселяться и оборудовать себе укрытие самостоятельно, но зато могут расселяться на большие расстояния. Изредка колонии с несколькими размножающимися самками делятся, и самка уходит вместе со значительным количеством рабочих особей. Расселение такого типа происходит ночью, а к утру колония уже выкапывает временное укрытие или захватывает чужое. В отличие от муравья-рососборщика, эти муравьи захватывают норы других беспозвоночных силой, в том числе убивая их хозяев.


Восконосный пустынный червец (Cactococcus cereiferus)

Отряд: Равнокрылые хоботные (Homoptera)

Семейство: Мучнистые червецы (Pseudococcidae)

Место обитания: Средиземноморская котловина, заросли голой галопунции и других суккулентов.


Любой вид растений включён в пищевые цепочки и является кормовым ресурсом для различных растительноядных животных. Даже виды, обитающие в экстремальных условиях, становятся пищей специализированных видов насекомых. На опунциях Средиземноморской котловины кормятся восконосные пустынные червецы – паразитические сидячие насекомые, ведущие сидячий образ жизни во взрослом состоянии.

Для данного вида характерен резко выраженный половой диморфизм – самка лишена крыльев и значительно крупнее подвижного крылатого самца. Длина тела взрослой самки – до 15 мм. Её туловище сегментированное, широкоовальной формы. Спинная сторона выпуклая, сильно склеротизированная; нижняя сторона тела плоская. Выросты по краям тела редуцированы. Конечности хорошо развитые, толстые, с коготками на концах – насекомое способно самостоятельно передвигаться. Тело окрашено в бурый цвет, но насекомое обильно выделяет белый воск, который образует рыхлый защитный покров, предохраняющий от солнечных ожогов. Этим же воском насекомое «откупается» от муравьёв-рососборщиков, которые охраняют его колонии: при наличии на растениях червецов муравьи-рососборщики предпочитают собирать с них восковые выделения, взамен расселяя личинок этих червецов по кормовым растениям ради получения стройматериалов. Также самки способны выделять «медвяную росу», одновременно избавляясь от избытка сахаров в пище и подкрепляя симбиотические отношения с муравьями.

Самцы мелкие, летающие; длина тела – около 4 мм. У них тонкие желтоватые покровы тела, а на конце брюшка имеется кисточка белых восковых нитей. Лёт самцов происходит главным образом в безветренную погоду, вечером и в начале ночи. Они не имеют ротовых органов и после спаривания гибнут.

Самка откладывает за свою жизнь 1-2 тысячи яиц, покрытых ватообразным коконом, защищающим от перегрева. В одном коконе может находиться до сотни яиц; обычно самка прячет кладку у себя под восковым покровом. Личинки первых возрастов ведут подвижный образ жизни и активно движутся по поверхности заселённого насекомыми растения. На соседние растения их обычно расселяют муравьи-рососборщики или иные симбиотические муравьи. Расселение личинок на дальние расстояния происходит при помощи птиц: личинки приклеиваются к их ногам и расселяются по кактусам, преодолевая на птицах десятки километров. Они могут долгое время пребывать в неактивном состоянии, но быстро активизируются, когда птица оказывается на подходящем кормовом растении. Продолжительность личиночной стадии – до 3 месяцев.


Дружественный гемилепистус (Hemilepistus amicabilis)

Отряд: Равноногие (Isopoda)

Семейство: Агнариды (Agnaridae)

Место обитания: Средиземноморская котловина, заросли кактусов и другой пустынной растительности.


Мокрицы – самые специализированные среди сухопутных ракообразных: в процессе эволюции они смогли освоить жизнь в пустынях и стали обычным компонентом природных сообществ аридных районов. Несмотря на экстремальные условия жизни в Средиземноморской котловине, среди обитающих там беспозвоночных имеются мокрицы. Представитель рода, широко распространенного в эпоху человека в пустынях Азии и Северной Африки. Приспособленность к жизни в аридных условиях позволила представителям этого рода сохраниться при высыхании Средиземного моря и распространиться по Средиземноморской котловине.

Вид мокриц дружественный гемлилепистус обитает на солончаках среди зарослей кактусов. Длина тела взрослой особи – около 8 мм. Тело овальных очертаний, покрыто прочным панцирем на спинной стороне. Брюшная сторона покрыта тонкой эластичной кутикулой. В случае нападения врага или при угрозе высыхания животное способно сворачиваться в шар. Отличительной чертой вида являются крупные бугорки на голове и первых трёх грудных сегментах: они помогают рыхлить почву во время рытья норы. Окраска покровов тела чёрная с металлическим блеском, бугорки светло-серые. Изредка на заднем конце тела есть белые крапинки.

Для выживания в пустыне этот вид вступил в союз с муравьями-рососборщиками, став факультативным мирмекофилом. Это ракообразное роет вертикальные норы, в которых переживает дневную жару, и фактически предоставляет укрытие оплодотворённым самкам муравья-рососборщика во время их брачного лёта. По мере роста муравьиной колонии эти ракообразные просто продолжают пользоваться собственной норой, которую муравьи преобразуют в жилище колонии, углубляя и расширяя её.

Дружественный гемилепистус не имеет специализации в питании и часто поедает остатки добычи муравьёв, хотя по ночам выползает на поверхность земли и собирает остатки растений и мусор, приносимый пустынными ветрами. Также эта мокрица поедает жёсткие волокнистые «скелеты» отмирающих побегов кактусов. Это ракообразное уживается с муравьями, поскольку они изначально воспринимают его запах как «свой», а при необходимости может выделять из желёз передней кишки небольшое количество сладковатой жидкости для умиротворения агрессии муравьёв.

В жилищах насекомых этот вид получает возможность размножаться. Взрослое ракообразное способно переносить значительную сухость, но потомство должно развиваться в более влажном микроклимате, который складывается в условиях гнезда муравьёв. Самка вынашивает в выводковых сумках до 20 детёнышей. В период вынашивания потомства она ведёт себя очень осторожно и при приближении муравья сворачиваются в шар, укрывая потомство. Молодые животные держатся на нижней стороне тела матери и линяют один раз до перехода к самостоятельной жизни. Молодые особи часто расселяются по пустыне на ногах птиц.


Пустынный чиж (Psammocarduelis pallidipennatus)

Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)

Семейство: Вьюрковые (Fringillidae)

Место обитания: Средиземноморская котловина, пустыни и горные «оазисы».


Орнитофауна Средиземноморской котловины сравнительно бедна – немногие виды птиц способны существовать в экстремальных условиях жары, отсутствия пресной воды и значительного количества соли в окружающей среде. Зато те немногие виды, что смогли приспособиться к жизни в таких условиях, практически не имеют конкурентов.

Типичным представителем фауны Средиземноморской котловины является пустынный чиж. Эта птица происходит от европейского чижа (Spinus spinus), который при наступлении ледников переселился через Альпы в район высыхающего Средиземного моря и успешно приспособился к жизни в соляной пустыне.

Облик птицы несёт видимые черты приспособленности к жизни в сухом и жарком климате. У этого вида очень светлое оперение – светло-бежевого оттенка с некоторыми индивидуальными вариациями: встречаются особи цвета кофе с молоком, а также очень светлые серые и цвета слоновой кости. В противоположность основной окраске оперения, у птиц любого цветового оттенка второстепенные маховые перья ярко-красного цвета с чёрными основаниями. Они хорошо заметны издалека у летящих птиц и являются опознавательным сигналом для сороичей. А их окраска в сочетании с тревожным криком – сигнал тревоги.

Этот вид – мелкая птица, во многом сходная по облику с предковым видом. Пустынный чиж отличается лишь более мелким размером (длина тела с хвостом около 10 сантиметров) и толстым клювом серого цвета, позволяющим дробить семена с твёрдой оболочкой. Птица обладает замечательным приспособлением для жизни в аридной местности – умением вырабатывать метаболическую воду даже при питании сухими семенами. Птицы часто держатся вблизи зарослей кактусов, где собирают насекомых и питаются сочной мякотью растения и его плодами. Вне гнездования этот вид мигрирует стайками между «оазисами», держась на их окраинах: пустынные чижи предпочитают открытую местность с отдельными зарослями растений.

Гнездование этого вида происходит в «оазисах» Средиземноморской котловины, хотя отдельные пары могут выводить потомство в зарослях кактусов, защищённых от наземных хищников бесплодными пространствами пустыни. Птица гнездится в щелях между камнями, где строит чашевидное гнездо из растительного материала. Если поблизости нет растений, птицы собирают мелкие камешки и строят из них кучу с углублением на вершине, в которое самка откладывает 2-3 яйца. Птенцы покидают гнездо в возрасте 3 недель. Гнездование происходит весной и осенью, в осеннем цикле уже принимают участие птицы, появившиеся на свет весной этого же года. Продолжительность жизни – до 4-5 лет.


Гербарий


Голая галопунция (Halopuntia nuda)

Порядок: Гвоздичноцветные (Caryophyllales)

Семейство: Кактусовые (Cactaceae)

Место обитания: Средиземноморская котловина, солончаки.


В неоцене для растений нет более неблагоприятного для жизни места, нежели районы бывшего Средиземноморья. Столкновение Африки с Европой, длившееся миллионы лет, привело к закрытию Гибралтарского пролива и высыханию Средиземного моря. Огромные массы солей, растворённых в воде, оказались на суше после того, как вода отступила и испарилась. Соль пропитала почву, сделав её непригодной для роста растений. Лишь средиземноморские «оазисы», возникшие на возвышенностях, поддерживают растительную жизнь, которая кормит немногочисленное животное население. И в солёных болотах процветают существа, научившиеся противостоять соли. Огромные пространства котловины покрыты панцирем из солей и гипса, и лишь кое-где в трещинах твёрдых пород может существовать чахлая растительность.

В таких условиях конкуренции нет места – её вполне заменяет сама сложность жизни в такой среде. И те, кто нашёл способ выживания, процветают даже в таких суровых условиях – на раскалённой безводной почве под жаркими лучами солнца.

На средиземноморских солончаках произрастает один вид растений, являющийся потомком завезённого человеком вида. Это голая галопунция, представитель кактусов, солеустойчивая опунция без колючек.

Это растение представляет собой ветвящийся кустарник высотой около 1 метра, образующий плотные подушковидные заросли. Внешне этот вид напоминает опунции эпохи человека, поскольку внешний облик растения изменился мало, и оно измельчало по сравнению с рослыми предками. У галопунции такие же членистые стебли, состоящие из толстых лепёшковидных сегментов овальной формы. Но вблизи заметно, что у кактуса нет иголок, очень характерных для опунций. Еще одно отличие от опунций эпохи человека – цвет растения: оно покрыто обильным восковым налётом и имеет серебристо-серую окраску.

Уменьшение размеров растения связано с неблагоприятными условиями существования; при жизни на просоленной почве очень много энергии расходуется на выкачивание ионов натрия и хлора через мембраны клеток против градиента концентрации. В своих тканях растение накапливает воду со сравнительно небольшой концентрацией солей, а избыток соли выделяется специальными железами на поверхность кутикулы. Соль изначально выделяется в виде очень густого рассола и застывает на поверхности растения каплями. Благодаря слою воска она не присыхает к кожице побегов, по мере накопления кристаллы соли отламываются и падают, или их сдувает ветер. Соль выделяется преимущественно на старых побегах, а молодых побегов достигает уже сильно отфильтрованный от соли сок.

Корневая система галопунции очень развита, как у большинства растений пустынь: она намного превышает размерами стебель, и справедливо утверждать, что большая часть кактуса скрыта под землёй. Нижние части побегов образуют каудекс, покрытый толстым слоем сухой кожицы, которая предохраняет растение от проникновения соли. Корневая система галопунции поверхностная, располагается на глубине до 10 – 15 см под поверхностью. Во время редких дождей она быстро впитывает воду, пока не растворились находящиеся в почве соли. В сухой сезон концы корней отсыхают, а сами корни покрываются плотной кожурой, препятствующей иссушению.

Обычно галопунция голая незаметна издалека – окраска растения сливается с пейзажем, испещрённым белыми выходами солей. Поэтому редкие травоядные животные, отваживающиеся углубиться в солёную пустыню, не замечают растение. Рост этого растения происходит двумя волнами – весной и осенью, когда воздух относительно влажен. Летом, в пик жары, галопунция впадает в состояние оцепенения, и пребывает в покое зимой. Цветки этого вида ярко-красные, крупные (диаметром свыше 10 см), многолепестковые, с характерным восковым покровом на лепестках, который отражает ультрафиолетовый цвет и привлекает насекомых-опылителей. Во время цветения заросли галопунции становятся видимыми издалека, и существует вероятность их повреждения травоядными животными. Плод растения – характерная для кактусов ягода. Мякоть плодов имеет сладкий вкус с лёгким солоноватым привкусом. Её охотно поедают птицы, распространяющие мелкие семена галопунции.

Растет галопунция очень медленно, выживаемость проростков крайне низкая. Растение легко размножается вегетативно: ветер может отломить часть побега, которая успешно укореняется в земле и может долго жить за счёт внутренних запасов влаги. Продолжительность жизни этого растения – более 100 лет.


95. Пленники рая

(Острова Буроту в Тихом океане, птицы и другие животные тропического леса)


Существование человека на Земле было лишь одним моментом долгой и величественной истории планеты. Земля непрерывно изменялась до человека, и после заката цивилизации её облик продолжил меняться. Движения литосферных плит на дне Тихого океана привели к появлению нескольких островных цепочек протяжённого архипелага Эонезии, состоящего из нескольких групп островов – Атарапа, Буроту и Фисага. Каждая группа этих островов отличается от остальных временем образования, а также особенностями растительного и животного мира.

Поскольку острова Эонезии образовались уже после исчезновения человека, для них характерна типичная островная флора и фауна, образовавшаяся из потомков немногих случайных переселенцев в эти отдалённые уголки Земли. Ни одно место на поверхности Земли не остаётся полностью изолированным от других – живые существа постоянно делают попытки расселиться в новые места, и рано или поздно даже самые отдалённые острова обзаводятся своей флорой и фауной, которая со временем приобретает уникальные особенности. Те вольные или невольные путешественники, которым удалось найти подходящее место для жизни после скитаний в океане и обжиться в новых местах, быстро становятся домоседами. Птицы зачастую теряют способность летать, и превращаются в медлительных непуганых существ. После миллионов лет жизни в изоляции они уже не смогут вернуться на родину своих предков – их крылья превращаются в крохотные бесполезные рудименты, а летательные мышцы атрофируются. Обычно жизнь в таких местах относительно спокойна – лишь на островах, существовавших в эпоху человека, птиц-переселенцев встречают разнообразные наземные животные, которые могут представлять опасность для них. Обычно это потомки крыс и мангустов, завезённых на острова в эпоху человека – после исчезновения человека и изменений в биосфере на рубеже голоцена и неоцена многим из них удалось выжить, и они продолжили эволюционировать в составе новых природных сообществ. В таких условиях эволюция островных птиц мало отличается от таковой на материке, и они предпочитают не расставаться с умением летать. Новые острова, образовавшиеся после окончания эпохи человека, больше похожи на те древние местообитания, которые птицы колонизировали до наступления эпохи человека. Тем не менее, даже на отдалённые острова могут попасть хищники – но не четвероногие, а пернатые.

Одинокий миру летит над океаном. Это представитель особого вида птиц – чайка, перешедшая к наземному образу жизни и превратившаяся в лесного охотника. Миру занимает особое положение в экосистемах архипелага Буроту в Тихом океане – это самый крупный местный наземный хищник. Каждый отдельный остров архипелага слишком мал, чтобы прокормить полноценную популяцию миру, однако этот вид не потерял способности летать. Миру расселился по островам Тихого океана, не избегая даже таких, где водятся млекопитающие – они часто становятся добычей миру. Между островами существует обмен отдельными особями и семьями – птицы меняют место жительства, и тем самым поддерживают поток генов между разными частями популяции, и сохраняют единство вида. Поэтому зрелище крупной длинноногой чайки, летящей над океаном, не представляет собой чего-то необычного. Но некоторые особи – «бродяги», отклоняющиеся от известных маршрутов миграций. В большинстве своём они теряются в океане, и гибнут – миру слишком массивен и короткокрыл для трансокеанских перелётов, и его пропорции далеки от таковых у признанных океанских бродяг вроде альбатроса-кочевника.

Этот миру попал в сложную жизненную ситуацию: на его родном острове стало слишком мало пищи. Там обитает сравнительно многочисленная субпопуляция этого вида, поэтому он, едва вышедший из-под опеки родителей, с первого дня самостоятельной жизни был вынужден бороться за существование. Конкуренция заставила этого миру быть агрессивным, но у него не было достаточно сил, чтобы раз за разом отстаивать право на добычу. Испытывая стресс, молодой миру просто покинул родной остров, и отправился в путь. Он – как раз один из «бродяг», встречающихся в популяции. Он ещё неопытен, и не знает маршрутов перелётов между островами, поэтому избирает направление полёта буквально наудачу. Птица слышит инфразвуки прибоя, и понимает, что где-то в избранном направлении есть суша. Но признаки этой суши настолько эфемерны, что вряд ли кто-то из его сородичей решался отправиться в такое путешествие. У него нет особого выбора: ближайшие острова, скорее всего, населены сородичами, и ему опять придётся бороться за место под солнцем. Поэтому он рискнул, и отправился в сторону неведомой земли.

Перелёты между островами – обычное дело для морских птиц. Они легко проводят в полёте несколько часов подряд, при необходимости отдыхая на поверхности воды, и добывая пищу в море во время этого путешествия. Однако миру, хоть и является потомком морских птиц, вовсе не таков: эта птица приспособлена к жизни на земле и достигает значительного размера, поэтому особенно остро ощущает усталость, и нуждается в отдыхе. Несколько часов непрерывного полёта – значительная нагрузка на организм даже для сильного летуна. Уставая, миру переходит от машущего полёта к парению над волнами, используя силу ветра и давая хотя бы немного отдохнуть уставшим грудным мышцам. Но этого недостаточно: нагрузка на них слишком велика, и миру вынужден регулярно махать крыльями, набирая высоту. Если в ближайшее время птица не найдёт хоть какое-то место для отдыха, она утонет: со своими длинными ногами, практически лишёнными плавательных перепонок, эта птица не умеет плавать.

Миру оглядывает поверхность океана. Где-то в глубине птица замечает тёмные пятна, постоянно меняющие форму – это косяки мелких рыб или ракообразных, за которыми явно кто-то охотится. Стая мелких океанских обитателей внезапно разделяется, а под самой поверхностью воды проносится огромный силуэт – крупная рыба, возможно, акула. Если миру упадёт в океан, он легко может стать добычей этого чудовища – рыба находится в своей стихии, и птице не спастись от неё.

Счастливый случай спасает миру как раз вовремя. Среди блеска волн миру замечает тёмный удлинённый объект, заканчивающийся чем-то вроде плавника. В эпохучеловека его можно было бы принять за спину отдыхающего кита, но в неоцене океан лишён этих исполинов. Миру приближается к плавающему объекту, и с высоты своего полёта разглядывает его. Когда-то это был живой организм – крупный и, возможно, очень старый. Это плавающее по поверхности воды бревно, заросшее усоногими рачками. А его часть, похожая на плавник – всего лишь обломок досковидного корня. Возможно, этот ствол дерева попал в океан с тропических островов Азии или из Центральной Америки, смытый тропическим ливнем. Когда на Земле восстановились тропические леса, такие стволы деревьев стали попадаться в океане несколько чаще, чем в эпоху человека. Такие деревья могут годами плавать по океанам, и бывает, что они заканчивают своё путешествие даже на побережье Антарктиды.

Собрав последние силы, миру устремился к стволу дерева, и в изнеможении опустился на него. После долгого путешествия ноги с трудом слушаются птицу. Из воды выступает совсем небольшая часть дерева – прерывистая полоска коры длиной около пяти метров и шириной не больше полуметра. Когда ветер дует чуть сильнее, волны перехлёстывают через бревно, оставляя в трещинах коры небольшое количество солёной воды, быстро подсыхающей на солнце.

Долгое путешествие по воздуху вымотало птицу. Коснувшись ногами коры дерева, миру сложил крылья, и огляделся, глубоко дыша. Это дерево всё же значительно лучше, чем поверхность океана, под которой прячутся чудовища. Отдышавшись, миру сделал несколько шагов по стволу, дошёл до остатков корневой системы дерева, и забрался на один из корней, словно на насест. С этого места ему видно, как где-то у другого конца ствола появился удлинённый силуэт рыбы. Она проплыла вдоль ствола, нырнула поглубже, а затем осторожно подплыла к обломкам корней, и почесалась, заставив миру вскочить, и издать тревожный крик. Если рыба захочет поохотиться на птицу, миру легко может стать её добычей – ему практически негде скрыться. Однако рыба не задержалась у ствола надолго – она сделала несколько кругов под водой, и скрылась в глубине.

Миру оказался в положении Робинзона на своём крохотном плавучем островке. Чтобы выжить, птице нужны пища и вода. Воды здесь не найти, но организм птицы может экономно расходовать воду, и даже производить некоторое количество её из пищи. С пищей же положение оказалось несколько лучше. Этот ствол плавает в воде уже давно – многие месяцы, а возможно, даже годы. Поэтому поверхность ствола под водой иссверлена «корабельными червями» и покрыта сидячими усоногими рачками – морскими желудями и их родственниками. Дерево едва держится на поверхности воды, в том числе, из-за бремени наросших на нём животных. Это хорошая находка для миру – буквально у себя под ногами этот хищник имеет значительный запас пищи. Погрузив в воду длинный крепкий клюв, птица извлекла из скорлупы одного рачка, положила его на поверхность коры, прижала пальцами, и расклевала. Несмотря на солоноватый вкус, добыча оказалась вполне съедобной, и птица с удовольствием проглотила её, после чего продолжила охоту. Некоторые из пассажиров бревна оказываются осторожными, и прячутся в панцири, когда птица пытается их достать. Другие скрываются в глубине нор, просверленных в древесине.

Несколько дней миру с удобством дрейфует на бревне. Он ощущает, что признаки далёкой земли становятся чуть более явственными, но пока не торопится продолжать путешествие своими силами. Единственное его неудобство – птица все эти дни ощущает нехватку воды, поэтому ей приходится больше есть, чтобы получить нужную воду метаболическим путём. Постепенно миру склёвывает всех ракообразных, что оказались в пределах досягаемости его клюва. Это даёт птице сил задержаться на плавающем дереве ещё на некоторое время, и преодолеть значительное расстояние по океану, совершенно не затрачивая усилий. Но всё равно так не может продолжаться слишком долго – птице нужно продолжать путь. Поэтому всё время своего путешествия миру слушает океан, пытаясь отыскать ориентиры, свидетельствующие о близости суши.

Началась и закончилась ещё одна ночь в океане. Проснувшись, миру почистил оперение, и начал прохаживаться взад-вперёд по стволу, поглядывая по сторонам. В последние дни ему приходилось видеть лишь всплывающих к поверхности воды медуз и других пелагических обитателей океана. Реже мимо дрейфующего ствола дерева проплывали стайки рыб, и несколько раз в глубине скользили крупные тени – возможно, кальмары или крупные рыбы. Это обычное зрелище вдали от берегов. Но сейчас миру увидел нечто другое – плавающую на поверхности воды фруктовую косточку. Она довольно свежая – с её поверхности свисают тонкие волоконца мякоти, и под ней снуют несколько крохотных серебристых рыбок, пощипывая поверхность косточки. Миру просто проводил её взглядом – она плыла слишком далеко от ствола дерева, и рыбок нельзя было поймать. Тем более что сама косточка явно не годилась птице в пищу. Но затем одна рыбка отделилась от остальных, и подплыла к стволу дерева, на котором дрейфует миру. Её заинтересовали морские жёлуди и мелкие полипы, покрывающие подводную часть ствола дерева – среди них явно можно найти что-то вкусное. Птица несколько секунд следила за движениями рыбёшки, а когда та всплыла к поверхности воды, одним молниеносным движением схватила её, и проглотила. Остальные рыбки бросились под прикрытие фруктовой косточки, которая продолжает дрейфовать на безопасном расстоянии от ствола дерева.

Увлечённый охотой на рыбу, миру не сразу заметил, что «голос океана» изменился. Теперь в нём отчётливо слышится далёкий шум прибоя. И это не единственный признак близости суши: плавающая в воде косточка – это семя тихоокеанской деликатесной пальмы, произрастающей на островах. И пусть мозг миру слишком мал и прост, чтобы строить глубокие причинно-следственные связи, шум прибоя заставляет птицу вести себя по-другому. Миру перестал пассивно ожидать изменений в окружающем его мире. Птица явно возбуждена, и готовится встретить эти изменения: миру чистит оперение, хлопает крыльями, и даже взлетает над океаном и кружится в воздухе, стараясь уловить направление, откуда доносится слабый шум прибоя. Его ожидание подходит к концу через несколько часов, когда на горизонте показывается остров – высокий, вулканического происхождения, с облаками, клубящимися вокруг его вершины. Увидев его, миру тяжело взлетает, набирает высоту, и направляется к острову. Он слишком долго отдыхал на этом стволе дерева, и сейчас наконец-то увидел конечную цель своего путешествия. Птице хочется ощутить под ногами твёрдую землю, но ещё больше – вновь почувствовать вкус пресной воды.

Миру добрался до самого дальнего из крупных островов архипелага Буроту. Где-то ещё южнее находится древний полуразрушенный остров Пасхи, природа которого была уничтожена ещё в эпоху человека. Между ним и этим островом из воды поднимаются всего лишь несколько крохотных островков, которые используют для отдыха морские и перелётные птицы, рискующие мигрировать над океаном. Острова Буроту находятся в области тропического климата, и образовались благодаря вулканической активности и движению литосферных плит дна Тихого океана. Поэтому сами острова высокие, и над их вершинами собираются облака, проливающиеся дождём. Климат и обилие влаги позволяют расти пышному тропическому лесу – острова покрыты им от побережья до самых вершин гор. Своим появлением на этих далёких островах деревья обязаны главным образом птицам – именно они заносили на молодые острова семена растений на ногах и оперении. Некоторые растения попали на острова благодаря океану, выбросившему семена на их берега – такова тихоокеанская деликатесная пальма, которая встречается на островах, разделённых сотнями километров воды. В изолированных островных мирах эволюция заставляет виды животных и растений приобретать причудливые формы в процессе формирования уникальных местных экосистем. И каждый новый вид, вторгающийся в уже сложившуюся экосистему, может нарушить хрупкое природное равновесие.

Миру быстро добрался до острова и опустился на пляже, хлопая крыльями. Он с удовольствием сделал первые несколько шагов в этом новом для себя мире, ощущая под ногами твёрдую землю вместо колышущегося в волнах ствола дерева. Свидетелями его появления на острове были лишь несколько крабов, которые бросились в разные стороны и скрылись в норах, когда прилетел миру. Но хищник слишком устал, чтобы охотиться на них. Сейчас ему не стоит быть слишком заметным: он не знает, какие существа водятся в лесу, поэтому инстинктивно проявляет осторожность. Оглядевшись и прислушавшись, хищная птица быстрым шагом ушла с пляжа, и скрылась в зарослях кустарника. Миру слишком крупный и заметный, чтобы подолгу оставаться на открытом месте, а его присутствие должно оставаться тайной для возможной добычи. Кроме того, за несколько дней дрейфа на стволе дерева организм миру потерял значительное количество воды, и сейчас птица страдает от жажды. Поэтому самое первое, что хочет миру, оказавшись на этом острове – найти воду.

Преодолев полосу кустарников и поднявшись по крутому берегу, птица вступила в лес. Благодаря тропическому климату остров почти целиком покрыт густым вечнозелёным лесом, подлесок которого густо зарос вездесущими папоротниками и теневыносливыми травянистыми растениями. Кроны деревьев перехватывают почти весь солнечный свет, оставляя растительности подлеска лишь жалкие крохи. В таком окружении окраска оперения миру позволяет хищнику оставаться незаметным: в процессе эволюции птица поменяла одноцветное взрослое оперение своих предков на пёстрый ювенильный окрас. Этот простой, но очень эффективный шаг оказался весьма полезным в новом образе жизни активного наземного хищника.

Миру осторожен, как и полагается хищнику, но его уже заметили. За его движениями внимательно следят большие чувствительные глаза другой птицы – одного из уникальных местных обитателей. Эта птица практически не видна среди лесных теней благодаря неброской рыжевато-бурой окраске с тонкими поперечными полосками на перьях, которые складываются в маскировочный полосатый рисунок. Пожалуй, это её самое эффективное средство защиты. Её клюв тонкий и длинный, слегка изогнутый вниз; таким клювом удобно ворошить лесную подстилку и хватать мелких животных, но невозможно нанести глубокую рану, если придётся защищаться от хищника. Оперение птицы мягкое и рыхлое, а перья хвоста и крыльев сильно укорочены – предки этого вида давно разучились летать, хотя до поселения на острове были превосходными летунами. Эта птица – нуменаптерикс, потомок кроншнепов, прилетавших на острова Тихого океана на зимовку через половину мира, из Северной Америки или Евразии. Со временем часть их популяции перешла к оседлой жизни на островах, и эти птицы с течением времени приобрели типичные особенности островных видов, отказавшись в первую очередь от энергетически затратного полёта.

Нуменаптерикс замер на месте, стараясь не выдавать своего присутствия, и разглядывает хищника из тени папоротников крупными глазами, приспособленными к лесному полумраку. Представители его вида отличаются значительным долголетием; он уже прожил на свете около пятнадцати лет, и ему знаком этот вид птиц. Хотя остров находится в стороне от обычных маршрутов миграций миру, эти пернатые хищники изредка появляются, и некоторое время живут здесь – недостаточно долго, чтобы местным птицам было выгоднее сохранять способность к полёту, но достаточно часто, чтобы они не утрачивали способность к самозащите. Однако из-за очень слабой связи с другими субпопуляциями миру не задерживаются на этом острове надолго – здесь чаще всего сменяются несколько поколений этих птиц, но далее миру исчезают с острова. Нуменаптерикс помнит хищнические наклонности миру, поэтому проявляет осторожность, и старается не выдавать себя движениями или звуками. Этот вид птиц предпочитает избегать опасности благодаря маскировке и скорости бега. Мощные ноги нуменаптерикса похожи на ноги фазанов и других куриных птиц, и птица часто раскапывает ногами лесную подстилку, после чего выуживает из неё клювом мелких беспозвоночных. А в случае опасности нуменаптерикс может очень быстро бегать, резко меняя направление движения.

Остров возвышается над водой на каменном основании, поднимающемся с километровых глубин с самого дна океана, и высокая гора служит естественным конденсатором атмосферной влаги. На вершине горы начинается множество ручьёв, которые быстро сбегают по склонам в долины. Гора представляет собой спящий вулкан – в кратере находится озеро, в котором со дна бьют горячие источники, указывающие на геологические процессы, происходящие глубоко на дне океана, на стыке литосферных плит. Вечнозелёный лес, покрывающий склоны горы, служит своеобразной губкой, удерживающей дождевую воду, и скупо отдаёт её ветру и океану. Полог леса защищает землю от солнечных лучей, поэтому в подлеске держится относительно комфортная и стабильная температура.

Миру не знает эти места, поэтому беспорядочно бродит по лесу, изучая и запоминая местность. Через некоторое время птица наткнулась на небольшой овраг, на дне которого журчит ручей. Края оврага поросли деревьями и травами, и миру с трудом нашёл путь к воде. Птица взлетела, задевая крыльями ветки и листья, и села на камень, торчащий в середине ручья. Добравшись до воды, миру начал пить – долго, почти не отрываясь, лишь ненадолго поднимая голову, чтобы отдышаться. Утолив жажду, миру выбрался наверх, уже на другую сторону оврага, лёг среди корней крупного дерева, немного почистил оперение, и вскоре заснул. Усталость и стресс, накопившиеся в последние дни, взяли верх над голодом. Выпитая вода помогает частично заглушить ощущение голода, и миру может позволить себе отдых.

Несколько часов сна пролетели, словно один миг. Хищник проснулся лишь к вечеру, когда лучи закатного солнца пробиваются сквозь полог леса скорее сбоку, чем сверху. Теперь уже организм не обманешь: потребность в воде удовлетворена, и голод даёт о себе знать в полной мере. Попив ещё немного воды, миру начал поиск пищи. Сейчас самым лучшим вариантом была бы находка какой-нибудь беззащитной птицы или рептилии, которую можно легко убить и быстро съесть. Теперь миру вновь превратился в охотника, и его восприятие обострено до предела. Ему удалось склевать несколько небольших насекомых, но это лишь раздразнило его аппетит. Хищнику нужна более существенная добыча.

Фауна отдалённых океанических островов не так богата и разнообразна, как материковая. Из изначально нелетающих животных в таких местах водятся только ящерицы. Благодаря неприхотливости и способности подолгу обходиться без пищи и воды ящерицы легко расселяются по отдалённым островам на стволах деревьев, и успешно осваивают островные местообитания. Архипелаг Буроту не стал исключением – здесь обитает род ящериц эонезаур. Их предки проделали совершенно невозможное: они добрались до этих островов из Нового Света. Эонезауры принадлежат к семейству тейид, широко распространённому в Новом Свете, и попали на острова, скорее всего, из северной части Южной Америки, или из Центральной Америки. Не исключено, что их предки могли быть вынесены в море речной системой Амазонки и Гипполиты, и попали в Тихий океан через Панамский пролив. Разные острова архипелага населяют эонезауры различных видов и подвидов, и на этом острове встречается крохотная шахматная эонезаура – длиннохвостая ящерица с тонкими лапками. Она умеет превосходно лазать по деревьям, и миру замечает, как одна такая ящерица с броской чёрно-белой расцветкой сидит на коре дерева, жадно впитывая кожей лучи вечернего солнца. Она залезла невысоко, и её можно попробовать добыть. Несколькими длинными скачками миру добрался до дерева, и финальным прыжком попробовал схватить рептилию. Однако атака оказалась неудачной: заметив хищника, чёрно-белая рептилия быстро поднялась вверх по стволу, оказавшись вне досягаемости его клюва, и скрылась в зарослях эпифитов. Миру попробовал достать её, но ящерица быстро забралась ещё выше, где её не достать даже в прыжке.

Неудача в охоте лишь подстегнула азарт хищника. Одна жертва ушла, но остаются другие: лес вокруг полон жизни. Пусть крупной добычи пока не видно: её можно встретить и в другой раз. Прямо под ногами миру в лесной подстилке шевелятся насекомые, и при желании хищник вполне может наесться ими. Единственное неудобство – пищу такого рода нужно долго собирать, в отличие от крупной добычи, которую нужно только убить. Тем не менее, это тоже подходящая пища. Миру разворошил листья клювом, и пригляделся. Растительные остатки были неподвижны, но затем где-то в глубине ямки что-то зашевелилось. Миру схватил клювом несколько полусгнивших листочков, и отбросил их в сторону. Среди комочков земли что-то шевелилось. Птица ещё раз ковырнула землю клювом, извлекла из лесного перегноя жирную извивающуюся личинку жука, и проглотила её. Неплохая находка, но такой добычи явно мало для крупной птицы. Где-то в стороне бросился в кусты мелкий наземный краб. Миру сделал быстрый шаг, подхватил краба клювом, сжал челюсти, и панцирь краба слабо хрустнул. Проглотив эту добычу, миру продолжает охотиться. Птица ищет добычу главным образом при помощи зрения, хотя важную роль в поиске добычи играет её острый слух. Тем не менее, некоторым лесным обитателям удаётся ускользнуть от взгляда миру.

Листья рядом с ногами охотящейся птицы слегка шевельнулись, но миру этого не заметил. В лесу явно больше жизни, чем можно увидеть, но некоторые живые существа довели искусство маскировки до совершенства – это основной способ их защиты от врагов. Некоторые листья, лежащие на земле – часть маскировки одного обычного местного обитателя. Они прицеплены к хитиновым крючкам и щетинкам, растущим на спине лесного краба-мусорщика – местного сухопутного краба. Этот вид – один из первых поселенцев на островах: его предки покинули море и обосновались на суше, с самого начала оказывая влияние на формирующуюся экосистему. С собой они вынесли из моря характерный способ защиты – привычку нацеплять на себя мусор, собранный в окружающей среде. Но теперь кусочки водорослей и пустые ракушки были заменены на опавшие листья, кусочки коры и птичьи перья. Краб просто сидит на месте, наполовину зарывшись в лесную подстилку, и миру прошёл рядом с затаившимся животным, не замечая его.

Миру – не единственный охотник на насекомых и других мелких животных, и не единственный хищник, способный расселяться с острова на остров по воздуху. Мир маленьких существ под ногами птицы оказывается столь же жестоким местом: здесь есть свой тиран и верховный хищник. Среди зарослей притаилось чудовище – огромный кузнечик с уродливой бугристой головой и шипастыми передними ногами. Его задние ноги меньше, чем у его родственников с материка, поэтому он может передвигаться лишь ползком. Однако на спине огромного насекомого сложены хорошо развитые крылья: предки этого существа способны преодолевать огромные расстояния над морем, словно саранча над пустыней, и именно так они оказались на этом отдалённом острове. Это насекомое – пилоног-дракон, представитель особой группы крупных плотоядных кузнечиков, занявший экологическую нишу мелких хищных зверей на изолированных океанских островах. Способность преодолевать большие расстояния по воздуху позволила этому насекомому добраться до самых отдалённых островов, а отсутствие конкуренции способствовало расширению спектра потребляемой добычи, и превращению насекомого в хищника. Крупный размер и сильные передние ноги, снабжённые хитиновыми шипами, позволяют пилоногу-дракону расправляться даже с хорошо защищёнными животными – его добычей могут стать не только насекомые, но и наземные крабы, а также мелкие птицы и грызуны, если они водятся на острове, где он поселился.

Тем не менее, пилоног-дракон – не самый крупный хищник океанских островов, и в разных частях ареала ему приходится сталкиваться с более крупными и опасными животными. Поэтому эволюция этого насекомого способствовала приобретению пассивной защиты в виде маскировочной окраски. Его голова, украшенная наростами, незаметна на фоне коры дерева и листовой подстилки, а передние крылья похожи по цвету на сухие листья. Пока пилоног неподвижен, миру не замечает его среди растений. Но пилоног продолжает жить привычной жизнью, не отдавая себе отчёта, что за ним наблюдают. Он плохо видит крупного миру, неподвижно стоящего среди зарослей, и слушающего звуки леса. Но зато ему хорошо видно, как среди опавшей листвы ползёт маленький наземный краб – хорошая добыча, с которой легко расправится взрослый пилоног. Хищный кузнечик замер, подпуская краба поближе, а затем протянул к нему передние ноги, и схватил его. Почувствовав, как хитиновые шипы скребут в его тело, краб раскрыл клешни, и попытался вырваться из смертельных объятий хищника. Но пилоног лишь крепче сжал его, и краб почувствовал силу его конечностей. Клешни краба вцепились в стебель растения в последней отчаянной попытке вырваться, и стебель зашуршал, когда пилоног дёрнул добычу, пятясь в укромное место, чтобы расправиться с ней без лишних свидетелей. Миру услышал этот слабый шум, и несколькими шагами оказался рядом с борющимися животными. Клешни краба скребли по хитиновому панцирю на передних ногах пилонога, когда миру схватил чудовищное насекомое, сильно сжал клюв и встряхнул добычу несколько раз. Пилоног ещё пытался удержать добычу, но миру бросил его на землю, прижал лапой, и ударил клювом в грудь. Передние ноги пилонога задрожали, их хватка ослабла, и они раскрылись. Крабу, оказавшемуся на грани жизни и смерти, всё же удалось улизнуть. Миру не заметил его, и продолжил расправляться с пилоногом. Насекомое пытается напугать его, раскрыв веерами задние крылья яркой расцветки, но на миру эта демонстрация не производит ни малейшего впечатления. Он оторвал малосъедобные голову и передние ноги, подбросил добычу в воздух, поймал, и съел, словно рыбку. Взрослый пилоног – хорошая находка для хищника: это одно из крупнейших насекомых на островах Тихого океана.

Утолив голод, миру выбрал себе укромное место для сна. Он разгрёб лесную подстилку среди папоротников, улёгся в неё, и занялся чисткой оперения. Когда жизненно важные потребности удовлетворены, птица может посвятить какое-то время собственной внешности.

Тропические сумерки коротки; солнце быстро скрылось за горизонтом, птичьи голоса в кронах деревьев утихли, и лес наполнился голосами насекомых. Среди жужжания мошек и мелких жуков слышны громкие брачные песни пилоногов-драконов. На острове много насекомых этого вида, но их можно скорее услышать, чем увидеть. Самцы пилоногов-драконов залезают на стволы деревьев и на высокие камни, и начинают стрекотать, потирая друг об друга кромки передних крыльев. Один из пилоногов начал стрекотать недалеко от укрытия миру, и на таком расстоянии его песня должна казаться птице просто оглушительной. Но после всего пережитого в последние дни миру заснул, не слыша этих звуков. Сейчас ему нужно восстановиться физически и эмоционально после пережитого, а покорить этот новый мир можно будет и завтра.

Пилоноги-самцы стараются перещеголять друг друга громкостью песен. Благодаря цепким лапкам они легко забираются на стволы деревьев, несмотря на значительный вес, и уже с высоты шлют любовные послания самкам. Самыми громкими оказываются крупнейшие самцы – благодаря охотничьим успехам на стадии нимфы они смогли дорасти до максимального для своего вида размера. Однако размер имеет свою цену: они практически потеряли способность летать, и великолепные жёлтые крылья с сетчатым чёрным узором служат лишь для демонстраций, адресованных самкам и соперникам. Зато недомерки, весящие едва ли не вдвое меньше их, легко могут взлететь и переселиться на другой остров. Однако, пока пища в достатке, великаны доминируют в брачных играх.

На одном из деревьев начинается турнир двух пилоногов-самцов. Крупный самец сидит на коре и громко стрекочет, призывая самку. Она уже забралась на ствол и ползает где-то рядом, изредка отвечая на брачный призыв самца короткими трелями. Однако близость самки означает, что обязательно найдутся соперники, готовые оспорить право этого самца на продолжение рода. Поэтому вполне ожидаемо, что на земле рядом с корнями дерева раздалось громкое стрекотание второго самца пилонога-дракона. Доминирующий самец уверен в своих силах: он не меняет своей позы и продолжает стрекотать. Когда самка оказывается рядом с ним, самец приподнимается на ногах и покачивается всем телом, а в его песне появляются звуковые оттенки, которые прекрасно различает самка – приглашение к брачному ритуалу. Но эти же нюансы в песне самца различает его соперник, стрекочущий у корней. Он явно настроен весьма решительно: не прекращая стрекотания, он начинает восхождение на ствол дерева, чтобы бросить вызов по-настоящему, и добиться благосклонности самки. Доминирующий самец не обращает внимания на этот вызов: сейчас его больше всего волнует присутствие самки. Покачиваясь всем телом, он приближается к самке боком, интенсивно стрекоча. Самка опасается приближаться к нему и предпочитает держаться на расстоянии – такая предосторожность вполне естественна для хищных насекомых с мощными передними ногами, способными умертвить мышь или мелкую птицу. Она лишь дотрагивается до самца кончиками антенн, и самец, в свою очередь, вытягивает одну из своих антенн в её сторону. В случае внезапной агрессии кончиком антенны можно будет пожертвовать – лишиться этой части тела не смертельно. Впрочем, самец с обрубленной антенной может потерять часть привлекательности для самок, но это обычно не проблема, если он достаточно силён и «музыкален». Соперник также уверен в своих силах, поэтому приближается, сопровождая своё движение воинственным стрекотанием. В его песне нет ноток, адресованных самке: он обращается исключительно к самцу. Главное для него – изгнать соперника, а самка, вполне возможно, просто останется на месте, и спарится с победителем.

Прикосновение антенн соперника заставило самца пилонога-дракона прервать брачный ритуал. В его стрекотании исчезли нюансы, адресованные самке, и он развернулся головой к сопернику. У него лучшее положение – он находится выше соперника, и ему удобнее угрожать и нападать. Два самца встают друг напротив друга, приподнимают крылья и начинают стрекотать «боевую песню». Их звуки сливаются в оглушительную какофонию, и даже несколько других самцов в окрестностях стали стрекотать чуть тише – настолько выражена угроза в звуках двух соперничающих самцов. Ни один из них не хочет уступать, а присутствие самки подогревает их раж. Самка, однако, не вмешивается в их поединок – внезапная агрессия кого-то из самцов может по ошибке обратиться на неё саму, и она может стать случайной жертвой кого-нибудь из них. Самцы не применяют друг против друга ловчие передние ноги: такая тактика давно привела бы их вид к взаимному истреблению. Передние конечности используются ими исключительно для оценки силы соперника «бескровным» путём: они растопыривают передние ноги, демонстрируя друг другу свои размеры. В ночной темноте оценить размеры соперника визуально практически невозможно, поэтому насекомые приближаются друг к другу, и касаются передних ног друг друга ногами и антеннами. Они примерно равны по размерам, поэтому выяснение отношений таким образом заводит их в тупик. Конфликт переходит в новую фазу: соперники переходят к силовой борьбе. Передние конечности с опасными шипами разведены в стороны во избежание травм, и насекомые толкают друг друга головами, стараясь спихнуть соперника со ствола. Наросты на голове позволяют насекомым прочнее упираться головами друг в друга и эффективнее теснить соперника. Крупный доминирующий самец занимает удобное положение над соперником. Он начал двигаться навстречу претенденту на самку, тесня его сверху вниз. Он не перестаёт стрекотать, и его претендент также не замолкает, но расклад сил сейчас в пользу доминанта. Массивному самцу-доминанту удалось сделать несколько шагов, преодолевая сопротивление соперника. Во время очередного шага он качнулся вперёд, и соперник сорвался со ствола. Падая, тот успел инстинктивно раскрыть крылья, и это затормозило его падение. Он с трудом взлетел и сел на соседнее дерево. Победа придала уверенности доминирующему самцу, и он продолжил стрекотать, а в его песне вновь появились нюансы, адресованные самке. Развернувшись, он пополз вверх по стволу, и приблизился к самке, которая уже охотно приняла его ухаживания – теперь он сильнейший, и только что укрепился в своём положении, одержав убедительную победу в трудном поединке. Самка уже не уходит от него, и самец может надеяться на успех в размножении этой ночью.

Побеждённый соперник не оставляет попыток привлечь самку. Он по-прежнему стрекочет в унисон с доминирующим крупным самцом, но уже не так активно, и соблюдая безопасное расстояние. Возможно, какая-то самка откликнется на его зов – этой ночью, или следующей. Жизнь имаго у пилонога-дракона достаточно долгая, чтобы можно было подождать одну ночь.

Стрекотание пилоногов продолжается всю ночь, но к утру насекомые замолкают. У некоторых пар брачные игры состоялись, и теперь в яичниках самок начинают созревать яйца. Теперь им важнее хорошо питаться и оставаться незаметными для крупных хищников вроде миру, объявившегося на острове. А самцы, которых постигла неудача, просто восстанавливают силы после бурной, но пока безуспешной ночи. Насекомые постепенно расползаются по укромным местам и засыпают. Некоторые пилоноги спят в дуплах и под отставшей корой, а другие устраиваются прямо на деревьях в углублениях ствола, или прячутся на земле среди корней, прочно зацепившись всеми ногами за кору, и пребывая в оцепенении.

Ранним утром нуменаптериксы бродят по лесу – это пара птиц, самец и подросший птенец, у которого ювенильный пух уже почти целиком сменился первым перьевым нарядом. У этого вида о потомстве заботятся исключительно самцы, и родитель не отходит от птенца. Темп размножения у нуменаптерикса очень медленный: самка откладывает всего одно или два яйца, которые насиживает выбранный ею самец. Самое большое, что может сделать самка для своего потомства – охранять гнездовой участок от сородичей. Но когда появляется птенец, самец просто уводит его прочь, и странствует с ним по лесу. Рыхлое оперение и редуцированные крылья делают этих птиц похожими на новозеландских киви эпохи человека, однако эти птицы происходят от перелётных птиц, способных преодолевать огромные расстояния над океаном. Дальние родственники этого вида каждый год появляются на островах Буроту во время зимовки, однако предки нуменаптерикса предпочли остаться в тропическом раю навсегда, и в условиях редкости наземных хищников постепенно расстались с обременительной способностью летать. Маскировочная окраска вкупе с осторожностью и скрытным поведением – это основной способ их защиты, наследие, оставшееся от предка, одного из видов кроншнепов. Маскировка нуменаптерикса превосходна: замершая в зарослях птица не видна уже с нескольких метров. А относительная молчаливость делает этого обитателя леса ещё более призрачным и неуловимым. Если же нуменаптерикс будет обнаружен, единственное, что поможет ему защититься от врага – скорость бега. Длинный упругий клюв птицы – это прекрасное приспособление для сбора пищи, но он бесполезен в качестве оружия.

Нуменаптериксы разыскивают насекомых и улиток в лесной подстилке. После ночной прохлады беспозвоночные ещё малоподвижны, поэтому даже маленький птенец легко ловит их, орудуя клювом в лесной подстилке. Самец кормится рядом, и ему случайно удалось вспугнуть другого специалиста по маскировке – лесного краба-мусорщика, закопавшегося в опавшую листву. Птица случайно подцепила краба клювом, и заставила его принять защитную позу: он поднял раскрытые клешни, развернувшись к обидчику. Краб крупноват для нуменаптерикса, поэтому самец просто перешагнул через него, и продолжил поиск корма, ведя за собой птенца.

После ночи, полной музыки и страсти, крупный самец-пилоног движется медленно. Его брюшко ритмично сокращается, нагнетая воздух в трахейную систему, а конечности слегка подрагивают, когда насекомое приходит в себя после утренней прохлады. Вытягивая конечности одну за одной, насекомое медленно ползёт среди папоротников, и его антенны поворачиваются в воздухе, улавливая запахи окружающего мира. Постепенно нагревающийся утренний воздух делает животное активнее, и пробуждает его аппетит. Этот крупный вид хищных насекомых нападает на любых мелких животных, которых в состоянии осилить, и птицы весом до 200 граммов вполне могут стать его жертвами. Ночью самец потратил много сил на привлечение самки и брачный турнир, и сейчас ему нужно восстановить силы.

Почувствовав по сотрясениям почвы приближающиеся шаги нуменаптериксов, пилоног-дракон затаился. Возможно, его маскировка хуже, чем у других насекомых в разных частях света, но для охоты вполне хватает того, что есть у него. Главное, чтобы потенциальная добыча не заметила его прежде, чем окажется на дистанции, подходящей для нападения.

Похоже, птенец нуменаптерикса ещё плохо знает, какие опасности могут таиться в лесу, поэтому ищет корм довольно беспечно. Он схватывает тонким клювом насекомых с земли и с растений, не замечая, что с каждым шагом приближается к пилоногу-дракону, неподвижно сидящему в тени папоротников. Хищное насекомое готовится к нападению: задние ноги поджаты под тело и готовы к прыжку. Несмотря на внушительные размеры и относительно слабые задние ноги, пилоног-дракон всё же является кузнечиком, и не разучился прыгать – недалеко и недолго, но быстро. Для его образа жизни порой хватает единственного точного прыжка. Передняя пара ног, вооружённая острыми хитиновыми шипами, готова выброситься вперёд, чтобы схватить добычу. Твёрдый панцирь насекомого не выдаёт никаких эмоций – хищник просто терпеливо ждёт добычу, сохраняя неподвижность. И наступает момент, когда птенец нуменаптерикса делает роковой шаг и оказывается в пределах досягаемости хищника.

Тело пилонога сработало, словно хорошо отрегулированный механизм. Задние ноги бросили насекомое вперёд, а передние быстрым движением сгребли добычу. Птенец успел в последний момент заметить нападающее насекомое, и бросился прочь, поэтому пилоногу удалось лишь схватить его за ногу. Хищник цепко держит добычу, и отчаянно пищащий птенец вряд ли сможет освободиться самостоятельно. Пилоног начинает подтаскивать добычу к себе, и схваченный птенец тонко пищит, безуспешно пробуя вырваться – он испуган, и сейчас ему угрожает смертельная опасность. Услышав тревожный писк птенца, самец нуменаптерикса спешит ему на помощь. Ударом клюва он напугал хищное насекомое, и опасные ловчие ноги на секунду ослабили захват. Этого хватило, чтобы птенец освободился и отбежал. Боковым движением головы взрослый нуменаптерикс отбросил хищное насекомое в сторону. В полёте пилоног успел раскрыть крылья, поэтому ему удалось избежать повреждений. Сев на землю, пилоног принял угрожающую позу: он приподнялся на ходильных ногах, растопырил и вытянул ловчие передние ноги, и веерами раскрыл крылья. Яркая вторая пара крыльев трепещет, демонстрируя чёрный сетчатый узор на красно-жёлтом фоне, а передние крылья трутся друг об друга, издавая угрожающее стрекотание. Насекомое протягивает к противнику раскрытые передние ноги, и демонстрирует шипы, способные нанести рану. Реальная опасность ему не грозит: взрослый пилоног-дракон слишком крупный для нуменаптериксов, чтобы его можно было проглотить. На этом острове пилоног-дракон находит достаточно пищи, чтобы развиться до нормального размера, поэтому крылья становятся практически бесполезными для долгих перелётов. Многим крупным взрослым особям на этом острове крылья нужны исключительно для поддержания равновесия и смягчения удара при случайном падении, но для перелётов с острова на остров они непригодны.

Самец нуменаптерикса подозвал птенца к себе. Его помощь помогла предотвратить беду: птенец не получил серьёзных ранений и отделался несколькими уколами шипов в ногу – на его пуху в одном месте проступает кровь. Но эта рана не опасна, и он поправится.

Стычка с пилоногом реально угрожала жизни птенца нуменаптерикса, но взрослая птица этого вида может стать пищей для пилонога лишь в одном случае – только как мертвечина, или… как остатки добычи другого хищника.

Сквозь сон миру услышал писк птенца нуменаптерикса и шорох шагов взрослого самца этого вида. Всего лишь несколько метров отделяют его от этих длинноклювых птиц, а чувство голода заставило хищника проснуться. Он открыл глаза, приподнялся в своём укрытии, осторожно выглянул из-за корня дерева, и увидел двух птиц, бродящих по лесу. Он не видел таких птиц раньше – нуменаптериксы являются эндемиками этого острова, а на родном острове этого миру похожих птиц не было. Хищник начал наблюдать за этими странными существами, бродящими среди папоротников. Он убедился, что эти птицы интересуются исключительно мелкими существами, обитающими на земле и среди растений, и не стремятся летать. Это вполне подходящая добыча, поэтому миру затаился и стал ждать, пока птицы подойдут немного ближе.

Нуменаптериксы зондируют клювами лесную подстилку, вытаскивая и глотая мелких насекомых и молодняк наземных крабов. Они не догадываются, что ищут пищу в опасной близости от затаившегося миру, и до последнего момента не замечают его присутствия.

Миру внимательно наблюдает за ними. Он уже выбрал добычу – более крупную птицу, которая глупо ковыряется клювом в земле и время от времени что-то глотает. Вторая птица, помельче, делает то же самое, но она слишком мала как добыча. Через несколько минут они оказываются совсем рядом с укрытием хищника, но движения миру спросонья плохо скоординированы, и мышцы ещё не восстановили работоспособность после сна – он пробудился и начал охотиться так внезапно, что не успел даже потянуться после сна. Поэтому его появление оказалось не таким неожиданным, как обычно.

Когда миру выскочил из укрытия, под его лапой предательски хрустнул гнилой прутик. Нуменаптериксы практически не оглянулись на него, бросившись бежать: от предков этим птицам досталось почти полностью круговое поле зрения, и они мгновенно заметили появление миру. Резкое движение напугало их, и самец совершенно автоматически издал сигнал тревоги. Услышав сигнал родителя, птенец бросился в заросли, пробежал несколько метров зигзагом, и спрятался, припав к земле возле корня дерева. Он поджал ноги, вытянул голову вперёд, и закрыл глаза, вжавшись в щель между корнем и почвой.

Взрослый нуменаптерикс повёл себя иначе: родительский инстинкт велит ему спасать птенца, насколько это возможно. Поэтому он не прячется от миру, а бегает по лесу на виду у хищника. Всё внимание голодного миру переключается на самца нуменаптерикса, и он начинает преследование. Момент внезапности утерян, и теперь ему остаётся только преследовать эту странную птицу. Нуменаптерикс прекрасно умеет бегать – время от времени на острове появляются отдельные особи миру, и эволюция превратила эту птицу в отличного бегуна. Сильные ноги нуменаптерикса не только могут раскапывать землю, но и позволяют птице убежать от хищника. У миру длинные ноги, и он бегает быстрее нуменаптерикса, зато коротконогий нуменаптерикс легко петляет среди деревьев, не сбавляя скорости бега. Миру скачками догоняет его, однако нуменаптерикс резко меняет направление движения, и миру делает несколько шагов в сторону, прежде чем ему удаётся изменить направление бега и возобновить погоню. Кроме того, нуменаптерикс намеренно бежит там, где миру не может развить большую скорость – по корням деревьев и среди кустарника. Благодаря такому приёму нуменаптерикс легко уходит от погони, но ему нельзя покидать это место: здесь затаился птенец. Его задача – не спастись самому, а заставить хищника прекратить погоню и уйти. Поэтому нуменаптерикс не удаляется от места, где затаился птенец, а просто водит хищника по кругу, изматывая его. Когда хищник отстаёт, нуменаптерикс специально останавливается и подпускает его поближе, а затем снова бросается бежать, заставляя хищника продолжать погоню до изнеможения. Он добивается своей цели достаточно быстро: у миру хватает сил на первый бросок, но дальнейшее преследование быстро лишает его сил. Погоня продолжается несколько минут, и миру вскоре останавливается, тяжело дыша и лишь бросая свирепые взгляды на нуменаптерикса, который остановился всего в десятке шагов от него, словно дразня хищника. Длинноклювая птица не бежит, но не сводит взгляда с миру. Для него погоня ещё не закончена: если хищник внезапно побежит, нуменаптерикс готов продолжить эту опасную игру. Но сейчас этого уже не требуется: бросив последний взгляд на ускользнувшую от него добычу, миру уходит.

Пока взрослый нуменаптерикс отвлекал хищника, птенец неподвижно лежал в укрытии, всецело полагаясь на защитную окраску. Один раз миру пробежал буквально в трёх шагах от него, но маскировочная окраска птенца помогла ему спрятаться от глаз хищника. Он сохранял неподвижность, и даже небольшой сухопутный краб, проползший по его спине, не заставил птенца шевельнуться. Это единственная тактика, которую подсказывает ему инстинкт, и он должен придерживаться её, пока не получит сигнал об отсутствии опасности. Птенец слышит шаги отца и второй птицы, которая теперь ассоциируется у него с сигналом опасности, и старается оказаться как можно более незаметным. Он слышал, как шаги удаляются и приближаются, а затем – как шаги чужака становятся всё тише. Ещё через несколько минут он услышал знакомые шаги отца, и вслед за этим послышался тихий голос, позвавший его. Этот голос означает отсутствие опасности и возможность вновь увидеть своего единственного защитника и кормильца в этом мире, поэтому птенец мгновенно вскочил на ноги, встряхнулся, и бросился к ожидающему его отцу. Семья нуменаптериксов воссоединилась, и птицы бесшумно скрылись в зарослях, собирая по пути разных мелких беспозвоночных. Сегодняшнее утро выдалось слишком беспокойным для них, и птицы уходят подальше от этой опасности, неожиданно объявившейся в их уютном островном мире.

После неудачной охоты миру устал, однако голод заставляет его продолжать искать корм. Опыт подсказывает птице практически беспроигрышную тактику – искать корм на побережье. Он часто делал это вместе сродителями, а также после начала самостоятельной жизни. Благодаря острому слуху он легко определяет, в какой стороне находится океан, и начинает искать выход из леса. Он очень смутно помнит, каким путём двигался в лесу после прибытия на остров. Но сейчас миру не просто следует к морю, но также изучает местность и наблюдает за окрестностями. На этом острове могут встретиться существа, которых он не видел ранее, вроде этих странных длинноклювых птиц, которые смогли спастись от него утром. Миру вышел к ручью, на который набрёл вчера вечером, и направление течения ручья подсказало ему направление к берегу океана. Обычно там можно найти что-нибудь съедобное – краба или дохлую рыбу, а в случае удачи – мёртвого кальмара или осьминога. Тем более, миру пока не встретил следов присутствия сородичей на этом странном острове. Но он не знает пока, каких обитателей скрывает тропический лес на острове, поэтому ведёт себя осторожно. Заслышав шум шагов и голос незнакомого существа, миру замер в зарослях на берегу ручья, и начал наблюдать. На противоположном берегу ручья зашевелились стебли травянистых растений, и на каменистый берег вышла незнакомая птица – таких миру не видел на своём родном острове.

Незнакомая птица – довольно крупное существо с тяжёлой головой. Миру сразу обратил внимание на окраску головы незнакомца, хорошо заметную на фоне окружающей растительности: передняя часть головы птицы покрыта белоснежными перьями, и на этом фоне выделяется короткий толстый чёрный клюв с загнутым кончиком. Тело птицы покрыто зелёным оперением, а спина бурая. На шее птицы есть полукольцо бурых перьев. Птица движется неторопливо – она довольно крупная, и ходит на сильных ногах с короткими пальцами и притупленными когтями. Это явно не хищник – в движениях этого существа нет быстроты, характерной для хищника. Когда птица выходит из зарослей и начинает пить, становится заметно, что её хвост короткий, а крылья – всего лишь бесполезные придатки, неспособные поднять её в воздух. Взору миру предстал крупный самец инфантопситты – местного вида попугаев, который утратил способность летать, и превратился в совершенно гротескное существо, какое можно встретить только на острове, где почти не бывает хищников.

Миру не спешит нападать, и наблюдает за гигантским попугаем, соблюдая осторожность – при неудачном нападении такой крупный противник легко сможет нанести серьёзные повреждения, и даже убить хищника. Огромный клюв нелетающего попугая хорошо виден хищнику, и это удерживает миру от нападения. Он впервые в жизни видит такую птицу, и ему просто нужно получше изучить повадки этих существ. Попив воды, попугай скрылся в зарослях; очевидно, он не заметил, что за ним наблюдают. Миру также продолжил свой путь вдоль русла ручья, рассчитывая в скором времени добраться до побережья острова.

Инфантопситта – это причудливое порождение эволюции, эндемик данного острова. Как и сам миру, это ещё один пример того, как «детские» особенности сохраняются во взрослом состоянии, но у него данная тенденция зашла дальше, чем у миру. Если миру просто сохраняет ювенильную окраску во взрослом состоянии, то инфантопситта в процессе эволюции буквально остался на «детской» стадии развития и напоминает очень крупного птенца попугая, у которого появились лишь отдельные особенности взрослых птиц. Результатом такого эволюционного шага стал своеобразный попугай: очень крупный, давно расставшийся со способностью летать, с крупной головой и мягким оперением, немного напоминающим пух. Крылья этой птицы так и застыли на «птенцовой» стадии – они крохотные, и их едва видно среди оперения. Наличие крыльев выдают только редуцированные маховые перья – словно насмешка над теми временами, когда предки этого вида ещё умели летать, и заселили остров.

Теперь этому попугаю нет нужды подниматься в воздух: остров стал единственным местом на Земле, где встречается этот удивительный вид птиц, а всё необходимое для жизни инфантопситта вполне может отыскать на земле. Обычной пищей этого попугая являются корни папоротников и плоды деревьев, упавшие на землю. Взрослые инфантопситты живут парами и занимают определённую территорию в лесу, обозначая права на неё громкими криками. Они терпимо относятся к присутствию сородичей, и часто две пары птиц-соседей кормятся вместе на «пограничной» территории. Но у каждой пары есть гнездовой участок, куда посторонние не допускаются, а границы строго охраняются даже от сородичей. Не заметив присутствия хищника на водопое, попугай продолжает обычный поиск пищи. Его внимание привлекло трухлявое дерево, лежащее на берегу ручья. Несколько месяцев назад оно упало, подточенное возрастом, насекомыми и грибами, и теперь медленно разлагается, чтобы вернуться в землю острова в виде органики. В глубине ствола продолжают грызть древесину личинки жуков, а по их тоннелям в толщу древесины распространяется грибница – именно грибы проделывают значительную часть работы по уничтожению отмирающей древесины. На поверхности ствола торчат полукруглые плодовые тела грибов-трутовиков. Они попали сюда в виде спор, для которых преодоление океана – это лишь вопрос времени и счастливого случая. И теперь они разлагают древесину, возвращая питательные вещества в почву. Старые плодовые тела слишком жёсткие, но молодые, на которых ещё не развился спороносный слой, отличаются мягкостью и сравнительно хорошим вкусом, поэтому инфантопситта с удовольствием отламывает и поедает один такой гриб, с трудом удерживая его в лапе. Пальцы у этого попугая короткие, и больше подходят для хождения по земле, чем для хватания, поэтому птица не так ловко обращается с предметами, как её мелкие летающие родственники.

Бесшумно, словно привидение, рядом с самцом инфантопситты возникает самка нуменаптерикса. Это не пищевой конкурент попугая, её интересует нечто другое. Когда инфантопситта обкусывает с трухлявого ствола плодовые тела грибов, вместе с ними отваливаются куски рыхлой гнилой древесины. Мощный клюв попугая способен дробить даже древесину живых деревьев, поэтому инфантопситта не ощущает неудобств, если приходится отломить кусочек трухлявого дерева. А для нуменаптерикса с его слабым тонким клювом такой помощник – настоящая находка. Нуменаптерикс не умеет ломать древесину, но жирные личинки жуков, обитающие в ней – лакомая пища. Поэтому длинноклювая птица расхаживает вокруг кормящегося попугая, время от времени бросаясь ему под ноги и ловко схватывая извивающуюся личинку, выпавшую из разрушенного тоннеля. Попугай не обращает внимания на своего беспокойного соседа. Клюв инфантопситты крушит древесину и ломает её крупными кусками, и время от времени птица размельчает древесину вместе с грибом, и глотает труху – такая добавка к рациону нужна для нормального пищеварения.

Пока лесные птицы кормятся, миру сумел выбраться на побережье. Он пробрался к океану немного другим путём, и вышел на песчаный пляж в нескольких десятках метров в стороне от места своего появления на острове. Ручей тоже проделал путь из леса, и теперь стекает с каменного уступа небольшими водопадами, образуя на пляже нечто вроде миниатюрной дельты – вряд ли она продержится здесь до следующего шторма.

Оказавшись на открытом месте, миру огляделся. Его зрачки, привыкшие к лесному полумраку, сильно сузились, позволяя птице разглядеть окрестности. Над головой миру слышатся визгливые крики чаек – его мелких родичей, которые не разучились летать и ведут тот же образ жизни, что и его собственные предки. Многие из них летают над волнами и время от времени пикируют на поверхность воды, чтобы схватить рыбу или мелкого кальмара. В отдалении под водой движется, меняя форму, огромная тёмно-серая клякса – косяк мелкой рыбы, или, возможно, кальмаров. В неоцене кальмары смогли значительно потеснить рыб в океанических экосистемах, поэтому в акватории островов можно примерно с равной вероятностью встретить и тех, и других. Но миру – крупная птица, которая совершенно не умеет плавать, поэтому такой источник пищи не доступен ему. Где-то возле берега у самого дна метнулась крупная удлинённая тень – очевидно, что-то вспугнуло осьминога или крупную рыбу. Но там слишком глубоко, чтобы миру мог охотиться, и этот морской обитатель, будучи в своей стихии, сможет сам напасть на миру. Поэтому хищник решил поискать что-нибудь съедобное на побережье, и заодно проверить, обитают ли в этих местах его сородичи. Миру побрёл вдоль линии прибоя. Где-то впереди себя он видел чаек, которые с криком взлетали при его приближении, и кружились у него над головой. Крабы бегали по песку, и миру вполне мог бы поохотиться на них, но они слишком быстро бегали по пляжу, прятались в норы или вовсе скрывались в волнах. После нескольких минут блуждания по пляжу хищнику повезло: миру обнаружил мёртвую рыбу. Точнее сказать, он увидел на песке шевелящуюся кучу крабов, которые бросились врассыпную, когда он оказался совсем рядом. И только тогда миру увидел их находку – рыбу длиной около метра, уже частично съеденную. Крабы успели обглодать её плавники и выесть глаза, и в некоторых местах плоть рыбы проедена до костей. Однако на долю птицы всё же остаётся немало съедобного, и миру начал с наслаждением расклёвывать находку. Рыба почти свежая – она едва начала портиться, но миру это не останавливает. Впервые за несколько последних дней птица может реально наесться до отвала, поэтому миру пирует, пока на костях не остаются лишь жалкие клочки плоти.

У других обитателей острова свои заботы. Инфантопситты легко находят себе пищу: они растительноядные, и лес даёт им всё, что нужно для жизни. Съев несколько грибов, самец инфантопситты продолжает свой путь. Время от времени он останавливается, и подбирает упавшие плоды, с треском раскусывая их косточки. Он постепенно покидает пограничную зону, и оказывается в центральной части своей территории, куда другим сородичам вход строго запрещён – всем, кроме самки, с которой этот самец образовал пару. Чтобы обозначить своё появление, самец инфантопситты приподнялся, вытянув ноги, и громко закричал. Эволюция изменила облик этой птицы, но его голос остался таким же, как у многих других попугаев – громким, резким и дребезжащим. А крупные размеры самой птицы делают его совершенно невыносимым, особенно, если находиться вблизи неё в этот момент. Но зато такой голос позволяет птицам поддерживать контакт, находясь на большом расстоянии друг от друга. Прошло несколько секунд, и в ответ послышался крик сородича. Попугаи прекрасно различают голоса сородичей, и самец инфантопситты узнал бы этот крик среди сотен других: это голос его самки, с которой он образовал пару несколько лет назад; привязанность партнёров друг к другу сохраняется на всю жизнь. Крича в ответ, самец поспешил на зов.

Центром территории инфантопситт является крупное дерево, заметное издалека – но только для птиц, умеющих летать. Инфантопситты владеют этой территорией достаточно давно, и в её центральной части со временем появилось несколько хорошо заметных тропинок, которыми птицы пользуются чаще всего. Все они ведут к этому дереву, и массивные попугаи прокладывают их таким образом, чтобы по ним было легче ходить, избегая крутых подъёмов и спусков. Самец бредёт по одной из тропок, время от времени крича, и слушает голос самки, отвечающей ему из чащи. Наконец, тропинка становится плотно утрамбованной, и сквозь неё лишь в немногих местах удаётся прорасти траве. Голос самки становится всё отчётливее, и вскоре самец вышел к дереву, где его ждёт самка. Она практически не отличается от самца по окраске оперения, и у неё лишь чуть более изящный клюв. Встреча с ней проходит тепло и трогательно: обе птицы обмениваются звуковыми сигналами, а затем самка слегка присела, затрепетала рудиментарными крыльями, и повернула голову снизу вверх, касаясь своим клювом клюва самца. Это сигнал, который самец не может игнорировать: ритуальная просьба о кормлении. Пара у этих птиц сложилась давно, и таким образом они проявляют привязанность друг к другу. Самец отрыгнул немного пищи, собранной в лесу, и передал её самке из клюва в клюв. В семье этих птиц скоро случится важнейшее событие в этом году: инфантопситты готовятся к гнездованию. Темп размножения у этого вида очень медленный, самка откладывает всего лишь одно яйцо в год, поэтому подготовка к гнездованию имеет важнейшее значение для птиц. И самец не возражает, когда самка продолжает раз за разом выпрашивать у него кусочки пищи. В конце концов, на его долю вряд ли останется больше половины собранного и проглоченного корма. Зато он ещё раз подтвердит свой статус умелого сборщика пищи – когда птенец растёт, важно бесперебойно снабжать его кормом.

Обменявшись знаками, выражающими симпатию и привязанность, обе птицы следуют к крупному дереву, под корнями которого раскопана земля. Эти птицы разучились летать, но сохранили склонность своих предков к гнездованию в укрытиях. В процессе эволюции приемлемым заменителем дупла дерева стала нора. Это даже удобнее для таких крупных птиц: её можно выкопать в любом подходящем месте, и сделать любого размера, по потребностям самих птиц. Для каждого нового гнездования птицы роют новое укрытие, что позволяет им избегать нападений клещей и других паразитов. Кроме того, рытьё норы – это ритуал, укрепляющий семейные узы птиц. Место для норы выбирал самец, и он же начал работу над норой несколько дней назад. Он нашёл место под корнями этого большого дерева, аккуратно вырвал несколько растений, и начал копать землю, разрыхляя её мощным клювом. После этого к работе подключилась самка: она будет проводить значительно больше времени в норе, поэтому именно она работает над отделкой норы – определяет наклон тоннеля и размеры гнездовой камеры. Птицы роют нору по очереди, разрыхляя землю клювами и по-куриному выбрасывая землю ногами. Пока одна из птиц роется в глубине норы, вторая отгребает землю от входа. Если во время рытья птице попадается корень дерева, она перегрызает его одним щелчком клюва. Слаженность работы птиц означает, что они будут прекрасно справляться и с другими трудностями семейной жизни.

Деятельность пары огромных попугаев привлекает других обитателей леса. Бесшумно, словно призрак, из зарослей появляется взрослый нуменаптерикс. Птица не боится этих попугаев – это хорошо знакомые соседи по лесу, и их интересы не пересекаются с интересами нуменаптерикса. Длинноклювая птица осторожно подошла к выброшенной попугаями земле, и начала раскапывать её. Вскоре из земли показалась извивающаяся личинка жука – ради них нуменаптерикс здесь. Он ловко выхватил её из земли, и проглотил. Пока попугаи роют нору, нуменаптерикс не отходит от них, стараясь лишь не оказываться в опасной близости от их клювов. Время от времени попугаи выражают недовольство присутствием нуменаптерикса, хрипло крича и топорща перья на головах. Но они не собираются нападать на этого гостя – птица не мешает им работать.

Работа над норой продолжается несколько дней подряд. На последнем этапе работы самка приволокла в гнездо немного растений, и устроила импровизированную подстилку на дне гнездовой камеры. Она всё больше времени проводит в норе, а самцу приходится бродить по лесу и собирать пищу буквально за двоих. Когда он возвращается к норе, самка встречает его настороженно: в последние дни она стала вести себя несколько агрессивнее, и самцу приходится буквально готовить её к своему появлению. Птицы обмениваются звуками несколько минут, прежде чем самка покидает гнездовую камеру и вылезает из норы, чтобы выпросить у самца пищу. После кормления птицы общаются при помощи тихих журчащих звуков и прикосновений клювами, после чего самка удаляется в нору, а самец вновь уходит на поиски пищи.

И в один из следующих дней случилось долгожданное событие: самка снесла единственное крупное яйцо, покрытое белой скорлупой. Теперь это центр их вселенной и смысл жизни птичьей семьи на протяжении ближайших месяцев. И когда самец в очередной раз вернулся из леса и заглянул в нору, самка зашипела и распушила перья, разинув клюв и угрожающе покачивая головой. Самцу пришлось ждать некоторое время рядом с входом в нору, пока самка не перестанет вести себя агрессивно и выберется, чтобы он смог её покормить.

В течение пяти недель самка насиживает яйцо, оберегая его от любых опасностей – реальных и мнимых. Её одиночество скрашивает лишь самец, регулярно возвращающийся к норе и кормящий её. Однако он не единственный, кто проявляет интерес к насиживающей самке инфантопситты. Сидя в норе, она видит, как на своде гнездовой камеры мелькает цепочка светлых пятнышек: это вышел на охоту маленький сосед птицы. Когда самка попугая села на гнездо, в нору пробрался один из местных жителей – крохотная ящерка изящного телосложения, окрашенная в чёрный цвет с цепочкой белых пятен на спине, переходящих на хвосте в кольца, опоясывающие его. Это шахматная эонезаура, взрослая ящерица, обычный обитатель местных лесов. Часто эти рептилии свободно живут в лесу, но у этого вида в процессе эволюции появилась уникальная поведенческая особенность – склонность к посещению птичьих гнёзд. Рептилий не интересуют яйца или птенцы – они стремятся залезть в оперение взрослых птиц для охоты на их паразитов. Именно поэтому у шахматной эонезауры появилась такая броская и узнаваемая расцветка – реклама услуг по очистке тела.

Самка инфантопситты хорошо знакома с этими рептилиями – они появлялись в её норе всякий раз, когда она высиживала потомство. Птица научилась связывать присутствие ящерицы с облегчением зуда от паразитов. Сейчас это особенно важно для неё – она вынуждена проводить значительную часть времени в норе почти неподвижно. Словно почувствовав это, паразиты начинают размножаться в её оперении, а в подстилке гнезда уже в первую неделю начинают извиваться тонкие личинки блох. Гнездование птиц – время активного размножения паразитов: личинки могут развиваться только в подстилке гнезда, а на взрослых птицах живут имаго блох. Пока инфантопситты не гнездятся, блохи в их оперении не могут закончить жизненный цикл, и их численность сокращается, когда птицы чистятся и избавляются от них. Зато во время гнездования птиц происходит вспышка численности паразитов. В оперении попугая температура комфортна для развития паразитов, но она также хорошо подходит для эонезауры. При температуре птичьего тела ящерица сохраняет активность круглые сутки, и ползает по оперению самки инфантопситты даже ночью, когда птица спит. Благодаря небольшим размерам она легко преследует паразитов и других насекомых среди перьев птицы, избавляя её от беспокойства. Днём шахматная эонезаура вылезает наружу, чтобы погреться на солнце, но постоянно держится возле норы попугаев, готовая скрыться там при первых признаках опасности.

В тропических широтах смена времён года практически не выражена, а океан сглаживает сезонные изменения температуры, поэтому у многих видов птиц на острове сезонность в размножении отсутствует, и токующих особей можно встретить в любое время года. Ранним утром взрослый нуменаптерикс бродит по лесу. Это крупная взрослая самка, отложившая за свою жизнь немало яиц. На исходе ночи и утром она активно кормится, осторожно зондируя лесную подстилку тонким клювом. Лесная подстилка кишит жизнью, хотя это не всегда заметно – отчасти потому, что живые существа имеют привычку прятаться от врагов. Птица не замечает краба-мусорщика, который закопался среди подгнивающих листьев папоротника, и нацепил один из них на себя. Приобретённая в море форма поведения оказалась весьма полезной для выживания на суше. Случайно наткнувшись на взрослого пилонога, ещё вялого в утренней прохладе, самка нуменаптерикса отошла в сторону. Она избегает встреч с этим кузнечиком, опасаясь случайных ран, которые может нанести взрослое насекомое этого вида. А вот мелких бескрылых нимф пилоногов нуменаптерикс охотно поедает – значительное количество личинок этих кузнечиков гибнет в желудках птиц.

У самки нуменаптерикса есть другая забота, более важная, чем пища. Склевав несколько насекомых, самка начинает призывать самца. У этого вида куликов самкам принадлежит ведущая роль в брачном ритуале. Самка нуменаптерикса крупнее и сильнее самца, и она вносит значительный вклад в размножение, откладывая крупные яйца с большим количеством желтка. Поэтому ей нужно выбрать достойнейшего среди претендентов на её сердце – самца, способного вырастить и защитить от опасности её потомка. В условиях тропического климата эти птицы могут токовать, когда организм окажется физически способным участвовать в размножении, то есть, когда в теле самки накопится достаточно питательных веществ для формирования желтка. В лесах острова круглый год встречаются самцы нуменаптерикса, занятые заботой о потомстве на разных стадиях: насиживающие кладку, водящие совсем маленького птенца, или заботящиеся о молодой птице, уже почти достигшей самостоятельности.

Перед самкой нуменаптерикса стоит сложная задача: она должна подать себя самцу, убедить его, что она полна сил, и потому способна отложить полноценное яйцо, которое оправдает его родительские заботы. Самка выбрала для токования прекрасный участок: место, где повалилось старое дерево. Оно упало совсем недавно – несколько недель назад, во время шторма, обрушившегося на остров. Травы едва успели отрасти настолько, чтобы скрыть его ствол. А прореха в пологе леса, ещё не перекрытая ветвями соседних деревьев, пропускает солнечный свет к самой земле. Здесь, в ярком солнечном свете, её будет хорошо видно потенциальным брачным партнёрам, поэтому самка нуменаптерикса ловко запрыгнула на ствол дерева, встряхнулась в солнечном свете, и начала незамысловатый брачный ритуал. Вытянув тело вертикально, она раздула горло, и затянула длинную булькающую трель. Словно вспоминая в этот момент способности своих предков, она растопырила крохотные крылья, обычно едва заметные среди оперения, и начала трепетать ими, словно пытаясь взлететь. Брачный ритуал – это один из тех немногих моментов, когда скрытная птица становится заметной, и даже привлекает к себе внимание. И всё равно из-за маскировочной окраски даже на солнечном месте птицу можно спутать с причудливым наростом на дереве, если она замрёт неподвижно.

Призыв самки нуменаптерикса услышан. В нескольких метрах от поваленного дерева зашевелились папоротники, и появился сородич-самец. В противоположность самке, он сохраняет осторожность, и просто бродит в зарослях, но самка замечает его. Тем не менее, самка продолжает токование: один самец – это слишком мало, чтобы сделать выбор. Самка должна оценить качества претендентов, поэтому продолжает свой зов, привлекая других претендентов на её сердце. Вскоре она добивается своей цели: из зарослей появляется второй самец – так же тихо и незаметно, как первый. Самка осматривает его, не покидая ствола дерева. Призвав самцов, она начинает следить за их поведением – она будет призом для лучшего из них. А обычно тихие и незаметные самцы продолжают брачный ритуал. У предковых видов токующие самцы исполняли искусный брачный полёт, однако, утратив способность летать, эти птицы перенесли брачный ритуал на землю. Здесь стремительный полёт сменился таким же стремительным бегом. Самцы некоторое время просто ходят друг за другом, словно ничего не происходит. Но это вовсе не бесцельное блуждание: каждый из самцов внимательно следит за движениями соперника, но затем один из них внезапно бросается вперёд, и второму приходится тоже начать бег. Самцы бегают вокруг дерева, на котором стоит самка, запрыгивают на ствол, пробегают по нему, едва не сбивая самку на землю, спрыгивают на землю, и начинают бег по зарослям папоротника, время от времени подскакивая над растениями. Во время бега самцы нападают друг на друга, толкая соперника грудью или боком, пока, наконец, один из самцов не сдаётся. Проигравший самец принимает позу умиротворения: он ложится на живот, вытянув голову вперёд. Победивший самец перестаёт бегать, и просто несколько раз касается кончиком клюва головы и тела побеждённого, словно пробуя клевать его. Этим ритуалом завершается соперничество самцов, победитель направляется к самке, и пара птиц воссоединяется. Побеждённый самец в это время старается покинуть токовище – не привлекая излишнего внимания, как обычно живут эти птицы.

Обычно брачный ритуал заканчивается в этот момент – пара птиц держится вместе, устраивает гнездо, спаривается, и самка откладывает яйцо. Когда самец начинает насиживать, она некоторое время охраняет территорию вокруг гнезда, отгоняя сородичей обоих полов. Однако не всегда события развиваются по естественному сценарию. За самкой и конкуренцией самцов следила из укрытия другая птица – вторая самка нуменаптерикса. Она избрала более простую тактику: дождаться выбора соперницы, и просто отнять у неё хорошего самца, пользуясь превосходством в силе и не выдавая лишний раз своего местонахождения возможным конкурентам. Когда самка и самец обменялись прикосновениями клювов, соперница появилась из своего укрытия и подошла к паре сородичей, распушив оперение и щёлкая тонким клювом. Это откровенный вызов, и она готова драться за самца, которого также сочла подходящим для создания семьи.

Две самки нуменаптерикса начинают конкурировать за самца. Они вряд ли смогут нанести друг другу серьёзные повреждения: дело может ограничиться, разве что, клочьями перьев, вырванными из спины или зада менее удачливой соперницы. Обе птицы церемонно расхаживают бок о бок, высоко поднимая ноги, и вытягивают шеи вверх, стараясь казаться выше. Самец не принимает участия в их соперничестве: он безучастно бродит рядом с парой самок, ковыряя клювом лесную подстилку, и склёвывая насекомых. Фактически, семейные узы у этих птиц достаточно слабые, и самка рано или поздно покинет его, в отличие от его соседа инфантопситты, у которого самец и самка сохраняют верность друг другу до конца жизни. Поэтому самцу всё равно, с какой самкой ему предстоит растить потомство. Между тем, накал соперничества между самками нарастает: ни одна из них не желает уступать, и ритуалы сменяются силовой борьбой. Две самки бегают друг за другом, среди зарослей, резко меняя направление, запрыгивают на ствол дерева, и пытаются оттолкнуть друг друга от самца. соперничество самок сопровождается отрывистыми булькающими трелями, похожими на брачную песню. Однако сейчас в этих звуках слышится агрессия. Ни одна из птиц не желает уступать, и борьба между ними становится агрессивной: в воздух взлетает клочок оперения одной из самок, вырванный клювом другой птицы. Увлечённые погоней птицы потеряли осторожность; они даже не подозревают, что за ними наблюдают.

Голоса самок нуменаптериксов привлекают не только самцов, но и менее желательных гостей. Миру услышал голос токующей птицы, и решил проверить источник незнакомых звуков. Он ещё плохо ориентируется на этом острове, и пока не успел обзавестись обжитой территорией. Поэтому миру появился на месте брачных игр нуменаптериксов с некоторым опозданием – как раз в тот момент, когда самки начали выяснять отношения. Добравшись до упавшего дерева, миру сразу заметил нуменаптериксов, увлечённо гоняющихся друг за другом. Спрятавшись у ствола дерева, хищник начал следить за ними, выбирая удобный момент для нападения. Он видит, что бегают только две птицы, а третья в это время спокойно кормится где-то в стороне, и её вряд ли можно будет добыть, не испугав остальных. Зато две птицы, гоняющиеся друг за другом, часто оказываются очень близко к укрытию миру, и хищнику можно попробовать напасть на одну из них. И когда одна из самок оказалась совсем рядом, хищник выскочил из укрытия и начал преследование. Длинные ноги позволяют ему быстро бегать, но нуменаптериксы вновь избрали излюбленную тактику защиты – петляние по пересечённой местности на большой скорости. Пусть их ноги короче, но они легко выматывают миру в ходе погони – на поворотах миру теряет скорость, а ловкая добыча удирает, прячась по зарослям. Миру выбрал для преследования одну из самок, и старается не отстать от неё, хотя это удаётся хищнику с большим трудом: проворный нуменаптерикс специально выбирает места, где длинноногому миру приходится пробираться сквозь растительность или скакать среди толстых корней деревьев.

После нескольких минут бега через лес миру отстал. Он потратил слишком много сил на погоню, а намеченная жертва успела ускользнуть, поэтому продолжать погоню бессмысленно. Хищник остановился, тяжело дыша. Он проводил взглядом убегающую самку нуменаптерикса, склевал какое-то случайное насекомое, и побрёл прочь. Возможно, ему придётся поискать более доступную добычу. Миру только начал осваивать этот остров, и ещё плохо знает свою территорию.

Пара нуменаптериксов быстро покинула место, где так драматично сложилась их семья. Птица, за которой погнался миру, была той пришлой самкой, но сейчас проблема с её претензиями на самца разрешилась сама собой, хотя едва не стоила ей жизни. Пара нуменаптериксов обоснуется на территории, которую занимает самка, и самец должен ознакомиться с этой территорией, чтобы знать источники корма и укрытия. Он будет кормиться вместе с хозяйкой территории, а также делить с ней домашние хлопоты. Труды по устройству гнезда у нуменаптериксов минимальны: птицы просто выкапывают ямку в земле где-то среди растений, и самка откладывает в неё одно яйцо с пёстрой скорлупой, едва заметное на фоне лесной подстилки. Реже сильные взрослые самки могут отложить пару яиц с перерывом буквально в один день. Если самка готова отложить ещё одно яйцо, она держится рядом с самцом, и просто отгоняет его от гнезда. Когда же она уходит – это сигнал для самца, что самке больше нечего делать в гнезде, и можно приступать к исполнению родительских обязанностей. Самец будет долго насиживать кладку, прежде чем из яйца появится хорошо развитый птенец. Самка обильно снабжает яйцо желтком, и птенец выводится полностью готовым к самостоятельной жизни – с первых минут жизни он умеет стоять и ходить, а в суточном возрасте уже умеет бегать. Примерно два дня он будет жить за счёт остатков желточного мешка, и самцу нужно будет лишь обогревать его. Зато далее основной заботой самца будет лишь защита потомства – птенец будет мало нуждаться в обогреве, и быстро научится добывать пищу самостоятельно, подражая поведению отца.

Прошло около полутора месяцев с момента появления одинокого миру на этом отдалённом острове. Миру хорошо обжился на новом месте, не встречая сородичей-конкурентов. Но его одиночество также означает, что он пока не встретил брачного партнёра. Если он не улетит с этого острова, то рискует не оставить потомства. Однако миру не торопится улетать отсюда – путь к этому острову был очень долгим, и в следующий раз птице может не повезти встретить плавающее дерево, на котором можно отдохнуть, и проделать без лишних усилий часть пути по океану. Тем не менее, птица не прекращает поиски сородичей. Миру проводит много времени в лесу, и уже изучил свои владения. Теперь у него есть любимые места отдыха и поиска пищи, и он хорошо знает лесные тропинки в своих владениях. Он по-прежнему опасается нападать на массивного попугая инфантопситту, а неуловимые нуменаптериксы пару раз оказывались недостаточно осторожными и быстрыми, и миру знает вкус их мяса. Однако он предпочитает искать добычу на океанском побережье. Миру следит за своими мелкими летающими родственниками, и по голосам и поведению чаек ищет мёртвых морских животных. Также он охотно ловит крабов, за которыми гоняется на своих длинных ногах.

У миру есть любимое место для ловли рыбы – это небольшая бухта со скалистыми берегами. У неё мелководное устье, и в отлив оно едва скрыто водой – это непреодолимое препятствие для рыб, которые заплыли сюда во время прилива. Поэтому миру часто навещает эту бухту, чтобы изловить рыбу, которой негде спастись от его клюва. Направляясь к этой бухте, миру издаёт призывный крик и прислушивается. Но напрасно: ответом ему бывают лишь шум прибоя и крики чаек в воздухе – похожие на его собственный голос, но другие. Пока на его призыв никто не отзывается, и миру приходится искать пищу в одиночку.

Бухта скрыта от его глаз за скальным уступом, вдающимся в море. Миру легко запрыгнул на него, сделал несколько шагов, и глянул в бухту. Он здесь не один, однако в бухте уже рыбачит вовсе не его сородич. Огромная птица с длинными крыльями, неуклюже переваливаясь с боку на бок, бродит по берегу. Время от времени птица смотрит в воду бухты, нацеливаясь на невидимую добычу длинным клювом, кончик которого украшен двумя роговыми гребешками – на верхней и нижней челюстях. В появлении этого гостя на острове нет ничего удивительного: это огромный взрослый альбатрос-кочевник, неутомимый пернатый странник, который легко пересекает океанские просторы, разделяющие острова, на собственных крыльях. Сегодня он рыбачит на острове, где живёт этот одинокий миру, а через пару дней уже будет пролетать над его родным островом. Этим птицам доступны кругосветные путешествия, и за свою жизнь каждый из этих пернатых великанов по много раз облетает вокруг земного шара, раз за разом возвращаясь на родные субантарктические острова к югу от Меганезии.

Миру видит в огромной птице конкурента: с появлением на побережье альбатроса-кочевника его положение верховного хищника острова несколько пошатнулось, пусть и временно. Огромная птица рыбачит на его любимом месте: очевидно, птица давно уже разведала это место, и периодически залетает сюда во время своих кочёвок. Альбатрос-кочевник держится очень уверенно, поскольку хорошо знает это место, и не раз бывал здесь: он спускается к самой поверхности воды, несмотря на короткие лапы, плохо приспособленные к хождению по земле, вглядывается в воду, а затем ловким движением выхватывает из воды мелкую рыбу, подбрасывает её, ловит головой вперёд, и проглатывает.

Миру инстинктивно ощущает в этой птице пищевого конкурента, хотя коротконогий и неуклюжий на суше альбатрос-кочевник мало похож на стройного быстроногого миру. Поэтому, чтобы закрепить за собой место верховного хищника этого острова, миру пытается отогнать его. Спустившись к воде, он пошёл вдоль края воды, хлопая крыльями, и громко закричал. Огромная птица повернулась к нему: альбатрос-кочевник явно не ожидал встретить здесь эту крупную хищную чайку. Момент нападения миру явно неудачен для альбатроса-кочевника: берега бухты довольно крутые, и птице невозможно разбежаться против ветра, чтобы взлететь в воздух – для этого нужно выбраться на ровный пляж, где есть место для разбега. Поэтому он вынужден вступать в ближний бой. Альбатрос-кочевник прекрасно экипирован для этого: он вооружён длинным клювом с зубцами по краю ближе к кончику. Повернувшись к своему противнику, он громко и неприятно кричит, и щёлкает клювом. Миру не отступает, и сам проявляет агрессию – он приближается к альбатросу-кочевнику, вытянув вперёд голову, и расхаживает вокруг него, пытаясь зайти сзади, где птица не достанет его клювом, и напасть на незваного гостя. Альбатрос-кочевник старается не допустить этого, и кружится на месте, держась головой к агрессору. Миру вошёл в воду бухты, и попробовал напасть на альбатроса-кочевника уже оттуда. Однако пернатый гигант повернулся к нему, и внезапно распахнул огромные крылья. Миру испуганно отпрянул, и альбатрос-кочевник сделал несколько шагов к воде, щёлкая клювом и держа крылья раскрытыми. Огромные крылья противника мешают миру выбраться на берег, и он вынужден далеко обходить альбатроса-кочевника, бродя в воде, достигающей ему до самого живота. В такой ситуации проявлять агрессию нерационально, и значительно благоразумнее будет не трогать пернатого великана, дав ему возможность уйти самому. Поэтому миру выбирается на берегу подальше от пернатого гиганта, и просто наблюдает за его действиями.

Когда агрессор оказался на безопасном расстоянии, альбатрос-кочевник практически забыл о его существовании. Он продолжил бродить по берегу в поисках добычи в этой естественной ловушке. Пока миру наблюдал за ним, он сумел поймать и съесть ещё несколько рыбок. Наконец, насытившись, под пристальным взглядом миру альбатрос-кочевник начал подниматься по скале, ограничивающей бухту. Ему предстоит преодолеть около метра довольно крутого подъёма, и птице это даётся с трудом – он больше привык ходить по ровной поверхности. Перевалив через скалу, он направился на пляж, где есть необходимый простор, раскрыл крылья, и побежал вперевалку. Крылья поймали порыв свежего морского ветра, и огромная птица одним финальным толчком обеими ногами оторвалась от песка. Величественно взмахивая крыльями, альбатрос-кочевник поднялся в воздух, и продолжил своё странствие над океаном. А миру, несколько уязвлённый победой над ним крупной птицы, вновь почувствовал себя хозяином на этом острове... и совершенно одиноким.

Другим птицам острова не приходится страдать от одиночества. У пары инфантопситт семейные хлопоты вступают в новую фазу. Самка ощущает грядущие перемены первой. Ещё ночью она расслышала тонкий писк, доносящийся из яйца, и ощутила, как скорлупа слегка треснула. Где-то снаружи раздался голос самца, но самка не ответила на него – она полностью поглощена предстоящими переменами. С каждым часом трещина в скорлупе становится всё длиннее; вскоре от скорлупы откалывается кусочек, и внутрь яйца попадает порция свежего воздуха. Это событие стимулирует движения птенца, и он начинает активнее надавливать на скорлупу изнутри, упираясь ногами. Разлом в скорлупе увеличивается, и к рассвету на тупом конце яйца откалывается круглый кусок скорлупы, и наружу выбирается недоразвитый, голый и слепой птенец. Он почти ничего не может делать сам: даже удержать голову поднятой он может всего лишь несколько секунд. Это беспомощное существо требует много внимания, и будет долго находиться в гнезде.

Почувствовав копошение птенца, самка инфантопситты осторожно приподнялась на ногах, осторожно взяла яичные скорлупки, выбросила их из гнезда, а затем села обогревать птенца, и отодвинула их подальше в тоннель клювом. Когда самец вернулся с полным зобом корма, он сразу увидел яичную скорлупу, которая выделяется белым цветом в полумраке норы. Он пробрался в нору, осторожно покормил самку найденной пищей, а затем подхватил скорлупки, отнёс их подальше от входа в нору, и выбросил среди растений, чтобы белая внутренность скорлупы не привлекла других птиц. В условиях островной изоляции, когда хищники крайне редки, такая предосторожность излишняя, но инстинкт, выработавшийся ещё на материке миллионы лет назад, не пропал.

Птенец инфантопситты выглядит очень уродливо по сравнению с родителями. Это голое существо с непропорционально крупными выпуклыми глазами, которые пока закрыты, и мясо-красной пупырчатой кожей – предмет нежнейшей заботы родителей, главным образом самки. В первые дни жизни он очень слаб, и умеет только раскрывать клюв и тонко попискивать, требуя пищу. Приподнимая голову на тонкой шейке, он может держать её в таком состоянии несколько секунд, а потом снова ложится на подстилку гнезда, словно полностью обессилев. Первой пищей для птенца становятся зобные выделения самки. Самцу в это время приходится активно искать пищу: в семье появился новый потребитель пищи, и самка должна затрачивать энергию на выделение зобом питательной кашицы – единственной пищи, которую может усвоить хрупкий организм юного птенца. Самцу приходится осторожно вести себя около гнезда: он старается прятаться и подходит к гнезду под прикрытием растений, а затем бежит к входу в нору и скрывается там, передавая пищу самке. Ему уже приходилось несколько раз видеть в лесу незнакомую длинноногую птицу с пёстрой окраской оперения и неприятным голосом. Она держится на расстоянии от него, но кто знает, какую опасность она несёт птенцу?

В нескольких метрах от норы попугаев стебли растений зашевелились, и среди них показался комок растительного мусора, к которому прицепилось птичье перо. Комок мусора движется, и его целью является скорлупка яйца инфантопситты, выброшенная заботливым самцом. Мусор не рассыпается лишь потому, что прочно прикреплён хитиновыми щетинками и крючочками к спине лесного краба-мусорщика, одного из характерных местных обитателей. Переселившись на сушу, предки этого краба принесли с собой из моря способность маскироваться при помощи мусора, собранного в природе и закреплённого на спине и ногах. Поэтому данный вид крабов редко попадается на глаза, хотя весьма обычен в лесу. Наряду с типичными наземными крабами из семейства гекарцинид, это важное звено в процессах утилизации органических остатков. Значительная часть отмершей органики перерабатывается крабами, возвращаясь в почву в виде их помёта, в форме, пригодной для усвоения растениями.

Краб-мусорщик осторожно подобрал скорлупку, и начал поедать её, отламывая ногочелюстями кусочки по краям. Это очень ценная находка для него – в скорлупе содержится кальций, который краб запасает в организме для очередной линьки.

Уже в первые часы своей жизни вне яичной скорлупы птенец инфантопситты ощутил первую боль в своей жизни – из оперения родителей на него переползли паразиты, которые изводили самку всё время, пока она насиживала яйцо. По голой коже птенца скачет блоха – она ощутила изменения микроклимата, когда взрослая самка начала насиживать яйцо, и это стало сигналом к началу цикла размножения. Блоха насосалась крови и отложила яйца в гнездовую подстилку. Теперь гнездо инфантопситты кишит личинками блох – тонкими червеобразными существами, которые пожирают органический мусор. Некоторые из них уже успели вырасти до предельного размера, и окуклились в крохотных трещинах земляных стенок и пола норы. Вскоре в гнезде попугаев появится новое поколение блох, и их жертвой станет молодая птица.

Однако птенец также ощущает прикосновения иного рода: рядом с ним живут не только враги, но и друзья. Из оперения матери выбралась крохотная ящерица – шахматная эонезаура, временный симбионт птицы и неутомимый борец с её паразитами. Она переползла на птенца и начала осторожно обследовать его кожу, прижимаясь к телу птенца животом. Рептилии нравится тепло, исходящее от его кожи, и она просто греется на нём. Сам птенец беспокоится и попискивает, когда ящерица ползает по его коже, слегка царапая его когтями, однако он чувствует, когда рептилия хватает сидящих на его теле паразитов. Ящерица поймала нескольких блох и клеща, присосавшегося к коже птенца, а затем сползла в подстилку гнездаи начала охотиться на личинок блох. Услышав голос птенца, самка приподнялась, дотронулась до него клювом, успокаивая, а затем уселась на гнездо, обогревая его.

Самка занята домашними хлопотами, а самец в лесу добывает пищу для всей семьи. Пока птенец мал, ему удаётся обеспечивать пищей и самку, и его. Но по мере роста птенца самке также придётся покидать гнездо, чтобы прокормить интенсивно растущего птенца. Самец инфантопситты ищет богатые энергией виды пищи. При помощи мощного клюва он выкапывает крахмалистые корни и клубни местных растений, а мощный клюв помогает ему эксплуатировать ещё один источник пищи, доступный немногим другим обитателям острова – семена местных пальм.

Флора далёких островов в эпоху неоцена пополняется исключительно естественным путём – за счёт растений, способных распространяться при помощи ветра, птиц или морских течений. На островах потомки этих растений зачастую утрачивали способность расселяться с помощью ветра, поскольку само их появление на острове было маловероятным событием, и продолжение «традиции» предков приводило бы к утрате значительной части потомков, которые уносились бы ветром «в никуда». Зато виды, способные расселяться при помощи океанских течений, процветают на островах, и распространяются на тысячи километров. Их семена, покрытые прочной оболочкой, снабжены большим количеством питательных веществ – обычно в форме жира, служащего также прекрасным поплавком. В отличие от переносимых ветром семян, очень недолго сохраняющих жизнеспособность, плавучие семена могут неделями дрейфовать в океане по воле ветров и течений, и среди них велика доля «счастливчиков», которые всё же находят подходящие условия для прорастания. Поэтому бывает, что благодаря океанским волнам на отдалённых островах встречается тот же вид растений, что и на материке.

Среди флоры островов Эонезии тихоокеанская деликатесная пальма выделяется своим примечательным обликом и огромным значением в жизни местных видов животных. Высокие деревья этого вида покачиваются на ветру, раскинув изящные перистые листья. У этих пальм тонкие и неветвистые упругие стволы, однако хрупкость облика растения иллюзорна – благодаря прочной волокнистой древесине ствол может упруго гнуться под напором ветра, и эта пальма без ущерба выдерживает тропические штормы, отделываясь лишь повреждением листвы. Взрослые растения тихоокеанской деликатесной пальмы всегда растут группой, члены которой связаны друг с другом под землёй толстыми горизонтальными корневищами – фактически, все они представляют собой клон материнского растения, которое мало чем отличается от своих отпрысков по размеру. Его можно определить, лишь проследив направление распространения отпрысков. Попадая на побережья островов, семена этого растения прорастают, и в дальнейшем отпрыски пальмы «ползут» в сторону мест с более благоприятными для роста условиями. На побережьях это растение часто образует смешанные заросли с другой пальмой – морским кокосом. Однако, в отличие от неё, тихоокеанская деликатесная пальма со временем «уползает» от линии прибоя.

Эту пальму легко обнаружить среди густой тропической растительности не только по внешнему виду. Она обильно плодоносит круглый год, и это обстоятельство привлекает к деревьям местных птиц, поэтому места произрастания тихоокеанской деликатесной пальмы можно узнать по птичьим голосам. Среди них особенно выделяются хриплые голоса крупных местных попугаев – близких родственников инфантопситты. Разыскивая пищу в лесу, самец инфантопситты часто ориентируется по этим голосам, чтобы успеть принять участие в их пиршестве.

Самец инфантопситты помнит примерное расположение зарослей тихоокеанской деликатесной пальмы на своей территории, но прислушивается к грубым резким крикам других попугаев, выбирая дорогу в лесу. Выбравшись из зарослей, он подошёл к основанию ствола одной из пальм, покрытому, словно шерстью, слоем тонких прочных волокон. Рядом с ним на землю шлёпнулись остатки плода пальмы – круглого, похожего на персик, с остатками жёлтой кожуры. Мякоть плода наполовину съедена, и из неё торчит обглоданная косточка с прочной оболочкой. Самец инфантопситты неловко схватил остатки плода лапой с короткими пальцами, и поднёс к клюву, балансируя на другой лапе. Он быстро объел всё, что можно, с поверхности косточки, а затем раскрыл клюв пошире, захватил им косточку, и нажал. Оболочка косточки громко хрустнула, и попугай подцепил клювом, и отбросил в сторону осколок скорлупы. Под ней обнажилась внутренняя часть пальмового семени, богатая маслом. Справившись с ней за несколько укусов, самец инфантопситты прошёл дальше в заросли.

Из крон пальм за ним следят другие попугаи – близкие родственники его вида, которые не так далеко зашли в своём желании расстаться с умением летать. Они тоже крупны по меркам попугаев, но всё равно самый большой из них весит едва ли не вдвое меньше самца инфантопситты. Оперение этих попугаев такого же зелёного цвета, как у инфантопситты, но спина и основание хвоста ярко-оранжевые. Эти птицы также отличаются довольно крупными головами и хорошо развитыми лапами. Однако, в отличие от короткопалых лап инфантопситты, приспособленных к хождению по ровной твёрдой земле, их лапы сильные, с хорошо развитой мускулатурой и длинными цепкими пальцами. Эти попугаи ловко скачут в ветвях деревьев и среди пальмовых крон, а также лазают по стволам деревьев, цепляясь за кору сильными пальцами, вооружёнными крючковатыми когтями. Они напоминают по поведению обезьян, отсутствующих на этих островах, за что получили название – это большие обезьяньи попугаи. Несколько птиц этого вида лазают по стволам пальм, цепляясь за волокна лапами и клювом. Удерживая равновесие на деревьях, покачивающихся на ветру, они раскрывают крылья, и машут ими. Редукция крыльев у них также не зашла так далеко, как у инфантопситты, и крылья сохранили все структурные элементы скелета. Однако рацион большого обезьяньего попугая оказал влияние на лётные способности птицы: это растительноядный вид, и значительную часть его рациона составляют листья и верхушки побегов. Для переваривания такого малопитательного корма желудок увеличился и потеснил киль и грудные мышцы, поэтому большие обезьяньи попугаи не могут летать. Вершина их лётного искусства – спланировать на раскрытых крыльях с одного дерева на другое в прыжке, не взмахивая крыльями и катастрофически теряя высоту в полёте. Зато они превосходно лазают по деревьям и лианам, чувствуя себя в своей стихии в кронах деревьев, а удлинённые ноги позволяют птицам делать длинные прыжки.

Плоды тихоокеанской деликатесной пальмы свисают гроздьями на длинных цветоносах, и добыть их – задача не из лёгких, особенно когда дерево раскачивается на ветру. Поэтому массивные нелетающие птицы с трудом ловят их лапами, чтобы подтянуть к себе. Когда одному из попугаев это удалось, он начал поедать плод, не отрывая его от цветоноса, и откусывая клювом крупные куски мякоти. Мякоть зрелого плода этой пальмы отличается прекрасным вкусом, и попугаи разных видов очень любят её. После нескольких укусов среди мякоти показалась косточка. Клюв большого обезьяньего попугая не так силён, как у инфантопситты, и её оболочка слишком тверда для него. Поэтому попугай просто выломал её из мякоти и выбросил. Самец инфантопситты заметил, куда она упала, и вскоре из-под дерева раздался громкий хруст – его клюв в очередной раз сработал превосходно. Пока самец инфантопситты ел, один спелый плод оторвался от цветоноса, и упал, лопнув от удара об землю. Расправившись с семечком пальмы, самец инфантопситты подошёл вразвалку к упавшему плоду, и начал с удовольствием поедать спелую мякоть, после чего занялся косточкой.

Он не единственный, кто ищет корм на земле: некоторые обезьяньи попугаи также спустились с деревьев, и собирают опавшие плоды. Твёрдая земля – это не их стихия, поэтому они ведут себя осторожно, и встречают приближающегося к ним самца инфантопситты криками. Тем не менее, они позволяют инфантопситте присоединиться к ним – крупные размеры птицы внушают уважение и заставляют их держать своё неудовольствие при себе. Тем более, интересы этих двух видов попугаев мало пересекаются: у инфантопситты иная специализация, и мощный клюв птицы позволяет ей раскалывать косточки пальм. Во время совместного кормления большие обезьяньи попугаи объедают мякоть упавших плодов, а инфантопситта начинает громко хрустеть косточками плодов. Их питательное маслянистое содержимое – прекрасная пища, особенно для быстро растущего птенца. Благодаря деятельности птиц, лазающих по пальмам, на земле валяется много плодов. Поэтому самец инфантопситты быстро набивает зоб пищей и спешит к гнезду.

Пока обезьяньи попугаи кормятся на земле, они уязвимы – их конечности плохо приспособлены для хождения, и птицы чаще передвигаются среди деревьев неуклюжими скачками. Они постоянно поддерживают контакт с сородичами, лазающими по стволам и листьям пальм, и их голоса далеко разносятся по лесу. Обычно эти попугаи живут в мире древесных крон, избегая конкуренции с наземными видами вроде инфантопситты и нуменаптерикса, но сейчас они кормятся в чуждом для себя мире, и это может грозить им опасностью.

Крики больших обезьяньих попугаев привлекли внимание одинокого миру. Он уже достаточно хорошо освоился на новом месте, выучил расположение троп и укрытий, и успешно добывает пищу – обычно птиц и рептилий, а также крупных насекомых. Ему приходилось слышать крики крупных попугаев где-то в кронах деревьев, но он не охотится в пологе леса, поэтому они ничего не значили для него. А сейчас ситуация несколько иная: миру слышит голоса не над собой, а впереди. Будучи хищником, он любопытен, и эта новизна в окружающей обстановке не ускользнула от его внимания. Прячась среди лесных теней и переходя от укрытия к укрытию, миру начал подкрадываться к кормящимся попугаям. Ему удалось мельком увидеть странного огромного попугая, который уходил с того места, но миру до сих пор так и не решился нападать на такую добычу – этот вид попугаев весит практически вдвое больше его, и выглядит слишком хорошо вооружённым. Нападать на таких птиц может быть опасно – по крайней мере, пока миру не изучит сильные и слабые стороны этой добычи.

Затаившись среди молодых деревьев, миру разглядывает больших обезьяньих попугаев, кормящихся на земле. Услышав крик птицы откуда-то сверху, миру взглянул в крону пальмы, и заметил там ещё нескольких птиц этого же вида. Пока миру разглядывал их, один из попугаев сделал великолепный прыжок с одной пальмы на другую, лишь слегка раскрыв крылья в воздухе. Ему удалось зацепиться за кору дерева одной лапой, после чего он ловко полез вверх, и скрылся среди высохших листьев, свисающих в нижней части пальмовой кроны. Поймать такую птицу на дереве миру вряд ли смог бы – он даже не садится на ветки деревьев, а попугаи чувствуют себя среди крон, как дома. Поэтому он продолжил наблюдать за птицами, кормящимися на земле. Восприятие хищника позволило ему отметить, что птицы передвигаются по земле неуклюже, в отличие от того огромного попугая, которого он заметил раньше. Птицы ведут себя достаточно шумно – похоже, его не заметили. А несколько попугаев вообще заняты поеданием опавших плодов пальмы.

Миру недолго выбирал себе добычу: когда с одной из пальм шлёпнулся перезрелый плод, одна из птиц отделилась от группы сородичей и вперевалку направилась к упавшему плоду. Схватив его одной лапой, она начала с жадностью поедать находку, балансируя на второй лапе и слегка раскрыв крылья для поддержания равновесия. Это хороший момент для нападения. Миру осторожно перебежал по зарослям на другую позицию – он должен отделить птицу от сородичей, и не позволить ей добраться до дерева. Благодаря пёстрой расцветке оперения миру прекрасно замаскирован среди лесных теней, и похоже, его передвижение не заметили птицы, сидящие в кронах. Теперь успех в охоте зависит только от самого хищника.

Сделав несколько длинных скачков, миру внезапно оказался среди кормящейся стаи попугаев. Его появление встретил криком один из попугаев где-то в кроне пальмы, и в следующее мгновение сигнал тревоги подхватили все птицы – воздух зазвенел от оглушительных криков множества птиц. Попугаи, оказавшиеся на земле, запаниковали, и бросились к ближайшим деревьям – все, кроме одного, рядом с которым оказался миру. Птицы убегают неуклюжими скачками и прыгают на деревья, после чего ловко карабкаются наверх, оказываясь вне досягаемости клюва хищника. И лишь одному попугаю не удалось ускользнуть – как раз тому, которого наметил для нападения хищник. Миру преградил ему путь, и при попытках попугая убежать вставал у него на пути, распахнув крылья. Попугай попытался обороняться, но миру нанёс ему удар клювом в плечо, и отскочил, чтобы избежать ответного укуса его крючковатого клюва. Попугай закричал от боли, и его сородичи откликнулись с деревьев хриплыми криками. Однако ни один из сородичей не стал спускаться с дерева на помощь атакованной птице – многие из обезьяньих попугаев ни разу в жизни не встречали миру, и теперь получают важный урок в жизни, запоминая образ и повадки врага. Опытные старые птицы также не спешат спускаться: на земле хозяином положения оказывается миру. Поэтому атакованный попугай остался один на один с хищником. Он пробует защищаться, но миру кружит вокруг него, нанося удары клювом, и на зелёном оперении попугая уже появилось несколько пятен крови. Он постепенно слабеет, и уже с трудом удерживается на ногах. Вряд ли ему удастся добраться до спасительного дерева.

Миру увидел, что жертва уже с трудом обороняется, и нанёс ей решающий удар в голову, напав и сразу же отскочив. Теперь ему нужно лишь немного подождать. Удар попал точно в цель: попугай с залитой кровью головой сумел сделать всего несколько шагов, и упал. Миру приблизился к нему, и несколькими ударами клюва добил жертву. Под крики попугаев, сидящих на пальмах, он начал поедать добытую птицу, выдирая пучки перьев и расклёвывая мясо. Это первая существенная добыча миру за последние несколько дней – до этого ему приходилось пробавляться насекомыми и дохлой рыбой на побережье острова. Он с наслаждением выдирает из мёртвого попугая куски тёплого мяса, и глотает их, подёргивая шеей. Остальным попугаям дан хороший урок: теперь они станут вести себя осторожнее. А молодые птицы смогли, наконец, увидеть реального врага.

Пока миру пировал, обезьяньи попугаи окрикивали его, но он не обращал на них внимания, наслаждаясь пищей. Впервые за несколько дней ему удалось разжиться существенной добычей и наесться сразу досыта. Видя, что сородич больше не откликается на их голоса, а хищник, хоть и не таится, не проявляет агрессии, обезьяньи попугаи кричат всё тише, а затем и вовсе покидают заросли тихоокеанской деликатесной пальмы, перескакивая один за другим на ветви соседних деревьев. Постепенно их голоса затихли где-то вдалеке, и хищник поедает добычу, окружённый обычными звуками леса.

Миру – пернатый хищник; он не умеет обгладывать кости, как звери, и ограничивается поеданием тех частей добычи, которые можно оторвать от туши клювом. Поэтому после кормления миру на остатках его добычи можно найти немало съедобных частей. Когда миру проглотил последний кусок мяса обезьяньего попугая, на земле осталась лежать ободранная грудная клетка птицы с позвоночником и почти не тронутой головой – миру лишь раздробил клювом череп добычи, и выклевал мозги. Вокруг останков попугая валяются зелёные и оранжевые перья, а опавшая листва испачкана кровью, уже успевшей засохнуть. Пока миру поедал добычу, вокруг него собирались многочисленные падальщики, привлечённые заманчивым запахом крови и внутренностей. Среди них заметны пёстрые наземные крабы-гекарциниды и пилоноги-драконы – они способны обглодать кости добычи дочиста, и даже разжевать сами кости, если нужно. Но на самом деле падальщиков значительно больше, чем видно невооружённым глазом: среди лесной подстилки сидят лесные крабы-мусорщики, невидимые благодаря своему камуфляжу. Все эти существа наблюдают за пернатым хищником, раздирающим мясо, но не решаются заявить свои права на часть его добычи, пока миру берёт свою долю – они вполне могут стать дополнением к его обеду. Но стоило хищнику уйти, как на останках попугая появились первые падальщики леса – несколько лесных крабов-мусорщиков. Со стороны может показаться, будто останки птицы сами погружаются в лесную подстилку, когда их облепили крабы, покрытые своим камуфляжем. Крабы скоблят ногочелюстями рёбра и позвонки птицы, а между ними уже ползают несколько мелких наземных крабов с яркими клешнями, подбирающих крохи от их пиршества. Лесные крабы-мусорщики не обращают на них внимания – это представители другого вида. Однако к своим сородичам они относятся настороженно, и даже агрессивно. Когда два краба оказываются слишком близко друг к другу, между ними тут же начинается драка. Они угрожали друг другу, поднимая раскрытые клешни, а затем один из них бросился на соперника, и вцепился в его клешню. Дёрнувшись несколько раз, и не сумев освободиться, схваченный краб просто отбросил клешню, и бросился наутёк. А победитель начал с удовольствием пожирать неожиданный трофей.

Пилоног-дракон бродит прямо по панцирям пирующих лесных крабов-мусорщиков. Вполне возможно, он просто не отличает их маскировку от окружающей лесной подстилки. Неподалёку держатся несколько молодых пилоногов – они гораздо мельче взрослой особи, и у них на спинах вместо крыльев просто лежат толстые мясистые зачатки. Они явно проигрывают по силам крабам и взрослому пилоногу, поэтому не бросаются на останки попугая, а скоблят присохшую к лесной подстилке кровь, и терпеливо ожидают, пока насытятся более сильные падальщики. Взрослый пилоног интересуется не только мясом попугая: его в первую очередь привлекает возможность поохотиться на мелких животных, собравшихся на запах крови и мяса. Он не ловит мух, собирающихся на запах крови и мяса, но мелкие крабы, снующие среди останков попугая – привлекательная добыча. Ловким движение шипастых передних ног он изловил мелкого краба, панцирь которого хрустнул, когда хищник сжал добычу в смертоносных объятиях.

Лесная служба очистки работает очень оперативно: уже к вечеру кости попугая оказываются обглоданными дочиста. А ещё через несколько дней они были растащены вездесущими крабами, которые просто сжевали их без остатка ради пополнения запасов кальция в организме. Острова – это местообитания с ограниченными ресурсами, поэтому всё мало-мальски съедобное утилизируется максимально эффективно.

Прошло около полутора месяцев. В гнезде инфантопситты птенец значительно подрос по сравнению с моментом, когда появился на свет. У него уже открылись глаза, а на коже появился пух, сквозь который постепенно прорастают перья, свёрнутые в трубочки. В таком состоянии птенец выглядит весьма непривлекательно, но для своих родителей он – самое дорогое в мире существо. Теперь он интенсивно растёт и требует очень много корма. Самец уже не может в одиночку обеспечить пищей всю семью, поэтому птенец часто остаётся в норе один: родители уходят в лес одновременно, хотя ищут пищу в разных местах, и могут возвращаться к птенцу поодиночке. У птенца постепенно развивается мускулатура, и он делает то, что характерно исключительно для нелетающей инфантопситты – поднимается на ноги, и ходит по гнездовой камере, словно птенцы выводковых птиц. И в один из дней своей жизни он решил открыть для себя Большой Мир за пределами гнезда.

Молодой попугай вряд ли представляет себе, каков мир за пределами гнезда. Он привык ощущать, что окружён стенками, позволяющими сделать лишь несколько шагов в любую сторону, и лишь в одном месте можно сделать чуть-чуть больше шагов. С той стороны в гнездо приходят мать и отец, но куда они деваются, когда их нет в гнезде, птенец просто не представлял. Поэтому настал день, когда он сделал значительно больше шагов по норе, чем обычно: он зашагал по галерее, ведущей наружу. Птенец с трудом справился с подъёмом, и с каждым шагом его органы чувств сталкивались с всё большим количеством незнакомой информации – свет, цвет и звуки завладели его чувствами. А когда молодой попугай выглянул из норы, дуновение ветерка заставило его замереть. Чувство ветра, обдувающего кожу, казалось странным по сравнению с относительно неподвижным воздухом внутри норы, но ощущение было приятным. И даже дышать таким воздухом было приятнее, чем внутри норы. А самое главное – вокруг не было стен и свода норы: мир оказался огромным, просторным, и очень светлым. Где-то в вышине ветер шелестит листвой дерева, под которым родители птенца выкопали нору, а среди ветвей кричат птицы – птенца окружило множество незнакомых звуков, значения которых он пока не понимает. Ему предстоит долго учиться, чтобы успешно жить в этом мире. Сделав ещё один шаг, птенец инфантопситты выбрался из норы и сел на землю на входе. Он пока боится отходить далеко от привычного защищённого укрытия, но любопытство заставляет его оставаться на месте. Поэтому он просто сидит у входа в нору, лишь оглядываясь по сторонам.

Первое незнакомое птенцу живое существо появилось внезапно и совершенно бесшумно. Словно привидение, из зарослей папоротника вышел нуменаптерикс. Ему неинтересен птенец попугая – он питается совсем другими существами. Едва удостоив птенца взглядом, нуменаптерикс бродит рядом с норой попугаев, заставляя птенца с любопытством таращиться на него. Он ковыряется длинным клювом в лесной подстилке, собирая насекомых. Птенец инфантопситты провожает его взглядом, невольно запоминая облик одного из своих соседей по местообитанию. Где-то в пологе леса щебечут птицы, а над растениями с жужжанием вьются насекомые. Это обычные звуки леса, и нуменаптерикс не обращает на них внимания. Но когда среди всего этого шума где-то в стороне хрустнула веточка, нуменаптерикс замер, вытянув шею и оглядываясь по сторонам. В следующую секунду он со всех ног бросился в заросли.

Похоже, что сегодня птенцу предстоит усвоить слишком много жизненных уроков, и весьма вероятно, что какой-то из них станет для него смертельно опасным. Из зарослей папоротника появился миру – именно он стал причиной тревоги нуменаптерикса. Осторожная лесная птица уже встречала на своём веку этих хищников – миру изредка попадали на этот остров. А вот птенцу инфантопситты ни разу не приходилось видеть это существо – он слишком мало прожил на свете. И не исключено, что сегодняшний день может оказаться последним в его недолгой жизни.

Миру не сразу заметил птенца: он не охотился специально, поэтому не искал целенаправленно признаки присутствия добычи. Однако неопытный птенец совершил ошибку: он увидел большое незнакомое существо, которое не было одним из его родителей, закричал от страха, и полез обратно в нору. Криком и движениями птенец невольно выдал себя, и, что самое страшное, привлёк внимание миру. Несколькими быстрыми шагами огромная страшная птица оказалась рядом с входом в нору. Птенец слишком неуклюж и медлителен, чтобы спастись бегством, поэтому он едва успел проковылять половину длины тоннеля, когда миру оказался уже у входа. Сунув голову в нору попугаев, миру попытался напасть на птенца инфантопситты – он схватил птенца за одну лапу, и потянул из норы. Испуганный птенец пробует сопротивляться, истошно крича, дёргаясь всем телом, и цепляясь клювом и свободной лапой за земляной пол норы. Но их силы неравны – ещё несколько минут, и миру легко вытянет его из норы.

Жизнь птенца висит на волоске – одного удара клюва хищника достаточно, чтобы труды пары инфантопситт оказались напрасными. Миру залез в нору попугаев по самые плечи, и пытается вытянуть птенца из норы – в тесном тоннеле ему не удастся нанести коронный смертельный удар клювом. Удар всё же последовал, но совсем не такой, как рассчитывал хищник. Массивное тело врезалось в бок миру, заставив его пошатнуться и от неожиданности выпустить схваченного птенца. Внезапно освободившись от его хватки, птенец повалился на дно норы, и кубарем покатился в гнездовую камеру. Теперь он будет в безопасности, чего нельзя сказать о миру.

Самка инфантопситты с разбегу нанесла хищнику сильный удар в бок всем телом, и тем самым спасла птенца, заставив хищника выпустить его. Потеряв равновесие, миру едва не упал, и замахал крыльями, чтобы удержаться на ногах. Однако в этот момент с другого бока его атаковал самец инфантопситты. Он сумел вцепиться клювом в крыло миру, и поволок отбивающегося хищника в сторону от норы. Случилось то, чего миру опасался с первых дней пребывания на острове: инфантопситта весит значительно больше, чем миру, и хищник вынужден бороться с ним, чтобы освободиться. Кроме того, хотя этот нелетающий попугай появился на Земле таким же образом, как дронт, путём сохранения ювенильных признаков во взрослом состоянии, это вовсе не безобидный дронт из далёкого прошлого. Благодаря особенностям рациона клюв этого попугая представляет собой не только эффективное приспособление для дробления семян, но и грозное оружие.

Миру безуспешно пытается высвободиться из железной хватки огромного попугая, крича и хлопая свободным крылом. Но его попытки сопротивления привели к тому, что попугай просто сильнее сжал челюсти. Сустав хрустнул, и конец крыла миру беспомощно повис, а перья окрасились кровью. В одно мгновение судьба миру изменилась круто и необратимо: он навсегда лишился возможности летать. Теперь он – такой же пленник острова, как все эти странные нелетающие птицы.

Миру всё же сумел вырваться из челюстей самца инфантопситты, нанося удары клювом по его голове. Почувствовав боль от его клевков, птица зашипела и разжала челюсти. Миру сразу же отбежал в сторону, не сводя глаз с этих гигантов, которые приближаются к нему, распушив перья, разевая клювы и агрессивно шипя. В те несколько минут, что длилась схватка с гигантским попугаем, миру испытал неподдельный страх, какого не ощущал никогда в жизни – он избегал сталкиваться с такими агрессивными существами на своём родном острове. Хищник тяжело дышит, раненое крыло беспомощно свисает и сильно болит, а перья на месте укуса окрашены кровью. Пытаясь остановить наступающих попугаев, миру распушил перья и громко закричал, нацелив на них клюв. Однако на пару огромных попугаев это не произвело никакого впечатления: птицы отвечают громкими голосами, наступая на него, и оттесняя от норы. Хищник вынужден признать своё поражение и отступить с позором. Первое нападение на птиц этого вида оказалось для него последним: жизненный урок обошёлся хищнику очень дорого, и его крыло уже не восстановится. Миру навсегда запомнит этих огромных птиц, и уже не станет нападать на них. Он привык охотиться на земле, поэтому, возможно, проживёт неплохую жизнь на этом острове. Но остров слишком отдалён от остального архипелага, и вряд ли здесь появится другая птица его вида. Скорее всего, этот миру обречён на одиночество и на вечное заточение в этом тропическом раю.


Бестиарий


Миру (Pezolarus miru)

Отряд: Ржанкообразные (Charadriiformes)

Семейство: Чайковые (Laridae)

Место обитания: Эонезия, архипелаг Буроту.


Архипелаг Буроту находится в южной части цепочки островов Эонезии. Образовавшись после исчезновения человека, этот архипелаг заселялся исключительно естественным путём, поэтому на островах Буроту отсутствуют представители многих наземных групп животных, не обладающих способностью к полёту, за исключением ящериц. Благодаря влажному климату острова Буроту являются благоприятным местом для произрастания леса. Продуктивность сложившихся на островах экосистем достаточна для поддержания существования популяции своеобразного хищника – очень крупного представителя чаек, который называется миру (это имя полинезийского бога мёртвых).

Со времени поселения на этих островах предки этого вида постепенно перешли к охоте на наземную добычу, поскольку на островах у них не было конкурентов. Этот вид птиц значительно крупнее остальных чаек – высота взрослой птицы достигает 70 см, из которых половину составляет высота ног. Вес взрослой птицы достигает 5 кг, самец мельче самки. Перепонки между пальцами редуцированы до едва заметной кожной складки. Несмотря на крупный размер, миру сохраняет способность к полёту. Эта птица очень редко и неохотно поднимается в воздух, поэтому её крылья относительно короче, чем у более мелких чаек. Но время от времени отдельные особи этого вида переселяются в пределах архипелага с острова на остров: это позволяет сохранить генетическое единство популяции и позволяет избегать вырождения, но одновременно даёт возможность существовать небольшим по численности островным субпопуляциям.

Оперение этой чайки серого цвета с пестринами на спине, немного похожее на ювенильное оперение обычных чаек. Клюв взрослой птицы жёлтый; у самки на кончике клюва имеется розовое пятно, краснеющее к моменту выклева птенцов. Концы крыльев и хвост чёрные. Миру охотится обычно поодиночке или парой. Это моногамные птицы, у которых пара образуется на всю жизнь. У каждой пары имеется своя территория, которую обе птицы защищают от конкурентов. Обычно территории лесных птиц больше, и их границы соблюдаются не очень жёстко. Пары, обитающие на берегах, собирают выброшенных волнами животных и грабят колонии морских птиц; у них границы территории строго охраняются, хотя сама территория меньше по площади.

Миру часто нападает на лесных птиц, забивая даже более крупных особей. Часто жертвами миру становятся перелётные птицы из Южной Америки, зимующие на островах. Также миру охотно поедает наземных ракообразных и умеет раскапывать их норы клювом. При одиночной охоте птица подкрадывается к добыче, а затем нападает, нанося клювом опасные раны. При охоте парой (вне сезона размножения) одна из птиц может подгонять добычу к другой.

Миру гнездится в норах, выбирая самые возвышенные участки территории, которых не достигают самые высокие приливы. Брачный сезон начинается в октябре. В это время пара подновляет гнездовую нору или выкапывает новую. Самец ухаживает за самкой, перебирая перья на её голове. Иногда птицы начинают «кивать» друг другу и совместно хлопать крыльями. В брачный сезон часто возникают драки с молодыми самцами, пытающимися оспаривать право на самку и нору у более взрослого самца. Молодые самцы преподносят самке съедобный подарок – мёртвую рыбу, кусок мяса, ящерицу или краба. Если самка приняла подношение, самец раскрывает крылья и начинает притопывать и кивать, стоя около самки. Если самка принимает его, она повторяет этот «танец». Отдельные его элементы сохраняются и в сложившейся паре, но самец может ограничиться символическим «подарком» в виде листа дерева или прутика. Самка откладывает прямо на землю 2 – 3 яйца размером (65—81)×(41—54) мм, с белой или сероватой скорлупой. Насиживание длится 35 дней. Обычно родителям удаётся успешно выкормить только одного птенца, реже двух. Птенцы окрашены темнее родителей: пуховый наряд серый с пятнами и белой «маской», ювенильное оперение тёмно-серое, клюв буровато-жёлтый. Развитие молодых птиц происходит медленно. В первые 2 – 2,5 месяца жизни для птенцов опасны крабы, а до месячного возраста – даже муравьи. Молодые птицы достигают половозрелости и приобретают взрослую окраску на третьем году жизни. Продолжительность жизни 40 – 45 лет.


Лесной нуменаптерикс (Numenapteryx sylvaticus)

Отряд: Ржанкообразные (Charadriiformes)

Семейство: Бекасовые (Scolopacidae)

Место обитания: Эонезия, острова Буроту, тропические леса.


Острова Буроту появились на карте Земли уже после эпохи человека, поэтому фауна данного архипелага Эонезии является типично островной, без потомков завезённых человеком видов. Она сформировалась из видов, расселившихся на архипелаг естественным путём – птиц, рептилий и беспозвоночных. Отсутствие хищников на островах позволило появиться нелетающим видам птиц. Полёт – это способность, которая накладывает слишком большие нагрузки и ограничения на физиологию, поэтому птицы отказываются от этой привилегии, едва появляется такая возможность. И изолированные отдалённые острова Буроту – это одно из таких мест.

В лесах Буроту обитает несколько видов нелетающих птиц, занимающих разные экологические ниши. Одна из них – крупный лесной нуменаптерикс, нелетающий кулик. Эта птица является потомком одного из широко распространённых видов кроншнепов (род Numenius) из Северного полушария. Наиболее вероятным путём появления этих видов в фауне отдалённых островов Тихого океана стала задержка птиц на местах зимовки во время миграции. Постепенно из предкового вида сформировалась отдельная оседлая популяция птиц, а их потомки переселились в леса и быстро утратили способность к полёту.

Нуменаптерикс напоминает обликом новозеландских киви (Apteryx) эпохи человека, но обладает более стройным телосложением. Рост взрослой птицы этого вида – около 40-45 см, вес – до 2 килограммов (самка крупнее самца). Очень характерной особенностью облика этой птицы является длинный клюв, загнутый книзу. Кончик клюва снабжён значительным количеством рецепторов и позволяет искать добычу в мягкой почве. Птица питается главным образом молодью наземных крабов, насекомыми и упавшими на землю мягкими плодами деревьев. Погружая клюв в мягкую лесную почву, птица разыскивает норы беспозвоночных, и раскапывает их лапами, как курица. Мелкую добычу нуменаптерикс извлекает клювом прямо из земли.

Оперение птицы несёт характерные для нелетающих птиц особенности. Оно очень мягкое, перья в крыльях и хвосте укорочены. Фоновая окраска рыжеватая, перья покрыты тонкой тёмной поперечной рябью. На темени, затылке, задней части шеи и спине перья с чёрными кончиками. Крылья очень плохо развиты, маховые перья длиной не более 5 сантиметров. Элементы крыльев сохраняют подвижность: крылья используются для брачных демонстраций.

У этого вида птиц длинные хорошо развитые ноги – нуменаптерикс способен быстро бегать, часто бродит по морским мелководьям в поисках добычи, и может раскапывать землю. Окраска кожи ног серовато-жёлтая, у готовой к размножению самки ноги приобретают ярко-жёлтый цвет.

Из-за жизни в тропическом климате сезонность гнездования у этого вида не выражена. Брачные отношения у нуменаптерикса – явно выраженная полиандрия. В течение года самка встречается с разными самцами, и делает до 3 кладок. Токует также самка. Призывая самца, она издаёт длинные «бурлящие» посвисты. Токующая самка держится в местах, где сквозь кроны деревьев пробивается солнечный свет. Обычно на голос самки собирается несколько самцов-претендентов, которые устраивают бескровные поединки между собой – один самец отгоняет от самки всех остальных. В это время самка токует, интенсивно взмахивая рудиментарными крыльями и поднимая клюв вверх. После образования пары самка и самец совместно обустраивают гнездо – простую ямку в земле, в кустах или среди крупных травянистых растений.

Темп размножения этой птицы медленный: в кладке только одно или два яйца с пёстрой скорлупой – бурые крапины по бежевому фону. Самка не проявляет заботы о потомстве, насиживает и водит птенцов исключительно самец. Птенцы обладают продольно-полосатой окраской и чёрными ногами. Ювенильная окраска оперения также продольно-полосатая, но сохраняются только три полосы – вдоль позвоночника и по бокам головы и шеи. С возрастом окраска ног светлеет.

Молодые птицы растут медленно, достигают половозрелости лишь на третьем году жизни. Продолжительность жизни достигает 20 лет.


Большой обезьяний попугай (Tardipsittacus pithecinus)

Отряд: Попугаи (Psittaciformes)

Семейство: Настоящие попугаи (Psittacidae)

Место обитания: Эонезия, острова Буроту.


Острова Эонезии в неоцене являются одним из тех немногих мест на Земле, фауна которых складывалась естественным образом. Они образовались после исчезновения человека, и их заселение происходило исключительно благодаря собственным возможностям живых организмов к расселению и колонизации новых мест обитания. Поэтому фауна островов Эонезии несёт все те черты своеобразия, которые были утрачены в результате завоза человеком чужеродных видов на острова в историческую эпоху. На этих островах часто встречаются нелетающие птицы, иногда очень своеобразные.

В фауне островов Буроту встречаются очень своеобразные птицы – попугаи, утратившие способность летать. В густых лесах островов они занимают экологическую нишу, примерно соответствующую приматам. Их представитель – большой обезьяний попугай, крупная птица, ведущая древесный образ жизни. Вес взрослой особи – до 4 кг: птица размером с крупного петуха, только с пропорционально более крупной головой и массивным клювом. Крылья у этого вида развиты, но сильно уменьшились в размерах. Из-за крупного желудка размеры грудины сильно уменьшились, а летательные мышцы слабые. Из-за этого способность к полёту у этого вида ограничена планированием с дерева на дерево, без взмахов крыльев. По образу жизни птица напоминает гоацина (Opisthocomus) эпохи человека. Хвост клиновидной формы, с очень плотными и жёсткими перьями, чем немного напоминает хвост дятла. Во время лазания по деревьям хвост играет роль дополнительной опоры.

Основной цвет оперения – тёмно-зелёный, на спине и в основании хвоста оранжевый, в нижней части головы и на горле – белое пятно.

В противоположность крыльям, ноги развиты очень хорошо и пропорционально крупнее, чем у попугаев обычного облика. Цевка и пальцы покрыты голой кожей серого цвета. Когти острые и крючковатые, с их помощью птица лазает по деревьям и схватывает корм. Нижняя поверхность пальцев покрыта многочисленными роговыми шипиками, улучшающими сцепление с опорой. Большой обезьяний попугай способен лазать по деревьям, а с помощью сильных ног перескакивает с ветки на ветку без помощи крыльев. Иногда при неудачном прыжке птица хватается за ветку клювом и лишь потом подтягивается и цепляется лапами. Иногда этот попугай может свешиваться с опоры и доставать пищу клювом или другой лапой в висячем положении.

У этого вида очень сильный дробящий клюв серого цвета, более тёмный в основании. Большой обезьяний попугай питается главным образом твёрдыми семенами и плодами с крупными косточками. Он дополняет рацион молодой листвой, которую «жуёт» перед проглатыванием. Следы его кормления очень характерны – это ветки, концы которых словно срезаны острым ножом.

Большие обезьяньи попугаи являются строгими моногамами, пара сохраняется на всю жизнь. Брачный ритуал очень простой: самец преследует понравившуюся самку в кронах деревьев, одновременно демонстрируя ей свою ловкость. Немаловажную роль в образовании пары играют личные симпатии птиц – к не нравящемуся ей самцу самка относится агрессивно. Сложившаяся пара птиц проводит много времени за взаимной чисткой оперения и совместным кормлением. Птицы обозначают претензии на кормовой участок громкими криками.

Гнездование этого вида происходит исключительно в дуплах старых деревьев, поэтому птицы избегают участков молодого леса. При необходимости пара выгрызает дупло нужных размеров в подгнивающей древесине, источенной насекомыми. Размножение происходит очень медленно. В кладке два яйца, но паре обычно удаётся выкормить лишь одного птенца. Насиживание длится 23-24 дня; птенцы выклёвываются голыми и слепыми. Молодая птица оперяется полностью в возрасте 80-82 дней, покидает гнездо на 120-й день и около 2 месяцев кочует по лесу вместе с родителями. Половая зрелость наступает в возрасте 5 лет. Продолжительность жизни – до 60-70 лет.

В лесах Буроту встречается более распространённый малый обезьяний попугай (Tardipsittacus versicolor). Очевидно, он утрачивал способность к полёту на каждом из островов независимо, после расселения по архипелагу. Вес этой птицы достигает 1 килограмма, пропорциями напоминает более крупного родственника. Способность к полёту ограничивается планированием с дерева на дерево. Оперение светло-зелёное, крылья и хвост тёмно-бурые, спина красновато-оранжевая. Белое пятно на горле отсутствует. На различных островах встречаются разные цветовые морфы, отличающиеся наличием и оттенками цветовых меток в фоновой окраске оперения. У этого вида больше плодовитость и выше скорость размножения – пара выращивает двух птенцов за один цикл гнездования, половая зрелость наступает в возрасте 2 лет. Этот вид питается исключительно плодами и крупными семенами.


Большеклювая инфантопситта (Infantopsitta raphomima)

Отряд: Попугаи (Psittaciformes)

Семейство: Настоящие попугаи (Psittacidae)

Место обитания: Эонезия, острова Буроту.


В неоцене в фауне Земли сохраняются последствия вмешательства человека в природное равновесие – значительное количество видов, являющихся потомками чужеродных вселенцев, целенаправленно или случайно завезённых человеком в новые места обитания. Особенно много таких видов среди представителей островной фауны. «Незагрязнённая» островная фауна встречается лишь на тех островах, которые появились уже после исчезновения человека. К таким местам относится крупный архипелаг Эонезия в Тихом океане. Здесь в процессе эволюции возникли настоящие островные виды, напоминающие типичную фауну островов Земли до колонизации человеком.

В лесах центрального острова архипелага Буроту обитает своеобразный вид птиц – наземный попугай большеклювая инфантопситта. Это птица массивного телосложения, полностью утратившая способность к полёту и напоминающая дронта (Raphus), истреблённого в эпоху человека. Процесс перехода к наземной жизни у этого вида зашёл ещё дальше, чем у какапо (Strigops) и маврикийского чубатого попугая (Lophopsittacus) эпохи человека. Эволюция инфантопситты пошла по пути неотении и сохранения инфантильных признаков, чем этот вид напоминает дронта эпохи человека: у взрослых птиц сохраняются черты птенца во внешности. У этого вида крылья сильно редуцированы, хотя ещё сохраняют все кости крыла, типичные для летающих птиц. Оперение изменилось, утратив признаки, характерные для летающих птиц: оно стало мягким, опахала перьев рыхлые, больше похожие на шерсть. В крыльях есть несколько укороченных маховых перьев, хвост клиновидной формы, представлен несколькими удлинёнными остроконечными перьями.

Взрослая инфантопситта весит до 8 кг. У этого вида сильные ноги смассивными костями, приспособленные для ходьбы. Птица умеет подолгу ходить и при необходимости быстро бегать на короткие дистанции, но подносит пищу к клюву с трудом, не проявляя при этом ловкости своих предков. Пальцы снизу покрыты мозолями, с толстыми притупленными когтями, позволяющими копать норы.

Характерной особенностью внешности этого вида является массивный клюв чёрного цвета. Он позволяет птице раздавливать косточки фруктов. Также этот попугай выкапывает клювом и ногами съедобные корни растений. Значительную часть рациона инфантопситты составляют плоды растений и сочные листья низкорослых растений. Мелкие семена не перевариваются птицей и с помётом попадают в землю, где прорастают.

Самец и самка не отличаются друг от друга по окраске, самец немного мельче, с более крупным клювом. Фоновая окраска оперения зелёная с белой «маской» вокруг клюва и глаз. Спина имеет буроватый оттенок, на шее тёмно-бурое полукольцо, разорванное спереди.

Инфантопситта является строгим моногамом, пары формируются на всю жизнь. Самец и самка постоянно держатся вместе, обмениваясь звуковыми сигналами. Голос этого попугая напоминает горловое ворчание, в случае раздражения или испуга птица издаёт громкий неприятный крик.

Этот вид гнездится в широких норах, которые выкапывает под корнями растений. Готовясь к гнездованию, самец выбирает укромное место в лесу и начинает копать нору, разрыхляя землю клювом и отбрасывая ногами. Он приглашает самку присоединиться к устройству гнезда кивающими движениями головы и «воркованием». Темп размножения у инфантопситты очень медленный. Гнездование происходит один раз в год, в кладке всего лишь одно яйцо, которое попеременно насиживают оба родителя. Гнездовой подстилки в норе нет. Инкубация длится около 30 дней. Если яйцо оказывается неоплодотворённым или утраченным в процессе инкубации, птицы предпринимают новую кладку только через 2-3 месяца. Птенец выклёвывается голый и слепой, остаётся в гнезде до 3 месяцев. В первые недели его жизни самка подолгу остаётся в гнезде и заботится о нём. Молодая птица проводит с родителями первые 3-4 месяца жизни, потом начинает вести самостоятельную жизнь и объединяется в холостяцкие группы с другими сородичами. Внутри таких групп формируются новые пары.

Половая зрелость у этого вида наступает на 5-м году жизни, продолжительность жизни – до 60 лет.


Шахматная эонезаура (Eonesaura psittacophila)

Отряд: Чешуйчатые (Squamata), подотряд Ящерицы (Lacertilia)

Семейство: Тейиды (Teiidae)

Место обитания: Эонезия, острова Буроту.


В неоцене на островах, сформировавшихся после завершения эпохи человека, сложилась типичная островная фауна, в которой отсутствовали последствия деятельности человека. Одним из компонентов этой фауны являются мелкие рептилии, способные выдерживать случайные морские путешествия и легко приживающиеся в новых местах обитания. Значительное число видов ящериц обитает на островах Тихого океана, в том числе на островах Эонезии. Самый отдалённый из новых архипелагов – острова Буроту, где обитают всего лишь несколько видов тейид, результат адаптивной радиации после одного удачного расселения. Освоить новые места обитания им помогла способность к партеногенетическому размножению.

Избегая конкуренции, некоторые виды этих ящериц выработали необычный образ жизни и даже вступили в союзы с соседями по островам. Мелкая ящерица шахматная эонезаура, обитающая на островах Буроту, стал симбионтом крупной местной нелетающей птицы – попугая инфантопситты. Она постоянно держится в норах этой птицы и рядом с ними, а вне гнездования живёт на теле этого попугая и помогает ему избавляться от паразитов.

Длина взрослой особи этого вида – до 10 см. Телосложение шахматной эонезауры хрупкое, ящерица внешне напоминает саламандру со стройным цилиндрическим телом, маленькими лапками и очень длинным хвостом. У этого вида коническая голова и небольшие глаза золотисто-жёлтого цвета с вертикальными зрачками. Фоновая окраска кожи этой рептилии чёрная, на боках попарно располагаются крупные белые пятна. На хвосте пятна сливаются и превращаются в поперечные полоски. Поверхность чешуи гладкая, благодаря этому рептилия легко может лазать в оперении своего хозяина, разыскивая паразитов. Пальцы расширенные на концах, с поперечными гребешками, развившимися из краёв чешуй, и крючковатыми когтями.

Симбиотические отношения ящерицы и птицы-хозяина не облигатные: при необходимости шахматная эонезаура способна жить самостоятельно, обитая на стволах деревьев и среди зарослей трав. Рептилия держится на нижней части стволов деревьев и охотится на мелких насекомых, но при первой же возможности переселяется на тело птицы или в её нору.

Симбиоз этих рептилий с птицами затрудняет встречу брачных партнёров, поэтому у данного вида основным способом размножения является партеногенез; самка откладывает 1-2 яйца один раз в месяц, закапывает их в лесную подстилку. Инкубация длится до 5 недель; молодые особи отличаются от взрослых бурой фоновой окраской тела и беспорядочно разбросанными белыми пятнами. Половая зрелость наступает в возрасте 2 лет; к этому времени узор на теле становится упорядоченным, а окраска меняется на взрослую чёрно-белую. Продолжительность жизни достигает 15 лет.


Пилоног-дракон (Serratipodus dracocephalus)

Отряд: Прямокрылые (Orthoptera)

Семейство: Ужасные кузнечики (Horrodecticidae)

Места обитания: леса на островах Тихого океана.


Острова справедливо называют «горнилом эволюции». Именно здесь быстрее всего происходит формирование новых видов, и именно здесь жизнь приобретает наиболее причудливые формы.

Как правило, на островах, никогда не соединявшихся с материком, фауна состоит из видов, способных к полёту, либо утративших эту способность уже после заселения островов. На островах отсутствуют представители многих групп животных и растений, характерных для материков. И ещё на островах есть много свободных экологических ниш, которые иногда занимают виды, совершенно неожиданные в этой роли. На островах Тихого океана место мелких хищников занял огромный представитель класса насекомых – дальний родственник кузнечиков, пилоног-дракон.

Вопреки распространённому мнению, значительная часть кузнечиков является хищниками; травоядная саранча относится к другому семейству – кобылкам. Пилоног-дракон - гигантский представитель кузнечиков: длина его туловища достигает 20 см, а из-за длинных усов и крыльев он кажется ещё крупнее. Среди обеднённой фауны островов он занимает экологическую нишу мелких хищников, нападая на крупных насекомых и мелких позвоночных – птиц и грызунов. Этот вид также питается падалью: после шторма или во время отлива пилоноги-драконы бродят по океанскому берегу, поедая мёртвых морских животных или собирая обитателей океана, попавших в лужи на морском берегу.

Приспособленность к хищничеству видна во внешности насекомого: передние ноги пилонога очень длинные (по длине равны задним ногам), на их внутренней стороне есть острые шипы: это приспособление для хватания добычи. Мощные жвалы насекомого легко справляются как с панцирем жука, так и с костями мелких позвоночных. Часто пилоног-дракон лазает по деревьям в поисках птичьих гнёзд: он одинаково охотно поедает яйца и птенцов мелких видов птиц.

Задние ноги этого насекомого, как у большинства представителей отряда, довольно длинные, но из-за большого веса насекомое не умеет прыгать. Зато этот огромный кузнечик хорошо лазает по деревьям: на его лапках развиты цепкие коготки, позволяющие грузному насекомому цепляться за малейшие неровности коры.

На крупной голове пилонога-дракона имеется большое количество бугорков и выростов, особенно развитых у самцов. Они придают этим насекомым причудливый вид, и служат для турнирных боёв в сезон размножения. Усы пилоногов-драконов тоже очень длинные: длиной с туловище. На груди у самцов развито два изогнутых рога, торчащих вверх и в стороны.

Окраска этого насекомого, спокойно сидящего на дереве, кажется неброской: тело серо-коричневое с мелкими чёрными крапинками. Самая яркая часть тела пилонога-дракона – задняя пара крыльев – в этот момент скрыта. Зато во время брачных поединков или при ухаживании за самкой самцы раскрывают их, демонстрируя яркий рисунок: чёрная «сетка» жилок по жёлтому фону, возле корня крыла – большое красное пятно. Верхние крылья насекомого красновато-коричневые с серыми поперечными полосками, на краевых жилках развит звуковой аппарат: ряд мелких зубцов. Во время стрекотания насекомое потирает одно крыло об другое, издавая звуки, слышимые за сотню метров.

Несмотря на свои размеры, это насекомое умеет летать, и даже может совершать дальние перелёты между островами, особенно при хорошем попутном ветре. Так пилоноги-драконы расселились практически по всем мало-мальски пригодным для жизни островам в тропической зоне Тихого океана. Единственный лимитирующий фактор для них – наличие пресной питьевой воды. Но на мелких островках эти насекомые находят достаточно влаги в лужицах, которые скапливаются после дождя в основаниях черешков пальмовых листьев.

Эти крупные насекомые могут размножаться круглый год. Самка отличается от самца более полным брюшком, длинным саблевидным яйцекладом и бледной окраской крыльев. Самцы находят готовых к размножению самок по запаху. Во время знакомства самец подползает к самке со стороны головы, широко раскрывая и разводя в стороны яркие крылья. При этом он шевелит усами, касаясь ими усов самки. Когда самка отвечает взаимностью, самец складывает крылья и начинает громко стрекотать, потирая одно крыло об другое. Тем самым он заявляет свои права на самку. Если возле одной самки собирается несколько самцов, они начинают своеобразный «турнир», на котором определяется сильнейший. Самцы до последнего избегают вступать в прямое столкновение, которое может закончиться гибелью одного из них, и первенство определяется громкостью стрекотания и яркостью расцветки крыльев. Самцы начинают стрекотать, на короткое время прерывая трели демонстрацией развёрнутых крыльев. Более слабые самцы сразу же покидают место состязаний, и постепенно около самки остаётся лишь один или два соперника. Если мирным путём нельзя определить сильнейшего, и ни один из самцов не желает уступать, между ними возможна драка. В ход идут сильные передние ноги, которыми соперники хватают друг друга за основания усов и стараются оттеснить от самки. Драка сопровождается угрожающим стрекотанием и демонстрацией распахнутых крыльев.

Спаривание длится недолго, после чего самец теряет интерес к самке и уползает. С помощью длинного яйцеклада самка помещает порцию из двух – трёх десятков крупных яиц в рыхлую, хорошо прогреваемую почву, и больше о ней не заботится. За всю жизнь она может сделать до десяти кладок.

Все прямокрылые – насекомые с неполным превращением: из яйца выходит личинка, похожая на взрослое насекомое. Молодые пилоноги-драконы длиной около 5 миллиметров питаются разными нежными насекомыми – тлями и мелкими гусеницами. В полугодовалом возрасте они дорастают до размеров взрослого насекомого, и становятся способными к размножению. Если же корма оказывается мало, из них получатся «недоростки» с тонким длинным туловищем и широкими крыльями. Такие особи прекрасно летают, и легко переселяются с острова на остров в поисках благоприятных условий для жизни.


Лесной краб-мусорщик (Terrestrimaja xenophorus)

Отряд: Десятиногие (Decapoda)

Семейство: Майиды (Majidae)

Место обитания: Эонезия (острова Буроту), прибрежные тропические леса.


Острова – место возникновения новых форм живых организмов. Благодаря обилию незанятых экологических ниш в наземных экосистемах, здесь бурно идёт микроэволюция, легко возникают новые виды, и у них даже есть возможность совершать весьма значительные эволюционные шаги. На островах Эонезии, появившихся на карте Земли уже после исчезновения человека, в неоцене обитает наземный краб, переселившийся на сушу независимо от ранее существовавших наземных крабов эпохи человека. Его предки переселились на сушу из приливно-отливной зоны и освоили влажные местообитания на суше, преимущественно в тропических лесах островов.

Облик этого вида достаточно узнаваем: это небольшой наземный краб, который нацепляет на себя всякий мусор, подобно своим морским родственникам. Карапакс сильно удлинённый – длина вдвое превышает ширину; длина карапакса взрослой особи – до 45-50 мм. Передняя часть тела вытянута в длинный рострум, у самцов с крупными крючками и щетинками. Глаза крупные, шарообразные, располагаются на стебельках по бокам рострума. Панцирь достигает наибольшей ширины в передней трети, плавно сужается к концу. Характерной особенностью облика являются многочисленные крючочки, щетинки и зацепки на спине и верхней стороне ходильных ног и клешней. Клешни крупные, широкие, с короткими дробящими пальцами. Задняя пара ног не принимает участия в ходьбе – они развёрнуты вверх и помогают удерживать на спине части мусора, на их хитиновом покрове особенно большое количество щетинок. Естественная окраска верхней стороны тела бурая с более светлым мраморным узором; нижняя сторона тела розовато-белая.

Этот вид относительно малоподвижен, днём предпочитает прятаться, зарываясь в землю и оставляя снаружи только спину, замаскированную лесным мусором. Для маскировки это животное использует кусочки древесной коры, сухие листья, части травянистых растений, мёртвых насекомых, птичьи перья и части трупов морских птиц. Ночью животное более активно. Для линьки краб выкапывает глубокую ямку, которую прикрывает своим телом, как крышкой. В процессе линьки краб выбирается из старого панциря и сползает в выкопанную ямку, где дожидается отвердения панциря под защитой замаскированного старго панциря. После линьки животное выбирается из укрытия и переносит на новый панцирь все маскировочные элементы со старых покровов, добавляя к ним новый лесной мусор.

Рацион лесного краба-мусорщика включает опавшие плоды и семена деревьев, а также улиток и насекомых.

Половой диморфизм выражается в различных размерах самца и самки – самец мельче, с более узким панцирем и выраженным рострумом. Самец удерживает выбранную самку за обе клешни до появления у неё готовности к размножению. При этом животные подносят пищу ко рту при помощи первой пары ходильных ног. При готовности самки к кладке яиц пара движется к морю совместно, при этом самец постоянно удерживает самку до самого момента оплодотворения и отгоняет от неё конкурентов.

Самка откладывает яйца в море, вынашивает их на себе до 2 недель. Плодовитость до 300 яиц. Из яиц выводятся молодые особи на стадии мегалопы, которые быстро переходят к жизни на дне. Самка сбрасывает остатки яйцевых оболочек и возвращается на сушу. Молодые крабы покидают воду при длине около 10 мм и переходят к жизни в лесной подстилке. Половая зрелость наступает на 2-м году жизни, продолжительность жизни может достигать 20 лет.


Гербарий


Тихоокеанская деликатесная пальма (Meganeanthe delicatissima)

Порядок: Пальмоцветные (Arecales)

Семейство: Пальмовые (Arecaceae)

Место обитания: архипелаг Буроту, остров Пасхи, другие острова в тропиках Тихого океана.


Изоляция и ослабленная конкуренция, характерные для островных местообитаний, приводят к вспышке видообразования и быстрым морфологическим изменениям у видов-потомков. Так произошло на островах Эонезии, по которым расселялись мелкие пальмы рода хамедорея (Chamaedorea) из Центральной Америки. Основным направлением расселения было западное – по вновь образовавшимся островам Тихого океана. На самых удалённых от материка островах потомки этих пальм приобретали облик, сильно отличающийся от предкового. Одним из потомков мелких хамедорей является тихоокеанская деликатесная пальма – крупное древесное растение, широко распространённое на островах южной части Тихого океана (отсюда её название: Neanthe – один из синонимов родового названия предка этого растения).

Это растение отличается от низкорослых предков значительными размерами: взрослое дерево достигает высоты 15-20 метров. Стволы этого вида высокие, тонкие и упругие – такая форма позволяет выдерживать сильные ветры и не ломаться. Ствол слегка изогнут, увенчан кроной перистых листьев длиной до 150-200 см. Сегменты листа узкие и многочисленные – до 30-40 пар на лист. Ствол покрыт волокнами, а ближе к кроне – волокнистыми остатками отмерших листьев. Кроны взрослых растений поднимаются над пологом леса небольшими группами – это связано с особенностями роста данного вида. У корневой шейки молодого дерева появляются почки, которые прорастают под землёй, формируя столоны длиной до 1-2 метров. Достигнув такой длины, столон резко изгибается вниз, а на глубине 40-60 см меняет направление роста и прорастает вертикально, формируя новый ствол. За свою жизнь взрослое дерево образует до 8 отпрысков, каждый из которых продолжает вегетативное размножение. При гибели основного дерева его потомки продолжают рост, и постепенно формируется небольшая роща – клон родительского растения.

Это двудомное растение, подобно предковым видам. Цветки мелкие, неспециализированные, собраны в кистевидные висячие соцветия. Тихоокеанская деликатесная пальма опыляется ветром и различными насекомыми. При отсутствии опыления растение может образовывать небольшое количество партенокарпических плодов.

Выраженный сезон плодоношения отсутствует, поэтому на растениях этого вида всегда можно обнаружить спелые плоды. Тихоокеанская деликатесная пальма даёт съедобные плоды с крупной прочной косточкой. Плоды шарообразные, диаметром до 10 см, созревают гроздьями по 5-8 штук. Зрелые плоды светло-жёлтые. Обычными распространителями семян являются попугаи, которые могут уносить плоды на несколько десятков метров от взрослого растения. Мякоть плодов сахаристая и сочная, но почти без запаха, а семя составляет примерно треть объёма плода. Косточка покрыта очень прочной деревянистой оболочкой, и её способны расколоть только крупные местные попугаи инфантопситты. Содержимое косточки богато маслами, ради которых попугаи разыскивают эти семена. Кроме того, благодаря обилию масла косточка плода легче воды и способна находиться на плаву несколько недель. Дожди смывают семена этой пальмы в океан, и они распространяются течениями. Плотные покровы семян позволяют противостоять разрушению морскими животными. Эта особенность позволила деликатесной пальме расселиться по островам Тихого океана.

Молодое растение впервые плодоносит на 9-10-м году жизни, и примерно в этом же возрасте даёт первый отпрыск. Продолжительность жизни – до 60 лет.


96. Зелёная жемчужина Тихого океана: играющие в волнах

(Гавайские острова: обитатели океанского побережья и рифов.)


В эпоху, предшествовавшую человеческой колонизации, Гавайские острова были уникальным миром, который создали потомки немногих переселенцев, заброшенных волей случая на этот архипелаг – через половину величайшего на Земле океана. Огромные океанские просторы надёжно изолировали этот своеобразный мир от случайных переселенцев с материков и других островов. Однако этот мир, изолированный расстояниями, утратил свою самобытность в эпоху человека. Острова не стали ближе к материкам, но деятельность человека наводнила уникальный островной мир множеством материковых видов животных и растений, полностью изменив облик этого уголка природы. Переселенцы с материков были чуждым элементом в местной природе. Закалённые в борьбе за существование, они начали теснить аборигенные виды, вторгаться в хрупкие местные природные сообщества, и разрушать их. В итоге многие виды местных животных и растений исчезли ещё в историческую эпоху, несмотря на отчаянные и дорогостоящие попытки человека сохранить уникальную природу Гавайского архипелага. Разрушению экосистем немало способствовали чужеродные виды, вытеснявшие и уничтожавшие аборигенов. После исчезновения человека чужеродные виды вышли из-под контроля и быстро вытеснили практически все аборигенные виды архипелага. Так в истории природы Гавайских островов началась новая глава – фактически, написанная с нуля. Переходный период был настолько коротким, что практически не оставил следов в геологической летописи островов.

В неоцене природа Гавайских островов так же многообразна и роскошна, как в эпоху до человеческой колонизации. Однако степень эндемизма местной флоры и фауны значительно ниже, чем в доисторические времена: здесь царствуют потомки видов, завезённых в эпоху человека, и на разных материках у жителей архипелага имеется множество близких родственников. Потомки чужеродных видов животных и растений встречаются на архипелаге повсюду – от холодных горных вершин до тёплых прибрежных вод.

Побережья островов омывают тёплые, богатые жизнью воды Тихого океана. Здесь морские существа пытаются освоить жизнь на суше, а наземные обитатели вторгаются в море. Один из местных видов растений – пионер в освоении океанских мелководий. Это крупная пальма с перистыми листьями – морской кокос. Она попала на острова естественным путём – крупные плоды морского кокоса распространяются морскими течениями, и преодолеть тысячи километров по океану – самое обычное путешествие для них. Поэтому на Гавайских островах эта пальма – того же самого вида, что и на побережье островов Юго-Восточной Азии, Меганезии или Эонезии. В некоторых местах побережья островов кроны этих пальм образуют настоящие леса на прибрежном мелководье. Это форпост сухопутных видов на море.

Морской кокос не просто растёт на побережье: пальма активно вторгается в море. Молодая пальма растёт, как обычно, но с возрастом её ствол полегает в сторону моря, и далее растёт почти горизонтально – приподнимается лишь его верхушка с кроной перистых листьев. Одновременно на нижней стороне ствола отрастают длинные придаточные корни. Они врастают в грунт, и ствол опирается на них, словно гигантская многоножка. Со временем среди корней множества пальм этого вида накапливается песок и мусор, выбрасываемый морем, и постепенно образуется новый маленький участок суши. Так заросли морского кокоса десятилетиями наступают на море, расширяя береговую зону. И лишь сильнейшие шторма могут сломать часть стволов и унести их в море. Эти пальмы погибнут, однако рано или поздно на берег будет выброшен очередной орех, и история повторится.

Морской кокос светолюбив и устойчив к соли, содержащейся в морской воде. В устьях рек, где вода опреснена, морские кокосы растут хуже, чем в неразбавленной морской воде. Их корни источены корабельными червями – эти моллюски будут жить, пока в океане можно найти хоть немного дерева. На старых корнях разрастаются колонии двустворчатых моллюсков и усоногих ракообразных, покрывая корни растения непробиваемой бронёй. На стволах, покрытых гладкой корой, любят сидеть чайки, отдыхая после рыбной ловли – но лишь в те недолгие моменты, когда нагретые солнцем стволы не заняты другими обитателями морского побережья. И сейчас чайкам приходится кружить в воздухе, и искать другие места для отдыха, потому что на стволах пальм греются крупные животные с чёрной блестящей шкурой – лишь их горло и грудь белого цвета с большими чёрными пятнами. Их короткий бархатистый мех лоснится на солнце, обрисовывая хорошо развитые мускулы зверей. Они вяло шевелятся на солнце, предпочитая лежать на стволе на брюхе, свесив лапы вниз, словно кошка. К самой воде свисают их широкие уплощённые хвосты – это явно обитатели воды. Один из зверей этого же вида вразвалку шагает по берегу на коротких перепончатых лапах, держа хвост на весу. Подойдя к основанию пальмы, он уверенно лезет по наклонному стволу пальмы, как по лестнице, цепляясь хорошо развитыми когтями, и осторожно движется по нему, свесив хвост. У него удлинённая остроносая голова с крупными глазами и жёсткими вибриссами, а уши очень короткие – это всего лишь небольшие кладки кожи, рудименты ушных раковин. Манерой двигаться этот зверь напоминает выдру, но он размером с небольшого тюленя. Согнав со ствола пальмы вездесущих чаек, зверь выбрал подходящее место, где ствол немного прогнулся под собственным весом, лёг на нагретую солнцем кору, зевнул, демонстрируя длинные челюсти и остроконечные зубы, и быстро заснул, свесив хвост к воде.

Эти крупные выдрообразные млекопитающие, обитающие на побережье океана и в устьях рек – илиохолокаи, местный вид морских млекопитающих. Они являются умелыми охотникам на рыбу, и не боятся уходить в море на многие километры. Однако способностей илиохолокаи явно недостаточно, чтобы пересечь океан и обосноваться на Гавайских островах эпохи неоцена естественным путём. Этот вид появился на самих островах, и его присутствие – результат деятельности человека в отдалённую геологическую эпоху. Подобно другим местным хищникам, илиохолокаи – это потомок завезённого в историческую эпоху мангуста, результат адаптивной радиации предкового вида в новых условиях. Он является экологическим аналогом вымершего в историческую эпоху местного вида тюленя-монаха. Благодаря способности плавать илиохолокаи распространился по всем островам Гавайского архипелага, образуя многочисленные колонии на удобных участках побережья, где есть защищённые от штормов бухты и заросли морского кокоса. Подобно морским котикам эпохи человека, эти звери очень общительны, предпочитают держаться группами, и совместно ловят рыбу в тропических водах. Они также совместно ухаживают за детёнышами колонии, что обеспечивает высокую выживаемость потомства – при жизни в таком опасном месте, как океан, враги найдутся у животных любого возраста. Поэтому забота о детёнышах никогда не бывает лишней.

Взрослые звери, не обременённые заботами о потомстве, отдыхают в зарослях морского кокоса, лёжа на стволах. Некоторые из них чистятся лапами, приводя в порядок мех – для водяного животного это весьма важная задача, даже в тёплых тропических водах.

В кронах пальм стоят на длинных ногах другие обитатели побережья – крупные птицы со светло-серым оперением и длинными крыльями. Это эфирные коршуны, или серафимы – пернатые хищники, характерные для морских побережий и мангровых зарослей. Они добрались до Гавайских островов сами – эти птицы легко могут пересекать океаны и расселяются даже по отдалённым островам тропической зоны Индийского и Тихого океанов. Они предпочитают держаться подальше от илиохолокаи – звери массивны, но в воде проявляют недюжинное проворство, и порой могут нападать на охотящихся эфирных коршунов, выпрыгивая из воды. На суше эти животные не так проворны, однако из уважения к их силе и весу эфирные коршуны не приближаются к ним – пока звери греются на стволах морского кокоса, эфирные коршуны поодиночке или парами стоят в кронах пальм, словно аисты, отличаясь от них лишь короткими шеями и клювами. Ноги-ходули этих птиц окрашены очень ярко – у самок они жёлтые, а у самцов бледно-оранжевые, выделяющиеся на фоне светлого оперения птиц и тёмной зелени пальмовых листьев. В кронах пальм эфирные коршуны отдыхают после охоты, и высматривают рыбьи косяки. Илиохолокаи не беспокоят их лишний раз, и пристально следят за их поведением. У эфирных коршунов превосходное зрение, и они часто замечают стаи рыб вдали от берега, где их не увидят илиохолокаи.

Эфирные коршуны не умеют нырять, поэтому выработали особый способ ловли рыбы. Они делают это, стремительно проносясь над водой. В считанные мгновения пернатый хищник успевает сунуть лапу в воду, вцепиться в рыбу и вытянуть её из воды, не снижая скорости полёта. Свою добычу они поедают прямо в воздухе, поднося длинной лапой прямо ко рту, и придерживая во время еды. Остатки добычи просто падают в воду. Иногда другие сородичи ожидают этого момента: плеск и остатки мяса привлекают других рыб, и вскоре ещё один эфирный коршун бросается к этому месту, и выхватывает из воды уже собственную добычу.

Эфирный коршун – птица слишком хрупкого сложения, чтобы нанести вред взрослому илиохолокаи, но может попробовать напасть на маленьких детёнышей этого зверя, оставшихся без присмотра взрослых. Обычно взрослые илиохолокаи легко защищают своё потомство от этих пернатых соседей, но изредка эфирным коршунам всё же удаётся довести задуманное до конца. Поэтому самкам илиохолокаи, которые ухаживают за совсем маленькими детёнышами, приходится демонстрировать этим птицам решимость защищать потомство.

Сотрудничество взрослых илиохолокаи и эфирных коршунов – двустороннее и взаимовыгодное. Птицы также следят за поведением илиохолокаи, с готовностью присоединяясь к их охоте.

Несколько зверей, проголодавшись, просто сползают со стволов морского кокоса вниз, и прыгают прямо в набегающие волны. Несмотря на кажущуюся небрежность этого движения, они входят в воду на удивление легко и изящно, подняв совсем немного брызг. Под водой чёрные звери кажутся серебристыми – их мех тщательно покрыт водоотталкивающей смазкой, поэтому сохраняет слой воздуха между волосками. Неуклюжие на суше, под водой илиохолокаи преображаются в ловких быстрых существ. Они движутся очень изящно – прижав лапы к телу, волнообразно изгибают позвоночник от шеи до кончика хвоста. Звери удивительным образом синхронизируют свои движения под водой – но в этой грации таится смертельная опасность для рыб, поэтому, когда тени зверей скользят по дну, многие рыбы рифа прячутся. Однако эти илиохолокаи – взрослые сильные животные, опытные охотники, которые ищут достойную своих способностей добычу – крупную рыбу в открытом море.

Увидев группу охотников, пара эфирных коршунов взлетела с ближайшей пальмы, и направилась следом за ними. Эфирные коршуны часто охотятся на преследуемых илиохолокаи рыб.

Звери движутся по рифу привычным маршрутом: они покидают прибрежную зону, защищённую барьером рифа, и устремляются в открытое море по одному из каналов, пронизывающих стену рифа. Морская рыбалка – удел взрослых сильных животных. Молодняк и старые звери не рискуют покидать безопасные прибрежные воды, и ищут пищу под защитой массивного барьера рифов. А во время шторма даже взрослые охотники предпочитают отсиживаться в защищённых бухтах или на берегу, пока стена рифа гасит ярость штормовых волн.

Рифы тропической зоны Тихого океана построены самыми разнообразными животными – но только не кораллами. Кораллы по-прежнему существуют в морях неоцена, но уже не играют такой колоссальной роли в природных сообществах, как в эпоху человека. Мадрепоровые кораллы с прочным известковым скелетом – вымирающая группа. Их ареал разорван, и в тропических морях неоцена они представлены всего лишь единичными видами. Их упадок – последствия деятельности человека, вызвавшей массовую гибель коралловых рифов в историческую эпоху. Вымирание кораллов привело к значительным изменениям фауны прибрежных тропических рифов в неоцене. Важнейшим из этих изменений стала полная смена фауны животных-рифостроителей.

На внешней стороне рифа удар океанских волн принимают на себя прочные раковины лжерудистов. Эти огромные двустворчатые моллюски дают приют симбиотическим одноклеточным водорослям в своём теле. Когда море спокойно, из приоткрытых раковин высовываются края их мантии, снабжённые многочисленными складками и выростами, в которых живут симбионты, придающие тканям моллюсков яркие цвета. Снаружи раковины лжерудистов обрастают известковыми и обычными водорослями, и покрыты сидячими животными вроде морских желудей. Благодаря толстым стенкам раковины этих гигантов выдерживают удары штормовых волн, защищая от ярости стихии прибрежных обитателей.

За бастионом из раковин лжерудистов в более спокойной воде высятся заросли других строителей рифов – коралловых губок. Они менее прочные, чем лжерудисты, поэтому успешнее растут лишь под защитой этих массивных моллюсков. Один из распространённых видов этой группы – розовая коралловая губка. Она растёт в виде целой грозди трубкообразных тел собственно губки, покрытых у основания известковой бронёй, образованной микроскопическими водорослями. Верхняя часть этих труб – тело самой губки, имеющее натуральный розоватый цвет. Животное непрерывно прокачивает через своё тело воду, улавливая пищевые частицы. Тело губки – это прекрасный субстрат для жизни известковых водорослей, которые укрепляют её основание. Однако постоянный рост водорослей создаёт некоторое неудобство коралловой губке – водоросли покрывают старую часть губки сплошной известковой коркой, не пропускающей воду. Губке приходится прорастать сквозь водорослевую корку, образуя новые трубчатые тела в нижней части конструкции. Часть клеток тела губки в этом случае работает наподобие фагоцитов – они атакуют клетки водорослей и уничтожают их, и попутно истончают известковый слой изнутри, растворяя его. Со временем известковый слой в этом месте разрушается, и формируется новая трубка губки.

В союзе с водорослями губка образует разветвлённую полую конструкцию, сквозь которую медленно, но стабильно протекает вода. Полость губки представляет собой превосходное укрытие, в котором охотно селятся рифовые животные – ракообразные, рыбы, черви и осьминоги. Некоторые из них пользуются готовыми полостями, а другие переоборудуют их по своим потребностям, при необходимости сверля тоннели. Множество разных животных селится на поверхности разветвлённого тела губки. Щели между трубчатыми ветвями губки являются превосходным укрытием для рыб, причём иногда там скрываются даже сравнительно крупные особи.

Укрытия – важный элемент среды обитания для жителей рифов, и их наличие зачастую определяет выбор места жительства у многих обитателей рифа. Многие обитатели рифов плотоядны, и их трофические связи сплетаются в густую сеть, объединяющую весь риф. Из-за огромного количества хищников разного уровня укрытиями пользуются многие местные существа – от крохотных рыбок длиной менее двух сантиметров до крупных осьминогов. Изредка на риф заплывают акулы и другие рыбы из открытого океана, но они здесь лишь временные гости, довольствующиеся случайной добычей. Изредка эти рыбы остаются на рифе в отлив, но для них нахождение в замкнутом пространстве – сильнейший стресс, поэтому в прилив они быстро покидают лабиринт известковых построек. Однако в рифовой зоне постоянно обитает один из самых опасных местных жителей – илиохолокаи.

Молодой илиохолокаи легко соскользнул со ствола морского кокоса, и отправился на охоту на риф. Он уже достаточно взрослый, чтобы не зависеть от родителей и добывать пищу самостоятельно, но пока не решается выйти в океан вслед за опытными охотниками. Пусть здесь не так просторно, как за стеной рифа, но добычи достаточно много. Риф буквально кишит жизнью, и зверь легко может найти себе что-нибудь съедобное. Зверь быстро всплывает за глотком воздуха, но потом снова ныряет, и плавает среди зарослей коралловых губок и сростков раковин лжерудистов, оставляя за собой цепочки пузырьков, вырывающихся из его меха и поднимающихся к поверхности воды. Грациозно изгибаясь всем телом, зверь тычется мордой среди ветвей губок, а лжерудисты моментально втягивают выросты мантии и захлопывают прочные известковые крышечки, пугаясь волн, возникающих при движении в воде крупного тела. Илиохолокаи ищет некрупных животных – осьминогов, ракообразных и рыб. Он не специализирован в выборе добычи, и ему подходят в пищу практически все обитатели рифа. Многочисленные мелкие рыбы по опыту знают, какую опасность представляет собой илиохолокаи, и как быстро он умеет двигаться. Поэтому, завидев в воде серебристое тело хищника, они предпочитают плавать неподалёку от зарослей коралловых губок, где можно спрятаться в случае опасности. Крупные рыбы скрываются на дне в щелях рифа, либо держатся под защитой раковин лжерудистов.

Проплывая над дном, илиохолокаи сбавил скорость. Он перестал изгибаться телом, и начал ритмично грести перепончатыми лапами. Зверь внимательно оглядывает дно в поисках добычи, а чувствительные вибриссы помогают ему ощущать движение воды. Испуганный появлением животного, какой-то краб бросился в песок и начал лихорадочно закапываться, подняв со дна облачко мути. Илиохолокаи заметил движение краба, нырнул глубже, и резким движением морды вспахал песок, поддев краба и подбросив его вверх. Краб беспомощно закувыркался в воде, растопырив ноги и клешни, а хищник непринуждённым движением схватил его, и быстро разжевал. Лишь пара ещё дёргающихся ног упала на песок, и зверь проглотил добычу. Волнообразно изгибая туловище и хвост, илиохолокаи ускорил движение, быстро всплыл к поверхности, вдохнул воздух, и вновь нырнул. Краб – небольшая добыча, и в нём слишком много не перевариваемого хитинового панциря, поэтому хищник желает закрепить охотничий успех. Когда хищник внезапно всплыл из-за зарослей коралловой губки к поверхности, стая мелких пёстрых рыб бросилась прочь, испуганная его появлением. Привлечённый их движением, илиохолокаи нырнул, и начал погоню. Он старается не подпускать рыб к зарослям коралловых губок, и выгоняет их на открытый участок рифа, где нет возможности скрыться. Сделав вираж вокруг стайки рыб, илиолохокаи ловким движением шеи выхватил из косяка одну рыбу, убил одним укусом, и сразу же проглотил. Остальные рыбы, воспользовавшись ситуацией, бросились ко дну, под защиту рифовых построек. Однако до этого момента ещё одна рыба была схвачена: эфирный коршун следил за охотой илиохолокаи с воздуха, и ему удалось воспользоваться моментом.

Рыбы и другие обитатели рифов чувствуют себя в безопасности под защитой рифа. Известковая броня огромных лжерудистов и массивные структуры, образуемые корками водорослей, представляют собой превосходную защиту от хищников. Однако рифы лишь кажутся надёжными и вечными. На самом деле тело рифа непрерывно меняется благодаря непрерывно протекающим процессам роста и разрушения. Черви и моллюски сверлят известковые массивы рифов, истачивая их множеством нор. Одними из самых активных сверлильщиков рифового массива являются листосифонные моллюски (Foliosiphon) – специализированный род двустворчатых моллюсков, внешне напоминающих нечто среднее между корабельными червями и одиночными полипами. Их прочные раковины врезаются в слоистый массив известняка, образованного корками водорослей, и просверливают в нём норы глубиной до метра и больше. А задняя часть тела, вытянутая в виде трубки, прокачивает воду, обеспечивая животное кислородом и питательной взвесью. Вторичные мантийные жабры, расположенные на этой части тела, заселены микроскопическими одноклеточными водорослями, придающими им яркую окраску – зелёную, красноватую или жёлтую. Их причудливая листовидная или перистая форма придаёт телу животного облик цветка или миниатюрной пальмы.

Насытившись, молодой илиохолокаи проплывает над поверхностью рифа. Верхняя часть рифа, хорошо освещённая солнцем, заселена множеством листосифонных моллюсков. Они покачиваются в волнах, словно цветущий луг на ветру, и тянут к поверхности воды свои мантийные жабры. Пока вокруг плавают лишь миниатюрные обитатели рифов, листосифонные моллюски не ощущают тревоги, и их колонии напоминают пышный подводный цветник. Илиохолокаи уже давно придумал для себя игру: он внезапно и быстро проплывает над колонией моллюсков, наслаждаясь интереснейшим зрелищем их исчезновения. Он не отказал себе в удовольствии сделать это ещё раз. Завидев колонию моллюсков разных видов, зверь вдохнул новую порцию воздуха, сбавил скорость, и осторожно подплыл к «зарослям» моллюсков, едва шевеля растопыренными пальцами задних лап. Завидев его приближение, некоторые рыбы благоразумно попрятались в укрытия, однако моллюски не ощущали опасности, и продолжали лениво покачивать мантийными жабрами в такт морским волнам. Оказавшись рядом с колонией, илиохолокаи прижал лапы к телу, и резко ускорился, бросив себя вперёд изгибами тела и взмахами уплощённого хвоста. Почувствовав волны, создаваемые движением его тела, моллюски начали спешно втягивать тела в норы, и следом за плывущим илиохолокаи раскинулся унылый пейзаж: щербатая поверхность рифа, покрытая неровной коркой известковых водорослей и источенная сотнями нор листосифонных моллюсков.

В такой внезапной и разительной смене пейзажа есть определённый плюс: теперь илиохолокаи видит крабов и рыб, охотившихся в колонии моллюсков, но внезапно оказавшихся без укрытия. Крабы пытаются спастись бегством, но зверь, развернувшись, вновь проплыл над этим участком рифа, и один из крабов был схвачен и тут же съеден. Более проворные рыбы сумели спастись бегством, и теперь пережидают охоту илиохолокаи, забившись в трещины рифа.

Некоторые морские обитатели активно расчищают жизненное пространство для других животных, уничтожая часть рифа в процессе питания. Ряды разрушителей рифов многочисленны. Это и мельчайшие черви, пожирающие клетки губок, и улитки, снимающие слой за слоем известковые водоросли, и рыбы, крушащие своими челюстями постройки рифа. Одними из самых заметных разрушителей рифов являются дисковые скалозубы – закованные в броню короткотелые рыбы. Они очень многочисленны на рифах тропической зоны Тихого океана, и разные их виды ведут различный образ жизни. Среди них есть ярко окрашенные крохотные существа, и есть настоящие агрессоры. Одни из них ловят мелких обитателей рифа, а другие наносят рифу серьёзные разрушения.

Очень маленькая рыба дисковидной формы плавает над рифом у основания крупного куста розовой коралловой губки. Она окрашена в чёрный и белый цвета, образующие причудливый рисунок: спина тёмная с белыми пятнами, а на животе пятна становятся крупными, и чёрный цвет образует сетчатый рисунок. Это дисковый скалозуб-попугайчик, мелкий и сравнительно мирный обитатель рифов. Его пища – любые мелкие животные, которых способны разгрызть его клювовидные челюсти. Пока вокруг нет крупных рыб, он чувствует себя хозяином положения: маленькая рыба патрулирует свою территорию, время от времени пощипывая дно и соскребая с него мелких червей и молодых усоногих ракообразных. Сидячие животные вольготнее чувствуют себя на некотором удалении от границ территории этой рыбы, куда маленький дисковый скалозуб не отваживается заплывать. Время от времени он всплывает над поверхностью рифа, держась рядом с коралловой губкой, и бросает взгляд за пределысвоей территории – и у соседней губки он видит чёрно-белое шевелящееся пятнышко: его сородич жив, и явно не собирается отказываться от своих территориальных претензий. И он будет свирепо пресекать попытки вторжения на свою территорию, сопровождая яростные выпады скрипучими трелями – ровно так же поступила бы и эта рыба. Лишь боязнь получить отпор удерживает этих рыб от стремления захватить чужую территорию. Броская контрастная окраска является предупреждающим знаком для сородичей: «везде, где я виден, моя территория!» Лишь готовые к размножению рыбы становятся чуть более терпимыми к сородичам, позволяя им нарушать границы не только территории, но и личной неприкосновенности. Однако после обмена любезностями и нереста эти рыбы вновь превращаются в убеждённых одиночек.

Другие виды дисковых скалозубов не столь свирепы по отношению к сородичам, и даже напротив, активно ищут их общества, объединяясь в многочисленные стаи. У таких видов окраска не столь яркая, и сохраняется лишь общий элемент узора – сетчатый рисунок на боках и животе. Этот узор – элемент предупреждающей окраски: все дисковые скалозубы ядовиты, подобно своим далёким предкам эпохи человека. От своих предков они также унаследовали мощные челюсти. Стайные виды дисковых скалозубов – одни из основных разрушителей рифов.

Над поверхностью рифа плывёт целая стая сетчатых дисковых скалозубов. Формой тела они напоминают дискового скалозуба-попугайчика, но значительно крупнее его, и окрашены в голубой цвет с зеленоватым оттенком на боках и животе; по зеленоватому фону тянется тёмный сетчатый узор. Стая этих рыб многочисленна: свыше полусотни особей. Их овальные тени скользят по поверхности рифа, и мелкие дисковые скалозубы-попугайчики бросаются от одной тени к другой, и время от времени всплывают над поверхностью рифа, пытаясь прогнать со своей территории массивных родственников. По иронии судьбы, именно пограничные области владений дисковых скалозубов-попугайчиков привлекли нескольких рыб из стаи: они отделились от сородичей, опустились к поверхности рифа, и начали соскребать известковую поверхность рифа вместе с сидячими животными, наросшими на ней. Громкий скрежет их клювовидных челюстей сородичи воспринимают как приглашение к обеду, и вся стая распределяется по рифу, соскребая с его поверхности всё мало-мальски съедобное.

Сетчатые дисковые скалозубы кормятся, выламывая клювами куски известняка с поверхности рифа. В процессе кормления они пережёвывают кусочки рифа вместе с беспозвоночными, поэтому в их помёте много известкового песка. Эти рыбы обеспечивают непрерывное обновление рифа, и практически весь известняковый песок на рифе – это результат их деятельности: в этом они напоминают рыб-попугаев (Scaridae) эпохи человека.

Пока стая сетчатых дисковых скалозубов кормится, громко хрустя известковыми корочками водорослей и выкусывая части тел губок, дисковый скалозуб-попугайчик отчаянно пытается сохранить хотя бы жалкие остатки своей собственности. Громко скрипя, он бросается на своих флегматичных сородичей, заставляя их отступить. Однако она место одной рыбы сразу же приходит другая, и крошечная чёрно-белая рыбёшка вынуждена тщетно метаться среди тел крупных родственников, раздавая тычки. Стая рыб, обгладывающих поверхность рифа, может показаться непреодолимой силой, однако среди мелких обитателей рифа всё же находятся те, кто может оказать им сопротивление.

Стая сетчатых дисковых скалозубов кормится удивительно синхронно. Рыбы в стае почти одинакового размера, и время от времени по стае словно пробегает волна, когда несколько рыб, кормящихся рядом, почти одновременно атакуют поверхность рифа, стоя на головах, а их соседи повторяют их движение с небольшой задержкой. Неожиданно несколько рыб с края стаи бросились в сторону, нарушив эту завораживающую синхронность, и их соседи также забеспокоились, почувствовав их резкие беспорядочные движения. Среди дисковых скалозубов мечется другая рыба причудливой формы. Она значительно меньше любой рыбы из стаи, и с трудом плавает в толще воды, двигаясь рывками и быстро опускаясь на дно. Однако каждый её рывок завершается таранным ударом массивным корпусом в бок разрушителю рифа.

Эта рыба – дальний родственник дисковых скалозубов, панцирный шлифовщик. Он совершенно не похож на этих ярких рыб ни обликом, ни образом жизни – это плоская широкая рыба со слабыми плавниками, предпочитающая жить на дне. Но сейчас панцирный шлифовщик вынужден защищать свою кормовую территорию – несколько квадратных метров рифа, прилегающих к территориям дисковых скалозубов-попугайчиков. Его владения легко узнаваемы среди окружающего ландшафта: рыба выровняла, и дочиста отскребла поверхность рифа своими мощными скребущими челюстями, превратив её в подходящий субстрат для поселения водорослей и сидячих беспозвоночных, которыми она питается. И теперь перед ней стоит задача защитить свои владения от противника, превосходящего её численностью и биомассой.

Панцирный шлифовщик – это рыба, которая просто так не сдаётся. Рыба, закованная в панцирь, наносит головой сильные удары кормящимся дисковым скалозубам. Панцирный шлифовщик – плохой пловец: он проводит практически всю жизнь на дне, редко всплывая в толщу воды. Он движется рывками и не приспособлен к долгому плаванию. Хвостовой плавник этой рыбы бесполезен для плавания: он торчит вверх и назад, и используется исключительно для подачи визуальных сигналов сородичам. Зато анальный плавник с мощным основанием замещает его функционально, позволяя рыбе плыть с приличной скоростью в течение нескольких секунд. Выпученные, как у лягушки, глаза панцирного шлифовщика ворочаются в прорезях панциря, а сразу за ними интенсивно пульсируют жаберные отверстия, покрытые кожистыми клапанами: рыба взволнована, агрессивно настроена, и пытается провести атаку максимально эффективно. Разогнавшись, панцирный шлифовщик «зажмуривается», втягивая глаза под панцирь, и наносит одному из дисковых скалозубов удар бронированной головой. Потеряв скорость после столкновения, он растопыривает грудные плавники, и неуклюже опускается на дно, планируя по спирали. Затем следует новый бросок, и новый удар.

Кажется, что стая дисковых скалозубов – это инертная масса, повинующаяся неповоротливому коллективному разуму. Тем не менее, панцирный шлифовщик действует настолько активно, что ему удаётся отогнать стаю рыб от своих владений. Значительная часть дисковых скалозубов покинула его территорию, и теперь панцирный шлифовщик набрасывается на отдельных особей, принуждая их убираться побыстрее. Пока эта неуклюжая рыба плавает в толще воды, заметно её брюшко, покрытое броским узором извитых чёрных линий по белому фону. Изгнав разрушителей, он вновь опустился на дно, и теперь сероватая окраска спины и боков, украшенных бурыми и зеленоватыми пятнами, делает его незаметным на фоне поверхности рифа. Сжав плавники и спрятав выпученные глаза, неподвижно лежащий панцирный шлифовщик напоминает какой-то нарост на поверхности рифа, не вызывающий аппетита у хищных рыб. Теперь его задача – восстановить привлекательность территории для сидячих животных, которыми он питается – убрать мусор и отшлифовать прочными челюстями повреждённые дисковыми скалозубами участки поверхности рифа. После кормления стаи рыб ему придётся некоторое время жить впроголодь.

Мелкие обитатели рифа обитают в мире, полном опасностей: вокруг всегда найдётся слишком много хорошо экипированных хищников, способных напасть на них. А крупные животные вроде илиохолокаи могут почти не беспокоиться за свою безопасность: лишь акулы и иные крупные хищники открытого океана заставляют их держаться общества сородичей и быть настороже. Пока такой угрозы нет, звери могут позволить себе даже поиграть.

Молодой илиохолокаи решил поиграть: он успешно поохотился, и теперь просто наслаждается своей способностью быстро плавать, проносясь над рифом, и любуясь паникой рыб, бросающихся в стороны при его приближении. Всплыв к поверхности воды, зверь с разгона выскочил в воздух, и рухнул в воду боком, подняв тучу брызг. Утомившись, он проплыл у самой поверхности воды, лениво шевеля лапами и оглядывая риф сверху. И он заметил, как из-за труб розовой коралловой губки всплыла целая стая красочных рыб – сетчатые дисковые скалозубы, которых прогнал со своей территории панцирный шлифовщик. Эти рыбы – медленные пловцы, и с ними можно немного поиграть. Хищник взмахнул хвостом, начал преследование, в считанные секунды настиг рыб, и врезался в их стаю. Дисковые скалозубы бросилась в сторону, но одна из рыб оказалась отрезанной от сородичей. Илиохолокаи заметил это, и переключил всё внимание исключительно на неё. Рыба пытается скрыться, но зверь плавает вокруг неё, и не даёт присоединиться к сородичам. Дисковый скалозуб – не очень хороший пловец. Если нужно, он умеет быстро плавать, но при этом он сильно устаёт. Рыбья морда с круглыми глазами и маленьким ртом выглядит немного удивлённой, но интенсивные движения жабр выдают истинное состояние рыбы: она испугана, и всеми силами желает избежать продолжения игры, которая может закончиться для неё плачевно. В это время её сородичи безучастно удалились на безопасное расстояние, и продолжили привычную жизнь.

Илиохолокаи пробует поймать рыбу, но делает это притворно, лишь слегка прикусывая её челюстями. Это всего лишь игра, и хищник не старается убить рыбу: мясо дискового скалозуба ядовито, и у хищника уже есть неприятный опыт поедания такой обманчиво лёгкой добычи. Однако для игры в «кошки-мышки» эта медлительная рыба подходит как нельзя лучше. Рыба не понимает, что невольно участвует в игре: для неё действия илиохолокаи представляют угрозу. Даже играя, зверь может просто убить её неосторожным движением челюстей. Рыба отчаянно мечется из стороны в сторону, однако илиохолокаи отсекает её попытки прорваться к укрытиям. Он изящно плавает вокруг дискового скалозуба, щёлкая зубами, и теснит живую игрушку к поверхности воды.

Не только илиохолокаи наблюдает за метаниями рыбы. Пока зверь играет, плавая вокруг неё, над водой мелькнула длиннокрылая тень эфирного коршуна, в воду на секунду опустилась когтистая лапа птицы, когти сомкнулись, и она рывком ушла вверх и пропала. Птица заметила илиохолокаи и его игрушку, и попробовала схватить преследуемую им рыбу, однако промахнулась. Тень крупной птицы, всплеск воды, и движение когтистой лапы на какую-то секунду отвлекли внимание зверя, и дисковый скалозуб мгновенно воспользовался шансом на спасение. Рыба бросилась вниз, к массиву рифа, подальше от опасной поверхности воды, и забилась в узкое пространство между трубами розовой коралловой губки. Высокое тело, сильно сжатое с боков, позволяет ей это сделать, а крупный экземпляр губки изобилует укрытиями. Заметив бегство добычи, илиохолокаи бросился следом. Он заметил, куда поплыла его игрушка, и начал плавать вокруг губки, взмахивая лапами и вглядываясь в щели между её трубами. Ему удалось заметить, куда спряталась рыба, и даже удалось увидеть её в глубокой щели между трубами губки. Илиохолокаи попробовал достать рыбу, однако его морда слишком велика, и не пролезает внутрь кустистой губки. Оцарапав нос твёрдой известковой коркой на поверхности губки, илиохолокаи попытался просунуть в укрытие рыбы когтистый ласт. Он пролез глубже, однако хищнику всё равно не удалось извлечь дискового скалозуба: рыба не просто сидит глубоко в укрытии, но и заглотнула воду и раздулась, прочно заклинив себя в щели. Её вряд ли можно извлечь из укрытия, но коготь зверя коснулся рыбы, и едва не выцарапал ей глаз. Испуганный дисковый скалозуб предпринял последнюю отчаянную попытку спастись: в ответ на нападение он выпустил порцию тёмной ядовитой жидкости, и замер. Течение плавно вынесло облако жидкости из губки в сторону илиохолокаи. Зверь уже знаком с подобными способами защиты – ему приходилось нападать на осьминогов и каракатиц, и получать в ответ такую же жидкость. Поэтому зверь благоразумно отступает – попадание такой жидкости в нос или глаза чревато сильным раздражением. Игра сильно затянулась, и зверь постепенно теряет интерес к недоступной игрушке. Кроме того, он вынужден всплыть за воздухом. Взмахнув хвостом, он устремился к поверхности, вдохнул воздух, снова нырнул, и поплыл прочь.

Угроза миновала, и морские обитатели постепенно покидают укрытия и возвращаются к привычной жизни. Дисковый скалозуб выпустил проглоченную воду, и свободно выплыл из губки. Он ощущает пугающий запах мочи хищника, и это заставляет его вести себя осторожно, пусть даже видимой угрозы уже нет. Самая лучшая защита для сетчатого дискового скалозуба – это общество сородичей. Поэтому, спустившись к самой поверхности рифа, одинокая рыба начала плавать кругами в поисках запаха стаи сородичей. Среди множества запахов обитателей рифа желанный запах нашёлся в течение нескольких минут, и одинокий дисковый скалозуб устремился следом за сородичами, стараясь держаться поближе к крупным губкам и раковинам лжерудистов. Стая владеет определённой территорией, и вряд ли нарушит её границы, поэтому найти её удаётся достаточно быстро.

Многие рыбы, обитающие на рифе, могут провести всю взрослую жизнь на территории, не превышающей несколько десятков квадратных метров. А у самых мелких оседлых жителей рифа индивидуальные территории могут не превышать одного квадратного метра. И почти никто из них не покидает прибрежных вод, защищённых прочной стеной из гигантских раковин лжерудистов. Зато крупные хищники не имеют таких ограничений. Эфирные коршуны часто отправляются в охотничьи экспедиции на десятки километров от берега, ищут косяки рыбы и кальмара в открытом океане, и к вечеру возвращаются на гнездовья с полным желудком рыбы. Не обременённые гнездовыми хлопотами птицы могут даже ночевать на небольших островах в открытом океане, особенно если ощущают, что погода будет тихой, без шторма.

В отличие от хрупких и грациозных эфирных коршунов, илиохолокаи способны выходить в открытое море в любую погоду. Лишь молодые и неопытные илиохолокаи охотятся на рифе, а взрослые звери этого вида – умелые охотники открытого океана. Охота в океане позволяет им полностью проявить свои способности.

Стена из раковин лжерудистов – это препятствие не только для штормовых волн, но и для крупных животных. Лжерудисты растут в несколько рядов, и между ними вряд ли сможет протиснуться рыба длиной больше метра. Илиохолокаи, способные жить на суше, легко преодолевают такое препятствие: в тихую погоду некоторые звери просто вылезают на раковины гигантских моллюсков, и перепрыгивают с одной раковины на другую, добираясь до открытой воды. Но часто на поверхности раковин лжерудистов поселяются морские жёлуди и другие животные с острыми раковинами и панцирями, которые могут поранить чувствительные плавательные перепонки илиохолокаи. Поэтому многие звери колонии отправляются в океан по каналу – одному из тех, которые морское течение пробивает в стене рифа. В глубине, где ярость штормовых волн ощущается не так сильно, на течении раскидываются веера губки «каменный веер», также принимающей участие в строительстве рифа. Прочное тело этой губки, укреплённое спикулами и коркой симбиотических известковых водорослей, имеет веерообразную форму, и по его наружному краю складчатой каймой нарастает тело самой губки. На сильном течении в русле канала процветают небольшие колонии этого вида, а крупные экземпляры часто ломаются во время штормов. Их обломки лежат на дне канала и медленно деградируют, становясь в дальнейшем пищей различных донных животных. В местах с более слабым, но стабильным течением «каменный веер» разрастается изящными крупными веерами, среди которых любят прятаться рыбы и ракообразные. Илиохолокаи стаей проносятся над зарослями этих губок, и направляются в открытый океан.

Звери плывут целой группой. В океане обитает много хищников, которые могут убить взрослого илиохолокаи – на это способны некоторые кальмары и крупные акулы. Поэтому в открытом океане безопаснее охотиться группой – не всякий хищник отважится на нападение, и множество глаз с большей вероятностью заблаговременно заметит его появление. Звери плывут примерно с одинаковой скоростью, волнообразно изгибая тела, и так же ритмично и синхронно всплывают к поверхности океана за воздухом. Пока звери голодны, они не выпрыгивают из воды – плеск может испугать возможную добычу. Все их движения свидетельствуют о намерении охотиться.

В океане плавают стаи рыбы – они и являются основной добычей илиохолокаи. Сейчас видимость в толще воды плохая: стаи мелких планктонных рачков и червей делают её мутноватой. Они питаются микроскопическими планктонными организмами, которые обильно размножаются в водах, омывающих острова: здесь короткие бурные реки Гавайских островов выносят в океан достаточно большое количество питательных веществ. Илиохолокаи ощущают присутствие множества живых существ в воде. Время от времени их усы касаются мелких планктонных существ, от зверей бросаются врассыпную мелкие прозрачные кальмары, а в солнечном свете блестят бока крохотных полупрозрачных рыбок – молодняка океанских рыб. Первые месяцы жизни многих рыб открытого океана проходят в планктоне, хотя среди них лишь единицы из многих тысяч смогут стать взрослыми: планктонный «суп» является пищей огромного количества живых существ.

Скопление мелкой морской живности привлекает хищников разного уровня. Обычно планктонные существа становятся жертвами своих соседей – чуть более крупных, но тоже планктонных хищников. Медузы, головоногие моллюски и рыбы охотно расправляются с мягкотелыми фильтраторами и пожирателями микроскопических водорослей. Однако скоплениями планктонных животных не пренебрегают хищники более высокого уровня.

Стая крупных длиннотелых рыб рассекает океанские воды. Султаны удлинённых плавниковых лучей развеваются над горбатыми спинами, а широкие рты, вооружённые острыми зубами, жадно раскрыты, готовые растерзать мелкую добычу. Серебристо-голубая окраска с косыми полосами маскирует этих рыб среди пятен солнечного света, проникающего в толщу воды. Это пелагические хищники – горбыли-корифены, широко распространённые в тропических областях Тихого океана. Они охотятся целой стаей, общаясь при помощи звонких трелей и щелчков. Хищники кормятся планктонными существами, не сбавляя скорости: они на ходу схватывают их, и рвут на куски мягкие водянистые тела. Рыбы в авангарде стаи убивают и рвут добычу, оставляя следующим за ними особям куски плоти, которые те жадно глотают. Эти рыбы приспособлены к жизни на просторах океана, и вряд ли станут охотиться на рифах, где просто не смогут разогнаться до привычной скорости в тесноте рифовых построек.

Быстрое плавание требует много энергии, и хищники ищут более существенную добычу, чем водянистая плоть беспозвоночных. Заметив мелькающие в толще воды отблески рыбьей чешуи, несколько горбылей свернули в сторону, и в следующие секунды за ними устремилась вся стая. Рассредоточившись, стая хищников окружила косяк мелкой рыбы и начала оттеснять их к поверхности воды. По иронии судьбы, их жертвами оказался молодняк их же собственного вида, лишь недавно перешедший в разряд нектона – рыбы длиной всего лишь 15-20 см. Многие из молодых горбылей-корифен не доживают до взрослого состояния, становясь жертвами сородичей-каннибалов. Но плодовитость огромных взрослых рыб, вырастающих до двухметровой длины, компенсирует эти и многие другие потери. Родительские заботы этих рыб сводятся лишь к кладке сотен тысяч полноценных и жизнеспособных икринок, и дальше они воспринимают любых сородичей меньшего размера лишь как добычу.

Горбыли-корифены пируют, бросаясь на собственный молодняк. Острые зубы кромсают добычу, и в воде расплываются пятна крови, и кружатся крохотные серебристые чешуйки. Молодняк отчаянно пытается спастись от собственных сородичей – рыбы теснятся у поверхности воды, и пытаются перепрыгнуть окружение по воздуху. Их чешуя блестит в лучах солнца, и это служит приглашением к пиршеству для чаек и эфирных коршунов, которые спешат к месту охоты горбылей, чтобы урвать свою долю добычи.

Илиохолокаи издалека видят мечущихся в облаках планктона рыб, и всей стаей устремляются в их сторону. Они по опыту знают – крупные рыбы собираются там, где есть пища. Однако на пиршестве горбылей-корифен илиохолокаи – явно нежелательные гости. При появлении зверей в поле зрения рыб под водой разносятся звуки тревоги – они такие громкие, что даже илиохолокаи ощущают их своими телами. Взрослые горбыли-корифены и илиохолокаи почти равны по размеру, а челюсти горбылей способны нанести серьёзную рану. Тем не менее, илиохолокаи присоединяются к пиршеству, и вскоре начинают перехватывать добычу у горбылей. Они устремляются в косяк рыб, окружённый хищниками, и мешают слаженной охоте горбылей, заставляя их преследовать отдельных рыб, вместо того, чтобы схватывать сразу по несколько рыб, проплывая сквозь окружённый косяк. Горбыли пробуют оттеснять илиохолокаи, но их попытки обречены на провал: рыбы живут в стае, но они не способны к взаимодействию и координации усилий на том же уровне, что илиохолокаи.

Длиннокрылые тени скользят над волнами. Всё время, пока горбыли и илиохолокаи пируют, эфирные коршуны кружатся над поверхностью моря, и ловко схватывают длинными лапами молодь горбылей, пытающуюся спастись. Заполучив добычу, птица сразу же подносит её к клюву, умерщвляет, а затем проглатывает целиком. Изредка чайки пробуют отнять у них добычу, но они должны быть осторожными: эфирный коршун способен ловко схватить чайку в полёте, и съедает её так же охотно, как рыбу.

Рано или поздно между крупными охотниками, промышляющими в одной стихии, должен был случиться конфликт. И он вспыхнул, когда илиохолокаи выхватил добычу прямо из челюстей крупного горбыля-корифены. Рыба чисто автоматически вцепилась в лапу зверя, и её челюсти сжались мёртвой хваткой. Илиохолокаи задёргался, а горбыль-корифена бросился в глубину, не разжав челюсти и волоча за собой зверя. Илиохолокаи попал в беду: если в течение нескольких минут он не всплывёт к поверхности воды за воздухом, его ждёт мучительная смерть от удушья. Пытаясь спастись, он извернулся, и вцепился в бок горбыля-корифены, вырвав из него кусок мяса. Увидев драку сородича с рыбой, несколько илиохолокаи бросились ему на выручку. Двое из них нанесли таранные удары мордами в брюхо рыбы, а один из зверей вцепился в хвост хищника. Челюсти горбыля-корифены разжались, и рыба попробовала освободиться от повисшего на её хвосте илиохолокаи. Отпущенный её зверь бросился к поверхности воды, быстро вдохнул свежего воздуха, и нырнул… чтобы продолжить драку с обидчиком. Он вцепился в спину горбыля, и сильно сжал челюсти. Рыба задёргалась от боли, и остальные горбыли, почувствовав эти судорожные движения, поспешили прочь – здесь стало слишком опасно для них.

Стая горбылей уплыла так же стремительно, как появилась. А илиохолокаи продолжили нападение на рыбу, оставшуюся в одиночестве. Она крупная, но илиохолокаи имеют численный перевес, и хищник стал для них добычей. Словно охотничьи собаки, они терзают огромную рыбу, вырывают из её тела куски мяса, и наносят глубокие укусы. В воде растекается облако крови горбыля, и плавают клочья мяса рыбы. Буквально через несколько минут крупная рыба, длиннее любого из илиохолокаи, оказывается растерзанной, и её полуобглоданный скелет медленно погружается в тёмные глубины. Илиохолокаи объели практически всё мясо, оставив почти нетронутой голову с крупными глазами и ощеренной пастью, которая выглядит устрашающе на скелете с клочьями плоти. Ещё около часа назад это была рыба, полная силы, а теперь она превратилась всего лишь в пищу для невзыскательных и скромных в своих запросах жителей глубин. Пока илиохолокаи терзали взрослого горбыля-корифену, стая рыб, на которых они охотились, благополучно спаслась бегством, и теперь хищникам придётся искать добычу поодиночке или небольшими группами.

Планктон находится в основании пищевых цепочек океана. Однако его представители не всегда безобидны. Среди облаков рачков и пелагических червей попадаются существа, от которых лучше держаться подальше даже такому зверю, как илиохолокаи. На морских мелководьях, окружающих Гавайские острова, поселяются многочисленные полипы, а в толще воды развивается их половое поколение – медузы, зачастую очень крупные. Они быстро развиваются, питаясь планктонными организмами, и в толще воды появляются огромные скопления этих животных.

В поисках пищи несколько илиохолокаи наткнулись на такое скопление медуз, плавающих в толще воды, пронизанной солнечным светом, который быстро тускнеет в планктонных облаках. Это завораживающее зрелище: примитивные полупрозрачные существа плавают, ритмично сокращая студенистые тела, и за ними тянутся шлейфы извивающихся щупальцев. Илиохолокаи стараются не проплывать сквозь скопления медуз – многие звери помнят неприятное чувство, когда их нос или глаз оказывался обожжённым, и много дней болел из-за неосторожного прикосновения к этому существу. Они осторожно плывут по краю скопления животных, всплывая за воздухом и стараясь соблюдать безопасную дистанцию. Но среди морских обитателей есть те, кто не боится яда медуз.

Среди округлых линий пульсирующих куполов медуз и извитых линий их щупальцев сразу бросается в глаза одно странное существо – в отличие от окружающих медуз, оно длинное и прямое, а поверхность его тела сверкает, словно металлическая лента. Существо дрейфует в толще воды в вертикальном положении, держа тело неподвижно, и лишь одна его сторона словно дрожит, и по ней бегут волны, выдавая в нём признаки жизни. Это один из крупных обитателей тропических вод: длина его тела уже почти четыре метра. Однако при своих громадных размерах это существо – очень плохой пловец, неспособный противостоять даже слабым океанским течениям, поэтому он на всю жизнь остаётся планктонным животным, подобно окружающим его медузам. Это рыба – великолепный король медуз. Словно оправдывая своё название, он сияет в лучах солнца среди плавающих вокруг медуз. Однако, несмотря на громкое название, эта рыба ведёт скромную жизнь пожирателя планктона.

Илиохолокаи плавают вокруг скопления медуз, и замечают скрывающуюся среди них рыбу. Заметив быстрое движение вокруг себя, великолепный король медуз следит за зверями: один его глаз поворачивается вслед за плавающими мимо илиохолокаи. Тем не менее, эти звери не пытаются нападать на малоподвижную рыбу – им не нравится вкус дряблого и водянистого мяса великолепного короля медуз. По гастрономическим данным эта рыба – далеко не король, и мясо морских скороходов вроде горбылей-корифен значительно богаче белком и питательнее. Сам великолепный король медуз не конкурирует за пищу ни с илиохолокаи, ни с горбылями. Его рацион значительно специфичнее: он питается мягкотелыми желеобразным существами – медузами и сальпами. У этого гиганта крошечный рот, вытягивающийся в перепончатую трубку на каркасе из тонких челюстных костей, а челюсти вооружены крохотными щетинковидными зубами. Такие зубы вряд ли смогут схватить и удержать рыбу, способную оказать даже самое минимальное сопротивление, зато хорошо подходят для удержания мягкой слизистой добычи. Великолепный король медуз плавает главным образом вверх-вниз, позволяя течениям свободно нести и его самого, и его добычу, куда угодно. Завидев подходящую для нападения медузу, рыба просто изменила направление волнообразных колебаний спинного плавника, и легко опустилась на пару метров вниз. Дождавшись, когда медуза оказалась прямо над ним, великолепный король медуз поплыл вверх, и раскрыл рот, вытянувшийся в трубку. Врезавшись в тело медузы, рыба заработала челюстями, разрывая мягкую плоть животного, и через минуту оторвала одно из щупалец. Почувствовав боль, медуза задёргалась, но рыба продолжила жевать её тело, поглощая кусочки желеобразной плоти. Вместе с куполом медузы в желудке рыбы постепенно оказалось и содержимое её гастральной полости – кашица из мелких рачков. В принципе, именно это и есть основной источник питательных веществ для великолепного короля медуз, а сама медуза выступает в роли своеобразной «упаковки» для готового к перевариванию корма. Покончив с телом медузы, рыба начала всасывать ядовитые щупальца, словно спагетти, быстро двигая челюстями. Всосав щупальца медузы лишь наполовину, рыба сделала короткий бросок вверх, подхватила одно оторванное щупальце, и продолжила поглощение пищи.

Илиохолокаи плавают вокруг медуз, соблюдая дистанцию: им не хочется лишний раз ощутить жгучее прикосновение этих животных. А великолепный король медуз столь же свободно чувствует себя среди извивающихся и переплетающихся ядовитых щупалец. Их прикосновения, способные доставить немало неприятностей даже животным куда большего размера, чем эта рыба, совершенно не беспокоят его. У великолепного короля медуз есть «секретное оружие», позволяющее ему жить бок о бок с этими жалящими созданиями: в его коже на протяжении всей жизни синтезируются вещества, ингибирующие реакцию выстреливания стрекательных клеток медуз. Поэтому великолепному королю медуз ничего не грозит, даже если эта рыба будет целиком опутана щупальцами. Эти рыбы могут «учиться», синтезируя ингибиторы для щупальцев медуз, обитающих по соседству. Основная часть ингибитора белковой природы может какое-то время защищать рыбу от атаки любых медуз, но в процессе «обучения» после нескольких лёгких ожогов в коже начинает формироваться специфический ингибитор, подходящий именно к яду того самого вида, с которым чаще всего взаимодействует рыба.

Илиохолокаи не питается медузами – эта еда слишком опасна и малопитательна. Однако вокруг куполов медуз плавают мелкие рыбы – это и есть предмет интереса илиохолокаи. Молодняк различных видов пелагических рыб ищет защиты от хищников, но ловко избегает смертоносных прикосновений щупальцев самой медузы. Когда великолепный король медуз расправился с очередной медузой, потеряла покровителя ещё одна такая стайка рыб. Пока великолепный король медуз пожирал их защитника, они плавали вокруг головы огромной рыбы, словно надеясь остановить это существо. Однако рыба с безучастным видом расправилась с медузой, и флегматично продолжила поиск корма. Ей всё равно, что будет с рыбами, лишившимися защитника – для неё это просто часть окружающего мира, не лучше и не хуже всего остального.

Осиротевшие рыбёшки мечутся в поисках нового покровителя, и не многим удаётся пристроиться к другой медузе. Как правило, все свободные места уже заняты, и жмущиеся к медузе рыбы просто прогоняют новичков. Один из илиохолокаи бросился вперёд, и схватил самую крупную из них. Его сородич почти одновременно с ним расправился с другой особью. Звери ловко лавируют среди медуз, опасаясь прикасаться к ним лапами и мордами – плотная шерсть с воздушной прослойкой, растущая на туловище и хвосте, отчасти защищает их от стрекательных клеток медуз. Но многие из мелких рыб всё равно недоступны для них – извивающиеся щупальца преграждают путь к ним, и плавать среди щупальцев опасно. Покинув скопление медуз, илиохолокаи всплывают за воздухом, и продолжают охоту уже в другом месте.

Великолепный король медуз совершенно не обеспокоен близостью этих хищников. Крупная рыба, вдвое длиннее любого илиохолокаи – весьма незавидная добыча из-за дурного вкуса мяса. Эта рыба достигла предельного размера для представителей своего вида, и теперь перед ней стоит важная задача: поглощать максимально возможное количество малопитательного корма, чтобы накопить достаточное количество питательных веществ на образование половых продуктов. Рыба должна спешить – её биологические часы неумолимо отсчитывают дни, оставшиеся до нереста.

Самка илиохолокаи отделилась от группы охотящихся сородичей, и в одиночку спешит к берегу. Она соблюдает осторожность – не выпрыгивает из воды, и старается лишь высовывать из воды нос, чтобы вдохнуть воздух. Ей важно оставаться в живых, потому что сейчас от неё зависит не только её собственная жизнь. Она успешно поохотилась, её желудок полон, и теперь она должна добраться до берега и покормить детёныша, который слишком мал даже для того, чтобы охотиться на рифе. Она плывёт не к пляжу с зарослями морского кокоса, где собираются и греются на солнце её взрослые сородичи. Её цель – бухта со скалистыми берегами, глубоко вдающаяся в сушу, а точнее – узкий проход в каменной стене берега, образованной в незапамятные времена лавовыми потоками, стекавшими в океан и застывшими в воде. Благодаря такой особенности бухта защищена от морских волн даже в сильнейший шторм. Самка уже несколько раз приносила потомство, прекрасно знает путь к бухте и умеет пробираться внутрь, не вылезая на сушу. Проплыв над рифами из массивных лжерудистов, она вдохнула воздух, зацепилась когтями за одну из раковин, возвышающуюся напротив входа, и стала ждать, пока прибой поднимет её над дном, и буквально бросит на стену. Когда волна подняла её над рифом, самка бросилась прямо в узкую щель среди скал вместе с потоком воды. Ловко проделав смертельно опасный трюк, она мчится верхом на волне по узкому проходу в скалах, отклоняясь от лавовых наплывов на каменных стенах. Если она отклонится от известного маршрута, волна просто размозжит ей голову об камень. Но она проделывала этот трюк много раз – сначала в безветренную погоду при умеренном волнении, а затем при свежем ветре и сильных волнах. Отточив свой навык многократными тренировками, она опасается заплывать таким образом в бухту лишь во время шторма.

Волна буквально выбросила самку илиохолокаи из узкой щели в лавовой стене, окружающей бухту. Она нырнула, всплыла на безопасном расстоянии от входа, и огляделась. Если не считать волн, периодически изливающихся солёным водопадом через узкий вход, здешние условия значительно отличаются от тех, что сложились на рифе за стеной. Здесь вода хорошо прогрета солнцем, и относительно спокойна – на расстоянии нескольких десятков метров от входа прибой уже практически не ощущается. Взрослая самка недолго плывёт в одиночестве: вскоре ей навстречу выплыла старая самка, которая сразу же нырнула под неё и коснулась вибриссами её морды снизу вверх. Все самки знают значение этого жеста: это просьба о кормлении. Обе самки всплыли к поверхности, обнюхали друг друга, и удачливая охотница отрыгнула рыбу, которую тут же съела старая самка. Оба зверя нырнули, и поплыли дальше. В освещённой солнцем воде показались серебристые силуэты – обтекаемой формы, изящно изгибающиеся в толще воды, но маленькие. Их становится всё больше – самки приплыли в «детский сад» колонии, и их окружают маленькие детёныши илиохолокаи, потомство колонии. Они ещё слишком малы, чтобы плавать даже на рифе, не говоря уже об открытом океане, поэтому хорошо защищённая бухта – это место, где уже многие годы подрастает новое поколение колонии илиохолокаи. Старая самка – одна из нескольких нянек при них, а отрыгнутая взрослой самкой часть добычи – нечто вроде платы за услугу. Няньки давно уже не рождают собственных детёнышей, а посвящают остаток жизни заботе о потомстве сородичей. Увы, далеко не каждая самка сможет дожить до пострепродуктивного возраста, поэтому количество нянек в колонии обычно невелико: не больше трёх-четырёх, и лишь однажды много лет назад их было шесть. Бухта защищает не только от волн, но и от океанских хищников: сюда крайне редко проникают акулы и хищные костистые рыбы с рифа, а с теми, кому удалось это сделать, быстро расправляются няньки и размножающиеся самки, оказавшиеся в бухте. Тем не менее, в этой бухте всё равно встречаются рыбы, попадающие сюда с приливами. Они, как правило, мелкие и безопасные, и детёныши учатся охотиться на них.

Попавшая в «детский сад» самка сразу оказывается в окружении множества детёнышей. Здесь их несколько десятков – от крохотных сосунков, едва научившихся плавать, до довольно крупных подростков, которые скоро переселятся обратно в колонию и начнут учиться охотиться на рифе. Любая самка в этом месте должна выдержать массированную атаку сразу нескольких чужих детёнышей, оказавшихся поблизости. Совсем молодые детёныши ещё не успели толком запомнить мать, поэтому готовы броситься к любой самке, оказавшейся здесь, и лишь родная мать распознает своего детёныша по запаху и позволит ему сосать молоко. Более крупные детёныши, постепенно переходящие на взрослый рацион из рыбы, хитрят: они бросаются к чужим самкам в надежде заполучить кусочек рыбы, предназначенный для её детёныша. Если самка не отгонит вовремя чужих хитрецов, то её собственный детёныш едва ли получит даже половину полагающегося ему корма.

Выбравшись на скалистый берег бухты, самка издала специфический призывный сигнал – она часто повторяла его после рождения детёнышей, пока они сидели в логове на берегу и не могли никуда уползти. Через несколько дней после рождения потомства в их семье случилась трагедия: эфирные коршуны, искавшие пищу на берегу, заклевали одного из них, и у неё остался только один детёныш. Гибель другого детёныша обернулась пользой для выжившего: теперь ему достаётся вся пища, которую приносит мать. Он уже изрядно подрос по сравнению с тем временем, когда остался один, и теперь эфирные коршуны, пролетающие над бухтой, не опасны для него – но всё равно, глядя на них, он испытывает смутное ощущение тревоги, связанное с полузабытыми воспоминаниями из раннего детства.

Заметив вернувшуюся мать и услышав её голос, детёныш илиохолокаи побежал к ней. На суше эти звери движутся очень неуклюже, переваливаясь и изгибая позвоночник, а длинный хвост просто волочится по камням. Но он не один: заметив его целеустремлённое движение, ещё несколько детёнышей разного возраста бросились следом в надежде получить хоть кусочек чужой еды. Поэтому самка илиохолокаи оказалась буквально атакованной сразу несколькими чужими детёнышами. Они требуют у неё пищу, причём даже активнее, чем её собственный отпрыск. Поэтому самке пришлось отогнать довольно крупного подростка, скаля зубы и рыча. Зрелище разъярённой самки отпугнуло многих чужих детёнышей, и они отбежали в сторону, с опаской поглядывая на неё. Лишь этот настырный подросток не отступил, и продолжил лезть к ней, в надежде получить пищу. Поэтому самке пришлось поддеть его мордой, и отбросить в сторону, чтобы он не мешал ей заниматься собственным детёнышем. Несколько чаек также бродят поодаль, бросая на самку и детёныша взгляды, полные надежды. Самка отрыгнула почти целую рыбу, и отступила на полшага, давая детёнышу возможность поесть. Однако он ткнулся ей в бок, надеясь получить молока. Почувствовав это, самка отодвинулась в сторону, давая ему понять, что он может рассчитывать лишь на взрослую пищу. В это время одна из чаек, осторожно двигаясь боком, подошла к самке с детёнышем, и попробовала украсть отрыгнутую рыбу. Самка вовремя заметила её движение, развернулась, и рыкнула, заставив птицу отскочить назад с возмущённым криком, и ожидать объедков. Детёныш уже достаточно взрослый, чтобы перейти с молока на взрослый рацион, поэтому, когда чайка убралась от них подальше, он подобрал пойманную матерью рыбу, и начал жевать её, отдирая от хребта куски мяса. С каждым днём он становится всё сильнее, и однажды ему придётся покинуть «детский сад», и переселиться в общую колонию, на пляж, поросший морским кокосом.

Берег – это граница двух сред обитания, место, где обитают как выходцы с суши, так и потомки океанских жителей. Предки илиохолокаи колонизировали берега островов в раннем неоцене, когда стал меняться климат и обострилась конкуренция в наземных местообитаниях. Когда в море появились новые рифы, населённые множеством живых существ, предки илиохолокаи освоили водный образ жизни. Вначале они охотились на мелководьях и на рифах, но в процессе эволюции превратились в искусных рыболовов открытого океана. В это же самое время, в ответ на появление этих новых обитателей береговой зоны, эволюция некоторых из их соседей пошла в ином направлении.

За «детским садом» илиохолокаи пляж состоит не из песка, а из скальных обломков разного размера. Илиохолокаи не любят такие места, предпочитая песчаные участки побережья. А на менее удобных участках берега селятся их соседи, ведущие несколько иной образ жизни.

На каменистом мелководье из-под воды высунулась пара глаз, похожих на лягушачьи – выпученных и легко поворачивающихся в разные стороны. Они начали двигаться в сторону берега, и вскоре на мелководье выбралось своеобразное существо – с голой, как у лягушки, кожей, и массивным рыбьим телом, опирающимся на лапообразные грудные плавники, похожие на конечности архаичнейших земноводных минувших геологических эпох. Несмотря на причудливый облик, это всё же рыба, только очень крупная, и приспособленная к жизни на прибрежных мелководьях между берегом и стеной рифов. Это прыгун-тюлень, крупнейший представитель илистых прыгунов. Он является потомком естественных вселенцев на Гавайи в послеисторическую эпоху, и его предки попали на архипелаг, скорее всего, откуда-то из Юго-Восточной Азии, где сохранились в ледниковый период во фрагментах мангровых зарослей, и в дальнейшем, после стабилизации условий в раннем неоцене, расселились по прежним местам обитания. Важным эволюционным шагом для этих рыб стала способность вынашивать икру во рту, позволившая «оторваться» от мягкого илистого морского дна, и расселяться на мангровых деревьях, оторванных штормами и унесённых в океан. Умение работать ртом – важный жизненный навык этих рыб. Избегая лежбищ илиохолокаи, прыгуны-тюлени освоили жизнь на каменистых мелководьях островов, а вместо рытья нор начали возводить постройки из камней – строительного материала, имеющегося здесь в изобилии. У них нет рук, поэтому они возводят постройки исключительно при помощи рта.

С высоты птичьего полёта особенно хорошо заметно, что мелководья заселены прыгунами-тюленями: эти рыбы являются неутомимыми строителями, и всё побережье уже давно поделено на множество индивидуальных территорий. Этот вид не копает норок в грязи, как делали его предки – он слишком крупный для этого занятия, а каменистое морское дно не позволяет выкопать нору. Его укрытие – прочный вал из камней. Каждая рыба обустраивает себе на мелководье «крепость», в которой прячется во время отлива. Эта постройка примитивна для наземных животных, но для рыб это один из шедевров строительного искусства: почтиполный кольцевой вал, сложенный из камней примерно одного размера – достаточно массивных, чтобы выдержать удары волн и защитить от них саму рыбу. Вокруг «крепости» обустроены неровные стены – также валы из камня, но сложенные менее аккуратно. В отлив их верхняя часть выступает из воды, и они становятся особенно хорошо заметными. Конечно, кладка стен достаточно рыхлая, и уровень воды в постройках прыгунов-тюленей меняется в ритме приливов и отливов, но рыбам это практически не доставляет неудобств.

В прилив в колонии прыгунов-тюленей кипит работа. Неуклюжие рыбы медленно плавают над морским дном: они скорее ходят по дну на лапообразных грудных плавниках, время от времени всплывая за воздухом. Они осматривают свои постройки и подновляют участки, разрушенные волнами или вороватыми соседями. Камни подходящего размера, которые рыба может схватить и перенести ртом – это ценность, ради которой можно пойти на воровство или подраться с соседом. Обычно рыбы, живущие по краям колонии, пускаются на вылазки на внешний край колонии, или под скалистые берега, разрушаемые волнами и корнями прибрежной растительности. В дальнейшем найденные этими особями камни в результате естественного разрушения построек и постоянного ремонта постепенно перемещаются на край постройки, обращённый в сторону территории соседа. И здесь уже не редкость самая обыкновенная кража, когда сосед быстро заплывает на чужую территорию, выдёргивает из постройки приглянувшийся камень, и быстро удирает на собственную территорию, чтобы использовать по своему усмотрению.

Крупный взрослый самец – один из признанных лидеров колонии. В прилив он занят ремонтом собственной постройки, подобно остальным сородичам. Когда он, не скрываясь, заплыл на территорию соседа, тому оставалось лишь неистово подавать сигналы чёрно-белым спинным плавником, и наблюдать, как его постройка подвергается разорению. Любые попытки помешать его работе доминирующий самец пресекает наглядно и свирепо: он растопыривает жаберные крышки, делая хорошо заметными складки ярко окрашенной растяжимой кожи, растущей наподобие воротника. В сочетании с крупной головой этого самца такая демонстрация выглядит гротескно, но понимается однозначно. Любой, кто бросит вызов хозяину положения, должен будет вступить в неравный бой и, скорее всего, проиграет.

Доминирующий самец прыгуна-тюленя таскает во рту камни, подновляя круговую стену своей «крепости» – кольцевидный вал вокруг ямы, в которой он пережидает отлив в луже воды. И таких ям на территории самца несколько. Это не только укрытие, но и ловушка: морская живность часто переживает отлив в таких ямах, и прыгуны-тюлени своей деятельностью увеличивают их шансы оказаться в такой яме. Во время прилива мелкие рыбы плавают над головами прыгунов-тюленей, неуклюже «бродящих» по дну среди своих построек. Когда прыгун-тюлень перетаскивает камни с места на место, он лишает укрытий разных мелких существ – червей, мелких осьминогов, крабов и креветок. Рыбы мелкого и среднего размера часто сопровождают массивных прыгунов-тюленей. Они держатся за их головами, стараясь не появляться в поле зрения массивного прыгуна. Когда он поднимает камень, из-под него часто выскакивают мелкие беспозвоночные, успевшие там поселиться. Они-то и становятся жертвами рыб, стремительно бросающихся на них «из-за спины» прыгуна-тюленя. В прилив он обычно не обращает внимания на своих попутчиков – он слишком массивен и медлителен, чтобы гоняться за проворными рыбами, и обычно они легко успевают спастись от него, когда прыгун-тюлень поворачивается к ним головой.

Но прилив плавно сменяется отливом. Уровень воды снижается, и из воды начинают появляться края стен построек прыгунов-тюленей. Когда вода опускается до гребней каменных валов, насыпанных этими рыбами, у морских обитателей, не успевших покинуть прибрежное мелководье, появляются проблемы. Они оказываются запертыми в каменном лабиринте построек прыгунов-тюленей, и многие из рыб попадают в ловушки. Тогда расклад сил меняется на противоположный. Неуклюжие пловцы, прыгуны-тюлени свободно чувствуют себя на мелководье, где ловко ползают при помощи плавников, словно небольшие тюлени. Каждый из них начинает проверять свои ловушки. Перевалив через гребень каменного вала, прыгун-тюлень забирается в яму, откуда беспечные рыбы других видов уже не могут выбраться. Лишь некоторые бычки просто закапываются в гравий, чтобы не выдать своего присутствия прыгуну-тюленю. А другие рыбы оказываются совершенно беспомощными перед лицом огромного хищника, и могут лишь метаться в лужах воды, где хозяин ловушки легко ловит и пожирает их. Крабы и осьминоги иногда успевают удрать из ловушки, перебравшись через каменный барьер, но застроенная рыбами местность оказывается для них одной большой ловушкой – спасшись из одной западни, они могут через несколько минут оказаться в другой такой же.

Беспомощный улов в постройках прыгунов-тюленей привлекает разнообразных нахлебников. Обычно грабежом их ловушек занимаются чайки. В отлив птицы прилетают на показывающиеся из воды постройки рыб, и проверяют их улов ещё до того, как этим займётся сам хозяин ловушек. Прыгуны-тюлени стараются отпугивать чаек: часто они ждут под водой, пока птица подойдёт поближе к краю лужи, а затем выскакивают с распахнутой пастью, громко расплёскивая воду. Иногда чайка не успевает вовремя взлететь, и прыгун-тюлень получает неожиданный дополнительный трофей, а пленники его ловушек – шанс дождаться прилива и покинуть опасное место.

Иногда в поселениях прыгунов-тюленей появляются другие грабители, которых рыба отогнать не в силах. Когда крупный прыгун-тюлень ползёт по луже, подтягивая массивное тело ластообразными плавниками, рыбы, попавшиеся в его ловушку, пытаются спастись от него бегством. Они скрываются у самого дна в глубокой части лужи, прячась друг за друга. А одна из них бросилась в сторону, и едва не выскочила из воды. Оказавшись на мелководье, она беспомощно заколотила хвостом по камням, поднимая фонтан брызг. Её бедственное положение не осталось незамеченным. Длиннокрылый силуэт на секунду заслонил солнце, мелькнули длинные ярко окрашенные лапы, вооружённые когтями, и лишь слабо плеснула вода, когда когти вонзились в рыбу, и выхватили её из лужи. Всё это произошло настолько быстро, что прыгун-тюлень не сумел бы отреагировать на это, даже если бы видел всё. Однако он был занят ловлей рыбы в луже, и не заметил, что его обокрали. Чайки, бродившие по постройкам прыгунов-тюленей, едва успели взлететь, когда крылатый хищник схватил рыбу – бывает, что они также оказываются его жертвами.

Эфирный коршун был этим удачливым вором. Заполучив добычу, он сделал круг над колонией рыб, снижая скорость, сел на выступающий из воды каменный вал, и поднёс рыбу к клюву, балансируя на одной ноге. Телосложением он напоминает исполинскую ласточку на журавлиных ногах, и ему не составляет труда устраивать продолжительные вылеты на рыбную ловлю, не возвращаясь на побережье по несколько дней. Однако пара, занимающая этот участок побережья, выработала иную стратегию добывания пищи – вместо долгих вылетов и кооперации с илиохолокаи они начали беззастенчиво грабить ловушки прыгунов-тюленей, буквально паразитируя на их колонии. Впрочем, у их поведения есть и обратная сторона. При всём своём аппетите они не воруют у прыгунов-тюленей столько добычи, чтобы они жили впроголодь. Зато присутствие эфирных коршунов на этом участке побережья гарантирует отсутствие других грабителей в колонии прыгунов-тюленей. Защищая свой кормовой участок, эфирные коршуны отгоняют сородичей, а чайки, причиняющие куда большее опустошение, ведут себя значительно осторожнее, и предпочитают держаться в воздухе, когда эфирный коршун пролетает над побережьем. Среди грабителей колонии прыгунов-тюленей встречаются и откровенные дилетанты.

Кормовой участок этой пары эфирных коршунов охватывает часть «детского сада» илиохолокаи, но птицы предпочитают не появляться там. Они в состоянии расправиться с самыми маленькими детёнышами илиохолокаи, но на страже потомства колонии в «детском саду» стоят взрослые самки-«няньки», с которыми эти коршуны предпочитают не конфликтовать. Самые молодые детёныши илиохолокаи очень робкие, и не отплывают далеко от «нянек». Зато подросшие детёныши уже не довольствуются плаванием в безопасной бухте. Естественное любопытство толкает их на рискованные приключения. Ведь нет ничего интереснее для юного илиохолокаи, чем улизнуть от «няньки», и отправиться в одиночку исследовать места, где он раньше никогда не был! Поэтому один молодой илиохолокаи, уже не в первый раз сбежавший из «детского сада», перебрался через каменный барьер, отграничивающий бухту от океана, и оказался рядом с колонией прыгунов-тюленей. Он ещё никогда не был так далеко от «детского сада», и ему интересно всё, что он видит вокруг себя. Он видит силуэт длиннокрылой птицы в небе, слышит визгливые голоса чаек и шум прибоя, но больше всего его привлекают массивные существа, сидящие на мелководье, и странные кучи камней, торчащие из воды в некотором отдалении от берега.

Легко доплыв до каменного вала, молодой илиохолокаи выбрался из воды, и побрёл по его гребню, балансируя и шлёпая по воде плоским хвостом. Он с любопытством оглядывается по сторонам, запоминая особенности этого места – он ещё ни разу не уходил так далеко от «детского сада». Чайки с недовольными криками взлетают, когда молодой илиохолокаи сгоняет их с места, но снова садятся за его спиной и продолжают искать пищу. Где-то вдалеке илиохолокаи разглядел длинноногую фигуру эфирного коршуна, также бродящего по постройкам прыгунов-тюленей. Пернатый хищник, привлечённый суматохой среди чаек, остановился, посмотрел на илиохолокаи, словно оценивая свои шансы на успешное нападение, но затем продолжил свой путь.

Движение под водой внутри ловушки привлекло илиохолокаи – в эту ловушку попало несколько небольших рыб, и чешуя одной из них блеснула среди бликов на поверхности воды. Молодой зверь полон решимости научиться добывать пищу самостоятельно, поэтому он, не долго думая, нырнул в ловушку прыгуна-тюленя. Услышав плеск, стайка рыб метнулась в противоположный конец тесной ловушки, где заметалась в панике. Взмахнув хвостом лишь один раз, молодой илиохолокаи оказался рядом с ними. Рыбы бросились прочь, но зверь, изящно развернувшись, успел ухватить одну из них, убил её укусом, и сразу же проглотил. Пространство внутри ловушки небольшое, поэтому попавшая туда рыба – это лёгкая добыча для искусного пловца вроде илиохолокаи. Однако, увлёкшись охотой, хищник не сразу заметил, как на краю каменного вала появился силуэт неуклюжего существа, напоминающего тюленя с головой лягушки – хозяин территории проверяет улов в ловушках. Крупный прыгун-тюлень нырнул в ловушку, и сразу же заметил там непрошеного гостя. Возможно, он не так проворен, как илиохолокаи, но умеет выпроводить конкурента при помощи эффектной демонстрации. Он разинул пасть, которая стала похожа на короткую широкую трубу, и растопырил складки кожи у жаберных крышек. В сочетании с выпученными глазами морда прыгуна-тюленя становится похожей на какую-то гротескную устрашающую маску. Молодой илиохолокаи ещё не сталкивался с такими морскими жителями, и его закономерной реакцией стал испуг. Он тут же вылез из воды, и стал опасливо вглядываться в воду, надеясь разглядеть неожиданного противника с безопасного расстояния.

Вода вспучилась бугром прямо перед его мордой, и из глубин ямы-ловушки выскочил прыгун-тюлень, продолжая разевать рот в попытках устрашить чужака. Молодой илиохолокаи отпрянул, а хозяин ловушки начал наступать на него. Он оттесняет молодого илиохолокаи, двигаясь боком, разевая пасть, и демонстрируя контрастную чёрно-белую окраску спинного плавника. Время от времени он растопыривает жаберные крышки, и делает резкие движения хвостом, надеясь напугать чужака. Напуганные этим спектаклем, чайки взлетают, усиливая сумятицу своими криками. А на соседних постройках появляются их хозяева – другие прыгуны-тюлени, также с поднятыми спинными плавниками и угрожающе растопыренными жаберными крышками. На молодого и неопытного зверя они производят устрашающее впечатление, и он решил спасаться бегством. Перелезая через каменные валы и переплывая пространство между ними, он с жалобным писком бросился к берегу. Добравшись до суши, он полез по узкой тропке, ведущей в безопасную бухту, где его сверстники резвятся под присмотром нескольких взрослых «нянек». На сегодня с него довольно впечатлений. Возможно, ещё несколько ночей ему будут сниться эти страшные рыбьи физиономии с разинутыми ртами, растопыренными жаберными крышками и бессмысленными выпученными глазами.

Прыгуны-тюлени и илиохолокаи – два вида животных, предъявляющих разные требования к среде обитания. Илиохолокаи предпочитают песчаные пляжи и ровное дно, переходящее в рифовую зону. Прыгуны-тюлени, напротив, мастерски используют естественные неровности каменистого морского дна в литоральной зоне для устройства своих жилищ и ловушек для рыбы, и не селятся в местах с мягким грунтом, из которого нельзя построить укрытия и ловушки. А без этих ловушек прыгуны-тюлени обречены на жизнь впроголодь. Кроме того, мелкие прыгуны-тюлени, не имеющие собственной постоянной территории, часто становятся добычей илиохолокаи, поэтому в первые годы жизни предпочитают держаться в хорошо защищённых каменистых бухтах, где эти звери не устраивают колонии. По мере роста они расселяются по побережью, и мигрируют в новые места обитания, в том числе по соседству с колониями илиохолокаи.

На следующее утро у непоседливого детёныша илиохолокаи, который устроил переполох в колонии прыгунов-тюленей, внезапно закончилось детство. День начался, как обычно: на рассвете мать проснулась, и растолкала его носом. Они провели ночь вдвоём в укромном месте среди камней, где начинались кустарники, переходящие в прибрежное редколесье. Однако на сей раз самка не повела его в надоевшую и изученную вдоль и поперёк бухту-«детский сад» под присмотр старой няньки, а просто сразу отправилась на охоту. Она сочла, что детёныш уже достаточно взрослый, чтобы не попасть в беду, и спокойно удалилась по своим делам. И теперь молодой илиохолокаи, предоставленный сам себе, в первый раз остался в колонии рядом с взрослыми зверями, а не с другими детёнышами. Один за другим илиохолокаи просыпаются, потягиваются, и начинают заниматься повседневными делами. Одни из них чистятся и смазывают шерсть маслянистым секретом, делая её водоотталкивающей. Другие, видимо, проведя ночь голодными, наскоро почистились, и быстрым шагом направились к морю. Молодой илиохолокаи полон желания познавать окружающий мир самостоятельно, поэтому он направился следом за ними. Он спустился на пляж по крутой тропке, которой пользовалось не одно поколение илиохолокаи, и вскоре вышел на песчаный пляж, поросший морским кокосом. Сейчас прилив, и вершины рифов не видны из-под воды. Взрослые звери обходят его с обеих сторон, пока он с интересом разглядывает линию прибоя, смело входят в воду, и направляются в сторону океана – за барьер из раковин лжерудистов, где волны пенятся и бурлят, наталкиваясь на несокрушимую стену рифа.

Юный илиохолокаи видит, как легко входят в воду его взрослые сородичи, поэтому, стряхнув с себя остатки детского страха и неуверенности, он в первый раз отправился на рифы. Он нырнул в воду, и сразу же ощутил, насколько сильно этот мир отличатся от тесной бухты «детского сада». Здесь можно плавать далеко и долго, и это потрясающее ощущение. Его охватило игривое настроение, и юный илиохолокаи поплыл, прижав лапы к телу, изгибаясь всем телом, и наслаждаясь скоростью и простором. Он промчался над самым дном, поднимая тучи песка и распугивая спрятавшихся в нём крабов и мелких рыб. После такого ощущения прежняя безопасная жизнь в укромной бухте казалась уже не такой привлекательной: он больше не вернётся туда, даже если мать потащит его за хвост. Вдохнув воздуха, он снова нырнул, и помчался прочь от берега – к неизведанному рифу.

Рифы сильно отличаются от знакомых детёнышу илиохолокаи скалистых берегов бухты, где прошло его раннее детство, и от грубых каменных крепостей, построенных прыгунами-тюленями. Здесь высятся причудливые конструкции, образованные коралловыми губками, и сростки огромных раковин лжерудистов. Вокруг них вьются стайки разноцветных рыбок, а по дну ползают причудливые крабы. Оказывается, мир полон жизни, и не похож на всё то, что юный илиохолокаи знал раньше.

Молодому зверю предстоит долго учиться, потому что рифы и открытый океан – это места, полные опасностей, которые могут прийти с самой неожиданной стороны. И лучше, если он увидит с безопасного расстояния, как эта опасность настигнет кого-нибудь другого, и заучит этот жизненный урок. Тем не менее, у юного илиохолокаи есть лишь один шанс из примерно десяти дорасти до взрослого состояния, когда количество его врагов станет минимальным. А для того, чтобы избегать опасностей, нужно в совершенстве знать, с кем из соседей по океану лучше не знаться слишком близко. И один из таких соседей – гигантский моллюск лжерудист. Его вряд ли можно назвать общительным созданием: это существо всю жизнь проводит в прочной раковине, приросшей к телу рифа, а его общение с сородичами сводится к извержению в воду семенной жидкости, оплодотворяющей сородичей-гермафродитов, и к получению от них того же самого. Животное неутомимо наращивает слой за слоем прочную известковую раковину, одна из створок которой бокаловидная, прочно приросшая к субстрату ещё в раннем детстве этого животного. Вторая створка плоская, и служит крышкой. По краям мантии моллюска торчат листовидные выросты со складчатыми краями, которым придают яркую окраску микроскопические помощники этого животного – симбиотические одноклеточные водоросли. Пока ярко светит солнце, а вокруг не плавало опасных животных, лжерудист распустил выросты мантии, давая своим симбионтам возможность заниматься фотосинтезом. Однако огромный моллюск постоянно настороже: при приближении молодого илиохолокаи он мгновенно втянул их, и захлопнул раковину, обдав юного илиохолокаи волной. От неожиданности илиохолокаи дёрнулся назад, и это, возможно, спасло ему жизнь. Если бы он оказался хоть чуть-чуть проворнее, он мог бы попасть в беду: сила мускулов-замыкателей лжерудиста огромна. Если моллюск защемит лапу или хвост зверя между створками, илиохолокаи уже не сможет освободиться, и умрёт скорой и мучительной смертью от удушья.

Превращение яркого заметного существа в некое подобие камня обескуражило юного илиохолокаи. Он исследовал поверхность раковины лжерудиста – но только для того, чтобы убедиться, что она похожа на камень твёрдостью и шероховатостью, а в щель между створками невозможно просунуть даже коготь. Отдышавшись у поверхности, юный илиохолокаи снова нырнул и продолжил знакомиться с новыми для себя обитателями рифа. Он увидел суетящегося на дне дискового скалозуба-попугайчика, яркая окраска которого делает рыбу заметной издалека. Маленькая рыбка увидела приближающегося к ней илиохолокаи, и моментально скрылась в щелях между трубами коралловой губки. Все попытки достать её оказались безуспешными, и илиохолокаи начал искать себе новую игрушку. Поиски были недолгими: рядом с территорией дискового скалозуба-попугайчика поселился панцирный шлифовщик, который привлёк внимание илиохолокаи своими медленными движениями. Рыба «сидит» на поверхности рифа, слегка шевеля плавниками. Время от времени она словно надувается, а затем её тело резко спадается. Это самец, и он занят вентиляцией кладки. Набрав воду через жаберные отверстия, он «выдувает» её через рот на кладку, которая расположена в прочном каменном гнезде – несколько дней назад самец выгрыз в известняковом массиве ямку для гнезда, и сейчас прикрывает её своим телом. Он следит одним глазом за приближением детёныша илиохолокаи, не покидая свой пост. Панцирь и маскировочная окраска помогают ему слиться с окружающей местностью, но илиохолокаи умеет прекрасно различать взглядом хищника любые движения на фоне неподвижного субстрата. Через несколько секунд нос любопытного маленького илиохолокаи ткнулся в твёрдый панцирь рыбы. Обнаруженный панцирный шлифовщик ещё плотнее прижался к субстрату. Его выпуклые глаза втянулись под панцирь, и он замер. Лишь движение клапанов жаберных крышек и лёгкое дрожание плавников показывают, что рыба жива. Это обычный защитный приём – хищник часто теряет интерес к неподвижной добыче, а прочный панцирь защищает от случайных повреждений. Илиохолокаи не хочет отступать: он несколько раз ткнул панцирного шлифовщика носом, а затем потянул за слабый хвостовой плавник, слишком удобно торчащий вверх. Рыба моментально преобразилась: она рванулась вперёд, резко развернулась на месте, и нанесла таранный удар панцирной головой в морду молодого илиохолокаи, заставив его дёрнуться назад. Ещё несколько ударов головой оттеснили илиохолокаи от гнезда с икрой, и он с опаской отплыл в сторону. Увидев, что враг отступил, рыба моментально накрыла своим телом гнездо. Слегка приподнявшись над ямкой, она всосала через жаберные отверстия порцию воды, и выдула её на кладку струёй из направленного вниз рта, смывая с кладки мусор и мелких беспозвоночных, пробравшихся в гнездо, пока рыба защищала кладку от илиохолокаи. Они не менее опасны для развивающегося молодняка, и самец панцирного шлифовщика должен содержать кладку в чистоте.

В очередной раз обновив запас воздуха, молодой илиохолокаи очень заинтересовался крупной чёрной рыбой, украшенной белоснежными пятнами. В лучах солнечного света, проникающего сквозь воду, её окраска выглядит броско и очень заметно. Рыба немного похожа на дискового скалозуба-попугайчика, но значительно крупнее его. Заинтересовавшись ею, маленький илиохолокаи подплыл поближе, чтобы рассмотреть этого морского жителя. Это траурный дисковый скалозуб – ещё один представитель обширной группы рифовых рыб неоцена. Не обращая на илиохолокаи никакого внимания, рыба повернулась вниз головой, и ощипывает с поверхности рифа мелких малоподвижных животных. На её мощных челюстных пластинках, заменяющих зубы, хрустят раковины моллюсков и морских желудей. Многие лжерудисты не могут дорасти до взрослого состояния, потому что их уничтожают рыбы вроде этой.

Мать никогда не приносила молодому илиохолокаи такую рыбу, поэтому её облик был ему незнаком. Не зная, чего можно ждать от этой рыбы, илиохолокаи осторожно приблизился, немного понаблюдал за рыбой, а затем просто схватил её за хвост и потянул.

Этот поступок оказался весьма необдуманным и опрометчивым с его стороны. Одним рывком траурный дисковый скалозуб вырвал хвостовой плавник из его зубов, но не бросился в бегство, а развернулся головой к илиохолокаи, и слегка надул тело. На чёрном фоне кожи рыбы стало особенно заметным белоснежное кольцо вокруг губ, сочетающееся с белыми пятнами в задней части туловища. Одновременно молодой илиохолокаи почувствовал всем телом отрывистый щелчок – вода вокруг него словно содрогнулась. Это было предупреждение, и его послала эта странная чёрно-белая рыба. На свою беду, илиохолокаи был слишком неопытным, и не внял предупреждению: он просто подплыл ближе, и ткнул эту рыбу мордой.

Дисковый скалозуб отреагировал моментально: рыба бросилась на него, несмотря на то, что молодой илиохолокаи вчетверо превосходит её длиной. Рыба вцепилась в его пальцы, нанесла короткий, но болезненный укус, и отплыла в сторону, словно ожидая его ответной реакции. Укус был скорее обидным, чем болезненным – во время потасовок в «детском саду» подросшие илиохолокаи часто кусали друг друга значительно сильнее. Но рыба опять не спасается бегством: раздувая тело, она парит в воде рядом с илиохолокаи, и время от времени издаёт щелчки, воспринимаемые зверем прямо всем телом. Видя, что он не уплывает, рыба снова бросилась на него, и куснула уже в бок, вырвав клочок шерсти. Илиохолокаи захотел отомстить этому мелкому обидчику, и оскалился, намереваясь схватить рыбу. Однако он почувствовал ещё один укус – уже в спину. Развернувшись, он увидел ещё одну такую же рыбу, и ещё несколько их сородичей явно спешили к месту драки. Именно поэтому чёрно-белые рыбы не проявляли страха перед илиохолокаи: они были готовы защищаться. Поплыв к поверхности за воздухом, детёныш илиохолокаи заметил, что эти рыбы бросились следом за ним. Причём их было уже несколько. Всего лишь одна рыба смогла ущипнуть его так сильно, что он надолго запомнит встречу с ней, а несколько таких же рыб, действующих совместно – это сила, способная обратить в бегство неопытного молодого илиохолокаи в его первый день плавания на рифе. Он очень испугался этих преследователей, и бросился к спасительному берегу. Он быстро миновал заросли коралловых губок, проплыл через прибрежное мелководье, и выскочил на берег. Зверь явно напуган: его шерсть вздыблена, а сам он дрожит, хотя пытается скалить зубы. С безопасного берега юный илиохолокаи с опаской наблюдает, как на мелководье плавает несколько чёрно-белых рыб, окраска которых теперь запомнится ему надолго. Рыбы вряд ли вынашивают планы мести: они не способны на такое сложное поведение. Поискав врага и не обнаружив его, рыбы просто уплыли в глубину и продолжили привычную жизнь. А молодой илиохолокаи остался на берегу. Присев на задние лапы, он начал осторожно вылизывать рану на пальце, оставшуюся после знакомства с траурным дисковым скалозубом. Ему был дан хороший урок: он запомнил эту расцветку рыбы на всю жизнь.

Траурный дисковый скалозуб – рыба, которая может позволить себе напасть на илиохолокаи. Однако её нападение – это всего лишь попытка защитить собственную жизнь от мнимой или реальной опасности. Взрослые илиохолокаи соблюдают дистанцию, и не тревожат понапрасну этих рыб. И траурные дисковые скалозубы спокойно кормятся в присутствии илиохолокаи, не ощущая опасности с их стороны. Это не враги, а скорее просто сварливые и не слишком уживчивые соседи.

У взрослого илиохолокаи мало врагов в океане – в основном это крупные акулы. Но их детёныши находятся в зоне риска – они слишком медленно плавают, и как раз подходящего размера для многих хищников в океане. В природе нет вида животных, специализирующегося на охоте на илиохолокаи, но на рифах найдётся немало хищников среднего размера, способных одолеть беззащитного детёныша. Поэтому потомство илиохолокаи проводит первые недели жизни в безопасных бухтах под защитой взрослых «нянек». Многих случайных хищников отпугивает уже само присутствие взрослых илиохолокаи. В море эти звери способны нападать группой на крупную добычу, поэтому несколько «нянек», объединив усилия и вспомнив навыки времён своей молодости, способны прогнать или даже убить хищника, рискнувшего посягнуть на потомство.

У этой колонии илиохолокаи потомство содержится в хорошо защищённой бухте: вход в неё узкий и извилистый, и мало кто из хищников способен преодолеть этот скалистый коридор, особенно если на море сильное волнение. А в отлив бухта соединяется с океаном лишь извилистым мелководным протоком.

Когда начинается прилив, воды океана устремляются в бухту, превращая вход в неё в бурлящий поток. Если в этот момент в поток воды попадёт рыба или илиохолокаи, их просто расплющит ударами об камни, и в бухту они попадут уже мёртвыми, с переломанными костями. Однако если в теле нет костей, а хватка достаточно цепкая, можно рискнуть, и попробовать пробраться в бухту даже во время прилива – просто по дну.

Длинные щупальца мягко скользнули в щель в скале, и подтянули за собой мешковидное тело. Здесь тесно, но этот непрошенный гость – мастер осваивать именно такое ограниченное пространство. Когда тело лишено костей, оно буквально растекается по щели между камнями, и щупальца находят дорогу даже в темноте. Это крупный осьминог, обитающий на рифе. Он в очередной раз переселился на новое место, когда у него появился сосед-конкурент, и теперь обследует свою новую территорию. Нащупав брешь в каменной стене, ограничивающей его владения, осьминог просто решил получше исследовать новую территорию. Разные щели, трещины и тесные пространства неудержимо влекут к себе этих моллюсков, и осьминог начал исследовать щель в камнях, не раздумывая. Пара щупальцев пытается нащупать потолок в этой щели, но вскоре их кончики высунулись из воды, и осьминог решил не лезть наверх, а пополз по дну. Лишь его головная капсула из хрящеподобной ткани, защищающая мозг, может создавать некоторые препятствия для движения, однако щель в камнях не сужается настолько, чтобы осьминог смог в ней застрять. Все присоски его щупальцев цепко держат животное у дна, поэтому он не опасается потока воды, меняющего направление над его телом в такт прибою. Над его головой поток воды носит туда-сюда рыбу. Её тело неподвижно, и она не сопротивляется течению – она ударилась головой об камень, и либо оглушена, либо вовсе мертва. Постепенно осьминогу удалось определить, что щель в камнях расширяется по мере его движения вперёд, а поток воды становится менее интенсивным. Он добрался до выхода в бухту, которая, по совпадению, является «детским садом» илиохолокаи. Словно ком вязкого теста, осьминог вывалился из прохода в бухту, расправил щупальца, и скользнул над самым дном, стараясь не выдавать своего присутствия. Его явно напугал внезапный простор, и он в замешательстве начал искать укрытие. Осьминог не заметил, как небольшое существо метнулось к поверхности воды, и быстро поплыло к берегу.

Детёныш илиохолокаи, всего лишь месячного возраста, случайно увидел, как над дном бухты плывёт нечто неизвестное ему – большое, длинное и страшное. Он всплыл на поверхность, и бросился к берегу, отчаянно плеща лапами. Никто из сверстников не обратил на него внимания, но его тревогу заметила одна из старых «нянек». У неё большой опыт по уходу за малышами, и она сразу поняла, что детёныш не играет, а испугался чего-то, что находится под водой. Она быстро слезла с камня, на котором грелась, и нырнула, чтобы выяснить причину тревоги детёныша. Ей не пришлось искать слишком долго: на одном из камней она заметила осьминога, причём довольно крупного – его щупальца длиной больше полутора метров. Заметив старую самку илиохолокаи, осьминог решил действовать привычным образом: он наполнил мантийную полость водой, чтобы казаться крупнее, раскинул в стороны щупальца, удерживаясь одним из них за камень, и побагровел. Однако на самку илиохолокаи это не произвело впечатления. Она бросилась на него, схватила за щупальце, и встряхнула, как собака, изловившая крысу. Краем глаза самка увидела, что за её действиями наблюдает пара более крупных подростков, которые пока остаются в безопасной бухте. Они почти готовы к переселению на риф, и теперь используют любую возможность для узнавания чего-то нового о подводных обитателях. И они ещё ни разу не видели такого крупного осьминога.

«Нянька» продолжает сражаться с животным. Она рванула щупальце зубами, и осьминог отбросил его, предпочтя спасаться бегством. Оторвавшееся щупальце ещё какое-то время шевелится и представляет опасность. Оно обвило голову и шею старой самки илиохолокаи, которая, задыхаясь, бросилась к поверхности воды. Но инициативу перехватила вторая самка – она приплыла на место драки позже, но сумела атаковать спасающегося бегством осьминога. Она нанесла точный удар – бросилась на его туловище, и нанесла укус в глаза. Её клыки пробили хрящевой «череп» моллюска, и его щупальца беспорядочно задёргались. Сражаться со щупальцами бесполезно, пока цел мыслительный центр осьминога – даже оторванное щупальце некоторое время сохраняет жизнеспособность, и может просто задушить противника, обвив ему голову. Но она расправилась с животным буквально одним укусом. Рванувшись в сторону, она вырвала зубами кусок плоти моллюска вместе с глазами, и разжала челюсти.

Младшие детёныши уплыли, когда началось сражение, и теперь в страхе смотрят с берега, как взрослые самки убивают животное. Старшие детёныши оказываются более бесстрашными – возможно, лишь потому, что не знают, насколько опасным может быть осьминог, если напасть на него. Первая «нянька» уже успела содрать с себя извивающееся щупальце моллюска, и снова нырнула, однако её помощь уже не потребовалась: моллюск умирает в облаке собственных чернил и голубой крови, судорожно шевеля щупальцами, а вокруг него плавают несколько подростков илиохолокаи. Совсем маленькие детёныши тоже собрались вокруг них, но пока не решаются приблизиться к устрашающего вида животному. Некоторые из них видят такого большого осьминога первый раз в жизни. А подросшие детёныши, практически готовые к жизни на рифе, активно изучают этого нового для себя обитателя океана. Они тыкаются в него носами, покусывают вяло шевелящиеся щупальца и тянут их. Наконец, один из подростков схватил мёртвого осьминога за щупальце, и потащил его за собой. А ещё несколько детёнышей разного возраста бросились в погоню, стараясь вырвать труп осьминога у него из зубов. Игра протекает настолько бурно, что один из детёнышей не заметил, что его мать вернулась с рыбной ловли и принесла ему поесть. А когда он выбрался на берег и бросился к ней, ему пришлось продираться сквозь кольцо чужих детёнышей, осаждающих её и выпрашивающих пищу. В это время подростки илиохолокаи, таскающие мёртвого осьминога, понемногу поедают его – они отрывают щупальца одно за другим, и в ходе игры просто глотают их кусочки. И в финале они просто раздирают в клочья мешковидное тело осьминога, и только мелкие рыбки торопливо подбирают его кусочки, рискуя оказаться новыми игрушками для молодых илиохолокаи. Для детёнышей это важный момент в воспитании – в ходе игры они учатся самостоятельно поедать добычу в море.

Пока маленькие детёныши только учатся премудростям жизни в безопасном «детском саду», их старшие сородичи уже ощущают себя готовыми для настоящей охоты в открытом океане. Молодому илиохолокаи уже тесно в рифовой зоне побережья. Ему знакома значительная часть рифа, окружающего владения колонии, но не очень нравится плавать в тесноте рифа, постоянно поворачивая в лабиринтах из губок и моллюсков. Любопытство тянет его дальше, а сильные молодые мышцы просят более значительных нагрузок. Ему доставляет удовольствие быстрое плавание, и он часто перелезает через внешний барьер рифа, построенный из раковин лжерудистов, и плавает вдоль внешней стороны рифа, попутно охотясь на обитающих там рыб и ракообразных. Он часто видит в толще воды силуэты сородичей, гоняющих стайки рыб вдали от берега, и испытывает всё большее желание присоединиться к ним, хотя неизвестность открытого океана пугает его. При малейших признаках опасности он предпочитает вернуться за рифовый барьер, в более безопасную мелководную зону. Однако по мере знакомства с океаном он отплывает всё дальше от стены рифа, и убеждается, что опасностей в океане лишь немногим больше, чем на рифах – просто они другие. Поэтому однажды утром он позволил себе следовать туда, где ещё не бывал. Когда группы взрослых илиохолокаи отправились на рыбную ловлю, он просто присоединился к ним. Общество сородичей действует на него успокаивающе – если они не ощущают тревоги, значит, всё идёт как нужно, и можно не беспокоиться. Молодой зверь быстро улавливает общий ритм движения группы сородичей, и подстраивается под него, ныряя и всплывая синхронно с более взрослыми и опытными сородичами. Они вместе проплыли над рифом, но теперь молодой зверь не останавливается здесь, и движется дальше. Взрослые направляются к каналу, пробитому течением – это огромная брешь в стене рифа. Из-за течения здесь хуже растут животные-рифостроители: лишь немногим из них удаётся осесть здесь на стадии личинки, и штормовые волны, врываясь в канал, ломают хрупкие тела губок, и срывают раковины двустворчатых моллюсков, которые падают на морское дно. Под водой берега канала поросли раковинами мелких двустворчатых моллюсков и плоскими корковидными губками, фильтрующими пищу на течении. Илиохолокаи дружно вдыхают воздух, ныряют на глубину, и плывут над самым дном, избегая сильного встречного течения. Молодой зверь с трудом выдержал эту часть пути, и с большим облегчением устремился к поверхности вслед за взрослыми илиохолокаи, когда они вышли в море. Вдохнув, он снова нырнул, и огляделся. Позади осталась внешняя стена рифа, а впереди – лишь бесконечная синева океанских вод. Так же, как риф когда-то показался юному илиохолокаи огромным после тесной бухты «детского сада», открытый океан кажется ему бескрайним по сравнению с рифовой зоной. Он следит за взрослыми сородичами, которые плывут, изгибаясь всем телом, и взмахивая вверх-вниз широким плоским хвостом. Они выглядят спокойными, и молодой илиохолокаи следует за ними, стараясь сохранять общий ритм движения.

Охотничьи угодья взрослых илиохолокаи – скопления планктона в тех местах, где глубинное течение выносит на поверхность океана воду, насыщенную фосфатами и нитратами. Вода постепенно становится менее прозрачной из-за размножения микроскопических одноклеточных водорослей, составляющих основание пищевой пирамиды верхних слоёв океана. Взрослые илиохолокаи постепенно расплываются в разных направлениях, и молодому зверю теперь видно не более двух или трёх сородичей, занятых охотой. Теперь он может в полной мере использовать полученные во время охоты на краю рифа навыки для добывания пищи. Однако в открытом океане сделать это не так просто: здесь нет стены рифа, хоть как-то ограничивающей свободу движений рыб, и илиохолокаи вынужден был несколько раз устраивать погоню, прежде чем у него в зубах оказалась первая в его жизни рыба, пойманная в открытом океане. Судя по всему, ему придётся несколько дней пожить впроголодь, прежде чем он отточит навыки охоты в новой для себя среде.

Молодой илиохолокаи блуждает в облаках планктона, врезаясь в полупрозрачных медуз и кальмаров, едва заметных в мутноватой воде. Яркий радужный отблеск рыбьей чешуи вдалеке привлёк его внимание, и молодой илиохолокаи бросился к его источнику. Он проплыл сквозь стайку стеклянно-прозрачных кальмаров, попутно проглотив одного из них, и вскоре его глазам открылось великолепное зрелище.

В толще воды недалеко от поверхности парят две гигантских лентовидных рыбы – каждая вдвое длиннее взрослого илиохолокаи – с сильно сжатыми с боков телами. Рыбы держатся головами вверх, вытянув почти неподвижные тела, и лишь их спинные плавники совершают непрерывные волнообразные колебания, благодаря которым они всё же медленно движутся вперёд – точнее, вперёд брюхом. Это пара великолепных королей медуз – полностью выросших взрослых рыб, совершающих важнейший в своей жизни ритуал размножения. Рыбы сцепились удлинёнными первыми лучами спинного и анального плавников, украшенными своеобразными «флажками» мягких тканей, и их движения удивительно синхронны.

Опытные илиохолокаи проплыли мимо, едва обратив внимание на этих рыб – слишком уж невкусное их мясо. Бывает, ради развлечения сытые илиохолокаи находят и рвут на куски этих существ, но это единственное, на что пригодны эти рыбы для хищников. Молодой зверь никогда не видел таких существ, поэтому прервал охоту, чтобы разглядеть их получше. Он плавает вокруг пары сверкающих на солнце рыб, но осторожничает – он не знает, чего можно ждать от этих гигантов, поэтому соблюдает безопасную дистанцию, готовый в любой момент броситься наутёк. Однако огромные рыбы не обращают на него внимания, занятые брачными играми. Они плавают бок о бок, и при этом самец придерживает самку удлинёнными передними лучами спинного и анального плавников. Обмениваясь прикосновениями, рыбы синхронизируют свои биологические ритмы, и в их организмах быстро созревают икра и молоки. А их «объятия» не позволяют паре рыб распасться – у них уже нет времени искать себе нового партнёра для размножения.

Набравшись смелости, молодой илиохолокаи вдохнул новую порцию воздуха, и вновь нырнул к этим странным существам. Он сделал несколько кругов вокруг пары рыб, а затем нырнул поглубже, подплыл к рыбам снизу, и откусил самцу кончик хвоста. Это удалось сделать на редкость легко – плоть рыб слабая и рыхлая, и он почти не затратил усилий. Мышцы и кости рыбы легко поддались малейшему усилию звериных челюстей, и во рту илиохолокаи оказался кусок мяса, оторванный от живой рыбы. Зверь проглотил его, и продолжил плавать вокруг рыб, с любопытством наблюдая за ними.

Самец великолепного короля медуз даже не обратил внимания на травму. Сейчас поведение обеих рыб в паре подчинено единственной цели – нересту. Это самая главная задача в их жизни, и самое последнее, что они могут сделать перед тем, как умрут. Тела этих рыб очень сильно поменялись в последние дни. Когда самец и самка нашли друг друга, и сцепились плавниками, их близость друг к другу и выделяемые рыбами феромоны запустили целый каскад физиологических реакций в их организмах. Это поистине всепоглощающая любовь: у готовых к размножению рыб начинают буквально растворяться внутренние органы, а высвобождающиеся органические вещества затрачиваются на бурное формирование половых продуктов и на поддержание минимального набора жизненных функций. Когда икра и молоки созрели, кишечники у рыб уже редуцированы до тонких извилистых трубочек, а значительная часть нервной системы деградировала. Поэтому самец великолепного короля медуз просто не чувствует боли от откушенного молодым илиохолокаи хвоста, и продолжает плавать вместе с самкой, как ни в чём не бывало.

Эволюционное прошлое этого гротескного существа весьма примечательно. Фактически, этот вид рыб – огромная личинка какого-то вида древних элопсообразных рыб: лептоцефал, ставший взрослым и расставшийся с заурядно выглядящей взрослой стадией жизни. Стремительное и разрушительное для организма наступление половой зрелости очень похоже на отчаянную попытку «застрявшей в детстве» рыбы любой ценой побыть взрослой – хотя бы несколько часов. И в данном случае эта цена непомерно высока: в процессе такого «взросления» происходит необратимая деградация внутренних органов, делающая невозможным дальнейшее существование рыбы после нереста. Организм великолепного короля медуз словно устраивает последний обед перед казнью, но является собственным палачом, потому что он буквально пожирает самого себя под мишурой показного внешнего великолепия, которому суждено померкнуть через считанные часы после окончания нереста.

Илиохолокаи наблюдает за этими огромнымисуществами, а они продолжают брачный ритуал, не обращая на него внимания. У них слишком мало времени, чтобы отвлекаться даже на существ, представляющих смертельную опасность для них. Рыбы плавают, тесно прижавшись боками и вытянув тело, словно палка. Их тела напряжены, а морды невыразительны, поэтому единственным внешним проявлением бури эмоций, переживаемых ими в этот момент, оказываются рты, разинутые в экстазе и вытянувшиеся в трубки. Губы рыб дрожат, словно посылая поцелуи.

Через несколько минут наступает кульминация брачного ритуала: их тела ненадолго окрашиваются в великолепный, искристый голубой цвет с ярким неоновым блеском. В этот момент кажется, будто рыбы словно светятся – на самом деле они лишь отражают падающий на них солнечный свет. Их тела словно передёргивает судорога, а затем обе рыбы синхронно начинают дрожать, и при этом струями извергают мелкую плавучую икру и молоки, оплодотворяющие её. Количество икры и молок так велико, что рыбы вскоре буквально скрываются в их облаке. За несколько дней до этого момента их организмы начали активно вырабатывать половые продукты, пространство под которые освобождалось за счёт редукции внутренних органов. Экстатическая дрожь их тел перемешивает извергнутые икру и молоки, способствуя оплодотворению. Полупрозрачная икра будет развиваться в планктоне, и там же будут расти взрослые особи. Несмотря на свои размеры, они не способны сопротивляться морским течениям, и фактически принадлежат к планктону на протяжении всей своей жизни. Родителям не суждено увидеть своё потомство, ведь нерест великолепных королей медуз – это грандиозное завершение их жизни.

Прошло всего лишь два часа после начала нереста этой царственной пары. Илиохолокаи проплывают мимо них, торопясь на берег, или снова плывут на охоту, но великолепные короли медуз не реагируют на их появление. Их глаза остекленели, а жабры лишь едва заметно движутся, поддерживая угасающую искру жизни. Их объятия по-прежнему цепкие, однако течение уже несёт этих рыб, словно мусор. Искристо-голубая окраска потускнела, уступив место серебристой бледности, и с тел начинает лоскутьями слезать кожа, обнажая дряблые разрушающиеся мышцы. А когда один илиохолокаи, проплыв рядом с ними, случайно задел их хвостом, самка буквально распалась на куски заживо – настолько непрочной стала плоть этих рыб после нереста. Голова ещё подаёт признаки жизни, когда хвост попросту отвалился, и дрейфует в толще воды рядом с ней. Умирающие рыбы, увлекаемые течением, постепенно погружаются в океанские глубины. Даже планктонные кальмары, охотно пожирающие трупы животных, с большой неохотой станут рвать их плоть, предоставляя микроорганизмам и неприхотливым в еде глубоководным существам право утилизировать жалкие останки этих великолепных существ. Сам их жизненный цикл показывает, насколько тесно взаимосвязаны жизнь и смерть в океане.


Бестиарий


Розовая коралловая губка (Corallomima rosea)

Отряд: Диктиоцератиды (Dyctioceratida)

Семейство: Костероговые губки (Sclerospongiidae)

Место обитания: Тихий океан, тропическая и теплоумеренная зоны.


С большим удивлением для себя люди обнаружили в своё время, что лишайник не является каким-то одним видом живых существ, а представляет собой сложный союз водорослей и грибов, стоящий на грани симбиоза и паразитизма. Как выяснилось позже, коралл также представляет сообщество того же рода: союз водоросли и кишечнополостного животного. Оба этих союза оказались довольно успешными с точки зрения выживания: группы организмов, в которых они развились, получили возможности для практически всесветного распространения (лишайники), либо стали основой высокопродуктивных сообществ и сыграли колоссальную роль в географии и геохимии планеты (кораллы).

В неоцене кораллы в большинстве своём вымерли: остались лишь немногочисленные виды, не имеющие столь большого биологического значения, как ранее. Зато в морях появились совершенно новые живые существа, в значительной степени заменившие кораллы в экосистемах и сформировавшие сообщества организмов нового типа. Такими организмами стали губки – пассивные сидячие фильтраторы. Они вступили в выгодный симбиоз с другими организмами, обеспечившими им защиту – с известковыми водорослями. Губки и корки известковых водорослей, взаимно прорастая друг в друга, сформировали самые разнообразные типы построек, образующих рифы.

Ещё одной особенностью коралловых губок явилась их холодостойкость. Если рифообразующие кораллы формировали рифы и атоллы в пределах тропического пояса Земли, то коралловые губки образуют рифы даже в более прохладных морях северной части Тихого океана, а их отдельные виды встречаются на мелководьях субантарктических островов.

Коралловые губки размножаются с помощью плавающих личинок, но гораздо более эффективным способом всё же является образование геммул – своего рода выводковых почек. В геммулах присутствуют как клетки самой губки, так и клетки водоросли. Но этот способ ограничивает расселение губок небольшими расстояниями. Личинки далеко разносятся течениями, но в отсутствии известковых водорослей подходящих видов не образуют крупных колоний.

Розовая коралловая губка является одним из обычных видов на островах Тихого океана. Возможно, ей помогают расселяться относительно мелкие геммулы, разносимые течением. Из них на новом месте сразу появляются трубчатые колонии с перспективой быстрого роста.

Розовая коралловая губка образует обширные заросли, состоящие из множества трубчатых тел. Трубки этого вида могут срастаться или ветвиться, образуя ажурные конструкции с множеством проходов и щелей, в которых охотно прячутся рыбы и крабы. Розоватый цвет колонии придают красные известковые водоросли, образующие корочку на основании губки. Со временем известковый слой становится толще, но губка постоянно поддерживает в нём «точки роста»: отверстия, вокруг которых нарастает новая трубка. Края трубок этой губки образованы исключительно телом самой губки, а ниже на поверхности образуется водорослевый покров. Старые губки, замедлившие свой рост, почти полностью покрываются известковым «футляром» и вскоре отмирают, а различные организмы, отлагающие известь, поселяются на мёртвой трубке, и постепенно заполняют её отложениями, цементируя в тело рифа. Но это не означает смерти всей колонии: к старым трубкам сбоку подстраиваются молодые и активно растущие трубки, и колония продолжает рост не только в высоту, но и в ширину. Сверху такая колония похожа на осиные соты, отличаясь лишь некоторой неправильностью в расположении трубок. Ширина таких колоний может достигать 5 метров при высоте до 2 метров.


Губка «каменный веер» (Corallomima flabelliformis)

Отряд: Диктиоцератиды (Dyctioceratida)

Семейство: Костероговые губки (Sclerospongiidae)

Место обитания: рифы тропической зоны Тихого океана и Индо-Пацифики.


Группа коралловых губок, вступивших в симбиоз с известковыми водорослями, включает живые организмы, образующие ячеистые известковые конструкции на прибрежных рифах. Постройки коралловых губок, пронизанные щелями и полостями, представляют собой идеальные укрытия для мелких обитателей рифов. Обычная форма их колоний – кластеры из трубок разного диаметра. Однако встречаются и иные формы роста – одну из них демонстрирует губка «каменный веер». Она предпочитает места с несильным постоянным течением, и формирует колонии в виде плоских вееров перпендикулярно потоку воды. Тело этой губки прочное, веерообразное, с отдельными «рёбрами жёсткости», растущими в радиальном направлении. Однако колонию насквозь пронизывают многочисленные поры, позволяя течению свободно проходить через тело губки. Края колонии образованы относительно быстро растущим мягким телом самой губки, имеющим ярко-жёлтый цвет, а центральная часть колонии постепенно покрывается розоватым известковым слоем, выделяемым водорослями. Иногда на розоватом фоне появляются зелёные или бурые пятна других видов водорослей. В старой части колонии есть небольшое количество крупных отверстий, через которые снабжается водой центральная часть губки. Со временем колония приобретает слегка вогнутую форму, особенно в местах с сильным течением. У старых экземпляров губки из-за активного роста известковых водорослей центральная часть может полностью отмирать, но остаётся зона роста по краю колонии. Такие веера могут достигать ширины метра, и даже более.


Великолепный король медуз (Cephalanguillops magnificus)

Отряд: Элопсообразные (Elopiformes)

Семейство: Ложнолептоцефаловые (Pseudoleptocephalidae)

Место обитания: Тихий океан, тропическая, субтропическая и умеренная зоны обоих полушарий, верхние слои воды до глубины 50 метров.


На рубеже голоцена и неоцена, в период «планктонной катастрофы», вымерло значительное количество таксонов рыб, среди которых был отряд угреобразных. Но сохранились дальние примитивные родственники угрей – элопсообразные рыбы, напоминающие крупных сельдей. Благодаря развитию в прибрежных водах они смогли уцелеть в «планктонной катастрофе», затронувшей экосистемы открытого океана, и после стабилизации природных условий вернулись в океаны уже в новом качестве, как пелагические рыбы. Одна из групп элопсообразных пошла по пути удлинения личиночной стадии развития вплоть до утраты взрослой стадии и размножения на стадии личинки. Продуктом эволюции личиночной стадии этой группы элопсообразных стало семейство ложнолептоцефаловых, включающее разнообразных рыб угревидного облика, чаще всего с лентовидным телом, сильно сжатым с боков. Они являются обитателями открытого океана и почти не встречаются вблизи берегов. Некоторые представители ложнолептоцефаловых обладают причудливой внешностью и совершенно не похожи на взрослые стадии предковых форм.

В тропической зоне Тихого океана встречается один из самых причудливых представителей этой группы – великолепный король медуз. Это очень крупная угревидная рыба с высоким, сжатым с боков телом; длина взрослой особи – до 4 метров. У представителей этого вида короткая, вытянутая вертикально голова с высоким выпуклым лбом; передний край головы почти вертикальный. Крупные глаза сдвинуты в нижнюю половину головы. У рыбы небольшой выдвижной рот с сильно скошенным разрезом и «свирепым» выражением на морде. Благодаря подвижным связкам между костями рот может вытягиваться в трубку, позволяющую засасывать кормовые объекты. Зубы очень мелкие, щетинковидные, позволяют удерживать животных с мягкими покровами, не разрывая их.

Тело великолепного короля медуз сильно удлинённое, постепенно сужающееся к хвосту. Хвостовой плавник редуцирован до нити из двух сросшихся лучей; он сливается со спинным и анальным плавниками, которые тянутся почти по всей длине тела. Передние лучи спинного и анального плавников очень длинные и упругие, основания этих лучей на спинном плавнике сливаются с остистыми отростками позвонков. На концах лучей имеются кожные «флажки» округлой формы. Кишечник тянется вдоль нижней стороны тела. Анальное отверстие сдвинуто на грудь, почти до уровня заднего края жаберных крышек. Парные плавники сильно редуцированы. Кожа этой рыбы голая, гладкая, покрытая слоем слизи, содержащей ингибитор для стрекательных клеток кишечнополостных. Фоновая окраска тела зеленовато-голубая с сильным радужным блеском, «флажки» на плавниках имеют чёрную окраску с белым краем.

Великолепный король медуз живёт в открытом океане, вдали от берегов, и питается исключительно мягкотелыми планктонными беспозвоночными, часто встречаясь в скоплениях медуз (отсюда название). Ингибитор накапливается в слизи индивидуально, в зависимости от частоты встреч и видового состава медуз, которыми питается рыба. Поскольку медузы и оболочники представляют собой малопитательный корм, рыба питается почти непрерывно весь день, медленно плавая в толще воды за счёт ундулирующих движений непарных плавников. Рыба всасывает добычу целиком, а от крупных медуз отрывает куски. Значительную часть питательных веществ эта рыба получает из проглоченной медузами добычи.

Жизненный цикл великолепного короля медуз очень своеобразен. Несмотря на свой размер, эта рыба очень быстро растёт и не живёт дольше 3-4 лет, при этом размножается лишь один раз в жизни. Нерест растянут на весь год, но на северной и южной окраинах ареала размножение приурочено к началу лета. Половозрелые рыбы перестают питаться и претерпевают глубокие физиологические изменения: кишечник деградирует, гонады растут, а тело начинает укорачиваться. У самки развивается большое количество икры – до 50 миллионов икринок. У самца увеличиваются обонятельные розетки и он активно ищет самку. Готовые к размножению рыбы приобретают более интенсивную окраску и находят друг друга по запаху. Они вымётывают икру в толще воды после простого брачного ритуала, включающего совместное плавание бок о бок; икра развивается в планктоне в течение 24 часов. После нереста тело рыбы стремительно деградирует, и она буквально заживо разлагается – иногда тело распадается на несколько кусков, пока рыба ещё подаёт признаки жизни.

Личинка – типичный лептоцефал, питается мелкими беспозвоночными и всасывает органические вещества через тонкие покровы тела. По мере роста она приобретает пигментацию и в возрасте полугода напоминает обликом взрослых особей, но длиной всего лишь 20-22 см.

В тропиках Атлантического океана встречается близкий вид – ослепительный король медуз (Cephalanguillops splendidus). Он отличается от тихоокеанского вида более выраженным голубым цветом тела, который переходит на спине в синий с белыми крапинками. «Флажки» на плавниках зелёные с чёрными кончиками.


Прыгун-тюлень (Batrachophoca gigantea)

Отряд: Окунеобразные (Perciformes), подотряд Бычковидные (Gobioidei)

Семейство: Илистые прыгуны (Periophthalmidae)

Место обитания: Гавайи, литораль между рифами и берегом.


Илистые прыгуны – это рыбы, необычные во многих отношениях. Своим образом жизни они показывают, что рыба способна освоить даже нетипичную для себя среду, если у неё не будет конкурентов. Они заселили мангровые болота – специфическую среду обитания, в которой у них не было конкурентов, поскольку земноводные не переносят солёной воды. Илистые прыгуны стали очень похожи на лягушек некоторыми чертами внешности и поведения, но всё равно остались рыбами. В эпоху позднеголоценового оледенения многие виды этих рыб вымерли, поскольку климат стал намного холоднее, и площади мангровых болот, пригодных для обитания этих рыб, сократились. Илистые прыгуны выжили лишь в Юго-Восточной Азии, где сохранились островки мангровых лесов.

В раннем неоцене начались активная адаптивная радиация и расселение потомков немногих выживших видов этих рыб. Илистые прыгуны начали активно осваивать образующиеся мангровые леса. Один из видов этих рыб освоил интересный способ расселения – он стал селиться на плавающих стволах деревьев. Параллельно этот вид выработал способность инкубировать икру во рту, что позволило ему полностью «оторваться» от берега, и превратиться в настоящего морского путешественника. Потомки «странствующих» илистых прыгунов расселились преимущественно по островам тропической зоны Тихого океана южнее экватора. В северном полушарии у них была лишь одна удачная попытка расселения, но зато её возможности эти рыбы освоили в полной мере: они заселили Гавайи. Освоение новых обширных мест обитания сопровождалось активным видообразованием, и в итоге на побережьях и рифах Гавайских островов обитает несколько родственных видов этих «земноводных» рыб, которые отличаются друг от друга поведением и экологией.

Благодаря выпученным глазам и склонности жить на мелководье эти рыбы внешне очень похожи на лягушек. Но всё же один из видов гавайских илистых прыгунов сложно спутать с лягушкой: это настоящее чудовище длиной около метра и весом 25 килограммов, самый крупный вид илистых прыгунов из когда-либо живших на Земле. Издали этих животных, лежащих на морском мелководье, можно спутать с мелкими тюленями, поэтому они называются прыгуны-тюлени. Их название Batrachophoca означает «лягушка-тюлень», и точно отражает внешность и повадки этих существ. Прыгун-тюлень слишком массивен, чтобы прыгать, поэтому он просто ползает по литорали с помощью сильных грудных плавников, помогая себе толчками хвоста. А его блестящая слизистая кожа, и голова с широким ртом и выпученными глазами придают ему сходство с лягушкой. Но жаберные крышки и плавники, которые у него нормально развиты, чётко указывают на то, что это всё-таки рыба.

У прыгуна-тюленя очень большая голова с широким ртом и сильными челюстями. Над толстой верхней губой торчит два мясистых усика, направленных вниз. Голова самца очень велика, и выглядит непропорциональной по отношению к передней части тела. На затылке у самца есть пара костных бугорков, которые используются в брачных турнирах.

Эта рыба является хищником подобно всем своим сородичам. Благодаря острому зрению этот гигантский илистый прыгун загодя замечает опасности, и прячется в воде. А подвижные золотистые глаза с круглыми зрачками, торчащие на вершине головы, обеспечивают ему полный круговой обзор. Под водой эта рыба также ищет добычу с помощью зрения. Хватка челюстей прыгуна-тюленя очень сильная: этот хищник легко может одним укусом раздробить голову рыбе длиной около полуметра, и проглотить её целиком.

Удлинённое тело прыгуна-тюленя окрашено тускло: на коричневато-оливковом фоне разбросаны тёмно-серые пятна неправильной формы; на спине их больше, чем на животе. Это делает рыбу не слишком заметной издалека. Но прыгуну-тюленю не всегда нужно быть незаметным: каждая рыба этого вида занимает определённую территорию, которую охраняет от сородичей. Для предупреждения территориальных конфликтов рыбы подают друг другу визуальные сигналы, если граница территории оказывается нарушенной. Для этого рыбы используют заметный издалека первый спинной плавник. Он высокий, с коротким основанием, и по расцветке похож на флаг – на белом фоне разбросаны крупные чёрные пятна. Поднимая этот плавник вертикально, рыба сигнализирует соперникам о том, что территория занята. У самцов спинной плавник выше, чем у самок, и на нём больше пятен. В ближнем бою рыбы используют ещё одно средство устрашения противника: конфликтующие рыбы растопыривают в стороны и полностью расправляют жаберные крышки. Тогда становятся видимыми красные пятна на белом фоне, которые есть на мягких тканях и у спокойной рыбы скрыты в складках кожи. Если же демонстрации не возымели эффекта, рыба изгоняет соперника со своей территории ударами головы и хвоста.

Прыгун-тюлень питается всеми видами животных, которых можно найти в приливно-отливной полосе. Он обладает особым способом добывания корма, эффективно используя возможности своего изменчивого местообитания. Эта рыба отличается сложным строительным поведением: каждый прыгун-тюлень строит для себя глубокую жилую яму, окружая её валом из камней и песка. Во время прилива рыба уползает из ямы на мелководья, где сидит, высунувшись из воды наполовину, и демонстрирует соперникам спинной плавник. Помимо жилой ямы глубиной около полуметра, рыба делает на своей территории несколько ям-ловушек глубиной около метра. Во время отлива в них собираются рыбы, крабы и мелкие осьминоги, которые не успели покинуть литораль. Прыгун-тюлень питается ими: во время отлива прыгун-тюлень ползает между своими ловчими ямами, подновляет их, вытаскивая ртом упавшие внутрь камни и поправляя стенки. Попутно он ловит попавшихся в ловушку рыб и других морских животных.

Брачный сезон у этих рыб растянут на весь год. Как правило, вокруг территории самца есть несколько участков, где обитают самки. Самка у этого вида мельче самца, и голова у неё не столь крупная. Готовая к размножению самка вползает на территорию самца, выражая своей позой подчинение: она держит спинной плавник прижатым к спине, и совершает характерные «кивающие» движения головой. Самец демонстрирует ей свою силу и хорошую физическую форму, раскрыв спинной плавник, раздув жаберные крышки и приподнявшись на сильных грудных плавниках. Если самец не может долго демонстрировать такие позы (то есть, он физически слаб), самка начинает раскрывать спинной плавник в ответ на его ухаживание, демонстрируя тем самым встречную агрессию и нежелание подчиняться. Такое продолжение ритуала может привести к скоротечной драке, и самка возвращается на свою территорию.

Хорошо развитый самец, продемонстрировав свою физическую форму, приглашает самку следовать за ним, подталкивая её боками к своей жилой яме. Здесь самка вымётывает очень крупную икру, самец оплодотворяет её и сразу же забирает в пасть. В кладке у этого вида бывает до 300 желтоватых икринок размером с мелкую вишню. Инкубирующий икру самец ничего не ест и становится очень агрессивным. Во время вынашивания потомства у него меняется расцветка: голова чернеет, а пятна на спинном плавнике становятся ещё больше. Он бросается на любого из сородичей, оказавшихся поблизости, и наносит им сильные удары хвостом и боками. Бывает, что самец яростно нападает даже на птиц, отдыхающих на его территории.

Молодь выклёвывается из икры через неделю после нереста. Первые дни жизни молодые прыгуны-тюлени сидят во рту самца, пока не рассосётся желточный мешок. Затем он выпускает их в своей жилой яме, и больше не заботится о них. После выведения потомства самец откармливается около месяца, и снова приступает к ухаживаниям за самками. За год цикл размножения повторяется 4 – 5 раз.

Молодые рыбы ищут себе укрытие в литоральной зоне – они часто становятся жертвами собственных более крупных сородичей. Чтобы дорасти до взрослого состояния, и начать размножаться, молодому прыгуну-тюленю нужно около шести лет. За это время большинство рыб этого вида становится жертвами хищников. От разных опасностей их спасает только проворство, зато взрослой рыбе почти некого бояться благодаря своим размерам и способности жить там, куда не смогут добраться крупные хищники. Прыгун-тюлень может прожить свыше 30 лет.


Сетчатый дисковый скалозуб (Ostracyopsitta reticulata)

Отряд: Иглобрюхообразные (Tetraodontiformes)

Семейство: Панцирные скалозубы (Neostracyonidae)

Место обитания: рифы тропической зоны Тихого океана.


На рубеже голоцена и неоцена Земля пережила колоссальную экологическую катастрофу, в результате которой на Земле исчезли мадрепоровые кораллы – главная группа беспозвоночных, строящих рифы. Вместе с ними вымерла богатейшая фауна рифовых животных, которые полностью или частично зависели от роста и процветания кораллов. В неоцене место коралловых рифов заняли экосистемы, построенные совсем другими организмами. И их освоили представители новой фауны. Среди обитателей рифов Тихого океана выделяются плавающие стаями ярко окрашенные рыбы – дисковые скалозубы. Это потомки рыб иглобрюхов (Tetraodon), сменившие одиночный образ жизни на стайный, и сильно изменившиеся внешне.

Тело дисковых скалозубов высокое, округлых очертаний, сжатое с боков. На спине и животе этих рыб тело образует кожистые кили, способствующие поддержанию равновесия. Все виды дисковых скалозубов небольшие: в среднем длиной около 20 см, а в большинстве своём ещё мельче. Но среди них встречается несколько видов – «гигантов». Брюшных плавников у них нет, а спинной и анальный плавники сдвинуты назад. Рыба движется за счёт их волнообразных движений, с лёгкостью меняя направление движения и лавируя между губками и раковинами моллюсков. Хвостовой плавник этих рыб короткий, кожистый; он не участвует в передвижении, и с его помощью рыба только совершает повороты. Грудные плавники сдвинуты вверх, а центр тяжести у этой рыбы смещён вниз, поэтому даже мёртвой рыбе довольно сложно всплыть кверху брюхом.

Тело дисковых скалозубов лишено чешуи, но защищено от врагов тонкими панцирными пластинками. Они не образуют сплошного защитного панциря, как у кузовков, поэтому не затрудняют движения рыбы. Между пластинками есть участки растяжимой кожи контрастного цвета. Когда на рыбу нападают, она набирает в специальный вырост пищеварительного тракта воду, сильно раздуваясь. Эта особенность унаследована ею от предков – иглобрюхов. У надувшейся рыбы яркие участки кожи растягиваются, и становятся хорошо заметными. Кожа этих рыб лишена чешуи и окрашена очень ярко и броско, с контрастными полосами и пятнами. Это предупреждающая окраска: мясо рыб ядовито, и дополнительно в случае опасности рыба выпускает струю темноокрашенного ядовитого секрета.

Голова дисковых скалозубов короткая и высокая, с крупными глазами. Челюсти рыбы представляют собой твёрдый «клюв», с помощью которого рыба разгрызает кормовые организмы с твёрдым скелетом: губки, панцири ракообразных и раковины моллюсков. На рифах дисковые скалозубы одних видов держатся большими стаями, насчитывающими до полусотни рыб, а другие – семьями или поодиночке. Каждая стая, пара или рыба имеет определённую территорию, и обходит её по мере нарастания кормовых организмов.

Для размножения стая у стайных видов разбивается на отдельные пары, а одиночные или гаремные виды образуют размножающиеся группы. У этих рыб семья сохраняется всего лишь на время нереста. Для откладывания икры рыбы делают гнёзда в укрытиях, яростно защищая территорию вокруг гнезда от сородичей. Мальки выводятся через несколько дней, и родители бросают гнездо, образуя новые стаи.

Молодняк проводит первое время на рифе, сбиваясь в большие одноразмерные стаи. По мере роста они прибиваются к стаям взрослых рыб, или (у одиночных видов) занимают территорию на рифе.

Сетчатый дисковый скалозуб является стайным видом рыб, и держится скоплениями, насчитывающими до сотни рыб и более. Это один из среднеразмерных видов, длина взрослой особи бывает не более 35 – 40 см, обычно меньше. Подобно всем стайным дисковым скалозубам эта рыба имеет неброскую окраску: спина и бока голубые, на нижней части тела светло-зелёные пятна, разделённые тёмными промежутками, образующими характерный сетчатый рисунок. Когда потревоженная рыба раздувается, тёмная кожа между пластинками панциря растягивается, и рыба становится гораздо заметнее, демонстрируя себя хищнику. Радужная оболочка глаза светлая, зато на хвостовом плавнике имеется тёмное пятно «ложного глаза». Этот вид питается сидячими червями и губками, и костяные пластинки на его челюстях образуют крепкий «клюв».

На рифах Тихого океана обитают близкие виды:

Дисковый скалозуб-попугайчик (Ostracyopsitta psittaculus) – самый мелкий вид рода: взрослая рыба достигает длины около 5 см. Формой тела и окраской эта рыба напоминает вымерших к неоцену коралловых рыб-бабочек Chaetodon. Тело этого вида высокое и сильно сжатое с боков. Окраска рыбы контрастная, чёрная с большими белыми пятнами (у зрелых рыб это уже скорее чёрная сетка по белому фону), непарные плавники прозрачные, хвостовой плавник вееровидный, с красной каймой по заднему краю. Голова рыбы в любом возрасте чёрная с большими тёмными глазами и красной полоской вокруг «клюва». Эта рыба держится поодиночке в трещинах рифа, и питается мелкими ракообразными. У каждой рыбы этого вида есть своя территория с укрытиями, где она прячется при опасности. Если враг пытается добыть рыбу оттуда, скалозуб надувается, и плотно «заклинивается» в укрытии. Этот вид активно защищает территорию от сородичей, издавая предупреждающие скрипучие звуки.

Медовый дисковый скалозуб (Ostracyopsitta melisoma) отличается средними размерами: длина тела взрослой особи около 20 см вместе с хвостом. Эта рыба получила название за характерную окраску: на желтовато-коричневом фоне на голове, груди и животе имеется коричневый сетчатый рисунок, отдалённо похожий на соты. Непарные плавники прозрачные, что придаёт рыбе своеобразный облик. Медовые дисковые скалозубы селятся на рифе поодиночке и питаются преимущественно полипами, мелкими улитками и другими мягкотелыми животными. Медовые дисковые скалозубы защищают территорию от сородичей, издавая отрывистые щелчки.

Траурный дисковый скалозуб (Ostracyopsitta funebris) принадлежит к видам среднего размера: длиной до 30 см. Эта рыба имеет чёрную окраску с белыми пятнами разного размера около корня хвоста – у разных особей их количество и размеры варьируют. Губы также снежно-белые. Траурные дисковые скалозубы держатся на рифах стаями, насчитывающими до сотни рыб и более, питаются разнообразными мелкими животными. Они достаточно миролюбивы к сородичам, стаи этого вида не имеют постоянной территории и легко объединяются и распадаются. Стайное поведение обеспечивает надёжную защиту: траурные дисковые скалозубы могут активно обороняться от хищников, сильно кусаясь. А стая этих рыб может заставить отступить даже очень крупного хищника. Контрастные пятна вокруг губ предупреждают хищника о способности этой рыбы к обороне. Пятна на хвосте представляют собой «усилитель» этой окраски, создающий иллюзию защищённости с обеих сторон и не дают хищнику возможности сориентироваться и атаковать рыбу с незащищённой стороны.

Лунный дисковый скалозуб (Ostracyopsitta lunaris) – самый крупный вид рода: длина его тела больше полуметра. Эта рыба окрашена довольно скромно: в серовато-голубой цвет с металлическим оттенком. Лишь на боках есть участки тёмной кожи, образующие неправильный сетчатый рисунок, и сильно растягивающиеся, когда рыба демонстрирует себя агрессору. Также на хвостовом плавнике рыбы есть несколько круглых чёрных пятен. Рыбы этого вида встречаются стайками не более, чем по десятку особей, и плавают относительно медленно. Этот вид питается преимущественно беспозвоночными с твёрдыми покровами: ракообразными, моллюсками. Изредка эти рыбы могут нападать на раненых и больных рыб, но не обращают внимания на здоровых.


Панцирный шлифовщик (Scrapognathus armatus)

Отряд: Иглобрюхообразные (Tetraodontiformes)

Семейство: Кузовковые (Ostraciidae)

Место обитания: тропики Тихого океана, прибрежные рифы.


Рифы представляют богатый выбор пищи для населяющих их животных. Но с другой стороны, изобилие пищи порождает большое количество потребителей, и, как следствие, обостряет конкуренцию между ними. Поэтому в такой среде возможно появление различных узкоспециализированных животных, питающихся только одним или немногими видами корма. Эта стратегия выживания имеет как сильные, так и слабые стороны. Самое большое преимущество узкой пищевой специализации состоит в том, что конкуренция с другими видами почти отсутствует. А основной недостаток – зависимость от единственного источника корма и невозможность переключиться на иную пищу, если основной корм исчезает. Тем не менее, такая жизненная стратегия распространена среди обитателей рифов.

Рифы вокруг островов Тихого океана образованы большей частью губками и известковыми водорослями разных видов. Кишечнополостные представлены здесь немногочисленными видами, зато основную массу известняка рифу поставляют гигантские моллюски. На поверхности раковин крупных морских обитателей поселяется множество мелких существ – полипов, моллюсков, сидячих ракообразных. Они ловят и фильтруют из воды пищевые частицы и мелких планктонных животных, а сами становятся пищей для иных существ.

Мелкими сидячими животными питается рыба панцирный шлифовщик, распространённая в тропической зоне Тихого океана. Она медленно ползает по поверхности рифа, оставляя за собой поверхность, очищенную от сидячих животных.

Шлифовщик имеет своеобразную внешность, характерную для донных рыб. У него широкое и уплощенное тело округлых очертаний, длиной около 15 см. Голова покрыта сверху прочным костяным панцирем. Эта рыба имеет маскировочную окраску верхней части тела – серо-зелёную с коричневыми пятнами на голове. Нижняя часть тела, незаметная при обычном положении рыбы на дне, напротив, имеет очень заметную окраску – она белая с множеством чёрных линий неправильной формы, образующих извитой лабиринтообразный узор.

Глаза панцирного шлифовщика сдвинуты вверх и располагаются в «прорезях» панциря. Они подвижны, и могут поворачиваться в разные стороны, как у рыб илистых прыгунов (Periophthalmus). При опасности рыба втягивает глаза под панцирь. Жаберные отверстия также сдвинуты вверх, и располагаются за глазами в этих же прорезях панциря. Они защищены кожистыми клапанами. Рот панцирного шлифовщика нижний. Вместо зубов, давно утраченных ещё предками этого вида, на челюстях растут прочные костяные пластинки, с помощью которых рыба соскребает пищу с поверхности рифа. Пищеварительный тракт длинный, в передней части (перед желудком) имеет мешкообразно расширенный вырост с сильно растяжимыми стенками.

Тело панцирного шлифовщика покрыто небольшими панцирными пластинками, а на боках растут два-три ряда поперечных гребешков, образованных их отростками. Живот не защищён панцирем и покрыт растяжимой кожей. В случае опасности рыба забивается в расщелину рифа и надувается, заглатывая воду в глоточный мешок. У надувшейся рыбы гребешки на боках упираются в стенки убежища и мешают хищнику вытащить её.

Панцирный шлифовщик не отличается большими способностями к плаванию, поэтому держится преимущественно около укрытий. Обычно панцирный шлифовщик медленно ползает по поверхности рифа, счищая с поверхности разных мелких сидячих животных и верхний слой нарастающих известковых водорослей. Работая прозрачными грудными плавниками, сдвинутыми вверх, эта рыба прижимает тело к поверхности рифа. Тело рыбы кажется странным из-за того, что слабый и короткий хвостовой плавник скошен вверх и малоподвижен. Когда рыба спокойна, он сжат, но, если на территорию рыбы вторгается сородич, рыба раскрывает хвостовой плавник, и в этот момент становится заметна его контрастная окраска – чёрные поперечные штрихи на белом фоне. Хвостовой плавник не помогает рыбе плавать, и его функцию взял на себя хорошо развитый анальный плавник с сильным основанием. Испуганная донными хищниками, эта рыба может сделать резкий бросок вперёд. Благодаря форме головы она всплывает над рифом, а затем по мере снижения скорости медленно опускается на дно.

Эта рыба обитает в тёплом климатическом поясе, где не выражены сезонные изменения. Поэтому брачный сезон у этих рыб растянут на весь год. Самец панцирного шлифовщика немного мельче самки, но его окраска более контрастная. Готовый к размножению самец приобретает тёмную окраску: его спина становится чёрной, и на этом фоне ярко выделяются блестящие жёлтые глаза. Он демонстрирует себя самке, раздув тело и плавая над дном. При этом узор на его животе становится очень заметным. Самка в знак подчинения бледнеет и становится голубовато-серой.

Для нереста самец выгрызает в субстрате ямку размером почти равную очертаниям собственного тела. Самка откладывает в неё до 5 – 6 тысяч икринок, и самец начинает охранять кладку, накрывая её своим телом. Он вентилирует кладку оригинальным способом: приоткрыв жабры, рыба набирает воду в ротовую полость, а затем, закрыв жаберные клапаны, «выдувает» воду под тело, в кладку. Так самец дежурит на кладке в течение пяти дней. За это время из икры выклёвываются мальки, которые проводят в гнезде ещё примерно сутки. Затем они переходят к самостоятельной жизни, и самец бросает гнездо.

Молодые рыбы имеют нормально развитый хвостовой плавник. Но по мере роста спинной плавник укорачивается, а анальный разрастается и сдвигается назад. Хвост становится просто «флагом», не принимающим участие в движении. Метаморфоз завершается на втором месяце жизни. В это же время рыба приобретает характерную маскировочную окраску. Узор на животе и полосатая окраска хвоста появляются только с наступлением половозрелости – в возрасте 8 месяцев.


Эфирный коршун (Seraphimornis gracilissimus)

Отряд: Ястребообразные (Accipitriformes)

Семейство: Эфирные коршуны, или Серафимы (Seraphimornitidae)

Место обитания: тропические области Тихого океана, морские побережья и крупные реки, соседствующие с лесными массивами.


В голоцене хищные птицы отряда Соколообразных сильно пострадали от деятельности человека. Большинство видов этих хищников стало очень редкими – особенно крупные «благородные» соколы и многие орлы. Экологический кризис на рубеже голоцена и неоцена привёл к массовому вымиранию животных, что стало причиной исчезновения крупных пернатых хищников. К неоцену этот отряд оказался представлен немногочисленными малоспециализированными формами – преимущественно ястребиными. В неоцене врановые заняли место крупных пернатых хищников Старого Света, а потомки сорокопутов заменили соколов. В таких условиях соколообразные эволюционировали в очень специализированные формы.

Над речными устьями, в мангровых зарослях и в море недалеко от берега охотится один из представителей неоценовых соколообразных. Это птица средних размеров с длинными ногами и остроконечными крыльями. Размах крыльев составляет около 2 метров, но значительную часть этого размера составляют длинные первостепенные маховые перья. Эти птицы широко расселились в тропиках Индийского океана и достигли даже отдалённых островов Тихого океана. Эта птица называется коршун-серафим, или эфирный коршун, и является одним из самых лучших летунов на Земле.

Коршуны-серафимы способны проводить в море вдали от берега до трёх – четырёх дней. Благодаря длинным крыльям птица использует воздушные потоки с такой же ловкостью, как альбатрос, и почти не затрачивает усилий на полёт. Вильчатый хвост с твёрдыми краевыми перьями помогает птице хорошо маневрировать в воздухе.

У коршуна-серафима длинные и относительно слабые ноги. Он проводит на земле относительно немного времени – преимущественно в период насиживания яиц и ухода за потомством. Этот коршун редко ходит по земле, и предпочитает отдыхать, сидя на больших ветвях высоко над землёй. Особенно часто коршуны-серафимы собираются на отдых на деревьях с поломанной вершиной и мощными боковыми ветвями.

Слабые ноги не позволяют птице охотиться на наземных животных, но коршун-серафим питается совсем другой добычей. Его пища – рыбы и водные беспозвоночные, которых он выхватывает из воды и подносит ко рту, не прерывая полёта. Во время морских путешествий коршуны-серафимы получают воду исключительно из съеденной добычи, но в устьях рек, где верхний слой воды пресный, могут пить, как стрижи, пролетая над поверхностью воды.

Половой диморфизм у этих птиц выражен достаточно чётко: самка тяжелее самца примерно на четверть. Окраска у птиц обоих полов одинакова: светло-серая с тонкой поперечной рябью на груди и белым животом. Края крыльев и концы перьев хвоста чёрные. У самцов ноги окрашены в светло-оранжевый цвет, у самок – в жёлтый. В брачный период ноги самца становятся насыщенно-оранжевыми, а у отдельных особей почти красными.

Эти птицы гнездятся круглый год – в тропиках регулярность гнездования не выражена. Пары у коршуна-серафима формируются только на один сезон гнездования и распадаются, когда молодые птицы становятся самостоятельными. Токование начинает самец. Он выбирает дерево с плоской вершиной или развилкой, к которой можно легко подлететь. Он бросает в ветви несколько толстых прутьев, служащих основой гнезда, и начинает брачный полёт над выбранным местом. Птица взлетает почти вертикально вверх, и начинает плавно спускаться по спирали, используя восходящие потоки воздуха. Такие полёты могут продолжаться несколько часов подряд. Если самка интересуется самцом, он показывает ей место для гнезда, и птицы достраивают его совместно. Птицы строят рыхлое гнездо, бросая в подходящую развилку ветвей прутья и ветки, подобранные на поверхности воды. Изредка они опускаются в гнездо и утаптывают его, придавая основанию гнезда нужную форму.

В кладке этих птиц бывает одно или два относительно крупных яйца (размером с крупное куриное). Скорлупа яиц окрашена в жёлтый цвет с коричневыми пятнами неправильной формы. Птенцы выводятся после 18 дней насиживания и развиваются достаточно быстро. Двухмесячная птица уже имеет полностью развитое оперение. Она покидает гнездо и понемногу учится летать. Молодняк проводит с родителями ещё около месяца, после чего ведёт самостоятельную жизнь. Первые два года жизни оперение птицы серое с сизым оттенком, без чёрных отметин. Продолжительность жизни этих птиц составляет около 30-ти лет.


Илиохолокаи (Thalassomungo ilioholokai)

Отряд: Хищные (Carnivora)

Семейство: Виверровые (Viverridae)

Место обитания: Гавайские острова, морские побережья.


В эпоху человека тропические воды Земли населяли тюлени-монахи рода Monachus. Активный промысел и беспокойство со стороны человека привели к сокращению ареала этих животных, и их популяции одна за другой исчезли. В неоцене на Гавайских островах появился своеобразный аналог местного вида тюленя-монаха, который является потомком мангуста, завезённого на Гавайи в эпоху человека. Его имя – илиохолокаи, местное название гавайского тюленя-монаха, вида, который вымер ещё в эпоху господства человека.

Илиохолокаи – рыбоядное животное, демонстрирующее черты приспособленности к водному образу жизни. У него удлинённое изящное тело: длина животного до 2 метров вместе с хвостом. Удлинённая голова с широкими замыкающимися ноздрями сидит на гибкой шее, позволяя обшаривать щели и трещины рифа в поисках добычи. На морде растут длинные упругие вибриссы; большие глаза помогают искать добычу. Ушные раковины сильно редуцированы, а ушное отверстие способно замыкаться особым кожным клапаном.

Зубы острые, трёхвершинные, приспособленные к удержанию скользкой добычи вроде рыб и осьминогов; коренные зубы режущие, их жевательные поверхности редуцированы. Пасть может широко раскрываться. Помимо этой добычи, илиохолокаи может поедать крабов.

У животного короткие перепончатые лапы и уплощённый широкий хвост. Несмотря на жизнь в тропическом климате, у зверя густой бархатистый мех чёрного цвета; живот белый с чёрными пятнами на шее. У самцов и доминирующих самок пятен больше, и они демонстрируют друг другу узор на шее, задирая голову вверх. Такие демонстрации позволяют устанавливать отношения подчинения и доминирования, не прибегая к драке. Мех покрытводоотталкивающей смазкой, выделяемой особыми железами, поэтому под водой животное кажется серебристым. Под водой илиохолокаи движется, совершая волнообразные движения всем телом в вертикальной плоскости. При охоте на рифе стиль плавания другой – животное гребёт лапами, медленно оглядывая поверхность рифа в поисках добычи.

На суше илиохолокаи отдыхает, спасается от врагов, и ухаживает за мехом. Животное расчёсывает мех когтями, и смазывает выделениями мускусных желёз, которые утратили запах, но сохранили маслянистую консистенцию.

По степени приспособленности к водному образу жизни илиохолокаи является аналогом тюленя: часть жизненного цикла этого вида проходит на суше. Самка рождает 2-3 детёнышей на берегу; часто для родов самки собираются в уединённых бухтах и в береговых пещерах, промытых волнами. У детёныша однотонный чёрный мех, белые отметины появляются лишь на втором году жизни. Первое время детёныши очень уязвимы – они плохо плавают, и легко могут утонуть. Однако они учатся у родителей плавать и ловить рыбу уже в первые две недели жизни. Часто они играют принесённой родителями слегка придавленной рыбой, отпуская и схватывая её по много раз. Акулы и осьминоги являются главными врагами потомства илиохолокаи, и рядом с детёнышами постоянно дежурят одна или две старых бездетных самки, готовые прийти им на помощь.

Половая зрелость наступает на 4-м году жизни, продолжительность жизни – до 30 лет.


97. Пернатые эстеты

(Южная Америка, птицы и другие жители полога влажного тропического леса.)


В неоцене Южная Америка вновь превратилась в изолированный континент, каким она была на протяжении значительной части кайнозоя, до появления человека. Причиной этого стали продолжающееся расширение Атлантического океана и тектонические процессы в Центральной Америки, связанные с движением малых литосферных плит. Она сохраняла связь с Северной Америкой через прерывистый сухопутный мост Антильских островов, крупнейшими из которых являются Куба и Большая Антигуа. Время от времени между различными островами в этой островной цепи возникали сухопутные мосты, и представители наземной фауны имели возможность преодолеть ещё один отрезок в своём пути на север или юг. Однако в такое путешествие пускались лишь немногие представители материковой флоры и фауны, и материк фактически оказался в изоляции. Лишь перелётным птицам удаётся без труда преодолевать Панамский пролив или цепь Антильских островов во время перелётов на зимовку из Северной Америки, и пролив Дрейка – во время миграции южноамериканских птиц в Антарктиду, которая в неоцене вновь стала обитаемой, хотя не всегда гостеприимной.

Значительная часть южноамериканского материка находится в тропических широтах, и её покрывает влажный вечнозелёный лес – сельва. Удерживая воду, словно губка, лес поддерживает существование обширной речной системы Амазонки и Гипполиты. И эти места – один из мировых центров разнообразия жизни.

Большая часть биологического разнообразия сконцентрирована в пологе влажного тропического леса – ближе к солнцу и теплу. Здесь активно растут ветви деревьев, захватывая жизненное пространство. Они несут тяжкое бремя «эпифитных садов», образованных многочисленными видами эпифитных орхидей, папоротников и бромелиевых. Лианы, перекидывающие побеги с дерева на дерево, связывают полог леса воедино, позволяя древесным животным свободно перемещаться по деревьям, не спускаясь на землю и не переплывая узкие лесные речки, журчащие в тени. В пологе леса кипит разнообразная животная жизнь. Сверкая крыльями, порхают разноцветные бабочки, и солнце ослепительно блестит в металлической окраске их крыльев. Над яркими цветками деревьев вьются, басовито гудя, осы и пчёлы разных видов. Время от времени стремительно проносятся в воздухе стрекозы, личинки которых развиваются в лесных реках. А разнообразные жуки, зачастую украшенные причудливыми рогами или сверкающие металлическим блеском надкрыльев, ползают по ветвям деревьев или лениво объедают листья. Среди позвоночных самые многочисленные обитатели полога леса – птицы. Стаи попугаев пролетают среди ветвей, пронзительно крича. Многочисленные воробьиные птицы оглашают лес замысловатыми песнями или, напротив, однообразными, хотя и звонкими выкриками. Вопли обезьян время от времени присоединяются к птичьему хору. Иногда лес погружается в тишину – когда над кронами деревьев парит пернатый хищник, величественно распахнув крылья. А когда опасность минует, обитатели леса возвращаются к привычной суете.

В тропическом лесу жизнь кипит и играет яркими красками. Зрение играет важную роль в жизни обитателей полога леса. Растения зазывают своих опылителей при помощи ярко окрашенных лепестков, а животные разных видов активно подают визуальные сигналы сородичам и представителям других видов.

Крупный жук-листоед вылез на лист эпифитной бромелии. Он очень красив – его панцирь окрашен в золотисто-жёлтый цвет с красными пятнами и металлическим блеском. В луче солнечного света, пробивающемся сквозь ветви деревьев, он сияет и переливается на солнце. Однако его яркая окраска хорошо заметна не только сородичам, но и врагам. И сейчас она сослужила насекомому плохую службу: слишком заметный жук привлекает внимание одной из местных птиц.

С верхней ветки жука разглядывает птица – в отличие от большинства местных птиц, она окрашена очень неприметно. Это птица размером примерно с ворону эпохи человека, с чёрной головой, сероватыми грудью и животом, и голубовато-серыми крыльями. Оглядевшись, птица тяжело вспорхнула с ветки и спустилась к зарослям бромелий. Под её весом ветка качнулась и жук насторожился: он поджал ноги под тело, готовый в любой момент кубарем свалиться с ветки и исчезнуть из поля зрения врага. Птица не сводит глаз с насекомого и готова напасть на него в любой момент. Она сделала неуклюжий прыжок боком, подбираясь к насекомому, и жук, почувствовав это, поджал ноги под тело. Однако примитивное поведение насекомого подвело его: жук скатился с поверхности листа не вниз, а в середину розетки бромелии, в накопившуюся в ней дождевую воду. Серо-чёрная птица ловким движением выхватила насекомое из бромелии, бросила на ветку, прижала пальцами к коре и одним движением вырвала брюшко жука и проглотила его. Однако она не стала бросать его останки вниз – это и была основная цель поисков птицы. Мягкие ткани жука слишком малы, чтобы насытить относительно крупную птицу, а вот блестящий панцирь – это желанная находка. Осторожно взяв в клюв останки жука, птица взлетела и полетела под пологом леса к дереву, на котором она живёт. В полёте птица соблюдает осторожность и выбирает тенистые места, чтобы блеск её находки не привлёк сородичей.

Дом этой птицы – крупное дерево с гладкой серой корой и густой кроной из тройчатых листьев. Существованием этого дерева в лесах Южной Америки – результат деятельности человека миллионы лет назад. Это дерево является прямым потомком бразильской гевеи, росшей в эпоху человека на обширных плантациях. На закате цивилизации, когда запасы нефти были исчерпаны, спрос на натуральное сырьё растительного происхождения сильно возрос, и тропические леса вырубались уже ради создания плантаций тропических культур, в том числе каучуковых деревьев. В результате к моменту исчезновения человека в тропиках Земли существовали обширные плантации тропических деревьев, ставших предками новых лесных растений неоцена. Потомки гевеи – один из важных компонентов тропических лесов Южной Америки в эпоху неоцена, и один из их видов играет особую роль в жизни этой удивительно неяркой птицы.

Птица села на ствол дерева, держась лапами за едва заметные трещины коры, и сунула панцирь жука в куст эпифитного папоротника, прицепившийся в углублении ствола. Затем она вспорхнула выше и села на ветку, торчащую возле весьма странного участка коры на стволе дерева. Здесь кора была много раз расклёвана, и из повреждённой коры лениво сочится латекс, постепенно застывающий на воздухе. Подсыхающий латекс быстро становится липким, и с его помощью прямо на ствол дерева приклеены разные небольшие предметы. Среди них есть пушинки семян тропических деревьев, лепестки цветов и кожистые листья лиан разной степени свежести. Но центральную часть этого пятна занимает круг диаметром примерно полметра, на котором густо наклеены мёртвые жуки разных видов. В основном это насекомые с яркими блестящими надкрыльями, поэтому на солнце данный участок коры ярко блестит и заметен издалека. Все эти жуки были когда-то пойманы этой птицей и съедены, а их панцири оказались добавленными в обширную коллекцию. Среди собранных жуков есть несколько экземпляров впечатляющих размера и внешности – крупный чёрный рогач с огромной головой и устрашающими гипертрофированными жвалами и очень крупный усач с ярко-голубыми надкрыльями и обломанным усом. Они окружены блестящими жуками мелких размеров, в основном красноватыми и оранжевыми, или имеющими красные пятна на панцире. Осмотрев коллекцию насекомых, птица оторвала непрезентабельно выглядящий засохший листок и выбросила его, а затем несколькими сильными ударами клюва расклевала кору. Через минуту из отверстия засочился млечный латекс. Птица спустилась к папоротнику, достала из его кустика останки жука и вернулась к расклёванной коре, держа их в клюве. Она поднесла панцирь жука к капле свежего латекса, окунула в него, повозив клювом туда-сюда, и приклеила на свободное место среди остальных трофеев. Вспорхнув на ветку, растущую рядом, птица оглядела коллекцию одним глазом, наклонив голову. Однако она осталась недовольна результатом своей работы. Ловко вытащив приклеенного жука, она переставила его в другое место и вновь перелетела на ветку. На сей раз, она осталась вполне довольной результатом. Такой яркий, красиво блестящий на солнце трофей – превосходное пополнение коллекции. За свою привычку собирать яркие блестящие предметы этот вид птиц так и называется – амазонская птица-коллекционер. А дерево с клейким латексом, на котором разместилась коллекция её трофеев – гевея клееносная.

На деревьях с липким соком часто можно увидеть такие яркие пятна из наклеенных птицами-коллекционерами находок, отличающихся яркой окраской или причудливой формой. Птица, летящая над лесом, может увидеть, как они блестят на солнце. На это и рассчитывают творцы этих украшений – птицы-коллекционеры, которые наклеивают на ветви яркие предметы на протяжении многих поколений, чтобы производить впечатление на самок и токовать на фоне любовно собранной яркой коллекции. Приклеивать предметы к коре деревьев липким соком – это инстинктивное поведение. Однако подбор предметов для коллекционирования – это фактически культурный навык, передающийся из поколения в поколение уже миллионы лет. Молодые птицы учатся этому у взрослых особей, одновременно привнося в искусство создания коллекции что-то новое.

Самец амазонской птицы-коллекционера прилетел к дереву, держа в клюве очередное пополнение – яркое красное перо. Это ценная находка – оно не вянет, как цветки, и может долго украшать коллекцию. Впрочем, длительность нахождения предметов в коллекции зависит не только от их долговечности. Обладание яркими предметами перерастает в настоящую страсть, а стремление заполучить привлекательный экспонат толкает птиц-коллекционеров на неблаговидные поступки.

Приклеив перо над жуками, самец птицы-коллекционера вспорхнул на одну из соседних веток и посмотрел на свою коллекцию со стороны одним глазом, наклонив голову. Похоже, ему понравилось впечатление, которое производит его коллекция. Поправив ещё пару трофеев, и выбросив завядший листочек сбоку, самец птицы-коллекционера отправился на соседнее дерево за пищей. Рядом с гевеей клееносной высится могучий фикус – лучшего соседства птице-коллекционеру и пожелать нельзя. Основу рациона этого вида составляют соплодия фикусов, которые эта птица глотает целиком, рассеивая по лесу семена растения. Весь урожай у этого фикуса поспевает на крупных старых ветвях и стволе, и спелые соплодия свисают с коры дерева небольшими гроздьями – это очень удобно для птиц и обезьян, любящих лакомиться ими. Благодаря острому зрению самец птицы-коллекционера обнаружил несколько гроздьев спелых соплодий, и принялся за еду. Мощный клюв способен не только долбить кору гевеи – он легко срывает и раздавливает соплодие фикуса, и птица глотает его целиком. Но хозяин коллекции, наслаждаясь пищей, не должен терять бдительности: если он отлучится слишком надолго, его коллекция будет производить уже совсем иное впечатление.

По ветвям гевеи клееносной скачет птица – ещё одна птица-коллекционер. В отличие от самца, любовно собиравшего коллекцию и подбиравшего экспонаты по цвету и производимому впечатлению, эта особь ведёт себя иначе: птице явно не хочется, чтобы её заметили, хотя в воздухе не видно внушающих ужас силуэтов пернатых хищников. Причина осторожности этой особи совсем другая: это другой самец, решивший пополнить собственную коллекцию за чужой счёт. Воровство красивых предметов друг у друга из коллекций – обычное дело для этого вида. А для того, чтобы совершить задуманное, нужно постараться не попасться на глаза хозяину коллекции. Поэтому пернатый вор скрывается в густой листве и надолго замирает, увидев силуэт какой-нибудь летящей птицы. Быстро перелетая с ветки на ветку, он добрался до участка ствола дерева, на котором размещена роскошная коллекция блестящих и ярких предметов. Она соблазнительно поблёскивает на солнце, и вороватый чужак вряд ли устоит перед соблазном украсть что-нибудь отсюда. Он осторожно слетел на ветку, с которой ещё недавно любовался своей коллекцией хозяин территории, и начал шарить жадным взглядом по чужим сокровищам. Он не знает, что лучше украсть – крупного жука-рогача или яркий панцирь какого-то небольшого жука, сияющий красным. А может, лучше то красное перо, которое водрузил на вершину коллекции её хозяин? Вор скачет по краям коллекции и пробует клювом оторвать то один, то другой предмет. Один панцирь жука хрустнул в его клюве и развалился. Другой жук оказался приклеен слишком давно и тщательно, и его вряд ли удастся оторвать, не разрушив. Зато перо – вполне достойный трофей для такого набега. Чтобы его достать, нужно лишь взлететь с ветки и аккуратно зацепиться когтями за кору на стволе.

Сделать это вору так и не удалось. Со стороны фикуса раздалось угрожающее стрекотание, и из листвы выпорхнул хозяин коллекции – весьма рассерженный и готовый к решительным действиям. Он устремился прямо на воришку, а стрекотание сменилось отрывистыми угрожающими криками – он готов защищать коллекцию от нахального сородича всеми силами и недвусмысленно даёт это понять. Сейчас он находится на своей территории, и при прочих равных условиях у него есть «моральное» преимущество и право на наказание вора. Пришлый самец запаниковал. Он допустил одну серьёзную ошибку – вместо того, чтобы сразу выбрать себе трофей и быстро украсть его, он потерял некоторое время на разглядывание чужой коллекции. И теперь ему вряд ли удастся пополнить список собственных трофеев. Видя приближение хозяина, он совершил последнюю попытку разжиться трофеем: уже улетая, он дёрнул красное перо за кончик, пытаясь утащить его с собой. Но хозяин коллекции тщательно приклеил его и латекс уже успел хорошо застыть. Поэтому перо осталось на своём месте, а в клюве у вора оказалось лишь несколько случайно вырванных бородок, ни для чего не годных. Преследуемый хозяином территории и коллекции, вор убрался восвояси, а хозяин вскоре вернулся к своим сокровищам и начал оглядывать их, оценивая ущерб.

Потери от наглого чужака оказались невелики – фактически, всего лишь один старый панцирь жука развалился и от него остались лишь грудь и голова – надкрылья просто оторвались и упали вниз. Самец птицы-коллекционера оставил их на месте, но осторожно расковырял кору клювом ради свежего латекса. Когда молочно-белый сок дерева выступил из отверстия в коре, птица аккуратно отделила с краю коллекции панцирь небольшого жука, размазала по нему латекс и приклеила его в повреждённом месте. Теперь, если не знать, что произошло, можно и не заметить изъянов в экспонатах этого музея под открытым небом.

Зрители не заставляют себя долго ждать. В ветвях соседнего дерева сидит самка птицы-коллекционера. Она прилетела сюда достаточно давно, привлечённая блеском коллекции, но опасалась показаться на глаза хозяину территории: у птиц-коллекционеров самцы и самки похожи друг на друга по окраске, а во время конфликта самец-хозяин может случайно принять самку за другого вора и наброситься на неё по ошибке. Поэтому самка не сразу вылетела к самцу, а дождалась, пока он осмотрит и поправит коллекцию.

Знакомство лучше начинать осторожно, поэтому самка вначале подала голос, издав характерный звуковой сигнал, обозначающий её пол, и стала наблюдать за реакцией самца с безопасного расстояния. Услышав этот сигнал, самец моментально занял место рядом с коллекцией, сев на толстую ветку сбоку от неё, и подал свой опознавательный сигнал, означающий одновременно готовность встретить самку. При этом он беспокойно оглядывался по сторонам, силясь увидеть, где она прячется.

Хлопая крыльями, и тем самым обозначая своё присутствие, самка перелетела на ветку гевеи и села неподалёку от коллекции. Завидев её, самец начал встряхиваться всем телом и распушать перья, пытаясь показать ей себя в лучшем виде. В присутствии самки он пришёл в сильнейшее волнение и начал нетерпеливо скакать по ветке, всем своим видом приглашая её к более близкому знакомству. Именно сейчас в его художественном музее появился посетитель – возможно, самый придирчивый и взыскательный. Пока самец всем видом выражает восторг и волнение, самка разглядывает собранную им коллекцию ярких вещиц. Она осторожно касается клювом панцирей жуков, разглядывает несколько цветочков орхидей, сорванных сегодня утром и ещё не успевших завянуть, и перепархивает с ветки на ветку, словно оценивая общее впечатление от коллекции. Всё это время самец продолжает представление, предназначенное для неё: он трепещет полураскрытыми крыльями, вцепившись когтями в кору на стволе дерева над коллекцией и повиснув вниз головой. Наконец, самка сделала то, чего добивался от неё самец: она села на ветку, пригнув голову в знак покорности. Самец тут же слетел к ней и завершил создание семьи спариванием. В отличие от многих других видов врановых птиц, у птиц-коллекционеров семейные узы не столь прочны – обычно самка выращивает потомство одна, но она в любой момент может рассчитывать на заботу самца, который время от времени наведывается к гнезду и подкармливает её. Кроме того, самец собирает корм для птенцов, хотя предпочитает передавать его самке, которая уже непосредственно занимается выкармливанием потомства. Несмотря на кажущуюся эфемерность брачных уз, самец и самка часто сохраняют верность друг другу годами, и в очередной сезон гнездования встречаются друг с другом. Впрочем, столь же постоянны отношения самца ещё с одной или двумя самками, которые также получают свою долю заботы с его стороны.

Собрать хорошую коллекцию – это настоящее искусство, которому нужно учиться. Одни птицы предпочитают накапливать и совершенствовать собственный опыт, а другие охотно перенимают навыки соседей – птица-коллекционер является представителем семейства врановых, и её умственное развитие вполне позволяет усваивать чужой опыт путём наблюдения. Неопытные птицы, в которых с возрастом просыпается инстинкт собирателя ярких предметов, просто приклеивают к стволу или ветке кучи неярких случайных предметов.

Один из молодых самцов птицы-коллекционера сделал свою первую коллекцию. Он ещё неумело пробивает отверстия в коре, часто делает их слишком маленькими, сильно размазывает по коре млечный сок и непрочно приклеивает найденные предметы. Его находки тоже оказываются на редкость непривлекательными. Это перья, кусочки коры, волоконца мха и лепестки цветов – тусклые и невзрачные, быстро увядающие и буреющие. Некоторые из собранных им лепестков уже успели завянуть и теперь выглядят не очень привлекательно. Страсть наклеивать предметы на кору определяется наследственным шаблоном поведения и регулируется половыми гормонами. Когда молодой самец взрослеет и отвоёвывает себе территорию, в нём просыпается страсть к «творчеству». Этим поведением птицы-коллекционеры напоминают шалашников Меганезии; кроме того, шалашники – это семейство птиц, родственное врановым. В отличие от шалашников, птицы-коллекционеры не строят причудливые постройки на земле, а собирают яркие предметы, подбирая их по цвету, размещают их на ветке дерева, и токуют возле своей коллекции. Но чувство композиции и мастерство сочетания красок приходят лишь с возрастом, и только личный опыт позволяет творить настоящие шедевры. Коллекцию молодой птицы-коллекционера украшает всего лишь один яркий жук, который поблёскивает среди нагромождения беспорядочно наклеенных предметов. Вряд ли самке понравится такая неброская коллекция, и у слишком молодого ухажёра пока нет шансов. Зато его более опытные сородичи создают произведения искусства, поражающие яркостью.

Молодой самец птицы-коллекционера прилежно работает над своей коллекцией. Он оторвал и выбросил несколько увядших лепестков, а на их место переклеил яркое рыжее пёрышко с чёрными поперечными полосками, подхваченное в воздухе. Ему доставляет явное удовольствие работа над своей коллекцией ярких предметов. Пока он не может похвастаться яркостью и богатством украшений, но это постепенно придёт методом проб и ошибок. И ещё на его стороне должна быть удача – либо в поиске новых экспонатов, либо в краже их у более везучих, но менее бдительных сородичей. Пока же у него просто мало опыта во всех этих делах.

Увлечённый совершенствованием своей коллекции, молодой самец птицы-коллекционера не заметил, что его занятие оказалось предметом повышенного интереса для одного из его сородичей. Один из взрослых самцов, обитающий в окрестностях его территории, решил поискать себе какое-нибудь красивое пополнение к своей коллекции. Словно опытный вор, он не обкрадывает своих ближайших соседей, а предпочитает совершать дальние вылазки, перелетая через территории сородичей. Он некоторое время тихо наблюдал за работой молодого самца, а затем решил познакомиться с его коллекцией поближе. Появление незнакомой взрослой птицы стало неожиданностью для молодого самца птицы-коллекционера. Первой его реакцией был испуг, но затем молодая птица приняла угрожающую позу, распушив перья и слегка раскрыв крылья. Двигаясь навстречу чужаку, молодой самец издаёт громкие предупреждающие крики, но сразу видно, что он боится чужака. Этот сородич крупнее и сильнее, но на стороне молодого самца психологическое преимущество – это его территория, и чужак инстинктивно ощущает данную ситуацию, что несколько уравнивает их шансы в случае драки. Поэтому молодой самец, проигрывая в силе, всё равно пробует отпугнуть чужака. Однако взрослый самец не собирается лезть в драку – его интересует не хозяин территории, а его коллекция. Едва не отпихнув угрожающего ему молодого самца, взрослый самец птицы-коллекционера подлетел к стволу дерева, на котором размещена коллекция, и взглянул на неё с ближайшей ветки. Возможно, в этот момент пернатый вор испытал чувство, которое можно описать словом «разочарование». Он долго разглядывал жалкую кучку сора, наклеенную на дерево, наклонив голову и почти не двигаясь. Даже молодой самец прекратил угрожающие демонстрации, видя, что сородич любуется его произведением. Оглядев коллекцию, взрослая птица лишь рассеянно оторвала плохо приклеенный кусочек коры, бросила его и улетела. Вполне возможно, взрослая искушённая самка его вида отреагировала бы на его коллекцию точно так же. Пока здесь просто нечего красть и нечем любоваться.

Птицы-коллекционеры часто наведываются друг к другу «в гости», не собираясь грабить чужую коллекцию, особенно если около неё находится хозяин. Молодые птицы держатся особенно осторожно: они не подлетают к опытным самцам слишком близко, чтобы не вызвать их агрессии, и предпочитают разглядывать их коллекции издалека. Если хозяина нет рядом с коллекцией, молодая птица может подлететь поближе, запоминая изобразительные приёмы более опытного сородича. Но в любом случае она ведёт себя очень осторожно, готовая спасаться бегством в любой момент. Такие птицы вряд ли отважатся ограбить хозяина коллекции.

Взрослые птицы-коллекционеры – это олицетворение художественного мастерства. Зато молодые, которые ещё не выработали своего стиля в украшении токовища – неутомимые экспериментаторы, находящиеся в творческом поиске. Именно у них, не скованных рамками удачных «дизайнерских решений», рождаются новые идеи и творческие приёмы. Один молодой самец нашёл на коре заросли миниатюрной орхидеи с яркими оранжевыми цветками. Он уже не раз обдирал цветки с разных растений, и теперь пробует сделать это ещё раз. Хорошенько дёрнув цветонос, он случайно выломал целый стебелёк растения с листьями. Однако он не стал обрывать листья, и просто потащил находку к своей коллекции одним пучком. Добравшись до коллекции, он аккуратно расковырял кору дерева и прилепил вязким латексом на кору целую орхидею. Это настоящая творческая находка – растение быстро даст корни и в течение ближайших недель легко приживётся на коре дерева. Натащенный и приклеенный рядом мусор – это превосходный субстрат для растения, а самец птицы-коллекционера получит в благодарность от растения несколько веточек ярких цветков, которые не завянут, и их не нужно будет заменять на свежие.

Молодые самцы быстро набираются опыта и становятся очень щепетильными в выборе ярких предметов. Они предпочитают яркие краски, поэтому готовы обрывать цветки с эпифитных растений и целыми ворохами наклеивать их в свою коллекцию. Ради красоты они буквально прочёсывают лес, и в некоторых местах эпифиты с яркими цветками испытывают явные проблемы с размножением семенами – им просто не дают завязать семена эти птицы. Опытные птицы-коллекционеры поступают хитрее. Они предпочитают собирать долговечные объекты вроде перьев и панцирей жуков, которые дольше радуют глаз. В этом случае приходится меньше заботиться о том, чтобы вовремя заменять увядшие цветки и лепестки, но зато приходится повозиться, чтобы найти такие долговечные и яркие вещицы. Однако здесь нужно просто знать, где их искать.

На берегу реки высится старое дерево. Когда-то оно было одним из первых растений, занявших небольшой клочок суши на речной отмели. Благодаря быстрому росту дереву удалось быстро обогнать конкурентов и прорваться в полог леса. Но быстрый рост – это преимущество, которое имеет свою цену. У дерева рыхлая и относительно непрочная древесина, и сейчас её активно точат жуки. Время интенсивного роста и плодоношения прошло, и сейчас дерево постепенно стареет, уступая своё место в пологе леса конкурентам, которые постепенно подрастали в тени его кроны. Листва значительно поредела и осталась лишь на концах самых молодых ветвей. Ветры и тяжёлые заросли эпифитов ломают старые ветви дерева, и на сломах видно, что древесина источена насекомыми. Здесь оставили свои следы разные виды жуков: от крохотных короедов до крупных усачей и златок. Кора дерева испещрена множеством отверстий, через которые выбирались наружу насекомые, развивавшиеся в древесине. Одни отверстия напоминают булавочный укол, а другие похожи скорее на дупло, в которое пролезет мелкая птичка – их оставили редкие жуки-усачи очень крупных размеров.

Вокруг умирающего дерева летают птицы. Ствол деловито обследует пара мелких дятлов с пёстрым оперением. Ещё один дятел, но уже другого вида, ползает по нижней стороне ветви, постукивая клювом и откалывая кусочки отслаивающейся коры. Его тонкий язык ловко выуживает из толщи древесины личинок. Мелкие воробьиные птицы снуют в кроне дерева или ловят насекомых на лету. Среди них крупная птица-коллекционер может показаться несколько неуместной, но у неё есть свой интерес к насекомым, обитающим в древесине – не гастрономический, а эстетический.

Чаще всего жуки-точильщики древесины выглядят неброско: это мелкие короеды чёрной или бурой расцветки, которые могут понравиться птице лишь на вкус – и то, если их удастся поймать и распробовать. Однако время от времени среди разрушителей древесины попадаются крупные жуки-усачи с блестящими отметинами на надкрыльях. Такой редкий экземпляр – отличная находка для птицы-коллекционера, и зачастую эти жуки становятся центральным экспонатом в коллекции. Но изловить такого крупного и ярко окрашенного усача удаётся скорее случайно, чем целенаправленно – они слишком редко попадаются на глаза днём. Тем не менее, на гибнущем дереве найдётся немало интересных экспонатов для коллекции.

Птица-коллекционер села на ветку дерева и начала оглядываться по сторонам. Это взрослый опытный самец, которому удалось отыскать практически неиссякаемый источник украшений для своей коллекции. Он знает, что нужно искать, и просто ждёт удобного момента. Древесина этого гибнущего дерева относительно мягкая и сильно повреждена грибками – теперь это прекрасная пища для древогрызущих личинок жуков. Поэтому насекомые собираются здесь, чтобы дать начало новому поколению своего вида. Мельчайшие жуки-короеды пролетают мимо птицы-коллекционера, но их вряд ли возможно отличить в полёте от каких-то мошек, и их расцветка также неинтересна. Но некоторые жуки прекрасно заметны в полёте. Красно-бронзовая вспышка света сверкнула в воздухе, когда к дереву устремилась крупная яркая златка. Самец птицы-коллекционера заметил насекомое и полетел следом за ним. Но златки – превосходные летуны и не дают себя поймать. Жук беспорядочно заметался в воздухе, заставив птицу-коллекционера разворачиваться в воздухе и терять скорость, преследуя его. В итоге насекомому всё же удалось уйти от погони, и яркий жук сел на кору дерева. Тем не менее, птица-коллекционер не собиралась отказываться от охоты. Заметив, где жук сел на ствол дерева, птица бросилась за ним. Яркая бронзовая окраска надкрыльев насекомого выделяется на фоне коры дерева, а блеск хитина в солнечных лучах делает насекомое ещё заметнее. Поэтому самцы птицы-коллекционера не составило труда обнаружить насекомое и схватить его – жук даже не успел поджать ноги и свалиться с дерева. Взлетев в крону дерева, птица оглушила насекомое ударом об ветку и полетела к своей коллекции. Расковыряв кору дерева, самец птицы-коллекционера дождался, пока потечёт латекс, а затем ловким движением приклеил жука среди остальных своих трофеев. Закончив дело, птица полетела на поиски новых дополнений к коллекции.

Удар об ветку не убил насекомое. Спустя несколько минут жук пришёл в чувство и пошевелил усиками, улавливая запахи окружающего мира. Самый отчётливый запах, который он чувствует – это запах смерти: вокруг него на кору дерева наклеены десятки насекомых, целых и расклёванных птицей-коллекционером. Этот запах смешивается с запахом сока дерева – это дерево явно молодое и полное сил, и личинкам златки нельзя развиваться в его древесине, сочащейся млечным соком. Однако запах самой птицы среди этих запахов ощущается довольно слабо. Жук заворочался в липком плену. Латекс начал густеть, но пока его ещё можно отскрести от тела. Жук зашевелил ногами, и ему удалось высвободить левую переднюю ногу. Он содрал с головы липкие пряди латекса, затем начал скрести вторую пару ног, и через несколько минут у него зашевелилась ещё одна нога из средней пары. Толкаясь ногами в вязкой массе и опираясь на панцири мёртвых жуков рядом с ним, насекомому в итоге удалось выбраться из плена. Златка поползла по птичьей коллекции, которая едва не стала её могилой, растягивая ниточку вязкого латекса. Почувствовав препятствие для движения, жук потёр друг об друга задние ноги, оборвал тянущийся за ним клей, а затем выбрался на участок чистой коры. Побег прошёл на редкость удачно: стянув с себя последние пряди застывающего латекса, жук почистился и стремительно взлетел. Даже смертельная опасность, которой он подвергся, не заглушает зова инстинкта продолжения рода – жук вновь полетел к умирающему дереву, где ему можно рассчитывать на удачу в поиске брачного партнёра.

В целом амазонские птицы-коллекционеры предпочитают собирать объекты красного цвета или имеющие красные пятна. Однако они не пропускают и другие объекты – редкости причудливой формы или необычных расцветок. Одна из птиц-коллекционеров обследует крону дерева в поисках пищи. Она заметила участок повреждённой коры на одной из крупных ветвей, которая пока ещё жива. Здесь проводящая система дерева работает хорошо, и сок дерева поступает к листьям и немногочисленным цветкам. А из повреждённой коры он стекает тонкой струйкой. Сок не вязкий, как у гевеи клееносной, и богатый сахаром. На поверхности коры видны влажные натёки древесного сока, который забродил, и теперь от него исходит ощутимый спиртовой запах, привлекающий насекомых. Множество насекомых собралось полизать сок дерева, превратившийся в своего рода спиртной напиток. В основном это жуки, хотя среди них ползают многочисленные мухи, несколько крупных ярких бабочек, а также осы и улитки. Жуки припадают к даровому угощению жвалами, а бабочки садятся на их панцири и разворачивают длинные тонкие хоботки, высасывая хмельное питьё. Осы бесцеремонно толкаются, а иногда угрожают друг другу жалами. Улиткам же нет дела до этой суеты – они просто ползают через толпу насекомых, флегматично поглощая загустевший сок дерева. Многие из насекомых здесь мелкие, но иногда к трапезе присоединяются великаны.

Бабочки взлетели целой стайкой, когда крупное чёрное тело, басовито жужжа, врезалось в толпу насекомых. Осы и мухи взлетели и зажужжали, пропуская на пир нового гостя. Вряд ли они решатся оспорить права нового посетителя на угощение: по стволу дерева ползёт огромный жук-рогач, покрытый непробиваемой хитиновой бронёй и вооружённый гипертрофированными шипастыми жвалами. Он едва ли не вдвое крупнее любого из пировавших до него жуков, поэтому может позволить себе кормиться без очереди. Он пополз к натёкам древесного сока, бесцеремонно расталкивая других насекомых, и несколько жуков скатились вниз из-под его ног. Лишь улитки едва обратили внимание на его появление, продолжая кормиться. Гипертрофированные жвалы насекомого – грозное оружие, но цена этого – трудности в процессе питания. Взрослый самец жука этого вида способен поглощать лишь жидкую пищу, в том числе сладкий питательный древесный сок.

Растолкав насекомых у подтёков забродившего древесного сока, огромный жук начал кормиться. Мелкие мухи и осы быстро вернулись на место кормёжки, а одна из бабочек даже уселась на широкую голову гигантского жука и продолжила сосать сок уже с такого импровизированного насеста.

За идиллией насекомых наблюдает самец амазонской птицы-коллекционера. Он высматривает в скоплении жуков пополнение для своей коллекции. Его привлёк блеск надкрыльев некоторых жуков, собравшихся на дереве, но появление жука-рогача изменило его намерения. Птица внимательно смотрит на это насекомое, поблёскивающее лаково-чёрной переднегрудью и головой. Возможно, цвет его покровов не так привлекателен, но очертания тела, огромные жвалы-рога и массивная голова превращают его в интересное дополнение к коллекции. Поэтому самец птицы-коллекционера решил добыть такой трофей. Он нацелился на крупного жука, спрыгнул с ветки и устремился к нему.

Мелкие насекомые заметили приближение врага вовремя – они метнулись в разные стороны. Бабочки заметались в воздухе, а несколько жуков поджали ноги и просто упали вниз, на землю. Но жук-рогач не успел этого сделать, и в следующее мгновение оказался схваченным птицей. Хватка птицы не повредила ему – его хитиновый покров достаточно прочен, чтобы выдержать её. Тем не менее, жук начал вырываться из птичьего клюва, стараясь улететь. Это удалось ему сравнительно легко – его тело крупное и тяжёлое, а надкрылья выпуклые. Когда птица попыталась взлететь с такой ношей в клюве, тяжёлая голова потянула жука вниз, он развернулся в клюве птицы, выскользнул из него и полетел вниз. Падая, он пулей пробил несколько листьев, но успел раскрыть крылья до того, как врезался в землю: он слишком массивен для того, чтобы безболезненно выдержать такое падение. С глухим гудением насекомое полетело прочь от опасного места.

Некоторые жуки не паникуют при появлении птиц – они вовсе не собираются спасаться бегством. На ветке одного из деревьев сидит крупный жук с толстым цилиндрическим брюшком. Он поедает сочные молодые листья и не прячется от возможных опасностей. Даже когда рядом с ним появляются птицы или ящерицы, питающиеся насекомыми, жук продолжает глодать листья, не пытаясь скрыться. Это красный смертельный жук, представитель семейства нарывников. Его голова, грудь и надкрылья окрашены в ярко-красный цвет, который подчёркивают чёрные ноги и усы насекомого. Такая яркая окраска, заметная издалека – недвусмысленный сигнал о ядовитости насекомого. В гемолимфе этих жуков содержится большое количество алкалоидов из группы кантаридинов, и это делает их несъедобными. Поэтому многие лесные обитатели просто избегают контактов с этими насекомыми, прекрасно зная по опыту, что яркая окраска, скорее всего, сочетается с отвратительным вкусом и неприятными ощущениями после поедания такого существа. Тем не менее, даже такая броская антиреклама не гарантирует ядовитому насекомому безопасности – в лесу есть птицы, которые ищут именно этих ярких жуков.

Молодая птица-коллекционер ищет в пологе леса украшения для своей коллекции. У этого самца уже есть некоторый опыт в подборе ярких вещей в коллекцию, и он не обращает внимания на яркие цветки эпифитных растений, покачивающиеся на слабом ветерке в пологе леса. Его уже интересуют яркие объекты, которые можно подолгу не менять. Этот самец уже успел разместить в коллекции несколько панцирей жуков, убедился в практичности такого рода украшений, и теперь ищет пополнения подходящего цвета. Его поиски оказались недолгими: красного смертельного жука заметно издалека, и он слишком медлителен, чтобы спастись от птицы-коллекционера. Птица обнаружила насекомое очень быстро, схватила его клювом и понесла к своей коллекции. Жук беспомощно шевелит ногами в воздухе и выделяет из их сочленений ярко окрашенную гемолимфу, богатую кантаридином и отличающуюся тошнотворным вкусом. Но птица не собирается есть его – жуку уготована иная участь. Преодолев несколько сотен метров в пологе леса, молодой самец птицы-коллекционера сел на ветку рядом со своей коллекцией. Она ещё далеко не совершенна: лёгкий ветерок шуршит засохшими лепестками тропических деревьев, наклеенными несколько дней назад. Однако в самом центре коллекции на кору приклеены несколько ярких надкрыльев и пара почти целых жуков. Теперь нужно лишь красиво разместить новое пополнение коллекции. Прижимая принесённого жука одной лапой, самец птицы-коллекционера расклевал кору и дождался, пока из неё засочился латекс. После этого он просто прилепил жука на кору живьём. Отлетев в сторону, он оглядел свою коллекцию, после чего слегка передвинул принесённого жука в сторону. Пока птица проводила эти манипуляции, ядовитый жук просто замер, притворяясь мёртвым, и не мешал птице работать. Но клейкий латекс облепляет его тело и перекрывает дыхальца, поэтому вскоре насекомое зашевелилось, отчаянно пробуя вырваться из липкого плена. Но самец птицы-коллекционера одним ударом клюва убил жука, после чего продолжил заниматься коллекцией.

Любовь к красоте, которая выражается у птиц-коллекционеров в такой странной форме, наносит ущерб не только мелким существам вроде насекомых. От страсти пернатых коллекционеров к собирательству страдают даже их более крупные соседи. Просто некоторые птицы-коллекционеры не ограничиваются поиском перьев, выпавших у птиц естественным путём. Это слишком трудоёмкое занятие, где успех зачастую зависит от случая. Они не стремятся грабить сородичей – за это порой можно жестоко поплатиться. Они предпочитают отнимать яркие перья не друг у друга, а у их настоящих хозяев. В лесу их окружает множество птиц мелкого размера с яркими перьями – настоящая сокровищница, которая, правда, иногда бывает слишком шустрой и хитрой.

Красный смертельный жук объедает молодые листья, сидя на самом кончике ветки. Это насекомое полностью полагается на свою химическую защиту, а яркая окраска спасает его практически от всех хищников. Птицы-коллекционеры разыскивают этих жуков исключительно для украшения ими своих коллекций – лаково-красные панцири жуков прекрасно смотрятся, особенно на фоне более обычных голубоватых или зеленоватых жуков с металлическим блеском. И вряд ли какая-то самка устоит перед любовными чарами самца, добывшего такую красоту и со вкусом оформившего коллекцию, чтобы преподнести себя самке в лучшем виде на её фоне. Жуки, ставшие украшением коллекции – это лишь небольшая часть потерь популяции этого вида. У красного смертельного жука имеются и другие враги. Личинки этого вида не всегда могут успешно пройти полный жизненный цикл в гнёздах общественных ос или пчёл. У взрослых насекомых есть паразиты из числа наездников, которые развиваются внутри их тела, несмотря на ядовитость самих жуков, выедают их внутренние органы заживо и обрекают насекомое на медленную мучительную смерть. Однако есть и другие хищники, которые целенаправленно охотятся именно на таких жуков.

Тропический лес никогда не молчит. И днём, и ночью в нём звучит множество голосов разнообразных животных. Обитатели леса общаются друг с другом, угрожают врагу, заявляют о правах на территорию – им всегда есть, что выразить при помощи звуков. Зачастую обитателей леса сложно увидеть, но значительно проще услышать. Голоса одних из них разносятся на многие километры, а других можно услышать лишь вблизи.

Птичий голос в густой листве исполняет тонкую высокочастотную трель. Обычно обладатели таких голосов – маленькие скромные существа, которые предпочитают не попадаться на глаза возможным хищникам и носят неброский наряд для защиты от врагов. И эта птица почти полностью подходит под подобный собирательный образ: она очень маленькая, с коротким хвостом и крупной головой с длинным тонким клювом. Однако у этого вида есть одно разительное отличие от многихмелких птиц тропического леса: её просто невозможно не заметить. Крохотная птица почти целиком окрашена в броский красный цвет, за исключением чёрных перьев в крыльях и хвосте, а также чёрной «шапочки» на темени. Такую окраску могут позволить себе далеко не все обитатели тропического леса – заметными оказываются лишь те, кто может подкрепить вызывающе броскую окраску действенным способом защиты. И эта маленькая птица – не исключение. Она слишком мала и слаба, чтобы победить хищника в драке, но хищник, добывший и съевший её, рискует получить расстройство желудка и долго болеть – мясо этой маленькой птицы совершенно несъедобно. Это один из своеобразных жителей влажных тропических лесов Южной Америки – алая аруна-ядоносец.

У маленького теплокровного животного очень быстрый обмен веществ, поэтому алая аруна-ядоносец почти постоянно шныряет по ветвям в поисках пищи. Тонкий клюв и мелкие размеры выдают в ней охотника за насекомыми – таков рацион большинства птиц её размерной категории. Избегая межвидовой конкуренции за пищевые ресурсы, мелкие насекомоядные птицы тропического леса специализируются на добывании пищи своим, уникальным способом. Они могут искать добычу в разных ярусах тропического леса, охотиться на разных деревьях, добывать насекомых разными способами. Одни склёвывают насекомых с открытых мест, другие ищут их под корой, третьи ловят в полёте. Алая аруна-ядоносец эволюционировала в направлении очень узкой пищевой специализации. Её добыча часто несъедобна для других птиц – она способна поедать ядовитых насекомых. Поэтому красный смертельный жук, лениво ползущий по молодому побегу дерева в поисках нежных молодых листьев, находится в реальной опасности, несмотря на броскую предупреждающую окраску и ядовитую плоть. В данном случае его яркая окраска, напротив, увеличивает шансы нападения хищника.

Заметив ярко-красного жука среди свежей зелёной листвы, алая аруна-ядоносец вспорхнула с ветки и устремилась на него красно-чёрной молнией. Ветка едва качнулась, когда крохотная птица села на неё. Несколькими быстрыми прыжками она догнала насекомое, схватила его и прижала одной лапкой к ветке. Жук задёргался и начал выделять из сочленений ног ярко окрашенную ядовитую гемолимфу. Обычно это останавливает птицу, решившую напасть на жука. Однако такое предупреждение не действует на птиц-коллекционеров, решивших пополнить свою коллекцию… и ещё на алую аруну-ядоносца. Если птицу-коллекционера привлекает в этом жуке лишь яркая окраска, то аруна-ядоносец интересуется этими насекомыми с иной точки зрения. Длинный клюв птицы вонзился в толстое цилиндрическое брюшко насекомого, и жук задёргался в судорогах, пока маленькая яркая птица расклёвывала его тело. Яд насекомого не останавливает аруну-ядоносца: она целенаправленно ищет этих насекомых, поедает их, и становится несъедобной именно из-за накопления в организме их яда. Благодаря некоторым особенностям обмена веществ алая аруна-ядоносец оказывается невосприимчивой к кантаридину жуков и может подкрепить свою вызывающе-яркую окраску оперения неприятным вкусом. Даже голодный пернатый хищник вряд ли сумеет съесть такую маленькую птицу целиком, а хищные млекопитающие вроде опоссумов и летучих мышей сильно страдают от рвоты после такой сомнительной трапезы.

Все виды, образующие экосистему, взаимодействуют друг с другом, и паутина этих взаимодействий превращает экосистему в единое целое. Полог тропического леса – сложное многовидовое сообщество, и характер взаимодействий между разными живыми существами здесь особенно сложен. Отношения любого вида с его окружением настолько противоречивы, что охотник сам легко может превратиться в преследуемого.

Алая аруна-ядоносец расклёвывает жука, с жадностью поглощая его мягкие внутренности. Её способность питаться этими насекомыми имеет свою цену. Попавший в организм яд должен быть выведен из обмена веществ и отложен в жире и мускулатуре. Поскольку яд постоянно растворяется в крови и жидкостях тела, распространяясь по всему организму, тело птицы постоянно должно связывать молекулы яда, оказавшиеся не в нужном месте, и транспортировать их в места накопления яда. Это дополнительные затраты энергии, и в результате продолжительность жизни этих птиц оказывается несколько меньше, чем у родственных видов и птиц сравнимого размера из других таксонов.

Удивительно, но даже яркое оперение алой аруны-ядоносца имеет свою цену. Яркая окраска прекрасно защищает маленькую птицу от местных хищников… но не от птиц-коллекционеров. Вместо того, чтобы предостерегать их и держать подальше от этой птицы, яркая красная окраска оперения аруны-ядоносца неудержимо притягивает к себе птиц-коллекционеров. Расправляясь с ядовитым жуком и улучшая собственную защиту от любителей мяса, птица оказывается лёгкой мишенью для охотников за перьями. За всеми её действиями наблюдал с соседнего дерева самец птицы-коллекционера. Улучив момент, он быстро перелетел на соседнюю ветку, и оттуда напал на маленькую яркую птицу. Соотношение сил явно не в пользу аруны-ядоносца. Пропустив момент нападения, она оказалась под лапой птицы-коллекционера. Самец птицы-коллекционера прижимает её лапой к ветке, стоя на другой лапе. Один удар клюва мог бы покончить с пойманной птицей, но он не наносит его. Вместо этого он просто удерживает схваченную птицу и оглядывает её оперение. Схваченная птица пронзительно кричит, но это совершенно не волнует птицу-коллекционера. Зато откуда-то из кроны дерева раздался ответный крик, и на спину птицы-коллекционера обрушилась вторая птица из пары. Она весит немного, и для птицы-коллекционера её появление – не более чем простое досадное, но вполне преодолимое препятствие. Вторая аруна-ядоносец с громкими криками атакует самца птицы-коллекционера, дёргает его за перья на спине и в крыльях, мечется перед его глазами и бьёт крыльями по голове, заставляя раскрывать клюв и обороняться. Алые аруны-ядоносцы образуют пары на всю свою недолгую жизнь, и птицы очень привязаны друг к другу. Они постоянно обмениваются криками, ночуют вместе и часто подкармливают друг друга насекомыми. Поэтому попавшая в беду птица может рассчитывать на помощь партнёра по размножению.

Встряхиваясь и хлопая крыльями, самец птицы-коллекционера отгоняет нападающую на него аруну-ядоносца, и одновременно торопливо оглядывает другую птицу, прижатую к ветке лапой и отчаянно пытающуюся освободиться. Выбрав перья покрасивее, он одним резким движением выдернул из схваченной птицы целый пучок перьев, и отпустил её живой и относительно невредимой. С возмущёнными криками потрёпанная птица улетела и скрылась среди листвы. Вторая птица тут же прекратила нападение и последовала за первой, оставив самцу птицы-коллекционера пучок алых перьев, ради которого он устроил эту импровизированную охоту – его не интересовало мясо этой птицы, зато красные перья очень ценятся у амазонских птиц-коллекционеров. Вообще, предметы красного цвета особенно привлекательны для них, хотя в их коллекции попадают также и другие предметы, которые птица может счесть редкими или необычными – это уже дело индивидуального вкуса каждого из самцов этого вида. Пойманная аруна-ядоносец буквально откупилась от птицы-коллекционера частью контурного оперения на теле. Вполне возможно, характер распределения окраски оперения и неяркие чёрные перья на голове, в крыльях и хвосте – это своеобразный эволюционный трюк, призванный сделать эти части тела непривлекательными для нападения птицы-коллекционера, которая способна случайным ударом клюва сломать кости крыла или пробить череп мелкой птицы. А благодаря этой хитрости в окраске птица расстаётся лишь с частью контурных перьев, остаётся живой и не теряет способности летать.

Периодическое изъятие ярких перьев у мелких птиц способствует пополнению коллекций самцов птицы-коллекционера, хотя доставляет неприятные минуты птицам, подвергшимся их нападению. Однако они не покидают территории, где рыскают эти пернатые грабители – это своего рода плата за защиту от других врагов. Птицы-коллекционеры отличаются агрессивным поведением и охраняют территорию от других птиц сходного размера, если видят в них опасность для своего гнезда. Поэтому они выгоняют со своей территории других врановых птиц сравнимого с ними размера. Объединившись в стаю, несколько птиц-коллекционеров способны даже напасть на небольшого сокола, ястреба, или сову, и успешно прогоняют пернатого хищника со своей территории. Благодаря агрессивному поведению птиц-коллекционеров выживаемость мелких птиц и успешность их гнездования на гнездовой территории птиц-коллекционеров оказывается значительно лучше, чем на других участках леса. Но время от времени мелким птицам с ярким оперением приходится платить за безопасность, испытывая неприятные ощущения от насильственного изъятия части перьев. Причём птица-коллекционер нападает на мелких птиц избирательно, выбирая среди них особей с хорошо сформированным, гладким и здоровым оперением без залысин.

Похоже, что самец птицы-коллекционера остался доволен результатом грабежа. Сжимая пучок перьев в клюве, он поспешил к своей коллекции. Сейчас главное для него – самому не стать жертвой грабежа: некоторые самцы птицы-коллекционера часто пользуются правом сильного, беззастенчиво грабя удачливых сородичей. Поэтому самец птицы-коллекционера возвращается на свою территорию, скрываясь среди листвы и не задерживаясь на чужой территории. Добравшись до своей территории, он почувствовал себя в безопасности и уже не скрывался – здесь он хозяин положения. Добравшись до своего дерева с коллекцией, он осторожно сел на кору, цепляясь когтями, осторожно прижал зажатые в клюве перья лапой к коре дерева и расклевал кору. Когда из отверстия засочился свежий латекс, птица взяла пучок перьев в клюв, помазала его нижнюю часть в латексе и приклеила перья к коре возле панциря крупного жука. Покончив с этим, самец птицы-коллекционера аккуратно расправил пучок перьев, чтобы он выглядел шире и красочнее, полюбовался эффектом от обновки и отправился кормиться.

Обычно птицам-коллекционерам удаётся грабить мелких птиц без проблем – они сильнее и умнее многих из них, и для их мелких соседей выгоднее не сопротивляться и быстро расстаться с частью оперения, чем обороняться и получить травму от более сильного грабителя. Тем не менее, некоторые из них не собираются так легко расставаться даже с малой частью своего оперения и могут оказать отчаянное сопротивление самцу птицы-коллекционера.

Тропические леса северной части Южной Америки обязаны своим существованием огромной речной системе Амазонки и Гипполиты, раскинувшейся на равнинах к востоку от горного хребта Анд. И в таких условиях жизнь некоторых видов из этих мест бывает тесно связана и с лесом, и с водой. Личинки некоторых мелких молей кормятся плавающими листьями водных растений, утки часто гнездятся в дуплах деревьев, а рыбы распространяют семена ряда местных деревьев. Иногда бывает, что в процессе эволюции обитатели одной стихии полностью переселяются в другую.

Ветви крупных деревьев тропического леса скрипят и прогибаются под тяжестью нарастающих на них эпифитов. Папоротники, мхи, орхидеи и другие растения образуют на ветвях настоящие «висячие сады». Изящные вайи папоротников и бархатная зелень мхов удачно оттеняют причудливые узорчатые цветки орхидей или цветки геснериевых изысканной формы и яркой окраски. Но самыми характерными эпифитными растениями южноамериканских тропиков являются бромелиевые. Их прочные кожистые листья образуют воронкообразные розетки, в которых накапливается изрядное количество дождевой воды. Такие резервуары становятся своеобразными миниатюрными прудами, кишащими жизнью. В них охотно размножаются комары и мошки, избегая тем самым опасности быть съеденными рыбой. Также в розетках бромелий поселяются сухопутные крабы, которые охотно выводят в них потомство. Очень часто в мини-водоёмах бромелий встречаются древесные лягушки, которые могут проходить полный жизненный цикл от икры до взрослой особи на высоте нескольких десятков метров над поверхностью реки.

Заросли бромелий разных видов выглядят очень красиво. У одних широкие поперечно-полосатые листья, у других – многочисленные узкие одноцветные листочки. Но почти всегда над зарослями бромелий поднимаются цветоносы этих растений, на концах которых развиваются мощные колосовидные соцветия с ярко окрашенными прицветниками, привлекающими опылителей к мелким недолговечным цветкам. Вокруг цветущих бромелий обычно собираются мелкие одиночные пчёлы и осы, а также бабочки и мухи. Очень часто к ним наведываются колибри. Но все они бросаются в разные стороны, когда над зарослями бромелий проносится существо, напоминающее огромного бражника или крупного колибри с коротким хвостом. Это птица с длинным красновато-коричневым клювом, кончик которого окрашен в белый цвет. Её оперение зелёного цвета, а на пояснице сверкает ярко-красное пятно. Крылья этой птицы машут очень быстро, образуя вокруг её тела размытый ореол голубоватого цвета. Птица движется почти так же ловко, как колибри, уступая им лишь в скорости. Интенсивно машущие крылья создают звук, напоминающий треск быстро перелистываемых страниц книги.

Птица ловко облетела крупный цветонос бромелии, зависла в воздухе, а потом стремительно бросилась вниз, поймала в воздухе яркую бабочку, взлетела с добычей и села на ветку. Несколькими ударами об ветку птица убила бабочку, сцарапала с её тела крылья и проглотила добычу целиком. Это один из переселенцев из реки в полог леса – миниатюрный бромелиевый зимородок. В процессе эволюции он стал значительно мельче своих околоводных предков и сменил рацион – рыба исчезла из него, и значительную часть его добычи теперь составляют насекомые. Обычно бромелиевый зимородок ловит насекомых в воздухе быстрым броском с ветки, однако он не потерял связи с водной стихией и часто обшаривает крупные цистерны бромелий. Миниатюрный размер птицы вполне позволяет это делать, и этому зимородку по вкусу личинки и головастики, которых можно обнаружить там. Более крупным животным тоже нельзя чувствовать себя в безопасности рядом с этой птицей: бромелиевый зимородок охотно ловит мелких лягушек и ящериц, а при охоте в воздухе не видит различий между крупной бабочкой и мелким колибри.

Когда бромелиевый зимородок зависает в воздухе над зарослями бромелий, фоновая окраска его оперения делает птицу незаметной на фоне окружающей растительности. Лишь ярко-красное пятно на пояснице птицы служит сигналом для сородичей: «Данная территория занята! Хочешь охотиться здесь – будь готов к драке!» Бромелиевые зимородки ревниво охраняют границы охотничьих территорий, делая исключение лишь для гнездового партнёра противоположного пола. Если на территорию птицы вторгается чужак, хозяин территории прогоняет его, сопровождая погоню громким криком, а гнездящаяся пара часто нападает совместно, почти всегда добиваясь успеха в обороне территории.

Если для бромелиевых зимородков красное пятно на пояснице является предупреждением, то птицу-коллекционера неудержимо притягивает яркая окраска этих перьев. Самец птицы-коллекционера закусывал спелыми соплодиями в кроне старого фикуса, когда где-то внизу мелькнула яркая вспышка красного цвета – бромелиевый зимородок бросился в погоню за очередным насекомым. Проглотив ещё одну фигу, самец птицы-коллекционера начал следить за зарослями эпифитов под собой. Ему не пришлось ждать очень долго – через минуту бромелиевый зимородок вернулся с мелкой бабочкой в клюве. Он стукнул её об ветку, встряхнул, и лёгкий порыв ветра закружил оторванные крылья насекомого. Подняв клюв вверх, крохотный зимородок проглотил добычу, после чего начал чистить оперение, ловко орудуя длинным клювом. Птица-коллекционер не сводит с него глаз: её привлекает пятно красных перьев на спине зимородка. Решив больше не медлить, самец птицы-коллекционера спрыгнул с ветки и налетел на бромелиевого зимородка. Однако он промахнулся: зимородок заметил нападение и ловко увернулся в последний момент, почти из-под самых лап птицы-коллекционера, заставив противника врезаться в заросли бромелий, ощетинившиеся мелкими, но прочными колючками по краям листьев. Самец птицы-коллекционера забарахтался в зарослях, пытаясь выбраться и теряя собственные перья, а бромелиевый зимородок, словно в насмешку, кружит в воздухе неподалёку, издавая тихое жужжание крыльями.

Выбравшись из зарослей бромелий, самец птицы-коллекционера решил продолжить нападение – зимородок кажется ему подходящей жертвой для ограбления. Взлетев в воздух, он бросился к зимородку, но его клюв лишь щёлкнул в воздухе. Зимородку не хочется продолжать этот пустой конфликт, и он решил играть по своим правилам. Облетев птицу-коллекционера, он клюнул своего противника в спину. Самец птицы-коллекционера вскрикнул и попробовал напасть на зимородка, но вёрткая маленькая птица всегда оказывается у него за спиной и продолжает нападение. Остроконечный клюв бромелиевого зимородка – опасное оружие: если нужно, маленькая птица способна отогнать от гнезда змею или хищного зверя, целясь им клювом в глаза. Поэтому, когда кончик клюва зимородка царапнул самца птицы-коллекционера по голове над глазом, он решил прекратить нападение и поискать новые украшения для коллекции в другом месте. Он взлетел в крону дерева, и вскоре шум его крыльев стал неразличим на фоне других звуков леса.

Бромелиевый зимородок в очередной раз с честью отстоял свою территорию, и просто продолжает искать пищу. Ему принадлежит небольшой участок старого леса с деревьями, ветви которых обросли эпифитными бромелиевыми. Пространство между деревьями он преодолевает быстрыми бросками, а затем внимательно осматривает заросли эпифитов. Его особенно интересуют бромелии с объёмистыми розетками, наполненными дождевой водой – это словно напоминание о том образе жизни, который вели его предки, нырявшие за рыбой в воду. Выбрав одну такую бромелию, маленький зимородок сел на край широкого листа и начал внимательно вглядываться в воду. Растение оказалось удивительно богато жизнью: на поверхности воды плавают несколько полупрозрачных комариных личинок, движения которых образуют волны на воде и мешают разглядеть, что находится глубже. Тонкий клюв бромелиевого зимородка работает как пинцет: птица ловко схватила личинок одну за другой и проглотила. Спустившись пониже, зимородок внимательно взглянул в воду и заметил шевеление где-то в глубине. В воде прячется более крупное существо – подросшая личинка бромелиевой стрекозы, ещё одного переселенца из реки в полог леса. Она короткотелая, широкая и плоская, прекрасно приспособленная к жизни в узких пазухах листьев бромелий. Эта личинка – активный хищник, питающийся личинками комаров и головастиками древесных лягушек. Когда-то таких личинок в этом растении было несколько, но по мере роста они съели всех остальных обитателей бромелии и начали охотиться друг на друга. И теперь в розетке бромелии осталась единственная личинка. По ночам она просто перемещается по бромелии, переползая из одной листовой пазухи в другую и поедая своих соседей. Однако сейчас она сама легко может стать добычей, поэтому личинка отступила в глубину своего мини-водоёма.

Зимородок сунул в воду свой длинный клюв и попытался нащупать личинку в глубине пазухи листа бромелии. Кончик его клюва оказался в нескольких миллиметрах от головы личинки, и насекомое замерло в своём укрытии. Зимородок шарил клювом под водой, пока ему хватало дыхания, но не смог зацепить спрятавшуюся личинку стрекозы. Вынув голову из воды, зимородок отдышался и вновь сунул клюв в пазуху листа. Его предки умели нырять в воду целиком, но пазуха листа бромелии слишком узкая даже для этой маленькой птицы, поэтому бромелиевый зимородок может лишь сунуть в воду голову. К тому же птица должна постоянно быть настороже: у маленького существа слишком много врагов.

Клюв бромелиевого зимородка щёлкает перед самой головой личинки стрекозы, но охота птицы вновь окончилась неудачно. Благодаря плоскому телу личинка забралась в самую глубину листовой пазухи, где чувствует себя в безопасности. Один раз клюв скользнул по голове насекомого сверху, но личинка прижалась к поверхности листа, и птица не смогла зацепить её. В итоге после нескольких неудачных попыток зимородок просто взлетел и отправился искать другую добычу. Умение прятаться в очередной раз спасло личинку бромелиевой стрекозы, дав ей шанс вырасти и стать взрослым насекомым.

Те личинки, которым удалось вырасти и претерпеть метаморфоз, превращаются в великолепных взрослых насекомых с длинным стройным телом. Они стрелой проносятся в пологе леса, а их тела сверкают на солнце великолепной красной расцветкой с металлическим блеском. Крылья бромелиевой стрекозы украшены широкими чёрными поперечными перевязями, и их взмахи образуют вокруг летящего насекомого сероватое облачко.

Яркая красная окраска бромелиевой стрекозы очень привлекательна для амазонских птиц-коллекционеров, и они охотно украшают свои коллекции длинными телами этих насекомых, предварительно оборвав их крылья. Когда одна такая стрекоза пролетает среди ветвей, за ней бросился молодой самец птицы-коллекционера. Похоже, что он пытается добыть трофей, не обладая должным умением: птица просто преследует насекомое и вскоре выбивается из сил. Стрекозы – непревзойдённые мастера полёта, ловко маневрирующие среди ветвей в поисках мелких насекомых, и неопытная птица быстро отстаёт и прекращает погоню. Взрослые опытные птицы-коллекционеры знают, как можно ловить этих стрекоз, но для этого нужно оказаться в нужное время в нужном месте. Поэтому даже удачная охота – это дело случая, и высохшие тела стрекоз – нечастое украшение в коллекциях этих птиц.

Самка бромелиевой стрекозы кружит над зарослями эпифитов. После спаривания в её теле начинают созревать яйца, и ей нужно распределить своё потомство по розеткам как можно большего количества бромелий, чтобы личинки не оказались в тесноте. Завидев очередную крупную бромелию, стрекоза сделала над ней несколько кругов и осторожно села на самый край воды. Она анализирует запах воды в цистерне бромелии – в ней не должно оказаться личинок её сородичей. Самка бромелиевой стрекозы успела отвергнуть несколько растений – в них уже копошились личинки сородичей, а в одной из розеток взрослая и готовая к метаморфозу личинка едва не утащила под воду её саму. Но сейчас, похоже, бромелия свободна. Стрекоза ощущает запах комариных личинок, но их соседство даже желательно – это будет пища для её потомства. Выгнув брюшко дугой, стрекоза осторожно погрузила его конец в воду и отложила несколько яиц. Взлетев, она обследовала соседнюю розетку и также оставила в ней свои яйца. Сейчас всё поведение насекомого подчинено единственной цели – оставить потомство. Самка распределила по бромелиям значительную часть яиц: ей осталось найти ещё одну подходящую группу розеток и отложить последние яйца. Однако сделать это она уже не сможет: над бромелиями пролетел самец птицы-коллекционера, подхватил её с листа растения и направился к своей коллекции. Всего лишь через несколько минут бромелиевая стрекоза была убита ударом об ветку и приклеена латексом среди панцирей жуков и птичьих перьев. Оглядев коллекцию, самец птицы-коллекционера оторвал крылья с чёрными полосками и выбросил их. Когда солнечный луч проник сквозь кроны деревьев и осветил коллекцию, тело стрекозы засверкало ослепительным красным огнём среди зеленоватых и пятнистых панцирей жуков. Удовлетворённый эффектным видом своей коллекции, самец птицы-коллекционера сел на соседнюю ветку и начал приглашать самок на свою территорию, издавая громкие стрекочущие трели. Вполне возможно, ему удастся привлечь своей коллекцией самку и вырастить потомство.

Стрекозы – это мелкие воздушные хищники. Они стоят на вершине пищевой пирамиды в мелком размерном классе, но в отношениях с птицами неизменно выступают в качестве добычи. В мире крупных обитателей полога тропического леса главенствуют совсем другие воздушные хищники.

С высоты птичьего полёта видно, как реки прорезают зелёный ковёр тропического леса, причудливо изгибаясь и оставляя в долинах небольшие старицы, озёра и болота. Кроны деревьев различных оттенков зелёного цвета смыкаются друг с другом, жадно ловя солнечный свет. В некоторых местах над лесным пологом поодиночке или небольшими группами поднимаются на стройных стволах компактные кроны пальм. Одни деревья начинают цвести, и их кроны окрашиваются в яркие цвета. Другие частично сбрасывают листву, и их кроны выглядят ободранными. Иногда среди крон свежего зелёного цвета высится дерево с сильно поредевшей кроной буроватого цвета – здесь явно поработали насекомые и болезни. Едва дерево начинает стареть или слабеть, насекомые вместе с грибами и бактериями набрасываются на него, повреждают листву и древесину. Немногие деревья способны противостоять такой слаженной атаке, и обычно поражённое вредителями и болезнями дерево быстро засыхает и падает, освобождая жизненное пространство для молодой поросли, которая годами ожидает своего часа в подлеске. Иногда дереву удаётся справиться с врагами и продолжить расти, но болезни и вредители оставляют неизгладимую печать на его облике. Вершина одного такого дерева отсохла, хотя само дерево не погибло. Оно разветвилось и стало расти вверх и в стороны несколькими крупными ветвями, затеняя своих соседей. На вершине дерева между этими ветвями высится огромная постройка. Её строители просто беспорядочно набрасывали между ветвями прутья и хворост, пока не образовался массивный фундамент около трёх метров в поперечнике и весом несколько сотен килограммов. Он способен выдержать силу ветров, дующих над лесом. На фундаменте лежит более аккуратный слой тонких прутьев, образующий относительно ровную и надёжную платформу. Такая постройка даже крупнее, чем делали орлы или аисты в эпоху человека, но величественных силуэтов этих крупных птиц в кроне дерева не заметно. Вместо них к этой огромной постройке постоянно подлетают острокрылые птицы с полосатыми хвостами и чёрными масками на голове, а ещё несколько птиц этого же вида постоянно дежурят на самой постройке и на ветвях рядом с ней. Часто птицы прилетают с ношей, зажав в когтях труп птицы или мелкого зверька. Иногда птица просто бросает свою добычу на платформу, где её уже ожидают сородичи, быстро раздирающие и поедающие её. Это гнездо построили волчьи соколы – хищные птицы, ведущие общественный образ жизни и гнездящиеся колониями из нескольких пар. Колония зачастую бывает связана родством по мужской или женской линии – птицы разных поколений остаются в родительской колонии, но обзаводятся партнёром по размножению из другой колонии.

На платформе расположены гнёзда волчьих соколов – примерно дюжина, построенных птицами разных возрастов. Обычно взрослые сильные птицы гнездятся в середине колонии, в самом безопасном месте, оттесняя молодняк к краям. К колонии также прибиваются одинокие не гнездящиеся птицы – они выполняют обязанности стражей или охотников, постепенно поднимаясь по иерархической лестнице. Со временем они обзаводятся парой и устраивают собственное гнездо, тесня сородичей. Крупная колония может разделяться: низшие по иерархии птицы устраивают собственную гнездовую платформу где-то по соседству, избегая конфликтов со старшими по возрасту и рангу особями, но вылетают на охоту совместно.

Волчьи соколы предпочитают охотиться на птиц, поэтому перьев под их коллективным гнездом валяется много, самых разных размеров и расцветок. Однако птицы-коллекционеры вряд ли рискнут собирать их в таком опасном месте – неосторожные сборщики перьев рискуют подвергнуться нападению взрослых соколов колонии. Соколы не охотятся в окрестностях своей колонии, поэтому разнообразные мелкие птицы чувствуют себя в безопасности в непосредственной близости от их гнезда. Фундамент коллективного гнезда волчьих соколов заселён мелкими птицами разных видов, которые относительно мирно сосуществуют друг с другом. И самое главное – здесь они могут не опасаться разбойничьих налётов птиц-коллекционеров. Волчьи соколы воспринимают птиц-коллекционеров как врагов для своего потомства, поэтому нападают на них даже в окрестностях гнезда.

В колонии волчьих соколов существует определённое разделение обязанностей, зависящее от статуса птицы в колонии. Птицы без пары, молодые или недавно принятые в колонию, не обременённые выращиванием потомства, почти постоянно заняты охотой. Основная масса добычи волчьих соколов – птицы, а излюбленной добычей этих хищников являются попугаи. Однако охота на попугаев довольно опасна: эти птицы отличаются высокими умственными способностями и часто могут давать коллективный отпор хищным птицам, решившим напасть на их стаю. Чтобы быть на равных со своей добычей, волчьи соколы вылетают на охоту не поодиночке, а группами, насчитывающими полдесятка птиц и больше.

Стайка волчьих соколов собирается на охоту. Птицы, готовые к охоте, садятся на большую ветку, растущую сбоку от гнездовой платформы, обмениваясь криками с сородичами на гнёздах. Вначале их всего лишь двое, затем к ним присоединяется ещё одна молодая особь, которая лишь недавно принята в колонию. Крупная семейная самка, закончив кормить потомство, также покинула гнездо и села на ветку рядом с ними. Её присутствие воодушевило уже находившихся там птиц, и они начали громко кричать, нетерпеливо прохаживаясь по веткам. На их голоса отозвалось ещё несколько птиц в колонии, но лишь две из них покинули гнёзда и вышли из колонии на ветку. Их появление стало стимулом для собравшихся охотников, и они один за другим начали взлетать, демонстрируя сородичам чёрный вееровидный хвост, украшенный белыми поперечными полосками. Охотники немного покружились в воздухе, собравшись в стаю, а затем направились на охоту – туда, куда повела их семейная самка, одна из самых опытных охотниц колонии.

На охоте разные члены стаи играют разные роли. Молодые птицы и новички в стае, не обладающие достаточными навыками охоты, обычно становятся загонщиками. Их задача – пугать добычу своим видом, организовывать ложные атаки и сеять панику среди птичьего населения. А опытные взрослые птицы, хорошо знающие друг друга и умеющие взаимодействовать с сородичами, становятся ловцами. Они не выдают своего присутствия, прячутся за кронами деревьев, а в нужный момент атакуют добычу. Если идёт охота на попугаев, эти птицы, как правило, обращают свою агрессию на загонщиков, и ловцы могут сравнительно безопасно напасть на птицу, находящуюся на краю стаи. Волчьи соколы охотятся не только на попугаев и представляют опасность для любых мелких и средних птиц в пологе леса. Если им не удаётся найти стаю попугаев, их охотничий порядок рассыпается; тогда каждая из птиц охотится в одиночку и возвращается в колонию самостоятельно.

Крик тревоги птицы-коллекционера хорошо знаком практически всем пернатым обитателям полога леса. Заслышав его, мелкие птицы предпочитают замолчать и затаиться среди листвы. Зато птицы-коллекционеры реагируют на него иначе. Заслышав сигнал тревоги, они мгновенно прекращают конфликты с сородичами. Границы индивидуальных территорий в такой момент открываются, и птицы-коллекционеры собираются со всей округи в сторону источника сигнала. В подобной обстановке они ведут себя возбуждённо, громко кричат и летают стаей в поисках причины тревоги.

Завидев трёх волчьих соколов, летящих над кронами, самцы с нескольких соседствующих территорий собрались в единую стаю, и набросились на одного из соколов. Атакованный хищник взлетел почти вертикально, а за ним погналась стайка из троих самцов птицы-коллекционера. Ещё два сокола просто сели на ветви деревьев, и каждый из них тут же оказался окружён стаей кричащих птиц-коллекционеров, к которым присоединяются другие лесные птицы. Хищные птицы явно не собираются связываться с этой галдящей стаей. Они лишь ходят по веткам, не пытаясь подняться в воздух, и угрожающе раскрывают клювы, когда кто-то из их врагов оказывается слишком близко. Внезапное появление трёх птиц-ловцов заставило ряды обороняющихся дрогнуть – противник оказался сильнее, чем казалось раньше. Однако одна из птиц-коллекционеров всё же решилась напасть на вновь появившихся хищников. Это взрослый самец, полный сил и уверенный в поддержке со стороны сородичей. Он громко закричал и бросился к одному из соколов – к взрослой самке, возглавляющей охотничью партию пернатых хищников. Но за ним никто не полетел – все силы его сородичей были брошены на окрикивание трёх хищников, появившихся первыми. Поэтому самец птицы-коллекционера оказался фактически один на один с опытным и безжалостным охотником. Самка волчьего сокола описала в воздухе головокружительную петлю, и превратилась из преследуемого в преследователя. Она погналась за птицей-коллекционером, и в воздухе раздался крик самца, попавшего в беду.

В обычной жизни птицы-коллекционеры – это индивидуалисты, ревностно относящиеся к охране собственного жизненного пространства, а самцы – ещё и своей коллекции ярких и редких вещичек. Но в случае опасности они ведут себя так, как подобает представителям семейства врановых – умным и социальным птицам. На крик попавшего в беду самца откликнулась ещё пара птиц, которые устремились за хищником. Преследуемый самец мечется среди ветвей, заставляя самку волчьего сокола часто менять направление движения и не позволяя ей продемонстрировать свои скоростные качества. Из-за этой хитрости она не может догнать его, а её саму нагоняют птицы-коллекционеры, поспешившие на выручку преследуемому ею сородичу. Одна из птиц-преследователей сумела догнать хищника и вырвала перо из хвоста самки волчьего сокола, а вторая клюнула хищника в спину. Самке волчьего сокола пришлось сесть на ветку, и она начала прохаживаться по ней, хлопая крыльями и сверля пронзительным взглядом жёлтых глаз своих преследователей, надрывающихся от криков на ветках по соседству.

Ситуация заходит в тупик – хищников оказывается слишком много, и перевес в силах обороняющихся получается слишком незначительным, чтобы обратить их в бегство. Один из волчьих соколов, осаждаемых обороняющимися птицами, просто перелетел на соседнее дерево, поближе к сородичу, также окружённому кричащими птицами-коллекционерами и их соседями. Оказавшись вдвоём, хищники могут успешнее держать оборону, не позволяя осмелевшим птицам-коллекционерам нападать сзади. Когда два сокола оказались рядом друг с другом, птицы-коллекционеры почувствовали исходящую от них опасность и отступили. Они уже не пробуют схватить хищника за хвост или крылья, и лишь кричат на них, соблюдая безопасную дистанцию. Видя это, соколы на других деревьях начали перепархивать поближе к ним, а атакующие птицы постепенно отступают подальше от группы хищников, чувствующих себя всё увереннее в присутствии сородичей. В конце концов, вся охотничья партия волчьих соколов собралась вместе и просто взлетела под крики птиц-коллекционеров и их соседей, чтобы продолжить охоту. Стая обороняющихся птиц, возглавляемая взрослыми самцами птиц-коллекционеров, тоже взлетела в воздух, сопровождая пернатых хищников и продолжая кричать. Волчьи соколы не собираются нападать на них – они просто поднимаются выше и пролетают над территорией, занятой птицами-коллекционерами. Крики птиц-коллекционеров и присоединившихся к ним попугаев и мелких певчих птиц какое-то время сопровождают летящих хищников, но по мере удаления от своих территорий птицы становятся всё менее агрессивными и возвращаются к обычной жизни. Кое-где на пути следования пернатых хищников из полога леса взлетают стайки мелких птиц, которые присоединяются к преследователям, но они смело ведут себя лишь при поддержке птиц-коллекционеров и других крупных птиц. Постепенно крики тревоги стихают, а силуэты соколов превращаются в едва заметные точки на фоне неба. Опасность миновала, и птицы-коллекционеры вновь превращаются в эгоистичных хозяев своих территорий в пологе леса, охочих до всего красивого и блестящего.

Солнце клонится к западу, и день близится к концу. Голоса дневных обитателей становятся всё тише. Кто-то не дожил до этого заката, но многим удалось выжить и наполнить желудки пищей, и теперь они готовятся ко сну. Тропические сумерки коротки, и дневные обитатели быстро занимают любимые места для сна и укладываются спать. Птицы-коллекционеры предпочитают спать на тонких ветках – когда хищник подбирается к ним, ветка, скорее всего, задрожит под его весом, и птица успеет проснуться, поднять тревогу и взлететь, спасая свою жизнь.

Когда тропический лес окутывает ночь, просыпаются ночные существа. Грызуны бегают в подлеске и собирают плоды, опавшие днём. Из укрытий вылетают стаи летучих мышей, которые порхают в ночи, ощупывая ветви ультразвуковыми сигналами и разыскивая пищу. Одни из них схватывают насекомых, выползающих из своих укрытий, другие объедают спелые фрукты, в том числе недоступные лазающим млекопитающим вроде обезьян и древесных дикобразов. Совы бесшумно пролетают в пологе леса, вытягивая когтистые лапы, чтобы схватить спящую птицу, а некоторые из них умеют даже ловить летучих мышей прямо в полёте. Ночные существа тропического леса могут быть опасными.

Обычно жители полога леса – относительно мелкие существа, легко бегающие по лианам и способные перепрыгивать с дерева на дерево. Тем не менее, среди них иногда встречаются настоящие чудовища.

По ветвям дерева движется животное размером с крупную обезьяну. Удлинённым телом оно напоминает куницу, но его хвост длинный и негибкий, больше похожий на хвост огромной крысы, покрытый короткой шерстью. У животного короткая широкая морда, а крупные глаза смотрят больше вперёд, чем в стороны – это признак жителя полога леса, способного совершать длинные точные прыжки с дерева на дерево. Но мозг животного явно развит плохо – голова удлинённая, а крыша черепа уплощённая. Этот зверь словно явился в лес эпохи неоцена из древних времён, когда Южная Америка была изолированным материком, где процветали уникальные архаичные млекопитающие, не встречавшиеся больше нигде в мире. Это не иллюзия: животное действительно принадлежит к потомкам древних обитателей материка, населявших его до эпохи Великого Американского обмена. Это сумчатая куница ипочереу – потомок одного из видов южноамериканских опоссумов эпохи неоцена. Она является реликтом эпохи раннего неоцена – после массового вымирания, вызванного деятельностью человека, сумчатые успешно попытались восстановить свои позиции в экосистеме. В ту эпоху им удалось занять множество экологических ниш, воспользовавшись сокращением многообразия приматов и других древесных млекопитающих. Однако в дальнейшем плацентарные млекопитающие сумели отвоевать часть утраченных позиций, и некоторые сумчатые избрали тактику выживания, заключающуюся в усилении специализации. Одним из примеров такой тактики стала сумчатая куница ипочереу – очень крупный древесный хищник, способный охотиться практически на любых других жителей полога леса.

Несмотря на свои огромные размеры, ипочереу ловко прыгает с ветки на ветку, передвигаясь в пологе леса. Зверь избегает наступать на концы ветвей – они могут быть слишком гибкими и непрочными для его веса. Это не мешает животному охотиться: его добыча тоже крупная, ипочереу не обращает внимания на мелочь вроде мелких птиц и грызунов. Добравшись до края кроны, зверь легко перепрыгнул на ветку, растущую в двух метрах над ним, а затем вступил на толстую лиану с одревесневшим стеблем, перекинувшуюся с этого дерева на соседнее. Благодаря хватательным пальцам и относительно коротким конечностям зверь легко сохраняет равновесие и бежит по лиане, словно по мосту, на высоте нескольких десятков метров над землёй. У ипочереу хорошее ночное зрение, и он движется, слегка опустив голову и касаясь лианы вибриссами. Эта особь – взрослая самка, у которой в сумке копошатся четверо крохотных безволосых детёнышей. Она живёт на этой территории уже около десяти лет и прекрасно помнит большинство троп в пологе леса, хотя площадь её территории составляет около девяти квадратных километров в почти сплошном тропическом лесу. Пока детёныши находятся в её сумке, самка ипочереу не привязана к определённому участку своей территории и просто обходит её привычным маршрутом. Она делает лишь краткие остановки для отдыха или охоты, а к утру прячется в ближайшем укрытии, расположение которого также помнит, несмотря на свой мозг сумчатого.

Двигаясь по лесу, самка ипочереу слушает звуки ночных животных. Она уже взрослая и слишком крупная, чтобы на неё мог напасть кто-то из ночных животных леса, а от крупных хищных птиц, активных днём, она прячется в укрытиях. Пока детёныши в её сумке, она может не опасаться за их жизнь. Тем не менее, она движется осторожно, стараясь не выдать своё присутствие возможной добыче или случайным обитателям леса, которые способны предупредить окружающих о её присутствии своими криками.

Самка ипочереу вооружена достаточно хорошо, чтобы расправиться с сонной обезьяной или задрать защищённого колючками дикобраза иглобока. Чаще всего, однако, ей приходится довольствоваться мелкой добычей. Понюхав воздух и оглядевшись, она заметила спящую птицу-коллекционера. Это самец, который, как всегда, устроилась на тонкой ветке, вряд ли способной выдержать вес ипочереу. Однако прямо над птицей растёт другая ветка, более толстая и прочная. Цепляясь когтями, самка ипочереу осторожно забралась по стволу на эту ветвь, осторожно прокралась по ней, пока не оказалась прямо над спящей жертвой, а затем просто отпустила передние лапы и расслабила мускулы тела, вытянувшись на всю длину. Она вытянула вперёд передние лапы, пока задние держатся за ветку мёртвой хваткой. Но до спящей птицы ей не хватало буквально нескольких сантиметров. С некоторым риском самка ипочереу отпустила одну заднюю лапу, осторожно вытянула её в сторону, сохраняя равновесие, и повисла на пальцах другой лапы. Это дало ей выигрыш ещё в несколько сантиметров, которых так не хватало хищнику, и через мгновение её когти вцепились в спящую птицу.

Схваченный самец птицы-коллекционера отчаянно закричал, хлопая одним крылом и дёргая лапами. В ответ на его тревожный крик откуда-то из темноты донеслись голоса нескольких сородичей, а в кроне деревазахлопали крылья ещё какой-то птицы, разбуженной его последним криком. Повиснув на задней лапе и раскачивая хвостом для поддержания равновесия, самка ипочереу подтянула добычу к пасти и нанесла ей укус. Хрустнули кости черепа птицы, и крики и хлопанье крыльев прекратились. Голоса других птиц в темноте также затихли: все окружающие словно поняли, что хищник получил свою добычу, и этой ночью убийств больше не будет. Самка ипочереу схватилась за ветку второй задней лапой, подтянулась и изогнулась всем телом, вцепилась в кору передними лапами и осторожно забралась на ветку, держа добычу в зубах. Она перебралась через заросли эпифитов поближе к стволу дерева и начала поедать пойманную птицу, сев на задние лапы и свесив хвост с ветки. Кружась, пух и перья птицы-коллекционера полетели вниз, а самка ипочереу терзала добычу, выедая мягкие потроха и самые мясистые части тушки. Обглодав все мало-мальски съедобные части, она бросила остатки добычи вниз и продолжила путь в пологе леса. Этой ночью ей нужно будет поймать ещё какое-то животное такого же веса, чтобы насытиться и проспать весь день где-то в укрытии на своей территории.

Небо на востоке постепенно светлеет, наступает новый день, и ночные жители прячутся по укрытиям. Насекомые скрываются в щелях и трещинах древесины, в зарослях мха и эпифитов, или под отставшей корой. Днём у них слишком много врагов, а некоторым, с особо нежными покровами тела, опасно находиться на солнечном свету. В большом дупле дерева дремлет самка ипочереу – за остаток ночи она сумела поймать медлительную сонную ящерицу, и теперь наслаждается ощущением сытости и покоя, а в её сумке подрастают детёныши, почти непрерывно сосущие молоко. Им пока неведомы тяготы взрослой жизни, подстерегающие одного из верховных хищников полога леса. Летучие мыши возвращаются в укрытия, где устраивают ежеутреннюю перебранку, отталкивая друг друга с самых удобных мест для отдыха. Совы прячутся в дуплах и других укрытиях, чтобы спокойно выспаться и не попасть на глаза дневным птицам – им ни к чему крики и суета, выдающие их местоположение. День – это не их время, и им важно остаться незамеченными дневными хищниками тропического леса.

С первыми лучами солнца начинают просыпаться дневные обитатели. Умолкают голоса ночных животных, но им на смену приходят другие существа. Лес постепенно наполняется песнями птиц – одни из них издают громкие однообразные крики, а другие – искусные певцы, обычно незаметные среди листвы. На одном из деревьев среди зелёной листвы мелькают ярко-красные и чёрные перья: семейная пара алых арун-ядоносцев вышла на утреннюю охоту. Эти маленькие птицы держатся рядом друг с другом, оказывая партнёру знаки внимания: они постоянно пересвистываются и подзывают друг друга к найденным насекомым. Зрительный и звуковой контакт крайне важен для них – когда птицы ощущают присутствие друг друга, они испытывают удовольствие, а их маленькие неутомимые сердца начинают биться чуть-чуть спокойнее. В коллективном гнезде волчьих соколов проснулись птенцы, которые во всё горло напоминают родителям о том, что голодны. Приняв этот сигнал, взрослые птицы начинают собираться на ветвях, готовясь к первой утренней охоте. Возможно, им удастся захватить врасплох какую-нибудь стаю попугаев, и несколько этих горластых птиц погибнут, чтобы дать жизнь новому поколению волчьих соколов. Взрослые хищники чистят оперение, потягиваются и машут крыльями, вцепившись в ветку – к моменту вылета на охоту их мышцы должны работать в полную силу.

Птицы-коллекционеры начинают традиционную утреннюю перекличку. Став индивидуалистами и домоседами, они всё равно лично знакомы с соседями по территории, и утренняя перекличка – это своего рода знак приветствия после ночи, полной опасностей. Они прекрасно различают знакомых им птиц по голосам, и считают своим долгом оповестить их о своём присутствии и здоровье, заодно предупредив, что притязания на территорию по-прежнему остаются в силе. В этот раз утренняя перекличка птиц-коллекционеров прошла почти как обычно, однако несколько птиц заметили, что их общий сосед не отвечает им. Они не спускаются в подлесок, поэтому не знают, что его останки, не съеденные самкой ипочереу, уже доедают вездесущие муравьи. Голос не слышен, хозяина территории не видно, и двое самцов-соседей нарушают границы и залетают на опустевшую территорию. Они ведут себя осторожно и готовы в любой момент вернуться к себе домой – не исключено, что территория ещё занята, а лишний конфликт не нужен никому из них. Однако время идёт, и они по-прежнему не видят хозяина, хотя уже успели заметить друг друга и обменяться краткими приветственными криками. Они не проявляют агрессии друг к другу, поскольку находятся на равных, ощущая себя чужаками на этой территории. Держась в пределах видимости друг друга, самцы птицы-коллекционера обследуют опустевшую территорию, но так и не видят хозяина. Одна из птиц даже села на ветку, по которой кралась самка ипочереу, охотясь на их сородича – там на коре видны царапины когтей хищника. Однако этого слишком мало, чтобы птицы могли делать какие-то далеко идущие выводы. Самцы птицы-коллекционера просто убедились, что их соседа нет дома, и после этого практически одновременно решили наведаться на самое главное место его территории – к любовно собранной коллекции редкостей. Сев на ветки около коллекции, они некоторое время любуются зрелищем панцирей жуков, поблёскивающих в лучах утреннего солнца. Затем один из самцов вспорхнул на ствол дерева, зацепился когтями за кору над коллекцией, развернулся вниз головой и вырвал пучок ярких перьев, приклеенных на краю коллекции. С трофеем в клюве он полетел на свою территорию. Второй самец сел на ветку рядом с коллекцией, лишившейся хозяина, осмотрел приклеенных к коре жуков, и попытался выковырять панцирь крупной златки, сияющий начищенной медью. Однако хозяин коллекции хорошо постарался, приклеивая его, и клюв разорителя лишь раскрошил драгоценный экспонат. Потеряв к нему интерес, самец начал подковыривать клювом другой панцирь. Осторожно работая, он вскоре извлёк дохлого жука, переломав его ноги, и потащил трофей к себе на территорию. А за их действиями наблюдает ещё один взрослый самец, который пока не решился приблизиться, чтобы не вызвать у грабителей ненужную агрессию. Когда второй самец улетел, третий грабитель присмотрел себе яркое перо и выдернул его для своей коллекции.

Трое самцов, непрерывно сменяя друг друга, быстро грабят оставшуюся без присмотра коллекцию. Они занимаются этим почти до полудня, и после их грабежа коллекция погибшего самца являет собой жалкое зрелище. Все интересные находки оказываются либо украденными, либо разломанными неосторожными движениями пернатых воров. От коллекции остаются лишь пятна застывшего латекса на коре дерева и несколько разломанных панцирей жуков, которые не привлекли ни одного из пернатых расхитителей сокровищ. Всё, что красиво смотрится и не повреждено, было быстро украдено.

Прошло ещё несколько дней. Территория погибшего самца птицы-коллекционера превратилась в своеобразную буферную зону для владений трёх взрослых самцов этого вида, которые разграбили его коллекцию. Они время от времени появляются здесь и кормятся по одному или совместно, не конфликтуя друг с другом. Однако положение дел вскоре меняется: однажды утром один из самцов встретил на нейтральной территории незнакомого сородича. Новичок держится настороженно: при появлении этого самца он просто скрылся среди листвы, наблюдая за его действиями. Пока территория не принадлежит никому, агрессивность птиц, находящихся здесь, понижена, и новичок ничем не рискует. Эта птица – молодой самец, и он пристально наблюдает за действиями взрослого самца, готовый в любой момент скрыться. Но очевидно, что он не хочет покидать эту территорию – он всячески старается избегать встреч с сородичами, но обследует территорию и издалека наблюдает за поведением своих соседей. В течение нескольких дней он вполне освоился на этом месте, и соседи не проявляют к нему агрессии.

Во время своих странствий молодой самец птицы-коллекционера нашёл дерево гевеи клееносной, которое было символическим центром территории прежнего хозяина. Осматривая дерево, он увидел, как на стволе что-то блеснуло. Взлетев к этому месту, молодой самец увидел на светлой коре дерева натёки латекса, а среди них остатки разграбленной коллекции погибшего самца – несколько разломанных панцирей жуков, утопленных в застывшем латексе. Расхитители коллекции поработали на славу: все самые интересные находки расхищены или сломаны неосторожными движениями клювов. Здесь блестят всего лишь несколько маленьких панцирей жуков, которыми они побрезговали. Но молодого самца привлекла эта идея украшения: до этого он пробовал приклеивать к деревьям лишь листья, цветки и кусочки коры. Он с любопытством осмотрел блестящих жуков, а затем расклевал кору рядом с одним из них. Из отверстия медленно заструился вязкий белый ручеёк латекса, и молодой самец осторожно размазал его клювом по коре. Удовлетворённый результатом, он улетел, но через некоторое время вернулся, держа в клюве цветок орхидеи. Расковыряв кору, он получил новую порцию латекса, и осторожно приклеил к нему свою находку. Оглядев коллекцию, доставшуюся ему в наследство, самец сел на ветку рядом с ней, встряхнулся и издал крик – длинную глуховатую трель. Это смелый шаг: таким образом молодая птица заявила о своих территориальных притязаниях и выразила намерение постоянно жить здесь. Замолчав, он прислушался и услышал в ответ голос другого самца с соседней территории. Крик был похож на его собственный, но с нотками, характерными для голоса взрослой особи. Тем не менее, в этом сигнале не было слышно агрессии – это был обычный ответ одного соседа на голос другого, нечто вроде мирного, ни к чему не обязывающего разговора. Такой сигнал – хороший знак для молодого самца: его притязания на территорию услышаны и приняты к сведению. Территория обрела нового хозяина, и теперь его соседям придётся считаться с его присутствием и интересами. А молодой самец получил возможность воплощать в жизнь свои творческие искания и учиться у более опытных наставников. Однажды он сумеет собрать коллекцию редкостей, один взгляд на которую заставит трепетать сердце самки.


Бестиарий


Амазонская птица-коллекционер (Griseocorax ficophagus)

Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)

Семейство: Врановые (Corvidae)

Место обитания: тропические области Южной Америки, навеса тропического леса.


Деятельность человека в голоцене привела к вымиранию множества биологических видов. Однако некоторые существа смогли выжить и приспособиться к изменившимся природным условиям. Одним из них была гиацинтовая разноцветная сойка (Cyanocorax violaceus). В неоцене эта птица стала предком рода Griseocorax, типичным видом которого является амазонская птица-коллекционер. Эта птица, населяющая тропические леса Амазонии, является страстным сборщиком ярких и красочных предметов.

Этот вид достигает длины 40 см при размахе крыльев 85 см. Оба пола выглядят одинаково – с чёрными перьями на голове и бледно-серыми на груди, брюшке и хвосте. Прочие части тела голубовато-серые. Клюв и ноги тёмно-серые.

Птицы-коллекционеры всеядны. В их рацион входят плоды, семена, беспозвоночные и мелкие позвоночные. Плоды фикусов составляют самую значительную часть их меню. Они летают по лесу в поисках насекомых, которых могут ловить на лету или склёвывать с листьев. Личинок птицы добывают, расклёвывая кору, а прочую добычу – раскапывая растительный мусор.

Птицы-коллекционеры получили такое название из-за особенностей своего брачного поведения. Самцы собирают яркие и красочные предметы, чтобы наклеить их на липкий сок некоторых деревьев для привлечения самок. Такими предметами могут быть части насекомых, плоды, цветки и перья. Иногда самцы птиц-коллекционеров нападают на мелких птиц и выдирают у них перья. Обычным делом становится кража предметов, и самцам приходится отчаянно защищать украшенные ими деревья от других самцов. Самка выбирает того из них, который создаёт лучшие украшения. Каждый вид птиц-коллекционеров отдаёт предпочтение определённым цветам собираемых предметов. Амазонская птица-коллекционер предпочитает красные, розовые и фиолетовые предметы, а предметы иных цветов редко попадают в их коллекции. Птицы собирают лепестки цветов и птичьи перья, приклеивая их пучками к коре дерева. Коллекция обычно размещается на вертикальном стволе дерева на освещённом солнцем месте, где лучше видны собранные предметы. Самец садится на ветку рядом с коллекцией и издаёт громкие пронзительные крики, чтобы привлечь самку. Когда появляется самка, самец начинает свои демонстрации на фоне коллекции.

Это моногамные птицы, образующие размножающуюся пару только на один цикл размножения. Гнездо строится высоко на деревьях и представляет собой беспорядочно сложенную платформу из прутьев. Самка откладывает 5 голубовато-белых яиц с коричневыми пятнами. Самка насиживает яйца примерно 19 дней, её кормит и защищает самец. Вылупившиеся из яиц птенцы слепые и голые. Их выкармливают оба родителя, и они полностью оперяются в возрасте около 24 дней. Иногда самец может спариваться с другой самкой и успешно снабжать пищей оба выводка. Молодняк остаётся с родителями в течение 2-3 месяцев, и семья распадается. Продолжительность жизни амазонской птицы-коллекционера – до 19 лет.

В лесах Южной Америки обитает ещё несколько видов рода Griseocorax.

Береговая птица-коллекционер (Griseocorax littoralis) населяет прибрежные тропические леса северной оконечности Южной Америки. Оперение этой птицы очень похоже по окраске на оперение амазонской птицы-коллекционера, за исключением белых кончиков хвостовых перьев. Береговая птица-коллекционер вырастает до 38 см в длину, а размах её крыльев – около 80 см. Их голос также отличается от голоса амазонского вида. Самцы этого вида отдают предпочтение жёлтым и оранжевым предметам. Самцы часто прилетают на побережье в поисках жёлтых ракушек, чтобы украшать свои места для токования на деревьях. Эти птицы размещают собранные предметы в виде пояса вокруг ветки. Они срывают и приклеивают к ветке многочисленные цветки орхидей и других растений, и вынуждены регулярно заменять сгнившие цветки и лепестки свежими.

Андийская птица-коллекционер (Griseocorax andinus) живёт в лесах в предгорьях Анд. Это птица длиной 34 см с размахом крыльев 76 см, с чёрными перьями на лице, груди и спине; брюшко бледно-серое, а поясница голубовато-серая. Белоснежный затылок контрастирует с окраской лица и спины. Самцы этого вида отдают предпочтение синим, зелёным и фиолетовым предметам, предпочитая блестящие надкрылья жуков. Эти предметы приклеиваются на верхней стороне ветви дерева и образуют своеобразный ковёр, на котором самец исполняет свой брачный ритуал.


Алая аруна-ядоносец (Venenonanornis rubrus)

Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)

Семейство: Тиранны (Tyrannidae)

Место обитания: влажные тропические леса Южной Америки.


Некоторые животные смогли успешно пережить вмешательство людей в природные процессы и климатические изменения раннего неоцена. Выжившие виды были преимущественно неспециализированными видами и существами мелких размеров, способными рано взрослеть и быстро размножаться. Среди южноамериканских воробьиных птиц в числе этих выживших были аруны (род Myiornis), и в неоцене эти птицы дали начало особому роду Venenonanornis; типичным видом этого рода является алая аруна-ядоносец. Эта крохотная птичка весьма ядовита и обитает в тропических лесах бассейна Амазонки.

Общая длина тела этой птицы составляет около 6 см, а размах крыльев – 12 см. Самец и самка внешне похожи друг на друга, почти всё оперение на их теле имеет ярко-красный цвет, за исключением темени, первичных, вторичных и третичных маховых перьев и хвоста, которые чёрные. Яркая окраска птицы представляет собой пример предупреждающей окраски – она сигнализирует о ядовитости птицы для теплокровных хищников. Клюв и ноги тёмно-серые. У всех представителей этого рода очень короткие хвостовые перья – длиной всего лишь около 2 см.

Аруны-ядоносцы кормятся главным образом насекомыми вроде муравьёв и жуков. Их основная добыча – ядовитый жук-нарывник под названием смертельный жук, который выделяет сильные яды из группы кантаридинов. Все представители этого рода поедают смертельных жуков различных видов, и цвет их оперения соответствует окраске жука, на которого они охотятся. Эти птицы нечувствительны к данному токсину, и способны откладывать его в своих коже и перьях; благодаря этой особенности аруны-ядоносцы чрезвычайно ядовиты.

Этот вид – моногам, пара образуется на всю жизнь. Самец привлекает самку, исполняя высокочастотную трель. Оба родителя строят гнездо, похожее на шар, сделанный мха и растительных волокон с входом сбоку. Это относительно крупная постройка по сравнению с размером птицы. Оно строится на дереве, но никогда не устраивается близко к пологу леса. Самка откладывает 2 белых яйца с коричневатыми пятнами на скорлупе. Оба родителя насиживают яйца в течение 2 недель. Молодые птицы оперяются в месячном возрасте, и достигают половой зрелости через 5 месяцев. Птицы могут выращивать до 3-4 выводков в год.

Продолжительность жизни алой аруны-ядоносца – не более 4 лет, но большая часть птиц гибнет в возрасте всего лишь 2 лет – это своего рода плата за ядовитость, потому что включение яда жука в обмен веществ требует много энергии.

Другие виды рода:

Лимонная аруна-ядоносец (Venenonanornis citrinus) живёт в прибрежных лесах северной оконечности Южной Америки. Этот вид вырастает до 6,5 см в длину с размахом крыльев 13 см. Оба пола имеют одинаковый внешний вид, почти всё оперение у них яркое, золотисто-жёлтое. Чёрные перья у них растут в тех же самых местах, что у типового вида. Голос самца этого вида – протяжная стрекочущая трель.

Изумрудная аруна-ядоносец (Venonanornis viridis) населяет тропические леса в районе предгорий Анд. Этот вид достигает примерно 7 см в длину, а размах крыльев у него – до 14 см. Оба пола не отличаются друг от друга внешним видом, оперение почти целиком ярко-зелёное. Чёрные перья у них растут там же, где у типового вида. Голос звучит как серия сдвоенных щелчков.


Бромелиевый зимородок (Bromelialcedo pseudotrochilus)

Отряд: Ракшеобразные (Coraciiformes)

Семейство: Зимородки (Alcedinidae)

Место обитания: тропические леса Амазонии, полог леса.


В процессе эволюции вид-потомок может радикально менять образ жизни по сравнению с его более или менее далёкими предками. Расширяя экологическую нишу за счёт приспособления к существованию в новых местах обитания, вид может полностью отойти от прежнего образа жизни. Так произошло в дождевых лесах Южной Америки. Различные виды водных животных, ракообразные, насекомые и земноводные, перешли от жизни в реках к жизни в миниатюрных водоёмах, которые образовываются в пазухах листьев растений семейства бромелиевых. Изобилие и разнообразие этих животных привлекло к мини-водоёмам бромелий разных хищников. Многие из них не специализированы и лишь эпизодически охотятся на обитателей бромелий. Но один вид птиц является специализированным охотником на этих животных. Это бромелиевый зимородок – миниатюрная птица с острым клювом и молниеносной реакцией. Подобно некоторым водным животным, он переселился в полог леса с берегов лесных рек.

Бромелиевый зимородок – очень мелкая птица: длина его тела (не считая клюва) около 8 см. Это самый мелкий вид семейства, мельче малого соломенного зимородка, обитающего в тростниках Четвероморья. Окраска оперения у этой птицы яркая, с преобладанием зелёных цветов. На спине взрослых птиц есть яркое красное пятно, а хвост и маховые перья имеют заметный синеватый оттенок. Клюв птицы длинный (составляет немногим меньше двух третей длины тела), окрашен в красновато-коричневый цвет с белым кончиком. Крылья бромелиевого зимородка короткие и остроконечные; птица умеет виртуозно летать. Видовое название «pseudotrochilus», то есть «лжеколибри», дано данному виду за миниатюрные размеры, внешнее сходство с колибри и способность «зависать» в полёте на несколько секунд. Но эта птица резко отличается от колибри своим рационом – в противоположность нектароядным колибри, бромелиевый зимородок является животноядным видом.

Эта птица обитает в пологе леса и никогда не спускается на землю. Бромелиевый зимородок питается насекомыми, лягушками и другими мелкими животными, обитающими в «мини-водоёмах», образованных растениями семейства бромелиевых. Объём таких водоёмов может достигать нескольких литров, и птица находит в них достаточно мелких животных для питания. Из мелких и узких «цистерн» в листьях бромелиевый зимородок вылавливает добычу клювом, присаживаясь на край листа. А в крупные цистерны, содержащие около трёх литров воды, птица вынуждена буквально нырять.

Из-за специфичности источника корма бромелиевые зимородки строго территориальны. Эти птицы – моногамы, пары у них образуются на всю жизнь. Пара птиц держится очень дружно и занимает достаточно большую территорию в пологе леса. Соперников и конкурентов эти птицы изгоняют со своей территории, громко крича и демонстрируя яркую окраску. Если это не помогает, пара птиц может атаковать соперника и нанести ему глубокие раны клювом. Столь же отважно эти птицы атакуют змей, крупных хищных птиц и лазающих млекопитающих.

Гнездятся бромелиевые зимородки в глубоких узких дуплах или под отставшей корой крупных деревьев. В кладке 4 – 5 яиц, насиживают и ухаживают за птенцами оба родителя. Выкармливая потомство, бромелиевые зимородки ловят не только водных животных, но также пауков и насекомых, обитающих на растениях. За год птицы успевают вырастить два выводка.


Волчий сокол (Cynofalco gregarius)

Отряд: Соколообразные (Falconiformes)

Семейство: Соколиные (Falconidae)

Место обитания: тропические и субтропические области Нового Света.


Эта хищная птица происходит от одного из видов пустельги, возможно, от очень обычной американской пустельги (Falco sparverius), мелкого (размером с дрозда) охотника на мышей, птиц и беспозвоночных, высматривающего их с воздуха и нападающего с высоты. Она всё более и более тесно приспосабливалась к охоте на бесчисленные стаи попугаев, которые становились всё более и более многочисленными в первой половине неоцена, и в итоге эволюционировала в специализированного охотника на стаи попугаев.

Этот вид всё ещё похож на пустельгу своими длинными остроконечными крыльями, широким вееровидным хвостом, круглой головой огромными глазами и сравнительно маленьким клювом. Тем не менее, его тело крупнее (длиной 32 см) и массивнее, голова серая с черной маской, шея и спина рыжие. Остальная часть тела серовато-белая с мелкими чёрными крапинками. Хвост также чёрный, с двумя широкими горизонтальными белыми полосами на конце, которые используются как своего рода сигнал связи во время охоты. По своему поведению, однако, он совершенно не похож на пустельгу, что определило обиходное название вида.

Этот вид живёт группами по 5 – 28 особей; обычно это семейные группы, но они также могут включать не имеющих пары молодых самцов и самок. Птицы строят общее гнездо в виде огромной платформы из прутьев. Одна или две самки выводят потомство; несколько взрослых птиц выступают в роли охранников гнезда, поскольку другие хищники могут совершать нападение на гнездо, а остальная часть птиц выступает в роли охотников, подчинённых определённой иерархии. Поскольку попугаи – довольно умные и сильные птицы, они охотятся на них скоординированно, напоминая более всего волчью стаю, чем что-то другое. Когда парящие часовые обнаруживают стаю, группа охотников маневрирует в воздухе, пробуя отделить свою добычу от остальной стаи. Они также могут подстерегать в засаде кормящихся попугаев, или же отгонять их в места, лишённые укрытий, где часовые могут убивать их в воздухе, молниеносно пикируя на них. Убитая добыча поедается на месте, а затем охотники отрыгивают пищу для насиживающих самок и птенцов.

Их происхождение от пустельги оказывается явно заметным во время охоты, когда они предпочитают нападать сверху на сидящую на ветке или кормящуюся добычу, и переходят к воздушной охоте лишь в том случае, если первое нападение потерпело неудачу.

Вид изначально эволюционировал в южной части Северной Америки, но расширил свой ареал настолько, что обитает на обоих американских материках, но всегда в местах, где водится много попугаев.


Ипочереу, амазонская сумчатая куница (Martenodelphis ipochereu)

Отряд: Опоссумы (Didelphimorphia)

Семейство: Американские куньи опоссумы (Martenodelphidae)

Места обитания: тропические леса Амазонии, горы экваториального пояса.


Сумчатые и плацентарные млекопитающие – это не два уровня развития, а две равноценных группы зверей. У сумчатых нет признаков, из-за которых их можно считать «низшими». Наличие сумки и способ вынашивания потомства наложил некоторые ограничения на адаптивные возможности сумчатых: среди них в принципе не могут появиться формы, живущие в воде постоянно или большую часть времени. Зато в наземных местообитаниях сумчатые млекопитающие могут относительно успешно конкурировать с плацентарными. Изоляция на южных материках явно не пошла им на пользу: развиваясь «в собственном соку» и будучи вне конкуренции, сумчатые проигрывали своим плацентарным современникам с других материков в сообразительности. После того, как в Южную Америку и Австралию попали плацентарные, значительная часть сумчатых проиграла борьбу за существование и исчезла с лица Земли. Но вымирание в позднем голоцене и раннем неоцене большого количества видов животных уравняло шансы сумчатых и плацентарных на дальнейшее существование. В Южной Америке появилось несколько новых родов сумчатых, успешно конкурирующих с плацентарными. Среди них особенно выделяются представители семейства американских куньих опоссумов – хищники лесов и гор. Они произошли от американских опоссумов (Didelphidae), но эволюция отточила их хищнические наклонности, сделав этих зверей одними из самых успешных местных хищников.

В пологе леса Амазонии, раскинувшемся на многие тысячи квадратных километров, обитает один из представителей этого семейства, ипочереу, или амазонская сумчатая куница (Ипочереу – это имя куницы, героя сказок одного из индейских племён Амазонии). Телосложением ипочереу напоминает настоящих куниц, но отличается от них более крупными размерами: длина тела около 70 см (хвост – около метра), высота в плечах – около 30 см. Длинное тело и короткие лапы с цепкими острыми когтями – это приспособление для жизни в густых ветвях. Амазонская сумчатая куница отличается большой гибкостью и подвижностью: этот хищник может легко перебегать реки по тонкой лиане на 30-метровой высоте. Благодаря цепким когтям это животное передвигается по стволам дерева с лёгкостью белки. Хвост этой сумчатой куницы не хватательный, зато во время прыжков с дерева на дерево он служит балансиром.

Окраска шерсти амазонской сумчатой куницы пятнистая – по серо-коричневому фону тянутся продольные ряды мелких белых пятен, сливающихся на спине в прерывистые полосы. Живот белый.

Лицевая часть черепа короткая, но челюсти широкие и сильные. Мозговой отдел черепа длинный и низкий. Добычу (крупных древесных грызунов, птиц и рептилий) этот хищник умерщвляет сильным укусом в позвоночник или в основание черепа. Глазницы широкие, зрение в значительной степени бинокулярное, благодаря чему животное может точно оценивать расстояние перед прыжком. Уши короткие, округлые. На морде растут длинные усы – вибриссы.

Как большинство крупных хищников, амазонская сумчатая куница - одиночное животное. Каждый зверь занимает обширную территорию – около 10 квадратных километров. Границы территории помечаются мочой и «задирами» коры (как поступали медведи в голоцене), и тщательно охраняются. Только в брачный сезон самцы заходят для спаривания на территории самок.

Амазонская сумчатая куница имеет два пика активности: утром (с рассвета до самого жаркого времени дня) и вечером до заката. Днём в жару животное отдыхает в тени или прячется в дупле дерева. Иногда амазонская сумчатая куница спускается на землю и спит в тени под корнями дерева. На земле этот хищник находит пищу – падаль, яйца черепах и других рептилий. Иногда ипочереу ловит рыбу и крабов в мелководных ручьях (особенно часто в горных районах).

У ипочереу нет выраженной сезонности в размножении, но в горах или на юге ареала детёныши появляются на свет ранней весной, и даже в конце зимы. Сумка у этого вида зверей представляет собой подковообразную складку кожи, обращённую концами к хвосту. К моменту вынашивания потомства она растягивается, обеспечивая сохранение потомства, а когда детёныши покинут сумку, снова сжимается. В выводке до 5 детёнышей, которые, как у всех сумчатых, рождаются недоразвитыми. Они находятся в сумке в течение трёх месяцев, питаясь молоком и развиваясь. Затем самка некоторое время носит их на спине (сказывается родство с опоссумами), но у этого вида подобная черта постепенно отходит в прошлое. В горах некоторые самки вообще сразу же оставляют детёнышей в укрытии (подобно австралийским хищным сумчатым): сидящие на спине детёныши просто мешают охотиться. Кроме того, иногда во время погони за добычей детёныш может просто сорваться со спины матери, и разбиться насмерть. Из-за этого до наступления самостоятельности доживает всего 1 – 2 детёныша из выводка. В возрасте 5 месяцев они начинают выходить на охоту вместе с матерью, и полностью переходят на питание мясом. В это время самка готова принести потомство ещё раз. В семимесячном возрасте молодые звери уже полностью самостоятельны, а самка уже вынашивает в сумке очередной выводок.


Бромелиевая стрекоза (Hyleoanax bromeliophilus)

Отряд: Стрекозы (Odonata)

Семейство: Дозорщики (Aeshnidae)

Место обитания: дождевые леса Южной Америки, полог леса.


Дождевой лес северной части Южной Америки представляет собой единое целое с гигантской речной системой – бассейном рек Амазонки и Гипполиты. Это самый крупный лесной массив на неоценовой Земле. Выходя из берегов, реки заливают лес на десятки километров в стороны от русла, а уровень воды колеблется на десять метров и более. Это обстоятельство весьма благоприятствует переходу некоторых водных форм к жизни в лесу.

Своеобразным «форпостом» водных животных в пологе леса являются растения семейства бромелиевых (Bromeliaceae). Эти эпифитные растения образуют особые мини-водоёмы из своих листьев. Листья могут быть выгнуты наподобие ложки, и тогда в каждом из них образуется миниатюрный водоём. Или же плотно прижатые друг к другу листья образуют один водоём в центре розетки. Эти водоёмы в пологе леса полны жизни. В них водятся лягушки и другие мелкие животные, а также в полной безопасности от рыб размножаются комары.

В неоцене среди обитателей подобных водоёмов появилось ещё одно существо – крупная личинка стрекозы. Она плоская, с укороченным широким брюшком, сильными цепкими лапами. Зелёная окраска позволяет личинке прятаться от взглядов различных хищников – обычно её врагами становятся птицы или хищные насекомые. Длина личинки достигает приблизительно 4 см. Этот вид насекомых встречается исключительно в пазухах листьев бромелий, и потому называется бромелиевая стрекоза. В таких водоёмах личинка избегает опасностей, подстерегающих её родственников в реке. От клювов птиц личинку бромелиевой стрекозы защищает её местообитание. Мини-водоём в пазухе листа бромелии невелик, но достаточно глубок. При опасности личинка просто спускается вниз, на дно своего жилища.

Поскольку в наличии таких водоёмов заинтересованы многие обитатели полога леса, личинка бромелиевой стрекозы не испытывает недостатка в пище. Она питается в основном личинками комаров, которые регулярно откладывают яйца в воду в пазухах листьев бромелии. Также это насекомое может поедать головастиков мелких лягушек и ловит насекомых, случайно попавших в воду. У личинок бромелиевых стрекоз обычен каннибализм.

Когда в мини-водоёме, где живёт личинка, заканчивается корм, она может покинуть его. С помощью сильных ног личинка просто переползает в соседний лист, и поедает всех животных, обитающих в нём, в том числе собственных сородичей.

В пологе леса водится много насекомых. Здесь на них охотятся разнообразные крылатые хищники, среди которых выделяется большая (длиной до 9 см) стрекоза металлически-красного цвета с чёрными поперечными перевязями на крыльях. Это взрослая бромелиевая стрекоза. Она постоянно живёт в пологе леса и не спускается вниз, к реке. Во время брачных демонстраций крупный самец держится около зарослей бромелиевых растений, отгоняя от них конкурентов, и привлекая к растениям самок.

Это насекомое откладывает яйца в розетки бромелии – в каждый лист по несколько штук, склеенных в единую слизистую массу. Кладки маленькие – не более 20 яиц на одном растении. В течение жизни одна самка откладывает яйца в листья нескольких десятков бромелий.

Инкубация длится около недели, и из яиц выходят прозрачные миниатюрные личинки. они очень активны, и сразу начинают питаться мелкими животными. После нескольких линек, когда они становятся крупнее, отношения между личинками обостряются, и они начинают пожирать друг друга. Некоторым из них удаётся выжить и переползти в соседние цистерны бромелий. После свирепой борьбы за существование в одном растении остаётся одна или две личинки бромелиевой стрекозы. При такой плотности поселения они нормально растут и через четыре – пять месяцев успешно проходят метаморфоз.


Красный смертельный жук (Pachygasterella rubra)

Отряд: Жуки (Coleoptera)

Семейство: Жуки-нарывники (Meloidae)

Место обитания: Южная Америка, бассейн Амазонки, полог тропического леса.


В голоцене насекомые были, вне всяких сомнений, одной из самых успешных групп животных, и обладали разнообразными приспособлениями для выживания. В неоцене эта тенденция получила продолжение, и смертоносные жуки рода Pachygasterella демонстрируют одно из таких приспособлений для выживания. Эти насекомые выделяют очень ядовитые алкалоиды из группы кантаридинов. Типичный вид этой группы – красный смертельный жук, обитающий в тропических лесах бассейна Амазонки. Присутствие этих насекомых в тропическом лесу - след былого исчезновения тропических лесов и их замещения саванной и сухими лесами в ледниковый период в позднем голоцене: жуки-нарывники чаще бывают обитателями сухих областей, нежели тропических лесов.

Это довольно крупное насекомое: самец и самка этого вида достигают 45 миллиметров в длину. Окраска ярко-красная на голове, груди и надкрыльях, а ноги и усики чёрные. В некоторых локальных популяциях существует индивидуальная изменчивость в окраске от бледно-оранжевой до кроваво-красной. Голова удлинённая, снабжена короткими сильными жвалами и большими круглыми глазами. Брюшко вздутое, цилиндрическое; оно составляет больше половины общей длины этого насекомого. Окраска на стадии имаго у этого вида – пример предупреждающей окраски, сигнализирующей хищникам о его ядовитости. Яд накапливается в жире и тканях. Однако алая аруна-ядоносец обладает иммунитетом к яду жуков и способна их поедать.

Все представители этого рода обладают хорошо развитыми крыльями, которые позволяют им перелетать на короткие расстояния между кормовыми растениями. Полёт этого жука медленный и неманевренный. Во взрослом состоянии смертоносные жуки растительноядны и поедают главным образом листья. Они не специализированы к питанию на каком-то определённом виде растений; их можно обнаружить на разных видах деревьев из многих семейств растений.

Самцы смертоносных жуков привлекают самок, испуская феромоны; кантаридин играет важную роль в их брачном поведении. Самка откладывает в общей сложности несколько тысяч яиц порциями примерно по десятку, прикреплёнными к листьям эпифитных растений. Примерно через неделю из них выводятся личинки первого возраста. Они обладают хорошо развитыми ногами и переползают в цветки в поисках опыляющих их пчёл и ос. Прицепившись к телам таких насекомых, они попадают в их колонии и развиваются там, превращаясь в толстых червеобразных личинок с короткими ходильными ногами. На этой стадии жизненного цикла они поедают личинок пчёл или ос, и снижают агрессивность взрослых насекомых, выделяя приятный запах и особую жидкость, которая их привлекает.

Перелиняв три раза, личинки покидают колонии перепончатокрылых и ищут укромное место для окукливания. Обычно это происходит в зарослях эпифитных растений, где накапливаются гнилые листья и другие части растения. Жизненный цикл смертоносного жука от кладки яйца до завершения метаморфоза длится около полугода. Это насекомое размножается круглый год. Продолжительность жизни имаго у красного смертоносного жука – около 2 месяцев.

Этот род включает несколько других видов:

Жёлтый смертельный жук (Pachygasterella sulfurata) живёт в прибрежных лесах северной части Южной Америки. Имаго вырастает до 40 миллиметров и по внешним признакам напоминает красного смертоносного жука, за исключением яркого жёлтого цвета вместо красного. Его личинка обычно развивается в гнёздах одиночных ос, и поедает личинку самой осы и запасы парализованных насекомых или пауков, собранных для её питания.

Зелёный смертельный жук (Pachygasterella viridis) населяет тропические леса в предгорьях Анд, и вырастает до 50 миллиметров в длину. Он внешне похож на красного смертоносного жука, за исключением ярко-зелёного цвета и стройного телосложения – его брюшко длиннее и стройнее.


Гербарий


Гевея клееносная (Hevea glutinifera)

Порядок: Мальпигиецветные (Malpighiales)

Семейство: Молочайные (Euphorbiaceae)

Место обитания: Южная Америка, тропические леса.


Деятельность человека в эпоху голоцена привела к значительному сокращению площади тропических лесов и к дроблению ареала образующих их видов растений. Это привело к снижению численности, и к вымиранию ряда видов деревьев. Но немногим видам тропических деревьев, имевших важное хозяйственное значение для человека, удалось выжить и даже расширить свой ареал вплоть до появления этих видов на других материках. Одним из таких видов стала гевея каучуконосная (Hevea brasiliensis). Этот вид деревьев выжил благодаря культивированию человеком – обширные плантации этого растения часто раскидывались на месте вырубленных тропических лесов, становясь своеобразными заменителями естественных экосистем. В неоцене одним из потомков этого вида в местах произрастания предка стала гевея клееносная – вид с очень липким млечным соком.

Этот вид – медленно растущее дерево высотой до 30 метров, с гладкой светло-серой корой и прочной древесиной. С возрастом кора отшелушивается тонкими пластинками. Тройчатые листья с широкими сердцевидными листочками располагаются густыми пучками на концах молодых ветвей. Длина черешков – до 30 см, листовых пластинок – около 20 см. Поверхность листьев гладкая, тёмно-зелёная. Молодые листья отличаются слабым фиолетовым оттенком благодаря содержанию антоциана, предохраняющего растущие ткани от солнечного ожога. У сильных взрослых деревьев регулярно образуются листья из пяти листочков.

Дерево обладает клейким белым латексом. Сок растения обильно течёт из повреждённых участков коры, на воздухе быстро подсыхает и превращается в липкую массу. Это приспособление для защиты от насекомых, повреждающих кору и древесину. Местные птицы, амазонские птицы-коллекционеры, селятся на этом дереве и используют его латекс для приклеивания на кору дерева своих коллекций ярких объектов.

Мелкие цветки собраны в метёлки и отличаются неприятным запахом. Они развиваются на концах ветвей и опыляются мухами и мелкими одиночными осами. Часто на соцветиях попадаются жуки, повреждающие их. Семена в коробочках, сухие, округлые, с большим содержанием масла в мякоти. Коробочка не вскрывается, опадает вместе с семенами, её створки окрашены в красный цвет и обладают приятным запахом. Семена распространяются главным образом наземными животными – грызунами и птицами. Среди других распространителей семян самыми важными являются птицы-коллекционеры, поедающие часть урожая семян ещё на ветках.

Первое цветение молодого растения наступает в возрасте 10 лет. Продолжительность жизни растения составляет до 110-130 лет.


98. Хибинское криволесье

(Северная Европа, Хибины: звери и птицы северных лесов.)


Изменение морских течений в неоцене повлияло на климат отдельных регионов так же сильно, как и потепление на планете. Пожалуй, это особенно заметно по обе стороны северной Атлантики. Гольфстрим, отклонившись от берегов Европы, смягчил климат северо-востока Северной Америки и Гренландии. А по другую сторону океана, вдоль северного побережья Европы, теперь течёт холодный Антигольфстрим. Вода Антигольфстрима опреснена стоками северных рек Евразии и несколько легче океанской воды нормальной солёности, поэтому холодному течению удалось оттеснить своего тёплого «близнеца» с поверхности океана. И это не могло не отразиться на климате Европы. Фенноскандия и окрестности Белого моря, не согреваемые больше тёплым течением, стали гораздо более суровым краем, чем могли бы быть в условиях глобального потепления климата. Эта местность лежит за полярным кругом, поэтому весна, лето и осень укладываются в несколько месяцев календарного лета. Само лето здесь очень короткое и прохладное даже в условиях более тёплого климата неоцена. А значительная часть года – это снежная зима с короткими пасмурными днями и несколько месяцев полярной ночи. Местным животным и растениям приходится приспосабливаться к подобному ритму жизни: холодные и снежные месяцы превращаются в непрерывную борьбу за выживание, а лето – краткое время изобилия, когда природа стремится компенсировать долгий зимний сон быстрым ростом и бурным развитием растений и животных.

Хибины – очень древние горы, существовавшие на Земле сотни миллионов лет до появления людей. Поэтому 25 миллионов лет, миновавшие со времениисчезновения человека на Земле, мало что добавили к их облику. Это старые горы, подвергшиеся сильному выветриванию. Голоцен-неоценовое оледенение лишь немного больше сгладило их плоские вершины и пологие склоны, а ледниковая стена в очередной раз сгребла к югу обломки скальной породы. Но со временем на вычищенных ледником склонах поселились мхи и лишайники, накопился слой почвы, и в эти места вернулись леса – но только странного, необычного облика. На склонах Хибин и отчасти в Скандинавии, где с полюса дуют сильные холодные ветры, расположен один из крупных районов криволесья в Северном полушарии. В этих лесах своеобразного облика практически невозможно отыскать хоть одно прямое дерево зрелого возраста. Лишь самые молодые сеянцы растут более или менее ровно, но с возрастом, ощутив на себе ярость полярных ветров, молодые деревья перестают расти прямо. Ветер буквально ваяет из них причудливые живые скульптуры, и взрослые деревья здесь изгибаются по два-три раза в подветренную сторону; у некоторых деревьев ветви закручиваются спиралью, а кроны асимметричны. Сезон роста здесь очень короткий, поэтому деревья растут медленно, и иной раз кривое кряжистое дерево может достигать столетнего возраста и больше. Кустарники и травянистые растения избирают более простую стратегию выживания: они просто прячутся под снегом вместе с зелёной листвой, переживают зиму в относительном тепле и безопасности, и после таяния снега сразу же трогаются в рост и начинают цвести. Благодаря невысокому росту они избегают ярости холодных ветров и могут позволить себе расти относительно прямо.

Это не лучшее место для жизни животных, но и этот холодный и ветреный край населён ими. В этих местах пришельцы из Центральной Европы живут бок о бок с одними из последних реликтов ледникового периода.

На холодном севере сейчас весна. Дни ещё короткие, а тусклое солнце едва поднимается над горизонтом. Его тепло с трудом растапливает снег, и порой одного снегопада бывает достаточно, чтобы перечеркнуть результаты целой недели трудов солнца. Это время, когда всё живое в холодных северных лесах охватывает чувство ожидания предстоящего короткого и скудного, но всё-таки праздника жизни. И некоторые жители этих мест начали готовиться к предстоящему летнему изобилию загодя.

Горные склоны, подвергшиеся выветриванию, изобилуют трещинами, нишами и другими укрытиями, в которых охотно гнездятся птицы. Здесь водятся хищники, а в условиях скудности ресурсов выращивание потомства оказывается очень затратным процессом, поэтому гибель кладки нужно предотвратить всеми возможными способами. Это особенно важно, если выращивание потомства продолжается практически всё лето и требует от родителей значительных усилий. В таком случае гнездо должно быть устроено в таком месте, куда хищник не может добраться даже случайно. И глубокая ниша в скале, представляющей из себя почти вертикальную стену – это настоящая крепость, куда практически невозможно попасть с земли. В нише высится большая куча веток – птичье гнездо, которое подновлялось и достраивалось из года в год. Нижние слои веток уже превратились в труху, источенные насекомыми, и из-под более свежих веток проглядывают ростки трав и даже берёз, появившиеся из занесённых ветром семян. Верхний слой веток самый свежий, набросанный в конце уходящей зимы. Эти ветки были заботливо примяты, а в ямку в центре гнезда были отложены два яйца. Леса и горные склоны ещё покрывал снег, когда начались родительские хлопоты у хозяев гнезда – пары пернатых хищников сторюнкаров. Эти крупные птицы, похожие на орлов эпохи человека, выращивают потомство очень подолгу, и могут позволить себе это хлопотное занятие не каждый год: в голодные годы птицы могут вовсе не гнездиться. Однако уходящая зима была достаточно сытной, птицы смогли успешно пережить её, накопив достаточно ресурсов для размножения. И в этом гнезде новая жизнь уже готова бросить вызов суровой природе этих мест. Попискивание внутри яиц и лёгкое шевеление внутри скорлупы начались ещё долгой ночью. Сидящая на яйцах тёмно-серая птица, самка сторюнкара, почувствовала движения птенцов в яйцах. Она встала, шагнула назад и начала разглядывать свою кладку. Похоже, всё идёт, как обычно, без неожиданностей. Оба яйца легонько шевелились, а их скорлупу прорезали почти круговые трещины – птенцы трудились, пробивая себе выход в этот мир. Опасаясь охладить своё будущее потомство, насиживающая самка вновь заняла своё место на гнезде. Она сидит, распушив перья, и чувствует, как под её животом происходит что-то очень важное. От скорлупы яиц один за другим отваливаются кусочки и, наконец, из одного яйца показались клюв птенца и лапа с когтями. Слегка отдышавшись, птенец продолжил схватку со скорлупой за право появиться на свет, и после некоторых усилий выбрался на свободу. Это самец Куллерво. Он появился первым в выводке, но это вовсе не гарантия того, что он успешно вырастет и покинет гнездо. Вскоре вылупилась и его сестра Сюэтар – несмотря на родство, она станет его первым конкурентом за пищу и внимание родителей. А если лето будет голодным – она может превратиться в его палача: у сторюнкаров самка крупнее и агрессивнее самца. Но пока она так же слаба и беспомощна, как сам Куллерво.

Вылупившись и избавившись от скорлупок, птенцы копошатся под животом матери, обсыхая и согреваясь. Они появились на свет с открытыми глазами, но пока им ничего не довелось увидеть: поднялся ветер с океана, и их мать плотно сидит на гнезде, защищая птенцов от холода. В это время они воспринимают мать как нечто большое и тёплое, но совершенно не представляют, как она выглядит – вокруг них темно, и лишь временами они замечают проблески света, когда самка на гнезде шевелится. Однако она не может сидеть на гнезде неподвижно в течение нескольких часов, поэтому, когда ветер утих, птица встала с гнезда и с наслаждением выпрямила затёкшие ноги. Тусклый свет короткого весеннего дня показался птенцам ослепительно ярким после темноты под телом матери. Вместе с этим пришли и новые ощущения, и самое первое из них – холод. Раскрыв глаза, два птенца с удивлением таращились на окружающий их мир: на серое небо над головами, на щербатую скалу, на которой построено гнездо, и на бесконечную даль, раскинувшуюся с другой стороны гнезда. Первым живым существом, которое они увидели, оказывается их мать Айно. Они впервые смотрят на неё со стороны, и в первые секунды, пока она сохраняла неподвижность, не воспринимали её как что-то особенное – она была просто частью странного и непонятного мира, в котором им предстоит жить. Но потом Айно зашевелилась, и всё внимание птенцов переключилось исключительно на неё. Могучий инстинкт дал им первую подсказку, важную для выживания: «первое шевелящееся, что ты увидишь – это твоя мать. Она накормит, согреет и защитит. Запомни её хорошенько». Две пары чёрных глаз уставились на Айно, и она ответила им таким же внимательным взглядом: мать и дети запоминали друг друга, и между ними устанавливалась связь, чрезвычайно важная для выживания потомства. Мать должна знать, за кем ухаживать, а дети – у кого просить пищу и тепло. Айно, издав несколько нежных звуков, осторожно подцепила крючковатым клювом скорлупки, резкими движениями головы выбросила их из гнезда и снова села греть своих птенцов. Они ещё не до конца обсохли и начали мёрзнуть на ветру; их жалобные голоса стали стимулом продолжать греть их. Оба птенца здоровы, поэтому, похоже, для Айно жизнь в ближайшие месяцы станет сложнее. Но так всегда бывает.

Некоторое время спустя самка заметила приближающийся к скале силуэт крупной птицы. Это отец птенцов, Тор. Благодаря прекрасному зрению Айно узнала его ещё издалека, и разглядела, что он несёт в когтях добычу. Это важно для потомства, но Айно пока не готова сразу пустить его в гнездо. Два птенца, копошащиеся у неё под животом, разбудили её родительский инстинкт, и теперь она готова защищать потомство даже от собственного супруга. Она следит за полётом Тора, готовая в любую минуту подняться в воздух и напасть на него. Вскоре он опустился на высокую ветку сосны и закричал, прижимая добычу когтями к ветке. Его голос знаком Айно, и это заставило её вести себя менее агрессивно. Она закричала в ответ, и Тор перелетел на скалу и бросил на край гнезда добычу – крупную агуну, куриную птицу, добытую на окраине криволесья. Айно поднялась, и Тор впервые увидел своих птенцов, появившихся в этом году. Он начал разглядывать их, запоминая их облик и ловя на себе настороженный взгляд супруги. Айно была готова броситься на Тора, если что-то в движениях самца покажется ей угрозой для птенцов. Но Тор уже вырастил не один выводок со своей супругой и прекрасно изучил её нрав. Когда птенцы только появились на свет, он старается держаться подальше от собственной супруги, потому что однажды, несколько лет назад, уже получил от неё жестокую трёпку, когда неосторожно приблизился к едва вылупившимся птенцам. Оставив добычу самке, он взлетел и вновь отправился на охоту.

Айно выдрала несколько пучков перьев из тушки агуны, разодрала кожу острым клювом, но не стала глотать первый кусок мяса, хотя была голодна. Она встала на край гнезда и сунула мясо в приоткрытый клюв Куллерво. Тот сперва уронил первый в своей жизни обед и посмотрел на него одним глазом, не понимая, что с ним надо делать. Оставшийся на языке вкус свежего мяса ему понравился и запустил пищевой инстинкт. Айно подняла мясо и снова поднесла его к клюву Куллерво. Птенец подхватил кусок поудобнее и начал заглатывать. Сюэтар, видя это, неуклюже подползла к нему на слабых лапках и попыталась отнять пищу, но вовремя получила от матери свой кусочек. Пока птенцы малы, им вполне хватит несколько кусочков мяса на каждого. Чувство сытости подействовало на птенцов умиротворяюще, и вскоре оба птенца задремали. А Айно с начала жадностью терзать остатки тушки агуны, глотая мясо и потроха. Остатки она выбросила из гнезда – несколько обрывков кожи с перьями и разодранный скелет, ободранный почти дочиста: за время насиживания самка сильно проголодалась.

Молодым пернатым хищникам важно развиваться как можно быстрее. Крупные хищные птицы растут относительно медленно, и у них едва хватит времени, чтобы за короткое северное лето полностью опериться, встать на крыло и получить хотя бы первые уроки охоты до наступления зимы. К моменту, когда они покинут родительский дом, уже начнутся первые осенние заморозки, но зато дичь будет жирной, отъевшейся во время короткого летнего изобилия. И у них будет возможность попрактиковаться в охоте – конечно, если они доживут до этого момента.

Спустя несколько дней птенцы уже активно выпрашивают корм. Они быстро растут, поэтому едят всё больше, и родителям приходится подолгу пропадать на охоте. Несмотря на наступление весны, дни ещё холодные, поэтому птенцам приходится согреваться, прижимаясь друг к другу. Лучше всего, конечно, согревает полный желудок, поэтому, когда кто-то из родителей возвращается к гнезду, оба птенца, с трудом держась на ногах, буквально атакуют его, выпрашивая пищу. Их отец Тор не слишком сильно заботится о потомстве. Он запомнил птенцов и признал их, но кормить их он не собирается – его родительский инстинкт не заходит так далеко. Его обязанность – принести добычу, а разделкой и кормлением обычно занимается Айно. Птенцы ещё покрыты пухом, и у них едва начали расти зачатки перьев в крыльях и хвосте, но в это время уже проявились различия в поведении между братом и сестрой. Куллерво чаще просит корм и исследует гнездо. Он уже пробует подняться на слабых дрожащих ногах, и даже отважился один раз выбраться в скальную нишу и посмотреть, что там, в дальнем углу, где накопился растительный мусор от постройки гнезда вперемешку с остатками добычи. Зато Сюэтар растёт чуть быстрее. Она агрессивнее брата и отнимает у него часть добычи. Когда Айно кормит их, Сюэтар активнее требует корм, отпихивая брата от матери. Несмотря на такое поведение сестры, Куллерво всё равно получает свою порцию корма: сестра активнее просит пищу и быстрее насыщается, поэтому, немного подождав, Куллерво без проблем получает свою порцию корма от матери. Молодые птицы почти не голодают: родители регулярно приносят им пищу и Айно заботливо кормит их. Похоже, что если лето будет удачным и никто не нападёт на гнездо, брат и сестра имеют все шансы дожить до самостоятельной жизни.


***


Семья сторюнкаров исправно снабжает птенцов мясом. Чаще всего охотится более подвижный Тор, однако к нему может присоединяться Айно. Охотясь парой, птицы пользуются определённой тактикой. Обычно Тор имитирует атаку, вспугивая добычу в сторону скрывшейся Айно, а Айно внезапно нападает из укрытия в ветвях дерева, пока Тор отвлекает внимание добычи, кружась над лесом и не прячась. Им нужно охотиться успешно, чтобы прокормить не только себя, но и подрастающих птенцов, которым с каждым днём требуется всё больше пищи.

Сторюнкары – не единственные, кто охотится в хибинском криволесье. Тор и Айно предпочитают не охотиться в непосредственной близости от своего гнезда, чтобы не выдать его местоположение, и летают на охоту за несколько километров, через лес и над небольшой рекой, бурлящей среди камней. С высоты своего полёта птицы часто наблюдают крупных хищных зверей тёмно-серого цвета, которые также держатся парой и охотятся на разную мелкую и среднюю дичь. Это гармы – местные холодостойкие хищники, потомки животных минувшего ледникового периода. Они являются потомками песцов эпохи человека, но успешно занимают место быстроногого хищника, которое в эпоху человека принадлежало волку. Пара сторюнкаров хорошо знакома с этими гармами – зимой они предпочитали следовать за стаями гармов и могли рассчитывать на неплохой пир из остатков мяса крупной добычи. Бывало, они даже следовали за крупными зверями вроде зайцелоп, по опыту зная, что вскоре их обнаружат гармы, после которых можно заполучить даровое угощение из остатков их добычи. Гармы часто следят за полётом пернатых хищников, а благодаря недюжинному уму способны догадаться, куда смотрят сторюнкары и что они могут увидеть.

Но сейчас гармы не рискнули бы связываться с крупной добычей: наступила весна, крупные зимние стаи разбились на пары, и сейчас они тоже заняты выращиванием потомства. В нескольких километрах от гнезда Тора и Айно, в небольшой пещере живёт семья гармов. Их щенки появились на свет примерно в то же время, что и птенцы сторюнкаров. Они прозрели две недели назад, а недавно стали есть мясо. Но, в отличие от сторюнкаров, семье гармов не повезло: из четырёх детёнышей выжили лишь два брата – Сколль и Хати. Другим детёнышам не хватало пищи, и они умерли один за другим – это обычное дело в выводках хищников. Самка просто съела их тела, и с тех пор вся её забота, а также приносимая ею пища доставалась только Сколлю и Хати, которые продолжили расти и крепнуть, постепенно отвыкая от молока и привыкая к вкусу мяса. Они уже не глотают полупереваренное мясо, отрыгнутое родителями, а предпочитают терзать своими молочными зубами куски свежего мяса, от которого исходит дразнящий и волнующий запах крови – запах добычи. Терзая это мясо и отнимая куски друг у друга, Сколль и Хати учатся взаимодействовать и в игре познают охотничьи приёмы, которые когда-нибудь позволят им ложиться спать с полными желудками.

…В этот день мать впервые принесла им нечто новое: не кусок мясо со шкурой, как раньше, а сразу целого задушенного зайца. Она просто положила добычу на землю, отошла в сторону и легла на наклонный ствол кривой сосны, где любила греться на солнце после охоты. Сколь и Хати обнюхали тушку зайца и начали слегка покусывать незнакомый с виду предмет, пахнущий так знакомо. Им ещё не приходилось иметь дело с целой добычей, и они просто не знают, что с ней делать. Самка, однако, не спешит помогать им, и лишь наблюдает за поведением детёнышей. Сколль и Хати мусолят в зубах шкуру зверя, чихая от шерсти, щекочущей им ноздри. Затем Сколль потянул тушку зайца к себе, а Хати вцепился в её мягкое брюхо и рванул. Непрочная шкурка разорвалась, и в воздухе разлился знакомый аромат крови. Детёныши замерли, с наслаждением вдыхая аппетитный запах, а затем вместе бросились на тушку и начали рвать её шкуру, добираясь до мяса. Они вцепляются своими маленькими зубами в мясо, рвут его и жадно глотают куски. Они буквально упиваются новыми ощущениями – это ещё больше похоже на настоящую охоту, а мясо, оторванное прямо от целой тушки, кажется гораздо вкуснее того, что приносили родители. Кусок за куском, и братья постепенно наелись, после чего принялись играть, таская по логову кусок окровавленной заячьей шкуры и гоняясь друг за другом в надежде отнять его.

Десять дней спустя Сколль и Хати возились у входа в пещеру. В первое время они выходили наружу довольно робко и прятались, пугаясь случайного шума, однако теперь их не загнать обратно. Пока родители присматривают за ними, Сколль и Хати чувствуют себя в безопасности. Они изредка видели в небе ширококрылые силуэты, и помнят один из первых родительских уроков: при виде этих птиц им нужно прятаться. Сами родители старались держаться в кустарнике, а детёнышей загоняли в логово, когда в небе величественно кружила одна такая птица, или сразу две. Но такая опасность появлялась редко. Детёныши практически не встречались с другими опасностями – гарм достаточно серьёзный хищник, представляющий угрозу для многих обитателей криволесья и гор, поэтому мало кто рискует появляться вблизи их логова. И сейчас в небе лишь изредка появляются силуэты мелких птиц, стремительно летящих куда-то по своим делам. Пернатых гигантов не видно, поэтому братья Сколль и Хати с удовольствием играют, ожидая, пока кто-нибудь из родителей вернётся с охоты и принесёт с собой что-нибудь вкусное. Они грызут палочки, гоняются за пером, гонимым ветром, и таскают высохшие кости и куски шкур старой добычи, которые валяются неподалёку от входа в логово. Некоторые куски уже успели высохнуть, а с других при приближении щенков поднимаются жирные мухи, кружащиеся в воздухе и садящиеся им на нос или глаза. Они отвратительно пахнут, как и гниющее мясо, на котором они сидели, поэтому щенки гарма мотают головами, стараясь отогнать их. Они не замечают, что остатки добычи их родителей привлекли ещё одного обитателя леса – более крупного, чем мухи, и несравненно более опасного.

Тень мелькнула недалеко от них – она двигалась, в отличие от привычных теней деревьев. Щенки гарма заметили это движение и перестали играть. Вытянув шеи вверх, они стали принюхиваться и вглядываться в подлесок. Наконец, Хати, более тёмный брат, сумел разглядеть неизвестного зверя, который прячется за кустами. Детёныши ещё не умеют отличать друзей от врагов, поэтому сочли, что это просто кто-то из их сородичей – изредка к логову родителей подходили их старшие братья и сёстры из предыдущих выводков. Зверь также внимательно оценивает обстановку: щенки увидели, как блеснули его глаза. Видимо, сочтя, что опасности нет, он ещё раз принюхался и вышел из укрытия.

Уже не скрываясь, зверь приближается к щенкам гарма. Он и похож на взрослого гарма, и не похож. Этот зверь – вамматар, ещё один вид местных хищников, потомок лисицы и очень дальний родственник гарма. В отличие от гарма, специализированного плотоядного, вамматар – универсал, способный поедать самые разные виды пищи, от ягод и грибов до остатков добычи гарма. Именно за ними он наведывается время от времени к логову этой пары, следя, чтобы хозяев не было дома во время его визита. Последний раз он был в этом месте, когда ещё лежал последний весенний снег, поэтому появление щенков гарма в окрестностях логова стало для него неожиданностью. Вамматар старается вести себя осторожно: навострив уши, он следит за движениями щенков, оценивая степень опасности. Он значительно меньше размером, чем взрослый гарм, но похож на него тёмно-серой окраской шерсти. Принюхавшись ещё раз, он слегка оскалил зубы – остроконечные, с увеличенными клыками – и сделал шаг вперёд. Это хищник, но детёныши гарма видят такого зверя в первый раз, и пока не понимают, что находятся в опасности. Недалеко от входа в их логово лежит хребет недавно съеденного детёныша зайцелопы, на котором ещё осталось немного мяса. Если вамматару удастся стащить его, это будет прекрасный ужин: его зубы позволяют начисто обгладывать кости.

Хати, прежде не видевший такого зверя, принял его за кого-то из старших братьев, и решил поиграть с этим гостем. Он начал подкрадываться к вамматару, виляя хвостом. Увидев это, Сколль присоединился к нему. Оба щенка, дружелюбно виляя короткими хвостами, подбежали к вамматару, глядя на него снизу вверх, и начали повизгивать, предлагая поиграть. Зверь остановился, увидев их: в нём борются сразу несколько инстинктов. Инстинкт самосохранения подсказывает, что это чужаки другого, опасного вида, но в то же время родительский инстинкт отреагировал на их позы, взгляды и звуки: это всего лишь детёныши, и их движения выдают желание играть, несмотря на то, что они принадлежат к другому виду. Несколько секунд вамматар стоял неподвижно, глядя на детёнышей гарма и вдыхая запах останков зайцелопы, которые намеревался стащить. Затем, немного поколебавшись, он сделал шаг вперёд, цапнул Сколля за загривок и отбросил в сторону. Сколль завизжал от неожиданности и боли – на приглашение поиграть ещё никто не реагировал так болезненно. Хати бросился к вамматару, но лис встретил его оскаленными зубами и укусил его. Хати тоже испуганно взвизгнул, а на его боку заалела кровь – клык вамматара пропорол его тонкую кожу.

Вамматар успел сделать пару шагов в сторону остатков добычи гармов, когда сбоку послышался топот, и в следующий момент на него словно налетел серый вихрь. Глава семьи вернулся с добычей, но, услышав визг детёныша, бросил её и помчался на помощь. Самец-гарм оттолкнул вамматара от детёнышей, оскалил зубы и зарычал. Это более чем ясное предупреждение, за которым может последовать нападение. Вамматар взвизгнул и начал отступать, вздыбив шерсть, оскалив зубы и держась головой к противнику. Он старается сохранить самообладание, но на самом деле ему больше всего хочется убраться подальше от этого места. Оскалившийся самец гарма не отходит далеко от детёнышей, а испуганные Сколль и Хати прячутся у него за спиной и наблюдают за развитием событий, поджав короткие хвосты. Если бы самец не вернулся вовремя, возможно, в выводке остался бы только один щенок.

Вамматар не выдержал психологической дуэли с гармом – отступив подальше, он развернулся и бросился в кусты. Гарм лишь для проформы пробежал несколько метров и остановился. Он опустил голову к земле и начал обнюхивать следы чужака. Сколль и Хати догнали его, поскуливая, и тоже начали нюхать землю. Они бессознательно копируют его повадки, одновременно запоминая запах вамматара – он немного похож на их собственный, но отличается от запахов родителей и их родичей. Он другой – и именно это отличие вызывает инстинктивное отторжение. Сегодняшняя встреча помогла им запомнить образ чужака: пока они малы, им следует опасаться его, а будучи взрослыми, они в любой момент смогли бы отогнать его. Сделав несколько шагов, самец-гарм обнаружил метку, оставленную вамматаром – зверь помочился на землю и разбросал задними лапами землю с собственным запахом. Гарм также разбросал землю, закрывая ею пятна мочи вамматара, а затем поставил поверх них собственную метку. Этого вполне достаточно, чтобы перебить запах дерзкого чужака и предупредить его самого и его сородичей, если они ещё раз пойдут по этой тропе. Развернувшись, самец пошёл к логову, а Сколль и Хати поспешили следом, стараясь не отставать. Сегодня им повезло: они оба остались живы и усвоили ещё один важный урок, узнав хищника, обитающего там же, где и они сами. Если им повезёт и они вырастут, им придётся взаимодействовать и с этими соседями.


***


Прошел месяц со дня появления птенцов в гнезде сторюнкаров. Лето выдалось хорошим, трава растёт обильно, грызуны, зайцы и птицы откармливаются на ней, и Айно и Тор исправно носят птенцам корм. Взрослые птицы и птенцы засыпают и просыпаются, когда хотят: в разгар лета в этих местах стоит полярный день, поэтому солнце круглые сутки в небе. Его диск лишь ненадолго скрывается за горным хребтом на севере, но такие импровизированные сумерки длятся всего лишь около двух часов. Тем более, даже в эти часы небо остаётся светлым, поэтому обитатели хибинского криволесья продолжают привычную жизнь в устоявшемся ритме.

Сюэтар и Куллерво уже тесно в гнезде; они всё больше времени проводят на его краю, ожидая родителей. Брат и сестра уже мало похожи на тех крошечных беспомощных существ, которые выклюнулись из яиц на исходе весны. Молодые птицы сильно увеличились в размерах, уверенно стоят на ногах и ходят по гнезду. Они даже выходят из гнезда и заглядывают вглубь ниши в скале, где построено их гнездо. Время от времени они пробуют взмахивать крыльями, но их мускулы ещё слабы, чтобы поднять их в воздух. Тем не менее, молодые сторюнкары регулярно тренируют растущие мышцы – умение летать жизненно необходимо для их вида. Перья в крыльях продолжают рост, но развернулись пока только на самых кончиках: на таких крыльях им не взлететь, даже если очень сильно махать ими. На телах молодых птиц уже начинают расти перья, хотя головы, шеи, бока и живот у них пока ещё покрыты пухом. В этом возрасте уже явно заметно, что Сюэтар крупнее и сильнее брата, но для ястребиных, к которым они принадлежат, это в порядке вещей. Пока ни она, ни Куллерво не отстаёт в развитии, исправно получая свою долю пищи. Однако Сюэтар не упускает случая показать своё превосходство в силе над братом: если у них обоих нет пищи, она берёт принесённую родителями добычу первой, а если её не хватает, может отнять часть добычи у Куллерво. Тем не менее, благодаря усилиям родителей он также не остаётся голодным.

К гнезду прилетела Айно, неся в когтях необычную добычу – крупного дикого кота мец-хозина. Хищнику не повезло попасть на глаза птице, когда он крался к грызунам и забыл об осторожности. Длинные когти моментально проткнули все жизненно важные органы, а удар острого клюва убил зверя, проломив лицевые кости черепа. Добыча довольно тяжёлая, но Айно всё же сумела дотащить её до гнезда. Мать оповестила птенцов о своём возвращении криком, долетела до гнезда, тяжело взмахивая крыльями, и с явным облегчением бросила добычу на край гнезда. Птенцы запищали в ответ и стали просить у матери корм, приседая и открывая клювы. Но мать явно не собирается раздирать мясо. Айно слишком устала, чтобы начать обслуживать птенцов. Она просто встала неподвижно на краю гнезда, лишь изредка поглядывая на своё потомство. Сюэтар и Куллерво голодны и всем своим видом показывают это, однако сейчас мать едва взглянула на них. Они уже достаточно подросли, и теперь им пора учиться разделывать добычу самим. Куллерво и Сюэтар подошли к мёртвому коту и начали тянуть его клювами в разные стороны. Но молодые сторюнкары только выдирали мех мец-хозина – очень густой даже летом. Волоски попадают им в ноздри, поэтому птицы время от времени чихают. Птицы теребят тушку клювами, но им так и не удалось оторвать ни кусочка, и они по-прежнему голодны. Наконец, Куллерво смог наступить на тушку лапой и надорвал кожу добычи. От неожиданности он потерял равновесие и повалился назад, но тут же вскочил и повторил движение. Ему удалось взрезать брюхо добычи, и в награду ему досталась печень, которую он ел нечасто: такие кусочки обычно перехватывала его сестра. Сюэтар и в этот раз попыталась отнять добычу: она полезла к нему с разинутым клювом, но Куллерво в ответ закричал и щёлкнул клювом, распахнув крылья. От неожиданности Сюэтар сделала шаг назад, а Куллерво продолжил терзать добычу. После нескольких попыток его сестра сама надорвала шкуру кота в другом месте и тоже начала есть, отрывая куски мяса и торопливо глотая их. Видя, что дети едят, мать, наконец, зашевелилась. Она подошла к птенцам, растолкав их, оторвала себе пару кусков мяса и проглотила их, а потом вновь отступила на своё место, оставив птенцов терзать добычу. Первое испытание взрослой жизни они прошли – пусть даже это самое лёгкое из испытаний, которые им предстоит выдержать. У сторюнкаров очень короткое детство, за это время они усваивают лишь базовые навыки, необходимые для выживания. Многое им предстоит выучить на собственном опыте, и зачастую ценой урока оказывается жизнь.

Сторюнкары – очень крупные пернатые хищники, и их верховное положение в пищевой цепи практически неоспоримо. Однако в экосистемах Севера находятся те, кто готов занять ещё более высокое место, нападая на этих хищников. Айно, Куллерво и Сюэтар постоянно встряхиваются: над гнездом целым роем кружатся комары и мошки – их великое множество, и их привлекает запах птиц. Многочисленные реки, ручьи и болота севера – очень благоприятное место для развития личинок двукрылых. Во многих водоёмах нет рыбы, и личинки насекомых развиваются там в огромных количествах. Они легко выдерживают промораживание водоёма до дна, а весной, когда вода в реках становится теплее, личинки возвращаются к активной жизни и завершают своё развитие, которое из-за короткого лета могло продолжаться несколько лет. Когда солнце начинает пригревать и минует угроза заморозков, над болотами и озёрами поднимаются целые рои комаров, мошек и мокрецов. Эти насекомые жаждут завершить жизненный цикл и дать начало новому поколению своего вида, причём жаждут в буквальном смысле: чтобы в организме самки сформировались яйца, ей нужно напиться крови – тёплой крови зверя или птицы. И таких самок сотни… на каждый квадратный метр болота. Серые тучи насекомых возвещают о своём присутствии непрерывным жужжанием, нападая целым роем на любое подходящее животное, оказавшееся поблизости. Спасаясь от них, одни травоядные ныряют в болота и валяются в грязи, которая высыхает на их шерсти, образуя панцирь, непроницаемый для хоботков кровососов, а другие животные уходят в горы, где постоянно дует слабый холодный ветер с океана. Они готовы терпеть скорее холод, чем укусы назойливых насекомых.

Но в фауне севера есть звери, которые готовы преодолевать каждый год тысячи километров именно для встречи с этими насекомыми. К моменту массового выхода из куколок кровососущих двукрылых в полярные районы прилетают стаи летучих мышей – мелких, но многочисленных мертвоголовых кожанов, или туонелий. Эти существа – летучие мыши очень характерного облика. От многочисленных родственных видов, обитающих южнее, их отличает очень светлая окраска головы, контрастирующая с тёмным туловищем. Они провели зиму в весьма экзотичных местах: в лесах на атлантическом побережье Западной Европы, в Альпах, и даже в горах Атлас в северной Африке. Многие из их соседей на местах зимовки живут в тёплом климате круглый год, но такая жизнь – не для туонелий. Ради кратковременного, но поистине фантастического изобилия пищи они готовы преодолевать тысячи километров. Пока эти летучие мыши летели на север, самки уже были беременны, и их организмы тратили ресурсы в удвоенном темпе: на многочасовые ночные броски на север, и на последние этапы развития зародышей. Обилие насекомых позволит им не только компенсировать эти затраты, но и вырастить полноценное потомство.

Многочисленные летучие мыши пожинают богатый урожай насекомых. Они проносятся сквозь плотные рои, за считанные секунды набивая рты, глотают улов и продолжают охоту. Полёт мертвоголового кожана своеобразен: зверёк резко меняет направление, почти не снижая скорости, поэтому ему легко удаётся ловить даже крупных слепней, которых в этих местах очень много. Такое насекомое – добыча, за которой стоит погоняться, и кожаны явно отдают им предпочтение. Но, если слепней нет, их вполне устраивают комары и мошки, вьющиеся густыми роями. Некоторые из них продолжают охотиться даже в полуденные часы: полярный день немного сбивает их суточные ритмы, и некоторые туонелии живут в собственном ритме. Среди летучих мышей очень много самок с детёнышами. Они родились почти сразу после прилёта их матерей с зимовки и усиленно набирали вес на материнском молоке. В разгар полярного лета они уже изрядно прибавили в весе и обросли шерстью. Обычно у самки рождается пара детёнышей, и сейчас таскать их довольно тяжело. Самки с потомством летают медленнее и держатся осторожнее, не приближаясь к крупным животным. Некоторые самки уже оставляют своё потомство в укрытиях и охотятся налегке – однако в таком случае они вынуждены часто возвращаться в укрытие и кормить потомство молоком и отрыгнутыми насекомыми. Но у них есть помощницы – бездетные самки или самки, потерявшие по каким-то причинам детёнышей. Они подкармливают голодных сородичей-подростков насекомыми, увеличивая их шансы на выживание. Бывает, за счёт их заботы выживают даже осиротевшие детёныши. В суровых условиях севера такая тактика способствует выживанию вида.

У сторюнкаров подобной заботы о сородичах не наблюдается: каждая птица ведёт себя эгоистично, заботясь исключительно о собственном выживании. Лишь родительский инстинкт смягчает категоричность такого поведения, заставляя родителей делиться добычей с потомством. Поэтому Айно почти ничего не досталось из последней добычи – Куллерво и Сюэтар съели практически все съедобные части, оставив после трапезы лишь позвоночник, раздробленный череп и обрывки шкуры мец-хозина. Два случайных кусочка мяса – это слишком мало для взрослого сторюнкара, поэтому Айно приходится голодать, чтобы дети были сыты. Она стоит в одиночестве на краю гнезда, ожидая прилёта Тора с добычей, но ему явно не везёт сегодня, и он задерживается. Айно мельком видела его где-то вдали, но самец явно не спешит к гнезду. Вокруг неё вьются комары, поэтому Айно время от времени встряхивается, разгоняя назойливых насекомых. Привлечённые ими, возле птицы один за другим пролетают кожаны, трепеща крыльями, словно гигантские бурые бабочки. Айно продолжает сохранять неподвижность, но внутри неё бушует настоящая буря желаний и инстинктов. Голод заставляет её следить даже за такими существами, как эти летучие мыши. Она застыла на месте, но её мускулы напряжены, а неподвижный глаз следит за полётом кожанов. Когда одна летучая мышь оказалась слишком неосторожной и едва не коснулась её крылом, Айно выбросила голову вперёд и схватила её клювом, сокрушая хрупкие кости зверька. Из отчаяния она попыталась заглушить голод таким необычным способом, и попытка оказалась успешной. Кожаны обычно осторожны, но молниеносная реакция хищника не подвела Айно. Она бросила добычу на дно гнезда и наступила на неё лапой, раздирая в лоскуты летательную перепонку кожана. Раненый зверёк застрекотал, испуская отчаянный вопль ужаса в ультразвуковом диапазоне. Заслышав этот крик, остальные летучие мыши испуганно бросились врассыпную. Сюэтар заметила охотничий успех матери и сделала шаг в её сторону, надеясь заполучить эту добычу. Но Айно внезапно преобразилась: она распушила перья, пригнув голову и опустив крылья, и раскрыла клюв, сверля свою дочь свирепым взглядом. Испуганная Сюэтар отступила – она ещё ни разу не видела мать в гневе. Айно подхватила трепыхающуюся летучую мышь клювом и проглотила целиком, вместе с тонкими костями и шерстью. И пусть это слишком мелкая добыча для взрослого сторюнкара, она помогла на какое-то время заглушить резь в желудке. Когда Тор принесёт добычу, молодым птицам вряд ли удастся поесть, пока не наестся сама Айно. Чтобы вырастить птенцов, ей самой нужно быть сильной.


***


Прошло 2 месяца с момента вылупления птенцов сторюнкара. Лето подходит к концу и молодые птицы не потеряли даром ни одного дня. Вся добыча, принесённая родителями, съедается практически без остатка, и время от времени между молодыми птицами вспыхивают драки за последние съедобные кусочки, если еды оказывается маловато. Они почти полностью покрыты перьями: лишь на голове и груди сохранились остатки пуха, который вылезает с каждым днём. Их растущие организмы требуют не только пищи, но и физических нагрузок: маховые перья развернулись полностью, и несколько дней назад Сюэтар и Куллерво обнаружили, что могут взлетать в воздух, если будут сильно махать крыльями. Вначале они лишь слегка поднимались над гнездом и почти сразу же садились, пугаясь незнакомых ощущений, но постепенно стали привыкать держаться в воздухе и даже пролетать небольшие расстояния. Пока они не очень уверенно летают, но любопытство уже тянет их исследовать окружающий мир. И они пользуются обретённым искусством полёта, чтобы расширить границы доступного им мира. Если раньше они всего лишь ползали и ходили по гнезду, изредка заглядывая в глубину скальной ниши, где оно было построено, то теперь молодые птицы всё больше времени проводят на выступе скалы рядом с гнездом, расхаживая по нему, взмахивая крыльями и тренируя мышцы. Иногда у них получается ненадолго подниматься в воздух, а после нескольких попыток они научились точно влетать в гнездо и вспархивать обратно на выступ. С каждым таким полётом у них улучшается точность посадки и скорость полёта, хотя их сил пока хватает ненадолго. Им уже не хочется сидеть в гнезде, а со скалы открывается куда лучший вид на окружающую местность. Леса, соседние горные хребты, заболоченные озёра в долинах рек – это мир, в котором им предстоит жить.

Наступил август, и в природе уже чувствуется первое дыхание новой зимы. Солнце уже исправно скрывается за северным горизонтом, а по утрам на траве лежит не роса, а иней. Цветение местных растений постепенно прекращается, а в воздухе летают пушистые семена, разносимые ветром. Молодняк у постоянных жителей и летних гостей Хибин подрос и готовится к зиме, но они делают это по-разному. Стоя на любимом выступе скалы, Сюэтар и Куллерво наблюдают, как каждый вечер на юг тянутся стаи мертвоголовых кожанов. Летучие мыши не образуют мигрирующих стай со сложной иерархией и сетью социальных связей – они просто держатся поближе к сородичам, чтобы снизить вероятность нападения хищника. В лучах заходящего солнца трепещущие крыльями кожаны напоминают огромных чёрных бабочек. Их полёт уже не похож на те сложные акробатические трюки, которые они выделывали в воздухе, охотясь на насекомых летом – это направленный полёт к далёкой невидимой цели. За лето звери накопили довольно много жира, но весь он будет израсходован во время путешествия на юг. В пути они будут лишь перебиваться случайной добычей и примерно две недели им предстоит жить впроголодь – набить живот до отказа им удастся только в местах зимовки. Вместе с взрослыми зверями улетают молодые, родившиеся в начале лета. Лететь кожанам придётся далеко – до юго-запада Европы, где они проведут зиму в сухих лесах вдоль атлантического побережья, или в горных лесах Альп. Мертвоголовые кожаны и насекомоядные птицы первыми улетают на юг, когда в воздухе становится меньше летающих насекомых. Фактически, вместе с их отлётом заканчивается короткое северное лето. Сторюнкары не строят причинно-следственные связи – им это недоступно. Но они ощущают, как мало стало комаров, хотя для них этот факт имеет куда меньшее значение, чем для кожанов.

Сюэтар и Куллерво уже умеют летать на небольшие расстояния и успешно приземляются; они полностью расстались с птенцовым пухом, оперение нормально развилось и отличается от взрослого лишь чуть более тусклым оттенком. Они обладают хорошим аппетитом, и родители едва успевают кормить их. Добыча, которую они носят в гнездо, уже довольно жирная – некоторые обитатели криволесья готовятся к зиме, усиленно отъедаясь перед долгими голодными зимними месяцами. Сторюнкарам не приходится копить жир: залог их выживания – умение обеспечить себя добычей в нужное время. А для этого нужно активно осваивать искусство полёта на большие расстояния. Скоро долгая зима, и молодые птицы должны успеть получить от родителей уроки охоты, позволяющие не остаться голодными и пережить долгую и мрачную зиму.

В возрасте 65 дней Куллерво смог, наконец, впервые совершить первый длинный полёт – от гнезда до ближайшей сосны, откуда всегда кричал отец, возвращаясь с добычей. Они с Сюэтар начали хлопать крыльями, тренируя навыки взлёта, и Куллерво внезапно полетел не к скальному уступу, куда летал обычно, а к сосне. Первые метры ему удалось пролететь без проблем, но затем он начал терять высоту и отчаянно замахал крыльями, взлетая. Ему удалось избежать столкновения с вершиной небольшой сосны, и он устремился к намеченной цели – любимому суку его отца, куда он садится всякий раз, возвращаясь домой. Это оказалось сложнее, чем ему казалось вначале, поэтому Куллерво пришлось напрячь все силы, чтобы завершить полёт. Сев на ветку, молодой самец тяжело дышит и слегка пошатывается: он преодолел по воздуху около тридцати метров за один перелёт – это больше, чем он привык. Скоро он сможет уверенно летать на огромные расстояния и научится использовать воздушные потоки для полёта, но пока этот короткий перелёт отнял у него много сил. Для взрослой птицы это легко, но Куллерво приходится отдыхать. С этой ветви открывается вид на пространство под скалой, но с другой стороны. Благодаря острому взгляду Куллерво может различать даже мышей, снующих в увядающей траве, но сейчас его внимание привлекло другое: он видит группу больших мохнатых зверей, бегущих цепочкой. Два из них покрупнее, серо-бурого цвета, а два поменьше – серо-бурого и почти чёрного. Это гармы, с которыми ему пока не приходилось сталкиваться. Он слышал их голоса, находясь в гнезде, но в это время они значили для него не больше, чем голоса птиц где-то в зарослях – просто звуки, часть окружающего мира.

Для Сколля и Хати сегодняшний день буквально судьбоносный: они достаточно выросли, и семья вышла на охоту в полном составе. До этого Сколль и Хати учились охотиться, терзая мёртвую или полуживую добычу, принесённую родителями, а самостоятельно добытая ими дичь не превышала размером мыши. Но теперь они, молодые и сильные, участвуют в настоящей охоте вместе с родителями. Они достаточно подросли, и родители начали брать их с собой. Вполне возможно, им даже придётся ночевать сегодня не в уютном логове, а где-то в лесу, но благодаря тёплой густой шерсти они не замёрзнут даже морозной зимой.

Куллерво наблюдает за семьёй гармов, обитающей в обширных владениях его родителей. Обычно интересы гармов и сторюнкаров не пересекаются: одни охотятся только на земле, другие предпочитают искать добычу с воздуха и редко задерживаются на земле дольше, чем нужно для умерщвления добычи. Пока для него это просто ещё один вид зверей этих мест.

В этот момент Сюэтар тоже решила полетать – она явно хочетповторить подвиг брата, и даже превзойти его. Хлопая крыльями, она отправилась в полёт. Заслышав шум её крыльев, молодые гармы остановились и подняли головы, наблюдая за ней – им ни разу не приходилось видеть такую птицу близко. Взрослые звери тоже стали наблюдать за полётом Сюэтар. Она старается изо всех сил, но сильный порыв ветра отклонил её полёт и случилось непредвиденное: самка ударилась крылом о скалу и потеряла равновесие в воздухе. Взмахивая крыльями, она смогла замедлить падение, но до сосны так и не долетела. Сюэтар упала совсем рядом с гармами, но сразу же вскочила на ноги, распахнув крылья и взмахивая ими, чтобы удержать равновесие. Одно из них сильно ушиблено и болит, хотя кости целы. Взрослые звери лишь взглянули на хлопающую крыльями Сюэтар – это не та добыча, которую они привыкли ловить. Зато молодые и полные охотничьего азарта Сколль и Хати бросились к ней. Это их добыча, и они должны самостоятельно убить её, без вмешательства родителей. Молодая самка сторюнкара закричала и захлопала крыльями, пытаясь защититься от Сколля и Хати. Она целится им в морды и пробует клюнуть врагов, но против двух хищников она бессильна. Сколль попытался напасть спереди, но получил от птицы удар клювом в ухо, и с этого момента у него на всю жизнь останется метка от Сюэтар – рассечённый надвое кончик левого уха. Зато он сумел прокусить крыло, обездвижив грозного врага. Волоча одно крыло и хлопая другим, Сюэтар попыталась дать ему отпор. Боль в ухе заставляет Сколля держаться на безопасном расстоянии от раненой хищной птицы, но он отвлекает внимание Сюэтар на себя. В это время Хати зашёл сбоку, бросился на птицу, придавил её своей тяжестью к земле и вцепился в её шею. От его укуса захрустели хрупкие птичьи кости, и добыча почти сразу перестала шевелиться. Пока молодые гармы расправлялись с птицей, родители ничего не делали: они лишь наблюдали за действиями щенков, готовые вмешаться, если потребуется, но Сколль и Хати успешно сдали первый настоящий экзамен в борьбе за существование. Работая вдвоём, они сумели одолеть не просто птицу, а пернатого хищника, который мог бы дорого продать свою жизнь, если бы не был ранен. И они впервые одолели крупную добычу сами.

Упиваясь запахом тёплой крови, Сколль и Хати терзают добычу, отрывают куски мяса и с удовольствием глотают их. Конечно, мясо сторюнкара-подростка не могло бы насытить двух гармов, но это их первая самостоятельная добыча, и её поедание – важный момент в их жизни, поощрение и закрепление жизненно важных форм поведения. Взрослые гармы в этот момент отдыхают, не вмешиваясь, и лишь лениво щёлкают зубами, когда перья добычи разлетаются по ветру в их сторону.

Куллерво наблюдал всю эту сцену с безопасного расстояния – с высокой ветки дерева. Он слышал крики Сюэтар и видел, как она вступила в неравный и заведомо проигрышный бой с двумя молодыми гармами. Но он ничего не стал предпринимать, чтобы помочь ей: родственные узы у сторюнкаров очень слабы, а отношения между птенцами в одном выводке могут быть откровенно враждебными. Когда наступила кровавая развязка драмы, он медленно перелетел обратно на скалу, с трудом хлопая крыльями. Он ещё не до конца осознал, что потерял сестру, и не понимает, что с этого дня его жизнь изменится в лучшую сторону. После гибели сестры добыча и забота родителей достанутся только ему, и у него будет значительно больше шансов успешно обучиться охоте и выжить зимой. А ещё в его картине мира появилась новая подробность: он узнал животное, которое может быть опасным для его вида. В дальнейшем ему предстоит на собственном опыте узнать, как не подпускать к себе одиноких гармов и как отнимать у них добычу. А групп этих зверей он будет бояться всю жизнь, предпочитая наблюдать за ними с высоты своего полёта, или хотя бы с высокого дерева. Вернувшиеся в гнездо один за другим Айно и Тор никак не отреагировали на отсутствие в гнезде Сюэтар. Они несколько раз издали призывный крик, но на него отвечал только Куллерво. И в этот день впервые за свою пока недолгую жизнь Куллерво смог спокойно наесться до отвала. Взрослым птицам практически всё равно, сколько птенцов останется в гнезде: даже если остался один, он – лучший, сильнейший, самый здоровый. Это означает, что затраты, вложенные в его выкармливание, окупились сполна. В гнёздах хищных птиц всегда время от времени пропадают птенцы – Айно и Тор не первые и не последние, у кого погибла часть потомства. Так было, и так будет.

В конце концов, Куллерво был успешно выкормлен родителями. Почувствовав себя достаточно сильным и самостоятельным, он без долгих прощаний покинул их и теперь ищет себе новую территорию. Кружа в небе, он время от времени наблюдает вдалеке силуэты своих родителей, но теперь они ничего не значат для него: отныне он сам по себе. Он выбрался на край родительской территории, куда они залетают редко, и теперь самостоятельно отрабатывает навыки охоты. Стоит середина короткой полярной осени, дни уже холодны, а с океана задувает ледяной ветер, несущий мелкую снежную крупу. Когда Куллерво летит против ветра, снежные крупинки хлёстко ударяют его по векам и клюву. Но какая бы ни была погода, Куллерво должен охотиться. Добыча – это еда, а полный желудок помогает бороться с холодом гораздо лучше, чем тёплое оперение.

Взмахивая крыльями, Куллерво кружит над лесом. Он видит стадо хибинских зайцелоп, бродящих среди деревьев, а где-то на склоне горного хребта ему видно, как среди низкорослых сосен пробирается стая гармов. На болоте у края леса плавает стая гусей. Пока вода ещё не замёрзла, они остаются на севере и кормятся травой и семенами, но вскоре водоёмы покроются льдом, и они отправятся на юг. Куллерво пробовал нападать на гусей, но промахнулся. Сев на землю, он получил от них жестокий отпор и лишился пера в хвосте. Пока он недостаточно силён, он сторонится гусей, но рано или поздно вновь попробует себя в охоте на них. Будучи птенцом, он пробовал гусиное мясо – его мать изредка добывала этих птиц. Может быть, это будет на следующий год, но не сейчас, и Куллерво пролетел над болотом, не обращая внимания на тревожные крики гусей.

Лес быстро промелькнул внизу, и Куллерво вылетел к склону небольшого холма. Взглянув вниз, он увидел, что на земле среди кривых сосен и кустарника весьма оживлённо. Среди пожухлой травы и опавших листьев кустарника мелькают рябые спины – по земле расхаживают тапиорнисы. Их целая стая – скорее всего, несколько семейных групп объединились в преддверии зимы и вместе добывают пищу, роясь в земле и склёвывая последние ягоды на кустах. Среди них заметны крупные взрослые птицы с чёрными хохолками и бородами, и много птиц с ювенильным оперением, у которых пятна на голове пока бурые. Вполне возможно, ему удастся добыть какую-то неопытную птицу. Покружив над стадом тапиорнисов, молодой сторюнкар спикировал вниз. Но он допустил сразу несколько ошибок. Он не выбрал жертву и атаковал с воздуха, поэтому его заметили слишком рано. Его отец Тор стал бы нападать на таких птиц из укрытия на дереве, наметив жертву на краю стаи и нападая на неё под прикрытием кустарника и деревьев. Но Куллерво ещё предстоит изучить искусство нападать из засады и прятаться от добычи.

Его заметили, пока он ещё был в воздухе. Резкий свист одного из тапиорнисов вспугнул всю стаю, и птицы бросились врассыпную, петляя между кустарниками. Ни одна из них не поднялась в воздух, спасаясь от летающего врага, зато их бег с постоянной сменой направлений озадачил Куллерво, не дав ему выбрать жертву. Попытавшись преследовать одну из птиц, Куллерво сделал несколько поворотов в воздухе и быстро потерял высоту и скорость. Он сел на землю, тяжело дыша и складывая крылья. Ему прекрасно видны тапиорнисы, окружившие его. Пока он на земле, им нечего его бояться: сторюнкары с трудом бегают по земле и не могут сравниться в проворстве с тапиорнисами. Птицы громко кричат, а молодняк с любопытством и страхом оглядывает Куллерво, запоминая образ врага. На крики тапиорнисов постепенно начали собираться другие птицы – по веткам кустарника перепархивают несколько мелких норвежских крапивников. Они присоединяются к коллективному окрикиванию Куллерво, не опасаясь хищника – они слишком мелкие, чтобы крупный сторюнкар мог охотиться на них, и одновременно его присутствие держит на расстоянии более мелких хищников, представляющих реальную опасность для самих крапивников.

Отдышавшись, Куллерво оглядел тапиорнисов, раскрыл крылья и взлетел, заставив их в панике бежать под защиту кустов и деревьев. Сегодня он уже не сможет поймать ни одной из этих птиц, даже если они выберутся на поляну – о его присутствии слишком хорошо известно всем окружающим. Кроме того, тапиорнисы теперь будут осторожнее до захода солнца, а он выложился в броске и потратил много сил на неудачную охоту. Впрочем, это не первый и не последний раз, и ему уже не впервой ночевать голодным. Куллерво просто взлетел на соседнюю пихту, забился под нависающие ветви, спасаясь от ветра, и заснул.


***


Зима в разгаре. Хибины находятся в Заполярье, и в это время там свирепствуют самые главные враги всех животных севера – голод и холод. Какое-то время эти испытания дополняла также темнота – около двух недель полярной ночи, когда в полуденные часы южный горизонт был освещён не ярче, чем в сумерки в другие времена года. Во время полярной ночи небо на юге окрашивается в фиолетовые и розовые цвета – это красиво, но некому оценить эту красоту. Жители хибинского криволесья должны бороться за выживание, а в это время исключительно трудно искать корм. Травоядным животным приходится глодать кору и хвою, или копать огромные ямы в снегу в поисках вечнозелёных растений, а хищники вынуждены удваивать усилия на охоте. Сколль и Хати в это время охотятся вместе с родителями и ещё несколькими старшими братьями и сёстрами из предыдущих выводков. Они успели познакомиться с ними ещё осенью, и зимой уже ищут добычу единой стаей. Гармы находятся в лучшем положении, чем Куллерво, который время от времени сопровождает их стаю: они ищут добычу по запаху, и темнота полярной ночи им не помеха. Если нужно, они готовы охотиться даже под светом зелёного пламени полярного сияния. А Куллерво в это время переживает трудные времена. Он охотится при помощи зрения и плохо видит ночью. Поэтому во время полярной ночи он вынужден охотиться быстро, пока южная часть неба ненадолго светлеет. У него не всегда получается поймать добычу в такой короткий промежуток времени, поэтому он часто засыпает голодным. Чаще всего в его когтях оказывается небольшая добыча вроде зайце, агуны или тапиорниса. Порой он не брезгует мелкими грызунами, атакуя их с дерева – такую мелкую добычу он глотает целиком. Бывает, что ему удаётся попировать на останках зайцелопы, пойманной гармами, но после того, как её мясо съедят члены стаи, на долю падальщиков остаются лишь жалкие крохи. Куллерво вынужден быть неразборчивым в еде: он срезает клювом остатки замёрзшего мяса с рёбер и пожирает даже обрывки шкуры с шерстью. Через некоторое время шерсть в его желудке скатывается в комки, и Куллерво просто выплёвывает её в местах ночёвки.

Полярная ночь долгая, но и она не длится вечно. Однажды солнце возвращается в этот промёрзший до костей мир – вначале всего лишь на несколько минут, словно давая жителям криволесья и гор надежду на грядущие перемены. С каждым новым днём оно задерживается на небе всё дольше, хотя его чаще всего скрывают пелена туч и метель. В конце января день уже сильно прибавляется: светлеет уже примерно на шесть часов, хотя и этого времени животным едва хватает, чтобы найти нужное количество корма.

В трудных условиях жизни на севере, в холоде и темноте, животные борются за выживание, ведь приз для победителей – краткое изобилие полярного лета. Самая лучшая тактика выживания в экстремальных условиях – кооперация. Физическая сила не всегда помогает выжить, чувства могут подвести одиночку, а взаимовыгодное взаимодействие с соседями позволяет компенсировать собственные слабости.

На поляне собралось стадо крупных зверей снежно-белого цвета. Они роют копытами и мордами снег, добираясь до сухой травы и листвы вечнозелёных кустарников, зимующих под снегом. Издалека их можно было бы принять за быков, но у них нет рогов, а очень характерные удлинённые морды выдают происхождение животных. Звери покрыты косматой шерстью и бродят, помахивая хвостами. Это – шерстистые кабаны, крупнейшие травоядные этих мест. Они знают, что на поляне проще добраться до скудной растительности – травы и кустарники растут там лучше, чем в лесу, и на открытом месте проще раскапывать снег боковыми движениями головы. Это стадо – семейная группа, состоящая из матёрого самца-доминанта, старого субдоминанта, который когда-то владел этим стадом, трёх взрослых самок, двух подростков прошлого года рождения, и четырёх детёнышей, родившихся минувшей весной. Взрослые особи вооружены огромными выступающими из пасти бивнями, которые особенно велики у обоих самцов группы. Морды зверей с боков украшены крупными роговыми наростами, придающими им устрашающий вид. На самом деле роль этих наростов сугубо практическая: они предохраняют кожу от ранений настом и камнями, когда звери выкапывают пищу, а зимой ещё и спасают кожу от обморожения. До весны ещё далеко, и звери вынуждены ежедневно проделывать огромную работу, раскапывая снег, чтобы добраться до мало-мальски съедобных частей растений. Им помогают выжить запасы, накопленные ещё с лета – на спинах животных высятся жировые горбы, а под кожей лежит внушительный слой сала. Толстая шерстяная шуба на жировой подкладке позволяет зверю не замёрзнуть во время метели или мороза. У шерстистого кабана маленькие глаза и плохое зрение, зато тонкое обоняние, а чувствительный подвижный пятачок помогает на ощупь определять съедобные листья и траву, не погружаясь в снег с головой.

Доминирующий самец – полноправный владыка стада и отец всех детёнышей, которые в нём есть в данный момент. Субдоминант – это бывший хозяин стада, свергнутый в честном бою. Он признаёт первенство нового главы стада, и этого достаточно, чтобы он мог и дальше оставаться в стаде, но уже на правах подчинённого. Даже у таких могучих зверей есть враги, поэтому лишний защитник стаду не помешает. Пока этот бывший глава стада остаётся в силах прокормить себя самостоятельно и защитить стадо от врага, его не гонят прочь. Когда его сил не будет хватать на это, природа сама позаботится о его судьбе.

Самцы активно раскапывают снег, разбрасывая его по сторонам боковыми движениями массивных голов. Самки мельче и слабее их, поэтому они часто пользуются услугами своего лидера, чтобы побыстрее заполучить пищу. Мощными движениями головы самец выкопал яму, на дне которой показались аппетитные зелёные листья приземистого кустарника. Он ощупал их пятачком, словно убеждаясь в том, что это именно то, что он искал. Запах показался вполне знакомым, и самец ловко сорвал веточку растения подвижными губами и начал жевать. Но он не успел сделать это во второй раз: сбоку послышалось сопение, по склону ямы посыпался снег, и к нему в яму сползла на брюхе самая молодая самка стада. Протяжно сопя, она потянулась мордой к раскопанному растению и сорвала несколько листочков. Самец потеснился, недовольно хрюкнув, и ещё несколько раз выбросил из ямы снег, раскапывая еду для себя. Но самка продолжила кормиться рядом с ним, просовывая свой подвижный пятачок прямо под его морду и воруя выкопанную пищу буквально у него из-под носа. Однако до сезона размножения ещё далеко, и сейчас голод заставляет самца вести себя агрессивнее. Он просто рыкнул на самку, клацнув для верности клыками. Намёк оказался более чем прямолинейным: взвизгнув, самка выбралась из его ямы, заставив его выбросить ей вслед изрядную порцию снега, и начала выкапывать пищу самостоятельно. Молодые шерстистые кабаны кормятся значительно спокойнее: детёныши просто учатся приёмам добывания пищи у подростков, и роют снег вместе с ними.

Шерстистые кабаны пируют не одни: рядом с ними собрались пёстрые агуны и тапиорнисы, выклёвывающие семена и ягоды, сохранившиеся под снегом. На раскопах кабанов куриные птицы ищут не только корм – им нужны мелкие камешки, чтобы перетирать пищу в мускульном желудке, а их можно найти, лишь раскопав снег до самой земли. Рядом с этими зверями они чувствуют себя в безопасности: кабаны своим присутствием отпугивают большинство хищников среднего и крупного размера, которые могут нападать на этих птиц. Кабаны не видят в птицах конкурентов, хотя они поедают те же самые виды пищи, поэтому не отгоняют их. Птицы без страха пользуются услугами огромных травоядных, стараясь только не попасть им под ноги – шерстистые кабаны слишком неуклюжи и не привыкли следить, куда ставят ноги. Шерстистые кабаны, однако, краем глаза наблюдают за своими пернатыми соседями – это тоже глаза и уши, причём более чувствительные, чем у самих кабанов. А тревога в поведении птиц очень часто становилась сигналом о присутствии врага, ведь крупнейшие из врагов этих птиц опасны и для подсвинков.

Мелкие хищники довольно часто встречаются в лесах севера Европы – здесь у них много добычи из числа грызунов и мелких птиц. Хищники средних размеров вроде гарма или вамматара более редки – продуктивность лесов и кустарниковых зарослей в высоких широтах не позволяет существовать тысячным стадам их добычи размером с зайцелопу. И совсем редкими являются по-настоящему крупные хищники, способные расправиться с шерстистым кабаном. Тем не менее, они тоже встречаются в северных лесах и исправно берут свою дань со стад этих зверей. Однако их популяции весьма малочисленны, и каждая особь контролирует обширную территорию, наведываясь к обитающим на ней стадам крупной добычи в поисках старых, больных и отставших от стада зверей, с которыми можно легко расправиться. Низкорослые сосны с искривлёнными стволами и согнутыми под тяжестью снега ветвями ухудшают обзор шерстистым кабанам, и они вряд ли смогли бы разглядеть даже крупного зверя, стоящего прямо за этими деревцами. А у него, напротив, открывается прекрасный вид на всё стадо этих зверей, занятое поисками корма. Крупный берл устроил засаду прямо на краю поляны. Это берл-ошкуй, северный подвид европейского берла. Он является экологическим аналогом медведя в лесных природных сообществах неоцена, но, в отличие от медведей эпохи человека, не впадает в спячку и продолжает искать пищу зимой. Его основная пища – животные, главным образом крупные. Владения этих зверей протянулись длинной полосой вдоль берегов Северного Ледовитого океана от запада Скандинавии через всё северное побережье Евразии до Берингии, Аляски и полярных островов Северной Америки. В любой части ареала встреча с этим хищником – маловероятное событие… но только не для его добычи. Этот зверь – взрослый самец, неутомимый бродяга, ищущий корм на огромной территории. Обнаружив следы стада шерстистых кабанов, он несколько часов шёл следом за ними, словно призрак, не выдавая своего присутствия и стоически перенося голод. Его стратегия состоит в том, чтобы оказаться в нужном месте в нужное время, и в подходящий момент взять то, что принадлежит ему по праву сильного. Ради этого стоит проявить терпение – оно будет вознаграждено обильным пиром и запасом мяса, которого в дальнейшем хватит на несколько хороших трапез.

Берл-ошкуй не только терпелив и настойчив – он прекрасно умеет маскироваться. Зимний мех этого животного роскошный – длинный, густой и белоснежный. Это прекрасная маскировка, и он позволяет зверю лежать в засаде на холодном снегу, не рискуя простудиться. Выследив стадо, берл осторожно обошёл его и залёг в засаде, ожидая удобного момента для нападения. Шерстистые кабаны слишком заняты поиском пищи и не замечают его присутствия. Кроме того, даже птицы, бродящие рядом с ними, не подали сигнала тревоги, поэтому берл может рассчитывать на успех в охоте. Он внимательно следит за кабанами: это опасная добыча, и нужно правильно выбрать жертву и рассчитать силы для нападения. Как-то в молодости он неудачно напал на взрослого здорового зверя, и с тех пор на его боку остался уродливый рубец, едва прикрытый шерстью. Тогда зверю пришлось несколько недель пробавляться падалью и растительным кормом, пока не зажила эта рана, но всё равно последствия ранения остались на всю жизнь: во время ходьбы его ступня немного вывернута наружу. За годы охоты на крупную дичь он приобрёл бесценный опыт, и теперь предпочитает атаковать добычу из засады и старается правильно выбрать объект для нападения. Он изучает семейную группу, и восприятие хищника позволяет ему заострить внимание на отклонениях в поведении возможной добычи. Он видит то, что могло бы ускользнуть от неопытного взгляда, но отчётливо воспринимается хищником: один из подсвинков подволакивает ногу, растянув мышцу, самец-субдоминант уже стар, поэтому часто останавливается и тяжело дышит, а пара подростков довольно самонадеянна – они слишком далеко отходят от остальных, уверенные в собственной безопасности.

В это время по спине одного из кабанов скачет пара норвежских крапивников. Эти мелкие певчие птицы – оседлые жители лесов, несмотря на суровую зиму Заполярья. Обычно они ищут пищу на деревьях – под корой и в зарослях лишайников, покрывающих стволы. Крупные травоядные звери – это настоящая передвижная столовая для них: несмотря на зиму, в толстом слое шерсти зверя тепло, и паразиты сохраняют активность круглый год. Привлечённые стадом, на поляне могут собираться сразу несколько пар этих птичек, хотя обычно они придерживаются границ своей территории. Крапивники выклёвывают паразитов из шерсти великанов, которые стараются сохранять неподвижность, чтобы не спугнуть своих маленьких помощников, избавляющих их от зуда и беспокойства. Иногда обрабатываемый этими птицами кабан прерывает кормление, поднимает голову и замирает в такой позе, давая возможность маленьким птицам склевать паразитов у него на морде. В этот момент он может даже затаить дыхание.

Наконец берл-ошкуй выбрал себе жертву – одного из молодых кабанов, приблизившихся к его укрытию. Он плохой бегун на дальние расстояния, но на короткой дистанции способен развивать большую скорость. До молодого кабана – всего лишь три его прыжка. Он сможет сделать это. Кабан плохо видит, поэтому не сразу поймёт, что на него напал белый хищник на фоне белого снега. Секундного замешательства будет достаточно, чтобы берл обрушил ему на голову свои лапы и одним ударом сломал шею. Дождавшись, когда кабан сделал ещё один шаг в сторону его засады, берл бросился вперёд.

На охоте у крупных хищников бывают моменты, когда какое-то обстоятельство, с виду незначительное, может полностью поменять расклад сил и изменить ситуацию на прямо противоположную. Так произошло и в этот раз. У шерстистого кабана зрение плохое, но у норвежского крапивника оно просто превосходное, несмотря на мелкий размер самой птицы. Уже самый первый прыжок берла из засады привлёк внимание крапивников, и крохотные птицы с криком взлетели со спин шерстистых кабанов. Далее события развивались почти мгновенно. На втором прыжке берла подняли крик тревоги агуны, а тапиорнисы начали взлетать, громко хлопая крыльями. В этот момент на их раскрытых крыльях становятся заметными двухцветные бело-рыжие перья, ярко выделяющиеся на фоне тусклого зимнего ландшафта, а хлопанье крыльев целой стаи создаёт шум, напоминающий гром. В последний момент подросток увидел мчащегося к нему берла и едва успел отскочить в сторону. Берл приземлился передними лапами в следы от копыт молодого шерстистого кабана, а его добыча в это время уже удирала с визгом в сторону сородичей. Развернувшись, берл сделал отчаянную попытку настичь ускользающую добычу, однако не успел даже кончиком когтя задеть спасающегося от него кабана. Тот едва успел добежать до взрослых и скрылся за их спинами. В это время огромные взрослые шерстистые кабаны громко захрюкали и направились в сторону хищника, по пути выстраиваясь в защитную стенку. Надвигаясь на огромного хищника, они мотают головами, «точат» клыки и свирепо похрюкивают низкими утробными голосами. Это не визг страха, а звук угрозы, выражающий их решимость бороться за безопасность стада. Целый ряд их огромных бивней – это по-настоящему серьёзное оружие. Берлу вряд ли захочется получать ещё один шрам от таких бивней – он может оказаться последним в его жизни, и в такой ситуации будет великим благом, если берл будет убит на месте. Рана от бивня гигантского кабана может превратить остаток его жизни в медленную мучительную агонию. Тем не менее, берл не сразу отступает. У него есть ещё один охотничий приём в запасе. Он начал прохаживаться на виду у стада, свирепо рыча и делая ложные выпады. Он просто пытается их напугать – бывало, кто-то из членов стада не выдерживал такого психологического поединка и бросался бежать. Такие одиночки, как правило, обречены: берл не давал им воссоединиться со стадом, загонял до изнеможения непрерывным преследованием и убивал. Но не в этот раз: здесь взрослые шерстистые кабаны перехватили инициативу и перешли в наступление, возглавляемые вожаком, который вышел вперёд и угрожающе демонстрирует клыки. Чувствуя, что этот бой ему не выиграть, берл-ошкуй начинает отступать...

И оказывается, что за его охотничьими успехами следили едва ли не с самого начала его охоты. С противоположной стороны поляны из леса выскочили несколько гармов, среди которых Сколль и Хати с родителями, их старшие братья из предыдущих выводков, и ещё пара взрослых гармов с потомством. Пользуясь тем, что взрослые кабаны отвлечены берлом, они нападают с тыла и вспугивают молодняк. Взрослые шерстистые кабаны не сразу поняли, что охота на их стадо продолжается с другой стороны, и не успели отреагировать на появление быстрых и проворных гармов. Несколько хищников смогли зайти между взрослыми кабанами и их потомством, и отделили их от взрослых защитников. Все молодые звери стала им не нужны – они не смогли бы расправиться с таким количеством добычи. А зарезать одного или двух из них стая гармов в состоянии – нужно лишь выбрать подходящую жертву. Хромой подсвинок, явно находясь в состоянии стресса, потерял самообладание и бросился в лес, отчаянно визжа и хрипя. Какое-то время он даже смог довольно быстро бежать, несмотря на хромоту. А где-то сбоку от него среди стволов деревьев мелькают белые шкуры гармов, почти неразличимые среди теней леса. В зимнем меху у гармов на пальцах растут пышные меховые оборки – своеобразные «снегоступы», позволяющие бежать по снегу и не проваливаться. А острые копыта кабана пробивают снег, и он проваливается по самый живот. Ему трудно бежать, но он не слышит голосов гармов. Может быть, он спасся от них – нужно лишь отдышаться, и тогда, возможно, ему удастся пробраться обратно к сородичам. А там, где стадо – безопасно.

Гарм налетел на молодого снежного кабана откуда-то сбоку. Он был не один: за ним следовали ещё два хищника помоложе – отец Сколля и Хати продолжил охоту, и его дети учатся его приёмам. От неожиданности кабан рванулся в сторону, и твёрдая земля куда-то ушла у него из-под ног. Он беспомощно покатился вниз, мир бешено закружился у него перед глазами, а затем последовал удар обо что-то твёрдое. А когда кабан пошевелился, одну из его передних ног пронзила чудовищная боль, и он завизжал.

На поляне стадо шерстистых кабанов продолжает сражение с берлом. Зверь постепенно отступает, держась головой к кабанам, и свирепо огрызается, когда кто-то из них делает выпад в его сторону или поддевает рылом и подбрасывает в воздух кучу снега. Чтобы закрепить успех на поле боя, доминирующий самец бросился на хищника, свирепо визжа и щёлкая клыками. Берл едва успел увернуться от его выпада и отступил в кустарник, а его преследователь остановился и начал визжать, широко разевая пасть и демонстрируя свои бивни. Он не собирается продолжать нападение: враг с позором отступил, и лишний раз тратить силы бессмысленно.

Но для берла ещё не всё кончено. Его охота сорвана, но остались гармы, которым удалось преуспеть, пользуясь суматохой в стаде. Отойдя от стада, берл прислушался. Ему показалось, что он слышит где-то вдали голоса гармов, а затем до него донёсся визг молодого шерстистого кабана, полный боли и страха. Определив направление, откуда донёсся звук, берл обошёл на почтительном расстоянии стадо шерстистых кабанов и направился в ту сторону.

Гармы, подобно голоценовым волкам и своим родичам вахилам, зимой умело загоняют добычу большими стаями. Вот и сейчас Сколль и Хати вместе со своим отцом смогли вспугнуть и загнать молодого шерстистого кабана. Гармы гнали его по лесу к известному им оврагу с крутым склоном, а затем просто вспугнули его, когда он меньше всего этого ждал. Поддавшись панике, зверь упал вниз, ударился об торчащий из снега камень и сломал ногу. Добить раненое животное было лишь делом времени. Нападая на кабана по очереди, гармы нанесли ему несколько рваных ран, а затем перегрызли горло ослабевшему от потери крови зверю. Когда началось пиршество, Сколлю и Хати, а также паре их ровесников из другого выводка приходится лишь смотреть, как наслаждаются пищей их родители и другие взрослые гармы. Взрослые звери почти не подпускают их к туше, пока не наедятся сами. Место молодняка на кормёжке – последнее, поэтому они лишь терпеливо ждут, лижут окровавленный снег и лишь иногда урывают для себя куски мяса. А когда один из взрослых зверей наелся до отвала, Сколлю удалось оторвать и проглотить довольно крупный кусок. Тёплое мясо, съеденное на морозе, приятно согревает желудок, а запах свежей крови буквально пьянит. Когда молодняк был допущен к еде, Сколль и Хати блаженствуют, объедаясь мясом большой, полновесной, настоящей добычи.

Блаженство оказалось недолгим: свирепое рычание откуда-то сверху прервало трапезу стаи. А затем из-за края оврага выглянула огромная уродливая голова. Берл отыскал их по запаху и шуму, и теперь пытается отогнать от добычи. Он выбрался на край обрыва, осмотрел его, нашёл по запаху следы гармов и начал спускаться к туше шерстистого кабана, следуя их тропой. Гармы выходят ему навстречу и огрызаются, но неохотно отступают, признавая превосходство в силе за берлом. Они потратили силы, загоняя и убивая кабана, а берл успел отдохнуть, пока выслеживал их. Поэтому им целесообразнее отступить, сохраняя жизнь и здоровье. Они сильны в стае, и у них ещё будет новая добыча. Пока взрослые звери демонстрируют берлу свою силу, молодые гармы пытаются урвать ещё немного мяса, отрывая и глотая крупные куски, а Хати даже присоединился к взрослым зверям и попробовал отогнать берла, свирепо оскалив зубы. Но берл не привык, когда его угрозы не принимаются всерьёз. Он просто встал на задние лапы и с рёвом вновь опустился на все четыре. Предупреждение более чем ясное, и стая гармов организованно отступает, оставив мясо сопернику. Молодые звери успели съесть понемногу, и этого хватит, чтобы не испытывать чувства голода до завтрашнего дня. А там, возможно, удастся разжиться мелкой добычей вроде агуны, зайца или грызуна.

Убедившись, что гармы ушли, берл подошёл к туше шерстистого кабана. Гармы съели много, но в основном мягкое мясо с одного бока. Берл успел к разделу добычи как раз вовремя, и на его долю осталось около половины туши. Оторвав и съев несколько кусков мяса, берл одним движением головы вырвал из сустава заднюю ногу туши и начал обгладывать с костей мясо, словно гигантская собака. Он с наслаждением глотает его, разгрызает хрящи и заедает это всё остывшими, но ещё не замёрзшими потрохами. Даже желудок кабана с ещё не переваренными растениями – это неплохая пища и важный источник витаминов. Наевшись, берл-ошкуй огляделся в поисках укрытия и увидел искривлённую сосну, ветви которой свисают над снегом, образуя нечто вроде шалаша. Вцепившись зубами в свой трофей, он без труда потащил тушу в укромное место. Здесь он устроит временную лёжку и будет пировать, пока на костях добычи не останется ничего съедобного. Сильные челюсти позволят ему сорвать с костей даже замороженное мясо, и после его ухода на долю других хищников не останется практически ничего – даже череп добычи будет разгрызен, а мозг выеден полностью.


***


Прошёл год с момента появления Куллерво на свет. Теперь он полностью самостоятельный и способен обеспечить себя кормом. Он находится в отличной физический форме: оперение лоснится, как у взрослых птиц, и весь его вид говорит о том, что ему нечасто приходится засыпать на голодный желудок. Он сидит на высокой пихте и чистится после удачной охоты, а в кустах ветер гоняет перья съеденной им агуны. Куллерво сумел пережить свою первую зиму и завоевать индивидуальную территорию, хотя и небольшую. Пока он слишком молод, чтобы участвовать в размножении, поэтому ведёт одинокую жизнь холостяка. Пока его сил ещё не достаточно, чтобы отвоевать полноценную территорию и завоевать сердце самки, он ведёт себя не так амбициозно, как взрослые сородичи. Он обычно отгоняет соперников, только если они оказываются слишком близко к местам его ночёвки, но не претендует на часть их территорий. Если же они охотятся рядом, Куллерво старается не попадаться им на глаза, чтобы не спровоцировать агрессию – бывает, молодые птицы гибнут в стычках с взрослыми за территорию, особенно если на молодого самца нападает крупная взрослая самка. Но сейчас соседей рядом не видно, и Куллерво удаётся, по сути, красть добычу на границах их территорий. Со временем, набравшись сил, он сумеет закрепить за собой право на владение этой территорией и потеснить соседей.

Сторюнкар оглядывает местность вокруг. Участок, на котором он живёт, богат жизнью. Благодаря острому зрению он легко может разглядеть с ветки дерева множество грызунов: мышей, бегающих по земле, и скачущих по ветвям белок. Он они слишком мелкие, чтобы охотиться за ними специально. Зимой, чтобы не погибнуть от голода, он был вынужден охотиться даже на такую мелочь, но при наличии выбора он предпочёл бы более крупную добычу. Такие животные тоже видны Куллерво: среди деревьев пасётся семья ложных оленей, пощипывая траву, растущую среди скрюченных и распластавшихся по склону холма сосен. Этот вид – реликт прошлого ледникового периода, остаток холодостойкой фауны рубежа голоцена и неоцена. На территории лесной зоны Евразии настоящие копытные были практически полностью вытеснены более плодовитыми и успешными зайцеобразными, превратившимися в гигантов, и холодные северные леса и горы – это убежище для потомков копытных умеренных широт. Ложные олени – звери размером с небольшую козу, и их детёныши – большое лакомство для Куллерво. Он прекрасно видит одного детёныша, скачущего вокруг матери. Самка родила его всего лишь месяц назад, поэтому пока неотлучно следит за детёнышем. Куллерво пару раз лакомился оленёнком, но на собственном опыте узнал, что важенка в это время довольно агрессивна – один раз ему пришлось удирать по земле и спешно взлетать, спасаясь от ударов острых копыт. Да и оленёнок у этой семьи уже подрос, поэтому поймать и унести его стало сложнее. Есть ещё одно обстоятельство, осложняющее охоту с воздуха: по спине важенки скачет пара крапивников, склёвывающих паразитов в её шерсти. Сейчас, когда в плетёных шаровидных гнёздах подрастают птенцы, у этих птиц наступает самая горячая пора в году. Даже зимой они не тратят столько сил на сбор пищи, сколько приходится потратить в период выращивания птенцов, особенно незадолго до вылета выводка из гнезда. Крапивники ловко лазают в шерсти зверя, цепляясь за неё лапками, и роются в ней клювами, извлекая паразитов, а также кровососущих насекомых, которые летом становятся настоящим бичом всех местных обитателей. Время от времени то одна, то другая птица срывается со спины зверя и улетает, но быстро возвращается и продолжает ловлю паразитов. Помимо этого, птицы с острым зрением и тонким слухом сторожат оленей и криком тревоги предупреждают их об опасности. Поэтому с такими друзьями ложные олени могут позволить себе быть чуть менее осторожными, чем обычно – по опыту они знают, что получат предупреждение об опасности как раз вовремя. Поэтому крупному и заметному Куллерво лучше не тратить время на них, а поискать более доступную добычу. Не скрываясь, Куллерво взлетел, хлопая крыльями. Он увидел, как крапивники с криками взлетели со спины самки ложного оленя, и она погнала детёныша в заросли, издавая отрывистое тявканье – сигнал тревоги, слишком хорошо знакомый Куллерво. Пролетая над зарослями, ему удалось заметить, что за этими оленями следил другой хищник – дикая кошка мец-хозин.

Паря над горным склоном, Куллерво внимательно следит за происходящим не только на земле, но и в воздухе. Пока он молод и сравнительно слаб, ему приходится сохранять осторожность и не привлекать лишний раз внимание взрослых сильных сородичей. Замечая охотящегося сородича, он предпочитает скрыться за горным хребтом или вовсе сесть на дерево или среди скал, чтобы избежать неприятной встречи. Поэтому мелькнувшая на фоне облаков тень крупной птицы насторожила сторюнкара и заставила его отвлечься от охоты. Он спустился пониже и начал рассматривать птицу, кружащуюся над лесом. Она довольно крупная, но сильно отличается от сородичей Куллерво тёмной окраской. Изредка среди сторюнкаров встречаются нетипично окрашенные цветовые морфы – тёмные или, напротив, очень светлые. Но это совсем не сородич: птица массивнее, с более крупным толстым клювом. Над лесом кружит залётный гость с юга – орлиный ворон. В умеренной лесной зоне Евразии и Северной Америки это обычные птицы, а один вид даже населяет побережье Северного Ледовитого океана. Но здесь, на севере, вероятнее всего встретить лишь морского орлиного ворона, который не удаляется от побережья вглубь суши. Но эта птица отличается от него бурым оперением – это лесной орлиный ворон, житель более тёплых хвойных и смешанных лесов. Скорее всего, он заблудился или же специально прилетел в эти места – изредка такие «бродяги» преодолевают сотни километров, расселяясь из родных мест. Иногда их гонит в новые места голод, часто – перенаселённость их родных мест, а в отдельных случаях – простое любопытство той или иной конкретной особи. Однако здесь ему никто не рад – территории северных лесов поделены между местными пернатыми хищниками, а орлиный ворон – чуждый вид и пищевой конкурент. Поэтому он с большой степенью вероятности может быть встречен агрессивно.

Куллерво тут же взлетел и поднялся выше, совершенно не заботясь о том, что его могут заметить сородичи. В этот момент ситуация несколько иная: объектом для нападения является чужак, и вся агрессия его сородичей была бы направлена на него, а не на Куллерво. Набрав высоту, он слегка сложил крылья, и устремился вниз, на чужака, выставив вперёд смертоносные когти. В драке с сородичами сторюнкары не используют такой приём, предпочитая клевать соперника и наносить ему удары крыльями. Инстинктивная программа запрещает применять против сородича смертельное оружие – это могло бы привести к истреблению вида. Зато в отношении представителей других видов такого ограничения не существует.

… Орлиный ворон явно не ожидал атаки сверху, и лишь в последний момент уклонился от удара, сложив крылья и сделав «бочку» в воздухе. Он замахал крыльями, стараясь подняться в воздух выше Куллерво, а затем сам попытался напасть на него. У орлиного ворона мощный клюв, способный рвать мясо и крошить хрупкие птичьи кости, и Куллерво должен держаться вне досягаемости этого клюва, чтобы не получить травму, которая лишит его возможности летать – это верная смерть в течение нескольких дней, если не получится умереть сразу. Зато у сторюнкара есть то, чего лишён орлиный ворон – длинные когтистые лапы. Вдобавок он больше преуспел в воздушной акробатике – это даже стало частью брачного ритуала сторюнкаров. Крупный ястреб, набрав высоту, опередил орлиного ворона, вновь спикировал на него и ударил. Куллерво вцепился когтями в спину чужака, а второй лапой схватился за крыло. Ворон ощутил сильнейшую боль от когтей Куллерво и заметался в воздухе, пытаясь сбросить его со спины. Одно крыло, схваченное Куллерво, плохо слушается его, поэтому при каждом взмахе крыльев он ощутимо встряхивает врага, сидящего у него на спине и бьющего его клювом. Мотая головой, орлиный ворон отчаянно кричал. На родине он привык к соседству с небольшими хищными птицами, уступавшими ему дорогу, но теперь получал страшный урок из прошлого, когда врановые птицы были не верховными хищниками экосистем, а жертвами других пернатых охотников. Пока Куллерво держит его в когтях, орлиный ворон стремительно теряет высоту. Его тело изранено когтями сторюнкара, крыло проколото одним когтем до кости, а оперение на спине постепенно пропитывается кровью. Наконец, почти у самой земли, Куллерво разжал когти и взлетел, бросая израненного врага на произвол судьбы. Враг повержен, и больше он не интересует сторюнкара.

Орлиный ворон пытается взлететь, но раненое крыло практически не слушается его. Самое лучшее, что он смог сделать – спланировать на раскрытых крыльях на землю. Посадка получилась у него с трудом: орлиный ворон едва держится на ногах от потери крови. Хромая, он нетвёрдой походкой бросился в заросли кустарника, теряя перья. Куллерво не стал преследовать его – противник был слишком силён, и окончательная победа над этим пернатым чужаком может закончиться травмами для него самого. Он сел на дерево отдышаться, поглядел на шевелящегося в кустах орлиного ворона, а затем просто улетел прочь.

Ворону повезло куда меньше. Он отделался глубокими колотыми ранами от когтей Куллерво, кровоподтёками и сломанными перьями. В принципе, его организм достаточно силён, чтобы заживить эти раны, но главным условием успешного исцеления является полный покой. А это именно то, что природа вряд ли сможет ему дать. Шумная драка двух пернатых великанов в небесах привлекла внимание наземных хищников, и несколько пар глаз заметили, что одна из птиц после драки выглядела не очень здоровой и быстро села на землю. В природе это означает практически смертный приговор.

Орлиный ворон скрылся в кустарнике, оставляя на земле перья и капли крови. Единственное, что ему хочется сейчас – просто отсидеться в покое, чтобы раны перестали кровоточить. По счастью, когти сторюнкара не задели жизненно важные органы, однако сильно расцарапали его спину. Ошеломлённый сильной болью, орлиный ворон забрался в кусты и лёг на землю, положив клюв на ветку куста. Его крылья полураскрыты, а дыхание хриплое и тяжёлое – птица вряд ли сможет сейчас взлететь.

Одним из зрителей, наблюдавших драку сторюнкара сорлиным вороном, был дикий кот. Вид, к которому он принадлежит, имеет весьма причудливую историю: среди его предков были как настоящие дикие звери, так и потомки животных, некогда одомашненных человеком. Гены домашних кошек, так и оставшихся в глубине души неприручёнными существами, поддержали существование генов настоящих диких кошек, ставших крайне редкими в эпоху человека. В дальнейшем от существ смешанных кровей произошло несколько видов кошек, среди которых – коренной житель северных лесов мец-хозин. Миллионы лет эволюции в дикой природе полностью сгладили влияние одомашнивания, сохранив и усилив охотничьи способности хищника, и превратив мец-хозина в одного из основных хищников северных лесов.

Мец-хозин наблюдал за дракой двух пернатых с дерева – так безопаснее. Заметив, как орлиный ворон сел на землю и захромал, хищник быстро и осторожно спустился с дерева и начал выслеживать его. Пятнистая шкура делает его незаметным для воздушных хищников, особенно среди кустарников, а осторожность и скорость позволяют ему не привлекать к себе внимание. Сторюнкар улетел, но может вернуться так же легко, и тогда мец-хозин мгновенно превратится из хищника в добычу. Дикий кот нюхает воздух и растительность, пытаясь обнаружить следы пребывания и укрытие орлиного ворона. Ему повезло обнаружить перо из крыла птицы, испачканное кровью. Обнюхав его и лизнув кровь, мец-хозин двинулся дальше, и вскоре обнаружил несколько подсохших капель крови на траве. Замерев, кот понюхал воздух, и случайный порыв ветра донёс до него явственный запах крови и птичьего помёта – орлиный ворон находится где-то неподалёку. Долго искать его не пришлось – в нескольких метрах от этого места мец-хозин обнаружил крупную бурую птицу, лежащую среди кустарников. Осторожно переступая лапами, кот подобрался к незнакомой добыче и начал разглядывать её. Орлиный ворон лежит в кустах почти неподвижно, время от времени вздрагивая всем телом и шевеля крыльями. Его глаза открыты, но он явно находится в забытьи от болевого шока: он не реагирует на движение листвы от ветра и на птиц, пролетающих над ним. Держась на безопасном расстоянии, мец-хозин обошёл огромную птицу, оценивая её силы. Однако за всё это время птица даже не шевельнулась, лишь дышала. Мец-хозину приходилось убивать мелких птиц и небольших зверей, но этот великан кажется ему огромным. Тем не менее, он не захотел упускать возможность поохотиться на такую добычу – ему ни разу не выпадала возможность убивать таких огромных птиц. Подкравшись поближе к орлиному ворону, мец-хозин бросился вперёд и прыгнул. Оказавшись на спине хищника, он хотел нанести укус в шею, но ему помешало густое оперение птицы. Почувствовав, как когти мец-хозина вонзились в его израненную спину, ворон забился, щёлкая огромным клювом. Кот отскочил и остановился в паре метров от ворона, не сводя с него своих жёлтых глаз. Он увидел, что орлиный ворон с трудом держится на ногах: птица развернулась головой к сопернику, но при первом же шаге споткнулась об ветку кустарника и тяжело рухнула на землю. И тогда кот напал во второй раз. Обрушившись всей массой на плечи птицы, он нанёс укус клыками в её череп. Тонкая кость легко поддалась, и клыки мец-хозина проникли в мозг птицы, разрушая его. Судороги сотрясли тело пернатого хищника, и мец-хозин отскочил, чтобы не получить случайную травму. Наконец ворон затих и кот потащил его в укрытие на берёзе. Будучи размером с крупную домашнюю кошку, мец-хозин очень силён: он легко тащит тело огромной птицы. Ему удалось без лишних свидетелей дотащить добычу до дерева. Цепляясь когтями за кору, мец-хозин затащил добычу на сук, словно леопард антилопу, острыми клыками вспорол ей брюхо и спокойно съел столько мяса, сколько мог. А затем он просто задремал, предварительно закрепив остатки туши орлиного ворона в развилке ветвей.

Сон мец-хозина, однако, продолжался недолго. Кот был разбужен самым неподобающим образом: его дерево затряслось, заставив его вскочить и вцепиться когтями в кору, чтобы не свалиться вниз. Взглянув вниз, мец-хозин увидел, что к стволу берёзы привалилась огромная туша, покрытая бурой шерстью, которая чешет об дерево свой зад. Сквозь листву мец-хозин разглядел покатую спину и мощную шею с короткой торчащей гривой. Гигант чешется об ствол дерева так интенсивно, что оно сотрясается всей кроной. Ещё несколько таких же зверей движутся среди кустарника – многие из них очень крупные взрослые, но среди них есть пара детёнышей, родившихся в прошлом году. Подобно орлиному ворону, это ещё один пришелец с дальнего юга – гигантский травоядный зверь лагоморопус. У него длинные передние лапы, вооружённые мощными когтями, а задние лапы с копытообразными когтями заметно короче их, отчего спина зверя очень покатая. На подвижной шее с торчащей гривой сидит огромная голова с широкими подвижными ушами. Несмотря на свою причудливую внешность, этот колосс – родственник обычной добычи мец-хозина, зайцев. Но на такого зверя этот хищник вряд ли решился бы напасть: стоящий на четырёх ногах лагоморопус достигает трёхметровой высоты. Когти мец-хозина смогли бы, в лучшем случае, оцарапать ему нос: кожа зверя толстая и прочная.

Закончив чесаться, зверь обнюхал обглоданный котом труп орлиного ворона, висящий в развилке ветвей. Запах крови и мяса птицы не понравился лагоморопусу. Огромный зверь фыркнул, с шумом выдыхая воздух, и мец-хозин перескочил на ветку повыше, опасаясь реакции зверя. Она последовала, но несколько иная, чем можно было ожидать: лагоморопус повернулся к дереву задом и начал мочиться на ствол берёзы. Мец-хозина накрыла волна острой вони: запах мочи зверя невыносим для чувствительного обоняния кошки. Для лагоморопуса это просто способ мечения территории и попытка перебить неприятный запах, но мец-хозин просто не в состоянии выдержать это. Перескочив на соседнюю берёзу, он бесславно удирает, бросив свой трофей на произвол судьбы.

Лагоморопус – ещё более редкий обитатель лесов, чем шерстистый кабан. В отличие от кабана, круглый год живущего в здешних лесах, это бродяга-мигрант, проводящий зиму на юге, в умеренных широтах. Он питается главным образом листвой высоких по местным меркам деревьев, в верхнем ярусе зарослей, тем самым избегая конкуренции с шерстистым кабаном. Но это сезонный корм, и осенью лагоморопусы вынуждены уходить из северных лесов в поисках более привычного корма. Популяция лагоморопусов проводит зиму на юге, в лесах умеренной зоны; большие группы этих животных встречаются в это время у южных берегов Венедского озера. В отличие от лесных орлиных воронов, которые являются редкими и случайными гостями на севере, лагоморопусы появляются в этих местах ежегодно и являются неотъемлемой частью природы северных лесов. Их роль в северной природе чрезвычайно велика. Кустарники и заросли холодостойких лиственных деревьев в здешних местах – это прямой результат деятельности лагоморопусов, подобно «дорогам обды», проложенным в восточносибирской тайге. Следуя ежегодно одними и теми же тропами, гиганты препятствуют росту в этих местах медленнорастущих хвойных деревьев, заодно обеспечивая себя привычным кормом – листвой берёз, осин и холодостойких кустарников. А разнообразие растительности привлекает другие виды животных, которые находят привычный корм вдоль троп и на летних пастбищах лагоморопусов.

Лагоморопусы – общественные животные. Они тяжело переносят вынужденное одиночество и стараются держаться поближе к группам сородичей. Они агрессивно ведут себя лишь в брачный сезон, в начале лета – и то это относится главным образам к половозрелым самцам, конкурирующим за самку, готовую к спариванию. Если в их группе такой самки нет, самцы ведут себя сравнительно мирно, но часто отлучаются в соседние группы в поисках такой самки. Некоторые из самок, следующих на север, беременны с прошлого года – придя на летние пастбища, они родят детёнышей. Их потомству предстоит успеть стать за лето достаточно самостоятельным и научиться есть взрослую пищу, чтобы к зиме отправиться на юг вместе с родителями.

Перемещение стад этих великанов не остаётся без внимания местных животных. Птицы небольшими стайками сопровождают лагоморопусов, садятся на их спины и бока, роются клювами в шерсти огромных зверей. На спинах лагопоропусов насекомоядные птицы устраивают себе настоящие столовые, потому что такие гиганты неизбежно привлекают к себе большое количество местных двукрылых: слепней, оводов, комаров и мошек. У слепней острые ротовые части способны прорезать кожу лагоморопуса, и они атакуют глаза, уши и ноздри зверей. Вокруг голов зверей вьются стаи мошкары, и лагоморопусы встряхиваются, отгоняя их стоячей гривой, словно веером. Оводы охотно нападают на этих зверей, и под кожей гигантов часто зреют личинки этих насекомых. Уничтожая древесную растительность и способствуя росту кустарников, лагоморопусы наживают себе ещё одного паразита. Проходя через кустарники, они собирают на ногах и животах множество клещей, которые готовы были ожидать их неделями, сидя на ветках и сохраняя неподвижность.

Лагоморопусы привлекли внимание не только певчих птиц, но и Куллерво. Конечно, его не интересуют ни насекомые, ни сами лагоморопусы, ни мелкие птицы, на которых сторюнкары охотятся только в случае голода. Завидев семейную группу лагоморопусов, следующих на север, Куллерво кружит над ними в воздухе, наблюдая за землёй у ног гигантов. Когда лагоморопусы шагают через кустарники, они неизбежно вспугивают прячущихся среди растений агун и тапиорнисов, и именно это обстоятельство влечёт его к мигрирующим стадам. Ловкость и проворство позволяют Куллерво схватывать птиц, выбегающих из-под ног лагоморопусов, не рискуя попасть под огромную лапу, а тела зверей мешают наземным птицам вовремя разглядеть хищника, летящего прямо над гигантами.

Группа лагоморопусов поедает листву берёз. Во время зимовки на юге их рацион состоял преимущественно из хвои и сухих листьев, оставшихся на ветвях некоторых деревьев. По мере пробуждения природы и роста листвы на деревьях изголодавшиеся по питательному корму гиганты двинулись на север привычными маршрутами, и сейчас наслаждаются пищей. Некоторые из них не слишком церемонятся с растениями: зажав в кулаке ствол метровой берёзы, один из зверей выдернул её из земли, словно травинку, и начал обгладывать с неё листву и обкусывать ветки. Его резцы отсекают ветки, словно ножницы, и после его кормления от деревца остаётся лишь ствол с несколькими самыми толстыми ветками. Покончив с едой, он просто бросил остатки на землю и вырвал ещё одно деревце. Другие лагоморопусы объедают искривлённые берёзы, образующие небольшую рощу. Из-за постоянных ветров с океана деревья легли стволами на землю, и лишь кроны их приподнимаются вверх на высоту 3-5 метров. У этих деревьев кроны асимметричны и расположены низко над землёй, поэтому лагоморопусы кормятся, сидя на земле или стоя на всех четырёх лапах. Они не просто объедают листву, а сразу скусывают ветки толщиной около сантиметра, хотя при необходимости мощные и постоянно растущие резцы способны срезать более толстую ветвь. Но питание молодой древесиной – это скорее вынужденная мера: из такого корма их организмы усваивают очень мало питательных веществ.

Лагоморопусы не единственные, кто кормится в кронах деревьев. По ветвям берёзы, которую объедает один из зверей, скачут два четвероногих животных. Они делают это с ловкостью обезьян, хотя на ногах у них растут не цепкие пальцы, а копыта. Это скандинавские ложные олени – представители угасающей в Евразии ветви парнокопытных. В раннем неоцене началась бурная эволюция зайцев, которые быстро породили травоядные формы, вытеснившие из своих мест обитания остаточные популяции копытных. Скандинавский ложный олень – это реликт прежнего богатства фауны копытных, уцелевший благодаря способности выживать в условиях холодного климата Заполярья. Совместное кормление этих животных – это своеобразная встреча прошлого и будущего: копытные зайцеобразные представляют собой молодую и процветающую ветвь крупных травоядных млекопитающих, а ложные олени – реликты ранее доминировавшей группы, расцвет которой остался в прошлом. Самка и детёныш ложного оленя кормятся практически у самого носа огромного лагоморопуса, не пугаясь его. Эти два вида используют различные жизненные стратегии, поэтому способны сосуществовать в одном местообитании. Лагоморопусы – жители равнин и предгорий, а ложные олени живут главным образом в горах, избегая конкуренции с травоядными потомками зайцев. Острые копытца ложных оленей позволяют им ловко лазить по крутым горным склонам и легко подниматься по наклонным стволам в кроны деревьев хибинского криволесья. Мать с детёнышем забрались в крону, перепрыгивая с ветки на ветку, как по лестнице. На высоте около трёх метров над землёй они скачут по ветвям, словно козы эпохи человека, и не падают. Звери очень точно рассчитывают прыжки, и это превосходно получается даже у маленького детёныша, родившегося в конце весны. Видя, как лагоморопус поедает листву, самка ложного оленя даже решила поиграть с ним: заметив, к какой ветке тянется гигант, она просто откусывает и съедает кончик этой ветки прямо возле его морды. Несмотря на разницу в размерах этих двух видов, такие шутки самки остаются безнаказанными. Почти все враги ложных оленей остались на земле, ветви дерева скрывают от воздушных врагов, а лагоморопус – медлительное мирное травоядное, которое не нападёт на неё. Однако лагоморопус просто применил свою огромную физическую силу: он уселся на землю и потянул к себе за ветку сразу весь ствол берёзы. Такого ложные олени вряд ли ожидали от него. Ветки дерева закачались у них под ногами, и самке с детёнышем стоило огромных усилий удержаться в кроне дерева, упираясь острыми копытами в кору. Испуганные ложные олени выбрались на вершину кроны, а в это время лагоморопус удерживает дерево передними лапами и спокойно поедает его. Когда ложные олени попытались двинуться с места, лагоморопус случайно или намеренно тряхнул крону дерева – по морде этого животного невозможно угадать, какие мысли теснятся в его небольшом мозге. Возможно, он тоже шутит.

Неизвестно, шутил ли лагоморопус, наклонив дерево, на котором пасутся ложные олени, но сигнал тревоги никогда не подаётся ради шутки. Когда за его спиной послышался рёв одного из его сородичей, зверь просто отпустил дерево, и оно выпрямилось, изрядно встряхнув ложных оленей: массивная самка сорвалась с ветки, но сумела перескочить на другую и с трудом удержалась в кроне. Лагоморопусам сейчас явно не до них: мирно кормившиеся звери встают на все четыре лапы, ревут и оглядываются. Они всерьёз напуганы, и больше всего напуган молодой зверь, родившийся в прошлом году. С дерева самка ложного оленя сумела заметить причину волнения великанов: рядом со стадом бродят два гарма – один в обычной серой шерсти, а другой значительно темнее, почти чёрный.

Сколль и Хати появились рядом со стадом лагоморопусов в поисах добычи. Их жизнь сильно поменялась с весны, и они сейчас одни. Когда у их родителей появился новый выводок, взрослые гармы своим поведением ясно дали им понять, что Сколль и Хати уже достаточно взрослые, чтобы вести самостоятельную жизнь, и их присутствие на родительской территории нежелательно. Обоим молодым гармам не хотелось узнавать, насколько прочной окажется их шкура в зубах родителей, поэтому они покинули родную территорию и теперь бродят по лесу, стараясь не заходить далеко вглубь территорий других гармов, изучая их метки и пробавляясь случайной добычей – обычно грызунами и мелкими птицами. А эти великаны слишком крупные, чтобы стать добычей даже для взрослого гарма. Тем не менее, Сколль и Хати решили попытать удачи и здесь. Детёныш лагоморопуса, который пришёл с родителями с юга, кажется им подходящей добычей, и Сколль и Хати решили попробовать отделить его от стада. Однако, как только они появились рядом с ним, детёныш жалобно ухнул, и огромная самка сделала шаг навстречу гармам, издав первый сигнал тревоги, который потревожил стадо. Тревожные голоса лагоморопусов гудят, словно колокол, и несколько зверей вышли навстречу Сколлю и Хати, готовые защищать сородичей. Одна из взрослых самок держится рядом с беременной самкой, чтобы в случае необходимости оттеснить гармов от неё. Эта самка скоро должна родить, и её оберегают особенно ревностно. К ней же жмётся подросший детёныш, едва не ставший жертвой Сколля и Хати. А доминирующий самец, украшенный шрамами прошлых битв, вышел навстречу молодым гармам, рявкая и демонстрируя огромные резцы. Он царапает землю когтями передних лап, оставляя глубокие борозды, и не намерен отступать. Миллионы лет назад встреча их далёких предков закончилась бы прямо противоположным образом, но сейчас хищники отступают и убегают. Вряд ли им удалось бы что-то сделать с лагоморопусами – эти звери слишком крупные для них. Даже молодого зверя они пока не смогли бы убить достаточно быстро, чтобы взрослые не успели прийти ему на помощь. Однажды возраст и опыт сделают их опытными убийцами, но сейчас они не готовы сражаться с этими гигантами.

Лагоморопусы поедают не только листву. Эти звери обладают огромными когтями и колоссальной силой, и это позволяет им использовать ещё один источник корма, который даёт им скудная природа Севера – болотные растения. Единственное препятствие здесь – то, что они далеко не единственные, кто умеет использовать этот природный ресурс. Другие великаны Севера, шерстистые кабаны, тоже умеют добывать растения на болоте. Стадо этих зверей бродит по краю болота. Они уже полностью сменили роскошную белую зимнюю шерсть на короткую летнюю, и не боятся промочить её. Спасаясь от кровососущих насекомых, они смело заходят в воду и валяются в прибрежной грязи, вымазываясь в ней с головы до ног. Из-за короткой шерсти роговые наросты на их мордах явственно заметны, делая их облик ещё уродливее. Кабаны опускают головы в воду на прибрежном мелководье и огромными клыками подцепляют скрытые в грунте корневища тростника и рогоза. Когда корневища с ростками всплывают, кабаны просто собирают их с поверхности воды. Корневища богаты крахмалом, а в начале лета, когда растения активно растут, часть крахмала расщепляется до сахара, придавая корневищам слегка сладковатый вкус. Значительную часть года этот источник пищи недоступен даже кабанам – болота промерзают до дна, и чтобы добыть хотя бы один такой корешок, зверю пришлось бы проделать колоссальную работу, раскалывая лёд и глыбы смёрзшегося ила. Зато сейчас, когда водоёмы прогрелись и начался активный рост болотных трав, кабаны блаженствуют на болоте, перерывая значительные участки побережья в поисках лакомых корневищ.

Вожак кабаньего стада лежал в грязной луже и лениво пережёвывал пучок молодого рогоза, когда заметил, как из соседнего березняка один за другим вышли лагоморопусы и направились к воде. При виде чужаков огромный кабан вскочил на ноги, захрюкал и начал «точить» клыками, пытаясь произвести впечатление на незваных гостей. Его тревога передалась стаду, и несколько взрослых самок присоединились к нему, громко визжа и демонстрируя бивни. Однако перевес не на их стороне – лагоморопусы огромны, и это заставляет кабанов вести себя всё менее агрессивно по мере того, как они приближаются. Лагоморопусы не выказывают агрессии – они и так превосходят кабанов в силе. Они просто пришли на болото покормиться. Их размер заставляет самца шерстистого кабана отступать, но он продолжает разевать пасть и расплёскивать головой воду. За его спиной самки и молодые звери просто поднялись и перешли на другое место, уступая дорогу великанам. Словно стараясь сохранить свой авторитет, вожак стада продолжает угрожающие демонстрации, но постепенно отходит вслед за стадом.

Лагоморопусы воспринимают это представление совершенно нейтрально. Они просто заходят на мелководье и начинают кормиться, не обращая внимания на кабанов. Длинными когтями звери буквально выпахивают из дна болота крахмалистые корни растений и пожирают их, с аппетитом пережёвывая. Такая добавка к рациону питательна, но она несёт в себе определённую опасность: вместе с болотными растениями гиганты проглатывают сидящих на них водных беспозвоночных, в том числе улиток, являющихся промежуточными хозяевами гельминтов. Поэтому и лагоморопусы, и шерстистые кабаны практически всегда заражены сразу многими видами глистов, населяющими их кишечник, печень и лёгкие. Пока звери молоды, организм с лёгкостью компенсирует ущерб, наносимый паразитами, но к старости заражение гельминтами становится большой проблемой. Лагоморопусы – это одни из немногих зверей, которым доводится испытать на себе проблемы старости: более мелкие звери просто не доживают до такого состояния, становясь жертвами хищников.

Спасаясь от кровососущих насекомых, один из лагоморопусов зашёл в воду чуть дальше от берега, окунулся по самую шею и вышел. Вода ручьями стекает по его шерсти, и какое-то время он чувствует облегчение от зуда, вызываемого укусами насекомых. Выйдя на берег, лагоморопус улёгся на землю и начал валяться по ней, задирая в воздух когтистые лапы и с наслаждением ёрзая спиной. Хорошенько растерев по себе землю, зверь улёгся на берегу и задремал. На его спину тут же уселись несколько птиц, которые начали ворошить его шерсть в поисках уцелевших паразитов. Другие лагоморопусы ведут себя осторожнее: они не заходят глубоко в воду, предпочитая бродить по колено в воде и кормиться у самого берега. Эти звери плохо плавают и могут просто утонуть в болоте, хотя во время миграций им приходится пересекать реки. Обычно звери используют для миграций старые проверенные маршруты, и опытные старые звери хорошо знают броды, по которым безопасно переходит реку всё стадо. Но, если нет необходимости, животные стараются не заходить в воду, особенно на болотах, где можно просто увязнуть в трясине. Шерстистые кабаны ведут себя значительно смелее: словно бегемоты эпохи человека, они плавают в болоте и погружают головы под воду, выкапывая корневища болотных трав.

Появление гигантских зверей вызывает панику среди птичьего населения болота. Над стадом лагоморопусов летают кулики, громко крича: у многих птиц в траве прячутся птенцы. Некоторые кулики садятся на землю и старательно притворяются ранеными, пытаясь увести зверей от птенцов, но их хитрость не действует на травоядных гигантов, и их тяжёлая поступь может стать причиной множества маленьких трагедий в птичьих семьях. Выводки уток находятся в несколько лучшем положении: родители просто отплывают вместе с выводками подальше и держатся на безопасном расстоянии от зверей. Бывает, что купающиеся кабаны охотно пожирают кладки или птенцов – у них ещё сохранились пищевые пристрастия далёкого предка.

Эти северные колоссы играют поистине колоссальную роль в экосистемах: своей деятельностью шерстистые кабаны и лагоморопусы препятствуют зарастанию водоёмов, омолаживают заросли болотных растений, не давая накапливаться отмирающей органике, и замедляют неизбежное заболачивание водоёмов. А на суше они превращают сплошные заросли хвойных деревьев в продуктивный разнородный ландшафт, давая возможность существовать многим другим видам травоядных и охотящихся на них хищников.


***


В августе Сколль и Хати обходят свою охотничью территорию, но уже не вдвоём, а во главе группы переярков – подростков-гармов. Они смогли собрать вокруг себя сверстников, так же блуждавших по нейтральным территориям, и сейчас их группа уже представляет собой силу, с которой приходится считаться даже взрослым сородичам. Здесь собрались и самцы, и самки разной степени родства – больше одиночек, но есть ещё одна пара зверей из одного выводка, как сам Сколль и Хати. Несмотря на свою численность, переярки избегают мест с особо сильным запахом взрослых зверей и свежих меток взрослых гармов. В случае такой встречи вполне возможна драка с непредсказуемыми последствиями, поэтому молодые звери, ещё не достигшие полного физического развития, предпочитают не рисковать понапрасну. Но на краях индивидуальных участков семейных пар они находят достаточно добычи.

Группа переярков – это коллектив хищников, в котором звери разного происхождения знакомятся друг с другом, выстраивают социальные отношения, учатся взаимодействовать и охотиться совместно. Фактически, это своеобразная школа жизни, которую проходят те, кто сумел выжить в первую в своей жизни зиму под опекой родителей. Молодые гармы ещё не могут похвастать выдающимися охотничьими успехами, и их основная добыча – некрупные травоядные звери. Даже молодой шерстистый кабан пока слишком силён, чтобы его можно было добыть. Чаще всего им приходится довольствоваться совсем небольшой добычей – грызунами, мелкими птицами и змеями. В мелководных реках они ловили лягушек и рыбу – это прекрасная летняя еда. Но в августе вода в реках уже очень холодна, а лягушки постепенно собираются в глубоких омутах на долгую зимовку. В такое время самая предпочтительная добыча – местные травоядные: скандинавские ложные олени или хибинские зайцелопы.

Стая молодых гармов прокладывает в лесу собственные тропы. Бегущие во главе стаи звери нюхают землю и воздух, стараясь обнаружить следы присутствия добычи. В один момент Сколлю показалось, что он ощутил запах зайцелопы – лакомой добычи, которая вполне по силам даже молодым и не очень опытным гармам. Он остановился и начал ходить зигзагами среди кустарников, пытаясь обнаружить источник запаха. Чувствительное обоняние не подвело его: Сколлю удалось обнаружить несколько остывших шариков помёта хибинской зайцелопы – местного вида из этой обширной группы неоценовых травоядных. Оглядевшись и обнюхав окружающие предметы, Сколль обнаружил ещё несколько знаков недавнего присутствия этих зверей – обкушенные кончики ветвей, полусъеденные гроздья грибов на трухлявом стволе, лежащем на земле, и ещё несколько кучек помёта зайцелопы. Теперь присутствие добычи стало очевидным для всех членов стаи, и хаотичный поиск сменился целенаправленным преследованием.

Для острого обоняния гарма взять сравнительно свежий след добычи – лёгкая задача. Преследуя добычу, звери растянулись по лесу цепочкой, движутся шагом и ступают почти след в след, чтобы производить как можно меньше шума. Сколль и Хати возглавляют процессию, мягко ступая по лесной подстилке и принюхиваясь. Запах становится всё более отчётливым и они, наконец, достигают цели своего поиска: хищники видят в чаще небольшое стадо хибинских зайцелоп. Сразу нападать слишком опасно – если их не вовремя заметят, стадо просто сбежит. Кроме того, где-то вдалеке слышатся голоса шерстистых кабанов, и среди деревьев даже мелькают бока этих зверей – встреча с ними в разгар охоты будет не слишком приятной. Поэтому стая переярков остановилась под прикрытием увядающего папоротника и кустов. Они ведут себя очень тихо, наблюдая за возможной добычей. И ещё несколько хищников осторожно двинулись под прикрытием зарослей в сторону – это обычный тактический ход. Они обойдут стадо, и нескольких зайцелоп загонщики обязательно погонят прямо на них.

Зайцелопы не ощущают надвигающейся опасности. Они спокойно пасутся среди кустарников, поедая начинающие желтеть листья. Звери пока не сменили пятнистую летнюю шерсть на белую зимнюю – это случится незадолго до того, как снег полностью покроет землю. Они активно отъедаются дарами леса, щиплют увядающую траву и поедают грибы, в изобилии растущие под деревьями. Среди них бродит несколько детёнышей, родившихся в этом году – они уже успели изрядно подрасти и едят пищу взрослых зверей. Сколль и Хати знают, каково на вкус мясо молодой зайцелопы – во время летних блужданий по лесам им удавалось убивать маленьких детёнышей зайцелоп и лакомиться нежным мясом. Они с удовольствием продолжили бы это занятие и сейчас. Вероятно, нечто подобное ощущают и другие звери из их группы. Но сейчас хищников уже много, и им требуется нечто более существенное, чем маленький детёныш зайцелопы.

Две взрослых зайцелопы обнаружили дерево, поросшее опятами. Они с удовольствием поедают эти грибы, и их занятие привлекло внимание нескольких молодых зверей. Они подошли поближе и окружили взрослых зверей, обрывающих грибы с дерева. Наблюдающим за ними гармам такое развитие ситуации только на пользу: чем меньше глаз смотрит по сторонам, тем лучше возможность для нападения. В это время одна из взрослых зайцелоп показала «класс» для молодняка – приподнявшись на задние ноги, она опёрлась передними об дерево и с некоторыми усилиями забралась на изгиб ствола, цепляясь за кору копытообразными когтями. Такая особенность поведения характерна для ложных оленей, обитающих по соседству, и для коз эпохи человека, но хибинская зайцелопа довольно редко демонстрирует подобное поведение. Ради вкусных грибов она готова пойти на такой рискованный шаг – призом ей стали нетронутые грибы, растущие на недосягаемой с земли высоте. Зайцелопа оторвала губами несколько мягких грибов и начала пережёвывать их. Она подняла голову, огляделась… и увидела притаившихся в кустарнике гармов.

Пронзительный вопль тревоги испугал стадо. Взрослая зайцелопа спрыгнула с дерева, несколько сородичей приняли её движение за начало бегства, а другие особи просто поддались общей панике и кинулись туда же, куда побежали первые звери. Всё стадо зайцелоп кинулось прочь, испуганно блея, а гармы бросились за ними – план атаки был нарушен, но звери всё же решили рискнуть и добыть себе хотя бы одно животное. Налетев на ствол дерева, лежащий на земле, зайцелопы перепрыгнули через него, но одна из них споткнулась, на неё налетело ещё несколько зверей, и она не смогла вовремя подняться. Пока она пыталась встать на ноги, другая зайцелопа нанесла ей удар в бок острыми когтями-копытцами и вновь повалила на землю. А когда сбитая с ног зайцелопа сумела встать с земли, её уже окружили гармы, а остальное стадо успело скрыться в кустарнике, оставив после себя лишь запах страха и несколько кучек помёта.

Гармы окружили добычу, кусая её за ноги и бока. Несколько рваных ран были нанесены зайцелопе уже в первые секунды после встречи с гармами. А затем Хати просто схватил её за шею, и уже не разжимал челюсти, пока она не перестала дёргаться у него в зубах. Окружив труп зайцелопы, гармы начали рвать его. Тонкая кожа легко поддалась их зубам, и вскоре доминирующие звери с наслаждением оторвали и проглотили первые куски тёплого окровавленного мяса. Особи низшего ранга почтительно ожидают, пока им уступят место у добычи – несколько жестоких трёпок научили их соблюдать иерархию.

Трапезу гармов прервало неожиданное происшествие. Со стороны стада шерстистых кабанов раздался визг, затем громкое хрюканье взрослых особей, а после этого – жуткий, леденящий душу рёв берла. Испуганные им, даже доминирующие гармы перестали есть и стали прислушиваться к происходящему. До ушей хищников донёсся громкий топот, и из кустарника выскочил молодой шерстистый кабан с длинной рваной раной на боку – несколько кровоточащих параллельных шрамов. Он мчался, не разбирая дороги, а когда пробегал мимо стаи, отшвырнул в сторону одного из хищников, не заметив его. Следом за ним неуклюжей рысцой бежал крупный берл-ошкуй. Именно его когти нанесли рану кабану, и из местных зверей только этот исполин способен почти безнаказанно охотиться на шерстистых кабанов. Он очень любит их жирное мясо, особенно голодной зимой. Но ещё больше он любит даровую добычу, которую отнимает, пользуясь правом сильного. Возможно, шерстистому кабану спасла жизнь именно удачная охота гармов: запах свежей крови зайцелопы отвлёк берла от преследования. Он просто остановился, глубоко дыша, принюхался, и подошёл к гармам, окружившим свою добычу. Он не угрожал и не скалил зубов: достаточно было нескольких капель едко воняющего секрета его анальных желёз, чтобы наглядно и доступно объяснить гармам, кто в данный момент является хозяином положения. Он просто прошёл сквозь стаю молодых гармов, словно их не существовало, и гармы лишь почтительно расступились, готовые удрать в любую секунду. Берл-ошкуй поднял с земли лишь слегка объеденный труп зайцелопы и потащил его в одному ему ведомое место, где можно спокойно насладиться обедом. А гармы вновь собрались в стаю и последовали за стадом зайцелоп в призрачной надежде добыть хотя бы ещё одну из них. Отнятую у них добычу берл, скорее всего, съест практически без остатка.

Группа гармов со Сколлем и Хати во главе продолжает преследование зайцелоп. Они голодны и раздражены потерей законной добычи, но не торопятся нападать и бегут неспешной рысцой, экономя силы. Многие из них устали после первой атаки, а им ещё нужно настичь зайцелоп и убить одну из них, действуя на пределе возможностей. Вскоре лес на пути их следования начал редеть: преследуемые ими зайцелопы вышли на тропу лагоморопусов. Здесь деревья растут в виде раскидистых невысоких кустов, потому что их постоянно объедают звери, проложившие эти тропы. За лето растения успевают немного восстановиться, но весной и осенью, когда по этим тропам каждый день движутся группы лагоморопусов, их зубы регулярно «стригут» деревья. Время от времени гармы видят где-то впереди себя мелькающие среди кустарника пятнистые шкуры зайцелоп. Зайцелопа быстрее гарма на короткой дистанции, но не может долго бегать на большой скорости, поэтому расстояние между гармами и стадом зайцелоп постепенно сокращается. Однако хищники даже не представляют себе, почему зайцелопы избрали для спасения именно эту тропу.

Препятствие возникло на пути гармов неожиданно. Они уже чётко видели зайцелоп и могли, казалось, лишь немного ускориться и настичь свою добычу. Однако зайцелопы не зря вышли на тропу лагоморопусов: начинается миграция этих животных на юг, и на тропе всегда можно найти этих гигантов. Заметив такую группу, зайцелопы ускорили шаг и просто окружили огромных зверей. Большая семейная группа движется на юг неторопливым шагом. Рядом с огромными взрослыми зверями шагает детёныш, родившийся в этом году на севере – это его первое путешествие на юг, и семья великанов непроизвольно подстраивается под скорость самого медленного из её членов. Зайцелопы окружают гигантов и начинают щипать траву по краям тропы. Появление таких спутников не удивило лагоморопусов: в своей жизни они много раз сталкивались с зайцелопами, и по опыту знают, что эти существа совершенно безобидны. Однако стая гармов, выбежавшая на тропу следом за ними – это совсем другое дело. Лагоморопусы знают, что время от времени эти хищники доставляют им беспокойство своими нападениями. А поскольку в стаде есть детёныш, лагоморопусы встают на его защиту: мать детёныша прячет его у себя под брюхом, а исполосованный шрамами самец и одна крупная самка выходят вперёд и с громким рёвом движутся к гармам размашистым шагом. При каждом таком шаге когти их передних лап выпахивают комья земли и камни, которые разлетаются в стороны. Самец не боится даже целой группы гармов: он сражался с этими зверями и знает, что сильнее любого из них. На таких гигантов гармы нападают очень редко – только если зверь уже будет ранен или слишком стар, и желательно в одиночестве. Но такое стечение обстоятельств бывает редко, и взрослому лагоморопусу можно не бояться зубов гарма. Даже могучий берл-ошкуй может справиться лишь с молодым или слабым животным, предпочитая обходить взрослых гигантов. А эти звери – даже не взрослые опытные гармы, а всего лишь неопытные переярки. Поэтому самец лагоморопус просто встал на дыбы, поднял вверх длинные передние лапы и резко ударил когтями по земле. Самка в это время свирепо зарычала, оскалив мощные резцы. Такого представления достаточно, чтобы заставить отступить практически любого хищника: самцу удавалось останавливать даже молодого берла. Поэтому Сколль и Хати уводят сородичей прочь – у зайцелоп нашлись неожиданные защитники, баланс сил изменился, поэтому рисковать жизнью не стоит. Сегодня зайцелопы победили – но только сегодня. Завтра будет новый день, и никто не знает, что может случиться. Группа гармов уходит прочь – некоторым из них придётся сегодня ночью спать голодными. Однако хищники должны компенсировать сегодняшнюю неудачу в охоте: близится долгая зима, и её нужно встретить в хорошей физической форме, чтобы выжить в экстремальных условиях. Гармы не бегут от зимы в тёплые местности, как лагоморопусы, а встречают её как нечто неизбежное.


***


Май в Хибинах – время таяния снега и пробуждения природы. Это начало короткого северного лета, и для местных обитателей начинается бурное время любовных похождений и неустанной заботы о потомстве. Когда тает снег, а солнце прогревает стволы деревьев, внутри них начинается не только сокодвижение. Тепло пробуждает к жизни разнообразных насекомых, обитающих в толще древесины и наносящих значительный ущерб лесу. Личинки короедов протачивают причудливые узоры под самой корой деревьев, а личинки златок, усачей и пилильщиков буравят толщу древесины. Деревья борются с этими вредителями, заливая их тоннели смолой и накапливая вещества, делающие их ткани менее съедобными. Эта борьба с переменным успехом продолжается многие миллионы лет, и у каждой из сторон есть свои союзники. Насекомым помогают грибы, которые проникают гифами в клетки растений, поражают ткани и разрушают своими ферментами лигнин и целлюлозу. А у деревьев союзниками являются птицы – скандинавские скальные дятлы, населяющие эти северные леса. Эти дятлы – не настоящие перелётные птицы. Они не совершают многокилометровые миграции на другой конец материка, как многие жители этих мест, особенно околоводные птицы. Дятлы лишь откочёвывают к югу и проводят зиму в таёжной зоне, а весной возвращаются в Хибины. Эти птицы кочуют, не собираясь в стаи, как гуси и утки, но возвращение скандинавских скальных дятлов узнаётся очень легко. Их можно не увидеть – эти птицы возвращаются с мест зимовки поодиночке и живут довольно далеко одна от другой. Но не услышать их просто невозможно. Вернувшись в родные места, птицы занимают территории – взрослые особи предпочитают вернуться туда же, где жили в прошлом году, поэтому, обнаружив на своей территории чужака, они начинают выгонять его, громко крича. Как правило, жертвами агрессии взрослых дятлов становятся молодые птицы, ищущие себе подходящую территорию. У дятлов этого вида проблема поиска жилья стоит особенно остро: крупных деревьев в хибинском криволесье не так много, большинство деревьев очень медленно растёт в толщину, и подобрать подходящее дерево для устройства гнезда зачастую трудно. Кроме того, зимой немало старых деревьев упало под тяжестью снега, и некоторые птицы лишились жилищ.

Один взрослый самец дятла прилетел к дуплистой пихте, которую занимал вместе с самкой в прошлом году. Он прекрасно помнит границы своей территории и расположение хороших кормовых деревьев. На своей территории он хозяин, и время от времени он заявляет об этом громким криком, состоящим из серии отрывистых звуков. Он слышит в ответ голоса сородичей, живущих по соседству – но ему отвечают не сразу, и голоса слышны плохо. Это хорошо: сородичи находятся на своих территориях, и границы его владений не нарушены. Пихта хорошо знакома ему, и он сам несколько лет назад выдолбил в её стволе дупло, чтобы в первый раз успешно вывести птенцов с одной из самок. Цепляясь когтями за кору, дятел ловко движется по стволу прыжками, приближаясь к дуплу. На первый взгляд ничего не изменилось – дупло выглядит так же, как раньше. Добравшись до дупла, дятел заглянул в него, и первым, что он увидел, было несколько бурых зверьков с серыми ушастыми головами: его опередили, и совсем недавно это дупло заняли мертвоголовые кожаны. Из глубины дупла донесся недовольный писк потревоженных животных: эти летучие мыши только что вернулись с юга и хотят отдохнуть. Однако дятел – это птица, которая может быть опасной для них: ударом клюва дятел легко может убить мелкую летучую мышь. Несколько зверьков начали выбираться из дупла, разевая рты и демонстрируя острые зубы, а их пронзительный писк отпугнул дятла от дупла, и птица отпрыгнула в сторону. Потревоженные летучие мыши вылезали из дупла и взлетали, трепеща крыльями, словно огромные бабочки. Они прятались в кроне пихты и на ветвях, стараясь не вылетать из кроны дерева, где их могли бы заметить хищные птицы.

Самец скандинавского скального дятла забрался в дупло. После пребывания там летучих мышей гнездо перестало быть пригодным для выращивания птенцов: на стенках дупла висят подтёки их помёта, и слой помёта уже успел накопиться на дне дупла. Это означает лишь одно: дятлу срочно нужно выдалбливать новое дупло, если он хочет вырастить потомство в этом сезоне. И всё же хоть в чём-то ему повезло: его жилище мог занять кто-нибудь из местных куньих, и тогда птицу, неосторожно забравшуюся в дупло, ждала бы неминуемая гибель. Неподалёку растёт другая пихта, такая же большая, но чуть менее удобная. В своё время дятел предпочёл ей другое дерево, но сейчас, за неимением лучшего выбора, он сел на неё, выбрал место повыше над землёй, и застучал клювом по стволу. Звук ударов его клюва присоединился к звонкому перестуку клювов его сородичей. Некоторые пары уже сформировались, и теперь семейные птицы обновляют старые дупла, расширяя и углубляя их, а одинокие молодые самцы привлекают внимание самок, выбивая любовные послания на стволах деревьев. Для своих брачных призывов они выбирают тонкие стволы с плотной упругой древесиной, особенно те, что были надломлены тяжестью снега. Обломки стволов буквально гудят от частых ударов клювом, показывая потенциальным невестам, что токующий самец полон сил и желает создать семью.

Норвежские крапивники присоединяются к хору лесных обитателей – их звонкие трели, заканчивающиеся серией трескучих звуков, оживляют подлесок. В отличие от дятлов, которые могут занимать одно и то же дупло по несколько лет подряд, крапивники строят новые гнёзда каждый год. Это стало частью брачного ритуала: самец завлекает самок не только песней, но и своим строительным искусством. Самцы поделили лес на множество индивидуальных территорий, и на каждой из них в укромных местах устроено по несколько гнёзд: обычно их два или три, но зато каждое из них уже практически полностью готово для выведения потомства. Закончив строительство, самцы громко поют, завлекая самок и предлагая им оценить свои умения выбирать место для гнезда и строить само гнездо. И если дятлы сильно ограничены в выборе подходящего места для гнезда, то крапивник действует гораздосвободнее: он может построить гнездо там, где сочтёт нужным, где оно будет лучше защищено от возможного врага и от непогоды. Со строительным материалом у него также не возникает затруднений – прутья и мох всегда можно найти в лесу в большом количестве. А подстилка в таких гнёздах просто роскошная – нужно только, чтобы источник материала для неё оказался поблизости.

Шерстистые кабаны пасутся среди криволесья, разбрасывая лесную подстилку бивнями. Не всем удалось пережить зиму: от холода и голода погибло несколько членов стада – главным образом молодняк, но ещё и субдоминантный самец, доживавший свой век в стаде. Выжившие звери сильно похудели – впрочем, так происходит каждый год. Звери ищут в лесной подстилке корм – корни и клубни растений. Они с жадностью поедают зелень и не упускают возможности разнообразить своё меню грызунами и насекомыми. В это время звери интенсивно линяют, расставаясь с длинной зимней шерстью, которая вылезает клочьями, придавая зверям неряшливый вид. На многих участках тела белая зимняя шерсть уже вылезла, уступая место короткой летней шерсти бурого цвета, из-за чего звери выглядят пегими. Избавляясь от ненужной зимней шубы, крупные звери чешутся об деревья, оставляя на коре и сучьях клочья белой шерсти. Впрочем, она недолго остаётся висеть на деревьях: на неё тут же находится немало желающих из числа птиц, вьющих гнёзда, и в их числе – норвежские крапивники.

Самец норвежского крапивника старается произвести впечатление на самку не только песней, но и строительными навыками, поэтому он неустанно трудится над благоустройством гнёзд, облетая их по очереди. Стадо шерстистых кабанов, да ещё и во время весенней линьки – настоящая находка для него. Эти звери весьма благосклонно относятся к птицам, спасающим их от паразитов, поэтому крупная самка, облезающая клочьями белой зимней шерсти, не проявила неудовольствия, когда крапивник уселся ей на бок, вцепившись когтями в шерсть. Оглядевшись, самец норвежского крапивника начал щипать зимнюю шерсть зверя, непрочно держащуюся в коже, и в скором времени обзавёлся пышными белыми «усами», набрав полный клюв шерсти. Он должен спешить – звери постоянно странствуют по лесу, не задерживаясь подолгу на одном месте. Поэтому он быстро слетал к одному из своих гнёзд, наскоро сунул в него клок шерсти, и вновь прилетел к стаду шерстистых кабанов. Набрав новый пучок шерсти, самец с длинными «усами» направился к другому гнезду, когда внезапно заметил на верхушке искривлённой ёлки самку своего вида. Такую встречу нельзя упускать, и самец, украшенный «усами» из собранной шерсти, сел на ветку рядом с самкой, и начал демонстрировать ей себя, подрагивая вертикально стоящим хвостом и позируя перед самкой. Он не в состоянии петь со своей ношей, но не отказывается от знакомства. Самец скачет по ветвям перед самкой, показывая ей собранную шерсть, и своими движениями побуждает самку лететь к его гнезду, чтобы оценить его строительное искусство. Самка попыталась улететь, но он устремился за ней, буквально силой заставил её сесть на ветку, а затем начал показывать ей направление к одному из построенных им гнёзд. Ему удалось завладеть вниманием самки, и обе птицы направились к первому из гнёзд самца, построенному среди ветвей ели. Самка оглядела его лишь мельком, и не стала даже залезать внутрь. Самец, не бросая пучок шерсти, повёл её ко второму гнезду, которое спрятано в зарослях можжевельника. Сев на вершину можжевельника, он подрагивает торчащим вверх хвостом, пока самка исследует это гнездо внутри. Но оно, похоже, тоже не особенно впечатлило её. Самка попробовала улететь, но самец не отпускает её со своей территории: он преграждает ей путь и интенсивными прыжками по ветвям побуждает следовать за ним. У него есть ещё и третье гнездо, которое построено в колючем кустарнике. Это его последняя надежда привлечь самку, и самец нырнул в гнездо первым и устлал его внутренность принесённой шерстью. Наконец-то его клюв освободился, и самец начал петь прямо на вершине гнезда. Пусть его не слишком хорошо видно на этом месте, но его песня слышна прекрасно, и самка просто не может отказаться от такого приглашения. Она влезла в гнездо и по достоинству оценила мягкость подстилки, собранной самцом. Похоже, её устроило качество гнезда, а песня и физические данные самца подсказывают ей, что она сделает правильный выбор, если выберет именно этого самца отцом своих птенцов. Самцу повезло: его поиск гнездовой партнёрши окончен, и в скором времени в гнезде уже появятся яйца. Но пока он рискнул оставить самку в гнезде, а сам бросился к стаду шерстистых кабанов, надеясь набрать ещё немного шерсти, уже исключительно для одного востребованного гнезда.

Другие птицы не утруждают себя возведением сложных построек, требующих больших затрат энергии. Тапиорнисы, представители курообразных птиц, едва ли уделяют постройке гнезда десятую часть того времени, которое тратит на строительство крапивник. Птицы просто выбирают подходящее место, выкапывают ногами ямку в земле, бросают в гнездо минимум подстилки (чаще всего – какие-то случайные части растений), и далее начинают откладывать яйца. Но перед этим самка должна убедиться, что она сделала правильный выбор и выбрала лучшего самца. Чтобы доказать что именно он – самый лучший, самец тапиорниса должен постараться. Очаровать самку нелегко, а конкурентов у него великое множество.

На поляне собрались тапинорнисы. В отличие от предка, голоценового рябчика, они нормально чувствуют себя в группах, но на токовищах самцы всё равно распределяются на достаточно большом расстоянии друг от друга – до 4-5 метров. Токование тапиорнисов – это не битва, а скорее состязание исполнителей, при котором самое главное – превзойти противника в исполнении брачного призыва. Лишь изредка они отгоняют друг друга от полюбившихся мест, и к центру токовища обычно пробиваются сильнейшие из них. Самцы держатся на земле, время от времени перебегают по токовищу на новое место, распушают перья и распускают хвосты. Токовище тапиорнисов легко найти по голосам птиц: раздувая горло, самцы свистят, стараясь сделать это как можно громче. Свистящий самец держит туловище вертикально, перья на его груди и шее, хохолок и борода распушены, голова втянута в плечи, а хвост раскрыт веером и упирается в землю концами перьев. Голос тапиорниса – тонкий дрожащий свист, длящийся до 6-8 секунд. Обычно «запевает» один самец, а другие подхватывают его трель. Сделав ещё вдох, первые их певцов продолжают песню тех, кто до этого поддержал их собственную песню, и во время такого коллективного запева голоса группы птиц на токовище звучат непрерывно в течение 1-2 минут. В такие моменты самцы теряют осторожность, как глухари эпохи человека.

Громкие голоса токующих самцов тапиорниса собирают самок с обширной территории. Часто самка держится рядом с самцом на протяжении всей зимы, и на токовище она обычно не отходит далеко от выбранного ею самца. А одинокие самки собрались на краю токовища, выбирая партнёра. Они готовы зайти вглубь токовища, но при этом рискуют встретить агрессию со стороны «замужних» самок, ревностно оберегающих своих партнёров во время токования.

На краю токовища бродят несколько самок – одни из них слишком молоды и ещё не успели обзавестись самцами, а у некоторых самцы не пережили зиму. Сезон выращивания потомства в северных лесах очень короток, поэтому самки стараются торопить события. Они активно конкурируют друг с другом за самцов, оттесняя тех, кто послабее, и обмениваясь ударами клюва с теми, кто не хочет признавать их превосходство. Заходя на территорию токовища, одна из взрослых овдовевших самок бродит среди токующих самцов. Она осматривает их оценивающе, отмечая для себя их достоинства и недостатки. Одни из них слишком молоды и неопытны, а другие, напротив, уже слишком зрелые. Самый главный недостаток у лучших самцов на токовище – самки, которые держатся рядом с ними. Когда самка «в поиске» приближается к такому самцу, ей навстречу выбегает его законная супруга, которая всем своим видом демонстрирует решимость защищать семейный союз – она распушает перья и раскрывает веером поднятый хвост, чтобы казаться крупнее. Как правило, самец при такой самке также редко обращает внимание на сторонних самок, и у неё нет шансов. Ей пришлось обойти множество самцов и даже пару раз обменяться клевками с другими самками, прежде чем она нашла подходящего самца. Увидев его, самка приблизилась, всем своим видом показывая подчинение: голова опущена, крылья и оперение прижаты к телу, и даже шагает она на полусогнутых ногах. Самец заметил эти знаки внимания к себе, но не подал виду: он продолжил красоваться, распушив перья и раскрыв хвост. Самка несколько раз притворно клюнула землю около его ног и начала прохаживаться перед ним взад-вперёд. В это время где-то на краю токовища один из самцов засвистел. Его трель подхватили другие самцы, и в течение минуты на токовище слышен оглушительный свист – самцы самозабвенно свистят, подхватывая песню друг друга. Свист стихает так же неожиданно, как начинается, и лишь где-то на краю токовища одиночный самец попытался продолжить пение, но его никто не поддержал.

Наконец, самец взглянул на самку, прохаживающуюся рядом с ним. Встряхнувшись, он подошёл к ней и символически схватил клювом за хохолок. Самка присела, подчиняясь ему, и самец быстро спарился с ней, после чего продолжил токование, а самка продолжила бродить вокруг него уже как законная супруга, готовая защищать его от посягательств чужих самок.

Некоторые самки пускаются на более отчаянные шаги. Будучи не в силах прорваться сквозь строй взрослых самок, охраняющих своих самцов, одна из молодых «незамужних» самок взлетела, громко хлопая крыльями, и прорвалась буквально на середину токовища. Однако ей не удалось даже приблизиться к выбранному самцу. Ей навстречу сразу же выбежала одна из «замужних» самок, вцепилась ей клювом в перья и выдернула изрядный клок. Испуганная молодая самка бросилась бежать, но прежде, чем она оказалась на краю токовища, ей успели задать трёпку ещё две птицы. В середине токовища находятся лучшие самцы, и самкам такого ранга тут не место: им лучше попытать счастья где-то ближе к краю токовища. Без самца такая самка вряд ли останется, но ей придётся поискать подольше.

Самцы тоже конкурируют за самок. У них в запасе есть много хитростей, позволяющих выставить себя в лучшем свете. Выигрышный ход для токующего самца – оказаться выше и заметнее конкурентов. Для этого подходит упавшее дерево или просто большой камень. Но если претендентов на выгодное место оказывается слишком много, между ними вспыхивает драка: выгодная демонстрация своих достоинств стоит нескольких потерянных перьев. На краю токовища дерутся два самца. Они не принадлежат к числу фаворитов у самок, и им важно выгодно продемонстрировать себя. Оба самца облюбовали для представления ствол дерева, лежащий на земле, с которого их будет лучше видно, и теперь пытаются отогнать друг друга от такого выгодного места. Пока другие самцы заняты демонстрацией, эти двое сцепились в схватке, словно петухи на деревенском дворе. Они набросились друг на друга, хлопая крыльями и пытаясь столкнуть с лежащего дерева. Вцепившись клювом в оперение соперника, самцы дёргают друг друга за перья, взмахивая крыльями, чтобы сохранить равновесие. Соперничество полностью захватило их, и они уже не думают ни о самках, ни об окружающем мире – все их инстинкты направлены лишь на достижение превосходства над соперником, и неважно, какой ценой. А цена неосторожности может быть очень высока.

Тень крупной птицы с широкими крыльями скользнула по земле, огромный силуэт на долю секунды затмил солнце. В следующий миг лапы с острыми крючковатыми когтями протянулись к дерущимся самцам тапиорниса, и эти когти пронзили тела обоих птиц, мгновенно оборвав их жизни. Куллерво сумел незаметно сесть в крону дерева, пока самцы тапиорниса токовали, не замечая надвигающейся опасности, затаился среди молодой листвы и выбрал очень удачный момент для нападения. Во время нападения он схватил сразу обоих дерущихся самцов, до последнего не замечавших ничего, кроме противника. Ни одному из них не удалось вырваться, лишь крылья беспомощно хлопали в воздухе, когда Куллерво улетал со своей ношей. Когти хищника повредили им лёгкие, а острый клюв прокусил позвоночник одному из самцов, пытавшемуся вырваться из лапы хищника. Брачные игры тапиорнисов были непоправимо испорчены – спасая свои жизни, остальные птицы шарахнулись в стороны, хлопая крыльями, а сторюнкар, тяжело нагруженный неожиданно богатой добычей, еле добрался до подходящего места для пира. Две птицы, пойманные за одно нападение – это редчайшая удача для хищника. Куллерво прилетел на горный склон и сел на утёс с плоской вершиной, где уже не раз разделывал добычу. Он уже давно считает своей территорию, где есть этот каменный утёс, очень похожий на тот, что был возле его родного гнезда. Самое главное – никто из взрослых сторюнкаров не оспаривает право Куллерво на эту территорию. Возможно, предыдущие хозяева территории по каким-то причинам покинули её или погибли зимой. Или же Куллерво стал достаточно сильным, чтобы другие сородичи просто избегали конфликтов с ним и оставили притязания на эту территорию. Но в любом случае, он уже владеет неплохими охотничьими угодьями и может охотиться, не обращая внимания на полёты сородичей по соседству.

Сев на утёс, он бросил добычу на небольшую каменную площадку, прижал к камню лапой одну из тушек и начал рвать клювом перья и кожу, добираясь до нежного и ещё тёплого мяса. Его аппетита хватит, чтобы расправиться с этой добычей сразу же. Вторая тушка останется на вечер – нужно просто проследить, чтоб её никто не украл: птицы и мелкие хищные звери изредка проверяют даже дом самого Куллерво, пока он охотится или просто спит. Несколько раз, прилетая с охоты, Куллерво заставал дома непрошеных гостей, а однажды после неудачной охоты изловил прямо у себя дома какого-то мелкого хищника и съел его. Пока Куллерво холост и не обременён заботами о потомстве, поэтому вся добыча достаётся только ему. Возможно, на следующий год он почувствует себя готовым для семейной жизни, но, может быть, пройдёт ещё год, прежде чем он обзаведётся парой и выведет потомство – в голодные годы сторюнкары могут не гнездиться вовсе. Сейчас, во время прохладной и поздней северной весны ему иногда удаётся увидеть сородичей, таскающих сучья в сторону своих гнёзд. Его соседи – взрослые птицы, уже не раз выводившие потомство, и они спешно подновляют гнёзда, пока из яиц не вывелись птенцы. После их появления на свет у них до самой осени будут совершенно другие заботы, которых Куллерво также пока не изведал.


***


Осень приходит на север рано. Уже в августе начинает желтеть листва, а по утрам на траве оседает иней. Шерстистые кабаны наедаются, откладывая под кожей слой жира. Зимой они будут щеголять в белых мохнатых шубах, но слой подкожного жира – более надёжная защита от холода, потому что это ещё и запас энергии в условиях зимней бескормицы. Гигантские лагоморопусы предпочитают избегать тягот северной зимы, поэтому они уходят на юг по своим древним тропам – семья за семьёй; иногда несколько семей собираются вместе, и тогда по тропе следует настоящее стадо из нескольких десятков огромных зверей. Мертвоголовые кожаны покидают леса Севера ещё раньше – как только в воздухе пропадают комары и мухи, являющиеся их пищей. Вместе с ними на юг улетают многочисленные певчие птицы, но в лесах отнюдь не воцаряется тишина. Если весной леса оглашали щебетом и криками разнообразные птицы, то осенью лес гудит от других звуков. У птиц брачный сезон был весной, а именно сейчас начинается гон у скандинавских ложных оленей. Хотя эти звери размером очень далеки от величественных оленей эпохи человека, они не менее громогласны. Рост рогов у них закончился, кожа облезла с них лохмотьями, и теперь самцы ложных оленей готовы к брачным турнирам. Они громко трубят, оповещая соседей о своих намерениях и притязаниях на самок. Самки-важенки собираются в небольшие стада, и зачастую их принуждают к этому агрессивно настроенные самцы. Один такой крупный самец-рогач преследует нескольких важенок, не пуская их на территорию соперника, голос которого слышится в отдалении. Он заступает им дорогу и трясёт головой, демонстрируя свои рога. Кровь самца бурлит от гормонов, поэтому он чрезвычайно агрессивен и кидается на любое крупное животное, оказавшееся неподалёку, испуская запах мускуса из особой железы. Когда самец обошёл стадо важенок, из низкорослого кустарника выскочил крупный тапиорнис, испуганный его движениями. Увидев птицу, олень бросился за ней, утробно мыча и пытаясь поддеть её рогами. Тапиорнис бегает очень быстро, но самец ложного оленя быстро догнал его и нагнул голову, готовясь нанести удар. Спасаясь от его рогов, тапиорнис взлетел, громко хлопая крыльями. Вторичные маховые перья яркой бело-рыжей расцветки и громкое хлопанье крыльев на секунду ошеломили самца ложного оленя, и он замер, позволяя птице спастись. Тапиорнис быстро взлетел на ветку дерева и просто начал расхаживать по ней, на виду у оленя, но недосягаемый для него.

Пока хозяин территории отвлёкся, важенки пытаются уйти подальше – они ещё не готовы к спариванию. Но хозяин территории настиг их, забежал вперёд, и вновь и вновь встаёт у них на пути, несмотря на их попытки обойти его. Занятый этими манёврами, он не заметил, как случайно пересёк невидимую границу территории соперника. Другой самец, издалека услышавший шум от происходящего, просто наблюдал за происходящим. Но, как только соперник оказался на его территории, он тут же заревел и преградил дорогу пришельцу, демонстрируя свои рога. Для первого самца существование самок тут же отошло куда-то на второй план: у него появился соперник, и гормоны велят обратить всю агрессию против него. Прежде всего, соперника следует впечатлить своей мощью, и два зверя начали кружить на одном месте, вскинув головы, церемонно шагая и буравя друг друга взглядом. Похоже, ни один из них не собирается уступать в этом поединке, поэтому всё должна решить схватка. Опустив головы, самцы скандинавского ложного оленя встают напротив друг друга, одновременно бросаются с места, сталкиваются рогами и застывают на месте. Можно подумать, что поединок закончен, но на самом деле он в разгаре. Мускулы зверей напряжены, из-под копыт вылетают камешки и комья земли. Один из зверей силится опрокинуть противника, другой противостоит этому, и ни один из них не хочет уступать. Самки безучастно пасутся в лесу – пока они не готовы принять ухаживание самцов, им безразлично, кто из них победит в поединке. Они даже не смотрят на сражающихся самцов, а лишь пощипывают увядающую траву.

Тем не менее, в лесу есть и те, кто пристально следит и за сражающимися самцами, и за самками. Пока листва не облетела с кустарников, они служат прекрасным укрытием для холостяцкой группы гармов, которую по-прежнему возглавляют Сколль и Хати. В этом году оба брата не смогли завоевать самок, поэтому по-прежнему охотятся вместе с переярками в составе группы, значительно поредевшей с зимы. Кому-то из их бывших товарищей по охоте повезло больше, кому-то меньше: несколько самок ушли к самцам ещё весной, а некоторые молодые самцы погибли во время охот и случайных стычек с сородичами и крупными травоядными. Уцелели лишь те, кто лучше ориентируется в ситуации и умеет быстро принимать правильные решения. Брачный сезон у гармов давно прошёл, и зверям можно полностью посвятить себя охоте – в данный момент это важнее для их выживания.

Хищники следят за стадом, отмечая все нюансы поведения возможной добычи. Они заметили, что одна из важенок отстаёт от остальных, слегка прихрамывая – сгоняя самок в свой гарем, самец несколько переусердствовал, и удар его рога пришёлся ей в ногу. Её шаги, а особенно – осторожная опора на больную ногу, привлекают внимание гармов, и хищники решили попытать счастья. Гармы начали подбираться к стаду важенок как можно осторожнее, стараясь не попасться на глаза сражающимся самцам: сейчас под действием гормонов самцы становятся совершенно неуправляемыми, и вместо бегства могут набрасываться на хищников, а их рога – опасное оружие, способное наносить серьёзные раны. Удары острых копыт оленя, даже такого мелкого, также крайне болезненны, и во время драки один на один он может отбиться от хищника, особенно сейчас.

Прячась за кустами, гармы подобрались к стаду важенок почти в упор – до травоядных осталось буквально несколько метров. Пара зверей в это время сделала большой крюк по лесу, обошла поляну и затаилась с противоположной стороны от стада. Пока обстоятельства на стороне хищников, и они могут рассчитывать на удачу в охоте. Теперь нужно лишь выбрать момент и атаковать оленей. Самцы продолжают драться – им сейчас некогда смотреть по сторонам. Самки всё так же бродят по поляне и щиплют траву. А самое главное – хромающая важенка задержалась, пощипывая траву, и остальные самки успели отойти в сторону от неё. Теперь очередной ход за охотниками.

Сколль бросился из укрытия, и буквально через секунду за ним последовал Хати. Испуганный их внезапным появлением, из кустарника взлетел крапивник, но тревожный птичий крик запоздал – охота уже началась. Братья вторглись в стадо как раз между хромой важенкой и остальными самками, и бросились в разные стороны. Сколль начал пугать самок, отгоняя их в сторону, прямо на сражающихся самцов, а Хати погнал хромую важенку к затаившимся охотникам на другую сторону поляны. Самцы ложного оленя едва успели расцепить рога, когда на них волной накатило стадо самок. Они не сразу увидели хищников, но паника самок передалась им, и они бросились бежать, забыв о своём соперничестве. Гармам удалось разделить стадо, а Хати вместе с ещё одним молодым самцом оттеснил хромую важенку от остальных. Его помощник – совсем молодой самец, изгнанный из семьи этой весной и пока плохо умеющий охотиться. Однако он хорошо учится, старательно копируя движения и тактику Хати. Намеченная жертва пробует уйти, бегает из стороны в сторону, пытаясь прибиться обратно к стаду, но раз за разом встречает гармов, преграждающих ей путь. Один из хищников набросился на неё, рванул ей шкуру на боку и отскочил, спасаясь от её острых копыт. Постепенно кольцо гармов вокруг добычи стало сжиматься. Они по очереди нападают на неё, раз за разом кусают за ноги и бока, пока добыча не ослабела от потери крови. Она хрипло дышит, шатаясь от слабости, а шерсть на её боках и ногах красна от крови. Наконец, Хати прекратил её мучения, сбив её с ног и разорвав лежащей добыче горло. Охота окончена, и хищники собираются вокруг добычи. Стадо ложных оленей сбилось в кучу где-то в глубине леса под желтеющими берёзами. Травоядные словно загипнотизированы сценой трагедии – они не сводят глаз с хищников, собирающихся у тела их сородича. Даже оба самца не реагируют на рёв соперников по соседству. Они ещё раз освежают в памяти образ врага, зная, что сейчас хищники уже не бросятся на них.

Первыми к туше подошли Сколль и Хати. Будучи братьями, они научились ладить друг с другом, а их высокое место в иерархии холостяцкой группы пока никто не пытается оспаривать. Пока эти два самца не проглотят по несколько кусков, никто не начнёт есть общую добычу. Острые клыки братьев разорвали шкуру добычи и на траву вывалились кишки, распространяя аппетитный запах в прохладном воздухе. Сколль и Хати начали трапезу, и к ним один за другим присоединились другие члены группы. Множество челюстей начали терзать добычу, отрывая куски мяса. Пирующие гармы соблюдают иерархию, но Сколль и Хати как самые опытные охотники следят, чтобы часть добычи досталась каждому из членов группы – хорошее отношение к сородичам обеспечивает им поддержку членов группы в случае конфликта с чужаками и гасит внутренние конфликты в стае. Гармы спешат расправиться с добычей: слишком часто на запах крови убитого животного приходил берл. У этой стаи уже есть неприятный опыт встреч с лохматым великаном, который оставлял их без добычи. Хорошо только то, что берлы владеют обширной территорией и не умеют быстро бегать – пока такой зверь доберётся до места удачной охоты гармов, на его долю может остаться лишь обглоданный скелет чужой добычи.


***


С момента рождения Сколля и Хати прошло почти три года. Наступил март, но пока в северных лесах очень мало признаков прихода весны. Лишь солнце продолжает оставаться на небе всё дольше и дольше, а пора розовой полярной ночи осталась в прошлом. Солнце нагревает стволы деревьев, и мелкие зимующие птицы садятся на них и распушают перья, впитывая скудное весеннее тепло. Наслаждаясь теплом, они даже закрывают глаза от удовольствия, однако при этом не теряют природной осторожности.

Шум шагов по снегу заставляет их прерывать отдых и взлетать повыше, в кроны деревьев, и наблюдать за происходящим уже оттуда. Одна из вспугнутых птиц – норвежский крапивник. Его громкая тревожная трель в иное время заставила бы насторожиться многих животных: он видит, как по рыхлому весеннему снегу бежит стая гармов. Крапивник провожает хищников тревожными звуками и скачет по ветке, задрав хвост торчком и подрагивая им от возбуждения.

Это стая гармов – разновозрастная холостяцкая стая, во главе которой Сколль, один из её вожаков. Он изрядно подрос и окреп с прошлого года, стал опытным следопытом и умелым охотником. Хати следует за ним, словно ожившая тень – даже в зимней шерсти его окрас темнее, чем обычно: не белоснежный, а сизоватый. Он не уступает брату в охотничьих навыках и силе, поэтому никто из них так и не желает утверждаться в роли единственного доминанта. Родственные связи сглаживают возникающие между ними конфликты, и братьям просто достаточно того, что среди членов их стаи нет никого, кто мог бы оспорить их главенство и захватить власть. Они хорошо пережили зиму, успешно охотились и редко ложились спать голодными.

Сейчас ситуация необычная: гармы бегут не по следу добычи. Цепочка следов, петляющая среди кустарников, привлекла внимание Сколля, и он повёл группу за собой. Это след его сородича – самки одного возраста со Сколлем и его братом. Сколль смутно ощущает, что с удлинением светового дня в ожидании новой весны его потребности начинают меняться, и он сам становится немного другим. Помимо интереса к еде и отдыху у него начинают появляться иные потребности, пока смутно понимаемые им самим. И сейчас, ранней весной, в конце третьего года своей жизни, он совершенно по-другому отреагировал на запах самки – он просто стал взрослым, и теперь всё сильнее заявляет о себе инстинкт продолжения рода. Сколль направил стаю по следам самки, предостерегающе огрызаясь на более молодых собратьев и отгоняя их щёлканьем зубов, когда они отваживались забегать вперёд. И вскоре он прибавил ходу, завидев впереди самку, медленной рысцой бегущую по тропе лагоморопусов, занесённой снегом.

Догнав самку, группа холостяков окружила её, и та остановилась и оскалилась, готовясь к самому худшему развитию событий. Самка выглядит здоровой, но несколько худой – ей многое пришлось пережить этой зимой. Эта самка одного возраста со Сколлем и Хати, и в прошлом году ей легко удалось найти себе самца – самкам проще обзаводиться семьёй, тогда как самцу приходится в драках доказывать своё право на самку. Она даже смогла родить и вырастить двух щенков минувшим летом. Но повороты судьбы непредсказуемы, и этой зимой она осталась одна – её самца убил шерстистый кабан во время неудачной охоты. Какое-то время она жила в зимней стае сородичей и питалась общей добычей, но ближе к весне стая распалась на отдельные пары, а ей оказалось просто некуда идти. И уже больше недели самке приходится пробавляться случайной добычей, отчего она сильно похудела, хотя в остальном здорова примерно в той же степени, что и члены холостяцкой стаи Сколля и Хати.

Окружив самку, гармы не спешат бросаться к ней – она может воспринять это как агрессию и напасть, защищая себя от мнимой угрозы. Поэтому знакомство хищников проходит довольно осторожно. Самые молодые члены стаи, не до конца понимая, почему они оказались здесь, просто легли на снег и начали чесаться или играть друг с другом, пользуясь остановкой. Но у Сколля и Хати несколько иные намерения: они уже не глуповатые переярки, и проявляют определённый интерес к этой самке. Сколль решил познакомиться с ней поближе первым. Он осторожно подошёл к самке, старясь не глядеть ей в глаза, а затем обнюхал её, по-собачьи виляя хвостом. Этот жест означает у псовых миролюбивые намерения, и самка перестала скалиться и позволила себе расслабиться. Она осторожно обнюхала Сколля, дёрнулась в сторону, испугавшись его неосторожного движения, но затем быстро успокоилась, видя, что он не проявляет агрессивных намерений. С другой стороны к ней подошёл Хати, и также обнюхал её, виляя хвостом. Самка обнюхала его в ответ, и первое знакомство состоялось. Молодые члены группы, видя, что Сколль и Хати отошли от самки, также обнюхали её, формально соблюдая ритуал знакомства, но быстро разошлись и продолжили свои дела. Они пока не готовы создавать семью, поэтому не претендуют на её внимание. Для них она – просто ещё один член стаи, которые часто приходят и уходят, а порой просто гибнут. Поэтому запоминать большинство из них для молодых зверей, а тем более строить прочные социальные связи – пустое дело. Но у Сколля и Хати интерес к этой самке качественно иной – каждый из них воспринимает её как возможную брачную партнёршу. Поэтому они стараются упрочнить социальные связи с ней и знакомятся гораздо ближе. Пока стая никуда не идёт, оба самца почти одновременно помочились на снег и начали валяться в собственной моче. Будучи молодыми, они, как и все сородичи, любили валяться на разных пахучих объектах – на мёртвых животных, пахучих или гнилых растениях. Но сейчас присутствие самки заставило их впервые в жизни использовать для этого занятия собственную мочу. Это вполне объяснимое поведение: они взрослеют, скоро брачный сезон, и их моча приобрела специфический запах, свидетельствующий об их зрелости. Чтобы сделать этот запах интенсивнее, звери валяются на снегу, обрызганном мочой, и она впитывается в их зимнюю шерсть, где её запах сохранится достаточно долго. Пока они валяются в снегу, дёргая лапами в воздухе и повизгивая, самка держится рядом с ними, принюхиваясь и наблюдая за их движениями.

Когда стая продолжила странствия, самка побежала вместе с ними, рядом со Сколлем, как будто место это было предназначено для неё, и уже больше не удалялась от стаи. Сколль не рычал и не огрызался на самку, когда она случайно опережала его – напротив, он явно был очень расположен к ней, потому что старался всё время бежать рядом. Однако ей это не нравилось, и она выражала неудовольствие от попыток Сколля познакомиться ещё ближе: рычала и скалила зубы, не подпуская его к себе, а иногда и вовсе кусала его за плечо, но сжимала зубами его шкуру совсем легонько, лишь обозначая своё неудовольствие. С другой стороны от неё следовал Хати. Было видно, что прежнее согласие между братьями уходит в прошлое: появилась причина для конкуренции, поэтому братья скалились друг на друга и рычали, если им казалось, что самка оказывает знаки внимания не ему. Но она пока не собиралась заниматься семейными делами: самка то и дело покусывала их обоих, заставляя держаться на некотором расстоянии от себя. Пока её голод сильнее инстинкта размножения, но пройдёт совсем немного времени, и отношение самки к двум братьям значительно изменится – и кто-то из них двоих окажется лишним.

Сколль ведёт стаю не хаотичным маршрутом – они обходят территорию, следуя самыми используемыми звериными тропами, где больше вероятность встретить добычу. Он изредка останавливается, чтобы обнюхать стволы деревьев и снег, разыскивая следы пребывания зверей, и вскоре ему повезло. Он обнаружил запорошенную снегом кучу замёрзшего навоза шерстистого кабана – гигантского зверя. Рядом была ещё одна такая куча, а поодаль то, что он хотел найти больше всего – шарики помёта хибинской зайцелопы. Шерстистые кабаны вряд ли могут стать их добычей: даже стая опытных взрослых гармов не всегда рискует нападать на взрослого зверя – разве что в случае крайнего голода. Погибший самец новой самки стаи как раз стал жертвой такого отчаянного шага. Сколля привлекает иное обстоятельство: пока не растаял снег, зайцелопы предпочитают держаться вблизи стад этих огромных свиней. Гиганты раскапывают снег в поисках пищи, и зайцелопам значительно легче искать корм рядом с ними, а при появлении хищников шерстистые кабаны могут стать невольными защитниками зайцелоп, когда начинают угрожать хищнику, образовав оборонительный строй.

Стая Сколля и Хати движется по следам стада кабанов и зайцелоп. Хищники постоянно находят следы пребывания травоядных – помёт и клочки шерсти на ветках кустарников. Часть ветвей кустарников и деревьев оказалась откушенной – звери явно задержались тут надолго и кормились. А большое количество куч навоза на одном участке леса указывает на то, что здесь звери заночевали. Ночью была метель, и спины кабанов явно были засыпаны снегом: в некоторых местах лежат кучи снега, которые звери сбросили со спин при пробуждении утром. А неподалёку от места ночёвки стаю Сколля и Хати ждёт редкая и очень желанная находка: под рухнувшим ночью деревом они обнаружили огромного мёртвого зверя – взрослого шерстистого кабана. Он лежал здесь часть ночи и почти полдня, поэтому его туша была присыпана снегом и её было возможно унюхать лишь вблизи. И лучше всего в этой находке то, что возле неё не видно следов берла – любителя падали и чужой добычи.

Гармы голодны, поэтому они все вместе набросились на подмороженное мясо. Удивительно, но при этом никто не начал выяснять отношения или угрожать сородичам: туша огромна, мяса явно хватит всем. Звери глодают шкуру, добираясь до мяса, но сделать это весьма непросто – это настоящая броня, при жизни спасающая зверя от клыков сородичей и от когтей и зубов врагов. Даже после гибели зверя она по-прежнему исправно защищает его от хищников. Сколль первым разорвал шкуру жертвы и начал терзать замёрзшее мясо, отрывая его небольшими кусками и жадно заглатывая. Ощущение холодного мяса в желудке неприятно, но это пища, и у хищников её редко бывает так много. Поэтому Сколль жадно набивает желудок мясом, объедая ногу кабана. Самка начала пир одновременно с ним, не огрызаясь и не встречая отпора с его стороны. А когда она начала есть мясо там же, где Сколль, он всего лишь немного посторонился, но не стал отгонять её. Похоже, первая пара в этом году образовалась, и вскоре холостяцкую стаю ждут большие перемены в составе и иерархии. Предвкушение бурных и дней брачного сезона витает в воздухе – скоро настанет время менять образ жизни.

В нескольких километрах от пирующей стаи гармов раздаётся громкий характерный вопль, который узнали бы даже люди – это крики существ, часть предков которых жила рядом с людьми. Март – это время брачного сезона у мец-хозина. Скрытные в иное время года, мец-хозины обозначают своё местонахождение громкими воплями. Самцы активно метят территорию сильно пахнущей мочой и заходят на территории самок, когда ощущают по запаху их готовность к спариванию. Их брачные отношения недолги: звери держатся рядом друг с другом до тех пор, пока самка не перестанет принимать ухаживания самца. Выращивание и защита детёнышей – это исключительно её забота.

Поскольку мец-хозин – одиночка, между этими зверями не складывается система иерархических отношений, и устанавливать главенство им приходится всякий раз при встрече. Поэтому два самца мец-хозина, встретившиеся на территории самки, выясняют отношения – скорее всего, они видят друг друга в первый раз, даже если им знаком запах меток друг друга. Тем не менее, никто из них не хочет вступать в бой сразу же: если есть возможность произвести впечатление на противника, не вступая в драку, то это будет просто замечательный выход из ситуации. Поэтому, выгнув спины и вздыбив шерсть, они устраивают немелодичный и громкий «кошачий концерт», напоминающий голоса домашних котов эпохи человека. Но в них меньше визгливости и больше басовитых нот – эти звери довольно крупные, и в целом голос мец-хозина ниже, чем у домашней кошки. С каждым куплетом весенней кошачьей песни соперники подходят всё ближе друг к другу, хлеща себя по бокам хвостами. Они оба хороши собой и сильны, поэтому никто из них не чувствует себя хуже соперника, а потому не хочет уступать. Мяуканье и завывание становятся всё громче и интенсивнее, а самцы сходятся практически нос к носу – они уже коснулись друг друга вибриссами. Замерев, словно статуи, и буравя друг друга свирепым взглядом, самцы мец-хозина несколько секунд вопили, стараясь перекричать друг друга, а затем один из них слегка отступил – но лишь затем, чтобы быстрым движением передней лапы с выпущенными когтями полоснуть ухо противника. Бескровная фаза соперничества закончилась, и теперь коты сошлись в драке. Обменявшись ударами по ушам, они вцепились друг в друга и начали кусать шкуру на плечах противника, держась за кору когтями задних лап. Это не охота, а всего лишь драка, и здесь речь не идёт о том, чтобы один из противников убил другого. Несмотря на навыки убийства и прекрасную экипировку охотника, самцы мец-хозина во время драки не причиняют друг другу сильных ранений. Роскошный зимний мех, которому пока рано выпадать, защищает каждого из дерущихся самцов от зубов противника. Во время драки звери не перестают вопить, оказывая моральное давление друг на друга. Наконец, один из них вырвался и удрал, отделавшись порванным ухом и выдранными клоками шерсти. А победитель отправился искать самку, оставляя по дороге собственные метки, предупреждающие других самцов о его присутствии.

Стратегии размножения у разных видов животных различны. У одних видов брачные отношения сводятся к простой передаче генетического материала партнёру по размножению. Так происходит у мец-хозинов: самка вынашивает потомство, в одиночестве устраивает логово и сама выращивает котят, не рассчитывая на помощь сородичей. У других животных брачные отношения значительно сложнее: для них имеют большое значение психологическая совместимость партнёров и умение совместно выполнять единую задачу. Поэтому они придирчивы к выбору партнёра и подолгу привыкают друг к другу, но зато в дальнейшем могут сохранять привязанность друг к другу на протяжении всей жизни. Чтобы не ошибиться в выборе, такие животные подолгу ухаживают за брачным партнёром, словно притираясь друг к другу характерами, учатся гасить агрессию и понимать настроение друг друга. Цена такого взаимопонимания особенно высока, когда брачные партнёры принадлежат к виду, умеющему убивать и хорошо экипированному для этой цели.

Прошло ещё несколько пасмурных и холодных мартовских дней. Погода пока ещё никак не показывает признаков улучшения, и до потепления в этих северных лесах ещё далеко. Но внутренние часы различных жителей этих мест уже подсказывают, что начинается время позаботиться о новом поколении своего вида. Гармы находят себе пару, и зимние стаи постепенно распадаются; остаются лишь холостяцкие группы. Сколль, наконец, покинул стаю холостяков вместе с самкой, которую принял несколько дней назад. Вполне возможно, теперь лидером стаи стал Хати, хотя неизвестно, сколько он продержится в холостяцкой группе. Вероятнее всего, он сам скоро отыщет самку и должен будет занять территорию, где ему предстоит выращивать потомство. Сколль знает, что часть территории, где бродила их стая, вполне пригодна для семейной жизни, и вместе с самкой направился именно туда. Оставив несколько меток на деревьях и кустах, он закрыл дорогу в это место холостякам, даже если они живут в его бывшей стае, заявив о своём праве на эту территорию и о готовности защищать её. Кроме того, он потеснил одну пару, обосновавшуюся по соседству – точнее, просто захватил часть нейтральной территории, разделявшей их владения, но сопротивления с их стороны не встретил.

В небе над территорией, которую отвоевали себе Сколль и его самка, кружат два сторюнкара. Видно, что эти птицы не проявляют враждебности по отношению друг к другу. Они по очереди гоняются друг за другом, крича и выписывая замысловатые петли над заснеженным криволесьем. Иногда птицы взлетают вверх и одновременно выполняют кувырок, сцепившись когтями. Птицы камнем летят вниз, и не долетев всего десятка метров до верхушек деревьев, разжимают когти и разлетаются в стороны, чтобы вновь встретиться под облаками. Также они любят пролетать над горным склоном, когда в него дует ветер. Поток ветра поднимает птиц высоко в воздух, и они вместе или поодиночке летят вниз, словно катаясь с воздушной горки, чтобы над самым горным склоном вновь подставить распахнутые крылья ветру, словно паруса, и взмыть вверх, не затрачивая усилий – ветер сам поднимает их в небо. Эти элементы фигурного полёта – брачный ритуал. Две птицы немного различаются по размерам: это самец и более крупная самка. Куллерво также стал достаточно взрослым, и на исходе зимы ему удалось найти себе подругу, которая отвечает на его ухаживания взаимопониманием.


***


Настал июнь. В умеренной зоне Северного полушария скоро начнётся время самых долгих дней, а в Хибинах наступит полярный день. Пока солнце ещё заходит за горизонт, но вместо ночи на землю опускаются всего лишь краткие сумерки. Скоро оно вообще перестанет заходить, и на несколько недель в этих местах воцарится полярный день. Стоит очень тёплая погода, и в болотах начался массовый лёт кровососущих насекомых. Голодные насекомые, спеша завершить жизненный цикл, набрасываются на теплокровных животных, заставляя их искать спасения в воде или на ветреных возвышенностях. Изобилием насекомых спешат воспользоваться птицы и летучие мыши. В полуночные часы под небом, окрашенным в цвета заката, в воздухе с писком летают, трепеща крыльями, мертвоголовые кожаны. Однако они заняты не только ловлей насекомых: летом у этих летучих мышей начинается брачный сезон. Самки вернулись с зимовки уже беременными, детёныши у них родились буквально через несколько дней после прилёта на север. Пока они достаточно малы, самки просто таскают их с собой – детёныш, висящий на груди самки, не мешает ей успешно охотиться на насекомых. Однако именно в это время самки должны позаботиться о том, чтобы на следующий год у них родились новые детёныши.

Самка мертвоголового кожана с детёнышем на груди летает среди искривлённых стволов деревьев. Она определяетприсутствие насекомых, «прощупывая» пространство перед собой узким ультразвуковым лучом, и ушами ловит эхо, отразившееся от добычи. И в то же самое время она ловит носом совершенно иные сигналы. Среди множества запахов леса она особенно остро реагирует на тонкий мускусный аромат – метку, оставленную самцом. Такие метки оставляются, как правило, на отдельно стоящих или самых высоких деревьях, на длинных ветках или на макушках хвойных деревьев – словом, на приметных участках ландшафта, заметных издалека. Уловив запах метки, самка устремилась к ней – метка оставлена на длинной сухой ветке берёзы. Ловко прицепившись к ветке снизу, самка поползла по ней, обнюхивая кору. Она запомнила этот запах, вспорхнула и продолжила охоту, держась неподалёку от помеченного дерева. Ей не пришлось долго ждать: уже через несколько минут один из сородичей пролетел мимо, оставляя в воздухе пахучий след ровно с таким же запахом, какой учуяла она. Это самец, и он просто проверяет оставленные метки. А следом за ним летит ещё несколько сородичей – тоже самцы. У мертвоголового кожана самцы держатся «клубами», вместе ночуют и улетают на зимовку в конце лета. И этот самец летит на свидание с «прекрасной незнакомкой»: он будет спариваться с самками, которые ожидают его возле оставленных меток. Остальные самцы также оставляли метки в лесу, пока охотились в составе «клуба», но ни один из них не упустит возможности спариться с самкой, привлечённой чужой меткой.

Почувствовав приближение самца, самка села на ветку и повисла вниз головой, испуская свой запах. Она носит на себе недавно родившегося детёныша, но уже готова забеременеть ещё раз. Оплодотворённая яйцеклетка просто затормозит своё развитие, и зародыш будет развиваться на зимовке, когда самка хорошо питается. Однако рядом с самкой подвешивается не один самец, а сразу трое. Лишь один из них оставлял здесь метку, а остальные просто воспользовались удобным случаем. Они ощущают запах самки, готовой принимать их ухаживания, но она допустит к себе лишь одного из них. Хозяин метки имеет куда больше прав на самку, однако ему придётся доказать это ещё и другим самцам из его «клуба». Он скалит зубы и пищит, главным образом в ультразвуковом диапазоне. Человеческое ухо услышало бы лишь тонкое стрекотание, но для слуха летучей мыши это настоящий воинственный клич. Он бросается к другим самцам, ползущим по нижней стороне ветки, и пытается оттолкнуть их от самки, демонстрируя зубы, которые при этом не будут пущены в ход: это может разорвать тонкую летательную перепонку соперника и привести к его гибели. Поэтому самцы выясняют отношения исключительно при помощи писка и толчков. Пока самцы выясняют отношения, самка висит на ветке, терпеливо ожидая окончания поединка. Априори преимущество здесь у того самца, который успел оставить свою метку раньше остальных, которые лишь пытаются воспользоваться моментом. Наконец, хозяину метки удалось добраться до самки и начать спаривание; остальным самцам ничего не остаётся делать, кроме как взлететь и продолжить охоту. Два неудачливых самца поспешили догнать сородичей из своего «клуба», но одному из них не суждено этого сделать: в полёте их догнал сыч, схватил одного из самцов когтями и улетел прочь с добычей.

А в полдень Сколль подобрался к стаду хибинских зайцелоп, пасущихся на тропе лагоморопусов. Сейчас он может рассчитывать в охоте только на себя: летом гармы живут парами и заняты выращиванием потомства. Поэтому крупных зверей вроде шерстистых кабанов и лагоморопусов он просто обходит стороной – в одиночку нападать на них просто бессмысленно. Тем более, у них сейчас появились детёныши, и матери могут проявлять агрессию хотя бы потому, что Сколль просто оказался рядом. Хати поблизости не видно – в этом году самки появились у обоих братьев, и с ранней весны они охотятся по отдельности. Даже территория Хати находится далеко от владений Сколля – он покинул холостяцкую стаю в другом месте и в другое время. Возможно, братья смогут встретиться лишь будущей зимой, но вероятнее всего, их жизненные пути разошлись навсегда. Они стали полностью взрослыми, и каждый из них теперь живёт самостоятельной жизнью. А если рассчитывать на помощь сородича нельзя, хищнику приходится выбирать добычу по силам. Хибинские зайцелопы – как раз такие звери: Сколль вполне может расправиться в одиночку с взрослым животным, хотя опасается ударов твёрдых копытообразных когтей этих зверей. Сейчас он охотится не только для себя, но и для всей семьи, поэтому не может позволить себе получить даже небольшую травму – это обязательно отразится на его успехах в охоте.

Затаившись в кустарнике, Сколль наблюдает за стадом. От его внимания не ускользнуло, что один из детёнышей хромает, поэтому самке приходится постоянно ожидать, пока он догонит её, и она отстаёт от остального стада. Детёныш уже успел достаточно подрасти: ему около месяца от роду. Его вполне возможно добыть, и Сколль начал охоту. Он следит за стадом, ожидая, пока мать с детёнышем отстанут в очередной раз. Дальше всё просто: нужно отогнать добычу от сородичей, и тогда прикончить её будет очень легко.

Самка остановилась, пощипывая траву и ожидая, пока её догонит детёныш, а затем ушла вперёд, догоняя стадо. Детёныш, хромая, поскакал следом за ней. Это прекрасный момент для нападения, и Сколль бросился из кустарника ему наперерез. Стадо заметило появление хищника и бросилось наутёк. Самка начала подзывать к себе детёныша, а Сколль бросился в его сторону, пугая детёныша и отделяя его от остального стада. Детёныш зайцелопы испуганно закричал, и его мать бросилась ему на помощь, несмотря на опасность. Сколлю пришлось метнуться в сторону, избегая удара ногами зайцелопы, но он всё равно продолжил гнать детёныша, надеясь, что самка отстанет и у него будет время расправиться с добычей.

Огромная тень скользнула по траве, на миг заслонив Сколлю солнце, и на этого же детёныша серой молнией упал Куллерво, наблюдавший за охотой Сколля с высоты. Он сбил детёныша зайцелопы с ног, проткнул ему грудную клетку когтями, а его клюв разорвал шею животного. Стадо зайцелоп в испуге бросилось в лес, а Куллерво встал над добычей, раскрыв крылья и словно обозначая тем самым свои права на неё. Сколль подошёл к пернатому хищнику, скаля зубы. Он устал и тяжело дышит, а сторюнкар, фактически, присвоил чужую добычу, выбрав всего лишь удобный момент и затратив намного меньше сил на охоту. Увидев Сколля, Куллерво не отступил ни на шаг и замер над добычей, словно статуя. Он буравит гарма свирепым взглядом, словно пытаясь предугадать его дальнейшие действия. Оба хищника сейчас равны по силе и ни один из них не желает уступать. Поэтому в ход идёт демонстрация силы: гарм рычит и отбрасывает землю задними лапами, а сторюнкар в ответ щёлкает клювом и хлопает крыльями. Сколль решил действовать напролом: он вцепился в тушку детёныша зайцелопы и потянул её к себе. В его памяти мелькнул образ из далёкого прошлого: родители, он сам и его брат, и ещё страшное крылатое существо, которое они победил вместе с братом. Он не представляет себе, что сейчас судьба свела его с братом той самой птицы. С детства у него осталась на всю жизнь отметина от давно погибшей Сюэтар – рассечённый кончик уха. А теперь как будто настала очередь брата отомстить за погибшую сестру: Сколль получил от Куллерво удар клювом в нос, взвизгнул от боли, но не отступил и даже нашёл в себе силы зарычать на птицу. Кулерво дрогнул и сделал шаг назад, и Сколль вцепился в тушку добычи. Но в следующее мгновение Куллерво взлетел и упал всем весом на его спину, нанося удары крыльями и клювом, и царапая шкуру Сколля когтями. Гарму приходится отступить – он бросился в кустарник, заодно избавляясь от седока на своей спине. Добыча осталась за Куллерво, а Сколлю придётся поискать другую жертву.

Несколько дней спустя у входа в пещеру, где живут Сколль и его самка, послышалось шуршание, и из отверстия входа высунулись две маленьких коротких мордочки, удивлённо разглядывающие странный новый мир глупыми мутно-голубыми глазами. Эти двое детёнышей – первенцы Сколля и второй выводок у его самки. Сейчас они впервые выбрались из логова в большой мир и могут лишь смотреть вокруг удивлённым взглядом. Их лапы с трудом держат их, и им ещё предстоит долго расти, прежде чем они смогут в первый раз поучаствовать в охоте. А в нескольких километрах от логова Сколля, среди валунов на горном склоне высится гнездо – Куллерво и его самка подремонтировали старое гнездо, найденное ими в своих владениях. На краю гнезда сидят два птенца, ожидая возвращения родителей с добычей. Несколько дней назад их было трое, но третий птенец получал слишком мало корма от родителей, погиб от истощения и был съеден без остатка двумя другими птенцами. Если им повезёт, они оба смогут дорасти до вылета из гнезда. Круг жизни замкнулся, и детёныши хозяев хибинского криволесья готовы унаследовать эти земли и доказать своё право на жизнь в этом суровом холодном мире.


Бестиарий


Гарм (Pseudocanis horridus)

Отряд: Хищные (Carnivora)

Семейство: Псовые (Canidae)

Место обитания: Скандинавия, Хибины и Фенноскандия, леса и горные районы.


Волки были самыми успешными псовыми умеренных широт плейстоцена и голоцена Евразии и Северной Америки. Возможно, они не так ловко ловили мелкую добычу, как лисы, песцы и кошки, но в охоте на животных среднего и крупного размера им не было равных... до появления людей. В результате деятельности человека кормовая база волка была подорвана, а ареал этого вида был разделёна на ряд островков с небольшими популяциями. В результате эти хищники постепенно исчезли, уступили место своим мелким родственникам – вахиле, кеелуту и другим потомкам песца. На северо-западе Европы нишу охотника на крупных и средних травоядных занимает гарм – ещё один потомок песца, названный в честь мифического пса.

Гарм хорошо приспособлен к жизни в холодном климате. Длина тела взрослого зверя – до 1,5 метров, хвоста – 50 см, высота в холке 90 см, вес – до 83 кг. Телосложением он напоминает крупную приземистую собаку с округлыми стоячими ушами и укороченной мордой. Окрас шерсти изменчив, как у предка: летом серо-бурый с более тёмной спиной или чёрный, зимой – белый. На ногах в зимней шерсти вырастают «снегоступы» из густой шерсти – это позволяет животному ходить по поверхности снега и не проваливаться, преследуя добычу. Летом гармы живут поодиночке или семейными группами, а зимой собираются в стаи по 15-20 особей. Часто такую стаю составляют родственники – братья и сёстры из нескольких помётов, детёныши и подростки. Они хорошо знают запах друг друга и безошибочно определяют родственников. В стае складывается параллельная иерархия самцов и самок, альфа-особи – сильнейшая пара.

Летом пищу гарма составляют в основном небольшие животные – грызуны, зайцы, птицы. Изредка, при охоте парой или обучении подростков, они нападают на более крупных животных – зайцелоп и поросят. Зимой же они нападают на более крупную добычу, в том числе стадную, изматывая стадо ложными атаками, пока кто-то из его членов не испугается. Отделив добычу от стада, гармы убивают её, нанося многочисленные раны. Укус челюстей этого животного очень силён и может разорвать жертве живот или вырвать большой кусок мяса. Только каждая десятая охота стаи в зимнее время бывает успешной, зато хищник способен проглотить до 10 кг мяса за один присест, а от зайцелопы остаётся лишь окровавленный снег и содержимое кишечника – даже кости и череп оказываются разгрызенными и съеденными. Иерархические отношения внутри стаи осуществляются с помощью сложной системы сигналов: поз, лая и рычания.

Гон начинается в марте. Самцы в это время громко взлаивают и воют, демонстрируя готовность к размножению и права на территорию. Они активно метят снег мочой, позволяя самкам выбрать по запаху самого лучшего из них. Если им приходится сражаться за территорию и самку, то звери обычно толкают друг друга боками, преследуют, но кусают вполсилы и не до крови. Беременность длится 60-65 дней, в помёте 3-4 щенка. Детёныши рождаются слепыми, с закрытыми ушными отверстиями, абсолютно беспомощными. Они полностью зависят от матери, которая прячет их в норе, кормит и охраняет. Приблизительно через месяц молодые гармы уже едят мясо – сперва отрыгнутое родителями, потом свежее. К середине лета они уже достаточно крепкие, чтобы пытаться охотиться вместе с взрослыми, а следующей весной они становятся полностью самостоятельными и часто уходят в поисках новой территории. Половая зрелость наступает в возрасте 2 лет, но самцы принимают участие в размножении с 3-х лет. Продолжительность жизни – до 20 лет.


Вамматар, балтийская лисица (Vulpes baltica)

Отряд: Хищные (Carnivora)

Семейство: Псовые (Canidae)

Место обитания: леса Северной, Центральной и Восточной Европы.


В отличие от крупных псовых, лисы смогли пережить эпоху человека с минимальными потерями. Несмотря на охоту и вырубку лесов, они оказались достаточно гибкими и осторожными, чтобы выжить и приспособиться к новым условиям жизни в изменённом человеком ландшафте. Лисицы легко приспосабливались даже к жизни в городах, поэтому к моменту краха цивилизации и исчезновения человека они сохранили достаточно высокую численность и были широко распространены по Земле. В неоцене предковые виды лисиц породили спектр новых видов – от маленького чути до рысьей лисицы. Некоторые виды лисиц стали специализированными, другие, напротив, сохранили более узнаваемый облик и не уклонялись от модели «универсального» мелкого хищника с уклоном во всеядность. Один из европейских потомков обыкновенной лисицы (Vulpes vulpes) – вамматар, обитатель лесов Европы в зоне умеренного и холодного климата (название дано в честь карельской богини загробного мира).

Вамматар значительно крупнее своего предка: длина тела – около 50 см, хвоста – 30 см, вес – до 8 кг. Цвет шерсти меняется в зависимости от сезона: летом серый с голубоватым оттенком, чуть темнее на спине, зимой – светло-пепельный. В зимнем меху у этих лисиц на лапах отрастают «снегоступы» из шерсти, особенно выраженные у особей из северных популяций.

Пара балтийских лисиц владеет территорией совместно, их участок крупнее, чем у лис-одиночек. На участке пары расположено несколько нор – выкопанных самостоятельно или отобранных у животных близкого размера и перестроенных под свои потребности. Питается вамматар мышевидными грызунами, молодыми зайцелопами и птицами среднего размера. В Фенноскандии этот вид нападает на молодых ложных оленей. Кроме того, этот вид не брезгует падалью и может отбирать добычу у хищников сравнимого размера – чаще у орлиных воронов и ежеволков.

Гон происходит в конце зимы: с февраля на юге ареала до начала апреля в Скандинавии и на Хибинах. Животные занимают и охраняют норы, в которых выводят лисят. Иногда молодые вамматары занимают норы на чужой территории, хотя чаще всего именно такие особи остаются без потомства. Во время ухаживания самец и самка гоняются друг за другом и прыгают; молодые звери во время бега ещё и делают по несколько шагов на задних лапах. Но при встрече нескольких самцов у одной самки случаются жестокие драки – как правило, между молодыми самцами, ещё не имеющими пары. Если пара сформировалась, самка также относится агрессивно к самцу-чужаку.

Беременность длится 51 день, в помёте 5-6 лисят. Время от времени родители переносят их в новую нору в пределах своей территории. В возрасте 2 недель лисята прозревают, с 25 дней начинают пробовать мясо – сперва отрыгнутое, потом добычу целиком. С полуторамесячного возраста взрослые вамматары приносят им раненую живую добычу, и вскоре молодые лисы ходят с родителями на охоту. В 6 месяцев они полностью самостоятельны. Половозрелость наступает в возрасте 1 года, продолжительность жизни – около 7-10 лет.


Мец-хозин (Felis borealis)

Отряд: Хищные (Carnivora)

Семейство: Кошачьи (Felidae)

Место обитания: леса Северной Европы от Скандинавии до Полярного Урала.


Кошачьи во времена человека и пост-антропогенного кризиса пострадали довольно серьёзно. Из-за охоты, разрушения мест обитания и подрыва кормовой базы вымерли почти все крупные кошки, сильно сократилось разнообразие мелких кошачьих. Наиболее распространённым видом эпохи человека оказалась домашняя кошка (Felis catus), распространённая почти всесветно. После исчезновения человека одичавшие домашние кошки скрещивались в Евразии и Африке с лесным, степным и камышовым котами. Потомки этих гибридов, отличающиеся значительным генетическим разнообразием, широко расселились в Старом Свете и типичны для фауны Евразии. В степях Трёхречья обитает крупная царская кошка (Basilofelis hybridogenus), а на севере Европы, в условиях холодного сезонного климата живёт ещё один потомок этих гибридов – мец-хозин (название означает хозяина леса у саамов), потомок лесного кота (Felis sylvestris) с примесью генов домашних кошек.

У этого вида узнаваемый кошачий облик, он напоминает крупные формы своего предка: длина тела 55-60 см, хвоста – 30 см, вес 4-5 кг. Это плотный и коренастый зверь с густым мехом серого цвета с бурыми крапинами и пестринами. На голове они складываются в продольные полосы, на плечах образуют прерывистые мазки, а на задней части тела разбросаны пятна, образующие прерывистые поперечные полоски. Хвост и лапы поперечно-полосатые. Встречаются местные варианты окраски – чалые, серые и рыжеватые.

Мец-хозин – территориальный хищник, регулярно обходит свою территорию и метит её границы мочой и царапинами на коре. Питается он самыми разными животными, которых может убить: грызунами, зайцами и птицами, способен задушить детёныша зайцелопы, при недостатке привычной добычи ест даже насекомых. По сути, он конкурирует со своими соседями из числа куньих, но питается более разнообразной добычей.

Гон начинается в марте, пока на севере ещё стоит зима. В это время слышны характерные вопли мец-хозинов: самцы заявляют о своих правах на территорию, сражаются за самок, иногда раздирают соперникам уши. Беременность длится около 60 дней. Для этого вида характерно устройство укрытий на земле: среди камней или кустарников, в старой норе. У самки рождается 3-5 котят. В возрасте 2 недель они прозревают, вскоре после этого мать начинает кормить их мясом. В 3 месяца они начитают охотиться вместе с матерью, а в 6 месяцев полностью самостоятельны. В это время, как правило, самка изгоняет их со своей территории.

Половозрелость наступает в 10 месяцев, но реальное участие в размножении начинается с 2-летнего возраста. Продолжительность жизни – до 13 лет.


Туонелия, скандинавский или перелётный кожан, мертвоголовый кожан (Eptesicus borealis)

Отряд: Рукокрылые (Chiroptera)

Семейство: Гладконосые летучие мыши (Vespertilionidae)

Место обитания: леса Скандинавии и Хибин, зимует на юго-западе Европы.


Рукокрылые потеряли значительную часть крупных видов за время господства человека. Разрушение среды обитания серьёзно ударило по ним. Мелкие виды столкнулись с теми же проблемами, пусть и в ослабленном варианте. Часть из них также вымерла. Но в начале неоцена они пережили вспышку адаптивной радиации и оказались столь же разнообразны, как и в голоцене. Один из мелких видов летучих мышей – туонелия, или скандинавский кожан, потомок северного кожанка (Eptesicus nilssonii). Первое название происходит от Туонелы – финской страны мёртвых.

Данный вид летучих мышей довольно мелкий – длина тела около 7 см, хвоста – 55 мм, размах крыльев – до 35 см. Крылья остроконечные, полёт очень маневренный. Окраска шерсти животного очень узнаваемая: тело и крылья тёмно-бурые, на морде есть крупное серое пятно, охватывающее глаза и пасть – отсюда одно из названий. Шерсть густая, особенно на животе. У этого вида укороченная притупленная морда, наростов на носу нет. Уши широкие, треугольных очертаний с округлыми вершинами.

Питается туонелия летающими насекомыми от комаров до жуков среднего размера, не демонстрируя каких-то пищевых предпочтений. Животное вылетает на охоту в вечерних сумерках, а возвращается на место днёвки на рассвете. В течение полярного дня этот вид сохраняет установившийся суточный ритм и прячется в укрытиях, когда солнце находится на южной стороне горизонта, хотя единичные особи продолжают летать в это время. Спит мертвоголовый кожан в дуплах и пещерах, группами от 3-4 до нескольких десятков особей, чаще всего самки. Самцы держатся поодиночке или «клубами» по 3-5 особей. В конце июля-начале августа, когда количество насекомых сокращается, скандинавские кожаны стаями мигрируют в Альпы и Пиренеи, откуда возвращаются на север к середине мая. На этот вид охотятся совы и другие хищные птицы, особенно во время миграций; в местах зимовки их поедают змеи, а на севере – мелкие древесные куньи и кошка мец-хозин.

Сезон размножения у этих животных наступает летом. Самцы «развешивают» на границах территории пахучие «объявления» для самок с помощью выделений мускусных желёз на горле, при этом самцы из одного «клуба» действуют индивидуально, оставляя метки на удалении друг от друга. Готовая к спариванию самка подвешивается к ветке недалеко от такой метки и ждёт, когда самец станет облетать границы своих владений. Пары образуются только на текущий сезон и распадаются к моменту отлёта. Беременность долгая, с длительной диапаузой: после оплодотворения яйцеклетка «замирает» до отлёта с мест зимовки и начинает бурно развиваться весной, во время миграции. Детёныши рождаются в начале северного лета, почти сразу после прилёта взрослых особей на север. Самка приносит двух детёнышей, которых вначале носит на себе, а затем оставляет в укрытии – в дупле или пещере. Детёныши развиваются очень быстро. Мать кормит их молоком 12 дней, затем, пока детёныши не научатся летать – отрыгнутыми насекомыми. Незадолго до конца лета молодые мертвоголовые кожаны становятся полностью самостоятельными. У этого вида заботу о потомстве проявляют также самки, оставшиеся без потомства в текущем году: они подкармливают молодых зверей насекомыми. Половая зрелость наступает в возрасте одного года, продолжительность жизни – до 16 лет.


Шерстистый кабан (Megasus borealis)

Отряд: Парнокопытные (Artiodactyla)

Семейство: Свиньи (Suidae)

Место обитания: европейская тундра, окрестности Венедского озера, Карелия и Хибины.


Кабаны в неоцене – одна из самых успешных групп копытных. Быстро размножающиеся и умные звери с гибким поведением, они относительно успешно пережили времена человека и после краха цивилизации поглотили вымирающие остатки популяции домашних свиней. Неоцен стал временем их эволюционного успеха: кабаны породили огромный спектр новых видов – от огромных ноздроха и шурги до небольших крымского кабанчика и маврикийского кабана. А на северо-западе Европы в условиях холодного сезонного климата сохранился реликт ледниковой эпохи – шерстистый кабан.

По сравнению с предком, обыкновенным кабаном (Sus scrofa), этот вид значительно крупнее – высота в холке до 135 см, длина – около 235 см, вес – до 300 кг. Самцы значительно крупнее самок. Зверь покрыт густой шерстью, которая меняет цвет в зависимости от сезона: бурая летом и белая с плотным подшёрстком зимой. Также к зиме и у самцов, и у самок развивается крупный жировой горб – запас энергии на случай голода. На конце морды развивается подвижный пятачок, снабжённый чувствительными тельцами – с его помощью животное может распознать тонкую травинку. На боках морды крупные роговые наросты, защищающие кожу от повреждений во время рытья снега, а у самцов – во время брачного поединка. Из пасти торчат крупные бивни, направленные вперёд и вверх, особенно развитые у самцов. В нижней челюсти заметны клыки поменьше; угрожая, животное щёлкает ими об верхние бивни с характерным скрипящим звуком – «точит». В отличие от внешне похожего на него меудена, огромного пекари из Патагонии, шерстистый кабан не образует крупных стад даже в зимний период. Семейные группы этих свиней состоят примерно из десятка взрослых особей – самца-вожака, одного-двух субдоминантов, самок и детёнышей последних двух сезонов. Летом численность стада увеличивается за счёт рождения детёнышей, но у этого вида велика детская смертность.

Питаются шерстистые кабаны травой, ветками кустарников и стланика и грибами. Они особенно любят молодые ветки можжевельника – пережёвывая их, животные впадают в подобие транса и словно пьянеют. Зимой шерстистые кабаны раскапывают снег, добираясь до корма. Правда, в самые суровые годы часть популяции откочёвывает в хвойные леса и криволесье. При нападении хищников животные активно обороняются, выстраиваясь «стенкой» между нападающими и детёнышами.

Гон проходит с августа по конец сентября. В это время доминирующий самец ведёт себя агрессивно, а подростки изгоняются из стада. Субдоминантный самец также предпочитает держаться особняком от стада и не попадаться ему на глаза. Среди самцов в это время часто вспыхивают ссоры, они злобно хрюкают, роют землю и «точат клыки». Во время драки самцы бьют друг друга рылами в бока, но никогда не пользуются клыками для боёв с себе подобными. Именно в этот период происходит большая часть «смен власти» в стадах, а молодые самцы могут влиться в них и даже победить ослабевшего доминанта. Беременность у этого вида продолжается дольше, чем у предка, из-за диапаузы в развитии зародыша. Фактически, эмбрион развивается около пяти месяцев, и примерно в конце апреля рождаются 2 (реже 1) полосатых поросёнка. Первые два дня их жизни всё стадо остаётся на месте, оберегая детёнышей, и ожидая, пока они научатся ходить и достаточно окрепнут, хотя они рождаются более развитыми, чем потомство кабана, и уже в возрасте нескольких часов способны вставать на ноги.

Благодаря жирному молоку молодые животные быстро растут, и в возрасте 3 месяцев полностью переходят на подножный корм. Они остаются в стаде под защитой взрослых особей, а изгоняются незадолго до полового созревания – в возрасте около 2-х лет. Подростки помогают охранять детёнышей и иногда играют с ними, а зимой согревают, укрывая своими телами от ветра. Молодые шерстистые кабаны образуют холостяцкие стада численностью до 20 голов, которые распадаются за 2-3 года, когда животные разбредаются по новым семейным группам или гибнут. При благоприятных условиях эти звери доживают до 25 лет. Естественный враг этого вида – берл-ошкуй, подростков и детёнышей может добывать гарм. У шерстистого кабана большое количество паразитов: в кишечнике и мускулатуре паразитируют гельминты, в шерсти живут клещи, а в подкожной клетчатке развиваются личинки оводов.

В Скандинавии обитает более мелкий подвид – снежный или горный кабан (Megasus borealis nivicola). Помимо более мелкого размера (1 м в холке, 1,8 м в длину), он отличается более тёмной летней шерстью и рядом светлых пятен на спине – остаток ювенильной окраски предка.


Скандинавский ложный олень (Pseudocervus arcticus)

Отряд: Парнокопытные (Artiodactyla)

Семейство: Олени (Cervidae)

Место обитания: Скандинавия и Кольский полуостров, леса и кустарники.


Олени во времена человека серьёзно пострадали. Охота и вырубка лесов подорвали их популяцию настолько, что выжили лишь немногие виды в Японии, Восточной Азии, Новом свете и Новой Зеландии. В Европе же с трудом выжили лишь разрозненные популяции косуль (Capreolus capreolus). Со временем многие из них выродились и вымерли – очень уж редко встречались стада, и генетическое разнообразие остаточных популяций было низким. Относительно стабильная популяция этих зверей приспособилась жить у края льдов. После их таяния они отступили на север, и теперь остались лишь в горных районах Скандинавии и Кольского полуострова. Ложные олени – вымирающий вид, их ареал разорван и популяция постепенно вырождается.

Этот вид хорошо приспособлен к жизни в суровых условиях северных лесов и гор. Длина тела – около 1 м, высота в холке – 55 см, вес – до 30 кг. Телосложение у зверя более коренастое, чем у его предка: ноги относительно короче, чем у косули, задние ноги немного длиннее передних. Морда сужена на конце, что позволяет скусывать траву в узких щелях между камнями. Явно выражен половой диморфизм: рога есть только у самцов; они относительно короткие, с небольшой лопатой, но слабо ветвятся. Лопата рога треугольной формы, основная ветвь рога направлена вверх и в сторону, от неё из угла лопаты отходит ветвь вперёд. В основаниях рогов у зрелых самцов появляются «жемчужины» – многочисленные наросты размером с горошину.

Окраска шерсти неяркая, почти однотонная, серовато-бурая; конец морды светлее фоновой окраски, спина темнее, на пояснице чёрный «чепрак». Зимняя шерсть светлее и длиннее. Самец и самка не отличаются окраской шерсти. Интересна специализация копыт – наружный край у них твёрдый и острый. Благодаря этому приспособлению животные легко передвигаются по горным склонам и могут залезать на слегка наклонные стволы деревьев в криволесье.

Ложные олени – одиночные животные, лишь зимой собираются в небольшие (до 15 голов) стада, и осенью самцы устраивают турниры группами из нескольких особей.

Эти звери обычно молчаливы, но в случае опасности издают сигнал тревоги, напоминающий визгливый лай. Призывая самок для спаривания, самцы издают протяжный трубный рёв.

Это животное растительноядное, питается травой и листьями, охотно ест грибы. Зимой стада ложных оленей раскапывают снег или пользуются раскопами более крупных зверей. Они с удовольствием съедают и грибы из беличьих запасов, если их находят. Случается, что они забираются на искривлённое дерево за особенно вкусными листьями и грибами, но делают это осторожно; чаще так ведут себя более лёгкие самки или оленята. Иногда самцы погибают, застряв рогами в ветвях и повиснув на дереве.

Период спаривания начинается в сентябре и длится до середины ноября. В это время самцы громко трубят, призывая самок и обозначая свои права на территорию. В это время они довольно агрессивны и могут преследовать самок, а соперников отгоняют ударами рогов или бодаются с ними. Их соседи зайцелопы в иное время пасущиеся рядом с оленями, избегают их – под действием гормонов агрессивные самцы-рогачи принимают их за соперников. Успешный самец собирает гарем из 5-7 самок, который распадается после окончания брачного сезона. Беременность длится 220 дней, после чего у самки рождается 1 детёныш. Кормление молоком длится около 4 месяцев, а полностью самостоятельными оленята становятся к зиме. Половозрелость наступает в возрасте 2 лет, продолжительность жизни – до 30 лет.


Гигантский скандинавский лагоморопус (Lagomoropus giganteus)

Отряд: Копытные зайцеобразные (Ungulagomorpha)

Семейство: Титанолагиды (Titanolagidae), подсемейство: лагоморопусы (Lagomoropinae)

Место обитания: хвойные и смешанные леса Скандинавии, Карелии, Кольского полуострова, всего побережья Венедского озера, а также северные хвойные леса вдоль Ледовитого океана от Кольского полуострова до Урала.


В человеческую эпоху исчезла практически вся мегафауна Земли, и в эпоху неоцена в отсутствии антропологического прессинга потомки уцелевших мелких животных заняли освободившиеся экологические ниши, породив множество новых крупных видов. Особое место в мегафауне неоцена занимают животные, захватившие эконишу рослых листоядных животных, как правило – это одни из самых крупных представителей экосистем неоцена. В некоторых местах эту нишу смогли занять птицы, но в большинстве мест место крупных листоядных животных занимают всё-таки млекопитающие.

В хвойных и смешанных лесах Скандинавии и Карелии, а также на побережье Венедского озера и Северного Ледовитого океана от Кольского полуострова до Урала нишу крупного зверя, кормящегося в верхнем ярусе леса, заняли представители отряда копытных зайцеобразных из семейства титанолагидов – гигантские скандинавские лагоморопусы. Название подсемейства лагоморопусов происходит от моропусов, крупных непарнокопытных животных из семейства халикотериев, живших в эпоху раннего миоцена, на которых собственно в ходе конвергентной эволюции и стали похожи наши гигантские зайцеобразные, причем сумев достичь даже более крупных размеров. Самые большие самцы лагоморопусов достигают 4 м в длину, 3,5 м в высоту, 1,5 м из которых приходится на толстую и подвижную шею, и набирают массу до 3 т. Готовясь к зимовке лагоморопусы активно отъедаются, жирея к зиме, и в это время самцы могут набрать вес уже до 3,5 тонн. Череп длиной 0,5-0,7 м. Самки, как правило, примерно в полтора раза легче самцов.

Челюстной аппарат лагоморопуса очень мощный: это и крепкая нижняя челюсть, и хорошо развитые челюстные мышцы. В каждой челюсти зверя есть по четыре резца и по три пары мощных коренных зубов, так же, как и у его дальнего родственника − толстолобого обды. Резцы очень острые и крепкие, помогающие раскусить даже ветки толщиной в пять сантиметров. Коренные зубы по форме напоминают зубы мастодонта, помогают пережёвывать эти ветки. Для переваривания корма, богатого целлюлозой и древесными смолами, у животного развился сложный многокамерный желудок, заселённый разнообразными симбиотическими простейшими, помогающими переваривать даже самую грубую древесную пищу.

В день взрослое животное съедает от полутора до двух центнеров растительной пищи, что не даёт возможности надолго задерживаться на одном месте. Так как ареал вида сильно сократился из-за конкуренции с бриареями, это, в свою очередь, привело к сильному сокращению популяции лагоморопусов. За Урал им мешают перебраться степи и обширные болота Западной Сибири. Зимой животные откочёвывают на юг Венедского озера, весной уходят к Скандинавским горам, либо в хвойные леса у побережья Северного Ледовитого океана, чтобы рожать детёнышей подальше от крупных хищников Европы, нападающих на маленьких детёнышей. На севере реальную опасность для детёнышей представляет берл-ошкуй.

Летом у лагоморопусов спина тёмно-коричневая с крупными рыжими пятнами неправильной формы на задних ногах; брюхо, грудь, шея и щёки тёмно-жёлтые. У детёнышей шерсть значительно темнее, покрыта охристыми пятнами неправильной формы. С каждым годом шерсть животного становится светлее, а к старости зверь сильно седеет.

К зиме у животных отрастает густая белая шерсть длиной до 10 см, с очень тёплым подшерстком. Животные не замерзают даже в сильный мороз благодаря тому, что волоски зимней шерсти внутри полые, что улучшает теплоизоляцию. Весной линяющие лагоморопусы трутся об деревья, оставляя на них клочья выпадающей зимней шерсти, становящейся хорошим строительным материалом для многочисленных мелких птиц. Взамен птицы оказывают им услуги чистильщиков, питаясь кожными паразитами лагоморопуса.

Как и у всех копытных зайцеобразных, самцы лагоморопусов имеют бороду из волос длиной 15-20 см. Хвост, в отличие, например, от зуброидов очень коротенький, почти незаметный. Лагоморопусы − это единственный вид копытных зайцеобразных, который обзавелся гривой – она помогает животным отгонять надоедливую лесную мошкару, словно веером. У самцов она длинная (до 10-15 см), щетинистая и стоящая торчком, тёмно-коричневая (зимой серо-жёлтая), у самок короче (5-7 см), тёмно-рыжая (зимой золотистая) и менее жёсткая. Уши лагоморопуса удлинённые и подвижные, способны поворачиваться вперёд и назад. У лагоморопусов очень хорошие слух и обоняние, что помогает самцу издалека услышать призыв готовой к спариванию самки, а также учуять специфический смолянистый запах ее мочи. У соперников, помечающих территорию, моча имеет едко-смолянистый запах.

Как и у моропусов миоцена, а также у неоценовых саванновых ндипинотериев, нандитериев и грызунов-ленивцев, у лагоморопусов передние ноги длиннее задних, а спина наклонная. Задние ноги мощнее, ступни заканчиваются одним крупным копытообразным когтем и двумя малыми копытообразными коготками. Передние лапы оканчиваются тремя острыми удлинёнными, слегка загнутыми вниз копытообразными когтями, которыми лагоморопус может пригибать ветви, вставая на задние лапы. Хотя чаще всего ему это не требуется, благодаря высокому росту и длинному языку, вытягивающемуся на 20-30 см. Деревья северных лесов также не слишком высоки, поэтому зверь может объедать их кроны, не вставая на две ноги. Губы и язык подвижные, покрыты плотной кожей, которая защищает от колючей хвои и сухих сучков. Морда удлинённая, с развитыми вибриссами и небольшими круглыми глазами.

Лагоморопусы живут небольшими гаремами, состоящими из одного самца, 2-3 самок и их детёнышей, живущих с родителями до 3 лет. Из-за медленного развития детёныша и долгой беременности темп размножения очень медленный: самка приносит потомство раз в 2 года. Гон проходит очень бурно – самцы ревут, призывая самок и угрожая соперникам, а при их приближении издают звуки, похожие на фыркание гигантской лошади. Битвы за самок бывают довольно серьёзными: в ход идут и голова, и шея, и плечи, а нередко острые резцы и когти передних ног, которые наносят очень опасные рваные раны. Нередко молодые самцы не выживают после нанесенных ранений. Чем же старше и сильнее самец, тем больше у него шрамов на груди и на боках – следов множества выигранных битв. При приближении самки самцы гордо демонстрируют свои шрамы, как символ доблести. И самки действительно предпочитают самцов, у которых было больше выигранных сражений. Выбирая самца, самка трётся лбом о его грудь, демонстрируя готовность к спариванию. Беременность у самки длится год, она рожает в начале лета всего лишь одного, но зрячего, физически развитого и довольно крупного детёныша весом до полутора центнеров. Он быстро растёт благодаря жирному материнскому молоку. После двух месяцев детёныш начинает питаться помимо молока и взрослой пищей, полностью отказываясь от молока лишь через полгода после рождения. Взрослым он станет в возрасте 4 лет, а половозрелым лишь к 5 годам. Через год после рождения детёныша самка снова готова к спариванию. В это время она отгоняет от себя годовалого детёныша, и хотя он будет находиться при ней ещё два года, самка будет уделять ему мало внимания, заботясь лишь о новом малыше.

Если животному удаётся пережить первые 7-8 лет жизни, то взрослое животное, практически не имеющее естественных хищных врагов, спокойно доживает до 60 лет.

Когда-то этот вид был распространен по всей Европе, но в связи с потеплением климата в последние миллионы лет он был вытеснен из лиственных лесов Западной и Центральной Европы на север в смешанные и хвойные леса более крупным и многочисленным видом животных – бриареем, разновидностью ндипинотериев африканского происхождения. Избегая конкуренции, лагоморопусы были вынуждены перейти на поедание хвои и даже толстых веток, хотя летом их рацион по-прежнему составляет листва деревьев. Лишь более мелкий вид лагоморопусов, малый европейский лагоморопус (Lagomoropus rarus), не составлявший серьёзной конкуренции бриареям, смог сохраниться в части лиственных европейских лесов и рощ. Его популяции разрозненны, поскольку он отступал в горные леса Альп и Балкан, где держится в зоне вечнозелёных лаврово-дубовых и смешанных лесов, летом поднимаясь до зоны высокогорных лугов. Рост взрослого зверя этого вида составляет около 2 метров, вес до 500-600 кг. Его шерсть бурой окраски, на животе немного светлее. На спине тёмный крестообразный рисунок – тёмная полоса вдоль позвоночника и поперечная полоса такого же цвета на плечах.


Хибинская зайцелопа (Lepolopa pseudocapra)

Отряд: Копытные зайцеобразные (Ungulagomorpha)

Семейство: Зайцелопы (Lepolopidae)

Место обитания: Хибины, горы Скандинавии и Карелия, лесные районы.


Копытные зайцеобразные – это одна из характерных неоценовых групп млекопитающих в Старом Свете. Они очень широко распространены в субтропических, умеренных и холодных районах Евразии, и проникли в Северную Африку, где живут между Средиземноморской котловиной и поясом тропических лесов на экваторе. Пожалуй, их нет только в Юго-Восточной Азии и Меганезии, куда они не смогли проникнуть, хотя, возможно, для Юго-Восточной Азии это всего лишь вопрос времени. Эта группа включает крупные и мелкие формы, жителей лесов, равнин и гор. Хибинская зайцелопа – своеобразный «осколок эпохи», реликт ранней адаптивной радиации зайцелоп – она словно остановилась на полпути от зайцелоп к каменным скакунам.

Этот вид – наземное травоядное средних размеров: длина тела – около 90 см, высота в холке – 60 см, вес – до 50 кг. Подобно своим предкам-зайцам и родственной лесной зайцелопе, она к зиме меняет бурую с белыми пятнами шерсть на длинную белую. Ноги хибинской зайцелопы толстые и сильные; пальцы объединены общим кожным чехлом, вместо копыт у животного растут короткие толстые когти, за которыми имеется мягкая кожная подушечка. Но, в отличие от скакунов, её ноги примерно одной длины, и спина горизонтальная, что характерно для зайцелоп. Морда суженная, удлинённая. В целом хибинская зайцелопа производит впечатление нескладного, но крепкого и коренастого зверя.

Хибинская зайцелопа питается разнообразной растительной пищей – жёсткими травами, листьями, хвоей. В суровых условиях Скандинавии и Карелии выбор видов пищи невелик, и выгоднее быть универсальным травоядным. Иногда этот зверь может взобраться на искривлённое дерево ради листьев, хвои или грибов – но нечасто, поскольку в этом с зайцелопой конкурирует скандинавский ложный олень. Это стадное животное кочует по кормовой территории небольшими стадами, насчитывающими до 10-15 голов. Вне брачного сезона в одном стаде нормально уживаются несколько взрослых самцов.

Брачный период протекает в ноябре-декабре. В это время самцы устраивают брачные турниры: храпят, топают, гоняют друг друга и встают на задние ноги – но дальше этого конкуренция между ними не заходит, и турниры обычно заканчиваются без травм. Лишь самые агрессивные самцы способны кусаться и выдирать у соперника клочья шерсти.

В конце весны у самки рождается 2 развитых детёныша, которые уже через час после рождения способны ходить, а на следующий день после рождения бегают наравне со взрослыми особями. Их сообща выкармливают все кормящие самки стада; благодаря этой особенности детёныш, потерявший мать в раннем возрасте, имеет возможность нормально вырасти и выжить. Половая зрелость наступает в возрасте 2 лет, а продолжительность жизни не превышает 15 лет.


Скандинавский скальный дятел (Pseudocampephilus petrophilus)

Отряд: Дятлообразные (Piciformes)

Семейство: Дятловые (Picidae)

Место обитания: горы Скандинавии и Хибины,лесные районы.


Дятлы пережили голоцен с относительно небольшими потерями. Некоторые виды вымерли ещё на памяти человека, а другие – во время голоцен-неоценового ледникового периода. Однако в дальнейшем они пережили вспышку видообразования, став ещё более разнообразными – это связано с расширением площади лесов в неоцене. Среди них появились специализированные хищные виды и даже карликовый обитатель тростниковых зарослей. Скандинавский скальный дятел – птица более стандартного облика; это потомок чёрного дятла, или желны (Dryocopus martius), обычной птицы эпохи человека.

Скандинавский скальный дятел принадлежит к числу крупных видов: длина тела около 50 см вместе с хвостом, размах крыльев – до 60 см, вес – около 400 г; это один из самых крупных дятлов Евразии. В субтропиках у побережья Четвероморья обитает ещё более крупный дятел-господарь (Regiopicus gospodar), который не является родственником этого вида и происходит от иного предка. Основной цвет оперения чёрный, шея и крылья белые с чёрными крапинами. Красная «шапочка» предка превратилась в небольшой хохолок из удлинённых перьев, у самца более выраженный. Скандинавский скальный дятел питается в основном насекомыми – короедами, древоточцами и муравьями, хотя в зимнее время включает в рацион растительную пищу и может расклёвывать шишки и орехи. Во время поиска пищи птица может раздалбливать деревья почти в труху, часто долбит лежащие на земле стволы деревьев в поисках личинок насекомых.

Стук клювом также используется как сигнал. В лесу часто можно слышать характерный стук этого дятла, обозначающий границы территории гнездящейся пары. Ссоры же с нарушителями сопровождаются демонстрацией распушенного хохолка и резкими криками.

Эти дятлы живут в северных лесах с ранней весны до начала зимы, откочёвывая на юг в период, предшествующий зимнему солнцестоянию и полярной ночи, когда им становится сложно добывать пищу. Птицы откочёвывают на юг и возвращаются поодиночке, но ежегодно возвращаются строго на собственную территорию.

Спаривание происходит в мае. Брачные игры сопровождаются дробью на хорошо резонирующих стволах деревьев и громкими немелодичными криками. Пара птиц выдалбливает дупло в мёртвом или умирающем старом дереве на высоте не менее 10 метров. Обычно на территории скандинавского скального дятла есть 2-3 дупла подходящего размера, но иногда приходится выдолбить с нуля новое, если старое занято другими животными или дерево упало. Семейные птицы в брачный сезон иногда прерывают осмотр или выдалбливание дупла, перебирая друг другу перья на хохолке, а холостые самцы вначале показывают себя самке, прыгая, хлопая крыльями, распушая хохолок и крича. В кладке 3-5 яиц, которые оба родителя насиживают 17 дней. Птенцов скандинавские скальные дятлы выкармливают на протяжении 37 дней, после чего молодые птицы становятся полностью самостоятельными. Половозрелость наступает в 2 года, продолжительность жизни – около 18 лет.

На Урале живёт родственный вид – уральский или черношапочный скальный дятел (Pseudocampephilus nigricapillus), более мелкий (величиной немного крупнее галки) и с чёрным хохолком, населяющий тайгу и изредка заходящий в зону смешанных лесов. На Кавказском полуострове в горных лесах водится малый скальный дятел (Pseudocampephilus minor), размером с голубя, зеленоватого цвета с металлическим блеском оперения. Он питается смешанным кормом, расклёвывая также жёлуди, каштаны и виноград. Разорванный ареал рода свидетельствует о его возникновении в раннем неоцене, когда у предковых видов был единый ареал.


Тапиорнис (Tapiornis fennoscandicus)

Отряд: Курообразные (Galliformes)

Семейство: Фазановые (Phasianidae)

Место обитания: Скандинавия, Кольский полуостров; хвойные леса, криволесье.


Курообразные – характерные наземные птицы эпохи голоцена, достаточно сильно пострадавшие от деятельности человека – охоты и разрушения мест обитания. Особенно сильно это сказалось на тропических узкоареальных видах; виды из умеренной зоны северного полушария пострадали значительно меньше. После исчезновения человека среди сохранившихся видов началась волна активного видообразования, и в неоцене курообразные ничуть не менее разнообразны, чем в голоцене. Среди них появились даже очень крупные виды, но небольшие птицы тоже остались, и такие виды довольно многочисленны. Один из них – потомок рябчика (Bonasa bonasia) – тапиорнис, названный в честь финского хозяина леса Тапио.

Тапиорнис внешне очень похож на предка, но отличается крупным размером: тело длиной до 45 см, короткий (немного длиннее, чем у предка) и широкий хвост, небольшая голова, мощные лапы с когтями. Самки имеют покровительственную окраску, а самец окрашен немного светлее и обладает характерными красными «бровями» и красной кожей вокруг глаз. В целом узор на оперении похож на окраску предка: с множеством пестрин, на животе более крупных и редких, на спине мелких и частых; хвост светлый с чёрными концами перьев. На голове у самцов и самок растут чёрные хохолок и бородка, на крыльях второстепенные маховые перья окрашены наполовину в белый, наполовину в красновато-рыжий цвет, образуя на раскрытом крыле пятно, заметное издалека. Взлёт вспугнутой птицы сопровождается шумом и демонстрацией этих пятен, что служит сигналом тревоги для сородичей. В брачный период у петухов на хохолке появляется полоска фиолетовых перьев с металлическим блеском. Ещё одна отличительная особенность тапиорниса – более крупные крылья, чем у других курообразных, с увеличенными маховыми перьями. Во время взлёта они ударяются друг об друга, усиливая шум.

Тапиорнисы обитают в обширных криволесьях Фенноскандии, где держатся главным образом на земле, а зимой кормятся в кронах деревьев, поедая почки и оставшиеся с осени семена. Весь год, за исключением времени гнездования, птицы держатся стаями примерно по 15-20 особей; зимой стаи объединяются и кочуют по обширным территориям. Стаи не имеют чётко ограниченных территорий, отдельные особи могут в течение жизни перемещаться на десятки километров от родных мест. Эти птицы довольно громко общаются кудахтающими звуками, и шум стаи слышен за несколько сотен метров.

Рацион разнообразен, включает грибы, лишайники, мхи, папоротники, травы, ягоды, семена, почки и насекомых. Зимой при бескормице птицы поедают молодые шишки, хвою и даже кору. Добывать такую пищу птице помогает прочный толстый клюв, при помощи которого тапиорнис может копаться в лесной подстилке и даже отдирать верхний слой коры в поисках насекомых. Благодаря разнообразному рациону популяция тапиорнисов очень высока. Основными врагами являются хищные птицы (ястребы, совы, вороны) и млекопитающие. Спасаясь от врага, птица с громким шумом взлетает, предупреждая тем самым сородичей об опасности, и петляет среди деревьев. Маневренность – главная особенность полёта этого вида: тапиорнис летает не очень быстро, зато в любой момент может изменить направление полета и спастись от нападающего на большой скорости хищника. Для птенцов опасность представляют змеи и мелкие куньи. Зимой тапиорнисы чаще держатся на деревьях и обычно питаются почками, хвоей и корой молодых побегов. В холодное время птицы ночуют в снегу, так же ведут себя во время сильного ветра и метели.

Брачный период начинается весной, в период таяния снега. Ритуал токования похож на таковой у рябчиков и тетеревов. Птицы собираются на токовищах и устраивают брачные демонстрации: коллективное «пение» в виде продолжительного свиста. Одновременно свистит до 2-3 десятков самцов, окружённых самками, выбирающими брачного партнёра. Ухаживая за самкой, самец танцует вокруг неё, быстро топая ногами с раскрытыми крыльями и хвостом, сопровождая это гудением. Самец и самка вместе строят наземное гнездо, окружая его валом из мха, травы и веточек, с обильной подстилкой. Часто гнездо устраивается в укрытии, среди камней. Самка насиживает яйца (в кладке до 10 яиц), пока самец охраняет территорию. Во время насиживания часто выпадает снег, и птица продолжает насиживание, полузасыпанная снегом. Изредка самец сменяет самку на гнезде. После выклева цыплят семья некоторое время кормится на своей территории. В возрасте 2 недель цыплята уже способны летать, а в 4 недели у них полностью сформировано ювенильное оперение – рыжее с бурой поперечной рябью. По мере роста птенцов соседние семьи объединяются и ведут кочевой образ жизни, становясь основой новых стай. Защищая потомство от опасности, взрослые птицы отвлекают хищника шумным взлётом и криками, давая птенцам возможность убежать и спрятаться.

Половая зрелость наступает на 2-м году жизни, продолжительность жизни – до 15 лет, у отдельных особей значительно больше.


Сторюнкар (Aquilaccipiter carelicus)

Отряд: Ястребообразные (Accipitriformes)

Семейство: Ястребиные (Accipitridae)

Место обитания: леса и горные районы Фенноскандии.


Крупные хищные птицы во времена человека серьёзно пострадали. Целенаправленное истребление человеком, подрыв кормовой базы и разрушение среды обитания привели к тому, что на большей части планеты, за исключением Австралии, они исчезли. Судьба же мелких видов оказалась различной. Если в обеих Америках и, отчасти, в Африке они сумели занять господствующее положение, то на большей части Евразии ястребообразные (дневные хищные птицы) остались в тени плотоядных воробьинообразных – орлиных воронов и отчасти сорокопутов, не сумев вовремя изменить рацион и перестроиться на более крупную добычу. По иронии судьбы, шанс подрасти дала хищным птицам Фенноскандия – в Хибинах и горах Скандинавии суровые условия голоцен-неоценового ледникового периода сохранялись дольше, и ястребы успели увеличиться в размерах до появления в этих местах орлиных воронов. Верховным пернатым хищником крайнего севера Европы является сторюнкар (название – имя карельского божества фауны и флоры) – потомок мелкого ястреба-перепелятника эпохи человека.

Данный вид птиц обладает крупными размерами: длина тела до 80 см, размах крыльев – около 2 м; самки значительно крупнее самцов. Цвет оперения серый с пестринами на груди, самки темнее. Живёт сторюнкар парами, занимая обширные гнездовые территории, чаще всего в лесистой местности. Территории семейных пар могут частично перекрываться, но в окрестности гнезда сородичи не допускаются, и пара птиц совместно прогоняет чужака со своей территории. Этот хищник легко охотится в криволесье и на опушках, но густых лесов избегает из-за большого размаха крыльев. Сторюнкар нападает на наземных животных: агун и других птиц близкого размера, зайцев, детёнышей зайцелоп. Иногда в случае голода птицы способны совместно нападать и на взрослых зайцелоп. Иногда жертвой сторюнкара становятся кошки и лисы. На свежую тушу крупного животного часто слетается несколько птиц – обычно это соседи по территории и несколько молодых птиц. Изредка появляющиеся в этих местах лесные орлиные вороны свирепо изгоняются либо умерщвляются. Несмотря на явный проигрыш этим птицам в сообразительности, сторюнкары лучше вооружены и агрессивно нападают на них.

Брачный сезон начинается в марте-апреле, пока ещё лежит снег и стоит морозная погода. В это время обе птицы пары активно занимаются демонстрациями физической формы – они синхронно выполняют различные воздушные фигуры. Одной из наиболее зрелищных фигур является так называемый «гирляндовый», волнообразный полёт с большой амплитудой, который может выполняться одним или двумя членами пары. Также часты погоня и ложные выпады в сторону брачного партнёра, хотя эти элементы брачных игр характерны больше для молодых птиц, не имеющих пары. Взрослые птицы сохраняют верность друг другу на протяжении многих лет, однако при этом самец обычно подчиняется самке и часто демонстрирует позы подчинения.

Гнездо устраивается на скале, либо на повреждённом или (чаще в криволесье Хибин) в изгибе искривлённого дерева. Оно представляет собой кучу ветвей с чашевидным углублением наверху. Птицы гнездятся из года в год в одном и том же месте, ежегодно подновляя старое гнездо. В кладке 2 яйца (реже 1 или 3), насиживание длится 40 дней. Насиживает в основном самка, хотя самец иногда помогает ей. Но чаще он лишь кормит её и охраняет территорию. Птенцы вылупляются зрячие и покрытые густым белым пухом. Они долго сидят в гнезде и при этом соперничают за пищу, приносимую родителями. Часто выживает лишь один птенец, хотя в хорошие годы родители могут выкормить и двоих. Птенцы встают на крыло в возрасте 75 дней и начинают искать пищу с родителями, которые подкармливают их. Ещё через 35 дней они полностью самостоятельны, хотя не покидают родительской территории. Половая зрелость наступает в возрасте 3-4 лет, продолжительность жизни – около 35 лет.


Норвежский крапивник (Troglodytes norvegicus)

Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)

Семейство: Крапивниковые (Troglodytidae)

Место обитания: леса Фенноскандии.


Крапивники потеряли во времена человека очень немного видов. Более того, сумели восстановить утерянное разнообразие. Один из них сумел добраться до Исландии, став спутником местных крупных птиц. Единственный вид крапивников Старого Света, обыкновенный крапивник (Troglodytes troglodytes), также оказался довольно успешным, хотя его потомки остаются всего лишь небольшими певчими птицами. Одна из них – норвежский крапивник.

По сравнению с предком этот вид заметно увеличился в размерах. Длина тела взрослой особи этого вида – до 16 см, размах крыльев 25 см, вес около 30 г. Цвет спины серо-коричневый с более тёмным поперечно-полосатым узором на перьях, горло и грудь чёрно-коричневые, брюшко желтовато-серое. Телосложение плотное, птица выглядит компактнее, чем её предок или родственники из более тёплых мест. Характерная особенность поведения – манера держать хвост торчком. Насторожившаяся птица подрагивает стоячим хвостом.

Питается норвежский крапивник насекомыми, пауками и моллюсками, иногда расклёвывает снулую рыбу или головастиков в мелководных лужах, осенью с удовольствием ест ягоды. Иногда норвежские крапивники расклёвывают яйца птиц других видов, хотя чаще этим занимаются молодые птицы, не сумевшие загнездиться. Готовящиеся к гнездованию самки активно ищут и поедают улиток, пополняя запасы кальция в организме. Подобно своему исландскому родственнику, норвежский крапивник оказывает услуги чистильщика крупным животным. Даже крупные хищники, которых он обслуживает, в это время двигаются очень осторожно, позволяя птице ловить паразитов. Несмотря на свой мелкий размер, эта птица остаётся зимовать на севере.

Брачный сезон начинается незадолго до времени полного таяния снега – в конце марта – начале апреля. В это время самцы занимают гнездовые территории и заявляют свои права на гнездовой участок трелями с трескучим «росчерком» в конце. Успех самца у самок определяется не количеством гнёзд на территории, как у предка, а качеством двух-трёх полностью готовых, которые он устраивает в разных местах своей территории, чаще всего в зарослях колючего кустарника или на нижних ветвях хвойных деревьев ближе к стволу. У норвежского крапивника может быть и 2-3 самки, хотя самцы с одной подругой более плодовиты, поскольку чаще успевают выкормить всех птенцов. В гнезде обычно 5-7 яиц, насиживание длится 2 недели. За птенцами ухаживают оба родителя, выкармливая их на протяжении 13 дней, после чего те покидают гнездо. Часто птицы успевают выкормить и второй выводок за сезон; при этом им помогают молодые птицы из предыдущего выводка. Половая зрелость наступает на следующий год, молодые птицы гнездятся лишь раз, в начале лета. Продолжительность жизни – до 10 лет. Враги этих крапивников – мелкие хищные птицы, совы, кошки, куньи и змеи.


99. Моря Южного Креста

(Антарктида, обитатели морей в прибрежной зоне и вдали от берегов.)


Моря Антарктиды – это особый мир экстремальных природных условий и живых существ, приспособленных к обитанию в таких условиях. Во времена человека моря, омывающие побережье Антарктиды, были отделены от остального океана холодным кольцевым течением Западных Ветров. Это затрудняло приток тёплой воды к побережью материка и превратило Антарктиду в почти необитаемый материк, покрытый ледяным щитом. К неоцену благодаря дрейфу континентов Антарктида немного сдвинулась из полярного положения на север, в сторону Азии и Меганезии. Это привело к изменению характера циркуляции морских вод: течение Западных Ветров разорвалось и на юг вдоль побережья Южной Америки и Африки стали поступать тёплые экваториальные воды. Это значительно повлияло на природные условия Антарктиды: на значительной части материка исчез ледяной покров, а на освободившейся суше сложились сообщества тундровой растительности, раскинулись холодные болота, луга и заросли невысоких кустарников. Значительным изменениям подверглась флора и фауна морских побережий материка. Характерным компонентом природных сообществ морских побережий являются обширные заросли гигантских бурых водорослей – своеобразные аналоги лесов наземных местообитаний. Прежняя холодолюбивая морская фауна прибрежных вод материка частично сохранилась, но её разнообразие уже не так велико, как раньше. При потеплении прибрежных вод часть видов смогла приспособиться к изменениям условий, но значительное количество холодолюбивых видов вымерло, а некоторые отступили в холодные океанические глубины, став компонентом новой глубоководной фауны. На смену вымершим видам пришли потомки видов умеренных широт с других материков. За 25 миллионов лет, прошедшие после исчезновения человека, морские жители Антарктиды стали столь же разнообразными, как в доисторическую эпоху.


***


В высоких широтах резко выражена сезонность климата. Холодная зима сменяется сравнительно тёплым летом, когда море освобождается ото льда, а удлиняющийся световой день способствует обильному развитию фитопланктона, особенно в областях, где на поверхность выходят глубоководные течения, несущие из глубин океана фосфаты и нитраты, необходимые для роста водорослей.

В конце сентября в морях, омывающих Антарктиду, наконец, устанавливается весенняя погода. Весенние шторма ломают лёд в море Росса, и в море дрейфуют крупные айсберги, которые постепенно тают или уносятся течением в более тёплые широты. Над волнами реют огромные птицы – альбатросы-кочевники с субантарктических островов прилетают сюда кормиться. Они ловят ветер своими длиннейшими крыльями и могут часами кружить над морем, ни разу не взмахнув крылом – такая форма полёта очень экономична. Время от времени пернатые гиганты опускаются к воде и, проносясь над волнами, погружают в воду огромные клювы, выхватывая рыб или рачков из поверхностных слов воды. Они не садятся на воду – такие крупные птицы с трудом взлетают с поверхности моря, а ещё вода просто очень холодна. Изредка эти птицы устраиваются на отдых на айсбергах, но обычно они просто летают над морем. Подобно настоящим альбатросам эпохи человека, они даже умеют спать на лету, отключая некоторые участки мозга.

Из-за низкой температуры окружающей среды жизненные процессы местных животных протекают очень медленно. Для местных рыб не редкость столетний возраст, а моллюски способны прожить даже несколько веков. Но для того, чтобы одно животное смогло дорасти до такого возраста и отпраздновать вековой юбилей, миллионы его сородичей должны погибнуть на стадии малька, личинки и даже просто яйца. Эти орды маленьких существ, обречённых на гибель, составляют значительную часть планктона, развивающегося в тёплое время в верхних слоях воды. Парящие над поверхностью моря альбатросы-кочевники видят, что вода на поверхности океана бывает разного цвета. Микроскопические одноклеточные водоросли окрашивают верхние слои воды в зеленоватый цвет, скопления медуз и других мягкотелых планктонных существ придают ей белёсый оттенок, а розоватый цвет поверхности воды говорит о том, что недалеко от поверхности плавают гигантские стаи пелагических рачков, среди которых самым многочисленным является «красный разбойник». Здесь с большей вероятностью можно встретить крупных рыб, пригодных в пищу, и альбатросы-кочевники предпочитают искать добычу над красноватыми участками моря. А по ночам полусонные птицы словно летят среди звёзд и туманностей: на поверхности океана зажигаются биолюминесцентные огни морских обитателей – яркие одиночные звёздочки или бледные пятна скоплений микроскопического планктона.

Солнечный свет проникает лишь в самые верхние слои океанской воды, поэтому вдали от берегов продуктивная зона составляет всего лишь первые несколько десятков метров на поверхности воды. Но обитатели глубоких вод также безошибочно определяют приближение времени изобилия: некоторые из них по ночам совершают вертикальные миграции для кормления, добавляя свои огни к живому «звёздному небу» в волнах. А другие глубоководные существа чувствуют, что «дождь трупов» в это время становится чуть обильнее, чем обычно.

На прибрежных участках вода прогревается быстрее, поэтому здешние обитатели активнее возвращаются к привычной жизни после зимнего сонного оцепенения. Из толщи грунта постепенно выползают черви, моллюски и ракообразные, а из моря возвращаются рыбы, зимовавшие на глубине подо льдом. Зимой мелководные участки морского побережья подвергались суровому испытанию: они были просто ободраны льдами, которые унесли в океан всё, что наросло на мелководье за лето и не успело спрятаться, уплыть или уползти. Самой ранней весной после таяния льда дно до глубины 4-5 метров представляет собой голую пустыню, поэтому каждый год морские животные Антарктиды начинают освоение побережья заново. В первые недели после возвращения на мелководья им живётся довольно голодно: приходится довольствоваться лишь крохами органики, которые приносят волны с моря и ветер с суши. Есть и другой источник пищи: соседи, оказавшиеся чуть менее проворными или защищёнными. Поэтому на мелководья часто заходят хищники из глубинных районов, чтобы поохотиться на поселенцев мелководья, которые остались совсем без укрытий. Но уже через несколько дней у прибрежных обитателей постепенно появляется источник пищи: проникающий к морскому дну солнечный свет стимулирует рост водорослей. Морской лёд начисто соскрёб со дна всех предыдущих конкурентов, поэтому споры водорослей, попавшие сюда, быстро прорастают и развиваются. Камни в литоральной зоне покрываются зелёной слизистой плёнкой, а в литоральных ваннах начинают расти слоевища более крупных водорослей. Ранней весной холода возвращаются на побережье, поэтому в отлив водоросли часто оказываются присыпанными снегом. Перепады температур, изменения солёности воды, приливы и отливы, прибой и штормовые волны – в таких условиях приходится жить тем, кто пытается избежать конкуренции, ежегодно штурмуя ободранные льдами мелководные участки побережья.

Глубже 5 метров начинается царство многолетних бурых водорослей. Здесь условия относительно стабильные, температура и солёность воды меняются мало, но освещённость ниже, а конкуренция гораздо больше. Зимой значительная часть слоевищ вмёрзла в лёд, а весной льды просто сорвали верхушки водорослей и унесли эту органику в открытый океан. Однако нижняя часть растений не страдает от этой ежегодной «ледяной стрижки»: при повышении освещённости со дна начинают подниматься молодые слоевища, колышущиеся в такт прибою. Бурые водоросли стоят в начале пищевых цепей прибрежных биотопов; здесь встречаются разнообразные виды этой группы растений – от крохотной поросли на камнях, напоминающей волоски, до гигантов, слоевища которых покачиваются на пузырях-поплавках на поверхности воды, вытягиваясь на 30-40, и даже на 70 метров. Чтобы достичь такого размера, они должны расти очень быстро, прибавляя по несколько сантиметров в день даже в холодные дни начала весны. Летом, когда вода хорошо прогревается, темп роста водорослей ускорится, и будет достигать полуметра в день и даже больше. Зона бурых водорослей, или келп, является аналогом лесов на морских мелководьях – это продуктивная зона, где живут и кормятся самые разнообразные обитатели холодных полярных морей, от микроскопических рачков и полипов до гигантских морских зверей паральгоцетусов.

Паральгоцетусы – самые крупные обитатели Антарктиды. Эти морские звери напоминают вымерших морских коров эпохи человека, но на самом деле являются потомками полуводных южноамериканских грызунов. Паральгоцетусы являются относительно недавними переселенцами в Антарктиду: небольшая группа этих животных колонизировала побережье материка, попав в эти места из Южной Америки, с Фолклендских островов. Размножившись и расселившись вдоль побережья Антарктиды, эти крупные млекопитающие стали важными регуляторами роста водорослей. Они оказывают колоссальное влияние на облик побережья материка и создают местообитания для других жителей прибрежных вод.

Группа паральгоцетусов пасётся на остатках подводного леса. Животные шагают по дну, цепляясь за него ластами, которые снабжены крупными когтями, напоминающими копыта. Благодаря толстому слою подкожного жира они способны легко передвигаться под водой, несмотря на массивное телосложение и огромные размеры – длина взрослого животного достигает семи метров, и даже родившиеся в прошлом году детёныши уже достигли четырёхметровой длины. Рот паральгоцетуса снабжён мягкими подвижными губами, поэтому животное ловко обрывает даже тонкие слоевища водорослей. На подводных пастбищах эти звери поедают водоросли, как копытные звери в саваннах на суше. Однако, несмотря на их аппетит, водорослевые пастбища готовы превратиться в подводные леса.

Движения паральгоцетусов вспугивают обитателей водорослевых лесов, и становится видно, насколько обильно заселены заросли. Словно мухи, над телами гигантских млекопитающих кружатся мелкие бокоплавы, потревоженные их передвижением. Они садятся на спины и бока животных, ползают по ним, а затем снова скрываются в зарослях. Возможно, они даже не воспринимают паральгоцетусов как нечто живое из-за их огромного размера – их размеры различаются на порядки. Мелкие рыбы плавают возле боков гигантов – для них пасущиеся паральгоцетусы не представляют опасности, а вспугнутые им рачки – любимый корм. Но мелким рыбам самим приходится быть осторожными: в зарослях скрываются их враги. Из-под ластов одного из зверей в клубах ила выскочила крупная камбала. Это произошло так неожиданно, что зверь отдёрнул ласт и шарахнулся в сторону, врезавшись в бок сородича и напугав его. Вспугнутая зверем рыба – волчья камбала, активный хищник прибрежных мелководий, враг мелких рыб и крупных ракообразных, а также любых животных, способных поместиться в её пасть. Надеясь на свою маскировочную окраску, рыба пряталась среди водорослей до последнего, стараясь не выдать своего присутствия, и решилась на бегство, когда ласт паральгоцетуса опустился на дно рядом с её боком. Хищной рыбе невыгодно долго оставаться на виду, поэтому, проплыв несколько метров, волчья камбала легла на грунт, набросала на себя плавниками немного ила и мусора, и вновь стала невидимой.

Паральгоцетусы продолжают кормиться, не обращая внимания на хаос, который вносит их присутствие в жизнь мелких обитателей морского дна. Испугавшийся камбалы зверь вскоре просто забыл о её существовании, обрывая водоросли мягкими губами. Такие рыбы вряд ли представляют опасность для животного длиной свыше пяти метров. Ещё один из паральгоцетусов внезапно с силой взмахнул хвостом, выгнав из зарослей водорослей стаю мелких рыб, и быстро всплыл за воздухом. Сделав несколько вдохов-выдохов и обновив запас воздуха, он вернулся к сородичам и продолжил обрывать водоросли. Паральгоцетусы предпочитают жить группами – семейными или холостяцкими: у этих зверей сильна привязанность к сородичам. Среди сородичей звери чувствуют себя комфортнее и смелее. Для них представляют реальную опасность лишь некоторые местные акулы, от которых лучше защищаться в составе группы.

Другие обитатели прибрежной зоны антарктических морей предпочитают скрываться среди водорослей – они слишком малы, чтобы перерасти своих врагов, поэтому им приходится применять иные защитные стратегии. Среди колышущихся водорослей мелькают зеленоватые рыбки, покрытые по бокам костными пластинками. Некоторые из них сохраняют бледную серебристую окраску, у других начинают краснеть бока, а на спине появляется голубоватый оттенок. Пока эти изменения плохо заметны, но вскоре эти рыбы станут одними из самых ярких местных обитателей. Это параколюшки, один из самых обычных видов рыб антарктических подводных лесов. Они ощущают изменения, происходящие в природе, и у них близится время нереста. Слабые изменения цвета – это намёки на будущий брачный наряд рыб: самцы будут блистать яркими красками на морском мелководье. В полном своём проявлении брачная окраска сделает этих рыб ещё заметнее для их врагов, поэтому параколюшек спасает только скрытность и осторожность. Кроме того, многие из их врагов пока не вернулись с зимовки из глубин, и параколюшки могут вести себя немного смелее, чем обычно. Движение паральгоцетусов через заросли вспугивает этих рыб, они стайками выплывают из зарослей, мечутся над спинами гигантов, и вновь прячутся, когда звери уходят с их территории.

Льды сорвали с мелководья всё, что успело нарасти и поселиться в прибрежной зоне на глубинах до 3-4 метров. Миллионы мелких существ вмёрзли в лёд вместе с водорослями, на которых жили, и были унесены вместе с ним в открытый океан, где по мере таяния льда становились жертвами рыб и других животных. Но зимой не повезло не только беспозвоночным и водорослям. Даже паральгоцетусы не защищены от суровых условий жизни в антарктических морях. С весны до осени яростные штормы могут выбрасывать этих гигантов на берег, где они медленно задыхаются под тяжестью собственного веса и становятся источником пищи для местных птиц. Разбросанные в прибрежной полосе кости гигантов – свидетельство таких трагедий. Зимой сплошной ледяной покров может оттеснить паральгоцетусов от зарослей водорослей на мелководье, и зверям просто не хватает дыхания, чтобы проплыть от края ледяного покрова до зарослей, сорвать сколько-нибудь пищи и вернуться назад – они не умеют задерживать дыхание так надолго, и плавают довольно медленно. Осенью и весной, когда в прибрежной зоне плавают огромные льдины, гиганты подвергаются другой опасности: они могут попасть в ловушку между льдинами, и тогда их сил и прочности костей не хватит, чтобы выдержать давление сталкивающихся льдин. Минувшей зимой потери понесло и это стадо паральгоцетусов. На дне моря, на глубине около 50 метров, лежит мёртвый паральгоцетус – это старый самец, бывший глава стада. В начале зимы он был раздавлен льдами и просто вмёрз в лёд. Всю зиму труп был скрыт в толще льда, а весной волны оторвали его ледяную гробницу от берега, туша зверя вытаяла из льда и опустилась на дно, принося невиданное изобилие на скудный стол обитателей глубин. Со времени появления этого вида у берегов материка туши паральгоцетусов стали важным источником поступления органических веществ в глубины океана. Из-за того, что они травоядные, перенос органических веществ с побережья в сумеречную зону, где не могут расти растения, происходит при меньшем количестве видов-посредников и, соответственно, с меньшими потерями.

Туша паральгоцетуса покрыта плотной шкурой, но это не препятствие для морских жителей: тушу скрутило и разорвало, когда лёд треснул, теперь мясо и внутренности животного доступны всем желающим. Зимний холод сохранил тушу относительно съедобной, а низкая температура воды на глубине замедляет процесс разложения, давая морским обитателям возможность долго кормиться даровым угощением.

Вокруг гигантского трупа плавают многочисленные подводные падальщики. Это главным образом небольшие ракообразные – они первыми находят такие трупы и быстро собираются на них в большом количестве. Их острые ногочелюсти скребут мясо и плотную кожу, и рачки уходят с остатков туш последними, когда до гладкости отполируют кости, содрав с них последние кусочки мягких тканей и хряща. Рыбы появляются и исчезают в темноте – они ведут себя осторожно, быстро отрывают куски мяса и мягких тканей, и вновь скрываются, чтобы расправиться с трофеем. Среди беспозвоночных обитателей океана есть те, кто может внушать страх даже рыбам.

Над разорванной шкурой трупа паральгоцетуса плавают, извиваясь, странные существа – у них полупрозрачная плоть, широкие плоские хвосты, напоминающие китовые, и мягкие головы с ртом-присоской. На боках этих существ торчит пара плавников, напоминающих плавники кита. И тем удивительнее тот факт, что по своей природе эти монстры полуметровой длины и крупнее являются всего лишь улитками – чудовищных размеров улитками, утратившими раковину и перешедшими к жизни в толще воды. Эти существа – китохвосты-гарпунщики, представители пелагических брюхоногих моллюсков ксеноптеропод. В морях неоцена ксеноптероподы распространены очень широко и занимают самые разнообразные экологические ниши – главным образом хищников и падальщиков. В холодных южных морях встречается немало видов этой группы, и их можно обнаружить в разных слоях воды – от поверхности до мрачных глубин. Китохвосты-гарпунщики – очень характерные ксеноптероподы антарктических вод. Они плотоядны, и им практически безразлично, какого происхождения мясо, которое они пожирают. Если нужно, такой моллюск способен догнать и отравить ядовитым укусом рыбу размером с самого себя. Но, если есть такое огромное количество прекрасного, почти не испортившегося мяса, эти моллюски не брезгуют падалью. Труп паральгоцетуса привлёк своим запахом несколько десятков китохвостов-гарпунщиков. Моллюски плавают над трупом, взмахивая хвостовыми плавниками, а их головы жадно вытягиваются и изгибаются, стараясь найти разрыв в шкуре. Обнаружив такое место, моллюск расталкивает сородичей, уже присосавшихся к трупу, присасывается сам и начинает скоблить мясо языком с тёркой-радулой, снабжённой множеством роговых зубов. Когда сразу много таких моллюсков кормится вместе, они представляют собой сюрреалистическое зрелище – странные гибриды кита и пиявки, извивающиеся и копошащиеся на туше паральгоцетуса. Пока они кормятся, рыбы старательно держатся подальше от этого места – если какому-то из моллюсков не хватит места на трупе, он легко может найти себе другую добычу, более свежую.

Пока китохвосты-гарпунщики рвут мясо, в воде расплываются клочки растерзанной плоти паральгоцетуса. Это приманка для мелких ракообразных и червей – они ползают вокруг трупа, соблюдая определённую осторожность, чтобы не быть обнаруженными этими хищниками. Донные рачки-амфиподы просто плавают среди пирующих китохвостов, ловко подхватывая частицы мяса, взвешенные в воде. Они достаточно быстро плавают и умеют резко менять направление движения, поэтому массивному китохвосту сложно поймать такую добычу. Схватив кроху мяса, рачок опускается на дно и быстро поедает трофей, пока его не отняли сородичи. Вьющиеся над китохвостами рачки напоминают мух, кружащихся над пирующим львиным прайдом.

Огромное количество мелких падальщиков, собравшихся на запах мяса, привлекает рыб, однако присутствие китохвостов-гарпунщиков мешает им присоединиться к пиршеству. Многие из них соблюдают безопасную дистанцию, и лишь схватывают мелких рачков, слишком далеко отплывших от туши паральгоцетуса. Но есть и такие рыбы, которые умеют оставаться незаметными и отваживаются лезть в самую гущу событий, соблюдая осторожность. Донный мусор с кусочком чахлой водоросли шевелится в нескольких метрах от туши паральгоцетуса, и выясняется, что кое-что на самом деле является не тем, чем кажется. Кустик водоросли оказывается пучком кожных выростов на крупной губастой голове небольшой рыбки. Из-под пучка выростов видны крупные глаза, а под нижней губой торчит ещё один вырост – подвижный и чувствительный. Это многоусая бородатка – один из донных видов рыб антарктических морей. Она провела зиму в глубоких водах, под слоем льда, практически в полном оцепенении, не питаясь. Весеннее повышение температуры воды всего лишь на пару градусов вывело рыбу из оцепенения, и к ней вернулся прежний аппетит. Эта рыба плохо и неохотно плавает, но является превосходным мастером устраивать засады. Её добыча – донные ракообразные, черви и мелкая рыба. Многие из этих животных собрались на туше паральгоцетуса, подбирая крохи со стола пирующих китохвостов. Чтобы не выдать своё присутствие, нужно подкрадываться к добыче максимально осторожно, и многоусая бородатка умеет это делать. Она приближается к туше паральгоцетуса ползком, слегка шевеля брюшными плавниками и изредка помогая себе хвостом. Неяркая бурая окраска делает её незаметной на фоне грунта, но это даже излишне здесь: на такой глубине освещённость низкая, а её добыча не отличается хорошим зрением. Однако любой из китохвостов убил бы её одним укусом, и рыбу спасает то, что у них есть более заманчивый источник пищи. В ожидании добычи многоусая бородатка сидит неподвижно, поэтому её присутствие невозможно определить по движению воды. Рыба даже дышит очень осторожно, слегка приоткрыв жаберные крышки и больше полагаясь на естественное течение воды через её рот. Она умеет быть терпеливой.

Небольшой бокоплав проплыл сквозь стаю пирующих китохвостов. Рачок на ходу схватил плавающий в воде кусочек мяса, ловко обогнул извивающиеся слизистые тела пирующих падальщиков, и опустился на дно, держа свой трофей в ногочелюстях – в нескольких сантиметрах от затаившейся бородатки. Реакция рыбы последовала незамедлительно: она распахнула пасть, вытянувшуюся в виде трубки, всосала рачка, проглотила его и замерла в ожидании новой добычи. Всё произошло буквально в доли секунды, и никто не заметил, как случилась маленькая трагедия. Рыба находится в полной безопасности: её не почуют китохвосты, потому что запах мяса туши перебивает её запах. Бородатка может задержаться здесь даже на несколько дней: в холодной воде обмен веществ протекает медленно, и следующая добыча потребуется ей, скорее всего, только через неделю. Но биологические часы вскоре потребуют от рыбы, чтобы она переселилась на освещённые мелководья – именно там происходит нерест этого вида.

Китохвосты пируют, пока у них нет более сильных конкурентов, и пока на туше остаются съедобные мягкие ткани. Кто-то из них насытится и уплывёт, кто-то приплывёт на его место. К пиршеству обязательно присоединятся рыбы, и в итоге несколько тонн плоти животного за несколько недель будут съедены полностью. Даже кости, пористые и пропитанные жиром, не пропадут – в конце концов, их сгрызут ракообразные и источат морские черви, а остатки подъедят микроорганизмы. Возможно, дольше всего от туши будут сохраняться зубы, доставшиеся паральгоцетусам в наследство от грызунов – прочные, с плотной эмалью. Со временем они погрузятся в ил и там пролежат ещё несколько веков, медленно разлагаемые бактериями.

Между морем и материком протянулся ещё один путь транспорта химических элементов и органических веществ. Его первопричину следует искать в геологический истории материка. Из-за изолированного положения Антарктиды на протяжении последних почти ста миллионов лет здесь так и не появилась настоящая пресноводная ихтиофауна – моря и холода препятствовали расселению пресноводных рыб на этот материк. Кроме того, зимой реки и озёра Антарктиды промерзают почти до дна, и в них могут жить только те виды, которые способны выживать после полного замораживания и последующего оттаивания организма. Поэтому в Антарктиде все речные рыбы проходные – они живут и кормятся в реках только летом, а зимой вынуждены покидать пресную воду и уходить в море, иначе холод убьёт их. Есть ещё одно немаловажное обстоятельство: все эти рыбы – морского происхождения, поэтому их икра может успешно развиваться только в воде с нормальной океанической солёностью. Поэтому пребывание в море является жизненно важной необходимостью для немногочисленных местных видов речных рыб. Из-за изоляции и отсутствия конкуренции в пресных водоёмах Антарктиды эволюционировали совершенно уникальные жители.

«Планктонная катастрофа» на рубеже голоцена и неоцена, а также незанятость экологических ниш в реках материка привели к осуществлению нескольких естественных эволюционных экспериментов, которые привели к самым причудливым результатам. Одним из таких экспериментов был переход донных камбал к планктонному образу жизни. Их личинки превращаются во взрослых рыб, не оседая на дно и не ложась на бок, но при этом приобретают несимметричную форму, характерную для своих предков, донных рыб. Так в морях Антарктиды появились представители особого семейства вертикальных камбал. Некоторые из этих рыб освоили пресные воды материка, но сейчас они живут в море – близится время размножения, а реки материка пока не полностью освободились ото льда.

В толще воды плавает огромная стая рыб ромбовидной формы – светлой бежевой расцветки с вертикальными штрихами на боках. Высота тела у этих рыб заметно больше длины, и её преувеличивают удлинённые непарные плавники. Однако в облике этой рыбы есть нечто необычное. В отличие от огромного множества рыб, эта рыба умеет смотреть прямо вперёд: левая сторона её тела лишена глаза, который сдвинулся вверх и вперёд, и теперь расположен на средней линии тела. Второй глаз находится на своём обычном месте – на правом боку. Рот также скошен: угол рта на левом боку выше, чем на правом. Это антарктические полускалярии – представители вертикальных камбал. Осенью они скатились из замерзающих рек в океан, собираясь в стаи, насчитывающие до нескольких сотен особей. Но сейчас их зимовка заканчивается. Рыбы ощущают изменения в природе – таяние льда в океане, увеличение длины светового дня и возрастание изобилия планктона. Пока рыбы держатся вдалеке от побережья: им предстоит позаботиться о следующем поколении своего вида. Самки уже начинают постепенно выделяться в стае: у них округляются животы, в яичниках постепенно созревает икра.

Антарктические полускалярии – хищники. Их добыча – небольшие планктонные ракообразные, пелагические моллюски и черви, а также мальки и икра рыб. Изящно перестраиваясь и синхронно меняя направление движения, стая полускалярий движется в облаке планктона. Рыбы схватывают рачков и глотают их на ходу. Если необходимо, они способны плавать быстро, ночаще всего рыбы сравнительно неторопливо движутся сквозь планктонные облака в верхних слоях воды. Узкое, сжатое с боков тело и «неудобная» ромбовидная форма тела спасают этих рыб от альбатросов-кочевников и кавескаров, которым трудно проглотить рыбу такой формы. У некоторых особей на плавниках остались отметины от птичьих клювов – следы неудачных охот птиц-рыболовов. Но некоторым врагам всё равно, какой формы будет их добыча, а благодаря способностям к маскировке они могут нападать совершенно неожиданно.

В облаке планктонных рачков и микроскопических водорослей скрывается опасность. Охотящиеся антарктические полускалярии не замечают ничего опасного для себя и продолжают кормиться. А за ними наблюдает китохвост-гарпунщик, парящий в толще воды. Он сам полупрозрачен, поэтому его практически не заметно в мутной от планктона воде. Зато ему хорошо видно, как рыбы приближаются к нему: зрение у этой хищной улитки превосходное. Несколько минут ожидания – и он, взмахнув хвостовым плавником, ворвался в косяк полускалярий. Ему всё равно, на какую рыбу нападать: он может справиться с любой из них. Атакующий китохвост-гарпунщик выбросил вперёд длинный вытягивающийся язык с радулой на конце. Их своих сумок выдвинулись два длинных роговых зуба с ядоносными каналами, но первый «выстрел» оказался напрасным. Зато второй выстрел достиг цели, и одна рыба получила удар ядовитым языком-гарпуном в бок. Хищник тоже почувствовал, что укус достиг цели, и прекратил погоню. Стая полускалярий синхронно развернулась и скрылась в облаке планктона – почти вся. Рыба, получившая укус в бок, постепенно отстала от сородичей, а затем и вовсе остановилась в толще воды, с трудом держась вертикально. Её плавники мелко дрожат, рот судорожно захватывает порции воды, а бежевая окраска выцвела. Зато вертикальные полосы ярко выделяются на этом фоне – они стали ещё шире и чернее.

Изгибая тело в вертикальной плоскости и взмахивая треугольным хвостовым плавником, словно миниатюрный кит, хищный моллюск приблизился к своей жертве. К этому времени укушенная рыба уже мертва. Оказавшись у её бока, китохвост-гарпунщик присосался ртом к добыче, и его язык с радулой заработал, сдирая с трупа рыбы мясо. Когда моллюск закончит кормиться, падальщикам вряд ли останется хоть несколько обрывков мягких тканей – разве что, костлявые плавники и голова.

На прибрежных мелководьях уже кипит разнообразная жизнь. Здесь вода прогревается лучше, чем в открытом океане, но самое главное – здесь лучше освещено дно, и есть место для прикрепления. Поэтому такие условия благоприятствуют росту макроводорослей – бурых, зелёных и красных. Даже участки, с которых ранней весной льды содрали всю растительность, уже покрыты густой щёткой молодых слоевищ водорослей, и среди них кормятся разнообразные рыбы, схватывая мелких рачков. Густые заросли молодых водорослей дают им укрытие и привлекают добычу, а тёмный цвет слоевищ, доросших до поверхности воды, помогает улавливать скудное солнечное тепло. Но мелкие рыбы сами по себе легко могут стать чьей-нибудь добычей, поэтому им всегда надо быть начеку.

Снующие среди водорослей параколюшки вовремя заметили группу паральгоцетусов, появившуюся на краю зарослей водорослей. С тех пор, как вблизи берега появились водоросли, эти звери начали заходить на мелководья для кормления. Им нравится более тёплая вода, и они регулярно заходят на мелководья, где нежатся под скупыми лучами весеннего солнца, выставив из воды спины, и объедают здешние заросли. При приближении морских великанов параколюшки прячутся в заросли и держатся небольшими группами у самого дна, отплывая лишь в случае крайней необходимости. По опыту они знают, что эти крупные звери не появляются здесь одни: паральгоцетусов часто сопровождают рыбоядные птицы – кавескары и иногда желтоголовые нырцы. Огромным млекопитающим нет дела до небольших обитателей моря: они методично выедают водоросли, не осознавая, что это разрушает привычную среду обитания множества живых существ. Встряхивая и обрывая водоросли, гиганты пугают мелких рыб, прячущихся среди них. Сами они рыбой не питаются – им нужны только растения. Зато их спутники охотно ловят выплывающих рыб – точно так же в эпоху человека цапли ловили насекомых и ящериц, спасающихся из-под ног пасущихся буйволов и носорогов.

Антарктические кавескары внешне напоминают пингвинов, но происходят от чаек эпохи человека. Они давно разучились летать и превратились в превосходных ныряльщиков, но сохранили характерные для чаек прожорливость, всеядность и изобретательность в поиске пищи. Многие из этих птиц предпочитают охотиться вдали от берега и ловят стайную рыбу в глубокой воде. Зимой же это вообще единственная возможность добыть пищу – колонии кавескаров держатся на краю ледового покрова. А после таяния льда птицы переселяются на берег, где занимаются устройством нор для гнездования. И в это время некоторые кавескары начинают искать пищу на прибрежных мелководьях – это сугубо индивидуальное предпочтение, но птицы учатся такой тактике друг от друга, перенимая чужой опыт. Один такой кавескар плавает возле боков паральгоцетусов. Он ведёт себя очень смело – всплывая подышать, птица вылезает на спину одного из гигантских зверей и отдыхает прямо на нём. Не обращая внимания на движения паральгоцетуса, птица ловко балансирует на нём, растопырив ластообразные крылья и вглядываясь в воду. Заметив сверкание серебристой рыбьей чешуи, кавескар спрыгнул со спины гиганта, взмахнул крыльями и помчался за добычей. Сейчас его внимание захвачено несколькими мелкими рыбёшками, неосторожно выплывшими из водорослей. Они заметили его слишком поздно, и сейчас пытаются спастись бегством. Но кавескар – один из чемпионов по скорости подводного плавания у берегов Антарктиды, и его клюв уже готов схватить одну из спасающихся рыб.

Кавескар оказался слишком увлечён погоней и не заметил, что под тушами паральгоцетусов прячется ещё один охотник, который ищет совсем другую добычу. Когда кавескар уже был готов схватить одну из рыб, на него снизу и сбоку бросилась удлинённая тень. Крупная рыба вцепилась в птичью лапу и встряхнула её, ломая хрупкие кости, а похожие на лезвия зубы разорвали мускулы и кожу. Кавескар забился в челюстях хищника, но тот сумел ухватить его за обе ноги, несколько раз тряхнул в стороны и начал методично заглатывать. Острые зубы режут тело птицы, и в воде расплывается облако крови. Это ещё один обитатель вод Антарктиды – Голиаф, матёрый самец малого клыкача. Хищная рыба достигла максимального размера для своего вида – 120 см. Атаковать взрослого кавескара эту рыбу заставил голод: пару недель рыба не могла поймать достаточно добычи, и запасы жира в теле начали уменьшаться. Жир в мускулатуре жизненно важен для клыкачей – эти рыбы происходят от донных предков, утративших плавательный пузырь, и жир в мускулатуре служит рыбе поплавком, позволяя держаться в толще воды.

Внезапное появление крупной хищной рыбы в поле зрения заставило паральгоцетусов волноваться. Самка, повинуясь родительскому инстинкту, прикрыла собой детёныша, а крупный самец развернулся навстречу Голиафу и начал надвигаться на него. При этом он вздёрнул верхнюю губу и ощерил резцы – при необходимости он готов пустить их в ход, и их укус может быть опасным. Но рыбе не нужны лишние стычки, поэтому, когда добыча перестала шевелиться, Голиаф потащил её подальше от берега, держась подальше от паральгоцетусов. Выбрав укромное место среди водорослей, хищник судорожными движениями проглотил добычу целиком. Это трудный процесс – кавескар довольно крупный для такого хищника, но Голиаф успешно справился с этой трудной задачей. Теперь он будет сыт несколько недель. Несмотря на способность охотиться в относительно тёплых прибрежных водах и в верхних слоях океана, малый клыкач сохранил характерные для его предков особенности физиологии, среди которых любовь к холодной воде. Отяжелевший от добычи Голиаф выплыл на дальний край зарослей и начал спускаться в глубину по небольшому подводному ущелью. Здесь, в холодной воде, его жизненные процессы замедлятся, и он неспешно переварит богатую добычу. Жизнь в холоде значительно продляет жизнь: если с этим клыкачом ничего не случится, он сможет легко дожить до векового юбилея.

Паральгоцетусы, встревоженные охотой малого клыкача, отплыли в сторону и поспешили покинуть это место. Благодаря этому Голиаф невольно оказался спасителем для стаи параколюшек – их укрытия уцелели, им не нужно переселяться, и им не грозит гибель от случайных хищников.

Пока семья паральгоцетусов кормится слоевищами крупных бурых водорослей, поднимающихся с глубины, им на спины садятся мелкие птицы – желтоголовые нырцы, выделяющиеся на фоне воды и водорослей яркими головами, покрытыми жёлтыми перьями. Это одни из самых мелких морских птиц неоцена, однако, несмотря на размер, они бесстрашно ныряют в холодные волны за пищей. Желтоголовые нырцы любят отдыхать на спинах паральгоцетусов, заменяющих им привычные прибрежные камни. Из-за мелкого размера они не ныряют глубоко – не больше, чем на метровую глубину. Среди водорослей эти птицы ищут и схватывают мелких ракообразных и улиток. Ныряя со спины паральгоцетуса, эти птицы могут не уплывать от него далеко: на шкуре зверя часто селятся паразитические рачки, и птицы поедают их, заодно очищая зверя от эктопаразитов. Но охотнее всего желтоголовые нырцы кормятся в прибойной зоне – здесь проявляются все их качества, позволяющие выживать в море. От своих предков-оляпок они унаследовали способность плавать в сильном течении, и умело охотятся в прибойной зоне. Держась головой против движения воды, нырцы держат крылья так, чтобы поток воды прижимал их ко дну, и бегут по дну, схватывая мелких рыб и ракообразных, живущих на дне. Птицы движутся настолько ловко, что крайне редко оказываются жертвами волн, способных одним ударом расплющить маленькую птицу об камни. И, разумеется, они оказываются вне доступности для крупных морских хищников вроде малого клыкача.

Прошло ещё две недели холодной антарктической весны. Температура воды в прибрежной полосе повысилась на считанные градусы, но этого оказывается достаточно, чтобы буквально разжечь любовную страсть в некоторых обитателях моря. Самцы параколюшки успели поделить водорослевые поля на мелководье на мелководье на индивидуальные участки, и теперь привлекают к себе самок, демонстрируя яркую брачную окраску. Чтобы самка знала, где искать самца, он обустраивает свою территорию: заняв участок зарослей и выгнав с него конкурентов, самец выбирает хорошо разросшийся куст водорослей и буквально обстригает мелкими зубами верхушки водорослей вокруг него, делая его особенно хорошо заметным. Сам самец, расцветившись в сине-красный брачный наряд, плавает возле этого куста, демонстрируя себя. Если такой куст случайно вырвут волны, подгрызёт у основания морской ёж или проглотит паральгоцетус, самцу придётся искать новую сцену для демонстрации себя брачным партнёршам. Иногда самцы хитрят: возле подготовленного куста водорослей какого-нибудь сильного альфа-самца осторожно держится «бета», или даже «гамма». Пока альфа-самец занят ухаживаниями за самкой или нерестом, осторожный сателлит может воспользоваться его «танцплощадкой» и попытаться очаровать какую-нибудь самку.

Когда возле куста водорослей, подготовленного самцом, появляется скромно окрашенная самка, самец буквально преображается. Его краски становятся ярче и насыщеннее, синева спины превращается почти в черноту. Самка в знак подчинения ему бледнеет ещё больше, и обе рыбы ныряют в гущу зарослей, чтобы дать начало новому поколению. В отличие от настоящих колюшек эпохи человека, антарктические параколюшки не строят гнездо и не охраняют икру. Стимулируя самку к метанию икры, самец чисто символически вычищает боковыми движениями тела ямку в камне или иное готовое углубление, куда самка вымётывает икру. После этого икра оплодотворяется самцом, и на этом его родительские заботы завершаются. Он снова плывёт наверх, к верхушкам водорослей, чтобы покрасоваться перед другими самками или разогнать надоедливых конкурентов. Что интересно, самец ведёт себя агрессивно по отношению к сородичам только во время привлечения самок. Когда пара рыб мечет икру, самцы проявляют удивительную терпимость к сородичам. Бывает, что в одной и той же ямке последовательно мечут икру несколько разных пар рыб, разбрасывая икру предыдущей пары во время ритуальной чистки субстрата.

Самец, плавающий у куста водорослей, старается эффектно преподнести себя самкам: он сверкает яркими красками, когда мимо проплывает самка, и даже рискует подниматься к поверхности воды, чтобы казаться ярче в скупых лучах полярного солнца. Однако не всякая проплывающая мимо самка спешит к нему на территорию. Некоторые самки уже успели выметать первую порцию икры и теперь отъедаются, ожидая созревания следующей порции. Это может занять несколько недель – нерест у антарктической параколюшки сильно растянут и за весну-лето проходит до трёх циклов метания икры.

Разрастающиеся водоросли скрывают особенности рельефа дна – их покров напоминает травы на лугу, только колышутся они не от ветра, а от прибоя. А пасущиеся на водорослевых лугах паральгоцетусы похожи на бегемотов или слонов. Колышущиеся заросли скрывают не плодородную почву, а голый камень, прорезанный трещинами и щелями, и в этих укрытиях иногда прячутся опасные существа. Часто такую трещину занимает осьминог, словно растекающийся по ней своим бескостным телом. Бывает, в узкой трещине поселяется многощетинковый червь – сравнительно безобидный или, напротив, хищный, вооружённый острыми челюстями.

Нерестящиеся в зарослях водорослей параколюшки откладывают икру лишь в небольших естественных углублениях среди камней морского дна. Узкие трещины и глубокие щели не подходят для этой цели. Зато ими очень интересуются другие обитатели мелководья, и одно из этих существ охотно поселилось в зарослях, выбрав для жизни узкую и глубокую щель между камнями. Ночью едва ли не в самом центре нерестилища параколюшек обосновался хищник. Узкая щель как раз подходит для укрытия странной хищной рыбе с длинным лентовидным туловищем. Несмотря на такую специфичную форму, эта рыба принадлежит к числу камбал – это лентотелая камбала, хищник с мелководий холодных морей Антарктики и Субантарктики. Обликом она совершенно не похожа на большинство родственников и напоминает скорее мурену эпохи человека: тело этой рыбы лентовидное, и она держит его не на боку, что обычно для камбал, а вертикально, как все остальные рыбы. Тем не менее, морда лентотелой камбалы выдаёт её родство: она притупленная и несимметричная. Выпученные подвижные глаза рыбы находятся на правой стороне головы: тот глаз, что был левым, теперь смотрит вперёд, а правый, как и положено рыбам, вбок.

Лентотелая камбала – плохой пловец: она предпочитает держаться у дна, и лишь во время нереста эти рыбы появляются в толще воды. В отличие от других камбал, обе стороны тела у лентотелой камбалы окрашены одинаково, и обе одинаково хорошо умеют менять окраску под цвет окружающего пейзажа, делая рыбу успешным хищником-засадчиком.

Охотящаяся лентотелая камбала наполовину выставила тело из укрытия и изменила цвет тела на серовато-бурый с полоской ярко-рыжих пятен вдоль каждого бока. Размытые чёрные пятна по фоновой окраске делают рыбу ещё менее заметной для окружающих. Благодаря своей новой окраске рыба практически идеально сливается с окружающим фоном из водорослей, а когда морские волны качают заросли, рыба непринуждённо покачивается вместе с водорослями, чтобы усилить иллюзию. Чтобы не выдать своё присутствие, она даже дышит осторожно. У неё острое обоняние, но она также ищет добычу при помощи зрения.

Укрытие лентотелой камбалы оказалось на границе территорий самцов параколюшек. Она выбрала удачный момент для охоты: многочисленные самки этих рыб плавают над водорослями. Одни из них уже отметали икру и ищут корм, а другие готовы к размножению, и их задача – отыскать достойного самца для нереста. Но в природе оставить потомство – это привилегия самых лучших, в том числе тех, у кого лучше работают органы чувств, и кто способен вовремя распознать присутствие хищника. А это удаётся далеко не всем: одна самка параколюшки проплыла почти над самой головой лентотелой камбалы, имитирующей водоросли. Реакция последовала незамедлительно: короткий бросок, и камбала схватила неосторожную добычу. Выдвижной рот моментально раскрылся в виде трубки, всосал самку параколюшки и закрылся. Хоть он и скошен, функционирует он прекрасно и не даёт добыче ни единого шанса спастись: многочисленные острые зубы вонзились в добычу, лентотелая камбала дала задний ход и скрылась в укрытии, чтобы там проглотить добычу и не распугать запахом крови остальных рыб. В течение часа она проглотила ещё пару амбициозных молодых самцов, пытавшихся занять место на территории доминирующего самца параколюшки, в том числе одного сателлита этого самца, не успевшего хитростью воспользоваться нерестилищем доминанта. Имитация окраски и движений водорослей у лентотелой камбалы оказались настолько искусными, что самец параколюшки спрятался от доминанта почти рядом с её головой, и хищная рыба спрятала этого самца ещё лучше. Пока параколюшки заняты нерестом, они ведут себя не так осторожно, как обычно, и некоторые из них расплачиваются за любовные похождения жизнью. Однако параколюшки довольно многочисленны в водах Антарктиды, и их популяция легко компенсирует ущерб, наносимый хищниками.

Тень кавескара скользит по вершинам водорослевых зарослей. Птица плывёт на охоту в глубокие воды, стараясь миновать мелководные заросли как можно быстрее. Хотя кавескары обычно не охотятся в прибрежной зоне, параколюшки прячутся от него, сверкнув чешуёй. Лентотелая камбала, завидев силуэт птицы, также скрывается в своём каменном укрытии. Она крупновата для кавескара, чтобы проглотить её целиком под водой. Но птица может просто убить её и вытащить на берег, где расклюёт. Поэтому самое лучшее, что может сделать рыба – спрятаться там, откуда хищник не сможет её достать.

Несмотря на доступность для хищников и опасность штормов, у мелководных нерестилищ есть одно несомненное преимущество: здесь не накапливается гниющая органика, и слой воды у самого дна значительно чище. Поэтому здесь благоприятнее условия инкубации, и разные морские рыбы охотно посещают эти места для нереста. Весной здесь бывает очень оживлённо, а территория прибрежного мелководья оказывается поделенной на тысячи индивидуальных участков.

Увеличение длины светового дня стимулирует брачное поведение многих видов рыб на морских мелководьях. Температура воды полярных морей в течение года может меняться незначительно, поэтому один из основных сигналов смены времён года – это изменение освещённости. Многоусые бородатки переселились из глубин моря ближе к берегу, и усиление освещённости на мелководьях стимулирует подготовку к нересту. Под действием гормонов меняется облик и поведение этих рыб.

Взрослый самец многоусой бородатки под действием гормонов стал вести себя более агрессивно по отношению к другим самцам. Обосновавшись на участке морского дна на глубине около пяти метров, он захватил территорию в зарослях водорослей и начал обустраивать её для приёма самки. Самец добросовестно трудится, очищая гнездовой участок, центром которого стала ямка в грунте. Он тщательно удаляет куски слоевищ водорослей и другой мусор, наносимый приливами и отливами, и прогоняет с территории крабов и мелких рыб угрожающими позами и ложными выпадами в их сторону. Тех, кто сопротивляется, он гонит с территории ударами головы. При этом он принимает брачную окраску: кожа становится темнее, и на этом фоне ярко выделяются его жёлтые глаза. Под действием половых гормонов его внешность изменилась: кожные выросты на голове и спинном плавнике удлинились, и самец приобрёл совершенно гротескную внешность. Но в таком виде он поистине неотразим для самок; привлекая их на свою территорию, он патрулирует границы своего гнездового участка, расправляя плавники и растопыривая выросты на голове. Растопырив плавники и жаберные крышки, он готов отогнать любого соперника. Заметив шевеление среди водорослей, самец поднял спинной плавник и развернулся к незнакомцу боком, разглядывая его одним глазом, окружённым колышущимися кожными выростами. Если это будет другой самец, драки не миновать – в брачный сезон самцы относятся друг к другу весьма свирепо, хотя на зимовках могут набиваться в узкую щель между камнями буквально десятками, не проявляя агрессии друг к другу. Однако сейчас на границе территории самца появилась самка – она обладает бледной окраской, а выросты на её голове короче, чем у самца. Распознав в чужаке самку, самец начал нехитрый брачный ритуал: подплыв к самке, он начал толкать её боком на свою территорию. Брюшко самки раздуто от икры, и она поддаётся ухаживаниям самца – ей уже пора нереститься. Стараясь произвести на самку впечатление, самец разворачивается к ней головой и растопыривает жаберные крышки и грудные плавники. Его голова с длинными выростами в этот момент немного напоминает львиную.

Самец подвёл самку к заранее заготовленной и вычищенной ямке, струёй воды изо рта выдул из гнезда накопившийся там мусор, и начал плавать вокруг самки, раскрыв плавники и раздувая жаберные крышки. Самка быстро поддаётся его обаянию, и пара рыб мечет икру. Оплодотворив кладку, самец растопырил грудные плавники и «уселся» на кладку, прикрывая её своим телом. Его брачная окраска очень быстро побледнела, уступая место обычной маскировочной, и даже выросты на голове стали короче и тоньше. Самка, выметав икру, быстро ретировалась – её долг по отношению к потомству выполнен, и судьба кладки её не интересует. Зато самца ждёт долгая работа – он должен охранять икру до выклева потомства. Этим он будет заниматься практически всю весну до лета – в холодной воде инкубация икры продолжается около десяти недель. Всё это время он будет жить впроголодь, схватывая лишь мелких животных, оказавшихся в непосредственной близости от его головы. Родительский долг велит ему нападать даже на более крупных животных, значительно превышающих его размерами, и охранять потомство, даже ценой собственной жизни. Опасностей в прибрежных зарослях много, и одна из них – морские ежи.

Неподалёку от гнезда самца многоусой бородатки среди водорослей ползают красные морские ежи. Это обычнейший вид иглокожих в морях, омывающих Антарктиду. Эти ежи зимуют на глубине – в зарослях водорослей, остающихся подо льдами, а весной, когда заросли появляются на мелководье, выползают даже на литораль, где переживают отлив в литоральных ваннах под водорослями, скрытые от глаз птиц. Они медлительны, но зато отличаются невероятным упрямством – в той степени, в которой это позволяет их примитивная нервная система. Каждый такой морской ёж во время кормления стачивает крепкими зубами водорослевые обрастания с камней, оставляя за собой полоску чистого камня. Перевёрнутый или отброшенный в сторону, он возвращается на свою «дорожку» и продолжает скоблить морское дно, двигаясь в одному лишь ему ведомом направлении. Вместе с водорослями красный морской ёж поедает всех сидячих животных, которых находит на дне. Икра параколюшек, разбросанная среди водорослей, поглощается этими животными в больших количествах вместе с остальными видами корма. Этим рыбам безразлична судьба их потомства, и гибель икры компенсируется исключительно её количеством. У бородаток иная стратегия размножения, и движение морских ежей в окрестностях гнезда вызывает недовольство у самца бородатки.

Пара ежей подползла к гнезду многоусой бородатки. Самец до последнего старался не выдавать своего присутствия возможным хищникам. Однако морские ежи продолжают скоблить камни, и один из них приближается к гнезду, явно не собираясь сворачивать. Самец многоусой бородатки попытался напугать его: он растопырил веерообразные грудные плавники, развернул складки у жаберных крышек и раскрыл пасть, вытянув её в виде трубки. На морского ежа это не произвело впечатления: самое большее, на что он способен – отличать свет от тьмы. Поэтому он продолжил надвигаться на гнездо, попутно скобля камень. Чтобы спасти кладку, самец многоусой бородатки попытался оттащить его. Это сложно сделать – по сравнению с рыбой морской ёж довольно крупный, и к тому же вооружён многочисленными иглами и покрыт костяной бронёй. Попытавшись напасть на морского ежа, самец укололся об иглы и отскочил в сторону, а морской ёж продолжил ползти – всё ближе и ближе к гнезду. Тогда самец бородатки начал действовать более осторожно. Он аккуратно всплыл над морским ежом, схватил его за кончик иглы и потащил в сторону. Морской ёж попытался удержаться на месте, присосавшись ко дну амбулакральными ножками, но самец бородатки дёрнул посильнее, оторвал ежа от субстрата и поволок его в сторону от гнезда. Если нужно, он готов повторить свой манёвр не один раз, чтобы «убедить» это существо искать пищу где-нибудь в другом месте. Однако этого не пришлось делать: у рыбы появился неожиданный помощник. Когда рыба оттащила одного из морских ежей в сторону, к нему протянулись лучи морской звезды, ползавшей среди водорослей. Это ещё один представитель иглокожих, появляющийся летом на мелководье – кроваво-красная морская звезда. Это животное разыскивает корм, и самец многоусой бородатки невольно помог ей найти очередную добычу. Покрытая пластинками брони, морская звезда едва почувствовала уколы игл морского ежа, а затем просто накрыла ежа желудком, «выстрелив» им изо рта. Перевёрнутый морской ёж зашевелил ножками, пытаясь перевернуться и спастись бегством, но морская звезда обхватила его лучами, не давая ему возможности скрыться, и начала медленно переваривать, проедая пищеварительным соком его панцирь. Морской ёж обречён – через несколько часов от него останется лишь пустая скорлупа. Второго ежа рыба в это время утащила в другую сторону, и он сам скрылся в водорослях, почувствовав запах морской звезды. Самцу бородатки осталось лишь следить за движениями самой морской звезды, чтобы вовремя отогнать её от гнезда – она способна съесть кладку, накрыв её своим телом. Поэтому, пока морская звезда не закончила поедать ежа, самец многоусой бородатки начал аккуратно выталкивать сцепившихся животных за пределы гнездовой территории.

За пределами шельфовой зоны, там, где начинается крутой материковый склон, а дно океана быстро уходит на глубину нескольких километров, раскинулись открытые воды – совершенно другой мир с иными существами, его населяющими. Здесь нет водорослевых лесов – в открытом океане у них нет твёрдого субстрата, необходимого для роста. Продуктивная зона в этих местах – первые десятки метров толщи воды, считая от поверхности. Продуцентами открытого океана являются многочисленные планктонные водоросли. Некоторые из них в холодное время года размножаются даже на подводной части айсбергов, поддерживая существование мелких обитателей толщи воды.

Обитатели открытого океана – прирождённые пловцы. Детство многих из них начинается в планктоне, и вся жизнь проходит вдали от берега. Некоторые из них заплывают в прибрежные водорослевые леса, но лишь как гости, поскольку чувствуют там себя некомфортно.

На первый взгляд толща воды кажется безжизненной, хотя на самом деле она довольно густо населена. Причин этой иллюзии несколько. Во-первых, рассмотреть многих планктонных обитателей очень сложно из-за их микроскопических размеров. А во-вторых, в большинстве своём обитатели планктона прозрачны, и потому не видны в толще воды. Многие планктонные существа обладают мягким телом и беззащитны перед хищниками, поэтому прозрачность – это одно из немногих защитных приспособлений, которые они могут себе позволить. Плотность их тел должна быть примерно равной плотности воды – это позволит им парить в толще воды, не затрачивая усилий. А прочные панцири и кости делают планктонных животных тяжелее, поэтому очень многие из микроскопических странников океана отказались от них, превратившись в призраков. Изредка в толще воды проплывают, серебрясь чешуйчатыми боками, мелкие рыбки – но они для безопасности предпочитают сбиваться в многотысячные стаи. Пролетают над водой птицы, и их клювы, опускаясь в воду сверху, выхватывают из стай одну-двух рыбок. Стремительно проносятся тела нектонных хищников – крупных рыб, преследующих косяки рыбьей мелочи.

В эпоху человека самыми заметными потребителями планктона были усатые киты. Но из-за преследования человеком их популяции стали слишком малочисленными, а «планктонная катастрофа» на рубеже голоцена и неоцена нанесла по их остаточным популяциям удар, от которого они уже не смогли оправиться. В неоцене планктонное сообщество восстановилось за счёт немногочисленных выживших групп морских обитателей, но киты уже не вернулись, и место верховных потребителей планктона в открытом океане оспаривают друг у друга разнообразные животные, главным образом рыбы. Им есть, за что бороться: весной в хорошо освещённых и богатых кислородом водах размножаются огромные скопления планктона. В это время вода значительно мутнеет от мельчайших живых организмов, взвешенных в ней. Их бывает настолько много, что в их облаках порой могут спрятаться даже крупнейшие потребители планктона в холодных южных морях. Впрочем, чтобы сделать это, им нужно совсем немного – они по своей природе почти незаметны на фоне воды, поскольку она составляет большую часть их исполинских тел. Их присутствие выдают главным образом бледно-фиолетовые пятна, парящие в толще воды. А значительная часть тел этих животных скрывается в облаках мелкого планктона – хотя бы просто потому, что они очень длинные, и им сложно явить себя стороннему наблюдателю во всей красе целиком.

Верховными потребителями планктона в холодных морях, омывающих Антарктиду, являются планктобазилевсы – сцифоидные медузы колоссальных размеров, поедающие, несмотря на свои размеры, очень мелкую добычу. Купол взрослого планктобазилевса у отдельных особей может достигать шести метров в диаметре, хотя до такого размера дорастают лишь самые старые экземпляры. Края купола этих медуз снабжены огромным количеством жгучих щупальцев, извивающихся в толще воды. Каждое такое щупальце может вытягиваться на двадцать метров и больше, и покрыто множеством стрекательных клеток – книдоцитов. Сама медуза малоподвижна – по сути, это всего лишь вода, склеенная белком и заключённая в тончайшую оболочку. Мускулатура с трудом движет этих колоссов в толще воды, и планктобазилевсы не способны противостоять течению. Поэтому, несмотря на огромные размеры, такая медуза является планктонным организмом. Обычно взрослый планктобазилевс почти неподвижно парит в толще воды, расправив края купола и раскинув щупальца для защиты от врагов и ловли крупной добычи. Дрейфующие в толще воды планктобазилевсы стараются держаться на расстоянии 20-30 метров друг от друга, не касаясь сородичей щупальцами, расправленными в толще воды. Будучи плохим пловцом, планктобазилевс не может преследовать добычу, однако этого не требуется: эта медуза ловит добычу главным образом пассивно. В центре колокола гиганта растут гипертрофированные ротовые лопасти, и вся их поверхность усеяна книдоцитами. На ротовых лопастях есть также мягкие шаровидные выросты, похожие на ягоды – они тоже несут книдоциты, и в них развиваются своего рода вторичные желудки для мелкой добычи. Пока медуза парит в воде, на расправленные ротовые лопасти налипает огромное количество планктона, необходимого для питания – по сути, это основной корм медузы, а разные рыбы и кальмары, натыкающиеся на щупальца и убитые ядом – это всего лишь прилов, случайные жертвы, охотно используемые в пищу.

Несколько крупных планктобазилевсов флегматично парят в толще воды, погрузив ротовые лопасти в облака планктона. Чтобы поддерживать своё положение в воде, они совершают пульсирующие движения краями купола. Торопиться им некуда – планктон остаётся рядом с ними, и надо просто ждать, пока он налипнет на щупальца и ротовые лопасти. Лишь предчувствуя шторм, планктобазилевсы могут активно плавать, совершая небольшие вертикальные миграции – ныряя не глубже, чем на 100 метров.

Несмотря на огромное количество стрекательных клеток, каждая из этих гигантских медуз несёт на себе целый мир комменсалов и паразитов. В её гастральной полости селятся черви и простейшие, а под куполом прячутся ракообразные-комменсалы из числа амфипод и изопод. Они не причиняют непосредственного вреда самой медузе, но отбирают у неё часть добычи. Выработав в процессе эволюции способность блокировать реакцию книдоцитов с помощью веществ, выделяющихся на поверхности тела, они могут безнаказанно ходить по щупальцам медузы и поедать попавшуюся в них добычу. Однако ущерб, наносимый ими медузе, крайне незначителен – у неё есть менее приятные соседи.

Почувствовав присутствие планктобазилевса в толще воды, рыбы стараются определить местонахождение гигантской медузы и избежать прикосновения к её щупальцам. Поэтому вокруг планктобазилевсов обычно нет крупных рыб. Как ни парадоксально, молодь рыб, напротив, очень любят скрываться под куполом медузы от хищников. Иногда крупного планктобазилевса может сопровождать стайка из сотни рыб нескольких разных видов, которые во взрослом состоянии могут быть врагами друг друга. Впрочем, в природе есть и такие виды, которые целенаправленно ищут встречи с ядовитым гигантом с одной прозаической целью – они питаются его телом.

В толще воды плывёт странное существо: плоское и полупрозрачное, с очень широким туловищем. По бокам тела интенсивно машут два коротких плавника, напоминающих собачьи уши, и с их помощью животное медленно движется вперёд. Голова животного вытянутая и подвижная – у него явно отсутствует твёрдый скелет. Движения этого животного легко различить в толще воды: плавники и края его тела покрыты чёрными пятнами. Задняя часть тела животного вытянута в виде широкого плавника – это лопатохвост жгучий, крупный пелагический моллюск из числа ксеноптеропод, близкий родственник китохвоста-гарпунщика. Однако, в отличие от быстро плавающего китохвоста, он приспособился к медленному маневренному движению… среди щупальцев гигантских медуз. Это его стихия, и именно им он обязан своей защищённостью. Основным кормом лопатохвоста являются жгучие щупальца медуз, поэтому он сам ищет встречи с медузами, сифонофорами и другими ядовитыми пелагическими животными. Он не чувствителен к яду медузы, поэтому может сновать в самой гуще щупальцев животного. Лопатохвост анализирует запахи в воде своими разветвлёнными головными щупальцами, определяя местонахождение щупальца планктобазилевса. Его зрение значительно хуже, чем у его хищного кузена, но острое обоняние позволяет успешно искать добычу, неразличимую глазами. Маленькие боковые плавники не позволяют развивать большую скорость, зато дают возможность быстро менять направление движения, разворачиваться на месте и даже плавать задом наперёд. И если его родственники с огромными крыловидными плавниками больше похожи на хищных птиц, то лопатохвост – это скорее шмель, причём расплющенный в лепёшку. Если нужно плавать быстрее, он прижимает плавники к бокам и движется за счёт волнообразных изгибов всего тела. Однако необходимость в этом возникает редко. Обычно лопатохвост жгучий держится возле скоплений планктобазилевсов или других крупных медуз, где у него достаточно корма, и куда не проникнут его враги.

Хотя щупальца планктобазилевса почти не видны в воде, моллюск безошибочно отыскал одно из них. Вытянув голову, он присосался к щупальцу и начал скоблить его радулой, раздирая в клочья мягкие ткани. Примитивная нервная система медузы почувствовала нападение, и щупальце дёрнулось. Попытка вырваться изо рта моллюска не удалась – щупальце просто разорвалось, и его кусок остался во рту лопатохвоста, извиваясь и подёргиваясь среди скопления планктона. Для медузы это небольшая потеря – она вскоре восстановит утраченную часть щупальца. Зато у моллюска остался прекрасный трофей – около трёх метров жгучего щупальца медузы, которое он начал пожирать, постепенно втягивая в рот. Питательная ценность медузы мала – в ней слишком много воды. Но зато щупальце покрыто жертвами медузы – планктонными организмами, приставшими к его поверхности. И есть ещё одно немаловажное обстоятельство, заставляющее лопатохвоста поедать такой водянистый корм – моллюск в процессе эволюции проделал тот же трюк, что и голожаберные моллюски эпохи человека: он извлекает из тканей медузы книдоциты и перемещает их неповреждёнными в собственные ткани. Стрекательные клетки кишечнополостного откладываются в эпителии моллюска по краям тела и в плавниках – как раз в тех частях тела, которые покрыты чёрными пятнами и мазками, хорошо заметными даже издалека.

Обычная окраска пелагических животных океана не очень яркая – голубоватая, зеленоватая или противотеневая – серебристая с тёмным верхом и светлым низом. Мелкие животные чаще всего становятся прозрачными – это самая простая тактика защиты. Все эти варианты окраски позволяют животному стать невидимым на фоне океанской воды, когда нет никаких укрытий. Однако чёрные пятна по краям тела лопатохвоста заметны издалека, и их движение привлекло одного из родственников лопатохвоста – хищного китохвоста-гарпунщика. Заметив движение чего-то тёмного на фоне воды, китохвост, медленно плававший среди куполов планктобазилевсов, насторожился и стал следить за заинтересовавшим его объектом. У него хорошее зрение, и он остро реагирует на движение небольших объектов. Движение чёрных пятен в толще воды привлекло хищного моллюска, и он начал осторожно подкрадываться к намеченной цели, помахивая хвостовым плавником. Лопатохвост не замечает приближающейся опасности и продолжает поглощать щупальце медузы, всасывая его, словно спагетти. Даже если он почует присутствие этого хищника, он попросту не сможет тягаться с китохвостом в скорости. А плохое зрение не позволяет лопатохвосту увидеть приближающегося врага издалека. Китохвост-гарпунщик движется среди щупальцев медузы осторожно, стараясь их не задеть, и постепенно оказывается всего лишь в нескольких метрах от добычи. Обогнув очередное щупальце, он вышел прямо к добыче. Теперь между ними нет препятствий, и китохвост-гарпунщик может показать, на что он способен. Взмахнув хвостом, он быстро разогнался, чтобы нанести жертве смертельный удар. Расстояние, отделяющее его от лопатохвоста, он преодолел за несколько секунд, и вцепился радулой в тело ничего не подозревающей добычи. Но вместо того, чтобы нанести добыче ядовитый укус, хищник сразу же дёрнулся в сторону и отплыл, извиваясь всем телом. Вцепившись в тело лопатохвоста, хищный моллюск получил отпор тем оружием, которого так старательно избегал. Стрекательные клетки из щупалец планктобазилевсов и других ядовитых кишечнополостных заботливо перемещались лопатохвостом в покровы тела и снабжались питанием, чтобы послужить уже новому хозяину. Они в полной мере окупили заботу, которой окружил их организм моллюска: китохвост-гарпунщик не успел задействовать свои ядовитые зубы. Его рот и радула парализованы ядом стрекательных клеток, позаимствованных лопатохвостом, и теперь он безуспешно пытается избавиться от острой боли, вызванной этим ядом. Но его беды не кончились: дезориентированный и потерявший осторожность хищник наткнулся на щупальце планктобазилевса и получил смертельную дозу яда. Его тело задрожало и вытянулось, колыхаясь в толще воды. Щупальце планктобазилевса плавно обвилось вокруг него, удерживая добычу, и начало медленно скручиваться и сокращаться, подтаскивая добычу к ротовому отверстию медузы. У колоссального животного этот процесс продолжается довольно медленно, поэтому тело китохвоста-гарпунщика исчезло среди её ротовых лопастей лишь через полчаса. А потревоженный лопатохвост продолжил трапезу, медленно заглатывая кусок щупальца медузы.

Среди облаков планктона часто ищут корм крупные рыбы – их привлекает мелкая рыба и другие обитатели моря, кормящиеся планктоном. Однако им стоит быть осторожными: парящие в воде планктобазилевсы плохо заметны, а прикосновение их щупальцев грозит сильным ожогом. Одним из гостей в скоплении медуз оказывается акула-бульдог – пелагическая акула холодных южных морей. Взрослая рыба длиной около пяти метров не спеша проплывает возле скопления планктобазилевсов. Её нельзя назвать маленькой рыбой: это взрослая самка, прожившая уже свыше тридцати лет. Однако по сравнению с чудовищной медузой она выглядит крошечной. Акула не может разглядеть всю медузу целиком: ей видны лишь отдельные купола медуз, свисающие из-под них ротовые лопасти, и изредка – блеснувшие на солнце прозрачные щупальца. Акула сильно рискует. Она крупная, и у неё прочная шкура, но прикосновение такого щупальца крайне нежелательно для неё: если она коснется щупальца хвостом, то некоторое время будет испытывать неприятные ощущения, а если запутается в щупальцах, то неминуемо погибнет, хотя медуза просто не сможет проглотить такую крупную добычу. Один из планктобазилевсов почувствовал движение крупной рыбы рядом с собой. Он взмахнул краями купола и немного отплыл от прежнего места кормления, сверкнув на солнце фиолетовыми пятнами. Акула почувствовала движение гигантской медузы и поплыла подальше от опасного места.

В течение дня планктобазилевсы пассивно парят в толще воды, лишь изредка меняя своё местоположение. Ночью группа медуз медленно перемещается на глубину, так что крупным рыбам будет более-менее безопасно плавать в верхних слоях воды. Кроме того, ночью на глубине вода спокойнее, можно переварить пойманную за день добычу и найти больше корма: планктонные животные совершают вертикальные миграции, спускаясь по ночам на глубину. А навстречу им из мезопелагиали поднимаются стаи полуглубоководных рыб, откармливающихся планктоном. Поэтому медузы раскидывают свои щупальца в толще воды, и мелкие рыбы с большой степенью вероятности натыкаются на них в темноте. Мускулатура полуглубоководных рыб дряблая, поэтому они уже не могут вырваться из щупальцев медузы, обеспечивая её пищей.

Увеличение длины светового дня в высоких широтах является основным фактором, влияющим на физиологические процессы рыб. Море постепенно освободилось отплавающего льда, и на материке во многих местах уже растаял снег, а на реках начался ледоход. Ход биологических часов антарктических полускалярий подсказывает, что наступает время нереста, а увеличение длины светового дня и появление в морской воде слабого запаха отложений с суши стимулируют их брачное поведение. Поведение рыб постепенно меняется: они перестают питаться и начинают искать сородичей. Они ориентируются в океане по запаху, и благодаря острому обонянию быстро находят других особей своего вида. Близость сородичей стимулирует ускоренное созревание половых продуктов и является важным условием успешного нереста. Небольшие стайки антарктических полускалярий держатся тесно друг к другу. Каждая рыба видит одним глазом сородичей, плавающих возле её зрячего бока, а присутствие сородичей со слепой стороны тела она определяет при помощи хорошо развитых органов боковой линии. Асимметричное положение глаз, доставшееся в наследство от донных предков, не мешает рыбам ориентироваться в пространстве.

Запахи и движения сородичей являются мощным стимулом для созревания икры. Маленькие стайки полускалярий постепенно объединяются друг с другом, и обилие ощущений близости сородичей заставляет рыб усиленно готовиться к брачным играм. Брюшко у самок наполнено икрой, и они выглядят значительно располневшими по сравнению с обычными очертаниями их тел. Их окраска меняется, и из обычной бежеватой с вертикальными штрихами становится бледно-голубой. Если бы стаи этих рыб состояли только из самок, их было бы плохо видно издалека. Однако их сопровождают самцы, и их присутствие делает стаю рыб очень заметной. Брачный наряд самцов не цветистый, но броский – на белом фоне появляются мраморные полосы и пятна. Зрительные, обонятельные и тактильные ощущения делают своё дело – у рыб синхронизируется степень зрелости половых продуктов. Стая рыб превращается в некое подобие суперорганизма, и постепенно их возбуждение нарастает. Самцы собираются в группы по 2-3 особи и начинают преследовать самок. Вначале это преследование продолжается лишь несколько секунд и быстро прекращается, но постепенно становится всё дольше и настойчивее. Через некоторое время самцы начинают всё теснее контактировать с самками: пара самцов прижимается боками к самке, вздрагивая всем телом, но потом они отпускают самку. Ключевым моментом нереста становится событие, которое рано или поздно должно случиться в стае: одна из самок, в буквальном смысле окружённая вниманием сразу трёх самцов, выметала порцию икры. Это событие оставило в воде запаховый след, почувствовав который, стая рыб пришла в движение. Вначале движения рыб были хаотичными, но постепенно они упорядочились: рыбы закружились в одном большом круговороте недалеко от поверхности воды, сверкая боками. Все рыбы в стае оказываются вовлечёнными в одну бесконечную гонку: окружённые самцами самки мечут икру, а самцы тут же оплодотворяют её, не прерывая стремительного движения. Играющие рыбы поднимаются к самой поверхности воды, взрезая волны плавниками, и лишь тень крупной морской птицы, заслонившая солнце, заставила их продолжать брачные игры на безопасной глубине. Гонка продолжается около часа, и постепенно в стае появляется всё больше самок, выметавших всю икру и уже не готовых отвечать на ухаживания самцов. Они плавают медленно, не отвечают на прикосновения самцов и стараются держаться поглубже, в тени сородичей. Их окраска постепенно тускнеет и возвращается к стандартной для этого вида.

Вокруг нерестящейся стаи постепенно расплывается облако икры. Икра антарктической полускалярии прозрачна и почти не видна в морской воде, где плавает во взвешенном состоянии. Особенности размножения, доставшиеся в наследство от морских предков, удерживают этих рыб от полного переселения в реки – поскольку икра может развиваться только в море, рыбы должны обязательно проходить в морской воде часть годичного цикла.

Лихорадка нереста постепенно спадает – всё меньше рыб принимает участие в этой гонке, а большинство особей уже исполнило свой долг перед будущим поколением. Яркость окраски самцов постепенно блекнет, и они приобретают тусклую окраску, характерную для этого вида на протяжении значительной части года. После нереста эти странные рыбы покинут открытый океан и уплывут в реки Антарктиды, где проведут лето. Благодаря острому обонянию эти рыбы ощущают запах речной воды, и движутся к берегу, ориентируясь по нему. Ближе к берегу у них будут другие ориентиры – опреснение воды и осадок, который выносят в море реки. Благодаря этим признакам они безошибочно находят реки, где откармливались прошлым летом. Осенью они вернутся в океан, потому что зимой реки Антарктиды замерзают, часто до дна.


***


Ноябрь для Антарктики – конец весны, время стабильной тёплой погоды. Параколюшки давно окончили нерест и расстались с брачным нарядом, и теперь снуют среди водорослей на мелководье в поисках мелкой добычи. Они собираются в стайки и пощипывают слоевища водорослей, собирая с них молодь моллюсков и ракообразных, оседающую на этот субстрат для метаморфоза. Эти рыбы – один из самых обычных и многочисленных видов в прибрежных водах Антарктиды эпохи неоцена, стоящий в начале цепей питания. Но временами на мелководье встречаются виды, замыкающие эту цепь. Овальная тень скользит по дну, и мелкие рыбы бросаются прочь, почувствовав опасность. Над дном плывёт крупная волчья камбала с длинными белыми султанами на плавниках. Это половозрелый самец, готовый к нересту. В отличие от многочисленных пелагических родственников, этот вид сохранил традиционный образ жизни, хотя приобрёл несколько иные повадки: волчья камбала способна нападать даже на крупных обитателей моря, поскольку делает это стаями, насчитывающими до нескольких десятков рыб. Участки побережья, облюбованные этими хищниками, опасны даже для крупных рыб и осьминогов. Но этот самец одинок – точнее сказать, он хочет избавиться от своего одиночества, поскольку следует по запаху, оставленному готовой к размножению самкой. Чтобы оставить потомство, он должен спешить – запах наверняка учуяли его конкуренты. При встрече нескольких самцов возле самки между ними может завязаться драка, и не обязательно право нереста с самкой достанется победителю.

Самец волчьей камбалы настроен догнать самку, и препятствие для достижения этой цели должно быть весьма серьёзным… таким, как самец малого клыкача Голиаф, который выплыл из зарослей. Голиаф в очередной раз покинул своё глубоководное укрытие для охоты, и желает как можно быстрее найти подходящую добычу – желательно без встреч с другими хищниками, которые могут испортить ему охоту, и даже напасть на него самого. А появление у него на пути самца волчьей камбалы – это совершенно нежелательное событие: эта рыба является хищником, и часто в целях самозащиты просто нападает на того, кого сочтёт агрессором.

Обе рыбы не желают столкновения. Волчья камбала когда-то в молодости сталкивалась с клыкачом, и до сих пор несёт на боку уродливый шрам, заросший деформированными чешуями. А у Голиафа на спине осталось неровное белое пятно шрама от укуса. По иронии судьбы, через много лет встретились те же самые рыбы, которые когда-то ранили друг друга. У рыб антарктических морей обмен веществ зачастую идёт очень медленно, они растут медленно, зато живут очень подолгу. Поэтому встреча одних и тех же рыб спустя много лет вполне возможна. Охотничья территория Голиафа довольно обширна и перекрывается с территориями многих других хищников меньшего размера, и он знает, где держится колония волчьих камбал. Впрочем, он предпочёл бы не заплывать туда – его сил не хватит, чтобы противостоять сразу нескольким взрослым волчьим камбалам. Встреча с одной такой рыбой вдали от её территории – неожиданное и не самое приятное событие. Однако, судя по запаху, эта рыба здесь одна, и есть шанс отпугнуть её угрожающими демонстрациями. Голиаф встопорщил жаберные крышки, развернув кожные складки, и растопырил плавники, надвигаясь на хищную камбалу. В ответ камбала разинула пасть, показывая острые режущие зубы, и встряхнула длинными лучами плавников, украшенными султанами. Рыбам явно не нужна драка, поэтому после короткой демонстрации хищники расплылись в разные стороны.

Деятельность паральгоцетусов по прореживанию водорослевых зарослей благоприятствует жизни некоторых донных обитателей, предпочитающих свободные от крупных водорослей участки и окраины водорослевых зарослей. Один из таких видов – красный водорослевый ёж, численность которого значительно возросла после колонизации паральгоцетусами антарктического побережья.

На открытом участке морского дна собралась группа красных водорослевых ежей. В отличие от позвоночных с их сложными брачными ритуалами, морские ежи не утруждают себя ухаживаниями. Они просто находят друг друга по запаху, собираются группами, состоящими из нескольких десятков особей, и извергают в воду икру и молоки, отчего вода вокруг животных окрашивается в белёсый цвет. Подобные брачные скопления морских ежей – не редкость в конце весны на мелководьях морей Антарктиды. На маленьком участке дна собралось сразу несколько десятков ежей. Они сидят настолько близко друг к другу, насколько им позволяют иглы. А некоторые особи даже забираются на сородичей, отчего скопление напоминает шевелящееся колючее одеяло красно-бурого цвета.

Частокол игл защищает морских ежей от большинства обитателей мелководной зоны, способных нанести им вред. На иглах животных поселяются микроорганизмы – жгутиконосцы, содержащие красноватые пигменты, придающие животным характерный оттенок. Эти существа – микроскопические защитники красного водорослевого ежа: рыба, решившая напасть на него, вместе с уколами игл получает в раны этих жгутиконосцев, отчего раны на какое-то время воспаляются. Поэтому многие рыбы сторонятся этих существ, и даже толстоклювые чайки-пингвины очень осторожно вскрывают панцири этих животных клювами. Но иногда скопления этих животных привлекают совершенно нежелательное внимание других обитателей глубин, способных справиться с такой добычей.

Из глубин появляется серое бочонкообразное существо, медленно движущееся над самым дном. Это едкий кальмар, представитель группы моллюсков, процветающей в неоцене в Мировом океане. Вымирание многих групп пелагических рыб позволило кальмарам занять различные экологические ниши в открытом океане, однако некоторые кальмары перешли к жизни в придонных слоях воды, и даже к питанию бентосными животными. Едкий кальмар плывёт над самым дном, медленно перебирая плавниками – он практически крадётся над дном, стараясь не оповещать остальных придонных животных о своём присутствии. Следом движутся ещё несколько таких же животных. Этот головоногий моллюск охотится на донных рыб, но может также пожирать даже морских звёзд и других иглокожих, снабжённых иглами и панцирями. Для охоты на такую добычу у него в арсенале есть особый приём. Добравшись до скопления красных водорослевых ежей, один из кальмаров «дунул» на крайнего из них струёй воды из мантийной полости. Хитрость удалась: морской ёж перевернулся кверху ртом – это единственное незащищённое место на его теле. Взмах ловчих щупалец – и морской ёж схвачен и удерживается роговыми когтями кальмара. Теперь справиться с ним очень просто. Кальмар осторожно придержал щупальцами перевёрнутую добычу, нанёс укус клювом, отравил морского ежа ядом и начал поедать, раскусывая панцирь по краям. Вскоре на дно упали скорлупки от вскрытого панциря, а кальмар начал просто выедать внутренности добычи из половинки панциря, словно из чашки. Другой кальмар оказался не таким ловким – он укололся об иглы пары морских ежей и отплыл в сторону, чтобы найти не такую защищённую добычу. А его более удачливый сородич пирует, окружённый несколькими рачками, плавающими вокруг него – эти мелкие всеядные существа подбирают расплывающиеся по сторонам частицы пищи. С появлением паральгоцетусов у берегов Антарктиды у красного водорослевого ежа появилось больше места для жизни, и рост его популяции вызвал увеличение численности питающихся этими ежами животных, в том числе едких кальмаров. Таким образом, между хищником и добычей устанавливается определённое равновесие, и хищники сдерживают рост популяции красного водорослевого ежа.


***


Начало лета в Антарктиде отмечено самыми длинными днями – в высоких широтах изменение продолжительности светового дня особенно заметно. А за полярным кругом вообще начинается полярный день. Это время, когда нерестятся малые клыкачи. Эти хищники предпочитают держаться на глубине, в прохладной воде, однако смена времён года ощущается даже здесь. Чувствительные глаза Голиафа улавливают общее увеличение освещённости сумеречной зоны морского дна, и это изменение служит пусковым фактором для брачного поведения рыб его вида. Однажды после неудачной охоты Голиаф вернулся на глубину. Он не ел уже около двух недель, однако не испытывает неудобств из-за этого: в холодной воде обмен веществ замедляется, и аппетит хищника снижен. Проплыв над своим укрытием между камнями, Голиаф не стал устраиваться на отдых. Он продолжил свой путь в сторону открытого океана, и его органы чувств настроились не на поиск добычи. Сейчас его больше всего интересуют сородичи – лучше всего самки, готовые к размножению. Зрение слабо помогает на глубине – туда, где живёт Голиаф, попадает так мало света, что человеческий глаз с трудом бы отличил день от ночи. Глаза малого клыкача значительно чувствительнее, но двух крупных хищных рыб одного вида зачастую разделяют очень большие расстояния – сотни метров и даже километры. Поэтому поиска брачного партнёра – это задача не из лёгких. И основную помощь Голиафу оказывает обоняние – после примерно часа поисков в полумраке он чует запах готовой к нересту самки и следует за ней по запаховой дорожке. Течения могут мешать ему, снося запаховый след, но Голиаф способен улавливать запах по буквально следовым количествам пахучих веществ, и уверенно отыскивает продолжение невидимого следа желанной самки.

Малые клыкачи не относятся к числу скороходов океана – их пропитанная жиром мускулатура разительно отличается от плотной сильной мускулатуры истинных нектонных хищников вроде лжемечерылов. Поэтому преследование Голиафом самки затянулось на много часов. Тем не менее, Голиаф всё же нагнал самку. В последний час преследования он почувствовал в воде ещё один запаховый след – у него появился конкурент. Бросившись догонять самку, Голиаф ощущает, как запах конкурента становится всё отчётливее. Наконец, вскоре в синей дали показались два силуэта крупных рыб. Голиаф смутно ощутил волны, расходящиеся от ритмично работающего хвоста самки… и ещё одного сородича, самца. Бросившись вперёд, Голиаф вклинился между двумя рыбами, одновременно оценивая боковой линией силу движений их тел по расходящимся от них волнам. Самка кажется Голиафу идеальной брачной партнёршей – она крупная и сильная. А вот его соперник – это, оказывается, не самое большое препятствие для Голиафа: это всего лишь мелкий самец, значительно слабее его. Тем не менее, инстинкт запрещает Голиафу использовать зубы, чтобы отогнать соперника: он должен доказать своё превосходство, не прибегая к драке. Голиаф растопырил непарные плавники, разинул пасть и вздрогнул всем телом, нагоняя на соперника волну. Однако соперник не желает отступать; возможно, в его поведении играет свою роль право первенства, ведь именно он обнаружил эту самку раньше и оказался возле неё раньше конкурентов. Мозг рыб слишком примитивен, чтобы в нём могло родиться понимание справедливости: в поведении рыб главенствует первобытная животная конкуренция.

Оба самца кружат в воде, разевая пасти и нагоняя на соперника волны хвостовым плавником. Соперник Голиафа всеми силами пытается показать, что он достойный партнёр для самки: он держит плавники расправленными и постоянно демонстрирует раскрытую пасть. Но расклад сил не в его пользу: Голиаф почти на треть длиннее его и значительно сильнее. Поэтому исход поединка предсказуем: после кратковременных демонстраций соперник Голиафа уплыл, а сам Голиаф бросился догонять самку, продолжающую свой путь. Пока самцы выясняли отношения, она лишь ненадолго задержалась рядом с ними, а потом поплыла дальше. Догнав самку, Голиаф почувствовал где-то в стороне движение крупного тела – возможно, у него был ещё один соперник, но он просто успел раньше, и невидимый соперник благоразумно отступил в темноту. Догнав самку, Голиаф сразу приступил к ухаживаниям: раскрыв плавники, он поплыл параллельно самке, постепенно приближаясь к ней и временами резко вздрагивая всем телом, позволяя самке оценить его силу. Самка замедлила движение и прижала к телу плавники в знак подчинения. Прижавшись к ней, Голиаф ощутил, что самка полна икры и готова её выметать. Он широко раскрыл пасть и осторожно куснул самку за голову, едва коснувшись её кожи кончиками зубов. Она не пытается избегать его – это хороший знак. Голиаф почувствовал, что его поиск окончен, тесно прижался к телу самки и обе рыбы некоторое время неподвижно висели в толще воды, готовясь продолжить нерест. Затем тело Голиафа задрожало от возбуждения, и самка ответила такой же дрожью. Пара сблизилась, подрагивая телами, и в воду изверглось облако икры и молок. Рыбы несколько раз прижимались друг к другу, пока самка не выметала всю икру, созревшую у неё. Опустошив яичники, самка отплыла от Голиафа и продолжила странствия в глубинах. А Голиаф развернулся и направился обратно на свою территорию. Дело сделано, и судьба потомства уже не интересует никого из них. Икра малых клыкачей всплывает в верхние слои воды, и мальки будут развиваться в планктоне. Одна самка этого вида вымётывает несколько сотен тысяч икринок, но хорошо, если хоть один из мальков доживёт до взрослого состояния и дорастёт до размера Голиафа. Остальные станут жертвами голода и планктонных хищников, которых немало в антарктических морях.

В прибрежных зарослях возле дна плывёт самец многоусой бородатки. Его заботы о потомстве окончены, самец исполнил свой родительский долг до конца. Около десяти недель он защищал гнездо от морских ежей, крабов и прочих любителей беззащитной питательной икры. Пока молодь не научилась плавать, он прикрывал своё потомство плавниками и бросался на любых мелких животных, оказавшихся рядом с его гнездом. Всё это время он не отлучался со своего поста даже для поиска пищи, поэтому несколько похудел за время вынужденной голодовки. Но последние мальки расплылись по зарослям, самец покинул ставшее ненужным гнездо, и теперь активно отъедается, пользуясь преимуществами короткого полярного лета. Водоросли растут бурно, их поедают мелкие беспозвоночные – донные черви и рачки. А уже они становятся добычей самца многоусой бородатки. Рыба должна быть осторожной – на морском дне ищут добычу и другие хищники, встреча с которыми может быть неожиданной и очень опасной.

Самец многоусой бородатки заметил полупрозрачного червя, извивающегося у основания крупной водоросли. Он осторожно подкрался к добыче и резким движением раскрыл пасть. Благодаря особенностям строения челюстных костей пасть этих рыб раскрывается и одновременно вытягивается вперёд в виде трубки. Внутри ротовой полости создаётся область низкого давления, и течение воды само загоняет в пасть рыбе мелкую добычу. Червь был проглочен за доли секунды. Выбросив порцию ила через жабры, самец бородатки продолжил поиск пищи. Его внимание привлекло слабое шевеление где-то между слоевищами водорослей – там извивается что-то червеобразное, возможно, ещё один червь. Рыба смело двинулась вперёд… и её голову буквально обожгло огнём – настолько сильна была боль. От ужасной боли органы чувств рыбы отказали, и она стала двигаться, словно зомби, практически наугад. Она уже не ощутила второго такого же обжигающего прикосновения, а затем в её сторону потянулись тонкие прозрачные щупальца, очень похожие на червей, но несравненно более длинные и смертельно опасные своими прикосновениями. Существом, которое так некстати оказалось на пути у самца многоусой бородатки – планктобазилевс, того же самого вида, что и гигантские обитатели толщи воды вдали от берега, но на другой стадии развития. Единственный момент в жизненном цикле планктобазилевса, когда животное нуждается в твёрдом субстрате – сидячая стадия полипа. Этот полип планктобасилевса закрепился на камне неподалёку от края зарослей. Он смог пережить зиму сравнительно успешно, восстановил повреждения, нанесённые беспозвоночными, и теперь перешёл к активному размножению. Смертоносные щупальца принадлежат медузе, которой остаётся всего лишь несколько дней до отпочковывания. Она прикреплена куполом к полипу, и под ней уже формируется следующая особь – пока недоразвитая, с зачатками щупальцев по краю купола, перевёрнутого кверху ртом. Из-за того, что полип был практически полностью прозрачным, самец бородатки не замечал его, пока не наткнулся на щупальца.

Яд планктобазилевса подействовал мгновенно. Всего лишь пара судорожных движений – и рыба мертва. Обычно полип планктобазилевса довольствуется более мелкой добычей, вплоть до микроскопических беспозвоночных, однако такая добыча тоже очень желательна. Почти готовая медуза поступила с добычей так же, как любой другой полип: щупальца подтянули добычу к перевёрнутому куполу, растущему кверху ртом, и её постепенно затянуло в гастральную полость полипа головой вперёд. Пока медуза не готова отпочковаться от полипа, её гастральная полость составляет единое целое с гастральной полостью всего полипа и пачки менее развитых медуз, лежащих ниже её купола. Рыбы как раз хватает, чтобы заполнить гастральную полость полипа. В ближайшие три недели он не будет голодать, а следующая медуза вырастет крупнее, хотя её формирование задержится на время, достаточное для усвоения добычи.

Охотничий успех молодой медузы позволил ей начать новую жизнь с лучших стартовых позиций: значительная часть питательных веществ из добычи пошла на её формирование. В течение нескольких дней она разрасталась и развивалась, а затем просто оторвалась от родительского полипа и начала самостоятельную жизнь. Молодая медуза планктобазилевса – это почти прозрачное величиной примерно с половинку апельсина, с метровыми щупальцами и ротовыми лопастями длиной почти полметра. Пока она росла на верхушке полипа, щупальца и ротовые лопасти находились в сокращённом состоянии. Четыре примитивных глазка по краям купола оценили освещённость вокруг животного, и медуза направилась в ту сторону, где заметила градиент между освещённой солнцем водой поверхности и тёмными глубинными водами. Это направление – в сторону открытого океана, откуда в прошлом году приплыла микроскопическая личинка – одна из многих. Ей удалось выжить и превратиться в полипа, способного защищаться от врагов и добывать пищу при помощи жгучих щупальцев. Прибойная зона для этого хрупкого существа – верная гибель: юная особь планктобазилевса не способна противостоять волнам прибоя, и не сможет уплыть оттуда, если сразу не выберет верное направление движения. Сейчас самое главное – не стать жертвой волн и не поранить нежное тело об водоросли. Ей удалось справиться с этой задачей почти успешно – лишь пара щупальцев зацепилась за водоросли и оборвалась. Но это не беда: они быстро отрастают. Преодолев зону водорослевых лесов, молодая медуза направилась в открывшийся перед ней морской простор. На глубине морские течения сами отнесут молодого планктобазилевса от опасного берега, и медузе можно будет сравнительно спокойно питаться планктоном, раскинув щупальца и ротовые лопасти, и медленно расти до колоссальных размеров взрослой особи. Этот процесс может занять до трёх лет, хотя первое потомство эта медуза даст уже на следующий год, когда её купол едва достигнет трети диаметра купола самых крупных сородичей. Но медуза ведёт настолько простую жизнь, что может тратить на рост большую часть получаемых с пищей питательных веществ.

Хрупкая медуза легко может стать игрушкой для волн, поэтому для неё жизненно важно уметь уходить от опасности. Медузы тонко ощущают приближение шторма и заблаговременно уходят на безопасную глубину. А другие обитатели моря предпочитают всю жизнь прятаться от невзгод и испытаний, которые им подбрасывает среда обитания, в своей прочной природной броне. Причём они настолько хорошо защищены ею, что ради неё даже расстались со свободой передвижения и проводят всю взрослую жизнь на одном месте.

Когда паральгоцетусы колонизировали побережья Антарктиды, они стали новым фактором, определяющим характер распределения зарослей водорослей на морском побережье. Объедание водорослей паральгоцетусами способствовало появлению отдельных участков побережья с сильно разреженными зарослями, где могут селиться сидячие животные, требующие для нормальной жизнедеятельности твёрдый субстрат. Это актинии, сидячие ракообразные и двустворчатые моллюски. На мелководьях им селиться трудно – зимой плавучие льды сдирают и замораживают этих животных, поэтому наиболее благоприятные условия для их жизни складываются на глубине, где лёд может повредить их лишь случайно – например, если у берега на мель сядет айсберг, сокрушая подводной частью хрупких обитателей дна.

В морях Антарктиды обитает большое количество видов двустворчатых моллюсков. Как и в эпоху человека, некоторые из них отличаются чрезвычайно медленным ростом и значительным долголетием. Прожить сто лет для таких животных – обычное дело. Некоторые моллюски могут доживать даже до полутысячи лет и больше. Холодная вода зимой замедляет их жизненные процессы и способствует долголетию. Другие двустворчатые моллюски выработали противоположную жизненную стратегию: они сравнительно быстро растут, рано достигают половой зрелости, а столетний возраст – это почти предел их долголетия. К таким видам относится черепицевидная псевдомидия, образующая колонии на глубине в зоне произрастания макроводорослей. До появления в антарктических морях паральгоцетусов эти моллюски были сравнительно редкими и селились по окраинам водорослевых «лесов». С появлением гигантских травоядных зверей они значительно увеличили свою численность. Эти моллюски быстро захватывают освободившиеся от водорослей территории и образуют на них колонии, насчитывающие до нескольких сотен животных на квадратный метр колонии. Колония псевдомидий немного напоминает замшелую черепичную крышу: раковины моллюсков черепицеобразно налегают друг на друга, располагаясь неровными рядами. На обращённой кверху створке нарастают мелкие водоросли, маскирующие колонию от моллюскоядных рыб и ракообразных.

Обычно псевдомидии ведут спокойную и размеренную жизнь. Подобно всем двустворчатым моллюскам, они пассивны и почти неподвижны. Лишь на ранних стадиях развития они склонны к путешествиям – микроскопическими личинками они могут ползать, прикрепляться к субстрату и открепляться от него. С возрастом они находят для себя благоприятное место, где и остаются на всю жизнь – рядом с сородичами. Слабое течение у дна доставляет пищу прямо к вводным сифонам, и моллюски фильтруют воду, почти не прилагая усилий. Лишь проплывающие рыбы и ползающие по дну беспозвоночные заставляют их смыкать створки. Но гости в колонии псевдомидий могут быть разными, и не всегда желанными.

В колонии моллюсков разгорается тихая, но жестокая драма. Молодая кроваво-красная морская звезда наткнулась на колонию псеводмидий и теперь пытается открыть одну из них. Почуяв её запах, моллюски сомкнули створки раковин, и теперь хищнику придётся изрядно поработать, чтобы съесть хоть одного моллюска. В колонии моллюски сидят очень плотно прижатыми друг к другу и морской звезде очень сложно отыскать подходящую ракушку. Кроме того, раковины моллюсков перекрывают друг друга, поэтому морская звезда не может схватиться за створки раковины достаточно большим количеством амбулакральных ножек, чтобы раскрыть раковину. Небольшая морская звезда с дюжиной лучей ползает по колонии и пробует на прочность то одного, то другого моллюска, но она, видимо, недостаточно сильна для того, чтобы справиться с ними. В итоге она наползла на молодую особь псевдомидии, которая закрепилась чуть в стороне от колонии. Это давало ей определённые преимущества при добывании корма, но оказалось роковым при столкновении с хищником. Лучи хищного иглокожего, снабжённые десятками амбулакральных ножек, вцепились в её раковину и начали раздвигать створки. Удерживая их, морская звезда втолкнула в щель между створками свой желудок и начала переваривать моллюска, даже не заглатывая его. Через несколько часов от этой псевдомидии останется только пустая раковина.

Жизнь двустворчатых моллюсков проста и примитивна – настолько, что они утратили за ненадобностью голову и значительную часть органов чувств. Практически всю жизнь они проводят на одном месте, и всё поведение сводится к открыванию-закрыванию раковины в нужное время. У других их родственников поведение значительно сложнее, особенно у головоногих моллюсков – интеллектуалов морей эпохи неоцена. Однако и среди других моллюсков встречаются существа, демонстрирующие сложное поведение. Таковы ксеноптероподы – странные потомки обычных морских улиток, освоившие жизнь в толще воды и ставшие хищниками. В конце весны, когда световой день становится длиннее, китохвосты-гарпунщики готовятся к выведению потомства. Эти существа рассылают брачные приглашения сородичам при помощи специальных запахов. Готовое к размножению животное выпускает в воду вещество, привлекающее сородичей даже в минимальной концентрации. Этот вид – гермафродит, поэтому проблема поиска партнёра у китохвостов решается относительно просто: для спаривания подойдёт любой встреченный сородич, в отличие от позвоночных, которые в подавляющем большинстве раздельнополы. Изредка, оказавшись в одиночестве, китохвост-гарпунщик способен к самооплодотворению, но при этом количество жизнеспособных яиц обычно бывает невелико. Для появления полноценного потомства животное должно быть оплодотворено генетически отличной особью.

Распространяя запах-приглашение, китохвост-гарпунщик плывёт на глубине около двух метров от поверхности воды. Солнечные блики почти не выдают его: вода мутна от планктона и плохо пропускает солнечный свет. Его пахучий след быстро слабеет: планктон состоит из множества одноклеточных, которые впитывают растворённые в воде питательные вещества всей поверхностью крошечного тела. Их очень много, и среди впитываемых ими веществ оказываются пахучие молекулы «брачного приглашения» китохвоста-гарпунщика. Но при таком остром обонянии, как у этих моллюсков, поиск партнёра даже по едва ощутимому следу – не такая уж большая проблема.

Почувствовав движение воды за собой, моллюск остановился и резко метнулся в сторону, словно уходя от погони. Его отыскал сородич, но пара у китохвостов-гарпунщиков воссоединяется очень осторожно – эти моллюски являются хищниками и достаточно часто нападают друг на друга ради еды, поэтому самое главное для них – убедиться в отсутствии агрессии у сородича. Два моллюска медленно сближаются и осторожно принюхиваются, вытягивая в сторону сородича чувствительные головные щупальца. Идентифицировав сородича, оба моллюска делают несколько кругов в толще воды – это позволяет ощутить запах партнёра и оценить его намерения. При этом каждый из них наблюдает за партнёром, готовый в случае опасности спасаться бегством или защищаться – в зависимости от ситуации. Однако животные не ощущают исходящей от партнёра агрессии, и это даёт им возможность приблизиться друг к другу, чтобы оценить шансы на спаривание. Животные плавают кругами, постепенно суживая их, пока, наконец, их щупальца не касаются друг друга. После первого случайного прикосновения последовал тактильный контакт – животные начали ощупывать друг друга, словно не доверяя обонянию и зрению.

Тактильный контакт – это первый этап собственно брачных игр. Убедившись в отсутствии агрессии и нужном физиологическом состоянии партнёра, моллюски перешли к следующему элементу ухаживаний – они принимают вертикальное положение головой вверх и делают «стойку на хвосте», взмахивая при этом своими узкими боковыми плавниками. Это предшествует спариванию как таковому: моллюски вначале сближаются брюшной стороной друг к другу, но затем одновременно разворачиваются спинами и сближаются краями мантийных полостей. В этот момент у них разворачиваются веерообразные совокупительные органы, которые сцепляются плоскостями, образуя на поверхности каналы для доставки спермы к яйцеводу партнёра. Оплодотворяя друг друга, моллюски плавают, сцепившись спинами, на протяжении часа. После этого они одновременно втягивают совокупительные органы и расцепляются. Больше их ничто не связывает, каждый из них будет собственными силами заботиться о кладке.

У китохвостов, которые являются гермафродитами, оба участника брачного ритуала равны. Их поведение примитивно, поэтому брачный ритуал лишён той страсти, которая характерна для животных, у которых представители одного пола конкурируют за внимание особей противоположного пола.

В начале лета в антарктических морях разыгрывается зрелищный ритуал – начинается нерест лентотелых камбал. Эти рыбы словно пытаются повторить полностью тот путь, который проделали в южных полярных морях некоторые из их сородичей. В неоцене камбалообразные рыбы предприняли целый ряд успешных попыток освоить пелагический образ жизни, преуспев в этом в разной степени. Некоторые из них постоянно живут в толще воды – как антарктические полускалярии, которые к началу лета уже мигрировали в реки. Другие виды камбалообразных появляются в толще воды лишь временно, в связи с крайней необходимостью, и стараются не задерживаться в чуждых для себя местообитаниях сверх необходимого. Таковы лентотелые камбалы, которые на время нереста покидают свои донные укрытия и собираются в стаи. Длинные летние дни заставляют этих рыб вести себя не так, как полагается камбалам. Одиночные хищники словно «забывают» о своих территориальных претензиях к соседям, начинают заплывать на их территории, однако не встречают при этом сопротивления. Рыбы хорошо отъелись в течение весны, накопив достаточно жира, чтобы обеспечить себя энергией, достаточной для совершения брачного ритуала. Небольшие группы рыб уходят с мелководья в зону многолетних водорослевых «лесов», спускаются в глубины и собираются в большие стаи, насчитывающие до нескольких десятков взрослых особей. Поведение этих рыб начинает меняться. Рыбы, большую часть года являющиеся неуживчивыми одиночными территориальными хищниками, становятся мирными и очень терпимыми к сородичам. Они плавают, касаясь боками друг друга, и постепенно возбуждение стаи рыб нарастает. Хоровод рыб кружится над дном, постепенно поднимаясь в толщу воды. Рыбы словно «вспомнили», что когда-то предки их вида делали свои первые шаги на пути освоения пелагического образа жизни, хотя остановились на полпути и стали вести иной образ жизни. Единственное, что сохранилось у лентотелых камбал от этой эволюционной попытки – положение тела «на ребре», как у всех остальных рыб. В процессе эволюции рыбы приобрели угревидную форму тела, хотя голова так и осталась асимметричной, однозначно указывая на их родственные связи. Всплыв к поверхности воды, рыбы соблюдают осторожность – завидев их косяк, к ним слетаются гигантские альбатросы-кочевники, и клюв одной из птиц «вспахал» воду в метре от края стаи. Опустившись на безопасную глубину, стая рыб двинулась в сторону открытого океана. В нескольких десятках метров в мутной от планктона воде заметно ещё одно такое же скопление. Почуяв запах сородичей, косяки лентотелых камбал стремятся собраться вместе – они выходят в чуждую для себя стихию, поэтому ищут спасения в обществе сородичей. По мере роста численности косяка рыбы приходят в возбуждение – обилие индивидуальных запахов сородичей заставляет их переходить непосредственно к нересту. В это время самцы приобретают яркую окраску, выделяющую их в косяке – они становятся пятнистыми, чёрно-белыми. Самки в ответ на брачный наряд самцов бледнеют. Все эти изменения происходят буквально в течение получаса: достаточно нескольким самцам приобрести такую окраску, как их примеру следуют соседи, и вскоре весь косяк рыб приобретает брачный наряд. Меняется также характер движения рыб: они перестают плавать, угреобразно извиваясь, и теперь держат тело вытянутым и неподвижным. Самцы парят в толще воды вверх головой при помощи ундулирующих движений каймы из сросшихся спинного, хвостового и анального плавников. Самки пристраиваются к ним, держа свои тела параллельно телам самцов, и начинают ундулировать плавниками в одном ритме с ними. Вскоре весь многочисленный косяк рыб выстраивается в своеобразный «частокол» на глубине 4-5 метров от поверхности воды – рыбы держатся на расстоянии всего 30-50 см друг от друга. Самцы собирают вокруг себя небольшой гарем из самок – 2-4 самки на одного самца. Самцы, оставшиеся без самок, пытаются влезть в гарем и оттеснить его хозяина, поэтому время от времени в разных местах косяка рыб вспыхивают короткие бескровные стычки. Обычно самцу-хозяину гарема удаётся доказать своё право на самок несколькими тычками рыла, хотя в некоторых случаях ему приходится кусать наглого чужака, чтобы отогнать его от самок. Постепенно «вертикальный танец» лентотелых камбал достигает своей кульминации – ритмичное биение плавников самца сменяется дрожью всем телом. Он бросается к ближайшей самке и извергает молоки, заставляя её, в свою очередь, выстрелить порцией икры. Запах икры в воде служит мощным стимулом продолжения нереста у других самок. «Гарем» смыкается вокруг самца, и самки одновременно мечут порции икры, которую оплодотворяет самец. Самцы-неудачники, оставшиеся без самок, стараются присоединиться к ближайшей группе, мечущей икру, и часть потомства этих самок будет оплодотворена ими. В воду извергаются облака икры, которая тут же оплодотворяется разными самцами. Такой нерест – это единственная возможность встречи генетического материала обычно неуживчивых рыб, повышающая генетическое разнообразие нового поколения этого вида.

Постепенно запасы икры у самок исчерпываются. Лишь немногие самцы продолжают ухаживание, а большинство видов покидает нерестилище, опускаясь на дно и возвращаясь на свою прежнюю территорию. Впрочем, некоторые рыбы используют нерест как своего рода «благовидный предлог» для переселения на новую территорию, даже если это повлечёт за собой стычки с соседями и прежними хозяевами – в том числе с применением зубов, грозящие смертельным исходом.

К середине недолгого антарктического лета вода в прибрежной зоне едва прогревается до десяти градусов, а на глубине всё равно остаётся холодной. Под лучами солнца слоевища водорослей разрастаются, обеспечивая питанием многочисленных морских жителей.

Семейная группа паральгоцетусов движется по краю водорослевых зарослей на самом мелководье. Здесь не слишком глубоко, и их спины иной раз поднимаются над водой, словно островки. Огромных млекопитающих сопровождает привычная свита из нескольких кавескаров, высматривающих рыбу, вспугнутую движениями неуклюжих зверей. Сверкая белыми животами, эти птицы, напоминающие пингвинов, ловко плавают между гигантских тел паральгоцетусов, выныривая у них из-под груди или из-за плеча, чтобы схватить рыбу. Обычно их добычей становятся параколюшки и бородатки, хотя некоторые из них предпочитают охотиться на крабов, удирающих от огромных морд зверей. Над спинами зверей в воздухе носятся мелкие птицы – желтоголовые нырцы. Обычные кормовые угодья этих птиц лежат в прибойной зоне, хотя они научились охотиться на мелких морских животных, используя в качестве места отдыха широкие спины паральгоцетусов. Вспархивая со спин гигантов, они стрелой ныряют в воду, схватывая в толще воды мелких ракообразных и мальков рыб. Кроме того, желтоголовые нырцы спасают гигантов от паразитов. Когда паральгоцетусы выбираются на мелководье, чтобы полакомиться водорослями, значительная часть их спин, голов и боков выступает над водой. Желтоголовые нырцы собираются на их телах десятками. Цепляясь когтями за складки и неровности шкуры зверей, они обследуют каждый сантиметр их тел, склёвывая цепких рачков, причиняющих беспокойство гигантам. Некоторые нырцы просто ныряют в воду рядом с телами паральгоцетусов и под водой пытаются склёвывать с них паразитов. Очень часто им это удаётся. Возможно, через несколько миллионов лет стада подводных гигантов обзаведутся собственными пернатыми санитарами, как их сухопутные аналоги.

Желтоголовые нырцы, очищающие спины паральгоцетусов, чувствуют себя в безопасности – крупные рыбы обычно не рискуют охотиться на них в присутствии гигантов, хотя в этом случае есть некоторые исключения, и одно из них следит за ними из водорослей. Это ещё одна камбала с побережий антарктических морей – антарктическая земноводная камбала. Крупная взрослая особь медленно приближается к огромным паральгоцетусам, едва заметно шевеля плавниками. Её интересуют не звери, которые способны раздавить камбалу одним движением ласта, а нырцы – птицы как раз подходящего размера, чтобы их можно было проглотить. Звери для неё – лишь досадное препятствие. Чтобы добыча не увидела хищника раньше времени, антарктическая земноводная камбала пользуется умением, развившимся до совершенства ещё у её предков. Она просто встала на хвост среди колышущихся водорослей, зацепившись за них лучами непарных плавников. Голодная рыба следит за движениями птиц, поворачивая выпученные подвижные глаза и ожидая благоприятного момента для нападения. Кожа на зрячей стороне тела приобрела буро-зелёный узор, напоминающий очертания слоевищ водорослей. Некоторое время рыба покачивалась вместе с водорослями, а затем одним резким броском оказалась у самого бока паральгоцетуса. Рыба прицепилась к боку гигантского зверя, словно присоска, и быстро поменяла рисунок на теле, подделываясь под неяркую шкуру зверя, испещрённую шрамами и болячками от эктопаразитов. Она не сводит глаз с желтоголовых нырцов, нырнувших в воду. Несколько птиц начали обследовать шкуру зверя, сковыривая с неё паразитических рачков. Одна за другой птицы всплывают к поверхности воды, но затем снованыряют, окружённые тонкой серебристой плёнкой воздуха – перед охотой птицы тщательно смазывают оперение выделениями копчиковой железы.

Камбала терпеливо выжидает удобный момент для нападения. Её не беспокоит даже движение паральгоцетуса – лучи плавников позволяют ей прочно держаться на коже зверя, не выдавая своего присутствия. Наконец, одна птичка нырнула и оказалась совсем рядом с затаившимся хищником. Короткий, почти неуловимый бросок – и добыча схвачена. Из её лёгких вырвалось несколько пузырьков воздуха, и жертва перестала биться, пронзённая зубами камбалы. Остальные птицы, видя гибель сородича, бросились к поверхности воды, взмахивая крыльями. Это характернейший приём бегства от подводной опасности – быстрый вертикальный подъём на поверхность. Достигнув поверхности воды, птицы, не останавливаясь, взлетели вертикально, издавая крики тревоги. Оторвавшись от бока паральгоцетуса, антарктическая земноводная камбала поплыла в заросли, держа добычу в пасти. Затем, развернув убитого нырца головой вперёд, рыба проглотила его. Челюсти камбалы способны сильно раздвигаться на связках, пропуская крупную добычу в желудок.

Взметнулся ил, и камбала шарахнулась в сторону, едва успев заглотнуть добычу. Однако она запоздала на доли секунды – её хвостовой стебель сжали зубастые челюсти огромной рыбы. Голиаф в очередной раз покинул свою холодную берлогу на глубине и устроил охоту на мелководье, использовав фирменный приём нападения из-за живого укрытия. Желтоголовые нырцы мелковаты для этого хищника, но в прибрежных водах всегда найдутся морские обитатели нужного размера, которых они привлекают. Патрулируя заросли, он заметил охоту камбалы – точнее сказать, почувствовал волны, выдающие резкие движения охотящегося хищника – и незаметно подобрался к месту охоты камбалы. Испуганный появлением Голиафа, кавескар бросился к поверхности воды и выбрался на спину паральгоцетуса, крича и распугивая желтоголовых нырцов. Со стороны моря ему ответили ещё несколько птиц – они начали спешно выбираться на берег. Нырцы, испуганные тревогой кавескаров, перестали нырять за кормом – одни из них сели на спины паральгоцетусов, другие полетели к берегу.

Две крупных рыбы борются на краю зарослей водорослей. Камбала пытается вырваться, а клыкач – перехватить её поудобнее и убить. Несмотря на разницу в размерах и весе, силы противников примерно равны. Мышцы малого клыкача слабые из-за многочисленных прослоек жира и водянистости – это плата за пелагический образ жизни. У нототениевых рыб, к которым относится его вид, отсутствует плавательный пузырь, и жир служит поплавком. А антарктическая земноводная камбала – это очень своеобразный бентосный хищник, приспособленный к активному передвижению в придонных слоях воды и на грунте, и потому обладающий сильной мускулатурой.

После нескольких минут борьбы камбала вырвалась из зубов Голиафа и скрылась в зарослях. Её плавники порваны, а кожа на хвостовом стебле располосована зубами хищника и местами сорвана. Но эти раны затянутся, а плавники восстановятся – это совсем небольшое повреждение, которое быстро регенерирует. Хуже было бы, если бы клыкач вырвал из неё кусок мяса или повредил внутренности. Теперь рыбе важно просто найти укромное место и отлежаться в покое несколько дней. Вовремя проглоченная птица позволит её пережить самые критические для заживления ран дни и не заботиться о поиске пищи.

Пока в Антарктиде лето, желтоголовые нырцы пользуются изобилием мелких беспозвоночных в антарктических морях. Предки этих птиц во время ледникового периода на рубеже голоцена и неоцена смогли преодолеть экваториальные широты и попасть в Южное полушарие. Здесь они нашли свою новую родину – морские побережья, богатые разнообразными мелкими беспозвоночными. Желтоголовые нырцы приспособились использовать охотничьи навыки предков в новых условиях. Здесь нет постоянного сильного течения на небольшой глубине, которое прижимает их ко дну, поэтому птицы ищут пищу в прибойной зоне, подстраиваясь под движение волн. В местах их охоты глубина – всего лишь несколько сантиметров. Зимой это место покрыто толстым слоем ледяной кашицы, среди которой плавают крупные льдины, зато летом здесь водятся миниатюрные ракообразные и улитки, приспособленные к жизни среди волн. Поэтому желтоголовые нырцы вынуждены ежегодно совершать трудный перелёт на субантарктические острова, зато летом в полной мере пользуются обильными дарами моря.

На берегах Антарктиды желтоголовые нырцы успевают выкормить всего лишь один выводок. К середине лета потомство уже выросло, оперилось и покинуло гнёзда, устроенные в норах. В это время молодые птицы активно учатся ловить добычу, как взрослые. Основные действия по ловле добычи запрограммированы наследственно, но навыки охоты должны быть отработаны на практике. Молодые птицы с тускло-жёлтыми головами взлетают над линией прибоя и с разгона ныряют в набегающую волну. Взмахивая крыльями под водой, они бегут по дну, успевая схватывать ракообразных и моллюсков. А когда волна уходит, птицы разгоняются, всплывают и взлетают из-под воды – порой в десятке метров от линии прибоя. После охоты птицы летят к берегу на отдых, но некоторые вновь взмывают над линией прибоя и ныряют. Опытные взрослые птицы охотятся не только на мелководье, но и на глубине – они взлетают высоко в воздух и ныряют с разгона, словно зимородки. Так они получают возможность добыть мелкую рыбу и пелагических беспозвоночных. Так они кормятся во время сезонных миграций между субантарктическими островами и побережьем Антарктиды, и молодым птицам предстоит освоить такой способ охоты ещё до отлёта на зимовку.

До начала взрослой самостоятельной жизни молодые птицы должны усвоить ещё один урок – для них жизненно важно уметь распознавать своих врагов. А это порой очень непросто сделать, потому что враг умеет искусно маскироваться практически на ровном месте.

Стайка молодых желтоголовых нырцов охотится в прибойной зоне. Птицы не боятся набегающих на берег волн – они смело ныряют в воду и стремительно бегут по песчаному дну, слегка раскрыв крылья и цепляясь когтями за торчащие из песка камни. Время от времени птицы склёвывают улиток с тонкими, но прочными раковинами, и ловят пелагических беспозвоночных, оказавшихся в прибрежных водах и неспособных противостоять прибою. Когда они один из другим вылетели из воды, никто из птиц не заметил, как грунт в одном месте мелководья внезапно ожил. Набегающая волна подхватила с собой взмученный песок, а часть дна внезапно всплыла и, отбрасывая предательскую тень, переплыла ближе к прибойной полосе. Когда волна начала отступать, существо опустилось на дно и изменило окраску, почти идеально слившись с поверхностью грунта. С каждой прибойной волной это существо подкрадывается к месту охоты желтоголовых нырцов, маскируясь в морской пене. Последний метр этот морской житель преодолевал уже по самому краю моря, оставаясь на суше, пока волна отступала. Временное отсутствие воды не вредит ему – это антарктическая земноводная камбала, идеально приспособленная для охоты на берегу, в приливно-отливной зоне. Выпученные глаза рыбы поворачиваются в стороны, следя за движением птиц. Волна отхлынула в очередной раз, и рыба осталась лежать на линии прибоя, слегка прикрытая слоем песка. Она подкрадывается к своей добыче настолько искусно, что вскоре оказывается едва ли не в самой гуще стаи молодых желтоголовых нырцов. Хищник терпелив и умеет долго ждать. Несколько раз птицы оказывались рядом с её плавниками, и одна из птиц даже наступила ей на хвост, но не распознала опасности и продолжила легкомысленно нырять в волны. Камбала не умеет разворачиваться на месте, поэтому ей остаётся просто ждать более удобного момента для нападения. Она осторожно подогнула под себя сильный хвост, ожидая, пока какая-нибудь птица не окажется прямо перед ней.

Когда несколько молодых нырцов оказались на берегу прямо перед камбалой, рыба резко распрямила подогнутый под себя хвост, и он бросил её вперёд, словно пружина. Разинув пасть, камбала прыгнула на нырцов, словно расплющенная кособокая лягушка. Челюсти молниеносно распахнулись, насколько позволяет причудливая форма головы камбалы, и рыба схватила молодую птицу, оказавшуюся недостаточно проворной. Она шлёпнулась на песок прямо среди стаи птиц, сжимая в зубах хлопающую крыльями добычу. Челюсти сжались сильнее, крылья добычи безжизненно повисли, и камбала с добычей уползла в прибой и скрылась под водой.

Пока антарктическая земноводная камбала тащит добычу в глубину, оставшиеся в живых молодые желтоголовые нырцы летают над водой, тревожно кричат и вглядываются в глубину, запоминая облик своего врага – одного из многих, с которыми им предстоит встретиться в жизни. До отлёта на зимовку птицам предстоит стать специалистами по выживанию, потому что цена ошибки в таком вопросе – жизнь.


***


Наступил август: в Южном полушарии начинается осень. Вода становится холоднее, и морские жители интенсивно отъедаются, готовясь к зиме. Некоторым из них, однако, уже не суждено дожить до новой весны. Полип планктобазилевса был откушен от субстрата и проглочен случайно оказавшимся в прибрежной зоне жгучим лопатохвостом. Моллюск попал в прибрежную зону во время прилива, обнаружил по запаху крупное кишечнополостное и просто съел его без остатка. Незадолго до гибели полип успел отделить от себя шестую медузу за сезон. Стрекательные клетки этого полипа уже успели послужить для защиты съевшего его моллюска, который благополучно продолжает охотиться на кишечнополостных – уже со следующим отливом жгучий лопатохвост снова оказался в океане.

Большинство обитателей антарктических морей успело оставить потомство летом, но у некоторых из них ещё продолжаются родительские заботы. Китохвост-гарпунщик медленно плывёт в толще воды, плавно шевеля вверх-вниз хвостовым плавником. Его очертания несколько отличаются от тех стройных обводов тела, которыми он мог похвастаться весной и в начале лета. На спине моллюска словно вырос горб – на самом деле это сильно растянутая мантийная полость, в которой животное вынашивает кладку яиц. Стенки мантийной полости совершают ритмичные движения, прокачивая сквозь неё воду и обеспечивая потомство кислородом; здесь же находится жабра самого моллюска. От прежней буквально бесшабашной смелости китохвоста-гарпунщика не осталось ни следа: теперь это заботливый родитель, который обязан обеспечить сохранность потомства. Ждать осталось уже недолго: сквозь растянутые стенки мантийной полости видно, как внутри полупрозрачных оболочек крупных яиц шевелятся детёныши. Уязвимые личиночные стадии у этого вида проходят внутри яиц, и на свет появляются довольно крупные и активно плавающие детёныши. Только обратная сторона такого способа размножения – пониженная плодовитость: если у моллюсков, размножающихся с планктонной личинкой, количество яиц достигает нескольких сотен тысяч, то у китохвоста-гарпунщика – всего лишь несколько сотен. Зато выживаемость его потомства несравненно выше.

Прошло ещё около недели, и потомство китохвоста-гарпунщика созрело для самостоятельной жизни. Детёныши активно шевелятся внутри яиц, готовясь к выходу в полный опасностей океан. Наконец, один из них просто прокусил оболочку яйца и начал выбираться в мантийную полость родительской особи. Почувствовав это шевеление, взрослый китохвост замер в толще воды, расправив плавники, и повернул голову к отверстию мантийной полости. Набрав порцию воды в мантийную полость, моллюск «чихнул», резко выбросив её наружу вместе с остатками яичной оболочки и одним детёнышем, уже успевшим вывестись. Если детёныш останется рядом с яйцами, он может напасть на других детёнышей, поэтому родителю нужно обезопасить остальную кладку. Оказавшись в воде, молодой китохвост, размером всего лишь около двух сантиметров, развернулся во всю длину, словно потягиваясь, и замахал боковыми плавниками, стараясь побыстрее покинуть своего родителя. В отличие от взрослых особей, молодь китохвоста-гарпунщика плавает при помощи взмахов боковых плавников, как их предки. Лишь немного позже у них развивается упругий хвостовой плавник, и они начинают двигаться в характерной для их вида манере.

Едва появившись на свет, китохвост-гарпунщик уже обладает ядовитыми железами и сразу становится опасным планктонным хищником в своём размерном классе. Молодые китохвосты сразу после появления на свет встают в планктонной пищевой цепочке на ступень выше, чем личинки других моллюсков и даже рыб. Они питаются любыми животными, которых в состоянии одолеть, и их добычей становятся, в том числе, мальки малого клыкача, которые слишком медленно растут, чтобы обогнать в размерах и силе этих хищников. Такова их судьба: путь на вершину пищевой пирамиды труден, и успешно проходят его единицы. Прочие становятся жертвами других хищников.

Вылупившийся в мантийной полости китохвоста-гарпунщика детёныш становится своеобразным «катализатором», запускающим процесс выклева молодняка. Попавшие в пространство мантийной полости вещества стимулируют процесс выклева потомства, и взрослый моллюск начал «чихать» с интервалом в одну-две минуты, выбрасывая в воду сразу по несколько детёнышей. При этом взрослый моллюск аккуратно подхватывает ртом мягкие полупрозрачные оболочки яиц и тут же глотает их, частично возвращая в организм питательные вещества, затраченные на их формирование. Процесс выклева потомства продолжается около часа – за это время успели вывестись примерно две трети потомства. Остальные яйца дозреют немного позже, получая больше кислорода благодаря лучшему протоку воды через мантийную полость.

Другие моллюски пока далеки от забот о потомстве. Едкие кальмары активно разыскивают корм на шельфе материка. Небольшие стаи этих головоногих бороздят придонные слои моря Росса в поисках мелкой рыбы и иглокожих. Взрослые особи этого вида накапливают ресурсы, готовясь к размножению. В конце зимы им предстоит провести первый и единственный в своей жизни нерест, после которого их ждут лишь стремительное старение, деградация тканей и смерть. После нереста яйца этих головоногих целыми гирляндами свисают с отмирающих морских водорослей и плавающих предметов вроде стволов деревьев, но лишь немногие из вылупившихся личинок смогут дорасти до взрослого состояния. И единственное, что может сделать родительское поколение для молодняка – освободить жизненное пространство и подкормить своими разлагающимися телами планктон, среди которого будут развиваться их личинки.

Медлительные придонные едкие кальмары – не очень быстрые пловцы и лакомая добыча для многих морских обитателей, несмотря на их водянистое мясо. Когда одна из таких стай оказалась недалеко от побережья, кальмаров заметили кавескары, направляющиеся на рыбную ловлю. Многие взрослые птицы предпочли плыть дальше в океан, однако несколько самых голодных птиц решили устроить охоту. Почувствовав их движение над собой, кальмары бросились ко дну, в заросли гигантских водорослей. Здесь им проще найти укрытие и оторваться от преследователей. В открытой воде едкий кальмар со своей водянистой мускулатурой проигрывает кавескару в скорости и выносливости, зато в зарослях моллюски могут ловко маневрировать, заставляя птиц терять скорость на поворотах и часто подниматься на поверхность за воздухом. Несколько молодых кавескаров отделились от общей стаи, плывущей в океан, и бросились в погоню за моллюсками. Взмахивая плавниками, кальмары скрылись в зарослях, однако кавескары, одновременно всплыв за воздухом, вернулись и устроили загонную охоту. Несколько птиц, двигаясь зигзагообразно среди водорослей, погнали стайку кальмаров через заросли навстречу остальным охотникам. Одна из птиц, заметив мелькающие среди водорослей тела головоногих, бросилась в глубину, схватила одного кальмара и потащила слабо сопротивляющееся животное на поверхность. Спасаясь от преследователей, головоногие выпускают облака чернил. Это затрудняет охоту птицам, взявшим на себя роль преследователей, однако облегчает поиск добычи охотникам, ждущим в засаде. Когда ещё один кавескар удачно схватил кальмара, моллюск задёргался у него в клюве и испустил облако чернил. Это рядовое событие, однако, возымело неожиданный побочный эффект. Чернила кальмаров – не только «дымовая завеса», но и эффективное химическое оружие, обладающее сильным раздражающим действием и неприятным запахом. Кавескары – это птицы, почти лишённые обоняния; кроме того, под водой их ноздри просто замыкаются кожными клапанами. От раздражения глаз их защищает подвижная перепонка третьего века, поэтому чернила кальмаров просто мешают им разглядеть добычу. Хуже приходится подводным животным, которые дышат жабрами, имеют открытые тонкие покровные ткани, контактирующие с водой и не способные мигать. Им приходится спасаться бегством: из зарослей выплыла небольшая стайка параколюшек, а многоусая бородатка неторопливо переплыла на другой участок дна, стараясь не выдавать своего присутствия резкими движениями. Кавескар встряхнул кальмара, убивая его, и в этот момент внезапно заметил где-то на краю поля зрения быстрое движение крупного удлинённого тела. Потревоженный едкой вонью и раздражением жабр и глаз, из зарослей выплыл Голиаф – он устроил засаду среди водорослей около часа назад, и кавескар мог бы стать подходящей добычей для него. Однако обстоятельства обернулись против него: для чувствительного обоняния хищника запах чернил кальмара просто непереносим, а едкие вещества вызывают жжение в его жабрах. Поэтому хищник предпочитает выдать себя и устроить новую засаду, чем терпеть действие чернил едкого кальмара.

Заметив хищную рыбу, внезапно появившуюся в опасной близости от себя, кавескар схватил добычу и изо всех сил заработал крыльями, пытаясь уйти от опасности. Как ни странно, пойманный им кальмар оказался его невольным спасителем, но птица не строит причинно-следственных связей и не собирается отпускать добычу. Интенсивно махая крыльями, кавескар с добычей промчался сквозь увядающий водорослевый лес, пересёк мелководье и выбрался на берег вместе с добычей.

Выбрав для засады новое место, Голиаф несколько раз широко раскрыл пасть, вытягивая её в виде короткой трубки, а затем резко захлопнул челюсти, с силой прогоняя воду через жабры, чтобы избавиться от остаточного жжения чернил кальмара. Покончив с этим, Голиаф осторожно опустился ко дну и застыл под развевающимися в волнах слоевищами бурых водорослей. В конце лета вода на мелководьях холоднее, поэтому он чаще покидает своё укрытие в глубине и совершает долгие вылазки на мелководье за добычей. Он ощущает смену времён года: с каждым новым днём рассвет наступает всё позже, а закат – всё раньше. Приближается время долгих ночей, льда и холода. Водоросли отвечают на снижение освещённости замедлением роста, поэтому к осени водорослевые леса заметно редеют. Некоторые водоросли просто отмирают, и волны смывают их в океан. В это время паральгоцетусы стараются воспользоваться остатками летнего изобилия и практически полностью сводят водорослевый покров на некоторых участках дна. А что не сделают они сейчас, то доделают льды осенью и зимой.

Оказавшись в относительной безопасности на берегу, кавескар занялся добычей. Мясо кальмара мягкое, но скользкое, поэтому ему сложно съесть свою добычу – она постоянно выскальзывает из его клюва. Когда кавескару удалось прижать добычу лапой и разорвать клювом покровы кальмара, он начал расклёвывать внутренности добычи, в том числе желудок, в котором лежит почти не переваренная рыба – последняя добыча моллюска. Птица отрывает кусочки мяса и торопливо глотает их – охотничий успех кавескара заметили другие птицы, и они всем своим видом показывают, что не прочь получить свою долю добычи. Пирующего кавескара окружили желтоголовые нырцы – около десятка маленьких птиц сидит на камнях и на песке вокруг него. Они перепархивают с места на место, обмениваются криками и подлетают всё ближе к кавескару. Удачливый охотник не намерен делиться с ними добычей: он щёлкает клювом, кричит, и даже пробегает несколько шагов на своих коротких ногах, раскрыв клюв и растопырив крылья, чтобы отогнать слишком наглых любителей чужой добычи. Однако это не помогает: пока он занят преследованием одного нырца, на его добыче беспрепятственно клюют мясо ещё три-четыре птицы, разлетающиеся при его возвращении. Наконец, кавескар перестал пугать их и просто начал поедать добычу, не обращая внимания на этих мелких сотрапезников. Когда нырцы оказываются слишком близко к кавескару, он поворачивается к ним и щёлкает клювом, но желтоголовые нырцы ловко увёртываются от его клюва и просто садятся на камни рядом, ожидая, пока кавескар успокоится и продолжит кормиться. Нехарактерная для этих мелких птиц жадность и вороватость объясняется просто: лето уже на исходе, нырцы готовятся к отлёту на субантарктические острова, поэтому им важно как следует отъесться, тратя как можно меньше энергии на добывание корма. Их обычной пищи в море стало меньше, поэтому нырцы разнообразят свой рацион падалью или остатками чужой добычи. Пройдёт ещё несколько дней, и они покинут антарктическое побережье.

Трапеза кавескара продолжается недолго; он успел съесть много, но явно не столько, сколько хотел. В лучах тусклого низкого солнца по берегу скользнула огромная тень длиннокрылого существа, и желтоголовые нырцы бросились врассыпную, когда над берегом пролетел огромный взрослый альбатрос-кочевник. Исполинская птица пронеслась над пирующим кавескаром, и её длинный клюв ловко подхватил с песка остатки его добычи. Слегка взмахнув крыльями, альбатрос-кочевник поймал ветер и взмыл в воздух; трофей кавескара висит у него в клюве, и лишившийся добычи охотник может лишь проводить взглядом крылатого великана. Миллионы лет назад кавескары сменили навык полёта на удачу в рыбной ловле, и теперь он ничего не может противопоставить грабежу со стороны непревзойдённого мастера полёта. Не снижая скорости и высоты полёта, альбатрос-кочевник одним движением проглотил украденного кальмара целиком, и продолжил своё долгое путешествие над океаном.


***


Наступила поздняя осень и море Росса опять замерзает. По поверхности воды плаваёт лёд, затрудняющий паральгоцетусам подъём к поверхности за воздухом. Зверям приходится проявлять осторожность, чтобы не быть раздавленными льдинами. Между крупных льдин плавает мелкая ледяная кашица, которую зверям приходится раздвигать мордами. Когда отдельные льдины смёрзнутся в сплошной ледовый панцирь, звери будут вынуждены переселиться к его внешнему краю, чтобы постоянно иметь возможность всплывать за воздухом. Но при этом им придётся жить впроголодь – остатки водорослей будут отделены от них протяжённым сплошным льдом. Лишь изредка, когда в нём появляются трещины, у паральгоцетусов будет возможность приблизиться к берегу и объесть почти отмершие водоросли, ожидающие новой весны.

Кавескары постепенно покидают побережье и переселяются в море: они проведут зиму на субантарктических островах и крупных льдинах в открытом океане, откуда можно нырять в море за рыбой.

В жизни подводных обитателей также наступают изменения. Уменьшение освещённости и появление плавучих льдов приводят к деградации зарослей водорослей на побережье. На мелководье заросли водорослей постепенно уничтожаются плавучими льдами – их слоевища примерзают ко льду, и волны просто отрывают их. На следующий год в этих местах вновь образуются молодые, активно развивающиеся заросли – но лишь для того, чтобы погибнуть осенью. От гигантских бурых водорослей остаются лишь толстые «пеньки» нижней части слоевищ – величественные «кроны», тянувшиеся на десятки метров по поверхности воды, отмерли, оторваны льдинами или объедены морскими животными. Но этого достаточно, чтобы на следующий год под водой вновь выросли огромные «леса».

Мелководные животные закапываются в грунт, где проведут зиму – некоторые из них для этого даже выползают за линию прибоя, где будут лучше защищены от морского льда и перезимуют под снежным покровом. Другие морские животные, напротив, уползают из прибрежной полосы в относительно безопасную глубоководную зону. Сидячие животные, неосмотрительно поселившиеся на мелководьях, скорее всего, будут уничтожены льдом, хотя некоторые из них приспособились даже к такому исходу событий благодаря способностям к регенерации. На глубоких участках побережья, которые не промерзают до дна, остаются лишь мелкие рыбы и донные животные – другим существам здесь просто не хватит пищи. Более крупные животные откочёвывают на континентальный склон, где больше пищи. И здесь их поджидают местные жители, один из которых – Голиаф, взрослый самец малого клыкача. Ему приходится менять тактику охоты: теперь он не может прятаться в водорослях, устраивая засады. Но ему успешно удаётся ловить рыбу и кальмаров, пользуясь ночной темнотой. А днём его укрытием становятся плавучие льды, и он прекрасно чувствует себя в холодной воде, богатой кислородом.

Сезонные изменения в природе заставляют разных животных менять место жительства. В море вновь появляются стаи антарктических полускалярий. Они почувствовали на себе зимний холод раньше, чем морские обитатели – когда на реках Антарктиды начал появляться лёд, они собрались в стаи и скатились в море. Некоторое время стаи этих рыб плавали в устьях рек, постепенно подстраивая физиологические процессы к существованию в морской воде, а затем вышли в открытый океан. В солёной воде начинается развитие икры у самок, хотя до нереста ещё далеко. Сейчас идёт время коротких холодных дней, когда самой главной заботой большинства живых существ южных полярных морей становится борьба за собственное выживание. Зато весной, когда вернётся солнце, его свет вновь разбудит в рыбах жажду жизни.

В холодной воде жизненные процессы у животных значительно замедляются. Даже летом температура воды в морях Антарктиды не способствует активной жизни местных животных, а зимой многие из них и вовсе впадают в оцепенение. Чтобы в это время никто не покушался на их жизнь, многие рыбы антарктических морей зимуют в укрытиях – персональных или общих.

В щель между двумя крупными камнями набилась целая стая многоусых бородаток. Это укрытие используется ими на протяжении очень многих лет, и взрослые рыбы безошибочно помнят его расположение, возвращаясь сюда каждую осень. Поведение рыб при этом резко меняется по сравнению с весенним. Из территориальных и агрессивных существ они превращаются в мирных добродушных соседей, вполне терпимых к присутствию сородичей. На холоде рыбы впадают в своеобразную спячку. Они дышат значительно медленнее, чем обычно, и полностью теряют аппетит, выживая в течение всей зимы исключительно на запасах жира, накопленных летом. Они реагируют на раздражители, но в ответ на них предпочитают просто прятаться поглубже в своё укрытие. Лишь опасный хищник вроде осьминога, способный пролезть в щель между камнями, может заставить их покинуть укрытие.

Многие жители антарктических морей встречают зиму в состоянии пониженной активности – в спячке или в оцепенении. Однако есть и те, кто отказывается следовать этой закономерности. Небывалое оживление царит в это время в колониях черепицевидных псевдомидий – разумеется, не больше, чем позволяет им их сидячий образ жизни. За лето колонии теряют часть своих членов из-за хищничества морских звёзд и рыб, но на место погибших животных обязательно приходят новые – в колониях постоянно оседают личинки их вида. Одни из них не успевают вырасти и становятся пищей разных морских обитателей, а другим удаётся закрепиться в колонии и стать её полноправными членами. А когда моллюскам, избежавшим опасностей первых месяцев жизни, исполняется год, они могут принять участие в размножении.

Брачный сезон у черепицевидной псевдомидии проходит осенью. Эти моллюски раздельнополы, но лишь они сами могут распознать среди своих сородичей самцов и самок. Впрочем, это моллюскам совершенно не нужно: даже брачный сезон у них проходит очень пассивно. В нужный момент разные особи синхронизируют свои жизненные процессы, испуская в воду химические вещества, воспринимаемые сородичами. Общение с помощью таких химических сигналов способно передать лишь самую простую и жизненно необходимую информацию, но сидячему существу, заключённому в раковину, большего просто не требуется.

Когда концентрация химических сигналов в омывающей колонию воде оказывается достаточно высокой, начинается брачный ритуал. Самцы псевдомидии испускают в воду сперматозоиды, которые с током воды попадают в мантийную полость самки. На её полужабрах уже лежат готовые к оплодотворению яйца – этот моллюск не вымётывает их в окружающую воду, как делали предковые формы. Вместо этого данный вид избрал стратегию усиления заботы о потомстве. Оплодотворённые яйца будут развиваться внутри раковины самки псевдомидии, и ранняя личиночная стадия трохофора пройдёт внутри яйца, в безопасности. Лишь весной самки выпустят в воду личинок, вышедших из яиц на стадии велигера. Такая стратегия позволяет животным значительно экономить жизненные ресурсы при выживаемости личинок, достаточной для воспроизводства вида.

Изменения в природе заставляют менять место жительства даже крупнейших морских обитателей – гигантских медуз планктобазилевсов. Снижение освещённости в верхнем слое воды приводит к уменьшению количества планктона, однако это не самая большая опасность – в холодной воде обменные процессы также замедляются, и планктобазилевс не ощущает сильного голода. Хуже всего появление плавучего льда, который опасен для огромных медуз. Льдина может разорвать хрупкий купол медузы или оторвать щупальца, а при неосторожном прикосновении медуза может даже примёрзнуть ко льду. Поэтому, спасаясь от плавучих льдов, планктобазилевсы ушли на глубину около 100 метров, где продолжают вести привычную пассивную жизнь – парят в толще воды, раскинув щупальца и ротовые лопасти в стороны, и лишь изредка переплывают на новое место. В океанских глубинах их добыча – мелкие полуглубоководные рыбы, поднимающиеся стаями для кормления по ночам. Иногда они вынуждены проплывать через скопление медуз, оставляя часть сородичей в смертельной ловушке их щупальцев.

В холодном зимнем море Голиаф чувствует себя превосходно. Он является потомком холодолюбивой фауны прошлого, одним из немногих уцелевших видов, оставшихся в верхних слоях воды. Остальные холодолюбивые антарктические рыбы либо вымерли при потеплении климата, либо отступили в холодные океанские глубины и стали частью глубоководной фауны неоцена. Море уже замёрзло, образуя протяжённые ледовые поля. Подводная часть льда неровная и образует причудливые глыбы, когда отдельные льдины наталкивались друг на друга и смерзались вместе. Это любимое укрытие Голиафа. Он сохраняет активность в холодной воде зимой, и любит охотиться из-подо льда. Осторожно дыша, он медленно плавает под ледяным сводом среди свисающих сталактитов, стараясь не выдать своего присутствия резкими движениями.

Лёд практически не пропускает под воду солнечный свет. Лишь очень чувствительные глаза некоторых рыб способны в какой-то степени отличать день от ночи под слоем льда, но сейчас даже это умение бесполезно: в Южном полушарии за полярным кругом наступила полярная ночь, а в более низких широтах день очень короток и практически не играет роли в жизни морских обитателей. В поиске пищи Голиафу помогает главным образом острое обоняние.

Объектом охоты Голиафа стала большая стая антарктических полускалярий. Эти рыбы проводят зиму в океане, питаясь мелким зоопланктоном, в том числе мальками океанских рыб. В холодной воде рыбы плавают медленно, держась бок о бок с сородичами, и их аппетит подавлен – им хватает случайной добычи, на которую они натыкаются во время плавания. В это время из-за низкой температуры воды рыбы даже дышат очень медленно – им хватает минимального количества кислорода, поглощаемого во время пассивного тока воды сквозь жабры. Пока рыбы не кормятся, каждая из них пытается пробраться в безопасное место в глубину стаи, и из-за этого вся стая кружится в замедленном танце, а рыбы постоянно меняются местами. Стая полускалярий приобретает форму шара, на поверхности которого оказывается минимальное количество особей. Рыбы стараются не отделяться от сородичей, чтобы не привлечь внимание хищника.

Унаследованная от предков холодостойкость даёт Голиафу преимущества во время охоты – он способен сохранять активность даже в зимнем море. Голиаф обнаружил стаю полускалярий по запаху. Стараясь не делать лишних движений, он осторожно подкрадывается к добыче, держась ближе к нижней стороне льда. Подводные части ледяных глыб, выступающие с ледяного «потолка», представляют собой прекрасное укрытие. Голиаф ощущает равномерно и непрерывно расходящиеся от стаи рыб волны – для него это словно маяк, и он подкрадывается к добыче всё ближе. Голиаф не способен на долгую погоню на большой скорости; его расчёт – короткий, быстрый и точный бросок.

Внимание Голиафа приковано к стае полускалярий. Он не различает рыб в темноте, но ощущает волны их причудливого «танца» в темноте. Эти волны словно загипнотизировали его, и он не обращает внимания на другие раздражители. Сейчас он настроен только на охоту – ещё несколько минут, один бросок, и он снова может отдыхать с полным желудком, переваривая добычу в течение нескольких недель.

Голиаф плавно переплыл за глыбу, торчащую с ледяного «потолка», и при этом не обратил внимания на волны, расходящиеся от крупного тела, плавно движущегося где-то вдали. Зато все его движения отслеживались очень хорошо: запах Голиафа уловили чуткие ноздри, а кожные рецепторы хищника уловили изменения электрического поля, окружающего Голиафа, свидетельствующие о его физическом состоянии. Информация от рецепторов попала в мозг, который дал команду начать преследование. Удлинённое тело плавно взмахнуло хвостом, моментально разогналось и направилось в сторону Голиафа. Почувствовав его движение, стая полускалярий бросилась врассыпную. Голиаф также ощутил приближение чего-то крупного, и поплыл прочь. Кожные рецепторы хищника ощутили всплеск электрических импульсов – добыча пытается уйти. Хищник начал интенсивнее работать хвостом, и Голиаф явственно почувствовал приближение преследователя. Он пытается уйти, несколько раз бросаясь в разные стороны, но хищник отстал ненамного. А затем последовал страшный удар в бок, в тело Голиафа вонзились острые зубы, и мир перестал для него существовать.

Пара акул-бульдогов искала добычу подо льдом: эти акулы сохраняют активность зимой и не избегают холодных полярных вод. В отличие от малого клыкача, они приспособлены к длительному скоростному плаванию – пока они движутся, они не тонут, ведь у них тоже нет плавательного пузыря. Одна из акул просто выгнала Голиафа из укрытия и погнала его в открытую воду, где у него нет укрытия. Голиаф спасался от неё бегством, но лишь для того, чтобы попасть в зубы второй акулы. В несколько укусов взрослый малый клыкач был разорван на куски и съеден. После трапезы акул-бульдогов в воде осталось плавать лишь несколько обрывков мяса, и одна полускалярия подхватила и проглотила их, пока искала сородичей, вновь собирающихся в стаю.

Несмотря на гибель в довольно раннем возрасте, Голиафу повезло. Он выжил один из кладки в нескольких сотен тысяч икринок, прожил 35 лет и много раз успешно нерестился. В море уже сейчас живёт десяток его взрослых детей – таких же крупных рыб – и даже несколько сотен удачливых внуков разного размера и возраста, успешно миновавших беззащитную планктонную стадию. И они, подобно погибшему Голиафу, остаются грозой морей Южного Креста – хотя с тех времён, когда группа звёзд на небе получила это название, прошло уже так много времени, что даже границы и облик созвездий изменились до неузнаваемости. Мир постоянно меняется, и меняются живые существа, его населяющие. И так будет до тех пор, пока Земля будет способна поддерживать существование хотя бы какой-то жизни.


Бестиарий


Карликовая или панцирная серебрянка, параколюшка (Parapungitius antarcticus)

Отряд: Окунеобразные (Perciformes)

Семейство: Нототениевые (Nototheniidae)

Место обитания: шельфовые воды Субантарктики.


Нототениевые довольно серьёзно пострадали в эпоху человека от перелова, а во времена «планктонной катастрофы» их многообразие упало до критического уровня. Исчезли многие пелагические виды, а несколько видов нототений, привязанных к шельфу, выжили и дали начало новым видам. Одной из таких рыб оказалась антарктическая серебрянка (Pleuragramma antarcticum). Со временем, когда Антарктика отодвинулась от полюса, часть популяций этой рыбы приспособилась к жизни на шельфе, породив группу параколюшек – мелководных рыб, покрытых панцирем.

Параколюшка – довольно мелкий вид рыб: длина – 10-12 см, вес – около 4 граммов. Тело сельдеобразное, хоть и более округлое в сечении, чем у предка. Рыба покрыта не только чешуёй, но и тонкими костными пластинками в количестве более двух-трёх десятков – они тянутся вдоль боков в один ряд. Колючки первого спинного плавника прочные и утолщённые, перепонка между ними редуцирована. Значительную часть года окраска неяркая – зеленоватая, зимой светлее. Голова крупная, более четверти от общей длины тела. Рыло заострённое, рот верхний с выступающей вперёд нижней челюстью и косой ротовой щелью; зубы на челюстях мелкие. Питается карликовая серебрянка мелкими ракообразными – как планктонными, так и придонными. Летом она держится на мелководьях, зимой значительная часть популяции данного вида откочёвывает к внешнему краю шельфа или уходит в глубокие фиорды. Во время зимовки рыба почти не питается.

Нерест у данного вида происходит ранней весной, в сентябре-октябре, когда отступают льды и разрастаются водоросли. В этот период рыбы приобретают брачную окраску: спина самца приобретает синеватый оттенок, а нижняя часть его тела и головы краснеют, самки же бледнеют. Привлекая самку, самец ожидает её возле высокого одиночного куста водорослей, причём для усиления эффекта он обкусывает верхушки соседних кустов. Самец сопровождает самку в глубину водорослевых зарослей, где вычищает подходящую для икры ямку на дне. Самка мечет одномоментно около 150 икринок, кладка повторяется 2-3 раза за сезон. После нереста самец просто закапывает икру в грунт или забрасывает донным мусором. Кладка не охраняется и выживаемость потомства невысока. Период инкубации – около 30 дней.

Данный вид рыб отличается относительно коротким жизненным циклом. Параколюшки половозрелы в возрасте 2 лет, продолжительность жизни до 15 лет. Естественные враги этого вида – лентотелые камбалы и кавескары, крупные крабы. От некоторых других хищников параколюшек спасают пластинки на теле.


Малый клыкач (Antarctоdissostichus glacialis)

Отряд: Окунеобразные (Perciformes)

Семейство: Нототениевые (Nototheniidae)

Место обитания: холодные моря Антарктики, толща воды на глубине до 200 метров.


Большинство крупных видов нототениевых вымерло вскоре после исчезновения человека – перелов в эпоху цивилизации подорвал численность этих длинноцикловых видов, а «планктонная катастрофа» уничтожила большинство остаточных популяций. Оставшиеся популяции были представлены карликовыми особями и питались бентосными животными, благодаря чему смогли выжить. В раннем неоцене они дали кратковременную вспышку разнообразия, хотя видовой состав семейства в целом остался бедным. Выжившим видом был антарктический клыкач (Dissostichus mawsoni), давший несколько карликовых форм в раннем неоцене. Часть его потомков сумела освоить пелагические воды, и от одного из них произошёл малый клыкач.

Этот вид мельче предковых видов эпохи человека: длина – 0,8-1,2 м, вес – от 18 до 40 кг. Кожа покрыта мелкой шероховатой чешуёй. Окраска тела варьирует от голубовато-серой у полностью пелагических популяций до бурой у прибрежных популяций, брюхо светлее. Хвостовой плавник высокий, серповидной формы, позволяет делать быстрые броски за добычей. Из-за отсутствия плавательного пузыря плавучесть поддерживается за счёт многочисленных жировых прослоек в мускулатуре. Это препятствует способности долго плавать – рыба способна только на короткие быстрые броски. Первый спинной плавник высокий, остроконечный, с прочными колючками и толстой перепонкой между ними. Брюшные плавники сдвинуты на горло, широкие, с упругими передними лучами. Грудные плавники широкие; в покое рыба часто парит в толще воды, раскрыв их как крылья. Голова составляет около одной пятой от общей длины рыбы; глаза крупные. Челюсти способны широко раскрываться и выдвигаться вперёд при захвате добычи. Зубы крупные, особенно в передней части челюстей. Раскрытый рот вытягивается в виде короткой трубки.

Малый клыкач – осторожный одиночный хищник. Представители шельфовых популяций подбираются к добыче под прикрытием водорослей; рыбы из пелагических популяций атакуют добычу в толще воды, пользуясь маскировочной окраской, а зимой прячутся среди плавающих льдов. Обычная добыча этого вида – рыбы, сальпы, кальмары. В прибрежных водах они часто ловят желтоголовых нырцов. Изредка крупные особи рискуют ловить молодых кавескаров, да и взрослые птицы также опасаются малого клыкача. Эта рыба способна перекусить кость птицы или вырвать из тела большой кусок мяса. В отличие от обитающих по соседству хищных камбал, малый клыкач способен плавать в толще воды, и несколько популяций представлены исключительно пелагическими особями. Зимой он откочёвывает в более глубокие воды, где питается рыбой и осьминогами. В холодной воде рыба питается неактивно.

Нерест в толще воды, порционный, с марта по август. Брачного ритуала нет, рыбы просто отыскивают друг друга по запаху. Между самцами происходит конкуренция за самку, в ходе которой они свирепо отгоняют друг друга от неё. Самка единовременно мечет до 750 тыс. икринок, летние кладки меньше. Рыбы мечут икру в толще воды и не охраняют её, поэтому выживают и достигают половой зрелости лишь немногие особи. Икра с крупной жировой каплей инкубируется в толще воды, через месяц выклёвываются личинки; молодые рыбы достигают половой зрелости к 6 годам. Продолжительность жизни достигает 70-100 лет и больше. Враги взрослых рыб – акулы, на молодь нападают кальмары, чайки-пингвины и хищные камбалы.


class='book'> Многоусая бородатка (Pogonophryne multicirrhosa) Отряд: Окунеобразные (Perciformes)

Семейство: Бородатковые (Artedidraconidae)

Место обитания: шельфовые моря Антарктики.


Нототениевидные рыбы после голоцена утратили значительную часть видового разнообразия. Хозяйственная деятельность человека и лов рыбы подорвали экологию Мирового океана даже в окрестностях Антарктиды, а потепление привело к исчезновению многих холодолюбивых видов и расселению более северных видов к побережью Антарктиды. Среди всех рыб подотряда только бородатки пострадали не из-за лова рыбы или «планктонной катастрофы», а из-за потепления климата, когда Антарктида частично сместилась на север. Незаметное изменение донной фауны привело к вымиранию части этих рыб. Выжившие формы успешно восстановили разнообразие семейства. В основном это довольно похожие друг на друга рыбы – головастые и костистые, различающиеся деталями окраски и строения плавников. Пожалуй, наиболее распространённый вид этой группы – многоусая бородатка, потомок бородатки Скотта (Pogonophryne scotti).

Данный вид рыб – относительно небольшого размера: длина тела 32-33 см, вес – до 120 граммов. Тело уплощённое, с крупной головой и широким ртом, вытягивающимся в трубку. На голове развиты костные гребни над глазами. Фоновая окраска тела бурая, на животе немного светлее. На голове и спине имеются многочисленные кожные выросты, особенно развитые на гребнях черепа – отсюда название. В эти выросты заходят кровеносные сосуды, обеспечивая кожное дыхание в дополнение к жаберному. Передний спинной плавник состоит из 2 сильно редуцированных колючек, второй спинной плавник широкий, с выростами перепонки между лучами в передней части. Кожа голая, покрытая слизью. Глаза крупные, выпуклые и подвижные, приспособленные к зрению в условиях плохой освещённости. Рыба населяет заросли бурых водорослей на глубинах от 5 до 50 метров, зимой держится на большей глубине. Половой диморфизм хорошо выражен: самка крупнее и массивнее самца; у самца более крупная голова и широкий второй спинной плавник с многочисленными выростами на верхнем крае. У самок такие выросты имеются только в передней четверти этого плавника.

Питается многоусая бородатка любыми донными животными подходящего размера – ракообразными, червями, оседающими личинками моллюсков и иглокожих. Обнаружить их ей помогает чувствительный нитевидный вырост на нижней губе. Сама рыба становится кормом крупных хищных рыб от крупных камбал до клыкачей, а также чаек-пингвинов и кавескаров.

Брачный сезон у этого вида проходит ранней весной. Самцы и самки в это время становятся более активными, отыскивают друг друга и отгоняют конкурентов с занятой территории. В каждой популяции многоусых бородаток нерест единовременный: с середины сентября в море Лазарева до середины октября в море Росса. Субстрат для кладки – углубление в дне среди водорослей. Икра крупная, клейкая. После нереста самец остаётся в зарослях водорослей охранять кладку икры. В это время он агрессивен и не только прогоняет сородичей, мелких рыб, крабов и морских ежей, но даже бросается на птиц и паральгоцетусов, кормящихся поблизости. Через десять недель выводятся молодые рыбы, которые расселяются, и самец больше не заботится о потомстве. Этот вид относится к числу самых быстрорастущих видов антарктических вод: в возрасте 8 месяцев они уже готовы к размножению, хотя достигают лишь половины длины взрослых особей. Продолжительность жизни – около 7 лет.

В тех же водах и чуть севернее живут более крупные родственные виды с мягкими колючками в спинном плавнике: гладкопёрая (Pogonophryne viridans) с зеленоватыми пятнами на животе и патагонская бородатки (Pogonophryne patagonica) с пятнами голубоватого цвета. Спина у обоих видов одноцветная, а выросты на голове менее развиты. Они держатся на большей глубине и могут заходить на континентальный склон. Прочие бородатки могут иметь меньше размеры и светлые пятна на спине и боках.


Антарктическая земноводная камбала (Batrachopsetta amphibia)

Отряд: Камбалообразные (Pleuronectiformes)

Семейство: Ахиропсеттовые, или «безрукие» камбалы (Achiropsettidae)

Место обитания: литораль Антарктиды.


В неоцене Антарктида, изолированная от других материков и частично освободившаяся от льда, стала своеобразной лабораторией эволюции. Среди антарктических сухопутных обитателей есть огромные наземные креветки, личинки насекомых, заменяющие дождевых червей, и птицы, заменившие грызунов. Среди прибрежных морских рыб Антарктиды также появились своеобразные существа.

Антарктическая земноводная камбала – морская рыба, живущая на литорали Антарктиды и частично перешедшая к наземной жизни. Тело этой рыбы высокое и сильно сжатое с боков, овальных очертаний. Подобно родственным видам, рыба лежит и плавает на боку. Глаза также расположены не по бокам головы, а смещены на одну её сторону, как и у всех камбал, но в отличие от них, глаза земноводной камбалы похожи на лягушачьи – они сильно выступают над поверхностью тела и подвижны. Плавательного пузыря, как и у всех камбал, нет. Верхняя сторона пигментирована, при этом рыба может менять окраску, нижняя сторона белая. Обычная окраска бурая с зелёными пятнами и многочисленными чёрными точками, но может меняться в широких пределах, вплоть до почти однотонной чёрной и песчано-жёлтой.

Под водой рыба дышит при помощи жабр, но также имеет кожное дыхание, благодаря которому способна оставаться на суше в течение нескольких часов. Рыба имеет короткий «срезанный» хвостовой плавник с прочными плавниковыми лучами, концы которых выступают из толстой перепонки. Это приспособление для отталкивания от грунта, благодаря чему рыба может делать короткие прыжки вперёд за добычей, и передвигаться по мелким литоральным ваннам во время отлива. Анальный и спинной плавники помогают ей двигаться под водой при помощи волнообразных движений. Во время отлива рыба зарывается в песок или ил, и выходит из своего убежища только с началом прилива.

Антарктическая земноводная камбала плотоядна, питается рыбами и донными беспозвоночными – ракообразными, моллюсками, червями и др. Во время отливов рыба может охотиться на мелких птиц, ищущих пищу на литорали.

Нерест происходит весной, при повышении температуры воды. Плодовитость составляет до 500 тысяч мелких пелагических икринок. Инкубационный период – до 3 дней. Личинки камбал первоначально плавают в толще воды, но по мере перехода к донному образу жизни тело становится выше, рыба начинает плавать на боку, а глаза перемещаются на одну сторону тела, функционально становящуюся верхней. Половое созревание наступает в возрасте 3-4 лет. Максимальный размер до 40-50 см при весе до 3 кг, продолжительность жизни до 45-50 лет.


Антарктическая полускалярия (Verticalopsetta pseudopterophyllum)

Отряд: Камбалообразные (Pleuronectiformes)

Семейство: Вертикальные камбалы (Verticalopsettidae)

Место обитания: пресные водоёмы Антарктиды.


Массовое вымирание океанических рыб, связанное с «планктонной катастрофой» на рубеже голоцена и неоцена, дало потомкам прибрежных и донных видов реальную возможность перейти к пелагическому образу жизни. Среди новых обитателей открытого океана встречаются даже такие специализированные виды, как камбалы. Их эволюция в пелагических животных оставила на Земле несколько немногочисленных групп, которые демонстрируют разные этапы приспособления к плавающему образу жизни. Фактически, это уклонившиеся боковые ветви родословной линии пелагических камбал. Они сохранились в условиях сниженной конкуренции в некоторых уголках Земли.

Освободившаяся от ледяного покрова Антарктида была лишена собственного рыбьего населения, и здесь экологическую нишу рыб заняли даже личинки стрекоз. А из моря в антарктические реки проникли весьма своеобразные потомки камбал – вертикальные камбалы. Положение тела этих камбал типично для подавляющего большинства костных рыб, но совершенно нетипично для камбал: эти рыбы держат тело в вертикальном положении, хотя ряд признаков строения тела характерен для обычных «лежачих» камбал. Вертикальные камбалы обособились от остальных камбал, приостановив метаморфоз на ранней стадии, когда малёк ещё сохраняет вертикальное положение тела, но уже началось преобразование черепа. Глаза этих рыб отличаются разными размерами, хотя эта разница выражена не так сильно, как у камбал-циклопов, которым эти рыбы родственны. Это правосторонние камбалы, и правый глаз у них сохраняет нормальное положение на голове. Левый глаз находится на средней линии тела; он крупнее правого, направлен вперёд и может немного поворачиваться в стороны. Рот у этой рыбы также немного скошен на «зрячую» сторону. Жаберная крышка и основание грудного плавника на «слепой» стороне подняты выше средней линии тела, а «зрячей», напротив, слегка опущены.

Антарктическая полускалярия обладает очень примечательной внешностью. Это рыба длиной около 20 см при высоте тела до 30 см и больше. Очертания тела у неё ромбовидные, и лишь хвостовой стебель с треугольным плавником нарушает эти очертания. Голова притупленная, со скошенным вверх и вбок ртом. Спинной плавник начинается чуть выше верхнего края левого глаза и тянется почти до хвостового стебля. Анальный плавник начинается немного впереди самой низкой точки тела и также тянется до основания хвостового стебля. Грудные плавники развиты нормально, но у плавника со «слепой» стороны наблюдаются признаки редукции – несколько уменьшено количество плавниковых лучей; он более узкий и длинный, чем плавник со «зрячей» стороны.

Брюшной плавник всего лишь один (правый), в редких случаях появляется другой плавник, но рудиментарный, редуцированный до короткой колючки. Брюшной плавник обладает длинными лучами, он удлинённый и остроконечный. С его помощью рыба может закрепляться на течении, держась за стебли растений.

Тело антарктической полускалярии окрашено в бежевый цвет с тёмными прерывистыми вертикальными штрихами. Слепая и зрячая стороны рыбы окрашены одинаково. Грудные плавники рыб прозрачны, а непарные плавники окрашены в буровато-жёлтый цвет. У самцов конец брюшного плавника белый – это признак полового диморфизма наряду с меньшей величиной и более насыщенной расцветкой.

Подобно своим предкам, антарктическая полускалярия является животноядным видом. Своим скошенным ртом она соскабливает сидячих животных со стеблей болотных растений, среди которых предпочитает держаться. Для питания рыба поворачивается к стеблю «зрячей» стороной и ориентируется в поиске корма с помощью находящегося на ней глаза.

Это проходная рыба, подобно практически всем рыбам Антарктиды. Осенью антарктические полускалярии поодиночке или небольшими стаями мигрируют в море, где зимуют, пока реки Антарктиды скованы льдом и сильно промёрзли. В морской воде у них созревают икра и молоки.

Нерест этих рыб происходит исключительно в морской воде, где может развиваться икра этих рыб и проходят первые стадии развития потомства. Весной начинаются брачные игры, представляющие собой очень любопытное зрелище. Самцы приобретают особую брачную окраску – «мраморный» чёрный узор на белом фоне. Изменчивость окраски очень велика: среди самцов встречаются как почти белые особи с немногими чёрными пятнами на голове, так и почти целиком чёрные рыбы с белым крапом на боках и хвосте. Самки в это время приобретают однотонную серо-голубую окраску. Самцы ухаживают за самками, касаясь их тела и головы удлинённым брюшным плавником. При этом самец преследует выбранную самку, совершая «порхающие» движения непарными плавниками и преграждая ей путь. Когда пара сформировалась, самец приобретает такую же окраску, как самка, но брюшной плавник у него остаётся чёрно-белым. В момент, предшествующий кладке икры, самец захватывает самку брюшным плавником и крепко держит. Сцепившаяся пара рыб плавает у поверхности воды.

Антарктические полускалярии являются пелагофилами. Плодовитость самки составляет около 100 тысяч очень мелких икринок с жировой каплей. Икра развивается в верхних слоях воды, и в течение 10 – 12 недель мальки постепенно претерпевают метаморфоз.

После нереста взрослые рыбы возвращаются в реки, где откармливаются личинками насекомых. Молодь первого года жизни обитает преимущественно в устьях и нижнем течении рек, но уже на следующий год молодые рыбы поднимаются на десятки километров вверх по течению.

Развитие у антарктической полускалярии протекает очень медленно. Половозрелость наступает в возрасте 4 – 5 лет, но продолжительность жизни достигает 30 лет и более.

Семейство вертикальных камбал распространено в водах южного полушария. Морские течения оказали большое влияние на распространение этих рыб, и ареал семейства очень разорванный – местообитания разных видов разделены сотнями километров открытого океана.

На Огненной Земле обитает родственный вид, хрустальная нескалярия (Verticalopsetta juvenilis). Это мелкая рыба, представляющая собой частично неотеническую форму, близкую к антарктическому виду. Это рыба значительно меньшего размера – длина её тела не более 10 см при высоте около 15 см. Она отличается полупрозрачным ромбовидным телом с тёмными вертикальными полосами и прозрачными плавниками. Этот вид питается планктонными ракообразными и личинками насекомых. Хрустальная нескалярия населяет реки и болота Огненной Земли и близлежащих островов, а также крайнего юга Южной Америки. Она способна расти и развиваться в водоёмах разной солёности, но откладывает икру исключительно в морской воде. Эта рыба нерестится парами или небольшими стайками в зарослях бурых и зелёных водорослей.


Красный водорослевый ёж (Sterechinus ruber)

Отряд: Эхиноида (Echinoida)

Семейство: Эхиниды (Echinidae)

Место обитания: прибрежные воды Антарктиды, отдельные популяции встречаются около ближайших к ней островов.


Морские ежи понесли ущерб в эпоху человека главным образом от неумеренного вылова и загрязнения океана. Сильнее всего пострадали тропические виды, связанные с рифами – большинство из них вымерло, не оставив потомков. Больше повезло видам, населяющим умеренные и приполярные воды, хотя их разнообразие также снизилось. Потомки выживших мелких видов в неоцене оказались не менее разнообразными, чем в голоцене. Один из типичных антарктических видов – красный водорослевый ёж, потомок вида Sterechinus neumayeri.

Диаметр панциря этого вида – около 15 см, длина игл до 8 см. Форма тела круглая, слегка сплюснутая сверху вниз. Цвет поверхности тела красноватый за счёт поселяющихся на его иглах микроскопических красных водорослей. Этот морской ёж питается водорослями вместе с сидящими на них животными. Он легко сгрызает их с камней, поедая даже прочные нижние части слоевищ, и оставляет после себя полосу чистой поверхности камня. Однако он привязан к крупным скоплениям водорослей, поэтому с появлением в антарктических водах паральгоцетусов популяция красного водорослевого ежа переживает кризис – единый ареал распался на несколько участков. Самые крупные особи более заметны и чаще попадаются врагам: чайкам-пингвинам и рыбам. Зато некоторые средние и мелкие особи приобрели больше игл и более прочный панцирь, затрудняющие поедание. Таким образом, в новых условиях в популяции активно происходит процесс эволюции.

Размножение происходит в октябре-ноябре, когда в Южном полушарии в разгаре весна, лёд тает, а вода прогревается. Красные водорослевые ежи одной популяции образуют скопления из нескольких десятков особей и синхронно выбрасывают яйца и сперму в воду. Личинка ведёт планктонный образ жизни на протяжении нескольких недель. Далее она оседает на дно и превращается в молодого морского ежа, сохраняющего шарообразную форму тела. На стадии личинки происходит расселение личинок и обмен генами между популяциями. Взрослые особи перемещаются медленнее – обычно они расселяются всего лишь на десятки и сотни метров. Половая зрелость наступает в 2 года, продолжительность жизни – до 13 лет.


Кроваво-красная морская звезда (Odontaster haematus)

Отряд: Вальватиды (Valvatida)

Семейство: Одонтастериды (Odontasteridae)

Место обитания: мелководные участки антарктических морей до глубины 120-200 метров.


Морские звёзды Odontaster validus, обычные в своё время антарктические морские звёзды, пережили эпоху человека благодаря своей неприхотливости, хоть их численность в это время заметно снизилась. Реликтовые популяции Odontaster validus ещё встречаются в антарктических водах, однако рядом с ними живёт их более хищный потомок – кроваво-красная морская звезда. Выживание предкового вида стало возможным благодаря относительной неприхотливости и устойчивости к повышенным температурам воды.

Потомок значительно изменился по сравнению с предком: это морская звезда диаметром до 33 см, имеющая 13 лучей (у предка было всего лишь 5). Лучи чётко отграничены от центрального диска. Цвет верхней стороны тела кроваво-красный, нижняя сторона желтовато-белая. Эта крупная одиночная морская звезда всеядна, питается в основном рыбой, моллюсками, иглокожими и икрой; иногда она поедает более мелких особей своего вида. Её численность контролируют другие морские звёзды, а также некоторые головоногие моллюски (например, едкий кальмар) и клыкачи. При нападении хищников морская звезда может лишаться части лучей и куска тела, но успешно регенерирует. Форма тела обычно восстанавливается в течение 1-2 лет. Ели повреждения велики, у восстановившейся морской звезды может быть меньше лучей – до 9-11.

Нападая на добычу, эта звезда может стремительно вывернуть желудок, накрывая им добычу. Проглоченный ей при этом ил извергается после втягивания желудка. Добыча с твёрдой раковиной может перевариваться прямо в раковине.

Размножение происходит в тёплое время года и растянуто с весны до осени. Эти животные являются двуполыми, но самцы и самки не отличаются особенностями внешности. Самки вымётывают мелкие яйца в воду, где происходит оплодотворение. В толще воды из яиц выходят личинки, которые развиваются в планктоне около 18 месяцев. Развитие до полной зрелости занимает от 3 до 8 лет, но животное отличается значительным долголетием: общая продолжительность жизни может достигать 120 лет.


Едкий кальмар (Psychroteuthis antarcticus)

Отряд: Кальмары (Teuthida)

Семейство: (Psychroteuthidae)

Место обитания: антарктические и субантарктические моря, побережье Антарктиды, острова Субантарктики, крайний юг Новой Зеландии, Южной Америки и Африки.


Многочисленный и неприхотливый ледяной кальмар (Psychroteuthis glacialis) сумел пережить эпоху человека. Резкое сокращение численности поедающих его видов стимулировало восстановление популяции и увеличение его численности. Более того, смещение Антарктиды на север стимулировало видообразование данного кальмара, и в антарктических морях обитают несколько видов-потомков. Они схожи по морфологии, отличаясь окраской и особенностями образа жизни. Наиболее типичный представитель данного комплекса видов – едкий кальмар.

Данный вид головоногих – довольно крупный: длина мантии 65 см, ловчие щупальца вытягиваются на 75 см. Фоновая окраска покровов тела тёмно-серая, способна изменять цвет в пределах от почти белого до розового и красновато-бурого. Тело в спокойном состоянии утолщённое, бочонковидное; плавники широкие, с длинным основанием, заходят на бока тела. Щупальца короткие и сильные, глаза крупные. Это сравнительно тихоходный вид кальмаров, питающийся в толще воды и на дне. Едкие кальмары плавают стайками, питаясь рыбой, макропланктоном и донными животными. Едкий кальмар способен поедать морских ежей, перевернув их ротовым отверстием к себе и нанося ядовитый укус роговым клювом. Панцирь животного раскусывается прочным клювом. У этого вида кишка образует выраженный мешкообразный желудок, который может обрабатывать труднопереваримые виды корма: это позволяет кальмару питаться трудноусвояемой пищей при недостатке пищи хорошего качества. При нападении врагов – крупных рыб, морских птиц и айяпухов – едкий кальмар выбрасывает облако зеленоватых чернил с едким запахом и сильным раздражающим действием на слизистые оболочки.

Нерест происходит в конце зимы в глубокой воде, где личинки подвергаются меньшей опасности. Самец приобретает яркую окраску – многочисленные чёрные пятна неправильной формы по бледно-розовому фону; самка в этот момент бледнеет. Во время спаривания самец захватывает мантию самки и откладывает сперматофоры непосредственно на наружную дорсальную поверхность мантии самки. После спаривания тело самца быстро деградирует и он гибнет в течение 2-3 дней. Самки откладывают яйца в небольших слизистых мешочках, сильно разбухающих в воде, приклеивая их к плавающим предметам, или просто выбрасывают в воду. После кладки взрослые самки погибают. Плодовитость составляет до 200-300 тысяч мелких яиц от самки. Личинка развивается в планктоне, на этой стадии значительная часть потомства гибнет. Половая зрелость наступает в 4-5 лет.


Черепицевидная псевдомидия (Pseudomytilus carinatus)

Отряд: Митилоидеи (Mytiloidea)

Семейство: Митилиды (Mytilidae)

Место обитания: моря от Антарктики до Фолклендов и Кергелена.


Разнообразие антарктических двустворчатых моллюсков сокращалось дважды. Первый раз это произошло во времена человека, когда часть видов стала редкостью в результате промысла или была уничтожена разрушением мест обитания. Вторая волна вымирания прокатилась по морским обитателям, когда материк сдвинулся на север, и к побережью стали поступать более тёплые экваториальные воды. В это время некоторые холодолюбивые двустворчатые не смогли размножаться при повышении температуры, и их место заняли переселенцы из более тёплых вод. В неоцене антарктические двустворчатые моллюски достаточно разнообразны. С появлением в этих местах паральгоцетусов, расчищающих водорослевые поля, они смогли занять больше мест для жизни, поселяясь на свободных от водорослей участках мелководий. Один из таких успешных видов – черепицевидная псевдомидия, которая является потомком чилийской мидии (Mytilus chilensis), одного из двустворчатых моллюсков холодных вод Южного полушария, культивировавшегося человеком.

Длина раковины – до 10 см при высоте 4,7 см. Наружная поверхность раковины может быть тёмно-оливковой, тёмно-коричневой и чёрной. Раковина тонкостенная, каплевидной формы, с симметричными створками. Скопления моллюсков напоминают положенную друг на друга черепицу и время от времени особи, сдавленные сородичами, открепляются и выбираются на свободную воду. Подобное расположение особей в колонии – реакция на хищничество морских звёзд. Нахождение моллюсков в глубине скопления оказывается более безопасным, но там им не хватает корма. Подобно предкам, черепицевидная псевдомидия фильтрует планктон из морской воды. Животные селятся на участках со стабильным течением, которое помогает им отфильтровывать пищу. Вводной сифон направлен навстречу течению, которое пассивно омывает жабры моллюска, фильтрующие органические частицы из воды.

Сезон размножения у этого вида – осень; моллюски раздельнополые, половой диморфизм не выражен. В отличие от предковых видов, самки черепицевидной псевдомидии не вымётывают яйца в воду, а оставляют их в мантийной полости. Самцы через выводной сифон выбрасывают сперматозоиды в воду. Через входной сифон самки они попадают в её тело и оплодотворяют находящиеся под защитой раковины яйца. Эмбрионы на начальной стадии развития (трохофоры) живут не в планктоне, а в наружных полужабрах самки. Обычно с осени в течение всей зимы они находятся под защитой родительской раковины, где превращаются в следующую стадию – велигер. Весной начинается вторая стадия нереста: одновременно у всех самок выводятся тысячи велигеров – обычно это происходит в отлив, и волны уносят их в море. Велигеры развиваются в планктоне около двух месяцев, а затем оседают на субстрат. В течение некоторого времени они могут ползать по субстрату и открепляться от него, разыскивая колонии своего вида и лучшие места для поселения. При этом они ориентируются на запах сородичей, предпочитая селиться рядом с ними. Половая зрелость наступает ещё через год. Продолжительность жизни довольно большая, до 50-70 лет. Большую опасность для этих сидячих животных представляют айсберги, повреждающие раковины животных. Выживать в таких условиях моллюскам помогает хорошая способность к регенерации – иногда встречаются особи, срастившие раковину после сильных повреждений.


Китохвост-гарпунщик (Сeticaudis lancearius)

Отряд: Ксеноптероподы (Xenopteropoda)

Семейство: Китохвосты (Ceticaudidae)

Место обитания: моря Антарктики, глубины от 1 до 200 метров, в том числе вблизи берегов.


В неоцене среди брюхоногих моллюсков есть успешная группа ксеноптеропод – плавающих брюхоногих, конвергентно схожих с крылоногими моллюсками (Pteropoda) эпохи человека, которые исчезли во время «планктонной катастрофы». Ксеноптероподы перешли к пелагическому образу жизни, занимая вакантные места планктонных животных в экосистемах раннего неоцена и приспосабливаясь к различному образу жизни. Некоторые виды приспособились к хищничеству и превратились в доминирующих планктонных хищников. В холодных морях Южного полушария таким видом является китохвост-гарпунщик, крупный пелагический хищник с ядовитым укусом. Длина тела животного достигает 60-70 см; форма тела животного относительно постоянная. Очертания тела веретенообразные, раковина исчезла полностью. Окраска тела голубовато-серая; ткани полупрозрачны, поэтому через стенку тела видны внутренние органы и сокращения мускулатуры. В толще мышц из соединительных тканей развивается упругий хрящеватый тяж, тянущийся вдоль всего тела. Он играет роль внутреннего скелета и даёт опору мышцам.

В передней части тела скелетный тяж расширен в пластинку, служащую опорой для мускулов головы и радулы. У животного крупная цилиндрическая голова с выдвижным языком-радулой, вооружённым острыми ядовитыми зубами. Крупные глаза расположены на подвижных пеньках в основании длинных раздвоенных щупальцев, обильно снабжённых хеморецепторами. Рыло подвижное, вытягивается в трубку, а благодаря мягким и эластичным краям рта может присасываться к поедаемому объекту. При нападении на подвижную добычу вроде рыбы китохвост-гарпунщик «стреляет» подвижным языком с радулой на конце, поражая её ядовитыми зубами. Многочисленные мелкие роговые зубы на радуле скребут пищу. Этот вид питается главным образом живыми планктонными и нектонными животными, но может поедать падаль.

Для всего семейства китохвостов характерно необычное для ксеноптеропод развитие плавников – боковые плавники маленькие, зато на заднем конце ноги развивается одиночный горизонтальный плавник. Мускулатура хорошо развита, животное плавает за счёт изгибов всего тела в вертикальной плоскости – как китообразные. Задняя часть ноги этого вида расширена в хрящеватый двухлопастный плавник, напоминающий хвост кита. Упругость ему придают тонкие роговые «спицы», отрастающие от задней части скелетного хряща, где имеется небольшое расширение. Боковые плавники короткие и малоподвижные, играют роль рулей и стабилизаторов во время передвижения.

Этот вид является гермафродитом. Сезон размножения – конец весны и лето. Животные отыскивают друг друга по запаху и взаимно оплодотворяют друг друга. Для этого вида характерна забота о потомстве: взрослая особь носит икру на себе, прикрывая складками мантийной полости. В случае нападения родитель защищает кладку, вытягивая голову в сторону противника и нанося укусы. В кладке до 500 относительно крупных яиц, разбухающих после кладки. Личиночные стадии протекают в яйце, из которого после 3-месячной инкубации выходит миниатюрная копия взрослой особи, отличающаяся лишь более развитыми боковыми плавниками. Половая зрелость наступает в возрасте 1 года, продолжительность жизни – до 8-9 лет.


Лопатохвост жгучий (Fossoricauda urens)

Отряд: Ксеноптероподы (Xenopteropoda)

Семейство: Китохвосты (Ceticaudidae)

Место обитания: моря Антарктики вдали от берегов, глубины от 5 до 50 метров.


В семействе пелагических моллюсков китохвостов прослеживаются разнообразные жизненные стратегии, снижающие межвидовую конкуренцию. Узкая специализация может практически избавить вид от конкурентов, хотя увеличивает его шансы на вымирание при изменении условий жизни.

Узкоспециализированным представителем китохвостов является лопатохвост жгучий – пелагический вид моллюсков, специализированный на питании ядовитыми щупальцами кишечнополостных. В отличие от хищных китохвостов, у этого вида мышцы развиты значительно слабее, более водянистые и прозрачные. Тело этого моллюска в целом полупрозрачное: парящее в воде животное с трудом различимо в воде. Длина взрослого животного достигает 40-45 см. В образе жизни лопатохвост жгучий демонстрирует конвергентное сходство с медузоядной талассофантазмой (Thalassophantasma medusophaga), обитающей в холодных водах Северного полушария. Этот вид объедает щупальца медуз, в том числе самых крупных и ядовитых.

У этого вида раковина утрачена полностью, и следы её присутствия остаются лишь в форме внутренних органов. Тело относительно короткое и широкое, с конической головой на подвижной «шее». На голове растут крупные разветвлённые щупальца, способные в случае опасности втягиваться в специальные сумки в их основании. Глаза шаровидные на коротких подвижных стебельках. Передняя часть головы способны вытягиваться в виде узкого подвижного хоботка. Язык может высовываться изо рта, снабжён многочисленными крючковатыми роговыми зубцами.

Этот вид китохвостов – медлительный пловец. У него широкий округлый хвост и короткие подвижные боковые плавники округлой формы, позволяющие маневрировать и плавать на короткие дистанции. На большие расстояния лопатохвост плавает при помощи изгибов тела в вертикальной плоскости, но долго плавать не может. Ткани тела полупрозрачные, окраска розовато-серая. На краях боковых плавников и хвоста разбросаны многочисленные чёрные пятна, делающие животное заметным в толще воды. На головных щупальцах пятна превращаются в поперечные полоски.

Пища этого вида – различные мягкотелые планктонные беспозвоночные, в особенности медузы и сифонофоры. Мелких животных этот моллюск втягивает в рот целиком, у крупных медуз отщипывает щупальца. Во время нападения на медуз тело животного неподвижно, за исключением интенсивно работающих боковых плавников. С их помощью моллюск способен плавать вперёд и назад, разворачиваться на месте и сохранять положение в пространстве относительно объекта нападения.

Несмотря на медлительность, этот вид хорошо защищён от врагов. Поедая стрекающих кишечнополостных, лопатохвост накапливает в тканях стрекательные клетки, и при нападении хищников обороняется с их помощью. Они откладываются главным образом в плавниках и щупальцах.

Этот вид является гермафродитом и проявляет заботу о потомстве. Взрослое животное вынашивает лепёшки мелкой икры на нижней стороне тела. В кладке до 500 тысяч икринок. Развитие икры продолжается до 4-5 месяцев, есть стадия пелагической личинки, продолжающаяся до полугода. Продолжительность жизни – до 9-10 лет.


Планктобазилевс (Planktobasileus ferox)

Отряд: Дискомедузы (Semaeostomeae)

Семейство: Ульмариды (Ulmaridae)

Место обитания: холодные воды южной Атлантики возле Антарктики и юга Южной Америки.


В морях неоцена медузы не вымерли и даже процветают. Они по-прежнему населяют воды всех океанов от поверхности до тёмных глубин. Многие из них просто парят в толще воды, схватывая рыбёшек и рачков, как они делали в эпоху человека и доисторические времена. Есть такие виды, которые ведут донный образ жизни. Некоторые из пелагических форм достигли огромных размеров – главным образом сцифоидные медузы. Самый крупный вид среди них – планктобазилевс, обитатель холодных вод Южного полушария.

Как и у других стрекающих, тело этой медузы состоит из эктодермы и энтодермы, между которыми располагается желеобразная мезоглея. По размеру этот «царь планктона» превзошёл голоценовых цианей: стандартный размер купола – от 2 до 6 метров (у самых крупных экземпляров высота купола – до 180 см). Длина ротовых лопастей и ловчих щупалец достигает 20-30 метров. Вход в кишечную полость, как и у других сцифоидных, небольшой, и её края подогнуты вниз. Купол полупрозрачный с бледными пятнами фиолетового цвета. Очень длинные ротовые лопасти белёсого цвета, с волнистыми краями и многочисленными наростами разной формы, похожими на ягоды. Этих лопастей двенадцать – четыре группы по три штуки. Их ширина – до 70-80см, иногда больше. Щупальца очень растяжимые, круглые в сечении, несут группы стрекательных клеток, заметные на них в виде поперечных поясков. Для увеличения поверхности щупальцев на них развиваются продольные складки и шишковидные выросты. Когда щупальце растягивается, оно становится плохо заметным в воде; его прикосновение опасно даже для крупной рыбы. Оторванное щупальце с лёгкостью восстанавливается.

Планктобазилевс ведёт образ жизни, традиционный для большинства медуз: еле заметное гигантское существо просто парит в толще воды. Оно совершает редкие пульсирующие движения с помощью краёв купола, поддерживая своё положение в пространстве, и движется при помощи сокращений всего купола. Огромные и плохо заметные в воде щупальца длиной 20-30 метров – смертельно опасная ловушка для мелких существ, живущих в толще воды: на эти образования, буквально набитые стрекательными клетками, попадаются в основном рачки, головоногие и рыбы, которые затем отправляются в гастральную полость.

Планктобазилевс очень ядовит: его яд способен убивать крупных акул, поэтому они держатся в стороне от огромных медуз. Также он может нанести вред паральгоцетусам, причём иногда просто касанием щупальца: ожог в хвост вызывает его онемение, хотя это не смертельно; значительно опаснее ожог грудной клетки. Если это млекопитающее запутается в щупальцах, смерть наступает мгновенно. Правда, планктобазилевсы и паральгоцеты обычно не встречаются – они водятся на разных глубинах. Из-за такой смертоносности у планктобазилевса почти нет врагов – лишь некоторые рыбы способны выжить после его ожогов. Однако на щупальцах этой медузы водятся рачки-комменсалы, а некоторые моллюски поедают сами щупальца. Место пребывания огромного стрекающего не постоянно: днём оно парит в толще воды недалеко от поверхности, а вот ночью медуза уходит на глубину.

Размножение планктобазилевса происходит так же, как у других сцифоидных: результатом полового размножения 2 особей становится плавающая микроскопическая личинка, которая оседает на дно и превращается в полип, растущий на подводном основании мелкого островка или подводной скале на небольшой глубине. Диаметр полипа с расправленными в стороны щупальцами – 10-15 см. От него последовательно отпочковывается около десятка медуз, диаметром также около 10-15 см, но с более длинными щупальцами. Они постепенно растут, хотя на этой стадии часто могут стать чьей-то жертвой.

Продолжительность жизни медузы планктобазилевса – не более 3-4 лет.


100. Край последних гиен

(Южная Африка, крупные млекопитающие саванны и другие жители саванны и реки.)


Саванны Южной Африки во времена человека и ранее представляли собой единое целое с северной частью материка. Пояс лесов экваториальной Африки разделял саванны севера и юга, а сухая возвышенная восточная часть материка позволяла представителям фауны расселяться из одной части Африки в другую. В неоцене география Африки значительно изменилась. На севере материк соединился с Европой, сделав возможным взаимный обмен представителями флоры и фауны между обоими материками. Лишь негостеприимная Средиземноморская котловина отчасти затрудняет взаимное проникновение флор и фаун этих материков. В это же время на востоке материка Великая Рифтовая долина раскрылась настолько, что превратилась вначале в залив, а далее – в морской пролив Танганьика. Суша к востоку от неё стала отдельным микроконтинентом – Землёй Зиндж, и её фауна и флора устремились навстречу собственной эволюционной судьбе. Воды пролива Танганьика смягчают климат Центральной Африки, позволяя разрастаться влажным тропическим лесам в бассейне речной системы Конго-Заира. Смещение границ природных зон изолировало южноафриканские саванны и позволило сформироваться уникальной фауне этих мест. Немалую роль в этом сыграла удача – выживание мелких видов антилоп, которые стали родоначальниками своеобразных жителей саванн. Одной из крупных водных артерий региона является река Оранжевая. В своём верхнем течении она сохраняет примерно то же русло, что и в эпоху человека: она протекает по гористой местности, и миллионы лет после эпохи человека лишь немного сгладили горы, но не стёрли их до основания. В нижнем течении река выходит на равнину и по прошествии тысячелетий значительно меняет направление течения, устилая равнину мягкими осадочными породами – продуктами выветривания гор в верховьях. Широко разливаясь в период дождей и не высыхая в засуху, она питает водой саванны и полосу пустыни Намиб. Где-то в саваннах под землёй скрыты остатки рукотворных плотин, сковывавших её в эпоху человека. Но теперь её течение определяется лишь самой природой, и эта река – важный источник воды, около которого собираются животные, обитающие в этих краях.


***


Саванны Южной Африки – это местность с сезонным климатом, где чередуются сухой летний сезон и влажный зимний. Разгар сухого сезона – это время самых суровых испытаний для местных обитателей. По сравнению с сезоном дождей река значительно высохла и обмелела, превратившись в неглубокий медленный поток, питаемый только подземными источниками и редкими дождями на востоке, в районе истоков. В горных районах река сохраняет бурное течение, вода в ней чистая, холодная и прозрачная. Но в низовьях река сильно разливается, теряет значительную часть воды из-за испарения, а ближе к устью превращается в медленно текущий мелководный грязный поток. В некоторые годы низовья реки могут превращаться в почти непроточные болота, едва доносящие воду до океана.

В сухой сезон возле реки концентрируется основная часть животного населения саванны. Речная долина, сложенная мягкими осадочными отложениями, очень широкая – в сезон дождей река разливается и вода заполняет её почти всю. Но в сухой сезон река сужается настолько, что занимает едва ли пятую часть ширины русла. На грязи, окаймляющей воду, отпечатались десятки следов животных, приходящих на водопой – это говорит о богатстве местной фауны. В некоторых местах широкие копыта утоптали грязь в подобие бетона – местные крупные копытные многочисленны и держатся стадами для защиты от врагов. Маленькие изящные отпечатки копыт принадлежат быстро бегающим травоядным – главным образом мелким антилопам, приходящим из саванны на водопой. Птичьи следы также очень разнообразны: ровные строчки маленьких следов певчих птиц, широкие неровные полосы следов водоплавающих птиц, и ещё крупные, почти крестообразные следы цапель. Реже попадаются следы другого рода – мягкие округлые подушечки с тонкими отпечатками острых когтей. Это следы местных некрупных хищных зверей – виверровых и кошек, а также мелких псовых. Но среди всего этого многообразия выделяются очень крупные следы, отдалённо напоминающие формой собачьи, но достигающие колоссальных размеров. Это отпечатки лап марафила устрашающего, последнего вида гиен на Земле и верховного хищника этих мест. Если эти следы оставлены на грязи, то поверх них очень долго не отпечатываются новые следы – местные обитатели опасаются даже запаха этих животных.

Утром клан этих зверей идёт к реке на водопой. Пять крупных самок с несколькими детёнышами прошлого года рождения спускаются к воде, обходя растущие на берегу кустарники. Одна из самок клана – матриарх возрастом около тридцати лет, хищник в самом расцвете сил. Однако несколько дней назад она встретилась в таких зарослях со стаей крупных местных обезьян, изгнавшей её оттуда. Память о происшествии сохраняется, и самка обходит кустарники. На открытом месте марафилы чувствуют себя в безопасности, особенно среди сородичей. Пять взрослых зверей – это сила, способная одолеть практически любое травоядное животное саванны. Эти гигантские гиены – верховные хищники экосистемы, последние из своего семейства. Конкурируя с другими хищниками в раннем неоцене, предки марафилов увеличились до размеров, позволяющих им нападать на крупных травоядных млекопитающих, и специализировались в этом направлении. Однако место гиперспециализированных хищников в природе чрезвычайно шатко – при изменении условий и падении численности местной мегафауны они будут первыми кандидатами на вымирание, и с вымиранием их вида исчезнет это древнее семейство хищников.

Сейчас утро, ещё не так жарко, поэтому марафилы вышли на водопой всем кланом – и взрослые, и молодняк. Самки марафила – могучие хищники, но при свете дня они не охотятся. Другие животные сторонятся их, но марафилам всё равно, как сейчас реагируют на них соседи по саванне. Взрослые самки зашли в воду на несколько метров от берега и начали пить. С их большим ростом им не угрожает опасность утонуть. У самок марафила чёрные головы, а вокруг ртов растёт белая шерсть, поэтому создаётся впечатление, что животные постоянно скалятся. Доминирующая самка обладает самой широкой белой полоской вокруг рта, и это знак, заставляющий сородичей подчиняться. Лишь детёныши некоторое время могут нарушать запреты, за которые взрослых зверей ожидает серьёзная взбучка. Детёныши отличаются от взрослых особей тёмной окраской с едва различимыми пятнами. Они боятся заходить в воду, как взрослые особи, и пьют с берега.

Самка-матриарх неожиданно бросилась на берег с шумом и плеском. Увидев её тревогу, остальные самки тоже выбрались на берег, где их уже ожидают испуганные молодые звери. Самка-матриарх посмотрела на воду в реке, понюхала воздух и оскалилась. Детёныши не поняли, что так напугало главу семьи, но в тот же миг под самой поверхностью воды недалеко от берега проплыло удлинённое тело огромных размеров, а по поверхности воды чиркнул его остроконечныйплавник.

Крокодилы уже не властвуют в африканских реках – эпоха человека заставила их сдать позиции верховных хищников. И их место заняли другие существа, превратившиеся в настоящих чудовищ, не уступающих кровожадностью крокодилам эпохи человека. Возле берега плавает гигантская рыба махамба – существо размером с крокодила, ставшее верховным хищником ниже уровня воды. Это также не акула; её предки были существами весьма скромных размеров, но свирепыми и безжалостными хищниками в своей весовой категории – хищными африканскими харацинидами. Их потомок сохранил свирепый нрав, но его добыча стала значительно крупнее. Бурая спина махамбы плохо заметна при взгляде сверху, и лишь опытный взгляд взрослой самки заметил приближение опасности. Взрослые звери и детёныши наблюдают за рыбами, плавающими вдоль берега в поисках добычи. Время от времени на солнце сверкает пятнистый бок махамбы, а по воде бьёт полосатый хвостовой плавник. Пока они держатся рядом с берегом, пить из реки небезопасно – махамба способна вцепиться в морду взрослого марафила и изуродовать животное. А мелких зверей махамба схватывает за морду на водопое и утаскивает в воду прямо с мелководья.

Громкое уханье из-за кустарника возвестило о приходе на водопой новых гостей – чемозитов, крупных местных павианов. Услышав его, марафилы оскалились, но не двинулись с места. Одна из взрослых самок согнала детёнышей вместе, и взрослые звери встали между ними и кустами, всем своим видом демонстрируя готовность вступить в бой, если потребуется. Отношения между марафилами и чемозитами складываются напряжённо и противоречиво, и у марафилов есть повод для опасения. Взрослые марафилы следят за тем, как из кустарников появляются крупные павианы с чёрными мордами и желтоватой шерстью, напоминающей цветом сухую траву саванны. Взрослый чемозит, встав на задние лапы, может сравняться ростом с марафилом. Эти обезьяны живут большими стаями со строгой иерархией и чётким распределением ролей между членами стаи. Благодаря этому они – одни из немногих жителей саванны, способных дать организованный отпор даже клану самок марафила. Залогом успеха в обороне являются строгая дисциплина и иерархия, во главе которой стоит крупный взрослый самец, возглавляющий стаю уже около десяти лет. Именно под его руководством несколько дней назад эти обезьяны прогнали самку марафила от своего укрытия.

Глава стада обезьян видит марафилов, стоящих на берегу реки, и предпочитает соблюдать осторожность и не вступать лишний раз в конфликт. Он не ведёт сородичей к берегу реки, а останавливает их возле прибрежных кустарников, давая возможность своим подопечным покормиться листвой. Тем не менее, он сам хочет пить, и понимает, что другие обезьяны ощущают то же самое. Пара подчинённых самцов решает, однако, прорваться к воде. Они двинулись к реке, и вожаку стада пришлось броситься им наперерез, громко рыча и демонстрируя огромные клыки. Рассерженный вожак, вздыбив шерсть и скаля зубы, начал оттеснять их обратно к кустарникам. Подчинённые самцы кричат и шлёпают ладонями по земле, демонстрируя своё несогласие с вожаком, но он научился подавлять такой бунт ещё в зародыше. Несколько комьев земли и выдранная с корнями кочка травы, попавшие в драчунов, быстро утихомиривают их. Самки и детёныши хотят пить, но не показывают этого, опасаясь реакции вожака. А сам он вынужден заботиться о безопасности стада и испытывает сильнейший дискомфорт, находясь всего лишь в нескольких метрах от воды.

Доминирующая самка марафила оглядела реку и, наконец, вновь подошла к воде. Она уже не залезает в воду, как раньше, а ограничивается тем, что лакает воду с берега. Подчинённые самки тоже начали пить, а детёныши один за другим протиснулись к воде между их боками. Пока марафилы пьют, чемозиты вынуждены соблюдать дистанцию и даже не пытаются отогнать гиен от воды. Тем не менее, один крупный молодой самец решил подойти к воде вне очереди. Он выбрал место в стороне от остальных, прокравшись туда по кустарникам, и уже подошёл к воде, когда вожак увидел его. Громко вопя, вожак бросился на него и остановил его, оттеснив от воды. Это уже вопрос принципа: никто не должен пытаться уклониться от решений вожака стада. Молодой самец подчинился воле вожака и отошёл от воды, но сделал это с явной неохотой, а когда вожак отвернулся, оскалил клыки – такие же крупные, как у главы стада. На открытой местности около туши животного чемозиты открыто ожидают, пока марафилы наедятся, и пользуются остатками их добычи первыми. Если гиен мало, павианы могут попытаться даже отогнать их от добычи. Однако сейчас у водопоя право верховных хищников пить первыми и вволю неоспоримо. Напившись, взрослые гиены одна за другой окунаются в воду на мелководье и сразу же выходят на берег. Вода струями стекает с их боков, охлаждая их шерсть, и звери отдыхают от жары и укусов насекомых. Затем они побрели прочь от реки неспешным шагом – пока не пришло время охотиться, и их ждёт дневной сон в логовищах.

Когда чудовищные гиены отошли от реки, павианы тут же бросились к берегу и припали к воде. На береговой линии едва не завязалась свалка, поэтому вожак попытался соблюсти некоторое подобие порядка – торопливо сделав несколько глотков, он зарычал на взрослых подчинённых самцов, заставляя их отойти в сторону и уступить место самкам и молодняку. После этого он начал пить сам, поглядывая в сторону самцов, вынужденных тесниться на краю водопоя или искать менее удобное, но свободное место у воды. Рядом с ним пьют самки и детёныши – вожак стада поддерживает своё высокое положение в клане, давая привилегии размножающимся самкам с детёнышами. Не всем подчинённым это нравится, но им приходится терпеть заведённый в стаде порядок, или пробовать получать маленькие блага ценой собственного неудобства. Один особо нетерпеливый самец невысокого ранга решил попить воды без очереди. Он пошёл к воде в стороне от стада – прямо по береговой грязи. Каждый шаг даётся ему с трудом – приходится прилагать усилия, чтобы вытащить лапу из грязи при каждом шаге. Пока он пил воду, со дна поднялось столько ила, что ему пришлось выплюнуть последние пару глотков воды. А пока он пил, его лапы засосала береговая грязь.

Выдирая лапу из грязи, этот самец бросил взгляд на берег реки и увидел у самой поверхности воды удлинённое тело, вспенивающее воду движениями хвоста – махамба вернулась. Истошно завопив и не отрывая взгляд от огромной рыбы, самец начал лихорадочно вытягивать лапы из грязи и хвататься за стебли болотных растений, стараясь побыстрее уйти от опасного берега. Остальные чемозиты, заметив причину его тревоги, начали отбегать от воды и также принялись вопить во всё горло, глядя, как к берегу направляется подводное чудовище. Махамба проплыла совсем рядом с берегом – некоторые обезьяны даже увидели её крупный глаз. Заметивший хищника самец с трудом выбрался из грязи и, прячась, присоединился к стаду. Он справедливо опасается гнева главы стада, но происшествие с хищной рыбой, похоже, сняло с него вину: если бы он не увидел махамбу, это могло бы стоить жизни кому-то из детёнышей или подростков.

Марафилы бредут вдоль речного берега к своим логовам. Они живут рядом друг с другом, но у каждой особи есть своё личное жилище. Поселение марафилов устроено в русле высохшей реки, впадавшей в Оранжевую: в обрывистом берегу выкопано несколько огромных нор, в которые смогла бы пролезть корова эпохи человека. Место выбрано не случайно: здесь обрыв сложен рыхлыми отложениями реки, которые легко копать. Марафилы умеют рыть норы, но делают это неохотно и предпочитают выкопать себе постоянное укрытие, в котором будут жить несколько лет подряд, не утруждая себя постройкой нового логова. Каждая самка клана занимает свою нору, которую ежегодно подновляет и углубляет. Молодняк обычно живёт в материнской норе, но подросшие детёныши предпочитают занять опустевшую нору рядом с жилыми, или же выкапывают собственную нору, где удобно прятаться от агрессии взрослых зверей. Чаще всего так поступают молодые самцы, которые чувствуют меньше привязанности к матери, чем самки. Положение самцов в кланах марафила совершенно особое: их там просто нет. Стаи самцов кочуют по территории, занимаемой несколькими кланами самок, предпочитая не попадаться им на глаза во время охоты и не выходить к их логовам. Среди самок клана складывается строгая иерархия, и самцам в ней не место – самка самого низшего положения всё равно оказывается выше самца. Самцам просто нечего делать в кланах самок, поэтому они покидают общество самок, едва становятся самостоятельными.

Самки марафила активны главным образом ночью. Жаркий день они проводят в тени нор, спасаясь от зноя. Это важно для таких крупных теплокровных зверей, как марафилы. Они попросту укладываются спать в норе, и травоядные могут спокойно пастись в окрестностях их поселения, не зная, что совсем рядом притаилась опасность. Марафилы старательно скрывают следы своего пребывания: они оставляют помёт и мочу на достаточно большом расстоянии от логовищ, и возвращаются домой строго определённым маршрутом, стараясь пользоваться одной и той же тропой. Поэтому неудивительно, что травоядные млекопитающие лишь случайно обнаруживают их укрытия, от которых в панике удирают. Зато вечером поселение марафилов активизируется. Самки выбираются из нор, потягиваются, разминают мышцы и наслаждаются теплом вечернего солнца, забираясь на камни, нагретые солнцем за день. На закате солнца окрестности поселения марафилов оглашает леденящий душу хохот чудовищных хищников. На расстоянии нескольких километров от их поселения травоядные знают, что ночью марафилы выйдут на охоту. Но смерть от их зубов приходит тихо, и последнее, что слышит их жертва – мягкий топот больших лап за спиной.

Посреди ночной африканской саванны высится большой термитник, высотой свыше пяти метров. Термиты прожили на Земле миллионы лет до человека, благополучно пережили эпоху человека, и в неоцене процветают в тропических и субтропических широтах по всему миру. Термитники разных форм и размеров – это неотъемлемый элемент ландшафта многих тропических стран, и в африканских саваннах к северу и к югу от области тропических лесов можно встретить значительное количество видов термитов. Колонии одних из них скрыты глубоко под землёй, а сооружения других высятся на несколько метров над уровнем почвы, и их поверхность настолько прочна, что лишь немногие живые существа, помимо самих термитов, могут попасть внутрь этих сооружений.

Ночью, несмотря на то, что значительная часть жителей термитника спит, в нём кипит жизнь. Термитник – это удивительное сооружение с точки зрения инженерии. Стены термитника служат своего рода термостатом, поддерживая внутри удивительно стабильные условия, разительно отличающиеся от существующих за стенами сооружения. Множество камер и галерей образует совершенную систему циркуляции воздуха, и по ним постоянно ползают рабочие термиты и солдаты. За пределами термитника подземные галереи тянутся на десятки метров в разные стороны. По ним слепые и чувствительные к сухости воздуха рабочие особи выползают в кормовые угодья, стригут живую и мёртвую растительность и перемалывают её в однородную массу, которую пропускают много раз сквозь кишечники основных обитателей термитника.

Помимо самих термитов, в их гигантских крепостях встречается огромное количество живых существ иных видов – чаще всего это мелкие существа вроде насекомых и паукообразных, которые находят в термитниках укрытие от сухости и жары окружающей саванны. Среди них находятся и хищники, в том числе нападающие на самих термитов. Они вынуждены жить в условиях превосходящей численности защитников гнезда, поэтому стараются вести себя как можно незаметнее – прячутся, быстро бегают или стараются приобрести запах обитателей гнезда, чтобы сойти за «своих» среди слепых, но обладающих острым обонянием термитов. Обмануть термитов нелегко, но некоторые обитатели термитника виртуозно справляются с этой задачей.

По одной из многочисленных галерей термитника ползет коренастое существо, во много раз крупнее самого крупного термита-солдата, и сравнимое по длине тела с маткой-основательницей гнезда. У него крупное толстое тело, небольшая широкая голова с выпуклыми глазами, и четыре коротких лапы. Кожа этого существа мягкая и слизистая, а на лапах растут ороговевшие мозоли. Это существо вряд ли смогло бы долго просуществовать вне стен термитника, в сухости и жаре саванны. Зато под защитой прочных стен термитника, в условиях повышенной влажности, оно чувствует себя как дома, уверенно передвигаясь по галереям гнезда. Если галерея оказывается слишком узкой, в ход идут сильные лапы, сокрушающие стены галереи, и существо продолжает движение по термитнику. Когда поблизости от его короткой широкой морды прополз небольшой термитофильный скорпион, из быстро раскрывшейся пасти существа высунулся язык и утащил скорпиона в его утробу. Этот обитатель термитника – «королева термитов», мелкая роющая лягушка из семейства узкоротов. Она живёт исключительно в термитниках и питается их обитателями. Несмотря на разбойничьи повадки этой обитательницы термитника, его хозяева проявляют к ней удивительное почтение и терпимость, и даже их солдаты не нападают на лягушку, несмотря на то, что она – хищник. А она не спешит укрываться от термитов, несмотря на мягкую кожу, которую легко могут разорвать их жвалы. «Королева термитов» продолжает охоту. Она ощутила присутствие пары сверчков на потолке галереи – их выдал запах, и одно из насекомых случайно коснулось кожи лягушки кончиком длинной антенны. Лягушка привыкла охотиться в темноте, поэтому и в этот раз её длинный липкий язык «выстрелил» безошибочно и поймал одного из них. Второй сверчок, почуяв присутствие опасности, прыгнул, цвиркнув, через спину лягушки, и несколькими быстрыми беспорядочными прыжками ускакал далеко от опасности, скрывшись от лягушки в одном из тоннелей.

На пути «королевы термитов» встретилась небольшая группа рабочих термитов. Ночью обитатели термитника в большинстве своём спят или просто малоактивны, но время от времени в галереях встречаются группы солдат и рабочих. Тем не менее, агрессивные насекомые не нападают на бесхвостую амфибию. Они осторожно ощупывают кожу амфибии антеннами, и даже осторожно скоблят её жвалами. Удивительное миролюбие насекомых объясняется очень просто: кожа «королевы термитов» выделяет вещества, «задабривающие» шестиногих воинов. Они не ощущают тревоги, даже когда лягушка начинает слизывать их одного за другим. Термиты заботливо очищают кожу лягушки от загрязнений, пока она пожирает их. После этой встречи удалось выжить лишь одному насекомому – амфибия насытилась и поползла отдыхать. В постоянной темноте термитника для её нет дня и ночи – каждое животное живёт в своём собственном ритме.

Термиты с помощью хитроумных построек ограждают себя от чуждых условий внешнего мира – жаркой и сухой саванны. Даже во влажных тропиках у термитов огромное количество врагов, а в саванне, оказавшись вне стен термитника, насекомое может высохнуть прежде, чем до него доберутся первые из его врагов. Но и насекомые, защищённые панцирем от жары и сухости, живут в мире, где их ждёт множество других опасностей. В ночной темноте над термитником бесшумно проносятся довольно крупные крылатые тени. Обычные охотники на летающих насекомых – это летучие мыши, порхающие в воздухе по замысловатой траектории. Но к ним присоединяются крупные, бесшумно летающие птицы – флагокрылы, местный вид козодоев. Их легко отличить от других местных козодоев по крыльям специфической формы – с удлинёнными вторичными маховыми перьями. Из-за этого полёт флагокрылов медленнее, чем у других козодоев, но более маневренный. В брачный период на крыльях самцов вырастут длинные перьевые украшения, затрудняющие полёт. К счастью, сейчас не брачный сезон, и козодои могут летать спокойно.

Небольшая стайка флагокрылов кружится над термитником – здесь собрался целый рой мелких насекомых, которых привлекают испарения влаги, просачивающиеся сквозь стенки термитника. Они ощущают малейшие изменения влажности воздуха и в других местах саванн служат указателями неглубокого залегания грунтовых вод. Широко раскрывая рты, флагокрылы проносятся сквозь стаи насекомых, захватывая их в полёте. В отличие от летучих мышей, ориентирующихся при помощи эхолокации, флагокрылы ищут добычу исключительно при помощи острого зрения. У них очень крупные глаза, защищённые от случайного попадания насекомых тонкими упругими ресницевидными перьями. Их нападение рассеяло весь рой насекомых, и птицы стайкой полетели прочь в поисках нового источника корма. Им не придётся долго искать: неподалеку от реки утроилась на ночёвку группа свинобыков – крупных потомков свиней, больше напоминающих буйволов. Звери обладают таким же могучим телосложением, у них сильные ноги, приспособленные к быстрому бегу. Только крупные головы зверей украшены не парой длинный изогнутых рогов, как у буйволов эпохи человека, а плоским широким рогом, напоминающим костяное блюдце – такой рог образован толстым слоем кости и работает как шлем. А при нападении врага свинобык работает таким рогом, как тараном – нанося удар рогом на полной скорости, зверь может сломать рёбра даже крупным хищникам вроде марафилов. В этой группе один крупный взрослый самец, три самки и четыре детёныша примерно годовалого возраста. Одна из самок беременна, и скоро должны родиться детёныши. На протяжении большей части ночи эти животные просто дремлют, и лишь ненадолго засыпают очень глубоким сном. Они готовы в любой момент дать отпор хищникам, а чтобы не быть застигнутыми нападением врасплох, взрослые звери спят стоя. Детёныши чувствуют себя в безопасности рядом с взрослыми, поэтому они могут позволить себе быть чуть менее осторожными: они легли на землю и заснули глубоким сном, почти не реагируя на звуки ночных обитателей. Тем не менее, полностью забыть об окружающих живых существах невозможно – они активно напоминают о собственном присутствии. Тяжёлый запах свинобыков привлекает к ним тучи кровососущих насекомых, не исчезающих в окрестностях реки даже в сухой сезон. Свинобыки то и дело вздрагивают ушами и машут хвостами, отгоняя насекомых, но не могут избавиться от их назойливого внимания – кровососы лезут им в уши, ноздри и глаза. Иногда спящее животное громко чихает, заставляя сородичей просыпаться и оглядываться по сторонам.

Жизнь травоядных была бы невыносимой из-за кровососущих насекомых, но на помощь великанам саванны приходят более мелкие существа. Флагокрылы подлетают к свинобыкам и начинают кружиться вблизи боков гигантских зверей, захватывая сразу много-много насекомых широко раскрывающимися ртами. Некоторые насекомые-кровососы спасаются от флагокрылов бегством. Птицы не обращают внимания на мелочь вроде комаров и москитов, но крупные насекомые вроде слепней редко ускользают от них. Над саванной летают разнообразные летучие мыши, которые также поедают спасающихся насекомых. Через несколько минут птицы и рукокрылые поедают практически всех кровососов вокруг стада свинобыков, давая гигантам спокойно поспать. Однако, едва они разлетаются, к стаду стягиваются новые орды кровососов, и через некоторое время животные вновь вынуждены отмахиваться от них хвостами и встряхиваться, забыв о спокойном сне. Во всяком событии, даже в таком неприятном, как ночные атаки насекомых, есть положительный момент. Свинобыки, вынужденные сменить глубокий сон на лёгкую дремоту, уделяют больше внимания звукам окружающей саванны.

Ночью ищут пищу не только мелкие существа вроде насекомых, флагокрылов и летучих мышей. Тихо шуршит трава под гигантскими лапами, снабжёнными мягкими подушечками: в ночи появляются марафилы – на охоту вышел весь клан, в том числе молодняк. Самка-глава клана нюхает воздух, читая запахи, словно книгу. Среди множества запахов она выделяет самые интересные для неё. След стада свинорогов-бронтотериев старый, за ними не стоит пускаться в погоню. Кроме того, они быстро бегают, а ночная охота на целое стадо – опасное занятие, не всегда заканчивающееся успехом. Запахи других крупных травоядных перебиваются запахом реки – они находятся на другом берегу, а ночь – не лучшее время для купания. Но запахи небольшой группы свинобыков кажутся ей весьма привлекательными. Этот зверь не сдастся без боя, но зато крупная туша даст им пищу на несколько дней. Самка-матриарх быстро приняла решение: она бросилась в сторону источника запаха, и подчинённые самки послушно побежали следом. Звери ненадолго задержались возле огромного термитника – того самого, возле которого охотились флагокрылы. Обнюхав основание термитника, животные не стали метить его – лишние запахи не должны выдавать их присутствие. Несколько минут спустя самка-матриарх заметила спящих свинобыков, и охотники начали подкрадываться к стаду.

Дремлющих животных вывел из сна тревожный голос одной из самок – она почуяла запах приближающихся марафилов и заметила на фоне светлеющего на востоке неба силуэт одного из хищников. Её рёв подхватили остальные звери, а детёныши поспешно вскочили на ноги и начали прятаться за спинами взрослых зверей, встающих в оборонительный строй. Четыре взрослых зверя выстроились в круг, ревя и мотая головами, а в середине их круга прижались друг к другу молодые звери. Марафилы бродят вокруг стада, не скрываясь. Внезапной атаки не получилось, и теперь они буквально осаждают стадо, пытаясь нащупать слабое место в обороне свинобыков. Они делают ложные выпады в сторону зверей, стараясь напугать их. Самка-матриарх объединилась с бета-самкой, второй после неё, и оба зверя бросились на беременную самку свинобыка, рыча во всё горло. Самка дрогнула и попятилась, толкнув задом молодых зверей. Один из них испугался и бросился в сторону, чего ожидала одна из самок марафила. Она бросилась ему наперерез и отсекла от стада, гарантирующего безопасность. Молодой зверь, оставшийся один на один с чудовищем, растерялся и бросился бежать, вместо того, чтобы прорваться к стаду. Он обречён – ему уже не дадут вернуться в стадо остальные самки-марафилы, стягивающиеся на помощь удачливой охотнице. Молодой свинобык бросился бежать, и весь клан марафилов гонится за ним. Остальное стадо им уже не интересно – у них есть подходящий объект для преследования. Свинобык не может долго бежать, а марафилы гонят его по саванне по широкой дуге, от одного охотника к другому. В конце этой страшной эстафеты его ожидает самка-матриарх – она наносит финальный удар обессиленному зверю. Схватив свою жертву за шею, самка марафила стиснула зубы, и её зубы раздробили шейные позвонки зверя, мгновенно убив его. Разорвав брюхо добычи, самка-матриарх начала пожирать тёплое мясо. Остальные звери ходят рядом, смирно ожидая своей очереди. Лишь после того, как значительная часть туши была съедена взрослыми хищниками, к остаткам добычи были допущены детёныши. Среди них самки также доминируют – они выглядят более упитанными, чем самцы. Кости и хрящи трещат на зубах хищников, и к рассвету от молодого свинобыка остались лишь клочья шкуры и кровь на сухой траве. Марафилы направились к реке, чтобы напиться перед дневным отдыхом. Одни из них сыты, но другие не отказались бы съесть больше, чем им досталось после сегодняшней охоты.

На восточном горизонте появляется край солнечного диска. На рассвете флагокрылы прекращают кормиться и летят на ночёвку. Эти птицы предпочитают проводить свой день, не попадаясь на глаза другим обитателям саванны. Стадо свинобыков всё ещё не может успокоиться после ночной тревоги – звери ревут и нюхают воздух, а могучий самец готов броситься на любое живое существо, оказавшееся по соседству. Завидев в отдалении клан марафилов, спускающихся к реке на водопой, они вновь встают в оборонительный строй, но хищникам они уже не интересны – звери спешат на отдых.

Начинается утро. Время ночных существ на исходе, и просыпаются другие существа. Под большим камнем неподалёку от термитника живёт группа ящериц-панголинов. Среди них три самца – один взрослый, самый главный, и двое молодых, подчиняющихся ему. Шесть самок также выстраивают между собой иерархию, но их отношения безразличны самцам. На рассвете ящерицы медленно выползли на камень и подставили спины его первым лучам. Один из двух молодых самцов уже успел сильно проголодаться. Тело рептилии постепенно нагревается, и сердце начинает активнее разгонять кровь по телу. В таком состоянии рептилия сильнее ощущает голод. Пока остальные сородичи греются, этот самец подполз к основанию термитника, обнюхал твёрдую оболочку гнезда насекомых и мощными лапами взломал грунт рядом с галереей, по которой движется поток рабочих термитов. Здесь защита термитника тоньше, и легче достичь желаемого. Свод галереи рухнул под прочными когтями ящерицы-панголина, и солнечный свет и сухой воздух ворвались в обиталище насекомых. Появление огромного врага вызвало тревогу среди термитов, и к месту пролома начали стягиваться термиты-солдаты с огромными головами и сильными челюстями. Но они ничего не могут сделать с этим врагом: ящерица-панголин просто слизывает беспомощных мягкотелых насекомых языком. Термиты-солдаты почти не способны остановить врага – получив укус, ящерица просто раздавливает головную капсулу насекомого челюстями и глотает его. Слизав пару сотен термитов, ящер пополз обратно в нору. Тем временем его сородичи один за другим просыпаются и идут завтракать. Кто-то из них раскопает другую галерею, а кто-то воспользуется уже имеющимся проломом. Потери термитов при кормлении ящериц-панголинов велики, но вполне восстановимы – гибель сотен сородичей для гигантской колонии практически незаметна. Кроме термитов, ящерицы-панголины поедают других насекомых и прочих беспозвоночных. Термиты слишком водянисты, и для полноценного питания ящерицам-панголинам нужны другие виды корма. Это особенно важно для самок – из шести особей, обитающих здесь, четыре самых старших особи беременны, и их потомство должно родиться в начале сезона дождей.

Лягушка «королева термитов» – это не единственный вид позвоночных, находящий укрытие в термитнике. Изредка в термитниках поселяются карликовые слепозмейки, питающиеся насекомыми, но их присутствие невозможно угадать при взгляде снаружи. Зато следы пребывания других обитателей термитника хорошо видны – в верхней части термитника в гладкой стене зияет круглое дупло, уходящее метровым тоннелем в толщу постройки, на конце которого находится гнездовая камера термитных дятлов, в которой спали самец и самка. После восхода солнца птицы проснулись и выбрались из гнезда. Гнездовая камера оштукатурена внутри толстым слоем глины. Дятлы просто выдолбили нору, словно в стволе дерева, а термиты сделали всё остальное: птицы лишь выравнивали стены изнутри, подправляя последствия деятельности насекомых. Получившееся благодаря совместной работе птиц и насекомых гнездо оказывается практически неприступным и несокрушимым – мало кто из хищников сможет подняться на высоту нескольких метров по гладкой стене термитника и взломать гнездо.

Питаются термитные дятлы почти исключительно термитами, но эта особенность их рациона не причиняет вреда термитнику, в котором они поселились: они кормятся только термитами из других колоний, а свой жилой термитник готовы защищать от сородичей. Так между птицами и термитами складывается своеобразное равновесие. Облюбованный птицами термитник – не единственный в этой местности: в нескольких десятках метров высится ещё один термитник, а среди кустарников и даже на голой земле есть колонии других видов термитов, и все они находятся в пределах территории пары термитных дятлов.

Термитные дятлы ревностно охраняют свою территорию. Когда пара взрослых птиц выбралась из дупла, их с трудом можно разглядеть издалека: птицы имеют невзрачную серовато-бурую окраску с пятнами, и лишь у самца на затылке тянется белоснежная поперечная полоска. Птицы прыжками передвигаются по термитнику, цепляясь когтями за неровности его поверхности. Их завтрак состоит из насекомых, севших на поверхность термитника и ещё вялых после ночной прохлады.

Наскоро перекусив, птицы приступают к обязательному утреннему занятию – заявлению прав на территорию. Для этого они взлетают на вершину термитника, где устроен их дом, и в этот момент становятся отчётливо видны яркие пятна в окраске их оперения – на пояснице этих птиц перья ярко-красные с металлическим блеском. Такой сигнал хорошо заметен сородичу, вторгшемуся на территорию семейной пары, и он предпочитает не искушать судьбу и поискать другое место для кормления. Обычно пара термитных дятлов ревностно оберегает границы своей территории, агрессивно относясь к сородичам. Дятлы, обитающие в лесу, обозначают свои территориальные притязания звонкой барабанной дробью по резонирующим стволам деревьев. Термитные дятлы больше полагаются на силу своего голоса. Крики этих птиц резкие, скрипучие, и повторяются сериями по несколько секунд. Встретившись на вершине термитника, птицы закричали дуэтом. Их голоса разнеслись над саванной и резко замолкли. А ещё через несколько секунд они услышали ответ – голоса пары сородичей, живущих по соседству. В ответе на их сигнал потонули голоса пары птиц, живущих дальше, на другом берегу Оранжевой. Снова и снова птицы кричат, обозначая свои права на территорию, и одинокие сородичи спешат покинуть уже занятые места, или стараются держаться как можно незаметнее.

Утренняя перекличка подтвердила территориальные притязания птиц и стала своего рода гарантией нерушимости границ их территорий. После этого пара дятлов отправилась кормиться к соседнему термитнику. Дятлы не любят летать подолгу, поэтому предпочитают добираться до термитника, перелетая от дерева к дереву. Маршрут полётов выверен парой птиц на протяжении многих месяцев совместной жизни, и они летят, словно связанные невидимой ниткой. Добравшись до термитника, птицы сели на его поверхность и выбрали себе места для кормления. Своими долотообразными клювами дятлы быстро выдолбили отверстия в глиняной броне термитника и начали крушить хрупкие галереи. Их длинные языки слизывают множество термитов, выползающих на защиту гнезда и для ремонта повреждений. Для них термиты – это источник не только пищи, но и воды: среди термитов попадаются водоносы, наполнившие брюшки водой. В засуху вода в саванне – редкая и желанная вещь, и те, кто умеет её добывать, избавляются от очень большой проблемы в жизни. Термиты – одни из таких умельцев: они добывают воду в водоносных пластах почвы, на глубине нескольких метров под землёй.

Другим жителям саванны приходится решать проблемы с получением воды более традиционными способами. Пока не наступила дневная жара, чуть ли не вся местная живность спешит напиться. Водопой – это место с очень оживлённым движением. Фыркая, к реке спускаются свинобыки. Они прибывают на водопой в числе первых, потому что предпочитают не удаляться от реки даже во влажный сезон. Звери громко топают копытами, из-под которых разлетаются сухие комки земли. Это одни из самых сильных и опасных обитателей саванны – они вспыльчивы и готовы атаковать любого, кого сочтут врагом. Лишь охотящиеся марафилы вызывают у них тревогу, но взрослые звери вполне способны обороняться от этих чудовищ, и даже обращать их в бегство. А пока марафилов нет рядом, свинобыки – хозяева положения, и остальным животным приходится подстраиваться под их поведение.

Река Оранжевая не высыхает даже в разгар сухого сезона – так бывает лишь в очень редкие сильные засухи, какие случаются раз или два на протяжении жизни свинобыка. Однако она сильно обмелела и сузилась. Влаголюбивая болотная растительность по берегам высохла, а сами берега превратились в вязкую грязь с немногими твёрдыми тропами, ведущими к воде. В некоторых местах грязь утоптана копытами зверей и становится твёрдой, как асфальт.

Свинобыки припали к воде и пьют большими глотками. Их морды сохраняют сходство со свиным рылом, напоминая подвижный укороченный хоботок, который звери приподнимают во время питья. Свинобыки любят воду и умеют хорошо плавать. Их копыта широкие, а на влажной почве пальцы ног раздвигаются, увеличивая площадь опоры, поэтому свинобыки могут ходить по топкой почве, которой избегают быстроногие травоядные саванны со своими изящными маленькими копытами. Подобно свиньям, свинобыки лишены потовых желёз, поэтому в жару они вынуждены держаться в тени или отдыхать в воде. Взрослые свинобыки зашли в реку по плечи и легли на мелководье, выставив из воды лишь головы и бока, а молодые звери, выжившие после страшной ночной охоты марафилов, на такой глубине едва достают до дна копытами. Они плавают вокруг взрослых зверей, время от времени ныряя и всплывая с фырканьем. Пока они молоды, у них ещё есть время поиграть. Беременная самка свинобыка чувствует большое облегчение, находясь в воде. Эти звери рождают очень развитых детёнышей, и вынашивать их – это тяжкое бремя для организма матери, причём в буквальном смысле. Самка ложится рядом с самцом, положив голову на его бок, и самец снисходительно терпит её причуды: она вынашивает его потомство, и это важно для всего стада.

В реках неоценовой Африки нет крокодилов – в эпоху человека их древняя династия понесла значительный ущерб, и их потомки занимают очень скромное место в фауне Земли эпохи неоцена. Однако в реках обитают существа, способные потягаться с крокодилами в свирепости и кровожадности. В самой глубине купальни свинобыков притаилась молодая полутораметровая махамба. Через каких-нибудь десять-пятнадцать лет свинобыки стали бы вести себя значительно осторожнее в её присутствии, но сейчас огромные травоядные представляют опасность для этого хищника. Группа свинобыков своими движениями может серьёзно повредить рыбу, если она попадётся им под ноги – свинобыки настолько крупны, что любым другим существам лучше убраться у них с дороги. Поэтому, когда массивные туши зверей оказались в воде, махамба взмахнула хвостом и уплыла на более глубокий участок реки. Там она снова застыла над дном, выжидая момент для нападения. Однако соседство со свинобыками даёт рыбе определённые преимущества. Когда массивные свинобыки переходят с места на место, движения их ног вспугивают рыбу, прячущуюся у дна, а мелкая рыба сама подплывает к великанам. Рыбы снуют у боков свинобыков, собирая с их тел клещей и насекомых, а также ловят ракообразных и других беспозвоночных, поднятых в толщу воды движениями зверей. Привлечённая их движениями, махамба подплыла поближе, а затем одним стремительным броском изловила вспугнутую рыбу. Это не утка и не грызун, но тоже хорошая добыча. Махамба осторожно плавает на безопасном расстоянии от туш свинобыков, время от времени схватывая рыб, оказавшихся рядом с ними.

Топот множества копыт и рёв возвещают о появлении на берегу большого стада дальних родственников свинобыка – более лёгких и быстроногих свинорогов-бронтотериев. В отличие от свинобыков, держащихся у воды, эти животные обитают в саванне стадами, насчитывающими до десятка взрослых особей. Однако это также семейные группы, возглавляемые самцом и включающие самок разного возраста. На пути к водопою самец ведёт стадо за собой. У него самый крупный и развитый рог в стаде – огромный нарост на переносице, вилообразно раздвоенный на конце. У самок рог значительно меньше, а одна совсем молодая самка стада вообще несёт на морде лишь крупную костяную шишку, которая будет расти ещё около двух лет, прежде чем разовьётся в полноценный рог типичной формы. Завидев свинобыков, лежащих в воде, глава стада свинорогов-бронтотериев пытается прогнать их: он поднимает массивную рогатую голову и ревёт, раздувая хоботок. Старшие самки поддерживают своего господина рёвом и угрожающими выпадами в сторону свинобыков. Остальные свинороги выходят на берег; свинобыки видят, что численность их стада велика, и в случае конфликта у них практически нет шансов победить. Свинобыки уже не выйдут из воды, пока не напьётся это стадо: их просто не пустят на берег. Стадо свинорогов-бронтотериев жадно пьёт воду. Звери не любят ходить по топкому берегу, поэтому толпятся на узкой полосе водопоя, утоптанной множеством лап и копыт до них. Некоторые звери заходят в воду по брюхо, другие пьют с берега, не заходя в воду. Топот множества копыт прекрасно слышен под водой, и молодая махамба отплыла подальше от берега. Во время водопоя свинорогов-бронтотериев вода в реке становится мутной, и свинобыки неохотно покидают место купания. Один за другим свинороги-бронтотерии отходят от воды, и их стадо возвращается в саванну. Теперь свинобыки также могут выбраться на берег, чтобы пастись в кустарниках, ещё сохранивших зелёную листву.

Когда гиганты утолили жажду и отошли от воды, наступает очередь более слабых и хрупких существ. Эпоха человека нанесла значительный урон многообразию и численности стадных копытных, поэтому в раннем неоцене стада в саваннах представляли собой жалкие остатки былого величия и многообразия. Но эволюция сделала своё дело, и саванны Южной Африки в эпоху неоцена вновь населяют стада разнообразных копытных – потомки немногих выживших видов эпохи человека. Кроме рогатых потомков свиней, представителей семейства свинорогов, в саваннах пасутся разнообразные полорогие, а также представители новых групп травоядных, не существовавших в эпоху человека. Самыми непривычными на взгляд человека гостями водопоя оказываются изящные животные, похожие на антилоп эпохи человека, голову которых украшают рога странной формы – два параллельных костяных гребешка, украшенные по краю острыми выростами и отдалённо напоминающие оленьи рога. Но в историческую эпоху олени встречались лишь на севере Африки, а в неоцене отсутствуют там совсем. Эти звери не имеют никакого отношения к настоящим оленям: это оленцы, потомки мелких водяных оленьков эпохи человека. Они обитают только в Южной Африке, как и многие другие уникальные местные звери. Их рога – не самая примечательная особенность этих животных: это одни из самых быстроногих обитателей саванны. У них быстрая реакция, острые слух и зрение. Оленцы сложены легко и грациозно, а их окраска очень красива: фоновый цвет шерсти каштановый, а на задней части тела по крупу и бёдрам тянутся сверху вниз тонкие желтоватые полосы. Эту окраску дополняют белые брюхо и горло. Оленцы направляются к воде лёгким пружинистым шагом, гулко стуча по ссохшейся земле маленькими твёрдыми копытами. Они движутся к воде небольшим стадом из нескольких самцов и самок. Самки этого вида также рогаты, но их рога маленькие, с небольшими коническими выростами вдоль верхнего края. У самцов рога заметно крупнее, а доминирующий взрослый самец щеголяет роскошной костяной «короной» с мощными отростками, расходящимися в стороны. Эти существа созданы для быстрого бега на открытой местности, и чувствуют себя очень неуютно у реки, где деревья и кусты закрывают обзор. Их изящные копыта не подходят для ходьбы по топкому грунту, поэтому они вынуждены спускаться к реке по тропе после свинорогов-бронтотериев. Возле реки они останавливаются и оглядываются по сторонам. После крупных свинорогов вода мутная, и слабое течение ещё не унесло эту муть. Прежде, чем опустить морды к воде, звери вглядываются в реку, пытаясь обнаружить затаившихся хищников. Лишь когда у воды появляются птицы и начинают пить, осторожные звери также припадают к воде.

Птицам проще утолить жажду: они более лёгкие, поэтому могут ходить по вязкой грязи, в которой крупный зверь неизбежно провалится и утонет. Участки речного русла, где крупные звери не могут подойти к воде, принадлежат почти исключительно птицам. Вдали от водопоя крупных зверей часть берега представляет собой илистую отмель с множеством больших грязных луж. Они отрезаны от основного русла и неизбежно пересохнут, но пока служат безопасными источниками воды для птиц. Вдоль края одной такой лужи выстроилась стая чёрно-белых неразлучников. Несколько десятков довольно крупных птиц с чёрно-белыми головами и полосатыми хвостами пьют воду, но у них такой характер, что они просто не могут делать это тихо. Общительные птицы постоянно обмениваются криками, некоторые из них шумно ссорятся за место у лужи, и их скрипучие визгливые голоса слышно издалека. Несмотря на шумные перебранки между птицами, эти попугаи ведут себя довольно осторожно и следят за происходящим вокруг. Недалеко от них по грязи ползают несколько ящериц и две крупных змеи – они тоже пришли на водопой, а одна из змей с наслаждением нырнула в воду и свернулась кольцами на дне лужи. Когда другая змея слишком приблизилась к попугаям, они с криками взлетели и перелетели к соседней луже. Оленцы, пьющие на другом берегу реки, на несколько секунд подняли головы и начали следить за птицами. Не увидев ничего опасного, они продолжили пить.

С противоположного берега по узкой тропке к воде пробирается пардиния – тонконогий хищник хрупкого сложения с пятнистой шкурой. Берег крутой, поэтому она ведёт себя осторожно. Это обитатель саванны с твёрдой почвой, поэтому у реки она чувствует себя неуютно. Если она провалится в грязь, то уже не сможет выбраться, поэтому она следует по одной из узких тропок, протоптанных местными животными. Пардиния напоминает гепарда эпохи человека, хотя не приходится ему родственником – это бегающий представитель виверровых, и её ближайший родственник – массивная генетта-убийца из саванн Северной Африки. Заметив хищника, попугаи с криками взлетели, но хищник едва взглянул на них. Пардиния способна поймать взлетающую птицу в прыжке, хотя её более привычная добыча – быстроногие травоядные саванны, оленцы и мелкие антилопы.

Крики попугаев заставили насторожиться оленцов на другом берегу реки. Стадо перестало пить и послышался сигнал тревоги – пронзительный свист, который в саванне предупреждает многих животных о появлении хищников. Испуганные оленцы отбежали от воды и начали настороженно следить за движениями хищника. Им не грозит опасность: чтобы добраться до них, пардиния должна перейти через грязь и переплыть обмелевшую реку, а это очень долго, и незаметно этого не сделать. Однако именно сейчас пардиния не охотится – она пришла пить. Хищник удостоил оленцов лишь одним взглядом, пока шёл к воде, осторожно ступая по утоптанной грязи. Подойдя к воде, пардиния не сразу бросилась пить, хотя ей очень этого хотелось. Она осторожно занесла лапу над водой и шлёпнула по поверхности,потом сделала ловкий прыжок вбок и перескочила на соседний пятачок утоптанной грязи. Уже там она опустила голову к воде и начала осторожно пить. Испуганные её движениями, оленцы бросились бежать и в несколько мгновений скрылись в кустах. Присутствие хищника – слишком серьёзное испытание для этих осторожных зверей.

Недалеко от берега в воде мелькнул спинной плавник махамбы – это похоже на движение акулы в океане у самой поверхности воды. А поскольку махамба мало отличается от акул своими повадками, обмануть её – необходимая предосторожность для хрупкой и слабой пардинии. Неразборчивая рыба может вцепиться в морду или лапу животного и нанести серьёзную травму, или вовсе утащить в воду и утопить.

Лакая воду, пардиния внимательно следит за поверхностью воды, чтобы не упустить приближения врага. Увидев, что неподалёку над поверхностью воды мелькнул кончик плавника махамбы, пардиния отошла от воды и начала внимательно наблюдать за движениями чудовищной рыбы. Лишь убедившись, что опасность миновала, хищник вновь подошёл к воде. Полакав воду, пардиния встала и начала наблюдать за рекой. Она видит, как под водой мелькают тени мелких рыбок, поэтому решила не отказать себе в удовольствии потренировать охотничьи навыки. У неё прекрасная реакция: пардиния преследует жертву на большой скорости, поэтому должна моментально вносить коррективы в свои действия. Затаившись у края воды, пардиния начала играть с рыбами: она протянула над водой лапу и легонько шлёпнула ею по самой поверхности воды. Лёгкое касание воды привлекло подводных обитателей: к поверхности воды подплыли несколько маленьких рыбок, рассчитывающие поймать упавшее в воду насекомое. Но вместо этого охотники превратились в добычу: пардиния резким движением лапы выбросила одну рыбку на берег, придавила её зубами и съела целиком. Рыба редко попадает на стол пардинии – это не основная добыча, а всего лишь лёгкая закуска, приятное дополнение к рациону. Поймав таким же образом ещё пару рыбок, пардиния отправилась обратно в саванну.

Засуха продолжается, и до её завершения ещё далеко. Стоят жаркие дни, и воздух над саванной дрожит в мареве. Река Оранжевая ещё больше мелеет, при этом всё больше отступая в самую глубокую часть русла. Она ещё течёт, но некоторые участки реки отделились от основного русла и превратились в пруды, ставшие ловушкой для водяных жителей. Вода в прудах непроточная, поэтому в ней накапливаются отходы жизнедеятельности водных животных, которые начинают разлагаться, поглощая растворённый в воде кислород. На солнце вода сильно нагревается, и из-за этого в ней может раствориться намного меньше кислорода. Вместе с тем с повышением температуры повышается потребность в кислороде у водных животных. Из-за низкого качества воды в таких прудах подводные растения тормозят рост, а то и вовсе отмирают, сохраняясь в виде жизнеспособных корневищ и клубней. Их листья и стебли гниют под водой, также забирая кислород. Лишившись конкурентов, начинают бурно разрастаться водоросли: у берега колышутся заросли нитчатых водорослей, а на мелководьях на дне и корягах появилась корка зелёных водорослей, украшенная пузырьками кислорода. Когда вода отступает ещё больше, засыхающие водоросли начинают отвратительно вонять. А в некоторых местах в воде начинается развитие плавающих водорослей, вода теряет прозрачность и становится мутно-зелёной.

Тем временем крупная махамба, длиной около пяти меров, обживается в очень большой заводи, где пока ещё сохраняются условия, пригодные для существования речных жителей. Она попала в природную ловушку: заводь отделена от остальных участков русла мелководьями, по которым эта огромная рыба просто не проплывёт. Засуха диктует речным обитателям свои правила: птицы вроде уток и гусей давно улетели на более глубокие водоёмы, водные черепахи и ящерицы прячутся в норы по берегам, чтобы пережить это непростое время. Они хорошо приспособлены к выживанию в условиях засухи: водяные черепахи просто зарылись в ил на глубину около метра. Двустворчатые моллюски, не способные переселяться на большие расстояния, вбуравливаются в грунт, добираясь до слоёв грунта, сохраняющих влажность, и просто смыкают створки, чтобы предотвратить потерю драгоценной влаги из организма. Так же поступают улитки, которые втягиваются глубоко в раковину и закрывают устье роговой крышечкой или плёнкой из слизи, застывающей в надёжную преграду для потери влаги. Речные крабы разных размеров и расцветок роют норы по берегам и среди засыхающей болотной растительности – их норы легко отличить по насыпи грунта вокруг входа. Они способны выживать некоторое время без воды, но им всё равно нужны укрытия, где они могут пополнить запас влаги и просто спрятаться от иссушающей дневной жары. А для защиты от дневной жары они устраивают в своей норе одну или две рыхлых земляных пробки. В воде пока остаются разнообразные черви, креветки, личинки насекомых, рыбы и лягушки – многим из них некуда плыть, и они вынуждены выживать в отвратительной грязной воде при почти полном отсутствии кислорода. Рыбы плавают у поверхности воды, захватывая ртом пузыри воздуха и пропуская их сквозь жабры. Это мало-мальски насыщает воду кислородом, но всё равно недостаточно для нормальной жизни подводных обитателей. Когда над поверхностью воды пролетают птицы, рыбы бросаются в глубину и замирают, но во многих случаях у них нет надежд на спасение. Часто в таких заморных водоёмах пируют аисты, цапли и пастушковые, и рыбы оказываются их добычей прежде, чем водоём высохнет и их убьёт засуха. В такие бедственные времена благоденствуют не только крупные речные хищники, но и одни из самых мелких. По ночам из водоёма в водоём перелетают водяные жуки и клопы, которые с рассветом начинают пировать, нападая на мелких пленников пересыхающих водоёмов, которым удалось ускользнуть от птичьих клювов. Беспомощные рыбы и лягушки становятся их жертвами чаще всего, однако эти насекомые не брезгуют даже собственными личинками и друг другом, устраивая между собой смертельные поединки.

Жизнь и смерть всякой водяной мелочи в лужах по соседству не волнует взрослую махамбу. В это время гибнет множество мелких водяных животных, в том числе молоди самой махамбы. Не исключено, что среди рыбьей мелочи, гибнущей в жвалах водяных жуков, есть и потомство именно этой самой особи. Однако родительские чувства махамбы проявляются крайне формально. И взрослая рыба сама не прочь напасть на собственное потомство, когда молодняк достигнет удобоваримых размеров – выжить и дорасти до безопасного размера удаётся лишь единичным особям из многих тысяч мальков. Зато выжившие и добравшиеся до вершины пищевой пирамиды махамбы уже не имеют врагов среди животных. Взрослая махамба плавает у дна, медленно перебирая плавниками и лениво шевеля хвостом. Возле поверхности воды больше пищи, но для хищника главное – чтобы его не заметили. И похоже, что хитрость махамбы действует: на поверхность воды её заводи опустилась стая мелких пёстрых уток. Эти птицы кормятся, процеживая воду клювами. У поверхности воды активно размножаются планктонные зелёные водоросли, а их жадно поглощают ветвистоусые рачки – мелкие существа, способные активно плодиться даже в таких неблагоприятных условиях. Чем меньше мелкой рыбы в водоёме, тем больше их скопления. Утки плещутся в воде и отцеживают клювами съедобную водяную мелочь, а в это время махамба воспринимает огромный поток информации об их присутствии в виде волн, создаваемых движениями птиц. Даже в мутной воде она превосходно ориентируется и чувствует, где находится ближайшая к ней птица. Рябь и волны на поверхности воды скрывают от птиц махамбу, которая медленно подкрадывается к ним, осторожно шевеля плавниками. Она нацелилась на добычу всем телом и резко взмахнула хвостом, подняв со дна тучу ила. Огромное тело рванулось вперёд, одновременно наклоняясь набок, и пронеслось под самой поверхностью воды. Зубастые челюсти схватили одну из уток за голову, дёрнули вниз, и рыба пошла в глубину, унося свой трофей. Шлёпнул по поверхности воды крупный полосатый хвост, утки с криками взлетели, а хищник опустился на дно в клубах ила, заглатывая добычу. Несколько водяных жуков заметались в толще воды над головой махамбы, почуяв запах крови убитой утки, но им ничего не достанется – рыба проглотила добычу целиком.

Мелкая утка – всего лишь лёгкая закуска для рыбы размером с крокодила, поэтому махамба продолжает охоту. Она патрулирует берег в поисках добычи – как правило, мелких животных, пришедших на водопой. Поскольку берега заводи окружены вязкой грязью, четвероногая дичь не приходит сюда, но птицы часто посещают эту заводь. Громкими криками сообщают о своём появлении чёрно-белые неразлучники. Эти птицы очень общительны и постоянно перекликаются друг с другом хриплыми голосами. В стае летят и родители, и их потомство, появившееся в прошлом году – до нового сезона гнездования молодняк не покидает родителей, хотя становится полностью самостоятельным ещё раньше. Птицы садятся на берег и ловко ходят по корке грязи, подсохшей под лучами солнца. Они подходят к воде и пьют, не подозревая, что в глубине притаилась опасность. Огромная махамба не брезгует даже такой небольшой добычей – в сухой сезон не приходится выбирать. Рыба нацелилась на пьющих птиц и осторожно подкралась к ним на расстояние броска. Дело за малым – нужно лишь выбрать добычу и схватить её. Снова взмах хвоста бросил огромную рыбу вперёд, и махамба буквально выбросилась на берег с разинутой пастью. Но в этот раз удача изменила ей – попугаи оказались быстрее и успели взлететь, громко крича, когда чудовище выскочило из воды, поднимая брызги. Челюсти щёлкнули у самого хвоста намеченной добычи, но попугай сумел ускользнуть, а рыба шлёпнулась на берег, дёрнулась и, оттолкнувшись хвостом, изогнулась и боком соскользнула по грязи в воду. Оказавшись в родной стихии, рыба ушла в глубину, пока не пройдёт суматоха, вызванная её появлением. Хотя в данном случае «глубина» – это понятие относительное: в заводи слой воды в среднем едва превышает три высоты тела махамбы, и есть лишь пара ям, где вода глубже. Летящие над заводью чёрно-белые неразлучники видят, как крупное тело рыбы движется в мутной воде. Для молодых птиц встреча с махамбой – это ещё один урок выживания. И хорошо, что в этот раз он не стоил жизни никому из членов стаи.

Часть местных животных приходит к этой заводи не на водопой, а для того, чтобы поваляться в грязи. У жителей саванны нет такой привычки, а вот свинобыки охотно принимают грязевые ванны. Когда они пасутся на берегу, на них нападают клещи и кровососущие насекомые, поэтому время от времени свинобыкам приходится принимать ванну. Пока река была относительно полноводной, они купались в воде, но сейчас это вряд ли возможно. Тем не менее, вдоль берегов обмелевшей реки и отдельных прудов в её русле можно найти много вязкой влажной грязи. По ней стайками ходят кулики и поодиночке вышагивают на непропорционально крупных лапах пастушковые, выискивая мелких беспозвоночных, ещё оставшихся здесь. Кое-где ещё остались стоять сухие стебли тростника и других болотных растений. Жара убила надземную часть, но их клубни и корневища живы и ждут своего часа под землёй. Если будет голодно, сухие стебли съедят травоядные, а клубни уцелеют под коркой ссохшейся грязи.

Свинобыки целой группой бредут по руслу высыхающей реки. Их широкие копыта раздвигаются при каждом шаге, оставляя в грязи большие округлые следы. Стадо возглавляет самец, а одна из взрослых самок замыкает шествие, подгоняя молодняк. Беременная самка старается держаться рядом с предводителем клана, рассчитывая на защиту в случае опасности. Однако сейчас, пока животные бродят по грязи, хищники вряд ли решатся напасть на них – они рискуют увязнуть в грязи прежде, чем просто доберутся до свинобыков.

Выбрав одну из луж, которая ещё не до конца высохла, самец свинобыка завалился в неё и начал извиваться телом, смешивая воду с илом в однородную вязкую массу, не давая шансов выжить нескольким рыбам, ещё плавающим там. Он валяется в получившейся ванне, покрывая свои бока грязевой массой. К нему привалилась беременная самка, а рядом с ними начали копошиться молодые звери. Грязь течёт по бокам зверей, заливая им бока, и хоронит присосавшихся к зверям клещей и других паразитов. Слепни уже не могут найти место, куда можно сесть, чтобы сосать кровь животных. Молодые звери во всём подражают взрослым и вскоре становятся похожими на шевелящиеся кучи грязи. Время от времени звери чихают и фыркают, избавляясь от грязи, попавшей в ноздри и рот, но продолжают наслаждаться прохладой и защитой от солнца и насекомых, которую даёт слой грязи. Выбравшись из грязи, звери отдыхают, а грязь на их телах затвердевает в сплошной панцирь. Отваливаясь кусками при движении зверей, корка грязи уносит с собой клещей и других паразитов.

С каждым днём засухи жизнь подводных обитателей становится всё сложнее. Черви, моллюски, членистоногие, рыбы и лягушки ютятся в мелеющих лужах, а содержание кислорода падает с каждым днём, и вода становится грязной и мутной. Некоторые из них зарылись в ил и впали в спячку в попытке выжить во время засухи. Некоторым личинкам водяных жуков пришла пора окуклиться, и они покинули воду, чтобы продолжить свой жизненный цикл уже в новом облике. Личинкам стрекоз сложнее – они должны превратиться в летающих имаго только после линьки, а всё время до этого им придётся бороться за существование в воде. Они не испытывают недостатка в пище: хищники и жертвы копошатся рядом.

Основное русло реки продолжает сужаться, и от него отделяются замкнутые водоёмы, наполненные беглецами от засухи, которые не сориентировались вовремя, и не ушли из мелеющих участков русла на глубину. Поверхность воды одного из таких прудов в русле буквально кипит от речных жителей. В ловушку попали самые крупные местные жители – не только гигантские тетры махамбы, но и их соседи – огромные клариевые сомы дингонеки. Взрослый дингонек меньше, чем махамба, но выглядит тоже очень внушительно: это рыба длиной больше двух метров, с огромной головой и длинными чувствительными усами. Дингонеки вооружены складными ядовитыми колючками в плавниках, поэтому между ними и махамбами складывается нечто вроде вооружённого нейтралитета. Но и те, и другие являются прожорливыми хищниками. Оказавшись в замкнутом водоёме, дингонеки и махамбы начинают методично истреблять всех своих соседей, которые могут поместиться к ним в пасть. При желании они могут съесть всё живое в пруду, а потом начать охотиться друг на друга при недостатке корма. Но они стараются быть как можно менее активными, чтобы не тратить запас питательных веществ и кислород. Поэтому рыбы просто лениво отодвигаются в сторону, пропуская плывущего соседа. Ночью они ведут себя более активно, потому что в это время не так жарко, хотя кислорода в воде не хватает ни днём, ни ночью. По сравнению с махамбами, дингонеки находятся в более выгодном положении: они унаследовали от предков способность дышать атмосферным воздухом, и это позволяет им сохранять активность, пока вода покрывает их тела. Каждый день восходящее солнце освещает многочисленных махамб и сомов, живым ковром лежащих на дне пруда, почти не обращая внимания на потенциальную добычу – наземных животных, оказывающихся рядом с водой. Когда начнется сезон дождей, рыбы расплывутся из этого пруда, но это смогут сделать далеко не все – часть рыб неизбежно станет жертвами засухи. Пока же им нужно просто выжить. Дингонеки время от времени всплывают за воздухом, и тогда над поверхностью пруда слышны чмокающие звуки, когда рыбы захватывают пузырь свежего воздуха и избавляются от старого.

До недавнего времени главенствующее положение в этом пруду занимал почти пятиметровый самец махамбы, отличавшийся агрессивным нравом и прожорливостью. Когда он проплывал над дном, рыбы расступались, чтобы не стать его случайной добычей – даже в жаркую погоду, когда аппетит у этих рыб подавлен, его реакцию на оказавшихся поблизости рыб было невозможно предугадать. Но сейчас тиран мёртв, и его туша лежит у берега в мелкой воде. Как ни странно, погубила чудовищную рыбу удачная охота. В жару грязь на берегах подсохла, и к заводи на водопой начали подходить звери, в том числе обитатели саванны, которых раньше удерживала на расстоянии топкая грязь. Ночью разыгралась трагедия. На водопой пришло стадо оленцов, и гигант атаковал и убил молодого оленца, решившего подойти и попить на свободном месте в стороне от остального стада. Во время охоты махамба ведёт себя, словно механизм: движущиеся живые существа вызывают у рыбы реакцию нападения. Такое поведение унаследовано махамбой от предка, а ночью температура воды снизилась до оптимального значения, и рыба вновь начала демонстрировать нормальное пищевое поведение. Поэтому чудовищная рыба под покровом темноты подплыла к самому берегу, бросилась на молодого оленца, после короткой борьбы на мелководье утопила его и начала заглатывать. И именно с этой задачей самец махамбы не справился: добыча оказалась слишком крупной для него, и он погиб, подавившись ею. Теперь его туша лежит на мелководье с растрёпанными плавниками, и свирепый глаз безжизненно таращится в небо. Из его рта ещё торчат задние ноги оленца. Самец махамбы повторил судьбу множества хищников подобного рода, погибавших от этого же и в доисторические времена, и в эпоху человека.

Смерть «тирана» поможет некоторым из жителей реки пережить засуху: разлагающаяся в грязной воде туша рыбы станет пищей для них. Туша погибшей махамбы шевелится – в воде под ней скользят, змеевидно извиваясь, тела усатых рыб, дингонеков разного возраста. Эти сомы вполне способны питаться падалью. Они пощипывают губами тело мёртвой махамбы, пытаясь откусить мясо. У мелких особей ничего не получается: чешуя махамбы слишком плотная для них, зато взрослому самцу дингонека удалось мелкими ворсовидными зубами содрать кусок шкуры махамбы вместе с чешуёй. Обнажилось, распространяя обольстительный запах, мясо махамбы, и следующим укусом сом вырвал его кусок и проглотил. Другие сомы присоединились к нему и начали вместе щипать мясо махамбы, раздирая кожу трупа. В это время над водой по туше рыбы ходит мелкий кулик. Он склёвывает мух, ползающих по туше махамбы, и испуганно вспархивает, когда под водой какой-то из сомов слишком сильно дёргает тушу махамбы. Сомы должны спешить – уровень воды снижается с каждым днём, поэтому вскоре туша может оказаться на берегу. Окружившие тушу сомы иной раз оказываются даже на суше, вытесненные массой сородичей, но быстро возвращаются в воду, извиваясь, словно жирные чёрные змеи или пиявки.

Почуяв запах крови и мяса, несколько махамб активизируются и начинают плавать по луже туда-сюда в поисках добычи. Однако их подводит пищевое поведение: махамба не питается падалью – ей нужна живая добыча, которую рыба должна убить сама. Дингонеки прячутся в иле, когда какая-то из махамб оказывается рядом с ними, но после этого пиршество продолжается, прерываясь лишь на вдохи воздуха. Более мелкие махамбы затаиваются недалеко от берега и теперь пробуют себя в ночной охоте. Их жертвами становятся птицы, мелкие грызуны и даже зайцы.

Ночью в одной из пересыхающих луж в русле Оранжевой началось движение. Там оказался в плену взрослый сом дингонек. За время вынужденного плена он съел практически всех своих соседей, и со временем в оставшейся луже почти высохла вода. Почувствовав, что его спина почти постоянно высовывается из воды, сом дождался ночи и пополз на поиски воды. Он выбрался из лужи, оставшейся от его убежища, и пополз по грязи, отталкиваясь плавниками и змеевидно изгибаясь всем туловищем. В эпоху человека клариевые сомы умели ползать по земле на протяжении многих часов, и дингонек сохранил эту способность, очень полезную при жизни в условиях сезонного климата с засухой. Рыба ощущает запах воды – до соседнего пруда, в котором сохранилась вода, буквально несколько десятков метров – это путешествие всего лишь на пару часов, не больше. Рыба уверенно ползёт по скользкой грязи, которая облепляет её покровы и плавники. Это несколько препятствует продвижению вперёд, зато смесь грязи со слизью спасает рыбу от потери влаги вне воды. Причём грязевая броня может оказаться полезной не только для этого.

Крупные животные с мягкими покровами тела очень быстро теряют влагу, но есть существа, которым жара и засуха – не помеха для нормальной жизни. Днём миллионы кровососущих насекомых нападают на позвоночных животных, а личинки мух пожирают плоть жертв засухи, активно участвуя в разложении органических веществ. Спасающийся от засухи дингонек в буквальном смысле перешёл дорогу маленьким жителям саванны. По речному руслу совершает переход колонна свирепых бродячих муравьёв. В своей повседневной жизни рыба никогда не сталкивалась с муравьями – эти виды слишком далеки друг от друга по образу жизни и местам обитания, но иногда им приходится встречаться – как сейчас, во время засухи. Рыба просто продолжила свой путь, придавив нескольких муравьёв их колонны, растянувшейся через участок бывшего речного дна. По колонне муравьёв разнёсся химический сигнал тревоги, и насекомые начали стягиваться к месту происшествия. Дингонек ползёт, не обращая внимания на насекомых, а часть колонны муравьёв решила атаковать сома. Несколько насекомых завязли в слое грязи, покрывающем тело рыбы. Они ощущают запах живого существа, перемешанный с запахом грязи, но ничего не могут сделать: слой грязи не позволяет им нанести укус рыбе. Основная часть напавших на сома муравьёв просто ползает по его грязевому одеянию, и лишь одному удалось добраться до спины сома и укусить его в спинной плавник. Почувствовав боль от муравьиного укуса, рыба поползла быстрее. Несколько насекомых оказались на голове дингонека; они залезли в ноздри, и их укусы на некоторое время лишили рыбу возможности нюхать. Это не очень большая потеря для сома: хеморецепторы разбросаны по его коже, поэтому рыба сохранила способность ощущать запахи и не теряет ориентации. Когда дингонек подползал к воде, его голову облепили насекомые, кусающие голую кожу рыбы там, где слой грязи был тоньше. Несколько муравьёв залезли за жаберные крышки сома, и теперь кусают его жабры, вызывая у рыбы сильнейшую боль. Однако их яд предназначен для млекопитающих, но никак не для рыб, поэтому последствия укуса муравьёв для сома будут не такими тяжёлыми, как для зверя. Наконец, клариевый сом подполз к краю воды, оттолкнулся плавниками и плюхнулся в грязный водоём, за пару секунд исчезнув под водой. Вода смыла с него грязевой кокон, а вместе с ним – муравьёв, напавших на рыбу. Они вмиг отцепились от рыбы и всплыли на поверхность, но им уже не суждено вернуться в колонию – они уже задыхаются в воде и тщетно пытаются выбраться на берег. Также вода промыла ноздри дингонека, освобождая их от муравьёв, кусающих рыбу. В воде барахтается несколько десятков красных муравьёв с чёрными пятнами. Несколько водяных жуков, ещё плавающих в пруду, оживились и начали нападать из-под воды на муравьёв, принесённых сомом. Сам дингонек плавает невысоко над дном, интенсивно продувая воду сквозь жаберные крышки и пытаясь избавиться от боли из-за муравьиных укусов. Он ощущает пахучие следы присутствия сородичей, но затем случайно уловленный запах махамбы заставил диногонека зарыться в ил. Новое убежище этого сома ненамного лучше оставленного, но здесь хотя бы есть вода, а это означает, что у рыбы есть шанс дожить до сезона дождей.

Прошло ещё несколько дней. Засуха продолжается, и жара не спадает. Уровень грунтовых вод в долине Оранжевой понизился, и теперь деревья с поверхностной корневой системой, растущие дальше от реки, начали страдать от жары. Они лишились части листвы и дают совсем скудную тень, поэтому животные, приходящие к реке на водопой, редко где могут найти тень и спастись от жары. В такую погоду благоденствуют рептилии, но млекопитающие страдают от жары, поэтому даже обитатели открытых пространств в это время ищут источники тени. Деревья дают очень редкую тень, едва спасающую зверей от жары, однако термитник даже в засуху возвышается над саванной незыблемой твердыней. Солнце лишь делает его поверхность прочнее, хотя в основании термитника заметны свежие заплатки – следы ремонта после кормления насекомоядных животных. В полуденные часы, когда солнце стоит высоко в небе, он отбрасывает совсем небольшую тень. И в этой тени под термитником сгрудились свинобыки. Тени на всех не хватает, поэтому самое выгодное положение занимают взрослые звери – самец и три самки. Молодые свинобыки вынуждены стоять едва ли не на границе тени и освещённого солнцем пространства. Звери отдыхают в тени, а самец и беременная самка время от времени чешутся об стенку термитника. Пока они не разрушают термитник, насекомым их присутствие практически безразлично. Сами свинобыки сильно страдают от кровососущих насекомых и клещей, а также от мух, назойливо вьющихся над их мордами. Мухи лезут им в уши, ноздри и глаза, поэтому свинобыки изредка чихают и фыркают, встряхивая головами. И если по ночам этих зверей спасают от врагов летучие мыши и козодои флагокрылы, то днём о здоровье свинобыков заботятся мелкие птицы – чаще всего ткачики. Птицы смело лазают по шкурам свинобыков, залезают им клювами в уши и ноздри, и свинобыки не доверяют им очищать лишь глаза – у птиц острые клювы и когти, и они могут повредить глаз. Поэтому, когда птицы лазают по головам зверей, они прикрывают глаза. Ткачики не только очищают их шкуру, но и служат зверям сторожами, предупреждая их о появлении опасности. Однако самим ткачикам зачастую приходится терпеть неприятности из-за встреч с другими птицами. Пока свинобыки отдыхают в тени термитника, из дупла близ его вершины вылезла пара термитных дятлов. Они полны решимости защищать своё обиталище от возможных врагов. Чаще всего птицы конфликтуют с сородичами, решившими добывать корм в их термитнике, но иногда объектами их агрессии становятся мелкие птицы, просто оказавшиеся рядом. И сейчас птицы решили защитить свой дом от ткачиков. Слетев на спины свинобыков, дятлы начали гоняться за ткачиками, сгоняя их с тел больших зверей и громко крича. Ткачиков значительно больше, чем дятлов, но защитники гнезда всё равно одолевают их, постоянно спугивая их и мешая кормиться. В конце концов, ткачикам приходится улететь, дятлы продолжают поиск насекомых, а свинобыкам вновь приходится отмахиваться от насекомых хвостами и трясти головами, отгоняя своих мучителей.

Присутствие свинобыков приносит пользу не только кровососущим насекомым. Отдыхая в тени термитника, звери оставляют на земле лепёшки навоза. Это прекрасный пищевой ресурс для животных, приспособившихся к питанию таким специфическим кормом. Свежий навоз привлекает множество мух и навозных жуков. Пищеварительная система свинобыков не так эффективна, как у жвачных, поэтому в их навозе содержится большое количество непереваренной клетчатки – ею и кормятся разнообразные едоки навоза. К числу потребителей клетчатки относятся и термиты, поэтому от уже существующей кормовой галереи в сторону ближайшей кучки навоза рабочие особи проложили временную галерею, по которой к случайному источнику корма потянулся поток рабочих особей. В саваннах Северной Африки водится особый вид термитов, специализированный к поеданию навоза местных зверей ндипинотериев. Это стало возможным благодаря особенностям поведения зверей, связанным с опорожнением кишечника. В саваннах Южной Африки нет видов животных, оставляющих кучи навоза в строго определённых местах, поэтому в фауне этих мест отсутствуют виды термитов, специализированных исключительно на поедании навоза. Но в качестве дополнительного источника пищи навоз сравнительно часто встречается в рационе разных видов местных термитов. Благодаря высокой численности рабочих особей термиты быстро поедают кучку навоза под засохшей коркой – их поток быстро выбирает из навоза все непереваренные растительные остатки, ничего не оставляя другим насекомым. У термитов переваривать клетчатку получается гораздо лучше, чем у свинобыков. Проходя через кишечники множества особей, органические вещества перевариваются практически без остатка.

Чемозиты очень сильно страдают от жары – у них длинная шерсть, поэтому им сложно избавляться от излишнего тепла. Обезьяны пытаются найти тень в непосредственной близости от реки, где грунтовые воды поднимаются ближе к поверхности земли, а деревья сохранили больше листвы. Время, когда не надо искать пищу или давать отпор врагам, обезьяны посвящают выстраиванию и укреплению социальных связей. Взрослые чемозиты отдыхают в тени и одновременно вычёсывают друг друга. Прикосновения и очистка шерсти могут выражать приятельские отношения, симпатии и подчинение – это универсальный жест укрепления социальных связей в любом контексте. А пока взрослые обезьяны отдыхают, несколько подростков решили поиграть – это прекрасный способ познания окружающего мира. Даже жаркий день не останавливает их любопытство. Взрослые чемозиты – наземные обезьяны, и кисти их рук плохо приспособлены для тонких манипуляций. Зато подростки более умелые. Один из подростков выломал длинную ветку и ободрал с неё кулаком почти все листья, оставив только пучок на верхушке. Держа ветку в зубах, чемозиты-подростки осторожно подобрались по грязи к воде и заглянули в лужу. У дна плавают рыбы, и один из подростков взял рукой ветку и начал пошлёпывать её концом по воде. Они увидели, как испуганные рыбы метнулись в стороны, и продолжили шлёпать веткой по воде, выражая свой восторг уханьем. Обезьянам плохо видно, что происходит под водой, поэтому они не видят, что одна крупная махамба всплыла к поверхности воды – её привлекли шлепки по воде, и она приняла их за звуки, издаваемые возможной добычей. Они беспечно продолжают шлёпать веткой по воде. Внезапно острый спинной плавник прорезал поверхность воды, и длинные челюсти щёлкнули буквально в сантиметре от конца ветки. Чемозит-подросток с воплем опрокинулся на спину и выронил ветку – он не ожидал такого развития событий. Услыхав его вопль, мать бросилась к нему на выручку, шлёпая по грязи. А другой подросток схватил ветку и сам начал шлёпать ею по воде, ухая и едва не приплясывая от нетерпения. Увидев, как на поверхности воды появился спинной плавник махамбы, он опустил ветку в воду, а затем рывком выдернул её перед самым носом хищника. Махамба успела схватить лишь один листочек, а подросток восторженно заухал. Первый подросток, испуганный внезапным появлением махамбы, вырвался из заботливых материнских рук и стал с восторгом смотреть, как хищник снова и снова бросается на эту нехитрую приманку. Молодые обезьяны продолжают дразнить рыбу, и вдруг неожиданно осознают, что у них появились зрители – когда махамба в очередной раз бросилась на ветку, у них за спиной раздались вопли одной из взрослых самок. Обернувшись, подростки увидели, что несколько взрослых зверей тоже наблюдают, как махамба бросается на ветку, покинув спасительную тень, несмотря на жаркую погоду. Лишь одна самка остаётся в тени дерева – та, которую обхаживает вожак стада. Ей остаётся лишь бросать тоскливые взгляды на веселящихся сородичей, ожидая, пока самец не закончит свои нежности. Когда он, наконец, прекратил перебирать неуклюжими пальцами её шерсть, она бросилась к остальным зрителям, и даже глава клана последовал за ней… и через считанные минуты заразился всеобщим весельем. Взрослые обезьяны восторженно следят за бросками махамбы и ухают и вопят, когда рыба делает особенно эффектный прыжок. В жизни чемозитов выдаётся не так много развлечений вроде этого, и такая забава скрашивает обезьянам тяготы засухи.

Оленцы вновь приходят на водопой. В течение влажного сезона значительную часть влаги, необходимой организму, они получают из сочной травянистой растительности. Но сейчас растительность саванны высохла на корню, а суккулентные растения вроде алоэ ощетинились колючками и не отдадут так просто драгоценную влагу, накопленную в сезон дождей. Поэтому звери должны покидать привычную среду и приходить к реке, где опасность может ждать их за каждым кустом. Звери осторожно шагают по высохшему руслу реки, превратившемуся в твёрдую корку, разбитую на куски сетью трещин. За стадом следит хищник. Взрослая пардиния осторожно подбирается к зверям, замирая за каждым камнем и кочкой. Она осторожна, потому что у стада много глаз и ушей. Зато пардиния для того, чтобы подкрасться к стаду, пользуется маскировочной окраской шкуры. У пардинии расцветка и узор на шерсти прекрасно подходят, чтобы маскироваться среди выжженного солнцем открытого ландшафта. Фоновая окраска шерсти желтоватая, и по этому фону разбросаны пятна и полосы, скрывающие очертания тела хищника на фоне трав, высохших под жарким африканским солнцем. Несмотря на эту маскировку, пардиния имеет далеко не все шансы на успешное нападение. На спины травоядных садятся мелкие птицы – ткачики и другие мелкие местные птицы, склёвывающие с их шерсти насекомых и клещей. У них острое зрение и они быстрее реагируют на движение. Поэтому от них не ускользнёт даже осторожное движение крадущегося хищника. Несколько предыдущих дней птицы срывали пардинии охоту в самый напряжённый момент, когда хищник оказывался на расстоянии, достаточном для успешного нападения. Поэтому пардинии приходилось довольствоваться случайной добычей вроде мышей и даже насекомых. Пардиния желает заполучить крупную добычу, которой хватит не на один день, и она пытается подобраться к добыче как можно ближе.

Неожиданно привычный звуковой фон саванны – птичьи голоса и стрекотание кузнечиков – прервало раздражённое уханье. Это случилось в тот момент, когда пардиния скрылась за кустом, возвышающимся над усыхающими приречными зарослями. На своё несчастье хищница потревожила семью агогве – крупных обезьян, живущих в окрестностях реки в зарослях. Группа агогве включает несколько молодых особей, в том числе недавно родившихся детёнышей. Поэтому взрослые животные устроили хищнику впечатляющую демонстрацию, включающую настоящую какофонию из криков, уханья и ударов кулаками и ладонями по земле. Услышав вопли агогве, оленцы бросились наутёк, а птицы с их спин взлетели, возбуждённо чирикая. Это быстроногие звери, поэтому расстояние между ними и хищником стремительно увеличивается: пардинии их уже не догнать. Охота на оленцов сорвана, но пардиния ещё остаётся рядом с группой агогве. Она крайне редко нападает на агогве, но молодая обезьяна, застигнутая врасплох, может легко стать жертвой пардинии. Поэтому взрослые агогве перешли к решительным действиям: в пардинию полетели камни, ветки и пучки увядших листьев. Рядом с хищником шлёпнулся даже тёплый кусок фекалий, распространяющий отвратительную вонь. Крупная виверра отскочила в сторону, оскалив зубы. Несколько агогве вышли из кустарников, размахивая руками. Хотя обычно агогве передвигаются на четырёх лапах, демонстрируя себя хищнику, они встали на задние лапы, чтобы выглядеть внушительнее. Общая окраска шерсти у агогве желтовато-серая, но у самцов растут роскошные белые бороды и бакенбарды, которые выгодно оттеняет чёрная шерсть на груди. В этой группе один доминирующий самец, двое бета-самцов, несколько самок и четверо амбициозных подростков, почти готовых к самостоятельной жизни. Взрослые обезьяны громко кричат, широко разевая рты и демонстрируя удлинённые клыки – если надо, укус таких клыков бывает очень болезненным и надолго отбивает у хищников желание связываться с агогве. Молодые звери стараются компенсировать недостаток сил и роста громкостью воплей. А самки бросаются в хищника вырванными с корнем пучками травы и сухими ветками, подобранными на земле.

Оскалившись, пардиния начала отступать. Хотя этот вид приходится родственником гигантской генетте-убийце из саванн Северной Африки, она сложена для скорости, а не для силовой борьбы. Отойдя на несколько шагов от вопящей толпы агогве, пардиния развернулась и рысцой побежала прочь. Свидетелями проигрыша хищника оказались рассевшиеся на ветвях одного из деревьев чёрно-белые неразлучники. Птицы приняли активное участие в окрикивании хищника, и их громкие голоса долго звучали вдали, пока они провожали пардинию в саванну.

Когда хищник скрылся из виду, агогве постепенно успокоились. Самцы один за другим перестали кричать, и лишь недовольно скалили зубы, слушая удаляющиеся голоса попугаев, провожающих хищника. Обезьяны одна за другой опустились на четыре лапы, и лишь подростки, гордые участием в победе над хищником, продолжают ходить на задних лапах. Из кустов показались ещё две самки – у обеих на животах висят детёныши, которых матери время от времени заботливо придерживают лапами. Именно ради их безопасности клан готов встретить хищника лицом к лицу – конечно, не всякого. Марафил наводит ужас на этих обезьян, и они предпочитают спасаться от таких чудовищ бегством, а ночуют на высоких деревьях. И ещё они очень боятся хищных птиц, гнездящихся в редколесьях. Поэтому, покидая укрытие, агогве очень часто и почти непроизвольно бросают быстрые взгляды на небо, стараясь вовремя обнаружить стремительный ширококрылый силуэт, несущий страх и смерть.

Агогве тяжело переживают засуху. Они живут рядом с рекой и могут в любой момент спуститься на водопой, но основу их питания составляют растительные корма. У агогве нет универсального многокамерного желудка жвачных копытных, поэтому они не могут усваивать жёсткую злаковую растительность, сравнительно легко выдерживающую засуху в саванне. А листья деревьев и кустарников засыхают и становятся почти несъедобными для них. О плодах и ягодах им приходится лишь мечтать. В засуху значительную часть их рациона составляют клубни и луковицы, которые эти обезьяны умеют отыскивать и выкапывать из земли. Также им приходится ловить насекомых, грызть жёсткие семена и даже искать падаль. А ещё они умеют поедать листья суккулентов вроде алоэ, очистив их от шипов и жёсткой кожицы, хотя это не самая лучшая пища из-за специфического вкуса и горечи.

Вечером того же дня клан самок марафилов выследил старого свинобыка. Этот зверь – одиночка, брошенный своим кланом. Несколько месяцев назад вся его жизнь перевернулась вверх дном. Он привык к положению главы стада и преимуществам, которые оно даёт, но в конце влажного сезона на границе его владений появилась группа из нескольких молодых самцов. Такие холостяцкие группы – серьёзный вызов для самца, обладающего гаремом. Они постоянно бродят на виду у главы стада, делая попытки завладеть его гаремом, и заставляют его сменить размеренную жизнь на постоянную вялотекущую борьбу с соперниками. В таких условиях самец хуже питается, испытывает постоянный стресс и часто может подорвать своё здоровье из-за постоянной необходимости держать оборону от соперников. Возраст дал о себе знать: самцу не удалось подтвердить свои права на гарем самок, и его выгнал более молодой самец, захвативший власть. У свинобыков слабы социальные связи, и самки практически не сопротивлялись воцарению нового самца. Старому зверю пришлось покинуть стадо и жить в одиночестве, что вызвало у него сильнейший стресс. Кроме того, у старого зверя уже появились возрастные проблемы со здоровьем: он прихрамывал из-за артрита. Жизнь в стаде помогала ему компенсировать этот недостаток здоровья, но в изгнании он остался один на один со своими проблемами. Засуха подкосила его силы, он похудел и ослабел.

Когда в сгущающихся сумерках старый свинобык заметив гиен, он попытался спастись бегством. Но силы зверя были уже не те, и больные ноги не слушались гиганта. Ему осталось лишь наблюдать, как клан марафилов выстроился в цепочку, окружая его. Зверь попытался напугать их – издав грозный рёв, он бросился на одну из самок, пытаясь нанести свой коронный таранный удар костяным рогом. Гигантская гиена лишь отбежала в сторону, но сохранила своё место в строю и продолжила участие в нападении. Прорыв окружения не удался, и свинобыку остаётся лишь принимать бой – это наихудший вариант развития событий. Окружённый зверь вертится на месте, но он не может одновременно держаться мордой ко всем нападающим сразу – лишь стадо может встретить всех врагов лицом к лицу. Разворачиваясь в разные стороны, зверь собрал последние силы, и даже его ноги, казалось бы, начали слушаться так же, как раньше, когда он был молод. Но он один против превосходящих сил хищников, и он обречён. Сопротивление может лишь отсрочить неизбежный трагический исход.

Свинобык почувствовал укус в одну из задних ног. А с другой стороны клыки хищника вцепились в его бок. Почувствовав боль, свинобык взревел, и бросился вперёд. Он поддел одну из молодых самок марафила рогом, поднял её в воздух и могучим рывком головы отбросил на ближайший термитник. Пролетев несколько метров по воздуху, хищница врезалась в стенку термитника и сползла по ней на землю, оставляя за собой полосу крови – от этого удара у неё треснул череп. Но эта атака не помогла зверю спастись: остальные марафилы продолжили нападение. Они свалили свинобыка на землю и начали терзать. Одна из гиен разорвала ему брюхо, и на землю вывалились кишки. Другая самка марафила зашла со спины и вцепилась в шею свинобыка у основания черепа. Укус мощными зубами моментально раздробил первые шейные позвонки и основание черепа. Это смертельный удар – свинобык мгновенно перестал отбиваться, его ноги замерли, а хриплое дыхание прекратилось. Охота окончена.

Клан марафилов собирается возле добычи. Самка-матриарх разорвала брюхо добычи и начала пожирать печень и внутренности. Остальные звери выражают ей своё подчинение, принимая подобострастные позы, когда приближаются к добыче. Самка-матриарх глотает мясо огромными кусками и лакает кровь, скопившуюся в брюшной полости добычи. Она милостиво позволяет остальным членам клана есть – но лишь пока сама занята глотанием очередного куска. Даже молодые звери, не принимавшие участия в охоте, имею право на часть добычи. Но самыми последними едят не они. Едва держась на ногах, к добыче подошла одна из молодых самок – та, которую атаковал свинобык. Она получила серьёзное ранение и вряд ли оправится от него в ближайшее время. И уж точно она долго не сможет охотиться на равных с остальными взрослыми зверями клана. Теперь она последняя в иерархии, и её способность охотиться вряд ли восстановится в ближайшее время. Кровь заливает ей глаза, и раненая самка марафила едва видит. Она подошла к добыче, но практически сразу же остальные гиены развернулись кней и оскалились, утробно рыча. Пока одни из хищников едят, другие отгоняют эту самку, преграждая ей дорогу и отталкивая её – теперь её место в клане самое незавидное. Возможно, она оправится после травмы, но это ещё не факт.

Один за другим насытившиеся хищники отходят от туши; даже детёнышам в этот раз досталось много еды, и они наелись до отвала. Сытые звери начали вылизывать себя и друг друга, слизывая с морд сородичей кровь, пропитывающую шерсть. Главная самка с белыми губами, вымазанными кровью добычи, в этот момент выглядит особенно устрашающе, но она сыта, поэтому благосклонно принимает знаки внимания со стороны подчинённых особей. Лишь когда остальные звери уже начали облизываться и отошли от растерзанного свинобыка, травмированная на охоте самка смогла подойти к туше и с жадностью вонзила в неё зубы. Для неё самое главное – наесться вдоволь, поэтому, когда наевшиеся марафилы медленно побрели к реке, чтобы напиться перед долгим отдыхом на сытый желудок, она предпочла остаться у добычи. Сейчас для неё самое главное – пища и отдых. Она знает местность, поэтому легко найдёт дорогу домой и присоединится к сородичам в логове, где они будут спать остаток ночи и весь следующий день.

Пардиния наблюдала голодными глазами за пирующими марафилами – она оказалась свидетелем их успеха, поэтому предпочла не искать укрытие для сна, а дождаться окончания их трапезы. В отличие от марафилов, ей не повезло на охоте, поэтому пардиния рассчитывает поживиться остатками их добычи. Пока весь клан марафилов с жадностью рвал мясо, она не рисковала показаться им на глаза, поскольку значительно уступает в силе даже самой слабой из самок марафила. Если она потеряет осторожность, то сама легко может стать закуской. Самые лучшие куски мяса и внутренностей достаются удачливым охотникам, а остальные могут рассчитывать лишь на объедки. Но добыча настолько велика, что даже клан голодных самок марафила не может целиком съесть свинобыка. Всё время, пока гигантские гиены приводят себя в порядок после пиршества, пардиния бродит на безопасном расстоянии от них, с опаской поглядывая на огромных хищников, готовая в любую минуту бежать прочь. Терпение её было вознаграждено: когда почти все звери ушли прочь, она смогла подойти к останкам свинобыка. Возле растерзанной туши осталась лишь одна самка, травмированная свинобыком. Пардиния не спешит начинать еду: она внимательно следит за поведением самки марафила, и замечает, что та ведёт себя довольно странно. Эта самка не оскаливается, когда пардиния оказывается рядом, и просто рвёт мясо и глотает его. Пардиния ощущает запах крови, и чувствует, что это кровь не свинобыка, а самого хищника. Тем не менее, она вполне справедливо опасается даже раненой самки марафила – пардиния старается держаться так, чтобы между ней и марафилом всегда была туша свинобыка. Она начинает с жадностью рвать мясо, однако поглядывает на самку марафила и отбегает от туши даже при случайных движениях самки марафила в её сторону. Но она видит, что этот зверь движется не очень уверенно и не старается специально отогнать её, поэтому постепенно смелеет и активно рвёт мясо, глотая его большими кусками. Среди обрывков шкуры и погрызенных костей осталось ещё достаточно мяса, чтобы пардиния могла наесться. Через некоторое время травмированная самка марафила отошла от останков свинобыка и побрела к реке, оставив объедки добычи падальщикам.

Пардиния сумела наесться мяса до отвала и уже за полночь устроилась спать в кустарнике неподалёку от места пиршества. С рассветом она вновь принялась есть мясо – после ночных падальщиков на костях ещё осталось немного съедобного для неё. Мясо облепили мухи, успевшие отложить на него свои яйца. Тем не менее, пардиния не брезгует даже таким мясом. Спугивая с останков свинобыка тучи мух, пардиния начала торопливо рвать мясо, пока у неё есть возможность воспользоваться даровым угощением. Она знает по опыту, что остатки добычи хищников привлекают множество любителей падали, с которыми лучше не вступать в конфликт, чтобы не получить травм, которые могут привести к потере способности охотиться. Она просто пользуется ситуацией, но не собирается биться за эту находку до последнего. Поэтому, услышав уханье приближающихся чемозитов, пардиния просто развернулась и побрела прочь. Эти павианы, особенно со своим численным превосходством, представляют собой силу, с которой приходится считаться даже марафилам. Сражаться с ними в открытом бою ей не по зубам – она быстрая, но уступает в силе даже подростку-чемозиту. Кроме того, ей удалось съесть достаточно, чтобы позволить себе не охотиться сегодня. Ей не о чем жалеть, и она спокойно ушла от остатков трапезы марафилов.

Павианы подошли к растерзанному свинобыку, оглядываясь по сторонам. Доминирующий самец время от времени поднимается на задние лапы и оглядывается: ему важно не пропустить приближение к находке крупных и опасных хищников. Он – глава стада, поэтому ответственность за жизнь и безопасность сородичей целиком лежит на нём. Если он не сможет этого обеспечить – его место в иерархии стада будет значительно ниже. Для чемозитов мясо – желанная прибавка к рациону, и они охотно ищут остатки пиршества хищников. Но они не приступают к еде, пока этого не сделает доминирующий самец. Убедившись, что крупные хищники вокруг отсутствуют и никто не собирается претендовать на добычу, самец присел к позвоночнику свинобыка и начал пальцами отдирать от него волокна мяса. Его пальцы весьма негибкие и больше подходят для четвероногого передвижения по саванне и скалам, чем для лазания по деревьям и тонких манипуляций с мелкими предметами. Но сил огромного павиана вполне хватает на то, чтобы оторвать от костей мясо и прочные сухожилия. Он жуёт мясо, подолгу держа его во рту и наслаждаясь вкусом редкого лакомства. В это врем самки и молодняк терпеливо ожидают позволения подойти к еде – если они сделают это вне очереди, на них может обрушиться ярость главы стада. Самец может позволить себе кормиться первым, но ему также важно пользоваться авторитетом и уважением у самок. А для этого он может позволить им просто украсть немного еды. Самец деликатно отодвинулся от останков свинобыка, поднялся на задние лапы и начал оглядывать окрестности. Это стало своеобразным приглашением к столу: самки и подростки бросились к костям и начали жадно обдирать с них мясо. Самец в это время присел к одной из самок и начал бережно вычищать из её шерсти мусор. Его внимание воодушевило самку, и она начала смелее запихивать себе в рот обрывки мяса.

Чемозиты кормятся на туше около часа. В это время солнце в небе поднимается выше, становится всё жарче, и им больше и больше хочется спрятаться где-нибудь в тени. Лишь редкое лакомство заставляет их дольше обычного оставаться на солнцепёке, однако обстоятельства всё же заставляют обезьян покинуть останки свинобыка.

Поднявшись на задние лапы в очередной раз, самец чемозита обнаружил, что из-за холма появились животные, с которыми их группе лучше не встречаться. Несмотря на явное неудовольствие подростков, которым не удалось съесть столько мяса, сколько хотелось, доминирующий самец начал отгонять членов своей стаи от туши свинобыка и повёл свою группу подальше от этого места – ему явно не хочется лишний раз встречаться с существами, которых он увидел.

Соблазнительный запах почти свежего мяса свинобыка, убитого ночью и ещё не до конца съеденного – это желанное приглашение к обеду для хищников саванны. Однако воспользоваться им удастся, скорее всего, тем, кто окажется либо проворнее, либо сильнее остальных. К числу проворных принадлежит пардиния, которая пировала на туше ночью, а среди сильных в южноафриканских саваннах нет равных марафилам. И гости, следующие на запах мяса – это именно марафилы, стая из примерно десятка особей. Они сильно отличаются своей внешностью от самок, убивших свинобыка – у них пёстрая шерсть, серая с чёрными пятнами, сливающимися в вертикальные полосы. На шеях у этих марафилов развеваются гривы из удлинённой шерсти, а головы не такие массивные и более удлинённые. И сами эти звери значительно стройнее. Их можно принять за другой вид марафилов, но их вид – единственный в своём семействе в эпоху неоцена. Просто это самцы, значительно отличающиеся от самок не только образом жизни, но даже внешностью. Самцы-марафилы – бродяги южноафриканских саванн. Они живут стаями, и каждая такая стая патрулирует огромную территорию, включающую кланы нескольких самок. В эту стаю входят несколько разновозрастных самцов – от взрослых зверей, покрытых шрамами, оставшимися от драк (чаще с самками) до юнцов, лишь недавно покинувших кланы своих матерей.

На территории, где главенствуют самки, самцы ведут себя осторожно. Каждый из них значительно уступает в силе самке одного с ним возраста, поэтому они предпочитают следовать по своей территории группой, и желательно днём, когда самки отдыхают в своих логовах. Обоняние безошибочно привело их к останкам свинобыка. Обнюхав землю вокруг туши, самцы убедились, что этот зверь стал добычей самок. В нескольких местах на земле остались следы самок, а кусты в разных местах помечены их мочой. Самцы тщательно обнюхали следы и метки самок, запоминая их запах, а затем собрались возле останков свинобыка. Их зубы легко срезают с костей лохмотья мяса, оставшиеся после пиршества падальщиков, а зубы раздирают шкуру ног свинобыка, с которой не справились другие животные. Самцы легко разгрызают кости ног туши и обгрызают с них хрящи. Куски шкуры свинобыка также вполне съедобны, даже вместе с шерстью. После пиршества самцов марафила на остатках туши смогут кормиться, разве что, мелкие грызуны и насекомые – всё мало-мальски пригодное в пищу будет съедено.

Один из самцов подошёл к термитнику, возле которого разыгралась ночная трагедия. Насекомые уже успели убрать большинство следов событий, но запах крови самки марафила, разбившей голову об этот термитник, по-прежнему отчётливо ощущается. Увидев, что запах заинтересовал их сородича, ещё два самца отошли от останков свинобыка и начали обнюхивать стену термитника. Один из самцов царапнул лапой его поверхность, но когти едва оставили на ней след. Конечно, он не собирается есть термитов – миллионы лет эволюции сделали из него специализированного охотника на крупную добычу, и термиты для него мелковаты. Но зато термитник обладает одним важным качеством: он высокий и стоит в одиночку, а потому очень приметный по сравнению с кустами и деревьями вокруг. Это прекрасное место для того, чтобы оставить на нём свои метки. Самцы по очереди подходят к стене термитника, разворачиваются задом и мочатся на термитник, оставляя на нём сообщение для самок, означающее «мы здесь». Взволнованные присутствием и действиями самцов марафила, термитные дятлы могут лишь кричать и скакать по поверхности термитника, выражая своё недовольство присутствием зверей. Марафилов их проблемы совершенно не интересуют. Заявив о своём присутствии, звери ушли в саванну, а ветер разносит запах их метки по окрестностям. Запах мочи марафилов внёс некоторые изменения даже в жизнь самих термитов: он примешивается фоном к запахам гнезда насекомых, а ещё надолго отваживает от термитника травоядных, прятавшихся в его тени, и термитам не приходится рассчитывать на дополнительный источник пищи в виде их навоза.

Ночью становится немного прохладнее, и животные, изнывавшие от жары, возвращаются к привычной жизни – они покидают укрытия и выходят пастись и охотиться. Клан марафилов тоже вышел на охоту – лишь самка, раненая свинобыком, не торопится присоединяться к сородичам. Она очень плохо чувствует себя, и даже ходит не слишком уверенно. Зверь просто идёт по следам сородичей, ориентируясь главным образом при помощи обоняния. Хотя она не может охотиться в полной мере, её не изгнали из клана, хотя её положение в клане стало одним из самых худших. Она ощущает запахи членов своего клана на тропе, и это придаёт ей уверенности и снижает стресс, переживаемый после серьёзного ранения. Но она не ощущает запаха ещё одной самки из клана, хотя из логова они уходили все вместе – эта особь не пошла на охоту, поскольку на эту ночь у неё совсем другие намерения.

Одиночная самка марафила бродит по территории клана. Она ощущает запахи сородичей, ушедших куда-то в сторону от обычного маршрута, но ей не интересно, где они будут этой ночью. Её собственные планы на ночь определил запах, который она учуяла вечером, когда клан выходил из объятий дневного сна. Возможно, его учуяли и другие самки, но на них он не оказал такого влияния, как на неё – ведь это был запах самца. У самки началась течка, и в этот момент присутствие самца является критически важным моментом, определяющим её поведение. Марафилы – крупные животные, и темп размножения у них чрезвычайно медленный. Каждая самка приносит потомство в среднем один раз в два года, а период когда самка готова к оплодотворению, очень короткий. Поэтому самке для продолжения рода необходимо встретить самца в течение одной ночи, и она чувствует, что нынешняя ночь – именно такая, когда она готова благосклонно встретить сородичей другого пола. Она активно занимается поиском: бродит по саванне широкими зигзагами, часто меняя направление, и ищет запаховую метку самцов. Вскоре она определила направление до источника запаха, и быстро добралась до термитника, помеченного самцами. Обойдя его, самка обнюхала основание гнезда насекомых, вдыхая запахи самцов. Вожделенные запахи заставили её вести себя весьма странно. Она опустила уши, обычно приподнятые, подняв морду к небу, издала звонкий отрывистый лай, а затем завыла. В ночи её голос звучит ужасающе, но именно в этот момент самка оказывается совершенно безопасной – по крайней мере, для самцов своего вида. Это сигнал для самцов – она не охотится и желает встречи с самцами.

В ночной темноте появляются силуэты самцов – они услышали призыв самки, покинули свою лёжку в кустарнике и вышли к ней. Самка оскалила зубы, разглядывая самцов и нюхая воздух. Самцов больше и вместе они сильнее, поэтому самка не собирается проявлять агрессию к ним: она опустила голову и даже немного присела, принимая подобострастную позу. Самцы в это время ходят вокруг неё с высоко поднятыми головами. Несколько раз самка ощущала, как кожу на её крупе слегка прикусили зубы одного из самцов, а затем зубы другого самца прикусили её холку. В другое время самка могла бы наброситься на любого из них и победить, но сейчас совсем другая ситуация – она должна вести себя покорно, и это диктуют ей гормоны. Она допустит к себе столько самцов, сколько собралось на встречу с ней, и у неё нет выбора сейчас. Утром она вернётся в родной клан – голодной, но уже оплодотворённой. И в это же самое время где-то вдали раздался зов другой самки – главной самки клана. Она бросила охоту и тоже искала самцов этой ночью, но где-то в другой части территории клана.

Марафилы – это верховные наземные хищники саванны. Но они не единственные, кто стоит на вершине пищевой пирамиды. Их добыча – крупнейшие звери саванны, и они глубоко специализированы для охоты на подобную дичь. Место на вершине пищевой пирамиды – это большая привилегия, но оно крайне шатко. Достаточно небольшого и обратимого снижения численности добычи, чтобы численность популяции хищника снизилась до критического уровня. Если трудные времена продлятся дольше обычного, популяция хищника легко может пройти точку невозврата, и тогда эволюции придётся срочно заполнять освободившуюся эконишу за счёт имеющегося материала. В течение ближайших миллионов лет обязательно появится другой суперхищник, но за это время всю экосистему ожидают необратимые изменения. После эпохи человека подобное событие уже случалось в глобальном масштабе: деятельность человека привела к истощению природных ресурсов и массовому вымиранию крупных видов животных. В конце эпохи человека среди вымерших видов оказались крупные пернатые хищники – орлы, грифы и стервятники. Удалось выжить лишь небольшому числу видов мелких пернатых хищников, и именно от них происходит часть плотоядных птиц неоцена. Крупные виды ястребообразных птиц населяют главным образом тропические и субтропические районы Старого и Нового Света; саванны Южной Африки входят в их ареал.

На старом алоэ, разросшемся в высокое дерево, в развилке ветвей лежит куча сучьев и прутьев. Это гнездо лезы, местной хищной птицы, занимающей экологическую нишу крупного пернатого хищника. Гнездо используется на протяжении многих лет, постоянно подновляется и тщательно охраняется. На протяжении последних нескольких недель основные хлопоты, связанные с гнездом, лежали на самке. Она насиживала яйца и первое время заботилась о птенцах – первые дни их жизни критически важны для установления связи между родителями и потомством. В это время самка встречала крайне настороженно даже самца, с которым прожила уже несколько лет и успешно выводила потомство. Но сегодня – особый день, когда птенцы впервые остались одни: они подросли и требуют много пищи, поэтому самка покинула гнездо и отправилась на охоту. В гнезде сидят два птенца, покрытых густым серым пухом. Они ещё не самостоятельны, хотя вывелись из яиц уже зрячими. Они ещё не могут ходить, а в крыльях и хвосте только появились зачатки перьев. Им предстоит долго расти и развиваться в гнезде, прежде чем стать властелинами воздуха – однако, скорее всего, гнездо покинет лишь один птенец.

Птенцы недолго оставались одни. Вскоре раздался отрывистый крик и на ветку рядом с гнездом опустился самец с мёртвым флагокрылом в когтях. Увидев родителя, птенцы оживились и запищали, требуя еды. Они привстали на слабых ногах и растопырили крылья. Взрослый леза имеет глаза с жёлтой радужной оболочкой, а у птенцов она тёмная, почти чёрная. Сочетание больших чёрных глаз и птенцового пуха – это сигнал, запускающий родительское поведение взрослой птицы. Взяв добычу в клюв, самец перешёл с ветки в гнездо, бросил добычу на край гнезда и начал разрывать её клювом, прижимая лапой к гнезду. Самец делает это неуверенно – самцы обычно не занимаются разделкой добычи и кормлением потомства. Однако сейчас самки нет, а выживаемость выводка в суровых условиях засухи будет лучше, если о птенцах станут заботиться оба родителя. Он оторвал кусочек мяса и поднёс его к головам птенцов. Те нетерпеливо запищали и начали приподниматься на ногах, пытаясь достать мясо. Но самец не собирается опускать им куски мяса в клювы – его инстинкты этого не требуют. Один из птенцов изловчился, схватил обрывок мяса у него из клюва, но не удержал равновесие и повалился на спину, одновременно заглатывая пищу. Самец оторвал второй кусочек мяса и так же замер с ним, не делая попыток активно кормить птенцов. Оба птенца вновь начали тянуться к пище, и в это время становится особенно заметно, что один из птенцов активнее и чаще просит корм, делая больше попыток схватить его. Отцовская забота о потомстве, чуть менее выраженная, чем материнская, становится одним из первых факторов естественного отбора, с которыми придётся столкнуться птенцам в своей жизни. Скорее всего, более активный птенец выживет за счёт своего брата, но для пернатых хищников это в порядке вещей. Вначале сильный птенец может воспринимать более слабого как конкурента в борьбе за пищу и родительское внимание, а потом и вовсе как запас пищи. В выводках лезы часто бывает, что один из птенцов оказывается съеденным своим собратом при перебоях с пищей. В этом случае выживает сильнейший.

Скормив птенцам свою добычу, самец сбросил остатки тушки флагокрыла вниз – под деревом уже накопилась кучка костей и перьев его добычи. Растерзанные трупы не успевают высохнуть под лучами африканского солнца – их тут же пожирают насекомые, обосновавшиеся в этом месте, и оставляют лишь малосъедобные части, которые постепенно истачивают личинки и разлагают бактерии. Покончив с домашними хлопотами, самец вновь отправился на охоту. В это время самка кружит в небе, наблюдая за стадами внизу. Её силуэт очень узнаваем: живот и нижняя сторона крыльев лезы белые, а концы маховых перьев чёрные, образующие на краях крыльев характерную чёрную кайму, позволяющую распознать крупный силуэт лезы в небе. Острое зрение лезы позволяет птице разглядывать, что делается на земле, даже с высоты нескольких сотен метров. Леза замечает копошащихся в траве грызунов и зайцев, видит скользящих среди стеблей змей и ящериц, греющихся на камнях и стволах деревьев. Одно из любимых мест охоты самки лезы – долина реки Оранжевой. Обычно на водопое можно встретить много видов травоядных, в том числе зверей подходящего размера. Но в засуху у лезы появляется ещё один источник пищи – рыба, попавшая в природные ловушки, в омуты в русле реки. Пролетая над долиной реки, самка лезы видит рыб, скопившихся в ямах на месте омутов и очень мелководный поток в основном русле Оранжевой. Жарким днём млекопитающие предпочитают прятаться в укрытиях и выходят кормиться лишь ближе к вечеру, но в самой реке можно найти рыбу. Леза – не специализированный рыболов, но в засуху рыба просто никуда не может спрятаться от хищника, нападающего сверху, и охота часто оказывается удачной.

Самка лезы пролетает над руслом реки и видит, как солнце освещает спины рыб, плавающих в мелководных прудах на месте глубоких омутов, а по дну скользят их тени. Сделав ещё один облёт, самка лезы выбрала объект охоты – она пытается атаковать небольшого сома дингонека, плавающего по мелководью одного из крупных прудов-омутов в русле Оранжевой. Длина этой рыбы – около метра, это подходящая добыча для пернатого хищника. Когда дингонек в очередной раз всплыл к поверхности воды, самка лезы бросилась на него, вытянув вперёд лапы с длинными крючковатыми когтями. Почувствовав опасность, сом рванулся в глубину, и хищная птица сумела схватить его лишь одной лапой. Не желая отпускать добычу, она сжала когти. Почувствовав боль, дингонек поплыл вниз, и это чуть было не стоило жизни самке лезы. Птица почти мгновенно погрузилась в воду по самые плечи. Инстинкт самосохранения взял верх, птица разжала когти и захлопала крыльями по поверхности воды, пытаясь взлететь. Под водой она начала интенсивно грести лапами – хотя она и не утка, но это существенно помогло ей, однако сослужило плохую службу. Бьющаяся на воде птица привлекла внимание огромной махамбы, залёгшей в засаде недалеко от берега. Хищник вышел из подавленного состояния, вызванного высокой температурой воды, взмахнул хвостом и устремился к птице. Тонущая самка лезы захлопала крыльями ещё сильнее. Каждое движение даётся ей ценой огромных усилий: оперение напиталось водой, поэтому птица с трудом движется в чуждой для себя стихии. Но с каждым ударом крыльев птица появляется из воды всё больше и больше – она побеждает в борьбе за собственную жизнь. Последние несколько ударов крыльями по воде – и птица с трудом оторвалась от поверхности воды в фонтанах брызг, интенсивно колотя по воде пальцами.

Вода под ногами лезы словно взорвалась – вспучился водяной бугор, вода схлынула, и следом за птицей из воды выскочило огромное тело махамбы. Клацнули зубы, способные разорвать прочные сухожилия и шкуру, но уже напрасно. Всё решили буквально доли секунды: рыба едва не схватила самку лезы за лапу, но благодаря лишнему взмаху крыльев птица успела взлететь чуть выше, чем смогла выскочить из воды махамба. Щёлкая зубами, чудовище упало в воду в фонтане брызг, а самка лезы полетела прочь от опасного места. Обычно леза является охотником, но сейчас хищная птица испытала сильнейший стресс, чуть не оказавшись добычей. В таком состоянии птица вряд ли сможет продолжать охоту в ближайшее время – ей нужно время, чтобы прийти в себя. Самка лезы взлетела и села на толстую ветку старого дерева, растущего неподалёку от берега реки. Птица ещё не успела сложить крылья, когда прямо под её лапами часть ветки шевельнулась и бросилась наутёк. Леза вспугнула спящего флагокрыла – эти безобидные птицы предпочитают спать на ветвях деревьев, полностью полагаясь на защитную окраску. Они садятся вдоль ветки и имитируют сучок дерева. Спросонья птица летит зигзагами, однако хищник не торопится бросаться в погоню: самка лезы рассеянно проводила флагокрыла взглядом и начала чистить оперение. Флагокрыл летал лишь несколько секунд: птица села на ствол дерева, проползла около метра вверх по стволу и вновь замерла, закрыв глаза. Птица заснула, надеясь лишь на собственный маскировочный узор и остроту чувств, предупреждающих о приближении хищников.

Клан агогве выбрался из кустарников и начал спускаться к воде. Эти обезьяны стараются по возможности не пользоваться общим водопоем – там слишком часто устраивают засаду хищные звери, а в воде – ещё и гигантские рыбы. Обезьяны отыскали незаметную тропу, спускающуюся к реке из их кустарников по крутому берегу. Здесь неудобно спускаться к воде копытным, особенно крупным, зато подвижным и сравнительно небольшим агогве такая задача даётся легко. Группа обезьян спускается по крутому склону, цепляясь ступнями за выступающие из земли камни и корни деревьев. Некоторые из подростков и вовсе идут на задних лапах, выпрямив тело и покачивая длинными руками для поддержания равновесия. Видно, что такая походка не очень удобна для них – обезьяны шаркают ступнями, но всё же в состоянии пройти в таком положении около сотни метров. Этой способностью они напоминают плиоценовых ореопитеков, которые также принадлежали к мартышкообразным обезьянам. Возможно, у потомков этого вида когда-нибудь разовьётся способность к двуногому прямохождению, если это будет выгодно в изменяющихся природных условиях. Однако сейчас они выглядят явными новичками в освоении этого способа передвижения: для сохранения равновесия обезьяны хватаются руками за кустарники. Однако на двух ногах им гораздо удобнее спускаться к воде.

Рядом с несколькими самками находятся детёныши, явно не достигшие даже годовалого возраста. Они ещё сосут молоко, но уже активно изучают окружающий мир и пробуют пищу взрослых. Тем не менее, пока они ещё довольно беспомощны и слишком зависимы от матерей – ум, которым обладают эти приматы, означает необходимость долго учиться, поэтому молодые животные становятся самостоятельными нескоро.

Спустившись с берега, агогве должны пройти более десяти метров по дну реки, прежде чем доберутся до воды. Солнце высушило грязь, и её толстая корка растрескалась. Приматы осторожно шагают по открытой местности, оглядываясь и бросая быстрые взгляды на небо. Там, где могут пройти они – пройдёт и хищник, а воздушный хищник способен напасть в любом месте. Тем не менее, подростки даже здесь успевают поиграть – они не просто идут по высохшему дну реки, а перескакивают, поднявшись на две ноги, по кускам засохшего ила, стараясь не наступить на трещину. Добравшись до края воды, обезьяны присели и начали пить, погружая в воду ладонь и черпая ею воду. В это время один из подростков увидел в яме с несвежей желтоватой водой мелких рыбок и стал гонять их, бегая по краю ямы и пытаясь схватить их. Ему далеко до ловкости пардинии или какой-нибудь кошки, но его больше интересует процесс ловли, а не результат. Детёныш, сидящий на спине матери, наблюдает за его действиями и подбадривает его тонким визгом. Видно, что ему хочется поиграть, и мать, убедившись, что вокруг нет хищников, отпустила его. Детёныш агогве неуклюже подбежал к луже, возле которой бегает подросток, и начал наблюдать за рыбами. Ему любопытно посмотреть, как рыбы бросаются в глубину, когда он топает или стучит кулаками по земле, и он радостно визжит, когда рыбы мечутся по луже, пытаясь спастись от внимания обезьян. Наконец, он заметил в воде маленького водяного жука, суетливо обследующего край лужи в поисках разной съедобной мелочи. Протянув руку, детёныш агогве легко изловил насекомое и схватил его кулаком. Но он сразу же взвизгнул и разжал пальцы: жук больно ущипнул его жвалами. Выпав из пальцев обезьяны, водяной жук бросился в глубину и закопался в ил. Мать бросилась на помощь своему детёнышу и схватила его в руки, но он был невредим и лишь напуган неожиданным отпором такого крохотного существа – у него на руках не было ни царапины. Убедившись, что всё хорошо, мать отпустила детёныша, и он продолжил изучать мир, бродя вокруг лужи и шлёпая по воде ладонью.

Совершенно случайно один из подростков заметил, что по земле скользнула неясная тень. Подняв голову, он увидел в небе силуэт, который невозможно спутать ни с чем – белый силуэт огромной ширококрылой птицы с чёрной каймой по краям крыльев. Самка лезы оправилась после встречи с махамбой и продолжила охоту. Взрослый агогве – слишком крупная добыча для неё, к тому же эти обезьяны могут быть опасными, если объединяются. А украсть детёныша при известной ловкости и доле удачи взрослый леза вполне способен. Поэтому появление пернатого хищника было встречено воплями тревоги. Мать подхватила детёныша и с воплем помчалась в кусты, и к ней присоединились остальные самки. Самец и группа подростков следуют позади: они прикрывают отход самок, вопя и поднимаясь на задние лапы. Один из подростков даже схватил какую-то корягу, торчащую из засохшего ила, и начал размахивать ею. Самка лезы взмахнула крыльями и поднялась выше. Атака сорвалась, и детёныш обезьяны уцелел, поэтому птице нужно срочно искать более доступную добычу – птенцы активно растут, поэтому, чтобы хоть кто-то из них вырос здоровым, они должны снабжаться пищей бесперебойно.

Где-то через полчаса самка лезы уже была в гнезде и кормила птенцов. Ей удалось добыть змею, и она разрывала её на кусочки, по очереди скармливая птенцам. Материнская забота позволяет сравнительно равномерно распределить пищу между обоими птенцами, однако один из них всё равно оказывается активнее другого и получает больше еды. Гнездо покинет только один из них.

Полуденные часы в саванне в сухой сезон – очень жаркое время, когда млекопитающие малоактивны и предпочитают скрываться в различных укрытиях. Кто поменьше – пережидает жару в норе или под камнями, а крупным животным приходится прятаться в скудной тени листвы деревьев и кустарников, изрядно поредевшей в последние месяцы. Для зверей это тяжёлое испытание, но устойчивые к жаре птицы и особенно рептилии весьма активны. Лезы успешно выращивают своих птенцов, хотя значительную часть их рациона теперь составляют рептилии. Дерево алоэ, на котором устроено гнездо этих птиц, даёт очень скудную тень – его узкие толстые листья расположены пучками на концах немногочисленных ветвей, и они могут лишь слегка заслонять солнце. Птенцы лезы стараются усесться в гнезде так, чтобы тень от ветки дерева падала им на глаза – это единственное, что они могут сделать для защиты от ослепительного света солнца. Густой пух спасает их от перегрева; птенцы растут, и сквозь него уже пробиваются отдельные перья на спине и плечах. Маховые перья и перья хвоста пока не развернулись, и птенцы ещё не скоро поднимутся в воздух – точнее, это сделает лишь один из них. Они уже легко поднимаются на ноги и делают несколько шагов по гнезду. Разница в развитии между ними значительно усилилась – один из птенцов заметно крупнее другого, и оперение на его теле развито лучше. Когда кто-нибудь из родителей возвращается в гнездо с добычей, птенец уже пытается выхватить добычу из клюва родителя целиком и разорвать её в одиночку. Попытки второго птенца заполучить хотя бы кусочек пищи он свирепо пресекает, щёлкая клювом и по-взрослому расправляя свои плохо развитые крылья над добычей. Он сделал серьёзную заявку на то, чтобы стать взрослым.

В поисках добычи леза пролетает над саванной. Птица высматривает добычу себе по силам, но от внимания хищника не ускользают подробности жизни всех обитателей саванны, в том числе самых крупных. Птица видит, как пасутся свинороги-бронтотерии; в сезон дождей эти звери поедают листву, но сейчас трава высохла на корню, и животным приходится даже раскапывать землю в поисках корневищ и клубней растений, которые сохранились в относительно съедобном состоянии. Когда один из этих массивных зверей начинает выкапывать из земли клубень, леза видит каких-то мелких грызунов, разбегающихся из-под его морды: очевидно, он разрушил норы этих грызунов. Возле высыхающей реки держатся свинобыки. Леза знает это стадо, и видит, что одна из самок движется с большим трудом: она беременна, и скоро должны появиться детёныши. Однако, если сухой сезон затянется, выживание детёнышей может оказаться под вопросом. Более старшие детёныши свинобыков также не благоденствуют: они сильно исхудали, а их шерсть поредела. Они явно держатся из последних сил. Сухой сезон явно выжимает последние силы из всех обитателей саванны.

Благодаря широким крыльям леза может держаться в воздухе, почти не прилагая усилий. Потоки нагретого воздуха, поднимающиеся от иссушенной земли, позволяют птице подолгу парить над саванной в поисках добычи. Сделав ещё один круг, леза заметил нечто более интересное: стаю самцов марафила. Звери идут вместе, нюхают землю и воздух, и ведут себя довольно тихо – они выслеживают добычу. Эта стая обитает на обширной территории, занимаемой парой пернатых хищников. Лезы отслеживают движения марафилов-самцов: они охотятся днём, тогда же, когда и сами лезы. Звери держатся на территории, поделённой между кланами самок, и периодически меняют место жительства, стараясь всеми силами избегать конфликта с самками. Предпочитаемая марафилами добыча – крупные звери саванны, чаще всего свинороги-бронтотерии и другие крупные травоядные.

Стадо свинорогов-бронтотериев бродит в акациевом редколесье. Зверям такого размера трудно скрыться от жары, поэтому они вынуждены искать укрытие в тени. В сезон дождей кроны акаций очень густые, и стадо легко может спрятаться в такой роще. Но сейчас трава почти под корень съедена многочисленными местными травоядными, листва с кустарников опала или попросту объедена, и даже акации расстались с частью своей листвы. В нижнем ярусе растительности конкуренция за пищу особенно велика, и животным приходится специализироваться, чтобы избегать этой конкуренции. Изящные легконогие оленцы, пасущиеся возле стада свинорогов-бронтотериев, предпочитают объедать верхушки трав. Отчасти это продиктовано их осторожностью – если они будут срывать траву у самой земли, то могут не увидеть приближение врага, а врагов у этих некрупных зверей очень много. Временный союз с массивными свинорогами позволяет им не бояться хотя бы часть этих врагов: гиганты, вооружённые раздвоенным костяным рогом, легко дадут отпор многим хищникам саванны, опасным для оленцов. Сами свинороги-бронтотерии поедают траву и объедают остатки листвы с кустарников. Они достаточно сильны, чтобы не бояться практически никого из местных хищников, кроме марафилов. Оленцы помогают им заблаговременно узнавать о приближении врагов своим тревожным свистом, и звери настораживаются. Но оленец – мелкое животное, и многие из его врагов опасны, разве что, для новорождённого детёныша свинорога-бронтотерия. Поэтому рогатые гиганты предпочитают следить за поведением совсем других своих соседей.

Рядом со свинорогами-бронтотериями бродят другие звери – стройные, высоконогие, с длинными шеями. Их шерсть песочного цвета, а ноги покрыты множеством тонких поперечных полос бурого цвета. Головы этих зверей украшены причудливыми костяными разрастаниями на затылке, напоминающими рога некоторых ископаемых жирафов. Однако это не жирафы, а дукапи, рослые потомки мелких антилоп эпохи человека, специалисты по объеданию крон деревьев. Стадо дукапи пасётся на окраине акациевой рощи, и свинороги-бронтотерии для них – скорее помеха, чем конкуренты. Эти звери буквально путаются у них под ногами и просто мешают ходить. Дукапи – высокие звери: взрослое животное обозревает окрестности и срывает листву с трёхметровой высоты. В отличие от жирафов эпохи человека, которые изредка должны были посещать водопой, дукапи получат достаточное количество воды из пищи, поэтому даже в засуху они редко появляются на водопое. Тем не менее, даже эти звери испытывают нехватку корма в засуху. Их усилиями вся листва с нижних ветвей деревьев уже объедена, поэтому высоким травоядным приходится исполнять хитрый акробатический трюк, чтобы не остаться голодными. В стаде дукапи главенствует опытная взрослая самка. Когда она захотела дотянуться до привлекательной ветки, она резким движением встала на дыбы, что весьма трудно для столь крупного зверя. Сохраняя такое положение, она вытянула передние ноги вперёд, прошла на задних ногах несколько шагов, и упёрлась передними копытами в ствол акации. Если на четырёх ногах взрослый дукапи объедает листву на высоте трёх метров, то на задних ногах они могут дотягиваться до четырёх с половиной метров в высоту. Несколько взрослых зверей повторили её трюк, и они вместе объедают листву с деревьев. С большей высоты обзор окружающей местности значительно лучше, и легко можно почувствовать запахи, которые приносит ветер издалека. Один из зверей вытянул шею чуть дальше прочих, с силой вдохнул воздух и внезапно почувствовал запах, который у него и его сородичей ассоциируется лишь с опасностью – запах марафилов.

Опустившись на четыре ноги, дукапи протяжно заревел – этот сигнал тревоги понятен не только сородичам, но и животным других видов, пасущимся рядом с ними. Свинороги-бронтотерии перестали кормиться и начали собираться в стадо на открытом месте. Их оборонительный строй – стена мощных рогов, встречающих хищника. Оленцы тревожно засвистели, но пока не бегут – они не знают, с какой стороны появится опасность.

Запах марафилов уже почувствовали свинороги-бронтотерии, а оленцы, определив, откуда исходит опасность, бросились бежать. Леза, кругами парящий над зарослями акаций, имеет возможность наблюдать за всеми передвижениями участников драмы. Дукапи заметили за кустарниками приближающихся к ним самцов марафила, и их стадо обратилось в бегство. В отличие от массивных самок, самцы марафила предпочитают не вступать в драку с могучими и хорошо вооружёнными противниками вроде свинорогов-бронтотериев и свинобыков. Они сразу переключили своё внимание на убегающих дукапи и едва взглянули на стену рогов свинорогов. Марафилы загоняют высоких дукапи, словно стая гигантских борзых собак – их телосложение более лёгкое, и они не уступают травоядным в скорости и выносливости. Летящий над саванной леза видит, как марафилы гонят стадо к двум сородичам, затаившимся в кустарнике. Стадо дукапи, стуча копытами по сухой земле, мчится по саванне, и взрослые звери стараются держаться по краям стада, защищая молодняк. Марафилы гонят стадо, словно пастухи, направляя его к месту засады. Но в последний момент что-то пошло не так, и дукапи, вместо того, чтобы бежать по открытой местности, свернули к кустарнику и поскакали прямо на затаившихся марафилов, заставив их выскочить из засады раньше времени. Неожиданное появление врагов испугало дукапи, стадо на какие-то мгновения опешило, но потом звери продолжили бежать. Тем не менее, марафилам удалось добиться своего: стадо разделилось, и одно из взрослых животных отделилось от остальных. Вклинившись в стадо, несколько марафилов оттеснили этого зверя от остальных. Теперь остальные звери не интересуют их: хищники окружают выбранное животное и постепенно сужают кольцо. Но охота ещё не окончена: добыча окружена, но не убита. Взрослый здоровый дукапи – опасная добыча, и у зверя есть возможность отбиться от преследователей. Когда один из марафилов оказался совсем рядом с дукапи, и зверь поднялся на дыбы, резко взмахивая передними ногами. Марафилу едва удалось избежать удара копытом по морде, и он отскочил, скалясь и рыча. В это время второй хищник попытался подобраться к дукапи сзади, но зверь моментально подскочил, опустился на передние ноги и лягнул задними копытами. Сокрушительный удар пришёлся в бок одному из самцов, который повалился на землю с жалобным визгом: у него сломано ребро. Остальные хищники отступили, и этого было достаточно, чтобы дукапи почувствовал, что может вырваться из окружения. Поднявшись на дыбы, он сделал в таком положении несколько шагов, держа наготове передние ноги и нацелившись на одного из молодых самцов-марафилов. Зверь в последнее мгновение избежал сокрушительных ударов передних ног дукапи, но в окружении хищников образовалась брешь. Мощным прыжком на задних ногах дукапи рванулся вперёд, и марафилы впереди расступились, избегая его копыт. Вырвавшись из кольца хищников, дукапи устремился к сородичам – в стаде безопаснее. Хищники даже не пробуют преследовать его: они устали от погони и уже не продолжают преследование. Такова судьба всякого хищника: далеко не каждая охота заканчивается успешно.

Зато леза, паривший в небесах над саванной, поохотился успешно: ему удалось добыть зайца, вспугнутого стадом дукапи во время бегства от марафилов. Тем не менее, ему вряд ли достанется хоть один кусочек этой добычи: в гнезде птицу ждёт пара голодных птенцов, и вся добыча вначале достаётся им, и лишь потом у родителей появляется возможность утолить голод.


***


Наступил октябрь. Душная жара уже несколько месяцев терзает саванну, и местным обитателям приходится несладко. Река Оранжевая не иссякла, но представляет собой мелководный поток, позволяющий цепляться за жизнь большинству обитателей саванны. Даже дукапи, славящиеся своей способностью подолгу не пить, вынуждены теперь приходить на водопой, осторожно ступая по утоптанной звериными ногами сухой грязи бывшего речного дна. Свинобыкам приходится расставаться с привычкой принимать ванны – река настолько обмелела, что даже у лежащего зверя значительная часть тела остаётся на воздухе. Днём крупные животные движутся очень неохотно, предпочитая отлёживаться в тени деревьев и термитников. Птицы и небольшие антилопы скрываются от зноя в кустах. Днём нет нужды опасаться хищных зверей – они страдают от жаркой погоды не меньше, чем травоядные. Пардиния отдыхает в тени акации, объеденной травоядными, лениво передвигаясь с места на место, когда тень дерева смещается. Самки марафила прячутся в своих логовах, а бродячим самцам приходится искать случайные укрытия. Агогве дремлют в поредевшем кустарнике у реки, изнурённые неподвижным воздухом. В такую погоду они ищут пищу утром и вечером, а днём отсиживаются в тени. Когда у них появляется свободное время, разные особи используют его по-разному: некоторые дремлют, а другие вычёсывают у них из шерсти клещей и мусор. Это важное средство общения и укрепления социальных связей между членами группы – когда нет языка, таким способом прощепоказать свою лояльность и расположение к сородичу. Тем не менее, звуковые сигналы тоже играют важную роль в жизни агогве.

Среди кустарника бесшумно скользит длинное пёстрое тело, поблёскивая на солнце. Это одна из множества змей, обитающих в саванне – в жаркие дневные часы они предпочитают прятаться в кустарниках, чтобы избежать перегрева. Один из молодых агогве занимался очисткой шерсти взрослой самки – своей матери. Связь между родителями и детьми в группах агогве сохраняется достаточно долго – пока дети остаются в родительской группе. Даже став взрослыми и обзаведясь собственными детьми, молодые обезьяны часто проявляют знаки уважения к старшему поколению, и очистка шерсти – самый популярный из них. Взрослая самка от такого ухода расслабилась и закрыла глаза, прижимая к себе маленького детёныша. Поэтому вопль тревоги прозвучал для неё, как гром с ясного неба. Она вскочила, испуганно прижимая к себе детёныша, и начала испуганно оглядываться по сторонам.

Вопил один из молодых агогве, и его крик совершенно определённо указывал на вид опасности – это был крик на появление змеи. Заслышав его, все агогве вскочили и бросились к ближайшим деревьям. Они полезли на стволы, толкая друг друга, тревожно крича и поглядывая на землю, где среди кустарника извивается змея – совершенно неядовитая. Тем не менее, порой лучше перестраховаться: пусть в саванне нет таких видов змей, которые могли бы съесть крупную добычу вроде агогве, но там водится немало ядовитых видов, укус которых заставляет долго болеть, или вовсе оказывается смертельным. Поэтому страх приматов перед змеями оказывается хотя бы отчасти оправданным. Кроме того, среди местных ядовитых змей есть виды с очень непримечательной внешностью. Поэтому лучше опасаться любой змеи, чем один раз проявить беспечность и совершить роковую ошибку.

Чемозиты предпочитают жить в саванне, но в жару эти павианы собираются на выходах скальных пород, где всегда можно найти тенистый уголок для отдыха. Одно из любимых мест для отдыха клана чемозитов – скальный козырёк, нависающий над массивом камня. Он даёт тень, причём в самые жаркие дневные часы, а поверхность камня под ним сохраняет относительную прохладу, поэтому чемозиты любят собираться здесь на дневной отдых. Под скальным козырьком образуется нечто вроде неглубокой пещеры, в которой обезьяны устраиваются спать прямо на поверхности камня. Самец-предводитель группы и высокоранговые самки спят, вольготно раскинувшись на камнях, и не жмутся друг к другу. Им нравится, когда лёгкий ветерок охлаждает всё тело, и такой отдых облегчает жизнь в засуху. А низкоранговым особям приходится тесниться на краю зоны тени и перемещаться по мере движения солнца по небу, чтобы всегда оставаться в тени. Видно, что этим обезьянам сложно переживать засуху: животные сильно похудели, у некоторых из-за плохого питания поредела шерсть. Молодым обезьянам с трудом удаётся найти достаточно пищи в течение утреннего и вечернего кормления – значительную часть еды у них отнимает по праву сильного доминирующий самец, поэтому им приходится есть украдкой. От такого поведения самца защищены лишь самые маленькие детёныши, находящиеся при самках.

Засуха – серьёзное испытание для жизни молодняка. В трудные времена может погибнуть свыше половины молодых животных, появившихся на свет в прошлый влажный сезон или в начале сезона засухи. В гнезде лезы, построенном на дереве алоэ, остался только один птенец. Второй был убит и съеден им, когда родители не смогли наловить достаточно добычи для кормления выводка, и его останки давно выброшены из гнезда и высохли внизу, в развилке веток алоэ. Зато уцелевший птенец развивается отлично: теперь вся пища, которую приносят родители, достаётся исключительно ему, и он почти не ощущает голода. Хорошее питание сказалось на его развитии: молодой леза уже покрыт перьями, а его хвост и крылья развиты, как у взрослых птиц. Весом молодая птица не уступает самцу, свободно ходит по гнезду и даже пробует летать. В очередной раз пробуя силу своих крыльев, молодой леза захлопал ими, стоя на вытянутых ногах, затем слегка подскочил, и поднялся в воздух. Ему удалось продержаться в воздухе над гнездом несколько секунд, но затем он неуклюже сел на ветку алоэ, едва не задев крылом концы колючих листьев. Кое-как сложив крылья, молодой леза вернулся в родное гнездо, осторожно ступая по ветке. После таких упражнений ему жарко – раскрыв клюв, птица интенсивно дышит. Чтобы хоть как-то усилить теплоотдачу, птица держит крылья слегка расправленными. Но воздух саванны буквально застыл – нет ни малейшего ветерка.

Природа словно замерла в ожидании перемен, и это ожидание не напрасно. Времена года сменяются неизбежно. Засуха может затянуться, но рано или поздно ветер меняется, а с далёкого океана обязательно приходят дожди, приносящие воду и надежду на жизнь. К вечеру погода ощутимо меняется: с юго-запада движутся облака и дует слабый ветер, шелестящий сухой листвой деревьев. К вечеру признаки грядущих перемен становятся всё более ощутимыми: ветер заметно свежеет и становится прохладнее. Самки марафилов, покидающие свои укрытия для ночной охоты, ощущают перемены в природе, поэтому вечерняя саванна оглашается их жутким концертом, заставляющим нервничать даже самых сильных травоядных. Чемозиты покинули свои места отдыха в скалах, но не пошли на равнину искать корм, а забрались на вершину одного из выветренных скальных выступов. Они расселись на щербатой вершине, охотно подставляя свои морды дуновениям ветра. Звери сидят на камне, наслаждаясь долгожданной прохладой. Самец и молодые звери сидят с закрытыми глазами, а самкам с детёнышами нельзя терять бдительность – наземные хищники не смогут незаметно забраться на вершину скалы, но для пернатых хищников здесь очень удобное место для нападения. Самки видят на фоне серого облачного неба белый силуэт птицы с широкими крыльями, окаймлёнными чёрным – леза охотится, и эта птица способна напасть на детёныша чемозита. Самки чемозита провожают взглядами пернатого хищника, прикрывая детёнышей своими телами.

Подставляя крылья порывам свежего ветра, леза взлетает выше – хищник виртуозно использует ветер, чтобы летать, почти не взмахивая крыльями. Птице видно сверху, что грядут большие перемены в погоде – небо покрыто облаками на огромном расстоянии, и ветер не утихает. Впрочем, перемены очевидны даже тем, кто остаётся на земле: облака на небе становятся всё гуще, жара спадает, а погода становится пасмурной. С наступлением темноты ветер крепчает и уже гонит пыль и песок по поверхности земли.

На юге начали собираться тяжёлые чёрные тучи, озаряемые вспышками молний. Влажный воздух с южной Атлантики быстро преодолел расстояние от побережья до области саванн. Ветер усиливался с вечера, крутя в воздухе пыль и сухие листья. Молнии озаряют небо, очерчивая силуэты деревьев, сбросивших листву. А затем случилось то, чего земля ждала долгие месяцы – пошёл дождь. Первые несколько капель дождя врезались в землю, словно пули, поднимая облачка пыли. Их удары возвестили о начале сильнейшего ливня – первого в сезоне. Влага от первых капель впиталась в сухую пыль бесследно. Но за этими каплями последовали новые, и через несколько минут на землю обрушился ливень. Он прибил пыль и в считанные минуты превратил пересохший ил в русле реки в вязкую грязь. Этот ливень настолько силён, что даже начал размывать твёрдую, словно камень, поверхность термитников, над обжигом которой несколько месяцев трудилось солнце. Стенки термитника намокают и с них смывается постепенно верхний слой глины. Но стенки толстые, и для того, чтобы вода прорвалась внутрь термитника, стенам надо напитываться водой очень долго, поэтому гнездо выдержит этот натиск дождя, как выдерживало его уже много раз за все годы, что существует этот термитник.

Звери принимают дождь по-разному. Свинобыки с наслаждением стоят под дождём. Они любят воду, и струи дождя, барабанящие по их бокам, приносят им облегчение после жары, изнурявшей их в долгие месяцы засухи. Их родственники свинороги-бронтотерии стараются во время дождя держаться подальше от рек, поэтому встречают дождь в саванне. Они сбиваются в тесное стадо, согревая и ободряя друг друга своим присутствием. Время от времени они опускают головы к земле и пьют из луж – они очень долго не ощущали на языке вкус чистой воды. Дукапи предпочитают в дождь прятаться среди зарослей акации и других деревьев. Они прижимаются к стволам деревьев, старясь держаться под покровом оставшихся в кроне листьев. Они с удовольствием высовывают длинные языки и лижут струи воды, стекающие по стволам и ветвям. Оленцы сбиваются в группы и лежат на земле, согревая друг друга, но не прячутся от дождя. Они знают, что в такую погоду им не грозит нападение хищников – их враги сами предпочитают отсиживаться в логовищах.

Чемозиты предпочли не покидать своего укрытия в скалах: они прячутся от дождя под тем же каменным козырьком и сбиваются в кучу, стараясь согреть и поддержать друг друга. Маленькие детёныши повизгивают от вида молний, прорезающих небо, и прячутся от грома на груди матерей. Подростки также стараются держаться рядом с матерью, обнимая её и младшего детёныша. И лидер группы обнимает членов своей группы, стараясь оказать им поддержку и успокоить. Струи воды стекают с каменного козырька, и обезьяны подставляют под них ладони, после чего жадно пьют чистую воду – прозрачную и вкусную, впервые за многие недели.

Агогве не любят дождь: они сидят на верхушках деревьев, прижимаясь к стволам, чтобы остатки листвы хоть как-то защитили их от дождя. Они промокли до последней шерстинки и замёрзли – лишь детёныши, которые цепляются за матерей, находятся в тепле. Обезьяны терпят дождь, потому что по опыту знают, что за этим дождём быстро последуют перемены к лучшему.

Дерево алоэ жадно впитывает корнями влагу, и его листья постепенно наливаются водой. Они выручили дерево в засуху, позволив ему пережить сухой сезон без проблем. Жители гнезда на ветвях дерева проводят эту ночь дома. Обе взрослых птицы стоят на гнезде неподвижно, словно истуканы. Им неприятен дождь, но они вынуждены терпеть его. Время от времени птицы встряхиваются, но это мало помогает. Капли воды стекают по их оперению, и они собирают их, с удовольствием глотая. Молодой леза никогда не видел дождя – он вылупился в сухой сезон, и такие перемены в природе впервые происходят у него на глазах. Хотя он вырос уже практически с взрослую птицу, он испуган и попискивает, как маленький птенец, от грома и молний. Он прячется под телами родителей и забивается под крыло матери. Почувствовав его прикосновения, мать пустила его погреться и села вместе с ним в лоток гнезда. Самец же остался неподвижно стоять на краю гнезда.

Грохот грома и шум дождя сливаются в одну сплошную какофонию под отсветы молний. К шуму присоединяются вопли агогве, пришедших в неистовство от грома и блеска молний. И издалека сквозь шум ливня донёсся рёв свинорога-бронтотерия.

К утру дождь закончился, и солнце осветило разительно изменившийся пейзаж. На земле повсюду появились лужи воды, а сама земля потемнела, напитавшись водой. Река вернулась в своё русло и превратилась в мутный желтовато-бурый поток, несущий траву, листья, стволы деревьев и туши животных, не успевших вовремя уйти из русла. Пожалуй, самые разительные изменения случились этой ночью у подводных жителей. Одни из них вынуждены были провести несколько месяцев подряд в подземных укрытиях в ожидании возвращения воды, другие выживали в зловонных прудах и даже просто в грязи. Но сейчас для них наступило время борьбы за жизнь с неистовым мутным потоком воды. Выживших ожидает роскошное пиршество: воды реки несут множество наземных животных – живых и мёртвых. Грызуны, змеи и ящерицы, птицы – жертвами реки стали многие существа. А на прибрежном мелководье среди коряг застряла туша дукапи, снесённого потоком – он не успел вовремя спастись от воды, за что поплатился жизнью. Вокруг него собрались несколько рыб: шкура трупа разорвана об ветки, и они щиплют мясо. А затем мимо туши стрелой пронеслось тело махамбы, которая схватила одну из рыб и вновь скрылась на глубине. В реке осталось достаточно этих чудовищ, чтобы превратить посещение водопоя в опасную лотерею для наземных животных.

С возвращением воды дно прудов и мелких рек оживает и буквально кишит жизнью. Личинки насекомых, пиявки, крабы и рыбы, лягушки и черепахи – все, кто прятался в грязи в ожидании лучших дней, теперь выбираются наружу. И с первых часов освобождения из грязевого плена между ними вновь завязывается жестокая борьба за жизнь. Голодные хищники ищут добычу, и иногда оказывается, что их жертва пережила засуху лишь для того, чтобы в первые же часы сезона дождей попасть на стол хищнику, выживавшему в укрытии по соседству. У некоторых из них обедом становится добыча гораздо крупнее рыбёшки или личинки.

Некоторым обитателям саванны бурное начало сезона дождей приносит большие неприятности. В долине реки Оранжевой многие низинные места превращаются в пруды и болота, и наземные животные часто попадают в эти природные ловушки. В грязи возле одного такого временного пруда ночью увяз свинорог-бронтотерий. Дождь превратил глинистую почву в вязкую грязь, и относительно небольшие копыта зверя провалились в неё. Попытавшись спастись, зверь сделал ещё один роковой шаг, и окончательно увяз в грязи по самый живот. Остальные звери из его группы ушли дальше, оставив его наедине со своими проблемами, и теперь он тщетно пытается выбраться, меся ногами глинистую жижу и погружаясь в неё всё больше. Животное испытывает сильнейший стресс, оказавшись без окружения сородичей – стадо даёт ощущение безопасности, потому что вместе с сородичами легче защищаться от врагов. А сейчас свинорог остался без этой защиты, и появление хищных зверей возле этого пруда вызывает у него сильнейший стресс. Зверь постоянно оглядывается по сторонам, угрожающе трясёт головой и ревёт, хотя хищники, оказавшиеся рядом – это всего лишь пардиния, пришедшая на водопой, и несколько мелких лисиц. Ни один из этих зверей не представляет реальной опасности для гиганта саванны, но стресс заставляет его бурно реагировать даже на такие незначительные события. Паника свинорога-бронтотерия не осталась незамеченной другими животными – гораздо более опасными.

Пардиния шарахнулась в сторону, а лисицы с тревожным тявканьем скрылись в кустарнике, когда из-за невысокого холма появились марафилы. Это не самки, хозяева этих мест, а более стройные и поджарые животные – бродячие самцы. Эти звери кочуют по саванне в поисках случайной добычи, и находка свинорога-бронтотерия, увязшего в грязи – прекрасная находка для них. Несколько крупных полосатых зверей подошли к берегу пруда и стали осторожно оглядываться и принюхиваться. Не обнаружив присутствия самок, хищники начали охоту на свинорога. Самая трудная задача – безопасно подобраться к нему. У марафила есть определённые преимущества: его лапы шире, чем копыта свинорога-бронтотерия, поэтому даже крупный зверь может относительно безопасно ходить по грязи, в которую провалился свинорог. Самцы марафила подбираются к добыче с разных сторон, осторожно ставя ноги на зыбкую почву. Следы их лап быстро заполняются водой, и они буквально прощупывают себе дорогу в грязи, чтобы самим не оказаться в этой же ловушке. Свинорог-бронтотерий встречает своих врагов громким рёвом и пробует защищаться. Он взмахивает раздвоенным рогом, пытаясь зацепить им кого-то из марафилов, и скалит зубы. Резцы в его нижней челюсти удлинённые – обычно они используются для выкапывания луковиц и клубней трав в саванне. Но в случае опасности они превращаются в грозное оружие, способное наносить глубокие раны. Первый из подобравшихся к нему марафилов испытал это на себе – свинорог-бронтотерий схватил его за плечо, оставив глубокую рваную рану и вырвав кусок шкуры. Зверь с визгом рванулся прочь, выбежал на твёрдую землю и начал зализывать рану. Но другой марафил ухитрился нейтрализовать самое опасное оружие зверя – он схватил его зубами за рог и потащил из трясины. Ему хватило нескольких рывков, чтобы вытащить зверя из ловушки. Ощутив твёрдую почву под ногами, свинорог-бронтотерий начал сопротивляться с удвоенной силой, пробуя вырваться из зубов марафила. Но хищник, удерживающий его, просто встряхнул добычу, чтобы дезориентировать, и прижал его голову к земле. В это время ещё один самец нанёс ему укус в основание черепа, дробя кости мощными зубами и разрывая основание небольшого головного мозга добычи. Могучее тело свинорога-бронтотерия тут же повалилось на землю. Охота окончена, и хищники окружили добычу, раздирая шкуру и мясо. Привлечённые запахом крови и мяса, из кустов выбрались лисицы, наблюдавшие за охотой марафилов, а где-то поодаль бродит пардиния, не рискующая приблизиться к пирующим гигантам. Полчаса спустя самцы ушли, оставив на месте пиршества только обрывки шкуры и погрызенные кости – они смогли разгрызть даже череп свинорога-бронтотерия и выели мозг. Мелким хищникам остаётся лишь обнюхивать кости марафила и сгрызать с них жалкие лохмотья мяса.

Днём вновь собрались тучи и пошёл дождь. Он был не такой бурный, как первый, но зато шёл долго, и вода успела пропитать землю на большую глубину. Когда начался влажный сезон, жизнь болотных растений кардинально поменялась. Под водой клубни и корневища водяных растений тоже стали просыпаться и выпускать листву. Уже в первый день после дождя из земли полезли первые листья прибрежных трав, а уже на второй день сезона дождей на поверхности воды появились первые мелкие плавающие листья кувшинок и других водных растений, а берега реки ощетинились порослью тростника. Болота украсились свежей зеленью – из земли полезли широкие листья болотных трав. Скоро водоёмы будут полны кувшинок, тростника и других растений, и уже ничто не будет напоминать о долгих месяцах засухи и голода.

Рощицы акаций и других деревьев покрываются свежей зеленью – они быстро восстанавливаются после кормёжки травоядных зверей и наращивают новые побеги. Почки растений ждали этого времени, и откликнулись на первые дожди бурным ростом. Дукапи с удовольствием поедают свежую листву – после полузасохших листьев в сезон засухи они наслаждаются вкусом молодых побегов растений. Они ощипывают подвижными губами только свежайшую молодую зелень, но их питание не наносит большого ущерба растениям – значительная часть новых побегов растёт на высоте, недоступной даже дукапи. Поэтому звери вынуждены вставать на задние ноги, чтобы дотянуться до свежей зелени. И в этот момент одна из самок дукапи тревожно заревела – она увидела в саванне среди зеленеющих кустарников пятнистые спины самок марафила. Стадо дукапи перестало кормиться, звери собрались вместе и отошли подальше от гигантских хищников. Однако гигантские гиены не обратили на них внимания – они не охотятся, и у их клана большие проблемы.

Самки марафила вынуждены переселяться – бурное начало сезона дождей наполнило водой русло реки, в долине которой они жили, и вода начала просачиваться в их норы, сделав их непригодными для жизни. В любое другое время они могли бы отсидеться где-то во временном укрытии, но сейчас ситуация совсем другая. Главная самка клана беременна и скоро должна родить, поэтому потеря укрытия для неё крайне нежелательна. Беременна и ещё одна молодая самка клана, и она тоже вскоре родит – они вынашивают потомство самцов, посетивших их территорию во время засухи. Поэтому звери вынуждены переселяться в более безопасное место. Они бредут по саванне в поисках места для укрытия, и даже не обращают внимания на травоядных, пасущихся вокруг и тревожно кричащих при их появлении.

Остаток дня самки марафила провели, укрывшись в кустарнике, а на закате вновь отправились в путь. Самка-матриарх помнит место, где были предыдущие укрытия их клана – это норы, выкопанные в склоне холма, в каменистой почве на месте выхода скальных пород. Они жили там несколько лет назад, и молодые самки не знают это место. Клан был вынужден уйти оттуда из-за плохой охоты, но сейчас безопасность потомства важнее. Вполне возможно, что дичь уже вернулась в те края, и клан может благополучно вырастить потомство. Самка-матриарх чётко помнит расположение предыдущего логова, и уже видит в свете луны скалы, отмечающие это место. Всего около часа ходьбы – и они на месте. Пока марафилы бредут по ночной саванне, вокруг них мечутся причудливые тени и раздаются протяжные дребезжащие птичьи крики. С первыми дождями начался брачный период у скрытных жителей саванны – козодоев флагокрылов. Самки этого вида сохранили тот же облик, что и вне брачного сезона. Их задача – оставаться незаметными, потому что им предстоит высидеть и вырастить потомство. Зато самцы приобрели очень броскую и характерную внешность.

Над отрастающей травой саванны летит самец флагокрыла. Он с трудом машет крыльями, потому что на них отросли брачные украшения – очень длинные перья-«вымпелы». Они достигают почти метровой длины и покрыты полосатым чёрно-белым узором. На концах этих перьев растут белые «глазки». Во время полёта самца они ударяются об стебли трав, явно затрудняя его движение. И с такими перьями самцу крайне сложно ходить по земле – в случае опасности самец просто не сможет взлететь достаточно быстро. Длинные перья-«вымпелы» демаскируют самца флагокрыла, поэтому птица вынуждена прятаться не на деревьях, а на земле в кустарнике, где опасностей во много раз больше. Зато ночью летящий самец флагокрыла заметен издалека, несмотря на свой бесшумный полёт. Если посмотреть на ночную саванну, везде мелькают флагокрылы с брачными украшениями.

Самки флагокрыла обозначают своё присутствие тихой стрекочущей трелью, не вылетая из травы. Заслышав ответ самки на свой призыв, один из самцов начал брачные демонстрации: он взлетел высоко над травой и начал полёт на месте, трепеща крыльями, словно гигантская бабочка-бражник. При этом его «вымпелы» свисают вниз и мелко дрожат в такт движениям крыльев. Самка быстро перелетает к самцу, стараясь не взлетать высоко над травой. Она слышит его протяжную брачную трель, и отвечает на неё тихими короткими трелями, поощряя продолжение самцом токования. Она не одинока: ещё несколько самок спешат к этому самцу с разных сторон. Услышав ответ самки буквально под собой, самец прервал брачный полёт и бросился на землю. Он быстро отыскал самку, за считанные секунды спарился с ней и вновь взлетел, трепеща крыльями. Самка полетела прочь – искать нового токующего самца; в среднем, у половины самок птенцы в выводке от разных отцов. Такая тактика размножения способствует повышению генетического разнообразия в популяции.

Когда рядом с токующим флагокрылом появился второй самец, ему пришлось срочно прервать токование. Некоторые самцы пользуются скоплениями самок возле удачливых соперников и стараются быстро спариться с одной из них, пока токующий самец занят брачным полётом. От таких «ленивых» самцов самки могут вывести достаточно много птенцов, если им не мешать. Поэтому, обнаружив на своём токовище соперника, самец-флагокрыл тут же набросился на него, вцепился ему в спину короткими лапками и начал рвать перья на голове, прерываясь лишь на отрывистую стрекочущую трель. Не выдержав его агрессивного напора, соперник полетел прочь, цепляясь концами «вымпелов» за траву и стараясь не взлетать высоко над травой. А победитель вновь взмыл над саванной и затянул брачную трель, прерываясь лишь на спаривание с самками. Брачный период у флагокрылов короток: всего лишь несколько ночей. Ради этих бурных ночей они отращивают длинные демонстрационные перья и вынуждены прятаться днём в кустах, чтобы в ночной темноте явить себя сакам во всём великолепии.

Самка марафила добрались до старого поселения, и самка-мариарх вдохнула запах, знакомый с детства. Прошли годы с тех пор, как она жила здесь, но запах она помнит хорошо. Здесь и ароматы трав саванны, и запах мокрой коры рощи акаций, и даже особый запах каменистой почвы, в которой были выкопаны норы. Она привела сюда клан, и она же нашла место, где раньше были выкопаны норы. Сохранились даже сами норы – наполовину засыпанные землёй и камнями, но не обрушившиеся. При появлении гиен из нор выпорхнули несколько мелких летучих мышей, и всё. Это место словно ждало возвращения хозяев, и самки марафила начали обустраиваться на новом месте. Первая из нор должна принадлежать матриарху – главная самка пометила одну из нор мочой и начала копать её, отгребая смесь земли, камешков и помёта летучих мышей. Ей срочно нужно укрытие, и она привлекла к работе ещё одну из самок, слегка прикусив ей шкуру на шее и ткнув её мордой в выбранную нору. Запах доминирующей самки и её весьма недовольный вид сделали своё дело, подчинённая особь с неохотой повиновалась и начала разгребать каменистую землю. Затем к ней присоединилась ещё одна самка, повинуясь химическим сигналам, переданным им с мочой самки-матриарха. Главная самка беременна, скоро должна родить, и ей первой нужно укрытие. Поэтому самки марафила начали работу, несмотря на усталость и голод. Пока несколько подчинённых зверей копают новую нору, доминирующая самка бродит рядом. Она раздражена, постоянно огрызается на них, и они показывают своё подчинение, опуская головы и продолжая рыть нору для неё. Молодая беременная самка марафила избежала этой «трудовой повинности»: она начала копать нору за камнем, стараясь не попадаться на глаза доминирующей особи. Работа продолжается медленно, зато она обустраивает логово только для собственного потомства. Даже когда сородичи просто оказываются рядом, она огрызается на них, и продолжает отгребать землю лапами.

Через несколько дней после начала сезона дождей в клане марафилов появляется долгожданное пополнение. Однажды вечером главная самка клана не пошла на охоту, а пока остальные сородичи отсутствовали, родила трёх детёнышей в новом логове. Вернувшись с удачной охоты, подчинённые особи почувствовали незнакомые запахи из её норы и решили проверить причину появления этого запаха. Одна за другой самки марафила заглядывали в логово доминирующей самки и вдыхали запахи новых членов клана, пока их мать скалила зубы, готовая в любой момент броситься на визитёров, если почувствует хоть малейшую опасность для своего потомства. Когда внимание сородичей надоело ей, она свернулась вокруг своих детёнышей и начала вылизывать их. Хотя она не участвовала в охоте, клан поохотился успешно, и пара особей более низкого ранга отрыгнула ей куски мяса. Через несколько дней главная самка восстановится после родов и начнёт охотиться наравне с другими членами клана, но с ними уже не будет одной из молодых самок. Её беременность подходит к концу, и она перестаёт выходить из укрытия, чувствуя приближение родов. Не исключено, что кто-то из сородичей позаботится о ней, хотя низкоранговые самки, как правило, не окружены такой заботой, как самка-матриарх, и успешность выживания потомства таких самок далеко не гарантирована.

Строгая иерархия помогает выживать социальным животным – она определяет характер взаимодействия между ними и распределение ресурсов между членами группы. У марафилов она поддерживается исключительно грубой силой, и подняться в иерархии можно лишь одним способом – стать сильнее. У приматов иерархия определяется не только силой, но и социальными взаимодействиями, а также жизненным опытом. С наступлением влажного сезона в клане чемозитов начались проблемы. Клан пережил засуху без потерь, но животные находятся не в лучшей форме. Они вынуждены были поедать корма не самого лучшего качества и в явно недостаточном количестве для поддержания физической формы. И состояние здоровья обезьян сильно подорвала грязная питьевая вода. Чемозиты были вынуждены много раз пить воду из застойных пересыхающих прудишек в русле Оранжевой, в результате чего все члены клана заразились глистами, ослабляющими и без того подорванное здоровье приматов. Но возвращение дождей дало им надежду на исцеление. После засухи начала активно отрастать трава, а на кустарниках развернулись свежие молодые листочки. Чемозиты ищут листья кустарников, помогающие избавляться от паразитов. Звери хорошо знакомы с природной аптекой, и знание о лекарственных растениях передаётся в клане из поколения в поколение. Найдя нужные листья, звери рассаживаются вокруг кустарников и начинают лечиться. Они срывают листья, комкают их и запихивают в рот. Немного пожевав комок листьев, звери медленно глотают слюну, держа листья за щекой. Это примитивное лекарство, но оно действенно – через несколько процедур значительная часть глистов выйдет из организма с помётом. Однако, пока клан чемозитов кормится и лечится, назревает конфликт.

На власть самца посягает молодой одиночка, который с рёвом выскочил из подрастающей травы, заставляя самок и подростков вопить от ужаса. Этот самец принадлежал к холостяцкой группе, бродящей по границам территорий нескольких кланов чемозитов. Он некоторое время держался особняком от своих товарищей, вынашивая планы по захвату клана для себя. Этот самец вёл себя, как заправский шпион: он давно наблюдал за стадом из укрытий, выясняя социальные связи и оценивая единство внутри клана. Возможно, он решил бросить вызов именно сейчас, используя элемент неожиданности. Вожак в ответ свирепо рявкнул и забил ладонями по земле, демонстрируя свою силу. Он готов приложить неимоверные усилия для того, чтобы разрешить конфликт с чужаком без драки: самец уже стар, а претендент молод и явно силён, если посмел бросить ему вызов настолько открыто.

В течение нескольких минут оба самца вопили, прыгали и скалились друг перед другом, а остальной клан наблюдал за ними на безопасном расстоянии. Наконец молодой самец решил пойти ва-банк: он бросился на вожака и укусил его в плечо. Тот в ответ вцепился сопернику в гриву и начал рвать его волосы. Но молодой зверь оказался сильнее и удачливее. Он терпел боль и не разжимал зубы, а затем повалил старого вожака на землю и нанёс ему несколько ударов кулаками, громко рыча и демонстрируя клыки. Избитый старый самец вырвался, держа голову опущенной и прижимая пальцами рваную рану на плече, и поплёлся прочь. В этой короткой схватке он потерял всё – высокое место в клане и привилегии, которые оно давало ему. Теперь его место – на окраине клана, вместе с другими особями низкого положения, подростками. Он сильнее их, и они пока не рискуют бросать ему вызов, но хорошая жизнь осталась у бывшего вожака в прошлом.

Власть в клане чемозитов сменилась, и теперь она принадлежит молодому зверю. Первый шаг сделан, но это лишь один шаг. Чтобы положение самца в клане было наивысшим, он должен укрепить власть, а это сделать непросто. Самки пока не принимают его – этот молодой чужак ещё никак не зарекомендовал себя в их глазах. Он сильный – это несомненно. Но… это пока всё. Только одна, самая младшая самка, скоро будет готова к спариванию, а взрослые самки, занятые выращиванием детёнышей, пока ждут от нового лидера совсем других действий. Молодой зверь неопытен – в этом его минус. Ему придётся с ходу учиться разрешать конфликты, осваивать местность и набираться руководящего опыта. К тому же часть самок сохраняет верность прежнему самцу и неохотно подчиняется новому вожаку – они скорее делают ему одолжение, чем признают его лидерство. Они держатся рядом со свергнутым вожаком и вычищают его шерсть, буквально игнорируя присутствие молодого вожака. Это даже хуже, чем открытая агрессия: они словно отгораживаются от него стеной непонимания. Положение молодого вожака клана крайне зыбко: новые социальные связи не установлены, а авторитет ещё предстоит завоевать, причём не в драках, а в повседневной жизни. Пока же в клане фактически установилось двоевластие, и молодому самцу предстоит нелёгкая задача: он должен каждый день доказывать, что он лучше старого.

С началом дождей саванна быстро преображается. На месте старой травы, съеденной животными почти под корень, стремительно отрастает новая. Уже в первые дни после начала дождей холмы и равнины покрылись тонким зелёным покрывалом молодых побегов трав, а буквально через неделю после начала дождей саванна превращается в зелёное море, по которому гонит волны ветер – не сухой и обжигающий, как раньше, а влажный и приятный. Быстро зеленеют деревья и кустарники. И вскоре начинается одно из самых захватывающих зрелищ в природе: растения выпускают цветоносы и начинают цвести, привлекая пчёл и бабочек. В этом празднике красок основную роль играют луковичные растения, чьи луковицы и клубни по несколько месяцев дожидались дождей. Их листья чаще всего неприметные, напоминающие листья злаков – узкие и длинные, собранные в розетки или расположенные веером. При взгляде издалека их сложно отличить от остальной травы. Но когда раскрываются цветки, отличия становятся более чем очевидными. Саванна покрывается пятнами цветков разных видов растений – они обычно растут группами, часто представляя собой клон или семенное потомство немногих материнских растений. Одни цветки изящно покачиваются на длинных гибких цветоносах в ожидании опылителей, другие возвышаются головчатым соцветием на могучем жёстком цветоносе, иногда окружённые присоцветными листьями, придающими им вид какого-то гигантского одиночного цветка. Окраски этих цветков самые яркие: разные оттенки красного и розового, белые, жёлтые и сине-фиолетовые, некоторые украшены пятнами и полосками в середине. Одни цветки терпеливо ожидают своих опылителей по нескольку дней, а другие живут всего лишь один день и увядают уже к вечеру. Одни цветки открыты для посещения любыми опылителями, вплоть до самых неприхотливых, а другие терпеливо ожидают опылителя строго определённого вида, способного пролезть хоботком в узкую трубку цветка или же силой раздвинуть лепестки, чтобы добраться до нектара. Но в любом случае различия жизненных стратегий растений приводят к снижению конкуренции между ними и к огромному видовому разнообразию на сравнительно ограниченных территориях.

Луковичные растения способны пережидать засуху на своём месте. Они лишь сбрасывают листья и формируют луковицу или клубень с запасом питательных веществ, чтобы пережить неблагоприятные условия. Они буквально убегают от засухи, не сходя с места – прячутся под землю от иссушающего зноя. Такова природа растений – однажды поселившись на каком-то месте, они вряд ли смогут покинуть его. В лучшем случае они могут постепенно переползти на новое место в процессе нарастания новых побегов. Животным в этом плане значительно проще. Они способны активно искать необходимые ресурсы и благоприятные условия для жизни.

Когда река Оранжевая, окрестные озёра и болота вновь наполнились водой, в эти места вернулись водоплавающие и болотные птицы. В русле реки птицам оставаться довольно опасно – изголодавшиеся за время засухи махамбы усиленно отъедаются, и неопытные птицы порой не успевают понять, что случилось, когда беспощадные челюсти утаскивают их в глубину. На болотах, где не водятся эти хищники, птицы активно готовятся к гнездованию – токуют, занимают территории и собирают строительный материал для гнёзд. Сложно поверить, что ещё несколько недель назад здесь были почти безжизненные ямы с грязью, окружённые остатками высохшей растительности. Теперь эти места кипят жизнью, в воздухе летают стаи птиц, а их голоса слышны за многие сотни метров.

Птицы – прирождённые странники. В случае ухудшения условий жизни они легко и быстро меняют место жительства, в считанные дни перемещаясь на десятки и сотни километров. Другие странники саванны не так легки на подъём. Это неудивительно: они принадлежат к числу крупнейших наземных млекопитающих эпохи неоцена.

Среди обитателей саванны есть животные, которым жизненно необходимо постоянно находиться в движении, чтобы не истощать кормовые ресурсы местности. Пока в саванне засуха, они проводили время там, где у них было вдоволь корма, а с наступлением влажного сезона отправились в странствия.

Истинные великаны южноафриканских саванн появились в бассейне реки Оранжевой с юго-запада, следуя за дождевыми облаками. Их миграция представляет собой впечатляющее зрелище – взрослое животное достигает роста около трёх метров в холке, а мигрирующие стада насчитывают по несколько десятков таких великанов. Они напоминают телосложением дукапи, но более массивны, хотя родство между этими видами явно угадывается в телосложении: их шеи удлинённые, и они способны поедать листву на такой высоте, до которой дукапи с трудом дотянется, даже если встанет на дыбы. Головы огромных самцов украшают рога – лопатообразные выросты черепа, несколько напоминающие лосиные рога, за что звери получили название капские лосероги. Гиганты странствуют по саванне семейными группами, которые во время миграций объединяются в многочисленные стада. Время от времени стада разделяются, и от них отделяются семейные группы, следующие собственным маршрутом. Одна из таких групп отделилась от общего стада и остановилась возле зарослей акаций, где пасутся дукапи. При виде своих огромных родичей дукапи предпочли отойти подальше и не заявлять претензий на кормовые ресурсы – в случае конфликта капский лосерог способен справиться с любым соперником благодаря неоспоримому физическому превосходству. Сложно поверить, что эти гиганты, не уступающие в размерах слонам эпохи человека, происходят от мелких антилоп эпохи человека. Даже марафилы не всегда решаются нападать на этих зверей – во время странствий капских лосерогов марафилы предпочитают сопровождать стада, пока они следуют через их территорию, но решаются нападать лишь на старых, больных и раненых зверей.

Группа лосерогов кормится листвой акаций. Её лидером является старый опытный самец с роскошными костяными выростами на черепе. На его боках среди шерсти заметно несколько шрамов, полученных в разные годы во время стычек с хищниками и драк за самок с соперниками. Под его началом находятся нескольких самок разного возраста, молодой подчинённый самец и несколько детёнышей. Шерсть лосерогов охристо-рыжего цвета с белыми животом и поперечными мазками на ногах, а у взрослых зверей есть также белые пятна на спине. Такая окраска мешает хищнику распознать силуэт животного целиком, но осталась, видимо, в наследство от далёких предков меньшего размера. На шее у крупных взрослых особей растёт свисающая вниз кожная складка, играющая роль терморегулятора – при таких размерах проблема теплообмена стоит очень остро. Отчасти тепло излучают широкие рога зверей – костная ткань живая и пронизана кровеносными сосудами. Подставляя рога лёгкому ветерку, звери теряют часть тепла.

У взрослых лосерогов крупный череп, уравновешивающий рога, и длинная узкая морда, прекрасно приспособленная для питания ветками и листьями деревьев. Сильные челюсти позволяют им скусывать молодые ветки вместе с листвой, которые эти звери неторопливо пережёвывают, поглядывая на дукапи, кормящихся поодаль.

Вожак ведёт своих подопечных к воде. По пути к берегу реки звери срывают листья с деревьев, вытягивая длинные языки. Иногда они задерживаются, чтобы откусить молодую ветку, но быстро догоняют сородичей. Детёныши с короткими мордами не могут кормиться ветками на такой высоте, как взрослые особи. Зато они ловко щиплют на ходу траву по краям тропы, ведущей к водопою. Лосероги не привыкли уступать дорогу никому. Впрочем, вряд ли кто-то сможет оспорить их право первенства. Свинороги-бронтотерии суетливо прекращают пить и отходят от воды, когда из-за деревьев показываются эти исполины саванны. Когда капские лосероги спускаются к воде, почва сотрясается от шагов их копыт, а свинороги-бронтотерии стараются побыстрее освободить место на берегу. Зато мелкие и робкие оленцы не боятся этих гигантов и сопровождают их на пути к воде. В близости капских лосерогов есть ещё одно существенное преимущество: эти огромные звери распугивают хищников, скрывающихся в воде. Почувствовав сотрясения почвы от стука их копыт, махамба, затаившаяся у водопоя, отплыла прочь. Возможно, она смогла бы утащить в воду какого-то оленца, но присутствие лосерогов спасает ему жизнь.

В воде близ берега нежатся свинобыки – они получили, наконец, возможность жить в своей стихии, и наслаждаются прохладой. При виде приближающихся лосерогов самец-свинобык попытался отогнать их, но лосероги просто не обращают внимания на его усилия. Самец капского лосерога привёл стадо к воде, и его сородичи разбрелись по берегу, выбирая место для водопоя. Сам же самец, хоть и подошёл к воде, не пьёт. Он остановился и начал оглядываться по сторонам, тревожно нюхая воздух. На твёрдой земле лосероги практически неуязвимы и обладают явным перевесом в силе, но водопой – это тот момент, когда гиганты оказываются очень уязвимыми, подобно жирафам эпохи человека. Самки лосерога подходят к воде, нюхают воздух, а затем осторожно опускаются на подогнутые передние ноги и вытягивают шеи к воде. Они осторожно пьют большими глотками, а в это время оба самца следят за окружающей обстановкой, готовые встать на защиту своей семьи. Детёныши не так неуклюжи, как взрослые лосероги, поэтому они спокойно пьют стоя. Несмотря на схожий с дукапи рацион, лосерогам нужна вода, поэтому они предпочитают в течение года мигрировать по районам, где нет засухи.

Самки одна за другой поднимаются на ноги и отходят от воды. Самцы занимают их место, опускаются на подогнутые ноги, протягивают к воде головы и пьют большими глотками, пока самки находятся рядом и следят за окружением. Первым напился молодой самец. Он поднялся на ноги и выпрямил шею, оглядываясь. У него на морде висит неожиданное и неприятное украшение – в губу вцепилась довольно крупная пиявка. Зверь встряхнул головой, но паразит остался висеть на его губе, постепенно двигаясь в сторону его ноздри. Высунув язык, зверь облизнул губу, сорвав червя, и пиявка упала обратно в воду. Если бы он упустил момент, пиявка смогла бы залезть в его носовые ходы и паразитировать там – копытные часто страдают от нападения пиявок. Покончив с этим, молодой самец пошёл в сторону стада, и глава стада последовал за ним, величественно ступая ногами.

Лосероги – неутомимые странники южноафриканских саванн. Из-за своих огромных размеров они поедают много корма, поэтому вынуждены постоянно переходить с места на место, нигде не задерживаясь подолгу, чтобы не истощать кормовую базу. Основное стадо уже ушло дальше, следуя древними миграционными путями, которые запоминает каждое следующее поколение этих зверей.Семейная группа капских лосерогов ушла с водопоя и начала кормиться листвой деревьев, растущих на речных берегах. Они пасутся весь день до вечера, и даже в сумерках продолжают обрывать листья и медленно пережёвывать их.

Тропические сумерки очень коротки, и на землю быстро опускается ночная темнота. Звери продолжают жевать листья, а над их телами роем вьются насекомые, привлечённые их запахом. Насекомые привлекают летучих мышей и флагокрылов – они пролетают в темноте сквозь рой насекомых, схватывая их на лету. Некоторые из лосерогов ненадолго засыпают ночью. Они большей частью ограничиваются лёгкой дремотой, но 2-3 раза за ночь могут заснуть глубоко, перестав жевать и двигаться. В этот момент звери перестают реагировать на окружающий мир, и их безопасность зависит исключительно от бдительности сородичей. Лосероги спят стоя – они должны быть готовыми в любую минуту проснуться, чтобы дать отпор хищнику. Чтобы подняться с земли, такому крупному зверю нужно время, а при нападении хищников его может не быть.

За спящими лосерогами наблюдают – охотящиеся марафилы осторожно приближаются к ним под прикрытием кустарников. Самка-матриарх уже восстановилась после родов, и голод заставляет её выходить на охоту. Молодая самка также успела родить, но она не принимает участия в охоте – эта самка осталась в логове присматривать за детёнышами. Охотящаяся группа марафилов осторожно приближается к отдыхающим лосерогам – здесь выбирать добычу приходится особенно внимательно. Крупный лосерог может дать отпор марафилу, а большая семейная группа – это сила, способная обратить марафилов в бегство. Однако и у этих животных встречаются слабые, молодые и неопытные особи, справиться с которыми марафилам вполне по силам.

К голосам ночных животных присоединились трубные звуки, издаваемые длинным горлом и могучими лёгкими. Одна из самок лосерога учуяла охотящихся марафилов и подняла тревогу. Низкочастотные голоса лосерогов разносятся по саванне на многие километры и напоминают сородичам и другим травоядным животным о том, что по соседству с ними всегда есть хищники, которые не спят. В темноте стадо лосерогов начало перестроение для обороны – молодняк загнан в центр стада, а сильные взрослые особи вышли на периферию. Теперь марафилов могут встретить удары огромных копыт обоих самцов и четырёх крупных самок. Молодые животные не решаются выйти на защиту стада, но их голоса вливаются в общий хор, усиливая общую суматоху. Марафилы пытаются применить к ним свой излюбленный приём: они обходят стадо по периметру, время от времени делая ложные выпады с рычанием – они словно испытывают психику жертв на устойчивость. Пока молодые лосероги находятся за спинами взрослых зверей, они в безопасности. Паническое бегство равносильно для них смертному приговору: отбившееся от стада животное без защиты сородичей легко становится добычей хищников. Марафилы достаточно сильны, чтобы напасть даже на взрослого лосерога, если он окажется в одиночестве.

Осада марафилов длилась около получаса. Они несколько раз пытались разобщить стадо, однако всякий раз ответом им были сокрушительные удары копыт лосерогов по земле. Массивные травоядные не намерены отступать и бежать, и при приближении марафилов топают копытами по земле, предупреждая о намерении защищаться. Удар такого копыта легко может сокрушить рёбра марафила, поэтому хищники, поняв бесперспективность продолжения нападения, отступают и скрываются в кустарнике. Им стоит поискать более слабую жертву.

Когда опасность миновала, лосероги постепенно успокоились. Трубный рёв слышится всё реже, и некоторые животные продолжили кормиться, перемежая ощипывание ветвей акаций с периодами неглубокого сна. До рассвета ещё далеко, и они успеют выспаться и набить брюхо. Когда животные затихли, вокруг них вновь заметались тени флагокрылов и летучих мышей. Конечно, эти существа не смогли бы защитить лосерогов от нападения марафилов, но избавить огромных зверей от докучающих им насекомых им по силам.

Несколько дней спустя крупные стада травоядных в долине реки Оранжевой редеют. В это время у них много пищи, а воды ещё больше. Оранжевая вновь полноводна, даже озёра в саванне, большинство из которых в засуху пересохло или превратилось в грязные лужи, полны воды. Поэтому травоядные звери не так зависят от водопоев на берегах реки, а пищи у них в избытке, и они уходят дальше в саванну. Лосероги также продолжают своё странствие. После их остановки на берегах Оранжевой в местах их кормления кроны деревьев заметно поредели. Травоядным зверям вроде оленцов, свинорогов и свинобыков присутствие стада лосерогов совершенно безразлично – они не конкурируют друг с другом. А дукапи ощутили, что пищи стало меньше: им чаще приходится рвать листву, поднимаясь на задние ноги. Многие молодые побеги в кронах деревьев выедены лосерогами, и они сами ощутили некоторую нехватку корма. Это стало для них сигналом к продолжению миграции. Когда настало новое утро, доминирующий самец лосерога побрёл к реке, и стадо сородичей послушно последовало за ним. Этот самец уже много лет бывал в этих местах, и знает, что примерно в километре выше по течению на реке есть брод, которым могут воспользоваться даже молодые члены стада. Лосероги движутся неспешно, кормясь по дороге, но не отстают от самца, задающего им темп движения. Вскоре он вышел на берег реки и смело вошёл в воду. Молодой самец сразу последовал за ним – ему также доводилось пользоваться бродом. Некоторые детёныши подумали, что их привели на водопой, и начали пить воду, однако взрослые самки мягко, но настойчиво загнали их в воду, и стадо начало переправу. Множество огромных зверей в реке – это огромная сила. Они взмучивают копытами дно, переворачивают и крушат коряги. Вспугнутые ими, в разные стороны бросились сомы, а махамбы, напротив, подплыли поближе к стаду лосерогов. Их интересует только напуганная зверями рыба: лосероги настолько огромны, что махамбы не рискуют нападать на них. Звери могут попросту растоптать хищную рыбу или же раздавить её боками.

Когда в реку вернулась вода, для рыб вновь наступило время благоденствия. Вода вновь чиста, прозрачна и богата кислородом, поэтому рыбы могут вернуться к привычной жизни. После периода выживания и вынужденного поста махамбы плавают по реке в поисках добычи. В первые дни сезона дождей они пировали, пожирая наземных животных, застигнутых дождями и смытых в реку. С возвращением водяных птиц эти тетры не упускают случая утянуть под воду утку или кулика. Пусть река стала полноводной, но некоторые особи не утратили привычку разведывать любимые места для водопоя у наземных животных и караулить добычу там, как это делали крокодилы эпохи человека. А некоторые особи не имеют привязки к определённой территории и не проявляют вкуса к определённому типу добычи. Словно пираты, они бороздят реку в поисках случайной добычи. Их очень привлекают запах животных, плеск воды и волны, расходящиеся от беспорядочно движущегося тела. В совокупности это означает только одно: в воду попал кто-то, для кого вода – чуждая стихия. Иными словами, это лёгкая добыча и, скорее всего, очень сытное блюдо.

Когда вернулись дожди и кустарники зазеленели свежей листвой, наступили сытные времена для агогве. Обезьяны начали активно кормиться, восстанавливая физическое состояние после засухи. Они поедают молодую листву и травы, в том числе такие, которые обладают глистогонным действием. В засуху эти обезьяны, как и чемозиты, пили грязную воду и потому оказались заражены глистами. А сейчас они восстанавливают не только силы, но и здоровье. Маленьким детёнышам не очень нравится вкус лекарственных трав – он часто оказывается горьким. Поэтому мать, желая подлечить малыша, сама пережёвывает растение, а затем суёт жёваную зелень в рот детёнышу. Процедура малоприятная, но нужная – в дикой природе важно сохранять здоровье.

Молодые агогве, уже избавившиеся от родительской опеки, познают мир самостоятельно. Пища ищется очень легко, и у обезьян остаётся время поиграть. Молодые агогве обожают лазать по деревьям, где можно вдоволь порезвиться и отыскать что-нибудь вкусное – ящерицу или птичьи яйца в гнезде. А одна из любимых игр у них – качаться на ветвях, вися на руках. Особенно им нравятся упругие длинные ветки, которые пружинят при раскачивании. У дерева, облюбованного подростками агогве, самые длинные ветви растут над водой, но на них легко можно забраться из кроны. Агогве ловко лазают по деревьям и ходят по веткам на задних ногах, придерживаясь руками за соседние ветви. Несколько подростков залезли в крону дерева, и один из них решил покачаться на такой ветке. Он осторожно выбрался на край кроны, на четвереньках добрался почти до конца ветки, повис на руках и начал раскачиваться на ветке, вопя от удовольствия. На его развлечения обратили внимание даже взрослые обезьяны, ищущие корм в прибрежных кустарниках. Ветка раскачивается вместе с подростком агогве, и он – в полном восторге.

Другой подросток также решил повеселиться. Он полез на ту же самую ветку, перешагнул через руки собрата по играм и вцепился пальцами в самый конец ветки. Игра продолжилась, но в один момент никто из них не услышал, как ветка хрустнула, и через несколько качаний второй подросток агогве полетел в воду, сжимая в руках отломившийся кусок ветки. Он с воплем шлёпнулся в воду, и группа агогве бросила свои занятия – обезьяны подбежали к воде и начали громко вопить, вторя жалобным крикам попавшего в беду подростка. Они не умеют плавать, и помощи от сородичей ему ждать нечего. И у агогве слишком маленькие мозги, чтобы кто-нибудь догадался протянуть ему длинную ветку и вытащить на берег.

Упавший в воду подросток агогве громко кричит и шлёпает по воде ладонями, пытаясь удержаться на поверхности воды. Но его движения уже привлекли внимание верховного хищника этих мест – махамбы. Первой к тонущему агогве подплыла небольшая махамба, длиной всего лишь около двух метров. Её привлекают беспорядочные движения упавшей в воду обезьяны – мелкие предки этого гиганта поедали только живую пищу, которую убивали сами. Эта махамба слишком мала, чтобы убить и съесть агогве целиком, но это не остановило рыбу. Она вцепилась в бок подростку агогве, отчего тот завизжал, и крутанулась вокруг своей оси, выдирая зубами кусок кожи. Поверхность воды окрасилась кровью, и её запах привлекает к месту драмы других махамб. Их продолговатые силуэты мечутся в воде возле тонущей обезьяны. Агогве кричит от ужаса и боли, и из последних сил пробует выбраться на сушу. Однако его бок и ноги вновь атакуют небольшие махамбы, отрывая куски кожи. Обезьяна пробует отбиваться от нападающих, но на запах её крови приплыла чудовищная пятиметровая рыба – взрослая махамба. Словно косатка, атакующая тюленя, махамба вылетела из глубины на мелководье, схватила подростка агогве, изогнулась всем телом, оттолкнулась хвостом от дна и оттащила обезьяну от берега на глубину. Встряхнув свою жертву, она просто проглотила подростка агогве целиком. Плеснул огромный хвост, и крупная махамба ушла в глубины реки. А на мелководье, где вода ещё сохраняет запах крови агогве, тщетно мечутся в поисках добычи молодые махамбы.

Остальные обезьяны в ужасе смотрят с берега на разыгравшуюся драму. А один из подростков так и просидел на дереве, пока махамбы терзали его товарища по играм, упавшего в воду. Для обезьян потеря сородича – это нечто большее, чем просто исчезновение одной особи в окружении. Со смертью сородича рвутся социальные связи, устанавливающиеся в группе приматов, и может измениться баланс сил внутри группы. Кроме того, гибель сородича в зубах хищника на глазах всей остальной группы – это сильнейшее эмоциональное потрясение для клана агогве. Молодые обезьяны получили очередной урок выживания – они узнали образ врага, и увидели, на что он способен.

Изменения в химическом составе воды стимулируют брачное поведение рыб. И в это время убеждённые одиночки махамбы становятся чуть более общительными. У этих хищников брачное поведение сравнительно простое, не сравнимое с причудливыми ритуалами многих других рыб. Для крупных хищников очень характерно территориальное поведение, и в брачный сезон оно проявилось в полной мере. Самцы поделили русло реки на участки вдоль берегов, оставив не разделённой лишь центральную часть реки с глубинами больше 3-4 метров. Самые лучшие места для нереста – хорошо прогреваемые заливы с медленным течением и мягким дном. Каждый из самцов ревностно патрулирует границы территории, отмеченные естественными ориентирами – корягами, камнями, стволами деревьев. Некоторые рыбы используют в качестве пограничной отметки даже дерево, растущее на берегу. В безветренную погоду слышны брачные призывы самцов – звуки, похожие на постукивание. Если границы территории пересекает другой самец, хозяин территории нападает на него со всей яростью – если нарушитель вовремя не уберётся, он может лишиться значительной часть хвоста или получить глубокие укусы. У некоторых самцов рисунок чешуи на теле нарушается участками с мелкой деформированной чешуёй – это зажившие следы таких нападений. Окраска самцов в это время становится контрастной: спина сильно темнеет, а бока, напротив, теряют зеленоватый оттенок и становятся золотистыми. Когда самка с икрой проплывает через участки самцов, их брачные призывы становятся громче. Самка ко времени нереста сильно пополнела, и её бока округлились от икры. Пока она плывёт вдоль берега, самцы с разных территорий подплывают к ней и демонстрируют себя, преграждая путь самке. Но ей нужен единственный – самый-самый во всех отношениях, сильный владелец самого лучшего участка на мелководье. После примерно часа поисков самка нашла такого самца – хозяина обширного тёплого мелководья, поросшего в нескольких местах островками болотных растений. Самец галантно выплыл навстречу самке, растопырив плавники и демонстрируя себя. Попытки самки покинуть его территорию он пресекает, преграждая самке путь и оттесняя её ближе к берегу, на мелководье. Самка сопротивляется скорее для вида, чтобы стимулировать брачное поведение самца. Ухаживая за ней, он издаёт громкое постукивание, хорошо слышное даже на берегу.

Пара огромных рыб плавает по мелководью друг за другом. Постепенно их действия становятся более согласованными, и самка начинает плавать бок о бок с самцом, не избегая его общества. Их движения становятся синхронными, и на поверхности воды появляются кончики сразу двух пёстрых хвостовых плавников, взмахивающих в такт. Самец прижимается к боку самки, и она раскрывает брюшные плавники, резко встряхивая ими. Это сигнал к началу нереста – из-за агрессивного поведения рыбы должны обмениваться сигналами о намерениях, чтобы по ошибке не напасть друг на друга. Возбуждение обеих рыб нарастает, и звуки самца слились в одну непрерывную трель. Сделав несколько кругов по мелководью, пара рыб бросилась на дно. Самец перестал исполнять песню; обе рыбы прижались друг к другу животами, синхронно дрожа и извергая икру и молоки. Это продолжалось около двух минут. В воде вокруг рыб появилось полупрозрачное облако икры и молок. Дрожь сменилась почти полной неподвижностью – лишь жаберные крышки рыб продолжают ритмично двигаться, и слегка поворачиваются их глаза. А затем самец и самка вполне буднично всплыли со дна, несколькими ударами хвостов взмутили дно там, где отложена их икра, и уплыли в разные стороны. Их долг перед будущими поколениями исполнен. Так же нерестились их родители и их собственные родители, и длинная череда их предков. Пока такая стратегия размножения приносит пользу, она будет использоваться.

Начало жизни махамбы – это бесконечная битва за выживание. Уже в первые часы жизни малёк должен охотиться на мелких водяных существ и спасаться от более крупных соседей по водоему. А пока он ещё не покинул оболочку икринки, у него есть возможность расселиться туда, куда взрослая рыба не попадёт своими силами. На поверхность воды в нерестилище махамбы села утка. Она некоторое время плавала по воде в поисках корма, но в испуге взлетела, заметив плывущую по мелководью махамбу. Утка улетает подальше от опасного места – на озеро в долине реки Оранжевой. Однако она несёт с собой потомство своего врага: птица уносит на лапах несколько икринок махамбы. Благодаря водоплавающим птицам махамбы и другие рыбы часто попадают в водоёмы, никогда не соединявшиеся с реками и озёрами, где живут рыбы.

Дожди в саванне пропитывают почву водой и делают её мягче. И в это время в саванне происходит удивительное событие – нерест лягушки «королевы термитов». Это тот редкий момент, когда лягушки встречаются вне стен термитников: убеждённые затворники покидают свои укрытия и спешат к водоёмам. Сезон дождей – это тот краткий момент, когда внешние условия диктуют свой ритм затворникам и заставляют их подстраиваться под условия внешнего мира. Но эти лягушки не рискуют показываться на поверхности днём.

Ночью поверхность земли неподалёку от термитника зашевелилась, и из-под земли появилась лягушка с короткими мощными лапами и почти шаровидным туловищем – это самец «королевы термитов». Он уже не в первый раз покидает безопасные стены термитника и участвует в размножении. Самец просто выполз из термитника по кормовой галерее термитов и прокопал из неё вертикальный выход на поверхность. Выбравшись из-под земли, он несколько минут сидел неподвижно, впитывая кожей капли росы с травы, а затем пополз к водоёму. Амфибия держит в голове карту местности, окружающей термитник, и следует точно в нужном направлении, повторяя уже неоднократно пройденный путь. В эту ночь ещё несколько десятков самцов из окрестных термитников направились к одному и тому же водоёму – к небольшому озерку, заросшему болотными травами, которое пересыхает на несколько месяцев в сухой сезон. Именно это обстоятельство привлекает к нему лягушек: в водоёме не водятся рыбы, за исключением случайно занесённых в виде икры, и во время развития головастиков у них не будет врагов и пищевых конкурентов.

Путь к воде занял около трёх часов. Самец «королевы термитов» несколько раз прятался, когда мимо проходили крупные звери – огромные существа, которых маленькая близорукая лягушка просто не может окинуть взглядом целиком. Самец «королевы термитов» ощущает удары копыт по земле и съёживается, припав к земле, когда звери проходят мимо. Но, едва минует опасность, он продолжает путь к воде.

С каждой минутой своего путешествия самец «королевы термитов» всё явственнее ощущает запах водоёма. Это придаёт ему дополнительный стимул продолжать путешествие в опасном и чуждом внешнем мире, так отличающемся от безопасных и стабильных условий внутри термитника. Добравшись до озера, самец лягушки чуть не скатился по берегу и плюхнулся в воду. Видно, что для него пребывание в воде – вынужденная необходимость. Самец «королевы термитов» плавает очень медленно и неуклюже, поочерёдно перебирая лапами с растопыренными пальцами. Он проплыл вдоль берега, подыскивая место для брачных демонстраций, а с первыми лучами солнца нырнул в глубину и закопался в донный ил в ожидании следующей ночи. Для него эта ночь будет самой главной ночью года. Днём он даже не станет всплывать за воздухом – он малоактивен в это время, и ему вполне хватает кислорода, поступающего через кожу.

У земноводных на процесс размножения накладывает ограничения необходимость развития личинок в воде, и обойти эту особенность очень непросто. Поэтому для размножения земноводные в большинстве своём должны мигрировать к воде или искать иное влажное место. У рептилий благодаря появлению яйца зависимость от воды отсутствует, но самкам приходится искать места, благоприятные для инкубации яиц. Но некоторые рептилии пошли ещё дальше – они освоили живорождение и производят небольшое количество детёнышей, полностью приспособленных к жизни в суровом мире, полном опасностей. Ящерица-панголин, обитающая в южноафриканской саванне, дошла в живорождении едва ли не до крайности. Группа этих ящериц живёт под камнем неподалёку от термитника. Когда наступил сезон дождей, в группе появилось очередное пополнение. Молодая самка ящерицы-панголина рождает детёныша в укрытии под плоским камнем. Она вынашивала его несколько месяцев, а её поведение позволяло эмбриону развиваться при самом благоприятном температурном режиме. Организм самки способен выносить и обеспечить нормальное развитие всего лишь двух или трёх детёнышей, а самые молодые самки рождают всего лишь одного. Поэтому темп размножения у этого вида крайне низкий. Зато в каждого такого детёныша организм самки вкладывает очень много ресурсов, поэтому он рождается довольно крупным и сразу же способен двигаться и вести самостоятельную жизнь. Детёныш покинул организм матери, окружённый тонкой плёнкой – это единственное, что осталось от яйца. Он сразу же зашевелился, разорвав плёнку, и начал очищать кожу и глаза от слизи, обтирая голову об собственное тело. Слизь на чешуе детёныша быстро высохла и он пополз к выходу из укрытия. Молодые ящерицы-панголины должны искать собственные укрытия, чтобы избежать конкуренции с взрослыми особями за ресурсы. Добравшись до выхода из гнезда, детёныш ящерицы сидел неподвижно первые несколько минут, обозревая огромный незнакомый мир, открывшийся ему, а затем решительно шагнул вперёд. Рядом с ним по земле прополз маленький жук. Движущийся мелкий контрастный объект на неподвижном фоне вызвал у ящерицы инстинктивную реакцию – рептилия бросилась вперёд и схватила его. Это первая добыча в жизни молодой ящерицы-панголина. Она с первых минут после рождения не нуждается в материнской заботе, а полученные по наследству инстинкты помогают животному выжить. Сжав добычу слабыми челюстями, ящерица внезапно ощутила, как её язык словно обожгло огнём: она получила заряд едкого вещества от жука. Это первый урок выживания от окружающего мира, полученный рептилией. Инстинкты помогают выжить, но одних только инстинктов недостаточно для выживания – невозможно иметь инстинкты на все случаи жизни, и выручить может исключительно индивидуальный опыт. Однако он по наследству не передаётся, поэтому каждому животному приходится учиться методом проб и ошибок. Поведение ящериц-панголинов слишком просто, чтобы родители могли учить детей, передавая опыт от поколения к поколению.

На следующую ночь пруд, облюбованный самцами «королевы термитов», превратился в очень оживлённое место. Уже на закате самцы «королевы термитов» покинули свои укрытия, всплыли на поверхность воды и начали петь. Их голоса похожи на пронзительный свист, и над озером стоит такой шум, что его не могут перекрыть даже голоса птиц. В первые часы после заката активность самцов достигает апогея. Самки начали выбираться из термитников ещё вечером, и теперь они торопятся к воде, чтобы успеть исполнить свой родительский долг. Для них путешествие к пруду похоже на путешествие на другую планету – настолько сильно мир вокруг отличается от привычных им условий. Изрядно потолстевшие от икры самки спешат к пруду. У них короткие лапы, поэтому они передвигаются не прыжками, а быстрой рысцой. Прибытие самок в озеро занимает около часа – они спускаются к воде все одновременно, и численность лягушек на каждом квадратном метре прибрежных мелководий увеличивается почти втрое – численность самок немного больше, чем самцов. Нерест «королевы термитов» проходит очень бурно и… быстро. Самки преследуют поющих самцов, словно фанатки своего кумира на концерте. Поющий самец порой вынужден выбираться на поверхность воды из клубка самок, набросившихся на него лишь потому, что он просто оказался рядом с ними. Постепенно самцы и самки равномерно распределяются в прибрежной зоне. Одержимые инстинктом размножения самцы обхватывают самок передними лапами и удерживают их, ожидая их готовности метать икру. Заполучив самку, самец прекращает петь и начинает охранять самку, издавая предупреждающие звуки при приближении других самцов. Не нашедшие самца самки пристраиваются к сформировавшимся парам, прицепляясь к ним сбоку или даже снизу. Ощущая химические сигналы, исходящие от самца, самки быстро приходят в возбуждение, а икра в яичниках дозревает ускоренными темпами. Начиная метать икру, самка вздрагивает, одновременно выпуская в воду порцию икринок. Запах икры в воде стимулирует половое поведение самца, который начинает оплодотворять икру. Запах икры служит мощным стимулятором, запускающим нерест самок – это приспособление позволяет синхронизировать нерест и максимально сократить время нахождения этих подземных лягушек на поверхности земли, где они оказываются уязвимыми для разных случайных хищников.

Утром следующего дня вода у берегов озера превращается в кисель из сильно набухшей икры «королевы термитов». Икра была выметана в самые глухие ночные часы, а задолго до рассвета все лягушки отправились в обратный путь к термитникам. Животные безошибочно помнят место, где прокапывали себе выход на поверхность, поэтому с первыми лучами солнца многие из них уже зарываются в землю, хотя термиты уже успели восстановить свод кормовой галереи, пока лягушки нерестились. Некоторые из них всё же не успели добраться до спасительного входа в галерею; такие особи просто зарываются в землю, чтобы переждать день, а следующей ночью продолжат свой путь и безошибочно вернутся в термитник. Такая масса икры лягушек – даровое угощение для множества животных, оказавшихся в нужное время в нужном месте. Личинки и имаго жуков-водолюбов, улитки и другие мелкие водяные животные с жадностью пожирают икру. Им стоит поспешить: инкубация икры происходит быстро, и уже через несколько дней озеро будет кишеть головастиками «королевы термитов». Это событие не останется незамеченным другими животными их весовой категории, потому что головастики быстро растут, и в процессе роста выедают все доступные корма, устраивая в водоёме своего рода экологическую катастрофу. Кроме того, они плотоядны. Первыми от их аппетита пострадают мелкие планктонные и бентосные организмы, а по мере роста головастиков их жертвами станут черви и личинки насекомых – от мелких до крупных. Незадолго до окончания метаморфоза, зачастую совпадающего с высыханием водоёма, головастики «королевы термитов» становятся каннибалами. Метаморфоз завершат лишь самые лучшие, сильные и приспособленные к жизни в суровых условиях саванны.

У других жителей саванны взросление сопровождается менее драматическими событиями, но коренным образом меняет их жизнь. В клане агогве, населяющем прибрежные кустарники, грядут перемены – некоторые члены клана явно стали лишними в нём. Молодые самцы подросли и начали вести себя слишком независимо. Они уже сами добывают достаточно пищи на территории клана, умеют прятать её при приближении вожака, а то и вовсе демонстративно съедают, едва он обращает на них внимание. Такое поведение вожак клана агогве расценивает как дерзость по отношению к своей персоне. Несмотря на то, что агогве приобрели некоторые признаки человекообразных обезьян, это сходство сугубо внешнее. По поведению они так и остались мартышками: в клане царит жёсткая иерархия, и доминирующий самец предпочитает авторитарную форму правления. Поэтому он уже много дней закатывает скандалы и бросается с кулаками на молодых самцов, выказывающих неподчинение его воле.

Утро нового дня в очередной раз началось со скандала. Доминирующий самец кричит и трясёт ветки кустов, наступая на группу самцов-подростков. Формальным поводом для скандала послужили клубни болотных трав, которые подростки выкопали на берегу реки и успели запихнуть в рот прежде, чем полусонный вожак догадался отобрать их. От такой дерзости сон слетел с вожака клана, уступив место ярости, и он дал ей выход, демонстрируя дерзким молодым обезьянам свою силу. Но глубинные причины его поведения иные: скоро у его самок должны появиться новые детёныши и выросшим обезьянам больше нечего делать в клане – они составляют нежелательную конкуренцию взрослым особям и совсем маленьким детёнышам. Особенно раздражают вожака три молодых самца. В последнее время они всё чаще ведут себя вызывающе и пытаются оспаривать его главенство дерзкими взглядами и выходками. Две самочки, их ровесницы, пока ведут себя спокойнее, но и они недолго останутся с матерями – рано или поздно они уйдут из клана в поисках новой группы для жизни, и причиной этого станет отношение к ним взрослых самок. Но до этого момента ещё далеко, и пока доминирующий самец наступает на трёх подростков. Они пытаются оспорить его решение и в этот раз: они так же трясут кустарники и громко визжат. Но вожак клана прекрасно понимает, что они не смогут справиться с ним – любой из них физически слабее его, и они действуют порознь. Поэтому вожак просто бросился на одного из них, повалил его на землю, несколько раз ударил кулаками, а затем укусил в плечо – не до крови, но очень сильно. Подросток обиженно заверещал, вырвался из-под тела вожака и бросился в кустарники. Двое оставшихся подростков не стали испытывать терпение вожака. Скаля зубы, они начали отступать от него, а затем развернулись и бросились бежать вслед за своим товарищем.

Порой взрослая жизнь начинается именно так – со скандала. Такие скандалы в последнее время стали повторяться в клане агогве слишком часто, и этот приступ ярости вожака означает только одно: молодым самцам путь обратно в клан закрыт. Некоторое время изгнанники топчутся у водопоя, слушая гневные вопли вожака, но, когда его голос стал слышаться ближе к ним, а кусты зашуршали совсем неподалёку, молодые самцы бросились бежать вдоль берега реки. Они быстро миновали известные им земли клана и вышли на плохо освоенную пограничную территорию. Здесь возможны самые неприятные встречи, которые они только могут вообразить – не только хищники, но и другие агогве, обезьяны из соседнего клана. Если они нападут, молодые самцы в лучшем случае отделаются синяками от ударов кулаков – если им не повезёт, их могут покалечить или даже убить.

Сидя на берегу реки, молодые самцы начали очищать друг другу шерсть – это единственное осмысленное занятие, которое они могут предложить друг другу. Сейчас им как никогда нужна поддержка, поэтому чистка шерсти оказывается очень уместной. Она показывает, что эти самцы есть друг у друга, социальные связи между ними не разорвались, и они могут рассчитывать на поддержку друг друга в трудный момент. Они перебирают друг другу шерсть, оглядываясь в поисках съедобных растений и деревьев, на которых можно спрятаться от врагов. Бросив взгляд на поверхность реки, один из самцов вдруг испуганно взвизгнул: мимо берега проплыла крупная махамба. Трое товарищей по несчастью бросились прочь от берега – они хорошо помнят, что стало с одним из их сородичей, и в нынешнем состоянии особенно остро реагируют на опасность – реальную или мнимую. Их будущее пока скрыто туманом – неизвестно, сколько времени им придётся бродить в поисках подходящей группы сородичей, и какие трудности им придётся преодолеть. Несколько дней спустя только двое из них добрались до подходящих для жизни зарослей по берегам крупного непересыхающего озера в долине реки Оранжевой, и им предстоит доказать свои права на жизнь в этих местах.

Около двух месяцев назад, ещё в конце сухого сезона, пардиния стала замечать на своей территории запах самца. Пару раз, поднявшись на холм, она даже видела его, однако самец всякий раз быстро уходил прочь. Он вёл себя осторожно, старается избегать конфликта. Это означало лишь одно: самец заинтересован во встрече с самкой. Обходя территорию, самка пардинии начала натыкаться на следы его присутствия: метки мочой на деревьях, объедки туш оленцов и мелких антилоп, а также клочья шкурок грызунов и зайцев, от которых отчётливо пахло сородичем-самцом, причём запах везде был один и тот же. Самец явно решил задержаться на территории пардинии подольше. Чтобы обозначить своё присутствие, самка начала оставлять свои мускусные метки рядом с метками самца и даже поверх них. В дождливый сезон метки пардинии быстро стираются, и их нужно подновлять после каждого дождя. Чтобы сделать это, самка обходит территорию, помечая все заметные объекты мускусом. Одним из таких объектов является дерево алоэ, на котором лезы устроили своё гнездо. Пардиния не конкурирует с птицами, однако иногда встречается с ними возле туш крупных животных. Иногда лезы прилетают к добыче пардинии, но терпеливо ожидают, пока она не закончит пиршество. Взглянув на гнездо с земли, пардиния увидела на краю гнезда молодого лезу – он уже почти сравнялся по размерам с самцом, и его оперение полностью развилось. Увидев под деревом пардинию, молодой леза начал разглядывать её одним глазом, наклонив голову набок. Не обращая на него внимания, пардиния обнюхала корни дерева алоэ… и неожиданно обнаружила свежую мускусную метку самца, оставленную явно после очередного дождя. Она несколько раз обнюхала её, чтобы убедиться, что это именно тот самый самец, который заходит к ней на территорию, а затем поставила рядом свою метку.

Долгожданная встреча самки пардинии с самцом произошла через день. Они словно пришли к соглашению после долгих переговоров на языке запаховых меток: самец ждал её возле её свежей метки на стволе алоэ. Он вскочил, когда самка пардинии приблизилась к нему, но не стал отступать, когда она подошла к нему. Самка осторожно приблизилась к самцу, слегка оскалив зубы и держа поднятым хвост со встопорщенной шерстью. Несмотря на сходство с гепардами, пардинии – сильно специализированные бегающие виверровые, и общение при помощи запахов очень важно для них. Хвост самки слегка смазан выделениями мускусных желёз и источает запах, приятный с точки зрения слабого обоняния человека. Для другой пардинии этот запах служит своеобразным «удостоверением личности», и самец в ответ на этот жест также поднял хвост трубой, распушив на нём шерсть. Слегка помахивая хвостами, звери сблизились и встали бок о бок, обнюхивая хвосты друг друга. Похоже, самке понравился запах самца: она не стала прогонять его, и лишь игриво куснула за холку. А самец учуял в запахе самки нечто важное для себя: у неё началась течка. Вечером у двух зверей произошло удачное спаривание, а ночью самец проснулся, чтобы отогнать какого-то чужака, который учуял запах его самки и решил воспользоваться ситуацией. Вместо амурных приключений он получил укус в бок и бесславно бежал с территории под воинственное тявканье самца. Вернувшись к самке, он ещё раз спарился с ней, словно закрепляя своё право на отношения с самкой. Но утро самка встретила уже в одиночестве: краткий период течки закончился, и она больше не интересует его.

Леза пролетает над саванной в поисках добычи. Влажный сезон – это время, когда у многих животных саванны появляется потомство. Как и в эпоху человека, многие стадные животные приносят потомство почти синхронно. В результате в стадах одновременно появляется большое количество молодняка, и хотя бы часть детёнышей имеет возможность выжить уже хотя бы потому, что хищники не в состоянии съесть их всех сразу. Леза видит, как изменился пейзаж по сравнению с временами засухи. Обильно растёт трава, которая во влажных местах дорастает антилопам и оленцам до брюха. Деревья покрылись свежей молодой листвой, и дукапи объедают их, не вставая на задние ноги. От дерева к дереву стаями летают чёрно-белые неразлучники, а среди развилок ветвей сплетены их шаровидные гнёзда из полосок жёваной коры и растительных волокон. Появление лезы попугаи встречают негодующими криками и целой стаей поднимаются навстречу пернатому хищнику, отгоняя его от своего гнездового дерева. Возле пруда леза видит отдыхающих свинобыков – во влажный сезон они благоденствуют, питаясь обильной мягкой болотной растительностью. Когда становится слишком жарко, они забираются в воду и прореживают заросли кувшинок и тростника. А где-то вдали стадо лосерогов величественно шагает от одной заросли деревьев к другой. У них недавно появился очередной детёныш, которого заботливо опекает взрослая самка. У пернатого хищника настолько острое зрение, что он видит, как возле основания крупного термитника роется ящерица-панголин. Но в пейзаже саванны есть ещё одна деталь, более привлекательная для лезы: птица видит десяток крупных зверей с полосатыми боками, скрывающихся в траве. Это самцы марафилов, которые, судя по согласованности движений, охотятся. Скорее всего, объектом их охоты стали свинороги-бронтотерии. Стадо этих причудливых рогатых зверей пасётся среди кустарников, объедая листву и тонкие побеги. Роль этих копытных в формировании растительного покрова саванны очень велика: кормясь преимущественно мягкими листьями и молодыми побегами кустарников, они ограничивают их рост, разбивая сплошные массивы кустарников и освобождая пространство для роста светолюбивых злаков. А злаки и другие травы – это основа рациона большинства копытных саванны.

Леза взлетает и следит за развитием событий. Вполне возможно, птице удастся поживиться остатками добычи самцов-марафилов. В это время стая хищников оказалась совсем рядом с пасущимися свинорогами, и звери начали нападение. Пара молодых самцов вклинилась в стадо травоядных, стараясь распугать их. Звери ведут себя демонстративно агрессивно: они нападают на свинорогов, пугают их рёвом и попеременно преследуют разных зверей, бросаясь из стороны в сторону. Они не собираются нападать на свинорогов-бронтотериев: их задача – разобщить стадо, превратить его в кучу испуганных и паникующих зверей. Когда звери в стаде стоят плечом к плечу – они становятся силой, способной противостоять даже голодным марафилам. Но сейчас усилиями марафилов свинороги-бронтотерии запаниковали и обратились в бегство, думая лишь о том, как спастись от этих преследователей.

Самцы-марафилы прекрасно справились со своей задачей: стадо побежало, и оно разделено. Теперь это просто испуганная масса животных, которой можно управлять. Несколько животных бегут в стороне от основного стада, и марафилы-загонщики просто стараются держаться между ними и стадом, чтобы не дать им вернуться к сородичам. Они пресекают попытки свинорогов-бронтотериев вернуться в основное стадо, рявкая и скаля зубы, и три зверя продолжают бежать в стороне от стада, держась рядом друг с другом.

Ещё одна огромная гиена напала на них сбоку. Крупный самец поджидал в засаде и атаковал отделённых от стада зверей со свежими силами. Он опытен в охоте и выбрал жертву со знанием дела – старая самка начала отставать от более молодых и резвых сородичей, и именно ей хищник вцепился в плечо и нанёс обширную рваную рану. Два других зверя, почувствовав, что погони нет, бросились со всех ног к основному стаду, оставляя сородича на произвол судьбы.

Старая самка свинорога-бронтотерия остановилась, тяжело дыша. Кровь течёт по её боку обильным потоком и капает на траву. Другие самцы-марафилы окружили её, и теперь их задача – убить животное. Или дождаться, пока жертва умрёт сама от потери крови. Однако самка травоядного ещё сильна, и не собирается сдаваться без боя. Она грозно ревёт, демонстрируя хищникам свой рог. А когда один из молодых самцов неосторожно оказался слишком близко к ней, самка собрала последние силы и бросилась в атаку, опустив голову к земле и выставив рог вперёд. Самец марафила едва успел увернуться от атакующего зверя, но в этот же самый момент два крупных самца атаковали жертву сзади и нанесли глубокие раны в бока. Заревев от боли, самка свинорога-бронтотерия развернулась рогом к обидчикам, но хищники сразу же отбежали от неё и остановились в десятке метров от зверя. Самка свинорога-бронтотерия стремительно слабеет – она теряет силы вместе с кровью из её ран. Она уже с трудом держится на ногах, а через несколько минут просто валится на траву. Подбежав к ней со спины, один из самцов марафилов нанёс финальный укус в основание черепа, дробя кости и разрушая основание мозга. Когда он разжал зубы, жертва уже не дышала. Охота окончена.

Леза наблюдал за охотой марафилов с воздуха, летая кругами над бегущим стадом. Увидев, что марафилы окружили зверя и ранили его, пернатый хищник сел на дерево неподалёку от места драмы и начал наблюдать за развитием событий. Когда марафилы стали терзать поверженную добычу, наблюдение превратилось в ожидание: леза часто кормится остатками добычи хищников, если есть такая возможность. Он видит, что в кустах неподалёку бродят какие-то лисицы, а в небе кружит ещё пара сородичей. Возможность получить даровое угощение всегда привлекает множество желающих, и здесь самое главное – проявить вначале терпение, а затем грубую силу.

Марафилы едят жадно, отрывая большие куски мяса добычи, разгрызая кости и раздирая сухожилия. Туша свинорога-бронтотерия достаточно велика, чтобы насытить их всех, и на оставшихся костях найдётся ещё немало мяса на поживу падальщикам. Когда хищники насытились и ушли, бросив остатки добычи, леза первым слетел с дерева и устремился к остаткам туши травоядного. Его сородичи начали быстро спускаться к земле, а из кустов выбежали лисицы, рассчитывающие на свой кусок мяса. Не обращая на них внимания, леза начал острым клювом срезать с рёбер куски мяса, которые не смогли сгрызть гигантские гиены. Между рёбрами оказывается на удивление много мяса, и леза жадно глотает куски, набивая желудок. Когда один из сородичей подошёл слишком близко к нему, леза распахнул крылья и издал предупреждающий крик, после чего продолжил клевать мясо. У его аппетита есть предел: леза относится к числу крупных летающих птиц, и его вес близок к предельному для подъёмной силы его крыльев. Поэтому, чтобы сохранить способность летать, птица просто не сможет съесть слишком много.

Наевшись, леза с некоторыми усилиями взлетел, поймал крыльями восходящий поток тёплого воздуха и отправился на отдых на любимое высокое дерево, растущее на его территории. Остатки туши свинорога-бронтотерия усилиями многочисленных падальщиков исчезнут в течение нескольких недель – даже кости будут растащены по саванне, разгрызены и источены личинками насекомых.

Прошло около двух месяцев после начала влажного сезона. Дожди продолжают выпадать регулярно, но они уже не так интенсивны, как были в самом начале сезона. Они по-прежнему приносят достаточно влаги для роста растений, но уже заметно, что уровень воды в реке несколько снизился по сравнению с первыми днями сезона дождей. Растения продолжают зеленеть; многие деревья цветут, выпуская густые кисти цветков, привлекающие опылителей – главным образом, многочисленных насекомых. Многиелуковичные растения саванны к этому времени уже отцвели, но сохранили листву и усиленно наращивают луковицы и клубни, чтобы накопить питательные вещества и успешно пережить грядущую засуху. Во влажный сезон даже кажущееся неприступным алоэ зацветает и преображается. Над молодой яркой зеленью новых листьев, колючих и сочных, возвышаются длинные кистевидные соцветия из множества оранжево-красных трубчатых цветков, привлекающие мелких нектароядных птиц, мигрирующих ради этого праздника жизни из вечнозелёных тропических лесов, расположенных к северу от зоны саванн. Иногда к ним присоединяются бабочки-бражники. Чёрно-белые неразлучники тоже любят полакомиться нектаром алоэ, но им мешают слишком короткие и толстые клювы, которые не пролезают в узкую трубку цветка. Однако попугаев это не останавливает. Прицепившись к цветоносу, птицы просто обкусывают трубку цветка мощным клювом и вылизывают нектар из чашечки. Следом за ними на такие цветки прилетают жуки и бабочки, спеша воспользоваться сладким угощением алоэ.

Дерево алоэ, на котором расположено гнездо лезы, украсилось обильными цветами. Возможно, растению очень кстати пришлась подкормка органическими веществами в виде остатков добычи лезы, которые падали из гнезда после кормления птиц. Однако сейчас эти подкормки временно прекратились: гнездо уже пустое, а молодой леза кочует вместе с родителями по их территории.

Влажный сезон – это время изобилия пищи и благоприятной погоды. Обильное питание способствует массовому размножению насекомых, в том числе кровососущих, которые массами нападают на крупных травоядных. В это время благоденствуют насекомоядные птицы и другие мелкие позвоночные. И однажды наступает время настоящего праздника обжорства для таких животных. Во время влажного сезона неприступные крепости термитников ненадолго раскрываются, чтобы выпустить часть насекомых, живущих внутри них. В богатые пищей времена, когда погода относительно влажная, начинается массовый лёт термитов. Под защитой прочных стен термитников рабочие особи вырастили миллионы крылатых особей, которые ждут шанса подняться в воздух, найти пару и основать новое гнездо, которое через несколько лет разрастётся в такую же неприступную крепость, как и родительское гнездо. И однажды наступает день, когда, словно сговорившись, рабочие термиты из множества термитников одновременно проделывают отверстия в прочной оболочке гнезда, чтобы позволить крылатым особям вылететь наружу и продолжить род. Незадолго до заката стаи насекомых поднимаются над термитниками. Их так много, что их рои напоминают дым, курящийся над термитниками. В это время некоторые обитатели саванны словно сходят с ума. Летучие мыши и флагокрылы появляются в воздухе даже раньше заката. Они мечутся среди туч насекомых, схватывая их и глотая на лету. Самцы флагокрылов уже давно расстались со своими громоздкими украшениями на крыльях, и теперь отъедаются после утомительного брачного сезона. Мелкие насекомоядные птицы даже не собираются на ночёвку – они объедаются обильной и легко доступной добычей. Термитные дятлы не трудятся взламывать оболочку термитника: они усаживаются прямо возле выходов для крылатых термитов и просто слизывают их длинным языком или склёвывают с поверхности термитника. А возле подножия термитника бродят молодые и взрослые ящерицы-панголины, собирая ползающих по земле термитов.

Крылатые термиты спариваются в воздухе и спешат к земле, чтобы найти подходящее место для основания новой колонии. Но не всем удаётся даже благополучно приземлиться: в воздухе царит толчея, в которой некоторые термиты попросту ломают себе крылья, столкнувшись друг с другом. Поэтому из парящих над землёй туч насекомых буквально живым дождём падают такие особи. Некоторым удаётся найти пару на земле, но всё равно многие из них погибнут. В траве шныряют грызуны, обрадованные возможностью полакомиться таким вкусным, питательным и доступным кормом.

Некоторые термиты падают на поверхность маленького озерка, в котором за несколько недель до этого нерестились лягушки «королевы термитов». Они устилают ковром поверхность озерка, а вода в нём словно кипит: в озере плавают массы головастиков «королевы термитов», и даровое угощение приходится весьма кстати. Головастики уже успели сильно подрасти, у них развиты задние лапки и оформились зачатки передних. До окончания развития в воде осталось совсем немного времени, но это время – самое опасное. Головастики «королевы термитов» животноядны; они переворачиваются кверху брюшками, плавая у поверхности воды, и пожирают тонущих насекомых. Но среди них есть некоторые особи, отличающиеся внешним видом от остальных: они крупнее, с сильным хвостом и широкой пастью. Пока более мелкие головастики плавают у поверхности воды, собирая термитов, эти особи нападают на них из глубины, вцепляются в них роговыми зубами, растущими во рту, и пожирают. У этих каннибалов наилучшие шансы для выживания – на обильной пище они развиваются быстрее, и у них больше шансов успешно завершить метаморфоз.

Среди участников пира под термитниками порой попадаются самые неожиданные гости. Один из них бредёт по траве на длинных ногах, обнюхивая траву и время от времени слизывая с травинок ползающих по ним термитов. Это самка пардинии, но сейчас она уже не кажется живым воплощением скорости: она беременна, поэтому потеряла былую стройность и уже не может бегать. Последний раз она поймала крупную быстроногую добычу уже довольно давно, и перешла на рацион из мелких грызунов и даже насекомых. Лёт термитов – это прекрасная возможность сравнительно легко найти достаточно пищи. Сейчас пардиния не может быстро бегать, но её лапы не утратили прежней ловкости: она ловит насекомых, прихлопывая их лапой, и сразу же пожирает. Термиты богаты белком и являются лёгкой добычей, что очень важно для пардинии в нынешнем состоянии. Кроме того, в траве шуршат разнообразные мелкие животные, на которых тоже можно поохотиться, и пардиния вряд ли упустит возможность съесть что-нибудь покрупнее термита.

Колючие и чешуйчатые ящерицы-панголины ловят насекомых. Термиты – их основной корм, но обычно для того, чтобы наесться, они должны раскапывать твёрдые стенки термитника. А сейчас насекомые просто ползают по траве – остаётся лишь слизывать их и глотать. Одна из ящериц настолько увлеклась охотой, что не заметила, как к ней подкралась пардиния. Сделав неуклюжий скачок, пардиния напала на рептилию и ударила её лапой. Когти хищника скользнули по чешуе ящерицы-панголина, отбросив её в сторону, и рептилия успела свернуться в кольцо, пока катилась по земле. Пардиния подошла к ящерице и потрогала её лапой. Свернувшаяся ящерица вцепилась лапами в собственный хвост и растопырила ряды остроконечных чешуй; пардиния, понюхав её, укололась об одну из них. Немного покатав свернувшуюся ящерицу-панголина лапой, пардиния отошла в сторону и продолжила поедать насекомых. Сейчас она не может быстро бегать, но всё равно должна хорошо есть. Её беременность подходит к концу, и скоро должны родиться детёныши.

Прошло несколько дней. Лёт термитов окончен; некоторым насекомым всё же удалось образовать пары и даже основать новые колонии – но таких счастливчиков единицы. Многие тысячи насекомых были попросту съедены различными жителями саванны: таков обычный порядок вещей. По сути, каждый термитник – это травоядное животное, одно во многих лицах. Колония термитов представляет собой продолжение размножающейся пары особей-основателей, и количество колоний термитов на единицу площади примерно соответствует численности живущих на этой же территории травоядных животных, биомасса которых примерно равна таковой у термитов, с поправкой на всеядность термитов.

Термиты способны усваивать пищу за счёт симбиоза с одноклеточными организмами, способными расщеплять целлюлозу, составляющую значительную часть растительной массы. Жвачные млекопитающие также пользуются услугами одноклеточных микроорганизмов, которые селятся у них в сложно устроенном многокамерном желудке. Многие виды жвачных вымерли в эпоху человека, поскольку были объектами охоты, но немногие выжившие вновь восстановили былое многообразие, и в немалой степени благодаря тому, что были вне конкуренции по эффективности обработке травы в своём размерном классе. Значительное количество незанятых экологических ниш дало шанс на дальнейшую эволюцию представителям ранее ничем не примечательных групп – подобная же ситуация наблюдалась в середине кайнозоя, когда в зарождающиеся саванны вышли предки жвачных и лошадей – маленькие лесные зверьки.

Оленцы пасутся в саванне, пощипывая траву. Они бродят небольшим стадом, в котором несколько самок ухаживают за детёнышами, родившимися в начале влажного сезона. Эти звери повторили судьбу ранних копытных кайнозоя: их предками были мелкие водяные оленьки, незначительная и неразнообразная группа травоядных. Но их потомки превратились в успешных жителей открытых пространств: стройные, длинноногие, с чувствительными слухом и обонянием. Охота на таких животных – занятие не для всякого хищника. На них часто нападают пернатые хищники вроде лезы, а из наземных хищников потягаться с ними в скорости бега может только один хищник – пардиния.

Пользуясь маскировочным узором на шкуре, самка пардинии подкрадывается к стаду среди высокой травы. Она уже наметила себе добычу – одного из зверей, который слишком неосмотрительно отошёл в сторону от стада и щиплет траву, опустив голову. Пока он не видит, пардиния подкралась ещё ближе, а затем выскочила из травы, словно пружина. Секундой позже раздался громкий свист тревоги, но за эту секунду пардиния смогла преодолеть около пятнадцати метров, и пока продолжает ускоряться. Оленцы бросились бежать, причём детёныши уже мчатся наравне с взрослыми особями. Пардиния устремилась за намеченной жертвой – она слишком долго преследовала стадо, много сил потратила на то, чтобы подкрасться поближе, и теперь хочет вознаграждения за свои усилия. Оленец удирает от неё длинными скачками, а она мчится за ним стремительным галопом, вкладывая максимум усилий в каждый скачок. Самка пардинии так же грациозна, быстронога и смертоносна, как несколько месяцев назад. Её беременность завершилась успешно, и теперь она вновь выходит на охоту. На протяжении большей части беременности пардиния продолжала охотиться, и лишь в последние недели перед родами предпочитала ловить мелких животных – ящериц и даже насекомых вроде роившихся термитов. Сейчас обстоятельства изменились: она стала матерью и от неё зависит не только её собственная жизнь, поэтому ей нужна более существенная добыча.

Оленец пытается уйти от преследования, бросаясь из стороны в сторону, стараясь обогнать хищника и выиграть скорость на поворотах. Это обычное поведение оленца во время бегства от хищника: длинноногая пардиния с трудом вписывается в резкие повороты, теряет скорость и быстро устаёт. Подобно гепарду эпохи человека, она не может долго сохранять такую высокую скорость, быстро устаёт и прекращает погоню. Но не в этот раз: голод и материнский инстинкт придают ей сил, и она продолжает преследование. А оленец стал жертвой случайного стечения обстоятельств: на очередном повороте он попал ногой в свежий навоз свинобыка, поскользнулся в нём и на огромной скорости повалился на землю. Зверь закувыркался в траве, вывихнув при этом одну ногу. А когда он попытался встать, сзади на него уже налетела пардиния и вцепилась ему в горло. Пытаясь освободиться, оленец задёргался, но хищник лишь сильнее сжал челюсти.

Заполучив долгожданную крупную добычу, пардиния с наслаждением вонзила зубы в свежее тёплое мясо и начала рвать его и глотать большими кусками. Шум больших крыльев над головой заставил её оторваться от трапезы. Подняв голову, она увидела, что в небе кружит две огромных ширококрылых птицы с крыльями, окаймлёнными чёрным, а ещё одна птица уже села на землю и вразвалку приближается к туше оленца. Взрослый леза, крупная самка, явно хочет заполучить эту заманчивую добычу. Она ведёт себя смело, потому что ощущает за собой численное преимущество и превосходство в силе. Ещё две птицы сели на землю неподалёку – самец и молодая птица, недавно покинувшая гнездо, семья из гнезда на дереве алоэ. Вся семья в сборе, и птицы недвусмысленно претендуют на добычу пардинии: они наступают на неё с полураскрытыми крыльями, громко крича и распушив перья на голове и шее. В другое время пардиния предпочла бы отступить, но сейчас она должна хорошо питаться во имя выживания своего потомства, и она не собирается уступать принадлежащую ей добычу без боя. Оскалив зубы, пардиния набросилась на самку лезы, заставив её сложить крылья и спасаться бегством. Пардиния не хочет вступать в драку с этими птицами – у них слишком острые клювы и когти, а любая рана в условиях тропического климата может быстро стать проблемой и поставить под вопрос выживание зверя.

Демонстрация возымела действие: пардиния заставила пернатых хищников отступить и ждать своей очереди на безопасном расстоянии. Сегодня она ест первой. Она с наслаждением глотает кровавые куски тёплого мяса оленца и вскоре начинает испытывать невыразимо приятное ощущение сытости. Поглядывая на прохаживающихся рядом с ней пернатых хищников, пардиния объедает мягкие куски мяса, набивая желудок до отказа. Наконец, с трудом проглотив последний кусок, она отошла от добычи и побрела к своему логову, не оглядываясь. А за её спиной хлопанье крыльев и пронзительные дребезжащие крики возвестили о начале пира пернатых хищников на остатках её добычи.

Уже через час самка пардинии лежит в своей норе, вырытой в обвалившемся холме на берегу реки Оранжевой. Со стороны саванны вход в логово не виден – он обращён в сторону реки, и в её логово сложно пробраться опасным хищникам вроде марафилов. У самки пардинии родились три детёныша – здоровые и активные. Они были покрыты шерстью уже при рождении, но их окраска не пятнистая, как у взрослых, а тёмная. Пока у них закрыты уши и глаза, и они не умеют ходить, а только ползают по подстилке гнезда. Но это придёт с возрастом. Сейчас все трое детёнышей припали к боку матери и сосут молоко. Их мать спокойна: после родов она быстро восстановилась, обрела прежнюю стройность и резвость, удачно поохотилась и отстояла свою добычу у превосходящих её силой пернатых хищников. Она наелась до отвала, что бывает редко, и теперь детёнышам хватит молока. Самка пардинии устала и не собирается выходить из норы до утра, посвятив себя заботе о детёнышах. Если ей удастся сохранить своё здоровье, она сможет успешно вырастить потомство даже по соседству с ужасными и опасными марафилами – истинными владыками этих земель.

В любом регионе планеты виды, населяющие экосистему, образуют целую сеть связей. Эти взаимодействия наряду с климатическими условиями двигают эволюционный процесс. И именно они определяют все составляющие успеха или неудач каждого вида и каждой отдельной особи.


Бестиарий


Марафил устрашающий (Marafil perhorridus)

Отряд: Хищные (Carnivora)

Семейство: Гиеновые (Hyaenidae)

Место обитания: Южная Африка, горы и открытые пространства.


В неоцене Южная Африка оказалась отделённой от Голарктической зоогеографической области непроходимыми тропическими лесами. Они появились, когда Восточная Африка (Земля Зиндж) отделилась от остального материка, и область сухого климата значительно сократилась из-за испарения воды из пролива Танганьика.

Большинство групп травоядных животных, появившихся в неоцене, не попало сюда, поэтому Южная Африка стала одним из мест, где сохранилось достаточно много представителей характерной для Эфиопской зоогеографической области фауны копытных. В Южной Африке по саванне бродят похожие на оленей потомки водяных оленьков, а рослые потомки карликовых антилоп дукеров, похожие на примитивных жирафов, щиплют листву с деревьев. Здесь же водятся представители животного царства новой эпохи – огромные потомки свиней, вооружённые массивными костными наростами на голове. По продуктивности экосистемы Южной Африки не уступают североафриканским саваннам раннеисторической эпохи.


Обилие добычи привлекает различных хищников, а относительная стабильность этого региона позволила сохраниться в Южной Африке некоторым представителям голоценовой фауны хищников. Среди виверровых и кошачьих Южной Африки особняком стоит один местный хищник – последний представитель семейства гиен. Это семейство в голоцене было очень широко распространено в Евразии. В ледниковый период некоторые его представители бродили по заснеженным лесам Европы, перенося суровые зимы. Но после массового вымирания копытных животных в освоенных людьми районах ареал семейства резко сократился. В историческую эпоху семейство было представлено всего пятью видами, из которых один был крайне редким.

В Южной Африке обитает марафил устрашающий («марафил» - арабское название гиены), потомок широко распространённой в прошлом пятнистой гиены (Crocuta crocuta). Это животное представляет собой апофеоз понятия «хищник», вне всякого сомнения, занимая вершину пищевой пирамиды в местных экосистемах.

Марафил устрашающий – самый крупный вид гиен из когда-либо обитавших на Земле, и, очевидно, самый крупный представитель отряда хищных в неоцене. Рост взрослой самки в плечах достигает двух метров при весе около 700 килограммов. Самец мельче самки: он весит около 500 килограммов, и отличается более лёгким сложением. Своей внешностью марафил напоминает ископаемого медведя Arctodus, обитавшего в плейстоцене на территории Северной Америки. Самка марафила отличается покатой спиной (задние ноги немного короче передних) и широкой грудью. Передние лапы у неё очень мускулистые – ими животное валит ног добычу. Ступни ног у самки марафила достаточно широкие, благодаря чему животное может преследовать дичь по болотистой почве. У животного короткий хвост с кисточкой удлинённых волос на конце.

У марафила короткая голова с мощными высокими челюстями. Клыки сравнительно короткие; коренные и ложнокоренные зубы животного работают как дробящий инструмент – самка марафила может раздробить позвоночник жертвы размером с носорога одним укусом.

Шкура самки марафила покрыта грубой короткой шерстью коричневого цвета. На плечах и боках имеются вертикальные полосы чёрного цвета, на бёдрах – несколько чёрных пятен (иногда их может не быть). Шерсть на голове животного чёрная, но вокруг рта есть полоса белой шерсти – этот признак имеет важное значение при общении животных. Марафилы, особенно самки этого вида, - довольно агрессивные животные, и во многих случаях им жизненно важно уметь распознавать настроение сородича издали, чтобы вести себя соответствующим образом.

Для марафилов характерен очень резкий половой диморфизм. Он проявляется не только в разнице размеров тела, но даже по окраске. Шкура самца марафила серая с многочисленными чёрными пятнами, на плечах сливающимися в вертикальные полосы. На шее самца есть грива из длинных серых волос. Самцы выглядят более стройными и длинноногими, чем самки, и могут бегать гораздо быстрее их. Также у самца более длинная и узкая морда с более развитыми клыками, немного высовывающимися из закрытого рта.

Самцы живут и охотятся стаями по десятку особей, обитая преимущественно на пограничных территориях кланов самок. Они не делают постоянных убежищ, и ночуют в одном и том же месте не больше двух ночей подряд. Самки марафилов, напротив, делают в кустарнике постоянные логовища, куда возвращаются каждый день. Они селятся кланами по 4 – 5 особей, связанных кровным родством (как правило, это самка и её старшие дочери). Самцов марафила в популяции гораздо меньше, чем самок – это связано с высокой смертностью этих животных в молодом возрасте. Когда молодняк марафила подрастает, молодые самки доминируют над самцами, которые вынуждены довольствоваться остатками их добычи. Когда молодой самец-марафил достигает примерно годовалого возраста, его изгоняют из клана, и он некоторое время ведёт одиночную жизнь, питаясь объедками, оставшимися после охоты родительского клана. Группы самцов-марафилов могут объединяться, образуя самцовые стаи.

Половой диморфизм марафилов проявляется ещё и в охотничьих предпочтениях: у самцов и самок разная добыча и разная тактика охоты. Самки добывают преимущественно медлительную добычу – гигантских свинобыков. Самцы предпочитают охотиться на более быстроногих копытных, затравливая их стаей, как волки. Охотничьи привычки у разных полов также различаются – самки охотятся по ночам, нападая на отдыхающих и кормящихся животных, и пользуются во время охоты острым обонянием. Самцы охотятся днём с помощью зрения.

Самки марафилов, находясь в группе, очень агрессивны к сородичам. Бывает, они могут нападать на самцов своего же вида, убивают и поедают их, словно другую дичь. Поэтому спаривание у марафилов происходит вне территории клана самок. Для спаривания самцы метят мочой хорошо заметные издали предметы (например, одиноко стоящее дерево, крупный камень или термитник) на границе территории самок, и ожидают самку возле этого места. При этом они отгоняют от помеченного знака других самцов. Также самцы оставляют некоторое количество меток на территории, где обитает клан самок. Обычно они делают это во второй половине дня, перед тем, как самки выйдут на охоту. Но в это же время самцы стараются держаться вместе и быть настороже. Им удаётся поспать лишь во второй половине ночи и утром примерно до полудня, когда самки возвращаются домой с охоты. Готовая к спариванию самка покидает клан, отыскивает помеченный самцами участок, и самцы по очереди спариваются с ней. Перед спариванием самка показывает самцам отсутствие агрессии: она опускает голову и прижимает уши. Самцы, показывая превосходство, бегают возле неё целой стаей, с поднятыми головами, и изредка покусывают самку за плечи и круп.

Подобно всем крупным животным, марафилы размножаются редко: каждая самка рождает потомство раз в два года. Беременность длится около полугода, и детёныши рождаются к началу сезона дождей. Они питаются молоком в течение четырёх – пяти месяцев, но начинают пробовать мясную пищу на третьем месяце жизни. В выводке у одной самки марафила бывает по три – четыре детёныша. До самостоятельности у них обычно доживает лишь половина потомства.

Молодые самки становятся способными к размножению в возрасте 4-х лет, а самцы – с 3-х лет. Продолжительность жизни у самок этого вида достигает 50 лет, и больше, а самцы редко доживают до 40 лет.


Пардиния (Pseudacinonyx gracilis)

Отряд: Хищные (Carnivora)

Семейство: Виверровые (Viverridae)

Место обитания: саванны и редколесья Южной Африки.


Массовое вымирание крупных травоядных зверей вызвало исчезновение крупных хищников, питавшихся ими. После стабилизации ситуации и восстановления биологического равновесия в ответ на эволюцию травоядных зверей начали появляться крупные хищники – потомки сравнительно мелких форм, выживших во время массового вымирания.

Пардиния – один из таких хищных зверей, потомок генетты (Genetta genetta), широко распространённой в голоцене на территории Северной Африки и Южной Европы. Её ближайший родственник – гигантская генетта-убийца (Necrogenetta deima), обитающая в североафриканских саваннах. Но если генетта-убийца – специализированный саблезубый охотник на крупную добычу, то пардиния – изящный аналог гепарда, добывающий быстроногих травоядных. Телосложением пардиния напоминает борзую собаку с длинным хвостом и сравнительно короткой мордой. Высота животного в плечах – около 80 см, длина тела – 120 см, хвоста – около метра; задние ноги немного длиннее передних. Тело пардинии покрыто короткой шерстью, по краям ушей есть оторочка из длинных мягких волос. Шерсть окрашена в соломенно-жёлтый цвет, на котором разбросаны коричневые пятна, на хребте сливающиеся в продольные полосы. На горле самцов есть большое белое пятно, окаймлённое тёмно-коричневой полосой. Голова пардинии похожа на кошачью, но более вытянута. Клыки хорошо развиты, их концы видны из закрытого рта зверя; основания клыков очень широкие. Жевательные мускулы развиты хорошо: зверь убивает добычу укусом в позвоночник или в основание черепа.

Подобно гепарду, пардиния настигает добычу стремительным броском. Но в отличие от гепардов, она также может долго преследовать одинокую добычу шагом, пока не доведёт её до изнеможения. Догоняя добычу, пардиния старается ударом лап по боку или плечу свалить добычу на землю, а потом прижимает её своим весом к земле и наносит укус в позвоночник.

Пардиния – одиночный хищник. Каждая самка имеет свою территорию, которую помечает секретом мускусных желез. Самец, как правило, своей территории не имеет: он бродит по соседним территориям нескольких самок, оставаясь на время спаривания у одной из них. Беременность длится 3 месяца. Незадолго до родов самка строит укрытие в густых кустарниках или среди камней, где приносит потомство: 4-6 детёнышей. Детёныши рождаются слепыми, покрытыми тёмной одноцветной шерстью. С возрастом их окраска сменяется на пёструю, характерную для взрослых. Детёныши развиваются довольно медленно: они начинают покидать укрытие в месячном возрасте, а учатся охотиться примерно с трёхмесячного возраста. Около полугода они охотятся вместе с матерью, покидая её незадолго до появления нового помёта. Половозрелыми молодые звери становятся на втором году жизни.

Пардиния охотится преимущественно на быстро бегающих травоядных зверей – копытных, сохранившихся в Южной Африке как реликты голоценовой фауны. Охота обычно происходит на рассвете, хотя самка, выкармливающая выводок, может охотиться даже в самое жаркое время дня. Пардиния подкрадывается к стаду под прикрытием кустов и травы, замирая на месте при малейшей тревоге травоядных. Выбрав жертву, зверь старается настигнуть её одним броском – пардиния не умеет долго бегать. Обычно лишь каждая шестая – седьмая атака заканчивается успешно.

Если крупной добычи мало, пардиния охотно кормится мелкими позвоночными – лягушками и ящерицами, а также птицами. Ловкость пардинии велика: она может длинными лапами сбивать в прыжке взлетающих птиц.

Организм пардинии, в отличие от организма родственной ей генетты-убийцы, работает буквально «на износ» - во время бега тратится большое количество сил. Поэтому продолжительность жизни зверя не очень велика: всего до 12 – 14 лет.


Чемозит (Gravipapio chemosit)

Отряд: Приматы (Primates)

Семейство: Мартышковые (Cercopithecidae)

Место обитания: южноафриканские саванны.


Среди узконосых обезьян, род павианов содержал самых массивных приматов после человекообразных обезьян, в том числе мандрилов и дрилов, чья численность, однако, сильно сократилась в эпоху голоценового антропогенного прессинга. Изменения в природе на рубеже эпох уничтожили шансы на выживание этих видов, равно как и «настоящих» человекообразных обезьян.

Но, кроме мандрила и дрила, среди павианов было немало других сравнительно крупных приматов, более приспособленных к выживанию в условиях изменений природных условий. Одним из них был чакма, или медвежий павиан (Papio ursinus). Обитатель саванн, а не джунглей, всеядный, склонный к хищничеству, он преуспел и после исчезновения людей, эволюционировав в чемозита, одного из крупнейших приматов Африки.

Чемозит – это, фактически, павиан очень массивного телосложения. В длину самец чемозита может достигать 3 метров, самка 2-2,5 м; короткий хвост достигает 10-15 сантиметров в длину. Тело его покрыто жёлто-бурой шерстью, кроме морды и зада, которые покрыты чёрной безволосой кожей; у половозрелых самцов вдобавок ещё вырастают бакенбарды и борода более светлого, белёсого цвета.

Кисти и ступни чемозита сохранили общее сходство с таковыми у других приматов, но пальцы его очень жёсткие, почти не гнутся, за исключением больших пальцев, поэтому их хватательная функция сильно ограничена. Задние ноги несколько мощнее и длиннее передних, поэтому чемозит может ненадолго вставать на них, чтобы лучше осмотреть окрестности или испугать врага либо соперника-сородича. При движении крестец животного немного возвышается над плечами.

Главное оружие чемозита – зубы. И они, и челюстные кости очень толстые и мощные. Клыки способны нанести глубокие рваные раны и разорвать шею даже крупному зверю, но сам чемозит охотится редко. Он предпочитает поедать падаль, либо воровать добычу у других хищников. Он также поедает растительную пищу, вроде жёстких бобов акаций и других растений. В поисках насекомых он разоряет муравейники, термитники, пчелиные и осиные гнёзда; благодаря толстой коже он легко переносит уколы их жал. Более мелкие самки этого вида особенно любят дикие африканские злаки и подобные растения.

Среди самцов чемозита часто встречаются одиночки; иногда они живут группами из двух-трёх особей. Успешные самцы возглавляют гарем из 4-5 взрослых самок, обеспечивая защиту их детёнышам. Каждая самка обычно рожает одного детёныша раз в три года; двойни крайне редки.

Брачный сезон у чемозита не выражен. Самцы-одиночки постоянно посягают на гаремы семейных самцов и бродят по границам их территорий, оглашая свои намерения громким рёвом. Периодически случаются попытки семейных самцов отбить самок у соседа; обычно дело решается демонстрацией силы и длины клыков, но иногда дело доходит и до настоящей драки.

Молодые особи остаются в родительском клане до трёхлетнего возраста, после чего изгоняются. Половая зрелость у самок наступает на пятом году жизни, у самцов на шестом – седьмом. Продолжительность жизни чемозита может достигать 35 – 40 лет.


Агогве (Pseudopithecus agogve)

Отряд: Приматы (Primates)

Семейство: Мартышковые (Cercopithecidae)

Место обитания: южноафриканские саванны.


Многочисленные, эволюционно гибкие и широко распространённые, мартышки пережили эпоху человека с меньшими потерями, чем другие приматы. Они не только восстановили разнообразие, но и вышли в крупноразмерный класс, став своеобразными аналогами человекообразных обезьян, потерпевших поражение в борьбе за существование. Редкие и узкоареальные виды мартышек исчезли, но распространённые и гибкие выжили и стали предками новых приматов эпохи неоцена. Один из потомков мартышек верветок (Chlorocebus pygerythrus), агогве, независимо от парапонгид значительно увеличился в размерах и стал напоминать человекообразных обезьян. Этот вид населяет кустарниковые заросли Южной Африки, иногда заходя в джунгли и галерейные леса.

Рост взрослой особи – около 80 см, вес – около 25-30 кг, иногда до 50 кг; самцы крупнее самок. Хвост сравнительно короткий, в основном используется для поддержания равновесия при передвижении по земле. Передвигается агогве в основном на четырёх лапах, хотя может проходить на задних лапах до 150 метров. При двуногом передвижении его походка медленная и шаркающая, поэтому при сигнале тревоги эта обезьяна бежит на четвереньках к ближайшему укрытию. Двуногое передвижение даёт преимущества, освобождая передние лапы для манипуляций разными объектами. Шерсть окрашена в желтовато-серый цвет, у самцов большая белая борода и белая шерсть на скулах. У взрослого самца на груди под бородой есть участок совсем чёрной шерсти, используемый для демонстраций.

Этот вид всеяден с уклоном в растительноядность: питается агогве листьями и ягодами кустарников, реже плодами деревьев, очень редко может съесть насекомое или мелкое позвоночное. Это определило особенности облика животного – крупный «бродильный» желудок и длинный кишечник с развитой слепой кишкой. Для вида характерна копрофагия – животные поедают богатый бактериями и витаминами кал из слепой кишки.

Вид социальный, живёт семейными группами: доминирующий самец, его гарем (4-5 самок) и молодые животные, не достигшие половозрелости. Иногда самцы агогве сманивают для своего гарема молодых самок из соседних групп, устраивая вылазки на чужие территории. В повседневной жизни этот вид – очень осторожное животное, постоянно наблюдающее за окружающей местностью. Иногда агогве сопровождают стада антилоп: во время совестного кормления они наблюдают за их повадками и определяют по ним появление хищника.

Брачный сезон не выражен. Инициатива к спариванию исходит от самок, которые издают нежные звуки и ходят около самцов. В это время у них сильно набухает розовая кожа на ягодицах. Обычно в одной группе самки готовы к спариванию примерно в одно время. Бывает, что одиночные самцы ищут сложившиеся семейные группы и тайком спариваются с чужими самками. Длительность беременности составляет от 6 до 7 месяцев и за один раз рождается по одному детёнышу. Лактация продолжается около 3 месяцев, однако детёныш пробует взрослую пищу и раньше. В это же время он получает от самки бактерий, занимающихся расщеплением клетчатки в кишечнике. Половозрелость наступает в 2 года, причём в этом возрасте самцы изгоняются из стада. Молодые самки также уходят в соседние группы. Обычно самцы-холостяки живут одновозрастными группами, пока не собирают свой гарем. Продолжительность жизни – до 35 лет.


Свинорог-бронтотерий (Porceras brontotherioides)

Отряд: Парнокопытные (Artiodactyla)

Семейство: Свинорогие (Porceratidae)

Место обитания: саванны и редколесья Южной Африки, сухие участки, предгорья.


Незначительный на первый взгляд признак – наличие у кистеухих свиней (Potamochoerus porcus) небольших костных наростов перед глазами. Но эволюция подхватила этот признак, и он получил своё развитие у потомков этих животных: у них на голове появились крупные костные выросты различной формы. Так на арене жизни появилось семейство нежвачных парнокопытных – свинорогие (Porceratidae). У представителей этого семейства, обитающих на Восточно-Африканском микроконтиненте, рога парные, несколько похожие на рога полорогих. А у обитателей континентальной Африки на голове развились преимущественно непарные выросты, делающие этих животных немного похожими на исчезнувших в конце голоцена носорогов и вымерших к концу палеогена бронтотериев. В континентальной Африке эти животные распространены преимущественно к югу от пояса тропических лесов, во влажной саванне и горах Южной Африки.

Свинорог-бронтотерий – один из наиболее типичных представителей семейства, широко распространённый в относительно сухих местообитаниях. Телосложением он похож на быка (рост в плечах до полутора метров), но его голова разительно отличается от бычьей. Она более крупная, с рудиментарным хоботком, развившимся из характерного для свиней «пятачка». Самая примечательная черта – наличие огромного костяного рога. Он образован сближенными и сросшимися парными костными буграми, характерными для предка. Рог поднимается перпендикулярно лбу, он расширен в стороны и раздвоен на вершине. Это скорее демонстрационное, чем боевое оружие. Но, благодаря сильный шейным мышцам, свинорог-бронтотерий может поддеть рогом атакующего хищника, и отбросить его в сторону. Во время внутривидовых турниров самцы этого вида бодаются, наклонив голову в сторону, и упираясь основаниями рогов. Но обычно они избегают прямой схватки, и лишь демонстрируют друг другу рога. У самок рога короче, чем у самцов.

Шерсть животного очень короткая, прилегающая. На подбородке волосы несколько удлинены. Рог лишён волос, и покрыт ороговевшей кожей. Основная окраска тела – светло-серая, лишь на загривке удлинённые чёрные волосы образуют подобие гривы, и на длинном хвосте есть чёрная кисточка.

Во рту два длинных резца, похожие на зубы ископаемого носорога хилотерия (Chilotherium) – зверь использует их, чтобы выкапывать корни и клубни. Также во время брачных поединков животное может наносить противнику укусы. Челюсти свинорога-бронтотерия длинные и относительно слабые. Основная пища животного – молодая трава и листья кустарников.

Свинорог-бронтотерий умеет долго и быстро бегать – у него относительно длинные ноги. В связи с этим копыта животного небольшие – так меньше трение об землю. Но это накладывает определённые трудности: животное вынуждено избегать топких мест, и входит в воду лишь в случае крайней необходимости. Животные избегают мест, где случаются наводнения. Отличаясь способностью прогнозировать погоду, они покидают низинные районы, которым может грозить затопление, и мигрируют в предгорья. В это время отдельные семейные группы могут объединяться, и тогда между самцами вспыхивают драки.

Этот вид держится небольшими стадами (до десятка взрослых зверей), каждое из которых представляет собой гарем одного самца. Животные общаются друг с другом посредством разнообразных звуков, которые издают с помощью короткого хоботка (в этот момент он слегка надувается). Молодняк держится с родителями до наступления самостоятельности, после чего самцов изгоняет вожак, а самок – взрослые самки. Сезонность в размножении выражена слабо, но большинство детёнышей рождается в начале сезона дождей. В помёте всегда один детёныш.


Свинобык (Buchoerus crassoceras)

Отряд: Парнокопытные (Artiodactyla)

Семейство: Свинорогие (Porceratidae)

Место обитания: саванны и редколесья Южной Африки, влажные участки вблизи рек, болота.


Когда в процессе эволюции в природе появляется «удачная» разновидность живых существ, на её основе сразу начинают возникать родственные формы, приспособленные к разным условиям обитания. В Южной Африке на основе общего предка сформировались разные виды, входящие в новое неоценовое семейство свинорогих. Эти животные отчасти заменили крупных жвачных парнокопытных, не выдержавших преследования со стороны человека, и разрушения местообитаний во время катастрофического оледенения. Свинорогие стали аналогами буйволов, крупных антилоп, и отчасти даже носорогов. Свинобык является самым крупным представителем семейства.

От свинорога-бронтотерия этот вид млекопитающих отличается более мощным сложением: животное очень похоже на крупного буйвола. Самая высокая точка корпуса – плечи, спина несколько покатая. Шерсть короткая, палевая, на животе светлее. На скулах шерсть образует чёрные «бакенбарды», особенно явно выраженные у самцов. Ноги, отчасти плечи и круп животного покрыты короткими горизонтальными полосами рыжей шерсти. Хвост длинный, с кисточкой на конце.

Самый характерный признак животных семейства свинорогих – рога разнообразной формы, развивающиеся в средней части головы. У свинобыка, несмотря на название, рог совсем не похож на бычьи рога: он широкий и плоский, несколько напоминает рог обитающего в североафриканских саваннах плоскорога (Platyceras foetidus), гигантского зверя из отряда даманов (Procaviiformes). Он широкий, покрытый ороговевшей кожей, и вогнутый в средней части. Рог свинобыка – это скорее турнирное оружие, нежели боевое: в брачный сезон между самцами этого вида происходит силовая борьба шеями (мускулы шеи очень сильные). Рога служат как защитный «шлем»: они образованы толстым слоем костной ткани с минимальным количеством полостей. Но также этот рог может использоваться как оружие: атакующему хищнику защищающийся свинобык наносит таранный удар головой. Рог защищает глаза от случайных ран, поэтому, «поддев» хищника плоским рогом, свинобык может поднять его в воздух, а затем просто ударить хищника об дерево, или отбросить далеко в сторону.

В отличие от своего родственника, свинорога-бронтотерия, свинобык предпочитает участки, которые могут затопляться водой. Этот зверь охотно купается и валяется в грязи, а также разыскивает вблизи водоёмов значительную часть пищи – мягкой растительности. В связи с этим у свинобыка развились широкие копыта, способные отчасти раздвигаться, когда животное пасётся на болоте. Также животное умеет очень хорошо плавать, и легко пересекает даже широкие реки и озёра.

Свинобыки держатся небольшими гаремами: один самец и 3 – 4 самки с детёнышами в возрасте до одного года. Такой гарем занимает определённую территорию вдоль берега реки, или на болотах, и не покидает её даже при наводнениях. Кроме таких семей, есть самцы-одиночки, обитающие на узких пограничных полосах между владениями семейных самцов. Обычно это или очень старые самцы, изгнанные молодыми соперниками из собственных групп, или молодые самцы, ещё не обзаведшиеся гаремом. В брачный сезон молодые звери бросают вызов семейным самцам, и между ними случаются стычки.

Один раз в год самка рождает 1 – 2 детёнышей. Они отличаются от взрослых более тёмной окраской, в которой больше полос (имеются даже на спине и боках). Самка заботливо оберегает их от хищников, и легко может атаковать любое животное, если ей покажется, что оно представляет угрозу для детёныша. Молодняк кормится молоком около четырёх месяцев, затем полностью переходит на растительный корм. Годовалые подростки покидают стадо: незадолго до рождения нового детёныша самки начинает проявлять к ним агрессивность.

Половая зрелость наступает в возрасте около 3 лет, продолжительность жизни составляет до 40 лет.


Оленец (Cervops platycornis)

Отряд: Парнокопытные (Artiodactyla)

Семейство: Ложнооленьи (Neocervidae)

Места обитания: саванны и редколесья Южной Африки.


После вымирания значительной части крупных копытных их место заняли представители других отрядов млекопитающих: в Палеарктике это крупные бегающие потомки зайцеобразных, а в Неарктике и Неотропической области – потомки южноамериканских грызунов. Только юг Африки оказался достаточно изолирован от Сахарской саванны лесами и горами. И здесь доминирующими видами травоядных млекопитающих остались реликты голоцена – разнообразные копытные, потомки мелких антилоп и водяных оленьков.

Занимая освободившиеся после массового вымирания экологические ниши, они превращались в виды, подобные хорошо известным во времена человека антилопам и оленям. У некоторых видов даже появились большие рога – редкость среди неоценовых травоядных.

Оленец – не самый многочисленный вид среди южноафриканских копытных. Он держится небольшими стадами, иногда вместе с другими видами травоядных. Это животное - потомок мелких и коротконогих африканских водяных оленьков (Tragulus). Оставшись вне конкуренции со стороны полорогих,оленьки начали бурно эволюционировать, образовав особое семейство сравнительно крупных быстроногих копытных – ложнооленей.

По сравнению с предками, оленец – зверь крупных размеров: рост в холке до 1,5 м, длина тела – до 1,6 м. Телосложением он напоминает мелких антилоп и газелей. Это одно из самых быстроногих копытных неоцена: на коротких дистанциях оленец развивает скорость до 80 км/ч. Из-за длинных ног обычный аллюр этого зверя – иноходь, но максимальную скорость оленец развивает, бегая галопом.

Окраска оленца помогает ему скрываться среди растительности: тело покрыто каштаново-бурой шерстью, на крупе и бёдрах тонкие вертикальные полосы жёлтого цвета. Живот, нижняя часть шеи и бока головы – белые. Детёныши окрашены светлее – основная окраска у них соломенно-жёлтая с продольными коричневыми полосами на теле (окраской похожи на поросят кабана); на крупе и бёдрах полосы изгибаются вниз. По мере роста полосатость на теле пропадает, а на бёдрах становится более контрастной.

На голове у этого зверя есть рога. Но в отличие от рогов оленей, рога оленца - постоянно растущие (не сбрасываемые), лопатовидные, с несколькими зубцами. Эти рога немного похожи на рога африканских доисторических жирафов Sivatherium. Основания рогов достаточно прочные, вытянутые вдоль черепа; сами рога растут на голове зверя параллельно друг другу. Рога самок больше напоминают продольные гребни с двумя зубцами на заднем крае. У самцов рога крупнее, на них может быть до 5 – 7 отростков; вершины рогов у самцов слегка расходятся в стороны. Новые отростки появляются на передней части рога: у старых самцов рога иногда похожи на петушиный гребешок. Подобно оленям, оленец использует рога как турнирное оружие – противники сходятся так, что зубцы рогов попадают в выемки на рогах соперника. При поединке происходит в основном силовая борьба – соперники стараются оттеснить и повалить друг друга.

Из органов чувств у оленца наиболее остро развиты слух и обоняние. Другие травоядные пользуются этим, следя за поведением этих животных для обнаружения возможной опасности для себя. В случае тревоги оленец издаёт особый крик – резкий свист, предупреждающий об опасности сородичей, а вместе с ними – и других животных, пасущихся рядом. Спасаясь от хищника, оленец во многом надеется на свою скорость – немногие хищники могут догнать взрослого зверя, полного сил. Даже двухдневные детёныши уже почти не уступают в скорости взрослым, хотя, конечно же, устают гораздо быстрее.

Оленец питается преимущественно злаками. Пасущееся животное обкусывает только их верхушки; после кормления этого животного другие виды травоядных могут найти себе достаточно пищи на этом же месте. Особенно оленец любит колоски злаков в состоянии молочной спелости: некоторые злаки отличаются при этом сладковатым вкусом. Обычно оленец кормится на рассвете и на закате, а самое жаркое время дня проводит в тени деревьев.

Для защиты от перегрева оленец использует оригинальное приспособление – собственные рога. В отличие от оленьих рогов, они всегда сложены живой растущей костью. Вне сезона спаривания кожа на рогах обильно пронизана кровеносными сосудами, служа прекрасным радиатором: кровь отдаёт тепло окружающему воздуху. Зато в брачный сезон под воздействием гормонов кровеносные сосуды в основании рогов сужаются и в значительной степени перекрывают поток крови к рогам, что предохраняет самцов от потери крови при случайных ранениях.

Брачный сезон у оленца начинается в конце влажного сезона. Между самцами происходят короткие стычки за гарем из нескольких самок (в зависимости от физической формы самец может заявлять права на 4 – 10 самок). Противники обычно избегают вступать в прямой бой, и дело может ограничиться демонстрацией силы: самцы басисто рявкают, роют копытом землю, широко раскрывают рты и оскаливают зубы. Иногда они поднимаются на дыбы, и, показывая друг другу свою силу, делают несколько шагов на задних ногах. Обычно один из соперников покидает ристалище без боя.

Время спаривания продолжается всего лишь около недели, после чего агрессивность самцов снижается и они вновь терпимо относятся друг к другу, кормясь иногда бок о бок.

После сухого сезона самка рождает одного или двух детёнышей (около половины самок телится двойней). Как у всех копытных, детёныш рождается развитым, и через несколько часов способен следовать за матерью. Первые два месяца он питается молоком, но с двухнедельного возраста уже пробует растения, подражая матери. К концу влажного сезона он становится самостоятельным, но остаётся в стаде. Половая зрелость у самок наступает в возрасте полутора лет, у самцов – в два года.


Дукапи (Giraffotragus altus)

Отряд: Парнокопытные (Artiodactyla)

Семейство: Костнорогие (Osseocorni seu Parabovidae)

Места обитания: саванны и редколесья Южной Африки.


После ледникового периода на рубеже голоцена и неоцена границы некоторых зоогеографических областей несколько изменились. Так, после высыхания Средиземного моря и образования Гибралтарского перешейка граница Голарктической зоогеографической области сдвинулась на юг, включив в себя север пояса саванн Африки (границей между Голарктикой и Эфиопской областью служит среднее, сахарское течение реки Нил, текущей теперь с востока на запад Северной Африки и соединяющейся с верховьями реки Нигер). В Северной Африке встречаются потомки животных Евразии и Ближнего Востока с небольшой примесью потомков африканских форм. Зато в Южной Африке, отделённой от севера сплошным поясом гор и болотистых лесов, протянувшихся по экватору, остались и эволюционировали реликты голоцена – различные виды парнокопытных, потомки разных африканских антилоп. Они занимают разные экологические ниши, и не менее разнообразны, чем виды антилоп в раннюю историческую эпоху.

Среди стад новых южноафриканских антилоп, пасущихся в густой траве, особенно выделяются гиганты, степенно бродящие небольшими группами, и лакомящиеся нежными листочками деревьев, недоступными никому из прочих копытных. Эти гиганты Африки – дукапи, потомки одного из видов африканских лесных антилоп дукеров (Cephalophus). Хотя предки явно ростом не вышли, их потомок – весьма крупное травоядное млекопитающее: рост в холке до 170 см, длина тела до 2 метров. Шея дукапи очень длинная (общий рост зверя от рогов до копыт – почти 3 метра). Окраска короткой шерсти зверя песочно-жёлтая с коричневыми поперечными полосами на ногах и шее, спина тёмная. Детёныши дукапи кажутся темнее взрослых: на их теле полоски более узкие и частые.

Эти длинноногие звери передвигаются иноходью, подобно жирафам и верблюдам. В случае опасности они могут бегать галопом, развивая скорость до 50 километров в час.

Череп взрослых зверей сильно прогнут в средней части, крупные глаза и небольшая мозговая коробка возвышаются над удлинённой лицевой частью. Благодаря высокому положению глаз у этих зверей прекрасный круговой обзор, и они издали замечают хищников. Подобно жирафам и страусам в саваннах эпохи голоцена, дукапи служат как бы «сторожами» для остальных травоядных. Крупные носовые полости говорят о том, что у дукапи очень острое обоняние.

На затылке дукапи развился своеобразный поперечный широкий «рог», покрытый шерстью и раздвоенный на вершине, где размещаются редуцированные остатки настоящих рогов – две небольшие роговые шишки. Такой костный выступ используется как турнирное оружие: соперники сходятся грудью, упираются лбами и ведут «борьбу» головами, пытаясь выгнуть шею противника так, чтобы тот отказался от борьбы и отступил. Такая драка – своеобразный компромисс между естественной привычкой бодаться, унаследованной от предков – полорогих, и весьма хрупким телосложением дукапи.

Дукапи держатся группами по 5-8 животных, под предводительством старой самки. В такой группе есть несколько взрослых самок и их детёныши возрастом до года. В более старшем возрасте молодые самцы покидают матерей, а молодые самки могут остаться в родительской группе, либо уйти и создать свою. Самцы живут поодиночке или группами по 2-3 животных. Вне сезона размножения они терпимо относятся друг к другу, зато в брачный сезон их агрессивность по отношению друг к другу резко возрастает.

Дукапи находятся вне конкуренции среди животных южноафриканских саванн и редколесий. Эти высокие звери поедают ветки деревьев и кустарников, которые недоступны их соседям. Если же все доступные нижние ветки на дереве объедены, дукапи могут легко вставать на задние ноги, упираясь копытами в ствол дерева и дотягиваясь до свежих ветвей.

Беременность у этого вида длится около 6 месяцев. У самки рождается всего один детёныш, в конце сухого сезона. Рост новорождённого детёныша – около полутора метров. Первое время он питается исключительно молоком, с месячного возраста постепенно переходит на растительную пищу. Он покидает мать в возрасте полугода, и становится полностью взрослым на третьем году жизни.


Капский лосерог (Megalcicornus capensis)

Отряд: Парнокопытные (Artiodactyla)

Семейство: Костнорогие (Osseocorni seu Parabovidae)

Место обитания: саванны и редколесья южной Африки.


Среди разнообразной фауны африканских парнокопытных лишь немногие виды смогли пережить вызванное человеком массовое вымирание. Крупные виды вымерли полностью, и лишь мелким удалось сохранить жизнеспособные популяции. Мелкие антилопы дукеры смогли пережить вымирание, и некоторое время представляли собой доминирующую группу африканских травоядных. Их потомки особенно разнообразны в Южной Африке, где появилось даже своеобразное семейство костнорогих с рогами причудливой формы. Несколько их видов смогли быстро занять экологические ниши мегафауны, в основном в южной и центральной частях материка. Самый крупный представитель костнорогих – капский лосерог.

Это животное очень похоже обликом на древнего жирафа сиватерия. Лосерог имеет действительно огромные размеры, составляя конкуренцию индийскому нандитерию (Nanditherium altissimus): высота в плечах – около 3 метров, а длина вместе с головой и шеей – около 5 метров. Передние ноги зверя немного длиннее задних, поэтому спина животного покатая; телосложением капский лосерог немного напоминает окапи. На толстой шее животного растёт короткая стоячая грива. Голова удлинённая, череп длиной до 70 см, не считая рогов. Губы толстые и подвижные, способны вытягиваться вперёд. Язык выдвигается изо рта на полметра; он гибкий и подвижный, зверь может очищать им глаза и ноздри.

Самая впечатляющая особенность облика лосерога – его рога: их три пары. Самая задняя пара растёт горизонтально назад и в стороны, длиной около метра; фактически, это симметричные выросты лобной и теменной костей черепа, расширяющиеся веерообразно, с множеством небольших отростков по краям. Эти отростки по своей природе гомологичны рогам предковых полорогих, в их основаниях находятся зоны роста кости, поэтому отростки с возрастом удлиняются. Над глазами возвышаются ещё два рога длиной 40 см, наклоненные назад, а на переносице – ещё одна пара конических рогов длиной до 10 см. У этого вида выражен половой диморфизм: у самок рога короче, задняя пара всего лишь с несколькими роговыми шишками по краю, а парные рога на голове представлены просто бугорками. Также самец значительно массивнее самки.

Ноги животного приспособлены выдерживать большую нагрузку. Кости ног толстые, приспособленные выдерживать вес массивного тела. Роговое вещество копыт не может выдержать такой вес, но под фалангами пальцев развивается крупная амортизирующая подушка, как у верблюдов, которая принимает на себя вес тела и увеличивает площадь опоры. Шкура на ногах исключительно плотная и толстая. Шерсть животного короткая, жёсткая и сравнительно редкая. Для терморегуляции на груди животных развит тонкий кожный «подвес». Фоновая окраска тела охристо-коричневая с белыми пятнами на спине и поперечными полосками на ногах; живот белый. У животного длинный подвижный хвост с кисточкой из длинных жёстких чёрных волос, который используется как мухобойка. Также положением хвоста животные выражают эмоции и предупреждают о появлении врагов.

Лучшее место обитания для капских лосерогов – саванны с островками древесной растительности. Эти звери живут стадами до 15-20 особей. Возглавляет такую группу взрослый самец, кроме него в стаде есть молодые самцы, много самок и детёнышей. Группа совершает протяжённые миграции в поисках наиболее подходящих для питания деревьев, подобно слонам эпохи человека, которые являются ближайшими экологическими аналогами этих зверей. Популяция вида сильно разрежена, каждое стадо в течение года перемещается на сотни километров, кочуя по обширной территории. В богатых кормом местах стада могут объединяться и перемешиваться.

Питается лосерог в основном листьями и плодами деревьев, а также объедает высокие кустарники, даже колючие и обладающие едким соком. Трава же составляет в рационе весьма незначительную часть, главным образом у молодых зверей. Во время миграций лосероги вытаптывают и полностью обгладывают молодые деревца и таким образом препятствуют сильному зарастанию саванны. На водопое звери ведут себя осторожно, опускаясь для питья на колени передних ног. Поэтому несколько взрослых зверей всегда охраняют стадо, готовые задержать врага и дать возможность сородичам подняться на ноги. Взрослые капские лосероги практически не имеют врагов, для детёнышей могут быть опасны марафилы, кошачьи и виверровые.

Сезон размножения чётко не выражен, самцы готовы соперничать из-за готовой к размножению самки в любое время года. Беременность длится до 15 месяцев. Самка рожает стоя, и детёныш при рождении падает на землю с полутораметровой высоты. Он хорошо развит, через несколько часов после рождения уже может ходить. Молодой зверь кормится молоком в течение года, хотя в это же время начинает поедать траву и листву кустарников.

Индивидуальное развитие протекает медленно: рога начинают расти лишь в возрасте около 4 лет – вначале задняя пара, затем две пары на вершине головы. Половозрелость наступает в возрасте 10 лет, но самец получает возможность участвовать в размножении в возрасте около 15 лет. Продолжительность жизни достигает 60-80 лет, самки живут дольше самцов и способны к размножению почти до смерти.


Флагокрыл (Vexillipteryx cantabrarius)

Отряд: Козодоеобразные (Caprimulgiformes)

Семейство: Настоящие козодои (Caprimulgidae)

Место обитания: саванны и полупустыни Южной Африки.


Козодои, хотя и потеряли часть видового разнообразия в эпоху человека, относительно благополучно дожили до неоцена. В наибольшей степени от деятельности человека пострадали виды тропических лесов, а виды из саванн, степей и пустынь выжили сравнительно благополучно. Козодои не имели серьёзных конкурентов в своей экологической нише, поэтому к неоцену они мало изменились. Хотя среди них появились довольно необычные для этой группы специализированные формы, такие, как мерлетта (Merlette aviphaga) и солончаковый козодой (Halocaprimulgus halophilus), большинство козодоев остались ночными охотниками на насекомых, подобно большинству видов, известных в эпоху человека. Среди них заметно выделяется своим необычным обликом флагокрыл – странный потомок вымпелового козодоя, или четверокрыла (Macrodipteryx vexillarius).

Это птица относительно крупного размера по сравнению с большинством козодоев: длина тела 32-34 см, масса самца 303-365 г, масса самки 286-290 г, размах крыльев 63-70 см. Фоновая окраска тела серовато-бурая, на спине рыжеватая. На крыльях узор из мелких бурых пятен на сером фоне. Этот вид птиц отличается от остальных козодоеобразных некоторыми особенностями строения оперения, которые придают ей очень узнаваемый облик. Второстепенные маховые перья самцов вне сезона размножения несколько удлинены, отчего силуэт летящей птицы приобретает специфическую легко узнаваемую форму: крылья кажутся угловатыми, расширенными на концах. У самок это выражено в меньшей степени.

У птиц этого вида крупные глаза, короткий клюв, но широкий разрез рта, типичный для козодоев. Подобно прочим козодоям, флагокрыл ведёт ночной образ жизни и днём спит – чаще всего в кустарниках, либо на ветвях деревьев, лёжа вдоль ветки. Ночью он вылетает на охоту за кузнечиками, слепнями, оводами, жуками и ночными бабочками. Этих птиц чаще всего можно встретить у стад крупных травоядных млекопитающих. Голос этого вида – протяжный дребезжащий крик.

Брачный сезон у флагокрылов весной, в сентябре-октябре. В это время среди второстепенных маховых перьев самцов одна пара превращается в крупные лентовидные перья, напоминающие флаги. Очин этих перьев мягкий и гибкий, а на концах перья расширяются в округлые лопасти. Окраска этих лопастей контрастирует с фоновой расцветкой тела птицы: они покрыты поперечно-полосатым чёрно-белым рисунком и завершаются белым «глазком» на чёрном фоне. В это время они сильно затрудняют движение птицы: путаются под ногами и мешают нормально взлетать. Из-за этого достаточно большое количество самцов гибнет при нападениях хищников – этот вид птиц попал в «ловушку» полового отбора. Этот вид полигамный, постоянных пар не образуется. В брачный сезон самец спаривается с большим количеством самок, поэтому гибель самцов компенсируется большим количеством потомства у выживших. После интенсивного токования в течение 1-2 недель перья брачного наряда выпадают, и выжившие самцы продолжают вести привычный образ жизни. Токование у этого вида включает трепещущий полёт самца невысоко над землёй, сопровождаемый протяжной стрекочущей трелью. Самки сидят на земле, время от времени перелетая с места на место, и обозначают своё присутствие криками. Во время брачного полёта самца они сопровождают его по земле, перепархивая с места на место. Спаривание происходит на земле, в это время самец успевает спариться с 3-4 самками, после чего продолжает полёт. К концу брачного сезона самец сильно худеет и слабеет.

Гнездо устраивается на земле и представляет собой ямку среди травы или в кустарнике. Кладка обычно содержит 2 яйца удлинённой эллипсоидной формы, размером 27-37х20-25 мм. Насиживание продолжается около 17-18 дней, насиживает исключительно самка. Через 25 дней после вылупления птенцы готовы покинуть гнездо и жить самостоятельно. В возрасте 1 года они уже половозрелы. Продолжительность жизни достигает 14 лет, но самцы обычно живут значительно меньше из-за своей уязвимости в брачный сезон.


Леза (Parapolemaetus leza)

Отряд: Ястребообразные (Accipitriformes)

Семейство: Ястребиные (Accipitridae)

Место обитания: саванны и редколесья Южной Африки.


Большинство крупных хищных птиц вымерло в конце голоцена, когда их численность упала из-за разрушения мест обитания, а кормовая база была подорвана деятельностью человека. Особенно сильно пострадали крупные виды пернатых хищников, однако ряд видов мелких хищных птиц уцелел. В Евразии и Северной Африке экологические ниши крупных пернатых хищников были заполнены птицами из других систематических групп. В обеих Америках и Южной Африке, однако, небольшие хищные птицы сумели опередить большинство конкурентов и занять освободившиеся экологические ниши. Потомки этих видов приобрели конвергентное сходство с орлами эпохи человека, а также сходные пищевые привычки. В Южной Африке одним из таких хищников является леза – потомок африканского малого перепелятника (Accipiter minullus), названный в честь бога грома некоторых бантуязычных племён.

Этот вид птиц – один из верховных пернатых хищников в саванне. Высота птицы, стоящей на земле, 60 см, размах крыльев – около 2,6 м, вес – до 10 кг; самка крупнее самца, что типично для ястребов. Крылья широкие, с притупленными концами; хвост узкий, умеренной длины, с прямым краем. Цвет оперения изменчив. В типичном случае окраска верхней стороны тела серая с голубоватым оттенком и мелкой поперечной рябью, на животе оперение белое с отдельными чёрными перьями – рисунок этих пятен строго индивидуален. Маховые перья чёрно-белые – нижняя треть опахала белая, остальное перо до кончика чёрное. У летящей птицы крылья окаймлены характерной чёрной полосой. Глаза окружены кольцами голой кожи голубовато-серого цвета, участок кожи между основанием клюва и глазом также лишён оперения. Клюв чёрный с белым режущим краем надклювья. Кожа на ногах покрыта чешуями, без перьев, пепельно-серого цвета. Окраска оперения изменчива – известны бурая и чёрная цветовые морфы, у которых белый цвет нижней части тела замещён бежевым или тёмно-серым, а клюв и кожа на ногах чёрные.

Будучи крупной хищной птицей, леза проявляет выраженное территориальное поведение. Гнездящаяся пара лез контролирует территорию площадью до 750 квадратных километров, изгоняя с неё конкурентов и сородичей. Питается леза сравнительно крупной добычей – небольшими антилопами, обезьянами, крупными грызунами и птицами. Иногда хищник рискует нападать на поросят бронеголового бородавочника и детёнышей хищников, но только если нет реальной опасноти. Иногда пара этих птиц может отогнать от добычи пардинию или молодого марафила, но избегает нападать на взрослых особей этого вида, особенно в стае.

Брачный период начинается в сухой сезон, ему предшествует ремонт гнезда. Гнездо обычно устраивается высоко на дереве, оно открытое, из прутьев и крупных сучьев, с выстилкой их травы. Пара у этого вида формируется на много лет; птицы ищут новых партнёров только после гибели предыдущих, хотя молодые птицы часто могут «разводиться» в случае неудачного гнездования. Сложившиеся пары в брачный сезон устраивают совместные синхронные полёты, иногда исполняя несколько акробатических трюков. Молодые лезы ведут себя значительно активнее: они часто гоняются друг за другом и исполняют больше акробатических трюков, в том числе перевороты в полёте, сцепившись когтями, круги и петли.

Темп размножения этого вида медленный. В кладке только 2 яйца, которые самка насиживает 6 недель. Самец её кормит, изредка сменяя на гнезде. Птенцы вылупляются сравнительно развитыми и зрячими, покрыты серым пухом. Птицам крайне редко удаётся вырастить обоих птенцов: чаще всего один из них убивает другого, либо выталкивает его из гнезда, конкурируя за пищу и внимание родителей. В возрасте 13 недель молодая птица пробует летать, а в 120 дней становится на крыло и покидает гнездо. Некоторое время после этого молодая птица кочует по территории с родителями, а в возрасте полугода родители изгоняют молодняк со своей территории. Индивидуальное развитие происходит относительно медленно: половая зрелость наступает в 5 лет, продолжительность жизни достигает 70 лет.


Термитный дятел (Neogeocolaptes termitophilus)

Отряд: Дятлообразные (Piciformes)

Семейство: Дятловые (Picidae)

Место обитания: юг Африки, Капская область.


В неоцене дятлообразные птицы освоили новые для этой группы экологические ниши. Среди них появились хищные птицы, питающиеся мелкими животными. Самые крупные дятлы неоцена являются падальщиками в саваннах Африки. На острове Большая Антигуа обитает нелетающий вид дятлов, а ещё несколько видов живут в мангровых зарослях и кормятся на рифах вблизи берега. Однако, такие изменения в образе жизни – редкость среди дятлов. Большинство видов, обитающих на материках, сохранили приверженность прежнему образу жизни и рациону, состоящему из насекомых.

В саваннах Южной Африки обитает ещё один вид дятлов, отчасти порвавший с типичным для этих птиц образом жизни – термитный дятел. Это потомок земляного дятла (Geocolaptes olivaceus), жившего на Земле в эпоху человека. Он переселился из горных местностей, где обитал его предок, на равнину, и благодаря расширению территории полупустынь и саванн в ледниковый период легко выжил в эпоху биологического кризиса.

Потомок земляного дятла сохранил многие особенности своего предка, но с помощью сильного клюва эта птица долбит не деревья, а термитники. Термитный дятел легко вскрывает твёрдые стенки термитника, и слизывает насекомых длинным языком. Термиты встречаются в саванне очень часто, и термитные дятлы являются обычными птицами открытой местности. Эти птицы очень осторожны, а их громкий крик разносится далеко по саванне. Поэтому термитные дятлы оказывают травоядным очень большую услугу, предупреждая их о приближении хищников. Кроме того, пара птиц этого вида подолгу кричит по утрам, обозначая притязания на территорию.

Термитный дятел имеет очень неприметную коричневато-серую окраску. На крыльях и спине есть многочисленные тёмные пятна, а на пояснице растут перья, имеющие металлический блеск и ярко-красную расцветку. Когда птица взлетает, эти перья очень хорошо видны, и служат сигналом тревоги для многих животных. Самец и самка имеют некоторые различия в окраске – у самца на голове от уха до уха через затылок проходит поперечная полоса белого цвета. Оперение термитного дятла жёсткое, и это защищает его от укусов насекомых.

Этот вид птиц гнездится оригинальным способом – он выдалбливает дупла прямо в термитнике. Во время строительства дупла птицы питаются, схватывая термитов, выползающих на защиту гнезда. Постепенно они расширяют дупло и формируют в нём гнездовую камеру. Повреждения, наносимые дятлами, настолько велики, что термиты просто заделывают входы в разрушенные галереи, и дятлам остаётся только выровнять поверхность стенок гнезда. Тоннель, ведущий к гнездовой камере, резко изгибается у поверхности и уходит вниз на метр по вертикали. Такое гнездо оказывается прочным и неприступным, и всякий хищник, который попробует его разрушить, будет атакован сотнями термитов-солдат. Интересно, что пара птиц не кормится в термитнике, где устроено их гнездо, и активно защищает его от сородичей.

За год, в течение влажного сезона, эти птицы могут вырастить два выводка птенцов. Самка откладывает до трёх яиц, которые насиживает в течение 18 дней. Птенцы покидают гнездо в возрасте 35 дней, и родители докармливают их в течение нескольких дней.


Чёрно-белый неразлучник (Agapornis chiaroscuro)

Отряд: Попугаи (Psittaciformes)

Семейство: Настоящие попугаи (Psittacidae)

Место обитания: саванны юго-западной Африки.


После массового вымирания на рубеже голоцена и неоцена, когда вымерли многие виды крупных зверей, рептилий и птиц, опустевшие ниши оказались занятыми потомками их более мелких соседей. Так было на Мадагаскаре, где род попугаев-неразлучников породил одних из самых крупных попугаев неоцена, ложноар. Но так происходило не везде: в материковой Африке, где сохранилось достаточное количество крупных видов птиц, неразлучники остались сравнительно небольшими птицами, и чёрно-белый неразлучник – это один из них.

Чёрно-белый неразлучник – это птица средних размеров: около 30 см в длину, из которых 6 см приходится на широкий притупленный хвост. Фактически, это очень крупный представитель рода, уже существовавшего в эпоху человека. Самки у этого вида немного крупнее самцов, и это единственная черта полового диморфизма.

Основная окраска оперения на теле – рябая, зеленовато-серого цвета. Благодаря такой окраске птица скрывается от возможных хищников. Но голова окрашена гораздо заметнее: лоб чёрный, а щёки и горло белые (отсюда название). Также хвост этого вида покрыт поперечными полосами чёрного и белого цвета. Клюв птицы также чёрного цвета, а веки белые.

Эти птицы обитают в саваннах с фрагментами лесов и кустарников на юго-западе Африки, иногда даже недалеко от побережья. Брачный период начинается в конце сухого сезона и начале влажного, когда самцы и самки начинают призывать друг друга громкими ворчащими криками. Пара сохраняется много лет, но в брачный сезон птицы ведут себя так, словно пара образуется впервые. Через несколько недель в грубом гнезде из веток и луба самки откладывают от 2 до 8 яиц, которые они высиживают около трёх недель.

Из яиц вылупляются птенцы, покрытые редким пухом зеленоватого цвета. Через 3 месяца после выклева птенцы покрываются пером, а к 5 месяцам от роду они покидают гнездо, но остаются с родителями до начала следующего года. Вне сезона размножения семейные группы собираются в стаи и кочуют между лесными участками в саванне. На следующий год молодые птицы впервые участвуют в размножении.

Чёрно-белый неразлучник питается ягодами, семенами и злаками. Пищей животного происхождения он не интересуется и сам становится добычей разным хищным птицам и змеям. Максимальная продолжительность жизни – 9 – 10 лет.


Ящерица-панголин (Neocordylus armatura)

Отряд: Чешуйчатые (Squamata), подотряд Ящерицы (Lacertilia)

Семейство: Поясохвосты (Cordylidae)

Место обитания: Южная Африка, саванны разного типа.


Эпоха человека характеризуется изменением границ природных зон. В это время происходило сокращение территорий, занятых лесами и степями, но зато расширялись площади пустынь. Это происходило из-за нерациональной хозяйственной деятельности человека. В историческую эпоху значительные территории, ранее занятые продуктивными природными сообществами, превратились в пустыни и стали непригодными для жизни человека и для ведения сельского хозяйства. Зато в этих местах сохранилось достаточно большое число видов животных. Наибольшее распространение пустынь характерно для Африки севернее экватора, и для Ближнего Востока. В Южной Африке обширные территории также были заняты пустынями – Намиб, Калахари и Карру. В этих пустынях сохранилась и эволюционировала богатая фауна рептилий. Один из неоценовых видов южноафриканской фауны – ящерица-панголин.

Ящерица-панголин – небольшая рептилия крепкого сложения, с очень мощными и когтистыми передними лапами. Это потомок голоценовых ящериц поясохвостов (Cordylus), характерных для Южной Африки.

Этот вид мало изменился по сравнению со своим предком: длина взрослой особи редко превышает 20 см. У этих ящериц округлая голова, прикрытая сверху прочным роговым щитком, уплощенное тело, покрытое поперечными рядами крупных заостренных чешуй (отсюда название), и толстый бронированный хвост, покрытый налегающими друг на друга чешуями и похожий на сосновую шишку. Этот хвост служит для отложения запасов жира, а в брачный сезон используется для демонстрации самкам – они охотнее спариваются с успешными и сытыми самцами, хвост которых полон жира. Защищаясь от небольших хищников, ящерица бьёт их хвостом, как булавой.

Обитая в небольших группах – 1 – 2 самца (один из которых – явный субдоминант) и 5 – 6 самок – эти жёлто-бурые рептилии чем-то напоминают варанов-муравьедов из пустынь Меганезии в миниатюре. Пики активности ящерицы-панголина приходятся на утро и первую половину дня, когда их корм – разные мелкие и средние беспозвоночные – ещё не пришёл в себя после ночного оцепенения, и его легко поймать. Ящерицы греются в лучах восходящего солнца на камнях или стенах термитников, и затем приступают к поиску пищи. Корм этих рептилий – термиты, муравьи, и другие насекомые и беспозвоночные. Благодаря сильным челюстям эти ящерицы легко разжёвывают крепкие панцири жуков.

По образу жизни ящерицы-панголины делятся на две группы – «бродяги» и «домоседы». «Домоседы» – это счастливчики, которым удалось поселиться около большого муравейника, или, ещё лучше – термитника, который периодически подвергается их набегам: благодаря толстой шкуре ящерица-панголин может сравнительно безболезненно вынести относительно большое количество укусов муравьёв, термитов и других мелких, но ядовитых насекомых. Она взламывает поверхность термитника передними лапами, и просто слизывает выбегающих насекомых.

«Бродяги», наоборот, не имеют постоянного места жительства. Почти все они – молодые самцы, которым не удалось закрепить за собой постоянной колонии кормовых насекомых. Поэтому они всё время заняты поисками подобной колонии, и вынуждены тратить гораздо больше времени на поиск ежедневной порции корма – любых насекомых или паукообразных, которых они смогут съесть. Это достаточно опасное занятие, так как, несмотря на прочность шкуры и маскировочную окраску, ящерицы-панголины регулярно съедаются самыми разнообразными животными, начиная от более крупных ящериц, и до больших пауков и скорпионов, которые нападают на молодняк. Кроме того, им постоянно приходится искать укрытия, чтобы переждать в тени более жаркую вторую половину дня, и безопасно переночевать.

К середине сухого сезона у ящериц-панголинов появляется новая забота: начинается брачный сезон. Самцы-домоседы забираются на всякие возвышения – например, на верхушки «своих» термитников, и начинают шипеть изо всех сил, раздувая и демонстрируя своё яркое – в фиолетовых или жёлтых пятнах – горло. В основном, это представление предназначено не для самок, а для самцов-бродяг этого вида, которые весьма не прочь выгнать хозяина из дома после продолжительной драки. Во время брачного турнира два самца толкают друг друга грудью, ползая по верхушке термитника, муравейника, камня или другого возвышения. Двух-трёх схваток обычно бывает достаточно, чтобы выявить слабейшего, который покидает место борьбы, уступая победителю территорию и самок, которых тот немедленно оплодотворяет.

Этот вид ящериц яйцеживородящий. К концу лета, в начале сезона дождей, самки рождают 2 – 3 живых детёнышей. Среди самок ящериц-панголинов почти нет «бродяг». Если какая-то самка не живёт в постоянной колонии, то это лишь очень молодая самка, которая ушли искать новое место для жительства. Взрослые самки также могут быть «бродягами», но лишь тогда, когда колония насекомых, в которой они питались, истощилась и погибла, что случается, но редко. Напротив, почти все самцы покидают место своего рождения к началу следующего сухого сезона, и не возвращаются к нему даже к началу брачного сезона, предпочитая завоёвывать место для жизни где-то в отдалении. Таким способом ящерицам-панголинам удаётся избежать инбридинга.

Рождение молодых ящериц-панголинов приурочено к началу сезона дождей, потому что в это время у термитов, муравьёв и других общественных насекомых Южной Африки начинаются брачные полёты. В это же время выводятся из яиц другие насекомые – кузнечики и саранча. В это время в природе существует наибольшее разнообразие корма для молодых ящериц-панголинов, и возможности для роста их колонии наиболее велики, а агрессивность взрослых особей снижена. Но далее, где-то во второй половине сезона дождей, все молодые самцы и некоторые самки покидают место своего рождения, будучи прогнанными старым самцом и иногда другими самками.


«Королева термитов» (Batrachoregina hygrophila)

Отряд: Бесхвостые (Anura)

Семейство: Узкороты (Microhylidae)

Место обитания: Южная Африка, засушливая саванна.


Земноводные – первые позвоночные обитатели суши. Они не полностью расстались с водной средой – вода жизненно необходима им в сезон размножения, и большинство земноводных предпочитает обитать во влажных местах. Но, несмотря на такие жизненные требования, эти животные сумели адаптироваться даже к обитанию в сухих местностях. Хотя неоцен отличается от голоцена более влажным и тёплым климатом, пустыни и саванны покрывают значительную часть планеты. Одним из таких мест является Южная Африка. Здесь часто бывает сложно найти воду, и термиты, очень влаголюбивые насекомые, вынуждены рыть глубокие вертикальные шахты, добираясь до водоносного слоя. Зато их постройками охотно пользуются разные животные, ищущие влагу и безопасность. Сложно не вызвать агрессию у свирепых термитов из касты солдат, но всё же в постройках термитов встречается множество разнообразных животных. В основном это насекомые, изредка встречаются многоножки и пауки. Но одним из крупных «гостей» термитов является странная пузатая лягушка длиной около 8 сантиметров. Она ведёт себя весьма уверенно и чувствует себя в полной безопасности, окружённая насекомыми, наделёнными средствами защиты. В сухой сезон эта лягушка встречается только в постройках термитов. За эти особенности она получила название «королева термитов».

Секрет лояльного отношения термитов к своей «королеве» кроется в химических веществах, которые выделяет слизь «королевы термитов». Кожные выделения этой лягушки снижают агрессивность термитов. Эти насекомые воспринимают лягушку едва ли не как сородича: они облизывают выделения кожи «королевы термитов», и не нападают на неё, даже когда лягушка съедает одного за другим нескольких термитов.

У «королевы термитов» короткое и толстое, почти шарообразное туловище с относительно короткими лапами. Эта лягушка не умеет прыгать, а по земле передвигается шагом, как жаба. Кожа «королевы термитов» гладкая, с сильно развитыми кожными железами, выделяющими привлекательный для термитов секрет. Её окраска неброская – серовато-коричневая с мелкими тёмными пятнами в верхней части тела, живот белый. Голова этой лягушки короткая и широкая; глаза небольшие, защищены от укусов термитов прозрачной мигательной перепонкой. У «королевы термитов» плохое зрение – она проводит большую часть жизни в полной темноте галерей термитника, и выходит на поверхность только по ночам в течение влажного сезона. Но животное очень хорошо ориентируется в термитнике благодаря обонянию и тонко развитому осязанию.

Эта лягушка приспособлена к роющему образу жизни. На её лапах развиваются крупные роговые мозоли по наружному краю ступни и предплечья. Она роет норы в основании термитника, и часто пользуется для передвижения готовыми галереями термитов. Сходный образ жизни ведёт пустынная кротовая жаба (Cryptophrys cornicephalus), обитающая в Меганезии; это является примером конвергенции, поскольку вид из Меганезии принадлежит к иному семейству.

«Королева термитов» питается термитами и другими насекомыми, обитающими в термитниках. Она явно предпочитает крупных насекомых – сверчков и тараканов, а также взрослых термитов. Но в каждом термитнике обитает всего лишь одна или две взрослых лягушки этого вида (а также несколько мелких неполовозрелых особей), поэтому ущерб, который наносит такая «королева» колонии термитов, небольшой. Тем более, она поедает различных симбионтов и паразитов колонии термитов чаще, чем самих термитов.

Эта лягушка размножается во время короткого сезона дождей. Когда она почувствует, что почва становится более влажной, она покидает термитник по подземным галереям, и роет тоннель на поверхность земли. Достигнув поверхности, лягушка не сразу выбирается из норы – она делает это только с наступлением ночи. В это время десятки «королев термитов» спешат к временным водоёмам, чтобы отложить икру. Самцы выбираются на поверхность раньше, чем самки. Они делят прибрежные участки водоёма на множество территорий, и привлекают самок с помощью крика, похожего на долгий нисходящий свист. Днём самцы предпочитают закапываться в почву по берегам водоёма, или скрываются в зарослях болотных растений. Самки появляются на поверхности позже. В течение одной ночи формируются пары, лягушки откладывают икру и тут же покидают водоём, возвращаясь в те места, где они жили до этого. «Королева термитов» никогда не ошибается, возвращаясь после икрометания только в свой термитник. На вторую ночь в водоёмы приходят лишь единичные самки, а третьей ночи для размножения, как правило, не бывает.

В кладке этих лягушек насчитывается до 300 икринок, склеенных в один слизистый ком. Головастики этих лягушек вначале питаются водорослями, а с 9 – 10-дневного возраста становятся хищниками и каннибалами. До метаморфоза (в возрасте 45 – 50 дней) доживает не более 10% общего числа головастиков. Молодые лягушки закапываются в землю и разыскивают галереи термитов, по которым пробираются в жилища этих насекомых. Часть лягушек гибнет от укусов термитов – не все виды этих насекомых принимают таких «гостей». Но лягушка, которой удалось поселиться у термитов подходящего вида, может прожить до десяти лет.


Дингонек (Clariotyrannus dingonek)

Отряд: Сомообразные (Siluriformes)

Семейство: Клариевые (Clariidae)

Место обитания: реки и озёра Центральной и Южной Африки.


Выносливые и эволюционно гибкие, клариевые сомы пережили эпоху человека, хоть и с некоторыми потерями – вымерли лишь отдельные эндемичные узкоареальные формы. Одним из удачливых видов оказался нильский клариас (Clarias gariepinus). Распространённый по всей Африке и Южной Азии, он пережил эпоху промысла, расширил ареал и породил целый спектр потомков. Один из них – крупный дингонек, названный в честь африканского криптида из рек и озёр.

Этот вид – очень крупная рыба: длина тела до 250 см, вес – около 80-100 кг. У рыбы змеевидно удлинённое тело, мощные грудные плавники с большими складными колючками, в бороздках которых содержится ядовитая слизь. Голова широкая, с маленькими глазами и большой пастью, вооружённой мелкими зубами. Вокруг рта растут длинные чувствительные усы (2 длинных уса на нижней челюсти, 2 коротких у ноздрей и 4 на нижней челюсти). Окраска кожи тёмно-зелёная, почти чёрная, брюхо светлее спины. Спинной плавник тянется вдоль спины от уровня брюшных плавников до хвостового плавника.

Дингонек – исключительно плотоядный вид, в основном охотится у дна, поедает рыбу и ракообразных. Особи из саванновых водоёмов Южной Африки могут ловить птиц или некрупных (весом меньше 50 кг) наземных зверей, особенно в сухой сезон, делая засады возле водопоя. Часто дингонек находит добычу с помощью электрорецепции, особенно в мутной воде или ночью. Даже ослепшие по каким-то причинам рыбы успешно находят пищу и бывают такими же упитанными, как зрячие особи. Также, подобно предку, он может генерировать слабое электрическое поле, с помощью которого подаёт соперникам сигналы и изгоняет их со своей территории.

У рыбы сохранился наджаберный орган, позволяющий усваивать кислород из воздуха. Рыба пользуется им при заиливании и обмелении водоёма. В случае пересыхания водоёма самые сильные рыбы могут переползти в соседний, даже если это просто более крупная яма с водой. На воздухе тело рыбы покрывается вязкой слизью, позволяющей сократить потери влаги. Рыба может прожить без воды до 35 часов, но предпочитает добраться до воды раньше. На суше дингонек ориентируется при помощи обоняния, чувствуя пары воды в воздухе. Если нет возможности переползти в другой водоём, рыба закапывается в грунт и впадает в оцепенение, покрыв тело густой защитной слизью.

В крупных непересыхающих водоёмах брачный сезон не выражен, в саванных популяциях совпадает с началом сезона дождей. Самцы в это время генерируют импульсы сериями по 30-40 в минуту каждые 5 минут. Самка,принимая ухаживания, генерирует импульсы по 60-75 в минуту. Рыбы совместно выкапывают гнездо на мелководье среди растений – это яма диаметром до 2 метров. В кладке до 200 тысяч икринок, самец охраняет икру. Однако случается, что неуклюжий самец своими движениями разбрасывает часть икры, она прилипает к растениям, оттуда попадает на лапы водяных птиц, которые разносят её в другие водоёмы. Молодые дингонеки проклёвываются через 5-6 дней, достигают половой зрелости в возрасте 4-5 лет при длине свыше 1 метра. Продолжительность жизни – до 40 лет.


Махамба (Mahamba mahamba)

Отряд: Харацинообразные (Characiformes)

Семейство: Дистиходовые (Distichodontidae)

Место обитания: Западная, Центральная и Южная Африка, реки и озёра.


Неоцен – это время, когда мир сильно изменился, восстанавливаясь после времён оскудения природы в голоцене в результате деятельности человека. Однако люди и их цивилизация исчезли, а животный мир претерпел значительные изменения. Крупные водяные животные, вроде африканских бегемотов и крокодилов, исчезли совсем. Их заменили другие существа, пребывавшие до этого в тени гигантов – свиньи, черепахи, крупные ящерицы-вараны. И рыбы.

Среди рыб Земли харацинообразные были одним из самых разнообразных отрядов, объединявшим таких не похожих друг на друга созданий, как плотоядные пираньи и мелкие мирные клинобрюшки. В Африке они были представлены не только всеядными формами и мирными вегетарианцами, но и специализированными хищными видами. Среди них существовали, в том числе, крупные одиночные хищники, которые были экологическими аналогами крокодилов. Сами крокодилы дожили до неоцена, но сдали свои позиции главных хищников пресных вод, особенно в Африке, где их сменили разные вараны, а на севере – черепаха-крокодил. А на западе и на юге материка их место заняли потомки африканских харациновых рыб ихтиборов (Ichthyborus), среди которых самым примечательным видом является махамба.

Махамба – это настоящий великан среди африканских пресноводных рыб, достигающий около 5 м в длину. Этот вид обитает в крупных реках и озёрах, и является верховным хищником продуктивных экосистем водоёмов. Тело напоминает по форме тело большой тигровой рыбы (Hydrocynus goliath) голоцена – вытянутое, торпедообразное, с хорошо развитыми плавниками и сильным хвостом. Голова достигает почти полутора метров в длину и отчасти напоминает крокодилью; челюсти очень удлинённые, узкие и подвижные. Когда рыба раскрывает рот, верхняя челюсть также поднимается. Зубы острые, колющие, особенно многочисленные на концах челюстей – такие зубы позволяют удерживать скользкую добычу. Глаза крупные, у рыбы хорошее зрение.

Плавники хорошо развиты, хвостовой плавник высокий, треугольный. Спинной и анальный плавники сдвинуты в заднюю треть туловища. Имеется небольшой жировой плавник.

Окраска спины бурая с более тёмными пятнами, образующими узор, напоминающий бороздки на коре дерева. Бока тёмно-зелёные с отдельными светлыми пятнами, живот желтовато-белый. Хвостовой плавник пёстрый – по светло-жёлтому фону тянутся 6-8 чёрных горизонтальных полос.

Эта рыба не отличается сложностью поведения, но очень терпелива, и способна караулить подходящую добычу несколько часов, и даже дней, скрываясь в засаде – обычно у упавшего в воду дерева или в тени ветвей крупных деревьев. При появлении подходящей добычи следует резкий бросок из засады, и жертва либо бывает проглочена целиком, либо махамба наносит ей одну или несколько обширных ран, отчего жертва либо тонет, либо истекает кровью, и гибнет от болевого шока. Обычной добычей этого вида становятся рыбы, земноводные и рептилии, а также водоплавающие птицы и млекопитающие весом до 20-30 кг. При этом рыба избегает нападать на черепах, защищённых прочным панцирем. Молодые рыбы часто нападают на водоплавающих птиц, проплывая на боку под самой поверхностью воды, и утаскивая птицу под воду боковым движением головы.

Махамба – одиночный хищник; иногда случаются эпизоды каннибализма, но взрослые рыбы достаточно редко нападают друг на друга. Обычно конфликт ограничивается стоянием головой к хвосту противника, и демонстрацией собственного хвостового плавника. Невысокая скорость обмена веществ приводит к тому, что махамба ест редко, долго переваривает добычу, поэтому не требует обширной кормовой территории и предпочитает просто избегать общества сородичей. Выраженного брачного периода у этого вида тоже нет, и в любое время года можно найти особей, готовых к нересту.

Ухаживания достаточно простые: самец плавает вокруг самки и демонстрирует ей своё физическое состояние, встряхиваясь всем телом и нагоняя на самку волны хвостом. Однако он держится настороже, и готов в любой момент отступить, если самка проявит агрессию. Если он подходит самке, то та подаёт сигнал, особым образом шевеля брюшными плавниками. Сам нерест происходит довольно быстро, и рыбы не заботятся о потомстве – они лишь зарывают крупную икру в слой гнилых листьев на дне речного залива с медленным течением. Плодовитость составляет до 300 тысяч икринок. Мальки выклёвываются уже довольно крупными, и растут относительно быстро – в первый год жизни они достигают длины 20-25 см. У этого вида велика смертность потомства, в том числе из-за каннибализма. Лишь после того, как они достигнут хотя бы 75 см в длину, они становятся более защищёнными от других пресноводных хищников – это происходит на 6-7 году жизни. Тогда же молодые рыбы становятся способны к размножению, однако полноценное участие в нересте возможно лишь в возрасте 12-15 лет. Средняя продолжительность жизни махамбы – несколько десятков лет, обычно до 50-60 лет. Единичные особи могут доживать до векового возраста.


101. Чаша жизни

(Мелкие обитатели лесов в южной зоне таёжного пояса Азии, район озера Байкал.)


В неоцене территория Евразии по-прежнему представляет собой гигантский массив суши, внутренние районы которого удалены от морей. Это царство континентального климата с жарким летом и холодной снежной зимой, несмотря на общее потепление климата в неоцене. В таких экстремальных условиях среди деревьев процветают немногочисленные виды хвойных, образующие протяжённые леса – тайгу. Южная граница таёжного пояса Евразии в Сибири пролегает вблизи удивительного геологического образования – озера Байкал. В неоцене глубочайший разлом земной коры, в котором сформировалось это озеро, продолжает расширяться, увеличивая площадь и объём озера. Когда-нибудь в этом месте земной коры образуется новый океан, раздвигающий в стороны огромные массивы земной коры, как сделал Атлантический океан когда-то в мезозое. Но пока это озеро, которое с океаном соединяет лишь река Ангара, по-прежнему вытекающая из него.

Озеро Байкал похоже на океан во многих отношениях. Например, здесь сохранились одни из последних китообразных на Земле. И ещё, несмотря на свои размеры, скромные в сравнении с существующими в неоцене океанами Земли, Байкал влияет на климат окружающих территорий точно так же, как полноценный океан – он делает климат обширной территории в направлении господствующих ветров заметно более влажным и мягким. На местности вокруг озера складываются уникальные природные условия, и здесь особого развития достигает удивительный союз, образованный несколькими видами животных и грибов.


***


Долгие месяцы Сибирь находится в суровых объятиях зимы, но даже самая долгая и холодная зима рано или поздно заканчивается. Солнце всё дольше остаётся на небе, поднимается всё выше и с каждым днём греет всё теплее. Под его лучами снег начинает таять. Талая вода впитывается в землю, а в реки стекают бурные ручьи. Вначале снег сходит на хорошо прогреваемых южных склонах гор и холмов, но постепенно тепло приходит и на тенистые северные склоны.

По лесам бродят гиганты Сибири – на юге таёжной зоны зимуют толстолобые обды. Их деятельность превращает сплошную тайгу в смешанный лес: в местах, удобных для их передвижения и кормления, медленно развивающиеся хвойные деревья просто не успевают вырасти, зато появляются участки, занятые быстрорастущими мелколиственными деревьями, а также кустарниками и травами. Такой мозаичный ландшафт представляет собой высокопродуктивную экосистему: на границах различных растительных сообществ животные находят значительно больше корма, чем в сплошной тайге, характерной для более северных широт. Однако даже там среди протяжённых зарослей хвойных деревьев образуются участки лиственного леса, связанные с миграционными путями обды. Увеличение длины светового дня влияет на поведение животных: огромные обды скоро отправятся в дальнее пешее путешествие на север. В небе уже появляются стаи перелётных птиц, летящие с зимовок на юге – некоторые из них долетят до побережья Северного Ледовитого океана, где будут выводить потомство в условиях полярного дня.

Такие путешествия способны совершать лишь немногие животные – подобная стратегия выживания требует совершенно особого набора особенностей организма, в первую очередь сил и выносливости. Под ногами сибирских великанов раскинулся целый мир мелких живых существ, которые используют для выживания иные стратегии. Одни из них умеют искать пищу даже зимой, другие впадают в спячку, а третьи выдерживают натиск холода и без вреда для себя оттаивают весной. С наступлением весеннего тепла эти существа пробуждаются, покидают зимние укрытия и начинают искать пищу и партнёров для размножения.

Бурное таяние снегов приводит к разливу рек, а на возвышенностях в лесах образуются лужи, которые будут сохраняться на протяжении нескольких недель. И такого срока достаточно, чтобы их смогли заселить разные живые существа, приспособленные к жизни во временных водоёмах. Они буквально торопятся жить, поскольку их собственный век короток – порой ещё меньше, чем существует лужа. И за это время им надо успеть вывестись из яиц, вырасти и оставить потомство.

Несколько лет назад ветер с Байкала выворотил с корнями старую сосну. При этом на месте корней и комля дерева образовалась довольно глубокая яма, в которой каждую весну накапливается талая вода. В первые дни после таяния снега эта лужа кажется безжизненной, но в солнечные дни видно, что на дне лужи быстро появляется зеленоватый налёт микроскопических водорослей. Для мелких жителей лужи тонкая плёночка зелёной слизи – это всё равно, что пастбище для травоядных зверей. И вскоре на этом пастбище начинают кормиться мельчайшие живые существа – вначале одноклеточные и микроскопические черви, а потом и более крупные и сложно организованные создания. Примерно через неделю в этой луже уже плавают червеобразные существа длиной с комара – вездесущие жаброногие рачки. Они вывелись из яиц, лежавших в почве с прошлого года, когда их родители жили в луже. А их самих в это место, возможно, занесла на стадии яиц какая-то птица вместе с грязью на лапах.

С каждым днём население лужи становится всё более разнообразным, и лужа становится настоящим центром вселенной для многочисленных мельчайших существ. Жаброногие рачки неустанно фильтруют воду, взмучивая дно: они питаются одноклеточными водорослями и простейшими, но могут глотать и микроскопических нематод и коловраток. Среди них изредка появляются самцы, хотя большая часть их популяции представлена самками. Редко можно наблюдать спаривание этих животных: их строение и образ жизни оказались настолько удачными для жизни во временном водоёме, что нужды в половом размножении почти нет. Для воспроизводства вида вполне достаточно копирования удачного сочетания наследственных признаков родительской особи посредством партеногенеза.

Жаброногие рачки – очень многочисленные обитатели луж, но они стоят на одной из нижних ступеней пищевой пирамиды. Те, кто может их съесть, не очень многочисленны, однако они также посещают лужи, поскольку это важная часть их жизненного цикла. Среди мусора на дне лужи ползёт полупрозрачный розоватый плоский червь. Это существо продолговато-овальной формы; его передний конец имеет стреловидную форму – это притупленная голова с широкотреугольными щупальцами по бокам и четырьмя маленькими пятнышками глаз недалеко от переднего края тела. Это гиднеллопланария – червь, приспособленный к жизни на суше во влажных местах, хотя весной этих червей можно встретить во временных водоёмах в лесу. Этот червь – хищник, и после зимовки ему нужна хотя бы какая-то добыча. А в луже её достаточно – жаброногие рачки как раз подходящего размера, чтобы их можно было проглотить. Червь движется медленно, шевеля головой из стороны в сторону и анализируя запахи в воде. Сама гиднеллопланария кажется слишком медлительной, чтобы охотиться на подвижных жаброногих рачков, но у неё есть «секретное оружие», позволяющее ловить даже такую подвижную добычу: из-под тела червя сбоку показалась гибкая трубчатая глотка. Тело червя лишено твёрдых тканей, поэтому при необходимости его глотка способна сильно вытягиваться.

Жаброногих рачков явно не пугают ленивые движения гиднеллопланарии – они продолжают плавать в толще воды или взмучивают ножками донный ил в поисках пищи. Когда червь прополз мимо одного жаброногого рачка, его глотка вытянулась в сторону рачка, нацелилась и одним движением схватила его. Пойманный рачок задёргался, вспугнув нескольких сородичей, кормившихся рядом, но глотка червя не отпустила его. Она начала постепенно разворачивать его, а затем просто втянула. Кажется, будто глотка червя живёт самостоятельной жизнью: пока глотка выслеживает и хватает добычу, сам червь продолжает движение в другом направлении, не задерживаясь. Пока червь ползёт, его глотка заглатывает рачка, как змея курицу, и постепенно проталкивает его в кишечник животного, где добыча отчасти заметна сквозь полупрозрачные покровы. Несмотря на нежную консистенцию тела, гиднеллопланария – опасный хищник в своём размерном классе.

Проглоченный червём рачок – это первая добыча после долгих месяцев, проведённых хищником в спячке в зимовальном коконе под землёй. Гиднеллопланария недавно вышла из спячки, и ей нужно восстановить силы. А на земле неподалёку от края лужи шевелится ещё один червь этого же вида. В такой момент особенно отчётливо видно, что движение по суше даётся червям с трудом: планария ползёт очень осторожно, буквально обтекая небольшие препятствия. У её тела нежная консистенция, поэтому кажется, будто это ползёт тонкая лужица желе. Тем не менее, это не мешает ей быть опасным хищником.

Добравшись до края лужи, вторая гиднеллопланария сползла в воду. В этой среде её движения всё равно остались медленными, однако приобрели своеобразную лёгкость. Во время движения каждый из червей оставляет пахучий слизистый след на субстрате. Наткнувшись на след сородича, одна из планарий начала двигаться целенаправленно – она ищет другую особь, не обращая внимания на плавающих вокруг рачков. Через час две особи гиднеллопланарии нашли друг друга. Поскольку черви являются хищниками, они сближаются очень осторожно. Животные обмениваются химическими сигналами и постепенно распознают друг друга как сородичей. Преследование имело вполне определённую цель – весной, пока есть возможность найти временный водоём, черви спариваются. Брачных игр у них нет, и черви просто сплетаются в один слизистый комочек. Они находятся в таком положении около получаса, пока происходит спаривание. Поскольку гиднеллопланарии являются гермафродитами, во время спаривания их роли равны, и они взаимно оплодотворяют друг друга. Если бы черви не нашли себе партнёров, они всё равно смогли бы участвовать в размножении путём самооплодотворения, но в таком случае у них получается меньшее количество потомства. После оплодотворения в организме гиднеллопланарии начинается развитие немногочисленных крупных яиц, богатых желтком. А в дальнейшем часть пищи родительской особи будет затрачиваться на развитие потомства – эти планарии живородящи, и в процессе развития потомства материнский организм подпитывает развивающихся зародышей, компенсируя количество потомства степенью его развития.

Планарии гермафродиты, поэтому их брачные отношения сведены исключительно к физиологии и лишены той остроты и чувственности, которую они приобретают у разнополых видов. Червям достаточно просто найти вторую особь своего вида для размножения – это может быть любая встреченная особь. Раздельнополым видам искать партнёра по размножению значительно сложнее: у них появляется конкуренция между самцами за право оплодотворить самку, и у самок за право спариться с наилучшим самцом. У таких видов самцу приходится доказывать, что он лучший, и половой отбор приводит к появлению причудливых приспособлений и особенностей поведения – здесь и брачные игры, и разнообразные украшения у самцов или самок, и сложные системы поз и звуковых сигналов, призванных синхронизировать физиологическое состояние партнёров по размножению. Наибольшего развития они достигли, конечно, у птиц, хотя и другие животные могут продемонстрировать сложные брачные ритуалы.

В луже с жаброногами появляются более крупные гости. Весеннее тепло разбудило крохотных земноводных – грибных тритонов. Эти хрупкие существа, напоминающие крохотную ящерицу, провели зиму в норах и пустотах в земле, и лишь талая вода, просачивающаяся к ним в зимние убежища, вывела их из состояния оцепенения, в котором тритон пребывает на протяжении почти семи месяцев в году. Несмотря на крохотные размеры, многие из этих тритонов уже прожили на свете по несколько лет и знают эту лужу как единственное место для встреч с противоположным полом. Эти тритоны – очень маленькие существа: длина взрослой особи всего лишь около десяти сантиметров. Поэтому для них не самая большая лужа кажется огромным озером, и её размеров вполне хватает для встреч многих пар сразу. Земноводные недавно вышли из спячки, но не теряют времени и сразу же приступают к размножению. Тёплый сезон, благоприятный для активной жизни, довольно короток, поэтому его надо использовать в максимальной степени. Амфибии буквально «торопятся жить»: самцы покидают зимние укрытия и в считанные дни приобретают брачный наряд. Многие виды в эпоху человека в брачный сезон отращивали причудливые кожные украшения – гребень на спине и широкую плавниковую складку на хвосте. У грибного тритона появился своего рода «экономный вариант» брачного наряда: у него нет кожных выростов, требующих затрат питательных веществ, а самец просто приобретает очень яркую и броскую расцветку. Фоновая окраска тела становится рубиново-красной, живот белеет, а на спине появляется чёрная полоса вдоль позвоночника.

Ярко окрашенные самцы собираются в луже под корнями упавшей сосны. Некоторые из них даже не успели полностью окраситься в брачный наряд, и приобретают яркую окраску уже в воде. Между самцами тут же начинаются конфликты: они делят прибрежную зону лужи на участки и свирепо охраняют их друг от друга. Кроме того, каждый самец начинает выделять из железы в основании хвоста пахучие «брачные объявления» для самок, которые одновременно являются предупреждением для других самцов о притязаниях хозяина территории.

Когда в луже появляется самка, самцы приходят в возбуждение. Они плавают вдоль границ своих участков, стараясь сманить самку к себе запахом и демонстрируя собственную красоту и силу. А когда самка оказалась на границе владений двух самцов, они одновременно бросились к ней, но, увидев друг друга, начали демонстрационную дуэль. Повернувшись друг к другу боками, самцы резкими движениями хвостов пускают друг на друга волны и приобретают особенно насыщенную окраску. Пока они сражаются, самка безучастно сидит на дне, зацепившись лапкой за прошлогоднюю травинку. После нескольких минут дуэли один из самцов отступил. Победитель преследовал его некоторое время ради проформы, но быстро вернулся к самке. Брачный ритуал грибных тритонов прост – самец какое-то время держит самку передними лапами, не давая ей освободиться. В это время задними лапами он подтягивает к себе травинки, пробивающиеся со дна, растения и откладывает на них сперматофор. После этого самка захватывает сперматофор клоакой, и самец отпускает её. Он продолжает оставаться в водоёме в ожидании новых самок, а самка почти сразу же после брачных игр покидает воду, избегая назойливого внимания самцов. Она уже оплодотворена, и в её организме начинается развитие потомства. Самки этого вида не откладывают икру, а вынашивают её в теле, как саламандры, и рождают уже развитых личинок. В организме матери личинка извлекает кислород кожей из тонкостенных кровеносных сосудов эпителия яичника, и развивается сравнительно долгое время. Самка даже подкармливает своё потомство: её организм производит неоплодотворённые икринки с большим запасом желтка, которые предназначены исключительно для пропитания потомства. При таком способе размножения количество потомства невелико – не более 4 особей за сезон. Зато выживаемость потомства довольно высока.

Лужа притягивает к себе живых существ, словно магнит. Грибные тритоны, прожившие в лесу несколько лет, просто запоминают её местонахождение, и каждый год возвращаются к ней, ориентируясь по своей мысленной карте местности. А других существ просто привлекает чуть более высокая концентрация водяного пара в воздухе. Так ищут водоём для размножения комары. Леса Сибири – это настоящий рай для комаров, среди которых особенно многочисленны кровососущие виды, изводящие летом практически всех наземных позвоночных. Кровососущие комары – это насекомые, которых, пожалуй, сложно не заметить. Но они далеко не единственные представители своей группы насекомых. В холодном воздухе над лужей кружатся мелкие насекомые стройного телосложения и желтоватого цвета. Это золотистые микокулексы, безобидные жители сибирских лесов: пища взрослых насекомых этого вида – нектар цветов. При своих мелких размерах эти насекомые – существа весьма почтенного возраста: они появились на свет ещё в прошлом году и перезимовали на стадии имаго в дуплах деревьев, выгнивших полостях в стволах деревьев, а также в пещерах, встречающихся кое-где в этих местах. Видно, что этим насекомым нелегко досталось выживание во время зимовки: они весьма потрёпаны, у некоторых отсутствует усик или нога, а покровы тела довольно тусклые. Но они сумели дожить до весны, и сейчас у них единственная задача – оставить потомство. Покинув зимние укрытия и наскоро подкрепившись нектаром редких первоцветов, насекомые без промедления включаются в брачные танцы. Они прожили значительно дольше своих родителей: летом поколения этих насекомых меняются очень быстро. Но они мелкие, а мелким существам сложно быть долгожителями, поэтому они спешат оставить потомство, пока организм не отказал от старости. Когда в рое оказывается самка, готовая к оплодотворению, самцы бросаются вслед за ней. Чтобы они не ошиблись в выборе, самка сигнализирует о своём присутствии и состоянии запахом, который улавливают пушистые антенны самцов. Но брачные игры у перезимовавших насекомых проходят в какой-то степени формально, без той энергии, которую такие насекомые проявляют летом. Из роя самцов, летящих вслед за самкой, лишь один спаривается с ней. Когда этот самец начинает спаривание, остальные самцы не пытаются конкурировать с ним, а сразу же разлетаются в стороны и ищут других самок. Конкуренция и борьба за самку – это очень энергозатратный элемент брачного ритуала. Насекомые и так тратят много энергии на роение, и очень быстро старятся. Бывает, что некоторые самцы едва успевают оплодотворить самок в полёте. Расцепившись после спаривания, такие самцы уже не держатся в воздухе: они просто падают на землю или в воду, и вскоре погибают. Самка после спаривания должна пожить чуть дольше – на ней лежит обязанность найти подходящее место для развития потомства. После спаривания самки активно ищут лесные первоцветы – пока не развернулись листья кустарников подлеска, травянистые растения-эфемероиды бурно цветут. Они должны успеть зацвести, дать семена и накопить в подземных частях питательные вещества, чтоб дожить до следующей весны, скрывшись под землёй уже в начале лета. Оплодотворённые самки золотистого микокулекса активно летают над землёй в поисках ранневесенних цветов и кормятся на цветках, помогая растениям опыляться и завязывать семена. Им жизненно необходимо получать дополнительное питание: ресурсы организма на исходе, а в организмах самок созревают яйца. Ощутив потребность отложить яйца, самки микокулекса летят к луже, но уже держатся близко к земле и не распространяют запах, привлекающий самцов. После оплодотворения остаток жизни самки проводят в заботе о своём будущем потомстве, и их больше не интересуют брачные игры. Готовые к кладке самки садятся на поверхность воды, откладывают яйца и почти сразу же гибнут – у них не хватает сил даже подняться в воздух. Грибные тритоны, ещё не покинувшие воду, с удовольствием поедают эту беспомощную добычу, а на мелководьях возле берега гибнущих насекомых схватывают мелкие певчие птицы. Из-под воды их ловят гиднеллопланарии, ещё не успевшие покинуть лужу. Взрослые насекомые гибнут, но остаются их кладки, которые плавают на поверхности воды, словно соринки из лесного мусора.

Через несколько дней рой золотистых микокулексов над лужей заметно поредел. Многие из вышедших с зимовки насекомых погибли после спаривания или кладки яиц, и в воздухе остались лишь немногие самки, которые смогли выжить после первой весенней кладки и ещё способны дать вторую кладку. Перед ними стоит значительная проблема – на такое количество самок просто не хватает выживших самцов. В основном самцы этого вида уже погибли, поскольку после спаривания среди перезимовавших самцов выживают лишь единицы. Зато на дне лужи уже копошатся мельчайшие прозрачные червеобразные существа – это личинки золотистых микокулексов. Они уничтожают прошлогодние растительные остатки, всасывая суспензию перегнивших растительных тканей, а также питаются населяющими её микроорганизмами. Жаброногие рачки к этому времени уже успели повзрослеть, отложить яйца и состариться – в большинстве своём они погибли, и лишь немногие престарелые особи, избежавшие челюстей тритона и глотки планарии, продолжают плавать в луже. Отдельные особи гиднеллопланарии также пока ползают по дну лужи и охотятся на личинок микокулекса, но личинок слишком много, чтобы можно было уничтожить их всех.

Прошло около двух недель. Лужа под корнями упавшей сосны несколько раз пополнялась дождевой водой и по-прежнему полна жизни. Погода улучшается, и сквозь тучи всё чаще проглядывает солнце, прогревающее воздух и позволяющее жизни кипеть в лесу, пробуждающемся после долгой зимы. Лучи утреннего солнца проникают через полог леса и освещают ствол сосны. Эфемерные весенние растения уже почти все отцвели, и в полумраке подлеска лишь кое-где заметны их белые или желтоватые цветки. Они закончили свой рост и направляют все питательные вещества на рост корневищ и клубней, а также на созревание семян, поэтому новые листья не образуются, а старые постепенно отмирают. Высоко над землёй в луче солнечного света целым роем летают мелкие насекомые, вспыхивающие золотыми искрами на фоне хвои сосен. Картина немного похожа на ту, что наблюдалась несколько недель назад: вновь происходит роение золотистых микокулексов. Старые особи, пережившие зиму, уже не участвуют в нём: они все погибли, а это первое поколение текущего сезона, которое вывелось в лесных лужах из отложенных ими яиц. В отличие от своих перезимовавших родителей, эти молодые насекомые полны жизни. Микокулексы активно «танцуют» в луче утреннего солнца, и их рой заметен издалека. Привлечённые запахами и блеском роя, молодые самки охотно включаются в этот танец, и самцы активно преследуют их, бросаясь за ними целой группой. В отличие от поколения своих родителей, они активно конкурируют между собой, отталкивая друг друга от самки, и лишь самый лучший из них спаривается с ней в воздухе. Насекомые соединяются всего лишь на несколько минут, после чего самец отпускает самку и практически сразу же готов искать следующую. Именно самцы играют ведущую роль в танце насекомых в луче света. Им важно оплодотворить как можно больше самок, поэтому они ведут себя активно и тратят энергию на преследование каждой самки. Это приносит пользу виду в целом – наиболее успешными оказываются те особи, которые эффективнее используют энергию, поступающую с пищей. У самок иная роль: после оплодотворения они должны беречь себя и стараются как можно меньше быть на виду. Поэтому после недолгого преследования в лучах света и спаривания с самцом самки стремятся скрыться в тени и как можно быстрее добраться до подлеска.

Одна из оплодотворённых самок кормится нектаром на цветке в тени крон деревьев. После спаривания в её организме быстро созревают яйца, и на их образование уходит значительная часть питательных веществ, получаемых самкой из пищи. Теперь насекомое должно решить крайне сложную задачу: самке микокулекса нужно отыскать подходящее место для развития потомства. Весенние лужи постепенно высыхают, но они не нужны насекомому для кладки яиц – микокулексы крайне разборчивы в выборе места для кладки, и кладка яиц в луже – это скорее вынужденная необходимость.

Самка микокулекса летает по подлеску и ищет нужный запах. Тонкие перистые усики несут на себе огромное количество рецепторов и помогают улавливать слабейшие следы нужных запахов. После часа поисков самка микокулекса ощутила в воздухе едва уловимый запах гриба. Грибы начинают появляться в лесу с ранней весны, а такие, как трутовики, сохраняются на стволах деревьев всю зиму. Но этот запах особый: в ответ на него у самки сработал инстинкт размножения. Обнаружив его, насекомое сразу же начало искать направление, ведущее к источнику запаха. Сделав несколько кругов по лесу, самка микокулекса определила, откуда исходит привлекательный запах, и полетела на него. Ей нужно спешить – конкуренты также могли его учуять.

Самка микокулекса ищет именно гриб, но не всякий, а особого вида, с которым будет связано воспроизводство нескольких поколений её вида в этом сезоне. Во время путешествия она несколько раз отклонялась от курса, проверяя правильность выбранного направления. Сомнений быть не может: она летит в верном направлении, и с каждой минутой полёта запах становится всё отчётливее. Преодолев около сотни метров по лиственному лесу и кустарникам, самка вылетела к островку хвойного леса, где высятся несколько сосен и густой молодой сосновый подрост. И там, среди подроста, она нашла конечную цель своего путешествия – гриб нужного вида. Этот гриб безошибочно угадывается среди всего многообразия местных грибов благодаря своему характерному облику.

Из лесной подстилки поднимается крупное чашевидное плодовое тело на очень толстой прочной ножке. Его белый цвет хорошо заметен в лесном полумраке – оно совсем недавно сформировалось и ещё достаточно молодое, как раз такое, как нужно самке золотистого микокулекса. При выборе гриба самка комара ориентируется главным образом на запах, и обоняние не подводит её. В пути она ощущала запах ещё нескольких грибов этого вида, но они едва пробились сквозь лесную подстилку и пока не интересуют её. А это плодовое тело уже зрелое – как раз такое, какое ищет насекомое. Этот своеобразный гриб называется «лесной грааль» и является вместилищем для собственной миниатюрной экосистемы. Плодовое тело этого вида существует очень долго – обычно около месяца, а в прохладное дождливое лето ещё дольше. Его поверхность кожистая и плотная, как у некоторых трутовиков, а мякоть упругая и хрящеватая. Этот экземпляр – один из первых представителей своего вида в окрестностях в данном сезоне, и он очень хорошо разросся, приняв характерную для вида чашевидную форму достаточной глубины. Время появления плодовых тел «лесного грааля» растянуто с конца весны до ранней осени, и в лесу уже начали появляться молодые грибы этого вида, но они не интересуют самку микокулекса. Дело в том, что, пока плодовое тело молодое, объём его чаши невелик. В чашах «лесного грааля» сохраняется вода весенних дождей, которая представляет собой благоприятное место для развития микроскопической жизни – а она, в свою очередь, становится пищей для чуть более крупных существ, эпизодически или регулярно посещающих чаши плодовых тел этого гриба. Помимо этого, часть воды выделяет в чашу сам гриб, получая её из почвы. Союз с «лесным граалем» выгоден для деревьев; этот гриб – типичный лесной житель, образующий микоризу с хвойными деревьями, реже с лиственным породами вроде дубов. Мицелий этого гриба обладает способностью быстро всасывать росу и дождевую воду, и «лесной грааль» вносит заметный вклад в снабжение дерева-симбионта водой с растворёнными минеральными и органическими веществами.

Внутри плодового тела «лесного грааля» накопилась дождевая вода, которая уже заселена множеством микроскопических живых существ. Обычнейшими обитателями жидкости гриба являются бактерии и дрожжевые грибки. Гриб сам создаёт благоприятную среду для их роста: на поверхности плодового тела «лесного грааля» выделяются капли густого экссудата, напоминающего ягодное варенье – он даже имеет сладковатый вкус и весьма клейкую консистенцию. Значительная часть этих выделений собирается в капли на внешней стороне плодового тела, свисая или медленно стекая вниз. На верхней стороне плодового тела, обращённой внутрь чаши, эти выделения не столь обильны. Но их вполне хватает на поддержание жизнедеятельности разных мелких существ. Это обстоятельство привлекает сюда самку золотистого микокулекса. Она покружилась над плодовым телом гриба, влетела внутрь чаши и осторожно села на поверхность жидкости. Едва она коснулась жидкости лапками, рецепторы сообщили ей о том, что в ней уже развиваются дрожжевые грибки и бактерии. Это именно то, что нужно: микроорганизмы представляют собой быстро возобновляющийся источник пищи для личинок микокулекса. Самка комара быстро отложила на поверхности воды порцию яиц и легко взлетела. Она быстро восстановится после кладки, и её сил вполне хватит, чтобы сделать ещё две или три кладки – если, конечно, она не станет жертвой птицы или иного хищника. Мелкие личинки микокулекса будут развиваться в жидкости внутри чаши гриба. Благодаря тому, что плодовое тело «лесного грааля» существует поразительно долго по сравнению с обитающими по соседству наземными шляпочными грибами, у комариных личинок хватит времени, чтобы завершить метаморфоз. Они развиваются настолько быстро, что золотистый микокулекс успевает вывести в одной и той же чаше гриба целых два поколения, прежде чем это плодовое тело погибнет.

Прошло несколько дней. За это время ещё несколько самок золотистого микокулекса успели посетить это плодовое тело. Одна из них сумела отложить яйца в эту же чашу, но после выхода личинок из яиц другие самки взлетали с поверхности жидкости, едва только касались её лапками – они сразу же ощущали присутствие личинок сородичей. Для них это сигнал о наличии конкурентов для их собственного потомства, и они просто продолжали свой поиск. Личинки микокулекса, успевшие поселиться в чаше гриба, успешно живут, используя скудные ресурсы, которые им предоставляет гриб. В раннем возрасте это крохотные прозрачные червеобразные существа, украшенные щетинками, позволяющими парить в толще воды. Пока они малы, им хватает кислорода, растворённого в толще воды. Личинки ведут простую и однообразную жизнь: они непрерывно глотают воду и пропускают её через кишечник, усваивая растворённые в ней органические вещества, а также захватывая клетки бактерий и дрожжевых грибков, размножающихся в жидкости гриба. Для жизни им нужно очень мало – даже взрослые насекомые этого вида крохотные и хрупкие. Они совершенно беззащитны, и их единственное спасение от хищников – глубина чаши гриба, не позволяющая достать их. Личинки понемногу растут, и на дне чаши накапливаются их тончайшие шкурки, которые постепенно разлагают бактерии и микроскопические грибки. Если их жизнь сложится удачно, примерно через десять дней они уже приступят к метаморфозу.

На поверхности «лесного грааля» выделяются капли красной сладковатой жидкости. Это один из способов привлечения мелких живых существ: экссудат гриба содержит множество спор, которым нужны переносчики. Здесь приспособления гриба отчасти перекликаются с успешным шагом, который миллионы лет назад сделали цветковые растения: каплями сладковатой жидкости они привлекли насекомых, сделав их верными и надёжными переносчиками своих половых клеток. А сейчас гриб словно захотел урвать себе часть успеха, который сопутствует цветковым растениям. Однако по сравнению с ними «лесной грааль» больше похож на неумелого начинающего любителя. Его сладкая приманка доступна любым насекомым, которые садятся на его поверхность. Лишь самые мелкие насекомые оказываются в ловушке, прилипая к поверхности этих капель, но более крупные и сильные насекомые могут без вреда для себя угощаться выделениями гриба. Ползая по каплям и поедая их, насекомые разносят споры гриба вместе со своим помётом.

На поверхности плодового тела «лесного грааля» встречаются мелкие лесные бабочки тусклой расцветки, разнообразные мухи и жуки. Даже золотистые микокулексы после кладки яиц могут садиться на наружную поверхность плодового тела и подкрепляться выделениями гриба, оказывая ему услугу по распространению спор. Одними из самых многочисленных гостей «лесного грааля» являются очень мелкие жучки яркой расцветки – зеленовато-синие с металлическим блеском. Их бывает так много, что поверхность гриба кажется присыпанной блестящим порошком. Это грибоеды-апостолы – одни из обычных насекомых-микофагов. Они настолько малы, что сила поверхностного натяжения является весьма заметной частью их мира: они легко ползают по каплям выделений гриба, не увязая в них, и одновременно поедают их. Они настолько малы, что уже не могут выступать переносчиками спор гриба: когда спора попадается такому жуку во время кормления, насекомое просто разгрызает и поедает её. Особи, встречающиеся весной, являются долгожителями, несмотря на свои крохотные размеры: они сумели перезимовать, и теперь заняты размножением. После спаривания самки откладывают яйца в толщу мякоти плодового тела, где будут развиваться их личинки. Эти жуки могут развиваться на многих видах грибов, но при наличии выбора охотнее заселяют «лесной грааль».

Под землёй на многие метры тянется грибница этого вида. Она является важным компонентом почвенного сообщества живых организмов. «Лесной грааль» в процессе роста вступает в симбиотические отношения с деревьями, формируя микоризу; особенно предпочтительными партнёрами этого вида являются хвойные деревья. Благодаря «лесному граалю» в хвойных лесах значительно изменился процесс разложения опавшей хвои – она не накапливается в виде подстилки, а очень быстро разлагается, превращаясь в перегной. Успехом в этом деле гриб обязан микроскопическому, но очень важному помощнику. В неоцене в лесных почвах встречается особый вид микроорганизмов – почвенная воскобактерия. Она способна развиваться самостоятельно, но часто вступает в факультативно-симбиотические отношения с «лесным граалем». На поверхности грибницы «лесного грааля» складываются благоприятные условия для роста бактерии: гриб снабжает её некоторым количеством органики и минеральных веществ, а поверхность грибницы представляет собой удобное место для закрепления и развития колоний бактерии. Почвенная воскобактерия отличается неприхотливостью и «всеядностью»: она активно разлагает растительный мусор, который пронизывает заселённая ею грибница, поэтому в местах обитания «лесного грааля» даже хвоя деревьев перегнивает быстрее. Единственным условием нормальной жизнедеятельности бактерии является влажность субстрата. Неприятный вкус и относительно большая продолжительность существования плодовых тел гриба во многом являются следствием накопления смолистых веществ из разлагаемой хвои – это побочный результат деятельности почвенной воскобактерии.

Несмотря на помощь симбионтов, плодовые тела «лесного грааля» не вечны, хотя по меркам грибов они являются долгожителями. Плодовые тела, образовавшиеся весной при наступлении устойчивой тёплой погоды, постепенно стареют и отмирают, но им на смену растут новые. Когда молодое плодовое тело этого гриба только вылезает из земли, раздвигая лесную подстилку, оно напоминают по форме коренной зуб млекопитающего – общие его очертания неправильно-цилиндрические, а вершина неровная и бугристая. Уже на этой стадии гриб начинает выделять экссудат, но в небольших количествах. Бока плодового тела покрыты многочисленными трубочками гименофора, а верхняя часть гладкая и кожистая, в дальнейшем становится водонепроницаемой выстилкой чаши гриба. По мере роста краёв цилиндрическое плодовое тело превращается в типичную для этого вида чашевидную структуру. В это же время нежная консистенция молодого гриба становится хрящеватой. Молодые плодовые тела имеют белоснежный цвет поверхности и мякоти, нарушаемый лишь окрашенными каплями экссудата, однако насекомые при выборе гриба для жизни не ориентируются на цвет: они умеют определять свежесть грибов по запаху. Разные виды насекомых предпочитают плодовые тела гриба, находящиеся на разных стадиях развития. Микокулексы ищут только самые свежие грибы, у которых впереди ещё несколько недель роста и благополучного существования. Их личинки не могут покинуть воду, и даже окукливаются там же, поэтому самке жизненно важно не ошибиться в определении возраста гриба, чтобы личинки успели завершить развитие до того, как гриб начнёт отмирать. А плодовые тела, которые уже имеют солидный по грибным меркам возраст, привлекают иных насекомых. На стареющих плодовых телах «лесного грааля» собираются крохотные сине-зелёные блестящие жуки грибоеды-апостолы. Присутствие их личинок – верный признак солидного возраста плодового тела. Жуки выбирают для развития потомства грибы, уже начинающие размягчаться с возрастом. Их личинки буравят мякоть плодового тела, ускоряя его разложение, особенно в самом конце цикла существования гриба. В тех местах, где не растёт «лесной грааль», эти жуки откладывают яйца в многолетние плодовые тела некоторых видов трутовиков. Их личинки способны нормально развиваться в них, хотя менее успешно, чем в «лесном граале». Взрослые жуки не толькооткладывают яйца, но и пьют экссудат гриба, окружая красноватые капли грибных выделений блестящими сине-зелёными кольцами своих панцирей.

Мелкие существа вроде насекомых являются обычными обитателями чаш «лесного грааля». Благодаря способности летать и острому обонянию они легко разыскивают места произрастания этого гриба и чаще всего находят плодовые тела подходящего возраста. Существам, лишённым крыльев, приходится отправляться в долгие и опасные путешествия, чтобы добраться до гриба, особенно если они медлительны по своей природе.

Ночью самка грибного тритона поползла на поиски гриба. После брачного ритуала в весенней луже она вела скрытную жизнь и кормилась мелкими беспозвоночными в утренних и вечерних сумерках, а холодной ночью и в опасное дневное время пряталась в укрытиях. Всё это время в её яичниках развивалась новая жизнь. Родственные виды тритонов просто откладывают икру в воду, пряча в зарослях растений, и больше не интересуются судьбой своего потомства. Грибные тритоны избрали иную тактику. Этот мелкий вид тритонов избегает конкуренции с крупными сородичами, обладающими традиционным способом размножения. Плодовитость мелких грибных тритонов слишком мала, чтобы бросать потомство на произвол судьбы в условиях жёсткой конкуренции с близкими видами. Однако этот вид нашёл благоприятное место для развития личинок, где они будут вне конкуренции – чаши гриба «лесной грааль». Первое время личинки этого тритона развиваются в яичниках матери и кормятся неоплодотворёнными икринками с крупным желтком, которые производит организм самки. В это время проходят самые уязвимые первые стадии их развития, и потомство покидает материнский организм уже отчасти подготовленным к самостоятельной жизни.

Ориентируясь по запаху, самка грибного тритона нашла плодовое тело «лесного грааля». Она ощущает, что личинки в её яичниках уже готовы к самостоятельной жизни, поэтому ей срочно нужно отыскать подходящие для их развития плодовые тела гриба. Личинке потребуется около месяца, чтобы расстаться с ювенильными признаками и подготовиться к жизни на суше. Период взросления они проведут в чашах плодовых тел «лесного грааля», и их добычей станут существа, обитающие по соседству или случайно попадающие в чаши гриба.

Запах гриба подсказывает самке, что плодовое тело находится на нужной стадии развития – оно достаточно свежее, чтобы сохраниться до тех пор, пока личинке не придёт пора покинуть воду и вести самостоятельную жизнь. И сейчас самке тритона предстоит решить трудную задачу – ей нужно забраться в гриб на высоту, в несколько раз превышающую её собственную длину. Но эту задачу облегчает то, что она маленькая и относительно лёгкая. Внешняя сторона плодового тела «лесного грааля» представляет собой трубчатый гименофор гриба, и за него можно уцепиться тонкими пальцами самки тритона. Маленькая амфибия начинает бесстрашно карабкаться по внешней стороне гриба. Это непростое занятие: стенки чаши гриба нависают над землёй, и самке тритона приходится ползти спиной вниз. Кроме того, на поверхности гименофора гриба выделяется вязкий и липкий экссудат, и иногда амфибия вязнет в нём лапами. Но решимость добраться до чаши гриба помогает ей преодолеть это препятствие: она с трудом вытаскивает лапы из жидкости, но продолжает лезть вверх. Самка тритона распугивает грибоедов-апостолов, заставляя их взлетать, а некоторых просто вмазывает в вязкий экссудат гриба. Добралась до края чаши гриба, самка тритона быстро сползла по гладкой кожистой поверхности вниз и нырнула в жидкость, скопившуюся в плодовом теле.

Гриб, выбранный самкой грибного тритона, обильно населён разнообразными беспозвоночными. По плёнке поверхностного натяжения воды внутри чаши гриба ползают крошечные мягкотелые существа – ногохвостки грибные рачки. Это совершенно безобидные бескрылые насекомые, поедающие микроскопические грибки и бактериальные плёнки, нарастающие на поверхности воды, в которой растворяются выделения плодового тела «лесного грааля». В норме они играют роль чистильщиков в чаше гриба. Когда самка тритона плюхнулась в воду, испуганные грибные рачки начали прыгать по поверхности воды. У края воды собрались жуки грибоеды-апостолы, и волны, поднятые неуклюжим падением самки тритона в воду, смыли некоторых из них в жидкость гриба.

Самка тритона проплыла несколько кругов в толще жидкости, затем выбралась из неё наполовину и замерла. Пусть она невелика размером, но рядом с другими обитателями гриба кажется исполинским чудовищем. Её тело вытянулось, а мускулы напряглись – самка нашла подходящее место для развития одной из личинок, и у неё начались роды. Внешне она выглядит отдыхающей, но на самом деле по её телу пробегают волны мышечных сокращений и оно подрагивает, хвост слегка извивается, а напряжённые задние лапы раскинуты в воде. Прошло несколько минут, тело самки тритона свело судорогой, и она родила полупрозрачную личинку. Личинка грибного тритона покинула организм матери в свёрнутом виде, прикрыв морду хвостом. Почувствовав простор, она зашевелилась, распрямилась и поплыла, волнообразно изгибая позвоночник. Она выглядит как маленькая копия родителя, но её голову воротником окружают перистые жабры, а на хвосте есть прозрачная плавниковая складка.

Выполнив свой родительский долг, самка грибного тритона выбралась из жидкости на поверхность плодового тела и осторожно слезла вниз, при этом едва не упав в траву. Оказавшись на земле, она стряхнула с себя прилипший мусор, извиваясь восьмёркой, а затем поползла к соседнему грибу, растущему в составе целого сростка плодовых тел в нескольких метрах от неё. Повторив восхождение на гриб, она спустилась в его чашу и там родила вторую личинку. Самка выполнила значительную часть родительских обязанностей: в её яйцеводах остались развиваться ещё две личинки, и их нужно будет пристроить в подходящих грибах уже через несколько дней. Пока самка выращивала потомство в яйцеводах, она подкармливала неродившихся личинок неоплодотворёнными икринками. Две из них, оказавшиеся более развитыми, родились этой ночью. В отличие от некоторых акул эпохи человека, для которых был характерен внутриутробный каннибализм, личинки тритона не вредят друг другу – они могут лишь задерживать развитие своих братьев и сестёр, перехватывая у них пищу. Но после их рождения у менее развитых детёнышей остаётся реальный шанс наверстать упущенное и родиться полноценными личинками, которым останется пройти совсем небольшую часть индивидуального развития в чаше гриба.

Личинка грибного тритона при рождении уже обладает достаточно развитыми лапками, но пока не готова выходить на сушу: она дышит главным образом жабрами и кожей, а лёгкие недоразвиты. Сразу после рождения личинка способна активно двигаться и вскоре она начинает обследовать своё новое жилище. В ночной темноте она ничего не может разглядеть, но при помощи клеток боковой линии ощущает движение воды вокруг себя. Рядом с ней в воде у дна копошатся личинки золотистого микокулекса, которые уже прошли больше половины срока развития. Прозрачные червеобразные личинки извиваются в воде, чувствуя движение крупного тела рядом с собой. Их сильно напугало движение взрослой самки грибного тритона, скатившейся в воду, и они попрятались среди мусора на дне. Но это была не самая большая опасность для них: по-настоящему трудные времена начались у них после рождения личинки тритона в их жилище. Личинка грибного тритона замерла на месте, растопырив лапки и лишь слегка подрагивая жабрами. Ощутив в темноте движение и запах личинки микокулекса, она бросилась вперёд, схватила её и проглотила. Личинка тритона должна расти, чтобы успешно пройти метаморфоз, поэтому мало кто из её соседей по чаше гриба выживет, когда её придёт пора покидать воду. Кроме того, с появлением личинки тритона начались изменения в микрофлоре чаши гриба: взрослая самка тритона занесла в воду на своей коже споры почвенной воскобактерии.

Вторая личинка грибного тритона оказалась в чаше плодового тела, образующего вместе с другими плодовыми телами крупный сросток. Несколько плодовых тел начали расти настолько близко друг к другу, что из-за контакта их чаши деформировались. В каждом из этих грибов формируется своё население, хотя благодаря тесному контакту плодовых тел у них появилась возможность обмена представителями фауны посредством летающих насекомых, а то и просто своим ходом. Эта личинка тритона находится в лучшем положении, чем первая: несмотря на жаберное дыхание, она имеет реальную возможность перелезть в соседнее плодовое тело, если в месте её жительства закончится добыча. Взрослая самка тритона практически не выбирала место, в котором лучше оставить потомство: она ориентируется только на запах и возраст плодового тела, не обращая внимания на население чаши гриба. Это своего рода лотерея: личинка может жить в сытости, а может – впроголодь. Вторая личинка оказалась в грибе, внутри которого в розоватой грибной жидкости ползают тончайшие черви. Это очень характерные представители фауны грибных чаш, крупные гиднеллонематоды. При длине в несколько сантиметров их тело тоньше миллиметра. Гиднеллонематоды совершенно безобидны и поедают лишь бактериальный налёт на стенках чаши гриба.

С первых минут своего появления в чаше гриба личинка тритона ощущает прикосновения этих червей. Дождавшись, пока одна из нематод коснётся её челюстей, личинка тритона бросилась на неё, схватила за кончик тела и начала поедать. Это сложно сделать: длина гиднеллонематоды примерно вдвое превышает длину самой личинки. Однако личинка глотает свою длинную добычу, укладывая в желудке миллиметр за миллиметром. Ощущение сытости на какое-то время подавляет пищевой рефлекс, но затем охота продолжается. В течение нескольких последующих дней личинка тритона съела одного за другим всех более-менее крупных червей, а также уничтожила самых крупных личинок нематоды. Ощутив голод в очередной раз, личинка искала добычу весь день, плавая по чаше гриба кругами, словно неисправный механизм, и не осознавая, что вся крупная добыча уже истреблена ею самой. А когда настала ночь, личинка просто переползла в соседний гриб, растущий рядом, чтобы продолжить охотиться.

Опустошение, сделанное этой личинкой, лишь выглядит катастрофическим – на самом деле это вполне естественный ход событий. Взрослые нематоды погибли, но дни их жизни и так были сочтены – эти черви долго не живут даже в благоприятных условиях, у них быстро происходит смена поколений. Им просто нецелесообразно быть долгожителями – само их место обитания имеет ограниченный срок существования. Зато в жидкости гриба осталось несколько мелких личинок нематод, которых не съела личинка грибного тритона. Один взрослый червь также уцелел в этой бойне – это карликовый самец с крючкообразным хвостом. Когда чудовище уползло из чаши гриба, он покинул своё укрытие среди мусора на дне чаши и теперь плавает в поисках готовых к размножению самок. Но ему не удастся оплодотворить ни одной из них: он умрёт от старости прежде, чем хоть одна из молодых нематод достигнет половой зрелости. Кроме того, пусть даже взрослым червям не повезло, в чаше гриба остались их яйца. Пока личинки гиднеллонематоды растут и потребляют мало пищи, запасы бактерий и дрожжей в жидкости гриба восстановятся, и они смогут нормально существовать во взрослом состоянии. Даже потеря самца – это не такая уж большая проблема: оставшись без самцов, нематоды всё равно смогут размножаться – ведь самки, по сути, являются гермафродитами. При отсутствии самцов они просто оплодотворяют друг друга и дают нормальное потомство.

Гиднеллонематоды производят огромное количество яиц и не заботятся о потомстве. Их жизненная стратегия подчиняется закону больших чисел: даже если погибнут миллионы яиц, и вероятность попадания их в благоприятную среду ничтожно мала, всё равно найдётся достаточно яиц, реализующих эту вероятность, из которых выведутся личинки в количестве, необходимом для продолжения рода. Личинка нематоды развивается только в жидкости, поэтому для расселения им нужна помощь – они сами не могут переползать из одного плодового тела в другое. Как ни парадоксально, но огромную помощь в расселении этим червям оказал именно враг: личинка грибного тритона своим хищничеством делает благо для гиднеллонематоды. Съеденные ею взрослые особи были крупными самками, и их яичники во взрослом состоянии буквально набиты яйцами. Пока тела проглоченных червей перевариваются в желудке и кишечнике земноводного, яйца нематод с плотной оболочкой сохраняют жизнеспособность. Вместе с помётом животного яйца червей распространятся по новым местам обитания – именно так они попадают в соседнее плодовое тело гриба, чтобы дать начало новой мини-популяции нематод.

Первая из личинок грибного тритона ограничена в возможностях переселения – ей просто некуда уползти, потому что выбранный её матерью гриб растёт в одиночку. Ощущая голод, она выбирается на край плодового тела «лесного грааля», но не ощущает запаха других плодовых тел и их содержимого, поэтому вынуждена возвращаться обратно в своё обиталище. Её аппетит вызвал экологическую катастрофу в миниатюре: в течение примерно недели она истребила всех личинок микокулекса, живших внутри гриба. Последствия этого не замедлят сказаться – личинка тритона нарушила экологическое равновесие, истребив потребителей дрожжей, бактерий и одноклеточных. Эти организмы слишком малы, чтобы личинка могла питаться непосредственно ими, и в жидкости гриба начинается их размножение. Сама же личинка грибного тритона вынуждена переходить на другие виды корма. Словно мини-крокодил, она затаивается под поверхностью воды в ожидании неосторожных насекомых. Когда у края воды появляется неосторожный жук грибоед-апостол, личинка тритона бросается на него и пожирает, с трудом раздавливая его панцирь. Такая добыча слишком твёрдая для челюстей личинки, но ей не приходится выбирать. По поверхности жидкости внутри гриба ползают ногохвостки грибные рачки. Личинка тритона пытается ловить их, но они слишком быстры для того, чтобы она поймала их. Когда личинка пытается нападать на них из-под поверхности воды, грибные рачки прыгают. Скорость спасает их, но из-за присутствия личинки тритона они испытывают постоянное беспокойство и хуже питаются. Кроме того, во время прыжков их просто сносит ветер, поэтому их численность в чаше гриба постепенно уменьшается. Выпавшие из гриба насекомые не гибнут: они способны достаточно долгое время выживать в почве, и рано или поздно находят новое плодовое тело гриба для жизни. На дне чаши гриба, в которой живёт личинка тритона, постепенно накапливается её помёт с остатками хитиновых панцирей жуков и других насекомых, которые стали случайной добычей личинки. Это прекрасная среда для развития бактерий, и вскоре в чаше гриба начинается бурное развитие бактериальной микрофлоры, в которой доминирует почвенная воскобактерия. Этот вид бактерий активно участвует в процессах разложения органики, нарастая тонкими плёнками на поверхности гриба внутри чаши.

Качество воды внутри чаши гриба постепенно ухудшается. Личинку спасают кратковременные весенние дожди, немного освежающие воду, по внутри чаши гриба стенки покрываются толстым скользким бактериальным налётом. В таких условиях заболевает даже плодовое тело «лесного грааля»: поверхность плодового тела покрывается красноватым пушистым налётом. Это начал развиваться микроскопический грибок гирсутомицет грибной, или кровавая плесень. Он поражает разные виды грибов, особенно во влажную погоду, но его самым предпочтительным хозяином является «лесной грааль», на котором этот паразит развивается особенно активно. Мицелий паразита быстро разрастается по поверхности жидкости тонким ватообразным налётом, выходит на поверхность плодового тела гриба и пронизывает своими нитями верхний слой его мякоти, разрастаясь между гифами гриба и высасывая их содержимое. Этот вид паразитических грибов подавляет спороношение «лесного грааля» и мешает лесным насекомым кормиться жидкостью со спорами. У поражённого паразитом плодового тела значительно сокращается выделение экссудата со спорами. Причина вспышки болезни очевидна: личинка тритона съела или изгнала своим присутствием всех насекомых, в норме обитающих внутри плодовых тел гриба, в том числе таких, которые сдерживают развитие плесени. Споры кровавой плесени всегда находятся в воздухе и постоянно оседают на поверхности гриба. Но в здоровом сообществе животных, населяющих «лесной грааль», всегда находятся виды, поедающие тонкие гифы гирсутомицета ещё на ранних стадиях развития. Обычно это ногохвостки грибные рачки и имаго грибоеда-апостола. Но сейчас их нет, и гриб-паразит вольготно развивается на плодовом теле «лесного грааля». Личинка грибного тритона, вызвавшая эту миниатюрную экологическую катастрофу, голодает. Ей приходится ловить насекомых, случайно падающих на поверхность воды в чаше «лесного грааля». Гриб также переживает не лучшие времена: из-за заражения его плодовое тело состарилось быстрее, чем обычно, и постепенно деградирует. Поверхность его покрывается желтоватыми пятнами, постепенно буреющими. В немалой степени этому способствует паразит: кровавая плесень ускоряет старение клеток гриба, высасывая из них питательные вещества. Воскобактерия, поселившаяся в чаше гриба, ускоряет разложение отмирающих клеток – она способна расщеплять хитин клеточной стенки гриба. Деятельность микробов превращает содержимое чаши гриба в непрозрачный «бульон» с неприятным запахом, в котором плавает личинка грибного тритона, не имеющая возможности переселиться в более приемлемые условия. Она ощущает присутствие продуктов распада в воде в чаше гриба, и это подстёгивает темп её метаморфоза: если она слишком задержится с этим, она рискует оказаться на суше, не полностью перестроив физиологию организма к наземному образу жизни, а это почти наверняка приведёт к её гибели. Для нормального метаморфоза личинке грибного тритона нужно хорошее питание, а с этим у неё проблемы – случайной добычи слишком мало, чтобы покрыть временно возросшие потребности организма. Метаморфоз личинки происходит в любом случае, но сейчас на него в значительной степени тратятся ресурсы собственного тела личинки. Поскольку ей не хватает пищи, она выйдет на сушу недомерком. Возможно, во взрослом состоянии её небольшой рост компенсируется, но пока она отстаёт в росте от второй личинки, оказавшейся в более благоприятных условиях для жизни.

Кровавая плесень, лишившаяся своих шестиногих врагов, развивается бурно, и вскоре покрывает тонким красноватым опушением поверхность плодового тела «лесного грааля». Однако на место одних врагов кровавой плесени приходят другие, и вскоре на поверхности жидкости в заражённом «лесном граале» вновь начинается сражение – менее заметное, безмолвное, но весьма ожесточённое. Паразит кровавая плесень доминирует и обильно разрастается, но благополучие этого вида кратковременно и эфемерно. Жидкость внутри чаши «лесного грааля» мало подходит для жизни личинки грибного тритона, зато для разнообразных микроскопических существ это превосходная среда обитания, и они не заставляют себя ждать.

В лесном воздухе, каким бы чистым он ни казался, всегда присутствует множество спор разных видов грибов. Шляпочные грибы наиболее обильно произрастают в лесах в конце лета и ранней осенью, но они представляют собой лишь малую часть общего видового разнообразия грибов. Паразитические и сапрофитные грибки растут и рассеивают свои споры на протяжении значительной части года. Некоторые из их спор попадают на поверхность жидкости «лесного грааля» и успешно прорастают. Поэтому среди красноватого войлока неизбежно появляются звёздочки белого мицелия других грибов, пытающиеся отвоевать себе часть жизненного пространства. Обычно им не удаётся это сделать: биомасса кровавой плесени слишком велика по сравнению с ними, поэтому гирсутомицет подавляет их рост. Тем не менее, среди грибов находятся такие виды, которые способны противостоять паразиту. Среди пятнышек мицелия различных грибов, развивающихся на фоне красноватого налёта кровавой плесени, многие быстро деградируют, и слой мицелия гирсутомицета покрывает их, хороня под собой. Однако несколько маленьких пушистых пятен начинают постепенно разрастаться, а мицелий кровавой плесени словно избегает их – он разрастается вокруг них, но не покрывает собой эти пятна. Маленькие пятна белого цвета постепенно увеличиваются, тесня красноватый покров кровавой плесени, а на их поверхности появляется зеленоватый налёт. Так начинается спороношение другого гриба – дендропеницилла ветвистого. Конидиеносцы этого гриба под микроскопом напоминают крохотные деревца – они разветвлённые, и на кончиках ветвей образуются многочисленные споры характерного зелёного цвета. Дендропеницилл относится к группе грибов, способных выделять антибиотики – это и есть его химическое оружие, эффективное в борьбе с конкурентами, занимающими питательный субстрат по соседству с ним. Постепенно разрастаясь, дендропеницилл начинает уничтожать кровавую плесень: его белые пятна с зеленоватым налётом постепенно теснят красные заросли паразита с поверхности жидкости в чаше «лесного грааля». В процессе роста дендропеницилла антибиотик появляется и в жидкости гриба, из-за чего процессы гниения и разложения в жидкости замедляются. Выделения гриба убивают почвенную воскобактерию и подавляют рост дрожжевых клеток в содержимом гриба. Но это оздоровление среды лишь ненадолго отсрочивает гибель плодового тела гриба: его плодовое тело уже успело подвергнуться преждевременному старению, и личинка грибного тритона должна будет покинуть его в ближайшие пару дней, если не раньше.

Вторая личинка имеет возможность развиваться естественными темпами и опустошать одну за другой несколько чаш «лесного грааля», по очереди переселяясь из одной в другую. Она предпочитает делать это ночью – пусть в это время воздух прохладный и движения личинки становятся вялыми, зато он влажный, а порой даже туманный, поэтому личинке не грозит опасность высохнуть.

В ночной прохладе личинка тритона выбралась из жидкости плодового тела «лесного грааля». Она медленно поползла к краю плодового тела, время от времени приподнимая голову и нюхая воздух. Она ощущает присутствие другого плодового тела «лесного грааля» буквально рядом. Грибы в сростке растут рядом друг с другом, и попасть из одного в другой можно очень легко – бывает, достаточно всего лишь перевалить через край гриба. Личинка ползёт по каплям росы, осевшим на поверхности «лесного грааля», смачивая наружные жабры, которые едва начали процесс редукции – они ещё играют значительную роль в её газообмене, и послужат личинке тритона ещё несколько дней. Из-за ночного холода движения личинки тритона медленны и неуклюжи; выбравшись на край гриба, личинка потеряла равновесие и буквально скатилась в соседнюю чашу гриба. Плюхнувшись в воду, она бросилась ко дну и замерла там, анализируя запахи и движение воды вокруг себя.

Гриб, в который попала личинка грибного тритона, уже населён, и её соседом оказывается другой хищник – крупная взрослая гиднеллопланария. Когда начали появляться плодовые тела «лесного грааля», червь переселился из влажной лесной подстилки в чашу гриба, где можно найти много съедобных живых существ. В розоватой жидкости медленно движущийся полупрозрачный червь почти невидим. А в темноте плохое зрение личинки тритона не позволяет разглядеть этого соседа. Однако она чувствует присутствие червя по запаху и лёгким движениям воды. Инстинктивно личинка тритона пытается напасть на червя – она не видит истинные размеры гиднеллопланарии, и ничто не останавливает её. Она нашла слизистый след червя, поползла по нему, а затем бросилась вперёд и схватила студенистое тело планарии. Червь ощутил внезапную боль и отреагировал на неё обычным для себя способом: судорожным движением мышц животное разорвало своё тело на несколько кусков, которые начали, извиваясь, расползаться в разные стороны. Словно самостоятельное живое существо, мимо личинки тритона проползла глотка червя. Нельзя сказать, что охота не удалась: во рту личинки тритона остался кусок червя. Однако он применил ещё один способ защиты: пасть личинки тритона обожгла ядовитая слизь, образовавшаяся из рабдитов, выброшенных из эпителия животного. Ощутив боль, личинка тритона раскрыла пасть и выпустила кусок червя, который упал на дно чаши гриба и пополз, как ни в чём не бывало. В течение следующего дня личинка тритона ещё несколько раз пыталась нападать на куски планарии, ползающие по стенкам чаши гриба, но всякий раз обжигала пасть и отпускала добычу. После нескольких повторений у неё сформировалось стойкое отвращение к нападению на этих червей, и планария и личинка тритона перешли к сосуществованию в состоянии вооружённого нейтралитета. Куски тела планарии после нападения личинки тритона не гибнут. У червя прекрасно развита способность к регенерации, и разрыв всего тела на куски – это всего лишь временные неудобства для животного. Куски червя сразу же начинают регенерировать, и вскоре из них оформятся полноценные маленькие черви – клоны исходной особи. В некоторых кусках тела планарии сохраняются оплодотворённые яйца: червь вынашивает их до рождения потомства, и даже некоторое время питает развивающееся потомство, направляя к развивающимся зародышам через эпителиальную ткань часть питательных веществ, поступающих с пищей. Регенерация несколько задержит их развитие, потому что значительная часть питательных веществ из тела расходуется на регенерацию родительского организма. Однако в будущем каждая из вновь получившихся планарий успешно родит мелких детёнышей – пусть даже немного позже, чем могла бы. По соседству с планарией личинке тритона не найти достаточно корма – планария также является хищником и её конкурентом, поэтому ради выживания личинка тритона должна будет переселяться в новый гриб в ближайшее время.

Личинка тритона переселилась в гриб с планарией не одна: с её помётом в жидкость внутри чаши гриба попали яйца червей гиднеллонематод. Когда личинка тритона покидает этот гриб, они остаются и нормально развиваются. Уже через пару дней из них появляются тонкие плавающие личинки. У них избыток корма: до нападения личинки тритона планария была крупным хищником, и после своего поселения в гриб она быстро истребила обитавших в нём личинок комара микокулекса и других животных. В ответ на отсутствие этих животных бактерии и дрожжи в жидкости «лесного грааля» начали активно развиваться. Теперь же у микробного сообщества в грибе появились потребители – растущие личинки нематод. Пока это тончайшие червячки, но на обильной пище они быстро вырастут. Взрослым червям неизбежно придётся столкнуться с опасностью: планария, разорвавшаяся на собственный клон, к этому времени регенерирует в полноценных особей с нормально развитыми органами, и эти черви будут способны охотиться на нематод, просто не давая им вырасти.

Первая личинка тритона взрослеет буквально принудительно: она съела всех обитателей гриба, вызвала экологическую катастрофу в отдельно взятом «лесном граале», и теперь ей надо спешить закончить метаморфоз, пока плодовое тело гриба не отмерло. У неё буквально на глазах пропадают ювенильные признаки: стремительно уменьшаются жабры и плавниковая складка. Однако метаморфоз проходит в значительной степени за счёт ресурсов её собственного организма, в ущерб росту, и личинка сильно худеет, и даже укорачивается. Гриб быстро деградирует из-за заражения кровавой плесенью, и личинка должна уже уметь жить на суше, когда начнётся разложение плодового тела, а это событие уже близко. После пребывания личинки тритона в жидкости в чаше гриба остались только микроскопические обитатели – бактерии и дрожжевые грибки. Их личинка не сможет съесть, и они процветают, наращивая численность и потребляя все доступные ресурсы. В одну из следующих ночей личинка грибного тритона выползла из гибнущего гриба и уползла в траву. У неё началась другая жизнь, и судьба плодового тела гриба её не интересует.

На микроскопическую пищу находятся другие едоки, и опустевший гриб постепенно заселяется мелкими обитателями. Но запах старого плодового тела привлекает уже других насекомых. Золотистые микокулексы облетают этот гриб стороной: пусть пищи для их личинок в этом грибе очень много, плодовое тело просто не просуществует достаточно времени, чтобы они выросли и окуклились. Поэтому к плодовому телу «лесного грааля» прилетают главным образом мелкие жуки грибоеды-апостолы. Их скопления на поверхности гриба отливают металлическим сине-зелёным цветом в редких проблесках солнечного света, попадающего сквозь полог леса. Этих насекомых привлекает уже не экссудат гриба, а возможность вырастить в нём потомство. Поселение их крохотных личинок в мякоти плодового тела – завершающий этап его существования. Личинки этих насекомых хорошо приспособлены к потреблению мякоти плодовых тел грибов, содержащей значительное количество хитина в клеточных стенках. Они неутомимо точат плотные стенки плодового тела «лесного грааля», и вскоре из сквозных отверстий, сделанных ими в стенках плодового тела, начинает сочиться содержимое чаши гриба, и уровень жидкости в нём снижается. Различные насекомые, привлечённые неприятным запахом осадка на стенках чаши гриба, начинают залетать внутрь гриба. Мелкие грибоеды-апостолы поедают подсыхающую бактериально-дрожжевую массу, плёнкой выстилающую осушенную внутреннюю часть чаши гриба. Вместе с ними кормятся вездесущие мухи – для них неприятный гнилостный запах является приглашением к обеду. А по поверхности этой массы скачут ногохвостки грибные рачки, подъедающие остатки былого изобилия. Когда муха ползает по внутренней поверхности плодового тела «лесного грааля», к её ногам прилипают споры бактерий, дрожжей и ещё кровавой плесени. Так паразит заражает другие плодовые тела. Но вместе с ним в другие грибы попадают и ногохвостки, которые охотно прицепляются к ногам насекомых, кормящихся в гибнущем плодовом теле гриба. Для них эти события – практически крушение привычного мира, и они предпринимают все возможные усилия для эвакуации в новые плодовые тела.

В группе из нескольких плодовых тел «лесного грааля» наблюдается разрастание кровавой плесени на одном из плодовых тел. Вспышка роста её биомассы произошла из-за того, что вторая личинка тритона съела обитателей этой чаши гриба. При этом нарушилось природное равновесие, и кровавя плесень получила возможность роста. Опять произошла маленькая экологическая катастрофа, но в данном случае это состояние временное и обратимое. Поскольку личинка грибного тритона покинула чашу «лесного грааля», ничто не мешает мелким животным вновь заселить её. В соседних плодовых телах ситуация значительно лучше: несмотря на соседство с заражённым грибом, они вполне здоровы, потому что в них присутствует типичное животное население и складывается природное равновесие. По поверхности воды в этих грибах скачут ногохвостки грибные рачки. В случае опасности они прекрасно прыгают, а в покое свободно ползают по поверхности воды и стригут жвалами гифы кровавой плесени и других микроскопических грибов, прорастающих на «лесном граале». Они также ползают по поверхности гриба выше уровня жидкости и скоблят плёнку выделений гриба с бактериями и простейшими. Эти насекомые хорошо заметны на фоне плодового тела гриба, потому что окрашены в яркий красный цвет разных оттенков и похожи на разноцветную пудру на поверхности гриба и жидкости в нём. Муха или ветер могут занести в чашу «лесного грааля» новые споры паразита, но они не успеют причинить ему вред, поскольку эти ногохвостки поедают мицелий паразитического гриба, едва он успевает появиться.

В воздухе над скоплением плодовых тел «лесного грааля» послышалось громкое жужжание, и крупное насекомое село на поверхность одного из грибов. Внешность этого гостя грибных зарослей специфична и узнаваема: насекомое сравнительно крупное, длиной около двадцати миллиметров. Его покровы покрыты множеством мелких волосков, поэтому насекомое выглядит похожим на слегка потёртую рабочую особь какого-то вида шмелей. Сходство усиливает чёрная окраска со светлой поперечной полоской на брюшке. Однако его природу выдают некоторые особенности внешности: на голове насекомого находятся очень крупные мушиные глаза, поблёскивающие в солнечном свете, а крыльев у этого существа всего одна пара, а не две, как у шмелей. Это действительно муха – грибная ильница, типичный обитатель лесов, особенно нарушенных участков, поросших цветущими травянистыми растениями. Эта особь вывелась из куколки недавно – личинка развивалась в грязном болоте неподалёку. Имаго грибной ильницы питается нектаром, а также может поедать экссудат «лесного грааля», поэтому их можно часто встретить на этих грибах, особенно в летнюю погоду. Данная особь – самец; для них характерно территориальное поведение, и каждый самец этого вида занимает определённую территорию в лесу и охраняет её от других самцов-сородичей.

Пока самец грибной ильницы ползал по грибу, к его ногам прицепились личинки грибных рачков. Мухи – прекрасное транспортное средство для мелких животных, и этот самец, привязанный к занимаемой им территории, сослужит им хорошую службу в этом отношении. Он вновь отправляется в полёт, но летает недолго. Самец грибной ильницы сел на соседний гриб, опустошённый и заражённый кровавой плесенью. Сев на поверхность гриба, он сразу же ощутил его вкус при помощи рецепторов в лапках – этот вкус отличается от такового у здоровых грибов. Самец мухи не стал кормиться здесь: выделения экссудата на поверхности гриба почти не происходит. Он начал потирать лапки, очищая их от грязи, и при этом личинки ногохвосток спрыгнули на поверхность заражённого паразитом гриба. Для них это равнозначно попаданию в рай: пища буквально окружает их. Они сразу же начали скоблить мицелий кровавой плесени, набивая кишечник. Они не будут единственными в своём виде поселенцами на грибе – мухи разных видов ещё не раз сядут на гриб, и на их ногах сюда попадут другие ногохвостки, в том числе из дальних популяций. Так происходит их расселение и происходит миграция носителей разных генов в популяции.

Прошло несколько дней, и ситуация на заражённом плодовом теле «лесного грааля» постепенно нормализуется. Кровавая плесень не успела глубоко проникнуть в мякоть «лесного грааля» и быстро деградирует, а «лесной грааль» оздоровляется и вновь начинает выделять экссудат, привлекая насекомых-распространителей спор. Благодаря многочисленным маленьким друзьям у гриба в чаше поверхность воды вновь чиста. Самец грибной ильницы регулярно прилетает на грибы кормиться. Он владеет этой территорией, защищает её от других самцов своего вида и никуда не улетает. Поэтому он стал важным агентом расселения мелких обитателей. Благодаря ему между несколькими плодовыми телами «лесного грааля», растущими на его территории, осуществляется относительно стабильный обмен мелкими жителями грибных чаш. Внутри гриба, который успела опустошить личинка тритона, вновь появляется разнообразная жизнь. Ногохвостки грибные рачки постепенно расправились с мицелием кровавой плесени и почти полностью очистили от неё поверхность плодового тела «лесного грааля». А в слое жидкости в чаше гриба уже копошатся тончайшие гиднеллонематоды, попавшие сюда в виде яиц с помётом разных насекомых. Змееобразно извиваясь, они поедают бактериально-дрожжевую массу со стенок гриба, не допуская «зацветания» и порчи воды. Жизнь всегда находит выход из сложных ситуаций и расселяется в подходящие для существования места всеми доступными способами.


***


Летом байкальские леса испытывают все прелести континентального климата: насколько холодной может быть зима, настолько же жарким оказывается лето. Однако огромная водная масса Байкала смягчает климат в его окрестностях, делая его более влажным. В лучах солнечного света в лесной чаще вновь роятся насекомые. Летом в реках и болотах выводятся целые тучи кровососущей мошкары, нападающей на наземных позвоночных. От них страдают все – от крохотных птенцов певчих птиц в гнёздах до огромной шурги – слоноподобного потомка кабана, бродящего по лесам стадами. Мошкара предпочитает нападать на них ночью, пережидая жаркие дневные часы в укрытиях. Соседи этих кровососущих насекомых, золотистые микокулексы, совершенно безобидны – они во взрослом состоянии питаются нектаром цветов. В тёплые летние дни их жизненный цикл проходит очень быстро – в чашах «лесного грааля» успевают вырасти два поколения их личинок, прежде чем плодовое тело погибнет. С весны они дали уже несколько поколений, их численность значительно возросла, и практически в каждом плодовом теле «лесного грааля» можно отыскать хотя бы нескольких личинок этого вида. Рои взрослых насекомых золотисто-жёлтого цвета практически каждое утро танцуют в кронах сосен, бросаясь врассыпную, когда сквозь рой пролетают насекомоядные птицы. Но едва минует тревога, насекомые вновь собираются вместе, чтобы дать начало новому поколению своего вида. Летом к ним присоединяются другие участники воздушного бала, вносящие новые оттенки в краски комариных роёв. В тёплую влажную погоду над кустарниками и во влажных местах, где к поверхности земли близко подходят грунтовые воды, собираются рои мелких насекомых с изящными длинными ногами и укороченным «горбатым» телом ярко-красного цвета. Так происходит роение ещё одного частого обитателя «лесного грааля» – кровавого грибного комарика. Эти очень заметные и примечательные насекомые проживают, обзаведясь крыльями, очень яркую, но короткую жизнь. В отличие от золотистых микокулексов, эти насекомые во взрослом состоянии ничего не едят, поэтому их взрослая жизнь посвящена лишь одной заботе – продолжению рода.

Летом наблюдается пик роста плодовых тел «лесного грааля», чему способствует более влажный климат окрестностей Байкала. Дожди и роса способствуют развитию грибницы этого вида в лесной подстилке и образованию плодовых тел. Кубки «лесного грааля» время от времени появляются даже в лиственных лесах, хотя этот гриб больше характерен для хвойных и смешанных лесов, где разрастается очень обильно. В начале весны численность кровавого грибного комарика была незначительной – популяция состояла исключительно из особей, перезимовавших в виде куколки. Они не устраивали массовых роений и искали партнёров для размножения главным образом при помощи обоняния. Эти перезимовавшие особи оставили потомство, развивавшееся на грибах других видов, таких редких ранней весной. Но с началом роста плодовых тел грибов численность этих насекомых стала постепенно возрастать, а с появлением плодовых тел «лесного грааля» началось быстрое переселение на этот гриб – на нём этот вид насекомых развивается всё лето. Осенью кровавый грибной комарик ещё может успеть дать самое позднее поколение на грибах других видов – насекомые этого поколения уйдут на зимовку и переживут зиму в стадии куколки.

Короткой летней ночью настоящая темнота держится всего лишь несколько часов между поздними вечерними сумерками и ранним рассветом. И в это время плодовые тела «лесного грааля», уже достигшие возраста двух-трёх недель, сказочно преображаются. В темноте по поверхности таких грибов движутся розовые искорки, время от времени угасая, а затем вспыхивая с новой силой. По краю жидкости внутри чаши гриба скопление искорок образует прерывистое светящееся кольцо. Они слишком малы для светлячков, которые обитают в лесу по соседству и светятся яркими огоньками другого цвета. Это другие существа – личинки кровавого грибного комарика. Собираясь у края жидкости в чаше гриба, эти маленькие мягкие существа поедают густой бактериально-дрожжевой «бульон». Пожалуй, это самая крупная добыча, для которой они могут представлять опасность: эти мирные существа предпочитают питаться плесенью и мицелием грибов и активнее всего развиваются на плодовых телах, которые уже начинают стареть. Они играют важную роль в разложении плодовых тел грибов, и на протяжении значительной части лета развиваются именно на «лесном граале», в изобилии получая от него питание.

Огни маленьких личинок искорками освещают ночной лес, но они не могут разогнать темноту – эти существа слишком малы для этого. Но даже днём полог леса перехватывает значительную часть солнечного света, и у самой земли растения почти постоянно находятся в тени. В таких условиях в лесу могут расти лишь самые теневыносливые растения. Папоротники и мхи процветают в подлеске, а с ветвей деревьев свисают сероватые и зелёные пряди кустистых лишайников. Стволы деревьев также покрыты зарослями мхов и лишайников. Это не паразиты – они используют стволы деревьев лишь в качестве опоры, получая скудное питание собственными силами. Цветковые растения в подлеске относительно редки. Они предпочитают расти в местах с повреждённым древостоем, конкурируя за солнечный свет с проростками деревьев. В местах, где растёт густой лес, они очень редки. Обычно цветковые растения в подлеске лиственного леса представлены весенними эфемерами и эфемероидами, которые появляются из земли ранней весной, быстро растут, цветут, дают семена и к лету уже отмирают. А в хвойном лесу цветковые растения очень редки из-за постоянного затенения. Но среди цветковых растений есть удивительные виды, которые научились обходить эту проблему.

Деревья получают большую пользу от присутствия «лесного грааля»: благодаря сотрудничеству с почвенной воскобактерией этот гриб успешно разлагает даже стойкую органику вроде клетчатки и возвращает минеральные вещества в естественные биогеохимические циклы. Древесные растения образуют микоризу с «лесным граалем», снабжая его необходимым количеством воды, которую гриб расходует довольно расточительно, пополняя ею содержимое чаши плодового тела. Но подобные расходы деревьев окупаются минеральными веществами, которые возвращает гриб из почвы, опавшей листвы, и особенно – из трудно разлагаемой хвои. Иногда «лесной грааль» устанавливает временные симбиотические отношения с травянистыми растениями подлеска, которые «подключаются» к его мицелию во время краткого периода вегетации. Однако некоторые травянистые растения в процессе эволюциивыработали гораздо более тесные отношения с этим грибом, пользуясь союзом гриба и деревьев в собственных целях.

Летом в тенистом подлеске лишь в отдельных местах можно встретить ароматные белые цветки теневыносливых растений, привлекающие местных насекомых. Конкуренция между ними невелика, поскольку лишь немногие виды трав способны существовать в лесной тени – им не хватает света для нормального фотосинтеза. Белые плодовые тела «лесного грааля» также хорошо заметны в тени леса. Они сменяют друг друга – новые плодовые тела появляются на небольшом расстоянии от стареющих, и микробно-животное население плодовых тел имеет возможность переселяться из одного плодового тела в другое. Но ближе к середине лета возле плодовых тел гриба появляется нечто новое, не грибного происхождения.

Из лесной подстилки, раздвигая лесной мусор вокруг себя, появился упругий красноватый стебель. Он выпрямился и вынес над землёй небольшое соцветие из четырёх бутонов. На стебле нет листьев – от них остались лишь редуцированные чешуйки, прилегающие к стеблю. Стебли многих растений, появившись из земли, имеют бледную или красноватую окраску, но далее быстро зеленеют. У этого растения интенсивность красной окраски тканей лишь усилилась, и не наблюдается никаких признаков появления хлорофилла. Это растение – подгрибник красный, паразит гриба «лесной грааль». Благодаря поступлению питательных веществ от гриба это растение смогло полностью отказаться от фотосинтеза и освоило жизнь в тени подлеска, где конкуренция за опылителей с другими цветковыми растениями минимальна. Растения подгрибника довольно обычны в лесу, но долгое время не проявляют себя – лишь на пике развития грибницы «лесного грааля» они накапливают достаточно питательных веществ, чтобы выйти на поверхность земли и зацвести. Зато они зацветают удивительно синхронно, хотя в целом цветение подгрибника выглядит довольно скромно. Цветонос едва достигает половины высоты плодового тела гриба-хозяина. Зато цветки этих растений сравнительно многочисленны: каждый участок грибницы размером два на два метра питает в среднем одного или двух растительных паразитов, которые выпускают по одному цветоносу за вегетационный сезон. Когда цветонос достигает своего обычного размера, бутоны быстро увеличиваются, и вскоре раскрываются бледные колокольчатые цветки подгрибника. Их белые лепестки хорошо заметны в полумраке леса, а для привлечения опылителей растения распространяют вокруг себя сильный приятный аромат, немного напоминающий коричный. Мелкие лесные бабочки, которые опыляют подгрибник, одновременно кормятся экссудатом плодовых тел «лесного грааля», поэтому они охотно посещают и грибы, и цветки. Перелетая между растениями подгрибника в лесу, бабочки не только осуществляют перекрёстное опыление – одновременно посещая плодовые тела «лесного грааля», они собирают споры генетически различных особей гриба и смешивают их на своих ногах, рассеивая по лесу. Это обстоятельство косвенно способствует половому размножению «лесного грааля», облегчая встречу гетероталличных мицелиев гриба. Кроме них, на цветки подгрибника часто прилетают микокулексы, которые благодаря своим небольшим размерам являются важными опылителями растения. Во время цветения подгрибника самки золотистого микокулекса могут никуда не улетать от плодовых тел «лесного грааля», восстанавливая силы после кладки яиц при помощи нектара подгрибника.

Из-за дефицита опылителей растениям подлеска нет смысла эволюционировать в сторону глубокой специализации к взаимодействию исключительно с одним определённым видом опылителей, и подгрибник также обладает неспециализированными цветками, доступными для посещения большому количеству потенциальных опылителей. Поэтому неудивительно, что, помимо крохотных золотистых микокулексов, мелких жуков и ночных бабочек, на его цветках появляются и более солидные опылители. С низким басовитым жужжанием над цветущими растениями подгрибника кружится крупное мохнатое насекомое с большими глазами – грибная ильница. Хотя это муха, у неё прекрасно получается имитировать крупных перепончатокрылых: пара светлых пятен по бокам тела в основании брюшка создаёт иллюзию наличия у насекомого изящной «талии», характерной для жалящих перепончатокрылых. Покружив над цветоносом подгрибника, она села на него, отчего цветонос слегка согнулся, и начала кормиться нектаром. Это самка, готовая к кладке яиц, и в скоплении плодовых тел «лесного грааля» её привлекает не только цветок подгрибника. Утолив голод, муха взлетела и села на край плодового тела гриба, а потом аккуратно подползла к краю жидкости в чаше гриба. Чувствительное обоняние и вкусовые рецепторы на лапках позволяют насекомому определить, что чаша гриба населена – муха не видит обитателей чаши гриба, но отчётливо ощущает химические следы их присутствия. В воде в чаше гриба живут вездесущие личинки золотистых микокулексов. Они ведут довольно пассивную жизнь – висят в толще воды и глотают микроскопических обитателей чаши гриба: простейших, дрожжевые клетки и бактерий. Имаго мухи нужно именно это – признаки присутствия других видов животных. Пару дней назад она успела спариться с самцом, проживающим на этой территории, и теперь вернулась сюда, чтобы завершить начатое. Поползав немного у края воды, самка грибной ильницы отложила в мякоть гриба у самой поверхности воды кучку из нескольких яиц и улетела.

Прошло два дня. Тонкие оболочки мушиных яиц одна за другой лопаются, и из них выползают несколько субтильных червеобразных существ. Они полупрозрачны, и сквозь тонкую эластичную кутикулу хорошо видно, как при их движении внутри их тел шевелятся внутренние органы. Эти личинки настолько нежны, что им может повредить даже неосторожное прикосновение проползающего мимо грибоеда-апостола, хотя он сам – насекомое крохотных размеров. Личинки одна за другой сползли в воду и устроились у самого края жидкости, вытянув к её поверхности тончайшие дыхательные трубки. За такую характерную форму тела личинок предков этой мухи в эпоху человека называли крысками. Такая форма тела оказалась весьма удачной для освоения жидких сред обитания, и в процессе эволюции предков гриба «лесной грааль» заселение их чаш личинками этих насекомых было лишь вопросом времени.

Крохотные личинки грибной ильницы крепко держатся за кожистую внутреннюю сторону плодового тела гриба. На их телах червеобразной формы имеется несколько пар ложноножек-присосок, снабжённых мельчайшими хитиновыми крючочками, поэтому они уверенно ползают даже по гладкой поверхности чаши гриба. Подобно личинкам большинства мух, это безголовые существа с мягкими эластичными покровами. На переднем конце тела у них находится рот, который прикрывает поперечная складка кутикулы, нависающая над ним. Край этой складки хитинизированный и работает как скребок, когда личинка открывает и закрывает рот. Пожалуй, это самая твёрдая часть её тела.

Личинки грибной ильницы быстро растут и линяют – это жизненно необходимо, чтобы успеть завершить развитие, пока в чаше гриба сохраняется вода и он пригоден для их жизни. Еда – это единственное занятие личинок, и они посвящают этому практически всё время. Первая их пища – микроорганизмы, нарастающие на стенках чаши гриба. Личинки непрерывно снимают слой бактерий и дрожжей хитиновым скребком и заглатывают эту кашицу. Их покровы эластичны, но личинки постепенно растут и рано или поздно им приходится сбрасывать ставшую тесной хитиновую «рубашку». Уже за несколько дней они изрядно подрастают, и прежней пищи им уже не хватает. Личинка этой мухи в процессе эволюции отказалась от диеты предков, и уже не ест гнилые остатки растений, которые время от времени попадают в чаши «лесного грааля». Её внешность обманчива – тонкие покровы тела, через которые видны внутренности, создают впечатление нежности и уязвимости. На самом деле она является активным и прожорливым хищником. Даже маленькая личинка пожирает мелких животных – целиком заглатывает простейших, обитающих в чашах «лесного грааля». С возрастом её аппетит лишь растёт, и она уже начинает пожирать более крупных соседей по грибу. Наткнувшись на личинок гиднеллонематод, плавающих у края жидкости в чаше гриба, одна из личинок сразу же переходит в атаку. Слепая и мягкая, она извивается, вцепившись в стенку чаши гриба, ловит копошащихся в воде личинок и заглатывает их целиком, втягивая в рот, словно макароны. Когда одна из личинок начинает сопротивляться и пытается вырваться, личинка ильницы кромсает её хитинизированным лезвием ротовой складки, словно ножом. Ещё одна личинка ильницы, странствуя по чаше гриба, наткнулась на личинку золотистого микокулекса, парящую у поверхности воды. Личинка комара примерно вдвое тяжелее личинки ильницы, но это не останавливает хищника. Вытянув передний конец тела, личинка мухи раскрыла рот, присосалась к покровам личинки комара и вцепилась в неё. Хитинизированная околоротовая складка врезалась в кутикулу личинки комара и начала резать и скоблить её, раздирая рану, а личинка начала глотать жидкости, вытекающие из раны. Фактически, она пожирает свою добычу живьём. Она меньше личинки микокулекса, но не отступает и продолжает свой чудовищный пир. Её жертва извивается, пытаясь содрать с себя врага, но у неё ничего не получается. Запахи жидкостей тела личинки и её резкие движения пугают остальных личинок микокулекса. Если они будут осторожными, то смогут избежать участи пожираемого сородича, но так не может продолжаться постоянно, поэтому, если они не успеют покинуть гриб, то они обречены – рано или поздно хищник доберётся и до них. Крыска ильницы, пожирая личинку микокулекса, жиреет и раздувается от съеденного буквально на глазах: её покровы растягиваются. С каждой новой линькой хитинизированное лезвие на околоротовой складке кутикулы разрастается и становится прочнее – личинке нужно быстрее и эффективнее расправляться с добычей. После каждой линьки личинкам будет требоваться всё более крупная добыча, и они продолжат охоту, методично истребляя соседей. Если в чашу гриба случайно попадёт другое насекомое, оно тоже может стать их добычей. Именно поэтому самка грибной ильницы относительно равномерно распределяет потомство небольшими группами по разным грибам – это нужно, чтобы избежать массового каннибализма, а личинки не испытывали нехватки корма. Если из порции яиц выживет и вырастет сразу несколько личинок, драма неизбежна: рано или поздно лишние личинки станут жертвами собственных сородичей, пока в грибе не останется всего лишь одна из них, у которой будут все шансы успешно завершить развитие и претерпеть метаморфоз.

В гриб с гиднеллопланариями тоже попало несколько личинок грибной ильницы. Однако им не приходится рассчитывать на безбедное существование: черви постепенно регенерируют из кусков, получившихся после атаки личинки грибного тритона. Самые успешные из них уже успели полностью восстановиться, и даже родить маленьких планарий. Теперь население гриба довольно большое, и все обитатели его чаши – активные хищники. Конкуренция за добычу между ними очень велика, и в таких условиях даже хищник сам может стать жертвой. Пока личинки ильницы питались микроорганизмами, несколько из них стали добычей планарий – осталась лишь одна из всей группы личинок. Она держится осторожно и ползает у самого края воды, где меньше вероятность встретиться с планарией. Однако черви вооружены замечательным приспособлением, позволяющим им ловить добычу там, куда не пролезет взрослый червь – подвижной растяжимой глоткой. Конец глотки планарии движется так, словно глотка сама принимает решение, на кого нападать. Когда один из червей прополз мимо личинки ильницы, его глотка вытянулась в сторону личинки, которая смогла спастись, лишь выбравшись на поверхность гриба над жидкостью. Её жизнь в этом грибе будет постоянной борьбой – это не похоже на избиение личинок комаров, которым занимаются другие личинки мухи в другом грибе. Этой личинке придётся учиться избегать планарий и заблаговременно убираться с пути более крупных особей, пока она слишком мала. Но она прекрасно вооружена хитиновым резаком на околоротовой складке, и против этого оружия планария не сможет противопоставить ничего. Через пару дней немного подросшая личинка ильницы сделала шаг, который послужил началом смены власти в этой чаше гриба. Когда после очередной линьки покровы её тела затвердели, а околоротовая складка окрепла, личинка вышла на большую охоту. Первой её добычей стала мелкая планария, случайно наткнувшаяся на неё. На сей раз личинка мухи не стала отступать: она присосалась к мягким покровам червя и начала пожирать добычу. Почувствовав боль, планария выпустила из эпителиальных клеток рабдиты, расплывающиеся в ядовитую слизь. Это могло бы остановить какого-то другого хищника, но не личинку ильницы. В эпоху человека её предки показывали удивительную жизнестойкость, нормально существуя в ядовитой среде, не пригодной для других живых существ. Поэтому химическое оружие планарии не останавливает нападение личинки мухи: она прокусила покровы планарии и начала выедать добычу изнутри, высунув на поверхность воды дыхательную трубку. Взрослые планарии не ощущают её запаха, скрытого запахом пожираемой планарии. Охотничий успех, подкреплённый съеденной добычей, стимулирует личинку мухи продолжать нападения на планарий. Единственный способ спастись от такого чудовища – стараться избегать его, но планарии слишком глупы для такого решения. А встреча с личинкой не даёт шанса на спасение, особенно мелким особям – личинка мухи просто пожирает их целиком. И однажды, когда личинка мухи искала очередную добычу, она наткнулась на крупную особь планарии – эта особь регенерировала из головы и передней части тела планарии, на которую напала личинка грибного тритона. Планария не успела даже вытянуть глотку в сторону личинки мухи, когда та напала на червя. Ощутив боль, планария отреагировала совершенно автоматически: она самопроизвольно разорвалась на куски сокращением мышц. Этот приём хорошо помогает при встрече с крупным хищником – хоть какой-то из кусков уцелеет и восстановится в целого червя, или же хищник совсем не будет нападать на слишком мелкую добычу. Но сейчас ситуация прямо противоположная: личинка ильницы значительно подвижнее кусков тела планарии, и обладает поистине неутолимым аппетитом. Поэтому она просто начинает пожирать их один за другим. Разорвавшись на куски, крупная планария фактически исчезла как противник, превратившись в биомассу, пригодную для питания личинки мухи. Захват власти в чаше гриба завершён, и ко времени окукливания личинки в этом грибе выживет лишь несколько самых мелких особей гиднеллопланарии.


***


Во второй половине лета погода остаётся жаркой и довольно сухой. Ветерок разносит по лесам запах смолы хвойных деревьев. На небе ни облачка, и ничто не мешает солнцу высушивать землю. Многие мелкие водоёмы, существовавшие в лесу весной, высохли, как та лужа под пнём упавшей сосны, в которой весной кипела жизнь. Лишь небольшое углубление в земле в тени вывороченных из земли корней сосны показывает то место, где весной был праздник жизни. В высохшей земле среди корней травы лежат многочисленные яйца рачков-жаброногов, ожидающие весеннего тепла после промерзания зимой. Лесные ручьи несколько обмелели, хотя по-прежнему сохраняют воду. Кое-где подсохли мелководные болотца и обмелели озёра. Но, как ни греет солнце, ему вряд ли удастся хоть немного понизить уровень воды в великом древнем Байкале. Огромное озеро даже в летнюю жару делится своими запасами воды с окружающим лесом – по утрам на листве растений и камнях оседает обильная роса, дающая мелким лесным обитателям надежду на выживание.

Для обитателей чаш «лесного грааля» жаркая сухая погода – тяжёлое испытание. В это время в плодовых телах гриба подсыхает содержимое. Вода не испаряется из гриба полностью: в ней растворены белковые вещества, из-за которых содержимое грибной чаши превращается в вязкую киселеобразную массу, сохраняющую значительную часть воды. Но в таких условиях жизнь мелких водяных существ внутри гриба сильно осложняется: им становится сложно передвигаться и даже просто дышать. Личинки микокулекса вынуждены плавать в верхних слоях жидкости, выставив на поверхность дыхательные трубки. Однако они не испытывают неудобств с питанием: в белковом киселе внутри чаши гриба развиваются микроорганизмы, которых они пожирают, заглатывая окружающую их массу. Хищные личинки грибных ильниц медленно ползают в толще жидкости, не испытывая особых неудобств. Им просто трудно держать дыхательную трубку открытой в вязкой плотной среде, но это единственная сложность в данных условиях. Другим влаголюбивым обитателям грибов приходится сложнее. Выжившие по соседству с личинкой ильницы гиднеллопланарии давно покинули жидкость гриба. Они спрятались во мху или закопались в землю, сжавшись в комочек и окружив себя слизистой капсулой. К наружной поверхности капсулы прилипли песчинки и растительный мусор – при высыхании верхнего слоя слизи они образовали достаточно плотную оболочку, предохраняющую червя от дальнейшей потери влаги. В таком «законсервированном» состоянии гиднеллопланария может дожить до следующей весны, хотя обычно дожди в конце лета будят этих червей, и они сохраняют активность до осенних холодов. Нематоды с трудом движутся в загустевшей жидкости – некоторые из них так и застыли в толще вязкого белкового киселя в грибе, слегка подёргиваясь. Другие черви достаточно сильны, чтобы двигаться привычным способом, но они делают это медленно, с трудом прокладывая путь в густой среде. Ногохвостки не испытывают никаких трудностей: они продолжают прыгать по поверхности жидкости так же ловко, как и раньше – они слишком легки, чтобы провалиться сквозь плёнку поверхностного натяжения. Кроме того, на поверхности загустевшей жидкости в чаше гриба успешнее прорастают споры микроскопических грибов, и ногохвостки процветают, питаясь их грибницей. Экссудат на поверхности гриба тоже стал более вязким и клейким, поэтому мелкие насекомые, решившие его отведать, часто приклеиваются к нему, увязнув ногами или ротовыми органами. Личинки кровавого грибного комарика поедают мякоть и выделения плодовых тел гриба, как прежде – они переселились в толщу плодового тела гриба, где прокладывают тоннели. Жаркая погода повлияла на поведение взрослых особей этого вида – имаго роятся лишь по утрам и на закате, а день проводят в тени листвы кустарников или хвойных деревьев, скупо сберегая внутреннюю влагу тела, чтобы не погибнуть от иссушения раньше, чем сумеют дать жизнь новому поколению личинок. Лишь золотистые микокулексы продолжают роение днём, сияя золотом в солнечных лучах. У этого вида имаго живут долго, сохраняют способность питаться и могут периодически пополнять запасы воды в организме. Но даже если насекомые смогут выжить в летнюю жару, остаётся другая проблема: в жаркую погоду образование плодовых тел у «лесного грааля» замедляется, и насекомые могут не найти плодовое тело подходящего возраста. А старые грибы в жаркую погоду живут меньше, чем обычно. Бывает, что они даже не сгнивают, а мумифицируются «на корню», сохраняя своё естественное положение. Такой гриб перестаёт расти и выделять воду внутрь чаши, и её содержимое постепенно высыхает и губит существ, поселившихся внутри неё. «Кисель» из воды и слизи постепенно превращается в тонкую плёнку, в которой копошатся живее существа в отчаянной попытке продолжать привычную жизнь. Но если дождя нет, они обречены на гибель.

Во второй половине лета начинается плодоношение лесных кустарников. В разных местах леса спелые ягоды привлекают внимание птиц и зверей яркой красной или оранжевой окраской, заметной на фоне листвы. А некоторые ягоды распространяют соблазнительный запах, чтобы их могли отыскать животные, плохо различающие цвета. Ягоды поедают разнообразные лесные обитатели – главным образом птицы, которым легко удаётся искать их благодаря острому зрению. В пору летнего изобилия даже хищники не отказывают себе в удовольствии полакомиться сладкими и питательными ягодами – это приятное дополнение к их обычному рациону.

Не все растения пользуются для распространения семян услугами птиц и зверей. Значительное количество видов растений вверяет расселение своего потомства природным стихиям – чаще всего ветру. Летом в воздухе летают многочисленные семена, снабжённые парашютиками или пушистыми хохолками. Легчайшие дуновения ветра заставляют их кружиться и танцевать в лучах солнца, а чуть более сильный ветер может разносить их на многие сотни метров от родительского растения. Одно из таких анемохорных растений – подгрибник красный, паразит «лесного грааля». Несмотря на паразитический образ жизни и обилие насекомых-опылителей, привлечённых нектаром цветков и экссудатом растущих по соседству плодовых тел «лесного грааля», каждая особь этого растения вряд ли сможет обеспечить созревание больше, чем одной коробочки с семенами. После цветения у подгрибника происходит метаморфоза облика: созревающий плод выносится вверх на тонкой цветоножке, которая сильно удлиняется после цветения, вырастая выше плодовых тел «лесного грааля». Цветоножка подгрибника упругая, но соединение её с коробочкой очень подвижно, поэтому малейшее дуновение ветра заставляет коробочку растения раскачиваться. Коробочка подгрибника вскрывается несколькими небольшими отверстиями и содержит огромное количество крохотных семян с одним тонким плёнчатым крылышком. На ветру коробочка растения встряхивается, словно детская погремушка, а семена постепенно выпадают через отверстия и разлетаются по лесу, подхваченные ветром. Ветер легко разносит их на на большое расстояние от материнского растения, но вероятность их попадания в нужные для развития условия крайне мала, и многие из проростков погибнут. Семена подгрибника мелкие, поэтому зародыш снабжён очень малым запасом питательных веществ, и ему важно сразу же найти себе грибницу-хозяина.

Семечко подгрибника упало в лесную подстилку. Ветер смог загнать его под гнилую ветку, под которой сохранился небольшой участок влажной земли. Влага постепенно просачивается сквозь тонкую оболочку семени, напитывает зародыш, и в нём активизируются жизненные процессы. Уже через считанные часы семечко прорастает, и из него показывается тончайший нитевидный проросток подгрибника. Эта стадия развития растения – самая критическая в его жизненном цикле. Запаса питательных веществ хватит ненадолго, и в первую же ночь после прорастания проросток должен найти себе хозяина, иначе его ждёт гибель. Тургор клеток на разных сторонах проростка периодически меняется, поэтому нитевидный проросток извивается, словно «нюхая» окружающие запахи. Фактически, растение определяет направление для дальнейшего роста – но его окончательно укажут химические сигналы из окружающей среды. В нескольких сантиметрах от проростка подгрибника в почве тянутся нити мицелия «лесного грааля». Чувствительность кончика проростка к веществам, испускаемым мицелием в процессе роста, очень велика. Ощутив близость мицелия нужного вида, проросток словно замирает: его хаотичные изгибы прекращаются. Срабатывает положительный хемотаксис, и дальнейший рост проростка приобретает упорядоченный характер – он стремится достичь нити мицелия гриба-хозяина. Растение движется настолько «целеустремлённо», что в процессе роста даже разрушаются некоторые старые клетки на его противоположном конце. Поскольку проросток сам по себе крайне недифференцированный, такое саморазрушение не наносит ему ущерба – если ему удастся добраться до мицелия гриба, эти утраты компенсируются.

Медленная, но целеустремлённая «погоня» растения за грибом продолжалась всю ночь. А когда утром капли росы осели на растениях и смочили поверхность почвы, тонкая ниточка проростка достигла, наконец, мицелия гриба. На этом этапе растение подгрибника выглядит как тончайшая нитевидная структура – его поперечник в среднем вряд ли превышает десяток клеток. Смоченный каплями росы, проникающими между комочками земли, кончик проростка проник в мицелий ранним летним утром. Контакт с мицелием словно ободрил юное растение: новые клетки на кончике проростка начали формировать микроскопические отростки с тонкой мембраной, обхватывающие нити мицелия гриба и проникающие сквозь плотную оболочку клеток. Слабый приток питания из мицелия стимулировал начало новой фазы развития. Теперь проростку не нужно истощать себя в поисках источника питания, и он может начинать нормальный рост. В течение нескольких дней проросток подгрибника начинает беспорядочно расти в разных направлениях: его клетки частично дедифференцируются, и в этой фазе он напоминает полученную в искусственных условиях меристему растения. В почве образуется комок растительных тканей неправильной формы, из которого будет постепенно формироваться тело подгрибника. Эти ткани частично обрастают мицелий «лесного грааля», сплетаясь с ним и извлекая из него питательные вещества. Через несколько лет, если гриб не погибнет, подгрибник накопит достаточно питательных веществ в корневище и в первый раз в жизни зацветёт. Если же мицелий гриба погибнет, растение впадёт в своеобразную «спячку» в ожидании появления поблизости нового мицелия «лесного грааля». Возможно, что при отсутствии мицелия нужного вида подгрибник сможет прикрепиться к мицелию иного вида гриба и существовать за его счёт до появления возможности перейти на питание от «лесного грааля».

Пока природа центральных районов Евразии страдает от летней жары и сухости, над просторами Тихого океана один за другим рождаются тайфуны. Массы влажного воздуха обрушиваются на побережье Азии, принося с собой сильнейшие дожди. В это время реки выходят из берегов и заливают огромные пространства на равнинах. Продвигаясь вглубь суши, тайфуны теряют свою ярость, но волны влажного прохладного воздуха доходят даже до Байкала. Водная масса озера охлаждает влажный тропический воздух и заставляет небеса пролиться долгожданным дождём на жаждущую землю. Дождь приносит облегчение после жары и надежду на продолжение нормальной жизни. Дождевая вода впитывается в сухую почву, и корни растений жадно поглощают её. В сухую погоду «лесной грааль» замедлил образование новых плодовых тел, а старые буквально «сохли на корню», мумифицируясь и становясь малосъедобными даже для личинок кровавого грибного комарика и грибоеда-апостола. Но во время дождя в сохранившиеся чаши «лесного грааля» падают струи дождя, а с ветвей деревьев стекают потоки воды. Киселеобразная масса набухает и дробится на отдельные сгустки, а её маленькие пленники ощущают грядущие изменения к лучшему. Личинки насекомых начинают шевелиться и расталкивают куски массы, активно смешивая её с водой. Дождь быстро наполняет чаши «лесного грааля» свежей водой, которая переливается через края плодовых тел, вымывая из них грибную слизь. Удары капель дождя заставляют личинок и других обитателей чаш гриба прятаться на дне. Кто-то из этих существ не выжил во время летней жары, но оставшиеся в живых получают возможность завершить жизненный цикл и дать начало новому поколению.

В лесу устанавливается долгожданная прохлада, но кровавые грибные комарики всё равно сидят в укрытиях – сейчас они спасаются от дождя. Они слишком маленькие и хрупкие, и если попадут под дождь – это верная смерть. Зато когда дождь прекращается, насекомые устраивают бурный лёт, расходуя остатки сил на продолжение рода.

Когда сквозь тучи проглядывает солнце, микокулексы отправляются в брачный полёт. Они дают за лето несколько поколений, и в чашах «лесного грааля» их потомство – самые обычные обитатели. Возвращение дождей означает расширение их жизненного пространства. Буквально на следующий день после начала дождей начинается рост новых плодовых тел «лесного грааля», и к моменту готовности самок микокулексов к кладке яиц у них есть широкий выбор мест для развития потомства. В плодовых телах гриба можно найти личинок микокулексов на разных стадиях – от мельчайших прозрачных, которые недавно вылупились из яиц, до крупных розовых, готовых к окукливанию. Окраска личинок комаров объясняется просто: личинки поглощают пигменты вместе с пожираемыми дрожжевыми клетками и выделениями гриба, откладывая их в жировой ткани, и они просто просвечивают через прозрачные покровы тела.

Появление личинок комаров в чашах «лесного грааля» вполне закономерно – самки целенаправленно оставляют в грибах своё потомство. Другие существа расселяются в чаши «лесного грааля» по воле случая, хотя это их естественное место обитания. Таковы микроорганизмы, дрожжевые грибки и гиднеллонематоды – одни из крупнейших обитателей грибов. Они не способны расселяться самостоятельно, потому что не способны выживать вне воды, но передоверяют своё расселение случайным посетителям грибов. В населённых нематодами грибах в воде плавает множество яиц, защищённых плотной оболочкой и сохраняющих жизнеспособность на воздухе или при действии пищеварительного сока животных. Эти яйца попадают в «лесной грааль» на ногах или в кишечниках насекомых, и такая тактика расселения оказывается оправданной, поскольку обеспечивает выживание вида. Нематоды с мягкими телами, лишённые яда и неспособные активно защищаться, оказываются добычей хищников практически на всех стадиях развития, и их спасает лишь скорость роста и высокая плодовитость. Кажется, что они обречены прозябать в роли вечных жертв, но иногда они становятся серьёзными конкурентами для своих соседей, которыми чаще всего оказываются личинки микокулекса. Сосуществование личинок микокулекса и гиднеллонематод обычно мирное, но баланс сил зависит от стадии развития животных обоих видов. Личинки комара непрерывно глотают воду с взвесью органики и усваивают органику из раствора, очищая воду в чашах гриба. Нематоды всеядны и способны потреблять крупные пищевые объекты. Взрослые нематоды могут пожирать только что вылупившихся личинок микокулекса, если самка комара отложит яйца в заселённом ими грибе. Но такое положение дел продолжается недолго: едва личинка комара минует критический ранний возраст, полиняет хотя бы один раз и перерастёт размер рта нематоды, червь ей уже не страшен. Для подросших личинок микокулекса гиднеллонематоды – это уже не враги, а союзники. Нематоды питаются, соскабливая со стенок чаши гриба слой водорослей и бактерий, и в воде оказываются облачка органической взвеси, которую успешно поглощают личинки комаров. Поэтому личинки часто держатся над кормящимися скоплениями червей, фильтруя воду и лучше питаясь при помощи своих соседей.

Продолжительность жизни каждого отдельно взятого плодового тела «лесного грааля» велика, но всё же не бесконечна. Обычно плодовое тело гриба существует около месяца. Жаркая летняя погода заставляет эти грибы быстро стареть или высыхать. Зато в прохладную дождливую погоду в конце лета и ранней осенью гриб существует гораздо дольше – до пяти недель. Но его старение неизбежно начинается, и плодовое тело «лесного грааля» постепенно разрушается. Вначале старое плодовое тело ещё сохраняет упругость, но на его поверхности появляются жёлтые пятна, со временем буреющие. В этих местах мякоть плодового тела начинает размягчаться. Далее на поверхности гибнущего гриба начинают развиваться микроскопические грибки. Обычно первой даёт вспышку биомассы кровавая плесень, особенно если стенка плодового тела прогнила насквозь, и через неё протекает наружу вода. Тогда у гриба не остаётся населения, защищающего его от микроскопических паразитов, и ничто не мешает паразиту развиваться. Кровавая плесень буквально высасывает питательные вещества из плодового тела гриба-хозяина, проникая сквозь трещины и ходы насекомых в толщу его мякоти, пронизывая её своими гифами и постепенно разрушая гибнущее плодовое тело.

Погибающий «лесной грааль» превращается в субстрат для развития других видов микроскопических грибов. Обычным обитателем гибнущих плодовых тел «лесного грааля» является дендропеницилл, образующий на поверхности гриба зеленоватый ватообразный налёт, особенно быстро разрастающийся в безветренную погоду и во влажном микроклимате лесной чащи. Зелёные споры этого вида в изобилии взвешены в воздухе. Этот гриб не является специализированным «могильщиком» плодовых тел «лесного грааля»: он «всеяден» и встречается практически на любом подходящем субстрате.

Гибели и разложению грибов немало способствуют личинки насекомых – для них грибы являются прекрасной пищей. Для насекомых, кормящихся в плодовых телах грибов, обычно характерны крохотные размеры и высокая скорость развития. Их личинки скрываются в мякоти плодовых тел грибов, постепенно поедая её. «Лесной грааль» имеет плотную хрящеватую консистенцию плодовых тел, и самые мелкие насекомые обычно избегают селиться в нём, выбирая более мягкие и съедобные грибы, растущие по соседству. Зато для личинок кровавого грибного комарика этот гриб является основным кормовым объектом: личинки этого вида встречаются на грибах других видов лишь при отсутствии выбора. Если же у самки этого насекомого есть достаточно большой выбор, она предпочитает откладывать яйца на плодовое тело, которое уже просуществовало более половины обычного времени жизни. Заселённый личинками этого насекомого гриб особенно заметен ночью: его подсвечивают розоватые огоньки, находящиеся на заднем конце тела у червеобразных личинок.

Деятельность личинок насекомых ускоряет старение плодового тела гриба. В последние дни своего существования плодовое тело «лесного грааля» приобрело бурый цвет, размягчилось и начало оседать. Его стенки уже давно источены личинками насекомых, и через их тоннели содержимое чаши гриба постепенно просочилось наружу, не оставляя шансов на выживание тем немногим животным, что ещё оставались в его чаше. Мякоть гриба потеряла упругость, и во время очередного вечернего дождя он попросту разломился пополам, распластавшись по земле. Он уже не может поддерживать жизнь личинок, обитавших в нём, и им необходимо переселяться на другой гриб, ещё сохраняющий съедобность. Ночью на остатках гниющего гриба заметно значительное оживление: из гнилых кусков плодового тела «лесного грааля» в темноте выползли личинки кровавого грибного комарика. Они успели пройти больше половины личиночной стадии развития и выросли до значительных размеров. Им осталось совсем немного времени до окукливания, но до того, как они будут готовы к метаморфозу, им ещё нужно один или два раза перелинять, а их старый дом уже не может дать им достаточно пищи для завершения развития. У кровавого грибного комарика хорошее питание личинки является важнейшим моментом, определяющим успешность завершения жизненного цикла. Поскольку имаго у этого вида не питается, все труды по снабжению размножающихся особей запасом питания лежат на личинках. Питательных веществ, накопленных ими в виде жира, должно хватить на брачный лёт взрослых особей, спаривание и образование яиц, дающих начало новому поколению. Поэтому личинкам жизненно важно успешно завершить миссию, возложенную на них природой – они должны сохранить собственные жизни во время переселения, отыскать подходящий кормовой объект и накопить нужное количество питательных веществ, которых хватит на метаморфоз и недолгую, но яркую жизнь на стадии имаго.

Для переселения личинки выбрали менее жаркое и опасное время суток. У них слишком нежная и проницаемая кутикула, из-за чего летним днём личинка, оказавшаяся на солнце, легко высохнет. Кроме того, ночью у них значительно меньше врагов. Маленькие червячки дружно покидают остатки плодового тела «лесного грааля». Их поведение синхронизируется благодаря испускаемым ими химическим сигналам – они же заставляют их собираться вместе. В темноте их передвижения в редкой траве подлеска хорошо заметны – на концах тел личинок мигают розоватые биолюминесцентные огоньки, отмечающие их расположение. Личинки начинают готовиться к важному и сложному этапу своей жизни – переселению на новый гриб. Их движения вначале хаотичны, но постепенно среди травы выстраивается прерывистая цепочка розовых искорок. Каждая личинка при движении оставляет за собой слабый пахучий след. Благодаря острому обонянию сородичи чувствуют его и начинают следовать по нему. Общее направление движения личинок определяют запахи окружающего мира – в частности, запахи плодовых тел «лесного грааля» различного возраста. Слишком молодые плодовые тела гриба не слишком привлекают личинок, зато более зрелые плодовые тела, возрастом от двух до трёх недель, интересуют их значительно больше, и вся масса личинок начинает движение в сторону одного из таких грибов, чей запах они ощущают особенно отчётливо. Первые личинки в колонне определяют общее направление движения: они движутся, ориентируясь исключительно на запах гриба, и дуновение ветра в подлеске заставляет их менять направление движения, а после того, как ветер утихнет, они возвращаются на прежний курс. Поэтому они «рыскают» в поисках верного направления на источник запаха, ползая из стороны в сторону. Следующие за ними личинки постепенно спрямляют эти изгибы их пути.

Обычно новые плодовые тела «лесного грааля» растут редкими скоплениями, в которых два соседних гриба или одновозрастных группы плодовых тел могут быть разделены несколькими метрами. Для крохотных личинок это огромное и опасное путешествие – обычно они проводят жизнь в тоннелях, проеденных в мякоти гриба, а сейчас они лишены привычного укрытия и совершенно беззащитны. Единственный их помощник в ориентировании в этом чуждом мире – обоняние, позволяющее безошибочно найти гриб нужного возраста даже на большом расстоянии и помогающее придерживаться верного направления. Слишком долгое нахождение на воздухе представляет опасность для личинок: их покровы легко пропускают воду, поэтому они могут погибнуть от обезвоживания. Однако во время путешествия они встречают капли росы, оседающие на растениях. Личинки просто пьют их и пополняют запасы влаги в организме, не прекращая путешествия.

Личинки безошибочно определяют конечную цель путешествия и придерживаются нужного направления. Личинки проползают мимо «лесного грааля», который находится ближе к ним, но уже настолько стар, что не может служить им источником пищи. Они ощущали его запах, но он не привлекал их так сильно, как запах зрелого, ещё крепкого гриба примерно двумя метрами далее. Небо на востоке уже начало светлеть, когда колонна личинок кровавого грибного комарика добралась до конечной цели своего путешествия. Личинки поползли по внешней поверхности гриба, выбирая себе место для жизни. Естественная изменчивость определяет индивидуальные пищевые предпочтения разных особей: одни из них почти сразу начинают буравить гименофор гриба и прокладывать себе тоннель, в другие забираются повыше, более избирательно выбирая место для жизни. По движению их огоньков видно, как личинки кровавого грибного комарика из головы колонны постепенно распределяются по поверхности чаши, а личинки из хвоста колонны только начинают забираться на гриб.

Неожиданно на пути личинок-переселенцев появилось настоящее чудовище по меркам их весовой категории – толстое существо с цилиндрическим туловищем, покрытое мягкой кутикулой, которое ползёт по поверхности гриба, цепляясь за неё несколькими парами ложноножек, вооружённых роговыми коготками. За этим существом тянется длинный вырост, напоминающий крысиный хвост, длиной как всё тело этого животного. Личинки кровавого грибного комарика встретились с животным, которое в иное время могло бы стать их злейшим врагом – с личинкой грибной ильницы. Однако эта личинка уже не интересуется потенциальной добычей – её поведение определяется другими целями. Крыска грибной ильницы во много раз больше личинки кровавого грибного комарика, поэтому могла бы заглатывать этих личинок одну за другой целиком, однако именно сейчас её пищевое поведение подавлено. Личинка мухи покидает плодовое тело гриба, потому что пришло время метаморфоза. Она уже достигла предельного размера на обильном питании – в этом грибе она вволю откармливалась гиднеллонематодами, а затем ловила насекомых, спускающихся к урезу жидкости в чаше гриба. Перевалив через край чаши гриба, массивная личинка осторожно сползает по наклонной внешней стороне гриба, цепляясь за его гименофор. Личинки комарика ползут мимо неё в противоположном направлении, а иногда даже сталкиваются с ней лоб в лоб и недовольно вспыхивают при этом. Однако личинка не обращает на них внимания. Её задача сейчас – добраться до земли, где и произойдёт её окукливание. Столкнувшись с ней, одна из личинок кровавого грибного комарика очень ярко вспыхнула прямо перед передним концом её тела. У личинки грибной ильницы нет глаз, но имеются отдельные клетки, способные воспринимать свет. Вспышка света личинки комарика испугала её, и крупная личинка мухи сорвалась с поверхности гриба и упала на землю. Она тут же поползла по земле в поисках подходящего места для окукливания, удовлетворяющего её требованиям. Найдя такое на расстоянии примерно полуметра от гриба, она начала зарываться в землю. Личинкам грибного комарика повезло: личинка мухи съела всех их конкурентов и опустошила чашу гриба, оставив им богатый источник пищи – бактериальный и дрожжевой налёт по краю жидкости. Это как раз то, что нужно личинкам; несколько особей смогли перебраться через край плодового тела и спуститься в чашу гриба. Выставив на поверхность жидкости кончик брюшка с дыхальцами, они начали кормиться, восстанавливая силы после долгого путешествия длиной в несколько метров. Это прекрасная подкормка к обычному рациону из мякоти гриба, которую начали активно поедать остальные личинки. А на поверхность жидкости в чаше гриба уже села самка золотистого микокулекса. Осторожно опираясь расставленными ногами на плёнку поверхностного натяжения жидкости, она начала откладывать яйца – гриб ещё сможет побыть колыбелью для её потомства.

С момента переселения личинок кровавого грибного комарика прошло одиннадцать дней. За это время плодовое тело «лесного грааля» уже заметно состарилось: его поверхность слегка пожелтела, а мякоть уже теряет упругость. Жидкость в чаше гриба прозрачна, и в ней снуют червеобразные существа – личинки золотистогомикокулекса успели вылупиться и прошли примерно половину личиночного периода развития. Гриб ещё сможет просуществовать около недели, и у них есть шанс успеть окуклиться и превратиться во взрослых комаров, но счёт идёт буквально на дни. Если обстоятельства сложатся неблагоприятно и гриб начнёт стареть быстрее обычного, им может не хватить буквально одного-двух дней для метаморфоза, и они неминуемо погибнут. На поверхности плодового тела понемногу начинает появляться ещё один признак старения гриба – красный ватообразный налёт кровавой плесени. Но по ночам на поверхности плодового тела уже не видно розовых огоньков личинок кровавого грибного комарика – они уже откормились, накопили достаточные запасы жира, покинули гриб и уже несколько дней лежат в земле в стадии куколки.

Примерно в полуметре от стареющего гриба поверхность земли зашевелилась, и из-под комочков земли появилось мохнатое насекомое с крупными глазами и сморщенными крыльями. Успешно завершился метаморфоз грибной ильницы, и взрослое насекомое появилось из своей земляной колыбели. Покровы тела насекомого ещё мягкие, а крылья пока не пригодны для полёта. Сделав несколько нетвёрдых шагов, молодая муха выбралась на комочек земли и начала усиленно пульсировать брюшком, накачивая воздух в трахейную систему. При этом её крылья расправляются и сохнут, становясь пригодными для полёта. Примерно через полчаса кутикула насекомого отвердела, и муха взлетела – первый раз в жизни. Сделав несколько кругов над местом своего второго рождения, она полетела в лес в поисках источника корма. В её кишечнике сохранились остатки прежней пищи – гиднеллонематод, съеденных ещё личинкой в чаше гриба. Мягкие ткани червей уже давно переварились, но яйца червей сохранились благодаря плотной оболочке. Муха сделала первую остановку на взрослом плодовом теле «лесного грааля», привлечённая запахом загустевшего экссудата, и жадно слизнула одну каплю дарового угощения гриба. Сладкая пища заставила насекомое испытать первую в жизни жажду, и уже на следующем грибе муха села внутрь его чаши, спустилась к поверхности жидкости и начала слизывать капли воды. При этом кишечник насекомого заработал, и муха оставила на поверхности жидкости комочек помёта, состоящий почти полностью из яиц червя и спор дрожжей. Благодаря мухе через несколько дней здесь забурлит новая жизнь. Но вполне возможно, что следующий визит этой же мухи перечеркнёт все усилия по выживанию обитателей этой чаши гриба: это самка, и её потомство вполне способно истребить любых обитателей чаш «лесного грааля».

Ещё через пять дней на рассвете поверхность земли вновь зашевелилась – сразу во многих местах вокруг состарившегося плодового тела «лесного грааля». Но сейчас происходящее сможет заметить лишь самый внимательный глаз – из земли появляются многочисленные крохотные насекомые хрупкого телосложения. У них «горбатые» сегменты грудного отдела тела, длинные тонкие ноги, а покровы окрашены в яркий красный цвет: это кровавые грибные комарики, и они завершили метаморфоз. Начинается завершающий этап их жизни, и им нужно найти в этом мире партнёра по размножению и оставить потомство. Прочее уже не имеет значения. При своём втором рождении эти существа мокрые и хрупкие. Едва шевеля ногами, они осторожно приподнимают крылья и начинают активно дышать, расправляя трахеи. Им важно, чтобы крылья полностью расправились прежде, чем затвердеют покровы, иначе они не смогут взлететь, и их взрослая жизнь не будет иметь смысла. Таинство нового рождения происходит в рассветные часы: в это время ночные хищники уже не охотятся, а дневные ещё спят, поэтому беззащитные насекомые имеют возможность обсохнуть и окрепнуть. После того, как они покинули оболочку куколки, их рты закрылись навсегда, словно давая старт последней в их жизни бешеной гонки на выживание. Эти существа будут жить, пока в их теле остаются питательные вещества, накопленные ещё на стадии личинки, или же пока не отложат яйца, на что уйдут оставшиеся в их крохотных телах силы. Им отмерено всего несколько дней крылатой жизни – в холодную погоду они, возможно, проживут на какой-то день дольше, чем обычно, но всё равно их ждёт неминуемая и скорая смерть.

Иногда смерть приходит к таким маленьким существам слишком рано – при таком размере их поджидает слишком много опасностей. Пока покровы тела кровавого грибного комарика не затвердели, он совершенно беспомощен и не умеет летать. В первые минуты после появления из оболочки куколки он не сможет спастись даже от самого медлительного хищника. И один из них уже торопится на свой лад, чтобы урвать для себя часть такой лёгкой и доступной добычи.

Гиднеллопланария медленно ползёт по влажной от росы земле под «лесным граалем». Она с трудом передвигается по сухой земле, поэтому при жизни на суше проявляет наибольшую активность ночью и утром, когда на траве и земле оседает роса. Температура воздуха практически не влияет на скорость её движения – даже в тёплую погоду она ползает очень медленно. Но её глотка в любую погоду проявляет значительно большую активность, чем всё остальное тело животного, и создаётся впечатление, что она принимает решения, на кого охотиться, вместо своего медлительного хозяина. Когда червь полз мимо кровавых грибных комариков, завершающих своё превращение, его глотка миниатюрной змеёй вылезла из-под его тела и вытянулась в сторону беспомощных мокрых насекомых, расправляющих крылья. Один из комариков, оказавшихся в пределах досягаемости глотки червя, даже не успел обсохнуть, выбравшись из куколочной шкурки. Он лишь смог расправить крылья, переступая ногами по краям сброшенной шкурки. Глотка червя медленно тянется к нему, и комар оказывается в положении кролика перед удавом – пока его кутикула не затвердела, он не в состоянии даже сделать шаг. Он не успел взлететь, когда глотка гиднеллопланарии наползла на него и буквально всосала, обволакивая слизью. Покончив с этой добычей, глотка червя начала покачиваться из стороны в сторону, ловя запахи других насекомых. Нацелившись на соседнего комара, она поползла к нему. Но этому насекомому повезло – пока глотка планарии ползла к нему, грибной комарик успел обсохнуть, а его крылья затвердели. Когда глотка планарии была всего лишь в нескольких миллиметрах от него, он заработал крыльями и оторвался от земли – вначале всего лишь на несколько миллиметров, а затем успел пролететь над слизистой глоткой медлительного хищника, когда она наползла прямо на то место, где он сидел всего лишь пару секунд назад. Червь не успел схватить его, и грибной комарик отправился в первый в своей жизни полёт. Он видит, как с земли взлетают его сородичи. Инстинкт велит насекомому лететь выше, на свет, туда, где лучи восходящего солнца пробиваются сквозь полог леса, освещая стволы вековых деревьев, чтобы принять участие в роении.

В лучах утреннего солнца среди ветвей сосны заплясали в воздухе крохотные красные комарики. К их рою присоединяются всё новые и новые особи, а самцы устраивают воздушные бои и азартные гонки за вновь прилетающими самками. Солнечное тепло пробуждает в них жажду жизни, и им нужно слишком много успеть сделать, а времени на это у них очень мало. Яркая, полная событий и страстей жизнь продолжится всего несколько дней – они не доживут даже до первого осеннего похолодания. А вот личинки их потомков через одно-два поколения, возможно, окажутся в числе тех долгожителей, которым придётся перезимовать и продолжить род уже следующей весной. В отличие от них, медлительная планария, ведущая простую и размеренную жизнь, способна прожить несколько лет и пережить не одну зиму.


***


Несмотря на общее потепление климата в неоцене, континентальный климат Евразии всё равно оказывает влияние на сезонные особенности погоды, и после жаркого лета неизбежно наступает осень, за которой следует холодная морозная зима. Уже в конце лета появляются первые признаки грядущих изменений погоды. Постепенно уходит дневная жара, а ночи становятся очень холодными. Повышается влажность воздуха, и после холодных ночей по утрам на лес опускается туман, а на траве и стволах деревьев оседает обильная роса. В таких условиях мелкие летающие насекомые становятся всё более и более редкими. Каждый день кровавые грибные комарики вынуждены подолгу ждать в укрытиях, пока воздух прогреется достаточно, чтоб они могли роиться. Они вынуждены экономить силы, запас которых ограничен, и отсиживаются на нижней стороне листьев кустарников и деревьев. А их роение уже постепенно теряет ту живость, которую они проявляли летом – это скорее формальный ритуал. Рои микокулексов по соседству с ними уже не так ярко сверкают – редкий солнечный луч пробьётся в лесную чащу сквозь облака. Эти насекомые могут позволить себе быть несколько более привередливыми в отношении погоды для роения: они способны восстановить силы экссудатом «лесного грааля» или соком перезревших ягод. В начале осени цветущих растений крайне мало, и им приходится использовать иные источники для получения энергии. Зато их крылатая взрослая жизнь оказывается значительно дольше, чем у кровавых грибных комариков.

Зато такая погода – влажная и умеренно тёплая – прекрасно подходит для роста шляпочных грибов, поэтому специализированных микофагов ждёт обильное пиршество. Жуки разных видов поедают мякоть грибов – не только специализированные виды, но и всеядные спешат воспользоваться последними дарами уходящего сезона. В это время возрастает численность мелких насекомых-микофагов с коротким жизненным циклом – их личинки получают огромный выбор грибов для развития. Плодовые тела «лесного грааля» подвергаются нападению разнообразных насекомых, несмотря на то, что в лесу в изобилии появились более вкусные грибы. По ночам плодовые тела этого вида покрываются медленно движущимися розоватыми огоньками – личинки кровавого грибного комарика отъедаются, чтобы успеть нарастить биомассу перед зимовкой. Они будут жить дольше летних поколений этих насекомых, но неизбежно понесут потери во время зимовки – мороз и насекомоядные животные обязательно возьмут свою долю в их популяции, и далеко не все куколки доживут до весны и смогут дать жизнь первому поколению нового сезона.

Мякоть некоторых экземпляров «лесного грааля» буквально кишит мельчайшими белыми личинками грибоеда-апостола. Они представляют собой крохотных червеобразных существ, белых с чёрной головой. В отличие от личинок двукрылых, у них хорошо развиты жвалы, а головная капсула прочная. Иногда между ними и личинками мелких двукрылых возникает пищевая конкуренция, переходящая в межвидовые конфликты. Проигрывая в численности, личинки грибоеда-апостола способны уничтожать и даже поедать личинок двукрылых: в толще мякоти гриба среди сплетения нитей грибницы сражения бывают не менее свирепыми, чем в макромире. Личинки последнего поколения грибоеда-апостола активно питаются, и не пренебрегают возможностью попросту съесть пищевых конкурентов, принадлежащих к другим видам. Им важно накопить как можно больше питательных веществ, поскольку на долю этого поколения личинок выпадает ответственная миссия – они должны претерпеть метаморфоз в течение зимы и весны, чтобы с наступлением весеннего тепла выйти из укрытий уже готовыми к размножению жуками. Имаго грибоеда-апостола также смогут перезимовать – они прячутся в древесине; личинки перезимуют в почве, окуклившись и ожидая наступления весны.

Среди кубков «лесного грааля» по земле ползает существо, напоминающее хрупкую ящерицу яркого оранжево-красного цвета, но более медлительное в движениях, с мягкой влажной кожей. Это взрослый грибной тритон – животное охотится на насекомых, привлечённых грибами, и активно откармливается перед зимовкой. Это маленькое существо легко ходит по земле на своих тонких лапках, хотя его движения не такие проворные, как у ящерицы. Зато тритон способен сохранять активность в прохладную влажную погоду, когда ящерицы не питаются и предпочитают скрываться в надёжном сухом укрытии. Крупными глазами тритон оглядывает траву и грибы в поисках насекомых. Его привлекают мелкие движущиеся объекты, выделяющиеся на окружающем фоне. Заметив, что по поверхности гриба рядом с ним ползёт жук, грибной тритон оживился. Он быстро подполз к грибу, набросился на жука и схватил его. Жук попытался высвободиться из пасти животного, но челюсти тритона относительно сильные для такого маленького существа. Поэтому он с лёгкостью раскусил жука и начал поедать его. Тритон явно предпочитает мягкие части добычи – он вырвал и проглотил брюшко жука, бросив панцирь с головой и раздавленной грудью. Маленький охотник уже уполз, а усики жука ещё подёргивались, и ноги скребли травинку в последних судорогах.

В конце сезона роста крупные плодовые тела «лесного грааля» уже не образуются, и значительная часть их богатой фауны и микрофлоры в это время сохраняется в покоящемся состоянии – в виде яиц и спор. Осень – весьма неблагоприятное время для жизни обитателей грибных чаш. Из-за остановки роста грибов у них попросту нет шансов переселиться на новое место, а уже имеющиеся обиталища быстро становятся непригодными для жизни. Плодовые тела грибов стареют, и их чаши чаще всего бывают источены до дыр личинками насекомых и слизнями. Жидкость из таких грибов вытекает, и многие «лесные граали» стоят пустыми, несмотря на регулярные дожди – холодные, моросящие и надоедливые. В таких условиях обитателям грибов очень сложно успешно завершить свой жизненный цикл.

На дне одного старого «лесного грааля» в лужице жидкости вяло шевелятся гиднеллонематоды, напоминающие пучок извивающихся полупрозрачных нитей. Многие из них уже состарились и погибли, однако некоторые особи ещё живы и ползают поверх мёртвых сородичей. Но им попросту нечего есть: дождевая вода настолько разбавила жидкость в чаше «лесного грааля», что в ней уже не растут в достаточном количестве микроорганизмы, которыми питаются нематоды и другие обитатели чаш гриба. Вокруг лужицы с червями собираются на пир грибоеды-апостолы. Сейчас они поедают не гриб, а погибающих червей. Нематоды нечасто попадают к ним на стол, но сейчас, в обмелевшей лужице, их легко можно достать из воды, и жуки не отказываются от дополнительной подкормки. Крохотных существ длиной немногим больше миллиметра трудно заподозрить в кровожадности, но сейчас жуки ведут себя, словно свирепые хищники: они терзают длинных червей жвалами, раздирая на куски ещё живых особей. Этот жестокий пир – часть обычного круговорота жизни: жуки съедят старое поколение червей, но дадут шанс на жизнь новому: в их кишечниках яйца нематод успешно сохраняются на протяжении зимы, и жуки с большой степенью вероятности смогут оставить яйца в местах, благоприятных для развития червей.

Из некоторых плодовых тел сквозь отверстия в мякоти выбираются красноватые червячки – личинки кровавого грибного комарика покидают место развития и готовятся к окукливанию. Они представляют собой последнее поколение этого вида в данном сезоне – в следующий раз они покажутся на поверхности земли уже крылатыми имаго, и это будет лишь весной. Личинки медленно ползут по поверхности гриба, спускаются с него и закапываются в почву. Они не уползают далеко от гибнущих плодовых тел – в этом месте в почве есть грибница «лесного грааля», и в следующем сезоне обязательно появятся новые плодовые тела.

В тесном мирке жителей «лесного грааля» все виды взаимосвязаны друг с другом – хищники, паразиты и симбионты. Личинки кровавого грибного комарика уходят в зимовку не одни: насекомые несут в кишечниках яйца гиднеллонематод. Однако это тупик для червя: имаго кровавого грибного комарика не питаются. Потомство червей в данном случае становится случайной жертвой стратегии размножения, не направленной на «прицельное» распространение строго определённым видом. Насекомые завершат лёт в течение нескольких дней следующей весной и погибнут. Возможно, кто-нибудь из них упадёт в воду, и тогда личинки нематод смогут вывестись из яиц, сохраняющихся в кишечнике мёртвого насекомого. Такой способ расселения может выглядеть расточительным, однако огромной плодовитости червей хватает, чтобы компенсировать такого рода потери и позволить достаточному количеству потомства завершить жизненный цикл.

В трещинах ствола сосны, лежащего на земле, зимует множество насекомых, а среди них – крохотные жучки грибоеды-апостолы. В их кишечниках также находятся микроскопические яйца гиднеллонематод. У жуков и имаго, и личинка не прекращают питаться, поэтому у яиц червя будут большие шансы попасть в благоприятную для жизни среду вместе с их помётом. Популяции крохотных жуков многочисленны и умеют прятаться: благодаря крохотному размеру эти насекомые заползают даже в ходы короедов и других насекомых-древоточцев, поэтому оказываются под защитой толстого слоя древесины, позволяющего выдержать морозы и спасающего от клювов мелких насекомоядных птиц. Яйца нематод находятся в кишечниках большей части жуков, поэтому в целом количество яиц червя, которым помогают зимовать грибоеды-апостолы, оказывается огромным. Конечно, при этом неизбежны потери: какие-то яйца не смогут противостоять пищеварительным ферментам насекомых и будут просто переварены. В каком-то случае будет съеден сам жук, и тогда неизбежно погибнет яйцо червя, покоящееся в его кишечнике. Но при любом исходе небольшая часть яиц нематоды сможет дождаться внутри жуков появления плодовых тел «лесного грааля».

При помощи грибоедов-апостолов переживают зиму другие микроскопические поселенцы – бактерии и дрожжи, находящиеся на теле и в кишечнике насекомого в виде спор. Весной часть их спор попадёт вместе с насекомыми на новые плодовые тела «лесного грааля», и в их чашах будет развиваться типичная микрофлора.

Начало осени отмечено сменой погоды на устойчивую холодную и пасмурную. Тёплые дни давно прошли – теперь они вернутся лишь весной. С низкого серого неба сеет нудный моросящий дождик. Ветер срывает остатки жёлтой и бурой листвы с мелколистных деревьев и кустарников, а лишившиеся листвы деревья протягивают к небу свои голые ветви, словно моля природу о тепле и солнце. Хвойные растения стоят в своих тёмно-зелёных колючих нарядах – их словно не касаются перемены в природе, однако и их жизненные процессы замедлились, и они вскоре погрузятся в покой до весны. Тишину в лесу нарушают редкие крики птиц и зверей, шум ветра в ветвях деревьев и шорох дождя. Многие мелкие птицы уже давно покинули эти места и мигрировали на юг. Некоторые из них даже смогли преодолеть горный массив Гималаев, и теперь наслаждаются теплом и пищей где-нибудь в тропиках Южной и Юго-Восточной Азии. Те же, кто остаётся зимовать в родных местах, должны основательно подготовиться к зимовке. Среди позвоночных животных лишь птицы и часть зверей сохраняют активность зимой. Крупным млекопитающим приходится испытывать на своей шкуре все тяготы зимы – они могут, разве что, спрятаться в укрытии от непогоды, но всё равно должны продолжать искать пищу. Мелким млекопитающим проще – многие из них просто впадают в спячку в глубоких норах, и способны проспать больше полугода – до возвращения тёплых дней. А птицам, оставшимся на зимовку, приходится бороться за выживание каждый день – прятаться от непогоды и врагов, а также искать пищу. Холоднокровным животным пережить зиму значительно проще: на холоде их жизненные процессы замедляются, и они не испытывают голода и жажды. Им нужно лишь надёжное укрытие, чтобы не стать случайной добычей для хищников, бодрствующих зимой. Грибные тритоны спят поодиночке в маленьких узких норках, свернувшись в клубок и ожидая наступления тёплых дней. Одни из них выкапывают норы самостоятельно, другие пользуются чужими норами и просто подходящими естественными укрытиями – например, щелями между камнями. Холод им не страшен: кровь земноводного накапливает значительное количество глюкозы и других естественных антифризов, поэтому даже в мороз остаётся жидкой и может полноценно выполнять свои функции.

Щели и трещины в стволах живых и мёртвых деревьев буквально набиты зимующими насекомыми. Мелкие насекомые вроде грибоеда-апостола легко находят укрытия – порой они успешно зимуют даже в случайных убежищах и под слоем мха или лишайника. Благодаря прочному панцирю они способны забиться в самые узкие щели, где их не достанут клювы вечно голодных мелких птиц. Хрупким комарам золотистым микокулексам такие укрытия не подходят – им нужен простор. Эти комары собираются группами в естественных пещерах, иногда зимуя даже бок о бок с летучими мышами. Если в местах их жительства нет пещер, насекомые забираются в дупла деревьев, где повисают на своде, в местах, куда трудно будет забраться рыщущим по лесу птицам. Эти комары должны сохранить себя до весны, когда вновь смогут роиться и заселять водоёмы своими личинками. Изредка соседом комаров оказывается крупное мохнатое насекомое – взрослая грибная ильница. Личинки этого вида могли массами истреблять личинок золотистого микокулекса, но имаго ведут совсем иной образ жизни и мирно уживаются с микокулексами, деля с ними зимние укрытия.

Больше всего мелких лесных обитателей скрывается в почве. Здесь среди мха и растительного мусора зимуют ногохвостки грибные рачки, а в верхнем слое почвы ждут своего часа куколки грибной ильницы, кровавого грибного комарика и многих других насекомых. Весеннее тепло разбудит их, и они завершат превращение в крылатых существ.

Среди редкой желтеющей травы высится гниющее плодовое тело «лесного грааля», последние остатки былого изобилия. Его уже не точат насекомые, дожди давно смыли с поверхности гриба остатки спороносного экссудата, а жидкость внутри чаши разбавлена дождевой водой настолько, что в ней вряд ли смог бы жить кто-нибудь из прежних микроскопических обитателей. Тем не менее, в чаше гриба ещё есть жизнь: у края воды вяло копошатся несколько жуков, поедающих остатки бактериально-дрожжевых плёнок на поверхности плодового тела. Поверхность воды с одного края чаши гриба зашевелилась – кажется, будто вода сама решила полезть вверх и переползти через край гриба. Но это не вода, а очень хрупкий и одновременно опасный обитатель гриба – взрослая гиднеллопланария. Последнее время она кормилась редкими насекомыми, падающими в чашу гриба, однако низкая температура воздуха сделала своё дело – аппетит хищника практически подавлен. Червь медленно выполз из гриба и пополз по поверхности гриба, расталкивая вяло ползающих жуков. Добравшись до края плодового тела, планария перевалила через него и осторожно поползла по наружной стороне гриба. Однако примерно на полпути она свалилась на землю, словно капля желе. Медленно расправив своё плоское тело, она начала вялыми движениями зарываться в верхний слой почвы, смоченный дождём. Благодаря мягкому телу червь словно перетекает из одной трещинки в другую, и постепенно углубляется в землю примерно на двадцать сантиметров. Почувствовав, что она находится достаточно глубоко под землёй, планария начала осторожно расширять своё укрытие, пока в земле не образовалась сферическая полость, соответствующая объёму её тела. Свернувшись в шар, планария выделила на поверхности тела вязкую слизь, из которой образуется кокон. Слизь постепенно застывает в кокон, инкрустированный песчинками и комочками земли. Это достаточно прочное укрытие, в котором червь впадает в оцепенение до следующего года. Планария легко выдержит промерзание почвы и успешно перезимует под снегом. А в разгар весны тепло и талая вода разбудят её, и планария продолжит свою неторопливую жизнь в ожидании появления гриба, который станет домом для неё и многих других маленьких жителей леса.


Бестиарий


Грибной тритон (Mycetriton parvus)

Отряд: Хвостатые (Caudata)

Семейство: Саламандровые (Salamandridae)

Место обитания: хвойные леса Азии, места произрастания гриба «лесной грааль».


В неоцене хвостатые амфибии сравнительно многообразны. Одни из них отличаются крупными размерами, например, представители трясинников. Другие виды остались мелкими, зато обладают иными особенностями – например, грибной тритон, выработавший своеобразный способ размножения.

Это мелкая саламандра – длина тела взрослых особей не больше 10 см; примерно половину длины тела составляет хвост. Лапы хорошо развиты: амфибия может ползать по суше. Тело удлинённое, голова 1-1,5 см в длину, глаза жёлтые. Самец и самка примерно одного размера. У самца есть пара усиков на верхней челюсти, и складка кожи на хвосте, похожая на плавник. Окраска оранжево-красная, живот светлый. Зубы большие для земноводных; у этого вида довольно сильный укус. У грибных тритонов хорошо развито обоняние.

Вне сезона размножения тритоны живут в лесной подстилке, на мху, и ползают по этим растениям и среди веточек, шишек и коряг. Питаются они насекомыми, пауками, мокрицами, червями, улитками, а сами являются добычей для более крупных лягушек, жаб и саламандр, ящериц и змей, птиц, млекопитающих. Амфибии зимуют под корнями деревьев.

В апреле начинается сезон размножения. В это время железа в основании хвоста у самца тритона начинает выделять особое вещество, растворяющееся в воде. Самка этот запах очень хорошо чувствует, и по нему находит самца. Когда приползает самка, самец отдает ей сперматофор, который она захватывает клоакой. У самки в яичниках начинается развитие икры. Эмбрионы развиваются в теле самки в течение 3 месяцев и питаются неоплодотворёнными яйцами, которые производит организм самки. Вынашивание потомства завершается с появлением в лесу плодовых тел «лесного грааля». Когда двухсантиметровые личинки рождаются, у них уже есть 4 конечности, челюсти и развитые глаза. Самка рождает личинок в плодовые тела «лесного грааля», наполненные жидкостью, где личинкам предстоит развиваться. Они быстро приступают к ловле ногохвосток грибных рачков, живущих в «лесном граале», и другой живности. Плодовитость самки составляет до 4 личинок за сезон.

При опасности личинки грибного тритона прячутся под мусором, который накапливается на дне водоёма в плодовом теле гриба. К началу лета личинки завершают метаморфоз и выползают из гриба, расселяясь по лесу. Половая зрелость наступает в возрасте 2 лет, продолжительность жизни – до 12-15 лет.


Грибной рачок (Neopodura fungiphila)

Отряд: Ногохвостки (Collembola)

Семейство: Подуры (Poduridae)

Место обитания: хвойные леса Азии, в чашах «лесного грааля».


Ногохвостки, или коллемболы – очень мелкие (не превышающие 7 мм в длину) членистоногие животные, освоившие все доступные среды обитания, кроме воздуха – почву, пресную и морскую воду. Главная особенность голоценовых представителей группы – прыгательная фурка на конце брюшка. В неоцене эти животные в основном продолжают занимать те же ниши, но некоторые виды пошли по пути симбиоза с грибами.

Грибной рачок – потомок голоценовой водяной ногохвостки (Podura aquatica), населявшей любые стоячие пресные водоёмы Европы, Азии и Северной Америки, вплоть до дождевых луж. Вся жизнь этого животного проходила на плёнке поверхностного натяжения воды. А грибной рачок является симбионтом гриба «лесной грааль» – он живёт на поверхности жидкости, накапливающейся в чашах плодовых тел этого гриба. Грибной рачок имеет длину 2-3 мм и обликом схож со своим предком. Окраска тела взрослой особи – фиолетовая с синим или красным оттенком у разных популяций. Поверхностное натяжение, которым пользовался предок, в случае жидкости гриба снижено из-за растворённых в ней веществ, выделяемых грибом, и это сказалось на облике грибного рачка: его тельце более стройное, а ноги более широкие и уплощенные, по бокам покрытые небольшими щетинками. Фурка широкая, в покое прижата к нижней стороне брюшка. Потревоженное животное резко и быстро прыгает прочь от раздражителя, отталкиваясь фуркой от поверхности жидкости. Самцы и самки внешне не различаются.

Размножается грибной рачок таким же образом, как и его предок. Самец выползает на край чаши и откладывает сперматофор, который подбирается и поглощается самкой. Она откладывает розоватые яйца тоже на край чаши. Вышедшие из яиц розовые личинки спускаются на жидкость и по мере роста приобретают взрослую окраску. Личинки, яйца и взрослые могут подхватываться ветром и переноситься с места на место, попадая таким образом в ещё не заселённые грибные чаши. Продолжительность жизненного цикла составляет около 50 дней.

Грибной рачок питается простейшими, дрожжами и бактериями, часто обитающими в чаше в больших количествах. Численность грибных рачков в одной чаше может достигать нескольких сотен особей, что помогает грибу защититься от поедающих его животных: грибные рачки прыгают на слизней и других противников, облепляют и мешают им двигаться, и те вынуждены отступить.

При отмирании гриба этот вид ногохвосток переходит к жизни в почве и встречается локально в местах развития грибницы «лесного грааля».


Кровавый грибной комарик (Fungiphagus sanguineus)

Отряд: Двукрылые (Diptera)

Семейство: Грибные комары (Mycetophilidae)

Место обитания: леса Евразии, места произрастания гриба «лесной грааль».


Грибные комары были распространённой, но малоприметной группой мелких двукрылых эпохи человека. Их личинки развивались во влажных местах, питаясь плодовыми телами, мицелием и спорами грибов, а иногда – и растительными тканями; некоторые виды были хищниками. В неоцене они сохранили многие признаки предков и приобрели новые особенности.

Кровавый грибной комарик очень похож на своих предков: это мелкое (не более 5 мм длиной) насекомое с горбатой грудью и длинными ногами и усиками. Но его окраска сильно отличается от предковой: в большинстве случаев всё тело насекомого неяркого малиново-красного цвета; глаза более тёмные, винно-красные, крылья бесцветные. Самки и самцы выглядят почти одинаково, но брюшко самца более стройное и вытянутое, а у самки – более короткое и вздутое.

Имаго не питаются и живут не более 2-3 дней. После спаривания, которое проходит в тёплую погоду в ходе характерного для комаров «танца» в воздухе, самка откладывает яйца на нижней (наружной) стороне плодового тела гриба. «Лесной грааль» при этом – не единственный возможный кормовой гриб этого вида, но его размер и выделения жидкости дают комару существенное преимущество, а потому на других грибах он встречается намного реже.

Уже через неделю выводятся личинки, червеобразные, поначалу бесцветные с тёмной головной капсулой. Личинки питаются тканями гриба и его жидкими выделениями (как на наружной стороне, так и сверху у кромки чаши), постепенно приобретая окраску: красные пигменты в жидкости гриба делают тело личинки вначале розовым, а затем красным с более тёмной головой, и эта окраска передается куколке и имаго. При неблагоприятных условиях личинки могут объединяться в скопления, насчитывающие многие десятки особей, и «маршировать», выстроившись в виде змеевидной ленты, переселяясь на новые места. При этом красная окраска играет предупреждающую роль, защищая личинок от врагов.

Личинки кровавого комарика способны к биолюминесценции: в темноте они могут зажигать розоватые «фонарики» на конце брюшка, позволяющие им при случае «идти в поход» даже ночью.

Развитие личинки до окукливания длится до двух недель, а метаморфоз занимает около 8-9 дней. Окукливание происходит в почве под плодовыми телами гриба, реже в толще плодового тела «лесного грааля». Вышедшие комарики «роятся» и начинают «танцевать» в воздухе, чтобы найти пару и продолжить свой род. Жизненный цикл зимнего поколения личинок значительно длиннее: личинка зимует и долгое время живёт в почве, метаморфоз происходит при первом появлении плодовых тел «лесного грааля». Пусковым механизмом выхода имаго становятся химические сигналы присутствия плодовых тел первых весенних грибов.


Золотистый микокулекс (Mycoculex chrysus)

Отряд: Двукрылые (Diptera)

Семейство: Настоящие комары (Culicidae)

Место обитания: хвойные леса Евразии, личинки развиваются в «лесном граале».


Насекомые из семейства настоящих комаров довольно широко распространены по Земле. Одной из их особенностей является развитие личинок этих насекомых в водоёмах различных типов независимо от их размеров. Один из азиатских видов комаров проявляет устойчивую склонность к размножению в плодовых телах гриба «лесной грааль».

Длина тела золотистого микокулекса – 7-9 мм, самки крупнее самцов. У него стройное телосложение: тонкое длинное брюшко, небольшие грудь и голова, длинный хоботок. Ноги тоже длинные, как и крылья. Глаза очень большие. Крылья прозрачные. У самцов более тонкое брюшко, чем у самок. Всё тело золотистое, но на верхней части брюшка есть поперечные тёмно-коричневые и белые поперечные штрихи. Также коричневого цвета антенны и хоботок, ноги оранжевые, глаза и верхняя часть груди красные.

Эти насекомые обитают в лесах Евразии. Они абсолютно безобидны: гематофагами не являются, самцы, и самки питаются нектаром различных растений. Они играют определённую роль в опылении некоторых видов растений. Отдыхают микокулексы среди листвы кустарников и крупных травянистых растений в подлеске Их основными врагами являются хищные насекомые, птицы и земноводные.

У этого вида зимует имаго – взрослые насекомые собираются для зимовки в пещерах, норах животных и дуплах деревьев. Весной начинается сезон размножения – насекомые роятся в лучах света, проникающего сквозь полог леса. Первое весеннее поколение развивается в любых природных водоёмах, но в дальнейшем насекомые становятся более избирательными: после спаривания самка ищет гриб «лесной грааль», который начинает образовывать плодовые тела. Она садится внутри чаши плодового тела и откладывает на поверхность воды примерно сотню мелких яиц. После кладки самка активно питается нектаром лесных цветов, и через 2 недели делает ещё одну кладку. Кладки продолжаются с примерно равным интервалом до осени.

Через 4 дня из яиц выводятся личинки, похожие на таковых у других комаров, но очень мелкие и изначально прозрачные. Питаются эти личинки органической взвесью и веществами, растворёнными в воде внутри плодового тела гриба, и вскоре приобретают розовую окраску. При появлении опасности личинки микокулекса опускаются на дно водоёма и замирают. Основные враги личинок – хищные насекомые и грибные тритоны.

Через 2 недели личинки окукливаются, а ещё через 2 дня превращаются в имаго.


Грибная ильница (Eristalis fungobius)

Отряд: Двукрылые (Diptera)

Семейство: Журчалки (Syrphidae)

Место обитания: Евразия, лесные лужи, чаши «лесного грааля».


Мухи-журчалки представляют собой разнообразную и успешную группу насекомых. Они благополучно сосуществовали с людьми, находя благоприятные места для жизни даже в изменённой человеком природной среде. Загрязнённые воды прекрасно подходили для развития личинок мух ильниц (Eristalis), которые стали обычными спутниками человеческих поседений. После исчезновения человека некоторые популяции этих насекомых начали осваивать новые для себя среды, появились новые виды.

Одним из неоценовых видов этой группы является грибная ильница. Это насекомое длиной до 17-20 мм, облик которого очень узнаваем. У неё опушённое широкое тело, отчего имаго немного напоминает миниатюрного шмеля. Фоновая окраска чёрная. На брюшке имеется поперечная полоса желтовато-белого цвета, а у основания крыльев на первом сегменте брюшка есть ещё два пятна такого же цвета, разделённых узкой чёрной зоной. Такой узор имитирует стебелёк брюшка перепончатокрылых, тем самым защищая имаго от врагов. От перепончатокрылых эту муху также отличают крупные глаза коричневого цвета и короткие антенны.

Имаго питается нектаром и является одним из опылителей травянистых растений подлеска хвойных и смешанных лесов. Также насекомое питается сладковатой жидкостью, которую выделяют плодовые тела «лесного грааля». Самцы грибной ильницы строго территориальны, отгоняют конкурентов со своего кормового участка. Самка откладывает яйца в повреждения плодового тела «лесного грааля» близ уреза воды в чаше гриба. При отсутствии плодовых тел гриба она может откладывать яйца в лесные лужи и воду в дуплах деревьев. В отличие от предков, эти мухи откладывают яйца небольшими порциями – по 10-20 штук, распределяя кладку по большой территории. Развитие яйца продолжается около 2 суток. Мягкотелая личинка-«крыска» спускается в воду.

Личинки этого вида часто встречаются в жидкости «лесного грааля», но являются их неспецифичными обитателями, поскольку могут успешно развиваться в иных водоёмах, существующих подходящее время. Для них характерна длинная растяжимая дыхательная трубка. В отличие от личинок родственных видов, это хищники, пожирающие иных мелких животных в чашах гриба. Мелких животных они глотают целиком, к крупной добыче (личинкам насекомых) присасываются и прогрызают их покровы хитинизированной складкой покровов над ртом, после чего разжижают мягкие ткани пищеварительными ферментами. Развитие продолжается около трёх недель.

Окукливание происходит в почве, длится до 10 суток. У данного вида зимует имаго или куколка на последних стадиях метаморфоза. Потомство перезимовавших мух развивается в лужах, их собственное потомство весенне-летнего поколения может заселять чаши «лесного грааля». Продолжительность жизни имаго в летний период – не более месяца.


Грибоед-апостол (Caliciphilus sanguisorbus)

Отряд: Жесткокрылые (Coleoptera)

Семейство: Грибовики (Erotylidae)

Место обитания: Евразия, симбионт гриба «лесного грааля».


Грибовики были распространенными жуками-микофагами эпохи человека. Они жили и развивались в основном на древесных грибах. И имаго, и личинки питались грибным мицелием и плодовыми телами, одновременно распространяя споры грибов. В неоцене их потомки, осваивая новые экологические ниши, перешли к питанию наземными грибами и изменили образ жизни.

Грибоед-апостол – потомок одного из видов европейского рода Cryptophilus, живущий на грибе «лесном граале». Это очень мелкий жук: имаго не более 1 мм длиной. Тело овальное, выпуклое, окрашено в сине-зелёный цвет с металлическим блеском, нижняя сторона тела бурая. Усики заканчиваются небольшой булавой, лапки ног уплощенные, слегка расширенные и снабжены длинными щетинками. Самцы и самки не различаются.

Жуки отыскивают плодовые тела «лесного грааля» по запаху, спариваются и самки откладывают яйца в небольших выгрызенных ходах, обычно в основании чаши. Вышедшие через несколько дней личинки питаются тканями гриба и его выделениями. Они червеобразные, с развитой головной капсулой и грудными ножками, белые с чёрной головной капсулой. Через некоторое время (1-2 недели) личинки окукливаются и еще через 2 недели появляются взрослые жуки. На одном грибе кормятся десятки личинок.

Имаго, как и личинки, питаются тканями и выделениями гриба. При этом они ползают по поверхности гриба и могут без труда ходить по каплям выделений гриба и поверхности жидкости в чаше благодаря малому размеру и весу и строению лапок ног. При необходимости имаго могут взлетать прямо с жидкости. Жуки часто защищают «лесной грааль» от его паразита, съедая мицелий и споры гирсутомицета. Кроме того, взрослые жуки невольно собирают на себя и разносят споры «лесного грааля», помогая грибу расселяться. При отсутствии «лесных граалей» жук может развиваться и на других грибах, но «лесной грааль» привлекает его выделениями, питание которыми важно для развития яиц и личинок: без них цикл метаморфоза заметно замедляется.

Зимуют имаго и окукливающиеся личинки. Имаго зимуют в трещинах древесины и в ходах насекомых-древоточцев; личинки окукливаются и зимуют в почве.


Гиднеллопланария выносливая (Hydnelloplanaria endurans)

Отряд: Трикладиды (Tricladida)

Семейство: Планариевые (Planariidae)

Место обитания: хвойные леса Сибири и Дальнего Востока, чаши гриба «лесной грааль».


Среди ресничных червей неоцена не произошло значительных эволюционных изменений, однако появился ряд необычных представителей, ведущих оригинальный образ жизни. Одна из них – полуназемная гиднеллопланария, населяющая чаши гриба «лесной грааль» в лесах Евразии. Это потомок одного из мелких пресноводных видов планарий.

Длина тела гиднеллопланарии – до 5,5 см. У неё удлинённое тело, более широкое посередине, сужающееся на заднем и переднем концах. На голове есть два коротких широких щупальца и 4 глаза на верхней стороне. Цвет тела розоватый, подвижная и растяжимая глотка оранжевая. Глотка приспособлена к ловле мелких животных на дне водоёма.

Весной черви выходят из спячки и некоторое время живут в лужах талой воды; в это время происходит спаривание. По мере потепления и высыхания водоёмов эти черви покидают воду и ищут по запаху плодовые тела «лесного грааля». Найдя такой гриб, гиднеллопланария по стенке заползает внутрь и живёт в его чаше. Эти черви селятся в плодовых телах гриба поодиночке, защищая территорию от сородичей. Обычно гиднеллопланария сидит в самой нижней части чаши гриба и изредка охотится на обитателей гриба. Найдя добычу, она хватает её выдвижной глоткой и поедает. Рацион составляют сожители гриба: ногохвостки грибные рачки, личинки микокулексов. Врагом гиднеллопланарии является грибной тритон; изредка этого червя поедают птицы. Схваченный червь может сам разрывать себя на куски сокращением мышц. Кусочки тела регенерируют в нормально развитых червей.

Летом по мере отмирания грибов этот червь ищет по запаху новые плодовые тела и переселяется в них. Осенью, когда чаша гриба разрушается, планария выползает и делает укрытие в лесной подстилке, обволакивает себя коконом из затвердевшей слизи и впадает в спячку до весны. Иногда при плохом росте грибов червь впадает в оцепенение раньше, во второй половине лета, и может провести в состоянии покоя до двух лет, теряя при этом часть влаги.

Весной, во время таяния снега, планария выходит из зимовального кокона и некоторое время живёт в лужах талой воды. В это время животное ищет партнёра для размножения. Найдя пару, планарии взаимно оплодотворяют друг друга, а затем покидают воду и начинают искать грибы для жительства. На суше червь держится в куртинах мха или короткостебельных растений.

Развитие у этого вида прямое, молодь растёт в организмеродителя и рождается уже готовой для жизни. В течение года планария рождает до 30 молодых особей, которые некоторое время живут с родительской особью в одном грибе. Продолжительность жизни – около 5 лет.


Гиднеллонематода «грибная струнка» (Hydnellonema mycochordella)

Отряд: Рабдитиды (Rhabditida)

Семейство: Рабдитиды (Rhabditidae)

Место обитания: хвойные леса Азии и Дальнего Востока, чаши гриба «лесной грааль».


Большинство свободноживущих нематод – это черви очень мелкого размер, часто не превышающий несколько миллиметров; как правило, паразитические формы крупнее. Однако в неоцене среди свободноживущих нематод появилось несколько крупных видов. Одна из них – гиднеллонематода, живущая в чашах гриба «лесной грааль», произрастающего в хвойных лесах Евразии.

Длина нитевидного тела гиднеллонематоды – 7-7,5 см, диаметр 0,7-0,8 мм. Посередине тело наиболее толстое, к заднему и переднему концам плавно сужается. Рот окружают три губы. Цвет тела желтоватый либо розоватый, ткани тела полупрозрачные. У данного вида выражен половой диморфизм: самцы значительно мельче самок (длина около 1 см), у них есть «крюк» на заднем конце тела, позволяющий удерживать самку во время копуляции. Значительную часть тела самки занимают яичники. Самки фактически представляют собой гермафродитных особей и при отсутствии самцов способны к самооплодотворению или взаимному оплодотворению.

Гиднеллонематоды населяют чаши гриба «лесной грааль»; в одном грибе может жить сразу несколько червей. Обычно они сидят в самой нижней части водоёма среди мусора, там же скрываются от врагов. Этот вид происходит от сапротрофных видов. Рацион этого вида очень широк: в него входят даже ногохвостки грибные рачки, которых нематода ловит сквозь плёнку поверхностного натяжения. Однако рацион гиднеллонематоды состоит главным образом из налёта дрожжей внутри гриба, а также плесневых грибков. Также в рацион этого червя входят разлагающиеся остатки растений, попадающие в гриб.

Врагами гиднеллонематоды являются грибные тритоны и крупные насекомые, иногда залезающие в гриб.

У этого вида очень быстрый рост, половая зрелость наступает на 9-10-й день жизни, а продолжительность жизни – до 5-6 недель. При наличии самцов происходит спаривание нематод, при их отсутствии самки самооплодотворяются, реже взаимно оплодотворяют друг друга. После этого самка откладывает в течение своей жизни сотни мельчайших яиц. Тело размножающейся самки утолщается из-за большого количества развивающихся яиц. Яйца покрыты плотной оболочкой и могут выживать, проходя через кишечник птицы. Они могут долгое время находиться в покое, но при попадании в благоприятную среду через 3-4 дня из них выводятся личинки. Яйца разносят главным образом насекомые, заглатывающие их с пищей. Зимуют яйца в кишечниках насекомых. При выходе насекомого из спячки из яйца выводится личинка червя, которая прикрепляется к стенке его кишечника. Когда насекомое находит плодовое тело «лесного грааля» и начинает питаться на нём, личинка под действием химических веществ пищи покидает его организм и начинает питаться и расти, превращаясь во взрослого червя. В плодовых телах других видов грибов гиднеллонематода образует карликовые формы, способные к полноценному размножению.


Фунгарий, гербарий, анималькулярий


«Лесной грааль» (Hydnellum calix-christi)

Порядок: Телефоровые (Telephorales)

Семейство: Банкеровые (Bankeraceae)

Место обитания: леса Азии, Европы и Северной Америки.


Голоценовые грибы рода гиднеллум (Hydnellum), в частности, гиднеллум Пека (Hydnellum peckii), были известны одной интересной особенностью: их молодые плодовые тела выделяли ярко-красный экссудат, отчего гриб приобретал необычный внешний вид, словно он истекает кровью. Потомок этого вида в неоцене претерпел существенные изменения и вступил в симбиотические отношения с некоторыми животными.

«Лесной грааль» – крупный гриб: зрелое плодовое тело высотой до 30-40 см и диаметром до 25-30 см имеет вид чаши на небольшой толстой ножке. Глубина чаши около 20-25 см, стенки толстые (несколько сантиметров в толщину), хрящеватые. Внутренняя поверхность гладкая с мелкими чешуйками, наружная – бархатистая, представляет собой трубчатый гименофор. Края чаши волнистые. Всё плодовое тело – чисто-белого цвета, с возрастом приобретает желтоватый оттенок. Трубки гименофора выделяют обильный экссудат, стекающий каплями наружу под действием силы тяжести и собирающий в себя базидиоспоры гриба. Экссудат ярко окрашен – от жёлто-оранжевого до винно-красного цвета, и покрывает каплями наружную сторону чаши. Молодое плодовое тело обликом напоминает коренной зуб человека: оно бесформенное, на толстой широкой ножке и с уплощённой вершиной.

Экссудат содержит большое количество сахаров и издает сладкий запах, привлекающий насекомых – чаще муравьёв, мух и опылителей цветов. Садясь на наружную сторону чаши, ползая по ней и слизывая угощение, они пачкаются спорами гриба и частично поедают их с этими выделениями. Таким образом гриб задействует живых переносчиков для распространения своих спор, причём проглоченные насекомым споры проходят через его пищеварительный тракт неповреждёнными благодаря плотным оболочкам, и выбрасываются с экскрементами.

Чаша гриба всегда заполнена розоватой жидкостью, состоящей из дождевой воды, росы и экссудата гриба. В этой жидкости находят приют простейшие, дрожжи и бактерии, которыми, в свою очередь, питаются живущие здесь же клещи и ногохвостки. При этом дрожжи часто окрашивают жидкость в красный цвет, напоминающий кровь (отсюда название гриба). Растущие рядом в группе плодовые тела часто срастаются в один комплексный ступенчатый резервуар. В обмен на приют квартиранты борются с поедающими гриб насекомыми и слизнями, делая «квартиру» непривлекательной для них. Состав квартирантов непостоянен и варьирует от гриба к грибу, но есть ряд часто встречающихся видов.

Плодовые тела «лесного грааля» образуются в зоне корневой системы многих видов деревьев, с которыми гриб образует микоризу – чаще с хвойными. Получаемые от дерева сахаристые продукты фотосинтеза гриб использует для поддержания состава экссудата. Взамен он улучшает приток воды и минеральных веществ к корням дерева за счёт всасывающих свойств микоризы. Образование плодовых тел у этого вида начинается после установления тёплой погоды во второй половине весны и продолжается до осенних заморозков. Продолжительность существования плодового тела – до пяти недель.


Гирсутомицет, «кровавая плесень» (Hirsutomyces fungoicus)

Порядок: Мукоровые (Mucorales)

Семейство: Фикомицетовые (Phycomycetaceae)

Место обитания: леса Евразии, паразит «лесного грааля»


В эпоху человека среди грибов было немало паразитов растений, животных и человека, и в неоцене паразитические грибы также богато представлены в природе. Лишь немногие виды грибов способны паразитировать на других видах грибов. Среди наиболее известных представителей такой группы были виды рода Spinellus – зигомицеты из семейства фикомицетовых. Они имели широкий спектр хозяев, но один из их потомков в неоцене стал специализированным монофагом.

Гирсутомицет унаследовал многие черты своего предка. Он живёт как паразит на крупном грибе «лесном граале». Заражение происходит спорами, которые разносятся ветром. Прорастают они только в присутствии веществ, которые выделяет «лесной грааль», так как паразит питается главным образом ими. Прорастание его спор обычно происходит на наружной стороне чаши и на её кромке над жидкостью. Несептированный мицелий паразитического гриба растёт поверхностно по чаше в виде беловатых нитей и может опускаться по внутренним стенкам в жидкость до самого дна, а при значительном органическом загрязнении чаши может стелиться по поверхности жидкости. Мицелий рыхлый и не препятствует выделению спороносной жидкости из трубочек гимения хозяина. Спорангиеносцы образуются на наружной стороне чаши скудно, а по кромке чаши над жидкостью – обильно, пучками.

Мицелий данного вида сперва бесцветный, а затем розоватый; спорангиеносцы до 10 см длиной, розовые. Спорангии около 2 мм диаметром, винно-красные, споры в них тёмно-красные. В сплетении гиф образуются также зигоспоры бордового цвета, прорастающие тускло-красными спорангиеносцами со спорангиями. Окраска всех частей гриба обусловлена пигментами, которые он заимствует у хозяина вместе с питательными веществами его жидкости.

Гирсутомицет не убивает «лесной грааль» – хозяин продолжает жить и предоставлять питание паразиту. На «теле» хозяина паразита поджидают опасности, за счет которых сдерживается его размножение и расселение: ногохвостки, клещи, насекомые питаются мицелием и спорами гирсутомицета.

Зигоспоры гирсутомицета имеют толстые плотные оболочки и зимуют в остатках плодовых тел хозяина в почве, весной прорастают. Выбрасываемые споры разносятся ветром, чтобы найти новых хозяев.


Дендропеницилл ветвистый (Dendropenicillium racemosum)

Порядок: Эуроциевые (Eurotiales)

Семейство: Трихокомовые (Trichocomaceae)

Место обитания: космополит.


Пенициллы (Penicillium) были одними из самых многочисленных и распространённых грибов эпохи человека. Они населяли все субстраты – почву, воду, растения (на которых изредка паразитировали). В хозяйстве человека были широко известны как вредители пищевых продуктов, но одновременно и как источники антибиотиков (пенициллин, гризеофульвин) и производственные культуры для сыров c голубой (P. roqueforti) или белой (P. camemberti) плесенью и вялено-ферментированных колбас (P. nalgiovense). Их потомки в неоцене после исчезновения человека остались в тех же нишах, но приобрели некоторые новые особенности для более интенсивного освоения жизненного пространства.

Дендропенициллы похожи на своих предков и весьма красивы. Они имеют субстратный септированный мицелий и поднимающиеся конидиеносцы высотой до 3-4 мм. В отличие от предков, конидиеносцы несут не по одной кисти, а ветвятся древовидно и каждая ветвь заканчивается кистью. На одном конидиеносце бывает до десятка таких веток. Кисть состоит из одного яруса метул и одного ряда стеригм (фиалид). Стеригмы бутылкообразные, с коротким «горлышком». Конидии зелёные, гладкие.

Этот вид населяет все субстраты – почву, воду, поверхность растений – в тропических и умеренных областях обоих полушарий. В неблагоприятных условиях гриб может долго сохраняться в виде конидий, либо образовывать мелкие (около 2-3 мм) бурые клейстотеции с 6-8 асками, каждый из которых содержит до 10 аскоспор.

В благоприятных условиях (наличие питательных веществ и влажность) гриб образует пушистый налёт, сначала белый, позднее зеленеющий (с началом спорообразования). Иногда этот гриб может поселяться на коже теплокровных животных в виде мицелия, питаясь кожными выделениями.


Подгрибник красный (Fungiphila rubra)

Порядок: Верескоцветные (Ericales)

Семейство: Вересковые (Ericaceae)

Место обитания: хвойные леса Евразии, паразит гриба «лесного грааля».


Подъельники (Monotropa) эпохи человека были удивительными растениями, приспособившимися к паразитированию на грибах. В ходе этого эволюционного шага они полностью лишились хлорофилла, листья превратились в чешуи, и они получали все необходимые вещества из грибов, с мицелием которых сплетались их корни в почве. Один из неоценовых потомков подъельников стал паразитом гриба «лесной грааль».

Подгрибник очень похож на своего предка. Это растение высотой около 12-13 см растёт вблизи гриба-хозяина. Его побеги красные, бесхлорофилльные, несут очерёдные чешуевидные редуцированные листья и поникающую кисть из 4-5 колокольчатых цветков. Цветки белые, около 2 см длиной, без чашечки, с двумя кроющими прицветниками, имеют 4 лепестка с нектарниками у основания, 8 тычинок и 1 пестик с многогнёздой завязью. Опыляется подгрибник мелкими насекомыми, которых привлекает кисловато-сладкий запах цветков, и которые могут забраться в поникающие цветки у самой земли. Плод – коробочка с множеством очень мелких, мельче маковых, семян. При созревании семян цветоножка значительно удлиняется, и коробочка качается на её кончике, рассеивая семена. Семена очень лёгкие, снабжены маленьким крылышком и разносятся ветром. Цветение растения происходит в середине лета и длится около недели.

Подгрибник не имеет хлорофилла и не способен к фотосинтезу; он полностью зависит от своего хозяина – гриба «лесного грааля». Корни подгрибника, сплетаясь с мицелием гриба, частично срастаются с ним и отбирают у гриба питательные вещества. Заодно подгрибник использует и те вещества, которые гриб заимствует у деревьев, на корнях которых образует микоризу.

Подгрибник может расти не только за счёт «лесного грааля», но и других грибов, однако крупные размеры и обширный субстратный мицелий «лесного грааля» дают ему выгодное преимущество. Кроме того, различные животные, живущие в чашах гриба или рядом с ними, способствуют его опылению и распространению семян, что ещё больше способствует распространению растения.


Почвенная воскобактерия (Keribacterium terrestris)

Порядок: Актиномицеты (Actinomycetales)

Семейство: Микобактерии (Mycobacteriaceae)

Место обитания: почва и вода умеренных и тропических зон, организм животных.


1, 1а - почвенная воскобактерия и агрегат её клеток (проявление корд-фактора);

2 - водная воскобактерия;

3 - кожная воскобактерия.


В эпоху человека микобактерии отличались от остальных бактерий строением клеточной стенки: основная её масса была представлена миколовыми кислотами, которые в природе встречались только у микобактерий, а также сложными полисахаридами (арабиногалактан, арабиноманнан) и липидами. Миколовые кислоты – разветвлённые длинноцепочечные жирные кислоты – делали этих бактерий крайне устойчивыми к высыханию, высокой температуре и химическим реагентам, позволяя им занимать ниши с тяжёлыми условиями жизни. Некоторые виды микобактерий были патогенны для человека, например, возбудитель туберкулёза Mycobacterium tuberculosis и возбудитель проказы M. leprae. Количество муреина в клеточных стенках микобактерий было невелико, а в неоцене микобактерии пошли по пути полного отказа от синтеза муреина.

Воскобактерии сохранили морфологию своих предков: это те же длинные тонкие палочки около 1,2 мкм диаметром и до 12-13 мкм длиной. Клеточные стенки толстые, воскообразные (отсюда название), состоят только из миколовых кислот и полисахаридов, муреин отсутствует. По требованиям к среде обитания это аэробы (хотя могут жить при низких концентрациях кислорода), хемоорганогетеротрофы, мезофиллы. Они неподвижны, спор и капсул не образуют, устойчивы к соли. Как и предки, эти бактерии обладают корд-фактором и способны к образованию шнуровидных агрегатов клеток.

Воскобактерии населяют те же ниши, что и их предки: почву, воду и покровы животных, но уже с более широким диапазоном условий. Они могут разлагать большое количество органических веществ (белки, полисахариды, липиды), а также расщеплять вредные для них самих вещества. В природе они играют роль почвенных и водных деструкторов органики, а живущие в организме животных – комменсалы своих хозяев. Почвенная воскобактерия может жить в разных почвах, в том числе сухих, солёных или кислых. Она играет большую роль в процессах разложения органики в лесной подстилке.

Водная воскобактерия (Keribacterium aquaticum) отличается от почвенной образованием толстых липидных слоёв на поверхности клетки, что позволяет ей парить в толще воды и легко переноситься течением. Корд-фактор ослаблен. Этот вид может жить в воде разной солёности, в том числе морской, и разной температуры (как холодной, так и горячей), а также в подкисленной среде.

Кожная воскобактерия (Keribacterium cutiphilus) живет на кожных покровах, в ушных слуховых проходах и на наружных половых органах теплокровных животных. Как следствие жизни в благоприятных условиях имеет более тонкую оболочку, но сильный корд-фактор и очень часто – разветвлённые клетки.


102. Река чудовищ

(Экваториальная Африка, наземные и водные животные и растения в бассейне реки Конго.)


Тропические леса Экваториальной Африки за время своего существования переживали периоды расцвета и упадка. Но со времён миоцена они постепенно сокращались, достигая минимума во время наступления ледников и расширяясь при восстановлении оптимальных условий для роста лесов. А деятельность человека нанесла серьёзный ущерб как флоре, так и фауне тропических лесов. К концу исторической эпохи вечнозелёные тропические леса Экваториальной Африки сохранились лишь в виде небольшого количества островков в бассейне реки Конго, окружённых участками с изменённым растительным покровом – вторичными лесами и сельскохозяйственными угодьями. Особую роль в сохранении природного разнообразия лесов этого региона сыграли распространители заболеваний, опасных для человека. Эти места были природным очагом разнообразных тропических болезней, а заболоченные местности значительно усложняли хозяйственную деятельность человека.

После окончания голоцен-неоценового оледенения и отделения от Африки возвышенной восточной части материка – микроконтинента Земли Зиндж – влажные тропические леса разрослись на прежних территориях и заняли всю центральную Африку. Пролив Танганьика снабжает африканские леса дождевой водой, способствуя их процветанию. Неоценовые джунгли создали барьер, отделивший северные саванны от южных, и после восстановления лесного пояса Африки лишь немногие равнинные виды смогли преодолеть его, расселяясь с севера на юг и обратно. А сами тропические леса Экваториальной Африки – это особый мир, где потомки вновь расселившихся туда видов взаимодействуют с потомками местных видов, образуя новые экосистемы.

Великая река Конго так и осталась второй по длине после Сахарского Нила-Нигера и самой полноводной среди рек Африке. И она по-прежнему питает водой значительную часть тропических лесов континента, а леса, в свою очередь, служат своеобразной губкой, впитывающей дождевую воду и постепенно отдающей её реке. Многие мелкие притоки величественной реки начинаются в лесу – буквально с капель воды, сочащихся из моховых подушек после дождя и стекающих по воздушным корням эпифитных растений. Лес и река представляют собой единое целое, поскольку поддерживают существование друг друга.

Река и её притоки текут как среди низинных болот, так и между сухими скалистыми берегами, объединяя множество биотопов, населённых разнообразными видами живых организмов. Весь бассейн огромной реки представляет собой арену борьбы за жизнь между обитателями водного и сухопутного миров. Река ежегодно дважды разливается, меняя русло, подмывая корни деревьев и унося в море огромные стволы и даже небольшие островки переплетённых лианами растений. С другой стороны, лес также наступает на бывшие владения реки: речные старицы со временем заболачиваются и зарастают, давая почву для роста деревьев. Это противостояние между экосистемами затягивается на века. А противостояние между обитателями экосистем происходит значительно быстрее и острее. Одно из таких мест встречи – водопой.

У слияния рек Конго и Касаи находится глубокий затон. Чуть выше по течению его границы наметили несколько упавших деревьев. Здесь обитателям леса удобнее спускаться к воде – обычно пологие берега реки сильно заболочены, и для того, чтобы добраться до реки, животным приходится преодолевать значительное пространство заболоченного леса, переходящее в обширные и труднопроходимые заросли болотных растений. Зато удобное для спуска к воде место заметно с первого взгляда: здесь сходится много троп, протоптанных лесными обитателями, и именно здесь собирается на водопой множество лесных жителей. Ноги разнообразных лесных жителей, спускающихся к воде в одном и том же месте, пробили в лесной почве широкую канаву, где почва утрамбована настолько, что сквозь неё не может прорасти трава. На водопое можно встретить даже таких существ, которые ведут скрытный образ жизни в лесу и нечасто попадаются на глаза. А песок на берегу испещрён множеством следов – как травоядных, так и хищников.

Стайка мелких тонконогих куликов бродит по мелководью, разыскивая добычу – улиток, креветок и личинок насекомых. Тонкими чувствительными клювами птицы зондируют песок на мелководье. Они могут не увидеть, как из-под тонкого слоя песка выскакивает прозрачная креветка, но клюв моментально ощущает движение воды, и птица схватывает добычу. Сами кулики стараются держаться на мелководье – они крохотные, вес взрослой птицы измеряется несколькими десятками граммов. Такую птицу легко может схватить даже небольшая хищная рыба, поэтому кулики постоянно следят за тенями на поверхности воды и не заходят слишком глубоко.

Хруст ветвей и тяжёлый топот заставили птиц насторожиться. Они перестали кормиться, а затем один из куликов пискнул, и птицы всей стайкой взлетели в воздух, хлопая чёрно-белыми крыльями.

Кулики сравнительно мало изменились с эпохи человека – несмотря на разрушение мест обитания, выжило достаточно много видов, и в процессе восстановления экосистем они быстро нарастили видовое разнообразие, сравнимое с таковым в эпоху человека. Однако другие обитатели этих мест могут показаться причудливыми и странными – вроде тех животных, которые небольшой группой вышли из леса и направились к воде. Они выглядят похожими на горилл – у них наклонные спины, длинные передние конечности и неторопливые величественные движения. Однако бело-полосатой окраской они отдалённо напоминают лесного жирафа окапи эпохи человека, и у них вытянутые морды и когтистые ступни. Их предки эпохи человека были маленькими зверьками, похожими на сурков – это странное существо химерного облика является потомком дамана и называется ксенондипина. Её родственники ндипинотерии обитают в лесосаваннах Северной Африки, и даже дошли до тёплых районов Европы. А ксенондипина – своеобразный реликт ранней стадии их адаптивной радиации, приспособившийся к жизни в сумрачных и болотистых тропических лесах. Консервативность лесных местообитаний спасла это существо от вымирания, позволив ему жить одновременно со своими более прогрессивными родичами.

В лесной чаще пёстрая окраска ксенондипин превосходно маскирует животных. На водопое, вне привычного окружения, они ведут себя осторожно: взрослые звери оглядываются, даже когда пьют. И это оправданная осторожность – в джунглях водятся хищники, способные одолеть этих зверей. Однако ещё больше хищников способно справиться с детёнышами ксенондипины – в стаде их трое, и они держатся рядом с матерями. Лишь когда взрослые звери начали пить, детёныши тоже подошли к воде. Одному из них удалось протиснуться к воде среди взрослых зверей, а двоим пришлось обходить стадо – они оба вышли к воде с краю стада. Взрослые звери пьют воду большими глотками, но одна из самок подняла голову и оглядывается по сторонам. Не слышно никаких тревожных звуков, поэтому двое детёнышей шагнули к воде и тоже начали пить.

На дне реки шевельнулось огромное тело зеленовато-бурой расцветки, напоминающее оживший ствол дерева. Клетки боковой линии ощутили передающиеся через воду сотрясения почвы, которые становились всё отчётливее, а затем волны, расходящиеся от движений животных, пришедших на водопой. Небольшой мозг проанализировал источники волн, и с убийственной точностью выделил два из них – более слабые, чем остальные. Это означает, что среди больших существ на берегу реки есть маленькие, и на них можно попробовать напасть. Заработал мощный хвост, длинное мускулистое тело пронеслось под самой поверхностью воды почти параллельно берегу реки, и один из детёнышей ксенондипины внезапно забился в воде, едва успев взвизгнуть. Его пятнистая шкура мелькнула перед глазами нескольких взрослых зверей, и огромный хвост поднял со дна тучу песка и ила, скрыв ужасный финал драмы. Взрослые звери с тревожным рёвом отбежали от воды, а на поверхности реки на мгновение мелькнула спина огромной рыбы – махамбы, утащившей на дно неудачливого детёныша. Размер этого речного чудовища таков, что она лишь с небольшим усилием проглотила тело детёныша ксенондипины целиком. Взрослые ксенондипины уже вряд ли станут её добычей – они давно переросли размер пасти хищника. Но они по-прежнему опасаются атаки речного монстра: бывает, взрослые махамбы по ошибке или от голода вцепляются в морды крупных зверей, и от их зубов остаются болезненные глубокие шрамы.

Ксенондипины уходят в лес, оставляя на прибрежном песке глубокие следы от когтей. Две самки негромко ухают, подгоняя своих детёнышей. Но одна из самок задержалась на берегу. Она понюхала воздух и несколько раз утробно ухнула, подзывая к себе детёныша, которого ей уже не суждено увидеть. Ответа не было. Она сделала ещё несколько шагов по песчаному берегу, развернулась, и побрела вслед за сородичами. Вскоре белые пятна на тёмном фоне её шкуры стали незаметны среди игры света и тени в подлеске, а звуки шагов затихли вдалеке.

В нескольких десятках метров от речного берега в подлеске среди поросли молодых деревьев зашевелилась опавшая листва, и на звериную тропу вылез другой житель этих мест – существо, которое можно ожидать встретить скорее в воде, нежели среди лесных теней. Покрытое кожным панцирем трёхметровое тело с длинным хвостом приподнялось на мощных лапах, и лесной обитатель побрёл в сторону звериной тропы. Это Чонге (на суахили: «заточенный зуб») – лесной крокодил, старожил этого участка леса. Ему уже больше полувека, и он является полновластным хозяином довольно обширной территории, заключённой между основным руслом реки и обширной старицей. У этого вида сложная эволюционная судьба: в неоцене крокодилы переживают упадок, и на Земле уцелели лишь немногие виды этой ранее обширной группы рептилий-архозавров. В эпоху человека крокодилов интенсивно промышляли, а похолодание и экологический кризис уничтожили значительную часть уцелевших популяций. Появление водноварановых – водных хищных рептилий – стало дополнительным фактором сокращения численности и многообразия крокодилов. Предки лесного крокодила выжили в таких условиях, сменив место обитания – они освоили жизнь на суше.

Разогревшись, Чонге двинулся к воде. Он выбрал для охоты не основное русло Конго, а старицу, отделившуюся от реки ещё во времена до появления на свет отца Чонге. Старица – это мир с совершенно иными условиями обитания, нежели в основном русле Конго. Здесь отсутствует течение, вода лучше прогревается, а кислорода в ней меньше. Здесь пышно разрастается водная растительность, а многие рыбы обладают приспособлениями для дыхания воздухом. И что лучше всего – в старицах не живут взрослые махамбы. Эти чудовищные рыбы во взрослом состоянии очень требовательны к содержанию кислорода в воде, поэтому предпочитают жить в основном русле реки.

Чонге чувствует запах воды в старице, смешанный с запахом болотной растительности. Ему становится труднее ползти – приходится проламывать себе дорогу среди растений, ломая и сминая их лапами. Над его головой смыкаются огромные округлые и щитовидные листья крупных болотных трав. А когда под лапами Чонге зачавкала болотная жижа, ему стало ещё труднее ползти вперёд – крупнолистные травы сменились частоколом твёрдых гладких стволов живородящего папируса. Это мощное корневищное растение оккупирует прибрежную зону стоячих водоёмов, образуя протяжённые заросли. Верхушки его стеблей увенчаны пучками длинных узких листьев, среди которых прорастают почки, образующие новые растения. Берега старицы постепенно зарастают болотной растительностью, однако периодические разливы великой реки Конго словно омолаживают старицу, унося часть донных отложений и растительности, и освежая воду в старице. Это значительно замедляет её заболачивание, хотя корни и стебли растений всё равно задерживают некоторое количество ила и песка, и с каждым годом отложений становится хоть немного, но больше.

Чонге продирался через заросли живородящего папируса, цепляясь когтями и извиваясь всем телом, пока, наконец, не добрался до глубокой воды. Почувствовав себя свободнее, Чонге взмахнул хвостом и поплыл, прижав лапы к телу. Он ненадолго всплыл к поверхности воды, обновил запас воздуха в лёгких, а затем нырнул и замер на дне. Когда улеглась муть, поднятая его движениями, Чонге стал похож на ствол дерева, лежащий под водой долгие месяцы. Вокруг него стайками плавают мелкие рыбы, сверкая серебристыми и разноцветными боками в лучах солнца, пробивающихся сквозь кроны живородящего папируса. Чонге не обращает на них внимания – ему нужна добыча покрупнее, а ловить эту вёрткую мелочь – знергозатратное и малопродуктивное занятие.

Впрочем, в водоёмах находится охотник на добычу любого размера, даже на мелкую рыбу. Стая рыб резвится среди стеблей живородящего папируса, схватывая рачков и личинок насекомых, и не замечает, что за ней наблюдают глаза охотника – круглые, жёлтые, бесстрастные, отслеживающие каждое движение добычи.

На стебле живородящего папируса сидит птица с маскировочной бурой окраской с пестринами. У неё жёлтый острый клюв и ноги с длинными пальцами, а само тело птицы – не больше голубиного. Пальцы птицы крепко вцепились в стебель, и она сидит, развернувшись вниз головой, однако не испытывает при этом никаких неудобств. Облик её достаточно характерен, и в птице легко узнаётся цапля небольшого размера. За манеру ожидания добычи она так и называется – висячая цапля. Птица ожидает удобного момента для нападения, и в этом состоянии напоминает взведённую пружину: ноги сложены под телом, а шея и голова уложены на спину. Лишь глаза птицы чуть поворачиваются и от напряжения подрагивают веки. В остальном она неподвижна.

Стайка рыбок, увлечённая охотой за личинками насекомых, не замечает опасности. Мелкие рыбки деловито обследуют подводную часть стеблей живородящего папируса, соскребая с неё губами сидячих личинок мошек, а также прочую съедобную мелочь – личинок комаров, мелких улиток и пиявок. Птица выбрала удобный момент, когда одна из рыб оказалась прямо под ней, и буквально «выстрелила» в неё клювом. Её ноги и шея мгновенно распрямились, выбрасывая голову птицы вниз, и клюв ловко, как пинцет, схватил намеченную добычу. После этого ноги вновь сложились, и цапля извлекла добычу из воды. Испуганные внезапным нападением, мелкие рыбки бросились в стороны и спрятались среди стеблей, но цапле они уже были неинтересны. Проглотив добычу, она полезла по стеблю растения выше туда, где среди стеблей устроено её гнездо. Висячая цапля – плохой строитель: вершиной её строительного искусства является неряшливая куча сухих листьев папируса и прутьев где-то в развилке дерева или среди стеблей, изображающая гнездо. Три стебля папируса, проросшие слишком близко друг к другу, сформировали идеальную с точки зрения цапель основу для гнезда. Птицы набросали между ними прутьев и сухих листьев папируса, а на полученной платформе соорудили гнездо внушительных размеров – около двух метров в поперечнике, на фундаменте из рыхло уложенных прутьев. По сравнению с аккуратными гнёздами некоторых ткачиков и других птиц, гнездящихся в пологе леса, качество постройки висячих цапель кажется ужасным, но это не помешало птицам успешно вывести птенцов – двоих горластых существ, покрытых пухом. Они уже успели подрасти и окрепнуть – родители в изобилии снабжают своё потомство кормом. Добравшись до гнезда, взрослая птица отрыгнула добычу, и в следующие мгновения она уже исчезла в глотке вечно голодного птенца. Получив желаемое, он сразу затих, неуклюже почесал голову длинной лапой, и замер в блаженной полудрёме. С другой стороны гнезда послышались шорох и царапанье, и появилась вторая взрослая птица, отрыгнувшая лягушку в клюв второго птенца. У птенцов уже пробиваются перья в крыльях и хвосте, но пока они не развернулись, птенцы выглядят очень неряшливо. Они едва умеют вставать на ноги и пока лишь ползают по гнезду на животе. Однако для своих родителей они – предмет нежнейших забот, и обе взрослых птицы готовы самоотверженно защищать их от любой опасности. А опасность может притаиться совсем рядом.

Одна из взрослых птиц выбралась из гнезда, чтобы продолжить охоту, но внезапно тревожно закричала и забралась обратно в гнездо. Причина её тревоги очевидна: прямо под гнездом в воде появился силуэт молодой махамбы, и её спина чиркнула по поверхности реки. Эта рыба не доросла даже до четверти длины взрослых особей, но для таких небольших птиц, как висячие цапли, даже такая молодая рыба уже опасна – если нужно, она может выпрыгивать из воды, охотясь на мелких животных, сидящих слишком близко к поверхности воды на ветках или стеблях.

Молодая махамба попала в старицу в прошлом году, с разливом Конго. Если она будет успешно охотиться и хорошо питаться, то быстро дорастёт до взрослого размера. Жизнь в старице имеет для неё свои плюсы и минусы. Самый главный минус – плохой кислородный режим. Лишь немногие махамбы, попавшие в стоячую воду стариц, способны выживать достаточно долгое время: эти рыбы требовательны к кислороду. Но зато выжившие оказываются в относительной безопасности от взрослых особей, для которых каннибализм – это обычный способ питания. Доросшие до достаточно крупного размера махамбы переселяются в русло Конго на правах верховных хищников экосистемы. Но пока она находится не в привычном биотопе и не достигла взрослого размера, её положение в экосистеме весьма далеко от трона верховного хищника: в этих местах водятся другие претенденты на это почётное звание.

Среди гладких стеблей живородящего папируса под водой притаился ещё один хищник. Он довольно крупный, достигает полутора метров в длину, и отличается мощным телосложением. А благодаря своему смертоносному секретному оружию он может не опасаться ни махамбы, ни лесного крокодила.

Махамба плавает среди стеблей живородящего папируса, отслеживая в воде запахи добычи. Но все её движения ощущает враг, скрывающийся в темноте среди стеблей. Он не видит махамбу непосредственно, но ощущает её присутствие. Зато она даже не подозревает, что стала объектом охоты. Последнее, что она увидела в своей жизни – огромную тушу рыбы с распахнутой пастью. А затем – темнота и неподвижность, сковывающая всё тело, и чудовище, пожирающее её живьём.

Электрический ток парализовал молодую махамбу, а из зарослей папируса выплыла большая рыба серо-зелёного цвета с тёмными пятнами, разбросанными по телу. Округлённые плавники выдают в ней медлительного пловца, и длинные усы развеваются при её движении. Махамба в первые мгновения ещё пыталась сопротивляться – удар электрического тока парализовал её не полностью, и она ещё дёргала хвостом, пытаясь спастись бегством. Затем последовал второй удар тока, который добил рыбу, и хищнику оставалось только распахнуть пасть и проглотить добычу целиком. Этот крупный хищник – сом электрический синодонтис. Охотясь на мелкую добычу, он испускает в воду серию электрических разрядов, парализующих её, и просто всасывает оглушённую и частично парализованную добычу. Охота на крупную добычу обычно требует применения мощного электрического разряда, после которого рыба должна какое-то время восстанавливать способность генерировать электрические импульсы.

Обладая способностью убивать добычу при помощи электричества, электрический синодонтис также способен распознавать электрическое поле живых существ, даже если он не видит их в мутной воде. Это чувство позволило ему следить за движениями молодой махамбы, чтобы вовремя испустить оглушивший её импульс. И этого крупного сома трудно обмануть крокодилу, старательно изображающему из себя дерево: сом прекрасно ощущает электрическое поле Чонге, поэтому не приближается к нему. Пока здесь охотится крокодил, сому лучше поискать добычу где-то в другом месте, поэтому он взмахнул хвостом и поплыл вдоль края зарослей живородящего папируса.

Электрический синодонтис плывёт над самым дном на глубине около двух метров. В хорошо освещённой воде крупного сома видно с воздуха – спина сома имеет маскировочную окраску, но рыба отбрасывает тень на дно водоёма. В этих местах нет хищных птиц, способных справиться с этим существом – сом уже перерос всех своих пернатых врагов, поэтому может не бояться нападений с воздуха. Тем не менее, открытая поверхность воды и пляска солнечных бликов на дне заставляет его нервничать. Рыба держит путь к прибрежной зоне, где листья растений дадут и тень, и укрытие от чужих глаз. Несколько взмахов хвоста – и сом заплыл под свисающие с поверхности воды корни плавающих растений. При его приближении из-под плавающих растений метнулась крупная рыба золотистого цвета с пятнистым телом. Она бросилась в сторону, с разгона влетела в слой растительного мусора, лежащий на дне, и замерла там.

Огромный сом обнаружил лежащий под водой ствол дерева, обросший водорослями и водяным мхом. К его поверхности прицепились корнями плавающие растения, и их ковёр даёт тень, скрывающую присутствие рыбы. Крупный сом лёг на дно параллельно стволу, боковыми движениями разбросал гниющую листву, обсыпая ею себя, и погрузился в состояние сытого оцепенения.

На поверхности воды лежат многочисленные круглые листья, просвечивающие зелёным и собранные в розетки диаметром около полуметра. Если не считать размеров, эти растения напоминают водокрас или другие плавучие растения эпохи человека. Однако их цветки совершенно не похожи на те, что характерны для привычных плавучих растений – это небольшие цветки розового цвета с многочисленными лепестками, испускающие приятный сладкий запах. Над ними с глухим жужжанием вьются жуки, привлечённые запахом. Стебли этих растений короткие и толстые, практически шаровидные, и в толщу воды от них тянутся длинные корни, иногда даже достигающие дна. Это ковровые кувшинки – необычные представители нимфейных, которые плавают по поверхности воды. Конкуренция с прибрежными растениями, в том числе с родственными видами, оттеснила их в глубокие воды, однако вместо того, чтоб тянуться вверх с глубины, от укореняющегося корневища, эти растения просто переселились на поверхность воды полностью. Их округлые листья похожи на стёганое одеяло: они богаты воздухоносной паренхимой, которая образует вздутия между жилками.

Подъёмная сила таких листьев довольно большая: по ним легко скачут мелкие птицы, и даже с некоторой осторожностью бродят цапли и пастушки. Здесь прекрасное место для отдыха и устройства засады: иногда в таких местах электрический синодонтис добывал даже мелких уток.

Ковровые кувшинки не остаются без внимания со стороны различных животных: их скоблят своими радулами улитки, в корнях прячутся мелкие крабы и креветки, на листьях отдыхают птицы – преимущественно мелкие цапли и воробьинообразные. На одной из кувшинок даже отдыхает, свернувшись в клубок, небольшая змея.

Электрический синодонтис слегка закопался в растительный мусор на дне, и теперь его с трудом можно отличить от куска замшелой древесины. Тем не менее, некоторые существа безошибочно узнают в нём рыбу, несмотря на его навыки маскировки. Из корней одной из ковровых кувшинок к сому выплыло мелкое существо округлых очертаний длиной всего лишь около сантиметра. Это маленький жук-плавунец контрастной чёрно-белой окраски, интенсивно работающий задней парой ног, покрытой волосками. Жуки-плавунцы являются хищниками, и в тропиках крупные виды этих насекомых нападают на рыб, превышающих их собственный размер и вес, а также на лягушек и детёнышей черепах. Однако электрический синодонтис – гигант, превосходящий этого крохотного жука размерами и весом во много раз, и может проглотить это насекомое одним глотком. Тем не менее, жук опустился на тело рыбы и прицепился к его боку присосками на передних ногах. Этот жук – аллодитискулюс дружелюбный, необычный плавунец, маленький помощник крупных водяных обитателей. Пятнистая чёрно-белая окраска делает это насекомое узнаваемым даже для рыб, лишённых цветного зрения, и они не нападают на этого жука. На протяжении миллионов лет предки этого насекомого совершенствовали тактику выживания, основанную не на хищничестве, а на содружестве с более крупными водными обитателями.

Маленький водяной жук проплыл над кожей отдыхающего сома по замысловатой траектории, анализируя запахи воды в тонком слое воды, прилегающем к коже рыбы. Вскоре он ощутил запах отмирающей кожи: на теле рыбы есть старая рана, полученная, когда сом неосторожно ссадил кожу об корягу. Она постепенно заживает, но один край раны всё же воспалился. Жук прикрепился к гладкой коже рыбы присосками и начал осторожно скоблить лохмотья отмирающей кожи, очищая рану. В это время на теле большого сома собрались ещё несколько жуков, которые начали обследовать разные участки его покровов. Один из жуков дождался, пока сом выпустит порцию воды из жабр, и пролез под жаберную крышку. Обследуя жаберную дугу сома, сом обнаружил трёх червей-сосальщиков, присосавшихся к жаберным лепесткам. Они не способны оказать сопротивление, и жук съел их одного за другим. Выплыв с очередным «выдохом» сома, насекомое устремилось к поверхности – пополнить запас кислорода. Его сородич, трудящийся на жабрах с другого бока, обнаружил небольшую пиявку. Она не столь беспомощна: в отличие от сосальщиков, пиявки способны плавать и обладают развитой мускулатурой и органами чувств. Однако у жуков этого вида есть оружие, позволяющее справиться с такими противниками. Плавунец выделил в её сторону капельку яда, парализовавшую мускулатуру пиявки. Она уже не смогла открепиться от жабр рыбы, и плавунец вонзил в неё острые жвалы, раздирая на куски. Наевшись, он выплыл из-под жаберной крышки и поплыл в заросли ковровой кувшинки, чтобы пополнить запас воздуха. Пока жуки трудились над его телом, сом сохранял неподвижность: черви на жабрах сильно докучали ему, и нужно было всего лишь немного потерпеть, чтобы избавиться от этих паразитов.

Ковровые кувшинки – не единственные растения, плавающие по поверхности воды. По соседству с ними в воде раскинулись ажурные вайи водяных папоротников, а в промежутках среди зелени крупных растений растёт ряска нескольких видов. Крупные водные растения часто становятся кормом околоводных травоядных, однако и на ряску находятся свои едоки. Мелкие утки особенно любятпоедать это растение, отцеживая его из воды своими специализированными клювами. В некоторых местах ряска занимает обширные пространства на поверхности водоёма, не прерываемая зарослями других растений. Однако едва несколько мелких уток сели на поверхность воды в таких зарослях и начали кормиться, как одна из них тут же взлетела с негодующим криком, а вторая буквально через несколько секунд дёрнулась, словно её стукнули, и спешно покинула пятно ряски. Другие птицы, видя тревогу своих сородичей, последовали за ними. На одной из «дорожек» чистой воды, оставленной утками в зарослях ряски, видно, как у самой поверхности воды блеснул золотистой чешуёй рыбий бок.

Пятно ряски без примеси других видов плавающих растений появилось на поверхности старицы не в силу случайного стечения обстоятельств. Обычно ковровые кувшинки активно захватывают поверхность воды, выбрасывая в разные стороны столоны, на концах которых развиваются молодые растения, и новые листья расталкивают остальную плавающую растительность, заставляя её ютиться среди розеток кувшинки. Но только не сейчас: у зарослей ряски есть свой покровитель.

Под зарослями ряски на поверхности воды плавает рыба длиной около 30 см с золотисто-жёлтой чешуёй, покрытой коричневыми пятнами. Именно она нырнула в слой растительного мусора, когда на мелководье появился электрический синодонтис, но затем просто выбралась из мусора, видя, что сом не нападает. Вечно прятаться нет смысла: если хищник охотится, он активно ищет добычу. Нужно просто держаться вне зоны действия электрического поля этого хищника: он довольно медлителен, и от него нетрудно спастись бегством. Поэтому рыба всплыла к поверхности воды и занялась привычным делом – охраной своего поля ряски. Внешность этой рыбы довольно причудлива: её рот сдвинут вверх, а верхняя челюсть вывернута вверх особенно сильно. Тонкие зубы растут частым веером и образуют нечто вроде граблей, торчащих вверх, когда рот раскрыт. Это гребнеротый ряскоед – специализированный растительноядный вид харациновых рыб, питающийся только ряской. Во время питания он проплывает под самой поверхностью воды с раскрытым ртом, и ряска собирается в комок, задержанная зубами верхней челюсти. А нижней челюстью рыба соскребает ряску с верхних зубов и отправляет в рот. Когда на поверхности воды появились утки, рыба бросилась на защиту своей плантации: она сильно ударила по лапе одну из уток, а затем стукнула головой в живот вторую. Разорение плантации удалось прекратить, хотя это лишь одна из немногих трудностей, поджидающих эту прилежную рыбу.

Гребнеротые ряскоеды запоминают рельеф дна и различные ориентиры, которые служат своеобразными маркерами границ их кормовых участков. Поскольку этот вид рыб является стенофагом, хозяин территории свирепо пресекает попытки сородичей вторгнуться на его кормовой участок. Рыбы прекрасно помнят расположение ориентиров и практически не ошибаются, отстаивая свои владения и не заплывая на чужую территорию.

У одного из гребнеротых ряскоедов границей участка являются заросли ковровой кувшинки, укоренившиеся на мелководье. Эти растения, «стоящие на якоре», получают дополнительное питание из ила и активно растут, протягивая усы, в том числе, в сторону плантации ряски. Поэтому рыбе приходится постоянно бороться с этим медленным, но упорным вторжением. Эта особь непрерывно патрулирует окраину зарослей кувшинки и обкусывает столоны с молодыми растениями, которые растения протягивают в сторону её владений. Если промедлить, объём работ вырастет в разы – растение быстро разрастается. Откушенные столоны рыба выбрасывает в стороне от плантации, туда же попадают листья ковровой кувшинки. Если смотреть с поверхности воды, видно, как лист растения вначале слегка подёргивается, а затем быстро плывёт в сторону и далее начинает дрейфовать по воле ветра – рыба перекусила черешок, оттащила лист в сторону и бросила его.

Временами, однако, обстоятельства оказываются сильнее стараний чешуйчатого защитника зарослей ряски. Они приходят, словно землетрясение или ураган. Их появление непредсказуемо, а последствия разрушительны. Именно таким стихийным бедствием оказываются для гребнеротых ряскоедов огромные обитатели леса – ишисонги, четвероногие существа, похожие на нечто среднее между медведем и носорогом. Топот больших ног прекрасно слышен в воде, передаваясь через почву. К нему в скором времени добавляется хруст болотных растений под ногами нескольких огромных животных, а затем закачались даже заросли живородящего папируса. Часть стеблей была сломана и затоптана их тяжёлыми ногами: каждый из взрослых зверей весит около двух тонн. На водопой пришла семейная группа зверей – могучий самец с бронированным черепом и мощным двухвершинным рогом, три взрослых самки с толстыми костно-роговыми шлемами на головах, одна молодая самка и пара детёнышей, родившихся не больше месяца назад. Молодая самка недавно прибилась к стаду и пока не успела родить ни одного детёныша. Старшие самки уже не один год бродят по лесу под предводительством этого самца, и им хорошо известны основные места для кормления и отдыха стада. На этом берегу старицы они любят купаться и лакомиться нежной водяной растительностью.

Ощутив сотрясения почвы под ногами этих великанов, электрический синодонтис зашевелился. Он решил не рисковать, отплыл подальше и заплыл под корягу в глубокой воде. А на мелководье ноги клана ишисонг взмутили ил – звери зашли в воду и улеглись на мелководье, заставляя нескольких гребнеротых ряскоедов покинуть свои владения и спасаться бегством. Ряска – слишком мелкий корм для огромного зверя, и основное внимание ишисонги уделяют зарослям ковровой кувшинки. За считанные минуты рогатый самец проделал работу, на которую у гребнеротого ряскоеда ушёл бы целый день – он подцепил зубами заросли кувшинок, подтянул к себе и начал с удовольствием пережёвывать. В других местах водоёма самки последовали его примеру. Одна из них выдрала со дна целую кувшинку другого вида и начала пережёвывать её крахмалистое корневище. Другие самки принялись поедать живородящий папирус – они выдирают из грунта его корневища и откусывают крупные куски. Детёныши плавают рядом с матерями – они слишком маленькие, чтобы ходить по дну, как взрослые, однако уже весьма упитанные, и потому легко держатся на воде. Они пробуют пищу взрослых зверей, постепенно готовясь к самостоятельной жизни. Рано или поздно им придётся отказаться от материнского молока, а затем и от защиты, которую дают матери и остальные члены стада. Кому-то повезёт, как молодой самке, пристать к уже сложившемуся стаду и стать его частью, а кто-то должен будет ежечасно доказывать своё право на жизнь. Однако жизнь в дикой природе – это не всегда сплошная изнуряющая битва; в ней есть место и для таких моментов отдыха, как сейчас. Самки ишисонги лежат в воде, наслаждаясь прохладой, а детёныши придумали игру: они забираются на бок одной из самок и скатываются с него в воду, поднимая фонтаны брызг. Даже самец, обычно ревностно следящий за порядком в стаде, позволил себе немного расслабиться и задремал в воде, уложив голову с тяжёлым рогом на затонувший ствол дерева, под которым ещё полчаса назад прятался электрический синодонтис.

Молодая самка осталась на берегу: она кормится молодыми побегами живородящего папируса, скусывая их, пока они ещё только начали прорастать из земли огромными зелёными стрелами и не успели развернуться. Она бродит по зарослям, выискивая сочные молодые побеги, и прислушивается к голосам остальных членов стада, отдыхающих в воде. Также она слушает голоса птиц вокруг – обычно вышедший на охоту хищник вызывает у птиц реакцию окрикивания, и по шуму в пологе леса можно узнать, что где-то неподалёку бродит опасность. Однако тревожных голосов птиц в пологе леса не слышно.

Зато где-то впереди внезапно закричала утка, взлетев из зарослей, громко хлопая крыльями. Молодая самка ишисонги оторвалась от еды, подняла голову и принюхалась. Меньше всего на свете она ожидала встретить в этих местах сородичей, однако сейчас ощутила отчётливый запах вначале одного, потом другого. Оба зверя – самцы, молодые и явно холостые – запаха других особей она не ощущает. Встреча с ними может грозить опасностью одинокой самке – часто такие самцы силой уводят самок из гаремов взрослых самцов, нанося им удары ногами и даже рогом. Поэтому, почуяв запах незнакомого самца, самка развернулась и бросилась обратно к стаду. А за ней из зарослей папируса выбежали два самца – молодые звери, не имеющие собственного гарема.

Топот ног заставил отдыхающее стадо выйти из дремотного состояния. Самки вскочили на ноги и начали нюхать воздух, а детёныши, видя, что матери встревожились, прекратили играть и стали держаться у ног матерей. Взрослый самец, ощутив приближение соперников, моментально преобразился: он заревел и выбрался на берег, готовый встретиться с чужаками лицом к лицу. Молодая самка, ставшая причиной тревоги, бросилась под защиту стада – она буквально прыгнула в воду, спеша укрыться за телами взрослых животных.

Захрустели стебли папируса под тяжёлыми ногами, и два молодых самца выбежали на берег. Они молоды, в их крови бушует тестостерон, и они настроены решительно и агрессивно. Однако им не хватает сил и опыта, и это несколько уравнивает их шансы. Взрослый самец ишисонги преградил им дорогу и заревел, качая головой из стороны в сторону и демонстрируя рог с двойной вершиной. Взрослые самки поддерживают своего вожака и с рёвом выходят навстречу самоуверенным юнцам. Даже молодая самка ощутила единый порыв стада, и присоединилась к остальным, пробуя прогнать чужаков. Детёныши прячутся за их спинами, добавляя в хор голосов стада жалобные нотки – они испуганы происходящим. Взрослый самец всем своим видом даёт понять, что чужаки в стаде не нужны. Он делает несколько шагов в сторону молодых самцов, и нервы одного из них не выдержали: он спешно ретируется и наблюдает за происходящим с безопасного расстояния. Второй самец не отступил и даже осмелился бросить вызов главе стада: он тоже начал покачивать головой, демонстрируя свой рог. Глава стада ответил на вызов просто и хладнокровно: он внезапно атаковал чужака, и тот едва успел принять удар.

Рог ишисонги, в отличие от рога носорога, является выростом черепных костей. Этот рог толстый в основании и у него две притупленных вершины, расположенные одна за другой и разделённые глубокой выемкой. Приняв рог соперника выемкой в выемку своего рога, сражающиеся самцы устроили силовую борьбу. Молодой самец допустил ошибку: он не атаковал первым, и теперь находится в положении обороняющегося. Взрослый самец, напротив, перехватил инициативу и наступает. Он сильнее своего соперника, и после нескольких минут ожесточённой борьбы он просто вывернул голову молодого самца набок и продолжил толкать его прочь от стада. Ноги молодого соперника скользят по грязи, а взрослый самец толкает его прочь, словно наслаждаясь собственным триумфом. Развязка противостояния наступила очень скоро: задняя нога молодого самца скользнула по грязи, он потерял равновесие и рухнул набок. Вскочив на ноги, он развернулся и бросился наутёк под торжествующий рёв главы стада. Для проформы победитель некоторое время преследовал его, но затем остановился – инстинкты этих животных не предписывают устраивать кровавую расправу над соперником.

Справедливость восстановлена, статус доминирующего самца укреплён новой победой, однако отдых стада нарушен. Молодые самцы могут бродить где-то поблизости, и могут сделать ещё одну попытку отбить самку от стада взрослого самца. Поэтому вожак просто повёл стадо в лес, чтобы найти новое, более спокойное место для отдыха и пастьбы. Самки и детёныши послушно последовали за ним, и замыкает стадо одна из взрослых самок – она просто начала подгонять отстающих, заодно следя, чтобы двое наглых чужаков не увязались за стадом.

После отдыха стада ишисонг прибрежная зона старицы преобразилась, причём не в лучшую сторону. Пока гиганты купались, играли и кормились в воде, гребнеротые ряскоеды были вынуждены ретироваться со своих территорий, наблюдая, как огромные тела разгоняют по поверхности воды ряску, а их ноги сокрушают известные рыбам ориентиры. Дно на мелководье оказывается полностью перепаханным их ногами, поэтому гребнеротые ряскоеды заново делят территории, ориентируясь главными образом по виду прибрежных зарослей из воды. Прежние границы фактически рухнули, и бывшие соседи вынуждены вновь бороться друг с другом за каждый квадратный метр поверхности воды. И есть ещё одно обстоятельство: огромные ишисонги своими движениями разметали весь урожай ряски, наросший благодаря заботе рыб. Поэтому гребнеротым ряскоедам приходится собирать расплывшуюся по поверхности ряску и перемещать её на свой участок, в том числе через участки соседей, которые не потерпят такого вторжения на свою территорию. Рыбы собирают ряску примерно так же, как кормятся: быстро проплывают под самой поверхностью воды и сгребают растения вытянутой вверх верхней челюстью, но в данном случае не глотают. Прикрыв улов нижней челюстью, рыба устремляется на свой участок, стараясь пересечь соседские владения как можно быстрее и не растерять при этом драгоценную ношу. Иногда это удаётся без проблем, потому что сосед бывает занятым тем же самым, но где-то в отдалении. А если сосед оказывается дома, он нападает на пришельца со всей решительностью. Бывает, рыба кусает чужака, оставляя на его теле царапины от зубов или раздирая его плавники на лохмотья длинными верхними зубами. Иногда пришлая рыба выпускает изо рта часть собранной ряски, и хозяин территории преследует её уже не столь агрессивно. Постепенно на территориях рыб собираются островки ряски, и хозяева плавучих плантаций вновь начинают заботиться о своём хозяйстве, время от времени поедая часть ряски. Однако это растение размножается настолько быстро, что компенсирует съеденное рыбами – рыбы заботливо устраняют всех конкурентов этих растений.

Гребнеротые ряскоеды – почти исключительные вегетарианцы. Основу их рациона составляет ряска, богатая белком и клетчаткой. Но заросли ряски – это ещё и дом для многочисленных водных беспозвоночных – личинок комаров, разнообразных червей, гидр. Личинки некоторых мелких бабочек сооружают из ряски чехлики, в которых прячутся от врагов. Все эти существа оказываются необходимой белковой добавкой к рациону гребнеротого ряскоеда.

Харациновые рыбы – характерные обитатели пресных вод Америки и тропической Африки. В неоцене они переживали значительный эволюционный успех, осваивая разнообразные экологические ниши и приспосабливаясь к различному рациону. Гребнеротый ряскоед представляет опасность, разве что, для очень мелких беспозвоночных, которых глотает случайно – он является одним из немногих вегетарианцев в мире харацинид. Гораздо большее число видов этих рыб отдаёт предпочтение пище животного происхождения. Среди них есть мелкие виды, поедающие червей и личинок насекомых, а есть настоящие чудовища, представляющие опасность для крупных позвоночных. К их числу относятся одни из крупнейших пресноводных рыб мира: южноамериканский тираннохаракс и африканская махамба. Эти гиганты в охоте рассчитывают исключительно на грубую силу – найдётся очень немного животных, способных вырваться из их челюстей. Помимо них, существует много других плотоядных харациновых рыб, использующих иные тактики охоты.

Качество воды в основном русле Конго отличается от такового в старицах, даже если старица большого объёма и ещё не скоро превратится в болото. Течение и вода, богатая кислородом, благоприятны для жизни быстроходных плотоядных рыб, и несколько их видов населяют бассейн Конго.

В среднем и нижнем течении река пробивает себе путь к океану в мягких осадочных отложениях, поэтому на протяжении тысячелетий её русло постепенно меняет форму. В прибрежной части реки образуются многочисленные заливы, где складываются условия, благоприятные для роста растений. Крупные кувшинки разных видов, как и в эпоху человека, закрепляются на дне, укрепляя его своими корнями и препятствуя размыванию. Среди их широких листьев попадается также листва плавающей ковровой кувшинки, которая словно затыкает своими небольшими розетками промежутки среди плавающих листьев крупных видов кувшинок. Листья этих растений перекрывают значительную часть света, который солнце обрушивает на тропики, поэтому под покровом из плавающих листьев царит полумрак. И здесь живут некоторые из речных чудовищ.

Под ковром плавающих растений прячется молодой фаго-баракуда – рыба длиной около 60 сантиметров, телосложением напоминающая большеголовую щуку. Длинные челюсти рыбы усажены острыми колющими зубами, позволяющими удерживать даже скользкую добычу вроде рыбы. Остроконечные непарные плавники рыбы указывают на способность быстро плавать, однако поперечно-полосатая окраска туловища очень хорошо подходит к характеру выбранного укрытия. На серебристо-сером фоне тянутся тёмные вертикальные полоски, сливающиеся с черешками листьев кувшинок, когда рыба проплывает через заросли. Скрытность молодого фаго-барракуды – это вынужденная мера. Он ещё слишком мал для того, чтобы жить там, где обитают взрослые особи его вида. Его взрослые сородичи живут в русле, где поодиночке патрулируют свои обширные кормовые территории и ищут добычу подходящего размера. При встрече взрослых рыб очень вероятна драка, которая может завершиться нанесением серьёзных травм, поэтому тело фаго-барракуды покрыто прочной бронёй из толстой чешуи, лежащей косыми рядами. Молодым рыбам приходится избегать встреч с двухметровыми взрослыми фаго-барракудами по одной простой причине: их попросту могут съесть.

Молодой фаго-барракуда наблюдает не только за тем, что делается под водой. Изредка рыба поднимается к самой поверхности воды и следит за птицами, низко пролетающими над водой или садящимися на листья кувшинок. Этот хищник обладает способностью мгновенно развивать предельную скорость – в этом рыбе помогает мощный хвост. А примитивное поведение позволяет, однако, делать поправку на преломление лучей света при нападении. Поэтому птицы, пролетающие над водой, иногда могут закончить свою жизнь в челюстях подводного хищника. Реакция рыбы позволяет точно выбирать наилучший момент для нападения, однако у птиц есть один защитный манёвр – резкая смена направления полёта. Но в данном случае важно вовремя заметить атакующего хищника, что удаётся далеко не всегда.

Фаго-барракуда – это одиночный хищник, который во время охоты может рассчитывать только на собственные силы: будет ли он сыт или голоден, зависит исключительно от его собственной реакции и скорости движения. Однако иногда от этих качеств зависит даже его собственная жизнь, потому что даже свирепый фаго-барракуда может из охотника превратиться в добычу.

Через заросли плывёт стая серебристо-зелёных рыб с удлинёнными торпедообразными телами. Они синхронно ускоряют и замедляют движение, слаженно разворачиваются и огибают препятствия. Вся их жизнь проходит в обществе себе подобных, и боковая линия этих рыб тонко ощущает движения сородичей, за счёт чего появляется удивительная синхронность движения в стае. В лучах света, пробивающихся сквозь покров листьев кувшинок на поверхности воды, вспыхивают золотистым светом их крупные глаза – у рыб превосходное зрение. Но ещё лучше развито их обоняние. Каждая рыба в стае подобна собаке-ищейке – она вынюхивает в воде следы присутствия возможной добычи. Как только какая-то из рыб ощущает запах подходящей добычи, вся стая синхронно разворачивается и следует по обнаруженному запаховому следу. При этом рыбы поднимают, словно флаги, свои полосатые спинные плавники. Разнообразные мелкие рыбки и лягушки, встречающиеся у них на пути – лишь лёгкая закуска стаи этих хищников. Это вымпельные харпагогнатусы, одни из самых опасных хищников Конго. Хоть они невелики ростом, они ищут крупную добычу.

Стая харпагогнатусов ворвалась в прибрежные заросли кувшинок. Их появление заметно даже с поверхности воды: пытаясь спастись от неистовствующей стаи хищников, мелкие рыбы выскакивают из воды и даже выползают на листья кувшинок, где у них есть шанс спастись – конечно же, если их не съедят птицы, следящие с воздуха за движением стаи харпагогнатусов. Некоторые рыбы пытаются спасаться, закапываясь в донный мусор – это тактика гребнеротых ряскоедов. Такой приём помогает спастись от хищников: харпагогнатусы ловят и пожирают добычу в толще воды, поэтому на дне обитатели рек вполне могут переждать опасность. Немногие обитатели реки не отступают при нападении стаи вымпельных харпагогнатусов. Электрический синодонтис может разогнать стаю рыб несколькими ударами тока, но если рыб окажется слишком много, он тоже может пострадать. И лишь немногие рыбы пытаются справиться со стаей харпагогнатусов при помощи грубой силы. Одна из таких рыб – молодой фаго-барракуда, не пытавшийся спасаться бегством, когда по зарослям кувшинок поплыла стая хищников.

Вымпельные харпагогнатусы – относительно мелкие рыбы: взрослая особь этого вида длиной всего лишь в половину длины молодого фаго-барракуды, не говоря уже о взрослой рыбе, легко дорастающей до двухметровой длины и покрытой панцирем из утолщённых чешуй. Но фаго-барракуда – убеждённый одиночка, ищущий общества сородичей лишь во время нереста. В противоположность ему, вымпельный харпагогнатус проводит в обществе сородичей практически всю жизнь. И в любом возрасте, кроме, пожалуй, самого раннего, эти рыбы не встречаются в одиночку. Поэтому их всегда много, и там, где есть одна рыба, обязательно находятся её сородичи.

Не снижая скорости, стая вымпельных харпагогнатусов окружила молодого фаго-барракуду, и несколько рыб одновременно атаковали его с разных сторон. Первые укусы мелких хищников скользят по панцирю из прочной чешуи, и это вызывает лишь раздражение у фаго. Он раскрыл пасть и бросился вперёд, схватив одного из нападающих. Острые зубы могли проколоть тело харпагогнатуса, однако он успел вырваться, получив лишь глубокие царапины от зубов фаго-барракуды на задней части тела и порвав хвостовой плавник. Это не останавливает ни саму раненую рыбу, ни остальных нападающих. Развернувшись, раненая рыба вновь набросилась на фаго-барракуду.

Молодой хищник явно недооценил опасность, с которой столкнулся. Каждый отдельно взятый харпагогнатус мельче его самого, но они действуют вместе – вся стая как один большой противник. И превосходство в силе сейчас на стороне стаи. Зубы фаго-барракуды остры, но их задача – удержание скользкой сопротивляющейся добычи. Зубы харпагогнатуса – это острые лезвия, способные отсекать куски плоти, живой или мёртвой. Поэтому размер добычи для харпагогнатуса не имеет особого значения – лишь бы стая смогла общими усилиями убить её.

Атакованный стаей харпагогнатусов, молодой фаго-барракуда вертится на месте, щёлкая зубами. Стая нападает со всех сторон одновременно, поэтому даже такому свирепому хищнику не отбиться от всех противников сразу. Фаго-барракуда постепенно теряет маневренность – харпагогнатусы рвут зубами его плавники, и хищник может лишь судорожно дёргаться всем телом, пытаясь спастись от них. Его хвостовой стебель уже сильно объеден, и несколько рыб вцепились в мягкое брюхо крупного хищника. Несколькими сильными укусами они прогрызли его, и вода окрасилась кровью. Смерть стала неизбежным концом и избавлением от страданий для хищника, пожираемого заживо. Когда тело фаго-барракуды опустилось на дно, над ним буквально закружилась карусель из рыбьих тел – харпагогнатусы раздирают мягкие ткани, скоблят зубами изнутри покрытое чешуйчатым панцирем тело, перемалывают зубами кости жабр и челюстей. По поверхности воды расплывается красное пятно крови, в котором плещутся рыбы, рвущие добычу. Любой, кто в этот момент дерзнёт покуситься на добычу стаи, будет атакован и растерзан.

Раненая зубами фаго рыба ест наравне со всеми. Раны, нанесённые острыми колющими зубами, глубокие, но они зарастут – у харпагогнатусов в процессе эволюции появились великолепные способности к регенерации тканей. Это необходимое приспособление для успешного существования в стае плотоядных сородичей с острыми зубами, обладающих неуравновешенным характером и легко нападающими на всё, что мало-мальски похоже на добычу. В стае харпагогнатусов несколько рыб имеют шрамы, оставшиеся после таких случайных нападений сородичей, не говоря уже об откушенных плавниках, которые быстро восстанавливаются.

После примерно двадцати минут неистового пиршества от тела фаго-барракуды остался лишь выеденный панцирь с остатками позвоночника и черепа. Все мягкие ткани и мелкие кости были вырваны зубами харпагогнатусов, и даже сам панцирь обглодан изнутри практически дочиста – что-то съедобное там может найти лишь мелкая улитка или водяной жук. А стая харпагогнатусов продолжает поиск пищи, и их чёрно-белые спинные плавники торчат над спинами, словно мачты пиратских кораблей с парусами. Этот вид – своеобразный аналог пираньи эпохи человека в бассейне Конго.

На полузатопленном дереве у берега греется на солнце крупная черепаха. Овальный панцирь обтекаемой формы оброс микроскопическими водорослями, из-за чего его естественная оливковая окраска превратилась в грязно-зелёную, а характерные чёрные крапинки вовсе не видны. Эта крупная особь – самка: у неё на передних лапах когти умеренной длины, а телосложение относительно массивное. Она уже много дней вынашивает в яйцеводах порцию яиц, которые скоро нужно будет отложить где-то в укромном месте в лесу – лучше всего там, где гнездо не будет залито паводками на реке Конго. Это единственное, что инстинкт велит ей сделать для выживания потомства, остальное её не интересует. И сейчас, пока яйца находятся в её теле, самка черепахи должна защищать не только себя, но и будущее потомство.

Нагревшись на солнце, черепаха почувствовала, как кровь интенсивнее бежит по жилам, а сердце бьётся сильнее и чаще. Температура подстегнула обмен веществ, и черепаха ощутила голод. Она боком сползла в воду и с тихим плеском нырнула. Проплыв несколько метров у поверхности воды, рептилия отдышалась, набрала воздух в лёгкие и снова нырнула. Под водой она чувствует себя легко и непринуждённо – здесь она в своей стихии. Взмахивая перепончатыми лапами, она плывёт над дном, оставляя за собой дорожку из клубов ила. Обнаружив крупную улитку, черепаха на секунду замедлила движение, подхватила её и разгрызла одним движением челюстей. Не замедляя движения, рептилия проглотила мясо, и лишь осколки ракушки упали на дно. Пресноводный краб, выдавший себя неосторожным движением, стал новой жертвой рептилии: она легко раскусила его хитиновый панцирь, и ненадолго задержалась, раскалывая челюстями толстые мясистые клешни.

Расправляясь со своей добычей, рептилия даже не подозревает, что сама стала объектом охоты. Стая харпагогнатусов лишь ненадолго удовлетворила свой аппетит мясом молодого фаго-барракуды, и теперь продолжает поиск пищи. Они прекрасно ощущают запаховый след черепахи, и спешат урвать новый кусок добычи. Стая этих рыб вполне способна отполировать панцирь черепахи зубами до блеска, вырвав оттуда всё содержимое. Панцирь, древнее защитное приспособление, спасёт рептилию от зубов крупного водного хищника, но мелкие узкомордые харпагогнатусы найдут в защите черепахи уязвимые места. Одни рептилии при их приближении ныряют и закапываются в песок, другие стараются выбраться на мелководье, на коряги или хотя бы на листья кувшинок, где их не достанут эти прожорливые рыбы. Очень многие черепахи Конго и притоков носят на себе следы былых нападений харпагогнатусов – шрамы или откушенные пальцы или кончик хвоста. Однако некоторые рептилии способны давать отпор даже этим страшным обитателям реки.

Стая харпагогнатусов настигла черепаху, когда она с аппетитом пожирала клешню краба. Одна из рыб с ходу напала на черепаху, вцепившись ей в кожу задней лапы. Ответ был неожиданным: рептилия рванулась к поверхности воды и одновременно выпустила из клоаки струю чернил. Жидкость начала расплываться в воде густым тёмным облаком, и рыбы, продолжающие нападение, попали прямо в это облако. А черепаха быстро заработала всеми четырьмя лапами и уплыла, скрывшись в зарослях водных растений. Она не спеша выбралась на лежащий в воде ствол дерева, на котором грелась до нападения, легла и растопырила лапы, подставляя панцирь солнцу. Защитная тактика этой рептилии определила её название – чернильная черепаха.

Облако чернил, оставленных рептилией, оказывает странное действие на харпагогнатусов. Вместо того, чтобы броситься в погоню за ускользающей добычей, свирепые рыбы медленно плавают среди расплывающихся чернил, натыкаясь друг на друга и на черешки листьев кувшинок. Коснувшись препятствия, рыба отскакивает от него, невольно ударяясь об кого-то из сородичей, плавающего рядом в таком же странном состоянии. Чернила не просто помешали рыбам увидеть, куда уплыла черепаха – они ещё и оглушили их, на время парализовав обонятельные нервы. Всосавшись через жабры, яд проник в кровь и вызвал торможение реакций нервной системы. Поэтому рыбы неадекватно воспринимают прикосновения к своему телу и какое-то время сохраняют заторможенность реакций. Те рыбы, которые оказались на краю чернильного облака, ещё способны более-менее адекватно реагировать на внешние раздражители, отделавшись лишь слегка притупившимся обонянием. А те, кто атаковал чернильную черепаху первыми, оказались в эпицентре химической атаки рептилии, и из-за действия чернил даже видят хуже. Пищевое поведение у харпагогнатусов также подавлено, и рыбы не стремятся продолжать охоту. Действие чернильной жидкости рептилии позволяет ей жить по соседству с такими чудовищами. Соседство с ними стало одним из определяющих факторов эволюции местных обитателей в сторону приобретения защитных приспособлений, позволяющих выживать менее вооружённым жителям реки. Действие яда чернильной черепахи ослабнет примерно через полчаса – за это время она сама будет уже далеко, да и харпагогнатусы поспешат покинуть это опасное место, как только станут в состоянии это сделать.

Чернильная черепаха – это лишь один из множества видов водных рептилий, населяющих Конго. Крокодилы, царившие в тропических реках на протяжении многих десятков миллионов лет, в эпоху человека переживали не лучшие времена. Истребление по разным причинам поставило этих рептилий на грань вымирания, а климатические изменения на рубеже голоцена и неоцена встряхнули биосферу всей планеты, подвергнув глобальной переоценке шансы на выживание у остаточных популяций разных видов. Крокодилам пришлось покинуть арену жизни – на Земле встречаются лишь единичные виды этой угасающей ветви архозавров. А их место в экосистемах пресных водоёмов быстро заняли чешуйчатые – их давние конкуренты.

Чернильная черепраха недолго нежилась на полузатопленном стволе дерева. Листья кувшинок всколыхнуло движение крупного тела под водой, и на ствол начало выбираться уже другое существо. В иное время и в ином месте его можно было бы принять за гавиала, представителя крокодилов. Но внимательный взгляд легко увидит отличия. Спина этого существа покрыта не бронёй из толстых остеодерм, а относительно тонкой чешуёй, образующей ровный гладкий покров. Окаймлённый широкой кожной складкой хвост также не очень похож на крокодилий. Да и лапы у рептилии довольно маленькие, с трудом пригодные для движения по суше – этими особенностями внешности животное немного напоминает ископаемых земноводных палеозоя. Длинное гибкое тело выдаёт в этом существе прекрасного пловца. Это гавиалодон, специализированный вид разнообразной группы водных варанов, захватившей водные местообитания после крокодилов.

Чернильной черепахе пришлось карабкаться чуть дальше по стволу дерева, чтобы её случайно не столкнул в воду этот неуклюжий хищник. Гавиалодон не навредит ей: у него длинные хрупкие челюсти и острые колющие зубы – он охотится на рыбу, и панцирь черепахи ему не по зубам. Лишь самые мелкие черепахи иногда оказываются случайной добычей этих рептилий, однако эта самка чернильной черепахи уже слишком крупная, чтобы пролезть к нему в глотку. Тем не менее, она с опаской поглядывает на греющегося гавиалодона – он значительно крупнее и сильнее её.

Гавиалодон редко выбирается на берег: это обычно делают лишь самки, которым нужно откладывать яйца. Ещё так поступают особи, которые оказываются во время засухи в водоёмах, отрезанных от основного русла реки. Но такое происходит лишь на краях ареала: благодаря обширному бассейну и множеству притоков великая река Конго никогда не пересыхает.

В отличие от гавиалодона, лесной крокодил проводит на суше много времени – это один из способов снизить конкуренцию между видами, ведущими сходный образ жизни. В дневную жару Чонге отдыхает в глубокой норе, выкопанной под корнями дерева – он сам выкопал её и по мере роста расширял и углублял. Когда дневная жара начинает спадать, Чонге покидает укрытие и ищет пищу. Обычно он устраивает засады на звериных тропах, пользуясь своей неприметной окраской, маскирующей его среди листвы молодых растений. Его добычей бывают крупные грызуны, птицы или мелкие копытные, которых он ловит быстрым коротким броском. В отличие от гавиалодона, у лесного крокодила конечности развиты очень хорошо, и Чонге может достаточно быстро бежать за добычей на протяжении нескольких минут.

Чонге ощущает перемены, происходящие в природе. Где-то далеко на юге идут дожди, и местные обитатели вскоре ощутят это на себе.

Прошло несколько дней, и перемены стали очевидны: вода в реке начала подниматься. Великая река Конго имеет множество притоков, впадающих в неё как с юга, так и с севера, поэтому она не пересыхает полностью – какие-то из её притоков всегда сохраняют полноводность. Начинающееся наводнение – не самое большое в году, но многим животным леса оно причиняет неудобство. Первые признаки грядущих перемен были заметны накануне. Всю ночь в кронах деревьев кричали птицы, а вода в притоке Касаи стала течь быстрее. Касаи вышла из берегов и постепенно залила прибрежные заросли. По реке уже плывут вырванные с корнем кусты и небольшие деревья – это предвестники событий, уже происходящих в верховьях Касаи.

Ксенондипины ощущают предстоящие перемены, поэтому накануне вечером с трудом смогли заснуть некрепким беспокойным сном. Опытные взрослые звери уже знают, какие события грядут, и стараются обезопасить себя. Эти звери, напоминающие телосложением горилл, обладают способностью лазить по деревьям. Их более крупные родичи ндипинотерии слишком тяжелы для этого, поэтому даже не пытаются освоить жизнь в заболоченных тропических лесах. Зато более лёгкая ксенондипина сохранила универсальный образ жизни, не уклоняясь в специализацию. Это и стало залогом успеха этого вида.

Взрослые ксенондипины одна за другой просыпаются и беспокойно нюхают воздух, который ветер несёт с юга. Они ощущают влажность – южный ветер несёт с собой тучи. События меняются слишком быстро: ветер с юга усиливается, и по листьям уже забарабанили капли дождя. Вблизи реки оставаться опасно, и стадо ксенондипин побрело в темноте на возвышенность, где разрастается огромный фикус. Это дерево очень старое, и оно уже успело образовать несколько стволов и мощных придаточных корней, превратившись в сплошные заросли диаметром несколько десятков метров. По стволам и ветвям фикуса удобно лазить, и ксенондипины, добравшись до фикуса, полезли в его крону. У детёнышей это получается очень ловко, а взрослые особи лезут вверх медленно и осторожно. Тем не менее, им удалось взобраться в крону фикуса. Для детёнышей это всего лишь очередное приключение под присмотром родителей, но опытные звери понимают, что должны забраться повыше ради спасения собственной жизни. Весь остаток ночи звери обустраивались в кроне дерева, выбирая ветви понадёжнее и поудобнее. Некоторые особи так и уснули на толстых ветвях фикуса, лёжа на них животом и свободно свесив вниз лапы.

На рассвете по руслу Касаи пришла волна, влившаяся в Конго. Мутный водяной вал пронёсся по руслу, смывая всё, что неспособно противостоять первобытной мощи стихии. Волна сдвинула огромные стволы деревьев, упавшие в реку, закрутила песок на отмелях, подмыла высокие берега, заставляя глину и почву сползать в воду пластами и расплываться, пересекла русло Конго и ударила в противоположный берег реки. Так до русла Конго добрались воды южных дождей. Весь день уровень воды в реке продолжил подниматься, а к вечеру долины обеих рек были затоплены.

По Конго и Касаи плывут жертвы стихии. Множество мелких лесных обитателей было смыто волной. Одни из них не выдержали борьбы со стихией и погибли, а другие, оставшись в живых, привлекли нежелательное внимание чудовищ, обитающих в реках бассейна Конго. Живые и мёртвые звери и птицы, плывущие по поверхности воды – лёгкая добыча для фаго-барракуд. Эти свирепые рыбы – одиночки, терпящие общество сородичей лишь в брачный сезон. Во время разлива Конго двухметровые хищные рыбы благоденствуют: им нет нужды гоняться за быстрыми здоровыми рыбами, когда вокруг плывёт множество мелких беспомощных или просто мёртвых существ, которых нужно лишь схватить и проглотить. С высоты птичьего полёта видны огромные тела фаго-барракуд, поблёскивающие серебристой чешуёй на фоне мутной буровато-жёлтой речной воды. Рыбы держатся на почтительном расстоянии друг от друга и не проявляют признаков агрессии. Время от времени то одна, то другая рыба делает короткий бросок, схватывая очередную добычу.

На стволе дерева, вывороченного водой с корнями, сидят несколько грызунов – крупные крысы. Эти существа потеряли дом во время наводнения и в течение нескольких часов были вынуждены бороться за свою жизнь, барахтаясь в воде, пока им не удалось добраться до плывущего ствола. Если им повезёт, плывущее дерево вынесет на отмель, и они смогут спастись. Если судьба будет не столь благосклонна к ним, дерево вместе с ними попадёт в Атлантический океан, и грызуны будут обречены на медленную смерть от голода и жажды. Однако смерть может таиться совсем рядом.

Одна из крыс осторожно слезла по коре к поверхности воды и начала пить. Она не замечает, что в тени плывущего дерева скрывается длинное тело огромной хищной рыбы. Волны от её языка, торопливо лакающего воду, дошли до клеток боковой линии рыбы, и огромная бронированная живая машина пришла в действие.

Узкие длинные челюсти высунулись из воды в том месте, где секунду назад сидела крыса. Реакция грызуна оказалась быстрее, и крыса успела высоко подскочить, когда затаившийся фаго-барракуда решил атаковать её. Словно не желая упускать добычу, фаго-барракуда выскочил из воды едва ли не на половину длины тела, однако крыса уже успела сбежать. Могучее бронированное тело хищника с плеском погрузилось в воду. Остальные грызуны, ставшие свидетелями нападения, в ужасе бросились искать укрытия. Одни из них спрятались среди обломанных ветвей дерева, другие побежали к корням, торчащим из воды. Фаго-барракуда с трудом видит добычу из-под воды, однако всё равно пробует достать одну из крыс. Разогнавшись под водой, рыба выбросилась на ствол дерева, щёлкнув зубами, но не достала крысу и скатилась в воду, словно бревно.

Грызуны спаслись, но они сильно напуганы – раньше никому из них не приходилось иметь дело с подобным хищником, да ещё и в чуждой для себя стихии. Единственное, что могут сделать крысы – уйти подальше от страшной воды, окружающей их и отрезавшей все пути к отступлению. Несколько крыс скрылись в кроне дерева и спрятались в гуще ветвей, разыскивая пищу – насекомых и их личинок. Одна из крыс, напротив, залезла на корни дерева, где устроилась на одном из них, подальше от страшной воды. Она огляделась в поисках силуэтов птиц, которые могли бы представлять опасность для неё. Однако небо чисто, и крыса успокоилась и начала чиститься. Это не столько необходимость, сколько возможность успокоиться, снять накопившийся в незнакомой обстановке стресс при помощи многократно повторяющихся привычных действий.

Огромное бронированное тело вылетело из воды почти без плеска. Узкие челюсти хлопнули один раз, и крыса умерла почти мгновенно, пронзённая множеством острых зубов. Фаго-барракуда всё же заполучил свою добычу, сделав один точный прыжок.

Наводнение – это тяжёлое испытание для наземных жителей. Мелкие животные чаще всего оказываются жертвами стихии, но бывает, что и крупные звери тоже проигрывают схватку со стихией. В мутной речной воде покачивается полосатый труп ксенондипины – очевидно, животное не успело уйти в безопасное место, или было застигнуто стихией врасплох. Обычно ксенондипины хорошо плавают и даже могут переплывать реки, но всё же они предпочитают держаться на суше. Эта особь мертва, однако её туша всё равно шевелится в воде, а под ней мелькают удлинённые рыбьи тени. Поверхность воды вокруг туши время от времени взрезает остроконечный вымпелообразный плавник, украшенный чёрными и белыми полосами: туша ксенондипины стала превосходной находкой для стаи харпагогнатусов, и теперь десятки рыб пируют, раздирая мясо и наедаясь до отвала. В отличие от фаго-барракуды, который умеет лишь схватывать и удерживать добычу, харпагогнатус способен откусывать куски от большой добычи, что вкупе со стайным поведением этой харациниды значительно расширяет её выбор пищевых объектов.

Под тушей ксенондипины снуют десятки крупных рыб. Они вцепляются в мясо и резкими движениями отрывают куски, жадно проглатывая их. Рыбы набивают себе животы, пока мясо доступно: его много, хватит всем желающим. А вот охотников разделить трапезу с харпагогнатусами не наблюдается: эти рыбы внушают страх слишком многим обитателям Конго.

Разлив реки позволяет водным обитателям охотиться на большей площади, чем ранее, и немного снизить конкуренцию и количество столкновений между ними. Стая харпагогнатусов, пирующая на трупе ксенондипины, привлекла внимание гавиалодона. Крупный самец гавиалодона плывёт, прижав лапы к бокам и извиваясь всем телом, мимо трупа ксенондипины. Огромная рептилия плохо видит в мутной от взвеси воде разлившейся реки, однако ощущает чувствительным рылом движение множества маленьких тел в воде. Такой сигнал рептилия воспринимает однозначно: это скопление добычи и есть возможность поохотиться. Всплыв на поверхность, гавиалодон вдохнул, нырнул и начал охоту. Он можетнаходиться под водой полчаса, и этого вполне хватит, чтобы удачно поохотиться. Он подплыл к туше ксенондипины сквозь облака мути, которую несёт речная вода после разлива, и рыбы не сразу заметили его приближение. Гавиалодон использовал свой фирменный охотничий приём: он махнул челюстями из стороны в сторону в скоплении рыб, одновременно щёлкнув зубами несколько раз. Ему повезло: стая харпагогнатусов бросилась в разные стороны, однако несколько рыб всё равно получили ранения, а пара рыб так и осталась наколотой на его зубы. Дёрнув головой, гавиалодон снял рыб с зубов и проглотил, ловко подхватив их в толще воды. Развернувшись, он схватил ещё одну рыбу, которая пыталась удрать от него с разорванным боком, а затем несколько раз дёрнул мясо на туше ксенондипины. Слишком свежее мясо трудно оторвать, поэтому гавиалодон действует по-крокодильи: он рвёт мясо, поворачиваясь всем телом вокруг своей оси. Оторвав и проглотив несколько небольших кусков мяса, гавиалодон потерял интерес к туше: для его слабых зубов она слишком свежая. Взмахнув хвостом, гавиалодон скрылся в мутной воде, а харпагогнатусы, на удивление смирно ожидавшие, пока он закончит обед, вернулись к туше. Их пиршество продолжается так же активно, как и до появления гавиалодона: потеря одного или нескольких членов стаи для них ничего не означает. У этих рыб простая стая, где нет иерархии и социальных связей между отдельными особями. Когда на место их пира приплыла ещё одна стая сородичей, две стаи просто объединились в одну, а в другое время они могут столь же легко разделиться на две стаи. Когда рыбы совместными усилиями рвут тушу, количество мяса и жира на ней уменьшается, и она постепенно начинает тонуть. Пока туша ксенондипины ещё находится в толще воды, харпагогнатусы продолжают терзать её, но вскоре она уходит в глубины реки и оказывается на дне – на радость донным жителям. А харпагогнатусы уплывают переваривать обильную трапезу и искать новую добычу. Их редко посещает ощущение сытости, но сейчас как раз такой редкий момент – они не обращают внимания даже на мелких рыбок, оказавшихся в непосредственной близости от них. Пока эти хищники сыты, единственное, что им нужно – общество сородичей, и чем больше их будет, тем лучше.

Если для одних рыб наводнение – это источник даровой пищи, то для других это – крушение привычного порядка вещей и потеря источника пищи. Гребнеротым ряскоедам во время наводнения не повезло. Когда волна пошла по Касаи, река вышла из берегов, а их плантации просто смыло. Сами рыбы сумели противостоять течению – лес, которым поросли берега старицы, значительно смягчил силу удара стихии. А когда появилось течение, усиливающееся с каждой минутой, рыбы просто нырнули поглубже и закопались в верхний слой грунта. Эта универсальная тактика защиты спасла их и на сей раз – волна прошла над ними, поднимая со дна ил и гнилую листву, однако рыбы благополучно переждали стихию на дне старицы.

Когда течение замедлилось, а уровень воды понизился, гребнеротые ряскоеды начали возвращаться к привычной жизни. Они плавают по мелководью, обследуя заросли растений, уцелевшие после прохода волны по Касаи. Знакомых ориентиров осталось мало – уцелели лишь самые тяжёлые стволы деревьев. Но есть и другое обстоятельство: поверхность воды теперь чиста. Когда оседает принесённая рекой муть, в воде прекрасно видно рыб, плавающих в толще воды и даже у дна. Ковёр плавающих растений теперь не защищает рыб от взглядов пернатых хищников, и гребнеротые ряскоеды мечутся и замирают у самого дна, когда над водой пролетает чайка или другая птица. Кроме того, теперь они вынуждены голодать – они обладают узкой пищевой специализацией, и теперь отсутствие привычного источника питания превращается в большую проблему. Однако ряска – это очень обычное плавающее растение, которое встречается везде, где есть подходящие условия для её роста и развития. Река унесла богатые плантации гребнеротых ряскоедов, а взамен дала лишь очень немного растеньиц ряски из верховий. Поэтому рыбы, едва поделив дно и поверхность воды на индивидуальные территории, начали азартную охоту за отдельными растениями ряски, плавающими по поверхности воды. Ради этого сокровища рыбы готовы нарушить границы чужой территории и даже украсть чужую собственность. Они патрулируют поверхность старицы, разыскивая ряску. Увидев заветное растение, одна из рыб бросилась к нему, сгребла его верхней челюстью, но не стала глотать, а бросилась к своей территории, держась у самого дна. Добравшись до своих владений, рыба раскрыла пасть и выпустила растение… и уже в следующую секунду бросилась на соседа, нарушившего границы, чтобы завладеть драгоценной находкой. Однако пока рыба выгоняла нарушителя границ, найденная ею ряска уже была украдена третьей рыбой. За каждое найденное растение ряски рыбам приходится драться друг с другом. Некоторые растения меняют владельца и место жительства по несколько раз в день, а более слабым особям приходится трудиться буквально «за двоих»: фактически, они собирают ряску не только для себя, но и для своих соседей, которые пополняют плантации за счёт воровства, пользуясь правом сильного.

В течение нескольких дней рыбы будут заняты исключительно восстановлением своих плантаций ряски, живя впроголодь и перебиваясь случайной добычей. Обзаведясь небольшим островком ряски, рыба уже с меньшей охотой отвлекается на воровство у соседей – инстинкт собственника начинает преобладать, и рыба больше времени посвящает охране территории. Ряска растёт быстро, поэтому в течение примерно недели после восстановления плантации рыба уже сможет съесть первый урожай.

Разлив Касаи осложнил жизнь гребнеротым ряскоедам, заставив рыб заново организовывать плантации, но река также облегчила им жизнь, когда течение унесло заросли ковровых кувшинок и других плавающих растений. Теперь у выращиваемой рыбами ряски на какое-то время не будет конкурентов, и она быстро разрастётся, вновь став источником пищи для этих специализированных рыб. Однако река принесла с собой новые семена, и споры других видов растений, поэтому уже в скором времени на «плавучих огородах» гребнеротых ряскоедов станут расти сорняки, пользуясь обилием солнца и питательных веществ, содержащихся в воде.

Плавающие растения перемещаются по водоёму по воле ветра и течения, и им практически невозможно удержаться на месте. Гребнеротым ряскоедам регулярно приходится сгребать урожай ряски ближе к середине своей территории, чтобы ветер и вода не унесли его прочь и не перенесли во владения соседей, которые явно не препятствуют такому течению событий. Другим растениям удалось удержаться на места даже во время прохождения волны по руслу Касаи – для того, чтобы вырвать с корнями заросли живородящего папируса, разлив должен обладать напором и масштабами стихийного бедствия. Эти крупные растения успешно выдержали удар стихии, а глубокая корневая система удерживает их на месте даже на сильном течении. Несмотря на то, что живородящий папирус – трава, его стебли обладают значительной прочностью, и даже самые прожорливые травоядные вроде ишисонги предпочитают поедать лишь молодые растущие стебли. Стволы взрослых растений обладают кремнистыми тканями, подобно всем осоковым, что позволяет им успешно противостоять и стихии, и зубам травоядных.

Зрелый ствол живородящего папируса постепенно теряет сочную зелёную окраску, которая присуща молодой поросли этого вида. На втором году существования стебля в пазухах листьев развиваются скромные шишкообразные соцветия, состоящие из крохотных невзрачных цветков, опыляемых ветром. На этих соцветиях кормятся многочисленные насекомые, поэтому далеко не каждый цветок даст семена. Однако удачные с точки зрения наследственности растения воспроизводятся значительно быстрее – они способны к вегетативному размножению.

Один из зрелых стеблей живородящего папируса склонился над водой в старице, к которой любит наведываться лесной крокодил Чонге. Он уже давно закончил рост и отцвёл, но пока не показывает признаков отмирания. Собранные в огромный зонтик листья уже слегка подточены насекомыми, но ещё сохраняют свежесть и цвет. А в пазухах листьев проросли несколько почек, давших начало молодым растениям. Этот признак и определил название растения: дочерние растения образуются в пазухах листа каждого старого зонтика. Молодое растение отрастает на метр в высоту; вначале оно даёт пучок из нескольких узких линейных листьев, с трудом различимых среди листвы зонтика, а потом образуется первый зонтиковидный побег. У него толстый ствол, сердцевина которого заполнена рыхлой воздухоносной паренхимой, и короткие, относительно широкие листья, собранные в маленький зонтик. Ещё находясь на материнском зонтике, дочернее растение образует несколько коротких толстых корней, покрытых опробковевшей кожицей и богатых крахмалом. Такое растение полностью готово к самостоятельной жизни, и ожидает лишь благоприятного стечения обстоятельств, чтобы начать новую жизнь. Пока вода стоит высоко, а старица соединяется с основным руслом реки, у молодого растения есть шанс расселиться подальше от родительской заросли.

Когда порыв ветра качнул стебель папируса чуть сильнее, молодое растение оторвалось, наконец, от родительского побега и упало в воду. Тяжёлый корень потянул его вниз, зато ствол, наполненный воздухоносной паренхимой, сработал как поплавок, и растение выровнялось в воде, погрузившись чуть глубже, чем на половину длины стебля. Привлечённые плеском, к растению подплыли несколько харпагогнатусов, однако, не обнаружив ничего съедобного, они быстро потеряли интерес к растению и уплыли прочь. Небольшая крона позволяет молодому растению держаться в воде довольно устойчиво, не заваливаясь набок. В таком состоянии дочернее растение живородящего папируса может плавать по реке долгие недели. А течение и ветер унесут его на новое место, где оно, возможно, найдёт подходящее место для жизни и укоренится. Тем не менее, у многих растений первое в жизни путешествие затягивается и ведёт в никуда: река просто выносит их в океан, где солёная вода убивает их.

Разлив Конго и притоков продолжается. Нору Чонге залило водой, и теперь он живёт примерно так же, как жили его предки в эпоху человека: он проводит в воде больше времени, чем обычно. Однако он всё равно выбирается из воды, чтобы погреться на солнце и получить порцию необходимых для здоровья ультрафиолетовых лучей. Чонге дремлет на упавшем месяц назад дереве. Он не заходит в эту часть леса в сухой сезон, но во время разлива не упускает возможности навестить редко посещаемые места своей территории – в некоторые места доплыть значительно проще, чем дойти ногами. Дерево, на котором он греется, окружено водой, однако слой воды неглубокий, и спина крокодила осталась бы над водой, если бы он стоял на земле на всех четырёх лапах.

Негромкое царапанье насторожило хищника, и Чонге открыл глаза. Рядом с ним на ствол выбралась взрослая чернильная черепаха. Эта рептилия очень долго прожила на свете и редко выбиралась из воды: весь её панцирь зарос нитчатыми водорослями, и на воздухе эти водоросли слипаются и свисают с панциря неаккуратными прядями. Чонге уже сталкивался с этими существами и знает, на что они способны. Ему не раз приходилось получать от таких черепах порцию чернил в морду, отчего он временно терял вкусовые ощущения и обоняние, а глаза плохо видели. Несколько раз ему удавалось изловить чернильную черепаху, и на вкус она была не хуже и не лучше черепах других видов, менее вооружённых. Но сейчас Чонге сыт и отдыхает, поэтому он всего лишь наблюдает за соседкой по реке. Да и сама черепаха несколько крупновата для его челюстей.

Перебравшись через ствол, самка чернильной черепахи неуклюже сползла в воду с громким плеском, и поплыла в сторону возвышенности, окружённой водами Конго и Касаи. Пользуясь разливом, черепаха легко добралась до нужного места – по суше этот путь занял бы у неё много часов и был бы значительно опаснее. На возвышенности, которая затапливается водой лишь во время самых сильных наводнений, любят пастись крупные травоядные млекопитающие, поэтому из деревьев там остались лишь несколько самых старых экземпляров, под которыми разрастаются быстрорастущие травы, способные выдержать вытаптывание и поедание. Это место хорошо освещено солнцем, поэтому чернильная черепаха из года в год возвращается сюда для кладки яиц. Изредка её гнездо попадает под ноги травоядных зверей и кладка гибнет, однако рептилии это безразлично – её родительский инстинкт ограничивается лишь выбором места для гнезда и его обустройством. Чаще всего её кладка сохраняется – полностью или частично – и хотя бы нескольким черепашатам удаётся благополучно вывестись и добраться до реки.

Черепаха вылезла на берег и доползла до старого дерева на краю прогалины. Она некоторое время ползала среди корней, выбирая место для будущего гнезда, а затем начала копать землю задними лапами, постепенно углубляя ямку. На её дно она отложила десяток удлинённых яиц, после чего забросала их растительным мусором и землёй. Покончив с этим, черепаха проползла поверх гнезда, нагребая сверху землю и лесную подстилку. Она сделала для своего потомства всё, что диктовал ей инстинкт продолжения рода, и ничего больше. Теперь её будущее потомство предоставлено самому себе. Ещё не вылупившимся детёнышам угрожают разнообразные любители яиц, а также дожди и разлив реки. Если в этот раз черепахе повезёт, и кладка не будет разграблена или затоплена, то задолго до начала большого разлива черепашата успеют вылупиться и уползти в реку.

Дремотное состояние крокодила прервали плеск воды и басовитое рявканье. Они становятся всё громче, и Чонге увидел, как прямо к его дереву бредёт стадо крупных рогатых зверей чёрно-рыжей окраски. У них толстые рога, загнутые назад, на шее растёт заметная грива, а пропорциями они больше напоминают небольшую корову: они массивные и коротконогие. Это ндженге, околоводный вид копытных, распространённый в бассейне Конго. Стада ндженге пасутся в заболоченных лесах; благодаря широким копытам эти звери легко ходят по топкой почве, не увязая в трясине, а при необходимости способны даже переплывать реки.

Приближение целого стада ндженге заставляет Чонге нервничать. Они не сворачивают: похоже, ндженге просто не замечают его. Он до последнего момента оставался неподвижным, словно надеясь, что стадо остановится или свернёт. Он побаивается этих рогачей и уступает им дорогу в джунглях, хотя у реки может утащить молодую особь. В свою очередь, эти копытные крайне негативно относятся к соседству с лесными крокодилами: если есть возможность, они нападают на рептилию и отгоняют её подальше от стада.

У ндженге не очень хорошее зрение: глаза этих копытных прикрыты сверху костяными выступами, отклоняющими ветки и защищающими глаза при движении в лесу. Когда животное опускает голову, эти козырьки над глазами закрывают значительную часть поля зрения по ходу животного. Поэтому ндженге, кормящиеся на ходу, не сразу заметили крокодила у себя на пути. Каждый из зверей весит свыше двух сотен килограммов, а крупные зрелые самцы дорастают до трёхсот килограммов. Такая масса живого мяса не сможет остановиться сразу, даже если Чонге будет представлять смертельную опасность для них. Крокодил также не желает быть растоптанным тяжёлыми копытами целого стада. Поэтому Чонге внезапно для копытных обнаружил себя: он встал на вытянутых лапах, разинув пасть в сторону приближающегося стада, а затем бросился в воду и побежал по мелководью с громким плеском, поднимая фонтаны брызг.

Удирая, Чонге услышал позади себя рёв сразу нескольких ндженге, а затем послышался плеск воды под тяжёлыми копытами: заметив, наконец, крокодила, ндженге бросились в погоню. В их стаде есть телята, поэтому взрослые звери стараются обезопасить себя и своё потомство, прогнав врага. Одна из молодых самок с телятами просто чудом спаслась год назад из челюстей самого же Чонге только потому, что взрослые животные вспугнули и отогнали его – в тот момент она была беременна, и помощь стада спасла не одну, а сразу две жизни. Теперь её жизни ничто не угрожает: Чонге преследуют сразу два крупных самца, громко мыча, и ещё несколько зверей следуют за ними – скорее всего для того, чтобы показать свою лояльность лидерам стада. Чонге вынужден скакать галопом, и его лапы предательски скользят по илистому дну. Расстояние между ним и его преследователями стремительно сокращается, однако Чонге успел добраться до глубокой воды прежде, чем один из ндженге смог догнать его. Прижав лапы к телу, Чонге поплыл и скрылся в облаке мути. Преследующие его ндженге не решились заходить глубже в воду. Они умеют плавать и охотно кормятся в воде, но присутствие крокодила в воде заставляет их отступить. На суше у стада ндженге было преимущество – численность и скорость передвижения. В воде преимущество в скорости – на стороне Чонге. Если он решит охотиться на этих копытных, то сможет легко утопить молодое животное или нанести серьёзные ранения взрослому зверю. Однако сейчас он сыт и не собирается подвергать свою жизнь опасности, нападая на здоровых сильных ндженге.

Убедившись, что противник скрылся и не собирается возвращаться, ндженге успокоились. Слишком долго демонстрировать агрессию по отношению к скрывшемуся противнику энергетически невыгодно: ндженге питается малокалорийной пищей, требующей длительного переваривания. Поэтому, едва опасность миновала, ндженге начали щипать траву и листья молодых деревьев, торчащие из воды. Взрослые звери бродят по плечи в воде, а маленькие телята вынуждены плавать следом за матерями – их ноги едва достают до дна. Однако звери не испытывают неудобств: ндженге одинаково свободно чувствуют себя и на суше, и в воде, поэтому являются характерными обитателями затапливаемых лесов и речных долин бассейна Конго. На мелководьях им можно не бояться, как минимум, одного из своих врагов – свирепую махамбу. Крупные рыбы, представляющие опасность для взрослого ндженге, не рискуют заплывать на мелководье: пик наводнения уже прошёл, вода постепенно спадает, и крупная рыба может оказаться в ловушке в старице или просто в яме с водой.

Пользуясь наводнением, многие обитатели реки расселяются на новые места. Некоторые животные, оказавшиеся в прошлое наводнение в старице и сумевшие выжить, переселяются в основное русло реки. Другие, наоборот, ищут тихое место для жизни, где не будет соседей вроде махамбы или фаго-барракуды, истребляющих множество мелких речных обитателей. Тем не менее, некоторые хищники этих мест умеют принимать вполне благообразный облик.

К стаду ндженге присоединился необычный гость: по мелководью сбоку от стада шагает на длинных тонких ногах чёрно-белая птица ростом значительно выше взрослых самцов ндженге. Это гигантский африканский аист, взрослый самец. Глядя на эту грациозную птицу, величественно прогуливающуюся среди пасущихся копытных, трудно поверить, что фактически это свирепый хищник, способный проглотить добычу весом до 2-3 килограммов, и даже немного больше. Сейчас ему проще рыбачить – многие из его врагов заперты на временных островках суши, а махамба предпочитает не покидать русло реки. Ндженге слишком крупны для этой птицы, поэтому аист не воспринимает их как добычу. Крупная птица бродит по воде, высматривая рыбу, однако он не брезгует и другими мелкими обитателями реки. Огромного аиста интересует любое живое существо, которое сможет пролезть ему в глотку. Эти птицы охотно ловят даже мелких уток, поэтому утки мелких видов и крупные утки и гуси с выводками предпочитают держаться подальше от этой птицы. Но сейчас гигантский африканский аист использует иную тактику поиска пищи.

Ндженге практически не интересует мелкая водяная живность, копошащаяся в воде у них под ногами – это мирные травоядные, и они способны, разве что, случайно съесть улитку вместе с травой – чем охотно пользуются глисты, поражающие этих копытных. Гигантский африканский аист постепенно заходит вглубь стада ндженге. Он бродит рядом с боками животных, внимательно вглядываясь в воду у них под ногами. Массивные ндженге вспугивают своими движениями мелких водных животных, и птице легче ловить их.

Из-под копыт ндженге выскочил маленький гавиалодон – детёныш, появившийся на свет в прошлом году. Он представляет собой уменьшенное подобие своих родителей, отличаясь от них лишь более узкой головой и относительно длинным рылом. Полуметровая рептилия, пользуясь разливом, переселяется из основного русла в старицу – взрослые рептилии поедают собственный молодняк, и ради выживания молодые гавиалодоны проводят детство в небольших лесных реках, где не смогут жить их взрослые сородичи. По мере роста молодой гавиалодон будет переселяться в более просторный водоём, пока не вернётся в основное русло, достигнув примерно двух третей длины взрослой особи. Но ему не суждено проделать этот путь: быстро взмахивая хвостом, юная рептилия пытается спастись от копыт травоядных, и её движения привлекли внимание гигантского африканского аиста. Птица быстро сделала несколько размашистых шагов, метким выпадом клюва выхватила добычу из воды, подбросила в воздух, разворачивая головой вперёд, и проглотила. Обычная пища гигантского африканского аиста – рыба и земноводные, однако птица охотно поедает любую добычу подходящего размера, и молодой гавиалодон с точки зрения съедобности практически не отличается от рыбы такого же размера. Обычно эти рептилии ловко скрываются от птицы на глубине, но сейчас молодому гавиалодону было некуда нырнуть, а множество ног ндженге не позволило спастись бегством.

Быстрые движения аиста привлекли внимание одного из молодых ндженге – самца, который уже год назад окончательно избавился от материнской опеки и теперь просто пользуется всеми благами жизни в стаде. У него начинается половое созревание, и он не упускает возможность продемонстрировать свою силу сородичам. Белое оперение аиста, мелькнувшее перед его глазами, запустило у молодого ндженге реакцию агрессии. Коротко рявкнув, он бросился следом за аистом. Птица заметила этот нежелательный интерес к себе, побежала и просто взлетела, распахнув на три метра огромные чёрные крылья. Увидев, что соперник уходит, ндженге бросился за ним, мыча и тяжело шлёпая по воде копытами. Взмахнув несколько раз крыльями, аист взлетел над стадом и сел на мелководье уже на его окраине. Увидев это, молодой самец ндженге бросился в его сторону, расталкивая сородичей – но его игру самым решительным образом прервал взрослый самец, лидер стада. Для него проявление силы и независимости молодыми членами стада – это вызов, и он реагирует на это единственным приемлемым в такой ситуации способом. С громким рёвом лидер стада бросился наперерез разыгравшемуся самцу, заставив того остановиться и отскочить в сторону, распугивая остальных членов стада. Выставив вперёд рога, глава стада побежал следом за молодым самцом, и тому пришлось бежать изо всех сил, чтобы ему не достался удар рогов взрослого сильного зверя.

Несколько молодых самцов наблюдают за этой сценой. Им уже доставались тычки рогами и толчки боками от главы стада, однако они постепенно взрослеют и набираются сил. Они вряд ли осмелятся бросить вызов главе стада, и рано или поздно предпочтут покинуть стадо и жить собственной жизнью, наслаждаясь обществом равных рангом… пока на их пути не встретится самка.

Аист, ставший причиной стычки в стаде ндженге, продолжил бродить рядом со стадом, время от времени выуживая из-под ног ндженге рыб и других водяных животных, спасающихся от этих великанов.

Пасущиеся ндженге привлекают множество кровососущих насекомых, которые размножаются буквально у них под ногами – в болотах и влажной почве развиваются их личинки. Выводясь из куколок, имаго этих насекомых сразу получают доступ к обильному «столу», нападая на обитателей болот. Одни из кровососов способны прокусить, разве что, тонкую кожу лягушки или мелкой птицы. Другие же экипированы мощным режущим ротовым аппаратом, который легко прокалывает кожу крупного травоядного вроде ндженге, ксенондипины или ишисонги. Пасущиеся ндженге вынуждены постоянно встряхиваться или махать хвостом, отгоняя насекомых. Зато стая насекомых, вьющаяся вокруг пасущихся копытных – привлекательный и практически неиссякаемый источник пищи для мелких птиц. Многие из них не испытывают неудобств из-за наводнения: они гнездятся на деревьях и не спускаются на землю.

Над стадом ндженге пролетают мелкие птицы, ловящие насекомых в воздухе. Некоторые из них ненадолго присаживаются на спины и рога животных, но сразу же вспархивают и вновь бросаются в погоню за насекомыми. А мелкие ткачики неяркой окраски копошатся в шерсти ндженге в поисках клещей и время от времени ловят слепней, оказавшихся слишком неосторожными. В присутствии массивных ндженге мелкие птицы чувствуют себя в безопасности от хищных птиц вроде ястребов или сорокопутов. Однако им не стоит быть слишком беспечными: когда ткачик слишком увлёкся поиском паразитов в шерсти ндженге, бродящий среди копытных аист ловко подхватил его длинным клювом, встряхнул и моментально проглотил.

Пара гигантских африканских аистов, контролирующая этот участок долины Конго, сформировалась очень давно – птицы вместе уже несколько лет, и за это время им уже дважды удавалось успешно выкормить выводки птенцов. Они гнездятся на островке среди реки, и пока Конго и Касаи разлились, не собираются делать новую кладку. Птицы ищут пищу порознь, однако каждый вечер воссоединяются и ночуют вместе.

Гнездо висячих цапель скрылось под водой во время разлива Касаи. Однако это не проблема для семьи птиц: птенцы достаточно подросли и больше не сидят в гнезде. За пару дней до наводнения они выбрались на стволы живородящего папируса, цепляясь за них когтями, и теперь дожидаются возвращения родителей с кормом уже над гнездом. Они ещё не умеют летать и выглядят довольно непривлекательно: шумные крикливые оборвыши с неразвернувшимися перьями в крыльях. Однако для своих родителей это самые любимые существа на свете, и пока молодые цапли не способны самостоятельно обеспечивать себя пищей, родители проявляют к ним нежнейшую заботу.

Пока родители рыбачат, молодые висячие цапли забрались на наклонный ствол живородящего папируса и с любопытством оглядывают мир вокруг. Особенно интересно им разглядывать рыб, плавающих в воде под их насестом – когда-нибудь им придётся учиться ловить добычу самостоятельно. Увлечённые наблюдением за рыбами, они не сразу заметили высокую птицу с оперением неприметной серой расцветки с сизоватым оттенком. Зато птица увидела их и побрела в их сторону. Первыми её приближение ощутили рыбы, за которыми наблюдали юные висячие цапли – они бросились в разные стороны. Подняв голову, один из птенцов увидел гигантскую птицу, и похожую, и не похожую на них, но во много раз больше их родителей. И эта птица быстро приближается к ним.

Закричав от страха, оба птенца висячей цапли полезли вверх по гладким стеблям папируса, взмахивая крыльями с неразвернувшимися перьями. Видя, что добыча ускользает, огромная птица бросилась за ними, хлопая огромными крыльями. Это самка гигантского африканского аиста; она отличается от самца цветом оперения, и лишь немного уступает ему в размерах. Но она ни за что не уступит ему в прожорливости и умении ловить мелкую добычу. Птенцы висячей цапли находятся в смертельной опасности.

С трудом цепляясь когтями за гладкую поверхность ствола живородящего папируса, птенцы висячей цапли успели забраться примерно на полметра вверх, когда самка гигантского африканского аиста оказалась рядом с ними. Спасаясь от огромной птицы, птенцы висячей цапли перескочили на соседние стебли папируса и полезли по ним. Лапы предательски скользят по гладким стеблям, но оба птенца упрямо лезут вверх, хлопая крыльями. Это помогает им подниматься в кроны растения, а прямо под ними щёлкает клювом огромная самка аиста. Несколько раз выпады её смертоносного клюва едва не попадали в цель: она промахивалась на какие-то сантиметры, и птенцам удавалось хоть немного, но опередить её. Жалобные крики птенцов, атакованных самкой аиста, далеко разносятся по зарослям. Слыша их, мелкие птицы стараются спрятаться в самые густые заросли, а семьи гусей и уток сзывают молодняк и прячут его. Однако две птицы, слыша эти жалобные голоса, ведут себя не так, как другие – они единственные, кто есть в этом мире у птенцов.

Сразу две взрослые висячие цапли отважно набросились на самку гигантского африканского аиста, превосходящую их размерами во много раз. Они напали с разных сторон одновременно, и острая боль от ударов их клювов заставила огромную птицу прекратить нападение. Самка аиста захлопала крыльями, пытаясь отогнать от себя этих маленьких, но настырных врагов, однако цапли не собираются покидать поле боя. Они всеми силами стараются показать, что это должна сделать самка аиста.

Самка висячей цапли вцепилась когтями в спину противника и начала наносить удары клювом в плечи и крылья противника. На сером оперении самки гигантского африканского аиста заалели пятна крови. В это время самец пытался сесть на шею противнику, вне досягаемости острого клюва птицы. Самка аиста дёргает шеей, пытаясь избежать этого, но всякий раз, когда самцу цапли удаётся удержаться на ней, он наносит удар. Сопротивление родителей слишком интенсивно, а боль от их ударов сильна; чтобы избежать серьёзных ранений, самка гигантского африканского аиста отступила. Под хриплые крики висячих цапель она быстрым шагом пошла вдоль края зарослей, время от времени останавливаясь, чтобы почистить оперение, испачканное кровью. Цапли перестали кричать, но тревожные птичьи голоса в зарослях не стихают: самку гигантского африканского аиста окрикивают уже другие птицы, которые даже не были свидетелями её нападения.

Когда обстановка успокоилась, взрослые висячие цапли вернулись к выводку. Птенцы живы и здоровы, однако сильно устали и изрядно присмирели. Даже отрыгнутая матерью лягушка взята одним из них неохотно. Пока ещё слишком свежи их переживания и слишком силён пережитый ими стресс. Второй птенец с трудом проглотил рыбу, отрыгнутую его отцом, хотя раньше жадно глотал добычу значительно большего размера. Сегодня они выиграли свою первую серьёзную схватку за жизнь, но никто не знает, сколько ещё таких схваток им предстоит, и какую из них они проиграют.

С момента начала наводнения прошёл месяц; интенсивные дожди на юге бассейна Конго подошли к концу, и вода постепенно начала спадать. С каждым днём из-под воды показывается всё больше земли, и живые существа постепенно начинают возвращаться на опустевшие из-за потопа территории. С деревьев спускаются насекомые, а мелкие млекопитающие и наземные птицы могут, наконец, покинуть островки, на которых они уже успели съесть всё мало-мальски съедобное. Некоторым из них приходилось даже соседствовать с хищниками, поэтому не все дожили до конца наводнения. Ксенондипины, хоть и умеют плавать, с явным наслаждением бродят по лесу, хотя в некоторых местах они ещё проваливаются в грязь, не успевшую высохнуть. По лесу ходят ндженге – они не испытывали особых неудобств во время наводнения, но им явно нравится просто щипать траву, а не совать морду в воду за каждой травинкой, задерживая дыхание. Даже лесной крокодил Чонге, одинаково хорошо чувствующий себя как в воде, так и на суше, с явным удовольствием обнаружил свою нору. Её успела заполнить жидкая грязь, но для Чонге это не проблема: задерживая дыхание, он погружается в грязь, заполнившую нору, и поочерёдно всеми лапами выбрасывает её из норы. Время от времени он выползает из норы, чтобы перевести дыхание, а затем продолжает восстанавливать своё обиталище. Грязь затекает обратно в нору, но Чонге упрямо продолжает работу, делая перерывы для отдыха. В течение нескольких часов ему удалось выбросить из норы значительную часть грязи, и он может даже отдохнуть, как прежде – высунув голову из норы и лёжа на животе.

Лес постепенно наполняется шорохами – верхний слой лесной подстилки подсыхает, и хруст сухой листвы под ногами лесных обитателей становится отчётливо слышным. Под старым деревом, которое во время наводнения оставалось целиком над водой, зашуршала лесная подстилка – на свет появляются существа, которые никогда не знали родительской заботы. Опавшие листья среди корней дерева зашевелились, и из-под них показалась крохотная головка черепашки. Из кладки чернильной черепахи каким-то чудом уцелело 3 яйца, и сейчас они проклюнулись. Остальные яйца стали жертвами насекомых и грибка. Взрослая самка чернильной черепахи продолжает жить где-то в реке, и её совершенно не интересует судьба потомства. Один за другим на поверхность земли выбрались три крошечных существа, для которых сейчас может быть опасным хищный жук, паук или колонна бродячих муравьёв. Определив направление к реке по запаху, все три черепашонка поползли к воде. Они ползут быстро, но сотрясения почвы под ногами лесных обитателей заставляют их прятаться в панцирь. Под покровом разрастающихся трав и сеянцев деревьев им повезло добраться до реки без приключений. Но жизнь этих существ только начинается, и успешное начало ещё не гарантирует, что они смогут дожить до зрелого возраста – у черепах смертность в молодом возрасте особенно велика.

Река Конго, наконец, вернулась в свои берега. Следующий разлив будет только через полгода, когда начнётся сезон дождей в другом полушарии, и в неё понесут воду уже северные притоки. Хотя в неоценовых джунглях Центральной Африки понятие «сезон дождей» довольно условное – в экваториальном поясе Земли дожди круглый год идут хотя бы через день-два, пусть даже не такие сильные.

Малый разлив кое-что изменил в жизни местных обитателей. Затон, где пряталась махамба, наконец, занесло илом, и это вынудило огромную рыбину покинуть его и искать более удобное место для засады. Возможно, ей придётся поучаствовать в дуэли с прежним хозяином приглянувшегося ей места, демонстрируя свою силу. Пока она не слишком старая, и у неё ещё есть силы, поэтому вполне вероятно, что ей удастся отвоевать для себя хорошее место для жизни.

В старице, где любит охотиться лесной крокодил Чонге, пару крупных стволов снесло течением, но при прохождении первой волны наводнения в воду упало старое дерево Борджиа, корни которого уже давно подмывала река. Оно стало жертвой собственной жизненной стратегии: это растение в процессе роста протягивает свои корни к корням соседствующих с ним растений и отравляет их ядовитыми выделениями: это одно из самых ядовитых деревьев неоценовой Земли, пропитанное ядом буквально от кончиков листьев до кончиков корней. Ему удалось расчистить себе жизненное пространство, но во время наводнения почва, недостаточно хорошо укреплённая корнями растений, быстро размылась, и дерево повалилось в воду.

Это не самое лучшее событие для обитателей старицы. Пока дерево Борджиа живо, и ещё какое-то время после его гибели из его древесины и коры в воду будут выделяться ядовитые вещества. На гниющем стволе дерева Борджиа долго не поселятся микроскопические водоросли, а в непосредственной близости от него гибнут высшие водные растения – кувшинки и даже ряска. Из-за того, что вода в старице непроточная, яды из умирающего дерева будут некоторое время накапливаться в воде, тормозя рост растений. В других местах старицы водная растительность восстанавливается. Течение сорвало листья кувшинок и уничтожило много других растений, однако стелющиеся по дну старицы корневища уцелели. Когда ил и муть осели, появились первые молодые листья. К моменту окончания наводнения у кувшинок появились первые плавающие листья, и снижение уровня воды помогло растениям разрастаться по поверхности воды. Среди плавающих листьев кувшинок вновь появились толстые, словно надувные, листья ковровой кувшинки. А на дне старицы разрастаются длинностебельные водные травы. Одним из них удалось сохраниться в виде корневищ и обрывков стеблей, другие принесла разлившаяся река, и они укоренились на новом месте. На поверхности старицы вновь раскинулся ковёр из ряски, под которым, как и прежде, дежурят гребнеротые ряскоеды, поделившие заросли на множество индивидуальных территорий. Под ковром из плавающих листьев и ряски скрываются разные мелкие рыбы и личинки насекомых. Им есть, кого бояться.

По наклонившемуся над водой стеблю живородящего папируса пробирается висячая цапля – взрослая самка. Она добралась до зонтика листьев растения, осторожно спустилась вниз и устроилась над самой водой, вцепившись лапами в листья. Цапля много раз охотилась в разных местах своей территории – наводнение сильно повлияло на жизнь рыб, лишив их привычных укрытий и мест кормления, поэтому птице пришлось довольно долго искать хорошее место для охоты. Однако теперь привычный порядок вещей восстанавливается, и рыбы постепенно возвращаются в прежние места кормёжки. Птица вглядывается в воду и замечает тёмные спины рыб, плавающих в тени кроны папируса. Так рыбам легче скрыться от хищников, высматривающих добычу с высоты, однако они, похоже, не замечают, что не менее опасный враг притаился совсем рядом. Наконец, цапле повезло, и стайка рыб оказалась у самой поверхности воды. Возможно, их привлёк жучок, упавший в воду, и рыбы поплатились за собственную беспечность: последовал молниеносный выпад клюва, и одна из них была схвачена. Цапля проглотила её и снова застыла в засаде. Она не торопится возвращаться в гнездо: молодые птицы, выращенные этой парой, уже покинули своих родителей, а от самого гнезда после наводнения мало что осталось. Пока пара этих птиц не собирается гнездиться, и они могут полностью посвятить своё время заботе о собственном теле, в том числе хорошенько отъесться. Ведь пройдёт всего несколько недель, и они вновь начнут строить гнездо и высиживать очередную кладку.

Чонге в очередной раз выполз на охоту. В его норе ещё стоит вода, но крокодилу это даже нравится – влажный микроклимат благоприятен для его шкуры. Когда река вернулась в свои берега, он вновь переходит к охоте на суше. На этот раз он устроил засаду у тропы, ведущей на водопой. Здесь регулярно появляются самые разные животные – как постоянные жители заболоченных берегов реки, так и обитатели сухих участков леса, поэтому выбор добычи у крокодила очень велик.

Вытянувшись и положив нижнюю челюсть на землю, Чонге следит за передвижениями животных по тропе. В полумраке леса его глазами сложно разглядеть что-то на большом расстоянии, зато вибрации почвы дают возможность узнать о передвижении животных до того, как их можно будет увидеть.

Почва буквально загудела под телом Чонге, и крокодил спешно отполз от тропы подальше. Топот множества копыт означает скорое появление стада ндженге. Это сила, с которой опасно сталкиваться и на суше, и в воде. Далеко не каждого зверя в стаде Чонге способен убить, а всё стадо, действующее как единое целое – это непреодолимая сила: если они захотят расправиться с ним, они просто растопчут его в лепёшку. Поэтому Чонге лежит среди молодых деревьев подлеска, готовый в любую минуту обратиться в бегство. Ндженге не замечают его: массивные рогатые звери шагают по тропе, на ходу обкусывая листья трав и деревьев. Молодые животные идут в середине стада, окружённые со всех сторон взрослыми и сильными особями. Чонге лежит в зарослях, защищённый от них только маскировочной окраской, и его маскировка в очередной раз доказала свою эффективность: ндженге прошли буквально в паре шагов от затаившегося крокодила, не заметив его. А сама рептилия даже не пошевелилась, несмотря на голод – слишком рискованно нападать на взрослых и здоровых зверей.

Чонге пропустил также стадо ишисонги, возглавляемое могучим самцом с двойным рогом на голове. В этом стаде есть один детёныш, но он уже очень крупный, и его охраняют все члены стада. Поэтому нападать на ишисонгу – верная смерть даже для взрослого и сильного лесного крокодила. А вот какая-то мелкая лесная антилопа, которая возвращается с водопоя – это подходящая добыча. У неё тонкие длинные ноги, заканчивающиеся изящными копытцами, и пёстрая окраска шкуры. Это существо явно умеет быстро бегать, однако вряд ли сможет противопоставить что-то силе челюстей Чонге. А бегать, если нужно, Чонге умеет и сам. Его сил хватает на то, чтобы сделать быстрый и точный рывок на суше, и преодолеть несколько метров за какие-нибудь две секунды. Чонге – рептилия, и его обмена веществ вряд ли хватит на долгое преследование. Но этого и не нужно, если сделать один точный бросок. Поэтому Чонге наблюдает за зверем, не спеша нападать – он выбирает нужный момент.

Беспечная антилопа заинтересовалась семейкой грибов, растущих на упавшем дереве рядом с затаившимся Чонге. Переступая тонкими ногами, антилопа приблизилась, принюхиваясь; она не видит Чонге из-за молодых сеянцев деревьев с рассечёнными листьями. Она осторожно откусила один гриб и начала пережёвывать его. Чонге осторожно развернулся, нацеливаясь на добычу всем телом, подобрал под тело задние ноги, глубоко вдохнул, и рванулся вперёд...

Из зарослей с пронзительным криком вспорхнула мелкая птица – какой-то ткачик, один из множества видов, обитающих в лесу. Антилопа, практически не раздумывая, сделала высокий прыжок вверх, и челюсти Чонге щёлкнули возле её задних ног. Хищник уже ничего не мог сделать для исправления ситуации. Антилопа приземлилась на трухлявый ствол дерева, и кусок древесины, источенной личинками, отломился от удара её ног и попал в голову Чонге. Антилопа кинулась бежать, а крокодил, ломая молодые деревца, пополз за ней, но вскоре остановился. Он не нанёс добыче ранений, и преследовать её нет смысла – проще устроить засаду в другом месте.

Всё время, пока Чонге ползал в подлеске, ткачик, поднявший тревогу, скакал по ветке дерева и пронзительно кричал, привлекая внимание лесных обитателей к засаде Чонге. Крокодил не раз замечал птиц этого вида у реки рядом с собой, но обычно не обращал на них внимания, даже если такая птица подлетала к его объедкам. Её интересовали собравшиеся на запах мухи, либо остатки мяса. Это бывало уже после его успешной охоты, но иногда такая птичка портила охоту, которая даже не успела начаться...

Стадо ндженге, обитающее во владениях крокодила Чонге, переживает не лучшие времена. Во время разлива Конго и Касаи наводнение стало бедствием, сплачивающим стадо. Все животные, составляющие его, были объединены общим подсознательным стремлением преодолеть трудности и выжить. С окончаниемразлива жизнь стада, как и река, вернулась в прежнее русло, и стали всё отчётливее проявляться конфликты, назревающие внутри стада. Молодые самцы ещё слишком слабы, чтобы в открытую бросить вызов вожаку стада, однако своим поведением они выражают нежелание подчиняться ему. Они держатся обособленной группой, а при приближении вожака стада то одно, то другое животное демонстрирует рога, словно бросая ему вызов. Некоторые из самцов открыто пробуют оттеснять самок от стада, чтобы образовать собственное стадо, и доминирующему самцу приходится пресекать эти попытки, иногда даже с применением грубой силы. Если он потеряет лидирующее положение в стаде, вместе с этим он потеряет всё, что собирал на протяжении нескольких лет – более десятка самок, уже рожавших телят от него. Поэтому доминирующий самец прикладывает значительные усилия для подавления внутренних противоречий в стаде.

Спустя несколько дней внутренний конфликт в стаде ндженге вспыхнул с новой силой. Молодые самцы уже всерьёз пытаются претендовать на главенство в стаде. Один из них на рассвете начал оттеснять нескольких самок в сторону от основного стада. Взрослые самки успешно сопротивляются его попыткам показать превосходство, отталкивая его или просто поворачиваясь к нему задом, однако молодые самки вскоре поддаются грубым методам «уговоров» в виде тычков головой и толчков боками, и неуверенно следуют за молодым самцом, решившим примерить корону лидера. Другой молодой самец видит, что его товарищу удаётся отделить самок от стада, и начинает активно помогать ему, пригнав одну самку с телёнком. Он ведёт себя очень активно, и даже один раз боднул самку, когда она отказывалась идти с ним. Почувствовав боль, она заревела, и телёнок, ничего не понимая, откликнулся испуганным мычанием. Этот звук прекрасно понимают все члены стада, особенно доминирующий самец. Тревожный испуганный голос телёнка вывел его из состояния лёгкой дремоты, и доминирующий самец бросился туда, откуда он донёсся. Увиденное окончательно вывело его из себя: часть стада успела отделиться от сородичей, и два молодых самца явно уводят его самок прочь, подталкивая их и издавая торжествующее мычание.

Это прямой вызов вожаку стада, означающий также сомнение в его лидерских качествах. Он знает, что ещё полон сил, поэтому его главная задача сейчас – помешать им завершить начатое. Вожак стада бросился в сторону уходящих самок и начал преграждать им дорогу. Самка с телёнком подчинилась ему раньше остальных, и последовала обратно в стадо. Видя, что она уходит обратно, одна из молодых самок также повернула в сторону стада. Один из самцов-похитителей осторожничает и прячется от лидера стада в кустарнике, однако второй самец не намерен сдаваться и подчиняться вожаку. Впрочем, именно от него вожак стада не требует подчинения. Он свирепо мычит и топает ногами, встав между своим молодым соперником и самками. Он громко фыркает и встряхивает головой, демонстрируя рога. Однако его молодой соперник в ответ опускает голову и выставляет свои рога, демонстрируя готовность к поединку. Взрослый самец приближается к нему, однако молодой самец не отступает ни на шаг. Нагнув голову и повернув голову немного вбок, доминирующий самец наблюдает за соперником. На его шее растёт торчащая грива из жёстких удлинённых волос, и он демонстрирует её сопернику. Кроме того, над глазами ндженге растут костяные козырьки, мешающие ему смотреть вперёд, если голова опущена. Эта особенность также несколько снижает агрессивность поведения самцов, и поединки с тяжёлыми последствиями между самцами ндженге крайне редки.

Два соперника ходят по кругу, сверля друг друга свирепыми взглядами. Взрослый самец силён и опытен, но молодой компенсирует недостаток опыта напором и вспыльчивостью. Однако лидер стада не расположен давать зарвавшимся юнцам слишком долгие уроки вежливости и поведения в обществе. Внезапно поднявшись на задние ноги, взрослый самец наскочил на молодого, ударил его грудью в бок и повалил в грязь. В одно мгновение соперник был и побеждён, и унижен, а лидер стада подтвердил своё доминирующее положение. Он отступил и медленно повёл самок в сторону стада.

Теперь молодому самцу нет места в стаде. Доминирующий самец отчётливо показал это своим поведением. Когда молодой самец попробовал последовать за самками, возвращающимися в стадо, лидер стада просто остановился и начал наблюдать за его движениями. А когда молодой зверь слишком приблизился к самкам, взрослый самец бросился ему наперерез и встал между ним и стадом. Молодому самцу осталось только повернуться и уйти в никуда. Второй молодой самец, наблюдавший за этим из кустарника, последовал за ним. Когда два самца встретились, они обнюхали друг друга, вдыхая знакомые запахи, среди которых был и запах стада. Теперь они постепенно будут утрачивать запахи других членов стада, расставаясь с ними, словно с ненужными воспоминаниями. Остального стада для них больше не существует, и у двоих изгнанников начинается другая жизнь – полная опасностей, когда им можно будет надеяться только на собственные силы в жестокой борьбе за существование. У них нет защиты сородичей, нет собственной территории, и единственное преимущество – это их свобода. Они сами себе альфа-самцы, над ними никто не главенствует. Им следует лишь выбрать себе новую территорию для жизни, а это сделать непросто: тропические леса в бассейне Конго и притоков поделены между стадами ндженге, и молодым самцам придётся обойти большую территорию, прежде чем им удастся найти пригодную для жизни территорию.

Первые ночи жизни вне стада были самыми страшными для молодых самцов. Им приходилось постоянно прислушиваться к шорохам и голосам ночных существ, чтобы не пропустить появление хищников. В течение нескольких дней молодые самцы скитались по лесу, пройдя много километров лесными тропами. Однако где бы они не появились, везде лучшие территории были заняты, и везде двое изгнанников натыкались на следы пребывания других стад ндженге. Бывало, доминирующий самец какого-то стада набрасывался на них, едва они появлялись в пределах видимости стада. Очевидно, что им не раз ещё придётся столкнуться с агрессией сородичей.

В один из вечеров молодые самцы ндженге в поисках безопасного места для ночлега вошли в воды Конго и поплыли в сторону островка, поднимающегося из воды в нескольких десятках метров от берега. Они видели этот островок с берега и помнят, что их стадо иногда останавливалось для ночёвки на таких речных островках, куда не могли добраться хищники. Расстояние между островом и речным берегом слишком велико для наземных животных, однако для умеющих плавать и полных сил самцов ндженге такое путешествие – обычное дело. Солнце уже стояло невысоко над горизонтом, когда самцы ндженге благополучно выбрались на берег и легли на нагретый песок островка. Они нюхают воздух и ощущают только запахи речного ила и подсыхающих водорослей, а также трав и кустарников, которые разрослись на островке за время его существования. Течение реки постоянно намывает песок с одного конца островка, но смывает с другого, поэтому на протяжении десятилетий этот островок медленно перемещается по руслу реки. Это не мешает растениям расти на нём, а обилие растений при отсутствии крупных животных привлекает сюда птиц разных видов. Сами того не зная, молодые ндженге уже в первые минуты пребывания на острове раздавили несколько гнёзд, устроенных куликами после спада воды в Конго. Эти гнёзда – всего лишь ямки в песке, а скорлупа яиц настолько точно имитирует цвет песка, что эти гнёзда не заметили бы и более умные и наблюдательные животные, чем эти глуповатые, плохо видящие ндженге.

Обнюхав землю и убедившись, что запахи хищников здесь отсутствуют, молодые самцы ндженге легли спать среди низкорослого кустарника. В эту ночь они спали крепко, и могли позволить себе лежать на боку, свободно вытянув ноги. На территории стада они вряд ли позволили бы себе такое – лес и воды реки полны хищников.

На рассвете молодые ндженге начали кормиться, выбирая траву себе по вкусу. Они просто зашли в воду и побрели вдоль берега острова, время от времени пощипывая побеги болотных растений, разрастающихся на мелководье. Добравшись до зарослей кувшинок на мелководье, молодые самцы ндженге устроили пир, отрывая их и с аппетитом пережёвывая. На этом острове они могут отдохнуть и немного откормиться вдали от хищников, преследующих стада на берегах реки.

Самцы ндженге – не единственные, кто нашёл защищённое от хищников место на этом островке. Среди низкорослых кустарников и травы возвышается основательное сооружение – платформа из камней и глины диаметром около двух метров, возвышающаяся над песком острова более чем на полметра. Поверх каменно-глиняного цоколя наложена куча веток и хвороста, иной раз изрядной длины и толщины. Наконец, на вершине этого сооружения устроено гнездо из тонких прутьев. Это гнездо гигантских африканских аистов – той самой пары, которая часто охотилась совместно или поодиночке возле стада ндженге. Сами хозяева гнезда находятся неподалёку: птицы бродят по речному мелководью, выискивая рыбу и лягушек в зарослях водяных растений. Увидев приближающихся ндженге, обе птицы спешно прервали кормление и быстрыми шагами направились к гнезду.

Птицы не ощущают опасности от соседства с самцами ндженге – они много раз кормились среди большого стада таких животных, и при этом никто не нападал на них. Лишь в последние несколько дней аист-самец один раз подвергся нападению молодого ндженге. Однако откуда ему знать, что сейчас прямо рядом с их гнездом бродит именно этот самый зверь? Для огромного аиста ндженге – это просто часть окружающей природы, а их стадо – поставщик лёгкой добычи. Для этих птиц все ндженге – на одно лицо. Однако сейчас ситуация несколько иная: эти звери попали туда, куда ни в коем случае не должны были заходить. Они оказались рядом с тщательно охраняемым гнездом этих птиц. Пара птиц некоторое время терпит их соседство, но когда один из молодых самцов ндженге подошёл слишком близко к гнезду, обе птицы встали на защиту своей собственности. Они распахнули огромные крылья, демонстрируя свои огромные размеры, и чёрно-белый самец сделал несколько шагов навстречу самцам ндженге. Слишком плохо знакомый с повадками этой птицы, один из самцов продолжил свой путь. Он не успел сделать и двух шагов, как огромный аист метко клюнул его в нос.

Замычав от боли, самец ндженге бросился прочь. Второй самец, видя его паническое бегство, даже не попытался обороняться: во время странствий по лесу он предпочитал быть ведомым, полагаясь на лидерские качества своего напарника. И теперь он помчался вслед за ним, не получив ни одной раны от аистов.

Взмахнув огромными крыльями, аист-самец тяжело взлетел в воздух. Он сделал круг над бегущими ндженге, и они оба, подстёгиваемые страхом перед крупной птицей, бросились в воду и поплыли. Аист продолжил полёт и увидел, как они уплывают всё дальше и дальше от острова. Полностью удовлетворённый произведённым эффектом, он описал ещё круг над островом, после чего сел на землю рядом с гнездом.

Молодые самцы ндженге, испуганные летающей над ними птицей, бросились в воду и поплыли совершенно неосознанно. Вода – это источник спасения от наземных хищников: немногие из них рискнут продолжать их преследование в болоте или в реке. Зато сами ндженге чувствуют себя в воде легко и свободно. Они хорошо плавают и умеют нырять. Один из них даже нырнул, когда самец гигантского африканского аиста пролетел слишком низко над ними, и проплыл около десяти метров под водой.

Молодые ндженге прекрасно плавают и полны сил. Это очень пригодится им, если они хотят выжить, и настал самый подходящий момент продемонстрировать свою жизнестойкость на деле: животные в панике выбрали не то направление, и попросту удаляются от берега. Им предстоит добраться до другого берега Конго, проплыв несколько километров по воде. Взрослые звери их вида могут делать это, но молодняку приходится сильно постараться, чтобы выдержать такое испытание.

Загребая воду широкими копытами, молодые самцы ндженге плывут, держа рогатую голову и часть спины над водой. Они отправились в это путешествие не вдвоём: под водой к ним присоединились рыбы, не уплывающие далеко от них – они используют тела ндженге как укрытие. Часто прибрежные рыбы пересекают реку, держась под кучками плавающей растительности или под стволом дерева, упавшего в воду. Укрытие такого рода очень важно для таких вольных или невольных путешественников: вдали от берегов в водах реки живут хищники.

Плывущие ндженге мельком замечают длинное и тонкое тело очень большой рыбы, следующей за ними. Изредка их движущиеся ноги касаются чего-то очень твёрдого – тело этого существа покрыто панцирем. Этот речной обитатель – взрослый фаго-барракуда. Ему успешно удалось пережить период взросления на прибрежных мелководьях, и теперь это один из верховных хищников в экосистеме средней части русла Конго, настоящий пелагический хищник. В отличие от своих прибрежных родственников харпагогнатусов, эта рыба не умеет откусывать от добычи куски нужного размера, поэтому фаго-барракуда не нападает на самих ндженге. У этой рыбы другой интерес: мелкие рыбы, прячущиеся от этого хищника за боками и между ног плывущих копытных.

Заметив хищника, мелкие рыбы жмутся к телам плывущих ндженге, скрываясь за ними. Фаго-барракуда не отступает – рыба стремительно проплывает между телами ндженге, выгоняя укрывшихся там рыб, а затем разворачивается в открытой воде и пробует схватить кого-нибудь из вспугнутых рыб, отрезав их от укрытия. Один раз хищнику удалось это сделать; подкреплённый успехом, он продолжил свои атаки.

Из зеленовато-бурой мглы показался ещё один фаго-барракуда – примерно такого же размера, как рыба, плавающая вокруг самцов ндженге. Первая из рыб отнеслась к сородичу крайне агрессивно: она тут же прекратила сопровождение плывущих зверей и начала демонстрировать сородичу свои размеры и силу, преграждая ему путь и мощно изгибаясь всем туловищем. Вторая рыба, однако, не отступила сразу: она встала параллельно первой и резким изгибом тела послала в её сторону волну, позволяя противнику оценить её силу. Пара рыб, словно забыв о плывущих ндженге, занялась бесконтактным поединком: рыбы по очереди обдают друг друга волнами, паря в толще воды. Рыбы примерно равны по силе, и ни одна из них не хочет воспользоваться зубами для победы в этом поединке – она может получить ранения, которые не стоят выгоды, полученной от победы над сородичем.

Поединок продолжается меньше минуты: быстрый обмен волнами, и одна из рыб стремительно покинула поле боя. Вторая рыба оказалась чуть сильнее, и у плывущих ндженге сменилось сопровождение. Победивший фаго-барракуда устремился за уплывающими ндженге, в считанные секунды догнал их, не сбавляя хода схватил одну из рыб, прятавшихся за тушами зверей, и продолжил сопровождать зверей.

Ндженге – отличные пловцы, однако и им требуется отдых. В том месте, где они отправились в путь, русло Конго разливается на десять километров, и к концу пути звери начали уставать. Они уже гребут ногами не так быстро, как в начале путешествия, и всё чаще отдыхают, свободно вытянув ноги и покачиваясь у поверхности воды. Ближе к берегу фаго-барракуда уплыл, зато рядом с ндженге появилась небольшая стайка вымпельных харпагогнатусов. Интерес со стороны этих рыб – не лучшее, что может ожидать наземное животное, оказавшееся в водах Конго, но эти рыбы внезапно бросились врассыпную, а рядом с плывущими ндженге появился крупный самец гавиалодона, величественно взмахивающий хвостом, похожим на хвост тритона. Внезапно ускорив движение, рептилия рванулась вперёд, схватила харпагогнатуса и проглотила. Когда гавиалодон всплыл к поверхности воды за порцией воздуха, молодые самцы ндженге сильно испугались – рептилия вдвое длиннее любого из них. Однако именно гавиалодон не интересуется этими ндженге – по крайней мере, пока они живы: эти рептилии специализируются на ловле рыбы и других небольших водных животных, и лишь изредка могут позволить себе съесть немного падали, которая уже размягчилась из-за разложения.

Зелёная полоска леса, появившаяся в поле зрения самцов ндженге, возвещает об окончании их рискованного путешествия. Молодые самцы первый раз в жизни переплыли Конго, и вполне возможно, что удачное завершение этого путешествия станет началом нового, лучшего этапа в их жизни.

Ближе к берегу глубина стремительно уменьшается и, наконец, копыта ндженге загребли песок. Один из зверей с явным наслаждением встал на все четыре ноги и сделал несколько шагов, выбираясь на берег. Второй самец последовал за ним, с удовольствием ощущая суставами ног вес тела и твёрдую почву под копытами. Выйдя из воды, звери некоторое время нюхали воздух, а затем побрели в лес по одной из многочисленных троп. Возможно, им повезёт найти свободную территорию для жизни, и со временем даже завоевать самок. Но такое будущее вовсе не гарантировано: молодые самцы чаще всего гибнут именно во время таких холостяцких скитаний по лесам, и лишь немногим из них удастся в дальнейшем обзавестись семьёй и потомством.

В тропиках живые существа размножаются круглый год, поэтому в популяциях постоянно встречаются особи разного возраста. Одни умирают от старости или становятся жертвами хищников, а другие только начинают самостоятельную жизнь. Поэтому все мало-мальски пригодные для жизни места в любой момент времени оказываются поделенными, и заполучить хорошее место для жизни чаще всего можно лишь одним способом – отвоевав его у сородичей, растолкав их, а иногда даже отняв жизнь у кого-то из них, хотя это уже крайность.

Самец гавиалодон, встретившийся молодым самцам ндженге во время их переправы через Конго, спешит принять участие в брачных играх. Остров, на котором гнездятся гигантские африканские аисты, стал местом сбора примерно дюжины взрослых самцов гавиалодона. Отмели, окружающие этот остров, хорошо прогреваются, и рептилии охотно выбираются на мелководье, чтобы погреться в перерыве между брачными поединками. Короткие лапы гавиалодона помогают, в лучшем случае, ползать по мелководью, а на суше с трудом могут выдержать вес тела рептилии. Зато в тёплой речной воде кипят нешуточные страсти. Гавиалодоны плавают над отмелью под самой поверхностью воды, и их хвосты вспенивают воду. Некоторые самцы выясняют отношения, ударяя плоской стороной хвоста по воде, и звуки от этих ударов разносятся на сотни метров над водой. Некоторые самцы прижимают друг друга брюхом ко дну и некоторое время удерживают соперника в таком положении. Прижатый самец пытается высвободиться, и удары его хвоста поднимают со дна тучи песка и ила, отчего по поверхности воды на месте дуэли расплывается желтоватое пятно. При этом поединки проходят удивительно мирно, без травм – челюсти совершенно не идут в ход во время соперничества самцов. Дело в том, что челюсти гавиалодона – это буквально его «слабое место». Они приспособлены к захвату относительно мелкой добычи, поэтому не годятся для силовой борьбы – хоть с сопротивляющейся добычей, хоть с сородичем-соперником. Самая большая травма, которую гавиалодоны могут нанести друг другу зубами – прикус конечности с лёгкими царапинами на шкуре. Изредка самые агрессивные самцы всё же сцепляются друг с другом челюстями, и тогда слишком сильные нагрузки могут привести к перелому челюстей. Некоторые ветераны боёв щеголяют неправильно сросшимися костями челюстей, из-за чего у них может быть перекошена нижняя челюсть, или часть зубного ряда оказывается вывернутой наружу.

На мелководье самцы гавиалодона затеяли дуэль. Они столкнулись телами, поднявшись в воде на дыбы, как когда-то делали их далёкие предки – вараны эпохи человека. Короткие негибкие шеи позволяют им держать морды лишь направленными вверх, и самцы борются друг с другом, удерживая соперника короткими слабыми передними лапами. После нескольких минут такой драки оба самца повалились в воду в туче брызг.

К вечеру территория отмели уже поделена между сильнейшими самцами, и ещё несколько особей завоевали себе участки на прогреваемых солнцем мелководьях вдоль берега реки. Ночь прошла сравнительно спокойно – самцы-гавиалодоны просто отдыхали и лениво кормились, схватывая полусонных рыб, которых течение занесло на их участок.

До рассвета самцы малоактивны. Пока темно, они лежат на дне, выбирая ямы, где течение слабее, и спят, лишь изредка поднимаясь за порцией воздуха. После восхода солнца рептилии активизируются: самцы держатся у поверхности воды, плавая кругами и время от времени шлёпая хвостами по поверхности воды. Плавая, самцы периодически высовывают язык по-змеиному, анализируя запахи речной воды. Гавиалодоны по своей природе – одиночки, и вне сезона размножения каждая рептилия агрессивно относится к сородичам, а мелких детёнышей вообще воспринимает как пищу. Поэтому прямая коммуникация между особями у этого вида примитивна и обычно сводится к позам и действиям, выражающим агрессию. Готовые к спариванию самцы попросту рассылают самкам своеобразные химические «приглашения на свидание»: вместе с помётом в воду выделяются пахучие вещества, сигнализирующие о готовности самца к спариванию. Самки также оповещают о своей готовности обзавестись потомством посредством химических веществ, выделяемых в воду.

Когда одна готовая к спариванию самка появляется в окрестностях «токовища» самцов гавиалодона, они буквально приходят в неистовство. Самцы ощущают её появление по химическим сигналам, пробуя воду языком. Ощутив запах самки в желаемом физиологическом состоянии, самцы начинают ухаживание. От своих наземных предков они унаследовали способность менять насыщенность цвета покровов, поэтому в присутствии самки самцы быстро расцвечиваются в изумрудно-зелёный наряд с белыми поперечными полосками на спине и хвосте. Ярко окрашенные самцы шлёпают хвостами по воде, а когда самка проплывает мимо них, пробуют преследовать её и удержать на своей территории. Однако самка гавиалодона отличается от самца более мощным телосложением, и легко сбрасывает с себя не понравившегося ухажёра, проплывая над самым дном и переворачиваясь вверх животом. Изредка им попадаются увязшие в песке коряги, и тогда неугодный самец покидает спину самки ещё быстрее. Самки стремятся ближе к центру «токовища», где занимают территорию самые сильные и крупные самцы. При этом им приходится преодолевать широкую зону по краю скопления, где они подвергаются нападению молодых самцов – кандидатов на спаривание в последнюю очередь. Многие из них слишком слабы, чтобы подчинить себе взрослую самку, однако среди них находятся упрямые особи, способные не сдаваться очень долго. Возможно, в следующий сезон размножения они смогут занять место получше, поближе к хорошо прогретому центру «токовища» рептилий. А пока взрослые самки ещё находят в себе силы отшвырнуть молодых и слабых ухажёров, пробираясь к местам, где демонстрируют себя самые лучшие самцы – взрослые, здоровые и сильные.

Каждый из таких зрелых самцов собирает на своей территории небольшой гарем – от 2 до 5-6 самок, в зависимости от физической формы самого самца и общего количества самок на местности, где он обитает. Самка не сразу принимает ухаживания самца: иногда она агрессивно встречает попытки сближения, и самцу приходится прибегать к грубой силе для принуждения самки к подчинению – самец просто топит самку, насильно удерживая её возле дна, и при этом удерживает зубами за переднюю лапу, сжимая челюсти при попытках самки высвободиться. После недолгого сопротивления самка обычно подчиняется самцу и остаётся на его территории, пока сохраняет восприимчивость к спариванию.

Спаривание у гавиалодонов продолжается около часа. В это время пара животных плавает у поверхности воды, и самец приобретает особенно яркую окраску. Самка, напротив, несколько бледнеет, а поперечные полосы на её теле становятся почти незаметными. За день самец спаривается со всеми самками своего гарема, и спаривание повторяется в течение 2-3 дней. В течение этого времени самка постепенно становится менее восприимчивой к ухаживаниям самца. Самец удерживает самку на своей территории, пока ощущает испускаемый ею запах, свидетельствующий о готовности к спариванию. Когда этот запах пропадает, он может повести себя агрессивно по отношению к самке и даже напасть на неё.

Пока у гавиалодонов проходят брачные игры, на облюбованной ими отмели не рискует появляться ни одна рыба длиной меньше полуметра – их просто съедают. Но после бурных брачных игр рептилии расплываются по реке, и на некоторое время в водах близ маленького островка наступает мир. Всё время, пока гавиалодоны собирались на отмелях у островка, пара гигантских африканских аистов не рисковала искать пищу в воде. Это было не только опасно, но и просто бессмысленно: рептилии съели всю рыбу, населявшую заросли на мелководьях. Когда гавиалодоны покинули отмель, аисты могут без опаски бродить по мелководьям. Рыбы также постепенно возвращаются: самые мелкие из них всегда были здесь, а крупные или были съедены, или сами покинули опасное место. Но теперь среди листьев кувшинки в лучах солнечного света мелькают тёмные спины и сверкают серебристые бока рыб.

Гигантские африканские аисты постоянно находятся на острове – либо чёрно-белый самец, либо тускло окрашенная самка. У птиц появились новые заботы: в гнезде на подстилке из сухой травы появились два крупных яйца. Насиживать кладку чаще всего остаётся самка. Она редко покидает гнездо – лишь изредка она слетает с кладки и бродит на мелководье среди кувшинок, чтобы размяться, попить и поймать рыбу или лягушку, если повезёт. Если охота окажется неудачной, она не останется голодной: основную заботу о прокорме семьи берёт на себя самец. Он затрачивает на поиск пищи почти вдвое больше времени, чем обычно, и часто навещает сидящую на гнезде самку. Встреча двух птиц проходит трогательно и нежно: аисты обмениваются прикосновениями клювов, хлопают крыльями и «кланяются». Запрокидывая голову на спину, птицы звонко щёлкают клювами, после чего самка начинает выпрашивать пищу у самца, который отрыгивает добычу и церемонно передаёт её самке. Возможно, в это время самка питается даже лучше, чем до начала исполнения семейных обязанностей. Самцу же приходится интенсивно охотиться, чтобы поддержать сразу две жизни. А когда выведутся птенцы, уже обе птицы будут охотиться не только для себя. Крупные птицы развиваются медленно, поэтому родительские заботы растянутся у них на несколько месяцев: одно только насиживание длится около шести недель. А молодые птицы вылетают из гнезда лишь в возрасте трёх месяцев, и всё это время родители должны беспрестанно заботиться о них. Такова плата за преимущества, которые даёт большой размер птицы.

Родительский вклад в потомство у гигантских африканских аистов очень велик. Это одна из жизненных стратегий, используемых для выживания в дикой природе. Однако значительно большее количество видов использует прямо противоположную стратегию – минимальный родительский вклад при максимальном количестве потомков, предоставленных самим себе.

Очередное утро внесло разнообразие в жизнь некоторых обитателей Конго. Стая вымпельных харпагогнатусов собирается в речных зарослях; рыбы издают ритмичные звуки, слышные из-под воды и напоминающие барабанную дробь. Вода хорошо проводит звуки, поэтому данный звуковой сигнал хорошо слышат сородичи из разных стай. Одни из них не обращают на него внимания, зато других он очень привлекает, и такие особи спешат к источнику сигнала, присоединяясь к стае, начавшей подводный «концерт». Этот звук – своеобразный сигнал сбора для рыб, физиологически готовых для размножения. Стаи харпагогнатусов изменчивы по составу – в разные моменты времени в них входят рыбы разных возрастов, находящиеся на разных стадиях репродуктивного цикла. А такой звуковой сигнал помогает собрать отдельных рыб, готовых к нересту, в стаю.

Готовые к нересту харпагогнатусы держатся вместе, непроизвольно подавая друг другу химические сигналы, выделяемые через покровы тела и жабры. Благодаря этим сигналам физиологические процессы отдельных особей синхронизируются – у одних рыб созревание половых продуктов ускоряется, а у других тормозится. Стая действует в данном случае как единый организм, в определённом смысле «стирая» индивидуальные различия у входящих в неё рыб. Члены стаи имеют одинаковую продольно-полосатую окраску, которая затрудняет хищнику распознавание отдельных особей на фоне остальной стаи, тем самым защищая их от нападения. Однако для проявления своей индивидуальности эти рыбы пользуются броско окрашенным чёрно-белым полосатым спинным плавником. Когда стая готовится к нересту, в ней можно различить самцов и самок. У самок брюшко полно икры и более округлое, чем у самцов, зато спинной плавник становится менее контрастным. Стройные самцы, напротив, демонстрируют контрастно и насыщенно окрашенные спинные плавники.

Количество самцов и самок в стае примерно одинаково, или самцов бывает немного больше, чем самок. По мере приближения общей готовности стаи к нересту рыбы постепенно разбиваются на пары и тройки преследующих друг друга рыб – иногда за самкой ухаживают сразу два самца. Стаю харпагогнатусов с определённой периодичностью охватывает желание «петь»: несколько рыб начинают трещать, а остальная стая в течение нескольких секунд присоединяется к ним. «Песня» рыб достигает апогея в течение примерно 20-30 секунд, после чего резко прекращается – лишь отдельные рыбы продолжают «петь» после того, как замолкают остальные. Постепенно промежутки времени между «запевами» сокращаются, зато усиливается синхронность пения, и незадолго до полудня наступает кульминация происходящего – стая харпагогнатусов начинает нереститься.

Предпочтительные места для нереста этих рыб – заросли мелколистных длинностебельных трав с рассечёнными листьями. Стая харпагогнатусов держится на небольшой глубине близ берега реки, где подобные заросли тянутся на многие метры. Стая рыб, периодически «запевая», скрывается в зарослях, и здесь начинается нерест. Словно по какому-то сигналу, стая разбивается на группы нерестящихся рыб. Они с разгона ныряют в заросли и забиваются в их гущу. Самки, дрожа всем телом, извергают мелкую икру, а самцы оплодотворяют её. Облако икры оседает на мелколистных растениях, и икра тут же набухает, склеивая листья растений, а стая харпагогнатусов широким фронтом продвигается вперёд, вымётывая новые порции икры. Среди зарослей икра будет развиваться в течение нескольких дней, и взрослым рыбам всё равно, что с ней будет – их родительские заботы ограничиваются лишь выбором места для кладки и метанием икры. Многие икринки не получат ни единого шанса развиться – их съедят мелкие обитатели зарослей, и икра свирепых речных хищников попадает на обед даже безобидным медлительным улиткам. Через несколько дней, когда выведутся мальки, многие из них также погибнут: их съедят даже такие рыбы, которых взрослые харпагогнатусы заглатывают целиком, не снижая скорости.

Нерест закончился очень быстро – члены стаи быстро «взорвались» облаком икры и молок, быстро израсходовали их запас, и буквально в течение двадцати минут выполнили свой долг перед будущими поколениями рыб. Возможно, их потомство, доросшее до подходящего размера, может быть съедено собственными родителями.

Охваченные инстинктом размножения, харпагогнатусы практически не замечают окружающего мира с его опасностями. В эти краткие мгновения продолжения рода рыбы теряют привычную осторожность, и пищевой инстинкт также не властен над ними. А когда завершается любовная лихорадка, начинается повседневная жизнь с её опасностями и тяготами. Достаточно было нескольким рыбам выплыть из зарослей на открытое место, как воду пронзил острый клюв, рыба была выхвачена из воды, подброшена в воздух, и исчезла в глотке гигантского африканского аиста. Массивная птица заметила нерестящуюся стаю харпагогнатусов и успела к самому окончанию спектакля – только здесь аист не зритель, а убийца. Ещё один удар клюва прошёл мимо цели, но следующий попал точно в цель, и аист проглотил добычу.

Широкий кожистый плавник взбил пену на воде, и длинное тело, волнообразно извиваясь, проплыло под самой поверхностью воды – гавиалодоны также патрулируют края зарослей в поисках лёгкой добычи. Брачная песня рыб послужила для них приглашением к обеду, и несколько рептилий собрались к месту нереста стаи харпагогнатусов. Их длинные челюсти выуживают из стаи обессилевших после нереста рыб сразу по две-три жертвы. Но такая лёгкая добыча перепадает рептилиям нечасто – эти особи просто оказались в нужном месте в нужное время. Обычно рыбы успевают покинуть места нереста до того, как хищники нанесут стае значительный ущерб. Потеря нескольких особей несущественна для стаи рыб, насчитывающей несколько сотен особей. Однако харпагогнатусы обычно не живут такими стаями, и огромное нерестовое скопление вскоре распалось на несколько небольших мобильных стай, расплывающихся по прибрежным мелководьям в поисках пищи. На смену инстинкту размножения вновь пришёл пищевой инстинкт.

Стая харпагогнатусов – это несколько сотен носов, внимательно анализирующих запахи в воде. Стая развернулась широким фронтом и буквально прочёсывает мелководье, анализируя одновременно столько запахов, сколько не под силу сделать одной рыбе. Подобная тактика быстро приносит успех: стае удалось обнаружить лежащего у коряги электрического синодонтиса, слегка закопавшегося в растительный мусор на дне. Длина этого сома – около метра, однако благодаря неяркой расцветке кожи он практически незаметен на фоне коряги, поросшей водяным мхом. Тем не менее, всякая маскировка имеет свои изъяны. Если сому удаётся обмануть зрение потенциальной добычи и врагов, то обоняние обмануть не удастся: он неизбежно оставляет запаховый след в воде, и харпагогнатусы легко отыскивают его.

Почувствовав приближение стаи этих рыб, сом забеспокоился и предпринял запоздалую попытку к бегству. Мощным движением хвоста он разбросал лежащую на дне гнилую листву и поднял тучу ила, однако харпагогнатусы уже взяли его след, и их встреча с электрическим синодонтисом была делом нескольких секунд.

Мощным электрическим импульсом крупный синодонтис оглушил первых нападающих. Харпагогнатусы, оказавшиеся слишком близко к нему, задёргались и начали медленно оседать на дно, однако на их месте тут же оказались другие особи. Второй разряд был уже значительно слабее, и сому не удалось убить ни одного из врагов: их слишком много, они голодны и не останавливают нападение. Электрический синодонтис быстро израсходовал силы для генерирования электрического разряда. Его оружие эффективно против одиночного противника или жертвы, но не годится для противостояния целой стае рыб. Результат применения его оружия – всего лишь несколько оглушённых рыб, лежащих на дне. Этого слишком мало, чтобы стая харпагогнатусов отступила, и остальные рыбы напали на него прежде, чем сом накопил силы для нового разряда. Многочисленные враги окружают его целым облаком, вцепляются в кожу и плавники сома, рвут их на куски, и в воде разливается запах крови, который буквально пьянит рыб и приводит их в неистовство. Сом попытался вырваться из окружения: он нанёс врагам несколько мощных ударов хвостом, а затем рванулся вперёд. Но он – медленный пловец; харпагогнатусы нагнали его в считанные секунды и продолжили терзать свою жертву заживо. Они рвут кожу, плавники и мясо сома, превращая его тело в лохмотья плоти.

Оглушённые электрическим синодонтисом харпагогнатусы постепенно приходят в себя – они начинают шевелиться, а запах крови, достигший их ноздрей, заставляет их плыть буквально через силу, чтобы тоже принять участие в пиршестве. Развернув спинные плавники, с трудом шевеля хвостами, эти рыбы нагнали основную стаю и присоединились к пиршеству, восстанавливая при этом свои двигательные способности.

Стая харпагогнатусов кружится над телом электрического синодонтиса, сдирая с его позвоночника и черепа куски мягких тканей. В их пастях исчезают все плавники, мышцы и внутренности рыбы. Примерно через полчаса, когда стая хищников собралась вместе и продолжила путь, останки сома оказались дочиста обглоданы. Оставшегося на них мяса хватит, разве что, только улиткам и мелким крабам, которые начали собираться на объедках после того, как уплыли харпагогнатусы. В реках Африки эпохи неоцена рыбы могут оказаться страшнее, чем крокодилы эпохи человека.

Чонге продолжает вести размеренную жизнь универсального охотника – он одинаково успешно охотится и в воде, и на суше. Поэтому, что бы ни происходило в лесу, Чонге не будет испытывать неудобств – он просто переключается с одного вида пищи на другой. Возможно, именно такая универсальность помогла его виду выжить, когда остаточные популяции крокодилов начали уступать позиции крокодиловым варанам. Новые хозяева рек начали бурно эволюционировать, зачастую уклоняясь в специализацию, и буквально выдавили последних крокодилов Африки в маргинальную экологическую нишу. Зато в изменчивых условиях затопляемого тропического леса Чонге и другие представители его вида чувствуют себя превосходно.

Лес медленно просыхает после разлива южных притоков Конго, и кое-где в подлеске ещё остались временные болота и пересыхающие пруды, кишащие земноводными и рыбами, способными переживать временную засуху. Чонге любит наведываться в такие водоёмы: здесь водится много небольших, но вкусных животных – лягушек, рыб, а также черепах и змей. Кроме того, здесь можно неплохо отдохнуть во время странствий по охотничьей территории. Будучи хищником, Чонге должен охранять границы территории от сородичей и представителей конкурирующих видов – кормовые ресурсы территории ограничены и должны иметь возможность восстанавливаться.

Однажды утром Чонге ощутил недалеко от себя запах чужака. Существо пахнет рекой и тиной, а его собственный запах похож на запах самого Чонге, но всё же заметно отличается. Реакция Чонге проста и предсказуема: он воспринимает чужака как конкурента, а конкурент должен быть изгнан с кормовой территории. Поэтому крокодил побрёл в сторону источника запаха, чётко выделяя его на фоне остальных запахов леса. Поиски привели Чонге к участку леса, растущему на месте древнего берега реки. Здесь, среди теней, отбрасываемых кронами деревьев, он увидел чужака – существо крупнее его самого, но с длинной узкой мордой, массивным хвостом и короткими лапами. Это гавиалодон, взрослая самка. Среди африканских водноварановых гавиалодоны сильнее всего привязаны к воде. Самцы, похоже, выходят на сушу только в случае крайней необходимости, а те из них, кто населяет основное русло Конго, могут вообще провести в воде всю жизнь. Самкам, хоть они массивнее самцов, всё же приходится выбираться на сушу: гавиалодоны откладывают яйца.

Укрывшись среди лесных теней, самка гавиалодона уже закапывала гнездо с яйцами, когда Чонге обнаружил её и двинулся ей навстречу. Жирное неповоротливое существо просто лежит на брюхе на земле, и лишь одна задняя лапа шевелится, нагребая лесную подстилку и землю поверх отложенных яиц. Видно, что пребывание на суше даётся этой рептилии с трудом: она тяжело дышит и даже не пытается удержать тело на вытянутых ногах. По сравнению с ней коренастый Чонге – это красавец-атлет.

Присутствие на его территории соседа по реке рассердило Чонге. Хищник бросился вперёд и щёлкнул челюстями рядом с самкой гавиалодона. Похоже, что рептилия только сейчас и заметила его присутствие. Разинув узкие длинные челюсти, самка гавиалодона зашипела, приподнявшись на слабых лапах. Вряд ли она сможет нанести бронированному Чонге болезненный укус, чтобы заставить его отступить – для этого челюсти гавиалодона слишком хрупкие и слабые. Чонге продолжает нападение – он куснул самку гавиалодона за лапу, заставляя её покинуть его территорию. Однако она оказывается не такой уж беззащитной: в ту же секунду на Чонге обрушился удар мускулистого хвоста рептилии, отбросивший его в сторону. Самка гавиалодона почти вдвое длиннее, чем Чонге, и удар получился очень сильным. Чонге с трудом поднялся на ноги и уже не рисковал приближаться к ней, демонстрируя зубы с безопасного расстояния и наблюдая за самкой гавиалодона. Она продолжила заниматься своим делом, не обращая внимания на Чонге: ей слишком трудно двигаться по суше, и она должна завершить начатое.

Осторожно засыпав гнездо землёй, самка гавиалодона немного поёрзала по нему задом из стороны в сторону, а затем одним широким движением хвоста накрыла гнездо лесной подстилкой, сломав при этом несколько сеянцев деревьев. Долг перед будущими поколениями её вида выполнен, но цена этого очень велика. Гавиалодоны слишком специализированы к водному образу жизни, и в связи с этим лапы у них короткие и довольно слабые, хотя сохраняют строение, типичное для конечностей наземных животных. Поэтому самка гавиалодона поползла к реке, волоча своё тело, словно мешок, и заметая свой след боковыми движениями хвоста. Рептилия с трудом дышит и часто останавливается, чтобы отдышаться. Видно, что суша для неё – чуждая стихия, и что она находится здесь только по крайней необходимости. Недоразвитые лапы не позволяют ей ползти быстро, и в лесу самка гавиалодона встречает множество препятствий. Ей приходится перетаскивать своё тяжёлое туловища через досковидные корни деревьев – узкие, но высокие, которые врезаются рептилии в живот, когда она неуклюже перебирается через них. Рептилии нужно проделать очень длинный путь до реки – больше 30 метров, и часть этого пути пролегает по лесу, где самка гавиалодона движется с большим трудом. В это время Чонге преследует самку гавиалодона, демонстрируя ей свою разинутую пасть. Он пару раз рыкнул, погоняя её, когда самка гавиалодона останавливалась, но не нападал, опасаясь её крупного размера, и уже не заходил в зону досягаемости хвоста рептилии.

Самка гавиалодона старается добраться до реки изо всех сил. Чонге – хищник, и это заставляет её двигаться быстрее. Однако присутствие Чонге – не самое страшное, что может случиться с самкой гавиалодона: в лесу рыщут более страшные хищники, которые способны быстро расправиться с ней, и некоторые из этих рептилий погибали, застигнутые хищниками на суше. Самка гавиалодона с трудом ориентируется в чуждой для себя среде: она поднимает морду и нюхает воздух, уточняя направление к реке. Поводивмордой в воздухе, рептилия уловила запах речной воды, и поползла чуть быстрее, волоча брюха по земле. Когда Чонге попытался в очередной раз напасть на неё, взмах хвоста над его головой лишний раз напомнил ему об осторожности, и Чонге перестал преследовать самку гавиалодона.

Неуклюжая рептилия с трудом выбралась на тропу, ведущую к водопою, и поползла по ней. Ровная поверхность тропы, утоптанная копытами и лапами множества животных, значительно удобнее для передвижения, чем подлесок. Но тропа – это очень оживлённое место, где велика вероятность совершенно не нужных самке гавиалодона встреч с наземными жителями.

Когтистые лапы ступают по земле. Их обладатели не скрываются – в лесах Конго найдётся не очень много животных, представляющих для них опасность. Полосатые шкуры нескольких зверей, идущих по тропе, делают их плохо заметными среди игры света и тени в подлеске. Когти разбрасывают лесную подстилку и мягкую землю на тропе, и с их помощью легко можно разорвать шкуру гавиалодона, если потребуется. Широким шагом звери нагоняют медленно ползущую самку гавиалодона, однако, учуяв запах тины, исходящий от рептилии, пугаются и замедляют движение.

Самка гавиалодона почувствовала животом сотрясения почвы от шагов крупных животных. Она остановилась, широко разинула пасть, повернув голову и глядя одним глазом за собой, и сделала несколько резких движений хвостом из стороны в сторону. Она плохо видит над водой и не различает некоторые цвета, поэтому ей трудно разглядеть тех, кто догнал её на лесной тропе. Зато животные, неожиданно встретившие её на тропе, остановились как раз вовремя, чтобы удар хвоста рептилии не пришёлся им по лапам. Они разглядывают самку гавиалодона настороженно и с любопытством: им редко доводится встречать таких существ в лесу, где они проводят всю свою жизнь.

Самке гавиалодона ничто не угрожает: её встретили ксенондипины – безобидные травоядные млекопитающие. Они не решаются продолжать путь: гавиалодон слишком напоминает хищника – лесного крокодила. Взрослый самец – лидер стада: ему приходится первым исследовать всё непонятное и выяснять, кто перед ним – друг или враг. Взрослые самки заняты уходом за детёнышами, которых в группе двое – подросший, возрастом несколько месяцев, и совсем маленький, родившийся около двух недель назад. От реакции самца на это незнакомое животное будут зависеть дальнейшие действия самок: бежать или защищать потомство.

Самец ксенондипины осторожно принюхался и сделал шаг вперёд: странная рептилия на тропе не спешит нападать или обороняться – вполне возможно, она не представляет опасности. Поэтому он решил разглядеть самку гавиалодона поближе. Внезапно заметив движение за собой, рептилия взмахнула хвостом, и самец ксенондипины, уклоняясь от удара, с испуганным рёвом отпрянул назад, толкнув взрослую самку, стоящую прямо за ним. Она отступила и стукнула задней лапой маленького детёныша, который обиженно заскулил, потерял равновесие и откатился в заросли. Второй детёныш почувствовал испуг взрослых зверей и закричал.

Маленький детёныш так и не успел подняться на ноги. Длинное тело, покрытое прочной шкурой, рванулось вперёд, щёлкнули челюсти рептилии, и скуление детёныша ксенондипины сменилось визгом от страшной боли, пронизывающей его тело. Челюсти хищника сокрушили его слабые кости, и визг перешёл в предсмертный стон. Длинное тело хищника развернулось среди подлеска, и он бросился прочь, унося свою добычу.

Заслышав шаги ксенондипин по тропе, Чонге просто переключился с преследования самки гавиалодона на более продуктивное занятие – охоту. Он заметил в группе зверей подходящую добычу – маленького детёныша – и просто последовал за группой ксенондипин, прячась в подлеске и выжидая удобный момент для нападения. Неожиданная встреча ксенондипин с самкой гавиалодона отвлекла зверей, сосредоточив их внимание на этом существе, и позволила ему незаметно подобраться практически в упор. Крокодилу оставалось только ждать удобного момента для нападения, который вскоре представился, и Чонге не упустил свою добычу.

В сильных челюстях Чонге добыча вскоре перестала биться, и крокодил поволок её вглубь своей территории, ближе к норе. Добыча слишком мала, чтобы её можно было разорвать на куски, однако Чонге легко глотает животных такого размера. Ему приходится немного постараться, чтобы расправиться с добычей – Чонге поворачивает её разными сторонами, пока, наконец, не находит удобный способ проглотить её. В течение нескольких минут крокодил заглатывал тушку детёныша ксенондипины, и в конце концов она улеглась в его желудке. Ощущение сытости успокоило Чонге и сделало его ленивым и медлительным. Он просто забрался на упавшее дерево, лежащее недалеко от его норы, и начал греться на солнце, растянувшись во всю длину и свободно свесив лапы по сторонам ствола.

В это время самка гавиалодона продолжила путь к реке. Испуганные ксенондипины обошли её, соблюдая безопасную дистанцию, и направились к берегу реки на водопой. Лишь одна самка отстала от сородичей. Она постоянно оглядывается и издаёт негромкий призывный сигнал, пытаясь разыскать детёныша, которого ей больше не суждено увидеть. Остальное стадо ксенондипин уже собралось на пологом песчаном берегу и пьёт воду, пока лидер стада, взрослый самец, стоит на страже и высматривает опасность. Чувствуя близость реки, самка гавиалодона отталкивалась лапами изо всех сил, волоча брюхо по земле, пока, наконец, не доползла до края воды. Рептилия легко скользнула в реку, и её движения сразу обрели лёгкость. Она в своей стихии, и теперь из неуклюжего медлительного существа превратилась в стремительного и успешного охотника. Проголодавшись после долгой и опасной вылазки на сушу, самка гавиалодона проплыла над самым дном, разбрасывая рылом донный мусор. Ей повезло: из-под слоя гнилой листвы выскочил молодой электрический синодонтис. Эта рыба ещё не умеет испускать достаточно сильный электрический заряд, чтобы отпугнуть от себя крупного хищника, и самка гавиалодона схватила рыбу. Гибнущий сом смог лишь слегка парализовать челюсти рептилии ударом электрического тока, и самка гавиалодона выпустила его. Но в следующие мгновения она вновь схватила рыбу, которая уже ничем не могла остановить врага.

Подкрепившись, самка гавиалодона всплыла к поверхности воды и сделала вдох. Рептилия взглянула на берег, где ещё пили воду ксенондипины, и лидер стада издал сигнал тревоги, увидев её зубастую морду, высунувшуюся из воды.

Самка гавиалодона больше не вспомнит о своём потомстве: она сделала для него всё, что предписывал родительский инстинкт, и ничего больше. Её поведение примитивно, но его вполне достаточно для выживания – сложное поведение требует хорошо развитого мозга, а сложный мозг – это слишком дорогое удовольствие для рептилии с низким уровнем обмена веществ.

На островке вдали от берега высится гнездо гигантских африканских аистов, и сейчас самка аиста сидит на яйцах, обогревая их. У аистов родительский вклад в потомство неизмеримо выше, чем у гавиалодона, хотя в кладке этой пары всего лишь два яйца. Самец и самка сменяют друг друга на гнезде, и на самце лежит обязанность снабжать самку кормом, поэтому днём он охотится далеко от гнезда, лишь несколько раз за день навещая самку. Пока его нет рядом, самке приходится самостоятельно защищать гнездо от непрошеных гостей. Устав обогревать кладку, самка ненадолго покинула гнездо. Она встала в полный рост, с наслаждением распрямив ноги, и сильно захлопала крыльями, разминая затёкшие летательные мышцы. Встряхнувшись и наскоро почистив их, птица прошлась вокруг гнезда и подошла к краю воды. Хотя самец обеспечивает её пищей, самка гигантского африканского аиста при случае охотится сама.

Птица вглядывается в воду между листьями кувшинок. Там время от времени мелькает на солнце серебристая чешуя рыбьих боков, а в лучах света мелькают тёмные спины. Многие из этих рыб слишком мелкие, чтобы на них было целесообразно тратить силы, поэтому самка аиста не пытается их ловить, а ожидает чего-то более существенного. Зато, когда среди листьев кувшинок мелькнуло длинное полосатое тело, птица оживилась. Она сделала точный выпад головой и одним движением клюва вытащила из воды добычу и выбросила её на берег. Выбравшись на берег, птица нанесла ей удар клювом, но на сей раз промахнулась.

На песке извивается небольшой, меньше метра в длину, гавиалодон. Это не рыба, но самка гигантского африканского аиста не разбирается, что именно она изловила: это живое существо подходящего размера, чтобы его можно было проглотить, и этого птице вполне достаточно. Самка аиста прижала молодого гавиалодона лапой к земле, убила его ударом клюва в голову и проглотила целиком, приложив некоторые усилия. Хвост добычи некоторое время торчал из клюва птицы, но самка аиста продолжила заглатывать гавиалодона, и вскоре тело рептилии целиком уложилось в её желудке. Такая добыча заставила чувство голода надолго отступить. К тому же, хотя гавиалодон и не питается птицами, самка аиста выполняла требования инстинкта, защищая ещё не вылупившихся птенцов от возможной опасности. Она поступила бы точно так же с наземной рептилией сравнимого размера.

Когда самец гигантского африканского аиста вернулся на гнездо, самка лишь церемонно поприветствовала его, но не стала выпрашивать пищу, и самец просто устроился рядом с гнездом, наслаждаясь ощущением сытости.

При удачном стечении обстоятельств хищник может насытиться очень быстро, но ему зачастую приходится прикладывать много усилий для поиска добычи, тратить силы на неудачные попытки нападения, а также защищать кормовую территорию от конкурентов. В этом отношении жизнь травоядного существа значительно проще, если не считать отдельных узкоспециализированных опылителей, вступивших в симбиотические отношения с немногими видами цветковых растений. Обычно же природа предоставляет травоядному существу богатый выбор кормов, которые встречаются в изобилии и не требуют каких-то специальных навыков для их поиска.

В чаще тропического леса, возле поваленного ветром и временем дерева, кормится стадо ксенондипин. Крупные звери, присев на задние лапы, обрывают листья лиан и грибы. При этом они ловко пользуются передними лапами: на кисти животного 2-й и 5-й пальцы подвижны, как большой палец на кисти у примата. Поэтому ксенондипина может срывать даже тонкие стебельки и хрупкие грибы, и ловко удерживает их, поднося ко рту. Её родственники ндипинотерии, обитающие в саваннах, значительно выше ростом, но в тропическом лесу размер не даёт преимуществ в выживании: все съедобные части растений находятся либо в подлеске, либо в пологе леса на высоте нескольких десятков метров. Наилучшие условия для роста растений в подлеске складываются там, где упало старое дерево и в пологе леса появляется своеобразное «окно» для солнечного света. По деревьям, окаймляющим поляну, лезут толстые, словно канаты, одревесневшие стебли лиан. Они настолько прочные, что могут выдержать вес взрослой ксенондипины. Взрослые звери этого вида не настолько ловкие, чтобы лазать по ним, как обезьяны, и поднимаются на деревья только в случае крайней необходимости – например, при наводнении или при внезапном нападении хищника. Зато более лёгкие и подвижные молодые звери легко взбираются по деревьям наверх, используя стебли лиан, как лестницу. Наградой им становятся плоды деревьев – значительное количество видов древесных растений демонстрирует явление каулифлории, и плоды у них созревают прямо на стволе. Забравшись на деревья, молодые ксенондипины находят удобные места для опоры и прицепляются к лианам одной из передних лап, а другой лапой обрывают все плоды, находящиеся в пределах досягаемости. А если плоды особенно вкусные, даже взрослые ксенондипины забираются на деревья, выглядя при этом, словно помесь медведя с гориллой, и наслаждаются вкусом плодов. Кроме плодов, ксенондипины поедают листья самих лиан и эпифитные растения, укореняющиеся на стволе дерева. Там, где солнечный свет пробивается к нижним ярусам леса, разрастаются настоящие сады из эпифитов, весящие порой десятки килограммов. Папоротники, растущие на ветвях и среди лиан, представляют собой лакомство для ксенондипин – звери срывают их и поедают сочное корневище, выбрасывая невкусные вайи. Они также любят сочные бульбы и суккулентные листья орхидей. Одна из самок, потянувшись к бульбам орхидеи, прикрепившимся к коре дерева, спугнула мелкую обезьяну – беличью мартышку, которая искала корм в зарослях орхидеи. Беличьи мартышки – одни из самых мелких обезьян Земли, и куст орхидеи для такого существа выглядит непролазными джунглями. Испуганная движениями ксенондипины, беличья мартышка заверещала от страха и бросилась вверх по лиане. На её вопли откликнулись несколько сородичей, ищущих пищу среди других кустов эпифитов. Все вместе они начали окрикивать ксенондипину, но огромное животное даже не обратило внимания на их суматоху. Самка ксенондипины выдрала из зарослей орхидеи пучок бульб и начала жевать их. В это время маленькие обезьяны визжат и скачут по стеблям лианы, пытаясь отогнать гиганта. Они нечасто встречаются с ксенондипинами – обычно беличьи мартышки живут в пологе леса, на недосягаемой для ксенондипины высоте. Они подвижны и легко могут перемещаться с дерева на дерево по лианам, в том числе по таким, что не выдержат вес ксенондипины.

Убедившись, что самка ксенондипины не представляет опасности для обезьян, они отступили и ловко поднялись по лиане в полог леса. Такая реакция беличьих мартышек – скорее следствие испуга от неожиданной встречи. Для ксенондипины эта обезьяна не является конкурентом, а мелкая мартышка просто испугалась крупного зверя, тянущегося в её сторону.

Из полога леса раздаются голоса различных приматов – здесь их владения, и в процессе эволюции они надёжно и основательно закрепились в этом местообитании. На головокружительной высоте нескольких десятков метров они занимают разнообразные экологические ниши, и вряд ли пустят в своё царство ксенондипин или их потомков. Эти массивные звери не смогут конкурировать с быстрыми и изящными древесными обезьянами и обречены жить на земле, не поднимаясь выше нескольких метров над ней.

Прошло несколько недель, и в бассейне Конго начался сезон дождей. На джунгли к северу от экватора также обрушились ливни, и началось второе за год наводнение – большое. Под напором потоков воды, льющихся с неба, рвутся большие листья и ломаются ветви. Обитатели полога леса стараются спрятаться от дождя в дуплах, а мелкие древесные обитатели забиваются в щели под отставшей корой. Крупным обезьянам сложно найти укрытие от дождя, и они вынуждены просто сбиваться вместе на больших ветвях, и самки прикрывают и согревают детёнышей своими телами. Некоторым обезьянам удаётся найти укрытие на деревьях с широкими листьями, но порывы ветра обливают их струями дождя, заставляя приматов безуспешно избавляться от воды, пропитывающей шерсть.

Гигантские ишисонги воспринимают дождь как нечто само собой разумеющееся. Они умеют плавать, и их толстой голой коже не страшны даже продолжительные дожди. Звери продолжают вести привычную жизнь, однако погода позволяет им обойтись без ежедневного купания – достаточно просто выйти из-под деревьев и постоять под дождём.

Ксенондипины не любят дождь – их шерсть намокает, и это ощущение неприятно для них. Звери предпочитают скрываться в зарослях кустарников, одновременно кормясь ими, и сбиваются в одну полосатую кучу, согревая друг друга. Они не боятся хищников – в такую погоду сами хищники предпочитают отсиживаться в укрытиях, несмотря на голод.

Стада ндженге пасутся по берегам реки, не обращая внимания на дождь. Как и ишисонги, они не отлёживаются в воде в полуденные часы, и лишь встряхиваются, пытаясь избавиться от воды, пропитывающей шерсть. Дожди дают им одно значительное преимущество: в такую погоду не летают кровососущие насекомые, и стада могут отдохнуть, залечить раны, нанесённые их хоботками, и восстановить силы. В более сухую погоду нападения насекомых значительно истощают ндженге и заставляют их нервничать.

Природа готовит обитателям бассейна Конго новое испытание. С началом дождей вода в Конго вновь помутнела от взвеси, которую несут из верховий северные притоки, и уровень воды начинает постепенно повышаться. В пойме Конго, сформированной мягкими осадочными породами, относительно немного возвышенностей, на которых живые существа могут спастись от наводнения.

На речном островке в гнезде гигантских африканских аистов уже подрастает потомство – два птенца, покрытые пухом, через который уже пробиваются перья на крыльях и в хвосте. Взрослые птицы уже около двух недель вместе занимаются сбором корма для потомства, и вынуждены делать это даже в дождь. Но с началом дождей им приходится заниматься этим поодиночке, как раньше: одна из птиц постоянно дежурит на гнезде, прикрывая своим телом птенцов и согревая их.

Перейдя к гнездованию на земле, гигантские африканские аисты вынуждены учитывать изменение уровня воды в реке. Именно поэтому их гнездо располагается на массивном цоколе из сучьев, камней и глины. Птицы обладают способностью к прогнозированию, и в ожидании значительного подъёма воды надстраивают фундамент гнезда, прежде чем приступают к новому гнездованию. Однако они не способны прогнозировать случайные катастрофические события, которые изредка случаются на реках Африки в сезон дождей.

Уровень воды в Конго постепенно повышается. Листья кувшинок, мокрые от дождя, постепенно скрываются под водой, и река начинает наступление на островок – равно как на берега. Под водой постепенно оказываются участки прибрежной растительности, затем низкорослые кустарники, и уже через считанные часы площадь островка с гнездом гигантских африканских аистов сократилась почти втрое. Вода постепенно прибывает, родители проявляют беспокойство, но уже ничего не могут сделать с силами природы – им остаётся лишь ждать неизбежной развязки.

Уровень воды в реке поднимается катастрофически, и вскоре значительная часть островка скрывается под водой; над поверхностью воды остаются кусты, листья растений и гнездо аистов. В течение нескольких ночных часов вода в реке продолжает подниматься, и к рассвету единственным местом островка, остающимся над водой, оказывается гнездо аистов. Птицы обладают прекрасными способностями к прогнозированию и в целом очень точно угадывают, на сколько поднимется уровень воды. Однако инстинкт не способен спасти их от отдельных катастрофических событий вроде этого.

Вода постепенно добралась до гнезда и начала размывать комья глины. Отдельные камешки скатились вниз, а ветки, не закреплённые глиной, были унесены водой. Взрослые птицы пытаются противостоять разрушению гнезда, подправляя ветки и камни, но их усилия не могу компенсировать те разрушения, которые причиняет река, и гнездо постепенно разваливается снизу. Птенцы, сидящие в гнезде, ещё молоды и слишком слабы – они даже не могут просто встать на ноги. Когда течение размыло фундамент гнезда, несколько крупных сучьев в его основании просто вывалились и уплыли, и без их поддержки гнездо буквально развалилось под ногами птиц. Взрослые аисты сумели удержаться на ногах, сохраняя равновесие при помощи крыльев, а их беспомощные птенцы оказались в воде, и течение просто понесло их прочь. Взрослым птицам не осталось ничего, кроме как взлететь над разбушевавшейся рекой. С высоты своего полёта они видят, как среди бурлящей воды мелькнула спина взрослой махамбы. Эти чудовища сейчас пируют: множество наземных обитателей было застигнуто стихией врасплох, и река несёт их, живых и мёртвых. Один из птенцов скрылся под водой; мелькнул зеленоватый пятнистый бок, и по поверхности воды шлёпнул пёстрый хвостовой плавник махамбы – птенец аиста стал для неё очередной добычей, одной из многих. Второго птенца она могла не заметить – он просто утонул почти сразу, как попал в воду. Скорее всего, его найдут другие рыбы – в Конго водится немало плотоядных существ, и на такую пищу обязательно найдётся свой едок.

Взрослым аистам приходится лишь наблюдать за происходящим с высоты своего полёта: они ничего не могут противопоставить разбушевавшейся стихии. В этом году они вряд ли уже будут гнездиться, однако у них есть время оставить потомство: продолжительность жизни у них достаточно велика для того, чтобы можно было просто подождать год, накапливая силы для нового цикла гнездования.

Река продолжила размывать гнездо аистов, и через пару часов после трагедии под водой остался лишь цоколь из камней, которые не смогло унести течение. Если всё сложится удачно, на следующий год птицы сумеют восстановить гнездо на этом фундаменте и вырастить в нём новый выводок.

Для одних обитателей бассейна Конго большой разлив реки – это бедствие и смерть, а для других – сигнал к размножению. К таким видам относятся лесные крокодилы. Несмотря на преимущественно наземный образ жизни, во время разлива Конго они временно переселяются в воду, где разыгрывают полные страсти спектакли, призванные привлечь противоположный пол. В это время Чонге перестал интересоваться только добычей. Он покинул залитую нору и переселился в воду – в старицу, которая во время наводнения вновь разлилась и соединилась с основным руслом реки. Тело Чонге приобрело характерную брачную окраску – жёлтый цвет посветлел и сменился почти белым, а зелёные участки на боках потемнели: он готов в очередной раз вступить в состязание с другими самцами за право оставить потомство. По опыту Чонге знает, что лучше всего призывать самок на мелководье, где вода хорошо прогревается, а течение не такое сильное. Здесь собирается значительное количество конкурентов, но Чонге буквально уверен в собственной неотразимости для самок. На протяжении многих лет ему удавалось очаровывать по несколько самок за сезон, поэтому вполне возможно, что некоторые из молодых сородичей, собирающихся в старице, являются его собственными детьми, уже достигшими половой зрелости. Родительские чувства у крокодилов сильнее, чем у черепах и водноваранов, но они не настолько глубоки, чтоб сохранять связь с потомством на протяжении всей жизни, как, например, у обезьян. Поэтому Чонге воспринимает всех собравшихся на отмелях самцов как конкурентов, независимо от степени родства с ними, и проявляет агрессию по отношению к ним. Он бросается на них, разевая пасть, и разгоняет, в итоге отвоевав для себя хорошо прогреваемый солнцем участок мелководья, ещё несколько дней назад бывший сухим берегом. Устроившись на отмели, где вода едва прикрывает его тело, матёрый самец начал брачный ритуал. Призывая самок, Чонге шлёпает по воде хвостом и ревёт. Он исполняет свою брачную песню большей частью в инфразвуковом диапазоне, и это видно по тому, как «кипит» тонкий слой воды, покрывающий спину Чонге. Птицы на ближайших деревьях улавливают лишь рычание, напоминающее звук бензопилы, зато его инфразвуковой призыв разносится далеко вдоль берегов реки, и его слышат другие крокодилы, обитающие на большом расстоянии от территории Чонге.

Вскоре на территории Чонге появилась самка. Это уже достаточно развитая молодая особь, недавно поселившаяся здесь. Её длина немногим меньше двух метров, но она готова к размножению, поэтому активно ищет встречи с лучшим из собравшихся самцов, игнорируя призывы молодых и более мелких соседей Чонге. В это же время с противоположного берега на территорию Чонге приплыла другая самка, значительно старше и сильнее. Они безошибочно оценили качества Чонге по его голосу, и теперь между ними возникает соперничество за внимание этого самца. Самки стараются занять место как можно ближе к ревущему Чонге, однако не пользуются зубами и когтями для установления иерархии: они лишь отталкивают друг дружку боками и бьют резким боковым движением головы. Такие поединки не опасны, и самкам вскоре удаётся выстроить более-менее справедливую иерархию.

Прервав долгую брачную песню, Чонге, наконец, обратил внимание на самок, собравшихся на его голос. Он проплыл рядом с ними, слегка прижав ко дну самую крупную из них – при его приближении она разинула пасть, демонстрируя агрессию, и её нужно было поставить на место. Для спаривания Чонге выбрал молодую самку – первую из приплывших на его зов. Взмахнув хвостом, Чонге погнался за ней, быстро догнал и повис на её теле, обхватив самку лапами. Погоня завершилась грубым и быстрым спариванием, после чего Чонге потерял интерес к этой самке и позволил ей покинуть свою территорию. Более крупная и взрослая самка не сразу подпустила к себе Чонге – она несколько раз предупредительно разевала пасть, когда Чонге пытался ухаживать за ней, и самцу пришлось вытеснить её на край своей территории. Однако после этого Чонге вновь заревел, призывая самок, и дух соперничества за лучшего самца заставил крупную самку сменить гнев на милость. Она вновь пробралась поближе к поющему Чонге, и даже попыталась отпугнуть от него другую самку, просто оказавшуюся неподалёку. Похоже, что инфразвуковой рёв Чонге заставил завибрировать не только воду вокруг его тела, но и сердце этой неприступной самки. Когда Чонге вновь погнался за ней, самка уже не проявляла агрессии, и легко позволила ему догнать себя и спариться. В отличие от предыдущей самки, она не стала далеко уплывать с территории, где поёт Чонге, и в течение ближайшего дня попытается ещё раз спариться с ним. У разных самок наблюдаются разные стратегии поведения: одни стараются спариться с несколькими самцами, а другие выбирают одного самца и несколько раз повторяют спаривание только с ним. Такие небольшие различия в поведении являются материалом для работы естественного отбора. В зависимости от характера изменений среды обитания вида в будущем отбор может благоприятствовать углублению либо первой, либо второй стратегии выбора партнёров для размножения.

У других самок тоже есть шанс оставить потомство – когда самки после спаривания покидают территорию самца, их место просто занимают другие особи. В течение двух дней, пока Чонге исполнял брачные «песни», на его территории одна за другой побывали пять самок – больше, чем у других самцов, занимающих территории рядом с ним. Дело здесь не только в превосходстве Чонге в исполнении брачного призыва: самцы-соседи ревут не в полный голос, справедливо побаиваясь его. В перерывах между собственными брачными песнями Чонге наведывался на территории самцов-соседей и нападал на них, если они начинали петь слишком близко к границам его собственных владений. Брачные игры и соперничество отнимают у самцов много сил, а Чонге уже далеко не молод.

Несколько дней длится брачный ритуал у лесных крокодилов, и всё это время вода на мелководьях буквально вскипает от рёва самцов. Когда сильнейшие и лучшие из самцов заканчивают свои брачные игры, на их место приходят гонимые – низшие члены иерархии, слишком молодые или слишком старые, чтобы сражаться за лучшие места и лучших самок. Некоторым из них удаётся спариться с самкой и передать свои гены новому поколению, но у многих из них уже нет шансов оставить потомство. Некоторые из таких отверженных по несколько дней сидят в воде, занимая места, принадлежавшие самым лучшим из самцов, и подолгу призывают самок, но, как правило, безуспешно.

Спустя несколько дней после начала брачных игр количество самок лесного крокодила у реки поубавилось. Спарившись с самцами, самки попросту покидают воду и спешат в лес. Как правило, самки занимают в лесу территории подальше от воды – на возвышенностях. Это вполне объяснимо: до их территорий едва доходят воды самых высоких разливов Конго. На самках лежит основная обязанность по продолжению рода, и им нельзя селиться на заливаемых территориях. После спаривания самки занимаются обустройством нор – подновляют старые или выкапывают новые. В организмах самок начинают формироваться яйца, которым противопоказано нахождение в воде – зародыши сразу задохнутся и погибнут.

Ксенондипины и ишисонги застигнуты наводнением, однако испытывают не так уж много неудобств от этого. Небольшая река, которую они переходили по брюхо в воде, превратилась в мутный поток, несущий глинистую взвесь, но это не преграда для них – и те, и другие умеют плавать. Ксенондипины могут какое-то время спасаться от воды, забираясь на деревья. Здесь можно просто отдохнуть, высушить шерсть, полакомиться листвой и плодами. Эти звери слишком тяжелы и неловки, чтобы взбираться в полог тропического леса, на высоту нескольких десятков метров. Поэтому чаще всего ксенондипины залезают на те деревья, у которых самые нижние ветви расположены относительно невысоко над землёй – например, на фикусы, растущие в форме баньяна. Фикус – очень важное растение в жизни обитателей тропического леса: сочные соплодия этих деревьев входят в рацион множества обитателей леса, а само дерево разрастается в ширину и образует многочисленные корни-подпорки, толстые, как его собственный ствол, создавая в лесу обширные островки относительно низкорослого древостоя. И здесь ксенондипины легко забираются в крону дерева, чтобы поесть соплодия, попутно распространяя по окрестностям семена растения. Богатые каучуком листья фикуса не нравятся ксенондипинам, и они предпочитают им другую зелень.

Объев все доступные соплодия на крупном фикусе, стадо ксенондипин покидает его крону. Животные движутся неуклюже и медленно, сохраняют равновесие, хватаясь за ветви дерева длинными передними лапами. Хватка у ксенондипины прочная: сразу два пальца кисти работают как большой палец, помогая схватывать пищу или ветки дерева. Животные одно за другим движутся по ветвям фикуса, напоминая странных полосатых горилл с длинными мордами, напоминающими лошадиные. Конго и её притоки разлились, и сейчас лес залит водой. Крона фикуса возвышается над водой, а некоторые из ветвей спускаются прямо в неё; во время наводнения многие наземные грызуны и другие мелкие жители леса спаслись от смерти, выбираясь на ветки фикуса, спускающиеся к воде. Эти маленькие существа испуганно разбегаются по ветвям, когда стадо ксенондипин неуклюже пробирается по кроне фикуса.

Самец, ведущий стадо, спустился к воде первым. Остановившись недалеко от конца ветки, он долго нюхает воздух и вглядывается в мутные воды разлившейся реки. Ксенондипины умеют плавать, однако вода – это всё же чуждая для них стихия, и им следует быть более осторожными. Убедившись, что признаков опасности нет, самец ксенондипины первым шагнул в реку: держась передними лапами за ветви фикуса, он осторожно слез в воду, и только после этого отпустил ветви и поплыл. Задними ногами он достаёт до дна и помогает себе двигаться, отталкиваясь ступнями. Следуя его примеру, стадо ксенондипин спускается в воду, и животные плывут следом за ним. В залитом водой лесу им делать нечего: они чисто физически не смогут подняться в кроны деревьев, а стволы большинства деревьев не сможет обхватить лапами даже самый крупный из членов стада. Их цель – возвышенность на другом берегу разлившегося притока Конго – там есть суша, и там можно найти пищу. Но для этого им придётся проплыть около километра.

Берега реки обозначены зарослями характерных болотных растений. Из вод разлившейся реки торчат стволы живородящего папируса, увенчанные зонтиками длинных листьев. На вершине одного из них стоят неподвижно, словно изваяния, гигантские африканские аисты – самец и самка, равнодушно наблюдающие за суетой полосатых зверей внизу. Чтобы пересечь реку, стадо ксенондипин должно пробраться через эти заросли, что весьма непросто сделать. Стволы живородящего папируса образуют сплошные стены, но в этих стенах всё равно есть бреши: в природе есть животные, способные проламывать и проедать проходы в этих зарослях. Самец ксенондипины увидел один из этих проходов, и повёл стадо в него. Ксенондипины плывут, загребая воду лапами, и над водой остаются голова, плечи и небольшая часть спины. Даже их детёныши уверенно чувствуют себя в воде, однако они быстро устают, и время от времени забираются на спины матерям, экономя силы.

Пробираясь сквозь заросли живородящего папируса, ксенондипины встретили существ, которые своей деятельностью создали проход, ведущий к реке. Лишь взрослые ишисонги обладают достаточно сильными зубами, чтобы поедать даже зрелые стебли этого растения. Небольшое стадо этих животных расположилось на краю зарослей папируса. Самец дремлет в воде, уложив голову с тяжёлым костяным рогом между стеблями папируса, а самки ишисонги просто покачиваются на поверхности воды, свободно вытянув ноги и едва доставая ими до дна реки. Они явно наслаждаются ощущением лёгкости, которое даёт погружение в воду. Детёнышам сложнее – они не достают до дна ногами, поэтому им приходится отдыхать, положив голову на тело матери.

Завидев выплывших из зарослей ксенондипин, одна из самок глухо замычала. Другие ишисонги подняли из воды головы и посмотрели на ксенондипин, а самец едва удостоил их взглядом. Он живёт на свете уже много лет, и знает, что ксенондипины – мирные соседи.

Проплыв мимо отдыхающих ишисонг, стадо ксенондипин направилось к другому берегу – и далёкому, и манящему одновременно. Звери плывут медленно, и течение постепенно сносит их, поэтому их переправа может затянуться. Есть, однако, ещё одно обстоятельство, которое может помешать им осуществить задуманное: река скрывает в своих водах чудовищ.

По поверхности воды плеснул пёстрый хвостовой плавник: на охоту вышла махамба. Это не взрослое пятиметровое чудовище, а всего лишь трёхметровая молодая рыба. Однако её челюсти, напоминающие крокодильи, уже достаточно сильны, чтобы утащить под воду не только маленького детёныша ксенондипины, но и более существенную добычу. Почуяв опасность, взрослый самец повернул обратно и повёл стадо к берегу. Даже перед лицом серьёзной опасности взрослые ксенондипины проявляют заботу о потомстве: они окружили молодняк, оттеснив его в центр стада, и не дают хищнику напасть. Плывущие животные взмахивают когтистыми лапами, и одной из ксенондипин даже удалось стукнуть передней лапой махамбу, проплывающую под ними в попытках забраться в середину стада. Одна из самок даже подставила детёнышам свою спину, и они уцепились за её шкуру, пока она, загребая лапами, следует за самцом.

Предводитель стада ксенондипин ведёт своих подопечных туда, где есть более сильные союзники – к зарослям живородящего папируса, где отдыхают ишисонги. Во время жизни на суше, если рядом пасутся ишисонги, ксенондипины предпочитают обороняться от хищников, выводя их на стадо своих огромных соседей. Обычно хищники не ожидают такого сюрприза, и в считанные секунды превращаются из преследователей в преследуемых. Топот ног огромного рогатого самца ишисонги заставляет их прекратить охоту и тем самым спасает ксенондипин от смертельной опасности. На этот раз, хотя всё происходит в воде, самец ксенондипины вновь пытается применить ту же самую хитрость. Фыркая, чихая и тяжело сопя, ксенондипины приближаются к стаду ишисонги, а где-то рядом с ними из воды показалась спина их преследователя с крупным плавником.

Заметив плавник махамбы, одна из самок ишисонги предостерегающе заревела. Сородичи отреагировали на сигнал тревоги однозначно – старая самка тут же загнала детёнышей в середину стада, оттеснив к зарослям папируса. Самец вышел на край стада, готовый поддеть врага рогом и подбросить. Ксенондипины держатся рядом с ишисонгами, но не слишком близко – рогатый самец слишком агрессивен, и легко может перенести свою агрессию на ксенондипин, которые не в состоянии противостоять его силе.

В облаках мути, поднятых стадом ишисонг, махамба пробует выбрать момент для нападения. Она практически ничего не видит в облаках ила, но отчётливо ощущает боковой линией движение крупных тел, одно из которых направляется в её сторону. Самец ишисонги, вдохнув воздух и опустив рог в воду, пробует напасть на подводного врага. Он делает несколько резких движений головой снизу вверх, пытаясь подцепить махамбу рогом, но в своей стихии рыба оказывается проворнее, и его неуклюжие попытки отогнать хищника заканчиваются неудачей.

Пока самец ишисонги пытается отогнать махамбу от стада, ксенондипины смогли подплыть совсем близко к своим огромным соседям. Опасаясь крупной рыбы, они держатся рядом с ишисонгами, и даже укрываются от махамбы за их телами. Самки ишисонги не воспринимают их как опасность, поэтому относятся к присутствию ксенондипин спокойно, хотя не позволяют им приближаться к детёнышам. В это время самец ишисонги раз за разом пробует отогнать махамбу от стада. Рыба продолжает попытки напасть, но боится крупных ишисонг и бросается к стаду всё реже. Охота явно затягивается, а шансы на успех падают.

Случай заставляет чудовищную рыбу прекратить охоту на ксенондипин – у неё появилась возможность полакомиться мясом этого животного без лишних затрат энергии и без риска попасть на рог или под ноги огромных ишисонг. Река несёт труп ксенондипины – старой особи, которой не хватило сил сражаться со стихией. Труп животного хорошо заметен с воздуха из-за полосатой шкуры, а под водой он распространяет запах едва начавшей разлагаться плоти – настоящее приглашение к обеду для плотоядных. Некоторые из них уже начали пир: около морды трупа плавают мелкие рыбки, начавшие выедать язык и глаза трупа, а также привлечённые запахом мяса жуки-плавунцы, которые скоблят жвалами губы и полость рта трупа. Пока до этого трупа не добрались специалисты по разрыванию плоти вроде харпагогнатусов, мелким любителям мяса приходится поедать труп на участках с самыми тонкими покровами. Махамба, учуявшая запах трупа, буквально врезалась в него. Она вцепилась в шкуру на брюхе трупа, а затем резко провернула тело вокруг своей оси, как это делали крокодилы эпохи человека. После нескольких рывков шкура лопнула, и в воду вывалились внутренности, слегка тронутые разложением. Махамба с жадностью проглотила несколько кусков, после чего продолжила рвать шкуру, добираясь до мяса. Мяса на туше достаточно много, чтобы хищная рыба наелась до отвала, однако другие рыбы не стремятся присоединяться к пиршеству, пока под плывущим трупом мечется в облаке крови голодная махамба. Занявшись трупом, она медленно движется вниз по течению вместе со своим обедом – всё дальше от стада ксенондипин. Так у них появляется возможность сделать вторую попытку переправиться через реку.

Убедившись, что опасность миновала, самец ксенондипины вновь повёл стадо прочь от берега. Ксенондипины опять выплыли в русло реки и поплыли к дальнему берегу, возвышающемуся над водой. Воды реки мутны, и зверям на пути попадается много разных предметов, которые несёт река. Это листья и ветви деревьев, трупы мелких животных, вырванные с корнями растения. По воде плывут ковровые кувшинки – поодиночке или группами по несколько штук, связанные столонами. Свежую зелень ксенондипины просто поедают на ходу, не отказываясь, в том числе, от листьев ковровых кувшинок. Попадающиеся на пути стада ветки животные просто отбрасывают когтистыми лапами, однако не всё, что смогла унести река, оказывается таким мелким мусором.

На пути стада ксенондипин возникло более существенное препятствие – ствол огромного дерева длиной почти сорок метров. Разбушевавшаяся река подмыла корни дерева, а дождь довершил начатое – корни не выдержали тяжести кроны, и дерево повалилось в воду. Часть его корней и ветвей торчит над водой, и среди них мелькают живые существа – обитатели крон, оказавшиеся на дереве в момент его падения, или тонущие животные, случайно спасшиеся на этом дереве. Дерево огромно, и оно преграждает путь ксенондипинам. Преодолеть это препятствие сложно, однако возможно. Несколько взрослых зверей нырнули и смогли проплыть под стволом дерева. Но молодые звери слишком слабы, а объёма их лёгких недостаточно, чтобы нырнуть надолго. Поэтому они просто выбрались на ствол дерева, а затем вновь нырнули в реку, следуя за взрослыми особями, успевшими проплыть вперёд.

Длинная тень следует за стадом ксенондипин в мутной воде, не слишком приближаясь к плывущим животным – фаго-барракуда проверяет, нет ли подходящей добычи рядом с плывущими животными. Плавающие предметы обычно привлекают мелких рыб, использующих их как укрытие, поэтому фаго-барракуда регулярно проверяет плывущие по реке стволы и ветки деревьев. Плывущие ксенондипины не представляют для рыбы интереса как пищевые объекты – эта рыба не может отрывать куски от большой туши. Поэтому бронированная длиннотелая рыба – не такой опасный попутчик, как махамба.

Фаго-барракуда сопровождает плывущих ксенондипин на протяжении нескольких сотен метров, плавая вокруг них кругами. Когда ксенондипины оказались недалеко от берега, фаго-барракуда уплыл – это взрослая рыба, предпочитающая глубоководные участки реки.

В более мелких водах появляются другие речные существа. Ксенондипин заставил изрядно поволноваться крупный гавиалодон – самка, принимавшая солнечные ванны на стволе дерева, лежащем в воде. При приближении стада она с громким плеском буквально свалилась в воду боком и проплыла мимо зверей, работая мощным хвостом. До береговой линии ещё несколько десятков метров: река разлилась, и граница между водой и сушей сдвинулась глубоко в лес. Поэтому последний отрезок пути ксенондипины проплывают уже среди деревьев. Река постепенно становится мельче, и вскоре взрослые ксенондипины с явным удовольствием ощутили под ногами твёрдую землю. Первым её коснулся самец, возглавляющий стадо. За ним опустили свои лапы на дно взрослые самки, и стадо побрело к берегу, едва различимому в тени леса. И уже на мелководье ощутили твёрдую почву под ногами детёныши. Благодаря поддержке взрослых членов стада их переправа через разлившуюся реку прошла без потерь. Звери очень устали, и им нужен отдых. Поэтому они просто садятся и ложатся на сухую землю, и почти сразу же засыпают. Лишь самцу-лидеру стада приходится бороться со сном ради безопасности самок и потомства. Однако и он с трудом держится на ногах и ненадолго закрывает глаза – переправа отняла много сил.

Сон травоядных недолгий и чуткий. Ксенондипины спали крепким сном не больше пятнадцати минут, после чего начали просыпаться и потягиваться. Боль в мышцах лап ещё не ушла, но звери постепенно возвращаются к привычной жизни, немалую часть которой занимает кормёжка. Стадо побрело по полузатопленному лесу, время от времени обрывая травянистые растения, и вскоре выбралось на землю, до которой не дошли воды реки. Они пришли сюда не только запищей.

Во время наводнения площадь суши в долине Конго сократилась, и на затопленных пространствах поймы суша осталась лишь в виде отдельных островов, между которыми жителям леса приходится путешествовать вплавь, как это сделало стадо ксеннондипин. Эти звери преодолевали реку не только, и не столько ради пищи: им нужно нечто другое, что можно найти на этом островке. Раньше стадо ксенондипин регулярно наведывалось на это место, но тогда река была значительно уже, а небольшие островки посреди русла облегчали переправу. Сейчас же ради жизненно необходимого ресурса им пришлось пуститься в опасный путь.

Подобно большинству обитателей леса, ксенондипины поедают большое количество видов травянистых растений. Среди этих растений находится немало таких, которые защищаются от поедания при помощи химических соединений – ядов и алкалоидов. Симбиотические бактерии помогают травоядным нейтрализовать часть этих соединений, однако для улучшения пищеварения и связывания остаточных ядов животным необходима глина, отложения которой можно отыскать на этом островке. Однако здесь их уже опередили: на высоком холме с прогалиной пасётся стадо ндженге. Разлив реки практически не оказал влияния на их жизнь, поскольку они умеют плавать, причём даже лучше, чем ксенондипины. Крупные звери раскапывают почву копытами и поедают глину, пласты которой выходят здесь прямо на поверхность земли. Усилиями травоядных зверей часть небольшого холма уже срыта, и некоторые звери поедают глину, откусывая её куски прямо на образовавшемся склоне с пласта, лежащего между слоями песка и красной лесной подпочвы. Это стадо ндженге включает самок и детёнышей разного возраста под предводительством взрослого самца. Самцу приходится решать конфликты в стаде, зато он пользуется немалыми привилегиями, и может, например, безнаказанно поедать глину, выкопанную другими членами стада.

Скопление крупных зверей привлекает кровососущих насекомых, которые, в свою очередь, являются пищей для множества птиц. Певчие птицы с неприметным сероватым оперением шныряют по шерсти ндженге, собирая с них паразитов, а другие птиц стремительно летают над стадами, схватывая насекомых в воздухе. Щебет и писк мелких птиц, однако, заглушают голоса пёстрой стайки небольших попугаев. Растительноядным птицам глина нужна так же, как млекопитающим – попугаи поедают разнообразные плоды, среди которых часто бывают недозревшие или просто содержащие небольшое количество ядов в семенах. Поэтому они регулярно наведываются к залежам глины и подолгу щиплют её, громко крича и хлопая крыльями. Их присутствие приносит определённую пользу всем зверям, приходящим в это место: попугаи сидят высоко на склоне холма и обладают острым зрением, поэтому раньше смогут заметить приближение хищника. Предостерегающие крики попугаев не раз помогали зверям вовремя занять оборону или попросту спастись бегством, поэтому к их голосам прислушиваются и ндженге, и их соседи.

Источник такого важного ресурса не может не привлекать травоядных млекопитающих со всей округи. Одни из них терпеливо ждут своей очереди, другие перебиваются случайными крохами с чужого стола, а некоторые так и норовят влезть без очереди, пользуясь грубой силой. Пока лидер стада ндженге гасил конфликты среди самок, на затопленном участке леса появились их сородичи – холостяцкая группа самцов. В ней находятся те самые два самца, которые когда-то были изгнаны из родного стада на другом берегу реки. Похоже, их судьба пока складывается успешно: стадо холостяков насчитывает уже около десятка самцов примерно одного возраста. Появление такой группы рядом со стадом, где есть готовые к размножению самки – это вызов самцу со стороны молодых соперников. Такие самцы, агрессивные и готовые к спариванию, способны отбить от стада одну или нескольких самок.

Демонстрируя рога и издавая громкий рёв, хозяин стада вышел навстречу холостякам. Грива у него на шее стоит дыбом, а сам он держится боком к соперникам, демонстрируя им свои размеры и силу. Он выйдет победителем из конфликта, если его противостояние с холостыми самцами не перерастёт в драку, поэтому самец делает всё возможное, чтобы запугать и заставить отступить этих молодых самцов. Один из молодых самцов, тот самый, что бросил вызов главе родного стада, попытался ответить на его демонстрации: он также повернулся боком и начал реветь, встряхивая гривой и роя землю копытами. Защищая своё стадо, взрослый самец начал шаг за шагом подступать к молодому, держась к нему боком и демонстрируя рога. Он постепенно оттесняет соперника от своих самок, пока тот случайно не споткнулся. Потеряв равновесие, молодой самец повалился в грязь, а взрослый хозяин стада встал над ним, громко ревя и демонстрируя рога. Конфликт исчерпан – молодой самец лёг неподвижно, положив голову на землю, и лишь глазами следил, как взрослый зверь демонстрирует ему своё доминирующее положение.

Взрослый самец вернулся в стадо, буквально излучая превосходство. Ему удалось отстоять своё право на привычный образ жизни, и он продолжил подбирать с земли комья глины и жевать их. Молодые самцы, бывшие свидетелями конфликта, просто отошли подальше от стада сородичей и стали терпеливо ожидать своей очереди.

Такого рода поединки часто вспыхивают между сородичами из разных групп, но они практически не касаются отношений между разными видами. Изредка агрессивно настроенный самец ндженге может угрожать млекопитающим сравнимого размера, относящимся к другим видам, однако такое поведение встречается крайне редко. Ксенондипины стали свидетелями конфликта самцов ндженге. Несколько взрослых зверей по опыту знают, какими вспыльчивыми бывают эти звери, поэтому предпочли обойти дерущихся самцов подальше. Добравшись до склона с выходами пластов глины, звери начали откапывать её и поедать. Самец ндженге, вернувшись в стадо, не обращает внимания на новых соседей, хотя охотно держится рядом и поедает оброненные ксенондипинами куски глины. Зато одна из самок отгоняет их – она недавно родила телёнка, поэтому оберегает его от всех, кто может причинить ему какой-то вред – от неё достаётся даже сородичам. Отрывисто рявкая, она наступает то на одну ксенондипину, то на другую, вынуждая зверей отойти от стада ндженге подальше. Но это не заставляет ксенондипин прекратить добычу глины. Их лапы прекрасно приспособлены для разнообразных манипуляций, поэтому ксенондипины просто начинают раскапывать почву когтями в стороне от стада ндженге, отбрасывая крупные комья земли. Несколько ндженге заинтересовались их деятельностью, но обнюхали выброшенную ими почву и отошли в сторону. Самец ксенондипины понюхал землю и уверенно продолжил рыть яму. Сделав ещё несколько мощных движений лапами, он извлёк из ямы кусок глины и сразу же отошёл в сторону, чтобы пожевать его в одиночку. Ему повезло: зверь обнаружил нетронутый пласт глины неглубоко под землёй, и теперь члены его стада могут удовлетворить потребность в минеральных веществах, не подходя близко к ндженге. Взрослые самки продолжают начатую им работу, раскидывая комья земли – они выкапывают глину когтями и отламывают куски для себя. Детёныши интересуются, чем заняты взрослые звери, и пытаются протиснуться между их телами, чтобы тоже принять участие в добывании глины. Взрослые звери поедают глину большими кусками, откусывая и подолгу пережёвывая её. Совсем маленькие детёныши старательно копируют поведение родителей, но часто ошибаются и тянут в рот комья земли. Молодая ксенондипина, уже слишком большая, чтобы рассчитывать на родительскую заботу, решила добыть немного глины самостоятельно. Она обнюхала землю неподалёку от ямы, выкопанной самцом, и начала сама разгребать землю. Её удалось найти небольшую прослойку глины; она отковыряла для себя кусочек, поспешно сунула его в рот и начала жевать.

Обычно разные виды травоядных зверей соседствуют на месторождениях глины относительно мирно. Выходы глины редко встречаются в бассейне Конго, но там, где они есть, мощности пластов глины достаточно, чтобы обеспечить минеральной подкормкой всех желающих. Поэтому конфликты между поедающими глину животными – это следствие скорее особенностей поведения самих животных, чем дефицита ресурса. Между ндженге и ксенондипинами устанавливается своеобразное равновесие – животные находят возможность конфликтовать как можно меньше, и совместно кормятся глиной. Даже холостяцкое стадо ндженге нашло возможность отведать глины вне очереди: звери просто обошли стадо сородичей и приблизились к ксенондипинам. Они раскапывают ямы ксенондипин копытами и жуют небольшие кусочки глины, которые им удаётся добыть. Ситуация меняется, когда к залежам глины приходят самые крупные из местных четвероногих – ишисонги. Эти тяжёлые и прожорливые звери играют важную роль в формировании ландшафта. Именно частое посещения этого холма крупными зверями не даёт ему зарастать деревьями – молодые деревца выедаются ими полностью вместе с травой. Кроме того, пласты глины не сами появились на поверхности – несколько поколений этих могучих зверей приходило сюда и раскапывало почву холма в поисках пластов глины. Большие углубления в пласте глины сделаны рогами самцов ишисонги, которые раскапывали отложения, давая возможность поесть глины самкам и детёнышам.

Ишисонги вышли к залежам глины семейным стадом – взрослый самец, четыре самки и подросший детёныш – юный самец, у которого на черепе уже возвышается небольшой костяной нарост. Взрослый самец – обладатель огромного костяного рога с раздвоенной вершиной. Копыта ишисонги представляют собой просто очень короткие толстые когти, и копать ими землю нельзя. Зато рог самца сразу идёт в дело, и зверь выламывает им огромные куски земли и глины, которые с наслаждением жуют все члены группы. Детёныш пытается подражать своему отцу, но у него получается лишь бодать земляную стену. Однако и ему достаются куски глины, заботливо выломанные самцом.

Пока ишисонги поедают глину, ндженге всем стадом отошли к зарослям, а самцы-холостяки и вовсе ушли обратно в лес. Эти звери соблюдают дистанцию – ишисонга отличается вспыльчивым нравом, и на его стороне сила. А удар чудовищного рога самца бывает смертельным, поэтому не каждый хищник рискнёт сталкиваться с взрослыми ишисонгами. Ксенондипины не прячутся от этих зверей, но просто держатся на достаточной дистанции, чтобы не раздражать эти гигантов.

Для одних обитателей долины Конго наводнение – это стихийное бедствие, а другие воспринимают его как обычное событие в своём жизненном цикле и охотно пользуются преимуществами, которые оно даёт им. В затопленном рекой лесу на молодом деревце словно висят диковинные пушистые плоды бурого цвета. Это молодые висячие цапли, которые в начале самостоятельной жизни предпочитают держаться вместе, одним выводком. Сейчас самое благоприятное время для их способа охоты: вода поднялась до нижних ветвей молодых деревьев, и у птиц появилось множество мест, где можно устраивать засады, повисая на ветке. Во время наводнения в их рационе появляются ящерицы и мелкие грызуны, которых вода выгнала из привычных укрытий, и которые пытаются спастись от наводнения на торчащих из воды деревьях. Поэтому молодые висячие цапли легко находят достаточное количество пищи. Они проводят друг с другом последние дни: птицы уже достаточно подросли для того, чтобы вести самостоятельную жизнь и обзаводиться семьями. Мелкие птицы взрослеют рано и живут быстро. Кроме того, у них есть много врагов, и чаще всего мелкие птицы вроде висячих цапель заканчивают свою жизнь, оказавшись добычей одного из хищников. Поэтому молодым цаплям приходится следить за окружающей обстановкой, чтобы вовремя заметить хищника и спасти свою жизнь.

Одна из птиц, способных напасть на молодых висячих цапель – это гигантский африканский аист. Память этих молодых птиц слишком коротка, чтобы сохранить все подробности того дня, когда они, едва покинувшие гнездо, чуть не стали жертвами самки этого аиста. Но они прекрасно помнят, что от больших длинноногих и длинношеих птиц лучше держаться подальше. Поэтому, заметив в нескольких десятках метров от себя пару этих аистов, расхаживающих в воде, висячие цапли предпочли поискать другое место для охоты. Забравшись на верхушку молодого деревца, птицы взлетели и полетели вдоль края затопленного рекой леса, пока не скрылись от своих опасных соседей за кроной большого дерева.

Гигантские африканские аисты бродят по окраине затопленного леса на одном из островков в долине реки. В отличие от мелких висячих цапель, эти птицы в процессе эволюции перешли к иной жизненной стратегии – они живут долго, размножаются медленно и вкладывают много энергии и ресурсов в выращивание немногочисленного молодняка. Такая стратегия позволяет этим птицам подняться на более высокий уровень пищевой пирамиды и избавиться от многих врагов благодаря огромным размерам тела. Во время наводнения они потеряли гнездо и выводок, но это печальное событие не разобщило пару. Неудачи в гнездовании – это такая же закономерная часть жизненного цикла. Эти птицы долго живут одной семьёй, достаточно сильно привязаны друг к другу и уже успешно вырастили два выводка в прошлые годы, чтобы прекрасно понимать друг друга и рассчитывать на взаимную поддержку и помощь. Этим крупным аистам ещё представится много возможностей успешно вырастить молодняк, выживаемость которого в итоге окажется даже выше, чем у мелких висячих цапель. Пока же они просто охотятся и набираются сил перед новым циклом гнездования.

В отличие от гигантских африканских аистов, гавиалодоны проявляют минимальную родительскую заботу о потомстве, однако именно в этот раз избранная их видом стратегия размножения принесла плоды. Уровень воды в реке поднялся, но вода не залила гнездо гавиалодона, устроенное на территории лесного крокодила Чонге. Самка недаром потратила столько сил на то, чтобы уползти подальше от воды, и верно спрогнозировала уровень подъёма воды при наводнении. Благодаря этому инкубация её кладки прошла успешно: уцелели почти все яйца, кроме двух в самом низу гнезда, которые всё же оказались под водой, и почти сформировавшиеся в них детёныши погибли. Инкубация остальных яиц успешно завершилась, и из-под земли слышится характерное шуршание – детёныши один за другим покидают ставшие тесными скорлупки яиц и роют себе путь на поверхность. Им предстоит прокопать почти полметра – столько земли самка насыпала поверх кладки. Пока продолжалась инкубация, в этой земле проросли корни трав, и детёнышам приходится рвать их, пробивая себе путь в большой мир.

Около двух часов продолжалась трудная работа юных гавиалодонов, и земля над кладкой, наконец, зашевелилась. Комочки земли покатились в стороны, и из-под земли выбрался юный гавиалодон. Он поднял голову, огляделся, и выполз из норы, а следом за ним из отверстия показался второй детёныш. В отличие от юных крокодильчиков, громко зовущих мать, гавиалодоны появляются на свет молча – с первых минут жизни они могут рассчитывать исключительно на собственные силы.

Только что вылупившиеся детёныши гавиалодона заметно отличаются от взрослых особей. Они обладают пропорционально более крупными ногами, чем взрослые, поэтому легко движутся по суше. У них также короче морда и более сильный укус – пока они малы, они не могут ловить рыбу, как взрослые гавиалодоны, и должны схватывать добычу по одной. На суше они не остаются надолго: с первых же минут жизни молодые гавиалодоны начинают искать воду – они приподнимают рыло и покачивают им из стороны в сторону, пытаясь определить, с какой стороны исходит запах воды. Впрочем, в разлив вода стоит близко к гнезду, поэтому детёныши безошибочно определяют верное направление и быстро уходят к воде. Юные рептилии неуклюже ползут через заросли и лесной мусор, направляясь к воде. Ощутив первое прикосновение воды к коже, молодые гавиалодоны решительно ныряют в воду и буквально преображаются, превращаясь в ловких стремительных существ. Они быстро уплывают от родного гнезда, извиваясь всем телом – их ничто не держит в этом месте. Теперь их задача – отыскать подходящее укрытие и найти первую в жизни пищу. Детёныши гавиалодона расплываются по мелководьям. Когда вода будет спадать, им придётся переселяться в новые места. Некоторые из них окажутся в естественных ловушках – ямах и старицах, мало пригодных для жизни гавиалодонов. Кому-то из этих детёнышей повезёт прожить первые годы жизни в тихой лесной речке, постепенно набираясь сил для переселения в основное русло Конго или одного из её притоков. Однако судьба любого живого существа определяется множеством непредсказуемых факторов.

Один из детёнышей гавиалодона плывёт мимо лежащего на мелководье длинного тела, покрытого мощной кожной бронёй. Это существо во много раз крупнее юного гавиалодона, и ему приходится поработать хвостом, чтобы доплыть до головы существа. Детёныш гавиалодона проплыл рядом с широко раскрытым глазом существа – остекленевшим и ничего не видящим глазом лесного крокодила, взрослого самца. Это Чонге.

Чонге тихо скончался минувшей ночью, прожив более полувека. Для животных в природе естественная смерть сродни привилегии – чаще всего она является к ним в образе хищника. Однако Чонге принадлежал к виду, стоящему на вершине пищевой пирамиды в экосистеме. Его организм проиграл схватку с мельчайшими из существ, являющимися неотъемлемой частью экосистем: Чонге не выдержал грибковой инфекции лёгких. Он потратил слишком много сил на борьбу с соперниками в брачный сезон, и это стало причиной обострения болезни, с которой его организм успешно справлялся на протяжении нескольких последних лет. Где-то в джунглях пять самок охраняют кладки, сделанные после спаривания с Чонге, и не исключено, что кто-то из молодых крокодилов в лесу – его потомок. Так что гены Чонге передадутся новым поколениям лесных крокодилов. Может быть, через миллионы лет потомки этого вида вновь заявят о себе как хозяева рек, но пока им приходится довольствоваться скромным местом в экосистемах. Неясно, как сложится судьба этого вида: будущее не предопределено.

Запах разложения уже привлекает к трупу Чонге различных обитателей реки. Мелкие жуки-плавунцы скоблят жвалами эпителий во рту и ноздрях туши, но постепенно на запах падали собираются другие животные. Чернильная черепаха осторожно подобралась к туше, несколько раз попробовала куснуть бронированную шкуру на боках трупа крокодила, а затем осторожно залезла прямо в приоткрытую пасть и начала рвать мягкие ткани глотки. Запах мяса и крови привлёк нескольких мелких рыб, которые подплыли к пирующей черепахе в надежде заполучить немного дарового угощения. Они плавают вокруг головы мёртвого крокодила, схватывая клочья мяса, раздираемого пирующей черепахой.

Запах мяса и крови постепенно расходится в воде, и его почуяли самые прожорливые и ненасытные обитатели Конго – харпагогнатусы. Ради такого угощения стая рыб способна даже выплыть на мелководье, одним своим присутствием отпугивая остальных любителей падали. Им не страшны чайки – эти птицы не летают в затопленном лесу, предпочитая открытые пространства. Поэтому, когда стая харпагогнатусов терзает мёртвого хищника, из воды торчат их полосатые плавники. Рыбы дёргают тушу Чонге, и постепенно она сползает с мелководья в глубину, где пир продолжается. Прочные зубы рыб отрывают остеодермы со шкуры крокодила, и несколькими укусами рыбы раздирают шкуру на животе трупа. Однако как ни голодны харпагогнатусы, они не могут есть непрерывно, и вскоре стая покидает полуобглоданный труп крокодила, оставляя его на растерзание другим падальщикам. Мясо владыки реки вскоре будет съедено рыбами и крабами, а позже даже обрывки шкуры и кости будут источены мельчайшими водяными жителями. Территория Чонге не будет пустовать: её разделят соседи, и Конго останется рекой чудовищ...


Бестиарий


Ксенондипина (Xenondipina agilis)

Отряд: Даманы (Hyracoidea)

Семейство: Ндипинотерии (Ndipinotheriidae)

Место обитания: заболоченные леса Центральной Африки.


В неоцене на территории Африки южнее Сахары активно протекала эволюция даманов. Эти звери значительно увеличились в размерах и приобрели разнообразную специализацию. Среди потомков даманов примечательны звери семейства ндипинотериев – крупные травоядные, похожие телосложением на гориллу. Крупные ндипинотерии водятся в мозаичном ландшафте, где участки леса чередуются с открытой местностью. А в сплошных тропических лесах Центральной Африки обитает реликт ранней стадии становления семейства, ксенондипина. В отличие от типичных ндипинотериев, это сравнительно некрупное животное, способное даже лазать по деревьям. Длина тела ксенондипины – около 2 метров. Телосложением она похожа на гориллу – передние конечности длиннее, спина заметно наклонена назад, хвоста нет совсем. Задние лапы ксенондипины стопоходящие, с тремя крупными когтями. Передние лапы пальцеходящие, с опорой на 3-й и 4-й пальцы, снабжённые остроконечными копытцами. Подвижные 2-й и 5-й пальцы помогают животному удерживать пищу. Это медлительное, но подвижное животное – взрослая ксенондипина способна лазать по деревьям и кормится листвой, а при необходимости хорошо плавает и ходит по топкой почве.

Голова этого вида удлинённая – ксенондипина питается мягкой сочной растительностью, для жевания которой не требуется значительных усилий. У животного округлые подвижные уши, крупнее, чем уши ндипинотериев. Ксенондипина обладает острыми слухом и обонянием, но у неё плохое зрение. В густом лесу сложно ориентироваться с помощью зрения, и животному больше помогают другие чувства.

Окраска тела ксенондипины поперечно-полосатая: по бурому фону на плечах, спине и крупе тянутся частые и тонкие вертикальные полоски белого цвета, образующие слегка неправильный полосатый рисунок, имитирующий игру света и тени на стволе дерева. На горле животного есть белое пятно, которое помогает животным распознавать друг друга.

Ксенондипина избегает конкуренции с наземными обезьянами благодаря жизни во влажных местообитаниях с множеством болот и рек – этот вид особенно многочислен в бассейне Конго. Ксенондипина питается листвой деревьев, и часто забирается на деревья на высоту до 10 метров. Также она дополняет рацион болотной растительностью, выкапывает клубни многолетних трав передними лапами. Часто ксенондипина выходит для кормления на прогалины, образованные упавшими деревьями, и поедает листья крупных травянистых растений, появляющихся на начальной стадии восстановления леса.

Этот вид питается грубым растительным кормом, из которого сложно извлекать питательные вещества. Желудок ксенондипины специализированный, двухкамерный. Его первый отдел – «бродильная камера», где живут симбиотические простейшие и бактерии, обеспечивающие начальные стадии расщепления клетчатки. Во втором, железистом отделе желудка пища обрабатывается пищеварительным соком и дальнейшее переваривание осуществляется в длинном кишечнике.

Ксенондипина держится стадами, насчитывающими до 20 особей – взрослые самцы, самки и их потомство до второго года жизни. Между самцами устанавливается определённая иерархия, и доминирующий самец имеет преимущественное право спаривания. Но подчинённые самцы также имеют возможность оставить потомство. После 5-месячной беременности самка рождает хорошо развитого детёныша, который уже через час после рождения способен ходить, а в месячном возрасте не уступает взрослым животным в ловкости лазания по деревьям. На втором году жизни молодые звери покидают родительское стадо и присоединяются к группам сверстников, обитающим на краю территории стад взрослых особей. В трёхлетнем возрасте ксенондипина становится половозрелой, а продолжительность жизни этого животного составляет до 30 лет.


Ишисонга (Platyceratherium ishisonga)

Отряд: Даманы (Hyracoidea)

Семейство: Плоскороги (Platyceratheriidae)

Место обитания: Экваториальная Африка, озёра и реки в лесной зоне.


Массовое вымирание мегафауны, начавшиеся ещё в голоцене в результате деятельности человека, достигло своего пика в раннем неоцене, когда климатические изменения вызвали гибель остаточных популяций многих уцелевших видов. Это обстоятельство открыло множество возможностей для эволюции мелким животным, которые раньше обитали в тени великанов прошлого. Среди них были даманы, необычные звери, похожие на хомяков или морских свинок, но родственные слонам и сиренам, которые не дожили до неоцена. Роль сирен в морях заняли потомки американских грызунов. Потомки даманов оказались гораздо более разнообразными, они населяют Африку, Землю Зиндж и тропическую Азию, занимая различные экологические ниши.

В неоцене существует несколько ветвей потомков даманов. Среди них есть лазающие виды, иногда – очень специализированные. Есть виды, похожие на халикотериев миоцена, полуводные и бегающие виды. Плоскорог африканских саванн – это один из менее специализированных видов, а южнее, в заболоченных лесах бассейна Конго, живёт его родственник – ишисонга (название – мифический африканский зверь).

Ишисонга является довольно крупным зверем – до 3 м в длину, и весит до 2 тонн. Его ноги относительно короткие и толстые, пальцы широко расставлены и снабжены широкой подушкой из упругой эластичной ткани, пропитанной жиром. Когти притупленные, копытообразные. Несмотря на крупные размеры, телосложение довольно «стройное». В отличие от многих представителей семейства, кожа у этого вида практически голая: волосы короткие, тонкие, растут очень редко. Только на хвосте растёт кисточка из волос, при помощи которой ишисонга разбрасывает навоз, чтобы отметить своё присутствие и пометить свою территорию. Глаза и уши небольшие, животное близоруко, но обладает хорошим слухом. Голова укороченная, широкая. Верхняя часть черепа у самок представляет собой сплошную костяную «крышу», покрытую ороговевшей тканью. У самца на голове расположены два рога – на переносице и на темени. Их основания сливаются друг с другом, и рога взрослых зверей образуют единую структуру, напоминающую один рог с двумя вершинами одна за другой. Когда звери бодаются, их рога сцепляются, и звери стараются вывернуть голову друг другу и повалить соперника. Шейные мышцы самцов мощные, над плечами поднимается горб из отростков позвонков, к которым крепятся мышцы.

Ишисонга – зверь травоядный, но достаточно территориальный и агрессивный, особенно на суше. Днём он обычно отдыхает в воде или скрывается в тени в прибрежных зарослях, поскольку его кожа хоть и прочная, легко обгорает на солнце: ишисонга ведёт сумеречный и ночной образ жизни.

Ишисонга живёт гаремами: как правило, это один взрослый самец, его самки и потомство. Он относится к молодым самцам терпимо, пока они не дорастают до 150-175 см в длину, вступая в подростковый возраст. После этого самец начинает отгонять их от себя, а связь с матерями рвётся окончательно после появления у них новых детёнышей. Молодые звери покидают родителей и ищут возможность создать собственные семьи. Самцы ишисонги охотно принимают в гаремы чужих молодых самок, обеспечивая им защиту от хищников. Молодые самцы чаще всего образуют холостяцкие группы. В составе этих групп они ведут себя сравнительно мирно, но появление самок заставляет их проявлять агрессию друг к другу в борьбе за самку. Между собой звери дерутся при помощи растущего на голове рога, напоминающего рог плоскорога, но он более узкий, особенно к концу. Такими рогами ишисонги «фехтуют», нанося удары боковой поверхностью рога, а не таранят соперника. Эти звери пропорционально более мускулисты и подвижны, чем их родственники, и удары их рогов могут сломать кости более мелких зверей – при нападении хищника эти животные дают активный отпор и могут даже преследовать хищника. Крупные африканские хищники вроде генетты-убийцы и кошки-герцога нападают и убивают этих зверей на суше. Сами ишисонги исключительно травоядные звери.

Особенностями семейной жизни эти звери близки к родственным видам: самки рождают одного детёныша, очень редко близнецов, каждые полтора-два года, и молодняк живёт с матерями и отцом до подросткового возраста. Этот вид нуждается в наличии водопоев, но при необходимости может покрывать и большие расстояния на суше, особенно по ночам.

Половая зрелость наступает в возрасте 3 лет. Продолжительность жизни ишисонги – 30-40 лет и больше.


Ндженге (Njenge njenge)

Отряд: Парнокопытные (Artiodactyla)

Семейство: Полорогие (Bovidae)

Место обитания: заболоченные леса, долины рек Центральной Африки.


В эпоху человека, и далее во время ледникового периода площадь тропических лесов по всему миру сократилась, и обитающие в них мелкие копытные должны были приспособиться к жизни в саваннах и редколесьях, или вымереть. В процессе эволюции некоторые потомки лесных копытных дали начало новым группам обитателей открытых местностей: так появились довольно крупные южноафриканские животные вроде оленца, дукалоп и дукапи. Часть популяции мелких копытных всё же выжила в реликтовых островках джунглей и эволюционировала в условиях влажного тропического леса. Среди них был чёрный дукер (Cephalophus niger), который дал начало серии крупных видов копытных, и в неоценовых джунглях Африки живёт крупнейший из его потомков – ндженге.

По облику этот вид – крупная антилопа массивного сложения, довольно крупное животное, собирающееся стадами по 10-15 взрослых особей. Кроме них в стаде есть детёныши и подростки. Стадо обычно возглавляет сильный взрослый самец, однако старые особи редко уходят из стада и почти всегда могут привести других животных к источникам минеральных веществ или к удобным местам отдыха.

Длина тела ндженге – около 2 м, высота в холке 120 см, а средний вес около 270 кг. Это относительно коротконогое животное, лишённое грации и изящества равнинных копытных. Задние конечности немного длиннее, поэтому спина горизонтальная или зад слегка приподнят. Шея животного короткая и сильная, рога толстые и тяжёлые, слегка изогнутые, направленные назад. У старых особей их концы достигают плеч. Благодаря такой форме тела ндженге с лёгкостью передвигается в густых зарослях или тростниках. Над глазами ндженге растут направленные вверх и в стороны костяные выступы, защищающие глаза от травы и ветвей. Окраска животного своеобразная: в ней сочетаются резко отграниченные области светло-рыжего и чёрного цвета. Значительная часть тела животного окрашена в рыжеватый цвет, но на спине имеется крупное «седло» чёрного цвета, заходящее на бока. Хвост и узкая область на спине зверя, а также голова и верхняя часть шеи также имеют чёрную окраску. Благодаря такой окраске хищнику сложнее различить очертания животного, особенно в сумерках. На шее зверя растёт короткая стоячая грива.

Широкие раздвигающиеся копыта помогают животному передвигаться по топкому грунту и плавать. Ндженге умеет нырять на глубину до 3 метров.

Жизнь этого животного тесно связана с водоёмами, главным образом с реками. Чаще всего стада ндженге можно встретить в бассейне Конго-Заира и других рек, впадающих в Атлантику. Он пасётся утром, вечером и во время дождя, а всю жаркую часть дня проводит в воде, лёжа или стоя в воде по шею. При появлении хищника они обычно скрываются в зарослях, обходят врага полукругом и встречают выставленными в его сторону рогами. Если скрыться не получается, взрослые звери образуют круговую оборону. Ндженге питаются травянистыми растениями, однако могут есть также листву, грибы и опавшие с деревьев плоды. В целом примерно половину их рациона составляет водная растительность, которую они поедают вместе со скрывающимися в ней улитками, насекомыми и нерасторопными мальками, а также икрой рыб и лягушек.

В стаде ндженге складывается строгая иерархия, которая нарушается лишь при нападении хищника. Бои за стадо чаще всего представляют собой ритуализованную демонстрацию силы: самцы ревут, роют землю копытами, а иногда и рогами, делают ложные выпады в сторону соперника. Реже эти демонстрации переходят в фазу «силовой борьбы», когда оба соперника сталкиваются рогами и бодаются. Молодые самцы, ещё не способные вызывать на поединок зрелого соперника, образуют отдельные стада. Среди старых самцов иногда встречаются особенно вспыльчивые особи, живущие поодиночке.

Спаривание у ндженге происходит весной. В это время между самцами происходят особенно серьёзные поединки, хотя обычно они не приводят к травмам. Скорость размножения у этого вида сравнительно низкая: в среднем у самки потомство появляется два раза за три года. Беременность длится 295 до 315 дней. У каждой самки рождается один, реже два детёныша, которые кормятся молоком до 5 месяцев и достигают половой зрелости в возрасте двух лет. Молодые самцы в этом возрасте изгоняются вожаком. Молодые самки изредка могут менять стадо.

Продолжительность жизни ндженге составляет 25, максимум 30 лет.


Висячая цапля (Breviardea pendula)

Отряд: Аистообразные (Ciconiiformes)

Семейство: Цапли (Ardeidae)

Место обитания: Экваториальная Африка, галерейные леса в бассейне реки Конго.


Бассейн реки Конго является африканским аналогом Амазонии по богатству жизненных форм. На болотистой почве растут леса, которые несколько недель в году бывают залиты водой. Большая продуктивность биотопов позволяет существовать специализированным видам животных, которые в процессе эволюции выработали своеобразные жизненные стратегии.

На ветвях деревьев, свисающих над водой, сидит небольшая птица. У неё длинный клюв и сильная подвижная шея. Это особый вид цапель, который обитает только в затопляемых лесах Экваториальной Африки. Эта птица подстерегает добычу, вцепившись в ветви, касающиеся поверхности воды. Когда добыча показывается в поле зрения этой цапли, она схватывает её, не выпуская ветки из лап. Согнув ноги в суставах, птица вытаскивает добычу из воды. Такая особенность поведения определила название птицы – висячая цапля.


Это достаточно мелкий вид цапель – она размером с голубя. Пропорции тела у висячей цапли не характерны для облика цапли – у этой птицы ноги и шея относительно короче, чем у прочих цапель. Пальцы ног у этой птицы кажутся непропорционально длинными. Они очень цепкие: благодаря им висячая цапля умеет ловко лазать по веткам деревьев. Клюв у этой птицы длинный и прямой.

Оперение у висячей цапли имеет маскировочную окраску: оно имеет неяркий коричневый цвет с чёрными поперечными полосками. Живот ярко-рыжего цвета, подхвостье белое. Голова у висячей цапли тёмно-коричневая, вокруг глаз кольцо голой голубоватой кожи. На темени птицы растёт хохолок из нескольких длинных узких перьев белого цвета. Клюв и ноги у этой птицы желтоватого цвета.

Самец и самка у висячей цапли не отличаются по цвету оперения, но самка весит примерно на 20% больше самца. Пары у этих птиц образуются на один сезон гнездования, и распадаются после того, как молодые птицы становятся самостоятельными. В брачный сезон у самца на спине отрастают подобия эгреток – длинные перья с рассученными бородками. Самец демонстрирует самке эти перья, «кланяясь» и распуская эти перья веером.

Висячая цапля не образует больших колоний, что типично для остальных видов цапель. Одиночное гнездо этих птиц довольно крупное – его диаметр достигает двух метров. Птицы могут переоборудовать для себя брошенное гнездо аистов или хищных птиц, либо построить собственное гнездо. В основании гнезда лежат длинные прочные ветви, на которые взрослые птицы набрасывают кучу прутьев. Лоток гнезда выстлан травой и высохшими водяными растениями.

В кладке висячей цапли бывает до трёх яиц. Птенцы выклёвываются слепыми, но покрытыми густым серым пухом. Через несколько дней они начинают видеть и становятся более активными. В недельном возрасте птенцы висячей цапли уже хорошо лазают по ветвям, и ожидают родителей с кормом вне гнезда. Они полностью оперяются в месячном возрасте, а в возрасте шести недель пробуют самостоятельно охотиться. Трёхмесячная молодая птица уже пробует летать. Молодые птицы гнездятся в двухлетнем возрасте.

Висячая цапля предпочитает гнездиться на том же дереве, с ветвей которого охотится на рыбу. Кроме рыбы она охотно поедает улиток и пресноводных крабов. Схватив добычу, она добирается до гнезда по веткам, хотя при необходимости умеет хорошо летать. Мусор и помёт, выбрасываемый из гнезда, привлекает под гнездо висячей цапли рыбу, и это обстоятельство помогает птице охотиться.


Гигантский африканский аист (Megaciconia africana)

Отряд: Аистообразные (Ciconiiformes)

Семейство: Аисты (Ciconiidae)

Место обитания: Западная и Центральная Африка, Земля Зиндж, север Мадагаскара; долины рек.


На рубеже голоцена и неоцена, во время глобальной экологической и климатической катастрофы, животный мир планеты начал коренным образом преображаться – менялись границы климатических зон, появлялись новые и исчезали старые группы растений и животных. Во время таких перемен на рубеже эпох исчезли журавли, одни из самых крупных летающих птиц голоцена. Чаще всего их экологическая ниша доставалась потомкам их далёких родственников – пастушкам, трёхпёрсткам и другим журавлеобразным птицам. Но так происходило не везде. В Африке (а также на юге Азии) экологическую нишу журавлей заняли гигантские аисты, представители нового рода голенастых птиц.

На первый взгляд гигантский африканский аист выглядит очень большой птицей. Он достигает 2 метров в высоту, а размах его крыльев около трёх метров и даже больше. Но почти половину роста этого пернатого великана составляют ноги, и такая крупная птица весит только 11 – 13 килограммов. Он умеет летать, но очень неохотно поднимается на крыло, предпочитая скрываться в зарослях болотных растений на берегах Сахарского Нила и других рек.

Гигантские аисты – прямые потомки аистов голоцена, а именно европейского белого аиста Ciconia ciconia. Хотя изначально, во времена голоцена, эта птица обитала преимущественно в Европе, антропогенный прессинг и изменившийся климат заставили её переселиться в Африку и Индию, оставив европейские болота другим птицам. Тем не менее, многое в облике их потомка осталось прежним. В окраске этих аистов проявляется половой диморфизм. Самец гигантского африканского аиста – это белая птица с ярко-красным клювом, чёрными ногами и крыльями. Самки гораздо более тусклые, однотонно серые, а птенцы и неполовозрелые птицы имеют маскировочную коричневатую окраску с продольными штрихами, которая делает их малозаметными в гнёздах и среди зарослей. В случае опасности птенцы и молодые птицы замирают, полагаясь на маскировку.

Корм гигантского африканского аиста – разные водяные беспозвоночные, рыбы и раки. Изредка птицы склёвывают семена диких злаков на разных стадиях зрелости. Периодически гигантские африканские аисты разоряют кладки африканской черепахи-крокодила.

Поскольку эти птицы сами стали довольно крупными и тяжёлыми, им пришлось изменить поведению предков и начать строить гнёзда на земле, на манер разных фламинго голоцена и неоцена. Свои кочкообразные гнёзда гигантский африканский аист строит из речной глины, стеблей папируса и других речных растений, а также из крупных веток разных деревьев растущих недалеко от рек. Заготовкой строительного материала для гнезда занимаются в основном самцы, и доставка строительного материала для гнезда стала даже частью брачного ритуала. Гнёзда строятся в местах, трудно доступных для наземных животных. Но периодически их гнёзда оказываются разграбленными всеядными свино-бегемотами. Иногда гнёзда этих аистов разоряют змеи-яйцееды: яичный сверлозмей выпивает яйца этих птиц целиком.

В полной кладке этого вида 2 – 3 яйца; насиживает преимущественно самка. Она агрессивно защищает потомство, и в это время превращается в опасного противника. Клюв у гигантских аистов соответствует их размерам; формой он напоминает копьё, а сила в шее у гигантских аистов достаточно велика, чтобы одним ударом клюва тяжело ранить или убить даже таких крупных хищников как генетты-убийцы и молодые черепахи-крокодилы, которые попытаются разнообразить своё меню молодым аистёнком. Только могучие свино-бегемоты, владыки рек и болот Центральной Африки, могут заставить родителей покинуть своих детей. Но это случается редко; гораздо больше аистов гибнет от хищных зверей и черепах после того, как покинет гнёзда и начинает учиться выживать самостоятельно.

Оставленные после выведения потомства гнёзда гигантских аистов очень часто используются вторично другими птицами, в том числе гигантскими аистами других семейных пар. Если гнездо достаточно высокое, мелкие птицы прилепляют свои гнёзда к боковым сторонам аистиных гнёзд либо вьют своё на макушке последнего после того, когда аисты завершили гнездование. Пока птицы находятся на гнезде, их мелкие соседи не отваживаются селиться рядом: молодые аисты и птенцы не прочь попрактиковаться в охоте на мелких птичек.

В Азии, на полуострове Индостан водится близкий родственник гигантского африканского аиста – гигантский индийский аист (Megaciconia bharatus). Это более мелкая птица – его рост около 150 см, а размах крыльев 2,5 метра при весе только 5 – 6 килограммов. У самцов этого вида, в отличие от африканского сородича, ноги не чёрные, а красные. Кроме того, на его голове вокруг клюва развита своеобразная маска из чёрных перьев. По своей биологии он не сильно отличается от своего африканского родственника, с поправкой только на размеры самой птицы. Он более активно летает, и часто устраивает гнёзда на деревьях по берегам рек. Изредка эти аисты могут совершать перелёты и гнездятся на островах Индийского океана, долетая даже до Маврикия.


Лесной крокодил (Neoosteolaemus jagal)

Отряд: Крокодилы (Crocodilia)

Семейство: Крокодилы (Crocodylidae)

Место обитания: Западная Африка, реки, озёра, и болота


В голоцене одним из древнейших рептилий на Земле, крокодилам, пришлось очень плохо от деятельности человека. Люди истребляли их по самым разным причинам, начиная от ценной шкуры и заканчивая соображениями собственной безопасности. В результате ареал крокодилов сильно сократился в историческую эпоху, и некоторые виды практически вымерли. Некоторым видам, однако, удалось уцелеть, и они сталиродоначальниками новых крокодилов неоцена. Некоторые из неоценовых видов, например, могучий кархарозух, приобрели облик, более подходящий для их далёких предков юрского периода, нежели для потомков рептилий плейстоцена, и стали вести гораздо более водный образ жизни. Но так случилось не всегда.

Несмотря на прессинг со стороны людей и их отношение к другим крупным хищникам, тупорылый крокодил (Osteolaemus tetraspis) никогда не подвергался реальной угрозе вымирания и пережил переход в неоцен без особых проблем, в отличие от своего дальнего родича нильского крокодила. Этот вид, впрочем, вымер окончательно не от рук людей, а от географических катаклизмов, которые изменили климат и русла рек Северной Африки. Пережив большинство своих родственников, этот вид начал активно меняться, в том числе пытаясь захватить опустевшую после вымирания нильского крокодила экологическую нишу.

Однако, у потомков тупорылого крокодила появилось много конкурентов. На севере Африки ту же нишу крупного речного хищника начали занимать речные трёхкоготные черепахи, породив в итоге черепаху-крокодила (Archotrionyx vorax), которая не пропустила более южного тупорылого крокодила на север. На юге ту же нишу заняли потомки африканских, огромные крокодиловые вараны (Pseudosuchus varanoides), а на восточном побережье, по берегам пролива Танганьика, также акулами (Neocarcharinus flumineus). Водные потомки тупорылого крокодила быстро вымерли, но более сухопутная форма, лесной крокодил, успешно заняла центр Африки: лесные реки, озёра и болота Западной Африки и западной части Центральной Африки. Здесь ареал этой рептилии в наименьшей степени пересекается с ареалами крокодиловых варанов, пресноводных акул и черепах, населяющих более крупные реки.

Лесной крокодил – это сравнительно крупная рептилия, примерно 2,5 м в длину, но старые особи могут достигать трёхметровой длины. Для защиты от врагов его тело покрыто чёрно-жёлтой бронёй (у молодых особей есть дополнительная маскировка в виде более светлых полос и пятен на теле) из костяных бляшек, которые переходят в сплошной панцирь на шее, спине и вдоль хвоста. Как и у его предка, у лесного крокодила морда формой больше напоминает морду кайманов и аллигаторов: она короткая и широкая, при взгляде сверху почти квадратная, а не вытянутая, как у других крокодилов. Это объясняется особенностями его рациона: как и его предок, лесной крокодил всеяден. Если ему не удаётся подкараулить у берега какого-нибудь зверя или птицу, он с успехом прокормится рыбой, крупными раками и даже падалью. Не брезгует он и более молодыми сородичами.

Другое отличие лесного крокодила от других крокодилов неоцена – его образ жизни. Лесной крокодил эволюционировал в сторону более наземного образа жизни, а не наоборот. Если кархарозух на суше практически беспомощен и с трудом передвигается, а крокодил-пилонос добывает корм исключительно в воде, то лесной крокодил способен одинаково успешно охотиться и в воде, и на берегу, особенно во время дождей, когда зелень вокруг растёт и цветёт, и травоядные животные сыты и менее осторожны. У самок лесного крокодила есть ещё одна особенность поведения – для безопасности яиц и новорождённых детёнышей они выкапывают норы, в которых откладывают яйца, а также «днюют», так как пик активности лесного крокодила – сумерки и лунные ночи, когда легче подстеречь добычу.

Брачный сезон лесного крокодила приходится на начало сезона дождей: конец весны или начало лета. Обычно холоднокровные и флегматичные, самцы лесного крокодила в это время ведут себя очень активно. Они ревут и хлещут хвостами по воде, стремясь привлечь к себе максимальное количество самок. Спаривание проходит быстро и больше напоминает борьбу: самец активно преследует выбранную самку и, догнав её, вцепляется в её тело лапами и удерживается, пока не завершит спаривание. Вскоре после спаривания самки начинают сгребать подгнившую зелень в свои норы, чтобы вывести потомство в безопасности от других хищников. Правда, безопасность даже в норе лишь относительная – не только крокодилы охотятся в джунглях по ночам. Самка не покидает свой пост, агрессивно охраняя гнездо от любых крупных животных, которые неосторожно приближаются к нему. Она раздувает бока и громко рявкает, разевает пасть и делает выпады в сторону агрессора, демонстрируя готовность защищаться до последнего. В кладке этого вида 10 – 15 яиц. Самка закапывает их в растительный мусор на дне норы, и тепло, выделяющееся при гниении, способствует развитию эмбрионов. Молодые крокодилы быстро покидают гнездо и самка почти не заботится о них.

Продолжительность жизни лесного крокодила – 50 – 60 лет.


Гавиалодон (Gavialodon angustirostris)

Отряд: Чешуйчатые (Squamata), подотряд Ящерицы (Lacertilia)

Семейство: Водноварановые (Aquavaranidae)

Место обитания: бассейн Конго.


Семейство водноварановых в фауне неоцена является аналогом крокодилов эпохи человека. Пострадав от деятельности человека в историческую эпоу, в неоцене крокодилы представлены лишь единичными видами. А водноварановые стали доминирующими хищниками в пресных водах, встав на вершине пищевой пирамиды в экосистемах. Их конкурентами в Африке являются крупные плотоядные черепахи, и виды водноварановых из рек Западной Африки приобрели определённые черты специализации, избегая конкуренции с черепахами. Один из специализированных видов водноварановых – гавиалодон, родственник крокодилового варана, населяющий реку Конго и её притоки. Это специализированная рыбоядная рептилия, хотя иногда может ловить мелких рептилий, амфибий (в т. ч. головастиков).

Длина тела взрослой особи гавиалодона достигает 4,5 метра; самец длиннее самки почти на метр, но самка имеет более массивное телосложение. Внешне этот вид напоминает крокодилового варана, но окрашен темнее и имеет длинную морду: длина челюстей втрое превышает их ширину у основания. Зубы многочисленные, тонкие, игловидные. Основная окраска тела тёмно-зелёная с более светлыми узкими поперечными полосками на спине. Живот желтовато-белый.

Гавиалодон глубоко приспособлен к водному образу жизни и много времени проводит в воде. Его ноги несколько редуцированы; они сохраняют пять пальцев и небольшую перепонку между ними, но уже не способны поднять тело над землёй и удерживать его в таком положении долгое время. В воде гавиалодон довольно проворен, хорошо ныряет и может задерживать дыхание на полчаса и больше. Хвост животного окаймлён большой кожной складкой, которая тянется от поясницы почти до клоаки. Плавая, рептилия прижимает конечности к бокам и изгибается всем телом. Лишь на мелководье и среди зарослей животное движется с помощью конечностей. Этот хищник редко выбирается на сушу вне брачного сезона, предпочитая греться на отмелях и выбираясь на полузатонувшие деревья.

Зубы позволяют гавиалодону эффективно охотиться на мелких рыб. Обычно во время охоты рептилия лежит в засаде на дне реки. Когда мимо проплывает косяк рыб, гавиалодон приоткрывает рот и делает резкое боковое движение головой. Рыбы накалываются на зубы или получают ранения и опускаются на дно, где их собирает хищник. Кроме того, гавиалодон поедает лягушек и схватывает из-под воды водоплавающих птиц и их птенцов. Помимо мелких позвоночных, он ловит оказавшихся в воде членистоногих и не брезгует подгнившей падалью.

Брачный сезон у этого вида растянут на весь год. Самцы демонстрируют свои претензии на территорию, плавая у поверхности воды и громко шлёпая хвостом. Самец преследует готовую к размножению самку и удерживает её в воде, демонстрируя ей свою силу. Готовая к спариванию самка показывает подчинение, останавливаясь и опускаясь ко дну под нажимом самца. Если она не готова к размножению или самец не нравится ей, она активно сопротивляется, прижимая самца ко дну и колотя его хвостом. Во время внутривидовых конфликтов челюсти не используются из-за хрупкости костей и зубов. Самец имеет гарем из нескольких самок и охраняет его от других самцов, оттесняя их телом и ударами хвоста. Через 20 дней после спаривания самка откладывает до десятка яиц. Для этого она выбирается на берег ночью, выкапывает гнездо в 3—5 м от воды одной из задних лап, засыпает яйца песком и листьями. Кладка не охраняется; в течение года самка может делать до трёх кладок, после чего наступает перерыв до полугода, когда организм самки восстанавливается перед новым циклом размножения. Через 8 недель из яиц вылупляются молодые гавиалодоны. Они выбираются из гнезда и сразу уползают в воду. Сначала молодые животные охотятся на насекомых и креветок, а позднее переходят на взрослый корм. Избегая встреч с крупными хищниками, они переселяются в мелководные реки и спускаются в крупные реки по мере взросления.

Живёт гавиалодон до 70 лет и достигают половой зрелости при длине 3 м, в возрасте около 10 лет.


Чернильная черепаха (Sepiochelys atramentophora)

Отряд: Черепахи (Testudines)

Семейство: Болотные черепахи (Emydidae)

Место обитания: Центральная Африка, реки и озёра.


Консервативная и не слишком многочисленная группа черепах понесла большой ущерб в результате человеческой деятельности. Первыми вымерли самые крупные виды, обитавшие на островах. Следом за ними вымерли некоторые континентальные узкоареальные виды, местообитания которых были разрушены человеком. Самые массовые виды морских и пресноводных черепах пострадали из-за перепромысла и неумеренного сбора яиц. Ареалы большинства черепах в эпоху человека сильно сократились. Наступление ледникового периода стало ещё одним ударом по многообразию отряда, к тому же заметно сократившим площади территорий, пригодных для обитания этих рептилий.

В неоцене тёплый климат позволил немногочисленным выжившим представителям черепах реализовать шанс на выживание. В разных местах Земли появлялись виды, приспособленные к экстремальным условиям обитания, или наоборот, процветающие и доминирующие в благоприятных условиях. В некоторых местах обитания черепахи даже превратились в главных хищников экосистемы. Но большинство черепах, особенно на континентах, осталось сравнительно небольшими животными.

Наличие в экосистеме хищников стимулирует развитие разнообразных защитных приспособлений. В реках Центральной Африки место вымерших здесь крокодилов занял гигантский представитель отряда чешуйчатых – крокодиловый варан. Эта рептилия охотится с помощью зрения и обоняния, а сила её челюстей позволяет этой рептилии съесть любое животное из обитающих в реках. Одна из черепах, обитающих по соседству с этим чудовищем, научилась избегать опасности, исходящей от гиганта.

Это водяная черепаха весьма обычной внешности – с плоским панцирем округлых очертаний, перепончатыми лапами и крупной головой на подвижной сильной шее. Обычно она медленно плавает возле дна, разыскивая корм: пресноводных крабов, улиток и падаль. Когда крокодиловый варан или хищная рыба начинает преследовать её, эта черепаха старается спастись бегством. Но, если дистанция между черепахой и её преследователем стала критической, рептилия выставляет «вторую линию обороны»: она извергает из клоаки облако чёрной жидкости, и получает несколько секунд для того, чтобы скрыться. Отсюда название рептилии – чернильная черепаха.

Чернильная черепаха относится к достаточно крупным видам: длина панциря взрослой особи – до 60 см, вес – свыше 30 кг. Панцирь чернильной черепахи окрашен в оливковый цвет с мелкими чёрными крапинками. У старых особей он покрывается слоем водорослей, и даже обрастает водяным мхом. Это служит дополнительной маскировкой рептилии.

Кожа на ногах, шее и голове коричневатая с множеством светлых пятен. На голове животного пятна сливаются в продольные полосы, а горло выглядит намного светлее кожи. Лапы рептилии с перепонками между пальцами – чернильная черепаха очень хорошо плавает, развивая скорость под водой до 30 км/ч. На передних лапах самцов растут увеличенные когти: они очень длинные (до 5 см), крепкие и острые. С их помощью самцы дерутся в брачный сезон. Когти также помогают самцу удержаться на панцире самки во время спаривания.

Главное оружие чернильной черепахи – это жидкость чёрного цвета, выделяемая в случае опасности. В стенках клоакальных пузырей у этого вида появились многочисленные чернильные железы, накапливающие пастообразный чёрный краситель. Когда черепаха находится в опасности, она выжимает их секрет в клоакальные пузыри, где он смешивается с их содержимым и выделяется в воду как чёрную жидкость с неприятным запахом. Чернила этой черепахи несколько похожи по действию на чернила головоногих моллюсков: они обладают слабо наркотическим свойством, и парализуют обонятельные нервы хищника. На рептилий они действуют всего несколько минут, но обоняние рыбы может быть парализовано на полчаса и больше. Даже самые молодые чернильные черепахи с длиной панциря около 5 сантиметров способны выделять чернила.

Размножение у чернильных черепах длится круглый год. Брачные игры этих рептилий сравнительно примитивны: самцы стараются прогнать друг друга от самки. Сильнейший самец, избавившись от соперников, начинает плавать рядом с самкой, стараясь слегка укусить её за лапу или шею. Когда самка показывает своё подчинение, прекращая попытки уплыть, самец спаривается с нею и сразу после этого покидает самку.

Яйца созревают в организме самки в течение 25 – 30 суток. Для кладки яиц рептилия уходит в лес, выкапывает в почве ямку и откладывает одновременно до 8 – 11 яиц. Закопав гнездо, она больше не интересуется судьбой потомства. Инкубация длится около 40 дней. За год самка может сделать до трёх кладок.


Электрический синодонтис (Synodontocephalus electrophorus)

Отряд: Сомообразные (Siluriformes)

Семейство: Бахромчатоусые сомы (Mochokidae)

Место обитания: реки Центральной Африки.


Природная катастрофа конца голоцена затронула большей частью экосистемы открытого океана и крупных морей. Природные сообщества рек почти не пострадали, хотя речная ихтиофауна лишилась ряда видов крупных рыб, преимущественно хищников. Но после того, как условия стабилизировались и климат стал постепенно улучшаться, появились новые виды рыб, занявшие опустевшие экологические ниши. Один из самых своеобразных хищников рек Западной Африки – электрический синодонтис.

Это очень крупная рыба – длина тела достигает полутора метров, а вес превышает 20 килограммов (самки несколько крупнее самцов). Туловище электрического синодонтиса уплощенное – это донная рыба, предпочитающая проводить время в засаде, скрывшись среди коряг и водных растений. Голова широкая, с длинными усами – длина усов на верхней челюсти до 1 метра, на подбородке 4 перистых усика длиной около 10 см. Глаза маленькие, сдвинуты по бокам головы. В широком рту множество очень мелких зубов – они не позволяют раскусить добычу пополам (как у акул), но помогают её удерживать.

Плавники этой рыбы относительно короткие, закруглённые. В спинном и грудных плавниках впереди находятся острые ядовитые колючки – защита от крупных хищников. Хвостовой плавник широкий, двухлопастный: эта рыба – ленивый пловец, предпочитающий охотиться из засады.

Мелкие родственники этого речного великана, сомы рода Synodontis, отличаются разнообразной расцветкой: пятнистой и полосатой, иногда контрастной двухцветной. Электрический синодонтис в процессе эволюции выработал маскировочную окраску, состоящую из пятен чёрного и бурого цвета на серо-зелёном фоне. Нижняя часть тела этого сома желтовато-белая.

Главное охотничье оружие электрического синодонтиса скрыто под кожей. Это слой видоизменённой мускулатуры, способный генерировать сильный электрический разряд, с помощью которого рыба оглушает свою добычу: мелких рыб и лягушек. Электрические разряды эта рыба также использует для защиты от врагов: крупных хищных водяных черепах и ящериц. В своё время люди обнаружили у мелких африканских синодонтисов способность испускать очень слабые электрические разряды. Очевидно, один из многочисленных видов этих сомов в процессе эволюции обратил эту способность себе на пользу, многократно усилив мощь своих электрических батарей. Это позволило ему занять в экосистемах африканских рек ту экологическую нишу, что раньше занимал электрический сом (Malapterurus).

Большую часть времени этот сом проводит на речном дне. Эта рыба населяет мелкие лесные реки и прибрежную часть крупных водоёмов. Электрический синодонтис держится там, где водится много мелкой рыбы или лягушек – основного корма этого хищника. Обычно эта рыба скрывается в зарослях водных растений или среди коряжника, но при недостатке укрытий сом может просто закапываться в слой опавших листьев на дне. Когда в поле действия электрического разряда этой рыбы появляется добыча – рыба длиной до 20 – 30 см, либо лягушка – сом приводит в действие своё оружие, и спустя несколько секунд жертва уже опускается на дно, судорожно подёргиваясь. На короткое время сом показывается из своего укрытия, захватывает парализованную добычу, и быстро заглатывает её. После охоты ему нужно время, чтобы отдохнуть и восстановить заряд в электрическом органе.

Зато в сезон размножения эти рыбы совершенно не таятся, совершая брачные ритуалы. Самцы активно ухаживают за самками, преследуя их по двое-трое. В это время маскировочная окраска уступает место ярким тонам: горло и грудь самца становятся ярко-красными, фон туловища светлеет, а пятна проступают на нём с большей интенсивностью. Во время ухаживания самцы издают серии щелчков и скрипов с помощью колючек в грудных плавниках. К моменту нереста самки бледнеют и их бока округляются от икры. Чем яснее самка показывает свою расположенность к нересту, тем сильнее между самцами протекает конкуренция за право нереститься с ней. Самцы отталкивают друг друга, иногда наносят сопернику укусы или хватают его за ус. В конце концов с самкой остаётся всего один самец, который оплодотворяет выметанную икру.

У синодонтисов эпохи голоцена рыбы чаще всего просто разбрасывали икру по дну и более не заботились о ней. В Великих Африканских озёрах некоторые виды синодонтисов просто подбрасывали икру на инкубацию другим видам рыб. Электрические синодонтисы заботятся о собственном потомстве самостоятельно: самка закапывает оплодотворённую икру в песок на дне реки и охраняет место кладки в течение примерно недели. Всё это время она ничего не ест. Если на неё нападают хищники (чаще всего это крупные черепахи или ящерицы), она защищает будущее потомство с помощью ударов электрического тока.

Развитие икры продолжается около трёх суток. Но ещё примерно столько же личинки сидят в песчаном гнезде, пока не рассосётся их желточный мешок. Ко времени выклева молоди самка сильной струёй воды изо рта размывает верхний слой песка, аккуратно подбирая ртом и складывая в гнездо случайно выпавших беспомощных личинок. После рассасывания желточного мешка молодь покидает гнездо навсегда. Мальки прячутся в зарослях и питаются мелкими беспозвоночными животными. Первые несколько месяцев жизни их электрический орган не развит, и они в массе гибнут от всевозможных хищников, в том числе от взрослых особей своего же вида. Но при длине около 6 – 8 см они уже способны оглушать разрядом мальков других рыб на расстоянии до 10 см. А особый «сигнал опознания», подаваемый ими при встрече с сородичами, помогает избежать атаки со стороны взрослых рыб. Если молодой рыбе удаётся выжить, то к концу третьего года жизни её длина достигнет метра, и она сможет принимать участие в нересте.


Гребнеротый ряскоед (Exodolabrus lemnivorus)

Отряд: Харациновые (Characiformes)

Семейство: Гребнегубые (Ctenolabiidae)

Место обитания: бассейн Конго, озёра, заводи и старицы.


Харациниды – одна из групп рыб, общая для Африки и Южной Америки. Хотя на этих двух материках не осталось даже общих семейств этих рыб, родство африканских и южноамериканских харацинид указывает на былую связь старого и Нового Света. В Африке большинство харацинид представляет собой хищные или всеядные виды, но представители семейства Цитариновых (Citarinidae) были исключительно вегетарианцами, несмотря на конкуренцию со стороны многочисленных карповых рыб. В ледниковый период в экваториальном поясе Африки сохранилось достаточно много представителей исконно тропической фауны, и жизнь в этих местах всегда отличалась разнообразием. Поэтому наилучшим выходом в стабильных природных условиях при жёсткой конкуренции стала узкая пищевая специализация. Некоторые африканские харациниды превратились в таких условиях в стенофагов.

Один из самых узких пищевых специалистов среди растительноядных рыб Африки – гребнеротый ряскоед. Это сравнительно крупная рыба, достигающая длины около 30 см. Ряскоед постоянно держится вблизи поверхности воды, в связи с чем его тело приобрело довольно характерную форму. Верхняя часть тела рыбы уплощённая, голова и спина составляют практически прямую линию. Нижняя часть тела ряскоеда, наоборот, имеет округлые очертания. Тело рыбы сильно сжато с боков, благодаря чему ряскоед легко протискивается среди свисающих в толще воды корней плавающих растений.

Хвост этой рыбы короткий и широкий: ряскоед не любит далеко плавать, но при необходимости может развивать большую скорость, спасаясь от хищников или устраивая брачные представления. Спинной плавник рыбы короткий, треугольный; жировой плавник низкий. Широкий анальный плавник этого вида играет важную роль во время ухаживаний: раскрыв его и окрасившись в яркие цвета, самец привлекает самок, плавая близ поверхности воды.

Тело рыбы окрашено в желтоватый цвет с коричневыми пятнами неправильной формы и бледными «прожилками». В случае опасности рыба мастерски имитирует гнилые листья, бросаясь на дно и быстро закапываясь в мусор. Когда ил и муть оседают, затаившуюся рыбу совершенно невозможно увидеть. Ряскоед может затаиваться в донном мусоре на несколько минут. Как правило, этого достаточно, чтобы хищная рыба перестала его искать.

Ряскоед питается исключительно одним видом корма: ряской, которая сплошным ковром покрывает поверхность тропических водоёмов. Рот этой рыбы прекрасно приспособлен для такой диеты: он сдвинут и скошен вверх. Верхняя челюсть ряскоеда имеет примечательное строение: зубы на ней очень тонкие и многочисленные, образующие настоящий «частокол». Они торчат на нижней поверхности верхней губы, и, когда рот открыт, их острия направлены вверх и немного вперёд. Нижняя челюсть с толстой бахромчатой губой при раскрытом рте располагается параллельно поверхности воды. Питающаяся рыба «чертит» поверхность воды верхней губой, собирая ряску тонкими зубами, как сачком. Время от времени она закрывает рот, нижняя губа соскребает с верхней челюсти собранную ряску и отправляет её в рот. Ряска богата протеином, но вместе с ней рыба также поедает мелких животных, селящихся на растениях.

Ряскоеды активно защищают свой кормовой участок, и поддерживают его в чистоте: они обрывают листья кувшинок и растаскивают крупные плавающие растения, освобождая место для роста ряски. Каждая рыба владеет определённым участком на поверхности воды, составляющим несколько десятков квадратных метров. Она отгоняет от участка сородичей, демонстрируя себя в лучах солнечного света. Впрочем, на краях кормовых территорий у этих рыб обязательно есть укромный уголок, в котором ряскоед прячется от хищников.

В брачный сезон ряскоед не проявляет полной нетерпимости к сородичам. У самок появляется право заплывать на чужие территории, а самцы не скрывают своего местонахождения – они высоко выпрыгивают из воды, шлёпаясь обратно с громким плеском. У ряскоедов самцы мельче самок, но более головастые и ярче окрашенные. Ухаживая за самкой, самец раскрывает анальный плавник, на котором появляется кайма красного цвета, и демонстрирует себя в лучах солнца. Предварительно он разгоняет на поверхности воды плавающие растения, чтобы освещение было ярче.

В отличие от большинства цитариновых и их родичей, ряскоеды нерестятся парами. Самец гоняет самку над дном, время от времени прижимая её к подводным предметам. Производители вымётывают прозрачную неклейкую икру в воду, и она оседает на дно. Плодовитость одной самки может достигать 30 тысяч икринок. Взрослые рыбы могут съесть часть икры, подхватывая её во время нереста, но после нереста самец прогоняет самку и сам всплывает к поверхности воды. Поэтому значительная часть икры имеет возможность развиваться на дне среди мусора.

Инкубация длится примерно два дня, и ещё около суток личинки неподвижно висят на растениях. Затем они превращаются в мальков и начинают питаться фитопланктоном и одноклеточными животными. К концу первого года жизни молодые рыбы достигают длины 4 – 5 см и отвоёвывают себе небольшую кормовую территорию, обычно на мелководье, куда не заплывают взрослые рыбы. Примерно к третьему году жизни ряскоед достигает обычных размеров взрослой рыбы и становится способным к размножению.


Вымпельный харпагогнатус (Harpagognathus callopinnus)

Отряд: Харацинообразные (Characiniformes)

Семейство: Дистиходовые (Distichodontidae)

Место обитания: Центральная Африка, бассейн Конго.


Изменения в биосфере Земли на рубеже голоцена и неоцена привели к широкомасштабной смене верховных хищников в экосистемах. Пресноводные экосистемы страдали главным образом от косвенных результатов деятельности человека – вырубки лесов и загрязнения рек, а также вселения новых чужеродных видов. В речной системе Конго в Центральной Африке крупные хищные рыбы исчезли вместе с крокодилами, но в раннем неоцене их место в экосистемах заняли потомки мелких плотоядных видов. Одни из них стали крупными одиночками, а другие избрали тактику стайных хищников, способных совместными усилиями убить и съесть крупную добычу. К числу таких видов принадлежит вымпельный харпагогнатус – стайный охотник на рыбу средних размеров и других позвоночных животных.

Облик харпагогнатуса указывает на его способность к быстрому движению. Это рыба длиной около 30 см, с удлинённым торпедообразным телом и остроносой головой с крупными золотистыми глазами и широко раскрывающимся ртом. Окраска тела серебристо-зелёная с продольным штрихом вдоль боковой линии, тянущимся от кончика рыла до основания хвостового плавника. Иногда параллельно и выше его тянется второй штрих. Спина тёмная, живот серебристый. Плавники остроконечные и полупрозрачные, за исключением спинного плавника. Спинной плавник высокий (его высота превышает высоту тела рыбы), с рисунком из чередующихся горизонтальных полос чёрного и белого цвета. Такой плавник позволяет рыбам распознавать сородичей и собираться в стаю для поиска пищи. Жировой плавник маленький.

Харпагогнатус – исключительно плотоядный вид рыб. Благодаря особому устройству челюстей у плотоядных представителей семейства при раскрытии рта верхняя челюсть поднимается, позволяя выкусывать более крупный кусок. Зубы двухвершинные, режущего типа – во время кормления они легко отсекают от добычи куски мяса. Передние 2-3 пары зубов в обеих челюстях немного крупнее остальных, делают глубокие надрезы при каждом укусе.

Стаи харпагогнатусов насчитывают до 50 особей, и легко способны обглодать до костей животное весом около 15 кг. Эти рыбы охотятся на крупных рыб, черепах, водяных птиц. После интенсивного кормления рыбы надолго теряют интерес к охоте и прячутся в глубокие омуты, переваривая добычу.

Интересной особенностью вида является способность восстанавливаться после значительных повреждений кожи, мышц и плавников – это приспособление к жизни в стае агрессивных сородичей. Раненые особи обычно покидают стаю и заживляют раны в укрытиях, после чего вновь присоединяются к стае сородичей подходящего размера.

Нерест стайный, повторяется 2-3 раза в год; каждая самка вымётывает до 50 тысяч икринок. Обычно у рыб из одной стаи половые продукты созревают синхронно. Нерест происходит ранним утром в зарослях мелколистных водяных трав. Рыбы разбрасывают икру по обширной территории, и не заботятся о потомстве. Мальки питаются личинками насекомых и мелкой рыбой. На втором году жизни они дорастают до 15-18 см, и становятся способными к размножению. Продолжительность жизни не превышает 10-12 лет.


Фаго-барракуда (Necrophago sphyraenoides)

Отряд: Харациновые (Characiformes)

Семейство: Дистиходовые (Distichodontidae)

Место обитания: Конго, средняя часть речного русла.


Среди обитателей африканских рек очень характерны харациновые рыбы. Они менее разнообразны, чем виды из Южной Америки, и занимают несколько иные экологические ниши. Среди них много хищных видов, а всеядные и растительноядные часто отличаются большими размерами. Особое место среди африканских харацид занимали мелкие хищные рыбы рода Phago. Эти существа, отличавшиеся свирепым и хищным нравом, пережили время массового вымирания – будучи небольшими рыбами, они смогли сохранить достаточно многочисленную популяцию в период падения биологической продуктивности водоёмов. Крупные речные хищники вымирали в ледниковый период – этот процесс полностью погубил, например, крокодилов. Зато после стабилизации условий у мелких рыб появился потрясающий шанс выбиться в крупноразмерный класс, и стать одними из преуспевающих хищников рек Экваториальной Африки, конкурируя с хищными водяными черепахами и ящерицами.

Длина Phago и многих из его сородичей эпохи голоцена не превышала 20 – 30 см. Зато их потомок, огромный фаго-барракуда, стал устрашающим обитателем Конго. Это хищная рыба, достигающая длины до 2 метров. Тело этого хищника удлинённое, обтекаемой формы. Фаго-барракуда может развивать большую скорость и легко противостоит сильному течению. На боках этой рыбы тело покрыто панцирем из толстой чешуи – фаго-барракуды достаточно агрессивны по отношению друг к другу, и это приспособление для защиты во время внутривидовых стычек далеко не лишнее для них. Чешуи образуют множество косых поперечных рядов на боках, и тело сохраняет достаточную гибкость и подвижность.

Плавники фаго-барракуды короткие и остроконечные, а жировой плавник очень маленький. Непарные плавники сдвинуты в заднюю часть тела – такая особенность характерна для рыб, совершающих быстрые броски. Хвостовой плавник фаго-барракуды высокий и жёсткий, приспособленный к тому, чтобы развивать большую скорость.

Фаго-барракуда сохранил рацион, характерный для предков: это активный хищник. У него большая голова с длинными челюстями, на которых сидят многочисленные острые зубы. Благодаря своим размерам эта рыба питается любыми животными, которых может найти в реке и проглотить: рыбами, креветками, водяными птицами и мелкими наземными животными, попавшими в воду. Для этого вида очень характерен каннибализм, поэтому молодые рыбы избегают встреч с взрослыми: они держатся в мелких реках, осваивая главное русло по мере роста.

Молодые и взрослые рыбы имеют разный образ жизни, и вследствие этого у них развилась различная окраска, меняющаяся по мере роста. Молодые рыбы более скрытны, чем взрослые: они проводят много времени, скрываясь среди корней плавающих растений возле самой поверхности воды. Поэтому их окраска поперечно-полосатая: по серебристому фону проходят неровные вертикальные полоски, скрывающие рыб среди корней растений. Взрослые рыбы держатся в русле реки, где почти нет островков плавающих растений. Их тело имеет равномерную серебристую окраску.

Будучи хищником, фаго-барракуда – одиночная рыба. Каждая особь имеет обширную кормовую территорию в русле реки и активно защищает её от сородичей. Угрожая сородичу, рыба издаёт серии громких скрипучих звуков, хорошо слышимых из-под воды. Если соперник не покидает занятую территорию, рыбы вступают в драку: они наносят друг другу укусы, таскают друг друга за челюсти и обрывают сопернику плавники. Иногда одна из рыб может даже убить соперника.

Одиночество фаго-барракуды нарушается в сезон размножения. Нерест у этого вида стайный, как у многих других харацид: в это время все границы индивидуальных владений нарушаются, и хищники собираются в большие стаи, насчитывающие до полусотни взрослых рыб. Единственным спасением для речных жителей в это время является то, что во время нереста пищевое поведение у фаго-барракуды подавлено. Поэтому в стаях взрослых рыб можно найти и молодняк, ещё не полностью расставшийся с полосатой окраской.

Во время брачных игр самцы преследуют самку небольшой группой, издавая отрывистые одиночные щелчки. В кульминационный момент они плотно прижимаются к самке с разных сторон, буквально выдавливая из неё икру. Мелкая прозрачная икра вымётывается в воду, сразу же оплодотворяется, и самцы теряют интерес к самке. Они покидают её, и начинают гоняться за другими самками, ещё не выметавшими икру. Выметав икру, самки стараются избавиться от преследования со стороны самцов: они покидают общую стаю и прячутся в гуще плавающих растений, словно молодняк.

Икра развивается в толще воды, задерживаясь у берегов или среди островков плавающей растительности. Инкубация длится около 2 суток. Личинки пассивно парят в толще воды, становясь жертвами разнообразных планктонных рачков и мелких рыб. Но часть их через день превращается в мальков. Мальки активно плавают и прячутся среди плавающих на поверхности воды растений. Часть их погибает, когда течение реки уносит заросли плавающих растений в океан. Но некоторым из них удаётся выжить среди зарослей, прибитых к берегу. Подрастая, молодые фаго-барракуды мигрируют в реки, чтобы потом вернуться в русло в роли одного из главных хищников реки. Они становятся половозрелыми на пятом году жизни, при длине около метра. Но в это время у них ещё сохраняется полосатая окраска. Они полностью развиваются и теряют ювенильную окраску к семи годам. Продолжительность жизни фаго-барракуды может достигать 30 – 35 лет.


Аллодитискулюс дружелюбный (Allodytisculus amicabilis)

Отряд: Жесткокрылые (Coleoptera)

Семейство: Плавунцы (Dytiscidae)

Место обитания: тропики Старого Света – Африка, Земля Зиндж, Южная Азия.


В процессе эволюции насекомые быстро образуют новые виды, осваивая нетипичный образ жизни, способствующий выживанию в составе новых экосистем. На протяжении миллионов лет они были одной из типичных групп хищников в пресных водоёмах. Однако в тропиках Старого Света в неоцене появился вид, который освоил несколько иной образ жизни, не отказавшись, тем не менее, от мясного рациона своих предков. Однако этот вид водяных жуков освоил совершенно иной способ добывания пищи, характерный больше для морских животных.

Название этого насекомого – аллодитискулюс дружелюбный – отражает его отличия в образе жизни от множества его сородичей. В отличие от хищных родственников, этот вид перешёл к мирному сосуществованию с рыбами и другими водными животными. Его пища – многочисленные паразиты, весьма досаждающие крупным обитателям водоёмов. Аллодитискулюс поедает паразитических ракообразных и пиявок, а также соскребает с тела рыбы отмирающие участки тканей около ран. Он оказывает услуги чистильщика главным образом рыбам, но кормится также на лягушках, черепахах и водяных змеях.

Это мелкий вид жуков – длина взрослой особи не более 10 мм. Его тело овальной формы, широкое – этот жук плавает медленно, но отличается хорошей маневренностью. Задняя пара ног обладает опушением из длинных волосков, помогающих плавать. Присоски на передних ногах развиты одинаково хорошо и у самцов, и у самок – с их помощью насекомое прикрепляется к гладким слизистым покровам рыб, собирая её паразитов. Надкрылья насекомого броской и контрастной расцветки – на синевато-чёрном фоне две пары крупных белых пятен, тянущихся вбок до края тела. Голова и средняя часть переднегруди также окрашены в белый цвет. У этого насекомого скребущие челюсти с режущим краем, позволяющие ему соскребать с кожи животных прикрепившихся паразитов. Уплощённая голова позволяет насекомому проникать в складки кожи и под жаберные крышки клиентов в поисках паразитов.

Изредка этот жук оказывается жертвой подводных хищников. В этом случае потревоженный жук выпускает в воду ядовитое вещество, временно парализующее челюсти хищника. Небольшое количество этого вещества насекомое выделяет во время очистки своих «клиентов» для своеобразного «наркоза» паразитов, ослабляющего их прикрепление к хозяину.

Брачный период у этих насекомых не выражен, размножение происходит на протяжении всего года. Самка откладывает яйца в ткань стеблей и черешков листьев болотных растений на глубине нескольких сантиметров от поверхности воды. В кладке до 10-15 яиц, самка делает до 10 кладок в течение взрослой жизни. Личинки ведут более традиционный для этого семейства образ жизни – они держатся в зарослях растений и охотятся на беспозвоночных. Они прозрачны, с прочной головной капсулой и саблевидными полыми жвалами. Жизненный цикл насекомого длится около 8-9 месяцев.


Гербарий


Ковровая кувшинка (Nataronymphaea pustulosa)

Порядок: Нимфейные (Nymphaeales)

Семейство: Нимфейные (Nymphaeaceae)

Место обитания: реки Центральной Африки.


Климатические изменения на рубеже голоцена и неоцена повлияли на тропическую флору. Площадь лесов сократилась, и вследствие этого некоторые реки пересохли полностью. Позже, когда положение в биосфере нормализовалось, климат стал более влажным и ровным, и растения начали активно эволюционировать. Среди них появлялись виды, осваивающие новые экологические ниши.

Семейство Нимфейные, к которому принадлежат кувшинки, кубышки, и некоторые другие растения, с момента своего появления в конце мезозоя занимало удобное место укореняющегося растения мелководий. Но в неоцене среди них появилось одно уникальное растение, полностью потерявшее связь с грунтом. Это ковровая нимфея, пополнившая ряды растений, свободно плавающих по поверхности воды. Заросли этого вида растений покрывают поверхность озёр и мелководных рек Африки от Сахарского Нила до озера Окаванго.

Ковровая нимфея – плавающее растение небольших размеров: диаметр розетки всего около полуметра (у некоторых её родственников таких размеров достигает всего один лист!). Листья округлые, на коротких черешках. Ткань листа толстая, губчатая, промежутки между жилками сильно утолщены и заполнены воздухоносной паренхимой, образуя воздушные пузыри (лист выглядит «стёганым»). Это позволяет растению держаться на плаву. Основной стебель короткий, покрыт толстой губчатой коркой. При пересыхании водоёма он опускается в грунт, и выдерживает засуху.

Корни длинные, свисают вниз на глубину до метра. Они служат растению для поддержания равновесия, а также для всасывания питательных веществ. Корни покрыты длинными волосками и выглядят пушистыми. У растений, плавающих близ берега, корни врастают в ил, и растение начинает развиваться более интенсивно.

Подобно всем плавающим растениям, ковровая кувшинка размножается преимущественно «усами», на концах которых развиваются молодые растения. За год от одного растения теоретически может получиться до трёхсот новых.

Вегетативное размножение – не единственный способ размножения растения. Ковровая кувшинка легко и быстро размножается семенами. Она цветёт часто и обильно. Цветки мелкие (диаметром до 5 – 6 см), многочисленные – по 10 штук и более на одном растении. Они немного поднимаются над поверхностью воды на коротких цветоносах. Цветки ярко окрашены и хорошо заметны издали: лепестки розовые, тычинки жёлтые. Они опыляются пчёлами и мелкими жуками. Семена покрыты слоем губчатой ткани, поэтому они не тонут. Под слоем губчатой ткани находится плотная оболочка, благодаря которой семена могут долго переносить засуху. Они быстро прорастают лишь в свежей дождевой воде. Если же в воде присутствует большое количество продуктов распада и она кислая – это сигнал приближения засухи, и семена уходят в состояние покоя. Даже если погибнут взрослые растения, часть семян останется, и ковровая кувшинка восстановится из них. Проростки быстро начинают размножаться вегетативно – раскрыв четыре листа, молодое растение уже образует ус.


Живородящий папирус (Cyperus viviparus)

Порядок: Злакоцветные (Poales)

Семейство: Осоковые (Cyperaceae)

Место обитания: Центральная Африка, болота и берега рек.


В эпоху человека значительная часть лесов Центральной Африки была вырублена, и на их месте раскинулись плантации и другие искусственные посадки. Но вдоль берегов рек, где раскинулись обширные болота, леса сохранились в более-менее целостном виде. Трудности лесоразработки и очаги опасных для человека болезней помогли сохраниться островкам природных сообществ, которые стали залогом будущего возрождения лесов после исчезновения человечества. В неоцене влажные тропические леса занимают значительную часть Центральной Африки. Многие леса заболочены, и здесь в пологе леса появляются просветы, а деревья сменяются гигантскими травянистыми растениями. Одним из доминирующих видов болотных растений является живородящий папирус.

Этот вид – не потомок настоящего папируса (Cyperus papyrus) – тот вид стал редкостью в эпоху человека и постепенно вымер. Живородящий папирус произошёл от какого-то из мелких видов циперусов, которые раскидывали свои зонтиковидные побеги по болотам тропических стран.

По сравнению со своими предками этот вид значительно изменился. Высота стеблей этого вида достигает 5 – 6 метров при диаметре у основания около 40 см. Стебли живородящего папируса гладкие, прочные, внутри сложены рыхлой паренхимой. Они отрастают от толстого корневища, достигающего 10-метровой длины при толщине свыше полуметра. Корневище растёт под землёй, а если заросли располагаются в воде, то стелется по поверхности грунта. Внутренняя часть корневища крахмалистая, а наружные слои тканей очень прочные, опробковевшие. На поверхности корневища развиваются придаточные почки, из которых отрастают боковые ответвления, и почки, дающие начало стеблям. На подводных участках корневища хорошо заметны чешуеобразные рудиментарные листья, в пазухах которых развиваются почки.

Вершина надземного побега у этого вида венчается зонтиком длинных (до 1 метра) узких тёмно-зелёных листьев, жёстких и шероховатых на ощупь. Молодые побеги, не закончившие свой рост, отличаются светло-зелёным цветом и липкой поверхностью листьев.Молодой побег активно растёт примерно две недели, а затем сохраняется на протяжении двух лет, если его не съедят растительноядные животные. На втором году жизни побег зацветает. Цветки этого растения – невзрачные, собранные в колоски на вершинах длинных тонких цветоносов. Это растение опыляется ветром, но значительную роль в его опылении также играют мелкие жуки, которые собираются на соцветиях, привлечённые обилием пыльцы.

Не каждый цветок этого растения превращается в плод. Тем не менее, это растение выработало особый способ размножения, благодаря которому может быстро захватывать новые территории. В кроне побега, в пазухах листьев, прорастают почки. Из них вместо соцветий развиваются молодые растения с корнями и побегами, но миниатюрные. Тяжёлые корни дочернего растения богаты крахмалом – это запас питательных веществ и средство поддержания равновесия. Побеги, напротив, лёгкие и паренхиматозные. Горизонтальное корневище у дочернего растения пока не развивается, и несколько побегов отрастают из почек в основании самого первого из них. Молодое растение получает от родительского побега воду и минеральные вещества, и активно растёт. Когда оно становится слишком тяжёлым, оно отламывается от кроны взрослого растения, падает в воду и плывёт по течению, сохраняя вертикальное положение. Прибитое волнами к берегу, такое растение быстро укореняется и начинает развиваться. Таким способом живородящий папирус легко захватывает новые местообитания. Бывает, что молодые растения этого вида выносит в океан, но в морской воде они быстро гибнут.


103. Три судьбы в сельве

(Южная Америка, беспозвоночные и позвоночные животные влажного тропического леса.)


В неоцене амазонская сельва вернула себе позиции, утраченные в эпоху человека. Экваториальные области, благоприятные для роста вечнозелёных тропических лесов, вновь стали местом изобилия жизни. Здесь произрастает множество видов деревьев и кустарников, лиан и травянистых растений, и это один из центров видового разнообразия жизни. Обильные осадки и тёплый климат способствуют бурному росту растительности, и древесные растения образуют протяжённый полог, который улавливает почти весь солнечный свет, и лишь малая его часть достигает поверхности земли. Реки прорезают сплошной полог леса, и в этих местах солнечный свет достигает земли, давая возможность роста небольшим растениям – травам и кустарникам. Поскольку территории, пригодные для роста кустарников, сравнительно невелики, между растениями возникает серьёзная конкуренция за возможность жить в самых благоприятных местах. В вечной войне между растениями за место под солнцем идут в ход самые разнообразные средства. Одни растения быстро перегоняют в росте соседей и затеняют их, другие распространяются при помощи корнеотпрысков, третьи используют ингибиторы роста для устранения конкурентов.

Некоторые победители в борьбе за существование оказываются заметны с первого взгляда. На свободных от деревьев открытых солнцу участках земли раскинулись обширные заросли одного из видов кустарников. Они интересны тем, что на них среди однообразных серо-зелёных листьев округлой формы развиваются цветы самого разного оттенка: белого, жёлтого, красного, розового, оранжевого, фиолетового. Их окраска меняется со временем в зависимости от местоположения соцветий, возраста и степени их зрелости, поэтому разнообразная окраска лишь отчасти создаёт впечатление какого-то видового разнообразия. На самом деле эти заросли иногда могут представлять собой просто клон одного растения, появившегося в этих местах несколько лет назад и добившегося успеха в борьбе за существование. Этот вид растений – лантана поломики, мастер по захвату жизненного пространства. Её заросли одновидовые и сплошные, тянутся на десятки метров по лесу. Растение активно освобождает себе жизненное пространство и весьма неохотно покидает захваченные территории. Выделениями корней лантана поломики убивает поросль конкурентов и даже угнетает более крупных соседей. Проростки деревьев рядом с корнями лантаны поломики быстро чахнут, и даже у взрослых деревьев по соседству с этим кустарником отмирает значительная часть корней, оказавшихся слишком близко к зарослям. Зато сама лантана распространяется активно, протягивая в разные стороны корни и ветви. Ветви полегают на землю и легко укореняются, благодаря чему за долгие годы из одного растения образуется огромный клон, тянущийся на десятки метров.

Даже травоядные звери не могут оказать влияние на это растение своей деятельностью, хотя в тропических лесах Южной Америки в бассейне Амазонки и Гипполиты водится один из крупнейших видов грызунов – барокавия, чудовищная «морская свинка», являющаяся экологическим аналогом гиппопотамов эпохи человека. В безветренную погоду даже животные со слабым обонянием замечают распространяющийся от зелени лантаны поломики острый и очень узнаваемый запах. Это сигнал: лантана поломики несъедобна для большинства обитателей леса. Во всех частях растения содержится огромное количество алкалоидов, и это обстоятельство позволяет растению благоденствовать. Крупные звери могут, в лучшем случае, отщипнуть макушку одного побега, чтобы при помощи такого природного лекарства избавиться от глистов. Если травоядное млекопитающее съест слишком много зелени, это чревато тяжелейшим повреждением печени, ведущим к смерти.

Одних животных лантана отпугивает, а других, напротив, привлекает. Над зарослями кустарника воздух звенит от множества крыльев: тысячи летающих существ слетаются, чтобы вкусить сладкого нектара. Несмотря на ядовитость корней и побегов растения, его нектар безвреден, и им питаются самые разные создания: колибри и насекомые-опылители. Цветки на одной и той же ветке растения могут иметь разную окраску. Это связано с особенностями физиологии – опылённый цветок быстро тускнеет и становится непривлекательным для опылителей. На разных стадиях цветения цветки лантаны поломики привлекают разных опылителей, что гарантирует более успешное опыление.

После опыления плоды завязываются далеко не из каждого цветка; много завязей попросту опадает и гниёт на земле. Незрелые ягоды защищены от поедания – они покрыты щетинистыми колючками, которые быстро опадают к моменту созревания, и спелые ягоды привлекают значительное количество лесных обитателей. Тёмно-фиолетовыми ягодами лантаны поломики питаются многочисленные лесные птицы – например, яркоокрашенные попугаи. Их стаи регулярно спускаются в заросли из полога леса, а другие лесные обитатели находят плодоносящие кусты поломики по резким крикам этих птиц, слышным за сотни метров.

Наземные звери часто приходят полакомиться ягодами этого кустарника, хотя избегают поедать его листву и молодые побеги. Но в тропических лесах Южной Америки существует один зверь, который питается не только ягодами, но и цветами, листьями и даже стеблями лантаны. Причем среди травоядных позвоночных только он способен питаться зеленью этого растения. Для других травоядных млекопитающих и птиц это растение чрезвычайно токсично, за исключением нектара и зрелых ягод. Однако в природе ни одно приспособление не гарантирует его обладателю абсолютную защиту.

Заросли лантаны шевелятся, слышатся хруст ветвей, фырканье и сопение – среди растений бродит крупный зверь, размером с небольшого медведя. Это существо массивного телосложения, с короткими мощными лапами, вооружёнными толстыми когтями. Спина животного покрыта не только шерстью, но и многочисленными тонкими иглами, которые топорщатся, если животное слышит резкий звук или просто ощущает неудовольствие. У земли по ветвям кустарника шлёпает длинный хвост животного. Его конец расширен и превращён в своеобразную «булаву», внутри которой находятся увеличенные позвонки, а иглы на коже поверх этой «булавы» крупнее и толще, чем на теле. Время от времени это животное присаживается на задние лапы, опираясь на хвост, поднимает голову и пережёвывает побеги. При этом во рту зверя видны огромные оранжевые резцы – это грызун, но очень крупный. Его резцы достаточно сильны, чтобы скусывать толстые ветви кустарника, словно садовый секатор. Сам по себе крупный размер грызуна не является чем-то необычным: Южная Америка – это царство кавиоморфных грызунов, и в местной фауне присутствует большое количество специализированных форм грызунов, зачастую достигающих огромных размеров. Удивителен рацион этого животного, в который входят побеги лантаны поломики, причём в большом количестве. Зверь, который может без вреда для себя питаться побегами лантаны – это очень крупный дикобраз-лантаноед, или мирийютерий.

Зверь напоминает своим телосложением гигантского ленивца доисторической эпохи с поправкой на размеры. Он кормится, сидя на земле: просто подгибает ветки кустарника и подтягивает их к себе крючкообразными когтями. Эти когти – универсальный инструмент для травоядного зверя: с их помощью можно выкапывать коренья и клубни, подгибать и ломать ветви кустарников, а при нападении хищника они превращаются в грозное оружие. Когти на передних лапах зверя настолько велики, что грызун ходит «косолапо», опираясь на внешний край кисти и подогнув когти внутрь.

Физиология этого млекопитающего примечательна его способностью нейтрализовать действие яда лантаны поломики. Когда мирийютерий поедает растение, он получает огромные порции сильного яда. Однако это не вредит ему: животное научилось использовать этот яд, откладывая его в собственном жире и мускулатуре. Поэтому хищник, решивший съесть мирийютерия, может получить смертельное отравление, если съест слишком много мяса. Но даже от небольшого количества мяса и жира этого зверя многие из хищников будут ощущать сильное недомогание на протяжении нескольких дней. Лишь один вид хищников способен без вреда для себя поедать мясо мирийютерия – это ягуарет, крупная местная кошка. Но даже эти хищники охотятся на мирийютерия только при отсутствии выбора добычи. Поэтому жизнь мирийютериев в южноамериканской сельве протекает относительно спокойно. Единственный жизненно важный пищевой ресурс этого вида – это лантана поломики. Она встречается в лесу далеко не на каждом шагу, зато в благоприятных для жизни растения местах оно произрастает сотнями кустов, привлекая дикобразов. Кроме неё дикобразы поедают множество других видов растений, поэтому при отсутствии лантаны поломики они не останутся голодными. Однако защиту им даёт исключительно яд этого растения, поэтому звери регулярно посещают известные им заросли, улучшая собственную химическую защиту.

В отличие от многих других растений сельвы, лантана поломики образует протяжённые одновидовые заросли, где поросль и проростки других растений чувствуют себя неуютно и быстро гибнут. Зато сама лантана благоденствует, давая множество корнеотпрысков. В разных местах заросли лантаны шевелятся: этот мирийютерий не одинок, и неподалёку от него кормятся ещё несколько его сородичей. Несмотря на то, что они видят друг друга, эти звери предпочитают держаться поодиночке и не взаимодействуют друг с другом. Их образ жизни и средства защиты позволяют им успешно существовать вне общества сородичей, в отличие, например, от приматов. У этого вида не образуется брачных пар, а брачный ритуал сводится к примитивной демонстрации самцом силы и здоровья. После спаривания звери просто расходятся в разные стороны и не нуждаются в обществе друг друга.

На одном участке зарослей самка мирийютерия обгрызает куст лантаны. Сородичи предпочитают держаться от неё подальше: это взрослая сильная самка с детёнышем, и она легко может напасть на любого зверя, которого сочтёт опасным для потомства – даже на сородича. Выращивание детёнышей – это единственный период времени в жизни мирийютерия, когда два сородича тесно общаются и кормятся вместе.

Самка спокойно кормится в зарослях, но это спокойствие лишь внешнее. Когда один взрослый самец неосторожно приблизился к ней, самка поднялась на задние лапы и предостерегающе заворчала, выставив вперёд когти передних лап и ощерив огромные резцы. Детёныш недавно родился, и ему нужно будет провести с матерью ещё много времени, прежде чем он дорастёт до размера, когда сам сможет защитить себя от врагов. Поэтому родительский инстинкт превращает самку мирийютерия во вспыльчивое и довольно агрессивное существо.

Детёныш у этой самки родился всего пару недель назад. В отличие от большинства грызунов, рождающих сразу много слепых и беспомощных детёнышей, кавиоморфные грызуны Нового Света избрали противоположную стратегию: они рождают очень немного детёнышей (обычно одного или двух), но зато их детёныши физически развитые, зрячие и покрытые шерстью. Таким же был при рождении и этот детёныш мирийютерия, Тискесуса[1] В возрасте нескольких часов он уже ходил за матерью, запомнив её внешность, голос и запах. На второй день жизни в его шерсти появились первые иглы, хотя защитить себя он ещё не в состоянии. Маленький Тискесуса активно учится самостоятельному поиску пищи – он следит за тем, какие растения поедает его мать, и нюхает пищу у неё во рту. Он уже умеет раскапывать корни и уверенно распознаёт некоторые из растений, которые ест его мать. Но в мире есть очень много вещей, которые вещи ему ещё только предстоит узнать.

Мать Тискесусы кормится в зарослях лантаны поломики. Тискесуса пока не может заставить себя есть эти побеги – они кажутся ему ужасно горькими, хотя запах растения привлекателен для него. Пока его мать сидит на задних лапах, опираясь на хвост, детёныш подобрался к её животу и начал сосать молоко. Эта пища значительно лучше, чем горькие листья лантаны – организм детёныша пока не готов принимать и утилизировать большие порции растительных ядов. С возрастом физиология организма Тискесусы перестроится, и зверь будет поглощать ядовитую зелень лантаны поломики с таким же удовольствием, как и его мать.

Откусив очередную ветку, самка принюхалась – она уловила привлекательный для себя запах. Зрение у мирийютерия не очень острое, поэтому она не может разглядеть во всех деталях источник запаха, хотя он находится буквально у неё под носом. По ветке лантаны ползают рогатые насекомые с удлинённым туловищем размером около сантиметра с сине-зелёным блеском. Самка наткнулась на лакомство: на лантане пасутся удивительные существа – амазонские бодушки, или покопоко. Эти сосущие насекомые с длинным хоботком значительно отличаются от многих своих родственников – скромно окрашенных мелких существ, маскирующихся ради выживания. Покопоко – это сравнительно крупные насекомые по сравнению с родственными видами. Их окраска яркая, металлически-зелёная с голубоватым оттенком и интенсивным блеском. На груди покопоко возвышается три хитиновых рога, довольно крупных для их размера, а средний рог дополнительно украшен несколькими наростами у вершины.

Эти яркие существа сосут сок на молодых побегах лантаны, при этом выделяя сладкую падь, которая и привлекает целый ряд видов животных, в том числе мирийютериев. Покопоко наносят заметный вред кустарнику: там, где сидят их колонии, листва лантаны поломики сморщивается и чахнет, а цветки опадают, не давая плодов. Покопоко интенсивно сосут растительный сок, угнетая рост побегов, и пропускают его через свои маленькие тела. Избыток сахаров регулярно выделяется насекомыми, и их сладкие выделения облепляют кору на побегах и поблёскивают на солнце гладкой поверхностью. Бодушки покопоко – одни из немногих насекомых, способных питаться на лантане поломики без вреда для себя. Пропуская сквозь себя большие количества сока растения, эти насекомые накапливают большое количество растительных ядов, а их яркая и броская окраска предупреждает возможного врага о том, что они несъедобны. Но это останавливает далеко не всех.

Для мирийютериев бодушки покопоко – самый настоящий деликатес. Обнаружив их колонию, самка мирийютерия начала обгрызать листья и стебли прямо вместе с сидящими на них бодушками. Негромким урчанием она подозвала своего детёныша-сластёну, чтобы он тоже полакомился редким лесным деликатесом. Тискесуса не хочет поедать зелень лантаны, но охотно слизывает с побегов колонию покопоко, сопя и фыркая от удовольствия. Вкус выделений покопоко несколько непривычный, но сладкий, и это нравится детёнышу. Под чутким взглядом матери он получает ещё один из многих уроков – на сей раз приятный. Облизывая ветку, малыш Тискесуса запоминает облик покопоко и запах их выделений. Но ему не удастся лакомиться слишком долго.

В воздухе над парой мирийютериев кружится оса чёрного цвета, тело которой слегка поблёскивает в лучах солнца. Когда она зависает в воздухе, заметно, что она окружена розовым облачком – у неё есть красные пятна на концах крыльев, и у летящего насекомого они превращаются в розовый ореол вокруг тела. Оса не одинока: уже через минуту рядом с ней появляется ещё одна. Запах потревоженных бодушек покопоко заставляет этих насекомых собираться вместе, и вскоре над Тискесусой и его матерью летает уже множество ос. Они настроены агрессивно и готовятся преподать юному мирийютерию ещё один урок – ни одно угощение не бывает бесплатным.

Чёрные осы быстро собираются роем над мирийютериями, беспечно поедающими бодушек покопоко и их сладкие выделения. Массивные дикобразы, покрытые иглами и густой шерстью, выглядят хорошо защищёнными от осиных жал, но у них на теле всё равно есть уязвимые места, и осы рано или поздно добираются до них. Осы, вьющиеся перед глазами самки дикобраза, раздражают её, и она отмахивается передними лапами. Резкие движения злят ос, и они бросаются в атаку. Многие из них копошатся в шерсти зверя, пробуя добраться до кожи, но некоторые осы жалят самку мирийютерия в глаза и нос, заставляя трясти головой и рычать от боли.

Детёныш получил сразу несколько уколов жалами в первые же минуты нападения. Его шерсть короче, а кожа тоньше, поэтому осиным жалам значительно проще найти цель. Ощутив боль от осиного яда, Тискесуса заскулил и отбежал в сторону. Однако он видит, что его мать сражается с каким-то противником, хотя самого противника не замечает – Тискесуса ещё слишком мал и неопытен, чтобы связать боль от жал с обликом насекомых, от которых отбивается его мать. Но он чувствует опасность и пытается в меру сил и способностей напугать маленьких врагов. Тискесуса приподнялся на всех четырёх лапах, выгнув спину дугой, распушил шерсть и растопырил иглы, но такая демонстрация вряд ли может напугать множество ос, нападающих целым роем. Несмотря на угрожающую позу и взмахи коротким хвостиком, Тискесуса получил ещё несколько уколов жалами и бросился в заросли, жалобно скуля. Его мать тоже отступила. Осы лишний раз доказали, что способны обратить в бегство врага, многократно превосходящего их размерами. Самке мирийютерия досталось от ос: у неё распухло одно веко и очень болит нос, в который пришлось сразу несколько уколов жалами. Причём одна оса смогла ужалить её прямо в ноздрю, и самка мирийютерия чихает и сопит, пытаясь избавиться от неприятного жжения. Она развернулась и покинула заросли лантаны поломики, а Тискесуса бросился следом за матерью.

Колония бодушек покопоко находится под надёжной охраной: на страже их безопасности стоит целая армия чёрных ос тапиюкан. Эти осы, известные также как осы-фермеры, ревностно оберегают бодушек от любых врагов, в том числе таких крупных, как мирийютерии. Вокруг колоний покопоко постоянно дежурят рабочие осы тапиюкан, и удары их жал заставляют отступать пауков и хищных насекомых, решивших напасть на малоподвижных покопоко. Гнездо самих ос построено на дереве, на высоте нескольких метров над землёй, и их собственные личинки растут в безопасности.

Рабочие особи ос тапиюкан – одни из частых посетителей цветков лантаны поломики. Их легко узнать среди прочих насекомых – тело рабочей осы тапиюкан чёрное, гладкое и блестящее, и на этом фоне ярко выделяются красные кончики крыльев. Рабочие осы прилежно собирают нектар для кормления сородичей, оставшихся в гнезде, и для маток, от которых зависит воспроизводство колонии. В колонии ос тапиюкан есть несколько плодовитых маток, что гарантирует воспроизводство колонии даже после того, как она будет разграблена крупными любителями насекомых и их личинок.

Рабочие особи ос тапиюкан – не только сборщики нектара и воины, но и умелые охотники. Для своих личинок эти осы собирают мелких насекомых, охотясь, в том числе, на цветках лантаны. Свою добычу они пережёвывают до состояния фарша, выбрасывая жёсткие ноги, части панциря и несъедобные крылья. Бодушки покопоко, накапливая в своих тканях яд лантаны, смертельно ядовиты для личинок ос, поэтому не становятся их добычей. Однако они работают как живые фильтры ядовитого сока лантаны, и их падь – сладкие сахаристые выделения – совершенно безвредна и является одним из основных компонентов рациона имаго ос тапийюкан. Осы регулярно навещают колонии покопоко, и в ней всегда присутствуют рабочие особи, вооружённые жалами и готовые встать на защиту своих подопечных. У малоподвижных сосущих насекомых всегда находится немало врагов – их поедают хищные насекомые, клещи и пауки, а на сладких выделениях разрастаются микроскопические грибки, которые легко могут заразить самих покопоко. Есть также паразитические грибы, разрастающиеся в тканях этих насекомых. Поэтому у рабочих ос тапиюкан всегда хватает работы в колониях покопоко: они убивают и прогоняют врагов этих насекомых, очищают самих покопоко от грязи и грибка, и даже обрабатывают их своей слюной, как собственных личинок, чтобы защитить их покровы тела от грибка. В награду за охрану и заботу осы получают от бодушек сладкую падь в количестве, достаточном для питания осиной колонии.

Роль ос тапиюкан в жизни покопоко не ограничивается заботой о самих насекомых. Осы также охраняют и культивируют сами растения лантаны поломики, не давая расти другим растениям, на которых покопоко не смогут кормиться, и которые могут помешать расти лантане поломики. Некоторые виды растений, отличающиеся быстрым ростом и устойчивостью к выделениям корней лантаны поломики, всё же способны конкурировать с ней и даже вытеснять её с подходящих для жизни мест, однако осы тапиюкан регулярно спускаются на лесную подстилку и ползают в зарослях лантаны. Они находят по запаху и подгрызают жвалами проростки и корнеотпрыски других видов растений, освобождая место для беспрепятственного расселения кустарника. Кроме того, на земле осы находят опавшие перезревшие плоды лантаны поломики. Они богаты сахаром и также неядовиты, поэтому осы охотно поедают их. Мелкие семена лантаны поломики могут расселяться, прилипая к покровам насекомых, которые поедают ягоды. Осы легко счищают их, но до этого момента могут улететь достаточно далеко от зарослей, и велика вероятность того, что семечко поломики прорастёт на новом месте. Кроме ос, семена лантаны поломики часто переносят на своих покровах жуки, которым нравится вкус подгнивших ягод. Благодаря твёрдому панцирю они могут позволить себе не обращать внимания на ползающих рядом ос тапиюкан и пожирать ягоды, не считаясь с интересами ос. Насекомые разносят на себе семена лантаны поломики довольно далеко от зарослей родительского растения, но в первые месяцы жизни проростку лантаны придётся побороться за место под солнцем: из мелкого семени вырастает слишком слабый и нежный проросток, который долго развивается, прежде чем окрепнет достаточно для того, чтобы на равных конкурировать с другими растениями. А забота ос тапиюкан помогает таким проросткам выживать – но лишь там, где уже есть заросли лантаны и устроено гнездо этих ос.

… Осы успешно отогнали самку мириютерия с детёнышем от зарослей – тактика коллективной защиты в очередной раз сработала безупречно. Когда враг был обращён в бегство и угроза колонии покопоко миновала, рабочие осы вернулись к мирному труду. Часть ос вернулась в гнездо, но многие из них разлетелись по зарослям лантаны в поисках уцелевших колоний покопоко. Осы прекрасно запоминают расположение опекаемых ими колоний и быстро находят их. Сев на побеги лантаны, рабочие осы ползают по колонии бодушек покопоко, обнюхивая и ощупывая антеннами своих питомцев. Практически все колонии бодушек находятся в безопасности и не пострадали, кроме одной, которую обнаружила самка мирийютерия. Пока осы не встали на защиту колонии, дикобразы сумели съесть много покопоко, однако некоторой части насекомых удалось выжить. Также дикобразы откусили несколько веток, и теперь часть колонии можно увидеть со стороны. Уцелевшие после катастрофы покопоко беспокойно ползают по веткам, выбирая новые места для кормления где-нибудь в тени листвы, где их не заметят хищники. Они передвигаются медленно – у покопоко очень короткие ходильные ноги, при помощи которых удобнее цепляться за ветку и сидеть неподвижно, хотя они могут прыгать при помощи сильной задней пары ног. Рабочие осы осторожно ползают между встревоженными покопоко, облизывают их и дотрагиваются до них антеннами. Прикосновения антенн ос успокаивают покопоко, и они постепенно расползаются по веткам лантаны, выбирая укромные места для кормления. А рабочие осы, ухаживая за покопоко, обновляют в памяти карту расположения их колоний. Уже через полчаса после отражения вторжения мирийютерия первые покопоко погрузили хоботки в сосуды стеблей лантаны поломики, и начали выделять сладкие капли пади, отзываясь на прикосновения антенн ос тапиюкан. Порядок восстановлен, жизнь колонии продолжается.

Мать уводит Тискесусу от опасного места. Она бредёт вдоль края зарослей лантаны поломики, а Тискесуса едва поспевает за ней на своих коротких лапках. Оба животных испытывают сильную боль от осиного яда – ужаленные места распухли и отзываются болью на каждое движение или прикосновение. Взрослая самка терпит эту боль молча – она уже не раз сталкивалась с осами и пчёлами, обитающими в сельве. Здесь водится немало видов жалящих насекомых, и рано или поздно всякому животному приходится испытать на себе их оружие. Для малыша Тискесусы это первый опыт, и он очень остро реагирует на болезненные ощущения – поскуливает, сопит и чешется. Время от времени самка останавливается, подзывает Тискесусу к себе и облизывает его ужаленную морду. Это единственное, что она может сделать для него: она не может снять боль от осиного яда, которая должна уйти сама.

Боль от осиных жал заставляет их на какое-то время сконцентрироваться на собственных ощущениях и ненадолго забыть об осторожности. И окружающий мир практически сразу же напоминает им о том, что так поступать опасно.

Не только мириютерии и насекомые кормятся ягодами поломики – это лакомство привлекает к ядовитым зарослям множество едоков. Обычно в кустах лантаны поломики кормятся мелкие птицы, взлетающие, когда неуклюжий мирийютерий ищет свежие вкусные побеги растения. Из полога леса сюда спускаются известные лесные лакомки – попугаи. Частым гостем зарослей лантаны поломики является попугай курекуре – шумная птица зелёного цвета с жёлтыми маховыми перьями. Этих птиц можно услышать издалека – они постоянно общаются друг с другом громкими хриплыми голосами. Многие любители ягод лантаны ведут себя более скрытно. Под кустами шныряют грызуны и мелкие опоссумы, которым тоже нравятся эти ягоды, особенно перезрелые, опавшие и забродившие. Небольшие дозы алкоголя делают мелких млекопитающих чуть менее проворными и осторожными, чем обычно, но встреча с мириютериями не представляет опасности для них – эти дикобразы не охотятся на других животных. Но в зарослях могут кормиться и более крупные существа, в том числе те, кто не откажется от свежего мяса в дополнение к ягодам.

Зверь размером с крупного медведя появился словно ниоткуда. Пока дикобразы шли вдоль края зарослей, он объедал ягоды лантаны, стоя на четырёх лапах в кустарниках, и листва полностью скрывала его. Он слишком увлёкся поиском и пожиранием ягод, поэтому не сразу заметил приближение дикобразов. А когда под лапами самки мирийютерия хрустнула сухая веточка, он мгновенно вернулся к реальности. Не пытаясь разобраться, кто его побеспокоил, зверь моментально поднялся на задние лапы и оскалил зубы, готовый встретить во всеоружии любого врага. Стоя на задних лапах, он достигает почти двухметровой высоты – это внушительный и опасный противник для любого, кто осмелится напасть на него. У него коренастое мускулистое тело, огромная голова и когтистые лапы. В отличие от мириютерия, он не отказывается разнообразить свой рацион мясом мелких животных – в его челюстях растут крупные острые клыки. Однако сейчас он лакомился ягодами лантаны поломики, и шерсть вокруг его губ слиплась от сладкого ягодного сока. Это макрокупара, потомок мелкого лазающего енота кинкажу эпохи человека. В процессе эволюции он достиг размеров медведя и перешёл к наземному образу жизни. Это всеядный зверь, а богатство наземной мегафауны в сельве эпохи неоцена позволяет макрокупаре разнообразить свой рацион мясом разной степени свежести – он с одинаковым удовольствием поедает как свежее, ещё тёплое мясо, так и падаль, тронутую разложением. И он вполне способен съесть детёныша мирийютерия, мясо которого еще не успело стать слишком токсичным. Взрослый мирийютерий несъедобен для него, но молодые детёныши, ещё питающиеся материнским молоком, могут стать лакомым блюдом для этого хищника.

Немая сцена встречи зверей двух видов длилась считанные секунды: взвизгнув от страха, Тискесуса бросился прочь прежде, чем мать смогла встать между ним и макрокупарой. Он слишком мал, и внезапное появление огромного зверя совсем рядом с ним сильно напугало его. Макрокупара, не раздумывая, бросился за ним – он всеяден, и его меню часто зависит от умения быстро ориентироваться в обстановке и принимать решения. Быстро оценив свои шансы и расстояние между собой и детёнышем мирийютерия, он решил попытаться добыть лакомый кусочек к обильному гарниру из ягод лантаны поломики. А самка мирийютерия услышала зов детёныша и бросилась ему на помощь – присутствие макрокупары её не пугает.

Тискесуса мчится по лесу, спотыкаясь о корни и слыша за спиной тяжёлые шаги неведомого, но страшного зверя. Юный дикобраз уже начал уставать, а шаги за спиной слышатся всё ближе и ближе. Он слышит за спиной дыхание двух зверей – громкое и хриплое дыхание чудовиша, и более тихое и отдалённое – его мамы. Она спешит на помощь, но силы покидают Тискесусу, и макрокупара вот-вот настигнет его.

И в тот момент, когда макрокупара почти догнал детёныша мирийютерия, самка из последних сил сделала рывок вперёд и вцепилась когтями в заднюю лапу хищника. Когти макрокупары рванули лесную подстилку буквально в нескольких сантиметрах от Тискесусы, который жалобно заскулил. А его мать откликнулась на его голос свирепым горловым рычанием. Выставив когти передних лап перед собой, ощерив мощные резцы и вздыбив шерсть с иглами, она приближалась к макрокупаре. Постанывая от боли, макрокупара развернулся мордой к самке мирийютерия. Он попытался встать на задние лапы, чтобы казаться больше и страшнее, но от его веса раненую лапу пронзила нестерпимая боль, и он опустился на все четыре лапы. Оскалив зубы, он старается держаться мордой к самке мирийютерия, рявкая всякий раз, когда она пытается сделать шаг в его сторону. Два противника кружатся среди деревьев в страшном танце, по очереди стараясь напугать друг друга и заставить отступить. Макрокупара пробует обратить самку мирийютерия в бегство выпадами с оскаленными зубами и ударами когтистой лапы, однако в ответ на это самка дикобраза лишь подставляет ему бока, где густо растут иглы, и хищник вынужден ограничиваться лишь демонстрацией силы, царапая и расшвыривая в стороны лесную подстилку.

Испуганный Тискесуса спрятался среди корней дерева и наблюдает за сражением матери и незнакомого чудовища. Он уже успел связать в своей памяти образ этого зверя с опасностью, и в дальнейшем будет осторожен, почуяв следы их присутствия.

Самка мирийютерия первой решила прервать этот ненужный поединок. Она опустилась на все четыре лапы и взмахнула колючим хвостом-булавой, намереваясь нанести хищнику удар по морде или в плечо. Макрокупара успел увернуться от этого удара, вовремя отступив вбок – такой удар мог бы вогнать в его тело множество иголок, и вполне возможно, при этом мог пострадать глаз. Хищник не хочет испытывать судьбу, и единственное, что ему нужно – вовремя покинуть поле боя. Он уже не собирается устрашать самку мирийютерия острыми когтями или зубами: его раненая лапа сильно болит и кровоточит. Самка мирийютерия всё же смогла нанести ему серьёзное ранение: мускулы на задней лапе макрокупары частично разорваны её когтями. Хищник понял, что связываться с самкой дикобраза, защищающей детёныша, себе дороже, и благоразумно отступил, давая возможность семье грызунов воссоединиться.

Драка с самкой мирийютерия не прошла даром для макрокупары – зверь получил серьёзное ранение, и теперь прихрамывает. Попытка наступить на раненую лапу отзывается острой болью, и зверь вынужден передвигаться практически на трёх ногах. Он надолго потерял способность быстро двигаться, и теперь до конца жизни будет прихрамывать на заднюю лапу, даже если ему повезёт, и рана затянется без осложнений. Для хищника, живущего исключительно охотой, такая рана означала бы смертный приговор. Однако макрокупара – не специализированный хищник, а всеядное животное, к тому же весьма неразборчивое в еде. Значительную часть его рациона составляет растительная пища, и мясо достаётся зверю, только если есть возможность получить его легко и быстро. Сейчас, после ранения, ему придётся какое-то время выживать, забыв о свежем мясе и питаясь растениями, беспозвоночными и падалью. Всеядность станет его спасением.

Мирийютерии также обладают очень разнообразным рационом, в котором побеги лантаны поломики – не единственное, и даже не основное блюдо, а всего лишь необходимое дополнение к остальной пище. Пока Тискесуса мал, вкус побегов лантаны ему не нравится, и он предпочитает поедать другие травы, а также крахмалистые корневища и клубни трав. Когда мать бродит по лесу в поисках пищи, маленький Тискесуса пробует то, что ест она сама, и имитирует её движения, пытаясь добыть пищу самостоятельно. Он быстро растёт, и с каждым днём улучшает свои навыки в добывании пищи. Когда-нибудь он в последний раз съест пищу, добытую матерью, и ему придётся самостоятельно заботиться о собственном пропитании до конца своих дней.

Мать водит Тискесусу по определённой территории, которую она считает своей. Время от времени она раздирает кору на стволах деревьев когтями и обильно мочится и испражняется рядом, стараясь оставить как можно больше запаха возле своей отметины. По таким запаховым меткам сородичи смогут определить её пол, возраст, физиологическое состояние – это своего рода сообщение для сородичей, не слишком информативное, но достаточно понятное любому претенденту на территорию этой самки. Тискесуса также оставляет свои небольшие метки рядом с материнскими, и его запах также будет распознан и принят к сведению.

Однажды во время странствий по лесу мать Тискесусы предостерегающе заурчала без видимых причин. Тискесуса прекрасно знает, что означает этот сигнал, поэтому он подбежал к матери и занял своё место у неё под боком. Голоса лесных птиц звучат так же, как прежде, однако самка явственно ощущает присутствие зверя. Понюхав землю и сделав несколько шагов, она обнаружила причину своей тревоги: самка нашла в лесной подстилке небрежно закопанную ямку, в которой лежит помёт, источающий пугающий её запах. Нюхая его, самка непроизвольно ощеривает зубы и вздыбливает иглы: это запах хищника, гораздо более опасного, чем макрокупара – одного из тех немногих существ, которое способно целенаправленно охотиться на мирийютериев и убивать их для еды. Тискесуса первый раз видит такое поведение матери, поэтому не понимает причин её беспокойства, однако старательно копирует её движения – нюхает помёт пока неизвестного ему животного, запоминает его запах и старательно топорщит иглы, которые уже заметно выросли с момента его рождения. С такими иглами, какие есть у Тискесусы, ему уже не страшны какие-то мелкие хищники, хотя крупного зверя они вряд ли остановят.

Мирийютерии – это крупные травоядные млекопитающие, представители группы кавиоморфнных грызунов. Их близкие и дальние родственники часто достигают весьма солидного веса в десятки и сотни килограммов, а в ряде случаев – даже до нескольких тонн. Тем не менее, это растительноядные животные, находящиеся на одном из нижних уровней пищевой пирамиды экосистемы. В южноамериканской сельве эпохи неоцена водятся хищники, способные охотиться на многих из этих травоядных, и охотник может появиться в любом обличье, порой даже в самом неожиданном. В процессе заселения восстанавливающихся тропических лесов раннего неоцена эволюция словно играла в какую-то игру планетарного масштаба, смешивая карты и раскладывая их причудливым образом. В результате вновь образующиеся экологические ниши иногда оказывались занятыми существами самого невероятного обличья.

Глядя на некоторых существ, сложно представить их в роли хищников с теми органами чувств, которые у них есть. Тем не менее, один из хищников сельвы умеет добывать себе пропитание, будучи практически полностью слепым. У него нет ног, и он слишком медлителен, чтобы преследовать добычу. Он практически не покидает своё укрытие. Но зато он умеет ждать, но дождавшись, не упускает своего шанса – вырваться из его челюстей очень сложно.

Тискесуса ищет корм вместе с матерью. Он уже подрос и не страдает отсутствием аппетита. Поэтому мать всё реже делится с ним кормом, хотя не отказывает в поддержке и защите. Когда она выкопала из земли растение с крахмалистыми питательными клубнями, она просто молча оттолкнула Тискесусу, предоставив ему возможность искать пищу самостоятельно. Немного поскулив в знак неудовольствия, детёныш отошёл на несколько шагов и обнаружил ещё несколько таких же растений. Он начал выкапывать одно из них, растущее с краю. После нескольких движений его когтей на поверхности показался сочный клубень; Тискесуса с удовольствием откусил от него почти половину и начал пережёвывать.

Слабые сотрясения почвы под ногами Тискесусы почувствовало существо, свернувшееся под слоем лесной подстилки. Оно терпеливо ожидало добычу последние пару дней, и вот теперь долгое пассивное ожидание, кажется, подошло к концу. Этот охотник достигает огромного размера – свыше трёх метров в длину. Он практически слеп, но точно отслеживает местоположение возможной добычи по сотрясениям почвы и запаху. По косвенным признакам охотник может определить размер добычи и решает, стоит ли на неё нападать. Мягкие шаги Тискесусы говорят охотнику, что это сравнительно небольшое существо, и с ним можно справиться. Примитивный мозг дал команду, и длинное гладкое тело сине-фиолетового цвета распрямилось, выбросив вперёд плоскую прочную голову с сильными челюстями. Расчёт хищника оказался точным, и челюсти вцепились в заднюю лапу Тискесусы. Детёныш мирийютерия заверещал от боли, а толстое длинное тело, поблёскивающее влажной кожей, потянуло его в кусты, где этот охотник устроил себе укрытие.

На Тискесусу напал необычный хищник сельвы – огромная червяга мбои-тата, одна из крупнейших амфибий неоцена. Она уступает по весу трясиннику-прожоре из сибирских болот, но в длину может превосходить его. Подобно трясиннику-прожоре, мбои-тата является хищником. Её челюсти сжимаются сильно, и Тискесуса практически не имеет шанса вырваться, а гигантская амфибия тянет его в свою нору.

Мать отреагировала на голос Тискесусы моментально. Грозно рыча, она бросилась ему на помощь, готовая напасть на любого врага. Ощутив сотрясения почвы под её ногами, червяга поспешила обезопасить себя. Её челюсти разжались, и Тискесуса, слегка прихрамывая от боли, побежал прочь. Мать оттолкнула его от опасного животного и повела прочь, а огромная червяга спешно скрылась задним ходом в своём укрытии. Хоть она и является хищником, сама по себе она довольно уязвима, поэтому в присутствии крупных животных она вообще предпочитает не показываться на поверхности земли.

Вход в укрытие мбои-тата – это глубокая, почти вертикальная нора, в которой животное закрепляется задним концом тела. Это сравнительно пассивный хищник, который практически не покидает нору и ловит только тех животных, которые сами оказываются поблизости, и которых можно затащить в нору. На глубине почти двух метров нора переходит в кувшинообразное расширение, где червяга, полностью скрывшись в норе, способна свернуться клубком. В такой норе самка выращивает потомство, и такое укрытие может существовать несколько сезонов подряд, если не будет разрушено паводком. Раскопать такую нору – сложная задача для наземного хищника, если он решит поохотиться на это животное. А на поверхности земли эту исполинскую червягу можно лишь случайно застать врасплох. Кроме того, мбои-тата очень тщательно скрывает следы своего присутствия. В её норе нет других выходов, и амфибия поддерживает чистоту особым образом. Она способна не опорожнять кишечник по несколько дней подряд, а в преддверии очередного дождя просто высовывает наружу задний конец тела и испражняется, выбрасывая струю помёта далеко в сторону. Дождь смывает следы присутствия, а укрытие животного остаётся чистым внутри. Скрытность мбои-тата – это отчасти вынужденная мера: по своей природе животное является земноводным, и её кожа легко теряет влагу. А внутри норы сама собой поддерживается влажность, оптимальная для покровов животного.

Тискесуса больше испугался, чем пострадал от нападения мбои-тата: у него лишь расцарапана зубами кожа, осталось несколько синяков, и из небольших ранок от зубов амфибии сочится кровь, выступая пятнами на шерсти. Самое главное – мышцы и сухожилия остались целы, поэтому буквально через несколько дней он полностью поправится. Пока раны свежие, детёныш поскуливает от боли. Мать, слыша его голос, остановилась, подгребла к себе Тискесусу передними лапами и начала заботливо вылизывать его раны. Это не только необходимая гигиеническая процедура, но и жест укрепления связи между матерью и детёнышем: заботясь о нём, мать даёт ему уверенность в том, что он может рассчитывать на её помощь и поддержку. Встреча с огромной червягой – это лишнее напоминание о необходимости быть осторожным, если живёшь всельве.

Встреча с хищником – это испытание для любого живого существа, однако её можно избежать при известной осторожности, остроте органов чувств и некоторой доле везения. Но есть испытания, которые преподносит сама природа, и которых не удастся избежать никому.

В тропическом климате нет лета и зимы, как в областях умеренного и холодного климата. Вместо них в тропическом поясе есть влажный и сухой сезоны. Понятие «сухой сезон» в данном случае условно – в это время в данной местности просто выпадает чуть меньше дождей, и реки успевают собирать дождевую воду и выводить её в океан. Во влажный сезон на сельву обрушивается столько дождей, что реки попросту выходят из берегов и затапливают обширные пространства тропического леса, превращая жизнь его обитателей в одно большое испытание на жизнестойкость.

Первое в недолгой жизни Тискесусы наводнение началось вполне заурядно. Просто каждый день дождь был сильнее и дольше обычного, и ему всё дольше приходится прятаться от струй воды с неба под телом матери, согреваясь её теплом. Мокрая шерсть создаёт неприятное ощущение, поэтому, побродив под дождём в первые дни влажного сезона, Тискесуса быстро промокал до последней шерстинки. Чтобы избавиться от прикосновения неприятно липнущей к телу шерсти, он часто встряхивается, но это практически не помогает. Поэтому, прижав иглы к телу, он прячется под боком матери и греется, хотя ей самой приходится как-то терпеть у себя под боком мокрого дрожащего детёныша. Тискесуса слишком мал, и такие долгие дожди ему в новинку. Он просто ещё не представляет, сколько воды может быть вокруг. А его мать пережила уже не одно наводнение и отчётливо понимает, какое испытание ждёт их впереди.

Из-за обильных дождей река выходит из берегов и заливает лес, и её уровень поднимается с каждым днём. Травянистые растения тропического леса переносят такое испытание сравнительно успешно – многие из них способны выдерживать затопление и расти по несколько недель под водой. Другие растения встречаются только в местах, до которых воды реки не доходят, или держатся как можно меньше – такова, например, лантана поломики, и это обстоятельство не позволяет ей разрастаться в лесу слишком активно. В отличие от растений, наземные животные способны передвигаться, и во время наводнений устремляются на возвышенности, и даже вынуждены забираться на деревья, пережидая потоп. В таких убежищах часто могут встречаться лицом к лицу друзья и враги.

Самка и детёныш мирийютерия во время наводнения оказались на островке, но он слишком низкий, а вода продолжает прибывать. Вечером Тискесуса искал клубни растений под присмотром матери и смог добыть достаточно пищи, чтобы лечь спать сытым. В течение ночи вода в реке продолжала подниматься, и площадь островка стремительно сокращалась. К утру Тискесуса не узнал окружающую местность. Он с матерью спал на возвышенности, а утром площадь суши, оставшаяся у них, составила лишь несколько десятков квадратных метров. Значительная часть растительности скрылась под водой, и в любую сторону можно было пройти всего лишь несколько шагов – а дальше плескалась вода. В таком убежище не пережить наводнение – у самки с детёнышем недостаточно еды, и сам островок с каждым часом становится всё меньше и меньше. Нужно уходить в другое место, и Тискесуса впервые в жизни должен будет плавать. До этого ему попадались лишь небольшие лесные речки, через которые даже он мог перейти вброд. Но сейчас ему предстоит серьёзное испытание на жизнестойкость.

Тискесуса подошёл к краю воды. Раньше он не боялся переходить вброд небольшие ручьи, но сейчас перед ним раскинулось обширное водное пространство. Он понюхал воду, а затем опустил в неё лапу, но сразу же отдёрнул её, словно чего-то опасаясь. Его пугает неизвестность – непривычность происходящего и его отличие от всего, что он знал прежде. Его мать такое количество воды не удивляет – она уже пережила не одно наводнение, и знает, что делать. Детёнышу же придётся учиться, подражая матери.

Самка мирийютерия также испытывает страх перед большими пространствами воды – это не её родная стихия, и в воде могут водиться хищники, опасные даже для взрослого мирийютерия. Однако у неё нет выбора: вода всё равно поднимется выше, и их убежище исчезнет. Поэтому она сделала несколько шагов и решительно вошла в воду. После ещё нескольких шагов ноги самки перестали касаться дна, и она поплыла, поочерёдно взмахивая лапами.

Тискесуса боится войти в воду, поэтому медлит. Он неуклюже топчется у воды, заходит в неё, но сразу же выбирается на берег. Но самка не ждёт его – она выбрала направление в сторону ближайшей возвышенности, и теперь плывёт туда. Тискесуса ещё слишком молод, чтобы выживать в одиночку, поэтому расставание с матерью для него сейчас смерти подобно. Его связь с матерью пока слишком сильна – сильнее, чем страх перед водой. Поэтому, поколебавшись несколько секунд, Тискесуса зашёл в воду и поплыл. Он никогда не делал этого раньше, но он просто загребает лапами, двигая ими в таком же порядке, как при ходьбе. Благодаря хорошему питанию он накопил под кожей слой жира, удерживающий его на поверхности воды. Сложнее всего оказалось держать тяжёлую голову над водой, но её отчасти уравновешивает хвост. Несколько раз Тискесуса всё же втягивал воду в ноздри и чихал, но быстро научился держать голову ровно.

Услышав чихание детёныша, мать замедлила движение и стала ждать его, просто покачиваясь на поверхности воды среди подтопленных рекой деревьев. Увидев, что мать остановилась, Тискесуса начал быстрее грести лапами, и вскоре догнал её. Он уткнулся носом в мокрую слипшуюся шерсть на боку матери, с удовольствием вдыхая её запах, смешавшийся с чуждым ему запахом речной воды. И уже сейчас он не отстанет от неё ни за что. Мать – это единственное, что у него есть, и Тискесуса должен научиться у неё тому, как себя вести в такой необычной обстановке. Мать уже не раз переживала разливы рек, поэтому она знает расположение на своей территории возвышенностей, где можно переждать наводнение, и просто плывёт к одной из них. Взрослая самка уверена в своих силах, а вот для детёныша это путешествие по реке – довольно сложное испытание: он плывёт за матерью, с трудом поспевая. Раньше ему не приходилось испытывать таких нагрузок – ходить по твёрдой земле значительно проще и привычнее. Однако сельва – это место, где часто бывают наводнения, поэтому Тискесуса должен уметь долго плавать, если хочет выжить. Пока он мал и слаб, он может рассчитывать на помощь матери. Уставший Тискесуса жалобно захныкал, и мать, услышав этот сигнал, замедлила движение. Тискесуса доплыл до неё и осторожно ухватился зубами за колючки, растущие на боку матери. Он расслабил плохо слушающиеся усталые лапы и позволил им отдохнуть, пока мать медленно поплыла вперёд, таща его на буксире.

Им не пришлось плыть очень долго, но даже час в воде сильно утомил Тискесусу. Мать хорошо помнит расположение спасительных возвышенностей на своей территории и безошибочно доплыла до нужного места. Она сама с удовольствием выбралась на берег и прошлась по твёрдой, но мокрой от дождя почве. Лесная подстилка впитывает дождевую воду подобно губке, поэтому при каждом шаге под лапами самки мирийютерия хлюпает вода. Но всё равно это лучше, чем плыть и рисковать стать добычей чудовищ, которых скрывает вода.

Следом за матерью на берег выбрался и Тискесуса. Ощущение земли под ногами вызвало у него прилив радости, и детёныш неуклюже поскакал вокруг матери, задрав хвост. Однако мать не разделяет радости Тискесусы. Она тревожно оглядывается и нюхает мокрую лесную подстилку. Во время наводнений крупные наземные звери собираются на таких островках, и неизвестно, кто может оказаться твоим соседом. Чаще всего это сородич, и это более-менее приемлемый вариант развития событий. Мирийютерии не социальны, но относятся друг к другу без лишней агрессии, однако во время наводнения неизвестно, что можно ожидать от встречи с сородичем – животные испытывают стресс, поэтому их поведение может оказаться совершенно непредсказуемым.

Изучая местность, мать Тискесусы обнаружила кучку помёта – это важная находка, поскольку она указывает на присутствие сородичей. Помёт явно оставлен давно: он уже размок от дождя, но его запах ещё достаточно отчётливый, и самка мирийютерия обнюхивает его. По запаху она определила, что ей не знаком этот зверь – во время наводнений соседями могут оказаться особи, не сталкивавшиеся друг с другом ранее. Поэтому самка испытывает тревогу: она нюхает воздух и утробно урчит, словно предупреждая невидимого соседа о том, что ему лучше не приближаться к ней. Тискесуса пока с трудом понимает такое поведение матери, но детёнышу передаётся её тревога, и Тискесуса старательно копирует поведение матери, топорща свои маленькие иглы.

Мать повела Тискесусу дальше от воды. Животные движутся вперёд медленно и осторожно. Под ногами дикобразов извиваются ящерицы и змеи – эти рептилии тоже спасаются от воды на возвышенностях. Поэтому самка осторожно делает буквально каждый шаг – сейчас есть риск случайно наступить на ядовитую змею, а это не нужно ни матери, ни детёнышу. Взрослые мирийютерии сами по себе буквально пропитаны ядом, и обмен веществ в организме этого вида зверей способен нейтрализовать яды многих змей. Однако для детёныша случайный укус змеи может оказаться роковым.

Самка и детёныш уходят подальше от воды. Они пробираются сквозь заросли крупных травянистых растений с широкими листьями, в которых ничего не видно буквально в нескольких шагах впереди. Самка следует впереди, а Тискесуса едва поспевает за ней, с трудом продираясь через поломанные его матерью растения. Самка движется на четырёх лапах, раздвигая растения лбом и приминая лапами. Особенно прочные черешки листьев она ломает передними лапами.

Тискесуса с трудом перелезает через стебли растений и часто спотыкается. Он видит перед собой лишь зад, хвост и ноги матери, а вокруг – сплошная зелёная стена. Неожиданно самка замерла, и Тискесуса врезался в её ногу, но она даже не обратила на него внимания. Его мать поднялась на задние лапы, вытянув передние в боевой стойке и беззвучно ощерив огромные резцы. Тискесуса почувствовал страх матери и спрятался за её телом. Иглы и шерсть на теле самки стоят дыбом – она увидела впереди реальную опасность.

Тискесуса пригляделся, и увидел где-то впереди между листьями фрагменты пятнистой шкуры какого-то существа – ярко-рыжей с тёмными, почти чёрными кольцевидными пятнами. Самка с высоты своего роста видит значительно больше.

Прямо на пути самки мирийютерия с детёнышем, на расстоянии всего лишь десятка метров совсем недавно разыгралась трагедия. На земле лежит окровавленный и растерзанный труп дикобраза мирийютерия – взрослого самца. Возможно, это именно его помёт обнаружила мать Тискесусы, когда они выбрались на этот остров среди разлившейся реки. Над трупом мирийютерия стоит его убийца – крупная беременная самка ягуарета. Несмотря на ядовитое мясо, этот дикобраз всё же становится добычей хищников, и ягуарет – это именно тот зверь, который в состоянии и убить мирийютерия, и без вреда для себя съесть его мясо. У него в слюне и желудочном соке есть ферменты, разрушающие токсин, поэтому мясо мирийютерия, особенно съеденное не спеша, небольшими кусочками, оказывается вполне съедобным для ягуарета. Мирийютерий убит совсем недавно: морда кошки испачкана свежей кровью, и в воздухе ещё не ощущается едва заметный запах тления. Несмотря на то, что самка с детёнышем вышли прямо на ягуарета, опасность им практически не грозит. Самка ягуарета уже получила свою добычу, и потратила на это немало сил. Сейчас, терзая и глотая тёплое мясо, она насыщается и отдыхает. Тем не менее, кто-то подойдёт слишком близко к добыче, у хищника найдутся силы, чтобы её защищать.

Самка ягуарета не атакует, однако мать Тискесусы продолжает сохранять защитную позу, растопырив иглы. Она не приближается к самке ягуарета, однако вытянула передние лапы с когтями перед собой и демонстративно щерит резцы – если дело дойдёт до драки, ими можно будет перекусить кости лапы ягуарета. Её реакция вполне объяснима: мать защищает детёныша. Тискесуса сильно испуган. Он не знает, как реагировать на такую опасность, поэтому просто замирает на месте, держась позади матери. Пользуясь случаем, он запоминает запах крови и хищника. Этот запах вызвал в его памяти воспоминание о помёте, который однажды нашла его мать. Тогда Тискесуса не понимал, почему она так бурно реагирует на эту находку, но теперь отдельные фрагменты информации слились в единую картину. Он запомнил не только запах, но и образ врага, и будет помнить их всю оставшуюся жизнь – это урок, незнание которого может стоить ему его собственной жизни.

Самка ягуарета заметила мать Тискесусы, хотя вряд ли разглядела его самого, прячущегося за огромным телом матери. Сейчас она слишком сыта и устала, чтобы нападать ещё на одного зверя. Она продолжает отрывать кусочки мяса от туши мирийютерия, не сводя глаз с матери Тискесусы.

Желая избежать продолжения встречи, которая и так слишком затянулась, мать Тискесусы просто начала обходить на безопасном расстоянии пирующую кошку. Хотя самка ягуарета занята своей добычей, мать Тискесусы соблюдает осторожность: она обходит хищника, держась к нему боком, растопырив иглы и помахивая длинным хвостом с костно-роговой булавой на конце. Она продолжает скалить резцы и не сводит с хищника глаз. Тискесуса держится под прикрытием тела матери. Он наблюдает за самкой ягуарета, которая продолжает есть, и с ужасом вдыхает запах свежей крови сородича. А когда самка ягуарета оскалила зубы в ответ на неосторожный шаг его матери, Тискесуса реально испугался сильнее всего остального, что ему уже пришлось пережить за свою короткую жизнь.

Обойдя пирующую самку ягуарета, мать повела Тискесусу дальше в лес. Им нужно уйти подальше от этого страшного места. Маленький Тискесуса даже не представляет, какую роль в его жизни предстоит сыграть именно этой самке ягуарета. Она решила обосноваться в этой местности надолго, и вряд ли покинет её даже после окончания наводнения. Её беременность подходит к концу, и она уже успела соорудить логово, где проводит значительную часть времени. Она покидает его совсем ненадолго – лишь для того, чтобы добыть пищу и поддержать свою жизнь. Ведь очень скоро ей придётся жить не только для себя, но и для ещё нескольких маленьких существ, которые будут ей дороже всего на свете.

Дожди и наводнение вносят свои коррективы в жизнь обитателей леса, и чем ниже ярус леса, тем сильнее меняется жизнь его обитателей. В пологе леса звучат голоса множества птиц – там их царство, и в нескольких десятках метров над землёй их видовое разнообразие особенно велико. В кронах деревьев слышны голоса множества видов – одни выводят искусные трели, а другие готовы часами издавать однообразные монотонные крики. Одни птицы прячутся в листве и редко показываются на глаза, а другие окрашены нарочито ярко, и их оперение можно разглядеть даже с земли. Одними из таких заметных обитателей крон деревьев являются крупные попугаи курекуре. Они ведут себя очень шумно, и их стаю легко можно обнаружить по голосам – громким хриплым дребезжащим крикам. Когда дождь ненадолго прекращается, они стаями летают в кронах деревьев. Их легко узнать среди остальных попугаев по ярко-зелёному оперению с жёлтыми маховыми перьями, хорошо заметными в полёте. Они редко спускаются в нижний ярус леса, поэтому им безразлично, что происходит на земле. Исключение они делают для совсем немногих случаев, и один из них – кормление плодами лантаны поломики. В пологе леса курекуре поедают мягкие плоды и раскалывают орехи мощными клювами. Активная деятельность этих попугаев, сопровождаемая их криками, начинается, как только стихает дождь. Они не любят дождь, и в сильный ливень прячутся от непогоды в листве. В такое время курекуре сидят на ветках целыми рядами, прижавшись друг к другу боками, а в сложившихся парах самка даже забирается под крыло к самцу.

Ещё хуже приходится в дождь самым мелким лесным птицам, колибри, которые в сезон дождей переживают не лучшие времена. Эти птицы слишком мелкие, чтобы летать в дождь, поэтому вынуждены кормиться в периоды, когда дождь утихает и можно летать. На время дождя колибри прячутся в различные укрытия и впадают в оцепенение, экономя энергию. Это вынужденная мера – голодание в течение нескольких часов бодрствования смертельно для них.

Заросли лантаны не терпят погружения в воду, и это обстоятельство ограничивает распространение кустарника. Это растение произрастает в относительно сухих местах, не заливаемых рекой во время наводнений, а его обильное цветение помогает пережить сезон дождей многим особям колибри, обитающим по соседству.

К середине дня небо постепенно посветлело, а ярость дождя утихла. Какое-то время с неба ещё лился мелкий дождь, но потом и он постепенно прекратился, и в разрывах туч проглянуло солнце. Оно пригрело уставшую от дождей землю, и лесные обитатели начали покидать свои укрытия. Заросли лантаны поломики словно готовились к грядущему ажиотажу: во время дождя в их цветках вырабатывался нектар, а с окончанием дождя нектарники заработали ещё интенсивнее, и теперь цветкам есть, чем встретить изголодавшихся любителей нектара. Капли дождя на листьях лантаны ещё не успели просохнуть, когда над зарослями закружились первые бабочки. Чёрно-красные осы тапиюкан бросились проверять благополучие своих подопечных бодушек покопоко и собирать их падь для кормления сородичей. А над соцветиями лантаны закружились первые колибри. Эти миниатюрные птицы принадлежат к специализированному виду лантановых манго, чья жизнь тесно связана с благополучием зарослей лантаны поломики. Самки и самцы лантановых манго резко отличаются друг от друга расцветкой. В окраске тела самца сочетаются преимущественно зелёно-голубые оттенки и чёрный цвет, а в перьях хвоста есть небольшие вкрапления красного. У самки же крылья ярко-голубые, заметные издалека, а голова малинового цвета с голубым пятном на затылке. Клюв у лантанового манго длинный, слегка изогнутый вниз, прекрасно подходящий по форме к трубке цветка лантаны поломики. Согревшись и получив возможность кормиться, лантановые манго летают над зарослями кормовых растений и стремятся как можно быстрее наесться. Сезон дождей – трудное время для этих птиц, потому что дожди сильно сокращают время питания колибри. В воздухе над зарослями лантаны постоянно вспыхивают стычки между лантановыми манго. Они отгоняют друг друга от цветков, и тем, кому не повезло, приходится искать не столь обильный нектар других растений, конкурируя уже с другими видами колибри. Зато те особи, которым удалось отстоять свой кормовой участок, наслаждаются обилием нектара в цветках, опустошая их один за другим. Они прекрасно различают цветки на разных стадиях цветения и в первую очередь высасывают нектар из самых свежих цветков, едва раскрывшихся. Попутно колибри опыляют лантану поломики, способствуя появлению новых ягод, привлекающих к растению самых разнообразных животных. Не все колибри смогут пережить трудное время наводнения, и самый страшный их враг – голод. Зато те, кто выживет, смогут оставить потомство, когда реки вернутся в свои берега.

…Прошло время. Тискесуса заметно вырос, и сейчас ему уже десять месяцев. Благодаря собственному здоровью и материнской заботе он благополучно пережил первое в своей жизни наводнение. Он уже крупный, размерами лишь немного уступает матери. Она хорошо научила своего детёныша, и Тискесуса сам находит значительную часть еды. Он уже давно перестал сосать молоко. Тем не менее, пока Тискесуса ещё продолжает бродить по лесу вместе с матерью – он ещё недостаточно силён, чтобы самостоятельно завоевать новую территорию. Кроме того, запах матери успокаивает его и создаёт ощущение психологического комфорта. Но он продолжает расти, и однажды наступит день, когда ему придётся начать самостоятельную жизнь.

Тискесуса хорошо выучил основные тропы на территории матери – им часто приходится пользоваться ими, переходя от одного источника корма к другому. Одним из значимых кормовых ресурсов является лантана поломики. По мере взросления Тискесуса утратил детское отвращение к вкусу этого растения, и теперь с удовольствием поедает её побеги в большом количестве, почти наравне с матерью, получая от растения химическую защиту – основное секретное оружие своего вида. Тискесуса научился находить колонии бодушек покопоко и поедать их прежде, чем их охранники, осы тапиюкан, соберутся в рой и нападут. Он уже знает много секретов выживания в лесу, но ещё есть вещи, которые ему предстоит узнать.

Пара мирийютериев в очередной раз кормится в зарослях лантаны поломики. Тискесуса уже выучил маршруты, ведущие к этому месту, и много раз бывал здесь вместе с матерью. Он уже самостоятельно разыскивает вкусные ягоды растения, заедая ими горькую зелень растения. Он ещё не уходит далеко от матери, находя в её обществе поддержку и защиту. Он ещё не уверен в собственных силах, поэтому в случае появления хищника рассчитывает на помощь матери в защите от него.

Встреча с одним из хищников сельвы оказывается скорой и вполне предсказуемой: в зарослях лантаны поломики кормится макрокупара – всеядный массивный зверь, который не отказывается от мяса, если есть возможность его добыть. Мирийютерии не заметили зверя, кормящегося в зарослях, поэтому испугались, когда потревоженный макрокупара неожиданно встал в полный рост среди кустарников. В точности повторилась ситуация, случившаяся много недель назад. Внезапное появление крупного зверя уже не напугало, но вызвало агрессию у мирийютериев. Тискесуса и его мать, как по команде, поднялись на задние лапы, вытянули передние лапы с растопыренными когтями и оскалили мощные резцы. Это главное оружие грызунов – эти зубы способны прокусывать плоть врага до костей и даже крушить кости, если дело доходит до драки. Макрокупара скалит зубы и рычит, стоя на задних лапах, однако шаг за шагом отходит назад – теперь превосходство в силе на стороне мирийютериев. Макрокупара просто хочет избежать конфликта, поэтому старается держаться подальше от агрессивно настроенных грызунов. Мирийютерии, напротив, закрепляют успех – они продолжают угрожать, демонстрируя резцы, рычат и наступают на макрокупару. Звери видят, что их противник отступает. Такое поведение не напрасно: именно этот зверь уже встречался именно с ними. Макрокупара прихрамывает на одну заднюю лапу – он вступил в конфликт с материю Тискесусы, когда попытался напасть на него самого, тогда ещё совсем маленького детёныша. Когда зверь развернулся и сделал несколько шагов, становится особенно заметной розовая полоса безволосой кожи, которая покрывает огромный рубец на месте шрама. Повреждения, нанесённые когтями матери Тискесусы, были слишком значительными; макрокупара выжил, однако раненая лапа так и не восстановила работоспособность полностью. Он ещё не старый зверь, но теперь вынужден передвигатсья с большим трудом и поедать больше растительной пищи, чтобы не умереть от голода. Встреча с макрокупарой не представляет опасности для мирийютериев – пара дикобразов всё же сильнее взрослого, но хромого зверя. Однако опасность не всегда оказывается настолько явно заметной.

За конфликтом огромных дикобразов и макрокупары из укрытия внимательно наблюдали два кошачьих глаза. Хищник с ярко-рыжей шкурой и чёрными кольцевидными пятнами практически незаметен среди лесных теней, особенно для животных с нецветным зрением. Взрослый ягуарет давно устроил засаду возле зарослей лантаны поломики, и сейчас терпеливо ждёт удобного момента для нападения. Конфликт между мирийютериями и макрокупарой – прекрасный повод для этого, поскольку внимание зверей сейчас направлено друг на друга, и они не обращают внимания на то, что происходит вокруг. Все мускулы ягуарета напряжены, зверь выжидает удобного момента для атаки.

В тот момент, когда самка дикобраза стояла на задних лапах, продолжая угрожать хромому макрокупаре, ягуарет бросился вперёд. Не обращая внимания на макрокупару и Тискесусу, он набросился на самку мирийютерия, мощным ударом всего тела опрокинул её на спину и вцепился ей в горло. Наступив на переднюю лапу самки мирийютерия, ягуарет лишил её возможности обороняться. Мощные челюсти хищника придавили голову самки мирийютерия к земле, не давая ей возможности воспользоваться резцами, и зубы хищника пережимают горло жертвы. Не защищённое колючками место стало объектом атаки хищника, а скорость и внезапность нападения определила успех.

Макрокупара не ожидал появления кошки. Между этими двумя видами в подлеске устанавливается определённый паритет – нечто вроде вооружённого противостояния, когда представители обоих видов опасаются нападать друг на друга, чтобы не получить от противника повреждения, лишающие возможности нормально жить и охотиться. Поэтому при появлении ягуарета он неуклюже развернулся и, прихрамывая, ринулся в чащу, стараясь как можно быстрее покинуть место драмы. Ягуарет выбрал не его, и это означало, что макрокупара ещё какое-то время сможет жить, не опасаясь этого хищника.

Вспугнутые звуками борьбы, из зарослей лантаны поломики взлетели попугаи курекуре. Увидев ягуарета, душащего самку мирийютерия, они закричали своими противными скрежещущими голосами, внося в происходящее ещё больше сумятицы. Из леса на их шум откликнулись другие попугаи, и где-то в ветвях завопили обезьяны.

Объятый ужасом Тискесуса бросился наутёк. Недалеко от зарослей лантаны у них с матерью было устроено укрытие, где они обычно ночевали, когда находились в этой части леса – огромный ствол упавшего дерева, который от удара об землю треснул. Мать Тискесусы выкопала под ним нечто вроде пещерки, где они прятались от дождя и проводили несколько ночей подряд, пока кормились в зарослях лантаны неподалёку. Тискесуса совершенно бессознательно помчался именно туда, в то место, которое обещало покой и защиту от опасностей. Он забрался под ствол, прополз по узкому лазу в земле и забился в самый дальний конец своего укрытия. Он по-прежнему слышит скрежещущие вопли попугаев курекуре, и этот гвалт навсегда будет ассоциироваться у него с присутствием врага.

Не обращая внимания на панику животных вокруг, кошка душит самку дикобраза, удерживая когтистой лапой её лапу и не давая ей защищаться. Если ягуарет отпустит лапу мирийютерия, дикобраз легко сможет отбиться от него и нанести страшные раны, которые выведут из строя любого хищника – надолго, или даже навсегда. Зубы ягуарета продолжали удерживать горло мирийютерия, пока добыча не перестала подавать признаки жизни. Всё было кончено в считанные минуты. Когда хищник почувствовал, что у добычи больше нет пульса, беспощадные челюсти разжались. Теперь этот мирийютерий – всего лишь мясо, очень нужно хищнику в настоящий момент. Под аккомпанемент голосов курекуре кошка схватила добычу за голову и поволокла в заросли. Хищник заполучил свою добычу, поэтому голоса курекуре уже не испортят ему охоты. Нужно лишь укрыться от сородичей, поскольку некоторые старые особи ягуарета предпочитают отнимать чужую добычу, пользуясь превосходством в силе.

Убийца матери Тискесусы оказался самкой. Причём, по иронии судьбы, это была именно та самка, которую встретили Тискесуса и его мать на островке во время прошлого наводнения. Сейчас их судьбы снова пересеклись, и на этот раз их встреча привела к трагедии.

Самка ягуарета очень сильна. Туша мирийютерия весит не меньше, чем она сама, но кошка легко волочёт её по лесу, не обращая внимания на препятствия в виде стволов и корней деревьев. Она тащит тушу дикобраза к своему логову, где её ждёт голодный котёнок – молодой самец Аджурикаба[2]

Судьба с рождения благоволила ему. Аджурикаба – единственный живой детёныш в выводке; второй детёныш родился мёртвым, и мать просто сразу же съела его тело. Теперь вся еда и материнская забота достаются только ему, и он развивается успешно, практически не испытывая голода. С момента рождения Аджурикаба значительно вырос и окреп. Его глаза уже открыты, он нормально слышит и передвигается по логову. Он пока питается главным образом материнским молоком, но у него уже начали прорезаться молочные зубы, и он пробует есть мясо. Обычно мать приносила ему мелкую добычу – крупных грызунов, птиц и ящериц. Детёныш больше играл с ней, чем ел – он лишь мусолил её своими челюстями, в которых едва прорезались зубы. А сейчас мать принесла в логово невиданную добычу – огромную, какую он никогда не видел раньше. Аджурикаба подошёл к туше и начал обнюхивать её, запоминая её запах, а затем попробовал укусить её, но сразу же отскочил от неё, получив укол иглой в губы.

Мать ведёт себя более рационально: она разорвала живот добычи и начала поедать внутренности и мясо. Аджурикаба, привлечённый запахом крови и мяса, попытался оторвать кусок мяса для себя, но мать отстранила его от добычи, коротко рыкнув и оскалив зубы, после чего продолжила кормиться. Мать не даёт ему притронуться к туше дикобраза, потому что Аджурикаба слишком мал: у детёныша пока не выделяются ферменты, необходимые для нейтрализации токсина, которым пропитано мясо мирийютерия. Тем не менее, он получает свою долю добычи. Немного заполнив голодный желудок мясом, самка аккуратно вырвала кусок печени добычи для детёныша и начала пережёвывать её, чтобы нейтрализовать собственной слюной токсин. Подготовив таким образом кусок печени, она выплюнула его на землю и позволила котёнку поедать эту пищу. Аджурикаба быстро расправился с этой порцией добычи, и мать дала ему ещё один кусочек, подготовленный так же. Пока детёныш мал, мать должна готовить ему своеобразное детское питание, если на обед у них мясо мирийютерия. Она должна кормить детёныша маленькими кусочками, пока он не наестся.

Когда Аджурикаба с трудом осилил последний кусок пережёванной печени мирийютерия, его мать с жадностью продолжила есть сама. Она сдирает шкуру с туши рывками лап с выпущенными когтями и жадно терзает тушу. Над пирующей самкой ягуарета вьются мухи, но даже для них мясо мирийютерия оказывается далеко не лучшей пищей. Остатки яда в мясе зверя отпугивают от него даже насекомых-падальщиков, и лишь личинки очень немногих видов мух способны развиваться на таком мясе.

Пока мать кормится, Аджурикаба подлез под её бок и попробовал сосать молоко, но мать сейчас слишком занята поеданием добычи, чтобы уделять ему внимание. К тому же Аджурикаба подрос, и ему уже пора переходить на взрослую пищу. Поэтому мать слегка рыкнула на него, выражая неудовольствие, и продолжила наслаждаться пищей. Котёнку пришлось немного подождать, пока мать насытится после чего он снова попытался сосать её. И в этот раз она уже не отказала ему.

До захода солнца самка несколько раз кормилась на туше мирийютерия, и Аджурикабе досталось ещё несколько кусочков мяса, пережёванного матерью. А в начале ночи она оттащила остатки добычи в сторону от логова и закопала в землю, чтобы они не достались ночным падальщикам. Мяса на туше хватит ещё и на следующий день, прежде чем оно испортится настолько, что его нельзя будет есть.

Аджурикаба растёт, окружённый материнской заботой. У ягуарета, крупного хищника на вершине пищевой пирамиды, плодовитость очень низкая, а детёныш долго живёт вместе с матерью. Поэтому она приносит потомство один раз в три или четыре года, если предыдущий детёныш не погибнет раньше, чем станет самостоятельным. В выводке вместе с Аджурикабой родился ещё один самец, но он умер во время родов. Поэтому у Аджурикабы есть все шансы на успешное взросление. Он уже переходит на взрослую пищу и учится охотиться, хотя его добычей пока становятся лишь насекомые. Пока он слишком мал, чтобы охотиться на настоящую добычу, и ему предстоит долго учиться искусству убивать у матери. Он будет жить с ней ещё целых три года, даже перейдя на взрослый рацион.

В противоположность Аджурикабе, молодой Тискесуса уже никогда в жизни не ощутит материнской заботы. Весь остаток этого страшного дня перепуганный молодой мирийютерий пролежал в своем укрытии, боясь даже нос высунуть наружу. Он даже не представляет, насколько сильно изменилась его жизнь. Его связь с матерью лишь начала слабеть, но не разорвалась полностью, и в своей повседневной жизни он ещё нуждался в материнской поддержке. Теперь такой поддержки нет, и он до конца дней должен будет заботиться о себе сам – искать, чем наполнить желудок, вовремя замечать опасность, защищаться от врагов и отстаивать свои интересы при встрече с сородичами. Пока же он слишком неопытен, и ему предстоит постигать все премудрости выживания на собственной шкуре. А это порой бывает непросто.

Ночью сильно проголодавшийся Тискесуса, несмотря на страх, выбрался из убежища. Голод оказался сильнее страха, и молодой зверь осторожно вылез наружу. Он постоянно нюхает воздух, пытаясь уловить запах матери, но напрасно. Добравшись до места своей последней кормёжки вместе с матерью, Тискесуса обнюхал землю и обнаружил, наконец, то, что искал – слабый, едва ощутимый запах матери. Он слишком старый – её здесь уже давно нет. Нюхая землю, Тискесуса различил запах крови матери, к которому примешался страшный запах ягуарета – её убийцы. Он нашёл след, оставленный телом матери, которое волочил в своё логово хищник, и наткнулся на несколько игл, выпавших из её шкуры и лежащих на земле. Больше ничто не напоминает ему о матери. Её образ в сознании молодого мирийютерия будет постепенно угасать, теряя чёткость и вытесняясь другими, более свежими впечатлениями и воспоминаниями. Но пока чувство утраты свежо и сильно. Потеряв мать, Тискесуса испытывает жесточайший стресс, и это заставляет его сменить привычный образ жизни. Теперь очень долго Тискесуса будет бояться кормиться днём. Все ближайшие дни он будет отсиживаться днём в своём убежище, и лишь по ночам выбираться наружу, чтобы покормиться. Так началась его взрослая жизнь – значительно раньше и страшнее, чем обычно бывает.

Прошло ещё несколько дней. Чувство потери ещё сильно, но Тискесуса постепенно возвращается к нормальной жизни. Теперь при встрече с хищником он может рассчитывать только на самого себя, поэтому он держится очень осторожно. Он научился распознавать запахи и звуки, указывающие на приближение хищников, и прислушивается к голосам птиц, в особенности попугаев курекуре. Уже несколько раз их голоса помогали ему вовремя узнавать о приближении зверя, который был косвенно виновен в смерти его матери – хромого самца макрокупары. Тискесуса научился избегать встреч с этим зверем – пока он недостаточно силён, чтобы защитить себя от него, он предпочитает просто соблюдать безопасную дистанцию, или же кормится поздно вечером и ночью, когда вероятность встреч с конкурентами меньше. Такие встречи часто происходят в зарослях лантаны поломики, которая уже успела стать постоянной частью рациона Тискесусы.

Время идёт, многое забывается, но уроки матери по добыванию пищи запоминаются надолго, как и образы и запахи хищников – они важны для выживания. Ночью, поедая листву лантаны поломики, молодой Тискесуса обнаружил по запаху колонию бодушек покопоко, поселившуюся на ветвях лантаны. Днём эти насекомые легко заметны благодаря металлическому блеску их крыльев. Но острое обоняние Тискесусы позволяет находить их даже в темноте – по запаху. Учуяв этих насекомых, он с удовольствием начал поедать листья вместе со сладкими насекомыми и их выделениями. По ночам осы тапиюкан сидят в гнезде, поэтому Тискесуса может не бояться их жал. Но его трапеза всё равно была не очень долгой: внезапно Тискесуса почувствовал, как его язык словно обожгло огнём, а затем такая же острая боль пронзила изнутри его щёку. Ночью разорители колоний покопоко могут не бояться жал ос тапиюкан, однако в это время насекомые всё равно остаются под надёжной охраной – их защищают свирепые муравьи тарукува, берущие по ночам за свои услуги такую же плату сладкими выделениями, как осы днём. Крупные муравьи тарукува обладают своеобразным рационом: имаго этого вида питаются камедью и смолами деревьев, которые перевариваются при участии специфических бактерий. А выделения бодушек покопоко усваиваются значительно легче, и муравьи тарукува охотно посещают их колонии по ночам.

Нападая на Тискесусу, разоряющего колонию покопоко, муравьи начали активно кусать его в морду, лезть к нему в нос, в уши и в глаза. Десятки свирепых насекомых ползают в его шерсти, пробуя кусать его кожу. Тискесуса начал чихать и тереть глаза лапами – ему уже было не до лакомства. Несколько муравьёв проползли к нему в ноздри, и их укусы обожгли нос животного изнутри. Чихая и сопя, Тискесуса позорно бежал из колонии покопоко, и сладость этого лакомства уже не так сильно привлекала его. Искусанная кожа зудит и чешется, глаза слезятся, а нос горит огнём изнутри – муравьи в очередной раз обратили в бегство противника значительно крупнее самих себя.

В итоге весь остаток ночи Тискесуса, чихая и кашляя, кормился в кустах лантаны поломики, на которых не было ни бодушек, ни муравьёв. Это не так вкусно, зато относительно безопасно – из-за ядовитости растения очень немногие животные способны кормиться ею. Наевшись, он вернулся в свое убежище под стволом дерева, где будет отсиживаться и отсыпаться до следующей тёмной ночи. Пока его страх слишком силён, и днём он предпочитает не показываться на глаза возможным врагам.

Для муравьёв тарукува отгонять крупных врагов от опекаемых колоний покопоко – обычное занятие. Сладкие выделения покопоко привлекают множество любителей этого лакомства – от мелких насекомых, просто ворующих сладкую падь, до гигантов вроде мирийютерия, поедающих не только падь, но и самих покопоко. Благодаря способности к мобилизации и ядовитым укусам они способны обратить в бегство даже крупного врага. Внешность этих муравьёв достаточно примечательная: у них чёрная голова и ярко-красное брюшко, предупреждающие мелких хищников о защищённости этих насекомых. Мелкие птицы быстро сводят знакомство с муравьями тарукува, и в дальнейшем избегают этих ярких существ.

Муравьям не пришлось долго праздновать победу. Обратив Тискесусу в бегство, они продолжили заниматься своими обычными обязанностями. Равномерно распределившись по веткам, занятым колонией покопоко, рабочие муравьи приступили к сбору выделений этих насекомых. Осторожно прикасаясь антеннами к телу покопоко, муравей щекочет её и заставляет выделять каплю пади. Выпив её, он переходит к следующему насекомому. У бодушек покопоко есть одно своеобразное «профессиональное заболевание»: сахаристые выделения не только привлекают муравьёв и других животных, но и являются питательным субстратом для роста микроскопических грибов. На телах насекомых часто поселяется сажистый грибок – это относительно безвредный комменсал, но следом за ним на теле насекомого могут поселиться паразитические грибы, вызывающие гибель покопоко. Поэтому муравьи тарукува тщательно чистят покопоко от поселяющихся на них грибков.

Ползая по веткам, муравьи тарукува встречают множество насекомых. Многие из них – случайные гости или мелкие воришки в колониях покопоко. Реже встречаются растительноядные насекомые – ядовитость лантаны поломики существенно снижает число питающихся ею видов. Изредка муравьям приходится сталкиваться с по-настоящему существенными противниками, наносящими серьёзный вред колониям покопоко.

По стеблю лантаны ползёт очень крупная гусеница – длиной около пяти сантиметров, с широким уплощённым телом. У неё крупная головная капсула с мощными жвалами, а над головой высится конический хитиновый рог. На задней части тела гусеницы торчат ещё два таких же рога. Это личинка крупной местной бабочки итотоптеры на последних стадиях развития. Она уже заканчивает кормиться, и скоро превратится в куколку, но пока ещё продолжает питаться. Гусеница ползёт по стеблю, время от времени приподнимая голову и покачивая ею из стороны в сторону. Она ползёт вверх по стеблю лантаны, и её путь лежит в колонию покопоко. Ощутив приближение гусеницы итотоптеры, бодушки зашевелились. Они стали осторожно извлекать хоботки из сосудов растения и спасаться бегством: гусеница итотоптеры на последних стадиях роста является активным хищником, и медлительные нимфы покопоко, ещё не обладающие прыгательными ногами и бескрылые – лакомое блюдо для неё. Одно из насекомых не успело извлечь хоботок из стебля лантаны, и гусеница итотоптеры настигла свою добычу. Схватив нимфу покопоко мощными жвалами, гусеница итотоптеры начала буквально пережёвывать её живьём, изогнув переднюю часть тела вверх и держа добычу всеми ногами. Яд в теле покопоко не останавливает гусеницу, и вскоре жёсткие голова и крылья покопоко полетели вниз, а хищник пополз за новой добычей. Запах гибнущей покопоко вызвал тревогу у находящихся неподалёку муравьёв тарукува, и несколько сборщиков пади преградили дорогу гусенице. Однако она не восприняла их появление как что-то серьёзное – один из муравьёв был тут же схвачен и съеден ею. Гусеницу тут же атаковали ещё несколько муравьёв, которые начали кусать её. Для муравьёв эта гусеница несъедобна, поэтому они только кусают её, пытаясь остановить. Их укусы для гусеницы итотоптеры не смертельны, но неприятны. Её иммунная система позволяет ей нейтрализовать многие яды, и яд муравьёв тарукува – один из них. Поэтому гусеница просто ползёт через толпу муравьёв, продолжая охоту. Нимфы покопоко не успевают спастись бегством – гусеница легко настигает их, несмотря на усилия муравьёв по защите своих подопечных. Когда число муравьёв вокруг неё становится слишком большим, она просто выделяет из особых желёз немного жидкости, умиротворяющей муравьёв. Эти железы станут особенно интенсивно работать на стадии куколки, но и сейчас небольшое количество выделений гусеницы сбивает с толку защитников покопоко, и они просто начали рассеянно ползать по её телу, не воспринимая её как врага. Аппетит гусеницы итотоптеры велик: в течение примерно часа она съела десяток покопоко и ещё нескольких муравьёв. Насытившись, она уползла на лист лантаны и прицепилась к его нижней стороне, переваривая пищу в покое.

Когда гусеница итотоптеры скрылась, а её выделения рассеялись, муравьи тарукува постепенно вернулись в нормальное состояние: они продолжили пасти и чистить своих покопоко, попутно собирая их сладкую падь. Больше этой ночью их никто не побеспокоил.

Всю ночь муравьи тарукува собирали выделения бодушек покопоко.Этот вид корма усваивается легче, чем более обычные в рационе этих муравьёв сок и камедь деревьев, поэтому муравьи активно расселяют покопоко по зарослям, организуя новые колонии этих насекомых.

Ночью колонии покопоко охраняются муравьями тарукува, днём – осами тапиюкан. Но примерно раз в сутки настаёт время, когда в течение часа у колоний покопоко разыгрывается битва за право владения этим источником корма между двумя видами общественных насекомых. Происходит это потому, что оба вида перепончатокрылых считают покопоко своими домашними животными. Обычно их интересы к покопоко разведены по времени активности, но утром время их активности пересекается, и это приводит к межвидовому конфликту.

К утру основная часть муравьёв тарукува уже скрылась в гнезде, которое рабочие этого вида выгрызли в стволе одного из деревьев по соседству. Тарукува предпочитают проводить жаркие дни под защитой толщи древесины, где складывается оптимальный влажный микроклимат с относительно постоянной температурой. Последние рабочие этого вида ещё бегают по колонии бодушек покопоко, собирая сахаристую падь для сородичей. Один из этих муравьёв задержался, обхаживая покопоко и поглаживая их по брюшкам антеннами. В ответ на его действия покопоко выделяют капельки пади, которую жадно выпивает муравей.

Враг обрушился на него с воздуха. Удар жала рабочей осы тапиюкан поразил его грудь, парализовав муравья, но он смог выделить небольшое количество феромона тревоги. Его сигнал восприняли другие муравьи, ещё остававшиеся в колонии покопоко, и несколько особей, свалившись с веток лантаны поломики, бросились по тропам в сторону гнезда, отмечая свой путь феромоном мобилизации. Муравьям нет равных в умении быстро мобилизовать большое количество сородичей на выполнение какой-то задачи, и уже через считанные минуты на ветвях кустарника появились десятки насекомых, настроенных весьма агрессивно.

Осы тапиюкан едва приступили к ежедневному уходу за колонией покопоко, когда масса муравьёв тарукува, привлечённая сигналом тревоги, бросилась на них, и завязался бой не на жизнь, а на смерть. Каждая оса хватает муравья лапами, жалит и отбрасывает. Некоторые осы даже откусывают муравьям головы, или раздавливают их мощными жвалами. Муравьи придерживаются другой тактики: им важнее удержать осу на земле, где они просто возьмут верх числом. Несколько муравьёв удерживают схваченную осу за ноги и антенны, буквально распиная её, а ещё один муравей отгрызает осе голову. Иногда муравью удаётся сделать это и остаться в живых, но часто удар жала осы убивает его, и мёртвый муравей остаётся висеть на теле осы, так и не разжав жвалы.

У муравьёв больше численность, но они лишены умения летать и не могут нападать с воздуха. Напав на осу, они стараются быстрее обездвижить её, но часто подмога не успевает подойти вовремя, и оса взлетает с напавшим на неё муравьём, расправляясь в ним в воздухе. Поскольку осы крупнее, агрессивнее и изворотливее благодаря способности летать, победа, как правило, остаётся за ними. На подмогу атакованным осам из гнезда подтягиваются новые силы, и армия муравьёв постепенно отступает, не забыв при этом утащить с собой пару десятков убитых ос. Взрослые муравьи питаются камедью и сахаристыми веществами, однако пережёванным мясом насекомых они выкармливают своих личинок. Осы также не бросают трупы муравьёв, выкармливая ими собственных личинок.

Осы тапиюкан не только опыляют лантану поломики – они активно помогают ей расти. Упавшие на землю зрелые ягоды растения сгнивают, и семена быстро прорастают. Однако проростки лантаны поломики довольно нежные и уязвимые, их легко заглушают лесные травы и проростки деревьев, перехватывая листвой нужный им солнечный свет. В проростках лантаны поломики не хватает яда, чтобы угнетать слишком большое количество конкурентов, и в борьбе за жизненное пространство им помогают осы тапиюкан. Много рабочих ос этого вида ползает по земле в подлеске. Они обычно охотятся на мелких насекомых, которыми выкармливают личинок, или собирают строительные материалы для гнезда. Однако, обнаружив проросток лантаны по запаху, оса словно забывает о своих повседневных обязанностях. Она начинает ползать вокруг растения по расширяющейся спирали, и обкусывает проростки и побеги других видов растений вокруг него. Проросток лантаны поломики оказывается окружённым кольцом голой земли диаметром примерно с ладонь, получая возможность нормально развиваться.

Распространение лантаны поломики по лесу не было бы возможным без растительноядных птиц, которые распространяют семена этого вида. Одни из самых эффективных распространителей семян – попугаи курекуре, обитатели полога леса. Стаи курекуре очень шумные, их голоса слышны за много сотен метров, а сами эти птицы легко узнаются среди других видов по зелёной окраске тела с жёлтыми маховыми перьями. Обычно они ищут пищу в пологе леса, но спускаются в заросли лантаны, чтобы кормиться созревшими плодами. Вне времени гнездования эти птицы кочуют по лесу, поэтому распространяют семена кустарника на большое расстояние.

Курекуре кормятся большой стаей, насчитывающей несколько десятков особей. Птицы могут позволить себе побыть чуть менее осторожными, чем другие обитатели сельвы: в их стае множество глаз, а тот, кто замечает опасность, оповещает об этом остальных сородичей, и вся стая спасается бегством. Голоса курекуре – один из самых узнаваемых сигналов тревоги в сельве.

Лантана поломики разрастается в лесу, и при поддержке насекомых её заросли расширяют жизненное пространство, угнетая даже небольшие деревья. По краям зарослей лантаны поломики идёт тихая, но упорная борьба с другими растениями, а результатом её распространения являются значительные «проплешины» среди древесной растительности, занятые низкорослой лантаной. В таких местах солнечный свет проникает к стволам и ветвям деревьев, и на них обильно разрастаются эпифиты – папоротники с перистыми вайями или кусты орхидей с пёстрыми цветками. Лианы, ползущие по стволам деревьев, часто отмирают снизу и продолжают свой рост уже как эпифиты, а их крупные рассечённые листья бросают причудливые тени на ствол и ветви дерева, ставшие им опорой.

Ветерок покачивает листья огромной лианы, и пляска света и тени скрывает крупное существо, затаившееся среди листвы. Оно внимательно оглядывает стаю курекуре, выбирая возможную добычу, и острые когти откалывают пластинки коры, когда хищник сжимает пальцами ветку. Ему прекрасно видны могучие мирийютерии, поедающие зелень лантаны где-то на краю зарослей, и одинокий макрокупара, который прихрамывает, бродя среди зарослей в поисках ягод лантаны. Но это слишком крупная добыча, а мирийютерии ещё и вооружены прочными иглами. Крохотные колибри, многоцветные и искрящиеся на солнце лантановые манго, слишком мелкие и вёрткие, чтобы на них можно было охотиться. А вот курекуре – самая подходящая добыча. Нужно лишь дождаться удобного момента для нападения.

Один из попугаев забрался в центр зарослей лантаны поломики. Сюда с трудом протиснется мирийютерий или макрокупара, и здесь растут самые вкусные плоды, созревшие на солнце. Попугай сел на ветку, торчащую вверх и увешанную ягодами, и начал пировать, жадно поедая их. Он слишком поздно заметил тень, бесшумно скользнувшую под пологом леса, и крики остальных попугаев на этот раз явно запоздали. Тень пронеслась над кустарниками на широких крыльях, когтистая лапа схватила попугая, и длинные когти проткнули добычу практически насквозь, мгновенно убив её – схваченный курекуре не успел издать ни звука. Взмахнув крыльями, чудовище набрало высоту и под крики курекуре скрылось среди деревьев на противоположной стороне поляны, зарослей лантаной поломики.

Крылатым чудовищем был самец ильяпы – самого крупного пернатого хищника сельвы. Птица размером с орла фактически является коршуном-переростком, и охота из засады – это очень характерная поведенческая особенность ильяпы. Птица очень любит устраивать засады в лесу по берегам рек, а также в любых других местах, где в пологе леса есть разрывы. Этот вид – верховный хищник полога леса, гроза всех крупных лазающих животных. Придерживая огромными когтями тушку попугая, самец ильяпы отдыхает. Его внешность очень узнаваема: у него чёрная голова с рубиново-красными глазами. Пёстрое оперение помогает птице прятаться среди зарослей эпифитов, и очень часто жертва замечает его приближение слишком поздно.

Голоса курекуре становятся слышны всё отчётливее: попугаи обнаружили его. На соседних деревьях показались несколько попугаев этого вида, и самец ильяпы встряхнулся, словно пытаясь вытрясти из головы их противные скрипучие голоса. Стая курекуре постепенно собирается вокруг ильяпы, и к их голосам присоединяются крики других лесных птиц. Они знают, что хищник получил свою добычу, поэтому окрикивать его безопасно, хотя и бесполезно. Схватив клювом тушку курекуре, самец ильяпы взлетел и понёс добычу к гнезду, роняя по пути цветные перья попугая. На безопасном расстоянии его преследует с громкими криками вся стая попугаев, к которым присоединилось несколько птиц других видов. Их голоса предупреждают обитателей полога леса об опасности, поэтому, заслышав гомон птичьей стаи, обезьяны и другие древесные звери прячутся, а другие стаи курекуре где-то вдалеке откликаются, словно принимая эстафету. Тревожные крики других видов птиц с трудом слышны на фоне криков стаи курекуре.

Ильяпы занимают огромную территорию – каждой птице для прокорма требуется около сотни квадратных километров охотничьих угодий. Поэтому путь к гнезду неблизкий даже для хорошо летающей птицы вроде самого ильяпы. Стая попугаев и других преследователей осталась далеко позади, когда в поле зрения самца показалось гигантское гнездо, построенное на ветвях высокого дерева, под сенью крупной ветви, прикрывающей и от солнца, и от дождя.

Самец ильяпы должен охотиться не только для себя: недавно в гнезде появилось трое птенцов. Пока они малы, им хватает пищи, приносимой родителями. Даже сравнительно небольшая тушка попугая курекуре позволит им насытиться и успокоиться на некоторое время.

Самец бросил мёртвую птицу в гнездо, откуда его встретили писком вечно голодные птенцы. Они не одни: более крупная самка уже на гнезде, и она тоже встретила его криками. Самец сел на край гнезда и прошёлся, оглядывая своё потомство. Он увидел, что самка уже скармливает им молодую червягу мбои-тата, которую смогла изловить сама: она раздирает амфибию на куски и кладёт кусочки мяса в клювы голодных птенцов. Похоже, сегодня тушку курекуре съедят не птенцы, а сама самка: с момента появления потомства взрослые птицы проводят за охотой много времени, и при этом далеко не каждая атака завершается успехом, а птенцам пища требуется в первую очередь, и обычно родителям достаются лишь объедки. Самец ильяпы отдал самке тушку попугая, чтобы она могла хоть немного перекусить сама. Закончив кормить птенцов, самка прижала тушку лапой к краю гнезда и начала выдирать из неё перья. Сам же самец едва успел перевести дыхание и проглотил лишь небольшой кусок скользкой мбои-тата, после чего взлетел и отправился на поиски новой жертвы. Чтобы успешно вырастить потомство, родители должны потратить много сил, и даже в этом случае далеко не все птенцы смогут выжить: со временем они начнут интенсивно конкурировать за пищу, и кому-то придётся стать жертвой собственных братьев и сестёр.

Жизнь травоядного существа проще, чем у хищника. Ему не надо учиться охоте, но он должен уметь искать пищу среди множества видов растений. Видовое разнообразие растений тропического леса велико, однако часто растения бывают ядовитыми или слишком колючими. Это издержки борьбы за существование в условиях обилия травоядных: травянистые растения имеют слишком много врагов, поэтому яд и колючки, порознь или в сочетании друг с другом – популярные защитные приспособления, позволяющие если не избавиться от врагов полностью, то значительно сократить их количество.

Тискесуса в итоге справился со стрессом, который вызвала у него потеря матери. Он постепенно перестал бояться кормиться днём, и теперь ведёт привычный образ жизни – кормится днём и проводит ночь в каком-то временном укрытии. Он стал осторожным и очень часто прислушивается к птичьим голосам в лесу. А голоса попугаев курекуре вызывают у него страх, даже если эти птицы окрикивают сову или ильяпу где-то высоко в кронах деревьев. И ещё Тискесуса остро нуждается в обществе сородичей, чтобы хоть как-то компенсировать отсутствие матери рядом. Он пробовал сблизиться с разными сородичами, но в основном это были взрослые звери, и они агрессивно относились к присутствию Тискесусы рядом с ними. Тем не менее, он продолжал попытки, и через несколько дней выбрал себе более удачную замену матери. Молодой зверь пристал к самке с детёнышем, которых он встретил однажды у зарослей лантаны. Тискесуса держится рядом с ними, стараясь не отстать, и словно пытается найти защиту у чужой матери. Детёныш этой самки проявляет естественное любопытство: он несколько раз пробовал приблизиться к Тискесусе, но мать всякий раз вставала между ними и настойчиво оттесняла детёныша подальше от незнакомого зверя. Сама же самка терпит его присутствие, поскольку в запахе Тискесусы она улавливает особенности, присущие детёнышу, и это заставляет работать её родительский инстинкт, однако Тискесуса всё равно пахнет не так, как её детёныш, поэтому самка держится настороже и пресекает любые попытки Тискесусы сблизиться с ней и детёнышем. Она скорее терпит его присутствие, чем принимает его. А если её детёныш случайно оказывается рядом с Тискесусой, самка инстинктивно защищает детёныша. Она рявкает на Тискесусу и ерошит иглы, угрожая ему.

Соседство с этой семьёй позволяет Тискесусе получить ещё несколько уроков выживания. Молодой самец не делает попыток отнимать у них пищу, однако внимательно обнюхивает остатки их пищи, запоминая запахи, а иногда просто доедает объедки клубней или листья, оставшиеся от их обеда. Его уроки ещё не закончились, и пока его выживание – под вопросом, но Тискесуса – уже не маленький детёныш и умеет учиться. Он пытается применить на практике выученные таким образом уроки, разыскивая съедобные растения чуть в стороне от самки с детёнышем, и каждый успешно выученный урок увеличивает его шансы на выживание.

Несколько дней соседства с семьёй мирийютериев проходят относительно мирно. Тискесуса аккуратно соблюдал дистанцию, поэтому его присутствие не вызывало агрессии – самка, самое большее, демонстрировала угрозу, но Тискесуса быстро отходил в сторону, и она успокаивалась.

Однажды утром Тискесуса привычно начал искать пищу. Он бродил рядом с самкой и её детёнышем, поглядывая на них, и больше был занят поиском съедобных растений. Одно из них ему удалось обнаружить довольно быстро: его пятнистые листья хорошо заметны и узнаваемы. Это растение с пёстрыми листьями, один из видов калатеи, нравится ему на вкус. Обрывки его воспоминаний сохранили образ матери, которая часто искала это растение и позволяла ему полакомиться выкопанными крахмалистыми корнями. Тискесуса начал копать, и вскоре ему удалось выдернуть из земли несколько длинных веретенообразных корневищ, богатых крахмалом и имеющих приятный вкус. Оторвав одно из них, Тискесуса стал с наслаждением жевать его. Он не заметил, что взрослая самка подошла к нему сзади, и почувствовал, что она начала оттеснять его от лакомства, лишь получив тычок в бок. Самка не проявляет агрессии: её колючки прижаты к телу, и она просто теснит его боком. Тискесуса обиженно заскулил, но не отступил – он толкнул самку в ответ, почувствовав, что она отступила. Он уже стал сильнее хотя бы некоторых взрослых сородичей, и это означает, что он уже мог бы выживать самостоятельно. Но ответ на его толчок был неожиданным: самка ощетинилась колючками, встала на задние лапы и начала наступать на него, рыча и скаля резцы, словно он – не сородич, а хищник. Конфликт из-за пищи перерос в настоящую агрессию – самка почувствовала, что он уже достаточно силён, чтобы представлять опасность для её собственного детёныша. Она агрессивно наступает на него, отталкивает головой и лапами от пищи, и при этом угрожающе размахивает хвостом из стороны в сторону. Тискесуса слишком хорошо знает, что означает этот жест: это последнее предупреждение, после которого следует разворот всем телом, а за ним – удар хвостом, вгоняющий в шкуру и мышцы противника множество острых игл. Эта самка беспокоится в первую очередь о своём отпрыске, и она почувствовала, что Тискесуса может стать конкурентом её собственному потомству.

Испуганный Тискесуса убежал в лес – попытка найти хотя бы какое-то подобие материнской ласки провалилась, и он вновь стал одиночкой и обречён познавать мир самостоятельно. Тискесуса находится в опасном положении: он знает уже достаточно много, чтоб не остаться голодным, но недостаточно много, чтобы успешно избегать хищников или противостоять им. Теперь он находится на тонкой грани между жизнью и смертью. Многие его сородичи гибнут в возрасте года или чуть больше, начиная самостоятельную жизнь, а Тискесусе пришлось стать самостоятельным слишком рано.

Со временем Тискесуса нашёл себе более-менее постоянную кормовую территорию в лесу. Часть этой территории представляет собой речной берег, и Тискесуса часто кормится возле воды. В этом месте река разрывает полог леса, поэтому солнечный свет проникает к земле, стимулируя бурный рост травянистых растений. Берега реки, сложенные легко размываемыми отложениями, представляют собой благоприятное место для роста влаголюбивых растений, способных выдерживать затопление. Тискесуса не заходит сюда, хотя сочные околоводные травы приятны на вкус: берега реки очень топкие, и один раз Тискесуса едва не погиб, с трудом выбравшись из хлюпающей грязи, засосавшей его едва ли не по колено. Он слишком тяжёл для передвижения по такой почве, поэтому предпочитает кормиться на сухом берегу.

В зарослях болотных растений кормятся длинноногие, изящные и хрупкие звери с тёмными ногами и коричневой шерстью на теле – джакаравы. Они отличаются причудливой внешностью: их морды вытянуты в короткие подвижные хоботки, а уши широкие и округлые. Эти животные похожи на маленького безрогого оленя с длинными ногами и изящной удлинённой шеей, однако на самом деле это потомки небольшого кавиоморфного грызуна – агути эпохи человека. Как ни удивительно, эти некрупные звери являются близкими родственниками гигантского грызуна-ленивца, похожего на гориллу странника равнин Патагонии, хотя совершенно не похожи на него внешне. Зато такие же бегающие четвероногие мары-олени с равнин Южной Америки – это их очень дальние родственники. Также джакаравы приходятся родственниками даже мирийютерию, хотя их родство значительно более далёкое. Однако и те, и другие – кавиоморфные грызуны, и в Южной Америке эпохи раннего неоцена они прошли через бурный период адаптивной радиации, заполняя разнообразные экологические ниши, ранее занятые млекопитающими из других отрядов, и словно пробуя на прочность своих соседей. В результате очень многие экологические ниши в различных экосистемах материка оказались занятыми разнообразными грызунами, и джакарава – типичный их представитель.

Это быстроногое осторожное существо – полуводное животное, прекрасно приспособленное к обитанию в двух средах, а также на их границе, где суша и вода смешиваются и образуют топкую грязь, непроходимую для множества крупных лесных обитателей. Грациозные джакаравы со своими раздвигающимися пальцами способны легко передвигаться по заболоченной местности, и это помогает им спасаться от наземных хищников. Подвижная морда позволяет джакараве объедать траву, захватывая губами даже тонкие травинки. Предок этого вида умел раскалывать зубами твёрдые орехи, но у джакаравы челюсти стали значительно слабее, и она питается только мягкой травянистой растительностью. Сочные болотные растения – её привычная еда, и джакарава может поедать даже растения, ядовитые для других млекопитающих. Испуганная джакарава ищет спасения в воде – она превосходно умеет нырять и плавать.

Главой стада этих грызунов является самец. Он отличается от самок более тёмной буроватой шерстью и более крупным размером. Он имеет право есть самые вкусные растения и клубни, и самки безропотно уступают ему. Но ему же приходится защищать стадо от посягательств других самцов или от нападения мелких хищников. От крупных хищников джакаравы предпочитают спасаться бегством, или же просто ныряют в воду. Пока самки кормятся, самец часто нюхает воздух и поглядывает по сторонам – одним из самых опасных хищников для джакаравы является ильяпа, и вовремя заметить нападение этого чудовища жизненно важно для них.

Рядом с взрослыми кормится пара детёнышей. В отличие от взрослых зверей, они поперечно-полосатые, словно зебры, но узор не чёрно-белый, а коричневых тонов. Пока их матери спокойно щиплют растения, а глава стада не подаёт сигналов тревоги, детёныши могут поиграть друг с другом. Благодаря полосатой окраске один из детёнышей ловко прячется в зарослях и замирает, пока партнёр по играм занят его поисками. А обнаруженный детёныш, спасаясь от своего преследователя, пружинисто скачет вокруг кормящихся взрослых, подпрыгивая намного выше их спин. Время от времени роли детёнышей меняются, и их игры вносят оживление в однообразную жизнь этих травоядных. Эти молодые звери ещё не вышли из-под материнской опеки, поэтому то один, то другой прерывает игру, чтобы пососать молока.

Адаптивная радиация южноамериканских грызунов привела к появлению множества видов различных форм и размеров, занимающих разные экологические ниши. В различных экосистемах материка обитает множество мелких видов кавиоморфных грызунов, напоминающих виды, существовавшие в эпоху человека. Однако некоторые из неоценовых грызунов поистине огромны.

Вдалеке от берега под водой на глубине медленно движутся огромные тела. Эти существа огромны, и даже почти посередине лесной реки их роста хватает, чтобы идти по дну реки на четырёх ногах, будучи едва прикрытыми водой. Их сопровождают стайки рыб, а ниже по течению от стада этих существ в воде тянется длинный илистый шлейф. Одно из животных с силой оттолкнулось от речного дна и всплыло. Огромная голова с высоко посаженными ушами, глазами и ноздрями появилась из-под воды. Ноздри раскрылись, и последовали шумные выдохи и вдохи. Огромное животное направилось в сторону берега, и за ним последовали его сородичи. Крупные барокавии одна за другой выходят из воды, и вода струится по их бокам. Толстые мощные ноги снабжены тупыми когтями, больше похожими на копыта, и легко выдерживают несколько тонн живого веса зверя. Эти звери конвергентно сходны с африканскими ишисонгами и свино-бегемотами, но далеко не родственны им. Глядя на них, сложно поверить, что это тоже грызуны – по размерам они больше сравнимы с бегемотами и носорогами. Южная Америка – это место, где грызуны не один раз на протяжении кайнозоя сделали попытки стать крупнее, и в неоцене их гигантские представители встречаются на материке повсеместно.

При появлении барокавий мелкие джакаравы бросились в сторону, уступая дорогу великанам, но делают это не из страха. Единственное, чего им не хочется – случайно попасть под ноги этих гигантов, которые не привыкли смотреть, куда наступают. Бывает, джакаравы ищут спасения в соседстве с барокавиями – не всякий хищник решится нападать на них в присутствии великанов, потому что барокавии могут воспринять его действия как нападение на них самих, и перейти в оборону.

На берег выбралось небольшое стадо барокавий. Как и у джакаравы, лидером является крупный самец с огромной головой. Он зевнул, и в его пасти видны белоснежные резцы чудовищных размеров. Их ослепительный блеск – признак здоровья и силы зверя, а размеры и прочность позволяют с лёгкостью скусывать ветки деревьев, если до них можно дотянуться. На голове этого самца шерсть скрывает множество шрамов, полученных как во время брачных турниров, так и при защите от хищников. Это умелый боец и заслуженный лидер стада – он способен обратить в бегство даже свирепого ягуарета.

Не обращая внимания на мелких джакарав, огромные барокавии бредут в лес. Здесь, между деревьями, они год за годом вытоптали тропу, на которой мало что может прорасти сквозь слой утоптанной почвы. Барокавии кормятся в лесу, и аппетит этих гигантов очень велик – они способны выедать зелень травянистых растений на больших территориях. Поэтому барокавии вынуждены постоянно передвигаться по кормовой территории, чтобы не истощать запасы корма. Однако в этой части леса они ищут не кормовые растения, а заросли лантаны поломики. Хотя это растение ядовито, и достаточно большое количество его зелени способно убить взрослую барокавию, звери регулярно навещают его заросли – у них есть совершенно определённый интерес к этому растению.

Когда барокавии подходят к зарослям лантаны поломики, это не остаётся незамеченным ни для кого. Огромные звери движутся по тропе, обрывая и круша растительность, а гулкий топот их ног распугивает мелких обитателей нор. Мирийютерии, кормившиеся в зарослях, просто отходят в сторону или вовсе уходят из этой части леса, а стаи птиц, кормившихся ягодами растения, спешно заканчивают клевать ягоды.

Могучие барокавии нюхают зелень лантаны поломики, словно убеждаясь, что нашли нужное место. Обоняние играет важную роль в жизни этих зверей, давая им значительно больше информации об окружающей среде, чем зрение. Несколько животных отщипнули самые кончики побегов лантаны и разжевали их, несмотря на горький вкус растения. Зверям не нужна зелень этих растений как корм, потому что даже могучий организм взрослой здоровой барокавии может не справиться с ядом лантаны. А совсем небольшое количество ядовитой зелени растения – хорошее глистогонное средство. Но животные предпочитают использовать зелень лантаны в качестве лечебного средства несколько иным способом. Самец-глава стада решительно зашёл в заросли, ломая их ногами, и просто повалился набок, ломая кусты. Устроив себе такую импровизированную лежанку, он начал тереться об растительную массу, втирая себе в шерсть сок раздавленных побегов. Самки последовали его примеру, и через несколько минут значительная часть зарослей лантаны оказалась смятой тушами зверей, в упоении валяющихся по ним. Время от времени барокавии почёсываются об землю, громко сопя от удовольствия. Ядовитый сок растения, впитываясь в шерсть животных, отпугивает от них клещей и кровососущих насекомых, а в воде – ещё и пиявок.

Гигиенические процедуры барокавий вносят сумятицу в жизнь гостей и обитателей зарослей лантаны поломики. Мирийютерии просто уходят из зарослей, чтобы не оказаться на пути этих гигантов – если случайно возникнет конфликт, иглы этих огромных дикобразов не смогут защитить их от могучих барокавий. Колибри, бабочки и осы тапиюкан летают над зарослями, стараясь держаться подальше от валяющихся по ним барокавий. Громче всех выражают своё недовольство попугаи курекуре – звери помешали им кормиться ягодами, и резкие дребезжащие голоса этих птиц слышны далеко в лесу.

Барокавии пробыли в зарослях лантаны поломики не больше получаса. Звери один за другим поднимаются на ноги и некоторое время стоят неподвижно, нюхая воздух, в котором витает резкий запах сока из раздавленных побегов лантаны поломики. Они стараются валяться в зарослях не слишком долго: яд из сока растения в некотором количестве впитывается в кожу животных и попадает в кровь. Гигиеническая процедура такого рода очень эффективна, но при неправильном применении она может нанести вред животному. Когда барокавии уходят из зарослей, от их шерсти исходит специфический аромат сока лантаны поломики.

После гигиенических процедур барокавий заросли выглядят ужасно – там, где валялись звери, стволы и ветви кустарников поломаны и примяты, а часть побегов просто втоптана в землю. Тискесуса пришёл к зарослям лантаны поломики как раз в то время, когда барокавии уже собирались возвращаться в реку. Он чаще наблюдал барокавий поедающими водяные растения или болотные травы на берегах реки, поэтому встреча с ними в зарослях лантаны была для него несколько неожиданной. Он нечасто видел барокавий так близко, поэтому огромный размер животных произвёл на него неизгладимое впечатление. Он старается не подходить к ним слишком близко, и видит, как под их ногами ломаются ветви лантаны поломики. После того, как стадо барокавий покинуло заросли, Тискесуса огляделся и понюхал воздух. Пахнет барокавиями и их навозом, и Тискесуса хорошо знает этот запах, не обещающий ничего плохого – барокавии огромны, но безобидны. А любимое место кормления Тискесусы разорено барокавиями практически полностью. Колибри и насекомые кружатся над чудом уцелевшими клочками цветущих зарослей лантаны, а основная часть зарослей буквально укатана огромными телами барокавий. Пышные разноцветные шапки соцветий размазаны по земле, молодые побеги сломаны, а листва раздавлена. Дикобразу здесь просто нечего есть. Объев несколько побегов на краю зарослей, Тискесуса уходит прочь. На территории, где он ищет пищу, есть ещё несколько мест, где растёт лантана, и он способен питаться другими растениями. Он находится в лучшем положении, чем колибри и насекомые, питающиеся исключительно этим растением. Им придётся пережить несколько трудных недель, пока не восстановятся заросли лантаны.

Лантана поломики хорошо приспособлена к борьбе за существование в условиях конкуренции с множеством других видов растений. Побеги сломаны, но корни большей частью уцелели, поэтому растение быстро восстановится из корневой поросли. Втоптанные в землю побеги быстро дадут корни, а на сломанных ветвях начнут прорастать пазушные почки. На долю бабочек и колибри остались лишь случайно уцелевшие растения по краям зарослей, поэтому им приходится искать корм там, куда не добрались гиганты, или же временно переходить на питание нектаром других растений. Зато уже примерно через месяц здесь вновь раскинутся пышные заросли, привлекающие опылителей яркими цветками.

Некоторые события в жизни сельвы происходят быстро, а другие требуют гораздо больше времени. Например, очень долго происходит рост птенцов ильяпы. События в жизни выводка этих хищников развивались довольно трагично. Хотя самец и самка охотились довольно успешно, растущим птенцам требовалось значительно больше пищи, чем могли дать им родители. Один из птенцов, самка, умер довольно рано, и к прилёту одного из родителей с кормом уже был почти полностью съеден своими братьями: после этого случая в выводке осталось два самца. Когда пропал один лишний рот, им стало доставаться больше пищи, и молодые ильяпы уже начали оперяться. У них остаётся много ювенильного пуха, но в крыльях и хвосте из-под него проросли длинные, пока ещё не развернувшиеся перья. Птенцы уже окрепли и ходят по гнезду, а родителей, прилетевших с добычей, встречают громким писком и хлопаньем крыльев, толкая и оттесняя друг друга от добычи. Они уже сильны и очень прожорливы, готовы есть часто и помногу. Поэтому постепенно им начинает не хватать приносимого родителями корма. Взрослые птицы много времени проводят на охоте и подолгу отсутствуют на гнезде, а птенцы в их отсутствие устраивают драки, иногда даже из-за совершенно несъедобных остатков прежней добычи вроде высохшего птичьего крыла или обрывка шкуры зверька.

Самке ильяпы долго не везло на охоте: утром её совершенно некстати заметили крикливые курекуре, и ей пришлось спасаться от их назойливого внимания, грозящего сорвать охоту. Затем замеченная ею обезьяна в последний момент благополучно улизнула, а самой птице пришлось долго прятаться в листве, прежде чем утихнут тревожные крики обитателей полога леса. Когда самка прилетела, наконец, в гнездо, держа в лапах скудную добычу, добытую практически случайно мелкую утку, она увидела, что один из птенцов уже решил проблему поиска пищи. Пока взрослых птиц с кормом не было, он просто убил брата и поедал его. Ветер разносит пух и перья убитого птенца, а его брат жадно рвёт его мясо. Теперь в выводке ильяпы остался только один птенец – Сагуанмачика[3] Оставшись в одиночестве, он гарантировал себе выживание, потому что теперь вся еда будет доставаться только ему, и он сможет расти и крепнуть в безопасности.

Хотя именно сейчас, как минимум, одна родительская добыча ему не достанется. Самка не стала мешать ему кормиться трупом брата, и сама начала расклёвывать принесённую утку. Ей всё равно, что делают птенцы друг с другом: она будет кормить только того, кто просит есть, и неважно, сколько будет голодных ртов в гнезде. Поэтому она отнеслась к происходящему в гнезде равнодушно, и просто утолила собственный голод. Ей целесообразнее вырастить одного сильного нормально развитого птенца, чем двух менее жизнеспособных.

Биология лантаны поломики – это один из немногих уникальных случаев, когда растение сельвы образует обширные одновидовые заросли. Благополучие этого растения определяет жизнь множества видов животных амазонской сельвы, связанных с этим видом. Лантана поломики играет очень важную роль в жизни различных птиц: всеядных, насекомоядных и нектароядных. Среди них есть как временные посетители зарослей, вроде попугаев курекуре, так и постоянные обитатели, тесно связанные с растением трофическими отношениями. Такие птицы стараются гнездиться ближе к зарослям лантаны.

Заросли лантаны быстро оправились от ущерба, который нанесли им гигиенические процедуры барокавий. Уже через две недели после визита этих зверей заросли оделись свежей зеленью, новые побеги отросли от обломанных ветвей, а ещё через неделю над свежей зеленью начали раскрываться первые цветки. Через месяц с небольшим уже ничто не напоминает о том разорении, которое причинили им барокавии.

С появлением на лантане цветков возвращаются её опылители. Над зарослями сверкающими молниями летают мелкие пёстрые колибри – лантановые манго. Это птицы с клювом, точно соответствующим глубине и форме цветка растения. Просунув клюв в цветок, птица высасывает нектар, одновременно унося на лбу комочки пыльцы, которые снимет с перьев птицы рыльце следующего цветка, который она посетит. Лантановые манго пользуются изобилием нектара, который предоставляет им растение, и их численность в зарослях лантаны поломики может быть довольно высокой.

Гнездование лантановых манго происходит подальше от зарослей лантаны, где слишком много врагов и случайных гостей, способных разорить гнездо – возле водоёма, ближайшего к зарослям, где эти колибри устраивают маленькое висячее гнездо над поверхностью воды. Один самец лантанового манго, готовый к размножению, выбрал себе партнёршу, за которой он ухаживает, исполняя причудливый брачный танец в воздухе. Самке он тоже понравился, и она благосклонно отнеслась к его ухаживаниям. Токующий самец увёл самку от зарослей лантаны, следуя примерно той же самой дорогой, которой несколько недель назад пришли барокавии. Тропа заросла травянистыми растениями, но над ней солнечный свет в некоторых местах пробивается сквозь полог леса, и в лучах света самец лантанового манго зависает на месте, красуясь перед самкой блестящим оперением.

В этот же день оба партнёра взялись за строительство гнезда. Они выбрали тонкие ветки невысокого дерева, свисающие над поверхностью воды, и начали мастерить миниатюрное чашеобразное гнездо. Птицы свивают в некое подобие ткани белёсые волокна, пух с семян и паутину, собранную среди деревьев. Место выбрано так, что наземные хищники не рискнут добираться до гнезда. Две ветки, соприкасающиеся друг с другом, птицы связали волокнами, и уложили между ними миниатюрную конструкцию из лишайников и птичьих перьев, скреплённых обрывками паутины, сформировав в итоге нечто вроде корзиночки. Уже через день самка снесла первое яйцо – относительно крупное по меркам колибри. Полная кладка лантанового манго насчитывает от трёх до пяти яиц. Заботливые родители будут каждый день сменять друг друга – пока один родитель сидит на яйцах, другой его подкармливает. Инкубация будет продолжаться 11 дней – эти птицы растут быстро и живут недолго.

Несмотря на то, что эти птицы крохотны, во время гнездования они готовы сражаться за своё потомство с любым врагом. Главное оружие лантанового манго – острый клюв, а главное преимущество – высокая скорость и маневренность полёта. Во время насиживания лантановые манго питаются не в зарослях лантаны поломики, а на других растениях, которые есть недалеко от гнезда. Птицы должны сменять друг друга на гнезде, а также защищать само гнездо и прилегающую территорию.

Гнездо лантановых манго, висящее на кончиках ветвей, практически недоступно для наземных животных: мало кто из них способен свободно бродить по топким речным берегам и плавать. Тем не менее, есть животные, для которых болота и реки – самая благоприятная среда обитания. Изящные джакаравы бродят по мелководью, срывая листья болотных растений. Самец водит стадо из нескольких самок и детёнышей, охраняя их от мелких хищников. Пощипывая растения, звери приблизились к границам гнездовой территории лантановых манго. Эти звери травоядные, но самец колибри тут же бросился навстречу незваным гостям. Его сил не хватит, чтобы дать физический отпор нарушителям границ, но у него в запасе есть эффективные защитные приёмы против крупного противника. Маленькая птица мельтешит перед глазами джакарав, словно огромная муха, постоянно отвлекая их и не давая возможности спокойно кормиться. Когда самец джакаравы сделал ещё несколько шагов, колибри сделал выпад и кольнул клювом его морду. Самец джакаравы недовольно рявкнул, но птица не отстала и продолжила виться прямо у него перед мордой. Несколько раз самец лантанового манго колол своего противника клювом в морду, и один раз нанёс укол клювом в опасной близости от глаза. Самец джакаравы мотает головой, пробуя спасти глаза от назойливой крохотной птицы, но колибри не отступает. После нескольких минут обороны самцу лантанового манго удалось одержать победу: самец джакаравы отошёл на глубину и нырнул, а самки с детёнышами послушно последовали за ним. Самец лантанового манго взлетел над водой, наблюдая за движущимися на небольшой глубине джакаравами. Когда одна из самок вынырнула, чтобы вдохнуть, самец лантанового манго спикировал на неё, заставив нырнуть. Проводив таким образом непрошеных гостей, самец колибри взлетел и направился к зарослям эпифитных растений, чтобы подкрепиться нектаром.

Самка снесла второе, а на следующий день и третье яйцо. Некоторые птицы начинают насиживать кладку уже после третьего яйца, но у более сильных птиц в кладке бывает до пяти яиц. В яйцеводе самки началось формирование ещё одного яйца; когда оно будет отложено, ей можно будет начинать насиживать кладку.

Постройка гнезда у колибри занимает немного времени: это эфемерная конструкция, от которой требуется сохранять прочность и эластичность на протяжении всего лишь нескольких недель, пока птицы насиживают яйца и выращивают птенцов. И сама жизнь колибри также эфемерна – они быстро достигают половой зрелости и живут совсем недолго. Пока крупный попугай курекуре становится взрослым, колибри уже умирает от старости – при условии, что ему удаётся дожить до такого возраста.

Попугаи курекуре вне времени гнездования любят общество сородичей и летают по лесу шумными стаями, но гнездятся строго парами. Эти птицы очень общительны и интеллектуальны, в создании их семей огромную роль играет личная привязанность этих птиц друг к другу, без которой невозможно образование прочной семьи. Основа успешной семейной жизни – наличие хорошего дупла, в котором можно устроить гнездо. Это, пожалуй, самая большая сложность в семейной жизни попугаев: в неоцене в южноамериканской сельве существует большой спрос на дупла. Это связано с завозом на материк в историческую эпоху медоносных пчёл, которые на протяжении миллионов лет успешно конкурировали с птицами за дупла деревьев. В неоцене ситуация осталась практически прежней: пчёлы нескольких видов активно занимают дупла деревьев, и птицам приходится постараться, чтобы обеспечить себя жильём. Тем не менее, попугаи курекуре нашли выход из создавшейся ситуации.

Самец курекуре «токует» в пологе леса, крича на ветке рядом с небольшим дуплом. Он нашел подходящее для гнезда место и теперь громким криком призывает самку. Дупла – дефицитный ресурс, и ему пришлось долго искать место для гнезда. На первый взгляд это дупло вряд ли подойдёт в качестве гнезда паре крупных попугаев – в нём едва поместится одна птица. Однако самка всё равно осматривает его – она залезает в него целиком, но её хвост остаётся торчать снаружи. После неё в дупло забрался самец. Он немного крупнее самки, и ему с трудом удалось вылезти обратно задним ходом. После этого его оперение оказывается сильно помятым, и из него торчит пара сломанных перьев. Тем не менее, птицы не ощущают себя неудачниками: им очень повезло обнаружить это дупло. Они познакомились ещё в стае и уже долгое время держатся вместе, а найденное дупло выводит их отношения на новый уровень, позволяя обеим птицам передать свои лучшие качества новому поколению.

Крики самца курекуре были адресованы исключительно самке, однако их внимательно слушает не только она. Другие особи в стае прислушиваются к голосам сородичей, чтобы быть в курсе дела относительно событий, происходящих у сородичей, а некоторые могут даже воспользоваться этой информацией в собственных интересах. Пока пара курекуре осматривала дупло, на ветку дерева немного выше дупла сел ещё один курекуре – взрослый самец-конкурент. Его планы – весьма далеко идущие: несколько недель назад он потерял самку, которую убил ильяпа, и теперь желает и восстановить свой статус семейной размножающейся птицы, и заполучить дупло для гнездования. Некоторое время он скрывался среди ветвей, осматривал дупло и оценивал силы пары сородичей, а затем решительно пошёл в наступление. Он перепорхнул на ствол дерева и полез к дуплу, цепляясь когтями за кору. Он уверен в своих силах, поэтому не прячется, и его агрессия направлена главным образом на более молодого самца, которого он расценивает как соперника. Но чужак явно переоценил свои силы и недооценил сплочённость пары сородичей. Обе птицы из пары, шипя, словно кошки, и распушив перья на голове и теле, начали наступать на него.Самец-одиночка не стал отступать, и первым набросился на молодого самца. Птицы сцепились, хлопая крыльями и крича, а самка, улучив момент, начала рвать оперение чужака, и в воздухе закружились зелёные пушинки. Пока самцы дрались, она сумела вцепиться чужаку в перья крыла и отстригла несколько перьев наполовину. В итоге одинокий самец позорно бежал, провожаемый криками обеих птиц из пары, которым вторили сородичи, ставшие свидетелями попрания и восстановления справедливости. Пара курекуре лишний раз проверила прочность семейных уз, а победа над чужаком ещё больше сплотила птиц.

Найденное птицами дупло слишком мало для устройства гнезда, но это не проблема для птиц, у которых такие прочные и сильные клювы. Пара попугаев начала ковырять стенки и дно дупла, выбрасывая наружу кусочки древесины, отломленные клювом. Птицы забираются в дупло, сменяя друг друга, и по несколько часов в день трудятся над дуплом. Пока одна птица занята строительными работами, вторая собирает корм и периодически подкармливает своего брачного партнёра. Такой обмен кормом означает высокую степень доверия между птицами в паре, и их гнездование обещает быть успешным. Мощные клювы легко расковыривают древесину, и уже скоро дупло будет подходящего размера для устройства гнезда.

Прошло около двух недель. Насиживание яиц у лантановых манго завершилось успешно, и в гнезде уже копошатся крохотные беспомощные птенцы. Они быстро развиваются и требуют много пищи, поэтому родителям приходится летать значительно больше, чтобы обеспечить их кормом. После вылупления птенцы проживут под присмотром родителей в общей сложности около двух недель, бурно развиваясь и обрастая перьями. Всё это время родители будут выкармливать потомство насекомыми, богатыми белком, лишь позже добавляя в рацион нектар. Когда молодые колибри покидают гнездо, их родителей уже ничто не удерживает вместе, и они расстаются, чтобы в скором времени создать новую семью уже с другим партнёром. Молодые птицы станут половозрелыми только через 4 месяца. Это очень быстро по сравнению с крупными птицами вроде ильяпы, у которых половая зрелость наступает лишь в четырёхлетнем возрасте. В таком возрасте даже колибри-долгожитель уже умрёт от старости. Четыре месяца пролетят быстро, но даже до этого времени ещё нужно дожить. У крохотных птенцов бывает слишком много врагов – их легко могут съесть другие птицы, древесные лягушки или грызуны. А некоторые из их врагов имеют весьма неожиданное обличье.

Птенцы лантанового манго сидят в гнезде. Они покрыты голой розоватой кожей, сквозь которую просвечивают кровеносные сосуды, а на голове и спине кожа покрылась множеством тонких роговых иголочек – это ещё не развернувшиеся перья. В крыльях зачатки перьев длиннее и немного толще. Для экономии энергии птенцы сидят практически неподвижно, а гнездо из пуха и паутины позволяет сократить потери тепла. Птенцы оживляются лишь при появлении родителей с кормом. Но каким бы недоступным ни было гнездо, в нём могут появиться непрошеные гости.

На край гнезда села крупная бабочка с тонким стройным телом и металлическим блеском на крыльях. Её передние крылья ярко-красные, но под разными углами зрения их цвет меняется от фиолетового до голубого. На задних крыльях торчат характерные тонкие хвостики. У этой бабочки примечательны глаза – крупные, похожие на стрекозиные. А переднюю пару ног она держит на весу, сложив сегменты ног. Эта бабочка – взрослая итотоптера, гусеницы которой на поздних стадиях развития превращаются в хищников. Бабочка шевелит антеннами, улавливая окружающие запахи. Птенцы колибри не реагируют на неё: это существо незнакомо им, а единственная доступная им защитная реакция – замирание на месте. Бабочка словно приглядывалась к окружающей обстановке, поворачивая пучеглазую голову, а затем развернула длинный хоботок и воткнула его в тело птенца. Острый хитиновый кончик легко прорезал кожу птенца, и бабочка начала пить его кровь. Этот вид бабочек имеет крайне необычный рацион на протяжении всего жизненного цикла. Птенцы нечасто попадают на обеденный стол к итотоптере, но мелких насекомых она схватывает и высасывает досуха.

Кровавое пиршество бабочки прервало появление самки лантанового манго. Птица набросилась на бабочку, заставив её взлететь, спасая свои хрупкие крылья. Она не успела причинить птенцу большого вреда, выпив лишь капельку крови. Птенец не погибнет, но ему придётся лучше питаться, чтобы компенсировать вред, причинённый кровожадной бабочкой. А самой бабочке приходится совершать умопомрачительные кувырки и развороты в воздухе, спасаясь от самки колибри. Лишь взлёт в полог леса спас её, а самка колибри вернулась и начала кормить птенцов.

Крупные птицы развиваются значительно медленнее, и по мере роста им приходится сталкиваться с другими проблемами. Во всяком случае, взрослая бабочка итотоптера не страшна выросшему до размера взрослой птицы птенцу ильяпы. Молодой Сагуанмачика уже полностью оброс перьями, у него полностью сформировались маховые перья и хвост. Постепенно он научился летать и теперь часто покидает гнездо, пробуя охотиться в пологе леса. Пока у него плохо получается охотиться, но он ещё не избавился от родительской опеки, поэтому голодным он не останется. Родители кормят только его одного, и он нормально развивается, уже почти догнав по размерам и весу своего отца. У него достаточно сил, чтобы полноценно летать, и Сагуанмачика оттачивает свои охотничьи навыки в играх. Он тренируется перелетать с дерева на дерево, точно садясь на ветви и лианы, или летает между деревьями, делая резкие развороты. Он любит пугать птиц и обезьян, затаиваясь среди эпифитов, а затем внезапно взлетая из укрытия и вызывая настоящий взрыв испуганных криков лесных обитателей. Но самые важные и нужные игры – те, в которых оттачиваются навыки ловли добычи.

Бродя по гнезду, Сагуанмачика нашёл среди подстилки высохшее утиное крыло с остатками оперения. Это не настоящая добыча, оно совершенно несъедобно, но для игры такая находка вполне сгодится. Схватив находку одной лапой, Сагуанмачика устремился ввысь, хлопая крыльями. Он вырвался из полога леса и взмыл в небеса – туда, где бывают лишь немногие из лесных птиц. Он может окинуть взглядом местность на многие километры вокруг – почти сплошной зелёный ковёр полога леса, прорезаемый в некоторых местах лентами рек и пятнами озёр и болот. С неба льётся яркий солнечный свет, и зрачки Сагуанмачики сузились почти в точку. Вряд ли утка, крыло которой он держит в лапе, при жизни взлетала так высоко. На высоте нескольких сотен метров над пологом леса он разжал лапу и уронил утиное крыло. Оно полетело вниз, а Сагуанмачика бросился за ним следом и попробовал поймать. Он спикировал следом за своей игрушкой, ловко поймал утиное крыло в воздухе одной лапой и взмыл над деревьями, хлопая крыльями. Он не прячется, поэтому в ответ на его манёвр из полога леса раздались громкие птичьи крики – сигналы тревоги. Сейчас Сагуанмачика не собирается нападать, поэтому он не обращает внимания на птичий переполох где-то внизу. Сжимая утиное крыло в когтях, он вновь взлетел в небо и бросил свою ношу, чтобы поймать её почти над самыми кронами деревьев. Молодой пернатый хищник повторил свой манёвр несколько раз, но в последний раз мёртвая утка всё же оказалась хитрее – крыло упало в крону дерева, а оттуда свалилось в подлесок, где найти его было уже невозможно.

Потеряв игрушку, Сагуанмачика спустился в полог леса и сел на ветку. Он молод и силён, и его тело требует новых упражнений – уже через считанные дни его связь с родителями разорвётся окончательно, и к этому времени он должен уметь самостоятельно обеспечивать себя пищей. Самая лучшая тренировка в этом случае – попытка охотиться самостоятельно. Сагуанмачика оглядывает окрестности – зрение помогает ему отыскать подходящую добычу. Благодаря острому зрению он способен разглядеть даже мелких птиц, снующих среди листвы, хотя эта добыча явно мелковата для пернатого хищника величиной с орла. На одном из деревьев Сагуанмачика заметил висящее под веткой тело зверя. Это подходящая по размеру добыча, и похоже, что животное не замечает наблюдающего за ним охотника.

Зверь подвесился к ветке при помощи лап с крючковатыми когтями, словно ленивец эпохи человека. Однако это далеко не ленивец: кроме лап, в его передвижении участвует длинный цепкий хвост, похожий на обезьяний. Зверь медленно движется, передвигая лапы по одной и закрепляясь при помощи хвоста. При помощи длинных подвижных передних лап он собирает листья и подносит их ко рту. Когда зверь раскрывает рот, становятся заметными крупные резцы – по два в каждой челюсти. А в шерсти на боках зверя растут крепкие острые иглы, защищающие зверя от врагов во время неспешных прогулок на головокружительной высоте. Этот зверь – иглобок, дальний родич мирийютерия, избравший в процессе эволюции иную экологическую нишу и прекрасно приспособленный к жизни на деревьях. Такой зверь с большим трудом передвигается по земле, где оказывается чисто случайно, зато в кронах деревьев он находит всё, что ему нужно для жизни.

Иглобок – медлительное и флегматичное растительноядное животное. Ему некуда спешить – листья не убегают у него из-под носа. Он не прыгает с дерева на дерево, подобно обезьянам, и у него не очень хорошее зрение. Потому зверь не замечает опасности, скрывающейся среди листвы. Сагуанмачика некоторое время наблюдал за иглобоком, а затем взлетел и бросился на него. Хищник налетел на иглобока с воздуха, вытянув вперёд лапы с когтями наготове. Но хищник сделал одну ошибку: он хлопает крыльями во время полёта и налетает на добычу слишком медленно. У иглобока слабое зрение, однако превосходный слух, и он вовремя услышал шелест перьев хищника. Его реакция мгновенна: он сразу подтянулся под ветку и прижался к ней животом, ускользнув почти из самых когтей хищника. Сагуанмачика пролетел под ним, развернулся в воздухе и сел на ветку, под которой скрывается иглобок. Он не собирается отказываться от добычи, и ещё не исчерпал имеющиеся у него в запасе способы нападения. Сагуанмачика попытался достать зверя сверху – стоя на одной лапе и вытягивая другую, он попробовал нанести рану дикобразу. В ответ на это иглобок зарычал и начал обороняться, взмахивая лапой в воздухе. Стоящий на одной ноге Сагуанмачика отпрянул, чтобы не попасть под удар когтей животного, и едва не свалился вниз. Он захлопал крыльями, пытаясь удержаться на ветке, и в этот момент иглобок ещё раз взмахнул лапой – на сей раз значительно удачнее. Он сумел ухватить пернатого хищника за крыло, сгрёб несколько перьев и потянул на себя. В этот момент роли преследователя и преследуемого поменялись. Теряя равновесие, Сагуанмачика захлопал свободным крылом и рванулся вбок, пытаясь освободиться. Ему повезло: он вырвался, оставил в лапе зверя только пару перьев. Его перья ещё не закончили рост, поэтому их потеря оказалась довольно болезненной. Но это ничто по сравнению с тем, какую боль могут причинить когти и зубы иглобока, вонзаясь в тело, поэтому Сагуанмачика отделался ещё очень легко. Он получил важный для хищника урок: добыча умеет обороняться, поэтому убивать нужно быстро и неожиданно. Такие уроки помогают хищнику стать более ловким и осмотрительным, но иногда они могут закончиться травмами и даже смертью. В этот раз охота не удалась, и Сагуанмачика отправился обратно в гнездо – возможно, кто-нибудь из родителей ещё согласится покормить его сегодня. А завтра будет новый день, и возможно, молодому хищнику удастся удачно поохотиться самостоятельно.

Гнездо ильяпы – гигантская конструкция из толстых сучьев и прутьев, которая используется парой птиц на протяжении многих лет. Ильяпы обладают значительным долголетием, и одно гнездо может существовать на дереве несколько десятков лет подряд, и даже переходить по наследству от одной пары птиц к другой. В отличие от них, попугаи курекуре используют своё гнездо не так долго, хотя вкладывают в его постройку много сил: дупла, выгрызаемые ими в древесине, пользуются большим спросом у лесных обитателей, и пара попугаев далеко не всегда может выпроводить из своего дупла незваных квартирантов. Иногда птиц встречает целый рой рассерженных пчёл, противостоять которым у курекуре нет ни сил, ни желания.

Молодая семья курекуре совместными трудами быстро углубила и расширила дупло до подходящего размера, и самка начала кладку. Она отложила уже два яйца на подстилку из древесной трухи. Дальше целый месяц самка будет насиживать кладку, а самец будет кормить её фруктами, ягодами и орехами. Когда вылупятся птенцы, оба родителя будут их выкармливать больше двух месяцев, прежде чем молодые птицы покинут гнездо. И даже после этого молодые птицы будут требовать некоторой заботы со стороны взрослых птиц, прежде чем станут полностью самостоятельными. И только через несколько лет молодые птицы достигнут зрелости и создадут собственные семьи, если смогут дожить до этого времени. Зато у курекуре очень долгий век – взрослая птица может прожить несколько десятков лет.

Чтобы дать начало новому поколению своего вида, самка курекуре должна сделать полную кладку – ей нужно отложить ещё одно яйцо, и только тогда она начнёт насиживать. Пока же попугаи кормятся вместе и охраняют свою территорию от сородичей, предупреждая их о своих территориальных притязаниях громкими дребезжащими криками. Гнездо курекуре, расположенное в дупле на высоте нескольких десятков метров над землёй, отлично защищено от многих хищников – но далеко не от всех.

Запах свежих птичьих кладок просто неотразимо манит одного из обитателей полога леса. Это существо крылатое, поэтому чувствует себя в пологе леса, как дома. Оно способно пролететь несколько километров в поисках своего любимого корма – птичьих яиц. А скорлупа яиц легко вскрывается его прочными острыми зубами. Этот житель сельвы – летучая мышь лесной широкозуб. В отличие от огромного множества видов рукокрылых, лесной широкозуб летает днём. Его полёт быстрый и очень маневренный – животное способно разворачиваться в воздухе и резко менять направление движения. У этого вида сравнительно крупные глаза, хотя лесной широкозуб обладает хорошими способностями к эхолокации. Однако самое развитое чувство у этого вида – обоняние. Лесной широкозуб издалека чувствует запах свежих яиц с жидким содержимым и безошибочно умеет отличать их от яиц с уже развитым зародышем. А его зубная система сильно редуцирована – остались лишь две пары коренных зубов и по одной очень развитой паре резцов в каждой челюсти.

Лесной широкозуб – осторожное и скрытное существо. Приближаясь к гнезду, летучая мышь старается быть на виду как можно меньше. Животное садится на дерево выше или ниже гнезда и подбирается к нему уже ползком, стараясь не выдавать своего присутствия. Если птица обнаружит широкозуба, летучей мыши не выстоять в схватке: когти и клюв птицы легко разорвут летательную перепонку животного – а это верная смерть. Поэтому, пока самка курекуре залезла в дупло и копошится там, летучая мышь спряталась рядом с гнездом. Недалеко от дупла, где гнездится курекуре, на коре растёт эпифитная орхидея, вытянувшая в воздух целую «бороду» воздушных корней. Лесной широкозуб забрался под них и теперь неподвижно сидит, замаскировавшись среди теней от воздушных корней. Расцветка шерсти животного помогает маскироваться: вдоль спины тянется тёмная полоска, а по бокам разбросано ещё несколько пятен. Поэтому сидящее неподвижно животное практически невозможно отличить от отслоившегося кусочка коры. Специфичный рацион наложил отпечаток на поведенческие особенности этой летучей мыши: широкозуб умеет долго ждать и выбирать нужный момент для нападения на птичью кладку.

Самка курекуре в очередной раз осмотрела кладку и вылезла из гнезда. У неё в яйцеводе созревает новое яйцо; когда она отложит его, кладка будет полной, и можно будет начинать насиживание. Выбравшись из гнезда, самка курекуре взлетела. Откуда-то из леса её окликнул самец, и самка ответила на его зов. Она полетела кормиться, уверенная, что кладка осталась в безопасности. Однако это далеко не так: почувствовав, что птица покинула гнездо, широкозуб оживился, выбрался из-под куста орхидеи и быстро прополз в дупло. Чтобы поесть, и при этом остаться в живых, он должен действовать быстро. Цепляясь когтями задних лап, широкозуб осторожно спустился в дупло и дополз до яиц, лежащих на подстилке из древесной трухи. Обнюхав яйца, он убедился в том, что они свежие, и насиживание ещё не начиналось. Летучая мышь развернула одно из яиц острым концом к себе, широко разинула пасть и откусила верхушку яйца резцами, напоминающими лезвия. Вязкий белок начал вытекать из отверстия, но летучая мышь просунула внутрь яйца длинный язык, снабжённый ворсинками по краям, и начала быстро вылизывать содержимое скорлупы. Если бы в яйце находился зародыш, это получилось бы с большим трудом; широкозуб нападает на кладки уже насиженных яиц лишь под угрозой голодной смерти. Этот вид – пример очень узкой пищевой специализации среди летучих мышей: это позволяет избегать пищевой конкуренции с другими видами рукокрылых, но одновременно увеличивает зависимость от единственного источника пищи и ограничивает ареал вида только теми областями, где птицы могут гнездиться круглый год.

В процессе эволюции широкозуб приспособился выедать птичьи яйца очень быстро: буквально за несколько минут животное расправилось с обоими яйцами. Их жидкое содержимое переместилось в эластичный желудок, и после трапезы живот широкозуба оказывается сильно раздутым. С таким бременем зверьку трудно двигаться: он ползёт, приподнимаясь на крыльях, словно большой мохнатый паук. Цепляясь большими пальцами крыльев, широкозуб поднялся к входу в дупло, с трудом перевалил через край и быстро пополз обратно в укрытие под корнями орхидеи.

Оказавшись в безопасности, широкозуб начал готовиться к полёту. Если его вспугнуть прямо сейчас, он вряд ли сможет долго летать: слишком уж тяжело содержимое его желудка. В процессе эволюции эта летучая мышь приобрела способность быстро поглощать большие объёмы жидкой пищи и умело обрабатывать её. Как только широкозуб повис в укрытии, из его раздутого желудка начала экстренно откачиваться вода, и содержимое желудка постепенно сгущается в пастообразную массу. При этом возросла нагрузка на почки, которые начали убирать лишнюю воду из крови, быстро наполняя мочевой пузырь. Ещё через несколько минут летучая мышь испустила порцию жидкой мочи, выбралась из укрытия и легко взлетела. Лишний груз сброшен, а в колонию будет доставлен только концентрированный свежий корм. Трепеща крыльями, словно чудовищная мохнатая бабочка, лесной широкозуб скрылся в пологе леса – он спешит домой.

Вернувшись с кормления, самка курекуре забралась в дупло и увидела, что от её яиц остались только пустые скорлупки. Поэтому последнее яйцо, которое она должна будет снести сегодня вечером, на самом деле оказывается первым – только уже в новой кладке. От двух яиц остались только скорлупки, которые она сразу же съела – содержащаяся в них известь пойдёт на формирование скорлупы новых яиц. Теперь ей придётся потратить ещё некоторое время, чтобы сделать полную кладку, и сесть на яйца примерно на неделю позже. В тропическом климате, где нет резко выраженных времён года, такая задержка несущественна.

Лесной широкозуб спешит домой. У этого вида летучих мышей прекрасная память, и в голове хранится карта местности, на которой отмечено расположение колонии и множества известных птичьих гнёзд. Добывая пищу, широкозуб не только рыщет наудачу, ориентируясь на запах птичьих кладок, но и проверяет уже известные гнёзда на наличие свежих яиц. Сейчас ему повезло: он выпил сразу два яйца крупного попугая, и это хорошая добыча. Летучая мышь держит путь к одному из нарушенных участков леса на берегу реки, где среди широколистной пионерной растительности поднимаются на гибких стволах изящные кроны пальм с веерными листьями. Эти растения селятся на участках с повреждённым лесным покровом одними из самых первых, и быстро растут, успевая завершить свою жизнь прежде, чем их заглушат деревья других видов. Широкозуб залетел под один из веерных листьев, прицепился к нему когтями и пополз к его середине. Недалеко от места прикрепления листа к черешку его жилки слегка подгрызены, поэтому края листа свисают вниз, словно палатка. В тени под прикрытием этих листьев висят вниз головами несколько его сородичей. Колония широкозубов под этим листом насчитывает несколько десятков особей, но в сборе она бывает только ближе к вечеру. Сейчас многие из членов колонии улетели на поиск пищи, но эти особи уже успели вернуться: им не повезло найти пищу во время утреннего вылета. У маленьких животных очень высокая скорость обмена веществ, поэтому голодание в течение долгого времени для них смертельно. Прилетевший с полным желудком сородич вызывает интерес у голодных особей. Один из зверьков подполз к сытому, повисшему неподалёку, и начал облизывать ему морду и подбородок. Это просьба о поддержке, и инстинкт предписывает не оставлять её без внимания. Каждая сытая особь собирает пищу не только для себя, но и для всей колонии. Птичьи яйца – дефицитный ресурс, поэтому обмен пищей позволяет животным выживать. Звери соединили губы в свообразном «поцелуе», и сытый зверь отрыгнул в рот голодному часть своего улова – концентрированную пасту из смеси яичного желтка и белка. Не всем зверям сегодня улыбалась удача в поиске такого специфичного корма, и взаимовыручка позволяет им получить шанс на выживание. Это одна из многих стратегий выживания в сельве.

…Прошло 3 года. Аджурикаба вырос, повзрослел и начал самостоятельную жизнь. Он уже достиг размеров взрослого зверя, и постепенно освоил охотничьи приёмы, которыми пользовалась его мать. Этого достаточно, чтобы не умереть с голоду, но технику охоты ещё придётся улучшать. В отличие от Тискесусы, Аджурикаба оставил мать вовремя и без лишних эмоций. Пока он подрастал, его связь с матерью постепенно слабела. Он всё больше времени проводил в одиночестве, и иногда покидал мать на один-два дня, чтобы обследовать территорию или немного поохотиться самостоятельно. В это время случилось ещё одно событие, ставшее толчком к началу его самостоятельной жизни: за несколько месяцев до их расставания у его матери началась течка, и она забеременела. В начале беременности её отношение к Аджурикабе не менялось: она по-прежнему уделяла ему внимание, делилась добычей, вылизывала после еды и позволяла спать под её боком. Но новый детёныш в её чреве рос, и она начала относиться к Аджурикабе иначе: вначале не подпускала его к добыче, пока не наестся сама, а потом просто начала отгонять его от себя, позволяя лишь спать в логове, но подальше от неё самой. В конце концов, однажды утром мать просто задала ему жёсткую трёпку и выгнала из логова. Последнее, что Аджурикаба получил от матери – свежий болезненный шрам на боку. Так начался новый этап в его жизни – молодость, полная опасностей и странствий по сельве в поисках пищи и собственной территории. Свежий шрам кровоточит и сильно болит, и Аджурикаба время от времени останавливается, чтобы вылизать рану.

Жизнь Аджурикабы полностью изменилась: ему некуда идти, негде переждать ночь, и во время охоты он должен теперь рассчитывать только на собственные силы. Несколько раз ему удавалось поймать какую-то мелочь вроде мелких грызунов, ящериц и лягушек, но такой добычей можно лишь ненадолго заглушить голодную резь в желудке. Крупному молодому ягуарету нужна более крупная добыча.

С самого утра Аджурикаба бродит по лесу, принюхиваясь и слушая звуки. Он пытается обнаружить добычу, используя весь свой опыт. Острое обоняние помогает Аджурикабе обнаружить присутствие возможной добычи даже в густых зарослях. Пока Аджурикаба ещё находится на территории своей матери, где ему знакомы все тропы и места для устройства засад. По одной из троп он вышел к берегу широкой лесной реки – одного из многочисленных притоков системы Амазонки и Гипполиты. Здесь растут широколистные травы, и можно найти множество мест для устройства засады. К реке спускается множество звериных троп, и здесь можно встретить приходящих на водопой наземных жителей, а также обитателей рек, которые выходят пастись на берег. Он чувствует запах старого навоза барокавий – несколько дней назад стадо этих животных выходило на берег пастись. Однако взрослая барокавия – это опасный противник даже для взрослого ягуарета, а молодому зверю вряд ли удастся добыть даже детёныша этого чудовищного грызуна: родители свирепо охраняют своё потомство и способны втоптать в землю любого, кто посягнёт на их потомство и окажется недостаточно проворным или осторожным.

Помимо барокавий, на речных берегах можно встретить других животных. На упавшем в воду стволе дерева лежат аквагуаны – крупные водяные ящерицы. Они травоядны, но их хвосты – страшное оружие, способное наносить сильные удары. Мясо аквагуаны нежное, но добыть одну из рептилий незаметно не удастся: нужно обязательно выйти на открытое место, где они заметят опасность и скроются в воде. Аджурикаба умеет плавать и уже пережил целых три наводнения, но предпочитает не лезть в воду без лишней необходимости. Зато на берегу среди поросли болотных трав пасётся стадо мелких травоядных зверей – джакарав. Барокавии съели болотные растения, достигшие полного размера, и из корневищ, оставшихся в почве, отрастают молодые побеги – ради них джакаравы пришли сюда. Стадо этих грызунов состоит из крупного старого умудрённого опытом самца, трёх его самок и их детёнышей. Самая старшая самка живет с самцом уже семь лет, а младшая примкнула к его гарему только три года назад и уже принесла патриарху молодого «наследника». Детёныши с полосатой шкурой резвятся вокруг взрослых, время от времени пробуя пищу, которую те щиплют. А взрослые звери заняты кормёжкой, и лишь изредка поднимают головы и оглядываются. Они полагаются на слух: по голосам лесных животных они определяют появление опасности.

Аджурикаба следит за стадом из укрытия. Он очень голоден, но опыт, полученный за время жизни с матерью, учит его проявлять терпение. Он следит за стадом джакарав, сохраняя неподвижность, и листва скрывает от любопытных взглядов лесных обитателей его яркую шкуру – рыжую с кольцевидными чёрными пятнами. Лишь кончик хвоста хищника подёргивается, выдавая его волнение. Со времени, когда он покинул мать, ему удалось съесть лишь несколько мелких зверьков, и это его первая самостоятельная охота на более крупную дичь.

Его первая самостоятельная охота едва не закончилась провалом. Оказалось, что он ещё не очень опытный охотник, потому что не учёл направление ветра. Старый самец джакаравы, находящийся всё время начеку, сделал несколько шагов в сторону от стада и почуял его запах. Раздув ноздри, он подал громкий сигнал опасности и бросился в сторону воды. Вся его семья послушно бросилась наутёк, даже не разбираясь, что же он почуял. Аджурикаба бросился за ними – скорее наудачу, чем с определённым планом действий. Однако ему всё-таки повезло: самый маленький детёныш джакаравы во время бега наткнулся на скрытую среди ила корягу и подвернул ногу. Самка убежала немного вперёд и не успела защитить своего детёныша. Несколькими быстрыми мягкими прыжками Аджурикаба настиг детёныша джакаравы, схватил его зубами за горло, встряхнул и начал душить. Несколько судорожных движений – и тело детёныша джакаравы безжизненно повисло у него в зубах. Развернувшись, Аджурикаба поволок свою первую значительную добычу в заросли. Это, конечно, не самый плотный обед в его жизни – детёныш джакаравы уж очень маленький, и хищник утолит голод лишь на несколько часов. Важно другое – Аджурикаба прошёл испытание в роли одиночного охотника, хотя его успех был скорее случайностью.

Семейство джакарав, вспугнутое Аджурикабой, переплыло реку и оказалось примерно в двухстах метрах от места трагедии. Звери немного успокоились, глядя на пятнистого хищника, оставшегося на другом берегу. И только молодая самка, потерявшая детёныша, жалостливо призывает малыша, но он уже никогда не откликнется. Прошло около часа, прежде чем она прекратила свои напрасные призывы и поняла, что детёныша она больше никогда не увидит.

Укрывшись в зарослях, Аджурикаба пирует. Он раздирает зубами тонкую шкуру детёныша джакаравы и с жадностью пожирает куски ещё тёплого нежного мяса. Он глотает добычу вместе с костями и шерстью – непереваренные остатки он вскоре отрыгнёт. Охота вместе с матерью бывала более успешной, но во время беременности она стала поедать всё больше и больше мяса, оставляя Аджурикабе объедки, едва утоляющие его голод. Но сейчас никто не посмеет отнять у него его законную добычу – она принадлежит только ему.

Осваивая самостоятельную жизнь, Аджурикаба пробует разные способы охоты. Часть умений он получил в детстве во время игр с полуживой добычей, которую приносила ему мать, или во время совместной охоты с матерью, когда уже достаточно подрос и окреп. Но многое ему придётся постигать на собственном опыте. И голод оказывается лучшим учителем для хищника, чем даже его собственная мать – он учит прятаться лучше, подкрадываться тише и убивать быстрее. А ещё голодный зверь пробует охотиться даже на таких животных, которых никогда не приносила мать.

Лиана пассифлоры обвивает дерево. В эпоху человека предок этого вида был хрупким растением с тонкими вьющимися стеблями. Его потомок эпохи неоцена сильно изменился: это крупная многолетняя лиана с толстым одревесневающим стволом, легко дорастающая от земли до полога леса. Среди рассечённых пальчатых листьев раскрываются большие яркие цветки, живущие всего один день. Их гроздья удивительно красивы и заметны издалека. За время своей недолгой жизни цветки должны быть опылены, поэтому они привлекают своими яркими лепестками насекомых и птиц. Вокруг цветков пассифлоры кружатся разнообразные бабочки, а в лучах солнечного света вспыхивают металлическим блеском колибри и одиночные осы разных видов. Другие виды растений превращают свои цветки в хитроумные ловушки для опылителей, но пассифлора пошла по другому пути, и её широко раскрытые цветки угощают нектаром даже самых неспециализированных опылителей – при этом повышается вероятность хотя бы случайного переноса пыльцы с одного растения на другое.

По стеблям и листьям этого растения ползают муравьи тарукува. Гигантские пассифлоры для них – неисчерпаемый источник пищи. В зарослях лантаны поломики муравьи тарукува ищут колонии бодушек покопоко и собирают их сладкие выделения, а здесь им не нужен посредник: многочисленные экстрафлоральные нектарники на черешках листьев в изобилии выделяют сахаристый секрет, съедобный для муравьёв. Тарукува собирают его, попутно обследуя листья растения, где ловят и поедают личинок насекомых, вредящих пассифлоре.

Над крупными цветками пассифлоры, летают бабочки итотоптеры, сверкая крыльями в лучах солнца. Их тоже привлекают цветы пассифлоры, но отнюдь не нектаром: ради нектара на цветы садятся мелкие насекомые, на которых нападают взрослые итотоптеры. Взрослая бабочка этого вида – хищник, но сравнительно малоспециализированный. Хотя её не сравнить в искусстве убивать с богомолами, она также схватывает мелкую добычу видоизменёнными передними ногами и удерживает, пока высасывает при помощи хоботка. Итотоптера – враг различных бабочек, с которыми может сравниться в скорости полёта, и других насекомых с относительно мягкими покровами тела. Она легко высасывает крупных тлей, червецов и других малоподвижных насекомых с мягкими покровами тела, но избегает нападать на пчёл и ос, вооружённых острыми жалами. Это специализированный вид бабочек, но хищник из итотоптеры не самый эффективный, поскольку использует лишь очень ограниченный спектр добычи.

В условиях тропического климата пасифлора цветёт и плодоносит круглый год. Среди листвы созревают крупные ягоды, привлекающие растительноядных позвоночных полога леса. Обезьяны, сумчатые, грызуны, а также попугаи и другие птицы – все они кормятся сочными плодами пассифлоры и распространяют её семена по окрестностям. Многие из них поедают плоды растения прямо в пологе леса, но значительная часть плодов переспевает и падает на землю. Лесные жители прекрасно знают об этом, и часто спускаются в поисках плодов в подлесок. Есть в этих опавших плодах одно заманчивое свойство: сок в них отчасти сброжен дрожжами, поэтому они содержат небольшое количество алкоголя. И это обстоятельство привлекает в подлесок стаю попугаев курекуре. Крича и ссорясь друг с другом, птицы бродят по земле и поедают опавшие перезрелые фрукты пассифлоры. Несколько курекуре лазают в листве лианы в пологе леса, и их неосторожные движения заставляют падать переспевшие плоды. Когда они шлёпаются на землю, ближайшие попугаи встревоженно ворчат, но быстро успокаиваются, убедившись, что это всего лишь плод.

Небольшое количество алкоголя в перезрелых плодах делает попугаев чуть менее осторожными, поэтому они не замечают, как по зарослям к ним очень осторожно подползает Аджурикаба. Он уже два дня не ел ничего крупнее мыши, и сейчас настолько голоден, что готов съесть что угодно. Крупный попугай мог бы стать неплохой закуской, поэтому Аджурикаба решил добыть хотя бы одну птицу из стаи. Его пятнистая шкура не выделяется среди растительности подлеска, и Аджурикаба осторожно крадётся к пирующим попугаям.

Крики тревоги попугаев раздались внезапно – ни один из них не смог бы заметить Аджурикабу, прячущегося в кустарнике. Всё произошло стремительно и неожиданно: прямо над землёй пронеслась огромная тень, раздался громкий крик схваченного попугая, полетели пёстрые перья. Попугаев спугнул Сагуанмачика – он также наблюдал за этой стаей из укрытия среди лиан, и в нужный момент схватил одну из самых крупных птиц. Одна из птиц, громко крича, бросилась в сторону затаившегося Аджурикабы, и он практически бессознательно подскочил вверх на два метра, одним ударом лапы сбил её, прижал лапой к земле и оторвал голову. Другие птицы с криками разлетелись в разные стороны, но оба хищника получили добычу, и им нет смысла продолжать охоту. Массивный ягуарет редко проявляет такое проворство, но сейчас Аджурикаба голоден, поэтому решился на такой прыжок, и его попытка была вознаграждена сполна.

Аджурикаба с удовольствием съел попугая – мясо птицы тёплое и нежное. Но голод так и не отступил – чтобы не мучиться от голода, хищник должен съесть не меньше десяти килограммов мяса за один присест. Кроме того, перья делают поедание такой добычи неудобным: вместе с мясом Аджурикаба наглотался несъедобных перьев. Однако он съел попугая почти целиком, оставив лишь костлявые ноги и крылья. Даже череп птицы он разгрыз и съел мозг. Голод больше не режет желудок, но этого мало, поэтому Аджурикаба продолжил поиск пищи. Он вновь вышел к реке и пошёл вдоль берега, пытаясь высмотреть в реке рыбу побольше, или же какую-то другую крупную добычу. Он видел греющихся на берегу аквагуан, но рептилии вовремя замечали его и бросались в воду, где Аджурикабе было бы значительно сложнее ловить их.

Места, по которым бродит Аджурикаба, новые для него. Он уже покинул территорию матери и теперь держится на пограничных «ничейных» землях, которые плохо знакомы ему. Ещё через полчаса ему повезло найти небольшой пруд, почти пересохший, который в разлив соединялся с руслом реки. Аджурикаба осторожно спустился к воде, ступая по влажной глинистой почве, и увидел у берега полуметровую рыбу. Заметив его, она отплыла подальше от берега, но размер этого пруда слишком мал, чтобы она могла укрыться в глубине вдали от берега. Поэтому Аджурикаба зашёл в воду и всё-таки сумел добыть рыбину: одним точным движением лапы он выбросил её на берег, убил ещё одним ударом лапы и начал с жадностью поедать прямо с костями. После трапезы хищника от рыбы осталась лишь большая костлявая голова с зубастыми челюстями.

Молодому Аджурикабе после того, как он покинул мать, нужно завоевать свою охотничью территорию. Его вид – это верховный хищник в экосистеме, и каждому представителю вида нужна обширная кормовая территория. Сейчас Аджурикаба переживает не лучшие времена: он голодает и вынужден поедать любую случайную добычу. За день ему удаётся съесть несколько мелких животных, но это лишь позволяет ему не умереть с голода. Он вынужден охотиться на незнакомых ему «ничейных» территориях, разделяющих владения взрослых сородичей, и у него нет постоянного логова. Тем не менее, Аджурикаба инстинктивно стремится отвоевать себе подходящую территорию для жизни. Нужно просто действовать решительнее.

После нескольких дней скитаний Аджурикаба вторгся на территорию крупной взрослой самки. Он не встречался с хозяйкой территории непосредственно, но учуял запах её меток. Аджурикаба обнюхал деревья и обнаружил метки этой особи – старые и давно не подновлявшиеся. Это обстоятельство окончательно склонило чашу весов в пользу решения о вторжении, и он решил действовать открыто и прямолинейно. Для начала Аджурикаба пометил границу территории своим запахом, обильно помочившись поверх меток самки. Понюхав свои свежие метки, он начал обходить территорию. Эти места показались ему очень хорошими для охоты: Аджурикаба постоянно находит тропы и следы разных зверей, и среди них много тех, на которых охотилась его мать. Когда он чувствует запахи, в его памяти всплывают образы животных, и он вспоминает вкус их мяса. Возле реки Аджурикаба нашёл следы джакарав – их здесь много, несколько семейных групп. Он обнюхивает следы, отпечатавшиеся на берегу реки, с наслаждением вдыхая запах этих существ. Мясо джакаравы он любил, когда был детёнышем, и мать часто притаскивала с охоты этих грызунов. После изгнания с территории матери ему редко приходилось есть это вкусное мясо, а тут он ощутил запах целого стада. В нём он явственно различает запахи взрослых и молодых зверей, и они свежие – стадо находится где-то рядом. Внезапно где-то в зарослях тростника послышался плеск, и Аджурикаба замер. Затем он мягким прыжком скрылся в зарослях и начал наблюдать.

Аджурикаба не ошибся: джакаравы вышли на берег целым стадом – самец, несколько взрослых самок и детёныши разного возраста с полосатыми шкурами. Звери кормятся, ощипывая прибрежную растительность. Ветер дует от них в сторону Аджурикабы, и он осторожно подкрадывается к ним. Ещё пара метров ползком, и можно будет нападать.

…Удар в бок оказался очень силён – Аджурикаба повалился набок и завыл от боли, а над ним встала крупная взрослая самка с оскаленными зубами. Хозяйка территории приняла вызов и явилась, чтобы наказать чужака. Услышав дерущихся в кустах хищников, джакаравы бросились прочь, издавая тревожные крики, и скрылись в воде. Но самку-хозяйку территории не волнует сорванная охота. Сейчас главное для неё – подтвердить своё право на территорию и прогнать нахального и довольно сильного чужака. Добыча приходит и уходит, и в другой раз её охота рано или поздно будет удачной, а свою охотничью территорию терять нельзя – вместе с ней можно потерять и всю добычу, которая водится на ней, что значительно хуже одной случайной неудачи.

Самка вновь бросилась на Аджурикабу – ей показалось, что он слишком медленно поднялся на лапы и не спешит убежать прочь. Ударом лапы она разорвала шкуру ему на спине, оставив три глубоких параллельных шрама от когтей. Инстинкты запрещают этим хищникам ранить противника-сородича в голову, но даже удары когтей этой самки по спине и бокам очень болезненны: она более крупная и сильная, чем Аджурикаба. А повышенная агрессивность этой самки объясняется тем, что у неё в логове подрастает потомство, и она не потерпит присутствия чужака даже на границе своей охотничьей территории. Поэтому и метки на пограничной территории были давними – самка не отлучается далеко от логова. Несколько меток, оставленных Аджурикабой в глубине её территории, заставили её выйти специально для поиска и выдворения наглого чужака, с чем она справилась достаточно быстро.

Аджурикаба удрал с территории самки, несмотря на боль от ран. Он ранен в спину, и несколько глубоких царапин кровоточат и сильно болят, когда зверь делает резкие движения. Ему удалось отыскать укромное место в кустарнике, и он несколько дней отлёживается, пока рана заживает. Рана сама по себе не опасна, и Аджурикаба вылизывает её, очищая от загрязнений, но чувство голода велико. На второй день после ранения он смог поймать ящерицу, но это далось ему ценой больших усилий – он охотился, превозмогая боль в спине. Во время охоты рана открылась и начала кровоточить, поэтому Аджурикабе пришлось зализывать её. Он с трудом сумел сделать прыжок, убил ящерицу и съел её вместе с костями. Это ненадолго утолило его голод, но уже через несколько часов чувство голода снова дало знать о себе. В течение нескольких дней Аджурикаба подолгу отсыпается – так он меньше чувствует голод. Во снах к нему приходят обрывки воспоминаний, и лапы спящего зверя чуть подёргиваются – Аджурикабе снятся удачные охоты и обильное пиршество после них.

Полог леса, подобно подлеску, разделён на множество индивидуальных территорий, и самые крупные среди них принадлежат ильяпам. Здесь невозможно провести чёткие границы, и хозяева территорий совершают облёты своих владений и громкими криками обозначают свои территориальные притязания. Крупная молодая самка ильяпы охотится на территории, принадлежащей самцу Сагуанмачике. Ей удалось поймать мелкую обезьяну, она села на ветвь высокого дерева и начала разделывать добычу, сдирая шкуру клочьями и отрывая мясо.

Сагуанмачика регулярно облетает собственную территорию. В отличие от Аджурикабы, он сумел достаточно быстро отыскать подходящее для жизни место, и теперь готов отогнать любого чужака, вздумавшего посягнуть на его право владения этой территорией. Острое зрение позволяет ему с лёгкостью заметить нарушителя, а острый клюв и когти уже несколько раз помогали ему пресекать попытки изгнать его с обжитой территории.

Он издалека заметил охотящегося на его территории сородича, и полетел восстанавливать справедливость. Он увидел, в какой части леса зашёл на атаку нарушитель территории, и поднялся выше, чтобы охватить взглядом как можно большую территорию. На одном из деревьев он заметил нарушителя, поедающего обезьяну, и закружился над ним, постепенно снижаясь. Сагуанмачика быстро разглядел, что на его территории оказалась самка, и сел на соседнее дерево. Самка также заметила его: она раскрыла крылья, демонстрируясебя, и накрыла ими добычу, словно пытаясь скрыть её от хозяина территории. На самом деле она показывает решимость защищать добычу, и Сагуанмачика должен быть осторожнее, если хочет узнать её поближе. Самка ильяпы крупнее самца, и может принять неосторожное приближение Сагуанмачики за посягательство на её добычу. Такое недопонимание может привести к конфликту с непредсказуемыми последствиями для обеих его сторон. Поэтому Сагуанмачика не слетает со своего дерева и терпеливо ждёт, пока самка закончит кормиться.

Самка заинтересовала Сагуанмачику. Она молода, и скоро может стать готовой к размножению. Сам Сагуанмачика уже достиг половой зрелости, и этим объясняется его интерес к самке. Если бы их встреча произошла на полгода раньше, он попробовал бы прогнать самку, и даже подраться с ней. Однако сейчас он относится к ней совершенно иначе, и это в порядке вещей для него. Он не стал прогонять самку со своей территории, а просто взлетел с дерева и отправился по своим делам.

У крупных хищных птиц, агрессивных и вооружённых острыми клювами и когтями, процесс сближения будущих брачных партнёров происходит очень долго и постепенно. Они должны, как минимум, привыкнуть к присутствию друг друга, и лишь через некоторое время им можно будет попробовать установить более близкие контакты. Сагуанмачика занялся ухаживаниями всерьёз. Утром ему удалось в очередной раз добыть попугая курекуре. С добычей в когтях он взлетел над пологом леса и сделал несколько кругов над своей территорией. Он увидел, как самка летает над кронами деревьев в поисках добычи. Это как раз удобный момент, чтобы попробовать перейти к более близким отношениям. Взлетев выше, Сагуанмачика пролетел над самкой, разжал когти и бросил ей добычу. Самка моментально сориентировалась – она бросилась вперёд и ловким броском с переворотом подхватила убитого попугая. Заполучив добычу, она села на дерево и начала рвать перья на добыче. Сагуанмачика сел на соседнюю ветку, и самка оценивающе взглянула на него. Она раскрыла крылья, словно защищая добычу, но Сагуанмачика заметил некоторую формальность этого движения. Самка ещё относится к нему настороженно, поэтому Сагуанмачика не торопится сближаться с ней. Пока она не улетает с его территории, и ему этого вполне достаточно.

Постепенно птицы становятся ближе друг к другу. Самка проявляет меньше агрессии, когда Сагуанмачика оказывается рядом, и охотно принимает его подарки. Через несколько дней после их знакомства самка уже не проявляла агрессии, когда Сагуанмачика садился на то же самое дерево, где она поедала очередную добычу. И однажды настал день, когда Сагуанмачика осмелился почистить оперение на голове этой самки. Она не возражала.

Аджурикаба долго бродил по пограничным территориям. Рана, полученная от самки, заросла, и уже практически не болит – на месте шрамов остались только тонкие полоски голой безволосой кожи. Встреча с этой самкой стала ещё одним уроком для Аджурикабы: теперь он ведёт себя значительно осторожнее, не оставляет следов своего присутствия и старается не провоцировать хозяина территории на конфликт. Вторгаясь на чужую территорию, Аджурикаба старается закапывать помёт и мочу, вынюхивает следы хозяина территории, наблюдает за ним и пробует узнать его получше. Несколько раз Аджурикаба терпел неудачу – соперники явно были сильнее, и он старался покинуть их владения, избегая их агрессии. Лишние ранения ему не нужны – они слишком надолго лишают его способности нормально охотиться.

После примерно двух недель поисков Аджурикаба обошёл территории почти всех зверей, живших прямо по соседству с его матерью. Не найдя возможности захватить территорию хотя бы кого-то из них, он начал обходить земли, ранее совершенно незнакомые ему – по внешнему краю владений соседей его матери. Он внимательно обнюхивал метки сородичей на границах территорий, стараясь извлечь из их запаха как можно больше информации. Ему встретились метки сильного взрослого самца, самки в течке, молодого половозрелого самца чуть старше его самого и нескольких других зверей, встреча с которыми не сулила ему ничего хорошего. А один из запахов показался ему весьма перспективным. Это слабый запах самца, причём уже весьма немолодого – запах, давно не подновлявшийся. Аджурикабе это говорит о том, что хозяин этих охотничьих угодий редко заявляет о своих правах на территорию, поэтому можно попытаться захватить его владения.

Аджурикаба действует скрытно. Он проник на территорию старого самца и прошёл по ней, оценивая её. Ему встречалось много следов травоядных зверей, он видел нескольких дикобразов-мирийютериев, и однажды вспугнул стадо джакарав, неожиданно выйдя прямо на него из зарослей. В конце концов, он обнаружил следы хозяина территории и последовал по ним. Аджурикаба – хороший следопыт, и ему не составило труда выследить хозяина территории – самца, который в лучшие времена наводил страх на соседей. Спрятавшись в кустарнике, Аджурикаба наблюдает за ним. Этот самец явно находится на закате своего могущества. Он был бойцом, и в его шерсти видно множество следов от заросших шрамов. Его уши порваны, а половина одного уха вовсе была кем-то откушена. Шерсть уже приобретает светлый оттенок – в ней появляются седые волосы. И походка зверя уже лишена уверенности, присущей полному сил животному. Аджурикаба немного понаблюдал за хозяином территории и начал действовать. Он ушёл на нейтральную территорию и начал уничтожать запах этого самца везде, где только встречал. Он заваливает землёй метки старого самца и ставит поверх них собственные метки мочой. Там, где старый самец метил мочой ствол дерева, Аджурикаба ставит свою метку выше и обильнее, а затем обдирает когтями кору выше метки. Это явные вызовы, и Аджурикаба готовится к самому главному – к непосредственной встрече с хозяином территории. Он постепенно увеличивает количество знаков своего присутствия, и во время обхода своих меток обнаруживает свежие метки старика далеко не везде.

Последняя схватка за территорию случилась неожиданно для обеих сторон. Аджурикаба обходил территорию старого самца по берегу одной из лесных рек, когда внезапно ощутил запах свежей крови джакаравы. На территории ягуарета обычно водится много мелких хищников, и ягуарет при встрече с ними часто пользуется правом сильного и отнимает их добычу. Аджурикаба голоден, и уже не раз успешно проделывал такой приём. Поэтому он начал искать источник этого запаха. Однако он нашёл нечто большее – самого хозяина территории, старого ягуарета, который пожирает недавно убитую джакараву. Аджурикаба не стал скрываться: он вышел к хозяину территории открыто, рыча и хлеща себя хвостом по бокам. Старый самец зарычал в ответ, и Аджурикаба увидел, что два клыка у него сломаны, а некоторых зубов не хватает. Аджурикаба сделал несколько шагов в сторону туши джакаравы, а затем развернулся задом к ближайшему дереву и помочился, заявляя о своих претензиях на территорию. Его запах был хорошо знаком старому зверю, и он сделал пару шагов навстречу претенденту. Но видно, что он не уверен в своих силах: старик колеблется, старается произвести впечатление, но не готов подкрепить его действиями. Поэтому Аджурикаба сразу пошёл в наступление, наскочив на старого самца, и нанёс ему удар лапой в плечо. На шкуре старика заалела кровь, и рык перешёл в вой боли. Он отступил на шаг, а Аджурикаба начал наступать на него, стараясь нанести ещё удар – то одной лапой, то другой. Ему удалось сильно оцарапать лапу старого самца, и он начал теснить его, отгоняя от туши джакаравы. Аджурикаба ощущает слабость старого зверя, поэтому он начал наступление, не давая старику собраться с силами и дать отпор. Решительность старика исчезла: он уже не устрашает Аджурикабу, а просто огрызается в ответ, постепенно отступая. Уже очевидно: он проигрывает поединок. Из царапин на его шкуре течёт кровь, пропитывая шерсть, и он явно не в состоянии дать отпор молодому и сильному самцу – Аджурикабе.

Итог схватки был предсказуем: старый самец бросил недоеденную тушу джакаравы и отступил. На самом деле он потерял не только свою добычу – на его территории уже появилось слишком много меток, оставленных Аджурикабой. Победив старого самца, Аджурикаба начал с жадностью поедать тушу джакаравы, убитой уже бывшим хозяином территории. Он ощущает себя победителем, и только что обеспечил себе прекрасное будущее на ближайшие годы. Он не преследует уходящего старого самца, и ему всё равно, что с ним будет – пусть выживает, как может. Если он появится на территории, принадлежащей теперь Аджурикабе, будет драка, в которой он может потерять не только здоровье, но и жизнь.

Бассейн великих рек Южной Америки – это место, где лес и река дополняют друг друга, формируя уникальные местообитания, богатые жизнью. Здесь наземные животные часто ищут корм около воды или в воде, полуводные животные кормятся на суше, и даже постоянные обитатели реки получают свою долю богатств леса.

Джакаравы очень любят кормиться ягодами лантаны поломики, хотя это растение предпочитает расти подальше от воды, в местах, не затопляемых рекой во время наводнений. Ради ягод джакаравы могут совершать рискованные вылазки в лес. Стадо этих грызунов движется по тропе, ведущей к зарослям. Такие тропы чаще всего прокладывают мирийютерии, для которых лантана поломики является одним из важных пищевых ресурсов. Самец, возглавляющий стадо, знает дорогу к зарослям лантаны – он уже не раз проходил по ней. В густом подлеске он ориентируется главным образом по запаху, который распространяет это растение. Лес чужд этим грызунам, хотя их предки жили именно в лесу. Вдали от спасительной реки джакаравы держатся очень осторожно: постоянно прислушиваются к звукам леса, оглядываются и нюхают воздух. При появлении опасности они не смогут спрятаться в воде, и им придётся полагаться только на быстроту бега. Грациозное телосложение и длинные ноги позволяют этим животным развивать высокую скорость, но они способны бегать не очень долго – в привычной для себя среде они предпочли бы как можно быстрее нырнуть в воду.

Вскоре стадо джакарав добралось до зарослей лантаны, и звери начали объедать плоды с кустарников. Некоторые звери предпочитают подбирать самые спелые плоды с земли, другим больше нравятся зрелые фиолетовые плоды, ещё висящие на ветках. Однако не всё, что похоже на зрелый плод этого растения, является таковым.

В природе ни один вид живых организмов не лишён своих паразитов и симбионтов. Даже лантана поломики, ткани которой пропитаны ядом, является хозяином нескольких видов грибов. За накопление спирта в опавших плодах растения отвечает особый вид дрожжей, на живых тканях поселяются ржавчинные грибы, а в рыхлой ткани в сердцевине стебля растения разрастаются гифы паразитического гриба лантанового ложноплодника. Этот гриб паразитирует в тканях побегов растения практически незаметно, вызывая лишь некоторое измельчание и отставание в росте побегов растения-хозяина. На этих побегах также распускаются цветки и созревают плоды, и видимым проявлением вреда этого гриба для растения является меньшая урожайность поражённого побега – на нём опадает больше завязей и созревает меньше плодов. Однако животные всё равно находят, чем полакомиться на этих ветках. В некоторых местах стебля грибница лантанового ложноплодника прорастает сквозь ткани побега растения-хозяина, образуя под корой наплывы. В этих местах кора лопается, и из трещин появляются пузыревидные плодовые тела на ножках, содержащие внутри рыхлую спороносную массу. Они постепенно увеличиваются в размерах, приобретая упругую консистенцию и фиолетовую окраску. Зрелое плодовое тело накапливает значительное количество сахара и становится таким же вкусным, как настоящие плоды растения. Плодовые тела ложноплодника настолько искусно имитируют плоды лантаны поломики, что звери, похоже, практически не различают их.

Когда джакаравы или мирийютерии поедают плодовые тела лантанового ложноплодника, их желудочный сок частично растворяет оболочку спор гриба, способствуя их прорастанию. Помёт животного, упавший на почву, пронизанную корнями лантаны поломики, является прекрасной средой для прорастания спор. Если это помёт мирийютерия, то он с большей степенью вероятности окажется где-то в зарослях лантаны, и прорастающий мицелий гриба легко находит корни растения-хозяина. Джакаравы после кормления плодами лантаны уходят далеко от зарослей, и споры гриба, прорастающие из их помёта, скорее всего, не найдут подходящего хозяина.

Пока джакаравы лакомились плодами, они потеряли свою обычную природную осторожность. Звери меньше глядели по сторонам, а шелест листьев лантаны не позволял им слышать звуки леса. Поэтому для них было большой неожиданностью появление крупного зверя, похожего на небольшого медведя – всеядного макрокупары.

Старый самец джакаравы вовремя ощутил опасность – он заметил зверя, прячущегося в зарослях, и подал предупреждающий сигнал для всего семейства. Услышав его, самки с детёнышами быстро убежали, делая высокие прыжки. Глава стада остался один на один с врагом. Джакаравы находятся в непривычной для себя среде, поэтому самцу приходится вступать в драку с хищником, хотя возле водоёма он, скорее всего, просто прыгнул бы в воду, и не стал бы рисковать жизнью. Но сейчас он должен всеми силами остановить хищника. Макрокупара не отличается смертоносной быстротой, как ягуарет, но компенсирует медлительность значительной физической силой. В запасе у джакаравы есть один эффективный защитный приём, которым эти животные пользуются во время драки с хищником такого рода. Самец джакаравы поднялся на дыбы, чтобы казаться крупнее, и сделал несколько пружинящих скачков на задних ногах в сторону макрокупары, пытаясь ударить неожиданного противника копытом в морду. Макрокупара заревел и поднялся на задние лапы, взмахивая когтистыми передними лапами. Самец джакаравы несколько раз ловкими прыжками уходил от ударов когтей макрокупары, а затем одним точным прыжком достиг цели, нанёс удар твёрдым копытовидным когтем передней ноги в нос хищнику и отскочил в сторону. Макрокупара заревел от боли, и у него из носа потекла кровь. Пока он потирал свой нос, пытаясь облегчить боль, джакаравы благополучно сбежали, а ставшие свидетелями происшествия мирийютерии начали один за другим подниматься на задние лапы, готовясь защищаться. Но эти предосторожности были излишними: макрокупара уже не продолжает нападение, а просто обрывает ягоды с кустарника, время от времени почёсывая лапой окровавленный нос.

Когда макрокупара побрёл прочь от зарослей, стало очевидно, что тягаться в скорости с джакаравами ему не по плечу. Он хромает, а на его задней лапе заметны шрамы, заросшие голой безволосой кожей. Этот зверь много лет назад пострадал во время встречи с матерью Тискесусы. Он тоже питался ягодами, но, учуяв запах детёнышей джакарав, захотел добыть свежего мяса. Попытка нападения была чистой импровизацией – из-за хромоты этот зверь уже давно не может полноценно охотиться, и довольствуется лишь случайной добычей и падалью. Узкоспециализированный хищник с такими ранами мог бы не выжить, но макрокупара всеяден, поэтому компенсирует неспособность охотиться разнообразным рационом.

В этот день макрокупаре не довелось поесть молодого мяса, однако голодным он не остался. Растительная пища и мелкая добыча вроде рептилий и грызунов помогает зверю оставаться в форме. Несмотря на хромоту, макрокупара долго странствует по лесу. Он обходит свою территорию по длинному маршруту, и держит в голове карту местности, содержащую информацию об источниках и видах пищи. Он всеяден, и потому его мышление отличается от мышления строгих хищников и травоядных. Его мозг ориентирован на решение разнообразных задач и на освоение разных источников пищи и способов её добывания.

Обходя край своей территории, хромой макрокупара наткнулся на свежие останки джакаравы. Он обнюхал труп, на котором были объедены мягкие ткани ног и живота, но осталось ещё очень много съедобных частей. Это остатки добычи Аджурикабы – специализированного мясоеда. Крупная кошка съела много, но далеко не всё, что можно съесть и переварить. Острые режущие зубы кошки пригодны для срезания мягких тканей, поэтому Аджурикаба уделил внимание тем частям туши, где было больше мягких тканей. Обгладывать позвоночник и грудную клетку добычи он не смог бы – при этом можно случайно сломать зубы. Зато для макрокупары на этой туше осталось очень много съедобного. Давящие бугорчатые зубы этого зверя легко расправляются с мягкими головками костей, крушат суставы и размалывают хрящ. Хромой макрокупара с аппетитом обгладывает кости остатков добычи Аджурикабы. Напоследок он одним нажатием челюстей разгрыз череп джакаравы и с аппетитом вылизал из него мозг. Прочности зубов ягуарета не хватит, чтобы повторить этот трюк, а для всеядного макрокупары не в новинку доедать мало для кого съедобные остатки чужой добычи. Пусть он не умеет убивать так же ловко, как кошки, и вообще калека, но зато способен находить съедобное там, где не могут другие.

Покончив с едой, макрокупара обнюхал землю. Он ощутил слабый запах следов Аджурикабы – достаточно явственный, чтобы этого следа можно было придерживаться. Не медля, хромой макрокупара пошёл по этому следу. После его пиршества от остатков добычи ягуарета остались лишь обглоданный позвоночник, несколько крупных костей с разжёванными головками и обрывки шкуры. Всё мало-мальски съедобное было им съедено.

Хромой макрокупара не преследует Аджурикабу постоянно. Он идёт примерно тем же маршрутом, что и самец ягуарета, но постоянно отклоняется в разные стороны, чтобы поискать растительные корма. Он опасается ягуарета – этот хищник способен его искалечить, и даже убить. Поэтому макрокупара постоянно сохраняет почтительное расстояние, чтобы не вызывать агрессию кошки, но успевать первым к остаткам добычи Аджурикабы. Кроме того, он всеяден, и ему важно разнообразить рацион растительной и иной пищей – он не жёстко зависит от охотничьих успехов Аджурикабы, но охотно разнообразит свой рацион свежим мясом с его стола.

Заросли лантаны поломики можно встретить в разных местах сельвы, в том числе на новой территории Аджурикабы. Всякий раз, когда в сельве появляется участок, занятый сравнительно бедным по видовому составу растительным сообществом, вокруг него формируется стандартный набор видов-симбионтов – других растений, а также грибов и животных. Поэтому в зарослях лантаны поломики всегда можно встретить деформированные чахлые побеги, на которых кормятся колонии бодушек покопоко. А благополучие этих насекомых невозможно без круглосуточной заботы, как минимум, двух видов насекомых – ос тапиюкан днём и муравьёв тарукува ночью.

На дереве неподалёку от зарослей лантаны поломики построено гнездо ос тапиюкан. Эта огромная конструкция напоминает гроздь винограда или перевёрнутую ёлку и прикреплена под большой ветвью дерева; гнездо состоит из нескольких ярусов сотов, сделанных из бумажной массы, которую осы произвели сами, пережёвывая и склеивая слюной растительную массу. В условиях регулярных дождей такой выбор материала для гнезда кажется странным, но осы строят такие гнёзда миллионы лет, и они успешно служат потребностям колонии. Во время строительства гнезда осы добавляют в бумажную массу вещества, придающие материалу желаемые свойства. Зонтиковидная крыша гнезда, хоть и сделана из бумаги, прекрасно защищает от потоков дождя даже в сезон дождей. Для защиты от намокания она щедро пропитана растительным воском, который осы соскребают с листьев и плодов растений вокруг. Пока нет дождя, рабочие осы прилежно наносят воск на верхнюю часть крыши, слой за слоем, одновременно ремонтируя и наращивая края крыши. В дождь капли воды скатываются по вощёной поверхности, не промачивая её. Воском также пропитаны наружные стенки гнезда, защищающие колонию от дождя и ветра. Под крышей висят несколько последовательно уменьшающихся ярусов сотов. Они все построены вокруг прочного, армированного растительными волокнами центрального стебелька гнезда. Это ось, определяющая симметрию гнезда и несущая основную нагрузку. Под самой крышей, в верхнем ярусе сотов обитает одна из маток – основательница гнезда и самая старая особь колонии, которую ревностно защищают рабочие особи. Другие матки занимают последовательно нижние ярусы колонии. Каждая из маток откладывает яйца только на своём ярусе сотов, хотя рабочие осы могут перенести яйцо одной матки в соты другого яруса, если условия развития покажутся им неблагоприятными. Средний стебелёк гнезда – это основная опора для всех ярусов, но по мере расширения гнезда по краям сотов осы пристраивают несколько вспомогательных стебельков, упрочнённых растительными волокнами.

Каждый день рабочие осы снуют между зарослями лантаны и гнездом, принося в гнездо нектар растения и сладкую падь подопечных бодушек покопоко. Часть ос занята более ответственным занятием – это охотники, добывающие корм для личинок – мелких насекомых с мягкими покровами тела. Множество ос дежурит на крыше гнезда – это старые особи, у которых уже мало сил для долгих полётов к зарослям лантаны, но жало ещё достаточно острое, чтобы отвадить любителей поживиться питательными личинками. Особенно часто разбоем занимаются муравьи, и на крыше осиного гнезда должно быть достаточно охранников, готовых броситься в бой и пожертвовать собой во имя процветания колонии. Однако часто бывает так, что самоотверженность всех членов колонии не может спасти её от гибели.

Бродя по территории Аджурикабы, хромой макрокупара увидел осиное гнездо на дереве. Он разорил уже немало гнёзд насекомых, и знает, что осиное гнездо – это целый склад вкуснятины, охраняемый множеством насекомых, у которых есть острые жала. Шерсть и толстая кожа спасают его от нападения взрослых ос, зато в ячейках бумажных сотов его ждёт лакомство – множество жирных личинок. Чтобы добыть осиное гнездо, скорость не нужна: здесь главное – ловкость. Несмотря на ранение, макрокупара не утратил цепкость и силу лап. Словно медведь эпохи человека, макрокупара неуклюже полез на дерево. Ствол дерева толст, и его не обхватить лапами, но толстые одревесневшие стебли лиан легко выдерживают вес взрослого макрокупары, и по ним значительно удобнее карабкаться наверх. Осиное гнездо висит на высоте десятка метров над землёй, но макрокупару это не пугает. Добравшись до гнезда ос, он сбил его ударом лапы. Растительные волокна, вплетённые в толщу гнезда, не выдержали удара, и значительная часть гнезда оторвалась и полетела вниз. Под веткой остался лишь кусок самого верхнего яруса сотов, а остальные ярусы рухнули вниз. Покой осиной колонии был нарушен мощным ударом об землю. Часть ос и личинок была задавлена сплющившимися сотами, но часть рабочих ос ещё могла летать. И их было достаточно много, чтобы дать отпор врагу.

Торопливо спустившись с дерева, макрокупара бросился к своему трофею и разодрал когтями остатки осиной постройки. Почуяв запах родного гнезда, рабочие осы набросились на него, заставив отмахиваться от них. Макрокупара ощущает боль от осиных жал, но не прекращает кормиться – он с удовольствием высасывает из ячеек личинок и куколок ос. Это очень питательный и вкусный корм, ради которого можно потерпеть немного боли от осиных жал. Макрокупара разламывает гнездо, отделяя ярус за ярусом, и поедает всё, что можно. Примерно через полчаса его пиршество окончилось, и он побрёл дальше, время от времени почёсывая ужаленную морду.

Осы кружатся над остатками разорённого гнезда. Они уже ничего не могут сделать для спасения колонии – инстинктивная программа не даёт им совета, как можно спасать личинок из упавшего гнезда. И это занятие само по себе бессмысленно: их просто некуда уносить.

Пока осы беспомощно ползали по остаткам гнезда, несколько муравьёв тарукува деловито обследовали раздавленные и разорванные соты. Макрокупара не смог извлечь из ячеек сотов всё съедобное, что там находилось, и раздавленные личинки ос показались муравьям очень хорошей находкой. Эти муравьи устроили колонию в мягкой сердцевине другого дерева в окрестностях зарослей лантаны поломики. Их основная пища – камедь деревьев, однако в гнезде постоянно есть большое количество личинок, которым для нормального роста и развития требуется белковая пища. Поэтому запах остатков гнезда ос тапиюкан привлёк нескольких разведчиков, которые быстро вернулись гнездо, унося с собой куски осиных личинок. Потом на остатках осиного гнезда появились первые небольшие отряды фуражиров, которые начали прочёсывать местность в поисках съедобных остатков: недоеденного макрокупарой расплода, пади и нектара, а также дохлых и раненых ос. Уже примерно через полчаса целая колонна муравьёв тарукува движется в обе стороны между местом трапезы макрокупары и колонией. Несколько выживших рабочих ос пытаются противостоять муравьям – они летают над колонной, нападают на одиночных муравьёв, кусают и жалят их. Это отчаянные и заведомо бесплодные попытки – муравьи превосходят их численностью, и напавшая на муравья оса сразу же становится объектом нападения других муравьёв. Они набрасываются на каждую осу сразу по несколько особей, схватывают её за крылья и кусают в брюшко. Укусами и ядом муравьи приканчивают оставшихся рабочих ос одну за одной и разделывают их сразу на поле боя, выедая мягкие ткани из хитинового панциря. Падь покопоко из кишечников ос тоже идёт в дело – рабочие муравьи высасывают её и кормят ею фуражиров, занятых разграблением остатков осиного гнезда. В природе ничего не пропадает даром: усилиями фуражиров тарукува и других видов муравьёв остатки осиного гнезда за несколько часов оказываются полностью очищенными от всего съедобного, и буквально через несколько дней размокнут от дождей и растекутся бумажной кашицей, которую утилизируют бактерии и грибы.

Все части гнезда, упавшие на землю, погибли. Тем не менее, это не означает гибели всей колонии. После нападения макрокупары на ветке остался лишь верхний ярус гнезда, защищённый поломанной вощёной крышей. Уцелевшие после гибели гнезда рабочие осы собираются на его остатках. Сохранилась лишь крыша постройки, под которой был выстроен самый первый ярус сотов – тот самый, в котором появились на свет самые первые рабочие осы. По мере роста гнезда он расширялся, и по различиям в размерах ячей видно, как его достраивали по мере увеличения размеров гнезда. В этот бедственный для колонии день погибло практически всё потомство колонии, и значительная часть рабочих особей. Но самая старая матка, с которой начиналась эта колония, осталась жива – она уцелела, спрятавшись под крышей гнезда. Матка придаёт смысл существованию рабочих ос – бесплодных самок, готовых самоотверженно трудиться на благо всей колонии. На запах матки постепенно собираются уцелевшие рабочие особи – они стараются протиснуться вглубь толчеи вокруг матки, поближе к ней самой, чтобы убедиться в её благополучии и получить от неё химические приказы. Рабочих особей оказывается достаточно много, чтобы обеспечить остаткам колонии уход и защиту, поэтому колония выживет, несмотря на значительные разрушения, которые причинил макрокупара. Война окончена, уступив место созидательному труду, поэтому из воинов рабочие осы превращаются в строителей. Под действием химических приказов матки они разлетаются по окрестностям, садятся на стволы деревьев и начинают скрести жвалами кору и древесину. Разжёвывая эти материалы и смешивая их со слюной, осы получают древесную пульпу, из которой будут построены оболочка гнезда и новые ярусы сотов.

Часть ос спускается к зарослям лантаны поломики в поисках новых колоний бодушек покопоко – рабочие особи работают на пределе возможностей, поэтому нуждаются в дополнительном питании. Каждую рабочую осу, которая прилетела с капелькой пульпы в жвалах, встречают осы-кормилицы. Пока осы, занимающиеся строительством гнезда, забирают её ношу и пристраивают её к гнезду, кормилица отрыгивает в рот рабочей особи каплю нектара или пади покопоко, и эта особь может лететь за новой порцией древесной пульпы.

Рабочие быстро чинят разрушенную часть верхнего яруса гнезда. Одни из них достраивают повреждённую крышу, другие собирают и наносят на её поверхность воск, а третьи переоборудуют ячейка сота под ней – сносят старые ячейки, вычищают поверхность, пережёвывают материал ячеек и лепят из него новые чистые ячейки. Постепенно по краю сота появляются новые ячейки, готовые принять новое поколение потомства. В середине крыши рабочие особи уже начали формировать из древесной пульпы стебелёк, вмазывая в незастывший стройматериал волоски и растительные волокна. Химические инструкции от матки заставляют их строить больше и интенсивнее – колония нуждается в пополнении.

Матка в сопровождении рабочих особей обходит «новостройки». Она часто просит у рабочих особей пищу, разевая жвалы, и никто не смеет отказать ей. Её организм вновь начинает работать в режиме «фабрики яиц», и вскоре в каждой новой ячейке появляется по одному яйцу – это будущее колонии. Одна или две личинки из нового выводка будут выращиваться особым образом – из них должны получиться новые плодовитые матки, обеспечивающие воспроизводство колонии.

… Прошёл ещё один год.

Возле зарослей лантаны поломики кормится крупный молодой самец мирийютерий. В нём сложно узнать того маленького детёныша дикобраза, который потерял маму несколько лет назад. Это Тискесуса. Судя по его размеру, уроки выживания, полученные им в детстве, были усвоены успешно, и он сумел не только выжить, но и вырасти огромным сильным зверем, способным постоять за себя. Он ведёт полноценную жизнь взрослого зверя-одиночки, ни от кого не зависит и самостоятельно преодолевает трудности, которые подбрасывает ему природа. В позапрошлом году он сумел выжить во время очень крупного наводнения, долго отсиживаясь на ветке крупного дерева. В это время он успел съесть на ветке всю доступную зелень и даже сгрыз заросли эпифитов.

Тискесуса не только доказал свою жизнестойкость, но и сумел передать свои гены новому поколению; он уже давно пользуется успехом у самок, регулярно побеждает в брачных турнирах и второй год подряд становится отцом нескольких маленьких детёнышей, заботой о которых он, впрочем, не занимается. Подобно всем самцам своего вида, он интересуется самками, только когда они готовы к спариванию, и агрессивно относится к другим взрослым самцам, воспринимая их только как конкурентов.

В зарослях лантаны поломики Тискесуса поедает не только ягоды, но и побеги. Благодаря прочным резцам он способен обкусывать даже толстые ветки, однако он предпочитает молодую зелень лантаны. Горький вкус растения уже не кажется ему неприятным, как в детстве, и он охотно поглощает зелень растения в большом количестве. Если хищнику захочется напасть на него, Тискесуса готов дать ему отпор когтями и огромными резцами, а от внезапных нападений сбоку и сзади его защищают прочные иглы.

Тискесуса лакомился не только побегами, но и плодовыми телами гриба лантанового ложноплодника. Они несколько отличаются по вкусу от «настоящих» плодов лантаны поломики, но также съедобны и вкусны. Он настолько увлёкся поиском этих грибов, что оглянулся, лишь услышав за спиной низкое утробное урчание. Вздыбив иглы, Тискесуса развернулся боком и сделал несколько резких движений хвостом – на нём уже разрослась полноценная костяная «булава» с прочными роговыми шипами. Зрение у Тискесусы не очень хорошее, и ему с трудом удалось разглядеть стоявшего у него за спиной зверя. А обоняние сразу дало точный ответ – перед ним стоит макрокупара. Когда-то в детстве Тискесуса уже испытал страх, когда на него, совсем маленького детёныша, набросился этот зверь. Тогда мать защитила его и разодрала когтями лапу хищника. Память об этом происшествии сохранилась у Тискесусы в виде отдельных «вспышек» ощущений, поэтому вряд ли Тискесуса сможет узнать в этом звере того же самого хищника, который напал на него в детстве. Но сомнений нет – это именно тот же самый зверь: он прихрамывает на одно ногу, и среди шерсти заметны шрамы. Вполне возможно, он сам также не узнаёт Тискесусу: молодой мирийютерий слишком сильно изменился за эти годы.

Несколько секунд оба зверя напряжённо смотрели друг на друга, готовые к любому развитию событий. На этот раз Тискесуса не испугался зверя, а лишь недовольно рыкнул и продолжил поедать грибы. Он не забывает о присутствии хищника: его иглы торчат дыбом, а хвост слегка подёргивается из стороны в сторону, словно готовясь нанести удар. Если макрокупара всё же решится по какой-то причине напасть на него, у Тискесусы есть, чем его встретить и обратить в бегство. Макрокупара также оценил свои силы, взглянул на ощетинившегося Тискесусу, а потом просто отошёл в сторону, прошёл вдоль края зарослей лантаны поломики и начал поедать ягоды. Между мирийютерием и макрокупарой сложилось что-то вроде вооружённого перемирия – ни один из зверей не уступит в случае конфликта, и оба зверя могут получить друг от друга серьёзные раны в схватке, поэтому опасаются ввязываться в драку. Макрокупара не хочет связываться с таким опасным противником и по другой причине: он начал стареть, и на его морде заметны седые волоски. Он уже был взрослым, когда встретил ещё маленького Тискесусу, и сейчас его жизнь уже клонится к закату. Тем не менее, благодаря накопленным на протяжении жизни знаниям о способах добывания пищи он не остаётся голодным, даже когда его силы стали уже не теми, что были раньше. А мясо взрослого мирийютерия и вовсе несъедобно для макрокупары.

…Настал очередной сезон дождей. Дождь падает с неба сплошной пеленой, и реки на равнине выходят из берегов. Сельва превращается в лоскутный ковёр из соединяющихся друг с другом рек, озёр и болот, а лес остаётся между ними отдельными незатопленными островками. Но даже если с высоты птичьего полёта виден сплошной полог леса, земля под деревьями вполне может быть залита водами рек на значительную глубину, затрудняя жизнь наземных животных. В это время наземным жителям приходится переселяться на островки не залитого водой леса, или же вовсе залезать на деревья. Жителям деревьев в это время ненамного лучше: они могут не бояться наводнения, но долгие дожди заставляют их искать укрытие и значительно сокращают время на поиски корма.

Огромный Сагуанмачика не любит дождь. В это время ему сложнее охотиться, потому что вся добыча прячется, а неприятный дождь промачивает оперение, поэтому ему труднее летать. Он проводит значительную часть дня в гнезде, вместе с самкой. Их пара сформировалась более года назад, и с тех пор они не расстаются. Обе птицы прекрасно понимают друг друга, и у них сложились довольно гармоничные семейные отношения – насколько это позволяет хищный нрав крупных хищных птиц, вооружённых острым клювом и когтями.

Новым этапом в укреплении отношений между Сагуанмачикой и его самкой стало строительство гнезда. Птицы выбрали место в кроне огромного дерева, возвышающегося над пологом леса, и натаскали в развилку ветвей целую кучу сучьев – один только фундамент их гнезда весит около двух сотен килограммов. Поверх него птицами заботливо уложен настил из тонких прутьев и веток, образующий само гнездо диаметром свыше двух метров. В сезон дождей птицы не гнездятся, но роль гнезда в их семье – это нечто большее, чем просто место для выведения потомства. Гнездо – это ещё и своего рода центр обширной территории их пары, место встреч брачных партнёров, место для общения.

В отличие от коммуникабельных попугаев курекуре, ильяпы очень «немногословны». Их голоса редко раздаются над лесом, а дома птицы предпочитают общаться при помощи немногих поз и действий. Спасаясь от дождя, Сагуанмачика и его самка стоят на гнезде под веткой, которая хотя бы немного защищает от дождя. Но порыв ветра стряхивает на птиц воду с ветки, и вода просачивается под их оперение. Это неприятное ощущение, и обе птицы встряхиваются. А после этого самка просто забралась под крыло Сагуанмачике и замерла, прикрыв глаза.

Лантана поломики растёт только на возвышенностях, куда не доходят воды рек во время разлива, или где затопление бывает кратковременным, не больше нескольких дней. Если кусты всё же оказываются затопленными, многие вредители этого растения погибают. Во время дождя цветки растения намокают и слипаются, поэтому насекомым труднее собирать с них нектар в те немногие часы, когда дождь прекращается и сквозь тучи проглядывает солнце. Бодушки покопоко спасаются от воды, поднимаясь в верхнюю часть кроны растения. Несмотря на такие переселения, насекомые не остаются без ухода. Осы тапиюкан продолжают посещать их колонии, разыскивая покопоко по запаху. Но во время дождей выделяемая покопоко падь не накапливается на ветках, а смывается водой, поэтому ос ждёт только та падь, которую опекаемые ими насекомые выделяют непосредственно в их присутствии.

Ночью за бодушками покопоко никто не ухаживает: поднявшаяся вода отрезала от них колонию муравьёв тарукува. Но на жизнь тарукува это мало повлияло: они переживают наводнение на дереве, где устроена их колония, и вода просочилась в нижние ярусы их жилища. Колонии покопоко недоступны, но муравьи не страдают от голода: они просто устраивают вылазки в крону дерева и в заросли лиан и эпифитов. Во время наводнения крона дерева стала убежищем для многих мелких существ – насекомых, пауков и клещей.

У взрослых муравьёв тарукува своеобразный рацион: они питаются камедью деревьев, предпочитая деревья, поражённые грибками. Днём тарукува держатся в тоннелях, проточенных в древесине, и сравнительно малоактивны. Они заняты главным образом уходом за королевой и многочисленным потомством, которое она производит. В своих тоннелях тарукува ловят насекомых, случайно оказавшихся там, и скармливают их личинкам.

В ночной прохладе рабочие особи тарукува активизируются. В это время питаться безопаснее, и из тоннелей, прогрызенных в древесине, рабочие особи тарукува устремляются в крону дерева. Тарукува не напрасно выбирают для жизни деревья с мягкой древесиной. В их стволах легче прогрызать тоннели, но это не главное преимущество таких деревьев. Они обычно очень быстро растут, но их древесина недолговечна. Муравьёв связывают симбиотические отношения не только с бодушками покопоко. Услугами муравьёв тарукува также пользуются различные виды древоразрушающих грибов, поражающих жилые деревья тарукува. Грибница этих грибов разрастается в тоннелях, проточенных муравьями, и распространяется по ним по всему стволу дерева. На обжитых муравьями этого вида деревьях в большом количестве развиваются плодовые тела грибов: они прорастают из-под коры, которая лопается под их давлением. В таких местах из ствола дерева начинает обильно выделяться камедь, которую быстро слизывают рабочие особи тарукува. Камедь липкая, и к ней в большом количестве прилипают споры грибов. Муравьи заносят их в гнездо вместе с пищей, и во время обмена пищей между членами колонии споры грибов оказываются в кишках у всех взрослых особей, хоть раз питавшихся камедью. Споры грибов выживают при прохождении сквозь кишечник насекомых, и им не вредят симбиотические бактерии муравьёв, расщепляющие камедь и способствующие их пищеварению.

В отличие от взрослых особей, личинки муравьёв успешно развиваются лишь при обилии качественной белковой пищи. А единственный стабильный источник такой пищи – насекомые, обитающие в кроне дерева. Во время вылазок за камедью муравьи тарукува истребляют множество мелких насекомых – часто рабочий муравей, наполнив зоб камедью, тащит в колонию кусок насекомого. В хороших условиях личинки муравьёв растут очень быстро, и новые рабочие и солдаты пополняют колонию. А когда поток пищи благодаря стараниям рабочих особей становится обильнее, у личинок появляется возможность стать чем-то большим, нежели просто бесплодные рабочие или солдаты. Часть личинок, получающих усиленное питание, проживёт иную жизнь: им суждено завоёвывать новые места обитания и становиться основателями новых колоний. Но пока личинки копошатся в гнездовых камерах, а рабочие особи тарукува шныряют в мокрой от дождя кроне дерева, собирая камедь.

Наводнение – это серьёзное испытание даже для тех существ, которые любят влагу. Во время наводнения многие наземные лягушки тропического леса оказываются перед выбором: плавать в воде или взбираться на деревья. Мелкие земноводные лёгкого телосложения очень легко переходят к новому для себя образу жизни, а вот массивным коротконогим роющим формам приходится переселяться в воду или следовать за подъёмом уровня воды, выбираясь на возвышенности.

В воде извивается длинное тело сине-фиолетового цвета с более светлыми поперечными кольцами – гигантская червяга мбои-тата. Обычно эти животные ведут скрытный образ жизни и реагируют лишь на появление добычи в пределах досягаемости. Но во время наводнения нору мбои-тата залила вода, и амфибии пришлось переселиться в стихию своих далёких предков. Этому слепому существу сложно ориентироваться в воде – этот мир простора значительно отличается от тесной норы, которую червяга ощущала буквально каждым сантиметром своего тела. И если на суше мбои-тата ведёт себя как «живой капкан», то в воде она должна активно искать добычу. Живя в реке, мбои-тата питается лягушками и медлительной рыбой вроде сомов, а также поедает пресноводных крабов. Медленный обмен веществ и способность к кожному дыханию позволяют этому животному всплывать за воздухом не слишком часто. Сделав один вдох, амфибия может не всплывать почти час. Нырнув, она плывёт вдоль дна, не показываясь лишний раз на глаза возможным хищникам. Пусть она слепа, но имеющиеся у неё органы химического чувства и отдельные чувствительные клетки, разбросанные в коже, позволяют ориентироваться в воде. Мбои-тата ощущает движение потока воды вокруг себя, и возмущения, которые вносят в него стайки проворных мелких рыб. Эта добыча слишком мала для неё, поэтому амфибия не обращает на неё внимания. По косвенным признакам мбои-тата может определять размеры существ, находящихся рядом. Если это существо невелико, на него можно напасть, а от крупных лучше держаться подальше.

Волны, ощущаемые гигантской амфибией, указывают на движение крупного существа. Судя по направлению и характеру этих волн, оно держится у поверхности воды и ритмично гребёт лапами, двигаясь в сторону берега. Примитивный мозг мбои-тата подсказывает, что это существо слишком крупное, чтобы статьдобычей. Встреча с ним нежелательна, поэтому мбои-тата просто ныряет глубже и закапывается в землю, поднимая своими движениями тучу мути вперемешку с гнилыми листьями лесной подстилки. Когда они осядут, тело мбои-тата вряд ли будет заметно.

Аджурикаба выбрался из реки и встряхнулся. Он промок насквозь и не очень любит воду, хотя не боится охотиться под дождём, без колебаний переплывает небольшие реки и даже умеет нырять. Он голоден: в последние пару дней он довольствовался лишь случайной мелкой добычей. Возможно, даже водянистое мясо мбои-тата оказалось бы сейчас подходящей закуской, но это животное вовремя спаслось от него благодаря осторожности, и охотиться на эту амфибию в воде очень сложно: под водой мбои-тата быстро плавает, а ныряет глубоко и надолго. Кроме того, в реке водится немало других существ, больше подходящих на роль обеда для крупной кошки – например, рыба. Во время наводнений рыбы имеют возможность плавать по лесу и кормиться плодами и мелкими животными, падающими с ветвей деревьев в воду. В эпоху человека излюбленным блюдом у мелких кошек были грызуны. А в неоцене в бассейне великих рек Южной Америки водятся грызуны, которые могут удовлетворить даже аппетит кошки размером со льва.

Во время наводнения множество мелких живых существ собирается на возвышенностях, которые превращаются в острова. Кто-то из лесных обитателей спасается от воды на деревьях, а кому-то приходится переживать наводнение на земле. Во время таких стихийных бедствий на клочках суши посреди речных вод собираются самые разнообразные животные, в том числе хищники и их жертвы. Поэтому тех, кто спасся от стихии, на таком островке может ждать опасность иного рода.

Тискесуса переживает очередное наводнение на острове. Он хорошо изучил свои владения, и знает, куда идти, чтобы спастись от наводнения, поэтому периодические наводнения он воспринимает как вполне естественное явление, которое просто вносит некие трудности в привычную жизнь. На острове среди речных вод у него есть всё, что нужно для жизни: укрытие и достаточное количество корма, в том числе заросли лантаны поломики. Этот кустарник – основной вид корма для мирийютериев, но не единственный – эти дикобразы поедают десятки видов травянистых растений и любят жевать листья молодых деревьев в подлеске. Бродя по своему острову, Тискесуса отыскал лакомство – калатею. Её пятнистые листья очень узнаваемы, и для Тискесусы она является одним из самых любимых пищевых растений – они питательны и имеют заметный сладковатый привкус. Он начал раскапывать когтями землю вокруг растения. После нескольких движений лап на поверхности земли показались толстые веретенообразные клубни растения, и Тискесуса стал жадно поедать их, сопя от удовольствия. Увлечённый поеданием лакомства, Тискесуса не заметил, как в лесу повисла зловещая тишина, а затем где-то в кроне дерева тревожно закричал попугай курекуре. Этот громкий скрежещущий голос знают все обитатели леса, и его смысл понимается ими однозначно. Тискесуса вовремя оглянулся – и взглянул прямо в глаза чудовищу. К нему подкрадывается огромный самец ягуарета – Аджурикаба. Если бы Тискесуса промедлил, он был бы убит. Но он отреагировал моментально: развернулся на задних лапах и встал в боевую стойку, громко рыча и угрожая ягуарету своими мощными когтями, и размахивая булавой на хвосте. Аджурикаба тоже громко зарычал, но напасть на мирийютерия уже не решился. Момент внезапности утрачен, а каждая секунда промедления убавляет шансы хищника на успешную охоту. Аджурикаба рычит, скалит зубы и хлещет себя хвостом по бокам. Тискесуса не отступает; его иглы торчат дыбом, резцы ощерены, а когти готовы нанести удар. Если нападение всё же случится, Тискесуса сможет отразить его ударом тяжёлого хвоста, вгоняя в тело врага прочные роговые колючки. Оба зверя вооружены и достойны друг друга; минут пять они оба стояли в боевой стойке, рыча и урча друг на друга, демонстрируя готовность сражаться. Потом Аджурикаба развернулся и отступил, поняв, что если он даже и победит, то получит серьёзные травмы, которые поставят под сомнение его выживание. Он побрёл к краю островка, чтобы попробовать поймать крупную рыбу или кого-то ещё. Дикобраз проводил его взглядом, скаля резцы, а потом продолжил раскапывать и пожирать клубни растения. Всё время, пока мирийютерий и ягуарет оценивали силы друг друга, попугаи курекуре смотрели на них из полога леса и тревожно кричали, словно болельщики во время матча. Когда Аджурикаба скрылся в кустах, часть попугаев продолжила окрикивать его, а другие птицы постепенно успокоились и продолжили кормиться в пологе леса.

За противостоянием Аджурикабы и Тискесусы с дерева наблюдал один молчаливый свидетель – крупный самец ильяпы, Сагуанмачика. Его практически не касаются проблемы жителей земли и воды, его владения – небо. В этом году он впервые стал отцом сразу трёх прожорливых птенцов, которых постоянно нужно кормить. Поэтому ему приходится охотиться практически весь день, в любую погоду. Конфликт крупных зверей его интересует лишь косвенно – их движения вспугивают тех существ, которые могут стать добычей ильяпы. Наводнение также помогает охотиться на наземных жителей – Сагуанмачика часто схватывает тонущих животных, которых несёт река, или охотится на небольших островках, где от него нельзя спастись бегством. Сейчас он не увидел подходящей добычи, поэтому равнодушно проводил взглядом Тискесусу, роющегося в земле, и направился следом за Аджурикабой.

Аджурикаба вырос огромным и сильным зверем, совершенно не похожим на того беспомощного, слепого, полностью зависящего от матери котёнка, каким он пришёл в этот мир. Как и Тискесуса, он молод, силён и пользуется огромным успехом у самок. Он уже стал отцом многих котят, воспитанием которых он не занимается, как и Тискесуса. Надо заметить, что Аджурикаба очень успешный охотник, поэтому неудачное нападение на Тискесусу не обескураживает его. Остаться голодным на время и сохранить способность охотиться в будущем – это лучше, чем получить травму, остаться калекой и прожить остаток жизни впроголодь, подбирая падаль и чужие объедки. Впрочем, для других жителей леса именно такая жизненная стратегия оказывается оптимальной.

Аджурикаба ушёл, и Тискесуса продолжил выкапывать вкусные корешки калатеи. Если хищник не продолжил нападение – скорее всего, в ближайшее время он больше не вернётся, и какое-то время его можно будет не опасаться. Тискесуса прожевал ещё один корешок, когда где-то в стороне раздался треск веток. Не прекращая жевать, Тискесуса вновь встал в боевую стойку, выставив когти перед собой. Вряд ли это враг: хищник не станет так явственно обнаруживать своё местонахождение, а этот пришелец бредёт через кустарник, и под его лапами трещат ветки. Вполне возможно, однако, что это конкурент, поэтому Тискесуса приготовился прогнать его.

Из зарослей вышел хромой макрокупара. Во время драки с матерью Тискесусы много лет назад он получил травму и остался калекой на всю жизнь. Однако это не мешает ему жить: он продолжает хромать, но нашёл простой способ выживать и хорошо питаться. Ему не нужен Тискесуса или то, что он ест: макрокупара просто следует за Аджурикабой, подбирая остатки с его стола. Благодаря крупным размерам и силе он легко отгоняет конкурентов, однако сам не рискует нападать на своего благодетеля. Всякий раз после удачной охоты ягуарета он просто терпеливо дожидается, пока Аджурикаба закончит есть, и подъедает остатки его добычи. Эта хитрость позволила ему сохранить упитанность и здоровье, несмотря на солидный возраст и явственную седину на морде. Он стал отцом множества детёнышей, и даже сейчас несколько самок в лесу вынашивают его потомство.

Хромающий макрокупара прошёл совсем рядом с Тискесусой, заставляя его сохранять боевую стойку. Дикобраз скалит резцы и держит передние лапы наготове, но макрокупара просто окинул его рассеянным взглядом, словно это был просто ствол дерева или куст. У него другой интерес – не потерять след своего невольного благодетеля. Когда макрокупара ушёл, Тискесуса продолжил кормиться.

Аджурикаба бредёт вдоль края воды. До разлива реки в этом месте был просто лес, но сейчас Аджурикаба то и дело шлёпает по воде. Деревья стоят в воде, и в тени крон видно, как над их корнями проплывают рыбы. У затопленного леса есть одно преимущество для охоты – здесь легче спрятаться и устроить засаду. Аджурикаба обнюхал землю и помёт животных под деревьями – здесь излюбленное место для кормления джакарав. Ему нравится их мясо, и он изрядно преуспел в охоте на этих животных. Они быстроноги и осторожны, и на них лучше охотиться из засады, лучше всего – отрезав им путь отступления в воду.

Аджурикаба скрылся среди корней дерева, где из земли поднимаются рассечённые перистые листья папоротника. Тень от них сливается с пятнистым узором на шкуре Аджурикабы, скрывая очертания его тела и давая ему возможность наблюдать за окружающей местностью. Чтобы охота была удачной, нужно лишь терпеливо ждать, и хищник залёг в засаде.

Джакаравы появились довольно быстро – это одни из распространённых околоводных грызунов в сельве. Небольшое стадо этих зверей бредёт по краю воды, пощипывая траву. В нём несколько взрослых самок с полосатыми детёнышами, под предводительством тёмно-рыжего самца. Аджурикаба уже забыл те времена, когда ему приходилось ловить мелких и глупых детёнышей джакарав. Сейчас он изрядно вырос, поэтому предпочитает добывать взрослых зверей. Следя за ними, он заметил, что одна из самок не очень уверенно наступает на одну ногу – зверь слегка прихрамывает, потому что под кожу в основании копытообразного когтя внедрилась личинка мухи, и зверю больно наступать на эту ногу. Сознание Аджурикабы работает так, что остальные звери словно перестали для него существовать: они превратились лишь в фон, на котором чётко выделяется прихрамывающая особь. Аджурикаба сидит в засаде, не сводя глаз с этой джакаравы. Он ждёт, когда именно это животное отделится от остальных или подойдёт достаточно близко, чтобы можно было сделать один точный прыжок из засады.

Глуповатые джакаравы не замечают затаившегося хищника: они подходят всё ближе к зарослям папоротника, где прячется Аджурикаба. Он готовится к нападению, его мышцы напряжены – он должен вложить все силы в один точный бросок. И когда прихрамывающая джакарава отошла от сородичей, чтобы подобрать упавший с дерева плод, Аджурикаба бросился вперёд. Его появление в опасной близости от джакарав было настолько неожиданным, что ему удалось настичь и схватить за горло намеченную жертву прежде, чем самец джакаравы издал сигнал тревоги и стадо бросилось прочь. Пока Аджурикаба душил свою добычу, сжав челюсти, остальные джакаравы бросились к спасительной воде. Они с плеском нырнули и поплыли под водой в глубину, распугивая рыб. Приспособившись к полуводному образу жизни, джакаравы умеют надолго задерживать дыхание. Аджурикаба на суше пытается справиться со своей добычей, но она всякий раз начинает вырываться из его зубов, стоит ему только ослабить хватку. Наконец, Аджурикаба просто встряхнул пойманную джакараву так сильно, что сломал ей шею. А более удачливые джакаравы продолжают прятаться от него под водой. Почувствовав потребность вдохнуть свежего воздуха, джакаравы одна за другой начали вставать на дне на задних ногах, растопырив на них пальцы и вытянув туловище почти вертикально. Звери приподнимают морды, выставив хоботки на поверхность, и осторожно дышат. Загребая воду ногами, звери всплывают ближе к берегу, но сразу же ощущают страшный запах крови: рядом с водой Аджурикаба рвёт свою добычу и жадно глотает тёплое мясо. Соседство с хищником, даже заполучившим свою добычу, слишком опасно, поэтому джакаравы уплывают подальше от места пиршества Аджурикабы.

Джакаравы ныряют главным образом в случае опасности, а плавать всё же предпочитают у самой поверхности воды, выставив головы и свободно дыша. Звери загребают воду расширенными подушечками ног «шагом» или «галопом», двигая ногами в таком же порядке, как во время ходьбы. Детёныши плывут, держась рядом с матерями – так они экономят часть энергии. Джакаравы – прекрасные пловцы, способные проплывать до нескольких километров; они легко переплывают большинство рек в речной системе Амазонки и Гипполиты.

Сагуанмачика не зря следил за Аджурикабой. Когда присутствие ягуарета напугало джакарав и они поплыли прочь, хищной птице оставалось лишь выбрать себе добычу. Стадо плывущих джакарав прекрасно видно на поверхности реки, и они не смогут быстро уплыть от пернатого хищника. А если они нырнут, их можно будет атаковать ещё раз – под водой они не могут уплыть далеко. Сагуанмачика слетел с дерева и полетел низко над водой, облетая торчащие из воды деревья. В считанные секунды он догнал стадо, выставил вперёд когти и выхватил из воды детёныша джакаравы, практически не снижая скорости. Взрослых напугал ширококрылый силуэт ильяпы, на мгновение заслонивший им свет, и они сделали единственное, что могли – нырнули. Но эта мера предосторожности сильно запоздала: одного члена их стада уже нет с ними.

Хлопая крыльями, Сагуанмачика взлетел, держа в когтях добычу. Этот детёныш джакаравы очень упитанный и тяжёлый: ильяпе с трудом удалось набрать высоту и добраться до полога леса. И ему уж тем более не удастся дотащить добычу до гнезда. Поэтому, сунув добычу в развилку ветвей, Сагуанмачика начал просто раздирать мясо и заглатывать его огромными кусками, чтобы суметь долететь до гнезда и отрыгнуть птенцам побольше мяса. Отчасти это ему удалось: он дважды курсировал между деревом с добычей и гнездом, и содержимое его желудка перекочевало в желудки птенцов. Когда же он вернулся в третий раз, оказалось, что-то кто-то уже стащил его законную добычу. В пологе леса обитает слишком много едоков, и конкуренция за добычу очень велика. На ободранной тушке оставалось мало мяса – лучшие куски уже были скормлены птенцам. Тем не менее, на ней оставалось столько съедобных частей, что это прельстило неведомого, но очень ловкого воришку. Ильяпы не относятся к интеллектуалам мира пернатых, поэтому Сагуанмачике неведомо чувство сожаления или досады от потери: он просто начал искать новую добычу.

Рано или поздно сезон дождей заканчивается, и уровень воды в реках снижается. Реки отступают, унося с собой из сельвы часть лесного мусора. Огромное количество органических веществ будет переработано бактериями, беспозвоночными и рыбами, и станет залогом продуктивности водоёмов. Когда уровень воды снижается, водные обитатели стараются вернуться в реку вместе с водой, но удаётся это не всем. Отдельные прудишки и ямы в лесу превращаются в ловушки для рыб и других водных животных, а для лесных обитателей такие водоёмы превращаются в кормушки. Сагуанмачика любит проверять такие пруды и лужи – иногда в них попадается добыча гораздо длиннее его когтей, на которую стоит поохотиться. Такие лужи могут быть окружены жидкой грязью, в которой легко увязнет наземный любитель рыбалки, зато лёгкие крылатые птицы без труда опустошают такие лужи. Самые мелкие из них выклёвывают улиток, креветок и мелких рыб, а более крупные, вроде цапель, ловят более солидную добычу. Самые крупные рыбы, весом в несколько килограммов, крупноваты для цапель и аистов, зато очень хорошо соответствуют потребностям и аппетиту Сагуанмачики. Проносясь над поверхностью воды, он ловко выхватывает когтями самую крупную рыбу, распугивая при этом птиц, собирающихся вокруг такой лужи. В этот раз удача вновь была на его стороне: ему удалось выудить когтями крупную цихлиду, весом больше двух килограммов. Птенцы, которых к этому моменту в гнезде осталось уже двое, не очень охотно едят рыбу. Зато сам Сагуанмачика с жадностью поедает свой улов. Взлетев с добытой рыбой на дерево, он прижал её когтями к ветке и начал обдирать мясо, глотая его большими кусками вместе с тонкими костями. Быстро расправившись с добычей, он бросил вниз хребет с головой – ими могут поживиться, разве что, насекомые.

С окончанием дождей начинается новая фаза жизни в колонии муравьёв тарукува. Спад воды вновь открыл им дорогу к колонии бодушек покопоко в зарослях лантаны поломики, и муравьи восстановили свои кормовые маршруты. Но это далеко не самое главное событие в повседневной жизни колонии. В гнезде тарукува больше недели назад завершился метаморфоз особой партии личинок – крупных, получавших хорошее мясное питание. Руководствуясь химическими сигналами матки, рабочие особи послушно выкармливали этих личинок, готовя их к предстоящей миссии, приближая этот великий день.

После бесконечной череды дождей тёплый и ясный день кажется настоящим благословением природы. И на нагретой солнцем коре дерева, обжитого муравьями тарукува, у входов в их гнездо царит оживление. Обычно рабочие особи тарукува активны ночью – у них даже глаза крупнее, чем у муравьёв аналогичного размера, активных днём. Но сейчас по коре дерева снуют именно рабочие особи тарукува – с чёрными головами, коричневой грудью и ярко-красным брюшком. Они суетятся, бегают группами по несколько особей и нападают на любых животных, оказавшихся на коре рядом с их гнездом. Укушенный ими геккон уполз дальше вверх по стволу, замаскированный под лепёшку птичьего помёта паук зашевелился и спрыгнул вниз, вытягивая из брюшка длинную страховочную паутинку, а несколько ночных бабочек взлетели и предпочли поискать более спокойное место для отдыха. Количество рабочих особей тарукува на коре постепенно увеличивается, и они буквально прочёсывают территорию вокруг входов в колонию. Причина такого поведения вскоре становится очевидной: словно по сигналу из разных тоннелей муравьиного гнезда на кору дерева целым потоком начали одновременно вылезать крылатые особи – «принцы» и «принцессы». Сегодня у них – единственный в жизни день, когда они смогут взлететь и расселиться, чтобы основать новые колонии. Точнее, такова миссия молодых самок. Задача самцов значительно проще: они должны найти и оплодотворить самок, чтобы их избранницы могли до конца жизни откладывать оплодотворённые яйца.

Лёт муравьёв тарукува массовый и синхронный на огромных площадях сельвы, поэтому с высоты птичьего полёта в разных местах леса над деревьями видны роящиеся крылатые муравьи. Самцы перелетают из одного роя в другой, разнося гены основателей колонии по другим колониям по соседству. Они разыскивают генетически отличных от них самок по запаху и тут же начинают спаривание, минуя длительные ритуалы знакомства. Срок их жизни и так ограничен, и тратить жизнь на ухаживания – непозволительная роскошь.

Самки охотно принимают ухаживания неродственных самцов, и чем сильнее отличается их запах от родного запаха колонии, тем лучше – такое спаривание способствует росту генетического разнообразия будущей колонии. Пока самец занят спариванием, самка разыскивает дерево подходящего вида – с мягкой древесиной, а лучше всего уже старое и поражённое грибами. Наличие зарослей лантаны поломики с колониями покопоко по соседству желательно, но не обязательно – это лишь приятный бонус к рациону муравьёв. В поисках хорошего места для основания колонии самка может улететь за несколько километров от родной колонии. Пока самка ищет место для основания колонии, самец успевает завершить спаривание. Как правило, ему не удаётся увидеть конечную цель полёта самки: он быстро завершает спаривание, и самка просто скидывает его с себя. Самцы после спаривания с трудом способны держаться в воздухе, и часто гибнут, падая в полог леса или на землю.

Во время муравьиного лёта многие лесные жители буквально объедаются крылатыми муравьями. Но в том и состоит великий биологический смысл массового роения муравьёв – их сразу появляется слишком много, чтобы лесные жители смогли съесть их всех. Несмотря на усилия пожирателей муравьёв, в воздухе всегда оказывается достаточное количество «принцев» и «принцесс», чтобы они смогли найти друг друга и спариться.

Ряды пожирателей муравьёв многочисленны. Хищные мухи, осы, и даже бабочки итотоптеры берут свою долю в муравьиных роях. Муравьями объедаются насекомоядные птицы, а нектароядные колибри лантановые манго охотно отлавливают крылатых самцов и самок муравьёв, чтобы прокормить своих птенцов. Крылатых муравьёв охотно поедают древесные лягушки и ящерицы, а также многочисленные млекопитающие. И среди зверей встречаются самые крупные из пожирателей муравьёв.

Привлечённый лётом муравьёв, хромой макрокупара подошёл к дереву, занятому колонией тарукува. В другое время он также поедает насекомых, но предпочитает крупных, вроде жуков и их личинок. Муравьи тарукува по отдельности слишком мелкие для него, но во время лёта их собираются многие тысячи на ограниченных площадях, и их можно поедать сразу помногу. Макрокупара изобретателен в изыскании способов поиска пищи, и он знает, как добыть сразу много муравьёв. Он просто поддел крючковатыми когтями отслоившийся кусок коры и дёрнул на себя. Кора отломилась, открыв прогрызенные под ней тоннели насекомых, и на поверхности древесины появились тысячи муравьёв – крылатые тарукува в окружении бескрылых рабочих особей. Обед подан, и зверю остаётся просто слизывать выползающих муравьёв. При этом на место съеденных выползают новые муравьи, и макрокупара может подолгу кормиться, стоя на одном месте. Муравьи пытаются защищаться от огромного разорителя их гнезда: они кусают макрокупару в губы и нос, и впрыскивают в ранки яд. Однако это не останавливает зверя: он просто слизывает их с морды, продолжая кормиться.

Лёт муравьёв тарукува приносит пользу не только самим насекомым и многочисленным пожирателям муравьёв. Крылатые самцы и самки отправились в брачный полёт не сразу после метаморфоза. Они провели некоторое время в гнезде, собираясь большими группами на стенах тоннелей и галерей, выгрызенных в древесине. Рабочие особи щедро кормили их камедью, которую отрыгивали им в рот. Вместе с камедью «принцы» и «принцессы» получали необходимых симбиотических бактерий, которых удачливые самки-основательницы передадут своему потомству и распространят по колонии. Кроме того, вместе с муравьями тарукува по лесу распространяются симбиотические древоразрушающие грибы. Союз с муравьями даёт им значительное преимущество: вместо того, чтобы рассыпать споры наудачу, гриб доверяет их распространение муравьям. Оплодотворённые «принцессы» тарукува, основательницы новых колоний, разносят споры адресно. Эти самки устраивают гнёзда в мягкой древесине, как раз подходящей для развития гриба. Даже если гриб уже поразил выбранное самкой муравья тарукува дерево, появление генетически неродственного мицелия способствует размножению гриба и успешному развитию плодовых тел. Споры грибка попадают на новое место с помётом муравья или на его покровах, приклеенные камедью, и прорастают. И вместе с развитием гнезда муравьёв тарукува начинается цикл жизни гриба.

Насекомые размножаются быстро и в больших количествах, поэтому гибель тысяч особей не имеет значения – достаточно выжить единицам, и они обеспечат выживание вида. У других видов животных – иные жизненные стратегии: они дают немногочисленное потомство, у них большой родительский вклад в выращивание потомства, но и выживаемость его также очень высока. Такая стратегия характерна для южноамериканских грызунов – этим они отличаются даже от грызунов Старого Света, быстро растущих и размножающихся.

От стада джакарав отделилась молодая беременная самка: наступает время родов, и её детёныши должны увидеть и запечатлеть её первой. От этого зависит их успех в выживании: мать кормит и защищает их, и они должны знать, как она выглядит. Процесс родов происходит практически незаметно со стороны. Самка почти не беспокоится, и лишь время от времени ненадолго замирает с расставленными задними ногами, когда начинаются схватки. Но потом схватки прекращаются, и она снова начинает пощипывать листву болотных растений.

Роды прошли очень быстро – они ничем не отличались от предыдущих схваток, просто продолжались немного дольше. Буквально за три-четыре минуты самка джакаравы родила двух маленьких полосатых детёнышей. Они родились развитыми и способны ходить уже через несколько минут после рождения – именно эта особенность выделила южноамериканских кавиоморфных грызунов среди их родственников и позволила им стать на этом материке аналогами копытных, не привязанными к укрытиям в период размножения. В первые минуты после рождения потомства самка съела послед и начала вылизывать детёнышей. В первые минуты после рождения она стала первым движущимся объектом, который они увидели, и первое, что они запомнили – это образ матери, её запах и манеру движения. Это самый важный урок в жизни – они должны знать, кто их накормит и защитит. Уже через десять минут после рождения детёныши начали делать попытки подняться на ноги, а через полчаса они уже бегали вокруг мамы. Они не подозревают, что жизнь готова преподать им ещё один урок – куда более страшный.

За детёнышами джакаравы из кроны дерева наблюдает крупный самец ильяпы – Сагуанмачика. Его стратегия выживания сходна: в гнезде его ждут два птенца, уже начавших оперяться. Родительский вклад в потомство у этого вида птиц также очень велик, но он осуществляется главным образом после появления потомства на свет: птенцы вылупляются сравнительно небольшими и беспомощными, но потом очень быстро растут и требуют большого количества корма. Поэтому оба родителя должны ежедневно охотиться, чтобы обеспечить пищей не только себя, но и потомство. И то даже при такой заботе маловероятно, что до вылета из гнезда доживут сразу два птенца. Обычно ильяпы охотятся в пологе леса, но заманчивая крупная добыча может заставить хищника изменить своим привычкам.

Сагуанмачика улучшил момент и атаковал. Он молнией слетел с дерева, пролетел над самой землёй и схватил одной лапой новорождённого детёныша джакаравы. Но хищник не сумел удержать его в лапе, и схваченный детёныш выпал у него из когтей. Нельзя сказать, что детёнышу джакаравы сильно повезло: длинные когти ильяпы сильно ранили его, и детёныш истекает кровью. Он не может подняться с земли, но ещё подаёт признаки жизни – дёргает ногами и издаёт слабый стон. Поэтому самка джакаравы, видя, что он жив, готова биться за него даже со страшной птицей. Она встала над умирающим детёнышем и подтолкнула под себя мордой его более удачливого брата. Сагуанмачика тоже не желает упускать добычу. Он сел на землю, сложил огромные крылья и начал ходить вокруг самки, пытаясь взять то, что должно принадлежать ему. Испуганная самка джакаравы вынуждена держать круговую оборону – пока хищная птица ходит вокруг неё, она держится головой к врагу, готовая нанести укус своими резцами. Пусть они не могут разгрызать орехи, как у её далёких предков эпохи человека, они достаточно сильны, чтобы рвать живую плоть врага, если нужно.

Сагуанмачика пытается напугать её. Чтобы казаться крупнее и сильнее, он распахнул крылья, вздыбил перья на голове и спине, и начал наскакивать на джакараву. При этом он щёлкает клювом, а его свирепые красные глаза смотрят на самку джакаравы. Сагуанмачика наскочил на джакараву, выставив вперёд огромные когти, и она инстинктивно отпрянула, увлекая за собой детёныша. Раненый Сагуанмачикой детёныш к этому моменту уже успел истечь кровью и тихо умереть, не прожив даже часа после рождения. Самка джакаравы отступила всего лишь на шаг, но этого было достаточно для хищника: ильяпа ухватил мёртвого детёныша клювом и подтащил к себе. Когда Сагуанмачика волочил тело детёныша, матери показалось, что он шевельнулся, и она пошла в атаку. Оскалив резцы, уставшая после родов самка джакаравы попыталась отбить у ильяпы своё дитя. Она грозно топает ногами, щёлкает резцами и издаёт резкие звуки, напоминающие писклявый собачий лай. Но в последний момент Сагуанмачика приложил все свои силы и всё-таки смог схватить детёныша лапой. С трудом разбежавшись, он замахал крыльями, оторвался от земли и поволок добычу на ближайшее дерево. Он чудом избежал серьёзных ранений, отделавшись лишь сломанным пером в одном из крыльев; это практически не повлияет на его способность летать. Отдохнув на дереве, он понёс добычу в гнездо. Возможно, птенцам хватит этого мяса на ближайшие пару часов – или больше, если один из птенцов устал ждать и расправился со своим братом. А ему самому снова придётся охотиться – от этой добычи ему не перепадёт ни кусочка.

Молодая мать-джакарава поспешила со своим уцелевшим новорождённым сыном в стадо: в обществе сородичей будет всё-таки безопаснее. Убив одного детёныша, Сагуанмачика повысил шансы другого на выживание, но лишь незначительно: у джакаравы находится множество врагов в любом возрасте. Их стадо живёт на территории Аджурикабы, и взрослый полный сил самец ягуарета регулярно охотится на этих зверей. Тем не менее, несмотря на обилие врагов, этот вид грызунов процветает в речной системе Амазонки и Гипполиты.

Река и сельва тесно связаны друг с другом, и наземные жители добывают часть пищи в воде, а речные обитатели часто выходят кормиться на сушу. Аджурикаба – представитель кошачьих. Он относится к воде с определённой осторожностью: для него это чуждый мир, и он заходит в воду и плавает только в силу необходимости – например, во время наводнений. Однако он часто устраивает засады у реки, умеет ловить рыбу и любит её есть. Он достаточно силён и способен вытаскивать на берег крупных рыб. Ему также нравится мясо черепах, которых он умеет выцарапывать из панциря когтями – его челюсти всё же слабоваты для того, чтобы разгрызть панцирь рептилии.

У Аджурикабы есть любимое место для рыбной ловли – это ствол дерева, наполовину лежащий в воде. Увидев вышедшего из леса хищника, со ствола спрыгнули в воду несколько черепах, гревшихся там. Аджурикаба не обращает на них внимания: ловить водяную черепаху в воде – практически бесполезное дело. Запрыгнув на этот ствол, хищник прошёл до ветвей, торчащих из воды, и затаился. В тени среди обломанных ветвей любят прятаться рыбы, и Аджурикаба часто ловит их просто одним точным движением лапы с выпущенными когтями. Иногда он делает это играючи – подбрасывает рыбу высоко в воздух и ловит лапами или сразу пастью.

Хищник лёг на ствол и посмотрел в воду. Солнечные блики мешают наблюдать за подводными обитателями, но в тени крон деревьев ему прекрасно видно, как в воде плавают рыбы – в основном стайки мальков и мелких рыб, которых даже изловить не так легко. Поэтому, когда у дна, извиваясь, проплыло существо, напоминающее угря и длиной около двух метров, Аджурикаба заинтересовался им, и стал пристально вглядываться в воду. Извивающееся существо приблизилось к дереву, на котором затаился Аджурикаба – оно явно не замечает опасности. Аджурикаба вцепился в ствол дерева тремя лапами, а одну из передних лап осторожно занёс для удара. И когда подводный обитатель оказался совсем рядом, хищник одним движением подцепил его когтями и выбросил на ствол дерева. Схваченное существо, почувствовав боль, начало извиваться и кататься по дереву, разевая широкую пасть, однако Аджурикаба прижал его лапой, а затем несколько раз сильно укусил, и его добыча перестала вырываться. Тело этого существа имеет узнаваемую синеватую окраску с тонкими поперечными кольцами по всему телу. Аджурикабе попалась молодая червяга мбои-тата, мясом которой он вполне сможет наесться. Её мясо примерно такое же вкусное, как у рыбы, но несколько плотнее, потому что эти животные значительную часть времени проводят под землёй и роют норы. Эта амфибия ещё молода, и она явно расселялась куда-то в новые места обитания по воде – так это получается значительно быстрее. Но в этот раз ей не повезло.

Вытащив добычу на берег, Аджурикаба начал поедать её. Он не обращает внимания на голоса птиц вокруг – какой-то попугай курекуре заметил его и поднял крик, на который собралось ещё несколько птиц. Но Аджурикаба не охотится, поэтому ему всё равно, что его заметили.

На противоположном берегу захрустели ветки под ногами огромных существ, и из леса вышло стадо барокавий. Они паслись где-то неподалёку в подлеске, и теперь ищут место для отдыха. Звери зашли в воду, и одна из взрослых самок внезапно ощутила запах Аджурикабы, а затем разглядела его своими подслеповатыми глазами. Она издала тревожный рёв, и вожак стада, крупный головастый самец, вышел вперёд, расталкивая самок. Он бросился в реку и быстро пересёк её почти вброд. Не снижая скорости, он выбрался из реки, взревев и демонстрируя свои огромные белые резцы. Такими зубами легко можно перекусить небольшое деревце, а если Аджурикаба попадётся ему в зубы, зверь так же легко сможет откусить ему лапу. Предупреждение более чем внятное и однозначное, и с этими зверями ему лучше не встречаться слишком близко.

Аджурикаба схватил недоеденную червягу и поволок её подальше от реки. Самец барокавии несколько шагов преследовал его, но потом остановился и просто начал громко реветь, скаля резцы. Он может позволить себе открыто выражать агрессию: у взрослой барокавии, пока она здорова и полна сил, в сельве практически нет врагов.


…Прошли годы. У каждого вида своя продолжительность жизни, поэтому чья-то жизнь уже успела закончиться, а кто-то ещё входит в пору физического расцвета. Мелкие колибри в сельве чаще всего не доживают до двух лет, но зато в первый год жизни теоретически могут увидеть собственных внуков. Другие птицы живут значительно дольше: среди попугаев курекуре ещё находятся долгожители, которые видели даже мать Тискесусы и продолжают жить, здравствовать и давать потомство, но многие из птиц в стаях этого вида значительно моложе.

Аджурикаба умер первым. Это вполне ожидаемо: жизнь хищного зверя коротка, а физические нагрузки велики, поэтому каждый день жизни кроме, может быть, самого раннего детства, превращается в проверку на прочность и жизнестойкость. Кроме того, слишком многое случается в жизни: столкновение между хищником и добычей часто несёт опасность для них обоих. Физические нагрузки и случайные травмы – обычное дело во время охоты. Также бывает, что добыча дорого продаёт свою жизнь, нанося хищнику травмы, которые могут в итоге оказаться смертельными. Возможно, Аджурикаба смог бы прожить и дольше – он ещё далеко не достиг предельного для своего вида возраста. Но обстоятельства не всегда складываются в его пользу.

…В тот день Аджурикаба охотился на джакарав в прибрежных зарослях. Он уже взрослый опытный самец, знающий свою территорию и в совершенстве владеющий искусством убивать. Ему знакомы берега рек, и он знает, на каких территориях держатся стада джакаравы. Эти звери невелики, и они не слишком сильно истощают своим кормлением заросли растений. У Аджурикабы есть несколько любимых мест для засад, и сейчас он наблюдает за пасущимися джакаравами из одного из них – за зарослями широколистных калатей. Пятна на его шкуре прекрасно гармонируют с причудливой пятнистой окраской листьев калатей, поэтому джакаравы, плохо различающие цвета, не замечают его в этой засаде. Позиция для нападения идеальна – нужно лишь подождать, пока джакаравы приблизятся. Но появление стада барокавий срывает ему охоту – эти звери перемещаются по обширной кормовой территории, нигде не задерживаясь надолго, и предсказать, где они окажутся в тот или иной момент, практически невозможно.

Услышав фырканье и плеск, джакаравы отбежали в сторону. Аджурикаба взглянул в сторону реки и увидел, как на берег выходят огромные мокрые туши – барокавии. По грубой шерсти зверей стекают потоки воды, а под их ногами в воде клубятся тучи ила. Похоже, маскировка Аджурикабы слишком хороша: они не замечают его. Если стадо не сменит направление, они попросту растопчут его. Коротко рыкнув, Аджурикаба вскочил, и лишь тогда сразу несколько барокавий заметили его – и среди них был доминирующий самец, предводитель стада. В воздухе раздался тревожный рёв самок, и несколько детёнышей испуганно бросились вглубь стада, под защиту взрослых особей. Пока самки прячут детёнышей за своими тушами, самец вышел на защиту своего стада. Он водит стадо уже много лет, завоевав главенство в нём в честном турнире с бывшим главой стада. Его голова с облезшей шерстью покрыта множеством шрамов – это воин, закалённый в бою. Ему не страшен даже взрослый ягуарет, поэтому он не медлит ни минуты, и сразу же нападает: ревёт, оскалив зубы, и наступает на хищника. Аджурикаба застигнут врасплох, у него нет пути к отступлению. Поэтому он пошёл на отчаянный шаг: с рёвом бросился на самца барокавии, ударил его когтями по плечу и отскочил вбок, рассчитывая, что крупный зверь отступит, да ему возможность сбежать. Возраст Аджурикабы даёт о себе знать – он уже массивен и не так ловок и гибок, как в молодости. Спешно отступая от самца барокавии, он случайно зацепился лапой за корень, потерял равновесие и упал. Заметив это, самец барокавии погнался за ним – несмотря на огромный размер, эти звери оказываются весьма быстрыми на короткой дистанции. Аджурикабе не хватило буквально нескольких шагов: он не успел отскочить за деревья с пути самца барокавии, и огромный зверь настиг хищника. Самец барокавии не укусил Аджурикабу, но поддел его головой и подбросил; удар бронированного черепа барокавии раздробил Аджурикабе рёбра.

Отброшенный самцом барокавии в кусты, Аджурикаба бросился бежать из последних сил. И с каждым скачком он слабеет, каждый новый вдох даётся всё труднее, а грудную клетку пронзает страшная боль. Но Аджурикаба всё же сумел убежать от самца барокавии. Когда река и живущие в ней чудовища остались далеко позади, Аджурикаба остановился, наконец, чтобы перевести дыхание. Он долго стоял в подлеске, опустив голову и тяжело дыша, а затем закашлялся. При этом на листе растения, над которым он стоял, заалели капли крови: осколок одного из рёбер проколол его лёгкое. Внутренние повреждения мягких тканей после удара головой баврокавии оказались очень значительными. Аджурикаба ещё жив, но уже не может охотиться. Он с трудом добрался до своего логова, где лежал, слабея с каждым днём, и умер после нескольких дней сильнейших страданий. Природа не знает милосердия, и его смерть была мучительнее и дольше, чем смерть тех, кто попадал ему в зубы. И он умер настолько быстро и неожиданно, что ему так и не удалось увидеть ни одного возможного претендента на его территорию.

Старый дикобраз Тискесуса ещё силён, но возраст уже даёт о себе знать. Он по-прежнему живёт на той же самой территории, которую заселил когда-то в молодости, и знает её практически с точностью до шага – где есть укрытия, где растут съедобные растения, где выше вероятность встретиться с врагом. Он уже почти перестал расти, достигнув предельного для своего вида размера, но возрастные изменения становятся вполне очевидными: шерсть зверя постепенно седеет, особенно на морде. Тискесуса стал чрезвычайно предсказуем в своём поведении: время экспериментов и поисков уже давно прошло, и то, что он знает, обеспечивает выполнение всех его жизненных потребностей. Он бродит по своей территории определённым маршрутом и регулярно наведывается к зарослям лантаны поломики, чтобы съесть очередную порцию листьев, ядовитых для других животных. Заросли этого растения по-прежнему многочисленны в сельве – меняется лишь их расположение: в одних местах они деградируют из-за болезней или выедания травоядными животными, а в других, напротив, разрастаются благодаря многочисленным союзникам и вытесняют остальные виды растений. Тискесуса знает расположение этих зарослей, и просто переходит по лесу от одних зарослей к другим. Он медленно бредёт хорошо известной тропой на дальний край своей территории, к зарослям лантаны, которые он посещает реже остальных. Эти заросли привлекают его тем, что находятся в пограничных владениях нескольких его сородичей и стали для них своеобразным «местом встречи». Там обычно кормятся мирийютерии с нескольких соседних территорий, и среди них могут оказаться самки, готовые к спариванию. Тискесуса уже не молод, но сохранил стремление к продолжению рода и не отказывается от возможности его реализовать при удачном стечении обстоятельств. Кроме того, самки при возможности выбора предпочитают взрослых сильных самцов. Поэтому Тискесуса не без оснований рассчитывает в очередной раз пополнить ряды своих потомков, уже живущих в сельве. На подходах к зарослям он внимательно обнюхивает землю, но не замечает следов сородичей. Обычно возле зарослей лантаны поломики разные особи мирийютериев оставляют отпечатки своих лап, мочу и помёт, по запаху которых сородичи могут опознать их и узнать их физиологическое состояние. Но сейчас Тискесуса не находит следов их присутствия, и на этом странности не заканчиваются. Обычно заросли лантаны поломики привлекают своими ягодами птиц, поэтому, приближаясь к зарослям, Тискесуса ещё издалека слышит голоса попугаев и других птиц, кормящихся в кустах лантаны. Но сейчас над зарослями стоит тишина, прерываемая лишь обычными голосами лесных птиц в пологе леса – такими же, что слышны в любом другом уголке леса. Выйдя из леса к зарослям лантаны поломики, Тискесуса увидел, что здесь происходит нечто другое – то, что Тискесуса не видел ни разу за свою долгую жизнь в сельве. В воздухе слышится однообразный шорох, а над зарослями лантаны поломики буквально метёт метель. Но это странная метель – не белая, как можно ожидать от обычной снежной метели, а чёрно-фиолетово-коричневая метель из многих тысяч бабочек.

Тискесуса стал свидетелем редкого явления, хотя ему вряд ли хватит соображения оценить его редкость и красоту. Над зарослями лантаны поломики происходит массовый лёт бабочек авакапару. Этот вид бабочек принадлежит к числу тех немногих насекомых, что способны без вреда для себя питаться листвой лантаны поломики. В сельве они относительно редки, но там, где растёт кормовое растение, они достаточно обычны, и их редко можно встретить на большом удалении от зарослей лантаны. Сейчас, при такой численности, что наблюдается над зарослями, эти бабочки уже вряд ли будут просто обычными, и даже слово «многочисленные» не отражает их количества. Дело в том, что раз в несколько лет случается так, что численность самой бабочки находится на пике, а численность её врагов и паразитов – минимальна. Когда эти обстоятельства накладываются друг на друга, происходит масштабная вспышка численности авакапару, и количество этих бабочек в привычных местах обитания возрастает в тысячи раз. Когда над зарослями лантаны поломики происходит массовый вылет этих бабочек из куколок, над растениями кружится густой ройэтих насекомых. И если одиночная бабочка летает практически бесшумно, то при такой численности и плотности скопления насекомых шум от их крыльев становится явственно слышным – это и есть тот шорох, который услыхал Тискесуса. Рассеянно откусив несколько листочков лантаны, Тискесуса ощутил на языке вкус раздавленных гусениц этих бабочек. Выплюнув еду, внезапно ставшую невкусной, Тискесуса направился обратно в чащу леса – искать другие съедобные растения.

Массовый лёт бабочек авакапару – это очень редкое и красочное зрелище. Хотя их окраска неяркая, крылья самцов вспыхивают в лучах солнца интенсивным металлическим блеском. Также у этих бабочек блестит брюшко, добавляя голубые искры к сдержанным краскам их роя. Самцы и самки демонстрируют себя, ярко блестя в воздухе над кормовым растением, ищут друг друга и спариваются в полёте. Так эти насекомые закладывают фундамент для локальной экологической катастрофы.

Через несколько дней после лёта авакапару в основании цветков лантаны появляются их яйца. Вылупляющиеся крохотные гусеницы первым делом пожирают нежные цветки и питательные завязи, отчего заросли лантаны поломики в считанные дни теряют былое многоцветье, приобретая однородный серо-зелёный цвет. Из-за деятельности гусениц авакапару нового урожая вкусных ягод этого кустарника придётся ждать очень долго. Гусеницы быстро растут, и через пару дней спускаются вниз по побегам и начинают поедать листву. Гусеницы разных возрастов кормятся совместно – их слишком много, чтобы держаться подальше друг от друга, и между ними начинается конкуренция за пищу. Вскоре от серо-зелёных листьев лантаны поломики останутся лишь обглоданные средние жилки, которые будут скоблить опоздавшие к пиру гусеницы.

Личинки авакапару быстро растут, но ещё быстрее растёт их аппетит. Они постоянно переползают с места на место и пожирают листву кустарника. Уже через десять дней заросли лантаны представляют собой жалкое зрелище. По побегам ползает множество жирных гусениц авакапару, а кроны кустарника стали практически прозрачными, и солнечный свет проникает до самой земли. В зарослях издалека заметны зеленоватые искорки на стеблях: бодушки покопоко ярко блестят на солнце своими покровами. Из-за обжорства гусениц их больше не скрывает зелень, и насекомые беспокоятся на ярком солнце, пытаясь отыскать спасительную тень. Они хуже питаются, постоянно переползают с места на место или вовсе стараются улететь куда-то в другое место, хотя покопоко – довольно плохие летуны. Осы тапийюкан летают над их колониями, пытаясь собирать их сладкую падь, но покопоко практически не реагируют на их прикосновения. Очевидно, что они переживают не лучшие времена из-за вспышки численности авакапару. Некоторые рабочие осы схватывают нимф бодушек, у которых ещё нет крыльев, и переносят их на немногие растения лантаны, уцелевшие среди пиршества гусениц или находящиеся где-то в стороне от основных зарослей. Взрослых насекомых никто не спасает – они вряд ли проживут долго, а кто из них находит в себе силы улететь, тот спасается сам.

В течение нескольких следующих дней старый мирийютерий Тискесуса вернулся к зарослям лантаны поломики и… не узнал их. Он бродит среди сильно поредевших зарослей лантаны, пробует побеги растения на вкус в разных местах, и всякий раз вместе с растением к нему в рот попадают гусеницы авакапару. Они обладают неприятным вкусом, поэтому он выплёвывает их. Тискесуса не останется голодным – он с удовольствием поедает растения множества видов. Также он не останется без защиты: яд лантаны сохраняется в его тканях достаточно долго. Похоже, здесь ему не скоро доведётся попробовать зелени и ягод лантаны.

Деятельность гусениц авакапару привела к снижению разнообразия населения зарослей: истребив цветы растения, они заставили множество нектароядных насекомых и колибри лантановых манго переселяться в другие места. Временное фантастическое изобилие гусениц авакапару привлекает к зарослям лантаны немногих существ, которые способны поедать этих животных. Крупная бабочка итотоптера летает над объеденными кустами. Она является дальним родственником авакапару – обе бабочки входят в одно семейство. Однако их рацион различается коренным образом. Итотоптера села на куст и начала ползать среди обглоданной гусеницами авакапару листвы. Ей не пришлось долго искать: гусеницы ползают по ветвям растения поодиночке или группами, пожирая любую зелень, которую найдут. Одной из них уже не придётся сегодня обедать: итотоптера схватила её видоизменёнными передними ногами, раскрутила тонкий остроконечный хоботок и воткнула его в пойманную гусеницу. У авакапару мало врагов – поедая ядовитую лантану, насекомое аккумулирует яд в жире, и её мало кто ест во взрослом состоянии. Но даже у таких защищённых насекомых находятся враги: гусеницы авакапару становятся жертвами некоторых хищных насекомых. Итотоптера мнёт гусеницу ногами, словно тюбик, и осторожно высасывает её. Она питается жидкостями тела гусеницы, но не трогает ядовитый жир – если его не есть, гусеница авакапару оказывается вполне съедобной. Покончив с добычей, итотоптера бросила её остатки, перелетела на соседнюю ветку и схватила ещё одну гусеницу. Над зарослями лантаны поломики летают ещё несколько особей итотоптеры, которые также охотятся на гусениц. Но наносимый ими ущерб совершенно не ощущается миллионной армией гусениц, пожирающих лантану.

По ночам гусеницы авакапару продолжают кормиться – им важно накопить достаточное количество питательных веществ для метаморфоза. Под покровом темноты в зарослях появляются муравьи тарукува. Они посещали заросли лантаны регулярно, навещая колонии покопоко, но с каждой новой ночью сбор выделений насекомых становился всё скуднее. Они расползаются по остаткам зарослей, но во многих местах известные им колонии покопоко исчезли, или же от них осталось по несколько старых насекомых, не способных дать сколько-нибудь значительное количество сладких выделений. В поисках исчезнувших колоний покопоко муравьи тарукува начали прочёсывать заросли лантаны, отмечая свои тропы пахучими веществами. Им удалось обнаружить небольшую колонию молодых покопоко в стороне от основных зарослей – на кустах, растущих в нескольких метрах от них. Эту колонию организовали днём осы тапиюкан, пытаясь спасти насекомых от голодной смерти. В колонии всего лишь несколько десятков нимф покопоко – этого очень мало для удовлетворения потребностей колонии муравьёв в пади покопоко, но муравьи всё равно запоминают расположение этой колонии.

Фуражиры тарукува лазают по объеденным гусеницами ветвям лантаны поломики. Им попадаются главным образом гусеницы авакапару, деловито пожирающие остатки листвы лантаны поломики. При встрече с муравьями гусеницы выгибают спину, словно рассерженная кошка, но продолжают кормиться. Они ядовиты, и потому не боятся большинства хищных насекомых. Лишь взрослые бабочки итотоптеры, искусно орудуя хоботком и не впрыскивая в добычу пищеварительные ферменты, могут без вреда для себя высасывать жидкости их тела. Гусеницы итотоптеры также ищут пищу на растениях лантаны, но они хищники, подобно имаго. Вспышка численности гусениц авакапару позволила гусенице итотоптеры откармливаться без лишних затрат энергии на поиск пищи – они просто окружены добычей, и почти не двигаются с места во время охоты: гусеницы авакапару сами натыкаются на них и попадают к ним на обед.

Встретив гусеницу итотоптеры, муравьи тарукува пробуют бороться с ней – один из муравьёв ущипнул её жвалами. В ответ гусеница изогнулась, подняв переднюю часть тела, и брызнула в нападающего ядовитой отрыжкой – полупереваренной гусеницей авакапару. Гусеница итотоптеры поедает гусениц авакапару вместе с жиром и накапливает ядовитые вещества в теле, а пока добыча не переварена, отрыжка гусеницы итотоптеры также ядовита. Гусеницы итотоптеры – одни из немногих хищников, способных съесть ядовитое насекомое. Муравьи безуспешно нападают на неё, но гусеница обороняется, покачивая головой из стороны в сторону и встречая нападающих брызгами полупереваренной пищи. Вместе с быстро застывающим секретом слюнных желёз эта отрыжка превращается в эффективное оружие: несколько муравьёв прилипли к отрыжке и отравились, пока пытались освободиться. Остальным муравьям придётся забыть дорогу сюда надолго – гусеница итотоптеры умеет эффективно защищаться.

Массовое скопление гусениц авакапару на ограниченной территории несёт в себе определённую опасность для здоровья этих гусениц. В течение дня каждая из них неизбежно контактирует с несколькими сородичами, и последствия такой скученности не заставили себя ждать.

Одна из гусениц авакапару заболела. Она побледнела, её движения стали вялыми, а аппетит постепенно снизился. В первые дни после заражения она мало чем отличается внешне от сородичей, кроме окраски и поведения, но её болезнь постепенно прогрессирует, и вскоре из дыхалец по бокам тела появляются нити грибка – гусеница поражена энтомофторой, и её дни уже сочтены. Нити гриба на поверхности её тела постепенно становятся гуще, а гусеница перестаёт кормиться и просто повисает вниз головой, крепко держась за веточку задними парами ложных ног. Грибковый налёт покрывает всё её тело тонкой ватообразной плёнкой, которая с каждым часом разрастается. Споры гриба с заражённого насекомого разлетаются на небольшое расстояние, но грибу хватает и этого: они заражают кормящихся по соседству гусениц, которые через несколько дней также покрываются ватообразным белым налётом. В условиях скученности происходит быстрое и массовое поражение гусениц энтомофторой. Им уже не суждено завершить жизненный цикл: они гибнут и мумифицируются, повиснув на ветках, и ветер разносит споры гриба. Но гибель сотен гусениц незаметна на фоне кратковременной, но поистине колоссальной локальной вспышки численности вида.

…Прошло две недели. Локальная экологическая катастрофа в зарослях лантаны близится к своему логическому концу. Гусеницы съели всё, что могли, и фактически уничтожили фундамент собственного благополучия. Теперь кустарник не растёт и не цветёт, и немного больше прочих повезло тем гусеницам, которые успели превратиться в куколку до краха этого природного сообщества. От благополучия зарослей лантаны поломики зависит жизнь целого ряда видов животных, и зависимость от этого растения заставила их искать новые места обитания. Поэтому жизнь уже не бурлит в этих местах – не летают, сверкая оперением, колибри, не порхают бабочки, не жужжат осы и пчёлы. Заросли лантаны поломики по-прежнему выглядят очень плохо – вся листва съедена гусеницами, и остатки обглоданных ими листьев засохли и опали. Однако кое-какие изменения к лучшему уже заметны – словно робкая надежда на хорошее будущее, на кончиках побегов появляются крохотные молодые листочки, покрытые опушением. Несмотря на разгульное пиршество гусениц авакапару, растения остались живы. Подземная часть кустарников не повреждена, и сквозь лесную подстилку, сдобренную помётом гусениц, в разных местах вылезают корневые отростки лантаны – заросли постепенно восстанавливаются.

На лесной подстилке валяются целым слоем куколочные шкурки авакапару и… множество мёртвых бабочек. Авакапару кормится на лантане поломики и на стадии личинки, и во взрослом состоянии. Поэтому гусеницы, успешно завершившие метаморфоз, стали жертвами собственной прожорливости – став бабочками, они просто не нашли цветков, чтобы сразу же попить нектара и получить из него энергию, необходимую для поиска брачного партнёра, спаривания и формирования яиц. Немногим из них удалось улететь и выжить – они появились на свет с чуть большим запасом питательных веществ, накопленных гусеницей, поэтому смогли переселиться в другую часть леса, чтобы найти новые заросли и отложить в них яйца. Остальные, не найдя сил для брачного полёта, погибли, не дав потомства.

Не только голод стал причиной гибели авакапару. В телах некоторых бабочек и в оболочках куколок различимы крохотные отверстия: наездники воспользовались вспышкой численности хозяев и взяли свою долю популяции бабочек.

Сложилась очень редкая ситуация: лантана временно лишилась и друзей, и врагов, поэтому теперь должна бороться за жизнь сама, но при этом её популяция находится не в лучшем положении. Среди чахлых кустов лантаны поломики начинают разрастаться другие растения. Они пользуются слабостью кустов лантаны и прорастают в её зарослях, активно вытесняя её. Корневая поросль деревьев активно пробивается сквозь лесную подстилку, и их молодые корнеотпрыски затеняют лантану, не давая ей нормально восстанавливаться. По краям зарослей лантаны прорастают семена различных растений – остальной лес продолжает жить своей жизнью, и других видов растений не коснулись проблемы, с которыми столкнулась лантана поломики. Одни проростки быстро гибнут, отравившись выделениями разлагающейся листвы лантаны, другие активно цепляются за жизнь и расправляют новые листья. Ситуация пока складывается не в пользу лантаны, и не исключено, что в этом месте заросли лантаны будут постепенно вытеснены другими растениями. Но возможно, что череда случайностей может склонить ситуацию в пользы лантаны, и она вернёт утраченные позиции.

Вспышка численности бабочек авакапару закончилась ещё быстрее, чем началась. Два-три поколения бабочек наращивали численность, приближая эту экологическую мини-катастрофу, а последнее поколение, станцевав на этом празднике жизни, оставило потомство, почти полностью обречённое на смерть. Недолго живущие насекомые умирают быстро, и им неведомы тяготы старости – они буквально сгорают на алтаре жизни ради будущих поколений своего вида. Крупным и долго живущим животным приходится сталкиваться со всеми тяготами старости – они могут доживать до пострепродуктивного возраста, хотя редко умирают своей смертью.

…С годами Тискесуса постепенно слабеет, в его теле всё отчётливее проявляются возрастные изменения. Морда зверя заметно поседела. К старости его коренные зубы стали слабее – они медленнее нарастают, но всё так же быстро стираются, поэтому ему становится хуже жевать. Чтобы избежать проблем с кормлением, Тискесуса переселился поближе к джакаравам, на речные берега. Здесь он проводит очень много времени и кормится мягкой болотной растительностью. Мягкие растения хорошо жуются, и Тискесуса почти не ищет корм в лесу. Постарев, он лишь изредка наведывается к зарослям лантаны поломики, но не ест её в таком количестве, как прежде, предпочитая более мягкие растения. Смена образа жизни таит в себе определённую опасность: вместе с болотными растениями Тискесуса проглатывает некоторое количество улиток, а вместе с улитками в его организм попадают личинки глистов. Кормящиеся в этих же местах джакаравы практически поголовно заражены глистами. Небольшое количество листьев лантаны поломики помогает им очиститься от паразитов, но не от всех, а лишь от тех, что поселились в их кишечнике. Тискесусе такая опасность не страшна: из-за поедания большого количества листвы лантаны поломики в его органах и тканях накапливается достаточно много яда растения, и даже мясо этого зверя практически несъедобно для хищников. Личинки глистов, попадая в его организм, быстро гибнут. Хотя в последнее время Тискесуса реже поедает листья лантаны поломики и содержание яда лантаны в его тканях постепенно снижается, оно всё равно остаётся достаточным, чтобы глисты не приживались в его организме.

Однако у Тискесусы всё равно находятся паразиты. Иглы, растущие на спине и боках мирийютерия, спасают от крупного хищника, однако делают своего хозяина беззащитным перед мелкими кровососущими насекомыми и клещами. На протяжении всей жизни Тискесуса терпит причиняемые ими неудобства – едва родившись, он получил собственную популяцию эктопаразитов от матери, и в течение его жизни она постоянно пополнялась и обновлялась. В шерсти Тискесусы ползают мошки и москиты, которые лезут ему в нос, глаза и уши, а между иглами в толще шерсти сидят клещи, которых он постоянно собирает на себя во время странствий по подлеску.

В молодости Тискесуса мало обращал внимание на своих паразитов – он был здоровым растущим организмом, и его тело компенсировало ущерб, причиняемый паразитами. Однако сейчас, в старости, он ощущает их вред более остро, и пытается избавиться от них хотя бы частично. Тискесуса открыл для себя очень приятный способ избавляться от докучливых паразитов. Обычно мирийютерии забираются в водоёмы только по необходимости – например, во время наводнений. Зато сейчас Тискесуса зашёл в воду по собственной воле и с удовольствием лёг на дно, высунув из воды лишь часть головы. Он вздыбил иглы, чтобы вода пропитала его шерсть до самой кожи, и встряхнулся. Безуспешно спасаясь от воды, мелкие кровососы покидают его шкуру, и их сразу же схватывают мелкие рыбы и креветки, окружившие его тело. Тискесуса почувствовал, что вода облегчает зуд от укусов паразитов. Успокоенный приятным ощущением прохлады, Тискесуса задремал, лёжа в воде.

Удар могучей лапы по черепу мгновенно оглушил его, зубы вцепились в горло и разорвали мышцы, трахею и кровеносные сосуды. Испуганные рыбы стайками бросились прочь, когда тело Тискесусы судорожно дёрнулось и застыло неподвижно. По течению потянулась красная полоса крови, и несколько рыб деловито заплыли в неё, пытаясь найти источник этого заманчивого запаха. Крупный хищник с пятнистой шкурой схватил зубами и выволок безжизненное тело Тискесусы на берег, и кровь старого мирийютерия потекла на песок. Перевернув тушу, хищник разорвал её шкуру на животе и начал пиршество. Убийцей Тискесусы был один из сыновей Аджурикабы. После странствий по чужим территориям он вернулся во владения своего отца и уже несколько лет проживал здесь. За это время он уже не раз пробовал нападать на Тискесусу, но старый мирийютерий всякий раз оказывался осторожным и был готов дать ему отпор. Но сейчас сын превзошёл в коварстве своего отца и всё же заполучил желанную добычу.

С ветви дерева за пиршеством сына Аджурикабы наблюдает крупная хищная птица с чёрной головой и свирепыми красными глазами. Это хозяин небес в этой части леса – взрослый ильяпа Сагуанмачика. Он лишь немногим младше только что убитого старика Тискесусы, однако ещё полон сил. Ему около тридцати пяти лет – для его вида это прекрасный зрелый возраст. Он по-прежнему владеет огромной территорией сельвы и продолжает жить с той же самкой. Они уже не раз выводили птенцов, и один раз их гнездо покинули сразу двое потомков, которых этой паре удалось успешно вырастить.

Сагуанмачика увидел в зарослях лантаны поломики крупного попугая курекуре, быстро взлетел, молнией налетел на свою жертву и мгновенно убил её. Он проделал это так быстро и ловко, что попугай даже не успел подать сигнал тревоги, и ни одна птица в лесу не стала окрикивать хищника. Вернувшись на ветку с добычей, Сагуанмачика начал есть, и в воздухе закружились зелёные перья курекуре. Силы ещё есть, глаза по-прежнему зоркие, а реакция молниеносна – Сагуанмачика в расцвете сил, и вполне может рассчитывать прожить ещё столько же лет даже в суровых условиях конкуренции, царящих в южноамериканской сельве.

Сельва на мгновенье стихла. Но через секунды над садом лантаны вновь запорхали бабочки, зажужжали пчёлы, запели на все лады разноцветные птицы...


Бестиарий


Дикобраз-лантаноед, мирийютерий (Myriyutherium armatus)

Отряд: Грызуны (Rodentia)

Семейство: Американские дикобразы (Erethizontidae)

Место обитания: леса и лесосаванны Амазонии.


Цепкохвостые дикобразы – группа грызунов, характерная для сельвы Южной Америки. Они пережили эпоху человека и в неоцене активно осваивали различные экологические ниши, породив ряд необычных представителей. Один из видов этой группы – мирийютерий, или дикобраз-лантаноед, потомок двухцветного дикобраза (Coendou bicolor). Название образовано от названия цепкохвостого дикобраза на карибском языке.

Длина тела дикобраза-лантаноеда – до 120 см, хвоста – до 150 см. Высота взрослого зверя в холке – около 80 см, вес свыше 180 кг. Этот зверь имеет приземистое и крепкое сложение, а также удлинённые передние лапы с цепкими когтями длиной до 15 см, подходящие для рытья земли и лазания по деревьям. Во время ходьбы концы когтей подвёрнуты внутрь, животное опирается на наружные края кистей, где развиваются толстые роговые мозоли. Задние ноги стопоходящие. Телосложением он напоминает медведя с длинным хвостом. Шея толстая, голова округлая с удлинённой мордой, нос похож на свиное рыло и помогает выкапывать пищу из земли. Кости черепа утолщённые: голова используется как таран во время внутривидовых поединков. У мирийютерия маленькие глаза; зрение плохое, животное близоруко. На морде растут длинные вибриссы, у животного тонкое обоняние.

Медлительное животное обладает хорошо развитыми средствами пассивной защиты: на спине, шее, плечах, бёдрах и боках, а также на верхней стороне хвоста среди шерсти растут роговые иглы длиной до 50 см. Самые длинные иглы находятся на средней части спины и на крестце. Закончившие рост иглы держатся в коже непрочно и легко выдёргиваются из неё. Также у мирийютерия есть дополнительное средство защиты: на конце хвоста развивается «булава», образованная увеличенными и массивными хвостовыми позвонками. На коже, покрывающей «булаву», растут толстые прочные иглы длиной до 25см, направленные в стороны.

Основная окраска шерсти мирийютерия – тёмно-серая, кончики лап белые, когти чёрные, иглы белые с чёрными кончиками, некоторые целиком белые. На морде животного – обширное белое пятно, охватывающее лоб, кончик морды, губы и щёки. Кончик морды розовый, покрыт голой кожей. Ярким пятном в облике зверя являются крупные оранжевые резцы. Защищающееся животное встаёт на задние лапы и демонстрирует резцы, широко раскрывая рот.

Дикобразы-лантаноеды обитают в лесах и лесосаваннах Амазонии, активны как днём, так и ночью. Обычно этот зверь – одиночка, но иногда они могут собираться в небольшие группы, особенно в местах кормления. Пищу дикобраз-лантаноед ищет и на земле, и на деревьях: мирийютерий может залезать на крупные деревья. Обычно он это делает, спасаясь от наводнений, или чтобы поесть фруктов и листвы. Также дикобраз-лантаноед может спать на деревьях. Рацион очень разнообразен и состоит главным образом из растительности: на земле мирийютерий поедает корни, клубни, травы, листья, ягоды и грибы. На деревьях дикобраз-лантаноед поедает плоды, листья и даже целые эпифитные растения. Реже животное кормится на речных берегах, где поедает различную водную растительность.

Одна из отличительных особенностей физиологии дикобраза-лантаноеда – способность поедать ядовитый кустарник лантану поломики. Часто у зарослей этого растения собирается группа дикобразов. Во время кормления мирийютерий садится на задние лапы, а передними пригибает стволы куста и объедает их. Также грызун питается зрелыми плодами растения, выступая распространителем плодов. Токсины растения накапливаются в тканях зверя, таким образом делая его несъедобным для большинства хищников, которые смогут справиться с остальными защитными приспособлениями этого вида. Лишь немногие хищники, выработавшие иммунитет к яду, охотятся на этих дикобразов.

Брачный сезон не выражен; самцы собираются возле самки, готовой к спариванию, ориентируясь на её запах. Если возле самки встречаются два самца, они устраивают турнир, громко ревя и мотая хвостами из стороны в сторону. Демонстрируя свою силу, самец встаёт на задние лапы и размахивает хвостом. Турниры самцов обычно не сопровождаются физическим контактом; изредка более крупный самец может слегка покусывать более слабых соперников за лапы, заставляя уйти от самки без поединка. Если соперники примерно равны по силам, самка выбирает понравившегося самца. Затем происходит спаривание, после чего самец и самка расходятся. У самок есть постоянные территории, самцы обычно кочуют по лесу по территориям нескольких самок и нигде не задерживаются надолго.

Беременность длится до полугода, в выводке от 1 до 3 детёнышей. Они рождаются хорошо развитыми, и уже через несколько часов после рождения способны следовать за матерью. Мать постоянно общается с детёнышами при помощи звуков, а в случае опасности прячет их под своим телом. Детёныши питаются молоком 5-6 месяцев, но уже с месячного возраста начинают переходить на взрослую пищу, хотя побеги лантаны начинают употреблять в пищу только с примерно полугодовалого возраста. В возрасте двух лет молодые звери покидают мать, половая зрелость наступает в возрасте 4 лет.

Продолжительность жизни – до 40-45 лет.


Джакарава, болотный олений агути (Jakarawa cervoides)

Отряд: Грызуны (Rodentia)

Семейство: Агутиевые (Dasyproctidae)

Место обитания: Южная Америка, болота, берега рек и озёр с густыми зарослями камыша, часто затапливаемые влажные саванны, влажные амазонские джунгли.


Эпоха неоцена способствовала вспышке адаптивной радиации южноамериканских кавиоморфных грызунов, породив огромное множество самых интересных животных, которые в то же время в ходе конвергентной эволюции часто становились похожи на многих вымерших животных голоцена или плейстоцена. Примечательна эволюция мелких грызунов семейства агутиевых, которые в неоцене породили очень крупные формы, похожие на мегатериев плейстоцена – грызунов-ленивцев. Эволюция мелких грызунов в этих великанов сопровождалась появлением большого количества боковых ветвей, одни из которых быстро вымирали, а другие закреплялись в собственных экологических нишах.

Один из потомков агути – это травоядный зверь, похожий на голоценового южноамериканского болотного оленя, который получил название джакарава (jakarawa – олень, в переводе с языка индейцев карибов), или болотный олений агути. Сложно представить, что это небольшое грациозное животное является довольно близким родственником гигантского грызуна-ленивца с равнин Патагонии.

Своим обликом этот зверь напоминает африканских оленьков, но отличается длинными стройными ногами. Это пальцеходящее животное, конечности трёхпалые. Во время ходьбы джакарава опирается на концевые фаланги пальцев, снабжённые мягкими кожистыми подушечками – это приспособление для ходьбы и бега по топкой болотной почве. Когти утолщённые, копытовидные. Между пальцами имеется перепонка для плавания. Высота животного в плечах от 90 см до 1,2 м, длина тела у самок до 1,3 м, вес до 35 кг, у самцов длина до 1,5 метров, вес до 50 кг.

Рогов животное не имеет. Уши джакаравы крупные, округлые, подвижные – животное имеет очень хороший слух. Хотя у него также острые зрение и обоняние. Глазницы сдвинуты в верхнюю часть черепа. Нос животного вытянут в подвижный хоботок, позволяющий рыть мягкий ил на дне водоёмов в поисках корневищ растений.

Шерсть самцов в период гона приобретает насыщенный красно-коричневый цвет, в остальное время тёмно-коричневая, у самок светло-коричневая. Ноги имеют окраску от тёмно-коричневого до чёрного цвета. Детёныши по окрасу напоминают зебру: у них на боках чередуются коричневые и рыжие вертикальные полосы. В случае опасности детёныши прячутся среди травы или тростника и замирают. Взрослые животные в случае опасности прыгают в воду и спасаются вплавь, и даже ныряют на глубину до 3-4 метров.

Джакарава населяет болота, берега южноамериканских рек и озёр с густыми зарослями камыша, а также часто затапливаемые влажные саванны. Также этот вид встречается в амазонских влажных джунглях.

Рационом джакарава значительно отличается от предковой формы – челюсти стали слабее, и зверь уже не поедает орехи с твёрдой скорлупой. Пища этого вида включает разные водяные растения, а также кувшинки и болотные травы, но в районах, где попадаются фруктовые деревья или ягодные кусты, животные с удовольствием вспоминают о пищевых пристрастиях своих предков, питаясь опавшими фруктами, или даже объедают кусты, поедая листву вместе с ягодами. Благодаря доставшимся от агутиевых предков крепким резцам и мощным коренным зубам джакарава может даже разгрызать семена. Также джакарава питается листьями, корнями, корой небольших деревьев и кустарников.

Джакаравы – дневные животные, которые держатся либо поодиночке (чаще молодые самцы), либо моногамными парами, либо небольшими группами до 5 животных (как правило, это семейная пара и сопровождающие их около года детёныши). Самые крупные самцы могут даже позволить себе гарем из двух или даже трёх самок. В таких случаях вокруг крупного самца образуется небольшое стадо − максимум до 10 особей.

Брачный период не выражен. У этого вида самцы не устраивают агрессивной борьбы за самку. В основном самцы джакаравы относятся друг к другу неагрессивно – выбор полового партнёра осуществляют сами самки.

Самки джакаравы рожают один раз в год двух (реже одного или трёх) хорошо развитых, зрячих, подвижных детёнышей характерной полосатой окраски. До двухмесячного возраста они питаются преимущественно молоком, но с первых недель жизни начинают пробовать пищу взрослых зверей. В возрасте полугода молодые животные полностью переходят на «взрослую» пищу. Достигнув годовалого возраста, молодые звери покидают родителей. Молодняк становится половозрелым в возрасте около 2 лет (самки – даже в возрасте 18-20 месяцев), а продолжительность жизни этих животных составляет до 15 лет. Главными врагами джакаравы являются хищные млекопитающие и птицы, однако на взрослых зверей может нападать тираннохаракс.


Макрокупара (Macrokupara megapotos)

Отряд: Хищные (Carnivora)

Семейство: Енотовые (Procyonidae)

Место обитания: сельва Амазонии – участки нарушенного леса.


Семейство медвежьих к неоцену полностью вымерло, и роль массивных всеядных лесных животных перешла к некоторым потомкам мелких всеядных животных – чаще всего енотовых и куньих – выживших во время голоцен-неоценового экологического кризиса. В Южной Америке таким животным является макрокупара, частично являющийся аналогом вымершего к неоцену очкового медведя. Этот зверь проживает во влажных тропических лесах северной части Южной Америки, в бассейне рек Амазонки и Гипполиты. Он является потомком кинкажу (Potos flavus) – некрупного лазающего енота лесов Южной Америки (отсюда название: “kupara” – кинкажу на карибском).

Макрокупара – преимущественно наземное животное массивного телосложения: длина тела 1,5-2 м, высота в холке 80 см у самок и 90 см у самцов; вес от 80 (самки) до 150 (самцы) кг. Этот зверь обладает округлой головой на короткой шее, круглыми широко расставленными ушами и укороченной мордой. У него длинный цепкий хвост – до 1 метра длиной. Данный признак в какой-то степени является атавизмом, поскольку макрокупара из-за своего веса проводит на деревьях меньше времени, чем его предок, и тем более не лазает по тонким веткам.

Мех короткий, но густой и бархатистый; окраска шерсти сверху бурая, на горле и животе рыжая, морда чёрная. Задняя часть хвоста охристо-рыжая с чёрным кончиком хвоста. Половой диморфизм в окраске отсутствует. Животное имеет длинные крючковатые когти, помогающие взбираться на деревья и копаться в земле в поисках пищи.

Это сумеречное и ночное животное, проводящее день в укрытиях – обычно в дуплах больших деревьев или полых решётчатых стволах фикусов-душителей. Во время сна хватательный хвост помогает животному лучше зафиксироваться на ветвях. По ночам животные активно кормятся в подлеске или залезают в поисках пищи на деревья. Макрокупара питается побегами трав, фруктами, ягодами, корневищами, беспозвоночными и мелкими позвоночными, птичьими яйцами, изредка нападает на детёнышей различных крупных травоядных животных. Животное может питаться ягодами лантаны поломики (которые, в отличие от других частей растения, не токсичны), распространяя семена растения по лесу. Благодаря бархатистой шерсти, защищающей от пчелиных жал, макрокупара может разорять пчелиные гнёзда и поедать соты с мёдом и личинками.

В отличие от предка, животное полностью одиночное. Каждый самец контролирует территорию в 150 гектаров, его территория пересекается с более мелкими территориями самок. Границы территорий обозначены пахучими метками и мочой.

У макрокупары не существует выраженного брачного периода: когда самка готова к спариванию, она издает громкие звуки, похожие на звук сверчка. Также её моча приобретает особый запах, который ощущают самцы, собирающиеся на её территории. Самцы макрокупары стараются избегать друг друга, но возле готовой к спариванию самки вступают в короткие, но жестокие сражения, раздирая друг другу шкуру когтями. Так между зверями складывается иерархия, а победитель получает в награду всех самок достигших половой зрелости, находящихся на его территории. Перед совокуплением самец стимулирует самку, вылизывая её.

Беременность длится 120-130 дней; самка рожает одного, изредка двух детёнышей. Новорождённые макрокупары весят от 150 до 200 граммов, имеют длину около 30 сантиметров и покрыты редкой серебристо-серой шерстью. На розовом животе так мало волос, что он кажется голым. Детёныши рождаются глухими и слепыми. Только через пять дней они приобретают способность слышать звук, а открывают глаза через 15-20 дней. Примерно через семь недель молодое животное начинает есть твёрдую пищу, и примерно через четыре месяца самка прекращает кормить детёныша молоком. Детёныш долго остаётся при матери и становится полностью независимым только через год. Самцы становятся половозрелыми в возрасте 3 лет, а самки – на 4-м году жизни. Продолжительность жизни составляет порядка 35 лет.


Ягуарет (Leopardus jaguarete)

Отряд: Хищные (Carnivora)

Семейство: Кошачьи (Felidae)

Место обитания: Южная Америка, леса и лесосаванны Амазонии.


Оцелот (Leopardus pardalis) смог пережить эпоху глобального экологического кризиса благодаря высокой численности, широкому ареалу, небольшому размеру и разнообразному рациону. Кроме того, сокращение площади лесов привело к гибридизации оцелотов с пампасской кошкой (Leopardus colocolo). Гибридные особи отличались от родительских видов более гибким поведением, что позволило им выжить в меняющихся условиях. Во время стабилизации природных условий потомок этих гибридов заселил вновь образовавшиеся влажные тропические леса Южной Америки, где превратился в одного из верховных хищников – ягуарета, экологического аналога ягуара (название животного означает ягуара на языке гуарани).

Длина тела ягуарета – до 180-190 см, хвоста – 130 см. Телосложением ягуарет напоминает что-то среднее между леопардом и ягуаром – он имеет довольно мускулистые лапы, крепкое телосложение, короткую толстую шею. Голова слегка удлинённая, с крупными ушами. На шее есть небольшая продольная «грива» из удлинённых чёрных волос, тянущаяся от основания черепа до плеч.

На внутреннем пальце передней лапы есть очень крупный коготь, длиной до 10 см, при помощи которого животное наносит добыче глубокие раны – этим признаком он конвергентно сходен с азиатскими кошками кинжалокоготниками (Pugionyx). Клыки удлинённые, их кончики слегка высовываются из закрытого рта. Подушечки на передних лапах ороговевают, что позволяет животному удерживаться на ветвях и стволах деревьев.

Ягуарет имеет густую бархатистую шерсть ярко-рыжей фоновой окраски с большими кольцевидными чёрными пятнами. Изредка встречается бледная цветовая морфа – палевого цвета с серым узором. На хвосте пятна сменяются узкими кольцами, конец хвоста чёрно-белый. Кончики лап светлые, подушечки розовые. Голова тоже ярко-рыжая, под глазами есть мелкие белые пятнышки. Нос голый, розовый. Уши чёрные с рыжим пятном на внешней стороне у кончика ушной раковины. Глаза светло-зелёные.

Ягуарет населяет разные биотопы – и сельву, и лесосаванны; на открытой местности этот хищник не встречается. Несмотря на очень крупный размер, этот хищник грациозен, имеет лёгкое телосложение и легко ходит по ветвям деревьев. Иногда он может невозмутимо отдыхать на высоте 30 метров над землёй. На крупные деревья зверь умеет забираться, карабкаясь по стволам и воздушным корням лиан, как по лестнице. Несмотря на лёгкое телосложение, зверь очень силён и способен затащить на дерево крупную добычу. Во время наводнений он очень хорошо плавает. Ягуарет территориален, метит границы индивидуальной территории следами когтей на деревьях и мочой. Также иногда эти звери «переговариваются» на большом расстоянии с помощью громкого рыка.

Рацион ягуарета очень разнообразен: он поедает крупных крабов и насекомых, амфибий, рыб разного размера, различных млекопитающих и птиц; охотится как днём, так и ночью. Часто он охотится в реках, и тогда он способен вытащить на берег небольшую харакощуку, зелёного ситожаберника или аквагуану. После разлива рек зверь зачастую переходит на питание рыбами, остающимися во временных прудах, отлавливая их по мере пересыхания водоёма. Защищая добычу от конкурентов, он часто поедает её на дереве и возвращается к ней 2-3 дня. Также ягуарет – единственный хищник, способный поедать взрослых дикобразов-лантаноедов: ударом лапы он переворачивает грызунов спиной вниз, и затем убивает укусом и ударом когтя. Также зверь может нападать на грызуна из засады и убивать когтями и зубами. В мясе грызуна накапливаются токсины, полученные с пищей, однако у самого хищника к этому яду выработался иммунитет, и эти токсины вместе с пищей попадают в его кишечник, где убивают глистов. Правда, чаще ягуарет охотится на детёнышей этого дикобраза, мясо которых менее токсично. Иногда этот хищник и вовсе поедает плоды, обогащая свой рацион витаминами и некоторым количеством клетчатки.

Сезон размножения не выражен. Самец находит готовую к размножению самку по запаху – она активно метит свою территорию во время течки и громкими криками призывает самцов. После спаривания кошки расходятся. Через 3 месяца самка рождает 2-5 котят. Примечательно, что перед родами самка переселяется на землю и устраивает логово в укромном месте. На протяжении 6-7 месяцев котята питаются молоком, но уже на третьем месяце жизни начинают есть мясо. В это же время детёныши начинают выходить из гнезда и активно исследовать мир, а также учиться лазить по деревьям. Детёныши живут с матерью около 3 лет, затем начинают самостоятельную жизнь. Половая зрелость наступает на 5-м году жизни, продолжительность жизни – 18-20 лет.


Лесной широкозуб (Latiodon sylvanus)

Отряд: Рукокрылые (Chiroptera)

Семейство: Обыкновенные летучие мыши (Vespertilionidae)

Место обитания: Южная Америка, влажный тропический лес.


В эпоху неоцена рукокрылые являются одним из крупнейших отрядов млекопитающих, уступая лишь грызунам. Наибольшее их разнообразие сосредоточено в тропиках, и здесь между ними существует наиболее острая конкуренция. Следствием этого стала значительная специализация тропических рукокрылых в отношении мест обитания и предпочитаемых видов пищи, призванная снизить эту конкуренцию. В кронах деревьев тропического леса Южной Америки обитает множество видов рукокрылых, использующих самые разнообразные виды пищи. Один из видов летучих мышей, обитающих в этих местах, перешёл к питанию содержимым птичьих яиц – это лесной широкозуб.

Самой характерной особенностью облика этого вида является зубная система. У широкозубов в каждой челюсти осталась только средняя пара резцов, но они очень широкие и прочные, немного напоминающие зубы грызунов. Клыки очень маленькие, и часто не прорезаются. Коренных зубов по две пары в каждой челюсти, они бугорчатые. Эти особенности зубной системы тесно связаны с особенностями рациона вида: лесной широкозуб питается исключительно птичьими яйцами. Найдя гнездо с подходящими яйцами, летучая мышь скусывает часть скорлупы резцами и вылизывает содержимое скорлупы языком, края которого покрыты многочисленными эпителиальными ворсинками.

Лесной широкозуб – мелкий вид летучих мышей: длина тела около 12 см, размах крыльев до 25 см. Крылья широкие, с округлыми краями; полёт маневренный, животное способно совершать развороты в воздухе и резко менять направление движения. Эти летучие мыши летают исключительно в верхнем ярусе леса среди ветвей, никогда не спускаясь в подлесок.

Шерсть серая с тёмной полосой, тянущейся вдоль позвоночника, и несколькими пятнами на спине по бокам от неё. Такая окраска помогает лесному широкозубу прятаться на ветвях деревьев. Когти на задних лапах и на большом пальце крыла хорошо развиты. Хвост умеренно длинный, включён в межбедренную перепонку.

Уши укороченные и широкие, с притупленными вершинами, способны складываться вперёд. На морде нет выростов. Ноздри снабжены кожными клапанами и способны замыкаться, когда животное вылизывает птичье яйцо. Язык способен высовываться изо рта на длину головы.

Питание жидкой пищей вызвало определённые изменения в физиологии животного. Желудок обладает складчатыми стенками и способен сильно растягиваться, вмещая большой объём жидкой пищи. Стенки желудка пронизаны кровеносными сосудами, и из пищи первым делом удаляется избыток воды. Почки у этого вида крупные, а мочевой пузырь способен сильно растягиваться. Это связано с особенностями пищеварения: после питания широкозуб некоторое время сидит на ветке в укрытии, и в это время почки быстро «откачивают» лишнюю воду из пищи через кровь. Моча накапливается в мочевом пузыре, и зверь опорожняет его одномоментно перед взлётом, чтобы не выдавать раньше времени своё присутствие.

Активность у этого вида преимущественно утренняя и дневная. Летая по лесу, лесной широкозуб разыскивает по запаху и с помощью эхолокации гнёзда птиц. Обнаружив неохраняемое гнездо, летучая мышь садится и обнюхивает яйца. Если они отложены недавно, летучая мышь садится в гнездо, быстро прокусывает яйцо и вылизывает его содержимое. Наполнив желудок, зверёк уползает из гнезда и прячется на некоторое время среди эпифитов или в трещинах коры, пока в желудке происходит сгущение пищи. Перед взлётом летучая мышь опорожняет мочевой пузырь, избавляясь таким образом от воды, проглоченной вместе с пищей. За один полёт лесной широкозуб способен выпить объём 5-6 яиц размером с перепелиное. В течение дня животное вылетает на кормёжку 2-3 раза.

Лесной широкозуб живёт маленькими колониями, насчитывающими до 10-15 особей, прячась под крупными листьями пальм или других широколистных растений. Узкая пищевая специализация породила ещё одну особенность поведения: члены колоний делятся друг с другом пищей, отрыгивая её друг для друга, как вампиры(Desmodus) эпохи человека.

Сезонность в размножении не выражена. За год самка дважды рождает по одному детёнышу. Он становится самостоятельным в возрасте 3 месяцев, а половозрелость наступает в возрасте 2 лет. Продолжительность жизни обычно не превышает 15 лет.

В тропиках Южной Америки встречается близкий вид – болотный широкозуб (Latiodon paludiphilus). Этот вид отличается от лесного предпочитаемыми местами обитания: он держится среди прибрежных зарослей болотных растений. По размерам этот вид сходен с предыдущим, но имеет заметный оливковый оттенок шерсти и три продольных полоски на спине. Этот вид питается яйцами болотных птиц, и при необходимости умеет даже плавать и взлетать с воды. Он образует маленькие колонии (до 10 особей) среди зарослей крупнолистных болотных трав. Ночующие зверьки висят цепочкой вдоль стебля или средней жилки листа.


Лантановый манго (Anthracothorax lantanae)

Отряд: Стрижеобразные (Apodiformes)

Семейство: Колибри (Trochilidae)

Место обитания: сельва бассейна Амазонки, влажные участки леса в непосредственной близости от водоёмов.


Опылители часто приспосабливались к кормлению на одном растении. Так, в Голоцене африканский бражник Xanthopan morganii, который кормился на растении Angraecum sesquipedale увеличил длину своего хоботка. В неоцене подобная тенденция продолжилась появлением правостороннего и левостороннего колибри в сельве Южной Америки. Но там же обитает и их родственник – лантановый манго.

Этот потомок черногорлого манго (Anthracothorax nigricollis) специализирован к питанию на лантане поломики (Lantana polomiki). Птица кормится в зарослях лантаны, но гнездится неподалёку от водоёмов. Лантановый манго – относительно крупный вид по меркам колибри. Длина тела самцов составляет 11 см, самок 10 сантиметров; длина клюва 3 см, хвоста – около 1,5 см. Масса самцов 6-7 г, самок – 5,5-7,2 г. Размах крыльев – 10-12 сантиметров. Ноги длиной 0,5-0,7 сантиметра, почти не приспособленные к ходьбе, чёрного цвета, с очень маленькими когтями. Клюв чёрный, слегка загнутый вниз.

Окраска яркая, с выраженным половым диморфизмом. У самки манго бока белые, у самца жёлто-зелёные с бронзовым, либо охристым отливом. Верхняя часть спины у самца колибри тёмно-зелёная, нижняя бархатисто-чёрная. Спина самки вся окрашена в сине-зелёный. Оперение на груди и животе самца представляет собой одну широкую сине-чёрную полосу, у самки же оно белое с идущей ровно посередине тонкой продольной чёрной полоской. Крылья самца окрашены сверху в серо-зелёный цвет, в нижней части крыльев есть 6-8 чёрных пятен. У самки верхняя сторона крыльев светло-бирюзовая, кончики самых длинных маховых перьев угольно-чёрные, снизу крылья самки блёкло-рыжие. Горло покрыто перьями бронзового цвета, а бока головы серые с небольшой чёрной полоской посередине, продолжающей линию клюва и тянущейся через глаз: эти признаки характерны для обоих полов. Лоб и затылок у самца колибри светло-зелёные, у самки малиновые с голубым мазком на темени. Хвост у самок изумрудный, по краю тянется узкая белая полоска; у самцов хвост синий с металлическим блеском и алым пятном на кончике каждого пера. Хвостовые перья короткие и широкие, с притупленным концом. Молодые птицы окрашены так же, как взрослые самки, но металлический блеск оперения тусклее.

Питается лантановый манго главным образом нектаром лантаны поломики, редко переходя на другие виды растений, и дополняя рацион мелкими насекомыми, которых подхватывает вместе с нектаром. Когда птица просовывает клюв в цветок, к нему прикрепляется раздвоенный комочек пыльцы, соединённый стебельком наподобие вишен – птица избавляется от этого груза только на другом цветке, опыляя растение.

Как и её предки, эта птица способна зависать в воздухе над цветами и легко летает вперёд хвостом и вниз головой. Птицы обычно оседлы, предпринимая лишь небольшие миграции на краю ареала, следуя за сезонно цветущими растениями. Манго очень редко бывают агрессивными, особенно в отношении других видов колибри. Это очень многочисленный вид – в местах произрастания кормового растения плотность их поселения составляет не меньше 14 птиц на квадратный километр.

Песня самца состоит из нескольких непродолжительных криков «тнике-тника», обычно сигнализирует о территориальных претензиях птицы.

Врагов у этого колибри много: пауки, хищные птицы, млекопитающие и рептилии, иногда древесные жабы и лягушки. Лантановые манго защищаются от врагов с помощью плохо различимой на фоне листвы зелёной окраски. При нападении на гнездо колибри сами атакуют врага, ловко фехтуя острым клювом и целясь в глаза или ноздри агрессора.

Гнездование лантановых манго продолжается круглый год, пара образуется на один гнездовой цикл. Оба партнёра принимают участие в строительстве гнезда. Для этого они обрывают растительные волокна (обычно пух семян) и старую паутину, свивают их в своеобразную «ткань», и из неё скручивают чашеобразное гнездо с внешним диаметром 6 сантиметров. Его колибри могут замаскировать снаружи прядями лишайника. Гнёзда располагаются на тонких горизонтальных ветках деревьев над рекой, на высоте около 2 метров от уровня воды. Общее количество яиц в кладке варьирует от двух до пяти. Яйца круглые, диаметром 13-16 мм, белые. Высиживают попеременно самец и самка, период инкубации – до 11 дней. Во время высиживания птицы становятся гораздо агрессивнее. Всё время, пока одна птица высиживает, другая подкармливает её из клюва в клюв. Когда появляются птенцы, они остаются в гнезде около 2 недель. Их выкармливают главным образом насекомыми, позже переводят на смесь из насекомых и нектара. Когда птенцы покидают гнездо, пара распадается, и взрослые птицы откармливаются, готовясь к новому гнездовому циклу.

Половой зрелости молодые птицы достигают к 4 месяцам. Продолжительность жизни этой птицы – около 3 лет.


Курекуре (Amazona kurekure)

Отряд: Попугаеобразные (Psittaciformes)

Семейство: Настоящие попугаи (Psittacidae)

Место обитания: Южная Америка, амазонская сельва.


Амазонскую сельву в неоцене населяют самые разнообразные птицы. Характерной группой тропических лесных птиц являются попугаи. В основном это потомки клинохвостых попугаев, другие группы этих птиц представлены лишь немногими видами. В частности, распространённые в эпоху человека крупные амазоны почти исчезли: их потомки представлены единичными видами, потомками синелобого амазона (Amazona aestiva). Один из них – курекуре (название означает венесуэльского амазона на карибском языке).

Курекуре – небольшая птица, размером близкая к предку: длина тела около 40 см, размах крыльев – 70 см. Пропорциями он похож на других амазонов – он имеет довольно крепкое телосложение, относительно короткий веерообразный хвост, округлую голову. Крылья закруглены, что позволяет маневрировать в пологе леса среди ветвей. Лапы цепкие, относительно крупные, с большими когтями. Клюв относительно крупный, чёрного цвета, с массивной нижней челюстью, способен дробить твёрдые семена и орехи. Окраска оперения яркая: фоновый цвет оперения зелёный, подхвостье светло-жёлтое, ноги серо-сиреневые. Спина фиолетовая, с широкой красной поперечной полосой на пояснице – эта особенность окраски оказывается видимой во время полёта птицы. Маховые перья жёлтые, у взрослых птиц с мелким фиолетовым крапом по опахалу. Лоб ярко-голубой, вокруг глаз голубые кольца голой кожи. Под клювом есть участок голой белой кожи. Половой диморфизм практически не выражен: самец отличается лишь чуть более массивным клювом и более широкими кольцами кожи вокруг глаз.

Курекуре – очень шумные, стайные, социальные птицы. Они живут стаями в несколько десятков особей и постоянно общаются при помощи характерных хриплых трескучих криков. Птицы активны днём, ночью спят в кронах деревьев, сидя на ветках рядами и прижимаясь друг к другу. Для ночлега они выбирают ветки в гуще кроны, где на них не может напасть сова.

Стаи этих птиц постоянно кочуют по сельве, чтобы не съесть всю пищу на своей территории. Рацион состоит в основном из плодов – фруктов и орехов, которые дополняются листьями и цветками; изредка попугаи едят насекомых. Поедая плоды, курекуре помогает распространяться разным тропическим растениям – в том числе лантане поломики. Ради плодов этого растения попугаи спускаются из крон в подлесок, но держатся там постоянно настороже. Врагами курекуре являются змеи, хищные птицы и млекопитающие. Заметив врага, птицы поднимают громкий крик, выдавая местонахождение хищника – голос курекуре является одним из сигналов опасности в сельве. К окрикиванию врага часто присоединяются другие птицы.

Сезон размножения не выражен. Пара создаётся на всю жизнь, нового партнёра птица ищет лишь после смерти предыдущего. Птицы устраивают гнездо в дупле, самка откладывает на подстилку из щепок и гнилушек до 4 яиц. Около месяца самка насиживает кладку, пока самец кормит её фруктами и изредка сменяет её на гнезде. Птенцов выкармливают оба родителя в течение 9-10 недель. В ювенильном оперении лоб зелёный, а маховые перья однотонные жёлтые или зеленоватые. Половая зрелость наступает в возрасте 4 лет, продолжительность жизни – до 40 лет, отдельные птицы доживают до полувека.


Ильяпа (Horraccipiter illapa)

Отряд: Ястребообразные (Accipitriformes)

Семейство: Ястребиные (Accipitridae)

Место обитания: Южная Америка, влажные тропические леса в области экваториального климата.


Масштабный экологический кризис, вызванный деятельстью человека и изменениями в природе, вызвал массовое вымирание на рубеже голоцена и неоцена. Среди плотоядных птиц в это время вымерло значительное количество крупных видов. В это же время выжили и распространились мелкие виды, которые в процессе стабилизации природных условий и роста биологического разнообразия начали осваивать экологические ниши крупноразмерных пернатых хищников. В Южной Америке одним из успешных видов оказался полосатый ястреб (Accipiter striatus). Несмотря на разрушение человеком мест обитания и все кризисы начала неоцена, часть популяции этого широко распространённого вида выжила и эволюционировала. Южноамериканский ильяпа – крупнейший из потомков полосатого ястреба (его название – имя бога грома у инков); он населяет амазонскую сельву и горные леса материка.

Ильяпа – очень крупный одиночный пернатый хищник: длина тела взрослой особи 80-100 см, размах крыльев до 220 см. Самка весит от 5 до 8 кг, самец – от 4 до 6 кг. Относительно короткие и широкие крылья и длинный хвост позволяют птице легко маневрировать при полёте в густом лесу. Ильяпа питается древесными и среднеразмерными наземными млекопитающими, птицами, пресмыкающимися и даже другими хищными птицами. Хищник чаще всего подстерегает добычу в засаде в кроне дерева, выбирая заросли эпифитных растений и лиан с широкими листьями, позволяющими скрыться даже такой крупной птице. Из-за крупного размера каждая взрослая птица этого вида контролирует обширную кормовую территорию – до 100 квадратных километров. Вне сезона размножения каждая птица активно прогоняет сородичей со своей территории. Гнездящиеся птицы иногда охотятся парами и совместно поедают добычу. Ильяпа – один из самых опасных пернатых хищников полога влажного тропического леса, способный убить добычу весом до 10 килограммов. Внутренний палец ноги у этого вида несёт коготь длиной до 10 сантиметров по дуге. Такими когтями птица способна заколоть даже иглобока – лазающего дикобраза.

Эта птица обладает сравнительно неяркой окраской: фоновый цвет оперения светло-бурый с серым пятнистым рисунком на спине и крыльях (на кончиках некоторых перьев есть округлые тёмные пятна). Голова чёрная, глаза рубиново-красные с круглым чёрным зрачком. Клюв серый, с острым загнутым кончиком. Оперение на брюхе серое – перья покрыты множеством тонких поперечных полос, создающих при взгляде издалека практически однородный серый фон. У самца на горле есть тусклое желтоватое пятно. Рисунок на маховых перьях также поперечно-полосатый – тонкие бурые полосы на песчано-бежевом фоне. На перьях хвоста также имеется поперечно-полосатый рисунок, но более грубый – редкие широкие полосы. У молодых птиц полосатость оперения на брюхе выражена отчётливее, а голова имеет тёмно-серый цвет.

Ильяпы – строго моногамные птицы, остаются всю жизнь со своим партнёром. Вне гнездования птицы держатся на своих территориях, обычно соседствующих. Этот вид гнездится в кроне высоких деревьев на высоте 30-45 м. Гнездование обычно продолжается с ноября до июля, но некоторые пары начинают гнездиться раньше или позже – так чаще всего поступают птицы, у которых погибли кладка или выводок. Гнездование и выкармливание потомства отнимают много сил, поэтому гнездятся ильяпы через год. В это время обе птицы пары демонстрируют друг другу свои навыки, выполняя различные фигуры в воздухе. Одной из излюбленных игр птиц является ловля оторванного листа в полёте: одна из птиц взлетает, держа лист в клюве, и бросает его, а вторая в это время пробует поймать его.

В кладке 1-3 (чаще всего 2) грязно-белых яйца. Насиживание продолжается 40-45 дней, этим занимается исключительно самка. Чаще всего у пары выживает один птенец, реже – двое. Успешное выращивание троих птенцов – исключительная редкость. В 11 недель белый ювенильный пух птенца постепенно сменяется перьями, с 15-16 недель птенец уже становится на крыло. До возраста 8-10 месяцев молодые птицы осваивают охоту с родителями, в возрасте 18 месяцев они сами переходят к самостоятельной жизни или агрессивно изгоняются родителями со своей территории. Половозрелость наступает в возрасте 4-х лет, продолжительность жизни достигает 60 лет.


Мбои-тата (Batrachoboa rex)

Отряд: Безногие (Gymnophiona)

Семейство: Сифонопиды (Siphonopidae)

Место обитания: тропические леса Южной Америки, лесная подстилка в сельве.


Характерная группа тропиков Южной Америки, Африки и Азии – безногие амфибии. В эпоху глобального экологического кризиса они сохранили достаточно высокое биологическое разнообразие, и в неоцене их разнообразие достаточно велико. Многие виды безногих земноводных напоминают виды, существовавшие в эпоху человека, но среди них появились необычные, отклоняющиеся формы. В южноамериканской сельве обитает самый крупный вид безногих земноводных – мбои-тата, потомок кольчатой червяги (Siphonops annulatus).

Длина тела мбои-тата – до 4-4,5 м (животное растёт всю жизнь); отсюда название – это одно из имён змееподобного бразильского криптида минхочао. Тело цилиндрическое, диаметром 25-30 см. Внешне мбои-тата сходен с другими червягами – он имеет удлинённое безногое и бесхвостое тело, крупную плоскую голову длиной 40 см с широким ртом и маленькими глазами, едва просвечивающими из-под кожи. Также на голове есть два щупальца длиной 20 см, нужные для дыхания и хеморецепции. На коже тёмного, сине-фиолетового цвета имеются голубые поперечные «кольца», верхняя часть головы бурая. Половой диморфизм отсутствует.

Мбои-тата населяет подлесок в лесах Амазонии, часто на значительном расстоянии от воды. Животное ведёт малоподвижный образ жизни, закапываясь в грязь и лесную подстилку. В таком положении мбои-тата может сидеть в ожидании добычи много дней, но иногда огромная амфибия всё же переползает на другое место, и это выглядит довольно необычно. Лёгкие у мбои-тата небольшие, дыхание осуществляется в основном через кожу. Но при малоподвижном образе жизни амфибии получаемого таким образом кислорода вполне достаточно для жизни. Иногда мбои-тата плавает в воде (в небольших мелководных речушках), но чаще всего ведёт водный образ жизни во время наводнений. В его рацион входят крупные насекомые и пауки, а у взрослых животных – наземные амфибии, рептилии, небольшие птицы и млекопитающие. Во время охоты мбои-тата действует как «живой капкан», подстерегая добычу и схватывая её, когда она оказывается прямо перед мордой. Присутствие добычи животное определяет по сотрясениям почвы и запаху. Слюна животного обладает парализующими свойствами – вырвавшееся из пасти животное оказывается обездвиженным в течение нескольких минут, и амфибия находит его по запаху. Врагов взрослый мбои-тата не имеет.

Размножение происходит в сезон дождей. Самец и самка находят друг друга по запаху, самец оплодотворяет самку, после чего покидает её. Через несколько дней самка роет нору на берегу водоёма. Эта нора вертикальная, заканчивается гнездовой камерой, расширяющейся в виде кувшина глубиной до полутора метров. В гнездовой камере самка откладывает 20 яиц и обвивает их нижней частью тела, обеспечивая влагой. В это время самка охотится, высовывая на поверхность переднюю часть тела и голову. Она поддерживает чистоту в гнезде, выставляя для испражнения заднюю часть тела из гнезда и «выстреливая» помёт в сторону от гнезда, чаще всего перед дождём или во время дождя.

Детёныши вылупляются на второй неделе инкубации и первое время живут с матерью. Пищей им служит верхний слой покровов тела матери, образующийся в это время. Достигнув длины полуметра, молодые амфибии расползаются, прокапывая из гнездовой камеры собственные тоннели на поверхность земли. Половая зрелость наступает на третьем году жизни, продолжительность жизни – до 80 лет.


Оса-фермер, или тапиюкан (Parachartergus agricola)

Отряд: Перепончатокрылые (Hymenoptera)

Семейство: Складчатокрылые осы (Vespidae)

Место обитания: амазонская сельва и южнее в лесосаваннах.


Основная группа насекомых, занимающихся своеобразным «скотоводством» – это муравьи, сформировавшие симбиотические отношения с рядом видов насекомых: они предоставляют им защиту в обмен на питательные выделения. Однако этот союз – далеко не исключительное явление в мире насекомых: уже в голоцене была известна оса Parachartergus apicalis, которая активно ухаживала за бодушками Aconophora compressa ради их сладкой пади. К неоцену их трофобиотические отношения сохранились: осы-фермеры ухаживают за бодушками иного вида, «рогатыми» насекомыми покопоко, питающимися ядовитым соком растения лантана поломики. Второе название осы – «tapiyukan» – означает «оса» на карибском языке. Осы защищают нимф бодушек от хищников и паразитов в обмен на сладкую падь. Каждая оса из колонии ухаживает за небольшой группой нимф, которую она старается не оставлять ни на минуту. За день она может отлучиться от своего стада только пару раз и не больше, чем на 5 минут. Ночью же, когда осы не покидают гнездо, за нимфами бодушек ухаживают муравьи тарукува, также известные как муравьи-скотокрады. По утрам между муравьями и осами иногда происходят битвы за стадо бодушек, в которых чаще побеждают осы.

Интересно, что к неоцену осы стали не только скотоводами, но и садоводами. Они активно охраняют «сады» лантаны поломики и выпалывают жвалами проростки сорняков, мешающие росту лантаны.

Колонии осы тапиюкан можно найти на стволах деревьев и крупных ветвях. В каждой колонии несколько королев. Но в семьях тапиюкан нет полигинии, а есть олигогиния, т.е. в гнезде живут несколько цариц, которые «не терпят» друг друга и занимают внутри колонии отдельные территории. Рабочие и королевы не могут быть идентифицированы визуально: их можно отличить только по наличию зрелых яиц в их яичниках. Самцы также похожи на самок, и могут быть идентифицированы только по строению половых органов и отсутствию жала.

Оса мелкого размера: типичный фуражир тапиюкан имеет длину около 11 мм, ширину грудного отдела 3 мм и весит около 0,05 г. Фуражиры выполняют три основных обязанности: кормят потомство пережёванными насекомыми, кормят других имаго нектаром и падью бодушек, носят в гнездо воду. При помощи воды насекомые доводят строительные материалы до состояния, пригодного для использования.

Плодовитые самки не отличаются морфологически от рабочих особей и поэтому похожи по размеру. Брюшко имеет веретенообразную форму с короткими волосками, которые можно увидеть только под микроскопом. Глаза осы крупные, с большим количеством фасеток. Тело чёрное, только края крыльев красные.

Общение между насекомыми в колонии осуществляется при помощи прикосновений антеннами и жвалами. Они также могут делиться пищей друг с другом; просьбой о кормлении является лёгкое покусывание челюстей другой особи. Королевы редко участвуют во взаимодействии с рабочими особями, за исключением просьбы о кормлении, и не регулируют поведение рабочих ос.

Осы тапиюкан выкармливают потомство в основном насекомыми, особенно предпочитая гусениц чешуекрылых. Они используют яд, чтобы парализовать свою добычу, прежде чем её разорвать. Личинки поедают исключительно мясную пищу; осы охотно ищут падаль и остатки добычи хищных зверей. Взрослые насекомые всеядны и употребляют в пищу сахаристые вещества: они пьют нектар растений и падь бодушек, поедают мякоть фруктов разной степени свежести.

Роение у ос наблюдается в период с апреля по май. Обычно молодая королева, закончив метаморфоз, старается сразу покинуть гнездо и возвращается в него только на ночь, когда королевы колонии менее агрессивны. Днём она совершает брачный полёт и спаривается с одним или нескольким самцами. После оплодотворения она выделяет вещество, объединяющее вокруг неё несколько сотен рабочих и стимулирующее их искать новое место для основания колонии. Когда колония перемещается на новое место, рабочие и королева следуют по химическому маршруту, проложенному разведчиками, который ведет их, к месту новой жизни. Как только мини-колония прибывает на новое место, рабочие начинают строить гнездо, и королева начнет откладывать яйца, о которых заботятся рабочие. Гнёзда этих ос построены из бумажной массы, пропитанной растительным воском, и замаскированы под цвет окружающей растительности. Колония, в отличие от предковой, может разрастись до 100 тыс. особей и просуществовать до семи лет.


Тарукува, или муравей-скотокрад (Camponotus tarukuwa)

Отряд: Перепончатокрылые (Hymenoptera)

Семейство: Муравьи (Formicidae)

Место обитания: амазонская сельва и южнее в лесосаваннах.


Этот относительно крупный вид муравьёв – потомок муравья-древоточца Camponotus atriceps (отсюда название: tarukuwa – муравей кампонотус на карибском языке). Предковый вид в эпоху человека был широко распространён в Северной и Южной Америке, проживал в сосновых и дубовых лесах Северной Америки, во влажных саваннах Северной и Южной Америки, во влажных тропических лесах Центральной и Южной Америки, а также во влажных горных лесах Центральной и Южной Америки.

К неоцену его потомок тарукува живет в основном в амазонской сельве и южнее, в лесосаваннах. В зависимости от типа местообитания образ жизни разных популяций муравья значительно разнится: в лесу эти муравьи традиционно живут в деревьях, а в лесосаваннах часто строят крупные глиняные муравейники, окружающие ствол дерева.

Тарукува – крупные муравьи необычного и легко узнаваемого окраса: голова – чёрная, грудь тёмно-коричневая, брюшко ярко-красное, ноги и антенны желтовато-бурого цвета. Жвалы треугольной формы, глаза крупные. Максиллярные щупики состоят из 6 члеников, а лабиальные – из 4. Стебелёк между грудью и брюшком состоит из одного членика (петиолюс), несущего вертикальную чешуйку. Талия тонкая. Верхняя сторона груди выгнута дугообразно. Жало отсутствует. Яйца кремового цвета, овальной формы; личинки безногие, червеобразные. Куколки имеют вид твёрдого кокона шелковисто-коричневого цвета.

В бактериоцитных клетках эпителия средней кишки муравьёв обитают эндосимбионтные бактерии Blochmannia (Enterobacteriaceae), выполняющие трофические биосинтетические функции. Муравьи питаются преимущественно камедью деревьев, и бактерии позволяют им в полной мере усваивать питательные вещества даже такого специфического корма. Также эти муравьи охотно собирают падь в колониях сосущих насекомых – главным образом червецов. Отсюда второе название муравьев тарукува – муравьи-скотокрады: по ночам они собирают падь в колониях амазонских бодушек покопоко, которые принадлежат осам тапиюкан и охраняются ими днём. В ночное время муравьи ухаживают за колониями покопоко, нападая на хищников и очищая насекомых от грязи, попутно получая от них падь.

Структура колонии этого вида включает несколько каст:

«Королева» – репродуктивная самка, утрачивающая после оплодотворения крылья. Её единственная функция – откладывать яйца и получать корм от рабочих. От её благополучия зависит существование колонии. В крупных колониях часто бывает несколько разновозрастных «королев», фактически замещающих одна другую;

«Принцессы»: плодовитые крылатые самки, ещё не оплодотворённые. После брачного полёта они создают свои колонии или возвращаются в гнездо и со временем замещают основную самку;

«Принцы»: плодовитые крылатые самцы, которые значительно мельче самок и существуют в гнезде недолго. Их единственная функция – оплодотворение крылатых самок во время брачного полёта, после чего они гибнут вне гнезда;

Солдаты: стерильные самки, отвечающие за защиту колонии, размером 1,5 см. Они отличаются крупными головами с удлинёнными жвалами;

Рабочие: стерильные самки размером до 1 см, родившиеся в колонии, представляют наибольшее количество особей в каждой колонии. Рабочие также распределяются по разным размерным классам.

Молодые фертильные самцы и самки отправляются в брачный полёт, выбирая для этого ясный безветренный день. Лёт происходит синхронно на большой территории, сразу из многих муравьиных гнёзд, в том числе очень далёких друг от друга. Во время брачного лёта происходит спаривание, после которого самки имеют возможность выбрать место для нового гнезда и начать самостоятельную жизнь, или возвращаются в родную колонию на правах одной из «королев». Самцы умирают вскоре после спаривания под открытым небом. Самки, которые были оплодотворены на всю жизнь, теряют крылья и ищут место для своего нового гнезда.

После сооружения первого убежища самка откладывает свои первые яйца, из которых появятся первые рабочие колонии – очень мелкие. Эти первые работники впервые покидают гнездо и ищут пищу, чтобы прокормить себя, королеву и новых личинок. Рабочие срыгивают еду и передают её другим муравьям, которые распространяют её. Они же занимаются раскопками первых галерей гнезда и обслуживают молодежь второго поколения. С этого момента королева будет заботиться только о кладке яиц, что станет её главной функцией на всю оставшуюся жизнь. Рабочие нового поколения в среднем крупнее первых. Хотя полиморфизм по размеру очень выражен в этом роде, размер работников и количество особей в колонии обычно являются показателем количества пищи. Несколько лет спустя колония производит своих первых крылатых самцов и самок, которые породят следующее поколение колоний.

Муравьи тарукува обычно устраивают гнездо в мягкой древесине, выгрызая всё больше и больше галерей по мере роста колонии. За пределами амазонской сельвы на юге в лесосаваннах эти муравьи строят огромные «такуру» – гигантские муравейники из глины, похожие на термитники, до 2 м в высоту, облепляющие ствол дерева, изначально заселённое муравьями. Колония может существовать до 20 лет.


Покопоко, или амазонская бодушка (Aconophora amazonica)

Отряд: Полужесткокрылые (Hemiptera)

Семейство: Горбатковые (Membracidae)

Место обитания: амазонская сельва и южнее в лесосаваннах.


Лантана поломики – это вид растений, получивший преимущества в борьбе за существование за счёт прямых и косвенных связей с несколькими видами животных. Одним из них является оса тапиюкан, уничтожающая конкурирующую с этим видом растительность. Посредником между лантаной и осой выступает амазонская бодушка, или покопоко (pokopoko – «цикада» на карибском языке), потомок бодушки Aconophora compressa, распространённой в эпоху человека от Мексики до Колумбии. Кормовое растение амазонской бодушки – кустарник лантана поломики, хотя этот вид может кормиться и на других вербеновых растениях. Этому насекомому совершенно не страшна токсичность растения.

Это насекомое радикально отличается от своего предка, бывшего коричневым с полосками невзрачным насекомым с маленьким рогом. Покопоко – насекомое с сине-зелёным металлическим блеском, длиной до 8 миллиметров, с причудливой формой тела. На переднегруди насекомого возвышаются три рога: боковые длиной 3 мм, средний рог длиной 5 мм, наверху среднего рога расположено три шарообразных выроста, каждый 1 мм в диаметре. Таким образом, покопоко отдалённо напоминает бразильскую горбатку (Bocydium globulare). Задняя пара крыльев ярко-красная с чёрными жилками. Задняя пара ног прыгательная.

Это насекомое питается исключительно растительным соком и производит большое количество сладкой пади, из-за которой идет перманентная война между осами тапиюкан и муравьями тарукува. Живёт амазонская бодушка большими колониями, высасывающими сок из стеблей вербеновых растений, главным образом лантаны поломики. Насекомые сидят на верхней части побегов, в зоне активного роста. Из-за большого количества насекомых, высасывающих сок, листья на поражённом побеге мельчают и недоразвиваются, а цветки опадают, не распускаясь.

Размножение происходит круглый год. Самцы призывают самок долгой монотонной песней, напоминающей звучание натянутой струны. Самки ориентируются не только на песню, но и на украшения: чем крупнее у самца рога и наросты, тем он привлекательней для самки. Самка покопоко откладывает яйца на стебли растений, помещая в толщу растительной ткани при помощи яйцеклада, и прикрывает телом место кладки. Общая плодовитость составляет до 300-350 яиц, которые самка откладывает порциями по 20-30 яиц.

После появления личинок их охраняют насекомые-симбионты: днём осы, а ночью муравьи. Муравьи аккуратно расселяют молодых насекомых на соседние побеги, чтобы избежать скученности и снизить конкуренцию за пищу. Нимфы проходят через пять линек и достигают зрелости примерно через 45 дней, а в стадии имаго покопоко живёт еще до 60-70 дней.


Лантановая голубянка, или авакапару (Symbiolycaena lantanae)

Отряд: Чешуекрылые (Lepidoptera)

Семейство: Голубянки (Lycaenidae)

Место обитания: амазонская сельва и южнее в лесосаваннах, ареал совпадает с ареалом кормового растения.


В тропическом климате, благоприятном для круглогодичной активности насекомых, конкуренция между их различными видами может быть особенно острой. Один из способов её избегания – освоение специфической экологической ниши. Такой путь эволюции демонстрирует южноамериканская бабочка авакапару (awakaparu – бабочка на карибском языке), потомок голубянки Strymon bazochii, распространённой в голоцене от Техаса до Парагвая. В неоцене авакапару обитает в амазонской сельве и южнее в лесосаваннах. Авакапару – это бабочка-стенофаг, полностью зависящая от благополучия зарослей местной лантаны поломики – ядовитого кустарника. Гусеницы поедают листву кустарника, а бабочки кормятся нектаром лантаны, опыляя растение. В результате насекомое накапливает на личиночной стадии значительное количество яда и становится несъедобным для позвоночных животных. В местах произрастания этого кустарника бабочка встречается относительно часто.

Размер крыльев 25 мм у самок и 30 мм у самцов, в окраске крыльев выражен половой диморфизм. Нижняя сторона крыльев пепельного цвета, у самцов на нижних крыльях глазчатый рисунок. У самцов передние крылья сверху иссиня-чёрного цвета, а задние крылья тёмно-фиолетовые с металлическим отблеском и тремя красными «глазками», на каждом заднем крыле имеется хвостик. Верхняя сторона передних крыльев у самок тёмно-коричневая, без блеска. Задние крылья у них тёмно-синего цвета со слабым блеском и с одним «глазком» у основания крыла. Тело у самцов и самок пушистое, бирюзового цвета с интенсивным блеском.

Яйца откладываются самками утром по одному в основании цветков лантаны. Каждая самка способна отложить за свою жизнь около 200 яиц. Яйцо белое, шаровидное. Цикл развития занимает 31 день: инкубация яйца 5 дней, стадия гусеницы – 15 дней, стадия куколки – 10 дней. Врагами этого вида являются наездники, личинки которых выедают мускулатуру и соединительные ткани гусеницы, избегая жира, аккумулирующего ядовитые вещества.


Итотоптера (Itotoptera carnopapilio)

Отряд: Чешуекрылые (Lepidoptera)

Семейство: Голубянки (Lycaenidae)

Место обитания: Южная Америка, амазонская сельва.


Большинство бабочек в голоцене во взрослом состоянии являлись нектарофагами. Также были известны афаги и кровососы. В неоцене эта тенденция продолжилась, однако появилось и одно исключение: итотоптера из амазонской сельвы, потомок одного из видов голубянок, стала хищником.

Итотоптера – крупная бабочка не только в семействе голубянок: длина тела имаго – 7 см, размах крыльев – около 12 см. У насекомого довольно стройное телосложение – брюшко удлинено, грудь и голова небольшие. Вторая и третья пары ног ходильные, как у других бабочек, передняя пара немного крупнее и имеет пильчатую кромку, отдалённо напоминая ловчие конечности богомола. На голове находятся крупные, как у стрекозы, глаза, сложенные многочисленными фасетками. Антенны небольшие, булавовидные. Хоботок длинный – до 8 см. В его основании находятся мощные остроконечные стилеты, образованные из нижнегубных щупиков, прорезающие покровы добычи, обычно между сегментами.

Передние крылья округлённые, на задних есть «шпоры», длиной не превышающие половину длины заднего крыла. Окраска пёстрая, с металлическим блеском. Передние крылья красные, с мелкими жёлтыми пятнышками по внешнему краю и чёрным кольцевидным пятном посередине. Фоновая окраска под разными углами даёт отблеск от сиреневого до фиолетового и красного. Задние крылья фиолетовые с тонкими салатовыми полосами вдоль крупных жилок, по краю чёрные. Кончики шпор голубые с сильным металлическим блеском, хорошо заметным в полёте. Нижняя сторона крыльев окрашена маскировочно – она разных оттенков коричневого с более тёмными жилками и светло-соломенным краем. Тело светло-серое, ноги чёрные, грудь коричневатая.

Гусеница длиной до 5 см, уплощённой формы с широким телом. На первом сегменте груди и на последнем сегменте брюшка имеются конические шипы – спереди один, сзади два. Также гусеница имеет удлинённые грудные пары ног и сильные брюшные ноги. В строении головы примечательны очень крупные сильно хитинизированные мандибулы. Фоновая окраска гусеницы зелёная с жёлтыми мазками – по паре на боках каждого сегмента. Голова также жёлтая, мандибулы ярко-розовые.

Сезон размножения не выражен, в любое время года можно найти разные стадии развития этого вида. Самка откладывает кладку яиц на листья растений в подлеске. Гусеницы итотоптеры всеядны: они поедают листья растения, на котором живут, и вместе с ними различных мелких насекомых, особенно малоподвижных (тлей, червецов, других гусениц). Более взрослые гусеницы становятся активными хищниками и поедают почти исключительно беспозвоночных. На такой диете гусеница за месяц накапливает нужное количество питательных веществ, и через 4-5 недель окукливается, прикрепляясь паутинным пояском к ветке. При этом куколка выделяет небольшое количество жидкости, одурманивающей муравьёв – своими выделениями куколка «зомбирует» нескольких муравьёв, заставляя их охранять её. Через месяц из куколки выбирается имаго. Взрослая бабочка живёт значительно дольше личинок.

Итотоптера является хищником; отсюда название, образованное от карибского слова «враг». Она охотится во всех ярусах леса на насекомых. При этом она не специализирована и способна есть самых разных насекомых, которых ищет с помощью зрения и обоняния. Так, она может находить малоподвижных насекомых или яйца и высасывать их, не прилагая особых усилий. Также бабочка может ловить насекомых на лету. Бабочка избегает нападать на вооружённых жалом ос и на жуков с твёрдыми покровами тела. Часто итотоптера сопровождает крупных животных (млекопитающих, птиц, рептилий) и ловит досаждающих им кровососущих насекомых. Примечательно, что иногда эти бабочки охотятся в зарослях лантаны поломики на муравьёв, ос, бодушек, гусениц. Бабочка схватывает добычу передними конечностями, садится на твёрдую опору, протыкает покровы добычи стилетами и высасывает насекомое через это отверстие. В рационе итотоптеры много ядовитых насекомых, яды которых бабочка накапливает в теле, становясь несъедобной для хищников. Продолжительность жизни имаго – до 5 месяцев.


Гербарий


Лантана поломики (Lantana polomiki)

Порядок: Ясноткоцветные (Lamiales)

Семейство: Вербеновые (Verbenaceae)

Место обитания: амазонская сельва и редколесья на границе саванн.


Лантана сводчатая (Lantana camara) была одревесневающим многолетним кустарником эпохи человека. Растение в голоцене было распространено от Мексики до Колумбии и Венесуэлы, а также на Больших Антильских и Багамских островах. Оно также было интродуцировано во многие другие тропические и субтропические регионы планеты: Африку, Южную и Юго-Восточную Азию, Австралию, Новую Зеландию и на тихоокеанские острова. В большинстве новых мест обитания растение стало опасным инвазивным видом благодаря своей неприхотливости: оно способно жить как во влажных, так и в сухих местообитаниях. К неоцену его потомок, лантана поломики («Polomiki» – цветок на карибском), распространилась по всей Амазонии, во многом благодаря помощи ос тапиюкан. Лантана поломики отличается активным ростом, потому что интенсивно поглощает доступный почвенный азот в экосистемах с низким содержанием азота. Вид жизнестоек и приспособлен к широкому диапазону условий окружающей среды, выдерживает засуху и заболачивание почвы, чрезвычайно устойчив к вытаптыванию и даже к пожарам. Это растение активно удерживает захваченные позиции в экосистеме, поскольку токсично для большинства травоядных животных, аллелопатично к соседним растениям (производит токсичные химические вещества, которые ингибируют конкурирующие виды растений), и имеет чрезвычайно высокую плодовитость (12 000 семян с каждого растения в год). Плоды лантаны поломики едят, распространяя семена, самые различные птицы и звери, благодаря чему у растения обширный ареал и высокая скорость обмена генами в популяции. Опыляют это растение бабочки, пчёлы, шмели и колибри. Поломики – вечнозелёный кустарник высотой 1-2 м с прямостоячими ветвистыми стеблями, способный образовывать обширные густые заросли. Кроме того в неоцене он вступил в симбиоз с осами тапиюкан, которые помогают кустарнику бороться с конкурентами, выпалывая все другие растения, пытающиеся расти в зоне произрастания поломики. Благодаря заботе ос растение, в отличие от предковой формы, способно расти даже в сельве, а не только на опушках леса.

Листья жёсткие, серо-зелёные, длиной до 5 см, содержат эфирные масла и потому имеют сильный запах при раздавливании. Они имеют супротивное расположение, яйцевидную форму, заостренный кончик, пильчатые края и мелкое опушение вдоль жилок. Молодые листья опушены сильнее, отчего концы побегов кустарника кажутся сероватыми. Для избавления от паразитов крупные млекопитающие часто валяются в зарослях лантаны поломики, пропитывая шерсть пахучими веществами. Это обеспечивает им защиту от кровососущих насекомых на некоторое время.

Цветки мелкие, но многочисленные, четырёхлепестные, собраны в щитковые соцветия на длинном цветоносе. Они могут быть белого, жёлтого, красного, розового, оранжевого, фиолетового и других цветов. Их окраска меняется в зависимости от местоположения соцветий, возраста и степени созревания. Недавно распустившийся цветок имеет карамельный запах с острым оттенком. После опыления цвет цветков меняется: от белого и жёлтого до оранжевого, розоватого или красноватого, темнеющего со временем. Это является сигналом для опылителей – молодой цветок содержит больше нектара, а при отцветании количество нектара в нём резко снижается – что повышает эффективность опыления.

Плод поломики представляет собой ягодообразную костянку с двумя косточками, которая при созревании меняет цвет с зелёного на тёмно-фиолетовый. Зелёные незрелые плоды несъедобны для животных. Из-за наличия твёрдых шипов на их кожуре проглатывание их может привести к серьёзному повреждению пищеварительного тракта. Спелые плоды охотно поедают птицы и другие животные, которые могут распространять семена на большие расстояния, способствуя распространению поломики. Размножение происходит и вегетативным способом – отломленные ветки легко укореняются.

Растение опасно для большинства травоядных животных. Оно содержит активные вещества, токсичные для копытных млекопитающих – пентациклические тритерпеноиды, которые приводят к повреждению печени и фотосенсибилизации. Единственный зверь, который может спокойно питаться лантаной: цветами, листьями и стеблями – дикобраз-лантаноед, или мирийютерий. Единственные животные, которые массово пасутся на поломики – это покопоко или амазонские бодушки. Этих бодушек пасут днём осы тапиюкан, а ночью муравьи тарукува. Также пасутся на растении гусеницы авакапару, ценный источник белка для многих хищных животных.


Лантановый ложноплодник (Pseudocarpomyces lantani)

Порядок: Гименохетовые (Hymenochaetales)

Семейство: Гименохетовые (Hymenochaetaceae)

Место обитания: амазонская сельва, на стволах лантаны.


На деревьях и кустарниках эпохи человека паразитировали многие грибы: трутовики, ржавчинные грибы и другие. Для распространения спор они полагались главным образом на ветер и насекомых. Но в неоцене один из их потомков в амазонской сельве вступил в симбиоз с потомками местных дикобразов.

Лантановый ложноплодник – потомок рода Phylloporia, ставший специализированным паразитом лантаны поломики. На стволах кустарника он образует плодовые тела, имитирующие плоды лантаны: на небольшой ножке, такого же размера, как ягоды лантаны, и похожего почти фиолетового цвета с шипиками на поверхности. Плодовое тело закрытое, внутри полости находится складчатый гимений, образующий базидиоспоры. Гриб имеет фрагмобазидии, базидиоспоры с очень толстой, плотной оболочкой из хитина с отложениями кальция.

Плоды настолько похожи на костянки лантаны, что кормящиеся мирийютерии принимают их за плоды и съедают. Желудочный сок мирийютерия размягчает оболочки спор, растворяя кальций, но не убивая сами споры. Будучи выброшены с помётом, споры прорастают в мицелий с конидиеносцами (анаморфная стадия гриба), каждый несёт зонтик длинныхстеригм, от концов которых отделяются бесполые споры – конидии. Конидии переносятся ветром и насекомыми на стволы лантан, где прорастают, и мицелий внедряется в ствол. Через несколько недель на стволе появятся новые плодовые тела гриба.

Закрытые внутри плодового тела споры гриба не могут распространяться ветром и насекомыми, и не способны к прорастанию, не пройдя через желудочно-кишечный тракт мирийютерия. Такой симбиоз с млекопитающим животным позволил ложноплоднику занять уникальную нишу: он встречается только на лантане.

Плодовые тела издают запах, похожий на запах плодов лантаны и привлекающий мирийютериев. Иногда привлечённые им насекомые разрушают плодовые тела, но выпавшие при этом споры не прорастают.


104. Замбези в неоцене

(Обитатели рек и речных берегов востока Африки.)


Жители Замбези


Итак, к востоку от вернувшегося «комплекса» Нил-Нигер расположилась одна из самых длинных рек в Африке – Замбези. Она претерпела несколько изменений во время перехода из голоцена в неоцен; из-за эрозии сильно уменьшился водопад Виктории, став гораздо менее внушительным; также исчезло озеро-резервуар Кариба, образовав по ходу действия большой кусок сильно заболоченной местности на территории голоценового Матабелланда между горным хребтом Матюсадоной и исчезнувшей рекой Себюнгве. Теперь там, на месте городов и национальных парков – довольно мощное болото, поросшее такими растениями как камыш и папирус.

К востоку от исчезнувшей Карибы находилось другое искусственное озеро – Кабора Басса. Разумеется, оно не пережило Карибу, став притоком или даже ответвлением Замбези.

Разумеется, такие события не остаются без последствий. Отчасти из-за этого, а отчасти из-за общей эрозии, ход вод реки Замбези стал гораздо менее стремительным, стал гораздо менее чистым. И если к востоку от Карибы Замбези ещё напоминает само себя эпохи голоцена, то чем восточнее – тем меньше сходства.

Ещё меньше сходства существует в жителях её вод. Исчезновение человека и его следов – плотин и городов как Ливингстоун, Кариба и Тете – сделали её гораздо более доступной одним из её самых крупных обитателей.

Каждый год аккуратно во второй половине лета, вверх по реке плывут её самые крупные, и, пожалуй, самые необычные хищники. Они монотонно серого цвета, и лишь ленивое движение хвостового плавника выдает наблюдателю, что под поверхностью кто-то плывёт, так как им не надо всплывать за воздухом! Это акулы – потомки тупорылых акул голоцена. Подобно своим предкам, акулы Замбези прекрасно чувствуют себя и в солёной воде, и в пресной, но размножаются всё-таки в солёных водах на побережье бывшей Мозамбик. Там же проходит и большая часть их молодости. Но сейчас, вверх по реке, к притоку Замбези Каборы плывут уже взрослые или даже половозрелые особи.

Акулы плывут, не торопясь, зная, что их серая шкура становится практически невидимой в разбухшей от дождей речной воде. Невидимой для глаз, в любом случае. Для тех, кто не пользуется глазами, акулы как на ладони.

На довольно почтительном расстоянии от акул плывут вслед за ними другие существа – с хорошо развитыми перепончатыми конечностями, но с усатыми, сомообразными головами. Это лягушки-сомы, потомки водяных лягушек Африки. Это полностью водяные животные, но дышат они кожей, а не жабрами или лёгкими. Кроме того, они довольно сильны и мускулисты для своего размера, а в-третьих, они сосуществуют с акулами.

От акул лягушкам-сомам прямая выгода. Когда акулы просто проплывают мимо, их (сравнительно) огромные тела вспугивают немалое количество беспозвоночных, которых лягушки-сомы тут же и подхватывают. Челюсти у лягушек-сомов довольно сильные, снабжены даже небольшими зубками (наподобие голоценовых подкаменщиков), и они спокойно разжёвывают хитин и раковины разных насекомых, ракообразных и моллюсков.

С другой стороны, акулы тоже готовы схватить и разжевать, съесть любое животное, кроме своих сородичей (и то бывают исключения) и поэтому лягушки-сомы держатся от них на почтительном расстоянии. Пока. Вскоре и лягушки и акулы доплывут до своих угодий, и проблема голода и тех и других будет решена.

А тем временем, с запада, со стороны экс-озера Карибы летит другие хищники – рой самок журавлиных комаров. «Журавлиных» из-за их формы тела – относительно длинных ног и хоботка-клюва по сравнению с телом и крыльями.

Когда человек поселился в Африке по настоящему, он истребил не только крупных зверей; он также сильно уменьшил поголовье «высших» насекомых – пчёл и ос, бабочек и т. д., уничтожив многие цветущие растения. Но некоторые из этих растений сохранились, и этим воспользовались комары. Из-за отсутствия и исчезновения многих своих главных хищников и появления новых болот, комары сильно размножились, и даже заняли частично нишу переносчиков пыльцы. Частично, потому что комары – по-прежнему кровососущие насекомые, а их новые размеры и привычки роения сделали их настоящей проблемой для дукалоп и других больших зверей и птиц неоценовой Африки.

Впрочем, сейчас эта проблема должна встать особенно актуально: дело в том, что сейчас начинаются годовые миграции дукалоп. Подобно антилопам голоцена, травоядные неоцена должны совершать годовые миграции из-за нового корма. И подобно крокодилам голоцена, в реках их поджидают разные неприятности. К северо-западу – это черепаха-крокодил, тут это речные акулы.

Приход акул в реку произошёл не случайно. Их предки, тупорылые акулы, нередко заплывали в реку Замбези и чувствовали себя вполне на месте, охотясь на речных зверей и рыб (а крокодилы охотились на них). Позже, с исчезновением людей и крокодилов, тупорылые акулы окончательно обосновались в речной воде, и тут ситуация изменилась. Исчезли крупные звери, изменилось течение реки – экс-озеро Кариба стала настоящим рассадником комаров и других кровососов (пиявок), вода в нём сильно заросла и стала непригодной для акул. Так что к западу от Карибы акул нет. Но вот к востоку...

Акулы на редкость упорные и живучие рыбы с высокой приспособляемостью. Приспособились они к неоценовой Замбези. Разумеется, в их виде произошли изменения – хвост стал монолопастным, спинной плавник редуцирован до длинной полоски вдоль хребта, тело стало более вытянутым, пасть сместилась ближе к центру рыла... Изменилось и поведение, и куда серьёзней: Кабора это не океан, тут места жительства ограничены.

Первым в Кабору вплывают молодые самцы акул и немедленно начинают драться со старыми за охотничьи территории на осень и зиму. Сперва всё более-менее привычно - самцы пытаются вытолкать друг друга с территорий в буквальном смысле: бьют друг друга рылами и боками на большой скорости – кто останется на территории, тот её и хозяин. Но, по мере того, как появляются всё новые и новые претенденты территорий, драки начинаются по настоящему, не то, что у ныне вымерших крокодилов и бегемотов – до смерти. Трупы павших самцов падают на дно.

Этим и пользуются лягушки-сомы. Их стайки бойко плывут ко дну, и там они, используя свои органы чувств, находят акульи трупы. И хотя они не могут порвать твёрдую акулью шкуру, она нередко и так порвана, из ран торчат довольно большие клочки мяса, немало и просто отдельных клоков того же мяса. А потом, не только они поедают трупы.

Как только первые акульи трупы падают на дно, оно начинает шевелиться, на поверхности его появляются большие раки с чёрной, нередко колючим панцирем – раки-падальщики. Эти большие падальщики поедают остатки плоти на днах рек – всё, что осталось от черепах-крокодилов, лягушек-капканов, речных акул и т.д., а так же всё, что погибло от других причин. Самих же раков-падальщиков мало кто ест – уж больно твёрдая и колючая шкура у них.

Так вот, осенние гоны у речных акул для раков-падальшиков – сигнал о начале брачных игр и размножении. Самцы бойко вылезают из своих норок, и своими мощными клешнями вырывают куски из мёртвой акульи плоти и волокут её в специально выкопанные норки. Скоро эта плоть начнёт испускать душок, и самки раков поспешат туда – чтобы отложить яички, ну а самцы эти яички оплодотворяют.

Лягушки-сомы раков не беспокоят – акулятина гораздо приятней на их вкус и не такая колючая, как раки. Кроме того, после того как над трупом потрудились раки с их клешнями и ногочелюстями, от неё остается гораздо больше свободных клочков мяса, да и от одинокого молодого рачка лягушки не откажутся...

Кроме лягушек и раков на падали пируют сонмы существ ещё меньше них – но пока их никто не трогает.

Битвы акул длятся всего день-два, от силы три, но зато без перерывов на обед и сон, круглосуточно, так что число самцов в Каборе остаётся прежним. Зато число самок меняется – не все пережили довольно трудный путь от Каборы к побережью и обратно.

К концу третьего – началу четвёртого дня после прибытия самцов в Кабору туда приплывают и самки. В отличие от более развитых зверей, птиц и вымерших здесь крокодилов они привязаны не к самцам, а к территориям, и они плывут туда, откуда они уплыли прошлой зимой, либо туда, откуда их не гонят.

Тем временем пиршество падальщиков уже почти кончилось – во-первых, все, кроме самых жадных, уже насытились, а во-вторых, на частично обглоданные трупы акул обратили внимание сами акулы. И, будучи акулами, они не поленятся проглотить любую живность, которая будет шевелиться у них под носом. Так что вода в Каборе вновь бурлит – но уже не от драк, а от кормёжки.

Тем временем, пока акулы и лягушки осваивались под водой, журавлиные комары тоже не теряли времени. У себя на «родине» в Карибе они «гнездились» в густых зарослях псевдопапируса тростникового, растения очень солидных размеров, которое давало им защиту от летнего зноя. Тут зарослей нет, но и зной уже не тот, нередко идут дожди – и поэтому комары осели на ближайших кустах и деревнях. Со стороны кажется, что последние из зелёных стали сизыми, и вдобавок издают слабое жужжание. Это ничего – на территории Карибы это жужжание слышится гораздо громче и чаще. И местные животные – вроде оленьков-клыкачей – обходят это жужжание так далеко, как могут, и по известным причинам. Но здешним мигрантам не до этого.

Несмотря на общее потепление и улучшение климата в неоцене, он так к общему знаменателю и не пришёл. Так, к северу от Замбези Африка покрыта вполне настоящей саванной, тогда как югу это уже скорее лесостепь – среда обитания, гораздо менее подходящая для степных реликтовых копытных и прочих крупных травоядных неоцена. Но, тем не менее, каждый год все травоядные должны пересекать Замбези и Кабору дважды, так как иначе им не прокормится. И тут-то не акулы, не комары не дремлют.

Стада травоядных неоцена пересекают Замбези и Кабору дважды – осенью и весной, причём для большого процента животных – это их первый осенний поход. Нет, они уже пересекали тут весной, когда не было комаров, а из акул были только матёрые самцы, и это было не без потерь – но по сравнению с тем, что ожидает их теперь, это были только цветочки.

Ягодки начинаются теперь. Первое стада дукалоп, потомков дукеров голоцена, наконец, достигли территории слития Каборы и Замбези. Прибудь они сюда пару недель назад – и ситуация была аналогична весенней, акул почти не было, а комаров не было совсем. Но мозг травоядных животных не способен высчитывать такие вещи, и поэтому они прибыли аккурат тогда, когда это нужно хищникам.

Итак, первое стадо дукалоп прибыло к месту слияния. Среди них и «ветераны» весенней переправы – они стараются держаться в середине стада, где их будет трудней достать. Стратегия правильная, но она не учитывает присутствие комаров.

Стало быть, травоядные достигли места слития. Они сторожки – хищники вроде пардинии и кошек-бегунов уже стали брать с них «плату». Среди них уже есть несколько подранков, есть и несколько уже стареющих и наоборот – слишком молодых подростков. Есть и просто старые и больные особи.

Как правило, все «бракованные» особи находятся не периферии стад – там, где процент жертв от когтей и зубов хищников особенно высок. Но сейчас – ничего. В отличие от своей добычи, хищники саванн и лесостепей знают, что сейчас – это не их территория, и поэтому терпеливо ждут на гораздо большем расстоянии, чем травоядные могут их уловить. Впрочем, сейчас травоядным будет не до них – на расстоянии достаточно большом от берега, лежат неподвижно десятки монотонно серых тел. Их пасти приоткрыты, чтобы впускать воду для их дыхания – черта, которая появилась, когда их предки научились охотиться из засады, а, не выискивая и преследуя добычу.

Но теперь добыча идёт им буквально в пасти. После небольшой заминки, первые животные заходят в воду. Они спокойно идут... пока не начинают плыть. И тут взрывается вода, и покрывается пеной и кровью. Обезумевшие звери бросаются в разные стороны... некоторые и в правильную – не берег... И тут в дело вступают комары.

Огромный, чёрный, звенящий рой взмывает в воздух и падает на обезумевших зверей. Подобно комарам голоцена, самкам неоценового журавлиного комара нужна кровь для яиц, причём в много больших количествах. Количествах, которые могут быть удовлетворены только такими вот стадами.

И вот, пока акулы рвут зверей снизу, комары обескровливают их сверху. Такими темпами, казалось бы, вся юго-восточная Африка давно бы «обеззверела». Но это не так. Просто... этим дукалоп не повезло, что их стадо пришло сюда первым. А вторым к месту слития Замбези и Каборы приходят уже рогоносы-желтоспины.

Матёрый рогонос-жёлтоспин – аналог северного плоскорога – это вам не грызун и не дукалопа, но это вне понимания акул и комаров, и атака повторяется. Но в отличие от более мелких копытных, ситуация идёт по-другому. Да, даже шкура желтоспинов не может уцелеть после укуса речной акулы, но в отличие от дукалопы, падающий желтоспин может раздавить акулу в кляксу, что и случается несколько раз, в основном с молодыми рыбами. Но и акулы не столь глупы, и после нескольких таких случаев, они отплывают и оставляют желтоспинов выбираться на берег в покое. Но там за них берутся комары. Даже речная акула не может свалить желтоспина одним укусом. Но этот укус оставляет на нём большую кровоточащую рану – и её немедленно атакуют комары. И то, что остаётся после их атаки – лишь бледная копия того желтоспина, что вошёл в воду. Если животное и остаётся в живых, то его вскоре добивают сухопутные хищники.

Но визит желтоспинов не прошёл бесследно и для акул и комаров. В-первых, несколько рыб было раздавлено тонувшими и умирающими животными. Для общей популяции акул это даже полезно – уменьшилась грызня между взрослыми, в основном между самками (самцы своё уже отвоевали). Во-вторых, акулы даже слегка насытились, и даже если следом придут опять более мелкие копытные, жертв будет меньше. Таким образом, акул не уничтожают почти всех зверей за одну осень, а потом вымирают от голода. (Поэтому, кстати, большая часть популяции и мигрирует к побережью – из-за недостатка корма, а не территории.)

Тоже самое происходит и с комарами. Рогоносы-желтоспины помогают им насытится быстрее, и тем самым спасают немалое количество более мелких мигрантов, которых иначе бы журавлиные комары заели бы живьём.

Но, так или иначе, желтоспины или другие травоядные, с началом зимы приходит конец массовым миграциям, и комары улетают домой в Карибу. А для коренных обитателей озера наступает спокойное время.

Ну, на полтора-два месяца во всяком случае. В отличие от своих предков, речные акулы не обязаны всё время есть добычу: их метаболизм ближе к крокодильему, чем к другим акулам, а потом они сыты, они достаточно пресытились за время осенних миграций, и могут вполне уживаться вместе в Каборе. Ну, относительно конечно. Самки акул в это время выясняют, кто из них главный. Выясняется это методом, сходным с началом «состязаний» самцов: две самки пытаются прижать друг друга ко дну. Но в отличие от самцов, до крови никогда не доходит – в этом нет нужды. Самцы же тем временем стараются не мешаться у самок перед носом, и находятся поближе к берегу либо поверхности воды.

Словом, акулы совсем присмирели. И более мелкие жители Каборы этим пользуются сполна. Лягушки-сомы свободно плавают по озеру, лишь лениво прыская в сторону, когда чувствуют, что какая-нибудь акула поворачивается к ним рылом, раки-падальщики вовсю ведут споры за территорию, охотятся на всякую донную мелочь, делают новые норки и чистят старые, и т.д. Да и акулы отнюдь не забывают о «хлебе насущном», и нет-нет, да и утаскивают на прокорм какую-нибудь дукалопу или другую добычу. Но по сравнению с осенью, это – семечки. А павианы-гризли даже научились загонять в воду какую-нибудь зверюшку, и смотрят, что получится, есть у берега акула или нет?..

Теми временем, журавлиные комары тоже не теряют время. Они долетели до Карибы без особых приключений. Но с другой стороны – мало кто рискнёт напасть на рой голоценовых пчёл или ос, а напасть на рой сверхзлобных комаров находится ещё меньше желающих. Но есть. И они ждут. Они ждут, когда комарихи встретятся с комарами, и поэтому они неторопливо смотрят в небо своими восьмью глазами у каждого.

Это, разумеется, пауки. Пауки-камышники, потомки сухопутных пауков, которые приспособились жить в болотистой среде Карибы. И подобно своей добыче – журавлиным комарам и другим насекомым, они вполне напоминают своих предков, но не совсем. Передвигаются они сквозь заросли растений на трёх задних парах ног, довольно быстро, но в манере скорее сенокосцев, чем настоящих пауков. Но сейчас они спешат в сторону открытой воды, так как там начинается спаривание журавлиных комаров. В это время обычно осторожные комары просто теряют рассудок, ведя огромные брачные хороводы. Эти хороводы, состоящие из сотен больших – по меркам голоцена – комаров сопровождается громогласным звоном и гулом. В другое время года любые звери и птицы бросились бы наутёк – комарихи голодны до крови круглый год – но сейчас они знают, что комарам не до них... И они этим пользуются.

Пауки-камышники подкарауливают комаров из зарослей псевдопапируса, используя охотничий метод пауков-скакунчиков – большие и внезапные прыжки на добычу издалека. Они выхватывают комаров из воздуха, и затаскивают в камыши. Для этого, они прикрепляют себя к «тростинке», чтобы не упасть в воду. Там, в воде, ждут комаров (и других животных) болотные пиявки. Меньше своих сухопутных родственников, болотные пиявки Карибы тоже очень грозные хищники. И прожорливые. В эти зимние дни, когда комарихи откладывают свои яички, они утаскивают под воду десятки из них – много, много раз больше чем пауки.

Лемуровые хамелеоны называются так из-за их преимущественного ночного образа жизни. Они уступают своей добыче – комарам и другим насекомым в росте и силе, поэтому нападают на неё исподтишка, спеша «загрызть» её подобно лягушкам-сомам. Но сейчас они смело отлавливают комаров в дневное время, не боясь нападения других хищников – среди такого изобилия комаров они попросту незаметны...

Время комариных хороводов может длиться больше неделю, но и ему приходит конец. Яйца все отложены (даже болотные пиявки не могут сожрать всех «приводнившихся» комарих), и уставшие и разозленные комары вылетают на охоту. И единственная причина, почему в эти зимние дни журавлиные комары не закусывают до смерти всех встречных и поперечных только потому, что из-за пиявок и других подводных хищников большая часть смертей пришлась именно на кровососущих и яйцекладущих самок. Самцы же питаются соками и нектаром, и даже успешно опыляют многие цветущие растения в окрестностях... Впрочем, многим зверям и птицам это даёт мало радости – как и раньше осенью, ослабленные комарами животные становятся лёгкой добычей хищникам.

Вскоре после комаров начинаются брачное время и у речных акул к востоку. В отличие от своих океанических предков, на каждого самца приходится по нескольку самок – в зависимости от его территории. Как правило, самки спариваются с самцом по главенству - самая сильная самка первой, а затем по нисходящей. В отличие от самцов, самки не гибнут в схватках за территорию, а наоборот, возвращаются на неё каждую осень (если переживают трек к океану и размножение). Спаривание у речных акул происходит очень бурно и снова бурлит вода, хотя всё же не так бурно как осенью... Наоборот, в это время любое животное – даже молодые и старые дукалопы могут приходить к Каборе и пить из неё без опаски – акулам сейчас не до еды. Правда, как и всё другое в жизни акул, их спаривание проходит быстро, и скоро приходить к Каборе становится вновь опасно, хоть и не так опасно, как осенью или весной.

И у акул, и у комаров развитие зародышей происходит очень быстро, и к весне личинки журавлиных комаров вылупляются из яиц, а самки акул должны плыть вниз по Замбези, чтобы разродиться в океане и поправить силы после беременности.

Лягушки-сомы тоже покидают Кабору в это же время – их брачное время проходит в самой Замбези – ибо к тому времени в нём будет гораздо больше корма, чем в Каборе.

И, кроме того, весной в реке Замбези происходит ещё одно событие: отцветает псевдопапирус тростниковый в Карибе, и это – не пустяк. Но сперва небольшое пояснение.

Псевдопапирус в Карибе начинает цвести в начале-середине зимы, примерно в тоже время, когда у комаров кончается брачный сезон, и все они очень голодные. Самки нападают на теплокровных существ, а самцы ищут цветочный сок. И тут-то цветы псевдопапируса и приходятся очень кстати. Вдобавок, главные охотники на комаров – пауки-камышники, лемуровые хамелеоны – сейчас несколько пресытились, и вдобавок откладывают собственные яйца, и им не до комаров.

Так вот, это всё было в середине зимы, а ближе к концу псевдопапирус отцветает, и течение уносит его опавшие лепестки к морю. И не только их. Через пару дней после отцветания от псевдопапируса отваливаются засохшие листья и стебли, и всё это тоже плывёт вниз по реке, мимо акульего озера Каборы. И хотя в Кабору попадает сравнительно мало сора, то сама Замбези становится ещё мутней, чем во время осенних дождей. И это сигнализирует акулам-самкам, что пора покидать Кабору и плыть к океану, ибо Кабора – отнюдь не место для акульей молоди.

Лягушки-сомы тоже покидают Кабору вместе с самками акул. Но, поскольку они амфибии, то они не плывут с ними в океан, а остаются в самой реке. В это же время у них происходит брачный сезон, и появляются головастики, которые с удовольствием поедают различный подмокший растительный сор из Карибы и довольно быстро становятся взрослыми лягушками-сомами. Подрастая, головастики переходят на животный корм – едят сперва личинок насекомых, потом взрослых насекомых, а там и до метаморфоза недалеко.

Но это лягушки-сомы. Самки акул плывут до самого океана. И там, в солёной, а не пресной воде, они разрождаются живыми акулятами. Там молодые рыбы проведут свои жизни до половозрелости. Но не все из них доживут до этого возраста, так как там полно хищников, охочих до них, включая более взрослых детёнышей и самок, которые проведут в там же остаток весны и большую часть лета, набирая сил для трудного пути обратно до Каборы.

Личинки комаров по Замбези не путешествуют. Всё лето они проводят за поеданием различных микроскопических водорослей и планктона, который окрашивает воды Карибы в зелёный цвет. Но это на время, так как скоро отрастёт псевдопапирус, и закроет всей микроскопической мелюзге солнечный свет в буквальном смысле. Но к тому времени личинки уже подрастут, станут активными пловцами и всеядными, а вскоре они окуклятся и превратятся во взрослых комаров – как раз для осенней кормёжки и зимнего спаривания...

В Каборе псевдопапирус не растёт. В Каборе тишина и покой... если не считать больших серых теней, которые бесшумно скользят под водой. С уходом самок у самцов речных акул начинается линька, старый верхний слой кожи слезает с них и падает на дно, где немедленно съедается раками-падальшиками, у которых своя собственная линька, а клочки шкур акул – это важный источник кальция, ибо подобно своим предкам, кожа акул покрыта не чешуей, а протозубами. У самцов речных акул к осени эти новые протозубы будут почти столь же острые, как и настоящие зубы, и в драках за территорию они тоже будут использованы.

Но пока эта линька доставляет самцам настоящее мучение, а пресная вода не даёт им большого облегчения. И что же делают акулы? Нечто, что никто не ожидает от рыб, тем более – хрящевых.

Одним погожим солнечным днём у пологого песчаного берега Каборы бурлит вода, и на берег выползают, подобно настоящим тюленям, самцы речных акул. Не теряя много времени, они разворачиваются хвостами и остаются так лежать. Только их головы остаются в воде, где они деловито заглатывают воду и выпускают через жабры. Правда, так делают не все – ещё несколько самцов (поменьше и помоложе) вместо берега вползают на коряги, которые лежат на мелководье. А затем...

А затем к акулам подлетает несколько птичек – потомков куликов голоцена, и начинает деловито обдирать с неподвижных рыб отслаивающую шкуру. Делают они это быстро и деловито: им тоже нужен кальций, как и ракам-падальщикам – для будущих яиц, да и птенцов, это будет не лишним. Эта идиллия продолжается недолго – пока не кончится летний зной, и не начнутся осенние дожди. И всё начнётся по-новому.

...Так, с осени до осени, и идёт круговорот жизни на реке Замбези.


Бестиарий


Речная акула (Neocarcharinus flumineus)


Потомок голоценовых тупорылых акул, это крупная рыба с серой шершавой шкурой, и большой пастью. Самцы – до двух метров в длину и около 100 кг в весе, самки – до трёх метров и 200 кг в весе.

Особые приметы: почти монолопастный хвост, напоминающий по форме хвост крокодила или водяной ящерицы, почти отсутствующий спинной плавник, мускулистые брюшные и анальные плавники.

Молодняк живёт в прибрежных водах юго-восточной Африки до половозрелости. Затем они плывут на взрослое место жительства. Следующей весной самки вернутся на побережье рожать детёнышей и кормиться, самцы останутся в море. Корм – разный: рыба, звери, падаль, не редок каннибализм.


Лягушка-сом (Neoxenopus piscicephala)


Неоценовая лягушка, потомок рода Xenopus, достигающая 15-20 см в длину. Окрас водянисто-серый, головастики пёстрые, в серо-зелёную полоску. И у взрослых лягушек, и у головастиков – на морде усики как у голоценовых сомов, помогающие им ориентироваться в толще воды. В пастях – мелкие зубы, помогающие лягушкам пережёвывать и удержать крупную добычу; у взрослых лягушек вдобавок на лапках небольшие коготки, но ими они обычно удерживают друг друга во время спаривания. Взрослые лягушки – пелагические пресноводные хищники, головастики – питаются растительным сором, что приносит течение.


Рак-падальщик (Afrocancer corpovorus)


Речной и озёрный рак на юге Африки, достигает до 20 см. В длину, но кажется больше, из-за неровного панциря. Панцирь чёрный или тёмно бурый, с разными колючками. Плавает плохо, зато быстро ползает по дну.

Териториален. Живёт в норках, которые выкапывает сам, используя ножки и клешни. Питается падалью, и иногда тем, что поймает. Потомство вылупляется в норках самок, и довольно быстро покидает её, так как иначе самка может их съесть.


Журавлиный комар (Neoculex grussimilis)


Прозван так из-за телесного строения, особенно из-за длинных ног и хоботка, а также из-за черно-серого окраса, (у сытых самок с красноватым оттенком из-за выпитой крови). Живёт в болотах и у болот, в зарослях, стаями. Территориален, и не терпит чужаков – кусает их всей стаей, пока те не бросятся в бегство. Самки откладывают до 200 яиц каждая, из которых выводятся, тонкие, активно плавающие личинки цвета подгнившей коры. Молодые личинки питаются фитопланктоном, более взрослые – всеядны. Самки питаются кровью разных зверей, самцы – нектаром и фруктовым соком.


Болотная пиявка (Neohirudo palus)


Пиявки из голоценового семейства Glossiphoniidae, обычно чёрного цвета. Живут в болотах, не выносят яркого света, предпочитают охотится ночью или в зарослях. Питаются беспозвоночными или маленькими позвоночными, любимый корм – самки комаров, которые собираются отложить яйца. Живородящи, рождают до 8 живых самостоятельных детёнышей.


Паук-камышник (Neoisopeda plantainhabitare)


Паук из голоценового семейства Sparassidae, который приспособился жить среди болотных зарослей. Окрашен в серо-зелёную полоску, паутины не ткёт, шёлк использует только для страховки при охоты, и для мешка для яиц. Проявляет заботу о детях, примерно до их третьей-четвёртой линьки, после которой выжившее потомство покидает родителей. Корм – крылатые насекомые, другие мелкие животные.


Лемуровый хамелеон (Neobrookesia phantasma)


Потомок карликовых хамелеонов Brookesiinae, этот хамелеон назван лемуровым из-за его ночного образа жизни. Окрас темно-зеленный, способности к перемене цвета развиты слабо. Самка откладывает 4-6 яиц на нижнюю сторону листьев псевдопапируса и других болотных растений, и больше о детях не заботится. Корм – спящие насекомые и другие беспозвоночные, которых хамелеон находит при помощи ночного зрения и обоняния.


105. Европейский маквис

(Юго-западная Европа, окраины Средиземноморской котловины.)


В маквисе наступил рассвет. Небольшое семейство свиней-бульдозеров начало своё утро с лёгкого завтрака: они обдирают ветки с близко растущих кустов и меланхолично отправляют себе в пасти, ничего не опасаясь. Даже самый крупный местный хищник, генетта-пантера, побоится напасть на целое стадо – её просто затопчут.

Однако солнце припекает всё жарче и жарче, и свиньи-бульдозеры постепенно теряют аппетит, и идут к воде, чтобы освежиться. В отличие от своих родственников плоскозубов, свиньи-бульдозеры не слишком хорошо плавают. Однако, благодаря своим относительно длинным ногам и хоботкам, они могут заходить на вполне приличное расстояние от берега, что они сейчас и делают.

Свиньи-бульдозеры заходят на подходящую для них глубину и погружаются в мягкую дремоту. Скоро вокруг них уже плавают мелкие рыбки и пробуют спящих свиней «на вкус», сдирая с них кусочки отмирающей кожи и волос, а также разную грязь и всё остальное, что на свиней налипло за ночь.

Пока рыбки этим занимаются, сверху на них наблюдает пара глаз. Лёгкая тень струится по воде, на спину одной из свиней садится птица, и начинает с интересом следить за рыбой. Это – щурка-бегунок, неоценовый эквивалент зуйков и мелких куликов голоцена. Эта щурка – самец-холостяк, ещё не сумевший найти себе супругу из-за своей молодости. Вскоре – на току – это может измениться, но пока его интересует только свой желудок.

Щурки-бегуны не едят живую рыбу, хотя вполне могут расклевать ту, которая оказалась на берегу, и уже слегка подпортилась. Но, как говорится, «голод – не тётка», и этот самец решил рискнуть, и заняться несвойственным для него делом. Осторожно перебирая длинными ногами по свиной спине и боку, слегка балансируя крыльями для равновесия, самец щурки подходит ближе к воде и начинает высматривать небольшую, если не совсем маленькую, рыбку. Всё-таки он не рыболов.

И не слишком удачливый. Подобно тому, как его внимание привлекли маленькие рыбки, он сам стал объектом наблюдения со стороны вараньего змея, рептилии среднего размера – не больше 2 метров. Обычно эти змеи предпочитают поедать других рептилий, животных типа кустарниковых зайцелоп, ежешакалов, поросят свиней-бульдозеров, но не отказываются от птиц.

Всё ближе и ближе подплывает к щурке змей, незаметный в воде, изрядно побуревший от купающихся свиней. Все ближе и ближе... и тут случается неожиданное. В отличие от взрослых особей, поросята не столько дремлют, сколько играют на мелководье. И один из них замечает неспешно плывущую серо-бурую ленту.

В отличие от щурок, молодь свиньи-бульдозера нередко попадает на корм змеям; такая судьба уже постигла одного из поросят несколько дней назад, и теперь поросята громко визжат. Их сигнал тревоги будит взрослых свиней.

Свиньи-бульдозеры – не самые умные животные неоцена, а спросонья они соображают ещё хуже. В результате слышится внезапный визг, вода буквально взрывается от массивных тел, и всё стадо бросается на берег, едва не утопив и змея и щурку.

А тем временем к воде идёт семейство одних из самых грозных хищников чапараля - семейство генетт-пантер. И один из поросят чуть не налетает на них. Чуть, так как генетты реагируют чуть быстрее, набрасываясь на несчастную свинку с четырёх сторон, и убивают её мощными укусами. Даже у взрослой свиньи-бульдозера остаются шрамы от таких укусов, а у молодой свиньи нет никаких шансов выжить: она падает как подкошенная, и две самки затаскивают её в кусты для спокойной трапезы, а старшая самка и самец прикрывают отход: взрослые свиньи могут попытаться отбить поросёнка от хищников. Но не в этот раз – напуганные свиньи ещё не скоро успокоятся и пересчитают друг друга.

А тем временем на берегу уцелевшая и несколько запутанная щурка садится на берег и замечает пару рыбёшек, которые были выброшены на берег волной. Не умея ловить живую рыбу, щурки-бегуны порой едят рыбу дохлую, и поэтому щурка не теряя времени, начинает расклёвывать её. Но это ей не удаётся: вскоре из кустов выходит четвёрка генетт-пантер и направляется в направлении реки. Генетты-пантеры, особенно молодые, иногда разоряют гнёзда щурок и даже иногда ловят взрослых птиц, поэтому щурка решает не искушать судьбу, и быстро покидает речной берег, оставив змея снова с носом и лицом к лицу с четвёркой генетт-пантер. Один на один змей, может, и одолел бы одну из самок, но не четырёх особей сразу – наоборот, эта четвёрка вполне сможет использовать его как закуску. Поэтому он тоже покидает речной берег и уползает в кусты.

Оставшись наедине, четвёрка генетт не тратит много времени на берегу, в отличие от свиней; им есть, чего боятся, особенно стада свиней-бульдозеров, или стаи ежешакалов. Поэтому они быстро напиваются и покидают берег, ища место, чтобы провести день. Подобно своим предкам, генетты-пантеры – животные сумерек и ночи, и чувствуют себя неуютно днём.

Тем временем, счастье улыбнулось вараньему змею: он нашёл останки того поросёнка, которого чуть раньше съели генетты-пантеры. Генетт было четверо, а поросёнок – не очень крупный, вот и осталось от него немного, в основном голова с её твёрдыми черепными костями и зубами. Но есть и клочки мяса, и немного пролитой крови, и, конечно же – мухи.

Двукрылые – одно из самых живучих семейств насекомых; они способны жить даже в гниющем мясе, и катастрофу на рубеже голоцена и неоцена они пережили с меньшими потерями, чем те же бабочки. Так что теперь над недоеденным поросёнком слышится довольное знакомое жужжание.

Конечно, не одни только мухи прибыли к останкам – тут есть и жуки, и другие мелкие беспозвоночные. Но, хотя вараний змей возможно и попробовал одно или другое из них в своём детстве, сейчас ему нужно что-то более крупное и желательно из числа позвоночных. Поэтому он заползает поглубже в кустарник и собирается ждать.

Свиньи-бульдозеры уже собрались и оправились от потрясения. Кроме несчастного поросёнка, который попал на зуб генеттам, их сумасшедший бег привлёк внимание других хищников маквиса: стаи ежешакалов. Эти небольшие родственники северных ежеволков не рискуют напасть на целое стадо больших травоядных, но вполне могут попробовать добыть молодого поросеночка. Но не в этот раз: уже недосчитавшись одного детёныша, стадо свиней настороже. Но ежешакалы не отчаиваются: своей тяжкой поступью свиньи-бульдозеры давят или спугивают множество мелких животных, которых ежешакалы охотно съедают.

Тем временем солнце взбирается всё выше и выше в небо, и светит всё ярче и жарче. Генетты-пантеры уже сидят на дереве с густой и раскидистой кроной, в полной апатии, и даже запах кустарниковых зайцелоп, который доносит ветерок, не пробуждает в них особого интереса; и потом, последние слишком далеко от убежища генетт, чтобы начинать на них полноценную охоту. Но зато вечером...

А тем временем зайцелопы блаженствуют среди ясного дня: большинство их врагов спит в это время, и лишь ежешакалы могут проявить к ним хоть какой-то интерес. Но ежешакалы предпочитают нападать на зайцелоп в зимнее время года, когда большинство мелких беспозвоночных и позвоночных находится в спячке, либо гибнет или мигрирует. Тогда ежешакалы собираются в стаи и нападают на более крупную дичь. Но это время – не сейчас.

В отличие от более всеядных свиней-бульдозеров, кустарниковые зайцелопы строго травоядные, и мяса не едят. Но они тоже вспугивают разную живую мелочь, и скоро к ним присоединяется несколько щурок-бегунков. Птички быстро принимаются за еду, а заодно и посматривают по сторонам, опасаясь неприятных сюрпризов. Но сюрприз приходит совершенно неожиданно: одна из молоденьких зайцелоп заигравшись, перепрыгивает через кусты, и находит труп молодой свиньи-бульдозера. Слышится громкий визжащий свист, зайцелопы и щурки бросаются наутёк. Все, кроме той, что нашла труп: в тот момент, когда она издала крик тревоги, из куста на неё бросилось серо-бурое тело, и вараний змей нанёс ей свой ядовитый укус. Зайцелопа упала, вараний змей набросился на неё, обвил её своими кольцами, и завершил начатое.

Паническое бегство зайцелоп осталось незамеченным свиньями-бульдозерами. Они вообще игнорируют более мелких травоядных, хотя не отказываются от поедания их трупов, если находят такие. Зато несколько ежешакалов покидают своих «благодетелей» и устремляются на звук – посмотреть, нельзя ли там чем поживиться?

И их надежды вполне оправдываются: они находят останки поросёнка, и всю беспозвоночную живность, которая пировала на них. Ежешакалы – не настоящие, стопроцентные хищники; они вполне могут есть беспозвоночных животных, если они находятся в достаточном количестве – вот как сейчас. Про падаль говорить не приходится: почти все животные едят в чапарале падаль, за исключением некоторых птиц и травоядных зверей.

И говоря о птицах, несколько щурок-бегунков стоит в отдалении: они тоже не прочь поклевать и беспозвоночных и падаль, но ежешакалы в свою очередь не прочь разнообразить свой стол ими, так что птицам приходится ждать и надеяться, что им хоть что-то останется.

Тем временем день сменяется вечером; генетты-пантеры покидают своё дневное пристанище и снова идут на охоту, точнее, в том направлении, откуда раньше пахло зайцелопами. Они не замечают пару птиц, которые весь день скрывались от них в заброшенном дупле дятла. Это совы-приведения, тоже сильные охотники, но и они предпочитают не связываться с генеттами-пантерами, а подождать, пока те покинут окрестности.

Тем временем, когда ежешакалы уже заканчивали пировать над останками поросёнка, на сцене появляются генетты-пантеры. Никто не рад этой встрече: и те и другие совсем не любят друг друга, и теперь ищут выход, как им разойтись по-хорошему.

Долгое, протяжное змеиное шипение даёт им эту возможность: встречаться с раздражённым вараньим змеем в сумерках – это удовольствие ниже среднего, особенно если ты не очень голоден. Поэтому звери дружно покидают место, чуть не ставшее полем боя, в разных направлениях.

У ежешакалов сейчас забота – найти подходящее место для пережидания тёмного времени суток. Хотя они нормально ориентируются в темноте, сейчас слишком велик шанс найти вместо пищи кого-нибудь вроде ещё одного змея, или новую встречу с генеттами-пантерами, или с ночными хищными птицами. Поэтому ежешакалы ищут место поукромнее, чтобы переждать ночь.

У генетт-пантер такого страха нет, и они спокойно идут через темнеющий маквис в поисках чего-нибудь более привлекательного, чем падаль или ежешакалы. Их нюх слабей, чем у ежешакалов, но слухом и зрением они превосходят своих колючих соперников. Кроме того, это их территория, и они догадываются о том, где сейчас могут быть зайцелопы.

Тем временем совы-приведения вылетели из своего дупла и неторопливо летят вслед за генеттами-пантерами на почтительном расстоянии. Их цель примерно такая же, как и у ежешакалов, когда те следуют за свиньями-бульдозерами: им наверняка что-то перепадет с чужого стола.

В сумерках свиньи-бульдозеры готовятся спать: их сравнительно маленькие глазки почти не видят в ночной темноте, поэтому поросята ночуют в самом центре стада ради безопасности.

Неподалёку от них несколько ежешакалов тоже ложатся спать. Хотя днём они не отказались бы от поросёночка, они не настолько смелы ночью, чтобы провести подобное нападение. Поэтому на ужин им перепадает лишь несколько сверчков и других насекомых.

Кустарниковые зайцелопы тоже готовятся к ночлегу. В отличие от свиней-бульдозеров, несколько зверей у них стоят как часовые, готовые предупредить своих сородичей о любых бедах. И их худшие ожидания сбываются.

Внезапно из сгущающейся темноты и теней на двух зайцелоп-часовых набрасываются сразу по две генетты-пантеры, и убивают их прежде, чем они успевают дать предупреждающий крик. Но это видят другие зайцелопы, и ударяются в панику.

Разные шумы и звуки далеко разносятся по ночному маквису, но ещё дальше разносится по земле топот ног. Почувствовав его, вараний змей начинает ползти туда, откуда он разносится. Несколько ежешакалов тоже слышат звуки, означающие чью-то охоту, и направляются туда.

А шум явно приближается, и скоро становится ясно, откуда: совы-приведения гонят перед собой молодую зайцелопу-подростка. Вараний змей реагирует на это событие первым, нанося зверю ядовитый укус. Зайцелопа падает, но прежде чем большая рептилия может воспользоваться результатом своей атаки, обе совы опускаются на убитое животное и громко кричат, издавая крик похожий на смесь мяуканья и шипенья.

Змей не побоялся бы сразится с одной совой, но две птицы – это слишком много для него, и он уползает в темноту. Совы приготавливаются, есть, но тут на сцене появляются ежешакалы.

Ситуация патовая. Совы сильнее зверей, но последних гораздо больше, чем двое. Поэтому, после некоторой демонстрации силы с обеих сторон, устанавливается хрупкое равновесие: совы принимаются за голову и грудь, а ежешакалы за живот и круп.

Тем временем над кустарниками встаёт луна. Так завершаются очередные сутки в маквисе.


106. Драконы залива Эйр

(Крупные рептилии залива Эйр на юге Меганезии и их путешествие для кладки яиц.)


Побережье Австралии, точнее – залив Эйр, время – июль месяц, и... сцена из прошлого Земли, причём не из голоцена, а из гораздо более далёкого триасового периода, когда рептилии только начинали завоёвывать море. На берегу залива Эйр сражаютсядва ящера длиной почти 3 метра каждый. Правда, немалая часть этой длины приходится на хвост и длинную шею, которую венчает относительно небольшая голова с мощными челюстями. Ящеры имеют серо-зелёный окрас (спина более тёмная), и настроены они довольно агрессивно: рептилии взмахивают хвостами, разбрастывая в стороны кучи мокрого песка, и шипят друг на друга. Они вытягивают шеи до максимума и разевают пасти, полные крепких зубов, ради предметов их страсти, которые, как и полагает дамам, скромно греются неподалёку, не вмешиваясь в схватки разбушевавшихся самцов.

Это – приморские гоанны (Varanus semimaritimus), морские ящерицы, которые обосновались на побережье Австралии и Австралоазии. И, хотя по сравнению с могучим кархарозухом они – как калан против моржа, на мелководьях и среди прибрежных рифов они главные хищники и потребители мелкой рыбы, ракообразных, и моллюсков. Но сейчас их интересует гораздо более важная задача: продолжение рода. Схватка подходит к концу: один из двух дерущихся самцов, наконец, утомился и покинул поле битвы, чтобы оправиться от поражения, и оставил второго наедине с самками. Победитель широкой и неторопливой походкой направляется к самкам и оплодотворяет их.

До конца брачного сезона, то есть до начала – середины австралийского августа, такие сражения происходят на берегах залива Эйр ещё не один раз – приморские гоанны не самые умные из рептилий, зато их самцы довольно активные животные, и брачные ритуалы продолжаются едва ли не до полного истощения сил. Чтобы восстановить силы, они уйдут обратно в океан, охотится на мелких животных. Их за это время развелось достаточно, так как все эти недели гоаннам было не до еды: в брачный сезон аппетит рептилий снижен. Да и теперь их жизнь будет не так опасна – хоть самцы и отправились обратно в море отъедаться, у самок сейчас другой путь – на восток, в сторону Тихого океана и Тасмании. Там, через несколько очень долгих недель, они отложат свои яйца. И хотя со стороны это не сравнить с долгими странствиями морских черепах, надо отдать гоаннам должное – для не слишком-то морских рептилий они покрывают немалый путь под надзором внимательных холодных глаз, которые смотрят на них сквозь толщу воды с морского дна. Эти глаза принадлежат не скатам, но их родственникам – морским ангелам или рашплевым акулам (Squatina sp.); и, хотя, в отличие от других акул, они не очень-то активные хищники, но...

Но, тем не менее, самки приморской гоанны без особого труда пересекли воды, отделяющие Тасманию от остальной Австралии, и теперь спокойно плывут по водам многочисленных рек Тасмании; некоторые из них тут уже не в первый, и не во второй раз откладывают здесь свои яйца.

А вокруг – хорошо, тепло, и довольно-таким темновато, особенно для гоанн, которые привыкли жить на солнечном морском побережье. Внезапно над головами самок раздаются тревожные крики птиц, и несколько мокрых от крови перьев падают в воду. В другое время гоанны не поленились бы поискать источник запах крови в воде, но сейчас им не до того – надо отложить свои яйца, и только тогда неторопливо вернуться домой – до следующего брачного сезона. Но мы может задержаться, и увидим, что среди веток в кронах деревьев показываются длинные усатые морды, иногда испачканные пятнами крови, с перьями или клочками шерсти, прилипшими к зубам. Это сумчатые циветы (Pseudoviverra marsupialis), потомки восточной сумчатой куницы Тасмании, и одни из самых главных хищников этого острова. Они находят себе пропитание и на деревьях, и на земле. В отличие от глуповатых гоанн, у сумчатых цивет хорошие мозги и память - сказалась конкуренция с завезёнными плацентарными хищниками. Они запомнят путешествие этих громадных ящериц вверх по рекам, и однажды это им пригодится...

Впрочем, не одни только сумчатые циветы «интересуются» путешествием гоанн по мере их продвижению к цели. Вот проплывающие ящерицы спугнули стайку пьющих зайцекенгуру (Lagobettongia timida) – потомков крысиных кенгуру Тасмании, скорее всего тасманийского беттонга. Робкие сумчатые, не поняв, что гоанны пока не интересуются ими, бросились наутёк в кусты. Через несколько минут из кустов раздались их жалобные крики: одно маленькое сумчатое попалось на обед животным, которые большего всего напоминают не то вымерших кустарниковых собак голоценовой Южной Америки, не то такс-переростков. Это, в общем-то, и есть самые настоящие собаки, потомки домашней собаки, завезённые на Тасманию людьми и благополучно пережившие их исчезновение. Они постепенно приспособились к дикому образу жизни и разделились на несколько видов. Вдоль рек и ручьёв живёт речная собака или собака-норка (Potamocanis speothicus), псовое, которое приспособилось к полуводному образу жизни. Правда, эта их склонность к жизни в воде не распостраняется на самые глубокие реки, но речные собаки не жалуются... А гоанны плывут всё дальше.

Но, похоже, плыть им остаётся не очень далеко, а некоторые вообще достигли цели: в поисках своей «маленькой родины» гоанны постепенно покинули более крупные реки Тасмании, и плывут по всё более мелким и мелким речкам. Сами гоанны, раньше плывшие общей стаей (так безопасней), тоже постепенно разделились, и уже плывут группами по 2 – 4 особи. Да и плывут ли? Вот уже то одна, то две гоанны вылезают на берег и ползут к своему заветному участку, либо туда, где по каким-то причинам нет хозяина. На том месте они, не теряя ни минуты времени, начинают обустраиваться: копать землю либо раскидывать валежник. А затем в получившиеся ямки гоанны откладывают яйца, закапывают их в землю, нагребают валежник, и... покидают навсегда. Вообще-то, это в чём-то правильно: через пару часов после кладки аппетит самок гоанн пробуждается, да так активно, что даже лягушкам не следует попадаться им на дороге – съедят! И они отъедаются по дороге домой – глотают и лягушек, и рыб, и всяких мелких зверьков и птиц, которые попадаются им по дороге на австралийское побережье...

Ну, а что же яйца? Они лежат в земле, и маленькие ящерицы вылупятся из них только через несколько месяцев. Только вылупятся ли? Вот зашевелились кусты, и семейство речных собак с самым недвусмысленным видом подошло к закопанной кладке яиц и стало их раскапывать. Хотя опыта в таких делах у них маловато по сравнению со своими предками, яйца гоанн показываются на поверхности земли довольно быстро. Иногда рядом с собаками, можно увидить птиц размером с галку, но с тонким хвостом, тёмно-зелёным оперением и пурпурно-красной головой. Это – пурпурноголовая ночная щурка (Nyctyornis purpurea), один их потомоков бородатых ночных щурок, которые постепенно переселились в ледниковый период с Новой Гвинеи на Тасманию, оставив за собой «шлейф» из множества потомков. Пурпурноголовая щурка – это сугубо лесная птица, которая охотится на беспозвоночных и мелких позвоночных животных. Она отнюдь не отказывается от яиц, как птичьих, так и яиц гоанны. Правда, много этой еды ей не перепадает: кладка одной гоанны составляет 20 – 30 яиц, а речные собаки прожорливы, да и не одни они: сумчатые циветты тоже тут как тут. В отличие от собак, циветы охотятся на птиц, включая щурок, так что последние вынуждены держаться от них подальше...

Но ничто ни вечно под луной. Наконец, все пернатые и четвероногие хищники насыщаются, и оставляют остатки кладок в покое. Да и не до всех кладок они ухитряются добраться. Из уцелевших яиц где-то в конце октября – начале ноября вылупляются детёныши, которые сразу устремляются к воде. Правда, в собственно воду – пускай и мелких речек – они полезут не сразу, а лишь через месяц-другой, когда достигут 30-50 см; до этого они будут прятаться в приречных зарослях, и вообще, будут вести себя довольно робко. Но когда они станут больше полуметра в длину, у них прибавится смелости, и они, наконец, начнут напоминать характером родителей. Достигнув такого размера, они нападают даже на зайцекенгуру, которые приходят к рекам напиться. Правда, если вместе кенгуру гоаннам встречаются речные собаки, либо какие-нибудь хищные сумчатые, на обед могут попасть как раз молодые гоанны. Но главное ещё впереди, когда молодые гоанны достигнут половозрелости и отправятся в путь, на далёкую родину своих предков.

И из глубин поднимаются рашплевые акулы. Взрослая рашплевая акула – это плоская рыба, не уступаюшая длиной и весом взрослому самцу гоанны – 2.5 м и весом до 70 кг. И хотя они изобрали для себя образ жизни скатов, иногда, особенно в тёмные и безлунные ночи, они словно вспоминают своё прошлое, и тогда...

Обычно морские ангелы устраивают свои нападения или ночью, когда особенно глупые молодые гоанны пробуют отправиться в открытое плавание поодиночке (но такое случается редко – гоанны уже привыкли держаться стаей), или днём, когда гоанны волей-неволей должны переплыть пролив, отделяющий Тасманию от остольной Австралии. Тогда рашплевые акулы атакуют их массово. Обычно это происходит у берегов Австралии, когда молодые гоанны устают от непривычно долгого плавания и не могут толком защищаться. Это особенно важно для акул, так как зубы гоанн-подростков уже вполне могут порвать их плавники или прокусить хрящевой скелет – и тогда уже гоанны вполне смогут пообедать акулами. Да и случаи каннибализма среди рашплевых акул – не исключение.

... Через несколько недель уцелевшие гоанны-подростки достигают своей исторической родины. Это происходит примерно через два года с того момента, когда их беременные матери покинули эти берега. Взрослые самки уже готовятся отплыть вновь, как было уже не раз, и им всё равно, что их взрослые дети (а также младшие братья и сёстры) прибыли домой. Даже больше того – самцы после окончания свадебных игр очень голодны и не прочь напасть и съесть гоанну-подростка, если такая попадётся им на пути. Впрочем, долг платежом красен – стая подростков вполне может одолеть уставшего или слишком старого самца, так как они проголодались не меньше взрослых, и они столь же свирепы и бесчувственны. Правда, пока они не достигнут хотя бы 2 метров в длину, они будут держаться подальше от взрослых особей, но это значит, что они должны «продержаться» ещё несколько лет, прежде чем на полных правах вступить во взрослую жизнь...

Вот так и живут приморские гоанны из года в год на берегах залива Эйр.


107. Жители царства холода

(Мелкие обитатели тайги Восточной Сибири - летучие мыши, птицы, рептилии и беспозвоночные.)


В неоцене на Земле по-прежнему остаются места, для которых характерен сезонный климат с явно выраженной сменой времён года. В северном полушарии весна неизбежно наступает повсюду на территории Евразии, даже на северном крае таёжного пояса, куда она всё же приходит с некоторым опозданием. Как и в более южных местностях, приход весны означает долгожданное появление солнца из-за снежных туч, набухшие почки на деревьях и первые цветы. Цветы сурового Севера, правда, значительно беднее, чем на юге – большинство из них принадлежит деревьям и по-прежнему опыляется ветром, а не насекомыми или другими беспозвоночными, но даже такие цветы могут быть по-своему красивыми, напоминая свечи разной длины и цвета – белые, жёлтые, розоватые. Когда в весенней тайге начинает дуть лёгкий ветерок, то с этих соцветий летит обильная пыльца, которая в конце концов попадает на женские цветки деревьев и опыляет их – система, показавшая свою эффективность на протяжении десятков миллионов лет.

В отличие от деревьев, животные не могут доверить столь важную функцию продолжения рода ветру или другим неодушевлённым явлениям природы, и должны ради этого тратить много времени и сил. В начале весны самец снежной сойки не теряет много времени: найдя подходящую для брачных демонстраций разлапистую ветку, он начинает токовать – вытягивается вертикально, раскрывает крылья и оглашает окрестности брачным криком, напоминающим пронзительный хохот.

Птица кричит ещё не в полную силу: весна только наступила, оперение самца по-прежнему зимнее, синевато-белое с несколькими тёмными полосками на хвосте и крыльях. Тем не менее, его крик продолжается, и с другой стороны опушки на него отзывается другая птица, затем из глубины леса ещё одна, потом другая, третья… Вскоре ранее неуютный и тёмный лес меняется до неузнаваемости: он не только озарился солнцем, но и огласился птичьими криками.

Но птичья перекличка продолжается недолго. Внезапно раздался громкий хруст прошлогодних ветвей, и из кустов на поляну вышла самка сибирского берла с парой детёнышей. Они родились только в эту зиму, и лишь в первый раз выбрались из логова. Увидев могучую хищницу, снежные сойки замолкают. Появление хищника многое означает для них, и птицы начинают следовать за семьёй берлов на почтительном расстоянии – как и другие врановые птицы, снежные сойки достаточно часто подбирают остатки пиршества крупных хищников, в том числе берлов и вахил.

Но на этот раз самка берла не торопится искать крупную дичь, или хотя бы более мелких зайцелоп: ей надо дать малышам первый урок по поиску пищи, а для этого нужно найти что-нибудь помельче и послабее. Поэтому она активно водит носом по земле, вынюхивая под тающим снегом какую-нибудь мелкую живность. Детёныши следуют за матерью, а над ними с дерева на дерево перепархивают снежные сойки.

Внезапно самка берла остановилась. Нет, она не учуяла под снегом грызуна или сравнительно хорошо сохранившуюся падаль. Характерный остро-кислый запах сигнализирует обонятельному центру её мозга, что под снегом находится пища совершенно другого рода – муравейник сибирских муравьёв-шаазов.

Муравейник этого вида муравьёв пока ещё покрыт толстым слоём снега и промёрзшей за зиму земли, но самку берла это не останавливает: она мощными движениями раскапывает вокруг себя снег, а затем, добравшись до земли, несколькими ударами сильных лап проламывает дырку в «крыше» муравейника.

Увидев такое поведение крупного хищника, снежные сойки окончательно замолкают и подлетают поближе, чтобы не упустить момент, когда звери насытятся муравьями и отойдут. В отличие от берлов, снежные сойки гораздо более приспособлены к ловле муравьёв и других беспозвоночных обитателей сибирских лесов.

Впрочем, сейчас самка берла и не пытается есть муравьёв – в тёплое время года их кислый вкус вносит приятное разнообразие в её рацион, но сейчас у неё другие цели. Она не вылизывает муравьёв-шаазов из их подземных туннелей, зато выбрасывает на поверхность земли сравнительно более крупное животное – зеленоватую ящерицу покрытую неровными пятнами белёсого и коричневого цвета. Сейчас эта рептилия ещё в зимней спячке, и она даже не чувствует, как крупный хищник одним ударом выбрасывает её из укрытия своим детёнышам, а те с опаской обнюхивают её, прежде чем попробовать на зуб.

Эти ящерицы не очень вкусны по сравнению с другими животными, и вкус мяса пока непривычен для детёнышей берла. Они сразу же оповещают об этом свою мать, которая лишь негромко рявкает им в ответ и уводит их прочь, оставляя снежным сойкам разворошенный муравейник и несколько капель крови на снегу. Птицы нетерпеливо ожидали этого момента, и, как только хищники скрылись, налетели на это место целой стаей. Брачное настроение оказывается на время забыто, пока птицы пытаются добраться до муравьёв, и некоторым из них удаётся неплохо поесть.

Пока наиболее большие и сильные птицы пируют, другие тоже не теряют время и разлетаются на соседние деревья в поисках корма: насекомых или других животных. В отличие от других врановых птиц, например орлиных воронов, снежные сойки специализируются на мелкой добыче, особенно насекомых и других беспозвоночных.

Сойки перелетают с дерева на дерево, держа друг друга в поле зрения, и изредка издавая крики, которые больше характерны для их зимнего поведения, чем для весны. И держатся они всё ещё общей стайкой, не разбиваясь на отдельные пары. Внезапно одна из птиц издала протяжный крик: она нашла на стволе дерева участок отслоившейся коры, а под ним нескольких пауков. Хотя пауки и сливаются по цвету с корой и древесиной, зорких птиц трудно обмануть таким камуфляжем, и они бойко склёвывают вялых от холода членистоногих.

Снежные сойки – весьма остроглазые и прожорливые птицы, и кажется, что никаким мелким животным от них нет спасенья. Однако, это не так. Когда другая сойка видит несколько пучков хвои, перевитой грубым шёлком, она издает резкий крик иного рода, и остальные птицы облетают стороной эти пучки – коконы хвойного шелкопряда...

Время идёт своим чередом. Солнце стоит на небе всё дольше и дольше, и это постепенно меняет поведение лесных обитателей. В северной тайге раздаётся всё больше и больше птичьих голосов. И, конечно, пронзительно хохочущий крик снежной сойки – один из самых громких и частых. Дружная зимняя стайка, наконец, разбилась на пары, но осталось также несколько одиночек. Эти одиночные особи нашли себе подходящие места для токования, и теперь оглашают окрестности настоящими брачными криками.

Но, как часто бывает в реальной жизни, даже найти себе подходящее место для токования, а тем более для гнездования, не так уж и просто. Один из самцов сойки вроде бы нашел удачную ветку, и теперь вытягивает тело вверх свечой, изо всех сил издавая свой громкий хохот. Пока он не привлёк внимания самки, но зато в дупле, где ветка отрастает от ствола, кто-то зашевелился, и вскоре на солнечный свет выполз свирепый маленький хищник – летучая мышь-елань, одна из нескольких особей, зимовавших в дупле. Покрытая тёмным, чёрно-серым мехом, она кажется чернильным пятном на серо-буро-зелёной ветке, но для снежной сойки елань – это хищник, гораздо более опасный, чем берл и вахила. Издав резкий крик тревоги, птица покинула дерево в поисках более безопасного места.

Елань больше не обращает внимания на сойку: день – это не время охоты для рукокрылых хищников, и вообще, всё, что хотелось в данный момент летучей мыши и её соседям по дуплу – это хорошо прогреться на солнышке, чтобы в солнечном тепле разогнать по телу кровь, застоявшуюся за время зимней спячки.

Пока елани греются на солнце, самец сойки нашёл другое подходящее дерево и сел на его ветку. Но у этого дерева уже есть «хозяин» из числа его сородичей, и он протяжными криками требует, чтобы новоприбывший самец немедленно убирался отсюда.

Но спугнутый еланью чужак не торопится покидать новое место. Он понимает, как сложно найти в лесу подходящее и не занятое соперниками место для тока и гнездования, и как легко устать от напрасных поисков. Поэтому в ответ на угрозу хозяина территории он сам встаёт в боевую позу и громко кричит в ответ, показывая готовность наступать.

Громкий рёв, показавшийся громовым для птиц, заставил враждующих соек разлететься по разным ветвям дерева. Этот рёв издала самка сибирского берла. Она слишком увлеклась чесанием спины об дерево, но вдруг услышала предупреждающее шипение: это её детёныши изучали кучу валежника, рассчитывая обнаружить что-нибудь съедобное, но нашли недавно пробудившуюся сибирскую гадюку, самую северную из всех ядовитых змей. Детёныши ещё не видели этих змей, но их мать знает, что такая встреча может быть опасной для них; много лет назад она уже теряла детёнышей от ядовитых зубов этих рептилий. Грозным рёвом самка сибирского берла призывает детёнышей к себе, прежде чем змея перейдёт от предупреждений к нападению. Детёныши не смеют ослушаться матери и быстро бегут к ней, позволяя гадюке уползти невредимой.

Получив от матери пару хороших тумаков, детёныши всё равно не теряют любопытства и продолжают исследовать окрестности. Теперь их внимание привлекает небольшая бабочка с неожиданно яркими, фиолетово-зелёными крыльями – хвойный шелкопряд. Малыши ещё не знают, что в мире есть ядовитые животные, окраска которых служит предупреждающим сигналом, и один из них схватывает бабочку своей пастью. Почти сразу же на его морде появляется явное выражение отвращения, изо рта обильно выделяется слюна, и детёныш выплёвывает яркое насекомое. Но, в отличие от яда сибирской гадюки, яд хвойного шелкопряда не является смертельным даже для самых молодых сибирских берлов. Поэтому, когда мать снова зовёт их, оба малыша резво бегут к ней, и ничто в их поведении не указывает на встречу с ядовитым насекомым...

Таёжная ящерица, выбравшаяся из муравейника шаазов, следит за семейством берлов взглядом, лишённым эмоций. Мозг мелкой рептилии слишком примитивен, чтобы распознавать именно берлов среди прочих опасностей, но она инстинктивно чувствует, что надо избегать всех живых существ, которые больше неё. Поэтому она делает довольно значительный крюк, чтобы избежать встречи с берлами и добраться до чесального камня. Подобно тому, как звери и птицы меняют свою шерсть или оперение, северные рептилии, ящерицы и змеи, меняют свою кожу. Их предки, а также более южные сородичи меняют свою кожу без особой привязки к временам года, и новая кожа после линьки мало чем отличается от старой. Для сибирской гадюки, таёжной ящерицы и им подобных животных ситуация принципиально иная: их покровы для тёплого и холодного времён года разнятся даже на микроскопическом уровне, и это напрямую связано с жизненными циклами этих рептилий.

Будучи осёдлыми птицами, снежные сойки тоже линяют при смене времён года. Они уже сменили своё однотонное и утеплённое белое зимнее оперение на гораздо более пёстрое весенне-летнее, желтовато-зелёного цвета. У самцов вдобавок появились рыжие хохлы и воротники из удлинённых перьев. В лиственном лесу, где листья деревьев ещё не распустились полностью, такие птицы были бы заметны не только друг для друга, но и для пернатых хищников. Но тут, среди развесистых лап хвойных деревьев, покрытых молодыми шишками и щётками прорастающих молодых побегов с мягкой хвоей, снежную сойку можно скорее услышать, чем увидеть, да и хищных птиц здесь водится сравнительно мало. Домашние хлопоты у этих птиц уже начались, и несколько самок уже летают вокруг чесального дерева берлов, собирая выпавшую густую зимнюю шерсть этих зверей для подстилки в своих гнёздах.

Потревоженные этими птицами, несколько небольших бабочек с фиолетово-зелёными крыльями неторопливо улетели к ветвям с более густой хвоей, и скрылись в ней. Разбираясь в гастрономических достоинствах насекомых значительно лучше, чем берлы, сойки не преследуют этих насекомых: они знают о том, что эти бабочки несъедобны. Зато их опустевшие коконы представляют неплохой материал для утепления гнёзд этих птиц, и несколько разорванных коконов уже сорваны с веток прямо вместе с иголками, переплетёнными шёлком...

Пока сойки собирают материал для своих гнёзд, хвойные шелкопряды долетели до ближайшей ели и уселись на её хвою, чтобы отдохнуть и сохранить силы к ночи, когда они полетят искать самок своего вида для продолжения рода. Как и другие шелкопряды, взрослые бабочки хвойного шелкопряда ничего не едят. Они живут только за счёт питательных веществ, накоплённых гусеницами, и умирают в течение двух-трёх дней после выхода из коконов. Едкий привкус хвои помогает им избежать опасности нападения насекомоядных животных и мелких хищников, но так бывает не всегда.

Пока бабочки сидели на хвое, не обращая на всё внимания, на них начали охотиться другие, более опасные для них хищники. На нескольких бабочек набросились небольшие серые существа – пауки-волчки. Покрытые серыми пушистыми шубками из тонких волосков, они пережили эту зиму, избежав смерти от холода и клювов вездесущих птиц. И теперь, с повышением температуры, их обмен веществ ускорился, побуждая пауков охотиться, и они с жадностью набросилась на добычу. Пауки-волчки не образуют стай в тёплое время года, но эта группа пауков просто ещё не успела разбежаться, а хвойные шелкопряды, оказавшиеся совсем рядом, пришли очень кстати, чтобы насытить хищников.

Тем временем таёжная ящерица добралась до своего камня и начала активно тереться об него. В отличие от змей, чья старая кожа слущивается единым «чулком», кожа ящериц сменяется лоскутами, вне зависимости от вида. Правда, у таёжных ящериц есть своя специфическая особенность: за зиму они расходуют весь накопленный за предыдущее лето жир и худеют, но одновременно создают новый слой чешуйчатого эпидермиса под старым, который одновременно становится просторнее и гораздо слабее прикреплён к телу, чем новый, и поэтому линька у таёжных ящериц проходит гораздо быстрее, чем у других видов.

Рядом с таёжной ящерицей бегают и её соседи, муравьи-шаазы. Это короткотелые, но длинноногие фуражиры, которые перезимовали в виде куколок, и теперь ищут корм для своей королевы. Сброшенные таёжной ящерицей клочки зимней шкурки сохранили на своей изнанке остатки тонкой жировой прослойки, разделявшей эпидермис. Фуражиры шаазов активно обгладывают края лоскутов отслоившегося эпидермиса и уносят их в муравейник. Ящерица не обращает на них внимания, хотя в другое бы время она непременно напала бы и съела этих муравьёв. Но линька поглощает всё внимание этой рептилии, и даже охотничий инстинкт ящерицы оказался подавлен на время.

Точно так же, не обращая внимания на ящерицу, сибирская гадюка линяет в опасной близости от неё, по другую сторону камня. Хотя её кожа спадает единым «чулком», отсутствие конечностей заставляет змею использовать камень для дополнительной точки опора, об которую, вдобавок, можно потереться, чтобы легче сбросить старую шкуру.

И таёжные ящерицы, и сибирские гадюки регулярно навещают этот камень с шершавой поверхностью для линьки, и кусочки их шкурок остаются возле камня в большом количестве. Это привлекает фуражиров муравьёв-шаазов из нескольких разных муравейников. Они не нападают на активных животных, и вместо этого обследуют их шкуры ради мало-мальски съедобных остатков органических веществ и уносят эти остатки к себе в муравейники. Все эти фуражиры представляют собой довольно большое количество муравьёв, что привлекает птиц. Одна молодая сойка, ещё не имеющая характерного длинного хвоста и хохолка половозрелой особи, села на камень, чтобы подкрепится муравьями. Она успела склевать не больше пяти муравьев, прежде чем из охотника стала добычей. Одна из сибирских гадюк, которая уже успела сменить свою шкуру и изрядно проголодалась за время зимовки, набросилась на неё и нанесла укус, который убивает сойку за считанные минуты. Убив птицу, змея медленно заглатывает её целиком, прежде чем отползти в укромное место для пищеварения.

Вечереет... Суточные температуры перевалили за положительную отметку, но по ночам довольно долго бывают заморозки. Большинство холоднокровных и даже теплокровных животных предпочитает проводить ночи в убежищах, чтобы спастись от ночного холода. Для могучей самки берла, даже сменившей зимнюю шкуру на более лёгкую летнюю, такой холод просто не заметен. Однако молодые детёныши, ещё не столько закалённые, как их мать. Поэтому они предпочитают спать рядом с нею, пытаясь укутать голые носы своими ещё куцыми хвостиками.

Берлы спят достаточно чутко, но они не слышат тихого шуршания маленьких сухих крылышек – это хвойные шелкопряды начали свой брачный полёт. Самцы и самки этих бабочек похожи друг на друга, самки лишь несколько крупнее из-за яичек, созревающих в их брюшках.

Внезапно ночной танец шелкопрядов прерывается и бабочки разлетаются в разные стороны – их испугали елани, крупные летучие мыши, которые вылетели на охоту. Но елани, как и другие мелкие хищники этих мест, не интересуются шелкопрядами – они знают несъедобный вкус этих бабочек. Вместо этого они направляются к гораздо более приятной на вкус и лёгкой добыче – к остаткам ужина берлов. Хотя елани меньше берлов во много раз, они не менее прожорливые хищники и падальщики. Труп молодой шурги, задранной матерью семейства, им вполне приходится по вкусу, а мясо, с которого уже сорвана толстая шкура – по зубам. Тёплая кровь достаётся мелким животным дорогой ценой, и, несмотря на то, что в зимней спячке температура их тела сильно упала, летучие мыши успели изголодаться за зиму не меньше муравьёв, ящериц, или змей. Поэтому, пользуясь случаем, они наедаются до отвала, пока практически не теряют способность летать. Но это обстоятельство, похоже, их не волнует – когда они, наконец, наедаются, они способны быстро передвигаться по земле на четырёх конечностях, используя ступни задних лап и сгибы крыльев. Прежде, чем зайдёт луна, и солнце вновь осветит труп шурги и спящих берлов, елани скроются среди тенистых и разлапистых ветвей местных деревьев, и станут спокойно переваривать свою долю добычи.

Выспавшиеся за ночь берлы даже не замечают, что их добыча несколько уменьшилась в количестве, и продолжают есть то, что, осталось с ночи. Они ощущают слабый запах летучих мышей, пировавших ночью их на добыче, но не обращают на него внимания. Тем не менее, с ними снова делят пищу нахлебники – на этот раз всё те же вездесущие муравьи-фуражиры. Как и их южные родичи, шаазы плотоядны, а в условиях сурового таёжного климата они приспособились питаться значительно более разнообразной пищей. Голод после зимовки тоже даёт о себе знать, и потому неудивительно, что шаазы, не теряя времени, заползают на труп шурги и начинают объедать его. Детёнышам берла не нравится, когда насекомые заползают им на нос и в ноздри, но их мать не обращает внимания на ползающих шаазов, и даже иногда слизывает их с добычи, поэтому детёныши, глядя на мать, возобновляют завтрак.

Но даже прожорливые берлы не могут съесть всю тушу шурги за два дня, и в конце концов оба детёныша, а за ними и их мамаша покидают труп и идут к реке напиться. Перед тем, как оставить тушу, самка берла оставила на ней свою пахучую метку, заявляя о праве собственности на добычу. Как и пахучая метка их более западных родичей, их запах является столь же серьёзным предупреждением для других крупных хищников, но муравьи не обращают на него никакого внимания – их интересы далеки от интересов больших хищных зверей. Они настолько заняты кормлением на туше, что не обращают внимания на то, что делается вокруг них. А это может быть опасно.

Снежные сойки тоже не прочь покормиться на чужой добыче, как и летучие мыши и муравьи, особенно, если рядом нет более крупных любителей мяса. Как только они замечают, что берлы ушли надолго, они налетают на уже сильно объеденную тушу, и начинают расклёвывать мясо, одновременно собирая с мяса муравьёв. Спасение насекомых – в двух обстоятельствах: их достаточно много, и всех их склевать не удастся, и, кроме того, соек слетелось не так уж и много. Большинство птиц пока заинтересовано в поиске гнездового партнёра и охране гнездовой территории, а не в муравьях. Тем не менее, когда весна постепенно уступит место лету, это ситуация в корне изменится. Пока муравьи ещё могут передвигаться более-менее свободно к трупу шурги и обратно, теряя от прожорливых птиц сравнительно немногих фуражиров. Иногда муравьи находят трупы шелкопрядов – оплодотворённые самки бабочек отложили за ночь яички и умерли...

Идёт время, и наступило лето. «Свечи» хвойных деревьев выпустили всю пыльцу и опали, зато везде по краям ветвей на фоне тёмной прошлогодней хвои зеленеет молодая, яркая хвоя. Её питательные свойства, конечно, сильно уступают по сравнению с листвой немногочисленных лиственных деревьев, но для гусениц хвойного шелкопряда это не имеет значения: они едят как раз такой корм. Гусеницы многих видов бабочек отчасти компенсируют качество своего корма количеством, но хвойный шелкопряд выделяется среди них даже по стандартам насекомых. Они едят буквально день и ночь, так как им надо накопить достаточно питательных веществ чтобы пережить холодную таёжную зиму, претерпеть метаморфоз и сохранить достаточно сил, чтобы в будущем году в течение немногих дней найти особь противоположного пола и продолжить свой род.

Над поедающими хвою гусеницами скользнула тень – это снежная сойка, которая ищет корм для своих птенцов. Несмотря на её зоркие глаза, она не заметила молодых гусениц, которые на данный момент спасаются от врага, сливаясь с иглами, поскольку они ещё не обрели достаточной концентрации защитных веществ из хвои в своих телах, и поэтому вполне съедобны. Соответственно, они обладают неброской однотонно-зелёной окраской, которая даёт им защиту от глаз хищников. Но некоторые хищники пользуются при поиске корма не только, и не столько зрением, сколько иными, более надёжными чувствами.

По ветке, на которой «пасутся» гусеницы, ползут несколько фуражиров муравьёв-шаазов. Тихое царапанье их шагов не услышит даже самое чувствительное ухо. В иных местах рядом с фуражирами были бы и муравьи-солдаты в роли охранников, но в столь северных широтах более хищные насекомые, чем шаазы, просто не водятся. Кроме того, рядом с небольшими фуражирами, выкормленными этой весной, шагают более крупные особи, которые были выкормлены уже в начале лета. Они вооружены гораздо более мощными челюстями, чем их сородичи из весеннего поколения. Эта разница в размерах среди фуражиров отчасти компенсирует отсутствие солдат во время походов за пищей. Но только отчасти.

Пока муравьи подступают к гусеницам, улавливая их запах, за ними наблюдают несколько пар больших фасеточных глаз. У пауков-волчков начинается брачный период, и, подобно большинству их сородичей, их самки требуют в это время подарков во избежание нападения на самца. Правда, северная специфика есть и в этом случае – самцы пауков-волчков лишь немногим меньше самок, и то не всегда. Но всё равно подарки служат гарантией удачного спаривания, так что самцы пауков-волчков всё равно ищут подходящую жертву, чтобы преподносить подарки своим дамам. Выбор же в северной тайге невелик, и фуражиры муравьёв-шаазов как раз и попадают чаще всего паукам «на зуб».

На данный момент несколько пауков-волчков начинают подкрадываться к снующим по ветке муравьям столь же тщательно и осторожно, как вахилы подкрадываются к зайцелопам. Им помогает то, что зрение у муравьев, в отличие от пауков, не очень хорошее, а их несколько ограниченное поведение ориентировано на запах гусениц.

Но любую, даже удачную охоту может сорвать случай... или более мощный и удачливый хищник. Большие и внимательные глаза пауков замечают быстро приближающаюся тень, и восьминогие охотники резво спрыгивают в хвойные лапы, растущие под ними, оставляя муравьев в компании гусениц… и снежной сойки, которая тоже заметила их. Сойку тем более не останавливают размеры фуражиров: она просто набирает полный клюв насекомых и улетает, оставляя гусениц незамеченными и не съеденными.

Тем временем на растущих ниже ветках пауки-волчки находят ещё нескольких гусениц хвойного шелкопряда. Подчиняясь требованиям инстинкта, они используют их в качество подарков для своих самок. Инстинкт и мудр, и слеп одновременно.

Но похоже, что паукам не придётся провести этот день спокойно. Одна из веток начинает сильно дрожать: что-то очень крупное по меркам пауков движется по ней. Схватив свою добычу, упакованную в шёлк, пауки спрыгивают кто куда и убегают уже второй раз в течение часа, оставляя ветки во владении редкой на деревьях гостьи – сибирской гадюки.

Подобно многим другим змеям, сибирская гадюка больше охотится на земле, чем на деревьях. Но в тайге лапы некоторых хвойных деревьев вполне могут касаться земли, образуя своеобразные лестницы для разных наземных животных, в том числе и для змей.

Змея не чувствует себя комфортно над землёю – она сравнительно тяжела и неуклюжа для акробатики; её привели на дерево голод и чувство обоняния. Змея осторожно ползёт к дуплу в стволе: гадюка чует, что там есть что-то съедобное.

Обитатели дупла – это семья летучих мышей-еланей. В отличие от птенцов сойки, днём родители охраняют своих детёнышей: когда змея просовывает свою голову в дупло, одна из самок подползает сверху к змеиной голове и наносит рептилии множество кровоточащих укусов на затылке и шее. Такой приём сразу отбивает аппетит гадюки, она резко выдёргивает голову из дупла и... теряет равновесие.

Падая, змея ударяется всем телом об колючие ветки, растущие ниже дупла. Но эти же ветки, а также слой опавшей хвои на земле помогают змее пережить падение без особого вреда для себя. Перевернувшись на брюхо, гадюка уползает восвояси в поисках более доступной добычи в более привычном месте – на земле.

И очень скоро она находит то, что искала – молодая таёжная ящерица деловито раскапывает муравейник шаазов. В отличие от более южных видов муравьев, муравейники шаазов полностью находятся под землёй, как правило, на такой глубине, где можно переждать зимние морозы в безопасности. Безопасность от наземных хищников – это побочный эффект такого устройства гнезда. Но даже слой почвы не гарантирует абсолютной безопасности.

А таёжная ящерица как раз этим и занимается. «Настоящие ящерицы» семейства Lacertidae не занимаются рытьём земли, но таёжной ящерице и тут пришлось пойти своим путём. В процессе эволюции этот вид выработал на свои лапах широкие и острые когти, напоминающие по форме лопаты. Когтями такой формы таёжные ящерицы легко раскапывают землю, особенно летом, когда она рыхлая и сухая.

Таёжная ящерица очень деловито раскапывает муравейник – как и для других насекомоядных животных, шаазы являются основным кормом для ящериц. Добывая корм, она потеряла осторожность и явно не замечает приближающуюся гадюку – одного из главных охотников на этих ящериц.

Внезапно рептилия ощущает дрожь земли от шагов крупного животного: на тропе появился молодой сибирский берл. Этот зверь уже достаточно взрослый, чтобы жить самостоятельно, но ещё сравнительно молод, чтобы сохранить детское любопытство. Ящерица привлекает его внимание, и зверь, словно детёныш, начинает подкрадываться к ней.

Излишнее любопытство имеет обратную сторону, и этому берлу тоже придётся не сладко. Он легко мог бы расправиться с ней, прихлопнув её своей лапой, но не стал этого делать: хищник ткнул ящерицу носом. Скорее всего, молодому зверю просто не приходит в голову, что такое маленькое существо может быть чем-то опасно для него.

Мозг ящерицы примитивен, и её реакции на внешние обстоятельства достаточно однообразны. В другое время она смогла бы вовремя заметить приближение хищника, но сейчас она находится в невыгодном положении – Она выкопала в муравейнике яму, из которой ей трудно выскочить, а до ближайшего укрытия далеко. Но у неё есть один защитный приём, срабатывающий в случае крайней опасности. Когда нос берла тыкается прямо в неё, ящерица действует не раздумывая: словно пружина, она прыгает на берла и вцепляется в его нос мёртвой хваткой.

От неожиданности берл заскулил, словно детёныш, и резко дёрнулся в сторону. Гадюка, подкрадывавшаяся к ящерице, прекратила охоту и поползла в другом направлении, чтобы случайно не попасть под лапы хищника. А ящерица осталась один на один с огромным врагом, во много раз превосходящим её по весу. Челюсти ящерицы приспособлены в первую очередь для раздавливания жёсткого хитина членистоногих, поэтому её зубы похожи на тёрку, а челюсти, когда рептилия схватывает что-то, начинают механически совершать жевательные движения, перетирая добычу.

И вдобавок ящерица понимает, что это не добыча, а враг. Поэтому она выделяет в укушенный нос берла некоторое количество своей слюны. Эта слюна, хотя и не так ядовита, как яд гадюки, тоже вызывает очень болезненные ощущения. Чувствуя жжение, берл резко мотает головой, ящерица отцепляется от его носа и летит в кусты. Упав на землю, рептилия спасается бегством изо всех сил, и прячется в ближайшем укрытии. Берл уходит, мотая головой от боли: его нос уже начал распухать от слюны ящерицы, и вернётся в нормальное состояние только через несколько часов.

Тем временем снежные сойки выжидают, когда берл уйдёт, и затем слетаются к раскопанному ящерицей муравейнику, чтобы поймать там муравьёв для своих птенцов. Хотя после того, как берл ушёл, прошло немного времени, время для кормёжки оказалось упущено: когда сойки подлетают к раскопанному входу, их встречают не фуражиры, а муравьи-шаазы несколько другого сорта, землекопы.

У муравьёв-шаазов нет солдат, как у более южных видов, но у них, естественно, есть матки, и этим маткам нужна защита. Им также надо расширять и чинить свой муравейник – и поэтому в летнее время года из некоторых куколок выходят не летние фуражиры, но землекопы, невысокие, но широкие муравьи, с мощными челюстями и ногами, которыми они выкапывают подземные проходы. Мощное телосложение также делает их более серьёзными противниками в схватке.

Таёжные ящерицы, чьи отношения с шаазами более сложны, чем просто отношения хищника и добычи, знают об этих муравьях, а их кожа специально защищена прочной чешуёй от укусов мощных челюстей землекопов. А вот у соек кожа тоньше, да и опыта встреч с кастой землекопов у них меньше. Поэтому, когда из-под земли появляются не привычные фуражиры, для соек это оказывается полной неожиданностью. Несколько минут они ещё пытаются собирать землекопов, но это оказывается не так просто: землекопы гораздо менее удобной формы для птичьих клювов, и вдобавок они и сами заползают на тело птиц и кусают их кожу до крови. Через несколько минут активность соек исчерпана и они покидают поле боя, оставив победу за шаазами-землекопами, которые возвращаются к привычному занятию – ремонту муравейника... Но это им не удастся сделать спокойно: таёжная ящерица вернулась. Рептилия набрасывается на них, как небольшая пёстрая молния, и быстро схватывает, разжёвывает и глотает одного муравья за другим прежде, чем те успевают поднять общую тревогу.

Будучи холоднокровным животным, таёжная ящерица требует гораздо меньше корма, чем теплокровное существо её размера вроде молодой сойки. Поэтому она успевает наесться и убежать прежде, чем неповоротливые шаазы-землекопы успевают отреагировать на её внезапное появление...

Вечереет. С реки слышен рык берлов. Могучие звери явно что-то не поделили: либо территорию, либо добычу... Комары различных видов издают звон, летая в поисках теплокровных созданий... Периодически слышится крик местных сов – самых крупных и опасных, но не самых многочисленных пернатых хищников тайги.

Предки летучей мыши-елани не были «настоящими» хищниками; они предпочитали охотится на насекомых в воздухе при помощи эхолокации. Но с тех пор многое изменилось; эхолокатор елани сильно упростился, так как она охотится не на насекомых, а на мелких зверьков, птичек и даже таёжных ящериц. Теперь вместо эхолокации елань больше использует слух и обоняние – как, впрочем, любой другой хищный зверь, охотящийся на сходную добычу.

Как и другие птицы, снежные сойки по ночам спят – самки на гнёздах, их самцы – неподалёку от гнезд, а холостые птицы – где придётся. Вот они-то и попадаются чаще всего елани на обед.

Придневном свете елань с её тёмной шерстью может быть легко заметна для других животных, но зато ночью, в тусклом свете луны или звёзд и в переплетении хвойных лап она практически незаметна ни с земли, ни с воздуха.

Разумеется, у снежной сойки тоже есть своя маскировочная окраска, и по ночам они спят, забившись глубоко в переплетение колючих лап-ветвей, но елань, в отличие от хищных птиц, не полагается при охоте на своё зрения.

Конечно, сойки спят достаточно чутко, но каждый год к самостоятельной жизни переходит много молодых птиц, которые уже не зависят от родителей, но ещё не имеют достаточно опыта по выживанию. Вот один из таких слетков устроился на ночлег на дереве с недостаточно обильной кроной, слишком поеденной гусеницами хвойного шелкопряда, и летучая мышь учуяла его.

Перед тем, как атаковать, она аккуратно облетела несколько раз место охоты в поисках подходящего места для приземления – колючая хвоя может легко порвать её летательную перепонку, что приведёт к гибели животного. Из-за этого елани очень часто приходится охотится всю ночь напролёт – правильно выбранное для ночёвки дерево может гарантировать птицам практически полную защиту от елани.

Но в данном случае дело идёт по другому сценарию. Елань очень быстро нашла место в кроне, где практически нет ни хвои, ни веток, и бесшумно влетела туда планирующим полётом, слегка сложив крылья. В следующую секунду летучая мышь схватилась сперва за ветку, потом вцепилась в ствол дерева своими когтями на крыльях и задними лапами, и поползла к своей добыче.

Птицы спят достаточно чутко, но, чтобы вовремя заметить тёмную летучую мышь среди серо-чёрного переплетения хвойных лап и теней от лунного света, нужны другие глаза. Елань ползёт достаточно тихо, так что сойка так и не просыпается, когда её убийца подползает на расстояние броска, а затем бросается.

По размерам снежная сойка не уступает елани и вооружена вполне мощными когтями, крыльями и клювом. Кроме того, елань старается избежать падения вместе с добычей с вершины дерева: такое падение переломает ей все кости и повредит крылья. Поэтому она продолжает держаться задними лапами за ветку, вцепившись в птицу своей пастью и когтями крыльев. Челюсти у елани очень сильные для её размеров, поэтому она душит сойку за считанные минуты. Удушив добычу, летучая мышь пятится, вытаскивая убитую сойку на более широкое место на ветке. Здесь она начинает жадно рвать мясо и даже переламывает зубами хрупкие птичьи кости. Елань ест быстро; очень скоро кровавая трапеза подходит к концу, остатки добычи сброшены куда-то вниз, и летучая мышь переползает на другу ветку – переварить в безопасности и тишине свою добычу и улететь в родное дупло...

Пока же елань переваривает свою добычу, кровь продолжает капать с растерзанных останков сойки, застрявших среди ветвей. Запах крови – даже такого маленького количества – распространяется по ночному лесу достаточно далеко, и вот уже по веткам дерева на него спешат... пауки-волчки. Как правило пауки не едят падали, зато комары, численность которых в тайге эпохи неоцена осталась такой же, всегда летят на запах тёплой крови, не разбирая если эта кровь свежая или... почти свежая.

Звеня, комары приземляются на растерзанную тушку... и тут на них набрасываются пауки. Привыкшие справляться с более мощными и бронированными муравьями-фуражирами, пауки-волчки весьма легко ловят комаров... но даже движений таких мелких животных оказывается достаточно, чтобы трупик сойки упал вниз. Звук его падения вспугивает елань, и летучая мышь быстро улетает домой...

Светает. Выжившие за ночь сойки и другие птицы вновь начинают летать по лесу и искать корм для себя и птенцов. Тем временем остатки жертвы летучей мыши не остаются без внимания: вездесущие шаазы обнаружили его довольно быстро, и сотни муравьёв начали обгладывать с костей всё съедобное... чтобы успеть до прилёта соек и других птиц, которые могут склевать их самих. В природе ничто не пропадает бесследно, и очень скоро от погибшей ночью птицы останется только горстка костей.

Идёт время, и лето постепенно уступает место осени. Солнце светит всё слабее, а его путь по небу становится короче. Таёжные мигранты и кочевники реагируют на это первыми, и начинают собираться в стайки и стаи, чтобы покинуть эти края. На хвойных деревьях начинают вызревать шишки, и самые разные животные весьма оценили это.

Вот стайка снежных соек подлетела к самой верхушке одного из таких деревьев и начала обследовать шишки. Как правило, снежные сойки неохотно едят растительный корм, но с похолоданием выбора у них остаётся все меньше и меньше, и приходится искать альтернативу привычной ранее пище.

Одна из молодых соек, видя, что шишки пока ещё зелёные и незрелые, нашла что-то более интересное – одну из гусениц хвойного шелкопряда. То, что та покрыта фиолетовыми пятнами очень броского оттенка и заметна издалека, птицу не останавливает: как и у других врановых птиц, у соек сложное поведение, но во многом это результат накопления опыта. Поэтому она клюёт гусеницу, не раздумывая. В следующую минуту она столь же быстро выплёвывает свою добычу и жалобно пищит: у взрослых гусениц хвойного шелкопряда уже есть тот самый смолисто-хвойный вкус, делающий их несъедобными. Избавившись от такой добычи, сойка вытирает клюв об ветку, стараясь избавиться от неприятного ощущения во рту.

Гусеница же ничуть не пострадала от близкого знакомства с клювом сойки, и снова оказалась на ветке, обильно покрытой хвоей. Это очень важно для неё, так как теперь хвоя становится не кормом, а домом для гусеницы: переплетая иголки своим шёлком, она создаст для себя зимний кокон, в котором произойдёт её метаморфоз из гусеницы в куколку и далее в бабочку. Поскольку ей придётся провести в этом состоянии часть осени, всю зиму и часть весны, гусеница выбирает место для окукливания со всей тщательностью, которую позволяет ей инстинкт... но этого может быть недостаточно: немало гусениц и куколок не переживает зимовку, и со временем их коконы идут на гнездовой материал снежных соек и других птиц – в природе ничто не пропадает зря.

Ползающая по хвое гусеница попадает в поле зрения нескольких пауков-волчков, но эти восьминогие хищники теперь глядят на гусеницу с полным равнодушием: к этому времени гусеницы хвойного шелкопряда не только несъедобны для пауков, но даже смертельны. Поэтому пауки игнорируют свою прошлую добычу и заняты другими делами: ищут себе либо что-нибудь более съедобное, либо обустраивают место для будущей зимовки. Это занятие важнее всего – ведь к зиме пауки-волчки линяют и их волоски становятся более густыми, что помогает им сохранять больше тепла в последние дни осени и рано весной, когда эти пауки активны.

Тем временем несколько ящериц и змей собралось около камня, чтобы линять. Тут же снуют фуражиры-шаазы. Их тоже стало меньше, но все они довольно большие – это крупные особи, выросшие из летнего поколения личинок. Их весенние предшественники уже умерли, и их тела пошли на корм личинкам, которые должны окуклиться и провести в таком виде предстоящую зиму.

Тоже самое можно сказать и о фуражирах этого поколения: со сменой времени года их становится всё меньше и меньше, так как колония муравьёв-шаазов постепенно переходит в подземное зимнее состояние, и им уже не нужны фуражиры, ни живые, ни мёртвые. Дожившие до осени землекопы, няньки, матки и другие «подземные» шаазы постепенно впадают в спячку, и муравейники погружаются в сон. Их туннели на окраинах гнезда постепенно приходят в запустение – но не совсем.

В стороне от основного ядра одного из муравейников этих насекомых несколько таёжных ящериц раскапывают землю. Но теперь они не выкапывают муравьёв – их интересуют сами туннели.

Главным препятствием для продвижения рептилий в холодные приполярные районы в прошлые эпохи развития жизни была их физиология: холоднокровные рептилии просто не могли жить в условиях достаточно холодного климата. Но к неоцену в мире появились первые холоднокровные первопроходцы в этих широтах, и таёжная ящерица – одна из них. У неё есть несколько стратегий, которые помогают ей пережить таёжные зимы.

Во-первых, это достаточно солидный для ящерицы запас жира на зиму, который хватает на полгода успешной зимовки. Во-вторых, у неё появились плотные термоизолирующие чешуи, которые помогают ящерицы сохранить те крохи тепла, которое вырабатывается при рассасывании подкожного жира. И в третьих, это зимовка под землёй на достаточной глубине, чтобы избежать самого лютого мороза – и тут-то на помощь таёжным ящерицам приходят муравьи.

Дело в том, что, хотя сами таёжные ящерицы вполне способны копать землю своими когтями и лапами, у них, как и у других холоднокровных животных, не хватает энергии на продолжительные энергичные действия. Зато у муравьёв в этом плане нет препятствий для строительной деятельности: силами многочисленных землекопов они выкапывают туннели, которые достигают достаточной длины и тянутся снизу вверх, к поверхности, от самого ядра муравейника.

Но таёжных ящериц, которые сейчас закапываются под землю, чтобы залечь в спячку, само гнездо муравьёв сейчас не интересует: температура уже слишком низкая, чтобы эти рептилии активно поедали муравьёв. Вместо этого они просто углубляют готовые тоннели шаазов, пока не докапываются до нужной глубины. Ящерицы – упорные землекопы, но их сил не хватает, чтобы выбросить землю из норы, и она просто собирается в рыхлую пробку позади них. Это ящерицам тоже нужно: рыхлая земля поможет им уберечься и от мороза, и от хищников, а проникающего сквозь рыхлый слой земли воздух будет достаточно, чтобы ящерицы не задохнулись во время спячки.

Ящерицы обустраиваются в своей новой зимней квартире: вместе несколько теплей даже холоднокровным рептилиям. В это время мимо входа в их укрытие ползёт сибирская гадюка – тоже в поисках убежища. В отличие от ящериц и некоторых змей, сибирские гадюки не могут копать землю, а зимуют либо в готовых норах, выкопанных другими животными, либо в кучах опавшей хвои и веток, которые достаточно легко можно найти в тайге. Как и таёжные ящерицы, гадюки зимуют в компании сородичей.

Первые вестники предстоящей зимы могут появиться совсем внезапно. Дует холодный ветер, и движения рептилии становятся медленнее, и неожиданно змее на нос падает… первая снежинка. Это предупреждение – промедление с поиском укрытия для зимовки смертельно. Инстинктивно ощущая необходимость поиска укрытия, змея собирает все свои силы, и вползает в первую подходящую для зимовки кучу хвои и растительного мусора. По странному стечению обстоятельств, именно на неё она упала когда-то летом, после неудачной встречи с семьей летучих мышей-еланей. Под слоем хвои есть наполовину засыпанная землёй нора какого-то грызуна, и змея уползает по ней глубже под корни дерева.

Пока змея забирается в центр кучи растительного мусора и опавшей хвои (которые, разлагаясь, создают небольшой дополнительный подогрев), над её головой семья тех же самых летучих мышей тоже впадает в спячку. Хотя летучие мыши и являются теплокровными животными, но зимний холод для них почти столь же губителен, как для холоднокровных ящериц и змей. Поэтому-то елани-родители и терпят присутствие своих подросших детёнышей до следующей весны, несмотря на некоторую неуживчивость этих зверков друг с другом: они инстинктивно чувствуют, что слишком рано изгонять своих ещё малоопытных детёнышей перед зимой означает наверняка обрекать их на гибель, что, в свою очередь, означало бы напрасно потраченные летние и весенние месяцы. А вот елани-второгодки в эту пору уже оказываются в положении, когда они зависят только сами от себя – родители изгоняют их из дупла уже следующей весной, до рождения у них молодняка, чтобы более старшие детёныши не съели новорождённых малышей. Найти свободное и подходящее для зимовки дупло даже за целое лето не так просто, так что немало особей второго года жизни гибнет в эту пору.

Над тайгой постепенно начинается первый осенне-зимний снегопад, но елани уже устроили в узком входе своего дупла своеобразную пробку из хвои и веточек, так что им удаётся избежать самого худшего ветра и холода, и можно спокойно дожить до будущей весны.

Мимо дупла спящих еланей пролетает стайка снежных соек, состоящая из нескольких семей. Они заняты поиском пищи – пауков-волчков или других членистоногих, которые уже скрылись на зимовку и впали спячку, либо просто погибли от холода и голода. И поэтому на данный момент снежные сойки снова являются одними из самых заметных птиц таёжного леса...

Но после зимы придёт весна, за которой обязательно последует лето, и тайга снова пробудится к жизни.


Бестиарий


Летучая мышь-елань (Lasiurus tenebrous)

Отряд: Рукокрылые (Chiroptera)

Семейство: Гладконосые (Vespertilionidae)

Среда обитания: азиатская тайга к востоку от Урала до Берингии.


Эта летучая мышь – евразийский неоценовый аналог голоценового мохнатого волосохвоста или бело-серой летучей мыши (Lasiurus cinereus), и один из самых уклонившихся потомков этого вида. Предок елани проник в Евразию через Берингию, используя поросшие хвойным лесом горные долины и перевалы. Как и её предок, елань имеет природную устойчивость к суровым зимам и склонность к хищничеству. Это довольно крупная летучая мышь, около 15 – 20 сантиметров в длину, с относительно длинными и узкими крыльями, которые помогают ей лавировать среди колючей хвои, не боясь поранить летательную перепонку.

Елань покрыта тёмным, практически чёрным мехом (бывают и настоящие меланистические особи, что для рукокрылых большая редкость), который помогает ей быстрее разогреться весной после зимней спячки. В тёплое время года она очень охотно принимает солнечные ванны. В это время она очень заметна для других древесных жителей, и поэтому не уходит далеко от дупла, в котором прячется в ненастье и в случае нападения хищников. Но ночью такая тёмная окраска обеспечивает прекрасную маскировку для охоты.

Как и некоторые другие крупные рукокрылые, летучая мышь-елань – это животное скорее плотоядное, чем насекомоядное. Главная её добыча – птицы мелких и средних размеров, другие древесные позвоночные животные, а также падаль. К своей добыче елань подкрадывается издалека, ориентируясь в основном с помощью обоняния и слуха, а не эхолокации.

У елани очень мощный укус для животного такого размера. Это её главное орудие для охоты, поскольку она охотится на животных примерно одного с нею размера, вполне способных дать ей отпор. Поэтому ей очень важно убить свою добычу быстро, не вступая с ней в долгую схватку, что и достигается при помощи мощного укуса.

Эти же зубы используются как оружие защиты если на саму елань нападёт хищник – сова, другая хищная птица, либо змея или какое-нибудь другое древесное животное, но обычно елань предпочитает спасаться бегством, а не вступает в бой.

Елань – животное моногамное, часто образует пары на всю жизнь. Зачатие проходит осенью, перед спячкой, во время которой самка вынашивает потомство. Весной, выйдя из спячки и выгнав подросших детёнышей предыдущего выводка (которые склонны к каннибализму в отношении новорождённых), самцы елани начинают активно охотится по ночам, принося полупереваренные останки добычи своим самкам.

Детёныши елани взрослеют быстро по меркам рукокрылых, и уже к началу лета мать оставляет их одних, когда охотится вместе с самцом. К началу осени молодые животные уже вполне взрослые, и к следующей весне начинают самостоятельную жизнь.

Продолжительность жизни елани, если она переживёт первый год своей самостоятельной жизни в тайге, составляет 7 – 9 лет.


Снежная сойка (Cyanocitta gela)

Отряд: Воробьинообразные (Passeriformes)

Семейство: Врановые (Corvidae)

Среда обитания: тайга к востоку от Урала до Беринги.


На протяжении большей части позднего кайнозоя и в голоцене американские или синие сойки обитали исключительно в Северной Америке, где были представлены только двумя видами – собственно синей сойкой (Cyanocitta cristata) и сойкой Стеллера (C. stelleri). Причины расселения сойки Стеллера в Старый Свет, когда Северная Америка присоединилась к Евразии и образовала Берингию, не вполне ясны, но, скорее всего, это могло быть давление со стороны более многочисленной синей сойки, но возможно, что свою роль сыграло отсутствие конкуренции из-за отсутствия близких видов в Азии.

Результатом долгой и трудной миграции через Берингию и её горы стало появление нового вида – снежной сойки. Этот вид резко отличается от своего предка, и в первую очередь – сезонным диморфизмом в окраске, что редко встречается у птиц. Зимой она имеет однотонное синевато-белое оперение с несколькими полосками на крыльях и хвосте, а летом она жёлтовато-зелёного цвета с более многочисленными полосками, которые расчленяют контур её тела и делают сойку менее заметной в полёте. Кроме того, у самцов в зимнем оперении к весне вырастает высокий жёлто-рыжий хохолок и парный воротник, которые делают их более заметными для самок. К лету и началу гнездования этот признак полового диморфизма пропадает вместе с зимним оперением до следующей весны.

Кроме цвета, зимнее оперение этих птиц гораздо более густое и обладает отличными теплоизолирующими свойствами, предохраняя птиц от сибирских и берингийских морозов. Позже, когда птицы начинают линять, немалое количество этих перьев идёт на подстилку их гнёзд, что помогает птицам экономить материал и не привлекает внимание пернатых и млекопитающих хищников выпавшими перьями.

Как их предки и родственные виды птиц, снежные сойки всеядны, хотя предпочитают корм животного происхождения растительному. Поэтому у неё более длинный и тонкий клюв по сравнению с другими евразийскими сойками (потомками местных видов), больше приспособленный к тому, чтобы проникать в щели в древесной коре и в ходы разных насекомых, чем расклёвывать шишки или твёрдые семена. Тем не менее, если шишка спелая и её чешуйки раскрыты достаточно свободно, сойки достанут семена из неё без особых проблем. Они не брезгуют падалью – животными, погибшими от морозов, либо от зубов и когтей местных хищников – вахил, берлов, саблезубов и т. д. Сами же сойки часто становятся добычей разных хищных птиц (включая лесных орлиных воронов), а также летучих мышей-еланей. Немало гибнет их и от зимних морозов.

Снежные сойки – моногамы. Однако даже двум родителям трудно прокормить выводок птенцов в сибирской тайге даже летом, потому пары образуются на всю жизнь, и весной птицы не тратят время на долгие брачные демонстрации. Если в течение лета один из супругов погибнет, вторая птица легко бросит выводок, а весной будет искать себе нового брачного партнёра. Брачные демонстрации сопровождаются особенно громкими призывными криками, а прилетающих холостых самок самец привлекает танцем-демонстрацией хвоста, хохла и воротника. Точно так же он прогоняет соперников из числа самцов, но если встречаются две птицы, равные по силам и возрасту, между ними может начаться драка.

Через несколько недель после тока, когда снег сойдёт почти полностью и появятся первые насекомые и пауки, снежные сойки окончательно сменяют оперение на весенне-летнее и начинают делать гнёзда из веток. Лоток гнезда выложен их собственными перьями, линялой шерстью разных крупных зверей, даже шёлком хвойных шелкопрядов. В кладке бывает от трёх до семи яиц. Как правило, выживает около половины кладок; другие гибнут от разных хищников или от холода, особенно если родители сами не опытные и гнездятся первый раз в жизни. Но, как и другие врановые птицы, снежные сойки могут учиться, и у взрослых родителей в удачный год вырастают все птенцы.

К осени молодые птицы уже могут летать и не отличаются ростом и внешним видом от родителей. К зиме такие семейные стайки объединяются в более крупные стаи – так легче добывать корм. Весной они снова разбиваются на холостых птиц и старые семейные пары.

Продолжительность жизни снежной сойки – 8 – 12 лет.


Таёжная ящерица (Zootoca borealis)

Отряд: Чешуйчатые (Squamata), подотряд Ящерицы (Sauria)

Семейство: Настоящие ящерицы (Lacertidae)

Место обитания: таёжный пояс Евразии.


В голоценовую эпоху живородящая ящерица (Zootoca vivipara) была самой северной из всех ящериц мира. Её потомок, таёжная ящерица, надёжно закрепилась в этой нише и выработала несколько дополнительных адаптаций, которые позволяют ей существовать в мире, который не слишком благоприятен для холоднокровных жителей.

Самое главное препятствие для холоднокровных животных в тайге – это длительный период холодов, свыше полугода. Но у таёжной ящерицы изменилась физиология: рептилия использует накоплённые за тёплое время года запасы жира, чтобы поддерживать необходимое для жизни ящерицы тепло во время зимней спячки – температура рептилии зимой немного выше температуры окружающей среды, и это предохраняет её от замерзания. Поэтому в тёплое время года ящерица постоянно охотится, в основном на фуражиров муравьёв-шаазов, в чьих заброшенных ходах она чаще всего проводит зиму.

Весной таёжная ящерица выходит из зимнего укрытия изрядно похудевшая. Это помогает ей при смене зимней кожи: за зиму у неё не только рассасывается подкожный жир, но и формируется новая летняя кожа, а старая зимняя свободно облегает её и легко отслаивается, когда ящерица трётся о какой-нибудь камень или старый корень. Очень часто в таких местах находятся фуражиры муравьёв, которые объедают эту старую кожу и уносят объедки себе в муравейник как корм – в природе всё взаимосвязано.

Таёжная ящерица невелика ростом – тело длиной 10 – 15 сантиметров, и длинный хвост. Летом она зеленоватого цвета, с тёмными бурыми и белёсыми пятнами; у самцов есть ещё и небольшой кожный гребень на спине как признак полового диморфизма.

К началу мая самцы начинают ухаживать за самками. Они забираются на разные возвышения – камни, торчащие из земли корни, пни, и т.д. – и начинает издавать тявкающие звуки. Поскольку эти места обычно также используются для избавления от старой кожи, самки легко определяют, куда идти – другие самцы также собираются там. В случае схваток из-за самок самцы иногда борются, как миниатюрные вараны, поднявшись на задние лапы, и пытаются столкнуть друг друга с «подиума».

В первой половине лета самка таёжной ящерицы рождает 1 – 3 живых детёнышей, которые отличаются от родителей только размерами. Они полностью самостоятельны, и сразу начинают собственную жизнь.

Главные враги этой ящерицы – местные змеи, хищные летучие мыши и мелкие куньи, но немало их гибнет зимой, не накопив достаточного количества подкожного жира, либо не закопавшись достаточно глубоко. Таёжные ящерицы питаются насекомыми и пауками, мелкими позвоночными и иногда падалью. У них типичен каннибализм в отношении молодняка. От врагов ящерицы стремятся убежать, но, не имея такой возможности, активно нападают и кусаются, вводя в рану слабоядовитую слюну с сильным раздражающим действием.

Общая продолжительность жизни таёжной ящерицы – до 10 лет.


Сибирская гадюка (Vipera boreasiatica)

Отряд: Чешуйчатые (Squamata), подотряд змеи (Serpentes)

Семейство: Гадюковые (Viperidae)

Место обитания: таёжный пояс Евразии.


Таёжный пояс Сибири всегда был неудобным местом для обитания холоднокровных животных – амфибий и рептилий, но всё равно некоторые их представители постепенно продвигались на север. Среди ящериц таким видом была живородящая ящерица (Zootoca vivipara), а среди змей – обыкновенная или европейская гадюка (Vipera berus).

Со времён голоцена прошли миллионы лет. За то время общий мировой климат успел несколько потеплеть, что позволило таёжному поясу продвинуться в более высокие широты. Вслед за лесом расселились животные, которые в нём обитают, в том числе ящерицы и змеи.

По внешнему виду сибирская гадюка не кажется каким-то особенным видом: это довольно крупная змея, не меньше метра в длину, массивного телосложения, покрытая толстой, однотонной, тёмно-серой или даже чёрной чешуёй. К осени, накопив запасы подкожного жира, эта змея ещё и толстеет в ширину, и тело её становится уплощенным.

Голова у сибирской гадюки широкая и плоская, и чётко отделяется от тела шейным перехватом. Глаза тоже большие, зрение острое по меркам змей, поэтому хищнику подкрасться к гадюке непросто. Тем не менее, главное чувство у этой змеи – обоняние; кроме того, она может чувствовать колебания почвы на случай приближения любого крупного животного.

Корм сибирской гадюки – разные небольшие млекопитающие и птицы, наземные или древесные, на которых она нападает из засады (кучи опавшей хвои и веток, либо заросли травы), нанося укусы. Длинные клыки и мощный яд убивают птицу или летучую мышь за считанные минуты, а более мелкие животные – например, таёжные ящерицы или молодняк той же гадюки, малочувствительные к яду этой змеи – глотаются заживо, целиком.

Сама же гадюка должна опасаться в основном сов и других хищных птиц, которые атакуют эту змею сверху, с неба. Хищные звери, даже берлы и саблезубы, предпочитают избегать встреч с этой змеёй: для животных их размера яд сибирской гадюки не смертелен, но вызывает довольно долгую болезненную слабость в теле, которая легко перерастает в настоящую болезнь, вполне способную привести к смерти даже берла, особенно молодого.

Помимо хищных птиц и внутривидового каннибализма главный враг сибирской гадюки – это сибирский мороз. Подобно таёжной ящерице, гадюка борется с ним при помощи термоизолирующей чешуи, слоя подкожного жира и совместной зимовки. Иногда, впрочем, эти змеи зимуют и в одиночку. Тем не менее, в отличие от ящериц, у гадюк нет частично симбиотической связи с муравьями-шаазами, и гадюки зимуют в любом удобном месте, в том числе и на поверхности земли, в кучах хвои; впрочем, более солидные, чем у ящериц, размеры и соответствующий зимний жировой запас дают этой рептилии более солидное преимущество в противостоянии зимним холодам, что компенсирует зимовку на поверхности земли, где бывает холоднее, чем под землёй.

Как и у таёжной ящерицы, брачный период у сибирской гадюки начинается весной, когда эти змеи выползают из своих нор и меняют кожу. В то время самки оставляют запаховые метки на своих тропах, которые и привлекают самцов. Спаривание напоминает борьбу: две змеи свиваются в клубок и протяжно шипят.

К концу весны – началу лета самка гадюки рожает нескольких живых змеёнышей (у крупных самок до 20 штук) длиной меньше полуметра. Они отличаются от своих родителей только размером, и сразу же начинают жить самостоятельно.

Продолжительность жизни сибирской гадюки – 60 – 80 лет, максимум до 100 лет.


Муравей-шааз (Lasius shaaz)

Отряд: Перепончатокрылые (Hymenoptera)

Семейство: Муравьи (Formicidae)

Среда обитания: таёжный пояс Евразии


Хотя по внешнему виду муравей-шааз кажется вполне типичным представителем этого семейства – отличаясь лишь серым, а не чёрным или красным цветом – но по поведению он и схож, и не схож со своими сородичами.

Во-первых, муравей-шааз является одним из самых холодостойких представителей перепончатокрылых и одним из самых холодостойких насекомых вообще. Он обитает даже на самой северной окраине тайги, и питается почти всем, что может найти.

Во-вторых, у шааза нет солдат как таковых: ему просто не с кем соперничать, а защиту гнезда обеспечивают землекопы – особая каста, специализированная на выкапывании подземных туннелей, представители которой напоминают скорее термитов или небольших жучков, чем муравьёв.

В-третьих, у шааза есть сезонные поколения фуражиров: весенние, летние первого поколения, и летние второго поколения. Весенние фуражиры выводятся из личинок, которые провели зиму в состоянии куколки: такие фуражиры очень легко сложенные, длинноногие и быстрые, с большими жвалами: они быстро бегают по лесу в поисках любого корма. Длинные ноги предохраняют их от контакта с всё ещё холодной землёй, а большие жвалы помогают справиться с практически любой добычей, даже с молодняком таёжной ящерицы или с тушкой мёртвого зверька; весенние фуражиры не брезгуют даже падалью (более-менее свежей) крупных зверей, убитых берлом или другими хищниками. Но эти же жвалы делают затруднительным питание самих весенних фуражиров. Но, поскольку значительная часть добытого идёт на прокорм маткам, личинкам и другим муравьям, то это уже не важно, и к началу лета все весенние фуражиры гибнут от старости и идут на корм другим шаазам.

Летние фуражиры первого и второго поколения отличаются друг от друга только размерами: второе поколение больше первого, потому что их лучше кормили на стадии личинки. От своих весенних предшественников они отличаются более короткими ногами и толстыми телами, а также более короткими жвалами и относительно большей продолжительностью жизни. Но всё равно к началу осени все фуражиры умирают и идут на корм другим муравьям и их личинкам.

Остальные рабочие шаазы почти не бывают на поверхности земли и практически слепы – они общаются и получают информацию об окружающем мире при помощи длинных антенн; впрочем, и у фуражиров зрение довольно скверное, даже по меркам насекомых. Они также довольно коротконоги и широкотелы, и вооружены жвалами – но только у землекопов они специализированы как орудие труда: у нянек и других шаазов они нормального размера, и они кормят друг друга, матку и личинок, землекопов, друг друга и даже фуражиров. Соответственно, они и живут дольше – примерно в два раза дольше, чем фуражиры. Матки шаазов живут по 4 – 5 лет: это очень много по меркам насекомых.

Когда же матка начинает стареть, она откладывает яйца, из которых к следующей весне развиваются новые матки и самцы. У других муравьёв они крылатые, но шаазам крылья не нужны: к тому времени шаазы-землекопы успевают прокопать несколько туннелей, которые ведут к укромным местам, удобным для основания новой колонии – кучам валежника, старым пням и т.д. По этим вот туннелям расселяются новые пары, вооружённые крепкими ногами и жвалами: они выкапывают «ядра» новых муравейников, и к осени молодые колонии имеют полный набор особей разных каст, только небольшой по численности. Старый же муравейник тоже не останется без новой размножающейся пары: это будет самая крупная пара из всех. Часто разные колонии обмениваются самцами, что препятствует инбридингу и вырождению.

Социальная роль шаазов связанна с очень сложными биологическими часами этого вида, а их поведение – это апогей муравьиного инстинкта: всё делается по трафарету, но по очень сложному трафарету!

Кроме зимних морозов, от которых зимующие шаазы скрываются в подземных глубинах, у этих муравьёв мало врагов – в основном это насекомоядные птицы и таёжные ящерицы. Последние, впрочем, даже приносят некоторую пользу муравьям, иногда давая им доступную, хоть и не обильную пищу во время весенней бескормицы – свои сброшенные кожи с остатками смазывающей прослойки на нижней стороне; также шаазы поедают ящериц, которые умерли во время зимовки в муравьиных туннелях. Из более крупных животных этим муравьям угрожают лишь берлы и шурги, которые иногда вынюхивают муравейники и раскапывают их – от таких разрушений шаазам уже не оправится, и колония вымирает к зиме. Но через несколько лет на месте опустевшего муравейника появляется новый.

Продолжительность жизни шааза-фуражира – 2 – 3 месяца, других рабочих муравьёв – до полугода, маток – 4 – 5 лет.


Хвойный шелкопряд (Neobombyx abietes)

Отряд: Чешуекрылые (Lepidoptera)

Семейство: Настоящие шелкопряды (Bombycidae)

Место обитания: хвойные леса Евразии.


Как правило, чешуекрылые насекомые и хвойные леса – понятия практически взаимоисключающие: как ни прожорливы гусеницы, но им легче есть листья покрытосеменных растений, чем малопитательную хвою голосеменных.

В неоцене же это правило было нарушено: относительное потепление глобального климата породило новый специализированный вид чешуекрылых, хвойного шелкопряда.

Этот вид бабочек сохранил все черты, характерные для этого семейства. Его гусеницы вылупляются из яичек в течение недели или чуть больше, и сразу начинают есть. В отличие от своего предка, они способны есть хвою а не листья, и даже преобразуют некоторые вещества из хвои в собственное биологическое оружие: тело как взрослой гусеницы, так и куколки или взрослого насекомого содержит в себе такую концентрацию веществ, полученных из хвои, что способно вызвать отравление (хотя и не смертельное для крупных позвоночных) даже у таких великанов Сибири как шурга и обда. А мелкие насекомоядные животные вроде хищных членистоногих и таёжных ящериц могут даже умереть от пищевого отравления.

Кроме несъедобного вкуса, гусеницы также накапливают в своих телах вещества, которые изначально помогали древесным иглам не замёрзнуть зимой. Эти же вещества помогают гусеницам и куколкам пережить сибирскую зиму, но всё равно во время холодов гибнет примерно столько же, или даже больше шелкопрядов по сравнению с тем числом, которое гибнет в желудках насекомоядных животных.

Выведшаяся поздней весной из куколки бабочка хвойного шелкопряда вполне может летать, в отличие от более южных видов этих насекомых. Более того, у хвойного шелкопряда весьма сильные крылья для насекомого размером в 5 см – они помогают этим насекомым найти за ночь партнёра и спарится с ним. К следующему утру, реже через день, самцы погибают, а к вечеру погибают и самки – взрослые особи хвойного шелкопряда ничего не едят, да в тайге им практически и нечего есть: ни цветов, ни другого источника корма тайга им не предоставляет.

Несмотря на врагов и осенне-зимние морозы, популяция хвойных шелкопрядов напоминает популяцию леммингов или зайцев-беляков голоцена: раз в 12 – 15 лет наступает пик численности популяции этих насекомых и обширная дефорестация территорий тайги из-за их личинок, после чего наступает катастрофическое снижение численности вида. Роль хищников в этом случае выполняют другие хищные насекомые и пауки. Продолжительность жизненного цикла хвойного шелкопряда – один год.


Паук-волчок (Salticus lupoides)

Отряд: Пауки (Araneae)

Семейство: Пауки-скакуны (Salticidae)

Место обитания: Хвойные леса Евразии


Пауки-скакуны (семейство из примерно 5000 видов) в эпоху голоцена были распространены по всему свету, включая тайгу, и в неоцене их ареал остался прежним. Паук-волчок, названный так за свой сероватый «волчий» цвет, является их типичным представителем.

У паука-волчка есть одна важная деталь, которая отличает его от других пауков – сезонный диморфизм. Два раза в году паук-волчок линяет. К зиме он обрастает густыми серыми волосками, которые удерживают слой воздуха вокруг его тельца и задерживают охлаждение его тела. К лету же этот паук «лысеет» ради улучшения аэродинамики – как и другие пауки-скакуны, паук-волчок охотится при помощи прыжков, и не плетёт ловчую паутину.

Тем не менее, паутинные железы у этого паука развиты вполне нормально: паук-волчок плетёт не только мешки для своих яиц, но и оплетает шёлком своё зимнее убежище для лучшей термоизоляции. Обычно пауки – одиночные членистоногие, но пауки-волчки, как и многие другие мелкие таёжные животные зимуют вместе: так хоть немного, но теплее, и проще соорудить надёжное укрытие. И ещё многие такие стайки образуются из паучат, вылупившихся этим летом, и хоть немного, но привыкших друг к другу.

Если такое гнездо не будет съедено насекомоядными птицами или другими животными, и если оно не вымерзнет от морозов, то к весне пауки разбегаются и расселяются по новым территориям. Эти пауки едят других членистоногих – фуражиров муравьёв-шаазов, молодых гусениц хвойного шелкопряда, таёжных комаров и т.д.

Общая продолжительность жизни паука-волчка – до двух лет.


Послесловие


«В мире много дорог, но самая лучшая - дорога к дому» - так гласит народная мудрость. Пора возвращаться из далёкого тёплого неоцена в наше время, в суровый голоцен. Пока не наступили те катастрофы, которые могут привести к смене эпох, и то, что будет хотя бы на следующий день или через неделю, скрыто от нас самим Временем. А то, что автор этих строк рассказал про мир будущего, как говорится, «писано вилами по воде». Проверить этого при нынешнем уровне развития техники пока невозможно, следовательно доказать или опровергнуть изложенные автором этих строк мысли и идеи чем-то материальным нельзя. Поэтому всё, что написано про обитателей ещё не наступившего неоцена, автор этих строк считает просто «научно-фантастической сказкой».

В этом месте в каждой более-менее известной сказке стоит фраза: «... и жили они долго и счастливо...». В некоторых сказках, правда, добавляют: «... и умерли в один день». Однако великий русский поэт А. С. Пушкин в знаменитой «Сказке о золотом петушке» предупреждает:


«Сказка - ложь, да в ней намёк!

Добрым молодцам урок».


Поэтому стоит ещё один раз на прощание взглянуть на мир несуществующих обитателей Земли будущего и запомнить некоторые вещи:


- Живые существа, которых читатели встретили на страницах этой книги, совершенно не обязательно должны появиться на Земле в указанное время. Возможно, некоторые из них и не появятся на Земле вообще.

- Развитие живых существ на планете Земля не окончилось с появлением человека. «Отсутствие эволюции» в настоящее время - это лишь кажущееся явление. На самом деле мир медленно, но постоянно меняется, меняются и живые существа. Поэтому в будущем живой мир планеты будет значительно отличаться от современного.

- Эволюция живых существ - не просто некий случайный перебор разных сочетаний генов. Она происходит по определённым законам и принципам, проистекающим из свойств живых существ и направления биологических процессов, в которые они вовлечены. Эти законы выполнялись в прошлом и будут выполняться в будущем.

- Развитие живых существ не предопределено какой-либо целью. Этот процесс определяется сочетанием изменений внешней среды и внутренних, генетически обусловленных возможностей организма измениться, приспосабливаясь к изменениям среды. Взаимодействие этих факторов и определяет судьбу вида - его выживание, изменение или вымирание.

- Эволюция видов на планете будет продолжаться, пока на Земле существуют условия, благоприятные для существования белковой жизни на основе углерода.


И ещё одну вещь должен помнить каждый житель планеты Земля: будущее не предопределено. Оно зависит от настоящего, и наши повседневные действия, складываясь вместе, уже сегодня, даже прямо сейчас, в эту минуту, оказывают влияние на будущее. И именно от нас, людей, во многом зависит, какое будущее ожидает Землю.







Примечания

1

В честь одного из вождей индейцев чибча-муисков.

(обратно)

2

Военный вождь, объединивший в Бразилии несколько племен индейцев манаос для борьбы с португальскими колонизаторами.

(обратно)

3

В честь одного из вождей индейцев чибча-муисков

(обратно)

Оглавление

  • Мир 25 миллионов лет спустя
  •   Приоткрывая завесу времени
  •   Тернистый путь эволюции
  •   Изменчивый лик Земли
  •   Антропогенная эволюция
  • Неоцен: время расцвета жизни
  • Неоцен:портрет Земли
  •   Европа
  •     География
  •     Растительный мир
  •     Животный мир
  • 1. Страна высоких трав
  •   Бестиарий
  •     Страус-жираф (Deinostruthio altissimus)
  •     Ткач-клещеед (Ricinivorus medicus)
  •     Птица-кровосос (Sanguiornis parasiticus)
  •     Плоскорог (Platyceratherium foetidus)
  •     Степная зайцелопа (Lepolopa gracile)
  •     Степной кенгуровый прыгун (Macropedetes timidus)
  •     Крыса-траворез (Megarhizomys ferox)
  •     Кошка-герцог (Pseudoleo barbatus)
  •     Генетта-убийца (Necrogenetta deima)
  • 2. Мохнатые садовники
  •   Бестиарий
  •     Белка-садовник (Sciurus decorator)
  •     Павиан-фурия (Feropapio furiosus)
  •     Гориллада (Neotheropithecus giganteus)
  •     Попугай-падальщик (Carnopsittacus ferox)
  •   Гербарий
  •     Сахарное дерево (Adansonia saccarisissima)
  • 3. Царство папируса
  •   Бестиарий
  •     Сом-паук (Arachnosynodontis inconspicuus)
  •     Лягушка-капкан (Stomatophrys neothenica)
  •     Черепаха-крокодил (Archotrionyx vorax)
  •     Утка-фламинго (Nasoanas planctophaga)
  •     Оленёк-клыкач (Potamomoschus macrodens)
  •     Свино-бегемот (Hippochoerus natans)
  • 4. Остров в океане
  •   Бестиарий
  •     Рак-охотник (Venatocancer terrestris)
  •     Рак-крот (Cancerotalpa cryptobia)
  •     Улитка-брызгун (Terriconus jaculator)
  •     Морская стрекоза (Thalassagrion maritimus)
  •     Золотой жук (Chrysocetonia lucens)
  •     Жук-скрипач (Megacerambyx musicalis)
  •     Летучая мышь-чайка (Pseudonoctilio laroides)
  • 5. Великие строители рифов
  •   Бестиарий
  •     Песчаный червь (Psammotubifex simplex)
  •     Червь-трубочист (Tubiserpula trachytuba)
  •     Каменная устрица (Petrostrea robusta)
  •     «Цветущая» тридакна (Obliquitridacna florida)
  •     Каракатица-бабочка (Papiliosepiola colorata)
  •     Краб-рыболов (Velonectes piscatorius)
  •     Акула-ежеед (Neorectolobus durophagos)
  •     Морской конёк-землерой (Dracocampus porcinus)
  •     Рыба-присоска (Algotris rubro-album)
  •     Кузовок-крушитель (Titanostracion destructor)
  • 6. «Чердак» мира и его обитатели
  •   Бестиарий
  •     Кускус-лемур (Phalangeropsis lemuroides)
  •     Длиннозубый вомбат, ямути (Odontovombatus trachydermus)
  •     Сумчатый горностай (Mustelogale dolichocranus)
  •     Сумчатая пантера (Phascothera lethalis)
  •     Верблюжья антилопа (Leptocamelus gracilis)
  •     Верблюд-жираф (Dolichocamelus altus)
  • 7. Странники океана
  •   Бестиарий
  •     «Красный разбойник» (Gregariomyzis planctophagus)
  •     Акула-бульдог (Brachyselache ginglymostoma)
  •     Кефаль-тунец (Thunnomugilcyanogaster)
  •     Морской веслонос (Nectopristis polyodonopsis)
  •     Рыба-галеон (Pelagopomus navigator)
  • 8. «Висячие сады» океана
  •   Бестиарий
  •     Червь-водорослеед (Nectonereis reptans)
  •     Слизистый кальмар (Crystallophlegma phantom)
  •     «Вошь сальпы» (Salpophthirus parasiticus)
  •     Сальпа-садовник (Viridisalpa hortensis)
  •     Глазастый сарган (Bathybelone brachysoma)
  •     Cобачка-медуза (Medusoblennius holopelagicus)
  • 9. Властелин неба
  •   Бестиарий
  •     Волчья камбала (Serrassalmoglossa lupina)
  •     Альбатрос-кочевник (Thalassocrator magnificus)
  •     Чайка-пингвин (Sphenicilarus apterus)
  •     Желтоголовый нырец (Oceanopasser flavicephalus)
  • 10. Странник южных гор
  •   Бестиарий
  •     Снежный попугай (Leucopsitta nivalis)
  •     Опоссум-куница (Dryodelphis agilis)
  •     Ценолест-доктор (Microcaenolestes parasitivorus)
  •     Грызун-ленивец (Tardimegamys longimanus)
  •     Куница-ягуар (Eironca horrida)
  • 11. Хищник цвета травы
  •   Бестиарий
  •     Сом-рак (Astacidoras chelopterus)
  •     Цапля-охотник (Graviardea venatrissa)
  •     Степной свистун (Geofurnaria pseudotermita)
  •     Броненосец-муравьед (Myrmedillo destructor)
  •     Гигантская пака (Megapaca deinodonta)
  •     Пампасная мара-олень (Cervimara saltata)
  • 12. Жители великой реки
  •   Бестиарий
  •     Сом-пиявка (Hirudistomus cataphractus)
  •     Сом-червяк (Caecodoras vermiformis)
  •     Неоновая наноцихла (Nanocichla pusilla)
  •     Харакощука (Deinocharax esocignathus)
  •     Аквагуана (Aquaguana herbivora)
  •     Ложновыдра (Pseudolutra praedonis)
  •     Иглобокий дикобраз, иглобок (Bradycoendou laterispinus)
  • 13. Год великой пустыни
  •   Бестиарий
  •     Медвежий дикобраз (Aepythizon ursinus)
  •     Пустынная мара-олень (Paracervimara aridophyla)
  •     Индюк-страус (Dromeogallus meleagroides)
  •     Ядозуб-дракон (Helodermopsis monstrosus)
  •     Равнинная сова (Deinostrix sphinga)
  •     Сумчатая гиена (Phascohyaena tigrina)
  •     Травяная цапля (Nanoardea pratensis)
  •     Бражник-шипун (Cactosphinx cactivora)
  •     Цикада-камень (Cryptotibicen apterus)
  •   Гербарий
  •     Ромашковое дерево (Pyrethroyucca spinosissma)
  •     Пустынный огнецвет (Psammodahlia aquifera)
  •     «Ежовая постель» (Pseudosenecio echinatum)
  • 14. Будни широких равнин
  •   Бестиарий
  •     Черепаха-ловчий (Crococlemys horrida)
  •     Пекари-бизон (Choerobos robustus)
  •     Азиногиппус (Asinohippus pseudoequinum)
  •     Балам (Dolichofelis gracilis)
  • 15. Грозовой лес
  •   Бестиарий
  •     Пиявка-липучка (Titanobdella glutinosa)
  •     Краб-маскировщик (Corticarcinus herbophilus)
  •     Подкожная муха (Sarcoglossa lipophyla)
  •     Оса-доктор (Hygeiosphex antibioticus)
  •     Оса-убийца (Pseudohygeia placebo)
  •     Жаба-стрелок (Dendrobufo jaculata)
  •     Квакша-планерист (Pterohyla volans)
  •     Рогоклюв-хамелеон (Brachyrhynchornis chameleontiglossus)
  •     Кошачья землеройка (Cattosorex felinus)
  •   Гербарий
  •     Цветущий папоротник (Floridopteris pseudoflorens)
  • 16. Звери в облаках
  •   Бестиарий
  •     Снежный скакун (Lepotragus nivalis)
  •     Волчий мангуст (Oromungo lupicephalus)
  •     Скальный нетопырь (Montanosideros involans)
  •     Усатая блестянка (Calathostomornis callovolans)
  •     Танатос (Thanatopterus ferox)
  • 17. Дикий сад
  •   Бестиарий
  •     Вишнёвый богомол (Cerasomantis giganteus)
  •     Варан-бегун (Suchovaranus velox)
  •     Ягодный вьюрок (Cerasipyrrha pyrrhuloides)
  •     Кустарниковая пеструшка (Dromocitellus canicula)
  •     Сайгохения (Saigochenia dolichops)
  •   Гербарий
  •     Кустарниковая лилия (Leucolilium stimulatum)
  • 18. Леса и снега
  •   Бестиарий
  •     Смоляной голубь (Pinicolumba foetida)
  •     Орлиный ворон (Aquillorax nigriceps)
  •     Землеройка-ядозубка (Neosorex toxicaria)
  •     Ежеволк (Erinalupus spinosus)
  •     Лесная зайцелопа (Lepolopa sylvatica)
  •     Зуброид (Lepotaurus robustus)
  •     Кошачий горностай (Musticattus erminoides)
  •     Ложная панда, медвежий енот (Ursicyon pseudoailuropoda)
  • 19. Холодное море севера
  •   Бестиарий
  •     Перечный хитон (Glutinochiton piperinus)
  •     Береговой рак-таракан (Blattidothea littorale)
  •     Глазастая акула (Squalophthalmichthys velox)
  •     Зубатый маслюк (Anaricholis conchivorus)
  •     Тригла-таракан (Triglapterus reptans)
  •     Обыкновенная китовая олуша (Delphisula grisea)
  •     «Морской дятел» (Picicorvus albiventris)
  •     Морской орлиный ворон (Aquillorax maritimus)
  • 20. Щедрый океан
  •   Бестиарий
  •     Сельдевый кальмар (Clupeotheuthis gregarius)
  •     Каракатица-камень (Terrosepia petrops)
  •     Крабоед-клювач (Charadrogrus magnirostris)
  •     Гагара-хохотунья (Gaviophoca dementia)
  •     Плоскозуб (Belonoporcus dolichocephalus)
  •     Травяная лисица (Dromovulpes herbincola)
  •     Чернолапая (морская) мартышка (Calypsopithecus melanopus)
  • 21. Средиземное... болото
  •   Бестиарий
  •     Гребненосный фламинго (Apterophoenix pectenocephalus)
  •     Черепаха-антей (Antheotestudo alta)
  •     Болотный жаброног (Artemiopsis mediterraneus)
  •     Плавунец-черепашка (Dytiscemys argyroventris)
  •     Солончаковая кровососка (Halotabanida sanguisuga)
  •     Ктырь-ястреб (Praedoniasilus asturinus)
  •   Гербарий
  •     Солянка ягодоносная (Halosuccodendron baccatum)
  • 22. Царство горных духов
  •   Бестиарий
  •     Пещерный голубь (Cavernicolumba strigops)
  •     Лягушка-привидение (Pellucirana spectrum)
  •     Стеклянная креветка (Crystallaephyra leptochela)
  •     Перьевая моль (Ornitinea mallophaga)
  •     Богомол-призрак (Spealeomantis cavernispectrum)
  •     Навозник-троглодит (Troglocopris columbinus)
  •     Жук-маяк (Cicindellodromus luciferus)
  •     Клещ-вампир (Columbacaris nosferatu)
  • 23. Крылатые убийцы
  •   Бестиарий
  •     Оса-корсар (Toxivespula flammeocarbunculus)
  •     Вонючая листокрылка (Phyllopteroides foetidissimus)
  •     Уксусный кузнечик (Acetosalticus paradoxus)
  •     Чёрная осовидка (Hymenursula vespiptera)
  •     Совка-морфей (Morpheopterus hypnoticus)
  •     Клещ-осоед (Vesporroa vesporaptor)
  •     Эполетовая кукушка (Sylvococculus striatus)
  • 24. Земля Сунда
  •   Бестиарий
  •     Гадючья пиявка (Viperobdella arborea)
  •     Горький листоед (Megaclytra leucomaculata)
  •     Бамбуковый муравей (Bambusimyrma nigrimandibularis)
  •     Лорито-цветосос (Florilorius florisugus)
  •     Гнильница (Rhynhopicus subcaesius)
  •     Масковая пипиа (Pipia rubiventra)
  •     Жукоед (Unedulis trachyramphus)
  •     Певчий птицелов (Falcolanius nobilis)
  •   Гербарий
  •     Дерево-недотрога (Ceratanthodendron impatiens)
  •     Горшковый бамбук (Pustulobambusa formiphila)
  • 25. Монстр тропического рая
  •   Бестиарий
  •     Морской дракончик (Pelagosquilla velonectes)
  •     Горбыль-корифена (Coryphaenocephalus planifrons)
  •     Ромбодактил (Rhombodactylus zanclosomus)
  •     Голубая морская ласточка (Neodactylus caeruleus)
  •     Кархарозух (Carcharosuchus deinodontus)
  •     Кунья крыса (Dryorattopsis mustelinus)
  • 26. Владыка Четвероморья
  •   Бестиарий
  •     Бокоплав-мушка (Planctopulex chaetognathus)
  •     Лептодора-ястреб (Macroleptodora accipitrina)
  •     Песчаный бычок-звездочёт (Astrogobius arenarius)
  •     Судачий бычок (Luciogobius stizostedion)
  •     Пелагический бычок-серебрянка (Argentogobiosoma pelagica)
  •     Планктонный стеклянный бычок (Pterogobiops crystallinus)
  •     Бычок-прилипала (Echeneogobius striatus)
  •     Царь-рыба (Pseudohuso cataphractus)
  • 27. Земля множества бедствий
  •   Бестиарий
  •     Змееголов-титан (Megachanna augustus)
  •     Рыбный сорокопут (Dolicholanius piscatorius)
  •     Землеройка-рыболов (Aquasorex planicephala)
  •     Крысобобр (Pseudocastor moschatus)
  •     Бородатый макак (Neopongo leucobarbus)
  •     Оленебык (Cervibos robustus)
  • 28. Пираты Карибского моря
  •   Бестиарий
  •     Астаротус (Astarotus diabolicus)
  •     Щчуья живородка (Sphyraenesia ferox)
  •     Копьерот (Poecibelone angustignathus)
  •     Живородка-летучка (Thoracilia volans)
  •     Живородка-акробат (Algopoecilia acrobata)
  •     Китоглавый фитопецил (Phytopoecilius ceticephalus)
  •     Морской стриж (Priapophyllum apodipterus)
  •     Сом-акула (Arioselache carcharinomorphus)
  •   Гербарий
  •     Морской шпинат (Thalassolatucca crystallophylla)
  • 29. Хозяева болотного края
  •   Бестиарий
  •     Ледовый элеотрис (Cryoeleotris rapax)
  •     Трясинник-прожора (Pseudoandrias silurops)
  •     Красноголовый журавельник (Rallogeranus rubicephalus)
  •     Павлиний рябчик (Pavonasia paludiphila)
  •   Гербарий
  •     Ложное таро (Pseudocolocasia calla-titanica)
  •     Исполинская пузырчатка (Megautricularia antirrhiniflora)
  •     Древесная осока (Pandanocarex arboreus)
  • 30. Лесной маскарад, или Тайна летающей головы
  •   Бестиарий
  •     Гребнеклюв-гусар (Ctenorhynchos militaris)
  •     Лимонный шлемоклюв (Ctenocorvus citrinoctenos)
  •     Большой ложный калао (Ctenogallopsis ctenopictus)
  •     Бездомный стриж (Dendroapus scandens)
  •     Ашкоко (Ashkoko sylvaticus)
  •     Мохнатый лесной слоник (Rhynchoporcus monstrosus)
  •     Парусник-имитатор (Papiliopterus mystericus)
  •     Фонарница-голова (Velumothorax ornithocephalus)
  • 31. Земля камней и пыли
  •   Бестиарий
  •     Панголиния павлинохвостая (Manisoma pavonipyga)
  •     Пустынная попрыгушка (Ammobatrachus saltatus)
  •     Гаруда (Gharuda montana)
  •     Каменный скакун (Lepotragus saxicola)
  •   Гербарий
  •     Пустынная свирель (Sansevieriopsis tubifolius)
  •     Камневидный лук (Petroallium petrops)
  • 32. Мир на грани небытия
  •   Бестиарий
  •     Червь «часовая стрелка» (Sagittocephalus pelagicus)
  •     Кальмар-медуза (Gorgonotheutis planisomus)
  •     Креветка-паук (Arachnocaris crassopleon)
  •     Скат-фантом (Abyssoraya phantomica)
  •     Волосозуб-пигмей (Trichodognathus exophthalmus)
  •     Иглозуб-колибри (Erumpognathus prolongophthalmus)
  •     Морская горгулья (Teratosebastes batophilus)
  •     Саблезубая одноуска (Macrobarbichthys dolichobarbus)
  • 33. Хозяева бездны
  •   Бестиарий
  •     Червь-светляк (Bathypalolo lucens)
  •     Кальмар-камбала (Glossotheutis latisomus)
  •     Рак-сенокосец (Crustopilio exiguus)
  •     Звезда-капкан (Droseraster trapa)
  •     Голотурия-падальщик (Elephanthuria elephantipes)
  •     Угревидный нитебородник (Bathygymnotops longibarbus)
  • 34. Возрождение "Зеленйо земил"
  •   Беcтиарий
  •     Гренландский геопоссум (Geodidelphis nivalis)
  •     Северный косорог (Posttarandus asymmetrocornis)
  •     Гренландский бурундук (Arctotamias subnivalis)
  •     Снежный дикобраз (Aepythizon cryophilus)
  •     Северный журавельник (Rallogeranus borealis)
  •     Серпентина (Gigataricha serpentina)
  • 35. Карибский ковчег
  •   Бестиарий
  •     Мангровая игрунка (Mangropithecia flava)
  •     Мазамара (Mazamara sylvatica)
  •     Горный чешуйчатый дикобраз (Squamodermus setosus)
  •     Карибский сосновый попугайчик (Pinopsitta caraibica)
  •     Мангровый дятел (Thalassopicus mangrophilus)
  •     Рифовый, или устричный, дятел (Nanothalassopicus ostreophagus)
  •     Гигантский земляной дятел (Antiguapicus apterus)
  •     Террагуана (Terraguana monstrosa)
  • 36. Стражи Атлантиды
  •   Бестиарий
  •     Акула – кашалот (Physelache planicephala)
  •     Горбыль-лопата (Brevisciaena argentea)
  •     Морской виверн (Vivernocampus titan)
  •     Прыгающий кальмар (Delphinotheutis malandrinus)
  •     Кальмар-косатка (Orcinotheutis vorax)
  •     Хрустальный кальмар (Pellucitheutis crystallinus)
  •     Кальмар-липучка (Echeneotheutis semiparasiticus)
  •     Морское привидение (Phantomohelix mirabilis)
  • 37. Шуршащие в траве
  •   Бестиарий
  •     Короткоголовая альготиляпия (Algotilapia breviceps)
  •     Агама-палочник (Bacillisaura tenuissima)
  •     Полосатая «травяная рыба» (Herbichthys fasciatus)
  •     Варан-разбойник (Praedovaranus caninus)
  •     Носатая сверчковая змея (Locusterpeton disproportionalis)
  •     Сверлозмей яичный (Ovisugerpeton ovisugus)
  •     Речная гадюка (Potamobitis planiceps)
  •     Гадюка-термовизор (Scannerpeton thermovisor)
  • 38. Жизнь на краю света
  •   Бестиарий
  •     Антарктическая белогорлая мышевидка (Musornis leucofrons)
  •     Антарктическая ласточница (Chelidopteron graminophilus)
  •     Соколиный кассик (Falconicterus antarcticus)
  •     Моховой листоед (Antarctomela bryophagus)
  •   Гербарий
  •     Росянка-птицелов (Droserophyllum ornithivorum)
  • 39. Хрупкие драконы Антарктики
  •   Бестиарий
  •     Рыбострекоза полосатохвостая (Tenuidryas fasciatocauda)
  •     «Червонная королева» (Titanagrion rubra)
  •     Рыбострекоза прожорливая (Macrocryodryas vorax)
  •     Плоская ручьевая стрекоза (Cryolibella platyglossa)
  •     «Чёрный император» (Aeschnomima imperialis)
  •     Зимородковая крачка (Alcyosterna acutiptera)
  •     Толстоклювая чайка-пингвин (Sphenicilarus crassirostris)
  • 40. Птичий остров
  •   Бестиарий
  •     Рак-землемер (Geocaprella geometra)
  •     Укропниковый листоед (Anethophyla nanopicus)
  •     Водорослевый гусь (Apteranser algophagus)
  •     Волнорез-клювач (Pteroanser pelagicus)
  •     Океанский топороклюв (Megacepphus involans)
  •     Эбису (Ardeomimus piscatorius)
  •     Арктомелес (Arctomeles tardus)
  •   Гербарий
  •     Укропник бамбуковидный (Anethophyllum bambusoides)
  • 41. Саванны Лемурии
  •   Бестиарий
  •     Шипоспинный тенрек (Dorsospinogale maximus)
  •     Гигантский свиной тенрек (Scrofogale titan)
  •     Гефана (Hyaenosoma velocipes)
  •     Муравьиный лемур (Myrmelemur pumilis)
  •     Гигантский кенгуровый лемур (Saltopithecus cynocephalus)
  •     Летающий лемур (Microsifaka volans)
  •     Хохлатый лемур (Papiolemur cristatus)
  •     Лемур-барибал (Ambulolemur terrestris)
  •     Нумидорнис (Numidornis atalantae)
  • 42. Тростниковый бастион
  •   Бестиарий
  •     Речной дозорщик (Megaanax neotenica)
  •     Оса-флейтист (Phragmivespa tibicen)
  •     Легионовый комар (Chironomea legiona)
  •     Гигантский плавунец (Carnocolymbetes giganteus)
  •     Икаров гребляк (Marinocorixa icaroptera)
  •     Костобок (Nanacipenser osseopleurus)
  •   Лягушка-акробат (Dendrorana funambulica)
  •     Тростниковый дятелок (Microdendrocopus calamophilus)
  •     Малый соломенный зимородок (Micralcyone scirpophyla)
  •     Малютка-древолаз (Typhomus minimus)
  •   Гербарий
  •     Папирусный рогоз (Typha tetramarina)
  •     Вьющаяся росянка (Lianodrosera gigantea)
  • 43. Странники степей
  •   Бестиарий
  •     Соболиная соня (Raptoglis zibellinus)
  •     Трёхреченская зайцелопа (Lepolopa tripotama)
  •     Порциппула (Porcippula striata)
  •     Царская кошка (Basilofelis hybridogenus)
  •     Степная цапля (Ardea stepposa)
  •     Мерлетта (Merlette aviphaga)
  •     Степной орлиный ворон (Aquillorax steppum)
  •   Гербарий
  •     Клён акациелистный (Acer acaciifolius)
  • 44. Orbi ssubterraneus
  •   Бестиарий
  •     Сусликовая собачка (Neocitellus colonicus)
  •     Слепыш-голиаф (Megaspalax goliath)
  •     Соня-разорительница (Raptoglis oviraptor)
  •     Кроличий норец (Lepospalax caecus)
  •     Cлеполаска (Vermustela caeca)
  •     Норный сыч (Speleoathene citellophilus)
  •     Погребальная моль (Subterranotinea funebris)
  •   Гербарий
  •     Картофельный чистец (Stachys macrotuber)
  • 45. Из океана к вершинам гор... И обратно
  •   Бестиарий
  •     Сельдевая галаксия (Clupeogalaxias multicolor)
  •     Плоскоголовая песчаная галаксия (Psammogalaxias planicephalus)
  •     Австралийский лжехариус (Thymallesox salmoides)
  •     Болотный ложный моа (Aquapseudodinornis medium)
  •     Казуар-рыболов (Neocasuarius ichthyophagus)
  •     Мерготерий (Mergotherium piscivorus)
  •     Анцистротерий (Ancistrotherium radulus)
  •     Австралийский болотный кролик (Aqualagus natans)
  • 46. Зелёная жемчужина Тихого океана
  •   Гербарий
  •     Горная гавайская араукария (Araucaria neopacifica)
  •     Араукария укореняющаяся (Araucaria radicans)
  •     Тихоокеанская маслина (Olea pacifica)
  •     Пьяноцветник ядовитый (Ebriarodorum toxicus)
  •     Бальзаминник ломкий (Balsaminoides fragilis)
  •     Пеларгония восковая (Pelargonium cereiphylla)
  •     Исполинская пассифлора (Passiflora titanica)
  •     Сандаловое дерево незеленеющее (Santalodendron nunquam-viridis)
  •     Росянка обманчивая (Droseranthos decipiens)
  •     Хищнолист стволовой (Harpagophyllum repens)
  •     Древовидная акалифа хвостатая (Dendracalypha caudata)
  •     Гавайское каменное дерево (Petroxylodendron hawaiiensis)
  •     Когтистокорник-душитель (Unguicortex strangulaster)
  •     «Гавайский артишок» (Neocarduus pseudobaccatus)
  •     «Серебряная пена» (Vulcanaster peleana)
  •     «Травяная роза», криптобеллис бесстебельный (Cryptobellis acaulis)
  •     Морской кокос (Cocos maritima)
  •     Цветок Кеуакепо (Rhizophyllanthos keuakepo)
  •     Колоказия слоновая (Colocasia elephantina)
  • 47. Зелёная жемчужина Тихого океана: обитатели леса
  •   Бестиарий
  •     Эриния (Erinionychus chelidonipterus)
  •     Гавайская цветочная крыса (Florattula nectarophaga)
  •     Гавайский лесной гусь (Moanser sylvestris)
  •     Куахана (Machairopterus kuahana)
  •     Неопуэо (Strigocircus vespertinus)
  •     Лесной гелициорнис (Heliciornis cochleophagus)
  •     Гавайский парадодо (Paradodo carpophagus)
  •     Утренняя медовая птица (Melisugornis aurorae)
  •     Гавайская крючкоклювка (Curvirostrornis heliciphagus)
  •     Пальмовый твердоклюв (Pachyrhamphornis flavigaster)
  •     Краб-навозник (Coprograps coproryctes)
  •     Жгучая улитка (Clarachatina urens)
  • 48. Животворный дождь
  •   Бестиарий
  •     Улитка-корнесос (Subgeohelix radicivorus)
  •     Ильный галаксиодон (Galaxiodon pelophilus)
  •     Пустынная кротовая жаба (Cryptophrys cornicephalus)
  •     Драковаран ужасный (Dracovaranus horridus)
  •     Варан-муравьед (Myrmivaranus flagellicaudis)
  •     Геккон-попутчик (Comegekko varanophilus)
  •     Ложный моа-пустынник (Pseudodinornis desertophilus)
  •     Подземная ехидна (Talpoglossus subterraneus)
  •     Кенгуровая крыса-падальщик (Harpotorous microraptor)
  •     Гербарий «Цветущий камень» (Saxodendron aridophilus)
  •     Кротовая омела (Talpoviscus subterranea)
  • 49. Верхолазы лесов и гор
  •   Бестиарий
  •     Моховая плоская жаба (Platybufosoma bryodermata)
  •     Ручьевая плоская жаба (Depressobufo potamophyla)
  •     Шипобрюх древесный (Spinopleurophis dendrobius)
  •     Скальная гекконовая змея (Gekkonogaster montanophilus)
  •     Королаз (Corticornis ascensum)
  •     Древесная козочка-крошка (Dendrocapricula agilis)
  •     Чешуебрюхая белка (Squamosciurillus squamogaster)
  •   Гербарий
  •     Микрораффлезия разрушительная (Microrafflesia corticolysis)
  •     Стрелосемянник (Sagittosemenodendron cauliflorus)
  • 50. Узурпаторы в царстве дронта
  •   Бестиарий
  •     Черепаха-латник (Cataphractochelys foetidus)
  •     Эпигаллус (Aepygallus ambularis)
  •     Попугай-рыболов (Psittacohamiota longipes)
  •     Маврикийский кабан (Nanosus mauritianus)
  •     Маврикийская дриокапрелла (Dryocaprella nana)
  •     Медовая крыса-крошка (Melirattula nectarophaga)
  •     Лемуровая крыса (Lemurilla omnivora)
  •     Маврикийский карликовый макак (Nanomacaca pygmaea)
  •     Мавросмилус устрашающий (Maurosmilus furiosus)
  •   Гербарий
  •     Ананасовое дерево (Ananasocarpus esculentum)
  • 51. Подводный рыцарь
  •   Бестиарий
  •     Гигантская жгучая гидра (Urenohydra ferox)
  •     Шахтный бокоплав (Raptogammarus fossor)
  •     Озёрный кракен (Crackenastacus cataphractus)
  •     Озёрный живоглот (Gorgoperca territaris)
  •     Сомовый бычок (Gobiosilurus vorax)
  •     Листотелая бельдюга (Herbozoarces phytosoma)
  •     Крачка-водорез (Aquasector sternopterus)
  •     Карликовый выдротюлень (Nanophoca lutroides)
  • 52. Тень от крыльев на траве
  •   Бестиарий
  •     Акату (Sciopterornis acatou)
  •     Птица-жучок (Superciliornis minutus)
  •     Ослиный броненосец, или тату-бурро (Dromarmadillo asellinus)
  •     Лесной тапиротерий (Tapirotherium probosciferus)
  •     Барокавия (Barocavia potamophila)
  •     Тираннохаракс (Tyrannocharax deinodontus)
  •     Пухоед-голиаф (Megalaemobothrion goliath)
  •     Перьевой жук (Plumovermis protector)
  • 53. Кто в замке король?
  •   Бестиарий
  •     Кролик-кастелян (Sociolagus fortificator)
  •     Новозеландский небарсук (Enanthiomephitis nonmeles)
  •     Кошачьеглазый геккон (Geogekko medialis)
  •     Стафилин-чистильщик (Micragilisoma syncuninculus)
  •     Навозник-санитар (Hygeiocopros sanitaris)
  •     Кроличий клоп (Paracimex cuniculivorus)
  •     Сверчок-перевёртыш (Invertogryllus caecus)
  • 54. Атлантические Гавайи
  •   Бестиарий
  •     Птичья гельминтокруста (Helminthocrusta aviphila)
  •     Водорослевая мошка (Algophtora minuta)
  •     Призрачный странник (Jacanodactylus algodromus)
  •     Туманный стриж (Azorapus caligus)
  •     Плезиогагара (Plesiogavia elasmosauroides)
  •     Тропическая китовая олуша (Delphisula midatlantica)
  •     Азогалерикс длинноиглый (Azogalerix longispinus)
  •     Мартилла смертоносная (Martilla mortalis)
  • 55. Пресное море Азии
  •   Бестиарий
  •     Длинноглоточная планария (Macrobentoplana prolongopharynx)
  •     Полипорот многоротый (Polypostoma polystoma)
  •     «Байкальский призрак» (Baicaloptera spectrum)
  •     Байкальский червь-светляк (Pyronais lucens)
  •     Губковый бокоплав (Lubomirskiincola assiduus)
  •     Бармаш-фильтратор (Barmash plumophorus)
  •     Симбиотический бокоплав (Syngammarus ichthyophilus)
  •     Червеобразный батиазеллюс (Bathyasellus vermiformis)
  •     Байкальский поскрёбыш (Brachycobitis pseudobotia)
  •   Пелагощука (Pelagoesox sphyraenoides)
  •     Слепая батилота (Bathylota caeca)
  •     Лжеголомянка (Xenocomephorus fragilis)
  •     Байкальский твердоклювый дельфин (Delphinapterops odontorostrum)
  • 56. Цветы-обманщики
  •   Гербарий
  •     Арбовитис извитой (Arbovitis tortus)
  •     Парвираффлезия гнилоцветная (Parvirafflesia saproflora)
  •     Цветолист геснериелистный (Flosculophyllum gesnerioides)
  •     Эсхиномима рекламная (Aeschynomima praeconia)
  •     Дендробиум тигроцветный (Dendrobium tigrinopetalum)
  •     Обманная орхидея (Phytodoppelganger synchronicus)
  •     Бульбофиллум цветоклюйный (Bulbophyllum anthopicii)
  •     Эпипремнум конскокаштанолистный (Epipremnum aesculifolius)
  •     Звездоцветник имитирующий (Rafflesiaster imitator)
  •     Вислохвост вонючий (Epiphitocaudis foetidus)
  •   Бестиарий
  •     Орхидный хищнец (Orchidocimex platypes)
  •     Жужелица-затворник (Clauderocarabus captivus)
  •     Красный цветоклюй (Anthopicus ruber)
  • 57. Знак саламандры
  •   Бестиарий
  •     «Живой клей» (Glutinomyces viscovenator)
  •     Слизевик-улиткоед (Cochleophtoromyces heliciphagus)
  •     Длинношеий слизень (Glutinolimax prolongocollum)
  •     Улитка-маскировщик (Viscohelix cautus)
  •     Древесная сколопендра (Scolopendromorpha scandens)
  •     Свирепый светляк (Deinolampyrus ferox)
  •     Светляк-пиротехник (Flammeojaculator saltatus)
  •     Желтопятнистая саламандра-древолаз (Caudodendrobatella nigro-flava)
  •     Голубокожая саламандра (Caesioderma toxica)
  •     Земляная червица (Batrachovermes talpinus)
  •     Плоская земляная лягушка (Pacifirana terrestris)
  • 58. Работники тления
  •   Бестиарий
  •     Навозный термит (Platycephalotermes stercophagus)
  •     Таракан-термитолюб (Coproblattula termitophila)
  •     Скорбящий парусник (Funestopsyche necrophagus)
  •     Навозник-титан (Titanonitus aureus)
  •     Муравей-взломщик (Pachycephalomyrma destructor)
  •     Слепень ндипинотерия (Titanotabanus ndipiotheriophagus)
  •     Навозный паук-красавчик (Callolycosa coprobia)
  •     Большой грифовый дятел (Carnopicus maximus)
  •     Дятел-костолом (Ossiflangerus medullaphagus)
  •     Саванновый ндипинотерий (Ndipinotherium crassipygus)
  •   Гербарий
  •     Гигантский навозный гриб (Copragaricus gigas)
  • 59. Пассажиры живого корабля
  •   Бестиарий
  •     Кожная улитка (Dermatovoluta hygeia)
  •     Улитка-кровосос (Sanguivoluta haematophaga)
  •     Скребущий кальмар (Hirudotheutis radulus)
  •     Кальмар-прилипала (Remorotheutis adhererus)
  •     Черепашья коронула (Chelydocoronula prolifera)
  •     Галловый морской жёлудь (Gallodermobalanus testudinus)
  •     Длинноусая морская уточка (Testudolepas cirrosus)
  •     Носовая вошь (Nasophthironiscus platysomus)
  •     Черепашья присоска (Testudiphilichthys resistens)
  •     Тихоокеанская черепаха-нетопырь (Pteromedusa velonectes)
  • 60. Великаны Сибири
  •   Бестиарий
  •     Сибирская шурга (Niveaper sibiricus)
  •     Толстолобый обда (Obda pachyfrons)
  •     Снежная зайцелопа (Heterolopa niveophila)
  •     Летучая мышь обды (Synobda medica)
  •     Вахила (Waheela borealis)
  •     Берл (Quasiursus asiaticus)
  •     Сибирский саблезуб (Machairolynx sibirica)
  •     Таёжный журавельник (Rallogeranus collaris)
  •     Сибирский шерстолаз (Lanophilornis poststurnus)
  •     Моль обды (Obdobia lanivora)
  • 61. Голоса в ночи
  •   Бестиарий
  •     Ночная сумчатая циветта (Pseudoviverra melanoleuca)
  •     Кускус-барабанщик (Onychowirlda tympanista)
  •     Ночной сумчатый лемур (Nyctiphalangeropsis strigops)
  •     Папуасская крабовая султанка (Brachyporphyrio papuana)
  •     Джиниджинич (Meganinox jinijinitch)
  •     Птица-фонарщик (Lanternariornis nocturnus)
  •     Геккон-черепашка (Corticogekko lichenodermatus)
  •     Светляк «муравьиный вор» (Myrmilampyrus furtivus)
  •     Усач-тантал (Tantalocerambyx kakophonicus)
  •     Фонарный муравей, лантерномирма сумеречная (Lanternomyrma crepusculina)
  •   Гербарий
  •     «Лесной фонарь» (Mycolanterna extralucens)
  • 62. Зеркало неба
  •   Бестиарий
  •     Альтипланихтис (Altiplanichthys cryophilus)
  •     Тоторохаракс (Totorocharax nigricans)
  •     Жаберный сомик (Piscivandellia branchiosuga)
  •     Донный гематогланис (Haematoglanis amphioximimus)
  •     Тоторский криотригон (Cryotrigon multispinosus)
  •     Тоторская ксенопипа (Xenopipa pilodorsalis)
  •     Тоторский карликовый пингвин (Totornis altiplanensis)
  •     Чернильная поганка (Sepiornis andinus)
  •     Саракура (Sarakura sacra)
  •     Тростниковая ласточница (Chelidopteron andinus)
  •     Ценолест пуны (Paracaenolestes fasciatus)
  •     Тоторская мышевыдра (Pseudolutra totorensis)
  •     Нутрия-плотогон (Paracoypu totorae-lacustris)
  • 63. Охотник из Ао-Теа-Роа
  •   Бестиарий
  •     Чесночная улитка (Scorodonodora foetidissima)
  •     Неоханазаки (Neohanasaki aotearoae)
  •     Орлиный кеа (Aquilopsitta horrida)
  •     Медвежий кускус (Ursiphalanger marsupialis)
  •     Сумчатый барс (Marsupardus aotearoae)
  •     Крошечный землеройкоёж (Microerinaceus minutissimus)
  •     Таранга (Taranga partenogenetica)
  •     Новозеландская ультрадама (Ultradama megaloceros)
  •     Новозеландский оровис (Orovis austro-alpinus)
  •     Тауровис (Taurovis aotearoae)
  • 64. Сага о пернатых
  •   Бестиарий
  •     Макаронезийский журавельник (Rallogeranus macaronesicus)
  •     Толстоклювый гусь (Pachyanser migratorius)
  •     Утбурд, веерная сова (Gravistrix islandicus)
  •     Северный ксеномоа (Xenomoa borealis)
  •     «Морской стервятник», грифовый поморник (Thalassogryps nudiceps)
  •     Водяная короткохвостка (Motacinclus novazorae)
  •     Шилоклювый исландский крапивник (Mundariornis subulatorostris)
  •     Исландская крылоножка (Manuptera cursoria)
  •     Твердозуб-великан (Aepychrysomela trachydentata)
  •     Травяная блоха (Brachytalitrus geopulex)
  • 65. Цитадель на дереве
  •   Бестиарий
  •     Зонтичная птица-арлекин (Scurrulornis rubrocephalus)
  •     Ткачик-вокло (Voklo tutor)
  •     Ткачик-трикстер (Paravoklo trickster)
  •     Неразлучник-крошка (Micragapornis pusillus)
  •     Непарная карликовая кукушка (Nanocuculis dimorpha)
  •     Хамелеон-единорог (Unicornosaurus baculiformis)
  •     Цепкохвостая древесная гадюка (Tenaciophis viridis)
  •     Птерогенеттула длиннотелая (Pterogenettula prolonga)
  •     Прыгающая беличья мартышка (Sciuropithecus semivolans)
  •     Кошкоголовый нетопырь (Hirtofalco felinocephalus)
  • 66. Крик лемура
  •   Бестиарий
  •     Висячий лемур (Scyolemur quadrimanus)
  •     Воющий лемур (Dendrolupus vocifer)
  •     Длиннорукий лемур (Xenobrachiator longimanus)
  •     Беличий мангуст (Mungartes scandens)
  •     Сахарный мангуст (Floromungo flosculiphagus)
  •     Фелималагасия (Felimalagasia gracilissima)
  •     Свинорылый тенрек (Porcinogale suinasus)
  •     Лесной нумидорнис (Numidornis sylvaticus)
  •     Мадагаскарский гигантский ложноара (Pseudarara titan)
  •     Хамелеон-стрелок (Belonoglossaurus aviphagus)
  •     Хамелеон-листочек (Pseudobrookesia foliomima)
  • 67. Сон об ушедшем море
  •   Бестиарий
  •     Сумчатый крабоед (Cancrivenator dexter)
  •     Большой мангровый поссум (Gravicuscus auritus)
  •     Мангровая крыса-архитектор (Architectorattus piscatorius)
  •     Черноголовая цапля-удильщик (Lophioardeola melanocephala)
  •     Морская кукабарра (Paradacelo arafurensis)
  •     Мангровая ворона (Subcorvus arafurensis)
  •     Арафурский бронтохелис (Brontochelys arafurensis)
  •     Арафурский мангровый сом (Batrachoplotosus mangrophilus)
  •     Кровяная минога (Xenomordacia sanguiphila)
  •     Краб-птицелов (Avicarcinus aucupius)
  •     Обратноострое мангровое сверло (Mangroterebra retroacuta)
  • 68. Ядовитое братство
  •   Бестиарий
  •     Адумбулу (Toximyrmica adumbulu)
  •     Рыжеволосая галлотворка (Borgiophila rufopilla)
  •     Лисья бабочка (Vulpapilio vulpina)
  •     Восьмёрочная многоножка (Octoscripta virosissima)
  •     Паук-лягушонок (Mimarachne batrachomima)
  •     Лжедреволаз прекрасный (Afrodendrobates pulcher)
  •     Перечная ящерица (Piperoderma rubrodorsata)
  •     Золотоспинная птица-венценосец (Umbellornis aurodorsalis)
  •   Гербарий
  •     Дерево Борджиа (Dendrotoxicator borgiae)
  • 69. Каменные спины
  •   Бестиарий
  •     Длинношеяя гравихелония (Gravichelonia giraffocervix)
  •     Зарывающаяся черепаха (Terrachelonia semiglobosa)
  •     Хелонираптор ужасный (Cheloniraptor ferox)
  •     Древесная черепаха (Dendromedusa scandens)
  •     Венценосная черепаха (Platycephalochelys coronata)
  •     Куриный пастушок (Apterogallus melanoleucus)
  •     Земляная чайка (Subterraneolarus parvus)
  •     Новотортугасская сипуха (Dolichotyto novatortugae)
  •     Синий атласный вьюрок (Magnifringilla sapphirina)
  •     Черепашья муха (Chelonitabanus impotunus)
  •     Новотортугская аскарида (Tortugascaris cheloniphila)
  • 70. Каракумская дельта
  •   Гербарий
  •     Бессмертная ива (Salix immortalis)
  •     Царственная кувшинка (Nymphaea regalis)
  •   Бестиарий
  •     Краб-скоморох (Latipotamon natans)
  •     Горбатый стеноабрамис (Stenoabramis altus)
  •     Чернохвостка (Microrutilus melanura)
  •     Плетевидный бычок (Angustigobius tenuis)
  •     Тростниковая гадюка (Vipera calamita)
  •     Стрелоклювая поганка (Anhingorostra sagittaria)
  •     Талассокоракс (Thalassocorax pelecanops)
  •     Зубатая выпь (Odontobotaurus carcinophagus)
  •     Вороватая крачка (Cleptosterna furax)
  •     Великолепная дацеломима (Dacelomima magnifica)
  •     Перевёрнутый стриж (Apus dorsoventralis)
  • 71. Несколько минут солнца
  •   Гербарий
  •     Карстовый дуб (Quercus bonsai)
  •   Бестиарий
  •     Ныряющая улитка (Cavernohelix longituba)
  •     Карстовый краб (Caecopotamon cavernophilus)
  •     Муравей-водонос (Formica aquifera)
  •     Карликовый пикогобиус (Picogobius relictus)
  •     Засыхающая жаба (Xerobufo xeroderma)
  •     Чешуеносная черепаха (Squamochelon tectus)
  •     Колючебровая агама (Brachyagama chaetociliata)
  •     Тушканчиковая мышь (Bipedalomys saltatus)
  • 72.Между солнцем и солью
  •   Бестиарий
  •     Однопалый страус (Unistruthio velox)
  •     Соляной ястреб (Haloaccipiter nudifrons)
  •     Солончаковый козодой (Halocaprimulgus halophilus)
  •     Гривистая ворона (Leontocorvula leonina)
  •     Ворчащий муравьятник (Myrmungopsis myrmivorus)
  •     Пустынная зайцелопа (Brevilopa latiaurata)
  •     Генетта-пантера (Pardonetta maculata)
  •     Чути (Chuti chuti)
  •     Рыбосцинк солелюбивый (Ichthyoscincus halophilus)
  •     Пурпурнотелая мегалосаркодина (Megalosarcodina purpurea)
  • 73. Гроза озера
  •   Бестиарий
  •     Щетинконогая креветка (Planctoatyopsis setipes)
  •     Креветка-барракуда (Sphyraenolemon serripes)
  •     Зелёная акула (Carcharhinus viridis)
  •     Дисковая радужница (Discotaenia multicolor)
  •     Широкоротая щукорадужница (Esocitaenia angustistoma)
  •     Карангохромис большеротый (Carangochromis macropomum)
  •     Бранхиохромис (Branchiochromis pelagicus)
  •     Крокодил-пилонос (Pristisuchus serratorostris)
  •     Эйнгана (Eingana archonta)
  •     Черпоклюв (Anserostrum bicolor)
  •     Стегоехидна (Stegotachyglossus armatus)
  •     Сумчатая кутора (Nanantechinus aquadromeus)
  •     Быкопотам (Neobubalis lacustris)
  • 74. Подводная твердыня
  •   Бестиарий
  •     Жилая губка (Labyrinthospongia communalis)
  •     Бокаловидный лжерудист (Rudistoconcha ostreoides)
  •     «Пальмовый червь» (Foliosiphon palmatus)
  •     Осьминог-полип (Polypoctopus sessilis)
  •     Рак-сверчок (Symbiosquilla innoxia)
  •     Ульевой рак-щелкун (Alpheus alvearosus)
  •     Краб-чистильщик (Hygeioportunus accuratus)
  •     Тигровый пестрячок, рыба-садовник (Brevisiganus toxicus)
  •     Полосатолобый аргус (Scatophagus zebratofrons)
  •     Рогатая рифовая собачка (Teratoblennius cornutus)
  •     Кузовок-обманщик (Platyostracion imitator)
  •     Рыба-чемодан (Paramola zeppelin)
  • 75. Долина горячих озёр
  •   Гербарий
  •     Цветородящая кувшинка (Nymphaea floripara)
  •   Бестиарий
  •     Прудовик флегетонский (Lymnea phlegetonica)
  •     Щитень геотермальный (Thermotriops geothermalis)
  •     Вулканическая креветка (Palaemonetes thermophilus)
  •     Зимний краб (Eriocheir hibernator)
  •     Термогобио-крошка (Thermogobio nanus)
  •     Песчаный голован (Breviperccottus thermophilus)
  •     Ксенофугу (Xenofugu rapax)
  •     Северная морская утка (Anas atrogriseus)
  •     Пестрокрылый полярный гусь (Anser leucomelanus)
  •     Берингийский устричник (Molliaphagus roseopus)
  •     Сова-валькирия (Valkiriostrix robusta)
  • 76. Завоевание юга
  •   Бестиарий
  •     Фолклендский паральгоцетус (Paralgocetus falklandicus)
  •     Айяпух (Pseudolutra ayapuh)
  •   Фолклендский ксенолагус (Xenolagus subantarcticus)
  •     Антарктический каранчо (Carancho antarctophron)
  •     Водорослевый морской лебедь (Nereolor algophagus)
  •     Антарктический кавескар (Kaveskar australis)
  •     Большой лжемечерыл (Xenoxiphias magnificus)
  •     Короткорылая сарганелла (Sarganella brevirostris)
  •     Лентотелая камбала (Taeniosolea muraenosoma)
  •     Китовая сальпа (Titanosalpa crystallocetus)
  •     Планктостелла неожиданная (Planktostella inexpectata)
  •     Кожеед паральгоцетусов (Enanthiocyamus dimorphus)
  • 77. Отшельники из джунглей
  •   Бестиарий
  •     Энкиду (Enkidou sylvaticus)
  •     Обезьяна-лекарь (Micropresbytis medicus)
  •     Равана, индийский кинжалокоготник (Pugionyx ravana)
  •     Ганда (Indoceratherium ganda)
  •     Нандитерий (Nanditherium altissimus)
  •     Лесной трубач (Buccinotherium magna-voce)
  •     Вараха (Barodeinaper waraha)
  •     Щетиноголовый скворец (Setocephalornis aculeatus)
  •     Зелёная кобра (Naja crudus)
  • 78. На склонах древних гор
  •   Бестиарий
  •     Чагрин (Aepierinaceus tchagrin)
  •     Чешуйчатый ёж (Squamoechinus loricatus)
  •     Кавказская зайцелопа (Lepolopa levantina caucasica)
  •     Горная порциппула (Porcippula montanicola)
  •     Горная соня, соня-шиншилла (Raptoglis chinchilloides)
  •     Геллуда (Pardonetta gelloudes)
  •     Симург (Thanatopterus simurg)
  •     Скунсовая змея (Foetinatrix jaculator)
  •     Гирканобарбус сигнальный (Hircanobarbus vexillifer)
  •     Небесный пилигрим (Caelestoviator transtetramarinus)
  •   Гербарий
  •     Росянка ложноцветущая (Drosera pseudofloribunda)
  • 79. Жизнь Зоораптора
  •   Бестиарий
  •     Сумчатый острозуб (Carnomacropus raptor)
  •     Эмбриотерий-детоубийца (Embryotherium infanticidum)
  •     Сумчатый иглохвост (Spinurotherium leucospinus)
  •     Крючкопалый кенгуру (Gravimacropus macrocheirus)
  •     Страусовый кенгуру (Theriostruthio unidactylus)
  •     Кабаллокамелюс (Caballocamelus velox)
  •     Степной ложный моа (Pseudodinornis savannum)
  •     Орёл-гладиатор (Gladiatornis maximus)
  •     Гололицый орёл (Griffonaquila nudifrons)
  •     Гаруспик (Haruspex sarcophilus)
  • 80. Рыбы, лягушки и пингвины
  •   Бестиарий
  •     Новозеландский горный пингвин (Microsphenicius pusillus)
  •     Новозеландский южный ворон (Notocorax novaezealandiae)
  •     Вайтореке (Waitoreke potamophilus)
  •     Болотный аотеарофис (Aotearophis paludicola)
  •     Рангитахи (Rangitahi ephemera)
  •     Новозеландская пестрица (Salmini novazealandiae)
  •     Галаксия рахирахи (Serpogalaxias umbreocollum)
  •     Туземный лабиоципринус (Labiocyprinus indigenus)
  •     Ика-таикаха (Perca taikaha)
  •     Ика-каихопу (Kaihopu esocinus)
  •     Ика-ити, листовидная живородка (Paragambusia foliomima)
  • 81. Гроза серебряного леса
  •   Бестиарий
  •     Плосконогий пилоног (Platydecticus platypodus)
  •     Робкий термит (Xenocoptotermes modestus)
  •     Чудовищный муравей (Horromyrma pestis)
  •     Гавайская горная оса (Vespula maunaloae)
  •     Гавайский шершень (Vespula kanehekili)
  •     Листоспинная жаба (Rhinella calloventris)
  •     Свистящий гавайский геккон (Pacifigekko stridulator)
  •     Огнекрылый фазан (Paralophura pyroptera)
  •     Гавайский муравьиный скворец (Formisturnus paraformicarius)
  •     Гавайская клестовидка (Araucaricola loxirostra)
  •     Горный капо (Kapo macrodon)
  •     Куаму (Kuamu ferox)
  •   Гербарий
  •     Гавайская птичья акация (Acacia argentea)
  • 82. Дом Зелёного Пера
  •   Бестиарий
  •     Бальзамический попугай (Notarctopsitta balsamica)
  •     Вакиньян (Archocathartes wakinyan)
  •     Писклявый карликовый крапивник (Paratroglodytes tenuirostris)
  •     Золотошейная синица (Poecile chrysocollis)
  •     Масковая чубатая белка (Lophosciurus bicolor)
  •     Гигантский лесной дикобраз (Aepythizon megatherioides)
  •     Лесной косорог (Posttarandus borealis)
  •     Апанакес (Mustela apanakes)
  •     Шерстохвостый опоссум (Barodidelphis laniurus)
  •     Крабовидный хищнец (Circulocimex symbioticus)
  • 83. Сто дней для жизни
  •   Бестиарий
  •     Бархатная лопатница (Cyclorana holoserica)
  •     Свиноносая нежаба (Xenobufo suirhina)
  •     Ильная рыба-соня (Dormicyprinus robustus)
  •     Шпорцевый водолюб (Hydrophilus macroplectron)
  •     Пустынный коробчатый рак (Pachycherax cryptus)
  •     Рогатая мелания, улитка-единорог (Melanoides unicornis)
  •   Гербарий
  •     Рдест шишконосный (Potamogeton conifer)
  •     Кринум неожиданный (Crinum inexpectatum)
  •     Кувшинка скрытная (Nymphaea cryptica)
  • 84. Лес в море
  •   Бестиарий
  •     Мангровая хризантема (Parapholiosyphon psammophilus)
  •     Овечья улитка (Neritina hyperfertilis)
  •     Мангровый корнежил (Thalassotermes trachycephalus)
  •     Краб-пастух (Platycardisoma helicipastor)
  •     Болотная, пегая акула (Carcharhinus maculodorsus)
  •     Пецилобрама (Baripoecilia poecilobrama)
  •     Летучий анолис (Pteroanolis volans)
  •     Мангровый попугай (Paraaratinga paludiphilus)
  •     Карибская воронья цапля (Ardea nigrissima)
  •     Водяной броненосец (Hydrotatu potamophilus)
  •     Оцоматли (Procyolemur ozomatli)
  •     Яраха (Dolichofelis yaraha)
  •     Омийянехе (Thalassotayassu omiyanehe)
  •     Карибский альгоцетус (Xenalgocetus diodon)
  • 85. Тайные связи
  •   Бестиарий
  •     Гигантская лентовидная двуустка (Hepatotaenia psittacophila)
  •     Ихтиорибейройя деформирующая (Ichthyoribeiroia teratogena)
  •     Эрисихтонов червь (Displodigaster erysichthonii)
  •     Коронованный скребень (Coronorhynchus coronatus)
  •     Корнеглоточный червь (Radiculopharynx balanivorus)
  •     Крючкобородая рыбья вошь (Prolongocaligus hamulobarbus)
  •     Скнипа цепкая (Pellidestructor xenalgocetivorus)
  •     Скнипа-богомол (Xenoscnipa carcinomantis)
  •     Жиросос почкующийся (Steatosuga proliferans)
  •     Тонкопалая креветка-суховетка (Eugracilichira cataleptica)
  •     Орниторментор раздражающий (Ornitormentor irritans)
  •     Флоридская языкастая минога (Glossolampetra heliciphaga)
  •     Мангровый вертикалихт (Verticalichthys striatus)
  •   Гербарий
  •     Форадендрон ягодоносный (Phoradendron bacciferum)
  • 86. Острова туманного солнца
  •   Бестиарий
  •     Чатемский бароцигнус (Barocygnus chathamensis)
  •     Чатемский норный попугай (Speopsitta moriori)
  •     Чатемская морская поганка (Parapodiceps chathamensis)
  •     Чатемский южный ворон (Notocorax chathamensis)
  •     Лесной тусклый вьюрок (Glaucospiza sylvatica)
  •     Киоре таонга (Chathamus vorax)
  •     Чатемский ложнолемминг (Myolemmus brachyops)
  •     Паихаму, чатемская сумчатая лжекуница (Paihamu tupato)
  •     Антиподова пчела (Rhinoapis antipodorum)
  •   Гербарий
  •     Трёхсердечник каменный (Tricordifolium petricolus)
  • 87. Приёмыш из Эдема
  •   Бестиарий
  •     Дейнапер гиеновидный (Deinaper crocutoides)
  •     Цибетоникс (Zibetonyx velox)
  •     Этуген, степной обда, малый обда (Obda etugen)
  •     Степная гетеролопа (Heterolopa stepposa)
  •     Черноголовая карликовая зайцелопа (Lepolopella nigriceps)
  •     Гигантский кенгуровый тушкан (Macrodipodes wallabiiformis)
  •     Хомяк-хлебороб (Agrocricetus agricola)
  •     Дрофогусь (Terrestranser otiformis)
  •     Агамовая зонтоголовка (Membranobarba dracocephala)
  •     Большеротый сом (Silurus megachasmus)
  •   Гербарий
  •     Серебристое горькое дерево (Dendrartemisia amarissima)
  •     Хомячья пшеница (Syntriticum dimorphosperma)
  • 88. Закат династии
  •   Бестиарий
  •     Атшехаске, Гигантский саблезубый койот (Smilodonocyon regius)
  •     Неарктический гиенозуб (Neohyaenognathus macrodens)
  •     Горный берл, уэб (Quasiursus montanophilus)
  •     Неарктический саблезуб, миссопехо (Machairolynx nearctica)
  •     Багутсу (Choerobos bagootsoo)
  •     Жемчужнорогий олень (Acrocervus margariticornis)
  •     Агуна сиу (Aguna sioux)
  •     Западный орлиный ворон (Aquillorax occidentalis)
  •     Венценосная сойка (Cyanocitta chrysocrista)
  • 89. Год гуся-путешественника
  •   Бестиарий
  •     Гусь-путешественник (Chen migratorius)
  •     Хетл (Deinobuteo ketl)
  •     Муан, орлиная сова (Deinostrix muan)
  •     Кеелут (Keeluth americanum)
  •     Хикотока (Hicotoca ferox)
  •     Стегоихтис (Stegoichthys mississippiensis)
  •     Ламантиновая рыба (Ichthyomanatus crassilabrus)
  • 90. Большой и маленькие
  •   Бестиарий
  •     Гололицая ксеномайна (Xenomyna nudifrons)
  •     Разноцветная индопецилия (Indopoecilia versicolor)
  •     Гобаркхор полезный (Gobarkhor utilis)
  •     Каларати смертельная (Kalarati mortifera)
  •     Слепень-раджа (Titanotabanus rajah)
  •     Осовидный овод (Dermatophthora vespimima)
  •     Большой белохохлый овод (Tonoestrus albocristatus)
  •     Расписная пиявка (Neolimnatis ventropicta)
  •     «Огненный змей» (Dracunculus serpentinus)
  •   Гербарий
  •     Мятное дерево (Menthoxylon leucophyllum)
  • 91. Последний вздох моря
  •   Бестиарий
  •     Персефонула скрытная (Persephonula cryptica)
  •     Клейстобалянус прорастающий (Cleistobalanus proliferans)
  •     Вейовисов краб (Subterragrapsus veiovisii)
  •     Тонкоиглая колюшка (Gasterosteus leptospina)
  •     Микратерина скромная (Micratherina modesta)
  •     Тусклый сиган (Neosiganus modestus)
  •     Плоскоголовый горбыль (Sciaenesox planiceps)
  •     Головастая салация (Cephaloblennius salacia)
  •     Зеленобородый бычок-гоблин (Goblinogobius algobarbus)
  •     Пустынная красноножка (Paracharadrius rubripes)
  •     Этрусский свисторог (Stridocornis etrurius)
  • 92. Долгий век
  •   Бестиарий
  •     Гидромедуза-эласмозавр (Herpetomedusa elasmosauroides)
  •     Жаберный головастик (Branchiosuga nosferatu)
  •     Кавиоцерас чудовищный (Cavioceras monstrosus)
  •     Речной ситожаберник (Potamocetus balaenognathus)
  •     Гарпагохаракс прожорливый (Harpagoharax vorax)
  •     Сом-усоход (Barbambulus verticalis)
  •     Корненосный черепаший сом (Cystobiichthys radicans)
  •     Плекотитан древоядный (Plecotitan xylophagus)
  •     Кротовый угорь (Caecogymnotella psammotalpa)
  •     Майяихт-нянька (Mayaichthys patronus)
  • 93. Зелёный отравитель и его свита
  •   Бестиарий
  •     Сумаховый вьюрок (Unedulis rhucivorus)
  •     Лесной ронин (Roninornis mortifer)
  •     Шишигами (Gravicervus shishigami)
  •     Японская зайцелопа (Lepolopella nipponica)
  •     Рогохвост териак (Heterotremex theriac)
  •     Парусник уруши (Necropapilio urushiphilus)
  •   Гербарий
  •     «Дерево смерти» (Necrodendron omnimortalis)
  •     Обманное дерево (Pseudonecrodendron mimicus)
  •     Урушифила прекрасная (Urushiphila spectabilis)
  •     Трутовик противоядный (Fomitopsis detoxicator)
  • 94. Охотники за росой
  •   Бестиарий
  •     Муравей-рососборщик (Paraphenogaster cereiphilus)
  •     Серебристый бегунок (Cataglyphis argenteonitens)
  •     Восконосный пустынный червец (Cactococcus cereiferus)
  •     Дружественный гемилепистус (Hemilepistus amicabilis)
  •     Пустынный чиж (Psammocarduelis pallidipennatus)
  •   Гербарий
  •     Голая галопунция (Halopuntia nuda)
  • 95. Пленники рая
  •   Бестиарий
  •     Миру (Pezolarus miru)
  •     Лесной нуменаптерикс (Numenapteryx sylvaticus)
  •     Большой обезьяний попугай (Tardipsittacus pithecinus)
  •     Большеклювая инфантопситта (Infantopsitta raphomima)
  •     Шахматная эонезаура (Eonesaura psittacophila)
  •     Пилоног-дракон (Serratipodus dracocephalus)
  •     Лесной краб-мусорщик (Terrestrimaja xenophorus)
  •   Гербарий
  •     Тихоокеанская деликатесная пальма (Meganeanthe delicatissima)
  • 96. Зелёная жемчужина Тихого океана: играющие в волнах
  •   Бестиарий
  •     Розовая коралловая губка (Corallomima rosea)
  •     Губка «каменный веер» (Corallomima flabelliformis)
  •     Великолепный король медуз (Cephalanguillops magnificus)
  •     Прыгун-тюлень (Batrachophoca gigantea)
  •     Сетчатый дисковый скалозуб (Ostracyopsitta reticulata)
  •     Панцирный шлифовщик (Scrapognathus armatus)
  •     Эфирный коршун (Seraphimornis gracilissimus)
  •     Илиохолокаи (Thalassomungo ilioholokai)
  • 97. Пернатые эстеты
  •   Бестиарий
  •     Амазонская птица-коллекционер (Griseocorax ficophagus)
  •     Алая аруна-ядоносец (Venenonanornis rubrus)
  •     Бромелиевый зимородок (Bromelialcedo pseudotrochilus)
  •     Волчий сокол (Cynofalco gregarius)
  •     Ипочереу, амазонская сумчатая куница (Martenodelphis ipochereu)
  •     Бромелиевая стрекоза (Hyleoanax bromeliophilus)
  •     Красный смертельный жук (Pachygasterella rubra)
  •   Гербарий
  •     Гевея клееносная (Hevea glutinifera)
  • 98. Хибинское криволесье
  •   Бестиарий
  •     Гарм (Pseudocanis horridus)
  •     Вамматар, балтийская лисица (Vulpes baltica)
  •     Мец-хозин (Felis borealis)
  •     Туонелия, скандинавский или перелётный кожан, мертвоголовый кожан (Eptesicus borealis)
  •     Шерстистый кабан (Megasus borealis)
  •     Скандинавский ложный олень (Pseudocervus arcticus)
  •     Гигантский скандинавский лагоморопус (Lagomoropus giganteus)
  •     Хибинская зайцелопа (Lepolopa pseudocapra)
  •     Скандинавский скальный дятел (Pseudocampephilus petrophilus)
  •     Тапиорнис (Tapiornis fennoscandicus)
  •     Сторюнкар (Aquilaccipiter carelicus)
  •     Норвежский крапивник (Troglodytes norvegicus)
  • 99. Моря Южного Креста
  •   Бестиарий
  •     Карликовая или панцирная серебрянка, параколюшка (Parapungitius antarcticus)
  •     Малый клыкач (Antarctоdissostichus glacialis)
  •     Многоусая бородатка (Pogonophryne multicirrhosa)
  •     Антарктическая земноводная камбала (Batrachopsetta amphibia)
  •     Антарктическая полускалярия (Verticalopsetta pseudopterophyllum)
  •     Красный водорослевый ёж (Sterechinus ruber)
  •     Кроваво-красная морская звезда (Odontaster haematus)
  •     Едкий кальмар (Psychroteuthis antarcticus)
  •     Черепицевидная псевдомидия (Pseudomytilus carinatus)
  •     Китохвост-гарпунщик (Сeticaudis lancearius)
  •     Лопатохвост жгучий (Fossoricauda urens)
  •     Планктобазилевс (Planktobasileus ferox)
  • 100. Край последних гиен
  •   Бестиарий
  •     Марафил устрашающий (Marafil perhorridus)
  •     Пардиния (Pseudacinonyx gracilis)
  •     Чемозит (Gravipapio chemosit)
  •     Агогве (Pseudopithecus agogve)
  •     Свинорог-бронтотерий (Porceras brontotherioides)
  •     Свинобык (Buchoerus crassoceras)
  •     Оленец (Cervops platycornis)
  •     Дукапи (Giraffotragus altus)
  •     Капский лосерог (Megalcicornus capensis)
  •     Флагокрыл (Vexillipteryx cantabrarius)
  •     Леза (Parapolemaetus leza)
  •     Термитный дятел (Neogeocolaptes termitophilus)
  •     Чёрно-белый неразлучник (Agapornis chiaroscuro)
  •     Ящерица-панголин (Neocordylus armatura)
  •     «Королева термитов» (Batrachoregina hygrophila)
  •     Дингонек (Clariotyrannus dingonek)
  •     Махамба (Mahamba mahamba)
  • 101. Чаша жизни
  •   Бестиарий
  •     Грибной тритон (Mycetriton parvus)
  •     Грибной рачок (Neopodura fungiphila)
  •     Кровавый грибной комарик (Fungiphagus sanguineus)
  •     Золотистый микокулекс (Mycoculex chrysus)
  •     Грибная ильница (Eristalis fungobius)
  •     Грибоед-апостол (Caliciphilus sanguisorbus)
  •     Гиднеллопланария выносливая (Hydnelloplanaria endurans)
  •     Гиднеллонематода «грибная струнка» (Hydnellonema mycochordella)
  •   Фунгарий, гербарий, анималькулярий
  •     «Лесной грааль» (Hydnellum calix-christi)
  •     Гирсутомицет, «кровавая плесень» (Hirsutomyces fungoicus)
  •     Дендропеницилл ветвистый (Dendropenicillium racemosum)
  •     Подгрибник красный (Fungiphila rubra)
  •     Почвенная воскобактерия (Keribacterium terrestris)
  • 102. Река чудовищ
  •   Бестиарий
  •     Ксенондипина (Xenondipina agilis)
  •     Ишисонга (Platyceratherium ishisonga)
  •     Ндженге (Njenge njenge)
  •     Висячая цапля (Breviardea pendula)
  •     Гигантский африканский аист (Megaciconia africana)
  •     Лесной крокодил (Neoosteolaemus jagal)
  •     Гавиалодон (Gavialodon angustirostris)
  •     Чернильная черепаха (Sepiochelys atramentophora)
  •     Электрический синодонтис (Synodontocephalus electrophorus)
  •     Гребнеротый ряскоед (Exodolabrus lemnivorus)
  •     Вымпельный харпагогнатус (Harpagognathus callopinnus)
  •     Фаго-барракуда (Necrophago sphyraenoides)
  •     Аллодитискулюс дружелюбный (Allodytisculus amicabilis)
  •   Гербарий
  •     Ковровая кувшинка (Nataronymphaea pustulosa)
  •     Живородящий папирус (Cyperus viviparus)
  • 103. Три судьбы в сельве
  •   Бестиарий
  •     Дикобраз-лантаноед, мирийютерий (Myriyutherium armatus)
  •     Джакарава, болотный олений агути (Jakarawa cervoides)
  •     Макрокупара (Macrokupara megapotos)
  •     Ягуарет (Leopardus jaguarete)
  •     Лесной широкозуб (Latiodon sylvanus)
  •     Лантановый манго (Anthracothorax lantanae)
  •     Курекуре (Amazona kurekure)
  •     Ильяпа (Horraccipiter illapa)
  •     Мбои-тата (Batrachoboa rex)
  •     Оса-фермер, или тапиюкан (Parachartergus agricola)
  •     Тарукува, или муравей-скотокрад (Camponotus tarukuwa)
  •     Покопоко, или амазонская бодушка (Aconophora amazonica)
  •     Лантановая голубянка, или авакапару (Symbiolycaena lantanae)
  •     Итотоптера (Itotoptera carnopapilio)
  •   Гербарий
  •     Лантана поломики (Lantana polomiki)
  •     Лантановый ложноплодник (Pseudocarpomyces lantani)
  • 104. Замбези в неоцене
  •   Бестиарий
  •     Речная акула (Neocarcharinus flumineus)
  •     Лягушка-сом (Neoxenopus piscicephala)
  •     Рак-падальщик (Afrocancer corpovorus)
  •     Журавлиный комар (Neoculex grussimilis)
  •     Болотная пиявка (Neohirudo palus)
  •     Паук-камышник (Neoisopeda plantainhabitare)
  •     Лемуровый хамелеон (Neobrookesia phantasma)
  • 105. Европейский маквис
  • 106. Драконы залива Эйр
  • 107. Жители царства холода
  •   Бестиарий
  •     Летучая мышь-елань (Lasiurus tenebrous)
  •     Снежная сойка (Cyanocitta gela)
  •     Таёжная ящерица (Zootoca borealis)
  •     Сибирская гадюка (Vipera boreasiatica)
  •     Муравей-шааз (Lasius shaaz)
  •     Хвойный шелкопряд (Neobombyx abietes)
  •     Паук-волчок (Salticus lupoides)
  • Послесловие
  • *** Примечания ***